«Выше некуда!»

Выше некуда! (fb2) - Выше некуда! [Новогодняя сказка] [Художник А.Юфа] 29972K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Максим Анисимович Кронгауз - Мария Михайловна Бурас

Максим Кронгауз, Мария Бурас Выше некуда! Новогодняя сказка

© Кронгауз М. А., Бурас М. М., 2016

© Ил., Юфа А., 2016

© ООО «Издательство ACT», 2016

* * *

1. Пока не началось

– Гусей-лебедей не бывает! – решительно объявил Петя, оторвавшись от экрана компьютера.

– Как это «не бывает»? – опешил Ося. – Гуси бывают? Лебеди бывают? А гусей-лебедей вдруг нет? Ты ещё скажи, что трёх богатырей нет!

– Нет, конечно, – сказал Петя.

– Ну, ты совсем! То есть богатыри есть, два там или пять – пожалуйста, а вот именно трёх – нету?

– Да потому что сказки всё это, – отмахнулся Петя.

– А-а, по-твоему, тогда и ведьм не существует?

– Естественно, – ответил Петя.

– А как же… – начал было Ося, но тут они одновременно вспомнили Нинель Филипповну, и оба замолчали.

Нинель Филипповна была их соседкой по лестничной площадке, а ещё – старшей по подъезду. Подъезд в их доме был только один, так что выходило, что она была старшей по дому. Что это такое, они знали не точно. Но время от времени она звонила им в дверь с каким-то требованием или «последним предупреждением». Чаще всего она собирала деньги: на лампочку на этаже, которую каждую неделю кто-то выкручивал; на мышеловки, хотя мышей в доме сроду не водилось, потому что на первом этаже у вахтёра Сан Саныча жила огромная чёрная кошка Даша, следившая за мышами построже Нинель Филипповны; на подарки Сан Санычу ко всем праздникам, даже к Восьмому марта. Отдельной и важной статьёй были поборы на «благоустройство территории». Никакой особой «территории» у дома не было. Рядом с подъездом в асфальте прямо у самой стены дома была большая чёрная решётка, из которой всегда шёл дым. Сан Саныч драил её практически каждый день, очищая то от снега, то от листьев, то просто от копоти. Отчего-то эта решётка всегда была закопчённой – и в снег, и в дождь, и под ясным небом и солнцем.

Денег Нинель Филипповне родители всегда давали. Но иногда она требовала невозможного: это называлось «последнее предупреждение». Например, убрать с лестничной площадки детские велосипеды. Или принять наконец участие в дежурствах по подъезду «в связи с участившимися квартирными кражами в Южном округе». Это было особенно странно, потому что дом их был в Северном округе. Или запретить детям громко разговаривать в подъезде. На «последние предупреждения» родители никогда не реагировали, и Нинель Филипповне приходилось повторять их снова и снова.

Почему-то Нинель Филипповна всегда приходила во время ужина, хотя сам ужин происходил в разное время. Поговорив с ней в прихожей, мама или папа возвращались за стол и некоторое время обсуждали её визит. Например, так:

– Это уже пятая лампочка за неделю! – говорил папа.

– Но ведь выкручивает кто-то, – отвечала мама.

– Кто ж выкручивает? – иронически удивлялся папа. – Если мимо Сан Саныча мышь не проскользнёт? Кстати, зачем ей понадобилась мышеловка?

– Наверно, одна мышь всё-таки проскользнула, – говорила мама.

– А ещё в подъезде не разговаривать! – подключался Петя.

– Ведьма, одним словом, – вздыхал папа.

После слова «ведьма» мама обычно вся как-то подтягивалась, выпрямляла спину, делала строгое выражение лица и хорошо поставленным учительским голосом произносила:

– Ведьм не существует! Нинель Филипповна просто делает свою работу. Да, с виду она не очень приятная. Но красота в человеке не главное!

– А что главное? – спрашивал Ося.

– Доброта, – отвечала мама.

Из этих слов получалось, что Нинель Филипповна некрасивая, но добрая. С первым было не поспорить. Нинель Филипповне было лет сто или пятьдесят. Ходила она с большой изогнутой палкой, которую папа называл клюкой. У неё был огромный крючковатый нос с большой бородавкой слева. Волосы она зачем-то красила в тёмно-фиолетовый цвет. Зубов у неё практически не было, а те, что остались, торчали в разные стороны. Добавьте к этому острый подбородок – и можно подводить итог. Если хотеть быть вежливым, то приходилось соглашаться с мамой, что красота – не главное. Но и в доброте Нинель Филипповна явно не была чемпионом. По крайней мере, её доброта была неочевидной. Она как-то ни в чём не проявлялась. Детей Нинель Филипповна, кажется, не любила. Всякий раз, когда мальчики сталкивались с ней в лифте или на лестнице и вежливо здоровались, она делала вид, что их не видит. Отворачивалась и фыркала в сторону. А один раз она подставила свою палку Осе под ноги, и тот кубарем скатился с нескольких ступенек. Мама сказала, что это наверняка вышло случайно. Но Петя с Осей точно знали, что нарочно, потому что они слышали, как противно Нинель Филипповна захихикала, когда Ося упал. Это не очень-то походило на поступок доброй женщины.

Поэтому при слове «ведьма» братья представили себе именно Нинель Филипповну.

Вообще-то они спорили всегда. И про всё. Ося очень любил читать, занимался этим постоянно и по любому поводу мог вспомнить подходящую историю из книжки. Петя книг не читал совсем. Ему это было неинтересно. А вот из компьютера он не вылезал. Играл в игры, лазил по интернету, смотрел какие-то ролики, с кем-то переписывался. Петя считал, что чтение книг – глупая трата времени, всё важное и интересное можно гораздо быстрее найти в компьютере. А уж про то, что из книжек не узнаешь никаких новостей, и говорить не приходится.

Спор про гусей-лебедей начался после того, как Петя прочел в социальной сети «Соседи» такой текст:

«Прошу помощи! Сегодня утром гуси-лебеди унесли моего маленького брата Ваню. Ване четыре года, рост 101 см, голубые глаза, одет в красную курточку с капюшоном, жёлтый свитер и синие джинсы. Кто увидит, пожалуйста, сообщите, где он!».

– Если гусей-лебедей не бывает, кто тогда этого Ваню унёс? – спросил Ося после того, как они оба немножко помолчали.

– Не знаю, – ответил Петя. – Сам убежал куда-нибудь.

– А давай его найдём! – загорелся Ося.

– Сам найдётся, – отмахнулся Петя. – Где мы его искать будем?

– Ну, – сказал Ося, – сначала надо будет поговорить с его сестрой, узнать, в каком направлении полетели гуси-лебеди…

– Опять ты за своё! Я ж тебе сказал, их не бывает! – Петя поднял кулак и погрозил Осе.

Ося замолчал. Он знал, что если он станет настаивать на своём, Петя его стукнет. Не то чтобы Ося боялся, но драться не любил. К тому же впереди было много свободного времени и надо было только выбрать правильный момент, чтобы вернуться к этому разговору. Когда Петя забудет, что он не верит в гусей-лебедей.

2. В доме появляется ёлка

Завтра была суббота, 25 декабря. У мамы и папы выходной, а у Пети и вовсе начинаются новогодние каникулы. Ему было восемь лет, и он учился во втором классе. Ося был на два года младше и ходил в детский сад прямо напротив дома. Детский сад ещё работал, но Ося надеялся, что после выходных он останется дома вместе с Петей. Мама обещала, что во время Петиных каникул возьмёт отпуск в музее, где она работала научным сотрудником, и Ося не будет ходить в сад. А сегодня они вместе с папой должны были пойти покупать ёлку. Так что ссориться с братом было никак нельзя – за ёлкой в плохом настроении не ходят.

Тут в комнату заглянул папа:

– За ёлкой идем? А то уж ночь скоро!

– Уррра! – закричали Петя и Ося и выскочили в коридор.

Там их уже ждала мама. В одной руке она держала обе мальчишеские куртки, а в другой – шарфы и шапки. Мальчики натянули сапоги, оделись и вместе с папой вышли на лестничную площадку. Мама помахала им рукой и закрыла дверь.

Дверь их подъезда открывалась очень туго. Пете, для того чтобы её открыть, приходилось наваливаться на неё всем телом. А Ося и вовсе не мог этого сделать, тут уж наваливайся – не наваливайся. Папа зато открывал её просто одной рукой. В знак протеста дверь только гадко скрипела, но поддавалась сразу.

На улице было уже совсем темно. Фонари горели как-то слабо, освещая только кружащиеся вокруг них снежинки. До земли их свет, казалось, вообще не долетал. Где-то над головой каркали вороны. Лампочка над входной дверью светила на ступеньки, ведущие к тротуару, и на решётку у дома. Решётка, как всегда, слегка дымилась, но дым поднимался в темноту, и его почти не было видно. У папы в кармане зазвонил телефон. Он прижал его к уху и медленно пошёл вперед. Мальчики остановились на верхней ступеньке и переглянулись.

– Давай! – сказал Петя Осе. – Ты первый!

У братьев была такая традиция – бросать с верхней ступеньки в решётку конфетные фантики. Бросать можно было только по одному разу, побеждал тот, чей фантик провалился внутрь. Обычно бывала ничья: фантики до решётки просто не долетали, особенно если бросал Ося, а если долетали, то вниз не проваливались: оставались лежать на решётке. В этот раз Оськин фантик и вовсе полетел не в ту сторону: ветер закружил его и швырнул куда-то за угол дома.

– Теперь я! – Петя вытащил из кармана конфетный фантик, сложенный в тонкую трубочку. Он как раз придумал новый способ бросать – будто бросаешь не фантик, а дротик. Петя прицелился и – раз! – сразу попал в дырку решётки! При этом послышался какой-то стук, как если бы он бросил в решётку настоящий дротик, железный. Ося даже присел от неожиданности.

– Здорово!

И тут Ося увидел, что решётка засветилась изнутри и раздался тихий вздох. Ему показалось, что и дым из неё повалил гуще. Он толкнул Петю в бок, но тот на решётку даже не взглянул. Вместо этого он растерянно шарил в кармане, а потом даже вывернул его наружу. В это время папа закончил разговаривать по телефону, оглянулся и крикнул:

– Ну, вы где вообще? Чего остановились? Мы так ничего не успеем!

Мальчики переглянулись и побежали за папой.

* * *

Ёлку поставили в ведро в гостиной. Она была не слишком пушистая – не такая, как всякие датские или голубые ёлки, – зато по-настоящему пахла хвоей. Ося сначала просто нюхал её, а потом осторожно поднял с пола упавшую веточку и стал жевать. Вошла мама, прижимая к себе огромную коробку с игрушками. Игрушки были очень старые, даже старше мамы. А некоторые даже старше бабушки – маминой мамы. Мама всегда становилась грустной, когда об этом говорила. Потому что бабушка умерла, когда маме было десять лет. Петя и Ося её никогда не видели – только на портрете, который висел у мамы над столом.

– Можно, я буду вешать? – спросил Ося.

– Нет, я! – закричал Петя и оттолкнул Осю от ёлки. – Я старше, а ты всё разобьёшь!

– Прекратите сейчас же! – сказала мама. – Если будете спорить и толкаться, мы с папой одни будем наряжать ёлку!

– Мы не будем! – хором сказали братья.

– Тогда давайте по очереди вешать.

Мама начала доставать из коробки игрушки. Сначала она достала ватные фигурки животных: оленя, медведя, зайца, волка, утку. У оленя немного растрепался правый рог, а у медведя – нога (тоже почему-то правая), зато остальные ватные фигурки были совершенно целые и почти как живые. Оленя и медведя мама дала повесить Осе. Папа поднял его, чтобы он смог повесить их повыше. Петя дважды обошел ёлку вокруг, прежде чем решил, куда лучше повесить волка и зайца. А утку мама повесила сама – на самый верх, даже на стул встала, чтобы дотянуться. Потом Петя сам залез в коробку и вытащил оттуда стеклянных разноцветных человечков на прищепках: космонавта, солдата в будённовке, пионера с гармошкой и улыбающуюся девушку с веслом. Они нравились Пете не только сами по себе, но и потому, что у них были отличные прищепки: нажмёшь на хвостик, и – ам! – они зубами хватают ёлкину ветку и вцепляются в неё крепко-крепко. Такие же прекрасные прищепки были и у трёх разноцветных птичек с мягкими пушистыми хвостами. Петя и их прицепил к ёлке: сначала с разных сторон, а потом подумал и собрал всех на одной ветке. В серёдку он посадил самую странную птичку – со свистком.

Ося осторожно вынул своих любимцев – фигурки сказочных персонажей: Бабу Ягу, Василису Премудрую, лохматого домового в большой шапке, Ивана-царевича на Сером волке, богатыря на богатырском коне и Русалочку. Их надо было вешать за ниточку, осторожно, чтобы не разбить. Потом и остальные игрушки развесили: картонных с выпуклыми боками ангела, барашка и дракончика; стеклянных лошадку-качалку и сказочный домик с печной трубой. А папа вынул из коробки витой серебряный шпиль с колокольчиками, встал на табуретку и водрузил его на верхушку. Ёлочные бусы с серебряными трубочками, соединяющими красные и золотые бусины, Петя с Осей вешали вдвоём.

– Всё! – сказала мама. – Нарядили. Теперь спать! Уже поздно.

Когда братья разделись и залезли в постели, мама и папа поцеловали их на ночь и вышли, потушив свет.

Ося тут же приподнялся на подушке:

– А ты видел, как решётка засветилась, когда ты в неё фантиком попал? И дым пошёл!..

– Ничего она не засветилась! – мрачно отозвался Петя. – Дурацкая решётка! Я в неё ключ выбросил!

– Какой ключ?

– Мой, от квартиры! Он у меня в кармане был, я его случайно за верёвочку вместе с фантиком вытащил и бросил. И всё, тютю, мой ключ!

– Тебя мама с папой будут ругать, – пожалел Ося. – Ты им уже сказал?

– Ничего я не сказал! – Петя даже рассердился. – Я же в школу пока ходить не буду, зачем мне ключ? А я завтра Сан Саныча попрошу, может, он его вытащит…

– Правильно! – обрадовался Ося. – Обязательно вытащит! Спокойной ночи!

– Ага, – отозвался Петя.

И братья заснули.

Сон № 1

У вас бывает так, что вы проснулись и не понимаете, где находитесь? Смотрите и не узнаёте ни комнату, ни дерево в окне, ни человека, который стоит перед вами? Не бывает? А у Оси так и было.

Он проснулся, когда ещё было темно, но окно светилось мягким лунным светом. Оно было бы совсем похоже на светильник, если бы в нём туда-сюда не летала стая ворон, каркая и резко взмахивая крыльями. Над Петиной кроваткой склонилась какая-то фигура. «Мама?» – подумал Ося. Но фигура разогнулась и оказалась выше мамы, да и папы, на целую голову. Неизвестно кто сделал шаг к Осиной кровати, и Ося быстро закрыл глаза. На всякий случай. С закрытыми глазами он почувствовал, как Неизвестно кто замер над ним и начал наклоняться. Ося слышал чьё-то приближающееся дыхание. Вдруг что-то защекотало ему нос. «Борода!» – догадался Ося и усилием воли сдержал крик.

Убедившись, что оба мальчика спят, бородатый Неизвестно кто зашаркал к двери. Ося приоткрыл глаза и увидел, как за ним закрывается дверь. Он услышал громкое карканье и успел заметить, как вороны, все как одна, рванули за пределы окна. Прошло ещё сколько-то времени, прежде чем Ося решился пошевелить рукой, а заодно и ногой. Он сел на кровати и решил оценить ситуацию. Когда Ося оценивал ситуацию, он всегда разговаривал сам с собой.

– Что это было? – спросил Ося.

– Сон, – ответил Ося.

– А если не сон?

– Тогда плохо дело.

– Надо встать и посмотреть. Если в той комнате кто-то есть, значит – не сон.

– Если в той комнате кто-то есть, лучше не смотреть.

В этот момент в соседней комнате что-то разбилось.

Ося встал и, стараясь не шуметь, подошёл к двери детской. Тихонько приоткрыв её, он выглянул в гостиную. Уже известный Осе Неизвестно кто стоял к нему спиной, загораживая ёлку, и совершал какие-то странные движения – то касаясь руками ёлки, то опуская их вниз. Ося сделал шаг вперёд, и в этот момент за окном гостиной истошно закричали вороны. Неизвестно кто начал оборачиваться…

3. Красный ключ на полу

Ося проснулся от того, что мама почесала его за ухом. Петя уже сидел на кровати, правда, с закрытыми глазами.

– Вставайте, мальчики, я должна убегать! – Мама чесала за ухом как-то невнимательно, как будто думала в это время не об Осе, а о чём-то другом.

– Что случилось, мам? – Ося скосил на неё глаз, стараясь ненароком не пошевелить головой, чтобы чесание за ухом не прервалось.

– В музее прорвало батареи, там совершенный потоп. Я должна срочно туда ехать. Не знаю даже, когда вернусь. Это ужас, вообще-то: столько экспонатов может погибнуть! Не знаю, что мы будем делать. – Мама нервно постучала пальцем за ухом Оси. – Вы пока позавтракайте с папой, а я вернусь, как только смогу.

Мама поцеловала сидящего с закрытыми глазами Петю в нос и убежала.

– Петь, ты ещё спишь? – Ося сел на корточки перед братом и заглянул снизу ему в лицо.

– Сплю, – ответил Петя, не открывая глаз. – Не видишь, что ли?

– Тогда просыпайся! Слышал, что мама говорила?

– Слышал. Не мешай, а то стукну! – Петя снова лёг в кровать и отвернулся к стене.

Тут в комнату вошёл папа.

– Подъём! – прокричал он нарочито бодрым голосом. – Кто сейчас не встанет, тому яичницы не достанется!

– Я встал, пап! – сказал Ося, но папа уже исчез за дверью.

Не успели они взяться за вилки, как у папы зазвонил телефон.

– Да! – бодро ответил папа. Потом он помрачнел и сказал: – Нет, я не понимаю. Как же? Почему? Так не делают! – Потом он ещё больше помрачнел и сказал: – Я сейчас приеду.

– Так, – папа повернулся к мальчикам. – Мне сейчас надо уехать на работу. Вам придётся побыть немного одним. Сможете? – папа заглянул Пете и Осе в глаза. – Только, пожалуйста, ведите себя как взрослые! Петя, особенно ты!

– Хорошо, пап! – Петя выпрямился на стуле. – А что случилось? Когда ты вернёшься?

– Не знаю, – мрачно проговорил папа. И ушёл. Даже тарелку за собой не вымыл.

Секунд пятнадцать Петя и Ося молча смотрели друг на друга. Потом Петя сказал:

– Ты должен меня слушаться.

– Почему? – спросил Ося.

– Потому что я старший. Слышал, папа сказал, что особенно я?

– Хорошо, – примирительно пробормотал Ося. Потом он немного подумал и сказал: – Мне ёлка снилась!

– Мне тоже, – сказал Петя. – Только мне ещё дядька какой-то снился, он с нашей ёлкой что-то делал. А в окне вороны каркали…

– Откуда ты знаешь? Ты же в это время спал!

– Это ты спал! – возмутился Петя.

Мальчики ошеломлённо уставились друг на друга. Они часто рассказывали друг другу, что им приснилось, и всегда спорили, чей сон лучше. Но им ещё ни разу не снился один и тот же сон. Разве так вообще бывает? Первым опомнился Ося. Он сполз со стула, потянул Петю за руку, и братья молча пошли в гостиную.

Их игрушек на ёлке не было. Они их сами вчера вечером вешали, а теперь там висели какие-то совсем другие игрушки. Чужие. Какие-то разноцветные шары, сосульки какие-то блестящие, трескучая мишура. Это было невозможно. Петя подошёл поближе и прикоснулся к висящему внизу шарику. Шарик качнулся, сорвался с ветки, но не разбился, а покатился по полу.

На полу лежал ключ. Совершенно такой же, как Петин, – тот, что он вчера случайно бросил в решётку у подъезда, – только ярко-красный. Но это был Петин ключ, к нему была привязана Петина верёвочка, завязанная двумя узлами.

– Что вообще происходит? – спросил Петя севшим голосом.

– Не знаю, – отозвался Ося шёпотом. – Это ведь твой ключ?

– Мой вчера упал в решётку, – сказал Петя.

– Я знаю, – сказал Ося. – Но это он?

– Похож. Только он красный. – Петя схватился руками за голову и стал похож на бабу Таню, папину маму. Она тоже всегда хваталась за голову.

– Знаешь что? – сказал Ося. – Давай проверим, он открывает нашу дверь или нет?

Мальчики пошли с ключом к входной двери.

На лестничной площадке прямо перед их дверью стояла рыжая соседка Жанна с четвёртого этажа. Жанна работала косметологом в салоне красоты, она много говорила и сильно красилась. Осе она не очень нравилась, а Пете, наоборот, очень.

– Ой, мальчики! – заулыбалась Жанна, когда Петя и Ося открыли дверь прямо у неё перед носом. – Здравствуйте! С наступающим Новым годом!

– Здравствуйте! – ответил Петя.

– Вас также, – ответил Ося.

– Ой, – сказала Жанна. – А вы уже ёлочку нарядили? Красивая получилась?

Тут она заметила в руке у Пети ключ и поперхнулась.

– Какой у тебя ключик! – проговорила она каким-то шипящим голосом. – Откуда у тебя такой? Это твой?

– Его, – ответил Ося, забирая у Пети зажатый в руке ключ. – Чей же ещё?

Петя не отрываясь смотрел на Жанну.

– Я думала, может, мой, – протянула Жанна. – У меня такой же, красный.

Ося воткнул ключ в замочную скважину. Ключ повернулся, дверь закрылась. Ося повернул его в другую сторону – открылась. Ося вынул ключ и в задумчивости уставился на него. Потом посмотрел на дверь. Подумал немного – и всунул ключ во вторую скважину, пониже той, которую только что открывал. Ключ повернулся и закрыл замок. Потом повернулся в другую сторону – и открыл. Жанна с интересом за ним наблюдала.

– А пригласите меня в гости ёлочку посмотреть! – произнесла вдруг она ласковым голосом. – Очень я люблю ёлочки.

– Не надо никаких ёлочек смотреть! – раздался голос с первого этажа, и на лестнице показался вахтёр Сан Саныч в ушанке и в незастёгнутом ватнике, из-под которого выглядывала тельняшка. Одна дужка очков у него была почему-то обмотана синей изолентой. – Вообще никого нельзя в дом пускать, когда родителей нет!

– Что, – обиженно спросила Жанна, – и соседей нельзя?

– Соседей – в первую голову нельзя! – сурово ответил Сан Саныч и пошёл дальше по лестнице вверх. Даже не улыбнулся.

– До свиданья! – вежливо сказал Ося Жанне и потянул Петю за собой к двери.

– До свиданья! – прокричал Петя уже из-за закрытой двери.

Потом он повернулся к Осе и замахнулся на него:

– Ты чего? Зачем ты у неё перед носом дверь захлопнул? Я тебя сейчас как стукну!

– Этот ключ открывает все замки! – тихо проговорил Ося.

– Как все? – Петя опустил руку и перевёл взгляд с Оси на ключ. – С чего ты взял?

– Я его по ошибке сначала в верхний замок всунул, – сказал Ося.

– И что?

– Он его открыл, – Ося пожал плечами. – А потом открыл и нижний.

Братья замолчали, переглянулись и, не сговариваясь, пошли к себе в комнату. Петя уселся за стол и включил компьютер. Ося забрался в кресло, открыл персидские сказки и погрузился в чтение. В гостиную, где стояла ёлка с чужими игрушками, им даже входить не хотелось.

4. Беда пришла – открывай ворота

– Давай рассуждать логически, – предложил Ося.

– Ну, – сказал Петя, не отрываясь от компьютера.

Они ещё несколько минут помолчали, потому что логически рассуждать не получалось.

– Ох ты, – произнёс Петя ещё через несколько минут.

– Что ещё случилось? – Ося поднял голову от книжки.

– Компьютер вырубился!

Ося протянул руку к выключателю – света не было. За окном темнело. Ося молча сполз с кресла и отправился в прихожую посмотреть на пробки. Все пробки работали. Что ещё можно было сделать, Ося не знал.

– Я маме позвоню, – решил Петя. – Не можем же мы в темноте сидеть!

– Ты её не пугай, – сказал Ося. – Пусть придёт, тогда всё и расскажем.

Мама приехала быстро. В одной руке у неё была большая сумка, а во второй – какая-то палка, завёрнутая в вощёную бумагу. Бумага слабо светилась.

Не успев войти в квартиру, мама стала рассказывать о музейной катастрофе. Прорвало батареи, весь пол в воде, когда починят – неизвестно. Сегодня ремонтники так и не приехали. Самые ценные и не самые большие экспонаты сотрудники разобрали по домам. Мама показала на сумку. Но унести удалось пока мало. Если завтра не починят, придётся остальные уносить. Так что завтра с утра ей снова надо на работу.

Мамин рассказ про катастрофу с интересом слушал только Петя. Ося же заинтересовался, лишь когда мама показала на сумку. Он очень любил мамин музей, хотя назывался он как-то неинтересно: музей народных промыслов. Всякий раз, попадая туда, Ося как будто оказывался в сказке: там было столько прекрасных таинственных предметов! Его любимым предметом была скатерть-самобранка. На ней всегда стояла какая-то еда и питьё, посетителям разрешалось всё это пробовать. Еда эта никогда не кончалась, сколько бы её ни ели, – а вот чтобы кто-то еду приносил, Ося не замечал. Правда, он там проводил не так уж много времени.

Ося потянулся к сумке, чтобы посмотреть, что за экспонаты принесла мама. В этот момент комната осветилась неярким мерцающим светом.

– Петя, – сказала мама, – аккуратно с лучиной!

Петя держал в одной руке вощёную бумагу, а в другой – длинную горящую щепку. Мама наклонилась, покопалась в своей сумке и вытащила оттуда железную штуку, одним концом воткнутую в деревяшку. Второй конец железной штуковины разветвлялся, как оленьи рога.

– Нужно таз с водой принести, – сказала мама. – Светец поставить.

Ося принёс из ванной таз. Мама поставила в него железяку, которая, как теперь братья узнали, называлась светец. А между двумя близкими рожками горизонтально вставила лучину.

– Здорово, – сказал Петя. – И что, она так и будет гореть?

– Ну да, – мама пожала плечами. – Она же негасимая.

– Ух ты, негасимая, – хором выдохнули братья и уставились на лучину.

– А ты говорил, не бывает, – вспомнил Ося.

– Чего? – не понял Петя.

– Ну, гусей там, лебедей, трёх богатырей.

– Но про лучину-то я ничего не говорил, – резонно возразил Петя.

– Негасимую, – напомнил Ося, но на это Петя уже ничего не ответил.

Мама засунула принесённую сумку во встроенный шкаф и пошла на кухню. Петя с Осей перетащили таз с лучиной туда же. Вставленная в светец лучина ярко горела, освещая кухню тёплым жёлтым светом.

Папа пришёл, когда все садились за стол. Он был мрачнее тучи. Недовольно бурча, он пробрался в темноте на кухню – и тут же налетел на стоявший на полу таз.

– Это ещё что такое? – закричал папа.

– Лучина! – объяснил Петя. – Негасимая!

– Светец! – добавил Ося.

– Только светеца мне и не хватало! – возмутился папа.

– Светца, – поправила его мама. – Ты чего такой мрачный? Что случилось? Где ты был?

– Меня уволили, – папа криво усмехнулся. – Ничто, как говорится, не предвещало… В одну секунду! Весь наш отдел. И неизвестно, дадут ли выходное пособие. Денег, говорят, у них сейчас нет. Завтра утром у нас собрание, будем думать, что делать.

Дальше за ужином родители говорили только о рабочих проблемах. Мама возмущалась неприехавшими ремонтниками и волновалась об экспонатах, папа ругал начальника и репетировал ядовитые реплики к завтрашнему собранию.

– А ещё, – попытался вставить Ося, – у нас ёлочные игрушки подменили!

Но его никто не услышал. В этот момент как раз раздался стук в дверь. Папа пошёл в прихожую открывать. Конечно же, это была Нинель Филипповна. На этот раз она принесла совсем грустную новость: света в их доме не будет до самого Нового года – или даже дольше! Какой-то кабель перерезан, а чинить сейчас некому.

Голоса Нинель Филипповны и папы стали слышнее, как будто они приближались. Действительно, Нинель Филипповна теснила папу и даже немного отодвигала его своей изогнутой палкой, как будто пытаясь проникнуть в гостиную. Одновременно она бормотала что-то о сборе денег на свечи, которые надо расставить на лестничных клетках и в подъезде. Папа отвечал, что денег у них сейчас нет, но он что-нибудь придумает. Нинель Филипповна тем временем добралась до гостиной и стала вглядываться в темноту.

– Ничего в темноте не разглядеть! – сердито сказала она. – Ёлку-то нарядили?

Тут из кухни прибежала мама и со словами: «Пойдёмте-пойдёмте, у меня в пальто есть деньги на свечи!» – повела Нинель Филипповну к выходу.

– Что им всем до нашей ёлки? – подумал Ося вслух.

– Кому всем? – спросил Петя.

– Жанне, а теперь вот и Нинель Филипповне…

В этот момент мама с папой вернулись на кухню. Мама потёрла глаза и сказала:

– Ладно, уже поздно. Детям пора спать. Да и нам тоже. Утро вечера мудренее.

Сон № 2

Каркали вороны. Петя растерянно шарил в кармане, а потом даже вывернул его наружу. В это время папа закончил разговаривать по телефону, оглянулся и крикнул:

– Ну, вы где вообще? Чего остановились? Мы так ничего не успеем!

– Сейчас, папа! – крикнул Петя. – Мы перчатки забыли!

– Ну, догоняйте! Я пока ещё позвоню, – папа отвернулся в сторону и уставился в телефон.

Петя потянул Осю за рукав обратно в подъезд. Тот, ещё не понимая, куда его тянет брат, быстро заговорил:

– А ты видел, как решётка засветилась, когда ты в неё фантиком попал? И дым пошёл!..

– Ничего она не засветилась! – мрачно отозвался Петя. – Дурацкая решётка! Я в неё ключ выбросил! Надо к Сан Санычу. Он знает, что там внизу, он поможет.

Но Сан Саныч, свесив голову на плечо, похрапывал за своим столом. А братья стояли перед ним, не решаясь разбудить и не понимая, что же делать.

– Мяу, – сказал кто-то рядом и чуть пониже.

У стола сидела чёрная кошка и мяукала. Петя знал только, что это кошка Сан Саныча и что её зовут Даша, а так они почти не были знакомы. Если говорить честно, Петя её слегка побаивался. А может, даже и не слегка. Кошка была огроменная, и когда они случайно встречались на лестнице, Петя всегда прижимался к стенке, уступая ей дорогу. Та же, не обращая на него внимания, проходила мимо. Но в этот раз кошка явно обращалась к нему. Ещё раз мяукнув, Даша поднялась и направилась в сторону лестницы, которая вела в подвал. Петя, как загипнотизированный, пошёл за ней. Ося замешкался. Петя дёрнул его за рукав, и братья вслед за кошкой спустились по лестнице.

Обычно закрытая дверь в подвал была приоткрыта. Кошка с Осей остановились на нижней ступеньке, а Петя пошёл дальше. Из приоткрытой двери доносился низкий шипящий голос:

– Ну, дыхни на него! Вот, покраснел! Нам нужен самый лучший ключ! Теперь ты дыхни! Умница! А теперь ты! О, молодцы!

Петя просунул голову в дверной проём и увидел высокую тёмную фигуру стоявшего к нему спиной человека. Человека этого он уже где-то видел. Но разглядеть не мог: подвал был заполнен едким дымом. Петя чуть не закашлялся, зажмурился и отскочил назад, к Осе и кошке Даше.

5. В гостях у Сан Саныча

Ося мыл после завтрака тарелки и думал. Очевидно же, что игрушки подменил кто-то из соседей. Ну, во-первых, мимо Сан Саныча, как папа говорит, мышь не проскользнёт. А уж незнакомого человека он всегда спрашивает, к кому тот идёт. И сам звонит в квартиру сказать, что, мол, гости идут, ждите. Ночью он бы точно никого не пустил, не предупредив. К тому же откуда под ёлкой оказался Петин ключ? Он упал в решётку, а там… А что там, действительно? Ося как-то никогда об этом не задумывался.

Родители убежали сразу после завтрака. Маме надо было в музей – встретить ремонтную бригаду и забрать домой ещё какие-то экспонаты, а папа… С папой вообще сейчас ни о чём не поговоришь. Он думает сейчас только о том, как его несправедливо уволили, расстроенный всё время, за завтраком с кем-то по телефону говорил, а потом ушёл «разбираться», как он выразился, добавив, что вернётся поздно.

– Петь! – позвал Ося брата, уткнувшегося в телефон за кухонным столом. – А что там у нас внизу, под решёткой?

– Подвал, – ответил Петя, не поднимая головы. – Мне про него сегодня сон снился.

– Сон? Ой, мне же тоже снился, я забыл совсем! Это про то, как мы не пошли за папой, а кошка нас в подвал повела? Ты ещё в подвальную дверь заглянул, а потом отскочил?

Петя поднял голову и внимательно посмотрел на брата:

– Только на самом-то деле мы пошли за папой. Так что этого ничего не было. Зато теперь я знаю, как мой ключ стал красным.

Братья ещё долго обсуждали сон и никак не могли решить, кто же были те трое, которые дышали на ключ. А вот высокий незнакомец напомнил им их первый общий сон, в котором Неизвестно кто был в их спальне.

– И ещё вороны! – вспомнил Ося.

– Какие вороны? – удивился Петя. А потом подумал и сам себе ответил: – Да, ещё и вороны…

Ося домыл тарелки, и мальчики пошли к себе в комнату. Ося по привычке взял свою книжку, но читать ему не хотелось. Петя крутился вокруг компьютера, но на стул не садился. Что толку-то? Всё равно без электричества компьютер не работает. Вот в телефоне заряд кончится, он тоже отключится.

Что-то надо было делать, но совершенно непонятно – что.

– Нам надо попасть в подвал, – решительно сказал Ося.

– Без Сан Саныча не получится, – Петя встрепенулся и уставился на Осю. – Без Сан Саныча вообще ничего в подъезде не получится.

– Стоп, а как же Неизвестно кто, как же он-то мимо Сан Саныча проскользнул? Он побольше мыши?

– Ты что, думаешь, это Сан Саныч игрушки украл?

Это была очень странная мысль. Во-первых, Сан Саныча они любили, а он им всегда помогал, если надо было. Во-вторых, Сан Саныч их, наоборот, охранял. А в-третьих, вообще, зачем Сан Санычу подменять их игрушки?

Забрать их игрушки мог Неизвестно кто, которого братья видели только во сне, зато, похоже, целых два раза. Но забрать он их должен был не во сне, а наяву, и только Сан Саныч мог объяснить, откуда он взялся у них в квартире.

Как ни крути, а выходило, что надо идти к Сан Санычу.

Сказано – сделано. Братья отправились вниз на первый этаж. Едва начав спускаться, они столкнулись с кошкой Дашей, которая медленно шла им навстречу по самой середине лестницы. Чтобы пропустить её, Пете, как обычно, пришлось прижаться к стене, а Осе – к перилам. Кошка спокойно прошла между ними, поднялась на их лестничную площадку, подошла к их двери и села на коврик.

«Вот-те на!» – одновременно подумали братья (так всегда говорила баба Таня, когда происходило что-то неожиданное), но ничего не сказали и осторожно спустились на первый этаж.

Сан Саныча на месте, то есть за столом вахтёра, не было.

– Может, на улице, – предположил Ося. – Решётку чистит.

Собственно, Сан Саныча всегда можно было найти либо за столом, либо у подъезда, либо на лестнице, а подниматься и снова встречаться с Дашей ни Осе, ни Пете совсем не хотелось.

Им повезло. Сан Саныч, действительно сметал снег с решётки и напевал что-то вроде:

– Я домовой, я домовой, Я настоящий, я живой…

По крайней мере, им так послышалось.

Из решётки валил пар, а может, это был дым. Задумавшись об этом, Петя с Осей застыли перед Сан Санычем. Пришлось разговор начинать Сан Санычу:

– Вы чего тут одни делаете? Простудитесь, а мамке вас лечить, мучиться.

– Почему мучиться? – попытался завести спор Ося, но Петя его сразу перебил:

– Ключ ищем!

– Какой такой ключ? – Сан Саныч перестал мести и облокотился на метлу.

– Мой. От нашей квартиры. Уронил в решётку, – чётко ответил Петя.

– Ну, что в решётку попало, то пропало, – весело ответил Сан Саныч и снова взялся за метлу.

– А вы, случайно, не находили?

– Я-та? Случаем? Не, не находил.

– А кто находил? – попробовал зайти Петя с другой стороны.

– Как это кто? – удивился Сан Саныч. – С чего ты взял, что кто-то нашёл?

– А вот он, – Петя достал ключ из кармана.

– Где взял? – Сан Саныч строго посмотрел на Петю.

– Нашёл, – нашёлся Петя и спрятал ключ снова в карман.

– Так чего тогда ищешь, раз нашёл? – Сан Саныч прищурился и заправил за ухо сползшую дужку очков.

– Потому что кто-то его раньше нашёл! А потом он потерял, тогда уже я нашёл! А он нашёл, когда я его потерял!

– Чего? – хором сказали Сан Саныч и Ося.

– Ничего. Может быть, кто-то чужой в дом прошёл? – вежливо предположил Петя.

– Чужой? – переспросил Сан Саныч с недоверием. – Нет, чужие здесь не ходют. Я их не пущаю.

– А вдруг вы не заметили? – спросил всё время молчавший Ося.

– Как это я да не заметил? Мимо меня-то мышь не проскользнёт!

– Мимо вас-то? Да вы спите на работе! – сказал Ося решительно.

– Я сплю? Это вам, ребятишки, наверно, приснилось!

И тут браться вспомнили, что это им действительно приснилось, и перестали спорить.

А Сан Саныч вдруг посмотрел на них грустно и серьёзно и сказал:

– Ладно, братцы-акробатцы, раз такое дело, пошли ко мне.

Сан Саныч прислонил метлу к стенке дома и пошёл к двери.

– Почему акробатцы? – не понял Петя.

– Это для рифмы, – объяснил Ося, и братья направились за Сан Санычем.

Квартира Сан Саныча была там же, на первом этаже. В неё вела дверь из-за загородки, где стоял стол вахтёра. Братья даже не догадывались, что там пряталась целая квартира. И какая!

Длинный коридор уходил куда-то далеко, да и там не кончался, а поворачивал. По обеим сторонам коридора шли двери.

– Сан Саныч, а сколько у вас тут комнат? – Петя попробовал сосчитать хотя бы до поворота, но сбился.

– А когда сколько, я не считал, – отмахнулся Сан Саныч. – Давайте лучше чайку попьём. Идите, я сейчас.

– А куда идти-то, в какую комнату?

– Да в какую хотите! Какая на вас смотрит, в тую и заходите!

Сан Саныч махнул рукой в сторону коридора. Петя и Ося посмотрели друг на друга и медленно пошли. Прошли одну дверь, вторую – а потом решительно бросились в третью комнату.

На круглом столике под большим оранжевым абажуром стояли три чашки, сахарница, вазочка с вареньем и коробка конфет. Сбоку на буфете уже закипал чайник.

6. Одна голова хорошо, а три хуже

У Пети уже слипались глаза, а Сан Саныч всё подкладывал варенье, подливал чай и рассказывал разные истории. Петя сосредоточился и попытался вспомнить, какую Сан Саныч только что рассказывал. Последняя была точно про лягушку, которую поцеловал министр, и она стала телеведущей. Правда, иногда прямо посреди телевизионного разговора могла не сдержаться и по привычке пару раз квакнуть. Но тут же стыдливо хихикала. А ещё, когда к ней в студию приходил тот самый министр, она раздувала щёки, вот так, – Сан Саныч надулся так, что подавился чаем и закашлялся, – и подмигивала министру. А до этого Сан Саныч рассказывал про очень умного наномальчика, которому дали мегагрант. Сан Саныч попытался показать пальцами рост наномальчика, но два сведённых вместе пальца слиплись от варенья, так что какого тот был размера, так и осталось неизвестным. Зато потом, когда он стал показывать, как много денег дали наномальчику, он так сильно развёл руки, что чуть не свалился со стула. Ещё было про военного лётчика, летавшего на ковре-самолёте и устраивавшего ковровые бомбометания. Про какую-то девушку, у которой была не только красная шапочка, но и красное платье, и красные подошвы на туфлях, и она оставляла красные-красные следы. Её так и звали – Красная девица.

Петя встряхнул головой, повернулся к брату и увидел, что Ося уже свесил голову на грудь и причмокивает в полусне. Петя пихнул брата локтем в бок и, увидев, что тот проснулся, сказал Сан Санычу: «Спасибо за вашу доброту, но хорошенького понемножку!» Именно так всегда говорила баба Таня, собираясь домой.

– Нам бы про ключ всё же узнать, Сан Саныч! – и, окончательно решившись, пробормотал: – И вообще, кто у вас там, в подвале?

– Да, – подключился Ося. – Мы всё знаем! Их там трое!

– Кого трое? – удивился Сан Саныч.

– Да, кого? – спросили братья хором.

– Один он там, – сказал Сан Саныч. – Мне там только троих таких не хватало… Ладно, если загадку отгадаете, покажу. У него сейчас как раз тихий час, спать он должен. Вот такая загадка. Сам один, а жрёт в три горла. Сам холодный, а внутри огонь. Сам старый, а девушек любит молодых: когда съесть, а когда просто поговорить.

– Дракон! – ахнул Петя.

– Змей Горыныч! – охнул Ося.

– Умные какие! Ну, пошли тогда, – засобирался Сан Саныч.

И все вместе они встали из-за стола и отправились в подвал.

Когда они спустились по лестнице вниз и подошли к тяжёлой железной двери, Сан Саныч приложил палец к губам:

– Если «хр-хр-хрп», то спит, а если «ррг-ррг-грб», то ест.

Из-за двери раздавалось отчетливое «пфффф».

– Спит, – успокоил всех Сан Саныч и полез в карман за ключом. Потом остановился и хитро посмотрел на Петю. – А ну-тка ты попробуй!

– Чего попробуй? – удивился Петя.

– Дверь-то открыть, – подмигнул Сан Саныч.

– Как это? – не понял Петя, но Ося дёрнул его за рукав и прошептал:

– Твоим ключом, ну, тем – красным.

Петя вытащил из кармана ключ, вставил его в замочную скважину и повернул. И хотя скважина была раза в три больше ключа, дверь послушно открылась.

– Работает! – хмыкнул Сан Саныч.

На полу, широко раскинув три головы, похрапывая, присвистывая и похрюкивая (каждая голова издавала свой звук), мирно спал Змей Горыныч.

– Ну, насмотрелись? – сказал Сан Саныч. – Пора и честь знать.

В этот момент одна из голов – самая маленькая, с курчавой русой шёрсткой – зашевелилась и приоткрыла один глаз. Глаз немного покрутился и уставился на Петю с Осей.

– Еда? – спросила голова.

– Нет! Соседи мы, со второго этажа, – быстро ответил Ося. Петя сделал шаг к двери.

– Жильцы они, – подтвердил Сан Саныч.

– Сейчас рыжая с лысой проснутся – и был жилец, стал нежилец! – непонятно сказала курчавая голова. – Шли бы вы отсюда, пока не поздно.

– Поговори мне! – строго одёрнул её Сан Саныч, но тут же повернулся к братьям. – И правда, ребята, пойдём.

Пятясь, не отрывая глаз от Змея, они вышли за дверь и захлопнули её.

Уже на первом этаже Сан Саныч строго посмотрел на ребят и сказал:

– А вы вообще, эта, всё мне рассказали? Ничего больше у вас не случилося? Ёлку-то нарядили?

Петя и Ося переглянулись и рассказали про украденные игрушки. Сан Саныч шмыгнул носом и вытер его согнутым указательным пальцем.

– Так, значится. Ну что ж, вот и началось.

– Чего началось? – спросил Петя.

– Чего-чего! Известно чего! – пробурчал Сан Саныч. – Беды теперь жди. Вот свет-то уже накрылся? А то ли ещё будет… Придётся вам, братцы, игрушки-то отыскать! А про подвал – никому. Особенно мамке. Ключ беречь. Лишних дверей не открывать. Сюда самим не соваться. Соседей в квартиру не пускать. В общем, не баловаться. Дашка за вами присмотрит. Если чего понадобится – обращайтесь.

Сан Саныч поправил сползшие очки и вышел на улицу. Там уже стало почти совсем темно.

Петя и Ося поплелись вверх по лестнице. С верхней ступеньки на них смотрела кошка Даша. Братья, как по команде, прижались к стенке и подождали, пока она пройдёт мимо.

Мама и папа вернулись домой одновременно. Руки у мамы были заняты пакетами с продуктами. Папа вертел в руках телефон.

– Помогайте! – сказала мама. – Надо всё положить в холодильник.

– Зачем? – удивился папа. – Он же не работает!

А Петя открыл дверцу и засунул в холодильник голову.

– Ой, холодно! – вскрикнул он. – А почему? Электричества же нет!

– За ужином объясню, – пообещала мама. – Идите руки мыть и за стол!

За ужином, впрочем, говорили о другом. Мама и папа рассказывали друг другу о работе. И только под конец Ося не выдержал и спросил:

– Мам, а что с холодильником?

– Что с холодильником? – не поняла мама.

– Ты же обещала рассказать, как он работает без электричества!

– А я туда лёд положила, – мама пожала плечами. – От него и холод.

– И он не растаял? – удивился Петя.

– Нет, он же вечный, я из музея принесла.

– Вечный лёд? – еще больше удивился Петя, но мама даже не заметила:

– Ну как лёд, не лёд, конечно, а осколыш вечного льда, один в холодильник, два в морозилку. Нашему музею их известный полярник подарил. С самого Северного полюса привёз.

– Осколыш? – тут пришло время удивляться папе. – Ты хотела сказать – осколок?

– Что хотела, то и сказала, – строго ответила мама. – Так в старину говорили. Но если тебе будет легче, то называй его льдинкой.

– Намного легче, – повеселел папа и запел: – Одна снежинка ещё не снег, ещё не снег. А одна льдинка ещё не лёд.

– Во-первых, как раз лёд, – строго заметила мама, – а во-вторых, там как-то иначе было.

Но Осю мучил другой вопрос:

– Мам, а почему вечный лёд – это народный промысел?

Но маму и это не смутило:

– Потому что полярник, хоть и известный, но из народа, а вечный лёд он сам лично добыл, то есть, по-старинному говоря, промыслил. И вообще, идите спать. Все!

Сон № 3

Когда ночью снится ночь, трудно понять, сон это или нет. Вроде нет. Но тревожно, как во сне. Братья почти одновременно услышали какие-то странные звуки и посмотрели друг на друга.

– Это у нас? – спросил Ося.

– Нет, кажется, на лестнице, – ответил Петя.

Они медленно слезли со своих кроватей, подошли к двери своей комнаты и приоткрыли её.

– Не выходи из комнаты, – прошептал Ося. И ещё тише добавил: – Не совершай ошибку.

Петя, кажется, даже не услышал и осторожно, на цыпочках пошёл к входной двери. Родители спали. Он уже начал открывать замок, когда Ося положил ему руку на плечо и сказал:

– Не выходи из квартиры.

– Только посмотрю, – ответил Петя брату. Хотел было по привычке его стукнуть, но передумал. Вместо этого он просто отпер дверь и переступил порог.

– Ой, – тут же ойкнул он.

Ося подошёл поближе, чтобы разглядеть, что это так напугало Петю, и увидел, что тот стоит на поляне перед большим лесом. Петя обернулся и увидел брата, стоящего на пороге их квартиры, а где-то за его плечом – тускловатый свет негасимой лучины.

«Туда или сюда?» – подумали оба.

Потом Ося перешагнул порог и тоже оказался в лесу.

– Только посмотрим, – строго сказал он брату.

– Ты говорил, не бывает, – Ося толкнул брата в бок и показал в сторону леса, где стояла самая настоящая избушка на курьих ножках. – Теперь надо сказать: «Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом», – шепнул он.

– А может, просто обойдём, мало ли чего, вдруг она спит, – предложил Петя, но избушка сама начала поворачиваться к ним передом, то есть дверью, и дверь эта – тяжёлая, бревенчатая – со скрипом начала отворяться.

– Только посмотрим, – повторил Ося, и братья осторожно, чтобы без скрипу, стали подниматься по ступенькам крыльца.

В единственной комнате прямо на полу сидел маленький мальчик в жёлтом свитере и синих джинсах и катал перед собой что-то вроде яблока. Доска под ногой у Пети всё-таки скрипнула, и мальчик удивлённо поднял на них глаза ярко-голубого цвета.

– Ты кто? – строго спросил Ося.

– Не помню, – ответил мальчик.

– Возраст? – ещё строже спросил Ося.

– Четыре года, – подумав, ответил мальчик.

– Рост? – добавил Петя.

– 101 сантиметр, – чётко ответил малыш.

– Ванечка, Ванечка, иду к тебе, что ж дверь-то нараспашку, – раздался откуда-то из лесу голос, удивительно похожий на голос Нинели Филипповны.

Ступеньки заскрипели, а дверь раскрылась ещё шире, пропуская хозяйку.

7. Яблочко от Ванечки

– Вот я тебя и поймала! – И Ося почувствовал, как его схватили за ногу.

– Аааа! – завопил он и подскочил на кровати.

– Ааа! – на соседней кровати с таким же криком подскочил Петя.

– Мальчики, что с вами? – удивилась мама. – Сон, что ли, дурной приснился? Вроде не должен… – Мама поглядела на потолок. – Вставайте быстренько, позавтракаем вместе – и я ухожу. Папа уже ушёл.

Петя и Ося мрачно переглянулись и, не говоря ни слова, отправились умываться.

Завтрак оказался очень коротким. Братья по-прежнему молчали, уткнувшись в свои тарелки.

– Совсем вы у меня загрустили, ребята! – сказала мама. – Ну, ничего, потерпите денёк, завтра папа уже никуда не пойдёт.

Мама чмокнула братьев в лоб и убежала.

– Ну что? – спросил Ося, когда за мамой захлопнулась дверь.

– Пора, брат! – сказал Петя.

И они отправились спасать Ванечку.

Входную дверь братья открывали с опаской, но никакого леса за порогом не было. Оказавшись на лестничной площадке, мальчики задумались. Как именно и откуда спасать Ваню, было неясно. Но тут снизу послышался голос Сан Саныча:

– Ноги-то, ноги вытирать! Для чего тряпка положена? Ходют туда-сюда, только грязь носют!

– Ой, Санечка Саныч, извини! – мальчики узнали голос Нинель Филипповны. – Не разглядела, старая стала! Темно у нас! Да тут тряпки-то отродясь не было!

Нинель Филипповна, шаркая, стала подниматься по лестнице. Братья, переглянувшись, рванули этажом выше.

Открыв дверь своей квартиры, Нинель Филипповна отчего-то не стала в неё входить, а, воровато оглянувшись, вытащила на лестничную клетку табурет. Поставила его посередине и, приговаривая: «Электричества-то всё равно нету! А вдруг подорожают? От одной не убудет!» – начала на него вскарабкиваться.

Чтобы разглядеть, что она делает, братья стали тихо спускаться. Стоя на табуретке и насвистывая развесёлый марш, Нинель Филипповна выкручивала лампочку. Засунув её в карман и пробурчав напоследок: «Нам нет преград ни в море, ни на суше», – она тяжело спустилась с табурета, подхватила его и, бормоча: «Всё-то самой, самой приходится!», – скрылась в своей квартире. Тяжёлая дверь стала медленно, со скрипом закрываться.

– Бегом! – прошипел Петя, для убедительности ткнув Осю кулаком в бок. Братья ринулись вниз, едва успев проскочить перед тем, как дверь захлопнулась.

Квартира Нинель Филипповны оказалась однокомнатной, довольно просторной, но заставленной какой-то несуразной мебелью. Хозяйка сразу прошла на кухню, и у братьев появилось время осмотреться. Несмотря на утро, в квартире было довольно темно – гораздо темнее, чем в их собственной. Окна были снизу затянуты паутиной, а сверху, на карнизах, вместо занавесок висели связки каких-то грибов, трав и даже, кажется, ящериц или змей. Оптимизма это не добавляло.

– Давай искать! – прошептал Петя и двинулся к шкафу.

Ося заглянул под кровать.

– Тут только банки, банки, банки, – доложил Петя. – С вареньем, компотом и почему-то с лягушками.

– А у меня тут полная коробка лампочек! – Ося аж захлебнулся. – Это ж сколько она навыкручивала! Сейчас я посчитаю, сколько их.

Тут послышалось шарканье.

– Прячемся! – Петя нырнул в шкаф, а Ося так и остался под кроватью.

– Что-то опять русским духом потянуло! – Нинель Филипповна вошла в комнату и принюхалась. – Сейчас-то уж вроде не с чего…

Она подошла к кровати, нагнулась и, кряхтя, стала вытаскивать коробку с лампочками.

– Всему свое место, лампочка к лампочке, добро к добру, – начала было она приговаривать, но вдруг громко чихнула.

– Да что ж такое? – Нинель Филипповна стала шарить рукой под кроватью, пока не наткнулась на Осину ногу. – Это что ещё тут у меня?

Она вытянула Осю за ногу из-под кровати, нависла над ним и завопила:

– Ой, что ж это ты, поганец, у меня под кроватью делаешь?

– Лампочки считаю! – честно ответил Ося и перешёл в наступление: – Вы зачем лампочки воруете? Мы Сан Санычу скажем!

– Кто ворует-то, окаянный? У своих брать – не воровство! А если завтра война? – Нинель Филипповна перестала оправдываться и строго спросила: – Ты тут один хоть?

– Один! – ответил Ося, глядя ей в глаза как можно честнее.

– Значит, не один… – сделала старуха вывод. – Пусть второй обалдуй сам выходит, а то отыщу – шкуру спущу!

Петя вылез из шкафа и, сжав кулаки, решительно выкрикнул:

– Не спустите!

– Ах ты, олух неотёсанный! – ничуть не растерявшись, вступила в перепалку Нинель Филипповна. – Дубина стоеросовая! Простофиля! Дурилка!

Оторопев от её напора, Петя сосредоточился, собрался с духом и выдохнул:

– Ведьма!

– Кто ведьма? – Нинель Филипповна задохнулась от возмущения. – Ничуточки я не ведьма! Ты что, ведьм не видал? Я баба Я…

Тут Нинель Филипповна запнулась.

– В общем, баба я. Баба Нинель. Так меня и называй, внучок!

– Петя вам никакой не внучок! – подключился Ося. – И Ванечка вам не внучок! Где он, кстати?

– Нету тут вашего Ванечки! Не знаю никакого Ванечки! Откуда только дознались, проныры! – заверещала Нинель Филипповна. Потом хлопнула в ладоши, противно захохотала и плюхнулась в большое кресло. – Ну что, нечем крыть? Съели?!

Как только Нинель Филипповна произнесла это слово, страшная догадка одновременно поразила братьев.

– Это вы его съели! – возмущённо закричали они. – Вы съели Ванечку!

Петя сжал кулаки и шагнул к старухе. Но вдруг нога его подвернулась, и он чуть не упал. Он наступил на маленькое зелёное яблочко, которое лежало у ножки кресла.

– Вот же его яблочко! – задохнулся Ося. – Только яблочко от него осталось!

Глаза его наполнились слезами. Петя тоже зашмыгал носом.

– Ну, полно, полно! – проворчала старуха. – Глупые какие, право слово! В двадцать первом веке, в цивилизованном мире, детей уж и не едят!

– Но вы же украли его!

– Но воруют… – согласилась Нинель Филипповна. – Такое бывает.

– А где ж он тогда?

– Домой я его отправила. Поиграл у меня, погостил, поужинал, а потом сел на моих гусей-лебедей и отбыл по месту постоянного проживания. Прямо к форточке его доставили. Только вот яблочко забыл. Скучаю я без детей, люблю, когда они у меня здесь играют, возятся, шалят, в общем. – Нинель Филипповна почесала подбородок. – Ну ладно, поругались мы тут славно, давайте теперь будем чай пить. Вы с сушками или с баранками? Чай у меня на травках настоянный, целебный.

– На каких травках? – подозрительно спросил Ося.

– Ну, прям все тебе секреты выдай! Хорошие травы, не покупные, сама собирала прошлым летом на кладбище. Ну, мышиный горошек там, заячья капуста, кукушкины слёзки…

– Простите, а какао у вас нет? – вежливо спросил Петя.

8. Посидели по-соседски

Понравилось братьям у Нинель Филипповны, конечно, не так, как у Сан Саныча, но посидели тоже хорошо. Говорила всё время Нинель Филипповна – и всё время про соседей. Иногда она останавливалась, отводила глаза и задавала какой-нибудь вопрос. Например: «У вас с ёлки-то ничего не пропало?» или «Страшные сны не снятся?». Потом, кажется, даже не слушая ответа, продолжала рассказывать сама.

Про соседей братьям было интересно: они почти ни с кем не были знакомы. Нинель Филипповна начала со следующего этажа. Там, говорила она, мужики живут, Илюша и Жорик; Илюша над вами, а Жорик – надо мной. Ну, Жорик-то известный хулиган, особенно как квасу выпьет – прямо сладу с ним нет. Спьяну даже засвистеть может, разбойник! А от Жорикова свиста, бывало, и гроза начиналась. Но вообще-то он справный, зарплата у него хорошая – сисадмином работает. Тут Нинель Филипповна вопросительно посмотрела на детей, но Петя это слово знал и кивнул понимающе.

– Но говорят, – тут Нинель Филипповна понизила голос, – что до конца он так и не остепенился: с компьютерами теперь хулиганит, червей в них разводит, и они портятся. Прямо настоящий хакер.

Петя заинтересовался и хотел было поговорить про компьютерных червей подробнее, но Нинель Филипповна больше ничего про это не знала и перешла к соседу Илье. Он тоже компьютерных дел мастер, но работает только дома. Да и вообще из дому не выходит. Ему даже еду домой привозят. Тридцать лет и три года парню, а все сиднем сидит. Жениться ему пора! А ещё он по медицинской части. Только лечит не людей, а те же компьютеры: какие-то лекарства им готовит, чтобы они от Жориковых червей избавлялись, антивирусы называются. Так и живут: Жорик червей разводит, а Илюша их морит. Ребята хорошие, но негостеприимные, в дом не приглашают, прямо на пороге разговаривают. И денег никогда не сдают – ни на лампочки, ни на что. Говорят, у них деньги в интернете, предлагают скинуть. А деньги не скидывать надо, а просто передавать. Да не из рук в руки – примета плохая, а на стол положить. Кому надо – возьмёт.

Нинель Филипповна подлила себе ещё травяного чаю и перешла к соседкам на четвёртом этаже. Над Жориком живёт рыжая Жанна, с которой ребята были знакомы: она всегда разговаривала с ними на лестнице или у подъезда. Петя считал её красавицей, а Ося ей не доверял. Жанна работает косметологом в дорогущем салоне, но иногда принимает клиентов на дому. С соседями любезна, всегда приглашает выпить чашечку кофе, накрывает не на кухне, а как положено, в гостиной. Кресла у неё бархатные, а ложечки серебряные. В доме у Жанны всё красиво, богато и повсюду баночки, баночки, баночки с кремами и лосьонами. Правда, деньги на лампочки она давать тоже не любит и иногда вместо денег суёт сразу лампочку. А откуда у нормального человека столько лампочек? Наверное, сама и выкручивает.

Тут Ося с Петей переглянулись, но Нинель Филипповна ничего не заметила и продолжала рассказывать.

Жанна очень общительная, у неё много знакомых, да не абы каких. Известная телеведущая к ней ходит, лечится от бородавок и холоднокровия. И ещё два замминистра: по культуре и по финансам, – у обоих аллергия на работу. Так Жанна делает им успокаивающие ванночки с водорослями и укропом. Заглянешь к ней иной раз, а там замминистра весь в укропе, зелёный, что твой водяной. Нинель Филипповну уважает за опыт и знания, про травки совета спрашивает.

Про аспирантку Васю из квартиры напротив Жанны известно было мало, хотя та тоже иногда приглашала в квартиру и предлагала кофе. Кофе Нинель Филипповна не любила, но никогда не отказывалась. Во-первых, всё впрок, во-вторых, общению помогает, а в-третьих, чаем потом запить можно. Вася говорит мало, а когда говорит, то как-то по-особенному и всё больше непонятными словами. Кем работают Жорик с Ильей, Нинель Филипповна с грехом пополам выучила, а про Васю никак не получалось. Вроде психолог. Ходит в университет на кафедру, пишет диссертацию. Название такое, что пришлось записать. Нинель Филипповна порылась в кармане и вытащила бумажку. «Когнитивный диссонанс в условиях институционального дискурса (на материале корпуса снов)». Короче, замуж ей надо! Но нормального жениха где теперь найдёшь? Не на кафедре же.

На пятом этаже прямо над Жанной живёт Дмитрий Константинович, мужчина видный, но совсем неразговорчивый. Деньги на всё дает без слов, дальше порога не пускает. Всегда в галстуке, всегда духами пахнет, всегда вежливый. Улыбается только ртом, а глаза холодные, лучше в них вовсе не смотреть. Спросишь, кем работает, – менеджером, отвечает. По слухам, он не просто менеджер, а самый что ни на есть главный в солидном банке. Вроде и жениться ему пора, возраст подходящий, а если посмотришь на него внимательно, то сразу понятно, что ему без жены даже лучше. Да и ей без него полегче. Есть у него ещё хобби (это увлечение такое, пояснила она; знаем, кивнул Ося). Бабочками интересуется. Поймает, уморит, булавкой проткнёт и на картонку. Живодёр. По-научному интамолух-любитель называется. Нинель Филипповна гордо посмотрела на братьев.

– Энтомолог, – поправил её Ося.

– Вот и я говорю, – подтвердила она, прихлебывая из кружки.

Напротив Дмитрия Константиновича была квартира братьев Пахома и Пархома. Эти – клоуны в цирке. Работа несерьёзная, и сами они такие же. Никогда не понятно, когда они шутят, а когда нет. Может быть, всегда шутят. Один начинает, другой заканчивает. От таких шутников всего ждать можно, могут и лампочки в подъезде повыкручивать. Жениться им надо! Только кто за таких клоунов пойдёт?

Немного устав от новой информации, Петя зевнул и сказал, что им пора домой. Родители должны вот-вот вернуться. Нинель Филипповна закивала, но было видно, что расстроилась.

Провожая братьев к двери, она сказала:

– Игрушки новогодние у вас замечательные. Бабушка ещё ваша, покойница, собирала. Не потерялись бы. Ведь не потерялись же?

И тут Ося неожиданно для себя самого кивнул: «Потерялись». А Петя добавил: «Украли их».

– Ищете их, поди? – спросила Нинель Филипповна.

– Ищем, – подтвердили братья.

– Выше надо искать, – неожиданно заговорщицки прошептала она. – До Нового года обязательно отыщите. А то беда!

За ужином папа сказал, что уволили его окончательно и больше он на работу ходить не будет. А будет вместо этого сидеть с детьми. И он этому рад. Мама сказала, что ей всё-таки придётся пойти в музей снова, хотя ей тоже очень хочется остаться с ними со всеми дома. В этот момент в дверь постучали, и папа, чертыхаясь, пошёл открывать.

Через минуту он вернулся, держа что-то в руках. Вид у него был изумлённый.

– Милый, на тебе лица нет, что случилось? – вскрикнула мама.

– Это Нинель Филипповна, – ответил папа.

– Так она же всегда во время ужина приходит. Опять деньги собирала?

– Она. Принесла. Нам. Баночку. Кизилового. Варенья, – сам себе не веря, произнёс папа. – К чаю!

Сон № 4

В этот раз братьев разбудил тяжёлый стон. Если быть точным, то проснулись они как раз во сне и сразу поняли, что это сон, потому что всё было, как в прошлый раз. Пока они размышляли об этом, раздался ещё один громкий стон.

– Стон стоит на всей земле русской, – вспомнил почему-то Ося.

– Как это стон может стоять? – удивился Петя, но спорить времени не было.

Они встали и направились к входной двери. Ося распахнул её, и дальше всё пошло как обычно. Они оказались на опушке леса, огляделись, прислушались и пошли на звук, то есть на стон. Идти пришлось в гору, и к концу пути они слегка запыхались, зато проснулись. На горе рос огромный дуб, а перед ним стояла косая да кривая изба, откуда и доносились стоны.

Петя с опаской подошёл к двери и открыл её. Раздался ещё один стон, а после него громкий шёпот: «Пить! Есть!» Петя с Осей вошли в избу и увидели сидящего на полу здорового парня, который требовал еды и питья, но почему-то сам при этом не двигался с места.

– А где еда-то? – спросил Петя.

– Не знаю, – ответил парень, – раньше её всегда приносили и клали вот тут на лавку.

– А что бы вы хотели? – вежливо спросил Ося.

– Пиццы хочу, моченьки нет, как хочу, – простонал парень, – и воды без газа, а лучше кока-колу безо льда.

– Ну, воду, может быть, вы сами из-под крана нальёте, а за пиццей мы сейчас сбегаем, – сказал Ося.

Тут раздался громкий, просто оглушающе громкий, но довольно мелодичный свист. Волосы на голове у братьев зашевелились, а со стола разлетелись какие-то бумажки.

– Сбегаете вы, как же! Поздняк метаться, – обречённо заметил парень.

– Простите, что вы сказали? – переспросил Ося.

– Поздно, я сказал, опоздали, никуда вы не сбегаете, – еще обречённее простонал парень. – Пить!

Свист приближался.

9. Встреча с хорошим человеком

Свист приближался и казался смутно знакомым. Ося открыл глаза и увидел папу, который вышагивал по их комнате и свистел.

– Папа, а ты что сейчас насвистываешь? – спросил Ося.

– «Марш энтузиастов», – гордо ответил папа и спел: – «Нам нет преград ни в море, ни на суше».

Ося вспомнил, где он это слышал.

– Сегодня мы целый день вместе, так что с песней вперёд и завтракать, дорогие товарищи! – У папы было явно хорошее настроение.

К сожалению, дальше всё пошло значительно хуже. Ещё мама не успела уйти на работу, как раздался звонок. Звонила бабушка, папина мама – в общем, баба Таня. Ещё вечером она почувствовала себя плохо, а утром проснулась совсем никакая. Требовалась немедленная помощь. Папа быстро собрался, чтобы уйти вместе с мамой. Уже в дверях мама грустно посмотрела на них и сказала:

– Бедные мои, что же вы всё время одни да одни? Как же вы тут без нас развлекаетесь?

Бедная мама, она даже не догадывалась, как они развлекаются, сколько дел успевают сделать, сколько нового узнать, сколько чаю или какао выпить! Сегодня тоже времени было в обрез. Надо было спасать человека.

Братья уже почти выскочили из квартиры, но Петя вспомнил про пиццу, которая, к счастью, лежала в морозилке – как говорила мама, так, на всякий случай. Всякий случай пришёл. Кока-колы у них в доме не было, потому что мама считала её вредной для детского организма. Так что придётся попить воды из-под крана, она уж точно без газа.

Петя и Ося наперегонки бросились на третий этаж и остановились перед закрытой дверью. Звонок не работал из-за отсутствия электричества, пришлось долго и громко стучать. Наконец они услышали что-то вроде «заходите», нажали на ручку, но дверь была заперта.

– Петя, ключ! – сообразил Ося.

Петя достал своё сокровище – красный ключ. Раз, и они уже в квартире у программиста Ильи.

Всё было не так безнадёжно, как во сне, но всё-таки довольно печально. Комната была небольшая, а может быть, даже и большая, но вся заваленная какими-то компьютерами, ноутбуками и прочими гаджетами и девайсами. Всюду ползли провода, переплетаясь и опять расплетаясь. Илья, тот самый здоровый и белобрысый парень из их сна, мрачно сидел перед выключенным компьютером и смотрел на чёрный экран. Потом осторожно, как будто она у него болела, повернул голову и посмотрел на братьев.

– Вы кто? – Илья присмотрелся и, показав на Петю, сказал: – О, а я твою аватарку знаю. Твой ник – Камень?

Оказалось, что они оба зарегистрированы в социальной сети «Соседи», где из их дома только они да Жора с Васей. Тут он заметил пиццу и очень обрадовался:

– Славно, что плита у меня газовая. Была б электрическая, не работала б. А так поедим!

Скоро они втроём уже уминали разогретую пиццу и обсуждали происходящее. Илья из дома не выходил давным-давно, а еду и всё остальное заказывал по интернету. Когда в доме пропало электричество, он сначала решил, что это ненадолго, но прошёл день, другой, а ничего не менялось, только окончательно разрядился мобильный телефон. Он доел всю еду, выпил всю колу и растерялся. Что делать дальше, Илья не знал. Он не привык жить без интернета. Кроме того, срочную работу, которую он успел сделать, отослать не было никакой возможности. А крайний срок был как раз сегодня.

– Электричества нет – интернета нет, интернета нет – работу не сдам, работу не сдам – денег нет, денег нет…

Илья вообще говорил неторопливо и долго, и братья постепенно отвлеклись. В общем, без интернета и денег Илья, кажется, всерьёз готовился к скорой смерти. А пока он прилип к креслу и даже не хотел подниматься. На помощь он не рассчитывал, хотя друзья у него были. Целых две тысячи шестьсот тридцать три, но все виртуальные, все в социальной сети «Соседи», и сейчас все они были отключены вместе с электричеством. Правда, по случаю прихода гостей, которых у него отродясь не бывало, он всё-таки встал и даже пошёл на кухню налить всем воды из-под крана. Этот поход его ободрил и воодушевил, и он начал строить планы, как наладить жизнь, если вдруг появится интернет:

– Появится интернет – отошлю работу, отошлю работу – появятся деньги, появятся деньги – куплю еды, куплю еды – подкреплюсь, подкреплюсь – появятся силы…

Человек он был, безусловно, хороший, но слишком медлительный и обстоятельный. Во время последней его фразы Ося чуть было не заснул и понял, что надо немедленно что-то делать. Он решительно вклинился в длинное предложение и задал вопрос:

– А вы игрушек ёлочных не видели?

– Каких игрушек? – не понял Илья, но, по крайней мере, остановился.

Ося и Петя стали подробно описывать пропавшие игрушки: волка, зайца и утку, космонавта и девушку с веслом, Русалочку и Бабу Ягу, потом ещё будённовца и птичек, – не надеясь на то, что добрый Илья их где-нибудь видел, но просто чтобы не дать ему говорить. А потом им самим было приятно вспоминать любимые игрушки: Ивана-царевича, пионера, медведя, утку…

– Видел, – вдруг снова заговорил Илья.

– Что видел? – удивился Петя.

– Утку видел, – помолчав, сказал Илья и добавил: – А ещё зайца, пионера и Бабу Ягу.

– Нашу утку? – Петя никак не мог поверить в это. – Нашего зайца? Где вы их видели? Когда?

– Где-где? У индуса в бороде, – непонятно ответил Илья. – В «Соседях» и видел. Точно, там же ещё один наш есть. Только странный какой-то. Дом указал, а квартиру нет. И вот он как раз ночью, перед тем как интернет исчез, выложил фотки под названием «Игрушечки», а потом всё удалил.

– Как же нам его найти? – спросил Ося.

– Да просто. Вот интернет появится, мы к нему на страницу зайдём, считай, что нашли.

– Нам не страница нужна, нам он сам нужен, – печально возразил Ося.

– Ну, не знаю, мне всегда страницы хватало, – удивился Илья.

В это время раздался такой громкий свист, что закололо в ушах.

– Чур меня, чур, вот ведь кого нелёгкая несёт, – довольно быстро проговорил Илья и надел наушники.

– И вы цепляйте, – сказал он братьям, махнув рукой в сторону стола.

Они послушно схватили по паре наушников и нацепили их на голову. Свист всё равно был слышен, но больно уже не было.

– Жив, курилка? А то третий день тебя в сети нет. – На пороге стоял лохматый худющий парень, полная противоположность Илье. – А вы кто такие? Откуда взялись? У Илюхи сроду гостей не бывало. Я сам к нему второй раз в жизни захожу. Общаемся только в чате да мессенджере, чтоб этим поганым иноземным словечкам провалиться. И наушники снимайте, ишь ты какие нежные. Поболят ушки да попривыкнут.

Похоже, встреча с хорошим человеком подошла к концу. Зато начиналось что-то новое и интересное.

10. Слишком много свиста

Илья очнулся от задумчивости и удивлённо спросил:

– Что значит, меня третий день в сети нет? А ты, значит, есть? Значит, электричества нет, а ты в сети, значит, есть? Не понимаю.

– Что ж ты заладил «значит-значит». Ничего это не значит. Если ты про эту неприятность с электричеством, то у меня два генератора да ещё индивидуальная подстанция. Ну, и на всякий случай я из соседнего дома провода перебросил. Худо ли, бедно ли, но живём. – Гость отвечал легко и ничуть не смущаясь, что, похоже, он один в доме не испытывает никаких неудобств.

– Слушай, будь другом, помоги, – взмолился Илья. – Мне кровь из носу надо сегодня работу отослать.

– Кровь из носу – это хорошо, а другом я тебе, Илюха, никогда не был и не буду, не надейся, – ответил парень.

– Жора, будь человеком! – ещё пуще взмолился Илья. – И вообще, ты зашёл меня проведать, так помоги!

Ося с Петей поняли, что нахальным гостем был программист Жора, о котором им подробно рассказывала Нинель Филипповна.

– Так, отвечаю по пунктам, – хмуро сказал Жора. – Ни человеком, ни другом я тебе не буду. Зашёл, потому что дверь была открыта – первый раз, сколько мы тут с тобой бок о бок живём. Любопытно стало, вот и зашёл. А если тебе чего от меня надо, отработай, заслужи.

– Отработаю, Жора, как скажешь, – пообещал Илья, и они стали договариваться об условиях сделки.

Даже Петя не мог понять разных программистских слов, которые сыпались в этом разговоре, и братья отвлеклись. Они всё ещё думали о том человеке, загадочном соседе по дому, который выложил фотографии их игрушек в интернет, а потом удалил. Когда программисты, наконец, договорились, возникла новая проблема. Сделанную работу Илья записал на флешку, но отдавать он её Жоре не хотел, а сам идти в его квартиру боялся, слишком далеко и непривычно. Он с надеждой посмотрел на Петю, но потом понял, что всё равно обещал ему открыть свою страничку в «Соседях».

– Только эти со мной пойдут, – решительно сказал Илья.

– Группа поддержки, – усмехнулся Жора. – Ладно, если один боишься.

Петя с Осей поддерживали Илью с двух сторон и медленно продвигались к соседской квартире. Они были уверены, что Жорина квартира окажется такой же. Вообще, у программистов, как они думали, обязательно будет беспорядок, разные малопонятные устройства и провода. Именно так, как было у Ильи. Но у Жоры был образцовый порядок. Разных приборов действительно было много, но стояли все по отдельности на столах и полочках, а провода уходили в короба на стенах, так что можно было не бояться упасть и сломать ногу, как в соседней квартире. Зато всё издавало какие-то звуки, что-то гудело, что-то попискивало, а что-то побулькивало.

– Сюда садись! – Жора ткнул пальцем в один из компьютеров.

Илья сел за стол, на котором стоял указанный Жорой компьютер, вошёл в «Соседей», жадно почитал новости, а потом отправил свою работу заказчику.

– Спасибо, Жора, – сказал он.

Тут к нему подошёл Петя и зашептал что-то на ухо.

– А, да, – вспомнил Илья. – Сейчас!

Он снова зарылся в «Соседей», но через пару минут зачесал затылок, крякнул и признался:

– Странно. Не могу найти! Жор, а помнишь того соседа, который неизвестно из какой квартиры, без аватарки, с ником «К»?

Жора как-то сразу помрачнел.

– Ну, – сказал он.

– Не могу что-то его найти. Похоже, он удалил страницу.

– Ну, – разговорчивый Жора вдруг потерял всю свою разговорчивость. Тема, кажется, была ему неприятна.

– Помнишь, он игрушки выкладывал?

– Ну, – в третий раз сказал Жора.

– Лапти гну! – Добродушный Илья вдруг разозлился. – Ты не финти, прямо говори. Нам эти игрушки найти нужно.

– Кому это вам? – Жора перевёл взгляд с Ильи на мальчиков. – Этим, что ли?

Илья принялся рассказывать про то, что Петя и Ося – их соседи со второго этажа, что у них украли их ёлочные игрушки и заменили на чужие, а без настоящих игрушек ёлка не та. Жора слушал и мрачнел всё больше и больше. А когда Илья ещё раз попросил его помочь, вдруг взорвался:

– Я тебе уже помог, хватит! Тоже нашли помогателя! Я не самоубийца с самим-то связываться! Вообще, идите подобру-поздорову, а то сейчас свистеть начну!

– Мне ты не просто так помог, у нас с тобой договор, – упрекнул его Илья. – А свистнешь – я тебя так в глаз свистну! Вспомни, что в прошлый раз было… Лучше даже и не начинай, Рахманыч!

Жора, видно, вспомнил, потому что спал с лица и свистеть раздумал.

– Помочь – не помогу, – проворчал он. – Мне просто так помогать не положено, сам знаешь. А вот договориться можно попробовать… Если живы останетесь и игрушки вернёте, – Жора повернулся к братьям, – то одну мне отдадите.

– Какую? – спросил Ося.

– Какую я сам выберу!

Но тут вмешался Илья, сказав, что так дело не пойдёт. Мало ли какую игрушку Жора потом выберет! Пусть сразу говорит, а то что это за договор получается!

– Ладно, сразу, так сразу, – согласился Жора. – Есть там птичка со свистком, я видел, – вот её хочу за работу.

Братья переглянулись. Надо было срочно решать. На душе у них стало как-то тревожно. Жорины слова про то, что он «не самоубийца связываться», и про «если живы останетесь» немного пугали. Но не отступать же!

– Хорошо, – сказал Ося. – Птичку. Если найдём.

Дальше началось какое-то программистское колдовство. Жора запустил в «Соседей» какого-то червя. Червь оказался вовсе не живым червяком, а компьютерной программой, тайно собирающей информацию. Через некоторое время Жора восстановил и удалённую страницу, и фотографии ёлочных игрушек, увидев которые Ося чуть не заплакал.

– Не реви! – сказал Жора. – Не люблю слёз! Смотрите вот, что я вам ещё нарыл!

Жора довольно огляделся и продолжил:

– Повезло, считай. Сосед-то в компьютерах ни бум-бум: пароль слабенький, первой степени защиты. Я и анкету его нашёл, которую для регистрации заполнять надо. Вот, распечатал вам.

– И какой пароль? – спросил Илья.

– «Бессмертный»! – Жора сказал, и сам испугался. – Ох, зря я всё-таки с вами связался. Как бы не нарваться… Ну, да ладно: договор есть договор. А теперь всё. Идите!

– Пойдём, – согласился Илья. – Ты мне только не забудь провода кинуть. А то как я тебе обещанную программу напишу?

Он встал и твёрдым, уверенным шагом двинулся к двери. Ося с Петей побежали за ним.

– Ишь, физкультурник! – Жора посмотрел вслед Илье. – Встал, понимаешь, и пошёл! Вот что значит правильную задачу поставить!

Домой братья влетели прямо перед тем, как пришли родители. Мама и папа вернулись очень расстроенные: бабе Тане стало так плохо, что завтра её надо будет везти в больницу. И по очереди с ней там сидеть.

– Я тоже могу посидеть! – сказал Ося.

– И я! – сказал Петя. – По очереди.

Но мама сказала, что в больнице детям дежурить не разрешат, так что просто братьям придётся ещё немножко побыть одним. Потому что папа завтра поедет в больницу, а маме опять нужно в музей. Там всё никак не могли починить батареи, ремонтникам даже не удавалось надолго перекрыть воду: она каждый день начинала литься заново. Вода всё прибывала, и самые ценные экспонаты, которые нельзя было взять домой, затащили на чердак.

В общем, про анкету братья вспомнили, уже когда легли в кровать. Она оказалась на удивление короткой. В графе «имя» стояла одна большая буква «К», дом был этот, а вот в графе «квартира» стоял странный значок: ∞.

– Похоже на восемь, – сказал Ося. – Но ведь в восьмой живёт Дмитрий Константинович – этот, менеджер-энтомолог!

– Это не восемь, Ось. Это – бесконечность, – грустно сказал Петя.

Сон № 5

На этот раз всё было, как обычно. Сон начался с того, что братья проснулись. Правда, не от стона или какого-то другого звука, а просто так – взяли и проснулись. Петя и Ося встали и молча пошли к выходу. Петя взялся за ручку и решительно распахнул дверь. И остолбенел: леса не было. Удивительно, – но за дверью была их собственная лестничная площадка.

– Так не бывает! – сказал Ося.

Взявшись за руки, братья шагнули за порог. И в недоумении остановились: вокруг не было никакого волшебства. Вдруг снизу послышалось громкое мяуканье. Братья вздрогнули и переглянулись. А потом осторожно начали спускаться по лестнице.

На первом этаже за своим столом тихо похрапывал Сан Саныч. У входной двери лежала кошка Даша. Увидев, что дети спустились, Даша перестала мяукать, встала и, вспрыгнув на стол, смахнула на пол лежащую перед Сан Санычем газету.

– Что это она? – спросил Петя.

– Кажется, она на что-то намекает, – ответил Ося. – Давай возьмём газету.

– Возьми, – с опаской сказал Петя.

Ося осторожно подошёл к столу и поднял с пола газету. Сан Саныч не пошевелился.

В темноте ничего прочесть не удавалось.

– Мы возьмём её с собой? – полуутвердительно спросил Ося куда-то в пространство.

Даша мяукнула и спрыгнула со стола. Братья взяли газету и поднялись к себе. Там, при свете негасимой лучины, они принялись её изучать.

Изучать, впрочем, ничего и не требовалось: газета была сложена так, что в глаза сразу бросалось одно объявление:

«Для научного эксперимента приглашаются люди, которые видят сны и могут их рассказать. Эксперимент имеет жизненно важное значение. Планируется великое открытие. Не исключена Нобелевская премия. Опрос испытуемых и эксперимент проводятся 29–30 декабря с 10 до 12 утра по адресу…»

Дальше были указаны их улица, их дом, квартира 7.

– Седьмая квартира? Это чья? – спросил Петя.

– Это аспирантка Вася, – ответил Ося, вспомнив рассказы Нинель Филипповны.

– Давай тогда быстро спать, – сказал Петя. – Чтобы было, что рассказать завтра.

– А мы, по-твоему, что сейчас делаем? – ответил Ося и закрыл глаза.

11. Научный эксперимент

За завтраком все были довольно мрачные. Мама с папой собирались везти бабу Таню в больницу и за столом обсуждали, что надо не забыть взять с собой: полотенца, чашку с ложкой, все её лекарства. Ещё придётся заехать в аптеку. Потом папа останется в больнице с бабой Таней, а мама помчится в свой музей.

– Ох, ребятки! – сказала мама. – Совсем мы вас забросили!

Но Петя с Осей замотали головами, показывая, что они всё понимают и никакой обиды не чувствуют.

После того как мама с папой убежали, братья вымыли посуду и отправились на четвёртый этаж. Было как раз десять часов.

Они постучали в дверь седьмой квартиры.

– Кто там? – раздался приятный женский голос.

– Мы по объявлению! – хором прокричали Петя с Осей.

– А, по объявлению! Проходите, пожалуйста! – по голосу было слышно, что хозяйка очень довольна.

Дверь распахнулась. На пороге улыбалась высокая молодая женщина с длинной косой, в джинсах и ковбойке. При виде братьев улыбка её немного померкла.

– Да вы совсем дети… – произнесла она. – Вы что же, хотите тоже участвовать в эксперименте? А впрочем, – женщина задумалась, – впрочем, почему бы и нет? Что же вы стоите? Заходите в дом!

Петя и Ося вошли в квартиру. Сразу от двери начинался коридор, стены которого были увешаны полками с книжками. Стопки книг стояли и на полу, но при этом всё было как-то особенно чисто и аккуратно.

– Меня зовут Васей, – серьёзно сказала хозяйка. – Ну, или Василисой. – Потом подумала немного и махнула рукой: – Да ладно, Васей. А вы кто?

Братья назвали свои имена.

– Вот и познакомились, – Вася слегка наклонила голову. – Давайте тогда сразу за работу. Пойдёмте ко мне в кабинет.

В кабинете книг, казалось, было ещё больше. У окна стоял старый письменный стол, а на нём – какой-то сложный непонятный прибор небольшого размера и с ручкой. Провода от прибора тянулись к лежащему на подоконнике шлему. Вася показала братьям на стоящее у стола большое кресло и стала объяснять:

– Сейчас вы по очереди сядете в это кресло, наденете на голову шлем и расскажете мне по два своих сна. А потом я задам вам несколько вопросов.

Пока она настраивала прибор, братья шёпотом договорились о том, кто какой сон рассказывает: Петя – оба сна про лес, а Ося – про кражу игрушек и про подвал со Змеем.

Петя сел в кресло первым. Пока он рассказывал, на экране прибора вспыхивали какие-то цветные огоньки. Вася была очень довольна.

– Какие у тебя эмоционально насыщенные сны! – приговаривала она и записывала что-то в маленькую чёрную записную книжечку.

– А у вас прибор на электричестве работает? – спросил Ося с подвохом.

– Нет, на батарейках, – ответила Вася, не отрываясь от записной книжки. – Я ведь с ним и в поле часто работаю.

– В каком поле?

– Ну, в смысле, не в помещении. Иногда на улице опрос провожу, иногда по деревням езжу. Он портативный, то есть переносной, сделан ещё в прошлом веке. Сейчас таких не делают. Всё, не мешай, начинаются вопросы. – Вася посмотрела на Петю. – Вопрос первый. Испытываешь ли ты, проснувшись, душевный подъём или фрустрацию?

– Чего? – не понял Петя.

– Ну, хорошо тебе или плохо, когда ты просыпаешься?

– А-а, – сказал Петя, – понятно. – И опять замолчал.

– Может быть, ты затрудняешься ответить? – спросила Вася.

– Да, – обрадовался Петя. – Затрудняюсь.

– Хорошо, тогда вопрос второй: является ли реальность твоего сна когерентной, или она фрагментирована?

Ося уже ожидал Петиного «чего?», но Петя принял единственное верное решение:

– Затрудняюсь ответить! – чётко ответил он.

– Так, очень интересно. И наконец, вопрос третий: насколько разнообразна и насыщенна цветовая гамма твоего сна?

Петя опять затруднился ответить, и Вася удовлетворённо вздохнула:

– Да, три очень нетривиальных ответа.

– Каких? – переспросил Петя.

– Необычных и оригинальных, – снисходительно пояснила Вася и повернулась лицом к Осе. – Теперь твоя очередь.

Ося уже предвкушал собственные рассказы и нетривиальные ответы, но с ним как-то сразу не задалось. Вася слушала его, не перебивая, и постепенно мрачнела. В конце же, вместо того чтобы задавать сложные вопросы, она спросила Осю:

– А где ты живёшь?

– В этом доме, на втором этаже.

– И ты, что ли? – повернулась она к Пете.

– Конечно! Мы же братья.

– И ещё, – добавил Ося, – мы все эти сны вместе видели.

– Ясно, – грустно сказала Вася. – А я-то уж было обрадовалась… Но нет, ваши сны мне не годятся. Они наведённые.

– Какие? – хором спросили братья.

– Ну, если просто, то наведённый сон – это что-то вроде сна в руку. То есть вещего сна, который показывает, что дальше будет, и подсказывает, как поступить. Такие сны наводят или люди – гипнотизеры, колдуны, – или устройства, в том числе магического характера. Наука такие вещи не отрицает, хотя доказательная база отсутствует. Вот у вас дома какое-нибудь такое устройство есть?

– Какое?

– Ну, не знаю. Птичьи перья над кроватью? Ободок с фигурками в изголовье? Блестящий шарик на верёвочке?

И тут братья вспомнили, что действительно, мама повесила у них в комнате на люстру зеркальный шарик. Она его тоже из музея принесла. Они тогда решили, что это просто так, для красоты. А мама ничего не объяснила.

– Только вот что странно, – задумчиво произнёс Ося, – мама этот шарик повесила уже после того, как мы видели первый сон…

– И что? Что это значит? – спросил Петя.

– Это значит, – медленно проговорила Вася, – что это был не сон. И ваши игрушки действительно украл тот человек. И человек этот… Вороны, говорите, летали?

Она задумчиво покрутила в руках свою записную книжку. Потом, словно решившись на что-то, кинула её на стол.

– Человек этот страшный. Живёт он на самом верху. И пока игрушки у него, всем будет плохо. И даже ещё хуже. Ну вот, например, уже света нет. А ещё… – Вася задумалась.

– А ещё нашего папу уволили, у мамы музей затопило, баба Таня заболела, – братья начали перечислять все беды, которые случились с ними с тех пор, как пропали игрушки.

– Вот именно. В стране кризис. Деньги на науку сократили. И это ещё не конец. Без сдерживающего момента всё разбалансируется, – непонятно сказала Вася и серьёзно посмотрела на братьев. – И я вам тут не помощник: моей компетенции не хватит.

Братья не очень поняли, чего именно у неё и на что именно не хватит и что такое «сдерживающий момент», но тут Вася продолжила:

– Хотя одну вещь я вам могу дать. Уникальный инструмент. Военная разработка. В производство ещё не запущена, да, скорее всего, и не будет. Экспериментальная модель. Ввод голосовой.

Вася достала из ящика стола маленькое серебряное зеркальце с красивой резной ручкой и внимательно посмотрела на братьев.

– Вот ты, – обратилась она к Осе, – скажи, как тебя зовут и кого бы ты хотел увидеть.

– Я Ося, – сказал Ося. – Хочу видеть бабу Таню.

По зеркальной поверхности пробежали какие-то волны, а потом появилась баба Таня, в халате лежащая на кровати, а рядом хлопотали мама и папа. Они были в больнице. Баба Таня смотрела куда-то вперёд, ей было плохо, и Ося вдруг почувствовал, что от него тоже что-то зависит и они с Петей могут помочь бабе Тане. Или не помочь.

– Если вдруг помехи или сбои в визуализации, – опять непонятно заговорила Вася, – то следует перейти в режим официального общения, то есть при голосовом вводе сказать: «Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду доложи». Ну, сами знаете, читали небось.

– А это точно военная разработка? – спросил Петя.

– Ну, вроде того, – загадочно ответила Вася. – И, конечно, этический аспект. Подглядывать за людьми нехорошо, но если в научных целях… Или, например, мир спасти, украденное вернуть… Тогда можно, – решительно закончила Вася.

И тут в дверь постучали.

12. Оживляющий спрей

На пороге стояла Жанна в тренировочном костюме. Рыжие волосы её были накручены на бигуди и сверху прикрыты косынкой.

– Ой, мальчики! – улыбаясь, проговорила она сладким голосом. – А я в таком виде… Уж простите меня. Я не знала, что у Васечки гости. Ну, да что теперь. А у меня как раз пирожные есть. Пошли все ко мне!

Вася посмотрела на часы.

– Ну что ж, уже поздно, по объявлению больше никто не придёт. Так что пойдёмте.

Пока все толкались в дверях, выходя на лестничную площадку, Ося быстро засунул подаренное Васей зеркальце под футболку. Резинка штанов плотно обхватила его, и животу стало холодно. Вася заметила, что он сделал, и одобрительно кивнула.

В Жанниной квартире не было ни одной книжки. Зато было очень много красивой старинной мебели. Она сразу же их провела их в гостиную, где стоял овальный стол на кривых ножках, а вокруг него – стулья с мягкими шёлковыми сиденьями.

– Ну что, птенчики, чай будете пить, или горячего шоколаду дать? Он вкусненький, сладенький!

Ося и Петя никогда не пили горячего шоколада. Но ведь надо когда-то и начинать! Они согласились.

Жанна достала из буфета тоненькие фарфоровые чашки с блюдечками и под каждую положила кружевную салфетку. Посреди стола на большом блюде уже красовались пирожные.

– Сейчас всё принесу, садитесь пока, мои дорогие! – Жанна, улыбнувшись, вышла в коридор.

Через несколько минут она вернулась – но это была уже совсем другая Жанна. Бигуди и косынка исчезли, как не было. Рыжие волосы волной спускались ей на плечи. Длинное зелёное платье доставало прямо до пола. В руках Жанна держала поднос с дымящимся кофейником, ковшиком с шоколадом, сахарницей и молочником. Петя от восхищения икнул и открыл рот.

– Ну, кому что положить? – Жанна прямо сочилась улыбкой.

– Корзиночка пятьсот калорий, картошка – четыреста, бисквит – триста, – мрачно проговорила Вася. – Я пас. А кофе мне чёрный и без сахара.

– Всё-то ты испортишь, Васечка! А детям калории только к лицу. И вообще, я вам так скажу: жить надо сладко-сладко!

Тема сладкой жизни Жанну увлекла. Она принялась рассказывать о том, какие важные люди к ней ходят и как она им всем помогает. Вот недавно у неё одна дама была – Жанна не может раскрыть её имени, профессиональная этика, скажем только: особа царских кровей – она всё печалилась, что красота угасает; так вот ей лицо золотыми нитями так подтянули, что теперь она прямо сияет молодостью и красотой. А знаменитому певцу вставили зубы из настоящего жемчуга! Ими только есть нельзя. Но это и ладно, он всё равно всё время на диете. А один известный политик просил сделать что-то с глазами, а то, мол, люди ему не доверяют; так ему зеркальные хрусталики вставили, и теперь каждый, кто ему в глаза смотрит, видит себя и доверяет, как себе самому или даже больше.

Бывают, правда, случаи сложные и практически безнадёжные. Один губернатор хотел на пятый срок пойти, а лет ему с нашим-то образованием и не сосчитать сколько. Ну, и потребовалось полное омоложение. Молодильные яблоки не помогли: лет пять-десять сбросил, а это, почитай, ничто для него. Пришлось применить, страшно сказать, мёртвую воду. Применили, а он – брык! – и в кому. Тут пора живую воду применять, а родственники ни в какую, говорят: в коме он даже симпатичнее.

– Кома – это где? – не выдержал Петя.

– Не где, а что, – ответил ему Ося. – Бессознательное состояние.

Тут Жанна наконец остановилась.

– Что это я всё болтаю и болтаю! Расскажите теперь вы что-нибудь. – Она посмотрела на братьев. – Как к Новому году подготовились? Что на ёлочку повесили?

– С ёлочкой у них как раз проблемы, – вступила в разговор Вася. – И тут, Жанна, кроме тебя, с твоим умом и опытом, никто им помочь не сможет.

– Ну вот, сразу помочь! – расстроилась Жанна. – Ты же знаешь, помогать-то нам не положено.

Эту фразу Ося совсем недавно где-то слышал. Кажется, прямо вчера.

– Игрушки у нас пропали! – смело сказал он. – Украли их с ёлки. И если вы поможете нам их найти, то мы…

– Мы вам с удовольствием подарим одну игрушку! – продолжил Петя, тоже вспомнив вчерашний разговор.

– У-у, как заговорили-то, – усмехнулась Жанна. – Ну что ж, давайте обсудим. Расскажите сначала, кто украл-то? Вы хоть знаете?

– Понимаешь, Жанна, косвенные данные и анализ наведённых снов указывают на самый тяжёлый вариант, – вмешалась Вася.

– Ох, вы мои бедняжки! Да и все мы бедняжки, выходит… Стало быть, карабкаться вам придётся выше. А там уже не мой уровень!

– Ну, твой – не твой, – сказала Вася, – а новейшие разработки в твоей области могут пригодиться. Косметология ведь далеко шагнула.

– Да, вот кстати, – сообразил Ося, – мёртвая и живая вода не помешали бы.

– Ишь ты, – с уважением посмотрела на него Жанна, – соображаешь! Только это ж всё строго по рецепту и за семью замками. Без двенадцати печатей не отопрёшь. Правда, – задумалась она, – дома у меня всё же кое-что есть. Но это облегчённый вариант, в виде спрея. На человека может и не подействовать.

– Ну, лучше-то всё равно ничего не придумаешь, – сказала Вася. – Так что давай им спрей.

– Быстрая какая: давай! – воскликнула Жанна. – Не договорились до конца-то. Условия мои такие: если получится, игрушку я сама выберу.

Петя уже был готов радостно кивнуть, но Ося вспомнил вчерашнее и сказал:

– Лучше вы сейчас скажите, а то у нас некоторые уже обещаны.

– Кто, Жора уже подсуетился? Высвистал себе… – Жанна задумалась. – Ну, хорошо, скажу сейчас. Хочу самую красивую.

Братья задумались.

– Космонавта, что ли? – спросил Ося.

– Нет? Я знаю: Русалочку, – сказал Петя.

– Молодец, мальчик! – улыбнулась Жанна. – Значит, договорились!

Жанна вышла из гостиной и вернулась с двумя маленькими баллончиками разного цвета.

– Учтите, каждого хватит только на один брызг! Зелёный – с живой, а красный – с мёртвой.

Петя засунул баллончик с живой водой в левый карман, а с мёртвой – в правый. Сидеть с баллончиками в карманах стало неудобно. Он привстал, дёрнул за руку Осю и сказал, что тогда, наверно, они уже пойдут домой.

– Идите, сладенькие, идите! – проворковала Жанна. – Постарайтесь, чтоб вас не слопали.

А Вася просто ободряюще улыбнулась.

Дома братья долго спорили, кто из соседок симпатичнее. Петя кричал, что Жанна, потому что она ласковая и красивая. Ося стоял за Васю: она симпатичная и умная. Жанна казалась ему слишком сладкой и себе на уме.

– Я старше и понимаю про женщин лучше, – сказал Петя, – и вообще, перестань спорить. А то стукну!

Ося спорить перестал. Но подумал, что возраст в этом вопросе – не самое главное.

Папа вернулся домой очень уставший и растерянный. Мама сменила его в больнице у бабы Тани, которой становилось всё хуже. Врачи не понимали, что с ней происходит. Она лежала на кровати, смотрела в одну точку и иногда шептала: «Ой, люди, что ж это делается?!». Она вообще любила это выражение.

Завтра утром папа должен был сменить маму. А сегодня он так устал, что даже не стал укладывать детей спать, а, войдя в свою комнату переодеться, заснул, прямо не раздеваясь.

– Плохо дело, – сказал Ося. – Долго мы все так не протянем.

Сон № 6

Они сидели в цирке в пятом ряду. Петя даже не мог вспомнить, когда последний раз они были в цирке. Он смутно помнил, как давным-давно с мамой и папой они сидели на своих местах где-то высоко-высоко, а Оси, кажется, не было не только в цирке, а и вообще. Петя тогда сначала испугался всего этого: скачущих лошадей, акробатов на батуте, маленьких гавкающих собачек, – но потом привык, и ему даже понравилось.

Сейчас они были без родителей, совсем как взрослые. Но всё-таки не совсем, потому что это было во сне, а взрослые вряд ли ходят во сне в цирк. Но главное, что они совсем не боялись. На арене веселились клоуны. Два совершенно одинаковых клоуна, только один с красным носом, а другой с белым. Они бегали по арене, мешали акробатам, пинали собачек и всё время шутили.

А потом, когда на арену спустили клетку и под грохот музыки выпустили двух тигров и льва, они тоже во всём участвовали и всё комментировали.

– Сейчас царь зверей сделает «ап!» – начинал тот, что с красным носом, и лев прыгал через горящий обруч.

– А теперь царь зверей сделает «ам!» – продолжал тот, что с белым носом, и лев съедал брошенный ему в награду кусок мяса.

– Ну и наконец, – начал красноносый.

– Номер – всему венец, – продолжил белоносый.

– Под названием человек в пасти.

– Короче, дикие страсти.

– Ищем мальчика, чтобы лет пять или шесть.

– Больше ему не съесть, – сказал с белым носом и дико захохотал.

В первом ряду вскочил маленький рыжий мальчик и крикнул: «Я хочу!»

Клоуны подхватили его на руки и понесли в клетку. Дрессировщик щёлкнул бичом, и лев открыл огромную пасть. Клоуны осторожно посадили мальчика на большой львиный язык. Зал замер на пять секунд. Раздалась барабанная дробь, дрессировщик сказал «Ап!», и клоуны потянулись к мальчику, чтобы вынуть его из пасти. В этот момент кто-то нажал кнопку на фотоаппарате, и яркая вспышка озарила арену. Зажмурился дрессировщик, зажмурились клоуны, зажмурился лев. И непроизвольно – поверьте, совершенно непроизвольно! – захлопнул пасть.

Клоуны бросились вперёд и схватились за челюсти льва.

– Вверх, – закричал один.

– Вниз, – завопил другой.

– Майна!

– Вира!

Пасть раскрылась, и из неё выпал маленький седой мальчик и заплакал. Дрессировщик щёлкнул бичом и сказал «Ап!», как будто так и надо было. Зал затих, а потом всё-таки зааплодировал. Клоуны переглянулись.

– Может быть, сейчас не время, – заметил один.

– А когда время? – философски возразил другой.

– Но тот, кто побывал внутри льва…

– Уже никогда не будет прежним.

– И нам теперь нужны новые мальчики.

– Ну, очень смелые, ну, очень решительные.

– Приходите к нам.

– Хоть в цирк, хоть домой.

13. Кто в цирке не смеётся

Утром папа пожарил на всех яичницу, сказал сыновьям «Держитесь!» и поехал сменять маму в больнице. Ося с Петей долго ждали маму, которая приехала ещё более уставшая, чем папа.

– Сегодня с вами побуду, – сказала мама. – Только полежу немного.

В этот момент раздался громкий стук в дверь.

– Открывайте, полиция!

Мама, ничего не понимая и волнуясь за папу, открыла дверь. Перед ней стояли два полицейских с добрыми, но мрачными лицами. Один из них был сержант и главный.

– Гражданка Добролюбова? – спросил сержант.

– По заявлению гражданки Никаноровой Тамары Павловны о сокрытии ценностей, стоящих на учёте в Музее народных промыслов, должны произвести у вас обыск. Вот ордер.

– Тамара Пална? – задохнулась мама. – Как же, что же? Ну, проходите.

Тамара Павловна была маминой начальницей, директором музея.

– Понятые, пройдите, – скомандовал сержант, и в квартиру, громко топая и глядя в пол, вошли Сан Саныч и Нинель Филипповна.

– Ну что, сами ценности сдадите, или будем искать? – спросил сержант.

– Сдам, конечно, – сказала мама, ещё не оправившись от неожиданности.

Она достала из шкафа сумку и отдала полицейским, а они стали сверять содержимое по описи.

– Так, – подвёл итог сержант, – не хватает пунктов пять и шесть, девять и тринадцать. Лучина негасимая, светец под лучину, лёд вечный и, это, шарик сонный, в скобках – сны навевающий, – несколько неуверенно прочёл он.

Мама принесла всё остальное, понятые расписались, как смогли. Сержант объявил, что маму задерживает, а вещи конфискует.

Петина правая рука сама поползла в карман, но Ося шепнул: «Не надо, на человека не подействует, а их двое».

– А с этими что? – спросил второй полицейский и показал на детей.

– Мда, – задумался сержант. – Давай забирать мелких.

– Чой-то забирать? – влез в разговор Сан Саныч. – Присмотрим за дитями, пока отец не вернётся.

– Присмотрим, присмотрим, – заговорила Нинель Филипповна, надвигаясь на полицейских и чуть ли не выпихивая их из квартиры. – Идите, служивые, подобру, идите, касатики, поздорову.

Полицейские оторопели и потихоньку начали отступать к двери. От двери раздалось шипение, и Петя увидел кошку Дашу, изогнувшуюся и готовую к прыжку.

– Ну, если соседи присмотрят, пока отец… Тогда отставить, – пробормотал сержант и с облегчением выскочил из квартиры, уводя за собой маму.

– Проводим! – одновременно вскрикнули Сан Саныч и Нинель Филипповна и вслед за полицейскими вышли на лестничную площадку. Последней шла расслабившаяся, но всё ещё внимательная кошка Даша.

– Мама, – всхлипнул Ося, но Петя тронул его за плечо:

– Надо спешить, брат, а то нашей семье и вправду придёт конец.

Петя взял Осю за руку, и они решительно отправились на пятый этаж.

Дверь девятой квартиры была приоткрыта. Но Ося всё равно постучал, прежде чем войти. Из глубины квартиры послышался громкий голос:

– Кто там?

– В гости к нам? – вторил ему второй, чуть пониже.

– Вам мальчики нужны? – нерешительно спросил Петя.

– Мальчики? – на пороге возникли два улыбающихся крепких мужика, один повыше, а другой потолще. Но носы у них были абсолютно одинаковые: курносые, с веснушками и рыжими волосами, торчащими из ноздрей. – С-пальчики?

– Пацаны? – переспросил первый.

– Да, нужны, – произнёс второй.

– Только настоящие!

– Живые, не болящие!

Петя и Ося только и вертели головой, поворачиваясь то к одному, то к другому. Похоже, клоуны продолжали шутить и дома. Братьям же было не до смеха. Хозяева заметили, что гости их шуткам не смеются, и решили их подбодрить:

– Смеяться можно!

– Но осторожно!

– У нас маму сегодня полицейские забрали, – неожиданно для себя всхлипнув, признался Ося.

Мужики переглянулись.

– Да, кто много пережил… – произнёс один.

– …Тот в цирке не смеётся! – закончил второй.

– Ладно, проверим…

– …какие вы смелые.

– Проходите.

– Не стесняйтесь.

Мужики перестали говорить в рифму, так что стало немного полегче.

В коридоре и в комнате на стенах висели плакаты с тиграми, слонами, лошадьми. На полу, столах и буфете стояли чучела диких и не очень диких зверей. Рядом с чучелом страшного кабана пристроилось чучелко маленькой собачки, а на буфете чучело орла возвышалось над чучелом попугая. Было непонятно, как в квартире можно двигаться, ничего не задевая. Петя и Ося, вытянув руки по швам, осторожно шли за хозяевами.

Вдруг животные на плакатах и чучела стали оживать и шевелиться. Тигр с плаката раскрыл пасть и зарычал. Маленькая собачка подбежала к Осе и залаяла. Попугай пролетел перед Петей с криком «Дурррак». Братья с удивлением, но без боязни наблюдали за всем этим. А за ними с интересом наблюдали хозяева квартиры.

– Ни капли испуга!

– Абсолютное бесстрашие!

– А вы откуда…

– Такие взялись?

– Ваши соседи, – сказал Петя.

– Из третьей квартиры, – добавил Ося.

Братья неожиданно для себя заговорили друг за другом. Видно, это оказалось заразным.

– Пахом, – протянул им руку один.

– Пархом! – протянул руку второй.

– Петя! – Петя пожал руку Пахому.

– Ося! – Осе достался Пархом.

– А как вы это делаете? – спросил Петя, мотнув головой в сторону на время замерших зверей.

– Да ты и сам сможешь…

– Если попробуешь.

Пахом и Пархом посмотрели на братьев, как будто чего-то ожидая.

– Просто представь себе, что он живой…

– И двигается.

Петя внимательно посмотрел на плакат со слоном. Слон пошевелил ушами и затрубил. И вот тут братья по-настоящему испугались.

– Как это? Я никогда… Мы же обычные д-д-дети! – Петя даже начал немного заикаться.

– Обычные дети, говоришь? В нашем доме обычные не живут!

Пахом и Пархом переглянулись и снова посмотрели на братьев.

– Из третьей квартиры? Внуки Марьи Моревны?

– Той, которая самого Кощея вот так держала?!

Пахом и Пархом вытянули вперёд руки со сжатыми кулаками.

Петя и Ося так удивились, что даже сказать ничего не смогли.

– Ладно, время обеденное, – сказал Пахом.

– Пошли щец навернём, – Пархом махнул рукой в сторону кухни.

На кухонный стол были выставлены: кастрюля дымящихся щей, крынка со сметаной, каравай хлеба, масло в горшочке и большая тарелка с укропом.

– Вегетарианцы мы, – бормотнул Пахом.

– С рождения, – подхватил Пархом.

– Животных любим.

– И они нас.

Дальше они принялись подробно рассказывать о себе, одновременно отправляя в рот большие ложки щей и закусывая хлебом.

Родились они в семье цирковых артистов. У родителей уже было два сына: Фёдор и Василий. Старший был умный, он стал директором цирка. Второй был храбрый, он стал дрессировщиком. А отец мечтал о третьем сыне, простом и добром, и чтоб поговорить с ним можно было. Хотел его Иваном назвать. А родились близнецы. Мать назвала их Пахом и Пархом. С детства они и сами всё время смеялись, и других смешили. И стало ясно, что в цирке им дорога одна: в клоуны. Все любили их больше, чем старших братьев, но ни денег, ни положения они себе так и не заработали.

Потом Пахом и Пархом стали расспрашивать Петю и Осю. Те им всё и рассказали: и про украденные игрушки, и про посыпавшиеся на них беды, и про то, что они твёрдо намерены игрушки отыскать. Пахом и Пархом задумались и сказали, что это им придётся на самый верх лезть, но сначала надо будет заглянуть к соседу Дмитрию Константиновичу, который незаконно захватил чердак. А сам при этом человек серьёзный, большой начальник какой-то.

– У нас в доме есть чердак? – удивился Ося.

– Что, на нём кто-то живёт? – спросил Петя.

Выяснилось, что Дмитрий Константинович захватил чердак для своего отца. О нём Пахом и Пархом говорили с большой неохотой. Попасть на чердак можно было только из квартиры Дмитрия Константиновича.

– В общем, дело ваше непростое, – сказал Пахом.

– Но правое, – закончил Пархом. – А мы вас в дорогу снарядим чуток.

– Вот вам плакат с волком, – Пахом снял со стены плакат и внимательно посмотрел на него. Волк зарычал.

– А вот ещё с соколом, – Пархом снял со стены другой. Сокол взмахнул крыльями.

Свёрнутые в трубочку плакаты они отдали Пете.

– И самое главное: щука!

– Мудрая, дрессированная.

– И заметьте: копчёная.

– Копчение холодное – на умственной деятельности не сказывается, ни воды, ни огня не боится.

Они вручили Осе промасленный свёрток.

– К себе не прижимай, – предупредил Пахом.

– Попахивает, – объяснил Пархом.

14. С детьми трудно договориться

С полными руками добра они вышли на лестничную площадку. Пахом и Пархом предупредили, что сосед – личность неприятная, дверь абы кому открывать не любит, поэтому действовать надо решительно.

– Ну что, стучать будем? – спросил Пахом и начал дубасить кулаками в дверь.

– Или сразу дверь высаживать? – завопил Пархом громовым голосом.

Петя и Ося от неожиданности прижались друг к другу. Промасленный пакет с дрессированной копчёной щукой уткнулся в свёрнутые в трубочку плакаты.

– Зачем же высаживать, да ещё сразу, – послышался голос из-за двери. – Открою сейчас.

Дверь приоткрылась. Перед ними стоял высокий худой человек средних лет без особых примет. Если только особыми приметами не считать строгий костюм и галстук. Дмитрий Константинович – а это и был он – несколько секунд молча разглядывал всю компанию. А потом сделал шаг в сторону и приглашающе махнул рукой вглубь квартиры.

Протиснувшись в дверь, они попали в небольшую прямоугольную комнату почти без мебели. Посредине стоял лишь письменный стол с офисным креслом. На идеально чистой поверхности стола лежала тонкая папка с бумагами.

– Присаживайтесь, – сухо сказал хозяин. – Вы, наверное, по поводу чердака?

Он обошёл стол и сел в кресло. Гости оглянулись, но увидели только одинокий стул у противоположной стены. Никто садиться не стал.

– Вот документы о предоставлении права получения дополнительных двадцати трёх метров жилой площади моему отцу, персональному пенсионеру союзного значения. – Сосед открыл папку и показал один листок.

– Союза нет.

– Сто лет в обед, – раздались голоса Пахома и Пархома.

– Советского Союза, действительно, уже нет, но льготы для персональных пенсионеров союзного значения сохранены. Вот свидетельство персонального пенсионера федерального значения. Вот справка об официальной площади чердака. Как раз двадцать три квадратных метра. Вот решение городской думы о выделении особых льгот участникам решающей битвы с басурманами. Вот документ, подписанный сотрудником департамента жилищно-коммунального хозяйства мэрии.

Вот разрешение на перестройку чердака. Вот…

Ося едва держался, чтобы не заснуть во время этого перечисления прямо стоя. Судя по тому, что Пахом и Пархом примолкли, им тоже приходилось нелегко.

– Игрушки отдайте, – раздался звонкий Петин голос.

– Какие такие игрушки? – удивился Дмитрий Константинович.

– Ёлочные игрушки, которые украли из нашей квартиры, – ответил Петя.

– Это не он был, – шепнул ему Ося. – У того борода была.

– Сбрить мог! – ответил ему Петя так же шёпотом.

– Украли? А мы-то при чём? Вы в полицию, надеюсь, обращались? – холодно спросил Дмитрий Константинович, подняв брови, и продолжил: – Или нет? У вашей семьи ведь проблемы с законом? Я слышал, матушку арестовали? Кстати, если нужна какая-то помощь – внести залог, взять на поруки, – наш банк может выделить кредит работающему члену семьи. Под небольшие проценты. Ах, у вас и тут проблема! Я слышал, вашего батюшку уволили?

– Если у вас нет игрушек, значит, они на чердаке. Пустите нас на чердак, – твёрдо прервал его Петя. – Это наши игрушки.

Лицо Дмитрия Константиновича как-то странно исказилось. Он прищурил глаза, уголок его губ задергался. Пальцы правой руки начали выбивать дробь на поверхности стола.

– Ваши? – каким-то шипящим голосом проговорил он. – Заблуждаешься. Это ваша бабка, Марья Моревна, силой забрала всё себе. А какое у неё было право на яйцо? На иглу? На чужую жизнь, извините за пафос? Но мы ведь сейчас не об этом, – усилием воли Дмитрий Константинович взял себя в руки и даже изобразил на лице подобие улыбки. – Ваш отец временно не работает? Не страшно, наша задача помогать людям. Главное – написать заявление! Попробуем дать кредит. Под залог квартиры, разумеется, но вам ведь только на ноги встать. Бабушку по отцовской линии поднять. Хорошей медицинской страховки тоже, наверное, нету? А мы сделаем.

– Мы сами всё сделаем, а вы верните наши игрушки. Или пусть ваш пенсионер вернёт. И пустите нас к нему на чердак. Мы отсюда не уйдём.

– Как же трудно вести переговоры с детьми, – Дмитрий Константинович обхватил руками голову. – С родителями я бы уже давно договорился.

– Если не пустите, – выдвинул Петя главный аргумент, – я обо всем напишу в интернете. В социальной сети «Соседи», чтобы все соседи знали.

– А то они не знают? – почти ласково улыбнулся Дмитрий Константинович. – Но тут ты, пожалуй, прав. Шуму нам не надо. К сожалению, у меня связаны руки. Репутация банкира, то да сё….

Дмитрий Константинович поднялся из-за стола и подошёл к окну, повернувшись к гостям спиной. Несколько минут все молчали. Потом он, словно бы нехотя, обернулся и посмотрел на Петю тяжёлым взглядом.

– Вопрос решим так. Я, возможно, не стану препятствовать вашему визиту на чердак. В конце концов, вам же хуже. Но при одном условии. Вы получите разрешение и подписи у нашего треугольника. Мы так называем трёх референтов моего отца. Пройдёте собеседование и получите. – Он усмехнулся. – Или не пройдёте, что кажется более вероятным. При их репутации. Зато удобно. Ходить далеко не надо. У них офис в этом же здании, на подземном этаже. Приёмные часы в полночь. Обратитесь к Сан Санычу. Он вас сопроводит.

Пахом и Пархом разом судорожно вдохнули воздух с каким-то стоном. Осе стало холодно. Со щуки начало капать. Петя, расправив плечи, с вызовом смотрел на Дмитрия Константиновича.

– К сожалению, всё, на сегодня приём окончен.

Дмитрий Константинович сделал шаг вперёд, и всем как-то сразу стало понятно, что сейчас действительно пора уходить.

Они вышли на лестничную площадку. На Пахома и Пархома было жалко смотреть. Им было то ли страшно, то ли стыдно. Они даже говорить стали как-то странно, как обычные люди.

– Дальше вы сами, ребята. Мы с референтами не справимся, они не дрессированные, – сказал Пахом.

Пархом же и вовсе промолчал.

– Всё равно, спасибо вам, – сказал Петя, и вместе с Осей они отправились вниз.

У двери в квартиру их поджидала Нинель Филипповна.

– Бедные вы, бедные, – всхлипнула она, – сожрут они вас.

– А как же двадцать первый век? – спросил Петя.

– А цивилизованный мир? – добавил Ося.

– А не цивилизованные они, – Нинель Филипповна махнула рукой, а потом вытерла рукавом глаза. – Вот, хоть свечку возьмите! А то у вас теперь совсем темно.

Она протянула им маленькую горящую свечку на блюдечке.

– И вот ещё, – спохватилась она, – вам перекусить-то надо! Натощак-то, как говорится, и песня не поётся… Да и как дитям-то полночи не спать?

Нинель Филипповна порылась в карманах и вынула два завёрнутых в обрывок газеты пирожка.

15. Мы не еда

Ровно в двенадцать братья спустились вниз, держа перед собой блюдечко с горящей свечкой. Пирожки оказались очень вкусными, и есть им уже совсем не хотелось. Казалось даже, что они добавили им сил, но, может быть, просто хотелось верить в то, что пирожки волшебные и помогут им на собеседовании. Было страшновато, и от помощи братья не отказались бы. Но помощи никто не предлагал.

Внизу их молча встретил Сан Саныч, кивнул и так же молча отвёл в подвал и отпер железную дверь.

– Спиной к ним только не поворачивайтесь и в глаза не смотрите, – бормотнул он. Потом забрал свечку и махнул рукой.

Братья вошли. Дверь за их спиной со стуком захлопнулась.

В мрачном каменном подземелье у огромного очага в нише, свернувшись, грелся трёхглавый дракон. Потрескивали дрова, от огня разлетались искры и падали на каменный пол и на драконью шкуру. От этого чешуя на шкуре начинала переливаться разными цветами, и подземелье освещалось слабым неверным светом. Головы приподнялись и с интересом уставились на детей. Лысая зашипела и сказала:

– Еда пришла. Сама пришла.

– Мы не еда. Мы на собеседование. По поручению Дмитрия Константиновича, – возразил Петя.

Вообще, как ни странно, братья почти не боялись. То есть страх, конечно, был, но он прятался где-то глубоко и ничему не мешал. Ося с Петей знали, что пойдут до конца, что бы ни происходило. И либо спасут семью, либо…

– Правильно, – сказала рыжая голова. – Сначала собеседование, потом ужин. Извините, что не приглашаем. Три вопроса. Минута на размышление. Одна ошибка – и ужин.

Рыжая голова посмотрела на их старую знакомую – русую и курчавую:

– Что-нибудь простенькое для начала. Поехали!

Курчавая оскалилась.

– Да вот хотя бы про вас. Семь бед – один ответ! Поясните.

Петя посмотрел на брата, и Ося показал ему большой палец. Петя перевёл взгляд на курчавого референта.

– Отвечаем сразу. Экономим минуту. Отвечает Ося, – сказал он.

– Ну, – отозвалась курчавая.

– Лапти гну, – Ося процитировал Илью. – В общем, на нашу семью обрушились страшные беды. А всё началось с игрушек. У нас украли игрушки. Это раз. Потом потоп в музее. Это два. Потом папу уволили. Это, значит, три. В доме отключили электричество. Четыре. Баба Таня заболела, пять. А сегодня маму полиция забрала. Шесть.

Осин голос задрожал, когда он вспомнил маму, и Ося остановился. Все замерли и смотрели на него. Шесть бед, а нужно семь. Что-то было ещё, но он не помнил что. Какой-то недавний разговор про беды. Точно не с Сан Санычем. Пожалуй, что и не с Нинель Филипповной. С Ильей и Жорой? Тоже нет. Он мысленно добрался до Васи. Лысая голова зашипела и сглотнула. Курчавая облизнулась, а рыжая напряжённо смотрела на Осю. Петя замер.

– Кризис в стране, – вспомнил Ося. – Это будет семь. Ну, и денег на науку не дают.

– Это, что ли, будет восемь? – осторожно спросила курчавая.

– Нет, – решительно ответил Ося, понимая, что восемь – это много. – Это просто следствие кризиса.

– Ну, семь бед – ладно, а ответ, – напомнила курчавая вопрос. – Ответ-то какой?

– Ответ такой: игрушки придётся отдать! – ещё более решительно сказал Ося.

Три головы переглянулись, и рыжая почти незаметно кивнула.

– Принимается, – сказала курчавая, а лысая снова зашипела:

– Надоело! Жрать хочу! Всех порву! Что делает наша левая задняя нога? Отвечайте! Быстро!

– Берём минуту на размышление, – не растерялся Петя и посмотрел на Осю.

Левой задней ноги они разглядеть никак не могли: она была спрятана за большим драконьим крылом. Ося шагнул за спину Пете, осторожно вытянул из-за пояса волшебное зеркальце и прошептал: «Я – Ося, я – Ося. Хочу видеть левую заднюю ногу Змея Горыныча». По зеркалу пробежали волны, а затем появилась когтистая нога. Когти поскребли пол, потом как-то странно изогнулись и переплелись.

– Ответ готов, – сказал Ося, незаметно пряча зеркальце.

– Ответ готов, – повторил Петя и добавил: – Отвечает Ося.

– Ваша левая задняя нога показывает фигу, – громко сказал Ося и добавил: – А это неприлично.

– Неееет! Нечестно! Подглядел! – закричали все головы разом.

– Никто, никто ещё не проходил второй вопрос, – завопила лысая голова.

– Нет, проходил, – возразила курчавая, – помнишь, в шестнадцатом веке этот дурак…

– Иван, что ли? – удивилась лысая.

– Нет, другой. Емелей звали, – ответила курчавая.

– Ну, так ему щука помогала, – вспомнила лысая. – Но в конце концов мы же его всё равно озадачили.

Головы повернулись к рыжей, и все вместе они начали перебирать вопросы. Загадка сфинкса. Или игра в напёрстки. Или теорема Пуанкаре. Или кто автор «Тихого Дона»? Или где прошлогодний снег?

– Не то, не то, – сказала рыжая. – Надо, чтобы ни подглядеть не могли, ни погуглить, ни догадаться, ни состроумничать. Математика не годится. Философия тоже. Ни прошлое, ни настоящее. Что в сухом остатке? Будущее!

– Будущее? – оторопели лысая и курчавая.

– Именно! – рыжая утвердительно кивнула. – Оно самое. Я же всё вижу.

Рыжая голова повернулась к детям и пристально посмотрела на них, как будто хотела прожечь их своим взглядом. Они, помня совет Сан Саныча, уставились в пол.

– Ладно, игры закончились. Впрочем, для таких умников, как вы, вопрос, в сущности, простой, – медленно проговорила рыжая голова. – Что случится двадцать девятого февраля будущего года? Время пошло.

– Но этого же ещё нет. Как же проверить? – заволновался Ося. – Это нечестно.

– А никто и не обещал, что будет легко, – ехидно сказала рыжая. – А как проверить? Ты не волнуйся, правду от лжи всякий отличит.

Петя смотрел на Осю, а Ося на Петю, но в голову ничего не приходило, да и прийти не могло. Щуку они оставили дома на тумбочке, но ведь и она, кажется, не смогла помочь Емеле с третьим вопросом.

– Минута закончилась. Ваш ответ, – сказала рыжая.

– Берём дополнительную минуту, – ответил Петя.

– Имеете право, – подтвердила рыжая. – Время пошло.

– А, всё равно помирать, – прошептал Петя, поднял голову и посмотрел рыжей прямо в глаза.

Что-то произошло, какие-то искры и даже молнии пробежали между ними, глаза рыжей вспыхнули и погасли. Что происходило с Петиными, Ося видеть не мог, но подозревал, что и с ними не всё в порядке.

– Врееемя, – прошипела лысая.

– Ответ готов. Отвечать буду я, – сказал Петя, и Ося поразился твёрдости его голоса. – Двадцать девятого февраля будущего года Ося во время ужина подавится рыбной костью и не сможет дышать. «Скорая помощь» будет опаздывать из-за пробок. Баба Яга свистнет гусям-лебедям. Вместе с Осей помещусь только я. Мы успеем в больницу. Осе сделают операцию, но состояние будет тяжёлым. Меня пустят в реанимацию, и я буду сидеть на стуле рядом с Осей.

– Я выживу? – прошептал Ося.

– Не знаю, я вижу только двадцать девятое февраля, – честно прошептал в ответ Петя.

Лысая и курчавая уставились на рыжую. Рыжая нехотя кивнула.

– Ты знал! – завопила курчавая.

– Всё равно сожрёёём! – прошипела лысая.

– Нельзя, – ответила рыжая. – Они есть в будущем. Этот (кивок на Петю) читает мысли. Этот видел то же, что я.

– Нельзя, – с сожалением подтвердила курчавая и повернулась к лысой. – Подставляй башку.

Лысая нагнулась, и две других дохнули ей на темечко. Лысина чуть загорелась, а когда погасла, от неё отделился кусок кожи и запорхал в воздухе. Лысая тоже дохнула на него, и кожу понесло прямо в руки к Пете.

– А как же она? – Ося показал на рану на лысине.

– Зарастёт до свадьбы-то, – хохотнула курчавая.

– Собеседование закончено, – подвела итог рыжая.

Дверь за спиной у братьев заскрипела и начала открываться. Ося с Петей, не поворачиваясь, спиной вперёд шагнули в темноту.

Их ждал Сан Саныч с потухшей свечкой, так что до квартиры пришлось добираться почти на ощупь, ориентируясь только на два огонька. Это впереди, оглядываясь на них, шла кошка Даша, и глаза её светились.

Сон № 7

Не было никакого сна № 7. Братья спали как убитые. Или как солдаты перед битвой. Без снов.

16. Коллекционер бабочек

Не открывая глаз, Ося похлопал руками вокруг себя. Вроде бы постель. Вроде бы его собственная. Он ещё полежал и повспоминал. Воспоминания обрывались на фиге – неприличном жесте и одновременно ответе на второй вопрос Змея Горыныча. А ведь был ещё третий вопрос… Но Ося его не помнил. Он приоткрыл глаза и огляделся. Он находился в своей комнате. На соседней кровати лежал Петя. И тяжело дышал.

– Петя, – позвал Ося.

– Что? – встрепенулся Петя и сел на кровати. – Где? Когда?

– Закончилось что-где-когда, – сообщил Ося брату, – только я не помню, что было после второго вопроса. Ты помнишь?

Брат помолчал и сказал, что был ещё третий вопрос, но раз Ося не помнит, то и не надо. Потом ещё помолчал и сказал, что, наверное, надо идти наверх. Раз их не съели.

Они собрали все свои вещи: зеркальце, баллончики с живой и мёртвой водой, плакаты с волком и соколом. Когда брали пакет со щукой, увидели, что у неё в зубах зажат кусок кожи, как будто бы опалённый по краям. Ося взял его и повертел в руках. И всё вспомнил: и вопрос, и вспышки молний, и Петин ответ, и лысину с обожжённой кожей. Ему стало грустно.

– Это наш пропуск, – сказал Петя и забрал его. – Пора, брат.

– Пойдём, брат, – ответил ему Ося.

И они вышли из квартиры.

На всех этажах двери были приоткрыты, а в дверях стояли соседи. Нинель Филипповна мяла в руках носовой платок и шмыгала носом. Илюха приветственно поднял руку, сжатую в кулак, а Жора показал двумя пальцами букву «V», что означает «Victoria», то есть «победа». Вася в строгом костюме просто улыбнулась им и кивнула. А Жанна, в красивом зелёном платье, помахала рукой.

На пятом этаже двери были закрыты, и Осе пришлось постучать в восьмую квартиру. На стук никто не отозвался. Петя постучал сильнее. Никакой реакции. Тогда Петя достал из кармана свой красный ключ и сам отпер дверь.

Братья вошли и оказались в огромном музейном зале с лестницей посредине. Лестница была покрыта красной ковровой дорожкой, прижатой к ступенькам латунными штангами, и упиралась почему-то в потолок. На стенах висели картины в тяжёлых резных рамах. Почти в самом центре зала на овальном дубовом столе стояла большая открытая коробка, а в ней бабочки разных цветов и размеров. Бабочек было невероятно много, и все они были прикреплены иголками к картонкам.

– Я вас слушаю, – Дмитрий Константинович стоял у стола и строго смотрел на братьев.

– Мы хотим на чердак, – сказал Петя. – Вот пропуск.

И он протянул кусок кожи Дмитрию Константиновичу. Но тот даже не взглянул на него.

– Вы обещали, – сказал Ося.

– Я не обещал, – ответил Дмитрий Константинович. – Я сказал, что, возможно, не стану препятствовать вашему визиту на чердак. А возможно, стану. Так вот, я стану. – Он вдруг закричал неожиданно тонким голосом: – Пошли вон, маленькие поганцы! Ещё никому, понимаете, – никому не удавалось пройти собеседование с референтами! Вон! – голос его сорвался, и он топнул ногой. – Встали и вышли вон!

Значит, всё было бессмысленно. Встречи и разговоры с соседями. Приключения и подвиги. Битва со Змеем Горынычем. Всё бессмысленно, потому что этот взрослый дядя не разрешает им подняться на чердак. Но ведь…

– Выдёргивай булавки! – закричал вдруг Петя.

Братья бросились к столу и стали выдёргивать булавки из всех бабочек. А потом Петя достал из левого кармана баллончик с живой водой и брызнул на них. Бабочки ожили и закружились в воздухе.

– Моя коллекция! Моя лучшая в мире коллекция! – завопил Дмитрий Константинович и бросился ловить бабочек, но они уже порхали повсюду и совсем не хотели обратно в коробку.

– Смотри, – Ося показал Пете на потолок, в который упиралась лестница. – Видишь?

На потолке был нарисован знак бесконечности ∞. Вход! Братья бросились к лестнице. На предпоследней ступеньке они остановились. Лестница подходила к потолку вплотную, но никакой двери или хотя бы дверной ручки не было. Ося толкнул потолок, но он не поддался. Это был конец.

У Пети подкосились ноги. Он опустился на ступеньку – и тут заметил, что рядом с ним лежит блокнот и карандаш. На блокноте крупными печатными буквами было написано слово «ПАРОЛЬ». Петя открыл блокнот. Внутри были клеточки, как в кроссворде. Клеточек было одиннадцать.

– Пиши пароль, – закричал ему Ося.

– Но это же не компьютер, – возразил Петя.

– Всё равно пиши, – кричал Ося. – Скорее!

– Что писать? – не понял Петя. – Средневековье какое-то.

– Бессмертный! – Ося вспомнил слова Жоры. – Пиши «бессмертный».

– Написал, – сказал Петя.

Ничего не произошло.

– Одна клеточка осталась пустая, – недоуменно добавил он. – А теперь все буквы исчезли!

– Что ты написал? – подозрительно спросил Ося.

– Всё, как ты сказал: бес – мерт – ный. Десять букв.

– А должно быть одиннадцать! Два эс, Петька! – воскликнул Ося. – Ты же в школе учишься! Пиши снова.

Петя написал ещё раз. На этот раз все клеточки оказались заполнены. И тут часть потолка со знаком ∞ отделилась и начала подниматься. Это был люк и одновременно вход на чердак. Братья бросились вверх.

Дмитрий Константинович, увидев, что происходит, отвлёкся, наконец, от бабочек и быстрым шагом направился к лестнице. А братья тем временем замерли на последней ступеньке.

Никакого чердака не было. Сразу за ступенькой разливалось огромное озеро, в которое они чуть было не свалились. Где-то далеко виднелся остров.

– Сами слезете? – спросил Дмитрий Константинович с нижней ступеньки. – Или вас стащить?

– Оживляй щуку! – Петя толкнул Осю в бок.

Ося вытащил щуку из пакета, уставился на неё, надулся и запыхтел. Ничего не изменилось. Щука оставалась копчёной и попахивала.

– У меня не выходит, – закричал Ося. – Я не могу!

– Дай, – сказал Петя и забрал щуку.

Он посмотрел на неё спокойно и твёрдо. Щука начала увеличиваться и расти, а потом вырвалась из Петиных рук и плюхнулась в воду. Щука росла и вширь, и в длину. В ширину она сравнялась со ступенькой, на которой стояли братья, и остановилась, а в длину продолжала расти в сторону острова, причём так быстро, что казалось, её голова уплывает от них по воде.

Дмитрий Константинович начал подниматься по лестнице. Петя подтолкнул Осю к щуке:

– Пойдём! Только посмотри, где пенсионер.

Ося достал зеркальце и произнёс нужные слова. В зеркале возникло бородатое лицо. Потом ракурс немного сменился, зеркальце как будто бы чуть-чуть отодвинулось, и стало видно, что высокий худой бородатый старик стоит на краю острова и смотрит на них в бинокль. Братья побежали по вытянувшейся щуке, пытаясь догнать её голову. Ося оглянулся и увидел, что Дмитрий Константинович стоит на последней ступеньке и смотрит им вслед.

Минут за пятнадцать они добежали до острова, до которого как раз доросла щука, и шагнули на сушу. Щука тут же начала уменьшаться и ушла под воду.

– Пришли? – старик укоризненно покачал головой.

Он совсем не был таким страшным, каким казался тогда ночью. Просто очень усталый, очень худой и очень старый человек. Старше даже, чем Нинель Филипповна.

– За игрушками, – выдохнул Петя.

Братья запыхались от бега и оба тяжело дышали.

– Отдайте, – проговорил Ося и добавил. – Пожалуйста.

– Только через мой труп, – ответил старик. – Вы хоть знаете, кто я?

– Пенсионер, – сказал Петя, – отец Дмитрия Константиновича.

– Видимо, Константин, – Ося дополнил картину. – Отчества не знаем.

– Кощей я, братцы, – усмехнулся старик. – Кощей Бессмертный. Слыхали о таком? Может быть, даже играли в игру «Убей Кощея»?

– Я играл, – признался Петя, – но ни разу не выиграл.

– Придётся ещё разочек попробовать. Только учтите: это не компьютер, и у вас всего одна жизнь.

17. Квартира номер бесконечность

– А что надо делать? – поинтересовался Ося. – Мы же не хотим никого убивать. Мы хотим вернуть свои игрушки. И чтобы все вернулись домой.

– Только через мой труп, – повторил Кощей. – А я, к вашему несчастью, бессмертен. Поэтому сначала придётся поиграть.

– Там будут испытания, – шепнул Петя Осе. – Одно мы уже прошли. Пробрались по щуке на остров. Будь внимательным, смотри вокруг.

Дальше события развивались так стремительно, что Ося только успевал хлопать глазами.

Из воды вдруг вынырнула щука, держа в зубах большой сундук. Она подпрыгнула над водой и вывалила сундук на берег. Крышка открылась, и на волю вырвалась туча пчёл. Пчёлы сразу набросились на братьев, но Петя выхватил из правого кармана баллончик с мёртвой водой и брызнул на них. Пчёлы свалились замертво, усеяв прибрежный песок. Но это оказался всего лишь отвлекающий манёвр.

Из сундука выскочил заяц и бросился в сторону от берега – туда, где росли какие-то деревца и кустики. Петя решительно развернул плакат с волком и уставился на него. Волк зашевелился, зарычал, задёргался, наконец отклеился от плаката и бросился вдогонку за зайцем. В несколько прыжков он нагнал зайца, лапой прижал к земле и зубами стал рвать его на части.

Тут из зайца выскочила утка, отбежала от волка на несколько шагов, а когда тот попытался броситься на неё, взлетела в воздух.

Петя развернул последний плакат с соколом и попытался продырявить его взглядом. Сокол дёрнулся, встряхнул лапами, взмахнул крыльями и со странным звуком рвущейся бумаги взмыл в воздух. Казалось, что он легко догонит неуклюжую утку, но в этот момент небо стало чёрным от ворон. Сзади раздался скрипучий смех пенсионера.

– Это его вороны, – вспомнил Ося. – А у нас больше ничего не осталось.

Надежда, что щука выпрыгнет из воды и в прыжке схватит утку, ещё оставалась, но всё-таки это событие следовало оценивать как крайне маловероятное. Где-то десять в минус сто первой степени.

– Можно сдаться, – напомнил старик, – и писать прошение о помиловании. Правда, гарантировать ничего не могу.

В этот момент небо внезапно стало белым. Братья сначала даже не поняли, что произошло. А это гуси-лебеди налетели на ворон и перекрасили небо. На каждую ворону приходилось по одному гусю-лебедю, так что белые побеждали. По крайней мере, воронам стало не до сокола, который набросился на утку и стал её терзать.

– Измена! – завопил Кощей. – Никому нельзя верить.

Из растерзанной утки вывалилось яйцо и полетело вниз. Кощей выхватил откуда-то сачок и с юношеским задором стал носиться по пляжу, пытаясь угадать, куда яйцо приземлится. Но оно свалилось в воду. Это предвещало победу.

Не прошло и пяти секунд, как из воды вынырнула щука.

– Спасибо тебе, щука, – сказал Петя и вынул яйцо у неё из пасти.

Все битвы тут же закончились. Щука плескалась рядом с берегом. Волк и сокол, кряхтя, вернулись на плакаты. А гуси-лебеди журавлиным клином потянулись на юг.

– Сколько животных погубили, живодёры, – раздался голос Кощея. – Но в целом, конечно, молодцы. Показали высокий профессионализм и сыгранность.

Петя с Осей обернулись и увидели Кощея в костюме Деда Мороза. Смущало, пожалуй, только одно: чёрная-чёрная борода.

– Ну ладно, детишки, – ласково сказал Дед Мороз с чёрной-чёрной бородой. – Давайте мне яйцо, а я вам сейчас конфеточек подарю. С победой и с наступающим вас!

Он приблизился и протянул руку, но Петя отскочил и сжал яйцо.

– Ой-ой-ой, вступило, – взвыл Дед Мороз, хватаясь за поясницу. – Ты с яйцом-то поаккуратней, поганец!

– Игра ещё не кончилась, – заявил Петя. – Кощея надо убить. А это последний уровень – лжи и обмана. Не выйдет!

– Я бессмертный! – заверещал Кощей, сбрасывая шубу и красную шапку. – Отдай яйцо!

– А вы – игрушки! – закричал Ося.

– Только через мой… – начал Кощей, но остановился. – Ладно, берите. Они там в сундуке.

Петя подошёл к сундуку и увидел коробку с их игрушками. Он вынул её, и в этот момент Кощей предпринял ещё одну отчаянную попытку завладеть яйцом. Он бросился на Петю и схватил его, но в последний момент Петя успел швырнуть яйцо в сторону Оси:

– Пас!

– Принял, – крикнул Ося и поймал яйцо буквально в сантиметре от земли.

– Мы вам жизнь спасаем, – укоризненно сказал он Кощею, – а вы себя так ведёте.

– Больше не буду, – сказал Кощей. – Отдайте, пожалуйста, яйцо, я вас очень прошу.

– Мы вам вреда не сделаем, – ответил Ося. – Но яйцо пусть лучше побудет у нас. А теперь, пожалуйста, верните нас домой.

Кощей задумался. Потом, очевидно, принял решение и взмахнул руками. Озеро тут же исчезло, а остров стал обычным чердаком в двадцать три квадратных метра, правда, с евроремонтом. Братья спустились по лестнице. Внизу у стола с пустой коробкой молча сидел Дмитрий Константинович. Ося с яйцом и Петя с игрушками гордо прошли мимо и вышли за дверь.

Они прошли мимо Пахома и Пархома, спустились на четвёртый этаж и остановились рядом с Жанной. Петя порылся в игрушках, нашёл русалку и протянул её Жанне: «Вот». «Так не честно, не совсем честно», – подумал Ося, подошёл к коробке, выбрал чудесную красавицу с косой, Василису-премудрую, и протянул её Васе. Потом, переглянувшись с Петей, они вернулись на пятый этаж, где все ещё стояли в дверях Пахом и Пархом, и подарили им Ивана-царевича на Сером волке. На третьем этаже Жоре досталась обещанная птичка-свисток, а Илье – русский богатырь на богатырском же коне. На втором этаже братья, немного смущаясь, протянули Нинель Филипповне Бабу Ягу, но она была очень довольна. Они спустились и на первый и подарили Сан Санычу домового в шляпе.

Дома они первым делом сняли чужие игрушки и повесили свои. Своих осталось меньше, чем было. Кроме раздаренных исчезли волк, заяц, сокол и утка. Зато остались медведь, космонавт и девушка с веслом. И шпиль, и все ёлочные бусы.

Дальше события развивались почти так же стремительно, как в игре с Кощеем. Стоило им повесить последнюю игрушку, как вспыхнул свет. Оказывается, они забыли его выключить после того, как исчезло электричество. С урчанием заработали холодильник, телевизор и компьютер.

Ося увидел на экране ведущую, которая брала интервью у министра. Они говорили много непонятных слов: квалифицированные эксперты, квазирешение проблем Экваториальной Гвинеи, рынок эквалайзеров и квадроциклов, кванты и вопросы к валютному курсу, – но вывод был прост и понятен. Кризис в стране, наконец-то, преодолён, и все обещанные деньги на научные проекты выделены. Когда министр произнёс эти слова, а ведущая не сдержалась и восторженно квакнула, входная дверь открылась и в квартиру вошла мама. В полиции ей принесли извинения и отпустили. А Тамару Павловну, директора музея, уволили за халатность и обман сотрудников. Это по её вине прорвало батареи в музее, а она попыталась обвинить маму и отвлечь внимание. С батареями тоже только что справились, и потоп окончательно остановлен. Мама попросила детей не рассказывать папе про полицию, чтобы не расстраивать его ещё больше, ведь ему и так трудно и плохо.

В этот момент раздался телефонный звонок, и оказалось, что папе уже не так трудно и совсем даже не плохо. Бабе Тане стало лучше, её под самый Новый год выписали из больницы, и папа везёт её к ним домой. А по дороге ему позвонили и сказали, что специалисты такого уровня, как он, на дороге не валяются, и его срочно берут на работу в такую компанию, чьё название даже произносить не стоит, настолько оно всем известно. И зарплата будет ого-го. Выходить на работу надо уже второго января.

18. Новый год в «Лесных далях»

В этот день случилось столько событий, что все их не перескажешь, да что там не перескажешь – просто и не вспомнишь. Но кое-что надо вспомнить обязательно. Когда вся семья была уже в сборе и родители пытались сообразить, где взять продукты для новогоднего стола, в дверь позвонили. Оказалось, что Сан Саныч вместе с кошкой Дашей обходит все квартиры и приглашает жильцов к себе. Это было так неожиданно, ведь ещё никогда за всю историю существования дома жильцы не встречали Новый год вместе.

Баба Таня схватилась за голову и стала причитать, что у неё ничего нет, кроме больничного халата, и что она в таком виде никуда не пойдёт. Но папа сказал, что взял все её вещи с собой, так что баба Таня успокоилась и пошла переодеваться к празднику.

Перед гостями решили посидеть в кругу семьи и попить чаю с кизиловым вареньем, и мама быстро-быстро сделала оладьи. Давно уже они так не сидели. Тепло светила лампочка под абажуром, посвистывал кипящий чайник, из гостиной чуть слышно доносилось бормотание телевизора. Мама всё подкладывала братьям на тарелки оладьев и варенья, словно пыталась накормить их за всю прошедшую неделю. Баба Таня шумно прихлебывала чай из блюдца, а папа напевал какой-то весёлый мотивчик. «Самое время», – подумал Ося и спросил:

– Мам, вот скажи, а баба Маша, ну, твоя мама, – она была кто? Ее Марья Моревна звали?

Баба Таня поперхнулась чаем и охнула.

– Как говорится, жили – не тужили, а всё одно, туда ж приплыли, – сказала баба Таня, отодвигая свою чашку и вставая из-за стола. – Ну, что ж, спасибо за вашу доброту, но хорошенького понемножку. Пойду посмотрю телевизор. А то так и не знаешь, что в мире-то делается.

Папа тоже перестал напевать и как-то уныло уставился в стол.

– Моя мама? – переспросила мама. – Да, Марья Моревна. Ну, понимаешь, она… как бы тебе объяснить… У неё такая сложная профессия была. Она делала людям добро, а злым и нехорошим – зло.

– Предприниматель она была, всё время чего-то предпринимала, – уходя, сказала баба Таня и, взглянув на папу, добавила: – Вспомнил зятёк тещу, а сказать-то ничего не может.

Мама отчего-то смутилась, а папа ещё больше нахмурился и стал возиться с чайником.

– А почему ты спрашиваешь? – мама опять повернулась к Осе.

– Ну, – Ося запнулся. – Вот мы же – её внуки. А почти ничего про неё не знаем.

– Она этот дом построила, – сказала мама, – кооператив наш «Лесные дали», ну и много чего ещё.

Ося не всё понял, но посиделки за столом как-то сразу закончились, и все стали собираться в гости, чтобы наконец-то отдохнуть и повеселиться.

Веселье в квартире у Сан Саныча было немножко странным, но всё равно приятным. Стол стоял в длиннющем широком коридоре, который, как казалось Осе с Петей, в прошлый раз выглядел совсем иначе. Впрочем, они уже привыкли к тому, что квартиры в их доме меняют свой облик. Между гостями ходил высокий Дед Мороз с чёрной бородой и иногда доставал из рукава подарки: петушка на палочке или шоколадку «Алёнушка». Сан Саныч рассказывал байки Нинель Филипповне, которая, кажется, его совсем не слушала, но с удовольствием пила чай и ела пирожки. Рядом с ней стояла пустая банка с наклейкой «Деньги на лампочки», но, похоже, эта благотворительная акция успехом не пользовалась, банка оставалась пустой. Жора насвистывал весёлую мелодию и танцевал с Жанной, а Илья просто сидел и улыбался. Пахом и Пархом крутились вокруг Васи и всё время шутили, а она смотрела то на одного, то на другого и редко, но всё-таки смеялась. И только Дмитрий Константинович мрачно сидел на углу в костюме и галстуке, а вокруг него летали несколько бабочек-капустниц, что в Новый год выглядело не совсем уместно. На самом углу стола лежала копчёная щука и немного попахивала. Рядом со щукой сидела кошка Даша, но даже не пыталась её съесть, скорее, было похоже, что она её охраняет.

Почти сразу после полуночи Осю и Петю повели домой спать, ведь они ещё совсем маленькие дети. Соседи понимающе закивали и заулыбались. Спать мама укладывала их как-то особенно тщательно и долго. Она подоткнула братьям одеяла, поцеловала каждого в лоб, потушила свет и уже в темноте сказала:

– А про бабу Машу я вам ещё обязательно расскажу. В следующем году.

19. А в следующем году

Первого января Ося проснулся поздно, и вставать ему совсем не хотелось. В открытую дверь была видна ёлочка, на которой горели лампочки разных цветов. В окне метались снежинки. На кухне распевал папа, наверное, готовя яичницу. Брат сидел за компьютером и стучал по клавишам.

– Петя, я, знаешь, чего не понял, вот гуси-лебеди… – начал Ося.

– Гусей-лебедей не бывает! – объявил Петя, оторвавшись от экрана компьютера.

Ося замолчал, не зная, что тут сказать.

– Петя, ты что, всё забыл?

– Что забыл? – Петя непонимающе посмотрел на Осю.

А потом не выдержал и подмигнул. И захохотал громко-громко. Так, как должен хохотать старший и надёжный брат.

Оглавление

1. Пока не началось

2. В доме появляется ёлка

Сон № 1

3. Красный ключ на полу

4. Беда пришла – открывай ворота

Сон № 2

5. В гостях у Сан Саныча

6. Одна голова хорошо, а три хуже

Сон № 3

7. Яблочко от Ванечки

8. Посидели по-соседски

Сон № 4

9. Встреча с хорошим человеком

10. Слишком много свиста

Сон № 5

11. Научный эксперимент

12. Оживляющий спрей

Сон № 6

13. Кто в цирке не смеётся

14. С детьми трудно договориться

15. Мы не еда

Сон № 7

16. Коллекционер бабочек

17. Квартира номер бесконечность

18. Новый год в «Лесных далях»

19. А в следующем году Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg