«Переводные картинки из книги Тир»

Переводные картинки из книги Тир (fb2) - Переводные картинки из книги Тир 4195K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Наталия Владимировна Новаш

Наталия Новаш Переводные картинки из книги Тир

Пролог

Пошла вторая неделя с тех пор, как в комнате поселились привидения.

Шкафовник жил в одежном шкафу. Летун — на самой верхней книжной полке под потолком.

Двое обитали на подоконнике: Прозрачник в обыкновенной трехлитровой банке, из которой поливают цветы, и Подгеранник — в цветочном горшке под большим кустом красной герани.

В холодильнике тоже кто-то жил…

Когда в форточке показывалась луна и светила на потолок и полку с томами старинных книг, в углу кто-то чихал, доносился чуть слышный шорох словно метелкой сметали пыль с потолка, и обязательно с грохотом падал на пол какой-нибудь верхний том.

И тогда в холодильнике раздавался стук… Тотчас же, поскрипывая, приоткрывалась дверца одежного шкафа… Дверь распахивалась, и странные шлепающие шажки чуть слышно доносились из комнаты, а потом из прихожей. По квартире пролетал сквознячок, и вдруг ни с того ни с сего начинала раскачиваться люстра под потолком, бурлила вода в трехлитровой банке и выплескивалась на подоконник, а герань в цветочном горшке билась ветками о стекло…

Как только шлепающие шажки затихали у холодильника посреди прихожей, люстра успокаивалась, все замирало. И когда дверца холодильника открывалась с легким щелчком, то лампочка, загоравшаяся внутри, освещала лишь несколько консервных банок (так как все, кто жил в доме, переселились на дачу по случаю летних каникул)… и совершенно пустую прихожую.

И комната, которую освещала теперь луна, целиком разместившись в ночном окошке, — комната, наполненная лишь лунным светом и тишиной, была совершенно пуста…

Но как только захлопывался холодильник и теперь уже две пары шлепающих легких ножек направлялись в комнату, вся она оживала. Начинала качаться люстра, падал тяжелый том, извергался водяной вулкан в трехлитровой банке, герань стучала в окно ветками и цветами… И тогда невидимки начинали разговаривать.

Глава 1 Таинственные невидимки

Однако в тот день, а точнее — в ту ночь, о которой идет речь, стук из холодильника вдруг послышался среди полной, ничем не нарушаемой тишины. Стук повторился снова, но комната продолжала спать. И тогда, в третий раз, так оглушительно забарабанили изнутри, словно кто-то отчаянно захотел разнести холодильник на маленькие кусочки.

Сразу же распахнулась дверца одежного шкафа, с грохотом полетели с полок целые штабеля книг, бешено закачалась люстра, вся вода выплеснулась на подоконник, и герань очень громко забилась ветками о стекло…

А когда дверца холодильника чуть не выломалась от напора, с каким ее помогали открыть изнутри, в грохоте выкатившихся на пол банок ухо различило бы и еще один странный звук. Точно бешеный разъяренный кот прыгнул из холодильника и с визгом пронесся по всей прихожей. Потом кто-то маленький и мохнатый встряхнулся и, стуча зубами от холода, закричал:

— Да что вы тут все по-умирали? Дыр-дыр-дыр…

— Похоже на то… что мы все… заснули мертвым сном, — растерянно извиняясь, ответил сонный и довольно ехидный голос, который мог принадлежать старому хитрому гному.

— Нет, это луна… — донесся из комнаты совсем детский взволнованный голосок. — Это луна пропала… Она будит всегда первыми нас с Прозрачником, а потом уже просыпается Летун на полке. Но сегодня луна куда-то запропастилась…

— Хорошенькое дело! Запропастилась! А если бы она совсем пропала? Я бы замерз в ледышку!

— Но ее нет до сих пор! — ответили с подоконника.

— Однако же… мы проснулись и без луны, — сладко зевая, прошамкал с достоинством невидимый хитрый гном. — Мне кажется, не помешало бы еще поспать…

— Поспать? Вам бы только спать! Дыр-дыр-дыр… А проснись вы минутой позже, что бы со мною стало?

— А ты разве не приспособился до сих пор? — спросил сверху Летун, очевидно уцепившийся за плафон, потому что плафон в прихожей начал бешено раскачиваться туда-сюда. — Я уж думал, ты совсем привык к морозу… Вон и шерсть зимнюю отрастил…

И тут все увидели чудо. Как в сильный мороз усы с бородой покрываются легким инеем, так и сейчас вдруг стало отчетливо видно в лунном свете, просочившемся через дверь кухни… Да, это было заросшее густой шерстью на подбородке и на щеках лицо Морозилки — белые густые брови; ресницы, тоже покрытые инеем и окаймлявшие темный провал… Провал глаз, но на месте глаз была пустота, и так как сам Морозилка по-прежнему стоял у открытого холодильника, то в дырочках глаз видна была черная банка шпрот с желтыми буквами… А когда Морозилка сдвинулся, то из глаз засочился свет от лампочки в холодильнике. И точно пушистая снеговая маска вокруг глазниц — покрытая инеем медвежья шерсть на маленьком подбородке и круглых щеках. Иней таял, таял… и через минуту все пропало.

— Жуть какая! — сказал Летун. — Неужели я такой? Дай я тебя потрогаю…

— А ты думал… — сказал уверенно хитрый гном, как видно, тоже ощупывая со всех сторон Морозилку. — Приспособился, молодец… Шерсть густая…

— Приспособишься тут… — буркнул растерянно недовольный голос.

— Шуба у тебя вся мокрая, фу… — сказал Летун и, видимо, взмыл тотчас же под потолок, потому что плафон опять начал бешено раскачиваться из стороны в сторону.

— Эй, ты! Поосторожней там… — взвизгнул плаксиво гном. — Мне побелка в глаза посыпалась…

— Ему побелка… — обиделся тот, кто, кажется, начинают согреваться, ему побелка, видите ли, в глаза попала… А просидел бы, как я… двадцать четыре часа подряд…

— А кто тебя заставлял там сидеть? Кто мешает тебе жить в шкафу?

— В вашем шкафу я жить не собираюсь!

— Ну-ну… Оставим мелочные обиды! — сказал наставительно хитрый голос. И пожалуй, надо закрыть холодильник…

Дверца хлопнула, в прихожей сделалось совсем темно. Из кухни тоже не сочился свет, потому что луна зашла за тучу.

Две красные точки поплыли в прихожую из чуть приоткрывшейся кухонной двери.

— Ты не прав. Морозилка! — прозвенел приблизившийся детский голосок, и два цветка герани стали различимы на фоне белой крашеной дверцы. — Помирись со всеми!

— А ты что же, всюду с собой таскаешь эти два цветка? — довольно невежливо пробурчал свое Морозилка.

— Ты не прав! — продолжал звонкий голосок. — Прости Шкафовника и переселяйся в шкаф!

— Обязательно! — подтвердил Летун. — Я тоже очень боюсь, что ты замерзнешь!

— Помиримся же, друзья! — подхватил хитроватый голос. — И пусть в нашем доме наступит мир!

— Ни за что! — с обидою возразил тот, кто все еще стучал зубами. — С каких таких пор эта тюрьма сделалась нашим домом?

— Конечно, мы жили не здесь… — откликнулся с потолка Летун.

— Не здесь… — сказали тоненько с подоконника. — Там были совсем другие цветы… И я тоже хочу домой.

— Но как мы сюда попали, черт побери?! — горестно закричал Морозилка. Хоть кто-нибудь из вас помнит? Когда мы начнем что-то предпринимать? Пора наконец что-то делать!

— Конечно, надо! — напыщенно сказал Шкафовник.

— И хватит делать из Морозилки дурака! А кто вам вообще сказал, что меня зовут Морозилка? Разве это мое имя?

— И мое… — тихо донеслось с подоконника. — Мне тоже все время кажется, что оно… не было таким ужасным…

Все замолчали, словно и в самом деле ожидая какого нибудь ответа. Ведь каждый из них забыл о себе все, даже имя…

Морозилка тяжело вздохнул.

Летун чихнул.

Красные огоньки Подгеранника поплыли прямиком к холодильнику.

— Что ты ходишь туда-сюда? — вспылил Морозилка. — И вообще, какого черта мы тут застряли? Давно уж пора домой…

— Быть может, и так… — ответил уклончиво голос хитрого гнома. — Но так как мы живем здесь… это и есть наш дом. Поэтому прежде всего я готов принести извинения Морозилке… и приглашаю каждого, кто пожелает, поселиться со мной в шкафу. А потом… Если все сложится хорошо, подумаем и о возвращении домой…

— Но для этого надо вспомнить, где наш дом, — сказал Летун.

— И как мы сюда попали, — подтвердил Морозилка.

— И кто мы такие на самом деле… — добавил тоненький голосок Подгеранника.

— А тогда уж можно будет подумать о путешествии! — заключил старый гном.

И все зевнули. Все зевали сладко и звонко в полной, хоть глаз коли, темноте, потому что луна так и не появилась в окошке и ее светящийся желтый шар не заполнил комнату своим сиянием, которое оживляет духов. И, как всегда было в таких случаях, привидения начинали зевать, слабели и, совсем потеряв силы, погружались в беспробудный сон, который длился, как правило, до следующей лунной ночи.

Глава 2 Кто такие и откуда

Целых три дня накрапывал дождь, тучи плотно закрывали небо, луна не показывалась, и в комнате раздавался только чуть слышный храп.

На четвертый день ночной ветер раздул облака. В черном проеме неба засияла одна-единственная звездочка, и ее тонкий луч, пронзив стеклянную банку с водой, разбудил Прозрачника. Вода выплеснулась из трехлитровки, и в лужу, которая образовалась на подоконнике, шлепнулось что-то невидимое, но упругое, как резиновый мяч.

Тотчас же во все стороны полетели брызги. Кто-то ойкнул, сказал: "Безобразие! Вот так всегда…"- и, шепча что-то неразборчивое, начал отряхиваться и недовольно вздыхать.

— Ты сердишься, Подгеранник? — прогудели точно из бочки бодреньким и очень веселым голосом.

— Ах, опять на мне все промокло…

— Подумаешь… Я всегда мокрый. И не сержусь. Наверно, я тебя разбудил?

— Не бойся, я очень давно не сплю. Я не сплю теперь даже днем…

— Днем?!

— Удивительно, но это так! А почему — не знаю и думаю об этом целый день…

— А день — это что? — изумился Прозрачник.

— Это когда в окошке сияет большая оранжевая луна, и от нее светлее, чем в лунную ночь…

— Ха-ха, это тебе приснилось.

— Это вовсе не сон! И главное… мне вдруг вспомнилось, что там… так было всегда!

— Где… там? — насторожился Прозрачник.

— Там, откуда мы все пришли.

— Но это лишь выдумки Морозилки. И ты им веришь?

— А тебе самому никогда не приходило в голову, что все мы когда-то жили совсем в другом месте?

— Глупости! Я очень хорошо знаю, что всегда жил вот в этой банке, из которой поливают цветы.

— А мне вот все время чудится другое окно… Там было красное, зеленое и голубое. И кто-то большой и добрый… И чей-то ласковый, такой знакомый голос. И днем там всегда светило… Знаю, знаю! Светило красное солнце, которое садилось за лес…

— За лес? — удивился Прозрачник. — Я не знаю такого слова. Объясни мне, что значит "лес"?

— Это что-то зеленое и очень радостное в том окне, Я тоже пытаюсь вспомнить… А издали это зеленый ковер, на который солнце ложилось спать.

— Интересно, — задумался на миг Прозрачник. — На чем же спит луна? На той большой крыше?

— Я не знаю, где спит луна… Ведь она проплывает всякий раз мимо наших окон. А солнце и тут и там уходит вдаль — за те черные крошечные дома, похожие на коробки… А на крыше никто не спит. Там живет ласточка.

— Кто живет? — не понял Прозрачник.

— Неужели ты ничего не помнишь? — горестно вздохнули в ответ. — Ласточка — это такая птичка…

— Я не только не помню, я совершенно уверен, что никогда не знал, что такое ласточка.

— Нет, знал, знал!.. Мы все это когда-то знали. Просто забыли и разучились думать…

— А "думать"… это чего такое?

— Думать — значит уметь вспомнить в любой момент, что было раньше… Понимать, что происходит сейчас, и предсказывать то, что может случиться завтра… И все это сразу представлять в голове.

— В голове… — глуповато повторил Прозрачник. — А это как, в голове?

— А так, шевелить мозгами!.. Раньше моя голова тоже ничего не помнила. Потом появилась ласточка, там, под крышей, и стала лепить гнездо из комочков глины. Голова тоже в первый миг удивилась, как будто все видела в первый раз. А потом в ней неожиданно промелькнула смутная тень — оказывается, в ней самой жила такая же, только другая ласточка, уже виденная когда-то. Ее длинный раздвоенный черный хвостик мелькал в том окне, где были лес и красное солнце. И окно это тоже было в моей голове. Как и все, что мы видим вокруг, — ты разве не замечал? — все входит и остается в ней навсегда.

— Наверное, у меня нет головы! Я никак не пойму, о чем ты говоришь.

— Да о том, что в тебе главнее всего! Это то, где мелькают мысли, где проносятся все желания и догадки, где хранится все, виденное тобой, и всегда всплывает наружу, если очень этого захотеть. Это самая главная часть тебя…

— А где у тебя… эта часть? — спросил Прозрачник.

— Вверху… Если руки поднять, а потом согнуть их в локтях и соединить ладони… то сразу почувствуешь — вот она, голова! Круглая, как луна…

— У меня точно никакой головы нет… — убито сказал Прозрачник. — И я даже не понимаю, что такое руки. Я только знаю, что весь как луна. И вот, как сейчас, — почти всегда круглый…

С минуту оба молчали. Потом послышался вздох и тоненький, задумчивый голосок сказал:

— Если у тебя нет головы, значит, ты думаешь каким-то другим способом… А как это понимать, что ты "почти всегда круглый"?

— Да очень просто. Я могу быть длинным. Или сделаться как луна… ведь она тоже не сразу была как шар. В первый день она приходила к нам точно долька сладкого апельсина…

— Вот-вот! Это и называется "вспоминать"! Так что же такое апельсин?

— Не знаю… — растерялся Прозрачник, — Я только так… к слову…

— Ведь ты сказал "как долька сладкого апельсина", помнишь?

Просто мы все забыли, что такое апельсины. А были еще бананы и ананасы… Но уж апельсин!.. Вкусный, оранжево-золотистый, как маленькая луна, когда она бывает круглой, но состоит из долек — таких, какой луна была в первый день в нашем окне. Но сверху — горькая кожура. Ее можно очистить ножом.

— А можно брызгаться!

— И тогда ужас как щиплет глаза! Ты вспомнил?

— Ура! Я вспомнил! — закричал вдруг Прозрачник так громко, что проснулся Летун на полке, и даже Шкафовник с Морозилкой зашевелились в шкафу.

Глава 3 Чудовище

Летун чихнул и зашевелился, но, видимо, был осторожен, и ни одна из книг не упала на пол, как бывало прежде, когда, просыпаясь, он с грохотом сбрасывал по неуклюжести на пол верхние книги.

Тем не менее дверца шкафа тотчас же распахнулась, можно было услышать, как сладко и громко начал зевать Шкафовник, а Морозилка с грохотом вывалился на ковер и ошеломленно спросил:

— Что вы все раскричались? Вспомнили наконец?

— Немножко, — откликнулся Подгеранник. — Мы вспомнили, каким был апельсин.

— А какими были мы сами?

— Пока еще не получается, — сказал Подгеранник и вдруг испуганно вскрикнул: — Ой!.. Что там? Смотрите! Смотрите на телевизор!

И все увидели в лунном свете сидящее на телевизоре чудовище.

Луна, выглянувшая из-за тучек, как раз светила на цветной телевизор, стоявший у самого подоконника. Летун, так любивший нажимать кнопки, случайно включил его как-то раз, и с тех пор невидимки смотрели передачи обо всем на свете: и мультфильмы, и уроки по физике — про свет и про радиоволны, и даже сами начали понимать, как работает телевизор.

Но сейчас на его полированной крышке сидело нечто серое и длинное, нечто мохнатое и как будто прозрачное, совершенно неестественное и неживое, как резиновая надувная игрушка. Только резина блестит, а это было точно из грязной ваты.

— Спокойствие! — сказала Морозилка.

— Но это же интересно и замечательно! — словно из бочки прогудел Прозрачник, — И ничуть не страшно! Значит, в комнате еще кто-то есть, кроме нас!

— А кто… кроме нас? — спросил Летун.

— Удивительный серый зверь, — ответил Прозрачник. — Совсем рядом со мной. На телевизоре.

— Не выдумывай! — возмутился Летун. — Мне-то лучше знать, что на телевизоре только я один,

И Летун чихнул. Потянулся и встал на длинные-длинные задние лапы, а передними лапками вытер маленькую головку с ушками, как у белки… И тотчас на месте носа и подбородка зазияла черная пустота.

— Ап-чхи! — чихнул он во второй раз и сильно зажал ладонями рот и нос, после чего аккуратно пригладил шерстку за остренькими ушами.

Все смотрели на незнакомого зверя, у которого не стало вдруг головы и словно отрезало концы лапок.

— Подумать только!.. — пробормотал Шкафовник. — Бедняга Летун…

— Никогда бы не пришло в голову, что это ты, дружище… — вырвалось у Прозрачника. — Но поверь, — опомнился он тотчас же — … ты очень, очень симпатично выглядишь…

— Не пойму… — обалдело сказал Морозилка. — Значит, это Летун?

— Что "это"? — спросил Летун. — Что за "это" и откуда вы можете знать, как я выгляжу?

— Ничего не могу понять, — повторил Морозилка, не проснувшийся до конца. Почему же он "проявился"?.. А мы — нет?

— Потому что он запылился, — подсказал Подгеранник. — Неужели трудно понять? Он сидит на книгах, где полным-полно пыли. Ведь никто их ни разу не протирал. И наконец, пылью покрылась вся его шерсть. Помнишь, как было с тобой, когда ты вылез из холодильника? Ты тоже был виден, пока не растаял иней.

— Так вы меня видите? — спросил Летун.

— Не всего, — сказал Подгеранник. — Там, где пыль на тебе лежит толстым слоем.

— Значит, я — чудовище?

— Не выдумывай! — вмешался Шкафовник. — Подлети к зеркалу и посмотрись.

— Да-а… — задумчиво произнес Летун. — За что бы мне там зацепиться?

— Ведь у него нет крыльев, — сообразил наконец Морозилка. — Он летает как белка с ветки на ветку.

— Но если ты уцепишься за ту веревочку, что висит над зеркалом, ты сможешь в него посмотреться, — дал совет Шкафовник.

— И правда, — сказал Летун, весь собравшись в комок и одним прыжком долетев до противоположной стены. Он схватился за белый тонкий шнурок с красным шариком на конце и только повис на нем, как вдруг был тотчас же ослеплен ярким светом.

Вспышка осветила всю комнату. Летун со страха отпустил шнур и, падая, зацепил боком зеркало. То слетело с гвоздя и вместе с Летуном покатилось на пол.

Глава 4 Лучший способ проявиться

Долго-долго Летун лежал на полу, уткнувшись носом в ковер и не решаясь открыть глаза. Когда же он привык к свету, падавшему с потолка и озарявшему все вокруг, первое, что он увидел, приоткрыв правый глаз, было пыльное очертание его собственной лапы на красном ковровом ворсе.

Летун медленно приподнялся и глянул на потолок. Там, в люстре, сияла яркая комнатная луна. Она освещала полки с книгами вдоль стены, телевизор у подоконника и цветущую герань в окошке.

Первое, что сделал Летун, избавившись от страха, он окликнул всех остальных.

— Вставайте! И нечего стучать зубами.

— Я просто немножко замерз, — сказал Морозилка. — Мне совсем не страшно…

— Я опасаюсь, как бы эта луна не повредила моим старым больным глазам, сказал Шкафовник.

— Не бойтесь! — успокоил Летун. — Это комнатная луна.

— Это просто зажегся свет, — разъяснил Подгеранник. — Вы разве забыли? И как это Летун раньше не догадался включить люстру?

— Удивительно, как мне не приходило в голову дернуть шнурок…

И с этими словами Летун подошел к лежавшему на ковре зеркалу и, как можно было предположить, приподнял его и закричал остальным, когда оно замерло в совершенно неестественном наклонном положении:

— Помогите! Приставим его к стене!

— Сейчас-сейчас! — отозвался Шкафовник, и через минуту, вероятно, с немалым трудом, потому что то и дело раздавалось натуженное кряхтение, зеркало было перетащено и прислонено к стенке.

— Ну вот, теперь я посмотрю на себя! — сказал Летун.

В зеркале появилось едва заметное очертание Летуна, похожее на пушистое облачко и больше ни на что…

— Кто же ты в самом деле? — спросил Морозилка. — Кот, белка или прыгучая обезьянка?

— Я Летун! — сказал Летун, рассматривая свое отражение.

— Отодвинься, — сказал Шкафовник. — Дай и я посмотрюсь. Может быть, и я запылился.

Облачко исчезло, но больше ничего так и не появилось в зеркале.

— Пока не поздно, надо выселяться из шкафа, — сказал Морозилка расстроенно. — А то мы так и не запылимся никогда…

— Не беда! — успокоил Летун. — Есть один замечательный способ, как запылиться в один момент.

И через полминуты стало слышно, как хлопают дверцы кухонных шкафчиков…

Когда наступила тишина, что-то большое, грузное шлепнулось на холодильник. Это был коричневый бумажный пакет с чем-то непонятным.

— Уф-ф… — вздохнул в прихожей Летун. — Тяжеловато…

Пакет взмыл вверх и повис под потолком у плафона в тот самый миг, когда он бешено закачался.

— Как бы его не уронить… — просопел сверху Летун. Чуть-чуть повисев под потолком прихожей, пакет стремительно перелетел на дверь, а потом на люстру. Все увидели смутный силуэт Летуна с коричневым пакетом в передних лапах.

— Ну, — сказал он торжественно. — Кто желает знать, как выглядит, подходи!

— А что ты придумал? — недоверчиво спросил Морозилка.

— Подходи, не бойся!

— Мы тут! — сказал Морозилка.

— Становись под люстрой и не дыши! Считаю до трех…

При счете "три" пакет опрокинулся и из него вырвалось белое облако пыли.

— Это мука! — пояснил Летун. — Лучший способ запылиться!

Но не успело рассеяться взорвавшееся мучное облако, как раздались торопливые шлепающие шажки и со скрипом закрылся шкаф.

А как только осела мучная пыль, все увидели на ковре маленького снежного человечка ростом гораздо ниже обыкновенной табуретки. Человечек очень напоминал мохнатого белого медвежонка, точно был одет в обтягивающий его меховой комбинезон, и только лицо с длинными девчоночьими ресницами, полуоткрытыми от удивления губами и маленьким носом было белым и гладким, как у мраморной статуи.

— Это ты, Морозилка? — спросил Летун. Морозилка кивнул.

— А Шкафовник, значит, удрал? Смылся. Зря только всю муку истратили… Даже на Прозрачника не хватило.

— А я и не хотел бы… вот так… лучшим способом, — поспешил всех заверить испуганный Прозрачник.

— И я… тоже совсем не хочу, — подхватил тоненький голосок с подоконника. — Как же потом очиститься?

— А что же мне теперь делать? — расстроился Морозилка.

— Сначала изучи себя в зеркале, — проворчал Шкафовник. — В отличие от всех нас ты можешь на себя посмотреть.

— А потом помыться в ванне, — подсказал Прозрачник.

— Но в ванной есть мыло и кисточка для бритья… — загорелся Летун. Лучший способ "проявления" для Прозрачника, если мука ему не по вкусу.

Пока наполнялась ванна для Морозилки, а Прозрачник, весьма обрадованный надеждой увидеть себя в зеркале, невидимо плескался в воде, Летун сосредоточенно взбивал мыльную пену кисточкой для бритья.

— Смотрите-ка! У него и впрямь нет головы! — закричал Морозилка, когда Прозрачника намылили целиком, и он, как огромный мыльный пузырь, подскакивая и оставляя за собой на полу мокрые пятна, заспешил к зеркалу.

Казалось, и сам Прозрачник был озадачен собственным отражением.

— Конечно же, — признал он грустно, — я всегда догадывался, что у меня нет головы.

— Неправда! — сказал Летун. — Просто у тебя нет всего остального.

— Но рук-то у меня точно нету… — окончательно растерялся Прозрачник.

— Это может означать только то, что они тебе не нужны, — заверил его Летун и, очень довольный собой, взлетел на люстру. — Теперь, — заговорил он сверху как настоящий оратор, — трое из нас хоть что-то могут сказать о себе. И это поможет нам вспомнить, кто мы такие. Но двое по-прежнему полные невидимки. Надо браться за них.

— Ой, пожалуйста, — донеслось умоляюще с подоконника. — Не надо за нас браться… Быть может, появится новый способ…

— Он уже появился! — обрадованно заорал Шкафовник, выпрыгивая из шкафа. Ура! Третий способ проявления невидимок!

И все увидели, как он шагает к зеркалу и, подбоченясь, рассматривает собственное отражение — то похлопывая себя по кругленькому животу, то с важностью поворачивая голову из стороны в сторону. Все действительно это увидели, потому что Шкафовник был закутан с ног до головы в черную кружевную шаль так плотно, как в пеленки пеленают младенцев.

И в это время за окошком раздался грохот. Все прислушались и только сейчас начали понимать, что это гремит гром, а в окно барабанит дождь. Где-то там шумели деревья, завывал ветер… И наконец блеснуло так близко, что небо в окне, не выдержав, стало раскалываться с диким треском.

От страха все попадали на пол, и только храбрый Летун набрался мужества взлететь вверх и на всякий пожарный случай дернуть шнурок с красным шариком на конце.

Комната погрузилась во мрак, который пронизывали голубоватые вспышки молний, и до самого конца грозы никто не осмеливался подняться и посмотреть, что делалось за окном.

Глава 5 Что случилось после грозы

Гроза кончилась только утром, и невидимки начали просыпаться. Белый маленький медвежонок перевернулся на спину, так что стало видно лицо отчаянного сорванца с ресницами, как у девчонки. Он согнал муху со лба и снова повернулся на бок.

Солидный пожилой гном в резиновых сапогах с ботфортами, коротких походных штанишках и застегнутой на большие пуговицы вельветовой куртке похрапывал, лежа на спине. Потом он зевнул, что-то пробормотал во сне и, отчего-то закашлявшись, приподнял голову с посыпанного мукой ковра. Всклокоченные вихры тоже были точно в пудре, а рядом, в изголовье валялась черная кружевная шаль.

На полке под потолком чихнул Летун. Его гибкое кошачье тело хищно изогнулось. Сладко потягиваясь и зевая, он потер пальцами передних лапок сонные глазки и встрепенулся. Беличьи уши вмиг навострились, и растрепанный, похожий на мочалку хвост заюлил как у обрадовавшейся собаки… Он увидел своих приятелей на ковре, тоже протиравших глаза и с удивлением смотревших друг на друга.

— Ура! — закричал Летун. — Мы живые! Мы наконец-то сделалась настоящими.

Он глянул на свою лапу и на живот и полностью убедился сам в правоте своих слов.

— Что-то случилось, что-то произошло… — прогудел прозрачный воздушный шар, выдавившись из трехлитровой банки.

Вода выплеснулась на подоконник, шар плюхнулся в лужу, и брызги, разлетевшиеся вокруг, разбудили того, кто прятался в кусте герани.

— Вот опять… — пропищал тоненький голосок. — Ты опять промочил мне платье.

— Ну конечно же! — загудел Прозрачник. — Я всегда догадывался, кто ты на самом деле… Уж извини…

Листья зашевелились, и из-за куста герани появилась девочка в красном платье. Ее косы смешно торчали, а вместо бантиков алели два ярких цветка герани.

— Так это ты… — спросил Морозилка ту, кого звали Подгеранником, — так ты девчонка?

— А ты и в самом деле отрастил шубу, — удивилась девочка. — Раньше ты был другим…

— А каким? — спросил Морозилка.

— Мне кажется, я вот-вот вспомню во второй раз… Потому что утром я вдруг неожиданно вспомнила обо всем… но только на один миг.

— Очень странно, — заметил приосанившийся Шкафовник. — Нельзя вспомнить что-то на один миг. Это как-то не убеждает… Расскажи нам, как все это произошло.

— Я смотрела, как ласточка строит свое гнездо, и думала, как всегда, о прошлой жизни. И вдруг что-то вспыхнуло в моих глазах. Память моя тотчас же озарилась будто вспышкой молнии, и все, что было там раньше, вспомнилось в одно мгновение…

— Так-так, — сказал значительно хитрый гном и, заложив руки за спину, зашагал по ковру. — Эксперимент следует повторить, как всякий эксперимент… Я должен увидеть место, где все случилось.

Девочка развела руками грозди цветов, обняла самый высокий ствол герани и ловко забралась вверх. Она села там на боковой ветви, как на качелях, лицом к окну и посмотрела на ласточкино гнездо.

В этот миг все за окном, как нарочно, заискрилось и заиграло. Из-за облака вышло солнце, зажгло росу на деревьях и ярко осветило комнату.

Шкафовник, Морозилка и Летун как-то разом все вместе очутились на подоконнике.

— Смотрите! — сказал Прозрачник. — Это и есть солнце.

— Да нет, смотрите на ласточкино гнездо! — вскрикнула девочка и почему-то захлопала в ладоши. — Я вспомнила! Все-все-все. Посмотрите скорей туда…

Все глянули на соседнюю крышу, на новенькое гнездо, где хлопотала ласточка, еще что-то доделывая своим клювом… Все замерли и вдруг зажмурились… Глаза ослепил яркий лучик, и каждому вспомнилось то, о чем начала рассказывать Подгеранник.

Глава 6 Рассказ Подгеранника

— Вы помните, — сказала она, — что еще две недели назад мы жили у себя дома — в каминной комнате высокого замка, который принадлежал волшебнику из страны Тир.

Замок стоял на острове, затерянном среди множества зеленых лесных островов и скалистых извивающихся берегов морского фиорда.

Мы видели из окна холодное и чистое небо, синюю воду, искрящуюся на солнце, и высокий гористый берег, на котором росли стройные сосны. Сосны были зелеными круглый год, даже когда склоны гор на южном берегу и все далекие острова становились желтыми и багрянокрасными от осенней листвы.

Тоненькие, как спички, сосны на каменистых склонах всегда были перед глазами. Это был вечнозеленый лес Северного материка. Это был тот зеленый ковер, покрывавший далекие горы до самого горизонта, где садилось солнце. Значит, солнце в этом загадочном мире садилось на севере.

Это был необычный лес — для нас он навсегда оставался запретным, нам запрещалось летать туда на маленьком вертолете, потому что на Черной горе у выжженного плато была заколдованная пещера, и там находилось нечто, что для всякого обладающего фантазией разумного существа могло таить неожиданные опасности. Поэтому старый волшебник строго-настрого запретил нам ступать на берег, где росли сосны. Вокруг было множество других островов, где можно было увидеть столько интересного, что до конца жизни хватило бы вспоминать об этом, но нас как магнитом притягивал запретный берег.

Когда наш хозяин отлучался из замка, мы часто садились на подоконнике и смотрели на скалистые берега, на далекие вечнозеленые шапки гор, среди которых только одна была черная и совершенно голая, как обугленная головешка.

Нам нравилось строить всяческие догадки относительно той запретной пещеры, где находилось нечто чуждое, нечто опасное и потому втройне притягательное для всех нас.

Надо сказать, что, кроме нас пятерых, в замке нашего хозяина жила еще одна странная личность, которую мы все, как один, прозвали Кикиморой,

Кикимора была такая же, как и мы, — ее тоже создал волшебник, нарисовав, как и всех нас, в магической книге. Дело в том, что хозяин наш был художником. Он рисовал картины, которые висели на стенах замка. Кроме этого, наш хозяин создавал вещи. Им созданы были все предметы, которые нас окружали в замке, и сам замок до последнего кирпича. Все это было нарисовано им в магической книге Тир.

Эта волшебная книга была такой большой и тяжелой, что всегда лежала на столе, отдельно от остальных книг, которые стояли в шкафу. Когда возникала необходимость в какой-то вещи, волшебник открывал книгу Тир, брал карандаш и рисовал на чистом листе нужную вещь.

Потом нужно было вырвать лист с рисунком. Бумага тотчас начинала таять, как корочка льда на лужах, а нарисованное оживало, росло и делалось настоящим.

Нам с Морозилкой нравились сладкие апельсины, а Прозрачник очень любил, когда его протирали душистым соком. Поэтому каждый день волшебник открывал книгу и рисовал на чистом листе шесть оранжевых апельсинов.

Художник не просто создавал вещи, он умел оживлять их. Кикимору он создал при нас. Это был серый, ненастный день, это был один из тех редких дней, когда небо закрывали облака и вода до самого горизонта делалась темной и неспокойной.

В такие дни у художника болела голова, и он часто уходил от нас в дальнюю часть замка.

В ту ночь началась гроза. Мы не ложились спать, так как хозяин не приходил к нам, мы беспокоились, и сон не мог одолеть нас.

В полночь мы услыхали, как приоткрылась дверь и вошел старый волшебник с лампой в руке. Он шел чуть слышно, стараясь не разбудить нас.

Увидев, что мы сидим на подоконнике у плотно закрытого окна, за которым завывал ветер, наш хозяин включил яркий свет и уселся в кресло у нерастопленного камина.

Морозилка бросился разжигать дрова, так как волшебник очень любил смотреть в огонь.

Когда в камине разгорелись и затрещали поленья, наш хозяин, задремавший было в мягком кресле, открыл глаза и обратился к нам.

"Дети, — сказал он грустно. Он всегда называл нас детьми. — Я думаю о том, что я стар и что скоро мне придется покинуть остров и отправиться в далекое путешествие на долгий срок. Я думаю о том скором времени, когда вам придется быть без меня… Лучшее, что я смог придумать, — это оставить с вами заботливую старую няню, которая возьмет на себя все хлопоты по нашему замку, будет управляться на кухне и ухаживать за каждым из вас…"

"Так несправедливо! — сказал тогда Морозилка. — Будет гораздо лучше, если мы вместе отправимся в то далекое путешествие!"

"А кто же станет следить за порядком в замке?" — спросил волшебник.

"Вот пускай эта заботливая старая няня и следит, — ответил Морозилка, насупясь. — Старушкам положено сидеть дома".

Волшебник подумал и согласился. "Но прежде, — заметил он, — воспитательница должна освоиться в замке и пожить с нами".

Ведь ее следовало научить, как разговаривать с маленькими домовыми, которые следили за чистотой в комнатах и на лестницах замка. Ей следовало познакомиться со всеми лешими и лесовиками, следившими, чтобы лес без ухода не превратился в густой и непроходимый бурелом. И наконец, ей самой нужно было освоить хитрую лесную науку, чтобы указывать лесовикам время вырубки и прочистки леса.

Выслушав волшебника до конца, мы согласились и тут же спросили его, кто же эта старая няня, что будет жить с нами в его отсутствие.

"Есть много достойных старушек — моих приятельниц и даже добрых волшебниц, которые живут неподалеку в замках на соседних островах. Но я не решился позвать ни одну из них, опасаясь, что она почему-либо не понравится вам и не сумеет стать вашим другом…"

Тут мы все захлопали в ладоши и радостно зашумели, потому что неправильно поняли сказанное хозяином. Мы решили, что он отказался от мысли покинуть нас… Мы обрадовались слишком рано.

"И поэтому, — продолжал хозяин, — я решился создать вам домохранительницу и наставницу точно так же, как создал вас… Я решил создать ее по вашему вкусу, и для этого вы должны мне помочь…"

Словам его мы очень удивились, восприняв их как новую интересную игру, и поэтому тотчас спросили волшебника, что мы должны делать.

"Вы должны думать о том, какой хотите увидеть вашу будущую няню, которую полюбите точно так же, как все мы любим друг друга, и которая целиком должна заменить меня".

Тут волшебник сделал ошибку. Ему не следовало говорить последних слов, потому что, как только мы их услышали, мы в ту же секунду возненавидели эту будущую матрону, которая должна была заменить нам волшебника.

И поэтому, когда хозяин открыл волшебную книгу и прежде, чем рисовать, попросил нас думать о том, какой мы хотели бы видеть ЕЕ, нашу будущую Кикимору, мы все представили ее кикиморой…

Каждый из нас заранее ненавидел эту старую няню — наставницу, домоправительницу или кем бы она там ни была… Мы придумывали, помимо воли, всевозможные, присущие ей пороки и отвратительные привычки, и даже внешность ее нам заранее была противна… Так что во всем, что с нами потом случилось, были виноваты только мы сами…

Мы так поддались нашим злым чувствам и, ослепленные ненавистью к Кикиморе, так увлеклись своей злой фантазией, что даже художник хмыкнул, в удивлении посмотрев на то, что вышло из-под его руки.

Но хозяин, как все очень старые и очень добрые волшебники, был наивен, как глупый ребенок. Он и догадываться не мог, какие мысли одолевают нас, и поэтому простодушно решил, что именно вот такою и представляем мы нашу будущую покровительницу.

Мы же, взглянув на рисунок, испугались… Но было поздно, И было бы очень стыдно сознаться перед добрым хозяином, какие мы злые и неблагодарные на самом деле.

Летели секунды, тягостно тянулись минуты. Наше молчание было принято за одобрение. И когда Кикимора шлепнулась на ковер, все содрогнулись… и отвели глаза.

Ростом она была чуть выше нас. Мы не могли ее поставить на одну доску с волшебником и вообразить человеком.

Лицо у нее было как у злой колдуньи, измученной ревматизмом, — скрюченное и худое, с маленькими злыми глазками.

Шея у нее была как у жирафа — длинная и вертлявая. Туловище у нее было как у жабы — приземистое и широкое, с короткими толстыми ножками, а руки у нее были маленькие, как крысиные лапы.

И одета она была в серый разлетающийся балахон с кокетливо повязанным вокруг шеи прозрачным шарфом, а обута в черные туфли из змеиной кожи, блестящие как рыбья чешуя.

— Меня зовут Кики… — осеклась она, поднимаясь на ноги и оправляя складки кокетливого балахона.

— Очень приятно… — сказал несколько озадаченный волшебник. Познакомьтесь с вашими будущими подопечными…

С тех пор и началась для нас новая жизнь. Считалось, что Кики входит в роль новой хозяйки и знакомится с жизнью замка. Но она и так знала каждый его закоулок, заранее могла сказать, где что лежит, куда ведет винтовая лестница и скрытый потайной ход, как будто волшебник, создавая Кикимору, вложил ей в память знание обо всем этом. Поэтому гораздо чаще наша Кики занималась слежкой за каждым из нас и чтением всяческих нотаций и наставлений, как будто и в самом деле мы были маленькими детьми.

В том, что она нас не любила, не было для нас загадки. Мы сами создали ее такой своими представлениями о ней в миг ее появления на свет. И уже в первый день она замыслила свое коварное дело.

Художник решил отметить день рождения Кики и сделать ей волшебный подарок. Но чтобы и остальным было радостно и интересно, каждому из нас тоже выпало по подарку.

Когда художник что-то нарисовал в книге Тир, а через мгновение на полу комнаты появился большой цветочный горшок с цветущим кустом алых роз. Кикимора очень удивилась. А когда узнала, какое здесь кроется волшебство, удивлению ее и вовсе не было предела.

Однако лишь только выяснилось, что из шести роз ей предназначается всего одна, Кикимора неописуемо огорчилась, Она так расстроилась, что долго не могла придумать желание. Ведь каждая сорванная роза исполняла одно-единственное желание того, кто ее срывал.

Тогда первым выскочил Морозилка. Он немедля сорвал цветок и преподнес его мне, предоставляя распорядиться его желанием.

Я немножко собралась с мыслями, и посередине комнаты появился праздничный стол с разукрашенным огромным тортом и замечательными пирожными, которые тают во рту; с бананами и ананасом; с ароматным апельсиновым соком исключительно для Прозрачника и клюквенным муссом для старого волшебника, а также его любимый свежезаваренный чай на маленьком отдельном столике.

Вторым розу срывал Шкафовник. Он долго и сосредоточенно размышлял, так что на лбу выступила испарина, и наконец вздохнул с облегчением, как после тяжелой работы. Мы ждали, не отходя от камина, но Шкафовник подозвал всех к окну.

У причала покачивалось на волнах очень странное судно, выглядевшее тяжеловатым и прочно сделанным, похожее то ли на закрытую баржу, то ли на подводную лодку, только с парусом, какие бывают у яхт.

"Яхта подводновидная! — необыкновенно важно сказал Шкафовник. — Не тонет! Как зверь маневрирует на ветру, и места для путешествия хватит всем!"

Мы, разумеется, промолчали, для какого путешествия всем хватит места, а Летун, чтобы отвлечь внимание Кикиморы от возможных вопросов, спикировал как истребитель и сорвал на лету цветок.

Кикимора просто задохнулась от возмущения, когда на ковре появилась сверкающая модель игрушечного самолетика, ничем, правда, не отличимого от настоящего, если не считать размера.

"Какое легкомыслие! — вскричала она в ужасе. — Какая глупость! Волшебство на игрушки переводить…"

"На игрушки? — обиделся и удивился Летун. — Да это настоящий сверхзвуковой самолет, и если уж отправляться в путешествие, то на нем".

"В путешествие! Настоящий… — захохотала Кикимора. — Посмотрю, как ты на нем полетишь!"

"И полечу! — сказал на это Летун. — Показать? Хоть сейчас могу покатать желающих. Ведь там уменьшительное устройство. Дотронешься до самолета и сделаешься размером с жука".

"Ой, умора…" — хваталась Кикимора за живот и пренебрежительно хохотала.

Все тоже развеселились, не очень-то веря в россказни Летуна. Один художник почему-то нахмурился, точно все это воспринял всерьез и ему очень не понравилась такая идея,

"По крайней мере это гораздо лучше, чем тот сундук, который стоит у причала, — продолжал оправдываться обиженный недоверием Летун. — Я сразу решил, что в дальнее путешествие лучше лететь. Но не в одноместном же вертолете? А настоящий самолет где поставишь? И придумал уменьшительное устройство. Когда выходишь из самолета, действие его прекращается вновь становишься таким, как раньше. Теперь вы, надеюсь, поняли, чем удобен маленький самолетик?"

Все начали понемногу верить. Стали шушукаться и с интересом поглядывали в окно, "А попробуем?" — спросил Морозилка. "Ни за что!" — сердито отверг Шкафовник это заманчивое предложение, обидевшись за свой "сундук".

Но тут в разговор вмешался хозяин и очень попросил всех нас не пользоваться самолетом без его ведома или без ведома уважаемой Кики, потому что на самом деле это очень опасно. О том, как это опасно, мы выслушали с открытым ртом. Мы узнали о себе главное, что до сих пор оставалось тайной, мы, созданные волшебником, не могли существовать просто так, как существует в этом мире море, дерево или скала. Оказалось, что точно так же, как для полета в самолете Летуна нужен был уменышитель, так и для нашего существования в реальном мире нужен был оживитель — чтобы картинка, нарисованная в книге Тир, ожила, стала видимой, ощутимой и жила сама по себе, нужно было воздействие магического кристалла. Мы должны были всю свою жизнь находиться в сфере его влияния.

"Вот он, ваш талисман! — сказал волшебник, показывая на маленькие настенные часы с хрустальным маятником. — Это часы… времени вашей жизни…"

С тех пор, как стали помнить себя, мы видели эти часики, висящие над камином, и часто в солнечный день любовались маятником, который искрился как настоящий алмаз.

"Поэтому вы не можете улетать далеко отсюда", — закончил волшебник свой рассказ о столь необходимом для нашего существования магическом кристалле.

Кажется, Морозилка вспомнил тогда, что мы ведь часто прогуливались на острова и вообще отлучались из дома.

"Вы отправлялись на стрекозе, — возразил волшебник. "Стрекозой" назывался наш маленький вертолет. — А в ее механизм встроен точно такой талисман, как маятник в этих часах".

"Так почему бы каждому не носить в кармане такой же камень?"

Вопрос, заданный Морозилкой, очень огорчил волшебника. А я, к несчастью, вместо того, чтобы задуматься над причиной этого огорчения, подхватила:

"А почему бы мне не подарить каждому по такому вот магическому кристаллу? Это будет моим желанием!" — И с этими словами я сорвала волшебный цветок.

У троих из нас появились на руках браслетики с маленьким сверкающим камешком. У Летуна талисман висел на шее, а Прозрачник выглядел теперь как красна девица со звездой во лбу — кристаллик был аккуратно заклеен прозрачной пленкой, словно его положили в прозрачный карманчик.

"Ну и ну! — захохотал, помнится. Морозилка. — Это что у тебя, глаз или пуп?"

И все тоже начали шутить и смеяться, потому что Прозрачник выглядел в самом деле смешно.

Вот тут-то и раздался возмущенный и злой крик Кикиморы:

"А мой бриллиант? Про меня забыли?"

Мне стало очень неловко. Конечно, это была моя вина. Я и в самом деле забыла про Кикимору, просто-напросто не привыкла считать своей… Я начала лихорадочно соображать, как исправить положение, и в голову мне пришло самое простое решение: ведь Кикимора еще не использовала свое желание. И я подсказала ей пожелать волшебный кристалл…

Знала бы я, что тут начнется! Казалось, Кикимора просто лопнет от ненависти и злости.

"Скряги! Жадины! Неблагодарные!" — как только она не кричала на нас, обвиняя в том, что всем нам талисман достался просто так, а она должна потратить на него свое желание.

"Всю жизнь свою на вас трачу! — обратилась она наконец к волшебнику, Другие бы на вашем месте брильянтами меня засыпали… а не то что один фальшивый алмазик…"

Волшебник не смог выслушать до конца, он открыл книгу Тир и мгновенно набросал что-то на чистой странице.

Кикимора так и растаяла от восхищения, глянув на себя в зеркало.

"А они не фальшивые?" — спросила с опаской, поглаживая сверкавшее на груди роскошное ожерелье.

"А какие вам хочется?" — спросил волшебник.

"Ну конечно же, настоящие!" — вскричала Кикимора, и бриллианты вспыхнули еще ярче.

"Самые настоящих-довольно сказал волшебник. — Вот теперь самые что ни на есть настоящие…"

Летун чуть не прыснул со смеху. Морозилка вовремя успел прижать ладонь ко рту, и даже волшебник иронически улыбнулся- все поняли, как надули Кикимору. Перебрасываясь малопонятными ей шуточками, мы начали было рассаживаться за столом, как вдруг Кикимора панически закричала:

"Куда же вы без меня? А желание? Мое желание! — И с этими словами она подбежала к розовому кусту, дернула за стебелек и завыла от боли: У-у-у… Как же вы все срывали? Сами-то не покололись!"

Наконец она оторвала цветок, измочалив стебель и исколов все руки. И тут мы заметили, что в руках у нее уже не роза, а чтото черное в прозрачном колпаке с откидной, тоже прозрачной крышкой и маленьким висячим замочком. Всем нам сделалось любопытно,

"Ну и ну! — загудел Прозрачник, когда Кикимора подошла к окошку. Товарища мне притащила!"

Полукруглый стеклянный колпак, который она бережно поставила на подоконник, и в самом деле напоминал Прозрачника. Но под колпаком был всего лишь черный цветочный горшочек с кактусом, и мне стало немножко совестно за мое представление о Кикиморе. Выходит, что она на самом деле добрее, чем мы подумали, раз так любит цветы… Настораживал только сам кактус он был совершенно черный с тремя острыми длинными колючками, торчавшими как шипы… Да еще замочек, из которого Кикимора тут же вытащила маленький ключик и спрятала в свой карман…"

При этих словах Подгеранника Морозилка, сидевший рядом на подоконнике, стукнул по нему кулаком и сказал с отчаянием:

— Эх!.. И почему я только не выбросил тотчас же в окошко эту колючую гадость…

— И почему я не вытащил у нее из кармана этот гадкий ключ! — подхватил Летун. От возмущения он привстал на задние лапы, оскалил зубы и, неожиданно подпрыгнув в воздухе, очутился на телевизоре.

Остальные, сидевшие на подоконнике, только вздохнули, представив себе маленький черный кактус с тремя шипами — причину всех бед, — и молча начали вспоминать о том, как, проснувшись как-то раз среди ночи, увидели у окна Кикимору, открывающую ключом замок стеклянного колпака… А когда она отломила колючку черного кактуса и прошептала свое желание, все поняли, что же такое кактус на самом деле.

Тогда, в день своего рождения, она задумала иметь кактус, который бы исполнял желания, но так как в сказках исполняются всего три желания Кикимора и задумала кактус с тремя шипами.

В ту ночь, осторожно прикрыв за собою дверь, Кикимора как ни в чем не бывало ушла спать. Ее черное дело было сделано, а замысел был коварен и смел. Пожелав стать хозяйкой в замке, она решила погубить волшебника и загадала, чтобы он погиб завтра днем в лесном пожаре. Для этого она придумала свое черное желание — и прошептала, отломав колючку, чтобы сию же минуту уснули мертвым сном все лешие и лесовики, а через пять минут приказала начаться грозе с невиданным громом и молниями, которые бы подожгли заколдованный лес Северного материка…

Страшно перепуганные, все сидели в темноте и ломали головы в поисках выхода. Казалось, самое простое — похитить ключ и сорвать вторую колючку, чтобы загадать желание, которое бы свело на нет замыслы хитрой Кикиморы. Но Летун, отправившийся за ключом, обнаружил, что комната заперта изнутри.

Оставалось только одно — вопреки запрету волшебника лететь в лес на новеньком самолете и срочно будить леших и лесовиков, предупреждая о грядущем пожаре.

Это была тяжелая ночь, все промокли и смертельно устали. Летун в темноте напоролся на острый сук и повредил кожу на животе.

Когда гроза неожиданно прекратилась, выглянуло яркое солнце и по-летнему быстро высушило все вокруг. Тлеющие стволы деревьев, которые были зажжены молниями по желанию злой Кикиморы, вспыхнули сразу в разных концах леса. Но лешие были начеку и не дали разгореться пожарам.

В замке ожидал разгневанный и удрученный волшебник. Наказание его было строгим — у каждого, кто был в лесу, отобрали волшебный кристалл, а это значило, что все, кроме Кикиморы, лишились жизненного талисмана. Но ведь только для нее самой оставалось секретом, что ожерелье не обладает никакой силой — его бриллианты были самыми обыкновенными… настоящими бриллиантами.

Глава 7 Проклятие Кикиморы

В комнате было необыкновенно тихо. Все погрузились в собственные воспоминания, не замечая ничего вокруг, и только одна Подгеранник смотрела в окно на ласточку, хлопотавшую у гнезда.

— Вы помните? — нарушила она затянувшееся молчание. — Под крышей северной башни замка тоже жила ласточка.

— Это та, что украла ожерелье Кикиморы?.- спросил Летун.

— … когда Кикимора оставила его на подоконнике? А потом решила, что его стащили мы? — подхватил Морозилка.

— Хорошо иметь молодую память… — проворчал Шкафовник- Да только, сдается мне, виновата была сорока… А вот что было после лесного пожара и как все-таки мы очутились здесь, ну никак не вспомню…

— Удивительно..- сказал Морозилка- И у меня словно память отшибло.

— Память тебе не отшибло, — успокоила Подгеранник. — Просто вы были сонные и не знали, в чем дело, когда мы с Прозрачником заставили вас скорее сесть в самолет. Ведь только мы вдвоем видели, как через неделю Кикимора вновь вошла в нашу комнату и, отломав у кактуса вторую колючку, загадала свое желание. Но в этот раз она вела себя осторожно, все время оглядывалась по сторонам и заклинание шептала чуть слышно, так что мы ничего не поняли. Закрыв ключиком замок стеклянного колпака, она распахнула окошко, забралась в "Стрекозу" и полетела в направлении северного материка.

Мы с Прозрачником не хотели будить волшебника, но что еще мы могли сделать сами, без волшебного талисмана? К счастью, я глянула на часы, висевшие над камином. Прозрачник перехватил мой взгляд. "Да, — сказал он, это единственное, что нам остается…" Мы тотчас же разбудили Летуна.

— Я вспомнил! — обрадовался Летун. — Вы попросили меня снять часы со стены. Это было совсем нетрудно. А потом оказалось, что хрустальный маятник висит на крючочке, и отцепить его… проще простого…

— И тогда я положил талисман к себе, — важно сказал Шкафовник. — В карман жилетки…

— И потерял, потерял! — подскочил к нему Морозилка. — Это ты виноват во всем!.. Я вспомнил… все.

— Не спеши, — успокоила Подгеранник. — Это случилось потом. Мы благополучно погрузились в самолет и полетели к лесу. Воду под нами бороздили громадные волны, завывал ветер. У прибрежных скал бушевал настоящий шторм. Сосны тоже шумели и сгибались, как тоненькие тростинки. Но где было искать Кикимору? Далеко впереди, на фоне темно-синего неба с редкими звездами, возвышалась шапка Черной горы. И тут мне пришло в голову, что наш-то самолет мог приземлиться где угодно, а для "Стрекозы" есть лишь две удобные площадки — на большой поляне в глубине леса и на выжженном плато у подножия Черной горы.

Но лесная поляна была пуста, только высокие сосны, окружавшие ее со всех сторон, качались на сильном ветру. А когда наш самолет подлетел к выжженному плато, мы увидели далеко внизу светлую точку. Это была "Стрекоза". Нам показалось, что можно без всякого риска сесть совсем рядом: углядеть наш маленький самолетик не так легко. Но мы не учли, что вне самолета к нам тут же вернется обычный рост. Хорошо еще, что мы первые заметили Кикимору. Она сидела в пещере у маленького костра. Отсветы ярко-голубого пламени плясали на стенах и на потолке, а сама она бросала в огонь какие-то пучки трав. В воздухе стоял одуряюще-терпкий запах. И как же мы удивились, увидев, что рядом с пылающим костром на земле лежит волшебная книга Тир.

Кикимора бросила в пламя последний пучок травы, присела на корточки, подняла с земли знакомый нам карандаш и, раскрыв волшебную книгу, крупными и разборчивыми буквами написала на чистом листе: ВОРОНИЙ ГЛАЗ

В этот миг, впервые с тех пор, как мы покинули замок, мне сделалось страшно. Я пересилила себя, чтобы не отвести глаза от того, что произошло дальше… Буквы исчезли, и на чистой странице появилось изображение вороны, туг же начало бледнеть и постепенно исчезать со страницы, пока наконец не остался один только нарисованный вороний глаз.

Кикимора вскочила на ноги и, потрясая кулаками, плюнула на страницу.

— Не то! Не то… — закричала она со злостью. — Растение вороний глаз… глупая ты книговина!

Изображение не менялось. Тогда Кикимора опять взяла карандаш, зачеркнула рисунок и написала ниже: ВОРОНИЙ ГЛАЗ — ЯДОВИТАЯ ТРАВА

И буквы и рисунок тотчас исчезли. Вместо них появился тонкий зеленый стебель, оканчивающийся розеткой листьев, в центре которой блестела черная ягода чуть поменьше вишни.

— То! То! Наконец… — вздохнула обрадованная Кикимора и вырвала лист с рисунком.

Возникшее словно по волшебству растение с черной ягодой она тут же бросила в голубое пламя, потом снова взяла карандаш и написала на чистой странице: МАНДРАГОРА

Причудливый корень нового растения был похож на маленького человечка. Он тоже полетел в огонь.

На страницах книги мелькали названия новых трав. Возникавшие на наших глазах корни и листья тут же оказывались в костре. Всевозможные горькие дурманящие запахи наполняли пещеру, так что нам пришлось затаиться у самого входа, чтобы хотя бы издали видеть и слышать. Оказывается, книгой Тир можно было пользоваться и так…

Однако вскоре Кикимору постигла новая неудача. Когда она написала на чистом листе слово ЦЕРБЕР, страница засветилась красноватым светом и под написанным появились мерцающие буквы: НЕДОСТАТОЧНО ИНФОРМАЦИИ Кикимора удивленно уставилась на страницу. Все оставалось, как было. Тогда она принялась стучать по книге кулаком и орать:

— Цербер, Цербер — сильный, смелый и самый злой на свете!

В книге появилась другая запись: ЧТО ТАКОЕ ЦЕРБЕР?

Кикимора разгладила рукой смятый лист и написала: ЦЕРБЕР — ЗЛАЯ СОБАКА

"Какая "собака"?" — спросила книга, и тогда Кикимора, ругаясь, попробовала нарисовать собаку.

Но у нее ничего не получилось — вышел уродливый и смешной рисунок, даже похуже тех, что рисуют очень маленькие дети, еще не умеющие держать карандаш. Морда у получившегося чудовища была круглая, зубы — как у тигра, усы — как у кошки, а из пасти вырывалось облачко, внутри которого

Кикимора написала: "Ррр-гав!"

А когда вырвала лист, у костра появилось какое-то призрачное, прозрачное чудовище, которое открыло прозрачную пасть с зубами, как у тигра, и сказало:

— Ррр-гав! Ррр-гав! Ррр-гав!

— Замолчи! — прикрикнула раздосадованная Кикимора, но чудовище и не думало умолкать. Оно оглушительно рычало и гавкало на всю пещеру, не сходя с места.

Тогда Кикимора схватила валявшийся на земле камень и запустила в свое творение. Камень прошел сквозь монстра, как сквозь воздух, и упал на землю. Рев и лай по-прежнему не умолкали. Кикимора попробовала было замахнуться книгой, но из этого ничего не вышло, она лишь с трудом приподняла с земли тяжеленный том. Наконец она села на землю и зарыдала.

Мы совершенно оглохли, но ждали, что будет дальше. Между тем снаружи пошел дождь, началась гроза.

Кикимора вытерла слезы и снова взяла карандаш в дрожащую руку. На новой странице появилась полуразборчивая надпись. МОЙ КАКТУС, КОТОРЫЙ СТОИТ НА ПОДОКОННИКЕ В ЗАМКЕ ТИР

Под словами появился рисунок кактуса, а через полминуты и сам кактус под стеклянным колпаком. Кикимора вытащила из кармана ключ и под причитания и сожаления о том, что пропадает ее последнее желание, оторвала колючку, прошептав:

— Я хочу, чтобы исчезло это мерзкое создание по кличке Цербер!

Стало необыкновенно тихо. В пещере остались только Кикимора, голубой костер да волшебная книга.

Кикимора долго сидела у костра, понурив голову, и вдруг вся встрепенулась, посмотрела на часы и, вскочив, как маленькая девочка, захлопала в ладоши.

— Ура-ура! Пять минут! — заплясала она вокруг костра в какой-то великой радости. — Пять минут, пять минут… и врагам моим капут…

Из ее неразборчивого бормотания нам удалось понять, что через пять минут, ровно в полночь, исполнится второе желание, загаданное этой ночью.

— В тартарары, в тартарары… Лишь дурак останься старый! — распевала Кикимора, приплясывая у костра, пока не выбилась из сил. Тяжело дыша, опустилась на землю и стала смотреть на часы, — Ну вот, три минуты! прошептала злорадно. — Через три минуты они отправятся на тот свет. К чертовой бабушке! Скатертью дорожка!

Кикимора захлопнула книгу, убрала ее в потайную нишу в стене пещеры и прошептала:

— А теперь домой… убаюкивать старичка… То-то он огорчится.

Мы бросились к самолету, стараясь опередить Кикимору. Как только "Стрекоза" поднялась в воздух, наш маленький самолет взлетел следом и буквально сел ей на хвост. Кикимора нас не замечала, потому что вокруг сверкали молнии, лил дождь и оглушительно грохотал гром.

Внезапно все вспыхнуло впереди, какая-то особенная яркая молния ослепила наши глаза. А когда мы смогли их открыть, буря кончилась. Мы летели в черное звездное небо…

— Управление! — закричал Морозилка, очевидно, первым сообразив, что мы сделали мертвую петлю.

Летун, заснувший у своих приборов, пришел в себя. Мы почувствовали, что переворачиваемся через голову, и вдруг увидели под собой крыши незнакомого города, а над крышами — ажурную, точно сплетенную из проволоки высокую башню… мы падали прямиком на нее и, казалось, должны были наколоться, как бабочка на иголку…

Но, к счастью, заработал мотор, вышка мелькнула внизу и осталась далеко позади, а наш самолет полетел над крышами прямоугольных домов, одинаковых, как близнецы.

Глава 8 В чужом мире

— Теперь понятно, по чьей милости мы очутились здесь! — сказал Летун, когда Подгеранник кончила свой рассказ.

— Так-так, — подтвердил Шкафовник- Но я по-прежнему не возьму в толк, где же мы очутились?

— Как где? — захохотал Морозилка. — В гостях у чертовой бабушки, в тартарарах, куда и отправила нас Кикимора. Разве не понимаешь, какое было у нее желание номер два?

— Грустно… — прогуделПрозрачник. — Очень печально…

— Однако скажите спасибо, что здесь не настоящие тартарары! — возразил Шкафовник. — Благодарите судьбу, что она послала нам крышу и теплую сухую комнату… только я все-таки не пойму, почему мы залетели именно в это окошко.

— Да потому, что оно было открыто, когда наш самолет начал терять высоту и камнем полетел вниз.

— Да-да, — стал припоминать Шкафовник. — Я как раз чихнул… Глаза мои заслезились от этого ужасного воздуха… Воздух тут, надо сказать, полон гари… Я вытащил носовой платок из кармана жилетки и только собрался высморкаться, как мы начали падать вниз…

— Ты вытащил носовой платок? — закричал Летун. — И потерял талисман! Ты вытряхнул его вместе с носовым платком!

— Вот что! — ахнул Шкафовник. — Вот что я натворил…

— Поэтому самолет стал терять высоту. — Счастье, что мы успели сесть вообще… — вздохнул Летун. — Ведь он, как и мы, нуждается в талисмане…

— Как все живые картинки из книги Тир. — Девочка задумчиво потерла пальчиком лоб. — Но если мы все-таки успели сесть и долгое время были, хотя и невидимыми, но живыми… — стала она развивать свою мысль, — то это может означать лишь одно: талисман не пропал, а все это время находился рядом,

— Не так уж далеко от нас! — подхватил Морозилка. — А если мы стали видимыми и начали меньше спать, то, значит, наш талисман стал еще ближе…

— Ура! — закричал Летун.

— Рано радоваться… — проворчал Шкафовник. — Может быть, талисман лежал там, — указал он пальцем на тротуар, — там, куда я его уронил… А потом его поднял какойниоудь хитренький старичок, понимающий в таких вещичках толк, изучил в лупу и спрятал в шкатулочку с драгоценностями… в комнате этажом ниже… или над нами. И что, спрашивается, это нам даст? Не обыщем же мы весь дом?

— А что нам стоит обыскать весь дом? — сказал Летун. — Ведь мы же привидения, в конце концов!

Но остальные без энтузиазма восприняли его слова. Все сделались очень-очень грустными, даже Шкафовник тяжело вздохнул. В комнате стало совсем тихо. Даже слышно было, как жужжит под потолком одинокая муха.

— Так, значит, мы просто переводные картинки? — грустно сказал Морозилка. — Всего-навсего… обыкновенные переводные картинки из книги Тир?

— Ну и что? — недовольно возразил Шкафовник. — Откуда ты знаешь, может, и все вокруг — только картинки?

— Ну уж нет! — с горечью произнес Летун, выразительно постучав лапой по телевизору. — Ты же видел, откуда здесь берутся вещи? Их делают либо люди, либо машины.

— А откуда берутся люди? — не соглашался Шкафовник.

— Но ты же видел, — повторил Летун, еще раз постучав по экрану, — как вылупливается из яйца цыпленок! Быть может, и человек появляется таким же способом.

— А откуда взялся первый цыпленок или самое первое из яиц? — не сдавался Шкафовник.

— Ты хочешь сказать, что и первых людей когда-то кто-то нарисовал, а они об этом просто ничего не знают?

— По крайней мере, — сказал Шкафовник, подбежав к телевизору и тоже побарабанив пальцами по экрану, — из всех этих передач мы видим, что их наука не ответила пока на такие вопросы.

— Быть может, мы видели очень мало, — заметила мудрая Подгеранник.

— Но мы же чуть не забыли! — вмешался Прозрачник. — Сегодня та самая передача про окружающий мир!

— А до передачи-мультик — сказал Летун и вытянулся на телевизоре, как на лавке.

Подгеранник завесила шторы, Шкафовник с Прозрачником и Морозилкой устроились на диване.

Летун свесил лапу и включил телевизор. Но до интересовавшей каждого передачи о загадках Вселенной оставался час, и все с замиранием сердца смотрели фильм про войну на какой-то далекой планете, где люди в скафандрах палили друг в друга из огнеметов и лучеметов.

— Ну и что? — вызывающе сказал Шкафовник, когда экран потух. — Разве что-нибудь стало ясно? Люди сами не знают, что такое Вселенная и откуда взялся их окружающий мир. Единственное можно сказать твердо: у них свой мир, а у нас — свой.

— И как нам в него вернуться — вот в чем вопрос! — заключил Морозилка.

— Ну… и этот, по правде сказать, не так уж плох… — заюлил Шкафовник.

— Не хитри! — наседал Морозилка. — Это ты во всем виноват! Ты потерял талисман и должен его найти! А сейчас ты ничтожно трусишь!

— Конечно, трушу… А разве не страшно? Вдруг мы все же его найдем… вновь куда-нибудь полетим… и я опять потеряю? Еще одна авиационная катастрофа…

— А мы не доверим его тебе во второй раз! А отдадим на хранение Подгераннику…

— Ну пожалуйста, не зовите меня этим ужасным именем! Мы же вспомнили, как нас зовут!

И в самом деле, это было так… Но никто не мог почемуто называть друг друга прежними именами.

— Мы придумаем тебе новое красивое имя… — сказал Морозилка. — Раз у всех теперь новые имена… Хочешь, станем звать Герой… или Геранькой? А талисман повесим тебе на шею, как ожерелье.

— А если ниточка разорвется? — паниковал Шкафовник.

— Постойте же… — прогудел Прозрачник. — Ваш спор не имеет смысла. Сначала надо найти талисман.

— И не на чем нам лететь, — подтвердил Морозилка.

— Что-то спать хочется, — зевнул Шкафовник. И все в ответ заразительно зазевали, посматривая друг на дружку, и тоже подумали, что ведь и в самом деле давно не спали. Даже Морозилке расхотелось спорить, и скоро в комнате раздавался лишь чей-то громкий храп и чье-то тоненькое сопение.

Глава 9 Талисман найден

Привидения проспали целые сутки. Первыми, как всегда, открыли глаза те, кто жил на подоконнике, — их разбудило солнышко, к полудню выбравшееся из-за тучек. И, как всегда, эти двое стали тихонько беседовать, стараясь не разбудить остальных.

Каждый из них ломал голову, как найти талисман, девочка даже выглянула в окошко, так что косички свесились с подоконника, и тщательно рассматривала каждый камень на тротуаре и все нижние этажи в надежде отыскать камень.

Но все было бесполезно, и тогда девочка повернулась спиной к окошку, по инерции рассматривая полки с книгами на противоположной стене. На нижней полке стояли игрушечные автомобили и клееные модели пластмассовых самолетов.

— Глянь-ка скорее туда, где стоят игрушки! — сказала она Прозрачнику.

Там, среди обыкновенных авиамоделей, стоял их самолет. Он один сверкал серебристым металлом, из которого в здешнем мире не делали никаких вещей.

— Да никак это наш самолет! — обрадовался Прозрачник.

— Ну конечно! И как, спрашивается, без него собирались лететь домой?

— Но ведь без талисмана все равно не улетишь… — огорчился Прозрачник, но тут же запрыгал мячиком по подоконнику. — А знаешь, ведь можно немножечко покататься поблизости! Или ласточку запрячь в самолет, как лошадку в сани…

— Мне совсем не нравится твоя идея, — сказала девочка. — Ведь ласточка — такая нежная птица… — И она опять посмотрела на соседнюю крышу, надеясь увидеть свою любимицу.

Несмотря на то, что ласточки не оказалось, она не отрывала глаз от крыши.

— Что там? — спросил Прозрачник.

— Посмотри скорей на гнездо! И повнимательней…

— Не могу! Меня слепит солнце, хотя у меня и нет глаз!

— В том-то и дело, что это не солнце, — ответила Подгеранник- Это наш талисман.

И в самом деле, над входом в ласточкино гнездо сверкал маленький, но яркий, как солнце, кристаллик. Быть может, ласточка совершенно случайно вмазала его в стенку гнезда вместе с обыкновенными камешками, а может, сделала это специально — для красоты.

— Ну конечно же, это он! — обрадовался Прозрачник. — Теперь у нас есть самолет, и остается только колупнуть оттуда наш талисман.

— А как это можно сделать?

— Найти веревку и спустить кого-нибудь с крыши. И еще хорошо бы найти маленький острый ножичек, чтобы сделать все неаккуратней и не повредить стенку,

— Надо будить остальных! — заметила Подгеранник- Не стоит больше терять времени зря.

Глава 10 Похищение талисмана

Радости не было предела, когда все узнали, что отыскались и самолет, и волшебный камень.

Летун сел в самолет и немножко полетал по комнате. Все оказалось в полной исправности, поблизости от талисмана хорошо работали все приборы.

— Ну ладно..- сказал все еще сомневающийся Шкафовник, когда Летун мастерски посадил самолет на подоконник. — Допустим, мы раздобудем талисман. Сядем в кабину, заведем мотор. А куда, спрашивается, мы полетим?

— И в самом деле… — растерялся Прозрачник- Ведь мы не знаем обратной дороги.

— Но знаем место, в котором мы оказались, когда злые чары Кикиморы перебросили нас в этот мир! — сказал Летун, — Помните ту высокую ажурную башню? Ты уже падал на нее, и если бы не заработал мотор, то она наколола бы самолет, точно бабочку… на иголку…

— Логично, — сказал Шкафовник. — Но как мы отыщем башню?

— Да очень просто! Ведь это телевизионная вышка. Мы видели ее в передаче про радиоволны. Такие башни передают и ловят радиоволны. Возможно, таким же образом она уловила и нас?

— А она нас… отпустит домой? — засомневался Прозрачник.

— Мы попробуем вырваться, — сказал Летун- Нам точно известно время нашего появления в этом мире. Помните? Ровно в полночь должно было исполниться второе желание Кикиморы,

— До полуночи еще далеко… — искусственно зевнул Шкафовник.

— Ты не выспался? — усмехнулся Летун,

— Вот притвора! — вспылил рассерженный Морозилка. — Да мы и без тебя обойдемся! Пора добывать талисман.

В кухонном шкафчике Летун отыскал веревку и маленький перочинный ножик. В кладовке нашлись гвозди с молотком, и их общими усилиями отнесли на подоконник, а потом в самолет. Здешние вещи точно так же уменьшались в размере при первом прикосновении к самолету.

Когда сборы кончились, все, за исключением Шкафовника, заняли свои места в кабине. Летун сел за приборы, и буквально через полминуты самолет приземлился на крыше над ласточкиным гнездом. Но крыша оказалась покатой, дощечки, из которых она была сбита, — мокрыми и очень скользкими, поэтому срочно пришлось перелететь на трубу, откуда и спустили на веревке гвозди и молоток.

В крышу вбили несколько больших гвоздей, чтобы закрепить веревку, на которой сперва собирались спустить Морозилку, но тотчас же передумали. Он был слишком тяжел для тонкой веревки, и к концу ее привязали Летуна.

Дождавшись, когда ласточка улетит, его спустили вниз. Даже ножичек не понадобился — так ловко он выковырнул острыми коготками драгоценный камень.

— Совсем забыли про нитку, — расстроилась Подгеранник, когда Летун отдал ей на хранение талисман.

— Ничего страшного! — успокоил Морозилка. — Положи в карман, но не теряй, как Шкафовник. А дома сделаем тебе ожерелье…

— Где-где? — обиделась девочка- И ты уже, как Шкафовник, готов называть это нашим домом? Когда же мы начнем искать настоящий дом?

— Сегодня же и начнем! — сказал Морозилка, поворачиваясь к Летуну. Что нам мешает отправиться в путешествие?

— Ничто, — согласился Летун- Но лучше дождаться грозового дня, точнее, грозовой ночи. Помните, как ослепила нас яркая вспышка молнии в тот момент, когда навсегда исчез шумевший внизу лес северного материка? Вероятно, и вернуться можно только в грозу…

Глава 11 Путешествие домой

Три дня держалась ясная сухая погода. На четвертый с утра стало парить, а к вечеру собрались тучи, и ласточка летала над самой землей.

— Быть грозе! — важно сказал Шкафовник, но все и без него чувствовали ее приближение.

Гроза разразилась до темноты. Лил дождь, яркие молнии рассекали небо, все ближе слышались оглушительные раскаты грома.

Все терпеливо ждали наступления ночи. Когда стрелки стенных часов сошлись на двенадцати. Летун разрешил занять места в самолете. Как он нашел правильный путь в темноте, осталось загадкой, но когда все почувствовали, что переворачиваются через голову, и поскорей глянули в иллюминаторы, то увидели далеко внизу мерцающие городские огни и ажурную, точно сплетенную из проволоки, башню, которая стремительно росла навстречу…

Первое, что понял каждый, придя в себя, — они дома! Воздух был совершенно иной — они дышали чистым, знакомым воздухом.

— Вы чувствуете, как пахнет лесом? — спросил Летун и, щелкнув кнопкой на пульте, раскрыл все иллюминаторы.

— Что ты делаешь? — закричали все в один голос, потому что вместе с дождем и ветром ворвался запах чистого морского неба, брызги воды, запах летней грозы и аромат трав с некошеных лесных лугов. Всех растрепало ледяным сквозняком и оглушило звуком рассекаемой крылом волны.

— Тонем-тонем! — в отчаянии закричал Шкафовник.

— Мы не тонем, мы скользим по воде, как глиссер! — послышался в общем шуме успокаивающий смех Летуна.

— Вот и замок! Ура! — прокричал Морозилка. Впереди чернели голые и плоские, словно облизанные волнами, бока базальтовых скал, на которых возвышалась стена замка.

— Мы причалим к острову у северной башни, — сказал Летун. — Ведь окно может быть закрыто в грозу.

— Ты хитрец- задумчиво пробормотал Шкафовник- Ты предусмотрел и водяной ход… А я-то мечтал, что мы покатаемся на моем баркасе.

— Покатаемся и на твоем, — заверил Летун. — Главное, чтобы дома было все в порядке.

"Главное, чтобы был здоров хозяин!" — подумалось всем. И каждый вспомнил измученного, одинокого волшебника и смеющуюся Кикимору, колдующую в пещере.

"Эти камни похожи на огромные леденцы!" — думали путешественники, карабкаясь по черным, как сажа, облизанным водой валунам, когда самолет-глиссер высадил всех на берег. Каждый вспомнил плоские леденцы из круглой коробки, которая лежала в кухонном столе. Леденцы были такие огромные, что их приходилось колоть ручкой ножа, и на разломе они напоминали черные выветрившиеся скалы у стены замковой башни.

Входные ворота были заперты и не открылись, когда Шкафовник нажал потайную кнопку в маленькой нише.

— Зря мы высадились здесь, — сказал Летун. — Придется опять сесть в самолет и облететь замок.

Окна в каминной комнате и у Кикиморы были плотно закрыты, В окне волшебника горел свет за плотными занавесками. Весь замок представлял собой глухую неприступную крепость.

— Что же делать? — расстроился Морозилка. — Может быть, разобьем стекло?

— Ты что же, забыл, что они не бьются? — вздохнул Шкафовник. — Это вам не чертовы тартарары, где все делалось на соплях.

Самолет набирал высоту, устремляясь в облачное темносинее небо. Даже ночью, в грозу, оно не было таким черным и мрачным, как в том, чужом, мире. Виден был и далекий лес на северном берегу, и белый замок с четырьмя башнями, казалось, едва умещавшийся на черных скалах. Вокруг бушевали волны, и сверху замок выглядел как игрушечный.

— Полетим в пещеру- сказал Летун- Быть может, отыщем там саму Кикимору…

— Дым! Дым! — перебил Летуна Морозилка- Дым над северной башней.

Едва заметная белая струйка дыма стелилась над самой крышей.

— Это же в нашей комнате! Наш камин! — кричал обрадованный Морозилка.

— Может быть, там хозяин греется у огня, — задумчиво прогудел Прозрачник.

— И он один… — добавила Подгеранник- Ведь Кикимора не переносит огня. Даже в пещере она жгла свои травы в холодном голубом пламени.

Летун ловко посадил самолет на самом краешке печной трубы. Все выскочили из кабины и склонились над дымоходом, чихая и то и дело сморкаясь от едкого печного дыма.

— Что же делать? — не выдержал Морозилка. Как и все остальные, он ломал голову над одной задачей: как попасть в каминную комнату, где, возможно, сидел сейчас их хозяин и грел у огня свои больные ноги, думая о своих сбежавших питомцах.

— Попробуем проникнуть через дымоход, — сказал Летун. — Придется рискнуть.

— Но мы сгорим! — завопил Шкафовник- Это безумие! Неслыханное безумие!

— Это так опасно! — простонал Прозрачник- И я не представляю, как мы собираемся это сделать…

— А это уж моя забота! — ответил им всем Летун. — Желающие могут остаться на крыше.

— Да-да! — тотчас же подхватил Шкафовник. — Боюсь, мое сердце не выдержит и разорвется… Мой шкафовный долг… не позволяет мне лететь с вами. Я остаюсь наблюдать… Я сохраню для истории ваш героический подвиг…

— Что он мелет? — шепотом спросил Морозилка, покрутив указательным пальцем у виска.

— Телевизора насмотрелся! — вздохнул Прозрачник. Дни напролет смотрел, пока мы спали. Вот и набрался глупостей в тамошних тартарарах.

Все, кроме растерявшегося от страха Шкафовника, заняли места в самолете. Не теряя времени, самолет взлетел, покружил над трубой и камнем упал прямо в жерло каминного дымохода.

Глава 12 В замке

Все случилось в мгновение ока. Самолет пикирующей стрелой пронзил башню замка, В иллюминаторах промелькнули пугающая чернота прокопченного дымохода и яркое оранжевое пламя. А потом все почувствовали под ногами твердую землю, и Летун пригласил выйти из самолета.

Они очутились на зеленом ковре каминной комнаты, но, увы, не увидели своего хозяина.

У камина сидел старый сгорбленный домовой и подкидывал в огонь березовые поленья. Он молча смерил прилетевших строгим взглядом и как ни в чем не бывало продолжал заниматься своим делом.

Все домовые в замке были на одно лицо. Ростом они были чуть повыше Шкафовника, у них были сильные большие руки и крепкие ноги, чтобы выполнять тяжелую физическую работу и не уставать в бессонные ночи, когда после зимней бури приходилось расчищать от снега дороги и внутренний дворик замка; и когда приходилось бороться с лесными пожарами в летнюю засуху, приходя на помощь лешим и лесовикам.

Все домовые имели суровый нрав, но очень любили волшебника и поэтому ревниво относились к маленьким привидениям, которые были главными любимцами хозяина замка.

— Добрый вечер-! — приветствовал домового Летун. — Как вы тут поживали без нас?

— Явились — не запылились! — хмуро проворчал тот в ответ.

Летун с Морозилкой молча подошли к камину, предчувствуя плохие известия. Они ждали объяснений от домового, не решаясь спросить, где хозяин. А злобный кавлик и вовсе повернулся спиной, продолжая бросать в огонь сухие поленья.

— Бессовестные гуляки! Идолы бессердечные!.. — продолжал он ворчать себе под нос- Им бы только бродяжничать невесть где и плевать, что хозяин душой извелся…

— Хозяин! — подпрыгнул от радости Морозилка. — Он здесь! Здесь?

— А где ж ему быть-то? — сменил гнев на милость смягчившийся домовой. Вас ждет не дождется, а самому давно в дорогу пора. Лечиться надо совсем ослаб, да все надеется, что любимчики его сбежавшие назад вернутся…

— Мы не сбежавшие! — закричал Прозрачник- Никакие мы не бродяги и не гуляки!

Летун с Морозилкой бросились на шею старому гному, который никак не мог понять, в чем дело, и начали наперебой объяснять, что никакие они не гуляки и не бродяги, а оказались неведомо где по вине Кикиморы,

— Эге… — смекнул домовой, узнав про ее проделки. — Давно пора проучить… да некому! — и вдруг прослезился, вытирая кулаком глаза. — Простите меня, старого дурака! Я ведь про вас всякое говорил… Да он все равно не верит…

— Волшебник? — воскликнули все в один голос- Он здесь?

— Тише… — прислушался домовой. — Кажется, его шаги. Ночью он всегда греется у камина…

Дверь скрипнула, и вошел волшебник. Он похудел, выглядел очень больным и старым, но стоило увидеть долгожданных гостей, как сразу порозовело лицо и в глазах загорелся прежний живой огонь.

— Я рад, что вы вернулись домой… Я так рад, что вы вспомнили про меня…

И каждому захотелось сказать, что никто из них не забывал волшебника и не думал убегать из дома… Все наперебой готовы были рассказать про коварство Кикиморы, но все молчали- ведь было и радостно, и горько, и совестно одновременно…

Но тут вдруг звякнули над головой подвески хрустальной люстры, и вся она закачалась из стороны в сторону… Вздрогнули вазы, стоявшие на камине, а крайняя, подскочив, упала и покатилась по полу.

— Так, может, и здесь в наше отсутствие поселились привидения? предположил Летун.

— Из того мира? — спросил Прозрачник, но тут так ухнуло под землей и где-то там, в глубине, раздался такой утробный гул, что все содрогнулось — пол, стены замка и стол с креслами у окна. Картины со стен попадали на пол. Рассыпалась горка дров у камина — раскатившиеся поленья валялись во всех углах.

— Что это? — удивился Летун, оказавшийся почему-то на плече волшебника.

— Землетрясение? — спросил Морозилка, отпуская его руку, но все еще дрожа от страха.

Прозрачник и Подгеранник спрыгнули с подоконника и разочарованно сообщили, что за окном ничего особенного не замечено.

И тут всех просто-напросто свалил с ног второй подземный толчок. Что-то там, в глубине земли, снова ухнуло, как далекий гром. На стене у самого окна появилась трещина.

— Что же это такое? — пуще прежнего удивился Летун — Значит, во время нашего отсутствия на остров обрушились стихийные бедствия?

— Увы… это не стихийные бедствия, — сказал волшебник.

— По всем признакам, это очень напоминает землетрясение.

— Увы, — повторил волшебник, — совсем неплохо, если бы это было просто землетрясение.

— Так что же это все-таки за толчки? — продребезжал Прозрачник, который все еще по инерции подпрыгивал, словно мяч.

Волшебник только грустно молчал, точно ему было тяжело произнести ответ.

Тогда старый домовой, собиравший в кучу рассыпавшиеся поленья, сердито посмотрел на волшебника и, погрозив пальцем, показал за окно:

— Она все! Ее проделки! Так и замок весь скоро рухнет, если волю-то ей давать… Вот пойти всем и отобрать книгу, что же здесь, спрашивается, сомневаться?

Путешественники ничего не поняли из ворчания старого домового. Они вопросительно смотрели на волшебника, но тот молчал. Морозилка, не дождавшись объяснений, набрался смелости и спросил:

— Все Кикимора? Ее проделки?

Волшебник как бы нехотя кивнул головой.

— Так, значит, она теперь устраивает землетрясения? Но зачем? И как она этому научилась?!

— Безобразие! — продолжал ворчать домовой. — Вот пойти всем и отобрать книгу… или леших послать.

— Не в книге теперь все дело, — сказал волшебник. — Теперь Кикимора сможет колдовать и без книги: ведь она поселилась в запретной пещере.

— Но ведь ты никогда не рассказывал нам про пещеру, — заметила Подгеранник. — И мы ничего не знаем. Быть может, сейчас ты откроешь тайну?

— Разумеется, — сказал домовой, — им придется узнать все. Иначе мы все погибнем, пропадем ни за грош… Да что же тут еще раздумывать?

Третий подземный толчок так неожиданно тряханул замок, что все тут же попадали на пол, за исключением волшебника.

Старый домовой первым поднялся на ноги. Потирая ушибленную руку, он подскочил к сидевшему в кресле хозяину и прямо-таки обрушил на него гневную тираду:

— Все! Все! Все! Хватит ждать! И если кто-то не перестанет жалеть своих любимцев, я ухожу. Они явились сюда как наше спасение, и если вы не пошлете сейчас в пещеру, я увожу домовых из этого гроба, который развалится через день… А вас… мы свяжем и унесем вместе с картинами и вещами. Я сейчас же велю собирать пожитки.

Хмуро выслушав домового, волшебник сказал:

— К сожалению, во всем виноват я сам. Мне слишком поздно начало приходить в голову, кого же я создал вам вместо доброй няни… Мне придется открыть вам тайну заколдованной пещеры, но прежде хотел бы выслушать ваш рассказ о том, что случилось с вами.

Когда Подгеранник рассказала обо всех пережитых ими приключениях, а потом об удивительном возвращении в родной мир, волшебник с грустью поведал о том, что произошло в замке.

Оказывается, Кикимора вздумала сделаться единственной и полновластной хозяйкой острова и всего северного материка. Для этого и пожелала себе в день рождения такой подарок, который бы, как в сказках, по волшебству исполнил три заветных желания. Поэтому и придумала черный кактус с тремя колючками, каждая из которых подобно цветку с нарисованного художником розового куста осуществляла бы одно желание.

Два желания Кикимора загадала в последнюю ночь своего пребывания в замке. Первое было самым простым — овладеть магической книгой Тир. Второе — заключалось в том, чтобы любимцы волшебника в ту же ночь, в полночь, оказались на том свете — навсегда бы сгинули из этого мира.

У Кикиморы оставалось только одно невыполненное желание, когда появился Цербер, с которым даже она сама не могла совладать. Вот ей и пришлось истратить желание на то, чтобы избавиться от собственного творения.

В заколдованную пещеру Кикимора отправилась лишь для того, чтобы поколдовать в укромном месте с помощью украденной книги, однако сама не сумела воспользоваться ею как следует. Для этого нужно было не только уметь рисовать, но и знать, как обращаться с книгой. И Кикимора при всем желании не смогла бы принести много зла, если бы не попала в заколдованную пещеру. Она не знала о волшебных свойствах пещеры.

Тому, кто попадал в это место, не нужна была волшебная книга. Сама пещера была местом исполнения всех желаний. Именно поэтому для всех существ, обладающих разумом и воображением, пещера таила неожиданные опасности. Здесь оживали страхи, видения и фантазии; здесь сон превращался в явь, здесь исполнялось все — желаемое и ненавистное, то, что было мечтой, и чего человек боялся и втайне от самого себя хотел загнать в самую глубину души.

Обо всем этом Кикимора догадываться не могла, но она постоянно мечтала о черном кактусе, который бы исполнял желания, и он появился, словно по волшебству.

Потом она стала мечтать об огромном, разросшемся, словно дерево, чудовище-кактусе со множеством волшебных колючек. И тот стал расти как на дрожжах.

С тех пор Кикимора жила в пещере и растила свой черный кактус, отрывая колючки и исполняя свои тайные желания.

Никто не догадывался, зачем она это делала и что замышляла в будущем.

Однажды она прилетела в замок на "Стрекозе" и попросила волшебника выгнать всех домовых. Только в этом случае она обещала вернуться и помочь в поисках пропавших любимцев.

Старый добрый волшебник весьма удивился желанию Кикиморы и попробовал помирить ее с домовыми, ведь, как все очень добрые старые люди, он был наивен и простодушен. Конечно, из этого ничего не вышло, лишь домовые затаили обиду, а Кикимора пуще прежнего обозлилась и на прощанье пообещала, что устроит им веселенькую жизнь… Что это должно было означать, никто не знал, но с тех пор каждый день налетали вихри и ураганы, бушевали сильные грозы и все чаще содрогалась земля под стенами замка.

— Так, значит, ее рук дело эти землетрясения? — спросил Летун.

— И эта трещина на стене? — насупился Морозилка.

— Она это делает не нарочно. Ведь ей хорошо известно, что ничье колдовство не действует внутри замка. Самый могущественный из волшебников может наслать бурю или ураган, и это злое желание исполнится в любой точке Вселенной, но только не там, где есть кто-то, умеющий отвести колдовство. Я объяснил Кикиморе, что умею противостоять ее злым чарам.

— Дудки… — проворчал домовой. — Она сидит в волшебной пещере и только и знает, что кидать в огонь колдовские травы. И когда-нибудь мы все-таки взлетим в воздух…

— Она ничего не знает о свойствах заколдованной пещеры, — сказал волшебник- А кактус, с помощью которого она добывает травы, нам не опасен…

— Это было давно и неправда! Говорят, этот кактус вырос с тех пор и заполнил собой полпещеры. А чтобы он рос поскорее, эта ведьма скармливает ему зайчат и детенышей старой лосихи, которых она одного за другим вылавливает по ночам…

— Но ведь кактусы не едят кроликов! — удивился Летун. И тем более детенышей старой лосихи!

— Ерунда… — повторил домовой. Это тоже было давно и неправда! Кто вам сказал, что это обыкновенный кактус? Говорят, на нем давно уже повырастало множество черных щупалец с острыми, как нож, когтями, а там, где за день вырастает огромный бутон с голову человека, в полночь раскрывается не цветок, как у обычного кактуса, а хищная пасть со множеством очень острых зубов. И в такую пасть каждую ночь эта ведьма бросает маленького зверька… А от этого шипы на теле чудовища становятся такими крепкими, что Кикимора срезает их огромными кусачками… И шепчет при этом страшные заклинания.

— Поэтому и набросились на наш остров разные стихийные бедствия? наседал Летун- Оттого и треснула эта стенка?

— Я не думаю, — сказал волшебник. — Не думаю, что она специально насылает землетрясения. Но Кикимора, безусловно, много колдует, и вся сила, заключенная в колдовстве, обрушивается на нас, как волна цунами, которая слепо смывает лежащие на ее пути человеческие жилища. И если Кикимора не прекратит свое бессмысленное колдовство, которое ей не под силу обратить против нас, наш остров все равно пострадает в невиданной катастрофе, которая в скором времени разразится по вине неумелой колдуньи…

— Так что ж мы ждем-то? — обиделся домовой- Пока этот зверь не вырастет в людоеда и не съест всех нас? Пока наш замок не рухнет в преисподнюю, а мы окажемся на дне морском?

— Завтра я отправлюсь в пещеру и попробую поговорить с Кикиморой сказал волшебник- Я все беру на себя, а сейчас советую всем пойти отдыхать.

С этими словами, пожелав спокойной ночи, волшебник ушел. Но домовой и, казалось бы, усталые после бессонной ночи путешественники и не думали ложиться спать,

Всем было не до сна. Домовой приоткрыл дверь и стоял, прислушиваясь, пока шаги волшебника не затихли в дальнем конце коридора.

— Он не должен идти туда завтра! Его нельзя пускать одного. Ведь он чересчур наивен, как все настоящие добрые волшебники… и поэтому не понимает самых очевидных вещей…

— Мы пойдем туда завтра вместе с ним! — сказал Морозилка.

— Мы отправимся туда сейчас же-одни! Ведь самого страшного я еще не сказал, чтобы не пугать старика… Он и не догадывается, что нельзя терять ни минуты. Ведь черный кактус давно уже не просто чудовище, заполнившее пол пещеры. Это ненасытный спрут, который растет не по дням, а по часам. Быть может, он уже заполнил собой всю пещеру, а его щупальца дотянулись до берега и скоро доберутся до нас по морскому дну…

Лешие теперь боятся подходить к Черной горе. Ночью щупальца высовываются из пещеры и хватают всех, кто попадается на пути.

— Но это же так опасно! — сказал Прозрачник- Как мы справимся с этим кровожадным драконом?

— Мы сможем справиться с ним только утром, оно уже вот-вот наступит. Дело в том, что при свете дня страшный зверь превращается из хищника в обыкновенное растение. За ночь к утру отцветают хищные цветы, а новые бутоны кактуса распускаются лишь к полуночи. Целый день спит непробудным сном и сама Кикимора. Поэтому с первыми же лучами солнца мы должны появиться в пещере, чтобы опередить волшебника и все сделать самим до его прихода.

— А что… мы должны будем сделать до его прихода? — затрепетал Прозрачник, обомлев от страха.

— Мы должны будем связать Кикимору, — сказал домовой, — и сонную доставить ее сюда. Ведь чудовище подчиняется только ей… да и существует на свете благодаря ее больной фантазии. Как только мы увезем Кикимору из пещеры, оно исчезнет, как ночной кошмар, который кончается, лишь стрит проснуться…

Хлопнула дверь. Сквозняк принес запах дождя и леса.

— Слишком поздно,- сказал незнакомый, задыхающийся от спешки голос. К сожалению, вы опоздали…

В дверях стоял кто-то высокий, худой, как жердь, в зеленых, ниспадающих на пол лохмотьях, с зеленой бородой и длинными седыми волосами — он был похож на высокую, заросшую лишайниками ель, какие растут в самом темном лесу.

— Ваш план неосуществим! — повторил вошедший, склоняя пониже голову, чтобы голова не упиралась в потолок. Вокруг него образовалась лужа стекавшей с лохмотьев дождевой воды. Это был леший, которого в замке видели в первый раз.

— Я приплыл на плоту, — задыхаясь от волнения, продолжал старик. — Меня послали за помощью, потому что приключилась беда…

— Мы и сами собрались плыть за Кикиморой, — сказал домовой, — Через час мы заставим ее покинуть пещеру.

— Бесполезно-покачал головой Леший-Кикиморы больше нет…

— Что? — спросили все в один голос- С ней что-то произошло?

— Ее проглотило чудовище этой ночью… Оно вышло из подчинения и сожрало хозяйку. Сейчас щупальца охотятся по всему лесу — ловят птиц и зверей, даже нам, лешим, опасно подходить к пещере…

Не успел леший договорить, как странное шуршание донеслось из камина и что-то мягко шлепнулось на раскаленные угли из дымохода. Оно было черное и блестящее…

Не успели все рассмотреть, как угли вспыхнули, отвратительно запахло паленым, и черной струйкой, похожей на гибкое тело змеи, что-то живое и омерзительное заструилось на ковер из камина.

— Э-э-э… э-эй! — гулко ухнуло из трубы.

Все замерли, совершенно растерявшись от страха. Один Летун мигом сжался в комок и взлетел на люстру,

— А что… это ваше чудовище и разговаривает? — спросил он оттуда, и только леший собрался ответить, как в камин опять что-то упало.

На этот раз черный предмет упруго подскочил на углях, точно мячик, и шлепнулся на ковер.

— Э-э-э-э-эй! Вы там живы? — донесся из каминного хода далекий и глухой крик.

— Да это же наш Шкафовник! — заорал Морозилка, поднимая с ковра черный резиновый сапог хитрого гнома, — Ведь он же сидит на крыше и швыряет сейчас оттуда свои рыбацкие сапоги, давая о себе знать.

— Мы живы! Живы! Мы сейчас за тобой летим! — закричал Летун, оказавшись вмиг у камина и пытаясь засунуть голову в темную нишу. — Уф-ф, как жарко! Один сапог твой совсем сгорел!.. Слышишь?

— Слышу! — донеслось сверху из дымохода. — Я тут продрог…

Все облегченно вздохнули и сразу заулыбались.

— И как мы о нем забыли? — вздохнул Прозрачник. — Очень, очень нехорошо…

— Забудешь тут, — сказал Морозилка- Все на свете забудешь от страха. А если бы и в самом деле это чудовище засунуло в дымоход свое щупальце? Что тогда?

Наверно, каждый представил, что бы могло случиться, потому что вдруг стало тихо и все перестали улыбаться.

— Пора, — сказал домовой. — Пора в дорогу.

Глава 13 Заколдованная пещера

В самолет сели все. Даже лешему предложили дотронуться до игрушечного самолетика, и старик, в полном недоумении озираясь по сторонам и заглядывая в иллюминаторы, благополучно перенес полет.

Только Шкафовник, узнав о готовящейся операции, предпочел еще немножечко погулять по крыше на свежем воздухе, укрепляя больное сердце.

— Мой внутренний голос мне говорит, что вам еще пригодится мое мудрое руководство, — сказал он теплым отеческим тоном и помахал всем своей пухленькой ручкой.

Летун посадил самолет на лесной поляне, но, увидев утреннее зарево, все снова заняли свои места и на сей раз высадились в самом центре выжженного плато неподалеку от входа в пещеру.

Летуна оставили в самолете на случай, если понадобится срочно взлететь.

— Я пойду первым, — сказал Прозрачник у входа в пещеруВедь я невидимый, и пусть попробует кто-нибудь меня съесть.

Все согласились отправить его в разведку. Но только он вкатился в пещеру и исчез в ее темном туннеле, как тотчас раздался испуганный удивленный крик:

— Сюда! Сюда! Скорее на помощь… Забыв о предосторожности, леший и Морозилка бросились прямиком в пещеру. Девочка едва поспевала за ними, на ходу окликая Прозрачника. Но помощь требовалась не ему. В углу неглубокой ниши, прижатый чем-то к самым камням, сидел и плакал маленький леший.

Когда глаза начали привыкать к полумраку, все поняли, что малыш не завален камнями, как показалось сперва, а зажат, точно в тисках, щупальцами черного кактуса. Казалось, тело маленького существа оплела очень толстая лиана, вместо листьев на ней росли колючки размером с большую штопальную иглу.

Вся стена в этом месте пещеры была покрыта переплетением колючих отростков — то ли это были одеревеневшие стебли, то ли толстенные корневища. На ощупь они были влажными и холодными, но прочными, как железо.

— Как это тебя угораздило туда забраться? — спросил Морозилка, взяв за руку плачущего малыша.

— Не трать зря времени на вопросы! — услышали все голосок их отважной подружки- Разве ты не понял, что кактус схватил его своими щупальцами, когда ночью был хищным чудовищем. А теперь он спит… Тут понадобится пила, — добавила Подгеранник. — А для этого… срочно нужна книга Тир…

— Мы нарисуем пилу и освободим бедняжку… — подхватил Морозилка.

— За книгой отправлюсь я, — заявил Прозрачник. — А вы не вздумайте оставлять ребенка…

Прозрачник тотчас же покатился вглубь по гладкому полу пещеры. Остальные ждали, с опаской посматривая по сторонам, и всячески подбадривали маленького пленника.

— Интересно, что бы это могло быть? — спросила девочка, заметив на одном из стеблей какое-то светлое утолщение, похожее на бочонок.

К всеобщему удивлению, бочонок медленно надувался, становясь похожим на огромный наливающийся бутон.

— Он съест меня! Он растет на глазах! — испуганно закричал леший, Вытащите меня отсюда. Беднягу успокоили, как могли, а Морозилка сказал:

— Наверно, это тот самый цветок, который распускается по ночам!

— Но этот распускается днем! — заметила ПодгеранникБутон вот-вот лопнет…

И в самом деле, цветок начинал оттопыривать чуть наметившиеся лепестки.

— Раньше не было белых цветов, — сказал старый леший. — Ночные всегда ярко-красного цвета… Возможно, теперь появились хищные дневные цветы…

— Он проглотит меня! — заревел малыш.

— Сейчас у нас будет книга, — успокоила Подгеранник. — Пилой мы распилим твои оковы и уйдем отсюда…

— Но как же Прозрачник принесет книгу? — спохватился вдруг старый леший. Я отправлюсь ему на помощь.

— У него хватит силы, — заверила Подгеранник. — Он может вырастить себе щупальце и обнять книгу, а если надо, обтечь ее и покатиться, как колобок, заключив ее внутри себя…

— Ну уж нет… — покачал головой старик- Это большая тяжесть… Мне следовало пойти сразу.

Когда очень скоро он воротился, держа в одной руке книгу Тир, а в другой-самого Прозрачника, цветок уже распустился, в центре белоснежной чашечки блестела капля розоватого сока, а красный пестик медленно шевелился, как хищное обнаженное жало змеи.

Морозилка тотчас же раскрыл книгу. Чуть-чуть подумав, Подгеранник взяла в руку карандаш и написала на чистой странице: "Автоматическая пила, которой домовые пилят дрова".

Сам собой появился рисунок именно той пилы, которая и нужна была сейчас, она обходилась без электричества, но распиливала сама такие толстые поленья, по сравнению с которыми корни кактуса, опутавшие малыша, казались тонкими стебельками.

Но едва леший приблизил пилу к черной поверхности кактуса и острые зубья вонзились в прочную, как железо, древесину, из маленького надреза брызнул кровавый сок.

Сок вспенился, и там, где он попал на пилу, сталь покоробилась и, расплавившись на глазах, упала на пол пещеры мгновенно застывшей каплей. Надрез затянулся, точно рана, зажившая по волшебству.

— Что же делать? — растерялся Прозрачник.

— Плохи дела… — пробормотал леший.

Морозилка почесал в затылке и мрачно сказал:

— Вот бы нам сюда огнемет, как в том фильме, который мы видели по телевизору. Может быть, наш Летун сумеет нарисовать?

Он бросился к выходу, но тотчас же отчаянно закричал:

— Сюда! Скорее…

Выхода из пещеры больше не существовало — его закрывали стебли и стволы кактуса… Они сплетались и продолжали расти — на глазах появлялись зеленые молодые отростки, которые чернели и утолщались, покрываясь шипами. Лишь в верхнем правом углу оставалось не затянутое отверстие, куда еще можно было протиснуться по одному, но пришлось бы взбираться вверх по живым шевелящимся стеблям, покрытым угрожающими колючками.

— Беда! — испугался леший- Что же теперь делать?

— Эх! Нам бы все-таки огнемет… — не мог успокоиться Морозилка. — Может, кто-нибудь попробует нарисовать?.. Все задумались и молчали, не зная, что предпринять.

— А постойте-ка..- вспомнила Подгеранник — Ведь это заколдованная пещера. Она исполняет желания без всякой книги…

А стоило ей это сказать, как у нее в руке появилось розовое наливное яблоко.

— Самое время подкрепиться! — сказал Морозилка и аппетитно захрустел яблоком, тоже появившимся неизвестно откуда.

— Это твое желание? — спросил леший, рассматривая свое яблоко.

— Получается! — сказал Прозрачник.

Девочка протянула левую руку вперед и, глядя на ладонь, сказала:

— Я хочу, чтобы в моей руке был фонарик.

Фонарик появился — точно такой, какой однажды был найден Шкафовником в темной кладовке. Тогда Подгеранник сказала:

— Хочу… чтобы кактус исчез навсегда…

— И чтобы он сгорел! — сказал Морозилка.

— И чтобы места мокрого от него не осталось! — подтвердил Прозрачник.

Но на этот раз ничего не произошло — переплетение черных стеблей по-прежнему загораживало белый свет.

— Она не слушается! — сказал Морозилка.

— А почему? — огорчился Прозрачник.

— Ты же заколдованная пещера, ты должна исполнять желания! — взмолилась девочка- Это мое желание… Ответь мне! Почему ты не слушаешься меня?

— Не могу… — заговорила пещера.

— Но ты же волшебная? Ты исполняешь желания?

— Не любые… Я исполняю желаемое — но, создаю…

— Почему же ты не уничтожила кактус?

— Я создаю, но не смею уничтожать… Это запрет. Я не могу нанести вреда сделанному мной самой.

— А созданному книгой Тир? — вмешался вдруг Морозилка.

— Книгой Тир тоже, — сказала пещера. — Я подарила волшебнику эту книгу.

— Значит, ты создала нас, — продолжал Морозилка. — И ты же нас уничтожишь! Ведь если ты не поможешь нам, хищный кактус проглотит всех…

— Это так! — сказала пещера.

— Он погубит не только нас, он убьет все живое! — сказала девочка. Его щупальца заполнят собой весь мир… весь лес, займут все пространство пещеры и разрушат саму тебя…

— Это верно. Но все-таки я не смогу нарушить запрета… Справиться с кактусом должны вы сами, иначе он и в самом деле погубит мир…

— Так помоги же нам справиться с ним!

— С удовольствием! Но придумайте, что мне делать!

— Сожги его.

— Нет. Это значит, я нарушу запрет.

— Тогда… — сказал Морозилка. — Дай нам огонь, мы сожжем его сами.

— И огонь я не могу вам дать — он опасен…

— В таком случае, — предложила девочка, — нарисуй его в книге Тир. Прикажи его нарисовать книге!

— Правильно! — обрадовался Морозилка- Ведь рисунок — совершенно безопасная вещь!.. А еще лучше, нарисуй нам каждому по огнемету!

— Ура! — закричал Прозрачник. И каждый с любопытством посмотрел на волшебную книгу. Страницы сами собой стали переворачиваться — на чистых листах один за одним появились четыре одинаковых рисунка. Наконец в руке у каждого очутился новенький огнемет (Прозрачник вместо руки вырастил ложноножку).

— Вот так… За дело! — прошептал Морозилка, когда самый нижний корень, что загораживал вход в пещеру, вдруг надломился и стал гореть в луче огнемета.

Все взялись за мучительную работу. Тремя огнеметами испепеляли стебли, освобождая проход, а леший отправился в глубь пещеры выручать пленника.

Работа, однако, двигалась очень медленно. Тотчас же на месте выжженных частей кактуса появлялись тоненькие зеленые отростки — быстро грубели, чернели и делались прочнее прежних… Бреши затягивались на глазах.

Все устали от бесполезной работы — тяжело дышали и с большим трудом удерживали в руках тяжелые огнеметы.

— Лешего долго нет! — вспомнила Подгеранник. — Пойду я к нему на помощь!

— Сходи! — согласился Прозрачник- Мы справимся без тебя! — Он склонился над своим огнеметом, но, услышав, что девочка вскрикнула, оглянулся. — Что с тобой?

— Обожглась? — встревожился Морозилка.

— Я не могу идти… Что-то держит за ногу… — Она посветила фонариком, и стало видно, что правая нога, как в змеином кольце, зажата черным изгибающимся стволом.

Морозилка направил струю огня на ту часть щупальца, что тянулась от девочки по земляному полу пещеры, и метко отсек ее яркой вспышкой.

Подгеранник пошевелила ногой, теперь свободной, но остававшейся по-прежнему в черном ооруче, как в наручнике. Надо было уходить с опасного места, но на глазах у всех новое щупальце метнулось к девочке и, обвив левую ногу выше колена, одеревенело.

Все смотрели, точно завороженные, как навстречу каждому потянулись из глубины пещеры гибкие, ловкие змейки молодых отростков,

— Не стойте! Двигайтесь! — закричал Морозилка, которого здоровенный корень ухватил за левую руку.

— А меня он пытается раздавить! — прохрипел Прозрачник. Желтые вспышки, одна за другой, пронизывали темноту, которая становилась гуще по мере того, как вход в пещеру заплетали черные щупальца — точно кактус штопал толстыми нитками дырку в гигантском чулке… Но друзьям было не до расчистки входа — они пытались освободить друг друга от деревянных оков.

Очень скоро всех начали покидать остатки последних сил.

— Что же делать? — закричал Морозилка- Мы погибаем!

— И мы погибнем, — признал Прозрачник- если никто не придет на помощь.

Но каждый знал, что помощи ждать неоткуда. Опутанные по рукам и ногам черной лианой, все были пригвождены к месту.

— Скорее думайте!.. — прохрипел Прозрачник. — Еще немножко… и из меня выпустится весь дух…

— Дышать нечем… — шептал Морозилка- Как давит этот деревянный панцирь!

— И подумать только, что во всем виноваты мы! — вздохнула девочка.

— Что ты мелешь? — окрысился Морозилка. — Это все проделки Кикиморы!

— Но ведь мы же сами выдумали Кикимору… со всеми ее проделками…

— Ее создал волшебник! А мы его не просили!

— Но разве он мог предвидеть?.. Он желал добра… Даже говорить стало трудно, сил уже не было ни у кого… В пещере повисла зловещая тишина. Было так тихо, что ухо различало легкое шуршание змеившихся по полу корешков. Дышать стало совершенно нечем — тяжелое зловоние кактуса усиливалось с каждой секундой. Пленники с трудом ловили ртом воздух и уже равнодушно смотрели, как тоненькие зеленые змейки шевелятся на их телах поверх сплетения черных одеревеневших стеблей…

В глубине пещеры послышался детский плач.

— Это маленький леший… — сказал Прозрачник.

— Наверное, распустился цветок… — вспомнила Подгеранник.

— Но он съест его! — закричал Морозилка. — Он съест малыша! Чертова, идиотская пещера! Чтоб ты провалилась! — И от бессилия он плюнул в стенку.

— Хоть дохнуть дай! — прошептала девочка. — Слышишь?.. Если уж ты не можешь уничтожить кактус, то спаси нам жизнь! Впусти хоть чуточку свежего воздуха…

Пещера услышала. Послышались грохот и звук рушащегося камня. Вход в пещеру раздался в высоту, и, когда осела пыль, все увидели впереди синее небо и зеленый шумящий лес.

В пещеру ворвался свежий воздух, запах моря и цветущих трав.

Ветерок растрепал волосы пленников и расшевелил почти потухшее пламя. Тлеющие головешки вспыхнули.

Все почувствовали тепло — точно сковывавшие тело деревянные путы начали нагреваться и, наконец, сделались совсем горячими.

— Что случилось? — спросила девочка. — Кактус хочет испечь нас на угольках?

— Он сам горит! — сказала пещера- От притока свежего воздуха началось активное переваривание… и кактус воспламенился изнутри.

— Он горит оттого, что съел Кикимору? — переспросил Прозрачник.

— Он загорелся от всего проглоченного им зла… — ответила заколдованная пещера. — Мы спасены!

Стоило ей это сказать, как путы ослабли, сделались мягкими, как резина, и подтянулись в глубину пещеры точно самые обыкновенные веревки. Полыхнуло жаром, заклубился дым, и запахло гарью.

— Пожар! — закричал Прозрачник,

— Надо спасать малыша! — подхватил Морозилка, устремляясь в самое пекло бушующего огня. Но лешие сами бежали навстречу.

— Спасайтесь, — задыхаясь, шептал старик- Чудовище неожиданно загорелось!

— В тот миг, когда белый цветок обвил меня липкими лепестками! — сообщил малыш.

Им не стали объяснять, в чем дело — огонь уже полыхал вокруг, и надо было уносить ноги. Все бросились вон из пещеры — проход был свободен.

Снаружи веяло свежим ветром. Над морем ярко сияло солнце, и в летнем небе плыли маленькие белые тучки.

На черных камнях выжженного плато горели огненные потоки и струйки, они сливались между собой, как сливаются в реки маленькие ручейки, и втекали в пещеру — это подтягивались из окрестных лесов объятые пламенем щупальца хищного кактуса.

На свежей траве за пределами выжженного плато толпились седые лешие в ниспадающих зеленых лохмотьях, а за ними, доставая лохматыми головами до неба, стеной стояли гигантылесовики.

Шкафовник, Летун и волшебник ждали у самого входа в пещеру. В их измученных лицах засияла радость.

— Какое счастье! — сказал волшебник- Какое счастье, что вы спасены…

— Скорее, — сказал Шкафовник. — Похоже, здесь будет большой пожар.

Переступая через огненные ручейки, все направились к самолету.

— Мы не в — силах были помочь вам, — виновато сказал волшебник, когда самолет набрал высоту и все посмотрели вниз, на объятую пламенем вершину горы. Плато у пещеры было сейчас не черным, а огненно-красным, как жерло раскаленной печи.

— Но там же настоящий пожар! — закричал Прозрачник — Надо его тушить!

— С ним справятся лесовики, — успокоил его волшебник.

— А вдруг загорится лес?

— Пожар не грозит лесу… Он нужен только в пещере… Чтобы нигде, ни в каком ее уголке не осталось следов прошлого зла…

— Так вот почему это выжженное плато! — сказал Прозрачник.

— А гора называется Черной, — сказал Морозилка.

— И выглядит как обугленная головешка, — закончила Подгеранник. — Значит, были еще… пожары?

Волшебник кивнул.

— И будут еще? — допрашивала она. — Пока пещера остается волшебной? Пока есть кто-то, обладающий воображением, способный туда прийти… И пока есть злая, необъяснимая сила, способная обосноваться там же?..

— Я пытался запретить вам…

— А может, и не нужно было запрещать? — смело сказал Летун. — Тогда бы не появилась Кикимора с ее чудовищем?

— Никогда ничего никому нельзя запрещать! — подхватил Морозилка…Даже если какой дурак этого и попросит…

— Это будет очень большой ошибкой! — поддержал Прозрачник.

— А за такие ошибки надо просто выгонять из дома! — заявил приосанившийся Шкафовник тоном, не допускающим возражений.

Все покраснели и молча глянули на своего хозяина, тот тяжело вздохнул, отвернулся от всех и посмотрел в иллюминатор.

— К сожалению, даже волшебники могут совершать ошибки! — сказал он грустно- Но я обещаю вам впредь не ошибаться!.. И, пожалуйста… не выгоняйте меня из дома!..

Знакомые белеющие стены замка заискрились на солнце под крылом крошечного самолета-меньше самой маленький птички, как показалось старому домовому, что приветственно махал своим друзьям с крыши северной башни.

Оглавление

Пролог

Глава 1 Таинственные невидимки

Глава 2 Кто такие и откуда

Глава 3 Чудовище

Глава 4 Лучший способ проявиться

Глава 5 Что случилось после грозы

Глава 6 Рассказ Подгеранника

Глава 7 Проклятие Кикиморы

Глава 8 В чужом мире

Глава 9 Талисман найден

Глава 10 Похищение талисмана

Глава 11 Путешествие домой

Глава 12 В замке

Глава 13 Заколдованная пещера Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg