«Черная рука и пирамида Хеопса»

Черная рука и пирамида Хеопса (fb2) - Черная рука и пирамида Хеопса 10563K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Матвей Юрьевич Ганапольский

Матвей Ганапольский Черная рука и пирамида Хеопса

Я посвящаю эту книгу моей дочери Кате и сыну Саше. Они не испугались Черной Руки и отправились с ней в путешествие.

А я испугался и спрятался под диван. Дети, не будьте похожи на меня! Переверните страницу, вас ждут удивительные приключения.

Глава первая, в которой мы знакомимся с Катей, Сашей и их семьёй

Однажды Катя и Саша сидели на веранде и ели мороженое. Мороженое им купил папа, хотя он не хотел его покупать. Саша и Катя в этот день вели себя отвратительно. Катя в свои десять лет опять не хотела играть на пианино сонатину Бетховена, а шестилетний Саша нарисовал прямо на стене большого крокодила.

Саша взял цветные мелки, посмотрел по сторонам, увидел, что никого нет, и стал рисовать. Он знал, что родители будут его за это ругать, но сдержаться не смог.

Он рисовал целый час и выглядел очень смешно, потому что от старания даже высунул розовый язык.

Крокодил получился большой и зеленый, во всю стенку. Прямо конфетка, а не крокодил.

Но, как мы знаем, некоторые родители не могут оценить современную живопись.

Увидев зеленого красавца на стене, папа ужасно закричал. Он закричал так громко, что Саша даже прикусил язык. Папа стал топать ногами и заявил, что он только что потратил кучу денег на краску и рабочих. Они только вчера закрасили в комнате на стене большую пожарную машину с цветными колесами. Ее тоже мелками нарисовал Саша.

Наверное, когда-нибудь Сашины картины будут висеть в самых главных музеях и чтобы их посмотреть, будут стоять длинные очереди. Но сейчас рисунок Саше явно не удался. Потому что у крокодила было крокодилье тело, а голова была папина — такая же лысая и в очках. И хотя у папы-крокодила был красивый длинный хвост, сам папа это не оценил и сказал, что над ним издевается его собственный сын.

И Сашу решили наказать.

— Рассыпьте в углу детской комнаты горох! — потребовал папа. — Рассыпьте его так, чтобы Саша стал на коленки на этот горох. И чтобы, простояв на горохе целый час, он навсегда запомнил, что на стене рисовать крокодилов нельзя. А с головой родного папы и подавно.

— А где его можно рисовать? — вдруг спросил Саша.

Папа перестал кричать и задумался.

Действительно, это оказался непростой вопрос.

В большой комнате рисовать было негде: там висели картины, которые любила мама, там стоял рояль, а в углу был камин.

В спальне мамы и папы тоже не порисуешь, потому что там на стенах висели какие-то дурацкие лампы и стоял еще один телевизор.

На кухне стояла кухонная мебель, холодильник и висели кастрюли.

В гараже стояли канистры и машина.

В туалете был туалет.

А в чулане было страшно не то что рисовать, но и входить. Там было темно, в углах как будто что-то шевелилось, и все время было нехорошее предчувствие, что тебя кто-то схватит за нос.

Сейчас рисовать действительно негде, но я что-нибудь придумаю через неделю, — решительно соврал папа. — Зато я тебе купил новый диснеевский мультик.

Папа очень любил покупать Саше и Кате мультики. Ему нравилось, что его дети сидят рядышком, что-то смотрят, молчат, не прыгают на диване, не дерутся подушками и не гоняются за дачной кошкой Герой.

Он протянул Саше диск в красивой упаковке, которую Саша так любил снимать, разрывая зубами упругую, остро пахнущую пленку.

Но Саша не взял диск. Он стоял, глядя в пол, а потом упрямо спросил:

— Если негде рисовать, то зачем ты мне купил мелки?

Папа задумался. Он помнил, что мама сказала ему, чтобы он купил Саше мелки. И папа честно их купил.

Но он совсем забыл, что мама поручила купить мелки вместе со специальной черной доской, на которой можно ими рисовать. А мелки — это не фломастеры. Фломастерами, к примеру, можно рисовать в папином деловом блокноте. Или на его новой белой рубашке.

А мелками — только на этой доске. А доски нет.

Остаются стены.

Так что получается, что в появлении крокодила виноват не столько Саша, сколько папа.

И на горохе должны стоять двое: Саша — за рисунок и папа — за то, что не купил доску.

— Кстати, а горох у нас давно закончился, — нервно вмешалась в разговор няня Наталья Федоровна. — Его съели еще на прошлой неделе.

Няня говорила неправду. Горох был, но она его быстро спрятала в гараж, за старые покрышки. Она очень любила детей и не представляла себе, что Саша вначале стоит на горохе, а потом у него болят коленки.

— А кто съел горох? — подозрительно спросил папа. — Я его не ел. И вообще, что происходит в моем доме? Сначала меня рисуют лысым. А потом исчезают важные для воспитания продукты питания!..

— Минутку, — в разговор на этот раз вмешалась добрая мама. — Давайте разберемся. Конечно, мы все понимаем, что папа обиделся, что его нарисовали в виде лысого крокодила, хотя я считаю, что это лучше, чем быть нарисованным в виде лысого бегемота или волосатой каракатицы. Но я замечу, что крокодил, во-первых, очень красивый, а во-вторых, не совсем лысый. Смотрите, у него на голове Саша нарисовал три торчащие волосинки.

— Как мило с его стороны, — съехидничал папа. — А почему только три?

— Сколько есть, столько и нарисовал, — ласково пояснила мама. — Подойди к зеркалу и посчитай. Мальчик любит правду. Но почему бы тебе, папа, не спросить Сашу, почему он тебя так нарисовал? Почему крокодил с твоей головой?

— Отлично, сейчас этого правдолюбца мы и спросим, — с кривой ухмылкой сказал папа. — Ну, и почему же?

Саша молчал и смотрел в пол.

Тогда слово взяла Катя. Ей очень хотелось выручить Сашу, и кроме того, в ее возрасте ей казалось, что она может объяснить все. Когда к ней в гости приходили соседские дети, она сажала их в кружок и начинала рассказывать удивительные вещи. Катя очень любила смотреть разные научно-популярные телеканалы и все, что видела, заучивала наизусть. Поэтому она все помнила про древнеегипетские мумии, про динозавров, она объясняла, сколько планет в Солнечной системе и чем метеориты отличаются от комет.

А потом страшным голосом она рассказывала, что через восемь миллиардов лет Солнце погаснет, что было сущей правдой, и что все будут ходить в темноте.

В этот момент дети в ужасе начинали разбегаться, но Катя не забывала прокричать им вслед, что восемь миллиардов лет — это не скоро, и чтобы они помнили, что большие дырки на лунной поверхности называются не дырками, а кратерами.

В общем, Катя была образованным, интеллигентным человеком, и для нее объяснить появление папы-крокодила было несложно.

— Помнишь ли ты, папа, кто такой кентавр? — важно спросила Катя.

— Человек с телом коня, — недоуменно ответил папа.

— Герой древнегреческих мифов. Кентавры дошли до нас в виде рисунков.

— И что?

— А то, — веско сказала Катя, — что кентавра в Древней Греции кто-то первый раз нарисовал. Возможно, такой мальчик, как Саша. Как ты считаешь, его тоже ставили коленками на горох?

Папа молчал.

— Кентавр соединяет в себе лучшие качества человека и коня, — наступала Катя. — Он умный, умеет скакать, а если нет на обед картошки с котлетами, то может пощипать травку. Так вот, Саша в своем настенном полотне соединил твои лучшие качества с лучшими чертами крокодила.

— А разве у крокодилов есть лучшие черты? — удивился папа.

— Безусловно! Вот ты любишь красивые аксессуары, а их делают из крокодильей кожи. Ты любишь плавать с маской и ластами, а у крокодила нос из воды торчит точно так, как твоя дыхательная трубка. Ты любишь по телевизору смотреть боевики, а кто лучше крокодилов беззвучно, незаметно плавает и покрашен в зеленый маскировочный цвет? И все это нарисовано с твоей умной головой. Так что перед нами на рисунке идеал ума, силы и красоты.

— То есть этот идеал — я?! — спросил папа неожиданно дрогнувшим голосом.

Саша насупленно кивнул в подтверждение.

— Мой зайчик! — воскликнул папа, подхватил Сашу и закружил его. — Я срочно бегу в магазин. Я куплю вам мороженое. И горох нужно купить на хозяйство.

— Нет-нет, гороха не нужно, — быстро сказала няня Наталья Федоровна. — Я сама куплю, если понадобится.

Глава вторая, в которой выясняется, что на веранде сидеть очень опасно

Итак, папа съездил в магазин и привез мороженое, и теперь Катя и Саша активно уничтожали его на веранде.

Кате мороженое доставляло огромное удовольствие, но Саше не совсем огромное.

Дело в том, что наверху, под навесом веранды, сидел большой паук. Он сидел там уже больше недели и все время плел паутину. Эта паутина очень не нравилась Саше. И когда он выходил на веранду, то не смотрел на лес, на птичек и на кошку Геру, а смотрел только на эту паутину и на паука в ее центре.

Паук был мохнатый, все время шевелил длинными лапами, а в центре его спины Саша разглядел белый крест, от чего становилось еще страшнее.

В центре паутины паук смастерил дупло. Оно было глубоким и извилистым.

Саше казалось, что паук все время смотрит на него своими выпуклыми глазами.

«Вот так он смотрит, смотрит, а потом как бросится — и потащит в свое дупло», — думал Саша, и от этих мыслей мороженое теряло свой чудесный вкус.

Умная Катя не раз объясняла брату, что пауки не бросаются на детей, а едят мух, комаров или, в крайнем случае, маленьких птичек. Но птичек едят огромные, особенные пауки, которые водятся в разных далеких странах. Но Саша по размеру больше любой птички, поэтому съесть его не может даже большой паук.

Саша все понимал, но ничего с собой поделать не мог.

Вот и сейчас он как зачарованный смотрел на паука, не ожидая от него ничего хорошего. А мороженое постепенно таяло и уже готовилось капнуть ему на рубашку.

И его плохие ожидания начали подтверждаться.

Большой красивый мотылек, привлеченный светом лампы на веранде, стукнулся о стекло, отлетел немного в сторону и попал лапкой в паутину. Он отчаянно задергался, крылья его хлопали, но паутина не отпускала.

Саша оцепенел.

Паук от радости подпрыгнул, выскочил из дупла и стремительно перебежал по паутине к мотыльку. Тот еще отчаянней захлопал крыльями, но паутина была слишком липкой, и в ней увязла и вторая лапка.

Паук, как бешеный, забегал вокруг мотылька, обматывая его паутинкой.

Бедный мотылек хлопал крылышками, пытаясь выбраться, но вот уже одно крылышко прилипло и перестало двигаться, потом второе…

Саша с ужасом смотрел на гибель мотылька.

Ему хотелось закричать и позвать на помощь, но он почему-то не мог пошевелиться. Он понимал, что если взять большую палку и стукнуть паука, то он убежит, проклятая паутина разорвется и мотылек улетит.

Но Сашу как будто облили паучьим клеем. Он даже не мог толкнуть Катю, которая не видела паука и беззаботно лизала мороженое.

Итак, положение было ужасное. Мотылек погибал в паутине, а Саша от страха не мог пошевелиться. Он мог только думать.

И он думал только одну мысль. И эта мысль звучала так: «Нужно спасти мотылька!» Конечно, эту мысль, которую думал Саша, никто кроме него не слышал, ведь мысли звучат только у нас в голове. Но внутри самой головы эта мысль звучала все громче и громче: «Нужно спасти мотылька, нужно снасти мотылька!!!»

И внезапно произошло нечто неожиданное.

Лампочки мигнули и стали светить как-то тусклее.

Что-то зажужжало.

Катя как раз собиралась лизнуть мороженое, но застыла с высунутым языком.

Воздух на веранде стал темнеть и сгущаться. Он сгущался, превращаясь в черную длинную колбасу, которая все время пульсировала и вращалась. Но эта колбаса была пустая внутри, и там, внутри, было еще чернее, чем снаружи.

Жужжание усилилось и стало нестерпимо громким.

Катя вскрикнула и заслонила собой Сашу.

Все, что происходило дальше, заняло не больше пары секунд.

Внутри колбасы что-то громко хлопнуло, оттуда выскочило нечто маленькое и черное и полетело по воздуху. Из этого маленького и черного вырвался ослепительный красный луч, который точно попал в паука.

Паук подпрыгнул и отскочил от мотылька.

Красный луч описал по паутине короткое, но точное движение, прожигая ее, и мотылек, замахав крыльями, немедленно оказался на свободе.

Луч погас, но маленький черный предмет продолжал лететь по кругу, намереваясь вернуться в свою колбасную трубу. И — о ужас! — его путь пролегал точно мимо Кати и Саши.

Катя и Саша от испуга одновременно громко закричали.

Они крикнули так громко, что летающий предмет их испугался. Он вдруг стал совершать зигзаги в воздухе и вместо того чтобы влететь внутрь своей черной колбасы, стукнулся об стенку, после чего, покувыркавшись, завалился за большой диван.

Раздался еще один громкий хлопок, и черная колбаса растворилась в воздухе.

Лампочки на веранде еще раз мигнули и стали гореть ровным светом.

Итак, все стало как прежде. Так же пели птицы, так же стрекотали кузнечики. Злобный паук так же сидел в своем дупле и размышлял, сколько дней ему нужно ремонтировать свою паутину.

Где-то летал спасенный мотылек.

Даже Катя и Саша сидели точно так же, как и раньше, держа в руках подтаявшее мороженое.

Но все уже было не так, как раньше.

Потому что за диваном сидело что-то черное.

Дети сидели, боясь пошевелиться и не зная, что делать.

— Да вы ешьте мороженое, не стесняйтесь, — внезапно раздался голос из-за дивана.

Катя и Саша подпрыгнули и вжались в диван.

Это «что-то» умело говорить!

— А вы кто? — громко прошептала Катя. Она была смелой девочкой.

— Неважно, — ответил голос из-за дивана. — Мало ли кто тут у вас мимо бегает. А сейчас вы посмотрите на вон ту птичку на дереве, отвернитесь, и я улечу.

— Нет! — одновременно выкрикнули Катя и Саша.

И их можно понять.

Как и все дети, они любили разные приключения. Но какие приключения могут быть на даче?

Однажды Катя упала с велосипеда, но это было больно, поэтому приключением это назвать нельзя.

В другой раз их любимая кошка Гера поймала мышку и принесла ее в дом. Но это было не приключение, а стихийное бедствие, потому что мама и няня выскочили из дома и боялись в него заходить до вечера, пока не пришел папа.

Правда, однажды Саша посмотрел по телевизору фильм про мумию, потом размотал видеокассету и обмотал пленкой Геру, чтобы она стала точно такой же страшной мумией, как в фильме. Но, во-первых, Гера его поцарапала, а во-вторых, папа выругал Сашу за то, что он уничтожил его любимый фильм.

А если ты сидишь измазанный зеленкой и на тебя кричит папа, то какое же это приключение.

Все приключения были в телевизоре. Там Человек-паук боролся со злодеями, а Аладдин летал на ковре-самолете со своей красавицей Жасмин.

По сейчас на веранде был не мультик. Все было по-настоящему.

За диваном что-то сидело. Оно разговаривало и предлагало смотреть на птичек. И оно хотело улететь.

Катя и Саша не могли этого допустить.

Потому что если что-то вылетает из черной колбасы, стреляет в паука красным лучом и спасает мотылька, то это означает, что, возможно, впервые в жизни начались настоящие приключения.

Глава третья, в которой в жизни Кати и Саши появляется Черная Рука

Нужно было что-то делать. И для начала хотя бы выманить эту штуку из-за дивана.

— Не хотите ли мороженое? — вежливо спросила Катя.

— Не хочу, — ответил голос из-за дивана. — У меня от мороженого горло болит.

— А может, вы проголодались? — продолжала настаивать Катя. — У нас на обед были макароны по-флотски. Очень вкусные. Я вам их подам на подносе, как в самолете. Вы ведь любите летать?

— Я не хочу макарон, — категорически отказался голос. — Мне пора. Смотрите, вон птичка летит!..

— Никаких птичек, — твердо произнесла Катя. Она была решительной девочкой. — Вы нас испугали, вон как Саша трясется. А теперь не хотите показаться.

Катя немного обманывала. Саша не трясся. Он просто сидел, выпучив глаза.

Возникла пауза.

Катя уже не знала, что говорить, поэтому она толкнула брата.

— Мы можем посидеть в папиной машине, — прохрипел Саша. — Я дам покрутить руль.

Услышав эти слова, Катя чуть не упала с дивана. Обычно, когда Саша сидел в папиной машине — а сидел он там часами, — никто не смел дотронуться до руля, потому что Саша сразу начинал орать.

— А какая машина? — неожиданно заинтересовался предложением голос.

— Большая, — уклончиво сказал Саша. Он уже пожалел о предложении. Кто знает, сколько эта черная штука захочет сидеть за рулем. А вдруг весь день?

— Большая машина — это хорошо, — деловито сказал голос из-за дивана. — А завести дадут?

— Не дадут, — грустно сказал Саша, — папа ключи прячет. Но можно помигать фарами, посигналить и включить навигатор. И еще послушать радио.

— Помигать фарами? Как интересно, — задумчиво сказал голос. — А у вас памперсы есть?

— А зачем? — удивилась Катя.

— Вдруг я вылезу, а вы сильно испугаетесь, — хихикнул голос. — Слишком сильно…

— Мы и не такое видали, — обидчиво сказала Катя, вспомнив Геру в виде мумии. — Мы смелые!

— Хорошо, — сказал голос. — Тогда я выхожу.

За диваном раздалось шуршание.

Катя вжалась в диван, а Саша наконец по-настоящему затрясся.

— Вы готовы? — спросил голос.

Дети что-то пискнули.

— Але-о-оп! — выкрикнул голос.

Раздался свист, и черная штука, выпрыгнув из-за дивана, приземлилась на кресло.

Катя и Саша от удивления раскрыли рты.

Перед ними на кресле сидела черная перчатка.

Вообще-то все знают, что перчатки не сидят, а лежат. Но эта перчатка именно сидела.

Представьте себе руку, на которую надета черная перчатка из красивого дорогого атласа. Представьте также себе, что два пальца — указательный и средний — направлены вверх и образуют всем известную букву «V». И именно с подушечек этих пальцев на вас смотрят два симпатичных голубых глаза с длинными ресницами.

Но это не все.

Теперь представьте, что на ладони этой руки расположен улыбающийся рот, а три остальных пальца — это три руки, одна из которых небрежно сжимает какую-то штуку, похожую на маленький пистолет. И не просто сжимает, а небрежно крутит этот пистолет на пальце, как ковбои в фильмах.

Представили?

Так вот, именно это увидели Саша и Катя.

Глава четвертая, в которой у Черной Руки кроме пистолета есть еще и большое чувство юмора

— Ну-с, — весело сказало появившееся создание, — кто-то обещал макароны по-флотски.

— А кто вы? — выдавила из себя Катя единственно возможную фразу.

— Позвольте представиться. — Перчатка сделала реверанс одним из пальцев. — Я Черная Рука!

— Не может быть! — Катя и Саша прямо подпрыгнули.

— Почему не может? Я — она самая и есть! Кстати, кто-то обещал дать покрутить руль…

— Минутку… — Катя пыталась взять себя в руки и задать какие-то правильные вопросы. — А вы откуда?

— На этот вопрос легко ответить, — игриво сказало черное создание. — Показываю конкретно: я оттуда!..

Перчатка указала пальцами направление. Но пальцев было три, и они показывали в разные стороны.

— Именно там мой родной дом. Там живет моя старенькая бабушка, и я несу ей пирожки. — Перчатка попыталась выдавить из себя лживую слезу, но не получилось. — Так что впереди дальняя дорога. А для дальнего пути нужны макароны…

Черная рука взмыла в воздух, пару раз перекувырнулась в полете и приземлилась точно в кресло возле стола, за которым сидели Катя и Саша.

Дети на всякий случай отпрыгнули подальше.

— Боже, посмотрите на эти детские страхи… — иронично сказала Черная Рука. И многозначительно добавила: — Бояться не надо, у меня пистолет!..

И снова со свистом покрутила оружие на пальце.

— Кстати, когда будете подавать еду, желателен свежевыжатый апельсиновый сок. И поднос как в самолете, вы обещали.

Дети сидели не шелохнувшись.

Катя радостно думала, как она выбросит всех своих кукол и пойдет в школу в перчатке. Все будут спрашивать, почему она в перчатке. Но Катя будет молчать.

А потом на переменке она снимет перчатку, и та взлетит и выстрелит из пистолета в Вовку Батонова, который все время говорит про Катю гадости.

Потом можно будет послать перчатку в учительскую. Черная Рука проникнет туда ночью, откроет классный журнал и переправит кое-какие оценки, чтобы в четверти все выглядело красиво.

Короче говоря, если дружить с Черной Рукой, то жизнь станет значительно радостней.

Что касается Катиного брата, то мыслей в его голове было немного. Честно говоря, у него была одна-единственная мысль, которую он и решил произнести вслух.

— А чего вы сюда приперлись? — выпалил Саша. Он вспомнил, что ему говорили, что он мужчина и должен быть смелым.

— Ой, извините, — закокетничала Катя, — это слово он всегда соседскому мальчику говорит. Он хотел спросить, кто вас сюда пригласил.

— Как кто? — в свою очередь удивилась Черная Рука. — Он и пригласил.

Теперь удивился Саша.

— Я не приглашал, почему всегда я виноват?

— Мы боремся с мировым злом только по заказу, — с подчеркнутым достоинством произнесла перчатка. — Вообще-то я сидела дома и смотрела телевизор. Рядом были мама, братья и сестры. На коленях сидела собачка Тузик. И вдруг я услышала: «Надо спасти мотылька!» Это подумал он!

Черная Рука снова указала на Сашу.

Он подумал это три раза. А когда кого-то хотят спасти три раза, я хватаю пистолет и спасаю!..

Перчатка эффектно развернулась к паутине.

— Эй, мохнатый, ну и как ты там? — весело спросила она. — Поджарили мы тебя?

Паук злобно фыркнул и забежал поглубже в дупло.

— Естественно, — с удовлетворением произнесла Черная Рука. — Когда профессионалы на службе, граждане могут спать спокойно.

— А вы что, милиционер? — поинтересовалась Катя.

Черная Рука задумалась и потерла палец о палец.

— Что-то типа того, — сказала она. — Я тоже слежу за порядком. Только без полосатой палки. Но машина у меня есть. Только вы ее испугали.

— А где машина? — внезапно оживился Саша. — Она большая?

Когда он слышал слово «машина», жизнь для него обретала смысл.

— Машина тут летала, — пояснила Черпая Рука. — Не могу сказать, что она очень большая, но что черпая и длинная — это точно. Но вы ее испугали, и она улетела. И теперь где-то тут бегает. Найдем.

— Ваша машина — это черная колбаса, из которой вы выскочили? — удивился Саша. — А где же большие колеса?

— Мальчик, я от тебя устала, — нервно сказала перчатка. — Много вопросов для первого знакомства. Кстати, ты обещал дать покрутить руль.

— Не выйдет, — грустно сказал Саша. — Я крокодила на стене нарисовал. Папа может не разрешить в воспитательных целях.

— Родители не дают крутить руль славному юному художнику? — Черная Рука изобразила благородный гнев. — Какая наглость! За это я их сейчас заморожу!

Глава пятая, в которой Черная Рука замораживает маму, папу, няню и муху, которая хотела сесть на лысину папы

Произнеся эти грозные слова, перчатка вскинула палец с пистолетом, но на этот раз из него вырвался не тонкий красный луч, а широкий белый.

— P-раз, и готово! — Черная Рука дунула в дуло пистолета. — Пошли крутить руль!..

Но Катя и Саша ничего не ответили, потому что они посмотрели сквозь стекло веранды в комнату и увидели такое, от чего обычные дети сразу прячутся в самый дальний шкаф или под самое толстое одеяло.

Они увидели, что их любимый папа сидит у горящего камина, но камин не горит. Вернее, он горит. Но его пламя застыло, и язычки огня не шевелятся.

Перед папой стоит телевизор, на котором застывший вратарь пытается в застывшем полете поймать застывший мяч.

У обеденного стола стоят мама и няня. Мама только что разрезала клубничный пирог, протянула его няне на пробу и тоже застыла. А няня как раз потянулась за пирогом, но так и заморозилась с протянутой рукой.

Эту удивительную картину дополняла большая дачная муха, которая собиралась приземлиться на папину лысину, между трех волосков, но так и застыла при выполнении этого сложного воздушного маневра.

— Они теперь как сосульки? — с ужасом спросил Саша, собираясь заплакать.

— Нет-нет, — Черная Рука посмотрела на детей и поняла, что переборщила и необходимы пояснения.

— Они не сосульки. И это не настоящий мороз, это… — перчатка задумалась, не зная, как объяснить попроще тот факт, что у детей оказались замороженные родители. — Это анабиоз.

Но дети продолжали неотрывно смотреть сквозь стекло в комнату. Они не знали слова «анабиоз» и просто смотрели на висящую в пространстве муху.

Перчатка взлетела и повисла в воздухе перед лицами детей.

— Ку-ку! — Она замахала всеми тремя пальцами. — Еще раз повторяю, что ваши родители в полном порядке. Более того, я думаю, что они счастливы, что временно не видят ваших капризов. Я просто в вашей комнате выключила время. Оно остановилось. Понятно?

Дети молчали.

— Да что с вами! — возмутилась Черная Рука. — Вы что, телевизор не смотрите? Если космонавты до какой-то планеты сто лет летят, их же нужно заморозить, чтобы они не постарели? Правильно? А то прилетит вместо бодрых посланцев человечества группа мрачных пенсионеров.

Черная Рука посмотрела на детей. Они пытались переварить услышанное.

— И сейчас я заморозила ваших родителей для того, чтобы они не мешали нам с Сашей крутить руль. Минут на десять. Понятно?

— Понятно… — выдавила из себя Катя. — А им не больно?

— Не больно, не больно. — Черная Рука любовно похлопала пистолет. — Тут последняя версия замораживателя стоит. Когда проснутся, даже не заметят, что спали. Только надо зубы почистить. Впрочем, их надо чистить всегда. Так мы идем?

Дети встали и наконец пошли к гаражу. Перчатка беззвучно летела за ними, с любопытством озираясь вокруг. Увидев машину, она даже подпрыгнула в воздухе.

— Отличный экземпляр, только я первая кручу, ладно?

Она со свистом влетела в открытое окно машины, понажимала на кнопки, подергала рычаги, а потом, обхватив руль, застыла в благоговейном восхищении.

— Что может быть лучше машины… — Черная Рука романтично вздохнула. — Гудящий мотор, ветер свистит в ушах!..

— А мне кажется, что летать интересней, — сказала Катя, пытаясь завязать светский разговор. — Ты только что был здесь, а теперь уже там. А машина — это всегда что-то грязное. Вот у папы была старая машина, так он все время под ней лежал и что-то ремонтировал.

— Да, вам, девчонкам, нас не понять, — романтически сказала перчатка. — Вы любите конфетки и не понимаете, что самое лучшее — это когда ты лежишь под машиной, а на тебя капает масло. Прямо на лоб. Правда, Саша?

Саша кивнул. Он смотрел, как Черная Рука крутит руль, и думал, что уже пора и ему покрутить.

— Понятно, — уловила мысли Саши Черная Рука. — Не будем злоупотреблять гостеприимством. Давай, крути. Кстати, а где тут у вас можно водички попить?

— В доме, в конце коридора, — вежливо сказала Катя. — Вас проводить?

— Нет, нет, я на секунду.

Черная Рука вылетела в окно и, совершив головокружительный кувырок в воздухе, скрылась внутри дома.

Дети, оставшись одни, молчали.

— Вот это да! — наконец сказала Катя. — Я попрошу, чтобы в понедельник Черная Рука пошла со мной в школу и заморозила дурака Батонова. Я думаю, что ему сто лет не понадобится. Ему минуты хватит, чтобы больше не приставал. Заодно, может, и зубы почистит…

Катя хотела продолжить свою мысль о недостатках Батонова, но замолчала и прислушалась.

— Слышишь? — спросила она Сашу.

— Нет, а что?

— По-моему, что-то гудит.

Действительно, где-то вдали слышалось гудение.

— Может, это телевизор разморозился, — предположил Саша.

Гудение нарастало. Внезапно лампочки в доме мигнули и стали гореть как-то более тускло.

Одновременно раздался еще один звук — на веранде отчаянно замяукала кошка Гера.

— Я все поняла. Она нас обманула! — воскликнула Катя.

— Кто обманул? — не понял Саша.

— Черная Рука. Слышишь гудение? Она нас специально тут оставила. Она улетает! Бежим!

Катя выпрыгнула из машины, Саша устремился за ней.

Самый короткий путь на веранду пролегал через дом. Конечно, сейчас в него входить было страшно, но Гера заорала еще громче, и у детей не оставалось выбора.

Они пробежали через большую комнату, стараясь не смотреть на застывших родителей, и выскочили на веранду.

Худшие подозрения подтвердились.

Черная колбаса, из которой появилась перчатка, снова возникла на веранде.

А Черная Рука висела напротив нее, готовясь вернуться домой.

Увидев детей, перчатка прощально замахала им пальцами.

— Рада была познакомиться! — выкрикнула она, хотя ее голос из-за шума воздуха почти не был слышен. — А ты, Сашка, не бойся пауков!..

Перчатка как-то особенно щелкнула пальцами и что-то крикнула на непонятном языке.

Колбаса взревела и с еще большим шумом стала втягивать воздух.

Черная Рука рванулась с места и на огромной скорости стала двигаться к отверстию трубы.

И тут произошло неожиданное.

Кошка Гера, которая сидела в сторонке вздыбленной от ужаса шерстью, повинуясь инстинкту, внезапно прыгнула и в полете схватила Черную Руку.

Наверное, она приняла ее за летающую мышку.

Схватив ее передними лапами, Гера немедленно впилась зубами в ее палец.

Но не тут-то было!

Черная Рука, у которой, наверное, был черный пояс по карате, сделала ловкое движение, и Гера отлетела в сторону.

Но отлетела недалеко, потому что, увлекаемая потоком воздуха, полетела прямо в дырку черной колбасы.

Черная Рука вскрикнула. Она увеличила скорость, догнала Геру и ухватила ее за хвост.

Но было уже поздно — Геру втягивало в трубу.

Тогда Черная Рука, держа хвост кошки, уперлась в стенки колбасы, не давая Гере провалиться в нее окончательно.

Дети оцепенели от ужасной картины.

— Чего стоите! — крикнула им сквозь рев воздуха Черная Рука. — Тащите кошку! А то будет кошка по-флотски!..

Дети вышли из оцепенения и рванулись к Черной Руке.

Катя вцепилась в перчатку, а Саша схватил обеими руками Катю за пояс.

— Бабка за дедку, дедка за репку! — выкрикнула Черная Рука. — Вспоминаю счастливое детство и первые книжки!..

Действительно, все это напоминало любимую сказку: Саша держал Катю, Катя — Черную Руку, а сама Черная Рука вцепилась в кошку Геру, которая уже полностью скрылась в трубе и орала там от ужаса.

— Давайте, «тянем-потянем!» — выкрикнула Черная Рука.

Дети еще отчаянней уперлись ногами в пол веранды, но поток воздуха неумолимо приближал их к черной дырке.

— Поздно! — выкрикнула Черная Рука, перекрывая шум воздуха. — Слушайте меня, отпустите руки и прыгайте в сторону…

— Отдайте Геру! — прокричала Катя. — Я ее люблю!

Рев воздуха усиливался, кошка уже полностью скрылась в трубе, а ткань перчатки, в которую была облачена Черная Рука и в которую вцепились дети, начала угрожающе трещать.

— Далась тебе эта Гера! — взбесилась Черная Рука. — Сейчас костюмчик порвется. У тебя одна секунда, отпусти руки, сейчас нас затянет!..

— Никогда!.. — выкрикнули дети, и это последнее, что они успели выкрикнуть, потому что раздался оглушительный хлопок.

В воздухе мелькнули косички Кати, ноги Саши, и всех затянуло в черную колбасу.

Глава шестая, в которой мы попадаем на Черную планету, на которой живет Черная Рука

Было очень тихо. Катя сидела с закрытыми глазами.

«Интересно, где я? — подумала она. — Может, раскрыть глаза? А вдруг будет страшно?»

Сердце у нее колотилось.

Она приоткрыла один глаз, потом раскрыла оба.

Перед ней открывалась странная картина.

Она сидела на земле. Хотя это была какая-то странная земля. На ней не росла трава и не было цветов. Земля была черного цвета и была больше похожа на твердую, но упругую резину. Недалеко виднелись черные холмы, а совсем далеко были огромные, до неба, горы. Тоже абсолютно черные.

Недалеко от Кати сидела кошка Гера и как ни в чем не бывало лизала лапу.

Рядом с Герой сидела Черная Рука, которая расстроенно рассматривала свое порванное облачение.

Саша тоже был тут. Он лежал на животе на этой странной резиновой земле и, вы не поверите, играл с игрушечной пожарной машиной. Он катал ее по черной земле, как обычно, голосом изображая шум мотора. Машина была очень красивая, хотя без одного колеса.

— Что это? — спросила Катя.

— A-а, проснулась? — спросила Черная Рука. — Вот что значит не слушаться старших. Я тебе говорила — отпускай руки. Ты не отпустила. Теперь вы тут.

— А где «тут»?

— Это черная дыра. Будешь изучать в школе по астрономии, когда подрастешь.

Катя оглянулась.

Действительно, это было место, где все было черным.

Черная земля из резины, черный горизонт и даже черное солнце, на которое можно было смотреть не зажмуриваясь, но которое каким-то образом умудрялось тускло освещать всю эту черную действительность.

— Черная дыра — это сложное физическое явление, — продолжала говорить Черная Рука, разглядывая дырку в своем костюме, которая, как по волшебству, стала затягиваться. — Черная дыра — это такая штука, которую вам, малявкам, не понять.

— Почему же не понять? — сказал Саша. — Вот мы прошлый раз ездили в Крым на отдых, так нас там обманули и вместо хорошей комнаты дали сарай. Так папа так и сказал: за такие деньги и живем в такой дыре.

— Твой папа говорил в переносном смысле, а я в прямом.

— Так мы на другой планете? — изумилась Катя. — А ваша колбаса — это космический корабль?

— Именно так, — подтвердила перчатка.

— А где наша Земля? — осторожно произнесла Катя.

— Далеко, я даже не могу тебе объяснить, насколько далеко. Это цифра, в которой очень много нулей.

Черная Рука встала, рассматривая свой костюмчик. Разорванная ткань уже полностью затянулась и выглядела как новенькая.

— А откуда у Саши пожарная машина? — спросила Катя растерянно.

— Он сам взял. Тут их много. — Черная Рука сделала широкий жест.

И тут Катя увидела то, что в первые минуты не разглядела.

Вокруг них везде лежали игрушки. Куклы, машинки, кусочки «Лего». Все это было как-то небрежно разбросано.

Игрушек было много. Очень много. Более того, Катя увидела, что поодаль игрушки свалены в целую кучу, а еще дальше была еще одна такая же куча из игрушек.

А если внимательно посмотреть, то оказывалось, что огромный холм неподалеку состоял из поломанных машинок. А еще один — из поломанных кукол Барби. Холм подальше состоял из разных поломанных игровых приставок. Приставки жалобно мигали лампочками и тихо потрескивали.

Теперь Катя не сомневалась, что и огромные горы вдали, которые своей вершиной касались черного солнца, состоят из тех же игрушек, непонятно кем собранных на этой странной планете.

Черная Рука наклонилась и подняла игрушку.

— Вспоминается счастливое детство и первые стихи. Гениальная Агния Барто: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу. Все равно его не брошу, потому что он хороший». А ведь бросили!..

Она держала кукольного мишку. Смешной, коричневый и мохнатый, он был без лапы.

— Я знаю, что произошло, — как-то грустно сказала перчатка. — Сначала это была любимая игрушка, потом у нее оторвалась лапа. Потом мама купила другую игрушку. А потом вот этого мишку тихо выбросили на помойку. И забыли.

— А при чем тут я? — удивилась Катя.

— Потому что это твой мишка. Не помнишь?

Катя задумалась.

У нее, когда она была совсем маленькая, действительно был мишка. Она всегда его таскала с собой и когда спала, всегда клала рядом на подушку. Потом у него действительно оторвалась лапа. Ее везде искали, но не нашли. Потом мишка куда-то исчез.

Впрочем, Катя о нем уже как-то не вспоминала, потому что мама ей купила первую Барби, с которой играть было значительно интересней, потому что ее можно было одевать в разную одежду и причесывать. А мишка был только мохнатый, и все.

— Это твой мишка, — повторила перчатка. — А его лапа лежала в гараже. Ее оторвала Гера. А ты поленилась хорошо поискать. Но все поправимо.

Черная Рука вдруг хитро улыбнулась.

— Точим ножи, вкручиваем лампочки, ремонтируем игрушки! — выкрикнула она, как кричат мастера на базарах. — Але-оп!

Неуловимым движением из какого-то невидимого кармана она извлекла недостающую лапу, и в следующую секунду та оказалась пришитой к мишке коричневыми, в тон, нитками.

— Держи и храни! — Черная Рука протянула мишку Кате.

Катя взяла игрушку и покрутила в руках. Было похоже, что это действительно был ее мишка. У него даже был привычный запах Катиной подушки.

Внезапно послышался свист. Что-то падало с неба.

— Осторожно! — крикнула Черная Рука.

С неба с грохотом повалились вагоны игрушечной железной дороги. Ударившись о резиновую землю, они мягко подпрыгнули.

— Да здравствуют законы всемирного тяготения! А теперь посмотрим, — деловито сказала перчатка. Она подняла игрушечный вагон. — Итак, нет трех колес и оторвана дверка. Ничего, найдем. Да, и еще нет главного — паровоза. Наверное, какой-то младенец еще развлекается. Ничего, скоро в паровозе сядут батарейки, а новые родителям купить будет лень. Поэтому они просто купят новый паровоз, а старый окажется в мусорнике, а потом сразу здесь. И у нас будет полный комплект.

— А куда вы потом все это деваете? — спросила пораженная Катя.

— По-разному, — пожала плечами Черная Рука. — В основном ночью подбрасываю в детские дома. Или так: сидит грустный мальчик на лавочке, отвернулся, а когда повернулся назад — смотрит, а рядом с ним машинка лежит. А мальчик маленький, он начинает ею сразу играть. А потом плачет, чтобы машинку с собой взяли. Мама смотрит по сторонам и видит, что никого нет. И машинку забирают. А я за деревом сижу и все это наблюдаю. Это мой самый любимый вариант. Называется «подкидыш».

— Но ведь тут миллионы игрушек.

— А в мире миллионы детей, — улыбнулась Черная Рука. — И поверь мне, игрушек никогда не бывает много. Сейчас докажу.

Она повернулась к Саше.

— Сашка, машинку возьмешь?

— Ага, — сказал Саша.

— А две?

— Хоть десять!

— Твой брат жадина, — усмехнулась Черная Рука. — Но в таком возрасте это не страшно. Тем более что это его собственные машинки. Только он их уже не помнит.

— Вы правы, — сказала Катя. — Половину его игрушек няня собирает в мешок и кладет на шкаф. А потом, через месяц, достает. И он радуется им как новым, память у него плохая. Няня это называет «игрушкосберегающими технологиями».

— Умная няня, — заметила Черня Рука. — Этот мешок экономит кучу денег. Но скажу тебе по секрету: с тобой няня делала то же самое.

Глава седьмая, из которой мы узнаем, что Черная Рука в курсе всех Катиных недостатков, а также много интересного про горы игрушек на Черной планете

— Хорошая няня — находка для семьи, — продолжала свои монолог Черная Рука. Она разгуливала вокруг Саши, поднимая с черной земли то одну, то другую игрушку. — Как прекрасно встать утром, тебя умоют и оденут. А потом с ложечки накормят любимой манной кашей.

— Не хочу манную кашу! — привычно забубнил Саша.

— Он прав, у меня эта каша в горле торчит, — капризно сказала Катя. — И вообще, мне Наталья Федоровна ничего не разрешает. Я хочу в туалет, а она не пускает. Я ей говорю — пустите меня водички попить. А она говорит — обойдешься.

Черная Рука сочувственно покачала головой.

— Бедная девочка, как же тебе тяжело живется в лапах страшной няни. Ничего, сейчас я тебе помогу.

Она достала свой пистолет.

— Вы убьете нашу няню? — испуганно спросил Саша.

— Кого я убью, станет понятно после заседания суда! — со страшным лицом сказала Черная Рука. Она неожиданно из какого-то невидимого кармана извлекла две судейских парика и напялила их на два пальца с глазами, а из дула пистолета ловко вытащила какую-то бумагу с печатью.

— Итак, перед нами отчет за вчерашний день. Посмотрим нужное время.

Она пробежала глазами бумагу.

— Ага! Вот, читаем: «Няня усаживает Катю играть на пианино. Катя играет три минуты. Катя хочет водички. Няня отпускает Катю за водичкой. Кати нет полчаса. Няня идет искать Катю. Катя в спальне родителей смотрит мультик. Няня хватает Катю и ведет к пианино. Катя играет еще три минуты и говорит, что хочет в туалет. Няня отпускает Катю в туалет. Кати опять нет полчаса. Няня идет искать Катю. Катя в папиной комнате тихо включила компьютер и играет в игру…» Дальше читать?

— Не надо, — быстро сказала Катя. — А откуда у вас эта бумага?

— Неважно.

— Слушайте, почему вы все время загадками говорите? — рассердилась Катя. — Может, расскажете наконец, что это за черная планета? И давайте полетим домой. Папа и мама нас сейчас начнут искать. А Саша днем должен кушать и спать.

— Я не буду спать, — привычно заныл Саша, не переставая играть с машинкой.

— Правильно, мальчик! — радостно сказала Черная Рука. — Не дадим родителям издеваться над нами и укладывать днем в постель. Тем более что родители и няня у нас заморожены, а кушать на моей черной планете не хочется.

— А что у вас вообще тут есть? — вконец рассердилась Катя.

— У меня есть игрушки, — весомо сказала Черная Рука. — Я их ремонтирую и отдаю детям. А еще я прихожу на помощь, когда меня позовут три раза. Например, полчаса назад я спасла мотылька. И он теперь летает и радует людей своей красотой. Разве этого мало?

Катя вздохнула.

— Не понимаю. Когда я была в первом классе, мы все рассказывали друг другу истории про Черную Руку. Там всегда девочка спит, а потом к ней приходит Черная Рука и ее душит. А вы совсем не такая.

— Я знаю эти истории, — усмехнулась Черная Рука. — Половину их них я сама сочинила, чтобы от меня шарахались. Кстати, если не возражаешь, будем дальше разговаривать, но я займусь делом.

Вдруг из пустоты возникли стол и стул. Рядом появилась большая коробка.

Черная Рука уселась на стул, подняла с земли игрушку и стала ее ремонтировать. Это была очередная машинка без колеса. Нужное колесо тут же материализовалось из воздуха. Ловким движением Черная Рука поставила его на место, и исправленная машинка тут же отправилась в коробку.

— Как видишь, у нас тут хоть и темновато, но мы достигли неплохой производительности труда, — продолжала вести разговор перчатка. — Так что сколько игрушек в день сюда попало, столько и вернется назад.

— А зачем вы их ремонтируете? — спросил Саша. — Лучше новую купить. Я прошу новую, и папа мне всегда покупает.

— А если денег нет? — Черная Рука продолжала говорить и работать. — Да и не в деньгах дело. Любой игрушкой кто-то играл. Куклу кто-то качал, клал в свою кровать. Машинку возили на веревочке. Они становятся совсем другими, эти игрушки. Вот ты, Катя, когда ложилась спать с куклой, тебе же не было страшно?

— Не было, — подтвердила Катя.

— А это значит, что твоя кукла не просто лежала у тебя на подушке, а забирала все твои страхи. И так день за днем. И эта кукла очень хорошо этому научилась. Поэтому выбрасывать ее несправедливо. Лучше ее исправить и отдать кому-то. Пусть на новом месте сразу демонстрирует свои профессиональные навыки. И новому хозяину куклы сразу будет меньше сниться страшных снов. А новая кукла еще ничего такого не умеет. Лежит себе на подушке, как кукла, и все. Правильно?

— Не знаю, — пожала плечами Катя. — Я как-то об этом не задумывалась.

— А ты задумайся, — непривычно строго сказала Черная Рука. — И если у твоего мишки оторвалась лапа, то либо найди ее и пришей, либо не декламируй стихи Барто. Нельзя читать добрые стихи и быть неблагодарным человеком.

Пока Черная Рука говорила, она продолжала работать. Отремонтированные игрушки мелькали в ее руках сплошным потоком.

Внезапно сверху снова послышался свист. Катя сразу сообразила, что продолжается игрушечный дождь, и отпрыгнула в сторону.

С черного неба опять что-то с грохотом свалилось.

— А вот и наш паровоз, — удовлетворенно сказала Черная Рука. Она подняла совсем новый локомотив и открыла отсек для батареек. Там было пусто. — Ну вот, я была права. Ленятся купить батарейки и выбрасывают всю железную дорогу. Ничего, я отдам это одному мальчику, который очень любит паровозы, но у его родителей нет денег их купить.

Черная Рука вставила батарейки, как всегда появившиеся из воздуха, и закрутила винтик. Паровоз весело зажужжал и бодро закрутил колесами.

— Кстати, — заметила Черная Рука. — Когда я был маленький, мои родители жили очень бедно. Папа все время был в командировках. И у меня было только несколько игрушек. Одна из них была машинка с надписью «Хлеб». Это был маленький крытый фургончик с дверцей. Я открывал дверцу и клал туда фантики от конфет. У него не было колес, но я мог играть с этим грузовичком часами. Я его помню и очень ему благодарен. И, кстати, когда я стал Черной Рукой, первое, что я сделал, я его нашел, тут же отремонтировал и долго играл, как ребенок.

— Постойте, — недоуменно сказала Катя. — Вы только что сказали «когда я был маленький». Это значит, что вы мальчик… или дядя. Но ведь вы Черная Рука. Значит, вы должны быть девочкой… или тетей. Так кто вы?!

Глава восьмая, в которой Катя узнает, что у Черной Руки есть страшная тайна

Черная Рука повернулась к Кате. Она о чем-то размышляла.

— Хорошо, поговорим. — Перчатка опять щелкнула пальцами, и из воздуха возникли три удобных кресла и чайный столик. Но Катю удивило не это. К появлению разных предметов она уже успела привыкнуть.

Удивительным было то, что столик был накрыт их домашней скатертью, а на ней стояли Катина любимая чашка, уже наполненная чаем, и конфетница с ее любимыми конфетами. Рядом с чашкой лежала ее любимая ложка.

— Прошу садиться, — церемонно сказала Черная Рука. — Сладкое располагает к беседе. А чай — лучших цейлонских сортов.

Катя села.

— А мне? — потребовал Саша.

— Лови! — Черная Рука бросила ему конфету. Он поймал, засунул ее в рот и продолжил ползать со своей пожарной машиной.

Черная Рука обернулась к Кате.

— Вот мое условие, — сказала она. — Я что-то могу сказать, а что-то — нет. Потому что это тайна. Ты задашь вопросы. На какие-то я отвечу, на какие-то — нет. И это не потому что не хочу, а потому что не могу. Только так. Договорились?

Катя серьезно кивнула.

— Итак, — сказала Черная Рука. — Это действительно черпая дыра. Считается, что черная дыра имеет слишком сильное притяжение и поэтому на ней ничего нельзя увидеть. Потому что даже свет, попав сюда, не может отразиться, чтобы его увидели снаружи. И это правда, астрономы смотрят на нее и в крайнем случае видят просто черную точку. Но правда и то, что черные дыры сделаны специально, чтобы никто не знал, что там происходит.

— А почему?

— А ты представляешь, что какой-то астроном смотрит в телескоп и видит планету, на которой валяются игрушки, которыми он играл в детстве? Он же с ума сойдет или впадет в детство. Поэтому принято решение переделать это место под черную дыру, чтобы не смущать разных академиков.

— А кем принято решение? — спросила Катя.

— А вот это первая тайна, которую я не открою.

Черная Рука щелкнула пальцами, и в ее руках появилась старая чашка с нарисованными вишенками. Чашка дымилась.

— Кофе со сливками и чуть-чуть корицы, — пояснила Черная Рука. — Но продолжим. Итак, это место — вовсе не планета. Это такая специальная база, где я ремонтирую игрушки. А когда меня зовут, я срочно вылетаю на помощь.

— А кто построил эту базу?

— Это вторая тайна, которую я открыть не могу. Каждый день я ремонтирую игрушки и отвожу их на Землю, и каждый день, если меня три раза позвать, я спасаю детей от их страхов. Или спасаю мотыльков от пауков. Что, в общем, одно и то же. Вот и все. Теперь задавай вопросы.

Катя задумалась. У нее мозги расползались в разные стороны. Все, что говорила перчатка, было очевидно. По одновременно было слишком невероятно.

— А когда же вы все успеваете? — спросила она помедлив. — И летать, и спасать, и ремонтировать.

— Если не ходить каждые пять минут в туалет и не просить водички, то можно многое успеть. Например, отремонтировать миллион игрушек или спасти миллион мотыльков.

— Так уж миллион, — не поверила Катя.

— Можно даже больше. Мне помогают разные технические средства. Например, то, что ты называешь колбасой. Это прекрасная машина для мгновенных путешествий. Она все понимает, как живая. Хотя, по-моему, она и вправду живая. Или вот этот мой пистолет. Хочешь — что-нибудь расплавит. А хочешь — заморозит.

— Да-а, это правда, — восхищенно сказала Катя, вспомнив муху над папиной лысиной. — А кто вам это все дал?

— А это третья тайна, — страшным шепотом сказала перчатка.

Катя помолчала. Она обдумывала, как спросить, чтобы вытащить ответы.

— А таких дыр на свете много?

— В каждой галактике по одной. А галактик миллионы, потому что Вселенная бесконечна. Значит, черных дыр тоже миллионы. И везде секретно трудятся мои друзья. Еще вопросы есть?

Катя подумала, вдохнула воздух и спросила то, что мучило ее больше всего.

— Скажите, а кто вы?

Черная Рука сжалась.

— Я не понимаю, — тем не менее продолжала Катя. — Вы как будто с другой планеты, но у вас были игрушки, была машинка с надписью «Хлеб». Про вас дети рассказывают страшные истории. Вы не человек, но сказали, что у вас были мама, папа и собака Тузик. И вообще, вы «он» или «она»? Кто вы?

Черная Рука молчала. Чашка чая дрожала в ее пальцах.

— Может, вы марсианин? — спросила Катя.

— Марсиан сейчас нет, — тихо сказала перчатка. — Но были. Я их видел. Красивая планета была — Марс. Но они вовремя не заметили глобального потепления.

— Вы не отвечаете на мой главный вопрос: кто вы? — настаивала Катя.

— А вот это и есть четвертая, главная тайна, — спокойно сказала Черная Рука. — И это я пока сказать тебе не могу ни при каких обстоятельствах.

— Почему?!

— Для того я и распускаю о себе всякие страшные истории, чтобы девочки и мальчики не задавали мне лишних вопросов.

Перчатка вздохнула, отводя глаза.

— Но хватит, ты нарушаешь наш договор. Да и задержались вы тут у меня, домой вам пора. И вообще, тут посторонним быть нельзя. Меня из-за вас накажут. Поставят коленками на горох.

— Кто вас накажет?!

Катя была в отчаянии. Она попала в удивительное приключение, и именно сейчас оно может так бездарно закончиться. Она видела смятение в глазах Черной Руки, она чувствовала, что той очень хочется раскрыть кому-то свою тайну. И для этого нужно было проявить еще чуть-чуть настойчивости.

— Ответьте только на один вопрос: кто вы? Я умею хранить секреты. Я никому никогда не скажу!

Черная Рука вздохнула, посмотрела по сторонам, придвинулась к Кате и открыла рот для ответа.

Но ответить она не успела.

Глава девятая, в которой Черная Рука получает новое задание

Внезапно и без того темный воздух черной планеты еще больше потемнел, и из него снова материализовалась черная колбаса.

Но дети в этот раз ее совсем не испугались. Даже Гера не перестала играть с поломанной заводной мышкой, которую она вытащила из какой-то кучи игрушек.

Хотя если бы наши дети не были такими смелыми, то испугаться было чего.

Черная колбаса как-то по-особенному хищно извивалась, а по ее черной поверхности волнами пробегали цветные зигзаги.

— Охоту чует!.. — восхищенно сказала Черная Рука и похлопала трубу по поверхности. На каждое дотрагивание удивительная помощница перчатки отвечала волной искр, пробегавшей по ее телу.

— Что случилось? — спросила Катя, завороженно наблюдая за игрой цвета. — Вы идете на охоту? Кого-то убьете из пистолета?

Черная Рука погладила оружие.

— Мы стреляем метко, но редко, — пояснила она. — Чаще всего конфликтные ситуации удается решать путем переговоров, как твоему папе на работе. Но про охоту ты сказала правильно.

Перчатка скорчила смешную рожицу и страшным шпионским голосом сказала:

— У меня новое задание!..

Она со свистом взмыла в воздух, несколько раз перекувырнулась и приземлилась точно перед отверстием трубы.

— Показывай объект! — приказала она.

Черная труба загудела, и из нее с громким шипением вырвался луч света.

Гера подпрыгнула и выронила мышку. Шерсть ее встала дыбом.

Саша, как всегда, спрятался за Катю.

Шипение изменилось, и луч вдруг раскрылся, как веер, и начал двигаться из стороны в сторону, все время убыстряя темп.

— Я знаю, что это, — восхищенно выдохнула Катя. — Это луч лазера.

— Получай пятерку! — крикнула Черная Рука, перекрывая шум. — Это трехмерная лазерная система.

— А что сейчас будет? — Саша высунулся из-за спины Кати.

— Кино будет, — как-то рассеянно сказала перчатка, внимательно наблюдая за лучом.

Луч света вдруг стал многоцветным. Он продолжал качаться из стороны в сторону, и это качание все убыстрялось. Совсем скоро оно стало таким быстрым, что Катины глаза не могли за ним угнаться. Все оказались как будто в светящемся пространстве.

— Смотрите туда! — Черная Рука показала вдаль, по направлению луча.

Дети обернулись и застыли пораженные.

Оказывается, все действительно было как в кинотеатре, но если там луч проектора рисует кино на экране, то тут лазерный луч нарисовал кино прямо на огромной горе игрушек.

Правда, пока что это кино было не совсем понятным.

Дети увидели очень большую комнату с огромным окном. Она была богато украшена. Посередине комнаты стоял трон, на котором сидел какой-то важный человек. К нему время от времени с поклонами подходили люди, которым он давал какие-то указания. Люди снова кланялись и, пятясь задом, выходили. Сам важный человек то и дело как-то нервно подбегал к окну и внимательно что-то рассматривал. Само окно было сбоку, и то, на что смотрел этот важный человек, не было видно.

Наверное, там, в этом фильме, было очень жарко, потому что по бокам трона стояли еще два человека в набедренных повязках и махали огромными веерами. Катя даже подумала, что это кинокомедия, потому что когда важный человек из фильма подбегал к окну, то эти двое смешно бегали за ним, не переставая размахивать опахалами.

— Очень хорошее кино, — вежливо сказал Саша, — только звук сломался. Ничего не слышно, что говорят.

Действительно, этот загадочный фильм шел без звука.

— Мальчонка-то, оказывается, с претензиями, — обиделась Черная Рука. — Смотрит кино бесплатно, в первом ряду, и все равно плохо. Может, тебе еще попкорн купить? Ты бы лучше вспомнил, как ваш телевизор в детской показывает. Все двоится.

Катя удивилась. Действительно, после того как на крыше их дома упала антенна, на экране все двоилось. Правда, непонятно было, откуда это знает Черная Рука.

— Извините, — культурно сказал Саша. — Просто непонятно.

— А мне, думаешь, понятно? — перчатка сразу перестала обижаться. — У нас, конечно, передовые технологии, но на то оно и железо, чтобы ломаться. Ничего, вызовем мастера.

Она опять стала разглядывать изображение.

— Звука нет, но есть наши светлые головы. Итак, в пятнадцать ноль пять мне поступил сигнал о помощи. Кто-то три раза подумал или сказал: «Нужно спасти игрушки». И это произошло там.

Черная Рука показала на изображение.

— Но где это «там»? Давайте думать вместе. Катя, давай подсказывай.

— Хорошо… — Катя зарделась от оказанного ей доверия. — Итак, перед нами какой-то начальник. Он дает какие-то указания. И все время бегает к окну.

Катя замолчала.

— Всё? — иронично спросила перчатка.

— Всё, — сухо сказала Катя. — Что вижу, то и говорю.

— М-да… — задумалась Черная Рука. — Тебя явно надо на курсы сыщиков отдать. Сашу, я думаю, тоже спрашивать нет смысла, потому что в той комнате нет машинок. Гера разговаривать не умеет. Ну что ж, тогда попробую я.

Она снова повернулась к изображению.

— Итак, перед нами помещение в жарком климате, это понятно. Один человек, явно главный, одет богато, на нем золотые украшения и золотая корона, а остальные в набедренных повязках. Они кланяются и машут опахалами из страусиных перьев. Понятно, что это слуги, но слуг сейчас так не одевают. Значит, это какие-то древние времена.

Катя посмотрела на изображение и даже удивилась, почему она не смогла сама обо всем догадаться, ведь все было очевидным.

— Посмотрим на стены, — продолжала перчатка, — и спросим себя, что мы на них видим.

Катя посмотрела на стены и обнаружила, что они покрыты не обоями в цветочек или обычной краской, а удивительными рисунками.

Это были красивые птицы, звери, какие-то змеи и люди. Но люди были изображены как-то странно. Их тело было развернуто вперед, а ноги и голова — вбок.

— Все понятно, — сказала Черная Рука. — Перед нами Древний Египет. А в те времена у людей не было развито пространственное мышление в рисунках.

— А что значит «пространственное мышление»? — спросил Саша.

— Это значит, что древние египтяне не знали, как на рисунке изобразить, что находится ближе, а что дальше. Например, если ты хочешь нарисовать один дом спереди, а один сзади, то ты нарисуешь один дом побольше, а другой поменьше. И от одного дома к другому ты нарисуешь дорожку, которая сужается. Это называется — уметь показать перспективу. И любой, кто смотрит на этот рисунок, сразу понимает, что где, потому что эту перспективу умеет читать. А они не умели.

Катя уважительно посмотрела на Черную Руку.

— Из всего того, что мы увидели, мы уже можем сделать вывод, что перед нами Египет времен Древнего царства, — тоном учителя сказала перчатка. — Теперь осталось определить, что это за человек. Ну, Катя, как ты думаешь?

— Может, это какой-нибудь фараон?

— Умная девочка, — похвалила перчатка Катю. — А ну-ка увеличь надписи на стенах, чтобы Катя их прочитала, — приказала она черной трубе.

Труба послушно увеличила изображение. Перед Катей и Сашей предстал смешной рисунок: в один ряд были изображены разные птички, палочки, змейки и прочие замысловатые закорючки.

— Вы сказали про надпись, но где буквы? — спросила Катя.

— Это и есть буквы. Они же слова.

Черная Рука вгляделась и прочитала:

«Брат мой, золота в твоей стране столько же, сколько песка! С уважением, твой друг, вавилонский царь». Катя, ты гений! Это действительно фараон. И я даже знаю какой, — вдруг обрадовалась перчатка. — Посмотрите на тень на стене.

Дети вгляделись. Действительно, на стене можно было заметить слабую тень от чего-то, что находилось за окном.

Это была очень странная, но очень знакомая тень четкого большого треугольника.

Катя мучительно задумалась. Она была уверена, что тысячу раз видела этот треугольник, и нужно было только сильно постараться, чтобы вспомнить, как он называется.

Она даже зажмурилась от напряжения.

И вдруг догадка молнией мелькнула в ее голове.

— Это пирамида! — вскрикнула она.

Глава десятая, в которой Черная Рука хочет сбежать от Кати и Саши

— Это пирамида, — восхищенно повторила Катя. — Но кто же этот фараон?

— Это великий Хуфу, — ответила Черная Рука, пристально вглядываясь в изображение. — Или, как вы его сейчас называете, фараон Хеопс.

На картинке тот, кого назвали фараоном, опять вскочил со своего трона и взволнованно подбежал к окну.

— Старый знакомый, — заметила перчатка. — Опять что-то натворил.

— Так вы его знаете? — удивилась Катя.

— А кто же его не знает? Великий фараон бегает по комнате и любуется великим творением своих рабов и несчастных сограждан-египтян, что для него, впрочем, одно и то же. Да и как не любоваться. Такую красотищу отгрохал — ведь его пирамида самая большая в мире. Но когда ты строишь большую пирамиду, то часто обижаешь маленьких людей. Думаю, что он опять кого-то обидел.

— Так я не понял, это мы сейчас фильм смотрим или это взаправду? — заинтересовался Саша.

— Как бы тебе ответить, детка, чтобы ты свою пожарную машинку не уронил от испуга, — задумалась Черная Рука. — Скажу так: мы видим то, что происходило почти пять тысяч лет тому назад. Но это происходит именно сейчас. Мы тут, сейчас, стоим и смотрим. А он там, пять тысяч лет назад, но именно сейчас волнуется и смотрит на свою пирамиду.

— Это как? — Саша округлил глаза.

— Просто! Чудеса технологий, тебе не понять.

Внезапно изображение мигнуло и пропало. Яркий красный луч сжался и исчез в черной колбасе. А она между тем вела себя странно — нетерпеливо потрескивала, все время искрилась огнями и прерывисто, но громко гудела.

В какой-то момент Кате казалось, что черная колбаса — это большая черная охотничья собака, почуявшая добычу.

Гудение в трубе все время нарастало.

— Ладно, малявки, мне работать пора, — деловито заметила Черная Рука. — Наш фараон создал себе пирамиду, но кому-то — большие неприятности. Иначе не поступил бы сигнал о помощи.

Она обвела детей внимательным взглядом.

— А теперь нужно решить, что делать с вами. Я отправляюсь к фараону. Но взять я вас туда не могу. Остается один выход.

Она вынула свой пистолет и направила на детей и кошку.

Дети опешили.

— Я пожарную машину не отдам! — на всякий случай сказал Саша. Как кажется, он не совсем понимал, что происходит.

— Вы нас сейчас убьете? — ужаснулась Катя.

— Что за глупости? — удивилась Черная Рука. — Я просто направлю на вас луч номер восемь, и вы вновь окажетесь на своей любимой веранде.

— А вы?

— А меня не будет. Я навсегда исчезну из вашей памяти.

— Я не хочу, чтобы вы исчезли, — заныл Саша.

— И я не хочу, — сказала Катя. — Хотите, мы вас здесь подождем. Вы отправляйтесь к фараону, а мы тут пока ваши игрушки ремонтировать будем. Только дайте пару молотков.

Однако Черная Рука в этот раз была непреклонна.

— Разговоры окончены, — сухо сказала она, точнее целясь из пистолета. — Пора по горшкам и в люльку!..

Последняя фраза невероятно разозлила Катю.

— Хорошо, — с вызовом сказала она. — Можете стрелять. Но помните, не только мы навсегда потеряем вас, но и вы нас. И никто не даст вам больше покрутить руль настоящей машины. И никто не похвалит вас за то, как вы хорошо ремонтируете игрушки. И вам некому будет рассказать о вашей тайне. А вам ведь так хотелось ее мне рассказать, да?!

Черная Рука давно прицелилась и положила палец на курок. Но, что странно, на него не нажимала. Более того, было отчетливо заметно, что пистолет дрожит в ее пальцах.

Катя поняла, что нужно продолжать наступление.

— Дети рассказывают страшные истории про Черную Руку. Но увидев вас, я подумала, что они ошибаются. Мне даже показалось, что мы подружились. Но сейчас вы променяете нашу дружбу на свои тайны и пистолеты. Теперь я поняла, что вы настоящая Черная Рука. Чернее не бывает!..

Катя обиженно замолчала.

Черная Рука медленно опустила пистолет.

— Что вы знаете про дружбу, — медленно произнесла она. — Настоящая дружба — это не мороженым делиться. Сейчас я отправляюсь туда, откуда прозвучал призыв о помощи. Настоящий, не игрушечный!

Она взглянула на детей.

— Я не беру вас с собой не потому, что не ценю нашу дружбу. Я просто боюсь за вас. Там у фараона где-то таится настоящая опасность. И я пока не знаю где.

— Мы с Сашей будем стоять в сторонке! — воскликнула Катя. — Кроме того, мы полезные. Я же догадалась, что это тень пирамиды. А если надо куда-то пролезть и открыть тайную дверь, то Саша пролезет, он маленький.

— Я еще меньше, — возразила Черная Рука, — это не довод. Она о чем-то глубоко размышляла.

— Вот что, — медленно промолвила она, глядя на черное солнце. — Однажды я дала клятву, что обязательно воспитаю пару своих учеников. Но я очень не хотела это делать. И на то были причины. Во-первых, у меня и так много дел. А во-вторых, я никогда ни с кем не могла познакомиться. Вы правы, обо мне идет дурная слава. Как только меня видят — все бросаются врассыпную. Вы первые, кто не испугался.

Черная Рука еще немного подумала.

— Вы смелые дети, и я готова испытать вас. Но вы должны пообещать мне, что будете беспрекословно слушаться. Я спасаю не только мотыльков от пауков, но и людей от других людей. И некоторые люди гораздо опаснее любых, самых страшных, пауков. Как, например, этот!..

Она указала пальцем на фараона, который продолжал бегать по комнате и давать указания слугам.

— Сейчас как раз мне понадобится ваша помощь. Я не знаю, в чем его очередной злодейский замысел, поэтому сделаем так: я представлю вас заморскими гостями, он это любит. А потом сориентируемся. Вы готовы?

— А что нужно делать? — спросила Катя.

— Ничего, взяться за руки, стать перед трубой и зажмурить глаза. Когда вы их откроете, мы уже будем в комнате у фараона.

— А можно я возьму с собой пожарную машину? — спросил Саша. — Ну, если там вдруг что-то загорится, то мы погасим.

— Ладно, бери, — вздохнула перчатка.

Все взялись за руки.

Черная Рука вновь что-то выкрикнула на незнакомом языке. Труба радостно подпрыгнула и стала быстро разбухать, переливаясь всеми цветами радуги и с ревом втягивая воздух. Саша что-то крикнул Кате, но она не успела разобрать что, потому что сильная волна воздуха внезапно подняла детей и перчатку и в секунду втащила их в черную утробу.

Посмотрев по сторонам и убедившись, что на черной планете осталась только кошка Гера, труба вдруг стала сжиматься и заглатывать сама себя. Потом раздался уже знакомый хлопок, и удивительная машина Черной Руки окончательно растворилась в воздухе.

Глава одиннадцатая, в которой наши герои оказываются в Древнем Египте

— Это еще что такое?!

Катя раскрыла тщательно зажмуренные глаза.

Перед ней стоял фараон.

Он разглядывал ее и Сашу, который сидел рядом.

— Вы откуда?

— О Солнце на Земле, твоя слава столь велика, что к тебе на поклон идут даже дети, — раздался неожиданно веселый голос Черной Руки. Она стояла чуть поодаль, разглядывая фрески на стенах. — Прекрасные художники у тебя, Хуфу. Интересно, они уже казнены, чтобы все думали, что эти фрески нарисовал лично ты?

— Черная Рука?! — с удивлением произнес фараон. — Ты здесь? Я же ничего не нарушил!

— Конечно, ничего. — Перчатка стала рассматривать искусно разукрашенную вазу. — Какое чудо! Кстати, через пять тысяч лет эта ваза будет прекрасным украшением Британского музея.

Фараон вдруг заткнул уши.

— Замолчи! Мы договаривались, что ты не будешь говорить мне о моем будущем. Ты мне всегда пророчишь всякие неприятности. А я знаю, что оно будет прекрасно.

— Хорошо, о будущем больше ни слова. — Черная Рука бережно вертела вазу в пальцах. — Я всегда исполняю свои обещания, в отличие от тебя. Кстати… — Она в упор посмотрела на фараона. — Я мог бы познакомиться с теми, кто эту вазу разукрасил?

Фараон забегал глазами.

— Они уехали. В деревню к бабушке. Надолго…

— Значит, тоже казнены.

Хеопс молчал.

— Я всегда хотел понять, сколько людей должны положить свои кости во славу твоей пирамиды.

— Я знаю, что она переживет тысячелетия… — высокопарно начал фараон, но перчатка прервала его:

— Ладно, хватит. И какие у великого фараона планы?

— В плане стройки? — быстро спросил Хеопс.

— В плане казней.

— Ну, это по ситуации… — замялся фараон.

— Отлично, тогда сюрприз.

Перчатка показала на Сашу и Катю.

— Эти юные создания из двадцать первого века. Они знают твое имя и угадали твою пирамиду даже по ее тени. Поздравляю.

— Невероятно! Через пять тысяч лет люди помнят мое имя? — воскликнул фараон. Он схватил Катю за плечи и начал трясти. — Ты узнала мою пирамиду? Значит, она стоит?!

— А что с ней сделается? — удивилась Катя, освобождаясь от цепких объятий фараона, но он ее уже не слушал.

— О боги, мой замысел удался! — Хеопс подскочил к окну и стал смотреть вдаль. — А скажи мне, девочка, в двадцать первом веке люди так же считают меня самым великим фараоном? К пирамиде приносят дары? Моим именем называют детей и улицы?

Катя хотела возразить, но увидела предупреждающий знак Черной Руки.

— Конечно, приносят, — немедленно соврала Катя. — Вот мы с папой и мамой в том году ездили к вам в Египет, так там вся ваша пирамида в дарах по самую верхушку. А главная улица у нас в Москве так и называется — проспект Хеопса.

— Какое счастье, — задрожал от восторга фараон и резко повернулся к Черной Руке. — Это твой проигрыш, презренная перчатка! Все эти годы ты мешала мне построить пирамиду, потому что требовала, чтобы я не казнил людей. И я тебе это всегда обещал. Но я всегда обманывал тебя и казнил их, потому что мир устроен так, что великая идея неотделима от великих жертв!

Он громко захохотал и добавил:

— Теперь мне все равно, что ты сделаешь со мной. Я больше не боюсь тебя, Черная Рука!..

Фараон опять подскочил к детям и схватил их за руки.

— Сегодня самый важный день моей жизни, — продолжал он говорить, увлекая их к окну. — Сегодня я закончил стройку. И вы, о дети, будете первыми иностранцами, кто видит ее из лучшей точки — из окна моего дворца. Смотрите!

Катя и Саша одновременно взглянули в окно и одновременно восхищенно вскрикнули.

Перед ними, как огромная гора, высилось главное чудо света — великая и внушающая трепет пирамида Хеопса. Казалось, что своей вершиной она касается неба.

— А теперь вас ждет щедрый подарок фараона. Завтра, под оркестр и цветы, открытие пирамиды, и я дам вам перерезать ленточку перед ее входом. А сейчас мы отправимся туда, и я буду вашим личным экскурсоводом. И вы увидите, — Хеопс бросил еще один злобный взгляд на Черную Руку, — как счастливо живет древнеегипетский народ и как он славит своего фараона!..

Глава двенадцатая, в которой наши герои знакомятся с древнеегипетским народом

Носилки с фараоном и нашими героями, покачиваясь, приближались к пирамиде. По бокам дороги стояли истощенные люди и отвешивали фараону глубокие поклоны.

— Как видите, люди под руководством мудрого фараона живут и сыто и счастливо.

— Так уж и сыто… — с сомнением сказала Катя.

— А что, — удивился фараон, — разве чашка риса в день — это не достаточно?

— Боюсь, что нет.

— Да ладно вам, — махнул рукой Хеопс. — Зато посмотрите на их фигуры: все стройные, спортивные. Никаких проблем с лишним весом. Здоровая нация. Для нас, фараонов, главное — это забота о собственном народе.

Он открыл дверцу носилок и пнул ногой в спину одного из носильщиков.

— Эй, древний носильщик, скажи нам, ты счастлив?

— Еще как!.. — с готовностью выпалил носильщик, не замедляя хода.

— А тебе рис сегодня давали?

— Как всегда, в шесть утра, ваше солпцеподобие!

— Ну вот, — удовлетворенно подтвердил Хеопс. — Народ прямо купается в рисе и счастье.

— А вам ваша работа нравится? — спросила Катя с подозрением. — Носилки ведь тяжелые. Вы не пробовали договориться, чтобы вас каким-нибудь верблюдом заменили?

— Это не работа, а священный долг, — носильщик на бегу покачал головой. — Если нашего солнцеликого будет возить верблюд, то получается, что его верблюды любят. А если носим мы, то все видят, что его любит население. Фараон в носилках, мы их тащим — значит, мы вместе! Единый древнеегипетский народ!

Представитель народа споткнулся о камень и побежал быстрее.

— Молодец, — крикнул фараон носильщику. — Правильно мыслишь. Я прикажу дать тебе сегодня вечером еще одну чашку риса.

— Что за глупости, — сказала Катя Черной Руке. — Как можно в таких рабских условиях говорить о счастье!

— А у него секрет радости есть, — хмыкнула перчатка. — Ты его спроси, он скажет.

— Конечно, скажу, а чего тут скрывать, — сказал Хеопс. — Главное для счастья народа — физзарядка. И автор этой физзарядки — я.

— А где стадион? — вдруг заинтересовался Саша. — Я бы в мячик поиграл.

— Глупый ребенок… — Фараон с улыбкой потрепал Сашу по голове. — Стадионы будут в Древней Греции, а нам ждать некогда. Да и зачем строить стадионы. Мы спортом занимаемся дома, по утрам. Ровно пять минут, а хватает на весь день. Одно специальное упражнение со спортивным снарядом.

— С гантелями? — продолжал уточнять Саша.

— Наивный, — вздохнул Хеопс. — Запомни, твои гантели развивают силу, а счастье развивает совсем другое…

Он вытащил из-за пояса огромную плетку.

— Вот она. — Он протянул плетку Саше. — Плетка-семихвостка неиссякаемый источник народного счастья. Ее придумали первые фараоны, но я ее усовершенствовал.

Хеопс показал на металлические шарики, привязанные на конце каждого хвоста.

— С этими шариками счастье приходит еще быстрее и в еще большем количестве.

— Так в чем смысл зарядки? — не поняла Катя.

— В этом и смысл, — пояснил фараон. — Сначала все ставят руки на ширину плеч и делают глубокий вдох. На счет «раз» все берут плетку в руку, на счет «два» делают взмах и на счет «три» секут друг друга по спине. Потом водные процедуры — обтираются холодным полотенцем для бодрости. Хотя, замечу, плетка бодрит и без полотенца.

— Само собой, — иронично поддакнула Черная Рука, — куда уж бодрее…

— Ну вот, — огорчился Хеопс, — пока иностранцам что-то докажешь!..

Он открыл дверцу носилок и снова пнул в спину носильщика.

— Эй, тебе плетка нравится?

— Очень нравится, — крикнул носильщик. — Куда ж нам без нее! Только больно иногда…

— Зато узоры на спине от нее красивые, эстетика соблюдена, — сказал Хеопс.

И действительно, на спине носильщика Катя увидела красные следы от плетки. Впрочем, эти же следы были на спинах всех носильщиков и всех людей, которые стояли у дороги.

— Я думаю, древний носильщик, тебе больно, потому что у тебя мало счастья, — хмуро сказал Хеопс. — Поэтому получишь вечернюю плетку вместо вечернего риса.

— Рад стараться, — выкрикнул носильщик.

Катя с осуждением посмотрела на фараона.

— А что на меня так смотреть, — развел руками фараон. — Древние времена, рабское сознание и никакой тяги к свободе.

— А может, сначала плетку отменить? — с улыбкой предложила Черная Рука.

— Сразу видно приезжих, — разочарованно сказал Хеопс. — Лезут со своими стандартами. Слушайте, — вдруг искренне возмутился он, — может, рабам еще дать фараонов выбирать? Я тут разрешил детям иметь по две игрушки в одни руки, так теперь одни неприятности. Сейчас сами увидите.

Глава тринадцатая, в которой наши герои видят пирамиду во всем ее величии и знакомятся с древнеегипетскими детьми

Носилки между тем следовали мимо пирамиды. В лучах ослепительного солнца она была великолепна.

— Смотрите, она цветная! — с восхищением выкрикнула потрясенная Катя.

И действительно, пирамида на самом деле выглядела совсем не так, как ее можно увидеть сейчас. Вместо огромной горы серых, изъеденных временем камней взору наших героев предстала гора цвета. Оказывается, вся величественная пирамида была во времена Хеопса настоящим сияющим гимном человеческому труду. Каждый огромный камень пирамиды был настолько отполирован, что, как зеркало, отражал окружающий мир. Казалось, что перед нашими героями не одно, а два неба: одно настоящее, а другое в пирамиде. И даже ослепительное солнце, отраженное стеной пирамиды, по своей яркости ничуть не уступало настоящему.

— Как красиво, — восхищенно признался Саша фараону. — Я вот тоже дома на стене крокодила нарисовал, так папа пригрозил меня поставить на горох. А от него болят коленки.

— Это потому, что твой папа никогда не был фараоном и не видел великолепных нильских крокодилов. — Хеопс потрепал Сашу рукой по щеке. — Они у меня тут дрессированные. Когда они кушать хотят, то передо мной стойку на хвосте делают. А я им за это рабов бросаю. Так смешно. Щелк, и нет раба! Одна набедренная повязка плавает…

Наверное вспомнив эту чудесную картину, фараон от души засмеялся.

— Как отвратительно! — возмутилась Катя. — Какой вы жестокий!

— Зато богатый. В этом и смысл рабовладельческого строя. Идешь войной на соседа, рушишь там все, сжигаешь. Захватываешь рабов, они на тебя работают. А ты им платишь чашкой риса в день и плеткой без ограничений. Стройная рабовладельческая логика.

Хеопс важно повернулся к Саше.

— Вот твой папа не разрешает тебе рисовать на стене крокодила. Передай ему мою фразу: «Папа, ты не прав!» И вот почему. Во-первых, из тебя, мальчик, может получиться хороший художник. Все с чего-то начинают. Сегодня ты рисуешь на своей стене крокодила, а завтра становишься моим рабом и расписываешь мою пирамиду. Рост, как видим, налицо. А во-вторых, твой папа не понимает значения монументальной пропаганды.

— А что это такое? — не понял Саша.

Хеопс задумался.

— Ну, как бы тебе пояснить проще. Вот ты нарисовал дома крокодила, но папа его закрасил, и твои художества забудутся. А я построил такую огромную пирамиду, что она будет стоять всегда. В ней будет отражаться Солнце, и людям будет казаться; что это я сияю в пирамиде. Ведь я фараон! А фараон — это Солнце на Земле. И даже в ваше время, когда все уже давно развалится, она все равно будет стоять. И люди будут говорить: какой же был великий Хеопс, раз он построил такую великую пирамиду. И твой папа, которому за плохое отношение к тебе как к будущему художнику я бы давно отрубил голову, он будет стоять перед моей пирамидой с разинутым ртом. И платить деньги за вход.

— А как же рабы и плетки? — ядовито спросила Катя.

— А их забудут. У людей короткая память. Особенно когда дело касается чудес света. Кстати, — Хеопс опять повернулся к Саше, — что ты говорил про горох?

— Что от него болят коленки, — мрачно напомнил Саша.

— Отлично, — обрадовался фараон. — Поставим их всех на горох, чтобы неповадно было.

— Кого на горох? — удивилась Катя.

— Кого, кого… — передразнил ее Хеопс. — Замечательных древнеегипетских детей. Они, понимаешь, устроили мне демонстрацию и не дают сдать пирамиду в срок. И все из-за моей доброты!..

И действительно, перед путешественниками предстала удивительная картина.

Возле подножья пирамиды стояли дети. Они держали транспаранты и что-то громко выкрикивали.

Детей испуганно обходили взрослые — наверное, вспоминали упражнения с плеткой.

Катя хотела прочитать транспаранты, но не смогла — они были написаны иероглифами с птичками, черточками и прочими закорючками.

«Спасем наши игрушки!», «Нет музею в пирамиде!», «Позор антинародному фараону», — перевела транспаранты Черная Рука и шепнула на ухо Кате: — Теперь понятно, кто нас сюда позвал.

Перчатка повернулась к фараону.

— Да, не очень любят вас древнеегипетские дети.

— А это их черная неблагодарность! — патетично воскликнул Хеопс, спускаясь с носилок. — Идемте, сейчас вы узнаете, как отцу-благодетелю платят за доброту.

Носилки поставили на землю, фараон подбежал к толпе детей, и его прямо затрясло от негодования.

— Вы меня опять позорите перед иностранцами, — возмущенно закричал он. — Я уже неделю объясняю вам, что завтра у нас сдача важного объекта. Его начали строить еще ваши деды и отцы, некоторые даже добровольно. Завтра ожидаются народные гуляния, будет фейерверк и бесплатный рахат-лукум. Но вам, неблагодарным детям, все равно. Вы не цените меня, фараона, которого будут помнить в веках. А ведь про меня напишут книги, издадут альбомы, мою мумию поместят в музей под стекло. А вы!.. Эх!..

Хеопс расстроенно махнул рукой.

— Я ничего не понимаю, — сказала Катя. — Кто-нибудь может мне объяснить, в чем дело?

— Где ваша зачинщица? — громко крикнул Хеопс. — Эй, Нефертити, что, боишься выйти?

Из толпы детей вышла девочка удивительной красоты с огромными голубыми глазами.

— Он хочет забрать у нас все игрушки, — сказала она. — Но пусть не надеется, я ему свою куклу не отдам! И никто не отдаст!

Дети согласно закивали головами.

— Не строй из себя древнеегипетскую царицу, — грозно выкрикнул фараон. — Тебе ею не бывать! Мала еще взрослым замечания делать!..

— Хватит ругаться. — Катя остановила спор. Она во всем любила порядок. — Если у вас не получаются переговоры, то давайте я буду посредником.

Глава четырнадцатая, в которой Хеопс сообщает о существовании своего удивительного музея

Катя повернулась к фараону.

— Начнем с вас, расскажите, что случилось.

— Что мне сказать, — горестно сказал Хеопс. — Неделю назад я был добрый и разрешил детям играть в игрушки. Сначала разрешил каждой девочке иметь по одной кукле, а каждому мальчику по одной сборной модели моих фараонских носилок.

— А что, в вашей стране у детей не было игрушек? — удивилась Катя.

— А зачем им игрушки? — искренне удивился Хеопс. — У них и так полно работы. Утром надо иероглифы учить, днем в ноле работать, а вечером — культурный отдых. Они гимны поют.

— Кому гимны?

— Мне, кому же еще?

— А почему вы всем дали по одной игрушке? — удивился Саша.

— Чтобы было равенство, — пояснил Хеопс. — У взрослых одна чашка риса и одна плетка. А у детей одна игрушка. И нет никакой зависти. Но потом ко мне пришла эта!..

Фараон указал на Нефертити.

— Она потребовала, чтобы я дал каждому ребенку по второй игрушке. Им, видите ли, по одной мало. В тот день я отрубил много голов, поэтому у меня было хорошее настроение, и я согласился. Потом она опять пришла и сказала, что они уже научились делать игрушки сами. Хорошо, я не против, тем более что игрушки хорошие — рыбки, куколки, кораблики. Блестящие образцы детского народного творчества. Но теперь, когда нужно мне, они жадничают.

— Ничего не понимаю, — развела руками Катя.

— Да что тут непонятно? — с вызовом сказала Нефертити. — Он все игрушки хочет назад забрать.

— Зачем?

— Вот сейчас мы подошли к главному, — сказал фараон. — Сейчас, дорогие заморские гости, вы увидите, как молодое поколение не уважает свой родной Древний Египет. Итак, я придумал создать в моей великой пирамиде специальный музей игрушек. Это красивая комната с полками и стендами, ее расписали лучшие художники. И туда я хочу поместить все игрушки. Чтобы люди будущего смотрели на них и говорили: «Как счастливо жили дети в Древнем Египте. Какие у них были чудесные игрушки! И какой у них был добрый фараон!»

— Так ведь это все вранье! — возмутилась Нефертити.

— Большой идее не должны мешать какие-то маленькие дети. То, что ты называешь враньем, люди будущего назовут великими мифами.

— Никаких мифов, — отрезала Нефертити. — Мы игрушки не отдадим.

— Хорошо, — внезапно миролюбиво сказал Хеопс. — Кто тут у нас посредник?

— Я, — важно сказала Катя.

— Тогда, Катя, я предлагаю вам со всеми детьми пройти в пирамиду и посмотреть зал для игрушек.

— Будь осторожна, он что-то задумал, — прошептала Кате в ухо Черная Рука.

— А что мы будем делать там, в этой комнате? — громко спросила Катя фараона.

— В этой комнате воцарится истина, — важно заявил фараон. — Там вы, Катя, примете свое решение. Если правы дети, то я оставляю им игрушки. Если прав я, то игрушки мы оставляем прямо там. А детки постоят на горохе. Его, кстати, уже несут.

Действительно, к пирамиде приближались два раба с большими мешками.

— Мой юный друг, — сказал фараон, обращаясь к Саше. — Спасибо за идею.

— Глупая идея, — сухо сказал Саша. — И в вашу пирамиду я не пойду. Почему у вас там нет окон? Там темно.

— А я разве не излучаю свет? — удивился Хеопс. — Я ведь Солнце на Земле — должен излучать.

— Не излучаете, — простодушно ответил Саша.

— Странно, может, я плохо позавтракал. Но это не принципиально, — снисходительно добавил Хеопс. — Свет мы тебе обеспечим. Когда ты войдешь в пирамиду, то ты увидишь, насколько это замечательное достижение древней инженерной мысли. Пошли!

Он схватил Сашу за руку и потащил за собой. Все последовали за ними.

Глава пятнадцатая, в которой наши герои входят в Великую пирамиду

Внутри пирамиды, к удивлению Саши, не оказалось никаких пауков и было чисто.

Тут и там стояли статуи Хеопса, мастерски вытесанные из темного камня. Стены были расписаны красивыми рисунками. На одних были разные птицы, на других — сцены постройки самой пирамиды.

Среди рисунков, опять же, было много портретов самого Хеопса, что подтверждало, что от излишней скромности он не страдал.

Все продвигались вперед по гладкому полу из полированного камня.

— А почему у вас тут светло, а факелов нет? — удивился Саша. — Я вижу вверху дырки для света, но они маленькие.

— Во-первых, не дырки, а световые и воздушные каналы, — важно сказал фараон. — А маленькие они для того, чтобы сюда никто не залез и ничего не украл. Потому что все, что тут лежит, — только мое.

Катя с удивлением посмотрела на фараона. «Такой богатый, а такой жадный. Говорит прямо как Саша», — подумала она, но вслух этого не сказала, а спросила другое:

— А как же вы в полумраке такие картины нарисовали?

— Ты, девочка, верно понимаешь инженерную задачу, — похвалил Хеопс Катю. — Ведь факелы повесить нельзя — они коптят, и все стены и потолок будут черные. Но мы хоть и древние египтяне, но древнюю физику изучали. Смотрите.

Хеопс указал рукой вдоль коридора, и все увидели, что в конце его висит большое зеркало.

— Ну и что, обычное зеркало, — недоуменно пожала плечами Катя. — Когда входишь в пирамиду, можно причесаться, чтобы красиво выглядеть.

— Девочка, неужели ты из будущего? — удивленно всплеснул руками Хеопс. — Неужели трудно заучить простую вещь — фараону зеркало не нужно, потому что он и так самый красивый на свете. Так что это зеркало не для ваших причесок. Посмотрите гуда!..

Фараон снова указал рукой, но теперь уже на вход в пирамиду, в который вошли дети. Перед ним стояло такое же огромное зеркало.

— Я знаю! — догадалась Нефертити. — Это зеркала для отражения солнечных лучей.

Действительно, Нефертити была абсолютно права.

Перед главным входом стояло огромное зеркало, которое отражало лучи Солнца прямо в глубь пирамиды. Но там уже стояло другое зеркало. Оно в свою очередь направляло лучи в следующий коридор. Но и в том коридоре тоже стояло зеркало. Таким образом яркий свет Солнца, отражаясь от зеркала к зеркалу, без труда достигал почти любой дальней точки пирамиды, и древние художники рисовали свои удивительные картины при естественном солнечном свете. А туда, куда не проникали лучи от зеркал, Солнце могло заглянуть через те самые маленькие узкие каналы. Но все равно света было явно недостаточно.

— А что, потом вы тут лампочки повесите? — спросил Саша. — А то мне непонятно, как тут вечером ходить.

— А тут не нужно будет ходить, — сказал Хеопс, уверенно увлекая толпу детей в глубь пирамиды. — Как ты думаешь, Саша, для чего я все это построил?

— Ну, здесь места много, — ответил Саша. — Тут кинотеатр можно сделать, карусели всякие, можно мороженое продавать.

— А я бы сделала тут торговый центр, — добавила Катя. — Тут прохладно, и если сделать фонтанчик, то можно спрятаться от солнца.

— Мороженое, фонтанчик… — схватился за голову Хеопс. — Как это все мелко и скучно. Ладно, мы пришли, сейчас все поймете.

Все вошли в большую комнату. На стенах комнаты были рисунки, изображающие и прославлявшие фараона, а на специальных подставках лежали дорогие украшения, кухонная утварь и прочие предметы, которые нужны человеку в обычной жизни.

Хеопс стал посередине комнаты.

— Итак, кто я такой? — спросил он Катю.

— Вы фараон, — ответила Катя.

— Это неполный ответ. Нефертити, ты же у нас считаешься умной, может дополнишь?

— Он все время говорит, что он Солнце, только на Земле, — иронично сказала Нефертити.

— Прошу без насмешек, — сделал ей замечание Хеопс и важно продолжил: — Итак, на небе светит Солнце, а на Земле свечу я. Некоторые не сразу видят этот мой свет. — Он выразительно посмотрел на Сашу. — Но с помощью плетки немедленно прозревают. Однажды я решил, что должен жить вечно, как Солнце, и дал задание своим ученым, чтобы они изобрели эликсир вечной жизни. Они старались, но так и не смогли. И я их понимаю, ведь в Древнем Египте наука делает только первые шаги.

— Конечно, они же не знали, что за долголетие человека отвечают его гены, — заметила Черная Рука.

— Вот-вот, они этого не знали. — Глаза Хеопса наполнились не совсем искренними слезами. — Поэтому я их казнил. Причем всех, чтобы никто не обиделся. Но именно тогда, во время казни, я признал, что когда-нибудь и я стану стареньким и мне нужно будет отправиться на небо. Я долго думал, что бы мне сделать, чтобы меня помнили всегда. И, судя по вашим рассказам, моя придумка блестяще удалась.

— Это правда, — подтвердила Катя.

Глава шестнадцатая, в которой Хеопс рассказывает, как он строил свою удивительную пирамиду

— Но напомню, что вы здесь не для того, чтобы петь мне гимны, — продолжил Хеопс. — Это и так делают все египтяне. Вы здесь для того, чтобы в тонкостях постичь мой гениальный замысел и убедить эту упрямую Нефертити и ее глупых друзей добровольно отдать мне игрушки.

Фараон подошел к стене с рисунками.

— Когда-то, задолго до меня, жил фараон Джосер, и он первый задумал победить время. Он позвал своего лучшего друга, гениального архитектора, врачевателя и мудреца по имени Имхотеп. И тот сказал, что если взять самые большие и тяжелые камни и правильно поставить их друг на друга, то эти камни переживут время. И Джосер построил первую пирамиду. Но это была маленькая пирамида. Ее высота была всего 60 метров. Конечно, он был великим фараоном, Имхотеп был великим инженером, но я оказался их достойным учеником. И я превзошел их в своем величии.

Фараон перешел к другой стене с рисунками и продолжил рассказ.

— Я понял, что должен построить такую огромную пирамиду, которую через пять тысяч лет, в ваше время, назовут «рукотворной горой». Смотрите, — он указал на нарисованный план, — ее высота 147 метров, а каждая из сторон составляет 233 метра. Если вы решите обойти мою пирамиду вокруг, то это будет непросто, ибо вам придется пройти около километра. Но главное — не то, что я придумал, а как я ее построил. Идите за мной!..

Фараон увлек детей в следующий зал. Посередине его стоял красивый, тщательно сделанный большой макет пирамиды.

— Когда люди будущего посмотрят на этот макет, им станет ясно, кто самый великий фараон на свете. Потому что только я сумел свою великую идею воплотить в жизнь. Смотрите!

Он взял красивую школьную указку, украшенную резьбой, и стал водить ей по макету, делая пояснения.

— Вот река Нил, а вот, на другом берегу, развалины нашей древней столицы, города Мемфиса. Я знал, что там есть отличные каменоломни, и каждое утро тысячи людей по моему приказу отправлялись именно туда. Трудно оторвать кусок скалы от самой скалы, но мои инженеры придумали как. Мы сверлили в горе множество дыр, куда вставляли сухое дерево. Потом мы поливали это дерево водой, оно набухало и, согласно законам физики, разрывало камень.

Потом к делу приступали каменотесы. Они работали с помощью специальных инструментов, изготовленных из камня, дерева и меди. Для того чтобы солнце отражалось в пирамиде, как в зеркале, мы обложили ее поверхность специальными камнями, гладкими, как зеркало. Это делалось с помощью шлифовального камня, воды и песка. Итак, днем и ночью строители убирали лишний камень, превращая бесформенный кусок в правильный блок, который должен был встать на свое место. Только очень точно, чтобы под тяжестью верхних блоков нижние не треснули. Эту точность потом я проверял лично. Я брал медный нож pi засовывал его в щели. Если нож не входил — значит, камни лежат без зазоров, и каменотес получал в награду чашку риса. Но если нож входил…

— То вы устраивали каменотесу физзарядку с плеткой, — догадался Саша. — Или заставляли петь гимн.

Хеопс молчал, внимательно разглядывая указку.

— Он рубил им головы, — гневно сказала Нефертити. — У него нет совести.

— Это правда? — ужаснулась Катя.

— Большим государственным задачам не должны мешать маленькие люди, — сухо сказал Хеопс, глядя куда-то вбок. — Но не стоит расстраиваться, каменотесов у нас пруд пруди. За чашку риса нового за пять минут найдешь. Но продолжим нашу экскурсию, — Фараон начал снова водить указкой по макету. — Итак, после того как блок был обтесан, его нужно было доставить к пирамиде. Для этого мы брали веревки из папируса и тащили блоки на огромные лодки, чтобы переправить на другой берег Нила. Там блок уже ждали специальные салазки. Сотни людей хватали канаты и начинали тащить камень к пирамиде. Но для того чтобы не таскать эту тяжесть по песку, я построил от берега до пирамиды специальную дорогу. Я строил ее десять лет. По бокам я приказал выложить ее шлифованным камнем, украшенным красивыми изображениями. Как видите, мы хоть и древние египтяне, но понимание прекрасного у нас на высоте.

Глава семнадцатая, в которой фараон оправдывает необходимость рубить головы и не хочет отдать колесо народу

Хеопс царственно скрестил руки на груди и, в упор глядя на Нефертити, сурово продолжил:

— А теперь поговорим о моих критиках и их претензиях. Рассмотрим непредвиденную ситуацию. Итак, сто тысяч человек работают над пирамидой. На улице зной или холод, по земле ползают ядовитые змеи. Люди обтесывают блоки весом пятнадцать тонн, поднимая их на пирамиду руками и веревками, ибо у нас тут, извините, подъемных кранов нет. Древний Египет все-таки, не всё еще придумали. Веревки рвутся, камни падают и давят людей. И вот когда блок наконец установлен, выясняется, что его обтесали неправильно. Он шатается. И что делать?

— Дообтесать, — предложил Саша.

— Нет места, — развел руками фараон. — И как обтесать на высоте блок такого веса? Итак, что мы имеем? Работа стоит, скорпион кусает, голод мучает. А эта презренная девочка, — он грозно указал на Нефертити, — в этой ситуации призывает прекратить рубить головы и говорит про какую-то совесть!..

— Может, нужно лучше кормить людей, беречь их, и тогда они будут лучше работать? — предположила Черная Рука.

— А если у нас двадцатый год временный неурожай? — ядовито сказал фараон. — Да и зачем беречь народ, если его у нас больше риса?

— А почему вы не грузили блоки на грузовик? — удивился Саша.

— А что такое грузовик? — в свою очередь удивился Хеопс.

— Ну, это похоже на вашу колесницу. Только с мотором. Вы бы клали туда блоки, и вашему египетскому народу сразу полегчало бы.

— Ты хочешь сказать, что колеса, которые стоят на колеснице Хеопса, я должен отдать народу, чтобы ему полегчало? И чтобы весь мой народ после этого умер от ожирения? — занервничал фараон. — Мальчик, это бесчеловечно! Кстати, а что такое мотор?

Саша протянул Хеопсу пожарную машину, которую не выпускал из рук.

— Представьте, что это ваша повозка, а в ней мотор — он все двигает. Мотор маленький, но мощный — триста лошадиных сил.

Хеопс быстро схватил машину и впился в нее взглядом.

— А лошади куда засунуты? — недоуменно спросил он.

— Мотор работает не на лошадях, а на бензине, — пояснил Саша.

— А если мощность считать в рабах, то это сколько?

— Пятьсот наверное, а может, больше…

— О горе мне! — воскликнул Хеопс. — Где наши рабы из транспортной группы?! Мы тут двадцать лет таскаем блоки без мотора. За это время перетаскали их… — Он задумался.

— Всего два миллиона триста тысяч штук, — любезно подсказала Черная Рука.

— Именно! — подтвердил фараон. — И тут выясняется, что мы до сих пор не изобрели мотор?! Я еще раз спрашиваю, где люди, отвечающие за транспорт?!

— Вы им вчера отрубили головы, — напомнила Нефертити. — А они как раз пришли рассказать вам, что если поджечь искрой газовоздушную смесь, то она взрывается и толкает поршень, так что можно сделать первый древнеегипетский мотор.

— А почему я это приказал? — изумился Хеопс. — Вроде приказ нелогичный.

— Вы сказали, что они слишком умные, а умным в Древнем Египте можете быть только вы. И вызвали палача.

— Тогда все логично, — обрадовался фараон. — И вообще, мне ваш мотор не нужен. — Он презрительно вернул машинку Саше. — Во-первых, мы уже все камни перетаскали. А во-вторых, если мне мотор уж очень понадобится, то я на его место этих непослушных карапузов засуну. — Он бросил злобный взгляд на детей. — И они в наказание сами колеса будут крутить. Будет мотор в триста карапузиных сил!

— Он неисправим! — презрительно фыркнула Нефертити.

— Какие мы трепетные и нежные, передразнил ее Хеопс. — Ладно, хватит мне вас тут развлекать. Я все-таки фараон, а не экскурсовод. Сейчас мы идем в музей игрушек, и вы будете потрясены.

Глава восемнадцатая, в которой все попадают в музей игрушек

Все прошли по узкому коридору, освещенному зеркалами, и вошли в следующую комнату.

Окинув ее взглядом, паши герои застыли пораженные.

Это действительно был лучший в мире древний музей игрушек.

На столах и специальных полках стояли разные куклы — совсем простые и расшитые драгоценными камнями. Маленькие фигурки носильщиков держали в руках маленькие носилки, в которых сидела куколка самого фараона. Рядом стояли статуэтки животных: кошек, собак и верблюдов. Был даже игрушечный нильский крокодил, на которого Саша обратил особое внимание.

Но главное, конечно, располагалось на столах.

Там был целый город с кукольными жителями, которыми можно было бы играться часами, потому что они изображали целые картины из древнеегипетской жизни.

Вот фигурки тащат огромную глыбу для пирамиды. А вот крестьяне в набедренных повязках. Они стоят по колено в воде и собирают рис. Рис ведь растет в воде, и вода в этой игрушечной сценке была настоящая, а для этого все фигурки этой композиции были помещены в большой золотой таз. И таких сценок было сотни, а фигурок — тысячи.

— Это все придумал я! — хвастливо сказал фараон. — А вот это моя особая гордость.

Он указал на еще один стол, и Саша прямо застонал от восхищения. Перед ним была настоящая кукольная битва. Тысячи фигурок одной армии нападали на тысячи фигурок другой. Все солдатики были в одежде и при крохотном оружии. Мечи и ножи сияли, как настоящие.

— Это моя битва с соседом. Я его, конечно, победил.

— И, как всегда, отрубили голову? — уточнила Катя.

— Да, отрубил, — подтвердил Хеопс. — Ну и что? Это Древний Египет, пятый век до вашей эры. Такие у нас тут жестокие нравы. И в этом сейчас ты убедишься…

Фараон обошел макеты и оказался возле выхода, в то время как дети увлеченно рассматривали игрушки. Он царственно в стал, загородив собой дверь и скрестив руки на груди.

— У вас есть еще ко мне вопросы? — величественно спросил он. — А то нам пора кончать этот детский сад.

— А когда ваш музей откроется для посетителей? — спросила Катя.

Хеопс криво улыбнулся.

— Бедная девочка из будущего, ты так и не поняла, с кем имеешь дело.

Глава девятнадцатая, в которой фараон показывает свое истинное лицо

Голос фараона с каждым словом становился все более зловещим.

— Я — Хеопс, самый великий фараон всех времен. Я — Солнце на Земле. И я построил эту великую пирамиду совсем не для того, чтобы потом тут ходил какой-то Саша. Когда я стану старым и умру, меня обернут тканью, пропитают ароматной смолой, и я стану мумией. Меня положат в драгоценный саркофаг, и я отправлюсь в долгий путь к моим предкам. Но я отправлюсь туда не один. Сюда приведут моих рабов и казнят их прямо здесь, чтобы они отправились со мной и служили мне после смерти. Сюда приведут коров и коз, чтобы после смерти мне было что есть, лучшие наряды, чтобы было во что одеваться и тысячи папирусов, чтобы было что читать. Но самое главное, — фараон в упор посмотрел на детей, — со мной будет этот музей. Мой отец был суров и не давал мне играть в игрушки — он воспитывал из меня воина. Но я вырос и силой отобрал все игрушки у всех детей, чтобы они были только у меня. Это моя месть моему детству. И пусть сегодня всем детям будет так же плохо, как когда-то было плохо мне. Все игрушки будут стоять здесь. И моя игрушечная армия будет вечно побеждать врага в вечной битве.

Хеопс обвел детей ужасным взглядом.

От его вежливости не осталось и следа.

— Осталось последнее, — медленно проговорил он. — К этим собранным игрушкам должны присоединиться ваши. Только после этого я буду считать, что моя пирамида готова.

Фараон указал пальцем на Сашу.

— А ты, малявка, оставишь тут свою пожарную машину. И когда люди будущего через пять тысячелетий войдут в этот музей, то они, во-первых, будут знать, что с пожарной безопасностью у нас все было на высоте, а во-вторых, подумают, что колесо изобрел именно я. И все признают, что я был не только великий фараон, но и великий изобретатель. А то, что это вранье, никто не узнает.

— Мы вам игрушки не отдадим! — воскликнула Нефертити.

— Мне не нужно их отдавать. Вы их сами принесли туда, куда надо. Это был мой хитрый план, который я, как всегда, блестяще осуществил. Ведь тут главное — это игрушки. А вы только ненужное приложение.

Фараон развернулся к Саше.

— Ты спрашивал, мальчик, откуда возьмется тут свет, если нет окон? Так вот знай, тут не должно быть окон, потому что не должно быть света. Тут будет вечный мрак, и вы останетесь в этой комнате навсегда.

Он протянул руку и схватил малозаметный рычаг, спрятанный в степе.

— А вот моя самая любимая игрушка. Это каменные двери. Сейчас я дерну эту ручку, дверь закроется, и никто никогда не узнает, что вы заживо похоронены в этой комнате.

От слов фараона дети задрожали, а Саша заплакал.

— Не стоит плакать, мальчик, — захохотал фараон. — Это ведь такая честь — умереть в темноте от голода во славу великого Хеопса — живого Солнца на Земле!..

Глава двадцатая, в которой фараон пытается заживо похоронить всех наших героев, но появляется Черная Колбаса

Хеопс резко рванул рычаг, и огромная каменная дверь с грохотом медленно поползла вниз.

Дети от ужаса закричали. Их смерть была неминуема.

Катя прижала в себе плачущего Сашу.

— По как же наши родители?! — в отчаянии закричала она.

— Вы обязательно встретитесь, — захохотал фараон, — только через пять тысяч лет! Надеюсь, вам будет что им рассказать, если, конечно, ваши косточки окончательно не истлеют. И все пять тысяч лет я буду смеяться над вашей глупостью и доверчивостью.

— Смеется тот, кто смеется последним, — внезапно послышался знакомый веселый голос.

Все быстро развернулись на звук. Оказывается, Черная Рука, о которой все как будто забыли и которая произнесла эти слова, спокойно сидела на бортике стола, на котором воины Хеопса побеждали соседа. Она как будто не замечала, что каменная дверь с жутким звуком ползет вниз.

— Какая красивая армия, — иронично произнесла перчатка. — А впереди, конечно, сам фараон. Кстати, все сделано из чистого золота. Ты думаешь, что через пять тысяч лет люди поверят этим куколкам?

— Золоту поверят, — зашипел фараон. — Прощайся с жизнью, перчатка, вы все отправляетесь в вечность!..

— Конечно, отправляемся, но без тебя!

Внезапно Черная Рука пододвинулась к золотой фигурке фараона, стоявшего во главе кукольной армии, и нанесла по нему сильнейший щелчок пальцами.

Фигурка, кувыркаясь, взлетела к потолку.

Фараон яростно взвизгнул и отпрыгнул от двери в попытке поймать свою золотую копию.

Выход из комнаты был свободен!

— Все бегите из комнаты в коридор! — крикнула Черная Рука, и дети ринулись к двери. Они кубарем выкатились за порог, и гулкий каменный коридор наполнился топотом их ног.

Дети были спасены.

Катя и Саша тоже хотели выбежать из комнаты, но фараон оказался прямо перед ними, преграждая путь. Он прыгал по комнате, пытаясь поймать свою золотую куклу, которая отскакивала от углов и каким-то странным образом никак не давалась ему в руки.

Черная Рука что-то опять выкрикнула, и в комнате послышалось знакомое гудение.

Катя толкнула Сашу.

— Смотри, наш пылесос прибывает!.. — шепнула она ему на ухо.

Гудение росло, а воздух в комнате стал сгущаться, действительно превращаясь в черную трубу. Она пульсировала и поворачивалась из стороны в сторону, с невероятным шумом втягивая воздух.

Оглядевшись и увидев фараона, груба зашипела еще громче.

— Что это?! — в ужасе закричал Хеопс.

— Это привет из будущего, — крикнула Черная Рука и, повернувшись к трубе, весело приказала: — За дело, спасаем игрушки!

Черная колбаса кивнула, потом резко развернулась к игрушкам фараона, взревела и принялась втягивать их в себя.

Фараон взвыл от злости.

— Что вы делаете, немедленно прекратите! — кричал он, еле стоя на ногах из-за сильного потока воздуха.

Тем временем черная труба свистела все громче, всасывая кукольных коров, рабов и крестьян с их рисом и золотым тазом для воды.

Потом она резко развернулась и подплыла к игрушечным солдатам.

— Нет, только не это! — Фараон в отчаянии замахал руками.

Секунда — и грозная армия Хеопса стала исчезать в ненасытной утробе черной колбасы.

— Мои игрушки, мой музей, мои солдаты! — отчаянно закричал Хеопс и прыгнул к столу, пытаясь схватить свою золотую фигурку.

Но не тут-то было!

Черная колбаса изогнулась, и вот уже фараон, увлекаемый потоком воздуха, влетел головой прямо в ее дыру. Снаружи торчали только его ноги в сандалиях с большими золотыми пряжками, которыми он болтал.

— Спасите! Стража! Отрубите им головы!.. — кричал фараон из глубины трубы, но его никто не слышал, потому что любые крики должны были потонуть среди толстых стен пирамиды.

Тем временем все вокруг содрогнулось — это каменная дверь окончательно опустилась. Теперь выйти из комнаты было невозможно.

Музей игрушек к этому моменту уже полностью опустел. Все игрушки втянула в себя черпая колбаса. Она же с урчанием, стоя посередине комнаты, мотала Хеопса из стороны в сторону, как настоящий динозавр пойманную антилопу. Из глубины трубы продолжали раздаваться возмущенные крики сына Солнца.

— Все, бросай его, — приказала колбасе Черная Рука. — Пора идти.

Черная труба брезгливо выплюнула фараона.

Хеопс проехался по холодному полу, встал на четвереньки и обвел пустую комнату безумным взглядом.

— Вы забрали у меня все! — взвыл он страшным голосом. — Теперь я останусь здесь один, без рабов и слуг. Я даже не смогу стать настоящей мумией! Как же мне отправляться в вечность?! Все погибло!..

— Не все! — громко крикнула Катя. — Детям останутся их игрушки. А людям пирамида. Сюда будут приезжать мои родители и будут тут гулять. А я буду кататься на верблюде!..

— Ты смеешь дерзить мне? — страшно кричал Хеопс, ползая по комнате кругами. Он явно что-то искал. — Ты думаешь, я не знаю, как расправиться с теми, кто посмел украсть у фараона его мечту?

— Отдай ему его мечту, — приказала трубе Черная Рука. Та что-то поискала внутри себя и презрительно плюнула в фараона его золотой фигуркой.

— Пора делать ноги! — невозмутимо сказала Черная Рука и опять отдала приказ на своем незнакомом языке.

Черная труба еще сильнее зашумела и начала страшно засасывать воздух. Когда поток воздуха дошел до свиста, она накрыла Сашу, который немедленно исчез в ее черной утробе.

Вслед за ним в дырке трубы мелькнули ноги Кати.

Последней в трубу впрыгнула Черная Рука.

Черная труба оглянулась по сторонам, проверяя, все ли эвакуированы.

— Не оставляйте меня, я больше не буду! — вдруг раздался дикий крик фараона.

Труба замерла. Она медленно повернула свое черное бездонное отверстие в его сторону.

Хеопс медленно приближался к ней, что-то пряча за спиной.

— Ты мне сейчас все отдашь, Черная Рука, — шептал он сам себе как в безумии. — Я великий фараон, а ты только жалкая перчатка… У меня тысячи рабов, а у тебя только пять твоих жалких пальцев… И на твоих пальцах нет таких огромных бриллиантов, как на моих… Ты мне сейчас все отдашь!..

Он медленно вывел руку из-за спины. В ней оказалась большая острая лопата.

— Я бы хотел закончить мою экскурсию, — злобно захохотал Хеопс. — Это лопата, ею рабы строят пирамиду, а фараоны возвращают свою собственность… Отдай мои игрушки, или я тебя закопаю!.. — внезапно завопил он и бросился на трубу.

Однако та была наготове. В секунду она резко изогнулась и проглотила сама себя.

Фараон с воем пролетел мимо места, где она только что стояла, и, споткнувшись, рухнул на пол.

Комната окончательно опустела.

В ней остался только сын Солнца, который сжимал в руках свою золотую куклу, смотрел на догорающие факелы и выкрикивал древнеегипетские проклятия.

Но его крики были чуть слышны.

А потом все стихло и погрузилось во тьму.

На много, много веков.

Глава двадцать первая, в которой кажется, что все возвращается на свои места, но это только кажется

Было очень тихо.

Катя сидела с закрытыми глазами.

«Интересно, а сейчас я где? — подумала она. — Может, раскрыть глаза? А вдруг опять будет страшно?»

Сердце у нее снова колотилось.

Катя приоткрыла один глаз, а потом раскрыла оба.

Она сидела на веранде.

Саша водил пожарную машину по дивану.

Кошка Гера вылизывала хвост.

В своей паутине сидел паук и, так же злобно вытаращив глаза, ждал добычу.

Более того, перед Катей стоял стаканчик с нерастаявшим мороженым.

Все было как всегда и Катя, посмотрев на мороженое, вдруг с ужасом подумала, что все, что с ней сегодня происходило, просто приснилось. Не было ни Хеопса, ни пирамиды, ни Нефертити.

Но главное — не было Черной Руки.

— Мы предупреждали Хеопса, что он плохо кончит. Так и вышло, — внезапно раздался знакомый голос, и Катя даже подпрыгнула от счастья.

Черная Рука была тут, на веранде. Она сидела чуть сбоку, в кресле, держа и перелистывая какую-то толстую книгу.

— «История Древнего Египта», издание четвертое, исправленное и дополненное, — пояснила перчатка. — Это хорошо, что дополненное. Поищем нужную страничку.

Она полистала фолиант и удовлетворенно хмыкнула.

— Так и есть. Читаю. «Когда археологи вошли в пирамиду Хеопса, то обнаружили, что фараон так никогда в своей гробнице и не был похоронен, и где он — неизвестно». Ну, мы то знаем, где он.

Черная Рука как-то очень серьезно взглянула на Катю.

— Поздравляю, мы вместе изменили историю.

— А мне его жалко, — печально сказала Катя. — Он так старался, строил свою пирамиду, так хотел быть мумией. А я его обманула про проспект Хеопса. Это несправедливо.

— Он был глупый, — возразил Саша, не отвлекаясь от пожарной машины. — У него даже колеса не было.

— Наш пожарник прав, — подтвердила Черная Рука. — Чего хотел Хеопс? Он хотел на века остаться в пирамиде, и он в ней остался. Только не в своей усыпальнице, а, в соседней пустой комнате, где его никто никогда не найдет. И, кстати, не украдет его золотую фигурку. Он может нам сказать спасибо, ведь за века пирамиду не раз грабили всякие воришки. Но правда в том, что пирамида ему нужна была исключительно для его собственной вечной славы. Он говорил, что он как Солнце. Но Солнце дает жизнь, а фараон сеял смерть.

Черная Рука перевернула страницу, рассматривая рисунки, и продолжила:

— Есть человек, и есть память о нем. Мы с вами наказали плохого человека, а с памятью о нем рас правилась сама история. Вот что написал древнегреческий историк Геродот, который посетил Египет почти три тысячи лет назад и видел пирамиды:

«Цари Хуфу и Хафра, воздвигшие самые большие пирамиды, были и после смерти ненавистны народу. Рассказывали, что народ, доведенный до отчаяния непосильным трудом, поборами, голодом и нищетой, восстал и разорил гробницы этих двух наиболее беспощадных тиранов. Мумии Хуфу и Хафра были выброшены из их великолепных гробниц и растерзаны на куски. Статуи, увековечивавшие память этих жестоких угнетателей, возмущенный народ разбивал везде, где только они встречались. А ненавистные имена Хуфу и Хафра в течение многих столетий были преданы забвению, народ избегал называть их». Кое-что тут Геродот преувеличил, я ему об этом говорил, но в главном он прав.

Перчатка отложила книгу.

— Как видишь, Катя, нельзя рубить головы народу и от него же требовать любви. В истории все по справедливости. Хеопс рубил головы и исчез. Народ строил пирамиду — и она стоит до сих пор, вот уже пять тысяч лет. И почти как новенькая!..

— А что стало с Нефертити? — Катя вдруг вспомнила смелую девочку с большими глазами. — Я бы ее назначила большой древнеегипетской царицей. Она смелая и, по-моему, справедливая. Совсем не такая, как Хеопс.

— Кстати, хорошая мысль, — заметила Черная Рука. — В руководство нужно двигать больше хороших людей.

Она задумалась.

— Большими начальниками в Древнем Египте были только фараоны. Но фараоном я ее сделать не могу, ее быстро свергнут. — Внезапно она щелкнула пальцами. — А что, если мы подберем ей фараона получше и она станет его женой? Он ее будет защищать, а она будет давать ему хорошие советы. Подходит?

— Подходит, — засмеялась Катя.

— Ну ладно… — Черная Рука вдруг резко поменяла свой тон и опять стала легкой и веселой. — Все возвращаем на свои места!..

Она достала свой блестящий пистолет и нацелила на комнату.

— Пора наконец разрешить нашей мухе посадку на папину лысину. А то она, бедная, замучилась в воздухе висеть.

— Стойте! — отчаянно крикнула Катя. Она вдруг отчетливо поняла, что все сейчас действительно закончится. — Мы помогали вам, вы сказали, что мы друзья. И сейчас вы улетите? Но это нечестно. Ведь мы прошли ваше испытание! Какая у вас плохая память, Черная Рука!..

— Кто сказал, что у меня плохая память? — удивилась перчатка. — Я помню, ты мне поручила сделать Нефертити женой фараона. Для этого как минимум нужно вернуться домой, сесть за пульт и нажать пару кнопок. Потом еще сегодня нужно успеть отремонтировать пару миллионов игрушек. И если я не ошибаюсь, у тебя еще полно уроков на понедельник.

Черная Рука подняла пистолет.

— Я программирую луч на минуту. Через минуту твои родители разморозятся и увидят вас на веранде. Обещайте мне, что не расскажете им ни слова обо мне и наших приключениях.

— Обещаем, — хором сказали дети.

Черная Рука нажала на курок. Пистолет щелкнул.

Красный луч вырвался из дула и сквозь стекло веранды исчез в глубине комнаты.

И тут же в воздухе возник секундомер, который стал отсчитывать время назад.

Черная Рука опять крикнула что-то на непонятном языке.

Сразу же с гудением появилась черная колбаса, готовясь переправить перчатку на ее Черную планету.

— Мы ничего о вас так и не узнали, — грустно сказала Катя. — Например, кто вы на самом деле.

Черная Рука улыбнулась, со свистом совершила пируэт в воздухе и уселась на краешек черной колбасы. Шум воздуха был столь сильный, что ей приходилось его перекрикивать.

— Не все сразу, девочка, ведь самое интересное на свете — это тайна, которую еще предстоит разгадать. Будем их разгадывать вместе. Я скоро вернусь и возьму вас совершать новые подвиги. И вы, наверное, снова станете героями. А если я вам срочно понадоблюсь, то подумайте обо мне ровно три раза. Как в сказках.

Труба загудела громче. Перчатка хитро подмигнула, повернулась к пауку и изо всех сил крикнула ему:

— Эй, мохнатый, ты все понял? Нашего Сашку не пугать!

Паук подпрыгнул и забился в угол своей норы.

Вой трубы возрастал.

Внезапно громко ударил колокол. Катя и Саша посмотрели на секундомер. Он показал нули и исчез.

В эту же секунду в комнате все пришло в движение. Зашевелился огонь в камине, побежал спортсмен на экране телевизора, а няня Наталья Федоровна дотянулась наконец до куска пирога, который ей протягивала мама.

И муха наконец приземлилась на папу, точно спланировав в центр его лысины.

Но тут — о ужас! — сам папа стал разворачиваться лицом к веранде.

— Пора! — крикнула Черная Рука.

Она прыгнула в черноту. В тот же миг труба изогнулась, как всегда, проглотила сама себя и исчезла.

И в эту же секунду папа открыл дверь и выскочил на веранду.

— Что-то случилось? — тревожно спросил он, оглядываясь по сторонам. — Я видел, тут что-то прыгало!..

Возникла пауза, папа ждал ответа.

— Вы что-то от меня скрываете, — сказал он подчеркнуто строго и посмотрел на Катю.

Но Катя отвела взгляд и стала внимательно разглядывать потолок. Тогда папа стал в упор смотреть на Сашу.

И тогда Саша сделал шаг вперед.

— Папа, мне нужно тебе сказать один секрет, — произнес он, не глядя на Катю.

— Что за секрет? — подозрительно спросил папа.

Катя похолодела.

— Я хотел сказать его тебе на ухо, но могу и громко. Я тебя люблю.

— Это очень хорошо, — обрадовался папа, — и что?

— А за то, что я тебя люблю, ты откроешь свою машину и дашь мне покрутить руль. Прямо сейчас.

Папа еще раз подозрительно оглядел веранду.

— Хорошо, — сказал он. — Идем, возьмем ключи.

Он скрылся в комнате, а Саша хитро подмигнул сестре и пошел за ним.

Катя облегченно вздохнула и прямо рухнула на диван. Потом нащупала кошку Геру и посадила ее себе на колени.

— Правда, у нас с тобой хороший брат? — спросила Катя.

Гера молчала, задумчиво вертя хвостом.

— Очень хороший, — сказала Катя.

Она посмотрела вокруг. За забором привычно шумел лес.

Солнце склонялось к закату. Катя прижала Геру к лицу.

— Смотри, Гера, — прошептала Катя в мягкое ухо. — Вокруг всё как всегда. Кажется, что в нашей жизни ничего не поменялось и всё по-старому. Но мы то с тобой знаем, что это только кажется.

Оглавление

Глава первая, в которой мы знакомимся с Катей, Сашей и их семьёй

Глава вторая, в которой выясняется, что на веранде сидеть очень опасно

Глава третья, в которой в жизни Кати и Саши появляется Черная Рука

Глава четвертая, в которой у Черной Руки кроме пистолета есть еще и большое чувство юмора

Глава пятая, в которой Черная Рука замораживает маму, папу, няню и муху, которая хотела сесть на лысину папы

Глава шестая, в которой мы попадаем на Черную планету, на которой живет Черная Рука

Глава седьмая, из которой мы узнаем, что Черная Рука в курсе всех Катиных недостатков, а также много интересного про горы игрушек на Черной планете

Глава восьмая, в которой Катя узнает, что у Черной Руки есть страшная тайна

Глава девятая, в которой Черная Рука получает новое задание

Глава десятая, в которой Черная Рука хочет сбежать от Кати и Саши

Глава одиннадцатая, в которой наши герои оказываются в Древнем Египте

Глава двенадцатая, в которой наши герои знакомятся с древнеегипетским народом

Глава тринадцатая, в которой наши герои видят пирамиду во всем ее величии и знакомятся с древнеегипетскими детьми

Глава четырнадцатая, в которой Хеопс сообщает о существовании своего удивительного музея

Глава пятнадцатая, в которой наши герои входят в Великую пирамиду

Глава шестнадцатая, в которой Хеопс рассказывает, как он строил свою удивительную пирамиду

Глава семнадцатая, в которой фараон оправдывает необходимость рубить головы и не хочет отдать колесо народу

Глава восемнадцатая, в которой все попадают в музей игрушек

Глава девятнадцатая, в которой фараон показывает свое истинное лицо

Глава двадцатая, в которой фараон пытается заживо похоронить всех наших героев, но появляется Черная Колбаса

Глава двадцать первая, в которой кажется, что все возвращается на свои места, но это только кажется Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg