«Волшебница Настя»

Волшебница Настя (fb2) - Волшебница Настя 768K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анатолий Николаевич Курчаткин

Анатолий Курчаткин Волшебница Настя

© А. Курчаткин 2017

* * *

Глава первая. Настя заблудилась

Настя тогда закончила первый класс (конечно, на отлично! А вы что думали?) и поехала с бабушкой заслуженно отдыхать на дачу. Ну, там от всех этих арифметик, прописей, физкультур – вкушать жизнь полными ложками, иначе говоря: гулять с утра до ночи на улице, вдосталь играть в прятки, салки, куклы, ставить кукольные спектакли, гонять на самокате и вдоволь мечтать. Мечтать – это Настя особенно любила и иногда забывалась в мечтаниях так, что забывала, где находится: тут или там. В смысле, там или тут. Фу, совсем запутались. Мы имели в виду, что ей казалось, будто то, что с ней происходит в ее мечтаниях, – это наяву, а то, что наяву, – это на самом деле в мечтаниях. Теперь понятно?

И вот так она однажды мечтала-мечтала и вдруг обнаружила, что не понимает, куда ее завели ноги и где она находится. Дело в том, что она отправилась погулять, вышла за калитку, а уж дорожка сама легла ей под ноги и повела-повела по себе. А Настя шла-шла по ней и мечтала. Вот, например, о том, что хорошо бы, чтобы у кита были ноги и он мог жить на суше. А у верблюда крылья, и он бы летал, как Пегас. Волк был бы маленький, как заяц, а заяц большой, как волк, и волк бы от него бегал со страху, как заяц. И вообще звери разговаривали бы, как люди, растения могли передвигаться, огонь бы не жегся, вода горела, а мальчики и девочки были бы волшебниками и могли творить чудеса. Причем чтобы добрые волшебники были сильнее злых, и злые боялись их, как… как… ну, как директора школы, вот так!

А потом она спохватилась, что уж слишком размечталась, пора возвращаться к реальности, но реальность оказалась совсем не такой, какой ей полагалось быть! Настя полагала, что должна сейчас находиться около зеленой калитки в зеленом заборе, за которым стоит небольшой зеленый домик, на калитке висит грозная надпись «Осторожно, злая собака!», хотя никакой собаки за зеленым забором отродясь не водилось, однако поблизости не было не только собаки (которой и не должно было быть), но и самого домика не было, и забора, и калитки! Ни зеленых, ни каких. Мало того. Вокруг вообще не было ни одного дома. Вокруг нее было поле, через которое и шла дорога. Неизвестно куда. То есть, конечно, сама дорога прекрасно знала, куда она идет, но Настя прежде никогда тут не бывала, и поэтому, естественно, ей было неизвестно, куда ведет дорога.

Что бы кто подумал, оказавшись в ее ситуации? Что он так размечтался – не заметил, как дома закончились, дорога вывела за поселок, и надо, развернувшись, срочно пускаться по ней обратно. Настя была девочкой умной и благоразумной, не то что Буратино, который таким себя только считал, и, разумеется, тотчас развернулась и пошла по дороге туда, откуда пришла.

Но вот что, однако, странно. Она шла-шла-шла, а поселок, где была дача, на которой она жила с бабушкой, все не появлялся. Ему точно пора было уже появиться, а его все не было. Не иначе, решила Настя, где-то, замечтавшись, она не заметила перекрестка и пошла не той дорогой. И сейчас опять не заметила и опять идет неверно.

Решив так, Настя снова развернулась и что есть сил дунула в обратном направлении. Она только прибавила себе внимательности, чтобы не пропустить того самого перекрестка. Она была так внимательна – она не пропустила бы не то что перекрестка, но даже муравьиной тропки, случись той пересечься с ее дорогой. Однако ни муравьиной тропки, ни пересечения с другой дорогой не было. Только поле и поле вокруг.

Настя поняла, что она заблудилась.

Что бы вы сделали на ее месте?

Правильно, вы бы не стали распускать нюни, плакать и рыдать, а взяли бы себя в руки и хорошенько вспомнили, чему вас учили в школе – как поступать в таких ситуациях. Тут-то бы и обнаружилось, что в школе вас этому не учили. В школе вас учили, что дважды два – это четыре, а слово «помидор» пишется через «о». Но в школе и предположить не могли, что кто-то может замечтаться до того, что потеряет ориентацию во времени и пространстве и забредет неизвестно куда. В школе учат, что кит живет в море-океане, верблюд ходит по земле и крыльев у него нет, а есть горбы и волк – опасный хищник, от которого бедный зайчик должен спасаться, летя не просто опрометью, а сломя голову.

Вот и учись после этого на «отлично», подумала Настя, когда поняла, что в школе ей не дали знаний, как поступать в такой ситуации. Но долго думать об этом она не стала. Может быть, вы бы на ее месте в этот момент и начали плакать и рыдать, но Настя была девочкой умной и благоразумной и решила больше не метаться по дороге, а остановиться и ждать, когда кто-нибудь большой и взрослый пойдет по этой же дороге и укажет ей путь в поселок.

Решивши так, следом она решила сесть на пенек и сьесть пирожок – подкрепиться, чтобы не потерять силы. Но, во-первых, ни на самой дороге, ни на ее обочинах поблизости не оказалось пенька, на который можно было бы сесть. А во-вторых, как оказалось, у нее не было и пирожка, которым можно было бы подкрепиться. Настя поискала в одном кармане своего красно-голубого клетчатого сарафана, пошарила в другом, и хотя карманы были довольно большими, пирожка не обнаружилось ни в одном.

Вот тут Настя уже растерялась. И даже почувствовала, что готова распустить нюни. Потому что без пенька еще можно было обойтись. А без пирожка, судя по тому, как заволновался желудок, обойтись уже было нельзя.

Впрочем, Настя была не только умной и благоразумной, но еще и сообразительной. Неподалеку за полем благородно раскачивались на ветру кудрявыми шапками сосны чудесной рощи, а где сосны – там и земляника, а земляника – это тебе еще и получше всякого пирожка будет.

Я только землянички немножко поем, заморю червячка – и вернусь на дорогу ждать кого-нибудь большого и взрослого, определила для себя Настя и со всех ног пустилась через поле к сосновой роще.

Она была права: земляники в роще оказалось столько, что ею можно было досыта накормить целый класс. Или даже два. Если, конечно, это не старшеклассники и в классе нет обжор вроде Васи Петрова, который спокойно мог съесть два бутерброда с ветчиной, два с сыром, два круасана, запить это все большой кружкой йогурта, после чего еще умять пару бананов. Но так как в роще не было ни Васи Петрова, ни еще кого, то вся земляника досталась одной Насте, и она налопалась ею так, что прямо чуть не лопалась. Ей даже стало трудно дышать, вот как она налопалась. И стало даже немножко стыдно, что так налопалась – потому что этой земляники хватило бы на целый класс или даже на два, а она управилась с нею одна. Как-то это неэстетично, подумала Настя, прямо как какой-нибудь Вася Петров.

И только она подумала так, как увидела невдалеке цветок. Цветок был яркий, красно-фиолетово-голубой, с крупными лепестками, на высокой ножке – чудо какой цветок, сорвать такой цветок и украсить им волосы – да о таком только можно мечтать. Пойду сорву его и прикреплю к волосам, тотчас решила Настя. Тут надо сказать, что Настя, кроме того, что отлично закончила первый класс и любила помечтать, обладала еще и тонким эстетическим вкусом и прекрасно понимала, что обжираться, пусть и такой вкусной вещью, как земляника, некрасиво, а вот стать обладательницей такого чудесного цветка – это во всех смыслах похвально.

Решено – сделано, и Настя, как только что через поле в рощу, со всех ног бросилась к цветку. Но что такое? – она бежала, бежала, а цветок не приближался! Ей казалось, она уже десять раз должна была добежать до цветка, а он, как был на том расстоянии от нее, на каком она его увидела, так на том и оставался. Настя даже запыхалась – до того она быстро бежала, но цветок будто удалялся от нее – будто у него были ноги и он играл с нею в салки.

Настя остановилась. Ей это не понравилось – что она столько бежала, запыхалась, а цветок все оставался недостижимым. (Интересно, а кому бы это понравилось?) Она даже привстала на цыпочки, чтобы удостовериться, что он там действительно есть, – в чем не было никакой нужды, потому что она и без всяких цыпочек прекрасно видела: он там стоит на своей высокой ножке и чуть покачивается под ветерком, кивая своей чудесной разноцветной головкой.

Ну ладно, сказала Настя цветку, опускаясь с цыпочек, раз ты такой, то и я буду такой. Какой «такой», она и сама не знала, но надо же было что-то сказать этому красавцу, раз он так поступал с ней.

Тут надо непременно заметить, что эти слова она произнесла не про себя, а вслух. И довольно громко, потому что произнесла их не просто так, а в сердцах.

– Ой, ой, прямо боюсь тебя! – тут же услышала она насмешливый голосок.

Это было до того неожиданно, что Настя оглянулась – кто это ей отвечает. Она оглянулась, потому как перед нею никого не было, а значит, ей отвечал кто-то, кто находился сзади.

Однако и сзади никого не было.

Впору было испугаться, что за чудеса, но Настя, кроме всего прочего, была еще и не из пугливых.

– Эй, кто там где прячется, выходи! – сказала она отважно.

– А я нигде и не прячусь! – ответил ей голосок.

Настя замерла. Да кто это с ней разговаривал?!

– Прячешься-прячешься, – сказала она. – Если бы ты не прятался, я бы тебя видела. А я тебя не вижу. Или ты невидимый? А может, невидимая? Или невидимое?

– Я еще какой видимый, – сказал голосок. – Да ты на меня смотришь. Прямо сейчас. Видишь, как я шевелю лепестками? Я ими шевелю – и ты меня слышишь.

Если бы мы вам сейчас сказали, что Настя удивилась, это было бы неверно. Настя не удивилась. Ее оглушило-поразило-потрясло-ошеломило. Так это цветок с ней разговаривал! И раз он мог разговаривать, то он мог и ходить-бегать, – ничего удивительного, что она не смогла приблизиться к нему.

– Зачем ты от меня убегал? – упрекнула она цветок.

– А еще б нет! – воскликнул тот. – Ты ведь, наверно, хотела меня сорвать?

– Разумеется, – подтвердила Настя. – Для чего же еще цветы существуют, как не рвать их.

– А вот меня нельзя рвать, – сказал цветок.

– Интересно! – воскликнула теперь Настя. – Это почему же? Ты что, особенный?

– Правильно, – кивнул цветок. – Особенный.

– Может, волшебный? – вопросила Настя с иронией. Хотя ирония ее была неуместна. Потому что каким еще мог быть цветок, умеющий разговаривать, как не волшебным.

– А ты что, еще ничего не поняла? – вместо ответа вопросил теперь цветок.

Но Настя уже все поняла. Она была весьма сообразительной и поняла бы все гораздо раньше, если бы ее живот не был до такой степени отягощен слопанной земляникой. Она огляделась по сторонам и увидела, что, пытаясь догнать цветок, забралась в лес так далеко – не видно края, и теперь не известно, в какую сторону идти, чтобы выйти.

– Помоги мне, – попросила она цветок. – Как мне отсюда выбраться? А то я, кажется, заблудилась.

– Да-а? – Цветок так прямо и протрепетал лепестками в язвительной насмешке. – С какой это стати? Ты меня хотела сорвать, а я тебе – помоги?

– Я же не знала, что ты волшебный, – повинилась голосом Настя.

– А если не волшебный, так можно? – еще язвительнее протрепетал лепестками цветок.

– Ну, ты же хороший! – попробовала Настя задобрить его. – Ты же не можешь оставить человека в беде.

Лепестки у цветка сотряслись в хохоте. Если бы он был человеком, можно было б сказать, что его прямо согнуло от хохота.

– Что?! – восклицал он. – Я хороший?! Это я-то не могу оставить в беде? Еще как могу! Да я тем только и занимаюсь, что оставляю в беде. Завожу туда – и там бросаю. Напомнить тебе, почему ты заблудилась?

Вот тут, наконец, Насте стало страшновато. Получается, цветок специально завел ее в глубину леса, а не просто потому, что боялся, как бы она его не сорвала? Но она не подала виду, что испугалась. Потому что, кроме всего прочего, была девочкой смелой. А смелость, должны мы вам заявить, не в том, чтобы не испугаться, испугаться может самый распоследний смельчак, а в том, чтобы не поддаться страху.

– Ну и что? – проговорила она самым небрежным тоном, словно внутри у нее ничего не дрогнуло. – Зачем это тебе нужно, чтобы я заблудилась? Совсем тебе это не нужно.

– Мне?! Не нужно?! – воскликнул цветок. Будто убеждал себя, что ему это было очень нужно – чтобы она заблудилась. – Почему это ты думаешь, что не нужно?

– Потому что ты хороший, – повторила Настя. Она ничуть не подлизывалась к цветку. Она была уверена, что такой красивый цветок не может быть плохим. Хотя, конечно, очень может быть, что он и в самом деле специально завел ее в лес.

– Это почему это я хороший? – поинтересовался цветок. – Это с чего ты взяла? – Словно он и в самом деле считал себя плохим, но ему ужасно хотелось быть хорошим.

– Потому что ты красивый, – сказала Настя. – Красивое не может быть плохим.

Сказала – и испугалась того, что сказала: цветок вдруг поник головкой, красно-фиолетово-голубые лепестки его обвисли – казалось, еще немножко, и он прямо на глазах пожелтеет.

Но цветок не пожелтел. Внезапно он выпрямился, вскинул головку, расправил лепестки и выругался, как какой-нибудь Петька Васин с последней парты, который даже на вопрос учительницы Варвары Ивановны не мог ответить без грубого слова. «А чё это я-то, чё это вы меня спрашиваете, будто никого другого в классе нет?!» – так обычно он начинал ответ, когда Варвара Ивановна поднимала его с парты.

– Заладила-заладила: хороший, красивый! – выругался цветок. – Сорока Якова одно про всякого! Может, и красивый, а нехороший!

Красно-фиолетово-голубой вихрь поднялся на месте, где был цветок. На Настю словно пахнуло жаром, она отшатнулась, а когда пришла в себя, там, где стоял цветок, его не было. Она посмотрела направо, посмотрела налево, глянула назад – нигде не было. След простыл, говорят в таких случаях.

Глава вторая. Чур-чур, скатерть-самобранка и всякое другое

Вот тут, когда говорящий цветок исчез, как его и не было, Настя и ущипнула себя. Чур-чур меня, сказала она. Этими словами, как известно, положено приводить себя в чувство, чтобы все вещи встали на свои места и все пошло как положено. Но не тут-то было.

Только она ущипнула себя и произнесла «чур-чур», как за спиной у нее хрипло прокашляло:

– Тут я!

Настя мигом повернулась – шагах в трех от нее невысоко над землей, чуть касаясь концов травы, в воздухе висело странное существо, похожее на шмеля. Оно было мохнатое, как шмель, так же переливалось черно-фиолетово-золотистыми цветами, так же басовито гудело, только больше шмеля раза в три – с ее кулак, примерно так, – и не поймешь, есть у него голова или нет: там, где ей вроде бы полагалось быть, – ни носа, ни ушей, ни рта, только маленькие, словно бусинки, глазки.

– Ой! – вырвалось невольно у Насти. И невольно она отступила назад. Сколько у тебя смелости ни будь, а увидеть такое непонятное создание, что и говорить, – кожа возьмется мурашками.

– Что моя госпожа и повелительница пожелает? – отозвалось между тем на ее вскрик существо, похожее на шмеля, но явно не шмель.

– Какая госпожа и повелительница? – спросила у существа Настя.

– Ты моя госпожа и повелительница, – ответило существо. – Ты звала меня – и вот он я здесь!

– Я? Тебя? – удивилась Настя. – Никого я не звала.

– Как это не звала? – прокашляло существо. Это оно так говорило – будто кашляло. – А кто сказал «чур-чур»?

– Я и не отпираюсь, что сказала «чур-чур», – согласилась Настя. – А при чем здесь ты?

– Странно! – В голосе существа прозвучала обида. – При чем здесь я, когда меня позвали. Уж если ты «Чур-чур», так кем еще можешь быть?!

Котелок у Насти быстро-быстро закрутил всеми своими шариками и роликами, и она ахнула:

– Так ты «Чур-чур»?

– Я Чур-чур, собственной персоной. – Теперь кашляющий голос существа исполнился довольства. – Что моя госпожа и повелительница желает? Скатерть-самобранку? Ковер-самолет? Сапоги-скороходы? Или, может быть, топор-саморуб?

– Подожди-подожди! – Хотя котелок у Насти варил на всех оборотах, так что его можно было даже сравнить с компьютером самой последней модели, она все же не могла так вот сразу переварить то, что выдал Чур-чур. – Почему ты считаешь, что я твоя госпожа и повелительница? Ты не ошибаешься?

– Ну ты же меня позвала, – сказал Чур-чур. – Раз ты меня позвала, значит, ты моя госпожа и повелительница. Какая тут может быть ошибка?

Все было логично, все правильно – Насте пришлось с ним согласиться.

– И у тебя есть скатерть-самобранка, и ковер-самолет, и все прочее-прочее? – недоверчиво спросила она.

Чур-чур недовольно покашлял.

– Почему у меня? Я на чужое добро не претендую. Это все твое. Я только храню. А когда тебе нужно – только скажи, тут же будет в твоем распоряжении.

Настя смотрела на Чур-чура и, хотя он собственной персоной висел тут перед нею в воздухе, не могла поверить в то, что он говорил.

– А что, вот скажу «Подай скатерть-самобранку» – и подашь? – спросила она.

– И подам, – подтвердил Чур-чур.

– Тогда подавай, – распорядилась Настя.

Не успела она договорить, как на траве перед нею расстилалась белейшая льняная скатерть с длиннющими кистями и тисненым узором, вся уставленная большими и маленькими блюдами разнообразных форм, прикрытыми крышками, а Чур-чур, громко гудя, летал над скатертью, снимал крышку с одного блюда, с другого, показывал Насте, что там, и комментировал:

– Форель речная печеная. Картошечка отварная с маслом сливочным и свежим укропчиком. Гусь жареный с яблоками. Утка по-пекински. Индюшатина кусочками в кисло-сладком соусе по-тайски…

Но Насте, вместо того, чтобы истечь слюнками, стало аж дурно. Не будем забывать, что она съела столько земляники, сколько хватило бы на целый класс. Правда, если бы не было обжоры Васьки Петрова.

– Ой, убери, убери, убери! – замахала она на Чур-чура руками.

– Твое дело, как хочешь, – с обидой отозвался Чур-чур, но скатерть тут же исчезла. Словно ее тут и не было. Словно она только привиделась Насте.

Насте тотчас так и подумалось. И она решила проверить, привиделось или нет.

– А вот если бы топор-саморуб? – проговорила она неуверенно.

– Ну, если нужен, – прокашлял Чур-чур, как проворчал.

И в тот же миг на земле перед Настей лежал топор. С длинным удобным топорищем, и сразу видно – острый, как бритва: так у него сверкало лезвие.

Топор Насте решительно был не нужен. Но ей захотелось удостовериться, что он действительно есть, а ей это не кажется. Она нагнулась, дотронулась до топорища – пальцы ее коснулись гладко оструганного дерева. Она взялась за топорище – и руки ее ощутили вес. Неизвестно, как скатерть-самобранка, а топор ей не казался, топор был самый настоящий. Оставалось только опробовать его в деле. Настя уже стала вспоминать, что там говорят в сказках, чтобы отдать топору приказ рубить деревья, но Чур-чур, будто услышал Настины мысли, остановил ее:

– Погоди-погоди, – прокашлял он с беспокойством. – Ты что рубить собралась?

– Как что? – удивилась Настя. – Что топором рубят. Деревья.

– А что у тебя за нужда, чтобы рубить их?

– Да какая нужда, при чем здесь нужда, – сказала Настя. – Что уж, пару раз по дереву тюкнуть нельзя? На что топор, если им ничего не рубить?

Чур-чур загудел так, будто был электросваркой, еще мгновение – и заплюется огненными искрами.

– Ну нет, – сказал он сердито. – Так просто рубить ничего нельзя. Если так просто рубить, мы весь лес вырубим. И останемся без защиты. Лес – это наша защита. Не лес бы, так Король-обжора давно бы до нас добрался, всех сварил-зажарил, косточек не оставил.

– Погоди-погоди, – остановила теперь его Настя. – Какой король? Откуда у нас короли взялись? Это ты фантазируешь, да?

– Очень интересно, я фантазирую! – Чур-чур закашлял-загудел так, будто работала не одна электросварка, а сразу две одновременно. – Может быть, ты скажешь, что и Цветок-невольник – моя фантазия?

– Какой-такой Цветок-невольник? – не поняла Настя.

– Который тебя сюда, в самую чащобу завел.

– А, так его зовут Цветок-невольник, – догадалась Настя. – А почему его, интересно, так зовут?

– Так ты что, ничего не знаешь? – спросил Чур-чур. – Ни про Короля-обжору, ни про его Главного министра, ни про Евгения Анатольевича с Варварой Ивановной, которых Король-обжора держит в невидимой избушке на курьих ножках?

– Директора нашей школы Евгения Анатольича?! – воскликнула Настя. – А Варвара Ивановна – нашу учительницу зовут.

– Какой директор школы, какая учительница! – рассердился Чур-чур. – Что за невежество! Если бы ты не была моей госпожой и повелительницей, я бы с такой невеждой и разговаривать не стал!

– Чур-чурчик, миленький, извини! – Хотя Настя совсем не была подлизой, она сочла, что сейчас совсем не помешает быть с Чур-чуром поласковей. – Я что-то все забыла. Не мог бы ты мне рассказать. Вот, возьми топор, – протянула она тот Чур-чуру, – положи на место и расскажи.

– Положи на место, положи на место, – проворчал Чур-чур. Топор, однако, рванулся из рук Насти, будто его кто-то выхватил у нее, и вот уже его не было – будто он растворился в воздухе. – Слушай, раз забыла, – прокашлял Чур-чур.

Глава третья. Рассказ Чур-Чура

О, моя госпожа и повелительница, как мы раньше хорошо жили! Нами правил мудрый и добросердый лесной староста Евгений Анатольевич. А в секретарях у него ходила милейшая и добрейшая Варвара Ивановна. В шутку мы называли его Кощеем бессмертным, а ее Баба-яга костяная нога. Надо сказать, что Евгений Анатольевич и в самом деле был высок и худ, но это не оттого, что он прожил тысячу лет и весь высох, как мумия, а потому что был хорошим спортсменом, каждое утро бегал в тренировочном костюме по лесным дорожкам, делал гимнастику и даже занимался силовыми упражнениями со штангой и гирями. А Варвара Ивановна уж никак не напоминала Бабу-ягу: она была молодой, румяной, задорной, с модной мелированной стрижкой, любила шутку и песни; когда она пела, умолкали даже соловьи, не то что там малиновки и всякие трясогузки; умолкали они не из подхалимства, а из чувства глубокой любви и уважения, а также признательности за ее исполнительское мастерство.

Если между какими-нибудь зверями или птицами возникали конфликты (ну, там из-за норы-берлоги, гнезда, жучка-червячка), они знали: нужно сразу же обратиться к Варваре Ивановне Бабе-яге. Она запишет на прием к Евгению Анатольевичу Кощею бессмертному, и не пройдет десяти минут, как Евгений Анатольевич Кащей бессмертный примет спорщиков в своем кабинете под тысячелетним дубом (на самой красивой поляне леса), рассудит по-справедливости и еще выдаст справку с печатью, которой удостоверит, что в споре такого-то и такого прав тот-то и другой не может иметь к нему никаких претензий, а если вдруг начнет их предъявлять, то будет иметь дело с ним, Евгением Анатольевичем Кащеем бессмертным, отчего радости тому, кто предъявляет претензии, не будет никакой. Иметь дело с Евгением Анатольевичем Кащеем бессмертным не хотел никто, и потому у нас в лесу царили мир и благоденствие, и даже волки вынуждены были перейти на вегетарианский рацион, потому что зайцы постоянно подавали на них Евгению Анатольичу жалобы, а тот, как и положено доброму и мудрому повелителю, становился на сторону слабого. Вследствие этого, надо заметить, зайцы обнаглели до такой степени, что задирали волков и обзывали их всякими обидными словами при всяком удобном случае и при всем честном народе, а волки все терпели, не перечили им и только облизывались, по-голодному сверкая глазами.

Лес наш хотя и велик, все же обозрим, и с одной стороны его омывает море-океан, на который гармония нашей лесной жизни оказывала самое благоприятное воздействие. У нас были дружеские связи со всеми обитателями море-океанских глубин, кит выплывал из них, подплывал к берегу, и на его широкой спине катались по голубому простору кто хотел: и те же зайцы с волками, и лисицы, и синицы, и куропатки, и даже дед медведь не брезговал таким удовольствием – главное было уговорить его оторваться от бочонка с медом.

С другой стороны наш лес соседствует с великой, бесконечной степью, и оттуда к нам любил приходить корабль пустыни – верблюд. Он сажал себе между горбами столько лесной братии, сколько могло уместиться, и устраивал для нее степные прогулки, которые по впечатлениям могли бы сравниться с путешествием в самые экзотические чужедальние страны.

А когда к нам забредали охотники с ружьями, собираясь здесь вволю пострелять и набить дичью полные ягдташи, Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой наряжались в соответствии со своими прозвищами и в таком виде выходили им навстречу. После этой встречи всякое желание поохотиться в нашем лесу у охотников исчезало, и они убирались восвояси.

Раздолье было и лешим с кикиморами, и водяным с русалками. Они у нас считались исчезающим видом, были занесены в Красную книгу, строго-настрого запрещалось ругаться и дразнить кого бы то ни было их именами, а над ними самими подшучивать, мутя воду в болотных бочажинах или наряжась во всякие невиданные одежды из травы и листьев и крича нечеловеческими голосами. Лешие с кикиморами и водяные с русалками, почувствовав к себе такое доброе отношение, тоже подобрели, перестали путать дороги, устраивать засады из непроходимых болот и заводить в чащу…

– А вот Цветок-невольник меня завел сюда! – не удержалась в этом месте рассказа Чур-чура Настя.

– Не торопись, моя госпожа и повелительница, выслушай – и все поймешь, – остановил ее Чур-чур.

И он продолжил свой рассказ.

Но в один прекрасный день в лесу появился Король-обжора. Правда, никто его тогда так не звал, все его звали просто Обжора. Потому что поесть он любил – дай Боже. Мог за один присест съесть барана, ягненка и еще поросенка. Запить это все двухлитровой бутылкой росы, после чего навернуть средних размеров бочонок фруктового мороженого. Сначала все, глядя на него, думали, что он отъедается после прежней голодной жизни, даже восхищались его аппетитом, и Евгений Анатольевич Кощей бессмертный тоже так думал и восхищался. У, силен полопать, говорил он.

Евгений Анатольевич Кощей бессмертный и ввел Обжору в лесную общину. Это произошло так. Евгений Анатольевич Кощей бессмертный, одетый в тренировочный костюм, совершал по лестным дорожкам свою обычную утреннюю пробежку трусцой, и вдруг откуда-то из кустов до него донеслись странные звуки – будто бы кто-то жалобно хныкал. Что было весьма удивительно, так как в нашем лесу царило полное благополучие и хныкать было просто некому.

Евгений Анатольевич Кощей бессмертный остановился и заглянул под кусты. И увидел, что там сидит тощий оборванный, чумазый-пречумазый мальчишка и из глаз у него льется в два ручья. Евгений Анатольевич Кощей бессмертный не был бы Евгением Анатольевичем Кощеем бессмертным, если бы тут же не вытащил мальчишку из кустов, не привел его к себе, вымыл-накормил, спать уложил, а когда тот выспался и проснулся, не расспросил бы его, кто он такой и что делал в нашем лесу.

Мальчишка рассказал ему, что он круглая сирота, ходит-бродит по белу свету и нигде не может найти места, где бы ему жилось хорошо и счастливо. И вот так однажды он шел-брел – и попал в наш лес, и заблудился в нем, и думал, что уже никогда из него не выберется – сел под куст и заплакал.

– А я, когда поняла, что заблудилась, я не захныкала! – воскликнула в этом месте рассказа Чур-чура Настя.

Чур-чур как-то странно посмотрел на нее, ничего не ответил и продолжил:

– В общем, Евгений Анатольевич Кощей бессмертный оставил мальчишку жить в нашем лесу. И не просто в лесу, а прямо с собой, в своем тереме-невидимке.

– Каком-каком? – перебила Чур-чура Настя. – Невидимке? – И засмеялась. – Такие только в сказке бывают.

– А бегающие цветки тоже только в сказке бывают? – строго вопросил ее Чур-чур. – А скатерти-самобранки? А топоры-саморубы? Еще скажи, что и меня на свете нет. Только тогда ответь, с кем ты сейчас разговариваешь?

Это было очень убедительно, и Насте ничего не оставалось делать, как признать свою неправоту.

– Чур-чур, миленький, извини, – сказала она. – Не сердись на меня. Ты только ответь тогда еще на один вопрос.

– Ну-ну? – милостиво согласился, чтобы она задала свой вопрос, Чур-чур.

– Но тогда получается, раз у Евгения Анатольевича Кощея бессмертного был терем-невидимка, то он был волшебником?

Чур-чур посмотрел на нее с восторгом и радостью. Да-да, именно радость, отметила для себя Настя, была в его взгляде.

– Мне необыкновенно приятно, что моя госпожа и повелительница столь догадлива – произнес Чур-чур.

Да, Евгений Анатольевич Кощей бессмертный действительно был волшебником, повел Чур-чур свой рассказ дальше. А как бы иначе он заставил волков обходить стороной зайцев, кита катать в море-океане на спине всякое лесное зверье, а верблюда по доброй воле совершать с тем же лесным зверьем между горбами дальние степные путешествия? И его секретарь Варвара Ивановна Баба-яга костяная нога тоже была волшебницей, иначе как бы она работала секретарем у Евгения Анатольича Кощея бессмертного?

Но они были добрыми волшебниками, и от их волшебства всем было хорошо. А вот Обжора оказался злым волшебником.

Нет, когда он появился в лесу и стал жить в тереме-невидимке с Евгением Анатольевичем Кощеем бессмертным, он еще не был волшебником. Он только здоров был полопать. Он уже задыхался, у него живот был, как барабан, и глаза вылезали на лоб от сытости, а он все лопал и лопал. И ни с кем не хотел делиться. Даже когда в него уже совсем ничего не лезло. Тогда все и поняли, что он обжора, и стали так его и звать: Обжора. И поняли, что он не просто обжора, а еще и дикая жадина. И Евгений Анатольевич Кощей бессмертный тоже это понял, но он был добрый, и ему было жалко Обжору. Он так настрадался в жизни, говорил Евгений Анатольевич Кощей бессмертный.

А Обжора, живя с Евгением Анатольевичем Кощеем бессмертным в тереме-невидимке, обучился всем премудростям волшебства, все перенял, во всем поднаторел – да Евгений Анатольевич Кощей бессмертный сам же его и учил, собственноручно раскрывал тайны своего мастерства. Ему не жалко было. Он был добрый.

Но Обжора в отличие от него добрым не был. Жадные люди добрыми не бывают. И так как он был от природы жадный, то и волшебник из него вышел злой.

Решив, что сравнялся в силе с Евгением Анатольевичем Кощеем бессмертным и Варварой Ивановной Бабой-ягой, он улучил момент, когда они оба крепко спали, заковал их в цепи, закрыл невидимым волшебным ключом на невидимый замок в невидимой избушке на курьих ножках, а тот ключ спрятал неведомо где, чтобы никто не мог освободить его пленников. Себя Обжора объявил королем, вызвал оттуда, где жил до леса, себе в помощники какого-то своего друга детства, страшного грубияна и сквернослова, и велел называть его Главным министром.

А раз волшебник Обжора был злой, то и все его волшебные дела были только злыми. Кита он наградил лапами, заставил жить на суше и использует теперь как свой персональный автомобиль, разве что иногда дает покататься на нем Главному министру. У верблюда по его милости отрасли крылья, и бедный верблюд из корабля пустыни превратился в личный вертолет Обжоры. В воду стало опасно бросить спичку, потому что вода стала гореть, как какой-нибудь бензин-керосин. Но у огня стало невозможно согреться, потому что огонь перестал быть горячим. Несчастных волков он вообще сделал маленькими, как зайцы, зайцев же – большими, как раньше волки, и зайцы теперь гоняют волков, будто волки, а волки бегают от зайцев, как зайцы.

Глава четвертая. Настя принимает решение

– Подожди, подожди! – снова перебила Настя Чур-чура. – Вода не горит, огонь не жжется, волки бегают от зайцев, как зайцы… Так ведь это же мои фантазии! И про кита с ногами, и верблюда с крыльями!

– Вот, значит, и нафантазировала, – прокашлял Чур-чур. Ты фантазировала, а мы отдувайся.

– Но я же не волшебница, чтоб мои фантазии превращались в реальность! – воскликнула Настя.

– Волшебница, не волшебница, – проворчал Чур-чур. – Никто не знает, волшебник он или не волшебник, пока дело не дойдет до дела.

– Да нет же. – Настя даже рассердилась. Что этот Чур-чур позволял себе со своей госпожой и повелительницей! Конечно, она бы ничего не имела против того, чтобы быть волшебницей, но она же знала про себя, что она самая обычная девочка. Конечно, отличница, но отличница – это совсем не то же самое, что волшебница. – Я самая обычная девочка, хватит выдумывать!

Чур-чур, летая перед ней, загудел, как три электросварки разом. Похоже, он рассердился даже посильнее, чем Настя.

– Хватит отпираться, моя госпожа и повелительница! Если ты не волшебница, как ты вызвала меня? Знаешь, сколько всякие-разные меня призывают? И что? Тут я к ним прямо и являюсь! Да хоть посиней они, призывая меня, я их и не услышу!

Это было убедительно. Это было так убедительно, что Настя сразу и убедилась.

– Но раньше я не была волшебницей, – сказала она. Она была девочкой честной и серьезной и не хотела выглядеть кривлякой-обманщицей.

– Была, была. – Если бы у Чур-чура имелась голова, то на этих словах ей бы было положено прокивать с важным видом, как это обычно делают люди, чтобы придать своим словам весомости. – Просто раньше дело не доходило до дела, где бы требовались твои способности, а теперь вот дошло.

Настя чуточку помолчала, обдумывая слова Чур-Чура.

– Так я, значит, могу наколдовать, чтобы мне раз – и вернуться на дачу к бабушке! – радостно воскликнула она затем.

– О, моя госпожа и повелительница… – Казалось, Чур-чур повинно склонил голову. – У тебя это не получится.

– Почему? – удивилась Настя. – Раз я волшебница.

Чур-чур виновато похмыкал.

– Позволь мне объяснить тебе, моя госпожа и повелительница. Ты волшебница, это так. Иначе бы ты не сумела меня вызвать. Но твоя волшебная сила – во мне. Без меня ты бессильна. Я бессилен без тебя, а ты бессильна без меня.

– Так за чем дело стало? – Настя не очень-то вдумалась в смысл его слов. – Если я не могу без тебя, значит, я приказываю тебе: сделай так, чтобы я снова оказалась у бабушки на даче!

Жужжание, которое издавал Чур-чур, сделалось едва слышимым. Можно было предположить, он бы хотел стать невидимым. Исчезнуть с Настиных глаз долой. Но она была его госпожой и повелительницей и не отдавала ему такого приказа, и он не мог исчезнуть.

– О, моя госпожа и повелительница, – произнес он слабым голосом. – Это единственный твой приказ, который я не могу исполнить.

– Почему? – снова удивилась Настя. – Раз я твоя госпожа и повелительница, ты обязан мне повиноваться.

– Да, моя госпожа и повелительница, – тем же слабым голосом отозвался Чур-чур, – я обязан тебе повиноваться. Но исполнить этот приказ – сверх моих сил.

– Это еще что за капризы?! – Настя начала входить во вкус госпожи и повелительницы. – Должна же я как-то оказаться дома?

– Да, моя госпожа и повелительница, непременно должна, – подтвердил Чур-чур. – Но только после того, как освободишь наше лесное братство от Короля-обжоры и его Главного министра.

– Что?! – вскричала Настя. – Это еще что за условие? Да бабушка, наверное, уже меня ждет волнуется, не знает, куда я запропастилась!

Чур-чур весь заиграл-запереливался разными цветами, словно заволновался, вытянулся, превратившись в веретено, сжался в прежний мохнатый комок, похожий на шмеля без головы, без лапок, без крыльев, только с глазками, и проговорил:

– Да, бабушка, куда ты запропастилась, конечно, не знает.

– Вот видишь! – воскликнула Настя. – И после этого ты отказываешься выполнять мой приказ?!

– Я не отказываюсь выполнять его, – сказал Чур-чур. – Я просто откладываю его исполнение. Ведь нужно же спасти лесное братство от Короля-обжоры.

– Но почему именно я?! – Настя уже не на шутку рассердилась на Чур-чура. Слишком своенравным был ее слуга. – Что, никто другой не может?

– Именно, – тотчас подтвердил Чур-чур. И, не дожидаясь нового вопроса Насти, поспешил с объяснениями: – Королю-обжоре известно – и от Кита с Верблюдом, которые подслушали разговор Короля-обжоры с Главным министром, это стало известно всему лесу, – что его сможет победить девочка по имени Настя. Только она, и больше никто. С какими-какими именами девочки к нам не забредали! Была даже одна, которую звали Яздундокта. Но что проку от редкого имени. Мы ждали Настю. А тебя все не было и не было. И вот мы тебя дождались. И что же, когда, наконец, мы тебя дождались, ты сможешь вот так взять и оставить нас в беде?

Чур-чур мог не задавать этого вопроса. Для Насти уже все было решено. Нет, она не могла оставить в беде лесное братство.

– Я готова, – сказала она Чур-чуру. – Что нужно делать? Знаешь?

– О, моя госпожа и повелительница, благодарю! – воскликнул Чур-чур. Если бы у него были руки, то он бы, наверно, благодарно скрестил их перед собой на груди. – Низкий тебе поклон от всего лесного братства! – Следом, однако, в голосе его появилась виноватость: – Но если бы я знал, что делать! Я не знаю. Я только знаю, что помочь нам может девочка по имени Настя. Больше я не знаю ничего.

– Ага! – сказала Настя язвительно. – Послать Цветок-невольник, чтобы он заманил меня в лес, – это мы живо. А вот что делать – это мы не знаем.

– Не знаем, – снова повинился Чур-чур. И тут же загудел электросваркой: – Но Цветок-невольник посылал не я. Я над ним власти не имею. Он ведь невольник Короля-обжоры. Ах, если б ты знала, какой это был чудный цветок раньше. Он был общим любимцем нашего леса! Все приходили к нему и любовались им целыми часами, а он шелестел под ветерком своими прекрасными лепестками и спрашивал: «Я весь виден, вам так удобно? Если вам плохо видно, вы скажите, я к вам подойду поближе». Вот такой он был не просто красивый, но и деликатный.

– Что-то я не заметила в нем никакой деликатности, – фыркнула Настя.

– Ну я же говорю, таким он был раньше. А теперь, когда Король-обжора его заколдовал, он стал совсем другим, это правда. Он вынужден исполнять волю Короля-обжоры, а ему совсем не хочется.

– Так это Король-обжора послал его ко мне? – догадалась Настя.

– А кто же еще! – воскликнул Чур-чур. – Король-обжора боится тебя, потому что ему известно, что конец его власти может положить девочка Настя, и вот он послал Цветок-невольник, чтобы тот заманил тебя поглубже в лес и ты заблудилась. Сейчас Король-обжора уже ищет тебя, чтобы заковать в цепи, заточить в невидимую избушку на курьих ножках и тем утвердить в нашем лесу свою власть навечно.

– Меня? В цепи? Заточить? – Настя не поверила своим ушам. Еще никогда в жизни ничего такого ей не угрожало. Она, конечно, знала, что в мире хватает плохих людей, но чтобы столкнуться с этими людьми ей!..

– Да, – ответствовал Чур-чур, – Король-обжора очень боится тебя и не остановится ни перед чем. Ему уже известно, что Цветок-невольник завел тебя в лес, и он думает, ты уже у него в руках. Он же не знал, что ты позовешь меня.

– Да я и сама не знала, – честно призналась Настя. – Я это просто так сказала. А ты и появился.

Чур-чур похихикал.

– Это ты думаешь, что просто так. А на самом деле это твоя волшебная сила произнесла за тебя.

Настя не успела ему ничего ответить. В лесу вдруг раздался страшный треск, заходили вдалеке из стороны в сторону, словно их раскачивало ураганным ветром, сосны, – что-то громадное, черное и блестящее двигалось между ними, расталкивая стволы боками.

Прежде чем Настя поняла, что это, Чур-чур закричал:

– Главный министр на ките-автомобиле! Сейчас и сам Король-обжора появится!

Кроны сосен над головой в этот миг и в самом деле заплескались волнами. Это в небе появился крылатый верблюд. Он взмахивал крыльями, словно какой-нибудь орел, и от крыльев исходили мощные потоки воздуха. А между горбами у него сидел кто-то большой, толстый, с громадным животом, страшно на кого-то похожий, и кричал сладким голосом:

– Настя! Настенька! Дорогая моя! Как я рад тебя видеть! Вот, наконец, увиделись!

– Чур-чур, миленький, что же делать?! – Настя испугалась, замахала руками и зачем-то раза два даже подпрыгнула на месте. Интересно, и кто бы не испугался, не замахал руками и не подпрыгнул на месте хотя бы два раза, как он ни будь смел, если знаешь, что этот большой и толстый собирается заковать тебя в цепи? – Чур-чур, миленький, надо спасаться, бежать!

– Спасаться надо, а бежать ни в коем случае, – спокойно ответил Чур-чур. С этими словами он извлек из воздуха какой-то громадный мятый-перемятый, страшенного вида малахай и помахал им перед Настей. – Шапка-невидимка, слыхала о такой?

– Слыхала! – с восторгом ответила Настя, все поняв.

– Король-обжора хоть и волшебник, а против шапки-невидимки бессилен. – Чур-чур потряс малахаем, растянул его так, чтобы они могли уместиться под ним вдвоем, и позвал Настю к себе поближе: – Ну, ныряй!

– Не надевай! – завопил Король-обжора с неба. – Не надевай, тебе говорю! Не смей!

Но Настя уже ступила к Чур-чуру, поднырнула под малахай, и по тому, как закрутил во все стороны головой Король-обжора на верблюде, поняла, что он больше не видит их.

Глава пятая. Под спасительной шапкой

Король-обжора огрел верблюда плеткой, верблюд перестал взмахивать крыльями, распахнул их во всю ширь и спланировал на землю. Он спланировал очень мягко – сел, как пушинка, но Королю-обжоре не понравилось, как верблюд это сделал, и он снова ударил верблюда плеткой.

– Что, козел такой, хочешь, чтоб я свой драгоценный копчик отбил?! – прокричал он.

– Я не козел, а верблюд, – попытался отстоять свое достоинство верблюд, но только получил плеткой еще раз.

– Еще раз так приземлишься, запорю до полусмерти! – проорал Король-обжора.

– Какой злой! – с негодованием проговорила Настя гудевшему рядом с ней Чур-чуру.

– Да, мало что обжора, так еще и злой, – подтвердил Чур-чур.

Они с Настей, спрятавшись под шапкой-невидимкой, отбежали с полянки, на которой стояли до того, к ее краю, чтобы Король-обжора со своим Первым министром случайно не наткнулись на них, и для верности даже зашли за ствол сосны.

– Сейчас станут нас ловить. – сказал Чур-чур Насте. – Вот потеха-то будет!

Настя не поняла его.

– Что же здесь потешного? – строго спросила она. Она помнила, что Король-обжора собирается сделать с ней.

– А вот увидишь, увидишь, – пообещал ей Чур-чур.

На поляну из леса, расталкивая своим большим черным телом сосны, выбрался кит. И Главный министр, сидевший на нем с вожжами в руках, как и Король-обжора, тоже кого-то отчаянно напоминал Насте, только она не могла понять, кого.

– Добрался наконец! – закричал на него Король-обжора. – Долго добирался! Упустили девчонку!

– Не извольте беспокоится, ваше величество! – заверещал Главный министр. Натянул вожжи, останавливая свой лимузин, соскочил на землю и принялся шарить в карманах просторной кожаной куртки, в которую был одет, – будто что-то искал там. – Под шапкой-невидимкой вдвоем далеко не уйдешь – неудобно. Где-нибудь здесь спрятались. Сейчас поймаем, как миленьких! И ее, и ту жужжалку с шапкой. Эту жужжалку давно пора изловить и о колено пополам, надоела до чертовой матери!

– Жужжалка – это ты, что ли? – давясь со смеха, спросила Настя Чур-чура.

– Кто ж еще-то, – горделиво ответил Чур-чур. – Ух, я Королю-обжоре поперек горла стою! Знал бы мое имя – давно меня служить себе заставил. А так – ну никак. Знает про меня – да зелен виноград.

«Зелен виноград» – это Насте было понятно. Басни дедушки Крылова она читала. Непонятно было, почему Король-обжора, знай он имя Чур-чура, заставил бы его служить себе.

Об этом она Чур-чура и спросила.

Чур-чур у нее около уха вздохнул и покашлял.

– Так как же, – сказал он. – Кто меня из наделенных волшебной силой позвал – того я и слуга. Тот мой господин и повелитель.

– И ты бы мог служить Королю-обжоре, как мне? – с возмущением вопросила Настя.

Чур-чур снова вздохнул и покашлял. Вернее, на этот раз сначала он покашлял, а потом вздохнул.

– Что поделаешь, моя госпожа и повелительница, – проговорил он. – Такова моя доля. Только тебе я служу с радостью, а ему бы служил с горечью.

У Насти была еще куча вопросов к нему, но тут Главный министр, перестав шарить в карманах, вскинул руку с оттопыренным указательным пальцем вверх.

– Они здесь, ваше величество! – воскликнул он. – Я слышу их голоса, они здесь!

Шапка-невидимка укрыла Настю с Чур-чуром от глаз Короля-обжоры и Главного министра, но спрятать их голоса она не могла.

– Доставай тогда свою сеть, не тяни! – закричал Главному министру Король-обжора.

– Достаю, ваше величество! – ответствовал Главный министр, извлекая наконец из кармана то, что там нашаривал.

Это, оказывается, была сеть! Типа той, какими рыбаки ловят рыбу. Только рыбой должны были стать Настя с Чур-чуром.

– Потеха начинается! – объявил Насте Чур-чур.

Главный министр метнул сеть. Должно быть, слух у него был отменный, – он метнул сеть точно в направлении Насти и Чур-чура. И если бы они не спрятались за ствол сосны, сеть бы непременно накрыла их. А так она налетела на ствол и свилась по нему на землю.

– Ой! – вырвалось невольно у Насти.

– Ага! – вскричал Король-обжора. – Они здесь!

И бросился к сосне на Настин голос, широко разведя руки, чтобы поймать ее.

Настя было рванулась в сторону, но Чур-чур ее удержал.

– Подставь ножку, – прошептал он ей на ухо.

Настя послушалась и, когда Король-обжора со своими расставленными руками подбежал к сосне, выставила ему навстречу ногу. Король-обжора так и полетел кубарем. Полетел он не куда-нибудь, а прямо на сосну и ударился о нее не чем-нибудь, а прямо лбом. Какой стук раздался в лесу! Настя даже зажмурилась, как представила, до чего больно Королю-обжоре. А когда она открыла глаза, Король-обжора сидел под сосной, стонал и зажимал начавшую расти на лбу шишку обеими руками.

– Ты видел? Ты заметил? – стонал он, обращаясь к Главному министру. – Это не иначе они мне подножку подставили. Тут они! Кидай сеть! Лови!

– Кидаю, ваше величество, кидаю! – провопил Главный министр самым верноподданическим голосом и снова метнул сеть.

Но сейчас Настя с Чур-чуром молчали, как рыбы, и он метнул сеть в белый свет как в копеечку – иначе говоря, туда, не знаю куда. Где Насти с Чур-чуром совсем даже не было. Потому что они остались на своем прежнем месте, чуть только отойдя в сторонку.

– Хи-хи, ха-ха, – не удержались Настя и Чур-чур.

– Здесь они, здесь! – одной рукой держась за шишку, указал другой Король-обжора.

– Теперь бежим, – снова шепнул Насте Чур-чур.

Они снялись с места и, стараясь как можно бесшумней, перебежали за другую сосну.

А Главный министр, торопливо собрав сеть, торопливо метнул ее в третий раз. Он так торопился, что сеть у него полетела не туда, куда указывал Король-обжора, а прямо на него самого. Хлоп – и Короля-обжору накрыло сетью, от неожиданности он потерял равновесие, упал – и засучил под сетью руками-ногами.

– Ты совсем?! Ты против кого? Ослеп?! – визжал он из-под сети.

– Ваше величество! Простите! Я не хотел! – блеял Главный министр, выпутывая Короля-обжору из сети. – Это случайность! Я за вас! Всегда за вас, ваше величество!

– Умора! Ой, в самом деле умора! – держалась за живот, не могла остановиться, смеялась Настя.

Но смеяться, между прочим, было опасно. Главный министр услышал их и с сетью наперевес уже снова шел на них в наступление.

– Я сейчас их отвлеку, – прошептал Чур-чур Насте на ухо. – Смотри, какая будет умора. – Он выскользнул из-под шапки-невидимки, полетел на Главного министра, будто шмель, собравшийся укусить того в нос, и провопил во весь голос: – Главный министр – дурак с печки бряк!

Главный министр выпустил сеть из рук и изо всех сил замахал руками перед собой, будто отмахиваясь от настоящего шмеля.

– Пошел! Пошел! Не трогай, говорю! Поймаем – хуже будет!

Это была такая умора – живот у Насти от смеха даже заболел.

– Ой, ха-ха! Ха-ха-ха, ой! – закатывалась она.

– Вот она! Вот где! – заблажил, указывая пальцем, Король-обжора. И снова бросился на ее голос, растопырив руки. – Лови ее! Держи ее!

Без Чур-чура рядом Настя слегка растерялась, и Король-обжора, возможно, схватил бы ее своими толстыми короткими ручками, но Чур-чур пришел ей на помощь. Загудев, как десять электросварок, он мигом оказался уже перед носом Короля-обжоры:

– А Король-обжора – самый большой дурак с печки бряк!

Король-обжора и в самом деле походил на дурачка – так он заплясал на месте и замахал руками, отмахиваясь от гудящего десятью электросварками Чур-чура.

А Чур-чур, вдоволь попугав его, шмыгнул к Насте, нырнул к ней под шапку-невидимку и стал невидимым.

– Здорово я их, да? – сказал он с довольством.

– Здорово! – ответила с восхищением Настя.

Главный министр между тем пришел в себя после нападения Чур-чура.

– Не знает, а дразнится, – подобострастно сказал он Королю-обжоре. Тот перестал махать перед собой руками, словно ветряная мельница крыльями, но по глазам его было видно, что голова у него еще ничего не соображает. – Совсем даже не дурак с печки бряк, а моряк.

– Так если моряк, так что? – вопросил Король-обжора.

– Так то, что мы с вами, ваше величество, совсем не моряки.

– И что из этого? – снова вопросил Король-обжора.

– Так то, ваше величество, что мы, значит, совсем не с печки бряк.

В глазах у Короля-обжоры наконец прояснело.

– Ты что себе позволяешь?! – воскликнул он. – Раз я не моряк и не с печки бряк, а бряк просто так, значит, я дурак?

– Что вы, ваше величество, как вы могли подумать! – с испугом залепетал Главный министр. – Чтобы я! Вас! Дураком!.. Вы самый великий волшебник в мире! А самый великий волшебник – это самый большой умник! Больше не бывает.

– Мудрец, ты хотел сказать, – сурово произнес Король-обжора. – Умник и мудрец – не одно и тоже.

– Не одно и то же, не одно и тоже, разумеется, – быстро заприговаривал Главный министр. – Вы мудрец, ваше величество! Я бы сказал, вы очень большой мудрец! Главный мудрец мира!

Глава шестая. Настина ошибка

Пока Король-обжора со своим Главным министром выясняли, кто же Король-обжора на самом деле – дурак или главный мудрец мира, – Настя с Чур-чуром, вдоволь нахохотавшись, отошли от своего прежнего места подальше, чтобы Главный министр не знал, где их ловить.

– А не надо ли мне познакомиться с Китом и Верблюдом? – спросила Настя Чур-чура. – Давай подойдем послушаем, о чем они там разговаривают.

Кит с Верблюдом, освободившись от своих седоков, тотчас сошлись вместе на другом конце поляны и сейчас оживленно о чем-то беседовали.

– Замечательное предложение! – воскликнул Чур-чур. – Очень интересно, о чем они там толкуют. Только знакомиться тебе с ними не надо. Не забывай, они сейчас все же Королю-обжоре служат.

– Но они же хорошие, – сказала Настя. – Они же не потому служат, что хотят. Они такие же подневольные, как и Цветок.

– Такие же, такие же, – подтвердил Чур-чур. – Только когда злу начинаешь служить, хорошим остаться трудно. Кто тебя сюда, в лес, заманил?

– Цветок, – сказала Настя.

– Ну вот, – умудренно покашлял Чур-чур. И приказал: – Теперь молчок, чтоб себя не выдать. Ни звука.

Краем опушки, стараясь не шуметь, Настя с Чур-чуром приблизились к Верблюду с Китом, и, неизвестно, как Чур-чур, а Настя вся превратилась в одно ухо.

– Так мне надоело летать, – жаловался Верблюд Киту. – Я не воздушный корабль, я корабль пустыни. Так мне хочется в мою степь. Приходится есть траву, траву и траву. Ужасно! Уже сколько времени степной колючки во рту не было.

– Да, я тоже устал жить на суше, – отвечал ему Кит. – Уж если по правде, я тоже совсем не сухопутное животное. Я схожу с ума по океанским просторам. Король устроил мне бассейн с морской водой, но разве может сравниться бассейн с океанскими просторами!

– И мне надоело, я просто больше не могу! – раздался голосок кого-то невидимого. Голосок был ужасно знакомый, и чуть погодя Настя поняла, что это не кто другой, как Цветок-невольник. Он, видимо, пришел сюда к Киту и Верблюду, и его просто не было видно между их махинами. – Я сегодня вынужден был совершить преступление – заманить в лес новую девочку. Такая хорошая девочка – просто прелесть, я ей хочу сказать, беги отсюда, а вместо этого заманиваю и заманиваю!

– А может, это, наконец, она, Настя? – вопросил Верблюд. – Если это она, то мы, наконец, снова сможем стать свободными!

– Ой, лучше бы нет! – воскликнул Цветок-невольник. – Если это Настя… вы что, забыли, что Король-обжора собирается сделать с нею? Я не желаю ей такой судьбы. Лучше, чтоб это была не Настя!

– Но если это опять не Настя, – сказал Верблюд, – значит, она опять не сможет нам помочь, и мы так и останемся в рабстве у этого обжоры!

Кит зашевелил усами и несколько раз ударил по земле хвостом.

– Друзья мои! Друзья мои! – проговорил он возбужденно. – А ведь, может быть, это Настя и есть! Давайте сопоставим факты. Когда это еще было, чтобы Король-обжора со своим Главным министром так бы всполошились? Прежде, вы помните, он требовал привести к себе девочку, что зашла в лес, уточнял ее имя и отпускал. Он ничуть не волновался, он знал, что это не Настя, он просто хотел удостовериться в том. А сейчас и Главного министра на мне послал, и сам на Верблюде вылетел.

– Да, это необыкновенно, – подтвердил Верблюд. – И сам на мне!

– Стойте! – вскричал Цветок. – Я здесь неподалеку был, я вспомнил! Я тогда не обратил внимания, а теперь вспомнил и понял! Он, когда еще летел, он кричал: «Настя! Настенька!» Он знал, что это она! Он ее так и звал: «Настя»!

– Я не слышал, – сказал Верблюд. – Я тогда крыльями махал. Я, когда крыльями машу, ничего не слышу. Это такая работа, ого! Я же не птица, я не предназначен для того, чтобы летать.

– Я тоже не слышал, – сказал Кит. – Я тогда Главного министра на себе вез, через лес продирался. Такой вес, как у меня, таскать по суше – легко ли!

Верблюд шумно вздохнул.

– А хорошо бы, в самом деле, если бы это была Настя. Так я уже устал вертолетом работать.

Кит снова взмахнул и ударил по земле хвостом.

– Если продолжать сопоставлять факты, получается, что это Настя! И не просто какая-то, а та самая, волшебница! Если бы это была не Настя-волшебница, как бы она могла исчезнуть?

– Да, как бы?! – вопросил Цветок-невольник.

– Получается… – неуверенно протянул Верблюд. И воскликнул: – Получается, это она!

Это я, я, хотелось крикнуть Насте и, чтобы не крикнуть, она даже заткнула себе рот кулачком. Все же она не была уверена до конца, что она волшебница, как ее уверял Чур-чур. Может быть, она все же была не той Настей, которая должна была освободить лес от Короля-обжоры. А если и той, то она ведь не знала, что предпринять для освобождения! Когда чего не знаешь, нечего и высовываться.

Между тем Король-обжора с Главным министром окончательно выяснили, что Король-обжора – светоч премудрости и первый мудрец мира, Главный министр свернул сеть, засунул ее обратно в карман своей кожаной куртки, и они направились через поляну к Киту с Верблюдом.

– Э-гей, сивка-бурка вещая каурка, – крикнул издали Король-обжора, – дуй сюда!

Верблюд замотал головой, взмахнул крыльями, по всему его виду было понятно, как ему неохота дуть к Королю-обжоре, но он покорно сложил крылья, вытянул вперед шею и зашагал навстречу хозяину.

– Заводи двигатель, «Ролс-ройс», кати ко мне, – подражая Королю-обжоре, крикнул Киту Главный министр.

И Кит, недовольно фыркнув, с той же покорностью, что Верблюд, покатил, перебирая маленькими крокодильими лапками, к Главному министру.

– Какой ужас! – оскорбленная видом их унижения, не удержалась, воскликнула Настя.

– Ты что! – зашипел на нее Чур-чур. – Ни звука!

Но было уже поздно. Король-обжора с Главным-министром услышали ее.

– Она здесь! – вскричал Король-обжора.

– Она тут! – вскричал Главный министр.

Верблюд остановился как вкопанный. Кит замер. Цветок-невольник, вышедший было на поляну за ними, поспешно юркнул обратно в лес, словно боялся, что Король-обжора снова заставит его делать что-то дурное.

Настя рывком сорвала с головы шапку-невидимку, выставив себя и Чур-чура на всеобщее обозрение, и крикнула:

– Да, я здесь, здесь! И Чур-чур со мной, а вместе мы сила!

– Что ты наделала! – ахнул Чур-чур.

– Что я наделала? – победно вопросила Настя, натягивая шапку-невидимку обратно на них с Чур-чуром. – Пусть знают, что я здесь и боятся!

– Ты им назвала мое имя! – В голосе Чур-чура было отчаяние. – Теперь они могут призвать меня, и я вынужден буду им служить.

До Насти дошло, что она натворила.

– Чур-чур, миленький, прости! Я не хотела. Что же теперь будет?

– Не знаю, что будет, – прокашлял Чур-чур. – Ты волшебница, ты что-то и придумывай.

Король-обжора с Главным министром бегали по поляне с растопыренными руками в надежде схватить Настю, которая снова стала для них невидимой. Кит с Верблюдом радостно перемигивались. Цветок-невольник, словно в беспамятстве, то выбегал на поляну, то убегал обратно в лес.

– Чур-чурчик, миленький, – уворачиваясь от рук Короля-обжоры и Главного министра, на бегу выдохнула Настя, – я же без тебя ничего не смогу!

– Не бойся, я еще пока с тобой, – ответил Чур-чур. – Пока я с тобой, сколько Король-обжора меня ни зови, призвать он меня не сможет. Главное, нам теперь с тобой не разлучаться.

– Конечно, не надо нам с тобой разлучаться! – радостно выдохнула Настя. – Зачем нам с тобой разлучаться.

– По всякому может получиться, – прокашлял Чур-чур, уворачиваясь вместе с ней от Короля-обжоры и Главного министра. – Давай молчим и бежим в лес, а то еще и поймают.

Они нырнули в лес и что есть сил помчались между деревьями.

А Король-обжора и Главный министр еще долго метались по полянке, бросаясь на каждый звук – полагая, что это могут быть Настя с Чур-Чуром.

Глава седьмая. Волшебная палочка

Настя с Чур-чуром бежали до тех пор, пока у Насти не кончились силы. Чур-чуру-то было все равно: он не бежал, а летел рядом с Настиным ухом, гудя в него жгучей электросваркой.

– Не снимай! – запретил он Насте, когда она, остановившись, хотела стащить с головы малахай шапки-невидимки.

– Почему? – послушно спросила Настя. Теперь, после того, как она так опростоволосилась, выдав Королю-обжоре имя Чур-чура, Настя полагала нужным слушаться Чур-чура во всем беспрекословно.

– Это опасно, – сказал Чур-чур.

– Почему опасно? – снова спросила Настя. Хотя она и считала нужным слушаться Чур-чура беспрекословно, она была девочкой дотошной и любила все понимать и все знать, а не просто принимать на веру.

– Потому что Король-обжора мигом тебя увидит. Как он, думаешь, узнал о твоем появлении?

– Да, как? – задала очередной вопрос Настя.

Гудение Чур-чура стало негодующим.

– Этот Король-обжора завладел хрустальным яблоком, в которое Евгений Анатольевич Кощей бессмертный наблюдал за порядком в нашем лесу.

– А, это такое яблоко, в которое посмотришь, и сразу все, что тебе нужно, видишь, да? – догадливо произнесла Настя.

– А ты говоришь, не волшебница! – воскликнул Чур-чур. – Если бы ты не была волшебницей, откуда б тебе знать про хрустальное яблоко?

Настя хотела сказать, что про хрустальное яблоко она знает из сказок, но потом решила не признаваться в этом. Если ей подчинялось такое волшебное существо, как Чур-чур, который не подчинился даже девочке с именем Яздундокта, то, может быть, она и в самом деле была волшебницей. Пусть и не слишком могущественной.

– Надо у него это хрустальное яблоко выкрасть, и тогда, возможно, мы увидим, где стоит эта избушка на курьих ножках с Евгением Анатольичем Кощеем бессмертным и Варварой Ивановной Бабой-ягой, – только сказала она.

– Волшебница! Ты волшебница! – снова воскликнул Чур-чур. – Выкрасть яблоко и с его помощью найти избушку на курьих ножках! Только волшебница могла додуматься до такого.

С этим Настя уже была категорически не согласна, но так как она чувствовала себя виноватой перед Чур-чуром, то решила не спорить с ним.

– Чур-чур, миленький, срочно придумывай, как мы можем выкрасть хрустальное яблоко! – От нетерпения, чтобы хрустальное яблоко поскорее оказалось в их руках, она даже запрыгала и захлопала в ладоши.

Она запрыгала, захлопала в ладоши – и шапка-невидимка у нее на голове тоже запрыгала и свалилась на землю.

– О, моя госпожа и повелительница, – закричал Чур-чур, – что же ты делаешь! – Он слетел к земле, поднял шапку и, мигом взвившись вверх, нахлобучил ее малахай обратно на голову Насте. Устроившись рядышком и сам. – А если Король-обжора как раз высматривает нас в хрустальном яблоке?

– Но мы же всего одну секундочку оставались без шапки. – Насте было досадно, что она опять провинилась перед Чур-чуром.

– Хрустальному яблоку и одной секундочки достаточно, чтоб тебя увидеть.

– Прямо одной секундочки? – восхитилась Настя.

– Даже полсекундочки, – наставительно ответил Чур-чур.

– Что же, снова надо убегать от этих? – со вздохом спросила Настя.

Бежать ей совсем не хотелось. Она еще не отдышалась и после того марафона, который только что закончился.

– Бежать не бежать, а спрятаться куда-нибудь, где они нас даже не подумают искать, не помешает, – ответствовал Чур-чур. – Не хочет ли моя госпожа и повелительница воспользоваться волшебной палочкой?

– Волшебной палочкой? – с замиранием произнесла Настя. – А можно?

– Что возможно, то все можно, – небрежно проговорил Чур-чур.

– Тогда хочу! – радостно хлопнула в ладоши Настя. Ей хотелось еще и подпрыгнуть, ноги у нее так и просились сделать это, но на этот раз она удержалась. Не хватало только, чтобы шапка-невидимка с нее снова слетела.

Чур-чур между тем с самым преспокойным видом извлек из воздуха гладко обструганную, похожую на небольшую школьную указку или палочку дирижера, ну совершенно не волшебного вида палочку.

– Прошу, моя госпожа и повелительница!

– Ой, и это волшебная палочка? – разочарованно протянула Настя.

– Самая настоящая волшебная палочка, – подтвердил Чур-чур.

В лесу вдалеке раздался треск, тяжелые шаги, между стволами сосен замелькала лакированная спина Кита. Закачались, зашумели верхушки сосен под взмахами крыльев Верблюда.

– Выследили! Хватило секундочки, – виновато вырвалось у Насти.

– Спокойно, моя госпожа и повелительница, – сказал Чур-чур. – На что нам волшебная палочка? Вот, возьми ее, – протянул он Насте то ли указку, то ли инструмент дирижера. – Дотронься до меня, моя госпожа и повелительница, и произнеси: «Стань таким, каким пожелаешь!»

– Это зачем? – спросила Настя, беря в руки палочку. Та была совершенно обычной – ни тяжелой, ни легкой, и только непонятно, из чего сделана: то ли деревянная, то ли пластмассовая, то ли костяная.

– Не спрашивай, а делай, что сказано, – поторопил ее Чур-чур. – Хочешь в лапы к Королю-обжоре?

Нет в лапы к Королю-обжоре Настя ничуть не хотела. Она дотронулась до Чур-чура и быстро проговорила:

– Стань таким, каким пожелаешь!

В тот же момент, как она договорила эти слова, Чур-чур стал стремительно уменьшаться в размерах, миг – и он был уже не больше мушки. Настя даже перестала слышать его гудение.

– Ой! – воскликнула она испуганно. – Ты этого хотел?

– Этого, этого! – донесся до нее совсем не кашляющий, а какой-то писклявый голос – будто это заговорил комар. – А теперь дотронься до себя и тоже стань маленькой, чтобы Король-обжора с Главным министром нас не заметили.

– Но я вовсе не хочу быть маленькой!

– Может, тогда ты хочешь попасть в руки Короля-обжоры?

– Нет! Ой, нет! – в ужасе вскричала Настя.

– Тогда поспеши! – пропищал Чур-чур.

В лесу трещало, в воздухе шумело. По земле приближался Главный министр, по воздуху – сам Король-обжора. Настя зажмурилась, приставила волшебную палочку к груди и, пожелав себе сделаться, как Дюймовочка, быстро произнесла:

– Стань такой, какой желаю.

Сосны во мгновение ока отлетели далеко-далеко, кроны их унеслись к облакам, а трава вокруг выросла так, что Настя обнаружила себя стоящей у самого ее подножия.

– Могла бы стать и еще меньше, – ворчливо проговорил над ухом Чур-чур. Он снова казался ей размером с трехкратно увеличенного шмеля, гудел электросваркой, и не пищал, а надтреснуто кашлял. – Чтобы нас в микроскоп увидеть нельзя было.

– Так мы же в шапке-невидимке, – сказала Настя. – Нас и так не увидишь.

– Шапка-невидимка кое с кого, бывает, слетает, – с прежней ворчливостью ответствовал Чур-чур. – Не будем уточнять, с кого.

– Да, совсем ни к чему! – с достоинством отозвалась Настя. Как будто речь шла не о ней. Но на самом деле она чувствовала себя виноватой, и добавила: – Это ты здорово, Чур-чурчик, придумал: спрятаться от них в маленьких. Мне бы и в голову не пришло.

– Да, умом я от природы не обделен, – признался Чур-чур. – А рядом с такой волшебницей сообразительности у меня только прибывает.

– А не может так получиться, – с беспокойством проговорила Настя, – что они тут будут искать нас, топтаться – и случайно раздавят?

Если бы у Чур-чура была голова, то можно было б подумать, он схватился за нее руками (которых у него, впрочем, тоже не было) – такой мощной электросваркой он загудел.

– О, моя госпожа и повелительница! Ты права. Нам следует забраться в безопасное место. Бежим!

Глава восьмая. Под корнем сосны

Под вылезшим из земли и выгнувшимся дугой толстым корявым корнем старой сосны Настя с Чур-чуром просидели все время, пока Король-обжора с Главным министром искали их.

– Здесь они, здесь! – кричал Король-обжора, топоча громадными ногами вокруг корня старой сосны. – Никуда деться не могли, здесь! Хрустальное яблоко ни разу еще меня не обманывало!

– Непонятно, куда подевались, ваше величество, прямо как сквозь землю провалились, – поддакивал ему Главный министр, с рвением обшаривая кустарник поблизости от сосны. – Должны быть здесь, куда им деться, яблоко вас ни разу не обманывало!

Один раз грязный ботинок Главного министра с толстым рантом смял траву совсем рядом с корнем, в другой раз Король-обжора прямо наступил на корень, но корень был такой толстый – даже не прогнулся.

В конце концов Король-обжора с Главным министром устали искать исчезнувших беглецов.

– Ладно, – сказал Король-обжора, валясь на землю рядом с сосной, под корнем которой прятались Настя с Чур-чуром, – будто рухнула целая гора. – Никуда не денутся! Хрустальное яблоко все покажет! Пусть только шапку-невидимку снимут.

Главный министр второй горой повалился в траву рядом с ним.

– А не могли они в самом деле под землю провалиться? – подобострастно спросил он Короля-обжору. – Вдруг у этого Чур-чура какой-нибудь ковер-самолет есть, чтобы под землю спускаться?

– Нет у него такого ковра-самолета – пренебрежительно отозвался Король-обжора. – Я весь курс волшебных наук прошел, не знаю я у нас никого, кто бы под землю мог прятаться. Это только шотландские гномы так могут. Подожди! – вскричал он следом. – Как, ты сказал, эту жужжалку зовут? Чур-чур?

– Чур-чур, – подтвердил Главный министр.

Король-обжора вскочил на ноги.

– Все! – вскричал Король-обжора. – Теперь он наш! Не отвертится! – И позвал громовым голосом: – Чур-чур! Подь сюда!

– Ага, вот он я, – тихонько хихикнул около Настиного уха Чур-чур. – Явился не запылился. Зови еще.

Король-обжора не замедлил повторить свое требование.

– Подь сюда, Чур-чур! – закричал он уже с угрозой.

– Подь сюда, тебе говорят! – поддакнул ему Главный министр.

– Зовите, зовите, – снова прохихикал Чур-чур.

Хихикал он на всякий случай не слишком громко, но мог бы и во весь голос. Они с Настей были такие маленькие, что Король-обжора с Главным министром их голосов просто-напросто не услышали бы. Ну, в крайнем случае, им бы показалось, что это пищат какие-нибудь комары или стрекочут кузнечики.

Король-обжора позвал Чур-чура еще пару раз и прекратил это занятие.

– Не понятно, – произнес он. – Все мои волшебные знания говорят о том, что этот Чур-чур должен явиться ко мне по первому требованию. Не понимаю, что я неправильно делаю.

– А может быть, ваше величество, он не может явиться к вам, пока он с ней? – подобострастно произнес Главный министр.

Король-обжора радостно хлопнул рукой об руку.

– Не зря я пожаловал тебе чин Главного министра! – воскликнул он. – Я вспомнил: именно об этом мое волшебное знание и говорит! Осталось придумать, как его от нее оторвать. Думай! – тут же гаркнул он своему подданному. – За что я пожаловал тебе чин Главного министра?

– Думаю! – подобострастно воскликнул Главный министр. – Уже начал. Как придумаю, тут же доложу!

– Быстрей думай. Жду доклада, – ответствовал Король-обжора. И крикнул: – Эгей, сивка-бурка вещая каурка, дуй ко мне!

– Эй, «роллс-ройс» мой верный, вали сюда! – крикнул следом за ним Главный министр.

Кит с Верблюдом, сотрясая землю, тотчас оказались перед ними. Верблюд опустился на колени, и Король-обжора забрался ему между горбами. Главный министр оседлал Кита. Верблюд взмахнул крыльями и взмыл в небо. Кит заперебирал крокодильими лапками и, расталкивая сосны, двинулся через лес.

Ветер, поднявшийся от крыльев Верблюда, был так силен, что шапку-невидимку с Насти и Чур-чура сдуло, она взметнулась в воздух, ее понесло вихрем. Настя только ойкнула, но Чур-чур молнией метнулся за шапкой, поймал в воздухе и миг спустя уже натягивал обратно на них с Настей.

– Хорошо, что Король-обжора сейчас Верблюдом управляет, а не в хрустальное яблоко смотрит, – сказал он. – А то бы сейчас в два счета узнал, где мы прячемся.

– А мы бы снова потеху устроили, – бесстрашно отозвалась Настя.

– Потеха хороша раз, моя повелительница, – умудренно ответил ей Чур-чур. – А потом это уже не потеха, а скукота.

Настя подумала-подумала и согласилась с ним.

– Вот потеха будет, когда мы у них хрустальное яблоко выкрадем! – предвкушающе прикрыла она глаза.

– Моя госпожа и повелительница уже придумала, как мы это сделаем? – с иронией осведомился Чур-чур.

– Это же ты обещал придумать! – негодующе воскликнула Настя.

– Это моя госпожа и повелительница просила меня придумать, – напомнил ей Чур-чур. – А я ничего не обещал.

– А почему же ты не обещал?

– Позволю себе напомнить моей госпоже и повелительнице, – с достоинством ответил Чур-чур, – что у меня даже не было возможности обдумать ее предложение: кое с кого слетел головной убор – и пришлось срочно воспользоваться волшебной палочкой.

– Кстати, о волшебной палочке, – тут же подхватила Настя. – Тебе не кажется, что следует ею воспользоваться и снова превратиться в себя нормальных? А то мне как-то не нравится быть такой маленькой.

– Да, и мне тоже, – согласился с нею Чур-чур.

Глава девятая. Настя становится великаншей

– Так что насчет хрустального яблока? – начала Настя, когда они с Чур-чуром стали нормального размера и роста. – Есть соображения, как будем выкрадывать?

Ответить Чур-чуру помешал шум. Трещали кусты, тряслась от топота земля. Но это был не Кит с Главным министром на спине. Громадный, размером со взрослого кенгуру ушастый заяц большими прыжками несся по лесу. А перед ним бежал кто-то серенький и маленький – казавшийся рядом с зайцем игрушечным. Время от времени маленький и серенький пытался вильнуть в сторону, но заяц на ходу ловко бил по нему передней лапой, и маленький-серенький отлетал обратно. Иногда удар заячьей лапы отбрасывал маленького-серенького слишком далеко в другую сторону, и тогда заяц ударом второй лапы подправлял маленького-серенького, чтобы тот снова оказался прямо перед ним. Словно играл маленьким-сереньким, как мячом.

– Съем-растопчу, на морковку пущу! – вопил при этом заяц на весь лес.

– Ой, так ведь это заяц волка гоняет! – приглядевшись, воскликнула Настя.

Маленький-серенький, пытавшийся убежать от зайца, был не кем другим, как волком.

– Вот-вот, а что я тебе рассказывал! – откликнулся Чур-чур.

– Сейчас я сделаю зайца его обычных размеров, – негодующе объявила Настя, воинственно потрясая волшебной палочкой. – А волк станет, каким должен быть волк.

Чур-чур хмыкнул.

– Для этого, учти, тебе сначала нужно до них дотронуться. А кроме того, моя госпожа и повелительница, я бы тебе очень не советовал этого делать.

– Почему вдруг? – рассержено спросила Настя.

– Потому что тогда волк догонит зайца и непременно задерет его, нечего сомневаться. Ты этого хочешь?

– О нет, ни в коем случае, – с ужасом замахала на Чур-чура руками Настя.

– Наше дело – освободить Евгения Анатольевича Кощея бессмертного и Варвару Ивановну Бабу ягу, – сказал Чур-чур. – А уж они все вернут на свои места.

Настя немного подумала.

– Ну нет, – решительно произнесла она, – я этого дела оставить так не могу.

Произнеся эти слова, Настя дотронулась до себя волшебной палочкой и проговорила:

– Стань такой, какой желаю!

В то же мгновение сосны вокруг стремительно уменьшились, а голова ее оказалась на уровне их вершин. Хотя, конечно, это ей только так показалось, что сосны стали меньше, на самом деле это она так выросла – сделавшись с них ростом.

– Что ты задумала, моя госпожа и повелительница?! – испуганно вскричал Чур-чур.

Его волшебная палочка не касалась, он остался своих обычных размеров, и голос его вновь прозвучал для Насти комариным писком. Он и сам казался теперь Насте размером с комара.

– А вот увидишь, – шепотом ответила ему Настя. Она опасалась, что если ответит во весь голос, то это прозвучит как раскат грома.

Следом за тем она раздвинула рукой стволы сосен, словно ветви какого-нибудь кустарника, пригнулась, чтобы лучше видеть, и взгляд ее тотчас схватил зайца, гнавшего перед собой волка. Надо сказать, самого волка с такой высоты она и не заметила.

В следующее мгновение рука ее просунулась между соснами – и заяц, отчаянно заперебирав лапами, взлетел в воздух. «Съем-растопчу, на морковку пущу!» – крик его прервался, превратившись в отчаянный визг. Ох, он, должно быть и обалдел. Представьте себя на его месте. Чтобы вдруг ни с того ни с сего, на ровном месте взмыть в воздух, словно Верблюд. Но Верблюда для полета по небесам Король-обжора наградил крыльями, а тут без всяких крыльев. Правда, за шкирку, почувствовал заяц, его кто-то держал, но кто это мог быть, когда никого рядом не было, и значит, держать его было некому? Но еще больше обомлел заяц, когда из этой пустоты вокруг, прямо в морду ему дохнул голос:

– Будешь еще за волками гоняться и издеваться, посажу на верхушку сосны и будешь там куковать.

– Зачччем… почччему… куковать? – задал этому невидимому голосу вопрос заяц. Он до того перепугался, что ничего не соображал. – Я-яя не ку-ку-кушка. Я-яя ку-ку-ковать не умею.

– Придется, – сообщил ему невидимый голос. – Если не перестанешь волков гонять.

– Я-яя… – весь дрожа, ответил голосу заяц, – ннникогда… бббольше ннникогда… стороной обходить буду!

– Смотри, – ответил голос. – А то придется куковать. Хоть и не кукушка.

После чего заяц обнаружил, что спускается по воздуху от вершин сосен к их подножию, лапы его коснулись земли – и невидимая рука, державшая его за загривок, исчезла.

– Смотри! – снова произнес голос. – Если что – и куковать.

Оказавшись на земле всеми четырьмя, заяц припустил от места своего чудесного вознесения к вершинам сосен, что было сил. Он несся с такой скоростью, что задние лапы у него не успевали за передними (а может быть, это передние не успевали за задними), и пару раз даже перекувыркнулся через голову. Но он, по правде говоря, согласился бы перекувыркнуться через голову хоть десять раз, только бы побыстрее, побыстрее умчаться от этого страшного, ужасного, жуткого места.

Глава десятая. В Настином полку прибыло

– Нет, великаншей мне тоже не понравилось быть, – сказала Настя. Дотронулась до себя волшебной палочкой, произнесла волшебные слова – верхушки сосен так и засвистели вверх, и она снова стала собой нормальной. – Самою собой быть лучше всего.

– Вот и я о том же! – поддержал ее Чур-чур. – Все должны быть самими собой. Виданное ли дело, чтобы зайцы волков гоняли!

– Позор! Позор! – услышали они чей-то всхлипывающий голос и увидели, что голос принадлежит тому самому волку, которого гнал заяц. Он обессиленно сидел под ближайшей сосной, и по морде у него катились слезы. – Это такой позор всего нашего волчьего народа – ни в сказке сказать, ни пером описать!

Настя недоуменно посмотрела на Чур-чура.

– Мы ведь в шапке-невидимке, – прошептала она Чур-чуру. – Почему же он с нами разговаривает, будто нас видит?

Чур-чур присмотрелся к волку.

– А! – воскликнул он затем. – Так это же сам Серый волк! Что ж, что он не видит. Он мой голос и не видя узнает. Привет, Серый волк, – сказал Чур-чур, обращаясь к волку. – Извини, я из-под шапки показаться не могу, а то за нами Король-обжора со своим Главным министром гоняются.

– Привет, Чур-чур, – смахивая лапой с глаз слезы, отозвался Серый волк. – Вот до какой жизни дожили! Это я, Серый волк, который саму Василису Прекрасную для Иван-царевича добыл, вынужден от какого-то жалкого зайчишки бегать!

– Все, теперь больше не будешь, – прокашлял Чур-чур. – Мы с ним так разобрались – он ни за одним волком больше гоняться не посмеет. А за тобой тем более.

– Так, кроме него, и другие есть, – продолжая всхлипывать, снова смахнул слезу Серый волк.

– Ничего, Серый волк, – сказал Чур-чур. – Мы тут с Настей, она нас в обиду не даст.

– С кем-кем? – Серый волк мигом перестал вхлипывать и вскочил на все четыре лапы. – С Настей? Правду говоришь? Так это она так с косым?

– Она, она, – радостно подтвердил Чур-чур. – Будем освобождать Евгения Анатольича Кощея бессмертного и Варвару Ивановну Бабу ягу. Присоединяешься к нам?

– Я? Что за вопрос?! – шерсть на загривке у Серого волка встала дыбом. – Считай, уже присоединился. Что надо делать, говорите!

– Но первым делом я верну тебе твои естественные размеры, – произнесла Настя и потянулась волшебной палочкой, чтобы коснуться Серого волка, – Чур-чур ее остановил.

– О, моя госпожа и повелительница, – проговорил он. – Если бы все было так просто. Я тебе не успел дообъяснить. На самом деле волшебная палочка не всесильна. Она не действует на волшебство, совершенное не ею. Ты не можешь превратить ею волка в нормального волка, а зайца в нормального зайца. Это нужно знать особое заклинание. А его знают только Король-обжора и Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой.

Настя протянула волшебную палочку Чур-чуру.

– На, тогда подержи ее, где у тебя все хранится, чтобы мне попусту не мешала.

– Как моей госпоже и повелительнице будет угодно! – прокашлял Чур. Он притянул к себе палочку, словно магнитом, и она исчезла.

Серый волк стоял перед ними со встопорщенной шерстью на загривке.

– Так что надо делать? – повторил он. – Я готов!

Готов-то ты готов, подумала про себя Настя, да что от тебя толку, если тебя какой-то заяц гоняет. Но вслух она произнесла:

– Нам сейчас нужно выкрасть у Короля-обжоры хрустальное яблоко. Чтобы увидеть, где стоит невидимая избушка на курьих ножках, в которой заключены Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой.

– Да, вот такая у нас задача, – поддакнул Насте Чур-чур. – Есть какие-то предложения? – Словно сам он выдвинул уже тысячу и одно предложение и предложениями Серого волка осталось их только проверить.

Серый волк опустил шерсть на загривке, снова сел и задумался.

– Надо, чтобы Король-обжора где-нибудь оставил хрустальное яблоко. А я бы его уже сцапал, – проговорил он наконец.

– Молодец, ума палата! – воскликнул Чур-чур. – Чего это он будет его где-то оставлять?

Но Насте мысль Серого волка понравилась.

– Нет, а если как-то вынудить его оставить? – вопросила она. – Найти какой-нибудь способ?

Чур-чур загудел сразу тремя или даже четырьмя электросварками. Такова была интенсивность мыслительного процесса, протекавшего в нем.

– Кажется, я знаю нужный способ, – сказал он наконец, возвращаясь к своему обычному жужжанию. И в голосе его прозвучало коварство: – Моя госпожа и повелительница, конечно же, не боится всякую лесную нечисть?

Глава одиннадцатая. Предложение Чур-чура

Всякую лесную нечисть? У Насти зашлось дыхание. Ха-ха, кто бы это мог сказать про себя, что ему нипочем встреча с лешим-кикиморой-водяным. Разве только последний врун. А Настя не была вруньей. Наоборот, она была очень правдивой девочкой. Но разве можно было признаться в своем страхе, когда речь шла о спасении лесного братства? И Настя ответила Чур-чуру:

– Я же волшебница. Волшебнице ли бояться лесную нечисть?

Чур-чур смущенно покашлял.

– Прошу прощения, моя госпожа и повелительница. Это я так неудачно пошутил.

– Прощаю, – милостиво ответила ему Настя.

– Я понял! Я понял! Я понял! – закричал Серый волк. – Мы договариваемся с лешими, они заводят Короля-обжору в чащобу, требуют от него в обмен на то, что покажут дорогу, отдать яблоко, и тут я – тут как тут!..

– Молодец, ума палата, – снова сказал Чур-чур. – Королю-обжоре достаточно в хрустальное яблоко посмотреть – и все дороги у него как на ладони, выбирай любую, по какой выбираться.

– А что ты тогда имел в виду, говоря о нечистой силе? – спросила Чур-чура Настя.

– То, что тебе не помешало бы с ней подружиться, – невозмутимо ответствовал Чур-чур.

– Я не против, – нетерпеливо сказала Настя. – Я готова. Но зачем? Как это поможет нам выкрасть хрустальное яблоко?

– Ты с ними подружишься, они по твоей просьбе заманивают Короля-обжору в чащобу, требуют в обмен на дорогу отдать яблоко, а тут – я тут как тут! – фонтаном взорвался Серый волк.

Соревнование в скорости с зайцем явно не пошло на пользу его уму. Похоже, он даже не понял, что повторил свое прежнее предложение, уже отвергнутое Чур-чуром. Но на этот раз Чур-чур не стал насмехаться над ним. Он сделал вид, будто бы Серый волк не раскрывал пасти.

– Король-обжора доверяет лесной нечисти, – сказал он Насте. – Король-обжора думает, раз они нечисть, они за него и против Евгения Анатольевича Кощея бессмертного.

– А они не за него? – быстро спросила Настя.

– С какой стати! Я же тебе рассказывал, как им жилось при Евгении Анатольевиче Кощее бессмертном. Никто не ругался их именами, никто их не обзывал, не мутил им воду в болотных бочажинах, не наряжался ими для потехи, чтобы попугать других. А теперь только и слышишь, как ругаются и обзываются: «Чтоб леший тебя взял!», «Кикимора ты болотная!» – и все в таком духе.

– Значит, они против Короля-обжоры? – уточнила Настя.

– «Против»! – воскликнул Чур-чур. – Да они только о том и мечтают, чтобы он провалился в тартарары.

Настя захлопала в ладоши:

– Отлично! Значит, они наши союзники!

Чур-чур осаживающе покашлял.

– То, что они лишь и мечтают, чтобы Король-обжора провалился в тартарары, еще не значит, что они наши союзники. Они теперь снова так никому не доверяют, что на самом деле они никому не союзники. Но вот если удастся с ними подружиться…

– Тогда они заманивают Короля-обжору в чащобу, забирают у него хрустальное яблоко, а тут – я тут как тут, – быстро проговорил Серый волк.

Настя рассердилась. Это же надо до такой степени потерять весь ум!

– Нет, – сказала она Серому волку. – Ты еще не тут как тут, а сидишь и слушаешь, что говорят умные люди.

– Да, – печально отозвался Серый волк, – я заметил: с тех пор, как стал маленьким и все время боюсь зайцев, я удивительно поглупел.

– Тогда, если хочешь снова стать умным, последуй Настиному совету, – проронил Чур-чур.

Серый волк согласно покивал головой.

– Я ужасно снова хочу быть умным и мудрым. Все понимать и все знать. И чтобы вокруг говорили, как раньше: «Мудр и умен, как Серый волк».

– Если ты с ними подружишься, – обращаясь к Насте, продолжил Чур-чур, – они тебе сами предложат, как обхитрить Короля-обжору и выманить у него хрустальное яблоко. Король-обжора думает, что раз волшебник, то он их сильнее и они в полной его власти. А на самом деле у них столько всяких приемчиков строить всем каверзы, – он об этих приемчиках не имеет и понятия.

– А тебе они разве тоже не доверяют? – спросила Настя.

– О! – воскликнул Чур-чур. – Мне в первую очередь. Ведь я же, считается, главный враг всей нечистой силы. Сказал «чур-чур меня» – и никакая нечисть ничего тебе сделать не сможет.

– А ты им не враг? – снова спросила Настя.

Чур-чур погудел электросваркой.

– Если они никому ничего плохого не делают, то не враг.

Что ж, Насте все было ясно.

– Тогда вперед, к нечистой силе, – сказала она. – Знаешь, как до них добраться?

– Да знаю один омуток, где они хороводятся, – проговорил Чур-чур.

– Тогда вперед, к нечистой силе! – следом за Настей произнес Серый волк. – И я с вами. Чуть что – и я тут как тут.

Ковер-самолет, будто соткавшись из воздуха, опустился перед ними на землю. Большой, плотный, с красивым цветным орнаментом и длинными мохнатыми кистями по бокам. Они все трое забрались на него, а когда забрались, Чур-чур позвал Серого волка к ним с Настей – спрятаться под под шапкой-невидимкой.

– А то представь себе, – сказал он, – смотрит Король-обжора в хрустальное яблоко и видит – летишь ты по воздуху без всяких крыльев.

– Вот умора будет, – фыркнула Настя.

– Вот пусть увидит, как Серый волк умеет, – хвастливо отозвался Серый волк.

– Он сразу поймет, что это ты с нами на ковре-самолете летишь, – объяснил Чур-чур. – Нас под шапкой-невидимкой он видеть не может, ковер-самолет для него и так невидим, а тут ты по воздуху, как Верблюд.

– Да, – протянула Настя, – а я и не сообразила. Чур-чурик, ты такой умный. Не представляю, что бы я без тебя делала.

Чур-чур почему-то не ответил ей на эти слова. Только словно бы хмыкнул.

– Вели, моя госпожа и повелительница, ковру-самолету лететь, – сказал он.

Настя не стала выдумывать всяких необыкновенных и красивых команд.

– Лети! – просто приказала она, и ковер-самолет взмыл в воздух. Поднялся, покачиваясь, между стволами сосен к их вершинам, протиснулся между ветвями, и над головой открылось просторное небо. – А куда теперь? – растерянно спросила Настя.

– Если моя госпожа и повелительница прикажет ковру-самолету слушаться меня, – сказал Чур-чур, то тогда управление им я могу взять на себя.

– Слушайся Чур-чура, – отдала распоряжение Настя.

В тот же миг ковер-самолет развернулся, рванул вперед и помчался над верхушками сосен – только засвистело в ушах. Это Чур-чур мысленно дал ему команду лететь к тому самому омутку.

Глава двенадцатая. Жуткое место

С высоты полета Настя увидела край леса, откуда вошла в него, дорогу через поле, с которой свернула в лес полакомиться земляникой, не зная еще, что ей тут предстоит, а в другую сторону леса было необъятно – не видно конца. И сколько летели – так конца и не открылось. А ковер-самолет приземлился в такой чащобе – Настя и не представляла, что могут быть такие места. Лежали друг на друге старые поваленные деревья, рос между их стволами молодой лес, и темно было – словно солнце село, начались сумерки, и скоро наступит ночь. Насте даже стало немного страшно. Хотя, конечно же, она не подала вида.

– И где же твой омут? – спросила она у Чур-чура самым превеселым голосом.

– А вон, погляди за спиной, – указал Чур-чур.

Настя повернулась, пригляделась – и увидела. Прямо под стволами поваленных гниющих деревьев, петляя из стороны в сторону, текла небольшая речка. Она так заросла яркой зеленой травой, что сразу заметить ее было просто невозможно. В одной из своих петель река разливалась шире обычного, образуя словно бы озерцо, – это, надо думать, и был тот самый омут.

– Жуткое какое место, – проговорил Серый волк. Шерсть на загривке встала у него дыбом. – Сколько лет по лесу бегаю, а никогда сюда и не забегал.

– Все в жизни бывает когда-то в первый раз, – умудренно отозвался Чур-чур. – Я и сам тут только раза два был.

– Ну и где вся эта нечисть? – отважно спросила его Настя. – Готова знакомиться.

– Ты-то готова… – Странная нотка прозвучала в хриплом голосе Чур-чура. Он словно бы чувствовал себя виноватым перед Настей. За что он мог чувствовать себя виноватым?

– А кто не готов? – осведомилась у него Настя.

Если бы у Чур-чура были ноги, можно было бы сказать, что он смущенно перетаптывается с ноги на ногу – такой у него был вид.

– Я ведь тебе уже говорил, – начал он потом, спотыкаясь на каждом слове, – что все эти лешие-кикиморы считают меня своим главным врагом. Пока я с тобой, они к тебе знакомиться не придут.

– Так, – проговорила Настя. – И что?

– А то, – продолжая спотыкаться, произнес Чур-чур, – что мне нужно оставить тебя.

– Оставить?! – Настя подумала, что она ослышалась. – Как оставить? Король-обжора знает теперь твое имя! Позовет тебя – и ты станешь его слугой.

– Да, стану, – согласно ответил Чур-чур.

– И при этом ты хочешь оставить меня?

– А что делать, моя госпожа и повелительница! – воскликнул Чур-чур. – Придется рисковать. Может быть, он меня и не позовет.

– А если позовет?

– Значит, он станет моим господином и повелителем.

– И ты станешь помогать ему поймать меня?! – воскликнула теперь Настя.

– Стану, – подтвердил Чур-чур.

Настя прямо задохнулась от негодования.

– Какой же ты… Чур-чур! – проговорила она потом.

– Такой, какой есть, – закашлял Чур-чур. – А кто выдал Королю-обжоре мое имя?

– Положим, это я, – не увиливая, призналась Настя.

– Вот и не надо меня ни в чем обвинять. Не выдала бы имя, ничего бы и не было.

Серый волк, молча слушавший их, подал голос:

– Волшебница Настя, не беспокойся! С тобой я! Пусть я стал маленьким, но я все равно Серый волк!

Настя промолчала. Она не хотела обижать Серого волка. Надеяться оставалось только на саму себя.

– Что ж, – сказала она Чур-чуру, – вали, предатель.

– Я не предатель! – воскликнул Чур-чур. – Я с тобой всей душой и сердцем!

От гнева он заиграл такими переливами красок – словно с неба под шапку-невидимку залетел кусочек радуги.

– Друзья! Друзья! – позвал Настю с Чур-чуром Серый волк. – Не надо ссориться. Когда друзья ссорятся, все, что затеяно, идет прахом. А если действуют согласно, то все получается. Несмотря ни на что!

Совет его был достаточно мудр, следовало признать это. Все же, хотя он и стал маленьким, кое-что в нем от прежнего Серого волка осталось.

– Ладно, – сказала Настя Чур-чуру, – раз уж так получилось, то уходи. Но если понадобишься и я тебя позову, ты тут же объявишься? Если, конечно, не будешь в это время у Короля-обжоры.

Ей хотелось сказать «в прислужниках у Короля-обжоры», но она мужественно удержалась. Что говорить, все же это она выдала Королю-обжоре имя Чур-чура.

– О, моя госпожа и повелительница, – отозвался Чур-чур, – можешь не сомневаться: объявлюсь тут же. На-ка вот, – извлек он из воздуха волшебную палочку. – Пусть она будет с тобой. Она тебе поможет бороться с Королем-обжорой в мое отсутствие. Я не знаю всех ее возможностей, но уж превратиться во что ты захочешь, хоть в льва, хоть в дерево, она тебе позволит.

Волшебная палочка перекочевала в Настину руку, а Чур-чур зажужжал-зажужжал двумя, тремя, четырьмя электросварками – все громче, громче, – и вдруг все оборвалось, а сам он исчез.

– Ой! – вырвалось от неожиданности у Насти.

– Что? – спросил Серый волк. – Подевался незнамо куда?

– Точно, – подтвердила Настя.

– Не бойся, Настя, – снова сказал Серый волк, – я с тобой. Если что, я тут как тут.

– А как ты будешь знать, где я? – спросила Настя. – Ты же меня под шапкой-невидимкой не видишь.

– Что ж, что не вижу, – отозвался Серый волк. – У меня все же волчий слух. Мне хватит знать, где ты, шороха твоих шагов.

Настя прислушалась к звукам вокруг. Но вокруг стояла такая тишина – она услышала, как часто и сильно бьется у нее в груди сердце.

– И как же мне заинтересовать нечистую силу своей особой, чтобы они пришли со мной знакомиться? – немного погодя спросила Настя у Серого волка.

Серый волк похмыкал.

– Пусть тебя это не заботит. Ты их уже заинтересовала, можешь не сомневаться. Они такие любопытные – сами прибегут, нужно только немного подождать.

– Сколько немного? – Настя сгорала от нетерпения. Уж если предстояло встретить лицом опасность, так чем быстрее, тем лучше.

– А ты сядь под сосенку, посиди отдохни, там и видно будет, – сказал Серый волк – с такой мудрой интонацией, прямо как был большим. – Может быть, и поспи. Устала ведь, наверно?

– Вот еще. Ничего я не устала, чтоб спать, – бодро ответила ему Настя. Но, подумав немного, решила и в самом деле присесть под дерево. Все же ждать сидя, было лучше, чем стоя.

Она села, прислонилась к стволу спиной, а в ногах у нее устроился, свернувшись клубком, Серый волк. Через некоторое время глаза у Насти сами собой закрылись, и она заснула.

Глава тринадцатая. Вся нечистая рать

Настя проснулась от того, что кто-то таскал ее за рукав сарафана. Еще не открыв глаз, она поняла, кто это: Серый волк.

– Чего тебе? – сонно проговорила она, открывая глаза. И испугалась.

За рукав ее и в самом деле таскал Серый волк, но она, естественно, испугалась не оттого. Вокруг толпилось и с интересом взирало на нее десятка два ни что и ни на кого не похожих существ. Зеленых, коричневых, опалово-серебристых, волосатых, гладкокожих, струящихся, как туман… Глаза у Насти вмиг открылись, и она вскочила на ноги. Хотя в какой-то момент ей и показалось, будто она все еще спит и видит сон. Она даже на всякий случай быстро и больно ущипнула себя за руку. Но нет, она не спала, все было вправду.

– Вот, ты же хотела. Знакомься, – провещал Серый волк.

– Это они, нечистая сила? – выговорила Настя. Испугаться-то она испугалась, но нельзя же было выказать своего испуга. – А почему они меня так разглядывают? Они меня что, видят?

– А чего ж им тебя не видеть, – сказал Серый волк. – Они же нечистая сила. Это для Короля-обжоры и всех других людей-зверей ты невидимая, а на нечистую силу никакая шапка-невидимка не действует.

– Так и волшебная палочка тогда на них не действует? – догадалась Настя.

– И волшебная палочка, конечно, – подтвердил Серый волк.

– А как же мне тогда быть? – вырвалось невольно у Насти.

– А что тебе Чур-чур советовал? – ответствовал Серый волк. – Подружиться. Для этого волшебная палочка не нужна.

– А они захотят? – Теперь, когда была один на один с нечистой силой, прежняя решительность во что бы то ни стало склонить нечисть к совместным действиям против Короля-обжоры оставила Настю. Ну, если и не совсем оставила, то очень ослабла. Она не представляла, что предпринять, чтобы подружиться. А вот страшновато было. И кому бы не было?

Серый волк в ответ на ее вопрос похмыкал.

– А ты покажи им, что ты их друг. Убеди.

– А как? – спросила Настя.

– Понятия не имею как. Был бы я большим, как прежде, сообразил бы. А так соображалка не работает.

Нечистая сила между тем, увидев, что Настя проснулась, а тем более когда вскочила на ноги, пришла в движение. Те, что были лохматые-волосатые и буро-коричневого цвета (наверное, лешие, подумала Настя), мигом попрятались за поваленные деревья и притворились пнями и корягами. Зеленые и тоже волосатые (наверное, водяные, решила Настя), как один, попрыгали в воду и выставили оттуда наружу только глаза, кося под жаб и лягушек. Опалово-серебристые и гладкокожие оказались русалками; в отличие от водяных они бросились не в воду, а все во мгновение ока запрыгнули на деревья и, сидя на ветках, изобразили из себя таких больших птиц. Струящиеся как туман скрипуче захихикали, закрутились веретеном, сжались, разжались и превратились кто во что: блик света на стволе, полоску лишайника, коврик мха, гриб чагу. Эти, наверное, были кикиморами.

– Друзья… – неуверенно произнесла Настя. И остановилась, не зная, что сказать дальше.

Лешии заухали, водяные из воды зафыркали, русалки на деревьях застонали, кикиморы заскрипели: «Хи-ха! Хи-ха!».

– Друзья, друзья! – торопливо, запрещая себе паниковать, заповторяла Настя. – Меня зовут Настей. Вы, наверно, слышали обо мне. Я у вас здесь, чтобы помочь лесному братству!

– Зовут не Яздундоктой! Наслышаны мы! Помочь она! – заухала, зафыркала, застонала, заскрипела лесная нечисть.

– Нет, правда, правда! – воскликнула Настя. – Чтобы освободить Евгения Анатольевича Кощея бессмертного с Варварой Ивановной Бабой ягой, чтобы в лесу воцарился прежний порядок, чтобы вашими именами никто не ругался, не обзывался.

– Освободить! Прежний порядок! Не ругался, не обзывался! – грянул хор лесной нечисти.

Нечистая сила откровенно издевалась над ней.

– Ах, вы не верите! – Настя не привыкла отступать от задуманного. Она всегда доводила задуманное до конца. Она никогда не сдавалась. А сейчас ей нужно было убедить нечисть, что она их друг. – Вот глядите! – взмахнула она волшебной палочкой.

Взмахнуть-то она взмахнула, а что делать, не знала. Не превращать же было себя в дерево. Или в белочку-тигра-бурундука-льва. Как этим можно было доказать нечисти, что она друг. Но уж раз взмахнула, следовало доводить дело до конца.

– Скатерть-самобранка, явись передо мной! – бросила она руку с палочкой вниз.

Она не имела понятия, явится ли перед ней скатерть-самобранка, – Чур-чур ничего не сказал об этом. Она приказала скатерти-самобранке явиться – и зажмурилась: так ей стало страшно. Вдруг волшебная палочка не обладала над скатертью-самобранкой властью.

Но когда она наконец открыла глаза (а рано или поздно это в любом случае нужно было сделать), перед ней на траве расстилалась белейшая льняная скатерть с кистями, вся уставленная большими и маленькими блюдами, закрытыми крышками. «Есть скатерть-самобранка!» – так и вскричала про себя радостно Настя. Вслед за чем ей снова захотелось зажмуриться: а ну как в блюдах под крышками была человеческая еда? Очень нечистой силе нужен был борщ украинский и пельмени по-уральски. «Волшебная палочка, не подведи», – взмолилась про себя Настя. Она нагнулась к скатерти-самобранке, взялась за крышку самого большого блюда и объявила:

– Сморчки, мухоморы, бледные поганки, ложные опята жареные-пареные в соке травы-белены!

После чего сняла крышку.

Из блюда ударили вверх клубы горячего пара и шибануло таким духом – не будь Настя волшебницей, она бы точно упала в обморок. Но лешие, притворявшиеся пнями и корягами, словно по команде, издали протяжный стон непреодолимого искушения, все, как один, из пней и коряг превратились в самих себя и, облизываясь, вмиг оказались около скатерти-самобранки.

– Прошу, господа лешие! – накладывала им Настя из блюда в тарелки половником. – Пожалуйста, не стесняйтесь, кто съест – подходите за добавкой.

Водяные, наблюдая, как она накладывает лешим грибного лакомства, высунулись из воды по пояс, перестав напоминать жаб и лягушек, русалки свесились с ветвей вниз головой, кикиморы снова заструились туманными призраками.

Настя взялась за крышку другого блюда.

– Водоросли речные жареные с кисло-сладкой приправой из тины болотной соленой-квашеной!

– А-аа! – простонали в изнеможении водяные, повыскакивали, шумя сливающейся с них водой, на берег и, отталкивая леших, столпились около скатерти-самобранки.

– Прошу, господа водяные! – взялась за половник Настя. – Вам, пожалуйста! И вам! И вам!..

Русалкам она заказала лепестки кувшинок, пареные на утренней росе, собранной с листьев лотоса, кикиморам – томленый в горшочке лишайник с присыпкой из молодого мха. Что за хор славил поданное угощение над скатертью-самобранкой у тишайшего омута! Лешие, поглощая еду, от удовольствия урчали, водяные самозабвенно чавкали, русалки сладостно взвизгивали, кикиморы по-кошачьи помявкивали. Лешие съели по три порции, водяные по две с половиной, русалки по полторы, а кикиморы по пять. Наевшись, они повалились на траву вокруг скатерти-самобранки и, держась за животы, принялись стонать:

– Ой, тяжело! Ой, помираю! Ой, глаза мои завидущие!

Настонавшись, они сползлись в кучу и сели кружком, поддерживая друг друга.

– Ну, спасибо, Настя! – одышливо дыша, с трудом выговорил один из леших, наверное, самый старый среди них – бурые лохмы его были наполовину седыми – и, видимо, их старший. – Потешила! Сразу видно, что друг!

– Друг! Друг! Друг! – вторя ему, отозвались остальные лешие.

– Да уж что говорить! – поглаживая себя по зеленому животу, проронил один из водяных, тоже, надо думать, старший среди них. – Славное было угощение. Лет триста так уж не угощался. Только друг мог так угостить.

– Только друг! Только друг! – поддержали его прочие водяные.

Русалки прострекотали общим хором:

– Да уж сразу видно, что друг! Такой друг – всем друзьям друг!

Кикиморы тоже хотели сказать что-то, но сил на связную речь у них не осталось, и они только согласно покивали головами: друг, друг, всем друзьям друг!

Настя взмахнула палочкой, приказав скатерти-самобранке исчезнуть, скатерть тотчас растворилась в воздухе, будто ее тут и не было, а Настя села перед кружком нечистой силы на ее место на траве.

– Мне нужна ваша помощь, друзья, – сказала она. – Есть план, как освободить Евгения Анатольевича Кощея бессмертного с Варварой Ивановной Бабой ягой и восстановить в лесу прежний порядок, но непонятно, как осуществить этот план.

– Есть план освободить. Прежний порядок! План есть, но непонятно, – запереговаривалась нечистая сила.

Но теперь они не издевались над Настей, а обсуждали сказанное ею.

Настя продолжила:

– Нужно завладеть хрустальным яблоком, которое Король-обжора отнял у Евгения Анатольевича Кощея бессмертного, и яблоко покажет нам, где находится невидимая избушка на курьих ножках, в которую Король-обжора заключил Евгения Анатольевича Кощея бессмертного с Варварой Ивановной Бабой ягой. А когда мы будем знать, где избушка на курьих ножках, освободить Евгения Анатольевича Кощея бессмертного с Варварой Ивановной Бабой ягой будет уже делом техники.

– Делом техники. Когда будем знать. Яблоко покажет, – снова запереговаривалась нечистая сила.

Серый волк, лежавший в ногах у Насти, прошептал ей:

– Ты не так: «нужна помощь»! Ты попроси хорошенько! Ты в ножки поклонись!

Настя встала на колени и моляще сложила перед собой руки:

– Господа лешие-водяные-русалки-кикиморы! Очень прошу, помогите мне! Я хоть и волшебница, но без вашей помощи мне не справиться. Очень вас прошу, милые, дорогие лешие-водяные-русалки-кикиморы!

Нечистая сила запереглядывалась, запереталкивалась локтями:

– Просит! Она просит! Хоть и волшебница, а вежливая! С уважением!

Когда эта возня утихла, седой леший взбил пальцами гриву у себя на голове, оперся о плечи соседей и поднялся.

– Что ж, волшебница Настя, – проговорил он. – Поможем мы тебе. Как ты к нам, так и мы к тебе. Поможем? – оглядел он остальную нечисть вокруг себя.

– А как же! О чем разговор! Конечно! – грянуло ему в ответ.

Серый волк незаметно для нечисти радостно толкнул Настю мордой. «Что я тебе говорил?!» – значил его толчок.

– Надоел нам этот Король-обжора, – продолжил седой леший, – хуже горькой редьки. Все нашими именами ругаются, почтения нам никто не выказывает, Красную книгу, в которую мы были занесены как исчезающий вид, на помойку выбросил. Что тебе нужно с ним делать – только скажи. В подвале у него дикими голосами можем с утра до вечера выть. Ночью по чердаку с топотом ходить. На верблюда своего летучего сядет – мы верблюда испугаем, верблюд на дыбы, Король-обжора кубарем на землю. В болоте его искупаем, русалки до икоты его защекочут, кикиморы его заплюют – неделю отмываться будет.

– Мы его защекочем! Защекочем! – радостно завизжали русалки.

– Мы его заплюем! Заплюем! – хихикая, заверещали кикиморы.

Настя вслед седому лешему тоже поднялась на ноги.

– Но это не главное! Главное – забрать у него хрустальное яблоко.

– А на что я? – обиженно воскликнул Серый волк. – Я – тут как тут, хрустальное яблоко цап – и к тебе.

– Он хрустальное яблоко цап – и к тебе! Цап – и к тебе! – зашумела-заулюлюкала нечистая сила.

Они это делали с таким убеждением, что Настя прямо так и увидела, как уже держит в руках хрустальное яблоко. И видит в нем избушку на курьих ножках с плененными Евгением Анатольевичем Кощеем бессмертным и Варварой Ивановной Бабой ягой.

Но, увидев избушку на курьих ножках с Евгением Анатольевичем Кощеем бессмертным и Варварой Ивановной Бабой ягой, Настя обнаружила, что не имеет представления, а что дальше, после того, как хрустальное яблоко окажется у нее в руках? Ведь действовать придется быстро, и времени на раздумья у нее не будет.

– Друзья! – воскликнула она. – Лешие-водяные-русалки-кикиморы! А что потом? Когда я буду знать, где находятся Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой? Что я должна делать, чтобы освободить их?

Нечистая сила с такой силой недоуменно закачала головами, – можно было подумать, поднялся ветер и мотает их из стороны в сторону.

– Ты волшебница, ты сама должна сообразить, что тебе делать, – ответил за всех седой леший. – Мы тебе только можем помочь. Мы друзьям всегда помогаем. Непременно.

– Мы друзьям всегда! Непременно! Помогаем! – подтверждающе грохнула нечистая сила.

Делать было нечего, оставалось только надеяться на волшебную палочку. Настя взмахнула ею:

– Ковер-самолет, явись передо мной!

Надо сказать, она опасалась, вдруг ковер-самолет не появится. Хотя скатерть-самобранку палочка вызвала без помех, но вдруг ковер-самолет палочке не подчинялся?

Однако волнения были напрасны. Настя еще договаривала слова приказа, а ковер-самолет уже расстилался у ее ног. В его длинные мохнатые кисти по бокам так и хотелось запустить пальцы и вдосталь поперебирать. Но медлить было нельзя. Вдруг Король-обжора уже вызвал к себе Чур-чура, и Чур-чур, превратившись из друга во врага, открыл на нее охоту!

Настя ступила на ковер, села на середину, Серый волк запрыгнул за ней и устроился рядом так, чтобы быть под шапкой-невидимкой.

– Лешие-водяные-русалки-кикиморы, ко мне! – позвала Настя. Лесная нечисть, толкаясь и отпихивая друг друга, погрузилась на ковер-самолет, Настя оглядела свою команду, все ли хорошо устроились, и приказала ковру-самолету: – Лети!

Глава четырнадцатая. Полет

Ковер-самолет поднялся в воздух. Верхушки деревьев остались внизу.

Они остались внизу, а ковер-самолет поднимался все выше и выше. Уже и до облаков осталось совсем ничего, так недолго было улететь и в космос! Настя забеспокоилась первой.

– В чем дело, ничего не понимаю, – произнесла она, ни к кому не обращаясь, но на самом деле надеясь, что кто-нибудь ей непременно ответит. – Зачем нам забираться так высоко?

– Вот я тоже так думаю, зачем? – дрожащим голосом отозвался один из водяных. – Страшновато, волшебница Настя.

– Да, это если отсюда спланировать, чешуи не соберешь, – сказала одна из русалок. Заглянула за край ковра и тут же отпрянула назад.

– А ты, волшебница Настя, умеешь управлять ковром-самолетом? – спросил старший леший.

«А как же мы до вашего омута добрались», – хотела ответить Настя и вспомнила, что прошлый раз ковром-самолетом управлял Чур-чур, а она только вот так же отдала команду на взлет.

– Ой! – ойкнула она.

Ковер-самолет заходил ходуном – нечистая сила заволновалась.

– Что, не умеешь? – вопрошали одни. – Разобьемся! – вопили другие. – На Луну улетим, придется на Луне жить! – надрывались третьи.

Серый волк вскочил на все четыре лапы, шерсть на загривке у него поднялась дыбом.

– Прекратить базар! – рявкнул он, словно был большим. – Чтоб волшебница Настя не умела управлять ковром-самолетом? Волшебница Настя только хотела показать вам наш лес с высоты птичьего полета. Что она сказала? «Лети!» Вот он и полетел.

Серый волк подсказывал ей, как управлять ковром-самолетом! Просто отдавать ему команды, как она отдала команду взлетать.

– Да, если уже все насладились лесной панорамой, – небрежно подхватила слова Серого волка Настя, – мы снижаемся. Снижайся, – торопливо проговорила она.

Ковер-самолет прекратил свое движение вверх и послушно пошел вниз. Настя перевела дыхание. Это она перед нечистой силой напустила на себя небрежный вид, а на самом деле ей и самой, как тому водяному, было страшновато.

Теперь оставалось сообразить, куда лететь, чтоб найти Короля-обжору. И пока ковер-самолет снижался, Настя только этим и занималась – соображала, куда лететь. Но ничего сообразить она не могла. И так как сообразить она не могла, то ей не осталось ничего другого, как открыться команде ковра-самолета в своем незнании.

От смеха, которым разразилась нечистая сила, ковер-самолет сотрясло, будто он попал в поток ураганного ветра.

– Ой, загадка! Ой, тоже мне! Не знает, куда лететь! – хохотали лешие-водяные-русалки-кикиморы, хлопая себя в изнеможении по животу. – Шутница какая! Без щекотки уморить может! Сразу видно – волшебница…

Кто не хохотал – это Серый волк. Он-то знал, что Настя не шутит.

– Нечистая сила, она нечистая сила и есть. Если они тебя под шапкой-невидимкой видят, то Короля-обжору и подавно. Если только он сейчас не в своем невидимом тереме, бывшем Евгения Анатольевича Кощея бессмертного, – сказал Серый волк Насте тихонько, чтобы нечисть не услышала и не удивилась бы, что ей приходится объяснять такие элементарные вещи. – А так для них что твоя шапка-невидимка, что расстояния – все не помеха. Они захотят – за сто километров кого хочешь увидят. Они даже под землей на целый километр видят. А старший леший, может быть, даже на целых два.

– А почему они под шапкой-невидимкой видят, а в невидимом тереме нет? – так же тихо спросила Настя.

– Потому что «потому» окончается на «у», – парировал Серый волк. – Это все ваши волшебные заморочки. Шапка-невидимка скрывает, а терем сам скрыт. Вот поэтому!

Ковер-самолет спустился к вершинам деревьев и завис над ними, ожидая следующей Настиной команды.

– Что, господа лешие-водяные-русалки-кикиморы, – произнесла хитроумная Настя. – Кому дать порулить?

– Мне! Мне! Нет, мне! Я лучше всех буду! Нет, я! – завопили в один голос лешие-водяные-русалки-кикиморы.

– Тогда так, – утихомирила нечисть Настя. – Кто всех точнее ответит, где сейчас находится Король-обжора, тот и будет рулить.

– В своей канцелярии, где! Бывшем рабочем кабинете Евгения Анатольевича Кощея бессмертного – там! Под столетним дубом, под которым раньше Евгений Анатольевич Кощей бессмертный прием вел! – так же хором ответствовала Насте нечистая сила.

И только седой старший леший дождался, когда все оторутся, после чего доложил:

– Под столетним дубом на расстоянии одного метра пятнадцати сантиметров семи миллиметров от ствола с северо-восточной стороны.

– У-ух ты! – выдохнула нечистая сила – словно проревела труба.

Ответить точнее было невозможно.

– Прошу, мой друг, – поведя рукой, сказала Настя старшему лешему. – Рулите.

– К старому дубу на самой красивой поляне леса со скоростью ведьмы-рекордсменки на новой метле! – ухнул леший.

Ковер-самолет рванул с места так, что все, кто стоял, попадали. Ветер засвистел-заревел в ушах – будто его разрывало в клочья. Исключая рулевого прочая нечистая сила вцепились друг в друга и завизжали со страха.

– Помедленнее, господин рулевой, – перекрикивая свист и рев ветра, попросила Настя старшего лешего.

– Помедленнее-помедленнее, – проворчал старший леший. – Куда ж медленнее. – Но все же он подчинился Настиному требованию. – С скоростью ведьмы на старой метле, – указал он ковру-самолету.

Ветер в ушах сразу же стих, ковер-самолет поплыл над лесом, будто весельная лодка по озеру.

– Вот это другое дело. Это то что надо. Со скоростью ведьмы-рекордсменки ему захотелось! – оживленно заперговаривалась нечистая сила.

– Хилая какая молодежь пошла, – с презрительной миной на лице пожаловался старший леший Насте.

Но Настя если и предпочла бы лететь быстрее, то все же не так, как вначале.

– Лучше медленнее, но вернее, – ответила она старшему лешему с интонацией Чур-чура.

– Вот! Правильно! Точно! Мудрее некуда! – дружно одобрила ее слова остальная нечисть.

– Главное, – подал голос Серый волк, – подлететь без шума. Чтобы они нас не услышали. Чтобы эффект внезапности не пропал. А вы базарите – вас за километр слышно.

Старший леший, исполненный гордости, что Настя доверила ему обязанности рулевого, обвел остальную нечистую силу суровым взглядом.

– Геть вы! – рявкнул он. – Чур-чура на вас нет! Язык на замок – и чтоб ни звука, пока приказа не будет.

Тишина снизошла на плывущий над вершинами деревьев ковер-самолет. Нечистая сила заткнула себе рты кулаками, закрыла крест-накрест ладонями и, кажется, не только смолкла, но даже перестала дышать, чтобы из горла не вырвался какой-нибудь случайный звук.

– Для дела нужно – нечистая сила и сто лет промолчит! – горделиво посмотрел старший леший на Настю.

– Зато уж потом, когда потребуется, вы поухайте-поулюлюкайте как следует, – попросила Настя.

– Это ты не сомневайся, волшебница Настя, – кивнул старший леший. – Это мы умеем на славу.

Глава пятнадцатая. Атака

Картина, представшая глазам пассажиров ковра-самолета, когда тот завис над столетним дубом, была достойна кисти Айвазовского. Айвазовский, знала Настя, – это такой художник, рисовавший морские пейзажи. Особенно ему нравилось писать всякие бури-ураганы на море. «Картина, достойная кисти Айвазовского», – так обычно говорила Настина мама о чем-то, выходящем за рамки нормы, – например, о беспорядке на Настином письменном столе.

То, что происходило под дубом, точно выходило за рамки нормы. Король-обжора с воплями гонялся вокруг дуба за Главным министром, стараясь его поймать, а тот, тоже с воплями, убегал от Короля-обжоры.

– Болван! Идиот! Позорник! – кричал Король-обжора. – За что я тебя в Главные министры произвел! До сих пор не придумать, как эту жужжалку у девчонки выманить! Разжалую в простые министры!

– Прошу простить! Не надо меня в простые министры! – кричал в ответ Главный министр. – Прошу вашей королевской милости! Подождите еще немного! Я думаю! У меня голова лопается – так я думаю!

– Кочан у тебя на плечах, а не голова! – блажил Король-обжора. – Сколько мне ждать?! Пока она лопнет? Я тебе раньше ее отвинчу, чтоб она думать научилась!

– Простите, ваше величество, простите! – убегал, не давался ему в руки Главный министр. – Если отвинтите, чем я тогда буду думать? Совсем будет нечем думать!

Нечистая сила, перевесившись через край ковра-самолета, наблюдала за бегавшими вокруг дуба Королем-обжорой с Главным министром и давилась со смеху. Если бы не обещание замкнуть языки на замок и ни звука, они бы уже хохотали так – сыпались иголки с сосен.

– Ой, не могу! – не выдержала, прыснула Настя. – Совсем ему тогда нечем будет думать, бедненькому!

– Тсс! – остановил ее Серый волк. – Не надо разговоров, волшебница Настя. Бери пример с нечистой силы. Ни звука, что бы им то ни стоило!

– Да, – беря пример с нечистой силы и затыкая себе рот кулаком, отозвалась Настя. – Ты прав. Ни звука, что бы то ни стоило. – Обуздала свой смех, вынула кулак изо рта и прошептала старшему лешему: – Спасибо за прекрасную рулежку. Беру управление ковром-самолетом на себя. Прошу всех приготовиться! – так же шепотом объявила она. – Будем садиться.

Ковер-самолет по ее команде пошел вниз и опустился на землю на окраине поляны. Нечистая сила тут же соскочила с него, в нетерпении поглядывая на Настю – когда она отдаст приказ атаковать Короля-обжору.

– А Король-обжора их пока видеть не может? – тихонько спросила Настя Серого волка.

– Пока они сами не захотят, их никто видеть не может, – с почтением произнес Серый волк.

– А когда они на него набросятся, они ему откроются или невидимо это делать будут?

На морде у волка появилась хитрая ухмылка.

– А они и так, и эдак. Кто как захочет. Кто откроется, кто невидимо. Он со страху в любом случае соображать перестанет. А тут и я: тут как тут. Понять, главное, – в каком кармане у него хрустальное яблоко лежит. И хорошо б еще, чтобы не на молнию было застегнуто, а на пуговицу. А то молнию перегрызать будет сложно.

– Ну-у, – протянула Настя. – Сложности какие-то появляются…

– Не сложности, а проблемы, – поправил ее Серый волк. – Могу поделиться проблемами?

– Что за проблемы? – с ухмылкой вопросил старший леший. – В боковом кармане камзола он яблоко держит. Ни пуговицы, ни молнии, цап его – и дуй.

– А в каком кармане: правом или левом? – поинтересовался Серый волк. Он был дотошлив.

– В левом, – просветил его старший леший.

– Нечистая сила, вперед! – скомандовала Настя.

И тотчас вокруг заулюлюкало, загикало, заухало, захохотало – нечистая сила лавиной хлынула к бегавшим вокруг дуба Королю-обжоре и Главному министру. Лешие неслись, прыгая, как кенгуру. Водяные ползли по-пластунски, словно саперы, только необычайно быстро. Русалки, виляя хвостом, поплыли по траве, будто это были речные водоросли. Кикиморы, те завращались веретеном, превратившись в туманные смерчи, и понеслись к дубу с ураганной скоростью.

Король-обжора, остановившись, возопил:

– Главный министр, что такое?!

Главный министр тоже остановился и в ужасе поводил головой из стороны в сторону.

– Ваше величество, – начал он, – похоже, что…

Он недоговорил. Водяные налетели на него и залепили ему рот болотной тиной. Миг – и в болотной тине с ног до головы был перемазан Король-обжора. Кикиморы, крутясь вокруг Короля-обжоры и Главного министра туманными смерчами, принялись смачно плеваться. Русалки стащили с обоих туфли и стали щекотать пятки и под мышками. Лешие прыгали рядом и гулко ухали, изображая из себя филинов.

Король-обжора с Главным министром, отбиваясь от русалок, повалились на землю, дрыгали ногами, махали руками и, не в силах ничего с собою поделать, хохотали.

– Ох-ох-хо-хо, – блажили они залепленными болотной тиной ртами. – Ох-хо-хо-ох!..

Серый волк метался рядом, пытаясь подступиться к карману Короля-обжоры, но дело было нелегкое: нечистая сила так увлеклась своей забавой, что между ними не было и малого просвета, чтобы протиснуться к Королю-обжоре.

– А ну расступись! – видя, что миссия его может остаться невыполненной, гаркнул Серый волк.

Не сразу, но после пятого-шестого окрика до нечистой силы дошло, что от нее требуется. Один за другим водяные-русалки-кикиморы оставили Короля-обжору, и Серый волк с азартом сунул Королю-обжоре морду в карман.

– Давай, Серый, давай, давай! – воскликнула Настя, наблюдавшая за происходящим у дуба с края опушки.

Морда Серого волка вынырнула из кармана Короля-обжоры – в пасти у него сверкало и переливалось. Это было оно, хрустальное яблоко!

– Ко мне, Серый, ко мне! – захлопала в ладоши, радостно запрыгала Настя.

Но Серому волку не нужно было подсказывать – он уже и так что есть мочи мчался к краю опушки. Несколько секунд – и хрустальное яблоко лежало у Насти в ладони. Оно было не очень большое, как раз по ее ладони, но тяжелое – рука так и почувствовала вес.

– Смотри, волшебница Настя, – крикнул Серый волк, – смотри скорее, где там избушка на курьих ножках?

Между тем, оставленный нечистой силой, Король-обжора пришел в себя. Главный министр катался по земле, сучил ногами, махал руками и заходился от щекотки хохотом, а Король-обжора сел, помотал головой – и первым делом полез в боковой карман камзола. Он залез в карман – и тут же выдернул из него руку.

– Украли! – заверещал он, вскакивая на ноги. – Караул! Украли! Главный министр, хрустальное яблоко украли! Хватит хиханьки-хаханьки разводить, на службу!

Но Главный министр не был способен ни к какой службе. Он не был способен ни на что. Он мог только кататься, брыкать ногами-руками и заходиться в хохоте. Правда, время от времени из него еще вырывалось:

– Помираю! Ой, помираю! Совсем… совсем помираю!

Король-обжора подождал-подождал от него службы и, не дождавшись, приставил палец ко лбу, пытаясь понять, что происходит. И недаром же он учился у Евгения Анатольевича Кощея бессмертного волшебному делу – он все понял. А понявши, крикнул:

– Чур-чур, нечистая сила!

Он не звал Чур-чура, он просто, как и Настя, произнес обычное заклинание, чтобы нечистая сила оставила их с Главным министром. И нечистая сила, завыв и заухав, тотчас перестала щекотать и заплевывать Главного министра, а там со всех ног пустилась и в бегство. Лешие неслись быстрей кенгуру. Водяные ползли по-пластунски, будто летели. Русалки плыли по траве стремительным кролем. Кикиморы закрутились вихрями и исчезли с поляны туманными метеорами.

Но в дополнение к тому, что нечистая сила позорно бежала от одного имени Чур-чура, перед Королем-обжорой собственной персоной возник и сам Чур-чур.

– Тут я! Чего желаете, мой господин и повелитель? – донеслось до Насти.

Она в этот момент как раз вгляделась в хрустальное яблоко и увидела избушку на курьих ножках. Избушка стояла под тремя соснами на острове посередине большого озера, перетаптывалась с ноги на ногу, а внутри в окошке вырисовывался чей-то силуэт – может быть, Евгения Анатольевича Кощея бессмертного, может быть, Варвары Ивановны Бабы яги, не понять кого. Во всяком случае, избушка точно не пустовала.

– Ах ты, предатель! – услышав кашляющий голос Чур-чура, не сдержалась, гневно воскликнула Настя. Она оторвала взгляд от хрустального яблока и устремила его на Чур-чура, вившегося разноцветным шмелем около Короля-обжоры. – И не стыдно?!

– А девчонка-то, ваше величество, здесь! – подобострастно воскликнул пришедший в себя Главный министр. – Вон ее голос!

– Слышу, не глухой, – отмахнулся от него Король-обжора, глядя во все глаза на Чур-чура. – Что, попался, который кусался?

– Я к вашим услугам, мой господин и повелитель, – покорно ответил Чур-чур.

– К моим услугам, к моим услугам! – радостно завопил Король-обжора. – Все, моя взяла! – Он ткнул в себя, потом в Главного министра пальцем: – Почистить нас можешь, чтобы мы блестели, как новенькие?

– Чего проще, – ответил Чур-чур. – Пылесос-самосос, Мойдодыр – трет до дыр, щетки-трещотки из лучшего конского волоса, утюг-битюг. Что пожелаете, мой господин и повелитель?

– Всё! Все пусть нами займутся! – провопил Король-обжора.

Он теперь не торопился поймать Настю. Он знал, что теперь, когда Чур-чур с ним, она от него уже не уйдет.

Глава шестнадцатая. В дело вступают Кит и Верблюд, а Чур-Чур служит Королю-обжоре

Но Настя, как мы знаем, никогда не сдавалась. И она вовсе не думала, что если Чур-чур оказался на стороне Короля-обжоры, она обречена. Настя решила, что пока Король-обжора с Главным министром приводят себя в порядок, самое время действовать.

– Где это место? – быстро обрисовала она Серому волку остров с тремя соснами, что увидела в хрустальном яблоке.

Серый волк задумался.

– Ох, волшебница Настя… боюсь ошибиться. Я зверь не водоплавающий, нигде, ни на каком острове никогда не бывал. Русалок бы расспросить.

– Какие русалки, – оборвала его Настя. – Пока Чур-чур рядом, они и близко не подойдут. Думай еще. Думай, Серенький, думай, миленький! – добавила Настя с мольбой.

– Я думаю, думаю! – воскликнул Серый волк. – Но ничего не придумывается. Если бы я был большим! Тогда мне хорошо думалось. Тогда бы в два счета что-нибудь придумал!

В лесу зашумело. Кто-то большой и сильный, продираясь между деревьями, трещал ветвями и сотрясал землю.

Еще только оборачиваясь, чтобы посмотреть туда, где шумело, Настя догадалась: это Кит с Верблюдом. Раз Король-обжора и Главный министр были тут, то и Киту с Верблюдом полагалось пастись где-то поблизости.

Она посмотрела в сторону шума и увидела, что не ошиблась в своей догадке. Видимо, Кит с Верблюдом воспользовались недолгой свободой, чтобы прогуляться по лесу, и вот возвращались обратно на поляну.

– Знаю, Серенький! – воскликнула Настя.

– Что знаешь? – грустно спросил ее Серый волк.

– Знаю, кто знает, где этот остров с избушкой на курьих ножках.

– Кто?

– Верблюд. Он же повсюду летает, ему сверху все видно.

– Ты собираешься его спрашивать? – настороженно спросил Серый волк. – Это опасно, волшебница Настя. Они же с Китом служат Королю-обжоре.

– Служат-то служат, да служба эта им поперек горла. – Не будь Настя тайной свидетельницей того разговора между Китом и Верблюдом на другой опушке, мысль обратиться к ним за помощью и не пришла бы ей в голову. Но из того разговора следовало, что они совсем даже не враги ей, а наоборот, и когда было открываться им, как не сейчас?

– Волшебница Настя… – предупреждающе начал Серый волк, но Настя уже шагнула в лес навстречу шуму, и в тот самый миг, когда Кит с Верблюдом появились из-за деревьев, сорвала с головы шапку-невидимку.

– Эй! – негромко, чтобы ее не было слышно на поляне около дуба, позвала она. – Эй, Кит с Верблюдом!

Кит с Верблюдом затормозили.

– Вот это да, новое лицо в нашем лесу! – воскликнул Кит. И его осенило: – Это тебя Цветок-невольник к нам заманил?

– Ты Настя?! – радостно вопросил Верблюд.

– Это я, Настя! – ответила Настя. – Я пришла, чтобы освободить вас от волшебства Короля-обжоры!

– О-ох, – одновременно выдохнули Кит с Верблюдом. – Как мы тебя заждались, Настя!

После чего Кит продолжил:

– Располагай нами! В чем сможем, в том поможем.

– Чем тебе помочь, Настя? – подхватил Верблюд.

Серый волк, готовый чуть что броситься на защиту Насти, пусть даже это ему стоит жизни, облегченно и довольно забил хвостом по ногам.

– Вот звери так звери! Это звери, я понимаю! С такими зверьми я в огонь и в воду!

– Может быть, и придется, – сказала Настя. И стала описывать Верблюду остров с тремя соснами посреди большого озера. – Знаешь такой?

– Конечно, знаю, – отозвался Верблюд. – Сколько раз пролетал над ним.

– Сможешь показать дорогу?

Верблюд запереминался с ноги на ногу.

– Надо подождать, волшебница Настя. Я ведь в услужении у Короля-обжоры. Вот я не буду нужен ему – и тогда тотчас тебе покажу.

Серый волк фыркнул:

– Ха, так-то, без риска каждый дурак сможет. А я еще думал – звери так звери. Нам сейчас нужно, не когда-то там. Время не ждет.

– Да, – подтвердила Настя, – время не ждет. Король-обжора сумел получить себе в помощники Чур-чура. Сейчас Чур-чур почистит их с Главным министром – и они напустят его на нас.

– Чур-чур у них в помощниках? – ахнул Кит. – Плохо дело.

Верблюд в отчаянии замотал головой.

– Но если я понадоблюсь Королю-обжоре и меня не будет на месте… я не знаю, что он со мной сделает! Он меня может сделать маленьким, вот как тебя, – посмотрел Верблюд на Серого волка. – Что это за верблюд размером с зайца?

– Ну да, – Серый волк снова фыркнул. – А верблюд с крыльями – это кто?

Кит, весь этот разговор, в основном, молчавший, оскалил свои громадные пластинчатые зубы и замахал из стороны в сторону хвостом так, что поднялся ветер, от которого молодые деревья вокруг заходили ходуном.

– Волшебница Настя! Я готов рискнуть. Я тоже знаю, где этот остров, плавал к нему. Только не имел понятия, что избушка на курьих ножках с Евгением Анатольевичем Кощеем бессмертным и Варварой Ивановной Бабой ягой там стоит. Сможешь – поможешь, а не получится… без моря-океана все равно не жизнь. Садись на меня, поехали.

– Зачем на тебя. У нас тут ковер-самолет есть, – гордо сказал Серый волк. Ты по земле, а мы за тобой по воздуху. Так быстрее получится.

– Тогда я понесся. – Кит с шумом принялся разворачиваться, чтобы бежать к острову, не теряя ни мгновения. – А вы меня догоняйте.

Верблюд смотрел на них печальным взглядом, из глаз у него текли крупные верблюжьи слезы.

– Нет, я не переживу, если стану маленьким – говорил он, – я не переживу…

– И не переживай, – пренебрежительно бросил ему Серый волк.

Кит, треща ветвями, понесся в глубину леса, а Настя с Серым волком вернулись бегом к оставленному на краю опушки ковру-самолету и мигом забрались на него.

– Лети! – приказала Настя.

Ковер-самолет взмыл в воздух и начал подниматься к верхушкам деревьев.

Но этот их маневр не прошел незамеченным. Спеша взлететь, Настя забыла надеть на себя шапку-невидимку, Серый волк тоже забыл о ней, и они были открыты всем взглядам. А эти взгляды, естественно, принадлежали Королю-обжоре и Главному министру.

– Куда?! – вскричал Король-обжора. Пылесос-самосос, Мойдодыр – трет до дыр, щетки-трещотки из лучшего конского волоса, утюг-битюг за это время как следует потрудились над ними с Главным министром и они оба блестели уже почти как новенькие. – Остановить их! – приказал Король-обжора Чур-чуру.

Настя ойкнула, торопливо натянула на себя шапку-невидимку, схватила на руки Серого волка, чтобы он тоже стал невидим, но было уже поздно. Тем более что Чур-чуру они были видны и в шапке.

– Будет исполнено, мой господин и повелитель, – прокашлял Чур-чур, отвечая Королю-обжоре, и стремительным шмелем, играя и переливаясь всеми цветами радуги, понесся к Насте с Серым волком на ковре-самолете.

– Замри, эй! Настя, остановись! – приказал он, подлетая.

– Я еще буду твои приказы выполнять, предатель! – воскликнула Настя. – Убирайся отсюда!

– Да я бы и убрался, – голос у Чур-чура был нерадостный, – но ты же знаешь: не могу. Я сейчас вроде Цветка-невольника. Хочу, не хочу, а должен служить Королю-обжоре.

– Позор! – выкрикнул Серый волк. – Ты что, получается, такой беспринципный?

– Нет, принципы у меня есть, – ответил Чур-чур, – а вот со свободой неважно. Кто меня первый позвал, тому я и служу.

– Тогда это называется принципиальная беспринципность, – сказал Серый волк. – Невозможно представить ничего хуже.

– Принципиальная беспринципность? – переспросил Чур-чур. Он заволновался. – Нет, ты думаешь обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Я просто не принадлежу себе.

– Вот и плохо, – парировал Серый волк, – что не принадлежишь. Поступаешь по чужой указке.

– Да, я поступаю по чужой указке! – воскликнул Чур-чур. – Но это моя природа. Таким я создан.

– Дурная у тебя природа, – сказал Серый волк.

Так они препирались, а ковер-самолет между тем поднялся над верхушками деревьев, и Настя приказала ему:

– Лети за Китом.

– Куда?! – спохватился Чур-чур, когда ковер-самолет понесся над лесом, следуя продвижению Кита по земле. – Остановись! Настя, остановись, хуже будет!

– Хуже твоего предательства ничего не может быть! – ответила ему Настя.

Чур-чур заиграл всеми цветами радуги и загудел электросваркой.

– Я предупреждал! – вскричал он. – Серый волк, ты свидетель.

С этими словами он ринулся вниз. Упал на ковер и, будто настоящая электросварка, брызнул снопом искр. Настя от неожиданности ойкнула, а Серый волк даже отпрыгнул подальше.

– Эй-эй, ты что делаешь! – крикнул он Чур-чуру с дальнего края ковра. – Зачем волшебное имущество портишь?!

Чур-чур не отозвался. Он жужжал электросваркой, сыпал искрами – и уходил в толстый ворс ковра-самолета все глубже. Вот он погрузился наполовину, вот осталась видна лишь его спинка, а вот он весь исчез внутри – только брызгали наверх искры. А потом исчезли и искры, исчез сам Чур-чур, а из того места, где он был, со свистом ударил поток воздуха. Чур-чур прожег в ковре-самолете сквозную дыру!

И тотчас ковер-самолет пошел вниз. Волшебный-то он был волшебный, но летать с дырой он не мог: воздух не держал его!

Чур-чур вынырнул из-под ковра и подлетел к Насте. Электросваркой он больше не жужжал, искры с него не сыпались.

– Ну вот, – сказал он. – Я же предупреждал.

– А я думала, ты друг! – гневно бросила ему Настя.

– Я слуга, – с печальным видом произнес Чур-чур. – Слуги друзьями не бывают.

Серый волк, паникуя, бегал по ковру-самолету от одного края к другому.

– Падаем, волшебница Настя, падаем! – кричал он. – Придумай что-нибудь, придумай!

– Да, придумай, – проговорил Чур-чур. Он будто пытался подсказать ей что-то. – Ты же волшебница.

Но Настя была волшебницей недавно, и придумать ничего не могла. Она даже приставила палец ко лбу, как Король-обжора, хотя и противно было походить на него, но ей это не помогло. Ковер-самолет задел верхушки деревьев, захлопал по ветвям, ниже, ниже – ближе, ближе к земле – и спланировал на нее. Где-то вдалеке шумел, ломясь сквозь деревья, Кит. Он и понятия не имел, что произошло в воздухе, и продолжал бежать, думая, что по-прежнему указывает им путь.

Но в противоположной стороне тоже шумело. Кто-то ломился сквозь деревья и там. «Король-обжора», – с замершим сердцем подумала Настя. Но прежде чем она глянула в ту сторону, Серый волк радостно закричал:

– Верблюд!

Это был Верблюд, не Король-обжора. Прижав крылья к бокам, чтоб не мешали, он что есть мочи несся сквозь лес и через мгновение остановился около Насти.

– Волшебница Настя! – вскричал он. – Я все видел! Твой ковер-самолет пришел в негодность. Садись на меня! Я готов рисковать. Лучше подвергнуться наказанью, чем отказать хорошему человеку в помощи!

– Слышал? – рявкнул Серый волк на Чур-чура, вившегося рядом.

– А мне что? – Казалось, Чур-чур пожал плечами (хотя их у него и не было.) – Мне указаний остановить верблюда не поступало. Летите себе спокойно куда хотите.

Настя поняла: хотя Чур-чур и стал врагом, но все же не до до конца.

– Чур-чурчик! – назвала она его по-старому – как тогда, когда он был просто другом. – Ты к Королю-обжоре обратно не торопись. Ты хоть у него и на службе, а что там тебе около него делать?

– Абсолютно нечего, – согласно отозвался Чур-чур.

Верблюд опустился на колени. Настя забралась к нему между горбами, Серый волк вспрыгнул к ней, и Верблюд поднялся, взмахнул крыльями…

Ух ты! Лететь на Верблюде было совсем не то, что на ковре-самолете. Ковер-самолет летел ровно, без колебаний, лишь посвистывал на скорости ветер в ушах, а на Верблюде так и бросало вверх-вниз. Он взмахивал крыльями – и подбрасывало вверх, он вел их обратно для нового взмаха – и вжимало в спину. Насте даже показалось, что она не удержится на Верблюде и сорвется. Но едва эта мысль посетила ее, она тут же прогнала ее прочь. Не имела она никакого права срываться. Раз мог летать на Верблюде Король-обжора, то неужели же не могла она? Только на всякий случай, чтобы совсем наверняка не бояться, она завела с Верблюдом беседу.

– А далеко ли лететь до острова? – спросила она.

– Не близко, – выворачивая назад голову, отозвался Верблюд.

– А долго ли? – зашла тогда Настя с другой стороны.

– Ничего, сил у меня хватит, – ответстствовал Верблюд.

– Сил-то у тебя хватит, – сказала Настя. – А если Король-обжора догонит нас раньше, чем мы долетим?

– Ох, плохо нам будет! – взревел Верблюд. – Мне, во всяком случае.

– Не бойся! – крикнул Верблюду Серый волк. – Волшебница Настя за тебя заступится.

– Заступись, волшебница Настя, ох, заступись! – проревел Верблюд. – На тебя вся надежда.

«А у меня на тебя», – хотелось сказать Насте, но она не сказала. Зачем было пугать Верблюда, что она еще совсем молодая волшебница и многого не знает. Тут ей пришло в голову, что зато много знает сам Верблюд! Ведь возя на себе Короля-обжору, он наверняка узнал какие-то его тайны.

– У Короля-обжоры есть волшебная палочка? – спросила она Верблюда.

– Нет, волшебной палочки у него нет, – сказал Верблюд. – Еще не хватало, чтобы у него была волшебная палочка.

– А как же он тогда колдует? – поинтересовалась Настя.

– Он читает волшебные заклинания. Сыплет каким-то порошком и мажет какой-то мазью.

– Так, значит, на расстоянии он ничего сделать не может? – осенило Настю. – Ему, чтобы нам вред причинить, нужно быть рядом с нами?

– Рядом, волшебница Настя, рядом, – согласился Верблюд. – Мазью помазать, порошком посыпать.

Настя запрыгала на верблюжьей спине не в такт взмахам его крыльев и захлопала в ладоши:

– Отлично! Не бойся, Верблюд, Король-обжора нам уже не опасен. Мы здесь, он там. Ничего он нам сделать не может.

– У него теперь Чур-чур есть, – подал голос Серый волк. – Чур-чур ему и ковер-самолет починит, и всякие другие волшебные вещи добудет, и еще много чего сумеет. Так что, волшебница Настя, ко всему будь готова.

Но Настя уже и сама досадовала, что позволила себе быть такой легкомысленной. С Чур-чуром в слугах Король-обжора оставался грозным врагом. И хорошо, что Серый волк напомнил о ковре-самолете. Ведь они оставили его там, где произвели свою вынужденную посадку, и если ковер-самолет еще не был в руках Короля-обжоры, то каждое мгновение это могло произойти!

Впрочем, она не подала вида, что встревожилась. Не хватало только, чтобы Верблюд снова затрясся от страха.

– Не пугай, Серенький, – сказала она. – У кого Чур-чур, а у меня волшебная палочка. Не будет у них ковра-самолета. – С этими словами она взмахнула волшебной палочкой и произнесла: – Ковер-самолет, я тебя вызывала, ты в моем пользовании, явись ко мне.

И тотчас ковер-самолет со всего размаху хлопнулся перед ней Верблюду на передний горб. Точнее, одним концом на горб, а другим на голову, завесив Верблюду глаза.

– Что?! Что такое? – Верблюд, ослепнув, суматошно захлопал крыльями, закрутился в воздухе на одном месте. – На нас напали? Мы окружены? Что делать?! Волшебница Настя, помоги!

Настя едва удержалась, чтобы не рассмеяться, – до того это было потешно.

– На нас напал ковер-самолет, – сказала она, принимаясь сворачивать ковер-самолет в рулон, чтобы тот не мешал верблюду. – Вернее, упал.

– Да, вернее упал, – поддержал ее Серый волк, так и давясь со смеху.

Настя скручивала ковер и внимательно смотрела, чтобы не пропустить места, где Чур-чур прожег дыру.

Она не напрасно смотрела так внимательно. Если бы она смотрела не с таким тщанием, она бы пропустила это место! Потому что дыры уже почти не было. От нее осталась одна маленькая, еле заметная дырочка – с трудом просунуть мизинец, – а вся остальная дыра была уже заштопана. Так искусно – не знай Настя, что она тут была, ни за что бы не подумала, что это штопка. Вовремя Серый волк напомнил ей о ковре-самолете. Еще бы немного – Чур-чур закончил его починку, Король-обжора с Главным министром сели на него и догнали их во мгновение ока.

Настя скрутила ковер-самолет, устроила его рулон поудобней у себя на коленях, Серый волк залез на него сверху, и успокоившийся Верблюд продолжил свой полет над лесом к озеру с островом посередине и тремя соснами на нем.

Глава семнадцатая. Схватка в воздухе

Лететь, как сказал Верблюд, оставалось еще минут десять. Настя достала из кармана хрустальное яблоко и вгляделась в него. Она решила на всякий случай посмотреть, что там поделывают Король-обжора с Главным министром.

Она была уверена, что увидит их на том самом месте в лесу, где ковер-самолет опустился на землю, когда Чур-чур прожег его, рвущими на себе волосы от досады, что ковер-самолет исчез у них из-под носа, но нет! Король-обжора и Главный министр сидели в большой ступе, стремительно летящей над лесом, Король-обжора держал в руках большую метлу и правил ею, как заправская Баба яга. Она увела у них из-под носа ковер-самолет, а Чур-чур достал им другое средство передвижения!

Первым делом, увидев Короля-обжору с Главным министром в ступе, Настя взмахнула волшебной палочкой и приказала ковру-самолету отправиться на свое место, где он хранился. Теперь, раз у Короля-обжоры была для полетов ступа, держать ковер-самолет у себя не было никакой нужды. Серый волк, сидевший на ковре, кувыркнулся в воздухе и упал Верблюду на спину, едва не скатившись с нее.

– Надо же предупреждать, волшебница Настя, – обиженно сказал он. – Так недолго и шею себе свернуть. Я ведь мог и вниз сверзиться.

– Ой, Серенький, извини, извини! – торопливо погладила его по загривку Настя. – Не подумала о тебе. Король-обжора за нами в ступе Бабы яги летит.

– В ступе Бабы яги? – недораслышав, повернул назад голову Верблюд.

– В ступе Бабы яги, – опередив Настю, подтвердил Серый волк.

– Это плохо! Ох, это плохо! – заныл Верблюд. Он было замахал крыльями с удвоенной силой, но тут же и перестал. – Ступа такую скорость развивает… Она даже быстрее ковра-самолета может. Они нас догонят. Нам от них не уйти.

– Спокойно, Верблюд, спокойно, – сказала Настя. Хотя на самом деле, как только увидела в хрустальном яблоке Короля-обжору с Главным министром летящими в ступе, ей самой стало так тревожно – хоть зажмурься. Но не было у нее такого права – зажмуриваться. – У них Чур-чур, а у нас волшебная палочка. Посмотрим, кто кого.

За мгновение до того, как сказать про волшебную палочку, она и понятия не имела, что делать, но только сказала, как тут же и поняла – что.

Она обернулась назад, вытянула перед собой волшебную палочку в направлении, где должны были находиться Король-обжора с Главным министром, и проговорила:

– Повелеваю, чтобы ступа с Королем-обжорой и Главным министром потеряла скорость и опустилась на землю.

После чего тотчас глянула в хрустальное яблоко.

Однако Король-обжора с Главным министром, как неслись в ступе, так и неслись. Только Король-обжора теперь еще изо всех сил орудовал метлой, словно подметал ею – с одной стороны ступы, с другой, – прибавляя ступе скорости.

– Нет, волшебница Настя, – сказал Серый волк тихо, чтобы не услышал Верблюд и не запаниковал снова. – Против владеющего волшебной силой волшебная палочка не действует.

Настя растерялась. А она-то думала, что нашла решение. Понятное дело, нужно было колдовать, но как? Она не знала. Все же она была совсем юной волшебницей.

– Что же делать, Серенький? – так же тихо, как он, спросила она.

– Ты же волшебница, не я, – ответил ей Серый волк.

– Но я правда не знаю, что делать, – в отчаянии прошептала Настя.

– Подумай, волшебница Настя, подумай еще. Подумай хорошенько, – подбадривающе сказал Серый волк. – Ты знаешь, ты точно знаешь. Ты только подумай!

Настя и без того думала, что было сил. Но легко дать совет «подумай». А если тебе никогда раньше не приходилось быть волшебницей?

Она снова обернулась назад и вытянула волшебную палочку в направлении Короля-обжоры с Главным министром.

– Повелеваю, чтобы на пути ступы с Королем-обжорой и Главным министром появилась сетка!

В следующий миг, увидела она в хрустальном яблоке, ступа с Королем-обжорой и Главным министром на полном ходу врезалась в какую-то преграду, и та, спружинив, отбросила их назад, словно мячик.

– Есть! – закричала Настя и захлопала в ладоши. Она поняла: напрямую против Короля-обжоры сделать она ничего не может, а обходных путей – сколько угодно!

– Что «есть», волшебница Настя? – спросил, оборачивая к ней морду, Верблюд.

– Попались, которые кусались! – счастливо ответила ему Настя.

Но Король-обжора недаром учился волшебству у самого Евгения Анатольевича Кощея бессмертного. Метя метлой во все стороны, он выправил ступу, попробовал взлететь выше сетки – не получилось, попробовал поднырнуть под нее – не получилось опять. Тогда он подлетел к ней поближе, достал из кармана круглую коробочку, открыл ее, обмакнул в нее палец и очертил им на сетке овал размером со ступу. После чего побормотал что-то себе под нос, выждал мгновение – и взмахнул метлой. Ступа двинулась вперед – и полетела, полетела, набирая скорость. Король-обжора вырезал в сетке дыру!

Серый волк, смотревший в хрустальное яблоко вместе с Настей, воскликнул:

– Они прорвались, волшебница Настя!

– Это они думают, что прорвались, а я так не думаю, – ответила ему Настя.

Она вновь наставила в сторону ступы с Королем-обжорой и Главным министром волшебную палочку, чуть помедлила и произнесла:

– Повелеваю, чтобы на Короля-обжору с Главным министром напал рой пчел!

О, что они с Серым волком увидели в хрустальном яблоке!

Король-обжора с Главным министром запрыгали-закрутились в ступе, словно их с размаху посадили на горячую сковороду. Главный министр закрутил руками, будто ветряная мельница крыльями, а Король-обжора замахал метлой во все стороны. Ступа заметалась на месте, подпрыгнула вверх, скакнула вниз, а там и вовсе грохнулась оземь.

– Попались, которые кусались! – не удержавшись, снова вскричала Настя.

– Король-обжора с Главным министром? – обернувшись к ним, вопросил Верблюд.

– Они, миленькие! – ответил Верблюду Серый волк.

– А как они попались? – попросил уточнить Верблюд. – А то я тут лечу, машу крыльями и ничего не знаю.

– К пчелам на съедение они попались! – торжествующе выдал Серый волк.

Однако же справиться с Королем-обжорой было не так просто. Отмахиваясь метлой, он исхитрился достать из кармана еще одну коробочку, открыл – и дунул в нее. Белое облачко поднялось из коробочки, скрыв собой ступу, а когда оно рассеялось, Король-обжора с Главным министром уже не прыгали, не вертелись, не крутили руками, не махали метлой. Они сидели в ступе совершенно спокойно, и та поднимала их в воздух. Король-обжора обсыпал пчелиный рой волшебным порошком, прочел заклинание – и пчелы больше не были им помехой.

– Придумывай, волшебница Настя, что-то еще! – закричал Серый волк. – Придумывай!

Настя уже придумала. Она наслала на Короля-обжору и Главного министра полчища комаров. Потом, когда Король-обжора расправился с комарами, она напустила на них с Главным министром туман. С туманом Король-обжора тоже справился. За туманом последовал дождь с градом, что, надо сказать, оказалось не слишком большой помехой. Вымокнуть Король-обжора с Главным министром вымокли, и по несколько хороших шишек градинами заработали, но это ненамного задержало их. Как ни часто взмахивал крыльями Верблюд, они догоняли его. Насте, чтобы увидеть Короля-обжору и Главного министра в ступе, уже не нужно было глядеть в хрустальное яблоко – она видела их и так, невооруженным глазом.

И тут на Настю снизошло озарение. Приказать ступе Бабы яги остановиться она не могла, но она могла испортить ее, как испортил ковер-самолет Чур-чур!

– Повелеваю, – наставила она в сторону Короля-обжоры и Главного министра волшебную палочку, – чтобы в ступе Бабы яги завелось сто тысяч жуков-древоточцев!

– Волшебница Настя, ты голова! – восхищенно воскликнул Серый волк, понявший, чего хочет Настя.

Однако же, хотя сто тысяч жуков-древоточцев – это целая армия, результат их работы не мог быть мгновенным. Король-обжора с Главным министром приближались и приближались. Сначала, оглядываясь, Настя стала различать их лица. Лица у них были искажены злобой. Потом до Насти стали доноситься их голоса:

– Сотру в порошок, порошок – в мешок, мешок – в горшок и в печь на огонь! – кричал Король-обжора.

– Сотрем в порошок, в мешок, в горшок – и на огонь жариться! – вторил ему Главный министр.

– А сдашься сама, может, еще и прощу! – орал Король-обжора.

– Если сама, то, может, в печь на огонь и не будем! – расшифровывал его «милость» Главный министр.

– Ох, получишь! Будешь знать, как в наши владения незванно соваться! – блажил, не мог сдержаться Король-обжора.

– Получишь! Будешь знать! Соваться она! – эхом повторял Главный министр.

Так, крича, они подлетели совсем близко, еще немного – и можно дотянуться метлой. Настя уже думала снова поставить сеть, чтобы хотя б ненадолго задержать их, или напустить туман, или свалить им с неба на голову по табуретке, чтобы туман возник у них в головах. Но не понадобилось ни сети, ни тумана, ни табуреток. Вдруг раздался страшный треск, и дно у ступы вывалилось. Жуки-древоточцы сделали свое дело. Король-обжора с Главным министром заткнулись на полуслове и исчезли в ступе. Вернее, исчезли сверху ступы, а снизу, наоборот, появились. Сначала ногами, а там, мгновение спустя, и всем остальным. Чтобы перейти к свободному полету вниз на вершины деревьев. Метла, выпущенная Королем-обжорой из рук, закувыркалась в воздухе следом за ними. И следом за ними полетели, на лету превращаясь в прах, остатки ступы, а из них черным дождем высыпалось сто тысяч жуков-древоточцев.

– Ой, они же разобьются! – воскликнула Настя, только тут понявшая до конца, что устроила.

– Не разобьются, – похмыкал Серый волк. – С ними Чур-чур. Он не позволит.

Верхушки деревьев приняли на себя Короля-обжору с Главным министром, затрещали под ними и скрыли их в своей зелени.

Глава восемнадцатая. Переправа через озеро

– Вижу воду, – вытягивая вверх шею, объявил Верблюд. – Еще пять минут – и будем у озера.

– Мы победили, мы победили, мы победили! – затанцевал Серый волк, рискуя свалиться со спины Верблюда.

– Подожди, – остановила его Настя. – Рано еще радоваться. Не забывай, с ними Чур-чур.

Она была права, радоваться еще было рано. Они уже почти достигли озера, когда услышали сзади свист воздуха, словно бы его со скоростью что-то рассекало. Настя оглянулась – их догонял ковер-самолет с Королем-обжорой и Главным министром. Он несся так быстро, что Король-обжора с Главным министром, чтобы не слететь с него, не стояли на нем, не сидели, а лежали. Настя догадалась, что произошло. Ведь она же отправила ковер-самолет туда, где он хранился! Нужно было просто сбросить его вниз, в лесную чащобу, и когда бы он понадобился, потребовала бы его явиться к ней. Ковер-самолет оставался бы за ней, и никто, кроме нее, не мог бы им воспользоваться. А так Чур-чур вызвал его оттуда, где он был ничейный, дочинил – и Король-обжора с Главным министром снова отправились за ними в погоню.

– Верблюд, наддай жару, наддай! – закричал Серый волк, когда Настя сообщила, что там за свист сзади.

Но Верблюд уже выдохся. Сначала удирать от ступы Бабы яги, теперь от ковра-самолета. У него уже не хватало сил просто лететь. Крылья его взмахивали все реже, реже, он опускался все ниже, ниже, он уже задевал ногами верхушки деревьев, уже задевал их брюхом. И только лес оборвался, тут же обессиленно опустился на прибрежный луг.

– Все, Настя, – сказал он виновато, – через озеро мне вас не перенести. И сам утону, и вас утоплю.

– Что же делать, что же делать! – заволновался Серый волк. – Ах, если бы я был большим, как раньше, я бы непременно придумал!

Следовало что-то придумывать Насте, кому еще. Однако она даже не успела подумать, что бы это придумать, – из леса, протрещав деревьями, вывалился Кит и стремительно понесся к ним.

– Как вы долго! – радостно сверкая своими пластинчатыми зубами, кричал на ходу он. – А я тут, вас поджидая, на всякий случай в зарослях прячусь. – Он подбежал к ним – и осознал, что раз с ними Верблюд, который, когда Настя с Серым волком полетели к озеру, остался в лесу на поляне, значит, что-то произошло. – А где ковер-самолет? – оглядываясь, вопросил он.

Объяснять ему все в подробностях было некогда.

– Ковер-самолет у Короля-обжоры, – быстро проговорила Настя. – А верблюд выбился из сил и не может перенести нас на остров…

– Тогда я! – прервал ее Кит. – Я еще, слава Богу, плавать не разучился. Ноги мне не помеха.

– Ура! – воскликнул Серый волк. И тот же миг, подпрыгнув, оказался на спине у Кита. – Настя, забирайся!

Настя вскарабкалась на Кита, и он, не медля, с разбегу обрушился в воду, подняв в воздух фонтан брызг. А когда брызги осели, Настя увидела, что над краем леса появился ковер-самолет с Королем-обжорой и Главным министром. Хотя Кит и развил с места самую большую скорость, на которую был способен, но куда было ему тягаться с ковром-самолетом. Через мгновение Король-обжора с Главным министром уже догнали бы их.

Однако же Настя кое-что поняла, пока останавливала ступу Бабы яги. И сейчас она не стала выбрасывать сети, напускать туман, призывать пчел или комаров. Она наставила на ковер-самолет волшебную палочку и скороговоркой произнесла:

– Повелеваю, чтобы в ковре-самолете завелся миллион… нет, два миллиона личинок моли!

Ковер-самолет начал превращаться в решето почти сразу. Сквозь него засквозило небо; а еще через мгновение небо сквозь него не сквозило, а это по небу летела какая-то рвань в сплошных дырах, и дыры становились все больше, больше – и ковер-самолет исчез совсем, растворился, как его и не было!

– Помогите! – летя вниз, закричал Король-обжора.

– Помогите! – летя рядом с ним, провопил Главный министр.

Король-обжора плюхнулся в воду слева от Кита. Главный министр плюхнулся в воду справа от Кита.

– Чур-чур, выручай! – вынырнув из воды и выпустив изо рта фонтан наподобие того, что извергают киты, проблажил Король-обжира.

– Помоги! Помоги, тебе приказывают! – поддержал своего повелителя Главный министр, тоже плюясь водой.

Чур-чур, которому то, что ковер-самолет превратился в дырку от бублика, не причинило никаких неприятностей, спланировал сверху к Насте и, облетая ее, прокашлял вполголоса:

– Молодец! Держать так и дальше.

Ответить ему Настя не успела – он уже улетел. Словно и не произнес никаких слов ободрения.

– Чего изволите, мой господин и повелитель? – услышала она, как он спрашивает бьющего изо всех сил по воде руками и ногами Короля-обжору.

– Изволь помочь! – отфыркиваясь, рявкнул Король-обжора. – Тону, не видишь?

– Прошу прощения, – медовым голосом, насколько это могло у него получиться, прокашлял Чур-чур, – я думал, вы решили принять водную процедуру.

– Помогай, дурак! – захлебываясь, выкрикнул Главный министр. – Не тяни резину!

– Да кто ж ее тянет, – так же медово ответил Чур-чур. – Не знаю вот, что вам предложить с вашим Главным министром, мой господин и повелитель. Лодку-самоходку или плот-самоход? Что вы предпочитаете?

Он точно тянул резину, давая Киту как можно дальше уплыть в сторону острова. Кит все это время изо всей силы работал хвостом и плавниками, вода вокруг него так и бурлила, берег уже остался далеко позади. Хотя до острова было еще неблизко.

Что ответил Король-обжора на предложение Чур-чура, Настя уже не расслышала – на такое расстояние отплыл Кит от барахтающихся в воде Короля-обжоры и Главного министра. Но немного спустя она увидела: на воде закачалась лодка, и Король-обжора с Главным министром, ухватившись за борт, принялись вылезать из воды. Вылезти было непросто. Они подтягивались за борт, забрасывали на него ногу – и срывались обратно в воду. То один, то другой. И раз, и два, и три. Смотреть на них была умора. Серый волк, подпрыгивая на широкой китовой спине, так и заходился в хохоте:

– Во цирк! Во дают! Клоунада, бесплатное представление!

В конце концов, однако, и Король-обжора, и Главный министр забрались в лодку, и та, взбив буруны, помчалась догонять их.

Серый волк перестал прыгать и хохотать, встревоженно измерил взглядом расстояние между Китом и лодкой-самоходкой, после чего моляще посмотрел на Настю:

– Волшебница Настя, придумай что-нибудь еще, а то ведь догонят. Придумай что-нибудь, придумай! Ведь ты же волшебница!

Настя уже вовсю думала и без его просьбы. Жуки-древоточцы явно не подходили – лодка-самоходка, конечно, была просмоленной. Моль против дерева тоже была бессильна. От комаров с пчелами толку, как оказалось, немного. И напустить тумана, чтобы они заплутали в нем, тоже было не дело – Король-обжора умел справляться и с туманом.

– Подожги воду за нами, – словно подслушал ее мысли, неожиданно проговорил Кит. – Он наколдовать-то, чтобы она горела, может, а расколдовывать, чтобы огонь прекратить, не умеет. Мы же с Верблюдом все время рядом с ним, я это точно знаю.

– Как это поджечь, они же сгорят! – воскликнула Настя.

– Да вода же горит, а огонь не жжется, – сказал Кит. – Они в нем просто заблудятся, и все.

Настя вспомнила: об этом ей Чур-чур, рассказывая о том, что приключилось в лесу, и говорил: вода горит, а огонь не греет.

– Кит, ты заслуживаешь ордена на грудь! – радостно объявила она, наставляя на воду за его хвостом волшебную палочку.

– Мне бы снова в море-океан и не надо никаких орденов, – ответил Кит.

– Повелеваю, – произнесла Настя, – чтобы вода за нами горела!

И тотчас озеро за хвостом Кита вспыхнуло. Языки пламени поднялись в воздух, и лодка-самоходка с Королем-обжорой и Главным министром скрылась в них.

– Получилось, получилось! – запрыгал Серый волк. – Будет тебе, Кит-дружище, море-океан! Еще немного, еще чуть-чуть – и будет!

А из огня за спиной доносились вопли Короля-обжоры и Главного министра:

– Куда плыть?! Ничего не вижу! Где они?! Мы их потеряли!..

Глава девятнадцатая. На острове

Кит выбрался на берег и, не останавливаясь, прямиком понесся к трем соснам в центре острова. Они возвышались над всей остальной островной растительностью и были видны издалека.

Настя оглянулась назад. Озеро все было заполнено огнем. Король-обжора с Главным министром могли теперь блуждать в нем до потери сознания. Правда, не следовало забывать, что с ними был Чур-чур, а он-то наверняка знал, как достичь берега. Им оставалось только додуматься попросить его о помощи. Несомненно, долго додумываться они не будут, так что потеря сознания им не грозит, а вот у нее совсем не так много времени, чтобы освободить Евгения Анатольевича Кощея бессмертного с Варварой Ивановной Бабой ягой, и действовать нужно быстро.

Настя достала из кармана хрустальное яблоко и посмотрела в него. Избушка на курьих ножках стояла на своем месте под соснами, в закрытых ее окнах виднелись неясные силуэты. Наверное, то были Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой, возможно, они видели приближающегося Кита с Настей и Серым волком, только ничего не могли сделать для помощи.

– А как их освобождать, Серый волк? – спросила Настя. – Что нужно делать, как думаешь?

– О, волшебница Настя, – протянул Серый волк, – это ты волшебница, не я. Я не знаю, что нужно делать. Я у тебя лишь на подхвате.

Три сосны между тем были уже рядом. Только в отличие от картинки, которую показывало хрустальное яблоко, под ними не стояло никакой избушки – ровная зеленая полянка, и все. Кит остановился, Настя соскочила с него и что есть мочи рванула к тому месту на поляне, где согласно хрустальному яблоку стояла избушка на курьих ножках.

Однако она пробежала всю поляну, а избушки ей на пути не встретилось. Настя пробежала поляну в другом направлении – и снова не наткнулась на избушку. Тогда она достала хрустальное яблоко и посмотрела в него. И что же она увидела? Она увидела, что стоит прямо на том месте, где стоит избушка. Стоит она сама, и стоит избушка. Будто на фотографии, когда на одном кадре получатся сразу два снимка. Получается, эта избушка на курьих ножках была не просто невидимая, она была и неосязаемая!

Настя растерялась. И кто бы на ее месте не растерялся. Конечно, у нее была волшебная палочка, но она уже знала, что против волшебного другое волшебное не действует, а значит, ее волшебная палочка была тут бессильна. Настя даже подумала, что все дело в шапке-невидимке, которую все это время так и не снимала с головы, и она в ней так же бесплотна, как невидимая избушка на курьих ножках. Настя быстро сорвала с себя шапку-невидимку, но нет, ничего не изменилось. Как она стояла на поляне, так и стояла, а избушки на курьих ножках как не было, так и не было.

– Кит! – позвала Настя. – Ты такой большой, ты все должен знать, подскажи, что делать?

– Что, если я большой, так должен все знать? – отозвался Кит. – Нет, волшебница Настя, ум от размеров не зависит, что бы там Серый волк ни говорил. Если я тебе про огонь подсказал, так потому, что слышал разговоры Короля-обжоры с Главным министром. А с избушкой на курьих ножках тут вообще все непонятно. Нечистое какое-то дело.

– А раз нечистое, то без нечистой силы не обойтись! – подхватил Серый волк.

«При чем здесь нечистая сила, – подумала было Настя, но тут же и передумала: – А почему бы и нет?» Раз она сама не знала, что предпринять, и не знали Кит с Серым волком, то требовалась чья-то помощь еще. Почему было не попросить ее у нечистой силы?

Дело оставалось за малым: вызвать нечистую силу к себе. Как это можно было сделать? Вся надежда у Насти была на волшебную палочку. Распространялась ее власть на нечистую силу или же нет?

Особо раздумывать, впрочем, было некогда. Настя наставила волшебную палочку на небо и распорядилась:

– Вся нечистая сила волшебного леса: лешие, водяные, русалки, кикиморы – явитесь передо мной!

В тот же миг с неба на зеленую поляну около трех сосен пролился дождь из нечистой силы. Лешие падали, будто снопы соломы, водяные – будто комки осклизлых водорослей, русалки серебристыми рыбинами, кикиморы вихрями из мха и лишайников.

Серый волк запрыгал от радости:

– Получилось, волшебница Настя, получилось!

Лешие потирали бока:

– Охо-хо! Что такое?! Что за переполох?

Водяные отфыркивались и отплевывались, словно по ошибке хватили чего-то горького:

– Фу ты ну ты, ложки гнуты! Только поспать собрался! А я так уже и спал, сны видел!

– А я ванну из чистой речной воды собралась принимать! А я как раз только приняла! А я так и не приняла, и не собиралась, я о смысле жизни думала, а тут – бац, и на тебе! – заливисто тарахтели русалки.

– Это уже незнамо что! Никакой личной жизни! Служи и служи на благо волшебства без перерыва на обед! – взвизгивали кикиморы.

– Друзья! Друзья! – воззвала к ним Настя. – Прошу молчания! Вы мне нужны! Срочно! Очень мало времени.

– А, это ты, волшебница Настя? Это ты нас вызвала! – загомонила нечистая сила. – Тебе мы всегда рады услужить! Тебе мы с удовольствием!

– Чур-чура нет? – с тревогой огляделся старший леший. – А то с Чур-чуром нам не по пути.

– Нет, Чур-чура нет, – сказала Настя. – Не волнуйтесь. – Ей хотелось просветить их, что вообще-то Чур-чур, если они себя ведут нормально и никому не мешают жить, ничего против них не имеет, но заниматься просвещением не было времени. – Мне снова требуется ваша помощь. Вот прямо на этом месте, где сейчас мы с вами, стоит избушка на курьих ножках, в которой заключены Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой. Но я не знаю, как сделать избушку видимой! Она даже неосязаема! Без вас мне не обойтись.

Нечистая сила заулюлюкала, засвистела, заухала. Лешие от хохота перегнулись пополам, водяные катались по земле, русалки в изнеможении сами себя щекотали под мышками, кикиморы вертелись юлой.

– Ой, умора! – выкрикивали они сквозь смех и хохот. – Без нас ей не обойтись! Не знает, как сделать избушку на курьих ножках видимой! А говорила, что дело техники! Волшебница, ничего не скажешь!

Настя подождала-подождала, когда они успокоятся и, не дождавшись, топнула ногой:

– Вы веселитесь, а Король-обжора с Главным министром каждое мгновение могут тут появиться! С Чур-чуром в помощниках! Хотите, чтобы Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой так и остались в заключении?

Нечистая сила притихла.

– Нет, волшебница Настя, не хотим, – залопотали они. – Ты же знаешь. Хотим, чтобы Король-обжора убрался туда, откуда пришел. Чтобы в лесу снова правил Евгений Анатольевич Кощей бессмертный со своей секретаршей Варварой Ивановной Бабой ягой.

– Ты, волшебница Настя, – спросил ее затем старший леший, – русские народные сказки читала ли?

Настя рассердилась. Тут надо подсказать, как сделать избушку на курьих ножках видимой, а он ей вздумал экзамен устраивать.

– Причем здесь русские народные сказки? – вопросила она. – Конечно, читала.

– Тогда ты должна знать, что нужно делать, – сказал старший леший. Голос у него был ехидный. Он посмотрел на своих сородичей и подмигнул им. – Нет ничего проще. Как там говорится?..

Настя все поняла. Ох, почему она сама не сообразила!

– Избушка-избушка, встань ко мне передом, к лесу задом! – что есть мочи выкрикнула она.

И тотчас пространство вокруг них ожило, Серый волк, нечистая сила и она сама полетели кувырком в разные стороны, будто кто-то большой пихнул их, занимая их место, и там, где они только что стояли, возникла она, избушка на курьих ножках. Ух, она и в самом деле была громадина. Одно только слово, что избушка, а на самом деле целый терем. Каждая лапа у нее была толщиной с уличный осветительный столб. С такой избушкой шутки были плохи. Настя, глядя на нее, даже немного заробела: а ну как избушке не захочется подпускать их к себе.

Но избушка, разбросав их своим появлением в разные стороны, стояла смирно, и было похоже, ничего против никого не имела – поднимайся по крыльцу и заходи внутрь. Настя посмотрела на Серого волка. Он стоял в готовности броситься вперед и ждал ее команды.

Настя отдала ее:

– Двигаем, Серый!

Глава двадцатая. Перед дверью избушки на курьих ножках

Увы, однако! Подняться-то по крыльцу они поднялись, а войти в избушку не получилось. На двери ее не висело никакого замка, и замочной скважины тоже не было – казалось, дверь не закрыта. Но когда Настя взялась за ручку и потянула дверь на себя, та не поддалась.

– А ты ее толкни, может быть, она вовнутрь открывается, – посоветовал Серый волк.

Но и вовнутрь дверь не открылась.

Настя подергала дверь еще – и тут вспомнила, что говорил Чур-чур. А он, рассказывая ей о происшедших в лесу событиях, говорил, что Король-обжора закрыл избушку невидимым ключом и, где тот ключ, не знает никто. Следовало не просто найти избушку, но еще и ключ!

– Еще и ключ! – не удержалась, воскликнула Настя.

– Еще и ключ? – эхом расстроенно повторил за ней Серый волк.

Настя достала хрустальное яблоко и посмотрела в него. Она думала о ключе – ключ она и увидела. И где же был ключ? Он был в кармане у Короля-обжоры! Там же, где раньше лежало хрустальное яблоко. А сам Король-обжора все так же сидел вместе с Главным министром в лодке-самоходке. Вот только лодка-самоходка наконец взяла в огненной завесе верный курс и как раз подходила к берегу! Вовремя же хрустальное яблоко оказалось у Насти в руках.

– Король-обжора сейчас будет на острове, а ключ у него в кармане, – объявила она Серому волку.

– И с ними Чур-чур, – так же расстроенно сказал Серый волк.

– Вот тоже новость, – отозвалась Настя.

– Ты не поняла! – воскликнул Серый волк. – Нечистая сила его почует – и тут же даст драпака. Опять без помощников останемся.

Нечистая сила Чур-чура уже почуяла и волновалась. Лешие, втягивая ноздрями воздух, поводили носами из стороны в сторону. Водяные, приставив к ушам руки, оттопырили их, превратив в локаторы, и внимательно вслушивались в звуки вокруг. Русалки залезли на камни и бугорки и напряженно вглядывались в линию берега. Кикиморы вихрями носились по кругу, будто водили хоровод, и повизгивали:

– Что-то не то! Что-то не в порядке! То ли носки, то ли пятки.

Неожиданная мысль осенила Настю.

– Друзья! – позвала она нечистую силу. И когда все оглянулись на нее, торжественно произнесла: – Хотите подружиться с Чур-чуром?

От громового вопля, который исторгла нечистая сила, избушка на курьих ножках сотряслась с лап до самой крыши.

– С Чур-чуром? Подружиться?! Еще бы! Мечта наших дедов и прадедов! – вопила нечистая сила.

– Тогда я вам открою один секрет, – сказала Настя, – и мечта ваших дедов и прадедов осуществится.

Нечистая сила сгрудилась вокруг нее, от нетерпения она скакала и приплясывала:

– Секрет? Осуществится! Открывай, волшебница Настя, скорей открывай!

– Прежде всего вы должны знать, он к вам совсем даже неплохо относится! – объявила Настя. – Просто вы должны пообещать ему не делать впредь никаких зловредных вещей. Никаких и никому. Перестать путать дороги, заводить в болота, пугать вашим диким уханьем…

– Да мы с удовольствием! Если все, как при Евгении Анатольевиче Кощее бессмертном, так мы никаких и никому! Мы согласны! – перебивая ее, зашумела нечистая сила.

Настя, вскинув руки, потребовала молчания.

– Вот и отлично! Вот и весь секрет. Раз вы согласны, вам при его появлении совсем даже не нужно убегать-исчезать. А что нужно – снова навалиться на Короля-обжору с Главным министром и потребовать от них, чтобы они отослали от себя Чур-чура.

– И что? А зачем? Отошлют – и что дальше? – с любопытством заспрашивала нечистая сила.

– А дальше увидите. Вы только не забудьте сообщить Чур-чуру о своем отказе от ваших проказ.

– Это не беспокойся. Это мы сразу, как встретимся. Это мы тотчас, – хором ответила нечистая сила.

Лодка-самоходка на полном ходу вылетела из горящего озера на берег и замерла. Король-обжора с Главным министром выскочили из нее и что есть духу помчались к избушке на курьих ножках, которая теперь была видимой. А нечистая сила, ухая, визжа и улюлюкая, бросилась им навстречу. На ходу нечистая сила кричала:

– Чур-чур! Обещаем тебе ничего плохого никому хорошему не делать! Никогда никому! Как только Евгений Анатольевич Кощей бессмертный снова на царство – так никогда! Последний раз себе позволяем! Ради всеобщего счастья и справедливости!

Король-обжора с Главным министром, увидев несшуюся к ним нечистую силу, остановились. Чур-чура Настя с крыльца не видела, но по тому, как жестикулировал Король-обжора, можно было понять, что он отдает Чур-чуру приказ остановить нечистую силу. Однако же или он не успел, или Чур-чур долго не мог понять, что от него требуется. Нечистая сила набежала на Короля-обжору с Главным министром, повалила на землю и, улюлюкая, визжа и ухая, принялась щекотать, обмазывать болотной тиной, стегать водорослями. И теперь нечистая сила кричала:

– Отошлите Чур-чура! Отошлите, кому говорят! Отошлите или хуже будет!

Король-обжора с Главным министром стонали и хохотали, взвизгивали от смеха и вскрикивали:

– Ой, не могу! Ой, помираю! Ой, сил моих нет!

– Отошлите Чур-чура! Отошлите или хуже будет! – ухала, улюлюкала и визжала нечистая сила.

Настя подумала, что не хотела бы она быть на месте Короля-обжоры и Главного министра. Ох, не хотела бы!

– Пошел, Чур-чур, прочь! Уйди, исчезни! – донесся до нее стонущий голос Короля-обжоры.

В тот же миг она позвала:

– Чур-чур! Чур-чур, ко мне!

Она бы могла и не повторять призывания. Чур-чур мохнатым, переливающимся всеми цветами радуги шмелем уже гудел около нее:

– Ох, Настя! Ох, долго мне ждать пришлось! Раньше не могла ничего придумать! Приказывай, что делать?

– Нужно невидимый ключ от избушки на курьих ножках из кармана Короля-обжоры взять. – На долгие объяснения с Чур-чуром не было времени. – Подскажи, как это сделать?

– Нужно сначала сделать его видимым, – мудро ответил Чур-чур.

Серый волк, нетерпеливо крутившийся рядом, фыркнул:

– Молодец, ума палата! – Это он так вернул Чур-чуру его насмешку над собой. – Будет видимым – взять никаких проблем. Как его видимым сделать?

Гудение Чур-чура стало смущенным.

– Ты думаешь, я все знаю, все умею? Не знаю я, как сделать его видимым. Это вот волшебница Настя должна знать.

«Я? Должна знать?» – смятенно подумала Настя. Ничего она такого не знала. Но тут же она вспомнила, как сделала видимой избушку на курьих ножках. Понятно, что и ключ сделать видимым можно было при помощи какого-то заклинания. Но какого? Она лихорадочно перебирала в уме всякие заклинания из русских народных сказок, но про ключ там ничего не было. И вдруг ей все стало ясно. О чем были сказки? О борьбе добра и зла. И зло брало верх только тогда, когда подчиняло себе добро и заставляло его служить себе. А когда добру удавалось высвободиться из пут зла, то оно тут же побеждало. Следовало лишь помочь добру освободиться от этих пут зла.

– Ключ от избушки на курьих ножках, хватит служить злу, послужи добру! – прошептала Настя, глядя на Короля-обжору, который уже до того обессилел смеяться и выкрикивать «Ой, не могу!», что только икал.

В тот же миг она увидела, как из кармана камзола у него выскочило и упало в траву что-то металлически блестящее.

– Серый волк!.. – начала она было отдавать приказание.

Но Серый волк уже сам все увидел и крупными сильными прыжками несся в сторону Короля-обжоры.

«Хоть бы все получилось! Хоть бы это в самом деле был ключ!» – приговаривала про себя Настя.

– Это ключ, волшебница Настя, – сказал Чур-чур, – не волнуйся.

– Ты что, мои мысли слышишь? – удивилась Настя.

– Иногда это у меня получается, – подтвердил Чур-чур. – Если мысли можно прочитать по лицу.

– А откуда ты знаешь, что это ключ?

– Ну я все же волшебное существо, почему ж мне не знать, – уклончиво ответил Чур-чур.

– А может, ты знал, какие слова сказать, чтобы сделать ключ видимым? – уличающе спросила его Настя.

Чур-чур поиграл цветами.

– Согласись, волшебница Настя, если бы я тебе подсказал, это было бы довольно скучно, – сказал он затем.

Серый волк с ключом в зубах крупными прыжками мчался обратно.

– Прошу, волшебница Настя, – останавливаясь около нее, протянул он ей ключ.

До освобождения Евгения Анатольевича Кощея бессмертного с Варварой Ивановной Бабой ягой осталось несколько шагов. И Король-обжора с Главным министром уже никак не могли тому помешать. Но Насте при этом совсем не хотелось, чтобы нечистая сила защекотала Короля-обжору с Главным министром до смерти.

– Скажи, – взяв у Серого волка ключ и крепко зажав его в кулаке, спросила она у Чур-чура, – а есть у тебя веревка-самовязка?

– Что за вопрос? – Чур-чур, казалось, обиделся. – Чтоб у меня веревки-самовязки не было!

– Тогда вызови ее, и я прикажу связать Короля-обжору и Главного министра, чтобы они нам не помешали, – сказала Настя. – А нечистую силу я от них отзову, а то эта парочка уже еле жива.

– Эта парочка еле жива, – подтвердил Чур-чур.

Непонятно когда он вызвал веревку-самовязку, но та, поигрывая петлями, уже вилась в воздухе рядом с ними, ждала приказа.

– Э-эгей! Лешие, водяные, русалки, кикиморы! – прокричала Настя. – Ко мне! – И только нечистая сила оставила Короля-обжору с Главным министром, приказала веревке-самовязке: – Свяжи этих двоих, да покрепче, чтоб они и пальцем шевельнуть не могли.

Веревка-самовязка, бросившись исполнять приказ, только засвистела в воздухе. А нечистая сила, примчавшись к Насте, боязливо столпилась около нее. Это было впервые в их жизни, что они находились рядом с Чур-чуром, и они еще не верили, что могут его не опасаться.

Чур-чур гудел еле слышно, ровно и спокойно – шмель да и только.

– Ладно-ладно, – с ухмылкой прокашлял он, – обещаете впредь никому никакого зловредства да слово сдержите – я вам не враг.

– И даже друг, – с нажимом произнесла Настя, посмотрев при этом на Чур-чура.

Это для Чур-чура было уже чересчур, но он не посмел перечить волшебнице.

– И даже друг, – повторил он за нею.

А на берегу веревка-самовязка, перекатывая с боку на бок, вязала сладкую парочку Короля-обжоры и Главного министра. После нечистой силы какая-то веревка-самовязка была им как отдых, и они не сопротивлялись, а только облегченно постанывали.

Глава двадцать первая. В избушке на курьих ножках

С ключом в руках Настя взбежала по крыльцу избушки на курьих ножках, приготовившись открывать дверь, – но куда было вставлять ключ? Ни навесного замка, ни скважины внутреннего замка на двери не было. На мгновение Настя снова было растерялась, но тут же вспомнила, как сделала ключ видимым.

– Замок избушки на курьих ножках, хватит служить злу, послужи добру, – проговорила она.

Чур-чур одобрительно прогудел ее словам. У Серого волка рядом с ней от нетерпения встала на загривке шерсть.

Замочная скважина на двери появилась так незаметно, словно она все время тут и была, просто они ее не замечали. Впрочем, она и в самом деле все время была тут.

Настя вставила ключ в скважину, повернула раз, повернула другой. И потянула дверь на себя. Дверь открылась. Изнутри пахнуло такой духотой – сразу стало ясно, избушка не открывалась уже тыщу лет.

Шерсть на загривке у Серого волка снова встала дыбом.

– Да не уморил ли уж Король-обжора их с голода?

– Не уморил, – прокашлял Чур-чур. – Может быть, и хотел бы, да у него бы не получилось. В избушке на курьих ножках время стоит на месте. А значит, тот, кто в нее попал, не чувствует ни голода, ни жажды, и ни есть, ни пить ему не требуется.

От картины, что предстала их взглядам, когда они вошли в избушку, у них, как говорится, зашевелились волосы. Во всяком случае, мороз по коже у Насти прошел.

Избушка изнутри была окована черным железом, посередине ее стояли два черных железных стула, а на стульях с закованными руками-ногами сидели Евгений Анатольевич Кощей бессмертный и Варвара Ивановна Баба яга. Конечно, на них не было написано, кто они, но, во-первых, кому же еще было здесь находиться, а во-вторых, по виду они полностью соответствовали тому описанию, которое дал в своем рассказе о событиях в волшебном лесу Чур-чур. Евгений Анатольевич Кощей бессмертный был высок и худ, а Варвара Ивановна Баба яга – полная противоположность настоящей Бабе яге: молодая, румяная – кровь с молоком и с модной мелированной стрижкой.

Когда Настя, Серый волк и Чур-чур появились в избушке, они не издали ни звука. Чему Настя страшно изумилась. Потому что, честно говоря, она ожидала шумных криков радости и благодарности. Она даже заготовила несколько приветственных фраз, в которых со скромным достоинством просила принять из ее и рук ее друзей свободу и при этом благодарностями себя не утруждать, потому как на ее месте так поступил бы каждый добрый волшебник.

В чем было дело? Почему они молчали? Настя пришлось заговорить первой:

– Здравствуйте, Евгений Анатольевич Кощей бессмертный. Здравствуйте, Варвара Ивановна Баба яга. Я Настя, которая должна вас освободить. Я здесь именно для этого.

Она ждала, что теперь-то уж Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой точно отзовутся, но они по-прежнему молчали. И только делали глазами какие-то непонятные знаки, которые она не могла понять.

Теперь она растерялась. Как же ей было освобождать их, когда они молчали? Ведь ей нужно было узнать у них, во всяком случае, у Евгения Анатольевича Кощея бессмертного, заклинание, с помощью которого она бы сняла с них кандалы!

Серый волк, обращая на себя Настино внимание, схватил ее зубами за подол сарафана и подергал его:

– Я понял! Они не могут говорить, волшебница Настя, они заколдованы! Это Король-обжора специально сделал, чтобы Евгений Анатольевич Кощей бессмертный не мог произнести никаких заклинаний и освободиться!

У Чур-чура, все это время, как вошли в избушку на курьих ножках, не заявлявшего о своем присутствии здесь даже гудением, прорезался голос.

– Молодец! – воскликнул он. – Ума палата, в прямом смысле. А говоришь, как стал маленьким, стал плохо соображать.

– Это мне от зайцев давно не доставалось, – победно сказал Серый волк. – Вот ум ко мне и стал возвращаться.

– И что нам делать, что тебе твой ум подсказывает? – спросила его Настя.

Серый волк на мгновение задумался.

– Знаю! – вскричал он затем. – Одну минутку! Я туда и обратно.

И бросился из избушки вон.

В окно Настя видела, как он подбежал к лежавшим на берегу Королю-обжоре и Главному министру, обмотанным веревкой-самовязкой по рукам по ногам, сунулся к Королю-обжоре в один карман, в другой – и вытащил какую-то круглую коробочку. Вытащил – и с этой коробочкой в зубах стремительно понесся обратно к избушке.

Когда он вбежал в избушку на курьих ножках, Евгений Анатольевич Кощей бессмертный, увидела Настя, одобрительно покивал головой. Что, несомненно, значило – Серый волк сделал именно то, что нужно.

Она взяла из его пасти принесенную им коробочку, покрутила ее в руках. Коробочка была очень похожа на те коробочки, в каких у мамы были всякие косметические кремы. Настя тронула ее крышку – и та стала отвинчиваться, точно, как у маминых коробочек с кремами. Настя скрутила крышку, подняла ее – в коробочке и был крем. Как странно. Косметический крем в кармане у Короля-обжоры. Но в следующее мгновение она поняла, что это такое. Это же была та самая волшебная мазь, при помощи которой он колдовал!

Настя быстро окунула в мазь палец, достала его из коробочки и, поднеся к губам Евгения Анатольевича Кощея бессмертного, заглянула ему в глаза – правильно ли она собирается поступить? Евгений Анатольевич Кощей бессмертный прикрыл веки и вновь открыл. Ничего иного, кроме как подтверждения правильности ее намерения, это обозначать не могло.

Настя провела мазью ему по губам, окунула палец в коробочку еще раз и провела мазью по губам Варвары Ивановны Бабы яги.

Но теперь нужно было произнести заклинание, которое придало бы волшебной мази силу. Какое это должно быть заклинание, у Насти сомнений не было.

– Волшебная мазь, – произнесла она, – хватит служить злу, послужи добру.

Ничего, однако, не произошло. Как были губы у Евгения Анатольевича Кощея бессмертного и Варвары Ивановны Бабы яги неподвижны, так неподвижными и остались. А глаза у Евгения Анатольевича Кощея бессмертного показали Насте: не то!

– А какое же то?! – огорченно воскликнула Настя.

– Подумай, подумай, – прокашлял Чур-чур. – Ведь ты волшебница.

– Я в тебе уверен, волшебница Настя, – проговорил Серый волк. – Ты столько всего смогла, сможешь и это. Поворочай своими шариками-роликами хорошенько.

Настя закрыла глаза и принялась ворочать своими шариками-роликами изо всей силы. Когда она открыла глаза, она знала, что сделала неправильно и как сделать правильно. Ведь если ключ с замком были неодушевленными предметами, то Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой были людьми, и заклинание для них тоже должно было быть какое-то одушевленное.

– Как зло ни сильно, но в конце концов добро всегда побеждает зло, – выпалила она.

Выпалила – и тотчас снова зажмурилась. Только теперь не для того, чтобы покрутить шариками-роликами, а со страху: ну как она все же ошиблась и снова ничего не получится?

«Ох, и долго же мы здесь просидели… Целую вечность просидели!» – услышала она в темноте вокруг себя, и были это не голос Чур-чура и не голос Серого волка.

Настя открыла глаза. Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой смотрели на нее со счастливыми благодарными улыбками, такими широкими – про такие улыбки говорят: рот до ушей.

И у Насти тотчас рот растянулся до ушей тоже.

– А теперь, Настя, це́пи, – сказал Евгений Анатольевич Кощей бессмертный. – Помажь – и заклинание. Освободи нас поскорей. Заждались мы тебя.

– А у вас же здесь времени не было, – вспомнила Настя, что ей говорил Чур-чур. – Как вы меня могли заждаться? Почему вы говорите, целую вечность здесь просидели?

– О, Настя, – продолжая счастливо улыбаться, протянул Евгений Анатольевич Кощей бессмертный. – Отсутствие времени – это и есть вечность.

Настя расковала Евгения Анатольевича Кощея бессмертного с Варварой Ивановной Бабой ягой, цепи загремели, скатились на пол, и Евгений Анатольевич Кощей бессмертный с Варварой Ивановной Бабой ягой поднялись со своих железных стульев и, разминая ноги, прошлись про избушке.

– Что ж, Настя, – размявшись немного, подошел к ней, протянул ей благодарственно руку Евгений Анатольевич Кощей бессмертный, – спасибо тебе большое. Я всегда знал, что на тебя можно положиться.

Как это «всегда знал»? Получается, он знал ее и раньше? Настя, пожимая Евгению Анатольевичу Кощею бессмертному руку, смотрела на него во все глаза – и наконец осознала, что и она знает его. Это и в самом деле был не кто иной, как директор ее школы! Вылитый он! Только директора звали просто Евгений Анатольевич, без всякого прозвища.

Настя перевела взгляд на Варвару Ивановну Бабу ягу. И тотчас поняла, что знает и ее. Потому что это была не кто иная, как ее учительница Варвара Ивановна! Вылитая она! Только у учительницы Варвары Ивановны, как и у Евгения Анатольевича, никакого прозвища не имелось.

– Только вот я попрошу, – лукаво улыбаясь, проговорил Евгений Анатольевич Кощей бессмертный, – Кощеем бессмертным меня не называть. И Варвару Ивановну Бабой ягой тоже. – Словно подслушал Настины мысли. – Мало ли каких прозвищ лесная братия не надает. Это такая братия – с ней ухо надо держать востро. – Он глянул на Чур-чура, подмигнул ему, глянул на Серого волка и тоже подмигнул, а те от смущения бросились носиться по избушке на курьих ножках кругами: Серый волк по полу, взлаивая и размахивая хвостом из стороны в сторону, Чур-чур по воздуху, гудя как несколько электросварок разом. – Спасибо тебе, Настя, спасибо большое, – встряхивая ее руку, еще раз поблагодарил Евгений Анатольевич. – Если б не ты, так бы и сидеть нам с Варварой Ивановной в этой избушке.

– Ну что вы, – смущаясь, как Серый волк с Чур-чуром, и только не бросаясь нарезать по избушке на курьих ножках круги, а просто опуская долу глаза, отозвалась Настя, – на моем месте так поступила бы каждая добрая волшебница.

Евгений Анатольевич отпустил ее руку.

– Возможно, Настя, возможно. Но не всякую добрую волшебницу зовут Настей, вот в чем дело!

– Позволь и мне пожать тебе руку, – подошла к Насте Варвара Ивановна. – Громадная тебе благодарность, что освободила нас из заточения. А уж мы теперь с этими Васей Петровым и Петей Васиным разберемся. Будут знать, как злыми волшебниками становиться. Получат свое.

– Какими Васей Петровым и Петей Васиным? – не поняла Настя. – Которые в нашем классе учатся? При чем здесь они?

– А ты что, не догадалась, кто они, Король-обжора и Главный министр? – удивилась Варвара Ивановна. – Наши главные классные обжора и грубиян.

– А! – ударила себя по лбу Настя. – То-то мне казалось, когда я их увидела, кого-то они мне напоминают!

– Вот из таких Васей Петровых и Петь Васиных, если их вовремя не остановить, и выходят злые волшебники да их подручные, – сказал Евгений Анатольевич. – Но мы с твоей помощью их вовремя остановили, и надеюсь, они еще смогут стать нормальными людьми.

Евгений Анатольевич произнес «нормальными», и Настя тотчас вспомнила и о Сером волке, ставшем маленьким, и о зайце, гнавшем его, и о Верблюде, который устал летать, и о Ките, который устал бегать по суше на своих крокодильих лапах, и прекрасном Цветке, ставшем невольником зла.

– Ой, – воскликнула она, – а ведь надо же еще всех расколдовать! Разве можно, чтобы прекрасные цветы служили злу?

– Ни в коем случае, волшебница Настя, – с улыбкой отозвался Евгений Анатольевич. – Все будут расколдованы. Вот прямо сейчас и начнем. – Он повернулся к Серому волку, сидевшему сейчас в одном из углов и устало вывалившему из пасти язык. – Иди-ка сюда, красавец!

Серый волк тотчас вскочил и подлетел к Евгению Анатольевичу, будто усталости у него и не было. Евгений Анатольевич положил ему на загривок руку и что-то тихо прошептал. Так тихо, что, как Настя ни старалась разобрать слова, ни одного слова она не поняла.

А Серый волк на глазах начал расти. Он рос, рос и рос, пока не превратился в громадного, с Настю ростом, сильного, свирепого вида зверя. Насте даже стало боязно, и она попятилась от него и постаралась спрятаться за Евгения Анатольевича.

Евгений Анатольевич заметил это и засмеялся.

– Что ты, волшебница Настя, не бойся. Это все тот же Серый волк, хотя и большой. Вот таким он должен быть на самом деле.

– Да, такой вот я на самом деле! – с грозным видом произнес Серый волк. – А зайцы снова будут маленькими, какими им и положено быть.

Евгений Анатольевич погрозил Серому волку пальцем.

– Чтобы ни одного зайца пальцем не смел тронуть! Ни ты, ни твои сородичи. Так им всем и передай. Кто тронет – будет иметь дело со мной. А ты меня знаешь. Я хоть и справедлив, но суров.

– Что вы, Евгений Анатольевич, что вы, – забормотал Серый волк. – Ни в коем случае. Ни я, ни мои сородичи. Обещаю.

По нему так и было видно, что ему ужасно хочется задать всем этим зайцам хорошую трепку, но точно так же было понятно, что слово, данное Евгению Анатольевичу, для него превыше всего.

– Что ж, – проговорил Евгений Анатольевич, обводя всех взглядом и указывая на распахнутую дверь, – идем дальше порядок наводить?

– Идем! Идем! – отозвались все – и Варвара Ивановна, и Серый волк, ставший большим, и Чур-чур.

И только Настя ничего не произнесла. Нет, она тоже была за то, чтобы как можно скорее навести порядок, но все это означало, что миссия ее исполнена и скоро ей предстоит распрощаться с обитателями волшебного леса. А она успела не просто подружиться с ними, а полюбить. Расставаться с теми, кого любишь, – это нелегкое дело.

Однако же нужно уметь и расставаться, и она вслед за всеми оставила избушку на курьих ножках и двинулась на берег озера, где ждали своей участи связанные по рукам по ногам Вася Петров Король-обжора и Петя Васин Главный министр, а также и Кит, пока, в отличие от волка, еще не расколдованный. Что же до нечистой силы, то ее и след простыл.

Глава двадцать вторая. Возвращение к бабушке

– Прикажи веревке-самовязке, пусть их развяжет, – сказал Евгений Анатольевич Насте. Настя помедлила с выполнением его просьбы, и он улыбнулся: – Пусть развязывает. Теперь они уже неопасны.

Веревка-самовязка развязала бывших Короля-обжору и Главного министра, и они тотчас заканючили:

– Простите нас, Евгений Анатольич, простите. Никогда больше не будем плохими, будем хорошими…

Канючить они канючили, а между тем Вася Петров, бывший Король-обжора, попытался незаметно отобрать у Насти коробочку с волшебной мазью, которую она так и продолжала держать в руке. Но, во-первых, Настя вовсе не собиралась отдавать ему эту коробочку без борьбы, а во-вторых, это Вася Петров только думал, что отбирает незаметно, а на самом деле Евгений Анатольевич все видел, – и вместо того, чтобы оказаться у Васи Петрова, коробочка оказалась в руках Евгения Анатольевича.

– Ох, Вася, Вася, – сказал Евгений Анатольевич, – придется мне, вижу, с тобой помучиться. Но уж волшебную-то силу я у тебя отниму сразу. Чтобы ты больше никакого зла не натворил. – С этими словами он дотронулся до Васи Петрова рукой, что-то прошептал, после чего протянул ему коробочку с волшебной мазью. – На. Ты ее хотел? Возьми.

– Что вы делаете, Евгений Анатольевич! – воскликнула Настя. – Ведь он же тотчас что-нибудь натворит!

Евгений Анатольевич покачал головой.

– Нет, Настя, ничего он больше не сделает. Он больше не волшебник. Это для него теперь обычный крем. Хочет – может лицо мазать, хочет – руки, хочет – ботинки чистить.

– Я больше не волшебник… – захныкал Вася Петров. – Я больше никаких чудес не могу творить… Не нужна мне ваша мазь-смазь, сами ею мажтесь!..

– Не нужна так не нужна, – сказал Евгений Анатольевич, убирая коробочку с волшебной мазью к себе в карман. После чего легонько качнул головой в сторону избушки на курьих ножках. – Пойдите-ка посидите там пока, чтобы никому не мешать.

И Вася Петров с Петей Васиным тот же миг, быстро-быстро заперебирав ногами, понеслись к избушке на курьих ножках, словно их поддувало ветром, взлетели на крыльцо, исчезли внутри, и дверь избушки за ними со стуком захлопнулась.

Настала очередь Кита, терпеливо ждавшего поодаль перемены своей злосчастной участи.

Евгений Анатольевич похлопал его по крутому боку и что-то пошептал. Но в отличие от Серого волка, который тут же стал расти и стал прежним Серым волком, у Кита ничего не изменилось. Как он был с лапами, так и остался.

– А… а… простите, Евгений Анатольевич… – заикаясь, проговорил Кит. – Как же я… с лапами?!

Евгений Анатольевич засмеялся.

– А как же ты без лап до своего моря-океана доберешься? Прикажешь тащить тебя на руках, такую громадину? Вот доберешься до моря-океана, нырнешь – и исчезнут твои лапы.

– Мудр! Евгений Анатольевич мудр! – благоговейно произнес Серый волк.

– А пока нас с острова через озеро перевезешь, – сказал Евгений Анатольевич Киту. И посмотрел на Настю: – Что, может быть, как подожгла, так и погасишь?

Вода в озере и в самом деле, как Настя подожгла ее, так до сих пор и горела.

– Ой, прошу прощения! – воскликнула Настя. Наставила волшебную палочку на воду и повелела: – Погасни!

Вздымавшиеся к небу языки пламени осели, прижались к самой воде и исчезли.

– Прошу! Я готов, – качнул своим большим черным телом Кит.

Он мчался по озеру со скоростью ракеты. И только оказался на берегу и все сошли с него, рванул к своему море-океану – деревья на его пути только затрещали.

Из леса им навстречу, покачиваясь от усталости, вышел Верблюд. Но увидев их компанию, так и взвился в воздух, словно ничуть не обессилел, убегая от Короля-обжоры с Главным министром.

– Победа! Ура, победа! – кричал он, взмахивая крыльями так, что, казалось, начинается буря. – Да здравствует волшебница Настя! Евгений Анатольевич Кощей бессмертный освобожден! Варвара Ивановна Баба яга освобождена!

– Полегче, полегче с Кощеем бессмертным и Бабой ягой, – сказал Евгений Анатольевич. – А то вот оставлю тебя с крыльями.

– Нет, нет! – моляще сложил крылья Верблюд. – Простите меня! Я не хотел вас обидеть. Не оставляйте меня с крыльями. Я Верблюд, не птица. Снимите их с меня прямо сейчас же. Простите!

– Ну то-то же, – удовлетворенно проговорил Евгений Анатольевич. Положил на Верблюда ладонь, прошептал несколько слов, и крылья у Верблюда стали уменьшаться, уменьшаться, и от них не осталось и следа. Словно их никогда и не было.

– Какое счастье! Какая радость! – Верблюд чуть не танцевал. – Я снова такой, каким меня создала природа! Хочу скорее к себе в пустыню, на свою родину!

Евгений Анатольевич улыбнулся:

– А кто же тебе мешает прямо сей миг туда и отправиться?

– Да? Я могу? Прямо сей миг? – Казалось, Верблюд сейчас взлетит и без всяких крыльев – столько в нем было энергии, никак не скажешь, что минуту назад он выбрел к ним из леса, еле волоча ноги. – Тогда все! Всем привет! Я помчался!

И он понесся через лес на свою родину – как если бы летел без крыльев.

– А Цветок-невольник? – спросила Настя у Евгения Анатольевича. Ей как-то особенно больно было за Цветок-невольник. Такой красивый – и служить своей красотой этим прохиндеям Васе Петрову Королю-обжоре и Пете Васину Главному министру. – Его мы расколдуем?

– А как же, – отозвался Евгений Анатольевич. – Всех расколдуем. И Цветок-невольник непременно. Эй, ты где там? – позвал он Цветок-невольник.

И тут же, едва у них не под ногами, чуть в сторонке, в траве появился Цветок-невольник.

– Я здесь. Я уже давно здесь. Жду своей очереди. Жду не дождусь. Знаете, как тяжело служить злу. Прости меня, Настя.

– Я прощаю тебя, – сказала Настя.

– Ладно-ладно, раз Настя прощает, и мы прощаем, – сказал Евгений Анатольевич. Нагнулся к Цветку-невольнику, дотронулся до него и что-то прошептал.

В Цветке ничего не изменилось, как это было с Серым волком, с Верблюдом. Как лепестки его играли ярким красно-фиолетово-голубым цветом, так и играли, как стебель держал его головку, словно прекрасную чашу, так и держал, но вдруг от Цветка пахнуло чудесным ароматом. Раньше Цветок был просто красивым, однако без всякого запаха, словно мертвый, а теперь он так и заблагоухал. Настя захлопала в ладоши:

– Он больше не Цветок-невольник! Он теперь просто Цветок! Как хорошо!

– Что же, – проговорил Евгений Анатольевич, – раз хорошо, значит, пора отправляться домой. Бабушка ведь, наверное, уже заждалась?

Вместо Насти ответил Чур-чур.

– Заждалась, как не заждалась, – прокашлял он. – Может, даже уже и сердится.

– Ну, мы тебя быстро домой доставим, – сказал Насте Евгений Анатольевич. – Вызывай ковер-самолет, – посмотрел он на Чур-чура.

Чур-чур загудел электросваркой, потом затих и снова загудел – теперь двумя электросварками. Потом произнес с запинкой:

– Понимаете ли, Евгений Анатольевич… ковра-самолета больше нет.

– Как нет? – изумился Евгений Анатольевич.

– Моль съела, – ответствовал Чур-чур.

– Так-так… – протянул Евгений Анатольевич. – Хорошо же ты следишь за вверенным тебе хозяйством. Давай тогда ступу Бабы яги, полетим в ступе.

Из разноцветного Чур-чур сделался сплошь красным.

– Ступы, видите ли, Евгений Анатольевич, тоже нет.

– А ступа-то куда делась? – еще больше изумился Евгений Анатольевич. – Тоже моль съела?

– Нет, ступу не моль. Ступу жук-древоточец.

– Да-а… – У Евгения Анатольевича, похоже, пропали все слова. – Весело, вижу, вы тут без меня жили.

– Это мне пришлось их уничтожить. – Настя сочла необходимым взять вину на себя. Нечестно было подставлять под удар Чур-Чура. Все же это она наслала и жука-древоточца, и моль. – Когда за мной гнались Король-обжора с Главным министром.

Глаза у Евгения Анатольевича повеселели.

– И ты их уничтожила при помощи моли и жука-древоточца? Молодец! Из тебя получилась отличная волшебница. Не хочешь ли остаться в нашем волшебном лесу?

Предложение было соблазнительное, что говорить. Может быть, такие предложения поступают человеку раз в жизни. Но дома Настю ждала бабушка, как она могла не вернуться к ней?

– Мне пора к бабушке, – твердо сказала Настя.

Евгений Анатольевич согласно покивал головой.

– Что ж, хорошо. Ты слушаешься голоса сердца, а сердце всегда подсказывает правильное решение.

– Может быть, – посмотрела на Евгения Анатольевича Варвара Ивановна, – доставить для скорости Настю к бабушке самым волшебным способом?

– Другого и не остается, – сказал Евгений Анатольевич. – Но сначала, – протянул он к Насте руку, – ты должна оставить здесь те волшебные вещи, которые у тебя есть.

– Да, конечно. – Настя торопливо протянула ему волшебную палочку, вынула из кармана своего клетчатого сарафана хрустальное яблоко и отдала его.

– А теперь закрой глаза, – проговорил Евгений Анатольевич. – Крепко-крепко. Сосчитай про себя до трех и потом открой.

Настя крепко-крепко зажмурилась и принялась считать. Один. Два. Три.

Она открыла глаза.

Она стояла на дороге около зеленой калитки в зеленом заборе. За забором стоял небольшой зеленый домик, а на калитке висела грозная надпись «Осторожно, злая собака!». Это было то самое место, где она, по ее расчетам, должна была находиться, когда решила, что слишком замечталась и пора возвращаться к реальности. Но тогда вместо этого зеленого забора, за которым на самом деле никакой собаки отродясь не водилось, оказалось чистое поле, а за полем неподалеку благородно раскачивались на ветру своими кудрявыми шапками сосны чудесной рощи.

«Вот это да, вот это волшебный способ!» – с восторгом подумала Настя и что есть сил бросилась знакомым путем к своей даче. Домчалась до калитки, открыла ее, промчалась по дорожке к крыльцу дома и влетела внутрь.

– Бабушка, ты меня заждалась? – крикнула она еще из сеней, не видя ее.

Настя ожидала, что бабушка на нее ужасно сердится, потому как, что и говорить, отсутствовала она очень долго, но бабушка вышла навстречу ей совсем даже не сердитая.

– Да нет, не очень-то заждалась, – сказала бабушка. – Могла бы и еще погулять-побегать.

– Как это? – не поверила ей Настя. – Ты шутишь?

– Нет, не шучу. – Бабушка посмотрела на часы у себя на руке. – Всего-то пятнадцать минут тебя не было. У меня и обед еще не готов.

– Как пятнадцать минут? – снова не поверила ей Настя. Она-то знала, что отсутствовала дома чуть ли не целый день. И если не чувствовала голода, то потому, что налопалась земляники.

Но вот теперь бабушка начала сердиться.

– Ты что, думаешь, я время по часам определять не умею? Совсем старая стала, из ума выжила?

Нет, надо признаться, Настя вовсе не думала, что бабушка выжила из ума. И в том, что она умеет определять время по часам, тоже не сомневалась. Но все же это было очень странно – пятнадцать минут, когда с нею столько всего произошло!

– Ты знаешь, бабушка, – сказала она, – что наш директор Евгений Анатольевич – староста волшебного леса? А наша учительница Варвара Ивановна – у него секретарем. И представляешь, Вася Петров из нашего класса хитростью заковал их в цепи, посадил в невидимую избушку на курьих ножках, а себя объявил Королем. И взял к себе Главным министром такого грубияна Петю Васина, тоже из нашего класса. Волков сделал маленькими, зайцев большими, Кита заставил бегать по земле, а Верблюда летать. И вот я в том волшебном лесу помогала лесному братству избавиться от этого Короля-обжоры с его Главным министром…

– Ой! Ох! – перебила ее бабушка. – Это все снова твои фантазии. Не была ты ни в каком волшебном лесу. Да ты за это время, что тебя не было, самое большее до дома с зеленым забором дойти могла и вернуться. Не хочешь гулять – иди в комнату и займись каким-нибудь полезным делом. Порисуй или на пианино позанимайся. И переоденься, вон как ты сарафан умудрилась испачкать. Будто и в самом деле по лесу лазала.

Бабушка ушла на кухню продолжать готовить обед, а Настя разулась и пошла к себе в комнату. Наверное, бабушка права, думала она, все это про волшебный лес я себе нафантазировала. Как за пятнадцать минут столько всякого со мной могло произойти? Никак не могло.

Ей стало так грустно, что даже захотелось заплакать. Как жалко, что она все это себе только нафантазировала.

Но когда она стала снимать сарафан, она обнаружила, что в одном из карманов его что-то лежит. Топорщится и мешает снимать. Настя сунула руку в карман и вытащила оттуда… Она вытащила шапку-невидимку!

– Бабушка, бабушка! – недосняв платья, бросилась Настя на кухню.

– Что это у тебя за малахай в руках? – недовольно спросила бабушка. – Где ты такое уродство откопала? У тебя таких дурацких панам не было.

– Это шапка-невидимка, бабушка! – крикнула Настя. – Смотри!

И она с размаху натянула шапку-невидимку себе на голову.

– Ну? – вопросила бабушка. – Смотрю. И что?

– Где я? – выкрикнула Настя. – Куда я подевалась?

– Да никуда не подевалась, – сказала бабушка. – Как стояла тут передо мной, так и стоишь. Только малахай этот на голову натянула.

– Я правда не исчезла, бабушка? – разочарованно протянула Настя.

– Ну, если тебе хочется, чтоб я сказала, что ты исчезла, я могу и сказать, – ответила ей бабушка. – Но это будет неправдой.

Настя стянула с головы шапку-невидимку и отправилась в комнату переодеваться дальше. Но теперь ей не было грустно и совсем не хотелось плакать. Наоборот, хотелось прыгать и визжать от счастья. Что она и сделала. Подпрыгнув так высоко, как только могла. И завизжав так, будто ее щекотали русалки. Что из того, что шапка-невидимка не проявила свою волшебную силу. Ведь вокруг сейчас был не волшебный лес, а обычная жизнь. В обычной жизни шапка и должна была быть обычной. Но она же у нее была! Здесь, в кармане. Не могла же она появиться неизвестно откуда. А значит, и волшебный лес, и Цветок-невольник, и Кит на лапах, и Верблюд с крыльями, и Чур-чур, и Серый волк, и лесная нечисть, и Вася Петров Король-обжора, и Петя Васин Главный министр, и ковер-самолет, и ступа Бабы яги, и избушка на курьих ножках – все, все было!

– Было, было, – прокашлял прямо над ее ухом знакомый голос.

Настя закрутила головой вправо-влево, пытаясь увидеть Чур-чура, но он, судя по всему, явился к ней невидимым.

Следом за тем шапку-невидимку у нее из рук вырвало – и шапка исчезла. Убравшись, наверное, туда, где ей полагалось храниться.

– Ты что! – укоряюще воскликнула Настя. – Осталась бы на память.

– Нечего волшебное имущество в обычную жизнь утаскивать! – с ворчливым смешком проговорил невидимый Чур-чур.

– Но ты хотя бы покажись мне еще разок! – попросила Настя.

– Если только в том возникнет надобность, – ответил ей голос Чур-чура. – Пока. – И словно уже издалека, донесшись оттуда, из волшебного леса, прозвучало: – До новой встречи, волшебница Настя!

Конец

Оглавление

Глава первая. Настя заблудилась

Глава вторая. Чур-чур, скатерть-самобранка и всякое другое

Глава третья. Рассказ Чур-Чура

Глава четвертая. Настя принимает решение

Глава пятая. Под спасительной шапкой

Глава шестая. Настина ошибка

Глава седьмая. Волшебная палочка

Глава восьмая. Под корнем сосны

Глава девятая. Настя становится великаншей

Глава десятая. В Настином полку прибыло

Глава одиннадцатая. Предложение Чур-чура

Глава двенадцатая. Жуткое место

Глава тринадцатая. Вся нечистая рать

Глава четырнадцатая. Полет

Глава пятнадцатая. Атака

Глава шестнадцатая. В дело вступают Кит и Верблюд, а Чур-Чур служит Королю-обжоре

Глава семнадцатая. Схватка в воздухе

Глава восемнадцатая. Переправа через озеро

Глава девятнадцатая. На острове

Глава двадцатая. Перед дверью избушки на курьих ножках

Глава двадцать первая. В избушке на курьих ножках

Глава двадцать вторая. Возвращение к бабушке Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg