«Современные писатели — детям»

Современные писатели — детям (fb2) - Современные писатели — детям [Сказки] 12639K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юлия Львовна Иванова - Алексей Александрович Олейников - Владимир Иванович Благов - Екатерина Г. Бурмистрова - Гай Михайлович Север

Современные писатели – детям

В книге представлены произведения Лены Арден, Ольги Фадеевой, Екатерины Бурмистровой, Владимира Благова, Алексея Олейникова, Юлии Ивановой, Гая Севера и Ольги Камелиной. Современные детские авторы представляют свои сказки, в которых неожиданные, свежие сюжеты соседствуют с классическими традициями детской литературы.

«Мне было интересно прочитать что-то новое, необычное, что-то, что вызвало бы желание немедленно схватиться за карандаш. Надо сказать, что некоторые произведения действительно вызвали у меня характерное покалывание в кончиках пальцев».

О Ионайтис. детский художник-иллюстратор, член союза художников России, член жюри конкурса «Новая детская книга».

«В детстве я очень любила читать, но не думаю, что эти книжки будут очень интересны моим детям сегодня, ведь мир очень изменился. А мне очень хочется, чтобы книги для детей доходили до них вовремя, а не тогда, когда они будут такими взрослыми, как я сейчас».

Т. Лазарева, телеведущая, член жюри конкурса «Новая детская книга»

Лена Арден. Сказки волшебного каштана

Глава первая. Каштан

Эта волшебная история произошла во дворе самого обычного дома, который стоял на самой обычной улице самого обычного города. Почти всё место в этом городе, как и во многих других городах, было занято домами, магазинами, дорогами, площадками для парковки машин и трамвайными путями. Люди так старательно вырубали деревья и заливали бетоном лужайки, что зелени здесь почти не осталось. Каким-то чудом во дворе этого самого дома сохранился маленький островок зелёной травы, на котором росло старое раскидистое дерево – Каштан. У него была красивая густая крона, отбрасывающая длинную тень на газон и стены самого обычного дома. Почти у самых корней ствол дерева раздвоился, и оно возвышалось над лужайкой огромной английской буквой V.

Газон, на котором рос Каштан, со всех сторон окружали бордюры и асфальтные дороги. Они полностью отрезали его от внешнего мира. Взрослые люди, жившие в квартирах самого обычного дома, даже не догадывались о том, какая интересная история происходила у них прямо под носом. Но некоторые внимательные дети, конечно, что-то подозревали. Они часто наблюдали, как муравьи, выстроившись друг за другом, перелезали бордюр и переходили через дорогу. Другая шеренга в это время шла в обратном направлении, с кофейными зёрнышками и крупинками сахара на спинах. Муравьи маршировали, высоко поднимая лапки, и были похожи на маленьких военных на параде. Если прислушаться, то можно было услышать задорную песенку, которую они напевали по дороге.

Под корнями Каштана, которые расползались по газону во все стороны, расположился целый город с домами, магазинами, ресторанами и кафе. Здесь была даже своя библиотека с читальным залом, в которой хранились книги по истории газона, начиная с незапамятных времён. Тогда Каштан был ещё тонким прутиком, который рос посреди красивого луга, а домов, бордюров и машин не было и в помине. Под землёй располагалась мэрия – тёмный дворец, где жил мэр газона слепой Крот. Кроме того, в больших дуплах Каштана разместились магазин «Кофе и сахар», школа танцев и пожарная охрана, где работали жуки-пожарники. В дуплах поменьше – мастерские и газетные киоски.

В одной из таких мастерских изготавливали посуду из скорлупы тех самых каштанов, которые каждую осень в изобилии созревали на могучем дереве. Вот уже несколько лет в этой мастерской работал не кто иной, как герой нашей волшебной истории, мастер тарелок и чашек господин по имени Мыш. Его посуду покупали все жители газона, и те, кто жил у корней Каштана, и те, кто повыше, на его ветвях и в дуплах. Такая известность и любовь покупателей делали Мыша не простым жителем газона, а одним из самых уважаемых его граждан.

Жил Мыш в доме с круглой синей дверью под одним из больших корней Каштана. Дома в этой части газона были старые. Топили здесь опавшими листьями и старой корой каштана. Внимательно приглядевшись, среди корней можно было заметить маленькие печные трубы. Из них в холодную погоду шёл еле заметный, похожий на пар дым. Люди, конечно, его видели, но принимали за обычный туман.

Мыш был настоящим джентльменом. На работу он всегда надевал шляпу-цилиндр, галстук-бабочку и даже брал с собой трость, вырезанную из ветки Каштана. С утра Мыш не любил спешить. Он медленно вставал, выпивал чашечку кофе с молоком, читал свежую газету и только потом выходил из дому. Шёл он медленно, и дорога до мастерской была скорее приятной прогулкой, чем необходимостью. По пути Мыш останавливался поболтать со своими знакомыми: почтальоном Улиткой, разносившим письма и газеты, красавицей Бабочкой, которая работала учительницей балета в школе танцев, и тётушкой Гусеницей, державшей булочную у соседнего корня.

Дорога на работу шла вверх по одному из стволов Каштана. Добравшись до третьей большой ветки, надо было перепрыгнуть на другой ствол. А там уже рукой подать до дупла мастерской. Раньше мастерская принадлежала отцу Мыша, а до него – деду. Когда отец умер, Мышу пришлось продолжить семейное дело. Он был очень ответственным и не мог оставить жителей газона без посуды. Хотя, по правде говоря, Мыш всегда мечтал когда-нибудь передать мастерскую своему помощнику Лягушке и заняться чем-нибудь другим. Чем именно, Мыш не знал. Он ежедневно был занят изготовлением посуды, и времени, чтобы подумать над новым занятием, у него не было.

В мастерской Мыш обычно включал проигрыватель и, наслаждаясь музыкой, принимался за очередную чашку или блюдце. Каштаны для посуды Мыш отбирал сам. Осенью они созревали и падали на землю. Упавшие каштаны нередко трескались и уже не подходили для чашек и тарелок. Поэтому Мышу надо было собрать созревшие, но ещё не успевшие упасть каштаны. Затем он оставлял их в мастерской сохнуть, чтобы до следующей осени превратить в посуду наивысшего качества. Сбор каштанов всегда был тяжёлым трудом. Мышу приходилось вставать очень рано и бегать по ветвям большого дерева в поисках отборных каштанов. Кроме того, это занятие было довольно опасным. На газоне даже объявляли каштанное предупреждение, которое Дятел звонко отстукивал азбукой Морзе. Затем все магазины закрывались, а жители, привязав к головам подушки безопасности, спешили по домам и не выходили на улицу без крайней необходимости.

Глава вторая Ищу попутчика!

Однажды утром Мыш собрался было насладиться своим кофе с молоком и почитать газету. Но, к его удивлению, молока на пороге, где его обычно оставлял посыльный Кузнечик, не оказалось. Тогда Мыш забрал из почтового ящика свежую газету и отправился в булочную к тётушке Гусенице. В хорошую погоду она расставляла возле булочной несколько столиков и открывала маленькое кафе на воздухе, где можно было позавтракать.

– Доброе утро, тётушка Гусеница! Кузнечик сегодня куда-то запропастился, а я не могу пить кофе без молока.

– Присаживайтесь, господин Мыш, я как раз сварила кофе, – услужливо улыбнулась хозяйка булочной. – А вы знаете, почему не пришёл Кузнечик? Вы уже слышали, что случилось на молочной ферме? Если бы не мои запасы, то и у меня не было бы сегодня молока!

Для завтрака было уже слишком поздно, а для обеда рано, и кафе пустовало. Тётушке Гусенице, как обычно, хотелось поболтать. Мыш не любил, когда ему мешали читать газету. Но сегодня он был не дома, и ему пришлось слушать ее разговоры.

– Божьи коровки устроили забастовку! Они требуют открыто выступить против газонокосильщика! Если он не перестанет уничтожать одуванчики, нам скоро придётся опять перейти на растительное молоко.

– Угу! – притворяясь внимательно слушающим, ответил Мыш. Странно, но сегодня его не увлекла даже газета. Казалось, ему нет ровным счётом никакого дела до общественной жизни газона.

– Мыш, вы меня слышите? Молока не будет! А если газонокосильщик продолжит жечь прошлогоднюю траву, нам вообще придётся переехать наверх в дупло или того хуже – на одну из веток! – возмущалась Гусеница.

– Я бы переехал, – мечтательно закрыв глаза, произнёс Мыш. – Иногда я даже думаю отправиться в путешествие, посетить другие газоны.

– Не смешите меня, Мыш, – замахала лапками Гусеница. – Даже если другие газоны существуют, вам никогда до них не добраться. Нас окружают дороги. Их никак не перейти. Муравьи рассказывают, что это очень опасно. А крыльев у вас, кажется, нет. Улететь вы не сможете!

Не допив свой кофе и оставив газету на столе, Мыш поднялся и быстрыми шагами пошёл в сторону мастерской.

– Да, и кто посуду делать будет? – закричала ему вслед Гусеница.

Мыш добрался до мастерской и хотел было войти, но заметил на двери танцующего солнечного зайчика. Он взглянул наверх, откуда сквозь листья Каштана просвечивало яркое полуденное солнце. Мыш подумал, что никогда даже не пробовал подняться выше. На нижних ветках, к счастью, созревало достаточно каштанов нужного размера. Он никогда не навещал Белку, которая была его дальней родственницей и жила высоко в дупле, хотя сама Белка частенько заглядывала к нему в норку поболтать о том о сём. И конечно, никогда не поднимался к Ласточкам, которые построили на самой верхушке Каштана летний дом для своей семьи. Иногда по утрам Мыш видел, как они учат своих детей летать над газоном. Жители газона единогласно считали Ласточек зазнайками, потому что те никогда ни с кем не разговаривали. Хотя, возможно, они попросту не догадывались, что внизу кто-то живёт. Они прилетали в этот дом весной, а осенью улетали в неизвестном направлении.

Медленно и осторожно Мыш начал карабкаться вверх по незнакомым веткам. У двери Белки он остановился и неуверенно постучал.

– Мыш? – удивилась Белка, открыв дверь. – Что ты здесь делаешь? Ты же всегда говорил, что боишься высоты.

– Да, боюсь, но мне очень надо с тобой поговорить, – неуверенно ответил Мыш, переступая через порог. – О других газонах…

– Опять ты об этом… Других газонов не существует, это всё выдумки! – ответила Белка, усаживаясь в удобное кресло.

– Куда же тогда улетают Ласточки? Ты же видела, они улетают каждую осень! – настаивал Мыш.

– Я не знаю, я с ними не разговаривала, – начиная терять терпение, ответила Белка. – И потом, какая разница, есть они или нет? Мне и здесь хорошо, у меня есть мой дом, мои друзья. Муравьи регулярно приносят кофе и сахар, зачем мне куда-то идти?

– И тебе никогда не хотелось хоть одним глазком взглянуть на другие Каштаны, познакомиться с другими белками? – все ещё надеясь её увлечь, спросил Мыш.

– Конечно нет! Через дорогу я не пойду, а летать не умею! – категорично заявила Белка.

– Как не умеешь, я же видел, как ты летаешь с ветки на ветку! – Мыш выглядел озадаченным.

– Я просто хорошо прыгаю. Чтобы летать, нужны крылья!

– Ты уверена? – Мыш недоверчиво посмотрел на Белку.

– Не говори глупостей, Мыш, иди в мастерскую, тебе давно пора на работу! Я зайду к тебе завтра, когда ты успокоишься.

Но Мыш решительно настроился не успокаиваться. По дороге вниз он мечтал найти кого-нибудь, кто мог бы научить его летать. На работу Мыш так и не пошёл. Первый раз за много лет он просто прогулял работу. Спустившись, Мыш с удивлением отметил, что день движется к вечеру, и направился прямиком домой. Почти у самого дома он встретил Бабочку, которая возвращалась из магазина танцевальных туфель и была прекрасна, как обычно.

– Здравствуй, Бабочка! – обрадовался Мыш. – Скажи, а почему ты ходишь пешком?

– Потому что мне надо домой! – удивлённо ответила Бабочка.

– Я никогда не видел, чтобы ты летала. Ведь ты умеешь летать?

– Да, но с тех пор, как газонокосильщик уничтожил все цветы, я перестала летать. Я же бабочка, летаю от цветка к цветку, то есть летала когда-то, – расстроенно ответила Бабочка.

– А ты бы не хотела полететь на другой газон, где есть цветы?

– Я никогда не вылетала за пределы нашего газона. Говорят, других газонов вообще не существует, – почти испуганно ответила Бабочка и, сославшись на неотложные дела, побежала дальше.

«Даже она, – грустно подумал Мыш, – умеет летать и не летает!»

Когда Мыш наконец добрался до дома, то обнаружил на пороге бутылку с молоком, которую Кузнечик должен был доставить ещё утром.

«Наверное, забастовка закончилась, а мне даже не интересно, чего они добились», – подумал Мыш.

Раздвинув занавески, Мыш уселся у окна кухни с чашечкой любимого кофе и стал ждать. Вечером солнце опускалось низко-низко, отражаясь в окнах самого обычного дома. Он представлял, что перед ним не отражение в окне, а бескрайний горизонт. Вечер был единственным временем, когда солнце не заслоняли ни ветки Каштана, ни стены других домов. Вот уже много лет Мыш всегда старался быть дома в это время, чтобы насладиться закатом.

Мыш мечтал увидеть настоящий закат, а ещё лучше рассвет. Он даже не сомневался, что рассветы бывают не хуже, чем закаты. Но дома загораживали газон от солнца так, что рассветы были совсем не видны. Тем временем солнце зашло, и наступил вечер.

Мыш уже совсем собрался ложиться спать, как вдруг в его дверь постучали. На пороге стоял лучший друг и его помощник Лягушка. Лягушка жил за Каштаном в левом углу газона. В этом месте газон был неровным. Там никогда не высыхала довольно просторная лужа, в которой он и построил свой маленький домик на сваях.

– Ты чего так поздно? Я уже спать собрался, – зевая, сказал Мыш.

– Как – чего? Ты что, не слышал, как они ухают? – удивился Лягушка.

– Кто ухает? – не понимая, о чём речь, поинтересовался сонный Мыш.

– Кто-кто… Каштаны! Они уже созрели и падают! Ты обещал взять меня с собой собирать каштаны, помнишь? Ты сказал: «Как начнут падать, приходи!» Вот, я пришёл! – радостно тараторил Лягушка.

– Во-первых, уже ночь, каштанов не видно, а во-вторых, я не буду в этом году собирать каштаны! – удивляясь сам себе, выпалил Мыш.

– Как это не будешь? А из чего же ты весь год станешь посуду делать? – съехидничал Лягушка.

– А я и посуду делать не буду. Я отправляюсь в путешествие, хочу увидеть другие газоны, – категорично сообщил Мыш.

– Другие газоны?! Ты с ума сошёл? Может, передумаешь? Отдохни, а я приду утром, помогу с каштанами.

– Не передумаю, – заверил Мыш.

Глава третья В гостях у Ласточки

Мыш никак не мог уснуть. Его пугало и одновременно радовало собственное решение, которое как бы само собой было принято в разговоре с другом. Провалявшись без сна всю ночь, Мыш встал очень рано. Он оделся и, даже не выпив кофе, отправился в путь, на самый верх Каштана.

«Если они не хотят летать, то я спрошу у тех, кто хочет», – подумал он, закрывая дверь своего дома.

Мыш действительно боялся высоты, а ветки Каштана на самом верху были тонкие и сильно раскачивались от ветра. Он залез так высоко, что газон внизу казался маленьким зелёным пятнышком, а его дома и вовсе не было видно. У двери Ласточек Мыш тяжело отдышался и постучал.

– Кто там? – спросил приятный голос из-за двери.

– Это Мыш, я ваш э-э-э… сосед, живу внизу, – снимая шляпу, ответил Мыш.

Красивая чёрная птица открыла дверь и, оглядев Мыша с ног до головы, наконец заговорила:

– А я Ласточка и никогда не знала, что внизу кто-то живёт.

– Там целый город жителей. Вам отсюда, наверное, не видно, – смутился Мыш.

– Проходите, – виновато улыбаясь, пригласила Ласточка.

– Я пришёл к вам потому, что хочу отправиться в путешествие, а для этого мне надо научиться летать, – неуверенно начал Мыш.

– Летать?! – Ласточка смотрела на Мыша широко открытыми от удивления глазами. – Но как же вы будете летать? У вас, как бы это сказать, нет крыльев!

– Я знаю, поверьте, я не сумасшедший, просто мне очень надо увидеть другие газоны. Они же существуют, правда?

– Газоны? – Теперь Ласточка уже смеялась. – Дорогой Мыш, не только газоны, но и целые луга, леса и реки! Вы знаете, что такое реки?

Мыш не знал. Вернее, он читал в какой-то старой библиотечной книге о том, что раньше недалеко от их Каштана протекала река. Но что такое река и куда она протекала, там не было сказано. Лес в книгах описывался совсем странно. Там говорилось, что лес – это скопление Каштанов разного размера. Мышу было сложно понять, как на газоне может расти больше одного Каштана. Он несколько раз пытался это себе представить, но так и не сумел.

Ласточке очень понравился Мыш: его желание увидеть мир, его страстное стремление летать, даже не имея крыльев.

– Мы поможем вам, – в конце концов сказала Ласточка. – Мой муж что-нибудь придумает. Он улетел на слёт ласточек-изобретателей недалеко отсюда, а я осталась стеречь детей. – Ласточка показала в угол комнаты, где в колыбельках под одеялами дружно посапывали трое уже подросших птенцов. – Мы учим их летать и скоро отправимся на юг, где всегда тепло, – пояснила она.

– Я бы тоже хотел на этот юг, не люблю холод, – мечтательно ответил Мыш. – Зимой весь газон покрыт снегом. Нам приходится делать ходы и перемещаться по ним. Всю зиму мы живём в ледяном замке!

– На юге не бывает снега, и тамошние обитатели его никогда не видели! – продолжила свой рассказ Ласточка, наливая Мышу чашку ароматного чая.

– Для меня это очень необычно, – отхлёбывая чай, озадаченно ответил Мыш. – Ещё полчаса назад я не был уверен в существовании других газонов, а теперь уже знаю про реки, леса и даже про этот странный юг!

– Вам надо увидеть всё своими глазами! Рассказать это просто невозможно, – задумчиво глядя вдаль, сказала Ласточка.

Пока Мышь и Ласточка пили чай и беседовали, домой вернулся глава семейства. Он выглядел точь-в-точь, как Ласточка. Крылья его были чёрными и блестящими, а глаза защищали от ветра круглые очки пилота. Услышав историю Мыша, он задумчиво нахмурился и долго сидел, глядя в окно. Мыш боялся даже шевелиться, чтобы не мешать ему думать. В конце концов глаза изобретателя загорелись, и он поведал свой план действий.

– Приходите завтра рано утром, возьмите с собой провизии на два дня и самые необходимые вещи. Наши птенцы ещё не готовы к перелёту, и мы не можем отправиться на юг вместе с вами. Но мы догоним вас в пути, потому что летаем очень быстро. Вам надо вылететь за пределы города. Дальше можно, не боясь дорог, приземлиться где-нибудь в поле и продолжить путь пешком или поплыть по реке.

– А что такое поплыть? – удивился Мыш.

– Ну, я сам этого никогда не делал, – по-деловому ответил муж Ласточки. – Но это тоже такой способ путешествий.

– А как же мне «вылететь за эти пределы»? – спросил Мыш.

– Я смастерю для вас параплан. Это такие крылья для бескрылых пилотов вроде вас! – с видом знатока ответил изобретатель.

– Спасибо вам, Ласточки, – прощаясь, благодарил Мыш.

Глава четвёртая Прощай, Каштан, я улетаю!

Воодушевлённый Мыш бегом побежал вниз, казалось, он совсем перестал бояться высоты. По дороге, остановившись у двери Белки, он постучал. Белка в ночном колпаке, лениво зевая, открыла дверь, даже не спросив, кто там.

– Мыш, в такую рань в гости ходить не принято, разве ты не знаешь? – возмущённо сказала она, увидев подпрыгивающего от радости Мыша.

– Белка, я на минуточку, попрощаться. Я завтра улетаю путешествовать. Не знаю, вернусь или нет. Так что – прощай, постараюсь прислать тебе открытку с юга, – быстро-быстро проговаривая слова, сказал Мыш и, махнув хвостом, пустился дальше вниз по Каштану.

– Открытку откуда? – крикнула вслед удивлённая Белка.

Но отвечать было некому, Мыша уже след простыл.

Открыв дверь своей мастерской, он медленно зашёл внутрь и огляделся. Сегодня всё здесь казалось необычным, как будто он видел эту комнату в первый раз. Вот стоит его стол с инструментами. В углу почти пустая корзина прошлогодних каштанов. Мыш подошёл к окну и задумался. Кто будет присматривать за мастерской и делать посуду? Вдруг параплан упадёт? Вдруг он никогда не сможет вернуться на родной газон?

Встрепенувшись, словно от плохого сна, Мыш быстро подошёл к столу и на листе каштана написал объявление:

«Я улетаю путешествовать. По вопросам приобретения посуды обращайтесь к Лягушке, который живёт на мокрой стороне газона».

Приколов записку к двери булавкой, Мыш закрыл замок и отправился домой. На пороге дома со скучающим видом сидел Лягушка.

– Мыш, где ты ходишь? Мы идём за каштанами или нет? Они все уже скоро попадают! – затараторил Лягушка, увидев приближающегося Мыша.

– Я же тебе вчера рассказал, я улетаю! Зайди, разговор есть, – пригласил Мыш.

Пройдя в дом, Мыш быстро сварил кофе и принялся рассказывать свой план.

– Послушай, Лягушка, ты же всегда любил посуду, каштаны. Ты всё умеешь и не раз помогал мне в мастерской. Вот тебе ключ. Будешь вместо меня мастером, пока я не вернусь, – торжественно вручая ключ Лягушке, объявил Мыш.

– А когда ты вернёшься? – всё ещё не веря в реальность происходящего, спросил Лягушка.

– Не знаю. Слушай, Ласточка рассказала мне, что есть не только другие газоны, но и луга, леса, река и даже юг, – восторженно рассказывал Мыш.

– Юг? А что это? – пряча ключ от мастерской в нагрудный кармашек жилетки, спросил Лягушка.

– Ну, это, знаешь, такой газон, где не бывает снега! Я отправляюсь туда завтра рано утром. Может быть, ты хочешь лететь со мной?

– Ой, нет-нет, – замахал лапами Лягушка. – Даже не предлагай, я на такое не способен. Я даже прыгать высоко боюсь, а летать – решительно нет!

– Ну как знаешь, – ответил Мыш.

Проводив друга, Мыш решил проверить, всё ли готово к завтрашнему дню. Много лет назад он составил список вещей, которые когда-нибудь собирался взять в дорогу. Не раз исправлял его и тщательно обдумывал необходимость каждой вещи. Наконец Мыш собрал и спрятал под кроватью маленький узелок, к которому был приколот листок каштана с надписью: «Дорожный комплект».

Он бережно вытащил из-под кровати свой узелок и развернул его. Столько лет он мечтал о путешествии! А завтра наконец отправится в путь. Счастье захлестнуло Мыша при виде маленькой кофейной чашки и блюдца, которые он сделал специально для путешествия. Аккуратно сложенная пижама и ночной колпачок, тапочки, три галстука-бабочки, новая рукоятка для трости – всё самое необходимое было давно собрано и ждало своего часа. Рядом с узелком пылился бинокль. Это был самый настоящий военный бинокль. Раньше он принадлежал каучуковому солдатику, которого дети потеряли во время игры на газоне. Теперь солдатик стоял на главной площади и был памятником. Его бинокль подарили Мышу как почётному жителю газона.

Из провизии Мыш собрал кусочек сыра из молока божьих коровок, две каштановые лепёшки и несколько крупинок сахара.

«Кофе. – Мыш задумался. – Сколько же кофейных зёрнышек брать с собой? А вдруг на юге вообще нет кофе? Возьму три, этого должно хватить на неделю», – решил он.

Пока Мыш собирался, наступил тёплый летний вечер. Это был именно такой вечер, когда приятно пройтись по городу и увидеться с друзьями. Мыш вышел из дома и отправился в сторону кафе-булочной, где, скорее всего, можно было встретить знакомых. Действительно, за столиком кафе сидел почтальон Улитка, который медленно курил сигару и читал газету.

– Здравствуй, Мыш! Ты, наверное, расстроен, но, послушай, от меня сегодня ничего не зависело. Понимаешь, я был бы рад доставить тебе газету, но эта забастовка, – опустив голову, бубнил Улитка.

– Я ничего не понял из того, что ты сказал, – рассмеялся Мыш.

– Бастуют опять, – собирая чашки с соседнего столика, пояснила Гусеница. – Теперь почтальоны бастуют. От них требуют быстрее доставлять письма и газеты, а они говорят, что улитки быстрее не могут.

– Хочешь, возьми мою газету, – виновато протягивая три сложенных каштановых листка, предложил Улитка.

– Ах вот в чём дело! – облегчённо выдохнул Мыш, – Я-то подумал, что что-то серьёзное случилось.

– Что это с вами? – подозрительно спросила Гусеница, всё ещё держа в лапках грязные чашки. – Вы же и дня без газеты прожить не можете!

– Друзья, я завтра улетаю путешествовать. Буду писать вам письма, – радостно сообщил Мыш.

Гусеница от неожиданности уронила все восемь чашек, которые до этого времени ловко держала четырьмя парами лапок. Чашки разбились на мелкие кусочки каштановой скорлупы, которая разлетелась по полу.

– Где же я буду брать посуду для кафе? – расстроилась Гусеница. – Эти неуклюжие посетители всё время бьют чашки, – посетовала она.

– Лягушка останется мастером вместо меня, вам не о чем беспокоиться, дорогая Гусеница.

– Послушай, Мыш, – наконец вымолвил удивлённый Улитка, – как же ты полетишь без крыльев?

– Я говорил с мужем Ласточки, он изобретатель и сделает мне крылья. Они называются па-ра-план, – отчётливо произнося слоги, гордо заявил Мыш.

– А кто такой изобретатель? – поинтересовалась Гусеница, подметая метёлкой осколки чашек.

– Ну, это такой волшебник, который считает, что, если ты родился без крыльев, это вовсе не повод не летать, – пояснил Мыш. – Прощайте, друзья, мне ещё надо увидеться с одним… с одной… с Бабочкой. Кстати, вы не видели её сегодня?

– Она направлялась в школу танцев, сегодня у неё урок, – сообщила знавшая всё обо всех Гусеница.

Попрощавшись с друзьями, Мыш поспешил в школу танцев. Он всё ещё надеялся, что уговорит Бабочку лететь с ним. У дверей школы Мыш остановился. Из открытых окон доносились звуки вальса, которые старательно выводил на своей скрипке Кузнечик. В школе танцев он по совместительству работал концертмейстером. Мыш заглянул в окно. Бабочка порхала по залу, демонстрируя ученикам своё мастерство. Её глаза были закрыты. Она еле заметно улыбалась. В танце Бабочка казалась совершенно счастливой. Мыш понял, что никакие его слова не заставят её оставить свою школу и улететь с ним неизвестно куда.

Расстроенный, Мыш развернулся и медленно побрёл домой. Но вскоре предвкушение предстоящего приключения заставило его улыбнуться.

«Какой замечательный вечер, – подумал Мыш. – Интересно, где я буду встречать его завтра?»

Дома, магазины и даже сам Каштан сегодня выглядели иначе. Мыш остановился и взглянул наверх. Сквозь крону Каштана просвечивали яркие звёзды. Мыш никогда раньше не замечал, как они прекрасны. Он решил лечь спать. Завтра предстояло вставать рано, ещё до восхода солнца.

Глава пятая В путь!

Узелок с вещами лежал наготове у двери. Быстро позавтракав, Мыш взял его и вышел из дома. На полпути он остановился и посмотрел вниз. Родной газон начинал просыпаться. Вот Кузнечик скачет с полным коробом маленьких бутылочек с молоком, улитки поползли разносить газеты. Тётушка Гусеница выносит на улицу стулья и стелет скатерти на столики кафе. Газон зажил своей привычной размеренной жизнью, и только Мыш с бешено колотящимся сердцем взбирался всё выше и выше к своей мечте.

На пороге дома Ласточек Мыш отдышался и постучал. Изобретатель открыл дверь, держа в крыле маленькую отвёртку.

– Это вы? Отлично! Сегодня ветрено, вас быстро унесёт отсюда, – объяснил он, демонстрируя Мышу непонятную конструкцию из большого листа Каштана и нескольких черенков. – Я закреплю это крыло у вас за спиной. Если потянуть за черенок, крыло отклонится вправо или влево.

Ласточка закрепил параплан за спиной Мыша, и через пару минут всё было готово к вылету.

– Когда вокруг всё будет зелёное, не будет домов, дорог и машин, можно потянуть вот за этот черенок и приземлиться где-нибудь в поле, а потом продолжить путь пешком, – пояснил изобретатель.

– А куда продолжить?

– А куда угодно! Сейчас утро, и, чтобы попасть на юг, солнце должно быть слева. Я столкну вас с Каштана, и вы полетите, готовы?

Мыш не был готов, но отступать было уже некуда, и он кивнул головой. Подтолкнув Мыша, Ласточка полетел рядом, чтобы убедиться, что параплан работает правильно. Затем взмахом крыла попрощался с испуганным Мышом и вернулся к Каштану.

Мыш смотрел во все глаза. Внизу проплывали дома, другие газоны, казавшиеся с высоты маленькими зелёными блюдцами. Машины выглядели игрушечными, и Мыш даже засомневался, что что-то столь маленькое может причинить вред. Мимо пролетали необычные птицы, которых Мыш раньше никогда не видел. Они с удивлением разглядывали маленького путешественника и желали ему удачи.

Неожиданно яркий свет ослепил Мыша. На горизонте вставало солнце, это был самый настоящий и самый прекрасный рассвет.

«Надо же, – подумал Мыш. – Я сделал всего один шаг, и мечта осуществилась».

Мыш развернул параплан так, чтобы солнце оказалось с левой стороны. Тёплый ветерок подхватил его и понёс навстречу новым захватывающим приключениям.

Глава шестая Это правда! Другие газоны существуют!

Через неделю после того, как Мыш покинул газон, его отъезд всё ещё оставался самой обсуждаемой темой. О нём писали все газеты. Репортёры вспоминали подробности жизни Мыша, его отца и деда, думали, почему он улетел и вернётся ли ещё на газон.

Лягушка решил стать заменой Мышу. Принялся важно прогуливаться по газону, размахивая новой каштановой тростью. На его голове красовалась красивая шляпа-цилиндр. Ещё вчера он прыгал с корня на корень, но сегодня он был уже не просто помощником Мыша, а его заместителем. Он оформил подписку на газеты «Ведомости Газона» и «Каштановый Вестник». И всем своим видом давал окружающим понять, что теперь именно он и никто иной является главным посудмейстером всего газона! Он был так занят собой, что собрал очень мало каштанов. В глубине души он надеялся, что в этом году жители газона разобьют не слишком много посуды.

Лето двигалось к концу. Дети Ласточек выросли, и в одно прекрасное утро вся семья дружно улетела на юг. Постоянных пернатых обитателей на газоне не было, а чужие птицы облетали Каштан стороной. Жителям самого обычного дома всегда было некогда, поэтому они не оставляли на газоне корм для птиц и не сооружали кормушек. Помимо Ласточек, летом на газон прилетал Дрозд. Всё лето он жил на газоне, повторял азбуку Морзе и ждал. Ждал, когда упадёт первый каштан, чтобы немедленно оповестить жителей о каштанном предупреждении. Дрозд был очень важной птицей, ведь от его работы зависела безопасность всех жителей газона. Потом он собирался в дорогу, паковал всем известный красный чемодан и планировал маршрут. Он улетал не очень далеко, всего лишь в соседний лес, чтобы весной как можно раньше вернуться. Но провожать Дрозда приходил весь газон.

Каждую осень на газоне устраивали праздник по поводу окончания каштанопада и проводов Дрозда. Мэр газона, старый Крот, в этот день выходил из мэрии и произносил торжественную речь. Крот был слишком добрым мэром. Возможно, поэтому божьи коровки, улитки и даже кузнечики постоянно устраивали бесконечные забастовки. Он носил смешной жёлтый берет и жилетку с большим карманом, из которого всегда торчал носовой платок. Крот страдал от насморка, поэтому часто чихал и громко сморкался. Каждый год в своей речи он говорил одно и то же. Неизменно пересказывал всю долгую историю Каштана, благодарил Дрозда, подводил итоги года, который ничем не отличался от предыдущего.

В этом году жители газона надеялись, что в своей праздничной речи мэр скажет что-то о межгазонных путешествиях или о других каштанах. В день проводов Дрозда на площади возле памятника Каучуковому солдатику собрались всё газонное общество. Дрозд был готов к отлёту. Наконец появился мэр, взобрался на старую консервную банку, которая служила постаментом, и начал свою речь.

Мэр быстро справился с историей Каштана и почти уже дошёл до благодарности Дрозду. Вдруг на газоне, прямо перед кафе тётушки Гусеницы приземлилась большая птица. Она была серой, только вокруг клюва и на кончиках крыльев у неё росли сизые перья. Через крыло на шее у птицы висела тяжёлая сумка с письмами.

– Я – почтальон Голубь, – представилась птица. – Разношу письма межгазонной почтовой службы.

Жители газона окружили невиданную гостью. Мэр Крот, опираясь на тросточку, решился подойти поближе.

– Какой службы? – щурясь, спросил он.

– Почтовой! У меня письмо, в графе адрес указано: «Самый обыкновенный город, газон возле самого обыкновенного дома, Каштан». Это здесь?

– Да, – удивился Крот. – Это наш адрес, но мы никогда не получали почту с других… газонов. Кто же отправил это письмо и кому?

– Отправителем значится Мыш, – прочитала Голубь. – Получателем – Бабочка. Среди вас есть Бабочка? – Голубь оглядела толпу жителей.

– Я Бабочка. – Ступая, как настоящая балерина, Бабочка вышла вперёд и взяла письмо.

– Читай вслух! – крикнули из толпы.

Бабочка открыла письмо и принялась читать:

– «Дорогая Бабочка!

Пишу тебе своё первое письмо из путешествия. Конечно, всего не передать словами. Но я надеюсь, что и ты когда-нибудь решишься увидеть эту красоту своими глазами.

Моё путешествие началось неделю назад, когда тёплый ветерок вынес мой параплан из города. Я приземлился на зелёном лугу. Там было много красивых и необычных цветов, высокой травы, в которой я точно бы заблудился, если бы Ласточки не научили меня ориентироваться по солнцу.

Я пешком перешёл весь луг и добрался до соснового леса. Сосны – это такие высокие деревья, как Каштан, только вместо листьев у них иголки. Сначала мне это показалось очень странным, но скоро я привык. В этом лесу живёт много разных птиц, белок и лягушек. Я даже встретил одну лягушку, которая, по её словам, является дальней родственницей нашего Лягушки, не то кузиной, не то троюродной тётей. Она просила передать ему привет.

Здешние белки очень гостеприимны. Я познакомился с одной очень приятной семьёй белок и остановился у них. Летом они собирают ягоды и грибы, сушат их в своём дупле, а зимой заваривают ароматный ягодный чай и варят вкуснейший грибной суп.

Вблизи леса нет ни одного дома, и свет окон не освещает его, но, несмотря на это, по вечерам здесь всё равно светло. За освещение тропинок и деревьев отвечает светлячковая служба. На закате светлячки вылетают из своего депо и разлетаются по всему лесу, ярко освещая его всю ночь. Жаль, что у нас на газоне совсем не живут светлячки!

На опушке леса расположено отделение межгазонной почтовой службы, где главным почтмейстером работает довольно упитанная лягушка по имени Жаба. Отсюда я и отправляю тебе, Бабочка, это письмо.

Ещё несколько дней я погощу у местных белок, чтобы попасть на праздник сбора шишек, и отправлюсь по реке, которая протекает неподалёку, дальше на юг. Люди, которые живут рядом с лесом, делают специальные плоты из срубленных деревьев и спускают их вниз по реке. А звери и даже некоторые птицы, которым надо на юг, пользуются этими плотами абсолютно бесплатно.

Прошу тебя, передавай привет всем нашим друзьям. Обещаю написать ещё, как только будет возможность.

Ваш Мыш».

После прочтения письма собравшиеся на площади жители долго молчали. Все, казалось, забыли о празднике и о проводах Дрозда, который всё ещё стоял около памятника рядом со своим красным чемоданом.

– Это мой лес, – неожиданно сказал Дрозд, и все повернулись и поглядели на него. – Когда я улетаю отсюда, я живу там, в сосновом лесу.

– Почему же ты никогда ничего не рассказывал нам о таком прекрасном месте? – удивлённо спросила Бабочка.

– Потому что меня никто не спрашивал об этом, – ответил Дрозд. – Ну что же, мне пора, я тоже должен успеть на праздник сбора шишек. Белки наверняка устроят настоящий пир.

С этими словами Дрозд взял в клюв свой чемодан, взмахнул крыльями и улетел. Голубь сказала, что ему тоже пора, так как надо было доставить ещё несколько писем на разные газоны самого обыкновенного города и его окрестностей.

– Простите, госпожа Голубь, – неуверенно начал Крот, – прежде чем вы улетите, можно задать вам вопрос?

– Конечно! – улыбнулась Голубь.

– Где расположен ближайший к нашему газон? – спросил Крот, и все жители озадаченно поглядели на него.

– Совсем близко, прямо за самым обыкновенным домом находится маленький городской сад. Это, конечно, не лес, но там тоже есть несколько деревьев, кустов и много красивых цветов. – С этими словами госпожа Голубь взлетела и скрылась в небе.

Глава седьмая Унесённая ветром

Крот оглядел удивлённых жителей своего газона и заявил:

– Друзья мои, сегодня нам приходится признать, что рядом с нами существуют другие газоны, луга и леса. Мыш был прав, а мы ему не верили, и теперь нам очень стыдно. Мэрия обдумает новую информацию и завтра огласит своё мнение.

– А что тут обдумывать? – пробираясь сквозь толпу, выкрикнула Гусеница. – Газон окружён дорогами. На ту сторону не перебраться. Будем жить, как жили! Путешествия не для нас!

– Поддерживаю Гусеницу! Зачем нам туда? У нас и здесь всё есть! – испуганно сказала Белка.

– Но ведь интересно же, – мечтательно заметил Улитка.

– Значит, надо придумать, как перебраться через дорогу, – сказал Кузнечик. – Может быть, прыгнуть? Я высоко прыгаю!

– Разобьёшься! – ужаснулась Гусеница. – Шмякнешься прямо на дорогу и попадёшь под машину!

– Тогда можно раскачаться на тросе. Возьмём у пожарных трос. Прикрепим его к ветке, раскачаемся и перелетим через дом!

– Не надо никуда прыгать и раскачиваться тоже не надо! – Старый Крот выступил вперёд. – Я знаю, что надо делать! Мы построим тоннель под землёй до самого городского сада. В тоннеле мы проложим рельсы и пустим поезд. Мои землеройки работают очень быстро, за месяц пророем.

– А где нам взять поезд? – удивился Лягушка.

– У нас есть старые башмаки газонокосильщика! Помните? Он хотел их выбросить, но по дороге увидел на газоне Мыша и швырнул в него башмаком. Мыш увернулся, и тогда он швырнул в него вторым. Пока этот невоспитанный тип гонялся за Мышем, мы спрятали башмаки в мэрии под землёй. Из них может получиться отличный поезд из двух вагонов. Вместо колёс мы приладим каштаны, а в башмаках устроим сиденья и прорежем окошки.

– Но откуда нам знать, в какую сторону копать? – спросили хором одинаковые на вид помощники мэра – землеройки.

– Я могу посмотреть, – сказала Бабочка. – Правда, я уже давно не летала.

– А тебе и не надо туда лететь, просто поднимись вверх и покажи нам, где находится сад. Потом опять спускайся вниз, – предложил Кузнечик.

– Хорошо, я попробую, – сказала Бабочка и взмахнула крылышками.

Бабочка поднималась всё выше и выше, пока не взлетела над крышей самого обычного дома. За ней она увидела верхушки деревьев. Листья одного из них были ярко-жёлтыми, другого – красными. Бабочка никогда не видела таких красивых деревьев. Листья Каштана осенью становились коричневыми и сразу опадали. Залюбовавшись деревьями, Бабочка чуть не столкнулась с какой-то большой чёрной птицей, которая обернулась и сердито прокричала: «Кар! Кар!»

Внизу толпились жители газона. Бабочка указала на деревья городского сада. Неожиданно налетел сильный ветер, и её начало сносить в сторону крыши и деревьев. Бабочка потеряла равновесие. Поток ветра кружил и увлекал её всё дальше и дальше от газона. Она слышала, как внизу друзья кричали и просили её вернуться. Но она ничего не могла сделать, даже бояться было бесполезно.

Ветер вынес Бабочку прямо на лужайку сада. Мягко опустил её на траву перед странным деревом с красными ягодами. Они были меньше, чем каштаны, но всё равно казались Бабочке большими.

– Простите, что это за дерево? – спросила она пробегавшего мимо муравья.

– Рябина! – удивлённо ответил муравей. – Вы путешественница? Тогда вам вон туда, к старому Клёну, видите дерево с большими красными листьями? Там у нас гостиница, консьерж вам всё объяснит.

– Спасибо, – ответила Бабочка и побрела в указанном направлении.

В дверях гостиницы, которая находилась у корней Клёна, она увидела толстое и очень важное существо. Оно было одето в блестящий костюм изумрудного цвета и белые перчатки и курило трубку с длинным мундштуком. Все четыре его ноги были обуты в щегольские сапожки.

– Здравствуйте, я Бабочка, – представилась Бабочка. – Я путешественница, кажется, – неуверенно добавила она.

Существо медленно повернуло голову в модной кожаной шляпе в сторону, где стояла Бабочка. Взмахнув маленькими прозрачными крылышками, оно подлетело вплотную к Бабочке и очень невежливо выпустило дым прямо ей в лицо. Летало существо низко над поверхностью земли, всем своим видом показывая, что летать не любит, а ходить пешком ленится.

– А я-жжжж Муха, – жужжа, представилось наконец существо. – Я-жжжж консьержжжжж гостиницы для путежжжественников.

– Очень приятно, – потирая лапками глаза и откашливаясь, соврала Бабочка.

– Вы-жжжж к нам надолго? – облетая вокруг Бабочки и разглядывая её со всех сторон, поинтересовался Муха.

– Пока не знаю. Я не планировала это путешествие. Вообще-то я С живу здесь недалеко. Вон за тем домом находится…

– Ну, понятно, – невежливо оборвал Бабочку Муха. – Жжжжна-чит, на неопределённый срок.

Затем Муха вынул из нагрудного карманчика пиджака, плотно облегавшего его толстое тельце, маленький ключик и протянул его Бабочке. Медленно развернувшись, он полетел назад к дверям гостиницы.

– Пятая ветка справа. Номер восемнадцать, – не обернувшись, добавил он.

Бабочка поняла, что речь шла о её комнате, и, взмахнув крыльями, поднялась вверх. Возле пятой ветки она увидела дупло, на двери которого было написано: «№ 1 8».

Внутри было тесно и темно. Маленькое окошко не пропускало достаточно света.

«Если останусь здесь надолго, надо будет найти другое жильё», – подумала Бабочка.

Подойдя к окну, она обомлела. От удивления ей даже пришлось ухватиться за подоконник, чтобы не упасть. Над большим дуплом соседнего дерева, прямо перед её окном, висела вывеска «Театр». Со всех сторон вывеску облепили светлячки, и она даже днём сияла яркими праздничными огнями. Бабочка знала, что такое театр. Однажды перед Каштаном приземлился билет, который люди уронили на землю, а ветер подхватил и принёс на газон. Это был огромный лист бумаги, который зацепился за памятник Каучуковому солдатику и провисел там целую неделю, пока жуки-пожарники его не сняли. На билете было нарисовано огромное здание, похожее на самый обыкновенный дом с большими окнами и дверьми. Под ним была изображена танцующая пара. Бабочка решила немедленно отправиться в театр. Она вышла из своей комнаты, закрыла дверь и полетела в сторону сияющей вывески.

Глава восьмая Строим поезд!

Жители газона ещё долго смотрели вверх, туда, где в небе исчезла прекрасная Бабочка. Потом по толпе пробежал испуганный шёпот. Наконец Гусеница вышла на середину и, заламывая все восемь пар лапок, начала причитать:

– Она погибла. Наша Бабочка разбилась и погибла! Всё из-за этого тоннеля!

– Откуда вы знаете, что она погибла? – попытался возразить Крот.

– Не паникуйте, Гусеница, – сказал Кузнечик. – Может быть, она ещё вернётся.

– Не вернётся! – поддержала Гусеницу всхлипывающая Белка.

– Мэрия просит всех успокоиться, – мягко попросил Крот. – Не надо плакать!

– Единственный способ выяснить, жива ли Бабочка, это попасть на другую сторону дома, куда её унёс ветер. А чтобы туда добраться, надо вырыть тоннель! – настаивал Кузнечик.

– Пока вы будете рыть ваш тонееееель, она точно погиииииииибнет, – рыдала Гусеница.

– У нас нет другого способа, Гусеница! – решительно возразил Кузнечик. – А пока землеройки копают, мы должны объединиться и построить поезд.

– Хочешь быть главным вагоностроителем? – с надеждой глядя на Кузнечика, спросил Крот.

Кузнечик засмущался, но кивнул.

– Итак, – высморкавшись, заявил Крот, – мэрия назначает главным вагоностроителем Кузнечика. Работы начинаем завтра с утра. Железнодорожную станцию предлагаю разместить на площади рядом с памятником Каучуковому солдатику. Мэрия устала и отправляется домой. Пусть каждый решит, как он может помочь в строительстве поезда.

С этими словами Крот отправился в свой подземный дворец, а землеройки засеменили за ним. Кузнечик незамедлительно принялся чертить на земле какие-то схемы. По всему было видно, что ему невероятно нравилось быть главным вагоностроителем.

Осень подходила к концу. Строительство тоннеля было завершено. На площади возвели новое здание вокзала. Через неделю после начала работ Голубь принесла открытку от Бабочки. Та писала, что поступила на работу в театр и всю зиму планирует выступать в балете вместе с другими бабочками и мотыльками. Узнав, что Бабочка жива, обитатели газона обрадовались, и работа стала продвигаться веселее и быстрее. Теперь им самим не терпелось взглянуть на городской сад и увидеть выступление Бабочки.

Поезд назвали «Межгазонный экспресс», потому что он шёл без остановок. Правда, остановок под землёй и не могло быть, ведь останавливаться там было незачем. Башмаки поставили на каштановые колёса, отчего они стали похожими на роликовые коньки. На таких коньках дети самого обычного дома часто катались по дороге мимо Каштана. Между собой состав соединили с помощью крепких пожарных тросов, которые подарили жуки-пожарники. Внутри вагонов устроили мягкие кресла и поставили столики, чтобы пассажирам было удобно пить чай. На прорубленные окошки повесили занавески из листьев Каштана. Все обитатели газона помогали в постройке поезда, кто как умел.

Лягушка закрылся в мастерской и три недели делал специальные железнодорожные стаканы с подстаканниками. Потому что в поездах, как он читал в одной библиотечной книге, было принято пить чай.

Улитки напечатали в газетной типографии красивое расписание движения поезда для железнодорожной станции. Каждую пятницу экспресс отправлялся до станции «Городской сад», а каждый понедельник вечером прибывал назад на газон.

По просьбе Крота смотритель городского сада Еж отправил в тоннель несколько светлячков, чтобы те освещали его во время движения поезда.

Гусеница обязалась печь свежую ароматную выпечку для «Межгазонного экспресса».

Кузнечик, уволившийся из службы доставки молока, стал машинистом. Ему сшили элегантную форму тёмно-синего цвета, в которой он сам себе очень нравился. Больше всего Кузнечик любил объявлять остановки и очень сожалел, что их было всего две.

Первый рейс «Межгазонного экспресса» был назначен за две недели до Нового года. Морозным зимним утром на платформе вокзала собрались все жители газона, но ехать решились только некоторые. Среди храбрецов были Улитка, Гусеница, Лягушка и несколько муравьёв, которые надеялись со временем пустить по железной дороге товарный состав и перестать рисковать жизнью, переходя через дорогу.

– Дорогие обитатели газона! Сегодня наши друзья первый раз отправятся в межгазонное путешествие на новом поезде! – начал свою речь мэр Крот.

Затем он долго говорил о Кузнечике, его вкладе в строительство поезда. Рассказывал о том, как мальчик с сачком чуть было не заметил стройку, а Кузнечик, рискуя своей жизнью, отвлёк его. Крот так расчувствовался, что даже всплакнул. Вскоре Гусенице стало совсем холодно. Она принялась пританцовывать прямо на платформе и растеряла почти все приготовленные в дорогу печенья и пирожные.

Кузнечик понял, что нужно трогаться в путь, иначе его пассажиры замёрзнут и разойдутся по домам. Тогда он дал два гудка, означавших отправление поезда. Путешественники принялись занимать свои места. А провожающие замахали с платформы, завидуя смельчакам и одновременно опасаясь за них.

В пути пассажиры пили чай из новых стаканов в подстаканниках, ели вкусное печенье и пытались представить себе, как выглядит городской сад и его жители.

– Поезд прибывает на станцию «Городской сад»! – объявил Кузнечик, останавливая экспресс. – Не забудьте, обратный рейс в понедельник.

На платформе поезд встречала Бабочка и её новые друзья Мотыльки. Они проводили путешественников до гостиницы, помогли устроиться и найти общий язык с Мухой. А вечером друзья отправились в театр смотреть балет.

За зиму почти все жители газона успели погостить в городском саду. Все, кроме Белки, которая наотрез отказалась ехать на поезде. Зато она охотно принимала гостей, приезжавших из городского сада посмотреть на газон. В конце концов она даже открыла гостиницу для приезжих в соседнем дупле Каштана.

Ближе к весне госпожа Голубь принесла открытку от Мыша, он писал, что добрался до юга лишь к Новому году. Как оказалось, юг находится очень далеко от газона. Мыш рассказывал об океане, который, по его словам, был гигантской лужей, расположенной в самом конце юга. Он говорил, что хочет вернуться к лету домой и скоро отправится в путь. Мыш планировал идти пешком, но не знал, как попасть на газон и как перейти через дорогу. Но надеялся по пути что-нибудь придумать.

Глава девятая Мыш возвращается!

– А давайте устроим Мышу радостную встречу! – предложила Гусеница.

– Как же нам это сделать? Ведь мы не знаем, в какой день он приедет и как именно попадёт на газон, – засомневался Улитка.

– Давайте напишем ему письмо, расскажем про поезд! От леса до городского сада можно безопасно добраться пешком. Туда через весь город идёт пешеходная дорожка, которую люди называют тро-ту-ар. Мне Бабочка рассказывала! – обрадовался Кузнечик.

Голубь застал Мыша уже в пути и очень радовался, что они не разминулись, ведь он страшно не любил возвращать письма отправителям.

– Вам письмо от ваших друзей с газона. Они хотят вас встречать! – сообщил Голубь.

Мыш прочитал письмо, и странное тепло разлилось у него внутри. Его друзья ждут его. Они даже построили железную дорогу, чтобы он смог вернуться домой. Мыш заспешил, каждый день он шёл с раннего утра до позднего вечера, пока было светло. Почти нигде не задерживался и всюду пытался найти кратчайший путь.

В один прекрасный день в начале лета он вышел на опушку уже знакомого ему леса. «Сегодня я буду дома!» – подумал он. И принялся искать тот самый тротуар, про который в письме рассказывал Кузнечик.

Идти по тротуару было совсем не страшно. Люди встречались редко. Они в основном предпочитали ездить в машинах. Поэтому к вечеру того же дня Мыш добрался до городского сада.

– Не подскажете, где здесь вокзал? – спросил Мыш у птицы, собиравшей крошки на тротуаре. – Забыл представиться, меня зовут Мыш.

– Синица! – представилась птица. – Я дворник. Люди всё время разбрасывают крошки, а я их собираю. А вы тот самый Мыш?

– Не знаю, – удивился Мыш. – Какой «тот самый»?

– Мыш-путешественник, из-за которого построили железную дорогу! Вас все знают!

– Да, это я! – смутился Мыш. – Я ищу вокзал, чтобы попасть на газон.

– Вокзал вон там, – показала Синица. – Но сегодня поезда уже не будет. Следующий поезд завтра с утра. Расписание поменяли! Вы можете переночевать в гостинице. Я провожу вас.

Стоя в дверях гостиницы, Муха с надменным видом курил свою трубку. Вдруг он издалека увидел приближающуюся Синицу. Она шла пешком, что само по себе было странно, и сопровождала незнакомого господина в потёртой шляпе-цилиндре, который нёс за спиной узелок на палочке. Муха сразу понял, что это выдающийся путешественник, быстро поднялся и пешком побежал в фойе за ключом от лучшего номера гостиницы.

– Господин Мыжжжж! – издалека приветствовал Мыша консьерж. – Добро пожжжжаловать! Разрежжжжите проводить вас в лучший номер нашей гостиницы.

– Вы знаете, кто я? – удивился Мыш.

– Конечно! – услужливо поклонившись, ответил Муха. – Позвольте мне донести важжжж багажжжж. – Консьерж показал на узелок Мыша.

Всё ещё удивляясь, Мыш поблагодарил Муху и последовал за ним до своей комнаты. Оставшись один в прекрасном гостиничном номере с видом на клумбу, он решил, что перед встречей с друзьями неплохо бы передохнуть. После долгого путешествия он чувствовал себя очень уставшим.

Проводив Мыша до гостиницы, Синица полетела на газон, чтобы, как было условлено заранее, предупредить встречающих о его прибытии.

На следующее утро Мыш поехал домой на поезде. По пути он не переставал восхищаться работой Кузнечика и других строителей железной дороги. Мыша встречали всем газоном, как героя. По случаю его прибытия устроили грандиозный праздник. На площади натянули большой лист каштана, на котором было написано: «Добро пожаловать домой». Гусеница закатила настоящий пир. Она не переставая пекла пироги и булочки. Лягушка смастерил несколько десятков комплектов посуды специально для праздника. Мэр Крот выразил ему особую благодарность от мэрии и даже наградил орденом «Каштановое сердце 1-й степени», который давали только за особые заслуги перед газоном и его жителями. Кафе и всю центральную площадь украсили цветами из городского сада, которые собрала и привезла на поезде Бабочка. Мыш был счастлив вернуться домой и увидеть родной Каштан и старых друзей.

На праздник собрались все жители газона. Было также много гостей из городского сада. Даже некоторые жители соснового леса пришли по тротуару, чтобы отпраздновать возвращение Мыша. Белка поднялась наверх и пригласила Ласточек. Птицы с радостью прилетели на праздник и даже подружились со своими соседями снизу.

В кафе поставили длинные столы, которые ломились от лакомств. Мыша посадили во главе центрального стола. Гости угощались и пили каштановый сок.

В разгар праздника Мыша попросили рассказать о своём путешествии. Он залез на старую консервную банку, так чтобы всем было его хорошо видно, и подробно рассказал о своих приключениях, переживаниях и новых знакомых, которых он повстречал в пути. Увидев среди гостей Ласточек, Мыш попросил изобретателя подняться к нему на консервную банку.

– Друзья, вот тот герой, благодаря которому я смог взлететь, не имея крыльев. Я желаю каждому из вас иметь такого друга, который научит вас летать! – сказал Мыш.

После всего сказанного Мыш растрогался и долго благодарил своих друзей, жителей газона, за смелость и трудолюбие. А те в ответ чествовали его за великое открытие, которое он сделал, не имея ничего, кроме веры в самого себя.

После праздника Мыш и Лягушка, устроившись у окна в удобных креслах, пили кофе, смеялись и болтали.

– Ты сделал отличный сервиз для поезда. И праздничные тарелки тебе удались на славу! – хвалил Лягушку Мыш.

– Должен признаться тебе, Мыш, – сказал Лягушка, – мне очень нравится быть мастером посуды. И я буду скучать по этой работе!

– Скучать? Не говори глупостей! Ты теперь главный посудмейстер! – ответил Мыш.

– А чем же ты станешь заниматься? – удивился Лягушка. – Опять улетишь путешествовать?

– Я думаю открыть школу парапланеризма! Надеюсь, изобретатель Ласточка мне поможет! – мечтательно ответил Мышь.

– Это отличная идея! Может быть, и я когда-нибудь решусь научиться летать! – поддержал друга Лягушка.

За приятной беседой друзья не заметили, как день подошёл к концу и наступил вечер. В окне дома напротив ярко сверкнуло заходящее солнце. Мыш был счастлив и думал, что такого прекрасного заката он не видел ещё нигде.

Конец

Ольга Фадеева. Как мышонок тучку поймал

Стояла жаркая летняя пора. Дождя не было так давно, что трава и цветы завяли, а земля потрескалась.

– Скоро пересохнет речка, и мне будет негде купаться, – квакал Лягушонок.

– Без дождя в лесу не растут грибы, – расстраивался Ежик.

– Малиновые кусты совсем завяли, – грустно говорил Медвежонок.

А маленький Мышонок только вздыхал и с надеждой смотрел на небо, на проплывающие мимо облака. Но они все летели мимо, уносили долгожданный дождь куда-то в другие края.

Однажды, когда солнце палило пуще прежнего, все сидели в тени старой ели.

– Я кое-что придумал! – вдруг воскликнул Мышонок. – Если все тучи летят мимо и дождь не приходит к нам, то мы сами пойдём и позовём его сюда.

Звери удивлённо переглянулись.

– Ждите меня здесь, я скоро вернусь, – сказал Мышонок и убежал.

Он отправился к Пауку, который жил в малиновых зарослях, у него там была огромная паутина.

– Дедушка Паук, мне нужна ваша помощь, – закричал Мышонок. Паук был старый и глуховатый.

– Мне нужно, чтобы вы сплели мне сачок. Я хочу поймать в него тучку и привести её в наш лес, тогда у нас снова пойдёт дождь!

– Хорошая идея, – сказал Паук, немного подумав. – Не знаю, получится у тебя или нет, но приходи через несколько дней. Я сплету большую паутину для твоего сачка.

– Я не могу ждать несколько дней! – воскликнул Мышонок. – За это время все цветы совсем завянут, сачок мне нужен прямо сейчас!

– Ладно, – согласился Паук, – бери мою уже готовую большую паутину, а себе я сплету новую.

Он аккуратно отвязал её, скрепил по краям, приделал ручку, и получился отличный сачок.

– Большое спасибо! – обрадовался Мышонок и, не теряя ни минуты, отправился в путь.

Теперь ему предстояло самое главное – поймать тучку. Для этого нужно было забраться куда-нибудь повыше. Мышонок отправился на поиски высокой горы. Он шёл, шёл, но гор поблизости не было, зато было много высоких деревьев. Самым высоким был огромный старый дуб. Мышонок посмотрел на верхушку дерева, ему показалось, что ветки достают до самого неба.

– Какое подходящее дерево! Но я не смогу забраться так высоко. Ах, как страшно! Вот если бы у мышей были крылья! – воскликнул Мышонок.

– У мышей есть крылья, мы прекрасно летаем, – вдруг ответил какой-то голос сверху. Мышонок оглянулся и увидел, что в дупле старого дуба живут летучие мыши.

– Я всегда рада помочь своим родственникам, – сказала Летучая Мышь.

– И ты сможешь поднять меня так высоко? – засомневался Мышонок.

– Проще простого!

Всего через несколько минут Мышонок был уже на самой макушке дерева. Он крепко ухватился за ветку и осторожно огляделся вокруг. Мимо, совсем рядом с Мышонком, летели по небу тучи. Одна из них увидела Мышонка на верхушке дерева и от удивления даже остановилась на мгновение.

Мышонок решил, что пора действовать, и заговорил:

– Здравствуй, туча! – Его тоненький голосок дрожал, ему было страшно, ведь не каждый день разговариваешь с тучей, да ещё и стоя на вершине дерева. – Уважаемая туча, принеси, пожалуйста, дождь в наши края, хотя бы самый маленький дождик. Без воды засыхают деревья, трава и цветы.

– Я бы с радостью принесла к вам дождь, – ответила туча, – но ветер гонит меня совсем в другую сторону.

– Значит, самое главное – это пролететь тебе над нашим лесом? – спросил Мышонок.

– Совершенно верно! А уж я дождя не пожалею!

– У меня кое-что есть для этого, – сказал Мышонок и достал свой сачок, сделанный из паутины.

Он размахнулся и поймал в него тучку.

Всю обратную дорогу Мышонок не шёл, а словно летел от радости, что совсем скоро в его родном лесу пойдёт дождь. А за ним летела туча.

«Только бы она не улетела раньше времени, только бы ветер не вырвал её», – думал Мышонок, крепко сжимая сачок. А ветер в этот момент совсем стих. Он наблюдал и, кажется, был не против этой затеи.

И вот наконец показались знакомые заросли малины. Лес, где жил Мышонок, был совсем рядом. Тогда Мышонок отпустил свой сачок, и из него вылетела тучка. Она взлетела и повисла над лесом.

– Смотрите, смотрите! – раздались отовсюду голоса. – Мышонку удалось позвать сюда тучу!

В этот момент из тучи упали первые крупные капли дождя.

– Ура! Ура! Дождь! Спасибо тебе, Мышонок! – обрадовались все лесные жители.

– Это туче спасибо! – ответил Мышонок.

Дождевых капель становилось всё больше и больше, и полился тёплый весёлый дождь, который напоил всё вокруг.

Владимир Благов. Марсианские кошки

У Кати Ивановой из нашего подъезда папа – космонавт и настоящий герой. Это он в позапрошлом году первым полетел на Марс. А дело было так.

У Кати была кошка Белка – замечательная охотница на мышей. И эта Белка однажды принесла пятерых котят – Белого, Чёрного, Полосатого, Дымчатую и С Пятнышком. Катина бабушка их первая увидела и – что бы вы думали? – решила утопить котят в речке. Потому что бабушке эти котята были не нужны, она считала их лишней обузой. Бабушка отняла у Белки котят, положила их в большой кожаный портфель и понесла топить. Катя стала просить, чтобы бабушка пожалела котят, но бабушка была непреклонна. Хорошо, что в это время у неё на плите молоко убежало. Бабушка побежала выключать газ и тут же про котят забыла.

А в этот самый день Катин папа, в то время ещё никому не известный космонавт Иванов, собирался лететь на Марс. Катина мама разбудила его ровно в шесть часов утра, поджарила ему яичницу, приготовила кофе, а на дорожку положила ему в космический ранец его любимые бутерброды с ветчиной.

«В космическом корабле продуктов запасено много – на два года полёта хватит, но домашних бутербродов ничто заменить не сможет, – застёгивая ранец, думала мама. – Захочет папа перекусить на полпути к Марсу, достанет бутерброды и сразу обо мне вспомнит».

А Катя решила во что бы то ни стало котят спасти. Она переложила малышей из бабушкиного портфеля в коробку из-под ботинок, проделала в ней карандашом несколько отверстий, чтобы котята не задохнулись. Потом стала думать, куда эту коробку на время спрятать. И тут ей на глаза попался папин космический ранец. Катя подумала, что для Белкиных малышей это самое подходящее временное убежище. Она открыла папин ранец, положила в него коробку с котятами, но ранец, как назло, не хотел закрываться. Тогда Катя достала бутерброды с ветчиной, которые мешали коробке, и, не зная, куда их деть, сунула в бабушкин чёрный портфель…

Космонавт Иванов посмотрел на часы и стал собираться на космодром. Он поцеловал на прощание Катю, маму и бабушку, закинул за плечо космический ранец и пошёл на трамвайную остановку. До отлёта оставалось ещё два часа, но Иванов опаздывать не любил.

Трамвай довёз Катиного папу до космодрома. Там его уже ждал главный космический врач. Он проверял всех космонавтов перед отлётом. Врач поставил папе градусник, прислонил к космическому ранцу слуховую трубочку и приказал дышать.

Папа начал дышать, и у врача сразу брови полезли на лоб.

– Что это у вас, батенька, на душе будто кошки скребут? А ещё пищит кто-то, царапается. Может, у вас, батенька, грудная жаба?

– Никакой жабы у меня нет, – ответил космонавт Иванов. – Я совершенно здоров и чувствую себя отлично.

– Ладно, – сказал врач. – Летите.

И Иванов полетел…

Когда по телевизору стали показывать старт папиной ракеты, Катя спохватилась: «Где же котята?» Она кинулась искать папин космический ранец, но его нигде не было.

А в это время бабушка сердито спросила:

– Кто положил мне в портфель бутерброды с ветчиной? И куда, спрашивается, делись котята?

А котята в это время вместе с космонавтом Ивановым летели в космическом корабле к Марсу. Сначала корабль поднял их на орбиту Земли, потом разогнался и что есть духу помчался к Марсу.

Вот тогда Катиному папе захотелось есть. Полез он в ранец за бутербродами, а там вместо бутербродов – коробка из-под ботинок! А в коробке – батюшки! – пятеро котят: Белый, Чёрный, Полосатый, Дымчатая и С Пятнышком. Котята маленькие, голодные, пищат. Что с ними делать? На Землю вернуть не получится: корабль уже далеко от Земли улетел.

«Эх, была не была! Пусть летят со мной к Марсу, – решил космонавт Иванов. – Мне веселее будет. А кормить их можно молоком консервированным».

Вот так и полетели к Марсу вместо одного сразу шесть космонавтов: Катин папа да пять его питомцев: Белый, Чёрный, Полосатый, Дымчатая и С Пятнышком.

Пока двигатель работал, все тела в космическом корабле имели вес. А когда корабль набрал нужную скорость и двигатель отключился, наступила невесомость. Космонавт Иванов сам не заметил, как поднялся над креслом и перевернулся вниз головой. В космосе вообще неизвестно, где верх, а где низ. Притяжения Земли нет, поэтому непонятно, лежишь ты или стоишь. Космонавт Иванов перед полётом долго тренировался и был подготовлен к невесомости. А котята всего несколько дней как родились и к невесомости были совсем не готовы. Поэтому они летали по пилотской кабине, кувыркаясь и барахтаясь в воздухе. Со стороны это выглядело забавно. Но котятам было не до смеха. Они жалобно мяукали и лапками пытались за что-нибудь зацепиться. В конце концов котята разлетелись по разным углам кабины, и Катиному папе пришлось их собирать в коробку из-под ботинок.

Невесомость очень вредна для космонавта. Во время полёта мышцам, да и всему организму нужны постоянные нагрузки, тренировки. Нетренированный космонавт становится слабым, беспомощным и может заболеть. Чтобы этого не случилось, космонавт Иванов включил прибор искусственной тяжести. А ещё он по нескольку часов в день занимался на спортивном тренажёре.

Котятам тоже нужна была зарядка, и Катин папа устроил для них маленький стадион. Теперь котята могли бегать, прыгать, лазать и играть в «кошки-мышки».

Когда наступило время сеанса связи с Землёй, перед видеокамерой в пилотской кабине собрались все шестеро космонавтов.

В Центре управления руководитель полётом, которого все называли Главным, посмотрел на экран монитора и глазам своим не поверил.

– Котята? – спрашивает.

– Так точно, – отвечает космонавт Иванов. – Белый, Чёрный, Полосатый, Дымчатая и С Пятнышком.

– Откуда они у вас?

Космонавт Иванов смеётся:

– Сам не знаю. Наверно, дочка положила.

– И что же вы с ними делаете?

– Ничего. Я с ними дружу.

Руководитель полёта удивился, но ничего не сказал.

– Разрешите продолжать полёт с котятами? – спросил космонавт Иванов.

– Продолжайте, – разрешил Главный…

За котятами глаз да глаз нужен. Чуть отвлёкся, глядишь, один кнопку на пульте нажимает, другой окуляр телескопа вылизывает, третий за тобой охоту устраивает.

Весь день носятся как угорелые, а ближе к вечеру устроятся перед иллюминатором и смотрят на удаляющуюся Землю. Грустят. Как будто понимают, что это – их Родина…

Время идёт, котята растут. Вскоре стало им одного молока мало. Тогда Катин папа начал их кормить мясом из тюбиков. Сам иной раз не поест, а котят всегда досыта накормит. А уж они его за доброту любят, ластятся к нему, мурлычут, будто песни поют. И кажется Иванову, будто он дома, будто и Катя рядом, и мама, и бабушка.

Корабль летит в космическом пространстве. Мимо проносятся кометы и астероиды. А космонавт Иванов мечтает о Марсе. Что это за планета? Есть ли там жизнь? И если есть, то каковы они – обитатели Марса? Добрые или злые? Похожи на землян или совсем не похожи?

Долго ли, коротко ли время в полете идёт. Прошло полгода, и показалась вдали большая Красная планета – Марс.

Сел космонавт Иванов к пульту управления. А компьютер уже его, предупреждает:

«Корабль сбился с курса и может пролететь мимо Марса. Нужно срочно повернуть направо».

Легко сказать – повернуть. Но космический корабль не автомобиль. У него ни руля, ни колёс нет. У корабля для поворота и торможения – специальные двигатели. Скорость огромная, поэтому и тормозить, и поворачивать очень сложно. А запас горючего ограничен. Если проскочишь мимо планеты, если израсходуешь всё топливо, то обратно можно и не вернуться. А заправить корабль горючим негде.

Но если повернуть очень резко, то корабль может врезаться в Марс и сгореть. Тут нужен точный расчёт. А думать надо быстро. Космонавт Иванов приказал компьютеру рассчитать курс для вывода корабля на орбиту Марса. Компьютер всё подсчитал за одну секунду. А потом сам же на пять секунд включил курсовые двигатели.

Космический корабль поворачивал очень долго. Но вот он лёг на правильный курс и полетел по орбите вокруг Марса.

Прежде чем совершить посадку, космонавт Иванов должен был изучить планету с орбиты. Для этого он целую неделю пятью фотокамерами снимал разные районы Марса. Он фотографировал холодные пустыни, бездонные пропасти и высокие горы. И однажды сфотографировал город. Это был настоящий город. Иванов не мог ошибиться. С орбиты хорошо были видны проспекты и улицы, парки и площади.

– Марс обитаем! – воскликнул космонавт Иванов. Он радовался возможности встречи с братьями по разуму и поэтому был очень взволнован.

«Я не уверен, – ответил компьютер. – Город кажется необитаемым. Дома разрушены, и нигде не видно ни одного человека».

– Ты не видишь ни одного человека? – удивился Иванов. – Кто же тогда построил этот город?

«Город, конечно, построили люди, – сказал компьютер. – И люди жили в городе довольно долго – до тех пор, пока что-то не заставило их покинуть свои жилища».

– Куда же люди ушли? Ведь вокруг города – безжизненная пустыня!

«Наверно, в пустыню», – сказал компьютер.

– Но климат в пустыне суровый, а местность негостеприимная.

Жить в таких условиях могут только очень выносливые существа.

«Значит, марсиане – очень выносливые существа, – сделал вывод компьютер. – Предлагаю совершить посадку в пустыне».

Облетел корабль вокруг Марса раз двести, а потом пошёл на посадку. Опустился посреди безжизненной пустыни. Посмотрел космонавт Иванов в иллюминатор – кругом песок. Ни травинки, ни кустика.

Ни жучка, ни букашки.

«Эх! – подумал он. – Надо было садиться ближе к городу!»

И только он так подумал, вылез из-под земли человек. Небольшого роста, лысый, зеленокожий, – ну вылитый марсианин. Подошёл к кораблю, постучал в иллюминатор и принялся жестами что-то Катиному папе объяснять. А в руках у него – Катин папа глазам своим не поверил – настоящий кролик, только оранжевый – марсианский. Катин папа вышел из корабля, пожал марсианину руку, погладил по голове оранжевого кролика и сказал:

– Здравствуйте! Земля – Марс! Мир! Дружба!

Марсианин ему на чистом марсианском языке ответил:

– Зря вы сюда прилетели. На Марсе опасно. Злобные крысы заполонили всю планету. Они выгнали нас из городов. Житья от них нет! Улетайте, пока не поздно!

Катин папа ничего не понял и, погладив марсианского кролика, сказал:

– Хорошая у вас планета, и животные у вас такие милые.

И только он это сказал, откуда ни возьмись, появились крысы. Большие, зубастые, злобные. Их было так много, что даже бежать от них было некуда.

– Всё. Мы погибли, – обречённо сказал марсианин Катиному папе. – Сейчас они нас съедят. И вас, и меня, и кролика.

И съели бы, но на помощь пришли котята – Белый, Чёрный, Полосатый, Дымчатая и С Пятнышком. Хотя это были уже не котята. За полгода полёта они превратились в красивых, упитанных и воспитанных котов и кошек. И не беда, что крыс они видели первый раз в жизни.

Охотничий инстинкт проснулся в них сразу. Он, может, и не спал вовсе. Как разъярённые тигры, бросились кошки на крыс, а те от них врассыпную. Видно, знали, кого надо бояться.

Неожиданная атака земных кошек закончилась их полной победой.

Что тут началось! Открылись люки подземных убежищ, и на поверхность выбрались тысячи марсиан – мужчины, женщины, дети и старики. Все радовались победе над крысами. Каждому хотелось хотя бы дотронуться до невиданных кошек, а уж погладить их каждый считал за величайшее счастье.

Много внимания досталось и на долю космонавта Иванова. Ему пожимали руки, целовали, благодарили за спасение. Он не понимал ни слова по-марсиански, но всё было понятно без слов.

Марсиане оказались трудолюбивым и дружелюбным народом. На Марсе их было примерно столько же, сколько людей на Земле. Обо всём этом космонавт Иванов узнал уже потом, когда научился разговаривать по-марсиански.

Выяснилось, что раньше марсиане жили в городах, но оттуда их выгнали расплодившиеся крысы-мутанты. Справиться с крысами было невозможно, поэтому марсиане оставили свои жилища и ушли в пустыню. Там, в подземных пещерах, они жили и работали последние двадцать лет. Там же они разводили оранжевых кроликов, которых любили точно так же, как мы – земляне – любим кошек. В каждой марсианской семье обязательно был хотя бы один длинноухий питомец…

Белому, Чёрному, Полосатому, Дымчатой и С Пятнышком охота на крыс понравилась. Охотничий инстинкт позвал кошек в заброшенный город. Космонавт Иванов слишком поздно хватился своих любимцев.

«Их всего пятеро, а крыс – миллионы! – подумал он. – Пропадут мои бесстрашные кошки! Пропадут ни за грош!»

Но Белый, Чёрный, Полосатый, Дымчатая и С Пятнышком не пропали. Через неделю они вернулись к Иванову усталые, но довольные. Замяукали, стали просить молока. Увидев их, Иванов понял, что его кошки очистили город от крыс и теперь горожане навсегда могут вернуться в свои жилища. Марсиане, узнав об этом, пустились в пляс, так были обрадованы.

Шло время. Кошки стали очень популярны на Марсе. Их просили избавить от крыс тот или иной город, и они с радостью ехали в гости к новым друзьям. Космонавт Иванов путешествовал вместе с кошками. Он выучил марсианский язык и теперь рассказывал марсианам о Земле, показывал фотографии, которые взял с собой в полёт. Марсиане удивлялись, какие на Земле зелёные поля, синее небо и яркое солнце.

– Какие вы счастливые, – говорили Иванову марсиане, – что живёте на такой чудесной планете! Ах, если б и наш бедный Марс можно было сделать таким же цветущим и плодородным!

– Нет ничего невозможного, – отвечал марсианам Катин папа. – Мы привезём вам семена наших растений. Насытим марсианскую атмосферу кислородом. Тогда на Марсе станет теплее, растают подземные льды, и у вас появятся свои озёра и реки. В реках мы разведём рыбу, и тогда, дорогие марсиане, я с вами вместе на рыбалку пойду!

В конце каждого своего выступления Катин папа неизменно пел одну и ту же старинную песню «И на Марсе будут яблони цвести». Эта песня марсианам так понравилась, что они решили сделать её своим гимном…

Прошло пол года, и кошки полностью очистили Красную планету от злобных крысиных полчищ. Белый, Чёрный, Полосатый, Дымчатая и С Пятнышком примерно наказали серых разбойников.

Благодарные марсиане сочиняли о кошках стихи, слагали легенды, а главный марсианский скульптор отлил их фигуры из чистого золота. Памятник поставили на холме, чтобы его отовсюду было видно. Кошек окружили любовью и заботой, кормили отборным мясом и называли уважительно – «наши марсианские кошки».

Космонавта Иванова сначала тоже хотели отлить из золота, но он был скромный и попросил его не отливать…

Время шло, и пора было возвращаться на Землю. Катин папа собрался в обратный путь. Провожать его вышли все жители Марса.

А первыми прибежали «марсианские кошки» – Белый, Чёрный, Полосатый, Дымчатая и С Пятнышком.

– Занимайте места в кабине, – сказал им Катин папа. – Летим домой.

Но «марсианские кошки» подумали и решили остаться.

– Нам здесь понравилось, – ответили кошки на чистом марсианском языке, который они тоже сумели выучить. – Да и жителей Марса одних оставлять нельзя. Вдруг крысы опять расплодятся. Кто же тогда поможет бедным кроликам?

Катин папа всё понял и не стал упрашивать «марсианских кошек» лететь с ним на Землю. Он трижды расцеловал своих любимцев в умные усатые мордочки, смахнул с глаз скупую мужскую слезу и полез по трапу в космический корабль.

Корабль взлетел. Катин папа приник лицом к иллюминатору, чтобы в последний раз взглянуть на полюбившуюся планету. «Марсианские кошки» сидели на задних лапках, а передними усердно махали ракете вслед, желая космонавту Иванову счастливого пути.

По дороге домой Катин папа снова захотел есть. Он открыл космический ранец и обомлел. В ранце сидел длинноухий марсианский кролик. А ещё там лежала записка. Корявым почерком на клочке бумаги было написано следующее:

Дорогой космонавт Иванов!

Мы тебя очень любим и всегда будем о тебе помнить! Счастливого тебе возвращения на родную Землю!

А чтобы ты не скучал в дороге, мы решили подарить тебе кролика.

Лететь на Землю он не против. Мы его спрашивали.

Заботься о нём так же, как заботился о нас.

Поцелуй от нашего имени свою дочку Катю.

Если бы не она, мы никогда не стали бы марсианскими кошками.

Твои питомцы: Белый, Чёрный, Полосатый, Дымчатая и С Пятнышком.

Космонавт Иванов растроганно улыбнулся и погладил кролика по голове.

«Какими умными, добрыми и сердечными бывают порой животные! – подумал он о своих любимцах. – Иным людям не мешало бы у них поучиться! Эх, побывать бы на Марсе ещё раз, лет этак через двадцать! – размечтался космонавт Иванов. – К тому времени мы обязательно очистили бы марсианскую атмосферу от вредных газов, растопили бы вечные льды, посадили бы цветы и деревья и помогли марсианам стать по-настоящему счастливым народом!»

Лететь домой было одно удовольствие. Казалось, даже корабль радовался своему возвращению на родную планету. А по пути Катин папа сделал важное открытие: оказывается, марсианские кролики, как и их земные собратья, тоже любят капусту и морковку.

Вот так закончилась эта история.

А на Катину бабушку вы, ребята, не сердитесь. Она давно исправилась, полюбила животных и обузой их больше не считает. Катя простила бабушку, и теперь с марсианским кроликом Тёпой они втроём просто неразлейвода!

Гай Север. В гостях у лешего

Маленький Марк с нетерпением дожидался поездки с родителями в лес. В лесу водился Леший, и к нему можно было пойти в гости. Накануне отъезда Марк смог уснуть только под утро. Сбил в ком одеяло и простыню, ронял подушку, двадцать пять раз её переворачивал.

Наконец выехали. Добирались весь день. Дорога петляла – всё-таки горы, где прямых путей не бывает. Приехали в посёлок вечером, когда ясное осеннее солнце, большое и красное, повисло над горизонтом. Оно угасало, уступая небо холодной ночи, сияющим льдинкам звёзд, серебристому месяцу.

Выгрузив Марка и маму, папа ушёл к соседнему домику, который стоял поблизости, у кромки леса. Там отдыхал папин знакомый, и папа собирался пригласить его на новоселье. Маркс мамой втащили в дом сумки. Марк заявил, что немедленно отправляется в лес, так как ему нужно к Лешему в гости.

– Когда же тебя пригласили? – удивилась мама. – Ты уверен, что Леший тебя ждёт? Придёшь, а у него, например, важное дело?

– Нет. – Марк покачал головой. – Леший знает, что я приду, и мне нужно бежать прямо сейчас. Я не хочу, чтобы он ждал. Мне пора!

– Давай я пойду с тобой?

– Но тебя он не приглашал!

– Да. Но мне ведь нужно знать, что с тобой всё в порядке. – Мама улыбнулась. – И потом, я твоя мама.

Марк подумал: «Ладно. Только скорее».

Они вышли из домика и направились по тропинке к лесу. Дыхание клубилось паром, влажные жёлтые листья устилали землю, ветер тихо шелестел в ветках. Лес приближался, торжественный и спокойный. Смеркалось. Стояла прозрачная тишина, как будто всё дневное уже отправилось спать, а ночное ещё не проснулось.

Марк оглядывался по сторонам. Лешего можно было легко не заметить в полумраке зарослей. Правда, лес был не дремучий, да и деревья наполовину облетели. И всё равно Марк очень боялся упустить Лешего. Ведь тот не любит, когда его видно (поэтому Леших всегда нужно высматривать, так просто они не покажутся).

– Где-то здесь уже должен ждать, – сказал озабоченно Марк в ответ на ласковый мамин взгляд. – Поищем ещё минут двадцать, ведь он будет ждать.

– Мы не торопимся…

Мама погладила Марка по голове. Она наклонялась, собирала большие красивые листья в жёлто-красный букет.

– У Лешего для меня есть подарок, – сообщил Марк.

Быстро стемнело. Марк с беспокойством вглядывался между деревьями.

– Ну почему его нет? Уже темно, я его не увижу!

– Пойдём обратно. Вдруг он будет ждать на дороге?

– Пойдём, – кивнул Марк огорчённо. – Совсем ничего не видно…

Они повернулись и зашагали обратно.

– Почему же он не пришёл? Он знал, что я сегодня приеду. И у него для меня есть подарок!

– Может быть, не успел? – улыбнулась мама, положив на плечо Марка руку. – У него ведь столько дел. Лес большой, а он один. И потом, мы же ещё не ушли.

Марк продолжал вглядываться по сторонам тропки и вслушиваться. Ветер наверху чуть гудел, шуршали под ногами палые листья, и всё. Наконец в глубине леса, шагах в двадцати, Марк разглядел Лешего. Тот стоял у огромного дерева, и глаза его мягко блестели.

– Здравствуй! – закричал радостно Марк и бросился к дереву. – А вот и я, Леший! Приехал! Где твой подарок?

Расцарапав лицо о куст, Марк домчался до дерева, у которого только что стоял Леший.

– Леший! Где ты опять? Ну Лешенький!

Потом обернулся к маме:

– Мам, это он тебя испугался! Он ведь не ждал тебя, а увидел и спрятался!..

Мама подбежала к Марку, присела на корточки, тронула царапину на щеке.

– Если ты выколешь себе глаз, Лешему это не понравится! – Она достала из кармана платок. – Держи, сейчас придём домой и обработаем царапину.

– Ты видела?! Я же сказал, что он придёт меня встречать! – радовался Марк, пока они возвращались к тропе, вздымая ворохи палой листвы. – Только он тебя испугался. Но я завтра приду один и с ним увижусь.

– Хорошо. Делай как знаешь. Всё-таки Леший не приглашал меня, это правда.

Когда они вышли на тропку, сверху, прямо под ноги Марку, упала ветка. Марк подхватил её – гроздь тёмно-багровых ягод, чуть сизоватых, чуть сморщенных, чуть влажных – и несколько прохладно-пахучих листьев, шершавых и мягких.

– Это мне от Лешего! – торжествующе объявил Марк, бережно прижав ветку к груди. – Какой подарок замечательный, ма, посмотри!

– Просто чудо! – Мама любовалась удивительной веткой. – Какие листья и ягоды! Я таких никогда не видела.

– У Лешего их навалом. Только они для друзей, на подарки, поэтому просто так не растут. Смотри, как пахнут!

Мама осторожно понюхала ветку.

– Необыкновенно! – Она взяла Марка за руку. – Мне очень нравится. А теперь давай поторопимся. Папа, наверно, уже вернулся. Пора ужинать. Как ты думаешь, у Лешего что на ужин?

– Листья, ягоды и грибы. Иногда белки приносят ему орехи. Но он их берёт, только чтобы они не обиделись.

– А почему он не любит орехи? – Мама удивилась.

– Он ведь старенький. У него зубы уже не те.

Они вышли из леса. Солнце угасло. Только в том месте, где оно спряталось, лёгкое золотое сияние теплело под пронзительной синевой неба. Звёзды уже проснулись и ворочались, потягивались, помаргивали, перемигивались. Горы на горизонте чёрным хребтом прорезали поздний закат. Река в долине блестела тонкой струной, отражая угасающее сияние. Ветер сонно шуршал. Мимо пролетели птицы, глухо стуча крыльями. Они хорошо выспались и теперь направлялись по делу, потом на охоту.

Марк повернулся к лесу, прижал к груди ветку с ягодами:

– Леший, я к тебе ещё приду! Только ты больше не прячься! Мы с тобой чуть-чуть погуляем, и всё, я не буду тебя отвлекать. У тебя и так столько дел. Нужно ведь лес к зиме приготовить, а это трудно. Я понимаю… Ну пока!

Марк побежал к маме – она ждала его неподалёку. Взял за руку, и они зашагали к домику, к уютным жёлтым окошкам в холодной темноте осенней ночи.

В доме вкусно пахло ужином. На столе в большой комнате были расставлены тарелки. Марк ворвался в яркий свет дома и воздел над головой ветку:

– А у меня ветка! Это Леший мне подарил!

– Сейчас поглядим, – отозвался папа (он нёс блюдо с дымящейся картошкой). – Давай разувайся, раздевайся, мой руки.

– Они чистые, – заспорил Марк. – Я же ходил в лес, не куда-нибудь!

– Но до этого мы с тобой таскали грязные сумки, – улыбнулась мама.

– А ты с такими руками в лес, – улыбнулся и папа.

– Марк, не зевай, а то всё съедим без тебя, – заключил папин знакомый. – Ужинать!

Марк мыл руки, оглядываясь на ветку, которую бережно положил рядом на стеклянный столик. Вытер руки о пушистое полотенце, взял ветку, примчался к столу и устроил её у тарелки.

– Вот эту? Интересно, что это за ягоды? Я таких никогда не видел. – Папа внимательно осмотрел ветку.

– У Лешего такие, чтобы дарить. Они растут далеко, в самой чаще, и только чтобы дарить.

Марк взял вилку и нож. Одним глазом он следил за сверкающим блюдом, другой не сводил с ветки. Папа взял блюдо и стал обходить стол, накладывая еду.

– Интересно, а что на ужин у Лешего? – спросил папин знакомый.

– Листья, ягоды и грибы, – ответил Марк, пока папа выкладывал ему самый вкусный кусок.

– А зимой?

– Сушёные. Ещё иногда белки приносят ему орехи, только он их не ест. Их надо грызть, а он уже старенький, у него зубы плохие.

Марк, поев, почувствовал, что засыпает. Пока заваривали чай, Марк задремал. И вдруг ему привиделся Леший. Он стоял на поляне у старого, замшелого пня. Рядом прыгали птицы, сидели белки и ещё какие-то маленькие пушистые звери. Они вполголоса разговаривали, но Марку было неясно о чём. Похоже, они говорили на каком-то особом лесном языке – чтобы никто не подслушивал и не совался в лесные дела.

Тут Марка больно кольнуло. Ведь Леший пришёл-таки его встретить, но с ним была мама… Леший испугался и спрятался. Совсем плохо получилось, всё не так, как должно. Леший, наверно, сейчас тоже думает, что получилось не так, как должно. Но что было делать? Не мог же он просто так показаться маме. Интересно, если бы она не побежала за Марком? Конечно, нужно было, чтобы Марк вообще был один. Пусть он приехал в горы с родителями, это ладно. Но чтобы в лесу оказался один.

Марка закружила музыка, глухая, таинственная. Неясные, полуразборчивые звуки – огромные деревянные трубы-стволы, гулкие пни-барабаны. Играют на них ушастые мохнатые звери, а Леший сидит в стороне и о чём-то думает, слушает чудную музыку. Что-то решает, какое-то важное лесное дело.

У него много забот, все важные. А Марк только отнял у Лешего время. Но так получилось, и он сам виноват. «Леший, подарок, я, мне!» Нужно было просто дождаться, чтобы все уснули, и тогда идти в лес, чтобы никто не знал. Вот так и надо было: никто не знает, никто не волнуется, а главное, спокойнее Лешему.

– Ма-арк, – донёсся ласковый мамин голос. – Ты ведь спишь!

– Я не сплю. – Марк едва разлепил глаза. – Я только засыпаю.

– Пей чай и ложись, – сказал папа. – Завтра рано вставать. Поедем в Лесной замок.

– А что это? – оживился Марк.

– Заброшенная усадьба, старинная, – объяснил папин знакомый. —

Там уже лет сорок никто не живёт, но место красивейшее. Туда обязательно нужно съездить.

Марк пил чай, и спать ему расхотелось. Теперь нужно дождаться, пока все уснут. Потом вытащить из сумки фонарик, тихонько одеться – и к Лешему. Скорей бы уж уснули. И чего они сидят, ведь завтра вставать рано!

Наконец все отправились спать. Мама с папой пожелали спокойной ночи Марку, поцеловали, ушли к себе. Свет в доме погас, тишина расползлась по углам. Марк лежал и терпеливо смотрел в окно. Месяц сиял в чёрном небе, звёзды уютно сверкали. Казалось, мир с его бесконечным бездонным небом вдруг превратился в дом. Без стен, без дверей, без окон, но такой домашний, свой дом, в котором безмятежно и хорошо.

Марк сладко подумал о Лешем. Что он там делает, где он там? Вряд ли далеко – ведь Марк сейчас к нему придёт, уже без мамы. Сидит, должно быть, на пне и думает. Или нет – неслышно идёт по тропе, высматривая непорядок.

Марк тихонько поднялся, оделся, прокрался к сумкам, вытащил фонарик. На цыпочках пробрался к порогу, аккуратно обулся, юркнул в пальто, обернул шею шарфом. Притворил осторожно дверь, спрыгнул с крыльца и пустился по тропке.

Вот опушка. Марк вдохнул полной грудью пронзительно-свежий воздух. Глаза видели в темноте по-волшебному. Месяц лил зеленоватое серебро на горы, на реку – она сверкала и переливалась в долине. Кусты и камни застыли призраками. С неба падали хрустальные звуки, медленные, очень тонкие, ухом не уловить. Они возникали сразу повсюду – в деревьях, в камнях, в земле и у Марка в кружащейся голове. Звуки гремели, звенели – одновременно тяжёлые, вечные и лёгкие, сегодняшние. Звёзды медленно плыли в выси, чуть покачиваясь.

Марк оглядывал ночной мир, осенний, холодный, беспредельно ясный. Мир был как будто прочерчен волшебным пером на стенках хрустального шара, и в середине этого шара стоит Марк, в лучах месяца. Перо – острое, тонкое, точное – вывело яркие линии на угольно-чёрном покрове. Осеребрённые изломы хребтов, льдинки звёзд. Река – миллионом искр. Холмы – мягкие пятна. Кусты – хвостатые кисточки. Камни-горошины, разбросанные внизу. Мир сиял лунным светом, оживляя бездонный холод неба теплом и уютом земли.

Марк повернулся и шагнул в лес.

Он бежал по тропинке и вскоре оказался там, где прошлый раз видел Лешего. Свернув здесь, Марк осторожно пошёл по зарослям, шаря фонариком. Лес гудел ночным гудом. Глухо перекликались птицы, шуршало ночное зверьё. Марк чувствовал, как невидимые глаза беспокойно наблюдают за ним. Как будто за каждым стволом кто-нибудь притаился, и как только Марк отвернётся – сразу выглядывает и таращится.

Лес вполголоса переговаривался. Потрескивал ветками, ронял на мальчика листья. Марк шёл долго, осторожно пробираясь сквозь ветки, стараясь не нарушать чужой лад. Вышел в прогалину – над головой в полоске неба сверкнули звёзды.

Марк зашагал по прогалине, которая углублялась, превращаясь в овраг. Деревья, осыпанные лунной пудрой, смотрели сверху. Марк освещал их фонариком, они отворачивались, потревоженные неуместным лучом, и Марк его выключил. Овраг расширился, превратился в маленькую долину – Марк заметил, что идёт по берегу речки.

У края воды присел, окунул руку. Вода была ни холодной, ни тёплой – как раз такой, как свет месяца, плескавшийся в ряби. Речка тихо побулькивала на перекатах, ловя искорки звёзд. Марк подумал, что речка обязательно стекает с самого неба. Во-первых, она взялась здесь откуда-то совсем незаметно, во-вторых, была такой же на цвет и запах, как небо. Марк зачерпнул мягкой холодной воды, осторожно глотнул. Вкусно было необыкновенно.

– Речка волшебная, – решил Марк. – Леший спустил её с неба, чтобы я попробовал, какое оно на вкус. Леший, знаешь, как вкусно! Прямо не знаю, как сказать! Я такой вкусноты в жизни не пробовал.

Марк поднялся и пошёл вдоль воды. Речка привела его на большую поляну, где росла высокая, по колено, трава. И на поляне Марк увидел лохматого Лешего. Тот стоял неподалёку, у чёрного пня. Леший был усыпан листьями и старой трухой. В серебряной тьме глаза Лешего ясно сверкали.

– Леший! – Марк рванулся к пню. – Какая у тебя речка вкусная!

Но Леший снова исчез. Марк горестно ощупал пень и, чуть не плача, позвал:

– Леший! Ну куда ты опять подевался! Покажись, я близко не подойду! Лешенький, честное слово! Ну постой хотя бы минутку!

Вокруг шелестел и шептался лес. Ветер шуршал. Ухала птица. Леший не отвечал (хотя наверняка стоял рядом, только спрятался).

Поляна была очень большой. С одной стороны она расширялась и опускалась в низины, где в звёздной дымке мерцали пушистые шапки деревьев. Лес уходил от гор к далёким равнинным озёрам. За ним убегала речка, которая вывела Марка к поляне.

Марк посмотрел в другую сторону – там в чёрное небо вздымала заснеженный пик гора. Белая шапка сверкала в ночи бесчисленными кристаллами. Гора как будто забирала весь лунный свет и сама разливала его над миром.

Под ней, совсем рядом, светился таинственно замок – нет, просто большая усадьба со множеством крыш и башенок. Наверно, это и есть Лесной замок, куда Леший приглашает гостей? Марк помчался по влажной траве. Добежав до распахнутой двери, он всё-таки остановился, помялся и громко сказал:

– Леший, прости, но у тебя тут темно… Я включу фонарик, ладно?

Леший не возражал. Марк включил фонарик. Яркий весёлый луч ударил в стену. Марк переступил порог, осмотрелся. Внутри было глухо и позабыто. Марк снова забеспокоился – если бы Леший его ждал, здесь бы так не было! Наверно. Было бы по-другому как-то, но не так позабыто. Марк принялся шарить по дому.

На первом этаже валялись обломки мебели, битые стёкла. На втором этаже Марк увидел снесённые половицы, сломанные окна и двери. Лестница едва держалась. Марк, стараясь двигаться легче лёгкого, пробрался на мрачный чердак и долго бродил там, высвечивая фонариком углы и проходы. Вернулся вниз и стал искать вход в подземелье. Нашёл дверь, спустился, обшарил фонариком закоулки, но ничего, кроме трухи и обломков, не обнаружил.

Марку сделалось ужасно грустно. Почему всё так? Почему Леший не может просто подойти к человеку и постоять рядом?

– Леший! – позвал Марк отчаянно. – Я так хотел тебя повидать! А ты только два раза мелькнул.

Марк вышел из дома. Небо тихо звенело. Лес бормотал, птицы глухо стучали крыльями. Ночь мягко бродила по лесу, изредка цепляясь за ветки – они хрустели, роняя листву. По мокрой, холодной траве Марк подошёл к чёрному пню, присел. Долго сидел, удручённо, печально, подперев подбородок руками. Потом оглянулся в последний раз на поляну, на лес, на гору, на дом, вздохнул:

– Ну, я домой. Но всё равно я ужасно рад, что сходил к тебе в гости. А за подарок такое спасибо! Он такой… Такой… У меня таких больше никогда не будет.

Марк нашёл тропку. Шагал быстро, не замечая мерной ночной суеты. Вот домик. Прямиком по траве Марк добрёл до дверей. Тихо открыл, снял шарфик, разулся, разделся, прокрался к себе.

Зарылся в подушку и решил плакать. Вылез из-под одеяла, взял со стола ветку, положил на подушку, сразу перед глазами. Лежал долго – не плакалось почему-то вообще. Уныло, грустно, хоть умирай, но не плакалось. Тяжёлый комок в груди набухал, в голове тупо звенело. Светлый прямоугольник, падавший от окна, залитого ночным сиянием, перекосился – месяцу пора было уходить. Марк уже засыпал, когда в окно поцарапались.

Марк вскочил, метнулся к окну. На лужайке в лунных лучах стоял Леший. Как прежде, весь в листьях и лесной шелухе, лохматый, два ярких пронзительных глаза. Рядом с ним белки, несколько птиц и ещё какие-то маленькие пушистые звери. И все они смотрели на Марка! Переглянулись несколько раз, снова обернулись к нему.

Марк почувствовал, как тяжёлые камни развеялись в серебристую пыль. Глухой тяжкий звон в голове превратился в чистый хрустальный звук, в тихую звёздную музыку. Комок в груди растворился, и вместо него заворочалось что-то тёплое и воздушное. Марку стало так радостно, так спокойно и ясно, как не было ещё никогда.

Потом Леший ушёл, а с ним белки, птицы и звери. Лужайка опустела, но удивительное настроение продолжалось. Марк посмотрел в небо, оглядел далёкие кромки гор, забрался под одеяло и уснул.

Наутро, рано (солнце само только проснулось), мама напоила Марка чаем из трав с ягодами и дала сочное яблоко. Марк грыз яблоко на веранде – пока взрослые собирались.

Долина внизу ещё куталась в дымку, но солнце уже скользило по далёким вершинам. Горы ярко сияли в ледяной синеве раннего утра. Розовые снежные шапки сверкали, отражая теплеющие лучи. Река ещё спала где-то внизу, в тени, но скоро лучи разбудят её, и она зашумит.

– Марк! – позвал папин знакомый, выходя на веранду. – Доел яблоко? Сейчас позавтракаем и поедем.

– Иду. – Марк выдохнул тёплое облако, розовое в лучах восхода.

Сели завтракать, и Марк сообщил:

– А я ночью ходил к Лешему.

– Один? – Мама расстроилась и отложила вилку.

– Ну конечно, мамочка! Ты же видела, что он от тебя прячется. И от всех спрячется.

– О чём говорили? – спросил папа.

– Ни о чём. – Марк вздохнул. – Он не захотел подходить. Показался около дома и сразу исчез.

– А что за дом? – заинтересовался папин знакомый. – Прямо в лесу?

– Как будто маленький замок. Много башенок и всяких окон. Большущий чердак и каменные подземелья, всё как надо. Только всё сломано давно, все стёкла разбитые.

– Конечно, Леший там не живёт, – сказала мама. – Если у него есть дом, то он похож, скорее всего, на шалаш. А вообще он, я уверена, живёт в дупле или даже в землянке.

– И я думаю, что Леший живёт в дупле, – подтвердил папа.

– Рядом с белками, – кивнул Марк.

– Может быть, он там иногда ночует? – предположил папа. – Лес большой, приходится ночевать в разных местах. У него должно быть много мест для ночёвки.

– Не знаю. – Марк покачал головой. – Зачем ему дом? Он ночует в лесу, он ведь Леший! Дом ему нужен, чтобы принимать гостей.

– Это понятно. Лес лесом, но когда гости, дом нужен.

– Конечно, – кивнул Марк. – Ведь я, жалко, не Леший, и мне в дупле, наверно, будет не очень уютно. А такой дом с башенками как раз очень подходит, чтобы гостей принимать. Стоит на поляне и под горой, там так здорово, так красиво!

– Ты говоришь, с башенками, заброшенный, под горой? – переспросил папин знакомый. – А напротив долина, низины?

– Да! И ещё видно озеро, далеко совсем.

– Похоже, мы сейчас туда и поедем! Ты, Марк, говоришь, был там ночью?

– Ну да.

– Но ведь туда на машине ехать полдня. И полдня обратно.

– Так то на машине! – Марк хмыкнул. – К Лешему на машине не ездят. А потом, если хотите знать, Леший с белками и ещё какие-то маленькие зверюги приходили прямо сюда и стояли у меня под окном. А вы спали и ничего не видели.

– Ну и дела… – Папин знакомый покачал головой.

– Спать не нужно было. А ещё Леший дал мне попробовать небо.

– И как же?

– В речке, как же ещё?

– И как?

– Вкусно.

Марк вылез из-за стола и направился к выходу. Обуваясь, он счистил с подошвы палые листья, жёлтые, красные, ещё зелёные, которые прилепились ночью в лесу.

Екатерина Бурмистрова Ёжик-путешественник и лунное облако

В одном дремучем лесу жила старая, мудрая Ель. Возле самых её корней была нора, где жила семья обыкновенных лесных ежей: папа, мама и их сын Ежик. Когда родители уходили поделом, Ель приглядывала за Ежиком и рассказывала ему всякие истории и волшебные сказки.

Как-то раз Ель начала так:

– Далеко-далёко, за краем леса есть огромная поляна. Там растёт такая крупная земляника, что одну ягоду не унесут и десять ежей. Грибы там такие высокие, что их шляпки упираются в небо…

– Выше тебя? – удивился Ежик.

Ель немножко обиделась:

– Ну конечно нет! Я выше всех грибов и всех елей в мире! Ну так вот… О чём я рассказывала? Кажется, про гигантские яблони? Они растут возле самого края леса.

– А как дойти до края леса? – перебил любопытный Ежик.

Но тут Ель стала зевать и проговорила:

– Туда ещё никто не доходил, потому что это очень (тут Ель совсем сильно зевнула, и Ежик ничего не расслышал)… очень… опасно! – договорила она.

– Опасно? – прошептал Ежик и закрыл лапкой рот от восхищения. – А как туда добраться?

Но Ель уже спала. Солнышко клонилось к закату, птички торопились допеть свои весёлые песенки и укладывали птенцов спать.

– Ель! Тётенька Ель! – позвал Ежик, постучав лапкой по коре дерева.

Но Ель не слышала, она убаюкала себя сказкой и сладко спала. «Что же мне делать? – задумался Ежик. – С кем же поиграть?»

Его подружки белочки ушли в гости к бабушке и дедушке, Синичку уже укладывали спать, и только Ежик скучал и бродил вокруг дома. Он немного поиграл с изумрудной гусеницей, но скоро пришла её зелёная мама и позвала ужинать. А родители Ежика обычно возвращались, когда на небе появлялись первые звёзды.

«Вот если бы нам добыть всего одну землянику с большой поляны на краю леса. Тогда родители не уходили бы за едой и сидели дома. Мы бы весь день с ними играли, гуляли, а вечером ужинали этой земляникой. И так – целый год, а может, больше, – подумал Ежик. – А что, если я быстренько добегу до края леса и притащу сюда одну ягодку? Вот обрадуются мама и папа! А тётенька Ель как удивится! Все будут меня хвалить». Так подумал Ежик, и ноги уже сами несли его по тропинке, ведущей от дома в чащу леса.

Сначала идти было весело. Кругом наперегонки бегали разноцветные жучки, колокольчики кивали Ежику и тихонько пели: «Вечер, вечер наступает, а за ним и ночь придёт. Детям спать пора в кроватке, утром солнышко взойдёт».

Но Ежик не слушал и спрашивал у всех:

– А вы не знаете, где край леса, за которым огромная поляна?» Но никто не знал, так что Ежик просто шёл прямо, пока не дошёл до перекрёстка. На перекрёстке стоял пень, на котором углем было написано:

«Край леса – налево, Огромная поляна – направо».

– Как же так? – удивился Ежик. – А я думал, они в одной стороне. Он стоял и думал, куда же идти. Глупо возвращаться, когда уже столько пройдено! Последний луч солнца погас, и на небе показались бледные звёздочки.

«Родители уже домой возвращаются, – вспомнил Ежик, глядя на них. – Вот если я вернусь домой не с пустыми руками, то они, наверное, не будут ругаться. Надо быстренько сбегать за земляникой, тогда мама будет гордиться своим сыном. И белочек угощу, устроим пир на весь мир!»

И он смело свернул на узкую тропинку, ведущую к Краю леса, которая уходила в колючий кустарник.

Ежик с трудом продирался через него, и, если бы не его колючая шубка, он бы уже сильно ободрал бока. Чтобы подбодрить себя, он начал напевать песенку колокольчиков, но петь одному было скучно – он шёл совсем один, и эхо передразнивало его песню.

Вскоре стало совсем темно и как-то сразу похолодало. Тропинка совсем пропала, и Ежик шёл уже как-нибудь. И тут в нескольких шагах от Ежика засиял маленький огонёк. Это был маленький Светлячок! Ежик подошёл к нему и вежливо спросил, не знает ли он, как дойти до Огромной поляны.

– Огромная поляна – направо! – буркнул Светлячок. – Я же на пеньке всё написал. Такой большой, а читать не умеешь.

И он погасил свой фонарик и пропал.

Ежик сел на какое-то брёвнышко и заплакал.

– Какой же я большой, я ещё маленький и заблудился! – приговаривал он. – Как же мне теперь вернуться домой? Мама, наверное, уже приготовила ужинать и заварила чай с боярышником, теперь сидят с папой и ждут меня.

Тут перед ним снова засиял мягкий зелёный свет. Это был Светлячок.

– Светлячок! – обрадовался Ежик. – Помоги мне найти дорогу домой!

Светлячок внимательно посмотрел на него.

– Ты же искал Огромную поляну. А теперь хочешь домой. Или твой дом на Огромной поляне?

– Нет-нет, – замахал лапками Ежик, – я просто хочу домой. Мой дом находится под корнями старой Ели.

Светлячок задумался, подперев щёку лапкой.

– Я знаю, где эта Ель, но сейчас слишком темно, чтобы идти, – сказал он. – Это очень опасно. По дороге сейчас бродят волки и…

Вдруг Ежик услышал в кустах шорох.

– Что это за звук? – спросил он Светлячка.

– Я ничего не слышал, – ответил тот. – Не отвлекайся. Смотри, что я придумал. Скоро мимо нас поплывёт Лунное облако. Каждый вечер оно доставляет Луну на небо, а потом спускается ночевать на верхушку старой Ели.

– Первый раз слышу, – перебил удивлённый Ежик. – А ты не шутишь?

Светлячок от изумления чуть не выронил фонарик.

– Да какие шутки! Скоро сам всё увидишь! Давай поднимайся! Сейчас облако с Луной поплывёт мимо нас, ты заскочишь на него и через несколько минут будешь дома пить чай с вареньем.

Ежик поднялся, и тут совсем близко от него снова что-то зашуршало. Будто кто-то тихонько подкрадывался к ним!

– Вон оно плывёт, – говорил Светлячок, вглядываясь в темноту. Слух у него был не такой острый, как у Ежика, и он не слышал никаких шорохов. – Сейчас я помашу Облаку фонариком, оно заметит нас и подойдёт поближе.

– Светлячок, – испуганно зашептал Ежик, оглядываясь. – Мне кажется…

И тут огромная тёмная тень прыгнула прямо на него. Хорошо, что папа научил Ежика: если что, сворачивайся клубочком, все враги боятся иголок.

Ежик тут же выставил иголки, и Лиса – а это была она – уткнулась носом прямо в них.

– Ой, больно, – заверещала Лиса на весь лес. – Мой нос, мой бедный нос!

Маленький Светлячок спрятался за одуванчиком, но Лису он не интересовал, а вот Ежик показался съедобным. Светлячок грозно крикнул из своего убежища:

– А ну-ка иди, Лиса, своей дорогой!

– Ещё чего, – зло прошипела Лиса, вытаскивая иголки из носа, – не каждый день встретишь в этих краях маленького вкусного Ежика!

– Я невкусный! – проговорил Ежик.

– Чего-чего? Не слышу, – притворилась хитрая Лиса.

– Невкусный я! – громче крикнул Ежик, спрятавший мордочку в колючках.

– Ты бы развернулся на секундочку, – начала упрашивать Лиса медовым голосочком, – я услышу, что ты скажешь, а потом можешь сворачиваться обратно. А то невежливо получается: ты меня слышишь, а я тебя нет.

– Не слушай её, Ежик, – строго сказал Светлячок, выглядывая из-за одуванчика, – она большая обманщица.

Лиса только зубами клацнула в сторону Светлячка. Потом уселась рядом с Ежиком и стала думать, как же его перехитрить. Уж она и лапой его трогала, и щекотала – только зря. И всё было бы не так плохо, но друзья спешили попасть на Облако, которое было уже совсем близко, а Лиса всё не уходила.

Вдруг она сказала:

– Придумала! А ну-ка, мой хороший Ежик, давай проверим, как ты умеешь плавать.

И она покатила Ежика, как мячик, прямо к реке.

Светлячок побежал за ними, схватив себя за голову.

– Что же делать, что же делать! – кричал он. – Помогите, кто не спит! Ежик в речке развернётся, тут его Лиса и схватит!

А в это время через реку уже плыло Облако, в котором, как в мягкой перине, спала серебристая Луна.

Крики Светлячка услышала полевая Мышка. Она осторожно выглянула за дверь и крикнула:

– Светлячок, я могу отвлечь Лису!

Она сняла чепчик, чтобы не мешал, и побежала прямо перед носом у Лисы.

Тут Лиса не выдержала, выпустила Ежика и кинулась за Мышкой. Мышка добежала до своей норки, юркнула в неё и закрыла дверь на крючок. А Ежик, пока Лиса отвлеклась, вскочил на ноги и припустил за Облаком.

– Облако, помоги мне от Лисы убежать, – крикнул Ежик.

Облако повисло на секунду в воздухе, Ежик подпрыгнул и уцепился лапками за его край, и они полетели. А Лиса бежала за ними, бежала, да только Облако было уже высоко и далеко.

Ежик посмотрел вниз и увидел, как по берегу реки мечется Лиса и щёлкает зубами от злости, Мышка машет ему чепчиком, а Светлячок прыгает от радости.

Тут Луна на Облаке открыла свои прекрасные глаза и сонно спросила:

– Облако, что за шум и почему мы так медленно летим?

– Да вот пришлось Ежика вторым пассажиром взять, – басом ответило Облако.

– Но ведь мы можем опоздать, – заволновалась Луна. – Как же на небе без Луны?

– Извините, уважаемая Луна! – сказал Ежик. – Это я виноват. Я живу у старой Ели, и сегодня она рассказала мне про Огромную поляну, на которой растут прекрасные ягоды…

И Ежик рассказал всю свою историю.

Тут они долетели до места на небе, где Луна светит всю ночь. Луна перешла на небосклон и засияла, озарив лес серебристым светом. А Облако с Ежиком начало спускаться вниз, и Ежик увидел сначала старую Ель, а потом разглядел под Елью целую толпу зверей – и родителей, и белочек, и всех соседей. Никто не спит, все ищут Ежика и зовут его на разные голоса.

– Я здесь, я здесь! – закричал Ежик.

Но он был ещё очень далеко, и его никто не видел. Тут Луна бросила луч прямо на Облако с Ежиком.

– Мама, папа, белочки, вот же я! – снова крикнул Ежик, прыгая на Облаке.

– Осторожнее, не упади, – проворчало Облако.

– Смотрите, смотрите, – закричала Синичка, которая сидела на самой верхушке Ели, – вот он, едет наш непоседа!

Едва Ежик соскочил с Облака, как все друзья кинулись к нему обнимать. Но Ежик сразу побежал к родителям, которые плакали от радости, и сказал:

– Мама, папа, простите меня! Я больше никогда, никогда не уйду без спросу из дома!

– Зачем же ты убежал, Ежик? – укоряли родители. – Мы так домой спешили, чтобы тебя первой земляникой угостить, а тебя нет. Всех знакомых обежали, соседей опросили, не видал ли кто нашего сыночка? А старая Ель как переживает, что заснула и упустила тебя!

– Извини меня, пожалуйста, тётенька, – сказал Ежик, опустив голову.

– Ох и тяжело с детьми, – вздохнула Ель. – Куда же ты побежал, когда я заснула? Неужто искать поляну с грибами да земляникой? Да это же сказка, где же ты такие ягоды видел! Ну а если даже и не сказка, то как бы ты потащил целый гриб один? Я же говорила, что одному не унести, тут и думать нечего!

И правда, ведь Ежик даже и не подумал об этом! Ведь одному нести очень тяжело!

– Я просто хотел добыть огромную земляничину, чтобы еды хватило на целый год.

– Так ведь скучно каждый день ужинать одной и той же едой, – сказали родители, и Ежик с ними согласился.

– Ну, раз все нашлись, – сказало Лунное облако, – то пойду-ка я спать. А то мне завтра вставать на рассвете – надо ведь Луну не забыть с неба забрать! Пойду заведу будильник.

И Облако поплыло на верхушку Ели. Все соседи разошлись спать по домам. Синичка уснула на ветке, белочки – в дупле, а Ежик ещё долго не мог уснуть в своей норке, глядел на Луну и вспоминал про Светлячка, Лису, Мышку и всех, кого встретил во время путешествия.

Алексей Олейников. История рыцаря Эльтарта

История первая. Обретение коня

– Лыцарь, мама, лыцарь!

Хурра-маленький торопился. Он бежал так быстро, что его толстенькие ножки едва успевали отталкиваться от упругого мха.

– Мама!

Он споткнулся о большой красношляпочный мухомор, о который обычно папа – Хурра-большой – вытирал сапоги после охоты, и влетел в большую нору между корней чёрного ивобаба.

– Ай, ой, ой-ой-ёй! – Хурра пролетел вниз, больно ударяясь о земляные ступеньки разными частями тела, и растянулся на полу. – У-у-у, больно.

Пол был твёрдый и засыпан сухими травами. В другой раз Хурра уделил бы им достойное внимание – зарылся с головой, прокопал бы ход или свил гнездо, но сейчас он слишком торопился. Да и голова чего-то кружилась…

– Хуррёныш! – Мама одной рукой поставила его на ноги. В другой руке она держала деревянный половник, которой помешивала похлёбку.

Хурра принюхался и приуныл. Похоже, сегодня у них на обед суп из лживых опят с розмарином. Опять.

Вторую неделю они подъедали летние запасы лживых опят, и эта диета ему ужасно надоела.

«Очень, очень злые грибы, – подумал Хурра. – После них во рту горчит, и всё время нет-нет да и соврёшь в чём-нибудь».

В их большой норе под корнями старого ивобаба царил приятный полумрак и прохлада. Тускло светились зелёным гнилушки, разливали свой желтоватый мерцающий свет пузыри со светлячками, а прямо под стволом дерева располагался очаг. Ивобаб был старый, пузатый, раскидистый и дуплистый. Внутри он весь уже прогнил и осыпался, так что дым от очага уходил прямо в небо – через сквозное дупло. Когда солнце стояло высоко над лесом, то роняло свои лучи прямо в нору и заглядывало в котелок к маме Мирре.

– Ты что, опять пасся на дальней поляне? – строго спросила мама. – Опять объелся цветов волчеглаза?

– Нет. – Хурра замотал головой, и десятки его косичек разлетелись в разные стороны – как разноцветный дождик. – Я их не ел. Хотя они вкусные. – Застенчиво подёргал красную косичку и добавил: – Я лыцаря видел.

– Где?!

– На старой дороге. Большой такой лыцарь, доспехи красивые, так и светятся на солнце, – мечтательно сказал Хурра. – Можно, я себе возьму шлем?

– Не дели непойманного рыцаря. – Мама бросила половник и стала торопливо надевать боевую кацавейку на толстом русалочьем пуху. – Далеко он от ловушки?

– Ну… – Хурра задумался. – Уже нет. Совсем недалеко. Совсем-совсем недалечечко…

И, подтверждая его слова, на дальней стене зазвенел медный колокольчик. Он звенел отчаянно и громко, он звал: торопитесь, лесовики, торопитесь, а то добыча сорвётся с крючка!

Мама всплеснула руками, зачем-то схватила половник и кинулась бежать. Хурра со всех ножек помчался следом, звеня всеми своими косичками – ведь в каждую из них была вплетена соловьиная бусинка.

(Это такие камешки, которые заводятся в горле у соловьёв, как жемчужины в раковинах у устриц. Они-то и помогают им петь. Когда бусинок становится слишком много, соловьи обыкновенно их выплёвывают. А лесовики подбирают и нашивают на одежду. Или вплетают в волосы. И я вам скажу, что такой звенящей красоты, как праздничный костюм лесовика, ещё поискать надо!)

* * *

Старая дорога пролегала через Синий лес (как называли его люди из-за того, что в нём росли громадные синие ели), и по этой дороге мало кто ездил. Слишком глубоко она забиралась в глухие уголки леса, через такие чащобы вела, что и обычные путники, и купцы, и даже рыцари предпочитали потратить лишние два-три дня и объехать Синий лес стороной. Нехорошие слухи ходили об этом огромном лесе, и лесные звери были совсем не самыми страшными его обитателями.

А в последние два месяца поползли и вовсе жуткие истории – будто завелось в самой чаще Синего леса Неведомое Зло, опутало лес хитрыми ловушками и не щадит никого, кто попадётся. Неведомое Зло отбирает у бедных пленников всё до последнего гроша и отпускает в одном белье на краю леса. Делает Зло это, разумеется, с коварными целями и кровожадными планами – оно хочет, чтобы его слуг принимали за простых грабителей. Но доблестный рыцарь Эльтарт выведет проклятущее Зло на чистую воду. Вот только освободится от этой дурацкой сетки и обязательно выведет.

Примерно так размышлял рыцарь в блещущих серебром доспехах, вися вниз головой. Крепкая сеть спеленала его по рукам и ногам, и рыцарь Эльтарт задумчиво покачивался из стороны в сторону.

«Сейчас отдохну и пойду выводить Зло, – подумал он. – Только ещё немного повишу».

А потом он услышал трели и птичье пение – будто к нему быстро приближалась целая стая соловьёв. Облако птичьих трелей и переливов окутало его и затихло. Рыцарь с механическим скрипом повернул голову.

Внизу, в зелёном полумраке с некоторым задумчивым любопытством посверкивали два зелёных огонька.

Эльтарт вздрогнул и забился в сетях, как здоровенный зеркальный карп.

«Зачем полез я в этот лес? – В панике он начал думать стихами. – Сожрут ведь и костей не оставят. Мамочки!»

* * *

Рыцарь вертелся, извивался, яростно скрипел доспехами и что-то бурчал в закрытое забрало.

Мама последний раз поглядела на него, спряталась за ствол раскидистого ивобаба и обняла Хурру.

– Малыш! Умница. У него же серебряные доспехи!

– И что? – не понял Хурра.

– Как ты не понимаешь – мы быстрее вернём папу! Смотри, какие большие доспехи! А если ещё их расплющить…

Мама радовалась, как маленькая девочка, а Хурре вдруг стало грустно.

Рыцарь бился в сетях, как рыбка. Или как птица – большая, красивая, привыкшая к свободе, к синему небу, чистому ветру. Плющить рыцаря не хотелось.

С другой стороны, Хурра очень хотел вернуть папу. Прошло почти два месяца, как он попался в плен к водяному коню. Папа – Хурра-большой – преследовал стаю рыжиков (рыжих ёжиков из Сомной лощины), когда случайно оказался возле Чёрного водопада. Как назло, это было в полнолуние, и водяной конь купался в озере, созерцая лунные лилии. Конь, он вообще нервный, так что ни один лесной житель в здравом уме к водопаду без нужды никогда и не ходил. Да и с нуждой, если честно, не заглядывал. Была в Синем лесу такая пословица – лучше два раза к лешему, чем ни одного раза к водяному.

А уж в полнолуние, да ещё когда он в озере с лилиями…

Не повезло Хурре-большому. Хотя, может, и повезло – конь его не затоптал и не утопил, а просто забрал в водопад. А маме сказал: соберёте мне такой выкуп, чтобы всё дно озера выстлать, тогда отпущу вашего Хурру-большого. А нет – так навеки в моём водопаде останется, будет рыб пасти, водоросли стричь, тину расчёсывать.

Папу Хурра любил и жалел. Но свежепойманного рыцаря ему тоже почему-то стало жалко.

– А может, выпустим его?

– Конечно выпустим, – согласилась мама. – Доспехи снимем, деньги заберём, и пусть идёт на все четыре стороны.

Хурра вздохнул – мама, она такая. Ни за что не отступится, если что задумает! Сказала, что папу спасёт, значит, спасёт. Её целая армия не остановит – вот какая мама у Хурры.

Сначала они водоконю предлагали грибы и орехи – хорошие, вкусные, пальчики оближешь. Потом мёд. Потом сушёную малину и свежую бруснику.

Да всё без толку. Упрямый водяной упёрся копытом: хочу, мол, над золотом плавать, по серебру хвостом мести, медью в ручьях звенеть. Хочу, чтобы мой Чёрный водопад Золотым называли.

Ну как объяснить этому водоконю, что в Синем лесу четыре мешка грибов и два короба отборных орехов намного лучше, чем мешок золота? Монеты эти – со всех сторон вещь бесполезная, не кормят, не греют, даже от дождя не спасают. Только швыряться во врагов удобно – тяжёлые, так воздух и рассекают.

Но делать нечего. Свою голову с плеч не снимешь и этой лошади водянистой не приставишь.

Пришлось Хурре с мамой искать деньги. А откуда мирным лесовикам взять столько золота?

Его еноты, знаете ли, в ручьях не моют, и белки на зиму не запасают. Две золотые монеты, серебряную ложку и медный напёрсток Хурра нашёл у сорок в гнёздах. Шума было столько, что потом он неделю по лесу перемещался ползком и перебежками.

А сороки – птицы сварливые и злопамятные, так и норовили его клювом зацепить или лапой поддеть.

До сих пор не простили.

Хурра вздохнул.

Вот и пришлось им выйти на большую дорогу. Дорога была большая и сильно запущенная, но по ней всё равно иногда проезжали купцы, егеря, курьеры и разные тёмные личности, которые хотели как можно быстрее уйти от погони. В общем, по старой дороге рисковали ехать те, кому очень нужно было быстро уехать из королевства.

А на дороге их уже ждали ловушки лесовиков – подвесные сети, раскачивающиеся брёвна, шагающие ели, лианы-самовязки.

Мама всегда хорошо вязала.

За два месяца они набрали уже два мешочка золота. Но дно у озера было большое, и, конечно, серебряные доспехи очень бы пригодились.

Мама деловито проверила крепления канатов и сложную систему блоков и противовесов, которая удерживала рыцаря в воздухе.

Рыцарь грустно качался и тихонечко поскрипывал суставами. Под ним на земле валялся большой красный щит. На щите был нарисован странный герб – белый шестиугольник. Меча у рыцаря не было. Коня тоже.

Хурра немного удивился – как это, рыцарь без коня и меча? Какой-то неправильный рыцарь. Неужели он от края леса пешком дошагал в своих доспехах?

– Ладно, малыш, начинаем, – сказала мама. Она покачала половник в руке, надвинула на голову остроконечную шапку из ивовой коры и с душераздирающим воплем выскочила из-за дерева.

Хурра схватил свою корягу-растерзягу, которую подобрал по дороге – она была кривая, чёрная и очень страшная, – и с мужественным писком побежал за мамой.

Рыцарь закружился в сети, а мама высоко подпрыгивала и азартно била его половником. Каждый раз, когда половник встречался с металлическим лбом, по дороге плыло чистое и звучное – «БОМ!», так что никаких сомнений не оставалось, что доспехи и правда серебряные.

Хурра подскочил и заколотил рыцаря корягой по пяткам с острыми шпорами.

– Сдавайся! – завопил он. – Золото или жизнь! Кабаний клык тебе в селезёнку!

– Малыш, что за выражения?! – возмутилась мама. – Мы грабим, а не грубим, в конце концов!

– Прости, мам.

– Чтобы я больше такого не слышала! – Мирра так разошлась, что даже прекратила лупцевать рыцаря поварёшкой. – И где ты такого нахватался? Небось опять с барсуками Звонкого ручья болтался по лесу? Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты держался от них подальше!

– И не говорите, тётенька, – неожиданно поддержал её рыцарь. – Нынешняя молодежь, как это… совсем распоясалась. От рук отбились!

– Именно! – откликнулась Мирра. – Я и говорю…

Тут она осеклась и с размаху врезала по закрытому глухому шлему.

– Ай! Ну вы чего делаете?! – возмутился рыцарь, раскачиваясь от удара. – Хватит уже, голова гудит!

– Ты в доверие не вкрадывайся! – Она грозно потрясла половником. – Живо все деньги выкладывай, доспех снимай и топай отсюда, пока не съели.

– А если не сниму?

– Тогда мы тебя оттуда выка… выку… выколупуем! – вступил в разговор Хурра. – И тогда точно съедим!

– Не надо меня колупать, – возмутился рыцарь. – Я вам ничего плохого не сделал. И есть вы меня не будете.

– За милую душу слопаем, – зловеще пообещала Мирра. – У меня очень хорошо получаются рыцари, запечённые в своём панцире. С диким сельдереем и голубикой.

– А вот и нет. – Рыцарь покачал головой и с трудом, преодолевая сопротивление сети, скрестил руки на груди. – И вообще я вас не боюсь.

– Это ещё почему? – нахмурилась Мирра. Разговор ей не нравился.

– Потому что вы лесовики. И никому зла не делаете. Добрые вы…

Мирра хмыкнула и принялась расхаживать по дороге под рыцарем – туда-сюда. Потом хитро улыбнулась:

– А ну-ка, сынок, принеси хворосту. И побольше.

Хурра тут же сорвался с места. Хворост – это просто. Хвороста у них в лесу много запасено, на целый полк рыцарей хватит.

Рыцарь тем временем вертелся и с тревогой наблюдал, как под ним растёт куча валежника.

– Вы чего это? Вы это зачем?

– Значит, не съедим? – спросила Мирра, доставая кремень и кресало. – Добрые, значит?

Она постучала кремнем о кресало. Искра попала на горстку сухого мха, и Мирра, упав на колени, начала её усердно раздувать.

– Эй! Это не смешно! – Рыцарь заскрежетал всеми своими деталями. – С ума вы в этом лесу сошли, что ли?!

Огонь вцепился в хворост, оседлал его, взвился огненной гривой, погнал вверх поток жара.

– Ай! – завопил рыцарь тонким мальчишеским голосом. – Прекратите сейчас же! Иначе я вам, я вас, я всех…

– Мам… – Хурра подёргал её за кацавейку. – Может, не надо? Попугали и хватит. А то он и правда изжарится.

– Не изжарится, – отмахнулась Мирра. – Сейчас поругается ещё и попросит пощады. Ещё немного, ещё чуть-чуть…

И она подбросила немного влажного мха. Блестящая фигура, запелёнатая в сети, тут же окуталась клубами густого дыма.

– Кха, кхе, кху… ну что вы… кха, – донеслось из сизого облака. – Всё, кха… обиделся.

В следующее мгновение что-то громко треснуло, во все стороны разлетелись какие-то обрывки верёвок, и серебряный рыцарь с грохотом свалился в костёр.

Мама схватила Хурру и испуганным зайцем прыгнула с дороги в заросли. Позади что-то гремело, трещало и проламывалось сквозь подлесок, как медведь, которому на голову уронили улей.

– Тихо, Хуррёныш, – прошептала мама, когда они нырнули в нору. – Не шуми, а то он нас найдёт.

Они замерли. Хурра прильнул к маме и только слышал, как стучит её сердце – торопливо и немного сбивчиво.

Мама боялась.

А потому Хурра услышал, как кто-то большой неторопливо обошёл вокруг ивобаба. Прошуршал по траве. И деликатно постучал по стволу.

– Эй, лесовики, вы там?

Они не отвечали. Мама настороженно поглядывала вверх, а Хурра надул щёки и показывал маме: мол, вот я как умею молчать. Как рыба. Как головастик. Как земляной червяк.

– Слушайте, я зла на вас не держу. Всякое бывает. У меня всё равно денег нет, так что всё в порядке. Эй?

Рыцарь поскрёб дерево.

– Ну ладно. Половник хоть возьмите. На дороге потеряли.

В дупле загремело, зашуршало, и сверху в котелок упал мамин половник, разбрызгав грибную кашу.

– Аккуратней нельзя? – возмутилась Мирра. – Я эту кашу всё утро варила.

– Ага, – обрадовался снаружи рыцарь. – Значит, вы там.

– Кто?

– Вы. Лесовики.

– С чего ты взял?

– Ну… – Рыцарь растерялся. – Тут на дереве вывеска: «Дом Мирры, Хурры-большого и Хурры-маленького, лесовиков».

– Это не наша вывеска. Это чужая. А мы скромная семья барсуков.

– Барсуков?

Хурра заворожённо слушал – оказывается, мама умеет сочинять такие истории…

– А зачем вы повесили чужую вывеску на свой дом? – продолжал допытываться рыцарь.

– Она тут всегда висела. Мы думали, что так надо. Что это часть декора.

На этот раз рыцарь замолчал надолго. Хурра уже обрадовался, что он ушёл, как сверху донеслось:

– Ну ладно. А почему тогда на пороге валяется деревянный башмачок? В вашем лесу у барсуков мода такая?

Хурра ахнул и торопливо спрятал правую ногу без новенького липового башмака, который только позавчера вырезала мама.

– Есть тут один такой барсук, который вечно всё теряет. – Мирра мрачно поглядела на сына. – Ладно, рыцарь, мы сдаёмся. Ты нас поймал.

– Слушайте, я зла на вас не держу.

– Ты за нами гнался, чтобы это сказать?

– Ну, в общем, да… и ещё. Слушайте, выходите, а то как-то глупо – стою в лесу и разговариваю с деревом.

– По-твоему, скакать на белом коне и рубить голову дракону – более нормальное поведение? – пробурчала Мирра, выбираясь наверх. – Что глупого в том, чтобы поговорить с деревом? Иные деревья, я так скажу, куда умнее некоторых людей.

Она раздражённо отряхнулась. Следом выбрался Хурра, спрятался за маму и оттуда стал изучать рыцаря.

– Наверное, умнее. Я не пробовал говорить с деревьями, – смутился рыцарь и развёл бронированные руки. – Меня зовут Эльтарт. Рыцарь Эльтарт.

Хурра загляделся – рыцарь был большой. Очень большой и красивый. Эльтарт был с ног до головы закован в доспехи, которые мягко поблескивали в сумрачном лесном свете. По латам вился тонкий чернёный узор – разные листочки, кружочки, звёздочки, стрелочки и ещё какие-то птички. За спиной у рыцаря висел тот самый красный треугольный щит.

Всю красоту немного портило то, что доспехи над костром слегка подкоптились, и от доблестного рыцаря ощутимо несло дымом.

«И не жарко ему там?» Хурра поглядел на чёрную решётку забрала, за которой весело поблескивали глаза. И моргнул от удивления: ему показалось, что рыцарь – страшный и могучий – показал ему язык.

– Очень приятно. А мы – Мирра и Хурра, – твёрдо сказала мама. – А теперь извини – у нас много дел, мы пойдём.

Она решительно потащила Хурру за собой.

– А куда вы идёте? – Рыцарь зашагал рядом – с тихим скрипом и каким-то механическим пощёлкиванием. – Давайте я вам помогу.

– Не стоит, мы сами, – сквозь зубы пробормотала Мирра и ускорила шаг.

Хурра уже бежал за ней, а рыцарь всё также ровно топтал тёмную зелень мхов своими длинными ногами. Казалось, что он может идти так целый день и ни капельки не устанет.

Мирра это тоже поняла и остановилась.

– И вот чего ты к нам привязался? – с тоской спросила она. – Выпутался и иди себе своей дорогой, железяка. Другой бы на твоём месте уже скрипел отсюда, как лось весной.

Хурра знал, что это мама специально сказала. Она не злая, просто хотела отпугнуть рыцаря – чем-то он ей не нравился. А вот Хурре он был по душе решительно весь – от маленьких звонких шпор, крутящихся на пятках, до высокого глухого шлема с плюмажем из невиданных ярких перьев. Перья, правда, тоже немного обгорели, но всё равно даже то, что осталось, смотрелось очень красиво. У них таких птиц в Синем лесу не водилось.

Рыцарь покачал шлемом – вышло это у него до смешного ловко – и неожиданно уселся на землю. Ноги его лязгнули и сложились каким-то немыслимым образом.

– Я вам помочь хочу, тётя, а вы ругаетесь и убегаете, – с укоризной сказал Эльтарт. – Я же знаю, что лесовики добрые и золото им не нужно. Значит, у вас какая-то беда случилась, раз вы путников грабите и золото отбираете. Я так и думал – что-то неладное с этим Неведомым Злом. Какое-то оно не злое, это Зло. А это вы, оказывается.

– А тебе какая печаль? – нахмурилась Мирра. Доверяться какому-то первому встречному рыцарю и рассказывать, что у них в семье произошла такая беда, она совсем не хотела. Мирра была гордым лесовиком.

– Так я же рыцарь! – всплеснул руками, как какой-то металлический журавль, Эльтарт. – Я же должен защищать обиженных и помогать обездоленным. Или наоборот? Ну, неважно. У вас беда, и я вам помогу.

Он со щелчком распрямил ноги и одним прыжком вскочил.

– Доблестный рыцарь Эльтарт спасёт вас! – тонким, удивительно не подходящим к его мощной фигуре голосом воскликнул рыцарь. – Итак, кого спасать, чего крушить?

– У тебя меч-то есть, рыцарь? – фыркнула Мирра. – Чем спасать будешь, шпорами своими? Жук-серебрянка…

Из шлема послышалось обиженное сопение. Эльтарт протянул руку, схватил толстенную ветку ивобаба – толще Хурры – и сжал кулак.

Раздался жалобный хруст, посыпались щепки, и ветка тяжко рухнула на землю – прямо на перепуганных лесовиков.

– Я рыцарь, – грозно сказал Эльтарт, подхватив ветку у них над головой. – Не надо смеяться.

Мирра открыла глаза, отпустила прижавшегося к ней Хурру и устало вздохнула:

– Уговорил. Слушай про нашу беду.

* * *

Они уже были совсем рядом с Чёрным водопадом, когда Эльтарт остановился.

– Ты чего? – Хурра вернулся и запрыгал вокруг рыцаря. – Мы же уже рядом, тут немного осталось. Пойдём, там же папа…

– Говоришь, ваш водяной конь большой? – задумчиво спросил рыцарь.

В мешке за его серебряными плечами прыгали и колотились друг о друга десять желудей, золотая монетка, кисточка из беличьего меха, большая бутыль папоротникового масла и кожаный мешочек с семенами ивобаба.

Как заявил рыцарь, без этого странного набора, который он вытребовал у Мирры, победа над духом водопада была решительно невозможна.

– Очень большой и водяной. – Хурра поднял руки и даже упал на спину – прямо в мох, чтобы показать, какой большой на самом деле водяной конь – кельпи Чёрного водопада. – Был бы он маленький, мой папа в два счёта от него убежал. Да он бы его оседлал и на нём ускакал.

– Большой – это хорошо. – Рыцарь сгрузил вещи на поляне и отошёл в сторону. – А то мне нужна лошадь. Сильная лошадь, чтобы такую тушу таскать. Ты только не пугайся, – попросил он.

А потом уронил руки вниз, чуть согнул колени и замер. Затем… Спина у рыцаря внезапно со скрипом повернулась, как дверца. Оттуда выпала короткая верёвочная лесенка, по которой, пыхтя, выбрался мальчишка лет одиннадцати. Белобрысый, с нахальными синими глазами. Вылез и широко улыбнулся остолбеневшему Хурре.

– Чего застыл, тащи масло. Слышишь же, на каждом шагу скриплю.

– А где лыцарь??!

– Я рыцарь, – засмеялся мальчишка. – Эльтарт Непобедимый.

А ты думал, там могучий дядька, ростом с синюю ель?

Хурра наморщил нос, всхлипнул и оглушительно заревел.

– Эй, ты чего… – Эльтарт растерялся. – Ты чего?

– Обманул… Ты нас с мамой обманул! Обещал папу освободить, а сам… самого… спасать надо!

– Вот ещё. – Было видно, что мальчишка оскорбился не на шутку. —.

Моё слово крепче щита и острее меча. Да если хочешь знать, я в этом доспехе сильнее любого рыцаря. Я один с армией могу сражаться, вот так! Недолго, правда… Но могу. А уж с вашим водяным справлюсь – раз плюнуть.

Хурра взглянул на бессильно обвисшие руки, на пустую скорлупу лат, внутри которой неприятно темнело, и отвёл взгляд. Не нравилось ему это всё. Он думал, что идёт в боевой поход с настоящим рыцарем, а тот оказался обычным мальчишкой.

– Честно справишься? – недоверчиво шмыгнул носом лесовичок. – Не врёшь?

– Слово рыцаря. Так что же? Мы папу твоего спасать будем или просто до водопада прогулялись?

– Будем!

И работа закипела. Эльтарт спрятал мешочек с летучими семенами ивобаба где-то внутри доспеха, распихал жёлуди по пустым рукам и ногам, вооружился кисточкой, а затем в задумчивости взялся за бутыль с папоротниковым маслом.

– Мм… Слушай, а как она открывается?

– А ты разве не знаешь? – удивился Хурра. – Пощекотай, она и вылезет.

– Кого пощекотать? Бутылку?

– Хлопку.

– В смысле, пробку?

– Хлопку, – поправил Хурра. – Хлопка это.

Эльтарт улыбнулся.

– Ты иногда очень забавно слова произносишь.

– И чего тут забавного? – Хурра насупился. – Хлопка она и есть хлопка. Мама ими постоянно бутылки с разными вкусностями затыкает. Если варит сироп из додуванчиков или готовит мохомёд, то обязательно берёт хлопки. И ведь нарочно такие упрямые хлопки подбирает, что расщекотать бутылку только она и может. А у меня никак не получается.

– Погоди… – Рыцарь заморгал белыми ресницами. – Так они что, живые, эти твои хлопки?

– Ну не дохлые же! – Хурра даже запрыгал по поляне от такой непонятливости. – Какой толк дохлой хлопкой бутылку затыкать – или вывалится, или внутрь упадёт. А живая усядется, за края уцепится и заснёт. И тогда хошь тряси бутылку, хошь бросай – ничегошеньки не выльется. Такие они упорные затыкательные жуки, эти хлопки.

– Жуки?!

Эльтарт хотел ещё что-то сказать, но не нашёл подходящих случаю умных слов. Он изучил бутылку на просвет, пожал плечами и неуверенно потёр зелёную, с металлическим радужным отливом пробку. Или хлопку. Все эти лесные россказни его рассмешили.

Поскольку рыцарь Эльтарт имел склад ума прагматический, то он верил в добро и механику и не верил во всякую ерунду. Вроде живых пробок.

– По краям чеши, – посоветовал Хурра. – Там смешнее. Вот-вот… вылезет. Лезет!

Лесовик проворно отскочил в сторонку, а ничего не подозревающий Эльтарт не успел даже горлышко от себя отвернуть – жук-хлопка, круглый и тяжёлый, как обкатанный морем камешек, с оглушительным хлопком выскочил из бутылки, и небольшой фонтан папоротникового масла обильно оросил рыцарскую голову.

– А обычными пробками вы не пользуетесь?

Эльтарт вытащил из кармана платок – ажурный, тонкой работы – и вытер мужественный лоб и сильный подбородок (как ему хотелось верить).

Поглядел на платок и с грустью убрал его. Платок знавал лучшие времена. Некогда он был белым и наверняка пах приятными запахами. «Наверное, в прошлой своей жизни этот платочек принадлежал какой-нибудь принцессе», – предположил Хурра. Теперь же платок украшали разводы масла, чёрные отпечатки рыцарских пальцев и фигурные пятна разнообразных расцветок.

Они немного помолчали – каждый о своём. Эльтарт думал, что масло папоротника на редкость липучее и вонючее, а Хурра мечтал, как они освободят папу и самую малость – о кусочке сладкого желудёвого хлеба с черничным джемом. Он ведь так и не успел пообедать.

По правде сказать, он бы сейчас даже лживые попята съел.

Разбуженная и расщекоченная хлопка покружила над ними с тяжёлым раздражённым жужжанием, а потом поднялась выше и скрылась за густыми синими елями – на подступах к Чёрному водопаду они всё чаще стали сменять уже привычные глазу Эльтарта ивобабы.

– Домой полетела, – задумчиво сказал Хурра. – Там мама рагу готовит… Я обычные пробки легко вытыкаю. Одним пальцем, вот.

А хлопки нет… Вредные они вообще, жуки эти. Когда надо – ни за что не вылезут. Дескать, не ты закрывал бутылку, не тебе и открывать! Мама говорит, что бывают хлопки одной ладони – это те, которые можно расщекотать одной рукой. Но у нас только хлопки двух ладоней – их надо двумя руками чесать, чтобы вылезли. Зануды упёртые. Мороки, в общем, с ними… А ты это зачем делаешь?

Пока Хурра бурчал животом от голода и вспоминал о том, сколько он страданий и обид претерпел от затыкательных жуков, Эльтарт сноровисто смазывал доспехи – обмакивал кисточку в масло папоротникового цвета и старательно промазывал все щели в доспехи.

– Это ты так колдуешь?

– Вот ещё, – обиделся Эльтарт. – Никакой я не колдун. Я рыцарь-механик из ордена Шестигранника. Этот доспех мой дедушка сделал. А он, между прочим, магистр ордена.

– Шести… главника? – выдохнул Хурра. – Какое слово сложное.

– Всё, готово… – Эльтарт ловко забрался в доспехи и захлопнул спину, дёрнув за маленькую ременную петлю. – Сейчас мы устроим купание водяного коня. А ну вперёд!

Он вдруг подхватил Хурру на руки, ноги рыцаря с механическим хрустом резко сложились, потом распрямились, и… раз – они одним огромным прыжком взлетели над верхушками елей. Мимо Хурры с воплями пролетели перепуганные сороки (лесовик растерялся и даже немного испугался, что, впрочем, не помешало ему вырвать перо у одной из хвоста) и приземлились на берегу лесного озера.

Синие ели стояли вокруг озера, подступали к воде, протягивали свои широкие лапы над её тёмной гладью. Над озером стоял туман – высокий и густой, где-то в молочной глубине монотонно гремел водопад, но его не было видно. А у берега, будто не касаясь воды ногами, в белом мареве не шёл, а медленно плыл угольно-чёрный конь с белоснежной гривой.

Он склонял длинную голову к воде и пил струи тумана. И с каждым вдохом его глаза ярче вспыхивали багровым огнём – будто два угля.

– Водяной конь… – Хурра в полуобморочном состоянии сполз с рук рыцаря и забился под мощные выступающие корни ближайшей ели. – Кельпи Чёрного водопада… мамочки…

Конь обратил на них свои пылающие глаза и сказал звучным низким голосом:

– А, лесовичок. Ты принёс выкуп?

– Я принёс выкуп. – Эльтарт подбросил монетку в руке. – Но тебе придётся его отобрать.

– Вот как? – Конь глубоко вздохнул, и туман потёк к нему в ноздри потоком. – И что будет, если я отберу?! – прогремел он, вырастая до верхушек елей.

Хурра пискнул и энергично заработал руками, зарываясь глубже под ёлку. И зачем он только пошёл воевать водяного коня?! Сидел бы, спокойно ловил проезжих егерей да купцов. А теперь пропадёт Хурра маленький ни за что, за компанию с этим… лыцарем механическим. Ужас же какой ужасный.

– Ну, во-первых, разживёшься монеткой, – весело сказал Эльтарт. – А во-вторых, я стану твоим рабом навеки. Но на твоём месте я бы спросил, что произойдёт, если ты проиграешь.

– И что же?!

– Ты станешь моей ездовой лошадью. Тяжело, знаешь ли, рыцарю без коня в сегодняшнем мире. А ты крепкий на вид. Зубы не дашь посмотреть?

– Смотри! – взревел водяной и бросился на рыцаря, широко распахивая пасть, полную острейших зубов.

Хурра и глазом не успел моргнуть, как водяной ударил копытами в рыцарскую грудь – только Эльтарт как-то ухитрился выхватить свой красный щит и от этого страшного удара прикрыться. А потом ещё и сумел съездить тяжёлым кулаком по длинному чёрному уху, которым водяной махал на манер кролика.

Кельпи возмущённо всхрапнул – как обыкновенная наземная лошадь. А Эльтарт отшвырнул щит и принялся угощать водяного увесистыми тумаками – да так, что голова у водоконя на длинной породистой изогнутой шее моталась из стороны в сторону. От каждого удара где-то в глубине чёрного тела раздавалось приглушённое бульканье. Водяной пребывал в ошеломлении – было видно, что подобного отпора он явно не ожидал.

– Ага! – восторженно завопил Хурра, вылезая на поверхность из норы, которую он уже успел выкопать под елью. – Так тебе и надо! Будешь знать, как чужих пап воровать, лошадяга!

Такого водяной не стерпел. Он взревел, схватил пастью рыцаря за плечо и потащил. И как Эльтарт ни сопротивлялся, как ни колотил водяного по ушам и наглой чёрной морде, кельпи упорно тянул строптивую добычу в озеро. Рыцарь ничего не мог сделать – ноги его скользили в прибрежной грязи, маленькие серебряные шпоры не могли зацепиться за ил, а рядом, как назло, не было ни одного деревца, чтобы ухватиться за его ветви.

Хурра понял, что дело плохо. Ещё немного – и рыцаря затянет в воду. И будут тогда у водяного двое слуг водоросли причёсывать.

А им с мамой что же – за двоих выкуп платить придётся?!

Мысль эта так ужаснула лесовичка, что он поднял над головой свою боевую корягу и с воинственным кличем кинулся на водяного коня.

Кельпи небрежно отмахнулся от него копытом и вместе с рыцарем упал в озеро.

И туман сомкнулся над ними.

* * *

Бульк. Бульк. Бульк.

Хурра сидел на берегу и печально бросал шишки в туман. Рассеянные лучи солнца, процеженные сквозь синие лапы елей, слегка золотили туман, но почему-то его совсем не рассеивали.

Постепенно лучи становились всё длиннее и всё больше краснели. Шишек на берегу почти не осталось. А противников всё ещё не было видно. Только пару раз из глубины озера поднялись большие воздушные пузыри и с едва слышным плеском растворились в воздухе.

В остальном же на озере стояла тишина, разбиваемая монотонным глухим грохотом водопада.

Хурра зашвырнул последнюю шишку в туманную даль и с тоской понял, что придётся идти домой.

Он представил, как вернётся несолоно хлебавши и мама строго спросит, где он потерял такого красивого серебряного рыцаря, совсем новенького, и так плохо стало лесовичку, что хоть кидайся в озеро следом за водяным конём. Папу не освободил, рыцаря утопил, водяному нагрубил…

В довершение всех бед Хурра не заметил, как во время битвы с водяным (ну, это всё-таки была битва, Хурра его почти ударил) с ноги слетел липовый башмак. Совсем новый. Мама его только позавчера вырезала!

Лесовик заметил пропажу, когда башмак уже, бойко покачивая боками, исчезал в тумане. По уверенному движению его острого носа было ясно, что башмак дрейфовал к водопаду.

«Теперь лучше сразу в воду. – Хурра всхлипнул. – Там хоть с папой повидаюсь».

Продолжая всхлипывать, он взобрался на толстую ветвь ели, далеко протянутую над самой водой, и осторожно подобрался к самому её краю – туда, где дрожали нежные иголки лазурного цвета.

Под его невеликой тяжестью ветка всё же согнулась и уже почти касалась чёрной воды, курящейся белым паром.

Хурра поглядел вниз. В ответ из воды на него взглянул маленький лесовик. Глаза у него были огромные, испуганные и обиженно мерцали зелёным огнём. Шапка из ивовой коры сбилась назад, дрожащие руки вцепились в ветку, губы кривились, глаза слезились… В целом было ясно, что дела у лесовика идут неважно.

Хурра набрал воздуха в грудь. Потом выдохнул – потому что подумал, что лишний воздух помешает ему сразу попасть на дно. Потом снова набрал, потому что стало страшно. Потом снова выдохнул, потому что запутался – что ему делать, вдыхать или выдыхать?

А потом он увидел быдру.

Выдра была обычного для них, быдр, цвета – такого, знаете, глазо-выпадательного цвета. Как говорят в Синем лесу, есть вещи, которые не знает никто. Сколько лет Старому Вязу, куда полетят в этом году семена ивобабов и какого цвета будет быдра, которую вы встретите на своём пути.

Хурра, например, увидел оранжевую быдру с фиолетовыми полосками на боках. Она прыгала на трёх лапах по берегу, то и дело посматривая в воду бойкими чёрными глазами. В четвёртой (передней) лапе быдра держала потерянный Хуррин башмак и с видимым удовольствием обгрызала его с краёв. На шее у быдры болтался тяжёлый булыжник в хитрой верёвочной оплётке.

Из её узкой пасти так и летела щепа и стружка, но за поеданием башмака быдра успевала ещё и что-то напевать себе под нос.

Мотивчик был настолько бодрый, что Хурра поневоле прислушался.

Я быдра, быдра, быдра, А не бобёр, не выдра. Гребу я бодро, бодро, бодро — На зависть всем в лесу. Танцую принародно, Гуляю я вольготно, Я быдра, я свободна, С усами на носу!

– Ой! – подал голос Хурра, и быдра тут же прекратила пение. Замерла, принюхиваясь и поводя острой головой с пышными усами. – Тут я, – подсказал Хурра. – На ветке, уважаемая быдра.

– О! Лесовичок! О!

Хурра не понял, что это было, – вопрос или утверждение, и на всякий случай решил не возражать.

– О! А? Хм… А что ты здесь делаешь?

Хурра развернулся, ползком вернулся по ветке к стволу и спрыгнул на землю. Подошёл кбыдре, которая насторожённо посверкивала на него пытливыми глазками.

Выпрямился. Откашлялся. И торжественно начал:

– Дорогая быдра…

Быдра с хрустом перекусила башмак. Хурра сбился и замолчал.

– Извини, это я случайно. – Быдра стыдливо загребла лапой остатки башмака назад. – Ты говори, говори, не смущайся.

Хурра набрал воздуха в грудь, вспомнил все уроки хороших манер, которые ему преподавала мама, и начал заново:

– Дорогая, нет, уважаемая… то есть глубокоуважаемая быдра. Я хотел бы… не хотела бы ты… не желали бы вы… не нырнули бы внутрь… не пошли бы вы… Ой!

Глаза у быдры немного остекленели, и Хурра понял, что что-то не так. Или он невнимательно слушал маму, или она чего-то напутала с хорошими манерами.

Зверь нервно сглотнул липовую щепку, застрявшую в уголке рта, умылся лапой и спросил:

– Ну ладно. Забудем. Чего случилось, лесовичок?

Хурра поглядел в чёрную воду и пожаловался:

– Рыцарь у меня там.

– Уронил, что ли? – уточнила быдра.

– Ну да. – Хурра всхлипнул. – Они с водяным подрались. Тот его укусил, а он его по уху, а потом по морде кулаком, а тот его зубами схватил и в водуууу…

Последние слова лесовичок уже прорыдал.

– Погоди-погоди. – Быдра замотала головой в явном непонимании. – Твой рыцарь подрался с кельпи Чёрного водопада? Когда?

– Уууутрооом.

– И с тех пор никто из озера не вылезал?

– Нееет!

– Очень интересно! – Быдра от возбуждения даже заколотила по земле плоским хвостом. – Как интересно. А от меня ты чего хочешь, лесовичок?

Хурра перестал реветь и неожиданно чётко сказал:

– Ты же плаваешь лучше всех. Посмотри, чего они там так долго копаются?

– Ты хочешь, чтобы я нырнула в озеро духа Чёрного водопада? – изумилась быдра. – И выяснила, что случилось с твоим рыцарем?

Хурра кивнул.

– А что взамен?

Лесовичок вздохнул и стянул с ноги второй башмак.

– Гм. Этого, конечно, мало, – пробормотала быдра и облизнулась. – Ну, так и быть. Только из уважения к вашему славному народу лесовиков. А ну-ка отойди…

Быдра без лишних слов разбежалась и… бульк, и нет её.

Хурра снова остался на берегу – теперь уже без башмака, быдры и почти без надежды.

«Бедный я, бедный, – пригорюнился лесовичок. – Все меня оставили…»

Он огляделся.

Ни ветерка, ни птицы. Туман, ели, осока ноги колет да палки рогоза склонились к берегу.

Хурра всхлипнул, встал на цыпочки и притянул к себе бархатно-коричневый початок рогоза. Постучал по нему. Укусил для порядка – початок был влажный и скрипел на зубах. Лесовичок прижался к нему ухом и прислушался.

Там, на дне, куда уходил гибкий стебель рогоза, что-то булькало, стучало и лязгало.

Потом на мшистый берег выскочила быдра – с выпученными глазами и торчащими дыбом усами. И быстро-быстро побежала в подлесок.

На её место из воды гордо выскочил водяной.

То есть он бы гордо выпрыгнул, если бы за его хвост мёртвой хваткой не держался серебряный рыцарь.

А так он медленно выполз.

– А-а-а! – запрыгал Хурра. – Ур-р-ра-а-а-а! Наша взяла! Победа!

Кельпи вздрогнул от его крика и упал без сил – передней частью на берегу, задней в воде. Но большей и наиболее красивой своей частью – всё же на берегу.

Эльтарт, пошатываясь, рухнул рядом.

– Ну что… сдаёшься?

Кельпи дёрнул ухом.

– Эй… – Рыцарь вяло двинул водяного кулаком в бок.

Дух озера с трудом открыл глаза.

– Слушай, будь человеком, дай отдохнуть, – проникновенно попросил он.

– Легко, – согласился Эльтарт. – Как только ты сдашься.

– Я сдамся?! – Кельпи от возмущения даже приподнялся на передних ногах, глаза его вспыхнули багровым огнём.

– А то у меня ещё желуди остались.

По чёрной мокрой шкуре пробежала заметная дрожь.

– Не… не надо желудей, – после паузы прерывисто пробулькал водяной. – Я сдаюсь, рыцарь.

– И ты отпустишь Хурру-большого?

– Отпущу, – покорно согласился кельпи.

– И ты будешь служить мне до конца моей жизни?

На сей раз пауза была очень долгой. Наконец конь тяжело вздохнул:

– Клянусь служить тебе до конца твоих дней, рыцарь. Чтоб они были короче, чем жизнь мальков окуня в пасти щуки.

– Не надо злобствовать. Надо достойно принимать своё поражение, – назидательно заметил рыцарь-механик. – Так что давай выпускать Хурру-большого.

– Да-да-давай…

Несколько раз водяной попытался подняться, но ноги его не держали. Наконец он махнул на эту безнадёжную затею ушами, загребая копытами, развернулся на берегу и сполз в воду.

– Кхм… – Быдра деликатно похлопала Хурру по плечу. – Мне бы башмачок… – сказала она.

На радостях лесовичок даже не стал торговаться – снял с ноги липовый башмак да сунул быдре. Пускай грызёт и всем рассказывает про великую победу лесовиков над кельпи Чёрного водопада.

– Спасибо, хрум, – сказала быдра. – Заходи, хрум, если что, хрум.

И исчезла в подлеске – поминай как звали. А как её, быдру оранжевую, звали, Хурра так и не спросил…

Эльтарт смотрел на лесовичка, и за решёткой забрала весело поблескивали глаза. Хурра хотел кинуться к нему, рассказать, как он переживал, как места себе не находил и хотел даже прыгнуть в воду на помощь, но тут удачно приключилась рядом быдра, когда из воды возник кельпи. Он всплыл, раздвигая вязкие пласты тумана, и на спине его сидела такая знакомая фигура.

– Папа! – запищал Хурра, разом почувствовав себя Хуррой маленьким-премаленьким, и со всех ног кинулся к воде. – Папочка!

Юлия Иванова. Позвоните в Тридесятое

Однажды Аня сидела в комнате и скучала. За окном шёл дождь и всё не заканчивался и не заканчивался.

– Что там у них, трубы прорвало? – спросила Аня у своей собаки Бутявки.

Бутявка не ответила – она пряталась под кроватью. Дело в том, что она очень боялась воды. На то у неё были причины, и вылезать из своего убежища она не собиралась. Ну разве что съесть сосиску. Или две. И сразу назад.

Так что Ане было очень скучно.

И тут в комнату вошла мама и протянула Ане старый сотовый телефон:

– Дочка, я тут разбирала вещи и нашла этот телефон. И подумала, вдруг он тебе нужен. Как раз дождь идёт.

– Зачем мне этот телефон, мама? Он же давно не работает, я не смогу по нему никуда позвонить, – удивилась Аня.

– Ну, это как сказать, – хитро улыбнулась мама. – Он, конечно, старый, но когда идёт дождь, кое-куда дозвониться можно.

Аня взяла телефон.

– И куда же можно дозвониться по нему? – недоумевала девочка. – И при чём тут дождь?

И тут раздался звонок в дверь, мама сказала:

– Разберись с телефоном сама. Это ко мне подруга пришла на чай, – и побежала открывать дверь.

Аня повертела в руках видавший виды телефонный аппарат. В некоторых местах поверхность корпуса потёрлась, экран был поцарапан и не горел. Аня попробовала нажать одну кнопку, раздался щелчок, телефон вздрогнул, ожил, и по экрану побежали ярко-зелёные буквы: «Добро пожаловать!»

– Заработал! – воскликнула Аня.

Заинтересованная Бутявка высунула нос из-под кровати.

– Попробуй позвонить куда-нибудь! – сказала она. Да, да, это была особенная, говорящая собака.

Аня попробовала набрать номер папы. Но ничего не получилось. Кнопки только пищали недовольно, как будто она делала что-то не так. Тогда Аня попробовала понажимать все кнопки подряд, но, похоже, что не сломана была только кнопка с цифрой 9. Она, единственная из всех, не пищала, а издавала приятный звук, похожий на колокольчик. А на экране телефона появилась надпись: «Наберите код доступа».

– Какой ещё код доступа? – удивилась Аня.

Бутявка забыла про дождь и выбралась из-под кровати. Ясно было, что без её помощи Аня не обойдётся.

– Наверное, это какой-то пароль.

– Какой я могу набрать пароль, если работает только одна девятка, – пожала плечами Аня.

– Должна быть какая-то подсказка, – заявила собака и посоветовала: – Посмотри внимательно.

– Куда смотреть? – спросила Аня и повертела телефон в руках. – Подожди-ка, тут и правда что-то есть.

Сзади на корпусе телефона были нарисованы три цифры: 999.

– Если это и есть код доступа, то его ты точно сможешь набрать, – рассудительно заявила Бутявка.

Аня попробовала нажать три раза цифру 9, и на экране весело засветились слова: «Нажмите ввод». Девочка послушалась, нажала клавишу ввода, и телефон тут же проиграл поздравительную мелодию и звук аплодисментов.

– Получилось! – обрадовалась Бутявка.

Действительно, получилось. Телефон ожил, экран стал переливаться разноцветными огнями и заговорил металлическим голосом:

– Вас приветствует мобильное переговорное устройство. Спасибо, что воспользовались услугами связи «Тридевятая телефонная сеть». Пожалуйста, выберите контактное лицо из списка абонентов Тридевятого царства.

– Тридевятого царства? – изумлённо повторила Аня.

– Я всегда подозревала, что в твоей маме есть что-то волшебное, – уверенно заявила Бутявка. – Может быть, она настоящая добрая фея.

– Надо будет спросить её об этом, – рассеянно сказала Аня, листая список абонентов Тридевятого царства. – Смотри-ка, тут есть Алёнушка и Баба-яга, Василиса Премудрая, Елена Прекрасная, и Змей Горыныч, и Кощей Бессмертный… О, царь Берендей! Иван-царевич и Софья-царевна. Кому же позвонить?

– Выбирай Горыныча, интересно послушать, какой у него голос, – захихикала Бутявка. – Или у него три голоса? Сколько голов у Горыныча?

– Тут не указано, – сказала Аня. – Просто Змей Горыныч, и всё. – Она продолжала листать список абонентов. Он не был слишком длинным, видимо, в Тридевятом царстве телефоны были ещё не в ходу. Или это было совсем маленькое царство.

– Оставим Горыныча на потом, – решила Аня и набрала номер царя Берендея.

Они с Бутявкой прижались к аппарату, чтобы было лучше слышно. Но телефон издал три долгих гудка, потом что-то щёлкнуло, и раздался певучий женский голос:

– Здравствуйте, вы позвонили в приёмную царя-батюшки Берендея Кудровича. Вы можете записаться на приём или оставить своё сообщение после сигнала. Спасибо за звонок.

Раздался противный длинный гудок, после которого полагалось что-то сказать, и Аня сказала «до свидания» и разочарованно нажала кнопку «отмена».

– А что ты хотела, это же царь, – утешила её Бутявка. – Попробуй ещё.

– Ну хорошо, пусть будет Баба-яга!

Аня сделала вторую попытку. На этот раз гудки раздавались долго, больше трёх раз. И когда Аня уже решила, что с Бабой-ягой ей тоже не повезло, трубка наконец заговорила:

– Да чтоб его, этот аппарат. Как он включается-то? Куда жать-то? – Послышался шорох, стук, скрежет, будто телефон с той стороны разбирали на части. – Так, а что тут за циферки? – И вдруг трубка заорала таким громким голосом, что Аня с собакой даже подпрыгнули: – Апё! Алё! Баба-яга на связи! Слушаю! – И потом снова потише: – Да он, наверное, не работает!

Аня сначала оторопела, а потом сказала в трубку:

– Алё!

– Батюшки-светы! – Раздался такой звук, как будто телефон выронили из рук. Потом было шуршание, сопение, бормотание насчёт того, что что-то куда-то закатилось, и наконец Баба-яга снова взяла трубку. – Хто звонит-то это?

– Здравствуйте, это Аня, – сказала девочка. А что она ещё могла сказать Бабе-яге?

– Плохо слышно! – прокричала в ответ Баба-яга. Снова раздалось шуршание и бормотание. – Где тут звук-то прибавить? Куда жать-то? Может, сюда?

Телефон пискнул, и связь прервалась.

– Не на ту кнопку нажала, – сделала вывод Бутявка.

– Ага, – согласилась Аня. – Ну и хорошо, а то я даже не представляю, о чём с ней можно говорить.

– Когда не знаешь, что сказать, говори о погоде, – изрекла собачка. – Ну что, попробуем ещё раз? Или хватит на сегодня?

– Нет, что ты? Обязательно попробуем ещё раз! Вот тут есть телефон Варвары-затворницы, уж она-то точно должна с нами поговорить. Если она затворница, то ей должно быть скучно, как и нам с тобой.

На этот раз Аня оказалась права. Трубку сняли после первого же гудка, и девичий голос радостно произнёс:

– Алё! Кто это?

– Здравствуйте, это Аня!

– Здравствуйте, Аня. Как хорошо, что вы мне позвонили! Меня зовут Варвара, и я уже много лет ни с кем, кроме почтовых голубей, не разговаривала.

– Какой ужас! – воскликнула Аня. – Почему же так получилось?

– Меня похитил злой колдун и запер в высокой башне на вершине горы. Я сижу тут совсем одна и жду своего суженого, но он почему-то совершенно не торопится выручать меня из заточения.

– Как же так? – посочувствовала Аня. – Может быть, он не знает, что вы его ждёте.

– Может быть, и не знает, – грустно согласилась Варвара. – Мне очень хочется думать, что он скоро приедет за мной, иначе я в ближайшее время покроюсь пылью и умру от старости.

– Не надо думать о грустном, – сказала Аня. – Мы вот тоже с собакой сидим дома взаперти, потому что на улице уже который день идёт дождь.

– Ах, как бы я хотела выйти из этой башни и погулять под дождём, – сказала Варвара. – Вы не представляете, как вам повезло.

– Да, наверное, – сказала Аня. – А вы ничего не знаете про вашего суженого? Где он живёт или как его зовут?

– Нет, как его зовут, я не знаю, но колдун как-то обмолвился, что если я буду себя плохо вести и отказываться от еды, то ко мне никто из Тридесятого королевства не явится. Так что я думаю, что он живёт в Тридесятом королевстве.

– А зачем вы отказывались от еды? Она была отравлена? – спросила Аня.

– Нет, конечно, не отравлена! – воскликнула Варвара. – Но ты можешь представить себе, что со мной станет, если я буду съедать все эти пироги, окрошки и пирожные? Да меня ни один принц замуж не возьмёт!

– А-а-а, – понимающе протянула Аня. – Ну, Тридесятое царство – это уже что-то. Мы можем попробовать найти вашего суженого в списке абонентов. Я попробую узнать и потом вам перезвоню.

– Спасибо, Аня. Я буду ждать! – сказала девица, и связь прервалась.

– Ну и зачем ты пообещала этой девице перезвонить? – спросила Бутявка. – Она же явно со странностями.

– С какими странностями?

– Ну какой же нормальный человек будет добровольно отказываться от еды? – Бутявка сказала это так возмущённо, как будто её морили голодом.

Но Аня решительно сказала:

– Ей обязательно надо помочь. Представляешь, как это ужасно – разговаривать только с почтовыми голубями и не иметь возможности погулять под дождём.

– Что-то я до этого не видела у тебя особого желания гулять под дождём, – насмешливо сказала Бутявка.

– Это потому, что мы хотим сидеть дома и сидим, это наш собственный выбор. Я уверена, если бы мама запретила мне выходить под дождь, мне бы сразу этого очень захотелось, – возразила Аня.

– А мне бы никогда не захотелось выходить под дождь, – сказала собака и вздрогнула от страха. – Но ты права, этой Варваре нужна наша помощь.

– И как нам узнать код доступа в Тридесятую сеть? – задумалась девочка.

– Позвони кому-нибудь!

– Кому? – Аня стала снова листать список абонентов Тридевятого царства.

– Кому-нибудь очень умному.

– Точно! Ты права! Вот кто нам нужен. – И Аня тут же набрала телефон Василисы Премудрой.

– Василиса слушает! – раздался звонкий девичий голос.

– Здравствуйте! Меня зовут Аня, и мне нужен ваш совет.

– Тогда вы обратились по адресу. Какой нужен совет? – Голос Василисы звучал бодро и уверенно. Было понятно, что просьба о совете совсем её не удивила.

– Вы, случайно, не подскажете, как мне узнать код доступа в Тридесятую сеть? – спросила Аня.

– Ну, это очень просто, – засмеялась в трубку Василиса. – Тут вы и сами догадаетесь. Надо только вспомнить, какой код вы набирали для доступа в Тридевятую сеть, и сделать соответствующие выводы. Извините, мне пора, очень много звонков. – И она повесила трубку.

– Она что, не могла прямо сказать? – недовольно пробормотала Бутявка.

– Наверное, я неправильно задала вопрос, – расстроилась Аня. – Надо было спрашивать по-другому, чтобы Василиса сразу назвала цифры кода доступа в Тридесятую сеть, а я спросила, как его узнать. Она и ответила, как узнать, – догадаться. Ладно, будем рассуждать логически, как подсказала Василиса. Код для Тридевятой сети был девять, девять, девять… Три девятки…

– Точно, три девятки – Тридевятое царство, – повторила Бутявка.

– Ага! – воскликнула Аня. – Я поняла – Тридесятое же царство!

И они хором выкрикнули:

– Десять, десять, десять! Три десятки!

– Ура!

Ане пришлось отключить телефон и запустить его снова, чтобы он потерял Тридевятую сеть. И это было верное решение, потому что на экране снова появилась надпись: «Введите код доступа». Удивительно, но в этот раз работали клавиши с цифрами один и ноль, как будто телефон знал, куда Аня собралась звонить. Она взволнованно набрала три десятки, нажала ввод.

– Вас приветствует мобильное переговорное устройство. Спасибо, что воспользовались услугами связи «Тридесятая телефонная сеть». Пожалуйста, выберите контактное лицо из списка абонентов Тридесятого царства.

– Получилось, получилось, – залаяла Бутявка и от восторга облизала Ане щёку.

– Иногда ты ведёшь себя как обыкновенная собака, – засмеялась Аня.

– Давай скорее, листай список абонентов! Поищи суженого для нашей затворницы!

– А как его искать-то? – задумалась Аня. – Тут вот есть королевич Елисей, Соловей-разбойник, и Никита-богатырь, и ещё Конёк-Горбунок…

– Конька-Горбунка сразу вычёркиваем! – заявила Бутявка.

И они с Аней расхохотались.

– Попробуй богатыря! – посоветовала Бутявка. – Насколько я поняла, Варвару надо ещё из башни освободить, а богатыри на то и нужны, чтобы с колдунами бороться.

Аня послушалась совета и набрала номер Никиты-богатыря. Тот ответил, но очень медленно. По голосу Аня сразу поняла, что этот Никита очень большой и неповоротливый и, скорее всего, думает так же медленно, как и говорит.

– Алло!

– Здравствуйте! – начала Аня. – Вы не хотели бы совершить богатырский подвиг и спасти красавицу из заточения?

– Хотел бы, – растягивая слова, ответил Никита-богатырь. Каждое слово, казалось, даётся ему нелегко.

– Замечательно! – воскликнула Аня.

– Но не могу, – не спеша продолжил богатырь на том конце трубки.

– Но почему? – огорчилась Аня.

– Служба, – многозначительно и веско ответил Никита.

– У! – расстроилась Аня и повесила трубку.

– Ну что ж, первая попытка не удалась, – резюмировала зелёная собачка. – Служба так служба. Кто у нас там ещё есть?

– Соловей-разбойник…

– Нет, этот отпадает, он же хулиган, нам Варвара за него спасибо не скажет, – сморщила нос Бутявка.

– Тогда остаётся только королевич! – с сомнением протянула Аня.

– А чем тебя не устраивает королевич?

– Что ему, заняться больше нечем, кроме как с колдунами связываться, спасать кого-то из башни? Он же королевич. Наверное, у него и другие дела есть.

– У нас с тобой тоже другие дела есть, – разумно возразила собака. – Но мы же сидим тут, всё побросали и спасаем Варвару из башни.

Аня про себя подумала, что никаких особых дел у них и не было и никого они не спасают, а только балуются с телефоном.

– Попытка не пытка, звони! – сказала Бутявка. И, видя, что Аня всё-таки не решается набрать номер, выдала последний аргумент: – Ты обещала!

– Ну хорошо! – сказала девочка и набрала номер. Взволнованно слушала гудки и, когда королевич Елисей ответил, скороговоркой выдала: – Здравствуйте, меня зовут Аня. А там красавица в башне, а у того служба, и под дождь не выйти и пыль оседает, а колдун сказал из Тридесятого, вот я вам поэтому звоню…

– Что? – раздался удивлённый голос.

Королевич Елисей явно ничего не понял из того, что сказала Аня. Даже верная Бутявка вытаращила на девочку удивлённые глаза. Вот что бывает, когда очень волнуешься, – даже самые близкие люди могут тебя не понять.

– Повторите, что вы сказали, – воззвал Елисей.

Голос у него был приятный, и вроде бы он не очень рассердился на странный звонок, поэтому Аня решила попробовать ещё раз. Взяла себя в руки и уже спокойней рассказала королевичу Елисею про Варвару. И спросила, не мог бы он ей помочь.

– Вообще-то я собирался на схватку с Горынычем, – сказал королевич Елисей. – Но он тоже живёт в Тридевятом, так что в общем-то мне по пути.

– Это просто замечательно. – Аня даже захлопала в ладоши. – Варвара в высокой башне на вершине горы, наверное, её будет не сложно отыскать. Большое спасибо!

– Пожалуйста, – ответил Елисей и повесил трубку.

– Надо же, какой вежливый королевич, – пожала плечами Аня. – Не ожидала от него.

После этого они с Бутявкой снова позвонили в Тридевятое и обрадовали Варвару, что скоро за ней приедет спаситель. Потом слушали поток её бурных восторгов и благодарностей и улыбались друг другу. В конце концов Варвара сама закончила разговор, сославшись на то, что пора начинать наряжаться и причёсываться, чтобы к прибытию суженого быть во всей красе.

Аня и Бутявка пожелали ей удачи, любви и терпения и повесили трубку. А чтобы уж полностью насладиться возможностями волшебного телефона, они попробовали позвонить Змею Горынычу.

Раздались гудки, потом наступила тишина. Вернее, не совсем тишина, кто-то тяжело дышал в трубку и молчал. Телефон стал нагреваться, как будто кто-то изнутри дышал на него огнём. Ане стало жутко, и она решила отключить аппарат, а Бутявка, почуяв неладное, сразу же забилась обратно под кровать.

Девочка нажала на кнопку сброса, но телефон уже так нагрелся, что она не смогла удержать его, и аппарат упал на пол. От удара старый корпус распался, крышка отлетела в одну сторону, всё остальное в другую.

Бутявка высунула нос из-под кровати, на шум прибежала мама и спросила:

– Что случилось, дочка?

Аня испуганно показала на дымящиеся части телефона.

– Забыла предупредить, чтобы ты Горынычу не звонила, – озабоченно сказала мама. – Не обожглась?

– Нет, – сказала Аня и шмыгнула носом. – Но телефон сломался.

– Не переживай, – утешила её мама. – Попробуем отдать его папе. Может быть, он что-то сделает. Тем более что телефон работает только в дождь, а на улице уже почти не капает.

Аня и Бутявка выглянули в окно. Действительно, дождь почти перестал.

И хорошая погода установилась надолго. Телефон папа собрал, но проверить, работает ли он, не было возможности, ведь дождя не было уже несколько недель. А Ане очень хотелось узнать, как там дела у её новых знакомых.

Поэтому, когда вновь пошёл дождь, она с нетерпением включила видавший виды аппарат. Верная Бутявка сидела рядом и тоже с интересом ожидала новостей. Не успела Аня набрать код Тридевятого царства, как телефон ожил и зазвонил.

Входящий звонок!

Кто-то звонил Ане из Тридевятого царства! Она так удивилась, что не сразу ответила.

– Ну чего же ты ждёшь! – воскликнула Бутявка.

– Аня слушает, – нерешительно ответила девочка.

– Наконец-то дозвонилась! – Связь была не очень хорошая, голос на том конце временами прерывался, но Аня узнала Варвару. – Аня, ты меня слышишь?

– Слышу, но не очень хорошо! Как у вас дела?

– Аня, спасибо тебе! Дела просто сказочно! Сегодня у нас свадьба, мы очень хотели пригласить тебя, и я пыталась дозвониться, но никак не получалось.

– Значит, королевич Елисей вас освободил?

– Освободил и передаёт тебе большое спасибо за отличное приключение. Вообще-то он решил, что всё это шутка его братьев, телефонный розыгрыш, и отправился биться с Горынычем. Но заблудился в горах и наткнулся на мою башню. А там уже действовал по обстановке. Аня, приезжай к нам в гости в любое время, мы тебя будем очень ждать! – Голос становился всё тише, а помех было всё больше.

– Поздравляю вас, – только и успела крикнуть в трубку Аня, как связь прервалась.

Солнце заглянуло в окошко, и Аня поняла, почему было так плохо слышно. Дождь, не успев толком начаться, уже закончился.

– Ну что ж, – сказала Бутявка. – Зато мы узнали, что всё закончилось хорошо.

– Да, – задумчиво согласилась Аня.

Надо сказать, что идея погостить в Тридесятом царстве пришлась девочке очень по душе.

А не спросить ли у мамы, каким способом люди обычно попадают в сказку?

Ольга Камелина Темнота, которую все боялись

Жила-была Темнота. Была она очень одинокой и грустной. Никто не хотел с ней дружить, никто не рассказывал ей интересных историй, никто не угощал её сладкой конфетой. Почему? Да потому, что все её боялись. Только она заглядывала к кому-нибудь в дом, как сразу же там зажигались светильники и лампы.

Особенно Темноту боялись дети. Как ни пыталась Темнота подружиться с ними, ничего не получалось. А она так этого хотела.

– Мама, можно, я буду спать со светом? – слышала Темнота, как умолял испуганный мальчик свою маму оставить гореть светильник.

– Конечно, – отвечала, вздыхая, мама маленькому сыну.

В другой квартире происходило то же самое.

– Мама, мама! Не выключай свет! Мне страшно в темноте! – повторяла каждый вечер девочка в другом доме.

И так происходило каждый вечер. Темнота бродила от одного дома к другому, но нигде не были ей рады.

Вот так и жила Темнота день за днём, год за годом.

Ночами Темнота бродила по улицам и переулкам города, но и там её появления совсем не ждали. Куда бы она ни шла: в парк, на мост к реке или на городскую площадь – всюду горели яркие городские фонари. Поэтому чаще всего она отыскивала какой-нибудь заброшенный пыльный чердак и проводила там всю ночь вместе с мышами. Наверное, только они не боялись её.

Днём, когда на синем небосклоне появлялось яркое жёлтое солнце, Темнота пряталась в сырых подвалах, там, где никто не мог её потревожить. Иногда она забиралась в холодильники, шкафы или даже в книги.

Редкими днями Темноте удавалось проникнуть и подольше задержаться в домах, где перегорали лампочки или кончались свечи. Но и это её не утешало. Темнота всегда была грустная и печальная.

Однажды в один холодный дождливый вечер промокшая насквозь Темнота пыталась найти дом, где бы её приютили. И вот что она увидела в одном из окон.

В маленькой, уютной комнате горел мягким светом светильник в виде луны. В тёплом свете можно было различить три детские кроватки, на которых лежали Лука, Тима и маленькая Ксеня.

– А ну-ка! Всем спать!

Посреди комнаты стояла их бабушка, терпеливо ждавшая, когда дети наконец-то заснут. Она пыталась говорить как можно строже, но у неё никогда не получалось.

– Бабушка, ещё совсем немножко, не сердись, – ласково попросила Ксеня, – расскажи нам лучше ещё одну сказку.

– Да! Да! Расскажи! – захлопали в ладоши Тима и Лука.

– Какие ещё сказки? – махнула рукой бабушка. – Сколько можно? Уже всё рассказала. На сегодня трёх вполне хватит.

– Пожалуйста! – ещё сильнее попросили дети.

– Ага! Придумала! – Бабушка хитро заулыбалась. – Я расскажу сказку, а вы сегодня спите без ночного светильника.

Темнота, наблюдавшая за всем этим с улицы, обрадовалась – может быть, хоть сегодня, она проведёт ночь в тепле и уюте.

Бабушка смотрела на каждого из своих внуков в ожидании ответа.

Маленькая Ксеня надула губки, скрестила на груди ручки и резко отбросила голову на подушку, показывая, что эта идея ей совсем не нравится.

Лука представил себе, как они будут спать в темноте, и от страха спрятался с головой под одеяло.

– Лука. – Бабушка подошла к его кровати и заглянула под одеяло. – Там ведь темно, а ты темноты боишься.

Лука после услышанного испугался ещё больше и тут же высунул голову из-под одеяла.

– Бабушка! Не пугай меня так! – пожаловался Лука и нахмурил брови.

– Почему ты нам не веришь, бабушка? Мы очень боимся спать в темноте! – обидчивым голосом произнёс Тима, смотря на бабушку своими большими голубыми глазами и хлопая длинными ресницами.

– Очень-очень-очень сильно боимся! – подтвердила слова своего старшего брата Ксеня.

– Плохи дела, – весело произнесла бабушка.

– Что же здесь смешного? Неужели ты не понимаешь? Знаешь, как нам страшно? – взмолился Лука.

– Ага! Так страшно, что даже произносить слово «темнота» страшно. – Ксеня присела на кровати, натянув одеяло на плечи.

– А представлять её ещё страшнее, – закрыл ладонями глаза Тима.

– Знаю я, какую сказку вам рассказать. – Бабушка села в большое мягкое кресло.

– Ура! – закричали дети.

– Укладывайтесь в постели, закрывайте глаза и слушайте.

– Жила-была Темнота, которую все-все на белом свете боялись. Жила она одна, и у неё никогда не было друзей. Она так сильно хотела, чтобы у неё были друзья, что однажды решила во что бы то ни стало подружиться с кем-нибудь. Так, дождавшись ночи, она осторожно подкралась к одному из домов и постучалась в окно, где горел свет.

«Кто это?» – спросил испуганный детский голос в комнате.

«Я – Темнота. Давай дружить. Впусти меня к себе», – попросила Темнота.

«Не могу, я тебя боюсь», – отвечал детский голос.

«Почему? Ведь я совсем не страшная. Меня все боятся, и у меня совсем нет друзей», – заплакала Темнота.

Девочка сжалилась над Темнотой и впустила ту в комнату. Темнота осторожно влетела в комнату, чтобы не напугать девочку ещё больше.

В комнате тут же стало темно-темно. Испуганная девочка сидела на кровати и пыталась рассмотреть Темноту.

«Ты всё ещё меня боишься?» – спросила девочку Темнота.

«Нет. Больше не боюсь. Оказывается, ты совсем не страшная. А даже наоборот, ты спокойная и мягкая, кажется, будто ты меня обнимаешь со всех сторон. Хочешь, оставайся. Побудь со мной, пока я буду спать».

Темнота осталась в гостях у девочки. Они подружились. Таку Темноты появился друг. И с тех пор Темнота каждую ночь приходила к девочке в гости, и они засыпали вместе.

Когда бабушка закончила рассказывать сказку, дети уже крепко спали. Она осторожно выключила свет и закрыла за собой дверь.

В то же мгновение кто-то вскочил с кровати, быстро подбежал к светильнику и зажёг свет.

– Вы что, спите? – громко прошептал Тима.

– Нет, – ответил ему Лука.

– И я тоже не сплю, – сказала Ксеня, – а сказка мне очень понравилась, вот бы так было на самом деле, – добавила она.

– Ага, размечталась, – оборвал её Тима, – это же всего лишь сказка. Так не бывает на самом деле.

– А я вот верю, что бывает!

Лука подошёл к окну и пытался рассмотреть за окном темноту.

– И какие же вы глупые, – посмеялся над своим братом и сестрой Тима. – В сказки верите.

– А ты не веришь? А давайте проверим, может, к нам Темнота придёт? – предложила Ксеня.

– Ха! Давайте! А вам разве не страшно? – посмеялся Тима.

– Страшно, – сказала тихо Ксеня, – но как же мы тогда проверим – правда это или нет. Но тебе ведь тоже страшно, Тима.

– Нет! – храбрился Тима. – Ничего мне не страшно. Если хотите, то проверяйте, только без меня.

Тима улёгся на кровать, накрылся одеялом и отвернулся к стенке.

– Лука, – позвала Ксеня, – давай ты выключишь свет, а то мне уж очень страшно.

– Хорошо. Так и быть.

Ксеня поскорее забралась с коленями на кровать, а Лука подошёл к луне-светильнику, выключил свет и как можно быстрее побежал к своей кровати.

Темнота сразу же влетела в комнату.

В комнате было темно и тихо.

– Лука, мне так страшно, – снова сказала Ксеня, покрепче зажмуривая глаза.

– Темнота, – позвал Лука дрожащим голосом, – ты здесь?

– Да, – сказала Темнота, – я здесь.

– Темнота? Как в сказке? – удивилась Ксеня.

– Да, как в сказке. Это сказка обо мне. И я очень хочу с вами дружить. Пожалуйста, не прогоняйте меня. Я совсем одна, никто меня не любит. Мне так грустно ночами ходить в одиночестве по городу. А здесь у вас так тепло, так уютно. Пожалуйста, оставьте меня здесь с вами.

– Но мы тебя очень боимся, – сказал Лука.

– Да, очень, – подтвердила Ксеня.

– Меня все боятся, но ведь я никому не сделала ничего плохого, – вздохнула Темнота.

– Хм… – произнесла Ксеня. – А можно на тебя взглянуть хоть одним глазком?

– Можно, конечно. Выгляните в окно, посмотрите на небо.

Лука, Ксеня и даже Тима подскочили со своих постелей и подошли к окну. А там на них смотрело огромное тёмно-синее небо, усыпанное дрожащими серебряными звёздочками.

– Красиво! – восхитилась Ксеня.

– Угу, – только и смогли сказать Тима и Лука.

– Вот такая я, Темнота.

– А ведь правда, с тобой совсем не страшно, Темнота. Ты очень красивая, со звёздами.

– И совсем не страшная, – сказал Лука.

– Нет, совсем не страшная. Ты как в сказке, будто обнимаешь со всех сторон, – заулыбалась Ксеня.

– Темнота, оставайся с нами и приходи каждую ночь, – предложили Темноте дети.

Дети не могли этого видеть, но Темнота улыбалась, улыбалась всей своей темнотой и звёздами.

Больше они не боялись Темноты и каждую ночь приглашали её к себе в гости.

Оглавление

Лена Арден. Сказки волшебного каштана

  Глава первая. Каштан

  Глава вторая Ищу попутчика!

  Глава третья В гостях у Ласточки

  Глава четвёртая Прощай, Каштан, я улетаю!

  Глава пятая В путь!

  Глава шестая Это правда! Другие газоны существуют!

  Глава седьмая Унесённая ветром

  Глава восьмая Строим поезд!

  Глава девятая Мыш возвращается!

Ольга Фадеева. Как мышонок тучку поймал

Владимир Благов. Марсианские кошки

Гай Север. В гостях у лешего

Екатерина Бурмистрова Ёжик-путешественник и лунное облако

Алексей Олейников. История рыцаря Эльтарта

  История первая. Обретение коня

Юлия Иванова. Позвоните в Тридесятое

Ольга Камелина Темнота, которую все боялись Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg