«Сказки Италии»

Сказки Италии (fb2) - Сказки Италии [Сказки для детей] (пер. Е. А. Левицкая-Рогаль) 6098K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Луиджи Капуана

Луиджи Капуана СКАЗКИ ИТАЛИИ

Предисловие

Эти сказки появились на свет следующим образом. Написав одну из них для прелестного мальчика, во что бы то ни стало требовавшего от меня «хорошенькой сказочки», мне вздумалось написать еще несколько сказок для моих племянников. В то время я грустил и даже немного был болен, вследствие этого моя мысль находилась в состоянии полнейшей инерции, что меня сильно раздражало. Трудно будет вообразить моим читателям, как я обрадовался, почувствовав, что в моей фантазии зарождается целый мир чудес, полный фей, волшебников, царей, цариц, людоедов и чародейств, служащих первой художественной пищей нашим детским умам. Я прожил несколько недель, всецело окунувшись в этот чудесный фантастический мир, вполне наивно увлекаясь им, и, не думая ни о чем другом. Я никогда не воображал, чтобы это могло случиться с человеком вполне убежденным, что на самом деле только одна действительность есть настоящее поприще искусства. Если бы какой-нибудь докучливый человек явился ко мне в то время, чтобы поговорить со мной о серьезных и важных делах, я бы без сомнения ответил ему, что я занят теперь делом гораздо более серьезным и важным: я думал о Змейке, находившейся в смертельной опасности, о Царе, решившемся подвергнуть себя в третий раз испытанию пробыть семь лет под дождем и под палящими лучами солнца, чтобы получить руку любой девушки.

Не менее серьезно был я занят тем приговором над моими сказками, какой будет произнесен моей маленькой публикой, шумно врывавшейся в мой кабинет раза по два или по три в день, чтобы узнать, когда же наконец будет окончена новая сказка. Эти милые дети, с нетерпением усаживавшиеся вокруг меня, тотчас по окончании мной каждой сказки, разом смолкавшие и превращавшиеся в слух и зрение, лишь только я начинал: «Жили были…» — сильно смущали мое авторское самолюбие.

Немногие авторы, спрятавшись за кулисы, в ожидании суда публики, трусили так, как я при виде всех этих живых и умных глазок, словно впивавшихся в мои губы в то время, как я старался говорить с ними простым, ясным и драматичным языком, который и есть по моему мнению, самая лучшая, естественная и художественная форма сказок. Мне казалось не лишним сказать все это моим благосклонным читателям на тот случай, если им вздумается судить об этом томике не только как о книге предназначенной для детей, но и с точки зрения художественной. Моя попытка имеет извинение в вызвавших ее обстоятельствах. Не будь их, мне не пришло бы в голову взяться за эту в высшей степени произвольную и примитивную форму искусства, столь противоположную искусству нашего времени. Увидев мои сказки напечатанными, я почувствовал некоторое угрызение совести: мне казалось, что я положительно сделал дурное дело, посвятив публику в эту чудную галлюцинацию, длившуюся в продолжении нескольких недель, о которых я не могу вспомнить без волнения и без сожаления, что они миновали.

Поделом мне будет, если феи, прилетавшие в мой кабинет в то время, когда январское солнце согревало его своими теплыми лучами, воробушки доверчиво стучали носиками в запертые окна, а мои дорогие малютки не смели даже дохнуть, чувствуя присутствие дивных богинь, — поделом мне будет, говорю я, если мои феи разлетятся, предоставив мою книгу строгому суду публики.

Луиджи Капуана

Красное солнышко

ила-была пекарка, а у нее была дочка, черная, как головешка, и страшная, как смертный грех.

Они были очень бедны, но кое-как перебивались, зарабатывая деньги печением уже приготовленных хлебов.

Головешечка, так звали дочку, хлопотала и бегала с утра до ночи.

— Эй, грейте воду! Эй, месите тесто! — кричала она рано утром, пробегая по улицам.

Потом, с лотком под мышкою и с корзиной на голове, ходила она по домам и собирала приготовленные для печения хлебы и булки. А когда хлебы были уже испечены, то она снова бегала взад и вперед, но уже с корзиной за плечами, и разносила хлебы и булки давальцам; словом, не отдыхала ни минуты во весь день, но все же была постоянно весела и довольна.

Волосы ее были всегда растрепаны, ноги грязны и босы; одевалась она в драное тряпье и грязна была, словно кучка золы, а между тем смех ее раздавался с одного конца улицы до другого.

— Ну, опять закудахтала наша Головешечка, — говорили соседки.

После вечерни пекарки запирались в своем доме и никогда не высовывали даже и кончика носа. Пусть бы еще зимой, но ведь это бывало и летом, когда соседи наслаждались вечерней прохладой и лунным светом.

— Боже, как они глупы, что сидят, закупорившись в доме, при свете потухающих угольев в печи, когда на дворе так хорошо и прохладно, — говорили соседки, которые никак не могли понять, почему они сидели взаперти.

— Эй, пекарки, выходите-ка на воздух, да на прохладу! — кричали соседки.

— У нас в доме прохладнее, — отвечала им мать из-за двери.

— Эге, да тут дело нечисто! — подумали соседки и начали подсматривать и подслушивать у двери.

И в самом деле, сквозь замочную щель виднелось ослепительное сияние и время от времени слышно было, как мать говорила:

— Красное солнышко, красное солнышко, будешь царицей по Божьей волюшке, а Головешечка только кудахтала.

Наконец весть об этом дошла до ушей царя. Царь разгневался и велел позвать пекарок.

— Старая ведьма! Если ты будешь продолжать говорить такие вещи, то я прикажу бросить в темницу и тебя, и твою Головешечку! — сказал царь старухе.

— Ваше Величество! Это все неправда, соседки все лгут, — ответила та, а Головешечка между тем продолжала смеяться, даже и в присутствии царя, и царь велел посадить их обеих в тюрьму.

Но вечером тюремщик увидал большое ослепительное сияние, светившееся сквозь дверные щели их скверной каморки, и услыхал, как старуха повторяла время от времени:

— Красное солнышко, красное солнышко, будешь царицей по Божьей волюшке.

Тюремщик, конечно, пошел к царю и все ему передал.

Царь разгневался еще пуще.

— Так, так-то она! Пусть же их посадят в темницу осужденных на смерть, в ту, что под землею! — грозно воскликнул он.

И тюремщики сейчас же перевели мать и дочь в подземную тюрьму. Это была каморка без воздуха, без света, куда со всех сторон просачивалась сырость и где было очень холодно.

Но ночью, даже в подземной тюрьме, снова появилось ослепительное сияние и послышались слова старухи:

— Красное солнышко, красное солнышко, будешь царицей по Божьей волюшке.

Тюремщик снова пошел к царю и снова доложил ему обо всем им виденном и слышанном.

Царь на этот раз был так изумлен, что созвал государственный совет. Одни советники говорили, что пекаркам следует отрубить головы, другие же уверяли, что они помешаны и что их следует отпустить на волю.

— Да и в самом деле, что же дурного было в словах этой женщины?

— Будешь царицей по Божьей волюшке. — Какая в том беда?

— Если бы Бог захотел, чтобы Головешечка стала царицей, то даже и Его Величеству не удалось бы тому помешать.

— Это правда! — сказал царь и приказал выпустить обеих из тюрьмы.

Пекарки опять принялись за свое скромное ремесло, и так как не было подобных им в искусстве пропечь хлебы как раз в меру, то их давальцы вернулись к ним очень скоро, и они зажили по-старому. Наконец даже сама царица начала отдавать им печь царские хлебы; таким образом, Головешечка часто стала ходить по лестницам царского дворца своими босыми и грязными ногами. Царица иногда ее спрашивала:

— Головешечка, почему ты не моешь лица?

— Ваше Величество! У меня слишком нежная кожа, и вода попортила бы ее, — отвечала Головешечка.

— Ну, а скажи же, зачем твоя мать зовет тебя Красным солнышком?

— Потому что я буду царицей по Божьей волюшке! — был обычный ответ. Царицу это забавляло, а Головешечка, уходя со своим лотком, покрытым царскими хлебами и булками, все смеялась да смеялась.

Соседки, слыша, как она проходила, говорили:

— Вот опять Головешечка кудахчет!

Между тем каждую ночь в доме пекарок происходила та же история. Соседки просто бесились от любопытства. И как только увидят чудное сияние и услышат припев старухи, так сейчас же все бегут к двери пекарок, не зная, что и придумать, чтобы взглянуть на такое чудо.

— Пекарки, будьте любезны, одолжите мне, пожалуйста, решето, мое сегодня разорвалось! — говорила какая-нибудь из них.

Головешечка сейчас же отворяла дверь и подавала решето.

— Как! Вы сидите впотьмах? — восклицала соседка. — Когда я стучала, у вас было светло.

— О! Вам это показалось, — отвечала Головешечка со своим обычным смехом.

Дело дошло также и до ушей царевича, которому минуло уже шестнадцать лет. Он был большой гордец, и, когда ему случалось встретить на лестнице дворца Головешечку, бегущую с доской на голове или с корзиной на плечах, то он обыкновенно отворачивался, чтобы ее не видеть, так как его тошнило при одном взгляде на нее.

А один раз царевич встретил Головешечку на площадке лестницы, и ему показалось, что она задела его лотком; он страшно разозлился и пихнул ее ногой. Головешечка упала и покатилась по ступенькам лестницы, при этом все хлеба и булки рассыпались и потеряли форму. У кого хватило бы смелости отдать их царице в таком виде?

Головешечка вернулась домой, плача и охая.

— Что случилось, дочь моя? — спросила ее мать.

— Царевич пихнул меня ногой и опрокинул лоток.

— Пусть будет Божья воля! Царевич волен делать, что хочет.

Соседки были вне себя от восторга.

— Царевич пихнул ее ногой, — говорили они, — так ей и надо, Красному солнышку.

Прошло еще несколько лет. Царевич вздумал, наконец, жениться и послал сватать дочь короля испанского. Но посланник явился к ней слишком поздно: она уже вышла замуж как раз накануне его приезда.

Царевич хотел казнить посланника, но тот доказал ему, как дважды два — четыре, что он употребил на свою поездку двенадцатью часами менее, нежели другие посланники. Тогда царевич послал его сватать дочь короля французского. Но посланник приехал опять слишком поздно: и та принцесса вышла замуж как раз накануне его приезда.

Узнав об этой новой неудаче, царевич даже заплакал от огорчения и долго никак не мог успокоиться.

Царь, царица и все министры собрались вокруг него.

— Разве нет больше принцесс на белом свете? — говорили они, вот хоть, например, дочь короля английского, — можно послать к ней.

Бедный посланный полетел, словно пущенная из лука стрела, и ехал дни и ночи, пока не приехал в Англию.

Но такова уж была судьба! И дочь короля английского также вышла замуж накануне его приезда. Вообразите себе, что было с царевичем. Однажды, чтобы немного рассеяться, он пошел на охоту, потерял своих товарищей, заблудился в лесу и никак не мог найти дороги. Проблуждав весь день, он уже под вечер заметил избушку, стоявшую посреди леса. Дверь ее была отворена, и в ней сидел старик с длинной бородой; он, казалось, только что развел яркий огонь и собирался ужинать.

— Добрый человек, — обратился к нему царевич, — не можете ли вы указать мне дорогу из лесу?

— А? Наконец-то ты пожаловал! — проговорил старик.

— Добрый человек, вы меня не знаете, я ведь царевич! — ответил он.

— Царевич ты или нет, — а возьми этот топор и наколи-ка мне немного дров! — сердито сказал старик.

Царевич, боясь, чтобы он не рассердился, ничего ему не ответил, и молча наколол дров.

— Царевич ты или нет, а послужи-ка мне за столом!

Делать было нечего, бежать некуда, бедный царевич вынужден был исполнить и это приказание и стал прислуживать старику за столом.

Наконец, старик дал ему остатки от своего ужина и сказал, указывая в угол:

— Ложись туда, вот твое место!

Дело в том, что старик этот был повелитель леса — могучий маг и чародей.

Несчастный царевич молча свернулся на охапке соломы в уголке, но никак не мог уснуть.

Между тем царь и царица давно уже оплакивали его смерть и носили по нему траур. Но однажды, неизвестно, как и через кого, до них дошла весть, что царевич стал рабом лесного волшебника. Царь тотчас же послал к нему своих гонцов, обещая отдать ему все свои сокровища, если он только отпустит царевича.

— Я гораздо богаче вашего царя, — ответил старик с пренебрежением.

Велико было отчаяние несчастного отца, когда он услышал такой ответ.

Думал он, думал, что тут делать, и, наконец, опять отправил гонцов, велел им спросить, чего желает волшебник. — Пусть он требует всего, чего хочет; я готов пожертвовать даже и собственной жизнью, — сказал царь.

— Если царь пришлет мне хлеб и булку, просеянные, замешанные и испеченные руками царицы, то царевич будет свободен, — сказал волшебник.

— О, это пустяки! — воскликнул царь, когда ему передали его слова.

Царица просеяла муку, замесила ее, сделала хлеб и булку, собственноручно затопила печь и посадила их печься. Но она была совсем неопытна в этом деле: хлеб и булка вышли у нее подгорелыми. Увидав их, волшебник сделал презрительную гримасу.

— Это годится только собакам! — воскликнул он, и бросил их своей овчарке, которая и проглотила их в одну минуту.

Царица опять просеяла муку, замесила ее и сделала другой хлеб и булку, потом собственноручно затопила печь и посадила их печься.

Но на этот раз хлеб и булка вышли у нее сыроватыми.

Увидав их, волшебник опять сделал презрительную гримасу.

— Они годны лишь для собак, — сказал он и снова бросил своему псу.

Царица сто раз пробовала печь хлеб и булки, но они выходили у нее всегда или перепеченными, или недопеченными, а бедный царевич все это время оставался рабом волшебника.

Наконец король созвал государственный совет.

— Надо женить царевича на Головешечке. Таким образом, волшебник будет иметь хлеб, просеянный, замешанный и испеченный руками царевны, и царевич будет свободен, — сказал один из министров.

— Ив самом деле, такова уж, видно, воля Божья! — сказал царь.

Тотчас же издан был царский указ, где объявили царевича и Головешечку мужем и женою.

Волшебник получил хлеб и булку, просеянные, замешанные и испеченные руками царевны, и царевич был отпущен на волю.

Но беда в том, что царевич и знать не хотел Головешечки.

— Эта кучка золы — моя жена? Эта уродливая пекарка — царевна! — гневно восклицал он.

Между тем Головешечка, сделавшись царевною, стала жить во дворце, но она не захотела ни вымыться, ни причесаться, ни переменить одежды, ни надеть башмаков.

— Когда приедет царевич, тогда я и вымоюсь! — отвечала она на все замечания царицы и придворных дам.

Наконец приехал и царевич.

— Когда царевич придет ко мне, тогда я и вымоюсь, — сказала тогда Головешечка и стала ждать, запершись в своей комнате.

Но царевича никак невозможно было убедить пойти к жене.

— Меня тошнит от этой пекарки! Лучше умру, чем стану с ней жить! — твердил он упрямо.

Но когда Головешечке передавали его слова, то она нисколько не огорчалась, а, напротив начинала смеяться:

— Придет, не сомневайтесь, придет! — говорила она.

— Приду? Я покажу ей, как я приду! — закричал царевич, узнав об этом и, выйдя из себя, схватил саблю и побежал в комнату Головешечки, намереваясь отрубить ей голову.

Дверь была заперта, но из-за нее виднелось чудное сияние. Царевич посмотрел в замочную скважину, и сабля выпала у него из рук: в комнате находилась такая красавица, какой еще никогда не видывали на белом свете, — настоящее «красное солнышко».

— Отворите мне, царевна моя! отворите, ради Бога! — взмолился царевич.

Но Головешечка и не думала отпирать ему.

— Да ведь я — «уродина, пекарка»! — говорила она, смеясь.

— Отопри же ради Бога, моя Головешечка! — кротко проговорил царевич.

Тогда двери отворились, и жених с невестой обнялись.

В этот же вечер отпраздновали свадьбу, и царевич с Головешечкой стали жить счастливо и весело.

Говорящее дерево

ил-был богатый-пребогатый царь, который думал, что собрал в своем дворце все замечательные редкости, какие только можно найти на земле.

Однажды пришел к нему чужеземец и попросил позволения посмотреть их.

Осмотрев все очень внимательно, он сказал:

— Ваше Величество! У вас недостает самого лучшего.

— Чего же у меня недостает? — удивился царь.

— Говорящего дерева, — ответил чужеземец.

В самом деле, в числе редкостей царя говорящего дерева не было.

Эта мысль крепко засела у царя в голове, так что он не мог даже спать по ночам. Наконец он не вытерпел и послал гонцов по всему свету искать такое дерево. Но гонцы вернулись с пустыми руками.

Царь подумал, что чужеземец подшутил над ним, и приказал его посадить в темницу.

— Ваше Величество! Чем же я виноват, что ваши гонцы плохо его искали? Пускай поищут получше, — сказал чужеземец, нисколько не смущаясь гневом царя.

— А ты собственными глазами видел говорящее дерево? — спросил царь.

— Я видел его собственными глазами и слышал собственными ушами.

— А что оно говорило?

— Говорило: «Все ждать и не дождаться, лучше б с жизнью расстаться».

«Значит, говорящее дерево, действительно, существует?» — подумал царь и опять отправил гонцов со строгим наказом, непременно отыскать говорящее дерево.

Но прошел год, и все гонцы опять вернулись с пустыми руками.

Тогда царь так разгневался, что приказал отрубить чужеземцу голову.

— Ваше Величество! Чем же я виноват, что ваши посланные плохо его искали.

Его настойчивость произвела на царя сильное впечатление. Он опять позвал своих министров и объявил им, что сам хочет отправиться на поиски говорящего дерева и что до тех пор, пока не будет иметь его в своем дворце, он не будет считать себя царем.

Сделав все нужные распоряжения, царь переоделся и отправился в путь.

Много дней спустя его застала ночь в одной долине, где не было видно ни единой живой души.

Он растянулся на земле и стал засыпать, и вдруг послышался жалобный голос:

— Все ждать, ждать и не дождаться, лучше б с жизнью расстаться!

Царь вздрогнул и стал прислушиваться.

«Значит мне это не снится», — решил царь, и тотчас же спросил громким голосом:

— Кто тут?

Никто ему не ответил, но слова были те же самые, которые говорило говорящее дерево.

Он решил, что это, должно быть, было именно то самое дерево, которое он искал. Чтобы убедиться в этом, царь протянул руку и сорвал с него листок.

— Ай! Зачем ты обрываешь мои листья? — воскликнуло дерево.

— Кто ты? — спросил он у дерева.

— Я — дочь короля испанского, — сказало дерево.

— А как ты здесь очутилась?

— Я прогуливалась в этой долине и увидала ручеек, показавшийся мне чистым и прозрачным, как хрусталь, но, когда я вздумала в нем умыться и дотронулась до воды, то тотчас же превратилась в дерево, — ответила несчастная царевна.

— Не могу ли я как-нибудь освободить тебя? — спросил царь.

— Для этого нужно знать заговор и поклясться на мне жениться, — был ответ.

— Я сейчас же поклянусь, что женюсь на тебе, а заговор я сумею достать. Но почему ты не ответила мне прошлую ночь?

— Здесь была колдунья… Молчи и уходи скорее — я слышу, что она опять сюда возвращается; если она тебя здесь застанет, то может и тебя превратить во что-нибудь!

Услышав эти слова, царь побежал прочь и, едва успел он спрятаться за какой-то изгородью, как увидел, что приехала колдунья верхом на помеле.

— С кем ты говорила? — злобно спросила она у дерева.

— С ветром, — робко ответило оно старухе.

— Я вижу здесь следы человеческих ног, — продолжала допрашивать колдунья.

— Это, верно, ваши следы.

— Как ты смеешь говорить, что это мои следы? — закричала колдунья, и, схватив железный прут, начала изо всей силы колотить бедное дерево.

— Перестаньте, ради Бога! Я больше не буду! — взмолилось дерево.

— А! Так это мои следы? — кричала старуха, продолжая колотить его.

Огорченный царь, поняв, что бесполезно оставаться вблизи дерева, и что нужно как можно скорее достать заговор, пошел назад в свое царство, но заблудился. Он заметил это, когда находился уже в каком-то дремучем лесу, и, поскольку никак не мог из него выбраться, то вздумал влезть на дерево, чтобы провести там ночь, боясь, что иначе дикие звери могут растерзать его.

Он стал было дремать, как вдруг, ровно в полночь, раздался по всему лесу оглушительный шум. Вскоре он увидел, что по лесу шел людоед в сопровождении целой сотни овчарок, с громким лаем бежавших позади него. Дойдя до того дерева, на котором сидел царь, людоед вдруг остановился и начал нюхать воздух.

— О, как славно пахнет человеческим мясом! — сказал он.

— Эй, вы! Сюда! Сюда! — кликнул он овчарок.

Когда рассвело, царь, все еще дрожа от страха, слез с дерева и осторожно пошел вперед; неподалеку оттуда он встретил прекрасную девушку.

— Не можете ли вы указать мне дорогу, моя красавица? — спросил ее царь. Я — заблудившийся путник и никак не могу выйти из этого леса.

— Ах, ты, несчастный, куда ты зашел! Скоро здесь пройдет мой отец, а он — людоед, и съест тебя, бедняжку, живьем.

В самом деле, едва она успела проговорить это, как близ них послышался лай людоедовых овчарок и его громкий голос.

— На этот раз я погиб, — подумал царь.

— Подойди ко мне, — сказала девушка ему. — Встань на четвереньки, я сяду к тебе на спину, и закрою тебя моей юбкой, только не дыши.

Людоед остановился, увидев дочку, и сказал ей:

— О, как здесь чудно пахнет человеческим мясом!

— Сейчас здесь проходил мальчик, и я его съела.

— Ах, как славно пахнет! — повторил людоед.

Когда людоед ушел, царь поблагодарил девушку и рассказал ей все свои приключения.

— Ваше Величество! Если бы вы согласились на мне жениться, то я дала бы вам этот заговор.

— Увы! Прекрасная девушка! Я уже дал слово, — сказал он дочери людоеда.

— Ну, видно, такова уж моя несчастная судьба! Но все равно, я все-таки дам вам заговор, — ответила девушка, и, приведя царя к себе в дом, взяла маленький горшочек с какой-то мазью и помазала ему грудь.

Теперь царь был заговорен и не боялся уже колдуньи.

— Ну, моя красавица! — сказал он девушке. — Большое спасибо, теперь дайте мне, пожалуйста, топор.

— Вот вам и топор, — сказала девушка, подавая ему топор, намазанный какой-то мазью.

Будучи заговоренным, царь сейчас же вернулся на то место, где стояло говорящее дерево. Колдуньи не было, и дерево научило его, как нужно будет поступать, когда она придет.

— Смотри, — сказало оно, — в середине ствола спрятано мое сердце. Когда ты должен будешь срубить меня, то не руби так, как тебе велит колдунья. Если она скажет, чтобы ты рубил сверху, руби снизу, а, если скажет, чтоб ты рубил снизу, руби сверху, иначе ты меня убьешь. Колдунье же надо будет отрубить голову одним ударом, иначе ты погиб; даже и заговор тебя не спасет.

Через некоторое время явилась и колдунья.

— Что ты тут ищешь? — спросила она у царя.

— Я искал дерево, чтобы нажечь углей, и наметил вот это, — ответил царь, указывая на говорящее дерево.

— А оно тебе годится?

— Очень.

— Я тебе дарю его с условием, чтоб ты ударил топором туда, куда я велю, когда будешь рубить его, — сказала старуха.

— Отлично, — проговорил царь, и взмахнув топором, который был остер, как бритва, спросил:

— Куда ударить?

— Сюда, — указала старуха.

А он, вместо того, ударил в другое место.

Между тем он никак не мог найти возможность нанести удар колдунье, так как она была настороже.

Вдруг царь воскликнул.

— О! О!

— Что ты видишь?

— Звезду.

— Днем-то? Это невозможно!

— Вон там, прямо против этой ветви! Посмотрите!

В то время, как колдунья повернулась к нему спиной, он ударил топором ее и сразу отсек ей голову.

Таким образом, чары были разрушены и из ствола дерева вышла девушка, на которую нельзя было пристально смотреть, так она была хороша.

Царь был очень доволен. Он вернулся вместе с нею во дворец и приказал, чтобы поскорее приготовили великолепные свадебные празднества.

Настал день свадьбы. Но когда придворные дамы начали надевать на царевну свадебное платье, то с изумлением заметили, что тело ее было жестко, как дерево. Одна из дам пошла к царю.

— Ваше Величество! У царевны тело жесткое, как дерево!

Царь и министры пошли посмотреть на царевну. На первый взгляд казалось, что у нее настоящее тело, а на ощупь же оно было деревянное. А между тем царевна говорила и двигалась.

Министры думали, думали, и, наконец, объявили, что царь не может жениться на кукле, хотя она говорила и двигалась, как живая. Царь согласился с этим и отложил празднества.

— Тут есть какие-то чары, — подумал он, и, вдруг вспомнил о той мази, что была на топоре. Это придумала из зависти дочь людоеда.

Царь призвал министров и сказал им:

— Я ухожу опять, но вернусь очень скоро.

И так как он был заговорен, то сейчас же очутился в том лесу, где встретил людоеда и его дочь.

— Как, Ваше Величество, вы опять здесь? — спросила красавица. — Какой добрый ветер занес вас сюда?

— Я пришел нарочно ради тебя, — сказал царь.

— Дайте мне ваше царское слово, что вы пришли нарочно ради меня.

— Даю тебе в этом свое царское слово.

Они взялись под руки и вошли в дом.

— Вот тебе топор, который ты мне одолжила, — сказал царь, и, подавая, как будто нечаянно ранил ее в руку.

— Ах, Ваше Величество, что вы сделали! Ведь я стала деревянною! — заплакав, проговорила девушка.

— Да нельзя ли этому как-нибудь помочь? — спросил он заботливо.

— Отворите этот шкаф, возьмите вот этот горшочек, вымажьте меня всю тем маслом, и я тотчас же исцелюсь.

Царь взял горшочек и сказал ей:

— А теперь дожидайся, пока я вернусь.

Она поняла, что он схитрил, и закричала во все горло:

— Измена! Измена!

Потом она спустила целую сотню овчарок, и те бросились за ним в погоню, но царь уже исчез.

От этого масла тело царевны стало мягким и решено было тотчас же отпраздновать свадьбу.

Источник красоты

или-были царь с царицей. У них была дочь, уродливая и страшная, как смерть, и это их сильно сокрушало. Им стыдно было показывать ее своим подданным, поэтому они и держали ее совершенно одну взаперти в одной из уединенных комнат дворца, и сами поочередно носили ей туда есть в корзинке с ручкой — один день — царица, другой день — царь. Сидя в ее комнате, они отводили душу в слезах.

— Несчастная дочь! — говорили они, — родилась ты царевной, а не можешь вполне насладиться своей долей!

Когда она выросла, и ей минуло шестнадцать лет, то однажды сказала отцу:

— Ваше Величество, зачем вы держите меня здесь взаперти? Отпустите меня странствовать по свету. Сердце говорит мне, что я где-нибудь да найду свое счастье.

Но царь ни за что не хотел на это согласиться.

— Куда ты пойдешь одна-одинешенька, да еще такая неопытная? Это невозможно! — говорил он ей.

Царевна долго умоляла его отпустить ее и, наконец, однажды не выдержала и сказала:

— Ваше Величество, или отпустите меня, или я умру.

После этой отчаянной угрозы царь не мог более противиться ее желанию и позволил ей отправиться в путь.

— Хорошо, дочь моя, — сказал он ей ласково. — Ступай, и дай тебе Бог счастья.

Он дал ей много денег — и вот, однажды ночью, когда во дворце все уже спали, царевна отправилась в путь.

Шла она, шла — и, наконец, пришла на открытое поле. Полуденное солнце так сильно жгло ее, что она укрылась под деревом и собралась было отдохнуть, как вдруг услыхала жалобный крик.

— Ай, ай, ай! Ай, ай, ай!

Собравшись с духом, она подошла к тому месту, откуда слышался крик, и увидала в траве маленькую ящерицу, вертевшую во все стороны обрубком хвоста и пищавшую, что было сил.

— Что с тобою случилось, моя малютка? ласково спросила ее царевна.

— Мне разрубили на части мой хвост, и я никак не могу найти одного кусочка. О, если бы ты нашла мне его, я бы сделала тебе дорогой подарок!

Царевна пожалела бедную ящерицу, нагнулась и стала усердно искать в траве и так долго шарила и искала в ней, что, наконец, нашла крошечный кончик хвоста.

— Благодарю тебя, девушка! — сказала ящерица. Чтобы найти мой подарок, покопайся в земле.

Покопавшись в земле, царевна выкопала луковку, немного побольше ореха.

— На что мне эта луковка? — сказала она.

— Спрячь ее, дорогая.

По дороге она встретила бедную старушку с мешком пшеницы за плечами. Вдруг мешок прорвался, и вся пшеница просыпалась на землю.

— Это не беда, — сказала ей царевна. — Я подберу вам вашу пшеницу.

— Да ведь зерна ее сосчитаны, — ответила старуха, — и, если не достанет хоть одного зернышка, то мой муж непременно убьет меня!

Царевна пожалела бедную старуху и с ангельским терпением подобрала всю пшеницу до единого зернышка.

— Спасибо, добрая девушка! — сказала ей старуха. Не могу дать тебе ничего другого кроме вот этого.

И она подала ей простенький ножичек.

— Что мне с ним делать? Он мне совсем не нужен, — ответила царевна.

— Береги его, дорогая, когда-нибудь он может и сослужить тебе службу.

Чтобы не обидеть старуху, царевна положила ножичек к себе в карман и пошла дальше. Шла она, шла и пришла однажды к краю глубокого оврага, откуда слышно было жалобное блеяние. Она посмотрела туда и увидела козочку.

— Что с тобой случилось, козочка?

— Я свалилась в овраг и сломала ногу, — ответила ей козочка.

Царевна осторожно сошла вниз, взяла козочку на руки и хорошо перевязала ей ногу своим платком.

— Спасибо девушка! Что же мне тебе дать?… Вот, может, возьмешь мой колокольчик, — сказала ей козочка.

— Что же я с ним буду делать?

— Береги его, дорогая, когда-нибудь он пригодится тебе, — ответила ей на это козочка.

Царевна послушалась ее, отвязала у нее от ошейника колокольчик, положила его в карман вместе с луковкой и ножичком и пошла дальше.

Шла она, шла и, наконец, однажды вечером пришла на уединенный хутор.

— Голубушка, пусти меня к себе переночевать! — сказала царевна, обращаясь к хозяйке, которая показалась ей доброй женщиной.

— Кто вы? И куда идете? — спросила хозяйка.

И царевна доверчиво начала рассказывать ей свои приключения.

— Молчи! Молчи, болтушка! Молчи! — забормотал котелок, кипевший на очаге, но она его не послушалась, продолжая рассказывать и дошла до того места, когда она ушла из дворца.

— Молчи! Молчи, болтушка!.. Молчи же! Говорят тебе, — снова забормотал котелок, но так, что слышала его только одна царевна. Она изумилась и перестала рассказывать.

Когда вернулся домой муж хозяйки, то она с мельчайшими подробностями рассказала ему все, что слышала от царевны, и потом прибавила:

— Знаешь ли, что я придумала? У нас есть дочка-красавица. Отведем ее к царю и скажем ему, что это его дочь, превращенная феей в красавицу. А царевну мы запрем в амбар, и пусть она там умрет от голода.

— Но разве царь может поверить этому? — спросил у нее муж.

— Да ведь я же знаю все ее приметы и все, что они с царицей говорили ей.

Так они и порешили сделать.

В полночь схватили они бедную царевну и заперли ее в амбар, а на следующий день отвели свою дочку в царский дворец.

Когда царь и царица, услышав их рассказ о фее, не вполне поверили, то девушка, наученная родными, сказала царю:

— Ваше Величество! Разве вы не помните, как вы приходили с корзинкой в мою комнату, плакали и причитали: «Несчастная дочка! Родилась царевной ты, а не можешь вполне насладиться своей судьбою!»

Царь и царица изумились. Эти слова не мог знать никто другой, кроме их дочери…

Между тем, бедная царевна ровно три дня обливалась слезами, сидя в сарае, и, наконец, почувствовала страшный голод. Несколько раз она звала хозяев. Тогда она вспомнила про луковку.

— Может быть, — сказала царевна, — она хоть немножко утолит мой голод.

— Приказывай! Приказывай! — вдруг пропищала луковка.

— Я хочу поесть! — сказала удивленная царевна.

Едва она успела сказать это, как перед ней появились: стол, скатерть, прибор, нож, бутылка меду и стакан.

Когда царевна вдоволь покушала, все исчезло.

Ободренная царевна попробовала тогда вытащить из кармана ножичек.

— Приказывай! Приказывай! — проговорил также и ножичек.

— Изруби эту дверь! — сказала царевна.

И в одно мгновение дверь была превращена в кучку дров.

Увидев это, царевна вытащила также из кармана колокольчик и начала звонить. И вдруг появилось стадо коз, да такое большое что и не счесть.

— Приказывай! Приказывай! — сказали также и козы.

— Паситесь на этих полях до тех пор, пока на них не останется ни травинки! — приказала им царевна.

И в одну минуту посевы, виноградники и деревья того хутора, где находилась царевна, были совершенно истреблены.

Царевна ушла оттуда и вскоре пришла в город, где жил царь, единственный сын которого был очень болен, и ни один из ученнейших и искуснейших докторов в мире не мог распознать его болезни. Говорили, что он помешан, но он рассуждал очень здраво. У него появлялись только изредка странные капризы, и он все худел, да худел.

В то время, когда наша царевна пришла в город и проходила мимо дворца, царевич сидел у окна и случайно увидел проходившую царевну.

— О, как она дурна! Я хочу, чтобы она пришла сюда! Непременно хочу, чтобы она пришла!

Царь приказал позвать царевну во дворец и сказал:

— Девушка, хочешь ты поступить ко мне в услужение?

— Охотно, Ваше Величество! — отвечала царевна.

— Ты должна будешь служить царевичу.

И царевна стала ему служить.

— Уродина, сделай это! Уродина, сделай то!

Царевич к ней не обращался иначе, как таким образом. Он пожелал, чтобы даже и посуду его не мыл никто, кроме царевны.

Однажды царевичу непременно захотелось свежих бобов, а время было зимнее. Ну где же их найти?

— Хочу бобов! Хочу бобов!

Царь купил бы эти бобы на вес золота, но их нигде невозможно было найти.

Царевне жаль было царевича.

Она долго думала, как бы помочь ему и, наконец вспомнила о своей луковке и вытащила ее из кармана.

— Приказывай! Приказывай! — пропищала луковка.

— Мне нужно вкусное блюдо из свежих бобов! — сказала царевна.

И тотчас же перед нею появилось прекрасное блюдо из свежих бобов.

Царевич съел их с большим удовольствием и сказал:

— Я чувствую себя несколько лучше.

В другой раз ему захотелось пирога с улитками.

— Пирога с улитками! Пирога с улитками! Царь согласился бы купить улиток на вес золота, но их решительно негде было взять.

Царевна вспомнила о луковке и вытащила ее.

— Приказывай! Приказывай! — тотчас же пропищала луковка.

— Мне нужен пирог с улитками! — сказала царевна.

И пирог тотчас же стоял перед нею.

Царевич съел его с удовольствием и сказал:

— Теперь я совершенно здоров.

И в самом деле, он стал свеж, как роза, и даже забыл, что был когда-то болен. И когда однажды ему попалась на глаза царевна, то он с изумлением воскликнул:

— О, как дурна эта девушка!.. Прогоните ее!

Царевна заплакала и пошла прочь. «Знать уж судьба моя такова», — думала она.

Вдруг, навстречу ей попалась та самая старушка, что просыпала зерна, подобранные потом царевной.

— Что с тобой случилось, милая? спросила она.

Царевна рассказала ей все, что с ней случилось.

— Не плачь, милая! Пойдем со мной, я тебе помогу.

Царевна послушно пошла за нею.

— Послушай, милая, — сказала она ей, — внутри этого грота находится источник красоты. Тот, у кого хватит храбрости сразу окунуться в него, станет прекрасен, как солнце. Но берегись. В этом гроте четыре комнаты. В первой сидит дракон!.. Брось ему в пасть луковку, и он пропустит тебя. Во второй стоит великан, весь закованный в сталь и грозно потрясающий огромною железною палицей, но тебе стоит только показать лезвие твоего ножичка, и он пропустит тебя. В третьей находится голодный лев… Когда он пойдет навстречу, позвони в колокольчик, и он тебя также не тронет… Но смотри не пугайся ничего! Если ты испугаешься, ты погибла… В четвертой комнате находится источник красоты. Помни, что как только ты войдешь туда, то должна, не колеблясь окунуться в воду, как есть, во всей одежде…

Царевна поблагодарила старуху за советы и смело вошла в первую комнату…

И вот дракон с огромной разверстою пастью протянул шею, чтобы проглотить ее, но она тотчас же бросила ему в пасть свою луковку. А царевна нисколько не испугалась, прошла мимо него во вторую комнату. Там на нее грозно бросился великан, с ног до головы окованный в железо. Но царевна и тут не испугалась и спокойно показала ему лезвие ножичка, — и что же? Громадный великан тотчас же забился в дальний уголок комнаты, весь дрожа от страха. И вот она увидела льва, с раскрытой пастью и с поднятым хвостом.

Царевна позвонила в колокольчик, и в комнате тотчас же появилось стадо коз. Лев бросился на них, разодрал их и съел.

А царевна бесстрашно прошла мимо них в четвертую комнату, где и увидела источник красоты. Она, не колеблясь, окунулась в него и сразу почувствовала, что становится совсем другой. Она взглянула на себя и сама себя не узнала.

После этого царевна, не долго думая, вернулась в тот город, где жил царевич.

Царевич увидал ее и был поражен ее красотой.

— Я — царской крови, — ответила царевна, — но, если царевич желает на мне жениться, то должен сделать мне три подарка!

— Какие же? — спросил ее министр.

— Он должен добыть мне гребешок золотого петуха, кожу мавританского царя и рыбу без желчи. Даю ему на это три года сроку.

Услышав ответ царевны, царевич тотчас же отправился искать золотого петуха. После долгих трудов и лишений, царевич увидел однажды утром золотого петуха, убил его наповал и вернулся домой.

— Хорошо, — сказала царевна. — Положите этого петуха! Теперь я буду ждать кожу мавританского царя.

До сих пор ни один воин не мог победить его, но царевич смело послал ему вызов.

Царевич явился к нему, и битва началась… Но вот царевич улучил минуту и ловко направил свой удар прямо в сердце царю.

— Умираю! — воскликнул тот и умер.

Царевич велел своему оруженосцу содрать с него кожу и отнести ее царевне.

— Хорошо, — сказала царевна. — Положите ее вон туда! Я жду рыбу без желчи…

Достать рыбу было еще труднее. Он взял тростниковую уду, лесу, крючок и пошел на морской берег… Он проудил уже целые месяцы, но все его старания были только потерянным временем, а до трех лет оставалось всего восемь дней. Прошло еще семь дней, а он еще не поймал рыбы без желчи. Наконец, судьба ему помогла: он выудил одну жалкую рыбку, — то была рыба без желчи.

— Хорошо, — сказала царевна, — положите ее там. Теперь пошли к моему батюшке: я не хочу выходить замуж без его согласия.

Отправили посланника к ее отцу, но он скоро вернулся с вестью о том, что тот царь, которого царевна называет своим отцом, считает их всех помешанными, так как дочь его живет во дворце, и всякий, кто хочет, может прийти посмотреть на нее.

— Значит, ты нас обманула? — воскликнул царь, призвав к себе царевну, и тотчас же велел посадить ее в темницу.

К счастью, в кармане царевны оставался колокольчик. В отчаянии она начала звонить в него изо всех сил.

Прибежала козочка.

— Ах, козочка, козочка! Посмотри, что со мной сталось! Только ты одна и можешь помочь мне! — сказала ей царевна.

— Возьми эту травку, пожуй ее хорошенько и держи ее во рту, — ответила козочка, подавая ей какую-то траву.

Царевна стала ее жевать и тотчас же сделалась такою же уродливою, как была прежде.

— Чтобы опять похорошеть, тебе стоит только выплюнуть траву, — сказала ей козочка. — Теперь же молчи и ступай за мной.

Царевна повиновалась ей, и козочка вывела ее из темницы так, что ни стража, ни тюремщики их не видели. Потом царевна села на козочку, и та мигом домчала ее до родителей.

Как только те ее увидели, так тотчас же поняли, что они были обмануты, и, узнав, что хозяева хутора были изменниками, велели их схватить и бросить в темницу вместе с дочкой.

Царевна же выплюнула траву и стала опять такой красавицей, что с тех пор, как наш мир стал существовать, никогда еще не видывали подобной ей.

Царь с царицей послали за царевичем. Царевна вышла за него замуж, и они прожили счастливо до глубокой старости.

Змейка

или-были царь с царицей, и у них скоро должен был родиться ребенок. Вот однажды по улице проходила цыганка, отлично умевшая предсказывать будущее: царь увидал ее и велел позвать во дворец.

— Кто у нас будет? — спросил ее царь, — сын или дочь?

— Ваше Величество, — ответила цыганка, — у вас родится змейка.

Царь с царицей изумились.

— А что же мы должны с ней делать? — спросили они. — Убить ее сейчас же, как только она родится, или воспитать ее?

— Вы должны воспитать ее, — сказала цыганка.

— Кто же будет кормить такое противное животное? — спрашивала царица. — Я умру со страху при виде такой гадости! И потом она может укусить меня.

— Не бойтесь, Ваше Величество, — ответила ей цыганка, — у нее будет один зуб, и зуб этот будет золотой.

И, действительно, вскоре у них родилась прелестная черно-зеленая змейка, и как только она родилась, так сейчас легла на грудь к матери и начала сосать. Царь дождался, когда она уснула, открыл ей рот и увидел, что у нее, действительно, был только один золотой зуб. Конечно, царь не желал, чтобы о таком несчастье узнал народ, поэтому он приказал сказать, что у них родилась красивая дочка, и что ее назвали змейкой.

Однажды мимо дворца опять проходила та же цыганка. Царь снова велел позвать ее, и приказал ей сказать ему, что станется со змейкой.

— Ваше Величество, — спросила цыганка, — должна ли я говорить как хорошее, так и худое?

— Скажи все, — ответил царь, — как хорошее, так и худое.

Цыганка взяла в руки хвост змейки и стала рассматривать внимательно.

Потом молча покачала головой.

— Разве ты видишь что-нибудь худое, цыганка, что так качаешь головой? — спросил ее царь.

— Ваше Величество, я вижу разные беды.

— И нет никакого способа пособить этому?

— Нужно бы спросить у более знающей, чем я, Ваше Величество, а именно у волшебницы Горбуньи, — был ответ.

— А где же найти волшебницу?

— Возьмите хлеба и вина столько, чтобы хватило на неделю и идите все прямо перед собой и смотрите, не оборачивайтесь назад. На восьмой день вы очутитесь перед гротом: в нем-то и живет горбатая волшебница.

— Отлично, — сказал царь, — я отправляюсь завтра.

На другой день он взял провизии на целую неделю и пошел в путь. И вот, когда он был уже на половине дороги, то вдруг услышал, что его зовут.

На следующий день вдруг позади него раздался жалобный человеческий крик.

— Ай, меня убивают! Помогите!

Царь остановился в нерешимости: этот крик надрывал ему сердце…

Он уже хотел было обернуться, да вспомнил, что ему наказывала цыганка и пошел дальше, не обернувшись.

И вот, наконец, он дошел до грота, и начал громко звать.

— Волшебница! Горбунья! Волшебница Горбунья!

— Сам ты будешь горбун, — ответил ему сердитый женский голос и бедный царь тотчас же почувствовал у себя на спине какую-то тяжесть; он ощупал себя… что же? У него, действительно, вырос горб.

Ну, что теперь делать?

Царь решил прийти во дворец ночью, чтобы никто его не видел. Лишь только он возвратился домой, царица увидела у него за плечами горб и спросила его.

— Ваше Величество, что это вы несете на спине?

— Я несу свое несчастье! — воскликнул царь и рассказал ей, как было дело.

Царица решила попробовать самой пойти к волшебнице, и на другой день отправилась в дорогу, взяв с собой хлеба и вина на целую неделю.

И вот на полдороге вдруг слышит она позади себя женский голос.

— Ваше Величество! Ваше Величество!

Она не подумала о совете цыганки, обернулась и очутилась на том же самом месте, откуда отправилась в путь.

— Нужно быть терпеливой, — сказала она.

В другой раз, немного далее, чем на полдороге, вдруг слышит она позади себя сильный шум, топот скачущих в галоп лошадей и громкий голос.

— Берегись! Берегись!

Она перепугалась, обернулась… и снова очутилась на том же месте, откуда отправилась в путь.

Но царица была догадлива, а потому и сказала царю.

— Ваше Величество, заткните мне уши ватой и налейте на вату воска.

Царь заткнул ей уши, как она его тому научила. Царица снова отправилась в путь-дорогу, и на этот раз благополучно дошла до грота. Придя к нему, она вынула вату из ушей и постучала в дверь. Долго она стучалась, но никто ей не отвечал, а царица не хотела звать волшебницу, как это сделал царь, поэтому она схватила обеими руками палку и изо всех сил начала стучать ею в дверь.

— Кто там! — закричал наконец громкий голос.

— Это я, — ответила царица, — мне нужно волшебницу.

— Какую волшебницу? — спросил голос.

— Волшебницу Горбунью, — вырвалось у царицы.

— Так будь же и сама горбунья! — послышался голос.

Царица проворно ощупала свою спину и что же… у нее также вырос огромный горб. Она вернулась домой ночью, чтобы никто ее не видел; царь, конечно, прежде всего посмотрел ей на спину.

— Ваше Величество, что это вы несете? — спросил он у нее.

— Несу свое несчастье! — воскликнула царица и рассказала ему, горько плача, как было дело.

— И все это из-за противной змейки! Раздавим ей голову! Ведь это через нее мы стали так несчастны! — сказала царица, но царь не мог решиться на это, все же она была их родная дочь.

— Ну, так я распоряжусь сама, — решила царица.

И, положив змейку в шкатулку, позвала, тайком от царя, одного из царских слуг и сказала ему:

— Возьми эту шкатулку и ступай в лес. Придешь и сложишь из валежника костер, поставишь на него шкатулку, подожжешь его, и вернешься домой тогда, когда шкатулка сгорит дотла.

— Ваше повеление будет исполнено, Ваше Величество! — ответил слуга и, взяв шкатулку, тотчас же отправился в лес.

Между тем царь снова велел позвать к себе цыганку и сказал ей:

— Скажи, что станется со змейкой?

— Ваше Величество, прикажете мне говорить как хорошее, так и дурное? — спросила цыганка.

— Говори и дурное, и хорошее, — ответил царь.

— Ваше Величество, змейка подвергается смертельной опасности. А лишь только змейка умрет, все ваше царство тотчас пропадет.

— Какой же опасности может она подвергаться в царских палатах? — спросил царь.

— Ваше Величество, — ответила цыганка, ее уже нет больше в царских палатах.

Когда царь узнал о поступке царицы, то с отчаяния стал рвать на себе волосы.

— Теперь мы погибли, — повторял он.

— Ах, бедная змейка, скажи мне, где ты? — воскликнул он наконец, рыдая.

Вдруг где-то далеко, далеко, послышался голос Змейки:

— Ваше Величество, я в лесу!

Царь тотчас же приказал оседлать себе самого лучшего коня из царских конюшен, вскочил на него и, как стрела, помчался по дороге в лес. По временам он останавливал коня и кричал:

— Змейка, где ты?

— Ваше Величество, я посередине леса, — отвечала она и голос, казалось, раздавался все ближе и ближе.

— А что ты делаешь? — спросил ее царь.

— Я меняю кожу, Ваше Величество, — был ответ.

Царь подскочил к костру и, не боясь обжечься, поспешно вытащил шкатулку из пламени, открыл ее и что же… оттуда выпрыгнула очень красивая девушка; только кожа ее была вся в чешуйках, как у змеи.

— Вы слишком поторопились, Ваше Величество, — сказала она царю, — теперь я не могу выйти замуж!

— Ваше Величество. — сказала она наконец отцу, — оставьте меня здесь одну, я пойду к волшебнице-Горбунье.

И как царь не старался, но никак не мог уговорить ее не делать этого.

Оставшись одна, змейка стала ходить взад и вперед по лесу, но она очень долго не могла оттуда найти выхода. Наконец, она увидала майского жука.

— Милый мой жучок, — сказала ему царевна, — покажи мне дорогу к волшебнице-Горбунье.

— Я ее не знаю, — ответил жук и уполз в траву.

Несколько подальше она увидела мышонка.

— Милая мышка, — сказала ей змейка, — сведи меня к волшебнице-Горбунье.

— Я ее не знаю, — ответил мышонок и убежал.

Еще дальше царевна увидела соловья, сидевшего на дереве.

— Соловушко, милый мой соловушко — обратилась она к нему, — сведи меня к волшебнице-Горбунье, и я сделаю тебе великолепный подарок.

— Мне очень жаль, но я не могу этого сделать, так как я жду красавицу с золотым зубом.

— Милый мой соловушко, — сказала удивленная царевна, — ведь я-то и есть эта самая красавица с золотым зубом.

И она показала ему свой золотой зуб.

— Ах, милая моя царевна! Прошло уже много лет, как я жду тебя! — воскликнул обрадованный соловей.

Он слетел с дерева и вдруг превратился в такого красивого юношу, какого никогда еще не видывали на белом свете.

Юноша взял царевну за руку и вышел из леса.

Долго шли они по прямой дороге и, наконец, пришли к гроту волшебницы-Горбуньи. Юноша постучал в запертую дверь.

— Кто там? — послышался оттуда голос.

— Это я да змейка, — ответил юноша.

— Кого вам нужно? — спросил тот же голос.

— Волшебницу-Царицу, — ответил юный красавец.

Дверь грота растворилась и молодые люди увидали громадный дворец волшебницы-Горбуньи. Дело в том, что ее нужно было называть Волшебницей-Царицей, если же ее называли Горбуньей, то она сердилась и делала горбатым всякого, кто осмеливался так ее называть.

— Добро пожаловать, дочь моя, — сказала волшебница. — Я давно уже жду тебя. Этот юноша царевич, но одна колдунья превратила его в соловья, и чтобы разрушить чары, нужно было, чтобы родилась ты, красавица с золотым зубом. Теперь вы — жених и невеста.

Но царевна была ужасна, так как у нее была чешуйчатая кожа. Поэтому волшебница начала шелушить ее с головы до ног и через несколько часов наша царевна сделалась совершенно неузнаваемой. Она стала ослепительно хороша. Волшебница повенчала ее с царевичем и отправила их к отцу царевны.

Золотые апельсины

оворят, что некогда жил-был царь, а у этого царя рос позади дворца роскошнейший сад, и не было таких деревьев на свете, каких бы там не нашлось. Но самое редкое и самое дорогое дерево из всех деревьев, росших в этом саду, было чудное апельсиновое дерево, на котором росли золотые апельсины.

Когда наступала пора созревания апельсинов, царь ставил к этому дереву часового и приказывал ему караулить его днем и ночью, и каждое утро приходил удостовериться собственными глазами, что с него не пропало ни единого листика.

Однажды утром приходит царь в сад и находит часового спящим.

Взглянул он на дерево, и что же?.. Золотых апельсинов там нет, как нет.

Вообразите себе, как он разгневался.

— Несчастный! Ты мне ответишь за это головой! — закричал царь, разбудив часового.

Часовой проснулся.

— Ваше Величество! — сказал он с испугом: — Я не виноват. Прилетел щегленок, сел на ветку апельсинового дерева и начал петь. Я прогнал было его с одной ветки, но он уселся на другую. А между тем его пение нагоняло на меня непреодолимый сон, и, странно — едва лишь он переставал петь, как моя сонливость совершенно проходила. Но он уселся на вершину дерева и все пел, да так, что, наконец, я заснул и проспал до сей минуты.

Царь простил часового, но на следующий год поручил сторожить дерево самому царевичу. И, вот, однажды утром, приходит царь в сад и находит царевича спящим. Взглянул на дерево, и что же?… Апельсинов опять нет.

Вообразите себе, как царь на него разгневался.

— Как? — воскликнул он, разбудив царевича. — И ты тоже заснул?

— Ваше Величество! Я не виноват, — ответил царевич. Прилетел щегол, сел на ветку и начал петь. Пел он, пел и пропел так долго, что у меня стали смыкаться глаза. А он все пел, да пел, так что я, наконец, заснул и проспал до сих пор.

Тогда царю вздумалось самому попытаться поймать вора, и когда пришла пора апельсинов, то он никому не доверил своего чудного дерева, и стал сам сторожить его. И вот, наконец, апельсины созрели.

Однажды царь сидел под деревом и любовался золотыми плодами, как, вдруг, на одну из веток сел щегол и начал петь. Царь хотел было застрелить его, но никак не мог попасть, а между тем ему так захотелось спать, что и выразить нельзя.

— Изменник-щегол! — сказал царь. — Не трудись напрасно на этот раз. Тебе не удастся украсть мои апельсины.

А между тем глаза его невольно закрывались.

Тогда щегол начал его дразнить:

— Ай, ай! Царь спит! Ай, ай! Царь спит!

И, действительно, царь заснул, не хуже любого сони.

Утром, когда он, наконец, проснулся, золотых апельсинов уже не было.

После этого царь велел объявить во всех своих владениях следующий указ:

— Кто мне принесет вора-щегла, живого или мертвого, тот получит в награду осла, нагруженного золотом.

Но прошло уже шесть месяцев с того времени, как царь издал этот указ, а никто еще не приносил щегла.

Наконец пришел очень бедно одетый, молодой и высокий крестьянин.

— Ваше Величество! — сказал он царю: — Если вы в самом деле желаете иметь этого щегла, то обещайте мне руку царевны, и вы его получите через три дня.

Царь взял его за плечи и вытолкал за дверь.

Но на другой день упрямец опять вернулся.

— Ваше Величество! Желаете вы в самом деле иметь этого щегла, так обещайте мне руку царевны, и он у вас будет скорее, нежели через три дня.

Тогда разгневанный царь позвал стражу и приказал посадить упрямца в тюрьму.

А между тем, он велел построить вокруг дерева железную сетку из толстых-претолстых прутьев. Таким образом, не нужно было даже и часового.

Но, когда апельсины созрели, и царь пошел однажды утром в сад, чтобы полюбоваться на них, то оказалось, что их там уже не было.

Делать было нечего и он поневоле должен был сговориться с настойчивым крестьянином.

Царь велел привести его и сказал ему:

— Принеси мне щегленка живым, и царевна твоя.

— Ваше Величество! Через три дня щегол будет у вас, — ответил тот.

И через три дня, он уже вернулся со щеглом.

— Вот вам щегол, Ваше Величество. Теперь царевна — моя.

Царь нахмурился. Неужели он, на самом деле, должен был отдать царевну этому неучу?

— Хочешь драгоценных камней? Хочешь золота?

Ты получишь их, — сказал наконец царь.

— Ваше Величество! Но ведь был уговор.

— Хочешь драгоценных камней? Хочешь золота? — повторял царь.

— Оставьте все у себя. — Ответил крестьянин и ушел.

Царю было это очень неприятно, и он ужасно сердился на щегла, поэтому он грозно сказал ему:

— Ну, теперь ты в моих руках, и я тебя стану пытать, пока не скажешь, где мои золотые апельсины.

И царь велел ощипать его живьем. Щегол начал жалобно пищать, когда у него стали выщипывать одно за другим его красивые перышки.

— Где положены золотые апельсины? — спрашивал его царь.

— Если вы обещаете, что перестанете выщипывать мои перья, так я скажу вам всю правду! — сказал наконец щегол.

— Хорошо, я перестану тебя пытать, — ответил ему царь.

Тогда щегол рассказал ему, что апельсины лежат в семидверном гроте. Но этот грот сторожит купец, Красная Шапочка, и, чтобы добраться туда, нужно знать волшебные слова, а их знают только двое людей на свете: купец и поймавший его крестьянин.

Царь приказал позвать крестьянина.

— Давай заключим снова договор, — сказал он. Мне хотелось бы войти в семидверный грот, а я не знаю волшебных слов. Если ты мне их откроешь, царевна будет твоею.

— Вы даете мне в этом честное слово, Ваше Величество?

— Честное слово!

— Ваше Величество, вот слова:

Сохни, пересохни, отопри и умри.

— Отлично, — сказал царь и пошел отыскивать грот. Он нашел его, проговорил волшебные слова, и грот открылся. Крестьянин остался ждать царя снаружи, чтобы помочь ему донести апельсины.

Когда царь вошел в грот, то был просто ослеплен грудами бриллиантов, разбросанных по всему полу. Царь, поняв, что он один и его никто не видит, наполнил ими свои карманы. Но в следующей комнате бриллианты, лежавшие на полу еще в большем количестве, были гораздо больше и лучше. Царь опростал свои карманы и наполнил их другими бриллиантами. И так далее, до последней комнаты, где в одном из уголков он заметил целую гору золотых апельсинов, украденных в его саду.

Кстати, возле апельсинов, лежал большой мешок.

Царь наполнил его ими и вышел из грота.

«Теперь, думал он, я знаю слова, и несколько раз приду сюда за своими апельсинами».

Выйдя из грота с мешком на спине, он нашел дожидавшегося его крестьянина.

— Ваше Величество! Ведь царевна теперь моя, — сказал он царю.

Царь нахмурился. Неужели придется отдать царевну этому неучу?

— Проси какой хочешь награды, и она будет дана тебе, но о царевне не смей и думать!

— Ваше Величество! А ваше слово? — сказал крестьянин.

— Слова уносит ветер.

— Когда будете во дворце, так вы в этом убедитесь.

Вернувшись во дворец, царь поставил мешок на пол и хотел его опростать. Но, вместо золотых апельсинов, из него вывалились простые полусгнившие апельсины. Он сунул руку в карманы, чтобы вынуть бриллианты, но все его бриллианты превратились в раковинки.

— А! Эту штуку сыграл со мною этот проклятый крестьянин!.. Но за это ответит мне щегол! — гневно закричал царь, и опять начал пытать бедного щегла.

— Где мои золотые апельсины? — спрашивал он, выщипывая у него перья.

— Они там, где вы их видели, но чтобы взять их, надо знать другие слова; и их знают только двое: купец Красная Шапочка, да тот крестьянин, что меня поймал.

Царь снова велел позвать крестьянина.

— Ну, сделаем новый договор: скажи мне волшебные слова, чтобы я мог взять назад свои золотые апельсины, и царевна будет твоя, — сказал он ему.

— Вы даете ваше царское слово?

— Даю!

— Ваше Величество! Вот слова:

Я твой гость, дай мне кость.

— Отлично, — сказал царь, и снова отправился в грот.

Он ходил туда несколько раз, и возвращался с полными мешками и, наконец, принес во дворец все золотые апельсины, украденные в его саду.

Тогда к нему опять пришел крестьянин и сказал:

— Ваше Величество! Теперь царевна, конечно, моя.

— Вот царская сокровищница: возьми все, что ты хочешь, но царевны я все-таки не дам тебе, — сказал он, наконец, крестьянину.

— Не будем больше об этом и говорить, — ответил тот и ушел.

С тех пор, как щегол был в клетке, золотые апельсины оставались нетронутыми из года в год.

Однажды царевна сказала царю:

— Ваше Величество! Я бы желала держать щегла в моей комнате.

— Возьми его, дочь моя! Но смотри, чтобы он у тебя не улетел, — ответил царь.

Щегла принесли в комнату царевны, но лишь только он попал туда, как сразу перестал петь.

— Щегол! — спрашивала огорченная царевна: — Почему же ты у меня не поешь?

— Потому, что мой хозяин очень несчастлив, — ответил щегол.

— А чего же он так сильно желает?

— Он хотел бы, чтобы ты была его женой, и все твердит одно и тоже: работал я, работал, да ничего не заработал.

— А кто твой хозяин? Этот неуч-крестьянин?

— Этот неуч, царевна, — царь.

— Если это правда, то я охотно выйду за него замуж. Пожалуй, слетай к нему, если хочешь, и скажи ему это, но вернись сейчас же назад.

— А ты поклянешься, что не выйдешь ни за кого другого? — спросил ее щегол.

— Клянусь! — ответила ему царевна.

Однажды царь спросил царевну:

— Разве щегол не поет больше? Я уже давно что-то его не слышу.

— Ваше Величество? Он что-то все молчит, — сказала царевна.

Царь успокоился.

Между тем царевна смертельно тосковала.

— Изменник ты, щегол! — говорила она. — Да верно и твой хозяин такой же.

И так как приближалась пора апельсинов, то сердце у нее страшно сжималось и сильно-сильно билось. Она боялась, что апельсины опять пропадут, царь узнает, что она выпустила щегла, и страшно на нее разгневается.

А тут еще приехал посланник от французского короля, чтобы просить ее руки для его повелителя.

Царь ужасно обрадовался этому и дал свое согласие.

Но царевна отказалась идти замуж, сказав:

— Ваше Величество! Я не хочу выходить замуж, хочу остаться девушкой.

Царь рассердился.

— Как ты смеешь говорить, что не пойдешь замуж теперь, когда я уже дал слово и не могу взять его назад?

— Ваше Величество! Слова уносит, ветер, — ответила ему девушка.

Царя невозможно было узнать — глаза его метали искры. Но упрямица только и твердила:

— Не хочу, не хочу! Хочу остаться девушкой.

Хуже всего было то, что французский король прислал сказать, что через неделю приедет за невестой.

Что было делать с такой упрямой дочерью?

Царь велел связать ей руки и ноги и опустить ее в колодец, приговаривая:

— Или скажи — «да», или я тебя утоплю!

А царевна все молчит. Царь приказал опустить ее еще глубже в воду, так что на поверхности осталась одна голова.

— Или скажи — «да», или я тебя окончательно утоплю, — повторил он еще раз.

Но царевна все-таки молчала.

«Не могу же я, в самом деле, утопить ее!» — подумал царь и велел вытащить ее из колодца, но лишил свободы и запер в комнате на хлеб и на воду.

Бедная царевна горько плакала и говорила:

— Изменник ты, щегол! Сколько мучений я переношу, чтобы сдержать свое слово!

Наконец в назначенный день король французский приехал с большою свитою и поместился в царском дворце.

— А где же царевна? — спросил король. — Разве она не хочет мне показаться?

— Ваше Величество! — ответили ему придворные. — Ей что-то нездоровиться.

— Снесите ей этот подарок! — сказал король, подавая прекрасную шкатулочку, всю осыпанную бриллиантами.

Но, когда подарок принесли царевне, то она его поставила на стол, не позаботившись даже открыть шкатулку и посмотреть, что в ней находится, а сама, между тем, все плакала и повторяла одни и те же слова.

— Изменник ты, щегол! Да и твой хозяин тоже.

Вдруг в комнате раздался знакомый голос:

— Нет, ты ошибаешься, мы вовсе не изменники: ни я, ни мой хозяин!

— Услышав, что ей отвечают из шкатулки, царевна подбежала к ней, отперла ее и, увидев в ней щегленка, с радостью сказала ему:

— Ах, мой щегленочек! Сколько я слез пролила, дожидаясь тебя!

— Такова уж была судьба твоя, но теперь все твои горести кончились, так как мой хозяин — король французский.

Когда царь узнал об этом, то дал ей в приданое дерево, приносящее золотые апельсины, и царевна на другой же день вышла замуж за французского короля.

Королевская дочь

или-были король с королевою, у них была единственная дочь, любимая и хранимая ими, как зеница ока. Французский король прислал было ее сватать, но король и королева ответили, что она еще слишком молода. Спустя год за принцессу посватался король испанский, но родители ее и ему ответили: принцесса еще слишком молода. Французский и испанский короли рассердились на это, сговорились между собою и, призвав колдуна, сказали ему:

— Ты должен заколдовать принцессу и колдовство это должно быть как можно ужаснее.

— Через месяц заговор будет готов.

Прошел месяц и колдун явился к королям.

— Вот вам заговор. Подарите ей кольцо, и когда она проносит его сутки, вы увидите, что с ней будет.

Но короли не могли подарить принцессе этого кольца, потому что они поссорились с ее родителями.

— Ну, я придумаю что-нибудь, — сказал король испанский и придумал вот что: он переоделся бриллиантщиком и нанял лавочку как раз против окон королевского дворца, где жила принцесса. Испанский король явился к ней и принес с собою в особой шкатулочке волшебное кольцо. Королева купила несколько вещиц и увидев, что дочь ничего не покупает, спросила ее: «А ты разве ничего не хочешь купить?»

— Да у него нет ничего хорошего.

— У меня есть редкое кольцо, оно вам, наверное, понравится, — сказал тогда переодетый король, и показал принцессе заговоренное кольцо.

— Что вы за него хотите? — воскликнула она.

— Этому кольцу нет цены. Я возьму за него столько, сколько вы сами мне за него назначите.

Ему дали огромную сумму денег и он ушел.

— О, как красиво, что за прелесть, — говорила она.

Но по прошествии суток, вдруг на весь дворец раздался ее голос.

— Ай! ай! ай! кричала она.

На ее крик сбежались король, королева и придворные дамы.

— Ах, не подходите, не подходите, — закричала им принцесса, я стала известковою.

И действительно, тело бедной девушки стало известковое. Король и королева были неутешны. Собрали государственный совет.

— Ваше Величество, — сказал один из министров, — объявите по всему вашему царству, что тот, кто вылечит принцессу, станет царским зятем.

И вот царь отправил глашатаев с приказом ходить по всем городам и деревням, трубить в трубы, бить в барабаны и таким образом собирать народ на площадях, а затем объявлять во всеуслышание, что тот, кто вылечит принцессу, тот и будет королевским зятем.

В то время в одном большом городе, жил один очень бедный молодой человек. Увидев, что дома у него чуть не умирают с голода, он однажды сказал отцу:

— Батюшка, благословите меня, я хочу идти искать по свету счастья.

— Бог да благословит тебя, сын мой, — сказал на это отец.

Юноша простился с родными и отправился в путь-дорогу. Выйдя в поле, он встретил на одной тропинке толпу мальчишек, громко кричавших и бросавших камни в жабу, с намерением убить ее.

— Что она вам сделала? Она ведь тоже божья тварь, оставьте ее, — сказал молодой человек.

Увидев, что мальчишки не слушают его, он вскочил в середину толпы и разогнал их.

Молодой человек пошел дальше, шел, шел и встретил царских глашатаев; они били в барабан, сзывали народ и кричали: «Кто вылечит принцессу, тот станет царским зятем».

— Что же с принцессой? — спросил наш юноша.

— Она стала известковою.

Юноша поклонился и пошел себе дальше своей дорогой, пока его не застигла ночь в какой-то долине. Наш молодой человек стал посматривать кругом, где бы лечь и отдохнуть, при этом он обернулся назад и увидел возле себя красивую женщину. Юноша вздрогнул.

— Не бойся, я — фея и явилась сюда, чтобы поблагодарить тебя.

— Ах, благодетельная фея, есть на свете одна принцесса, ставшая известковою, и король объявил, что кто ее вылечит, тот будет королевским зятем. Укажите мне, как достать для нее лекарство, и я буду вполне счастлив.

Фея тотчас же подала ему шпагу и сказала:

— Возьми эту шпагу и ступай прямо. Ты придешь к лесу, наполненному змеями и хищными зверями. Не пугайся их, иди все вперед и ты дойдешь до дворца злого волшебника, околдовавшего принцессу: подойди к этому дворцу и три раза постучи в ворота…

— А если я тебе понадоблюсь, — добавила она, — то приходи сюда и ты найдешь меня.

Наконец, он пришел ко дворцу волшебника и постучал три раза в ворота.

— Дерзкий смертный, зачем ты пришел сюда? — раздался голос изнутри.

— Если ты настоящий волшебник, так ты немедля должен сразиться со мною, — отвечал наш юноша.

Волшебник пришел в ярость и тотчас же вышел из дворца. Он был вооружен с ног до головы, но лишь только увидел в руках юноши данную ему феей шпагу, как тотчас же вскрикнул: «Ах, я несчастный!».

— Сними заговор с принцессы и я не убью тебя, — сказал ему юноша.

Волшебник покорно вытащил из кармана кольцо и подал его юноше, сказав:

— Возьми это кольцо, надень его на мизинец левой руки принцессы и заговор потеряет силу.

Наш юноша очень обрадовался своему успеху и тотчас отправился к королю.

— Ваше Величество, правда ли, что тот, кто вылечит царевну, будет королевским зятем? — спросил он у него.

— Да, совершеннейшая правда, — ответил ему король.

— В таком случае я готов вылечить ее, — сказал наш юноша.

Позвали принцессу, все придворные с любопытством обступали ее, но лишь только надели ей кольцо, как она вспыхнула вся ярким пламенем.

Во время общей суматохи, нашему юноше удалось убежать и, не отдыхая ни одной минуты, он пришел наконец к тому месту, где ему явилась фея.

— Фея, где ты? — закричал он.

— Я к твоим услугам, — отвечала фея.

Юноша рассказал ей о несчастье, случившемся с принцессой.

— Волшебник обманул тебя!

И фея подробно рассказала юноше, как ему нужно поступить.

Юноша тотчас же отправился в путь, пришел ко дворцу волшебника и три раза постучал в его ворота.

— Дерзкий, зачем ты пришел сюда? — послышался голос изнутри.

— Если ты действительно волшебник, то тотчас же должен сразиться со мною опять, — отвечал юноша.

Волшебник рассердился и вышел из дворца. Но лишь только увидел кинжал феи, так сейчас же упал перед юношей на колени.

— Подари мне по крайней мере хоть жизнь, — взмолился он.

— Злодей, волшебник, ты обманул меня! Теперь я посажу тебя на цепь до тех пор, пока с царевны не будет снят заговор.

— Я вижу ты сильнее меня, — сказал волшебник. — Вернись к царевне, сними у нее с пальца то кольцо, что подарил бриллиантщик и заговор будет уничтожен.

Юноша снова явился к королю.

— Ваше Величество, простите меня, не я был виновен в этом несчастье, а изменник волшебник. Снимем с пальца царевны кольцо, купленное ею у бриллиантщика, и заговор будет уничтожен.

Так и случилось. Тело царевны действительно стало опять таким же, как и у всех людей, но она была похожа на какой-то обрубок: у нее не было ни языка, ни глаз, ни ушей и вся она казалась обгорелою головней. Потому он снова отправился в ту долину, где ему явилась фея.

— Фея, где ты? — крикнул он.

— Я к твоим услугам, — отвечала фея.

Юноша рассказал ей о своей неудаче.

— Ты снова дал себя обмануть, — сказала фея и снова послала его к волшебнику и подробно рассказала, как ему надо поступить.

И он рассказал юноше, как и что надо было делать.

И юноша снова отправился в путь. Шел он, шел и, наконец, пришел к дворцу, точь-в-точь похожему на дворец волшебника. Юноша постучал в ворота.

— Кто ты? И кого тебе надо? — спросил изнутри чей-то голос.

— Мне нужна волшебница Золотой Рожок.

— Понимаю: тебя прислал мой брат. Что же ему от меня нужно?

— Ему нужен кусочек красного сукна.

— Ах, как это несносно! Ну вот, на тебе, бери!

И Золотой Рожок швырнула ему в окно кусочек красного сукна, вырезанного в виде языка. Он взял его и отправился дальше. И вот он пришел к подошве горы, на половине которой стоял дворец. Он снова застучал в ворота.

— Кто ты? И кого тебе нужно? — послышался оттуда голос.

— Я ищу волшебницу Золотую Ручку.

— Понимаю, — отвечал голос, — тебя прислал мой брат, чего же ему от меня нужно?

— Ему нужно два зернышка чечевицы.

— Как это скучно! На вот, возьми.

И Золотая Ручка бросила ему в окно два зернышка чечевицы. Он поднял их, пошел дальше и, наконец, пришел в долину, где находился еще такой же точно дворец, как дворец волшебника. Наш юноша снова постучал в ворота.

— Кто ты и кого тебе нужно? — послышался оттуда голос.

— Мне нужно волшебницу Золотую Ножку.

— Тебя прислал мой брат. Что ему надобно?

— Ему нужны две улитки.

— Как это скучно! Ну на бери, — и Золотая Ножка выбросила ему из окна улитки в раковинках. После этого наш юноша вернулся к волшебнику.

— Я принес все, что ты велел, — сказал он ему.

Волшебник рассказал ему, что нужно было со всем этим делать и юноша думал уже уйти.

— Как, ты хочешь оставить меня связанным? — сказал ему волшебник.

— Ты заслуживаешь этого, но я развяжу тебя.

Юноша развязал волшебника и отправился в королевский дворец. Придя к ней, он раскрыл ей рот, вложил в него кусочек красного сукна, данный ему Золотым Рожком и принцесса тотчас же стала говорить; затем взял два зерна чечевицы, данные ему Золотой Ручкой, и приложил их к ее слепым глазам и принцесса тотчас стала видеть; потом взял раковинки, данные ему Золотою Ножкою, и приложил их к тому месту, где должны были быть уши принцессы. Раковинки тотчас же приросли и превратились в настоящие уши.

Тогда юноша обернулся к королю и сказал ему:

— Ваше Величество, теперь я ваш зять.

И король сказал принцессе:

— Вот твой муж.

Принцесса и юноша поцеловались в присутствии всего двора, а несколько дней спустя была сыграна и их свадьба.

Три кольца

ил-был однажды портной, а у этого портного было три дочери, одна другой красивее. Жена его умерла уже очень давно, и он никак не мог придумать, как бы выдать дочерей замуж. Вот однажды бедному отцу вздумалось пойти на равнину и позвать судьбу.

— Судьба, а судьба, где ты? — начал он кричать.

Вдруг перед ним явилась старушка с прялкой и веретеном в руках.

— Зачем ты звал меня? — ласково спросила она.

— Я звал тебя, чтобы ты послала счастье моим дочерям.

— Приведи их сюда, только каждую отдельно. Пусть они собственными руками выберут себе судьбу, — сказала старушка и исчезла.

Добряк портной вернулся домой очень довольный своею удачею и радостно сказал своим дочерям:

— Ну, а теперь я нашел ваше счастье!

И он передал им, что с ним случилось.

Тогда старшая сказала гордо отцу:

— Мне принадлежит право выбирать первой, и я выберу самую лучшую долю.

На другой же день отец со старшею дочерью пошли на равнину, и лишь только пришли туда, как наш портной снова стал звать громким голосом:

— Судьба, а судьба, где ты?

И вот перед ним опять явилась старушка с прялкой и веретеном и спросила его:

— Зачем ты звал меня?

— Я привел к тебе мою старшую дочь.

Старуха вынула из кармана три кольца: золотое, серебряное и железное. И сказала молодой девушке:

— Выбирай, и да поможет тебе Господь.

— Вот это, — сказала девушка, естественно выбрав золотое колечко.

— Поздравляю Вас, Ваше Величество!

Когда портной и старшая дочь вернулись домой, то та сейчас же начала хвастаться перед сестрами:

— Я буду королевой!

На другой день портной взял с собой другую дочь и опять пошел к судьбе.

На его зов снова явилась старушка с прялкой и веретеном и вынула из кармана два кольца: одно серебряное, другое железное.

— Выбирай, и Господь да поможет тебе! — сказала старушка, обращаясь ко второй дочери портного.

— Вот это, — сказала молодая девушка, выбирая серебряное.

— Поздравляю Вас, принцесса!

Вернувшись домой, вторая сестра сказала старшей:

— Ну что ж, если ты будешь королевой, так я буду принцессой.

И обе девушки принялись дразнить младшую сестру:

— Чего же ты хочешь? — говорили они ей, смеясь. — Нужно тебе было родиться на свете прежде нас.

Но младшая сестра ничего не ответила им. На другой день портной пошел к судьбе с младшею дочерью.

И вот снова появилась старушка с прялкою и веретеном, вынула из кармана опять три кольца, как в первый раз — золотое, серебряное, железное.

— Выбирай, и да поможет тебе Господь.

— Вот это, — сказала девушка, указывая на простое железное кольцо к большой досаде своего отца.

Старуха ничего ей не сказала и исчезла.

По дороге домой портной стал ворчать на дочь и спрашивать ее, почему она не выбрала золотого кольца.

— Мне так внушил Господь.

Сестрам любопытно было узнать — какое кольцо досталось их младшей сестре.

— Покажи, покажи скорее, какое у тебя кольцо!

Увидев, что кольцо ее железное, они тотчас же принялись над ней смеяться.

Между тем разнеслась молва, что у дочерей портного есть кольца, данные им на счастье самою судьбою; в это время испанский король должен был жениться. Ему вздумалось приехать посмотреть на них, и он был так очарован старшею сестрой, что сказал ей:

— Вы будете королевой испанскою.

После этого он тотчас же приказал приготовить роскошный пир, женился на ней и увез во дворец. Вскоре после этого приехал принц, и тотчас же пришел в восторг от второй.

— Вы будете принцессой, — сказал он ей и приказал приготовить великолепный свадебный пир, женился на ней и увез в свой замок.

У портного осталась только одна дочка, но никто не хотел на ней жениться.

Наконец однажды пришел к ним пастух и спросил портного:

— Хотите вы отдать за меня замуж вашу дочку?

— Нам не нужны пастухи, у нас уже есть один.

Прошло около года, а младшая дочь все еще жила с отцом, так как никто не хотел на ней жениться.

Ровно через год к ним снова пришел тот же пастух и опять спросил у портного:

— Хотите вы отдать за меня замуж вашу дочь?

— Бери ее! — ответил портной.

Сыграли свадьбу, без празднеств и без всякой пышности, и пастух увел свою жену.

Тогда портной подумал: «Дай-ка я пойду навестить мою дочь, королеву».

Сказано — сделано; приходит портной к королеве и застает ее в слезах.

— Что это с тобою, дочь моя! — с удивлением спросил ее отец.

— Ах, батюшка, если б ты знал, как я несчастна. Король непременно желает иметь сына, а у меня нет детей. Бог мне их не посылает.

— А разве кольцо, данное тебе на счастье судьбою, не может помочь тебе в этом?

— Нет, оно не может помочь мне, между тем король сказал мне, что если через год у меня не будет сына, то беда мне! Я уверена что он прикажет отрубить мне голову.

Бедный отец ничем не мог ей помочь, а потому простился с нею и пошел к второй своей дочери, к той, что была принцессой, но, придя к ней, он и ее застал тоже плачущею.

— Что с тобою, дочь моя?

— Ах, если б ты знал, батюшка, как я несчастна! Все мои дети умирают сразу же после рождения.

— А разве кольцо, данное тебе на счастье судьбою, не может тебе помочь в этом?

— Нет, не может. Принц сказал мне, что если и тот ребенок, которого мы ожидаем, тоже умрет, тогда беда. Я уверена, что он велит прогнать меня из замка!

Бедный отец ничем не мог помочь ее горю.

По дороге домой ему вдруг пришла мысль побывать у третьей дочери. Но ему стыдно было пойти к ней прямо, поэтому он переоделся купцом, и пошел в путь-дорогу. Шел он, шел, и наконец пришел в ту дальнюю страну, где жила его младшая дочь.

Тут он увидел великолепный дворец, весь сиявший, как золото. Он спросил, кому он принадлежит и ему ответили, что это дворец Царя-Солнца.

В то время, когда портной рассматривал дворец, он вдруг услыхал, что его кто-то зовет из окна дворца:

— Послушайте, купец, если у вас есть хорошие вещи, то войдите сюда.

Портной вошел во дворец и увидел, что царицей была никто иная, как его младшая дочь. Он просто окаменел от изумления, и не мог даже отпереть короб с товаром.

— Вам, кажется, дурно, бедняжечка? — ласково сказала ему царица.

— Дочь моя, я твой отец, и прошу у тебя прощения, — проговорил наконец портной.

Говоря это, он хотел броситься царице в ноги, но она его узнала и не позволила ему этого сделать.

— Я давно уже все забыла, — сказала она отцу, — и очень рада вас видеть, но не оставайтесь до вечера здесь. Если Царь-Солнце застанет вас у меня, то вы тотчас же превратитесь в пепел.

После того, как портной плотно поел и выпил вина, царица принесла ему несколько дорогих подарков.

— Все эти подарки для вас, а вот этот орешек отдайте моей старшей сестре, а эту бутылочку с водой — второй сестре. Пусть старшая сестра проглотит орешек, не раскусывая его, а вторая пусть пьет из этой бутылки каждый день не более одного глотка воды.

Когда две старшие сестры услыхали, как счастлива их младшая сестра, и увидели какие она им прислала подарки, то в сердце их закрались зависть и досада.

— Что она смеется что ли над нами, что прислала нам орешек и водицы! — воскликнули они, и сказав это, старшая схватила орешек, бросила его на землю, и раздавила. Из орешка брызнула кровь; оказалось, что в нем находился крохотный ребеночек.

Царь, увидев ее высокомерный поступок и раздавленного ребенка, вскричал:

— Эй, уведите ее отсюда и отрубите ей голову!

И он казнил ее без всякого сожаления.

Другая сестра в то же время вынула пробку из скляночки и вылила из нее всю воду за окно.

В эту минуту под окном проходили дети, тащившие за собою мертвую кошку. Вода брызнула на эту кошку, и что же? Она ожила, вскочила и убежала.

— Ах ты несчастная! — воскликнул принц, видевший все происшедшее. — Ты отняла жизнь наших детей!

И он так рассердился, что задушил ее.

Отец заплакал и пошел к младшей дочери, чтобы рассказать ей о происшедших несчастьях.

Вечером, когда Царь-Солнце вернулся домой, то царица по обыкновению спросила его:

— Ваше Величество, что вы видели во время вашего обеда?

— Я видел, как отрубили голову одной царице и задушили одну принцессу, но они это заслужили.

— Ах, Ваше Величество, то были мои сестры! Но ведь вы можете оживить их. Не откажите мне в такой милости.

— Посмотрим! — ответил Царь-Солнце.

На следующий день, как только он дошел до того места, где была похоронена королева, то постучал в землю и сказал:

Слушай ты, что под землею! Прислан я твоей сестрою; Раскайся лишь в своей вине, И снова будешь на земле.

Тогда из-под земли раздался голос:

Отвечай моей сестре: Хорошо мне и в земле, Знать ее я не желаю, И навеки проклинаю.

— Ну, так и оставайся же там навсегда, злая женщина, — сказал Царь-Солнце и продолжил свой путь.

Дойдя до того места, где была похоронена принцесса, он опять постучал в землю и сказал:

Слушай ты, что под землею! Прислан я твоей сестрою; Раскайся лишь в своей вине, И снова будешь на земле.

Но из-под земли снова послышался голос:

Отвечай моей сестре, Хорошо мне и в земле, Знать ее я не желаю, И навеки проклинаю!

— Ну, так и оставайся же там навсегда, злая женщина! — сказал Царь-Солнце и спокойно продолжал свой путь.

Так две злые сестры и были съедены червями.

Черное яйцо

ила-была старая-престарая старушка. Она каждый день ходила собирать милостыню, и все, что ей давали, разделяла на две равные части: половину брала себе, а половину отдавала своей курице.

Каждое утро, как раз на заре, курица начинала кудахтать: это значило, что она снесла яйцо. Старуха продавала это яйцо за две копейки и покупала на эти деньги хлеба. После этого она и отправлялась просить милостыню.

Но вот настал голодный год. Однажды наша старуха вернулась домой с пустой сумкою.

— Ах, моя милая курочка! — сказала она печально. — Сегодня мы с тобой останемся с пустыми желудками.

На следующий день, как раз на заре, курица начала кудахтать. Но вместо одного яйца, она снесла на этот раз целых два — одно белое и одно черное.

Старуха пошла продавать их, и сейчас же продала белое, но никто не захотел купить черное.

— Милая моя курочка! Никто не хочет купить черного яйца, — грустно сказала старуха, вернувшись домой.

— Не тужи понапрасну, а снеси его царю.

Старуха послушалась и отнесла яйцо к царю.

— Сколько же ты за него хочешь?

— Давайте мне столько, сколько велит вам ваше доброе сердце.

— Дайте ей червонец! — милостиво сказал царь.

Как раз в тот же день, как царь купил черное яйцо, царица только что посадила курицу на яйца; она взяла черное яйцо и подложила его под ту же курицу. Но наседка не высидела этого яйца.

Царь велел позвать старуху и сердито сказал ей:

— Твое яйцо, видно, было не свежее. И почему же не вышло из него цыпленка?

— Потому что нужно, чтобы его высидела царица, — ответила на это старуха.

Это было очень странно.

Но царице показалось это очень забавным, и она, не долго думая, сказала:

— Ну, так и быть, я его высижу.

И, взяв яйцо, она положила его к себе за пазуху. Ровно через двадцать два дня она почувствовала, что скорлупа лопнула, и увидела, что из нее вылупился прекрасный белый цыпленок.

— Ваше Величество! Ваше Величество! Дайте мне супу с вином.

— Петушок ты или курица? — спросила у него царица.

— Я петушок, Ваше Величество!

— Ну так пропой.

— Кукареку! — пропел цыпленок.

Значит это действительно был петушок, и через несколько дней он стал забавою всего двора. Он вырастал и становился более дерзким: за столом он клевал из тарелки царя и царицы и, как ни в чем не бывало, рылся ногами в тарелках министров, а те, конечно, не осмеливались прогнать его из уважения к царю и царице.

Однажды царица сделала себе чудное платье, стоившее целый мешок денег.

Но прежде чем она успела его обновить, на него вскочил петушок и запачкал его.

Царица вышла из себя.

— Пачкун петушишко! — закричала она сердито. — Я с тобою покончу! И она велела позвать к себе повара и, когда он явился, приказала ему тотчас же зарезать петушка и сварить из него хороший бульон.

Цыпленка взяли на кухню, зарезали его, ощипали и начали варить из него бульон. Но как только вода в кастрюле начала закипать, оттуда вдруг послышалось «кукареку».

И петушок выскочил из нее, как ни в чем не бывало, точно его и не думали резать, общипывать и варить. Повар бегом бросился к царевне.

— Ваше Величество! Ведь цыпленок-то воскрес!

Это было так удивительно, что петушок прослыл настоящим чудом.

Однажды Его Величество должен был написать важное письмо другому царю. Царь приготовил бумагу, перо и чернильницу, написал письмо и оставил его на столе, чтобы дать высохнуть чернилам.

Вдруг, наш петушок вскочил на стол и перепачкал письмо как раз на том месте, где была царская подпись.

— Пачкун петушишко! — гневно крикнул царь. — На этот раз тебе прощаю.

Царь снова написал письмо и оставил его на столе, чтобы дать ему высохнуть. Но и на этот раз петушок опять вскочил на стол и снова запачкал письмо и как раз на том месте, где была царская подпись.

Царь окончательно вышел из терпения.

— Пачкун петушишко! Ну теперь я с тобой покончу! — сказал он и тотчас же велел позвать к себе повара.

— Зажарьте мне этого петуха к обеду.

Петушка отнесли на кухню, зарезали, ощипали и изжарили на вертеле. Когда настал час обеда и повар подал его на стол, то Его Величество сам начал его разделять: кому дал крылышко, кому ножку, кому немножко грудки, кому хвостик, а себе оставил шейку и головку с гребешком и с баками.

Но едва только царь успел доесть последний кусок петушиной головки, как из глубины его желудка послышался крик: «кукареку»! Все были поражены, как громом.

Тотчас же послали за придворными докторами, и те объявили, что нельзя иначе достать петушка, как посредством операции.

— Позовите ко мне старуху! — сказал царь.

Случилось, что как раз в это время старуха пришла ко дворцу просить милостыню. Слуги подхватили ее и тотчас же привели к царю.

— Проклятая ведьма! Верно ты заколдовала это яйцо? Я велел изжарить вылупившегося из него петушка и съел его головку, а он ожил и поет у меня в желудке. Если ты не освободишь меня от него, то знай, что я тотчас же велю тебя казнить.

— Ваше Величество! — ответила испуганная старуха. — Дайте мне только один день сроку.

Царь на это согласился, и отпущенная на волю старуха бегом побежала домой.

— Ах, моя курочка! — сказала она своей любимице, — меня сегодня потребовали к царю, и Его Величество сказал мне, что съел голову того петушка, что вылупился из твоего черного яйца, но что теперь петушок ожил и поет в его желудке. Кроме того царь объявил мне, что велит казнить меня, если я тотчас же не освобожу его от петушка.

— Это не беда, хозяюшка. Возьми завтра немного крошек, ступай к царю и покличь: «цып! цып! цып!», услыхав твой голос, петушок сейчас же выскочит из царя.

Так и случилось.

Все это было так странно, что петушок прославился еще более, но после этого начал вести себя еще хуже.

Однажды утром, еще до зари, он вдруг запел:

— Кукареку! Ваше Величество, мне одному скучно, я хочу чтобы у меня была подружка курочка!

— Пусть ему принесут курицу! — сказал царь.

Но на следующий день, еще до зари, петушок опять запел:

— Кукареку! Ваше Величество, я хочу, чтобы у меня была еще другая подружка курочка!

— Принесите ему еще курицу! — сказал царь.

Потом однажды утром еще до зари, петушок снова запел:

— Кукареку! Я хочу золотые шпоры!

— Пусть ему дадут золотые шпоры! — сказал царь.

Между тем наш петушок уже вырос и стал красивым взрослым петухом, так что, когда ему надели золотые шпоры, он начал гордо расхаживать по комнатам дворца. Но не прошло и несколько месяцев, как однажды, еще до солнечного восхода, он снова запел:

— Кукареку! Ваше Величество, я хочу золотой гребешок!

— Ну, пусть сделают ему золотой гребешок!

А однажды утром, еще до зари, он снова запел:

— Кукареку! Ваше Величество, я хочу полцарства!

Царь окончательно вышел из терпения.

— Уберите долой с глаз моих этого дерзкого петушонка!

Но что было делать с петушком?

Убивать его было бесполезно, он всегда воскресал.

Царь был в отчаянии и совершенно не знал, что ему делать: наконец он надумал послать за старухой.

— Если ты не избавишь меня от петуха, то я велю отрубить тебе голову! — сказал ей царь.

— Ваше Величество! — опять отвечала ему старуха. — Дайте мне только один день сроку.

Царь согласился на это и отпустил старуху, а она поскорее побежала домой.

— Ах, милая моя курочка! — воскликнула она, вернувшись домой. — Что мне делать? Царь снова призывал меня к себе и объявил мне, что если я не избавлю его от петуха, то он велит отрубить мне голову.

— Ответь ему: «Ваше Величество! У вас ведь нет детей, так усыновите петуха, тогда он успокоится».

Царю не оставалось ничего другого, как усыновить петуха. Но и это не особенно помогло, потому что, хотя петух успокоился и перестал поминутно требовать то одного, то другого, но царский дворец был настоящим курятником.

Наконец царь не выдержал и снова велел призвать старуху.

— Послушай, старая ведьма! Если ты завтра же не уничтожишь петуха со всеми его курами, то заплатишь мне за это своею головою.

— Ваше Величество! Тут нужно обратиться к волшебнице Фата-Моргане.

Царь послал за Фата-Морганой, но она велела ему ответить так:

— Кто хочет, чтобы его желание было исполнено, тот приходит сам, а кто ничего не хочет добиться, тот посылает других.

Делать нечего, царь должен был сам отправиться к Фата-Моргане.

— Ваше Величество! — сказала ему волшебница, когда он объяснил в чем дело. — До тех пор, пока этот петух не станет таким же человеком, как вы, не ищите покоя.

— Ну что же я должен сделать, чтобы он стал человеком? — спросил ее царь.

— Вот вам три сорта зерен. Вспашите собственными руками три борозды и посейте эти зерна, не смешивая их. Соберите колосья с каждого сорта и выберите из них зерна, потом рассыпьте по земле первый сорт зерен и скажите: «цып, цып, цыпушки, — кто хочет, тот склюет эти зернышки». Куры сейчас же начнут клевать их. А когда не останется ни одного зерна, то рассыпьте на землю второй сорт зерен и опять скажите: «цып, цыпушки, — кто хочет, тот склюет эти зернышки»… И когда не останется ни одного зернышка, рассыпьте третий сорт зерен и скажите снова: «цып, цып, цыпушки, — кто хочет, тот склюет эти зернышки» — и вы увидите, что будет.

Царь поблагодарил волшебницу и отправился обратно во дворец, затем в точности исполнил совет Фата-Морганы. Когда он рассыпал первый сорт зерен по земле и сказал: «цып, цып, цыпушки — кто хочет, тот склюет эти зернышки», — куры бросились клевать их и половина кур околела. Царь рассыпал второй сорт зерен и опять сказал: «цып, цып, цыпушки кто хочет, тот склюет эти зернышки», остальные куры бросились клевать их, и не осталось в живых ни одной курицы. Царь рассыпал последние зерна и сказал: «цып, цып, цыпушки — кто хочет, тот склюет эти зернышки». Петух, который только один оставался в живых, начал клевать их, но едва только он проглотил последнее зерно, как, вдруг, весь вытянулся, стал длинный-предлинный, крикнул в последний раз «кукареку», стряхнул с себя перья и превратился в прекрасного, высокого и стройного юношу. От петуха у него остались только одни петушьи шпоры да гребень. Царь был очень доволен и тотчас же объявил народу, что, не имея детей, он решил, что с этих пор юноша этот будет считаться царевичем.

— Да здравствует царевич! — воскликнул народ, но все же втихомолку все ворчали сквозь зубы:

— Ну, мы еще увидим, что-то будет: кто родится петухом, тот должен, во что бы то ни стало, петь по-петушьи.

С тех пор прошло уже несколько месяцев, и в царском дворце все шло очень хорошо. Только вдруг царевич стал что-то грустен, и ни с кем ни о чем не говорил.

— Что с вами, сын мой?

— Ничего, Ваше Величество! — грустно ответил царевич.

Ему было очень совестно, и он ни за что не хотел в этом сознаться, но ему страшно хотелось пропеть «кукареку».

Призвали царских врачей, но они ничего не понимали в болезни царевича.

— Может быть, царевич желает жениться? — спрашивали они.

— Нет, я вовсе не хочу жениться, — ответил он.

— Чего же вы желаете, сын мой? — спросил царь.

— Я бы хотел пропеть «кукареку».

Нечего делать, нужно было ему позволить это, и царевич отвел душу, целый день прокричав «кукареку».

После этого ему отрезали гребешок, и он не имел более желания петь петухом. Но все же народ ворчал сквозь зубы:

— Посмотрим, кто родится от курицы, тот непременно должен рыться в навозе.

Прошло еще несколько месяцев, и царевич, вдруг снова сделался скучен.

Что с вами, сын мой? — спросил его царь.

— Ничего, Ваше Величество.

Опять позвали докторов, но они снова никак не могли понять в чем дело.

— Может быть, Ваше Величество желает жениться? — спрашивали они.

— Нет, я не хочу жениться, — отвечал царевич.

— Да чего же, наконец, вы хотите, сын мой?

— Я хотел бы выйти на улицу и порыться в навозе.

Нечего делать, нужно было ему позволить это. И вот наш царевич целый день прорылся в навозе и отвел душу.

Наконец пришло время женить царевича.

— Как вам нравится дочь короля испанского, сын мой? — спросил у него однажды царь.

— Ваше Величество! Если вы желаете, чтобы я женился. то я хотел бы жениться на курице.

— Так ты опять принимаешься за то же? — гневно воскликнул царь и велел отсечь царевичу голову.

Но вместо человеческой крови из его раны вытекала только кровь куриная. Как раз в это время пришла старуха.

— Ну, теперь все хорошо, Ваше Величество, — сказала она радостно, и, взяв голову царевича, она приставила ее к туловищу.

Голова тотчас же приросла, и царевич ожил.

Теперь он стал уже настоящим человеком, и у него не являлось никаких безумных желаний.

Вскоре он женился на испанской царевне. Потом они стали царем и царицей и сделали немало добра.

Ти-тирити-ти

ил-был один крестьянин, а у него было поле, величиною с воробьиный нос, и сплошь усеянное каменьями. Он построил на нем шалаш из соломы и жил в нем очень уединенно, круглый год вскапывал землю, сеял и выпалывал сорные травы.

В часы отдыха он всегда вынимал из кармана дудочку и развлекался, играя все один и тот же мотив: ти-тирити-ти, а потом снова принимался за работу.

И что же? Это крошечное, каменистое поле приносило ему урожай более крупного поместья. Если у соседей родилось сам-двадцать, то у него родилось по крайней мере сам-сто.

Соседи его выходили из себя.

— Кум, — говорили они ему, — хочешь ты избавиться от этой груды камней. Есть человек, готовый заплатить тебе за них в три раза дороже, чем они стоят.

Эти камни я люблю, Не продам их и царю,

— отвечал им крестьянин.

— Кум, хочешь ты отделаться от этой груды камней? — снова приставали к нему соседи. — Есть человек, готовый заплатить тебе за них в десять раз больше, нежели они стоят.

Эти камни я люблю, Не продам их и царю,

— отвечал наш крестьянин.

Однажды случилось пройти мимо его поля самому царю в сопровождении своих министров.

Увидев это крошечное поле, казавшееся настоящим садом с зелеными и высокими всходами, тогда как окружавшие его поля походили на щетинистую щетку, так они были желты и тощи, — царь остановился, пораженный этим зрелищем, и сказал министрам:

— Это, настоящее чудо! Я бы с удовольствием купил это поле.

— Ваше Величество, это поле не продается. Хозяин его — большой чудак. Он отвечает всем:

Эти камни я люблю, Не продам их и царю.

— Ого!.. Это мы посмотрим, сказал царь и велел позвать крестьянина.

— Правда ли, что ты не уступишь этого поля даже и самому царю? — спросил царь.

— У его величества много земель!

— Ну, а если б царю непременно захотелось их иметь?

— Я бы сказал:

Эти камни я люблю, Не продам их и царю.

Царь притворился, что не сердится на это, но на следующую же ночь он послал сотню солдат из своей стражи с приказанием потихоньку вытоптать весь посев и помять колосья до единого. Выходит утром крестьянин из своего шалаша, и что же?… Он видит ужасное опустошение.

— Ах, куманек, куманек! Если бы только продал эту кучу камней, то с тобой не случилось бы такого ужасного несчастья. — говорили соседи в один голос.

А тот молчит себе, да молчит, словно вовсе и не ему это говорят. Но как только соседи разошлись, вытащил из кармана свою дудочку, и опять: ти-тирити-ти…

И вдруг весь посев его поднялся, как ни в чем ни бывало.

Между тем царь, уверенный в успехе своего предприятия, послал позвать крестьянина к себе.

— Кто-то желает тебе зла, — сказал ему царь. — Я знаю, что в прошлую ночь у тебя наполовину истребили посев. Продай лучше мне эту груду камней.

— Ваше Величество! Это неправда. Мой посев стал лучше прежнего, — ответил крестьянин.

Царь призадумался.

«Значит мое приказание не было исполнено», — подумал он.

И начал выговаривать министрам. Но когда они ему донесли, что бедные солдаты так усердно вытаптывали волшебное поле, что и с места теперь двинуться не могут, то царь сильно изумился.

— Пошлите туда сегодня, поздно ночью, целое войско! — приказал он.

Утром крестьянин выходит из своего шалаша, и что же?… Он видит ужасное зрелище: все колосья оборваны, и все поле словно выбрито.

А соседи ему говорят:

— Ах, кум, кум! Если б ты продал эту груду камней, то с тобой не случилось бы этого нового несчастья.

Наш крестьянин — ни слова, будто все это вовсе не ему говорилось.

Когда же соседи разошлись, он опять вынул из кармана свою дудочку, и снова: ти-тирити-ти, — посев его начал вновь вырастать; ти-тирити-ти… и колосья опять налились, словно ни в чем ни бывало.

А между тем царь был вполне уверен, что уж на этот раз хитрость его удалась. Он пожелал повидать крестьянина и полюбоваться на его вытянутую физиономию.

— Очевидно, кто-то желает тебе зла. Я знаю, что в прошлую ночь у тебя совершенно уничтожили посев. Продай мне эту кучу камней, и тогда уже никто не посмеет их тронуть.

— Ваше Величество! Это неправда. Мой посев стал лучше прежнего, — отвечал крестьянин.

Царь закусил губу.

«Значит мои приказания не были исполнены».

— Тут есть какая-то тайна! Нужно ее открыть! — сказал он министрам. Даю вам на это три дня срока.

С царем нельзя шутить. Наконец один из министров предложил пойти ночью к шалашу этого проклятого крестьянина, стать позади него и прождать там до зари.

— Кто знает, что мы можем увидеть?

— Отлично! — ответили другие.

Ночью они отправились к шалашу и так как в нем было много дыр, то и начали через них подсматривать за крестьянином.

Царь не мог сомкнуть глаз, думая о случившемся, и очень рано утром велел призвать к себе министров.

— Ах, Ваше Величество! Что мы видели!

— Что же вы там такое видели? — спросил царь.

— У этого крестьянина есть дудочка и лишь только он начинает на ней играть: ти-тирити-ти, как его шалаш становится дворцом. А потом из дворца выходит девушка краше солнца красного и милее месяца ясного, и он заставляет ее плясать под свою дудочку, а затем говорит ей:

Если царь тобой пленится И захочет тебя взять, То для будущей царевны Семь лет должен простоять Под дождем и непогодой, Под палящим зноем дня И пред всякою невзгодой Не упасть, тебя любя.

— А что ж потом? — спросил царь.

— А потом он перестает играть, дворец тотчас же становится шалашом, а девушка исчезает.

— Я ему покажу такой дождь и непогоду, что он не обрадуется! — воскликнул царь, задетый за живое.

И в следующую же ночь, в сопровождении министров, отправился к шалашу крестьянина.

Вот наш крестьянин вытащил из кармана свою дудочку и: ти-тирити-ти — вдруг его шалаш превратился в великолепный дворец; он опять: ти-тирити-ти — появилась прекрасная девушка и начала танцевать.

При виде ее царь обезумел.

— Она должна быть моею женой! — воскликнул он.

И, не теряя ни минуты, он стал стучаться в дверь. Крестьянин перестал играть: дворец стал тотчас же шалашом. Но о том, чтобы отворить дверь не было и помина, сколько царь ни стучал, так что он должен был возвратиться во дворец, хотя и горел желанием увидеть еще раз красавицу. На другой день он отправил к крестьянину курьера.

— Царь хочет, чтобы ты тотчас же явился к нему, — сказал тот крестьянину.

Крестьянин, не говоря ни слова, отправился к царю.

— Что вам угодно, Ваше Величество?

— Я приказываю тебе выдать за меня замуж твою дочь! Она станет царицей, а ты будешь министром двора!

— Ваше Величество, тут есть одно условие:

Если кто ее полюбит И захочет взять, То для будущей супруги Семь лет должен простоять Под дождем и непогодой, Под палящим зноем дня И пред всякою невзгодой Не упасть, ее любя.

— Если же он семь лет не простоит под солнцем и дождем, то не видать ему ее, как своих ушей.

Царь охотно задал бы ему славные солнце и дождь, но помехой этому была красавица дочь его, а потому царь пожал плечами и ответил:

— Пожалуй, я пробуду семь лет под дождем и на солнце.

Прошло немного времени и бедный царь сделался неузнаваемым: он стал словно глиняный, так сильно была опалена его кожа.

Но зато в награду ему крестьянин вынимал время от времени по ночам свою дудочку, но прежде чем начать играть на ней, всегда говорил царю:

Кто скажет слово, тот мало любит; Кто дотронется, тот все погубит.

Прошло шесть лет, шесть месяцев и шесть дней, и снова пришел крестьянин и заиграл на своей дудочке: ти-тирити-ти.

Появилась красавица и начала танцевать так, как не танцевала никогда. Столько грации и гибкости было в ее движениях, что бедный царь не мог удержаться. Он бросился к ней, обнял ее и воскликнул:

— Ты непременно будешь царицей!

И вместо девушки в его руках осталось корявое полено.

— Ваше Величество, Ваше Величество, — сказал крестьянин, — что же вы наделали!? Ведь вы знали, что:

Кто скажет слово, тот мало любит; Кто дотронется, тот все погубит.

— Но что же мне делать? Начать все снова?

— Что ж делать, выходит что так, — ответил крестьянин.

И царь снова начал свое испытание: он пекся на солнце, мок под дождем и приговаривал:

Солнышко красное, солнышко ясное, Ради любви к ней страдаю всечасно я. Дождичек чудный, дождичек частый, Ради красы я страдаю, несчастный!

И каждый раз, когда царь видел девушку, ему приходилось делать большое усилие над собою, чтобы не броситься к ней, не обнять ее и не сказать ей:

— Ты будешь царицей!

Но его любовь к ней всегда удерживала его от этого.

Прошло шесть лет, шесть месяцев и шесть дней; царя начинала охватывать радость.

Эта девушка, что краше солнца красного и милее месяца ясного, скоро должна была стать его женой.

Но, на его несчастье, однажды ночью крестьянин вынул из кармана свою дудочку и начал играть на ней, не сказав, по своему обыкновению:

— Ваше Величество, помните:

Кто скажет слово, тот мало любит, А кто дотронется, тот все погубит.

Вот крестьянин заиграл: ти-тирити-ти, и тотчас же появилась девушка краше солнца красного и милее месяца ясного и начала танцевать. Царь никак не мог удержаться: подбежал к ней, обнял ее и воскликнул:

— Ты непременно будешь царицей!

И что ж?… В мгновение ока, вместо девушки, в его руках очутилось корявое полено.

— Ваше Величество, я ведь говорил вам:

Кто скажет слово, тот мало любит; Кто дотронется, тот все погубит,

— сказал крестьянин.

Казалось, что царь окаменел от изумления.

— Неужели начинать все сызнова? — спросил он наконец.

— Если хотите на ней жениться, то нужно начать все сначала, — был ответ.

И царь начал все снова: он пекся на солнце и приговаривал: «Солнышко красное, солнышко ясное, ради любви к ней страдаю всечасно я, дождичек чудный, дождичек частый, ради красы я страдаю, несчастный».

А когда крестьянин вынимал из кармана дудочку и начинал играть: ти-тирити-ти — появлялась прекрасная девушка.

На этот раз царь был осторожнее и, ровно по прошествии назначенных семи лет, он женился, наконец, на прекрасной девушке.

Но что же сталось за это время с государством? А сталось вот что. Министры и весь народ сочли царя за помешанного и, совершенно забыв о нем, избрали царем одного из родственников его, так что, когда царь пришел ко дворцу под руку со своей молодой женой и хотел войти в него, то солдаты, стоявшие на часах, загородили ему дорогу со словами:

— Здесь нельзя пройти! Сюда нельзя!

— Да ведь я царь! Позовите моих министров.

Но старые министры поумирали, а министры нового царя и знать его не хотели.

Царь обратился к народу:

— Как же это? Разве вы не узнаете вашего царя?

Но народ только смеялся над ним и вовсе не спешил признавать его.

В отчаянии, не зная, что делать, царь вернулся на поле крестьянина.

И что же?.. К величайшему своему изумлению, там где стоял шалаш, он увидел чудный дворец, казавшийся настоящим царским жилищем. Царь взошел на лестницу и, вместо крестьянина, его встретил красивый старик, с длинной бородой: то был великий волшебник Сабино.

— Не отчаивайся, — сказал он царю.

И, взяв его за руку, он ввел его в великолепную комнату, где стоял ушат, полный воды. Волшебник взял этот ушат, вылил всю воду на голову царя, и тот сразу помолодел лет на двадцать.

Тогда старик сказал ему:

— Подойди к этому окну, поиграй на этой дудочке и ты увидишь что будет!

Царь заиграл на дудочке, и едва он проиграл: ти-тирити-ти, из-за гор показалось отлично вооруженное войско.

Началась война. И пока солдаты сражались, царь стоял на вершине холма и не переставая играл: ти-тирити-ти. Так продолжалось до тех пор, пока сражение не было им выиграно. Тогда он победоносно и торжественно возвратился в свой дворец, простил всех ослушников и назначил, по случаю своей свадьбы, по всему своему царству празднества на целый месяц.

Лупо Монаро

или-были царь с царицей, у которых не было детей, и они день и ночь молились всем святым, чтобы вымолить себе хоть одного ребенка.

Однажды в прекрасную, но очень холодную погоду, царица уселась перед дворцом, чтобы погреться на солнышке. Вдруг к ней подошла старуха и стала просить милостыню.

Царице не хотелось вытаскивать рук из-под шали, чтобы не студить их, поэтому она ответила старухе:

— У меня ничего нет.

Старуха ушла, пробормотав про себя что-то невнятное.

— Что она такое проворчала? — спросила царица.

— Ваше Величество, она сказала, что, может быть, когда-нибудь и вы в ней будете нуждаться.

Царица удивилась и послала слугу, чтобы вернуть старуху, но старуха зашла уже за угол и исчезла.

Неделю спустя к царю пришел чужестранец.

— Ваше Величество, я могу помочь вашему горю, но прежде всего надо выполнить условие.

— Отлично, согласен! — сказал царь.

— Если родится мальчик, то вы оставите его себе.

— А, если девочка?

— Если девочка, то, как только ей исполнится семь лет, вы должны отвести ее на вершину вот той высокой горы и оставить ее там одну.

— Я посоветуюсь с царицей, — ответил царь.

— Это значило бы все равно, что ничего не предпринимать, царица, наверное, не согласится, — заметил незнакомец.

— Вот лекарство. Сегодня ночью, едва только царица уснет, пусть Ваше Величество вольет ей в ухо все содержимое этой скляночки. Этого будет достаточно.

И, не прошло и года, как у царицы родилась прекрасная дочка.

Год за годом царевна росла и становилась краше ясного солнышка.

Царь и царица были от нее без ума. Когда ей пошел седьмой год, бедный царь не мог найти себе ни минуты покоя; он все думал, что скоро ему придется отвести ее на вершину горы. Но таков был уговор и нужно было во что бы то ни стало исполнить его.

В тот день, когда царевне исполнилось семь лет, царь сказал царице:

— Я пойду с дочкой в деревню.

Царевну одели, и отец с дочкой пошли к горе.

— Папа, зачем мы туда идем? Вернемся домой, — повторяла девочка.

Наконец они дошли до вершины горы.

— Папа, что мы будем тут делать? Пойдем домой.

— Сядь тут и подожди одну минуту, — сказал царь, обнял дочь, повернулся и ушел.

Когда царица увидела, что царь вернулся домой один, то начала плакать и спрашивать его:

— Ваше Величество, скажите мне, где моя дочка?

Царь не знал, что придумать и, наконец, сказал ей, что орел спустился с высоты, схватил ее и унес.

— Ах, бедная моя дочка! Но нет, этого не может быть! — воскликнула царица, — я не верю этому.

— Она шалила на берегу потока, свалилась туда, и волны умчали ее в пропасть.

— Неправда, неправда! — твердила царица.

Прошло семь лет, а о царевне не было ни слуху, ни духу. Однажды царица вышла на балкон и увидала внизу на улице ту самую старушку, которая просила у нее милостыню и которую она давно уже повсюду разыскивала.

— Эй, послушай, добрая женщина, войди сюда.

— Ваше Величество, сегодня мне некогда, я приду завтра, — сказала старуха и ушла.

Царица осталась ни с чем.

На следующий день она простояла все утро на балконе, поджидая старуху. Наконец, та снова показалась.

— Добрая женщина, зайди ко мне, — снова закричала ей царица.

— Ваше Величество, сегодня мне некогда, я приду завтра.

Но царица взяла ее за руку и не выпускала до тех пор, пока та не согласилась войти в сени дворца.

— Добрая женщина, научи меня, как мне найти мою дочку, — говорила царица, плача.

— Ваше Величество, как такая простая бедная женщина, как я, может знать, где ваша дочь! — ответила ей старуха.

Но царица только и твердила: «Добрая женщина, научи меня, как мне найти мою дочку?»

— Ваше Величество, — сказала наконец старуха, — я должна сообщить вам дурные вести: царевна находится во власти Лупо Монаро. Через четыре дня он спросит у нее, согласна ли она выйти за него замуж и, если царевна откажется, Лупо Монаро ее съест. Нужно ее об этом предупредить.

— А где живет Лупо Монаро? — спросила царица.

— Под землею, Ваше Величество, — ответила старуха. — Если хотите спасти царевну, то возьмите с собой ножичек, клубок ниток, горсть пшеницы и ступайте за мной.

Царица взяла с собой все, что велела ей взять старуха и тотчас же отправилась с нею в путь.

Шли они, шли, и, наконец, пришли к отверстию. Прежде чем войти в него, старуха привязала конец нитки к маленькому деревцу, росшему поблизости, и сказала.

— Кто посеет, тот и пожнет, кто тебя привяжет, тот и возьмет.

После этого старуха и царица вошли в отверстие и начали спускаться вниз.

Они спускались так долго, что у царицы стали подгибаться колени.

— Отдохнем немножко, — сказала она старухе.

— Ваше Величество, это невозможно, — отвечала та, и они продолжали спускаться все ниже и ниже.

Под конец у царицы пересохло в горле от жажды.

— Выпьем, ради Бога, хоть глоток воды, — сказала она старухе.

— Ваше Величество, это невозможно.

И вот они, наконец, пришли в какую-то долину, клубочек ниток весь вышел. Старушка привязала другой конец нитки к растущему там дереву и сказала: «Кто посеет, тот и пожнет, кто тебя привяжет, тот и возьмет».

И они снова начали продвигаться вперед.

При каждом шаге царица должна была бросить на землю одно пшеничное зернышко, а старушка говорила:

— Зернышко Божие, я тебя сею, я с тебя также и плоды соберу.

Наконец, зерна все вышли, тогда старуха сказала царице:

— Ваше Величество, теперь воткните ваш ножичек в землю и плюньте три раза, мы пришли.

Теперь оставим на время царицу и старуху и посмотрим, что сталось с царевной.

Когда она увидела, что осталась совсем одна на вершине горы, то начала плакать и кричать, но потом бедная девочка, утомленная длинным путем, прилегла на землю и крепко-крепко уснула.

Проснулась она уже в обширном великолепном дворце, только, странное дело, во всех его комнатах и залах не было ни души. Девочка ходила по нему, ходила и, наконец, сильно устала. Вдруг послышались голоса:

— Сядьте, царевна, сядьте!

О диво! То говорили стулья и кресла, царевна села и спустя немного времени почувствовала голод, но едва успела она подумать о том, что хорошо было бы чего-нибудь съесть, как перед нею явился накрытый стол с различными дымящимися блюдами.

— Кушайте, царевна, кушайте! — сказал ей стол.

Это было просто поразительно! И так каждый день царевна ни в чем не нуждалась. Она часто плакала при мысли о своем отце и матери, а однажды горько зарыдала и начала громко звать их:

— Мамочка, мамочка! Ах, зачем ты меня здесь оставила, милая мамочка!

Но вдруг послышался сердитый грубый голос:

— Замолчи же, говорят тебе, замолчи!

Прошел год, и вот в один прекрасный день она услыхала, что ее кто-то спрашивает.

— Хочешь меня видеть?

Так как это не был прежний грубый голос, когда она плакала, то царевна ответила, что хочет.

И вот сразу растворились сами собою все двери, и из глубины анфилады комнат стал подходить к ней крошечный человечек вышиною с локоток.

— Здравствуй, царевна, — сказал он девушке.

— Здравствуйте, мой малютка, — ответила царевна. — Ах, как ты хорош!

И она схватила человечка на руки и ну его целовать, ласкать и подбрасывать в воздух, словно куколку.

— Царевна, хочешь быть моею женою? — спросил человечек.

Царевна весело смеялась и говорила:

— Хочу, хочу.

А сама все подбрасывала человечка в воздух и потом подхватывала руками.

Как же тебя зовут? — спросила она его наконец.

— Меня зовут Локоток.

— Что же ты тут делаешь?

— Я — хозяин этого дворца.

— Ну, так отпусти меня!

— Нет, — ответил человечек, — я не отпущу тебя, ты должна выйти за меня замуж.

— Хорошо. Только прежде нужно тебе немного подрасти.

Локоток рассердился, ушел, и о нем не было ни слуху, ни духу в течение целого года. Царевна очень скучала, не видя ни единого человеческого лица, потому и звала его каждый день:

— Локоток, Локоток!

Но Локоток не отзывался. Наконец однажды он снова спросил ее:

— Хочешь меня видеть?

— Хочу, хочу, хочу, — ответила опять царевна.

Она подумала, что маленький человечек хоть немного подрос за этот год, но двери растворились и появился точь-в-точь такой же крошечный человечек.

— Здравствуй, царевна, — сказал он девушке.

— Здравствуй, — ответила царевна, сильно удивленная тем, что он нисколько не вырос.

Поздоровавшись с Локотком, девочка сейчас же схватила его на руки и ну его целовать, ласкать и подбрасывать в воздух, словно куколку.

— Хочешь ты выйти за меня замуж? — снова спросил ее Локоток.

— Хочу, хочу, — отвечала, смеясь царевна.

То же самое повторялось каждый год. Так прошло семь лет, и царевна стала взрослой девушкой.

Однажды ночью наша царевна никак не могла заснуть, она лежала на кровати и вспоминала о родителях.

«Кто знает, помнят ли они еще обо мне, — думалось ей. — Может быть, они думают, что я уже умерла». Вдруг она услыхала, что кто-то кидает камешки в окна ее спальни.

«Кто бы это мог быть, да еще в такое позднее время?» — подумала удивленная девушка.

— Кто вы? Что вам нужно?

— Это я, дочь моя, — послышался голос ее матери, — мы пришли за тобою.

Царевна так обрадовалась, что от радости чуть не выскочила из окна.

— Послушай, дочка, — сказала шепотом царица, — твой Локоток никто другой, как Лупо Монаро. Он тебе показывался таким крошечным, чтобы не пугать тебя. Не пугайся его, дочь моя, и, если он спросит, хочешь ли ты за него выйти замуж? — отвечай, что да, иначе ты пропала — он тебя съест. На следующую ночь мы снова увидимся в этот же час.

Утром царевна услыхала знакомые слова.

— Хочешь меня видеть?

— Хочу, — ответила она.

Двери отворились, но вместо Локотка появился людоед — высокий, толстый, мохнатый, с такими глазищами и зубищами, что Боже спаси от них всякого.

Царевна страшно испугалась.

— Хочешь за меня замуж? Я нарочно вырастил тебя, чтобы на тебе жениться.

Чем больше слушала царевна его голосище, тем более дрожала и терялась.

— Хочешь за меня замуж? — спросил он ее в третий раз.

Она хотела сказать: «Да!», но у нее невольно вырвалось:

— О нет! Нет!

— Когда так, поди сюда, — вскричал людоед, и, хотел было сразу проглотить.

— Ах, не ешь меня, дай мне пожить хоть до завтра!

Людоед постоял с минуту и потом сказал:

— Ну, так и быть, пусть будет по-твоему. Я съем тебя завтра.

Ночью, в назначенное время, царевна осторожно высунулась в окно и проговорила:

— Ах мамочка! У меня вырвалось «нет», и теперь я пропала: завтра Лупо Монаро съест меня.

— Ободритесь, царевна, — проговорила старушка. И сказав это, она что было силы постучала в ворота.

— Кто там? Кого вам нужно? — заорал людоед так, что весь дворец задрожал, словно от землетрясения.

— Я ножичек маленький, но зато удаленький — послышался тоненький голосок ножичка.

Против этого заговора людоед ничего не мог поделать.

На другой день, на заре, он вышел из дворца и, увидев воткнутый в землю ножичек, начал со злости грызть самого себя.

Наконец он, казалось, что-то придумал и позвал царевну.

— Поди сюда, — сказал он ей, — вытащи мне только из земли этот ножичек и я тебя не съем.

Царевна поверила ему и вытащила ножичек.

— Ну, а теперь поди сюда!

И он схватил ее своими когтями, чтобы съесть.

— Не ешь меня, дай мне пожить хоть до завтра.

Лупо Монаро был с минуту в нерешимости, но потом ответил:

— Ну, так и быть, пусть будет по-твоему, — и ушел.

Ночью царевна опять высунулась в окно и сказала:

— Ах мамочка, Лупо Монаро мне сказал: «Вырви из земли этот ножичек, и я не стану тебя есть». Я ему поверила и вырвала ножичек из земли… Завтра я буду съедена.

Ободритесь, царевна, — вновь сказала ей старушка и опять громко постучала в ворота дворца.

— Кто там, и чего вам нужно, — закричал людоед таким грозным голосом, что весь его дворец задрожал, как от землетрясения.

— Мы, Божьи зернышки, в земле лежим. Бедняжку царевну съесть не дадим, — ответили пшеничные зерна.

Против этого заговора Лупо Монаро ничего не мог поделать.

Утром на заре он вышел из дворца и, увидев посеянную пшеницу с поникшими колосьями, начал со злости грызть самого себя.

— Если только я найду того, кто посеял эту пшеницу, так сейчас же съем его, — злобно закричал он и повсюду стал искать и шарить. Наконец он сказал царевне:

— Поди-ка сюда, да повытаскай мне эту пшеницу: тогда я тебя не стану есть.

Царевна опять поверила ему и принялась за работу.

— Ну, теперь ступай сюда! — сказал Лупо Монаро и снова хотел ее съесть.

— Не ешь меня по крайней мере хоть до завтра.

Людоед подумал с минуту и потом сказал:

— Ну, так и быть, пусть будет по-твоему, но это в последний раз.

Ночью царевна опять выглянула в окно и проговорила:

— Ах, мамочка, Лупо Монаро велел мне выполоть пшеницу и обещал не есть меня, я ему поверила и выполола ее… Завтра я буду съедена.

— Не бойтесь, царевна! — опять сказала старушка и в третий раз громко постучала в ворота.

— Кто там? — заорал людоед.

— Это я, льняная ниточка, старушка меня привязала и тем тебе руки связала.

На заре он вышел из дворца и как увидел тонкую ниточку, привязанную к деревцу, то так и начал грызть самого себя.

— Поди сюда, — сказал он наконец царевне, — развяжи мне эту нитку с обеих концов, и я тебя не стану есть.

Между тем старуха научила царевну как надо было поступить: ей нельзя было ни есть, ни пить, ни останавливаться, а надо было все мотать да мотать нитку на клубочек и, не отдыхая, идти вперед.

Царевна отвязала один конец нитки, и пошла вперед, наматывая ее на клубок, а Лупо Монаро шел вслед за нею.

— Отдохни же, царевна, — говорил он не раз девушке.

— Когда я устану, так отдохну, — отвечала царевна, не переставая идти вперед и усердно продолжая наматывать нитку, несмотря на то, что Лупо Монаро ни на шаг не отставал от нее и ласково говорил ей:

— Царевна, — говорил он ей, — выпей хоть капельку воды, ну хоть единую капельку.

— Когда захочу пить, так напьюсь, — отвечала царевна, хотя сама чуть не умирала от жажды.

Наконец они пришли к выходному отверстию. Когда Лупо Монаро увидел, что другой конец нитки привязан к кустику, стоявшему снаружи, то со злости начал грызть самого себя. А увидев старушку, стоявшую у входа, он побледнел, как полотно, и завопил:

— Ах! Это мой враг. Я погиб! Погиб безвозвратно.

Царица с царевной оглянулись и вместо старушки увидали прекрасную женщину.

Это была царица фей. Вообразите себе, как обе они обрадовались.

Между тем царица фей стала брать камни и закладывать ими отверстие пещеры Лупо Монары.

Заделав отверстие, царица фей исчезла.

Царица же с царевной вернулись живы и невредимы во дворец.

Оглавление

Предисловие

Красное солнышко

Говорящее дерево

Источник красоты

Змейка

Золотые апельсины

Королевская дочь

Три кольца

Черное яйцо

Ти-тирити-ти

Лупо Монаро Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg