«Коридор в бесконечность»

Коридор в бесконечность (fb2) - Коридор в бесконечность 681K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Казовский

Алексей Казовский Коридор в бесконечность

Авторское предисловие

Здравствуйте, Читатель!

Хотите, я угадаю который час у Вас сейчас?

Конечно за полночь! Разве не угадал? Любое время суток после двенадцати ночи — это ведь за полночь, верно?!

И представляете, как плохо, что сутки начинаются после полуночи. Вот если бы они начинались хотя бы в шесть утра, мы бы с Вами не просыпались утром, уже потеряв напрасно целую четверть нового дня!..

Ну что, Вы готовы, не теряя времени, броситься сломя голову в необыкновенные приключения? Вижу — готовы. Тогда забудьте на время про уроки, спрячьте подальше учебники и тетради, отложите планшеты, пульты телевизоров и мобильники (посуду после завтрака можете помыть), и вперёд! Сквозь время и пространство, навстречу чудесам и тайнам, которые всегда находятся рядом с нами, стоит только руку протянуть.

Родителей отправьте на работу или на дачу, чтобы не мешали. С собой можете захватить пару бутербродов и бутылку лимонада. И не забудьте о хорошем надёжном друге, которому можно потом рассказать или дать почитать эту книжку. Если, конечно, она Вам понравится.

У писателя-фантаста Рэя Бредбери есть рассказ — «Чудеса и диковины! Передай дальше». Лучше, по-моему, не скажешь. Так вот: пока каждый из нас способен восхищаться окружающим миром, а не мерить всё только на деньги, — мы сможем вместе сделать нашу страну великой и богатой для нас всех и сможем сохранить её для далеких потомков.

Нужно только постараться жить в ней по-настоящему, а не в гостях, и нужно передавать друг другу радость бытия, в которой и заключается смысл жизни, и говорить при этом: «Чудеса и диковины! Передай дальше!»

А теперь присядем на дорожку по русскому обычаю, и… поехали!

Глава первая Что такое «не везёт» и как с ним бороться

Всё началось со шлагбаума.

Въезд в пионерский лагерь был двойной. Две дороги шли метрах в двадцати друг от друга. Одна вела напрямую от асфальтового шоссе к столовскому корпусу, другая, через широкую площадку автостоянки, к директорскому коттеджу. Машина с продуктами въезжала в огромные железные ворота, украшенные поверху разноцветными буквами названия пионерского лагеря «Юный геолог», а по второй дороге, перегороженной деревянным полосатым шлагбаумом, редко кто ездил, разве что комиссия какая нагрянет.

Дощатая будка «Поста № 1» стояла как раз у второго въезда. В ней ежедневно дежурили по двое ребят из старших отрядов. Где находился «Пост № 2», было известно, может быть, только директору и вожатым, а для мальчишек и девчонок «Пост № 1» являлся единственной повинностью, нести которую приходилось несколько раз за смену по общему графику первого и второго отрядов. Хоть какое-то разнообразие в нудное отбывание дежурства вносили выходные дни, когда на встречу с чадами приезжали родители и другая родня из города. Тогда «часовым» следовало никого на территорию лагеря «не пущать», а, составив список очередной партии родственников, бегом тащить его в радиорубку. Откуда по громкоговорителям, развешанным на деревьях, кто-нибудь из вожатых выкликал к воротам не очень-то соскучившихся по домашним пирожкам-компотам ребятишек.

В остальном на посту царила скука прелая. Так что на старом шлагбауме, за всё время существования «Юного геолога», качалось не одно пионерское поколение, благо директорские окна были скрыты за высокими разлапистыми кустами черёмухи. И раскрашенная деревянная балка всё терпела, принимая на разновеликие плечи очередную двойку каскадёров-самоучек. Но всему, как известно, и терпению шлагбаума тоже, когда-нибудь приходит конец…

В то ничем не примечательное воскресенье на «Пост № 1» ранним июньским утром заступили Вовка Петрухин, по прозвищу Пьеро, и Женька Шурский, который прозвища ещё не получил, так как приехал в лагерь первый раз. А здесь были свои старожилы, проводившие каждое лето по три смены подряд: родители-геологи сплавляли на отдых замученных учёбой, но не сломленных отпрысков на время полевого сезона.

Вовка был из старожилов, знал, что нужно делать на посту, и поэтому быстро разобрался с прибывшими с электрички бабушками и тётками. Состроив строгую насупленную физиономию, он быстро переписал всех в клеёнчатую тетрадку и вручил список Женьке.

— Мухой лети в рубку, пусть вызывают маменькиных сынков и дочек, — приказал вполголоса и презрительно сплюнул в сторону столпившихся у шлагбаума взрослых. — Не успели проводить, и уже понаехали к своим ненаглядным спиногрызам.

Женька убежал вприпрыжку по короткой тропинке, и скоро вернулся, а за ним неслась к выходу стайка мелюзги из младших отрядов. Асфальтовая площадка возле будки быстро опустела, все ушли по галечной насыпи на берег речной протоки, и Вовка с Женькой остались одни.

— Ну вот, работа закончена, и нам остаётся до обеда убивать время, — сказал Вовка-Пьеро, усаживаясь на лавочку у забора. — Садись.

Женька пристроился рядом. Пьеро внимательно огляделся по сторонам и достал из нагрудного кармана рубашки мятую папиросу.

— Куришь? — спросил он, небрежно сунул «беломорину» в губы, и, заправски упрятав горящую спичку в сложенные горстью ладони, прикурил.

— Нет, — ответил Женька, с интересом наблюдая за тлеющим огоньком.

— А я каждое лето, как в лагерь приезжаю, начинаю курить, — важно проговорил Вовка и выпустил толстое кольцо дыма сквозь сложенные дудочкой губы. — Никак бросить не могу.

Он ещё раз глубоко затянулся, вдохнул едкий дым, но тут же поперхнулся, закашлялся и отвернулся от напарника, пряча навернувшиеся на глаза слёзы. Отдышался кое-как, бросил окурок на землю и затоптал носком башмака.

— Не табак стали делать, а гадость какую-то, — сердито пробормотал Пьеро и поднялся со скамейки. — Давай покачаемся, что ли?

Женька склонил голову, не показывая невольной усмешки, чтобы не обидеть товарища, и тоже встал.

— На чём покачаемся?

— Как на чём? На шлагбауме, конечно! — Вовка подошёл к полосатой перекладине, сбросил верёвку, удерживающую длинное плечо, оно тут же приподнялось под весом груза, привязанного с другого конца коромысла. — Давай, цепляйся!

Женька обхватил прохладное дерево ладонями «в замок», а Вовка подпрыгнул и опёрся руками на короткое плечо возле противовеса. Шлагбаум начал стремительно подниматься. У Женьки даже дух захватило, когда забор и кусты резко ухнули вниз, и он оказался на уровне крыши директорского домика. Потом всё перед глазами поплыло вверх, поджатые ноги мальчишки коснулись носками земли, и снова тело взмыло, словно пёрышко, в голубое небо. И тут он заметил, что с крыльца коттеджа кто-то спускается и идёт по дороге в их сторону. В это же время послышался громкий скрипучий треск, и Женька начал падать прямо в густые заросли черёмухи.

Приземлился он сравнительно благополучно, если не считать порванной майки и расцарапанного живота. Выбрался из кустов на четвереньках, поднялся на ноги и увидел плачевную картину.

Деревянный столб, на котором крепилась перекладина, подломился у самого основания, шлагбаум упал и повис на упругих ветках, а возле него стоял директор Николай Сергеевич и холодно, с прищуром, смотрел на Вовку. Тот покорно переминался с ноги на ногу, опустив голову. Лицо его, обрамлённое длинными прямыми волосами, бледное и вытянутое, с печально опущенными уголками губ, удивительно напоминало лицо толстовского героя.

Женька улыбнулся, вспомнив меткое прозвище товарища, и подошёл ближе. Директорский взгляд переместился на него.

— Так. Допрыгались? Вам что, жить надоело? — не повышая голоса, сердито и увесисто вымолвил директор. — Сегодня же на совете будем решать вопрос о вашем дальнейшем пребывании в лагере. А сейчас марш к Петру Казимировичу за инструментами, и чтобы до вечера всё было сделано, как прежде.

Он развернулся обширной спиной к ребятам и неспешно ушёл обратно в свои апартаменты.

Вовка обернулся к Женьке.

— Живой? — он окинул напарника испуганным взглядом.

— Живой, — ответил Женька и посмотрел на исцарапанный живот в прорехе разорванной футболки.

— Ну, тогда пошли к Казимирычу, — уныло вздохнул Вовка и направился по тропинке вглубь зарослей.

Петр Казимирович состоял при ребячьем лагере сторожем, и жил здесь в своём доме круглый год. Жена его работала из лета в лето поварихой в столовой, а сам он справлял всякие столярные и слесарные работы, по мере необходимости.

Когда мальчишки подошли к бревенчатой деревенской избушке, прятавшейся в глубине лесных зарослей на задах душевой и прачечной, хозяин был во дворе, ремонтировал сломанную тумбочку. Вовка первым подошёл к нему и поздоровался.

— Дядя Петя, нам бы инструмент кое-какой надо, — просящим тоном сказал Пьеро.

— Опять натворили чего? — обернулся к ним Казимирович, и Женька поразился его густой седой бороде, росшей, казалось, от самых глаз. — Какой инструмент?

— Пару лопат, пилу, топор, — начал перечислять Вовка, прикидывая в уме, что им может понадобиться, — и брёвнышко еще…

— На что это вам? — удивленно спросил Казимирович. — Дом собрались строить?

— Да нет, — махнул рукой Вовка, — шлагбаум мы случайно уронили. Невезуха…

— А-а-а, случайно уронили, да?! — насмешливо протянул старик. — Эх, горе ты луковое, всё тебе неймётся!

Он отложил молоток на верстак и пошёл к покосившемуся сараю. Вовка ободряюще подмигнул Женьке.

— Мировой дед! — шёпотом сказал он. — Всегда поможет.

Казимирович вернулся, держа в руках пару лопат, маленькую кувалдочку и гаечные ключи.

— Ну, айда поглядим, чего вы там набедокурили.

Ребята взяли у него инструменты и направились следом.

— Так, подгнила, стало быть, деревяшка, — сделал вывод старик, остановившись у сломанного столба. — Давайте-ка, копайте яму, да штырь из «журавля» аккуратно выбейте. Остальное я сам сделаю. Да, сначала гайки-то отверните с шарнира, и шайбы не растеряйте, а то потом новые искать придётся.

Он попинал носком кирзового сапога трухлявый пенёк, торчащий из утрамбованной земли, почесал бороду и ушёл обратно к дому.

Женька подхватил лопату и ковырнул твёрдую, как камень, землю. Вовка тоже взялся за черенок, но вдруг увидел на дороге, ведущей от соседнего лагеря имени космонавта Комарова, группу ребят и высокого мужчину среди них, с мячом в руке.

— Комаровцы идут! — с тоской проговорил Пьеро и вздохнул. — В футбол играть.

Он повернулся к подходящим спиной, делая вид, что не заметил их, и с ожесточением начал копать. Женька краем глаза глянул на приближающихся футболистов и последовал его примеру. Сухие комья полетели во все стороны из-под острых штыковых лопат, и как бы невзначай окатили с головы до ног гостей, заставив их уворачиваться и обходить стороной место трудовой битвы.

— Так-так, лучший защитник геологов занят хозяйственными делами, — в отместку сказал один из комаровцев, длинный конопатый парнишка, оглянувшись с усмешкой. — Нам предоставляется отличная возможность «надрать» сегодня соседей с сухим счётом!

Остальные ребята с готовностью заржали, оценив юмор капитана, и только недовольный взгляд физрука заставил их замолчать. Вовка презрительно плюнул вслед и молча продолжил «увлекательное» занятие.

Земля была каменистая, но они довольно быстро углубились почти на метр, от обиды, наверное. Один рыхлил почву, с силой вгоняя лопату возле трухлявых остатков столба, другой выкидывал песок и гальку, вперемешку с гнилой древесиной. Вовка часто оглядывался в сторону лагеря — не идут ли звать его на игру, но никто до начала матча так и не пришёл. А когда с футбольного поля донеслись переливчатые свистки, он понял, что директор таким способом решил его наказать. И Вовка, зло глотая подступившие к горлу слёзы, с удвоенной силой принялся кромсать показавшуюся на дне ямы сырую глину. Женька еле успевал выкидывать её на поверхность.

— Ну, хватит махать-то! — раздался позади голос Казимировича. — Ты же не разведку руды ведёшь, так и к американцам можно дырку проковырять.

Вовка распрямился, откинул грязной рукой прилипшие ко лбу волосы и грустно усмехнулся. Женька подобрал со дна ямы последние комья и тоже отложил лопату.

Старик принёс на плече гладкое обструганное брёвнышко с прожжённым на стёсанном конце отверстием под штырь. Втроём они установили столб на место, засыпали глиной и песком с галькой, плотно утрамбовывая слой за слоем черенками лопат, и водрузили сверху полосатую перекладину. Шлагбаум снова принял надлежащий вид.

— Вот видишь, как быстро управились, больше разговоров было, — Казимирович довольно осмотрелся, подмигнул мальчишкам, подхватил инструменты и ушёл домой.

В это время к будке подошли двое ребят из первого отряда. На пост заступала следующая смена дежурных.

— Что, уже двенадцать? — угрюмо осведомился Вовка. — Игра ещё не кончилась?

— Нет, — ответил высокий белобрысый паренек, — а ты чего не играешь?

Вовка только махнул рукой, развернулся и потопал по тропинке к коттеджам. Женька направился за ним.

— На поле пойдём? — спросил он, срывая на ходу колючие шарики репейника.

— Да ну их. Пошли в отряд.

Они вышли к своему коттеджу. Там никого не было, да и вообще весь лагерь был пуст и не подавал признаков жизни. Отряды собрались на футбольном поле, болеть за свою сборную.

По асфальтовым дорожкам лёгкий ветерок гонял конфетные фантики, тихо поскрипывали качели, журчала вода в питьевых фонтанчиках, и солнце палило немилосердно, забравшись высоко под свод голубого купола неба. Мальчишки уселись на качели, не зная, чем заняться.

— А может, убежим? — предложил вдруг Вовка, глядя с прищуром на напарника.

— Куда убежим? — не понял тот.

— Из лагеря, — Вовка решительно поднялся. — Я тебе такое место покажу, закачаешься. Искупаемся, порыбачим. Да там и заночевать можно, в шалаше. Погуляем пару деньков и вернёмся. А?

— Тогда точно выгонят, — неуверенно возразил Женька.

— Не выгонят, — беспечно мотнул головой Вовка. — У меня отец «в поле» на разведочных работах, а мать в больнице лежит. Некуда выгонять — директор знает. А раз меня не выгонят, то и тебя тоже. Зачинщик-то я, они это понимают.

— Ну вот, сам говоришь — мама в больнице, а если ей сообщат, она же за тебя переживать будет. Вдруг ей хуже станет. Нельзя так.

Вовка подумал немного и нехотя согласился.

— Ладно, убегать не будем, но на речку всё равно пойдём. К обеду вернёмся, никто не заметит.

Они взяли в раздевалке полотенца из шкафчиков, Женька заодно сменил разорванную майку, и по тропинкам в обход корпусов выбрались в лес.

Глава вторая Тайна ждёт за поворотом

Под высокими пушистыми соснами было прохладнее, слежавшиеся сухие иглы мягко пружинили под ногами, а корявые ветви кедрового стланика кололи голые икры, подгоняя набедокуривших мальчишек. Местами вдоль тропинки попадались заросли малины и шиповника, стелились по земле длинные плети ежевики, усыпанные белыми незрелыми ягодами, поднимали опахала высокие рубчатые листья папоротника. Под кронами деревьев царил таинственный полумрак, и воздух, напоенный прелыми запахами настоящей летней тайги, приятно щекотал ноздри, отвыкшие в городской пыли от ароматов живой природы. Женька временами приостанавливался: то поднять попавшуюся на глаза сосновую шишку, то углядев в траве яркую спелую ягоду земляники, потом торопливо догонял Вовку, голубая рубашка которого мелькала далеко впереди между деревьями.

Лес оборвался неожиданно, уступив место широкому песчаному берегу Черемшанки. Вовка выскочил на пляж первым, на бегу скинул сандалеты, стащил рубашку и прямо в шортах прыгнул в быструю воду. Женька с восторгом посмотрел на него, сбросил на песок одежду и тоже с разбега влетел в речку. Горная вода сначала обожгла холодом разгорячённое тело, так что дух захватило, а через минуту из неё и выходить не хотелось.

Мальчишки долго барахтались в тугих струях течения, заходили далеко вверх по берегу, и, откинувшись на спину, плавно покачивались на упругих валах, которыми бугрилась река, обтекая огромные подводные валуны. Над головами ребят проплывали склонённые ветви ив и черёмух, прилепившихся к противоположному обрывистому берегу и судорожно цеплявшихся голыми корнями за скальные расщелины. Женька, раскинув руки, медленно перебирал в воде ногами, поддерживая тело в горизонтальном положении, и скользил взглядом по отвесным скалам, возвышающимся над рекой, словно крепостные стены сказочного замка, как вдруг увидел карабкающегося по обрыву Вовку. Тот обернулся и махнул рукой, приглашая следовать за собой.

— Причаливай, покажу кое-что.

Женька перевернулся на живот, подгрёб к осклизлым угловатым глыбам, кое-как встал на острый выступ, и, хватаясь за корневища деревьев, полез вверх.

Через минуту они оказались на ровной площадке, шириной метра три, которая тянулась плоской ступенькой по крутому склону горы в обе стороны, насколько хватало взгляда. С того берега её совсем не было видно за густыми зарослями черёмухи и березняка.

— Казимирыч рассказывал, здесь узкоколейка во время войны проходила, — сказал Вовка. — Свинцовую и медную руду в город возили. А вот это, наверное, строители оставили, что дорогу прокладывали.

Он раздвинул руками ветви и указал на рыжее круглое пятно, прилепившееся к сколотой грани отвесной скалы.

Женька подошёл ближе и пригляделся. Это была железная болванка в форме печати, впрессованная в серую глыбу гранита, изъеденная ржавчиной так, что с большим трудом на поверхности можно было разобрать несколько букв по кругу: Р.С.Ф…Р, а в центре год: 193…

— Он тогда совсем пацаном был, как мы с тобой, — продолжал Вовка. — Бегал к рудокопам тайком от матери, картошку с огорода таскал.

Женька во все глаза смотрел на товарища, ожидая продолжения. Вовка присел на корточки под деревом и задумчиво смотрел на речку, беспокойно бурлящую внизу.

— Диверсанта здесь помог однажды поймать. Тот у взрывников украл ящик с толом и заложил несколько зарядов вдоль дороги, а дядя Петя как раз в этом месте его увидал. Вон там, внизу, — Вовка бросил камешек в воду. — Ну, и пока тот копошился, он в деревню сгонял, позвал мужиков. Ему за это горнозаводский начальник часы подарил серебряные, на цепочке. Сам видел. Настоящие, с гравировкой.

Женька с огромным интересом слушал рассказ нового друга, присев рядом, и представлял себе счастливого маленького Казимировича, почему-то с бородой, в бархатной жилетке и с серебряными круглыми часами, болтающимися на цепочке у голого пупа. Картина эта нарисовалась ему так ясно, во всех подробностях, что Женька не выдержал и рассмеялся собственной глупой фантазии. Вовка насупленно глянул на него.

— Чего лыбишься? Сейчас леща отвешаю.

— Прости, Вовка! Я больше не буду, — Женька перестал смеяться и умоляюще посмотрел на товарища. — Расскажи ещё что-нибудь, пожалуйста!

— Ладно, уговорил, но смотри мне, хоть разок загогочешь, схлопочешь по шее. — Вовка сунул под нос Женьке поцарапанный кулак и, успокоившись, продолжил:

— Ещё Казимирыч рассказывал, что в давние времена, при царях ещё, был в здешнем краю один знаменитый разбойник, по прозвищу Орёл. По его имени и гору вон ту назвали, — Вовка указал рукой на далёкую скалистую вершину, вздымавшуюся слева за излучиной реки. — Тогда недалеко отсюда англичане золото добывали, а разбойник, со своей шайкой из беглых каторжников, их грабил помаленьку. Жили они в пещере на берегу реки несколько лет, и там же золотой песок и слитки прятали. Поймать их никак не могли, хотя и выследили до самого логова. Как ни сунутся солдаты в пещеру, буквально на пятки разбойникам наступают, а там и нет никого. Тогда пошёл по деревням слух, что в пещере нечистая сила водится и охраняет Орла и его клад. А через какое-то время пропал он совсем, вместе с дружками и с золотом. Никто их больше никогда не видал.

Вовка замолчал. Женька в нетерпении схватил его за руку, всей душой прося продолжения.

— Ну, Вовка, ну расскажи дальше, что было! Неужели Казимирыч не пробовал эту пещеру найти?!

— Конечно, пробовал, по молодости. Да он говорит, её и искать-то особо не надо было. Знали туда дорогу многие, но ходить не каждый отваживался. Однажды дядя Петя расспросил стариков знающих, хоть и отговаривали его, и отправился в пещеру один. Подошёл к горе, отыскал приметную скалу, а под нею провал. Вошёл внутрь, пятьдесят шагов сделал, и вдруг — выход впереди светится! Пошёл дальше и… вышел там же, где и входил! Несколько раз пробовал войти, всё равно назад возвращался. Как будто разворачивает тебя какая-то сила незаметно на полдороге, говорит. Хоть за стенку держись, хоть верёвку за собой тяни, всё бесполезно. Так и ушёл ни с чем.

Вовка и сам увлёкся, пересказывая историю Казимировича, и искоса наблюдал за реакцией друга. А у того разве что слюнки не потекли от восторга.

— Ну, и где же она?! Ты знаешь? — спросил Женька недоверчиво, не надеясь на желанный ответ.

— Нет, не знаю. И никто не знает, — Вовка вздохнул. — После того случая было на Зайсане землетрясение, отголоски его и сюда докатились. С тех пор пропала пещера. Сколько ни искали её, так и не нашли больше. Завалило, наверно, скалами или речка залила.

Женька чуть не завыл от горя, подскочил на ноги и забегал вприпрыжку туда-сюда. Потом остановился и снова схватил друга за руку.

— Слушай, Вовка, это же здорово интересно! Давай завтра пойдём искать!

— А что на завтра откладывать? Пошли сейчас, — Вовка тоже поднялся. — Тут недалеко.

— Так на обед опоздаем, хватятся нас.

— Ты что, голодный? — Вовка ехидно усмехнулся.

— Нет, не очень, — Женька неловко отвёл глаза.

— Ты в лагере первый раз?

— Ага, а что?

— То-то я смотрю, неотёсанный ты какой-то, домашний сильно, — Вовка примирительно улыбнулся. — Не обижайся.

— Да нет, я ничего.

— А насчёт еды будь спокоен, там за нас Серёга Бегемот всё слопает. Вожатая и внимания не обратит, что двоих не было. А за ужином мы своё наверстаем. — Вовка протянул напарнику руку. — Идёт?

— Идёт, — Женька согласно кивнул и крепко пожал Вовкину пятерню.

— Ну вот, а ты говоришь: завтра. Завтра мы, может быть, вообще из лагеря не сможем выйти, а сейчас — пока обед, потом сон-час, вот тебе и вечер уже. Сколько времени зря пропадёт. — Вовка скинул почти высохшие шорты и повесил на ветку. — Поплыли за одеждой.

Они осторожно спустились вниз, ёжась, вошли в воду и быстрыми саженками пересекли реку. Обратно зашли выше по течению, плыли медленно, подгребая под себя одной рукой, а вторую держа высоко над головой, чтобы не замочить одежду и сандалии.

Наверху Вовка долго прыгал на одной ножке, вытрясая воду из уха, а Женька хохотал над ним, выжимая мокрые трусы. Потом оделись и зашагали по старой заросшей дороге вверх по реке.

— Всё-таки раньше интереснее жить было, — рассуждал на ходу Вовка. — Приключения всякие случались, а нам ничего не осталось, только режим выполнять.

Он состроил рожу:

— Дети, сон укрепляет здоровье!

Женька покатился со смеху: так похоже изобразил Вовка отрядную вожатую.

— Ну и спала бы себе целыми днями, если жить неохота. Вот в том году у нас вожатый был, Олег Борисович. Так мы с ним и в походы ходили, соревнования всякие устраивали, КВН-ы, и спектакль даже ставили. Нас потом по соседним лагерям на гастроли возили. Вот это мужик был! С куревом засечёт — вечером перед сном получай десять горячих мокрым полотенцем! После этого, знаешь, как спать хорошо! И курить не тянет совсем.

Женька недоверчиво посмотрел на него, Вовка подтверждающе кивнул.

— Зато любили его все, а девчонки прямо с ума по нему сходили. Записочки писали, вот цирк был! Сейчас он в армии служит. А тут с мелюзгой ходи, да фантики с дорожек подбирай целый день, — он обречённо махнул рукой, сбил прутиком голубой цветок василька, попавшийся на глаза, и остановился. — Здесь нам сворачивать.

Вовка остановился, глянул вперёд и вдруг столкнул Женьку с насыпи под черёмуховый куст. Следом скатился сам. Женька от неожиданности кувыркнулся через голову и снова вскочил на ноги, потирая макушку.

— Ты чего? С ума спрыгнул?!

— Тише ты, спрячься! — зашипел Вовка и притянул за руку в самую гущу ветвей. — Смотри!

Насыпь в этом месте, вынырнув из лесных зарослей, плавно спускалась с горы, пересекала русло речки и уходила вправо по пологой дуге. От моста, давным-давно провалившегося в воду, остались лишь торчащие из галечника трухлявые обломки деревянных свай. На том берегу, вниз по течению шла светловолосая худенькая девчонка в джинсовом костюмчике, с небольшим чемоданчиком в правой руке. На плечах у неё было наброшено махровое полотенце, а волосы влажными соломенными прядями топорщились во все стороны. Рядом широко вышагивал высокий мужчина в серых брюках и белой рубашке с галстуком. Его чёрные короткие волосы тоже были мокрыми и отливали на солнце лаковым блеском. Он что-то говорил, склоняя голову и пытаясь заглянуть девчонке в лицо, а она сердито отворачивалась и часто проводила рукой по глазам.

— Кто это такая? — шёпотом спросил Женька, наклонившись к Вовкиному уху.

— Не знаю, — так же тихо ответил Вовка. — У нас в лагере такой нет. Может, комаровская.

— Откуда они здесь взялись?

— Кто его знает, — Вовка, прищурившись, наблюдал за скрывающимися за деревьями фигурами. — А, ладно, пошли дальше. Они нас не видели, а мы их.

Ребята выбрались из кустов и огляделись вокруг. Река уходила левее в широкую межгорную долину, разрезав её на несколько островков бурливыми рукавами проток.

— Ты хоть приблизительно знаешь, где? — спросил Женька. — Далеко ещё?

— Примерно знаю, — Вовка почесал в затылке. — Вон она, гора, рядом. Пойдём напрямую к подножью, там снова в ущелье к основному руслу выйдем, потом ещё немного вверх до водопада, и где-то в том районе и нужно искать.

Кажущаяся близость горы, сложенной из гранитных тысячелетних напластований, оказалась обманчивой. Ребята шли долго, продираясь сквозь заросли карагача и шиповника. Ноги мальчишек скоро покрылись красной сеткой царапин от колючек, но путешественники мужественно шли вперёд, с сопением раздвигая корявые ветки. На пути часто попадались огромные каменные валуны, будто разбросанные по долине расшалившимся великаном. Через них приходилось осторожно перебираться на четвереньках или обходить стороной, петляя, словно в гигантском лабиринте.

Наконец маленькая разведочная экспедиция вышла к каменистому ущелью, в котором река опять собралась в один широкий поток, сбегавший через пороги в долину. К негромкому плеску воды на перекатах примешивался гулкий ровный шум, исходящий из глубины горного распадка. Ещё несколько минут ходьбы по нагромождениям скальных обломков, и ребята оказались прямо перед водопадом, пенными закрученными струями низвергающимся с пятиметровой, искрящейся кварцевыми блестками скалы. Вода разбивалась о широченный каменный язык у основания отвесной стены на мириады крошечных капелек. Воздух весь был пропитан водяной пылью, на которой горела в лучах солнца маленькая яркая радуга, перекинувшись с одного берега речки на другой.

— Здорово! — восхищённо проговорил Женька, не в силах оторвать взгляда от сказочного природного явления.

— А ты думал! — Вовка с гордостью посмотрел на друга, как будто сам сотворил это чудо. — Вот здесь и будем искать. Ты пошарь вокруг понизу, а я заберусь наверх. Да смотри внимательней, какая-нибудь щель должна быть.

Около часа они ползали зигзагами по крутому склону, усыпанному такими же каменными глыбами, что и в долине, и так же жизненное пространство между камнями захватили колючие непролазные кустарники, в переплетении которых трудно было что-нибудь разглядеть. Толку от поисков не было никакого.

Умаявшись на жаре, напарники вновь сошлись у водопада.

— Ничего нет, — Женька виновато развёл руками.

— И у меня пусто, — Вовка вздохнул. — Давай искупнёмся под «душем» и домой, а то нас точно потеряют. В другой раз ещё придём, обследуем противоположный берег.

— Смотри, что это там, — Женька вдруг уловил краем глаза какое-то голубое пятнышко, мелькнувшее на той стороне реки и тут же пропавшее в густом переплетении кустарников.

— Где? — Вовка проследил за его взглядом, но ничего не увидел.

— А-а ладно, показалось, наверное.

Друзья быстро разделись и с восторгом, забыв все огорчения сегодняшнего дня, нырнули под упругие прозрачные струи. Тяжёлая вода заливала глаза, жгутами хлестала по плечам, сбивала с ног. Они долго плескались, захлёбываясь водяной пылью, и, находясь в двух метрах друг от друга, играли в прятки, скрываясь за пенящимися валами. Вот тут-то Женька и поскользнулся случайно, упал на коленки и ухнул головой в рычащую воду. Испугался, что стукнется сейчас о камень, и выставил вперёд руки, защищаясь. Но за стеной воды вдруг оказалась пустота. Он очутился в глубокой нише, скрытой водопадом.

Женька разлепил веки и в сумеречном рассеянном свете кое-как разглядел чёрное пятно провала, уходившего вглубь и вверх под скалу. Оттуда слегка тянуло холодным воздухом.

Женька осторожно развернулся на четвереньках, задержал дыхание, снова окунувшись в тугую завесу водяных струй, с трудом поднялся на ноги и выскочил наружу.

— Вовка, пещера здесь! — радостно завопил он, бросаясь из воды на берег, к испуганному другу. — За водопадом!

— Где?! — Вовка изумлённо смотрел на него.

— Да вон там, внизу под водой, — Женька заплясал по камням, не в силах сдержать накативший на него восторг.

— Только там темно, — наконец остановился он.

Вовка схватил рубашку и вытряс из кармана коробку спичек.

— Пошли, посмотрим, — он завернул коробок в лист репейника, подвернувшийся под руку, сунул спички в рот, и, надув щеки, побрёл к водопаду.

Женька не отставал. Ребята, взявшись за руки, преодолевая упругое сопротивление потока, прошли сквозь двухметровую водяную толщу и упёрлись в скалу. Нашарив пальцами ступни край ниши, Женька потянул друга за собой вниз.

Слабенький дрожащий огонёк осветил низкий сводчатый потолок, и серые, покрытые белёсыми пятнами лишайника, стены. Спичка быстро погасла.

— Эх, фонарик бы! — огорчённо проговорил Вовка и зажёг вторую.

Он осторожно двинулся вперёд, короткими вспышками высвечивая дорогу. Когда темнота сгущалась, у Женьки по спине пробегал неприятный холодок, но Вовка упрямо шёл дальше, и через несколько минут они снова оказались у выхода из пещеры, хотя ни разу не сворачивали. Яркий огонек пламени последней спички осветил две пары испуганных глаз, уставившихся друг на друга, и мальчишки, схватившись за руки, вырвались на свободу.

Обратный путь в лагерь показался совсем коротким. К ужину друзья успели вовремя, еле переведя дух.

Отряд строился возле корпуса и Вовка с Женькой, незаметно вывернув из-за угла, как ни в чём не бывало, зашагали вместе со всеми к столовой. Впереди, между спинами ребят Женька вдруг увидел знакомый синий костюмчик. Он толкнул Вовку локтем, показал глазами на девочку. Вовка удивлённо присвистнул и кивнул.

Когда усаживались за столы, Серёга Жиров, по прозвищу Бегемот, вклинился между друзьями, и, сметав за пару минут свою порцию, нагло спросил:

— А чего это вы на ужин пришли? Могли бы ещё задержаться, я бы не обиделся.

Вовка в ответ молча пнул его под столом ногой.

— Давай компот, Пьеро, а то заложу вожатой, что на обеде не были, — невозмутимо продолжал Бегемот.

Женька пододвинул ему свой стакан. Бегемот облапил подачку и победоносно посмотрел на Вовку, но тот демонстративно облизал указательный палец и макнул в компот вымогателю.

— Вожатая и так знает, что нас не было, в сон-час, поди, заходила в палату, — с улыбкой ответил он Бегемоту, и, отпив половину, отдал стакан Женьке.

Бегемот обиженно запыхтел, брезгливо отодвинул компот и выбрался из-за стола.

— Эй, жиртрест, что за новенькая у нас появилась? — окликнул его Вовка.

— А-а, Ольга Бельчикова. её только сегодня отец привёз, директор к нам определил. Девчонка как девчонка. А что?

— Да так, ничего, — ответил Вовка, потом в изумлении вскинул брови. — Как, как ты сказал?

— Ольга Бельчикова. Чего ты вылупился?

Но Вовка промолчал, отмахнулся нетерпеливо и задумался. Бегемот покрутил указательным пальцем у виска и ушёл.

Женька украдкой глянул на другой конец стола и отыскал лицо новенькой среди знакомых ребячьих физиономий. Подбородок с ямочкой, тонкие губы, чуть вздёрнутый носик, пушистые ресницы под светлыми бровями, длинные волосы, собранные в хвостик на затылке. Действительно, ничего особенного.

Ольга почувствовала его взгляд, повернула голову, и Женька, утонув вдруг в её искрящихся голубых глазах, смешался, покраснел и поспешно вскочил со стула. Вовка хмыкнул, уловив замешательство друга, и вышел вслед за ним на веранду.

После ужина на асфальтовой площадке перед столовой вожатые устроили танцы. По углам шиферной крыши висели два громкоговорителя, шнур от них тянулся высоко в ветвях сосен к радиорубке, где «командовал парадом» старший пионервожатый. Пластинки и магнитофонные записи были старые, «колокола» шипели и хрипели, но ритм отбивали исправно, и довольные пацаны скакали по площадке, выпендриваясь перед девчонками, неприступными, словно великосветские дамы.

Вовка с Женькой долго сидели на перилах веранды, наблюдая за танцующими. Солнце закатилось за ближние горы и на лагерь опустились быстрые сумерки. Над площадкой зажглись фонари, в их жёлтом свете роилась мошкара и ночные бабочки. Малышня нехотя отправилась спать, толпа немного поредела, и Женька отыскал глазами фигурку Ольги.

Она стояла чуть в стороне с девчонками и задумчиво покусывала травинку, не участвуя в общем разговоре, который вели местные красавицы, постреливая блестящими взглядами из-под накрашенных ресниц в сторону ломающихся под музыку парней из первого отряда. Шейк сменился медленным танго, и стайки ребят начали несмело распадаться на пары.

Женька помедлил немного, потом решился. Соскочил с перил, подошёл к Ольге и пригласил на танец. Она спокойно положила руки ему на плечи и уверенно повела сама, плавно вписываясь между другими парочками. А на Женьку словно столбняк напал. Ладони тут же вспотели, и он, чуть касаясь её талии, неумело топтался, деревянно переставляя негнущиеся ноги и чувствуя дрожь в коленках. Ольга смотрела ему прямо в глаза, улыбаясь уголками губ, и молчала.

Медленный танец закончился. Вновь застучал в динамиках ударник. Женька проводил партнёршу к шушукающимся подружкам, и, переведя дух, пошёл обратно к столовой. Но, в дёргающейся вокруг толпе, дорогу ему неожиданно заступил высокий красивый парень в яркой цветастой рубашке.

— Ещё раз к ней подойдёшь, получишь по мозгам, — процедил он сквозь зубы и несильно ткнул противника кулаком в живот.

Женька опешил, не нашёлся сразу, что ответить обидчику, а тот уже отвернулся и снова вклинился в круг дружков.

Вовка сидел на веранде, с ленивым интересом наблюдая за происходящим. Когда Женька подошёл, соскочил с перил и потянул за собой за угол корпуса, в темноту.

— Ты с Толяном Юговым лучше не связывайся — деловой сильно, накостыляет. Не зря у него кличка — Змей, — говорил Вовка на ходу через плечо. — Идём в отряд, разговор есть.

Женя кое-как унял колотящееся в груди сердце, вздохнул глубоко и направился вслед за товарищем. К своему коттеджу они пошли по короткой тропинке, мимо радиорубки. Музыка сразу увязла в кустах за спиной, а вокруг длинными трелями перекликались сверчки, замолкая, едва заслышав шорох приближающихся шагов.

— У тебя соображалка как работает? — спросил, не оборачиваясь, Вовка, угадывая в сумерках ветви деревьев и отводя рукой в сторону.

— Да вроде ничего, — удивлённо ответил Женька. — А что?

— А то. Я тебе, например, скажу, что эта девчонка никакая не Ольга Бельчикова, а мужик тот, с которым она шла, никакой не её отец. Ну, в смысле не отец Ольги Бельчиковой. Что ты на это скажешь?

— С чего ты взял?

— С того, что Бельчиковы года три назад у нас во дворе жили, потом переехали куда-то. Так что я их хорошо помню.

— Так может, они просто однофамильцы, — Женька запнулся и ткнулся носом в спину другу.

Вовка остановился, развернулся.

— Подожди, не падай. Сейчас совсем упадёшь. Раз тебе мало, вот второй факт.

Женька непонимающе уставился на него, пытаясь разглядеть его глаза.

— Помнишь откуда они шли?

— Сверху по реке спускались.

— И волосы у обоих мокрые были. Были?

— Ну да, я сразу заметил.

— Ну, и где, ты думаешь, они могли искупаться?

— В речке, конечно, где же ещё? А лучше всего под водопадом… — Женька тихонько присвистнул. — Ты считаешь, они тоже там были, в пещере?!

— Были?! Да они оттуда вышли! В той стороне никакой дороги и близко нету. Так что, каким транспортом они приехали, неизвестно. Может она иностранная шпионка, через подземный ход из Китая к нам заброшенная!

— Ну, ты загнул!

— Загнул не загнул, а наблюдение за ней нужно установить. И в пещеру надо обязательно пробраться, разведать всё. В общем, завтра поглядим, что дальше делать.

Даже в темноте Женька уловил в глазах друга лихорадочный блеск ожидания захватывающих приключений. Вовка замолчал, прислушался к ночным шорохам и зашагал дальше по тропинке.

Ребята вышли к своему отряду и поднялись по ступенькам в палату. На угловой кровати прямо в одежде разлёгся Бегемот, и, увидев входящих друзей, тут же притворился спящим, усиленно засвистев носом. Женька недовольно кивнул головой в его сторону, а Вовка приложил указательный палец к губам, и они стали разбирать постели.

Глава третья Девочка-загадка и кое-что ещё

Утром в понедельник, как обычно, была общая линейка. Отряды построились прямоугольником вокруг высокого алюминиевого флагштока, возле которого ровной шеренгой стояли барабанщики и горнисты в тёмно-зелёных шортах и белых рубашках с красными нашивками. Лёгкий ветерок играл огненными языками пионерских галстуков и пытался подхватить приникшее к земле полотнище знамени.

Старший пионервожатый принял рапорты отрядных воспитателей, оглядел торжественный притихший строй и повернулся к флагу. Барабанная дробь и чистые звуки горнов эхом покатились к лесу, взметнулись ребячьи руки в пионерском салюте, и алое полотнище побежало вверх по тонкой рее, расправляясь на ветру трепещущим крылом.

В центр прямоугольника вышел директор. Вовка пихнул локтем стоящего рядом Женьку и прошептал:

— Сейчас нас начнёт песочить.

Но он ошибся. Директор, видимо, посчитал вчерашний инцидент исчерпанным и заговорил совсем о другом.

— Товарищи пионеры! Лето в самом разгаре, и, хоть сезон наш только начался, вы уже достаточно отдохнули, а сейчас пришла пора немного потрудиться. Дело, которое я хочу вам предложить, не будет трудным, и тем более скучным, и, выполнив его, вы поможете многим людям.

Сегодня директор был добрым. Он весело и хитро улыбнулся, и продолжил:

— Отряды с первого по третий сегодня и завтра остаются без завтрака, без обеда и без ужина в столовой…

Ребятня возмущённо загалдела.

— Потому что получат их сухим пайком, и на два дня пойдут в поход за лекарственными растениями. Младшие останутся на месте и займутся сбором трав в окрестностях лагеря, — закончил речь директор и направился к своему коттеджу, давая понять, что линейка окончена.

Ропот тут же сменился ликованием, строй сломался. Вожатые кое-как восстановили порядок, и повели всех к столовой.

Вовка шагал рядом с Женькой и возбуждённо шептал, дыша ему в ухо:

— Представляешь, как нам подфартило! Два дня в лесу сами по себе и времени сколько хочешь. Возьмём с собой фонарик — и в пещеру, а по ходу подорожника насобираем, помнишь, сколько его вдоль насыпи, и всё будет шито-крыто. Заодно и за Ольгой понаблюдаем, может, она наведёт нас на след.

Женька согласно кивал головой и притормаживал за рубашку спешащего друга, который наступал на пятки идущим впереди.

Старшие отряды собрались возле склада и начали получать провизию, палатки, спальники и рюкзаки. Дольше всего, конечно, делили конфеты и пряники. Девчонки подняли такой визг и шум, что к складу прибежал Казимирыч с одностволкой в руках, решив, что в лагерь пробрался какой-то зверь из леса. Сообразив, в чём дело, сторож покачал головой и пошёл обратно, чертыхаясь вполголоса на галдящую ребятню.

Вовка с Женькой быстренько набили рюкзаки картошкой, суповыми пакетами и тушёнкой. Сверху пристроили по спальному мешку, а в руки решили взять палатку и связку дюралевых перекладин и колышков. Вовка отошёл к вожатой и что-то долго объяснял, размахивая руками. Потом вернулся к другу.

— Всё в порядке, — сообщил он. — Идем на наш пляж под обрыв.

Наконец сборы были закончены и отряды потянулись из лагеря в разные стороны. Друзья, невзирая на солидный вес поклажи, вышагивали с отрывом в голове колонны, указывая дорогу и спеша поскорее прийти на место. Вожатая окликала их, и они притормаживали с недовольными минами, поджидая остальных.

— Ты фонарик не забыл? — спросил Женька, остановившись в очередной раз.

— Здесь, — Вовка кивнул на рюкзак. — Правда, «жучок», но ничего, мышцу качать будем, и батареек не надо. Ну что они там плетутся, как коровы, так мы и к обеду не доберёмся!

Он посмотрел на солнце и в нетерпении переступил с ноги на ногу. Из-за деревьев показалась жёлтая косынка вожатой, и Вовка тут же двинулся дальше. Женя подождал, пока ребята подойдут поближе, и направился за другом.

Скоро впереди заискрилась песчаная отмель, и отряд вышел на прогретый жёлтый берег. Вовка бросил палатку и рюкзак под сосной и подбежал к вожатой.

— Ирина Яковлевна, можно сразу за травой идти?

— Что это ты так разохотился? — вожатая удивлённо посмотрела на него. — Сначала нужно палатки поставить, приготовить подстилки из сосновых ветвей, — самая мужская работа. А мы с девочками займёмся обедом. Так что ты бы лучше натаскал пока дров, костёр развёл, а после еды можно и за основное дело приниматься.

Логика у вожатой хоть и женская, но возразить ей было нечего. Пока Вовка таскал дрова и сооружал костёр, остальные мальчишки начали обустраивать походный лагерь, но нетерпеливому искателю приключений казалось, что они копаются ужасно медленно. Он то и дело подбегал к ребятам, лез под руку с советами и шипел на Женьку, что тот неповоротливый, как и все остальные. После очередного наскока Вовку шуганула вожатая: пора было варить еду, а огонь до сих пор еле теплился.

Ольга, за которой Женька исподтишка наблюдал между делом, тоже с удовольствием занялась хозяйственными хлопотами. Она сразу взяла инициативу с обедом в свои руки, начистила картошки перочинным ножиком с множеством лезвий и других приспособлений, затем им же, используя какую-то хитрую крутящуюся открывалку, за несколько минут мастерски вскрыла четыре банки тушёнки. Вовка успел прицепиться и к ней, проходя мимо с охапкой хвороста и как бы невзначай спросив, откуда у неё такой интересный складень.

— Это папа мне подарил, специально для походов, — просто ответила Ольга, споласкивая руки в быстрой речной воде.

— И где такие ножички делают?

— В Австрии.

Вовка удивлённо хмыкнул, и многозначительно глянул на Женьку, краем уха слышавшего разговор. Ольга тоже заметила этот быстрый взгляд и наклонила голову пониже, пряча от мальчишек улыбку. Она сама со вчерашнего вечера незаметно приглядывалась к друзьям, а они, занятые своей тайной, даже не почувствовали, что тоже находятся «под колпаком».

— Проверь незаметно её рюкзак, — прошипел Вовка, специально сделав крюк мимо друга, — когда будете вещи затаскивать.

Женька неодобрительно посмотрел ему вслед.

Когда он закончил возиться с колышками и растяжками девчоночьей палатки, возле которой лежал примеченный рюкзак Ольги, и начал заносить пожитки внутрь, из расстёгнутого кармашка что-то выпало. Женька поднял и рассмотрел на ходу продолговатую пластмассовую коробочку, усыпанную десятком мелких кнопок с цифрами и буквами. В верхней части коробочки находился матовый экранчик.

Загадочная вещица так удобно лежала в ладони, что Женька не удержался и нажал пальцем на одну из кнопок. Коробочка тут же отозвалась тонким музыкальным писком, экран засветился, и на нём появились цифры и какой-то значок, напоминающий изображение антенны, перечёркнутое крестом.

Женька воровато огляделся по сторонам — внимания на него никто не обращал, с сожалением сунул коробочку обратно в карман рюкзака, пристроил его у входа в палатку и быстренько ретировался к другим мальчишкам.

В конце концов все приготовления были закончены, обед умяли за милую душу, и довольная ребятня отвалилась от котелка. Пацаны и девчонки в изнеможении попадали кто куда, всем видом показывая, что неплохо бы устроить сон-час. Даже купаться никого не тянуло.

— Эх вы, — с улыбкой проговорила вожатая, оглядывая уморившихся работников. — То вас спать не загонишь, а тут быстро устали все на свежем воздухе.

— А кто хочет спать?! — тут же подхватился Вовка и оглянулся на друга, усиленно подмигивая ему хитрым глазом. — Ты хочешь?

— Нет, — ответил Женька, заставляя себя подняться на ноги и отряхивая песок с коленок.

— И я не хочу. Мы не хотим, Ирина Яковлевна, и вызываем всех лежебок на соревнование!

Вовка нырнул в палатку и вытащил два пустых рюкзака, один протянул Жене.

— Вечно этот Пьеро что-нибудь выдумает, — недовольно загудел Бегемот, пытаясь на четвереньках преодолеть силу земного притяжения. — Калории ещё не усвоились как следует, а ему не сидится. Во всём мера нужна.

— Это точно, — ответил насмешливо Вовка и, выпятив живот, погладил его ладошкой. — Лучшая мера Бегемота!

Ребята, уже поднявшиеся на ноги, опять попадали со смеху на песок, а двое друзей, закинув рюкзаки на плечи, не теряя времени, направились по берегу к близкому повороту речки.

— Вы хоть знаете, что собирать? — окликнула их вожатая.

— Да знаем, знаем, — отмахнулся, не оборачиваясь, Вовка, и, схватив Женьку за руку, потащил за собой, ускоряя шаги. — Пошли быстрее, пока нас не выследили. Скроемся за поворотом, махнём на ту сторону и вперёд…

Они торопливо зашагали по галечнику, сменившему песчаную отмель, и скоро палатки скрылись из виду.

— Проверил рюкзак? — деловито осведомился на ходу Вовка.

— Проверил. Выпала из него одна штуковина интересная, такая… на маленькую рацию похожа. Я в журнале «Радио» видел портативную радиостанцию, но эта совсем крошечная, на ладони умещается.

— Да ну?! — у Вовки глаза загорелись, и он победно посмотрел на друга. — Что я тебе говорил! Точно, шпионка американская, а ты не верил. Убедился теперь?

Женька в сомнении пожал плечами, поднял плоский камешек и пустил с размаху «блинчиками» по воде.

Через речку переправились тем же способом, что и вчера. На насыпи быстро оделись и тут же принялись рвать широкие жилистые листья подорожника, густо разросшегося по краям старой дороги. Через полчаса оба рюкзака были плотно набиты до самого верха.

Вовка застегнул ремешок клапана на своём рюкзаке, достал из бокового кармашка фонарик, предусмотрительно завёрнутый в полиэтиленовый пакет, а рюкзак забросил подальше в кусты. Туда же отправили и второй, заломили для памяти веточку на берёзке и отправились дальше по своему маршруту.

На другой стороне реки среди деревьев показалась тоненькая девичья фигурка. Ольга проводила взглядом удаляющихся мальчишек и снова скрылась в лесу.

К водопаду друзья подошли, совсем упарившись на жаре, сбросили одежду на камни и первым делом искупались, отвели душу в быстрой прохладной воде. Потом Вовка проверил фонарик, замотал потуже в полиэтилен и крепко зажал в кулаке.

— Пошли? — глянул он на Женьку и шагнул в воду.

В пещере было тихо, шум падающей воды гас в двух шагах от входа, поглощаемый гранитными стенами. Пол был усыпан мелкой галькой вперемешку с песком. Видимо, раньше здесь бежал ручей. Сгустившуюся тишину разгоняло только мерное жужжание фонарика-«жучка», пляшущим лучом которого Вовка обводил таинственную пещеру.

— Неуютное местечко, — проговорил Женька, стараясь не выдать голосом нахлынувшего волнения.

У Вовки храбрости тоже заметно поубавилось, но он упрямо мотнул головой и двинулся прямо по узкому коридору. Рассеянный свет увязал в густой темноте, и Вовка направил луч под ноги.

Через минуту исследователи снова вернулись к началу пути.

— Так дело не пойдёт, — сказал Женька. — Я пойду медленно вперёд, а ты свети мне в спину, и наблюдай, где меня развернёт. Надо засечь это место.

Вовка согласно кивнул и начал усиленно жать ручку фонарика, высвечивая в темноте покрытую мурашками спину друга и держась от него на расстоянии вытянутой руки. Это, тем не менее, не спасло их от неожиданной встречи, гулким ударом отозвавшейся в ушах. Друзья отлепились друг от друга, потирая ушибленные лбы, и рассмеялись.

— Здесь, — Вовка повёл фонариком вокруг по стенам и потолку. — Видишь что-нибудь?

— Нет, — ответил разочарованно Женька.

Они ещё немного потоптались на месте, пытаясь разглядеть в затаившемся мраке недоступную часть пещеры, и даже на несколько секунд потушили фонарик, вслушиваясь в окружающую липкую тишину, но так ничего и не заметили.

— Пошли обратно, — вздохнул Женька, — а то я уже замёрз.

— Пошли, — нехотя согласился Вовка и посветил напоследок ещё раз в запретную часть коридора.

И вдруг луч «жучка» выхватил из темноты две красные светящиеся точки, повисшие в воздухе над самым полом в трёх метрах от них. Вовка дико заорал и друзья со всех ног кинулись вон из пещеры.

Снаружи ярко светило солнце, мирно шумел водопад, и в кустах перекликались беззаботные пичуги.

Мальчишки упали без сил на камни возле скомканной одежды и молчали, успокаивая разгорячённое дыхание.

— Что там было? — наконец проговорил Женька, повернувшись к товарищу.

— Не знаю, — Вовка лежал с открытыми глазами, щурясь в яркое бирюзовое небо над головой. — Зверь какой-то. Сидит и на нас смотрит.

— Большой?

— Думаешь, я разобрал? Иди, посмотри.

— Да ладно тебе, сам драпанул как сумасшедший, — обиженно сказал Женька и приподнялся на локте, уловив краем глаза лёгкое движение в кустах неподалёку. — Тихо! Смотри-ка!

— Чего ещё?

— Вон там, что-то шевелится.

Вовка перевернулся на живот и посмотрел, куда указывал Женька. В густом сплетении ветвей шиповника, под округлым валуном на склоне горы, шевелилось серебристо-голубоватое пятно, на котором неожиданно обозначились два внимательных круглых глаза, с интересом уставившихся на ребят. Глаза мигнули и исчезли, и сразу напомнили друзьям о таинственном обитателе пещеры. Они мигом подхватились на ноги, и, несмотря на страх, вновь холодком пробежавший по спинам, осторожно начали приближаться к кустам.

Когда они подошли ближе, из-под валуна внезапно выскочил небольшой пушистый зверёк удивительной окраски и резво поскакал вверх по склону. Он был похож на зайца, но вместо ушей на макушке у него красовались короткие ветвистые рожки, которые цеплялись за ветки кустарников и мешали ему бежать. В мальчишках тут же проснулся охотничий азарт.

— Лови его! — Женька подхватил рубашку и кинулся в погоню.

Вовка побежал зверьку наперерез, однако тот всё равно оказался проворнее. Его голубая спинка мелькнула в последний раз возле слоистой чёрной скалы и пропала. Друзья несколько раз обошли глыбу вокруг, но маленького беглеца нигде не было.

— Похоже, это тот самый зверь, — запыхавшись, проговорил Вовка и привалился спиной к нагретому камню. — Интересно, где он выбрался?

— Где-то здесь, — Женька опустился на четвереньки и склонил голову к самой земле, заглянув под нависающий край.

У основания скалы в густом сплетении трав обнаружилась узкая щель. Мальчишки в четыре руки разгребли в стороны каменистую почву, пытаясь расширить отверстие, но провал вёл глубоко вниз сквозь толщу гранита, и увеличить его никакой возможности не было.

Вовка бросил в темноту камешек. До слуха ребят донёсся далёкий испуганный шорох, и снова всё стихло.

— Убежал в пещеру, а нам за ним не попасть, — разочарованно проговорил Женька. — Будем, как Алиса в стране чудес, смотреть через маленькую дверцу, и кусать локти, что нет волшебного пирожка.

— Я могу провести вас по другой дорожке без всяких пирожков, — раздался вдруг за спинами друзей девичий голос.

От неожиданности мальчишки опять стукнулись лбами, подскочили с коленей, и в изумлении уставились на Ольгу, с грустной улыбкой на лице стоящую перед ними в мокром цветастом купальнике. В правой руке она держала объёмистый прозрачный пакет с одеждой, запечатанный странной застёжкой, вроде «молнии».

Глава четвёртая Завеса чуть-чуть приподнимается

— Папа советовал мне обратиться к вам за помощью только в случае крайней необходимости, — продолжила Ольга и улыбка исчезла с её губ. — Но я подумала, что крайней необходимости лучше не дожидаться.

Друзья молча смотрели на нее, не зная, что делать.

— Вы совсем говорить разучились или просто пеньками прикинулись? — Ольга в сомнении покачала головой, отвернулась, спустилась к берегу и присела возле воды на высокий камень.

Ребята, как привязанные, пошли за ней и остановились рядом. Первым нарушил затянувшееся молчание Женька.

— Чем мы можем тебе помочь? — просто спросил он и присел на корточки.

— Нет, ты лучше скажи сначала, кто ты такая?! — тут же перебил его Вовка. — Чья ты шпионка? Признавайся!

Он наклонился, упёр ладони в коленки и пристально уставился Ольге прямо в глаза, нахмурив брови. От его заявления и строгой насупленной физиономии не только Ольга покатилась со смеху, но и Женька чуть не брякнулся затылком о булыжники, откинувшись от хохота на спину.

— Вы действительно приняли меня за шпионку?! — Ольга перестала смеяться, утёрла навернувшиеся на глаза слёзы. — Придется мне вас разочаровать, я обыкновенная девушка из 2013 года.

— Ну, уж и девушка, от горшка два вершка, — насмешливо вставил Вовка, в отместку за недавний смех, и тут до него дошёл смысл фразы. — Как, как ты сказала?!

— Да, мне четырнадцать лет, в этом возрасте у нас уже получают паспорт, — невозмутимо ответила Ольга. — Я живу с родителями в маленьком городке в Австрии, недалеко от Инсбрука. У нас сейчас март 2013 года, а к вам я попала с помощью установки, которую мой папа называет «Коридор в бесконечность» и которая находится в пещере под водопадом. Вы же туда хотели пробраться?

Вовка с Женькой снова уставились на рассказчицу во все глаза, не зная, верить или нет.

— Нас-то ты откуда знаешь?

— Я вас не знаю, вернее, не знала. Это папа про вас рассказал, провожая меня сюда. Он сказал, что вы как раз в это время должны обнаружить пещеру. А мне нужно провести вас в неё, если понадобится помощь.

— Ты опять говоришь о нашей помощи, в чём? — повторил Женька свой вопрос, оставшийся без ответа.

— Давайте, я по дороге всё расскажу, постепенно. А сейчас нам нужно отправиться ко мне домой.

— Как же мы уйдём, нас хватятся вечером, — Вовка покачал головой. — Мы и так на заметке у директора, как кандидаты на исключение.

— Мы вернемся примерно через час, вы забыли об установке, — Ольга поднялась с валуна.

— Это что, машина времени? — Женя смущённо отвёл глаза от её фигурки в облегающем ярком купальнике.

— Не только. Сейчас я вам всё покажу.

Она расстегнула пакет, сложила в него одежду мальчишек и подала свёрток Женьке. Вовка с фонариком пошёл впереди.

В пещере ребята обсохли немного и оделись, Ольга вынула из кармана ту самую коробочку, что обнаружил у неё в рюкзаке Женька, направила антенну вглубь подземного хода и нажала одну из кнопок.

— Что это у тебя такое? — Вовка с интересом наблюдал за её действиями, подсвечивая «жучком».

— Сотовый телефон со встроенным управлением силовым полем станции.

Получив разъяснение, состоящее из знакомых слов, но малопонятное по смыслу, друзья переглянулись и благоразумно промолчали. Им всё ещё не верилось, что происходящее случилось на самом деле, а не во сне.

В примеченном раньше месте, где их разворачивала непонятная сила, Женя вспомнил про голубого зверька, обитателя подземелья, и спросил на ходу у провожатой:

— Это твой зайчонок с рожками здесь скачет?

— Какой зайчонок? — Ольга недоумённо взглянула на него.

— Маленький, голубой и пушистый. Он из той трещины в скале вылез, возле которой ты нас застала.

— Нет у меня никакого зайчонка.

— Ладно, может, мы его ещё раз где-нибудь здесь увидим, — проговорил Вовка. — Тогда предъявим тебе.

По его скептической ухмылке Женька понял, что тот до сих пор не верит ни единому слову загадочной девчонки.

Подземный ход скоро привёл их под купол высокого сводчатого зала, в центре которого, на широком квадратном постаменте, возвышались две массивные металлические плиты, напоминающие гигантский конденсатор. Луч фонарика с трудом рассеивал мрак на открытом пространстве, и вдруг вспыхнул свет, ярким сиянием озарив серые гладкие стены, испуганных мальчишек и их провожатую. Под потолком висел выпуклый эллипс, излучающий зеленоватое свечение.

— Вот это да! — пробормотал Женька, осматриваясь вокруг.

— Ничего особенного, — нарочито громко отозвался Вовка. — Автоматика.

Его голос гулко отозвался от стен, распугивая эхом застоявшуюся тишину, и мальчишки, осмелев, поднялись вслед за Ольгой на ступенчатый постамент. Она уже прошла прямо между параллельными плитами к противоположному краю возвышения и колдовала возле широкого экрана, встроенного под углом в металлический пол и напоминающего большой сферический экран телевизора.

Поверхность вертикальных плит вблизи оказалась абсолютно гладкой и матово зеркальной. Гигантские зеркала расплывчато отражались друг в друге один раз, два, три… и так до бесконечности, образуя светящийся туманный коридор, расходящийся в обе стороны глубокими прямыми рукавами.

Мальчишки невольно остановились в центре постамента, вглядываясь в таинственный тоннель, и внезапно обнаружили, что не видят в зеркалах своих отражений. Это открытие так неприятно поразило их, что они невольно схватились за руки и остолбенели на несколько секунд, как будто заглянули с огромной высоты в бездонный колодец.

Ольга продолжала манипуляции с экраном, стоя спиной к ребятам, выписывая на выпуклой сфере какие-то пассы и знаки пальцами обеих рук. Поэтому она не увидела ни замешательства друзей, ни то, как они вышли из ступора, углядев в правом рукаве коридора того самого голубого «зайца». Рогатый знакомец сидел на задних лапках в зазеркальном мире и настороженно смотрел круглыми глазами на непрошенных гостей.

— Смотри, вот он! — крикнул Вовка в спину Ольге. — Иди скорее сюда.

Зверёк при звуках громкого голоса тут же шарахнулся в сторону. Вместо него в коридоре мелькнула высокая тёмная фигура и тут же исчезла, а в стекле появилось вдруг отражение обоих мальчишек. Женька с опаской прижал ладони к гладкой поверхности, пытаясь заглянуть сквозь прозрачную завесу, но у него ничего не вышло.

— Не может там никого быть, пока эта станция не синхронизирована с другой, — сказала Ольга, обернувшись к ребятам. — Идите ко мне, я попытаюсь объяснить, что это такое.

Друзья, оставшись при своём мнении, так как не верить собственным глазам было невозможно, отлепились от зеркала и подошли к своей проводнице.

— Мой папа давно занимается изучением этой установки. Для этого мы и поселились в том домике, куда сейчас отправимся, в австрийских Альпах. Я попытаюсь объяснить вам её действие, как сама поняла из его рассказов.

Ольга обвела своды зала круговым жестом руки, словно экскурсовод, продолжая рассказ:

— Эта станция представляет собой часть бесконечно огромной установки для перемещения во времени и пространстве. Кто её построил и когда, неизвестно, по крайней мере, нам. Тем более что сама установка находится вне пространственно-временного континуума. Отдельные станции расположены в нескольких местах на Земле. Но так как вся установка имеет временной статус, отличный от обычного течения времени, получить доступ извне к каждой отдельной станции можно, только синхронизировав её силовое поле с текущим отрезком времени в той точке, где она находится. Я это сделала своим «сотиком», когда мы проходили по подземному ходу. Вы что-нибудь поняли?

Ольга с надеждой взглянула на развесивших уши мальчишек.

— Не тупые, научную фантастику тоже читаем, — язвительно ответил Вовка. — Трави дальше.

Женька покачал головой, без слов принося извинения за беспардонного товарища.

— Чтобы попасть на другую станцию, ко мне домой, нам нужно синхронизировать обе станции друг с другом в пространстве, то есть сделать так называемый прокол Мёбиуса, с помощью вот этого сенсорного компьютера. Но если я сделаю это прямо сейчас, мы с вами попадем в Австрию в тот же момент, что и здесь, а в доме сейчас живут чужие люди. Если мы выйдем к ним, я думаю, одной тирольской легендой о привидениях станет больше. Поэтому мы сначала отправимся в будущее, а потом переместимся к нам домой. Посмотрите на монитор.

Мальчишки, всё больше увлекаясь, неотступно следили за руками Ольги, порхающими по поверхности экрана. В левой его части светились непонятные жёлтые значки, а справа, через две вертикальные черты, пальцы девочки начертали другую группу знаков, поочерёдно прикасаясь к определённым точкам на зернистом сером стекле.

— Я набрала дату и время — 20 марта 2013 года, 14:00, в соответствующих символах дискретного времени станции. Это через четыре дня от того момента, когда папа переправил меня сюда. Теперь включаю синхронизацию.

Между вертикальными линиями на экране компьютера, под магическим воздействием Ольгиного указательного пальца, возникло наконец-то хоть одно знакомое мальчишкам изображение — математический знак равенства.

Девочка встала рядом с друзьями.

— Можно идти, открылась правая ветвь коридора. Точно так же мы потом вернёмся обратно.

Затаив дыхание, ребята непроизвольно схватились за руки и разом шагнули сквозь призрачно светящееся зеркало, опять переставшее отражать их фигуры. Ощущение, возникшее при пересечении ставшей податливой поверхности, напоминало движение сквозь водяной пузырь. Мягкая тёплая плёнка облепила лица, руки и ноги, полностью повторяя контуры тел, и с лёгким всхлипом пропустила их на другую сторону, сразу затянувшись за спинами нетронутой зеленоватой гладью. Вокруг ничего не изменилось.

— Прибыли, — коротко сказала Ольга. — Живы?

— Ты хочешь сказать, что мы уже в будущем? — деловито осведомился Вовка, оглядываясь по сторонам. — А где же наши радостные лупоглазые потомки, с почтением приветствующие путешественников по времени?

Женька от его слов так и покатился со смеху, Ольга тоже не удержалась от улыбки.

— Здесь, кроме нас и моего папы, давно никого не было, потому что ни России, ни Казахстану пока не до изучения техники пришельцев из других миров.

— России, Казахстану? — удивился Женя. — Почему ты так говоришь?

— Потому что Советского Союза давно нет, он распался на отдельные государства в 1991 году. И коммунизм здесь никто не строит, мы теперь все снова капиталисты, вернее, демократы.

Это сообщение повергло мальчишек в очередной столбняк. То, что они услышали, не лезло ни в какие ворота, не укладывалось в голове, и не имело ни малейшего смысла. Тем более, было оно где-то очень далеко от 1983-го года.

— И как же вы тут живёте, бедные?! — вырвалось у Вовки.

Теперь уже Ольга не выдержала и заливисто засмеялась, а Женька улыбнулся одними уголками губ, пытаясь собраться с мыслями.

— Так и живём. Кто в России, кто в Казахстане, кто в Америке, а кто в Германию или в Австрию, как мы, уехал.

— Ну ладно, уговорила. Пошли, посмотрим, как вы устроились, — Вовка почесал затылок. — Показывай дальше свои фокусы.

Ольга снова склонилась над монитором. Теперь изображение на нём сменилось светящимися полушариями земной поверхности, как в географическом атласе. Тонкий указательный палец легонько ткнул в восточное полушарие, и оно тут же развернулось во весь экран, представив взорам ребят объёмные фотографии материков. В нескольких местах сферической карты светились синие и жёлтые точки, словно булавочные головки.

Ольга провела указательным пальцем яркую соединительную линию между двумя синими точками в Азии и Европе, и на мониторе вновь возникло стилизованное изображение пластин конденсатора. Только россыпи цветных значков с обеих сторон экрана отличались от написанных ранее.

— Компьютер автоматически ввёл координаты станции, где мы сейчас находимся, и в Альпах, куда нам нужно. Как видите, всё довольно просто. Дальше вы знаете, что делать. Хотите сами включить установку?

Друзья переглянулись, и Вовка кивнул Женьке. Тот вытер о штанины вспотевшие вдруг ладони и протянул руку к выпуклому стеклу. Лёгкое прикосновение подушечки пальца к поверхности экрана, и на ней снова возник знак равенства.

— Готово, теперь нам в левый коридор, — сказала Ольга и шагнула между зеркальными плитами.

Второй переход был уже делом знакомым, и через секунду ребята очутились в похожем сводчатом зале, только стены и потолок были бурого цвета, с белыми кварцевыми прожилками, искрящимися в ярком свете.

Подземный тоннель привел их к крепкой дубовой двери, которую Ольга открыла самым обыкновенным ключом, не забыв предварительно включить синхронизацию силового поля.

Глава пятая Исторический винегрет с приправой из географии

По широкой деревянной лестнице ребята поднялись из каменного подвала, заставленного пыльными стеллажами с пустыми рассохшимися бочонками, оставшимися, видно от прежних хозяев, к двери, ведущей в дом. Пока пробирались в полумраке между штабелями бочек, Женя обратил внимание на приглушенный мерный гул, доносившийся из смежного подвального помещения, как будто рядом, прямо за стеной, шумел речной водопад, такой же, как и на Алтае. Он хотел спросить об этом Ольгу, но она пальцами сделала знак молчать и приложила ухо к филёнчатой двери. Мальчишки последовали её примеру. В доме царила абсолютная тишина.

Выждав несколько минут, Ольга повернула фигурную бронзовую ручку, осторожно вошла в прихожую, и, оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, направилась в следующие комнаты. Ребята неслышно ступали за ней, сдерживая дыхание и невольно ожидая какого-нибудь подвоха, неизвестно откуда. Но постепенно таинственность сменилась простым любопытством, так как сам дом, большой, обставленный красивой деревянной мебелью и непонятной техникой, был очень интересен юным пришельцам из прошлого.

— И вы здесь живёте?! Вы что, буржуи? — без обиняков поинтересовался Вовка, скептически осматривая окружающую обстановку.

— Наверное, — пожала плечами Ольга. — Я как-то об этом не задумывалась. Раньше, конечно, у нас ничего такого не было. До приезда в Австрию мои родители жили в Сибири. Мне было всего три года, когда папа нашёл работу на Крайнем Севере и забрал нас с мамой из Новосибирска к себе. Там мы сначала обитали в деревянном вагончике в лесу, а потом, когда я пошла в школу, переехали в обыкновенную двухкомнатную квартиру в панельной пятиэтажке. Так что, я думаю, ещё два года назад мы жили так же, как и вы.

По ходу рассказа Ольга поднялась на второй этаж в свою комнату и только тут догадалась глянуть в окно. Лужайка возле дома была огорожена невысоким деревянным заборчиком, по верхней планке которого была натянута жёлто-синяя полицейская лента, закрывающая доступ в дом. Ольга обескураженно посмотрела на этот зловещий знак, подошла к столу и включила системный блок компьютера.

Плоский экран монитора засветился майкрософтовским «окошком», из динамиков раздалась переливчатая мелодия. Девчушка кликнула на значок браузера и в открывшемся сайте городского портала начала просматривать колонку новостей за последнюю неделю.

Вовка с Женькой стояли у неё за спиной, и, открыв рты, заворожённо наблюдали за манипуляциями хозяйки.

— Что это такое? — Вовка первым не удержался от вопроса.

— Компьютер, — сквозь зубы ответила Ольга, напряжённо «перелистывая» новости. — По-вашему — электронно-вычислительная машина. Объяснять, как она работает, не буду, сама не знаю.

— И что ты сейчас делаешь? — спросил Женька, вглядываясь в экран, заполненный цветными фотографиями и столбцами текста на немецком языке.

— Пытаюсь найти в новостях упоминание о своих родителях. Сейчас это вроде как газета, только без бумаги.

Ольга замерла, увидев на экране родные имена, и наклонилась ближе к монитору, шевеля губами. Несмотря на то, что на немецком она изъяснялась довольно сносно, привычка проговаривать про себя или шёпотом длинные предложения никак не отставала.

— Слава Богу, пока они только пропали. Муниципальная полиция два дня назад, проверяя заявление наших соседей, осмотрела дом и не нашла никаких следов моих родителей, и, конечно, меня. Версий у них никаких нет, так как признаки преступления отсутствуют. Просто просят всех сообщать любую информацию, связанную с этим загадочным исчезновением.

— Ну, ты шпаришь, как наша классная на политинформации, — присвистнул Вовка. — Вы что, все здесь такие умные?

— Все, — улыбнулась Ольга. — Я думаю, вы тоже скоро освоитесь. Ладно, сейчас я ещё электронную почту проверю, и постараюсь рассказать вам, в чём дело. Хорошо?

Женька кивнул, не отрывая глаз от девичьих рук, порхающих над клавиатурой.

— Хорошо, хорошо, — Вовка скептически ухмыльнулся, отошёл к окну, отдёрнул портьеру и с интересом начал оглядывать окрестности.

Дом стоял на пологом склоне горы, покрытом ровной, словно ковёр, травой. Ветвистые вербы с набухшими пушистыми почками росли по сторонам у ворот, через которые к дому вела асфальтированная дорога, а от калитки, расположенной в правом углу двора, к крыльцу протянулась песчаная тропинка между аккуратными голубыми ёлочками. За ёлочками чернел невысокий каменный парапет, окаймлявший русло быстрой речки. Ниже по склону разбросаны похожие одиночные участки с разноцветными домиками, некоторые из которых напоминали миниатюрные средневековые замки. Дальше в широкой межгорной долине, прорезанной пунктиром нескольких речушек, дома толпились всё плотнее, постепенно собираясь в самом центре котловины, отмеченном остроконечным шпилем готического собора, в небольшой городишко. Если бы не высота домов в два-три этажа, Вовка бы назвал этот населённый пункт не иначе как деревней. К тому же он ясно расслышал невдалеке коровье мычанье. В низинах и под деревьями, на изумрудной траве ещё лежал клочками ноздреватый лёд, а горные вершины, вздымающиеся вокруг, были полностью укрыты снегом, до боли в глазах искрящимся на ярком весеннем солнце.

— Нет, в электронной почте ничего нет, кроме писем от подружек и всякого спама, — Ольга оторвалась от монитора и повернулась к мальчишкам. — Вова, не выглядывай, пожалуйста, из окна. За домом могут следить. Да и сосед нам попался ужасно любопытный, глазастый. Увидит, тут же начнет звонить в полицию.

— Что ему, делать нечего? — Вовка недоверчиво округлил глаза, но вернул портьеру на место и уселся на разноцветный мягкий диванчик, притулившийся к стене между платяным и книжным шкафами.

— Просто ему до всего есть дело. И называет он себя не иначе как «господин Мюллер». Позвонит и скажет: «Это господин Мюллер, ваш сосед. Вы уже получили штрафную квитанцию за нестриженый газон? Нет? Ну, значит, скоро получите сразу две. Потому что я сейчас позвоню в муниципалитет и сообщу, что вы не следите за порядком на своём дворе!» — рассказала короткую историю Ольга. — Дался ему наш газон. Это у австрийцев такие правила. А ведь гораздо лучше, когда трава высокая вырастает и в ней цветы распускаются.

Женя присвистнул, выслушав Ольгин рассказ, и окинул взглядом комнату. Над диванчиком шкафы были соединены между собой широкой стеллажной полкой, на которой в беспорядке разместились мягкие игрушки, куклы и всяческие безделушки, а под полкой стена была увешана фотографиями в резных рамочках.

— Здесь, на фотках есть твои предки? — Вовка вполоборота указал на снимки рукой.

— Конечно, — откликнулась Ольга. — Вон там, в центре, на самой большой, мы сняты втроём с родителями, как раз после приезда из России.

Женька подошёл ближе и всмотрелся в фигуры на цветной карточке. Радостная и удивленная рожица Ольги — заметно младше по возрасту, чем сейчас — высовывалась между локтями родителей, усталые лица которых с улыбками смотрели на фотографа, а за их спинами в окнах дома отражалось тусклое закатное солнце и розовые вершины противоположной цепочки гор. Отец Ольги, высокий худощавый мужчина в толстом вязаном свитере, потёртых джинсах и лохматых унтах на ногах. Улыбка угадывалась только в его тёмных прищуренных глазах, так как пол-лица пряталось в густой бороде, а лоб и уши скрывали волнистые волосы. Чуть вздёрнутый нос на лице матери, лучистые глаза и ровные зубы в оправе полных малиновых губ, раскрасневшиеся яблоки щёк выдавали её смешливый добрый характер. Ростом ниже мужа на голову, миниатюрная, но совсем не худенькая, она была одета в зелёный спортивный костюм и кроссовки.

— Так как же всё-таки зовут твоего отца? — спросил Женька, скользнув взглядом по соседним снимкам.

— Герман Хоймгарт.

Женя удивлённо вскинул брови.

— В первый раз слышу! Откуда же тогда он знает меня и Вовку?

Вовка в поддержку этих слов кивнул, состроил зверскую физиономию и пристально уставился в глаза Ольги:

— Сама сознаешься или придётся тебя уговаривать?

— Сама, сама! — Ольга не выдержала и рассмеялась. — Он в тот год вместе с вами был в «Юном геологе».

— Ну, это ты врёшь! Не было у нас такого пацана!

— Просто его тогда звали по-другому! Он сменил имя, когда получал паспорт.

— Что ж ты нам головы морочишь? Как его раньше звали?

— Не знаю, — пожала плечами Ольга. — Родители мне об этом ничего не говорили, а рассказали только перед тем, как меня к вам отправить.

— Зачем же они забросили тебя в прошлое? Шпионить за нами? — Вовка никак не хотел отступать от своей версии.

— Наоборот, спрятать меня от похитителей!

— Ну, ты загнула! — присвистнул Вовка. — Кому нужно тебя похищать?

— Тому, кто украл моих родителей, — сказала Ольга серьёзно и сжала губы.

Она помолчала немного, потом достала с полки тонкий миниатюрный диск в прозрачной обложке и вышла из комнаты, жестом пригласив друзей следовать за собой. Спустившись по лестнице на первый этаж, Ольга прошла в гостиную, остановилась возле тумбочки с телевизором и включила видеоплеер.

— А это что такое? — поинтересовался Женька.

— Видеокомбайн. На нём можно смотреть кассеты и диски с фильмами. А эту запись с видеокамеры папа специально для вас оставил. Может быть, из неё мы что-то узнаем.

Экран телевизора зарябил полосами, потом изображение сфокусировалось, и на ребят приветливо взглянул мужчина лет сорока, уже знакомый по фотографии.

«Привет, Вовка и Женька! Здравствуй, Оля! Во-первых, не переживай, с нами ничего страшного не произошло. Во-вторых, надеюсь, Ольга уже рассказала вам в общих чертах, куда вы попали, и во что мы вас втянули? И вопросов у вас стало, конечно, ещё больше! А чтобы ответить на них, я должен сначала немного рассказать вам о том, что случилось за то время, через которое вы перескочили. Ольге тоже будет не лишним послушать.

Начать мне придётся, как ни странно, с истории нашей страны. А чтобы вам было не очень скучно, я расскажу вам сказку о стране…, например, Холопии, и о её жителях, к которым относилось и семейство Хоймгартов».

Глава 5а, посреди главы пятой Сказка о стране Холопии и её жителях

«Замечательная страна Холопия возникла в стародавние времена, и занимала огромную часть материка, омываемого водами всех океанов, известных человеку на Земле. Богатства земли и воды достались народу страны неисчислимые, и всё бы ничего, да только очень не везло Холопии на правителей. Поэтому за нищету, грязь непролазную, и безропотное смирение никто местных жителей иначе как холопами и не называл. И проблемой основной, для управления страной, была как раз огромность её территории. В древности народ холопский призывал соседей-варягов: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: приходите княжить и владеть нами“. Со временем нашлись, конечно, и свои светлые головы у власти в Холопии. Но только соберётся новый царь что-нибудь путное для подданных сделать, как тут же или сам раздумает, или соратнички отсоветуют. Мол, люд у нас тёмный, дикий, нельзя ему волю давать, не туда его нелёгкая вынесет. В общем, всегда считалось, что именно правителям не повезло с народом, за что ему, народу холопскому, частенько и пускали обильную кровь, наперегонки с иноземными завоевателями.

Вот однажды очередной царь, по прозванью Пётр Великий, вознамерился положить конец тьме и дреме, в которой страна его пребывала. Прорубил он „окно в Европу“, заморским наукам сам обучился и подданных натаскивать начал. Для развития промышленности призвал Петр Великий специалистов из Германии, Англии, Франции и других заморских стран на постоянное жительство. За время правления создал первый император холопский Академию наук, регулярную армию, флот, и значительно расширил границы государства. Правда, все его начинания на костях простого люда воздвигались. Нравы такие в те времена царили, не только в Холопии, а и в других державах. Ничего с этим не поделаешь.

А вот Фридрих Вильгельм фон Хоймгарт попал в Холопию чуть позже, и совсем другим способом. Он был младшим отпрыском обедневшего дворянского семейства, имевшего родовое гнездо в маленьком городке Лайбах в австрийских Альпах. Родители побеспокоились за сына и выхлопотали ему пажеское место в свите герцога Брауншвейгского, племянник которого, принц Антон Ульрих, как раз находился в Холопии. Состоял он в те времена штатным женихом Анны Леопольдовны, племянницы императрицы Анны Иоанновны, и в ожидании свадьбы ваньку не валял, а поступил на военную службу. В 1737 году он участвовал во взятии турецкой крепости Очаков, где в пылу сражения потерял двоих пажей. На освободившиеся места в далёкую заснеженную Холопию большого числа охотников не наблюдалось, но по прошествии времени нашлись всё же двое — семнадцатилетние сорвиголовы фон Хоймгарт и фон Мюнхгаузен.

Да, да, вы не ослышались: напарником Фридриха оказался тот самый барон Мюнхгаузен, о котором написана всем известная книжка. Поэтому я о нём много распространяться не буду. Скажу только, что оба юных пажа были довольно честолюбивы и в стремлении продвинуться на военном поприще старались перещеголять друг друга, участвуя в свите принца в очередной военной кампании против турок. За такое рвение Антон Ульрих, став, наконец, мужем Анны Леопольдовны, даровал им звание корнетов Брауншвейгского кирасирского полка, а затем приказал перевести из корнетов в поручики. Переход из свиты принца на армейские должности и спас обоих искателей приключений от карающей руки Елизаветы Петровны, отправившей все Брауншвейгское семейство в тюрьму.

После 1750 года пути-дорожки двух друзей-поручиков разошлись. Мюнхгаузен женился и уехал на родину в отпуск, из которого так и не вернулся. Дома он занимался тем, что рассказывал друзьям свои правдивые истории, и потом всю жизнь открещивался от них. А Фридрих Хоймгарт служил в армии ещё много лет и дослужился до чина полковника, так как имел настоящую немецкую „железную волю“, конечно, не такую сильную как у земляка Пекторалиса, описанного Лесковым, но тоже порядочную. В 1763 году, выйдя в отставку, по манифесту новой императрицы Екатерины Великой принял Хоймгарт холопское гражданство. Местожительство выбрал он себе в одном из волжских городов, где женился и завёл небольшую мануфактуру. Так что страна эта стала родной и ему и всем его отпрыскам на долгие годы и десятилетия. Гнездо же его родовое осталось в местах, где вы, ребята, сейчас находитесь.

После правления Петра Великого и Екатерины Великой, наследники их тоже пытались государственным устройством Холопии заняться, и у некоторых получалось. Иногда и о народе холопском задумывались. То отпустят узду чуток, то опять петлю на шее народной затянут. Много лучше местного населения жили в те времена немецкие колонисты, так как имели по царскому указу разные привилегии. Это и позволило обрусевшим потомкам Хоймгарта не потеряться в пучине времён и сохранить фамилию, последнее официальное упоминание которой относится к 1904 году, в связи со строительством в маленьком городке Михайловске Саратовской губернии паровой мельницы. Она, кстати, до сих пор работает, уже больше ста лет! Однако к концу девятнадцатого века все дарованные ранее иностранным переселенцам привилегии были отменены, и стали все „немцы“ обычными холопскими гражданами.

Так, с переменным успехом, дотянулась Холопия, вместе со своими жителями, до двадцатого века. И, то ли совсем невмоготу народу жизнь стала, то ли, как обычно, за него другие всё решили, а только случилась однажды в стране Великая Октябрьская Революция. Главным её зачинщиком был Владимир Мудрый, который в детстве зачитывался книжками про индейцев, в юношестве изучал труды одного немецкого экономиста, и, не утруждая себя получением законченного образования, решил заняться политикой, так как никаким другим делам обучен не был. Себя он нарёк Вождем Всех Холопов и провозгласил всеобщий бунт против прежнего правительства, что ему в конце концов и удалось провернуть.

Сподвижники его говорили, что Мудрым он зовётся за безмерную глубину ума и дальновидность, а в народе шептались, что, не зная жизни холопской, нельзя решать судьбы людские. Шептунов, правда, скоро совсем не осталось, ликвидировали их постепенно, под видом так называемой классовой борьбы. Долго ли, коротко ли правил Владимир Мудрый, а только смерть однажды заставила его сдать дела государственные.

Наследство принял к управлению Иосиф Стальной. Тело Владимира Мудрого приказал он поместить в мраморный гроб под хрустальную крышку и определил его Вечно Живым Святым На Все Времена. И продолжил творить в стране тёмные дела, чуть что, прикрываясь именем Святого Владимира Мудрого. Имея за душой и лишь неоконченную духовную семинарию, Иосиф, недолго думая, решил развить революционную теорию, и под её маркой истреблял всякие умственные брожения, которые возникали вдруг у начинающих понемногу приходить в себя холопов.

Понял он, что есть и пить досыта холопам никак нельзя позволять, а то они совсем отобьются от рук. К тому же плотность населения в стране была очень неравномерной, поэтому новой теорией можно было убить сразу двух зайцев: часть народа истребить сразу, а часть расселить в места отдалённые, освоить их руками обширные бесхозные территории и природные ресурсы, а потом пустить в расход.

Для простоты отбора был брошен клич: „Ищи шпионов!“ И тысячи рьяных служак и добровольцев тут же кинулись подслушивать да подсматривать друг за другом — не мелькнёт ли где шпионская личина под маской обычного холопского жителя. И ощерились ночи в Холопии воронёными дулами вопросов: „А ну, давай, покажь, что у тебя под одёжей, под кожей, под сердцем? Покажь, покажь, покажь-ка!“ Потрудились, извели малейшие проблески других, „не наших“ мыслей, и выстудили народу души ледяным дыханьем подлости, страха и смерти. Под эту зубодробительную волну угодил и старший Хоймгарт, отец которого знаменитую мельницу ставил, и в прощальных словах наказал семье забыть фамилию, от греха подальше. Отправился он вместе с тысячами других холопов в Ямальскую тундру, на строительство заполярной железной дороги. Там и сгинул.

Беззаботная Европа смотрела-радовалась, как Холопия опять сама себя истребляет, да не заметила, что в Германии собственный гнойник образовался. Вылез там на свет другой вождь — Адольф Бесноватый, кинул клич: „Мир принадлежит только нам, арийцам! А всех остальных, особенно холопов — в расход!“ Ну и вознамерился остальные страны под себя подмять.

Перепугался тут весь мир, бегом к Иосифу Стальному на поклон, просят: „Может, вы защитите себя, и нас заодно, от этого проклятого Адольфа, пока мы с силами собираемся?“ А у Иосифа и так другого выхода не было. Бесноватый уже границу нарушил, войну с Холопией начал и у самой столицы топтался, того и гляди за крутой нос схватит. Пришлось срочно оставшийся народ Холопии на него бросить. В то же время, всё немецкое население из Поволжья насильно переселили на восток страны, как предполагаемых изменников Родины. Остатки семьи Хоймгартов попали в Казахстан, где потом и похоронили свою фамилию вместе с мужской частью семьи, что в трудармии да в лагерях осталась на вечные времена.

А у многонационального народа холопского во время Великой Отечественной Войны выбор и так был небольшой — не до жиру, как говорится, быть бы живу. Собрался он с силами и с техникой и погнал войско Адольфово через пол-Европы до самого логова. Иосиф тут же духом воспрянул, и незамедлительно посадил своих наместников во всех странах, что по дороге к Германии попались под солдатский сапог.

После войны Иосиф Стальной подивился людской живучести, и снова, чтобы голов не поднимали, загнал часть страны в лагеря и развернул грандиозное строительство, на устрашенье притихшим Европе и Америке. Да тут его самого здоровье подвело, и приказал он долго жить своим многострадальным подданным.

Свято место пусто не бывает. Заступил тогда на управление в Холопии Никита Справедливый. И опять же, прикрываясь именем незабвенного Владимира Мудрого, осудил деяния Иосифа, и сказал, что теперь поведёт страну кратчайшим путём к настоящему благоденствию. Но при этом приказал лишних вопросов не задавать, и поменьше знать и думать, чтоб крепче спать, так как сон для настоящего холопа есть проявление высшего разума и государственной лояльности. Вручив каждому по кукурузине, он пообещал в скором времени коммунистический рай на земле, как только проклятые империалисты лично познакомятся с матерью его кума Кузьки.

За время правления Никиты Справедливого, оставшаяся в живых немецкая часть населения Холопии получила реабилитацию, как и другие репрессированные в годы войны народы. Только произошло это лишь на бумаге. Поэтому семья Хоймгартов вспоминать свою фамилию не спешила.

Всё бы ничего, да скоро соратники Никиты Справедливого, поняв, что их в ближайшее время никто к стенке ставить не собирается, объявили его неспособным к управлению великой державой и „культурно“ отправили на пенсию. А наверх вытолкнули благодушного Леонида Доброго, за спиной которого можно было потихоньку прибирать к рукам закрома Холопии, постоянно подбрасывая чуть вздохнувшему народу дешёвую водку и закуску, а также немного зрелищ, чтоб не заскучал и не начал опять чего-нибудь думать. А так как обширные территории страны всё же требовали дальнейшего освоения, вместо лагерей поманили холопов на Север за нефтью и газом длинным рублем и романтикой, сэкономив при этом на охране и колючей проволоке. А тех отдельных субъектов, кто пытался чего-то осмыслить и — что самое наглое! — делать выводы, или просто не замечали, или выставляли вон из страны, будто их и не было.

Леонид Добрый правил долго. Нефтяные деньги спасали до поры до времени разваливающуюся экономику Холопии. Сколько бы это прозябание тянулось, неизвестно, если бы тем, кто присосался к кормушке, не надоело прятать своё мизерное богатство и не захотелось бы богатства большего и легального. Пока народ действительно не расчухался и не решил это дело непредсказуемо по-своему. Тем временем разжиревший при Леониде совет старейшин стройными рядами отправился вслед за своим вождём к ожидающим их на том свете праотцам — Владимиру, Иосифу и Никите.

И стало правителям Холопским не до немцев. Некогда было. Пришла пора снова власть делить. Поэтому один из отпрысков семейства Хоймгартов осмелился в 1995 году узнать у живых ещё родственников историю семьи, и решил восстановить настоящие имя и фамилию.

Тем временем на освободившийся верховный стул взобрался Михаил Говорливый, который думал, что его выбрали исключительно за деловые качества и прозорливость, с помощью которых он надеялся добиться благоденствия для народа Холопии. Забыл он, однако, что страна эта как была Холопией, так Холопией и останется, пока не возродятся в ней новые поколения людей по-настоящему грамотных и умных. Так как в последнее время у „элиты“ культивировались прежде всего непролазная тупость и начхательство на всё и вся, кроме собственной рожи и собственного пуза. Ну, а у народа особо поощрялись бесконечное терпение, непритязательность и умение держать язык за зубами, пока их не выбили, а язык не вырвали. А за спиной Говорливого уже маячили головы молодой политической поросли, приготовившейся зубами рвать страну на части.

Первым делом Говорливый, из совершенно „чистых“ побуждений, провозгласил полную свободу в Холопии, и на клич этот сразу же отозвался Борис Правый, один из опальных приближённых Михаила. Его выпихнули наверх желающие оставаться в тени, но уже потирающие руки в предвкушении близкой поживы, молодые соратнички. После чего от Холопии тут же откололись порядочные куски бывших имперских владений, в которых уселись верховодить местные вожди, их родственники и престольные блюдолизы. И понеслась душа в рай…

Делёжка шла по-крупному. Про народ, конечно, не забыли, сунули каждому холопу цветной фантик-ваучер в руки, якобы это кусочек общего богатства. Однако народ и сам, немного ошалев от свалившейся воли, начал потихоньку шевелить мозгами. Но опомниться ему не дали, тут же снова обобрали до нитки и бросили на произвол судьбы, предоставив самому выкарабкиваться из нищеты в попытках хоть что-нибудь честно заработать или подключаясь к разграблению остатков закромов. И вот всплыли наверх захребетники, вышли из-за спины Бориса Правого с постными физиономиями, скромными улыбками и глумливыми глазками, и оказалось, что всё в Холопии теперь принадлежит им.

Борис со временем, не зная, что дальше делать, умыл руки водкой и ушёл на покой, благословив вместо себя Владимира Тихого. Молодого и хваткого своего сподвижника, который, понимая опасность, нависшую над страной, обходными манёврами усыпил бдительность новоявленных олигархов и начал их по одному отваживать от кормушки. Но столько у них прихлебателей оказалось, что трудное дело двигалось с большим скрипом. Да Тихий и сам спешить не любил, выбрал он себе заместителя Димитрия Кукольного и давай с ним и с олигархами в „Монополию“ играть. Народу сказали, что всё за него сами сделают — и работать сами будут, и науки развивать, и жить за него тоже будут сами… Как обещали, так и сделали, словно „двое из ларца“. А народ холопский всё терпел и терпел, пока сил хватало, начиная потихоньку понимать, что к чему, и видя, что придётся ему, как исстари повелось, спасать страну от скверны, заполонившей сердца и души правителей и ослепившей их колдовским блеском Золотого Тельца. Иначе может кончиться на этом история Холопии.

Что у нас дальше получится, никто пока не знает, но вам наверняка придётся самим делать многое, чтобы вернуть Холопии былую славу и могущество…»

Продолжение главы пятой

«То, что я вам сейчас рассказал, — продолжал Герман, — история в художественной обработке. Как и что произошло на самом деле, вы узнаете сами. Для чего вам придется прожить свои собственные жизни.

Я только хочу, чтобы вы поняли, как важно знать историю своей страны, и что каждый человек принимает самое непосредственное участие в этой истории. И, какими бы мы ни были разными по национальности, по вероисповеданию, или по месту жительства — мы всё равно являемся одним народом, — и, значит, должны сообща делать свою жизнь лучше, чем она есть сейчас. Жаль только, что мы не знаем своих предков. Ну, не принято в нашей стране знать фамильную родословную. А узнавать надо.

Теперь хочу пояснить, как получилось, что моя семья оказалась здесь, в Австрии. Признаюсь сразу, когда я узнал свою настоящую фамилию, заставив родню рассказать семейную историю, мне захотелось побывать на родине предков. К тому же, услыхав однажды предание о том, что наш фамильный дом стоял в альпийских горах, где находилась такая же загадочная пещера, я решил переехать сюда. Что мне и удалось сделать, и, тем самым, попасть в бесконечный Коридор, через который можно проникнуть в другие времена и пространства… Думаю, и на другие планеты тоже. Я ещё не во всём разобрался.

А сейчас я прошу вас помочь нам решить возникшую проблему с нашим похищением. Где и как нас найти, вы узнаете и решите сами. Знаю только, что сейчас мы находимся в Инсбруке.

Оля, проверь автоответчик. На нём должно быть сообщение для тебя.

На этом я с вами пока прощаюсь. До встречи двадцать восьмого марта в четырнадцать ноль-ноль. Запомните, пожалуйста, это время, друзья!»

Запись прервалась, экран телевизора покрылся рябью. Ольга остановила диск и тут же придвинула к себе телефонный аппарат.

Мальчишки сидели молча, переваривая услышанное, пока подружка не привлекла их внимание.

— Послушайте, что я нашла на автоответчике, — Ольга нажала кнопку на аппарате.

— Включи мобильник и жди звонка, — коротко сообщил приглушенный незнакомый голос, и запись оборвалась.

— Кто это? — спросил Женя.

— Похоже на голос того мужчины, что заезжал к нам несколько дней назад. Папа с ним о чём-то долго разговаривал на кухне. Как я поняла, они были знакомы раньше, но его появление совсем не обрадовало родителей. А рано утром на следующий день они вытащили меня от моей подруги Хельги, у которой я ночевала после вечеринки, и отправили к вам.

— Значит, скорее всего, всё, что произошло с твоими предками, как-то связано с появлением этого гостя, — Женя задумался. — А по мобильнику можно понять, где ты находишься?

— Вряд ли. Наверное, только полиция может это выяснить.

— Ну, что ж, будем ждать звонка, как сказано. Потом решим, что делать дальше, — сказал Вовка и неодобрительно глянул на маленькую хозяйку. — И притащи чего-нибудь пожрать, а то у меня уже в животе революция начинается с голодухи.

— Ой, мальчики, я совсем вас голодом заморила! Яичницу с колбасой будете?

— Будем, будем, не сомневайся!

Ольга достала из кармана сотовый телефон, отозвавшийся на нажатие кнопок мелодичным звуком, оставила его на журнальном столике и отправилась на кухню, готовить еду.

Пока мальчишки утоляли голод, Ольга позвонила своей подруге Хельге, которая ужасно обрадовалась звонку, и тут же с готовностью откликнулась на предложение прийти в гости. Скоро со стороны внутреннего дворика раздался звонок, и через заднюю дверь в дом вошла симпатичная рыжая девчонка. Лицо и руки её были сплошь усыпаны конопушками, а смешливые глаза прятались за квадратными стёклами очков, оправленных тонкими серебряными проволочками-дужками.

Хельга прошла в гостиную, строго посмотрела на притихших мальчишек и с ходу напала на Ольгу с сердитыми вопросами на русском языке, от волнения безбожно путая слова.

— Ты есть знаешь, какой статус я была, когда ты… м-м… запала из дома?!

— Ты имеешь в виду, когда я пропала? Твоё состояние?

— Я, я, да. Я есть сошла… с катушки! — Хельга сделала круглые глаза и надула щёки.

— Она сошла с ума и спрыгнула с катушек! — Вовка от хохота сам чуть не скатился с дивана.

Женька, едва сдерживая смех, тоже тихонько прыснул в кулак. Ольга укоризненно покачала головой.

— Это есть не смешно, — Хельга обиженно сжала губы. — Почему они смеяются?

— Извини их, Хельга, пожалуйста. Они только что приехали и плохо знают, как себя нужно вести, — сказала Ольга и представила ребят по именам.

— Они есть просто совсем дикие, — сделала вывод гостья.

Теперь настал черед обижаться мальчишкам.

— Кто это тут совсем дикие?! — Вовка скорчил сердитую рожу, и, насупившись, посмотрел на гостью.

— Ладно, хватит, мальчики, — Ольга посерьёзнела. — И меня, Хельга, извини, пожалуйста. Я представляю, что вы могли подумать после того, как я осталась у тебя ночевать, а сама под утро сбежала домой.

— Это есть был шок! — Хельга снова изобразила глазами удивление. — И другой был шок после. В школе ты есть не была, дома твои родители и ты были нет. Полицай делали допрос у меня и другие соседи. Никто есть не знал, где вы. Вы есть испарился, как привидений! И теперь твои родители будут есть написать заявление для директор школы про тебя нет на занятиях, или надо будет есть платить штраф!

Этот собственный вывод привел Хельгу в ужас. Она всплеснула руками и прижала ладошки к щекам, от чего губы её сложились смешным бантиком. Мальчишки снова прыснули, глядя на неё. Ольга их не поддержала.

— Я-то теперь нашлась, а вот родители ещё нет. И где они могут быть, я пока и сама не знаю, но предполагаю, — Ольга внимательно посмотрела на подругу. — Я и хотела попросить тебя о помощи.

— Конечно, конечно! Я есть всегда готова! Так, кажется, говорили ваши пионер? — Хельга вопросительно обернулась к ребятам.

Вовка с Женькой немного опешили.

— Она что, знает про нас всё?

— Хельга знает, как у нас в стране было раньше и как сейчас. А про Австрию она вам расскажет, когда поедете в Инсбрук.

— Куда, куда поедем?

— В Инсбрук, — повторила Ольга. — Вам нужно освоиться в городе, вдруг понадобится потом съездить туда без сопровождающих.

— Что-то я не совсем тебя понимаю, — Женька недоумённо покрутил головой.

Вовка его поддержал, насупленно сдвинув брови, а Хельга, которая действительно совсем ничего не поняла, радостно улыбалась и моргала ресницами, переводя взгляд с подруги на мальчишек и обратно.

— Да что тут непонятного? — Ольга рассмеялась. — Поедете на экскурсию с Хельгой, так как мне нельзя пока высовываться из дому. Я вас буду ждать здесь и морочить похитителям голову по сотовому телефону. Попытаюсь разобраться, что им нужно от моей семьи. Хорошо?

— Ну, хорошо, — скрепя сердце, согласился Вовка. — На чём едем?

Ему было противно подчиняться девчонке, но взглянуть на чужую страну хоть одним глазком, раз уж они очутились здесь, ой как хотелось.

— Отсюда на велосипедах — возьмёте в гараже, дальше на поезде, — Ольга подошла к дивану, сняла со стеллажа деревянную шкатулку и вытащила из неё разноцветные бумажки. — Вот вам деньги на расходы. Билет до Инсбрука стоит одиннадцать евро, но берите лучше сразу туда и обратно, тогда будет по девять. В общем, Хельга вам всё пояснит по дороге. Вы ведь уже обратили внимание, что она по-русски шпарит очень хорошо.

— Обратили, обратили, — Вовка с интересом посмотрел на деньги и передал их Женьке. — Держи, а то я точно потеряю.

— Хельга, я тебя прошу провести их пешком от вокзала по центральным улицам до набережной. Пусть повнимательней осмотрятся, и постарайся узнать, в каком пансионате сдаются квартиры или комнаты для русских туристов. Ну, и так покажи им основные достопримечательности. Далеко только не забредайте, чтоб они не запутались с непривычки.

— Хорошо, Оля! Я есть буду делать очень хороший экскурсион для этих «диких» ребята. Только мне нужно один раз звонить домой, предупреждить о… походе.

Вовка сердито стрельнул глазами на Хельгу, но промолчал. Женька аккуратно сложил деньги и спрятал в нагрудный кармашек под пуговицу.

— Ой, а как же вы поедете раздетые? — спохватилась Ольга, окинув взглядом мальчишек, одетых лишь в рубашки с короткими рукавами и спортивные штаны. — На улице всего градусов восемнадцать, а к вечеру похолодает. Давайте, я вам хоть свой свитер дам, и куртку.

— Ещё чего не хватало, в девчачьи одежки рядиться, — отмахнулся Вовка. — Не замёрзнем, не бойся. Отдохнём немножко от жары, проветримся.

Ольга покачала головой.

— Выходите за Хельгой через заднее крыльцо, — она, как настоящая хозяйка, отдала последнее наставление гостям и протянула Жене телефон-раскладушку. — Возьми на всякий случай старый мамин сотик, у него в памяти есть и мой номер и домашний. Если возникнут проблемы, звони. Нажмёшь вот эти кнопки, пойдет вызов.

Проводив «разведчиков» до двери во внутренний дворик, скрытый от посторонних глаз обрывистым склоном горы, вплотную примыкавшей к дому, Ольга закрылась на ключ и вернулась в свою комнату.

У гаража Хельга остановилась, показала ребятам, как поднять ворота, и вдруг спросила:

— Вы есть имеете право ехать?

— Чего, чего? — удивлённо переспросил Вовка.

— Сколько вам есть лет? — Хельга строго посмотрела на компаньонов.

— Четырнадцать. А что?

— У нас в Австрия дети в… десять лет должны есть получить… полицай аусвайс, разрешение ехать на… ве-ло-си-пед, — девчушка кое-как выкарабкалась из сложной фразы.

Вовка, уже вскочивший в седло, чуть снова не свалился на землю от смеха. Хельга непонимающе переводила взгляд с него на Женю и обратно, ожидая ответа. Делать было нечего, пришлось врать. Иначе она бы их точно заставила тащиться пешком.

— Конечно, конечно, я без прав никогда на велик не сажусь, — успокоил её Вовка, и для большей убедительности похлопал себя по пустому карману рубашки. — Мы в России получаем права на велосипед с пеленок.

Пришлось и Женьке, подавив смешок, согласно кивнуть.

Глава шестая Новейшая география с «кусочками» истории

До вокзала долетели с ветерком на удобных велосипедах с маленькими, по сравнению с советским «Орленком», колёсами на толстых ребристых шинах. Асфальтовые дороги и улочки, по которым катили путешественники, пологими петлями спускались с горы мимо разбросанных в живописном беспорядке домов. Ближе к центру городка жилые постройки уплотнились и буквально налезали друг на друга, вытягиваясь в высоту на три-четыре этажа и почти не оставляя места для крошечных двориков. Вписываясь на тормозах в крутые повороты улицы, Женя обратил внимание на квадратные выпуклые зеркала, глядя в которые можно было чётко рассмотреть пространство за углом и уберечься от «встречи» с неожиданной помехой, будь то автомобиль, другой велосипедист или пешеход.

Недалеко от привокзальной площади Хельга зарулила на огороженную металлической сеткой автостоянку и спешилась. Ребята последовали её примеру, пристроив велосипеды в специальные трубчатые упоры, и пошли к выходу, оглядываясь на необычные модели автомобилей, расставленных в несколько рядов на размеченной площадке.

— А наши велики не уведут, пока мы на поезде разъезжаем туда-сюда? — осторожно поинтересовался у Хельги Вовка, старательно выговаривая слова.

— Что есть «уведут»? — девушка подняла на него удивлённые глаза.

— В смысле — украдут, — поправился Вовка.

— О-о, нет, нет! Здесь никто не есть украсть транспорт. Каждый человек иметь свой, или берёт… аренда, прокат, если надо. Например, тут есть ставишь свой, а в Иннсбрук берёшь… общий, на час-другой время. Это есть понятно?

— Понятно, — протянул Вовка и добавил негромко. — Только не может такого быть, чтоб не воровали… Врёшь ты всё, подруга.

Женя услыхал его реплику, улыбнулся и потянул друга за рукав вслед за провожатой. Она уже подходила к широким стеклянным дверям вокзала. Когда мальчишки догнали Хельгу, она как раз оглянулась, и, не останавливаясь, спокойно шагнула прямо в прозрачную арку. Женька ахнул, ожидая звонкого удара девчоночьего лба о толстое стекло, и так и вошёл следом, не закрывая рта: створки беззвучно расступились в стороны. Вовка же приостановился на секунду, дождался, чтобы двери закрылись за его спиной, хмыкнул скептически, всем видом говоря: «Знаю я ваши штучки, буржуи проклятые!», и вразвалочку проследовал в зал ожидания.

Хельга уже колдовала возле одного из мониторов, встроенных в стену рядом с электронным расписанием поездов. Она нажимала и водила пальцем по сменяющимся цветным картинкам и таблицам, пока не высветился маршрут поездки и количество пассажиров, потом протянула раскрытую ладонь Жене.

— Деньги, пожалюйста! Пять десять и четыре евро.

Женька поспешно отсчитал из тоненькой пачки две двадцатки, десятку и пятерку и протянул девушке. Она расправила купюры и скормила их автомату, который, посоображав недолго, выдал взамен три голубых билета и сдачу.

— Поезд есть будет сквозь десять минут, — сообщила Хельга, глянув на наручные часики.

Вовка сделал круг по маленькому залу, в котором оказались всего три сидячих места и те возле буфетной стойки, да стеклянная витрина обычной кассы. Кассир, молодой мужчина с лихо закрученными чёрными усами и бородкой клинышком — а-ля Д´Артаньян, подмигнул мальчишкам, указав глазами на Хельгу, и улыбнулся. Женька смущённо отвернулся, а Вовка независимо задрал нос и шагнул к выходу на перрон.

Скоро они сидели в мягких креслах, попарно расположенных напротив друг друга в вагоне второго класса. Поезд двигался на большой скорости почти бесшумно — стыков у здешних рельсов, похоже, вообще не было. Рядом с путешественниками в соседнем мини-купе расположился толстый немецкий бюргер, с такой же упитанной дочкой лет десяти. Они, полулёжа, развалившись каждый в своей паре кресел, жевали что-то всю дорогу и лениво перебрасывались отрывистыми короткими фразами. Но ребятам некогда было смотреть на попутчиков, слишком много интересного проплывало за окошком.

С обеих сторон полотна железной дороги тянулся бесконечный прозрачный забор, в центре отдельных секций которого были вырезаны изображения птичек с раскинутыми крыльями.

— И ты нам, конечно, скажешь, что у ваших австрийских пацанов никогда не возникает желания пульнуть по этим стеклам из рогатки?! — с кислой миной обратился Вовка к Хельге.

— Что есть — «пульнуть», и что есть — «рогатки»?

— Оружие такое с резинками, камнями стреляет, — Вовка изобразил на пальцах рогатку и как из неё пуляют, после чего воспроизвёл звуки бьющегося стекла: — Дзынь, дзынь, дзынь…!

Хельга в ужасе посмотрела на него и проговорила взволнованно:

— Зачем это «дзынь»?

— Как зачем?! Просто — здорово! Хорошо, интересно!

— Это не есть хорошо! Наши па-ца-ны никогда не пулят из рогатки. Это есть будет очень некрасиво. И очень дорого. За это есть платить штраф!

— Ну, вот видишь! Я так и знал. Ничего вы не понимаете в настоящей жизни, — глубокомысленно заключил Вовка и снова прилип к окну.

Женя, не встревая в разговор, наблюдал нескончаемую вереницу домов и зáмков, вольготно расположившихся на взгорках, серую ленту шоссе, по которой сновали разноцветные легковые машины, ажурные мосты над руслами быстрых речек. Пару раз мелькнули изумрудной травкой футбольные стадионы, где далёкие фигурки игроков в красно-белых футболках беззаботно гоняли мяч.

Дорога заняла всего полчаса. Ребята вышли на перрон и по подземному переходу прошли в вокзал, напоминающий выставку достижений народного хозяйства Австрии из-за огромного количества витрин различных магазинчиков, заполонивших всё пространство в огромном здании. С непривычки от окружающей пестроты и нескончаемого людского потока головы мальчишек пошли кругом. Они только и успевали оглядываться по сторонам, в то же время стараясь не потерять Хельгу из виду.

— Это есть центральное табло вокзала Инсбрук, — она остановилась возле гигантской светящейся панели напротив главного входа. — Всё есть очень просто. Билет показывает номер поезда, а здесь вы есть видеть, на какой платформе он ставится. Главное, не забывать время. Это вам есть ясно?

— Есть, есть, ясно, — беззлобно передразнил провожатую Вовка. — Пошли дальше, экскурсовод.

Недалеко от привокзальной площади обнаружилась велосипедная стоянка. Сотни две разномастных великов, составленных впритык друг к другу в четыре ряда, переливались всеми цветами радуги на обширной площадке.

— Здесь можно брать… на время велосипед или постановить свой, — Хельга указала в сторону сетчатой ограды. — Но мы сегодня есть будем ходить поспешком.

— Пешком, — негромко поправил её Женя, девушка благодарно кивнула ему.

— И как вы потом разбираете, где чей? — с издевательской ухмылкой спросил Вовка. — Тут же голову можно сломать, пока найдёшь!

— Зачем сломать голову? Просто есть берешь первый велосипед, какой нравиется, — то ли в шутку, то ли на полном серьёзе ответила Хельга, отвернулась от мальчишек, пряча улыбку, и остановилась возле полосатой зебры перехода.

Тут же все машины, двигавшиеся довольно быстро в обе стороны, стали как вкопанные, ожидая, пока уважаемые пешеходы соизволят пересечь проезжую часть. Женя с Вовкой, огорошенные таким странным вниманием водителей, быстренько перебежали улицу и обернулись только на противоположном тротуаре. А Хельга, как ни в чем не бывало, неторопливо вышагивала через дорогу, помахивая сумочкой, и нисколько не переживая о том, что задерживает движение.

— Ну, ты и принцесса, — неодобрительно покачал головой Вовка. — Да у нас тебя бы уже два раза обругали за такую походочку!

— Я, действительно, есть похожа на принцесса? — удивлённо спросила Хельга, польщённая сравнением. — Спасибо! Ты есть очень хороший кавальер,… только чуть-чуть дикий.

Вовка закрыл «варежку», покраснел и больше не нашёлся, что сказать.

— Я есть знаю факт — русская принцесса Анна Лео…пол…довна заходила замуж за австрийский принц Антон Ульрих, племьянник император Карл шестой! Вы знаете такие история факты? Наши страны никогда не есть ходили воевать друг друга, только пере…женивались немного.

— Насчет женитьбы русских принцесс на ваших принцах мы, к сожалению, ничего не знаем, — дипломатично ответил Женька, удивляясь собственному, невесть откуда взявшемуся красноречию. — Но Гитлер-то был австрийцем, это мы в школе проходили. И в первой мировой войне Австрия вместе с Германией напали на Россию. Так что насчёт того, что вы с нами никогда не воевали, ты ошибаешься.

— Гитлер есть был австриец, но он руко…проводил в Германия, — разволновалась Хельга. — И тоже есть покорил Австрия.

— Ладно, ладно, не расстраивайся ты так, мы видим, что историю ты знаешь, — Женька взял её за руку. — А по литературе вы что проходите сейчас в школе?

— Такой предмет — ли-те-ра-тура — у нас есть нет в школе.

— Как это нет!? — в два голоса изумились мальчишки. — Так вы что же, совсем книжек не читаете?

— Немножко есть читаем, сама себе, без школы, — улыбнулась Хельга.

— А язык свой, немецкий, хоть учите?

— Я, я. Немецкий, инглиш, фрэнч … или итальяно…

— А русский? Где ты так здорово по-русски говорить-то выучилась?!

— Я есть подружила с Ольга, она есть учит меня русский. Я есть очень люблю история и хочу выучить очень хорошо русский язык, — Хельга улыбнулась. — Потом я есть хочу учиться в Россия!

— А что, разве можно? — удивился Вовка, внимательно прислушивающийся к разговору. — Хотя, правда, есть же в Москве университет дружбы народов. Или был?! — осёкся он. — Надо у Ольги спросить.

— А почему именно в России ты хочешь учиться, — заинтересованно спросил Женька. — У вас же, наверняка, есть свои хорошие институты, университеты разные. Здесь есть?

— Да, в Инсбруке есть юниверсити, но в Россия можно хорошо научить русский. Не только говорить, а читать и писать. Потом можно есть зарабатывать очень хороший деньги. Сейчас много людей… ехают из Россия и другой стран бывший Совьетский Союз жить в Европа. Им есть надо переводить много разные документы, это дорого стоит. Хороший бизнес!

Это простое объяснение милой провожатой совсем отбило у мальчишек всякую охоту к дальнейшим разговорам. Вовка только проворчал насупленно себе под нос:

— И чего они к вам едут-то все, мёдом, что ли, тут намазано?

Хельга не расслышала его реплики и увлечённо продолжала:

— Ещё один интерес…ный факт из история: у принц Антон Ульрих есть был паж — барон Мюнхгаузен, про который Распе написал книжка. А жил он есть у нас, здесь. Вот!

— Да, знаем, знаем! — нетерпеливо отмахнулся Вовка.

Ребята слушали девушку вполуха, а сами больше крутили головами по сторонам, запоминая путь и разглядывая с интересом дома, машины и людей, разноязыкий говор которых белым шумом висел над улицей. Иногда в толпе всплывала отрывочно русская речь, а на одном из перекрёстков Женя обратил внимание на витрину, уставленную расписными матрёшками и самоварами. Вывеска над магазинчиком была выведена латинскими буквами, но читалась легко: «Алексей».

— Может, зайдём? — предложил Вовка, и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

В магазинчике находилась только одна посетительница, ярко накрашенная кудрявая блондинка, оживлённо беседующая с продавцом за высокой стойкой бара. Вовка громко поздоровался с ними по-русски.

— Здрав-ствуйт-те, прох-ходит-те, пожал-луйст-та, — с лёгким прибалтийским акцентом откликнулся продавец и оценивающе взглянул на входящих.

Дама тоже обернулась и выдохнула в потолок толстую струю сигаретного дыма. Интереса новые посетители не вызвали ни у хозяина магазина, ни у гостьи, и они вернулись к прерванной беседе.

Вовка с Женькой принялись разглядывать банки с консервированными огурцами и помидорами, сделанными по настоящим русским рецептам, но почему-то в Литве, о чём сообщали яркие этикетки. Внизу расположились жестянки с тушёнкой и сгущённым молоком, на верхней полке выстроилась батарея водочных и шампанских бутылок. Чёрный хлеб, упакованный в полиэтилен, устроился рядком на прилавке, а под ним, за стеклом холодильника, матово светилась варёная докторская колбаса, сыр и сосиски. Сказочные россыпи настоящих родных продуктов сразу напомнили мальчишкам, что они не ели толком часов шесть, если не больше. Правда, все цены, указанные в загадочных «евро», состояли из двух цифр. Так что, слыхом не слыхавшие о курсах валют пионеры понимали, что стоит это советское изобилие недёшево.

Сглотнув голодную слюну, Женька переключился на полку с книгами, а Вовка отвлёкся красочными обложками видеодисков, и, обнаружив знакомые названия, присвистнул.

— Гляди, Жека, тут и «Бриллиантовая рука» есть, и «Кавказская пленница». Здорово!

В то же время Хельга, сначала скучающе присевшая к столику недалеко от входа, через минуту напряжённо вслушивалась в негромкую беседу продавца и дамы, а потом осторожно встала, и, ухватив друзей за рукава, потащила на улицу.

— Ты чего щиплешься? — Вовка потёр локоть и недовольно посмотрел на девушку.

— Тихо! — громко зашептала Хельга и снова сделала круглые глаза. — Эта… фрау в магазине есть управляет в пансионе, и она есть сказала — новые жильцы очень много есть пьют водка и желают, чтобы водка всегда есть была к… питанию.

— Ну и что? — совсем не удивился Женя и усмехнулся невесело. — Думаешь, у нас мало водки пьют?

— Нет. Я не то… есть хотела сказать. Эти гости из России, и у них потом есть пришли два человек, семья, которые есть живут одна комната и нигде не выходят. Уже… драй… три дней!

— Ага, а вот это уже интереснее! — обрадовался Вовка. — Надо за ней срочно проследить. Где она?

Дама как раз вышла из дверей магазинчика и направилась через переход в их сторону. Трое пинкертонов-самоучек не придумали ничего лучше, чем придать физиономиям озабоченный вид, и принялись внимательно изучать тротуар под ногами. Когда объект наблюдения проследовал мимо, в сопровождении лёгкого бутылочного звона, доносящегося из холщовой «авоськи», сыщики цепочкой выстроились в пяти шагах позади него и «незаметно» потянулись следом. Хорошо, что дама, занятая собственными мыслями, совершенно не обращала внимания на окружающих.

Так они миновали несколько кварталов оживлённых улиц, не замечая никаких достопримечательностей древнего альпийского города, и скоро оказались в тупике, составленном из трёх пятиэтажек, расположенных буквой «П» в конце «Фридрих штрассе», о чём гласила табличка на фасаде правого дома. А прямо перед глазами мальчишек в лучах заходящего солнца сверкал огненной чешуей черепицы каменный балкон, резным портиком выдаюшийся из центральной части здания со второго до пятого этажа. Слегка обалдев от внезапно возникшей на их пути рукотворной красы, друзья остановились, задрав головы вверх, и благополучно проворонили, куда подевалась преследуемая дама. Вслед за ней исчезла и Хельга.

Первые этажи домов смотрели на улицу открытыми арками ворот сувенирных лавочек и магазинчиков. Где-то среди этих глубоких пещер со сказочными сокровищами затерялись настоящие ходы, ведущие во дворы жилых зданий. Мальчишки хотели начать планомерный обход «пиратских трюмов», да вовремя сообразили, что так они точно разойдутся с Хельгой, а остаться одним в совершенно незнакомом «импортном» городе, в буквальном смысле за тридевять земель и лет от дома, им совсем не улыбалось. Пришлось торчать на улице, глазея на пёструю толпу беззаботных туристов, увешанных фото-видеоаппаратурой, на россыпи волшебных сувениров, таинственно пламенеющих в глубине развалов, на окна, украшенные деревянными ставнями, словно это не городские постройки, а деревенские избы. Всё здесь было необычно и незнакомо, и в то же время маленькие гости из прошлого совсем не чувствовали себя чужими. К этому их, видимо, располагала общая атмосфера раскованности и свободы, присущая во все времена географическим центрам паломничества туристов.

Хельга вынырнула из подворотни, как чёртик из табакерки, подлетела к ожидающим её ребятам и взволнованно затараторила:

— Я есть проводила фрау домой, вспомогла… нести сумку и открывать дверь, и узнала, где есть живут те… постояльники, — юная сыщица победно сверкнула на слушателей блестящими глазами и добавила автоматически: — Это есть «Золотая крыша» Иннсбрук, главный вид для турист.

— И что дальше? — охладил её пыл Вовка.

— Дальше… есть ничего, — растерянно ответила девушка.

— То и есть, что нечего есть, — проговорил Женька. — Я думаю, пора закругляться. Самое главное мы узнали, а дальше — надо посоветоваться с Ольгой.

— Что есть — «закругляться»?

— Это значит — пора топать домой! К тому же жрать хочется — очень есть хорошо! — доходчиво объяснил Вовка.

— Что есть — «жрать»?! — совсем потерялась Хельга.

— Кушать, есть, питаться, лопать, уплетать, проглатывать, грызть, уписывать, обгладывать, поглощать, — совсем добил провожатую Вовка, открывшимся вдруг, с голодухи наверное, словоблудием. — И запивать всё компотом!

Хельга хлопала ресницами, и, казалось, готова была расплакаться от бессилия понять что-либо. Женя взял её за руку и ободряюще улыбнулся.

— Не обращай внимания, Хельга, он просто очень сильно хочет кушать. Да и я, честно говоря, тоже.

— Ой, я такая есть совсем глупая! — девушка обрадованно хлопнула в ладоши. — Пойдём… те на берег, там есть кофе… кафе, можно кушать немножко!

— Лучше бы множко, — вздохнул Вовка и покорно поплёлся следом.

На набережной они удобно расположились за столиком прямо на тротуаре. Хельга заказала какие-то многоэтажные бутерброды с томатным соусом и пепси-колу.

Рядом за гранитным парапетом спокойно несла воды река Инн, напомнив вдруг Женьке родной Иртыш, так что сердце защемило. Розовый диск солнца присел отдохнуть на одну из близких заснеженных вершин, люди вокруг спокойно попивали пиво, беседовали тихонько, и только ватага пацанов лет десяти-двенадцати нарушала плавную тишину вечера громкими возгласами.

Местные развлекались тем, что балансировали на одном колесе велосипеда прямо на каменной ограде, рискуя свалиться и сломать шею, а часть младших пацанов с бешеной скоростью выписывали виражи по набережной на роликовых досках, напоминающих самокаты, только без руля.

Вовка с Женькой запоем следили за их выкрутасами, автоматически поглощая необычную еду. Пятки у них так и чесались.

— Э-эх, вот бы самому попробовать, — завистливо протянул Вовка, утирая лоснящиеся губы ладонью.

Хельга насупилась строго и протянула ему салфетку.

— Да ладно, — отмахнулся Вовка, но салфетку взял.

Утолив голод, путешественники воспрянули духом и с готовностью подскочили со стульев.

— Может, ты нам покажешь город? На обратном пути.

— Если вы есть будете себя здорово вести, — откликнулась Хельга и улыбнулась. — Но только коротко. Время есть очень мало. Поезд.

От набережной, миновав несколько узеньких переулков, ребята вышли на улицу с певучим названием «Мария Терезиен Штрассе». Тут от туристов было совсем не протолкнуться. Лица у многих почему-то были полосатые — лоб красный, от виска к виску бледная полоса, а ниже носа кожа снова приобретала помидорный оттенок.

— Что это с ними случилось? — поинтересовался Вовка.

— Они есть просто катались на лыжах, на горах. Там солнце есть светит здорово, и они есть… сильно пожарились.

— А-а, загорели на солнце?

— Я, я, да! Загорелись. Только на глазах есть очки, поэтому нет загар, — Хельга провела пальцами вокруг глаз. — Мы есть говорим: лицо туриста — есть флаг Австрия!

Она указала на кипу красно-белых флажков в витрине одного из магазинов и засмеялась.

— Кто такая эта Мария Терезиен? — Женю привлекло интересное название улицы.

— О-о! Мария Терезия! Она есть наша… эрц… герцог, как бы… королева, император. Это есть очень древний род — Габсбург, которые… управлялись в Австрии много долго лет. Здесь есть была их… резиденция. Мария Терезия есть очень хороший королева. Она… есть придала русский граф Строганоф звание — граф Римская империя!

Хельга, похоже, снова уселась на своего любимого конька. Вовка срочно решил сменить тему, остановился возле высокой гранитной колонны, увенчанной статуей в человеческий рост, и хлопнул себя по лбу:

— Вот! А я всё думаю, откуда я знаю это название — Инсбрук?! Здесь же несколько лет назад проходили зимние олимпийские игры!

Женька пихнул его локтем в бок, но Хельга не заметила Вовкиной оговорки.

— Я-а, да! В одна тысяча… девять… семь… шесть… году, — медленно на пальцах посчитала она, — здесь есть была Олимпиада, и позади-вчерашний три года тоже, да! Туда можно пойти на трамвай. Другой раз. ещё есть интересный… музеум, это «Хрусталь…ный мир Сваровски». Там есть очень, очень здорово!

— Хотелось бы…, если получится, — задумчиво проговорил Женя и тут же встрепенулся: — Пошли быстрее, а то точно на поезд опоздаем!

Обратно в Лайбах добрались без приключений. Велосипеды благополучно дождались их на стоянке возле вокзала, и ребята, вскочив в сёдла, за полчаса домчались до дому, хотя в горку ехать было гораздо труднее. Но не будешь же отставать от девчонки, которая накручивает педали не хуже заправского велогонщика!

На городок мягко опустилась ночь, звёзды зажглись над белыми вершинами, и с вечных снегов в долину заструился холодный воздух. Но велосипедистов он догнать не успел.

Глава седьмая Кинокомпьютерная экскурсия в будущее

Ольга встретила путешественников в темноте и провела в освещённую торшером гостиную, окна в которой были плотно зашторены. Хельга не стала долго задерживаться, протараторила быстро по-немецки информацию, разведанную в поездке, распрощалась со всеми и убежала домой. Расспросив подробности путешествия у друзей, Ольга опять спохватилась, что заморила гостей голодом.

— Макароны будете, под соусом? — поинтересовалась маленькая хозяйка, но мальчишки отказались от еды и попросили только чаю.

Пока Ольга возилась на кухне, Вовка включил телевизор и прилип к полке с видеодисками. Углядев название фильма «Назад в будущее», он вопросительно посмотрел на хозяйку, когда та появилась с подносом в дверях. Ольга кивнула, составила на журнальный столик чашки и вазочку с печеньем и подошла к нему. Вставила диск в плеер и подала пульт Вовке. Тот в недоумении повертел его в руках и начал жать все кнопки подряд, пытаясь методом «научного тыка» отыскать нужную. Ольга отобрала у него пульт и присела в кресло.

— А вы не хотите узнать для начала, что удалось выяснить мне?

— Конечно, хотим! Извини нас, — Женя заинтересованно взглянул на девушку.

Он перевёл взгляд на Вовку. Тот вздохнул трагически, надел на лицо маску Пьеро, и согласно кивнул.

— Я дождалась звонка на сотовый около трёх часов дня. Звонил, судя по голосу, тот самый дядька, что приезжал к нам в прошлый раз, — Ольга задумчиво прищурилась, припоминая подробности разговора. — Он очень обрадовался, услышав мой ответ, и сразу предложил встретиться где-нибудь. Я отговорилась тем, что сейчас нахожусь не в Лайбахе, а в Вене. Он, конечно, не поверил, но предложил перенести встречу на завтра, ближе к вечеру. Так что у нас ещё есть время, чтобы придумать план действий.

— Оля, мы, конечно, понимаем твоё беспокойство, — Женька попытался собраться с мыслями и как-то успокоить девушку. — Но у нас сейчас соображалка совсем не работает. Мы же не спали почти сутки, так же, как и ты.

— Да нет, я-то немного вздремнула, после того как проводила вас.

— Давай передохнём, посмотрим кино, поспим, и завтра, на свежую голову, точно что-нибудь придумаем. Я обещаю!

— Ладно, уговорили! — Ольга тряхнула головой и улыбнулась. — В конце концов, в наших руках машина времени. Мы всегда можем вернуться назад и исправить то, что нужно. И, кстати, этот фильм нам может подсказать какие-то идеи!

Она нажала кнопку на пульте и запустила просмотр.

Да, такого кино ни Женька, ни Вовка в жизни не видели! Приключения героев, путешествующих во времени, захватили их настолько, что мальчишки напрочь позабыли про усталость. Затаив дыхание, они следили за развитием сюжета и под конец так вжились в действие, что не могли оторвать глаз от экрана. Вот она — «волшебная сила искусства»! Ведь и с ними происходили наяву чудеса ничуть не меньшие, чем в кинофильме.

— Слушай, подруга, но это ведь шик и блеск! — Вовка свалился с дивана на пол и забегал на четвереньках вокруг журнального столика. — Всё как будто взаправду!

Ольга улыбалась, наблюдая за ребятами, и немного завидовала неподдельному восхищению гостей из двадцатого века, впервые столкнувшихся с голливудским фильмом. Чай на столе совсем остыл, пришлось ей снова бежать на кухню и кипятить воду.

После чаепития маленькая хозяйка разобрала в гостиной диван и постелила ребятам постель. Но мальчишки явно не собирались ложиться.

— Оля, можно я на компьютере чуть-чуть поупражняюсь? — смущённо попросил Женя. — Научишь меня?

— Вы же спать хотели? — маленькая хозяйка покачала укоризненно головой.

— Да что-то расхотелось. У вас же тут столько всего интересного!

— А я ещё хочу кино посмотреть, — поддержал друга Вовка. — Даёшь продолжение!

Ольга поддалась на уговоры, принесла из отцовского кабинета ноутбук и показала Женьке, как с ним управляться. Для освоения новой техники поставила одну из старых любимых игрушек отца — космический симулятор «Паркан», и, пожелав друзьям спокойной ночи, ушла в свою комнату.

Игра пришлась как нельзя кстати, в дополнение к фантастическому фильму. Путешествия по другим мирам на боевом крейсере «в шкуре» отважного космонавта, с использованием навигационной системы нуль-транспортировки и других компьютерных штучек настолько захватили Женьку, что он и не заметил, как пролетела ночь.

Вовка тоже не сидел без дела. Он прошерстил на полке все диски с фильмами, разобрался с пультом управления, поставил вторую и третью часть «Назад в будущее» и прилип к телевизору.

Добравшись под утро до конечной цели космической «одиссеи», Женька отвалился от монитора, потирая свинцовые веки, и осоловело посмотрел на Вовку, совершенно не соображая, где находится. А тот, сам только что пересмотревший все приключения на машине времени и подряд две серии «Терминатора», выглядел не лучше. Ребята уставились друг на друга воспалёнными красными глазами, не в силах вымолвить ни слова. Впечатлений у обоих было выше крыши!

В таком виде на рассвете их и застала Ольга.

— Вы что, с ума сошли? Не спали совсем?! — ужаснулась хозяйка. — Нет, вы точно как дети малые — дорвались до бесплатного. Больше я вам ничего не дам смотреть. Иначе точно с катушек соскочите, как говорит Хельга.

— Оля! Ты не представляешь, как это здорово! — Женька радостно взглянул на неё. — Столько всего интересного в компьютере!

— А фильмы, фильмы-то — просто блеск! — перебил его Вовка. — Жалко только, что американские, а не наши.

— Знаю, конечно. Но так же нельзя. Вы совсем дойдёте до ручки. Идите, умывайтесь и ложитесь спать. Нам сегодня ещё столько сделать нужно.

— Всё мы сделаем, не переживай. Покемарим пару часиков и будем, как огурчики.

Вовка потянулся, зевнул и потащился в ванную.

— Ты знаешь, мне пришла в голову одна стоящая мысль, — Женя задумчиво почесал затылок. — Нужно её проверить.

— Какая? — Ольга с любопытством взглянула на парнишку.

— Я думаю, по Коридору можно путешествовать не только на Земле, но и в иные миры! Помнишь, мы тебе говорили, что видели какого-то зверька? Так вот, он точно там был, и он точно не здешний. Таких на Земле не существует. А пробраться он мог к нам только через установку. И твой папа тоже намекал, что Коридор позволяет путешествовать на другие планеты. Помнишь?

— Но ведь туда не то что зверёк, человек не может пройти без синхронизатора. Это просто невозможно! — возразила Ольга.

— Возможно, — Женька кивнул сам себе. — Мне Вовка рассказывал одну древнюю историю про разбойника, который в восемнадцатом веке ушёл вместе с шайкой от казачьего отряда в пещеру и пропал. Куда-то же они девались?

— Да это, наверное, просто легенда?

— Может быть, но что-то очень уж на правду похоже. Вот это я и хочу проверить. Ты меня научишь на станции, как с терминалом обращаться? Нужно найти в памяти компьютера записи прошлых событий, архив такой, как в игре, и покопаться в нём. Наверняка там есть данные обо всех перемещениях, которые происходили раньше.

— Ты думаешь? — спросила Ольга и потёрла указательным пальцем кончик носа. — Надо попробовать.

Вовка пришёл из ванной, разделся до трусов и тут же завалился на постель. Ольга посидела немного в кресле, пытаясь вспомнить разговоры с отцом об установке, потом поднялась и тихонько вышла из комнаты. А Женька, долго не раздумывая, последовал примеру друга. Через две минуты мальчишки спали без задних ног.

Пока они навёрстывали упущенное, Ольга приготовила завтрак. Перекусила в одиночестве, пытаясь не забивать себе голову беспокойными мыслями, и поспешила в пещеру. Гостям оставила записку на столе; чтоб не теряли, прижала её своим мобильником, а с собой взяла другой пульт синхронизации из потайного отцовского сейфа в кабинете. Она хотела, не теряя времени, проверить Женькино предположение.

Мальчишки проснулись через четыре часа, разом подхватившись с дивана. Как будто что-то разбудило их неожиданным звуком.

В доме царила почти абсолютная тишина. Только из-за стены, со стороны подвала доносился мерный тихий гул, про источник которого Женя забыл поинтересоваться у Ольги.

Вовка первым обнаружил записку и показал Женьке. Тот пробежал глазами короткое послание, пожал плечами и пошёл умываться.

Перекусили на кухне на скорую руку давно остывшим омлетом — про микроволновку они, конечно, и слыхом не слыхивали. Ольга так и не появилась.

— Пошли, сходим к порталу. Посмотрим, чего она там застряла, — предложил Женька.

Они спустились по лестнице, прошли мимо пыльных бочек и остановились у двери, ведущей в пещеру. Вовка взялся за ручку, но Женька остановил друга и указал на соседнюю нишу в стене, в которой темнела ещё одна дверь.

— Подожди-ка, давай глянем, что гудит за стеной.

Он осторожно отворил скрипучую створку и заглянул в смежный подземный зал, освещённый тусклым светом потолочных фонарей. Из дверного проёма тянуло сыростью, шум падающей воды и механическое гудение стали громче. Друзья шагнули в насыщенный влагой полумрак и обнаружили перед собой полукруглое металлическое сооружение. Оно возвышалось посреди зала прямо над речным потоком, втекающим с улицы сквозь широкий проём в наружной стене дома и срывающимся двухметровым водопадом с каменного уступа. Пенящаяся вода крутила огромный барабан с лопастями, напоминающий гребное колесо старинного парохода, и убегала под решётчатым полом в такой же проём в противоположной стене.

— Что это у них тут, мельница? — проговорил Вовка.

— Я, кажется, понял, — почему-то шёпотом сказал восторженно Женька. — Это маленькая гидроэлектростанция. Они электричество сами вырабатывают, представляешь?! Вот здорово!

— Я же говорил — буржуи они, капиталисты проклятые, — ответил громко Вовка и плюнул сквозь решётку под ногами в воду. — Пошли, а то Ольгу провороним.

Мальчишки вернулись в подвал с бочками и свернули в подземный ход, ведущий к Коридору.

Экран терминала осветился, как только Женя прикоснулся к нему подушечкой указательного пальца. На сферической поверхности матово горели две вертикальные черты и россыпь значков по сторонам.

— Это должны быть параметры перехода, которые ввела Ольга, — предположил Вовка.

— Похоже, — Женя согласился с ним, но не решался продолжить манипуляции, опасаясь сделать что-нибудь не то.

— Ну, давай, жми в серёдку, как она делала.

Женька вздохнул глубоко, задержал выдох и осторожно приложил палец к экрану. В центре стеклянной сферы загорелся зелёный знак равенства. Вовка встал между плитами и не увидел своего отражения.

— Готово, пошли, — сказал он деловито, но тут же оглянулся. — А в какую сторону идти-то, знаешь?

— Судя по стрелкам, направо.

Друзья взялись за руки, и, отбросив сомнения, шагнули в Коридор. С обратной стороны зеркала их встретила совсем другая пещера. С чёрным, словно антрацит, сводом, круглым рубчатым шаром голубого светильника под потолком и вымощенным кроваво-красным камнем полом.

Глава восьмая Пристанище Орла

Из пещеры выходили осторожно, затаив дыхание и озираясь по сторонам. Воздух был непривычно сух и немного першил в горле. Над головами в бирюзово светящемся небе висело огромное тусклое солнце. Бордовый диск покрывали тёмные колышущиеся пятна, размытая кромка светила дрожала в густом мареве. Тишина окутывала странный, спёкшийся от жары мир.

От самого входа в пещеру, по пологому склону, покрытому пыльной синеватой травой и низкорослыми кустиками, сбегала в широкую долину вымощенная тёсаным камнем тропа. По сторонам, в нескольких метрах ниже, возвышались вросшие в землю и источенные ветрами два базальтовых истукана, высотой в половину человеческого роста. Лица идолов, высеченные в скале грубыми штрихами, полуприкрытыми выпуклыми глазами смотрели прямо перед собой. Как будто молчаливые стражники наблюдали украдкой друг за другом, не обращая внимания на непрошенных гостей.

Согнутые в локтях руки каждой фигуры держали в ладонях полукруглые каменные чаши, заполненные горками жёлтого песка и красноватой мелкой галькой, тускло поблёскивавшей в лучах чужого солнца. У ног истуканов лежали старинные кремнёвые ружья. От прикладов ничего не осталось. Видимо, дерево истлело за долгие годы, и ветер развеял труху, смешал с коричневой пылью. Только ржавые железные дула, пластинки и рычажки спусковых механизмов хранили очертания оружия.

Вовка шагнул вперёд, и, поборов безотчётный страх, подошёл к одному из идолов.

— Вот оно, золото Орла! — негромко пробормотал он и подхватил пальцами самородок из чаши.

— Значит, ты был прав. Они действительно ушли через Коридор и попали сюда, — Женька говорил, не веря своим глазам. — Но куда же делись сами люди?

— Какие люди? Лет-то сколько прошло, ты представляешь?! — откликнулся Вовка.

Он подбросил самородок на ладони, поймал его, и, словно испугавшись чего-то, осторожно положил обратно в каменную чашу.

— Так, раз они сделали этих идолов, значит, жили здесь долго. Если с ними были женщины, могли появиться и дети. Может, и сейчас кто-то ещё остался!

От Женькиного предположения на мальчишек накатил суеверный страх, и они одновременно взглянули на тропу, ожидая увидеть потомков древних разбойников. Но никто не спешил из долины к пришельцам, чтобы наказать за нарушенный покой древнего капища. Друзья переглянулись, и, не сговариваясь, решительно направились вниз, ступая по рукотворной дороге, красной лентой стелющейся под ногами.

Таинственный путь привёл их в заросли раскидистых, будто приплюснутых сверху деревьев. Корявые чёрные стволы, увенчанные пышными кронами, обступили маленьких путешественников со всех сторон. Небо скрылось в сплетении стрельчатых голубоватых листьев, пронизанных изумрудными нитями капилляров. Над тропинкой сгустился полумрак, но рассеянного света было достаточно, чтобы без помех продолжать движение. В лесу возникли звуки: тихий шелест от набегавших в вышине порывов ветра, и, временами, тонкий писк, похожий на птичьи трели. Правда, никакой живности на глаза не попадалось.

Ребята шли быстро, но с некоторой опаской, готовые в любой момент развернуться и задать стрекача. Неожиданно плотный строй деревьев оборвался, и друзья очутились на краю широкой поляны. Середину поросшей травой опушки занимала продолговатая котловина, заполненная прозрачной, зеленоватого оттенка водой. У противоположного берега из земли вздымалась отвесная бурая скала, а к ней притулился крохотный островок, на котором возвышался бревенчатый колодезный сруб с воротом, накрытый дощатой крышкой. К островку вёл через озеро низкий мостик, собранный из таких же чёрных брёвен.

Над поверхностью воды висела лёгкая белёсая дымка. По берегу, вдоль серой песчаной косы, выстроились в ряд несколько деревянных хижин, приподнятых над поверхностью земли на метровых сваях. Словно сказочные избушки на куриных ногах. Островерхая соломенная крыша одного из домиков, отстоящего от других к дальней кромке леса, была увенчана высоким православным крестом.

Вовка остановился, не решаясь шагнуть вперёд, и прислушался. Женька схватил его за руку, дышал в ухо сквозь стиснутые зубы, настороженно осматриваясь по сторонам. Но и здесь никого не было. Судя по всему, немногочисленные обитатели крохотной деревушки давно упокоились в земле чужого мира.

— Странные они ребята, — шёпотом проговорил Вовка. — Зачем им колодец посреди озера?

— Кто его знает, — так же шёпотом ответил Женя.

— Что будем делать?

— Пошли, посмотрим, что в домах, — Женя взглянул на друга. — Если сейчас уйдём, больше вернуться сюда не решимся.

Они двинулись чуть ли не на цыпочках, к ближайшей хижине и бесшумно поднялись по деревянной лесенке в тёмный провал двери. Когда глаза привыкли к окружающему полумраку, любопытным взглядам мальчишек предстало убогое зрелище. Словно юные путешественники попали в краеведческий музей, в зал крестьянского быта восемнадцатого века.

Пол жилища был собран из тёсаных жердей и промазан бурой глиной. У глухой стены напротив входа располагалась низкая лежанка из тех же жердин, связанных толстой верёвкой. На лежанке валялся ком полуистлевших тряпок. Глиняная печка возле другой стенки, рассохшийся дощатый стол у пустого, без стёкол, окна и колченогая лавка довершали обстановку давно покинутого обитателями дома. На лавке стояло треснувшее деревянное ведро, на подоконнике расположилась в ряд кособокая лепная посуда, а в углу под низким потолком прилепился чёрный квадрат иконы с выцветшим пятном лика какого-то святого. Справа от входа на стене висели грубо кованые коса и серп, рядом прямо в бревно воткнут ржавый топор. На всех предметах и на полу лежал слой коричневой пыли. Видно, сюда уже много лет не заглядывала ни одна живая душа.

Ребята в молчании покинули лачугу. Солнце висело в небе совершенно неподвижно, и похоже, не изменило положения ни на миллиметр. Но, конечно, это только казалось друзьям, заворожённым мёртвой затхлостью чужого непонятного мира.

— В остальных домах, скорее всего, то же самое, — первым нарушил гнетущую тишину Вовка и пошёл к песчаному берегу.

— Похоже, — откликнулся Женька, подняв задумчивый взгляд на крайнюю хижину, с крестом на крыше. — Давай, вон туда заглянем.

Вовка присел на корточки у воды, окунул ладонь, намереваясь зачерпнуть пригоршню и напиться, но тут же отдёрнул руку. Мало того, что вода оказалось горячей и странно маслянистой на ощупь, так ещё и необычайно липкой. Жидкость прильнула к пальцам, потянулась за ними тонкими сосульчатыми нитями, неохотно отпуская кисть, и без плеска втянулась обратно в озеро. Вовка охнул от испуга и как ужаленный отскочил подальше от странного водоёма, брезгливо отирая ладонь о штанину. Но рука и так осталась сухой.

— Что такое? — Женька ошарашенно смотрел на друга. — Больно?

— Да нет, ничего, — ответил Вовка, с удивлением оглядывая покрасневшую кожу. — Там на дне, наверное, горячий источник. Поэтому и вода такая… необычная. Ты лучше её не касайся.

Женька тоже отодвинулся на пару шагов от кромки воды и поспешил дальше по берегу, увлекая за собой товарища. Они быстро зашагали по тёсаным камням тропинки, соединяющей между собой все домишки этого крошечного человеческого поселения. И, удаляясь от озера, не заметили, как взволновалась поверхность, покрылась морщинистой рябью, хотя и ветра-то особого не было. Жидкость начала собираться к одному краю котловины, бесшумно вспучиваясь за спинами мальчишек гигантским водяным пузырём. Но тут же выпуклая плёнка опала у береговой линии, вода напитала песок и просочилась дальше. Её неуловимое медленное движение под поверхностью почвы угадывалось только по шелесту травы, длинные стебли которой втягивались в землю и исчезали без следа. Невидимая волна, поглощая траву и оставляя за собой ровную коричневую пустошь, распространялась по долине широким языком и достигла домика у края леса как раз когда мальчишки поднялись по лестнице на крыльцо и вошли внутрь.

Эта бревенчатая хижина оказалась гораздо больше и выше остальных. Здесь царил такой же полумрак, и всё пространство обширного зала было заставлено продолговатыми дощатыми ящиками. Проход оставался только посередине и вёл к небольшому ступенчатому возвышению у противоположной стены, выкрашенной известью от пола до верхнего края, в который упирались балки шатровой крыши. Яркое пятно света, падавшего на стену через широкое окно в кровле, освещало немного размытое красочное изображение бородатого старца в тяжёлой парчовой ризе. Его глаза, усталые и печальные, смотрели, казалось, прямо на маленьких гостей. В одной руке старец придерживал на коленях раскрытую книгу с витиеватыми полустёршимися письменами, а другую поднял в благословляющем христианском жесте. Седую голову с выпуклым морщинистым лбом окружал сверкающий золотистый нимб.

Мальчишки долго заворожённо рассматривали древнюю фреску и не стразу обратили внимание на тёмную фигуру, распростёртую в ногах изображённого на стене святого. Когда Женькин взгляд случайно натолкнулся на горку тряпья, напоминавшую очертаниями человеческое тело, он тихо вскрикнул и тут же сам себе прикрыл рукой рот, а другой указал Вовке на страшную находку.

— Эй! Кто там? Отзовись! — громко сказал Вовка, ощущая неприятный холодок между лопатками.

Голос его сорвался, и в горле совсем пересохло от страха. Но, не дождавшись ответа, друзья всё же двинулись на негнущихся ногах вперёд по проходу. На ступенях, поднимающихся от пола к стене-алтарю, лежала иссушенная временем коленопреклонённая мумия. Затаив дыхание, ребята неслышно обошли её вокруг.

Последний житель посёлка, одетый в длиннополый ветхий балахон, казалось, спал, уронив лохматую голову на худые, обтянутые пергаментной кожей, скрещённые руки. Лицо его, с закрытыми ввалившимися глазами, было обращено к фреске. Тонкие губы обнажили в мёртвой улыбке кривые белые зубы. Выпирающие скулы покрывала короткая рыжая бородка. Он был совсем не стар, а отчего и когда умер, было очередной безответной загадкой этого затерянного среди чужих звёзд мира.

Мальчишки ещё раз окинули взглядами храмовый зал, и, не прикасаясь ни к чему, тихонько направились к выходу. На крыльце Вовка перевёл дух, посмотрел на притихшего друга и проговорил негромко:

— А ведь в этих ящиках лежат и остальные. И Орел тоже где-то здесь. Странно только, почему они не похоронены, как положено, в земле?

— Я думаю, поэтому. — Женя кивнул в сторону озера, поёживаясь от вновь накатившего страха.

Котловина была пуста. Дно полностью обнажилось и быстро подсыхало на солнце. Только в одном месте из-под основания колодезного островка выбивалась прозрачная струйка ручья. Вода сбегала по глинистому склону и скапливалась лужицей в нижней точке впадины.

— Вот это, похоже, настоящая вода. А то, что здесь было раньше… — Женька повёл рукой, указывая на широкую полосу голой земли, прорезавшую долину от берега и до леса, прямо под деревянными сваями дома, на крыльце которого они стояли. — Оно куда-то отправилось… прогуляться…

— Может быть, за нами, — закончил за него Вовка.

Больше не рассуждая ни секунды, мальчишки рванули с места с такой скоростью, что пыль столбом полетела из-под сандалий. Подошвы звонко щёлкали по гладким камням тропинки, эхом отдаваясь от стволов деревьев, когда донельзя напуганные разведчики пронеслись через лесной тоннель. Не сбавляя спринтерского темпа, они взбежали на гору, нырнули под спасительный свод пещеры, и… через несколько секунд пулей вылетели обратно, совсем забыв на бегу включить синхронизатор временн о го поля.

Тут, хочешь — не хочешь, пришлось остановиться. Вовка чуть не врезался головой в каменного истукана, — хорошо, выставил перед собой руки. Женька тоже успел затормозить вовремя и отделался ушибленной коленкой. Взглянув друг на друга, друзья невольно расхохотались и упали без сил на землю, привалившись спинами к тёплому базальтовому боку идола. Отдышались немного.

Страх пропал, и вместе с ним отвалились куда-то все недавние приключения. Мёртвая деревушка и неведомая опасность остались далеко внизу и казались теперь совершенно нереальными, словно фантастический сон наяву. А вместо страха вернулись мысли о пропавшей Ольге, о которой мальчишки забыли напрочь, очутившись в странном чужом мире.

— Её здесь не было, — твёрдо сказал Вовка. — Если бы была, оставила бы нам какой-нибудь знак. Что дальше будем делать?

— Я думаю, она перешла или в другое время, или в другое место, — Женька отломил веточку от ближайшего кустика и начертил на земле квадрат. — Мы сейчас здесь. Как я понял, терминал на каждой станции фиксирует только те перемещения, которые происходили через него. Значит, нужно заглянуть в память местного компьютера, и мы узнаем, куда она отправилась дальше.

Женька начертил рядом с первым другой квадратик и соединил их стрелкой.

— Тогда пошли, нечего сидеть, — Вовка решительно поднялся на ноги и отряхнул штаны. — Тем более погода, кажется, решила испортиться.

Женька согласно кивнул, вглядываясь в подёрнутый знойным маревом далёкий горизонт. Багровое солнце всё так же высоко висело в небе, и из-за горизонта к нему протянулась длинная полоса пушистых желтоватых облаков. Поднялся сухой горячий ветер, тонкие струйки пыли потекли по земле. Кроны деревьев в долине заволновались, выгоняя из листвы чёрных птиц, которые спиральными цепочками начали подниматься одна за другой в небо и собираться в огромную стаю. Клубящиеся комья туч вырастали на глазах, в них бесшумно сверкали фиолетовые ветвящиеся молнии, и скоро до слуха мальчишек донеслись раскатистые удары грома. А вслед за ними по камням забарабанили крупные капли дождя.

Путешественники поспешили скрыться в пещере, решив не дожидаться от неприветливой планеты очередного подвоха. Вовка достал из кармана пульт синхронизатора, нажал кнопку, и они беспрепятственно прошли к станции.

Поколдовав над монитором терминала, Женька интуитивно вывел на экран расчерченную таблицу и в нижней строчке обнаружил отметку перемещения через Коридор в прошлое этого мира. Он уже начал понимать значение светящихся значков. Сравнивая иероглифы со второй снизу строкой, где была внесена запись последнего их с Вовкой перемещения, Женя понял, что Коридор открывался в прошлое этого мира, и кроме Ольги, открыть его никто не мог. Потянув таблицу вслед за пальцем вверх по экрану, он обнаружил ещё несколько предыдущих записей. Всего их было шесть, и последние пять с совершенно одинаковыми знаками, обозначавшими одну и ту же станцию, с которой соединялся Коридор в разное время.

— Смотри, — Женька взволнованно обернулся к Вовке. — В первой строке записан наш с тобой переход. Дальше, — это Ольга отправилась в прошлое. Обрати внимание, она вышла почти в тот же момент после того, как мы отправились в Альпы. Я это время хорошо запомнил. Следующая отметка обозначает её переход сюда из своего дома. А вот эти пять записей говорят, что кто-то шатался туда-сюда через нашу станцию на Алтае! И первая из них отмечена примерно двести пятьдесят лет назад!

— В тысяча семьсот каком-то году! — завопил Вовка и заплясал от радости. — Это Орел смылся со своей шайкой от солдат! Всё чётко сложилось!

— Но кто же тогда ходил к нам потом?

— Как кто? Тот самый тип, с голубым рогатым зверьком, которого мы заметили, когда нашли пещеру.

— Значит?

— Значит, Ольга отправилась к нему в гости! — Вовка испуганно остановился. — Почему же она не возвращается?! Нужно скорей отправляться за ней, пока не поздно. Кто его знает, что у него на уме, у этого бродяги.

— Эх, Вова, ты забыл, что мы можем догнать Ольгу в любое время, — успокоил его Женька. — Мы же находимся в машине времени!

— Точно! Док в кино тоже так рассуждал. Я же посмотрел вчера продолжение, пока ты в «Паркан» резался. Только как бы мы с тобой не накрутили чего-нибудь с этими путешествиями. Знаешь, что может выйти с нашим будущим, если мы напортачим в прошлом? — Вовка состроил страшную рожу.

— Знаю, — улыбнулся Женя. — Рэй Брэдбери это хорошо описал в одном из рассказов. Но мы всё сделаем аккуратно. Выйдем через полчаса после Ольги, заберём её и сразу вернёмся.

Он снова отвернулся к монитору и ввёл параметры следующего перехода, скопировав их из Ольгиной строки и немного изменив значки времени. Проверил ещё раз запись и нажатием пальца включил в разрыве между пластинами станций знак равенства.

— Готово. Пошли, посмотрим, кто такой этот таинственный похититель. Может, заодно узнаем, что случилось с Орлом и его разбойниками.

Друзья подошли к зеркальным плитам и шагнули в открывшийся Коридор.

Глава девятая Знакомый незнакомец из прошлого

С другой стороны зеркала ничего не изменилось. Бесшумно включился светильник под потолком, озарив чёрный каменный свод. Вовка зажужжал фонариком перед темнеющим провалом пещеры, а Женя нажал кнопку синхронизатора. У самого выхода мальчишки приостановились, услыхав снаружи негромкий разговор.

— Пойми, это невозможно, — донеслись до них слова Ольги. — Лучше будет, если ты вернёшься на Землю, к людям. Ведь твой дом не здесь. Там мы сможем помочь тебе.

— Благодарствую тебе, дева красная, — ответил ей глуховатый голос. — Сей мир призрел [1] нас в годину недобрую, и днесь [2] покров [3] даёт, дондеже [4] зиждетель [5] призовёт. Останься при мне супругой с первого дни, детушек нарожай, воскорми их персями [6] да подовыми [7], и продлится род Орла-батюшки во славу Господа нашего…

Вовка, сообразив, чего добивается от Ольги невидимый собеседник, так и прыснул, зажав себе рот ладонью, а Женька покраснел и показал другу кулак. Разговор у входа в пещеру тут же оборвался, и мальчишки поняли, что их присутствие обнаружено. Таиться дальше не имело смысла, пришлось выходить на дневной свет.

Ольга стояла возле каменных идолов, пересыпая с ладони на ладонь золотой песок. Рядом с ней, опираясь руками на длинноствольное кремнёвое ружьё, возвышался тощий молодой парень в бесформенном чёрном балахоне до пят. Его чуть раскосые зелёные глаза настороженно следили за очередными пришельцами, а тонкие губы беззвучно прошептали что-то и растянулись в доброй улыбке. На скулах здешнего хозяина кудрявилась знакомая рыжая бородка, густые длинные волосы стекали с головы на острые плечи.

Ребята подошли ближе, суеверно глядя на незнакомца, — и полчаса ведь не прошло, как они видели его останки. Ольга обернулась на шаги ребят, ничуть не удивившись их появлению, и проговорила:

— Это мои друзья, Владимир и Евгений.

— Мир вам, славные отроки, — парень поклонился в пояс, чем сильно обескуражил гостей. — Меня величают Любомиром, сыном Иоанновым.

Мальчишки согнулись неловко в ответных поклонах, не зная, как себя вести дальше.

— Любомир один здесь живёт, все остальные умерли, — тихо сказала Ольга. — Чем ему помочь, ума не приложу. Ни в какую не хочет уходить с нами, а меня зовёт остаться.

— Истинно глаголешь, богатый откуп златом дам за тебя, из рук сих болванов [8], — Любомир указал на базальтовые фигуры истуканов. — Другая помочь мне не надобна. Здесь тишь да благодать, а у вас в весях [9] житие озорно [10] и содомно [11]. Люди Господа не почитают, на образа [12] не молятся, алчба [13] и любостяжание [14] их одолевают. От естества [15] ушли, обесстудели [16], тверди [17] душевной лишились, посему присно [18] низвергнуты будут в хлябь [19]. А вас сия участь минет, если нелестно [20] к Господу обратитеся с жалобами. Тогда сможете впитать учение наукам и искусствам разным, и в первую голову ифике [21], на пользу себе и детям вашим. Однако заговорил я вас напрочь. Простите, люди добрые.

— Спасибо тебе, Любомир, за мудрые слова, и за приглашение, но остаться я не могу. И золото это не нужно ни мне, ни моим друзьям, ни родителям, — ответила Ольга и высыпала искристый песок обратно в каменную чашу. — А вот враги наши очень хотят им завладеть. Кто-то ещё, кроме нас, знает о твоём сокровище. И люди эти — недобрые!

Разговор её невольно стал таким же плавным и витиеватым, как и речь Любомира. Тот слушал внимательно, любуясь собеседницей, но во взгляде его не было и тени нескромности. На отказ девушки он не выказал никого неудовольствия, только вздохнул с огорчением и тут же улыбнулся ласково.

— Ну что ж, видно, не судьба. Знать, сретение [22] наше не в продолжение Орлиного племени ниспослано, так хоть гостями ко мне в дом войдите.

— Нет, извини нас, Любомир, но не можем мы пойти и в гости, чтоб не нарушать твоего покоя и не вызвать новых напрасных надежд, — негромко сказала Ольга. — Расскажи лучше нам про то, как попал Орёл в эти места, и как вы жили здесь, вдали от родины.

Мальчики поддержали её просьбу заинтересованными взглядами, и, усевшись прямо на камнях, приготовились слушать. Любомир помолчал немного, вглядываясь в подёрнутый дымкой горизонт своего мира, и начал рассказ. И слова его как будто понятней стали звучать, навевая на слушателей тихие грёзы видений и образов.

— Завернулся [23] сюда Орёл со своими лихими братьями нечаянно. А случилось сие, старики сказывали, так:

Пра-пра-бабка моя, Марфа, девка бедовая, была его женою. Молва несла, колдовала она знатно, травы варила, хвори заговаривала. И силу в зелёных глазах имела от нечистого. Взглянет на того, кто не по сердцу ей, — будто гвоздём к месту пришибёт. А уж кого полюбит, для того всю себя отдаст без остатка.

Орёл в отрочестве озоровал сильно. Робить не хотел, бился на спор на деревенских праздниках. Десница [24] крепка была у него, одним махом валил с ног противника. Подковы разгибал баловства ради. Потом и буянить, да разбоем промышлять зачал. Собрал лихих дружков, в горе, в пещере заколдованной, схорон себе сделали — ту пещеру вы знаете, — и стали набеги на прииски чинить. Когда казну заберут у приказчика Демидовского, а когда скосыря [25] заморского прихватят с кошелём, полным золота. Без убивства, конечно, тоже не обходилось.

За те разбойные дела казачий атаман, что охраной приисков заведовал, повелел солдатам поймать Орла и предать суду праведному. Да Орёл-то дожидаться не стал, пока его на плаху поведут. Пожитки, какие ни есть, собрал у матери с отцом в доме, Марфа за ним, и ушли в пещеру. Туда же и остальные разбойнички подтянулись, со скарбом и девками. Марфа приказала всем, кроме Орла, очи друг другу завязать. Потом уставила взор горящий во тьму пещерную так, что стены засветились, и провела людей за собой в дали неведомые, в мир оный.

Любомир замолчал, пожевал задумчиво губами, и, вскинув ладонь ко лбу, всмотрелся в небо.

— Как же они потом жили? Тут так непривычно и… неуютно, — Ольга оглянулась вокруг и зябко повела плечами, будто от холода.

— Д о бро жили, — спокойно ответил Любомир и указал рукой вниз по каменной тропе. — Вырубили лес в долине под селитьбу [26], избы поставили, зачали рожь сеять да овощ разный. Однако повадилась на поля и огороды озёрная корова шастать. Поначалу-то, старики баяли [27], она совсем дикая была, большей частью в земле жила. Коликократно [28] урожай травила, и вершки и корешки. Дома рушила. Могла и кожу с человека слизать, коли достанет до голого тела. Напакостит — и в бега. Одно хорошо: там, где корова обитает, никакого гнуса и комарья за версту нету. Она ихним малькам жизни не даёт. Что в воде, что в земле или траве, все до единого яйца подберёт, не пропустит.

Тогда люди возле ручья, где глину брали, и куда она на водопой ходила, выкопали хлев большой, глубокий. Траву развели под сенокос прямо у домов, чтобы круглый год корм был для коровы, и чтоб она без убытка для себя мясо своё отдавала людям. Потихоньку она и привыкла в хлеву сидеть. Иной раз выйдет в землю, попасётся, и айда обратно в хлев. Смирно сидит. А чтоб домов не рушила, когда в земле протекает, люди избы на подпорках устроили. Мёртвое-то дерево и камень корове не по зубам. Однако и покойников хоронить в земле по христианскому обычаю никак нельзя было. У села своя корова по лугу шастает, на три аршина вглыбь всё вылизывает, в лесу дикие нет-нет, да забредут. Поле сеянное потравят — полбеды, а уж до кладбища доберутся — не дадут упокоиться старикам. Пришлось домины [29] при храме держать. Покровитель наш, Никола Чудотворец разрешение дал на то, через Марфу.

При этих словах мальчишки переглянулись между собой, но перебивать рассказчика лишними вопросами не стали. Любомир глянул внимательно на слушателей — не скучно ли им — и продолжил рассказ:

— Мерзили [30] люди споначалу мясо коровье в пищу брать, но опосля привыкли. Похлёбка из него дюже вкусна получается. Какие хлопоты? Зачерпнул ведро мяса, заварил в чугунке на печи, бросил туда морквы да репки, — вот тебе и щи. Сами ели да собак прикормили. Собачьих-то выводков в гнёздах по соснам ране много было. Потом они частью ушли, а частью выбили их поблизости от села, больно шумели и гадили сверху.

Умные они, страсть. Всё понимают. Особенно если вслух не глаголешь, а только так, думами к ним обращаешься. Порох-то и заряды скоро кончились, с силками по деревьям не набегаешься. Тут собаки и пригодились, в свой черёд стали для людей тетёрок и косачей добывать. Живут они дюже долго, не в пример нам, людям. Мне вот моя псина по наследству от самого Орла-батюшки досталась. Шуршей зовут её.

Любомир негромко присвистнул, и сразу же из кустов поблизости выглянула голубая пушистая мордочка, увенчанная над глазами-монетками ветвистыми рожками. Хозяин поманил её пальцами, посвистел, вытянув губы дудочкой, но зверушка не подошла к нему. Стрельнула настороженным взглядом на гостей и снова скрылась в траве.

— У Орла-батюшки и Марфы-колдуньи родились за все года пятеро детушек, да не все выжили. Как и у других людей. Кого болезнь неведомая унесла, кого косачи утащили в лес, а кого дикая корова, облая [31] глупая скотина, по недогляду мамкиному слизнула на грядке.

Так и жили. Но тоска по земле родной дюже сильная была, поначалу особенно. Просили люди Марфу, чтоб водила их хоть иногда к родичам, да отказывала она. То ли не хотела, то ли не могла больше вход в пещеру открыть, про то не ведаю.

Тогда стал народ ждать гостей к себе, а чтоб не плутал путник нечаянный — вымостили тропу от самой селитьбы до этого места, и болванов сих поставили с подношением. Однако, не суждено было попасть сюда никому, окромя вас…

Я-то, когда всех родичей и соседей схоронил, чуть разума не лишился. Спасибо Николе Чудотворцу, внял он моим молитвам, отвратил от меня недуг и открыл мне однажды силу прабабки Марфы в главе и в очах моих. И смог я в пещеру войти, и выйти с другой стороны смог. Но, узрев единожды в походе ближнюю селитьбу вашу и народ в ней, испугался я дюже представшему зрелищу, возвернулся в свой мир и долго в храме по памятцам [32] молитвы творил, прося у Господа покрова от возможной напасти.

Вдругорядь направился я в пещеру, дабы закрыть навеки сей проход. Да узрел вдруг Ольгу там, а потом и вас, отроки, и уразумел, что придёте днесь иль присно ко мне, и стал ждать смиренно. Вот и дождался…

Любомир замолчал, склонился задумчиво, но тут же встряхнулся, отгоняя печальные мысли, и вновь улыбнулся открыто гостям.

Мальчики встали с земли, придвинулись ближе к Ольге. Она протянула Любомиру правую руку, пожала ласково его тонкие пальцы.

— Спасибо, Любомир, за рассказ. Мы не будем больше мешать тебе и сейчас уйдём. Но, если хочешь, будем иногда приходить к тебе в гости. Чтобы тебе не было так одиноко.

— Нет, — Любомир отрицательно покачал головой. — Отытие [33] ваше должно быть без возврата. Через лето, когда меня уже не станет на свете, можете возвернуться и забрать всё, что пожелаете, и дееписание [34] мое. Только храм и избы наши, прошу вас, оставьте в неприкосновенности. Дабы не нарушать покой душам нашим.

— Обещаем, — негромко хором ответили гости, поклонились хозяину мира и тихо ушли, оставив его в одиночестве.

Ребята и в доме Ольги, перенесшись снова через годы и расстояния, долго молчали и вели себя тихо, как будто боялись неосторожным словом или движением нарушить данное слово. Из этого состояния их вернул к действительности телефонный звонок, ожидаемый, и, тем не менее, неожиданный. Мальчишки так увлеклись, что чуть не проворонили его. Мобильник запел тихими трелями, сразу вернув ребячью команду в текущую реальность. Ольга примчалась из кухни, отключила телевизор, и, приложив палец к губам на вопросительные взгляды гостей, взяла телефон.

— Ну что, добралась до дому, пропащая? — зазвучал в трубке неприятный усмехающийся голос. — Я начал беспокоиться.

— Добралась, — ответила Ольга напряжённо. — Я хочу поговорить с родителями.

— С ними всё в порядке, детка, не паникуй. И не вздумай звонить в полицию. Дельце у нас небольшое, и как только ты его выполнишь, вы тут же встретитесь.

— Что вам нужно?

— Ну, вот и молодец. Хоть и маленькая, а соображалка работает. Сейчас я передам телефон твоему отцу, и он тебе сам скажет, — голос отдалился и произнёс в сторону. — Держи трубу и смотри, без фокусов.

— Привет, дочурка! Как ты там? — Ольгин отец говорил ободряюще, но без обычной весёлости.

— У меня всё в порядке, папа. Мама с тобой?

— Да, да, не беспокойся, и, главное, ничего не бойся. Я тебе отдал одну вещь. Такой небольшой чёрный пульт, помнишь? Он у тебя с собой?

— Да, помню, — Ольга недоумённо посмотрела на мальчишек, но в голосе постаралась не выдавать удивления, вовремя сообразив, что отец «играет на публику». — Я его и не доставала из чемодана.

— Вот и отлично! Я сейчас опять передам телефон… дяде Анатолию, и он тебе скажет, куда и когда этот пульт нужно принести. Дядя Анатолий придёт вместе с мамой. Сделай всё, как он скажет, но место передачи назови сама. Пока, не скучай и не падай духом!

— Ну, хватит, хватит, разболтался, — послышался в отдалении сердитый возглас и тут же приблизился. — Ты поняла, детка, что тебе нужно принести?

— Да, я все поняла, — Ольга смахнула невольную слезинку.

— Вот и умница. Веди себя спокойно и скоро увидишься с мамулей, — злой смешок заскрипел на той стороне разговора. — Приедешь завтра в Инсбрук к двум часам дня. Пульт оставишь в камере хранения, в ячейке номер двести тридцать, под шифром «В626». Запиши, а то ещё забудешь. Повтори.

— Я запомнила. Ячейка двести тридцать, шифр — латинское «Б», шестьсот двадцать шесть.

— Молодец! На лету схватываешь.

— Только я пульт там не оставлю, — сквозь зубы отрывисто говорила Ольга, на ходу лихорадочно сочиняя план действий. — Утром положу в камеру хранения записку. А встречаться будем у Золотой крыши. И только вместе с мамой.

Собеседник помолчал. Видно, понял, что девочке известно, где он находится, и переваривал эту новость.

— Ладно, подружка, договорились. Я вижу, ты резвая не по годам.

Разговор оборвался.

Глава десятая Подготовка спектакля

На встречу с похитителем Ольга поехала одна, оставив друзьям сотовый телефон мамы и строго-настрого запретив высовываться из дома. В сумочку, на всякий случай, положила перцовый баллончик.

На вокзале в Инсбруке отыскала камеру хранения, открыла нужную ячейку и оставила записку, в которой назначила время встречи на десять часов. Ожидая подвоха, она всё время оглядывалась по сторонам, и не зря. Как только дверца ячейки захлопнулась, из-за стеклянных дверей ближайшего кафе появились две квадратные фигуры и направились к Ольге. Она не стала их дожидаться, но и паники не подняла, а спокойно направилась к сотруднику службы безопасности вокзала, форменная фуражка которого маячила неподалеку.

Этот нехитрый манёвр заставил «квадратиков» изменить намерения. Они быстренько вскрыли ячейку, забрали записку и ретировались через кафе на улицу. Заморочив охраннику голову несколькими дурацкими вопросами, выдававшими в ней обыкновенную туристку, Ольга краем глаза проследила за преследователями, пока те не скрылись из виду. После чего, оборвав на полуслове вежливого собеседника, извинилась и пошла к центральному выходу на привокзальную площадь. До назначенного времени оставался целый час, и Ольга на всякий случай немного попетляла по улицам Инсбрука, словно заправский шпион, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Хотя, спроси её — не смогла бы объяснить, зачем это нужно делать.

Около десяти часов она вышла к Золотой Крыше и стала неспешно прогуливаться между домами в толпе туристов, поглядывая на вычисленные Хельгой окна во втором этаже. Жалюзи на них были полуприкрыты и не давали возможности разглядеть что-нибудь внутри квартиры. Зато девочку прекрасно разглядел «дядя Анатолий» и его компания, вернувшаяся недавно с вокзала с запиской.

— Она? — спросил Змей у подручных.

Те согласно закивали ёжистыми головами.

— Ведите мамашу, я сам пойду с ней к девчонке. А вы следите за Германом, чтоб не выкинул чего.

Операция обмена прошла успешно, к взаимному удовлетворению сторон — как написали бы газеты, если бы узнали о событии, произошедшем в центре матушки-Европы. Но здесь внешне всё было спокойно. И слава богу! Иначе дотошные журналисты смогли бы раскопать всю подноготную этой истории… А это совсем ни к чему.

Когда Ольга вместе с мамой вернулась домой в Лайбах, Женька с Вовкой как раз закончили смотреть последнюю серию «Терминатора» и сидели на диване в гостиной в подавленном настроении. История земной цивилизации, закончившаяся на их глазах почти полным уничтожением человечества, произвела на них тягостное впечатление. И мальчишки даже не услыхали скрипа входной двери, а очнулись, только увидев перед собой подружку и невысокую молодую женщину, как две капли воды похожую на изображение с фотографии на стене.

— Ну, как вы провели время? — поинтересовалась старшая хозяйка дома. — Не скучали, пока нас не было, а Володя?

— Да уж, у вас не соскучишься, — ответил Вовка и тут же осёкся, с удивлением переводя взгляд с Ольги на её маму и обратно. Потом спросил осторожно:

— А мы разве знакомы с вами?

— Вообще-то знакомы, только вы ещё этого не знаете. Так что, давайте знакомиться снова. Меня зовут Людмила Сергеевна, но можете называть просто Людмила.

Это загадочное сообщение озадачило мальчишек, но они, за последние дни привыкшие ко всяким неожиданностям, решили особо не удивляться, понимая, что всему найдётся объяснение. В своё время.

— Опять кино насмотрелись? — покачала головой Ольга и выключила телевизор. — У нас с мамой есть к вам ещё одно дело. Мам, скажи, пожалуйста, сама, что просил передать папа.

Людмила присела в кресло напротив дивана и немного печально посмотрела на приготовившихся внимательно слушать ребят. Ольга устроилась рядом с ней на мягком подлокотнике.

— Я с самого начала была против этой затеи, но Герман сказал, что это уже свершившийся факт, и менять что-либо мы не можем, и не должны. Поэтому мне придётся просить вас, мальчики, отправиться прямо сейчас на пять дней назад. Чтобы встретиться там с Германом и обсудить с ним программу дальнейших действий. Как вы на это смотрите?

— Нормально смотрим, — первым, как обычно, откликнулся Вовка. — Не знаю, как Женька, а я готов снова куда-нибудь смотаться. Хотя, конечно, крыша у нас скоро совсем поедет, — он подмигнул другу и посмотрел на Ольгу, прижавшуюся к матери.

— Я тоже не против, — кивнул Женя. — Ольга пойдёт с нами?

— Нет, она вас только проводит. Ведь вы тут же вернётесь обратно. А я пока займусь обедом. Вы, наверное, совсем оголодали.

— Тогда пошли, нечего рассусоливать, — Вовка решительно поднялся.

У терминала в пещере Ольга настроила параметры перехода, выставив точное время, названное отцом, и мальчишки в мгновение ока перенеслись в близкое прошлое. Там их поджидал Герман.

— Здравствуйте, путешественники! — он с улыбкой смотрел на мальчишек, словно на старых знакомых. — Как добрались?

— Нормально, — Женька настороженно пожал протянутую руку.

Вовка независимо подал мужчине пятерню, окончательно решив ничему не удивляться. Герман провёл их в дом и усадил на диване в гостиной. В дверях появилась Ольгина мама.

— Знакомься, Люда, это Вовка и Женя, наши хорошие друзья из двадцатого века. Они помогут нам решить все проблемы.

— Зря ты втянул ребятишек в эту историю, — Людмила печально покачала головой и через силу улыбнулась. — А Олька, что же, одна там осталась?

— Почему одна, она сейчас спокойно отдыхает вместе с ними в лагере, — попытался успокоить жену Герман. — Поверь мне, всё, что сейчас происходит с нами, и произойдёт дальше, уже случилось. Я это точно знаю. Поставь нам чайку, пожалуйста, а я пока объясню друзьям свою идею.

— Тебе виднее. Побыстрее бы только избавиться от этого кошмара, — ответила Людмила и вышла из гостиной.

— Не обижайтесь на неё, переживает за дочку. Но мы-то с вами знаем, что всё будет в порядке, так ведь? Ладно, к делу, ребята. Время не ждёт. С минуты на минуту сюда снова заявится Анатолий Югов, помните такого?

— Конечно, помним, — ответил Вовка. — Кто же не знает Змея? А он-то как здесь оказался?

— Приехал специально, чтобы добраться с моей помощью через Коридор до золота Орла. Он не забыл эту давнюю историю, но сумел найти меня только сейчас.

— Но откуда он всё узнал? — удивлённо спросил Женька.

— Точно не скажу. Похоже, выследил, когда вы с Ольгой отправились в пещеру под водопадом. Но это неважно. Главное, ему неизвестно, что вход в Коридор есть и здесь, — Герман начал ходить по комнате, заложив руки за спину и рассуждая как бы с самим с собой. — На этом мы и сыграем с ним шутку. Мероприятие, конечно, довольно опасное, но я скажу вам, как сказал и Людмиле: я точно знаю, что всё закончится благополучно. Надеюсь.

— Значит, вы всё-таки сомневаетесь? — нахмурился Вовка.

— Время, ребята, очень сложная штука. То будущее, которое должно случиться, вроде бы находится в моих воспоминаниях. Но, с другой стороны, раз оно ещё не произошло, значит, возможны и другие варианты. Я и сам многого не понимаю, и пойму ли когда-нибудь, неизвестно. Поэтому и вам не могу объяснить толком. Знаю одно: если мы будем действовать точно по плану, всё произойдёт именно так, как должно произойти.

— Тогда рассказывайте, а мы постараемся сделать всё, что нужно, без сучка и задоринки, — твёрдо сказал Женя.

— Хорошо, — Герман сел на диван рядом с друзьями. — Сейчас придёт Змей и будет снова стращать меня похищением Ольги, если я не соглашусь отправиться с ним в Казахстан и провести его в пещеру. Я скажу, что Ольги здесь уже нет и что пещера просто детская фантазия, выдумка. Тогда он силой заберёт нас с Людой с собой в Инсбрук и будет держать там под домашним арестом в пансионе, пока не появится Ольга, или пока я не образумлюсь. Вы с Ольгой вернётесь сюда из прошлого через три дня, так? После телефонного разговора, я «образумлюсь», и она привезёт Змею пульт синхронизации временнóго поля, а он отпустит Людмилу домой. Это ведь уже тоже случилось, верно?

Женя с Вовкой усиленно закивали головами, захваченные пересказом событий, не успевших «остыть» в их памяти. Тем более что рассказывал про случившееся человек, для которого всё это пока было в будущем.

— Я уеду со Змеем в Казахстан и проведу его на планету Орла, где нас будете ждать вы. Для этого вам нужно подготовиться и разыграть небольшой спектакль точно в то время, которое я назвал в видеозаписи, — продолжил Герман и изложил мальчишкам дальнейший план действий.

Они слушали его, не перебивая. Между делом проглотили, даже не заметив, по кружке чая, принесённого Людмилой, и в это время в прихожей раздался звонок в дверь.

— Всё, это заявился Змей. Пойдёмте быстро в подвал, он не должен вас видеть.

Герман в спешке проводил ребят до установки и вернулся в дом. А они снова перенеслись на пять суток вперёд, где их встретила Ольга.

У неё, за время отсутствия мальчишек, прошло всего несколько минут.

— Вы чего так быстро вернулись? — удивлённо спросила Ольга и тут же махнула рукой. — А-а, я никак не привыкну к этим путешествиям. Особенно когда сама не участвую.

— Да, мы уже всё обговорили с твоим отцом, — подтвердил Женя её догадку. — Правда, и в следующее путешествие нам придётся отправиться без тебя.

— Ну вот, всегда так, — с улыбкой вздохнула Ольга. — Тяжела наша женская доля…

Под утро в Вовкины сны заявился Змей. Он бесцеремонно подошёл, смахнул из памяти цветные обрывки предыдущих сновидений и заглянул в глаза оторопевшего мальчишки. Смотрел долго и пристально. Потом мстительно ухмыльнулся и спросил сквозь зубы:

— А ты знаешь, кто я такой? Я — это ты! Теперь понял, пацан?! Будешь против меня идти, удавлю! — и рассмеялся мелким неприятным смехом.

— Врёшь ты всё! — крикнул ему в лицо Вовка, оттолкнул от себя и тут же проснулся.

Подхватился с дивана и побежал в ванную, умываться. Хоть и произошла странная встреча во сне, осталось в душе липкое гадостное ощущение. Как будто испачкался ненароком в противной вонючей слизи.

Вовка умывался, шумно отфыркиваясь, и гнал от себя сонное видение, крутившееся в голове, словно назойливая муха. Вытерся насухо жёстким вафельным полотенцем, пригладил кое-как пятернёй свалявшиеся вихры и вернулся в гостиную.

Женя спал, уткнувшись носом в подушку. Телевизор, который мальчишки забыли выключить, разом уснув вчера от обилия впечатлений, показывал бесконечную чехарду — детишки, переодетые овечками, скакали на экране друг через друга, помогая уснуть «проклятым капиталистам». Вовка глянул на светящиеся цифры часов в окошечке видеопроигрывателя — полшестого! Удивлённо покачал головой: «Надо же, подскочил в такую рань, а сна ни в одном глазу!» Пятки у него так и чесались. Надо было срочно куда-то бежать и что-нибудь делать. Тем более одно неотложное дело у них действительно было. И заняться им лучше без участия Ольги, чтобы не мешала.

Вовка сунул руку под одеяло и пощекотал Женькину пятку. Тот недовольно завозился, поджал ноги, но не проснулся. Пришлось применить более энергичную тактику. Вовка сдёрнул с друга одеяло и вытащил из-под головы подушку. А когда убедился, что действия не дают нужного результата, стянул простынь вместе с заспанным постояльцем на пол.

Женька недовольно помотал головой, разлепил веки и, набычившись, уставился на друга.

— Ты что, совсем чокнулся? Псих ненормальный! — обиженно пробормотал он, потирая спину.

— Ты знаешь, почему с некоторыми товарищами не сваришь каши? — Вовка лукаво улыбнулся и кивнул на экран телевизора. — Потому что они дрыхнут без задних ног, пока не превратятся в таких же овечек. Ты забыл, что у нас есть одно важное дельце?

— Ну и что? Вчера толком не спали, так ты и сегодня не даёшь. Куда спешишь-то?

— Домой спешу, — оборвал смех и на полном серьёзе ответил Вовка. — Надоело мне здесь, если честно. Какая-то жизнь у них ненастоящая, вроде как игрушечная. Хотя игры совсем не добрые… Так что давай сыграем по их правилам в последний раз и вернёмся поскорее к себе.

Женька понимающе кивнул, нехотя поднялся и потащился в ванную.

Перед уходом Вовка, по примеру Ольги, черкнул несколько слов на клейком листке и прилепил на дверцу холодильника. Захватив приготовленный с вечера реквизит, мальчишки спустились по лестнице в подвал и отправились в мир Орла.

В этот раз здесь оказались предрассветные сумерки. Бордовый сегмент солнечного диска только-только появился из-за горизонта. Атмосферная толща, словно увеличительное стекло, приблизила выгнутый дугой край светила и глазам изумлённых мальчишек предстали косматые языки пламени, миллионы лет бушевавшего в гигантской звёздной печке. Иногда сквозь малиновую бахрому вырывались длинные, закрученные спиралью, языки протуберанцев. Будто исполинский дракон притаился за краем планеты и выглядывал оттуда нетерпеливо в ожидании добычи, выдавая своё присутствие огненным дыханием.

Небо над головой почти сплошь затянули бугристые валы туч, подсвеченные снизу кровавыми бликами рассвета. Лишь кое-где в ватных разрывах проглядывала бездонная чернота, усыпанная мерцающей звёздной пылью.

Странный тут был рассвет, неуютный и зловещий. Грозящий неведомой опасностью, он давил на психику и заставлял гостей побыстрее разделаться с задуманным и убраться восвояси.

Женя, поминутно оглядываясь по сторонам, подставил под каменную чашу одного из идолов крепкий холщовый мешок, а Вовка двумя руками принялся выгребать в него золотой песок и самородки. Чаша не опустела и наполовину, а Женька уже не смог держать мешок на весу и осторожно опустил на землю.

Когда драгоценная поклажа была упакована до последней песчинки, Вовка завязал горловину и попытался приподнять груз. Вес получился приличный. Одному далеко не утащить. Пришлось на ходу мастерить перекладину из длинного заржавленного дула кремнёвого ружья. Оба конца древней железяки ребята обмотали одеждой, оставшись в одних трусах и сандалетах. Посредине привязали мешок с золотом, присели на корточки, закинули перекладину на плечи, и, разом поднявшись, потащились вниз по тропинке.

Шли медленно, молча. Отдуваясь и поминутно смахивая пот с разгорячённых лиц. Жара здесь, похоже, не спадала и по ночам. Или время года было такое жаркое. ещё и солидный груз тянул к земле, не давал набрать воздуха полной грудью. В лесу остановились разок, присели возле дерева, передохнули. Когда вышли к деревне, солнце уже выкарабкалось кое-как из-за горизонта, и, казалось, раздумывало, отрываться от него или нет. Мальчишкам некогда было наблюдать за нерешительным светилом. Да и пить хотелось неимоверно. А вода была совсем рядом.

Раскачиваясь из стороны в сторону, они прошагали оставшийся десяток метров по шаткому мостику к колодцу и наконец-то смогли освободиться от золотой поклажи. Первым делом набрали полное ведро ключевой воды, напились от души, передавая друг другу рассохшийся деревянный ковшик.

Озеро-«корова» вокруг крошечного островка было спокойно. Оно не чувствовало присутствия человека, хотя минуту назад его поверхность заволновалась, поморщилась лёгкой рябью, ощутив шаги ребят через сваи мостков.

— Ты всё-таки предлагаешь оставить золото здесь, не в церкви? — спросил с сомнением Женя.

— Конечно! — азартно откликнулся Вовка. — Тут мы их точно сможем задержать. А в церкви — бабка надвое сказала. Да и не надо тревожить Орла… с остальными. Нехорошо это.

— Ладно. Пошли тогда, выберем подходящий домик и стаскаем в него остальные вещи.

Подготовка задуманного спектакля-сюрприза заняла у мальчишек часа два. И, как по заказу, перед уходом им вдогонку снова разрядился крупными каплями дождь. Умыл притихший лес, стёр коричневую пыль с каменной ленты тропинки, скатился лужицами в пустые чаши на базальтовых руках идолов. Их мокрые скорбные лица проводили заплаканными глазами маленьких грабителей и в неизбывной тоске вновь уставились друг на друга.

Глава одиннадцатая Ловушка для кладоискателей

Через час, в день, назначенный Германом для встречи, мальчишки ожидали гостей у выхода из пещеры в полном «боевом» облачении, заняв места рядом с каменными истуканами. Только, в отличие от идолов, повернулись лицами к тёмному провалу в горе, так как смотреть друг на друга без смеха не могли.

Ольга сначала хотела «отделать» их физиономии и другие открытые части тела, применив весь свой парфюмерный арсенал. Но Вовка осадил её пыл, показав кулак и резонно заметив, что вонять ароматами помады и теней потомки славного Орлиного племени никак не могут. Пришлось обойтись обыкновенной гуашью. Костюмы сочиняли вместе с Людмилой Сергеевной, с использованием всякого старья, откопанного на подвальных полках, и настоящих желтоватых остроклювых черепов, найденных ребятами в одной из хижин.

В итоге новоявленные «орлята» напоминали одновременно крестьянских пастушков из русской деревни восемнадцатого века и доблестных воинов африканского племени «мумба-юмба». Волосы мальчишек, склеенные парикмахерским лаком в сосульки, были перетянуты цветными плетёными шнурками. Щёки и скулы украсили сине-коричнево-жёлтые полосы и точки. На ключицах лежали ожерелья из птичьих черепов и перьев. Из пыльных дерюжных мешков с прорезями для рук и головы получились отличные туники до колен, перетянутые в поясе сыромятными ремешками от старой конской упряжи. Голые руки и ноги окольцевали разноцветными линиями гуаши и настоящими браслетами из мелких кусочков янтаря, а ступни обули в «модельные» лапти, которые Ольга за вечер сварганила из такого же дерюжного мешка, распущенного на ленточки. Для пущей важности в руках мальчишки держали самодельные копья.

Вот такие колоритные фигуры и встретили четверых мокроволосых пришельцев, шагнувших из-под свода пещеры на вымощенную гладкими валунами площадку. Кроваво-оранжевый диск солнца ударил в глаза гостям, скрыв от них искреннее замешательство «хозяев», но Вовка с Женькой быстро изобразили на лицах испуганное удивление и степенно поклонились, вовремя вспомнив приветствие Любомира.

— Мир вам, славные… отроки, — с трудом проговорил Женька пересохшим голосом, на ходу сочиняя приветственную «речь». — Слава Господу и Орлу-батюшке, что… наградили вы нас своим… явлением.

Вся весёлость «артистов» куда-то пропала. Женька сильно разволновался, а Вовка вообще стоял столбом, но пришельцы не обращали на это никакого внимания. Им и самим было совсем не до шуток от почти мгновенного перемещения в другой мир. Только Герман незаметно подмигнул и ободряюще кивнул друзьям. Его спокойствие придало уверенности мальчишкам и спектакль начал развиваться по намеченному плану.

— Сколько зим и лет ожидали мы вас, гости дорогие! — воскликнул Женя. — Пройдёмте скорее пред светлые очи царя нашего, Орла-батюшки… Шестого Наимудрейшего. Подарки знатные, злато-серебро давно приготовил он для тех, кто осчастливит нас своим появлением! А вы — первые!

— Об одном только просим вас,… достославные граждане, — вклинился со своей репликой в славопение друга Вовка. — Ежели имеете какое оружие при себе, оставьте всё в руках сих каменных болванов. Ибо наш царь-батюшка очень не любит, когда входят к нему с… пищалями. Может дюже обидеться.

— Ты смотри, — подал удивлённый голос один из дружков Змея. — И тут законы как у нас, по понятиям!

— Ага, деловые пацаны, — второй покрутил головой.

— Делайте, как сказано, — зашипел Змей. — Ругаться нам ни к чему. Тем более, они сами готовы всё отдать.

Новорусская троица сложила арсенал в каменные чаши идолов. При этом бандиты обратили внимание на заржавленные останки кремнёвых ружей, лежащие на земле, и переглянулись с ухмылками.

— Карманы будете проверять? — осклабился первый охранник.

Вовка пропустил шуточку мимо ушей и обратился к Ольгиному отцу:

— А у вас,… барин, разве нет ничего?

Тот отрицательно покачал головой, остальные довольно заржали.

— Пошли скорей к вашему пахану, — нетерпеливо сказал Змей, оборвав смех. — Нам тут некогда с вами лясы точить.

— Прошу вас следовать за нами гости дорогие, — снова «запел» Женька, сгибаясь в гостеприимном поклоне. — Уж мы вас встретим, приветим по знатному званию вашему. Воздадим почести заслуженные!

— Да уж, доставьте нам честь своим посещением, — добавил Вовка, почти не скрывая издёвки в голосе. — Не обессудьте только за скудоумие наше и серость дремучую.

На мальчишек прямо театральное вдохновение накатило, так уютно вписались они в свои роли. Тем более при молчаливой поддержке Германа, который, еле удерживаясь от смеха, поминутно прикашливал и закрывал ладонью усы. «Хозяева» закончили приветственную церемонию и зашагали вниз по склону к темнеющему невдалеке лесу. Гости цепочкой потянулись следом. Они вспомнили, что находятся в совершенно чужом неизвестном мире и по дороге опасливо озирались по сторонам, вздрагивая от случайных шумов в ветвях деревьев или от птичьего писка.

— Народ-то где? Что это нас никто не встречает? — поинтересовался Змей, оглядывая пустую деревню.

— Как где? В поле, конечно, — осторожно ответил Женя. — Добывает хлеб насущный в поте лица своего и во славу царя-батюшки.

— А царь тоже в поле? — усмехнулся Змей.

— Нет, царь-батюшка на троне думу думает за нас, сирых, или почивать изволит, устав от трудов праведных.

— Ну, тогда ведите меня к нему. Будем подарки принимать…

Змей направился было за ребятами к дому, который они определили под «царскую резиденцию», но его внимание привлек возглас одного из телохранителей. Оба подручных, забыв про хозяина, устремились по мостику к ярко блестевшему на солнце золотому песку, манящей горкой рассыпанному прямо на дощатой крышке колодца. Вокруг драгоценного барханчика весело отсвечивали боками червонные самородки. Змей, поддавшись накатившему азарту, тут же забыл про все церемонии и бросился вдогонку, справедливо опасаясь недосчитаться некоторого количества капитала, который уже считал своим.

Ребята с Германом остались на берегу и во все глаза наблюдали бесплатный цирк под названием «новорусский золотой аттракцион». Трое дельцов, отпихивая друг друга локтями, хватали горстями песок и самородки. Набивали наперегонки карманы, чуть не высунув языки от алчности и усердия.

Смотреть на это друзьям скоро наскучило. И, хотя спектакль прошёл не совсем по сценарию, задуманную концовку необходимо было привести в исполнение. Вовка с Женькой ухватились за верёвку, спокойно ожидающую своего часа на песке, и потянули изо всех сил. Златая троица сначала не обратила внимания на шум за спиной, а когда гости отвлеклись от увлекательного занятия и обернулись, было поздно. Заранее подпиленный мальчишками мостик благополучно завалился в озеро без малейшего плеска, отрезав «старателям» путь на берег.

То, что произошло вслед за эффектной диверсией, стало неожиданностью для всех и наглядно продемонстрировало бандитам, куда они вляпались. Поверхность озера заволновалась вокруг обломков брусьев и досок, приподнялась упругим языком и в несколько секунд вытолкала на песок «несъедобные» деревяшки. Выгнулась напоследок метровой волной возле колодезного пятачка и снова успокоилась в сонной безмятежности.

Змей и его подручные со страхом наблюдали за происходящим, потом уставились на таинственных обитателей этого мира и на своего бывшего пленника, спокойно покусывающего синюю травинку.

— Ну, как золотишко, Анатолий Батькович? Богатый клад мы тебе приготовили? — негромко спросил Герман.

— Что ещё за шутки?! Ты куда меня заманил, гад? — непроизвольный страх Змея начал превращаться в злость. — А ну, помогите выбраться отсюда, пока я совсем не рассвирепел! Давайте какую-нибудь лодку, или ещё что…

— Ага, сейчас, только трусы подтяну, — уже в открытую издеваясь над «дорогим гостем», брякнул Вовка, стянул через голову дерюжную одёжку и демонстративно поддёрнул трусы.

Женька последовал его примеру, мигом освободившись от кусачей туники, и мальчишки тут же, не сговариваясь, исполнили импровизированный танец маленьких «орлят», потрясая над лохматыми головами древками копий. Герман в весёлом удивлении, а пленники в страхе наблюдали за их выходками. Загорелые, размалёванные цветной гуашью фигуры ребят, ломающиеся в багровом освещении местного солнца, действительно напоминали ритуальные пляски какого-то фантастического дикого племени. Что произвело на дельцов вообще неизгладимое впечатление. Даже на таком расстоянии было видно, как посерели их растерянные лица.

Вовка решил усилить произведённый эффект, и, подмигнув горящим глазом другу, громко крикнул:

— А мы их сегодня всех съедим? Или растянем праздник на три дня?

Герман не выдержал и расхохотался во весь голос, а окончательно запуганные «старатели» в отчаянии забегали вокруг колодца, ошалело озираясь по утоптанному пятачку и нависающей над ними отвесной стене.

— Успокойся, Анатолий! — сказал Герман, согнав улыбку с лица. — Это просто шутка. На самом деле всё гораздо проще и серьёзней.

— Что ты хочешь? Говори, — спокойный тон Германа привёл в чувство его врага и вернул Змею привычную самоуверенность и наглость. — Я получил своё золото и не собираюсь больше трогать ни твою семью, ни местных дикарей. Будем считать это маленьким недоразумением.

— Ты все ещё не понял, — с некоторой досадой произнёс Герман. — Надеюсь, ты читал в детстве «Робинзона Крузо»? Я хочу напомнить тебе сюжет. Мы собираемся оставить тебя и твоих дружков на этом огромном необитаемом острове, в наказание за ваши пустые жизни и за все преступные дела, которые вы успели натворить. У вас будет много времени, чтобы спокойно осмыслить своё поведение, научиться молиться за отпущение грехов и смиренно ждать возможного избавления. Здесь всё есть для этого.

— Кончай проповеди, — зло оборвал его Змей. — Прошу, пока по-хорошему, вытащи нас отсюда. Иначе пожалеешь.

— Ты меня совсем не слушаешь, — Герман покачал головой. — В общем, продукты на первое время найдёте в доме. Потом вам придётся заняться натуральным хозяйством, но, я думаю, при желании вы быстро научитесь всему, что необходимо. Постарайтесь только до этого не уничтожить то, что здесь есть, иначе вам придётся очень туго. Да, и не пытайтесь, пожалуйста, перебраться на берег вплавь. Это озеро не просто живое, как вы успели убедиться. Оно ещё и плотоядное. За несколько минут может растворить человека до костей. Через какое-то время оно уйдёт из котловины на поиски пищи, тогда вы сможете перейти в деревню и начать новую жизнь. Об остальном, если будет интересно, вам расскажут записки последнего местного жителя, Любомира. Они написаны, правда, на старославянском языке, но смысл всегда можно уловить, если есть желание.

Наконец-то слова Германа начал доходить до Змея. Он заскрипел зубами в бессильной злости и сжал кулаки. А его амбалы, наоборот, успели растерять обычную тупую свирепость, и молча взирали на главаря со страхом, надеждой и ожиданием приказа, который мог бы избавить их от обещанного наказания. Но никакого приказа не поступило.

— Вы не можете меня здесь оставить, — отчаяние прорвалось сквозь стиснутые зубы Змея. — Это незаконно. Так нельзя.

— Прощайте. Мы уходим, — теперь Герман не слышал обращённых к нему слов. — Когда-нибудь я загляну к вам, но это будет не скоро.

Герман отвернулся, подхватил с земли дикарские дерюжные туники и зашагал прочь по каменной тропинке. Мальчишки, только сейчас до конца осознав, что всё происходит на полном серьёзе, печально помахали руками пленникам и вприпрыжку бросились догонять спутника, то и дело оглядываясь назад, пока не скрылись в лесу. Отчаянные крики стихли за их спинами.

— Герман, откуда вы всё знаете? Про нас, про Любомира и про остальное, что здесь случилось? — Женька приноровился к широкому шагу взрослого и торопливо шёл рядом, заглядывая ему в лицо.

— А ты как думаешь? — с улыбкой уклонился от ответа Герман и легонько потрепал мальчишку по голове.

— Я думаю, вы были тогда вместе с нами в лагере, и, как и Змей, узнали эту историю. Только мы с Вовкой так и не можем догадаться, как вас тогда звали.

— В общем-то, ты прав, — глаза Германа загадочно сверкнули в рубиновых лучах заходящего солнца. — Но моё прошлое имя вы узнаете, когда придёт время. Сейчас ещё рано.

Герман задержался у каменных истуканов, достал оружие из обеих чаш и завернул в один из мешков. У входа в пещеру все трое обернулись назад, постояли немного в молчании, прислушиваясь к ветреной тишине, и нырнули в густую темноту подземелья.

Глава двенадцатая Возвращение

Ольга караулила их на кухне, держа в поле зрения дверь в подвал, и бросилась отцу на шею, как только он переступил порог. Герман обнял дочку, прижал к груди, и, как бы извиняясь, кивнул мальчишкам, чтобы проходили в дом. На шум вышла и Ольгина мама и сходу подключилась к семейным объятиям. Вовка криво усмехнулся и отвернулся.

Они с Женькой прошли в ванную, смыли с себя боевую раскраску, оделись и уселись в гостиной на диване, ощущая себя немного не в своей тарелке.

— Что носы повесили? — Герман присел в кресло напротив. — Сейчас перекусим немного, и решим, как дальше быть.

Вслед за ним, не отступая ни на шаг, вошла Ольга и уселась рядом на мягкий подлокотник. Видно, это было её излюбленное место, или просто соскучилась по отцу.

— А чего решать? — встрепенулся Вовка. — Нам нужно к себе возвращаться.

— Это понятно. А с Ольгой как быть? В лагере хватятся, если она просто так исчезнет, — Герман в сомнении покачал головой.

— Ещё как хватятся. Такой переполох поднимется, что оё-ёй! Поиски устроят с милицией, начнут выяснять, что да как. Глядишь, и пещеру найдут. — Вовка подскочил на ноги. — Тогда начнётся катавасия ещё похлеще…

— Ну вот, нам-то этого никак нельзя допустить. Придётся Ольге снова с вами отправиться. На денёк-другой. А потом я за ней вернусь и заберу, по семейным обстоятельствам. Как ты думаешь, дочь?

— Может, лучше не на день, а на недельку-другую? — Ольга хитро сощурилась. — Мне понравилось в пионерском лагере. И я, думаю, заслужила небольшие каникулы?

— А как же школа?

— Эх, папочка! Ты тоже не научился рассуждать во времени?! Ты же можешь отправиться за мной хоть сегодня, сразу после нашего ухода. А выйдешь в прошлом через неделю, и мы с тобой вернемся снова в сегодняшний день. Так что здесь никто ничего и не заметит!

Ольга победно посмотрела на отца и обняла за шею. Герман усмехнулся в усы и согласно кивнул головой. Женька сидел молча, задумчиво теребил нижнюю губу и присматривался к хозяину дома. В это время в комнату вошла мама Ольги с подносом, уставленным тарелками.

— Я, кажется, что-то пропустила? О чём вы тут секретничаете?

— Да мы не секретничаем, — Герман обернулся к жене. — Решаем, как лучше вернуть всех на места.

— Ладно, давайте поедим. Оля, помоги накрыть на стол.

— Конечно, мамочка, — Ольга отклеилась от отца и убежала на кухню.

Через несколько минут все расселись вокруг стола и принялись за еду. Мальчишки ели без особого аппетита. Их немного стесняло присутствие взрослых. Да и калейдоскоп событий, обрушившихся на их головы, начисто перемешал привычные представления об окружающем мире, который оказался совсем не таким простым, как казалось в далёком двадцатом веке. Ребятам хотелось расспросить хозяев будущего о разных интересных вещах и о себе, но, в то же время, было страшновато узнать что-нибудь такое, о чём лучше и не знать вовсе.

Первым нарушил затянувшееся молчание Женя и спросил осторожно:

— Мы, конечно, многого не понимаем, но неужели всё, что произошло с вами и с нашей страной, обязательно должно случиться?

Герман отложил вилку, перестал жевать и внимательно посмотрел на посерьёзневшего мальчишку.

— Скорее всего — да. Общество живёт и развивается по своим законам, и не всегда это развитие приносит только добро для людей, — взрослый человек пытался подобрать простые, понятные ребятам слова. — К сожалению, вам, как и нам, придётся жить в этом новом мире, и при этом оставаться людьми. А вот жизнь каждого из вас может быть разной. Нет одной, раз и навсегда определённой судьбы для конкретного человека. Каждый его поступок даёт толчок к возникновению новой реальности, и, в совокупности, поступки всех людей могут повести общество в каком-то новом направлении. И итог этого движения тоже будет разным.

— Об этом писали Стругацкие в «Понедельнике», — Женька кивнул понимающе.

— И об этом же говорил Док в фильме «Назад в будущее», — сказал Вовка.

— Точно, ребята. Поэтому я никогда не ходил через Коридор в будущее, и не стану этого делать, чтобы, так сказать, не «зафиксировать» его в каком-то определённом состоянии.

— Но нас-то вы в своё будущее вытащили!? И, значит, зафиксировали его для нас! — Вовка исподлобья посмотрел на Германа, чем немного смутил его.

Ольга с матерью тоже перестали есть, молча слушая мужской разговор.

— Потому что мы связаны с самого детства, и наше настоящее является и вашим тоже, — Герман почувствовал, что беседа снова привела к «скользкой» теме, но не смог удержаться от вопроса: — А вам что-то не нравится здесь?

— Да всё не нравится, — Вовка перехватил инициативу. — Мы немного посмотрели телевизор, Ольга переводила. Кругом войны, катастрофы какие-то, наркотики, болезни, убийства, террористы. Людей похищают. Чего хорошего-то?!

Он как будто обвинял Германа во всех грехах современного мира. И тому, действительно, стало стыдно за всё человечество.

Тут Женька пришёл ему на помощь, толкнул друга в бок, чтобы не наседал на смущённого взрослого, и спросил:

— Как же тогда может существовать Коридор? Я понял, из Ольгиных объяснений, что эта установка находится вне пространства и времени. То есть, она существовала, и будет существовать всегда. И, значит, будущее всей Вселенной в ней уже есть!?

— Не знаю, — откровенно сказал Герман. — Когда-нибудь мы вместе с тобой ответим на этот вопрос. Может быть.

— Точно, голову сломаешь с вами, — Вовка отодвинул тарелку и состроил кислую мину. — Может, мы пойдём? У нас в прошлом всё ясно и понятно, а с будущим будем разбираться по ходу дела, постепенно. Только придётся научиться поменьше пакостить…

Сам того не понимая, он чётко высказал главный вывод.

Собеседники облегчённо рассмеялись и все встали из-за стола. Мальчишки попрощались с Людмилой. Та поцеловала дочку в щёку и проводила экспедицию до двери в подвал.

— Вернёмся минут через двадцать, — сказал Герман жене, поворачивая ручку замка.

Знакомым маршрутом четверо путешественников прошли сквозь зеркальный Коридор, под жужжанье фонарика миновали границу станции в своём времени и расстались с Германом в пещере возле завесы водопада.

— Я сейчас же иду на неделю вперёд, будь готова.

Ольга кивнула.

— Надеюсь, вы не дадите её в обиду? — Герман пожал руки мальчишкам.

— Да уж постараемся! — с готовностью ответил Вовка, упаковывая одежду в полиэтиленовый пакет.

Снаружи их встретило яркое летнее солнце и все приключения, случившиеся с ребятами за последние несколько дней, тут же пропали, словно их никогда не было. Здесь прошло всего только полчаса.

Речку ребята переплыли у водопада, оделись на берегу, спустились вниз по ущелью и зашагали в сторону палаточного лагеря, дурачась на ходу, от радости возвращения в родные края. И Ольга радовалась вместе с мальчишками, выкинув из головы все прошлые и будущие тревоги и волнения.

Но, не прошли и пары километров, как вдруг навстречу из леса вынырнул Змей, собственной персоной, в сопровождении троицы закадычных дружков. Физиономии шпаны растянулись в гадких улыбочках.

— Вот вы мне где попались! — злорадно осклабился вожак и ухватил Ольгу за руку.

Другой рукой он слегка ткнул Женьку в грудь.

— А ну, стой, салага.

Женя остановился от неожиданности, Вовка встал рядом с ним. Ольга стряхнула пальцы Змея с запястья и отступила за спины друзей.

— Толян, не лезь к Женьке, он тебе ничего не сделал, — сказал Вовка, внимательно следя глазами за дружками Змея, обступившими их со всех сторон.

— И я тебе ничего не сделаю по старой дружбе, если свалишь потихоньку отсюда, — Змей прищурился и сплюнул сквозь зубы. — А потом не забудь мне рассказать ещё разок про Орлиное золото, про пещеру, и как в неё попасть.

Он злорадно осклабился, всем видом давая понять, что кое до чего додумался.

— Я никуда не уйду, пока ты не отстанешь от нас, — твёрдо ответил Вовка и переглянулся с Женькой.

— Ну ладно, Пьеро, тогда смотри, как я твоему новому приятелю буду мозги вправлять. Уберите его, — Змей мотнул головой. — И её тоже.

Двое парней тут же схватили Вовку за руки и оттащили в сторону. Третий оттеснил Ольгу.

— Что тебе нужно? — спросил Женя, пытаясь не выдать страха дрожащим голосом.

— Я тебе что на танцах сказал? А? Забыл, лупень? Сейчас напомню.

Змей нарочито медленно выговаривал слова, растягивая удовольствие от ощущения власти над другим человеком. Так же неспешно, и, казалось, вяло он размахнулся и ударил Женьку кулаком в лицо. Тот никогда в жизни толком не дрался, поэтому стоял столбом и даже не попытался увернуться. Только глаза зажмурил. От удара покачнулся, но устоял на ногах. Боль заставила его открыть глаза. Из носа закапала кровь на подбородок и на рубашку. Страх тут же испарился, а на его место пришла вдруг злость.

Женька отступил на шаг, наклонил голову и молча бросился на врага, который с наглой улыбочкой смотрел на Ольгу, не ожидая отпора. И зря. Женькин лоб с разгона врезался ему в солнечное сплетение и уже через секунду Змей, скорчившись, тщетно пытался глотнуть воздуха широко раскрытым ртом.

Вовка в то же время безуспешно старался вырваться от скрутившей ему руки шпаны, а Ольга, не дав опомниться последнему участнику шайки, изо всех сил топнула каблуком прямо по босым пальцам его левой ноги, торчащим из потрёпанного сандалета. Парень заорал благим матом и повалился в траву. Потом одним прыжком, словно дикая кошка, девчонка подскочила к его дружкам и от души пнула каждого под коленку. Те опешили от такого поворота дела, отпустили Вовку и тут же получили от него и от Женьки дополнительную порцию тумаков.

После короткой битвы приблатнённая четвёрка спешно ретировалась обратно в лес, растеряв всю наглость.

— Ты где так научилась драться? — спросил Вовка Ольгу, облизывая сбитые костяшки пальцев.

— На курсах самообороны, — ответила Ольга и посмотрела на Женьку. — Снимай рубашку, надо сполоснуть, пока кровь не засохла.

Женька подошёл к берегу, разделся до пояса и умылся прозрачной холодной водой. Нос его уже был в порядке, кровь остановилась, только верхняя губа припухла немного. Ольга прополоскала рубашку, отжала крепко и набросила Женьке на худые плечи.

На обратном пути они набили рюкзак душистыми цветками зверобоя и успели вернуться к палаточному городку как раз к ужину.

На следующий день отряды возвратились из короткого похода в лагерь.

Неделя пролетела незаметно. Мальчишки и Ольга держались всё время вместе, с весёлым азартом приняли участие в КВН-е, сочинив и исполнив несколько шуточных номеров, и даже успели выступить на выходных с командными гастролями у комаровцев. Змей со своей шайкой больше не докучал им, обходил стороной, делая вид, что ничего не произошло. Трое друзей тоже держали языки за зубами, и никто так и не узнал о происшедшей в походе стычке.

В понедельник утром в коттедж к директору пришёл Герман, после недолгого разговора написал заявление, и, заодно, отпросил Вовку с Женькой, чтобы они проводили подружку «к поезду».

Через полчаса, сделав крюк вокруг лагеря, Герман с ребятами шёл по лесной тропинке, с удовольствием вдыхая запахи прелой хвои и цветущего шиповника. Солнечные лучи трассирующими бликами пробивались сквозь пушистые кроны сосен и кедров, высвечивая в траве среди папоротников рубиновые капли земляники. Ветерок шумел в макушках деревьев, ласково оглаживая длинные малахитовые иглы и сбрасывая иногда под ноги путешественников сухие прошлогодние шишки. Идти по летнему яркому лесу было так приятно, что Герман ощущал себя четырнадцатилетним пацаном, беззаботно и радостно вышагивая, чуть ли не вприпрыжку, по мягкому пружинистому дерну.

Вовкина жёлтая майка мелькала далеко впереди, за ним спешила голубая фигурка Ольги, а Женька шёл рядом с Германом, изредка взглядывая в лицо спутнику.

— Вы когда-нибудь вернётесь? — наконец решился спросить мальчишка.

— Это случится совсем скоро, — ответил Герман и положил руку ему на плечо. — Мы не сможем там долго жить. Слишком не наша эта страна. Кстати, ещё один портал Коридора есть на востоке Алтайских гор, недалеко от Белокурихи. Там, я думаю, мы и поселимся.

Женька улыбнулся, но тут же снова посерьёзнел.

— И я прошу вас, отпустите Змея, то есть Тольку Югова, и его амбалов, с планеты Любомира. Иначе они совсем одичают.

— Конечно, — согласился Герман. — Но не раньше, чем через полгода. Сначала я проверю, пошла ли ему на пользу робинзонада. И, если он хоть немного понял, как нужно относиться к людям, я сразу выведу его сюда, только, конечно, в нашем времени.

Они вышли на каменистый берег Черемшанки, где Вовка с Ольгой поджидали их, брызгаясь друг в друга водой. До водопада было рукой подать, его пенящиеся буруны сверкали в солнечных лучах на сером гребне скалы в глубине ущелья.

— Ну что, будем прощаться? — Герман решил не растягивать расставание, пожал руки мальчишкам, и, как был в одежде, шагнул с берега в воду.

— Ты иди, пап, я сейчас, — сказала ему вслед Ольга и тоже подала руку Вовке.

Тот неловко стиснул девчоночьи пальцы и состроил свою любимую скептическую физиономию. Женька смущённо ответил на Ольгино рукопожатие, а она неожиданно чмокнула его в щёку и рассмеялась:

— До свидания, папка!

Её прощальные слова заставили друзей удивлённо переглянуться и совсем вогнали Женьку в краску.

А Ольга уже скрылась вслед за Германом за тёмной завесой водопада, напоследок махнув ребятам ладошкой из-под тугой толщи потока.

«А я как же? Что будет со мной?» — хотел крикнуть ей в спину Вовка, но так ничего и не произнёс, подумав: — «Какая разница? Сам всё узнаю».

Он с улыбкой развернулся и зашагал по берегу к близкому лесу. Женька глубоко вздохнул, глянул с прищуром на высокое яркое солнце и побежал догонять друга.

Примечания

1

призреть — приютить

(обратно)

2

днесь — сегодня

(обратно)

3

покров — защита

(обратно)

4

дондеже — до тех пор пока

(обратно)

5

зиждетель — создатель

(обратно)

6

перси — грудь

(обратно)

7

подовые — пироги

(обратно)

8

болван — идол

(обратно)

9

веси — сёла, деревни

(обратно)

10

озорно — буйно

(обратно)

11

содомно — шумно, скандально

(обратно)

12

образа — икона с изображением лика святого

(обратно)

13

алчба — жадность

(обратно)

14

любостяжание — корысть

(обратно)

15

естество — природа

(обратно)

16

обесстудеть — потерять совесть

(обратно)

17

твердь — опора

(обратно)

18

присно — в будущем

(обратно)

19

хлябь — бездна, пропасть

(обратно)

20

нелестно — искренне

(обратно)

21

ифика — наука о нравственных идеалах человека

(обратно)

22

сретение — встреча

(обратно)

23

завернуться — попасть

(обратно)

24

десница — правая рука

(обратно)

25

скосырь — щеголь

(обратно)

26

селитьба — место поселения

(обратно)

27

баять — рассказывать

(обратно)

28

коликократно — сколько раз

(обратно)

29

домина — гроб

(обратно)

30

мерзить — питать отвращение

(обратно)

31

облый — тучный

(обратно)

32

памятцы — списки имен покойных

(обратно)

33

отытие — уход

(обратно)

34

дееписание — исторические хроники

(обратно)

Оглавление

Авторское предисловие

Глава первая Что такое «не везёт» и как с ним бороться

Глава вторая Тайна ждёт за поворотом

Глава третья Девочка-загадка и кое-что ещё

Глава четвёртая Завеса чуть-чуть приподнимается

Глава пятая Исторический винегрет с приправой из географии

Глава 5а, посреди главы пятой Сказка о стране Холопии и её жителях

Продолжение главы пятой

Глава шестая Новейшая география с «кусочками» истории

Глава седьмая Кинокомпьютерная экскурсия в будущее

Глава восьмая Пристанище Орла

Глава девятая Знакомый незнакомец из прошлого

Глава десятая Подготовка спектакля

Глава одиннадцатая Ловушка для кладоискателей

Глава двенадцатая Возвращение Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg