«Вредная девчонка в школе»

Вредная девчонка в школе (fb2) - Вредная девчонка в школе [litres] (пер. Светлана Ивановна Чулкова) (Вредная девчонка - 1) 2665K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Энид Блайтон

Энид Блайтон Вредная девчонка в школе

Enid Blyton

THE NAUGHTIEST GIRL IN THE SCHOOL

1940

Enid Blyton ® Text copyright

© Hodder & Stoughton Limited

Illustrations copyright © Hodder & Stoughton Limited

Enid Blyton’s signature is a Registered Trademark of Hodder & Stoughton Limited

First published in Great Britain in 1940 by George Newnes

© Чулкова С. И., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2019 Machaon ®

Предисловие От Крессиды Коуэлл, автора детского бестселлера «Как приручить дракона»

В девять лет я запоем читала книги Энид Блайтон. Так было с моим поколением, с поколением до меня, так продолжается до сих пор.

Родители привыкли подбирать книги для своих детей, но Энид Блайтон писала так, что дети сами делали правильный выбор. Она очень хорошо понимала детскую душу, и даже самый смирный ребёнок хотел походить на девочку по имени Элизабет Аллен. Признаюсь, я всем сердцем была на стороне этой маленькой озорной героини, когда она бунтовала против родителей, школьных директрис, своих сверстников или когда задавала жару на школьных собраниях. Знаете, я бы на её месте ещё и не то устроила!

Из всех серий Энид Блайтон мне больше всего нравилась именно «Вредная девчонка». Может, благодаря мифической школе Уайтлиф. В Уайтлиф всё устроено не так, как принято. Там, конечно, есть и директор и учителя, но всем в школе управляют сами дети. Например, они собирают деньги в общую копилку и, чтобы никому не было обидно, каждую неделю делят между всеми поровну. В Уайтлиф жить и учиться настолько интересно, что ты готов бежать туда вприпрыжку. Тем более что там можно повстречать несносную девчонку.

Надеюсь, что вас, как и меня когда-то, увлечёт эта серия и вы тоже будете зачитываться книгами Энид Блайтон.

Глава 1 Испорченный ребёнок

– Нет, Элизабет, даже не уговаривай. – Миссис Аллен покачала головой. – Твоя гувернантка права: ты испорченный, непослушный ребёнок, и тебе лучше пожить вдали от дома.

Элизабет оторопела. Что значит «пожить вдали от дома»? А как же пони, собака? И разве можно жить под одной крышей с совершенно незнакомыми детьми?

– Мама, пожалуйста, – взмолилась девочка. – Я буду слушаться мисс Скотт.

– Ты обещала это уже много раз, – возразила мама. – Мисс Скотт устала от тебя, Элизабет. Ну вот скажи: кто прошлой ночью подсунул ей в постель уховёрток?

Элизабет хихикнула.

– Она их ужасно боится. Но ведь это же глупо – они такие миленькие.

– Вот и засовывай их себе в постель. – Миссис Аллен нахмурилась. – Послушай, Элизабет. Ты знаешь, как мы с папой тебя любим. Ты наш единственный ребёнок. Наверное, мы сами виноваты, что так избаловали тебя.

– Мам, если вы отошлёте меня в этот пансион, я им такое устрою! Меня вмиг выгонят, – пригрозила Элизабет, тряхнув тёмно-русыми кудряшками.

Всё своё детство эта красивая голубоглазая девочка творила что хотела, и от неё сбежали, представьте, шесть гувернанток! «Но ты ведь можешь вести себя нормально, – приговаривали они. – Почему ты вечно грубишь и безобразничаешь?»

Мисс Скотт была шестой гувернанткой. Но и она устала.

Услышав глупые угрозы дочери, миссис Аллен совсем расстроилась. Она прекрасно понимала, что таких детей нигде не любят. И чем старше Элизабет становится, тем труднее её перевоспитать.

– Хватит тебе вариться в собственном соку. Ты должна жить в коллективе, – заключила мисс Аллен.

– Да зачем мне сдался этот коллектив? – угрюмо пробурчала Элизабет. Она сразу же вспомнила про свои трения со сверстниками. Дети шарахались от этой взбалмошной девчонки, а Элизабет в ответ смеялась им в лицо и обзывала малявками. А теперь её хотят засунуть в школу как в пасть крокодилу.

– Мам, пожалуйста, не отсылай меня, – взмолилась Элизабет. – Я буду слушаться мисс Скотт.

– Дорогая, мисс Скотт увольняется, а мы с папой на весь год уезжаем в командировку, – сказала мама. – И сейчас нет времени искать новую гувернантку. Так что учись приспосабливаться к новым обстоятельствам.

– Я не хочу учиться! И приспосабливаться не хочу! – скривилась Элизабет. – Я буду тупить, и меня отправят домой.

– Ну если ты хочешь усложнить себе жизнь – пожалуйста, – сухо ответила мама, поднимаясь с места. – Мы уже списались с руководством школы Уайтлиф. Тебя ждут на следующей неделе. Ну а теперь беги, позволь мне заняться делами.

Элизабет просто кипела от ярости. Не хочет она никуда уезжать! И как посмела мисс Скотт её предать? Может, стоит к ней подлизаться, чтобы она осталась? И Элизабет побежала искать гувернантку.

Мисс Скотт сидела за столом в своей комнате: перед ней лежала стопка коричневых чулок, и она вышивала на них именные метки.

– А это что такое? – удивилась Элизабет. – Вы же знаете, что я не ношу чулки!

– В школе Уайтлиф положено ходить в чулках.

Элизабет уставилась на чулки, а потом как обнимет мисс Скотт.

– Пожалуйста, не бросайте меня, – запричитала она. – Я знаю, что со мной тяжело, но я не хочу, чтобы вы уходили!

– Кажется, я догадываюсь, в чём дело, – сказала мисс Скотт, не отрываясь от рукоделия. – Твоя мама уже сообщила тебе новость про школу.

– Да, сообщила, – заныла Элизабет. – Но я туда не хочу!

– Так ты боишься? Ясно. – И мисс Скотт взяла следующий чулок.

Элизабет обомлела от таких слов, а потом как вскочит со стула.

– Это я-то боюсь?! – закричала она. – А когда я упала с пони или когда наша машина врезалась в насыпь?! Да я… Да я…

– Не кричи, пожалуйста, – поморщилась мисс Скотт. – При чём тут пони и машина? Я про школу. Там учатся благовоспитанные дети, а ты не умеешь себя вести. Там все делятся друг с другом, а ты и к этому не привыкла. Там не любят нерях и грубиянок. Вот ты и боишься.

– Неправда, я не такая! – воскликнула девочка, а потом прибавила: – Ну хорошо, отвезёте вы меня в эту проклятую школу, но я буду такой непослушной и такой ленивой, что меня в два счёта выгонят оттуда и мы снова будем вместе.

– Дорогая моя, я уезжаю, – сказала мисс Скотт, усердно работая иголкой. – Мне придётся жить в другой семье, воспитывать двух маленьких мальчиков. Вот отвезу тебя и сразу начну собираться. Ты же не можешь вернуться в пустой дом.

Элизабет вдруг разрыдалась. Она всхлипывала так громко, так жалостно, что мисс Скотт, которая привязалась к этой озорной девочке, не выдержала и обняла её.

– Ну, ну, не будь такой глупенькой, – приговаривала она. – Ничего страшного не произошло. Наоборот. Многим даже нравится учиться в коллективе. Вы будете вместе играть, вместе ходить на прогулки. Ты выберешь себе хобби, заведёшь подруг. У тебя же совсем нет друзей. Уайтлиф – хорошая школа.

– Нет, – всхлипнула Элизабет. – Меня никто не любит.

– Что за ерунда! У тебя прекрасные родители, души в тебе не чают. Просто надо было спрашивать с тебя построже. Ну посмотри, какая ты хорошенькая, а ведёшь себя будто дьяволёнок. Где же твоё доброе сердце?

Никто прежде не говорил Элизабет таких слов, и она даже растерялась, но почти сразу нашлась:

– А у меня и есть доброе сердце.

– Да, но об этом мало кто знает, – заметила мисс Скотт. – Ну беги, мне надо пересчитать чулки и вышить ещё метки на твоих ночных сорочках.

Элизабет с ненавистью посмотрела на чулки. Ни за что на свете она не наденет эту гадость. Пока мисс Скотт отвернулась к комоду, Элизабет схватила пару чулок, сколола мыски булавкой и потихоньку прицепила их к юбке гувернантки, а потом с хитрым видом удалилась из комнаты.

Достав из комода ночные сорочки, миссис Скотт вернулась к столу и для порядка решила пересчитать чулки.

– Раз, два, три, четыре, пять, – бормотала она. – Пять… а где шестая пара? Может, на полу? Нет. И на стуле тоже нет. Странно…

Мисс Скотт снова пересчитала чулки. Не хватало одной пары. Гувернантка открыла дверь и выглянула в холл. Элизабет стояла возле распахнутого шкафа и перебирала вещи.

– Элизабет, ты, случайно, не брала чулки? – поинтересовалась мисс Скотт.

– С чего бы это? – Элизабет сделала удивлённые глаза. – А что такое?

– Да одна пара куда-то исчезла. Ты уверена, что не выносила их из комнаты?

– Конечно нет, – соврала Элизабет, стараясь не рассмеяться. – Поищите у себя.

– Как же так?! – всплеснула руками гувернантка. – Придётся попросить у твоей мамы ещё одну пару.

И она поспешила вниз по лестнице, а сзади за ней волочился хвостик из чулок. Элизабет засунула голову в шкаф и дала волю смеху.

Гувернантка заглянула в комнату миссис Аллен:

– Простите, у вас не найдётся лишняя пара чулок для Элизабет? У меня почему-то их только пять.

– Но я же вам всё отдала, – удивилась мисс Аллен. – Может, вы их где-то уронили?

Мисс Скотт повернулась, чтобы уйти, махнув коричневым хвостиком.

– Одну минутку, мисс Скотт, – остановила её миссис Аллен. – А это что?

Она подошла к гувернантке и отцепила от её юбки чулки. Женщины переглянулись.

– Опять безобразничает, – сказала мисс Скотт.

– Увы, – вздохнула миссис Аллен. – Совсем от рук отбилась. Как вы думаете – мы правильно поступаем, отдавая её в школу?

– Даже не сомневайтесь, – успокоила её мисс Скотт. – Вот увидите, она переменится в лучшую сторону.

Проходя мимо, Элизабет случайно услышала эти слова и как стукнет по двери книгой.

– И не надейся, мамочка! – закричала она. – Я переменюсь не в лучшую сторону, а в худшую!

– Уж куда хуже, – расстроенно проговорила миссис Аллен.

Глава 2 Элизабет отправляется в школу

Что бы такое придумать, чтобы родители не отсылали её из дома? Когда Элизабет попробовала быть паинькой, мама сказала: «Такую девочку не стыдно и в люди отправить». Разозлившись, Элизабет облила чернилами подушки на тахте, продырявила гардины, в стаканчик с зубной щёткой гувернантки запустила трёх жуков, а в её туфли выдавила клей.

– Только школа её исправит! – гневно бормотала мисс Скотт, с трудом сдирая с себя туфли. – Какое счастье, что я уезжаю! Это не девочка, а настоящая фурия! А ведь может быть ангелом, если захочет.

Коричневый чемодан с наклейкой «Э. Аллен» уже стоял у дверей, а в картонке лежало угощение – пирог с чёрной смородиной, коробка шоколадных конфет, жестяная баночка с ирисками и пачка печенья.

– Обязательно угости девочек, – напомнила мисс Скотт.

– Ни за что, – завредничала Элизабет.

– Ну и пожалуйста, если хочешь прослыть жадиной, – вздохнула гувернантка.

Элизабет надела форменное пальто школы Уайтлиф. Прекрасно скроенное, оно отлично сидело на девочке (впрочем, как и все остальные наряды, которыми её баловали родители). Пальто было тёмно-синего цвета с жёлтым рантом по краю воротника и обшлагов, и в тон к нему имелась аккуратная шляпка с жёлтой лентой-ободком. На ногах у Элизабет были коричневые чулки и такие же коричневые ботинки со шнуровкой.

– Вылитая школьница! – сказала мама, довольно оглядывая дочь, но та стояла насупившись и зло глядела себе под ноги.

– И не надейтесь, – пробурчала Элизабет. – Меня всё равно оттуда выгонят.

– Не говори глупостей, – примирительно попросила мама, обняв свою любимую доченьку. – В конце четверти приеду тебя навестить.

– Ещё чего! – вспыхнула Элизабет. – Уж поверь мне, мамочка, домой я вернусь гораздо раньше, чем ты можешь себе представить.

Миссис Аллен расстроенно отошла от дочери, а та молча забралась в машину и отвернулась к окну. Перед уходом Элизабет успела обнять своего пса Тимми и поцеловала любимую канарейку, шёпотом поклявшись каждому из них:

«Я скоро вернусь, вот увидите! Я буду такой непослушной, что меня быстренько сплавят домой!»

Мисс Скотт села за руль, и машина тронулась с места. Через некоторое время они оказались на большом вокзале, где шипели и свистели поезда и сновали пассажиры. Общая суматоха подействовала на мисс Скотт, и она прибавила шагу.

– Нам нужен перрон, с которого отходит поезд до Лондона, – сообщила она.

Наконец на одной из платформ они увидели молодую учительницу, окружённую стайкой девочек разных возрастов. Все они были одеты в такие же, как у Элизабет, тёмно-синие пальто и шляпки с жёлтой лентой. Девочки оживлённо болтали, кроме двух, смущённо стоявших в сторонке и переминавшихся с ноги на ногу.

Запыхавшаяся мисс Скотт подбежала к учительнице:

– Доброе утро. Вы мисс Томас? Слава богу, успели. Вот, привела к вам Элизабет Аллен.

– Доброе утро, – с улыбкой произнесла учительница и протянула Элизабет руку: – Ну, дорогая, добро пожаловать в нашу дружную компанию.

Насупившись, Элизабет спрятала руку за спину. Учительница смутилась, а девочки замолкли, оглядывая незнакомку. Мисс Скотт залилась краской стыда и строго приказала:

– Элизабет, немедленно поздоровайся с учительницей.

Но Элизабет отвернулась и стала рассматривать подъезжающий поезд.

– Вы уж извините, мисс Томас, – вкрадчиво произнесла мисс Скотт. – Она единственный ребёнок в семье. Совершенно испорченный и очень домашний. Не хочет ехать в школу, и всё тут.

Мисс Томас понимающе кивнула. Она вовсе не обиделась и хотела ответить мисс Скотт какой-нибудь любезностью, но тут к ней подлетел мужчина с четырьмя мальчиками.

– Доброе утро всем! А вот и моя банда, – торопливо проговорил он. – Простите, я должен бежать, опаздываю на обратный поезд. Пока, мальчики!

– До свидания, сэр! – хором ответили те.

Мисс Скотт удивлённо вскинула брови:

– Так у вас и мальчики? И сколько же их?

– Эти четверо и ещё несколько. Они стоят чуть дальше, с мистером Джонсом, – пояснила учительница.

Мальчики произвели на мисс Скотт самое благоприятное впечатление. Они были одеты в тёмно-синие пальто и кепи с жёлтыми кокардами.

– Должна признаться, я за совместное обучение детей, – заметила мисс Скотт. – Прекрасно, прекрасно. Ведь у Элизабет нет ни брата, ни сестры, и теперь она вольётся в огромную дружную семью.

– О да, – улыбнулась мисс Томас. – И уж поверьте, с вашей Элизабет они вмиг снимут лишнюю стружку.

Элизабет насупилась: ничего себе заявочки!

– Ну что, дети, не пора ли нам садиться в поезд? – сказала учительница.

Дело в том, что школа Уайтлиф забронировала для своих учеников целых пять вагонов: три для девочек и два для мальчиков. Элизабет и не заметила, как толпа унесла её прочь от гувернантки. Та поспешила следом, только и успев крикнуть:

– До свидания, Элизабет! Постарайся быть умницей!

Девочка забралась в вагон и обернулась.

– До свидания, – упавшим голосом произнесла она. Элизабет вдруг почувствовала себя такой маленькой и несчастной. – До свидания! – И она отчаянно замахала руками: – Не переживайте, я скоро вернусь!

– Ещё чего выдумала, – фыркнула напирающая сзади толстушка. – Эта четверть самая длинная.

– Ну и что, я всё равно вернусь, – огрызнулась Элизабет. Ей вдруг захотелось убежать, но с одной стороны она была зажата толстушкой, а с другой – тощей долговязой школьницей. Элизабет ненавидела тесноту. И ещё: как она запомнит всех этих девочек по именам? А мальчишки – это вообще ужас! Ну ничего, она ещё всем покажет!

Элизабет прошла в вагон и присела в уголке. Поезд тронулся, ритмично постукивая колёсами. Девочки болтали без умолку, потом кто-то пустил по кругу конфеты, но Элизабет отказалась от угощения.

– Ладно тебе, возьми хоть одну, – подзадоривала толстушка, которая как раз и угощала. – Сладкое полезно для злючек вроде тебя.

Все засмеялись, а Элизабет принялась поедать обидчицу глазами.

– Рут, оставь новенькую в покое, – вмешалась девочка постарше, примостившаяся напротив Элизабет.

– Подумаешь, – фыркнула толстушка. – Вот Белинда тоже новенькая, но не строит из себя немую.

На помощь пришла мисс Томас:

– Рут, не задирайся.

И толстушка заткнулась.

Ехали так долго, что все притомились. Наконец поезд остановился на какой-то загородной станции, и дети высыпали на перрон. Девочки перемешались с мальчиками, оживлённо переговариваясь.

– Дети, не растягивайтесь! – попросила мисс Томас, подталкивая отставших в сторону ворот, за которыми притормозил огромный автобус с табличкой «Школа Уайтлиф». Элизабет постаралась сесть подальше от толстушки Рут. «Какая противная эта Рут. Да и Белинда тоже». Если честно, ей вообще тут никто не нравился. И что они на неё так таращатся?

Взревел мотор, и автобус тронулся с места. Миновав небольшой городок, он свернул на шоссе, тянувшееся среди леса. Когда лес закончился, дорога пошла в гору: впереди виднелось большое красивое здание, похожее на старинный особняк. Это и была школа Уайтлиф. Скоро уже можно было разглядеть увитые плющом красные кирпичные стены, на которых играли яркие блики апрельского солнца. Вдоль фасада тянулась широкая терраса с размашистой лестницей, за ней начиналась просторная, аккуратно постриженная лужайка.

– Старый добрый Уайтлиф! – выдохнула Рут, не в силах оторвать глаз от столь прекрасного зрелища.

Автобус проехал под высокой аркой и остановился возле лужайки. С весёлым гомоном ребята высыпали из автобуса и побежали вверх по ступенькам.

И вдруг Элизабет обнаружила, что её ладошка покоится в руке мисс Томас.

– Добро пожаловать в Уайтлиф! – подбодрила её учительница. – Не хмурься. Тебе тут понравится.

– Ни за что на свете, – проворчала Элизабет и отдёрнула руку. Признаться, не самое лучшее начало.

Глава 3 Смородиновый пирог

Было уже половина первого, и все проголодались. Детям велели помыть руки, привести себя в порядок и пройти в столовую.

– Айлин, присмотри, пожалуйста, за тремя новенькими, – попросила мисс Томас.

Айлин, высокая девочка с добродушным лицом и копной светлых кудряшек, оглядела вновь прибывших – Белинду, Элизабет и Хелен – и легонько подтолкнула их в сторону коридора.

– Давайте поторапливайтесь.

Хочешь не хочешь – пришлось поторапливаться.

Уборная была чистой и просторной, с белыми кафельными стенами и длинным рядом раковин, над которыми висели зеркала.

Элизабет включила воду и начала умываться. Она чувствовала себя совершенно одинокой. Хелен без умолку болтала с Белиндой, напрочь игнорируя Элизабет и уже решив про себя, что нечего иметь дело с этой злючкой.

Потом девочки проследовали в столовую, и уже через минуту туда шумной гурьбой влетели мальчишки.

– Внимание: сегодня рассаживаемся произвольно, – объявила высокая худая директриса, которую звали мисс Белл.

Дети дружно набросились на еду. На первое был горячий ароматный суп, на второе – говядина с морковной подливкой, клёцки с картошкой и жареным луком, на третье – рисовый пудинг с густым золотистым сиропом. Элизабет ела с аппетитом, хотя дома пудинг наверняка бы отвергла.

Сегодняшний день всё ещё считался каникулами, и в столовой стоял шум и гвалт.

– А мне на Пасху подарили щенка, – похвасталась девочка со смешливым лицом и ямочками на щёчках. – Представляете, папа засунул его в коробку в виде пасхального яйца и перевязал подарок красной ленточкой. Вот смеху-то было, когда оттуда выпрыгнул щенок!

– А мой новый велосипед не влез в пасхальное яйцо, – сказал круглолицый мальчик, и все рассмеялись, кроме Элизабет.

Белинда без умолку болтала с Хелен, а Элизабет они по умолчанию исключили из круга своего общения. Та сидела с таким страдальческим видом, что Айлин не выдержала и ласково спросила:

– А тебе что подарили на Пасху?

– Мне? Морскую свинку. И у неё мордочка точь-в-точь как у мисс Томас, – нарочито громко ответила Элизабет.

Все замолчали. Сзади кто-то неловко хихикнул. От таких слов у мисс Томас вытянулось лицо, но она ничего не ответила.

– Скажи спасибо, что ты новенькая, иначе бы мы тебе устроили, – возмущённо проговорила незнакомая девочка за соседним столом. – Ты грубиянка каких свет не видывал!

Элизабет покраснела. Она ведь специально нагрубила, но совсем не подумала, что может получить отпор. С трудом сдержавшись, девочка вернулась к рисовому пудингу, и через минуту все про неё забыли.

После обеда дети разошлись по комнатам распаковывать вещи.

– Мисс Томас, а куда вести новеньких? – спросила Айлин.

– Так, минуточку… – Учительница сверилась со списком. – Элизабет Аллен, Белинда Грин, Хелен Марсден отправляются в шестую комнату к Джоан Таунсенд, Рут Джеймс и Норе О’Салливан. За главную у них Нора.

– Эй, Нора, привет! – Айлин окликнула проходящую мимо высокую темноволосую девочку. – Забирай вот этих. Ты же главная в шестой комнате?

– Разве незаметно? – иронично ответила Нора и вперилась взглядом в Элизабет. – А, так это ты, как там тебя, нагрубила мисс Томас?! Советую подбирать слова, потому что я такого не потерплю!

– Что хочу, то и говорю! – заносчиво произнесла Элизабет. – И ты мне не указ.

– Да неужели? – Тёмно-синие глаза Норы гневно вспыхнули. – Поначалу вы все так думаете. Следуйте за мной, я объясню вам ваши обязанности.

Девочки поднялись по винтовой дубовой лестнице на второй этаж, прошли по коридору, и Нора распахнула перед новенькими дверь с табличкой «6».

Просторная, с высоким потолком комната выходила окнами в сад. Шесть синих занавесок, отодвинутых к стене, разделяли комнату на отдельные зоны. Невысокие белые кровати с пуховыми одеялами и цветастыми синими покрывалами. Рядом с каждой кроватью – индивидуальный комод. Комоды тоже очень симпатичные: белого цвета, с массивными деревянными ручками. В углу – три раковины для умывания, а вдоль торцевой стены – шесть узких платяных шкафов. Паркетный пол под коричневой мастикой отполирован до блеска, а в ногах возле каждой кровати постелен синий шерстяной коврик. Элизабет предстояло делить комнату с пятью девочками, и это было похоже на маленькое приключение.

– Ваш багаж – возле кроватей, – быстро проговорила Нора. – Раскладывайте всё аккуратно. Раз в неделю я буду проверять все ящики и полки, чтобы избежать бардака. На комоде разрешается держать не более шести предметов. Расчёска, фотография, какой-нибудь сувенир и прочее.

«Вот ещё! – подумала про себя Элизабет, вспомнив про свой захламлённый комод. – Что захочу, то и поставлю».

Элизабет принялась распаковывать вещи. Дома этим занималась гувернантка, но оказалось, что наводить уют очень даже интересно. Она старательно разложила по ящикам свой гардероб: стопку чулок, кофточки, майки и, конечно, любимые полосатые носки. Платья и пальто перекочевали на плечики в шкафу.

Тут в комнату влетели ещё две девочки – толстушка Рут и рыжая в конопушках, которую Элизабет не знала.

– Привет, Нора, – сказала рыженькая. – Ура, ура, в этой четверти я буду жить с тобой.

– Привет, Джоан, – ответила Нора. – Отлично, а теперь займись тем же, чем и остальные. Привет, Рут. Ну что, опять будешь разбрасывать вещи по всей комнате?

Рут добродушно рассмеялась и подбежала к своему чемодану.

Пока девочки обустраивались, Нора прочла им краткую лекцию о школе.

– Уайтлиф не очень большой пансион, зато весьма престижный. Мы учимся вместе с мальчиками, а ещё играем против них в теннис и крикет. В прошлом году мы обыграли их в теннис, а в этом у нас не очень сильная команда. Кто-нибудь из новеньких умеет держать в руках ракетку?

Оказалось, что умеют все, кроме Белинды.

Нора ловко развешивала свои платья, продолжая вводить новеньких в курс дела.

– Независимо от того, сколько вам дали денег родители, в неделю можно тратить не более двух фунтов.

– Это почему? – удивилась Белинда. – Может, я захочу потратить больше.

– Не получится, – твёрдо ответила Нора. – У нас равноправие. Деньги мы сдаём в общий котёл, и раз в неделю каждый получает на карманные расходы. Иногда, если вас оштрафуют, можно остаться ни с чем.

– Что ещё за штрафы? – удивилась Хелен. – Нас директора штрафуют или как?

– Нет, не так, – терпеливо продолжала Нора. – Раз в неделю, а по необходимости и чаще, мы проводим общее собрание. Выслушиваем жалобы и претензии, и если кто набедокурил, того штрафуем. Мисс Белл и мисс Бест присутствуют на собраниях, но у них нет права голоса. Мы, дети, сами всё решаем.

Элизабет изумлённо уставилась на Нору. Как так? Детей должны наказывать взрослые, хотя её саму ни разу в жизни не наказывали.

– Если вам не хватает денег на что-то важное, – продолжала Нора, – тогда этот вопрос выносится на голосование. Например, ты, Белинда, сломала свою теннисную ракетку. Ты обращаешься к собранию, и жюри определяет, дать тебе денег или нет. Но, поскольку ты не умеешь играть в теннис – это я для примера говорю, – тебе откажут.

– Понятно, – кивнула Белинда, немного задетая за живое. Но в принципе эта идея показалась ей справедливой. – Кстати, а где хранить сладкое? У меня тут много всего, буду угощать.

– Это ты молодец, – одобрительно кивнула Нора. – Сладкое мы уносим в комнату отдыха. Там у нас большой буфет и много пустых жестяных коробок, больших и маленьких. В полдник мы устраиваем чаепитие. Пойдёмте покажу. Элизабет, ты привезла сладкое?

Элизабет немного замялась. Ей было так интересно слушать про школу, что она чуть не забыла о своём коварном плане.

– У тебя что, ничего нет? – переспросила Нора.

– Нет, почему же, у меня целая коробка, но я сама всё съем.

Девочки удивлённо уставились на Элизабет.

– Сама так сама, нам чужого не надо, – хмыкнула Нора. – Да и мало ли что: вдруг ты подсыплешь нам яду.

Глава 4 Неприятности

Нора подошла к комоду Элизабет и обнаружила там зеркало, две расчёски, гребень для волос, три фотографии в рамках, флакончик духов, две вазочки и щётку для одежды.

– Вы только посмотрите! Бедный ребёнок не умеет считать до шести! – воскликнула Нора. – У неё на комоде одиннадцать предметов.

– Я умею считать, – вспыхнула Элизабет. – Раз, два, три, четыре, пять, шесть.

Девочки прыснули от смеха.

– И правда умеет! – хмыкнула Нора. – А вычитать тебя учили? Сколько будет одиннадцать минус шесть? Пять. Вот и убери пять предметов.

– Не буду я ничего убирать, – буркнула Элизабет.

– Ах, не будешь?! Тогда я тебе помогу. – Нора была ирландкой и тоже, между прочим, с норовом. Она смела с комода пять лишних предметов (три фотографии и два флакончика духов), засунула их в сундук возле окна и заперла всё на ключ. – Это за то, что некоторые не умеют правильно считать, – заключила она.

Элизабет была в бешенстве.

– А ну верни фотографии! Там мои папа с мамой и любимый пони!

– Не-а. – Нора сунула ключ в карман. – Извинись, посчитай до шести, тогда верну.

– Не буду, – огрызнулась Элизабет.

– Как хочешь. Девочки, понесли сладкое.

– Моё останется тут, – заявила Элизабет.

– Тогда оно тоже отправится в сундук, – предупредила Нора. – Не устанавливай тут своих правил.

Элизабет надулась. Потом взяла картонку со сладким и отправилась за остальными. С этой Норой не поспоришь.

Дверь в комнату отдыха была распахнута настежь, и там царил весёлый галдёж. Войдя, Элизабет увидела просторное помещение с мягкой мебелью, огромным пушистым ковром, а вдоль стен стояли буфеты и книжные шкафы.

В углу на проигрывателе крутилась пластинка с красивой мелодией – из тех, что наигрывала дома мама Элизабет. У девочки вдруг сжалось сердце.

«Не беда, – подумала она. – Я тут ненадолго. Главное, помнить: я – вредная девчонка».

– Вот, держите! – Нора начала выгребать с полок пустые коробки. – Хелен, это тебе! Элизабет, держи! А тебе, Белинда, самую большую.

Девочки стали перекладывать сладости. Нора взяла полоску клейкой ленты, налепила её на своей коробке сбоку и написала: «Нора О’Салливан».

– Понятно? Делайте как я, – скомандовала она.

Потом Рут предложила новеньким устроить экскурсию по школе. Белинда с Хелен взялись за руки как старые подружки, и Элизабет почувствовала себя белой вороной. Любопытство пересилило. Наступив на собственную гордость, Элизабет потащилась за остальными.

– А вот наш класс, – сказала наконец Рут, распахнув дверь перед новенькими.

Элизабет переступила порог: из огромных окон на неё хлынул солнечный свет. Если у неё в комнате была одна парта, то здесь – целых пятнадцать, а грифельная доска оказалась в пять раз больше, чем у мисс Скотт.

– Наша классная руководительница – мисс Рейнджер, – доложила Рут. – И она очень строгая, сразу говорю. Нора с нами не учится, потому что старше нас на два года. Она суперская, правда?

– Ага, – согласились Хелен с Белиндой, а Элизабет промолчала. Она была другого мнения о Норе.

– А тут у нас спортзал, – продолжала Рут свою экскурсию.

Элизабет никогда в жизни не видела в одном месте сразу столько шведских стенок, подвесных канатов, брусьев и других спортивных снарядов. Вообще-то она любила попрыгать, побегать и забраться куда-нибудь повыше. Значит, до отъезда есть где отвести душу.

Девочки заглянули в пару комнат, где жили другие дети, а дальше начиналась запретная взрослая территория.

– После полдника новеньких вызовут в директорскую, – предупредила Рут. – Но вы не бойтесь – мисс Белл и мисс Бест славные.

Пока оставалось время, девочки успели увидеть поле для крикета, теннисные корты и уголок сада. А когда прозвенел звонок на полдник, у всех уже урчало в животе.

– Быстро умываемся и приводим себя в порядок, – сказала Рут. – Элизабет, что за ужас у тебя на голове?

«Сама ты ужас», – подумала оскорблённая Элизабет, но всё же поспешила наверх.

– Я привезла шоколадный торт, пальчики оближешь! – объявила Белинда. – Пожалуйста, угощайтесь!

– А у меня домашний креветочный паштет, – похвалилась Рут. – Его можно есть ложками!

Собственный пирог с чёрной смородиной как-то сразу поблёк на фоне шоколадного торта и креветочного паштета, поэтому Элизабет прибавила шагу, надеясь, что ей перепадёт пара кусков великолепного торта Белинды.

На длинных столах с белыми скатертями стояли горшочки со сливовым джемом, тарелки с щедрыми ломтями ржаного хлеба, кубиками масла и кексами.

Ребята гремели коробками, доставая свои угощения.

Каждый сел где хотел, и только Нора заняла место во главе стола.

Все вознесли молитву и приступили к чаепитию, тихо переговариваясь.

– Да, чуть не забыла! – вдруг сказала Нора, хлопнув ладошкой по столу. – Элизабет Аллен не хочет делиться, поэтому ничего у неё не просите.

Дети дружно покосились на Элизабет. Она меланхолично жевала хлеб с маслом, стараясь казаться равнодушной. Рут открыла большую банку с креветочным паштетом. Запах был обворожительный. Попробовали все, кроме Элизабет.

Белинда пересчитала всех присутствующих за столом – их было одиннадцать – и разрезала торт на десять равных частей, не беря в расчёт Элизабет. Та молча потянулась к своему смородиновому пирогу. И хотя пирог был вкусный, кусок в горло не лез. Ей очень хотелось поделиться с остальными. Одно дело быть несносной девчонкой, а вот жадиной…

– Хочешь кусочек? – предложила она Рут.

Девочка удивлённо уставилась на Элизабет:

– С чего бы это? Нет, спасибо, мне не хочется.

Элизабет повернулась к Белинде с тем же предложением, но Белинда отрицательно покачала головой.

Элизабет протянула тарелку Хелен, но та лишь скорчила мину и отвернулась.

И Элизабет осталась одна со своим смородиновым пирогом – лишь кусочек надкусила.

Прозвенел звонок. Мисс Томас отпустила всех, кроме новеньких:

– А вы ступайте в комнату отдыха и ждите, когда вас вызовут на беседу, – сказала она.

Хелен, Элизабет, Белинда, Кеннет и Роналд отправились в комнату отдыха и включили проигрыватель. От нечего делать Белинда начала дурачиться и смешить остальных ребят.

Потом в комнату заглянула старшеклассница и велела подойти к учительской.

– Постарайтесь показать себя с лучшей стороны, – посоветовала она.

«Ишь какая умная, – подумала Элизабет. – Вот возьму и покажу себя с самой худшей стороны».

Первой вызвали Белинду. Скоро она выпорхнула из учительской, радостная и счастливая.

– Заходи, Элизабет, – сказала она. – И пожалуйста, веди себя прилично.

Глава 5 Грубиянка

Толкнув дверь, Элизабет вошла в просторную учительскую. Девочка невольно залюбовалась красивыми картинами на стенах, уютными диванчиками, на которых были разбросаны маленькие подушки-думки в цветастых чехлах. Мисс Белл и мисс Бест примостились на стульях возле окна.

– Ну, здравствуй, Элизабет, и добро пожаловать в школу Уайтлиф, – сказала мисс Белл, довольно молодая симпатичная женщина. Мисс Бест была постарше и обладала обворожительной улыбкой, хоть и старалась казаться строгой.

– Присаживайся, Элизабет, – предложила девочке мисс Бест. – Ты успела с кем-нибудь подружиться?

– Нет, я ни с кем не подружилась, – ответила девочка, опускаясь на стул рядом.

– Ну, это дело поправимое, – примирительно сказала директриса. – Оглянуться не успеешь, как заведёшь себе много друзей. Тебе у нас понравится.

– Нет, не понравится, – ответила Элизабет.

– Какая ты забавная! – рассмеялась мисс Белл. – Дорогая, не надо хмуриться! В Уайтлифе столько всего интересного. Главное – старайся и учись хорошо.

– Не буду, – продолжала упрямиться Элизабет, чувствуя, как от стыда горят уши. – Уж в чём я постараюсь, так это поскорее убраться отсюда. Я буду такой несносной, что вы сами с радостью избавитесь от меня.

Элизабет с вызовом посмотрела на директрис, ожидая, что вот сейчас они затрясутся от злости и будут готовы прибить её за такие слова. Но вместо этого обе женщины зашлись в весёлом смехе.

– Ох, Элизабет, ну и чудачка же ты! – произнесла наконец мисс Белл, вытирая выступившие на глазах слёзы. – Надо же, такая милая и такая смешная. И что же ты собираешься учинить?

– Я ещё не придумала, но мне всё равно, даже если вы меня накажете, – обиженно произнесла Элизабет.

– Мы никого не собираемся наказывать. – Мисс Бест вдруг стала серьёзной. – Разве ты не в курсе?

– Нет, – ответила Элизабет недоумевая. – Здесь не принято наказывать детей?

Мисс Бест улыбнулась:

– Только не мы. В Уайтлифе всем заправляют дети. Каждую неделю они проводят собрание и сами решают, как поступить с нерадивым учеником. Поэтому, если ты хочешь кого-то довести, дело твоё. Нас это не коснётся.

– Это же не по правилам, – возразила Элизабет. – Взрослые главнее детей.

– Да, только не в нашей школе, – покачала головой мисс Белл. – Ну что ж, Элизабет, ступай. Надеемся, в один прекрасный день мы будем гордиться тобой, как бы ты этому ни противилась.

Ничего не ответив, Элизабет покинула комнату. Что ни говори, а ей понравились мисс Белл и мисс Бест. Если бы она выкинула что-нибудь из ряда вон выходящее, возможно, ей было бы не до симпатий. Но какие же тут все странные, в этом Уайтлифе!

Оказавшись в коридоре и увидев под дверью Хелен, Элизабет кинула ей:

– Можешь заходить. Красавица и Чудовище ждут тебя не дождутся.

– А-ха-ха! – засмеялась Хелен. – Красавица и Чудовище![1] Классно придумано!

Ну вот, здрасте пожалуйста. Намеревалась сказать гадость, а заработала комплимент. Кто знал, что в школе всем учителям дают прозвища! Элизабет чуть было не прониклась к Хелен, но решила больше не попадаться на удочку.

До семи вечера она бродила одна, а потом прозвенел звонок на ужин.

В столовой царило оживление. Снова гремели жестяные коробки со сладким, на столах дымились чашки с какао, на тарелках горкой лежали порезанные хлеб, сыр и масло, а если кто не хотел какао – можно было налить себе компот из кувшина.

Когда Хелен пересказала шутку о Красавице и Чудовище, все дружно засмеялись и повернули головы к Элизабет. Та смущённо покраснела.

– Молодчина, Элизабет! – похвалила Нора. – Мисс Белл и впрямь красивая, а мисс Бест, надо признать, не очень.

Элизабет непроизвольно улыбнулась. Надо же – её опять хвалят сверстники. Хотя вряд ли сами директрисы были бы в восторге от подобных прозвищ.

Ужин длился до полвосьмого, а затем все перешли в комнату отдыха.

– Элизабет, пойди посмотри расписание, у всех отбой в девять, – сказала Нора. – Я ложусь в половине десятого, поэтому к моему приходу вы должны быть в своих кроватях.

– Я не хочу так рано ложиться, – возразила Элизабет. – Дома я укладываюсь за полночь.

– Это вредно для здоровья, – заметила Нора. – Теперь ясно, почему ты такая. Мне мама говорила, что от недосыпа портится характер.

Элизабет подошла к расписанию. Да, отбой в девять. Ну что ж – отличный повод взбунтоваться!

Элизабет отправилась в сад. Забравшись на качели, она стала раскачиваться всё выше и выше. Погода стояла тёплая, светило вечернее солнышко, и девочка тихонько мурлыкала под нос какую-то песенку. Вдруг из-за кустов выскочил незнакомый мальчик и строго посмотрел на Элизабет:

– Разве ты не в курсе, что скоро отбой?

– Отстань, – огрызнулась Элизабет.

– Немедленно отправляйся к себе в комнату. Я, между прочим, староста.

– Староста? В смысле – старый?

– Сама ты старая. Я слежу за порядком, чтобы некоторые не очень-то распускали свой хвост. И могу пожаловаться собранию.

– Подумаешь, – фыркнула Элизабет и на лету лягнула мальчика ногой, да так, что тот повалился на землю.

Она залилась злорадным смехом. Мальчик поднялся, стащил её с качелей и дёрнул за волосы.

– А ну марш отсюда! – сердито проговорил он. – И скажи спасибо, что я не оттаскал тебя за нос.

Поджав губы, Элизабет поплелась в здание школы. Часы в холле уже показывали пятнадцать минут десятого. А в полдесятого явится эта мымра по имени Нора.

Взбежав по лестнице, Элизабет проскользнула в комнату номер шесть. Рут, Джоан, Белинда и Хелен уже лежали в своих «комнатках» за занавесками, болтая о своём о девичьем.

– Элизабет, ты чего так поздно? – Рут отодвинула рукой занавеску. – А если б тебя староста застукал?

– Неизвестно, кто кого застукал, – усмехнулась Элизабет. – Я каталась на качелях и пнула его, так что он упал.

– Ты что? – ахнула Рут. – Он пожалуется на тебя собранию.

– Плевать я хотела на ваши дурацкие собрания, – сказала как отрезала Элизабет и нырнула в кровать. Потом она вдруг вспомнила про свои фотографии, подошла к окну и попыталась открыть сундук. В этот самый момент в дверях показалась Нора.

– Привет, дорогая, – обратилась она к Элизабет. – Хочешь получить назад свои вещи? Тогда тебе придётся извиниться.

В ответ Элизабет скорчила рожицу и удалилась к себе, задёрнув занавеску.

– Надо же, как вежливо, – съехидничала Нора. – Надеюсь, завтра ты встанешь с правой ноги.

Было слышно, как скрипнула Норина кровать, часы внизу пробили половину десятого.

– Всем спать, – приказным тоном произнесла староста.

Глава 6 Начало занятий

На следующее утро, проснувшись, Элизабет не могла понять, где она. Ах да, ненавистное место под названием Уайтлиф.

Прозвенел звонок, а потом раздался голос Норы:

– Всем подъём! Девочки, шевелитесь, на сборы всего полчаса.

Но Элизабет продолжала лежать, натянув на подбородок одеяло.

Нора отдёрнула занавеску:

– Элизабет Аллен, ты будешь вставать или нет?

– Не буду, – упорствовала Элизабет. – Ты что, староста? – язвительно добавила она.

– Поднимайся, не зли меня.

Элизабет в ответ даже не шевельнулась. Нора молча кивнула пухленькой Рут: девочки ухватились за матрас, и Элизабет съехала на пол. Вскочив на ноги, она замахнулась на Нору, но крепкая юная ирландка быстро перехватила запястье бунтарки.

– Не глупи, – предупредила она. – Быстро одевайся, а то не поздоровится!

Элизабет решила не связываться. Она молча оделась, почистила зубы, причесалась. Уже на лестнице её окликнула Нора:

– Элизабет! Приберись у себя на комоде. Или хочешь, чтобы я и остальные вещи спрятала под замок?

Элизабет пришлось вернуться в комнату. «Интересно, заметила Нора, что я в полосатых носках?»

Но староста так спешила, что не посмотрела на ноги Элизабет. Зато когда Элизабет вошла в столовую, все увидели её голые щиколотки и стали показывать на неё пальцем. Мисс Томас удивлённо подняла брови и подозвала девочку:

– Элизабет, ты нарушаешь правила. После завтрака надень, пожалуйста, чулки.

Но вредная девчонка не собиралась сдаваться. Вернувшись в комнату, она так долго застилала кровать, что довела Нору до белого каления.

– Хватит валять дурака! – не выдержала староста. – И переоденься в чулки. Ты глупенькая, что ли? Или притворяешься?

– Сама ты глупенькая, – ответила Элизабет. – В чулках мне жарко.

– Да оставь ты её в покое, Нора, она же маленькая, – язвительно заметила Рут. – А все малышки ходят в полосатых носочках. Зато теперь каждый будет знать: вот идёт крошка Элизабет, которой скоро стукнет одиннадцать.

Нора рассмеялась:

– И правда. Поступай как знаешь, Элизабет.

И девочки, весело переговариваясь, ушли. Оставшись одна, Элизабет призадумалась. Ей уже не терпелось снять эти дурацкие носочки. Она ведь не маленькая!

Присев на кровать, она сердито сдёрнула с себя носки и натянула чулки. Ну вот, они её переиграли!

Элизабет поспешила в спортзал на линейку, думая, что все будут пялиться на неё, но никому не было до неё дела. Дети спели школьный гимн, произнесли молитву, а мисс Бест прочитала отрывок из Библии. После этого устроили перекличку.

На линейке мальчики стояли отдельно от девочек, а взрослые расположились вдоль стены. Кроме учителей там была старшая медсестра в тёмном длинном платье, в белом фартуке и в белой накрахмаленной шапочке из хлопка. За добрый нрав эту пожилую женщину прозвали Матроной, и та вовсе не возражала.

После линейки концертмейстер заиграл на пианино бодрый марш, дети стали организованно покидать зал, а Элизабет ещё подумала, что ей, пожалуй, нравится эта мелодия. Интересно, в Уайтлифе преподают музыку? Элизабет умела играть на фортепиано, но скорее не благодаря, а вопреки мисс Скотт, начисто лишённой слуха.

Дети начали расходиться по классам.

– Давай поторопись, – сказала Рут и легонько подтолкнула Элизабет.

В классе оказалось пятнадцать учеников – шесть мальчиков и девять девочек.

– Чур, я тут сижу! – выкрикнула Рут и заняла парту у окна. «Старики» садились где хотели, а вот новеньким следовало дождаться мисс Рейнджер. Услышав в коридоре тяжёлые шаги, Рут подхватилась и распахнула перед учительницей дверь. В класс вошла полноватая женщина средних лет со старомодными светлыми буклями.

– Доброе утро, – сказала она.

– Доброе утро, – хором ответили дети – все, кроме Элизабет.

Мисс Рейнджер рассадила новеньких. На радость Элизабет ей досталась самая дальняя парта. «Отлично, отсюда удобно хулиганить», – усмехнулась она про себя и решила действовать не откладывая.

Всем раздали учебники.

– Начнём с чтения, я хочу проверить новеньких, – пояснила мисс Рейнджер. – Потом будет диктант, а после этого – арифметика.

Следует заметить, что Элизабет прекрасно читала, писала и любила арифметику, но дома ей не перед кем было похвастаться. Поэтому сегодня, когда до неё дошла очередь, Элизабет блестяще прочитала текст со множеством сложных слов.

– Очень хорошо, – похвалила её учительница.

С диктантом Элизабет также справилась без труда – текст оказался даже слишком простым для неё. Пробежав глазами работу новенькой ученицы, учительница подписала внизу: «Очень хорошо». И хотя Элизабет была приятна похвала, про свой план она не забыла. «Если я продолжу в этом же духе, не видать мне дома как собственных ушей», – решила она.

Что бы такое выкинуть? Элизабет посмотрела на Рут, сидевшую у окна, и у неё родилась идея. Прижав к столу линейку и отогнув её назад, она пульнула ластиком в её сторону, попав девочке в ухо.

Рут ойкнула и обернулась. С задней парты ей строила рожицы Элизабет. По классу прокатился лёгкий смешок.

Осмелев, Элизабет скатала бумажный шарик и кинула им в Хелен, но та крутанула головой, и шарик приземлился на стол мисс Рейнджер. Учительница строго обвела взглядом класс.

– Кто это сделал?

Все молчали, Элизабет тоже.

– Кто это сделал? – повторила учительница громче.

Мальчик с соседней парты толкнул Элизабет в бок и прошипел:

– Признавайся, иначе из-за тебя нас всех оставят после уроков.

И тогда Элизабет ничего не оставалось, как встать и сознаться.

– Что ж, хочу предупредить тебя, Элизабет, – сказала мисс Рейнджер. – Я не допущу подобного поведения. Все знают, что на уроке баловаться запрещено. Больше так, пожалуйста, не поступай.

– Что хочу, то и делаю, – заносчиво ответила Элизабет.

Все оторопели от такой наглости. Мисс Рейнджер вскинула удивлённый взгляд на Элизабет:

– Видно, тебе скучно, вот ты и маешься от безделья. Выйди из класса и подумай, хочешь ты учиться или нет. Можешь прохлаждаться там сколько угодно, а другим не мешай, им есть чем заняться. Дети, попрошу всех достать краски.

Захлопали дверцы парт, и Элизабет подумала, что ей тоже хочется рисовать, тем более что у неё это хорошо получается.

– Элизабет, я просила тебя покинуть класс, – повторила мисс Рейнджер.

Делать нечего – пришлось подчиниться.

– Когда разберёшься со своим поведением, можешь вернуться, – добавила учительница.

Элизабет долго стояла, подпирая собой стену в коридоре, и маялась. Не сбежать ли на улицу, там хоть на качелях покататься можно? Да, но вдруг она натолкнётся на Красавицу и Чудовище? Вот умора! Всё-таки уже есть результат – сперва её выгнали с урока, а потом и из школы попрут!

Но вскоре Элизабет заскучала. За дверью слышалось перешёптывание детей: они рисовали розовые и синие люпины, специально принесённые учительницей. Элизабет не выдержала и приоткрыла дверь.

– Я буду хорошо себя вести, – пообещала она.

Мисс Рейнджер молча кивнула, а потом сказала:

– Садись на своё место. Рисование ты уже пропустила, займёшься арифметикой.

«Но я хочу рисовать! – подумала Элизабет. – Ах так? Да я… Да я… Что бы такое придумать?»

Глава 7 Первое собрание

В актовом зале проводили первое после каникул собрание. Присутствовали все. Мисс Белл, мисс Бест и завуч мистер Джонс расположились в последнем ряду и, кажется, мало интересовались происходящим.

– Ты не думай, на самом деле они внимательно за всем следят, – прошептала Рут Белинде, которая и без того немного струхнула.

Во главе собрания сидели два председателя – Рита, строгая старшеклассница, и Уильям, в глазах у которого то и дело плясали смешинки. На столе перед ними лежали судейский молоток, огромный гроссбух, пачка чистых бумажных листов и большая коробка для сбора денег.

Всё было по-серьёзному, как на судебном заседании. Роль присяжных выполняли школьные старосты, шесть мальчиков и шесть девочек, собравшихся за круглым столом перед сценой.

Сначала Элизабет хотела «откосить» от собрания, но любопытство взяло верх. В коридоре висело объявление: «Просим сдать все свои деньги», поэтому она прихватила кошелёк, хотя не имела никакого намерения расставаться со своими кровными.

Когда в зал вошли взрослые, все приветствовали их стоя, но только не Элизабет. Рут ткнула её кулаком в спину, и Элизабет пришлось подчиниться. Обернувшись, она гневно зыркнула на Рут, но тут раздался стук судейского молотка.

Рита объявила:

– Прошу всех садиться.

– Это два председателя, а это старосты, – шёпотом пояснила Рут. – Старост мы переизбираем каждый месяц.

– Я уже поняла, – тихо ответила Элизабет.

Она не удивилась, увидев за круглым столом Нору, вчерашнего мальчика, которого она толкнула, но никак не ожидала, что старостой окажется и Айлин, поддержавшая её в первый день пребывания в Уайтлифе.

Рита поднялась с председательского места и заговорила хорошо поставленным голосом:

– Мы только что приехали, поэтому на повестке дня вопросов мало. Сначала мы расскажем новеньким о наших правилах, а потом соберём деньги. Старост мы выбирали перед самыми каникулами, и они только сейчас приступают к своей работе. Если кто против, можем обсудить это на следующем заседании. Напоминаю, что староста должен отличаться высокой сознательностью и быть предан школе, её идеалам, а каждый ученик обязан им подчиняться, потому что это был ваш выбор.

Откашлявшись, Рита заглянула в свою шпаргалку, чтобы не уходить от темы. Окинув взглядом присутствующих, она продолжила:

– А теперь информация для новеньких. Свод наших правил невелик. Правило первое: все деньги складываются в эту коробку, и каждую неделю вы получаете по два фунта. Вы можете совершать покупки сверх данной суммы, поставив в известность собрание и изложив свои доводы. Окончательное решение остаётся за старостами.

Некоторые дети с готовностью зазвенели монетками в карманах, и Рита улыбнулась:

– Потерпите немного. Итак, правило второе: если к нам обращаются с жалобой, мы обсуждаем её и решаем, как поступить. У нас не принято обижать слабых, проявлять жестокость и неуважение по отношению друг к другу. За это мы наказываем. Только не путайте, пожалуйста, действительность со сплетнями, ведь иначе вы можете оговорить невиновного, и тогда наказаны будете вы сами. Поэтому, если вы не до конца разобрались, обратитесь прежде к старосте и уж только после этого выходите с вашей проблемой к собранию.

Закончив свою речь, Рита села на место, и её сменил Уильям. Он весело оглядел присутствующих и объявил:

– А сейчас мы соберём деньги, и каждому будет выделено по два фунта. У кого предполагаются дополнительные траты, сообщите, и мы рассмотрим ваш вопрос. Томас, обойди, пожалуйста, ребят.

Староста Томас взял коробку и отправился по рядам. Элизабет быстренько села на кошелёк. Фунты, монеты по пятьдесят центов со звоном падали в коробку. Попадались банкноты по пять и даже десять фунтов. Когда Томас пустил коробку по тому ряду, где сидела Элизабет, та молча передала её следующему. Заметив это, Томас поинтересовался:

– У тебя совсем нет денег?

Но Элизабет притворилась, что не слышит, и Томас пошёл дальше. Она довольно усмехнулась: «Ну вот, всё вышло по-моему. Никто не посмеет давить на меня».

Скоро коробка стала такой тяжёлой, что Томас еле дотащил её до стола. Он что-то тихо сказал председателям, и Уильям призвал всех к тишине.

– Элизабет Аллен, ты ничего не положила в общий котёл. Прости, ты совсем без средств? – спросил он.

– Нет, почему же, – ответила Элизабет. – Просто я решила попридержать их для себя.

– Пожалуйста, встань, когда разговариваешь с председателем, – мягко попросил Уильям.

Рут опять ткнула Элизабет в спину, и та поднялась со своего места. Кошелёк со стуком упал на пол, и Рут быстренько подняла его.

– Так почему ты решила не сдавать деньги? – поинтересовался Уильям. – Ты что, жадная?

– Нет, просто эта идея со сбором денег кажется мне глупой.

– Элизабет, – терпеливо и с расстановкой произнёс Уильям. – Мы не хотим, чтобы один транжирил, а другой сводил концы с концами. Поэтому мы раздаём деньги всем поровну. А на дополнительные траты требуется согласие присяжных.

– Да я вообще у вас тут не задержусь, – заявила Элизабет. – И деньги мне нужны на обратный билет. Поэтому вы не получите от меня ни пенни.

По залу пронёсся ропот возмущения, а председатель уставился на Элизабет, словно столкнувшись со странным явлением природы.

Взрослые, вытянув шеи, с интересом глядели на сцену, ожидая, какое решение примет юный председатель.

Уильям тихо посовещался с Ритой, а потом снова постучал судейским молоточком.

Зал затих.

– Мы полагаем, – торжественным голосом объявил Уильям, – что Элизабет неправа и ведёт себя глупо. Твои родители, Элизабет, заплатили большие деньги, чтобы устроить тебя в приличную школу, и, даже если ты вернёшься домой в самое ближайшее время, как ты предполагаешь, плата за обучение до конца года возвращена не будет. Твоё нежелание набраться терпения, остаться тут ещё, чтобы у тебя сложилось собственное мнение о нашей школе, мы считаем проявлением трусости.

– Если вы меня не выгоните, я всё равно убегу, – гневно выпалила Элизабет.

– Минуточку, – оборвал её Уильям. – В таком случае за тебя будут волноваться не только твои родители, но и школа. Что лишний раз подтверждает твоё сумасбродство. Рут, чем это ты машешь? Это кошелёк Элизабет? Принеси его сюда, пожалуйста.

Элизабет попыталась вырвать у неё свой кошелёк, но Рут уже двигалась в сторону сцены. Раскрыв его, она высыпала в коробку шесть однофунтовых монет, две пятидесятипенсовых и пять по двадцать пенсов.

Элизабет заморгала глазами, чувствуя, что вот-вот разревётся.

– Элизабет, если ты такая глупенькая, что хочешь сбежать, мы не можем выделить тебе денег, – мягко, но с нажимом пояснила Рита.

Тут с места поднялся староста по имени Морис:

– Мы считаем, что её вообще нужно наказать за плохое поведение.

И все члены жюри дружно подняли руки.

– Ладно, ладно – примирительно заметил Уильям. – Элизабет, мы не станем читать тебе нотации. Осмотрись, привыкни. Надеюсь, к следующей неделе ты исправишься.

– И не подумаю! – с отчаянием в голосе произнесла Элизабет. – Вы ещё увидите, на какие гадости я способна.

– Всё, садись, Элизабет, мы и так потратили на тебя кучу времени, – сказал Уильям, уже теряя терпение. – Нора, раздай, пожалуйста, всем деньги.

Каждый получил по два фунта. Но только не Элизабет. В эту минуту она ненавидела весь мир. Как они посмели забрать у неё деньги! А Рут поступила подло!

– Кому требуются дополнительные деньги? – поинтересовался Уильям.

С места поднялся ученик младшего класса:

– Мне нужно ещё шесть пенсов.

– Зачем? – спросил Уильям.

– Чтобы вложить деньги на покупку нового проигрывателя для класса.

– Всего-то шесть пенсов? – удивился Уильям. – Сдай из своих.

Потом одна девочка попросила девяносто пенсов на замену лампочки, которую она случайно разбила в комнате отдыха.

– Кто староста вашей группы? – поинтересовалась Рита.

Ею оказалась одна из «присяжных», школьница по имени Винни.

– Винни, это правда? Или Элси выдумывает? – поинтересовалась Рита.

– Чистая правда, – подтвердила Винни. – Элси открывала сгущёнку, когда консервный нож вылетел у неё из рук и угодил прямо в лампочку.

– Что ж, передай ей тогда девяносто пенсов, – велела Рита.

Винни так и поступила.

– Ещё просьбы остались? – уточнил Уильям. – Жалобы имеются?

Элизабет напряглась, ожидая, что сейчас ей влетит от Норы и от старосты, которого она лягнула.

Глава 8 Первая неделя четверти

Но никто не сказал ни слова. Элизабет сначала обрадовалась, а потом решила, что это лишь уменьшает её шансы быть исключённой из школы.

«Ладно, я им ещё покажу, на что способна!» – подумала она.

Собрание близилось к концу. И тут встал мальчик по имени Уилфред.

– У меня проблема с расписанием.

– Рассказывай, – кивнул Уильям.

– Ну… – нерешительно начал Уилфред. – Нельзя как-то его подправить? У меня по вторникам музыка пересекается с крикетом, и я каждый раз опаздываю.

– Это действительно проблема, – согласился Уильям. – Что скажете, мистер Джонс?

– Это поправимо, – донёсся с задних рядов голос мистера Джонса. – Я попрошу учителя музыки перенести урок на полчаса раньше.

На этом все вопросы закончились.

– Итак, ждём всех ровно через неделю в то же время, – объявил Уильям.

Захлопали откидные стулья, и ребята поспешили на выход. Нужно было подготовиться к завтрашним урокам, покормить домашних животных и ещё успеть поиграть в крикет или теннис. У всех было чем заняться. У всех, кроме Элизабет. В гордом одиночестве она бродила по школе, пока не остановилась у дверей музыкального класса – оттуда раздавались звуки красивой мелодии.

Заслушавшись, Элизабет тихонько вошла в класс и присела на стул. Пожилой учитель музыки с добрыми глазами и небольшой тёмно-русой бородкой сидел за пианино, мечтательно перебирая клавиши. Он заметил Элизабет, только когда закончил играть.

– Привет! – сказал он. – Тебе понравилось?

– Очень! Как будто море поёт!

– Так и есть. Это пение моря в летний день. Автор пьесы в равной степени любил море и музыку.

– Вот бы и мне так научиться, – сказала Элизабет. – Интересно, будут ли у меня занятия музыкой?

– А тебя как зовут? – спросил учитель, заглядывая в свой блокнот. – Я мистер Льюис, учитель музыки.

– Я так и поняла, – кивнула девочка. – Меня зовут Элизабет Аллен.

– Элизабет Аллен… Да, в списке ты значишься. Прекрасно, прекрасно. Мы отлично поладим, и, возможно, к концу четверти ты сможешь разучить эту пьесу.

– Я бы с радостью, – сказала Элизабет, – только я скоро уезжаю. Мне не подходит эта школа.

– Какая жалость! – заметил мистер Льюис. – Хотя слышать это странно, детям тут нравится. Ну раз ты ненадолго, придётся вычеркнуть тебя из списка. Какой смысл начинать занятия, если ты всё равно покидаешь нас.

– Но я успею взять хотя бы пару уроков? – спросила Элизабет. – Я готова хоть сейчас.

Мистер Льюис взглянул на свои часы.

– Пожалуй, у меня найдётся минут двадцать, – сказал он. – Неси свои ноты, посмотрим, что ты умеешь.

Первый раз за своё пребывание в Уайтлифе Элизабет почувствовала себя счастливой. Она сыграла одну из своих любимых пьес, а мистер Льюис сидел рядом, покачивая в такт ногой и одобрительно кивая.

– Прекрасно, Элизабет, – сказал он под конец. – Считай, я уже записал тебя в лучшие ученицы. Оставайся, и мы разучим с тобой пьесу про море.

Элизабет грустно покачала головой:

– Я не могу остаться. Представляете, у меня отняли все деньги, чтобы я не сбежала. Но я всё равно буду безобразничать, так что они сами запихнут меня в поезд.

– Какая жалость! – снова повторил мистер Льюис и опять взглянул на часы. – Ну сыграй что-нибудь ещё.

И он второй раз похвалил её, а потом показал ноты «Морской пьесы».

– Я знаю, что появилась очень хорошая пластинка с этой мелодией, – сказал он. – На следующем собрании можешь попросить денег и купить её для школы.

– Точно! Я бы только её и слушала! Но мне не дадут денег. Сами знаете почему.

– Ай-ай-ай, – улыбнулся мистер Льюис. – Должно быть, ты вредная девчонка, хотя на инструменте играешь как ангел.

Потом Элизабет прошлась вокруг школы и узнала много интересного. Оказывается, в долине располагалась деревня Уайтлиф, где можно было купить сладости, игрушки, книги и даже сходить в кино.

Элизабет скучала по своему пони, но, оказывается, в школе можно ездить верхом хоть каждый день.

На доске объявлений Элизабет прочитала расписание мероприятий. Два раза в неделю после ужина с полвосьмого до восьми мистер Льюис давал небольшие концерты на фортепиано или на скрипке. Приходили его ученики или просто те, кто любил музыку.

В остальные дни с полвосьмого до половины девятого были танцы, а Элизабет обожала танцы.

Шли дни. Хелен и Белинда быстро освоились и сдружились. Им тут нравилось. Два новых мальчика тоже всюду ходили вместе. А Элизабет оставалась одна. Как-то с ней попыталась заговорить Джоан, но Элизабет сделала такое свирепое лицо, что девочке сразу расхотелось общаться. С утра до вечера Элизабет думала только об одном: какую бы гадость ещё сотворить.

Бо́льшую часть уроков Элизабет простаивала в коридоре, поскольку за плохое поведение её выгоняли из класса. Однажды Элизабет притащила в класс кошку и засунула её преподавателю в стол. Когда мисс Рейнджер полезла за журналом, кошка выпрыгнула оттуда с диким мяуканьем и насмерть перепугала учительницу. Все поняли, чьих рук это дело.

А как-то Элизабет перевела часы на десять минут вперёд, и мисс Рейнджер вынуждена была закончить урок раньше срока. Узнав про это, учительница рассвирепела.

– Поскольку у меня украли десять минут времени, к вашему домашнему заданию добавляются два упражнения.

Всем было не до смеха.

– Поскорей бы уж собрание! – злилась Рут на Элизабет. – Мне думается, что только о тебе и будут говорить!

– А мне всё равно, – сказала Элизабет. И ей действительно было всё равно.

Однажды после полдника Элизабет решила отправиться в деревню Уайтлиф. Она подошла к Норе за разрешением.

– Да, сходи, – сказала Нора, – но только с кем-нибудь, а не одна. У нас такие правила.

Элизабет попросила Рут:

– Пойдём со мной в деревню?

– Вот уж нет, – поморщилась Рут. – Никогда не знаешь, что ты выкинешь. У тебя никакого воспитания.

– У меня хорошее воспитание, – проворчала Элизабет.

– Да? Что-то не очень заметно.

С этими словами Рут развернулась и ушла.

Элизабет обратилась к Белинде, но и та отказалась. Как и Хеллен с Джоан. Оставались только новенькие мальчики, но они вечно смеялись над Элизабет и тыкали в неё пальцем: «А-ха-ха! Вон идёт сплошное наказание, а скоро собрание!»

– Так тебе и надо, – сказала Нора. – Одной ходить в деревню запрещено, поэтому займись чем-то другим.

«Нет, я всё равно пойду», – решила Элизабет. Незамеченной она спустилась по лестнице и вышла через арку на дорогу. А там внизу уже виднелась деревня.

Ах, что это было за чудесное время! Элизабет долго стояла у витрины кондитерской, мечтая об ирисках. Потом заглянула в отдел с пластинками и попыталась отыскать «Морскую пьесу», но тщетно. Впрочем, денег у неё всё равно не было.

А когда она направилась к магазину игрушек, случилось непредвиденное – по ступенькам навстречу ей спускалась председатель школы Рита.

Глава 9 Элизабет получает задание

Увидев Элизабет, Рита улыбнулась, но потом, заподозрив неладное, уточнила:

– Ты вдвоём с кем-то?

Элизабет опустила глаза.

– Элизабет, пора бы уже знать, что одной в деревню ходить запрещено. Почему ты никого не позвала?

– Я звала, но никто не согласился.

– Тогда держись меня. – Как старшеклассница, Рита могла покидать школу без сопровождения. – Пойдём прогуляемся.

Элизабет хотела нагрубить, но молча пошла за Ритой. Ей показалось, что Рита добрая, даже добрее Айлин.

– Странно, что с тобой никто не пошёл, – снова заговорила Рита. – Неужели ты не завела себе подруг?

Элизабет пожала плечами:

– Ты же знаешь про мой план. Я хочу, чтобы меня выгнали, и кажусь плохой. Все и считают меня такой, и никто не хочет со мной дружить.

– А ты и правда плохая? – с мягкой иронией поинтересовалась Рита.

Элизабет смутилась. И правда, какая она на самом деле – хорошая или плохая? Она припомнила всех сбежавших от неё гувернанток и конечно же мисс Скотт. Да, скорее уж плохая…

– Не знаю, – ответила девочка. – Думаю, ничего хорошего во мне нет. Я немного перестаралась, но это ничего не меняет.

– Бедная Элизабет, – сказала Рита. – И как ты дошла до жизни такой?! Ты такая милая, а когда улыбаешься – просто загляденье. Мне почему-то жаль тебя.

Внезапно к горлу подкатил комок. Элизабет часто заморгала, чтобы не расплакаться.

– Не надо меня жалеть, – твёрдо сказала она. – Я плохая и буду плохой, даже через не хочу.

– А может, лучше спрятать иголки? – предложила Рита.

– Нет, – решительно ответила Элизабет. – Тогда я не попаду домой.

– Но ты ведь сама себе вредишь. И другим жизнь отравляешь.

– Разве? – Об этом Элизабет как-то не подумала. – Ладно я страдаю, но чтоб другие… Значит, я действительно плохая. Только, честное слово, я никому не желаю зла.

– Вот что, Элизабет! Выслушай меня и пойми. – Рита вдруг посерьёзнела. – С тобой в комнате живёт девочка, которая очень несчастна, неужели ты это не заметила? Прояви снисходительность хотя бы к ней.

– Ты о ком? – удивилась Элизабет.

– Я говорю о Джоан. У неё проблемы в семье, и каждую четверть она возвращается в школу в подавленном настроении. Она постоянно пишет родителям. Ей кажется, что они её не любят. И они ни разу не приехали её навестить.

– О… – Элизабет вдруг припомнила, что Джоан и правда какая-то не такая. – Я не знала.

– И никто не знает и знать не должен, – сказала Рита. – Просто я живу недалеко от неё, и мы общаемся вне школы. Если ты действительно не желаешь никому зла, то помоги хотя бы ей. Джоан тоже всегда одна, но боится заводить друзей по другой причине. На каникулах все ездят друг к другу в гости. А Джоан к себе никого пригласить не может и поехать к кому-нибудь тоже не может. Она гордая и отказывается только потому, что ей нечего предложить взамен. Ты поможешь ей?

– Конечно. – Элизабет ни минуты не раздумывала. В душе она была добрым ребёнком, только, как сказала мисс Скотт, об этом мало кто знал. – И я никому не проболтаюсь про Джоан, обещаю.

– Знаю, – кивнула Рита. – Жаль, что ты вбила себе в голову, будто хочешь уехать отсюда. Я же вижу, ты не такая, как кажешься.

Элизабет нахмурилась.

– Таков мой план. Если я буду хорошо себя вести, то не попаду домой.

– Ладно. Захочешь пообщаться – заглядывай в любое время.

Девочки уже подошли к школьным воротам.

– И ещё, Элизабет… – прибавила Рита. – Не ходи больше в деревню одна, хорошо?

Элизабет чуть не включила «вредную девчонку», но вовремя остановилась. Это было бы слишком.

– Не волнуйся, я тебя не подведу, – пообещала она и подумала, что теперь ей будет сложнее осуществить свой план.

– Вот и отлично! – рассмеялась Рита.

И девочки разошлись каждая по своим делам.

В коридоре Элизабет натолкнулась на Нору.

– Ты что, ходила в деревню?

– Да.

– С кем?

– Одна, – честно призналась Элизабет.

– В таком случае я доложу об этом на следующем собрании.

– Ну и пожалуйста, мне всё равно, – невозмутимо ответила Элизабет.

– Посмотрим, как тебе будет всё равно! – пригрозила Нора.

Элизабет молча развернулась и пошла в комнату отдыха, где почти никого не было. Там она поставила спокойную музыку и пересмотрела пластинки. Интересно, сколько может стоить «Морская пьеса»? Да какая разница, если денег всё равно нет. Чёртова школа!

В комнату вошла Джоан Таунсенд, и никто даже не обернулся. Её давно прозвали Мышкой, и порой кто-нибудь мог в шутку спросить, где она прячет свой сыр. Элизабет присмотрелась к Джоан, вспоминая свой разговор с Ритой.

– Вечернюю почту уже доставили? – спросила Джоан у ребят.

– Да, – ответила Хелен. – Для тебя ничего нет.

«Бедняжка, всё надеется на весточку от мамы или папы, – подумала Элизабет. – Мне вот мама часто пишет, и даже мисс Скотт прислала две открытки. Но я не помню, чтобы Джоан получила хотя бы одно письмо».

Она хотела заговорить с Джоан, но прозвенел звонок на ужин. Элизабет решила сесть рядом с Джоан, но место уже было занято. Девочка сидела, уткнувшись в тарелку, и почти ничего не ела.

После ужина намечался концерт в музыкальном классе. Элизабет всё-таки решилась заговорить с Джоан:

– Пойдём послушаем выступление мистера Льюиса. Сегодня он исполнит замечательную пьесу. Я знаю эту пьесу, потому что моя мама часто играет её дома.

Но Джоан отказалась, сославшись на то, что ей нужно написать письмо. Она скрылась в комнате отдыха, а Элизабет потрясённо уставилась ей вслед: неужели на свои бесконечные письма она не получила ни одного ответа? Элизабет предупредила мистера Льюиса, что сейчас вернётся, и поспешила к Джоан. Та сидела за столом, уронив руки на стол, и плакала. У Элизабет сжалось сердце. Она подошла к ней поближе, Джоан вздрогнула и мгновенно вытерла слёзы.

– Ты что, шпионишь за мной? Ты чудовище! Только и делаешь, что отравляешь людям жизнь!

– Джоан, я только хотела…

Но Джоан зло пресекла её:

– Я знаю, что ты хотела! Ты хотела увидеть, как я плачу, чтобы было над чем посмеяться! Уже надоело доставать учителей?! Теперь за меня возьмёшься?

– Джоан! Я не за этим пришла, что ты! – взмолилась Элизабет. Ненависть в голосе Джоан пробрала её до глубины души. – На самом деле я просто хочу дружить с тобой.

– Ну уж нет! – В минуту отчаяния Джоан даже проявила характер. – Чтобы я стала дружить с такой, как ты? Уходи.

Элизабет отступила. Она была в полном смятении. Как убедить Джоан, что она не такое уж и чудовище?

Мистер Льюис играл в этот вечер просто великолепно, но Элизабет была сама не своя. Первый раз за всё пребывание в Уайтлифе она думала о ком-то другом кроме себя. Перед глазами стояло печальное заплаканное лицо Джоан.

«Если б она меня выслушала, – думала Элизабет. – Рита ведь неспроста ко мне обратилась. Значит, я могу ей помочь!»

Вечером такая возможность представилась. Когда все легли спать и сама Элизабет почти уснула, она вдруг услышала, как Джоан тихо плачет под одеялом. Элизабет тут же вскочила, зная, что её могут отругать, но ей было наплевать. Она поможет Джоан, даже если та будет упираться.

Глава 10 Секрет Джоан

Прошмыгнув мимо Норы и Белинды, Элизабет отодвинула занавеску и присела к Джоан на кровать. Та сразу же притихла и лежала не шевелясь.

– Джоан, это я, Элизабет, – прошептала Элизабет. – Тебе грустно?

– Уходи, – прошипела Джоан.

– Нет, не уйду. У меня сердце разрывается, когда ты лежишь тут одна и плачешь. Ты скучаешь по дому?

– Отстань, – сказала Джоан и снова тихонько заплакала.

– Послушай, – совсем тихо произнесла Элизабет, – я тоже чувствую себя здесь несчастной. Дома я так ужасно себя вела, что от меня сбегали все гувернантки, и маме пришлось отправить меня сюда. Но я очень её люблю, и мне обидно, что со мной так обошлись. А ещё я скучаю по своей собаке, по своему пони и даже по канарейке. Поэтому я очень хорошо понимаю твои чувства.

И тут до Джоан дошло, почему Элизабет выкидывает такие номера: она просто скучает по дому.

– Джоан, я хочу понять, что с тобой происходит, – попросила Элизабет. – И, поверь мне, я не буду смеяться.

– Да ничего такого не происходит, – ответила Джоан, вытирая слёзы. – Просто мне кажется, что мама с папой меня не любят. Они никогда не приезжают в Уайтлиф, даже на мой день рождения. А ведь он совсем скоро. Но всё будет, как всегда. Мне не пришлют ни подарка, ни хотя бы маленького тортика. В школе об этом знают, и меня это убивает.

– Ах, бедненькая! – Элизабет тихонько сжала руку девочки. – А я, а я… Мама исполняла все мои прихоти, а я вела себя как последняя свинья. Вот тебе не досталось даже самой малости, и мне теперь стыдно. Я не ценила того, что имела.

– Ещё бы не стыдно. – Джоан села в кровати и придвинулась к Элизабет. – Ты даже не понимаешь своего счастья! Если б моя мама писала мне хотя бы раз в десять дней! Тебе вон каждый день приходят письма и открытки – знаешь, как я тебе завидую?

– Пожалуйста, не надо, – сказала Элизабет и сама расплакалась. – Я бы с радостью разделила своё счастье на двоих, правда.

– Знаешь, не такое уж ты и чудовище, как про тебя говорят, – вздохнула Джоан.

– Нет, я скорее плохая, чем хорошая, да ещё подливаю масла в огонь. Это чтобы меня выгнали.

– Зачем? Ведь твоя мама расстроится, – покачала головой Джоан. – Элизабет, ты такая странная: из-за тебя вся школа стоит на ушах! Я вот хочу, чтобы мама мной гордилась, но ей всё равно. Ты же устраиваешь незнамо что, а твоя мама всё равно будет любить тебя. Разве это справедливо?

Элизабет задумалась. Ей правда повезло с мамой. По возвращении домой она обязательно за-гладит свою вину за всё, что успела тут натворить.

– Все девчонки знают, как я жду весточки из дома, и смеются за моей спиной, – всхлипнула Джоан. – Наверное, они плохо думают о моих родителях, и мне обидно. В прошлую четверть я сама отсылала себе письма, а потом ребята узнали и подняли меня на смех.

– Это они зря, – сказала Элизабет. – Но ты не расстраивайся, всё образуется. И давай будем друзьями? Я ведь пока ещё тут. Идёт?

– Идёт! – Джоан пожала ладошку Элизабет. – Спасибо, что подошла ко мне. И вообще – ты очень даже хорошая.

Элизабет вернулась в свою постель. На сердце было тепло и спокойно. Как здорово иметь друга, который считает тебя хорошим человеком. Никто из детей не говорил ей такого прежде.

«И я никому не позволю обижать мою Джоан, – решила Элизабет. – Она совсем беспомощная, и я буду её защищать».

Вот так они и подружились. Девочки сходили в деревню: Джоан купила конфет и поделилась ими с подругой. Джоан хромала по арифметике, и Элизабет помогала ей с домашним заданием.

А ещё Джоан без конца расспрашивала её про родителей и не уставала восхищаться ими.

– А у тебя есть их фотографии? – поинтересовалась как-то Джоан.

– Да, только Нора заперла их в сундуке.

– Как ты можешь с этим жить? Я бы с горя умерла. Ну чего тебе стоит посчитать до шести и извиниться?

– Не стану я извиняться перед Норой, – заупрямилась Элизабет. – Пусть не строит из себя командиршу!

– Она вполне нормальная, – возразила Джоан. – Знаешь, иногда мне кажется, что это ты ку-ку. Ведёшь себя как детсадовка.

– Это я-то детсадовка? – возмутилась Элизабет и тряхнула своими буйными кудряшками. – Я тебе сейчас докажу!

В этот момент в комнату вошла Нора и очень удивилась, когда на неё вихрем налетела Элизабет:

– Нора! Я прошу прощения, потому что ты забрала у меня мои вещи! Я умею считать до шести! И я знаю, что на комоде можно держать не более шести предметов!

– Господи, что ты так орёшь, я чуть не оглохла, – отмахнулась Нора. – Хорошо, хорошо, секундочку.

И Нора открыла сундук и вернула Элизабет её вещи.

– Ну ты и фрукт, – добродушно проворчала она. Кстати, Нора была рада, что Элизабет наконец-то хоть с кем-то подружилась.

Элизабет гордо расставила на комоде портреты своих родителей, чтобы Джоан могла внимательно их рассмотреть. Элизабет ещё не успела остыть, как зазвенел звонок на полдник. Девочки спустились вниз, и, когда они проходили мимо полок с почтой, Элизабет сунула туда нос и воскликнула:

– Ух ты, письмо от мамы и от папы, а это вроде от бабушки!

Джоан стояла рядом грустная и притихшая.

За спиной послышался голос Хелен:

– Привет, Джоан. Всё скорбишь? Представляю, что будет, если ты всё-таки получишь письмо из дома. Наверное, будешь прыгать от радости до потолка, пока не проломишь его.

Джоан покраснела, а Элизабет накинулась на Хелен:

– Думаешь, сострила и всем смешно? Да если хочешь знать, сегодня утром Джоан получила целых четыре письма и открытку, и потолок, как видишь, цел! Просто она не такая воображала, как ты!

Хелен оторопела. Чтобы Элизабет заступалась за других? Вот это новость!

Сверкая глазами, Элизабет схватила Джоан за руку и увела прочь.

– Зачем ты врёшь? – пробубнила под нос Джоан. – Ты же знаешь, что я не получала никаких писем.

– Ну и что? – отмахнулась Элизабет. – Подумаешь, немножко присочинила. Я же должна тебя как-то защищать. Если мышка попала в лапы кота, я, как любая порядочная собака, должна его облаять.

Джоан расхохоталась:

– Ну ты даёшь! Даже не знаешь, чего от тебя ждать в следующую минуту.

Вот именно. Никто не знал, чего от неё ждать. Один день сменял другой, неделя подходила к концу, а Элизабет как подменили. Она стала исправно учиться, и всё-то ей давалось легко. Ей нравилась верховая езда, рисование, прогулки, концерты, крикет, теннис, но больше всего – уроки музыки.

Но потом в Элизабет что-то перещёлкивало, и она снова бралась за старое. Однажды на уроке у неё вдруг испортился почерк, и в каждом слове появились ошибки. Примеры решались неправильно, и в довершение всего она пролила чернила на свой географический атлас. Она свистела, что-то бормотала себе под нос – словом, доводила мисс Рейнджер до истерики.

По просьбе директоров мисс Рейнджер старалась быть снисходительной к проказам Элизабет, но первыми не выдержали дети, когда шутки стали касаться их самих.

– Ты уже всех достала, – заявил один из одноклассников Элизабет, который был старостой. – Завтра на собрании я всё про тебя расскажу!

К полудню лопнуло терпение у Норы.

– Пожалуй, я тоже составлю на тебя докладную, – сказала она. – Три раза подряд ты являлась позже меня! И зачем ты забрызгала ковёр чернилами? Когда ты его отмоешь?

– Никогда! – заносчиво ответила Элизабет. – Чем хуже – тем лучше! – И она снова брызнула чернилами на ковёр.

Нора так и обомлела от такой дерзости.

– Ну знаешь… – сказала она наконец. – Как бы тебе не пожалеть об этом.

– Подумаешь, напугала, – только фыркнула Элизабет.

Глава 11 Элизабет наказана

Наступил день, когда должно было состояться собрание. Как и в прошлый раз, председатели заняли своё место на сцене, а старосты, или «присяжные», расположились за круглым столом.

Кроме мисс Белл, мисс Бест и мистера Джонса сегодня пришли и другие учителя.

Рита постучала судейским молоточком, призывая всех к тишине. Элизабет приготовилась к худшему. Внешне она казалась равнодушной, но её терзали сомнения. С одной стороны – она не могла остановиться, а с другой – успела полюбить Уайтлиф. «Что же мне делать?» – мучилась она.

– У кого-нибудь появились дополнительные деньги? – поинтересовался Уильям и сверился со списком. – На прошлой неделе Джилл Кентон и Гарри Уилс получили переводы от родителей и все средства уже передали в общую кассу. Кто ещё?

Больше таких не нашлось. И тогда Уильям попросил Нору выдать каждому по два фунта.

К изумлению Элизабет, её тоже не обошли. Отлично, значит, можно будет купить ирисок и мятных конфет для себя и для Джоан, о чём она и сообщила подруге.

– Спасибо, – шёпотом поблагодарила Джоан. – А то на следующей неделе у меня много уйдёт на конверты с марками.

– Кому ещё нужны деньги? – спросил Уильям.

С места поднялся Джордж:

– Мой мячик для крикета улетел в кусты. Придётся покупать новый.

– Сначала поищи хорошенько, а потом обращайся, – ответил Уильям. – Подойдёшь ко мне завтра.

Следом руку подняла Куини:

– Я хочу купить подарок для своей няни, у неё скоро день рождения. Мне бы хватило одного фунта.

И положенный фунт был выделен.

– А мне нужна новая садовая лопата, – заявил Джон Терри. – Только она дорогая.

Мальчика поддержал мистер Уорлоу, руководитель по внеклассным работам:

– Джон у нас – лучший садовод в Уайтлифе. Если вы заметили, вчера на обед была фасоль. Так вот: это он её вырастил.

Все старосты единогласно проголосовали за новую лопату.

– Сколько она стоит? – спросил Уильям.

– Пять фунтов, – ответил Джон. – Я был в трёх магазинах, дешевле нигде нет.

Мальчику выдали пять фунтов, и он готов был бежать за лопатой хоть сейчас.

Были просьбы и от других ребят. Кому-то отказывали, а кому-то шли навстречу, обязательно соблюдая принцип справедливости.

Следующими на повестке были жалобы и претензии.

– Кто-то хочет что-либо сказать? – поинтересовалась Рита.

– А Гарри Данн списывает, – пожаловался один из старост.

Все зашумели и начали оглядываться на Гарри, скромного мальчика на год старше Элизабет. Гарри покраснел, вжавшись в стул.

– Ничего себе! – Уильям укоризненно покачал головой. – Давненько у нас такого не было.

– Лишить его денег на карманные расходы! – выкрикнул кто-то.

– А по-моему, это глупо, – сказал Уильям. – Разве от этого он перестанет списывать?

Все начали громко обсуждать, что делать с Гарри. Наконец Рита попросила всех замолчать и обратилась к мальчику:

– На каком предмете ты списываешь?

– На арифметике, – угрюмо ответил Гарри.

– Но почему именно на арифметике? – доискивался Уильям.

– В прошлой четверти я проболел больше месяца и сильно отстал, – начал рассказывать Гарри. – У меня папа математик. Вот я и списывал у Хамфри.

– Точно, у него же была свинка, – вспомнил один староста.

– Да, и у его отца докторская степень по математике, – подтвердил второй.

– Тогда нужно попросить мистера Джонса о дополнительных занятиях, – предложил Уильямс. – Мистер Джонс, вы сможете немного подтянуть Гарри?

– Конечно! – кивнул учитель. – Я ему уже предлагал. Гарри, позанимаемся?

– Придётся. – Мальчик опустил голову.

– Погодите, я не закончил, – сказал Уильям. – Гарри, мы вынуждены будем отсадить тебя от остальных. Освоишь пропущенный материал, и после этого переставим твою парту обратно.

– Хорошо, – сказал Гарри и покраснел. Быть отсаженным от остальных – это же как ссылка! Именно в эту самую минуту Гарри поклялся себе стать лучшим по арифметике.

– У кого ещё имеются жалобы? – спросил Уильям.

Тут настал черёд Элизабет краснеть и заикаться. Потому что с места поднялась Нора.

– У меня серьёзные претензии к Элизабет Аллен. Мы живём в одной комнате. Она ложится спать, когда ей вздумается, ведёт себя безобразно, да к тому же посмеивается.

– Что ещё она натворила? – спросила Рита, кинув в сторону Элизабет сокрушённый взгляд.

– Она дважды облила чернилами коврик и отказывается его отчищать.

– Коврик отошлите в химчистку за счёт Элизабет, – приказала Рита. – Насколько я помню, это как раз обойдётся в два фунта.

Элизабет не хватило духу спорить с Ритой, и она без лишних споров вернула деньги через Нору.

– Что касается распорядка дня, этот вопрос мы решим просто, – сказал Уильям. – Элизабет, с сегодняшнего дня ты будешь ложиться в восемь.

– А как же танцы и концерты? – расстроилась Элизабет.

– Пеняй на себе, – строго ответила Рита. – У тебя есть неделя, чтобы исправиться.

– Да, ещё плохое поведение… – задумчиво произнёс Уильям. – Думаю, это не совсем вина Элизабет. Видно, так её воспитали родители.

Тут Элизабет не выдержала:

– Это неправда! – воскликнула она. – Нечего всё сваливать на моих родителей! Они очень воспитанные люди и не сказали мне ни одного грубого слова!

– Что ж, в таком случае остаётся надеяться, что ты последуешь их примеру, – ответил Уильям. – А пока что с тебя взять? Издержки плохого воспитания.

– Да я могу быть такой воспитанной, что тебе и не снилось! – вскипела Элизабет. – Ты ещё попомнишь мои слова, злобный мальчишка!

Зал просто взорвался от хохота.

– Тихо, тихо! – Уильям стукнул судейским молоточком. – Дайте же ей продемонстрировать свои хорошие манеры. Продолжай, Элизабет, я тебя слушаю.

Прикусив губу, Элизабет села на место. Внутри у неё всё бушевало. Надо же – они наехали на её родителей! За это они поплатятся! Ещё будут бегать за ней и извиняться!

Руку поднял староста Кеннет, одноклассник Элизабет:

– Уважаемые судьи, мы призываем вас помочь повлиять на поведение Элизабет на уроках. Она же просто срывает нам занятия. Мисс Рейнджер извелась с ней.

– Да? – Рита вскинула брови. – Я даже не знала, что всё настолько плохо. Элизабет, как же так? Есть в зале хоть один человек, у которого найдётся для неё доброе слово?

Все молчали. И вдруг с места поднялась тихоня Джоан Таунсенд. Она вся раскраснелась от волнения, поскольку никогда прежде не выступала публично.

– Я… Я хочу рассказать вам про Элизабет. Она больше притворяется. На самом деле она добрая и отзывчивая.

Запнувшись, Джоан села на место. Элизабет кинула на неё благодарный взгляд. Как хорошо иметь настоящего друга!

– Что ж, это лучше, чем ничего, – одобрительно заметил Уильям. – И тем не менее… А какие у Элизабет самые любимые предметы?

– Музыка, рисование и верховая езда! – наперебой заговорили одноклассники.

– И там у неё в порядке с поведением?

– Да!

Уильям наклонился к Рите, о чём-то советуясь с ней, а потом объявил:

– Что ж, Элизабет, оставляем тебе только те предметы, на которых ты ведёшь себя плохо. На следующей неделе – никакого рисования, музыки и верховой езды. Также тебе запрещаются походы в деревню. Когда исправишься, вернём твои любимые предметы.

Тут Элизабет не выдержала. С грохотом отодвинув стул, она кинулась к двери. За спиной слышались обрывки Ритиных слов: «Пусть идёт, не трогайте её сейчас… Она не такая уж и плохая», – но дело было сделано.

Вся эта история буквально добила Элизабет. Её оставили без денег, без концертов, без музыки, рисования и её любимых лошадок. Да ещё теперь придётся ложиться спать в восемь. Вбежав в комнату, девочка упала на кровать навзничь и расплакалась. Конечно, она сама виновата, но от этого не легче! Когда же она покинет эту проклятую школу?

Глава 12 Страдания

Сразу после собрания Джоан побежала искать Элизабет и обнаружила её в комнате. Элизабет поскорей вытерла слёзы, не желая показывать своих страданий.

– Привет, – сказала Джоан. – Пойдём в комнату отдыха. Всё равно идёт дождь и не погуляешь. Или можем поиграть в теннис в физкультурном зале.

– Джоан, спасибо, что заступилась за меня. Но больше никогда этого не делай. Мне плевать, что все меня клянут. Пусть. Я уеду. Вот увидишь, я всё равно уеду.

– Выбрось ты эту глупость из головы, – посоветовала Джоан.

– Как это – выбрось? Ты думаешь, что меня не выгонят, даже если я буду вести себя ужасней некуда? Ни одна нормальная школа не станет держать таких, как я.

– Я не слышала, чтобы в Уайтлифе кого-то выгоняли. Что ты себя изводишь? Если хочешь домой, сходи к Рите. Объясни ей, что очень скучаешь, но пообещай вести себя хорошо.

– Да? – Элизабет призадумалась. Такая идея действительно не приходила ей в голову. – Может, ты и права. Так надоело вечно что-то придумывать. На самом деле мне тут хорошо. Иногда даже уезжать не хочется.

– Надо же так всё запутать, – улыбнулась Джоан. – Пойдём вниз, а то скоро ужин, а потом тебе спать.

Элизабет нахмурилась:

– Нет, я лягу в девять.

– Не глупи. Рите с Уильямом нет дела, во сколько ты ложишься. Это ж только тебе хуже.

– Да, ты права, – согласилась Элизабет. – Как же быть?

Она задумалась.

– Знаешь, – решила она наконец, – я выполню все их требования, буду ложиться спать в восемь, обойдусь без рисования, музыки, лошадок… А потом поговорю с Ритой. А Рита поговорит с мисс Белл и мисс Бест, чтобы они написали моей маме.

– Вот и правильно, – согласилась Джоан, которая уже немного притомилась от сложных комбинаций своей подруги. Они так долго проговорили, что успел прозвенеть звонок на ужин.

После ужина Элизабет отправилась спать. Когда Нора заглянула в комнату, она очень удивилась, увидев Элизабет в постели.

– Наконец-то взялась за ум, – сказала она. – Знаешь, никому не доставляет удовольствия тебя наказывать. Ты уж постарайся, чтобы всё наладилось. Кстати, я возьму твой коврик, мне нужно оформить его для химчистки.

– Спасибо, Нора, – сладким голосом ответила Элизабет.

Эта неделя стала для неё настоящим мучением. Все катались на лошадках и рисовали, а Элизабет торчала в классе, занимаясь сложением и вычитанием. Но тяжелее всего было без уроков музыки – она даже поплакалась мистеру Льюису.

– Вот незадача, – сказал он. – А я хотел, чтобы ты разучила дуэт с Ричардом Уотсоном.

– Да, но как? – Элизабет совсем приуныла. – О, я давно об этом мечтала! А можно подождать до следующей недели? Надеюсь, с меня снимут наказание.

– Уж постарайся, пожалуйста, – пожурил девочку мистер Льюис. – Кстати, ты можешь репетировать самостоятельно. Вот ноты: ты разучишь свою партию, а Ричард – свою. К следующей неделе будь готова сыграть пьесу наизусть.

Элизабет воспряла духом. Ещё бы – Ричард Уотсон, темноволосый старшеклассник с длинными музыкальными пальцами, прекрасно играл на пианино и на скрипке. Выступать с ним в паре – огромная честь!

Из плохой Элизабет снова стала хорошей. Она старательно училась и за всю неделю сделала только одну ошибку в примере, а диктант написала блестяще. Даже учительница французского, к которой дети обращались не иначе как «Мадемуазель», не могла нахвалиться на Элизабет, когда та быстрее всех разучила французскую песенку.

– Какая же ты умненькая-благоразумненькая, – говорила Мадемуазель своим мурлыкающим голосом и слегка грассируя. – Ты не могла бы помочь Джоан? Её французский ужасно хромает, и она никак не выучит эту песню.

– Конечно, помогу, – с готовностью согласилась Элизабет.

– У тебя добрая душа, – заметила Мадемуазель, и этот комплимент заставил девочку покраснеть.

Все дети удивлённо уставились на неё. Никто не мог понять эту странную новенькую: то она грубая и заносчивая, то сущий ангел. Будто два разных человека.

Девочки уселись на скамейке в саду и стали разучивать песенку. Чистым и красивым голосом Элизабет выводила отдельные строчки, а Джоан повторяла за ней. Очень скоро задание Мадемуазель было выполнено.

– Ты моя палочка-выручалочка, – улыбнулась Джоан. – Знаешь, если бы мне на день рождения прислали торт, я бы отрезала для тебя самый большой кусок!

– А когда у тебя день рождения?

– Через две недели. Но хватит об этом. Ты же знаешь, папа с мамой опять про меня забудут.

– Бедненькая, – вздохнула Элизабет и с жаром прибавила: – Но я обязательно приготовлю для тебя подарок. Если, конечно, мне дадут мои два фунта. И зачем я испортила коврик – это ж такие растраты! А мне так сладенького хочется.

– Я постараюсь выкроить немного денег, – пообещала Джоан. – Вот бы рвануть в деревню вдвоём.

– И не говори, – вздохнула Элизабет. – Но, во-первых, я обещала Рите, а во-вторых – не хочу давать повод собранию лишать меня счастливого детства.

Вернувшись в здание, девочки натолкнулись на троих мальчишек, и один из них окликнул Элизабет:

– Привет, Колючка!

Покраснев от злости, Элизабет рванулась было к обидчику, но Джоан вовремя остановила её:

– Брось, не реагируй так! И потом, согласись, разве ты не заслужила подобное прозвище? Ты ведь и правда выпускаешь иголки по малейшему поводу.

Но Элизабет ещё долго не могла успокоиться. Среди обитателей Уайтлифа вечно перекидывались беззлобными шуточками, и никто особо не реагировал, кроме Элизабет. «Что же со мной не так? – мучилась девочка. – Почему я не могу быть как остальные?»

Между тем мисс Рейнджер не могла нарадоваться на Элизабет. Девочка обладала блестящим умом, прекрасным чувством юмора и феноменальной памятью: ей достаточно было пробежать глазами текст, чтобы сразу запомнить его наизусть. Да и любое задание в классе было ей в радость.

– Элизабет, ты родилась под счастливой звездой, – заметила мисс Рейнджер. – Тебе всё даётся легко и играючи. Вот увидишь: Уайтлиф и твои родители будут гордиться тобой.

– Уайтлиф вряд ли, а родители – пожалуйста, – вдруг посерьёзнев, заметила Элизабет. – Я ведь скоро уезжаю.

– Ну, как сложится, – примирительно заметила мисс Рейнджер. – В любом случае на этой неделе я была рада узнать тебя с лучшей стороны.

Элизабет продолжала разучивать свою партию на фортепиано – ей хотелось доказать мистеру Льюису, что он правильно выбрал партнёра для Ричарда. Девочка тщательно оттачивала пассажи, выправляла ритм, стараясь придать правильный эмоциональный окрас каждому фрагменту произведения.

В одно из своих писем к Элизабет миссис Аллен вложила двенадцать почтовых марок. «Хочу, чтобы ты сэкономила на карманных деньгах и купила себе побольше вкусненького», – писала она.

Шесть марок Элизабет сразу же отнесла Джоан.

– Вот здорово! – обрадовалась та. – Какая же у тебя хорошая мама, держит в уме каждую мелочь. Тогда я побежала за ирисками!

После полдника девочки гуляли в саду, с ирисками за щекой. Неподалёку рыхлил землю Джон Терри. Увидев девочек, он не преминул похвалиться новой лопатой. Лопата и впрямь была хороша: Элизабет в этом немного разбиралась, так как вокруг её дома был разбит роскошный сад.

– Надо же, какая ты грамотная, – удивился Джон. – Присоединяйся ко мне. Летом дел невпроворот, а помощников мало.

– Я подумаю, – сдержанно ответила Элизабет, хотя в душе обрадовалась, что сам Джон Терри обратился к ней за помощью.

Девочки пошли дальше. Джоан украдкой поглядывала на подругу: та казалась очень счастливой.

– Признайся, Элизабет, тебе здесь нравится, – сказала Джоан. – Хоть убей не поверю, что ты хочешь распрощаться с Уайтлифом.

– А вот и хочу, – упрямо пробубнила Элизабет. – Раз я решила, то не отступлю. Вот увидишь: я пойду к Рите, и ещё до конца четверти меня отправят домой!

Глава 13 Очередное собрание

Наконец наступил этот день. Ребята расселись по своим местам, учителя, как обычно, устроились чуть в отдалении. Последними в зал вошли Рита с Уильямом, и все присутствующие приветствовали их стоя.

Джоан держала Элизабет за руку, переживая, как бы та не ляпнула чего лишнего. А Элизабет хотела только одного: чтобы всё это поскорее закончилось. Она не привыкла, чтобы её ругали.

Сначала собрали деньги. Для Айлин пришёл перевод в двадцать фунтов, и девочка с гордостью пополнила общую кассу. Потом всем, включая Элизабет, раздали по два фунта.

– Кому нужны дополнительные средства? – спросил Уильям и потряс коробкой, полной монет.

Айлин требовался один фунт для ремонта наручных часов, и её просьба была удовлетворена.

– Кто-нибудь ещё? – Рита оглядела зал.

Элизабет не выдержала и встала.

– Я, конечно, не уверена, что вы согласитесь… – проговорила она. – Но мне очень хочется приобрести одну вещь – не для себя, а для всех.

– И что же это? – Рита вскинула брови.

– Мистер Льюис как-то сыграл мне пьесу о море, – с жаром начала Элизабет. – И он сказал, что есть пластинка в очень хорошем исполнении. Конечно, я могу купить на свои, но я уже съела столько конфет за счёт Джоан Таунсенд, что чувствую себя обязанной.

Уильям с Ритой обратили взор на присяжных.

– Что скажете? – спросила Рита. – Возьмите паузу и обсудите этот вопрос.

Присяжные посовещались пару минут, а потом с места поднялась Нора и сказала:

– Думаем, нужно пойти Элизабет навстречу. Она всё время репетирует и заслужила эту пластинку.

– В таком случае её просьба удовлетворена. Нора, передай Элизабет ещё два фунта.

Элизабет готова была расцеловать присяжных, хотя всю неделю люто их ненавидела.

Далее на повестке были жалобы и отзывы о провинившихся ранее.

Оказалось, что мальчик по имени Питер исцарапал своими каракулями стену в раздевалке.

– Тоже мне писатель, – проворчал Уильям. – Питер, возьмёшь тряпку, мыло, горячую воду и на переменах будешь отмывать стену, а потом покрасишь её тем же цветом – клеевая краска продаётся в школьной лавке. Расходы, разумеется, за твой счёт. В конце недели приду проверю.

Питер опустился на стул, лицо его покрылось красными пятнами. Надо же так опозориться!

– Мы тут не слепые, – добавил Уильям. – Не дай бог, увидим ещё раз твоё творчество в неположенном месте.

Затем рассматривали вопрос Гарри – того самого, что списывал на уроках арифметики. Уильям зачитал вслух письменный отзыв мистера Джонса: «Имею удовольствие доложить вам, что Гарри делает стремительные успехи. Ещё неделя, и он нагонит остальных. Поскольку у Гарри отпала причина списывать, предлагаю собранию больше не отсаживать его от остальных».

– Давайте уже вернём парту Гарри на место, – предложила одна из присяжных. – Ещё неделя наказания – это перебор.

– Нет, – твёрдо ответил Уильям. – Пока он отстаёт, он может вернуться к своей старой привычке. Гарри, потерпи ещё недельку.

Мальчик принял эту новость спокойно, зная, что всё равно станет отличником по арифметике.

– Ну а теперь – наша Вредная девчонка Элизабет Аллен, – объявил Уильям.

По залу прокатился смешок. Элизабет тоже рассмеялась. Действительно, что тут обидного?

– Нора, что скажешь? – спросил Уильям.

– Всё просто отлично, – доложила Нора. – Элизабет вела себя идеально. Никто не подгонял её из-под палки – она действовала по собственной инициативе.

– Спасибо, Нора. – Элизабет села на место.

Рита развернула исписанный лист бумаги:

– Вот отзыв от мисс Рейнджер. «Просто не нарадуюсь на Элизабет. Она всё схватывает на лету, легко обгоняет своих сверстников и с готовностью помогает отстающим. По сравнению с прошлой неделей – земля и небо!»

Рита оторвала взгляд от бумаги и улыбнулась Элизабет своей самой очаровательной улыбкой.

– Молодец, Элизабет, – сказала она. – Я тоже заметила в тебе большие перемены.

– Правда? – Элизабет было приятно, что Рите не всё равно. – Теперь ты видишь, что издержки воспитания тут ни при чём?

– Хорошо, значит, мы были несправедливы к твоим родителям, – признала Рита. – Но пойми, пожалуйста: иногда грубость и непослушание происходят именно от семьи.

– Возможно, – согласилась Элизабет. – Но скоро вы сможете познакомиться с моими родителями и сами увидите, какие они воспитанные.

– Значит, ты всё-таки решила остаться? – заулыбалась Рита. Ей нравилась эта девочка – за её смешные высказывания и за то, что она всё принимает близко к сердцу.

– Нет-нет, я не передумала, – спохватилась Элизабет. – Просто я вдруг поняла, что при плохом поведении вы меня ни за что не отпустите: вы будете держать меня тут насильно, чтобы продемонстрировать свою власть надо мной. А если я буду вести себя хорошо, ты ведь замолвишь за меня словечко перед мисс Белл и мисс Бест? Тогда родители приедут и заберут меня. Моя мама не станет держать меня там, где мне плохо.

Уильям с Ритой переглянулись. И как прикажете поступить с этой странной девочкой?

Присяжные громко зашептались, но так и не смогли прийти к общему мнению. Зал гудел. Рита призвала всех к порядку и обратилась к Элизабет:

– Если честно, мы не знаем, как быть. Такое в нашей школе впервые. Придётся просить совета у мисс Белл и мисс Бест.

На сцену поднялись обе директрисы, мистер Джонс тоже захотел присутствовать, и Рита принесла для них стулья. Вмешательство учителей в ход собрания было экстраординарным событием, что свидетельствовало о серьёзности положения.

– Давайте попробуем разобраться, – начала мисс Белл. – Но Элизабет может быть неприятно, что мы её тут обсуждаем. Элизабет, может, ты пока погуляешь?

– Да, конечно, – кивнула Элизабет. – Но, мисс Белл, я вас очень прошу… Я такое устрою, если вы не…

– Элизабет, дорогая, успокойся, – вовремя остановила её мисс Белл. Своей очередной дерзостью Элизабет могла восстановить детей против себя и всё испортить.

Покинув зал, Элизабет отправилась в музыкальный класс репетировать. А на собрании разгорелись жаркие споры. Как поступить с Элизабет? Было очень много желающих высказаться.

– Я бы её отпустила, – сказала одна девочка. – Она только воду мутит.

– А мы, учителя, хотим, чтобы она осталась, – настаивала мисс Белл. – Мы сможем помочь ей исправить характер.

– Она очень избалованная, – возразил Уильям. – Такие дети считают себя пупом земли и плохо приживаются в коллективе.

– Вы просто не понимаете! Элизабет – замечательный человек! – с жаром доказывала Джоан. – Я её единственный друг, уж я-то знаю. И ещё у неё доброе сердце. Мадемуазель так и сказала.

– Да, это правда, – послышался с задних рядов голос Мадемуазель. – Она хороший ребёнок. Умный, но о-о-очень упрямый.

Все рассмеялись. Это прозвучало о-о-очень по-французски!

– А по-моему, она нами манипулирует, – сказал Уильям. – Она может быть хорошей, когда ей хочется, а стоит погладить против шерсти, сразу выпускает коготочки. И ещё я не понимаю, как можно бросить Уайтлиф!

Споры не утихали. Больше всего детей задевало отношение Элизабет к Уайтлифу. Ведь это их школа, и они сами ею управляют! Мисс Белл, мисс Бест и мистер Джонс слушали и хитро переглядывались.

– Кажется, я знаю, как надо поступить, – позволила себе вмешаться мисс Белл. – А давайте скажем Элизабет, что она вольна ехать куда хочет. Ведь человека нельзя удержать насильно. Предлагаю оставить её в покое. Пусть живёт и наслаждается. Этим самым мы лишаем её повода лицемерить и строить из себя вредную девчонку. А на следующем собрании она объявит о своём окончательном решении.

– Кажется, я поняла, – оживилась Рита, и в глазах её заплясал хитрый огонёк. – Если ей хорошо и никто её не трогает, тогда какой смысл проситься домой?

– Вот именно, – кивнула мисс Белл. – Если Уайтлиф и впрямь столь хорош, как вы только что сказали, дорогие дети, – что, кстати, не может не радовать нас, учителей, – тогда всё произойдёт само собой и Элизабет никуда не уедет.

Одобрительный топот и смех в зале означал, что такая идея всем по душе. Получалось что-то вроде игры: нужно сказать Элизабет, что она может уехать, – ради того, чтобы она осталась! Главное – не дать ей ни малейшего повода почувствовать себя несчастной.

– А теперь позовите Элизабет, – объявила мисс Бест.

Глава 14 Чудесная неделя

Когда Нора привела Элизабет, девочке показалось, что все как-то странно смотрят на неё. Прямо как заговорщики.

– Итак. – Рита призвала всех к тишине. – Элизабет, мы всё обсудили, и вот наше решение. Если к концу четверти ты честно-пречестно скажешь, что тебе действительно тут не нравится, мисс Белл и мисс Бест попросят твоих родителей забрать тебя домой.

– Правда?! – Такого Элизабет не ожидала. – Вот здорово! Значит, осталось потерпеть совсем немножко? Только… получается, что мне больше не надо быть несносной?

По залу прокатился смех.

Элизабет озиралась, не понимая – а что тут смешного?

– На этом всё. – Рита стукнула судейским молоточком. – Теперь всё в твоих руках, если захочешь, родители тебя заберут.

– Конечно, захочу! Я сразу им скажу, что Уайтлиф мне не подходит, – уверенно произнесла Элизабет. – Спасибо, Рита. Обещаю, что теперь не буду грубить и безобразничать.

– Отлично, – кивнул Уильям. – Все наказания отменяются. Отбой в девять. Ты можешь ездить верхом, рисовать и заниматься музыкой.

Итак, Элизабет получила то, что хотела, и скоро вернётся домой! «Но я побуду тут ещё немножко. Дорепетирую с Ричардом. Поздравлю Джоан с днём рождения. Буду ездить верхом каждый день. И… О! Куплю пластинку с пьесой о море».

– Хотя бы полчетверти проведём вместе! – Джоан взяла Элизабет за руку, когда они выходили из зала.

– Да, я в твоём полном распоряжении, – рассмеялась Элизабет. – Но учти: потом я уеду. У меня дома своя лошадка и своя собака. Мама с папой больше никогда не отправят меня в школу.

Это была чудесная неделя! На следующий день Элизабет и Джоан отправились в деревню за сладостями и за пластинкой. Пластинки в продаже не оказалось, но владелец магазина пообещал заказать её и доставить прямо в школу.

В кондитерской Джоан купила шоколад, а Элизабет – ирисок. Потом она потащила Джоан на рынок, чтобы приобрести два пакетика семян латук-салата.

– Я помогу Джону и первый урожай латука подарю тебе, – пообещала она подруге.

– Тогда тебе придётся остаться и на следующую четверть, – рассмеялась Джоан. – Латук растёт медленно.

– О! – расстроилась Элизабет. – Ну ладно. Будешь сама за ним ухаживать. Хочешь ириску?

Было так здорово есть конфеты и болтать о всякой ерунде. При ходьбе в кармане весело шуршали семена латука.

После обеда двенадцать ребят под руководством тренера отправились на конную прогулку. Элизабет уже привыкла к своему пони и пустила его рысью, вдыхая ароматы раннего лета.

В тот же день для Элизабет пришла посылка с огромным шоколадным тортом от бабушки.

– Глядите, что у меня есть! – закричала она. – Вот мы объедимся вечером!

Нора удивлённо посмотрела на Элизабет.

– Просто земля и небо, – сказала она. – В смысле, что ты изменилась. Раньше ты не любила делиться.

– Не надо об этом, – смутилась Элизабет. – Мне стыдно. Ребята, вы же не откажетесь от угощения?

Все были только за. Во время полдника Элизабет разрезала торт на двенадцать частей и пустила блюдо по кругу.

– Вот спасибо! – приговаривали девочки, уплетая за обе щёки. Все уже соскучились по домашней выпечке, а торты так вообще присылают только на дни рождения.

– Классная у тебя бабушка, – сказала Нора. – Я готова толстеть, только бы есть такую вкуснятину каждый день!

А двенадцатый кусок Элизабет предложила мисс Рейнджер, и та с благодарностью приняла его.

Запивая торт чаем, Элизабет подумала: «Надо же: чем больше делишься – тем вкуснее угощение. Вот бы мисс Скотт удивилась. И зачем я её так доводила…»

После чаепития Элизабет побежала к мистеру Льюису. Он ещё не пришёл, был только Ричард. Мальчик исподлобья посмотрел на Элизабет и даже не улыбнулся. Он вообще был очень серьёзный. Говорили, он готовится к профессиональной карьере пианиста.

«Понятно, – подумала Элизабет. – Он думает, что я ничего не смыслю в музыке».

Это было чистой правдой. Ричард чувствовал себя оскорблённым, что ему в пару выбрали эту несносную девчонку.

Пришёл мистер Льюис, и дети попробовали сыграть дуэтом. Элизабет хорошо разучила свою партию: у неё была низкая, басовая, а у Ричарда – более сложная, сопрано, с высокими нотами.

– Я отмерю несколько тактов, – сказал мистер Льюис и начал счёт: – Раз-и, два-и, три-и, четыре…

Дети плавно и слаженно подхватили ритм, а мистер Льюис сидел и довольно улыбался.

– Молодцы! – сказал он наконец. – Вы отлично сыгрались. Согласись, Ричард, я нашёл тебе идеального партнёра.

Мальчик косо посмотрел на смущённую Элизабет, но ничего не ответил. Он был упрям и не любил менять своих решений.

Мистер Льюис рассмеялся:

– Ладно, Ричард, иди. Твой урок через полчаса. Я ещё немного позанимаюсь с Элизабет. Как думаете, сможете репетировать без меня?

– Не знаю, – не очень-то приветливо ответил Ричард.

– Подумаешь, не больно-то и хотелось! – не сдержалась Элизабет. – Я играю не хуже тебя. А у тебя было две ошибки.

– А у тебя – три, – ответил Ричард.

– Так не пойдёт, дети, – вмешался учитель. – Ричард, реши наконец – либо ты играешь с Гарри, либо с Элизабет. – И он по-дружески похлопал мальчика по спине.

– Лучше с Элизабет, – немного подумав, ответил Ричард. – У Гарри бананы вместо пальцев.

Элизабет представила себе, как бананы играют на фортепиано, и расхохоталась, а следом за ней и Ричард.

– Ладно, я буду играть с Элизабет, сэр, – сказал наконец он. – Она очень даже ничего.

Элизабет просто распирало от гордости.

Когда Ричард ушёл, мистер Льюис сыграл с ней дуэтом, указывая на ошибки. Вот когда мисс Скотт делала замечания, Элизабет вспыхивала как спичка. А мистера Льюиса она боготворила за талант и могла слушать его игру целыми днями.

– Я заказала пластинку с «Морской пьесой», – похвасталась она. – Мне привезут её прямо в школу.

– Обязательно приду послушать, – улыбнулся мистер Льюис. – Тогда начнём разучивать? Пьеса довольно сложная. Если осилишь, выпущу тебя с ней на концерт в конце четверти.

– Ух ты! – обрадовалась было Элизабет, но вдруг сникла. – Совсем забыла. Я ведь уезжаю.

– Неужели? – с наигранным удивлением спросил мистер Льюис, который был в курсе всех приключений Элизабет. – Продолжаешь безобразничать? Жаль. Жаль.

– А бывает концерт в середине четверти? – с надеждой в голосе спросила Элизабет.

– Боюсь, что нет, – вздохнул мистер Льюис. – Ладно, возьмём что-нибудь из твоих нот, а «Морскую пьесу» отдам другому.

– Нет, пожалуйста! Пусть без концерта, но я всё равно хочу её выучить. Для себя.

– Ну хорошо. – Мистер Льюис как бы нехотя согласился. – Я сыграю её, а ты внимательно слушай.

Элизабет шла по коридору, чуть ли не подпрыгивая от радости. Она была очень довольна собой. И вообще – как же тут здорово! «Стоп, – вдруг подумала она. – Если мне здесь хорошо, что я скажу собранию?»

Глава 15 Две шалости и одна ссора

Неделя пролетела как миг. Элизабет разучивала пьесу про море, много репетировала с Ричардом, и они даже упросили мистера Льюиса дать им что-нибудь посложнее.

– Я рада, что ты выбрал меня, а не Гарри, – призналась Элизабет Ричарду. – Ты очень хорошо играешь. Почти как мистер Льюис.

– Вовсе нет, – ответил Ричард. – Но когда-нибудь я стану даже лучше. И ты приедешь в Лондон на мой сольный концерт. И ещё я стану композитором, и мои пьесы будут играть по всему миру!

Ричард говорил совершенно серьёзно, и Элизабет верила, что так и будет. И хотя этот мальчик был немного мрачноват и зануден, Элизабет привязалась к нему.

«Я же терпеть не могла мальчишек, – удивлялась она. – Во мне что-то меняется. Надо быть начеку, а то меня и впрямь скоро будет не узнать, как предупреждала мисс Скотт».

И чтобы доказать самой себе, что она всё та же вредная девчонка, Элизабет решила подшутить над Гарри. Случайно подслушав, что ему надо зайти в музыкальный класс за нотами, она решила опередить его. Элизабет вбежала в класс, обильно смочила губку водой, залезла на стул и засунула её между дверью и косяком. Она едва успела спрятаться в шкафу, как в комнату вошёл Гарри. Он очень спешил, чтобы не опоздать на следующий урок. Гарри распахнул дверь, губка плюхнулась на его макушку и закатилась за шиворот!

– Ой, что это?! – испугался Гарри.

Он вытащил губку и бросил её на пол. Воротник его пиджака промок насквозь.

– Я же не успею переодеться! – расстроился он. – Кто это подстроил?

Он огляделся: никого. Но шутники обычно прячутся где-нибудь неподалёку, например в шкафу. Гарри подкрался поближе и резко открыл дверцу. Там, заткнув рот платком, сидела и давилась от смеха Элизабет.

– Ах, это ты?! – Гарри схватил девочку за руку и вытащил из шкафа. – А не хочешь, теперь я засуну тебе эту губку за шиворот?!

Но тут прозвенел звонок, и ему пришлось бежать переодеваться.

– Ты ещё получишь у меня! – прокричал он напоследок.

– Ха-ха! Ненавижу мальчишек! – От смеха у Элизабет даже заболел живот. – Ха-ха! Так тебе и надо!

Но Гарри всё-таки выбрал момент и отомстил Элизабет. На уроке рисования она так погрузилась в работу, что не заметила, как Гарри подошёл сзади и прицепил ей на спину листок с большими буквами. Элизабет заёрзала, но ни о чём не догадалась. Злобно хихикая, Гарри вернулся на своё место, а Элизабет продолжала рисовать.

Мисс Честер ничего не увидела, и Элизабет так и сидела с запиской на спине. Урок близился к концу.

По классу пронёсся смешок. Надпись на спине Элизабет гласила:

«Я ВРЕДНАЯ ДЕВЧОНКА. БЕРЕГИСЬ! Я ЛАЮ И КУСАЮСЬ И НА ВСЕХ БРОСАЮСЬ!»

Вредная девчонка – ведь это было прозвище Элизабет. Поэтому никто ничего не сказал ей, а Джоан рядом не было, ведь она не ходила на уроки рисования.

Прозвенел звонок. Все начали прибираться, а мисс Честер готовилась к следующего уроку, оставаясь в неведении. Ученики разошлись по другим кабинетам.

Элизабет вернулась в свой класс. Теперь и её одноклассники пихали друг друга локтями и хихикали. Джоан придерживала дверь для мисс Рейнджер и не понимала, что происходит. А Элизабет уже догадалась, что смеются-то над ней. Она покраснела.

– Что смешного? – возмутилась она. – У меня что-то с причёской? Чернила на носу?

– Нет, Элизабет, – ответили все хором.

Вошла мисс Рейнджер и начала урок.

Потом наступила большая перемена, когда можно было поноситься на улице или перекусить молоком с печеньем.

Гарри прибежал в класс Элизабет проверить, на месте ли записка. О да! Он вернулся к друзьям, показывая пальцем на девочку. Мальчишки столпились у неё за спиной и смеялись.

– Смотри, она кусается! – перешёптывались они.

Каждый раз, когда Элизабет поворачивалась к кому-либо спиной, раздавался смех. Она так рассвирепела, что готова была треснуть по башке любого, кто ещё раз откроет рот. Завидев в коридоре Джоан, Элизабет позвала её:

– Да что сегодня такое? Они все смеются у меня за спиной!

Джоан сразу догадалась, что это какой-то розыгрыш.

– А ну-ка, – сказала она, развернув Элизабет к себе спиной. И сразу увидела записку: «Я ВРЕДНАЯ ДЕВЧОНКА. БЕРЕГИСЬ! Я ЛАЮ И КУСАЮСЬ И НА ВСЕХ БРОСАЮСЬ!»

Джоан прыснула от смеха:

– Ой, Элизабет! Кто-то подшутил над тобой. Видимо, ты ходишь с этим с самого утра.

Джоан отцепила записку и показала её подруге. Та покраснела от злости. Прежде никто и никогда не обращался с ней подобным образом. Разорвав записку, она повернулась к мальчишкам.

– Кто это сделал?! – кричала она, требуя назвать имя.

– Это не мы, Вредная девчонка! – хохотали ребята.

Элизабет от ярости топнула ногой.

– Берегись! – закричал Джон. – Она гавкает! И рычит! Сейчас как укусит!

– Кто это сделал?! Кто не признается, тот трус!

– Я не трус, – ухмыльнулся Гарри. – Это тебе за мой пиджак, Вредная девчонка.

– Не смей меня так называть! – завопила Элизабет. – Ты ужасный, ужасный! И ещё ты списывал! Ты жулик! Как ты посмел меня обзывать после того, что сам сделал?! Получай!

Элизабет подошла к Гарри и ударила его по лицу. Мальчик чуть не упал от неожиданности.

– Прекратите! – В этот момент появилась Нора. – Элизабет, что это такое?! Немедленно извинись перед Гарри. Он как настоящий джентльмен не станет давать тебе сдачи. А стоило бы.

– Не буду я извиняться! – не унималась Элизабет. – Нора, ты должна заявить о Гарри на собрании! Или это сделаю я!

– Ну-ка пойдём со мной! – И Нора увела девочку прочь, чтобы та поостыла.

Зло шмыгая носом, Элизабет тащилась за Норой, сжимая в руке скомканную записку.

Нора завела её в комнату отдыха и усадила на стул.

– Что произошло? – спросила она.

Элизабет сложила записку вместе. Нора прочитала написанное и едва сдержала улыбку.

– А почему Гарри подшутил над тобой? – спросила она.

– Потому что я разыграла его, – ответила Элизабет. – Я положила мокрую губку на дверь, и она упала ему за шиворот.

– Так почему ему нельзя было подшутить над тобой? Ведь ты первая начала, – сказала Нора. – Из-за тебя ему пришлось переодеваться, и он опоздал на урок. Если подумать, его розыгрыш такой же смешной, как и твой. Мы же так и называем тебя – Вредная девчонка.

– Но это неправильно.

– Если ты не перестанешь буйствовать, ничего не изменится, – пожала плечами Нора.

– Ты доложишь о Гарри на следующем собрании? – настаивала Элизабет.

– Конечно нет. Это была шутка.

– Тогда я доложу! – воскликнула девочка.

– Элизабет, не надо ябедничать. Не порть себе такую чудесную неделю разными глупостями. Вообще мне следует доложить о твоём поведении, – строго предупредила Нора.

– Почему это? – Элизабет вздёрнула подбородок.

– Ты ударила Гарри и назвала его жуликом, а это жестоко, – сказала Нора. – Ты же знаешь его историю. Мы все стараемся поддерживать друг друга, а ты наступила на его больную мозоль.

Элизабет опустила глаза.

– Да, – согласилась она. – И зачем я его ударила… Я ведь знала, что он не даст сдачи. О Нора! Я так старалась хорошо себя вести, а теперь всё испортила!

– Ничего страшного. – Нора была рада, что Элизабет успокоилась. – Всё можно исправить. Гарри хороший мальчик. Извинись перед ним, и он забудет о случившемся.

– Я не люблю извиняться, – проворчала Элизабет.

– Никто не любит. Но стоит сделать над собой небольшое усилие, как всё изменится, вот увидишь.

Глава 16 Элизабет просит прощения

Элизабет искала Гарри. Завидев её, все ученики презрительно отворачивались.

«Так было хорошо, и в один миг я всё растеряла», – сокрушалась девочка.

Элизабет боялась извиняться, считая, что услышит в ответ какую-нибудь гадость. Но ей правда было стыдно, что она назвала Гарри жуликом. Всё же Элизабет была ещё глупенькой и не умела соизмерять свои поступки с последствиями.

Гарри играл в саду с одноклассниками. Элизабет хотела подойти поближе, но все сразу отвернулись.

– Гарри! – тихо позвала она.

– Знать тебя не желаю, – не оборачиваясь, ответил он.

– Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, – сдерживая слёзы, пролепетала Элизабет.

– Говори при всех. Но вряд ли мы услышим что-то умное.

Ребята повернулись к Элизабет. Ничего хорошего они не ждали.

– Ладно. – Элизабет решила идти до конца. – Прости меня, пожалуйста, за то, что назвала тебя жуликом. Знаю, что это не так. И прости, что ударила тебя. Нора поговорила со мной, и я поняла, что переборщила.

Ребята рты пооткрывали от удивления. Ничего себе! Не у каждого хватит смелости прийти и публично извиниться.

Гарри подошёл к Элизабет.

– Не ожидал, – мягко сказал он. – У тебя скверный характер, Элизабет. Но ты славная.

И сразу всё встало на свои места. Элизабет почувствовала, как у неё отлегло от сердца.

– Пойдём покажу моих кроликов! – Гарри взял Элизабет за руку. – Их двое. Зовут Пузырик и Пищун, у них трое крольчат. Хочешь одного?

– Да! – обрадовалась она. – Я даже готова купить его.

– Нет, это подарок. – Гарри был щедрым мальчиком и хотел, чтобы Элизабет поскорее забыла о ссоре. – Одного кролика как раз можно будет пересадить от мамы к середине четверти.

– К середине четверти? – расстроилась Элизабет. – Тогда ничего не получится. Я же скоро уезжаю.

Они не успели дойти до клеток, как зазвенел звонок.

Вечером пришла посылка из музыкального магазина, и Элизабет в знак примирения позвала Гарри (и Ричарда, конечно) послушать пластинку.

Они сидели рядышком и прокрутили её целых пять раз.

Все трое очень любили музыку. И Гарри неплохо играл на фортепиано, хоть Ричард и сказал, что у него пальцы как бананы. Но какие есть.

– Знаешь, Элизабет, в конце четверти мы даём концерт, – сказал Гарри, ставя пластинку в шестой раз подряд. Музыка моря снова наполнила комнату. – Жаль, что тебя здесь не будет. Ты могла бы сыграть эту пьесу. И в зале сидели бы твои родители.

Элизабет представила себя за роялем, представила, как папа с мамой с гордостью смотрят на неё, и на мгновение ей захотелось остаться.

«Так не пойдёт! – быстро опомнилась она. – Я решила, и на этом точка».

В тот вечер после ужина мистер Льюис давал концерт. В музыкальном классе собралось девять детей. А потом учитель попросил Элизабет поставить ту пластинку, чтобы и остальные насладились музыкой моря.

Все сидели кружком и слушали. Потом кто-то из ребят сказал, что это круто – не пожалеть двух фунтов на пластинку для школы. И Элизабет порадовалась, что теперь её пластинка принадлежит всем. Она удивлялась, что совсем недавно была такой эгоисткой.

Джоан, которая не была особым ценителем музыки, тоже пришлось прослушать пьесу о море целых шесть раз. Она таскалась за Элизабет, потому что рядом с ней чувствовала себя гораздо лучше. Правда, с такой же лёгкостью можно было дружить с ураганом: про Элизабет не знаешь, что она выкинет в следующую минуту.

Элизабет с нетерпением ждала очередного собрания, самого важного события в школе. Это было сложно понять такому избалованному ребёнку, как Элизабет, но ведь она не была глупенькой. Она стала ценить Уайтлиф за то, что сами ученики устанавливают правила и помогают друг другу. Правда, без учителей это было бы невозможно. Красавица и Чудовище, а также остальные, у которых тоже имелись прозвища, аккуратно направляли ребят в нужное русло.

«Теперь я понимаю, почему все так гордятся школой Уайтлиф, – думала Элизабет. – Я и сама начинаю ею гордиться».

На собрании Нора сказала, что у неё нет претензий к Элизабет, и та сидела и спокойно слушала, как утрясаются другие вопросы, жалобы, просьбы. Элизабет порадовалась за Гарри: он обошёл всех по арифметике, и его временная «ссылка» была закончена. И вообще, Гарри очень переменился: он больше не опускал глаза и казался уверенным.

Потом все узнали, что Питер очистил и закрасил стену, которую сам же и разрисовал.

– Смотри у меня, – предупредил Уильям. – Ты же не хочешь каждую неделю тратиться на краску.

– Да уж, с меня хватит, – хмыкнул Питер. На той неделе он и так остался без сладкого и похода в кино.

Из всего потока новостей было только одно серьёзное происшествие. Одна из старост пожаловалась на Дорис из младших классов:

– У неё две морские свинки, и на прошлой неделе они просидели голодными целых два дня. Разве это не свинство? Я считаю, их нужно забрать.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась Дорис. – Я их правда люблю. Сама не понимаю, что на меня нашло. Я же всегда их кормлю.

– А раньше такое было? – спросил старосту Уильям.

– Кажется, нет.

– Будем считать это недоразумением, – сказал Уильям. – Дорис, животные целиком зависят от нас. Если их не кормить и не поить, они умрут. Сделай себе напоминалку и прикрепи над комодом. Через три недели сними записку. Это будет проверка. Если после этого ты опять забудешь, значит, отдадим твоих морских свинок более ответственному человеку.

– Что вы, я больше никогда не забуду! – пообещала Дорис.

Другой староста пожаловался, что кто-то таскает горох в школьном саду. Но тут встал Джон Терри и объяснил, что виновник сам подошёл к нему, извинился и заплатил за горох.

– Тогда тут больше нечего обсуждать, – заключил Уильям.

После собрания Элизабет пошла в сад посмотреть на кроликов Гарри. Она стояла и умилялась на трёх маленьких пушистиков, играющих в вольере. И тут она вспомнила, что собиралась попросить денег на одно важное дело – на подарок для Джоан. Теперь придётся экономить. Лишь бы та красная сумка, которую она заприметила для подруги, не подорожала.

Про день рождения Джоан знала только Элизабет, а Джоан вообще хотела, чтобы этот праздник прошёл незаметно. Не имея никаких надежд, она снова превращалась в забитую серую мышку, несчастную девочку, покинутую собственными родителями.

Но её ждал сюрприз. И спланировала его, конечно, Вредная девчонка!

Глава 17 Секрет Элизабет

Через пару дней Элизабет получила письмо от дяди Руперта. Он был рад, что его любимая племянница пошла в школу, и в качестве подарка вложил в конверт банкноту в десять фунтов. «На что-нибудь вкусненькое», – написал он.

«Фунт! Это же целых двадцать шиллингов! – Элизабет не могла поверить своим глазам. У неё никогда не было столько денег. – Я могу накупить кучу всего! И суперподарок для Джоан!»

И тогда у Элизабет созрел целый план, как поздравить подругу.

«Я попрошу доставить прямо в школу торт, книжку и открытку “С любовью от мамы”, “С любовью от папы”. Пусть Джоан порадуется».

Смутно девочка понимала, что всё может раскрыться и Джоан узнает, что родители тут ни при чём. Но уж больно ей хотелось порадовать подругу.

Элизабет потихоньку попросила Белинду сходить вместе с ней в деревню.

– Хорошо, только после полдника, – согласилась Белинда. – Я возьму с собой Хелен. Надеюсь, ты не спустишь за раз все свои деньги.

Весь день Элизабет думала, какой выбрать торт и подарок для Джоан, не считая облюбованной сумочки. Она так размечталась, что вывела из себя Мадемуазель:

– Элизабет! Я уже третий раз к тебе обращаюсь, а ты витаешь в облаках!

Элизабет вскочила с места. Она и не слышала ничего!

– Что вы спросили, Мадемуазель?

– Думаешь, я буду сто раз повторять? – возмущалась учительница, смешно всплёскивая руками. – Сосредоточься, или я оставлю тебя на дополнительное занятие.

«Ой, мне же надо в деревню. Так, берём себя в руки». – Остальную часть урока Элизабет очень старалась, и Мадемуазель растаяла. Она умилялась этой девочкой, но иногда ей хотелось хорошенько её встряхнуть, когда та заводила свою «старую песню»: «Вы не беспокойтесь, как я сдам экзамен – я даже до конца четверти тут не доучусь».

– Что за упрямый ребёнок! – повторяла тогда Мадемуазель, пряча улыбку.

После полдника Элизабет сбегала за кошельком и отправилась в деревню в компании Белинды и Хелен.

– Что ты собираешься купить, Элизабет? – поинтересовалась Хелен.

– Это секрет. Мне нужно приготовить кое-кому сюрприз, поэтому я одна похожу по магазинам, хорошо?

– Ладно, только недолго, – попросила Хелен. – Мы в кондитерскую есть черничное мороженое. Приходи туда, когда всё купишь.

Усевшись за небольшой мраморный столик, девочки заказали мороженое, а Элизабет первым делом отправилась в пекарню.

Жена пекаря раскладывала свежие пирожки.

– Скажите, пожалуйста, у вас можно заказать торт на день рождения? – поинтересовалась Элизабет.

– Да, мисс. Маленький стоит два шиллинга и шесть пенсов. Побольше – за пять шиллингов. А самый большой со свечками и надписью обойдётся в десять шиллингов.

– А большого торта хватит на целый класс? – спросила Элизабет.

– Да на всю школу хватит! – улыбнулась женщина. – Такой торт часто заказывают для Уайтлифа.

– Тогда и я закажу, – сказала Элизабет. – Можно его сделать к пятнице? Хватит места для одиннадцати разноцветных свечей и надписи: «С днём рождения, дорогая Джоан!»?

– Конечно. Я украшу его сахарными розочками, получится очень красиво. И сделаю два кремовых слоя.

– Хорошо. Я заплачу прямо сейчас, – сказала Элизабет. – Отправьте его, пожалуйста, утром в пятницу в школу на имя мисс Джоан Таунсенд.

– Приложить записку, мисс? – спросила женщина.

– Нет, – ответила Элизабет. Когда она доставала из кошелька десятифунтовую купюру, в пекарню вошла Нора. Оглянувшись, она спросила:

– Ты что, опять одна?

– Нет-нет! – замотала головой Элизабет. – Хелен с Белиндой ждут меня в кондитерской.

Получив сдачу, Элизабет ушла. И тут до Норы дошло, что у Элизабет гораздо больше денег, чем ей выдали.

А Элизабет отправилась в книжный, где заказала доставку томика про птиц, на который давно засматривалась Джоан. Это обошлось Элизабет в один фунт. В книгу она вложила открытку «С любовью от мамы».

«Надо ещё купить открыток», – решила Элизабет. Она взяла три миленькие открытки и марки, чтобы отправить их в четверг. На одной написала «С днём рождения! Твой папа», на другой – «С любовью, мама», третью подписала своим именем и разрисовала сердечками.

В магазине тканей она купила красную холщовую сумку, красную расчёску и красный носовой платочек. Сдачу в пятьдесят пенсов она положила в кармашек. Получится ещё один сюрприз.

Когда она пришла в кондитерскую, Хелен с Белиндой уже замучились её ждать.

– Ну ты даёшь! – заметила Хелен. – Что можно было так долго выбирать на два фунта?

И тут Элизабет как громом ударило! По правилам, все деньги нужно сдавать в общую кассу и уж потом обращаться к собранию. А она уже потратила десять фунтов. Что же теперь делать?

«Может, и хорошо, что так получилось, – подумала она. – Рита с Уильямом вряд ли бы позволили потратить столько денег на чужой день рождения, но я ведь ради Джоан стараюсь».

Но всё равно Элизабет переживала. С одной стороны, она нарушила правило, а с другой – уже и сдавать было нечего. Получается, она всех обманула. Ну и пусть – зато у Джоан будет лучший день рождения в её жизни!

Но Элизабет ждал неприятный разговор. По дороге в школу их нагнала Нора.

– Элизабет! Надо поговорить. Хелен, Белинда, вы идите вперёд, Элизабет вас позже догонит.

– Что случилось? – Элизабет напряглась.

– Элизабет, откуда у тебя столько денег? Я видела у тебя в руках десять фунтов, – сказала Нора, когда они остались наедине.

– Мне их прислал дядя. – Сердце заколотилось как бешеное.

– Ты же знаешь наши правила. Почему ты не сдала деньги в общий котёл? – возмутилась Нора. – На собрании тебе бы дали сколько нужно.

– Я знаю, – тихо сказала Элизабет. – Я так обрадовалась, что про всё забыла. И уже их потратила.

– Все деньги? – воскликнула Нора. – Целых десять фунтов? На что же ты их потратила?

Элизабет не ответила. Нора начала злиться.

– Отвечай, Элизабет! Как можно было спустить такую сумму за раз?

– Нора, пожалуйста, не спрашивай, – проворчала Элизабет. – Я не могу выдавать чужие секреты.

– Опять упрямишься?! Ты нарушила правила, потратила все деньги и ещё выдумываешь про какие-то секреты. На что ты их потратила?

– Не скажу. Ты понимаешь, что секреты не разглашают? Что же мне так не везёт! Но я не специально, честно.

Нора уже ничего не хотела слушать и отпустила Элизабет догонять девочек.

Элизабет расстроилась. Она не могла раскрыть всю правду (ведь тогда Джоан узнает, что подарки от неё, а не от мамы), и на следующем собрании все решат, что она обманщица и транжирка.

«Ну и пусть. Самое главное – день рождения Джоан!»

Глава 18 День рождения Джоан

Утро следующего дня началось вот как.

– Джоан, тебе же скоро одиннадцать! – сказала Элизабет, тюкнув ложечкой по темечку варёного яйца. – Стареешь, старуха!

Джоан покраснела, но ничего не ответила. Этот разговор про день рождения был совсем ни к чему. Девочка знала, что он пройдёт буднично, и смирилась с ролью серой мышки, с которой и дружить-то никто не хочет, кроме Элизабет. Этот факт, кстати, не переставал изумлять. Почему Элизабет выбрала именно её?

– Нет, интересно, а торт будет? – не унималась Элизабет, прекрасно зная, что это будет за торт.

Джоан хмуро посмотрела на подругу.

– Зачем спрашивать, если ты прекрасно знаешь, что никакого торта не будет, – заметила она. – Ты что, издеваешься?

Но Элизабет пристала как репей:

– Ведь до пятницы осталось совсем немножко. Сколько ж тебе придёт поздравительных открыток?

– В прошлый год Джоан не прислали ни одной. И торта тоже не было, – вмешался Кеннет. – Может, у неё вообще нет родителей?

– Неправда. У меня есть и папа, и мама, – вспыхнула девочка.

– Да? Странно. А что они тебя не навещают? Хотя бы в конце четверти, – съязвила Хильда, которая любила уколоть побольнее.

– Прекрати, – зашипела Элизабет, жалея, что завела этот разговор. – И знаешь, Хильда, меня вообще удивляет, что к такой девочке, как ты, приезжают родители. Имей я такую дочь, сбежала бы от тебя на край света.

– Элизабет, может, хватит? – вмешалась Нора.

С тех пор как Элизабет начала играть в молчанку, Нора без конца цеплялась к ней. Элизабет так и подмывало огрызнуться, но она сдержалась. «Вот бы мисс Скотт удивилась, узнав, что я умею контролировать свои эмоции», – подумала она.

Девочки молча доели завтрак, а потом отправились прибираться в комнате.

И тут Джоан попросила:

– Ты можешь больше ничего не говорить про мой день рождения? Меня уже трясёт. Из-за тебя все начнут допытываться, сколько мне пришло поздравлений, и что я им отвечу? Тебе хорошо: у тебя ещё есть бабушки, тёти с дядями, а у меня – никого нет.

– Правда? – удивилась Элизабет. – Вот невезуха. Хорошо, я закрою рот на замок.

Элизабет выполнила своё обещание, хотя её просто распирало от эмоций.

Между тем Нора затаила обиду. Она больше не пыталась выведать у Элизабет её тайну, но твёрдо решила нажаловаться собранию. «А ведь я её больше всех защищала. И кто она после этого?» – возмущалась Нора.

В четверг Элизабет отправила заранее подготовленные открытки, а вечером не могла заснуть от радостного предвкушения. Эх, как приятно творить добрые дела!

На следующее утро Элизабет выпрыгнула из кровати и начала тормошить Джоан:

– Эй, просыпайся! У тебя сегодня день рождения! Держи от меня презент! – И она положила на кровать Джоан что-то завёрнутое в подарочную упаковку.

Джоан раскрыла свёрток и обнаружила внутри красную сумочку, в самой сумочке были красная расчёска и красный носовой платочек, а в кармашке – монетка в пятьдесят пенсов! От радости Джоан чуть не задушила подругу в объятиях.

– О, я так мечтала о новой сумочке, а то моя старая совсем износилась! – приговаривала Джоан. – Это самый лучший подарок в моей жизни!

Но на этом сюрпризы не закончились. Перед завтраком в комнату пришла Хильда и вручила Джоан свой самый лучший кружевной платочек. Ей было стыдно за вчерашнее и очень хотелось загладить свою вину.

Джоан сияла как намасленный блин, и тут Элизабет ещё кое-что придумала. Ей срочно потребовался Гарри. В комнате отдыха его не было, но из-за двери в конце коридора слышались звуки музыки. Элизабет влетела в класс, и все ноты рассыпались по полу.

– Гарри, Гарри, ты не сделаешь доброе дело?

– Смотря какое, – пробубнил Гарри, собирая ноты.

– Сегодня у Джоан Таунсенд день рождения, – затараторила Элизабет. – Ты хотел подарить мне крольчонка, но я ведь скоро уеду. Подари его лучше Джоан. Ты не представляешь, как она обрадуется!

– Даже не знаю, – засомневался Гарри.

– Гарри, ну пожалуйста, будь человеком! – Глаза Элизабет возбуждённо блестели как две синие звёздочки, а тёмные кудри разметались по плечам. Ну разве можно было отказать такой девочке?

– Ладно, – кивнул Гарри. – Мне что, принести крольчонка прямо в столовую?

– Именно! – не унималась Элизабет. – Надо сделать так. Ты подойдёшь к Джоан и скажешь: «Закрой глаза и догадайся, что я тебе принёс на день рождения». Идёт?

– Ладно, я пошёл за кроликом. – Гарри положил ноты на пианино. – Но учти: за животными надо ухаживать.

– Да-да, и я ей помогу. Только поторопись, пожалуйста. – Довольная собой, Элизабет побежала к себе в комнату. Одним выстрелом она убила двух кроликов! Ведь ей тоже хотелось хоть немножко понянчиться с маленьким пушистиком.

Элизабет быстро прибралась на своей половине, а потом прозвенел звонок на завтрак. Взявшись за руки, две подружки спустились вниз и заглянули на полки с почтой. Для Элизабет пришла открытка от мамы, а в ячейке на букву «Т» для Джоан лежали целых три конверта! Зардевшись от волнения, девочка вскрыла почту и прочитала вслух первую открытку:

– «С любовью, мама». – Джоан повернулась к подруге, глаза её светились счастьем. – Она помнит про мой день рождения, представляешь?

Джоан удивилась ещё больше, получив открытку «С днём рождения! Твой папа», и была очень тронута поздравлением от Элизабет.

– Надо же! Целых три открытки! – воскликнула Джоан. От радости она даже не заметила, что везде был одинаковый почерк.

В столовой Джоан обнаружила на своём стуле огромную коробку с тортом, а сверху лежал свёрток из книжного магазина.

– О боже, ещё подарки! – удивилась Джоан. – От кого же это?

Сначала она распаковала свёрток и увидела внутри книжку о птицах. На глаза девочки навернулись слёзы.

– Представляешь? Это мама прислала! – тихо прошептала она. – Значит, она помнит про меня!

Джоан прижала книжку к груди. От радости она даже забыла про торт.

– Давай открывай скорее, – поторопила Элизабет.

Джоан развязала коробку, сняла крышку и ахнула. Все сгрудились вокруг, приговаривая:

– Вот это да! Везёт же тебе, Джоан!

Девочка гордо поставила серебряную картонку с тортом на стол.

– Ух ты! Какие свечки красивые! И сахарные розочки! – восторгались дети. – И надпись кремом: «С днём рождения, Джоан!» Твоя мама просто волшебница, Джоан!

Девочка заворожённо смотрела на торт и просто не верила своим глазам.

А Элизабет радовалась, что её подруга сегодня такая счастливая. Потратить каких-то десять фунтов на подарок другу – это ж в сто раз веселее, чем собственный день рождения! Элизабет вдруг вспомнила свой разговор с мисс Скотт в канун Рождества. Гувернантка тогда уговаривала Элизабет отдать часть игрушек детям из бедных семей, но Элизабет пожадничала. «Ты не понимаешь. Делать подарки гораздо приятнее, чем получать их», – сказала тогда мисс Скотт.

«А ведь она оказалась права, – подумала Элизабет, сама удивившись этому открытию. – Я и впрямь чувствую себя очень, очень счастливой сегодня».

– Угощаю всех! – торжественно объявила Джоан.

– Спасибо, Джоан! С днём рождения! – слышалось вокруг.

И тут в столовую вбежал Гарри.

– Джоан, закрой глаза и догадайся, что я тебе принёс на день рождения! – С этими словами он вложил в руки девочки крольчонка.

Джоан удивлённо вскрикнула и открыла глаза. От неожиданности она не удержала крольчонка, тот спрыгнул на пол и понёсся к дверям и закружился вокруг ног вошедших учителей. Мадемуазель закричала, так как боялась мышей:

– Ой, что это! Дети, вы с ума сошли! Вы сюда ещё слона приведите!

– Простите, пожалуйста, – извинился Гарри и подхватил крольчонка на руки. – Не бойтесь, это крольчонок, мой подарок для Джоан на день рождения.

– Понятно, – строго сказала мисс Бест. – Отнеси его пока в вольер. Джоан сможет поиграть с ним после завтрака.

– Я сегодня такая счастливая, – прошептала Джоан своей подруге, аккуратно разрезая ножом яичницу с ветчиной. – Ты даже не представляешь!

– Ещё как представляю, – рассмеялась Элизабет. – И очень за тебя рада!

Глава 19 После радости – печаль

Сегодня рыжеволосая девочка по имени Джоан перестала быть серой мышкой. Она весело щебетала с одноклассниками, а Элизабет смотрела на неё и тихо радовалась.

Джоан задула одиннадцать свечей, и все за обе щёки уминали огромный торт с сахарными розочками.

После ужина Элизабет позвала Джоан в сад: нужно было посеять семена листового салата. Но Джоан вдруг упёрлась:

– Я не могу. У меня важное дело.

– Что ещё за важное дело? – поинтересовалась Элизабет и весело потрясла пакетиком с семенами.

– Я хочу написать своим родителям.

– Ой, – сказала Элизабет и опустила голову.

Вот это новость! Сейчас Джоан начнёт рассыпаться в благодарностях за подарки и открытки, к которым её родители не имели никакого отношения. Можно было представить реакцию миссис Таунсенд: «Дорогая, я не понимаю, о чём ты». А Джоан? Что будет с бедной Джоан?

Элизабет отправилась в сад. В голове царил сумбур. Ведь она знала, что этим всё закончится! И разве после этого она, Элизабет, не дура? Ещё какая! Скоро вся правда выйдет наружу, и Джоан опять превратится в серую мышку да ещё возненавидит Элизабет.

«Хотела как лучше, а получилось как всегда, – мрачно подумала Элизабет. – Да ещё миссис Таунсенд скажет, что я сую нос не в своё дело…»

Элизабет нашла Джона и отдала ему семена.

– Вот спасибо! Как раз то, что нужно, – обрадовался Джон. – Я ведь каждую неделю высеваю салат, чтобы на подходе была новая порция, и отношу его на кухню. Как тебе вчерашний салат на ужине, понравился?

– Очень, – кивнула Элизабет, хотя сейчас её голова была занята совсем другим. Для приличия она помогла Джону, но немножко всё подпортила.

– Ты его слишком часто посеяла, – пробубнил мальчик. – Теперь салат взойдёт густой как лес.

– Ой, прости, я вся не своя, – извинилась Элизабет.

– Опять что-нибудь натворила? – поинтересовался Джон. Ему нравилась эта смешная, взбалмошная девчонка, которая вечно попадала в истории. – И что, тебя опять пропесочат на собрании?

– Как пить дать, – вздохнула Элизабет. Она была уверена, что Нора не станет молчать о потраченных десяти фунтах и её начнут расспрашивать прямо в присутствии Джоан.

Ещё целых два дня после своего дня рождения Джоан ходила счастливая. А потом пришёл ответ от мамы, и после радости наступила печаль.

Всё это произошло на глазах у Элизабет.

– Ой, как быстро мне мама ответила! – воскликнула девочка, распечатала письмо и остановилась, чтобы прочесть. С каждой секундой лицо её становилось всё бледнее. Она вскинула на Элизабет несчастные глаза и сказала: – Мама пишет… пишет, что ничего не присылала. Она опять забыла. – Голос девочки дрожал. – Они не присылали ни открыток, ни книжки, ни торта, и мама очень удивлена, что… Ах, Элизабет…

Элизабет не знала, что и сказать. Она обняла подругу, повела её в комнату отдыха и усадила на диван. Все ушли на полдник, и в комнате никого не было. Джоан понуро сидела, глядя в пустоту.

– Я ничего не понимаю, – наконец заговорила она. – Я так радовалась… Но тогда кто же прислал мне всё это? Ведь, кроме мамы, некому…

Элизабет молчала. Ну как она могла признаться, что всё это затеяла она? Её доброта обернулась злой шуткой.

– Пойдём, – сказала она наконец. – Ты очень бледная, тебе нужно выпить крепкого чаю.

Джоан покачала головой:

– Нет, я ничего не хочу. Ты иди, а я тут посижу. Хочется побыть одной. Пожалуйста, Элизабет. Ты хорошая, и я тебя очень люблю, но сейчас я не хочу никого видеть. Знаешь, я, пожалуй, пойду погуляю, развею грустные мысли.

Джоан подхватилась и ушла. Элизабет с тревогой посмотрела ей вслед. Ведь Джоан собиралась покинуть территорию школы без сопровождающих, а это категорически запрещалось.

Из-за всех этих неприятностей Элизабет опоздала на полдник, и ей влетело от Норы.

– Пей свой чай, обойдёшься без кекса, – строго сказала она.

Элизабет молча проскользнула на своё место. Пока она пила чай, за окном резко потемнело.

– Кажется, дождь собирается, – заметил Гарри. – Ого, смотрите как ливанул!

– Это хорошо, – довольно произнёс Джон. – То, что надо для моих бобовых.

За окном полыхали молнии, гремел гром. У Элизабет сжалось сердце. Ведь где-то там бродит одинокая Джоан. «Она теперь промокнет до нитки, – подумала Элизабет. – Эх, знать бы, где она сейчас, – отнесла бы ей дождевик».

Не допив чай, Элизабет побежала искать Джоан в надежде, что та всё-таки успела вернуться. Но девочки нигде не было. Элизабет с тоской посмотрела в окно. Её мучили угрызения совести.

«Хотела быть добренькой, получи теперь», – с горечью подумала она.

Прошёл час, но Джоан так и не появилась. Постепенно буря утихла, всполохи молний удалялись к горизонту, но дождь не прекращался, хлеща по кронам деревьев, накатывая волнами, словно морской прибой.

Наконец в воротах появилась маленькая съёжившаяся фигурка и двинулась к дверям школы. Элизабет сбежала вниз. Когда Джоан вошла в вестибюль, она дрожала от холода, и вода лила с неё ручьями.

– Да ты вся промокла! Срочно беги переодевайся! – воскликнула Элизабет.

По дороге на свой этаж девочки повстречали Матрону.

Добрая улыбчивая Матрона всем сердцем любила детей. Кто, как не она, смазывал зелёнкой их пораненные коленки и бинтовал порезы на пальчиках? Но, если дело доходило до серьёзного, Матрона становилась строгой и сосредоточенной. Увидев Джоан в таком ужасном виде, она воскликнула:

– Где ты так вымокла, бедное дитя?

– Она попала под дождь, – объяснила Элизабет. – Смотрите, она вся дрожит от холода. Я веду её переодеться.

– У меня в сушилке её одежда, – сказала Матрона. – Пойдём-ка со мной. Боже, на тебя без слёз смотреть невозможно.

И девочки отправились к Матроне. Та быстренько стянула с Джоан мокрую одежду и растёрла тело грубым махровым полотенцем. Джоан стояла такая понурая и несчастная, что женщина не на шутку заволновалась.

– Что-то ты мне не нравишься, давай-ка смерим температуру. Надень пока халат, я сбегаю за градусником.

Матрона отослала Элизабет, чтобы та не путалась под ногами. Элизабет ушла с тяжёлым сердцем, не зная, куда себя деть. Чтобы как-то успокоиться, она немного помузицировала. Когда Элизабет пришла на ужин, стул подруги пустовал.

– Ты слышала? Джоан заболела, – сказала Белинда. – У неё высокая температура, и её положили в больницу.

Больница в Уайтлифе представляла собой небольшой, отдельно стоящий флигель с двумя просторными светлыми палатами. Вот туда и попала Джоан. Элизабет совсем упала духом. Ведь это её вина!

– Да ты не расстраивайся, завтра ей наверняка станет лучше, – попыталась успокоить девочку Белинда.

Но на следующий день состояние Джоан только ухудшилось. Элизабет видела встревоженного врача, спешащего в сторону флигеля.

«Я знаю, что помогло бы Джоан, – с грустью подумала Элизабет. – Ей нужна мама. Вот если б она приехала, Джоан сразу бы стало лучше. Это же положительные эмоции».

Девочка сидела и гадала, как заполучить Джоанину маму. И вдруг ей в голову пришла гениальная идея. Нужно написать миссис Таунсенд и поведать ей всю правду – что это она, Элизабет, прислала девочке подарки от её родителей. И ещё она расскажет, как сильно любит Джоан свою маму и что нельзя так забывать о собственном ребёнке. Да, она попросит, чтобы миссис Таунсенд незамедлительно приехала в Уайт-лиф.

Элизабет подскочила к полке с письменными принадлежностями подруги, нашла письмо от миссис Таунсенд и узнала её домашний адрес.

Девочка понимала, как трудно будет подобрать правильные слова, но она должна это сделать.

«От меня сплошные неприятности!» – сокрушалась Элизабет.

Глава 20 Хуже не бывает

Прежде чем записать слова на бумаге, она долго сидела в задумчивости, покусывая ручку. Потом дважды порвала написанное и начала всё снова. Слишком длинные паузы заканчивались кляксами, их на письме осталось несколько штук.

Занятие оказалось не из лёгких, и на него ушло много времени. Наконец послание для мамы Джоан было готово. Вот что получилось, включая кляксы:

Уважаемая миссис Таунсенд, к вам обращается Элизабет Аллен, подруга вашей Джоан. Я очень люблю Джоан, но стала причиной её несчастий, после которых она заболела. Но всё по порядку.

Джоан много рассказывала мне о вас. Она переживает, что вы её не любите, не пишите ей писем, не поздравляете с днём рождения. В школе это особенно тяжело переносится, потому что другим детям обычно присылают открытки и именинные пироги. У меня было десять фунтов от дядюшки Руперта, и я кое-что придумала. Я полагала, что идея хорошая, но всё это вышло боком. Я заказала для Джоан огромный торт с надписью как бы от родителей, отослала поздравительные открытки «С любовью от мамы» и «С любовью от папы», а ещё купила ей книжку от вашего имени. Джоан очень радовалась, что вы не забыли про неё. Видели бы вы её лицо! А потом она написала вам, чтобы поблагодарить за подарки. И вот этот момент я совершенно не учла. Вы, разумеется, ответили ей, что никаких подарков не посылали. После этого Джоан испытала глубокое потрясение и, несмотря на дождь, отправилась гулять. Она промокла до нитки, ведь был сильный ливень. И вот теперь она лежит больная.

Знаете, я ужасно переживаю. Ведь это я во всём виновата. Но я просто хотела порадовать её. Настоящим письмом очень прошу вас: приезжайте повидаться со своей дочерью, проявите о ней материнское беспокойство, и тогда от радости Джоан сразу пойдёт на поправку. Я знаю, что вы рассердитесь, прочитав это письмо. Заранее прошу у вас прощения.

Элизабет Аллен

Облизав краешек конверта, девочка запечатала письмо и отправила его по почте. Она очень волновалась, как отреагирует миссис Таунсенд. Можно, конечно, пойти и рассказать всю правду Джоан, но от расстройства ей может стать хуже.

Элизабет ужасно скучала по своей подруге и на следующий день попросила Матрону пустить её в палату.

Матрона грустно покачала головой:

– Доктор запретил. Ей очень плохо.

Тогда Элизабет отправилась в сад. Джон был, как всегда, весь в делах, помогая своим бобовым, которые после дождя пошли в рост. Всё свободное время мальчик старался проводить с растениями. Тем и была хороша школа Уайтлиф, что каждый мог с головой погрузиться в любимое дело.

Элизабет рассказала Джону про болезнь Джоан и попросила для неё цветы.

– Да бери, конечно. – Джон сидел на корточках, привязывая длинные стебли фасоли к воткнутым в землю палочкам. – Нарви вон тех розовых тюльпанов.

– Но они же самые красивые, – удивилась Элизабет. – Наверное, ты держишь их для особого случая.

– А разве это не особый случай, если Джоан заболела? – серьёзно спросил Джон. – Срывай так, чтобы стебли были подлиннее. На кончиках сделай надрезы, и тюльпаны долго простоят в воде.

Элизабет поставила цветы в вазу с водой, попросила Матрону передать их Джоан, а сама побежала на урок.

После занятий Белинда напомнила Элизабет про собрание.

Девочка с досадой обнаружила, что из-за случившегося с Джоан она про всё на свете позабыла.

– Я, наверное, не пойду, – сказала она. – И так понятно, что мне там устроят.

Белинда набросилась на неё:

– Ты с ума сошла? Как это можно не прийти? Или ты боишься?

– С чего бы это? – вспыхнула Элизабет. – Ладно, приду.

* * *

Она сидела между Гарри и Хелен. Настрой у Элизабет был самый решительный. Она знала, что Нора всё расскажет.

«Но я ни при каких обстоятельствах не выдам секрет Джоан, – сказала она себе. – И если меня накажут, я стану верхом непослушания!»

Как и следовало ожидать, Нора ничего не утаила.

– У меня очень серьёзный разговор, – начала она, повернувшись к Рите с Уильямом. – Дело касается Элизабет. Мы поверили ей, а она оказалась наглой врушкой – потратила в деревне десять фунтов вместо того, чтобы сдать деньги в общий котёл. На все мои вопросы отвечать отказалась.

Все удивлённо уставились на Элизабет.

– Десять фунтов?! – воскликнула Рита. – Как можно было растранжирить такую сумму за один день? Элизабет, это правда?

– Да, – хмуро ответила та.

– Ничего себе! – возмутилась Айлин. – Ты получила свои два фунта плюс ещё на пластинку, зная, что у тебя полный кошелёк денег?

По залу пронёсся гул возмущения. Элизабет сидела красная как рак.

– Тихо! – Рита стукнула по подставке судейским молоточком. Все сразу замолчали. – Элизабет, встань. Объясни, пожалуйста, на что ты потратила десять фунтов. Тогда мы по крайней мере сможем понять, насколько разумно ты поступила.

– Я не могу этого сказать. – Элизабет умоляюще посмотрела на Риту: – Пожалуйста, не спрашивай. Это чужой секрет. И, если честно, я просто забыла сдать эти деньги, потому что они пришли после собрания. Правда. Я не вру.

– Как ты думаешь – мы дали бы своё одобрение на те покупки, которые ты совершила? – поинтересовалась Рита.

– Не знаю, – расстроенно проговорила Элизабет. – Я уже и сама обо всём жалею.

Рита с сочувствием посмотрела на Элизабет.

– Ну хорошо, – сказала она, – ты утверждаешь, что неправильно потратила эти деньги. Но ведь если бы ты посоветовалась с нами, то смогла бы избежать ошибки. Теперь ты понимаешь, для чего существует общий котёл?

– Ещё бы, – произнесла Элизабет, немного успокоившись. Хорошо, что хоть Рита разговаривает с ней по-человечески.

Рита склонилась к Уильяму, о чём-то с ним советуясь.

– Значит, так, – сказала она наконец. – Мы хотим поступить с тобой по справедливости. Но и ты должна нам доверять. Скажи, на что ты потратила деньги. Если мы посчитаем, что это было разумно, вопрос будет исчерпан. Но впредь не забывай соблюдать правила.

– Да, я понимаю. – Элизабет уже чуть не плакала. – Но я не могу сказать вам правду. Да, я потратила деньги неразумно, но это касается другого человека, поэтому я обязана молчать.

– Кто этот другой человек? – поинтересовалась Рита.

– Не скажу. Я не хочу ввязывать этого человека, потому что он ни в чём не виноват.

– Кто-нибудь, кроме тебя, знает про твой секрет? – спросила Рита.

– Да, один взрослый человек.

– И что же этот взрослый человек тебе ответил? – вмешался в разговор Уильям.

– Пока ничего. Я всё описала в письме и отправила его вчера, ответ ещё не пришёл.

Председатели и старосты начали совещаться. Возникала противоречивая ситуация.

– Что-то не вижу Красавицу и Чудовище, – сказала Нора, оглядываясь. – Все переполошились из-за болезни Джоан. Вижу только мисс Рейнджер и мистера Джонса. Нам бы не помешал совет взрослых, но лучше спрашивать сразу у директоров.

– Я знаю, как нам поступить, – сказал наконец Уильям. – Давайте подождём ответа на письмо Элизабет.

– Согласна, – кивнула Рита и повернулась к Элизабет: – Элизабет, ты всё слышала. Сразу же дай мне знать, когда получишь ответ.

– Да, конечно, – пообещала Элизабет. – Только не думаю, что этот человек меня похвалит. Я бы с радостью посоветовалась с вами, но не могу.

– Ну что ж, похоже, ты уже и без нас достаточно наказана, – заметил Уильям. – И всё же, когда придёт ответ, подойди к Рите.

Элизабет вернулась на своё место. В конце концов ничего страшного не произошло: ребята отнеслись к ней достаточно справедливо и даже не наказали. Поэтому, когда всем раздали деньги, Элизабет вернула свои два фунта обратно в коробку.

– Я обойдусь, – сказала она.

– Умница, – заметил Уильям.

Поступок Элизабет явно разрядил обстановку.

После собрания Элизабет побежала к Матроне, чтобы справиться о здоровье Джоан.

– Ей не лучше, – грустно покачала головой Матрона. – Доктор говорит, что её терзают какие-то личные проблемы. Она даже отказывается видеть свою мать, хотя мы предложили послать за ней.

– Ой… – только и смогла выговорить Элизабет.

Она ушла вконец расстроенная. Джоан не хочет видеть свою мать, а она, Элизабет, уже попросила её приехать.

«Почему у меня всё наперекосяк? – сетовала девочка. – Как бы мне хотелось поделиться с Ритой и получить дельный совет. Но я не могу выдать Джоан. Нельзя, чтобы вся школа узнала об этом. Скорей бы уж пришёл ответ от миссис Таунсенд».

Глава 21 Мама Джоан приехала

Прошло ещё два дня. Джоан не становилось лучше, и врач с Матроной забили тревогу.

– Нужно срочно вызывать мать, – сказала мисс Белл.

– Да, но девочка отказывается её видеть. Как бы ей не стало от этого хуже. – Матрона была в полном замешательстве.

– Ну знаете, – возразила мисс Бест, – любой родитель примчится, когда твой ребёнок болен. Мы обязаны уведомить миссис Таунсенд о психологическом состоянии её дочери. Хотя, возможно, это всего лишь последствие болезни.

Пока судили и гадали, миссис Таунсенд объявилась сама.

Получив письмо Элизабет, она в тот же день собрала вещи и села в поезд.

Увидев гостью на пороге своего кабинета, мисс Белл и мисс Бест были крайне удивлены.

– Я приехала навестить Джоан, – сказала миссис Таунсенд. Это была красивая, элегантно одетая женщина невысокого роста с грустным лицом и огромными выразительными глазами, как у Джоан. – Как она себя чувствует?

– Увы, без положительных изменений, – вздохнула мисс Белл. – Но как вы узнали, что ваша дочь больна?

– Я получила письмо от вашей воспитанницы Элизабет Аллен. Надо сказать, письмо довольно странное, во многом связанное с днём рождения Джоан. Вам Элизабет ничего не рассказывала?

– Нет, – ещё больше удивилась мисс Белл. – Вы не позволите взглянуть?

Миссис Таунсенд передала письмо директрисам, и те углубились в чтение.

– Так вот зачем ей понадобились деньги! – На лице мисс Белл промелькнула улыбка. – Дети такие непредсказуемые, особенно Элизабет. Она просто уникальный ребёнок: может быть несносной и при этом очень порядочная. Гордячка, но с добрым сердцем.

– Теперь ясно, почему Джоан боится встречи с вами, – вздохнула мисс Белл. – Она думала, что это вы прислали все эти подарки, и вдруг – такое разочарование.

– Позвольте мне объясниться, – тихо заметила миссис Таунсенд. – Я хочу кое-что рассказать – сначала вам, а потом и моей дочери.

– Да, конечно, – кивнула мисс Белл. – Нам ведь не всё равно, что происходит с Джоан.

– Видите ли, – медленно и печально начала миссис Таунсенд. – У меня было двое детей-близнецов – Джоан и Майкл. Майкл был бойким и весёлым ребёнком, мы с мужем души в нём не чаяли, потому что всегда мечтали о мальчике. А Джоан росла тихоней и меркла на фоне своего брата.

– А может, дело в том, что вы слишком любили Майкла и махнули рукой на собственную дочь? – заметила мисс Белл. – Ведь она могла ревновать к брату, а это откладывает отпечаток на характере.

– Да, пожалуй, вы правы, – согласилась миссис Таунсенд. – Но позвольте, я расскажу, что случилось дальше. – Они оба заболели, и Майкл умер. Мы так его любили, что я даже подумала: уж лучше б…

– Вы хотите сказать… уж лучше бы умерла… Джоан, но только не Майкл? – осторожно поинтересовалась мисс Бест. – Я понимаю ваше горе, но это несправедливо по отношению к девочке. Ведь, кроме неё, у вас никого не осталось. Она знает, что у неё был брат?

– Она была совсем маленькая и очень скоро забыла об этом, а мы старались не напоминать.

– Мне кажется, вы должны рассказать Джоан всю правду, – произнесла мисс Бест. – Она очень привязана к вам и мучается в догадках. Ей всё время кажется, что вы её не любите.

– Конечно же я люблю её! – возразила миссис Таунсенд. – Просто у меня не получается выражать свои чувства. Знаете, когда я прочитала это письмо и увидела, как совершенно чужой ребёнок старается ради моей дочери и дарит ей подарки от моего имени, у меня в душе что-то перевернулось. И я примчалась сюда.

– Так пойдите к ней и поговорите, – предложила мисс Белл. – Джоан поймёт. Главное, что вы её любите. Она у вас такая нежная и добрая девочка.

– И мне обязательно хочется поблагодарить Элизабет, – прибавила миссис Таунсенд.

– Конечно, но сначала повидайтесь с дочерью, – посоветовала мисс Белл.

Миссис Таунсенд показали, где находится больница. Увидев на пороге женщину, Матрона сразу поняла, что это мама Джоан.

– Она только уснула, – предупредила Матрона гостью и провела в палату.

Миссис Таунсенд присела у кровати Джоан и долго-долго глядела на её несчастное исхудалое личико. Женщина не выдержала и тихонько поцеловала Джоан в щёчку.

Та сразу проснулась и открыла глаза. Увидев мать, она долго смотрела на неё, не произнося ни слова.

– Мама… – сказала она наконец. – Это ты меня сейчас поцеловала?

– Ну конечно же я, – ответила миссис Таунсенд, и на глаза её навернулись слёзы. – Бедная моя девочка, я очень расстроилась, узнав, что ты заболела.

– Ох, а я так боялась, что ты приедешь. А теперь не нарадуюсь.

– Дорогая, прости, что я забыла про твой день рождения. Знаешь, нам нужно кое-что прояснить. Кстати, а почему ты не хотела, чтобы я приехала?

– Потому… Потому что я боялась, что ты рассердишься, узнав о подарках, которые ты не присылала.

– Лучше послушай, что я тебе скажу…

И миссис Таунсенд присела на краешек постели, прижала к себе Джоан и рассказала ей всю правду: что у неё был братик и что он умер.

– Знаешь, я так горевала по нему, что совсем тебя забросила. Я должна была радоваться, что у меня осталась ты… – Голос миссис Таунсенд задрожал. – А ты всегда была такая робкая, тихая, никогда ни о чём не просила… И я принимала это как должное. Ты ведь никогда ни на что не жаловалась.

– Ну как я могла, – вздохнула Джоан. – Зато теперь всё встало на места. Ведь я ничего не знала! Ну почему ты мне раньше не сказала? Главное, что ты рядом, любишь меня и всегда помнишь обо мне.

– Ну конечно! – улыбнулась миссис Таунсенд. – Я просто не понимала, что ты страдаешь. Обещаю: твоя мама исправится. Только выздоравливай поскорее, хорошо?

– Ой, ты знаешь, мне уже гораздо лучше, – сказала Джоан.

Когда Матрона заглянула в палату, она увидела, что Джоан сидит в подушках и улыбается.

– А я сегодня буду есть ВСЁ! – объявила Джоан. – Ко мне мама приехала!

Потом они вдвоём обедали – Джоан, сидя в кровати, а мама – воспользовавшись прикроватным столиком.

– Когда я получила твоё письмо, то сразу догадалась, от кого подарки, – рассказала Джоан. – Со стороны Элизабет это сумасшедший, но благородный поступок, она такая и есть. Знаешь, это мой самый первый настоящий друг. У неё доброе сердце, хотя недавно из-за неё вся школа стояла на ушах, настолько она безобразничала. Жаль, что скоро мы расстанемся: Элизабет решила вернуться домой.

– Очень хочу с ней познакомиться, – заметила мама. – Прекрасная девочка, так переживает за тебя. Благодаря Элизабет мы с тобой поняли друг друга.

В палату вошла Матрона с градусником.

– А можно позвать Элизабет? Я хочу познакомить её с мамой, – попросила Матрону Джоан.

– Сначала померяй температуру, – сказала Матрона, с удовлетворением отметив про себя, что Джоан съела весь обед. Через пару минут она забрала градусник: – Ну вот, температура спала, слава богу. Можно послать за Элизабет.

Элизабет репетировала с Ричардом, когда в класс заглянула медсестра:

– К Джоан приехала мама и хочет с тобой повидаться. Матрона разрешила, но только ненадолго.

У Элизабет упало сердце. Значит, миссис Таунсенд получила её письмо и примчалась сюда. Интересно, о чём она хочет с ней побеседовать?

– Что-то мне боязно, – призналась Элизабет. – Какую бы придумать отговорку?

– Но ведь Джоан – твой друг, – удивился Ричард.

– Так-то оно так, но… Я не могу тебе всего объяснить. Плохи мои дела.

Девочка закрыла ноты: вид у неё был озабоченный.

– Эй, улыбнись! – подбодрил её Ричард. – Главное – с честью взглянуть в лицо неприятностям.

– Так и сделаю, – ответила девочка, тряхнув кудряшками. – Только… что же теперь будет?

Глава 22 Разговор с Ритой

Элизабет вошла в здание больницы и натолкнулась на Матрону, которая шла и чему-то улыбалась.

– Как Джоан? – спросила Элизабет.

– Гораздо лучше. Ещё немного, и мы её выпишем.

– Здо́рово. Я могу к ней зайти?

– Да, конечно. Но только ненадолго, пожалуйста. И постарайся не шуметь: Джоан ещё слабенькая.

Элизабет вошла в палату, тихонько прикрыв за собой дверь. Джоан лежала на белой постели, а рядом с ней примостилась на стуле миссис Таунсенд.

– Так ты и есть Элизабет? – Лицо женщины расплылось в улыбке.

«Значит, она не сердится на меня», – с облегчением подумала Элизабет. Она подошла к подруге и чмокнула её в щёчку.

– Я рада, что тебе лучше. Ужас как соскучилась.

– Правда? – заулыбалась Джоан. – Я тоже.

– Элизабет… – Миссис Таунсенд притянула девочку к себе. – Спасибо тебе за письмо. Я, конечно, очень удивилась. Но нужно иметь мужество, чтобы написать всё как есть.

– Ох я и намучилась с этим письмом, – призналась Элизабет. – Если честно, я была уверена, что вы будете ругаться. Но мне так хотелось порадовать Джоан в день её рождения! Я совсем не подумала, что мой обман всё равно раскроется. Короче, я сглупила.

– А ты не расстраивайся, – подбодрила девочку миссис Таунсенд. – Это даже к лучшему.

– Да? – Элизабет удивлённо посмотрела на Джоан, а потом на её маму.

– Да, ты даже не представляешь, насколько теперь всё хорошо, – улыбнулась миссис Таунсенд. – Джоан всё тебе объяснит. Я рада, что у моей Джоан появился хороший друг. Теперь она чувствует себя гораздо уверенней. И спасибо школе Уайт-лиф.

– Ох, Элизабет, может, всё-таки останешься? – Джоан взяла подругу за руку. – Может, не стоит уезжать?

– Нет, Джоан. Я ведь уже сказала. Только трусы меняют своё решение. Получу согласие собрания, и в конце четверти родители меня заберут.

– Мам, а ты приедешь на каникулы? – спросила Джоан, повернувшись к миссис Таунсенд.

– Конечно. К тому времени ты уже совсем выздоровеешь, и мы отправимся в ближайший городок.

– Здорово, – улыбнулась Джоан. Наконец всё сбылось: её навестила мама и на каникулы тоже приедет!

Прозвенел звонок.

– Мне пора идти, – сказала Элизабет, поднимаясь. – До свидания, мисс Таунсенд, и спасибо за снисходительность. Джоан, пока. Очень рада за тебя. Я ещё забегу, если Матрона позволит.

– Какая милая девочка, – сказала миссис Таунсенд, когда дверь за Элизабет закрылась. – Даже трудно поверить, что она способна кого-то огорчить. Жаль, что она уезжает. Мне кажется, Элизабет – прирождённый лидер.

Шёл урок рисования, а Элизабет сидела и ломала себе голову над одной дилеммой. «Я обещала Рите подойти сразу же, как получу письмо, – рассуждала она. – Письма я не получила, но пообщалась с миссис Таунсенд. Значит, надо Рите об этом сообщить. Ох, чем же всё это закончится?»

Но Элизабет зря так волновалась: мисс Белл и мисс Бест уже всё рассказали Рите.

– Тот огромный торт и другие подарки на день рождения Джоан купила не мама, а Элизабет, – объяснила мисс Бест. – Теперь ты понимаешь, на что она потратила все свои сбережения?

– Так что же она сразу не сказала? – удивилась Рита.

– Чтобы никто не трепал имя Джоан, – объяснила мисс Бест. – Элизабет ещё не обвыклась в Уайтлифе, иначе она обратилась бы за советом к тебе или ещё к кому-то. А поскольку она девочка упрямая и независимая, она всё взяла в свои руки. Ну и нажила себе неприятностей.

– И всё-таки, скажу я вам, у неё большие задатки, – вмешалась мисс Белл. – Какой храбрый, добрый и умный ребёнок! Ох и попила она нашей кровушки! Но это уже, слава богу, в прошлом.

– Вы правы, – согласилась Рита. – Элизабет понравилась мне с самого начала. Сложная девочка, но из тех, кого мечтает заполучить любая приличная школа. А ведь нам придётся её отпустить.

– Рита, поговори с ней с глазу на глаз, – попросила мисс Бест. – Друзья мои, нельзя выносить этот вопрос на собрание. Да, Элизабет нарушила правила, но ею двигали благородные чувства. Её даже не остановил страх наказания. Разве это не мужественный поступок?

– Ещё бы, – кивнула Рита. Вся эта история произвела на неё огромное впечатление. Она гордилась Элизабет, тем, что та не пожалела потратить все свои деньги на подругу, хотя знала, что её ждут неприятности. Да, нужно отыскать Элизабет и переговорить с ней.

После полдника Элизабет поспешила в больницу навестить Джоан. Огибая здание, она с ходу врезалась в Риту.

– Ого, да ты как ураган, который сметает всё на своём пути! Куда это ты так несёшься? – спросила Рита, едва удержав равновесие. – А я как раз тебя ищу. Пойдём ко мне.

У Риты как у председателя школы была отдельная комната, которой она очень гордилась. И, как любая девочка, она навела там красоту.

– А у тебя уютно, – заметила Элизабет, оглядывая комнату. – И этот синий ковёр, и синяя скатерть на столе, и цветы с картинами. Прямо твоя настоящая комната?

– Да, – улыбнулась Рита. – У нашего Уильяма, кстати, тоже неплохо. Мы его ждём, он должен сейчас прийти. Угощайся пока. – И Рита пододвинула к Элизабет жестяную коробку, полную конфет.

Элизабет взяла одну и засунула за щёку. Интересно, что за разговор намечается?

В дверь постучали, и вошёл Уильям.

– Привет. Как поживает наша Вредная девчонка? – начал он с порога.

Элизабет улыбнулась.

– Элизабет, – сказала Рита, – нам с Уильямом стало известно, на что и почему ты потратила десять фунтов. Теперь мы понимаем причину твоего молчания.

– Кстати, мы не будем обсуждать это при всех, – уточнил Уильям, усаживаясь в удобное кресло.

– А если вас заставят? – уточнила Элизабет.

– Это исключено, – ответил Уильям. – Только мы решаем, какие темы можно затрагивать, а какие нет. Одним словом, мы считаем инцидент исчерпанным.

– Ух ты, спасибо, ребята, – выпалила Элизабет. – Я ведь старалась не для себя, а ради Джоан.

– Мы это уже поняли, – кивнула Рита. – Ты совершила благородный поступок, но немного запуталась. Поживи ты здесь ещё какое-то время, ты не осталась бы один на один со своей проблемой. Просто ты ещё не привыкла к тому, как тут всё устроено.

– Это верно, – согласилась Элизабет. – Кое в чём я разобралась, но не до конца. Вот бы мне стать такой же рассудительной, как ты и Уильям.

– Так в чём же дело? Оставайся и пробуй, – улыбнулся Уильям. – Нам нужны такие, как ты. Из тебя выйдет отличный староста.

– Из меня? – опешила Элизабет. – Да вы что, мне никогда до этого не дорасти.

Уильям рассмеялся, а потом серьёзно сказал:

– Хочешь верь, а хочешь нет, но ты и опомниться не успеешь, как через пару месяцев, тебя выберут старостой.

– Правда? Да это ж моя мечта – сидеть в жюри за круглым столом и всем рулить! Вот мама обрадуется! А мисс Скотт, моя гувернантка, вообще упадёт со стула. Она же думает, что я испорченный ребёнок.

– А ты и есть испорченный ребёнок, – улыбнулась Рита, – но это скоро пройдёт. Так что испытай свои силы. Оставайся.

– Я и правда хочу остаться, – призналась Элизабет. – Но не могу же я метаться в разные стороны. Я же не флюгер. Уж если пообещала себе, что уеду, значит, уеду. Только слабаки и трусы отказываются от своих слов.

– Ты ошибаешься, – возразила Рита. – Всё как раз наоборот.

– Как это? – удивилась Элизабет.

– А вот так, – вмешался Уильям. – Сама жизнь подсказывает тебе, что ты неправа, а ты как страус прячешь голову в песок? Ты же не трус и не слабачка.

– Конечно нет, – несколько растерянно пролепетала Элизабет.

– Ну ты особенно не забивай себе голову, – махнул рукой Уильям и поднялся с кресла. – Мне нужно идти. Элизабет, если ты уезжаешь, то следующее собрание окажется для тебя последним. Мы никого не удерживаем силой, и в конце четверти родители могут тебя забрать. Мисс Белл и мисс Бест объяснят им ситуацию. Но нам будет жаль потерять такую несносную девчонку, – сказал он и ушёл.

Элизабет брела по коридору: голова у неё шла кругом. Она просто обожала Риту с Уильямом. Но как отказаться от своих слов? Разве она сможет повиниться перед всей школой?

Глава 23 Внутренняя борьба

Следующие два дня Элизабет просто наслаждалась жизнью. Ей разрешили посещать Джоан, и Элизабет принесла ей свежие цветы от Джона, пазлы от Хелен и книжку от Норы.

Джоан на галазах расцвела – так всё было хорошо.

Мама оставила ей коробку с бархатистыми персиками, баночку ячменных леденцов и несколько книг. Но главное – она пообещала, что больше никогда в жизни Джоан не почувствует себя брошенной.

– А всё благодаря тебе, Элизабет, – сказала Джоан, протягивая подруге леденец. – Пожалуйста, не уезжай. Мы только подружились, и я буду скучать без тебя.

– Найдёшь себе других друзей, – ответила Элизабет, посасывая леденец.

– Нет, мне не нужны другие. После тебя все кажутся такими обычными. Кстати, ты приглядываешь за моим кроликом?

– Конечно. Ой, Джоан, он такой хорошенький! Уже узнаёт меня и смешно сопит, уткнувшись носиком в клетку. Вчера я взяла его на руки – он прижался ко мне и уснул, а я его нянчила, пока звонок не прозвенел.

– А ко мне сегодня заглядывал Гарри, – доложила Джоан. – Он тоже не хочет, чтобы ты уезжала. Он готов подарить нам ещё двух крольчат. И у нас на двоих будет целых три!

– Ох, здорово, – вздохнула Элизабет. – Если б знать сразу, что в Уайтлифе окажется так хорошо, я бы ни за что не решила уехать. Ой, мне пора идти, нужно сбегать за нотами, и – на музыку.

Ричард и мистер Льюис уже ждали её. Дуэт получался всё лучше, и Ричард давно перестал ворчать, что связался с девчонкой. Ребята сыграли пьесу от начала до конца, и мистер Льюис остался доволен.

– Прекрасно, Элизабет, прекрасно. Я вижу, ты подтянула тот сложный фрагмент. Звучание почти безупречное. А теперь сыграй для Ричарда пьесу о море.

Элизабет вложила всю свою душу в это исполнение. Ричард и мистер Льюис слушали не шелохнувшись. Когда раздался последний аккорд, Ричард сказал:

– Здорово! Пусть это будет твоим отдельным выступлением в конце четверти.

– Я ей то же самое говорил, – заметил мистер Льюис. Он подсел к пианино и взял несколько аккордов. – Но она не хочет.

– Нет, я хочу! – с пылом возразила Элизабет. – Просто я скоро уезжаю.

– Опять двадцать пять, – поморщился Ричард. – Что за глупое упрямство? Ты ведь можешь остаться, тебя никто не гонит. Знаешь, с музыкой у тебя всё хорошо, конечно, а вот с головой не очень. – И он ушёл, забрав свои ноты.

Элизабет прикусила губу. Зачем Ричард так сказал?

– Ты на него не обижайся, – заметил мистер Льюис. – Ричард рассчитывал на тебя, а теперь придётся задействовать Гарри, хотя он гораздо слабее тебя. Ну да ладно, продолжим занятия.

Но Элизабет не могла сосредоточиться. Она совершенно запуталась. Ей одновременно и хотелось остаться в Уайтлифе и не хотелось – прямо какой-то дух противоречия.

После музыки Элизабет отправилась в сад помогать Джону.

– Желающих помочь мало, да и то по настроению, – пожаловался Джон. – Никто не хочет работать, а у меня тут прополка, окучивание грядок. И что ты думаешь, хоть один человек пришёл?

– Но я же тут, – улыбнулась Элизабет.

– Согласен, но ты ведь скоро уедешь. Вот если б осталась, мы бы развернулись в полную силу. Мистер Уорлоу готов выделить тебе кусок земли.

– Да, просто мечта, – сказала Элизабет, оглядывая сад. – Получается, ты тут главный?

– Ага, под руководством мистера Уорлоу. Меня же никто не заставляет копаться в земле, я сам этого хочу. Я уже два года тут вожусь, и мне кажется, сад похорошел, как считаешь?

– О да, тут замечательно, – согласилась Элизабет, вежливо опустив тот факт, что она и двух месяцев не прожила в Уайтлифе. – Знаешь, у меня тоже есть много интересных задумок. Например, я бы посадила вон там розовый алтей. Он вырастет и перекинется через стену.

– Алтей розовый? Слушай, да ты просто умница, Элизабет! – Джон выпрямился, опёршись на мотыгу. Потом, немного подумав, почесал в затылке и сказал: – А что, и правда! Достанем семян и посеем. По осени я бы ещё кое-что добавил. Давай на следующем собрании попросим деньги на семена?

– Придётся без меня, – вздохнула Элизабет. – Ведь это будет моё последнее собрание.

– Последнее?! – воскликнул Джон и в сердцах вонзил мотыгу в землю. – Знаешь, кто ты после этого? Трусливая гусыня!

– А вот и нет! – обиделась Элизабет. – Я просто дала себе слово и должна быть последовательной.

– А как же наш сад? Как же верховая езда, занятия музыкой и твоя лучшая подруга наконец? Ты хочешь отказаться от всего этого только ради собственной гордыни? Разве это не трусость? Знаешь, я очень разочарован в тебе.

Элизабет ушла, вконец рассерженная. С какой стати её обвиняют в трусости? Да она вообще ничего не боится!

На площадке с качелями не было ни души. Элизабет забралась на самые высокие качели и оттолкнулась что есть силы.

«Пора навести порядок в собственной голове, – рассуждала Элизабет. – Начнём с того, что я не хотела сюда ехать и поклялась маме, мисс Скотт, да и самой себе, что очень скоро меня выгонят. На собрании мне пообещали, что в конце четверти я могу покинуть школу. Я своего добилась, отлично».

Элизабет взмывала в небо всё выше и выше, при этом качели ужасно скрипели.

«Я получила то, что хотела, – продолжала про себя Элизабет. – Я уезжаю, потому что ненавижу эту школу. Стоп. Ведь это неправда. Я же вру сама себе, это я сперва так думала. А теперь мне тут нравится. Ко мне хорошо относятся, если никого не доводить. У меня есть подруга, и она будет скучать без меня. Я практически предала Ричарда, потому что не выступлю с ним дуэтом. Я не оправдала надежд мистера Льюиса. На меня обиделся Джон: он считает, что я наплевала на его сад, хотя на самом деле я люблю копаться в земле. И ещё Гарри готов подарить мне двух крольчат».

Элизабет посильнее оттолкнулась, взлетая над землёй и словно подгоняя свои мысли.

А мысли были такие:

«Так зачем уезжать? Это же самообман. Я уезжаю не потому, что мне плохо. Напротив, я чувствую себя абсолютно счастливой. Я уезжаю потому, что мне стыдно признаться в собственной неправоте. Я обыкновенная гордячка. Да, и ещё слабак – ведь нужно просто передумать и сказать, что была не права!»

Элизабет прекратила раскачиваться и стала притормаживать ногами. Качели уже не скрипели, и девочка упёрлась взглядом в землю, напряжённо думая. Никогда прежде ей не приходилось так сильно напрягать извилины. И наконец она выдохнула и произнесла вслух:

– Элизабет Аллен, да ты же трусиха! Самая настоящая трусиха! Уильям прав. И Ричард с Гарри тоже. Ты боишься повиниться перед всей школой. К тому же ты ещё и глупая, Элизабет Аллен, и мне стыдно за тебя!

Никто прежде так строго не отчитывал её, как она сама. Девочка продолжила внутренний монолог: «Но если я глупая, разве я не могу поумнеть? Неужели из-за собственной гордыни я готова испортить себе жизнь, да ещё и жизнь Джоан? Нет, я этого не сделаю! Значит, я не такая уж и глупая? И не такая слабачка? Я же помню, как сказал Уильям, – жизнь мне подсказывает одно, а я прячу голову в песок как страус».

Оттолкнувшись на качелях от земли, Элизабет снова взлетела вверх. «Я сильная, я сильная! – припевала она. – Я в состоянии всё изменить! Я всем скажу, что была не права! Ого, Элизабет Аллен, а ты не так уж безнадёжна! Ну что ж – дождёмся следующего собрания! То-то я всех удивлю!»

Девочка весело рассмеялась, а качели скрипели, словно сдаваясь под её упорством. Элизабет вдруг почувствовала себя свободной и счастливой. Прочь гордыню – у неё хватит смелости признать свои ошибки! «Скорей бы собрание! Это будет бомба!»

Глава 24 Хорошая новость

И вот наступил этот день – последнее собрание перед короткими каникулами. Из учеников присутствовали все, кроме Джоан: она всё ещё находилась в больнице, но быстро шла на поправку.

Элизабет сидела между Гарри и Белиндой и очень волновалась – ведь ей предстояло сообщить сногсшибательную новость!

Собрание шло своим чередом. Раздали деньги, но под конец четверти касса почти опустела. Оставалась надежда на родителей, которые начнут прибывать завтра.

Было озвучено несколько жалоб, зачитано несколько докладов. Староста дал положительный отзыв о Доре: та исправно кормила своих морских свинок, у них блестящая гладкая шёрстка, и, даже когда она уберёт напоминалку над комодом, её подопечные не будут брошены.

– Молодец, Дора, продолжай в том же духе, – похвалила Рита.

Вопрос Элизабет обсуждался в самом конце. Судейский молоток председателя призвал всех к порядку.

– На этот раз мне особо нечего сказать, – заметила Рита. – Нам с Уильямом известно, на что Элизабет потратила уйму денег и какие у неё были мотивы. Её объяснение нас вполне удовлетворило. Просим присяжных и всех присутствующих оставить за нами право воздержаться от комментариев на эту тему. Элизабет действительно нарушила дисциплину, но не стала ничего объяснять по весьма понятной причине. Поэтому считаем вопрос улаженным. На этом всё.

– Нет, погоди, надо прояснить, – поправил её Уильям. – Мы не спросили Элизабет про самое главное. Элизабет, мы своё слово держим. Если хочешь уехать – уезжай. Мисс Белл и мисс Бест поговорят с твоими родителями, и, если с их стороны не будет возражений, ты можешь отправиться домой хоть завтра.

Элизабет поднялась со своего места. Щёки её горели, и у неё было какое-то особое, торжественное выражение лица.

– Я хочу сказать кое-что. Сейчас… Даже не знаю, с чего начать… Короче – я остаюсь!

«Да ты что? Она остаётся!» – наперебой заголосили все, устремив свои взоры на Элизабет.

– Интересно почему? – спросила Рита. – Ты же говорила, что никогда не меняешь своих решений.

– Да, но я помню, что сказал Уильям: нельзя себя обманывать и зарывать голову в песок. Я знаю, что ошибалась. Просто я очень разозлилась, когда родители отослали меня из дому против моей воли. Я поклялась тогда, что буду всех доставать, пока меня не выгонят отсюда. Но дело в том, что я полюбила Уайтлиф. Мне здесь хорошо. И я не хочу уезжать. Спасибо вам, конечно, что вы не удерживаете меня, только можно я останусь? Если вы, конечно, готовы терпеть меня после всего, что я натворила.

Зал загудел. Гарри дружески хлопнул Элизабет по спине. Вот это новость! Джон сидел и улыбался, довольный, что у него есть помощница по саду. Ричард не выдержал, подошёл к Элизабет и шепнул ей на ушко:

– Молодчина. Ты умеешь разыгрывать партии не хуже, чем на фортепиано.

Уильям стукнул судейским молоточком:

– Ричард, вернись на место!

Ричард с хитрым видом отправился обратно.

Белинда и Хелен вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть героиню дня. Кажется, Элизабет действительно произвела фурор!

– Элизабет! – сказал наконец Уильям. – Мы очень довольны тобой. Ты совершила кучу глупых ошибок, но умеешь их исправлять. Требуется смелость, чтобы признать собственную неправоту, и это достойно уважения. Побольше бы таких учеников, как ты. Оставайся с нами подольше и прояви себя в полной мере.

Элизабет просто распирало от гордости.

А после собрания она побежала к Джоан. Та сидела на стуле и читала книжку.

– Привет, – сказала она, отложив чтение. – Ну как собрание? Есть новости?

– Мне сказали, что завтра я могу отправляться домой. Так что всё вышло по-моему.

– Ох, Элизабет, я так буду скучать по тебе.

– А вот и не будешь! Потому что я остаюсь! Я передумала, Джоан! Я обожаю Уайтлиф и хочу доучиться тут до конца. Нас ещё старостами назначат – попомни моё слово!

– Ничего себе! – Джоан спрыгнула со стула и обняла подругу. – Ты не представляешь, как я рада!

В комнату вошла Матрона.

– Чего это ты разрезвилась? – проворчала она. – Веди себя спокойно, или я не стану пускать сюда Элизабет.

– Ой, это я от радости! – сказала Джоан, снова усаживаясь на стул. – Представляете, Элизабет решила не уезжать!

– Да неужели? Значит, эта Вредная девчонка не оставит нас в покое? – В глазах Матроны засветился лукавый огонёк, и подружки не удержались от смеха. Какая же она хорошая – весёлая, добрая, хоть и очень требовательная. Матрона дала Джоан лекарство и ушла по своим делам.

– А завтра начинаются короткие каникулы, – весело затараторила Джоан. – Мама куда-нибудь свозит меня. Твоя мама будет?

– Да, я получила от неё письмо сегодня утром. Джоан, а давай вместе?! Это же лучше, чем поодиночке.

– Точно! – обрадовалась Джоан. – Я уже хорошо себя чувствую, меня точно отпустят. Ой, звонок на ужин. Беги, Элизабет, завтра увидимся.

– Ага. Я так рада, так рада, что остаюсь. То-то моя мама удивится. Я ведь в каждом письме талдычила, что хочу домой.

Когда на следующий день миссис Аллен приехала в Уайтлиф, она была поражена переменам в дочери. И куда только подевался обиженный на весь свет ребёнок?! Перед ней предстала весёлая, счастливая девочка. Элизабет кинулась в её объятия.

– Ой, мамочка, как здорово, что ты приехала, – сказала Элизабет. – Пойдём, я тебе всё покажу – мою комнату, где мы живём, мой класс, наш сад, всё-превсё!

И она потянула маму за собой. Миссис Аллен не могла нарадоваться. Неужели эта благовоспитанная, улыбчивая девочка и есть её дочь? И все кругом её любят, у неё столько друзей, особенно эта славная Джоан.

– Дитя моё, я просто тебя не узнаю! – сказала наконец мама. – Кажется, мисс Бест идёт. Прости, мне нужно перекинуться с ней парой слов.

И она отошла к директрисе.

– Доброе утро, мисс Бест. Дочка устроила мне небольшую экскурсию. Послушайте, да она вся светится! Как быстро вы её перевоспитали!

– Что вы, эта она сама себя перевоспитала, – улыбнулась мисс Бест. – Знаете, она была самой непослушной в школе. Мы не могли с ней справиться, зато она сама с собой справилась! Вот увидите: она станет лучшей в Уайтлифе, и вы будете ею гордиться.

– Так ты не собираешься домой, Элизабет? – Миссис Аллен обернулась к дочери. – Что ж, я очень за тебя рада. Как неожиданно!

Потом приехала миссис Таунсенд, и Элизабет побежала за Джоан в палату. До завтрака её продержали в постели, чтобы она поднакопила сил. Джоан так волновалась, что никак не могла попасть в рукава платья.

– Это будут мои первые счастливые каникулы, – повторяла Джоан. – И всё благодаря тебе.

– Не выдумывай, пожалуйста, – перебила её Элизабет. – Давай уже поскорей натягивай свои чулки. Сначала мы отправимся в кафе. Лично я загадала клубничное мороженое.

Наконец девочки спустились вниз. Их мамы уже успели познакомиться и подружиться. Миссис Таунсенд предложила поехать на её машине: она за рулём, так что все поместятся.

– Вперёд за вкусненьким! – сказала Элизабет и первой забралась на заднее сиденье.

Машина выехала через арку. Элизабет оглянулась, любуясь прекрасной архитектурой школы Уайтлиф.

– Пока! – помахала рукой Элизабет. – Мы ненадолго отъедем, но обязательно вернёмся.

Ну вот и нам пора сказать до свидания, но очень скоро мы снова встретимся с Элизабет. Интересно, какие новые приключения ждут её в школе Уайтлиф? А на сегодня пока, Вредная девчонка!

Энид Блайтон

Вот уже более 70 лет Энид Блайтон остаётся одним их самых популярных детских авторов. Интерес к писательскому ремеслу пробудился у Энид в юном возрасте. Став знаменитой, она очень любила получать письма от детей и часто вспоминала свою работу учителем. Серия «Вредная девчонка» основана на её школьном опыте общения с детьми. Далее вы сможете более подробно узнать о её детстве и педагогической работе. И, возможно, сами захотите взяться за перо, чтобы рассказать про собственную школьную жизнь.

Хронология жизни Энид Блайтон

11 августа 1897

Дата рождения Энид Блайтон (район Ист-Далвич, Лондон). Позднее в семье появились два её брата – Хэнли (1899) и Кэри (1902).

1911

Работа Энид отмечена организаторами детского поэтического конкурса. Так она вступила на путь детской писательницы, из-под пера которой позднее выйдут мировые бестселлеры…

1916

Энид начинает работу в начальной школе города Ипсвич. В 21 год она становится дипломированным учителем по системе Фрёбеля и устраивается на работу в одну из школ графства Кент.

1917

Первая «взрослая» публикация Энид – три стихотворения в журнале Nash.

Июнь 1922

Выходит её первая книга стихов Child Whispers.

1926

Энид устраивается редактором и автором журнала Sunny Stories for Little Folks. Это сотрудничество будет продолжаться на протяжении 26 лет.

1927

Энид так много работает, что ей приходится освоить машинопись. Хотя все свои детские истории она всё ещё пишет от руки.

1931

У Энид и её мужа Хью Поллока (свадьба состоялась в 1924 г.) родилась дочь Джиллиан. Позднее, в 1935 г., на свет появится вторая дочь Имоджен.

1942

Выходит книга «Знаменитая пятёрка на острове сокровищ», положившая начало целой серии.

1949

Выходят первая книга «Секретной семёрки» и «Нодди»: обе они положили начало отдельным сериям со своими героями.

1953

Энид увольняется из Sunny Stories и открывает собственный журнал – Enid Blyton Magazine. К ней уже пришла мировая слава. В этом же году Энид становится основателем компании Darrel Waters Limited, названной так в честь её второго мужа.

1962

Энид Блайтон становится одним из первых авторов, чьи книги благодаря их неслыханной популярности начинают выпускать в мягкой обложке. Тиражи, как и почитатели, всё растут и растут.

28 ноября 1968

Это дата смерти Энид. Она ушла в мир иной во сне, в доме престарелых города Хэмпстед.

* * *

Но её литературное наследие не забыто. В 1970-е годы «Знаменитая пятёрка» покоряет телеэкраны (С «Нодди» это произошло ещё при жизни Блайтон – в 1955 г.). В 1996 г. создаётся Enid Blyton Society (Общество любителей Энид Блайтон), объединив её поклонников со всего мира (). Книги писательницы переиздаются и по сей день, по ним снимаются фильмы и придумываются новые проекты, связанные с творчеством Блайтон. Она всё ещё с нами!

Энид в детстве

1904 год. Здесь Энид семь лет.

1917 год. Школа Ипсвич, где училась Энид.

1919 год. Школа Биркли-Парк, где Энид работала преподавателем.

Энид в детстве. Путь к писательству Часть первая

Энид всегда повторяла, что росла обычным ребёнком. Но было кое-что, намекающее на её будущее призвание. Вечерами перед сном она лежала в кровати и мечтала. В голове зарождались удивительные истории. Как она сама призналась позднее, «эти истории выплывали из ниоткуда, сочинялись сами собой. Нет, это были не сны – ведь наши сны спутанные и зыбкие. А тут своя сюжетная нить, развитие событий, развязка…».

Энид каждый день вела дневник. Ещё она любила писать письма. Обе эти привычки послужили хорошим подспорьем для развития писательских навыков. Позднее она дала детям вот такой совет: «Занимайте свой ум яркими фантазиями, интересными деталями. Они копятся, копятся, и из всего этого получаются занимательные истории».

Ещё юная Энид придумала журнал под названием ДАБ. Это аббревиатура из фамилий трёх девочек: Мирабель Дейвис, Мэри Аттенборо и Энид Блайтон. Энид писала истории, Мирабель сочиняла стихи, а Мэри рисовала иллюстрации. (Интересно, какое бы получилось название твоего самодельного журнала, если сложить фамилии твоих друзей-соавторов?)

Когда подружки разъезжались на каникулы, они посылали друг другу открытки с зашифрованным текстом – это была уловка от любопытных почтальонов.

Неизвестный рассказ Энид Блайтон

В 1920 году Энид Блайтон устраивается гувернанткой в семью Томпсон, у которых было четверо детей возраста от четырёх до десяти лет. Томпсоны проживали в городе Сурбитон, графство Суррей, в особняке Саузенхэй. У Энид была небольшая комната с видом на сад: именно там она и писала свои истории. Четверо детей – это же такая маленькая школа, и летом Энид часто проводила свои уроки на природе.

Дети её очень любили, ведь занятия не просто приносили практическую пользу, но и развивали фантазию. Вместе со своими подопечными Энид устраивала театральные постановки с костюмами и декорациями собственного изготовления. А ещё они вместе рисовали пригласительные открытки и даже входные билеты.

В 1941 году в свет вышел длинный рассказ «Как это было в школе мисс Браун», разделённый на двенадцать эпизодов – по количеству месяцев в году. Очень долго этот рассказ не могли отыскать, но наконец с него стряхнули пыль времён! Теперь вы можете прочитать главы из него в конце каждой книжки про Вредную девчонку. Стоит ли говорить, что в основу рассказа положена реальная история общения с маленькими героями из семьи Томпсон.

Предлагаем вам первый эпизод: просто переверните страницу.

Как это было в школе мисс Браун Январь. Среди снежных полей

Школа мисс Браун была ну совсем крошечной и состояла из четырёх учеников. Вот как их звали: Мэри, Джон, Питер, Сьюзен, а если их расставить по возрасту, то получится десять лет, девять, восемь и семь. Это как четыре класса: в самом старшем классе училась десятилетняя Мэри, потом девятилетний Джон, потом восьмилетний Питер, а в самом младшем классе – крохотулечка Сьюзен.

Но классная комната была одна, обычная, как в любой другой школе – со шкафом для школьных принадлежностей, с большим подоконником, уставленным цветами в горшках, с партами, полками и новой грифельной доской.

Детки собрались вскоре после рождественских праздников, и вид у них был кислый.

– Нет, в этой школе нам будет скучно. Она же такая маленькая, – сказала Мэри.

– Да зачем мисс Браун стараться ради каких-то четырёх учеников, – согласился Джон.

– Нас ждёт смертная скукотища, – вздохнул Питер.

– И зачем только я сюда пришла, – заныла вслед за остальными Сьюзен.

Потом появилась мисс Браун, посмотрела на ребят и произнесла:

– Бог ты мой! Неужели вы не хотите учиться? Ведь в школе столько всего интересного.

– Не знаю, не знаю, – заявила Мэри. – Это в большой школе много интересного, а тут будет мало, потому что наша школа – совсем маленькая.

– Вздор! – ответила мисс Браун, засунув учебники в ящик стола. – Вот увидите: вам будет здесь в сто раз интереснее, чем в большой школе. Нас ждёт столько увлекательных открытий, вы даже не представляете, сколько всего нам нужно успеть!

– Допустим, – осторожно сказала Сьюзен. – Только что может быть увлекательного в январе, мисс Браун? Посмотрите в окно. Всё кругом завалено снегом, даже нормально не погуляешь.

– Вздор! – повторила мисс Браун. – Вы же ходили зимой в школу пешком, и ничего. Вот прямо сегодня и отправимся на прогулку.

– Лично я не против, – согласился Джон. – Только что интересного мы там увидим?

– Давайте договоримся: сначала мы немного почитаем, позанимаемся чистописанием, арифметикой – а потом отправимся гулять, – предложила мисс Браун.

Мэри, Джон, Питер и Сьюзен не возражали. Маленькой Сьюзен досталось чистописание. Она так старательно высовывала язычок, выводя буквы, что мисс Браун даже спросила – не является ли он письменной принадлежностью.

А днём все оделись и вышли на улицу.

– Вообще-то я очень люблю гулять по скрипучему снегу, – призналась Мэри. – Только мы ничего особенного не увидим – кругом белым-бело!

Мисс Браун вышла через ворота: следом за ней гуськом потянулись её ученики. Потом они оказались на дороге посреди заснеженного поля. Неподалёку протекала речка, утыканная вдоль берега камышами.

– Ой, глядите, это же наши следы! – воскликнула Сьюзен, притоптывая ножками в меховым сапожках. – Сразу видно, что идут пять человек. Самые большие следы у Джона. А вот эти, с заострёнными концами, – мисс Браун. Это потому, что у вас остроносые сапожки.

Все остановились и стали рассматривать свои следы. Потом Питер оглянулся и воскликнул:

– А мы тут не одни! Я вижу в поле следы. Мисс Браун, кто это может быть?

– Ну, попробуйте догадаться сами, – предложила учительница.

– Я знаю. Это корова фермера Строуза, – сказала Мэри. – Она ходила через поле к реке, чтобы напиться. Вот, видите? Это отпечатки её раздвоенных копыт.

– А вон следы помельче, тоже раздвоенные, – пискнула Сьюзен. – А, я догадалась! Это овцы! Ой, их тут было много – все следы перемешались! А неподалёку – чьи-то другие, точно не овечьи.

Все наклонились и начали смотреть. Густой снег был идеальной поверхностью для отпечатков: сейчас дети изучали следы коготков с подушечками лап.

– Это кошачьи! – догадался Питер.

– Вздор! – возразила мисс Браун. – Кошка при ходьбе всегда втягивает когти, чтобы не затупить их. Давайте-ка подумаем, какое животное не втягивает когти и у кого они достаточно тупые, чтобы можно было почесаться.

– Собака! – воскликнула Мэри. – Это собака фермера, она пастушья – следила, чтобы овцы не разбежались. Смотрите – видно, как она кружилась вокруг них, а тут пробежала вперёд, потом остановилась, а потом сделала прыжок – видите, в этом месте следы глубоко впечатались в снег.

– Молодец, Мэри! – похвалила мисс Браун. А теперь отгадайте, что за следы возле кустов. Они похожи на собачьи, но только маленькие и с вобранными коготками.

– Так это же ваш кот Вискас! – расхохотался Джон. – Вот тут он перепрыгнул через кусты. Вискас, Вискас, ты здесь? Иди сюда – мы хотим посмотреть, как ты оставляешь следы.

С ласковым мяуканьем прибежал Вискас, оставляя за собой отпечатки – точно такие же, по которым его опознал Джон.

– Значит, я оказался прав, – с удовлетворением произнёс мальчик. – Теперь я точно не забуду, как выглядят кошачьи следы. До чего же интересно! Давайте ещё поищем! Это же как детективное расследование – только вместо отпечатков пальцев мы изучаем отпечатки лап.

– Смотрите, тут кто-то ещё побывал, – сказала Мэри, покружившись вокруг. – Какие смешные следы. Четыре лапы – две маленькие и круглые, а две другие оставляют длинные бороздки.

Все поспешили к Мэри.

– Думаю, это зайцы. Маленькие отпечатки – это передние лапы, а длинные – задние, ведь у зайцев сильные именно задние лапы. Я однажды видел, как бежит заяц: у него задние лапы опережают передние. Вернее, он не бежит, а преодолевает расстояние прыжками. Я верно говорю, мисс Браун?

– Да, – ответила учительница. – Точно так же передвигаются кролики, только они одиночки. Их следы более крупные и размашистые.

– Ой, мисс Браун, смотрите, тут вокруг какие-то мелкие круглые отпечатки и клочки кроличьей шерсти, – сказал Джон, указывая на снег. – Боюсь, кто-то охотился на крольчонка.

Мисс Браун грустно кивнула:

– Ты прав, Джон. Можно догадаться, что тут произошло: на стаю кроликов напал горностай. Видите? Он совершил мощный прыжок, вот тут, где отпечатки задних и передних лап наложились друг на друга. А здесь он накинулся на крольчонка и убил его, а потом утащил прочь. Видите? Размах следов увеличился, а за ними тянется борозда с каплями крови. Какая печальная история!

– Пойдёмте отсюда поскорее, – попросила Сьюзен, так как была самой чувствительной из всех.

Ребята отошли подальше от грустного места.

– Давайте исследуем вот эти мелкие следы с тройными коготками, – предложила Сьюзен.

– Ясное дело – это воробей или зяблик, – сказал Питер.

– Почему ты так решил? – поинтересовалась мисс Браун.

– Они маленькие и прыгают на двух лапках.

– Умница, – похвалила мальчика мисс Браун. – А вот здесь побывала птица покрупнее: она вразвалочку подбиралась к воде. Догадайтесь, кто это? Птица шла, выбрасывая лапы вперёд, образовав длинную цепочку следов.

– Да это ж болотная цапля! – воскликнула Мэри. – У неё и вправду разлапистые ступни и длинные ноги – она их высоко поднимает, только не знаю почему.

– А я знаю, – вмешался Питер. – Потому что она привыкла пробираться через высокую траву и болотные тростники. Эй, вот же она!

И действительно, среди кустов по берегу бродила одинокая цапля. Птица ритмично подёргивала чёрной головой то вправо, то влево – словно заводная игрушка. С громким кряканьем на берег выбрались две белые утки и присели на пригорок, чтобы погреться на солнышке.

– Спасибо, уточки! Сейчас изучим и ваши следы! – крикнул довольный Джон.

Ребята подошли поближе. На снегу виднелись перепончатые отпечатки. Следы были повёрнуты немного внутрь, так как утки, как известно, косолапят.

– Дети, пора возвращаться домой, – сказала мисс Браун. – Надеюсь, прогулка не показалась вам скучной?

– Что вы – просто ужас как интересно! – с жаром воскликнул Джон. – А давайте придём сюда ещё раз последопытничаем?

По дороге домой все решили, что нужно будет по памяти зарисовать увиденные отпечатки. Получится очень наглядно, потому что бумага белая как снег.

– А там кто был? – спросила Сьюзен, двигаясь по скрипучему снегу в сторону фермы.

– Мышки! – сказал Джон.

– И крыски! – прибавила Мэри.

– И ещё ёжики! И много-много птиц, – довольно заметил Питер. – Хотелось бы увидеть следы белочки. Как вы думаете, мисс Браун, нам повезёт?

– Обязательно, – улыбнулась мисс Браун. – Я же говорила – январь не такой уж скучный месяц, если применить детективный метод и хорошенько исследовать снег.

– А что будет дальше? – поинтересовался Питер. – Ведь потом снег растает. Что интересного приготовил нам февраль?

– Ну придётся немного потерпеть, и сами увидите, – хитро улыбнулась мисс Браун. – Что-нибудь придумаем. Уж это я вам обещаю!

Благодарности

Фотографии Энид Блайтон были представлены Тони Саммерфилдом из Enid Blyton Society.

Цитаты автора взяты из её книги The Story of My Life ©Hodder & Stoughton Ltd., 1952

Много полезного материала было почерпнуто из книги Барбары Стоуни Enid Blyton: the Biography © Gillian Baverstock, 1992

What They Did at Miss Brown’s School © Hodder & Stoughton Ltd

Примечания

1

Игра звуков: Бест созвучно с Beast (Чудовище), а Белл (фр. Belle) действительно переводится как Красавица. – Прим. пер.

(обратно)

Оглавление

Предисловие От Крессиды Коуэлл, автора детского бестселлера «Как приручить дракона»

Глава 1 Испорченный ребёнок

Глава 2 Элизабет отправляется в школу

Глава 3 Смородиновый пирог

Глава 4 Неприятности

Глава 5 Грубиянка

Глава 6 Начало занятий

Глава 7 Первое собрание

Глава 8 Первая неделя четверти

Глава 9 Элизабет получает задание

Глава 10 Секрет Джоан

Глава 11 Элизабет наказана

Глава 12 Страдания

Глава 13 Очередное собрание

Глава 14 Чудесная неделя

Глава 15 Две шалости и одна ссора

Глава 16 Элизабет просит прощения

Глава 17 Секрет Элизабет

Глава 18 День рождения Джоан

Глава 19 После радости – печаль

Глава 20 Хуже не бывает

Глава 21 Мама Джоан приехала

Глава 22 Разговор с Ритой

Глава 23 Внутренняя борьба

Глава 24 Хорошая новость

Энид Блайтон

Хронология жизни Энид Блайтон

Энид в детстве

Энид в детстве. Путь к писательству Часть первая

Неизвестный рассказ Энид Блайтон

Как это было в школе мисс Браун Январь. Среди снежных полей

Благодарности Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg