«В огненном кольце»

Дворянский Евгений Михайлович; Ярошенко Алексей Андреевич

В огненном кольце

{1} Так помечены ссылки на примечания

Из предисловия: Войска ПВО Ленинграда являлись одним из отрядов славных Войск противовоздушной обороны нашей страны. Они учитывали и широко применяли боевой опыт, накопленный в организации противовоздушной обороны крупных административно-политических, военно-стратегических и промышленных центров. Это помогало успешнее решать все боевые задачи. Авторы книги не претендуют на всеобъемлющий анализ боевых действий Ленинградской армии противовоздушной обороны во время минувшей войны. Они стремились показать хотя бы в главных чертах ход боевых действий и рассказать о ратных подвигах ее воинов. В книге использованы фотографии, взятые в ленинградских архивах, музеях, у ветеранов войск ПВО и фронтового корреспондента Л. Бендицкого.

Содержание

Предисловие

I. Враг рвался к Ленинграду

Небесный щит города

Первые бои

Отражая массированные налеты авиации

Против авиации и танков

II. В огненном кольце

Выстоять, победить!

Прикрывая Дорогу жизни

Крепла мощь ПВО

Провал операции "Айсштосс"

Новый штурм сорван

III. С наступающим фронтом

Операция "Искра"

Блокада снята!

Удар по "Карельскому валу"

В небе Советской Эстонии

Салют победы

IV. Традиции живут и множатся

Примечания

Предисловие

В пейзаж блокадного Ленинграда неотрывно впечатались зенитные орудия и пулеметы, лучи прожекторов, аэростаты заграждения. Войска противовоздушной обороны, здесь, под Ленинградом, первыми вступили в схватку с агрессором. Уже в ночь на 23 июня 1941 года, в первые сутки Великой Отечественной войны, они сбили фашистский бомбардировщик, пытавшийся проникнуть к городу.

Начиная войну против Советского Союза, фашистские агрессоры ставили задачу стереть с лица земли Москву и Ленинград как города, олицетворяющие новый мир - мир социализма. Поэтому на оба города враг бросал такие силы авиации, каких ранее не направлял ни на один город в Европе.

Главная задача войск противовоздушной обороны (ПВО) Ленинграда состояла в том, чтобы сорвать замыслы фашистов, надежно прикрыть город Ленина с воздуха, защитить его от разрушения. Эту задачу они решали в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами фронта, ПВО фронта и Краснознаменного Балтийского флота.

Специфика боев под Ленинградом наложила свой отпечаток и на действия войск противовоздушной обороны. Им приходилось вести напряженные бои не только с авиацией, но и с наземными силами врага, отражать атаки его танков и пехоты, наносить удары по позициям минометов и артиллерии.

Войска ПВО Ленинграда внесли свой вклад в обеспечение бесперебойного функционирования Дороги жизни - ледовой трассы через Ладожское озеро, связывавшей блокированный город со страной. Они активно участвовали во всех наступательных операциях Ленинградского фронта.

Предлагаемая книга и посвящается боевым действиям войск противовоздушной обороны Ленинграда в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. В ней рассказывается о подвигах летчиков и зенитчиков, прожектористов и аэростатчиков, бойцов подразделений воздушного наблюдения, оповещения и связи, воинов других специальностей.

На примере ПВО Ленинграда в книге показывается, какое большое внимание ЦК ВКП(б) и Советское правительство еще задолго до войны уделяли созданию надежной противовоздушной обороны страны и ее важнейших центров, а также ее совершенствованию в ходе сражений. В книге говорится об огромной по своему размаху и сложности работе Ленинградской партийной организации по укреплению противовоздушной обороны города в ходе войны.

Большое место в книге отведено показу партийно-политической работы, которая обеспечивала высокий политический подъем и боевой порыв воинов Ленинградской армии ПВО. В книге освещаются деятельность командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций, формы и методы партийного влияния на решение боевых задач, на действия воинов в схватках с врагом. На ратные подвиги воинов воодушевляли своим примером коммунисты и комсомольцы. Перед читателем раскрываются подвиги многих коммунистов и комсомольцев. Эти подвиги фронтовиков - замечательный пример для молодых поколений.

Войска ПВО Ленинграда являлись одним из отрядов славных Войск противовоздушной обороны нашей страны. Они учитывали и широко применяли боевой опыт, накопленный в организации противовоздушной обороны крупных административно-политических, военно-стратегических и промышленных центров. Это помогало успешнее решать все боевые задачи.

После войны прошли десятилетия. В Советских Вооруженных Силах, в том числе и в Войсках противовоздушной обороны страны произошли коренные преобразования, несравнимой с прошлой стала боевая техника. Неизмеримо дальше стали "видеть" радиолокационные станции. В любых условиях они обнаруживают любые цели. На смену зенитным пушкам пришли зенитные ракеты. Летчики-истребители получили совершеннейшие реактивные всепогодные ракетоносные самолеты.

На вооружении наших войск имеется и еще одно мощное средство - славные революционные и боевые традиции. Заключительная глава книги рассказывает о том, как наследники славы фронтовиков несут службу по охране ленинградского неба.

При написании книги использованы документы Архива Министерства обороны СССР, Партийного архива Ленинграда, Партийного архива Института истории партии при ЦК КП Эстонии, книги, журналы, газеты, содержащие материалы об истории, боевом пути войск ПВО, а также воспоминания ветеранов - свидетелей и участников событий периода Великой Отечественной войны. Многие жители Ленинграда и области, Таллина, других городов нашей необъятной Родины в этом повествовании найдут свои фамилии, имена боевых друзей, близких и знакомых.

Предлагаемая книга предназначена не только для военных читателей. Перед ветеранами минувшей войны она воскресит страницы пережитого, молодежь узнает о подвигах многих героев, о волнующих, незабываемых событиях.

Авторы книги не претендуют на всеобъемлющий анализ боевых действий Ленинградской армии противовоздушной обороны во время минувшей войны. Они стремились показать хотя бы в главных чертах ход боевых действий и рассказать о ратных подвигах ее воинов.

Авторы книги выражают искреннюю благодарность ветеранам Войск противовоздушной обороны Ленинграда - генералам и офицерам, находящимся в запасе и отставке, а также состоящим в кадрах Вооруженных Сил СССР, передавшим для книги свои воспоминания, документы, фотоснимки и другие материалы: Герою Советского Союза генерал-полковнику авиации в запасе Н.Д. Антонову, генерал-полковнику артиллерии в отставке В.Г. Привалову, генерал-майорам в отставке А.И. Варлыго, П.Д. Гордиенко, Б.П. Козлову, В.Д. Наритай, полковникам в отставке И.И. Геллеру, В.Г. Тимошенко, Н.Ф. Минееву, профессору, доктору сельскохозяйственных наук З.В. Абрамовой, профессору, доктору филологических наук А.Ф. Бережному, профессору, доктору исторических наук Р.М. Бродскому, полковникам В.Д. Новикову, Г.П. Полякову, В.Г. Иванову, П.П. Кириллову, подполковнику В.В. Грушкину, майору в отставке В.В. Прилежаеву.

I. Враг рвался к Ленинграду

Небесный щит города

Ночь накануне воскресенья 22 июня 1941 года в Ленинграде выдалась безоблачной, теплой. Настоящая белая ночь.

Многие горожане выехали за город, на дачи. На набережных Невы до утра гуляли выпускники средних школ и студенты.

Когда перед восходом солнца начал золотиться горизонт, высоко-высоко в светлеющем небе пролетела девятка самолетов-истребителей.

Стоявшие стайкой на стрелке Васильевского острова девушки и парни увидели самолеты, и кто-то из них запел: "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью..." Девушки помахали летчикам, будто те могли увидеть их.

Не знали беззаботные девчонки и парни, что летчики, которых вел в этот ранний час старший лейтенант Михаил Гнеушев, выполняли не обычное учебное задание, а боевую задачу. Они первыми поднялись в воздух прикрыть Ленинград от возможного нападения вражеской авиации. Вслед за ними по тревоге взлетели самолеты 26-го истребительного авиационного полка. Так в 2 часа 30 минут 22 июня 1941 года началась неусыпная боевая вахта авиаторов над Ленинградом.

Гулявшие парни и девушки не замечали, что к зданию штаба военного округа на Дворцовой площади и к Смольному в тот предрассветный час воскресного дня одна за другой подъезжали машины, словно в обычный рабочий день.

Там, в Смольном, в третьем часу секретарь горкома партии А.А. Кузнецов собрал секретарей райкомов, председателей исполкомов райсоветов. Он ознакомил их с телеграммой, полученной штабом округа из Москвы.

По телеграфу была передана директива Наркомата обороны о приведении в боевую готовность сухопутных и военно-воздушных сил западных приграничных военных округов. В ней сообщалось, что 22-23 июня возможно внезапное нападение немецко-фашистской армии на Советский Союз. Поэтому приказывалось в течение ночи на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе, перед рассветом рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, тщательно ее замаскировав{1}.

В соответствии с этой директивой воинские части перед рассветом 22 июня были подняты по тревоге. 2-й корпус противовоздушной обороны, прикрывавший Ленинград, в 2 часа 10 минут получил распоряжение занять всеми своими средствами заранее определенные оперативные позиции.

Приказ моментально довели до частей. Выполняя его, войска проявили высокую организованность. Зенитчики и пулеметчики заняли свои места у орудий и пулеметов, авиаторы подготовили самолеты к боевому вылету, неотрывно вели наблюдение посты воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС). Четко несли службу на командном пункте корпуса командиры и бойцы. Группа работников штаба выехала в части для проверки подготовленности к боевым действиям.

Часть батарей зенитной артиллерии 2-го корпуса ПВО находилась в лагерях на боевых стрельбах. Для них ночью также прозвучал сигнал тревоги, и зенитчики в спешном порядке возвращались на места постоянной дислокации для прикрытия Ленинграда.

Так еще за несколько часов до того, как по радио разнеслось сообщение о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну, Ленинград ощетинился зенитными орудиями, в его небе встали на боевую вахту летчики-истребители, заняли свои посты дружины МПВО.

Противовоздушной обороне страны, особенно таких важных центров, как Москва и Ленинград, Коммунистическая партия и Советское правительство постоянно уделяли большое внимание. Они учитывали бурное развитие в капиталистических странах бомбардировочной авиации. Война, развязанная гитлеровской Германией в Европе, подтвердила, что фашистское командование действительно делает большую ставку на авиацию. Поэтому возрастала роль противовоздушной обороны.

Центральный Комитет партии и Советское правительство сделали из этого соответствующие выводы и приняли меры по укреплению Красной Армии, совершенствованию боевой техники, в том числе и средств противовоздушной обороны. Еще в 1937 году ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР создали специальную комиссию, возглавляемую заместителем Председателя Совнаркома СССР В.Я. Чубарем, с целью изучения состояния ПВО страны. Комиссия проверила противовоздушную оборону Москвы, Ленинграда, Киева, Баку и других городов, вскрыла ряд недочетов, внесла свои предложения. После этого была утверждена большая программа дальнейшего укрепления ПВО страны, рассчитанная на 1938-1941 гг. Формировались истребительные авиационные соединения, зенитные артиллерийские полки, форсировалось производство самолетов, зенитных орудий и пулеметов{2}.

Советские ученые дали войскам ПВО радиолокационные станции, причем они были созданы раньше, чем в США и Англии. Разработка их началась еще в 1933 году по инициативе инженера управления ПВО П.К. Ощепкова (позднее профессор, доктор технических, наук, заслуженный деятель науки и техники РСФСР). Проблему радиообнаружения самолетов включили в план работы Наркомата обороны. В январе 1934 года эту проблему обсуждали на совещании в Академии наук СССР. А уже в начале июля 1934 года первая в мире радиолокационная станция успешно выдержала испытания. Проводились они в Ленинграде. Сразу после испытаний ленинградская промышленность получила от Народного Комиссариата обороны заказ на изготовление первых пяти опытных станций. Им придавалось огромное значение.

Заместитель Наркома обороны СССР М. Н. Тухачевский 7 октября 1934 года писал С. М. Кирову:

"Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Кирову.

Уважаемый Сергей Миронович!

Проведенные опыты по обнаружению самолетов с помощью электромагнитного луча подтвердили правильность положенного в основу принципа.

Итоги проведенной научно-исследовательской работы в этой части делают возможным приступить к сооружению опытной разведывательной станции ПВО, обеспечивающей обнаружение самолетов в условиях плохой видимости, ночью, а также на больших высотах (до 10 тыс. и выше) и дальностью (до 50-200 км).

Ввиду крайней актуальности для современной противовоздушной обороны развития названного вопроса очень прошу Вас не отказать помочь инженеру-изобретателю тов. Ощепкову П. К. в продвижении и всемерном ускорении его заказов на ленинградских заводах "Светлана", ЦРЛ и др.

Более детально вопрос Вам доложит тов. Ощепков в Ленинграде.

Заместитель Народного комиссара обороны Союза ССР Тухачевский М. Н."{3}

Вскоре ленинградские заводы начали изготовлять радиолокационные станции "Ревень". В 1939 году их приняли на вооружение частей воздушного наблюдения, оповещения и связи под названием "РУС-1" (радиоуловитель самолетов){4}.

Совершенствование станций продолжалось. Осенью 1939 года прошла испытания более совершенная радиолокационная станция обнаружения "Редут" (РУС-2). Имелся и стационарный ее вариант "Пегматит".

Подводя итоги работы по укреплению мощи Красной Армии, К. Е. Ворошилов в своем выступлении на XVIII съезде партии отмечал значительное развитие войск противовоздушной обороны, в частности зенитной артиллерии.

С 1939 года зенитно-артиллерийские части получали на вооружение 85-мм полуавтоматические и 37-мм автоматические пушки. По своим боевым качествам они превосходили имевшиеся за границей подобные образцы.

85-мм зенитные пушки образца 1939 г. имели потолок действительного огня 7000 м, предельную досягаемость по высоте - 10 600 м, а по горизонтальной дальности - 15 000 м.

В феврале 1941 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление "Об усилении противовоздушной обороны СССР", на основании которого угрожаемые районы были разделены на зоны ПВО (в границах военных округов). В каждую из них входили соединения, непосредственно выполнявшие задачи по обороне объектов на ее территории{5}.

В соответствии с этим постановлением развернулось формирование новых частей ПВО. Заказы промышленности на изготовление 85- и 37-мм зенитных пушек увеличились вдвое. Велось также формирование истребительных авиационных частей, в том числе и под Ленинградом. Процент истребителей в составе Военно-Воздушных Сил возрос с двенадцати до тридцати{6}. В полки поступали новые, более совершенные самолеты. В то время в частях находились самолеты-истребители главным образом И-16 и И-153. Они показали высокие боевые качества во время боев против японских захватчиков в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол, а также в зимней кампании 1939-1940 гг. Но позднее в фашистской Германии появились истребители, обладавшие большей скоростью и высотой полета.

Имелись новые истребители и у нас. В 1941 году промышленность начала выпускать самолеты-истребители ЯК-1, МИГ-3 и ЛАГГ-3. В течение 1941 года намечалось сформировать новые авиационные полки, половину которых предполагалось вооружить самолетами новых образцов{7}.

Несмотря на то, что намеченные планы по усилению противовоздушной обороны страны к началу войны полностью выполнить не удалось, в целом она соответствовала уровню развития средств воздушного нападения и была способна противостоять им.

Для прикрытия Ленинграда еще в 1937 году был сформирован 2-й корпус противовоздушной обороны{8}. Накануне войны корпусом командовал генерал-майор М. М. Процветкин, заместителем по политчасти был бригадный комиссар Л. М. Чумаков, начальником штаба полковник В. М. Добрянский.

В состав 2-го корпуса ПВО накануне войны входили: шесть зенитных артиллерийских полков среднего калибра (115, 169, 189, 192, 194, 351-й), отдельный зенитный артиллерийский дивизион среднего калибра, 2-й зенитный пулеметный полк, 2-й полк ВНОС, 9-я отдельная рота ВНОС, 72-й отдельный радиобатальон ВНОС, 2-й и 24-й прожекторные полки, 84-й отдельный батальон связи, 3, 4 и 11-й полки аэростатов заграждения.

Зенитными полками в то время командовали: 115-м - майор В.Г. Привалов, 169-м - майор Н.А. Фирсов, 189-м - подполковник П.Ф. Рожков, 192-м полковник А.С. Макашутин, 194-м - майор А.Н. Егоров, 351-м - майор В.Д. Жеглов.

Зенитный артиллерийский полк представлял собой мощную боевую единицу. В его состав входило пять дивизионов среднего калибра (в каждом дивизионе по пять батарей, в полку 25 батарей), дивизион малого калибра (три батареи), прожекторный батальон (пять рот).

Батарея являлась основной огневой единицей зенитной артиллерии. Она состояла из двух взводов - взвода управления и огневого, имела на вооружении четыре орудия, а также приборы, обеспечивавшие ведение огня по воздушной цели. На вооружении каждой батареи имелась и счетверенная зенитная пулеметная установка на автомашине.

Шесть артиллерийских полков корпуса имели на вооружении 600 85-мм и 76-мм орудий. Корпус имел также 94 37-мм орудия, 81 крупнокалиберный пулемет, 141 счетверенную пулеметную установку{9}.

Кроме того, в резерве корпуса находилось еще 246 орудий 76-мм калибра. В ходе войны этими орудиями вооружались подразделения, формировавшиеся для решения внезапно возникавших боевых задач.

Советская военная наука считала одним из главных принципов построения системы ПВО массированное использование всех сил и средств для борьбы с воздушным противником. При этом предполагалось тесное взаимодействие всех родов войск ПВО между собой, а также с наземными войсками. По такому принципу строилась и противовоздушная оборона Ленинграда.

Зенитная артиллерия среднего калибра обеспечивала круговую оборону города, но усиливались наиболее опасные направления - северо-западное, западное и юго-западное.

Батареи малого калибра прикрывали наиболее важные объекты внутри города. Во время войны такие орудия устанавливались даже на крышах крупных зданий на специально оборудованных площадках.

По принципу круговой обороны строился и боевой порядок полков аэростатов заграждения. В начале войны в черте города находилось 150 аэростатных постов и на подступах к нему - 178 постов. Аэростаты заграждения усиливали противовоздушную оборону. Они поднимались на высоту 2000-4500 м. Вражеские летчики боялись налететь на тросы и вынуждены были увеличивать высоту полета, а от этого уменьшалась точность бомбометания.

Основой системы наблюдения, оповещения и связи в то время являлись посты визуального наблюдения. В начале войны 2-й полк и 72-й отдельный радиобатальон ВНОС развернули главный пост ВНОС 2-го корпуса ПВО, 16 ротных постов, 263 наблюдательных поста и 23 поста для наведения истребительной авиации на противника.

Посты наблюдения располагались на удалении до 140 км от Ленинграда, образуя полосу предупреждения и сплошное поле наблюдения.

Были развернуты и восемь комплектов радиоустановок РУС-1, которые образовали свою полосу обнаружения воздушного противника.

Такая система ВНОС позволяла своевременно обнаруживать вражеские самолеты и принимать меры для борьбы с ними.

В бою исключительно важную роль играет связь. В войсках ПВО, где и от минуты зависит очень многое, связь должна действовать особенно четко. Это хорошо сознавали воины 84-го отдельного батальона связи (командир капитан П.А. Калоев) и делали все возможное для обеспечения надежной связи во всех звеньях. В первую же неделю войны бойцы радиороты оборудовали подземные сооружения для запасных пунктов радиосвязи. При выполнении этого задания особенно отличились Л.П. Богданов, В.С. Усов, А.Н. Добрынин, А.И. Воинов, В.М. Рачков, А.Н. Шустров, Н.И. Терентьев, П.Т. Николаев, О.А. Торопов, Г.Ф. Никифоров, Е.В.Степанов и другие. Руководили работой старший лейтенант Н.Г. Смирнов, политрук П.М. Петров и младший лейтенант А.А. Степанов.

Кроме наземных частей ПВО для противовоздушной обороны Ленинграда из состава ВВС Ленинградского военного округа были выделены две истребительные авиационные дивизии - 3-я и 54-я. По приказу народного комиссара обороны от 19 июня 1941 года началось формирование 7-го истребительного авиационного корпуса ПВО, который вскоре был создан (командир Герой Советского Союза полковник С. П. Данилов, военком - бригадный комиссар Ф.Ф. Веров, начальник штаба полковник Н.П. Абрамов){10}.

Истребительный авиационный корпус оперативно подчинялся командиру 2-го корпуса противовоздушной обороны, чем обеспечивалось тесное взаимодействие и целеустремленное применение истребительной авиации и зенитной артиллерии в системе противовоздушной обороны Ленинграда.

В состав корпуса вошли: 19, 26, 44, 195-й истребительные авиационные полки из 3-й авиационной дивизии и 157, 191, 192, 193-й полки из 54-й авиационной дивизии{11}. Полки 54-й дивизии находились еще в стадии формирования.

Для усиления противовоздушной обороны города корпусу были приданы 154-й и 156-й истребительные авиационные полки из 39-й авиадивизии, 7-й и 159-й полки из 5-й смешанной авиадивизии, которые находились в оперативном подчинении корпуса до сентября 1941 года.

Через некоторое время 19-й и 157-й полки были переданы другому фронту, а в состав корпуса вошли в июле 158-й, в сентябре - 123-й и 124-й истребительные авиационные полки.

На 24 июня 1941 года 7-й корпус имел самолетов: И-16-178, МИГ-3-70, И-153-26, всего 274 экипажа, из них 94 подготовленных для полетов ночью{12}.

Истребительная авиация ПВО базировалась на аэродромах в нескольких десятках километров от города. С 3 часов 40 минут 22 июня 1941 года она установила на подступах к Ленинграду и над самим городом круглосуточное патрулирование в воздухе, а на аэродромах находились в боевой готовности дежурные группы истребителей.

Зенитные полки создавали на подступах к Ленинграду и над самим городом зону огня, наибольшая плотность его приходилась на западное и юго-западное направления. Для увеличения глубины и плотности огня на западном направлении установили восемь зенитных батарей на баржах в Финском заливе.

Для размещения четырехорудийной батареи среднего калибра соединяли вместе три баржи. Средняя служила площадкой для прибора управления артиллерийским зенитным огнем (ПУАЗО-2) и дальномера, а на крайних устанавливалось по два орудия. Трюмы оборудовались для кухни и отдыха бойцов.

На отдельных баржах были установлены 8 прожекторов-искателей и 12 прожекторов-сопроводителей. Они обеспечивали стрельбу батарей ночью, одновременно достигалась связь световой зоны Ленинграда со световой зоной Кронштадта.

Баржи приспосабливались и для запуска аэростатов заграждения. В Финском заливе тогда поднимался 31 аэростат. Это было серьезное препятствие для вражеских самолетов, мешавшее им летать на малых высотах и применять пикирование. Первые же дни войны показали, что основными направлениями ударов авиации фашисты избрали южное и юго-западное. Учитывая тактику врага, командование 2-го корпуса ПВО усиливало противовоздушную оборону города на этих направлениях, переместив позиции частей.

Таким образом, Ленинград имел довольно сильное зенитное и авиационное прикрытие. В войсках противовоздушной обороны, как и во всей Красной Армии, несли боевую вахту хорошо подготовленные командиры, политработники и бойцы, готовые самоотверженно защищать Родину.

Первые бои

Нападение фашистской Германии на нашу страну вызвало у советских воинов гнев и возмущение. После передачи по радио Заявления Советского правительства в частях ПВО состоялись митинги. Выступавшие воины клялись защищать Родину мужественно, умело и беспощадно истреблять фашистских захватчиков, посягнувших на нашу землю.

В 44-м истребительном авиационном полку митинг открыл батальонный комиссар С.В. Шалыганов - участник боев в Испании. На его груди сверкали два ордена Красного Знамени. Он, уже воевавший против фашистов, призывал своих товарищей готовиться к трудным сражениям.

- Смотрел я на сослуживцев и думал о предстоящих боях, - вспоминал позже полковник в отставке Сергей Васильевич Шалыганов. - В строю стояли молодые ребята, но теперь они казались старше - их лица посуровели, брови сдвинуты. Они хорошо понимали свой долг и свою ответственность перед Родиной.

Об этом долге взволнованно и страстно говорили на митинге лейтенант Н.А. Пузенко и воентехник И.В. Ковалев, другие летчики и техники.

- Мы, летчики, непробиваемым щитом прикроем город Ленина, - звучал голос лейтенанта Николая Пузенко. - В каждом бою буду помнить, что я коммунист и не пожалею ни сил, ни жизни для того, чтобы отразить нашествие фашистских захватчиков.

Резолюция митинга была короткой: авиаторы выражали возмущение бандитским нападением гитлеровской Германии на нашу страну и заверяли Центральный Комитет партии и Советское правительство в том, что они отдадут все силы для полного разгрома агрессора.

От Ленинграда фронт находился еще далеко, но войска противовоздушной обороны вступили в бой с врагом в первые же дни войны. Фашистские самолеты усиленно вели воздушную разведку, пытались прорваться к Ленинграду. Они шли группами и поодиночке на большой высоте, за облаками, а иногда, наоборот, совсем низко. Требовалось высокое умение и немало усилий для того, чтобы обнаружить их и не допустить к городу.

В этих боях воины ПВО проявили большую выдержку и мастерство, мужество и самоотверженность.

В ночь на 23 июня фашистские бомбардировщики пытались прорваться к Ленинграду со стороны Карельского перешейка. В районе Сестрорецка зенитчики встретили их мощным огнем. Тогда гитлеровцы разделились на две группы. Одна пошла на Кронштадт, но там попала под огонь зенитчиков Краснознаменного Балтийского флота. Балтийцы сбили четыре самолета, а остальные повернули обратно. Вторую группу отражали батареи 115-го и 194-го зенитных артиллерийских полков 2-го корпуса противовоздушной обороны Ленинграда. Особенно отличилась 15-я батарея 194-го полка, занимавшая позицию в районе ст. Дибуны{13}.

Зенитчики находились у орудий и приборов. В половине второго часа ночи бойцы услышали грохот разрывов и стрельбу зенитных орудий. Неподалеку от огневой позиции темнел лес. Младший политрук М.М. Левичев и командир взвода управления младший лейтенант Н. И. Замотин, стоявшие рядом, увидели над ним полосу трассирующих пуль, терявшуюся в высоте.

- Стреляют по самолету, - сказал Левичев младшему лейтенанту.

В это время, чуть ли не над самыми вершинами деревьев показался бомбардировщик. Раздалась команда на открытие огня. Ночью, хотя в ту пору стояли белые ночи, все же попасть в летящий самолет не так-то легко. Но зенитчики заметили, что фашистского бомбардировщика после первого залпа будто подбросило. В тот же момент раздались взрывы - это фашисты спешили избавиться от бомб.

Зенитчики продолжали вести огонь. Особенно четко действовали орудийные расчеты старшего сержанта С.А. Коцюбы и младшего сержанта Л.М. Шарова, хорошо слаженные в мирное время. Наводчик красноармеец Г.И. Усенко быстро поймал цель и уже не выпускал ее из визира, несмотря на бомбежку и обстрел. От четвертого залпа зенитчиков фашистская машина загорелась. Она приземлилась недалеко от населенного пункта Юкки. Советские воины взяли экипаж в плен.

Так закончился первый бой зенитчиков.

Первый бой всегда трудный - своей неизвестностью, нервным напряжением. Бойцы 15-й зенитной батареи выдержали его с честью.

Об успехе Батареи быстро узнали все зенитчики. О нем сообщили 24 июня газета "На страже Родины" и корпусная - "Защита Родины". Во всех подразделениях командиры и политработники провели беседы с бойцами.

Через некоторое время в корпусной газете было опубликовано сообщение о том, что Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом доблесть и мужество награждены медалями "За боевые заслуги" младший политрук Михаил Михайлович Левичев, старший сержант Семен Алексеевич Коцюба, младший сержант Леонид Михайлович Шаров, красноармейцы Георгий Иванович Усенко, Константин Андреевич Соломинов и Егор Андреевич Башкатов{14}.

Вслед за 15-й батареей боевой счет открыла и 16-я батарея 169-го зенитного артиллерийского полка, занимавшая позицию южнее Ленинграда, - на направлении, где вражеская авиация проявляла особую активность. С этого направления фашистские бомбардировщики ежедневно пытались прорваться к Ленинграду.

Тот день начала июля был таким же напряженным, как и предыдущие. Поэтому комсомолец ефрейтор Додонов особенно внимательно следил за небом. Вдали он заметил клубочки разрывов зенитных снарядов и уходивший от них самолет.

- "Юнкерс-88", - доложил он командиру и быстро определил высоту полета.

Командир батареи лейтенант К.П. Морозов посмотрел в ту сторону.

- К нам идет, курс точно на батарею.

Лейтенант не торопился, выжидал. Зенитчики цепко "вели" вражеский бомбардировщик. Расчеты орудий, которыми командовали младшие сержанты Афонин и Яковлевский, были готовы в любую секунду открыть огонь.

И вот грохнул залп. Снаряды разорвались чуть впереди бомбардировщика. Введена поправка, снова залп. Один снаряд разорвался возле самолета и от него отвалилось крыло. Экипаж выбросился на парашютах и был взят в плен. У летчика оказалась карта с нанесенными маршрутами налетов на Ленинград и другие ценные документы, которые помогли раскрыть замыслы фашистов.

За образцовое выполнение боевых заданий командир батареи лейтенант К. П. Морозов был награжден орденом Красной Звезды. Удостоились государственных наград и другие зенитчики{15}.

Воздушные бои первых дней и недель войны - это целый каскад блестящих подвигов, совершенных ленинградскими летчиками-истребителями. Они смело бросались в схватки с фашистами, которые кичились своим боевым опытом. Так, в частности, действовал летчик 158-го истребительного авиационного полка лейтенант А.В. Чирков.

На второй день войны - 23 июня 1941 года посты ВНОС сообщили, что к Ленинграду летят два бомбардировщика "Хейнкель-111". На перехват вылетел лейтенант А.В. Чирков. Его ЯК-1 мгновенно взмыл в небо. Вскоре летчик увидел вражеские самолеты и ринулся в атаку. Выдержка у Чиркова оказалась железной: он атаковал ведущего и сбил его, затем устремился к второму, но тот поспешно сбросил бомбы и повернул обратно.{16}

Это был первый самолет, сбитый ленинградскими летчиками. Через день лейтенант Чирков снова вел бой. Группа, которую он возглавлял, встретила превосходившую по численности группу фашистских бомбардировщиков и истребителей. И все же победителями вышли наши летчики. Они сбили четыре фашистских истребителя.

Вскоре открыли боевой счет и другие летчики. В бою 6 июля особенно отличился летчик 19-го истребительного авиационного полка старший лейтенант Д.С. Титаренко, сбивший вражеский самолет. Вслед за ним открыли боевой счет Д. Оскаленко, М. Гнеушев, В. Зараменских и другие.

Наша авиация не ограничивалась лишь отражением вражеских атак. В первые дни войны летчики Северного фронта, Балтийского и Северного флотов нанесли массированные удары по фашистским аэродромам на территории Финляндии и Северной Норвегии. Рано утром 25 июня налет совершили 236 бомбардировщиков и 224 истребителя. Враг не ждал его - на аэродромах скученно стояло много самолетов. За первым налетом последовал второй, третий... И так - в течение недели. В груды искореженного металла превратились более 130 вражеских самолетов. Они не могли уже появиться в небе Ленинграда.

Налеты нашей авиации на вражеские аэродромы имели исключительно важное значение. В результате нанесенных ударов авиационная группировка гитлеровцев была значительно ослаблена{17}.

Эти налеты сыграли также важную морально-психологическую роль: они развивали у наших авиаторов боевую активность. Летчики видели панику в стане врага, видели, как метались фашисты на аэродромах, пытаясь спастись от бомб и пуль.

Каждый день на подступах к Ленинграду шли воздушные бои, но особо памятным для летчиков стал день 28 июня 1941 года.

Курсом на город Остров шла группа вражеских бомбардировщиков. В 13 часов шестерка самолетов 158-го истребительного авиационного полка под командованием лейтенанта Д.Н. Локтюхова вылетела на перехват. Наши летчики дружно атаковали фашистов и рассеяли всю группу. К городу не прошел ни один бомбардировщик. Началось преследование.

Младший лейтенант Петр Харитонов догнал "юнкерс". Вот враг уже совсем близко. Харитонов нажал на гашетку... Пулемет молчал.

- И вдруг - что за черт! - рассказывал позднее Петр Тимофеевич, самолет противника, дымя, идет на снижение. Перезаряжаю пулеметы и снова атакую. Опять пулеметы молчат, а фашист все снижается, оставляя за хвостом полосу дыма. Догадался, что включили они форсаж моторов, хотят обмануть, имитируют, будто подбит самолет и вот-вот рухнет. Ну, думаю, не на такого напали... Разозлился страшно и решил таранить. Подобрался к хвосту "юнкерса", сбавил скорость, прикинул, куда ударить получше, и винтом обрубил ему руль глубины. Тут уж бомбардировщик действительно пошел к земле{18}.

Так был совершен первый таран в небе под Ленинградом. По рассказу летчика все обстояло просто: прикинул, ударил, сбил. Он ни словом не обмолвился об опасности для собственной жизни.

Самолет Харитонова тоже получил повреждения, но летчик благополучно посадил его на поле. Машину вскоре отремонтировали{19}.

Три члена экипажа протараненного самолета сгорели, четвертого взяли в плен. Он показал, что весь экипаж награжден "железными крестами" за бомбардировку городов Англии и Франции. Молодой советский летчик оказался сильнее фашистских асов своей волей, мужеством, бесстрашием.

В тот же день, в 14 часов семерка истребителей - однополчан Харитонова во главе с лейтенантом В.И. Иозицей вылетела на перехват вражеских самолетов. Недалеко от города Остров они встретили 10 "юнкерсов" под прикрытием истребителей. Завязался бой. Смелыми и дерзкими атаками наши летчики расстроили боевой порядок бомбардировщиков, и они начали беспорядочно сбрасывать бомбы, уходить обратно.

Младший лейтенант Степан Здоровцев догнал бомбардировщик, набиравший высоту, занял удобную позицию и дал длинную очередь. "Юнкерс" ответил мощным огнем. И все же Здоровцев сумел подойти настолько близко, что увидел лицо стрелка-радиста, бешено стрелявшего из пулемета. Меткой очередью Здоровцев заставил его замолчать. Теперь легче было атаковать.

Здоровцев нажал на гашетку, но пулемет молчал. Оказывается, кончились патроны... И тогда он вспомнил о таране. Вспомнил, как сам же рассказывал товарищам о прочитанном - о подвиге русского летчика Нестерова, впервые в мире применившего таран.

Об опасности, риске для жизни не думалось: главное - уничтожить врага.

Здоровцев прибавил газ, фашист пытался ускользнуть, но советский истребитель не отставал от него. Вот он подошел уже вплотную. Винт полоснул по хвостовому оперению "юнкерса", однако тот продолжал лететь. Степан Здоровцев решил подойти еще ближе. Сильный удар подбросил его, но ремни удержали в кабине. Летчик осмотрелся: внизу падал "юнкерс", а в стороне от него качались два парашюта - это выбросились фашистский летчик и штурман.

Самолет Здоровцева трясло. Используя запас высоты, он все же дотянул до своего аэродрома{20}.

Вечером после полетов весь полк говорил о таранах Петра Харитонова и Степана Здоровцева, все восхищались их мужеством и боевым мастерством.

На следующий день, 29 июня 1941 года летчики полка снова отражали многочисленные налеты вражеских бомбардировщиков в районе Пскова. За день они сбили 13 самолетов.

... К аэродрому подходили восемь вражеских бомбардировщиков. Навстречу им взлетели наши истребители под командованием лейтенанта Г.Ф. Глотова и навязали им бой. Фашисты не выдержали смелых атак и стали уходить.

Младший лейтенант Михаил Жуков увидел бомбардировщик, отделившийся от группы, и бросился преследовать его.

Вражеский бомбардировщик открыл по нашему самолету яростный огонь, но Жуков все же зашел ему в хвост и ударил длинной очередью. Фашистский пулемет замолчал. Тогда Жуков подошел еще ближе и снова дал пулеметную очередь. Самолет задымил. Жуков не отставал от него, а вдруг экипажу удастся сбить пламя и уйти? Самолеты шли уже низко над озером. Комсомолец Жуков снова и снова атаковал "юнкерс", заставляя его снижаться. Наседал он на него упорно, и бомбардировщик врезался в воду.

За два дня - три легендарных подвига в одном полку! Причем совершили их еще необстрелянные молодые летчики в поединках с опытным и самоуверенным врагом. Эти подвиги стали грозным предупреждением фашистским захватчикам и ярким примером самоотверженной борьбы для всех советских воинов. Весть о них облетела все фронты, всю страну.

9 июля 1941 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении младшим лейтенантам Степану Ивановичу Здоровцеву, Михаилу Петровичу Жукову и Петру Тимофеевичу Харитонову звания Героя Советского Союза - первым из всей Действующей армии.

В стихотворении под названием "Трое" Александр Твардовский с восхищением восклицал:

И столько себя еще в схватках лихих

Покажут советские люди.

Мы многих прославим, но этих троих

Уже никогда не забудем{21}.

Газета "Красная Звезда", публикуя Указ Президиума Верховного Совета СССР и портреты героев-летчиков, посвятила им передовую статью под названием "Крылатые герои Отечественной войны".

В то время 158-й истребительный авиационный полк еще не входил в состав 2-го корпуса ПВО, он вошел в него в июле 1941 года и находился до конца войны. Но весть о таранах ленинградских летчиков облетела все части. На аэродромах, огневых позициях зенитных батарей были вывешены газеты с портретами героев.

Командиры и политработники во всех подразделениях провели беседы о подвигах ленинградских летчиков и зенитчиков, их боевых делах. В эскадрильях перед молодыми товарищами выступили летчики, уже открывшие счет сбитых вражеских самолетов - Д. Титаренко, В. Зараменских, В. Мациевич, Д. Оскаленко, Д. Евстигнеев и другие{22}. Они рассказывали о тактике действий бомбардировщиков и истребителей врага, о своих приемах борьбы с ними.

Широкая пропаганда первых побед летчиков и зенитчиков имела тогда особо важное значение: их подвиги вдохновляли воинов, вселяли еще большую веру в свое оружие. "Горят фашистские самолеты, значит, не такие они уж неуязвимые", - говорили бойцы, прослушав рассказ о первых победах над врагом.

Отражая массированные налеты авиации

В июле обстановка на фронтах становилась все более угрожающей. Фашистские полчища рвались в глубь нашей страны.

Захватив Прибалтику, гитлеровское командование стремилось с ходу овладеть Ленинградом. В плане нападения фашистской Германии на СССР (план "Барбаросса") захвату Ленинграда придавалось особое значение. В нем подчеркивалось, что лишь после захвата Ленинграда и Кронштадта "следует продолжать наступательные операции по овладению важнейшим центром коммуникаций и оборонной промышленности - Москвой"{23}.

Овладение городом на Неве возлагалось на группу армий "Север". Перед вторжением в Советскую Прибалтику в ее состав входило 42 дивизии, в том числе 7 танковых и 6 моторизованных. Общая численность войск доходила до 725 тысяч человек. Группа имела 13 тысяч орудий и минометов, 1500 танков (более 30 процентов всех сил и средств, предназначенных для вторжения в пределы Советского Союза). Поддерживал наступление группы армий "Север" 1-й воздушный флот, имевший 1070 самолетов{24}.

Эти колоссальные силы были нацелены на Ленинград. Кроме того, над городом на Неве нависала угроза с севера. В Финляндии были развернуты 21 дивизия и 3 бригады, в которых насчитывалось более 325 тысяч человек. На аэродромах Финляндии находилось около 900 самолетов 5-го немецкого флота и финской авиации{25}.

Захватив 5 июля город Остров, а 9 июля Псков, фашистское командование нацелило свои силы в направлении Луга - Красногвардейск (Гатчина). Одновременно оно наметило широкий охват района Ленинграда: через Старую Руссу в обход озера Ильмень, а с севера - через Петрозаводск на реку Свирь.

Создалась реальная угроза выхода вражеских войск на южные подступы к Ленинграду. Поэтому Ставка Верховного Главнокомандования приняла ряд мер, чтобы сорвать планы врага. Советские войска предпринимали контрудары. Срочно готовилась лужская полоса обороны от Финского залива до озера Ильмень, общей протяженностью 300 километров.

Важную роль в отражении усилившихся массированных налетов вражеской авиации сыграли меры, принятые во исполнение постановления Государственного Комитета Обороны от 22 июля 1941 года{26}. Это постановление предусматривало значительное усиление противовоздушной обороны Москвы, Ленинграда и других важнейших промышленных городов и объектов. В частности, 7-му истребительному авиационному корпусу ПВО Ленинграда дополнительно передавались авиационные полки.

На защиту родного города поднялись все ленинградцы. По призыву партийной организации до 500 тысяч жителей города самоотверженно строили оборонительные сооружения.

Создавалась Ленинградская армия народного ополчения, из рабочих формировались истребительные полки, два отдельных аварийно-восстановительных полка и три отдельных батальона МПВО, комсомольский полк противопожарной обороны, усиливались существовавшие команды местной противовоздушной обороны, ежедневно в них проводились учения.

Ленинград превращался в прифронтовой город. Строились баррикады, подвалы крупных зданий приспосабливались под убежища. С помощью маскировочных сетей и камуфляжной окраски изменялся сам облик города. Над районом Смольного, например, были так расположены маскировочные сетки, что он с воздуха казался парком.

В парках и скверах укрывались приспущенные на день аэростаты воздушного заграждения. На Марсовом поле, у Смольного, на многих площадях стояли в боевой готовности зенитные батареи.

12 июля фашистские моторизованные и танковые части, наступавшие от Пскова вдоль Ленинградского шоссе, прорвались к Луге. Советские войска встретили их мощным огнем. Завязались ожесточенные бои.

По мере приближения военных действий к Ленинграду, усложнялись задачи и условия действий войск противовоздушной обороны. В этот период неизмеримо возросли трудности обороны города от воздушных налетов, так как фашистская авиация стала базироваться на близких аэродромах.

На войска ПВО возлагалась также новая задача - непосредственно поддерживать и защищать стрелковые соединения, сдерживавшие натиск врага. Воины ПВО отражали не только налеты авиации, но зачастую и атаки танков и пехоты. Летчики-истребители по несколько раз в день вылетали на перехват вражеских самолетов, прикрывая свои наземные войска.

Для усиления и поддержки наземных войск по приказу командующего фронтом 2-й корпус ПВО 5 июля 1941 года выделил 100 зенитных орудий с лучшими расчетами{27}. Они заняли позиции в противотанковых районах на подступах к городам Гатчина, Пушкин, Красное Село. В конце июля из каждой батареи полков, прикрывавших Ленинград с севера и востока, дополнительно отправили по одному 85-мм орудию для противотанковой обороны (всего 60 орудий). В августе 115, 189, 194 и 351-й зенитные артиллерийские полки дополнительно сформировали четыре дивизиона и направили их на противотанковую оборону в южный укрепленный район. Эти зенитные подразделения сыграли важную роль в отражении вражеских танковых атак.

С приближением фронта потребовалось также усилить противовоздушную оборону важных железнодорожных станций, мостов, ГЭС и других объектов. В конце июня 2-й корпус ПВО сформировал 20-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион в составе трех батарей среднего калибра и одной батареи малого калибра. Дивизион занял позицию в районе Невской Дубровки и прикрывал 8-ю ГЭС.

Позднее были сформированы еще несколько дивизионов и пять отдельных железнодорожных батарей. Формирование новых зенитных подразделений позволило усилить противовоздушную оборону Ленинграда и других важных объектов.

В июле фашистская авиация все активнее стремилась нарушить работу Октябрьской железной дороги, этой главной магистрали, по которой шли грузы и резервы Ленинграду. В связи с этим на 7-й истребительный авиационный корпус ПВО была возложена ответственная задача - прикрыть важнейшие железнодорожные станции, мосты и перегоны.

Выделить крупные силы не представлялось возможным. Поэтому наши летчики избрали тактику действий из засад мелкими группами истребителей - по два звена. Такие группы расположились в районе Чудово, Малая Вишера, Любань и других местах. При появлении вражеских бомбардировщиков, они неожиданно появлялись перед ними и наносили внезапные удары.

11 июля в районе станции Ушаки появилось пять вражеских бомбардировщиков. На перехват из засады вылетели четыре истребителя 44-го авиационного полка. Особенно смело и удачно атаковал врага командир звена лейтенант Андреев. Он подошел к "юнкерсу" почти вплотную и длинной очередью поджег его. Два фашистских летчика выбросились на парашютах и были взяты в плен. Вражеским самолетам так и не удалось бомбить железнодорожную станцию.

На дальних подступах к Ленинграду в ту пору очень активно действовала отдельная истребительная эскадрилья, которой командовал старший лейтенант И.П. Неуструев. Базировалась она на полевом аэродроме. Летчики эскадрильи отличались дерзкими атаками в воздушных боях и не менее дерзкими штурмовками вражеских войск.

Однажды семь истребителей И-16 во главе с И.П. Неуструевым пошли на перехват большой группы бомбардировщиков, пытавшихся нанести удар по нашим войскам. Сопровождало группу 12 "мессершмиттов". Неуструев со своими товарищами обошел группу прикрытия и внезапно атаковал бомбардировщики. Пока вражеские истребители разобрались, что произошло, строй бомбардировщиков был нарушен, и они начали уходить. В этом бою И.Неуструев сбил "Юнкерс-87" и "Мессершмитт-109, молодой летчик лейтенант И. Пидтыкан сбил тоже два вражеских самолета.

О действенности ударов эскадрильи очень убедительно говорит такая цифра: за первые три с половиной месяца войны она сбила 46 фашистских самолетов. Сам И. Неуструев сбил за этот период девять самолетов, а летчики лейтенанты И. Пидтыкан и В. Харитонов - по семь. Особенно знаменательно то, что эскадрилья не потеряла ни одного летчика.

Выполняя свои ответственные задачи, воины ПВО пристально следили за развитием событий на фронте. Их, как и всех советских людей, тревожила судьба Ленинграда и всей Родины. В каждой батарее, роте, эскадрилье день начинался с прослушивания сообщения Советского информбюро. И всюду сыпались вопросы: когда остановим врага, когда наступит перелом в ходе войны?

Ответы на них дала директива Совнаркома Союза ССР и ЦК ВКП(б), направленная 29 июня 1941 года партийным и советским организациям прифронтовых областей, а также выступление Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина по радио 3 июля 1941 года, в котором излагались положения этой директивы{28}.

Партия и правительство откровенно и прямо говорили советскому народу о величайшей опасности, нависшей над страной, о том, что "в навязанной нам войне с фашистской Германией решается вопрос о жизни и смерти Советского государства, о том, - быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение"{29}.

Разъяснив создавшуюся на фронте трудную обстановку, партия призвала всех советских людей покончить с настроениями мирного времени, отрешиться от благодушия и беспечности, всю деятельность подчинить интересам фронта.

ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР потребовали в беспощадной борьбе с врагом отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу.

В документах Центрального Комитета партии командиры, политработники, партийные организации получили четкую ориентацию, направление своей деятельности.

3 июля начальник отдела политической пропаганды 2-го корпуса ПВО бригадный комиссар Л. М. Чумаков собрал всех своих работников, разъяснил им значение документов ЦК ВКП(б). Собрались и все руководящие офицеры корпуса. Затем все они выехали в части для проведения разъяснительной работы.

Начальник агитпропчасти отдела политической пропаганды корпуса батальонный комиссар Л. Милославов в 169-м зенитном артиллерийском полку проинструктировал политработников и коммунистов штаба о том, как разъяснять бойцам документы Центрального Комитета партии, а затем сам пошел в батареи. В восьмой батарее он вместе с политруком Н. И. Мининым собрал коммунистов и комсомольцев, ознакомил их с обстановкой на фронтах и требованиями ЦК ВКП(б), разъяснил конкретные задачи.

Состоялось общее собрание личного состава батареи. Выступавшие на нем бойцы и командиры заявляли о своей решимости самоотверженно, до последней капли крови защищать социалистическую Родину, беспощадно уничтожать фашистских захватчиков.

- Германские фашисты, - говорил красноармеец Захаров, - совершили вероломное нападение на нашу страну. Мы клянемся: жизни не пожалеем, но не пропустим ни один вражеский самолет к городу Ленина{30}.

Отдел политической пропаганды 2-го корпуса ПВО широко использовал газету "Защита Родины" для разъяснения бойцам требований партии и правительства, конкретных задач, стоявших перед частями ПВО Ленинграда.

"Бдительность, настороженность, железная дисциплина - вот закон нашей борьбы, вот путь к победе!" - с таким призывом обратилась к воинам газета 5 июля 1941 года.

В подразделениях проходили партийные собрания, на которых обсуждались задачи коммунистов. На них не произносилось длинных речей, каждое выступление звучало как клятва - самоотверженно защищать Родину. Каждый коммунист вносил предложения, направленные на повышение боеспособности своей части.

Партийное бюро 19-го Краснознаменного истребительного авиационного полка, которое возглавлял старший политрук К. Баталии, сумело быстро перестроить свою работу, перенести ее в подразделения, добиваясь высокой боевой активности коммунистов.

И коммунисты полка в каждом боевом вылете показывали образцы мужества и отваги.

На аэродроме, прямо у самолетов проходило заседание партийной комиссии. Кандидат в члены партии лейтенант Д. Титаренко, заявление которого о приеме в члены ВКП(б) обсуждалось, стоял у истребителя.

Этого летчика все в полку хорошо знали и уважали за храбрость, чуткое отношение к товарищам. Он прославился в боях, был награжден орденом Красного Знамени.

Его единогласно приняли в члены партии.

- Доверие оправдаю, - сказал Титаренко.

Не успели члены парткомиссии отойти от стоянки истребителей, как по боевой тревоге машины мгновенно взлетели в небо - к городу Ленина пытался прорваться фашистский бомбардировщик. Лейтенант Д. Титаренко, только что принятый в члены партии, настиг его и сбил{31}. Молодой коммунист сдержал свое слово.

Партийные и комсомольские организации оказывали все большее влияние на бойцов, воспитывая у них стойкость, чувство личной ответственности за выполнение подразделением боевых задач.

Обстановка на фронтах в ту пору становилась все труднее. Враг, обладая превосходством в силе, рвался в глубь нашей страны. Советские войска сражались зачастую в окружении, отходили после изнурительнейших боев. В этих условиях значительно возрастала роль партийно-политической работы. Учитывая это, ЦК ВКП(б) принял решение о введении института военных комиссаров и реорганизации управлений и отделов политической пропаганды в политические управления фронтов, флотов, военных округов и политотделы армий и соединений{32}.

17 июля 1941 года все газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля "О реорганизации органов политической пропаганды и введении института военных комиссаров в Рабоче-Крестьянской Красной Армии". В нем отмечалось, что навязанная нам война в корне изменила обстановку работы в Красной Армии. Война расширила объем политической работы в армии и потребовала, чтобы политработники не ограничивали свою деятельность пропагандой, а взяли на себя ответственность также и за военную работу на фронтах.

В соответствии с этим Указом во всех полках и дивизиях, штабах, военно-учебных заведениях и учреждениях Красной Армии вводился институт военных комиссаров, а в ротах, батареях, эскадронах - институт политических руководителей.

Военным комиссаром 2-го корпуса ПВО был назначен бригадный комиссар Л. М. Чумаков, начальником политотдела - полковой комиссар А. А. Иконников. Военным комиссаром 7-го истребительного авиационного корпуса стал бригадный комиссар Ф.Ф. Веров.

Военкомами авиационных и зенитных полков назначили опытных политработников, многие из которых уже не раз бывали в боях, пользовались у воинов большим авторитетом.

Командиры и военкомы частей и подразделений, партийные и комсомольские активисты широко развернули разъяснительную работу с бойцами, призывали их стойко и мужественно отражать наступление врага.

Военкомы и политруки вместе с командирами изучали тактику врага, обобщали боевой опыт своих подразделений и лучших летчиков-истребителей, помогали молодым товарищам овладеть высоким мастерством. Командир и военком 44-го истребительного авиационного полка в конце июля побеседовали с каждым летчиком, участвовавшим в боях, и предложили им проанализировать их, сделать выводы. Таким путем были получены важные предложения по совершенствованию тактики ведения боев. Их обсудили на летной конференции.

- Воздушные бои проходили недостаточно организованно - отметил на конференции военком эскадрильи лейтенант Николай Пузенко. - В воздушном бою 21 июля участвовала большая группа наших истребителей, однако тяжелые самолеты врага ушли безнаказанно, лишь одни истребители понесли потери. Почему? К противнику мы подходили звеньями и одиночками. Бой начинался сразу с вражескими истребителями, ни одна наша группа не обрушивалась на бомбардировщиков. Выводы: на наших истребителях можно успешно вести бой, даже если враг превосходит по силе. Необходимо помнить: кто первый возьмет инициативу в бою и будет смелее, тот выйдет победителем{33}.

Младший лейтенант Головин предлагал при налете бомбардировщиков высылать 6-9 наших самолетов. Одно звено расстраивает боевой порядок врага, второе - уничтожает отставших бомбардировщиков, а третье, если есть "мессершмитты", ведет бой с ними.

Лейтенант Котелевский делал вывод, который ободрял молодежь: "Открытого и равного боя фашистские летчики боятся, а придерживаются тактики - нападать большими силами и внезапно"{34}.

Полезные предложения внесли лейтенанты Хатунцев, Панкратов, Савушкин, Зараменских, младший лейтенант Евтеев. Их детально обсудили на конференции. В заключительном слове командир полка майор В.Г. Благовещенский дал конкретные указания по тактике ведения боя с вражескими бомбардировщиками и истребителями. В них были учтены и предложения, высказанные на конференции.

Аналогичная работа велась и в других частях. Военком 7-го истребительного авиационного корпуса бригадный комиссар Ф.Ф. Веров оказался свидетелем того, как один из летчиков 26-го авиаполка во время доклада о выполнении боевого задания заплакал от обиды и злости: на своем И-16 он не смог догнать удиравший "юнкерс"{35}.

Одних успокоительных слов тут было мало - требовалось вооружить молодежь боевым умением. Об этом и повел разговор с летчиками военком корпуса.

На следующий день командир эскадрильи Храпков со своими ведомыми встретил группу бомбардировщиков "Ю-88". Летчики Антонов, Малашкин, Крикунов и Андрияшкин атаковали бомбардировщик и подбили его. Он сел в трех км от Тосно. Два члена экипажа оказались убитыми, одного летчика взяли в плен. С победой возвратилась в тот день и другая группа летчиков полка. Вечером на разборе был проанализирован опыт этих боев. "При умелом ведении боя фашистов можно успешно бить" - такой вывод сделали все.

С целью популяризации боевого опыта 3 августа во фронтовой газете "На страже Родины" была напечатана статья Героя Советского Союза Н.Д. Антонова "Чему учит месяц боев".

"Число фашистских самолетов, уничтоженных нами в воздушных боях, в десять раз превосходит потери, которые мы понесли за это время, - говорилось в статье. - У наших истребителей существует непреложный закон - первыми нападать на врага, стремительным ударом захватить инициативу, и даже, несмотря на численное превосходство противника, бить его смело и решительно. Нападая первыми, мы никогда не выходим первыми из боя, деремся до тех пор, пока не уничтожим или не разгоним врага...

Фашистские самолеты, особенно бомбардировщики, ходят в сомкнутом строю. На первый взгляд к ним и подступиться нельзя. Это не совсем так. Опыт показал, что если ты хочешь добиться победы в бою, то смело врезайся в середину строя немецких самолетов. Фашисты теряют строй, и их легко бить".

Статья обсуждалась во всех эскадрильях.

Такой детальный анализ боевых действий своих подразделений и тактики врага в начальный этап войны имел особо важное значение, так как вооружал молодежь опытом, придавал уверенность, учил смело и самоотверженно отстаивать Родину.

Партийно-политическая работа сплачивала воинов, помогала повышать боеспособность подразделений, что было так необходимо для отпора все усиливавшегося натиска врага. Командиры и комиссары поднимали воинов на подвиги горячим партийным словом и личным примером мужества и самоотверженности. Военкомы оказались достойными преемниками героических традиций комиссаров периода гражданской войны и своими подвигами приумножили эти славные традиции.

Большим уважением у авиаторов пользовался военком 154-го истребительного авиационного полка Герой Советского Союза батальонный комиссар Степан Ефремович Пономарчук. С первых дней войны он не раз возглавлял группы молодых летчиков, вел их в бой и добивался победы.

19 июля 1941 года группа наших истребителей во главе с комиссаром Пономарчуком совершила дерзкий налет на вражеский аэродром. В группу входили капитан Жирнов, старший лейтенант Демидов, младший лейтенант Лагуткин. На аэродроме стояло много самолетов. Чтобы удар оказался внезапным, наши летчики подошли к нему на бреющем полете и прошили ряды машин реактивными снарядами и пулеметными очередями. Загорелось несколько самолетов.

Вражеские зенитки открыли сильный огонь, но отважных советских летчиков это не остановило. Они еще дважды "прочесали" аэродром, сожгли 11 вражеским самолетов и 15 повредили. По всему аэродрому бушевал огонь, урон врагу был нанесен ощутимый. Наша группа потерь не имела.

Однажды в середине дня летчики полка возвратились с боевого задания. Началась заправка машин, а в это время появился фашистский самолет.

Никто в воздух подняться не мог - машины не заправлены. Только самолет военкома полка имел горючее, но на нем в предыдущем бою были повреждены пушка и пулемет. Самолет стоял безоружным.

Степан Ефремович Пономарчук находился у самолета и наблюдал за фашистом. Горячий, энергичный, он не мог устоять на месте.

Через минуту летчики увидели, что самолет комиссара взмыл в воздух. Пономарчук набрал высоту и пошел в атаку на фашиста.

Одна атака, вторая... Фашист стал уходить, резко спикировал, Пономарчук не отставал. Вот он уже прижал фашистский самолет к лесу и опять зашел в хвост.

С аэродрома видели: вражеский самолет пошел вниз и врезался в лес. Произошло невероятное: комиссар на безоружном самолете сбил вооруженный самолет. С.Е. Пономарчук объяснил это так: он хотел таранить вражескую машину. Фашист, очевидно, понял это и решил уйти, но резко рванул вниз. У него не выдержали нервы.

Надо ли говорить, как воодушевил летчиков этот подвиг комиссара полка!

Авиаторам были хорошо известны также боевые подвиги военкома 44-го истребительного авиационного полка батальонного комиссара Сергея Васильевича Шалыганова. В авиацию он пришел в тридцатые годы по комсомольской путевке. Сражался против фашистов в небе республиканской Испании, был там ранен.

Вспоминая ожесточенные схватки в Испании, он говорил молодым летчикам, вылетавшим прикрывать Ленинград:

- Много гитлеровских самолетов? Ну и что же? Значит на других фронтах их меньше. Бей, атакуй смело, и фашисты не выдержат.

Комиссар полка и сам смело вступал в схватки с истребителями фашистов. Он открыл счет сбитых вражеских самолетов в первые же дни боев. За два месяца военком лично сбил восемь фашистских машин.

Увидев вражеские самолеты, он бросался в схватку, даже если был один против десяти. Так случилось и 28 августа 1941 года.

Девятка истребителей во главе с командиром полка майором В.Г. Благовещенским взлетела для выполнения срочного задания - удара по подходившим резервам фашистов. А в машине военкома еще не успели устранить повреждение. Но вскоре машину подготовили к взлету. Можно подождать вторую группу, но комиссар знал, что улетевшие товарищи встретят сильное противодействие, и он поспешил к ним на помощь.

Догнать их ему не удалось - встретились четыре "мессершмитта", сопровождавшие группу бомбардировщиков. Один из истребителей уже шел в атаку. Комиссар направил свой самолет в лоб врагу и тот не выдержал: дал очередь из пулемета и отвернул в сторону. "Заманивает в ловушку", - подумал Шалыганов и ушел в облака. Через некоторое время он увидел ниже себя пару истребителей и обрушился на ведущего. От меткой очереди фашистский самолет загорелся и упал на землю. Но в этот момент на комиссара набросились еще два "мессершмитта". Он принял бой с тремя вражескими машинами и поджег одну из них.

- Мне пришлось тогда туго, - вспоминает полковник в отставке С.В. Шалыганов. - К фашистам подошла подмога, заварилась такая кутерьма, а горючее у меня на исходе. Уйти в облака не удалось. Подожгли. Выбросился на парашюте - бой шел недалеко от нашего аэродрома.

Фашисты, словно коршуны, бросились за парашютистом, но тут подоспели два наших ястребка и отогнали их.

Военкома 19-го Краснознаменного истребительного авиационного полка батальонного комиссара Василия Алексеевича Наумова старшие начальники даже удерживали от полетов - он постоянно рвался в бой. Его биография сходна с биографией многих летчиков того времени: работал слесарем, учился на рабфаке в Ленинграде. Потом - летная школа. Во время боев зимой 1939-1940 гг. он уже был военкомом подразделения. За мужество и героизм награжден орденом Красного Знамени. В Отечественную войну Наумов вступил опытным политработником, закаленным летчиком. Молодые авиаторы старались подражать ему.

Однажды в полк приехали военные корреспонденты. Наумов в это время проводил с летчиками беседу. Корреспонденты сели послушать, но вдруг раздался сигнал тревоги: к Ленинграду шли 13 вражеских бомбардировщиков. Наши истребители мгновенно поднялись на перехват. Впереди них летел комиссар Наумов.

После боя корреспонденты стали расспрашивать военкома о проведенных им боях. Он рассказал, как принимали в партию летчика Титаренко.

- Расскажите о себе, о своей работе, - попросили его снова.

- А разве я не о себе? - удивился комиссар и начал рассказывать о летчике Клыкове - Ну, прямо золото, а не парень. Молодой коммунист, секретарь комсомольской организации{36}.

Комиссар был прав: результаты партийно-политической работы наиболее наглядно проявлялись в боевых делах воинов.

Смелостью, мужеством, самоотверженностью политработники завоевывали уважение сослуживцев, без которого трудно ждать и действенности слова. К слову комиссара эскадрильи 7-го Краснознаменного истребительного авиационного полка старшего политрука Кирилла Никитича Мурги прислушивались все и все восхищались его выдержкой, храбростью, находчивостью в бою. За первый месяц войны он сбил пять фашистских самолетов{37}. Такой счет тогда имели немногие летчики.

23 июля 1941 года он вместе с лейтенантом А.И. Никитиным сбил "юнкерс". Не успели летчики снять свои доспехи, а на аэродроме уже красовался боевой листок. Один из авиаторов Л. Кулякин посвятил комиссару Мурге стихи, заканчивавшиеся строкой: "Привет тебе, слава, наш лучший герой"{38}.

С комиссаром чаще других летал лейтенант Алексей Иванович Никитин, депутат Ленинградского городского Совета (впоследствии Герой Советского Союза). Во фронтовой газете "На страже Родины" 18 августа 1941 года он опубликовал записи из дневника. В них немало задушевных слов и о комиссаре. 23 июля он записал: "Комиссар Мурга - крепкий летчик и хороший товарищ. С ним теперь хожу в каждый бой. Когда дерешься рядом с Мургой, сердце радуется - так здорово он бьет фашистов..."

В 44-м истребительном авиационном полку любили молодого военкома эскадрильи лейтенанта Николая Антоновича Пузенко. Смелый, инициативный, находчивый, он легко разгадывал уловки врага в бою и противопоставлял ему свои приемы. Он одним из первых начал сбивать вражеские самолеты. После каждого вылета обязательно беседовал с летчиками.

Больше инициативы, если хотите, больше дерзости, навязывайте фашисту свою волю - и вы победите, - советовал он товарищам и сам всегда поступал так. Он не выходил из боя, пока враг не удерет.

12 августа лейтенанта не стало. В ожесточенном бою его самолет загорелся... Недолго летал комиссар Николай Пузенко. Он, подобно звезде, сверкнул в истории полка, но его надолго запомнили товарищи.

Над свежей могилой авиаторы поклялись отомстить врагу, разгромить фашистские орды под Ленинградом. Летчики, каждый день вступавшие в бой, старались говорить твердо, но голос у них дрожал и не каждому удавалось сдержать слезу. Вот так же, несколько дней назад, они прощались с другим любимцем полка - коммунистом, командиром эскадрильи капитаном Иваном Андреевичем Боголюбовым, уроженцем деревни Понтонное Ленинградской области.

И еще долго в эскадрилье вспоминали: "Комиссар сказал бы... Комиссар похвалил бы".

У Всеволода Кочетова (он работал в годы войны корреспондентом на Ленинградском фронте) есть очень хорошие слова о политруках: "Человек не сможет быть политруком, если его не любят бойцы. Политрук - это не столько должность человека, сколько сумма его человеческих качеств"{39}.

В тот первый период войны умением вести воспитательную работу и своим мужеством выделялись военкомы эскадрилий Мациевич, Манашкин, Лобов и другие. В. А. Мациевич, ставший позднее командиром полка, Героем Советского Союза, дал путевку в небо многим молодым авиаторам.

Комиссары, политруки добивались уважения воинов не мягкотелостью и заискиванием, а своей преданностью делу коммунизма, самоотверженностью в борьбе, заботой о сослуживцах. Примером в этом отношении служил военком 7-го авиационного корпуса бригадный комиссар Ф.Ф. Веров. В архиве сохранилась его докладная записка от 29 августа 1941 года следующего содержания:

"Секретарю ЦК ВКП(б) тов. ЖДАНОВУ А. А.

Маршалу Советского Союза тов. ВОРОШИЛОВУ К. Е.

Из-за существования нескольких авиационных ведомств на Ленфронте (ВВС КБФ, ВВС фронта - несколько дивизий с десятками самолетов, истребительный авиационный корпус ПВО, нерешительности и слабой их связи с общевойсковым командованием, усилия нашей авиации не направляются одной рукой, из единого центра, а поэтому действия наших ВВС по фашистско-немецким воздушным и наземным силам являются не целеустремленными и не активными..."

Далее в письме говорилось о том, что наши самолеты патрулируют над различными объектами, а враг все же их бомбит. И комиссар предлагал более активно использовать авиацию, наносить по вражеским аэродромам упреждающие удары.

В подтверждение своих предложений он рассказал о двух ударах по аэродромам.

"25 августа нами было установлено, - говорилось в письме, - что на аэродроме Спасская Полисть находится около 100 немецких самолетов. Причем немцы, зная нашу неактивность, такое скопление самолетов не только не зарыли в землю, как это делаем мы, а даже не замаскировали их.

В течение дня нами было проведено четыре штурмовых налета на этот аэродром, в результате которых сожжено 48 немецких самолетов, несколько бензоцистерн и разбита автоколонна, которая подвозила какой-то груз к аэродрому Спасская Полисть.

Этого было достаточно, чтобы в течение полутора суток немцы не сделали на нас ни одного налета.

Если бы мы ждали, то они обязательно прилетели бы в этот день, но сбить бы нам столько не удалось.

28 августа по всей Ленинградской области весь день шел проливной дождь. О полетах и думать было нечего. Значит, и немцы нас не могут ожидать. Мы решили воспользоваться этим.

Сделав одиночными самолетами разведку нескольких аэродромов, мы установили, что на том же аэродроме (Спасская Полисть) находятся плохо замаскированные 50 фашистских самолетов. В такую погоду не всякого летчика пошлешь на штурмовку. Были отобраны наиболее отважные семь экипажей, которые за один налет сожгли на аэродроме 6 немецких самолетов, не потеряв ни одного своего. На обратном пути эти семь экипажей обнаружили несколько автомотоколонн, штурмовка которых продолжалась до наступления темноты... "{40}.

Комиссар сделал такой вывод: ликвидировать "чересполосицу" в подчинении авиационных частей, применять активную тактику, навязывая врагу свою волю и инициативу, даже меньшими силами.

Это письмо показывает, что комиссар всесторонне знал обстановку, смело ставил важные проблемы перед вышестоящими руководителями. Комиссара корпуса часто видели на аэродромах, где он беседовал с летчиками, бывал он и в госпитале, в обслуживающих и тыловых подразделениях.

Повседневно общаясь с бойцами, командиры и военкомы вселяли в них уверенность в свои силы, укрепляли стойкость и дисциплину, решимость не допустить в город врага.

Фронт в те дни приближался к Ленинграду. Имея значительное численное превосходство в авиации, фашисты непрерывно бросали десятки и сотни бомбардировщиков против наших наземных войск. Во второй половине июля фашистское командование проводило почти ежедневные налеты крупных сил авиации на Ленинград.

Противовоздушная оборона в эти дни выдержала серьезный экзамен: из 904 фашистских самолетов, пытавшихся прорваться к Ленинграду, долетели до него только девять. В то же время вражеская авиация понесла серьезные потери: с 22 июня по 15 июля наши летчики уничтожили 198 самолетов врага{41}.

Летчики, зенитчики, пулеметчики, прожектористы, аэростатчики в напряженных июльских боях проявляли изумительную храбрость, выдержку. Они самоотверженно сражались с врагом. Нередко наши летчики-истребители даже в одиночку или парой бросались навстречу большим группам вражеских самолетов, разбивали их строй и не допускали к охраняемому объекту.

Такой бой в июле выдержало комсомольское звено лейтенанта Дмитрия Оскаленко (26-й истребительный авиационный полк). Звено патрулировало на подступах к городу. Появилась большая группа вражеских истребителей. Оскаленко вместе с ведомыми младшими лейтенантами Александром Прокопьевым и Иваном Виноградовым завязал с ними бой. В это время младший лейтенант Виноградов заметил, что курсом на Ленинград летят 15 "юнкерсов". Доложить командиру он не мог: на его самолете не имелось радиостанции. И летчик один ринулся навстречу бомбардировщикам.

Фашисты встретили его ливнем огня. Пуля пробила Виноградову руку, самолет получил повреждение. И все же молодой летчик сумел нарушить строй вражеских бомбардировщиков и поджечь один "юнкерс". Фашисты стали уклоняться от его атак, замысел их не осуществился. Виноградов повернул к аэродрому только после того, как мотор стал глохнуть{42}. Каким нужно обладать мужеством, чтобы вести такой бой раненому и к тому же на поврежденном самолете!

Наши летчики прилагали все силы к тому, чтобы не допустить врага к Ленинграду: они шли в лобовые атаки, сражались, будучи ранеными, прибегали к боевому приему смелых - тарану.

Подвиг первых героев - защитников ленинградского неба Петра Харитонова, Степана Здоровцева и Михаила Жукова только в июле 1941 года повторили 10 летчиков-истребителей ПВО. Совершили тараны: 4 июля - комсомолец старшина Николай Яковлевич Тотмин (158-й истребительный авиационный полк), коммунист младший лейтенант Александр Михайлович Лукьянов (159-й полк), 5 июля коммунист младший лейтенант Иван Федорович Рощупкин (159-й полк), 6 июля комсомолец младший лейтенант Афанасий Степанович Охват (159-й полк), 8 июля - коммунист капитан Владимир Иванович Матвеев (154-й полк), 10 июля комсомолец лейтенант Сергей Алексеевич Титовка (154-й полк), коммунист лейтенант Михаил Григорьевич Антонов (19-й Краснознаменный полк), 17 июля коммунист Павел Григорьевич Лебединский (159-й полк), 20 июля - комсомолец лейтенант Виктор Павлович Клыков (19-й Краснознаменный полк), 27 июля коммунист лейтенант Владимир Залевский (157-й полк).

Утром 4 июля в 159-м истребительном авиационном полку нес дежурство в готовности № 1 командир звена младший лейтенант Александр Лукьянов. С командного пункта взвилась сигнальная ракета, и дежурная пара пошла на взлет. К городу приближался вражеский самолет.

Лукьянов на своем МИГ-3 быстро набрал высоту и вскоре обнаружил врага. Его ведомый, молодой летчик, отстал. Лукьянов один вступил в бой. Гитлеровцы открыли по нему яростный огонь, но Лукьянов все же пошел в атаку.

Одна атака, вторая... Вражеский пулемет умолк. Теперь стало легче атаковать гитлеровца.

Фашистский летчик не выдержал и попытался скрыться в облаках, но Лукьянов не отставал. Тогда фашист решил уйти пикированием. Советский летчик снова настиг его, уже у самой земли. Он подошел на близкое расстояние, чтобы бить наверняка. Нажал на гашетку, но вместо длинной очереди прозвучало только несколько выстрелов - кончились боеприпасы.

В этот момент и пришло решение: сбить врага таранным ударом. Лукьянов решил винтом срезать хвостовое оперение вражеского самолета. Удар. Самолет фашиста упал. Лукьянов почувствовал, что его машину начало сильно трясти, мотор заглох, потом снова заработал. Лукьянов попытался набрать высоту, но машина не слушалась. Он успел выровнять ее и посадить на поляну{43}.

10 июля в районе Гатчины патрулировали летчики 19-го истребительного авиационного полка Михаил Антонов и Леонид Сухов. На высоте 6000 метров они обнаружили "юнкерс", который шел курсом на Ленинград. Лейтенант Антонов устремился к нему и дал длинную очередь. Потом атаковал врага Леонид Сухов. Бомбардировщик задымил. Летчик на нем, очевидно, был опытный: он спикировал, чтобы скрыться от преследования. Антонов увидел, что враг может нырнуть в облака. Лейтенант не мог допустить этого и пошел на таран. Плоскостью своей машины он снес хвостовое оперение "юнкерса". Фашистский самолет стал падать. Двое из его экипажа успели выброситься на парашютах. Наши воины взяли их в плен.

Самолет Антонова получил незначительные повреждения.

В донесении о подвиге члена партии лейтенанта Виктора Павловича Клыкова рассказывается лаконичным языком: 20 июля 1941 года в 9 ч. 59 мин. в бою сбил Ме-110, второй вражеский самолет пытался уйти, но Клыков догнал его, таранил, а сам спустился на парашюте{44}.

А бой был жестоким. На Ленинград шли восемь фашистских бомбардировщиков в сопровождении 10 истребителей. Путь им преградило звено наших истребителей. Звено против восемнадцати! Советские летчики думали не о численном превосходстве врага, а о том, чтобы не допустить его к городу. И они бесстрашно пошли в атаку.

Им удалось разбить строй фашистских самолетов. Завязалась карусель воздушного боя. Лейтенант Клыков сумел зайти в хвост вражескому самолету и несколькими очередями сбил его. Но в этот момент из облаков вынырнул "мессершмитт" и напал на Клыкова. От разорвавшегося снаряда "ястребок" загорелся.

О дальнейшем ходе боя лейтенант Клыков рассказывал так: - Мне было крайне досадно, что, имея достаточный запас патронов, я не успел сбить врага. Моя машина была в огне. Ее уже ничто не могло спасти. Тогда у меня созрело решение - догнать противника и на горящем самолете врезаться ему в хвост. Быстро отстегнул ремни. Пробив облачность, я нагнал вражеский истребитель, подстроился сзади и винтом рубанул по хвостовому оперению. "Мессершмитт" камнем полетел вниз. От сильного удара меня выбросило из горящего самолета, но, теряя сознание, я успел выдернуть кольцо парашюта. Меня нашли колхозники, привели в чувство и отправили в железнодорожную больницу..{45}.

Просто, как о чем-то будничном, рассказывал летчик, стараясь не выпячивать то, что говорит о мужестве, смелости, подвиге. А таран - это действительно подвиг, готовность к самопожертвованию. Не случайно ни один вражеский летчик за всю войну не рискнул применить таран. Наши летчики понимали, на что идут. Каждый надеялся на свое мастерство, точность расчета, но они знали и о возможности иного исхода.

Разве не сознавал комсомолец Николай Тотмин риска для жизни, когда в бою 4 июля 1941 года пошел на лобовой таран! Думал он в первую очередь о победе.

Большая группа вражеских бомбардировщиков и истребителей приближалась к аэродрому. К взлету был готов только истребитель Тотмина, и комсомолец один принял бой против двенадцати. Его И-16 стремительно набрал высоту, атаковал "юнкерса" и поджег его. На Тотмина набросились "мессершмитты". Он успел дать очередь и подбить одного из них.

Бомбардировщики в этот момент повернули обратно. Но один "мессершмитт" снова ринулся в атаку. Тотмин развернулся навстречу ему. Расстояние с каждой секундой уменьшалось. Фашист не выдержал и отвернул в сторону. Тотмин не хотел упустить его: он мгновенно накренил машину и правым крылом врезался в крыло "мессершмитта". Самолет врага развалился. Тотмин каким-то чудом уцелел и спустился на парашюте. Он сразу же попал в объятья друзей{46}..

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля 1941 года Н.Я. Тотмину присвоено звание Героя Советского Союза.

Тем же Указом посмертно присвоено звание Героя Советского Союза лейтенанту Сергею Алексеевичу Титовке. Он повел пятерку истребителей навстречу большой группе вражеских самолетов. В бою лейтенант израсходовал все боеприпасы. Фашистские самолеты стали уходить. И тогда герой пошел на таран - он не хотел упустить врага, который завтра снова мог полететь на Ленинград.

Охваченный пламенем, "юнкерс" вошел в штопор и врезался в землю. В пылающий факел превратился и самолет героя-комсомольца Сергея Титовки{47}.

Почти во всех воздушных боях первого периода войны наших летчиков было по числу меньше, чем самолетов противника, но они своим бесстрашием, мужеством завоевывали инициативу в воздухе. И большую роль в этом сыграли тараны.

"Всего за 40 первых дней войны воздушные защитники Ленинграда нанесли по врагу 20 таранных ударов, - писал Главный маршал авиации дважды Герой Советского Союза А.А. Новиков, бывший командующий ВВС Ленинградского фронта. - В дальнейшем последовала новая серия воздушных таранов. Значение их невозможно переоценить. Но эти первые 20 были решающими. Необыкновенная, я сказал бы, фантастическая стойкость духа советских летчиков в огромной мере помогла нам под Ленинградом уже в июле 1941 года свести почти на-нет численное и техническое превосходство фашистской авиации.

Столкнувшись с таким необъяснимым для них явлением, как таран в небе, гитлеровские летчики стали вести себя неуверенно. Их постоянно преследовал страх перед тараном. И уже на исходе первого месяца войны немецкие пилоты начали избегать сближения с нашими истребителями на расстояние меньше ста метров"{48}.

Также стойко и мужественно сражались воины зенитных батарей, подразделений ВНОС, которым все чаще приходилось не только отражать налеты вражеской авиации, но и вступать и пехотой.

14 июля в село Ивановское Кингисеппского района ворвалась танковая колонна врага. Начальник поста ВНОС комсомолец Николай Зорников успел доложить об этом по телефону командиру роты и связь оборвалась. Пост располагался на колокольне церкви.

Вражеские танки и машина с пехотой сразу же вышли к церкви в центр села. Наши воины оказались в кольце врага. Они приняли тяжелый, неравный бой. Николай Зорников, Павел Жульев и Петр Яковлев взялись за винтовки. Вскоре был ранен Зорников, потом Яковлев и Жульев. Истекая кровью, они продолжали бой{49}.

18 июля пост ВНОС, который возглавлял красноармеец Пушкарский, в районе Пуня-Ярви оказался в окружении фашистов. И все же бойцы вырвались из кольца, присоединились к нашей стрелковой части и в течение 10 суток участвовали в отражении атак врага. Когда положение здесь стало менее напряженным, пост возвратился в свою часть{50}.

В аналогичном положении оказался и пост в составе красноармейцев Лукашева и Игнатьева. Деревню, где они несли службу, стали обходить фашисты. Чтобы не обнаружить себя, Лукашев и Игнатьев спустились с вышки и замаскировались. Двое суток, находясь в окружении фашистов, они сообщали по телефону на командный пункт о всем происходящем. Пользуясь данными храбрецов, наша авиация и артиллерия обрушили на врага мощный удар, нанесли ему большие потери{51}.

В районе Инкеля-Яппулу гитлеровцы прорвались к медико-санитарному батальону нашей стрелковой дивизии. Здесь находилась седьмая рота ВНОС. Офицер Труфанов расположил роту на перекрестке дорог, преградив путь врагу.

Восемь часов горстка мужественных бойцов сдерживала атаки фашистов, пока не закончилась эвакуация раненых. Сам командир был ранен, но не оставил поля боя.

... Клубилась пыль над дорогами. Ночью горизонт окрашивался красными сполохами пожарищ, по полям расползался дым от горевших сел и деревень. Утром из-за дымки солнце выплывало оранжевым диском. И снова начинались бомбежки, усиливался грохот боя. Враг рвался к Ленинграду. Все чаще раздавались сигналы воздушной тревоги. Однако в июне и июле ни одна группа вражеских бомбардировщиков прорваться к городу не смогла. Лишь одиночным самолетам удавалось дойти до городской черты.

Против авиации и танков

Август принес новые тревоги. 31 июля крупные силы фашистов перешли в наступление на Карельском перешейке. Целый месяц здесь велись трудные бои. Наши воины самоотверженно отражали наступление врага. По приказу командования 23-я армия к 1 сентября отошла на линию государственной границы 1939 года. Фронт стабилизировался.

Но главная угроза Ленинграду надвигалась с юга. Тремя, мощными группировками танков и пехоты фашисты начали наступление на красногвардейском (гатчинском), лужско-ленинградском и новгородско-чудовском направлениях.

12 августа враг прорвал нашу оборону в районе Шимска и устремился к Новгороду, пытаясь обойти Ленинград и соединиться с войсками, наступавшими с севера.

Чтобы задержать наступление фашистских войск, Ставка Верховного Главнокомандования организовала контрудар, предпринятый из района Старой Руссы. За три дня наши войска продвинулись на 60 км, глубоко охватили правый фланг старорусской группировки врага и создали угрозу удара в тыл другой его группировке, вышедшей в район Новгорода{52}. Фашисты понесли большие потери. В воздушных боях было сбито 24 вражеских самолета.

Фашистское командование вынуждено было оттянуть войска от Новгорода и Луги в район Старой Руссы. Наш контрудар затормозил наступление врага.

Но он упорно рвался к Ленинграду. 22 августа наши части оставили Лугу, 25 августа фашисты захватили Любань, через два дня - Тосно. Враг устремился к Колпино, выходил на ближние подступы к Ленинграду.

Создавшаяся на фронте трудная обстановка резко усложнила и обеспечение противовоздушной обороны Ленинграда. Гитлеровцы захватили ряд аэродромов, другие оказались вблизи фронта, подвергались непрерывным ударам вражеской авиации, а затем и артиллерии. Нарушилась система воздушного наблюдения, оповещения и связи. Роты визуального наблюдения отходили с боями вместе со стрелковыми частями. Из этих подразделений ВНОС 1500 человек были переданы в 10-ю стрелковую бригаду, участвовали в десантных операциях в районе Стрельны.

С середины августа 1941 года основным средством наблюдения за воздушной обстановкой стали радиолокационные установки РУС-2, только что поступившие на вооружение войск. Наблюдательные посты ВНОС в создавшихся условиях помогали лишь уточнять данные радиолокаторов при подходе вражеской авиации к городу.

Таким образом в ходе напряженных боев создавалась новая система ВНОС на базе радиолокационной техники, производилась перестройка противовоздушной обороны города.

20 августа в Смольном собрался партийный актив Ленинграда. Собрание приняло важные решения, направленные на превращение города в неприступную крепость. В историческом зале, где в 1917 году В.И. Ленин провозгласил победу Великой Октябрьской социалистической революции и рождение первого в мире государства рабочих и крестьян, ленинградские коммунисты поклялись не допустить врага на священные улицы города.

На следующий день "Ленинградская правда" опубликовала обращение Главнокомандующего войсками Северо-Западного направления Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова, секретаря Ленинградского областного и городского комитетов партии А.А. Жданова и председателя исполкома городского Совета депутатов трудящихся П.С. Попкова ко всем трудящимся города:

"Товарищи ленинградцы, дорогие друзья!

Над нашим родным и любимым городом нависла непосредственная угроза нападения немецко-фашистских войск. Враг пытается проникнуть к Ленинграду... Но не бывать этому. Ленинград - колыбель пролетарской революции, мощный промышленный и культурный центр нашей страны - никогда не был и не будет в руках врагов ...

Встанем, как один, на защиту своего города, своих очагов, своих семей, своей чести и свободы. Выполним наш священный долг советских патриотов... Вооруженные железной дисциплиной, большевистской организованностью, мужественно встретим врага и дадим ему сокрушительный отпор.

Будем стойки до конца! Не жалея жизни, будем биться с врагом, разобьем и уничтожим его... Победа будет за нами!"{53}.

Воины частей ПВО, стоявшие плечом к плечу с ленинградцами на защите великого города, на митингах, посвященных воззванию руководителей обороны Ленинграда, дали слово до конца выполнить свой долг.

На боевую позицию зенитчиков-пулеметчиков приехал командир 2-го зенитного пулеметного полка полковник И. Т. Цвик. Тесным кольцом окружили его бойцы, собравшись на митинг. Они слушали взволнованные слова командира о страшной угрозе, нависшей над городом Ленина.

- Вся страна, все передовое человечество смотрят на нас, - сказал в заключение командир. - Дело за нами, защитники великого города!

Слово попросил лейтенант Минакин.

- За нами дело не станет, - заявил он. - Город, который мы защищаем, свобода, за которую боремся - нам дороже жизни. Каждый из нас, не задумываясь, отдаст жизнь за честь и свободу Родины. Фашисты не пройдут!

О любви к Родине, о верности военной присяге говорил комсомолец старший сержант Горбунов. В его словах звучала непоколебимая уверенность в победе{54}.

В батарее, которой командовал лейтенант Кириллов, митинг не успели закончить. Младший политрук Иванов зачитал обращение, потом выступил заряжающий Костриков, а в это время раздался голос разведчика Карягина:

- Воздух!

Через минуту он добавил:

- 23 фашистских самолета!

Зенитчики мгновенно заняли места у орудий и приборов. Гул фашистских самолетов угрожающе нарастал. Заряжающий Костриков, только что выступавший на митинге, застыл со снарядом в руках. Дальномерщики младший сержант Логачев, бойцы - Крупное и Орлов уже подготовили данные. И вот грохнул залп орудий. В небе белыми облачками вспыхнули разрывы. Один бомбардировщик сразу же загорелся. Строй фашистских самолетов смешался.

Услышав сообщение о том, что враг угрожает непосредственно Ленинграду, многие бойцы из обслуживавших подразделений стали подавать рапорты об отправке их на фронт. Вот что писал в рапорте младший командир 46-го батальона аэродромного обслуживания комсомолец Троянов: "Я клянусь перед Ленинской партией и Ленинским комсомолом, что не пожалею своей жизни для полного разгрома фашистских захватчиков. Я, как комсомолец, с честью выполню свой долг и не вернусь с поля боя до тех пор, пока враг не будет полностью уничтожен"{55}.

Командиры, политработники ежедневно сообщали воинам обстановку на фронте и разъясняли, что в этих условиях самое важное - каждому образцово выполнять свои обязанности, свои долг, поддерживать железную дисциплину. Работники политотделов обоих корпусов, полковые политработники находились в батареях, ротах, эскадрильях, инструктировали активистов, сами беседовали с людьми.

В этот исключительно напряженный период в воинские части приехали ленинградские рабочие. Волнующие встречи с ними, их рассказы о Ленинграде усиливали у каждого бойца и командира чувство личной ответственности перед Родиной, разжигали ненависть к фашистским захватчикам.

В 26-м и 157-м истребительных авиационных полках рабочие Белов, Родионова, Кузьменко, Тяпкин, Шахматов, Исупова побывали в эскадрильях, вручили летчикам подарки.

- Трудящиеся Ленинграда гордятся мужественными соколами, которые не допускают врага к нашему городу, - говорил тов. Тяпкин. - Мы работаем с единым желанием: дать больше пушек, пулеметов, винтовок для героической Красной Армии. Рабочие поручили мне передать вам глубокую благодарность за вашу бдительную службу и надежную охрану Ленинграда.

Выступивший после него старый партизан, участник гражданской войны тов. Белов призвал летчиков беспощадно уничтожать врага{51}. Слова рабочих западали в сердца воинов, они еще глубже ощущали монолитность нашей армии и народа. Многие воины, отличившиеся в боях, подавали заявления о приеме в партию.

"В час грозной опасности каждому советскому патриоту хочется еще теснее связать свою судьбу с большевистской партией, - писал во фронтовой газете летчик Герой Советского Союза Петр Харитонов. - На днях меня приняли кандидатом в члены ВКП(б). Осуществилось мое заветное желание - в бой идти коммунистом.

...Вступая в ряды великой партии большевиков, я клянусь еще более самоотверженно и умело драться с врагом"{52}.

Перед вылетом на боевое задание подал заявление о приеме в партию и летчик 26-го истребительного авиационного полка Иван Горышин. С боевого задания он не вернулся. В тот день состоялось партийное собрание, рассматривавшее заявления о приеме в ВКП(б). Прошло оно очень волнующе, вспоминает писатель В. Ардаматский, присутствовавший на собрании. "Сначала приняли в партию летчика Горышина, за час до собрания погибшего в бою. Когда председатель спросил кто "за", все молча встали и постояли молча. Потом сели. И председатель сказал: "Принят единогласно, будем считать, что Ваня Горышин погиб коммунистом". Потом принимали Севастьянова"{53}.

Партийные комиссии проводили свои заседания непосредственно в дивизионах, эскадрильях, рассматривая заявления о приеме в партию. Начальники политотделов тут же вручали принятым партийные документы.

Партийная комиссия 7-го истребительного авиационного корпуса за июль и август провела 24 заседания, приняла в члены ВКП(б) 56 человек, в кандидаты - 68. Большинство из принятых в партию товарищей уже отличилось в боях и удостоилось государственных наград. Среди них: Герой Советского Союза П. Харитонов, летчики Д. Титаренко, И. Пидтыкан, Д. Оскаленко, Пляскин, Аксенов, Гричаров, Корниенко, инженер полка Чернышев, награжденный орденом Красной Звезды{54}.

В эти дни был принят в члены ВКП(б) командир зенитной батареи М. А. Попов, а наводчик комсомолец П. Посадовский и командир орудия М. Андрюшенко стали кандидатами в члены партии{55}.

Прием в партию нового отряда героев боев позволил повысить боевитость партийных организаций, усилить их влияние на решение стоявших перед подразделениями задач. Пример коммунистов в выполнении воинского долга воодушевлял, зажигал бойцов, а это в тот напряженный период боев имело огромное значение.

Наращивая удар, фашистское командование направило под Ленинград огромное количество авиации. К началу боев на ближних подступах к Ленинграду в составе ВВС Северного фронта оставалось 759 боевых самолетов, а непосредственно под Ленинградом - 592. Фашисты же только на ленинградском направлении имели 1200 самолетов, да со стороны Карельского перешейка действовало свыше 200 самолетов. В последних числах июля фашисты перебросили под Ленинград 8-й авиакорпус ближнего боя в составе 400 машин. Летчики в нем были кадровые, отборные{56}.

Имея такие силы, фашистское командование бросало на бомбежку большие группы - от 50 до 100 и более бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Массированными налетами авиации на войска и город фашистское командование стремилось не только нанести потери, но и морально подавить защитников Ленинграда и таким образом расчистить дорогу своим танковым и моторизованным войскам. В одном из налетов в первой половине августа участвовало до 300 бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Они двигались на Ленинград несколькими эшелонами на высоте от 3000 до 4000 м.

Для их отражения была поднята вся истребительная авиация ПВО, ВВС фронта и флота. Наши истребители встретили вражеские бомбардировщики в районах Витино, Большая Пудость, Красное Село{57}. Над сравнительно небольшим пространством ревели, носились несколько сот самолетов. Уже по одному этому можно представить ожесточенность боя. Фашистские летчики яростно рвались к Ленинграду, и все же им не удалось подойти к городу.

Воздушные бои шли беспрерывно. Нашим летчикам-истребителям приходилось ежедневно делать по пять-шесть боевых вылетов. К концу дня летчики от изнеможения еле держались на ногах.

По три самолета за один день 18 августа сбили прославленные летчики молодые коммунисты лейтенанты Александр Петрович Савушкин (44-й истребительный авиационный полк) и Дмитрий Ефимович Оскаленко (26-й истребительный авиационный полк). Трудно представить, какую нагрузку вынесли в этот день наши летчики!

Исключительное мужество и самоотверженность проявил командир первой эскадрильи 192-го истребительного авиационного полка капитан Василий Титович Шаповалов. 10 августа 1941 года шестерка истребителей под его командованием вылетела на штурмовку наземных вражеских войск. В это время они встретили до 45-50 фашистских бомбардировщиков и истребителей, державших курс на Ленинград. Сбросив бомбы на вражеские позиции, наша шестерка устремилась на перехват этой армаде. Коммунист-командир своим примером воодушевлял летчиков. Он первым атаковал врага и меткой очередью сбил МЕ-110. Но враг поджег и его самолет. На пылающей машине Шаповалов ринулся наперерез другому "мессершмитту" и таранил его. Фашистский самолет развалился.

Свидетелем этого подвига командира оказался старший лейтенант Мотыленко, который поблизости вел бой с двумя истребителями. Мотыленко и сам находился в тяжелом положении: он был ранен в обе ноги, поврежден мотор, самолет вошел в штопор. Мотыленко собрал все силы, поставил перебитые ноги на педали и вывел самолет из штопора. Ему удалось перетянуть подбитую машину на свою территорию{58}.

Встретив активное противодействие противовоздушной обороны Ленинграда, фашистское командование попыталось подавить ее и расчистить себе воздушные пути. Оно предприняло целый ряд массированных налетов на аэродромы и позиции зенитных батарей.

21 августа около 40 самолетов нанесли удар по одному из наших аэродромов и шести батареям 169-го зенитного артиллерийского полка. Зенитчики сбили пять фашистских самолетов. 29 августа более 30 самолетов совершили налет на позицию 1-й железнодорожной зенитной батареи, прикрывавшей станцию Мга. Зенитчики сбили три вражеских самолета{59}.

Сложная обстановка обязывала командиров и политработников повседневно вести работу с людьми, держать их в курсе" событий, разъяснять задачи, всемерно развивать боевую активность. Об этом и шла речь на совещании командиров и военкомов полков 7-го истребительного авиакорпуса, состоявшегося 24 августа{60}. На нем обсуждались итоги двух месяцев боевых действий и задачи по защите Ленинграда. С докладами выступили командиры полков капитан А. Г. Ткаченко, майоры В. Г. Благовещенский, Б. Н. Романов и А. Ф. Радченко.

Летчики корпуса сбили за два месяца 126 вражеских самолетов, но и корпус понес ощутимые потери, а напряженность боев все возрастала.

Поэтому на совещании шел разговор об освоении новых тактических приемов, совершенствовании мастерства воздушного боя. Особое внимание обращалось на прикрытие истребителя во время атаки и выхода из нее, скрытное сближение с врагом, открытие огня с коротких дистанций, навязывание фашистам боя на горизонталях и на наиболее выгодных высотах. Об этом, в частности, говорил на совещании командующий ВВС Северного фронта генерал-майор авиации А. А. Новиков.

После совещания в авиационных полках прошли партийные собрания, на которых обсуждались итоги боевой деятельности за два месяца войны и задачи коммунистов по повышению боевой активности.

В зенитных частях состоялись делегатские партийные собрания, на них обсуждались проблемы воспитания у воинов непоколебимой стойкости. С такой же повесткой дня проходили партийные и комсомольские собрания в батареях и ротах. На многих собраниях присутствовали работники политотдела 2-го корпуса ПВО. Политотдел уделял особое внимание тем подразделениям, которые находились на направлении главного удара фашистов. Туда чаще ездили работники политотдела, помогая командирам и политработникам лучше организовать воспитательную работу, обеспечивать непоколебимую стойкость подразделений в боях. А от зенитчиков требовалось именно это качество.

На батареи часто налетали большие группы вражеских самолетов, в то же время их позиции нередко обстреливались и артиллерией. Но зенитчики не могут укрыться в окопах, они должны стоять на своих местах и вести огонь. Тут нужны очень крепкие нервы и сильная воля.

В районе ст. Горелово занимала огневую позицию батарея лейтенанта Г. Г. Касьянова из 169-го зенитного полка. 21 августа через район ее действий на Ленинград шло более 80 фашистских самолетов. Часть из них развернулась для штурмовки батареи. Зенитчики открыли огонь такой плотности, что строй фашистских самолетов смешался. Первый самолет сбил из пулеметной установки наводчик красноармеец Лаврентьев, второй загорелся от зенитного снаряда.

Над огневой позицией носились "мессершмитты", свистели осколки и пули. А зенитчики не ослабляли огня. От орудия к орудию переходил младший политрук Бейлин, подбадривая зенитчиков. Самоотверженно работали подносчики снарядов комсомольцы Орлович и Денисов, заряжающий Гомон. Повар Хрипач заменил выбывшего из строя заряжающего. Связисты и шоферы взялись за винтовки.

В этом бою батарея сбила три вражеских самолета, а два столкнулись во время пикирования и свалились тут же, возле позиции батареи{61}.

Батарея Касьянова с честью выполнила свою задачу. Но враг наседал. Фашистские автоматчики прорвались к станции Горелово и начали обстреливать огневую позицию батареи. Касьянов получил приказ вывести батарею из окружения и занять новую позицию.

Отбивая наседавшего врага, зенитчики вырвались из кольца, вывезли все орудия и приборы. Осталась только часть боеприпасов. Поехать за ними на машине уже было невозможно, но и отдавать врагу нельзя. Единственный выход пробраться туда и взорвать.

Командир батареи объяснил бойцам создавшееся положение и вызвал добровольцев. Их оказалось много. Командир поручил задание опытному бойцу заряжающему Василию Воронову.

Прижимаясь к земле, Воронов пополз... Командир батареи видел, что ему удалось подобраться к ящикам и он стал готовить толовые шашки для подрыва снарядов. В это время его обнаружили фашистские автоматчики. Они бросились к нему и окружили, начали что-то кричать, очевидно, предлагая сдаться в плен.

Развязка произошла мгновенно: Воронов схватил две гранаты и метнул их в гитлеровцев, потом взял третью, размахнулся и бросил ее в штабель ящиков со снарядами. Раздался сильный взрыв. Он разметал гитлеровцев, окруживших Воронова. Но смертью героя пал и отважный красноармеец.

В сентябре 1941 года сражение под Ленинградом достигло наивысшего напряжения. С 29 августа днем и ночью не утихали жесточайшие бои под Колпино. 30 августа фашисты ворвались на станцию Мга, перерезав последнюю железную дорогу, соединявшую Ленинград со страной. Затем враг нанес удар на север и 8 сентября захватил Шлиссельбург (ныне Петрокрепость). Положение Ленинграда крайне осложнилось. Для сообщения со страной оставался единственный путь - через Ладожское озеро. Всего 60-километровая полоса отделяла вражескую группировку от фашистских войск, наступавших на Карельском перешейке.

4 сентября гитлеровцы начали обстреливать Ленинград из дальнобойных орудий.

Немецко-фашистское командование считало захват Ленинграда делом ближайших дней. Был даже назначен комендант еще не взятого города, и тот поторопился отпечатать и раздать пропуска для прохода на Дворцовую площадь во время парада и на банкет в гостиницу "Астория".

Главный удар фашисты наносили в направлении Красногвардейск (Гатчина) Красное Село. Здесь, на узком участке, наступали крупные силы - восемь дивизий. Накануне штурма враг бросил на Ленинград всю находившуюся здесь авиацию, пытаясь проложить дорогу войскам и подавить сопротивление защитников города. 8 сентября в 18 часов 55 минут тяжелые бомбардировщики фашистов, волна за волной, на высоте 3000-4000 метров подходили к городу. Еще на подступах их встретили летчики-истребители ПВО и фронтовой авиации. Затем в борьбу вступила зенитная артиллерия. Но несмотря на исключительно самоотверженные действия наших летчиков и зенитчиков, часть вражеских самолетов все же прорвалась к городу. На жилые кварталы посыпались фугасные и зажигательные бомбы. Возникли пожары. Загорелись продовольственные склады. На борьбу с огнем, вместе с пожарными командами, бросились группы самозащиты, сотни рабочих.

Ночью налет повторился. Более двадцати "юнкерсов" шли на высоте 6000 метров группами по два-три самолета. Трудно отбивать подобные налеты ночью, поэтому несколько машин прорвались к городу.

На протяжении всего сентября не прекращались массированные налеты на Ленинград. 19 сентября фашисты предприняли шесть налетов, в которых участвовало 264 самолета{62}.

Утром 9 сентября возобновилось наступление вражеских войск. Четыре дня наши воины сдерживали их натиск. Подбросив резервы, фашисты 12 сентября ворвались в Красное Село и 13 сентября вышли к Пулковскому оборонительному рубежу. Отсюда Ленинград был виден и без бинокля.

В этот критический момент - 13 сентября командующим Ленинградским фронтом Ставка назначила заместителя Верховного Главнокомандующего генерала армии Г.К. Жукова. Принимались все меры, чтобы остановить врага.

На Пулковский рубеж подходили наши резервы. Жесткой обороной, контратаками советские войска изматывали врага, наносили ему огромные потери. Над Пулковским рубежом разнесся клич коммунистов: "Ни шагу назад!"

Воины 2-го корпуса ПВО вместе с бойцами других родов войск упорно отражали натиск врага. Борьба с фашистской авиацией значительно усложнилась. Линия фронта проходила так близко, что вражеские самолеты через 2-5 минут оказывались над городом. Ряд аэродромов, позиции многих зенитных батарей подвергались постоянному обстрелу артиллерии врага. Из-за обстрела на некоторых аэродромах самолеты ни на минуту не могли задерживаться на взлетной полосе. Поэтому летчики шли на взлет прямо из капониров. При посадке самолет также сразу заводили в укрытие.

Командованию и штабу 2-го корпуса ПВО приходилось практически заново создавать систему противовоздушной обороны города. Зенитные батареи и прожекторы, стоявшие на баржах в Финском заливе, оказались в непосредственной близости от врага, под его постоянным огнем. Поэтому их перевели в устье Невы. Для наращивания мощи заградительного огня над городом, батареи 194-го зенитного артиллерийского полка из северного боевого сектора перевели непосредственно в Ленинград. Зенитные батареи малого калибра разместились вокруг важнейших объектов в городе.

С сентября в системе воздушного наблюдения, оповещения и связи основную роль стали играть радиолокационные станции. Непосредственно Ленинград обеспечивали пять таких станций. Все они работали достаточно надежно, обеспечивали обнаружение самолетов на дальности до 140 км{63}, что позволяло оповещать зенитные средства за 15-20 минут до подлета вражеской авиации к городу.

Наряду со своей главной задачей - прикрытием города от налетов фашистских самолетов, в сентябре перед частями ПВО встала задача защиты наземных войск от ударов авиации и отражение танковых атак. Многие зенитные батареи сражались в боевых порядках стрелковых частей, им приходилось вести огонь и по самолетам, и по танкам.

Зенитчики не отходили от орудий, летчики - от самолетов. "Стойкость. Стойкость. Стойкость!" - это слово было во всех решениях партийных и комсомольских собраний батарей и эскадрилий.

Каждого бойца и командира до глубины души взволновало обращение рабочих знаменитого Кировского завода, опубликованное в газетах 7 сентября 1941 года. Рабочие писали, что они гордятся подвигами защитников Ленинграда, их бесстрашием и презрением к смерти.

"В эти грозные дни, когда враг находится под стенами нашего города, говорилось в обращении, - когда он ломится в ворота Ленинграда, когда мы слышим гул артиллерийской канонады, - исчезло деление на фронт и тыл. Наш завод стал боевым участком фронта. И все мы ясно отдаем себе отчет в том, какая громадная ответственность перед всей страной, перед всем человечеством, перед историей ложится на каждого из нас...

В час суровых военных испытаний, когда решается судьба Советского государства, нашего города, каждого из нас, Родина требует от своих сынов и дочерей беспредельного мужества, неукротимой энергии, верности до конца. Умрем, но Ленинграда не отдадим!"{64}.

В батарею, где военкомом был младший политрук Громов, газеты пришли вечером. Собрались все бойцы, молча слушали обращение рабочих. "Не допустить фашистов в город Ленина" - такова была их клятва.

По инициативе Ленинградского горкома партии и Военного совета фронта в начале сентября в воинские части снова выезжали делегации от заводов. Рабочие побывали в траншеях на переднем крае обороны, на аэродромах и огневых позициях зенитчиков, беседовали с воинами, рассказывали о помощи фронту жителей города, выявляли, в чем нуждались бойцы. Эти беседы оставляли у воинов неизгладимое впечатление.

О взволнованных встречах докладывал в горкоме партии по возвращению из войск представитель Свердловского района тов. Ласкин. Многие бойцы, говорил он, оказались из нашего района. Встреча была трогательной до слез. Они сказали: отступать не будем. Погибнем, но назад ни шагу не сделаем{65}.

- Мы побывали в авиационной части, - рассказывал в горкоме партии представитель Петроградского района тов. Гребнев. - Большинство воинов в ней коммунисты и комсомольцы. Это настоящие герои. Летом они делали по 9-12 вылетов в день. Им было тяжело, но ни один не жаловался. На общих собраниях рабочих мы пришли к выводу, что пока существует такая замечательная Красная Армия, Советский Союз не может быть побежден, а будет победителем.

Делегаты рабочих рассказывали воинам о бомбежке города, о пожаре на Бадаевских складах, где хранились зерно, мука и сахар, о снижении со 2 сентября норм продажи хлеба населению. Бойцы ПВО по-особому чувствовали свою ответственность за оборону города от налетов вражеской авиации. Они понимали, что надо еще активнее бить фашистов.

Величайшего мужества требовали эти бои от летчиков. Они сражались с многократно превосходящим по численности врагом, и заставляли его поворачивать назад. Конечно, были и потери - ив воздушных схватках, и на аэродромах от артиллерийского обстрела и бомбежек. 17 сентября 1941 года начальник политотдела 7-го истребительного авиакорпуса доносил старшим начальникам, что в строю осталось только 54 самолета{66}. И все же защитники ленинградского неба наносили врагу огромный урон. В тот же день, 17 сентября Совинформбюро сообщало: "В воздушных боях на подступах к Ленинграду авиачасть полковника Данилова сбила за один день 16 фашистских самолетов. Летчики части Неуструев, Пидтыкан, Абрамов, Харитонов, Жуйков и Плавский сбили в этот день по 2 вражеских самолета"{67}.

В другом бою пять самолетов из 191-го истребительного авиационного полка встретили три группы фашистских самолетов. Только в первой наши летчики насчитали до 20 бомбардировщиков, разворачивавшихся для удара по Красному Селу. Наша пятерка дружно атаковала их. Лейтенант Кузнецов с первой атаки сбил одного "юнкерса", затем второго. Коммунист младший лейтенант Новиков атаковал ведущего и поджег его, сразу же ринулся за вторым и таранным ударом тоже сбил. По два самолета уничтожили лейтенанты Грачев и Плавский, один, шестой по счету, поджег младший лейтенант Добровольский. Вражеские летчики стали поспешно сбрасывать бомбы и удирать. Наша группа возвратилась без потерь{68}.

С глубоким сознанием своего долга шел в бой молодой летчик комсомолец Иван Назарович Захарченко из 44-го истребительного авиаполка. Он не думал об опасности для собственной жизни, смело и решительно бросался на врага. Храбро он сражался и 12 сентября против большой группы фашистов. В этом бою молодой летчик погиб. В кармане комбинезона нашли записку:

"... Прошу передать всем товарищам по борьбе с бандитами самый любимый привет. Бейте паразитов на земле, море и в воздухе, не давайте отдышаться фашистским гадам, чтобы больше неповадно было ступать на советскую землю. За Родину! Да здравствует великий непобедимый народ, руководимый Всесоюзной коммунистической партией большевиков!"{69}

Трудно сказать, когда написана эта записка: перед вылетом на задание или в последнюю минуту. Да это и не важно: в ней, как в зеркале, отражается благородный облик советского воина, всегда думавшего о защите Родины.

В тяжелейших схватках нашим летчикам, как и всем советским воинам, помогала побеждать врага товарищеская взаимовыручка, сплоченность коллектива. Летчик смело шел в атаку, зная, что его прикроет товарищ. И товарищ прикрывал.

Герой Советского Союза П. Т. Харитонов в паре с лейтенантом В. П. Иозицей 25 августа вел бой с вражескими бомбардировщиками. У Харитонова кончились боеприпасы, а "Хейнкель-111" уходил. Тогда Харитонов направил свой самолет навстречу фашисту и крылом ударил по крылу бомбардировщика (это был у Харитонова уже второй таран). Обе машины разбились. В воздухе, почти рядом оказались шесть парашютистов - пять гитлеровцев и Харитонов. Взбешенные фашисты в воздухе начали стрелять в него из пистолетов. Ведомый Харитонова лейтенант Иозица не оставил командира, кружил над его парашютом. Когда на земле фашист стал подползать к Харитонову, Иозица пулеметной очередью уничтожил врага. Улетел Иозица только тогда, когда на помощь Харитонову подоспели наши пехотинцы и пленили фашистов.

Месяцем раньше спас командира летчик 154-го истребительного авиационного полка лейтенант Виктор Бесстрашный. Три наших летчика во главе с капитаном Георгием Петровым вели бой против 18 бомбардировщиков и 15 истребителей. С первой же атаки Виктор Бесстрашный (фамилия очень подходила к этому человеку!) сбил бомбардировщик, затем атаковал второго и поджег его. Заходя в новую атаку, он увидел, что на командира набросилась целая стая "мессершмиттов". Бесстрашный поспешил на выручку. В этот момент самолет Петрова загорелся, а сам он вынужден был выброситься на парашюте. Вражеские истребители накинулись на парашютиста, пытаясь расстрелять его в воздухе. Лейтенант Бесстрашный отогнал их. Тогда фашисты со всех сторон открыли огонь по его машине. Самолет загорелся. Пламя окутало кабину летчика, обожгло лицо и руки. Но мужественный воин не бросал командира. Словно метеор, он носился вокруг парашютиста, отгоняя фашистов. Только после того, как капитан Петров приземлился, Виктор Бесстрашный покинул самолет и спустился на парашюте.

Бой шел над лесистой местностью. Виктор Бесстрашный встретил в лесу партизан и с их помощью разыскал командира. Ночью они вместе благополучно пробрались через линию фронта и вышли к своим.

За этот подвиг лейтенант Виктор Бесстрашный награжден орденом Ленина.

Так же отважно и мужественно сражались зенитчики. Важную роль в отражении наступления врага у Невской Дубровки сыграли активные действия третьего дивизиона 351-го зенитного артиллерийского полка. Дивизионом командовал капитан А. И. Суменков, военкомом был политрук Богомолов.

Фашистское командование пыталось здесь с ходу форсировать Неву. Наши стрелковые части подойти сюда не успели. На пути фашистов стояли только зенитчики.

Первой на рассвете 30 августа 1941 года приняла бой батарея лейтенанта П. Н. Петрунина. Выйдя к реке, фашисты начали готовить резиновые лодки. Зенитчики ударили по скоплению врага из орудий. Осколочные снаряды, пулеметный огонь нанесли большой урон гитлеровцам, и форсирование реки сорвалось.

Вскоре сюда прибыли и другие батареи дивизиона, которыми командовали лейтенанты П.А. Каплар, И.Д. Никитин, С.И. Чистяков, а также прожекторный взвод лейтенанта Савельева. Преграда на пути врага стала еще прочнее.

Встретив упорное сопротивление, фашисты решили расправиться с зенитными батареями. Утром 2 сентября шесть бомбардировщиков взяли курс на позицию батареи лейтенанта П. Н. Петрунина. Зенитчики встретили их метким огнем. Один самолет сразу же загорелся и упал в Неву. Потом загорелись еще два. На позицию батареи фашистам не удалось сбросить ни одной бомбы.

Во второй половине дня гитлеровцы предприняли новый массированный налет, бросив в бой 47 "юнкерсов". Одна группа шла прямо на батарею, другая - в направлении моста.

"Решили двумя орудиями прикрывать мост, а двумя - защищать батарею, вспоминает полковник запаса П.Н. Петрунин. - Все готово... Нервы напряжены до предела... Я выждал удобный момент и подал команду об открытии огня.

Вой сирен, грохот орудий и разрывы бомб вокруг батареи мешали доводить команды до расчетов. Нам с лейтенантом Шнеерсоном и командиру дивизиона капитану Суменкову (он находился в это время на батарее) пришлось лично руководить стрельбой орудий, распределяя их огонь по всем группам самолетов"{70}.

Пример коммунистов-командиров воодушевлял бойцов. Они в труднейших условиях вели огонь метко и в высоком темпе. И на этот раз ни одна бомба не упала на позицию батареи, а враг потерял еще три самолета.

Особенно отличился расчет младшего сержанта В. А. Егорова. Увлеченные боем, зенитчики не заметили, как со стороны солнца заходит в атаку новая группа бомбардировщиков. Орудие Егорова было крайним. Услышав вой сирен, он оглянулся и увидел идущих в пике бомбардировщиков. Расчет все же успел развернуть орудие и в упор открыл огонь. Заряжающий Красов моментально заряжал орудие, а наводчик Евсеев не выпускал цели из перекрестия трубы и кричал:

- Давай, давай!

Бомбы падали близко от батареи, но бойцов укрывали хорошо оборудованные котлованы.

Вечером командир собрал зенитчиков, подвел итоги боя.

- Батарея наша стоит на бойком месте, - сказал он. - Фашисты к позиции пристрелялись. Надо им устроить сюрприз{71}.

Утром зенитчики наблюдали за результатом преподнесенного врагу сюрприза: десятки самолетов один за другим пикировали на оставленную батареей позицию, бомбили и обстреливали ее. Фашистам казалось, что расправились с батареей. Но когда они стали выходить из пикирования и приблизились к роще, оттуда, с новой позиции, ударили зенитки. Два бомбардировщика загорелись и рухнули на землю. Фашисты заметались.

Пулеметчик Иван Вишнев сбил еще один самолет, пытавшийся обстрелять орудия.

В это время на батарею прибыли члены партийной комиссии и начальник политотдела корпуса ПВО А. А. Иконников. Предстояло рассмотреть заявления о приеме в партию зенитчиков Егорова, Краюхина, Яковлева, Симакова, Попова и вручить им партдокументы. Первым рассмотрели заявление младшего сержанта В. А. Егорова. Только начали обсуждать другое заявление - младшего сержанта Д. А. Краюхина, как на позиции раздался сигнал воздушной тревоги: волна за волной в сторону батареи летели фашистские бомбардировщики. Разведчик Филиппов насчитал 68 самолетов.

Дрожала, стонала земля от разрывов бомб. Позицию заволокло дымом и пылью. Возле орудия Краюхина разорвалась бомба, всех бойцов ранило, но ни один из них не покинул своего поста. Пулеметчик Иван Вишнев сбил второй за этот день самолет, однако осколок от бомбы сразил героя. Ленинградский слесарь, отважный воин погиб на боевом посту. Завалило землей окоп командира батареи. Не стало слышно голоса разведчика Александра Филиппова - он лежал, сраженный, с винтовкой в левой руке и телефонной трубкой - в правой.

Долго длился этот бой. Батарея сбила четыре бомбардировщика{72}. Она сама понесла потери, но выстояла. За одну неделю батарея уничтожила 14 вражеских самолетов.

За образцовое выполнение боевых заданий третий дивизион 351-го зенитного артиллерийского полка был награжден орденом Красного Знамени.

Дивизионы старших лейтенантов И.М. Дерея и Н.В. Серова (115-й и 169-й зенитные полки), находясь в составе артиллерийской группы в районе Волосово - Кингисепп, вели жестокие бои с танками и авиацией врага. Десять орудийных расчетов под командованием младшего лейтенанта М. Ф. Савицкого отражали атаки фашистских танков в районе Гатчины. В этих боях прославились стойкостью и отвагой воины батарей, которыми командовали лейтенанты Т.П. Максимов, Н.Ф. Ибатулин, А. А. Смирнов, С.А. Португальский, С.И. Семенов, Н.Е. Смирнов.

Одна из зенитных батарей после трехдневного боя оказалась в окружении врага.

- Держитесь, - приказал по телефону командир дивизиона И.М. Дерей. Поможем.

И.М. Дерей и политрук Н. И. Минин склонились над картой. Как помочь батарее? Деревню, где она держала оборону, фашисты охватили кольцом, неперекрытой оставалась лишь одна дорога, да и та находилась под огнем. Ничего, я пройду, - сказал политрук.

В пути он встретил группу артиллеристов. В бою их командир погиб и они отходили. Николай Минин разъяснил им обстановку и приказал занять оборону. Появление комиссара Минина на позиции батареи обрадовало зенитчиков. Он, как всегда спокойный, обходил расчеты, беседовал с бойцами, рассказывал о подвигах соседних батарей, находил для каждого доброе слово.

Красноармеец Комлев в это время возвратился из разведки - он выяснил, что в сарае засели фашисты. По команде комиссара зенитчики "накрыли" этот сарай огнем, уничтожив два взвода фашистов.

Наметили план выхода из окружения. Ночью военком снова обошел бойцов, побеседовал с коммунистами и комсомольцами.

Требовалось пулеметным огнем прикрыть отход батареи. Для этого нужен был твердый, надежный человек.

- Глушенко, - решил комиссар. - Этот не подведет.

Пулеметчик комсомолец Михаил Глушенко блестяще выполнил ответственное задание. Комиссар вывел батарею из кольца{73}.

Вечером на батарею лейтенанта С. А. Португальского из 115-го зенитного артполка пошли в атаку 12 фашистских танков, а за ними две цепи пехоты. Бойцы в это время начинали ужинать.

- Придется отложить ужин, - сказал бойцам военком батареи П.Н. Куров и направился к ближайшему орудию. - Надо "угостить" фрицев.

Все бойцы быстро заняли свои места.

Прогремели первые выстрелы, две вражеские машины загорелись. Но и на позиции батареи стали рваться снаряды.

Сержанта Якова Неймарка ранило осколком в руку. Наводчик хотел ему перевязать рану.

- Не оборачиваться! - крикнул сержант и скомандовал: - По головному, что у канавы ...

Раздался выстрел. Фашистский танк уткнулся в канаву и остановился.

Фашисты не выдержали меткого огня, откатились назад.

Утром 9 сентября 1941 года юго-западнее Красного Села фашистское командование предприняло наступление. На узком участке два полка пехоты и 67 танков врага потеснили наши стрелковые подразделения. В этом районе, севернее деревни Русско-Высоцкое, занимала позицию 14-я батарея 115-го зенитного полка, которой командовал младший лейтенант Александр Александрович Смирнов.

Из рощи прямо на батарею шли танки, за ними пехота.

- Товарищи! - обратился к зенитчикам командир батареи. - Мы обязаны остановить врага и не пропускать его через свой рубеж. Стрелять до последнего снаряда и патрона, никому от орудий не отходить{74}.

Зенитчики поклялись драться, не щадя жизни. Военком Николай Зубец пошел к орудиям, встал рядом с бойцами.

Батарея находилась на высоте, а перед нею протекала речка и простиралась заболоченная низина. Естественно было ожидать, что фашисты постараются прорваться по шоссе. Его и держали под прицелом зенитчики.

К мосту подходили три танка - очевидно, разведка. Младший лейтенант Смирнов приказал сосредоточить огонь по переднему и подбить его обязательно на мосту, чтобы загородить дорогу.

Вот танк уже вышел на мост.

- Огонь! - скомандовал Смирнов.

Грохнул залп. Танк остановился. Его сразу окутали густые клубы дыма.

Второй танк подошел к горевшей машине, видимо, хотел столкнуть ее с моста. Зенитчики подбили и его. Теперь на мосту образовалась прочная "пробка".

А вражеские танки, развернувшись в боевую линию, все шли вперед и на ходу вели огонь по батарее. Зенитчики, несмотря на огонь фашистов, хладнокровно били по танкам. На лугу горело уже несколько машин.

- Бейте точнее, - подбадривал солдат военком Николай Зубец, переходя от орудия к орудию.

Враг обрушил на батарею огонь орудий и минометов. Позицию заволокло дымом. В расчетах появились убитые и раненые. У двух орудий осталось по три человека. Командиры орудий Михалев и Подрубаев были ранены, но не оставили своего поста{75}. Комиссар Зубец сам стал у орудия. Бойцы видели рядом командира и комиссара, их распорядительность и мужество придавали уверенность...

Возле орудия сержанта А. М. Михалева разорвался снаряд, три человека из расчета погибли. У орудия остались раненый Михалев и заряжающий ефрейтор Абдулла Мухамедшин. Зажав рану левой рукой, сержант с помощью Мухамедшина сел на место наводчика и продолжал вести огонь. Мухамедшин работал за троих - подносил снаряды, устанавливал прицел и заряжал. В этом бою орудие Михалева подбило три танка{76}.

Нескольким вражеским танкам удалось преодолеть речку и прорваться к позиции зенитчиков. Советские воины встретили их огнем в упор, пустили в ход бутылки с горючей смесью. Четыре танка запылали непосредственно у позиции батареи.

Когда солнце начало клониться к закату, на по приехали командир 115-го зенитного полка подполковник Владимир Георгиевич Привалов и секретарь партийного бюро политрук Сергей Васильевич Мельников.

- Перед батареей на шоссе мы увидели целую свалку горящих танков, вспоминает генерал-полковник артиллерии в отставке В. Г. Привалов. - Батарея совершила великий подвиг, задержав наступление крупных сил врага. Конечно, она тоже понесла потери, но зенитчики свой долг выполнили.

Фашисты оставили на поле боя много трупов и 16 подбитых танков, из них четыре сожжены на позиции батареи бутылками с горючей смесью.

Дивизион, которым командовал капитан П. Д. Калиниченко (из 115-го зенитного артполка), к началу ноября 1941 года имел на своем счету 45 сбитых вражеских самолетов, 13 подбитых танков. Дивизион уничтожил пять артиллерийских и две минометных батарей, 24 пулеметных гнезда, 87 автомашин с солдатами и боеприпасами, свыше тысячи вражеских солдат и офицеров. Особенно отличилась третья батарея, которой командовал лейтенант А. П. Якушин. Героически сражались зенитчики младший политрук М. И. Козлов, командир орудия С.С. Гуськов, младший лейтенант Г.А. Горбачев, лейтенант В.Д. Слюсарев, младший сержант А.А. Семенов, красноармеец И.К. Сергеев и другие{77}.

Юго-западные подступы к Ленинграду в те тревожные сентябрьские дни прикрывал 169-й зенитный артиллерийский полк. Это был наиболее ответственный участок. Зенитчикам приходилось отражать и налеты авиации, и атаки фашистских танков.

Для прикрытия главных направлений командование создало противотанковую группу в составе четырех дивизионов, которую возглавил заместитель командира 169-го зенитного полка капитан Иван Ефимович Лебедев. Эта группа сыграла важную роль в сентябрьских боях 1941 года. Зенитные батареи, поставленные на огневые позиции вдоль переднего края обороны, зачастую являлись главной силой в борьбе с фашистскими танками.

10 сентября на командном пункте 169-го зенитного артполка, находившемся в двух километрах севернее Красного Села, побывал Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Внимательно выслушав доклад командира полка о воздушной и наземной обстановке, маршал приказал сражаться до последнего снаряда, стоять насмерть, но врага в Ленинград не пропустить.

В довоенных правилах стрельбы зенитной артиллерии говорилось, что огонь по танкам и пехоте ведется в целях самообороны. Здесь, под Ленинградом, от зенитчиков требовалось другое: во что бы то ни стало не пропустить танки и пехоту врага к городу. Борьба с танками и пехотой зачастую являлась главной задачей бойцов противовоздушной обороны.

Командир полка подполковник Петр Давыдович Гордиенко, военком батальонный комиссар Александр Михайлович Зойончковский каждый день бывали в подразделениях, руководили созданием прочной обороны, беседовали с бойцами, воодушевляли их.

Зенитчики стойко отражали налеты авиации и натиск вражеских танков и пехоты. На доступах к Красному Селу героически сражались воины дивизиона, которым командовал коммунист капитан Ф. И. Симонов. Батареи этого дивизиона перекрывали шоссейные дороги, идущие на Ленинград. Здесь и развернулись ожесточенные бои с фашистскими танками.

Сильным артиллерийским огнем враг нарушил связь на командном пункте дивизиона. Восстановить ее в короткий срок оказалось делом трудным. Симонов решил перенести свой КП на позицию ближайшей батареи, которой командовал лейтенант Кузнецов, и оттуда управлять боем дивизиона. Но и эта батарея оказалась в трудном положении: на позиции бушевал шквал артиллерийского и минометного огня, уже совсем близко подошла вражеская пехота.

Рядом с командным пунктом батареи разорвался снаряд. Осколками ранило капитана Симонова и лейтенанта Кузнецова. Но оба они остались на позиции и продолжали руководить боем. Батарея еще несколько часов отражала атаки фашистов. Гитлеровцы сосредоточили по ней огонь нескольких минометных и артиллерийских батарей. Во время этого огневого налета на боевом посту погибли командир дивизиона капитан Симонов и командир батареи лейтенант Кузнецов. Зенитчики поклялись отомстить врагу за смерть своих командиров. На этом рубеже они подбили 10 танков и уничтожили до батальона пехоты.

Тяжелые бои вела батарея, которой командовал лейтенант Иван Федорович Моисеенко. Сюда пришел командир полка П.Д. Гордиенко. Когда он обходил позицию, фашисты открыли по батарее сильный артиллерийский и минометный огонь. По звуку полета одной мины Моисеенко определил, что она разорвется совсем близко. Командир полка, отдававший распоряжения, не заметил угрозы. Тогда Моисеенко увлек его в окоп и накрыл своим телом. Рядом грохнул разрыв, засвистели осколки, один из них ранил лейтенанта Моисеенко в спину. Так, рискуя собственной жизнью, офицер спас командира своего полка.

15-я зенитная батарея отражала атаку фашистских самолетов. В разгар боя враг открыл по позиции сильный артиллерийский огонь. Осколком снаряда смертельно ранило красноармейца Ивана Крюкова. В батарее все знали этого мужественного воина. К нему бросился командир орудия сержант Федор пытаясь помочь хоть чем-нибудь. Увидев возле себя командира, красноармеец Крюков чуть слышно, прерывающимся голосом сказал:

- Иди, друг, к орудию. За нами Ленинград. Я умираю за нашу победу{78}.

"За нами - Ленинград!" - с этой мыслью сражались все воины. "За нами Ленинград!" - повторяли они, когда в бою становилось невмоготу, и от сознания своего великого долга у них умножались силы.

В очень трудном положении оказалась пятая батарея, которой командовал лейтенант Николай Евгеньевич Смирнов. Она занимала позицию в двух километрах южнее Красного Села, перекрывая шоссе. Батарея взаимодействовала с батальоном ленинградских ополченцев, занимавшим оборону на Вороньей горе. Но непосредственно перед батареей стрелковых подразделений не имелось. Зенитчикам предстояло отражать и самолеты, и танки, и пехоту фашистов.

Утром 10 сентября курсом на батарею шли более 30 вражеских бомбардировщиков. Они уже развернулись и стали пикировать. Но бомбили не основную позицию батареи, а ложную. Зенитчики увидели, какую важную роль сыграла предусмотрительность командира батареи. Добрую половину бомбового груза фашисты сбросили на пустое место. Потом они разобрались и начали бомбить батарею.

Два самолета пикировали со стороны, где стояло орудие младшего сержанта Аверкина. Расчет открыл огонь, но в самый напряженный момент заклинило орудие. Аверкин быстро устранил задержку и выстрелил. Передний фашистский самолет резко отвернул в сторону и... столкнулся с другим. Оба бомбардировщика упали в 150 метрах от огневой позиции батареи.

Потом, после обеда - новый налет, такой же массированный.

Вечером командир батареи лейтенант Смирнов и политрук Василий Шатов собрали бойцов, разъяснили создавшуюся обстановку. Они откровенно сказали: враг хочет ворваться в Красное Село, поэтому следующий день будет очень трудным. Сейчас стоит задача: за ночь восстановить разрушенные бомбежкой укрытия, для каждого бойца отрыть щель.

Всю ночь никто не спал - углубляли котлованы для орудий, рыли щели, укрытия для боеприпасов. Политрук Василий Шатов переходил от расчета к расчету, помогая бойцам советом, сам брался за лопату. Молодой, энергичный, он будто заряжал людей неукротимой силой.

Ночью на батарею прибыл младший сержант Трупин. Накануне его отправили работать кладовщиком на продовольственном складе. Узнав о начавшемся наступлении врага, он поспешил в свою батарею. Подошел к лейтенанту Смирнову, доложил о прибытии.

- А кто вас отпустил со склада? - спросил его лейтенант Смирнов.

- Никто не отпускал, но мое место здесь, я же командир орудия, ответил Трупин. В это время к ним подошел политрук Шатов. Вот полюбуйтесь, обратился к нему Смирнов, - самовольщик объявился.

Шатов выслушал объяснения и пошел докладывать командиру дивизиона. Он пожурил младшего сержанта за самовольный уход со склада, но в душе радовался: человека отправили в тыл, а он рвется в бой. Вот он, советский патриотизм!

За ночь зенитчики полностью оборудовали огневую позицию. Утром 11 сентября снова появились вражеские самолеты и начали кружить над расположением наших войск. Батарея открыла огонь. "Юнкерсы" стали бомбить ее позицию. Бомбы падали совсем близко от орудий. Разбило трактор, две автомашины,

Вскоре показались фашистские танки: впереди шли три машины, а из-за возвышенности нарастал мощный гул, клубами поднималась пыль.

Первые три машины двигались по обочине шоссе, приблизились к противотанковому рву, стали разворачиваться вдоль него влево. Очевидно, искали проход через ров. Этим воспользовались орудийные расчеты комсомольцев младших сержантов Трупина и Тура, располагавшиеся на правом фланге батареи. Они сразу подбили два танка.

Гитлеровцы засекли наши орудия и обрушили на позицию батареи шквал артиллерийского и минометного огня. По команде лейтенанта Смирнова зенитчики укрылись в щелях, отрытых накануне ночью. Только разведчик красноармеец Сукалин да сам командир батареи вели наблюдение.

А с высотки, справа и слева шоссе, уже спускалось более десятка танков. Сзади них двигалась цепь автоматчиков. Зенитчики заняли свои места, ждали команды. Они понимали, что предстоит тяжелый бой.

Когда танки подошли ближе, орудия Трупина и Тура ударили по группе, шедшей справа. Один танк загорелся, второй остановился и открыл огонь по батарее.

По другой группе били орудия младших сержантов Аверкина и Бондарева.

А на позиции снова загрохотали разрывы. Но теперь нельзя было укрыться в щелях - танки и пехота находились совсем рядом, приходилось стрелять то по танкам, то по пехоте.

Падали бойцы, сраженные осколками вражеских снарядов. Командира батареи ранило в руку, потом в ногу, но он не уходил со своего поста. Политрук Шатов сам встал у орудия.

Первая атака отражена. Зенитчики не успели помочь раненым, как начался новый артиллерийский налет. И опять в атаку пошли фашистские танки и пехота. Упал, сраженный у орудия, младший сержант Аверкин. Его заменил старшина батареи Закутный. Младший сержант Бондарев остался только с двумя бойцами, но орудие продолжало вести огонь и подбило еще один танк. Бондарев ранен, его заменил красноармеец Иванов. Красноармеец Аверин бросился к пулеметной установке и стал бить по фашистским автоматчикам, которые подошли совсем близко. Санинструктор Банкин, призванный из запаса, уже пожилой человек, увидел, как упал политрук батареи и поспешил к нему. Помочь он уже не мог: Шатов был мертв.

Большие потери понесла батарея, отражая эту атаку, но выстояла. Перед позицией горели танки, густой дым растекался по низине.

Наступило затишье. Но длилось оно не долго - фашисты вновь пошли в атаку. Начался обстрел со стороны Вороньей горы. Смирнов посмотрел туда и понял: враг потеснил наши подразделения. В этот момент раздался сильный взрыв на позиции. Командир батареи увидел страшную картину: снаряд разорвался рядом с орудием, расчет погиб, пушка разбита. В следующую секунду он почувствовал удар в шею и в глазах потемнело. Третье, тяжелое ранение вывело командира батареи из строя.

Батарею возглавил командир огневого взвода младший лейтенант Череменский. Зенитчики продолжали сражаться. Они до темноты стойко отражали натиск врага и не пропустили его к Красному Селу. К вечеру в батарее осталось только одно орудие.

12 сентября фашистские войска прорвались в Красное Село, а потом стали развивать наступление на Урицк и Пулково. 169-й зенитный артиллерийский полк снова встал на пути врага. Стойко отражала атаки танков 22-я батарея, которой командовал младший лейтенант Ширяков. Ее позицию прикрывала группа прожектористов во главе с лейтенантом Масиком. С рассвета 12 сентября и до 14 сентября зенитчики непрерывно вели бой и устояли, не пропустив врага. Героически сражались бойцы Кулаков, Грачев, Поляков и многие другие. Секретарь бюро ВЛКСМ прожекторного батальона тов. Гиберман дважды раненый, поднял бойцов в контратаку и был сражен вражеской пулей.

Сдержав натиск фашистов, наши стрелковые части нанесли удар в направлении Урицка. 169-й зенитный артполк мощным огнем поддержал контратаку 14-го стрелкового полка, обеспечив ее успех.

Врага здесь остановили.

"В самые напряженные дни сентября, когда фашистские войска с ходу пытались захватить город Ленина, батареи зенитно-артиллерийского полка оказали большую помощь стрелковым частям в предотвращении прорыва немецко-фашистских орд к Ленинграду... Зенитчики под яростным артиллерийским и минометным обстрелом стойко отражали налеты воздушного противника и атаки наземных сил".

Так писал командир 14-го Краснознаменного стрелкового полка Герой Советского Союза В. А. Родионов.

Высокую оценку действиям зенитчиков дал командующий артиллерией Красносельского укрепленного района комбриг Сухотин. "Подразделения 169-го зенитно-артиллерийского полка принимали активное участие в усилении наземной обороны района Петергоф - Красногвардейск - Красное Село, - писал он. Зенитные батареи, расположенные в районе Петергофа, Ропша, Высоцкого, Аррапокузи, Красногвардейска, успешно громили наступавшего противника и, как правило, отходили последними"{79}.

За образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом доблесть и мужество 169-й зенитный артиллерийский полк был награжден орденом Красного Знамени.

Большое мужество и стойкость требовались от всех воинов ПВО: летчиков и зенитчиков, вносовцев и связистов, прожектористов и аэростатчиков. И они с достоинством выполняли свои задачи, прикрывая город, защищая подступы к нему.

На Пулковских высотах располагалась радиолокационная станция, начальником которой являлся лейтенант Черногуз. Это было одно из важнейших направлений действий вражеской авиации. Операторы не могли даже на минуту оторваться от экрана.

К 13 сентября станция оказалась недалеко от переднего края обороны и подвергалась артиллерийскому и минометному обстрелу. И все же расчет бесперебойно передавал данные о воздушной обстановке. В момент, когда на станции работал оператор Николай Курчанов, возле машины разорвался снаряд. Курчанов погиб на посту. Его место сразу же занял оператор с другой смены и станция продолжала действовать.

Когда фашисты подошли совсем близко, бойцы с винтовками и пулеметом заняли оборону и прикрыли отход станции на новую позицию.

Во время бомбежки и артиллерийского обстрела часто нарушалась проводная связь. Бойцы под огнем устраняли повреждения. Не раз в таких условиях выходили на линию сержант Мошкин и ефрейтор А. Ананьев. Работали они самоотверженно, обеспечивая бесперебойную связь. Постоянно вместе с бойцами делили все трудности командиры и политработники подразделений связи Н.Г. Смирнов, Н. И. Поглазов, Ф.Н. Гревцев, Б.В. Барышев, Е.А. Кузнецов, А.С. Арьев, С.Г. Сергеев, П.М. Петров и другие.

С выходом фашистов на подступы к Ленинграду возникла труднейшая проблема с ремонтом самолетов. На инженерно-технический состав корпуса, который возглавлял М.И. Плахов, с самого начала войны легла огромнейшая работа.

В воздушных боях и от артиллерийских обстрелов многие машины получили повреждения. Требовалось в короткие сроки, обычно ночью заниматься ремонтом, чтобы к утру самолет был готов к вылету.

Командование 7-го истребительного авиационного корпуса ПВО принимало все меры по ускорению ремонта самолетов. Политработники совместно со специалистами проверили на всех складах наличие запасных частей. Все было направлено в полки. Инженеры корпуса М. Плахов, К. Щербаков, А. Кальченко, инженеры полков тт. Ежегодов, Зимогляд, Попов, Талманов и другие делали все возможное, чтобы самолеты быстрее возвращались в строй. Устанавливался твердый срок ремонта каждой машины, устранения каждого дефекта.

Командиры и военкомы полков и эскадрилий, партийные и комсомольские организации постоянно вели работу с авиаспециалистами, широко популяризировали опыт лучших, внедряли рационализаторские предложения.

В один из сентябрьских дней в 44-м истребительном авиаполку особенно много самолетов получило повреждения. Военком эскадрильи И. В. Ковалев, инженер по образованию, собрал техников и механиков, разъяснил им создавшееся положение и призвал сделать все, чтобы утром самолеты могли подняться в воздух. Авиаторы горячо поддержали призыв комиссара. Ковалев остался работать вместе с ними.

В течение ночи бригада под руководством старшего техника коммуниста Егорова вернула в строй самолет, требовавший большого ремонта. Много труда и смекалки вложили в это техники коммунисты Болотин, Пыхтин, Готов, мотористы Зыков, Сидоркин, Чуркин.

Утром на аэродроме появился боевой листок, рассказывавший о самоотверженной работе техников и мотористов, отремонтировавших за ночь поврежденные самолеты{80}.

Активно работала партийная организация эскадрильи, которую возглавлял младший воентехник А.Г. Сальников (123-й истребительный авиаполк). Коммунисты - авиационные специалисты Серафим Шитиков, Николай Волков, Константин Чистов, Иван Каминский, Николай Бакаев в труднейших условиях быстро восстанавливали поврежденные машины, своим самоотверженным трудом воодушевляли товарищей.

В 26-м истребительном авиационном полку хорошо знали братьев Шмайловых, работавших авиамеханиками.

В начале войны их было трое - Савелий, Андрей и Михаил. Во время бомбежки аэродрома Савелий получил тяжелое ранение.

- Хоть одного бы фашиста убить ... Тогда и помереть ...

Это были последние слова Савелия. Он завещал братьям мстить. Об этом же писала им мать: "Отомстите, сыны мои, другой нет радости у меня"{81}.

Андрей и Михаил хотели уйти воевать на фронт и обратились с рапортом к военкому.

- Вам гаечный ключ дан, - ответил военком. - Им и воюйте! И так, чтобы фашист чувствовал: все три брата воюют, все живы - братья Шмайловы!

Андрей и Михаил всегда работали так, что действительно выполняли обязанности за троих. Они внесли несколько ценных рационализаторских предложений, значительно ускоривших установку мотора, замену шасси.

Андрей трудился в комсомольском звене, активно участвовал в общественной работе, его приняли в партию. В августе его назначили техником звена{82}.

... Летчики возвращались с боевого задания, шел на посадку командир звена Николай Щербина. Андрей Шмайлов подошел к командиру.

- Пару фашистов сбили! Впиши и себе процент, - весело сказал летчик Андрею.

Процент вклада братьев Шмайловых в дело победы рос непрерывно, рос в расчете на троих.

Большую изобретательность проявляли ремонтники зенитных артиллерийских полков, восстанавливая поврежденные орудия и приборы. Но имелись такие повреждения боевой техники, которые в полковых условиях устранить невозможно. Поэтому была создана 283-я армейская артиллерийская мастерская (начальник - инженер-подполковник Максимов).

Стрельбу зенитной артиллерии все более лимитировал недостаток снарядов. Расходовалось их зачастую больше, чем поступало с заводов. Например, в сентябре 1941 года зенитчики израсходовали 69 000 снарядов, а поступило лишь 14 530 штук{83}. Поэтому командование, городской комитет партии и Ленсовет принимали все меры для увеличения производства боеприпасов на ленинградских заводах. Одновременно в войсках усиливалась борьба за меткость стрельбы.

В труднейших условиях, в которых оказались защитники Ленинграда, требовалось мобилизовать всю волю и силы воинов, чтобы противовоздушная оборона надежно прикрывала город. А для воинов ПВО сентябрь оказался труднейшим. Враг предпринял за месяц 23 групповых воздушных налета, из них 12 - ночных. В этих налетах участвовало 2717 самолетов{84}. В обстановке, когда линия фронта проходила у самого города, отразить такую массу самолетов было делом чрезвычайно трудным. И все же из этой массы прорвалось к городу 480 самолетов{85}, т. е. меньше одной пятой части. Причем вражеская авиация понесла большие потери. Только войска ПВО сбили 272 самолета, из них летчики 7-го истребительного авиационного корпуса - 120 и зенитная артиллерия 2-го корпуса ПВО - 152 самолета.

В трудный период боев по отражению натиска врага на подступах к Ленинграду воины противовоздушной обороны, как и все защитники колыбели социалистической революции, проявили величайшую стойкость и самоотверженность, массовый героизм.

II. В огненной кольце

Выстоять, победить!

Линия фронта к концу сентября 1941 года пролегла южнее Урицка, через Пулковские высоты, южнее Колпино, затем по Неве до Ладожского озера. Ленинград был блокирован 300-тысячной группой войск армий "Север". Но выдохлись силы у фашистских армий: они понесли огромные потери и не смогли преодолеть нашу оборону. За первой линией их войск, вместо резервов, вытянулись длинные кладбища с бесчисленными рядами крестов и касок на могилах.

Непривычными были для гитлеровцев такие потери, действовавшие на психику солдат и командования. Ведь до нападения на Советский Союз гитлеровская армия, прошедшая по всей Европе, потеряла только около 300 тысяч солдат, а на Советском фронте за первые три месяца полегло более полумиллиона фашистских солдат и офицеров{86}. Значительная часть из этого полумиллиона была уничтожена под Ленинградом.

Ленинград, олицетворявший социалистическую революцию, не давал гитлеровцам покоя. Не добившись успеха штурмом, они решили сломить героическое сопротивление защитников города жестокой осадой, бомбежками и обстрелами. По распоряжению Гитлера оперативный отдел генерального штаба разработал указания "О блокаде Ленинграда", датированные 21 сентября 1941 года. В этом чудовищном документе говорилось: "... б) Сначала мы блокируем Ленинград (герметически) и разрушаем город, если возможно, артиллерией и авиацией... г) остатки "гарнизона крепости" останутся там на зиму. Весной мы проникнем в город... вывезем все, что осталось живое, в глубь России или возьмем в плен, сравняем Ленинград с землей и передадим район севернее Невы Финляндии"{87}.

Фашистское командование предусматривало различные варианты возможных событий, и во всех случаях приказ сводился одному: уничтожить. В указаниях верховному главнокомандующему армией главная квартира фюрера 7 октября 1941 г. предписывала: "Фюрер снова решил, что капитуляция Ленинграда, а позже Москвы не должна быть принята даже в том случае, если она была бы предложена противником".

Другая директива гитлеровского верховного командования от 7 октября 1941 г. предписывала войскам "уничтожить население орудийным огнем, если оно вдруг начнет покидать город"{88}.

Уничтожение - такую жуткую участь готовили фашисты ленинградцам и Ленинграду, и они всеми силами пытались осуществить свои планы.

На город ежедневно бросались бомбардировщики, тяжелая артиллерия обстреливала заводы, жилые дома, больницы, музеи. На картах у гитлеровских артиллерийских начальников кружками были специально отмечены наиболее многолюдные места. За три осенних месяца враг обрушил на Ленинград почти 25 тысяч снарядов.

В октябре фашистское командование предприняло еще одну отчаянную попытку отрезать Ленинград от страны. Наступлением из района Чудово на Тихвин оно хотело создать второе кольцо блокады, перерезать все пути в город. Врагу удалось 8 ноября захватить Тихвин, перестала действовать и последняя железнодорожная магистраль, по которой шли грузы в осажденный город. Враг торжествовал: фашистские марши забивали все радиопередачи.

Ленинград, действительно, оказался в тяжелейшем положении. Запасы продуктов подходили к концу. С 20 ноября рабочие стали получать в сутки 250 граммов хлеба, служащие, иждивенцы и дети - 125, войска первой линии, весь личный состав боевых кораблей и летно-технический состав ВВС - 500, все остальные воинские части - 300 граммов{89}.

Не хватало топлива, а стужа стояла лютая, морозы доходили до 40 градусов. В жилые дома не подавалась электроэнергия. Замерзли водопроводные и канализационные трубы, жители остались без воды. Остановились трамваи.

Ленинградцы переносили нечеловеческие лишения: голод и холод, жестокие обстрелы и бомбежки. И все же они боролись.

Находясь в блокаде, ленинградцы повседневно ощущали связь со страной. Со всех концов нашей Родины шли сюда письма и телеграммы со словами восхищения и поддержки, шли эшелоны с продовольствием. 7 ноября к ленинградцам обратился М. И. Калинин. Он писал, что Ленинград не изолирован, с ним - вся страна. Казахский акын Джамбул прислал песню. "Ленинградцы, дети мои, ленинградцы, гордость моя!" - эти слова шли от самого сердца.

Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороны принимали все возможные меры для оказания помощи Ленинграду. В самый критический момент, когда нельзя было доставлять грузы по Ладожскому озеру, с 16 ноября продовольствие из Новой Ладоги в Ленинград перебрасывалось на транспортных самолетах и тяжелых бомбардировщиках ТБ-3. Советские войска контрударом приостановили наступление врага на тихвинском направлении, а затем, в начале декабря отбросили его назад. Вновь вступила в строй железная дорога Волхов Тихвин и по ней пошли грузы к Ладожскому озеру. Это была очень важная победа, сорвавшая замыслы врага отрезать Ленинград от страны.

С 20 ноября начала действовать военно-автомобильная дорога, проложенная по льду Ладожского озера, названная ленинградцами Дорогой жизни. В труднейших условиях по ней непрерывным потоком пошли грузы в осажденный город. Фашистская авиация буквально набросилась на Дорогу жизни, пытаясь бомбежкой и обстрелом перевалочных баз и машин в пути сорвать поступление продовольствия в Ленинград.

Войска противовоздушной обороны должны были защищать город от бомбардировок вражеской авиации и прикрывать коммуникации, по которым шли в Ленинград грузы через Ладожское озеро - сперва по воде, а потом по ледовой трассе.

Воины ПВО вместе со всеми ленинградцами переносили тяжелые условия блокады. Многие из них несли свою боевую службу в городе и становились очевидцами трагедии, переживаемой населением. Эти ужасы заставляли забывать и о недоедании, и о холоде.

Трудности борьбы с фашистской авиацией усугублялись недостатком самолетов и горючего для них, острой нехваткой снарядов для зенитной артиллерии. К тому же в августовских и сентябрьских боях зенитные части потеряли около 100 орудий среднего и около 50 орудий малого калибра.

С начала октября 1941 года гитлеровцы изменили тактику действий авиации, в результате чего усложнилась борьба с ней. Массированными дневными налетами авиации на город фашисты не добились тех результатов, на которые рассчитывали: город не превратился в руины, он жил, трудился, сражался. Вражеская авиация в тех налетах понесла огромные потери. Поэтому фашистское командование и изменило тактику: бомбардировщики перешли к ночным действиям. С 1 октября по 5 декабря 1941 года враг предпринял 84 налета на Ленинград, из которых 69 совершены ночью, а остальные - днем, при сплошной облачности.

Налеты, как правило, сопровождались артиллерийскими обстрелами и растягивались на всю ночь.

Бомбардировщики подходили к городу на высоте 5000-6000 м с разных направлений небольшими группами или по одному с интервалами между ними в 10-20 минут. Таким образом, город все время держался в напряжении. Это была тактика измора, имевшая целью оказать моральное воздействие на бойцов и население, нарушить жизнь города, работу промышленности.

Воины противовоздушной обороны Ленинграда противопоставили новой тактике врага свою высокую бдительность и самоотверженность. Они буквально все ночи напролет не отходили от орудий, прожекторов, аэростатов заграждения.

Бороться с самолетами, шедшими ночью на большой высоте, да еще за облаками, было невероятно трудно. Стрельба по таким целям требовала особой выучки, ведь приборов, которые определяли бы точное положение цели, тогда еще не имелось. Командование 2-го корпуса ПВО проделало значительную работу по организации взаимодействия между летчиками, зенитчиками, прожектористами для отражения вражеской авиации. Во всех частях изучались и совершенствовались приемы ведения огня по самолетам ночью. На повышение боевой готовности подразделений направляли всю свою деятельность партийные и комсомольские организации.

Многие командиры подразделений внесли ряд новшеств, повышавших меткость стрельбы батарей.

Приобретенный опыт моментально распространялся в других подразделениях и частях, что помогало совершенствовать боевое мастерство орудийных расчетов. Несмотря на сложность борьбы с фашистскими самолетами ночью и на их тактические ухищрения, все же войска ПВО не пропустили к городу многие десятки вражеских бомбардировщиков.

Свой вклад в оборону города вносили и аэростатчики. На тросы аэростатов налетело и разбилось несколько самолетов врага. Поэтому фашистские летчики боялись снижаться над городом. В октябре аэростатчикам приходилось работать почти всегда под артиллерийским огнем. Многие аэростаты получали повреждения, но воины быстро устраняли их и продолжали выполнять свою задачу. Активно действовал, в частности, отряд, которым командовал коммунист лейтенант Владимир Меньшутин.

Во время ночных налетов важную роль играли прожектористы. Освещая вражеские самолеты, они оказывали большую помощь зенитчикам и летчикам. Такое тесное взаимодействие ярко проявилось во время отражения налета вражеской авиации в ночь на 5 ноября 1941 года.

Вдали, на подходе к городу, послышался гул самолета. Его уловили слухачи прожекторно-улавливательной станции красноармейцы Павлинов и Криштоп. Пока самолет приближался, в него нацелился и прожектор. И вот через какие-то секунды по команде сержанта Ежевского расчет дал луч. Бомбардировщик оказался в ярком пучке света. В то же время ночное небо прорезал луч другой прожекторной установки, которой командовал старший сержант В. Фатьянов. Вражеский "Хейнкель-111" пытался вырваться из слепящего перекрестия, но прожектористы держали его цепко. По бомбардировщику открыла огонь зенитная артиллерия{90}.

Над городом в этот момент патрулировал на своей "чайке" летчик 26-го истребительного авиационного полка младший лейтенант Алексей Тихонович Севастьянов. Он увидел скрестившиеся лучи прожекторов, разрывы зенитных снарядов и устремился туда. Вскоре летчик различил и вражеский самолет и сразу же пошел в атаку. Хотя "хейнкель" и был освещен, но поразить его Севастьянову не удалось. Не дала результата и вторая очередь. Фашистский самолет, яростно отстреливаясь из пулеметов, резко отвернул в сторону и выскользнул из луча. "Чайка" влетела в яркую полосу и Севастьянов на себе испытал силу луча: он ослепил его. Прошли какие-то мгновения, пока летчик снова мог различать приборы. Он снова увидел в скрещении прожекторных лучей вражеский бомбардировщик. Прожектористы цепко держали фашиста. Учтя опыт первых атак, Севастьянов подошел к нему ближе и нажал гашетку. Пулеметная очередь внезапно оборвалась. Севастьянов с силой нажал гашетку, но пулеметы молчали. "Кончились патроны", - пронеслось в голове. Но как быть с вражеским бомбардировщиком? Разве мог он, советский летчик-коммунист, оставить врага над самым центром Ленинграда! И тут он вспомнил о таране.

Группа командиров, стоявших на Дворцовой площади и наблюдавших за воздушным боем, зенитчики, занимавшие позицию на Марсовом поле, многие бойцы МПВО со своих постов на крышах видели, как устремилась "чайка" к освещенному бомбардировщику. Тут же последовал удар, а за ним яркая вспышка - "чайка" врезалась в плоскость "хейнкеля"{91}.

Фашистский бомбардировщик упал в Таврический сад. Спустившегося на парашюте летчика задержали ленинградцы. Это был матерый фашистский ас, много раз бомбивший Лондон и другие города Европы. Севастьянова во время удара выбросило из кабины. Он потерял сознание, но через мгновение очнулся и раскрыл парашют. Приземлился он на территории Невского машиностроительного завода имени Ленина.

На второй день все ленинградцы и бойцы фронта узнали о подвиге героя. Имя Алексея Севастьянова стало самым популярным.

Так самоотверженно, днем и ночью бойцы ПВО охраняли Ленинград.

Летчики 7-го истребительного авиационного корпуса в те месяцы более 40 процентов вылетов совершали на прикрытие Ладожской водной трассы, по которой шло продовольствие в Ленинград, эвакуировались дети. Здесь ежедневно разгорались воздушные бои. Наши летчики и зенитчики успешно отражали налеты вражеской авиации, не допускали их к перевалочным базам, стоянкам кораблей. В октябре 1941 года, например, на стоянке судов у маяка Осиновец фашисты предприняли 58 налетов, в которых участвовало 290 самолетов. Однако только при шести налетах имелись жертвы и разрушения. Под воздействием наших истребителей и зенитчиков фашистские самолеты 85 процентов бомб вынуждены были сбросить в воду, далеко от судов{92}. В боях над Ладожским озером за три осенних месяца наши летчики сбили 37 вражеских самолетов{93}.

2-й корпус ПВО продолжал также вести боевые действия по прикрытию и поддержке наземных войск.

И все же несмотря на активность всех частей ПВО, самоотверженность их бойцов к Ленинграду прорывалось немало вражеских самолетов. За четыре месяца (сентябрь - декабрь 1941 г.) они сбросили на город 3315 фугасных и 66 780 зажигательных бомб (соответственно 71 и 96 процентов к общему числу бомб, сброшенных на город за весь период Отечественной войны){94}.

Поэтому требовалось найти пути и средства для усиления противовоздушной обороны. Эта проблема обсуждалась 3 ноября на заседании Военного совета фронта{95}. Городской комитет партии принял меры по увеличению производства снарядов. Военный совет дал указания об улучшении координации действий всех средств ПВО: 2-го корпуса, фронта и кораблей флота.

26-й истребительный авиационный полк получил пополнение и стал действовать как полк ночных истребителей{96}.

Части ПВО были усилены радиолокационными установками.

Особенно отличился расчет станции № 1, который возглавлял коммунист военный инженер 3 ранга Георгий Николаевич Шеин (впоследствии генерал-майор-инженер, заместитель начальника Военной инженерной радиотехнической академии ПВО). Расчет не только своевременно предупреждал о подходе вражеских самолетов, но и сумел в начале ноября по направлению их полетов обнаружить сосредоточение на аэродроме бомбардировщиков, которые готовились нанести 7 ноября массированный удар по Ленинграду. Наша авиация по данным локаторщиков нанесла удары по этому аэродрому и уничтожила более 20 вражеских самолетов, сорвав замыслы фашистов. Г.Н. Шеина наградили орденом Красной Звезды, а операторов Зверева, Ильина, Румянцева, Шкуро медалями "За боевые заслуги"{97}.

Новый этап в развитии ПВО открыло постановление Государственного Комитета Обороны от 9 ноября 1941 года "Об усилении и укреплении противовоздушной обороны территории Советского Союза". На основании этого постановления была осуществлена коренная реорганизация: создано командование Войск ПВО страны, в оперативное подчинение которого выделили часть истребительной авиации ВВС, образованы корпусные и дивизионные районы ПВО. Этой реорганизацией, по сути дела, закладывались основы управления войсками ПВО в оперативно-стратегическом масштабе{98}.

По решению Государственного Комитета Обороны был образован Ленинградский корпусной район ПВО. Командующим войсками этого района назначили генерал-майора береговой службы Г.С. Зашихина, военным комиссаром - полкового комиссара А.А. Иконникова, начальником штаба подполковника П.Ф. Рожкова.

Ленинградский корпусной, Ладожский и Свирский бригадные районы ПВО подчинялись непосредственно Военному совету Ленинградского фронта, а не командующему войсками ПВО страны. Подобное исключение диктовалось специфическими условиями противовоздушной обороны блокированного города, где требовалось сосредоточить руководство всеми войсками в одном центре{99}.

В этот период сложилось критическое положение с боеприпасами. Их поступление в войска ПВО не покрывало расхода. В связи с этим принимались чрезвычайные меры по экономии боеприпасов. Зенитные батареи открывали огонь только с разрешения командира полка и в некоторых случаях - с разрешения командира дивизиона.

Со всей остротой встал вопрос о коренном улучшении военного обучения личного состава зенитных батарей.

Дело в том, что значительно обновился их состав: в батареи, вместо кадровых бойцов, многие из которых выбыли из строя в тяжелых осенних боях, влились призванные из запаса, причем старших возрастов. Поэтому требовалось серьезно учить новичков, систематически и настойчиво тренировать расчеты в работе у орудий и приборов.

Военный совет фронта обратил внимание всех командиров и политработников на усиление политико-воспитательной работы с бойцами, без которой нельзя рассчитывать на успех в повышении боеспособности подразделений.

Именно тогда была поставлена задача: превратить каждую батарею, эскадрилью, роту в центр политико-воспитательной Работы. Во всех полках состоялись совещания партийного актива, затем общие собрания коммунистов.

На собраниях особенно подчеркивалось, чтобы опытные коммунисты больше помогали молодым командирам и политработникам подразделений налаживать боевую учебу и воспитательную работу.

Собрания принесли свои результаты. Об этом говорила, например, энергичная и инициативная работа многих коммунистов штаба 2-го корпуса ПВО. Офицеры В.В. Метелев, Л.С. Бабахо, В.Д. Наритай, В.Г. Тимошенко в зимнюю стужу за десятки километров ходили пешком на батареи учить и помогать бойцам и командирам овладевать сложным зенитным делом.

Пример всем показывал командующий войсками Ленинградского района ПВО генерал-майор Гавриил Савельевич Зашихин. Он не пропускал возможности побывать в подразделениях, поговорить с бойцами и командирами. Генерал умел вселить в воинов веру в свое оружие, остро критиковал тех, кто переоценивал качества фашистских самолетов.

Полковник в отставке И.И. Геллер, бывший начальник политотдела Ленинградской армии противовоздушной обороны вспоминает такой эпизод. Г.С. Зашихин в конце ноября 1941 года пригласил его поехать на батарею, которая занимала огневую позицию на Марсовом поле.

Приехали они в тот момент, когда батарея вела огонь по двум пролетавшим над городом "мессершмиттам".

- Ну как, комбат? - спросил Зашихин, когда закончилась стрельба.

- Израсходовано 16 снарядов, сбитых самолетов нет, - упавшим голосом доложил комбат.

- Соберите трубочных, - приказал генерал.

Их было восемь - по два на орудие. Специальным ключом они устанавливали на дистанционном взрывателе снаряда время его полета. Ошибка на одно деление - и снаряд разрывается выше или ниже расчетной точки.

Генерал проверил работу трубочных. Итог оказался неутешительным: многие допускали ошибки. Тогда он сам взял ключ и сказал: "Смотрите". Один за другим он брал снаряды, ключом устанавливал скомандованную величину и передавал их заряжающим. 30 секунд - десять снарядов!

- Проверьте, - говорит генерал.

Бойцы восхищались результатом: при таком темпе ни одной ошибки.

- Тренироваться! - приказал генерал. - Каждый день по несколько раз. Записывать результаты каждого трубочного, следить за точностью работы.

Потом он беседовал с командирами.

- Первый же залп должен быть поражающим, - потребовал генерал и стал объяснять, как этого достигнуть{100}.

Беседа генерала с бойцами и командирами оставила большой след в подразделении. Она помогла сделать более целеустремленными тренировки зенитчиков, улучшить их боевую работу.

Прошедшие партийные собрания и совещания повернули всех командиров лицом к воспитательной работе в подразделениях. Естественно, что в превращении каждой батареи, эскадрильи, роты в центр партийно-политической работы главную скрипку были призваны играть политработники. Проанализировав их состав в подразделениях, политотдел 2-го корпуса ПВО пришел к выводу, что в первую очередь необходимо организовать систематическую учебу для политработников - политическую и военную, потому что многим из них не доставало знаний и опыта.

За полгода войны произошла большая передвижка политработников, особенно низшего звена. Из числа военкомов батарей были выдвинуты на высшие должности 32 человека, на командную работу - 26, переведено в другие соединения - 73. Многие выбыли по ранению.

Военком батареи политрук П. Я. Кочетков, например, стал командиром батареи, политрук М. И. Мороз, награжденный за зимние бои 1939-1940 гг. орденом Красного Знамени, выдвинут военкомом 2-го зенитного пулеметного полка.

За полгода политсостав в корпусе обновился на 85 %, причем 60 % военкомов батарей, политруков рот и отрядов прибыли из запаса или выдвинуты из числа заместителей политруков и младших командиров, имевших среднее образование и опыт политической работы{101}. В этом также проявилась особенность блокадной обстановки.

Стабилизация фронта позволила наладить учебу политработников, хотя трудностей встречалось не мало. Использовались все возможности для вооружения их опытом организации политико-воспитательной работы в подразделении. Для них читались лекции, в полках ежемесячно проводились совещания по обмену опытом и обсуждению очередных задач. В этот период ввели в практику дни командирской учебы. Политработники занимались вместе с командирами подразделений, расширяя свои политические и военные знания.

В зенитных полках в те дни родилась и такая форма политико-воспитательной работы, как красноармейские конференции. На них присутствовали представители от всех батарей и рот. Все заранее знали, о чем будет идти разговор, готовили свои предложения. С докладами выступали старшие начальники.

Красноармейские конференции и собрания прошли во всех частях. Они способствовали повышению чувства ответственности у воинов, помогли им лучше понять задачи и свою роль в защите города.

Приближался праздник - XXIV годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Праздник в трудных условиях блокады, в городе, который подвергался постоянным бомбежкам и обстрелам. Командование, политотделы корпусов поставили задачу: 6 и 7 ноября в каждом подразделении должны находиться представители от штаба корпуса или полка, побеседовать с воинами, позаботиться об их быте и отдыхе.

Накануне праздника Военный совет фронта наградил орденами 17 летчиков, отличившихся в боях. Ордена Ленина удостоились старший лейтенант Арсений Алексеевич Дмитриев и лейтенант Николай Федорович Кузнецов, ордена Красного Знамени - старший лейтенант Василий Тимофеевич Щербак, младший лейтенант Александр Петрович Савченко и другие. В авиационных частях по этому поводу состоялись митинги{102}.

Во всех частях политработники провели беседы о ночном таране, который совершил в ночь на 5 ноября над Ленинградом летчик младший лейтенант Алексей Тихонович Севастьянов.

Политотдел 7-го истребительного авиационного корпуса издал альбом рисунков А. Яр-Кравченко. Художник с самого начала войны находился в полках, на аэродромах, жил вместе с авиаторами в землянке. Многие рисунки он делал прямо у самолета, сразу после возвращения летчика из боя. Поэтому на рисунках летчики запечатлены одухотворенными, энергичными, волевыми.

Редакция газеты "Атака" издала открытки с портретами летчиков, особо отличившихся в боях - Героев Советского Союза М.П. Жукова, Н.Я. Тотмина, П.Т. Харитонова и других. Это были работы художников А.Яр-Кравченко, Н. Пильщикова, фотожурналиста Р. Мазелева.

Политотдел 2-го корпуса ПВО издал сборник стихов о воинах ПВО под названием "Тревога". Выпуск альбома и сборника в период блокады был трудным делом. Оба издания пользовались в подразделениях большим спросом.

Накануне праздника в частях проходили встречи воинов с рабочими ленинградских предприятий. В эскадрильях 26-го истребительного авиационного полка побывала делегация завода "Большевик". В землянках, у самолетов с авиаторами беседовали знатный сталевар, участник гражданской войны тов. Мамаев. Он рассказывал о заводе, о своих товарищах, о положении в городе. Рабочие вручили авиаторам подарки{103}.

Делегация Октябрьского района побывала на позициях зенитных батарей, которыми командовали старшие лейтенанты Клименко и Химич. И здесь состоялись горячие встречи. Рассказав о своем заводе, комсомолка Соколова заявила:

- С каждым днем наш завод набирает темпы по выпуску оборонной продукции. Мы ждем от вас, что сила вашего сопротивления налетам фашистской авиации будет также расти. Крепче бейте врага, не допускайте его к городу!

Делегации ленинградцев присутствовали на торжественных собраниях в подразделениях 6 ноября, поздравили бойцов с праздником. Во многих частях артисты дали концерты.

Даже в батареях, находившихся у самого переднего края обороны, бойцы не чувствовали себя оторванными. Беседы и встречи с ленинградцами, вручение подарков как-то скрашивали трудности. Люди ощущали великое единство советского народа и еще больше проникались уверенностью в победу.

А потом поступили сообщения о торжественном заседании в Москве и о параде на Красной площади 7 ноября. Они вызвали у каждого бойца огромную радость: значит, у Советской страны есть силы разбить врага.

Там, где имелась возможность, прямо на позициях, включили репродукторы и бойцы слушали передачу о торжественном заседании в Москве.

- Когда наша батарея вела огонь по вражеским самолетам, прозвучали позывные Москвы, - рассказывали братья Василий, Владимир и Константин Куликовы. - Мы жадно ловили каждое слово, доносившееся сквозь гул орудий. И тогда мы поклялись: "Вся наша жизнь принадлежит Отчизне, за ее честь и свободу будем биться с врагом до последней капли крови. Все наши силы отдадим защите Ленинграда от гитлеровских полчищ"{104}.

Утром 7 ноября командиры и военкомы перед строем поздравили воинов с праздником Октября, зачитали приказы по корпусу и полку{125}. После построения состоялись митинги. Все говорили кратко, но взволнованно, о самом главном: как истребить фашистских оккупантов.

В то трудное время командиры и политработники старались возможно чаще проводить коллективные мероприятия, чтобы люди постоянно чувствовали не только локоть товарища, но и прочную связь со страной, жили ее жизнью. Этого требовала сама блокадная обстановка, ставшая величайшим моральным испытанием для людей. Бойцы видели заваленные снегом улицы, трупы ленинградцев... Нужна была моральная стойкость, чтобы не поддаваться унынию, не опустить руки. Все формы партийно-политической работы помогали укреплять эту стойкость.

В нашей батарее, да и в полку не замечалось случая, чтобы кто-то спасовал, хотя блокадные месяцы, особенно ноябрь и декабрь, были невероятно трудными, - вспоминает подполковник запаса М. М. Левичев, бывший военком 15-й батареи 194-го зенитного полка. - Голод не подмял волю людей. Выстояли все!

Бои под Ленинградом в то время приняли позиционные формы, обе стороны совершенствовали оборону. На одном из совещаний в Военном совете фронта А.А. Жданов указал, что при длительном пребывании в обороне зачастую у людей "тяжелеют ноги", понижается боевая активность, кое у кого появляется желание "спокойно жить" и пересидеть трудное время, не беспокоить противника, чтобы не вызвать ответных действий{106}.

Повышение боевой активности стало главной задачей всех партийных и комсомольских организаций.

В декабре 1941 года, в самое трудное для Ленинграда время, пришло сообщение о великой победе Красной Армии под Москвой.

Все знали, какие ожесточенные бои велись на подступах к столице.

В начале декабря фашистское информационное бюро на весь мир хвастливо провозгласило: "Германские круги заявляют, что германское наступление на столицу большевиков продвинулось так далеко, что уже можно рассмотреть внутреннюю часть города Москвы через хороший бинокль"{108}.

И вот Красная Армия развеяла в прах планы агрессора. Она измотала врага и 6 декабря перешла в контрнаступление. Фашисты понесли огромные потери и были отброшены от Москвы.

Сообщение об этой великой победе вызвало огромную радость у советских людей. Для защитников Ленинграда оно было особенно вдохновляющим. В подразделениях ПВО прошли митинги. Выступавшие воины давали слово беспощадно громить врага.

Коммунисты и комсомольцы стрелковых дивизий Ленинградского фронта выступили инициаторами движения снайперов-истребителей. Зенитчики активно поддержали этот почин. Многие батареи занимали позиции у самого переднего края обороны и вскоре открыли свои счета мести, уничтожая огневые точки и живую силу врага.

Вот один из многих примеров.

Днем и ночью вели трудную борьбу с врагом батареи, которыми командовали младшие лейтенанты И.И. Капула и Н. В. Петров (169-й зенитный артиллерийский полк). Об этих батареях говорили, что они стоят на краю земли. Так оно и было: они занимали огневые позиции на дамбах Морского канала.

Узкая полоска земли, кругом вода. Фашисты находились на берегу, в двух километрах. Им виден каждый шаг наших зенитчиков. Вот так, на виду у врага, и несли свою очень ответственную службу зенитчики, вместе с пехотинцами и моряками прикрывая город. По их позициям била фашистская артиллерия, на них часто налетали бомбардировщики. Но они стояли. Стояли день за днем, недели, месяцы.

Осенью 1941 года по Морскому каналу проходили наши корабли с ранеными, с героями-ханковцами и защитниками Прибалтики. Корабли совершили изнурительный и опасный переход, все время отражая вражеские налеты. И вот здесь, в узком заливе, фашисты пытались нанести по ним последний удар авиацией и артиллерией. Но их замысел сорвали зенитчики противовоздушной обороны Ленинграда и дивизии ПВО Краснознаменного Балтийского Флота.

Наши зенитчики пристреляли позиции вражеских батарей, располагавшиеся по берегу у Стрельны и Урицка. Как только они открывали огонь по кораблям, зенитные батареи первого дивизиона 169-го полка глушили их своим огнем. Особенно метко стреляли батареи Петрова и Капулы.

Не раз корабли проходили по каналу ночью. Вражеские прожектора освещали их, помогая своим артиллеристам. Тогда включалась в борьбу вместе с зенитчиками и 2-я прожекторная рота, которой командовал старший лейтенант А. А. Миронов. Более десятка наших прожекторных станций направляли свои лучи на позиции вражеских прожекторов и батарей, ослепляя их.

Одновременно вдоль южной дамбы навстречу друг другу прокладывались уширенные прожекторные лучи. Эта световая стена закрывала от врага проходившие корабли. Если фашисты открывали огонь по нашему прожектору, то он выключался, а вместо него включался соседний. Этими световыми "дуэлями" часто руководил сам командир прожекторного батальона майор А.М. Гордин.

Зимой гитлеровцы не раз пытались проникнуть к городу по льду залива. Зенитчикам пришлось на ночь ставить свои орудия на открытые площадки для стрельбы прямой наводкой, и они не раз отражали фашистскую пехоту.

Однажды батареи, стоявшие на дамбе, сами оказались в критическом положении. С залива подул сильный ветер и погнал по льду воду. Она подходила уже к батареям. Оставалось 50 сантиметров, потом 40... Дамба стала похожа на палубу тонущего корабля. Вода все ближе, а мороз около 30 градусов...

Крепкой волей надо было обладать людям, чтобы спокойно делать свое дело в такой обстановке.

Потом ветер утих и вода схлынула.

Батарея младшего лейтенанта Ивана Ивановича Капулы к маю 1942 года на своем счету имела три сбитых бомбардировщика. Она уничтожила вражескую минометную батарею, много пехоты, подавила огонь шести артиллерийских батарей. В этих боях высокое мастерство и стойкость показали командиры орудий коммунисты Анютин, Мацкевич, Киласония, командир приборного отделения сержант Франгулов, заместитель командира батареи лейтенант Гуляев, командир взвода лейтенант Тесля.

Эта батарея находилась, по существу, в тылу врага. Она могла бить по позициям минометных батарей, которых с фронта не доставала наша артиллерия. Поэтому, как только фашисты открывали огонь, к зенитчикам звонили из стрелковой части и просили подавить минометы врага...

Все больше увеличивали счет мести воины 24-й батареи 169-го зенитного полка, которой командовал капитан Г.Г. Касьянов. В летних боях они показали стойкость и мужество, сбили несколько самолетов врага, не раз отражали атаки танков и пехоты. Осенью и зимой, находясь недалеко от переднего края обороны, батарея своим огнем подавляла минометные и артиллерийские батареи фашистов.

Повышение боевой активности зенитчиков шло и по другой линии: штурма невидимого "противника" - хрононорм. "Каждый орудийный номер, приборист обязаны все делать буквально автоматически, с предельной точностью", - писал генерал-майор Г. С. Зашихин в статье "Боевые задачи наших зенитчиков", помещенной в корпусной газете 14 декабря 1941 года. А чтобы нормативы покорились, требовались напряженные ежедневные тренировки.

Тренировки не легкое дело даже в обычных условиях, а тут бойцам приходилось заниматься при постоянном недоедании и недосыпании, заниматься на морозе, раз за разом "кидать" пудовый снаряд, к которому даже через рукавицы прилипали руки. В такой обстановке политическую работу нужно было вести непрерывно, повседневно.

Вот убедительный пример. Офицеры штаба корпуса проверили, как выполняют нормативы зенитчики батареи, которой командовал лейтенант Васильев. Оказалось, что многие из них еще недостаточно хорошо знают технику, не укладываются в нормативы{108}.

После проверки состоялось комсомольское собрание. Речь на нем шла о примере членов ВЛКСМ в борьбе за выполнение нормативов. После собрания стали ежедневно выпускать боевой листок, в котором давалась сводка выполнения хрононорм. Так, в боевом листке за 18 декабря имелось следующее сообщение:

Как идет борьба за хрононормы?

Сегодня впереди:

Отделение младшего сержанта Локусова.

Заряжающий Беленышев дал 28 заряжаний в минуту.

Отстают:

Трубочные Голубев и Лебедев не укладываются в норму.

Подобные ежедневные сообщения, подведение итогов в расчетах и отделениях оказались очень действенными. Преодолевая все трудности, бойцы упорно тренировались, вырабатывая автоматизм, мастерство. Из успехов отдельных солдат и расчетов рождался успех батареи.

Значительную помощь в повышении боевого мастерства отдельных воинов и подразделений оказала широкая популяризация опыта передовиков.

Больших успехов добилась батарея 194-го зенитного полка, которой командовал лейтенант И. Прусс, а военкомом был политрук В. Котин. Осенью подразделение получило пополнение. Орудийный расчет младшего сержанта Василия Володина, например, целиком состоял из новичков. Когда батарея открыла огонь, то один боец (трубочный) совершенно растерялся и забыл, что надо делать.

Командир и военком сумели так настроить людей, что на тренировках каждый день разгоралось соревнование между бойцами и расчетами.

Батарею проверили офицеры штаба корпуса. После проверки был издан приказ, в котором говорилось следующее:

"Проверкой установлено, что в результате повседневной работы и правильного понимания требований Военного совета Ленинградского фронта в батарее произошел крутой перелом, направленный на повышение боевой готовности, знание своего дела и выполнение установленных хрононорм.

Отличную работу показали: разведчик ефрейтор Васильев, заряжающие красноармейцы И. Пугайкин и Коричев. трубочные красноармейцы Абарбанель, Т. Пугайкин, Канайкин, наводчик младший сержант Сметанников, прибористы ефрейтор Бурганов, красноармейцы Лисин, Акимов, командир орудия младший сержант Володин и повар красноармеец Герасимов.

За отличные показатели в боевой и политической подготовке, честное и добросовестное выполнение возложенных задач указанным бойцам и младшим командирам объявляю благодарность.

За правильное руководство, большевистское отношение к делу повышения боевой готовности расчетов командиру батареи - лейтенанту Пруссу, военкому политруку Котину и заместителю командира батареи лейтенанту Козлову объявляю благодарность"{109}

.

Приказ зачитывался во всех подразделениях. Корпусная газета 16 января 1942 г. посвятила этой батарее целую страницу. Безусловно, этот приказ и рассказ об опыте передовиков послужили большим толчком к усилению борьбы за выполнение хрононорм в других подразделениях.

Напряженная работа шла в авиационных полках. Они получали новую технику, причем часть самолетов иностранных марок. Прибывали и молодые летчики.

Таким образом, и авиаторам требовалось систематически учиться. Обсуждая задачи по выполнению приказа Военного совета фронта о недостатках в ПВО, командиры, политработники и партийные организации глубже проанализировали боевую деятельность каждого летчика. При этом выяснилась такая картина: большинство летчиков из каждого боя возвращалось с победой, но некоторые летали впустую. Один пилот, например, потерял пять машин, но не сбил ни одного фашистского самолета{110}.

Командование корпуса 18 декабря 1941 года издало директиву, в которой обязывало командиров и военкомов частей и подразделений усилить работу по воспитанию боевой активности летчиков. "Истреблять - вот существо летчика-истребителя", - говорилось в ней и предлагалось шире пропагандировать опыт лучших летчиков, глубже анализировать тактику врага (111}.

В партийных организациях этот вопрос обсуждался на собраниях, ему посвящались конференции летного состава, организовывались выступления героев боев перед молодыми товарищами. Одним словом, весь арсенал партийно-политической работы использовался для того, чтобы всемерно развивалась боевая активность летчиков, чтобы молодые пилоты настойчивее овладевали техникой, перенимали опыт старших, закаляли свою волю.

Кипучей жизнью жила эскадрилья орденоносцев, командовал которой старший лейтенант И. Овчинников, а военкомом являлся старший политрук В. Смирнов (158-й истребительный авиационный полк). Эскадрилья получила на вооружение иностранные истребители. Требовалось за короткий срок изучить их и техническому составу, и летчикам. Этот вопрос встал на партийном и комсомольском собраниях. Эскадрилья имела славные традиции. В ней служили Герои Советского Союза С.И. Здоровцев, П.Т. Харитонов, М.П. Жуков, Н.Я. Тотмин, первыми совершившие таран. Все летчики воевали мужественно и умело, все награждены орденами. На собраниях решили "отлично овладеть техникой, умножить боевые традиции".

Изучали машины прямо во время их сборки. Летчики трудились вместе с техниками и другими авиаспециалистами. Одними из первых овладели новыми самолетами Герои Советского Союза П. Харитонов и Н. Тотмин.

Знание техники проверял самый строгий контролер - бой. Наша четверка вылетела на патрулирование. Вскоре встретились два "мессершмитта". Двое вступили с ними в бой. Но тут вывалились из-за облаков еще два фашиста, потом еще и еще. Всего оказалось тринадцать "мессершмиттов". Пару встретил Герой Советского Союза лейтенант П. Харитонов и сбил ведущего. Второй самолет сбил Герой Советского Союза капитан Матвеев. Молодого летчика лейтенанта Соломкина атаковали сразу несколько фашистов, его машина загорелась. И все же Соломкин не покинул ее, посадил на своей территории{112}.

Несмотря на тройное численное превосходство, фашисты потерпели поражение, не досчитавшись четырех машин.

Прикрывая Дорогу жизни

Новым трудным экзаменом для зенитчиков и авиаторов стали бои по прикрытию Дороги жизни. Трассу через озеро охранял Ладожский бригадный район ПВО, войсками которого командовал генерал-майор артиллерии С. Е. Прохоров, а также истребительная авиация ПВО Ленинграда, ВВС фронта и Краснознаменного Балтийского Флота.

Из состава 2-го корпуса ПВО на усиление противовоздушной обороны перевалочных баз выделялись 20-й отдельный зенитный дивизион, 1-я, 2-я и 3-я отдельные железнодорожные батареи, а весной 1942 г. - еще шесть прожекторных станций, рота ВНОС и 21 пост аэростатов заграждения.

Участок трассы от мыса Осиновец до острова Большой Зеленец прикрывал 123-й истребительный авиационный полк, входивший в состав 7-го авиационного корпуса ПВО (командир полка подполковник Ф. М. Мищенко). Этот полк имел славные традиции. Он открыл свою боевую историю на рассвете 22 июня 1941 года под Брестом. За первый день войны летчики полка сбили 30 вражеских самолетов, совершали по 10-14 боевых вылетов. Командир полка майор Б.Н. Сурин в трех первых боях одержал три победы, в четвертом бою он погиб смертью героя. К 1 ноября 1941 года полк имел на своем счету 68 сбитых фашистских самолетов{113}. Свой счет авиаторы значительно увеличили над Ладожской трассой.

Боевая служба зенитчиков на ледовой трассе проходила в тяжелых условиях. Огневые позиции, хотя их и старались обложить ледяными стенками, сверху просматривались, как на ладони, да и защищали эти стенки слабо. Неделями, месяцами бойцам приходилось жить в палатках, с утра до вечера стоять у орудий и пулеметов на пронизывающем ветру. Одно то, что под ногами не земля, а только лед, действовало на настроение. А фашистская авиация буквально целыми днями "висела" над трассой. В декабре, например, в налетах участвовал 341 самолет. За время действия ледовой дороги - с ноября 1941 по апрель 1942 года - враг более двух тысяч раз пролетал над трассой. Обстреливала Дорогу жизни и вражеская артиллерия. Командование и политотделы 2-го корпуса ПВО и 7-го истребительного авиационного корпуса разъясняли авиаторам и зенитчикам исключительное значение Дороги жизни, повышая у них чувство личной ответственности за ее функционирование. Большая работа велась вокруг письма Военного совета фронта и Ленинградского горкома партии ко всем работникам ледовой дороги, подписанного А. А. Ждановым.

"От лица Ленинграда и фронта, - писал А. А. Жданов, - прошу вас учесть, что вы поставлены на большое и ответственное дело и выполняете задачу первостепенной государственной и военной важности.

Все, от кого зависит нормальная работа дороги, - водители машин, регулировщики, работающие на расчистке дороги от снега, ремонтники, связисты, командиры, политработники, работники управления дороги - каждый на своем посту должен выполнять свою задачу, как боец на передовых позициях.

Возьмитесь за дело, как подобает советским патриотам честно, с душой, не щадя своих сил, не откладывая ни часа, чтобы быстро наладить доставку грузов для Ленинграда фронта в количестве, установленном планом.

Ваших трудов Родина и Ленинград не забудут никогда"{114}.

Это письмо зачитывалось во всех авиационных и зенитных частях. Летчики, техники, все воины 123-го истребительного авиационного полка расценили полученную ими задачу по охране Дороги жизни, как высокое доверие Родины. Так коммунисты и заявили на своем собрании. В то время партийная организация имела в своих рядах 69 коммунистов, комсомольская организация - 84 члена ВЛКСМ{115}. Сила - большая. Именно работа коммунистов и комсомольцев определяла боевой успех полка. Поэтому в подразделениях велась постоянная борьба за ведущую роль коммунистов и комсомольцев. В эскадрилье этот вопрос не сходил с повестки дня собраний.

Военком полка батальонный комиссар Л. Гольдфельд, секретарь партбюро старший политрук Я. Коваленко, секретарь комсомольского бюро политрук Ф. Подъячев, парторги эскадрилий много работали индивидуально с летчиками и авиаспециалистами. Военкомы эскадрилий старшие политруки И. Баранов, Б. Сиротин сами вместе с летчиками вылетали на боевые задания, воодушевляли их личным примером, проводили разборы полетов, рассказывали об отличившихся в боях и их опыте{116}.

С молодыми товарищами постоянно работали опытные летчики, герои боев коммунисты Н. Мажаев, А. Карпов, Г. Жидов, И. Пидтыкан, В. Харитонов, И. Беляев, сам командир полка подполковник Ф. Мищенко. Они делились с ними опытом боевого мастерства, помогали лучше изучить тактику врага, быстрее обрести боевую хватку.

В полк часто приезжали старшие начальники, выступали перед авиаторами с докладами на политические темы. Военком 7-го корпуса бригадный комиссар Ф.Ф. Веров выступал с докладом на полковом партийном собрании, командир корпуса Герой Советского Союза полковник Е.Е. Ерлыкин и его заместитель Герой Советского Союза Н.Д. Антонов не раз напутствовали летчиков перед вылетом на боевые задания.

Управление боем истребителей осуществлялось с командного пункта полка и пункта наведения, организованного в районе охраняемого объекта на берегу озера. Это облегчало действия летчиков.

Командир, военком, партийные активисты всегда помнили о роли личного примера в воспитании воздушных бойцов. Поэтому в полку широко пропагандировались опыт и подвиги летчиков, прикрывавших ледовую дорогу.

Четверка наших истребителей, возглавляемая заместителем командира полка капитаном Николаем Мажаевым, 13 ноября прикрывала базу Осиновец. Появились четыре вражеских истребителя. Завязался бой. Фашисты пытались оттянуть наши истребители от охраняемого объекта, чтобы этим воспользовались бомбардировщики и нанесли удар. Мажаев разгадал замысел врага и построил свою четверку в оборонительный круг. Это помогло нашим летчикам отбить атаки "мессершмиттов" и не допустить бомбардировщиков к базе. План врага сорвался.

Отражая очередную атаку, Мажаев не заметил, что сверху на него пикируют сразу три фашиста. Помочь ему никто не мог. Нависшую опасность заметили с земли и сообщили о ней по Радио. Мажаев резким маневром вышел из-под удара. И снова наши летчики отогнали вражеские самолеты.

В этом бою наглядно раскрылась тактика врага. При подведении итогов дня с летчиками о ней шел обстоятельный разговор. Капитан Мажаев высказал молодым сослуживцам немало полезных советов.

Героически сражался ленинградец младший лейтенант Евгений Воронцов. Он отличился во многих боях, но особенно - 3 декабря 1941 года. В этот день южнее мыса Осиновец шли жестокие воздушные схватки. Наши летчики сбили уже четыре вражеских самолета. В воздух поднялась группа лейтенанта И. Пидтыкана. Командир и его ведомые - летчики Гусев, Евсеев, Шикунов сразу вступили в бой и сбили еще два фашистских самолета.

В очень тяжелом положении оказался Евгений Воронцов. На него набросились шесть фашистских истребителей. Воронцов израсходовал все боеприпасы. Чтобы вырваться из кольца, он направил свою машину навстречу ведущему фашистской группы. На борту вражеского самолета он заметил нарисованные три туза. "Значит, ас", - подумал Воронцов.

Еще мгновение - и самолеты столкнутся. Но "туз" не выдержал, стал уходить вверх. Воронцов в этот момент полоснул винтом по "брюху" фашиста.

Удар, грохот... Фашистский истребитель развалился. Сильно повредило и самолет Воронцова, даже фонарь кабины смяло. Сам летчик оказался раненым в голову, и все же он сумел посадить машину на лед. Гитлеровцы набросились на него, но в бой вступили зенитчики, прикрыли товарища своим огнем.

Вскоре Воронцова уже встречали однополчане. Мгновенно во всех землянках появились листовки-молнии: "Лобовой таран Евгения Воронцова".

- Этот подвиг молодого летчика вызвал ликование в полку, - вспоминал позднее подполковник в отставке Л.И. Гольдфельд. - О нем говорили всюду. А вскоре ко мне пришли летчики с каким-то пакетом. Оказывается, они узнали, что родители Евгения находятся в блокированном Ленинграде и каждый отложил кусочек хлеба или сухарь от своего пайка, чтобы передать им. Я съездил в Ленинград, разыскал родителей Воронцова, рассказал им о подвигах сына, передал подарок летчиков. Сообщение о сыне и подарок растрогали их до слез. Отец и мать с трудом ходили по комнате, опухшие от недоедания...

Командиры и политработники полка старались сделать все, чтобы каждый подвиг стал достоянием всех авиаторов, воодушевлял их.

Из училища прибыл молодой пилот сержант Алексей Алексашкин. С ним побеседовали командир и комиссар полка, познакомили с боевой историей и традициями, рассказали о второй эскадрилье, в которую он направлялся. Так же внимательно его встретили и в эскадрилье. Военком старший политрук И. Баранов долго с ним беседовал, познакомил с летчиками. Новичок сразу почувствовал себя здесь, как в родной семье, активно включился в комсомольскую работу, напористо приобретал летный опыт. Командир полка подполковник Ф. Мищенко сам проверил его технику пилотирования.

Каждый день в полку совершались вылеты на прикрытие Ладожской трассы. Молодые пилоты тоже рвались в бой, чувствовали в себе и силу, и смелость.

... Сержант Алексашкин на своем истребителе шел на посадку. В этот самый момент из-за тучи выскочили четыре "мессершмитта" и устремились в атаку. Наш летчик оказался в очень невыгодном положении. Но он не растерялся и принял неравный бой - развернул свою машину навстречу врагу и открыл огонь. К сожалению, фашисты подбили его самолет и он упал на окраине аэродрома{117}.

Очевидцами этого поединка оказались командир корпуса Б.Е. Ерлыкин, военком полка Л.И. Гольдфельд, ряд летчиков и техников.

- Какой бесстрашный и находчивый юноша, - сказал тогда об Алексашкине полковник Е.Е. Ерлыкин.

Летчики 123-го истребительного авиационного полка с честью выполняли задачу по прикрытию Дороги жизни. В донесениях тех дней неизменно сообщалось: "Летчики охраняли ледовую трассу", а дальше говорилось об их подвигах, и почти каждый день упоминались фамилии коммунистов Н. Мажаева, Г. Жидова, И. Пидтыкана, В. Харитонова, Д. Николаева, И. Беляева, А. Евсеева.

Самоотверженно сражались над Дорогой жизни и летчики других полков. Много подвигов совершили питомцы прославленного 158-го полка - полка героев, как его нередко называли. Вновь прославились Герои Советского Союза командир полка майор В.И. Матвеев и лейтенант П.Т. Харитонов, в одном из боев совершил таран А.В. Чирков.

О подвиге капитана П.А. Пилютова (154-й истребительный авиационный полк) говорил весь Ленинград. На транспортные самолеты, увозившие детей, набросились шесть вражеских истребителей. Пилютов один ринулся им наперерез, сбил двух фашистов и спас детей.

Героем Ладоги называли также летчика старшего лейтенанта П.А. Покрышева.

Над Ладожским озером, вблизи острова Зеленец в схватке с фашистами 1 января 1942 года погиб командир 158-го истребительного авиационного полка Герой Советского Союза Владимир Иванович Матвеев.

О подвигах ленинградца В. И. Матвеева знал весь фронт.

8 июля 1941 года он тараном сбил фашистского бомбардировщика. К концу 1941 года на его счету числилось уже 13 уничтоженных самолетов врага.

И вот бой 1 января. Четверка истребителей под командованием В. И. Матвеева патрулировала над ледовой трассой у острова Зеленец. Появились два вражеских истребителя и направились к колонне автомашин, шедшей по ледовой трассе. Матвеев подал команду ведомым и сам устремился в атаку. А в это время из облаков вынырнула еще пара "мессершмиттов" и стала преследовать самолет Матвеева. На выручку командиру поспешил Герой Советского Союза П. Т. Харитонов и меткой очередью сбил передний "мессершмитт". Матвеев в этот момент также уничтожил самолет гитлеровца, который гнался за автомашинами.

К месту боя подошла новая группа истребителей врага, теперь их стало около двадцати. Матвеев взмыл вверх и собрал своих ведомых. Хотя фашистских самолетов было в несколько раз больше, наши соколы смело пошли в атаку. Матвеев, как всегда, атаковал первым. Когда он уже настигал врага, сзади подошел другой "мессершмитт" и открыл огонь. Ни Харитонов, ни другие ведомые, которые тоже вели бой, не смогли ничего сделать; машина командира вошла в штопор...

Наши летчики сбили еще два вражеских самолета и не позволили им обстрелять машины, шедшие в Ленинград.

Были потери, были трудности, но ледовая дорога действовала, словно кровеносная артерия, питавшая Ленинград. Ледовую трассу назвали Дорогой жизни, но ее также правомерно можно было назвать и Дорогой подвигов подвигов автомобилистов, летчиков, зенитчиков, прожектористов, связистов, регулировщиков.

Крепла мощь ПВО

Бои по отражению налетов вражеской авиации, удары летчиков и зенитчиков по наземным фашистским войскам показывали, что росла боевая активность воинов ПВО, росла и совершенствовалась. Но все ли было сделано по выполнению приказа Военного совета фронта? Этот вопрос 3 февраля 1942 года обсуждался на собрании партийного актива 2-го корпуса ПВО{118}.

В военный период такое собрание проводилось впервые. Все готовились к нему, как к важному событию. Политотдел корпуса предварительно проанализировал в ряде частей состояние партийно-политической работы, а штаб проверил боевую учебу и боеготовность подразделений. Таким образом, вырисовывалась подлинная картина состояния дел в корпусе.

С докладом на собрании актива выступил генерал-майор Г.С. Зашихин. Он подвел итоги боевой работы корпуса за время войны, рассказал об опыте лучших командиров, политработников, партийных организаций. Докладчик и выступавшие в прениях отметили, что в частях и подразделениях улучшилась работа по политическому воспитанию бойцов. Батарея, эскадрилья, рота все больше становились центром политико-воспитательной работы. Все это сказалось на повышении боевой активности воинов и боевой готовности подразделений.

Оценивая достигнутое, партийный актив особое внимание уделил имевшимся недостаткам. Несмотря на сложность обстановки, у некоторых командиров и политработников появилось благодушие и самоуспокоенность, они забывали о том, что решающие бои с фашистскими оккупантами еще впереди{119}.

Собрание партийного актива в своем решении потребовало от всех коммунистов всемерно улучшать политико-воспитательную работу, разжигая у бойцов ненависть к фашистам, стремление делать все, чтобы не допустить вражеские самолеты к городу.

Партийный актив призвал "всех партийных и непартийных большевиков организовать действенное боевое соревнование во всех звеньях ПВО и в связи с 24-й годовщиной Красной Армии добиться общего подъема политической активности и боевой работы всего состава корпуса"{120}.

Это собрание дало партийным активистам хорошую ориентировку, обогатило их опытом. После него в частях прошли партийные и комсомольские собрания, посвященные передовой роли коммунистов и комсомольцев в овладении техникой и решении боевых задач.

7 декабря 1941 года Главное Политическое Управление Красной Армии издало директиву "О ликвидации запущенности в устной пропаганде и агитации". В ней говорилось о том, что в некоторых частях забывают об устной пропаганде и агитации. Директива рекомендовала широко использовать живое слово пропагандиста и агитатора для развития у воинов высокого наступательного порыва, для мобилизации их на решение главной задачи - истребления всех оккупантов, вторгшихся на территорию нашей Родины{121}.

Политический отдел корпуса ПВО сразу же провел ряд мероприятий по претворению этих требований в жизнь. Директиву изучили на совещании командиров и военкомов полков. Вскоре провели однодневный сбор полковых инструкторов по пропаганде. Его участники обменялись опытом, прослушали Доклад о задачах агитационно-пропагандистской работы.

В полках создали агитбригады, в которые вошли наиболее теоретически подготовленные командиры, политработники и офицеры штабов.

В январе во всех полках пересмотрели состав агитаторов и групповодов политзанятий, причем групповодов утвердили приказом по части, а кандидатуры агитаторов-комсомольцев обсуждались на заседаниях президиумов или бюро организаций ВЛКСМ. Все это повышало ответственность и авторитет агитаторов и групповодов. В частях стали регулярно проводить для них семинары.

В результате всех этих мероприятий в подразделениях значительно оживилась агитационно-пропагандистская работа, в нее включились многие командиры, в батареях чаще стали выступать старшие начальники.

Полковые политработники большую часть времени проводили в батареях. Не легкими были эти "путешествия" в морозную блокадную зиму. Машины не ходили, так как на строгом учете находился каждый литр горючего. Добирались пешком, а от штаба полка до батарей 10-20 километров.

В районе Лисьего носа располагался штаб 115-го зенитного артиллерийского полка. И вот на дорогах, идущих от него на север и к Левашово, можно было часто увидеть двух политруков. Оба молодые, и оба худые, бледные. Это были секретарь партийного бюро 115-го полка Е. А. Хавкин и инструктор по пропаганде Л. А. Науменко. Сослуживцы говорили, что они похожи друг на друга самоотверженностью в работе. На улице трескучий мороз или пурга, а они шли в батареи. "Нужно идти", - говорили. На завтрак - 100 граммов хлеба и кипяток. Дневной мизерный блокадный паек - в сумке. В батарее ни тот, ни другой не брали даже ложку супа (о хлебе и разговора не могло быть). Только кипяток...

Их хорошо знали в батареях и приветливо встречали, забрасывали вопросами о положении на фронтах, о международных событиях. Оба умели беседовать с людьми. Хавкин имел большой фронтовой опыт. В зенитный полк он прибыл после ранения из стрелковой части, награжденный двумя орденами. Науменко в 1939 году окончил машиностроительный институт, работал на заводе в Люблино мастером. Потом - служба в армии.

В один из январских дней они пришли на позицию 15-й батареи, которой командовал старший лейтенант Бритвич. Стояла она между станциями Горская и Левашово. Лев Александрович Науменко раньше работал военкомом этой батареи и знал здесь каждого. Все, кто вступал в партию, получали у него рекомендации. На этот раз в батарее тоже проводилось заседание партийного бюро полка, рассматривавшее заявления о приеме в партию. Потому-то и ходили вместе два члена партбюро - Хавкин и Науменко, а третьим был военком дивизиона политрук Иван Михайлович Палатченко.

После заседания бюро Науменко прочитал бойцам лекцию о международном положении. Потом они с Хавкиным пошли беседовать с бойцами в расчетах, проинструктировали активистов.

Начало темнеть, когда Хавкин и Науменко направились обратно в штаб полка. Длинной и утомительной показалась им заснеженная дорога...

После войны Лев Александрович Науменко часто встречался с зенитчиками, которых рекомендовал в партию. Встречал он их и на предприятиях объединения "Позитрон", где работал заместителем генерального директора. На его груди рядом с орденом Красной Звезды и медалью "За оборону Ленинграда" сверкают три ордена Трудового Красного Знамени и орден "Знак Почета".

Активными помощниками военкомов подразделений, опытными агитаторами показали себя заместители политруков. Они пользовались у красноармейцев большим уважением, которое завоевали в боях своей смелостью, мужеством, активной работой.

Кипучей энергией отличался замполитрука Горбачев. Куда бы он не пришел, вокруг него сразу же собирались бойцы: он расскажет о новостях, о положении на фронтах, поговорит по душам, если надо, поможет любому. Он участвовал во многих боях. Однажды батарея подверглась ожесточенной бомбежке. Горбачев своим спокойствием подбадривал бойцов.

В батарее не было дела, активным участником которого не становился бы замполитрука Сергей Новиков. Беседы и выпуск боевого листка, соревнование трубочных и разработка нового планшета для трансформации данных звукоулавливателя, работа на боевом дежурстве и лихая пляска под батарейную гармошку - всюду успевал замполитрука Новиков. А еще он успевал подметить перемену в настроении любого бойца, потому что каждого он хорошо знал, много работал индивидуально, отдавая товарищам весь жар своего сердца{122}.

Таких заместителей политруков работало в подразделениях много. Политотдел корпуса изучал их опыт, популяризировал на совещаниях, заботился об их политической подготовке.

В начале марта 1942 года политотдел организовал корпусные 10-дневные курсы заместителей политруков. Занятия начались докладом генерал-майора Г.С. Зашихина "Задачи ПВО Ленинграда"{123}.

Программа курсов сочетала военно-политическую учебу с обсуждением опыта работы лучших замполитруков, групповодов политзанятий, агитаторов.

После проведенных в частях семинаров значительно активизировалась деятельность и низовых агитаторов - самого многочисленного отряда политических бойцов.

Боевыми агитаторами стали многие офицеры. Вот как характеризовал военком 72-го отдельного радиобатальона ВНОС батальонный комиссар М. Ф. Ермолов работу военного инженера 3-го ранга Г. Н. Шеина: "Тов. Шеин является задушевным большевистским агитатором своего расчета. Имея ученую степень кандидата технических наук, он и сейчас работает над усовершенствованием прибора, с помощью которого можно определить тип и высоту самолета. Часто целыми ночами тов. Шеин следит за состоянием работы аппаратуры станции и ведением боевой работы. Днем же он проводит занятия по технике с красноармейцами и командирами, вечерами - беседы на политические темы. Этот человек - истинный патриот своей Родины"{124}.

Увлекательно проводил беседы с летчиками, техниками, мотористами молодой кандидат в члены партии лейтенант Михаил Евтеев из 44-го истребительного полка. Он зарекомендовал себя боевым летчиком, своей смелостью, готовностью в любой обстановке придти на помощь товарищу завоевал всеобщее уважение (в 1943 году ему присвоили звание Героя Советского Союза. У него всегда находилась в кармане газета. Появится свободная минута, он вынимает газету: "Посмотрим, что творится в мире..."{125} И вокруг собираются товарищи, а вскоре завязывается горячая беседа.

В оживлении агитационной и пропагандистской работы частям ПВО большую помощь оказали партийные органы Ленинграда. Политработники часто бывали в юродском Доме партийного просвещения, получали там консультации и литературу. В подразделениях выступали с лекциями и докладами ученые, писатели, партийные работники, проходили встречи с рабочими ленинградских предприятий.

В батареях 194-го зенитного полка, например, не раз выступал писатель Николай Тихонов.

- Каждый его приезд, - вспоминает бывший военком полка подполковник в отставке К.А. Привалов, - становился большим событием. Бойцы буквально засыпали его вопросами, на которые он с удовольствием отвечал. Беседы, как правило, затягивались надолго.

Политорганы и партийные организации города часто проводили совместные собрания, митинги, вечера. 26 апреля с огромным подъемом прошел вечер встречи комсомольского актива. частей ПВО с городским комсомольским активом, на котором присутствовало 700 человек. В заключение вечера состоялся концерт художественной самодеятельности 2-го полка ВНОС и фронтовой бригады Ленинградского Дома Красной Армии{126}.

Такие встречи оставляли у воинов огромное впечатление.

Важнейшим направлением в агитационно-пропагандистской! работе являлось разъяснение бойцам планов фашистского командования, показ злодеяний, которые творили оккупанты на советской земле. Об этом в то время буквально каждый день сообщали радио и газеты.

В районе Кискино под Ленинградом 29 сентября 1941 года у убитого гитлеровского унтерофицера был обнаружен приказ по 489-му пехотному полку от 25 сентября. Командир полка писал: "Я приказываю открыть огонь по каждому русскому, как только он появится на расстоянии шестисот метров". По каждому - это значит по женщинам и детям, лишь бы они были русскими.

Дальше в приказе говорилось: "Русский должен знать, что он имеет против себя решительного врага, от которого он не может ждать никакого снисхождения.."{127}

Об этом приказе писали "Правда", все армейские газеты. По материалам газет во всех батареях, эскадрильях политработники провели беседы.

В те дни всюду читалась и обсуждалась нота Народного комиссара иностранных дел СССР от 6 января 1942 года "О повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях". Она звучала грозным обвинительным актом против гитлеровцев, вызвала у наших бойцов ненависть к фашистам, стремление лучше готовиться к решающим схваткам с врагом, бдительно оберегать город Ленина.

Политико-воспитательная работа во время боев включала в себя много различных направлений. Особенно гибкой она должна была быть в условиях блокады, когда бойцы переживали невероятные трудности, лишения и несмотря на это вели активные боевые действия.

На первый взгляд может показаться не очень к месту забота командиров и политработников, например, об организации художественной самодеятельности или о переносных библиотечках в то время, когда бойцы были измучены недоеданием, холодом, изнурительной боевой работой. Может лучше было предоставить их самим себе, пусть бы больше лежали, спали? Нет, конечно.

Моральные силы человека питаются многими источниками. Потому-то даже в самую трудную зиму 1941-1942 гг. в частях ПВО действовали клубы, библиотеки, развертывалась художественная самодеятельность.

В 194-м зенитном артиллерийском полку работники клуба оборудовали агитмашину, на которой имелась радиоустановка с мощным громкоговорителем, киноустановка и походная библиотека. Прибытие агитмашины на позиции батарей бойцы всегда встречали с радостью.

В конце октября, когда фронт стабилизировался, военком батареи Чижов пошел в полковую библиотеку и скомплектовал для подразделения походную библиотеку. В нее вошли книги М. Шолохова, В. Маяковского, А. Толстого, произведения о прославленных полководцах Красной Армии Фрунзе, Чапаеве, Котовском, книги из "Библиотеки красноармейца". Военком нередко организовывал коллективное чтение и обсуждение книг.

Так поступали политработники и в других подразделениях. Книга всегда была с бойцами.

На фронте каждый командир и политработник убедился в том, что действительно "песня и стих - это бомба и знамя". Только отгремели напряженнейшие бои осени 1941 года, а в праздник Октября уже почти во всех батареях состоялись концерты художественной самодеятельности.

Еще шире развернулась самодеятельность накануне Нового года.

Репетиции проходили в трудных условиях. Декабрь оказался самым холодным и голодным месяцем. Но всех согревала радость, вызванная нашей победой под Москвой, успехом под Тихвином. А тут еще сообщение: с 25 декабря ленинградцам увеличены нормы хлеба (до этого они все время снижались).

И новогодние вечера всюду прошли с подъемом, у всех крепла уверенность в нашей победе.

В батарее, которой командовал лейтенант И. Прусс, днем прошли соревнования заряжающих, трубочных, прибористов. Многие бойцы показали возросшую выучку. А вечером они выступали на импровизированной сцене.

На новогоднем собрании с докладом об итогах 1941 года и перспективах нашей борьбы в наступающем году выступил военком корпуса бригадный комиссар А.А. Иконников. Затем взволнованно говорили красноармейцы Пин, Акимов, Сивой.

После собрания состоялся концерт художественной самодеятельности. Задорная песня сменялась пляской, потом читались стихи. А в заключение зазвучал хор батареи. Пели все - с увлечением, с подъемом{128}.

В планах политотделов корпусов, политработников частей и подразделений того времени можно встретить пункты, казалось бы, не имевшие отношения к партийно-политической работе. "Проверить быт солдат (порядок в землянках, умывание и т. д.)", "проверить закладку продуктов в котел и выдачу пищи" таких и подобных записей в планах имелось не мало. Политработники обязаны были вникать во все стороны жизни, так как они влияли на настроение людей, а, следовательно; на боевую деятельность подразделений.

Люди жили в землянках, топливо достать трудно. Даже умывание становилось не легкой проблемой. В этих неудобствах иногда некоторые бойцы утром не хотели побриться и умыться. А если допустить такое раз, другой, то человек может опуститься. Беседы командиров, политических и медицинских работников о бытовой культуре, о личной гигиене, утренние осмотры (было твердое требование проводить их) не допускали подобных явлений.

В условиях блокады само обеспечение подразделений ПВО продовольствием, обмундированием, обувью представляло сложную задачу. Зенитный артиллерийский полк имел 45 подразделений, а полк аэростатов заграждения 120 отдельных точек. В таких условиях требовалась исключительно четкая работа всех тыловых органов.

Поэтому политотделы корпусов всеми мерами активизировали деятельность партийных и комсомольских организаций тыловых и обслуживающих подразделений, добиваясь честного и добросовестного выполнения своего долга каждым коммунистом и комсомольцем, каждым воином тыла. Большое внимание воспитательной работе с воинами обслуживающих подразделений уделял начальник тыла корпуса, а затем армии полковник Н.И. Конюшков.

Несмотря на все трудности, тыловые органы справлялись с материально-бытовым обслуживанием воинов. В подразделениях оборудовали землянки - бани, печи для них очень быстро изготовили на ленинградских заводах. Важную роль сыграл плавучий санпропускник, построенный для частей ПВО рабочими завода. Медицинские работники частей своевременно проводили противоэпидемические мероприятия.

Всем этим и объясняется "чудо": в труднейших условиях блокады в войсках не было массовых инфекционных заболеваний.

В трудных условиях блокады работники тыла проявили много изобретательности в организации ремонта техники, транспортных средств, а также в использовании машин. По инициативе начальника тыла полковника Н.И. Конюшкова в 1942 году была организована выставка техники, приспособленной к эксплуатации в условиях блокады. Организовывалась она для обмена опытом. На ней, в частности, представлялись газогенераторные машины, которые широко использовались в войсках ПВО. На выставке, очевидно впервые в истории, демонстрировался двигатель, работавший на водороде.

История его возникновения такова. Во время блокады войска ПВО получали крайне мало бензина. Воентехник Б.И. Шелищ, работавший в полковой мастерской по ремонту автолебедок, занялся поиском заменителя бензина. Он решил использовать водород, отработанный в аэростатах заграждения и выпускаемый в воздух. В декабре 1941 года Б.И. Шелищ разработал аппаратуру, позволявшую использовать водород в качестве горючего без конструктивных изменений самого двигателя автомашины. Вскоре на водороде работало уже около 200 лебедок, опускавших аэростаты заграждения, а также легковая автомашина. В 1944 году Б. И. Шелищ получил авторское свидетельство.

Так водородный двигатель, о котором много пишется сейчас, появился в Ленинграде в самое трудное для него время - в дни блокады{129}.

Один зимний блокадный месяц сменялся другим, таким же холодным и трудным. Наши бойцы уставали, работали буквально на пределе сил, и все же они оставались такими же неукротимыми в своем стремлении отстоять Ленинград, разгромить врага у его стен. Победа советских войск под Москвой вдохновляла защитников Ленинграда, они настойчиво готовились к решительному удару по врагу.

Это их стремление особенно ярко проявилось в широко развернувшемся боевом соревновании с зенитчиками Москвы, в движении истребителей фашистских оккупантов.

Воины ПВО горячо откликнулись на призыв партийного актива корпуса и дружно включились в соревнование в честь XXIV годовщины Красной Армии. По поручению личного состава командование корпуса обратилось с письмом к воинам ПВО Москвы с предложением начать боевое соревнование.

"... Ваш боевой успех, дорогие товарищи, - говорилось в письме, воодушевил нас к еще большему напряжению всех наших сил по обороне героического Ленинграда".

Воины ПВО брали обязательства:

1) Не допустить к городу Ленина ни одного фашистского самолета, бить их без промаха в каждом квадрате неба...

2) Сокрушительным огнем орудий и пулеметов в районе непосредственного соприкосновения с наземным противником беспощадно истреблять вражескую пехоту, танки, минометы, артиллерию{130}.

Воины ПВО дали слово отлично овладевать боевой техникой, отдать все силы на разгром врага. Авиаторы 7-го истребительного авиационного корпуса в соревновании с защитниками столицы приняли свои обязательства, среди них такие:

- систематически обобщать боевой опыт передовиков-истребителей, делать его достоянием всего личного состава и на этой основе растить экипажи, звенья и эскадрильи снайперов и настоящих мастеров воздушного боя;

- не иметь в составе корпуса летчиков-истребителей, не открывших счет сбитых фашистских самолетов{131}.

Москвичи приняли предложение о соревновании. В телеграмме командования Московской зоны ПВО говорилось:

"Ваш вызов на боевое социалистическое соревнование к XXIV годовщине Красной Армии обсужден представителями частей нашего Московского района ПВО, одобрен и принят полностью. Вам, славным товарищам по оружию, отвечаем, что все наши боевые средства держим наготове, чтобы уничтожать всех фашистов до единого, пробравшихся на территорию нашей Родины в качестве ее оккупантов.

Заверяем вас: будьте спокойны, мы примем все меры обороны и сделаем все от нас зависящее, чтобы защитить прекрасную столицу - родную Москву, которая является символом единства, мощи и воли к победе"{132}.

Тексты обязательств и писем печатались в газетах "Защита Родины" и "Атака". Сразу же в подразделениях их обсудили на собраниях, митингах. Выступавшие воины вносили конкретные предложения по повышению боевой готовности, усилению ударов по врагу, обещая с честью выполнить свой долг.

- Будем работать еще лучше, - заявил на митинге приборист красноармеец Прусаков (189-й зенитный артиллерийский полк), - на "отлично" овладеем боевой техникой, чтобы каждый снаряд, выпущенный из нашего орудия, бил в сердце врага{133}.

Так говорили все воины. Так говорили люди, переносившие тяготы блокадной зимы. Казалось, до соревнования ли им? Где взять силы для тренировок, занятий у орудий и приборов на лютом морозе? Но в том и состоит существо животворного советского патриотизма, что он умножает силы человека, поднимает его на подвиг. Воины стремились отстоять город Ленина, и эта великая цель воодушевляла их, помогала преодолевать неимоверные трудности.

Соревнование с москвичами придало новый накал борьбе за выполнение боевых нормативов (хрононорм), за отличное овладение своей и смежной специальностями. Еще более активно развернулось движение истребителей фашистских оккупантов. Во всем этом большую роль играли комсомольские организации.

Активно работала, например, комсомольская организация пятого дивизиона 115-го зенитного полка, которую возглавлял старшина Александр Федосеевич Бережной{134}. На собраниях в батареях члены ВЛКСМ решили: каждому отлично овладеть своей специальностью зенитчика и личным оружием (винтовкой, гранатой), научиться заменять товарища. Бюро ВЛКСМ Дивизиона, комсорги батарей каждый день следили, кто и как выполняет обязательства. Результаты соревнования отражались в стенных газетах и боевых листках, о них шел разговор в беседах.

Особенно большую активность проявляла комсомольская организация 23-й батареи, где секретарем был сержант Ценципер. Здесь хорошо наладили взаимопомощь, передачу опыта отличников. Командир батареи старший лейтенант Цыганков, командир взвода комсомолец младший лейтенант Юрасов организовали систематические тренировки и сами много работали отдельно с каждым бойцом.

- В те дни в батарее регулярно выпускались стенная газета и сатирическая "Колючка", - вспоминает А. Ф. Бережной, доктор филологических наук, декан факультета журналистики Ленинградского университета. - В них остро критиковались упущения. Рисунки, стихи действовали на людей сильнее, чем взыскания. Широко популяризировался опыт лучших бойцов, например, наводчика Глушкова.

Когда командир полка подполковник В. Г. Привалов выступал с докладом на заседании Военного совета армии, он показывал там батарейные газеты. Они заслужили одобрение.

Зенитчики пятого дивизиона хорошо овладели техникой, успешно отражали налеты вражеской авиации.

По инициативе коммунистов и комсомольцев в 169-м зенитном артиллерийском полку (командир подполковник П.Гордиенко, военком батальонный комиссар И. Григорьев) развернулась борьба за снайперские расчеты и батареи.

Первыми начали такое соревнование бойцы расчета младшего сержанта В. Афиногенова.

- Недавно меня приняли в партию, - писал в те дни в газете В. Афиногенов. - Этот счастливый день я ознаменовал по-своему: отправился корректировать огонь батареи и помог товарищам подавить вражеский пулемет, разрушить блиндажи и истребить 25 гитлеровцев{135}.

Бойцы этого расчета вызвали на боевое соревнование расчет сержанта П.Л. Киласония. Вызов был принят, и соревнование началось. 17 февраля Киласония записал: "Ведем огонь по немецким оккупантам. Выпущено 37 снарядов. Уничтожено 2 миномета, 1 крупнокалиберный пулемет, 1 дзот. Истреблено 30 фашистских автоматчиков". Счет этот рос с каждым днем.

В эти месяцы защитники Ленинграда принимали делегации трудящихся Урала, Сибири. Трогательные встречи вызывали у воинов большой подъем боевой активности.

На позицию батареи лейтенанта П. Н. Петрунина приезжали гости из Свердловской области. Старый доменщик Дмитрий Петрович Мухоркин рассказал бойцам о героической работе уральских металлургов, о рекордных плавках. Зенитчики показали гостям свою позицию, доложили о боевой работе: батарея сбила 15 вражеских самолетов, уничтожила много гитлеровцев. Степан Дмитриевич Воронихин вручил отважным зенитчикам подарки от уральцев.

- Передайте всей стране, что город Ленина сбережем, - заявил старший сержант В.А. Егоров от имени сослуживцев.

Все больше крепли связи воинов ПВО с рабочими ленинградских предприятий. Однажды в морозный день на аэродром 26-го истребительного авиационного полка прибыла делегация работников хлебопекарни, которой заведовала Серафима Жудова. Перед поездкой хлебопеки долго гадали: какой подарок привезти летчикам. Решили испечь выборгский крендель. Пригласили старейшего мастера Павла Антоновича Никитина. Но где взять белой муки, масла, специй? Ничего нет. И все же делегация поехала с кренделем.

Встретил делегацию командир полка майор Б. Романов, собрались свободные от полетов летчики. Присутствовал и Алексей Севастьянов, о подвиге которого знали все ленинградцы.

С этой встречи завязалась дружба авиаторов и хлебопеков. Не раз бывали на пекарне летчики, своим человеком там стал Герой Советского Союза Николай Щербина.

В праздник Красной Армии во всех полках побывали концертные бригады ленинградских артистов. Воины встречали их с энтузиазмом.

Встречи с ленинградцами, приезд делегаций из далеких областей показывал воинам, с каким вниманием весь советский народ следит за борьбой Ленинграда, и это умножало их силы.

В соревновании рождались новые начинания, которые способствовали лучшему овладению техникой, успешному решению боевых задач. В батареях, находившихся недалеко от переднего края обороны, все шире развертывалось движение истребителей фашистских оккупантов. Особенно широко оно развернулось после фронтового совещания снайперов.

По указанию политотдела, в корпусной газете под заголовком "Передовые истребители фашистов" систематически печатались сообщения о боевых делах подразделений, расчетов и отдельных воинов.

4 марта в газете напечатали призыв "Открыть лицевой счет истребителя фашистов - дело чести каждого бойца и командира!" В передовой статье сообщалось об учреждении книжки с лицевым счетом истребленных фашистских оккупантов.

Вскоре такие книжки начали вручать воинам. Орудийный расчет коммуниста младшего сержанта В. Афиногенова (169-й зенитный артиллерийский полк) отличился многими боевыми Делами: 23 февраля он разрушил вражеский дзот, 12 марта уничтожил склад боеприпасов, 13 марта разбил дом, где находились гитлеровцы, подавил пулемет и орудие. Лицевой счет этому расчету вручался во время встречи с делегацией Свердловской и Омской областей{136}. Этот день для всех воинов стал памятным.

Широко развернулось боевое соревнование у авиаторов. Лозунг "В каждом бою сбивать вражеские самолеты!" становился правилом каждого пилота.

Летчики 26-го истребительного полка почти каждую ночь наносили штурмовые удары по вражеской артиллерии. За одну февральскую ночь на штурмовку фашистских батарей вылетали Б. Романов, Н. Щербина, Ф. Скрипченко, Н. Молтенинов, Максимов и другие.

В марте капитан В. Мациевич за одну ночь подавил две батареи врага, которые вели огонь по Ленинграду. В следующую ночь, 15 марта, Мациевич вылетал дважды, и снова замолчали две батареи. В расположении одной из них возник пожар{137}.

Так, изо дня в день в блокадную зиму росли боевое мастерство и активность воинов ПВО. Они наносили по фашистским оккупантам все более сильные удары.

Несмотря на блокаду, на протяжении всей зимы шло наращивание мощи противовоздушной обороны Ленинграда. В зенитных артиллерийских полках старые 76-миллиметровые орудия заменяли пушками 85-мм калибра. Батареи с тремя орудиями доукомплектовывались до четырехорудийного состава.

К тому времени 72-й отдельный радиобатальон имел уже 9 радиолокационных станций "Редут". Они были установлены в Кавголово, Кронштадте, на Волковом кладбище, Лесном проспекте, в Ириновке и других местах. Таким образом, вокруг Ленинграда было образовано кольцо обнаружения самолетов на глубину до 200 км{138}.

Поступили первые шесть станций орудийной наводки (СОН-2). Осваивать их в подразделениях помогали капитаны Рогинский, Рыкачев, техник-лейтенант Скородумов.

Усиливались авиационные полки. Они получали новые истребители МИГ-3, ЛАГГ-3, ЯК-1, имевшие большую скорость и более сильное вооружение, чем старые машины.

У авиаторов большой подъем вызвало присвоение 44-му полку звания "гвардейского" и преобразование его в 11-й гвардейский истребительный авиационный полк (командир подполковник В.Г. Благовещенский, военком батальонный комиссар В. А. Наумов){139}. Гвардейцы на митинге дали обещание с честью оправдать это высокое звание, уничтожать врага, не зная страха, презирая смерть{140}.

В начале апреля были проведены важные организационные мероприятия.

По постановлению Государственного Комитета Обороны от 5 апреля 1942 года на базе 2-го корпуса ПВО была создана Ленинградская армия противовоздушной обороны. В ее состав вошел и 7-й истребительный авиационный корпус{141}.

Командующим армией назначили генерал-майора Г.С. Зашихина, членами Военного совета - председателя Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся П.С. Попкова, бригадных комиссаров Ф.Ф. Верова и А.А. Иконникова. Начальником политотдела стал полковой комиссар И.И. Геллер, начальником штаба - полковник П.Ф. Рожков.

Создание армии значительно усиливало всю систему ПВО, ее органы управления, а это позволяло улучшить руководство боевыми действиями войск.

Таким образом, к весне значительно укрепилась противовоздушная оборона Ленинграда. На охране его неба стояли не только части ПВО, но также авиация фронта, ПВО Краснознаменного Балтийского Флота, между которыми выработалось четкое взаимодействие. Свою возросшую мощь защитники Ленинграда продемонстрировали при отражении массированных налетов врага в апреле и мае 1942 года.

Провал операции "Айсштосс"

Перед началом весенней навигации фашистское командование попыталось нанести внезапный удар авиации по кораблям Краснознаменного Балтийского Флота, стоявшим на Неве, и вывести их из строя. Налет они готовили массированный, с разных направлений и на разных высотах.

Своей операции гитлеровцы дали кодовое название "Айсштосс" ("Ледовый удар"). Возлагали они на нее большие надежды: им очень мешали корабли Краснознаменного Балтийского Флота, представлявшие собой мощную силу в обороне Ленинграда.

Фашисты думали, что после блокадной зимы Ленинград уже не способен к обороне. Еще в новогоднем приказе Гитлер писал, что "не позднее чем через три-четыре недели Ленинград, как спелое яблоко, упадет к нашим ногам ..."

Но фашисты и на этот раз просчитались.

В марте враг предпринял целую серию разведывательных полетов вдоль Невы. По их направлению наше командование разгадало замысел врага. 31 марта части ПВО получили предупреждение о возможности налета и указания, как его отражать{142}.

Было организовано четкое взаимодействие средств ПВО Ленинграда и Краснознаменного Балтийского Флота. На подступах к стоянке кораблей усилили группировку зенитных батарей, а непосредственно у реки поставили восемь батарей среднего и пять батарей малого калибра, а также зенитные пулеметы для борьбы с пикирующими самолетами. Готовились к отражению удара и истребительные авиационные полки, велось усиленное патрулирование в воздухе. Постоянно следили за воздухом расчеты радиолокационных станций.

Командиры и политработники провели с воинами беседы о готовящемся налете вражеской авиации, приняли все меры для повышения бдительности и боевой готовности. Особое внимание они уделяли отработке приемов стрельбы по пикировщикам.

На дежурство по командному пункту 2-го корпуса ПВО 4 апреля заступила оперативная группа во главе с полковником А. П. Рысевым. Инструктируя офицеров, он передал им указания командира корпуса:

- Все данные говорят о том, что фашисты готовят налет силами авиации. Погода им благоприятствует. Поэтому надо проявлять особую бдительность{143}.

4 апреля в 18 часов 35 минут операторы радиолокационной станции "Редут" № 4 (располагалась она у Волкова кладбища) сержанты В.В. Угрюмов и А. Н. Курапов обнаружили группу самолетов в 115 км южнее Ленинграда. Начальник станции лейтенант Шаталин доложил о враге на главный пост ВНОС. В то же время эту цель засекла и станция "Редут" № 5, начальником которой был воентехник 2 ранга М.И. Иоффе, операторами А.Н. Новиков и М.Г. Ратнер. Потом появились вторая и третья группы самолетов. Все они шли курсом на Ленинград.

Воины ПВО изготовились к бою, в городе раздался сигнал воздушной тревоги.

Фашистские бомбардировщики шли тремя волнами, всего их насчитали более ста. Их сопровождали более двух десятков истребителей{144}.

Когда фашистские бомбардировщики приблизились к городу, дальнобойная артиллерия врага начала ожесточенный обстрел Ленинграда, районов огневых позиций зенитных батарей и ряда аэродромов. Как позднее выяснилось, замысел у фашистского командования был такой: огнем артиллерии подавить противовоздушную оборону и расчистить путь бомбардировщикам. А бомбардировщикам ставилась задача: идти несколькими эшелонами с разных направлений, прорваться к городу и нанести удар по кораблям Краснознаменного Балтийского Флота. Истребительная авиация должна была блокировать наши аэродромы, чтобы советские истребители не смогли помешать намеченной операции.

Но своевременное обнаружение врага радиолокационными станциями и четкое управление с командного пункта корпуса сыграли свою роль. Наши летчики-истребители еще до артиллерийского обстрела успели подняться в воздух. Блокировать аэродромы не удалось и вражеским истребителям.

Нервы у защитников города Ленина оказались крепкими, а система ПВО устойчивой. На вражеские дальнобойные батареи обрушила огонь фронтовая и корабельная тяжелая артиллерия. Армаду бомбардировщиков еще на подступах к городу встретили наши летчики-истребители. В воздухе над небольшим пространством закружились каруселью многие десятки самолетов. В небе стоял натужный гул моторов, слышался треск пулеметных очередей, грохот пушек...

Четверка наших истребителей во главе со старшим лейтенантом И. Чмутенко врезалась в строй бомбардировщиков, завязалась жестокая схватка. Старший лейтенант Г. Панарин первым поджег "юнкерс", и тот пошел на снижение. Панарин догнал его и метким снарядом вогнал в землю. Чмутенко, С. Харитонов и Шекунов атаковали другие машины и рассеяли всю группу{145}.

Вылетев по тревоге, летчики 26-го истребительного авиационного полка старшие лейтенанты Г. Беликов, Н. Аполлонин и Д. Оскаленко в районе Урицка встретили группу "юнкерсов" и с ходу атаковали их. Фашисты прикрылись сильным огнем. И все же наши летчики сумели подойти к ним на близкую дистанцию. Атака оказалась успешной: враг потерял сразу три бомбардировщика.

Своими смелыми атаками советские истребители расстроили боевые порядки вражеских бомбардировщиков, многие из них вынуждены были повернуть обратно.

Летчикам-истребителям большую помощь в бою оказывало наведение на цель по радио с земли. У них будто увеличился обзор, они могли лучше ориентироваться в обстановке. Отлично работал расчет радиотелеграфистов и электромехаников пункта радиосвязи, который возглавляли старший сержант Г.Ф. Никифоров и сержант А.С. Занин. Оперативно действовал и расчет радиостанции, которым командовал сержант Н.П. Львов. Член Военного совета фронта объявил этому расчету благодарность, всех бойцов наградили медалями "За отвагу".

На границе города самолеты фашистов попали под плотный огонь зенитной артиллерии. Несмотря на то, что бомбардировщики шли несколькими группами и на разных высотах, за их полетом постоянно следил командный пункт 2-го корпуса ПВО. Радиолокационные станции и наблюдательные посты, расположенные вокруг города и в самом городе, давали исчерпывающую информацию.

Большинство бомбардировщиков не смогло прорваться через завесу зенитного огня. Они сбросили бомбы в залив, на подступах к городу и повернули обратно. Но все же 58 бомбардировщиков прорвались к городу. Однако огонь зенитчиков вынуждал их метаться из стороны в сторону, не позволял подойти к кораблям{146}.

В этом бою зенитчики проявили не только исключительную стойкость и отвагу, но и возросшее мастерство, умение уничтожать пикирующие самолеты.

Позиции дивизиона, которым командовал капитан И.Ф. Моисеенко (115-й зенитный артиллерийский полк) были буквально изрыты вражескими снарядами, но зенитчики не прекращали огня по самолетам. Младшего лейтенанта Е.С. Юрасова взрывом бомбы оглушило. Поднявшись, он встал у орудия и управлял его огнем.

В трудной обстановке оказалась и батарея, которой командовал старший лейтенант П.А. Каплар (351-й зенитный артиллерийский полк). Артиллерия фашистов обстреливала ее позицию, а в это время близко появились прорвавшиеся к городу бомбардировщики. Разведчик Кузьменков точно определил курс самолетов, а дальномерщик Кондратов - высоту и дальность. Батарея открыла меткий огонь по самолетам. "Юнкерсы" попытались бомбить с пикирования. Орудийный расчет сержанта Беспалова сбил один из них, остальные были вынуждены уйти.

Так в трудном бою проявилась возросшая выучка зенитчиков. Значит, не случайно зимой эта батарея в соревновании за повышение боевого мастерства завоевала переходящее Красное знамя полка.

Героически сражались зенитчики третьей батареи 192-го зенитного полка (командир батареи коммунист Алексеенко, военком политрук Кочкин). Батарея сбила два фашистских бомбардировщика{146}. В этом бою особенно отличились парторг приборист Изместьев, коммунисты - командир орудия Крупинов, старший стереоскопист Голынский, наводчик Митин.

Батареи 169-го зенитного полка, занимавшие позиции в Торговом порту, метким огнем заставили фашистские бомбардировщики повернуть назад.

Стойко сражались воины первой батареи, которой командовал лейтенант Н.П. Мильченко. Артиллерийский огонь врага во время боя повредил два орудия. Старший сержант Кантемиров быстро устранил повреждения и орудия продолжали стрельбу. Батарея сбила "Юнкерс-88". Полк в этот день уничтожил четыре вражеских самолета{147}, а воины 194-го зенитного полка сбили пять и повредили пять фашистских самолетов.

Дорого обошелся этот налет гитлеровцам: 25 самолетов были сбиты и 10 подбиты{148}. Это - из 58 прорвавшихся к городу. Боевые корабли, стоявшие на Неве, почти не пострадали.

Ночью 4 апреля в Ленинграде снова раздалась воздушная тревога: с юга шли 18 фашистских бомбардировщиков. Зенитчики открыли заградительный огонь и вынудили большинство самолетов повернуть обратно. Только восемь машин прорвались к городу, но зенитчики помешали им прицельно нанести удары. Таким образом, ночной налет также не принес фашистам успеха.

Писатель Вс. Вишневский, находившийся в Ленинграде, 5 апреля писал: "... Корабли после вчерашних и ночных налетов стоят нерушимо... Военная цель налета - разрушение кораблей и удар по аэродромам - не достигнута"{149}.

В этот день особенно наглядно проявилась возросшая мощь противовоздушной обороны Ленинграда, искусство командования и боевое мастерство воинов.

На следующий день утром командиры и политработники во всех подразделениях провели беседы, рассказали воинам об успешном отражении налетов вражеской авиации и призвали их быть еще более бдительными, так как враг не отказался от своих намерений.

Все подразделения ПВО находились в постоянной готовности к бою. Операторы радиолокационных станций непрерывно "прощупывали" небо, уделяя особое внимание южному направлению. Летчики вели воздушную разведку вражеских аэродромов. На одном из аэродромов они обнаружили значительное сосредоточение фашистских самолетов. 26-й истребительный авиационный полк получил приказ разгромить их.

15 апреля группа в 11 самолетов во главе с командиром полка подполковником Б. Н. Романовым скрытно подошла к аэродрому и обрушила удар по самолетам, находившимся на стоянке. Вражеские зенитки открыли ураганный огонь. Фашистские истребители попытались взлететь, но не смогли. Старший лейтенант Георгий Жидов сбил одного на взлете. От метких попаданий бомб и снарядов возникли пожары. В результате этого налета наши летчики сожгли 12 самолетов и много машин повредили{150}.

После понесенных потерь фашисты три недели не предпринимали массированных налетов, пытались вести только воздушную разведку.

Успешное отражение налетов вражеской авиации вызвало у воинов ПВО большой подъем. В эти дни многие из них подали заявления о приеме в партию и комсомол. За две недели апреля в 115-м зенитном артиллерийском полку было подано заявлений в партию в три раза больше, чем в первой половине марта, а в 169-м полку - в четыре раза больше{151}. За апрель в армии ПВО приняли в партию 348 комсомольцев{152}. Это значительно больше, чем в предыдущие зимние месяцы.

В члены партии приняли командира орудия сержанта Егора Степановича Иванова, бывшего бухгалтера, уроженца деревни Гордеево Мало-Ярославецкого района Московской области. Фашисты сожгли его деревню, глумились над его близкими. Большой счет имел Егор Иванов к фашистам. Огнем своего орудия он громил их в осенних боях, сжег тогда два самолета. В апреле его расчет вогнал в землю еще одного фашистского пикировщика.

Многие товарищи вступили в комсомол. Получил билет члена ВЛКСМ командир орудия младший сержант Назаров (20-я батарея 115-го зенитного полка). Он отлично подготовил свой расчет, а в боях с честью оправдывал звание комсомольца. При отражении вражеских самолетов расчет действовал дружно и быстро. Особенно отличились заряжающий кандидат в члены партии Алексеев и наводчик комсомолец Китлев{153}.

Отличившимся в боях вручались лицевые счета, что помогало популяризировать героев боев и их опыт, способствовало повышению боевой готовности батарей.

Воины ПВО понимали, что еще предстоят трудные бои, что враг собирается штурмовать Ленинград, поэтому надо быть готовыми ко всему.

Зенитчики видели, как начал оживать город: ленинградцы расчищали улицы от снега, льда, развалин, восстанавливали водопровод, канализацию. С 15 апреля начали ходить трамваи, вступили в строй законсервированные предприятия, открылись бани, парикмахерские, прачечные. Это воодушевляло воинов, они стремились сделать все, чтобы не допустить вражеские самолеты к городу.

Подтянув свежие силы авиации, фашистское командование предприняло в конце апреля новые массированные налеты на Ленинград. 24 апреля в налете участвовало 87 самолетов. Налеты повторялись 25, 27 и 30 апреля. Они сопровождались, как и прежде, ожесточенным артиллерийским обстрелом города и позиций зенитных батарей{154}.

Зенитчики и авиаторы ПВО стойко отражали атаки вражеской авиации. Красноармейцы 115-го зенитного артполка Рогов и Овечкин в эти дни болели, находились в санчасти. Но когда 24 апреля начался налет, они пришли на огневую позицию и вместе с товарищами отражали вражеские самолеты.

Командиры, политработники, коммунисты воодушевляли бойцов личным примером мужества и отваги. Военком 11-й батареи 2-го полка МЗА политрук З.Н. Минустин на протяжении всего боя находился рядом с бойцами{155}. На позиции рвались снаряды, свистели осколки. В одном расчете ранило наводчика. Его место занял командир взвода лейтенант Выскубов, а военком Минустин стал управлять огнем взвода. Один из залпов оказался метким - пикировщик загорелся и врезался в землю. При следующем налете военкому снова пришлось командовать взводом и снова был сбит "юнкерс"{156}.

Напряженные бои шли в воздухе. Рядом с опытными летчиками сражались их молодые товарищи и добивались победы. Наши летчики-истребители своими смелыми, дерзкими атаками вызывали страх у фашистских пилотов, заставляли поворачивать обратно, не долетев до города.

27 апреля старший лейтенант Илья Шишкань (158-й авиационный полк) повел пятерку истребителей навстречу вражеским самолетам. Впереди бомбардировщиков шли шесть "мессершмиттов". Шишкань сразу же атаковал ведущего и поджег его. Строй фашистов распался. Наши летчики прорвались к бомбардировщикам. Не выдержав смелых атак, вражеские самолеты стали разворачиваться и уходить назад.

В тот же день прикрывала город и четверка истребителей под командованием старшего лейтенанта В. Стычинского. В нее входили летчики Н. Цисаренко, М. Барсов, В. Малышев. Они завязали бой с двумя десятками вражеских самолетов. Старший лейтенант Н. Цисаренко подошел на близкую дистанцию к "мессершмитту" и сбил его. Второго "мессершмитта" поджег старший лейтенант В. Малышев. Несмотря на пятикратное численное превосходство врага, победителями вышли наши летчики. Они не пропустили фашистов к Ленинграду.

Все пять налетов вражеской авиации были отражены. К городу прорывалось незначительное число самолетов. Находясь все время под огнем зенитной артиллерии, они не смогли прицельно бомбить корабли и другие объекты. В то же время фашисты вновь понесли большие потери. 24 апреля, например, было сбито 20 и подбито 14 самолетов. А всего в апрельских боях враг потерял 75 самолетов сбитыми и 27 подбитыми{157}.

Войска противовоздушной обороны Ленинграда в апрельских боях одержали крупную победу. Враг до конца октября 1942 года уже не предпринимал бомбардировочных налетов на город.

Боевые действия войск ПВО Ленинграда получили высокую оценку Верховного Главнокомандования. Многие командиры, политработники и бойцы удостоились государственных наград. Орденом Ленина были награждены командующий армией ПВО генерал-майор Г.С Зашихин и член Военного Совета П.С. Попков. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 6 июня 1942 года присвоил старшему лейтенанту Ивану Дмитриевичу Пидтыкану и младшему лейтенанту Алексею Тихоновичу Севастьянову звание Героя Советского Союза.

Не добившись своих целей воздушными налетами на Ленинград, фашистское командование решило с самого начала навигации сорвать подвоз грузов через Ладожское озеро и парализовать снабжение города и войск. С этой целью в течение двух дней - 28 и 29 мая 1942 года оно предприняло массированные удары авиации по пристаням, пирсам и базам в районе Кобона, Леднева, Морье, Осиновец, а также по станциям Волхов и Войбокало. В этих налетах участвовало 366 бомбардировщиков и 122 истребителя{158}.

Несмотря на большие трудности, наши радиолокационные станции своевременно обнаруживали приближение врага и быстро оповещали войска. Зенитчики и летчики-истребители мужественно отражали атаки фашистской авиации.

28 мая 1942 года жестокий бой выдержала 1-я отдельная зенитная железнодорожная батарея, которой командовал капитан Никандр Владимирович Парфенов, военкомом был политрук Виктор Иванович Котин{159}. Батарея прикрывала перевалочную базу Осиновец и станцию Ладожское озеро. Враг пытался разгромить эти базы, направив туда 47 самолетов{160}.

Парфенов и Котин обходили орудийные расчеты, когда появилась первая группа бомбардировщиков - 15 машин. Зенитчики изготовились к бою.

- Хорош народ! - сказал военкому капитан Парфенов, наблюдая за действиями расчетов. Это была его любимая фраза. Он произносил ее, как высшую похвалу, когда был особенно доволен. Бойцы это знали и гордились такой похвалой, потому что уважали своего командира за боевое умение, мужество и отвагу, которые он проявил во многих боях{161}.

Заходя с двух сторон, "юнкерсы" хотели взять в клещи охраняемые батареей объекты. Но их встретили дружные залпы зениток. Дымки разрывов вспыхивали рядом с самолетами. И фашисты заметались, поспешно сбрасывая бомбы.

- Смотрите, удирают! - крикнул товарищам разведчик Крылов.

Но старший разведчик Пузанов уже докладывал о подходе новой группы самолетов "Юнкерс-87", еще более многочисленной. Они разворачивались для пикирования на батарею.

Капитан Парфенов подал команду расчетам старшего сержанта Бронислава Срединского и младшего сержанта Василия Саврасова отражать пикировщиков огнем прямой наводки. Два других орудия вели огонь по группе бомбардировщиков, которые пытались нанести удар по базе.

Наводчик пулеметной установки Константин Соловьев почувствовал на плече чью-то руку и оглянулся. Это был командир отделения младший сержант Александр Молчанов, указывая на пикировщика. В грохоте боя уже не слышно было команд.

- Самолет пикировал прямо на нас, - вспоминает Константин Иванович Соловьев. - Я мгновенно "поймал" его в прицел, а он, огромный, наваливается... Полоснул длинной очередью из всех моих четырех "максимов". Смотрю, бомбардировщик перевернулся и вспыхнул, как факел.

- Молодцы, пулеметчики, - похвалил капитан Парфенов.

Орудия Срединского и Саврасова ударили по другому пикировщику. Он тоже загорелся и рухнул в озеро. Но с воем шли в атаку другие "юнкерсы".

- Спокойнее, товарищи, бейте фашистов, - услышали бойцы голос военкома Виктора Ивановича Котина. Он находился на площадке вместе с зенитчиками.

Загрохотали бомбы, все окуталось дымом. Две бомбы разорвались у платформы. Ее искорежило.

- Мне показалось, что наша платформа покачнулась и приподнялась, рассказывает К. И. Соловьев. - Оглянулся - рядом лежит мой командир младший сержант Молчанов, повалился набок капитан Парфенов. Бросился к ним. Молчанову помощь была уже не нужна. Капитану осколок попал в голову. Он еще дышал. Позвал на помощь бойцов.

Осколками тяжело ранены военком Котин, заместитель командира батареи старший лейтенант Почукаев, несколько бойцов.

Бой возглавил командир огневого взвода лейтенант Анатолий Семенов. Взрывной волной его сбило с платформы. Очнувшись, он снова занял свое место.

В расчете Срединского ранило заряжающего Манголимова. Он покачнулся и стал падать. Сержант подхватил из его рук снаряд и сам стал заряжать орудие. Метким выстрелом расчет сбил еще один вражеский самолет.

А вокруг бушевали разрывы.

Тяжело ранило командира орудия младшего сержанта Василия Саврасова, но он не ушел с позиции. Ранен в голову и командир орудия комсомолец Степан Почуев, рядом с ним упал красноармеец Павлов. Почуев заменил его, орудие продолжало вести огонь. Вскоре Почуев был ранен вторично. Командование расчетом принял наводчик Василий Макаров.

От тяжелых ран умерли капитан Парфенов, политрук Котин, старший лейтенант Почукаев.

Какое требовалось мужество, чтобы не дрогнуть, выполнять свое дело, когда кругом свистят осколки и пули, падают рядом товарищи. Зенитчики не имели ни минуты времени, чтобы перевязать раны.

Позицию заволокло дымом и пылью. Поредели орудийные расчеты. И все же в вое пикировщиков, грохоте бомб беспрерывно слышались выстрелы зениток.

Батарея не только выстояла, не позволила фашистам прицельно бомбить очень важную для Ленинграда базу, но и нанесла им ощутимый урон - сбила четыре бомбардировщика{162}. Можно представить, что стало бы с базой, если бы десятки вражеских машин смогли прицельно бомбить ее! Но это не удалось.

Вскоре после этого боя ефрейтор Николай Кузьмин написал "Балладу о военкоме Котине" (опубликована в газете "Защита Родины" 8 августа 1942 года). Она хорошо передает любовь бойцов к военкому:

Командир смертельно ранен,

Пал на берегу.

Военком сменил комбата:

- Отомстим врагу!

И своим призывным словом

Он зажег бойцов:

За любимым военкомом

Каждый в бой готов.

Снова бомба пролетела,

Оглушил удар.

Смертью храбрых, смертью смелых

Гибнет комиссар.

Бой идет, зенитки бьют

И сильнее грома

Каждый выстрел наш - салют,

Месть за военкома.

По врагу сильней удары,

Родина зовет!

О военном комиссаре

Слава не умрет.

Политрук Виктор Иванович Котин, уроженец деревни Луг Кирилловского района Ленинградской области, в армии служил с 1939 года. За зимние бои 1939-1940 гг. его наградили медалью "За боевые заслуги". Это был человек, которого хорошо знали и любили бойцы.

В майские дни 1942 года не утихали бои и в воздухе: летчики-истребители самоотверженно отражали налеты вражеских бомбардировщиков. Одновременно наши летчики продолжали наносить удары по аэродромам врага. В один из дней начала мая, словно ураган, прошли над вражеским аэродромом группы капитана В. Мациевича и старшего лейтенанта Г. Жарикова. Лейтенант В. Гусев заставил замолчать зенитку, стоявшую у самого аэродрома, а его товарищи нанесли удар по аэродрому, и на нем стал бушевать огонь.

В этом бою смертью героя погиб коммунист Георгий Жариков. Много раз летал он навстречу врагу, прикрывая Ленинград и Дорогу жизни, один вступал в бой против пяти фашистских истребителей. На его счету числилось семь сбитых вражеских самолетов{163}.

Товарищи по оружию продолжили этот счет. Образ воина-коммуниста служил для них примером.

Весенние бои с авиацией фашистов показали, что воины ПВО, несмотря на все трудности блокадной зимы, подготовились к ним хорошо, а пережитые лишения не только не расслабили их волю, но еще больше закалили, вселили уверенность в победу. Сражаясь мужественно и самоотверженно, они не позволили врагу воздушными бомбардировками разрушить Ленинград, прервать снабжение города и фронта через Ладожское озеро. В то же время войска ПВО нанесли большой урон вражеской авиации, значительно ослабив ее группировку под Ленинградом.

Новый штурм сорван

Победа под Москвой и наступление Красной Армии зимой 1941-1942 гг., в котором участвовали девять наших фронтов, внесли коренные изменения в стратегическую обстановку. За четыре месяца советские войска отбросили врага на 100-350 километров, полностью очистив от захватчиков Московскую, Тульскую и Рязанскую области, многие районы Ленинградской, Калининской, Смоленской, Орловской, Курской, Харьковской, Донецкой областей и Керченский полуостров Крыма.

В ходе зимнего наступления Красная Армия разгромила до 50 вражеских дивизий. Фашисты потеряли свыше 400 тысяч солдат и офицеров.

Победа Красной Армии в зимнем наступлении означала решающий поворот военных событий в пользу СССР и оказала большое влияние на весь дальнейший ход второй мировой войны{164}.

Эти победы воодушевили советских людей. Особое звучание они имели для ленинградцев, сражавшихся и трудившихся в блокированном городе. Успех под Москвой вселял надежды на скорый разгром врага и под стенами Ленинграда.

После поражения под Москвой и в зимней кампании, фашисты уже не могли наступать одновременно на всем фронте. Однако, перебросив из Западной Европы на Восточный фронт десятки новых дивизий, гитлеровское командование ставило прежнюю задачу - летом 1942 года разгромить Красную Армию и закончить войну против СССР. Главный удар гитлеровское командование намечало нанести на юге, прорваться к Волге и Кавказу. В этих планах по-прежнему стоял и захват Ленинграда.

С начала июня на юге страны развернулись тяжелые бои. После 250-дневной героической обороны наши войска 4 июля 1942 года вынуждены были оставить Севастополь. Разгорелось ожесточенное сражение на подступах к Сталинграду. Враг рвался к Кавказу. Под напором фашистов наши части отходили, ведя ожесточенные бои.

После захвата Севастополя гитлеровцы начали перебрасывать эшелон за эшелоном войска армии Манштейна под Ленинград. Шли сюда и эшелоны тяжелой артиллерии. Над городом Ленина нависала новая опасность.

Ставка Верховного Главнокомандования, несмотря на тяжелейшие бои на юге страны, оказывала огромную помощь Ленинграду: направляла сюда резервы войск, значительно увеличила мощь артиллерии.

Защитники Ленинграда делали все, чтобы превратить город в неприступную крепость. Войска непрерывно совершенствовали оборону, усиленно вели разведку. Непосредственно за армейскими полосами обороны была создана система внутренней обороны города. Ленинград поистине становился крепостью.

Важная роль отводилась войскам Ленинградской армии противовоздушной обороны. Перед ними по-прежнему стояла главная задача - защитить город от ударов вражеской авиации. Вместе с тем, они привлекались и для прикрытия ударных группировок в наступательных операциях, которые проводил Ленинградский фронт. Зенитные части участвовали и в решении третьей задачи противотанковой обороне города. Зенитные батареи упорно готовились к боям по отражению вражеских танков. Они включились в общую систему противотанковой обороны. В связи с этим все орудийные расчеты по очереди выводились на полигон и тренировались в стрельбе по танкам.

Развернувшиеся с самого начала лета тяжелые бои требовали от советских войск величайшей стойкости и самоотверженности. В этой обстановке особо важное значение приобретала политико-воспитательная работа в войсках. В начале июня 1942 года Центральный Комитет партии обсудил вопрос о состоянии партийно-политической работы в Красной Армии. Центральный Комитет предложил шире развернуть устную агитацию и пропаганду, потребовал, чтобы ее вели лично члены Военных советов, руководители политорганов. Решение ЦК требовало повысить ответственность военных кадров и партийных организаций за политико-моральное состояние и боеготовность частей{165}.

Ставилась задача всей системой партийно-политической работы воспитать у бойцов чувство личной ответственности за судьбы страны, развивать у них стойкость, стремление самоотверженно выполнять свой долг.

Выполняя указания Центрального Комитета партии, командиры, комиссары, политорганы значительно улучшили политико-воспитательную работу в войсках. Военный совет Ленинградского фронта поставил перед политорганами задачу: добиться политической работой, чтобы люди искали схватки с врагом. И это должно быть не единичным явлением, а массовым.

Военный совет и политотдел Ленинградской армии ПВО широко развернули работу по выполнению указаний Центрального Комитета партии. Задачи по улучшению партийно-политической работы были детально обсуждены на совещании руководящего состава. Каждый руководитель считал своим долгом систематически бывать в подразделениях и вести политическую работу.

Приток в партию воинов, отличившихся в боях, дал возможность во всех подразделениях создать полнокровные партийные организации.

За год войны, с 22 июня 1941 по 1 июля 1942 года было принято в члены ВКП(б) 1077 человек, кандидатами - 3057 человек. В числе принятых в партию 2065 комсомольцев. Прием в партию особенно увеличился после постановления ЦК ВКП(б) от 19 августа 1941 года об изменении порядка приема в партию воинов, отличившихся в боях. За первые полгода войны во 2-м корпусе ПВО приняли в партию 699 человек, а в 1942 году каждый месяц вступало около 600 человек{166}. В авиационных полках все летчики, проявившие в боях мужество и героизм, стали коммунистами. В эскадрильях, батареях, ротах партийные организации оказывали большое влияние на боевую деятельность подразделений. Именно по инициативе коммунистов летом еще больший размах приобрело соревнование за повышение боевого мастерства воинов.

Военный совет и политотдел армии ориентировали командиров и военкомов на то, чтобы они вели партийно-политическую работу с различными категориями бойцов дифференцированно. В войсках ПВО это вызывалось особыми обстоятельствами.

Весной 1942 года части ПВО вновь передали значительное количество бойцов в стрелковые дивизии. Ушло и много младших командиров. Их место заняли молодые товарищи, выдвинутые из солдат. В то же время на пополнение подразделений по указанию Государственного Комитета Обороны призывались девушки. Таким образом, в частях ПВО весной встали две важные проблемы: улучшить подготовку, вооружить опытом вновь назначенных младших командиров и в кратчайший срок ввести в боевой строй прибывшее пополнение из девушек.

Ленинградки и на этот раз показали себя горячими патриотками. Когда в городе объявили о добровольной записи в армию, комсомолки целыми организациями приходили в райком и просили отправить их на фронт.

В апреле-мае в армию ПВО прибыло 3638 девушек{167}. Это были не только ленинградки, но и девушки из Москвы, Ярославля, Татарии, Сибири.

Они проходили в 59-м запасном зенитном полку десятидневную подготовку, принимали военную присягу и направлялись в подразделения. И раньше девушки служили в армии - были они санитарками, медсестрами, телефонистками. Сейчас же девушки шли не только на эти привычные должности, но также и бойцами в прожекторные, пулеметные, орудийные расчеты, в приборные отделения. В некоторых батареях девушки составляли третью часть, а то и половину бойцов.

Возникло много проблем в организации боевой подготовки, быта и, конечно же, в партийно-политической работе. Чтобы стать полноценным бойцом орудийного расчета, да еще в короткий срок в боевой обстановке, требовалось очень напряженно тренироваться. А у девушек-ленинградок после голодной блокадной зимы сил было маловато. Многие из них в эту зиму потеряли родных, сами перенесли невероятные лишения. Девушки шли в армию с одним желанием отомстить фашистам за их злодеяния. Они очень старательно брались за боевую учебу, отличались исполнительностью, но служба и боевая подготовка давались не легко.

Политотдел армии уже в период пребывания девушек в запасном полку проводил с ними большую работу.

С девушками беседовали члены Военного совета армии бригадные комиссары Ф.Ф. Веров и А.А. Иконников. Перед новичками выступали бойцы-девушки, которые уже участвовали в боях. Их рассказ о службе был для новичков весьма ценен.

В батареях, ротах девушкам отвели отдельные землянки, старались создать хотя бы элементарные бытовые удобства.

Всюду организовали плановые занятия, командиры помогали каждой в отдельности быстрее овладеть боевой специальностью. Большая группа девушек прибыла в прожекторный батальон 194-го зенитного артиллерийского полка. Командир батальона капитан Николай Павлович Сионский и военком политрук Василий Иванович Вадивасов разъяснили им задачи, которые решает батальон, ответили на массу вопросов. Потом девушек назначили в расчеты.

- Все они очень старательно учились и несли боевую службу, - вспоминает подполковник запаса В.И. Вадивасов. - Комсомолку Архарову вскоре назначили начальником прожекторной станции и она успешно справлялась со своими обязанностями. Ее расчет состоял из девушек.

Из всех подразделений в политотдел поступали сообщения о безупречной службе новых бойцов. Красноармеец Мария Иванова попросилась на самую трудную работу - на должность заряжающего. И вскоре она стала выполнять 25 заряжаний в минуту, как и многие мужчины.

Красноармеец Евгения Семенова вместе с отделением участвовала в прокладке линии связи. Надо было взбираться на столбы. Командир приказал сделать это старым бойцам, а Семенову пожалел...

- А если мне придется одной? - сказала Семенова. - Я должна уметь все делать.

И она научилась отлично выполнять обязанности, за что ей присвоили звание "ефрейтор".

Вскоре 39 девушек стали младшими командирами, 22 - секретарями комсомольских организаций батарей и рот, 166 - агитаторами, 84 - редакторами боевых листков{168}.

Студентку Ленинградского сельскохозяйственного института Зинаиду Васильевну Абрамову назначили телефонисткой 23-й батареи 115-го зенитного полка. Она быстро освоила специальность. Батарея часто подвергалась артиллерийскому обстрелу. Зинаида Абрамова под огнем устраняла повреждения на линии, обеспечивая непрерывную связь с командным пунктом дивизиона. Бойцы батареи увидели в ней мужественного воина, замечательного товарища.

"Абрамова показала себя дисциплинированным, исполнительным, отлично знающим свое дело бойцом, - писал в характеристике командир батареи старший лейтенант Алексей Бова. - Пользуется авторитетом и уважением среди личного состава батареи, активно участвует в общественной жизни. Комсомольцы выбрали т. Абрамову секретарем организации.. ."{169}

Быстро освоила специальность оператора станции орудийной наводки студентка Ленинградского электротехнического института Мария Васильевна Рыльчикова. Она помогала в учебе подругам, часто проводила беседы. Ее избрали секретарем комсомольской организации батареи, а позднее она стала комсоргом дивизиона.

В 351-м зенитном артиллерийском полку командиром отделения назначили Интерну Панынину. Она, дочь комиссара военного корабля, в армию пришла в самом начале войны сандружинницей. Ей довелось пройти горький путь отступления. В августе 1941 года она видела, как фашисты бомбили село.

"Все дома в деревне были разрушены, - рассказывала позднее И. Паньшина. - Во всем селении - ни одной живой души, вокруг развалин изуродованные трупы женщин, стариков и детей. В переулке под деревом лежала женщина, к ее груди приник годовалый ребенок: детское лицо исказил ужас смерти.

Я не выдержала, слезы брызнули из глаз и обожгли лицо... Мной овладела жажда мести... Я изучила снайперскую винтовку и по ночам ходила на передний край выслеживать фашистов.."{170}

О тех боях И. Паньшина часто рассказывала новым подругам - бойцам отделения связи. Девушки, как и их командир, все силы отдавали службе, и отделение вскоре стало одним из лучших в полку.

15 июля состоялась армейская конференция девушек-бойцов, на которой присутствовало 217 человек. В ее работе участвовали члены Военного совета армии.

Выступавшие на конференции бойцы-девушки рассказывали, как они овладевают боевыми специальностями и несут службу, какие встречают трудности. И каждая из них говорила о том, что она гордится званием воина Красной Армии.

- У всех нас много горя, - говорила боец Лопухова (2-й полк ВНОС). Это горе принес нам ненавистный враг - фашизм. За все наши слезы, за все горе мы должны отомстить гитлеровцам. Я добровольно пришла в Красную Армию, чтобы отомстить фашистам за мужа, погибшего в бою, за все страдания, которые они принесли нам.

О высокой чести и ответственности быть защитником Ленинграда говорила красноармеец Клавдия Брюхова.

- Мы приложим все силы, - заявила она, - чтобы оправдать свое высокое звание. Будем защищать Ленинград стойко, не щадя крови и жизни своей.

Участники конференции обратились ко всем девушкам-бойцам с призывом развернуть соревнование за быстрейшее овладение боевой техникой{171}.

К осени в частях армии насчитывалось уже более четырех тысяч девушек, среди них 128 коммунистов и 2358 членов ВЛКСМ{172}. Многие отделения и расчеты целиком состояли из бойцов-девушек, 149 девушек занимали должности младших командиров. В 23 ротах и батареях девушки были назначены помощниками заместителей командиров по политчасти, и они вели большую работу.

Политотдел армии создал курсы по подготовке политработников, на которых занималось 12 девушек{173}. Первые выпускники этих курсов стали инструкторами по комсомолу полков, заместителями командиров батарей и рот по политчасти (там, где большинство бойцов составляли девушки), начальниками клубов.

Воины-девушки настойчиво готовились к боям, стремились сделать все, чтобы стать достойными защитниками Ленинграда.

Военный совет Ленинградской армии ПВО придавал большое значение воспитательной работе среди младшего начальствующего состава, месту младшего командира в руководстве боевой подготовкой и воспитанием бойцов. 18 мая 1942 года этот вопрос обсуждался на заседании Военного совета{174}.

Перед обсуждением работники политотдела изучили в частях состав младших командиров, их работу и учебу. Военный совет заслушал доклады командиров 115-го и 351-го зенитных артиллерийских полков подполковников В.Г. Привалова и В.Д. Жеглова.

Военный совет отметил, что в последнее время командиры, политработники, партийные и комсомольские организации стали уделять больше внимания младшим командирам. Но в ряде частей в работе с ними имелось много упущений, старшие начальники нередко подменяли младших командиров, мало учили их.

В принятом решении Военный совет наметил перечень мер по улучшению воспитания и обучения младших командиров. В частности, предусматривалось провести полковые конференции сержантов, ежемесячно проводить совещания по обмену опытом, в армейской печати, в лекциях и беседах широко популяризировать их подвиги и опыт работы с подчиненными, наладить регулярную учебу и для этого в каждой батарее оборудовать специальные землянки. Военный совет потребовал от командиров и военкомов всемерно повышать авторитет и роль сержантов в боевой деятельности подразделений{175}.

Все эти указания претворялись в жизнь. Несмотря на повышение активности фашистской авиации, в мае во всех полках состоялись конференции младших командиров. В ряде полков на них выступили члены Военного совета армии.

Активно прошла конференция, например, в 194-м зенитном артиллерийском полку (командир подполковник Л.С. Бабахо, военком К.А. Привалов). На ней присутствовали опытные младшие командиры, награжденные орденами и медалями, - старшие сержанты Плясов, Коцюба, сержанты Иванов, Габрин, Шаров, младшие сержанты Громцев, Комраков. Рядом с ними находились и молодые, еще необстрелянные товарищи.

Участники конференции детально проанализировали свою работу и наметили главные задачи - в совершенстве изучить оружие, стать мастерами своего дела, научиться бить врага наверняка. Они приняли обращение ко всем младшим командирам Ленинградской армии ПВО с призывом развернуть соревнование за то, чтобы все бойцы стали мастерами своей специальности, а расчеты снайперскими{176}.

Призыв был подхвачен во всех полках, всюду развернулась борьба за снайперские расчеты. Вскоре она принесла свои результаты.

Орудийный расчет сержанта П. Лыткина (115-й зенитный артиллерийский полк) добился высокой слаженности и полной взаимозаменяемости, отлично овладели техникой наводчик П. Ткачев, заряжающий Д. Монетин, установщик угла возвышения А. Кичайкин, считывающий М. Фроленков, трубочные П. Соловьев и С. Радзивилов. В ночь на 28 мая расчет сбил фашистский самолет "Хейнкель-111", через три дня - еще один, а в ночь на 5 июня поджег третий самолет{177}.

За высокое боевое умение и стойкость всем бойцам расчета присвоили звание "ефрейтор", и расчет стал ефрейторским{178}.

В батарее состоялся митинг. Военком тов. Цвик зачитал приказ о присвоении расчету звания "ефрейторского". Затем выступили сержант Лыткин, ефрейтор Фроленков. Воины ефрейторского расчета обратились ко всем зенитчикам противовоздушной обороны Ленинграда с призывом бороться за высокое мастерство, за ефрейторские расчеты.

Газета, рассказывавшая о новом почине, расходилась всюду нарасхват. Сержант Виктор Осташенко прочитал обращение своим бойцам и сказал:

- Давайте обсудим, что надо сделать, чтобы и мы завоевали почетное звание ефрейторского расчета.

Он охарактеризовал успехи каждого: наводчик Шершнев цель ловит быстро, перевыполняет хрононормы, Чикунов отлично устанавливает трубку, хорошо сработался с заряжающим Афанасьевым. Потом сержант указал на недоработки.

- Сержант прав, - сказал наводчик Шершнев. - Усердной тренировкой мы можем завоевать звание ефрейторского.

Так расчет за расчетом подхватывали новый почин. Он по существу дополнял, детализировал те обязательства, с которыми в мае выступили сержанты 194-го полка. Соревнование набирало силу.

Командиры в частях, несмотря на боевую обстановку, всячески поддерживали начинания воинов, регулярно проверяли выполнение обязательств, принимали зачеты. И вот уже через месяц в 115-м зенитном полку орудийным расчетам сержанта Д. Карташева и красноармейца Силякова также присвоили звание "ефрейторских". Вскоре в этом полку стало уже 13 ефрейторских расчетов{179}. Они росли во всех полках.

В батареях регулярно проводились политические занятия с сержантами, занятия по боевой подготовке.

Подвиги и опыт работы сержантов широко показывались на страницах армейской газеты. Этот богатый материал политработники использовали для бесед в подразделениях.

Проведенная после заседания Военного совета армии работа дала хорошие результаты. В частях ПВО выросло много замечательных младших командиров умелых воспитателей, мужественных воинов.

В числе первых награжденных 28 августа нагрудным знаком "Отличный артиллерист" был командир орудия сержант Н.Ф. Штангей{180}. Его расчет считался одним из лучших в дивизионе, к тому времени он сбил два бомбардировщика и один истребитель фашистов. И что особенно важно, своим огнем расчет не допускал, чтобы враг прицельно сбросил бомбы на позицию. В этом проявлялись стойкость и твердость характера командира и бойцов.

Об этом рассказывал в газете "Ленинградская правда" М. Жестев.

... На батарею начали пикировать "юнкерсы". Ефрейтор Андрей Щеглов увидел, что новый заряжающий съежился и вот-вот готов спрыгнуть с орудийной платформы. Увидел он и то, как сержант Николай Штангей схватил его за руку, подтянул к себе и крикнул прямо в лицо:

- Я стою и ты стой! И чтоб снаряды, как вода, текли...{181}

"Это ничего, - подумал Щеглов. - Штангей и из тебя сделает настоящего солдата". Верил он этому потому, что сержант и ему помог стать настоящим бойцом. Вот как это произошло.

Приняв новичка, Штангей подошел с ним к орудию и сказал:

- Сейчас мы с тобой залезем в пушку.

Боец рассмеялся... Но командир достал блокнот и тут же стал рисовать и объяснять взаимодействие частей зенитки.

Так они занимались не раз. Щеглов быстро освоил материальную часть пушки.

- А верно, товарищ сержант, все же залезли мы с вами в пушку, - сказал он однажды командиру.

Это было началом воспитания характера. Боец изучил свое орудие. Теперь требовалось, чтобы удилась могучая вера в свою силу.

Однажды вблизи позиции батареи завязался бой советского истребителя и "мессершмитта". Казалось, шансы на победу у фашиста. Но наш истребитель ускользнул от стремительной атаки врага и зашел ему в хвост. В следующее мгновение фашистский истребитель загорелся.

Сержант сказал своим бойцам:

- Видели? Это нас с вами учат, как драться надо. Он не упускал случая рассказать, лак советские воины бьют фашистов. И не без укора говорил о себе:

- Даром зенитчиками прозываемся. А много ли сбитых вражеских самолетов? И это при нашей пушке, пулемет-пушке!

Так у Щеглова росло желание столкнуться с врагом. И все же, когда на батарею пошло несколько бомбардировщиков, мелькнула мысль: "Отобьемся ли?"

Фашистским бомбардировщикам не удалось сбросить на цель ни одной бомбы. С того дня у Щеглов вошла в кровь вера в силу своего орудия. Потом он узнал, что его товарищ по расчету ефрейтор Саньков, награжденный орденом Красной Звезды, прошел такой же путь становления.

Молодые ребята превращались в мужественных, стойких бойцов. Помогал им в этом командир.

Орудийный расчет бывшего студента Московского института химического машиностроения сержанта Николая Боброва, награжденного медалью "За боевые заслуги", отличался боевой спайкой, инициативой. Участвовал он во многих боях. Однажды батарея занимала позицию у самого переднего края обороны. Налетело 20 вражеских самолетов.

- Стоять и никому ни с места, - сказал Бобров товарищам. - Держаться до последнего.

Земля ходуном ходила от разрывов, а расчет стоял и выстрелом в упор сбил бомбардировщик. Потом зенитчики вели огонь по пехоте...

На стволе орудия появилась надпись: "Сражаться так, как 28 героев-гвардейцев". Сделал ее Николай Бобров.

- Эти 28 героев, - говорил он, - словно братья родные мне. Они погибли на той земле, где дед мой жил, где меня мать родила. У разъезда Дубосеково их могила. А недалеко от него мое село. Там 56 дней мучилась под тиранией оккупантов моя мать, и за эти 56 дней сгорбилась и поседела. 28 гвардейцев-панфиловцев кровь свою пролили за то, чтобы сберечь мой родной край от фашистов. Никогда я их не забуду... А слова эти на пушке написал, чтобы помнить подвиг героев и бить врага по-гвардейски.

Душевное состояние командира передается бойцам. И вот каждый боец сделал на агрегате, где работал, свою надпись. Трубочный Спирин вывел красным карандашом на снарядном ящике: "Точнее трубку, точнее огонь по фашистам!", наводчик Головнин - "Каждый снаряд - в цель!", заряжающий Ветров - "Смерть фашистам!"{182}

Неиссякаемая любовь к Родине и ненависть к фашистским захватчикам сплотила этот боевой коллектив. По примеру командира каждый боец старался сделать все возможное, чтобы враг не прорвался к Ленинграду, чтобы уничтожить фашистов.

Летом фашистская авиация изменила тактику: понеся большие потери при массированных налетах на Ленинград, она перешла к действиям одиночными самолетами.

Зенитчики 192-го полка это сразу заметили. В полку провели совещание командного состава, на котором обсудили задачу: "Сбивать фашистские самолеты первым залпом". Вскоре в подразделениях прошли партийные собрания с повесткой дня: роль коммунистов в подготовке первого поражающего залпа. Затем состоялись комсомольские собрания. С бойцами провели политзанятия: "Первый залп должен быть поражающим". Таким образом, все воины были вовлечены в борьбу за повышение огневого мастерства.

И вот в один из дней 18-я батарея первым залпом сбила вражеский самолет "МЕ-109", пытавшийся вести разведку. Военком батареи старший политрук Опара провел митинг. Выступавшие бойцы давали слово еще лучше овладеть боевым мастерством.

Значительных успехов добились и другие подразделения. Батареи 192-го зенитного полка за сентябрь 1942 г. сбили 15 самолетов, из них 12 одиночных "МЕ-109"{183}.

Так первые залпы зенитчиков становились поражающими.

В повышении боеспособности и стойкости войск большую роль сыграл приказ Народного Комиссара обороны № 227 от 28 июля 1942 года{184}. Это был суровый приказ, который запомнился всем фронтовикам. В нем откровенно говорилось о чрезвычайно тяжелом положении на фронте и делался вывод: дальше отступать нельзя, иначе можно погубить Родину. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской земли. Приказ призывал объявить решительную борьбу с трусами и паникерами, нарушителями дисциплины.

Военный совет Ленинградской армии ПВО, командиры и политработники провели большую работу по разъяснению и выполнению этого приказа.

Его зачитывали во всех батареях, эскадрильях и ротах. Генерал-майор Г.С. Зашихин зачитал приказ и беседовал с зенитчиками дивизионного командного пункта и в четырех батареях, Ф.Ф. Веров - в трех батареях, А. А. Иконников - в четырех батареях. Во всех подразделениях прошли партийные и комсомольские собрания, на которых обсуждались задачи коммунистов и комсомольцев, вытекавшие из приказа.

Защитники Ленинграда, как и все советские воины, встретили этот приказ с удовлетворением; на митингах, собраниях единодушно одобряли намеченные в нем меры по повышению боеспособности войск, клялись сражаться мужественно и стойко.

Большую воспитательную роль сыграл документальный фильм "Ленинград в борьбе", выпущенный в июле Ленинградской студией кинохроники. Он показывал артиллерийские обстрелы и бомбежки города, которые методически вели фашисты, трудности и лишения, переживаемые ленинградцами, их героический труд, подвиги защитников колыбели Октября. Фильм демонстрировался во всех полках. Бойцы смотрели его с огромным вниманием.

Усиливая воспитательную работу, Военный совет армии, командиры и военкомы частей принимали самые решительные меры по устранению недостатков в боевой деятельности подразделений.

В те дни шли ожесточенные бои в воздухе. В прикрытии наших войск участвовали и истребители ПВО. 2 августа 1942 года враг бросил для бомбардировки наших войск в районе Урицка 52 "юнкерса" под прикрытием истребителей. Для отражения налета было поднято 56 наших истребителей. Завязался бой. О его ожесточенности говорит тот факт, что наши летчики сбили 27 и подбили четыре вражеских самолета.

Но в этом бою было потеряно и семь наших самолетов. Погибли три летчика, в том числе командир эскадрильи 123-го истребительного полка Герой Советского Союза капитан Иван Дмитриевич Пидтыкан{185}.

Вечером состоялось специальное заседание Военного совета армии с участием командования 7-го истребительного авиационного корпуса, на котором обсуждались причины потерь{186}. В бою фашистам удалось отвлечь наши истребители от бомбардировщиков. Это свидетельствовало о просчетах в тактике наших авиаторов. Некоторые молодые летчики вели огонь с больших дистанций, и он оказывался мало эффективным.

Военный совет наметил меры по устранению вскрытых недочетов. В полки выехали работники управления армии и корпуса. Уже на следующий день сказались результаты.

Четыре самолета "ЯК-1" из 123-го истребительного полка под командованием майора Николая Павловича Мажаева над Урицком встретили 16 бомбардировщиков "Ю-88" под прикрытием 10 "мессершмиттов". Наши летчики смело вступили с ними в бой. Майор Мажаев с первой атаки сбил "юнкерса", а затем "мессершмитта". Капитан Г. Жидов, старшие лейтенанты В. Потапов и Е. Воронцов уничтожили по одному самолету.

В это же время вела бой четверка 158-го истребительного авиационного полка во главе со старшим лейтенантом Г. Богомазовым. Старший лейтенант В. Кудрявцев сбил "юнкерс", а старшие лейтенанты Г. Богомазов, Головин и лейтенант А. Морозов - по одному "мессершмитту".

В этот день 17 наших истребителей боролись против 47 вражеских самолетов и сбили 12 машин, не потеряв ни одной своей{187}.

Газета "Атака" подробно рассказывала о воздушных боях, о героях-летчиках. В каждом номере публиковались выступления летчиков, в которых анализировался опыт боев. Поэтому они были поучительны для молодых пилотов.

2 августа газета "Атака" напечатала письмо летчиков И. Плеханова, В. Синкевича, Г. Богомазова. "Тяжелые дни настали для нашей Родины, - писали они. - Оголтелый враг рвется к нашей бакинской нефти, к нашему кубанскому хлебу. Великую стойкость должны проявить все мы, чтобы заставить врага захлебнуться, остановить его и разгромить. Лучшей помощью защитникам юга должно стать усиление ударов по врагу, беспощадное истребление гитлеровцев под Ленинградом".

Так понимали свой долг защитники Ленинграда - авиаторы и зенитчики.

Трудным экзаменом для них стали августовские и сентябрьские бои.

Еще в июне Гитлер подписал директиву № 45: "Группе армий "Север" к началу сентября подготовить захват Ленинграда. Операция получает кодовое наименование "Фойерцаубер" ("Волшебный огонь"){188}.

Советское командование своевременно разгадало замыслы врага и приняло меры к тому, чтобы сорвать новый штурм Ленинграда. А добиться этого можно только активными наступательными действиями.

Войска фронта под командованием Л. А. Говорова в июле начали наступление в районе Урицка и Колпино, выбив врага из ряда сильно укрепленных опорных пунктов, в том числе Старо-Паново, Ям-Ижора. 19 августа, когда фашисты готовились к штурму города, части Ленинградского фронта внезапно форсировали Неву и захватили в районах Ивановское и Московская Дубровка два небольших плацдарма ("Ивановский пятачок"), стремясь развить отсюда наступление. 27 августа перешли в наступление в этом направлении войска Волховского фронта и вскоре вышли к Синявино. До Невы отсюда оставалось 7-8 километров. Создавалась реальная возможность прорыва блокады.

Фашистское командование переполошилось и вынуждено было бросить сюда дивизии, которые предназначались для штурма Ленинграда{189}. Так и не состоялся этот штурм. Бои здесь затянулись до октября. Особенно ожесточенными они были в конце сентября.

Авиация гитлеровцев также оказалась связанной с этими боями. Зенитчики и летчики-истребители ПВО Ленинграда самоотверженно прикрывали наши наземные части, уничтожали вражеские самолеты.

Во время боя за Старо-Паново и Урицк фашисты бросили против наших войск десятки бомбардировщиков. Они шли эшелон за эшелоном. Зенитчики и летчики за один день сбили и подбили около 20 вражеских самолетов. Особенно отличились тогда батареи капитанов А. Петрова и К. Ростовцева.

Вместе с летчиками фронтовой авиации, летчики-истребители ПВО по нескольку раз в день поднимались в воздух, надежно прикрывая наземные войска. Многие летчики тогда показали себя героями, но всех поразил подвиг коммуниста Ивана Ефимовича Плеханова из 158-го истребительного авиационного полка.

2 августа И. Е. Плеханов четыре раза поднимался в воздух, вступал в схватки с фашистскими самолетами и двух сбил. В пятый раз он с тремя товарищами вылетел прикрывать наши войска в районе Ям-Ижора. Патрулируя, Плеханов заметил приближавшуюся с юга большую группу фашистских самолетов. Он решил атаковать их за линией фронта.

Стали сближаться. Навстречу шла большая группа "юнкерсов", в сопровождении двенадцати "мессершмиттов". Четырем отбить такую лавину - дело трудное. Плеханов рассчитывал на дерзость и внезапность атаки. Главное обойти истребители и ударить по бомбардировщикам.

По радио подал команду ведомым, а сам сверху ринулся на флагмана. Подошел к нему почти вплотную и дал длинную очередь. Она оказалась удачной: бомбардировщик загорелся и рухнул на землю. Ведомые Григорий Богомазов, Владимир Кудрявцев и Аркадий Морозов тоже атаковали "юнкерсов". Кто-то поджег еще одного. От строя не осталось и следа: вражеские бомбардировщики смешались, поворачивали назад.

Первая часть задачи решена - враг задержан. Завязался бой с вражескими истребителями. "Мессершмитты" носились вокруг четверки советских "ястребков", вдвоем, втроем наваливались то на одного, то на другого. Морозов доложил, что ранен, а самолет подбит. Капитан Плеханов приказал ему выйти из боя и следовать на аэродром, а Богомазову - прикрывать его до посадки.

Теперь Плеханов остался вдвоем с Владимиром Кудрявцевым против двенадцати "мессершмиттов". Два из них подошли к Кудрявцеву сзади. Плеханов оказался ниже ведомого и увидел грозившую ему опасность. Хотя и невыгодно было идти с набором высоты, но требовалось отсечь фашистов. Он бросился вперед, дал длинную очередь. Фашисты не отвернули, наседали на Кудрявцева. Наконец, он сам увидел угрозу и сманеврировал. Фашисты не отставали. Один из них при развороте оказался близко к Плеханову. Советский летчик снизу прошил его пулеметной очередью. "Мессершмитт" камнем полетел вниз. Это был уже четвертый сбитый самолет за один день.

Осматриваясь вокруг, Плеханов стал набирать высоту. В этот момент со стороны солнца подошли еще два вражеских истребителя. Иван Ефимович их не видел. Они открыли огонь...

- Раздался взрыв, - вспоминает Иван Ефимович, - какой-то удар, сотрясение. Когда пришел в сознание, увидел, что самолет падает.

Летчик в первое мгновение даже не осознал, что произошло, пытался взять ручку управления, но не получалось. И тут он увидел, что нет правой руки, она лежит на полу кабины, у его ног.

Было от чего содрогнуться, потерять самообладание! Плеханов понял, что рядом с кабиной разорвался снаряд и осколком оторвало правую руку, а кисть левой пробита пулей. Из ран лилась кровь, от боли темнело в глазах. Вспомнил, что бой шел над территорией, занятой врагом. Эта мысль словно обожгла: "Надо перетянуть к своим, тут совсем близко..."

Высота в пять тысяч метров давала какие-то минуты. Левой, пробитой рукой взял управление. Машина, словно желая помочь своему хозяину, выровнялась.

Гул мотора слышался то четко, то словно сквозь подушку, приборная доска плавала перед глазами, как в тумане. Плеханов чувствовал: уходят силы, и он теряет сознание. Но тут он заметил, что линия фронта осталась позади, самолет уже над своей территорией, можно воспользоваться парашютом.

Первое - открыть фонарь кабины. Нетрудное дело, а какого огромного усилия оно потребовало! Потом встал ногами на сиденье. Теперь надо опереться руками и подняться. Уперся... и потемнело в глазах. Потеряв сознание, летчик упал в кабину, причем головой вниз. Парашют оказался сверху.

Неуправляемый самолет стал падать. Струя холодного воздуха вернула летчику сознание. Попытался встать и не смог. А самолет падал.

Пришла мысль: раскрыть парашют и вырвать себя из кабины. Левой рукой выдернуть кольцо и тросик не смог - пальцы после ранения онемели. Стал выдергивать тросик зубами. Вытяжной парашютик, подхваченный потоком воздуха, раскрыл основной купол. Летчика вырвало из кабины самолета. В ту же секунду он почувствовал сильный удар и потерял сознание. Очнулся уже на земле, услышав русскую речь.

Это был 244-й боевой вылет Ивана Ефимовича Плеханова. В тот день он сбил двенадцатый самолет врага.

За героизм и мужество И.Е. Плеханову присвоено звание Героя Советского Союза. После выздоровления он продолжал служить в авиации, работал на аэродромах, а потом в Главном штабе ВВС. Сейчас живет в Москве.

Когда началось наступление частей Ленинградского и Волховского фронтов в районе Синявино, еще более активизировалась фашистская авиация. Сюда, на небольшой участок фронта, гитлеровское командование бросило все наличные силы авиации, находившиеся на аэродромах - 225 бомбардировщиков и 120 истребителей{190}. В течение 12 дней самых напряженных боев (с 22 сентября по 7 октября) авиация врага произвела 202 групповых налета с общим количеством 1184 самолето-вылетов{191}. Нашим летчикам, как и прежде, приходилось вступать в бой с численно превосходившим врагом.

Для отражения этих налетов привлекались летчики почти всех полков 7-го истребительного авиационного корпуса. Действия Невской оперативной группы обеспечивали третий и пятый дивизионы 351-го и дивизион 189-го зенитных артиллерийских полков{192}.

Зенитчики занимали огневые позиции у самой Невы, в 1-2 км от позиций фашистских войск. Поэтому батареи постоянно подвергались артиллерийскому обстрелу и бомбежкам. А на болотистой местности не отроешь глубокий окоп. Приходилось сооружать брустверы из дерна и бревен.

В первые же дни боев выявились новые тактические приемы фашистской авиации, бороться с которыми при наличии у врага большого количества самолетов было не легко. Гитлеровцы выделяли специальные демонстративные группы истребителей или бомбардировщиков. Они летали над линией фронта на пределе досягаемости нашего зенитного огня. Их цель состояла в том, чтобы держать под угрозой удара наши наземные войска и сковывать действия, отвлекать внимание зенитных подразделений. Этим самым демонстративные группы создавали условия основным силам бомбардировщиков для нанесения удара по войскам.

Фашисты применяли также эшелонирование по высоте: самолеты шли несколькими ярусами. При этом нижний ярус должен был связать действия нашей зенитной артиллерии и обеспечить бомбардировщикам возможность наносить удары.

Истребительное прикрытие бомбардировщиков враг доводил до соотношения один к одному. Ясно, что пробить его было не легко.

Наше командование противопоставило тактическим ухищрениям фашистской авиации свою гибкую тактику, четкое управление боем истребителей и огнем зенитной артиллерии.

Перед летчиками-истребителями ставилась задача - обходить вражеский истребительный заслон и атаковать бомбардировщики. В борьбу с заслоном вступали специальные небольшие группы.

Для отражения демонстративных групп фашистской авиации выделялись отдельные орудия или батареи. С пикировщиками и штурмовиками боролись также отдельные наиболее подготовленные снайперские орудия. Если над полем боя появлялось несколько ярусов вражеских самолетов, то командир дивизиона указывал каждой батарее, в какой зоне ей вести огонь.

В общем, тактике врага противопоставлялось тесное взаимодействие зенитчиков и летчиков-истребителей.

Зенитчикам пришлось решать свои задачи в чрезвычайно сложной обстановке: целый день они отражали атаки вражеских самолетов, зачастую под артиллерийским огнем, а ночью меняли огневые позиции и оборудовали их. Требовалось напряжение всех сил.

15 сентября в районе Невской Дубровки заняла позицию 22-я батарея 189-го зенитного полка (командир батареи старший лейтенант Иван Иванович Бавыкин, военком политрук Николай Иванович Иванкин). Мокрый луг, на котором стояла батарея, представлял из себя открытое болотистое место. Копнешь выступает вода, окопать орудия невозможно. Пришлось ограничиться насыпными брустверами и маскировкой.

К рассвету зенитчики изготовились к бою. Пока командир батареи "осваивал" позицию и проверял готовность техники к открытию огня, военком собрал на несколько минут бойцов.

- Нам выпала высокая честь прикрыть героические действия наших товарищей, сражающихся на плацдарме, - сказал он зенитчикам. - Фашисты боятся, что наши войска прорвут кольцо блокады, поэтому они бросили сюда много авиации. Предстоят трудные бои. Поклянемся, что мы с честью выполним свой долг!

- Клянемся! - дружно раздалось в ответ.

С восходом солнца десятки фашистских "юнкерсов" и "мессершмиттов" роем закружились над "пятачком", захваченном советскими войсками.

Зенитные орудия открыли огонь. Вскоре загорелся один, потом второй бомбардировщик. Для гитлеровцев такая "встреча" оказалась неожиданной. Они подняли аэростат наблюдения. "Достать" его наши зенитчики не могли. Фашисты засекли позицию батареи. Вскоре вражеская артиллерия открыла огонь по ней.

Разрывы слились в сплошной грохот, все заволокло дымом. Один снаряд разорвался рядом с командным пунктом. Погибли командир батареи И.И. Бавыкин, телефонистка Рая Семенова, тяжело ранило командира взвода управления В.Е. Карасева, разведчика В. Танетова, связиста Вадима Берлина.

Военком Иванкин находился в тот момент, как всегда, рядом с бойцами, возле орудийного расчета.

Сразу же после артиллерийского обстрела батарею атаковали бомбардировщики.

Фашисты рассчитывали, что батарея подавлена, а она снова встретила их огнем. Присутствие военкома на позиции сыграло решающую роль: никто не дрогнул, все самоотверженно выполняли свои обязанности.

Первым открыл стрельбу командир орудия старший сержант Валерий Лапшин, почти сразу же заработали орудийные расчеты Василия Новикова и Алексея Уланова. И вот уже запылал один "юнкерс", за ним рухнул на землю второй.

Фашистские самолеты улетели. Политрук Иванкин обошел расчеты, поговорил с бойцами, подбодрил их.

Не успели зенитчики перевести дух, убрать покореженное обстрелом и бомбежкой, как снова появились вражеские самолеты ...

Целый день, без передышки зенитчики вели тяжелый бой. Только с наступлением темноты они смогли осмотреться, привести все в порядок.

На следующий день прибыл новый командир батареи - старший лейтенант П.Я. Кочетков.

Петра Яковлевича знали в полку многие. Службу в армии он начал еще до войны рядовым. Окончил полковую школу, получил назначение командиром орудия. В то время в войсках, как и по всей стране, развертывалось стахановское движение. Одним из зачинателей его среди зенитчиков стал комсомолец Кочетков. Его орудийный расчет на стрельбах занял первое место, причем показал такие результаты, что удивлялись даже опытные специалисты. Молодой командир орудия удостоился тогда высокой награды - ордена Красной Звезды.

Назначение в батарею такого командира воодушевило бойцов. Вместе с военкомом он пришел к выводу: с наступлением темноты надо сменить огневую позицию - фашисты ее пристреляли.

Вечером собрали командиров орудий, активистов, разъяснили задачу, потом поговорили со всеми бойцами.

Вокруг болото. Ни машины, ни даже трактор не смогли тащить орудия. Пришлось делать настил и катить орудия на руках.

Полтора километра показались бесконечными. Сразу же стали рыть котлованы, а где проступала вода - выкладывали стенки из дерна.

К утру орудия уже стояли на позиции. Артиллерийский мастер старший сержант Филипп Рыбалкин проверил их, а полковой техник Игорь Черненко, получивший ранение, помог согласовать ПУАЗО с орудиями. Командир батареи обошел все свое "хозяйство".

_ Теперь можно снова воевать, - довольным тоном сказал он комиссару.

С восходом солнца донеслось нудное гудение фашистского самолета-разведчика. Он летел на большой высоте. Зенитчики открыли огонь, но пилот оказался опытным, сумел ускользнуть, а вокруг батареи сразу же загрохотали разрывы вражеских снарядов. Кочетков остановил стрельбу, но зенитчики не выпускали фашиста из поля зрения. И он все же попался: очевидно, решив, что батарея разбита, снизился проверить результат артиллерийского огня. Зенитчики этого и ждали - первым же залпом сбили его.

Снова обстрел, а за ним - бомбежка. Один тяжелый снаряд угодил в землянку, но три наката бревен, скрученных проволокой, выдержали и никто не пострадал.

Батарея за месяц сбила 16 вражеских самолетов. Успех большой. 22 зенитчика удостоились государственных наград. П.Я. Кочетков получил орден Отечественной войны 1-й степени.

Неподалеку занимала огневую позицию 13-я батарея того же дивизиона и полка (командир старший лейтенант Якуб Сахабович Платов, военком - младший политрук Георгий Корнеевич Серпиков). Ее позиция находилась у деревни Плинтовка, от которой остались лишь пепелища да закопченные пожаром печи. До фашистских траншей - всего полтора километра.

Эту близость зенитчики почувствовали в первый же день. Всю ночь они копали котлованы, строили землянки, к утру усталость валила их с ног. Но только рассеялся туман, как разведчик-наблюдатель ударил в гильзу - подал сигнал воздушной тревоги. Курсом на батарею шло звено вражеских бомбардировщиков.

- По звену "юнкерсов", темп пять! - скомандовал Платов.

На позиции все закипело. Прибористы "вцепились" в летевших на высоте 2500 метров бомбардировщиков, четко работал Дальномерный расчет Викентия Францевича Крепского.

Командир огневого взвода 19-летний лейтенант Вячеслав Полевичный уже подготовил поправку на баллистические, метеорологические и топографические условия. Потом высчитал действительную скорость цели.

Вражеские самолеты приближались. Стало ясно - они шли бомбить переправившиеся на "пятачок" наши подразделения. Вот они уже в зоне обстрела.

- Есть совмещение! - звонко провозгласила кудрявая девушка, работавшая у планшета-построителя.

- Огонь! - скомандовал Платов и взглянул на часы. На все эти операции, казавшиеся длинными, ушло несколько секунд.

Разрывы снарядов белыми букетиками заплясали впереди вражеских самолетов. Передний резке свернул вправо, а за ним и остальные. К переправе они не прошли.

Вскоре появилась новая группа бомбардировщиков - шесть "Ю-88". Снова закипела работа на позиции зенитчиков, загрохотали дружные залпы. Головной самолет будто споткнулся, провалился вниз и пошел наискосок до самой земли, оставляя за собой полосу дыма. Остальные самолеты сбросили бомбы куда попало и повернули назад.

- Кто-то из зенитчиков крикнул "ура!", - вспоминает полковник запаса Я. С. Платов. - Его дружно поддержали товарищи. Посыпались шутки. Для многих зенитчиков это была первая победа, и они ликовали.

Фашистам батарея мешала, словно бельмо в глазу, и они решили расправиться с ней. По позиции открыла огонь артиллерия, потом еще несколько раз налетали бомбардировщики.

Второй день выдался еще более трудным. Утром батарею атаковали 20 пикировщиков. Они заходили в атаку группами с разных направлений, особенно с солнечной стороны. Это усложняло борьбу с ними. Орудиям приходилось вести огонь одновременно в разных направлениях.

Платов зорко следил за вражескими бомбардировщиками и, словно дирижер, управлял огнем орудий.

Вокруг позиции рвались бомбы и снаряды, свистели осколки, но прямых попаданий не было и батарея потерь не имела. Зенитчиков выручило хорошее инженерное оборудование позиции.

Военком батареи младший политрук Серпиков находился рядом с бойцами, воодушевлял их, подбадривал. Его высокую, широкоплечую фигуру видели то возле орудийного расчета, то около прибористов. Бывший учитель смотрел на бойцов, будто на учеников и радовался тому, что они хорошо выдерживают трудный экзамен.

Один снаряд разорвался возле орудия сержанта Мельника. Осколком разбило "принимающий" прибор, другим ранило пулеметчика Гудкова. Мельник бросился устранять повреждение. Командир пулеметной установки ефрейтор Александр Исаенко занял место наводчика и хлестнул длинной очередью в упор по пикировщику. Самолет сразу охватило пламя, он врезался в лес и взорвался на своих бомбах{193}.

Только к вечеру, с наступлением темноты прекратилась бомбежка. На батарею прибыл начальник агитпропчасти политотдела армии батальонный комиссар Роман Михайлович Бродский. Он побеседовал с бойцами, рассказал об обстановке на фронтах и на "Ивановском пятачке", о действиях Волховского фронта.

- Вы сегодня мужественно отражали вражеские самолеты, - сказал он в заключение. - Фашисты получили крепкий удар, но у них еще много сил. Надо быть готовыми к новым трудным боям...

Вместе с политработником пришел на батарею и боец-баянист. Вокруг него быстро собрались зенитчики. Здесь же вожак комсомольцев прибористка Зоя Кондратьева, веселая, неугомонная. Она запела песню. Ее подхватили бойцы...

Ночью не смогли подвезти снаряды, а их на батарее осталось 36 штук только для самообороны. А с утра над полем боя снова повисли "юнкерсы". Вот шесть из них развернулись над нашим передним краем... И Платов не выдержал, скомандовал "Огонь!" Разрывы восьми снарядов как бы окаймили шестерку бомбардировщиков. Один из них вспыхнул и огромным факелом пошел вниз. Такой меткости не ждали даже сами зенитчики ...

Вечером на огневую позицию батареи приехал начальник политотдела армии полковой комиссар И. И. Геллер вручать партийные документы зенитчикам Байширу, Корсакову, Богданову и Лупанину. Он поговорил со всеми бойцами. Потом началось вручение партийных документов.

Первым получил кандидатскую карточку командир орудия старший сержант Федор Байшир{194}. Спокойный в бою, он в этот момент не выдержал разволновался.

- Партийный документ обязывает меня еще сильнее бить врага, - сказал он не громко, но твердо, - и я свое обязательство выполню.

Бойцы знали, что в Белоруссии фашисты схватили его сестру, а в Симферополе, где до войны он работал слесарем, гитлеровцы расстреляли многих его товарищей. Сослуживцы знали, что в бою Федор Байшир не дрогнет, свое слово сдержит.

В тот вечер еще двенадцать комсомольцев подали заявления о приеме их кандидатами в члены партии.

Следующий день действительно оказался очень трудным. Одна группа фашистских бомбардировщиков улетела, на горизонте уже появлялась другая. Зенитчикам ночью подвезли снаряды и они открывали огонь такой плотности, что фашистские самолеты шарахались в сторону, в спешке сбрасывали бомбы, нередко даже на позиции своих войск.

Федор Байшир к уставной команде добавлял, как клятву: "За Ленинград огонь!", "За родную землю по фашистам - огонь!". Он был доволен: за один день его расчет сбил два вражеских бомбардировщика{195}.

В круговерти боев большую выдержку и самообладание показали наводчики ефрейторы Лупанин, Пилипчик, Конопатский. Поймав в прицельную трубу вражеский самолет, они держали его мертвой хваткой. Ефрейтору Пилипчику при отражении налета ударом трубы разбило переносицу. Наспех перевязав рану, он снова прильнул к трубе, стал ловить самолет.

Недалеко от пушки, где наводчиком был ефрейтор Лупанин, разорвался снаряд. На наводчика полетели комья земли, по металлу ударили осколки. Но в это время входил в пике вражеский самолет, и Лупанин даже на секунду не отшатнулся от прицельной трубы.

Снаряды и бомбы не раз рвали телефонную связь с командным пунктом дивизиона. Связистки Мария Щербакова, Ольга Зайцева вместе со своим командиром отделения Петром Вороновым моментально восстанавливали связь.

Грохот не утихал до вечера. В середине дня на позицию батареи прибыли члены партийного бюро полка, чтобы провести здесь заседание и рассмотреть заявления бойцов о приеме в партию. Заседание смогли открыть только с наступлением темноты. Отличившиеся в боях сержант Крепский, ефрейторы Исаенко, Пилипчик, Конопатский, красноармеец Чеканов, все двенадцать человек, подавших заявления, были приняты кандидатами в члены партии.

Накал боев не ослабевал до октября. Зенитчики 13-й батареи за девять дней - с 28 сентября по 6 октября - сбили десять и повредили четыре самолета фашистов.

Такие же трудные бои вела и 12-я батарея, которой командовал старший лейтенант Алексей Данилович Кабенко. 29 сентября на ее позиции фашистские бомбардировщики совершили девять групповых налетов. В одном из них со стороны солнца курсом на батарею шли одиннадцать "юнкерсов". Зенитчики открыли огонь. Вскоре три из них отвернули в сторону, а восемь пытались бомбить наш передний край обороны. Батарея сосредоточила по ним огонь. Вдруг разведчик доложил, что с тыла развернулись для пикирования три "юнкерса". Отразить их удар уже не удалось. Бомбы посыпались на позицию батареи.

Пикировщики стали заходить для повторной атаки. Старший лейтенант Кабенко успел сосредоточить по ним огонь всех четырех орудий. Один "Ю-87" загорелся, остальные отвернули в сторону.

Воины батареи в этой сложной обстановке действовали четко, самоотверженно выполняя свои обязанности. Батарея сбила семь и повредила два самолета врага.

Осколком тяжело ранило военкома батареи политрука Александра Ефимовича Мотрова. К нему бросилась санинструктор комсомолка Люся Федорова, наложила на рану повязку, пыталась приподнять политрука. В этот момент поблизости разорвалась вторая бомба. Федорову засыпало землей, оглушило. Очнувшись, еле передвигаясь, она стала перевязывать раненых. Но товарищи увидели, что она не может говорить и ничего не слышит. Вскоре ей стало плохо, она упала, теряя сознание.

После боя ее отправили на медицинский пункт. Отсюда ее хотели эвакуировать в госпиталь. Через несколько часов она заговорила и сразу попросила отпустить на батарею. Ее не отпускали. Тогда она ночью убежала и вскоре появилась на позиции{196}.

- Люся вернулась! - увидев ее, радостно кричали бойцы.

Через несколько дней Людмилу Федорову наградили медалью "За боевые заслуги".

Большое мужество и отвагу проявили воины третьего дивизиона 351-го зенитного артиллерийского полка (командир дивизиона капитан Аршинов).

16-я батарея, которой командовал старший лейтенант И.И. Жадан, а военкомом был младший политрук Барбашев, 15 сентября, в первый же день прибытия к Неве, сбила фашистский бомбардировщик, показала умение взаимодействовать с летчиками-истребителями.

Над линией фронта появилось 12 "юнкерсов". Батарея меткими залпами сбила один из них, а остальные рассеяла. К фашистским самолетам устремились наши летчики и атаковали их. В это время подошли "мессершмитты" и попытались прикрыть свои бомбардировщики. Но батарея И.И. Жадана поставила перед ними огневой заслон. Фашистские истребители вынуждены были отвернуть в сторону. Тем временем наши летчики сбили еще один бомбардировщик. Враг потерял два самолета и не смог нанести прицельный удар по нашим войскам{197}.

На следующий день враг обрушил на батарею артиллерийский огонь, потом несколько раз налетали бомбардировщики. Зенитчики своим огнем расстраивали их боевой порядок, не позволяли бомбить позиции советских войск. В тот день особенно отличился орудийный расчет старшего сержанта Сергея Клещикова, который сбил два вражеских самолета.

... Всходило солнце. Сергей Клещиков сидел у орудия, рядом с ним товарищи по расчету. Все отдыхали после ночной работы по оборудованию позиции, вспоминали вчерашние бои. Вдруг над позицией просвистел снаряд. И сразу же с каким-то треском загремели разрывы, позицию заволокло едким дымом. А с юга уже тянулась вереница фашистских бомбардировщиков. На батарее все пришло в движение.

Никто уже не замечал рвущихся снарядов, каждый делал свое дело. Вот три бомбардировщика отвалили от строя и стали пикировать на батарею. Наводчик Прохоренко поймал в перекрестие прицела головной. Батарея открыла огонь. Передний "юнкерс" перевалился через крыло и стал падать, а через несколько секунд взорвался.

В это время поблизости от орудия Сергея Клещикова разорвался снаряд, бойцов засыпало комьями земли.

Первым поднялся Клещиков.

- Ко мне! - крикнул он бойцам и, схватив снаряд, зарядил пушку. - Все живы?

- Живы, - ответил Прохоренко, занимая свое место. - Нехай фашист погибае.

- За Родину, бей гитлеровцев! - скомандовал старший сержант.

Орудие открыло огонь. Бойцы с радостью увидели, что еще один "юнкерс" загорелся и упал неподалеку от батареи{198}.

Бои не утихали на протяжении всего сентября. Особенно напряженными для батареи оказались последние дни месяца. 29 сентября утром батарею атаковали семь "юнкерсов". Зенитчики дружным огнем отогнали их. Тогда фашисты открыли по ее позиции артиллерийскую и минометную стрельбу. Появились раненые, повреждены два орудия, ПУАЗО-2. И все же батарея действовала: в дыму и грохоте два орудия продолжали стрельбу по врагу{199}.

30 сентября гитлеровцы предприняли еще более ожесточенный обстрел позиции батареи, а потом появились 12 бомбардировщиков. Фашисты считали, что батарея подавлена. Но зенитчики открыли интенсивный огонь и строй самолетов сразу распался. Один "юнкерс" загорелся и упал, за ним - второй и третий. Фашисты заметались, стали второпях сбрасывать бомбы.

Зенитчики мужественно вели бой. Парторг батареи Иванов был ранен, но оставался на позиции. Его примеру последовал кандидат в члены партии ефрейтор Ковалев. Отважно сражался заряжающий коммунист Бамбалин. Он погиб на боевом посту.

Разорвавшимся снарядом повредило прибор управления зенитным огнем. Бойцы приборного отделения во главе с коммунистом старшим сержантом Никитиным стали подносить снаряды. В этот момент от разрыва вражеского снаряда загорелись ящики с боеприпасами. Создалась угроза взрыва. Туда бросились прибористы коммунисты ефрейтор Ковалев и красноармеец Кебе, затем подбежал красноармеец Горин. Пренебрегая опасностью, они потушили огонь и предотвратили взрыв боеприпасов{200}.

Вечером после боя проходило партийное собрание батареи. С докладом о работе коммунистов в бою выступил военком Барбашев{201}.

- Своей храбростью и отвагой коммунисты воодушевляли бойцов, показывали им, как надо без страха переносить трудности и опасности в бою, - говорил докладчик. При этом он называл фамилии парторга Иванова, коммунистов Бамбалина, Клещикова, Стуколенко, Прохоренко, Савкина, Степанова и других.

- Мы сбили восемь самолетов, - говорил командир батареи Жадан. - Но впереди новые бои. Нам, коммунистам, надо сделать все, чтобы батарея всегда была победоносным боевым коллективом.

Стойко сражались воины соседней, 17-й батареи, которой командовал старший лейтенант А.Г. Зверев. Она оказалась в очень трудных условиях, подверглась сильному минометному обстрелу. Осколками мины были сражены старшина Соколов и замполитрука Запарин, ранены командир батареи Зверев, военком Левандовский, санинструктор Барабин и шофер Пузиков.

В этот момент налетели бомбардировщики. Орудия открыли огонь.

Расчет старшего сержанта Петра Прокофьева с первых выстрелов сбил "юнкерс". Но вдруг недалеко от орудия разорвалась бомба. Громадный столб земли взметнулся вверх, взрывной волной сбросило со своих мест бойцов. Прокофьев был ранен. Наскоро перевязав рану, он подошел к орудию и стал осматривать его. Коммунист Прокофьев считал, что в такую критическую минуту он не может оставить свой пост, даже получив ранение.

Увидев командира, бойцы стали занимать свои места. Не было только заряжающего Ивана Гаристова. Прокофьев заметил его в стороне, под кустом. Лицо в крови, осколком поврежден левый глаз.

- Иван, ты жив? - тронул его за плечо Прокофьев.

- Жив, - отвечает Гаристов, - только в глазах темно.

Пикировщики снова пошли в атаку. Зенитчики открыли по ним огонь. Стреляло и орудие Прокофьева.

Вдруг бойцы увидели: Иван Гаристов, окровавленный, поднялся и идет к орудию. Подошел, отодвинул красноармейца

Дубкова, выполнявшего обязанности заряжающего. "Дайте, говорит, отомстить фашисту за свою кровь".

И орудие Прокофьева сбило еще один "юнкерс", уже шестой по счету{202}.

В орудийных расчетах осталось по 2-3 бойца. Вышли из строя командиры орудий, Прокофьева ранило вторично, но он остался на позиции.

Узнав о тяжелой обстановке в батарее, сюда поспешил секретарь партийного бюро полка батальонный комиссар Павел Васильевич Шпак. Он обошел все расчеты, поговорил с бойцами, рассказал об обстановке в других подразделениях, сообщил, что все батареи успешно отражают налеты фашистской авиации. Зашел он и на медицинский пункт, побеседовал с ранеными.

Вскоре на позицию возвратились легко раненные бойцы. Сформировали два расчета, и орудия снова вступили в бой.

В первый же день боев у Невы открыла счет и шестая батарея, которой командовал старший лейтенант И.М. Романец. Она, как и другие батареи, мешала фашистской авиации. Гитлеровцы делали все, чтобы расправиться с нею: каждый день на ее позицию обрушивались снаряды и мины, каждый день по несколько раз налетали бомбардировщики.

А батарея жила. Зенитчики мужественно отражали атаки вражеских самолетов, надежно прикрывая свои войска. Командир батареи Романец, военком младший политрук В. Коновалов, командир взвода младший лейтенант М. Карпенков личным примером хладнокровия воодушевляли воинов. Военком Коновалов использовал каждую возможность для того, чтобы побеседовать с людьми, подбодрить их. Во время боев он всегда находился возле орудий.

Очень трудным выдался день 29 сентября. С утра начался артиллерийский обстрел, потом - бомбежки. Зенитчики отразили пять налетов больших групп фашистских самолетов. В районе огневой позиции разорвалось более десяти бомб. Одна попала в орудийный котлован, взрывом перевернуло пушку. Все бойцы расчета получили ранения{203}.

В этих боях отличился орудийный расчет, которым командовал коммунист старший сержант Борис Сергеевич Алымов. Летом расчет завоевал звание ефрейторского. Все бойцы хорошо владели своими специальностями, могли заменить товарища. В расчет входили наводчик А.Р. Тымченко, заряжающий С.А. Калинин, считывающий трубки И.М. Матюшин, установщик угла возвышения П.Т. Бермишев, трубочные Д.М. Князев и М.В. Васильев. И все же в первый день по прибытии батареи в район Невской Дубровки стрельба расчета по пикировщикам оказалась неудачной. Алымов проанализировал действия каждого бойца, совместно нашли и устранили ошибки. И вот сбит один самолет, потом второй, третий.

29 сентября, когда батарея оказалась в критическом положении, расчет коммуниста Алымова показал исключительную стойкость. В грохоте рвущихся снарядов и бомб не слышно команд, но наводчик Александр Тымченко с полуслова, по одному жесту понимал команду, цепко "ловил" цели. Один "юнкерс" шел прямо на орудие. У Тымченко оказались крепкие нервы: он не выпустил его из прицела. Раздался выстрел. Прямое попадание! Бомбардировщик взорвался в воздухе.

Расчет сосредоточил огонь по другому самолету. После нескольких выстрелов он загорелся и врезался в землю. Это был пятый вражеский самолет, сбитый расчетом.

Когда утих бой, Алымов подвел итоги дня.

- Нас в расчете семь человек, - говорил он товарищам. - Сбили уже пять фашистских стервятников. Давайте возьмем обязательство: воевать так, чтобы к 25-й годовщине Октября на счету каждого бойца имелся сбитый самолет.

Все бойцы горячо поддержали командира. Вечером с воинами батареи беседовали командир и военком. Алымов попросил слова и рассказал о решении своего расчета{204}.

Об инициативе бойцов коммуниста Алымова рассказала армейская газета. Зенитчики всех частей включились в соревнование в честь 25-й годовщины Октября.

Сражение на Неве продолжалось. 4 октября шестая батарея вновь вела трудные бои. Она отразила налеты 26 пикировщиков. Вблизи орудия старшего сержанта Алымова разорвалась бомба, все бойцы были ранены, но отказались эвакуироваться в санбат. Расчет сбил еще один бомбардировщик: седьмой на счету алымовцев. Теперь на каждого бойца приходилось по сбитому самолету{205}. Зенитчики сдержали свое слово!

Умело управлял огнем командир 22-й батареи 351-го зенитного артиллерийского полка старший лейтенант Г.И. Даниленко. Его уважали за мужество, твердость и отзывчивость. Батарея сбила семь вражеских самолетов. В бою 29 сентября старший лейтенант Даниленко погиб. Бойцы поклялись отомстить врагу за смерть командира.

Стойко отражали атаки вражеских самолетов воины 20-й батареи того же полка{206}. В один из дней вражеским снарядом был разбит прибор управления зенитным огнем, а "юнкерсы" шли волна за волной. Командир батареи старший лейтенант И.Н. Васьков не растерялся, приказал вести огонь по пикировщикам прямой наводкой и твердо управлял огнем.

Но бой оказался трудным. Вражеская бомба разорвалась недалеко от орудия старшего сержанта Гусева. Погиб комсомолец Отрубянников, четверо ранены, в том числе и Гусев. Сюда подбежал военком батареи политрук Сабитов, стал у орудия, и поредевший расчет снова открыл огонь.

Вскоре Гусев был ранен вторично. Его отправили в госпиталь. А через несколько дней военком полка получил от него письмо.

"Товарищ комиссар, - писал Гусев, - если я вам нужен, то возьмите меня на батарею, я уже могу мстить фашистам"{207}.

Человек еще не вылечился, после трудных боев получил возможность отдохнуть в госпитале, но он рвется в батарею, на линию огня. Такова душа у советского воина.

Каждый день над Невой, над Синявинскими болотами и высотами гудело, грохотало небо. В последних числах сентября Советское информбюро несколько раз передавало сообщения, подобные этому: "В течение 27 сентября наши войска вели ожесточенные бои с противником в районе Сталинграда, в районе Моздока и в районе Синявино. На других фронтах существенных изменений не произошло". Боям на синявинском направлении придавалось большое значение. Наши войска здесь упорно перемалывали фашистские дивизии, предназначавшиеся для штурма Ленинграда.

Зенитчики ПВО Ленинграда за период с 22 сентября по 10 октября 1942 года сбили 45 и повредили 32 фашистских самолета{208}.

Десятки вражеских самолетов сбили летчики-истребители фронтовой авиации и ПВО Ленинграда.

Важную роль сыграло тесное взаимодействие между зенитчиками и летчиками-истребителями. Были созданы передовые командные пункты, с которых по радио осуществлялось руководство действиями истребителей непосредственно над полем боя. Таким образом у летчиков появились дополнительные "глаза", которые видели дальше, охватывали все поле боя.

Понеся большие потери в самолетах, фашисты применили тактику двойного прикрытия своих бомбардировщиков. Одна группа истребителей выходила в район цели за несколько минут раньше бомбардировщиков с задачей связать боем наши истребители. Вторая же группа сопровождала бомбардировщиков. Наши авиаторы противопоставили ей свою тактику, позволившую даже в условиях количественного превосходства врага наносить удары по его бомбардировщикам. Радиолокационные станции своевременно обнаруживали подход вражеской авиации. Навстречу ей поднималась группа в 16 самолетов. Эта группа делилась на сковывающую и ударную. Сковывающая появлялась над полем боя на 3-5 минут раньше и завязывала бой с вражескими истребителями. Ударная же группа обрушивалась на бомбардировщиков.

Нередко применялся и другой прием: наши самолеты обходили истребительный заслон и атаковали бомбардировщиков. Успешно такой прием применяла группа истребителей под командованием гвардии капитана Александра Петровича Савушкина из 11-го гвардейского авиационного полка. В одном из боев она удачно обошла истребительный заслон и пошла в атаку на бомбардировщиков, направлявшихся бомбить советские войска. Сразу же загорелись две вражеские машины. Одну из них сбил А.П. Савушкин. Остальные, беспорядочно сбросив бомбы стали уходить. Им на помощь поспешили истребители прикрытия, но было уже поздно. С ними вступили в бой наши летчики. Капитан А.П. Савушкин и лейтенант М.И. Евтеев сбили по "мессершмитту". Наша группа потерь не имела.

Коммунист А. П. Савушкин в тех сражениях не раз показывал образцы высокого боевого мастерства и отваги. 30 сентября он провел пять воздушных боев, за день сбил два вражеских самолета лично и два - в группе с товарищами{209}.

Вместе со своими летчиками в боях участвовал военком 11-го гвардейского полка старший батальонный комиссар Василий Алексеевич Наумов. Он не раз показывал им пример отваги. Однажды истребители сопровождали группу штурмовиков. В район штурмовки подошла группа "мессершмиттов". Они пытались помешать штурмовке. Завязалась ожесточенная схватка. Комиссар Наумов атаковал вражеский истребитель и поджег его. "Мессершмитт" врезался в землю{210}.

Пример комиссара еще больше разжег боевую активность летчиков. Гвардии лейтенанты Данилов и Кобрянов атаковали другую машину и сбили ее.

16 сентября В. А. Наумов вновь участвовал в бою. Комиссар оказался в очень трудной ситуации. На него набросились несколько фашистских истребителей, а один атаковал сверху, со стороны солнца. Наумов увернуться от удара не смог. Товарищи увидели, что его самолет стал падать. Помочь ему они не смогли. Произошло это в районе Кельколово{211}.

Легендой стал подвиг летчика 158-го истребительного авиационного полка коммуниста Петра Шестакова. 7 января 1943 года в докладе о работе комсомольской организации на собрании актива авиационного корпуса о нем было сказано так:

"Воспитанник комсомола, недавно принятый в партию старший лейтенант Петр Шестаков сбил 11 самолетов врага. В воздушном бою потерял руку, несмотря на это произвел посадку в труднейших условиях. В настоящее время Шестаков успешно несет вахту по обеспечению боевой работы эскадрильи"{212}.

Летная жизнь П. М. Шестакова - это полтора года подвигов.

- Петр Шестаков был очень скромным и в то же время смелым, я бы сказал, отчаянным, - рассказывает о своем командире бывший механик самолета майор технической службы запаса Виктор Дмитриевич Лавров. - Шестаков дружил со своим земляком Николаем Тотминым (оба - сибиряки). Это была неразлучная пара. Они одновременно, осенью 1940 года, прибыли из училища в полк. Шестаков очень гордился тем, что через месяц после начала войны его другу Николаю Тотмину присвоили звание Героя Советского Союза. Им недолго пришлось вместе воевать. Осенью Тотмин погиб. Николай страшно переживал потерю друга и выискивал всякую возможность, чтобы лишний раз слетать на перехват врага. Он прямо горел ненавистью к фашистам.

Однажды, уже зимой, Лавров закрывал мотор теплым чехлом и никак не мог это сделать: чехол падал, у механика не хватало сил сладить с ним (сказывался блокадный паек).

- Подожди, Виктор, - обратился Шестаков. Подошел, помог и молча ушел.

После обеда он появился у самолета, хотя вылет и не предполагался. Подошел к механику, сунул в руки пакет. Лавров развернул его. В нем был кусок белого хлеба, который давали только летчикам.

Лавров протянул его обратно, мол, нельзя, летчик должен летать.

- Не возражать начальству! - отшутился Шестаков. - Мы должны воевать за двоих.

Это он имел в виду погибшего друга. И, действительно, воевал за двоих. На протяжении всего лета и осени - что ни день, то бой. Однажды, в начале июля, он шел на перехват в десятке во главе со старшим лейтенантом С.Г. Литавриным. Вступить в бой им пришлось с 65 фашистскими самолетами: на каждого по шесть врагов. Петр Шестаков оказался достойным соратником таких опытных летчиков, как С.Г. Литаврин, И.Е. Плеханов, И.М. Шишкань. Он сбил фашистский истребитель, не раз помогал товарищу{213}.

О другом бое рассказывал командир эскадрильи старший лейтенант С.Г. Литаврин. Наша шестерка схватилась с 77 фашистскими самолетами. "Летчики тт. Головач, Шишкань, Медведев, Шестаков, Высоцкий показали себя настоящими мастерами прицельного огня. Они вели огонь только с малых дистанций, не превышавших 150 метров.."{214}.

4 августа Шестаков сбил за один день два вражеских самолета. Увеличил он счет и в сентябре. И вот последний бой...

- С болью рассказывал мне о нем Петр Шестаков после возвращения из госпиталя, - вспоминает В. Лавров. - Бой был трудным, навалилось несколько фашистов сразу. Снаряд полоснул по кабине. Раздался грохот, потемнело в глазах. Левую руку держал на секторе газа и ее будто ножом отхватило...

Шестаков не вдавался в подробности, как ему удалось с одной рукой, теряя кровь и силы, посадить машину в поле, неподалеку от Ладожского озера. Фашисты и здесь не оставили его, поливали из пулеметов. Шестаков вывалился из кабины, укрылся в штабеле бревен. Наши летчики заметили это и отогнали фашистов. Вскоре к раненому подбежали бойцы и отправили его в госпиталь. После излечения Петр Шестаков продолжал служить в своей эскадрилье.

Что ни бой, то подвиги - на земле и в воздухе. Героизм советских воинов перечеркнул все планы врага. Хотя наша наступательная операция на синявинском направлении и не завершилась в то время прорывом блокады, но она помогла предотвратить новый вражеский штурм Ленинграда. Войска Ленинградского и Волховского фронтов своими наступательными действиями заставили фашистское командование забрать часть дивизий из ударной группировки, предназначенной для штурма города.

В этом успехе - большая заслуга и войск противовоздушной обороны Ленинграда. На протяжении лета и осени 1942 года они надежно прикрывали наступательные действия 42-й и 55-й армий и Невской оперативной группы. Эта задача в то время для них стала главной. Вместе с тем части ПВО предотвратили попытки врага нанести удары по коммуникациям и базам, и тем самым не позволили сорвать доставку в Ленинград продовольствия, боеприпасов и военной техники.

Войска ПВО успешно справились и с задачей по прикрытию Ленинграда. На протяжении всего лета они не допускали к городу вражеских бомбардировщиков.

В летние и осенние месяцы советские летчики и зенитчики нанесли фашистской авиации огромный урон, который враг уже не мог восполнить. Это стало видно и по налетам его авиации на город. С конца октября на Ленинград шли только одиночные самолеты на больших высотах, причем интервалы между ними были длительные. Интенсивность налетов иссякла.

Это и понятно. Только средствами противовоздушной обороны за 1941-1942 гг. было уничтожено 992 фашистских самолета, из них летчиками 7-го истребительного авиационного корпуса ПВО - 653 машины (534 - в воздушных боях и 119 - при штурмовках аэродромов), а частями зенитной артиллерии 339{215}.

Уже к концу 1942 года ленинградцы почувствовали, что в ходе войны произошел перелом и инициатива перешла к Красной Армии. Во второй половине ноября фашистская авиация по существу прекратила налеты на Ленинград - до конца года появилось только десять одиночных самолетов{216}. А развернувшееся 19 ноября мощное наступление Советской Армии под Сталинградом заставило фашистское командование вообще оставить мысль о новом штурме Ленинграда.

Защитники Ленинграда выполнили, таким образом, стратегическую и политическую задачу огромного значения - отстояли город Ленина.

Родина высоко оценила мужество и героизм защитников колыбели Октября. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 22 декабря 1942 года учредил медаль "За оборону Ленинграда". Каждый защитник города на Неве считал высокой честью получить эту награду. Удостоились ее и воины ПВО.

В летних и осенних боях 1942 года зенитчики и авиаторы ПВО накопили ценный опыт действий по прикрытию наступавших войск. Военный совет, политотделы армии и корпуса принимали меры к тому, чтобы этот опыт был глубоко проанализирован, стал достоянием всех частей и подразделений, помог им успешнее решать задачи в предстоявших боях.

Большая работа развернулась в войсках в связи с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября 1942 года "Об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной Армии".

Военный совет армии принял решение организовать с командирами подразделений специальные занятия, чтобы они приобрели знания и опыт руководства политико-воспитательной работой.

Приказом командующего войсками Ленинградского фронта от 17 декабря 1942 года второй эскадрилье 26-го истребительного авиационного полка было присвоено имя бесстрашного летчика, командира звена капитана Д.Е. Оскаленко, погибшего в бою{217}.

Коммуниста Дмитрия Ефимовича Оскаленко товарищи называли рыцарем ленинградского неба. Ему было 22 года. Он часто вспоминал родную Белоруссию, село Следюки Могилевской области, где родился. Сообщения о зверствах фашистов на советской земле болью отзывались в его сердце, и он рвался в бой.

В своем последнем письме 21 сентября 1942 года он писал: "Я подсчитал свои дела: ни много, ни мало, а четырнадцать фашистов срубил, причем троих ночью. И все же мало. Надо больше, без счета. Ненавижу я их, а поэтому и рука моя так страшна для врага, поэтому я и недоволен тем, что достиг в бою. До тех пор, пока я жив, буду без устали бить ненавистных врагов".

Сражался он, поистине, без устали. В представлении на присвоение звания Героя Советского Союза перечислялись его бои и победы: один против пяти вражеских истребителей и сбил фашистский самолет, вдвоем против 47 бомбардировщиков и десятка истребителей он сбил "мессершмитт" и повредил два бомбардировщика... Перехваты ночью, штурмовка аэродромов ... А сколько раз он бросался на выручку товарища, не думая об опасности для своей жизни. Идя с ним в бой, летчики знали - рядом надежный командир и воин{218}.

Герой погиб в бою, но его образ остался в сердцах товарищей, звал на подвиги. Приказ о присвоении эскадрилье имени героя зачитывался во всех подразделениях. Командиры и политработники провели беседы о подвигах Д.Е. Оскаленко.

В те ноябрьские и декабрьские дни 1942 года радио и газеты приносили сообщения о развернувшемся в районе Сталинграда гигантском наступлении советских войск и окружении вражеской группировки. Воины, защищавшие Ленинград, понимали: настает время разорвать вражескую блокаду, принесшую столько горя и лишений ленинградцам. И воины готовились к новым боям.

III. С наступающим фронтом

Операция "Искра"

Наступила вторая военная зима. Заявила она о себе крепкими морозами, сразу же сковавшими Неву. Для ленинградцев она была блокадной, как и предыдущая. Связь с Большой землей поддерживалась только через Ладожское озеро, поэтому по-прежнему ощущались большие трудности в снабжении города продовольствием, топливом, сырьем. Фашисты вели варварские обстрелы города из тяжелых орудий. Часто звучал выматывавший душу сигнал воздушной тревоги. Враг уже не мог предпринимать массированные удары с воздуха, так как для этого недоставало самолетов, но продолжались методические полеты одиночных бомбардировщиков.

И все же вторая военная зима для ленинградцев разительно отличалась от первой. Ленинград стал городом-крепостью, он выдержал бешеный натиск врага. Здесь, под его стенами, советские воины измотали, обескровили десятки фашистских дивизий. Из невероятных лишений блокадного года защитники города вышли еще более сплоченными и уверенными в победе.

В осажденный Ленинград доходили отзвуки развернувшегося под Сталинградом, а затем на других южных фронтах грандиозного наступления советских войск. В нем все видели начало коренного перелома в ходе войны. Ленинградцы, бойцы фронта ждали дня, когда смогут разорвать блокаду, разгромить врага под городом.

В штабе фронта еще с осени велась разработка такой операции. 8 декабря 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования издала директиву о подготовке операции по прорыву блокады Ленинграда, условно названной "Искра". Замысел этой операции заключался в том, чтобы одновременными ударами Ленинградского фронта с запада и Волховского фронта с востока разгромить фашистскую группировку, оборонявшую южнее Ладожского озера шлиссельбургско-синявинский выступ, и разорвать кольцо блокады{219}.

Операция предстояла не легкая.

Фашистское командование постоянно укрепляло этот выступ - "фляшенхальс" (бутылочное горло), как они его называли. Здесь была сосредоточена сильная группировка войск, подготовлена долговременная круговая оборона. Ее передний край проходил по высокому берегу Невы, достигающему 12 метров.

Вдоль переднего края тянулись траншеи в рост человека. Оборона густо усеяна дотами и дзотами, огонь из которых перекрывал всю местность. Каменные постройки были приспособлены к обороне, а населенные пункты превращены в опорные узлы.

Оборона усиливалась минными полями, заграждениями из колючей проволоки, завалами, надолбами, снежными и земляными валами. Берег Невы фашисты поливали водой, и он покрылся толстым слоем льда. Наши бойцы этот вражеский участок обороны метко назвали "Невским Измаилом" - он был схож с крепостью, которую предстояло штурмовать.

Ударную группировку Ленинградского фронта составляла 67-я армия под командованием генерал-майора М.П. Духанова, опытного генерала, участника гражданской войны. В полосе наступления армии было сосредоточено около 1700 орудий и минометов, что позволило создать плотность артиллерии в среднем 144 ствола на один километр фронта и добиться более, чем четырехкратного превосходства над вражеской артиллерией{220}.

К прорыву блокады Ленинграда привлекались и войска противовоздушной обороны. Для прикрытия 67-й армии из состава армии ПВО выделялось пять авиационных полков, третий дивизион 189-го зенитного артиллерийского полка (командир дивизиона капитан А.С. Лисовой), пятый дивизион 351-го зенитного полка (командир дивизиона капитан А.Ф. Мамченко), пятый дивизион 194-го зенитного полка (командир дивизиона майор Н.М. Серов), второй дивизион 115-го зенитного полка (командир дивизиона капитан К.А. Петриченко).

Войска тщательно готовились к наступлению.

В то время зенитные части получали новую технику - 85-мм орудия, а также станции орудийной наводки - СОН-2, неизмеримо повышавшие эффективность ведения огня по самолетам врага. В 169-м зенитном артиллерийском полку (командир полковник П. Д. Гордиенко) сформировали восьмиорудийную батарею. Таких подразделений еще не создавали, это был первый опыт. По инициативе командира полка и капитанов Н. Ольховского, Карамяна и Смирнова между СОН-2 и орудиями батареи установили синхронную связь. Получился, таким образом, очень мощный огневой комплекс, способный метко поражать вражеские самолеты днем и ночью, в любых условиях.

Новую батарею приезжали осматривать командующий войсками Ленинградского фронта Л.А. Говоров и член Военного совета А.А. Жданов. Они дали высокую оценку инициативе офицеров ПВО{221}.

Авиаторы ПВО осваивали новые самолеты ЯК-7 и ЛА-5, которые по своим боевым качествам значительно превосходили старые образцы истребителей. Они имели по одной-две авиационной пушке и крупнокалиберные пулеметы. Скорость 590-672 км в час - на 150-200 км больше, чем у прежних истребителей.

Офицеры 7-го истребительного авиационного корпуса ПВО под руководством Героя Советского Союза полковника Н.Д. Антонова разработали централизованную систему управления и радионаведения истребителей на самолеты противника. Эта новая система значительно повысила эффективность вылетов истребителей на перехват.

Военный совет армии на своих заседаниях обсудил ход освоения в полках новых самолетов и опыт использования радиолокационных станций "Редут" для наведения авиации. В решениях намечались меры по ускорению освоения новой техники. Две станции "Редут" освобождались от работы по оповещению и выделялись специально для наведения авиации{222}.

Накануне наступления большую работу провели связисты. Помощник начальника штаба армии по службе ВНОС и связи подполковник Д. В. Соколов вместе с командиром 72-го отдельного радиобатальона ВНОС майором Б.К. Бланком лично готовили радиолокационные станции для наведения авиации во время наступления. Заместитель командира батальона по политчасти М.Ф. Ермолов побеседовал с коммунистами и комсомольцами, входившими в расчеты станций, разъяснил важность их работы.

Связисты во главе с командиром 84-го отдельного батальона связи П.А. Калоевым установили прямую телефонную связь между радиолокационной станцией и командным пунктом 7-го истребительного авиационного корпуса.

Для охраны и повышения надежности воздушных линий связи в районе предстоявших боевых действий они развернули дополнительные контрольно-телефонные посты. Между командным пунктом армии ПВО и боевыми порядками зенитной артиллерии и КП аэродромов были созданы резервные радиосети (направления), обходные линии связи.

Активно велась морально-политическая подготовка воинов к наступательным боям.

Военный совет Ленинградского фронта 22 декабря 1942 года издал директиву, в которой определил задачи партийно-политической работы в период подготовки операции. Главная из них состояла в том, чтобы всеми формами политического воздействия развивать у воинов наступательный дух, укреплять веру в свои силы, воспитывать стойкость и упорство в бою.

Политотделы армии ПВО и истребительного авиационного корпуса проводили семинары и совещания с командирами и политработниками подразделений, руководителями партийных и комсомольских организаций, вооружая их опытом ведения партийно-политической работы в наступательных боях.

При политотделе армии прошли сборы командиров дивизионов и батарей по организации политической работы в бою. В полках такие же занятия проводились с командирами взводов{223}. Эти сборы помогали офицерам лучше понять и выполнять обязанности командира-единоначальника.

Большое внимание уделялось пропаганде боевого опыта, полученного осенью у Невской Дубровки. Политотдел армии издал в январе 1943 года брошюру "Зенитчики", в которой обстоятельно рассказывалось об особенностях тех боев и подвигах воинов. Кроме того, политотдел выпустил около 40 различных листовок и плакатов. Во все части была послана листовка об отважном летчике И.П. Неуструеве.

В ряде частей, которым предстояло участвовать в наступательных боях, побывали представители ленинградских предприятий. Они рассказывали о том, как живут и работают ленинградцы, о варварских обстрелах города фашистской артиллерией. Политработники, агитаторы проводили читки и беседы, разжигая у бойцов ненависть к гитлеровским захватчикам.

Зенитные батареи скрытно выходили к Неве и занимали огневые позиции за несколько дней до начала наступления, прикрывая развертывание войск. Январской ночью снялась с позиции под Ленинградом и выстроилась в колонну 22-я батарея 189-го зенитного артиллерийского полка. Бойцам не сказали, чем вызвано перемещение.

Путь оказался не близким. Вскоре сержанты Валерий Лапшин, Владимир Ермолаев, да и другие зенитчики стали узнавать местность: осенью минувшего, 1942 года они в этом районе, у Невской Дубровки, вели бои.

На новом месте командир батареи старший лейтенант Петр Яковлевич Кочетков поставил задачу: как можно быстрее, до рассвета оборудовать основную и запасную огневые позиции. Зенитчиков особенно заинтересовало то, что вторую позицию выбрали у самого берега Невы.

- Бойцам можно было и не объяснять, что готовится наступление, вспоминает бывший заместитель командира батареи по политчасти Николай Иванович Иванкин. - Рядом с нами занимали позиции "катюши", тяжелая артиллерия. "Вот это силища!" - восхищались зенитчики. Работали они в ту ночь с каким-то особым воодушевлением.

Накануне выхода к Неве в батарее прошли партийное и комсомольское собрания. Вопрос на них стоял один - о примерном поведении коммуниста и комсомольца в бою.

Докладчик командир батареи П. Я. Кочетков, секретарь парторганизации ефрейтор Николай Яковлевич Араев, командир огневого взвода лейтенант Владимир Васильевич Пинаев и другие выступавшие говорили, что каждый коммунист не только сам должен мужественно сражаться, но и оказывать влияние на всех бойцов, особенно молодых. Коммунисты и комсомольцы составляли 80 процентов личного состава батареи.

Многие воины подали заявления с просьбой принять их в комсомол, а комсомольцы хотели идти в бой коммунистами. Бывший учитель из-под Одессы рядовой Федор Федорович Капука в заявлении о приеме его в партию писал: "Моя жизнь принадлежит Родине. В боях за Ленинград я мщу за муки родной Одессы, где стонет в неволе моя мать. Клянусь, что звание большевика оправдаю боевыми делами. А если встречу смерть, то с чистой душой приму ее. Умереть за свободу родной Отчизны считаю за счастье".

На рассвете 12 января 1943 года батарея заняла позицию у самого берега Невы с задачей прикрыть переправу стрелковых подразделений.

Утро выдалось холодным, морозным. На переднем крае - тишина. Вдруг в 9 часов 30 минут загрохотал залп реактивных минометов - "катюш". На позициях фашистов взвился огненный смерч. Потом открыла огонь артиллерия. Выстрелы орудий и минометов слились в сплошной гул, восточный берег Невы окутался огнем и дымом. Свыше двух часов длилась артиллерийская подготовка.

Зенитчики видели, как после заключительного залпа "катюш" в атаку по льду Невы устремились гвардейцы и штурмом захватили восточный берег.

Наши стрелковые части сломили сопротивление врага и овладели первой позицией. 22-я зенитная батарея вслед за ними переправилась на другой берег. Хотя и стояла пасмурная погода, но появились вражеские самолеты. Батарея вовремя изготовилась к бою. Когда группа пикировщиков подходила к переправе, зенитчики встретили их огнем. Один "юнкерс" загорелся, остальные отвернули в сторону. Фашистов не подпустили к переправе.

- Мы вступили в село Марьино, - вспоминал позднее командир орудия старший сержант Алексей Уланов. - Села не было: все сожжено, погублено, стерто с лица земли, лишь одна труба торчит, да дерево обломанное. Еще дымилась земля, пахло гарью. Мы вдыхали дым пепелищ, и кровь закипала в жилах. Так, думал я, наверно, выглядит и моя родная станица под Ростовом, где жил и рос, пахал землю, водил комбайн.

В опустевших траншеях старший сержант увидел горы трупов фашистских захватчиков. И вот какие чувства возникли в это время у бывшего хлебороба, человека самой мирной профессии: "Я быть может, впервые за войну почувствовал, что такое радость. Я сказал тогда своим бойцам:

- Товарищи, сбили мы фашиста, но пока одного, а нужно сбивать всех за их зверства и разрушения. Каждый снаряд должен бить по цели.

- Очень верно! - услышал я голос наводчика Моди Касимовича Султанова"{224}.

Расчет Алексея Уланова сражался при наступлении умело и мужественно, метко поражал воздушные и наземные цели.

Особенно "горячим" выдался второй день наступления. Утром разведчик Федор Капука на горизонте заметил восемь фашистских бомбардировщиков, шедших к переправе. Батарея метким огнем сразу же разбила строй самолетов.

В этот момент Федор Капука обнаружил, что с тыла в атаку заходят еще шесть "юнкерсов". Старший лейтенант Кочетков приказал развернуть два орудия. Они открыли огонь в упор. Один снаряд разорвался прямо под самолетом. Фашистский бомбардировщик будто подскочил, а потом стремительно пошел к земле. Вскоре на месте его падения поднялось облако черного дыма.

Зенитчики разогнали фашистские самолеты, не позволили им прицельно бомбить наши подразделения. Гитлеровцы засекли батарею, пытались уничтожить ее артиллерийским и минометным огнем.

Одна мина попала в орудийный окоп. Командир орудия сержант Василий Новиков и почти все солдаты расчета получили ранения, и все же никто не ушел от орудия. Был ранен и старший сержант Алексей Уланов. Он тоже остался в строю.

Вечером бой утих. Требовалось сменить позицию. Политрук Н. И. Иванкин собрал коммунистов, командир разъяснил задачу. Через несколько минут все пошли на свои места и побеседовали с бойцами.

Местность болотистая, дорог нет. Пришлось тащить орудия на руках, а потом всю ночь оборудовать позицию. За лопаты взялись все, в том числе командир батареи и его заместитель по политчасти.

И так - весь период наступления: днем беспрерывные бои, а ночью - смена позиции.

За время наступления батарея сбила девять вражеских самолетов и два повредила, не развела огонь по контратакующей пехоте фашистов.

В январских боях, как и в осенних, вновь отличилась 17-я батарея 351-го зенитного полка, которой командовал старший лейтенант А. Г. Зверев. Батарея значительно обновилась, но старые бойцы ревниво берегли ее традиции. Осенью, когда А.Г. Зверев после ранения находился в госпитале, комсомольское бюро (секретарь замполитрука Фарберов) собрало материал о его подвигах. Активисты провели беседы с бойцами. Во время одной из бесед красноармеец Кузьмин сказал: "Служить с таким командиром, как наш, - большая честь. Он показывает нам, как надо воевать и бить врага". После этой беседы бойцы послали командиру в госпиталь письмо с пожеланием быстрого выздоровления и обещали высоко держать честь батареи{225}.

И вот зенитчики во главе со своим командиром снова в боях. За неделю наступления они сбили четыре вражеских самолета, уничтожили два наблюдательных пункта и минометную батарею.

21 января воины батареи спасли наших летчиков. Самолеты ИЛ-2 возвращались с боевого задания. Один из них горел и шел совсем низко. В трехстах метрах от батареи машина, объятая пламенем, упала. Командир взвода управления лейтенант И.А. Талант, старший сержант Бойко, девушки-красноармейцы Будрова и Григорьева бросились к самолету.

Они понимали, что каждую секунду могут взорваться баки с горючим и боеприпасы, но опасность их не остановила: в машине находились летчик и стрелок, оба тяжело раненные. Зенитчики вытащили их из кабины и принесли на позицию батареи. Здесь пострадавшим оказали помощь, а потом отправили в госпиталь.

Командир 351-го зенитного полка подполковник В.Д. Жеглов издал специальный приказ, в котором отметил мужественный поступок лейтенанта Таланта, старшего сержанта Бойко, красноармейцев Будровой и Григорьевой и объявил им благодарность{226}.

Смелость и мужество проявили бойцы расчета старшего сержанта Валентина Скуратовского из батареи старшего лейтенанта Крылова (189-й зенитный артиллерийский полк). От взрыва вражеского снаряда загорелись ящики с боеприпасами. В любой момент мог произойти взрыв. А тут еще начала обстрел вражеская артиллерия. Скуратовский и его бойцы, пренебрегая опасностью, бросились к ящикам и стали их растаскивать. Боеприпасы были спасены. Так же мужественно зенитчики расчета отражали и налеты вражеской авиации, на их счету имелось четыре сбитых самолета{227}.

За неделю наступательных боев по прорыву блокады Ленинграда зенитчики сбили 30 фашистских самолетов, уничтожили две минометные и две артиллерийские батареи, 9 пулеметов, 8 дзотов и до 300 вражеских солдат и офицеров{228}.

С первого дня наступления ожесточенные бои разгорелись и в воздухе. Сразу же после начала артиллерийской подготовки, хотя густые облака висели низко над землей, появились вражеские самолеты.

Руководить с передового командного пункта действиями авиации по прикрытию наступавших войск Военный совет фронта поручил заместителю командира 7-го истребительного авиационного корпуса Герою Советского Союза полковнику Н.Д. Антонову. По его команде поднялись наши истребители. В 9 часов 20 минут летчики И.Ф. Беляев и А.Т. Карпов сбили "мессершмитт", летевший на разведку.

Самолеты врага стали появляться чаще, они мешали нашим наступавшим войскам.

- Мне с КП было хорошо видно поле боя, наступавшую пехоту, - вспоминает Герой Советского Союза генерал-полковник авиации запаса Н. Д. Антонов. Видел и вражеские самолеты, бомбившие боевые порядки наших войск. Надо было усилить прикрытие, а силенок не хватало.

В это время позвонил Андрей Александрович Жданов и говорит: "Товарищ Антонов, на нас с вами обижаются войска - им и так тяжело, а тут еще вражеские самолеты бомбят".

Н. Д. Антонов доложил ему обстановку. Через несколько минут снова звонок из штаба фронта и сообщение, что Н.Д. Антонову подчиняют всю истребительную авиацию фронта для прикрытия наступавших войск. С командного пункта установили прямую связь с полками, и теперь можно было поднять в воздух необходимую группу истребителей для отражения самолетов врага, подходивших к полю боя.

В те дни вся партийно-политическая работа направлялась на развитие высокой боевой активности. Она велась непрерывно, несмотря на большую напряженность боев. Особое внимание уделялось популяризации подвигов.

В 27-м гвардейском истребительном авиационном полку после первых же боев заместитель командира полка по политчасти поручил летчикам Д.С. Николаеву и А.Т. Карпову выступить перед молодыми товарищами и рассказать о тактике врага. Оба летчика только что сбили по самолету, поэтому их беседа получилась очень интересной.

В полк пригласили командира зенитного артиллерийского Дивизиона капитана Некрасова. Он рассказал летчикам о прикрытии войск и взаимодействии зенитной артиллерии с истребительной авиацией. Завязался оживленный разговор товарищей по оружию.

Командир полка майор Н.П. Мажаев ежедневно проводил с командным составом разбор полетов и боев.

Все это помогало авиаторам лучше решать боевые задачи{229}

На митингах, состоявшихся 12 января перед началом наступления, летчики поклялись отдать все силы для обеспечения успеха наступления, беспощадно бить врага в воздухе и на земле. Командир звена 27-го гвардейского авиаполка старший лейтенант Дмитрий Семенович Николаев заявил: "На мою долю выпала высокая честь - сражаться за родной Ленинград, за освобождение его от блокады. Я заверяю, что эту почетную боевую задачу выполню с честью. Все свои силы, способности и умение приложу к тому, чтобы уничтожить как можно больше фашистских стервятников в воздухе и на земле. Я буду всюду искать их и преследовать до тех пор, пока не уничтожу".

В то же утро Николаев вылетел на разведку в район Синявино. Ему встретились два "мессершмитта". Он устремился в атаку и сбил ведомого, а ведущий не выдержал и ушел.

15 января Николаев схватился с четырьмя вражескими истребителями и одного из них сбил{230}. На следующий день он поджег еще один вражеский самолет.

27 января на боевое задание вылетели три летчика-коммуниста: гвардии старшие лейтенанты А.Т. Карпов, Д.С. Николаев и В.И. Потапов. Прикрывая войска, в районе станции Мга они встретили 10 бомбардировщиков в группе и шесть попарно. Гвардейцы атаковали группу, расстроили ее боевой порядок и сбили два "юнкерса". Карпов поджег вражеский самолет и преследовал его до тех пор, пока он не врезался в землю. На счету Карпова стало 13 сбитых самолетов. В это время ему встретились еще три "юнкерса". Карпов развернулся в атаку, но стрелять было уже нечем. Все же он продолжал имитировать атаки и заставил фашистских летчиков повернуть обратно.

Большую выдержку и мужество проявил гвардии старший лейтенант Д. С. Николаев. После боя с бомбардировщиками он схватился с двумя истребителями и одного сбил. В этот момент второй фашист открыл огонь по машине Николаева. Самолет получил сильные повреждения, а самого летчика тяжело ранило в грудь. Собрав всю волю и силы, Николаев сумел удержать самолет, довел его до аэродрома и посадил. От потери крови, боли и перенапряжения он находился в полуобморочном состоянии{231}.

Дмитрий Николаев сдержал свое слово, данное на митинге: он сражался смело и в каждом бою сбивал самолеты врага.

В первый день наступления замечательную победу одержала шестерка истребителей 27-го гвардейского полка, которую возглавлял командир звена старший лейтенант Василий Николаевич Харитонов. Его группа вылетела на перехват бомбардировщиков, шедших под прикрытием "мессершмиттов". Наши летчики обошли вражеских истребителей и завязали бой с бомбардировщиками. В. Харитонов с первой же атаки сбил "Юнкерс-87", а затем и второй. Двух бомбардировщиков уничтожил старший лейтенант В.И. Потапов, по одному сожгли старший лейтенант А.Т. Карпов, младший лейтенант А.Г. Андрианов и сержант П.А. Внуков.

Как и в предыдущих боях высоким искусством воздушного бойца и неустрашимостью отличился командир эскадрильи 27-го гвардейского авиационного полка капитан Ириней Федорович Беляев. Однажды он прикрывал наши войска. По радио ему сообщили, что с юга подходит большая группа вражеских самолетов. Засекла ее радиолокационная станция. Беляев развернулся навстречу врагу. С помощью радио его навели на цель: впереди шли 10 "юнкерсов" под прикрытием "мессершмиттов".

Беляев умело обошел истребителей прикрытия и атаковал ведущего группы бомбардировщиков. Удар был молниеносный. Из обоих моторов "юнкерса" повалил черный дым. Бомбардировщик пошел камнем вниз и взорвался. Беляев атаковал второго и в районе Мустолово сбил его. Группа вражеских бомбардировщиков рассыпалась. Машины поспешно освобождались от бомбового груза и поворачивали назад{232}.

Коммунист Беляев еще раз доказал, что и один в поле воин. На его счету стало 15 сбитых вражеских самолетов.

Рядом с опытными летчиками так же отважно сражались и молодые. Летчики 26-го гвардейского истребительного авиационного полка капитан Н. Аполлонин и сержант В. Андрейченко прикрывали наших штурмовиков. Появились четыре вражеских истребителя и сразу бросились в атаку. Аполлонин и Андрейченко не испугались двойного превосходства врага, ринулись навстречу и не позволили приблизиться к штурмовикам, которые уже "обрабатывали" позиции фашистских войск. В это время открыла интенсивный огонь вражеская зенитная артиллерия. Василий Андрейченко ранен в ногу, его самолет поврежден. Молодой летчик все же довел машину до аэродрома. Хватило сил и посадить его, правда, на фюзеляж{233}.

В самом начале наступления, 12 января вместе с товарищами вылетел прикрывать свои войска Герой Советского Союза старший лейтенант Михаил Петрович Жуков - один из трех героев 158-го истребительного авиационного полка, совершивших в начале войны первые тараны в районе Ленинграда. Как всегда, сражался он самоотверженно. 13 января М. П. Жуков погиб в бою от прямого попадания зенитного снаряда в самолет{234}. Летчики всего полка поклялись отомстить врагу за гибель своего товарища. И они каждый день увеличивали счет мести.

В январских боях на фронте под Ленинградом появились новейшие фашистские истребители "Фокке-вульф-190". Эта машина имела большую, чем у других, скорость и хорошую горизонтальную маневренность. Наши летчики это сразу почувствовали. Пришлось менять тактику - отказаться от боя на виражах и вести его на вертикалях. 13 января четверка 158-го истребительного полка во главе с двадцатидвухлетним командиром эскадрильи капитаном Сергеем Литавриным одержала очень важную победу - сбила два "фокке-вульфа-190". Один из них почти целым попал в наши руки{235}. Произошло это так.

С.Г. Литаврин снизился над дорогой, по которой шла вражеская колонна. В этот момент из облаков на него вывалились два "фокке-вульфа". На помощь командиру бросились летчики Г. И. Богомазов, С.В. Деменков и А. Морозов. Фашисты стали удирать, но уйти им не удалось: один сразу же был сбит и рухнул на землю, а второго подбили. Он сел на лед Ладожского озера неподалеку от берега, занятого фашистскими войсками.

Ночью бригада аварийно-технической команды пробралась к самолету и притащила в расположение советских войск. Потом самолет разобрали и отправили в мастерские. Там его собрали, отремонтировали и тщательно изучили.

Таким образом, наши летчики получили исчерпывающие данные о новом фашистском самолете, узнали его уязвимые места. Многие летчики побывали в ремонтной базе на "экскурсии" и, как говорится, со всех сторон "ощупали" вражеский истребитель. Летчики 158-го полка побывал и здесь все{236}.

Знание техники врага помогло успешно бороться с ним. Не только опытные летчики, но и молодые начали сбивать хваленые новые вражеские самолеты.

Летчики ПВО не раз вылетали на разведку фашистских наземных войск, наносили по ним бомбовые удары (бомбы подвешивались под крылья самолетов). 14 января поднялся в воздух заместитель командира 26-го гвардейского истребительного авиаполка гвардии капитан Василий Антонович Мациевич. В районе Тосно он обнаружил вражескую колонну машин, двигавшуюся к Синявино. Очевидно, подходили резервы фашистов. По радио он доложил об увиденном на командный пункт, а сам решил задержать колонну. Удачным обстрелом Мациевич зажег две головные машины, а потом и замыкавшую. На дороге образовалась пробка. А в это время подоспели наши штурмовики и начали "прочесывать" колонну. Вражеские резервы так и не подошли к месту боя.

Большая нагрузка выпала на долю связистов 84-го отдельного батальона связи. Командир батальона майор П.А. Калоев, его заместитель по политчасти майор В. Я. Богушевич, секретарь партбюро старший лейтенант Е.А. Кузнецов, заместитель командира роты по политчасти лейтенант Г.Г. Арнаутов все время находились там, где работали команды связистов, держали их в курсе фронтовых событий, разъясняли задачи.

Связисты показали себя в тех боях умелыми и мужественными воинами. Линейные надсмотрщики под командованием коммуниста лейтенанта А.Г. Улаева не раз под артиллерийским огнем врага устраняли повреждения и обеспечивали надежную связь.

Однажды связисты М.А. Голяков и А.И. Меркулов восстанавливали линию связи. Начался артиллерийский обстрел. Голяков, работавший на столбе, был ранен, но он все же устранил повреждение и лишь после этого спустился на землю и товарищ сделал ему перевязку.

В районе командного пункта во время артиллерийского обстрела повредило подземный кабель. Связисты бросились устранять повреждение. Под огнем работали старший сержант С.С. Анурьев, ефрейторы И.А. Подшивалов, Б.И. Мальков, рядовые А. С. Тарасов, А.М. Тимофеев, В.Ф. Ощенков, М.Г. Ефимов. Они быстро нашли повреждение и восстановили связь. Выполняя свой долг, смертью храбрых погиб ефрейтор И.А. Подшивалов.

Бойцы, участвовавшие в наступлении, уже слышали канонаду, надвигавшуюся с востока. Это приближались войска Волховского фронта. Фашисты яростно бросались в контратаки, но их потуги остановить наступление советских войск разбивались о стойкость наших воинов.

В полдень 18 января в районе Рабочего поселка № 5 разведчики 136-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта увидели советских бойцов, вышедших из рощи. Это были воины Волховского фронта. Войска двух фронтов соединились, прорвав блокаду Ленинграда!

Эта весть мгновенно облетела все войска, о ней узнали ленинградцы. Почти все жители вышли на улицы. Они обнимались, поздравляли друг друга с победой. А радио Ленинграда передавало:

"Блокада прорвана! Мы давно ждали этого дня. Мы всегда верили, что он будет. Мы были уверены в этом в самые черные месяцы Ленинграда - в январе и феврале прошлого года. Наши погибшие в те дни родные и друзья, те кого нет с нами в эти торжественные минуты, умирая, упрямо шептали: "Мы победим". Они отдали свою жизнь за честь, Ленинграда. И мы сами, каменея от горя, не в силах облегчить свою душу слезами, хороня их в мерзлой земле без всяких почестей, в братских могилах, вместо прощального слова клялись им: "Блокада будет прорвана. Мы победим!" Мы чернели и опухали от голода, валились от слабости с ног на истерзанных врагом улицах, и только вера в то, что день освобождения придет, поддерживала нас. И каждый из нас, глядя в лицо смерти, трудился во имя обороны, во имя жизни нашего города, и каждый знал, что день расплаты настанет, что наша армия прорвет мучительную блокаду"{237}.

19 января Совинформбюро опубликовало сообщение об успешном наступлении наших войск в районе южнее Ладожского озера и прорыве блокады Ленинграда. Во всех частях ПВО его зачитывали на митингах. Бойцы радовались победе, клялись усилить удары по врагу.

- Красная Армия нанесла сокрушительные удары по фашистским полчищам под Сталинградом, на Северном Кавказе, на Дону, - говорил на митинге летчик капитан И.Ф. Беляев. - Сегодня мы празднуем новую победу - прорыв блокады Ленинграда. Этот день войдет в историю, как день торжества ленинградцев, испытавших тяжелые невзгоды и лишения, но не дрогнувших перед ними. Наш долг - усиливать удары по врагу. И мы это будем делать, приближая день окончательного разгрома немецко-фашистских захватчиков{238}.

Прорыв блокады имел огромное военно-политическое значение. Ленинград получил сухопутную связь со страной, и уже утром 7 февраля ленинградцы восторженно встретили первый поезд с Большой земли. В результате этой победы значительно улучшилось стратегическое положение Ленинградского и Волховского фронтов.

Ратные дела воинов ПВО, участвовавших в прорыве блокады, получили высокую оценку. За образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом доблесть и мужество награждены орденом Красного Знамени третий дивизион 351-го зенитного артиллерийского полка (командир капитан А.И. Суменков), третий дивизион 189-го зенитного артполка (командир капитан А.С. Лисовой) и 72-й отдельный радиобатальон ВНОС (командир подполковник Б.К. Бланк){239}

Высоких наград Родины удостоились многие воины противовоздушной обороны. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 28 января 1943 года присвоил летчикам Сергею Гавриловичу Литаврину, Ивану Ефимовичу Плеханову и Илье Миновичу Шишканю звание Героя Советского Союза. В феврале это звание получили еще четыре летчика - капитаны Георгий Никанорович Жидов и Василий Антонович Мациевич, старшие лейтенанты Дмитрий Ефимович Оскаленко и Василий Николаевич Харитонов.

Этих воздушных асов знали не только однополчане. Слава о них разнеслась по всему фронту. Они глубоко сознавали, какая высокая честь и ответственность возложена на них - защитников ленинградского неба. Сознание этого высокого долга умножало их силы. Они смело вступали в бой не только один на один с врагом, но один против пяти и десяти. Конечно, не одной смелостью побеждали они фашистских пилотов, летавших над многими городами Европы. В борьбе с сильным врагом необходимы сила и уменье. Герои отличались виртуозной техникой пилотирования, отличным знанием своей машины, снайперской стрельбой.

"Воевать не числом, а уменьем!" - эти слова часто повторял коммунист Георгий Жидов в беседе с молодыми летчиками. А в боях он показывал им такое умение. Об одном трудном бое он написал в корпусную газету "Атака".

... Звено капитана Г. Жидова патрулировало на высоте 4500 метров. Время патрулирования истекло, горючего оставалось на 20-25 минут. В это время летчики получили сообщение по радио: с юга идут вражеские самолеты. Наши воздушные бойцы повернули навстречу им и увидели двух "мессершмиттов". Дали по ним очередь. Фашисты стали уходить. Наши летчики воспользовались этим: Жидов зашел в хвост ведущему, лейтенант Карпов - ведомому. Подошли на 15-20 метров. Почти одновременно открыли огонь из пушек и пулеметов. Обе фашистские машины загорелись и упали.

Подошло еще более десятка "мессершмиттов", кроме того, четверка барражировала вверху.

Что делать: защищаться или нападать? Георгий Жидов решил атаковать. Завязался жестокий бой. Фашистам удалось сбить машину лейтенанта Гурова{240} Жидов и Карпов остались вдвоем против четырнадцати.

Они начали бой на вертикалях, оттягивая гитлеровцев ближе к своему аэродрому - горючее было на исходе.

"Карпов удачно зашел в хвост "мессершмитту", из-под удара которого только что вышел, - писал Г. Жидов в газете. - За Карповым погнался еще "мессер". В хвост ему встал я. Остальные "мессершмитты" не могли вести огня, так как дистанция между самолетами противника, которых мы атаковали, составляла всего лишь 15-20 метров... Выбрав момент, я открыл огонь из пушки. Машина противника задымилась и стала медленно переваливаться влево. В это время я добавил еще одну Длинную очередь. Самолет загорелся, вошел в штопор и врезался в землю".

Фашист, которого преследовал Карпов, пытаясь уйти от удара, ринулся вниз. Карпов воспользовался этим, дал очередь из пушки - и горящий хищник рухнул на землю.

После этого Жидов и Карпов вдвоем атаковали ведущего еще одной пары и сбили его. На земле уже горело пять фашистских машин. Бой переместился к району, где стояли наши зенитчики. Они открыли огонь по фашистам и отогнали их. Когда Жидов и Карпов посадили свои машины на аэродроме, в баках оставалось горючего на одну-две минуты полета{241}.

Всего Георгий Жидов сбил двадцать девять самолетов: шестнадцать лично и тринадцать в групповых боях. Его воспитанник Александр Карпов стал дважды Героем Советского Союза.

Гвардии старший лейтенант Василий Николаевич Харитонов 10 февраля 1943 года, в день подписания Указа о присвоении ему звания Героя Советского Союза, сбил двадцатый вражеский самолет. На следующий день, 11 февраля, он повел шестерку на перехват бомбардировщиков, шедших под прикрытием истребителей. Всего летело около 30 фашистских машин. Харитонов так умело провел свою группу, что она отсекла истребителей и с первой атаки разбила строй "юнкерсов". Харитонов атаковал самолет "Ю-87" и сбил его. Затем схватился с новейшим истребителем "фокке-вульфом" и тоже вогнал его в землю.

В это же время два самолета сбил гвардии старший лейтенант В.И. Потапов, по одному уничтожили гвардии старший лейтенант А. Т. Карпов и молодые летчики гвардии младший лейтенант А.Г. Андрианов и гвардии сержант П.А. Внуков{242}.

Так отметил коммунист Василий Харитонов знаменательный для себя день.

Командиры, политработники, партийные активисты широко пропагандировали опыт отличившихся при прорыве блокады зенитчиков, авиаторов, локаторщиков, связистов, мобилизуя воинов на дальнейшее повышение боевой активности. А обстановка требовала постоянной бдительности.

Несмотря на понесенное в январе поражение, гитлеровцы все еще предпринимали попытки вернуть утерянные позиции. На участке прорыва не прекращались напряженные бои. Фашистское командование вновь увеличило группировку авиации под Ленинградом. К началу февраля 1943 года в ней насчитывалось до 250 самолетов{243}.

Зенитные батареи ПВО по-прежнему прикрывали наши войска от налетов фашистской авиации Мужественно сражались воины 22-й батареи 189-го зенитного артиллерийского полка. Над позициями наших войск появился вражеский разведчик МЕ-110. Батарея открыла огонь и сбила его. Он упал недалеко от расположения батареи. В этом бою особенно отличились командир орудия Василий Новиков, заряжающий Николай Араев, дальномерщик Тагиров. Фашисты в отместку открыли ураганный артиллерийский огонь. Около десяти снарядов попало на позицию батареи. На своем посту был смертельно ранен разведчик коммунист Федор Федорович Капука{244}.

Бдительно несли боевую вахту воины ПВО, прикрывавшие Ленинград. Враг бросал на город одиночные самолеты и небольшие группы. Они шли на большой высоте, за облаками. Но радиолокационные станции "Редут" своевременно обнаруживали их и на перехват вылетали наши истребители. Тех бомбардировщиков, которым удалось проскочить к городу, встречала зенитная артиллерия.

В один из февральских дней фашистский бомбардировщик, маскируясь в плотных облаках, на большой высоте проник к Ленинграду. Зенитчики батареи, охранявшей район Смольного, обнаружили его по гулу. Командир батареи старший лейтенант Михаил Скрипченко подал команду на открытие огня. Перед вражеским бомбардировщиком встала стена разрывов. Он вильнул в одну сторону, потом в другую и повернул назад. Зенитчики подбили его.

В этот же период 11-я батарея 189-го полка, занимавшая позицию в районе Ржевки - Медвежьего Стана, уничтожила еще один вражеский самолет МЕ-109. Он шел курсом на Ленинград. Зенитчики своевременно его обнаружили. Командир огневого взвода лейтенант Алексей Григорьевич Смирнов, опытный артиллерист, умело управлял огнем. Первыми же залпами самолет был сбит.

Взвод, которым командовал коммунист А.Г. Смирнов, отличался хорошей обученностью и слаженностью. Бойцы не только четко выполняли свои обязанности, но и могли заменить товарища. Командир взвода не упускал возможности потренировать орудийные расчеты, регулярно проводил занятия по боевой подготовке. В июне 1944 года А.Г. Смирнова назначили командиром батареи. В этот период вражеские самолеты уже редко появлялись в районе Ленинграда. Однако зенитчики по-прежнему бдительно несли свою вахту, непрерывно совершенствовали боевое мастерство. А.Г. Смирнов и после войны продолжал служить в войсках противовоздушной обороны страны, занимал различные командные и штабные должности. Ныне он - генерал-лейтенант артиллерии.

Самоотверженно выполняли свои задачи аэростатчики, прожектористы, связисты, воины всех специальностей. Аэростаты заграждения продолжали прикрывать город, важные объекты, не позволяя вражеским самолетам снижаться. Нередко аэростатчикам приходилось действовать под сильным огнем.

Точка аэростатов заграждения, которой командовал старшина Барканов, подверглась сильному артиллерийскому обстрелу. Осколками снарядов в нескольких местах пробило аэростат. Бойцы Громов, Николаев, Зверев и Ухов бросились спасать технику. Несмотря на обстрел, они отвели аэростат в укрытие, починили пробитую оболочку. Вскоре аэростат снова был готов к подъему{245].

Не раз подвергалась обстрелу вражеской артиллерии и позиция аэростата, расчетом которого командовал старший сержант Иван Исаин. Однажды осколком снаряда пробило оболочку аэростата, находившегося в воздухе. Стал выходить газ, трос начал быстро падать. Исаин приказал выбирать аэростат на максимальной скорости. Моторист Шангин едва поспевал подбирать падающий трос. Высокая натренированность бойцов расчета помогала быстро поднимать аэростат, сберегать технику во время вражеских обстрелов. За полтора года войны расчет более 300 раз поднимал аэростат, не допустив ни одной аварии.

Под огнем работали и прожектористы. Ночью 20 апреля 1943 года курсом на Ленинград шел вражеский бомбардировщик. Его вовремя обнаружили слухачи комсомольцы Намазов и Ступин. Объявили тревогу. Расчет прожекторной станции под командованием комсомольца сержанта Радченко быстро занял боевые места.

- Луч! - скомандовал Радченко. - Поиск!

Вражеский самолет быстро оказался в луче. Зенитчики открыли огонь. Появился второй самолет. Его также осветили лучом. Фашист пытался вырваться из ослеплявшей полосы, но безуспешно: луч будто прилип к нему. В бессильной ярости летчик начал сбрасывать бомбы. Они рвались недалеко от позиции, но прожектористы не выпускали самолет из луча. Красноармейца коммунистку Марушкину засыпало землей. Она вскочила, отряхнула песок и продолжала передавать отсчеты со звукоулавливателя на прожектор.

С каждым месяцем все прочнее становился воздушный щит над Ленинградом. Вражеская авиация уже не могла безнаказанно пробиться к городу. Тогда гитлеровцы стали бросать крупные силы авиации на 5-ю ГЭС и базы, через которые шло снабжение фронта. На войска ПВО возложили задачу - надежно прикрыть эти важные объекты

Для противовоздушной обороны 5-й ГЭС была создана специальная группа зенитной артиллерии. Эта электростанция находится несколько выше Володарского моста, в Уткиной заводи. Там находился боевой участок третьего дивизиона 351-го зенитного артиллерийского полка, отличившегося в боях на Неве осенью 1941 года и награжденного орденом Красного Знамени. Этот дивизион и составил костяк группы, прикрывавшей 5-ю ГЭС.

В группу входили первый дивизион 189-го, по две батареи 115-го и 192-го зенитных артиллерийских полков, а также зенитная железнодорожная батарея и специальный бронепоезд. Кроме того, на территории электростанции располагалась батарея для борьбы с пикировщиками{246}.

Таким образом, 5-я ГЭС имела надежную противовоздушную оборону.

Военный совет Ленинградской армии ПВО 31 марта 1943 года принял обращение к воинам этих подразделений, разъясняя им важность и ответственность поставленной задачи.

"Что значит 5-я ГЭС для Ленинграда? - говорилось в обращении. - Это сердце города, приводящее в движение станки заводов и фабрик, работающих на фронт. Это снаряды, пушки, это вода, хлеб. Это трамваи на улицах города. Это свет, кино, театры. Это жизнь города-фронта...

Велика ответственность, возложенная на нас по защите 5-й ГЭС и других объектов города-героя...

Деритесь так, как дрались сталинградцы! Бейте врага, где бы он ни появился! Это то главное, чего от нас требует наш город!"{247}.

Во всех батареях это обращение зачитывалось перед строем. Воины заверили командование и ленинградцев в том, что они не допустят вражеские самолеты к электростанции.

И зенитчики сдержали слово. Враг в первой половине апреля ежедневно бросал на 5-ю ГЭС большие группы бомбардировщиков. Следовали они одна за другой, по 12 самолетов в каждой. Зенитчики встречали их точным массированным огнем. Фашистские летчики не выдерживали его, сразу за Невским лесопарком беспорядочно сбрасывали бомбы и уходили обратно. Ни один из них ни разу не дошел до цели, на 5-ю ГЭС не упала ни одна бомба.

25 апреля в сумерки враг предпринял на 5-ю ГЭС звездный налет: самолеты шли группами с разных направлений, на высоте 5500 м. Об их подходе своевременно предупредили зенитчиков радиолокационные станции. Разведчик третьего Краснознаменного дивизиона 351-го зенитного полка ефрейтор Кызин первым обнаружил самолеты. Батареи открыли огонь. Фашистские пилоты, увидев перед собой огневую завесу, освободились от бомб, не долетев до электростанции, и повернули обратно{248}.

Мастерство зенитчиков, охранявших 5-ю ГЭС, высоко ценили наши летчики.

- Идешь, бывало, с выполнения задания, и обязательно увяжутся в хвост два-три "мессершмитта", а чтобы вступить с ними в бой - уже нет горючего, рассказывал в те дни Герой Советского Союза капитан Сергей Литаврин. - Тогда быстро входишь в зону обороны 5-й ГЭС - и фашисты сразу же поворачивают назад.

В достижение такой высокой эффективности огня много труда вложил командир 351-го зенитного артиллерийского полка подполковник Б. П. Козлов и его штаб (начальник подполковник С. В. Савельев). Координировал боевые действия группы начальник штаба артиллерии армии ПВО полковник В. Г. Тимошенко. Он ежедневно бывал на огневых позициях, присутствовал при отражении налетов вражеской авиации.

После войны на пустырях в районе Уткиной заводи долго зияли глубокие воронки от бомб, которые предназначались для удара по электростанции. Зенитчики могли гордиться тем, что сберегли ее для ленинградцев.

В отражении налетов вражеской авиации на перевалочные базы у Ладожского озера большую роль сыграли маневренные зенитные подразделения, составлявшие подвижной резерв командующего армией ПВО.

Не раз вступала в схватки с фашистскими самолетами 5-я отдельная железнодорожная зенитная батарея. Она отличалась слаженностью и стойкостью. Командир батареи старший лейтенант Павел Иванович Гагарин и его заместитель по политчасти старший лейтенант Соколов, сами люди отважные, воспитывали у зенитчиков самообладание, хладнокровие, мужество.

Батарея прикрывала базу Осиновец. Вечером 30 мая 1943 года разведчик комсомолец Устименко вдали заметил вражеские бомбардировщики. Они шли курсом на Осиновец, высота - 5500 м. Разведчик насчитал 37 самолетов.

Зенитчики мгновенно изготовились к бою и встретили вражеские самолеты меткими залпами. Один бомбардировщик загорелся, потом рухнул на землю второй. Строй самолетов смешался. Некоторые сбросили куда попало бомбы и повернули обратно. Но большая группа бомбардировщиков прорвалась к батарее.

Фашисты сбросили на нее более 200 бомб и все же зенитчики выстояли, отбили налет вражеских самолетов{249}.

Год назад, 28 мая 1942 года, в жестоком бою с фашистской авиацией высокое мастерство показали зенитчики 1-й отдельной железнодорожной батареи под командованием капитана Парфенова, прикрывавшей базу Осиновец. И вот, в сумерки 30 мая 1943 года произошел такой же ожесточенный бой с 25 вражескими самолетами. Возглавлял батарею капитан Петр Сергеевич Татарников{250}.

Зенитчики стойко встретили врага и сбили два бомбардировщика.

А через два дня враг повторил налет. На этот раз шло 30 самолетов. Зенитчики вновь преградили им путь и уничтожили два бомбардировщика{251}.

Воины ПВО, таким образом, снова сорвали замыслы врага, отстояли перевалочные базы на Ладожском озере, имевшие огромное значение для Ленинграда.

Отражая налеты вражеской авиации, войска ПВО накапливали силы для новых, решающих боев. После прорыва блокады, весной и летом 1943 года в авиационные и зенитные полки поступала новая техника. Все батареи были доведены до четырехорудийного состава. С января по март 1943 года в части ПВО прибыло более 8 тысяч новобранцев. В основном это была девятнадцатилетняя молодежь{252}. Почти третью часть пополнения составляли девушки. 115-й зенитный артиллерийский полк, например, получил 910 человек, в том числе 278 девушек, 194-й полк - 738 человек, из них 272 девушки.

Требовалось как можно быстрее обучить молодежь и ввести в боевой строй.

В приказе по армии ПВО о работе с новым пополнением устанавливалась система занятий и тренировок. Это помогло быстро ввести в боевой строй прибывшее пополнение.

В 115-м зенитном артиллерийском полку 31 марта состоялось партийное собрание, на котором речь шла о воспитании молодых бойцов{253). Коммунисты внесли немало предложений о том, как улучшить пропаганду революционных и боевых традиций. В батареях этому вопросу посвящались комсомольские собрания.

Командиры и политработники выступали перед молодежью с докладами о положении на фронтах, рассказывали о наших великих победах под Москвой и Сталинградом, о героической борьбе Ленинграда, о боевом пути и героях полка. Командир полка подполковник Владимир Георгиевич Привалов, его заместитель по политчасти Тимофей Михайлович Коршунов сами побывали во всех батареях, побеседовали с бойцами.

В.Г. Привалов являлся тогда одним из опытнейших командиров. Перед войной он окончил артиллерийскую академию. Когда его назначили командиром полка, то все сразу почувствовали, что пришел человек энергичный и инициативный, обладающий обширными военными и политическими знаниями. А в боях он завоевал авторитет отважного воина и умелого командира, способного решать самые сложные боевые задачи.

Его заместителю по политчасти Т.М. Коршунову было тогда 37 лет, в партии состоял с 1926 года, имел высшее образование.

Опытные воспитатели умели беседовать с людьми живо, интересно. Бойцы получали от них разъяснения по любому вопросу. Такие беседы раскрывали перед бойцами перспективы борьбы, вливали новые силы.

- Я сам с удовольствием слушал выступления Тимофея Михайловича Коршунова, - вспоминает бывший командир полка генерал-полковник артиллерии в отставке В. Г. Привалов. - Он отличался начитанностью, большой культурой и обаянием. Закончится лекция или беседа, люди снова окружают его, задают массу вопросов. Вокруг него всегда были люди. Наблюдая за работой Коршунова, каждый видел важность, я бы сказал, - величие труда политработника.

Коммунисты и комсомольцы, участвовавшие в боях, помогали молодым товарищам быстрее овладеть техникой.

Заряжающий коммунист Абдулла Мухамедшин, награжденный орденом Красного Знамени, собирал заряжающих и показывал им свои приемы работы. С его помощью молодые воины вскоре стали выполнять боевые нормативы.

Коммунист красноармеец Кулаков так же, как Мухамедшин, занимался с трубочными своей батареи. За неделю тренировок все они стали успешно выполнять нормативы, не допуская ошибок{254}.

Аналогичная работа велась и в других полках.

Военный совет армии и политический отдел уделяли особое внимание работе с бойцами-девушками. 23 марта 1943 года Военный совет обсуждал состояние их боевой учебы и политического воспитания. К тому времени в полках девушки составляли 28 процентов личного состава, некоторые подразделения уже целиком состояли из них{255}. Это обстоятельство требовало соответствующей перестройки боевой учебы и воспитательной работы, серьезного внимания к быту бойцов-девушек, что и было записано в решении Военного совета.

10 апреля состоялась третья армейская конференция бойцов-девушек. Ее участники обсудили доклад о задачах повышения боевой готовности и об укреплении воинской дисциплины в подразделениях.

В докладе рассказывалось о многих девушках, добровольно взявших в руки оружие, чтобы защищать свою социалистическую Родину. Они стойко переносили все трудности, проявляли смелость и отвагу в бою. Разведчик Мария Королева не раз стояла на посту под артиллерийским огнем, своевременно сообщала данные о появлявшихся вражеских самолетах.

Зина Захарова пришла в военкомат, когда ей исполнилось 17 лет. Ей сказали: рано на фронт, надо подрасти. Настойчивая девушка вскоре добилась своего: стала санинструктором зенитной батареи. Осенью 1942 года батарея прикрывала наши войска у Невской Дубровки. Фашисты обстреливали позицию батареи из тяжелых орудий, бомбили. Один из дней был особенно трудным. Ранило заместителя командира батареи Крапивина. Зина Захарова бросилась к нему, перевязала рану и вынесла офицера в укрытие. Потом упал ефрейтор Лыков. Зина оказала ему помощь и тоже вынесла из-под огня. Эта смелая и волевая девушка всегда оказывалась там, где требовалась ее помощь. За образцовое выполнение воинского долга ее наградили медалью "За боевые заслуги".

Выступавшие на конференции красноармейцы Чуркина, Маркина, Княжина, ефрейтор Веселовская, сержант Алексеева, старший сержант Чернова и другие делились опытом боевой учебы, вносили предложения, направленные на повышение боевой готовности подразделений.

В заключение на конференции выступил член Военного совета армии, председатель исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся П.С. Попков. Он говорил о героическом труде ленинградцев, о помощи, которую оказывает городу вся страна, о задачах воинов противовоздушной обороны{256}.

Конференция еще больше вдохновила бойцов-девушек, помогла развить их инициативу. В 1943 году 3218 девушек вступили в комсомол и 774 - в партию. 375 девушек работали комсоргами, 870 - агитаторами в подразделениях. 117 девушек-бойцов за подвиги в том же году были награждены орденами и медалями{257}.

Ордена Красной Звезды удостоилась младший лейтенант Зинаида Васильевна Абрамова - комсорг 115-го зенитного артиллерийского полка.

Военную службу ленинградская студентка начинала год назад телефонисткой в 23-й батарее. Зина Абрамова очень быстро нашла в батарее подруг. Общительная и энергичная, она легко сходилась с людьми. Девушки уважали ее за начитанность, за умение найти для человека теплое слово. Все видели в ней смелого воина, самоотверженно выполнявшего трудный солдатский долг. Вскоре она стала секретарем комсомольской организации батареи.

Осенью 1942 года батарея прикрывала наши войска в районе Невской Дубровки. Враг не раз засекал батарею и вел по ней артиллерийский огонь. Поэтому приходилось часто менять позиции. Для отделения связистов это значило снимать старые и прокладывать новые линии связи. А куда ни глянь всюду болота.

В отделение связи входили четыре бойца-девушки: Зина Абрамова, Лена Воронина, Вера Михайлова и Галя Федосеева. Командовал отделением старший сержант Николай Фищенко.

Осенние и зимние дни под Ленинградом короткие. Поэтому связистам нередко приходилось работать в темноте. Выходили по двое. Тащили катушки провода, телефонные аппараты. Под ногами чавкало болото. А где-то совсем недалеко глухо ухали вражеские орудия. Холодно, тяжело, страшновато... Но девушки всегда устраняли повреждения, прокладывали новые линии. Возвращались мокрые, вымазанные в болотной грязи. Однако никто не хныкал.

Комсорг Абрамова, эта хрупкая девушка, оказалась очень выносливой и упорной. За ее работой внимательно следил заместитель командира полка по политчасти Т.М. Коршунов. В апреле 1943 года ее назначили комсоргом полка. В то время она была уже членом партии.

Новая работа увлекла, захватила. Абрамова не сидела в штабе полка, она все время находилась в подразделениях: учила активистов, помогала им наладить работу, присутствовала на собраниях. Ее лекции о революционных традициях Ленинграда, а также на моральные темы с большим интересом слушали все бойцы.

Ее знали в каждой батарее. Нередко командиры подразделений звонили по телефону:

- Приходи, комсорг, поговори с моим воинством, что-то у некоторых настроение не боевое...

И она шла в батарею. От нее девушки ничего не скрывали.

Уже после войны ее однажды пригласили на свадьбу. Жених и невеста бывшие зенитчики. Когда начались поздравления, подошла к новобрачным и Зина Абрамова. Невеста взяла за руку жениха и сказала:

- Если ты чувствуешь себя счастливым со мной - поцелуй Зину. Она для нашего счастья сделала много.

С тех пор прошли три десятилетия. Зинаида Васильевна Абрамова стала известным ученым. Она профессор Ленинградского сельскохозяйственного института, доктор наук. А на ежегодных встречах однополчан бывшие зенитчицы по-прежнему зовут ее Зиночкой.

Чем-то похожа на З.В. Абрамову была и Валентина Константиновна Минина комсорг четвертого дивизиона 169-го зенитного артиллерийского полка. Такая же энергичная, веселая, умевшая "зажечь" людей.

Перед войной она училась в Ленинградском механическом техникуме, а в начале блокады пошла на завод, работала слесарем-сборщиком мин. С апреля 1942 года - она разведчик 18-й батареи 169-го полка. Не ошибся военком капитан М.П. Евдокимов, назначив ее комсоргом. В худенькой, невысокого роста девушке он увидел молодежного вожака.

И в батарее закипела комсомольская работа: регулярно проводились собрания, беседы, развернулось соревнование за отличное овладение воинской специальностью, за образцовое выполнение боевых задач. Многие бойцы стали участвовать в художественной самодеятельности.

Никого не удивило, когда Минину послали на курсы политсостава, а потом назначили комсоргом дивизиона. Она имела большой опыт работы с людьми, а энергии и инициативы - ей не занимать, так же, как и мужества, и стойкости в боях.

Однажды, во время наступательных боев под Пулково зенитчики стали свидетелями трагического случая. Возвращался с задания наш бомбардировщик, сильно поврежденный. За ним тянулся шлейф дыма. У летчика хватило сил перетянуть линию фронта, и самолет приземлился в 800 метрах от позиции зенитной батареи. Первой бросилась к машине Валентина Минина. Она понимала, что самолет в любую минуту может взорваться. Пренебрегая опасностью, вытащила пилота. Но он был уже мертв. Минина кинулась к стрелку-радисту. Молодой парень стонал, находился без сознания. Минина вытащила его из машины, отнесла в укрытие. В этот момент самолет взорвался.

Валентину Минину наградили медалью "За отвагу".

Комсомольский неукротимый характер остался у ней на всю жизнь. Сейчас она - начальник конструкторского бюро Ленинградского завода "Вперед", ударник коммунистического труда, награждена медалью ВДНХ.

Много таких девушек служило в частях ПВО - активных общественниц, смелых и отважных воинов.

В только что созданной отдельной батарее СОН (станции орудийной наводки) 189-го зенитного артполка половину бойцов составляли девушки. Им предстояло в короткий срок изучить сложную технику. Командир батареи старший лейтенант Р.М. Халитов (ныне полковник, член Союза писателей СССР), его помощник по инженерной службе лейтенант А.А. Чесноков, а позднее - старший лейтенант Т.А. Стеркин (ныне - член Союза композиторов СССР) так организовали боевую учебу, что все воины быстро и отлично овладели техникой. Батарея выделялась четкостью, организованностью и... хорошим коллективом художественной самодеятельности.

Землянка-столовая в свободное время превращалась в клуб. Здесь устраивались коллективные чтения и обсуждения книг, репетиции и выступления самодеятельных артистов.

... Вечером шла репетиция, разучивали "Марш соновцев", сочиненный лейтенантом А. Чесноковым на слова сержанта Токмана и свои же частушки. Вдруг раздался сигнал - "Готовность номер один!" Первым из землянки выскочил рядовой Соколов и устремился к агрегату питания. Дежурные операторы включили установки. Заняли места операторы ефрейтор Гаспарян, Нина Фанасова, телефонистка Екатерина Григорьева.

- "Пчелка" к бою готова! - доложил на командный пункт Халитов.

Вскоре на экранах появилась цель - с юга к Ленинграду шли фашистские самолеты.

Раздался телефонный звонок с командного пункта авиаторов - говорил Герой Советского Союза В.А. Мациевич.

- Цель в нашем секторе. Чаще давайте данные. В воздух подняты наши истребители. По вашим данным будем наводить их.

Координаты цели получили также и зенитные батареи.

Спустя некоторое время на экранах появился импульс и от нашего истребителя: он шел точно навстречу врагу. Расстояние между ними быстро сокращалось, и вот оба импульса на мгновение слились, а еще через мгновенье стало ясно: один самолет падал. Но чей?

- Спасибо, радиолокаторщики, большое спасибо! - донесся голос Мациевича. - Работали хорошо, фашист сбит.

Вскоре на двери приемной установки появилась еще одна красная звездочка.

Летом 1943 года в войсках проходила важная перестройка партийных организаций. 24 мая 1943 года ЦК ВКП(б) принял постановление о реорганизации структуры партийных и комсомольских организаций в Красной Армии, а постановлением Государственного Комитета Обороны от 24 мая 1943 года упразднялся институт заместителей командиров рот (и равных им подразделений) по политической части{258}.

Эти изменения способствовали дальнейшему укреплению единоначалия, создавали большой резерв командных кадров, что имело огромное значение для достижения победы в предстоявших решающих сражениях.

Раньше первичной партийной организацией являлась полковая. Теперь первичные организации с парторгами, освобожденными от других обязанностей, создавались в батальонах и дивизионах. Такая система повышала оперативность в партийной работе, особенно при приеме в партию. Аналогично перестраивались и комсомольские организации.

В этот период в частях ПВО широко развернулась подготовка к 25-летию ВЛКСМ.

При политотделах армии и авиационного корпуса создали группы докладчиков по молодежной тематике. Такие же группы имелись и в полках. В батареях прошли собрания о подготовке к юбилею, проводились беседы о речи В.И. Ленина на III съезде комсомола, о славной истории ВЛКСМ.

Политотдел армии издал целую серию листовок о героях-комсомольцах. Вот что писалось в одной из них:

"НАШИ ГЕРОИ

ОФИЦЕР ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВ

У старого колхозника Холм-Жерского района, Смоленской области, Андреева подрастало три сына. Отцу приятно было, что вырастил себе такую надежную смену.

В 1941 году перед самой войной в звании лейтенанта окончил училище зенитной артиллерии комсомолец Василий Тимофеевич Андреев.

Началась война.

Батарея лейтенанта Андреева сражалась на многих участках нашего фронта. В небе над Невой, при прорыве блокады Ленинграда, над Красным Бором его батарея сбила 17 фашистских стервятников.

Когда над полем боя появились "юнкерсы", немецкие минометные батареи производили сильные огневые налеты на позиции наших зенитчиков. Мины рвались у самых брустверов, но воодушевленные примером своего спокойного, мужественного командира орудийные расчеты посылали снаряд за снарядом по вражеским самолетам.

Пришло время, и Красная Армия освободила район, где проживала семья Андреева. Старший лейтенант Андреев получил письмо от секретаря РК комсомола.

"Отец твой, как настоящий народный мститель, ушел к партизанам. Он сообщал в отряд ценные сведения о расположении противника и его вооружении. Молодые партизаны называли его отцом. Но за каждым шагом старого большевика следили предатели. Они выдали его врагу. Фашисты пытали и убили твоего старика. Он погиб, как герой, не выдав своего партизанского отряда. Мы жестоко отомстим врагу за твоего отца. Мстите и вы, сыновья Тимофея Андреевича ..."

Это письмо Андреев прочитал зенитчикам. Комсомольцы поклялись вместе со своим командиром жестоко расплатиться с фашистами. Они выполнили свою клятву: во время мартовских боев на Ленинградском фронте сбили шесть самолетов противника. Однажды вражеская мина вывела из строя прибор управления огнем, но андреевцы не растерялись и били прямой наводкой по самолетам. За эту операцию офицер, член бюро ВЛКСМ Василий Андреев награжден орденом Красной Звезды".

Листовки служили благодатным материалом для агитаторов. На позициях батарей оформлялись стенды "Наши герои".

14 сентября 1943 года газеты опубликовали Указы Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза и награждении орденами членов комсомольской организации "Молодая гвардия", действовавшей во время фашистской оккупации на территории Ворошиловградской области. Дети шахтеров - члены подпольной организации "Молодая гвардия" показали себя беззаветными патриотами социалистической Родины.

Подвиг комсомольцев-молодогвардейцев стал замечательным примером для всей советской молодежи. Газеты с материалами о "Молодой гвардии" читались в подразделениях нарасхват. Во всех подразделениях прошли открытые комсомольские собрания с повесткой дня: "Подвиг молодогвардейцев"{259}. Присутствовали на них все бойцы.

Это были не обычные собрания. Бойцы говорили о подвигах юных патриотов взволнованно, восхищались их отвагой, мужеством, стойкостью. Они клялись так же самоотверженно выполнять свой воинский долг.

- По подвигу героев мы должны сверять свои дела, - заявил на собрании лучший наводчик 169-го зенитного артиллерийского полка комсомолец Капралов. - Пусть их отвага и мужество станут нашими спутниками в боях с фашистами.

Молодой боец Макаров из 351-го зенитного артиллерийского полка вместо выступления на собрании подал заявление о приеме в комсомол.

"Сердце сжимается от боли, - писал он в заявлении, - когда читаешь о пытках и издевательствах фашистов над советскими людьми. Свою прекрасную жизнь молодогвардейцы отдали за нашу будущую счастливую жизнь. Дело победы, за которое боролся ты, Олег Кошевой и твои товарищи, мы доведем до конца. Прошу принять меня в ряды Ленинского комсомола. Хочу мстить фашистам за смерть и муки своих товарищей комсомольцем"{260}.

Клятвой на верность социалистической Отчизне звучали выступления комсомольцев. Такой же клятвой были и резолюции собраний: они призывали воинов отдать все силы разгрому фашистских захватчиков.

Подготовка к 25-летнему юбилею ВЛКСМ еще больше укрепила связи комсомольских организаций зенитных и авиационных полков с молодежью ленинградских предприятий. Райкомы ВЛКСМ Ленинграда присылали своих представителей в подразделения. Они рассказывали о жизни рабочей молодежи, о героическом труде ленинградцев. Делегации от воинских комсомольских организаций ездили на заводы. Многие комсомольские организации завязали переписку с молодежью предприятий Урала и Сибири. Вести от друзей всегда радовали, поднимали настроение и боевой дух.

Письма воинам шли от знакомых и незнакомых, что свидетельствовало еще раз о кровной связи нашей армии с народом.

Командир орудия 24-й батареи 169-го зенитного артполка старший сержант Александр Чистов видел, что некоторые сослуживцы, в их числе белорус ефрейтор Клейщик, не получают писем. Почтальон обычно приходил вечером, все его ждали с нетерпением. А для тех ребят, кому неоткуда было ждать писем, вечер становился тоскливым. Александр Чистов писал стихи. В один из таких вечеров после прихода почтальона он написал стихотворение "Просьба". Подержал его денек, подумал и отправил в редакцию газеты "Ленинградская правда". 12 сентября 1942 года его напечатали, а потом прочли по радио.

ПРОСЬБА

Подходит вечер фронтовой,

Вдали баян поет.

И вновь веселый наш связной

За почтой в штаб идет.

Вернется он, никто не спит,

Бегут скорей встречать,

Он улыбнется, поглядит:

"А ну, кому плясать?"

И всем, кто ждет уж много дней,

Вручает наш связной

Письмо от матери, друзей,

От девушки родной.

Но нет любимой у меня, 

Никто не шлет привет,

А сердце - все же не броня 

Грущу, что писем нет...

Девчата Родины моей,

Чтоб в яростной войне

Я стал к врагу в три раза злей, 

Пишите письма мне!

Идем мы в бой, чтоб победить,

И недалек тот час 

Мы вновь, как прежде, будем жить

И вновь обнимем вас!..

Не думал автор этих стихов, что они найдут такой отклик. 14 сентября, через день после его опубликования, пришло первое письмо от девушки-ленинградки. А 15 сентября пришло сразу 729 писем.

- Читал я их до 6 часов утра, никак не мог оторваться, - рассказывал позднее Александр Чистов.

На следующий день пришло 277, потом 172, 188 - из Ленинграда, Тихвина, Бокситогорска, с Урала, из Казахстана, Сибири...

Так советские люди стремились помочь своим воинам быстрее разгромить фашистских захватчиков.

В день славной годовщины Ленинского комсомола состоялся полковой вечер. После торжественного собрания ленинградское радио передавало концерт по заявкам воинов ПВО. С полкового вечера ленинградское радио передало ответ Александра Чистова девушкам, приславшим ему письма. Он прочитал письмо, полученное в тот вечер - 2576-е по счету - от Брони Одзерейко из Ленинграда.

"Знайте, что мы, девчата, - писала она, - чем можем - помогаем вам, бойцам, чтобы скорее разгромить проклятого изверга. Расскажу немного о себе. Я работаю токарем и состою бойцом медико-санитарной команды. Выпускаем продукцию для вас, чтобы скорее разгромить фашистскую гадину. Работаем много, но об усталости некогда думать. Приятно сознавать, что хоть чуточку помогаем вам, фронтовикам. Ведь вам бывает труднее. Мы, ленинградцы, пережили большие трудности, но сейчас живем хорошо. Ленинград наш все такой же красивый, как и прежде. Только еще дороже стал он нам".{261}

Летом 1943 года бои под Ленинградом не утихали ни на земле, ни в воздухе. Войска Ленинградского фронта своими активными действиями вырвали у врага инициативу, заставляли его обороняться. Фашистское командование боялось дальнейшего наступления советских войск, поэтому оно держало сильную группировку авиации. Воздушными налетами оно пыталось сорвать наступательные действия наших войск.

С 12 мая 1943 года, наряду с ночными налетами на Ленинград, гитлеровцы начали практиковать и дневные, впервые использовав для этого истребительную авиацию. Фашистское командование рассчитывало, что истребителям, имевшим скорость большую, чем бомбардировщики, легче будет прорваться к городу - шли они по одиночке или парами.

Вместе с тем фашистское командование предпринимало массированные налеты группами по 20-40 бомбардировщиков на железнодорожные коммуникации, перевалочные базы под Ленинградом, а также на войска.

В связи с такой тактикой врага перед армией ПВО ставились задачи: прикрывать не только Ленинград, но также и базы и наступавшие войска.

Фашистские бомбардировщики совершали налеты, имея двойное прикрытие истребителей. Первая группа - группа заслона вылетала раньше и имела цель сковать боем наши истребители, не подпустить их к бомбардировщикам. Вторая группа - группа непосредственного прикрытия следовала вместе с бомбардировщиками и должна была обеспечить им нанесение удара по намеченному объекту.

Конечно, противостоять такой тактике было не легко, но наши войска уже имели достаточный опыт борьбы с воздушным врагом и необходимые технические средства.

Радиолокационные станции обнаруживали вражеские самолеты на удалении до 150-200 км, поэтому летчики и зенитчики успевали подготовиться к бою. В тот период радиолокационные станции Ленинградской армии ПВО оказывали большую помощь и защитникам Волховской гидростанции: предупреждали их о подходе фашистских самолетов.

Зенитчики хорошо освоили станции орудийной наводки, приборы управления артиллерийским огнем (ПУАЗО-2 и ПУАЗО-3), неизмеримо повышавшие эффективность огня. Свою возросшую боевую выучку зенитчики наглядно демонстрировали в боях.

13 апреля 1943 года через огневую позицию батареи, которой командовал старший лейтенант И.Д. Орлюков (192-й зенитный артиллерийский полк), шла большая группа бомбардировщиков на высоте около 4700 м. Батарея имела ПУАЗО-3. И вот, ведя огонь с помощью этого прибора, зенитчики за две минуты сбили три "юнкерса".

На другом участке батарея старшего лейтенанта Н.Т. Волошененко также сбила два самолета фашистов{262).

Батарея коммуниста Петра Каплара занимала позицию недалеко от переднего края обороны. Она часто подвергалась артиллерийскому обстрелу, то и дело отражала налеты вражеской авиации.

Две группы пикировщиков заходили для штурмовки наших войск. Зенитчики выждали наиболее удобный момент и открыли огонь. Снаряды рвались возле первой группы. Вот загорелся один самолет, и, описав дымную дугу, взорвался неподалеку от позиции зенитчиков. Строй самолетов смешался. А в это время загорелся еще один "юнкерс". Вражеским летчикам стало уже не до бомбежки. Сбросив беспорядочно свой груз, они повернули восвояси.

Гитлеровцы попытались использовать для воздушных налетов и белые ночи, когда по самолету трудно вести стрельбу, а летчик хорошо видит объекты. Но зенитчики ставили такой заградительный огонь, что бомбардировщики не смогли пройти к объектам. В одну из ночей они подбили два "юнкерса". Особенно отличились в этих боях орудийные расчеты старшего сержанта Саркисяна и сержанта Варнавского.

Зенитные подразделения ПВО действовали в тесном взаимодействии с истребительной авиацией. Весной и летом 1943 года не проходило ни одного дня без воздушных боев. Чтобы облегчить наведение наших истребителей на врага, передовой командный пункт корпуса выдвинули к городу Колпино, а ночной - к Средней Рогатке. Наведение осуществлялось по радио.

5 июня 1943 года во второй половине дня шестерка истребителей 158-го полка под командованием Героя Советского Союза капитана Сергея Гавриловича Литаврина вылетела на перехват большой группы вражеских самолетов в районе станции Мга. День выдался безоблачным, и Литаврин на далеком расстоянии увидел фашистские самолеты. Бомбардировщики шли на высоте пять тысяч метров эшелонирование, звеньями. Наши летчики насчитали 40 бомбардировщиков и 20 истребителей{263). На каждого нашего по десятку врагов!

- Мы развернулись и врезались в строй вражеских машин, - рассказывал товарищам после боя младший лейтенант Василий Макуха. - Фашистские истребители в это время находились ниже нас и сразу вступить в бой не могли. Воспользовавшись замешательством гитлеровцев, мы произвели первую групповую атаку. Капитану Литаврину и старшему лейтенанту Сысоеву удалось сбить по одному "хейнкелю".

Некоторые самолеты еще продолжали держаться в строю и идти вперед. Мы неотступно преследовали их. Через несколько минут лейтенант Владимир Плякин, младший лейтенант Леонид Кулаков и я почти одновременно сбили еще три вражеских бомбардировщика{264).

Так уже в первые минуты боя наши летчики сбили пять фашистских бомбардировщиков, причем истребители прикрытия ничего не успели сделать.

Боевой порядок вражеских самолетов нарушился. Теперь ввязались в бой фашистские истребители, прикрывавшие бомбардировщиков. Один из них зашел в хвост машине капитана Литаврина. Угрозу, нависшую над командиром, заметил старший лейтенант Василий Сысоев и поспешил на помощь. Он зашел в хвост вражескому самолету и дал по нему длинную очередь почти в упор. Самолет загорелся и камнем свалился вниз. В это время лейтенант В. Плякин атаковал ведущего звена и сбил его. Поджег еще один самолет и младший лейтенант Л. Кулаков. Враг потерял за короткий срок восемь самолетов. Фашистские летчики не выдержали боя и начали удирать, огрызаясь огнем.

Шесть наших летчиков отразили налет 60 самолетов. Вот что значит отвага и умение! В этой схватке смелыми воздушными бойцами показали себя молодые летчики Владимир Плякин, Леонид Кулаков, Василий Макуха.

Группа возвратилась на аэродром почти с пустыми баками.

- А где же Плякин? - заволновался командир. - В бою находились вместе. Как же мы не уследили?..

Летчики смотрели на небо. Минуты шли томительно долго. Вдруг вдали показалась точка. Вскоре можно было различить самолет. Истребитель с ходу зашел на посадку. Когда он остановился, из кабины вылез лейтенант Владимир Плякин. Лицо его еще хранило возбуждение и напряжение боя.

- Догнал, - сказал он, вытирая лицо ладонью. - Ну и верткий попался, только у аэродрома добил. Я уж было на их зенитки нарвался...

- Сегодня опять двух запишем?

- Я ведь за двоих дерусь...

Сослуживцы знали, что на фронт пошли два летчика Плякина: старший Михаил летал на скоростном бомбардировщике, а младший - Владимир - на истребителе. В одном из боев Михаил погиб. Владимир поклялся отомстить за брата и крепко держал слово - только в июне 1943 года он сбил шесть фашистских самолетов{265).

В начале июня 1943 года под Ленинградом первый раз вступил в бой молодой летчик лейтенант Николай Котенко. Вылетал он вместе с опытным воздушным бойцом капитаном Федором Скрипченко, на счету которого имелись сбитые вражеские машины.

... Самолеты шли над территорией, занятой фашистами. Впереди капитан Скрипченко, за ним - лейтенант Котенко. Им предстояло блокировать вражеский аэродром.

Неожиданно у самого аэродрома появились 12 истребителей врага. У Николая Котенко учащенно забилось сердце: так и хотелось ринуться вперед... Но он - ведомый. Он шел за капитаном, повторял все его маневры.

И вот завязалась схватка. На машину Николая Котенко устремились сразу четыре фашиста, но советский летчик ловким маневром вывел самолет в горку и сверху ринулся на ближнего "мессершмитта". Лейтенант оказался в нескольких метрах сзади гитлеровца и ударил сразу всей огневой мощью своей машины. Выйдя из атаки, Котенко увидел, что вражеский самолет падает, оставляя за собой полосу черного дыма.

Не успел Котенко осмотреться, как на него набросились три "фокке-вульфа". Гвардеец пошел на них в лобовую атаку. Мгновенье разделяло самолеты, и фашисты не выдержали, рассыпались по сторонам. Разве могли они подумать, что на них шел летчик, первый раз участвовавший в бою!

Котенко начал гонять их, заманивая на вертикальный маневр, который был для него более выгоден. Когда один "фокке-вульф" пошел за ним в "горку", он перевалил свою машину через крыло и сверху ударил из пулеметов по кабине гитлеровца. Очередь оказалась точной: фашистский самолет вошел в отвесное пикирование и врезался в землю.

Только теперь Котенко осмотрелся. Он увидел, что капитан Скрипченко разогнал остальные восемь вражеских самолетов и преследовал последнего. Николай Котенко пристроился к командиру, и вскоре они приземлились на своем аэродроме. Так успешно закончился первый бой для молодого летчика. За первый месяц он сбил четыре самолета лично и два - в группе.

Днем и ночью истребители ПВО прикрывали Ленинград. В ночь на 22 июня 1943 года капитан Николай Гаврилович

Щербина из 26-го гвардейского истребительного полка вылетел для выполнения очередного задания. По радио с командного пункта ему сообщили, что в районе станции Мга появился вражеский самолет. Щербина сразу же пошел на сближение и обнаружил врага. Первая атака не дала результата. Фашистский самолет стал уходить. Гвардии капитан Щербина подошел еще ближе и дал очередь. Бомбардировщик загорелся и упал{266}.

Во многих схватках вновь показал высокое боевое мастерство Герой Советского Союза капитан Илья Минович Шишкань из 158-го истребительного авиаполка. 21 июня 1943 года он возглавлял шестерку истребителей. В районе Шлиссельбурга завязался бой с врагом, во много раз превосходившим по численности нашу группу. Сбили по одному самолету Шишкань и лейтенант Владимир Плякин. Но несколько фашистских истребителей одновременно атаковали машину Ильи Шишканя. Снарядом повредило самолет и он вошел в штопор, не поддавался управлению. У летчика оставалась одна возможность - в кабине открыть парашют, чтобы силой воздушного потока его вырвало из самолета. Так Илья Минович и поступил. К несчастью, купол зацепился за стабилизатор самолета и его разорвало. Парашют опускался полураскрытым...{267}

Безвременно оборвалась прекрасная жизнь, перестало биться горячее сердце одного из лучших летчиков ПВО.

В полку состоялся траурный митинг. Летчики дали клятву бить врага так же самоотверженно, как его громил коммунист Илья Минович Шишкань.

Летчики полка сдержали слово - только за июнь они уничтожили 21 вражеский самолет. Всего за июнь летчики корпуса противовоздушной обороны сбили 53 самолета, в том числе 23 бомбардировщика и 30 истребителей{268}.

7 июля 1943 года авиаторы узнали радостную весть: приказом Народного Комиссара Обороны № 255 от 7 июля 1943 года корпус преобразован в гвардейский. В нем говорилось:

"В боях за Советскую Родину против немецко-фашистских захватчиков 7-й истребительный авиационный корпус противовоздушной обороны г. Ленинграда показал образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. Ведя непрерывные бои с немецко-фашистскими захватчиками, корпус нанес большие потери фашистским войскам и своими сокрушительными ударами уничтожал живую силу и технику противника, беспощадно громил захватчиков.

На основании изложенного и в соответствии с Постановлением Президиума Верховного Совета СССР Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1) За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, дисциплину и организованность, за героизм личного состава 7-й истребительный авиационный корпус противовоздушной обороны г. Ленинграда в составе: 11-го гвардейского истребительного авиационного полка, 26-го гвардейского истребительного авиационного полка, 27-го гвардейского истребительного авиационного полка, 124-го и 158-го истребительных авиационных полков преобразовать во 2-й гвардейский Ленинградский истребительный авиационный корпус - командир корпуса генерал-майор авиации Ерлыкин Е. Е.

Авиационным полкам корпуса присвоить номера:

124-му истребительному авиационному полку - 102-й гвардейский истребительный авиационный полк.

158-му истребительному авиационному полку - 103-й гвардейский истребительный авиационный полк"{269}.

30 сентября на аэродроме в торжественной обстановке состоялось вручение корпусу гвардейского знамени.

На летном поле, украшенном алыми флагами, выстроились у боевых машин отважные гвардейцы. К строю подходят секретарь ЦК ВКП(б), член Военного совета Ленинградского фронта генерал-лейтенант А.А. Жданов, секретарь Ленинградского обкома партии, член Военного совета фронта генерал-лейтенант А.А. Кузнецов, командующий армией ПВО генерал-майор П.Ф. Рожков, председатель исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся, член Военного совета армии ПВО П. С. Попков и другие.

А. А. Жданов огласил приказ Народного Комиссара Обороны. В своей речи он говорил о больших заслугах ленинградских летчиков, которые самоотверженно защищали исторический город, колыбель Великого Октября. Заканчивая речь, тов. Жданов провозгласил:

- Слава и честь мужественным ленинградским летчикам - гвардейцам!

Могучее "ура" прокатилось по рядам авиаторов. Тов. Жданов вручил гвардейское знамя Герою Советского Союза гвардии полковнику Н.Д. Антонову, которого к тому времени назначили командиром корпуса. Преклонив колено, командир произнес гвардейскую клятву:

- Принимая боевое гвардейское знамя, клянемся с честью пронести его через все грозные сражения к полной победе над врагом!

- Клянемся! - повторил строй гвардейцев. В это короткое слово они вложили всю свою волю еще упорнее уничтожать фашистских захватчиков.

Знаменосцы Герои Советского Союза Сергей Литаврин, Георгий Петров и трижды орденоносец Николай Молтенинов пронесли священный стяг с изображением великого Ленина перед строем гвардейцев. Раскатами троекратного "ура" встречали крылатые воины свою боевую святыню.

День вручения корпусу гвардейского знамени стал праздником для всех воинов противовоздушной обороны Ленинграда. Они гордились подвигами своих братьев по оружию.

В сентябре 1943 года семья летчиков пополнилась новыми Героями Советского Союза. Этого высокого звания удостоились семь авиаторов.

Президиум Верховного Совета СССР Указом от 2 сентября 1943 года присвоил звание Героя Советского Союза заместителю командира эскадрильи 103-го гвардейского истребительного авиационного полка старшему лейтенанту Григорию Ивановичу Богомазову и штурману 11-го гвардейского истребительного авиационного полка капитану Александру Петровичу Савушкину.

Богомазов к тому времени сделал более 300 боевых вылетов, участвовал в 50 воздушных боях, летал на разведку, прикрывал бомбардировщики и транспортные самолеты, штурмовал вражеские войска и аэродромы.

В начале войны он летал в звене Ивана Ефимовича Плеханова.

- Атаки Григория Богомазова были стремительными и дерзкими, рассказывает Герой Советского Союза И. Е. Плеханов. - Он - человек исключительной отваги. Сколько раз он бросался на выручку товарища! Мы часто летали в паре и всегда он был надежным щитом. Веселый, никогда не унывающий, Григорий Богомазов и в бою отличался лихостью.

Двенадцать сбитых самолетов лично и четыре в групповых боях - таков его "лицевой счет". После войны Григорий Иванович остался служить в авиации, и стал полковником.

Молодые летчики считали большой удачей, если вылетали на задание под командованием гвардии капитана Александра Савушкина. Рядом с опытным и отважным летчиком они чувствовали себя увереннее, сильнее. Они знали: командир все видит и добьется победы.

Коммунист Савушкин личным примером показывал им, как надо бить врага. В бою 29 сентября 1942 года он сбил четыре вражеских самолета - два лично и два в группе{270}. Произошло это так.

Прикрывая боевые действия наших войск в районе Невской Дубровки, пятерка истребителей под командованием Александра Савушкина навязала бой восьми бомбардировщикам "Ю-88", заставила их сбросить бомбы в болото и повернуть обратно. Савушкин, как всегда, первым атаковал врага и сбил "юнкерс". В это время подоспели 15 вражеских истребителей. Завязался ожесточенный бой: пять против двадцати трех. Савушкин схватился с "мессершмиттом" и поджег его. Воодушевленные примером командира, отважно сражались и его ведомые - из вражеской стаи одна за другой падали на землю объятые пламенем "юнкерсы" и "мессершмитты".

Смелость, взаимовыручка, умение разгадать тактику врага обеспечили нашим летчикам победу.

На личном счету Александра Савушкина числилось 18 сбитых вражеских самолетов и аэростат-корректировщик. Отважный летчик не узнал, что ему присвоено звание Героя, он погиб 17 мая 1943 года. Его именем названа одна из улиц Ленинграда.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1943 года звание Героя Советского Союза присвоено командиру звена 27-го гвардейского истребительного авиационного полка старшему лейтенанту Дмитрию Семеновичу Николаеву, а 28 сентября этого звания удостоились четыре летчика: гвардии старший лейтенант Сергей Васильевич Деменков (103-й гвардейский истребительный авиационный полк), гвардии капитан Михаил Иванович Евтеев (11-й гвардейский истребительный авиационный полк), гвардии капитан Александр Терентьевич Карпов (27-й гвардейский истребительный авиационный полк) и гвардии майор Иван Павлович Неуструев (11-й гвардейский истребительный авиационный полк),

Каждый из этих пяти героев участвовал во многих воздушных боях, летал в разведку, штурмовал вражеские войска и аэродромы. На счету у пятерых к тому времени числилось более 70 сбитых самолетов! Эта цифра убедительнее всего говорит об отваге и мастерстве воздушных бойцов. Каждому из них приходилось вступать в бой не только один на один, но и против десятка врагов. Бои были трудными, ожесточенными.

... Двенадцать наших истребителей вышли на перехват большой группы вражеских самолетов. В ее составе оказалось 50 бомбардировщиков и 12 истребителей. Советские летчики сумели обойти истребители прикрытия и атаковать бомбардировщики. Сергей Деменков с первой атаки сбил "юнкерс". В это время подошли вражеские истребители и бросились в атаку. Деменков увернулся от удара, развернулся и поймал в прицел "мессершмитта". Пулеметная очередь прошила фюзеляж вражеского самолета. Он "клюнул" носом и уже не вышел из пике до самой земли.

Любоваться победой Деменкову не пришлось - на него напали сразу несколько "мессеров". Деменков почувствовал удар в спину и ноги. Самолет сильно тряхнуло и он начал падать. Пытаясь выровнять его, Сергей Васильевич почувствовал, что ноги не слушаются - обе пробиты.

Выброситься с парашютом он не мог. Оставалось одно - удержать машину, довести ее до аэродрома. И он ее довел и посадил. Удивительной волей обладает советский человек, если он способен на такой подвиг! Сергей Васильевич Деменков вылечился и снова возвратился в строй. В его летной книжке числилось 358 боевых вылетов, 15 сбитых самолетов. После войны он остался служить в Советской Армии.

Напряженные бои с вражеской авиацией шли до начала июля 1943 года. В июле наступил перелом: ее активность резко ослабла. Связано это было с боями на юге страны.

5 июля 1943 года развернулась Курская битва.

Фашистское командование было вынуждено снимать из-под Ленинграда авиацию и перебрасывать на юг. Под Ленинградом осталось около 170 самолетов врага{271}. Только одному самолету ночью 17 октября 1943 года удалось прорваться к городу и сбросить бомбу. Это была последняя бомба, упавшая на Ленинград{272}.

В ноябре вражеские самолеты над Ленинградом не появлялись, а в декабре днем пытались пролететь два одиночных разведчика.

За 1943 год летчики 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса сделали 5664 боевых вылета и сбили 210 фашистских самолетов. Зенитная артиллерия за этот же год сбила 99 и повредила 28 вражеских машин{273}. Ее заградительный огонь стал стеной, которую не могла преодолеть авиация фашистов.

Сигнал воздушных тревог звучал в том году все реже и реже. Но гитлеровцы с еще большей яростью вели артиллерийский обстрел города. В 1943 году Ленинград обстреливался в течение 230 дней, в городе разорвалось 28 913 снарядов{274}, причем для обстрела фашисты всегда выбирали наиболее людные места.

К Ленинграду они стянули самые мощные орудия, в том числе 240-мм железнодорожные пушки, 420-мм мортиру под названием "Толстая Берта", которая била 800-килограммовыми снарядами, 400-мм железнодорожную гаубицу со снарядами в 900 килограммов.

С вражескими батареями, обстреливавшими город, вела борьбу специальная группировка фронтовой артиллерии, а также авиация. Наши славные артиллеристы и летчики подавили много вражеских батарей, глушили их после первых же выстрелов. Как только враг начинал обстрел города, советские артиллеристы сразу же открывали огонь по его командным пунктам и позициям.

В этой борьбе участвовали также летчики ПВО, а нередко и зенитные батареи, стоявшие близко от переднего края обороны.

... Заканчивался 1943 год. Не легким он был для ленинградцев. Прорыв блокады значительно облегчил положение города и войск. Наступление советских войск на юге также ослабило вражескую осаду. Ленинград готовился к решающим боям. Настойчиво готовились к ним и воины ПВО.

Блокада снята!

В Великой Отечественной войне произошел коренной перелом. 2 февраля 1943 года завершилась ликвидация 330-тысячной фашистской армии под Сталинградом. В июле советские войска сорвали наступление врага на Курской дуге, в гигантском сражении нанесли ему сокрушительное поражение и сами устремились вперед. Советские Вооруженные Силы вырвали и прочно удерживали стратегическую инициативу. Началось массовое изгнание врага с родной земли. Создались благоприятные условия для полного освобождения Ленинграда от блокады.

В штабе фронта и войсках шла самая деятельная подготовка к наступлению. Всем было понятно, что бои предстоят тяжелые.

За два года враг создал под Ленинградом сильную оборону. Фашисты называли ее неприступным Северным валом. На километр фронта имелось 15-18 дзотов, дотов и бронеколпаков. Вся местность перекрывалась огнем из этих сооружений. Весь передний край обороны был заминирован, оплетен колючей проволокой.

За этими укреплениями отсиживалась 18-я армия, имевшая в своем составе около 170 тысяч человек, 4500 орудий и минометов (без зенитной и реактивной артиллерии), до 200 танков и штурмовых орудий. С воздуха ее поддерживали более 200 самолетов 1-го воздушного флота{275}.

В связи с этим советское командование приняло все меры для создания превосходства на направлении главного удара.

В предстоящем наступлении важная роль отводилась частям ПВО. Полкам 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса ПВО предстояло поддерживать наступление ударной группировки. 169-й и 192-й зенитные полки привлекались для артиллерийской подготовки наступления частей 42-й армии, а затем они должны были прикрывать войска от нападения воздушного врага. Остальные зенитные части выполняли задачи по противовоздушной обороне города и важнейших военных объектов.

В подразделениях войск ПВО развернулась напряженная боевая учеба.

Командиры полков, дивизионов и батарей, офицеры штабов днем и ночью изучали оборону врага, его огневую систему, засекали цели. С наблюдательных пунктов за фашистами постоянно следили зоркие глаза артиллерийских разведчиков. Командиры батарей Геннадий Мошков, Николай Алешин, Александр Никитин и другие, как говорили тогда, исползали весь передний край обороны, изучая расположение вражеских огневых точек. У начальника штаба 169-го зенитного артиллерийского полка майора Г.А. Воронкова вся карта была испещрена обозначениями огневых позиций артиллерийских и минометных батарей, дотов и дзотов. Он о них рассказывал так, будто не раз побывал на месте.

Командиры, политработники, партийные и комсомольские организации многое делали и для моральной подготовки людей к трудным наступательным боям. Показать пример призваны были коммунисты и комсомольцы.

Политотдел армии в ряде частей проверил работу парторганизаций по обеспечению ведущей роли коммунистов в боевой учебе и дисциплине. 14 декабря 1943 года состоялось заседание Военного совета армии, на котором обсуждался вопрос об авангардной роли коммунистов в боевой подготовке и воинской дисциплине. Доклад сделал начальник политотдела армии полковник С.А. Антонов{276}. В своем постановлении Военный совет наметил меры по усилению внутрипартийной работы. Перед партийными организациями ставилась задача воспитывать у каждого коммуниста чувство ответственности не только за свою работу, но и за успех подразделения в бою.

Военный совет не ограничился только обсуждением и рассылкой своего решения. Командующий армией генерал-майор П.Ф. Рожков, члены Военного совета председатель исполкома Ленинградского Совета П.С. Попков, генерал-майор П.А. Тюркин, полковник А.А. Иконников сами постоянно бывали в частях, выступали перед офицерами и бойцами, разъясняли обстановку на фронтах, требования партии к войскам.

Большую работу вели в подразделениях офицеры политотделов армии ПВО и 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса.

В полках состоялись партийные собрания, на которых обсуждались задачи коммунистов в предстоящих боях.

В 11-м гвардейском истребительном авиационном полку на партийном собрании с докладом выступил командир полка Герой Советского Союза майор И.П. Неуструев. Он говорил о большом влиянии партийной организации на всех авиаторов, о героических подвигах коммунистов. Вместе с тем докладчик приводил факты, говорящие о том, что у некоторых товарищей появились благодушие и беспечность.

- Партийная организация, - сказал он в заключение, - должна усилить свою работу, готовить всех воинов к решающим боям по разгрому врага. Надо донести до сердца каждого авиатора требование народа - в ближайшее время очистить всю советскую землю от фашистских оккупантов. Мы обязаны приложить все силы, чтобы полностью освободить Ленинград от блокады, уничтожить захватчиков у его стен.

Радио и газеты в те дни приносили вести о могучем наступлении Красной Армии, об освобождении все новых и новых областей. Вместе с тем шли сообщения и о злодеяниях фашистских оккупантов. Отступая, фашисты оставляли после себя зону пустыни: сжигали дома и больницы, вырубали сады, убивали скот. В городах и селах наши бойцы находили ямы с тысячами женщин, стариков, детей, убитых фашистами.

В ноябре 1943 года партизаны Ленинградской области перехватили приказ фашистской комендатуры, который требовал выселить жителей из ряда районов, а села сжечь. Приказ выполнялся: горели села, а население гитлеровцы угоняли в Германию.

Разве могли советские воины спокойно читать такие сообщения! В их высказываниях звучали гнев и ненависть к захватчикам.

С большим напряжением в те месяцы работали тыловые и ремонтные подразделения, воины батальонов аэродромного обслуживания. В частности, большая нагрузка выпала на подразделения 96-го района авиабазирования (начальник управления - полковник Михаил Алексеевич Гуркин, начальник политотдела подполковник Андрей Иванович Молчанов, начальник штаба подполковник Дмитрий Николаевич Святославский){277}. Эти подразделения обслуживали полки фронтовой авиации и корпуса ПВО.

В декабре - январе, накануне наступления, бойцы работали особенно самоотверженно. Бушевали бураны, а летные поля надо было поддерживать в постоянной готовности, подвозить боеприпасы, горючее. 49-й батальон аэродромного обслуживания обеспечивал боевую работу пяти авиационных полков. Только за январь бойцы батальона разгрузили и подвезли к самолетам 160 вагонов авиабомб, приняли 300 тонн горючего, расчистили 102 км подъездных путей, беспрерывно укатывали аэродром.

Заместитель командира батальона по политчасти капитан Царев, парторг капитан Лазуренко постоянно находились рядом с бойцами.

Многие солдаты, особенно трактористы и водители автомашин, зачастую работали без отдыха целыми сутками. Особенно отличился спецвзвод лейтенанта Веселова. Замечательно трудились старший сержант Гунеев, сержант Земилацкий, комсорг взвода сержант Шляпцев. На укатке поля хорошо работала бригада коммуниста лейтенанта Лысенко.

- За всю войну я не видел такой организованности и слаженности в работе, - говорил командир спецвзвода автороты 61-го БАО коммунист Аренков. - Мы работали круглые сутки, но никто не жаловался. Тон задавали коммунисты - они составляли большинство во взводе{278}.

Подготовка к крупному наступлению всегда связана с передвижением войск, сосредоточением их на направлении главного удара. Так было и накануне наступления по снятию блокады. Требовалось сохранить передвижение войск в тайне от врага, чтобы удар получился внезапным. Поэтому перед летчиками-истребителями и зенитчиками ставилась задача - не только прикрывать войска от бомбежек с воздуха, но и не позволять вражеским самолетам вести разведку.

Воины ПВО бдительно несли свою службу. Об этом свидетельствует приказ войскам Ленинградской армии ПВО от 10 января 1944 года, в котором отмечалось, что в течение дня и ночи 8 января 1944 года фашисты пытались одиночными самолетами вести разведку переднего края обороны наших войск. Зенитчики 19-й батареи 115-го полка, первой батареи 192-го полка и 23-й батареи 169-го полка точным огнем сбили три фашистских самолета. А летчики гвардии лейтенанты Мигаль и Лебедев ночью уничтожили еще двух "мессершмиттов".

Военный совет армии объявил всему личному составу этих батарей благодарность, а наиболее отличившиеся были награждены{279}.

Армейская газета "Защита Родины" (редактор майор П.С. Кошелев) из номера в номер публиковала корреспонденции о боевом опыте летчиков и зенитчиков. Командир батареи старший лейтенант И. Благов, например, рассказал об особенностях стрельбы зенитчиков по наземным целям. Гвардии майор И. Баранов писал о тактике действий истребителей, прикрывавших наступавшие войска. Сержант Г. Мельников делился опытом борьбы с пикировщиками. Его орудийный расчет накануне сбил вражеский самолет "фокке-вульф-190". Это был уже четвертый самолет на счету расчета.

В газете часто публиковались корреспонденции о подвигах воинов ПВО, авторами которых являлись работники редакции майор В.С. Афанасьев, старший лейтенант Н.В. Алексеев, капитан С.М. Бытовой, старший лейтенант Л.Н. Бромберг, старшина В.Ф. Сныткин.

Как только поступил приказ о наступлении, в подразделениях прошли митинги.

- Наконец-то пришел день, которого мы так ждали, - заявил летчик 11-го гвардейского истребительного полка лейтенант Николай Котенко. - Мы готовы надежно прикрывать свои войска и беспощадно громить врага{280}.

Летчик 27-го гвардейского авиационного полка лейтенант Михаил Кручнов незадолго до этого был ранен, рана еще не зажила, но он подал рапорт с просьбой разрешить ему участвовать в боях.

Такие же рапорты поступили и от многих бойцов-зенитчиков, находившихся на излечении. Красноармеец 17-й батареи 192-го зенитного полка Хохлов находился в санчасти по болезни. Узнав о наступлении, он пришел на огневую позицию.

- Не могу лежать в санчасти в такое время, - заявил он и занял свое место в расчете{281}.

- В подразделениях царил необыкновенный подъем, - вспоминает бывший комсорг четвертого дивизиона 169-го зенитного полка Валентина Константинова Минина. - Все с волнением ждали предстоящего сражения.

Вот что она записала 14 января 1944 года в дневнике: "На рассвете всех офицеров собрал заместитель командира дивизиона по политчасти капитан Михаил Павлович Евдокимов. Он сообщил о наступлении. Пришел командир дивизиона капитан Иван Иванович Капула. Поставил задачи. Выходим из землянки тихо, без обычных шуток, все взволнованы, настроение торжественное. И все еще слышу слова капитана: "Хватит обороняться! Завтра - бой. Настоящий и беспощадный. Наступаем, товарищи! Наступаем!".

Все командиры и политработники пошли в батареи. Младший лейтенант Минина направилась в 18-ю батарею, где раньше служила разведчицей. Побеседовала с командиром батареи старшим лейтенантом Василием Тихомировым и активистами. Решили провести короткое комсомольское собрание. Вскоре все пришли на площадку, которую закрывала от обзора врага высотка.

Старший лейтенант сообщил о приказе и задачах батареи в наступлении. Желающих выступить оказалось много: каждому хотелось высказать свои мысли и чувства. Взволнованно говорили о готовности идти в бой радистка Ядвига Садовская, командиры орудий старший сержант Сергей Воробьев и Сергей Аваркин, командир дальномерного отделения Екатерина Духнова. Решение приняли лаконичное - комсомольцам показать в бою пример мужества, образцово и самоотверженно выполнять свои обязанности.

- Ночью на батарее никто не мог уснуть, - вспоминает В. К. Минина. Бойцы проверяли еще и еще раз свое "хозяйство", готовились к бою. И, конечно же, всюду шли разговоры о предстоящем наступлении.

14 января наступление началось.

По плану Советского командования главный удар наносили 2-я ударная армия с плацдарма в районе Ораниенбаума (ныне Ломоносов) и 42-я армия от Пулковских высот по сходящимся направлениям на Ропшу. При этом окружалась петергофско-стрельнинская группировка врага и взламывалась вся его оборона под Ленинградом{282}.

Утро выдалось пасмурным, небо затянули густые облака. На переднем крае обороны стояла необычная тишина.

9 часов 35 минут... Внезапно раздался грохот орудий, грохот такой силы, что, казалось, будто земля задрожала. Началась артиллерийская подготовка. А в 10 часов 40 минут дивизии 2-й ударной армии перешли в наступление.

На участке 42-й армии весь день тяжелая артиллерия била по позициям врага, разрушая укрепления, бетонированные огневые точки.

Это были как бы предгрозовые раскаты. А в 9 часов 25 минут 15 января разразилась гроза. По всей линии фронта, начиная от южных окраин Ленинграда до Пулково и дальше, сверкнули огни, будто гигантская молния, а вслед за ней загрохотал гром. Открыли огонь тысячи орудий и минометов. По 17-километровому участку вражеской обороны, где намечался прорыв, вели огонь 2300 орудий и минометов, а также около 100 установок реактивной артиллерии. Били тяжелые орудия кораблей и береговых батарей Краснознаменного Балтийского Флота. В общем "хоре" выделялись своей скорострельностью зенитные пушки. За 1 час 40 минут на позиции гитлеровцев обрушилось 220 тысяч снарядов и мин{283}.

- На позициях фашистов бушевал смерч огня, - вспоминает бывший заместитель командира второго дивизиона 169-го зенитного полка Павел Петрович Хлебнов, ныне старший инженер одного из научно-исследовательских институтов. - С нашего наблюдательного пункта, находившегося на склоне Пулковских высот, открывалась поразительная панорама развернувшегося боя. И нам невольно вспоминалось, как осенью 1941 года мы отбивали здесь вражеские атаки. Как неизмеримо умножились наши силы и возможности!

Грохот артиллерийской подготовки, наверное, напомнил о тех боях не только Павлу Хлебнову, а и многим другим зенитчикам. Здесь тогда командовали батареями Петр Каплар, Иван Капула, Анатолий Лисовой. Теперь они возглавляли зенитные дивизионы.

Батареи 169-го и 192-го зенитных полков первые удары обрушили на позиции вражеских минометов, расположенных в непосредственной близости к переднему краю обороны. Минометы были особенно опасны для наступавшей пехоты. От зенитчиков требовалось выбить это оружие у врага. И они с честью справились с задачей. Корректировщики докладывали, что снаряды точно поражали цели. Многие зенитные орудия били по дзотам и другим огневым точкам.

Мощная артиллерийская подготовка ошеломила фашистов настолько, что они вначале даже не оказали огневого противодействия.

И вот по всей линии фронта в воздух взвились красные ракеты - сигнал атаки. Из окопов и траншей поднялись гвардейцы и смело устремились вперед.

Гитлеровцы пытались остановить наступление. Сил у них еще имелось много и сопротивление все возрастало. Бой завязался ожесточенный.

Капитан П. Хлебнов находился рядом с наступавшими стрелками, корректировал огонь своих батарей. Вокруг рвались снаряды, свистели осколки и пули, но офицер, увлеченный своим делом, будто и не замечал опасности.

Фашисты готовились к контратаке, сосредоточивая резервы. Капитан Хлебнов передал об этом данные командиру своего дивизиона капитану П.А. Каплару. Через считанные минуты батареи открыли огонь. Сотни снарядов обрушились на скопление врага. Его контратака была сорвана{284}.

Наступление вначале развивалось медленно. Бои шли за каждую высоту, за каждый рубеж обороны. В первый день наступления войска 42-й армии на пулковском направлении продвинулись в центре на 4,5 км, а на флангах до 1,5 км.

В этих тяжелых боях зенитные батареи оказывали мощную поддержку наступавшим. Командиры дивизионов 169-го зенитного полка И.И. Капула, П.А. Каплар, А.С. Лисовой, И.С. Находнов, Н.Д. Ольховский поддерживали тесное взаимодействие со стрелковыми подразделениями, четко решали задачи, поставленные старшими начальниками.

Трудные бои вели и батареи 192-го зенитного полка. Высокое мастерство показали командиры дивизионов майоры В.Е. Охрименко и Н.И. Чепурин, командиры батарей Н.Т. Волошененко, И.Д. Орлюков, В.И. Охолов и другие.

Позиции зенитных батарей, хотя они и находились в удалении от наступавшей пехоты, зачастую подвергались жесточайшему артиллерийскому и минометному обстрелу. Фашисты в первую очередь стремились разделаться с нашими зенитными средствами. Ведя огневую дуэль, зенитчики проявляли стойкость, выдержку и добивались успехов.

- Несмотря на мороз, стволы пушек накалялись до красна, как металл в горне кузнеца, - вспоминает бывший командир огневого взвода 24-й батареи Яков Владимирович Зарицкий. - У орудий громоздились горы дымящихся гильз. Позиции окутались дымом. Лица бойцов почернели от копоти, белели только зубы, да задорно блестели глаза.

14-я батарея 169-го зенитного полка получила задачу подавить фашистскую минометную батарею. Завязалась дуэль, несколько мин разорвалось на позиции зенитчиков. Осколком ранило заряжающего Касатова. На его место стал командир орудия старший сержант Александр Рассолько. Заряжая орудие, он командовал:

- За Ленинград - огонь! За родной Минск - огонь! За кровь Касатова огонь!

Зенитчики выполнили задачу, подавив минометную батарею врага. В тот день орудие старшего сержанта Рассолько уничтожило еще до взвода пехоты. За мужество и отвагу, проявленные в боях, Александра Ивановича Рассолько наградили орденом Славы 3 степени{285}.

Командир дальномерного отделения восьмой батареи того же полка сержант Дина Афанасьева была контужена. На некоторое время она совершенно потеряла слух, но с позиции не ушла, продолжала выполнять свои обязанности.

В разгар боя тяжело ранило командира орудия сержанта Федорова из четвертой батареи 192-го зенитного полка. На какое-то мгновение бойцы расчета растерялись. Но тут раздался уверенный голос наводчика ефрейтора Григория Русова:

- Расчет, слушай мою команду: огонь!

Орудие продолжало стрельбу. Вскоре зенитчики подавили минометную батарею врага. Затем они перенесли огонь по скоплению пехоты. В это время вблизи орудия разорвался снаряд, и Русова ранило осколком. Превозмогая боль, он продолжал наводить орудие и командовать стрельбой расчета. Раненый воин оставался на своем посту до вечера. За мужество и самоотверженность Григория Константиновича Русова наградили орденом Славы 3 степени.

На следующий день батарея снова оказалась под сильным обстрелом вражеской артиллерии, но зенитчики продолжали свое дело. Отважно и самоотверженно работали девушки - бойцы приборного отделения коммунист ефрейтор Дмитриева, сержант Вишнякова, красноармейцы Спиридонова и Голубева. На боевом посту погибла комсомолка Голубева и смертельно ранило комсомольца Мазаева.

- Отомстим за товарищей! - раздался клич над позицией, и зенитчики усилили темп стрельбы.

Батарея успешно выполнила боевую задачу, нанесла большой урон врагу. Командир стрелкового соединения объявил зенитчикам благодарность{286}.

На 20-й батарее 169-го зенитного полка от прямого попадания вражеского снаряда загорелся склад боеприпасов. Первым бросился тушить пожар парторг Туманов, за ним - коммунисты Брусков и Жирнов. Рискуя жизнью, они спасли боеприпасы. Батарея продолжала действовать.

Девушки-бойцы, работавшие прибористками, поварами, во время артиллерийской подготовки пошли к орудиям и стали помогать боевым расчетам. В 18-й батарее 169-го полка радистка Ядвига Садовская подносила снаряды, повар Александра Григорьева и санинструктор Валя Кроль убирали гильзы. В 14-й батарее неутомимо подносили снаряды прибористки кандидат в члены партии Васильева, комсомолки Панова, Сидоренкова, Сергеева, комсорг 6-й батареи Ирошина, комсомолки 11-й батареи Гайжева, Пичугина, Винокурова и многие другие.

Отвагу и самоотверженность проявила командир орудия коммунистка Анна Сундукова. Батарея, в которой она служила, прикрывала аэродром. Ночью, находясь у орудия, Сундукова увидела, что приземлился горящий самолет, но летчик из него не вышел. Анна побежала к самолету и услышала стоны раненого летчика. Машина могла в любое мгновенье взорваться. Сундукова это знала, но думала не об опасности, а о спасении человека. Она взобралась на крыло и, напрягая силы, вытащила летчика из кабины. Это был младший лейтенант Алексей Баранов. Опустив его на плоскость, она спрыгнула на землю, взяла раненого и быстро отнесла в сторону. Вскоре раздался взрыв... Жизнь летчика была спасена{287}.

За этот подвиг младшего сержанта Анну Ивановну Сундукову наградили орденом Славы 3 степени. Среди девушек - воинов ПВО, она первой получила орден Славы.

Аня Сундукова - ленинградка, с Выборгской стороны. В начале войны она работала на строительстве оборонительных сооружений. Когда возвратилась в Ленинград, ей сообщили тяжелую весть: во время бомбежки погибла мать. Тогда Аня пошла добровольцем в Красную Армию.

Четко несли службу связисты, бойцы подразделений ВНОС. Зачастую они выполняли свои обязанности под сильным вражеским обстрелом. Линейщики Григорьев и Каретников двое суток без отдыха восстанавливали линии связи{288}. Линейный надсмотрщик М. Шевелева за самоотверженный труд по бесперебойному обеспечению связи была награждена медалью "За боевые заслуги".

С передового наблюдательного поста, который возглавляла сержант Суслова, заметили, что наш самолет, возвращавшийся с боевого задания, летит недопустимо низко. Вдали, в лесу он упал. Сержант Суслова и ефрейтор Исаченкова пошли на розыски. Идти пришлось по глубокому снегу. Они нашли подбитый самолет и пять километров несли летчика на руках до медицинского пункта{289}.

Как только наши войска продвинулись вперед, зенитные батареи тоже перешли на новые огневые позиции. Командир дивизиона капитан И.И. Капула сам руководил перемещением 17-й батареи. Занять позицию на территории, где проходила вражеская оборона, оказалось не просто - фашисты всюду расставили мины. Разыскать их под снегом было не легко. Требовалась большая осторожность, и зенитчики часто становились саперами.

Пока батареи передвигались на новые позиции, политработники использовали время для бесед с бойцами. Например, парторг пятого дивизиона 169-го зенитного полка Петр Яковлевич Галкин в первые дни наступления находился в батарее старшего лейтенанта Аксенова. Когда зенитчики оборудовали позицию на новом месте, Галкин побывал в каждом расчете, помогал устанавливать орудия, рыть котлованы и беседовал с коммунистами, сообщал бойцам обстановку на фронте, рассказывал о ходе наступления, призывал образцово выполнять свои задачи.

Постоянно находились среди бойцов заместители командиров дивизионов по политчасти майор Василий Тимофеевич Андреев, капитаны Василий Петрович Ионов, Павел Иванович Пылаев.

Для летчиков-истребителей первый день наступления оказался неудачным. Погода выдалась неблагоприятной, стояла низкая облачность. А летчики рвались в бой.

При первой возможности летчики помогали наступавшим. Гвардии младший лейтенант Николай Казаченко вместе с ведомым гвардии младшим лейтенантом Василием Целовальниковым вылетел на штурмовку вражеского аэродрома. При подходе к цели они заметили "мессершмитт", шедший на посадку, и сбили его. Вражеские зенитные орудия открыли сильную стрельбу. Но летчики-гвардейцы все же так "обработали" аэродром, что на нем поднялись столбы огня и дыма. На следующий день Казаченко и Целовальников сбили еще один самолет, нанесли удар по колонне фашистских автомашин и разгромили ее. В тот же день они еще раз вылетали в тыл врага{290}.

Надо было разведать расположение войск и коммуникации фашистов, но облака висели почти у земли. Трудно летать в такую погоду. Поэтому в разведку послали опытного летчика-коммуниста гвардии капитана Федора Петровича Скрипченко (11-й гвардейский истребительный полк). Не раз он попадал под огонь, но задание выполнил успешно. Его разведывательный полет дал командованию важные сведения. В последующие дни он не раз вел воздушные бои, штурмовал наземные войска врага. За мужество и отвагу, образцовое выполнение боевых заданий Ф.П. Скрипченко наградили орденом Александра Невского{291}.

Жаркую схватку провела четверка истребителей во главе с капитаном Василием Степановичем Цыганенко из 102-го гвардейского авиационного полка. К полю боя приближались вражеские самолеты. На их перехват полетела наша четверка. Завязался бой. Лейтенант Андрей Завьялов в первой же атаке сбил фашистский самолет. В этот момент другой "мессершмитт" зашел ему в хвост. Опасность вовремя увидел летчик Н.А. Крицын и устремился на выручку товарища. Он дал длинную очередь по фашистскому самолету. Тот задымил и врезался в землю. Подошли еще два вражеских истребителя и набросились на Крицына. На этот раз его выручил Завьялов, сбив фашиста. Второй отвернул в сторону. Так смелость, взаимопомощь и высокое боевое мастерство помогли нашим летчикам добиться победы{292}.

Днем и ночью летчики наносили штурмовые удары по врагу, громили подходившие к фронту его резервы.

Во втором часу ночи Герой Советского Союза В.А. Мациевич из 26-го гвардейского истребительного полка обнаружил на одной из станций только что подошедший эшелон. Летчик развернулся и "прочесал" его огнем. Затем он увидел артиллерийскую батарею, которая вела огонь по нашим подразделениям. Мациевич ударил по ней из всех огневых средств своего самолета. Батарея умолкла.

Младший лейтенант Василий Тихонович Стрижак заметил на шоссе колонну фашистских автомашин, подвозивших боеприпасы к линии фронта. Стрижак с бреющего полета обстрелял ее. На дороге запылали машины, начались взрывы. За образцовое выполнение боевых заданий В. Стрижака наградили орденом Славы 3 степени.

Успешное наступление наших войск вызывало у воинов ПВО огромный подъем, стремление наращивать удары по врагу. Уже освобождены Красное Село и Дудергоф, взвился красный флаг на Вороньей горе. Батареи 169-го зенитного артполка передвигались вслед за частями 30-го гвардейского стрелкового корпуса, которым командовал Герой Советского Союза генерал-майор Н.П. Симоняк.

И вот сообщение: вечером 19 января войска 42-й и 2-й ударной армий соединились в районе села Русско-Высоцкое и замкнули кольцо окружения петергофско-стрельнинской группировки фашистов. На второй день советские войска полностью уничтожили ее.

19 января Москва салютовала доблестным войскам Ленинградского фронта двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

В приказе Верховного Главнокомандующего всем войскам, осуществившим прорыв вражеской обороны и участвовавшим в боях за Красное Село и Ропшу, объявлялась благодарность. Наиболее отличившимся соединениям и частям были присвоены наименования "Красносельских" и "Ропшинских".

За образцовое выполнение боевых заданий наименования "Красносельский" удостоился 169-й зенитный артиллерийский полк. Кроме того, его наградили вторым орденом Красного Знамени. Этим же орденом был награжден и 192-й зенитный артиллерийский полк.

Вечером 19 января и утром на следующий день во всех подразделениях прошли митинги. Воины заявляли, что они приложат все силы для достижения полной победы.

- Осенью 1941 года нам пришлось сражаться на этих рубежах. Мы выдержали ожесточенный натиск врага и остановили его, - говорил на митинге командир 22-й батареи 69-го полка капитан Мартыненко. - В тех боях смертью героев погибли многие наши товарищи. Над их могилами мы клялись разгромить врага, добиться победы. И вот пришел час расплаты с фашистами. Мы гордимся тем, что полку присвоено наименование "Красносельский". В боях мы его оправдаем с честью{293}.

Советские войска шли вперед, освобождали от оккупантов города и села, а в газетах появлялись сообщения о чудовищных злодеяниях фашистов в Павловске, Антропшино, Ямековицах. Воины ПВО читали эти сообщения и в ответ на зверства врага усиливали удары. В этих боях прославились высоким мастерством, смелостью и отвагой многие летчики и зенитчики.

Летчик 26-го гвардейского истребительного авиационного полка коммунист капитан Н.Г. Щербина 25 января вылетел на разведку. Полет проходил в сложных условиях - при сплошной облачности, снегопаде. Пришлось лететь на высоте около 100 метров. Щербина отлично выполнил задачу, обнаружил большие колонны врага, отходившие на юг от Красногвардейска. В районе Сиверской он встретил вражеский самолет и сбил его. Зенитки фашистов открыли по нему сильный огонь, но Щербина благополучно вернулся на аэродром. Пользуясь его данными, штурмовики разгромили вражескую колонну{294}.

Высокое мастерство и храбрость вновь показал Герой Советского Союза гвардии капитан А.Т. Карпов.

Четверка истребителей под его командованием прикрывала наступавшие войска. На горизонте появились два "фокке-вульфа". Заметив советские самолеты, фашисты не решились вступить с ними в бой и скрылись в облаках. Карпов разгадал их замысел - неожиданно выйти из облаков и нанести удар.

Подав команду ведомым, Карпов поднялся к самой кромке облаков, выжидая появления вражеских самолетов. Как только один из них вынырнул из облаков, Карпов сразу же зашел ему в хвост и открыл пулеметно-пушечный огонь. Вражеский самолет врезался в землю.

Это была девятнадцатая победа Александра Карпова. А через несколько дней он увеличил свой счет еще на два сбитых фашистских самолета.

Произошло это так. Четверка Карпова прикрывала наши войска. Появились шесть вражеских истребителей. Карпов со своими товарищами устремился на перехват и стремительно атаковал ведущего. Его пулеметная очередь оказалась меткой - самолет гитлеровца камнем пошел к земле. В этот момент другой вражеский истребитель атаковал младшего лейтенанта Кульбиса. Карпов поспешил на помощь ведомому. Он подошел к фашисту на близкую дистанцию и обстрелял его. Вражеский самолет задымил и начал падать.

Отличились и молодые летчики Василий Печений и Семичев. Они сбили по одному самолету врага.

Так кончился бой четырех наших летчиков против шести вражеских. Никакого вреда нашим войскам фашистские самолеты принести не успели.

Каждый день в паре вылетали лейтенанты Петр Мигаль и Михаил Лебедев из 11-го гвардейского истребительного полка. Они хорошо слетались, были уверены друг в друге и успешно выполняли боевые задания. В сложных условиях они перехватили и уничтожили два высотных фашистских разведчика.

24 января летчики снова отличились в бою. Несмотря на низкую облачность, Мигаль и Лебедев вылетели в разведку. Над расположением врага они встретили самолет-истребитель, который шел на высоте всего лишь 70 метров. Бой на такой высоте вести трудно. Но коммунисты Мигаль и Лебедев решили атаковать врага. Они его зажали с двух сторон в огненные клещи. Через несколько минут вражеский самолет врезался в землю.

Являясь парторгом эскадрильи, Петр Дмитриевич Мигаль каждый день беседовал с летчиками об успехах войск Ленинградского фронта, о том, как эскадрилья справляется со своими боевыми задачами.

Однажды он получил письмо и лицо его стало сумрачным. К нему подошли товарищи, стали расспрашивать. Тогда Петр Мигаль прочитал письмо вслух. Родные сообщали, что фашисты все сожгли и разграбили, а его сестру и младшего брата угнали в Германию.

Он стал бить врага еще беспощаднее.

В середине февраля 1944 года на его счету числилось уже 10 сбитых фашистских самолетов{295}.

Наступление войск Ленинградского фронта развивалось все более стремительно и неудержимо. 24 января они освободили города Пушкин и Павловск, затем после ожесточенного боя выбили врага из Гатчины. К исходу 27 января войска Ленинградского и Волховского фронтов взломали оборону фашистов на фронте в 300 км и продвинулись вперед до 100 км. Создалась угроза окружения остатков 18-й вражеской армии, и гитлеровцы начали отступать.

Ленинград, таким образом, был полностью освобожден от блокады. Закончилась победой беспримерная борьба города-героя, выдержавшего 900-дневную жесточайшую осаду.

Вечером 27 января 1944 года на улицы вышли все ленинградцы. Из репродукторов, которые раньше передавали сообщения о воздушных тревогах, теперь лилась музыка. Потом диктор стал читать приказ войскам Ленинградского фронта, который подписали командующий генерал армии Л. А. Говоров, члены Военного Совета генерал-лейтенант А.А. Жданов, генерал-лейтенант А. А. Кузнецов, генерал-майор Н. В. Соловьев, начальник штаба генерал-лейтенант Д. Н. Гусев.

"В ходе наступления, - говорилось в приказе, - нашими войсками разгромлены вражеские войска, державшие Ленинград в осаде, и захвачены большие трофеи.

В итоге боев решена задача исторической важности: город Ленинград полностью освобожден от вражеской блокады и от варварских артиллерийских обстрелов противника"{296}.

В 20 часов над Невой, на кораблях Краснознаменного Балтийского Флота загрохотали орудия. Город Ленина салютовал доблестным войскам Ленинградского фронта.

Воины ПВО гордились тем, что и они внесли свой вклад в оборону Ленинграда и разгром врага. В ходе наступления летчики 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса с 15 января по 15 февраля сделали 917 боевых вылетов, сбили 22 и повредили два самолета фашистов, штурмовыми налетами уничтожили до 300 автомашин и значительное количество солдат и офицеров врага, подавили несколько артиллерийских и минометных батарей{297}.

Отлично справились с задачей зенитчики. Они разгромили две артиллерийские и 33 минометные батареи{298}. Командиры и артиллерийские начальники наступавших соединений отмечали точность и своевременность огня зенитных батарей, умение быстро переносить его с одной цели на другую.

Успешно справлялись воины ПВО и со своей основой задачей противовоздушной обороной Ленинграда. Зенитчики и авиаторы бдительно оберегали ленинградское небо. За месяц с 15 января по 15 февраля ни один вражеский самолет не прошел к городу.

Авиационные полки вслед за наступавшими войсками перебазировались на аэродромы южнее Ленинграда. Теперь кольцо противовоздушной обороны города значительно расширилось.

Враг пытался вести разведывательные полеты на большой высоте.

26 февраля радиолокационные станции обнаружили вражеский самолет, шедший курсом на Ленинград. На перехват устремились летчики Иван Усачев и Иван Лебедев. Вскоре они увидели бомбардировщик "Ю-88", который шел на высоте 9000 м. Гвардейцы пошли в атаку. Вражеский самолет отвернул в сторону, прикрываясь огнем, и стал уходить. Наши летчики начали преследование. Погоня длилась около 100 км. Наконец, гвардии младшему лейтенанту Усачеву удалось подойти почти вплотную к бомбардировщику. Он дал очередь, самолет фашиста задымил, а потом взорвался в воздухе{299}.

Двадцатилетний летчик Иван Усачев первым на Ленинградском фронте сбил самолет на такой высоте. Но эта победа была у него не первой. Накануне, когда возвращался из разведки, он уничтожил еще один фашистский "юнкерс".

За мужество и образцовое выполнение боевых заданий Иван Федорович Усачев был награжден орденом Красной Звезды.

Еще на большей высоте 27 февраля сбил вражеский самолет командир 27-го гвардейского истребительного авиационного полка подполковник Николай Павлович Мажаев. Он испытывал самолет ЯК-7. В этот момент с командного пункта полка по радио он услышал сообщение о том, что в районе Сиверской на высоте 8000 м появился вражеский самолет.

Мажаев пошел на сближение с фашистом. Западнее Гатчины он увидел бомбардировщик "Ю-88". Мажаев стал преследовать его. Увидев советский самолет, гитлеровцы изменили курс и все больше набирали высоту. Мажаев не отставал. Высота достигла 9400 м. Мажаев догнал врага и обстрелял его. Бомбардировщик начал снижаться. Наш летчик атаковал его еще раз. Бомбардировщик снова ушел. В третий раз Мажаев дал очередь почти в упор. Вражеская машина загорелась и стала падать. Четыре фашиста выбросились на парашютах. Их взяли в плен в районе Углово{300}.

К весне 1944 года бои от Ленинграда удалились более чем на 100 км. Гитлеровцы нацеливали удары своей авиации главным образом по наступавшим советским войскам, особенно на нарвском направлении, а также по железным дорогам. Однако еще оставалась угроза налетов вражеской авиации и на Ленинград.

К тому же фашисты весной усилили свою авиационную группировку перед Ленинградским фронтом. На аэродромах Прибалтики в мае насчитывалось до 580 вражеских самолетов.

Перед воинами Ленинградской армии ПВО вставали новые сложные задачи.

Исключительное значение в то время приобрела железная дорога Гатчина Нарва. По ней к фронту шли эшелон за эшелоном. Естественно, враг стремился нарушить ее работу. В феврале фашистский самолет бомбил станцию Веймарн, забитую эшелонами. В цель попала только одна бомба, но и она приостановила движение по железной дороге на трое суток, и это сразу же почувствовали наступавшие войска - им недоставало боеприпасов{301}.

Враг изменял тактику действий авиации: налеты совершались на больших высотах.

Нашим летчикам и зенитчикам требовалось учитывать эту особенность.

В марте было проведено совещание актива авиационного корпуса. На нем основное внимание обращалось на особенности боя с фашистскими самолетами на больших высотах. С докладом выступил командир корпуса Герой Советского Союза генерал-майор авиации Н.Д. Антонов. Детально проанализировали накопленный опыт начальник штаба корпуса подполковник Н.Ф. Кузнецов, Герои Советского Союза майоры В.А. Мациевич, И.П. Неуструев и другие товарищи.

Совершенствуя боевую выучку, зенитчики и авиаторы бдительно несли свою нелегкую службу.

В ночь на 4 апреля 1944 году к Ленинграду пыталась прорваться большая группа бомбардировщиков - около 20 "юнкерсов". Вылетели они из района Йоэнсу (восточная Финляндия). Большая часть пути у них пролегала над Ладожским озером. Гитлеровцы рассчитывали, что над озером они пройдут незамеченными и нанесут внезапный удар по городу. Но они просчитались. Радиолокационная станция "Редут" № 7 обнаружила их за 200 км от Ленинграда. Зенитчики 351-го полка в районе Углово поставили перед "юнкерсами" завесу огня, и ни один вражеский самолет не смог прорваться к городу{302}.

Один бомбардировщик, отделившийся от группы, снизился до 80 м и стал приближаться к позиции батареи, которой командовал старший лейтенант Е.С. Лузин. Зенитчики изготовились к стрельбе прямой наводкой. Особенно четко и быстро действовал орудийный расчет, возглавляемый красноармейцем Шулепиным. Наводчик Антипов мгновенно поймал цель и не упускал ее до тех пор, пока батарейцы не сбили "юнкерс".

Так провалилась последняя попытка фашистов бомбить Ленинград.

"Увидел вражеский самолет - обязательно сбей его!" - таким правилом руководствовались летчики-истребители ПВО. Их возросшее боевое мастерство, новые самолеты, поступившие на вооружение, позволяли добиваться такой цели.

5 апреля на перехват самолетов врага вылетел гвардии капитан В.С. Цыганенко. С командного пункта летчика быстро навели на цель. На высоте 6500 метров шел "мессершмитт". Цыганенко атаковал его, но гитлеровец скрылся в облаках. Наш летчик пробил облака, набрал высоту и сверху вторично атаковал врага. Тот резко пошел вниз. Цыганенко продолжал его преследовать и уже у самой земли ударил из пушки. "Мессершмитт" загорелся и упал{303}.

15 мая на подступах к Ленинграду появился вражеский высотный разведчик "Юнкерс-88". На перехват вылетели летчики 27-го гвардейского истребительного полка лейтенант М.Г. Кручнов и младший лейтенант П.С. Школьников. Встретили они его на высоте 8000 метров в районе Сосницы.

Гвардейцы одновременно атаковали "юнкерс" с двух сторон. Фашистский стрелок открыл ответный огонь. Кручнов подошел на 50 метров и дал очередь по кабине стрелка. Тот умолк. Наши летчики вновь атаковали врага, разбили у него хвостовое оперение и подожгли левый мотор. Фашистский самолет, преследуемый нашими истребителями, вынужден был сесть на болоте в 9 км от Борков. Его экипаж советские бойцы взяли в плен{304}.

Так пресекались все попытки врага нанести удары по Ленинграду, коммуникациям и расположению наших войск. Не помогло фашистам и увеличение группировки своей авиации.

Противовоздушная оборона Ленинграда после снятия блокады все более укреплялась и усиливалась. Центральный Комитет партии, Государственный Комитет Обороны делали все возможное, чтобы обезопасить город Ленина от бомбежек врага.

По решению Государственного Комитета Обороны от 29 марта 1944 года 2-й гвардейский Ленинградский истребительный авиационный корпус пополнился четырьмя вновь созданными полками{305}. К июню в его составе действовало уже девять полков. Парк самолетов увеличился более, чем в два раза. Основную часть их составляли новые самолеты-истребители ЯК-9 и Ла-5, которые считались тогда лучшими и по своим летно-тактическим качествам значительно превосходили самолеты фашистов. Вооружены они были пушками и крупнокалиберными пулеметами, каждая машина имела радиостанцию.

По тому же постановлению Государственного Комитета Обороны в Ленинградской армии ПВО был значительно увеличен и состав зенитной артиллерии: она пополнилась вновь сформированными тремя зенитными артполками среднего калибра и четырьмя зенитными полками малого калибра{306}. Наряду с этим, во всех полках среднего калибра сформировали дивизионы артиллерии малого калибра 12-орудийного состава.

Значительно усилились подразделения ВНОС, прожекторные части и подразделения связи.

В мае 1944 года зенитные полки были преобразованы в отдельные зенитные артиллерийские бригады{307}.

Одновременно расширялись и границы действий армии ПВО. Они включали Нарву, Лугу, Шимск, Новгород, Малую Вишеру, Волхов.

Раздвигались границы воздушного наблюдения, оповещения и связи. Радиолокационные станции "Редут" выдвигались на новые позиции подальше от Ленинграда. Станция "Редут" № 7, например, в мае 1944 года переместилась в район Копорья.

Батареи СОН размещались по кольцу вокруг Ленинграда, образуя два пояса.

Надежность противовоздушной обороны города, таким образом, неизмеримо возросла. Воины ПВО настойчиво овладевали новой техникой, бдительно охраняя небо Ленинграда и важные военные объекты.

Удар по "Карельскому валу"

Победное наступление Красной Армии зимой и весной 1944 года изменило стратегическую обстановку. Враг понес огромные, уже невосполнимые потери. Красная Армия прочно удерживала инициативу.

Коренным образом изменилось и положение Ленинграда. Войска Ленинградского и Волховского фронтов освободили от фашистских захватчиков Ленинградскую, Новгородскую и часть Псковской областей. Враг был отброшен от Ленинграда к югу на 250 километров.

Ленинградцы сразу же взялись за восстановление города. Вступали в строй заводы, расчищались улицы.

Но севернее города, на Карельском перешейке линия фронта проходила всего в 30 километрах. Самолеты фашистов все еще пытались с севера прорваться к Ленинграду. Близость фронта держала город в напряжении. На очередь встала задача разгрома врага и на этом участке.

Учитывая сложившуюся обстановку, Ставка Верховного Главнокомандования 1 мая 1944 года дала указания командующим Ленинградским и Карельским фронтами о подготовке наступления на выборгском направлении и в Карелии.

Вражеская оборона на Карельском перешейке была исключительно мощной. Фашисты совершенствовали ее в течение двух с половиной лет. Весь Карельский перешеек был перепоясан тремя укрепленными полосами глубиной до 100 километров. В каждой полосе имелось много долговременных железобетонных сооружений и убежищ, прикрытых густой сетью гранитных надолб, минными полями и другими препятствиями. К тому же и сама местность с большим количеством озер, болот, усеянная огромными валунами, затрудняла действия войск.

Фашистское командование считало "Карельский вал" неприступным для советских войск.

Таким образом, предстоявшая наступательная операция являлась чрезвычайно сложной. Но и силы наши к тому времени возросли. Ленинградский фронт смог создать группировку, значительно превосходившую силы оборонявшегося врага: по пехоте в два раза, по артиллерии - в шесть, по танкам - в семь и по авиации - в пять раз. Больше половины этих сил сосредоточивалось на выборгском направлении{308].

Естественно, что для обеспечения наступления, как и прежде, привлекались также войска Ленинградской армии ПВО, авиационные полки, 43-я и 83-я отдельные зенитные артиллерийские бригады (командиры бригад полковники И.К. Сычев и В.Д. Наритай).

Перед зенитной артиллерией ставилась задача прикрывать наступавшие войска от налетов вражеской авиации. Кроме того, она привлекалась для ведения огня по наземным целям во время артиллерийской подготовки на направлении главного удара 21-й армии. Зенитчикам предстояло уничтожать минометные батареи, наблюдательные пункты, а также стрелков, располагавшихся на деревьях ("кукушек"){309}.

Истребительной авиации ПВО поручалось сопровождение наших бомбардировщиков и штурмовиков, прикрытие наземных войск от налетов фашистских самолетов.

Эта операция отличалась от других многими особенностями, обусловленными характером обороны врага.

С учетом всех особенностей предстоящей операции и велась подготовка подразделений, развернулась напряженная учеба во всех инстанциях.

Началась она с подготовки штабов как органов управления войсками. Военный совет армии еще в январе, сразу после боев по снятию блокады, обсудил на своем заседании мероприятия по совершенствованию работы штабов. Были организованы занятия со всеми штабными специалистами. Представители вышестоящих штабов оказывали помощь подчиненным в под готовке к предстоявшим боям. Политотдел армии добился активизации деятельности управленческих партийных организаций, в результате чего усилилось их влияние на коммунистов и всю работу штабов.

В частях развернулась боевая учеба с командирами всех звеньев.

В авиационных полках широко велась пропаганда боевого опыта, так как в их состав влилось много молодых летчиков. К тому же район действий летчиков ПВО значительно расширился, что требовало улучшения штурманской подготовки.

Вот какая работа проводилась, например, в эскадрилье, которой командовал Герой Советского Союза капитан А.Т. Карпов (27-й гвардейский истребительный авиационный полк).

В связи с тем, что самолеты врага стали появляться на больших высотах, Карпов провел со своими летчиками ряд занятий. Он прочитал лекцию: "Воздушный бой с бомбардировщиками противника на большой высоте", на другом занятии проанализировал бой майора Н.П. Мажаева, в котором тот сбил вражеский самолет-разведчик на высоте 9400 м. Делился он и своим опытом пилотирования и ведения боя на больших высотах.

Старший лейтенант А.Г. Андрианов провел с летчиками несколько занятий по штурманской подготовке.

В эскадрилье существовало правило: обязательно проводить послеполетные разборы, анализировать ошибки.

Умело организованная учеба помогла молодым летчикам увереннее занять свое место в боевом строю. Пилоты тт. Шуба, Жевнов, Кувизин, Семичев в первых же боевых вылетах успешно справлялись с задачами. Молодой летчик лейтенант Василий Печенин за короткий срок уничтожил три вражеских самолета.

Аналогично строилась учеба и в других эскадрильях. Работники штаба и политотдела 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса особое внимание уделяли вновь созданным полкам, на месте помогали командирам и политработникам.

Активно готовились к боям зенитные подразделения. Большинство батарей 43-й бригады (бывшего 115-го полка) занимали огневые позиции недалеко от переднего края обороны. Им не требовалось перемещаться, они с самого начала подготовки операции прикрывали сосредоточение и развертывание войск. Батареи же 83-й дважды Краснознаменной Красносельской зенитной бригады (бывшего 169-го полка) находились в районе Красного Села и Стрельны. Им предстояло совершить марш в новый район, изучить оборону врага, пристрелять цели. Все это требовалось сделать скрытно, чтобы фашисты не заметили появления новых подразделений и не раскрыли подготовки к наступлению.

Получив задачу, командир третьего дивизиона капитан Иван Сергеевич Находнов собрал всех офицеров и детально разъяснил им, что и как делать. Район предстоящих действий ему был хорошо знаком еще по боям 1939-1940 гг., в которых он участвовал. Заместитель командира дивизиона по политчасти капитан Федор Тимофеевич Смирнов рассказал, как следует организовать партийно-политическую работу на марше и во время оборудования огневых позиций. Потом капитан Смирнов особо поговорил с парторгами, комсоргами и другими активистами.

Марш зенитчики совершили организованно. Ночью командиры вывели батареи на огневые позиции. Находились они в полутора - Двух километрах от переднего края обороны. Бойцы сразу же взялись за ломы и лопаты - отрывали котлованы для орудий, щели, укрытия для боеприпасов и все тщательно замаскировали.

Капитан Находнов расположил свой наблюдательный пункт впереди батарей, откуда хорошо просматривалась оборона врага. Со своими помощниками он день и ночь вел наблюдение, изучая вражескую огневую систему. К началу наступления у него имелись полные данные об огневых средствах противника. За день-два до наступления каждый сержант и боец знал задачи орудия: номера целей, какой вид огня должен вестись, тип снаряда, прицел и т. д. Все было готово к бою{310}.

В 43-й бригаде восьмая батарея полностью состояла из девушек. Командовал ею 20-летний лейтенант Владимир Сергеевич Прозоров. Огневую позицию батарея занимала в районе станции Тарховка на берегу озера Разлив.

Девушки с волнением ждали решающих боев. Командиры орудий Зинаида Литвинова, Владислава Корбут, Ирина Егорова, Александра Иванова подготовили и записали на дощечках все данные для стрельбы, ежедневно тренировали расчеты.

Здесь же, на позиции, состоялось комсомольское собрание с повесткой дня: "Комсомолец в бою".

В ряде подразделений прошли встречи зенитчиков с летчиками. Весьма интересной была встреча зенитчиков с Героем Советского Союза гвардии капитаном Михаилом Ивановичем Евтеевым, сбившим к тому времени двадцать один вражеский самолет. Он рассказал о воздушных боях на подступах к Ленинграду, о значении взаимодействия летчиков с зенитчиками. Бойцы задали ему много вопросов. Беседа еще больше сблизила воинов двух родов войск.

В мае была организована радиоперекличка летчиков 103-го гвардейского истребительного авиационного полка с ленинградцами. Началась она так.

В один из майских дней 1944 года над городом патрулировал Герой Советского Союза гвардии капитан Сергей Васильевич Деменков. Летчик много раз видел город с воздуха, видел безлюдные улицы, занесенные снегом. В мае город выглядел иначе - кончилась блокада, дымили заводские трубы, на улицах и проспектах находилось много людей. Город жил кипучей жизнью.

Взволнованным возвратился летчик на аэродром и ему захотелось поделиться своими мыслями о городе с ленинградцами.

Он написал им письмо и отправил его на радио.

Корреспондент радио Матвей Фролов в тот же день приехал в полк и записал письмо Деменкова на пленку. Вечером оно прозвучало в выпуске "Последних известий".

"До войны я никогда не был на берегах Невы, - говорил С.В. Деменков. Родился на Украине, учился в Каче - у Черного моря. Но, как и все мои боевые товарищи, в боях за небо города Ленина я получил почетное право считать себя ленинградцем.

Нам, летчикам, сверху отчетливо видно, как изменилось лицо города. Он стал еще более строгим, величественным, красивым.

Меньше зияющих пробоин в крышах, больше людей на улицах, сильнее дымят фабричные трубы, снова стальные ниточки тянутся от Ленинграда к Москве.

Я возвращаюсь на аэродром и рассказываю об этом летчикам. Это - любимая тема наших разговоров. Мы любим Ленинград, как и вы, друзья, - его граждане. И нам он очень дорог.

Мы знаем: ленинградцы выполнят свой долг и восстановят великий город. А мы стальным щитом прикроем Ленинград. Наше небо - только для советских самолетов... "{311}

Десятки ленинградцев ответили летчику. Они рассказывали о своей жизни, выражали гвардейцам благодарность за их самоотверженную борьбу по обороне Ленинграда. Гвардейцы в своем ответе дали клятву: "... защищать героический Ленинград мы будем как святыню, его обороне с воздуха мы отдаем самих себя, свою жизнь..."{312}

С первых дней июня подготовка к наступлению развернулась полным ходом. 8 июня во 2-м гвардейском Ленинградском истребительном авиационном корпусе прошло совещание командиров частей и их заместителей по политчасти. На нем особое внимание уделялось обеспечению четкого управления и взаимодействия с другими видами авиации и наземными войсками.

В полках прошли совещания партийного актива, а в эскадрильях партийные и комсомольские собрания.

На рассвете 9 июня, когда поступил приказ о наступлении, во всех подразделениях состоялись митинги. Все бойцы восприняли весть о наступлении с энтузиазмом.

- Вот и настал день, которого ждали: предстоит выбить врага с последнего рубежа под Ленинградом, - взволнованно говорил командир орудия сержант Владимир Минин. - Наш расчет готов к бою. Будем беспощадно громить фашистов, отомстим за горе, которое они принесли нашему народу.

Командир пятой батареи 43-й бригады старший лейтенант Владимир Вакуленко свое выступление закончил призывом: "Не посрамим чести воина Красной Армии, своего подразделения"! Воины хором повторили эти слова{313}.

В 8 часов утра 9 июня 1944 года артиллерия Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского Флота обрушила удар по позициям врага. Началось методическое разрушение железобетонных дотов, командных пунктов и других сооружений. Без перерыва 10 часов грохотала артиллерия. Били орудия осадной артиллерии, а также линкора "Октябрьская революция", крейсеров "Киров" и "Максим Горький".

По позициям вражеских батарей и переднему краю обороны наносила мощнейшие удары наша авиация. В налете на позиции противника в районе Старого Белоострова и Раяйоки участвовало свыше 320 самолетов. На участках, подвергшихся бомбежке, почти все инженерные сооружения были разрушены{314}.

Бдительно следили за воздухом зенитчики. Когда утром 10 июня наши штурмовики наносили удары по переднему краю вражеской обороны, в воздухе появились два фашистских истребителя "фокке-вульф-190". Они бросились на наш самолет, выходивший из боя. Это заметила разведчица Скрыдлова из батареи 83-й отдельной зенитной бригады и доложила командиру. Орудие сержанта Федора Зубакина открыло огонь. Наводчик младший сержант Войскин цепко держал в прицеле вражеский самолет. После третьего выстрела "фокке-вульф" рухнул на землю.

Утро 10 июня выдалось солнечным и тихим. За ночь на переднем крае вражеской обороны развеялся дым, улеглись клубы пыли от вчерашнего артиллерийского обстрела и бомбежки.

В 6 часов могучий грохот потряс всю округу. Снова открыла огонь советская артиллерия, возвещая о начале наступления.

Через час над землей повис грозный гул многих десятков наших самолетов: шли 170 бомбардировщиков и 180 штурмовиков.

Во время артиллерийской подготовки зенитные батареи вели огонь в самом высоком темпе. Они подавляли минометные и артиллерийские батареи, ставили стену отсечного огня, не позволяя врагу маневрировать своими силами.

Метким оказался огонь второго дивизиона 43-й бригады, которым командовал капитан Александр Константинович Матвеев. Его батареи наносили массированные удары по минометным батареям и другим огневым средствам врага. Наблюдатели, находившиеся на переднем крае обороны, сообщали, что снаряды точно ложились на вражеских позициях. Значит, не напрасно капитан Матвеев со своим разведчиком сержантом Василием Авдеевым столько дней и ночей провел на переднем крае, изучая огневую систему врага. За два с половиной часа боя второй дивизион израсходовал 3700 снарядов{315}. Вот какой темп стрельбы взяли зенитчики!

Девятая батарея старшего лейтенанта Григория Михайлова располагалась у самого переднего края обороны. Она наносила меткие удары по вражеским огневым средствам и одновременно прикрывала свои подразделения от налетов авиации. В разгар стрельбы разведчик Базин заметил, что к нашим штурмовикам, возвращавшимся с боевого задания, подошли два "мессершмитта". Наши летчики их не видели и все могло кончиться плохо. Капитан Матвеев сразу же скомандовал батарее Михайлова дать отсечный огонь. Меткими залпами зенитчики отогнали вражеские истребители, помогли своим летчикам.

Наравне с другими подразделениями выполняла боевую задачу и восьмая батарея, которую называли женской. Во время артиллерийской подготовки она участвовала в подавлении минометных батарей врага. Командир батареи лейтенант Владимир Прозоров радовался четкости и слаженности расчетов.

Первый расчет возглавляла ленинградская комсомолка Зинаида Литвинова. В армии она уже прослужила два года, была наводчиком, а потом стала командиром орудия. Не раз ей приходилось вести огонь по фашистским самолетам. Но сейчас в расчете только наводчик ефрейтор Анна Щедрова являлась опытным бойцом, для остальных же девушек это был первый бой.

С самого начала артиллерийской подготовки расчет Литвиновой работал четко. И вдруг - задержка. После выстрела гильзу не полностью выбросило и она осталась на лотке. Надо вести стрельбу, а тут остановка, идут секунды... Литвинова схватила руками раскаленную гильзу и рывком отбросила ее. Только когда гильза со звоном покатилась по земле, Зина почувствовала резкую боль в обожженных пальцах.

- Огонь! - скомандовала она, заглушая боль.

Орудие Литвиновой уничтожило пять дзотов, много фашистских солдат.

За мужество и образцовое выполнение боевых задач сержанта Зинаиду Васильевну Литвинову наградили орденом Славы 3-й степени.

Вторым орудием командовала ленинградская комсомолка Владислава Корбут. В блокадную зиму она работала крутильщицей на ниточном комбинате. В мае 1942 года пришла в военкомат:

- Хочу в армию! - заявила она.

Пошла на комиссию. Там сделали заключение: дистрофии нет, годна.

В расчете сержанта Федора Кузьминова она стала наводчиком, а потом ее назначили командиром орудия. И вот решающий бой... Девушки очень волновались. Накануне ночью никто не спал, но все уговаривали заряжающую Марию Иванову:

- Ты, Маша, поспи, тебе ведь очень трудно придется.

Трудно пришлось всем - и Марии Ивановой, и Владиславе Корбут, Александре Богачевой и Полине Кряжевой. Однако расчет действовал отлично.

Минометные батареи фашистов, по которым вела огонь восьмая женская батарея, были подавлены. За образцовое выполнение боевых задач всех ее бойцов и командиров наградили орденами и медалями.

Все батареи из дивизиона капитана Матвеева успешно выполнили свои боевые задачи. Вот что говорится в боевом отзыве командира группы контрминометной борьбы 109-го стрелкового корпуса, подписанном подполковниками Дмитренко и Азаровым 11 июня 1944 года:

"Участвуя в подавлении и уничтожении живой силы расчетов минометных батарей противника, дивизион полностью обеспечил выполнение поставленной планом артиллерийского наступления задачи. Ни одна из минометных батарей противника, действовавших на участке наступления 109-го корпуса за весь период операции не оказывала огневого воздействия по нашим наступающим войскам, в результате чего стрелковым подразделениям корпуса удалось быстро захватить плацдарм на правом берегу р. Сестра и успешно продвигаться вперед".

Отважно сражались зенитчики третьего дивизиона 83-й дважды Краснознаменной Красносельской артиллерийской бригады.

Пример бойцам подавали командир дивизиона Находнов, его заместитель по политчасти Смирнов, командиры батарей. Капитана И. С. Находнова тяжело ранило, но он остался на наблюдательном пункте и руководил боем до тех пор, пока не потерял сознание. За умелое руководство боем, отвагу и мужество его наградили орденом Александра Невского{316}.

В трудном положении оказалась 15-я батарея. Во время артиллерийской подготовки ее позиция подверглась ответному удару фашистов. Несколько снарядов разорвалось возле орудия сержанта Веклича, но зенитчики продолжали вести огонь. Расчет этот состоял из молодых солдат, только наводчик коммунист Василий Пахомов являлся обстрелянным бойцом. Естественно, что командир орудия волновался перед боем: как выдержат новички это испытание? Но они выдержали его с честью.

Целый день орудие вело огонь по врагу и нанесло ему немалый урон. 110 выстрелов сделал расчет в тот день. Заряжающий Пахомов не допустил ни одной задержки. За мужество и самоотверженность его наградили медалью "За отвагу"{317}.

Перед началом наступления коммунист старший сержант Алексей Колпашников несколько дней провел на переднем крае обороны, выявляя вражеские огневые точки. А когда началась артиллерийская подготовка, он находился на наблюдательном пункте и корректировал огонь батареи. Фашисты обстреливали наблюдательный пункт, старшего сержанта не раз засыпало землей, но он мужественно выполнял свои обязанности, наблюдая за разрывами снарядов, и передавал на командный пункт поправки. Когда снаряды ложились точно, он радостно сообщал:

- Беглый огонь!

За этот бой Алексея Михайловича Колпашникова наградили орденом Красной Звезды.

На каком бы посту ни находились воины, они добросовестно выполняли свой долг, делали все для достижения победы в бою.

Когда зенитные подразделения заняли огневые позиции, требовалось проложить 18 линий связи, Эту работу выполнило отделение связи, которым командовал старшина Алексей Григорьев. Связисты в короткий срок проложили линии, установили узел связи, все хорошо замаскировали.

Началась артиллерийская подготовка. Связь действовала четко. Но в ходе боя от вражеского обстрела на линиях появились повреждения. Григорьев вместе с бойцом Марией Зубковой пошел устранять обрывы. За время боя под вражеским обстрелом отважные связисты исправили 173 повреждения и обеспечили бесперебойную связь, без которой немыслимо управление подразделениями.

Осколком разорвавшегося снаряда ранило Марию Зубкову. Старшина Григорьев, сам сильно контуженный, перевязал рану и вынес ее из-под обстрела.

За этот бой Алексея Григорьевича Григорьева наградили орденом Славы 3-й степени, а Марию Дмитриевну Зубкову - медалью "За боевые заслуги"{318}.

С огромным подъемом вылетали на боевые задания летчики - истребители. Многие из них воевали под Ленинградом в самые тяжелые периоды, когда приходилось вступать в бой втроем против тридцати. Теперь же, в первый день наступления, летчики-истребители 102-го гвардейского полка под командованием майора А. Г. Пронина, сопровождая бомбардировщики, чувствовали свою силу. Они сразу же захватывали инициативу и добивались господства в воздухе.

Но тем не менее враг сопротивлялся. Десять самолетов-истребителей под командованием гвардии капитана Д.П. Древятникова сопровождали наши ТУ-2. Во время возвращения группу пытались атаковать четыре вражеских истребителя. Древятников - летчик опытный, он сразу же повел своих летчиков в атаку. Гвардии капитан Николай Александров подошел к "мессершмитту" почти вплотную и меткой очередью сбил его. Второго "мессершмитта" поджег гвардии лейтенант Игорь Иванов. Гвардии лейтенанты Андрей Завьялов и Владимир Горбачев вдвоем атаковали третьего "мессершмитта" и тоже сбили. Только одному фашистскому самолету удалось уйти{319}.

Новые победы одерживал Герой Советского Союза гвардии капитан Сергей Деменков. Два дня боев - и его счет увеличился еще на два сбитых фашистских самолета.

Сослуживцы особенно горячо поздравляли молодого пилота гвардии младшего лейтенанта Павла Русанова. 17 июня шли напряженные воздушные бои. Они оказались нелегкими даже для опытных летчиков. Молодой пилот Русанов показал высокое летное мастерство. Его атаки отличались смелостью. Он подходил к врагу на близкие дистанции и бил наверняка. В одном из боев ему удалось сбить два вражеских самолета. Павла Григорьевича Русанова наградили орденом Красной Звезды.

Наступление наших войск развивалось успешно. За первый день они продвинулись вперед до 15 километров, прорвав первую сильно укрепленную вражескую позицию. Успешно справились с боевыми задачами и войска ПВО. Командир 30-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенант Н.П. Симоняк дал отличную оценку действиям зенитчиков и объявил им благодарность{320}.

Такую же высокую оценку получили летчики-истребители.

Вечером, когда несколько утихли бои, во всех батареях и эскадрильях командиры и политработники провели беседы, рассказали воинам об успешном наступлении наших войск, сообщили о высокой оценке действий частей ПВО. Это сообщение вызвало у воинов еще больший боевой порыв.

Парторганизация 102-го гвардейского истребительного авиаполка в этот день приняла пять человек в партию. В их числе был летчик лейтенант Игорь Иванов, сбивший днем вражеский самолет. За мужество и отвагу он удостоился ордена Отечественной войны 2 степени.

Активно действовала партийная организация первой эскадрильи 401-го истребительного полка, которую возглавлял летчик лейтенант Петр Дмитриевич Цуркан. Эскадрилью, как и весь полк, сформировали два месяца назад и для нее это были первые серьезные бои. Перед началом наступления состоялось партийное собрание. Обсудили один вопрос - поведение коммуниста в бою.

Вечером парторг вновь собрал всех коммунистов, чтобы подвести итоги первого дня боя, обменяться мнениями. Коммунисты с удовлетворением отметили, что боевую задачу эскадрилья решила успешно, все авиаторы действовали смело, решительно, причем пример показывали коммунисты. Сбил вражеский самолет и парторг Петр Цуркан.

Такие совещания коммунистов в эскадрилье проводились ежедневно. Летчики на протяжении всего периода наступления образцово выполняли боевые задания, уничтожив восемь самолетов фашистов{321}.

11 июня Верховный Главнокомандующий объявил благодарность всем войскам, участвовавшим в прорыве обороны противника на Карельском перешейке. Приказ зачитывался во всех подразделениях и вызвал новый подъем боевой активности.

Наступление наших войск продолжалось. Бои носили исключительно упорный характер. Приходилось драться буквально за каждый метр земли.

В воздухе полностью господствовала наша авиация. Поэтому некоторые летчики, особенно молодые, стали думать, что уже не составит особого труда довершить дело. У них стала притупляться бдительность в полете. А фашисты к 17 июня перебросили на этот участок дополнительно более 60 истребителей. Активность их авиации резко возросла. В результате 17 июня наши части потеряли несколько самолетов.

Командование корпуса в тот же день дало указание во всех полках напомнить летчикам о необходимости повышения бдительности в полетах{322}. Перед вылетом во всех эскадрильях состоялся серьезный разговор о допущенных промахах. Дневные бои показали, что летчики сделали правильные выводы. Сражались они решительно, смело, проявляли высокое мастерство. 18 июня летчики корпуса сбили девять, а на следующий день - одиннадцать вражеских самолетов{323}.

Группа в 12 самолетов 103-го гвардейского истребительного полка под командованием Героя Советского Союза капитана Сергея Литаврина сопровождала 27 бомбардировщиков "Петляков-2" на задание в тыл врага. Литаврин так построил боевой порядок истребителей, что фашистам прорваться к нашим бомбардировщикам было трудно. Часть истребителей шла за бомбардировщиками, а другая летела выше, ведя круговое наблюдение за воздухом. Когда "Петляковы-2" перешли в пикирование и начали бомбометание, истребители непосредственного прикрытия повторили все их фигуры, не выпуская самолеты из своего поля зрения. В это время вторая (ударная) группа сверху контролировала зону боевых действий.

Когда задача была выполнена и наши самолеты возвращались обратно, появились 16 вражеских истребителей. Первую девятку "ПЕ-2" атаковали шесть фашистов. Навстречу им из ударной группы ринулись младшие лейтенанты Владимир Кротов, Николай Снисаренко и Иван Мезин. Группа прикрытия следовала за бомбардировщиками, не допуская к ним вражеские машины.

В хвост ведущему зашел Снисаренко и ударил длинной очередью. Вражеская машина загорелась и стала падать. В это время второго фашиста подбил Владимир Кротов. Но через несколько минут три вражеских истребителя снова бросились к нашим бомбардировщикам. Кротов снизу атаковал ведущего и поджег его. Он тут же рухнул на землю. Младший лейтенант Мезин увидел, что один "ПЕ-2" отстал, а за ним увязался фашистский истребитель. Мезин бросился на помощь. С расстояния около 70 метров он дал по фашисту очередь из пушки и пулемета. Вражеская машина сразу же загорелась и начала разваливаться.

К первой девятке бомбардировщиков не смог подойти ни один фашист.

Вторую нашу девятку атаковали восемь вражеских истребителей. Причем, две пары кинулись на ведущего гвардии капитана В. Г. Малышева. Он вместе с ведомым младшим лейтенантом Архиповым атаку отбил. Вторая четверка фашистов в этот момент пыталась прорваться к "Петляковым". Малышев успел набрать высоту и сверху ударил по ведущему первой пары. Фашистская машина вошла в пике и врезалась в землю. Второго ведущего сбил младший лейтенант Архипов.

Третью девятку "ПЕ-2" пытались атаковать четыре вражеских истребителя, но капитан Сергей Деменков со своим ведомым отбил ее, заставив фашистов повернуть назад{324}

Так хорошо продуманный тактический замысел командира, правильная расстановка сил, смелость и мастерство летчиков помогли добиться победы. Враг потерял шесть самолетов в одном бою. Наши авиаторы без потерь выполнили боевую задачу.

В этих боях Сергей Гаврилович Литаврин сражался на новом истребителе "Яковлев-9". На борту его машины красовалась надпись: "Герою Советского Союза Литаврину от комсомольцев и молодежи города Липецка".

Сергей Литаврин родился и рос в Липецке. Жители города хорошо знали о подвигах героя-земляка. Юноши и девушки постоянно переписывались с ним. По инициативе комсомольцев был проведен сбор средств на постройку самолета для земляка. В феврале 1944 года комсомольская организация пригласила Литаврина в Липецк. Он добывал на тракторном заводе, построенном в годы войны, на других предприятиях, рассказывая рабочим о боях под Ленинградом.

- Мой новый истребитель - отличная машина, - говорил товарищам Сергей Литаврин. - Я дал слово молодежи Липецка воевать на ней так, как подобает гвардейцу, и в решающих боях выполнить наказ земляков{325}.

Сергей Литаврин наказ выполнил: сражался он отважно и умело.

Особенно упорные воздушные бои завязались с 19 июня, когда наши наземные войска, прорвав три линии мощнейших укреплений, подошли к Выборгу.

Вечером 20 июня 1944 года советские войска штурмом овладели Выборгом. Столица нашей Родины Москва салютовала доблестным войскам Ленинградского фронта, прорвавшим "Карельский вал" и овладевшим городом и крепостью Выборг.

А бои продолжались.

Группа истребителей во главе с командиром 11-го гвардейского полка Героем Советского Союза майором Иваном Павловичем Неуструевым прикрывала бомбардировщики в районе Выборга. Появились 12 "мессершмиттов". Неуструев первым пошел в атаку и очередью в упор буквально изрешетил фашистский самолет. Он тут же упал, Неуструев атаковал второго и тоже сбил его. Старший лейтенант Михаил Сергеевич Кобрянов вел бой с двумя "мессершмиттами" и одного из них уничтожил. В этот же момент еще одного фашиста поджег лейтенант Бабуров. С нашей стороны потерь не было{326}.

29 июня 24 самолета 103-го гвардейского истребительного полка сопровождали 75 бомбардировщиков. Возглавлял группу командир полка майор Сергей Степанович Вухтеев. Группу пытались атаковать 18 истребителей фашистов, но ни один из них не смог подойти к советским бомбардировщикам. Наши летчики сбили четыре "мессершмитта"{327}.

Летчики 401-го истребительного авиационного полка под командованием Героя Советского Союза майора Георгия Никаноровича Жидова только за 29 и 30 июня сбили семь фашистских истребителей. Пример показал командир полка - он первым сбил самолет врага. В этих боях отличились также летчики лейтенанты Дзгоев, Сучек, Цуркан, Кузнецов, Бобров, младший лейтенант Тихонов.

Как и в предыдущих боях, высокое мастерство, смелость и отвагу продемонстрировали летчики 26-го и 27-го гвардейских истребительных полков Герои Советского Союза Александр Терентьевич Карпов, Василий Антонович Мациевич, Василий Николаевич Харитонов.

Для Александра Карпова бой 30 июня стал особенно памятным. Группа истребителей сопровождала бомбардировщики. В районе цели - севернее Выборга Карпов еще издали заметил несколько "мессершмиттов". Они шли со стороны солнца, однако им не удалось использовать это преимущество. Карпов первым бросился в атаку, подошел к "мессершмитту" почти вплотную и меткой очередью сбил его. Это был тридцать пятый самолет, сбитый Карповым. Он оказался тысячным на боевом счету 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса ПВО.

Об этой победе командование корпуса сообщило во все полки и она всюду вызвала ликование. На аэродромах появились плакаты-молнии: "Гвардейцы сбили тысячу фашистских самолетов! Умножим боевой счет!"{328}

А.Т. Карпов воевал тогда на истребителе конструкции А.С. Яковлева. Узнав о замечательных победах ленинградского аса, конструктор прислал ему письмо.

"Дорогой Александр Терентьевич! - писал конструктор. - Сердечно поздравляю вас и ваших друзей-гвардейцев со знаменательным событием. Тысяча фашистских бомбардировщиков и истребителей больше никогда не будет летать в советском небе. Вы хорошо защищаете великий Ленинград.

Наша отечественная промышленность бесперебойно снабжает советские военно-воздушные силы современными самолетами различных систем, Я горжусь, что на вооружении ленинградских летчиков есть самолеты "Яковлев", что в ваших успехах есть маленькая доля и моего труда.

Я внимательно слежу за вашей работой и горжусь отвагой и мужеством гвардейцев-ленинградцев... Знаю, что в грядущих боях будете бить врага еще сильнее. А мы, конструкторы, вам в этом поможем.

В прошлом году я обещал дать такие "ЯКи", которые по своим качествам далеко оставят позади все известные истребители. Свое слово я сдержал. Такой самолет создан, и в боях с немецкими захватчиками показал высокие боевые качества. Подобную машину, построенную на личные средства, я передал вашему товарищу по оружию - ленинградцу, дважды Герою Советского Союза Покрышеву.

Заверяю вас, что ни на минуту не успокоюсь на достигнутом, мы неустанно работаем над тем, чтобы в ближайшее время дать фронту новый истребитель, еще более страшный для немцев.

От души желаю вам дальнейших успехов в деле окончательного разгрома врага. Прошу передать мой товарищеский привет Героям Советского Союза Антонову, Жидову, Неуструеву, Харитонову, Мациевичу, Литаврину, Деменкову, Евтееву и всем летчикам-гвардейцам"{329}.

Воины Ленинградской армии противовоздушной обороны немало сделали для достижения победы в наступлении на Карельском перешейке. Летчики совершили 1974 боевых вылета, уничтожили 110 самолетов врага{330}. Зенитные артиллерийские подразделения, продвигаясь вместе с наступавшими стрелковыми частями, прикрывали их от ударов вражеской авиации, уничтожали своим огнем минометные и артиллерийские батареи, наблюдательные пункты.

За образцовое выполнение боевых задач 11-му, 27-му и 102-му гвардейским истребительным авиационным полкам было присвоено наименование "Выборгских" (командиры полков Герой Советского Союза подполковник И. П. Неуструев, подполковник Н.П. Мажаев, майор А. Г. Пронин), а 43-я отдельная зенитная артиллерийская бригада ПВО (командир подполковник И.К. Сычев) и 96-й район авиационного базирования (начальник - полковник А.М. Гуркин) - награждены орденами Красного Знамени.

В результате прорыва "Карельского вала" была полностью устранена угроза Ленинграду и с севера. Под влиянием победы советских войск на Карельском перешейке и в южной Карелии, Финляндия в начале сентября 1944 года вышла из войны. 19 сентября в Москве состоялось подписание соглашения о перемирии, заложившее основу будущих добрососедских отношений между СССР и Финляндией.

Новая победа Советских Вооруженных Сил имела большое военное и политическое значение. Для Советской Армии на северном фланге огромного фронта значительно улучшилась стратегическая обстановка. Ленинградский фронт мог теперь сосредоточить все усилия на разгроме фашистской группировки в Прибалтике.

В небе Советской Эстонии

В летних операциях 1944 года Советская Армия разгромила вражеские войска в Белоруссии, на Украине, в Молдавии и изгнала фашистских захватчиков со значительной части территории советской земли. Наши войска вышли на западную границу и перешагнули ее.

Началось изгнание фашистских захватчиков из Эстонии, Латвии и Литвы. В ходе наступления войска Ленинградского фронта освободили Нарву и Тарту.

Гитлеровское командование всеми средствами пыталось удержать Прибалтику, объявило ее "волнорезом" перед Восточной Пруссией против надвигавшихся советских войск. Фашисты всемерно укрепляли свои позиции, держали здесь крупную группировку войск.

14 сентября войска трех Прибалтийских фронтов перешли в наступление на рижском направлении, а 17 сентября из района Тарту двинулись вперед дивизии Ленинградского фронта. Они прорвали вражескую оборону и быстро продвигались вперед, создав угрозу окружения фашистской группировке на нарвском направлении. 19 сентября наши войска и здесь перешли в наступление. Вражеская оборона была полностью взломана.

В этих боях активное участие принимали и летчики 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса ПВО. Они прикрывали наземные войска от ударов авиации врага, сопровождали на боевые задания группы бомбардировщиков. Зенитные подразделения охраняли железнодорожные станции, другие объекты и коммуникации фронта.

Летом, накануне наступления в Прибалтике, армия ПВО провела большую работу по развертыванию на базе новой техники вслед за наступавшими войсками системы воздушного наблюдения, оповещения и связи. Полоса предупреждения удалилась от Ленинграда на 180-200 км, а на главном направлении еще дальше: три радиолокационные станции "Редут" выдвинули в район Струг Красных, Гдова, на освобожденную территорию Эстонии. Такая полоса предупреждения гарантировала обнаружение и перехват вражеских самолетов еще на дальних подступах к Ленинграду.

Улучшилось и наведение на цели истребительной авиации. В мае 1944 года армия ПВО сформировала девять новых отдельных радиовзводов ВНОС.

Огромных усилий потребовало восстановление связи на освобожденной территории. Фашисты при отступлении всюду уничтожали постоянные линии связи. Поэтому их приходилось создавать заново. Для этого требовались дополнительные силы. Еще в августе на базе 84-го отдельного батальона и 34-го ремонтно-восстановительного линейного батальона был сформирован 93-й полк связи{331}. Он за короткий срок построил на освобожденной территории 98 км новых и восстановил 191 км разрушенных постоянных линий связи.

По приказу командующего Ленинградским фронтом 11-й, 27-й и 404-й авиационные полки с 10 сентября перешли в оперативное подчинение 275-й истребительной авиадивизии для обеспечения наступления войск фронта на территории Эстонии{332}. Полки перемещались на полевые аэродромы, расположенные в непосредственной близости от переднего края обороны. 11-й гвардейский истребительный авиационный полк, например, перебазировался на аэродром в районе Тарту. До линии фронта было рукой подать.

Получив задачу, летчики сразу же начали готовиться к действиям на новом направлении. Они детально изучили обстановку в районе предстоявших действий. В полках прошли партийные собрания, обсудившие, как лучше выполнить поставленную боевую задачу.

Незадолго до этого произошло знаменательное событие: Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 августа 1944 года командира эскадрильи 27-го гвардейского истребительного авиаполка Героя Советского Союза капитана Александра Терентьевича Карпова наградили второй медалью "Золотая Звезда". Так в рядах Ленинградской армии ПВО вырос дважды Герой Советского Союза.

Александр Карпов родился в 1917 году в деревне Феленово Калужской области. С самого начала войны он сражался под Ленинградом, стал здесь коммунистом. Карпов совершил около 500 боевых вылетов, участвовал в ста тридцати воздушных боях, сбил четыре десятка вражеских самолетов. За годы войны он воспитал много замечательных летчиков.

В тот же день, 22 августа звания Героя Советского Союза удостоился штурман 26-го гвардейского истребительного полка капитан Николай Гаврилович Щербина. Боевой счет летчик открыл в 1941 году под Москвой. В ночных боях он сбил там два фашистских самолета. Под Ленинградом свой боевой счет Николай Щербина довел до 20 уничтоженных вражеских самолетов. Ему поручались самые сложные задачи по разведке аэродромов, наземных войск, коммуникаций врага, и он всегда, в любой обстановке успешно их выполнял.

"Ни одного холостого вылета!" - такой был у него девиз. Если летчик не встречал врага в воздухе, то наносил удары по наземным войскам.

Весть о присвоении высоких званий двум летчикам-истребителям быстро дошла до всех авиаторов. Для молодых летчиков, только начинавших боевой путь, а их в тот период влилось в эскадрильи не мало, имелся замечательный пример для подражания. Политработники провели беседы о боевом мастерстве и подвигах героев-летчиков. Молодые авиаторы перенимали их опыт, доказав это в небе Эстонии.

Накануне боев по освобождению Эстонской ССР 404-й истребительный авиационный полк также перебазировался на новое место. Командир полка майор Михаил Иосифович Мухин и его заместитель по политчасти майор Алексей Васильевич Куликов, партийная и комсомольская организации во главе с парторгом Василием Зуевым и комсоргом Юрием Евдокимовым провели большую работу с летным и техническим составом.

В эскадрильях прошли партийные собрания, на которых речь шла о примерном поведении коммунистов в наступательных боях. С аналогичной повесткой дня состоялось полковое комсомольское собрание. С докладом на нем выступил майор Куликов. Проанализировав действия комсомольцев в боях во время наступления на Карельском перешейке, он призвал молодых авиаторов использовать накопленный опыт и еще лучше решать боевые задачи:

- Будем, товарищи комсомольцы, воевать так, чтобы наш полк удостоился почетного наименования "Таллинского"!

Все выступившие горячо поддержали его призыв. В постановлении собрания записали: "Все свои силы, боевое умение, молодой задор комсомольцев вложить в боевые дела по освобождению эстонского народа от немецко-фашистских захватчиков"{333}.

Начиная с первого дня наступления, бои в Эстонии приняли упорный характер. Фашистские заправилы требовали от своих солдат держаться до последнего, так как советские войска уже приближались к Восточной Пруссии.

Наступление развивалось стремительно. Оно обеспечивалось артиллерией и авиацией. В 7 часов 30 минут 17 сентября 1944 года войска Ленинградского фронта в районе Тарту начали артиллерийскую подготовку. Затем в воздух поднялось около 80 бомбардировщиков. Их сопровождали 44 истребителя 27-го и 404-го авиационных полков. Эта армада нанесла массированный удар по позициям фашистской артиллерии и минометов в полосе наступления 108-го стрелкового корпуса{334}.

И закружилась в воздухе карусель... Фашисты пытались парировать удары нашей авиации, бросали в бой десятки своих истребителей. Однако их атаки не могли сдержать натиска нашей авиации.

... На бомбометание шли 54 наших самолета. Их прикрывали 15 истребителей "ЯК-9" под командованием майора М.И. Мухина из 404-го полка. При подходе к цели в районе железнодорожного узла Тапа летчики заметили 12 "фокке-вульфов" и 5 "мессершмиттов", которые парами и небольшими группами патрулировали на разных высотах.

Первую девятку наших бомбардировщиков прикрывали старший сержант Шаповалов и младший лейтенант Подколзин. Они первыми вступили в бой с тремя парами вражеских истребителей, которые хотели нанести удар по бомбардировщикам. Счет - один против трех - не смутил советских летчиков. Шаповалов смело пошел в атаку на ведущего, подошел к нему вплотную и прошил очередью. Вражеский самолет потерял управление и разбился. В этот же момент младший лейтенант Подколзин сверху атаковал ведомого второй пары и тоже сбил его. Фашистский летчик выбросился на парашюте.

Оглядевшись после атаки, Шаповалов увидел, что один "фокке-вульф" заходит в хвост самолету Подколзина, а тот не замечает опасности. Надо спешить на помощь. Шаповалов меткой очередью преградил путь фашисту. Потом он бросился к вражеским истребителям, которые окружили наш отставший бомбардировщик. Сблизившись с ведущим на 50 метров, Шаповалов дал одну за другой пулеметно-пушечные очереди и сбил фашиста.

При выходе из атаки на Шаповалова набросился "фокке-вульф". Молодой летчик находился в невыгодном положении и ему было трудно отражать удар. На выручку подоспел Подколзин. Своим огнем он отогнал фашиста. Потом Подколзин направился к "фокке-вульфу", который заходил в хвост нашему бомбардировщику, и несколькими очередями уничтожил его.

Первая девятка бомбардировщиков без помех нанесла удар по вражеским войскам. Два молодых пилота сумели отогнать шесть фашистских истребителей и четыре из них сбить{335}. Это ли не подвиг!

Такой же напряженный бой вели и другие летчики-истребители. Майор Мухин отразил атаку шести вражеских истребителей, которые набросились на другую девятку наших бомбардировщиков, причем сбил одного "фокке-вульфа". Один против шести!

Истребители прикрытия с честью выполнили свою задачу: они не подпустили к бомбардировщикам вражеские самолеты. Пятьдесят четыре бомбардировщика нанесли такой удар, который вызвал у фашистов панику.

На обратном пути восемь фашистских истребителей вновь пытались атаковать наши самолеты, и опять потерпели неудачу. Особенно отличился младший лейтенант Олег Юрьевич Локтюшин. "Мессершмитт" пытался сверху атаковать наш бомбардировщик. Локтюшин пошел ему навстречу. Тот отвернул в сторону, набрал высоту и пытался атаковать Локтюшина. Фашист, очевидно, был опытный. Но советский летчик умело сманеврировал и занял удобное положение для удара. Тогда гитлеровец попытался скольжением уйти вниз. Этот момент и использовал Локтюшин. Он зашел ему в хвост и с дистанции 75 метров дал очередь. Вражеский самолет загорелся и, оставляя шлейф дыма, врезался в землю. Отвага, высокое мастерство помогли нашему летчику победить опытного и хитрого врага{336}. За эти оси младшего лейтенанта О.Ю. Локтюшина наградили орденом Отечественной войны 2-й степени{337}.

Командование корпуса и полков в ходе боев по освобождению Эстонии большое внимание уделяло взаимодействию с бомбардировщиками и наступавшими наземными войсками.

В 11-м гвардейском истребительном полку эти проблемы обсуждались на полковом партийном собрании. С докладом выступил командир полка Герой Советского Союза гвардии подполковник И.П. Неуструев.

- Мы завоевали господство в воздухе, - говорил он, - но нам нужна бдительность, зоркость, ибо враг будет сопротивляться ожесточенно, так как чувствует свою обреченность.

Как только полк прибыл на новый аэродром, заместитель командира по политчасти Александр Александрович Голубев, парторг полка капитан Николай Александрович Черкасов побеседовали в эскадрильях с летчиками и авиаспециалистами. Всюду были выпущены боевые листки, призывавшие авиаторов отлично выполнить поставленную задачу.

В 404-м полку нередко проводились встречи летчиков-истребителей с летчиками-бомбардировщиками. На этих встречах авиаторы обменивались опытом, обсуждали боевые задачи. А однажды состоялась незапланированная встреча.

В штаб полка пришел летчик бомбардировщика "Пе-2" младший лейтенант Михеев и попросил помочь встретиться с летчиком самолета № 38.

- Во время выполнения боевого задания он все время находился рядом с нами, надежно прикрывая от атак вражеских истребителей, - сказал штабным офицерам Михеев. - Я пришел поблагодарить его.

Пилотом самолета № 38 являлся командир первой эскадрильи капитан В. В. Бирюков, награжденный за эти бои орденом Александра Невского. К нему и повели Михеева. Состоялась теплая встреча. Был как раз перерыв в полетах, собралась вся эскадрилья. Встреча вылилась в очень полезную беседу о взаимодействии в бою{338}.

Войска Ленинградского фронта, в составе которых действовал и Эстонский стрелковый корпус, в те дни приближались к столице республики - Таллину. Фашисты отчаянно сопротивлялись на земле и в воздухе, пытались остановить наше наступление, но всюду терпели поражение. Утром 22 сентября 1944 года подвижные группы войск Ленинградского фронта подошли с разных сторон к Таллину, а в 14 часов над древней башней "Длинный Герман" взвился красный флаг. Его водрузил лейтенант Эстонского корпуса И. Т. Лумисте.

В боях за освобождение Советской Эстонии и Таллина отличились многие летчики 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса.

Образец летного мастерства и воинского умения, отваги и мужества вновь показали дважды Герой Советского Союза А. Т. Карпов, Герой Советского Союза В.Н. Харитонов, командир полка гвардии подполковник Н.П. Мажаев, летчики А. Г. Андрианов, В. Семичев, Печникоз, Суздалев и другие. Им приходилось вылетать по несколько раз в день, но, не взирая на трудности и огромную физическою нагрузку, гвардейцы блестяще выполняли все боевые задания.

Группа под командованием дважды Героя Советского Союза А.Т. Карпова сопровождала бомбардировщики "Пе-2". Когда "Петляковы" нанесли удар и стали уводить от цели, на них набросилась группа "фокке-вульфов".

Карпов умело организовал охрану бомбардировщиков. Истребители встретили врага, завязали с ним бой и не допустили к охраняемым машинам. Стремительными, смелыми атаками наши летчики разогнали вражеские самолеты, начали их бить поодиночке. Карпов атаковал "фокке-вульфа", но атака не дала результата. Фашист увернулся и от второй атаки - очевидно, летчик был опытный. В третий раз Карпов все же вплотную подошел к вражеской машине и дал длинную очередь. "Фокке-вульф" загорелся и, разваливаясь, стал падать. Второго "фокке-вульфа" сбил Александр Андрианов. А всего в этом бою гвардейцы уничтожили четыре вражеских истребителя. Наши самолеты возвратились без потерь{339}.

После освобождения Таллина летчики ПВО помогали войскам Ленинградского фронта добивать врага на территории Эстонии, на островах. В боях за освобождение острова Сааремаа капитан Евгений Драчко-Ермоленко за один день сбил двух "фокке-вульфов"{340}. Он летел в группе сопровождения бомбардировщиков. Навстречу шли 12 вражеских истребителей. Благодаря мужеству и боевому мастерству наших летчиков ни один фашистский истребитель не смог подойти к бомбардировщикам. За эти бои капитана Е.К. Драчко-Ермоленко наградили орденом Отечественной войны I степени.

Для прикрытия освобожденных городов - Таллина, Тарту и Тапа, по указанию Ставки Верховного Главнокомандования, сюда была передислоцирована 77-я дивизия ПВО{341}.

Многим участникам боев в Эстонии - пехотинцам и летчикам, танкистам и артиллеристам - не довелось увидеть светлый день Победы.

При выполнении боевого задания 20 октября 1944 года погиб дважды Герой Советского Союза Александр Терентьевич Карпов. Боевые летчики армии ПВО понесли тяжелую утрату. Не стало воина, который так много сделал для обороны Ленинграда и разгрома врага у его стен. Не стало прекрасного летчика и командира, воспитавшего целую плеяду замечательных воздушных бойцов. Коммуниста Александра Карпова называли тружеником войны - он изо дня в день вылетал на боевые задания, громил врага. Его знали во всех истребительных авиационных полках - всюду были его ученики и товарищи. И он навсегда остался в их памяти, в их боевых делах.

Во время боев по освобождению Эстонии летчики-истребители Ленинградской армии ПВО произвели 1350 боевых вылетов, уничтожили большое количество самолетов врага{342}. Приказом Верховного Главнокомандующего за образцовое выполнение боевых задач 404-му истребительному авиационному полку ПВО (командир - подполковник М. И. Мухин) присвоено почетное наименование "Таллинский". Кроме того, Президиум Верховного Совета СССР наградил полк орденом Кутузова 3-й степени. Таким же орденом был награжден и 11-й гвардейский Выборгский истребительный авиационный полк ПВО (командир подполковник И. П. Неуструев).

Салют победы

...Шли последние месяцы 1944 года - года исторических побед Советских Вооруженных Сил. Враг изгнан с территории Советского Союза. Наши войска устремились на Запад, освобождая народы от фашистской кабалы.

Фашистская Германия находилась на грани неминуемой катастрофы. Ее войска еще ожесточенно оборонялись, но они уже не в состоянии были сдержать могучее наступление Советских Вооруженных Сил.

Группу армий "Север" наши войска зажали на Курляндском полуострове между Тукумсом и Либавой (Лиепая), 33 вражеские дивизии оказались под ударами со всех направлений, не имея сухопутной связи с Германией. Здесь они и были разгромлены советскими войсками, а остатки капитулировали 8 мая 1945 года.

В начале сентября 1944 года фашистские самолеты еще пытались вести разведку, долетали до Ленинграда, но к городу они проникнуть не могли. Противовоздушная оборона стала для них неприступной. Последний раз вражеский самолет пролетел над южной окраиной города 19 сентября. После начала наступления советских войск в Эстонии фашистская авиация уже не предпринимала попыток прорваться к Ленинграду.

Ленинградцы стали забывать сигналы воздушной тревоги. Они очищали улицы от противотанковых препятствий, разбирали разрушенные здания.

Воины ПВО, продолжая нести свою почетную и ответственную вахту, всеми силами помогали ленинградцам восстанавливать город.

В 1944 году появилась угроза нанесения фашистами ударов по Ленинграду самолетами-снарядами Фау-1. Гитлеровцы, получив сокрушительные удары от Советской Армии, могли пойти на все. Поэтому Военный совет армии ПВО разработал целую систему мероприятий по обороне города от возможных ударов врага "новым оружием". Для действий против Фау-1 выделялись четыре полка истребительной авиации, свыше 100 зенитных батарей (418 орудий) и более 200 аэростатов заграждения. Общая глубина зоны ПВО составляла 70-100 км. 86 наблюдательных и ротных постов и пять радиолокационных станций обеспечивали оповещение о подлете Фау-1 на удалении 120 км от Ленинграда. Проводились специальные учения по отражению самолетов-снарядов{343}.

Воины ПВО немало сделали в 1944 году. Их вклад в разгром врага под Ленинградом был весомым. Летчики участвовали во всех наступательных операциях фронта, совершили около 8000 боевых вылетов, сбили более 170 вражеских самолетов, уничтожили 13 артиллерийских батарей, 260 автомашин{346}. Зенитные батареи шли вместе с наступавшими войсками под Красным Селом и на Карельском перешейке, нанося мощные удары по врагу.

В 1945 году в границах противовоздушной обороны Ленинграда появилось лишь четыре самолета фашистов.

8 марта 1945 года в районе Чудского озера расчет радиолокационной станции, которым командовал офицер И.А. Либерштейн, засек вражеский самолет. На перехват были направлены две пары истребителей: лейтенанты Омеркечина и Федотов из 102-го гвардейского полка, старший лейтенант Рыбин и лейтенант Рудаков из 11-го гвардейского полка.

Летчиков наводили на цель по радио. Над Копорским заливом в 14 часов 20 минут на высоте 9000 метров И. М. Федотов первым обнаружил "Юнкерс-88". Федотов пошел на сближение и атаковал его в лоб. Фашист открыл огонь. Федотов развернулся, подошел к нему сзади и обстрелял из пушки. У "юнкерса" загорелся правый мотор. Пытаясь ускользнуть от преследования и сбить пламя, вражеский самолет перешел в пикирование. В это время подоспел старший лейтенант В. Ф. Рыбин. Потом они стали атаковать врага поочередно. Вскоре у него загорелся левый мотор. Фашистский летчик перешел на бреющий полет, пытаясь уйти от преследования. Эта уловка ему не удалась. Гвардейцы огнем прижали его к земле, и он приземлился на фюзеляж возле деревни Журавов Конец. Экипаж взяли в плен{347}.

Так закончилась последняя попытка фашистов прорваться к Ленинграду.

9 мая 1945 года Военный совет Ленинградского фронта поздравил бойцов и командиров с победой над фашистской Германией.

"Воины-богатыри! Сыны великого, могучего советского народа! говорилось в обращении Военного совета. - Вы прошли тяжелый, но славный победный путь. Вы навсегда обеспечили безопасность города Ленина и Советской Прибалтики"{348}.

Город Ленина, колыбель социалистической революции, оказался недосягаемым для фашистских полчищ. Битва за него вошла в историю, как одна из самых драматических битв Великой Отечественной войны, но увенчавшаяся блистательной победой советских людей.

Героическая оборона Ленинграда еще раз продемонстрировала всему миру великую жизненную силу социалистического строя, ярко показала, на какие свершения и подвиги способен советский человек, воспитанный Коммунистической партией.

900 блокадных дней, ежедневные артиллерийские обстрелы, воздушные налеты, холод и голод пережили и выдержали ленинградцы. Враг беспрерывно бросал на город бомбардировщики, поодиночке и по несколько десятков, а то и сотнями одновременно, днем и ночью. Что сталось бы с городом, если бы они все прошли? Но в большинстве случаев самолеты врага не могли прорваться через зону противовоздушной обороны. Поэтому роль ПВО нельзя оценивать только числом сбитых самолетов, хотя число это само по себе огромно.

Уже в самом начале войны фашистское командование было обеспокоено потерями авиации от огня противовоздушной обороны. Об этом говорит документ, посланный генштабом гитлеровской армии на Восточный фронт в 1941 году. В нем говорилось: специальной комиссией установлена " - ошибочность представления о том, что в Советском Союзе организация ПВО слаба и вооружение слабое;

- Советы своими мерами по сохранению секретности скрыли организацию и состояние противовоздушной обороны"{349}.

А газета "Берлинер берзенцайтуга" писала еще откровеннее: "В районах действия советской зенитной артиллерии нужно быть настороже. Наши многочисленные потери свидетельствуют о том, что она стреляет очень метко"{350}.

Под Ленинградом фашисты понесли огромные потери в авиации.

За годы войны войска Ленинградской армии ПВО уничтожили 1561 вражеский самолет, в том числе истребительная авиация - 1044 самолета, зенитная артиллерия - 479, зенитные пулеметы - 30 и посты ВНОС ружейным огнем - 8 самолетов{351}.

Полторы тысячи самолетов уничтожено в районе одного города только войсками противовоздушной обороны! Даже трудно представить эту армаду поверженных вражеских машин.

Зенитчики и летчики-истребители ПВО, кроме того, уничтожили 99 танков, 183 артиллерийских батарей, 85 минометных батарей, 685 автомашин и много другой военной техники, а также живой силы врага{352}.

Эту мощную силу фашистов защитники Ленинграда сдержали и разгромили не своим численным превосходством, а превосходством морального духа, боевым умением.

Во всех боях ряды наших подразделений цементировали коммунисты и комсомольцы, воодушевляя бойцов личным примером мужества, стойкости и самоотверженности. Партийные и комсомольские организации несли немалые потери, но на место выбывших коммунистов и комсомольцев вставали новые бойцы. В годы войны ярко проявилась закономерность: когда на фронте складывалась особенно тяжелая обстановка и шли ожесточенные бои, тогда усиливался приток заявлений в партию и в комсомол. В трудные периоды советские воины хотели стать еще ближе к ленинской партии, укрепить ее ряды.

За годы войны в частях Ленинградской армии ПВО было принято в члены партии 6654 человека, кандидатами в члены партии - 10 926 человек, в комсомол - 19 532 человека{353}.

Бои зенитчиков и летчиков-истребителей ПВО зачастую проходили на глазах у ленинградцев. Жители города, знавшие цену мужеству и стойкости, с огромной теплотой относились к тем, кто отражал яростный натиск фашистских захватчиков.

Десятки тысяч ленинградцев, ставшие с первых дней войны бойцами местной противовоздушной обороны (МПВО), вместе с воинами армии ПВО самоотверженно отстаивали Ленинград. Рвались фугасные бомбы и снаряды, ослепительно полыхали зажигательные бомбы, а бойцы МПВО дежурили на крышах, тушили "зажигалки", боролись с пожарами, раскапывали завалы. Со своих постов они видели, как мужественно и стойко зенитчики отражают самолеты врага, ведут воздушные бои наши бесстрашные соколы.

Родина высоко оценила ратный труд и подвиг воинов противовоздушной обороны Ленинграда. 7-й истребительный авиационный корпус ПВО был преобразован во 2-й гвардейский.

Многие части удостоились орденов. Двумя орденами Красного Знамени награжден 169-й зенитный артиллерийский Красносельский полк, орденами Красного Знамени - 43-я отдельная зенитная артиллерийская бригада, 192-й и 351-й зенитные артиллерийские полки, третий дивизион 351-го и третий дивизион 189-го зенитных артиллерийских полков, 72-й отдельный радиобатальон ВНОС, 96-й район авиационного базирования. Ордена Кутузова 3-й степени заслужили 11-й гвардейский истребительный авиационный Выборгский полк и 404-й истребительный авиационный Таллинский полк.

Более восьми тысяч бойцов, сержантов и офицеров Ленинградской армии ПВО за образцовое выполнение боевых заданий и проявленную при этом отвагу получили ордена и медали{354}.

За особые заслуги перед Родиной двадцати двум летчикам 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса ПВО присвоено звание Героя Советского Союза, а Александр Терентьевич Карпов удостоился этого высокого звания дважды.

Славные боевые дела защитников города Ленина - летчиков и зенитчиков хорошо известны ленинградцам и всей стране. Об их подвигах сложены песни, живут легенды, в их честь воздвигнуты памятники и обелиски. Именами героев названы школы и новые улицы Ленинграда. Читая на домах названия улиц, гости Ленинграда на многих языках повторяют имена Карпова, Оскаленко, Савушкина, Севастьянова и других отважных воинов. Герои живут, они всегда с народом.

IV. Традиции живут и множатся

В праздник Победы, утром 9 мая от станции метро Кировский завод к улице Маршала Говорова и дальше по улице Зайцева к школе № 380 группами и по одиночке шли пожилые люди. Все - с орденами, медалями, большинство - с цветами в руках. Это собирались на свою ежегодную встречу ветераны 169-го зенитного артиллерийского дважды Краснознаменного Красносельского полка. Шли они в школу, в здании которой в годы войны располагался командный пункт полка.

Один из ветеранов опоздал и оправдывался перед товарищами:

- Понимаете, не мог найти школу, весь район так застроен, что не узнать. А спросить гордость не позволила - ведь тогда, в войну, сколько раз я здесь ходил ...

Действительно, в годы войны это здание находилось на окраине, за ним лежал пустырь. С крыши четырехэтажного дома открывался широкий обзор. Линия фронта проходила совсем близко ...

Теперь вокруг школы № 380 жилые массивы, раскинулись благоустроенные улицы.

Все дальше и дальше уходят в историю годы Великой Отечественной войны. Солдатами стали юноши, которые не видели даже разрушений, оставленных войной. Только по книгам и кинофильмам они знают о боевой технике, с которой побеждали врага их отцы. Не встретишь теперь в подразделениях ПВО зенитных пушек, их заменили ракеты.

В Советских Вооруженных Силах произошла подлинная техническая революция. Новая боевая техника и оружие неизмеримо повысили их мощь. Техническая революция вызвала коренные изменения и в Войсках противовоздушной обороны страны. Они теперь располагают новейшей и могучей техникой - зенитными управляемыми ракетами, ракетоносной сверхзвуковой истребительной авиацией, высокоэффективными автоматизированными системами обнаружения и управления{355}.

Как мало похожи современные радиолокационные системы на те "Редуты", которые стояли под Ленинградом в годы войны!

Теперь мы можем говорить о мощном радиолокационном заслоне, далеко прощупывающем небо, от которого ничто не ускользнет.

Войска противовоздушной обороны страны имеют первоклассное вооружение и способны обеспечить надежную защиту населения, территории и вооруженных сил от внезапного воздушно-космического нападения империалистических агрессоров.

По своему вооружению и технике подразделения противовоздушной обороны стали неузнаваемыми. Понятно, что эта сложнейшая техника требует от командиров и солдат обширных знаний, высокой культуры. В нашу армию сейчас приходят юноши, хорошо подготовленные к службе. В большинстве своем они имеют среднее образование. Для них не в диковинку математические формулы, радио - и электротехника. Военному делу их обучают высококвалифицированные командиры. Теперь офицеры, начиная с командиров взводов, имеют высшее образование. А самолетами-истребителями управляют не просто пилоты, а летчики-инженеры, прекрасно знающие технику. Это тоже - революция в военном деле.

Бесспорно, служба в армии не легкая. От воинов ПВО требуется постоянная и высокая боевая готовность. Они - неусыпные часовые воздушных просторов Родины. Днем и ночью, в жару и стужу вращаются антенны локаторов. Ежесекундно под зорким наблюдением находится небосвод, постоянно стоят зенитные ракеты, готовые взметнуться ввысь. Войска противовоздушной обороны страны всегда на страже.

Воины ПВО Ленинграда хорошо понимают свою великую ответственность перед Родиной, сознают высокую честь оберегать небо над городом, где вспыхнуло пламя Великой Октябрьской социалистической революции и В.И. Ленин провозгласил рождение первого в мире государства рабочих и крестьян.

Вся их служба овеяна романтикой революционных и боевых традиций, подвигов старших поколений, героев Великой Отечественной войны. Командиры, политработники, партийные и комсомольские организации постоянно пропагандируют революционные и боевые традиции, делают все для того, чтобы солдат в повседневной службе свято соблюдал их и приумножал своим ратным трудом.

Первая беседа с новичками, перешагнувшими порог казармы - это рассказ о славных боевых традициях Советских Вооруженных Сил, о колыбели Великой Октябрьской социалистической революции - городе Ленина, о героях Войск противовоздушной обороны.

... В майский день прибыли в лесной гарнизон молодые солдаты. Им по восемнадцать лет. Они с любопытством осматривали все вокруг. Первое, что замечали - это антенны радиолокаторов. Их вращающиеся крылья будто приветствовали своих будущих повелителей.

Новичкам подготовили приветливую встречу: звучал оркестр, стоял строй старослужащих воинов. Так начался первый день службы новобранцев.

Новички проходят курс молодого бойца, овладевают азами военного дела. В эти дни они не раз побывают в комнате боевой славы, ознакомятся с ее стендами и документами. Здесь они многое узнают о героях противовоздушной обороны Ленинграда.

А потом, примерно через месяц после прибытия в часть, состоялся торжественный вечер под девизом: "Традициям части будем верны". Открыл его командир. По его команде в зал вносятся знамена: боевое знамя части, Памятное знамя ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР, знамя от коллектива завода лучшей комсомольской организации подразделения.

Вступительное слово, обращенное к молодым воинам, произнес ветеран войны офицер Н.А. Бульдин. Затем с докладом "Традициям части будем верны" выступил офицер Г.И. Бурлаченко. Он говорил о высокой чести и ответственности воинов ПВО, оберегающих ленинградское небо, о традициях части. Офицер рассказал о воинах, которые образцово выполняют свой священный долг, добились отличных результатов в боевой и политической подготовке, в совершенстве овладели боевой техникой.

После выступлений ветеранов войны В.С. Кочеткова и Г.Е. Стукало, слово взял А.Н. Рыжов - тоже ветеран войны, служивший в войсках ПВО Ленинграда. На этот раз он говорил не только как ветеран войны, но и как депутат районного Совета и отец солдата. Его сын Анатолий - молодой солдат - находился в этом же зале. Отцовское слово звучало проникновенно и вместе с тем требовательно:

- Мы вручаем вам, дорогие сыновья, самое священное - оборону Родины, охрану нашего Ленинграда.

На трибуне член КПСС с 1917 года Дмитрий Михайлович Петров, Он был делегатом второго и ряда других съездов Советов, встречался с В. И. Лениным. С затаенным дыханием слушали молодые солдаты его рассказ о становлении Советской власти, о защите ее от контрреволюции и интервентов, о титанической деятельности В. И. Ленина. Старый коммунист призвал воинов неустанно, как завещал Ленин, крепить обороноспособность Родины.

Слово предоставлено ефрейтору Александру Зиме - секретарю комсомольской организации подразделения, отличнику боевой и политической подготовки, опытному специалисту, способному заменить офицера-техника. Его служба, как и служба многих его товарищей - замечательный пример для молодых.

От имени молодых солдат выступил член КПСС рядовой Станислав Кондратович. Он говорил о высокой чести быть воином Советских Вооруженных Сил, охранять небо Ленинграда. От имени своих товарищей он зачитал обязательства, которые брали молодые солдаты в социалистическом соревновании. Молодые воины заверили командование и старших товарищей в том, что они будут верны славным боевым традициям.

После торжественного собрания его участники посмотрели кинофильм "Отчизны верные сыны".

Молодые солдаты долго говорили об услышанном и увиденном в тот вечер.

Проходят недолгие недели и настает торжественный день принятия военной присяги. Для бойцов Н-ского подразделения этот день наступил в начале июня 1973 года. Они приехали на высоту, где в грозном 41-м советские воины остановили фашистские орды, рвавшиеся к Ленинграду. Сейчас здесь создан мемориальный ансамбль - один из многих на Зеленом поясе славы.

Замерли шеренги солдат. Командир обращается к воинам с речью, затем начинается торжественный церемониал принятия военной присяги.

Командир вызывает из строя рядового Старкова. Солдат четко чеканит шаг. Совсем недавно Василий Старков был путейцем-железнодорожником, передовым рабочим. Сейчас молодой коммунист старательно изучает военное дело, стремится стать отличником боевой и политической подготовки.

С волнением читает Василий Старков слова военной присяги, торжественно клянется быть честным, храбрым, дисциплинированным воином.

Один за другим к столу подходят солдаты. Вот принимает присягу Юрий Четверов. Его отец Николай Иванович в июне 1941 года встретил врага на границе. Он прошел всю войну, а потом снова встал на пограничном рубеже оберегать мирную жизнь советского народа. Теперь на охрану воздушных рубежей встал сын фронтовика.

После краткого митинга молодые воин торжественным маршем проходят возле памятника героям Великой Отечественной войны.

Сознание того, что воины ПВО оберегают город Ленина, вызывает у юношей гордость, чувство высокой ответственности. А давно установившиеся связи ленинградских предприятий с воинскими коллективами подразделений противовоздушной обороны помогают молодым сменам воинов живее осязать революционные и боевые традиции нашей партии, города-героя, носящего имя великого Ленина.

Эти связи особенно упрочились и стали еще более многогранными в период подготовки и празднования полувекового юбилея Советского государства и Вооруженных Сил, 100-летия со дня рождения В. И. Ленина.

В канун 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции в Ленинграде начали проводить Октябрьские чтения - живой рассказ о революционных традициях героического рабочего класса и нашей партии. На многих чтениях присутствовали и представители от подразделений ПВО. На ряде предприятий в таких чтениях участвовали целые подразделения ПВО.

В один из октябрьских дней 1967 года на завод "Красный выборжец" приехали воины ПВО. На этом заводе в 1929 году зажегся факел соревнования был подписан первый в стране договор на социалистическое соревнование.

В ворота завода воины входили строем. Впереди развевалось алое знамя. На бархате золотом горят слова: "Лучшей воинской части от Ленинградского городского комитета КПСС и Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся".

Встретить гостей вышли инициаторы социалистического соревнования в стране - бывший бригадир обрубщиков трубного цеха, подписавший первый договор на соревнование М. Е. Путин, потомственный рабочий Г. М. Дубинин, ветераны труда И.И. Миловидов, М.И. Симошенков, руководители предприятия.

Старший лейтенант Н. Нападовский отдал рапорт. Ветеран труда М.Е. Путин от имени присутствовавших сердечно приветствовал воинов, вручил каждому значок завода "Красный выборжец".

Потом воины вместе с ветеранами труда и молодыми рабочими направились в музей "Красного выборжца". Октябрьские чтения открыл заместитель секретаря парткома завода П.А. Плещенко. В зал внесены революционные, боевые и трудовые знамена. В почетном карауле - лучшие воины и молодые рабочие.

Слово предоставлено ветерану труда М. Е. Путину. Он подробно рассказал, как обсуждался проект первого пятилетнего плана и как потом рабочие боролись за его выполнение, как зародилось социалистическое соревнование. Ветеран говорил об огромных изменениях, происшедших с того времени на заводе и в стране, и перед молодежью раскрывалась картина героического труда советского народа.

С интересом слушали присутствовавшие выступления заместителя секретаря завкома В.П. Евстратова - бывшего воина ПВО, комсомолки Нины Жалниной.

Рядовой Евгений Хмылко и сержант Николай Копылов рассказали о службе воинов ПВО, успехах в боевой учебе, достигнутых в ходе предоктябрьского соревнования.

Октябрьские чтения окончены. Но как бы их продолжением стала экскурсия по музею и цехам завода. Солдаты осмотрели могучие прессы и прокатные стены, наблюдали процесс изготовления труб.

Воины возвращались в подразделение, ощущая в себе новые силы, которые влила в них встреча с передовым рабочим коллективом. Они еще настойчивее взялись за боевую учебу.

Широкая пропаганда боевых традиций в войсках оказывает большое влияние на воинов. Они стремятся быть достойными боевой славы, завоеванной старшими товарищами, честно и добросовестно выполнять свой воинский долг.

Важным стимулом в борьбе за отличное овладение боевой техникой, непрерывное повышение боевой готовности стало социалистическое соревнование. Инициаторами его выступают коммунисты и комсомольцы. Своим трудом они показывают сослуживцам, как надо нести воинскую службу, выполнять взятые обязательства.

Авиаторы эскадрильи, которой командовал майор Ю. Шахтеров, выступили инициаторами соревнования в честь 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Партийная организация поставила задачу, чтобы коммунисты своим примером воодушевляли авиаторов на упорную боевую учебу. Сам командир эскадрильи майор Ю. Шахтеров, коммунисты М. Шатов, Л. Голянд, С. Косенко, Н. Масюков, Н. Миронов, Е. Конев показывали образцы высокой организованности, трудолюбия, много помогали товарищам. Военный летчик 1-го класса коммунист Леонид Голянд на тактическом учении оказался в трудной воздушной обстановке. Но он проявил завидное хладнокровие, мужество и с честью выполнил поставленную задачу. В подразделении о нем пошла слава, как о смелом и умелом воздушном бойце.

Инициаторы соревнования с честью выполнили свои обязательства. В эскадрилье 69 процентов воинов заслужили звание отличников. Все летчики приобрели высокую классность, овладели мастерством перехвата воздушных целей днем и ночью, в любых метеорологических условиях. Классными специалистами стали и все техники, причем 85 процентов из них приобрели 1-й класс. Получили классность также все младшие авиаспециалисты.

Большой подъем активности воинов вызвало соревнование и в других подразделениях. Всюду заметно выросло число отличников, специалистов высокого класса, отличных подразделений. А все это неизмеримо повышало боевую готовность подразделений ПВО.

День 31 октября 1967 года для воинов Н-ской части стал большим праздником. В этот день части за большие достижения в повышении боевой готовности было вручено Памятное знамя ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР. Выступая на митинге, сержант Андрей Сердюк, офицеры Б. Волегов, Д. Ретуев благодарили ЦК КПСС и Советское правительство за высокую оценку труда воинов. Выражая думы своих сослуживцев, они заявили, что добьются новых успехов в осевой учебе.

Вступая в новый учебный год, воины ПВО развернули соревнование в честь 50-летия Советских Вооруженных Сил. Оно помогло овладеть новыми рубежами в боевом совершенствовании. В этот год больше стало отличных расчетов, экипажей и целых подразделений. Появились подразделения высокой классности.

Владение смежной специальностью стало нормой для всех воинов ПВО. Это примета нового в службе солдат. Второй приметой нового стало стремление солдат овладеть боевой специальностью до такого уровня, каким владеет офицер-техник.

... В тот момент техника поблизости не оказалось, а привычные методы проверки аппаратуры не помогли выявить неисправность. Вот тогда-то они, рядовой Виктор Елисеев и пришедший ему на помощь младший сержант Николай Глазков и поволновались. Они особенно остро почувствовали свою ответственность за защиту мирного голубого неба. И те несколько минут, в течение которых они искали неисправность, показались им очень длинными.

Неисправность была пустяковой, и они вскоре обнаружили и устранили ее. Но попробуй ее найти! Для этого нужны глубокие знания техники. Рядовой Виктор Елисеев доказал, что он в совершенстве владеет радиотехническим хозяйством самолета.

Товарищи подшучивали: "Это у него наследственное!" Они намекали на то, что у Виктора отец и мать - летчики, прошли в боях через Сталинградскую, Курскую и Берлинскую битвы.

Виктора Елисеева хвалили за общественную работу, он являлся заместителем секретаря комсомольской организации эскадрильи. Может быть тяга к общественной работе у него тоже наследственное? Ведь отец и мать во время войны были политработниками, а дед в четырнадцатом году за революционную деятельность попал на каторгу. Спасла его революция.

Таких солдат, как Виктор Елисеев, много в подразделениях ПВО.

Широко развернулось социалистическое соревнование в честь 100-летия со дня рождения В. И. Ленина. Проводился Всесоюзный Ленинский зачет, который неизмеримо повысил активность комсомольских организаций и всех членов ВЛКСМ.

На Всесоюзном комсомольском собрании, проходившем повсеместно 10 апреля 1970 года, комсомольцы докладывали о своих достижениях в боевой учебе и службе, о своих общественных делах. Повестка дня этих собраний звучала торжественно, как клятва: "По-ленински работать, учиться и жить".

Новый размах получило социалистическое соревнование в честь XXIV съезда КПСС и 50-летия образования Союза ССР.

"Год XXIV съезда КПСС - год отличной учебы и службы!" - под таким девизом шло соревнование. И в тот год многие подразделения добились высоких показателей, стали отличниками.

"Все, что создано народом, должно быть надежно защищено!" Это требование XXIV съезда КПСС стало для советских воинов, в том числе и для часовых северо-западных рубежей страны, руководством к действию, законом жизни. Именно под таким лозунгом и развертывалось социалистическое соревнование в подразделениях.

Эскадрилья, которой командовал майор Евгений Дмитриевич Куницын, в год ленинского юбилея завоевала звание отличной. Подтвердила она это звание и в следующие два года. Что помогало добиваться успеха? Напряженный труд каждого офицера и солдата, летчика и авиаспециалиста.

Командир эскадрильи Е. Куницын - очень опытный летчик и умелый воспитатель. Он добился ритмичной учебы, высокой организованности. Командир и его заместитель по политчасти капитан А. Ершов постоянно нацеливали партийную и комсомольскую организации на то, чтобы они развивали активность своих членов, повышали их ответственность за успехи коллектива.

В эскадрилью влились молодые солдаты четырнадцати национальностей. Прошло немного времени, а каким сплоченным коллективом она стала! Каждый старался образцово выполнять свое дело и помочь товарищу. В успех подразделения большой вклад внесли русский старший лейтенант Е. Солодянкин, украинец лейтенант А. Яворский, чеченец сержант А. Шуаипов, казах рядовой Т. Мусаев, карачаевец младший сержант В. Аджиев, литовец рядовой В. Лучюнас и многие другие. Эскадрилья в третий раз завоевала звание отличной.

В конце декабря 1972 года, когда советский народ отмечал 50-летие образования Союза ССР, пришло сообщение о том, что авиационная часть, которой командовал подполковник Г.В. Буханцов, награждена Юбилейным почетным знаком Центрального Комитета КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР.

Авиаторы заслужили эту почетную награду самоотверженным трудом. В части выросло много подлинных мастеров воздушного боя. На полигоне они продемонстрировали высший класс: пуски ракет по мишеням были снайперскими, оценка - "отлично".

Завоевав почетную награду, авиаторы не успокоились на достигнутом. По инициативе коммунистов они взяли новые, еще более высокие обязательства в социалистическом соревновании.

Борьба за повышение боевой готовности не ослабевала.

Огромный политический подъем вызвали во всех подразделениях и частях решения XXV съезда КПСС. На собраниях воины ПВО с чувством большой ответственности обсуждали свои задачи по повышению боевой готовности войск, вытекающие из указаний партийного форума. Каждый воин стремился внести свой вклад в общее дело строительства коммунизма. Социалистическое соревнование развернулось с новой силой.

Служба воинов ПВО в какой-то степени напоминает службу пограничников. Днем и ночью дежурные смены несут боевое дежурство. Днем и ночью вращаются антенны, прощупывая небо. Операторы внимательно всматриваются в экраны локаторов, несут свою службу радисты, планшетисты, воины многих других боевых специальностей.

Боевое дежурство в подразделениях противовоздушной обороны страны справедливо называют выполнением задачи особой государственной важности.

Это - задача номер один. Даже сам ритуал заступления подразделения на боевое дежурство отличается особой торжественностью, напоминающей каждому воину о его долге и ответственности перед Родиной.

... На площадке четкими рядами выстроилось подразделение ракетчиков. Под торжественные звуки встречного марша перед строем выносят боевое знамя. Потом открывается краткий митинг. Воины дают слово бдительно охранять северо-западные рубежи Родины, город Ленина, берут обязательство все делать только на "отлично".

На мачте взвивается алый флаг боевого дежурства. Поднять его - высокая честь для воина. Ее удостаивается тот, кто в социалистическом соревновании добился самых высоких показателей. В тот раз флаг поднимал рядовой Владимир Тарасенко. На боевом дежурстве он проявляет высокую бдительность. В любых условиях он действует четко и инициативно. Его рабочее место, аппаратура всегда в идеальном состоянии. В оценочном листе против фамилии солдата Владимира Тарасенко только "пятерки" ...

Подается команда, звучат слова приказа:

- Дежурной смене к выполнению боевой задачи по охране воздушных рубежей нашей Родины - Союза Советских Социалистических Республик - приступить!

С этою момента подразделение становится боевым заслоном, отвечающим за неприкосновенность и неприступность воздушной границы.

Ракетчики стоят в строю с гордо поднятыми головами, их лица сосредоточенны. Они хорошо понимают свою ответственность перед Родиной, гордятся ее доверием. Заняв места у пусковых установок, на радиолокационных станциях, у планшетов и телефонных аппаратов, они приложат все силы и знания, чтобы образцово выполнить поставленную задачу.

В годы войны лучших летчиков сослуживцы узнавали по полету, говорили, что у них "свой почерк". Сейчас в авиационных подразделениях тоже есть летчики, выделяющиеся "почерком" в воздухе. Они удостоились почетных званий "Летчик-снайпер", "Заслуженный военный летчик СССР".

Мастером пилотажа и ведения огня называли сослуживцы подполковника Александра Степановича Баранова. Каким бы сложным ни был полет, он всегда выполнял его отлично. И не только сам выполнял, но и воодушевлял других. Иначе и быть не могло, ведь Александр Степанович - заместитель командира по политчасти.

Путь в небо Александр Баранов начинал в грозном 41-м году, когда ему было восемнадцать. Комсомолец рвался на фронт... С тех пор много машин побывало в его руках. Развивалась авиационная техника, приходили молодые летчики и политработник Александр Степанович Баранов делал все, чтобы они быстрее мужали, становились закаленными воздушными бойцами. Его труд оценен по достоинству: А. С. Баранову присвоено звание "Заслуженный военный летчик СССР". В 1973 году сослуживцы тепло проводили ветерана - он уволился в запас.

Многим молодым пилотам дали путевку в небо заслуженные военные летчики СССР Сергей Иванович Коробов, Александр Алексеевич Савельев, Юрий Александрович Верхолетов. Эти знатоки летного искусства внесли большой вклад в подготовку целой смены авиаторов.

В авиационных подразделениях ПВО все больше становится летчиков, удостоенных почетного звания "летчик-снайпер". Это звание присвоено командиру отличной эскадрильи майору Евгению Дмитриевичу Куницыну, награжденному за отличное овладение техникой орденом Красной Звезды, майорам Николаю Ивановичу Назарову и Юрию Михайловичу Петровскому, командиру звена капитану Леониду Семеновичу Голянду.

В марте 1973 года в войсках ордена Ленина Ленинградского военного округа находился министр обороны СССР Маршал Советского Союза А. А. Гречко. Он знакомился с ходом боевой и политической подготовки в ряде частей, соединений и на кораблях, побывал и в одной части ПВО.

Маршал знакомился с новыми видами стрелково-артиллерийского оружия и наблюдал боевые стрельбы. Он высоко оценил слаженность и мастерство личного состава зенитно-ракетного комплекса.

С министром обороны СССР находились начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота генерал армии А.А. Епишев, заместители министра обороны генерал армии И.Г. Павловский, Маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий, Адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков, Главный маршал авиации П.С. Кутахов{356}.

Вместе с военными руководителями в войсках побывали первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Г.В. Романов, первый секретарь Ленинградского горкома КПСС Б.И. Аристов.

Посещение части ПВО министром обороны СССР еще раз показало, какое большое внимание уделяется в нашей стране противовоздушной обороне.

Командиры, политработники, все коммунисты подразделений ПВО повседневно разъясняют воинам политику партии, ее требования к Вооруженным Силам. Вся политико-воспитательная работа направляется на то, чтобы каждый воин сознавал свою личную ответственность за безопасность Родины, бдительно нес службу, неустанно совершенствовал свое боевое мастерство.

Сложные задачи, которые решают воины противовоздушной обороны, требуют отличного знания боевой техники, постоянной и напряженной учебы. И воины отдают все силы занятиям, учатся выполнять свои обязанности в сложной обстановке, максимально приближенной к боевой.

... Ранним утром в казарме радиолокаторщиков раздалась команда:

- Подъем! Готовность номер один!

Враз взметнулись одеяла. Прошли считанные минуты и казарма опустела. Воины заняли свои боевые посты. Один за другим докладывают командиру о готовности к работе.

- Есть цель! - это оператор дальномера сержант Евгений Жемчугов на предельной дальности обнаружил самолет условного противника. Цель скоростная, маневренная. Она шла к месту дислокации локаторщиков на малой высоте - особенно трудной для обнаружения. Очевидно, сделал вывод командир, это идет разведчик, а за ним надо ждать массированного налета.

Так оно и получилось. Сержант Жемчугов засек приближающиеся самолеты, вновь продемонстрировав высокое мастерство. Азимут и дальность всех действовавших в зоне обнаружения целей он определял точно и своевременно. Такая работа по плечу только воину высшей солдатской квалификации.

Подана команда надеть средства противохимической защиты. В противогазе труднее следить за экраном, средства защиты сковывают движения. Однако все это не отразилось на качестве проводки самолетов и слаженности расчетов.

У экрана индикатора высотомера работал прапорщик Николай Чистяков, которому присвоено звание мастера. Помогал ему оператор 2-го класса ефрейтор Ростислав Тимофеев. Самолеты шли на большой скорости, высота их полета менялась, словно в калейдоскопе. Но опытные специалисты не упускали их из виду, давали о них точные данные.

По условию учения "противнику" все же удалось нанести бомбовый удар по району расположения подразделения. Повалил дым, заполыхал огонь. В схватку с ним вступили бойцы аварийно-спасательной команды, возглавляемые прапорщиком Василием Фаоровым. Ефрейторы Александр Смоленцев, Виктор Ладонкин и рядовой Владимир Варюхин умело сбивали пламя.

Поступила вводная о том, что загорелось укрытие, где находилась радиолокационная станция. Бойцы быстро вывели ее оттуда и развернули на новой позиции, перекрыв норматив.

На этом испытания для локаторщиков не закончились. Новая вводная: их позицию атаковал десант "противника". В бою такая неожиданность не исключена, и локаторщики были готовы к ней. Они умеют обращаться с автоматом и пулеметом. Атака "десанта" была отражена.

Так, в разнообразной обстановке воины приобретают боевое умение, совершенствуют навыки, мастерство.

Напряженно проходит каждый полет у авиаторов. И здесь все делается, как в бою, не упуская никаких "мелочей", потому что в авиации их нет и не может быть.

... Ночь. Небо закрыто плотными облаками. За ними, на большой высоте радиолокаторщики обнаружили самолет "противника". Перехватить его приказано летчику-истребителю капитану Василию Малине.

Самолет метеором взмыл в небо и скрылся в облаках.

С командного пункта передали курс, высоту цели.

- Вас понял, - ответил капитан и развернул самолет на заданный курс.

По сообщениям с командного пункта летчик понял, что перехватить "противника" придется на большой высоте, в стратосфере. Значит "бой" будет трудным, Тут необходима особая четкость в выдерживании заданного режима.

Перехватчик вышел из облаков, и летчик услышал голос штурмана.

- Цель выше вас, слева, идет на пересекающихся курсах!

Капитан Малина посмотрел на высотомер: да, цель находится стратосфере. Ночью обнаружить ее трудно. Капитан внимательно всматривается вперед. Вскоре он увидел темную полосу. Это инверсионный след.

- Цель наблюдаю, - доложил он на командный пункт.

Теперь нужно быть особенно внимательным, малейшая оплошность - и "противник" проскочит. У Василия Матвеевича Малины таких случаев не бывало ведь он летчик 1-го класса.

И на этот раз он не упустил "противника". Вышел точно на цель и атаковал.

- Работу закончил, - доложил он на командный пункт.

Доклад короткий, будничный. Да и сам полет стороннему человеку кажется не сложным. Но так может показаться только тому, кто не знает трудностей современного воздушного боя - боя на огромных скоростях и высотах, требующего большого мастерства.

Коммунист Василий Матвеевич Малина обладает таким мастерством. За успешное освоение боевой техники он награжден орденом Красной Звезды.

... Над аэродромом ночь. Облака закрыли небо. Круг за кругом совершают обороты антенны радиолокаторов, прощупывая горизонт.

Идут годы, увольняются в запас отслужившие свой срок воины, их места занимают молодые солдаты. И вновь выстраивается подразделение, взвивается алый флаг, звучат слова приказа:

- Дежурной смене к выполнению боевой задачи по охране воздушных рубежей нашей Родины - Союза Советских Социалистических Республик - приступить!

Наша воздушная граница на крепком, надежном замке. Ее охраняют умелые, волевые, стойкие воины. С каждым годом растет уровень их мастерства, боевой и морально-политической подготовки. В их рядах - все больше первоклассных специалистов, мастеров боевых специальностей.

Днем и ночью, в любую погоду воины противовоздушной обороны на своем посту. В их боевой службе нет выходных, нет перерыва.

Примечания

{1} История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 2. М., 1961, стр. 11.

{2} "Вестник противовоздушной обороны", 1971, № 1, стр. 89-90.

{3} П. К. Ощепков. Жизнь и мечта. М., 1965, стр. 85

{4} Войска противовоздушной обороны страны. Исторический очерк. 1968, стр. 42

{5} "Военно-исторический журнал", 1972, № 9, стр. 15

{6} XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1939, стр. 19{3}

{7} История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 1, стр. 458

{8} Архив МО СССР, ф. 2 корпус ПВО, оп. 595874, д.1, л.5.

{9} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. 1, л. 73

{10} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 485537, д. 1, л. 1.

{11} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК оп. 485537, д. 1, л. 1.

{12} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК; оп. 114445! Д. 1, л. 3.

{13} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 48554, д. 3, л. 173

{14} "Защита Родины", 1941, 29 июля

{15} "Защита Родины", 1941, 31 июля

{16} "Вестник противовоздушной обороны", 1962, № 6, стр. 77

{17} Советские Военно-Воздушные Силы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. М., 1968, стр. 36-37.

{18} Крылатые богатыри. Л., 1965 г., стр. 190.

{19} Архив МО СССР, ф. 103, оп. 52196, д. 1, лл. 10-11

{20} Архив МО СССР, ф. 103, оп. 52196, д. 1, л. 11; оп. 648985, д. 1, л. 10.

{21} А. Т. Твардовский. Собр. соч., т. I, Ж, 1966, стр. 269-270

{22} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 4, лл. 2, 7

{23} Нюрнбергский процесс, т. I. М., 1952, стр. 357

{24} И.П. Барбашин, А.И. Кузнецов, В.П. Морозов, А.Д. Харитонов, Б.Н. Яковлев. Битва за Ленинград. М., 1964, стр. 19

{25} История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М., 1974, стр.193

{26} История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 6, стр. 216

{27} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 135

{28} Архив МО СССР, ф. 1367, оп. 708738, д. 3, л. 3.

{29} КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. М., 1958, стр. 354-356

{30} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 48554, д. 5, л. 175; д. 8, л. 56.

{31} "На страже Родины", 1941, 12 июля

{32} Партийно-политическая работа в Советских Вооруженных Силах в годы Великой Отечественной войны 1941-1945. М., 1968, стр. 31

{33} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 32329, д. 9, л. 96.

{34} Там же, л. 101

{35} Там же, оп. 65262, д. 4, л. 59

{36} "На страже Родины",1941,27 июля

{37} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп.65262, д.4, л. 25

{38} "Ленинградская правда", 1941, 8 августа

{39} В. Кочетов. С кем ты пойдешь в разведку. М., 1972, стр. 215

{40} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, ОП. 65262, д. 4, лл. 149, 154.

{41} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 212

{42} Ленинградская правда", 1941, 31 августа

{43} Архив МО СССР ф.159 ИАП, оп. 299460, д. 1, л. 9; ф. 275 ИАД оп. 660249, д. 1, л. 51{4}

{44} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 4, л. 19

{45} "Ленинградская правда", 1941, 27 июля

{46} "На страже Родины", 1941, 17 июля

{47} Архив МО СССР, ф. 33, оп. 793756, д. 47, л. 241

{48} Новиков. В небе Ленинграда. М., 1970, стр. 96

{49} Архив МО СССР, ф. 742, оп. 45824, д. 3, л. 52; "Защита Родины", 1941, 23 июля

{50} "Защита Родины", 1941, 5 августа

{51} "Ленинградская правда", 1941, 6 августа.

{52} История Великой Отечественной войны Советского Союза, т.2, стр.88.

{53} "Ленинградская правда", 1941, 21 августа

{54} "Защита Родины". 1941, 29 августа.

{55} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 4, л. 89

{51} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 4, л. 80.

{52} "На страже Родины", 1941, 1 августа.

{53} В. Ардаматский. Ленинградская зима. М.1971, стр.116

{54} Архив МО, СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 4, лл. 194, 2

{55} "Защита Родины", 1941, 27 июля

{56} Новиков. В небе Ленинграда, стр. 107, 112.

{57} Оборона Ленинграда. Л.1968,стр.95

{58} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 4, л. 89.

{59} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. 1, л. 15.

{60} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 4, л. 170.

{61} "Защита Родины", 1941. 26 августа.

{62} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. 1, л.17

{63} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 133

{64} "Защита Родины", 1941, 7 сентября

{65} Ленинградский партийный архив (в дальнейшем ЛПА), ф. 25, оп. 10, д.243, л.7.

{66} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 4, л. 256.

{67} "На страже Родины", 1941, 17 сентября.

{68} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 4, л. 233.

{69} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 32329, д. 9, л. 71.

{70} "Вестник противовоздушной обороны", 1970, № 6, стр. 94.

{71} Часовые ленинградского неба, выпуск 1. Л., 1943, стр. 25

{72} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 703738, д. 1, л. 16.

{73} "Защита Родины", 1941, 26 сентября.

{74} Дважды Краснознаменная Красносельская. Л., 1957, стр.17

{75} "Защита Родины", 1941, 22 сентября.

{76} Часовые ленинградского неба, выпуск I, стр. 45

{77} "Защита Родины", 1941, 7 ноября

{78} "Защита Родины", 1944, 3 ноября

{79} Дважды Краснознаменная Красносельская, стр. 21.

{80} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 32329, д. 9, л. 64.

{81} "Ленинградская правда", 1942, 1 сентября

{82} "Атака", 1942, 10 августа

{83} На защите города Ленина, стр. 129

{84} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. I, л. 18.

{85} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 141.

{86} "Коммунист", 1971, № 9, стр. 70

{87} История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т.2, стр. 91

{88} Нюрнбергский процесс, т. 1, стр. 773.

{89} Д. В. Павлов. Ленинград в блокаде. М., 1967, стр. 139.

{90} Защита Родины", 1941, 15 ноября.

{91} А. А. Новиков. В небе Ленинграда, стр. 99.

{92} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. 1, л. 22

{93} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 143

{94} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. 1, л. 21.

{95} Архив МО СССР, ф. 1367, оп. 708738, д. 3, л. 7.

{96} Архив МО СССР, ф. 7, ИАК, оп. 114445, д. 1, л. 14

{97} "Вестник противовоздушной обороны", 1965, № 12, стр.75

{98} Военно-исторический журнал", 1972, № 9, стр. 17.

{99} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 142

{100} Дорогой борьбы и славы. М., 1961, стр. 297-298

{101} Архив МО СССР, ф. 2 корпуса ПВО, оп. 299287, д. 4, лл. 2-5.

{102} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 3, л. 96

{103} Там же, л. 115

{104} "3ащита Родины", 1941, 11 ноября.

{105} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 3, л. 125

{106} Партийно-политическая работа в Советских Вооруженных Силах в годы Великой Отечественной войны 1941-1945, стр. 84.

{107} "Защита Родины", 1941, 14 декабря; Сообщение Совинформбюро "Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы".

{108} "Защита Родины", 1941, 7 декабря.

{109} "Защита Родины", 1942, 16 января

{110} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 3, л. 263.

{111} Там же, лл. 267-269

{112} "Атака", 1942, 13 февраля

{113} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 3, лл. 189-195

{114} Ленинград в Великой Отечественной войне Советского Союза, т. 1,1 Л., 1944, стр. 120.

{115} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 65262, д. 3, л. 189.

{116} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 32330, д. 6, л. 85.

{117} Архив МО СССР, ф. 7 ИАК, оп. 32330, д. 6, л. 26.

{118} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 3, л. 24.

{119} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 47624, д. 2, л. 24

{120} Там же, л. 28

{121} Партийно-политическая работа в Советских Вооруженных Силах в Великой Отечественной войны, стр.170.

{122} 3ащита Родины", 1942, 20 марта

{123} Там же, 1942, 12 марта.

{124} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 47624, д. 16, л. 12

{125} "Атака", 1942, 25 января

{126} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 2, лл. 59-60

{127} ЛПА, ф. 25, оп. 10, д. 307-а, лл. 2-3.

{128} Защита Родины", 1942, 3 января.

{129} "Смена" 1976, 2 апреля; "Знание - сила", 1975, № 8, стр. 11.

{130} "Защита Родины", 1942, 8 февраля

{131} Архив МО СССР, ф. 728, оп. 65264, д. 2, л. 158.

{132} "Защита Родины", 1942, 12 февраля.

{133} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 1, л. 46.

{134} Там же, д. 2, л. 87

{135} "Защита Родины", 1942, 12 февраля.

{136} "Защита Родины", 1942, 11 марта.

{137} "Атака", 1942, 15 и 17 марта.

{138} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. 1, л. 112.

{139} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 1, л. 29.

{140} "Атака", 1942, 13 марта

{141} Архив МО СССР, ф. 2 корпуса ПВО, оп. 595874 д. 1, л. 9.

{142} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45815, д. 5, л. 4.

{143} "Вестник противовоздушной обороны", 1960, № 12, стр. 74

{144} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45815, д. 5, л. 9.

{145} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45815, д. 5, л. 14.

{146} Там же, оп. 45809, д. 2, лл. 17-19.

{147} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45815, д. 5, л. 16

{148} Там же

{149} "Вестник противовоздушной обороны", 1960, № 12, стр. 75.

{150} "Атака", 1942, 16 апреля.

{151} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д2, л. 36..

{152} Там же, л. 75

{153} Там же, л. 34.

{154} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. 1, л. 27.

{155} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 2, л. 56

{156} "Защита Родины", 1942, 8 мая.

{157} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738 д 1 л. 28ю

{158} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. 1, л. 31.

{159} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 2, л. 146.

{160} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 157

{161} "Защита Родины", 1942, 2 июня

{162} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 235033, д. 1, л. 55.

{163} "Атака", 1942, 27 мая

{164} Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. М., 1965, стр. 133.

{165} Партийно-политическая работа в Советских Вооруженных Силах в годы Великой Отечественной войны, стр.197

{166} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 48509, д. 3, л. 17.

{167} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 3, л. 39. 116

{168} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 3, л. 47.

{169} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 14735, д. 2, л. 78.

{170} "Защита Родины", 1942, 15 июля.

{171} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 3, л. 59.

{172} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 198

{173} Там же, лл. 198-200

{174} Там же, оп. 148032, д. 1, л. 28

{175} Там же, л. 30

{176} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 2, л. 101

{177} "Защита Родины", 1942, 7 июля

{178} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 3, л. 43

{179} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 3, л. 43.

{180} "Защита Родины", 1942, 29 августа

{181} "Ленинградская правда", 1942, 20 августа

{182} "Защита Родины", 1942, 30 августа

{183} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 108

{184} Партийно-политическая работа в Советских Вооруженных Силах в годы Великой Отечественной войны, стр.198.

{185} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, Д. 3, л. 106

{186} Там же, л. 108

{187} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 3, л. 110

{188} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 29

{189} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 307

{190} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 305

{191} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45815, д. 8, л. 1

{192} Там же, оп. 45809, д. 4, л. 77

{193} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 84

{194} Там же, л. 82

{195} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 82.

{196} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 82.

{197} "На страже Родины", 1942, 10 октября

{198} "Защита Родины", 1942, 8 октября

{199} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45815, д. 8, л, 6

{200} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 77

{201} "Защита Родины", 1942, 8 октября.

{202} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45815, д. 8, л. 95

{203} Там же, л. 6.

{204} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 83

{205} Там же, л. 90

{206} Там же, л. 84.

{207} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 94.

{208} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45815, д. 8, л. 2.

{209} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 88

{210} "Атака", 1942, 4 сентября

{211} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 44

{212} Архив МО СССР, ф. 2 ГИАК, оп. 343987, д. 4, л. 6

{213} "Атака" 1942, 7 июля

{214} "Атака" 1942, 4 июля

{215} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 149.

(216}Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 708738, д. 1, л. 34

{217} "Защита Родины", 1942, 17 декабря.

{218} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 235033, д. 1, лл. 99-100

{219} История Великой Отечественной войны Советского Союза, т. 3, стр. 126

{220} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 312.

{221} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 209

{222} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 148032, д. 1, лл. 93, 96.

{223} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 530694, д. 2, л. 16.

{224} "Защита Родины", 1943, 7 мая.

{225} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 119

{226} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 14735, д. 7, л. 44.

{227} "Защита Родины", 1943, 1 июня.

{228} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, лл. 49-51

{229} Архив МО СССР, ф. 2 ГЛИАК, оп. 32331, д. 4, лл. 21, 28.

{230} Там же, оп. 343987, д. 4, л. 11

{231} Там же, л. 21

{232} Архив МО СССР, ф. 2 ГЛИАК, оп. 343987, д. 4, л. 18

{233} Там же, л. 10.

{234} Архив МО СССР, ф. 2 ГЛИАК, оп. 343987, д. 4, л. 23

{235} Там же, л. 10.

{236} Там же, оп. 32331, д. 6, л. 25

{237} В. Е. Зубаков. Героический Ленинград. М., 1972, стр. 145

{238} Архив МО СССР, ф. 2 ГЛИАК, оп. 343987, д. 4, л. 13

{239} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 419.

{240} В тексте книги - "Гурков" - это ошибка, должно быть - Гуров Михаил Иванович - погиб. Бой произошел в мае 1942.

{241} "Атака", 1942, 4 июня

{242} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45810, д. 3, л. 45; "Защита Родины", 1943, 11 февраля

{243} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 3, л. 2.

{244} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 14735, д. 1, л. 45.

{245} "Защита Родины", 1943, 18 марта. 162

{246} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 43.

{247} На защите города Ленина. Л., 1966, стр. 233-234

{248} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 52

{249} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45810, д. 3, л. 143. 164

{250} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 707738, д. 2, л. 53

{251} "Защита Родины", 1943, 10 июня.

{252} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45810, д. 3, л. 66.

{253} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 14735, д. 2, л. 58.

{254} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 14735, д. 2, л. 168.

{255} Там же, оп. 530682, д. 1, лл. 15-16.

{256} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 4, л. 14

{257} Там же.

{258} Партийно-политическая работа в Советских Вооруженных Силах в годы Великой Отечественной войны 1941-1945, стр. 277.

{259} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45810, д. 4, л. 47

{260} Там же, л. 48

{261} ЛПА, ф. 4000, оп. 10, д. 265, лл. 5-15.

{262} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 5.

{263} Архив МО СССР, ф. 2 ГЛИАК, оп. 343987, д 4, л. 92

{264} "Защита Родины", 1943, 8 июня

{265} Архив МО СССР, ф. 2 ГЛИАК, оп. 343987, д. 4, л. 120

{266} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 32

{267} Архив МО СССР, ф. 2 ГЛИАК, оп. 32331, д. 6, л. 91

{268} Там же, оп. 343987, д. 4, л. 120

{269} Архив МО СССР, ф. 2 ГЛИАК, оп. 465201, д. 3, л. 2; "Защита Родины" 1943, 10 июля.

{270} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45809, д. 4, л. 88; "Защита Родины", 1943, 7 сентября.

{271} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 12.

{272} Там же, л. 14

{273} Там же, лл. 39, 46

{274} Там же, л. 14.

{275} В. Е. Зубаков. Героический Ленинград, стр. 15

{276} Архив МО СССР, ф. Лен. армии ПВО, оп. 530682, д. 1, лл. 99-100

{277} Архив МО СССР, ф. 96 РАБ, оп. 114450, д. 2, л. 5.

{278} Архив МО СССР, ф. 96 РАБ, оп. 89222, д. 1, л. 11

{279} Архив МО СССР, ф. 192 ЗАП, оп. 134444, д. 3, л. 4.

{280} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 299280, д. 11, л. 38.

{281} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 4, л. 20

{282} История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 4, стр. 35

{283} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 351.

{284} "Защита Родины", 1944, 30 января.

{285} Архив МО СССР, ф. 169 ЗАП, оп. 665044, д. 1, л. 60

{286} Архив МО СССР, ф. ЛА ПВО, оп. 299280, д. 9, л. 170.

{287} Там же, д. 17, л. 87; "Защита Родины", 1944, 7 апреля

{288} Там же, д, 9, л. 69.

{289} Архив МО СССР, ф. ЛА ПВО, оп. 299280, д. 9, л. 69.

{290} Там же, л. 191

{291} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 12, л. 37

{292} Архив МО СССР, ф. ЛА ПВО, оп. 299280, д. 9, л. 192.

{293} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45803, д. 4, л. 30

{294} Архив МО СССР, ф. ЛА ПВО, оп. 299280, д. 9, л. 191.

{295} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 12, л. 80

{296} "На страже Родины", 1944, 28 января

{297} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 144.

{298} Архив МО СССР, ф. 742, оп. 595874, д. 1, л. 73.

{299} "Защита Родины", 1944, 27 февраля

{300} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 12, л. 93.

{301} Архив МО СССР, ф. 1367, оп. 708738, д. 4, л. 45.

{302} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 96

{303} "Защита Родины", 1944, 7 апреля

{304} "Защита Родины", 1944, 17 мая.

{305} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 94.

{306} Там же, л. 133

{307} Там же, л. 135.

{308} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 376

{309} "Военно-исторический журнал", 1965, № 6, стр. 29.

{310} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 15, лл. 94-96

{311} М. Фролов. Крылатая гвардия. Л., 1963, стр. 82

{312} Там же, стр. 88.

{313} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 12, л. 167.

{314} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 381

{315} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 140.

{316} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 15, л. 95.

{317} "Защита Родины", 1944, 21 июня.

{318} "Защита Родины", 1944, 21 июня.

{319} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 12, л. 152ю

{320} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д 12 л 168.

{321} Там же, д. 15, л. 111.

{322} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 97.

{323} Там же, оп. 45808, д. 12, л. 161.

{324} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 121; оп. 45808, д. 12, л. 161.

{325} М. Фролов. Крылатая гвардия, стр. 29.

{326} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 12, л. 180.

{327} Там же, л. 181.

{328} Там же, л. 183.

{329} "Защита Родины, 1944, 7 июля.

{330} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 122.

{331} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 168.

{332} Там же, л. 123.

{333} Архив МО СССР, ф. 404 ИАП, оп. 808510, д. 3, л. 11.

{334} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 408.

{335} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 124.

{336} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 125.

{337} "Защита Родины", 1944, 5 ноября

{338} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 45808, д. 15, л. 114.

{339} "Защита Родины", 1944, 24 сентября.

{340} "Защита Родины", 1944, 15 октября.

{341} "Вестник противовоздушной обороны", 1974, № 9.

{342} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 126.

{343} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д 2, л. 143; А. С. Орлов. Секретное оружие третьего рейха. М., 1975, стр.103, 104.

{343} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 131.

{344} Там же, л. 130; "Вестник противовоздушной обороны", 1965, № 4, стр. 79.

{345} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 437.

{346} Архив МО СССР, ф. 285, оп. 708738, д. 2, л. 131.

{347} Там же, л. 130; "Вестник противовоздушной обороны", 1965, № 4, стр. 79.

{348} История ордена Ленина Ленинградского военного округа, стр. 437.

{349} "Вестник противовоздушной обороны", 1965, № 1, стр. 79.

{350} Часовые ленинградского неба. Л., 1943, cтр. 6.

{351} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 211.

{352} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 211-212.

{353} Архив МО СССР, ф. 1367, оп. 708738, д. 3, л. 35.

{354} Там же.

{355} Войска противовоздушной обороны страны, стр. 3.

{356} "Красная Звезда", 1973, 17 марта.