«Происшествие в Оттербери»

Cecil Day Lewis (Day-Lewis) (1904–1972) The Otterbury incident New York, The Viking Press, 1949 Сесил Дей Льюис Происшествие в Оттербери Повесть Главы I–V перевела Т. Порфирьева; главы VI–XI перевел В. Рамзес Рисунки Г. Епишина

I. Засада на Эбби Лейн

— Начни с самого начала, — посоветовал мне Рикки, наш учитель английского языка, когда было решено, что я должен изложить на бумаге эту историю.

Сделать это не так-то просто, как может показаться на первый взгляд. Как мне начать? И вообще, с чего начинаются любые истории? Взять, к примеру, случай, о котором я собираюсь рассказать. Предположим, я скажу, что всё началось с того, что Ник разбил мячом окно в классе. Но он не разбил бы его, если бы ребята не стали гонять мяч, после того как выиграли сражение с отрядом Топпи. Да и самого сражения могло не быть, если бы месяц тому назад Топпи и Тэд не придумали игру в войну. И я уверен, что они никогда не придумали бы такую игру с танками, пулемётами, засадами, если бы не было настоящей войны и если бы однажды бомба не угодила прямо в центр нашего городка. Там, среди развалин, груд мусора, кусков железа, старых водопроводных труб, было очень удобно играть в войну. Место это стали называть Местом происшествия. Но и это ещё не начало. Ведь если бы Гитлер не пришёл к власти, то не было бы никакой войны. И так можно без конца говорить: «Если бы, если бы…» — и дойти до самого сотворения мира.

Я опять посоветовался с учителем Рикки. Он сказал:

— Не ломай себе голову, начни с главного! — Это, между прочим, полностью противоречило тому, что он говорил раньше. — Не ломай себе голову, расскажи, как вы, малыши, затеяли возню и Ник разбил окно в школе.

Мистер Ричардс часто называет нас малышами, и мы ничего не имеем против: Рикки хоть и учитель, но вполне приличный человек. В общем-то, он прав — взрослыми нас не назовёшь, даже Тэду и Топпи только четырнадцать лет. И всё же «малыши» сумели собрать больше пяти фунтов и уплатили за разбитое окошко да вдобавок шайку преступников выследили. Недаром инспектор Брук в присутствии всей школы сказал, что мы молодцы.

Итак, я приступаю. Остаётся только придумать название. Пожалуй, «Происшествие в Оттербери» — то, что надо!

* * *

— Сверьте часы. Через 5 минут 30 секунд наступит время «Че», — сказал Тэд, глядя на свои швейцарские часы. На них, кроме циферблата и обычных стрелок, был ещё секундомер и два маленьких диска. Эти часы привёз из Германии и подарил Тэду в день рождения его брат-лётчик.

Разведка донесла, что в час «Че» отряд Топпи при поддержке танка появится на улице Эбби Лейн. Наша задача заключалась в том, чтобы отбить танковую атаку и преградить путь Топпи и его армии на школьный двор. Тэд тщательно разработал план операции. По обеим сторонам дороги устроили засаду: одну фальшивую, другую настоящую.

— Топпи наверняка думает, — сказал Тэд, — что мы устроим ему засаду в Месте происшествия. Мы так и сделаем. Восемь человек спрячутся в развалинах и, как только я дам сигнал, откроют огонь по танку. Их задача будет заключаться в том, чтобы отвлечь внимание экипажа танка и сопровождающей группы от главной атаки. Джордж, ты возьмёшь троих ребят и…

— Главная атака, а всего три человека — так не бывает, — перебил его Ник.

Ник часто говорил невпопад. С того дня как в Оттербери упала бомба, Ник вроде бы немного рехнулся. При бомбёжке погибли его родители, а самого Ника насилу откопали из-под обломков. Так что никто не удивлялся, если он вдруг задавал нелепые вопросы. Мы любили Ника. В конце концов, не у всякого хватило бы духу играть на том месте, где погибли его родители. Поэтому Тэд принялся терпеливо объяснять Нику весь план:

— Цель этой атаки — уничтожить танк, поэтому я считаю её главной. Мы произведём обманный манёвр силой, чтобы отвлечь внимание противника.

— Манёвр силой, персидская кобыла, земляничное мыло, — передразнил Тэда Чарли Мазуэлл.

— Рядовой Мазуэлл, молчать! — приказал Тэд.

Тэд не такой силач, как Топпи, но если он говорит «молчать», никто ему не перечит.

— Джордж, — продолжал Тэд, обращаясь ко мне (я его первый заместитель), — возьми троих ребят, захватите липучие гранаты и спрячьтесь во дворе у Скиннера.

Я похолодел от ужаса. Двор Скиннера расположен как раз напротив Места происшествия, на другой стороне дороги, по которой должен пройти вражеский танк. За тяжёлыми двустворчатыми воротами у Скиннера не то склад, не то мастерская. Лучшего места для засады не придумаешь. Там мы были бы в полной безопасности и сквозь щель в заборе могли бы наблюдать за всем происходящим на улице. Единственное, что нас останавливало — это сам Скиннер. Один вид его внушал нам ужас. Это настоящий громила с небритым лицом и маленькими злобными глазками. Однажды двое мальчишек заключили пари, что заберутся в его мастерскую. Услышав шорох, Скиннер схватил верёвку и кинулся на ребят. Он прогнал их со двора и гнался за ними по улице, стегая изо всех сил. Они еле ноги унесли. Вот каков этот Скиннер.

— Послушай… — хотел я было возразить Тэду.

Но он перебил меня:

— Не беспокойся. Наша разведка донесла, что утром Скиннер сел в грузовик и уехал. А перед отъездом сказал какому-то парню, что не вернётся до вечера. Ворота мастерской не заперты, а только закрыты на засов. Можно перелезть через забор и отодвинуть засов.

Да, ничего не скажешь. У Тэда котелок варит. Он отдал ещё кое-какие указания, а потом предложил сверить часы. Для этого большинству из нас пришлось обернуться и посмотреть на маячащую над крышами городка церковную колокольню — своих часов почти ни у кого не было.

Тут мы заметили Джонни Шарпа и Бородавку. Они околачивались поблизости, обмениваясь насмешливыми замечаниями в наш адрес.

Сейчас опишу этих типов.

Между прочим, хочу заметить, что я лично всегда пропускаю те места в романах, где говорится: «Лицо у него было суровое и в то же время нежное, нос — с красиво изогнутыми ноздрями». Или: «Её сияющие глаза были, как большее влажные озёра, губы алые, как гранат»… Для меня такие слова — пустой звук. Ведь прочитав это, вы так ничего и не узнаете про героев. И всё же я должен дать точный портрет Джонни Шарпа и Бородавки. Это очень важно, как вы сами потом увидите.

На макушке у Джонни Шарпа серая фетровая шляпа с загнутыми вниз полями. У Шарпа лисье лицо — узкие глазки, длинный нос и большой рот с тонкими губами; он часто ухмылялся, обнажая гнилые зубы и золотую коронку в верхней челюсти. Ходил он в ярком клетчатом пальто с ватными плечами и повязывал безобразные галстуки с крикливым рисунком, как на занавесках в гостиных. На правой руке блестели два кольца, и когда он говорил, то обычно размахивал этой рукой перед вашим носом. Он худой и какой-то вертлявый, как угорь или змея. Шарп всегда вёл себя нахально.

Бородавка, наоборот, парень застенчивый. У него круглое одутловатое лицо, и когда он разговаривал, не смотрел вам в глаза. Бородавка никогда не напяливал шляпы. Волосы его блестели от бриолина, но на макушке всегда торчал вихор. Носил Бородавка спортивный голубой пиджак с двумя разрезами позади и грязные зеленовато-серые фланелевые брюки, которые свисали на стоптанные башмаки.

Вид у Бородавки был всегда неряшливый. Вообще-то его имя было Джордж Сидз, но все звали его Бородавкой, потому что на правой щеке у него была огромная бородавка, и из неё росли волосы. Шарп и Бородавка всегда появлялись вместе. Бородавка жил в Оттербери всю жизнь, а Джонни Шарп приехал в город только в конце войны. Оба уклонились от военной службы, то ли из-за больного сердца, то ли ещё по какой причине.

Очевидно, они нигде не работали, вечно шатались по улицам и лезли не в свои дела.

Вот и в это утра они появились в Месте происшествия, где мы все собрались.

— А, ребятки, всё играете, героев из себя корчите, — обратился к нам Джонни Шарп.

Тэд покраснел. Чарли Мазуэлл сказал:

— А вы, пижоны несчастные, всё по улицам шляетесь! — и тут же юркнул за кучу мусора.

Но Шарп и Бородавка не побежали за ним. Бородавка, конечно, разозлился, но Шарп только ухмыльнулся, обнажив дёсны, и, заломив шляпу набекрень, пошёл прочь. Он как будто гордился тем, что его обозвали пижоном. Бородавка потащился за ним.

Пройдя ярдов сто по улице, они остановились, прислонившись к стене полуразрушенного дома.

Их присутствие могло нам помешать. Ведь они могут не пустить нас во двор Скиннера. Но Тэд послал одного из ребят отвлечь их внимание, и пока гонец разговаривал с этими типами о всякой всячине, я со своим звеном перелез через ворота. Со мной пошли Чарли, Ник и маленький Уэкли. Я захватил гранаты, сложенные в плотный бумажный пакет. Питер Батс, заместитель командира, сам изготовил их в школьном химическом кабинете. Гранаты эти совсем не опасные, они не взрываются и не загораются. Но у них есть одно хорошее свойство: они здорово липнут. Их следовало бы назвать липучками. По правилам игры, чтобы вывести танк из строя, надо прилепить к его борту по меньшей мере две такие гранаты. Но бросать их нельзя. Это было бы слишком легко. Их полагается прилепить к вражескому танку руками. Часто мы отчаянно спорили, действительно ли граната была пришлёпнута к танку или её бросили с очень близкого расстояния. В таких случаях судья нам был просто необходим. Во время споров мы горячились, теряли терпение, и ко времени, о котором я пишу, отношения наших отрядов очень обострились.

До начала боя оставалось три минуты. Тэд скомандовал:

— Все по местам. Маскируйтесь!

Через минуту я выглянул на улицу. Сначала мне показалось, что Тэд и остальные ребята куда-то исчезли. Внимательно присмотревшись, я разглядел, что все они расположились за кучами мусора вокруг воронки. Из-за ворот торчали две головы и ствол деревянного ружья. Один мальчик спрятался за кустиком курослепа, проросшим над кучей обломков, другой забрался в бетонную трубу. Поверьте мне, ребята были превосходно замаскированы. Тэд зачем-то притащил мусорные ящики и поставил их посреди улицы.

В ожидании боя мы решили перекусить. Ребята достали завтраки, принесённые из дома.

— Эх, не было бы сейчас войны, ну и наелся бы я! — размечтался маленький Уэкли, уписывая чёрствый хлеб. — Начал бы с бутерброда с сардинами, потом слопал бы целую тарелку эклеров, а потом… потом запеканку с мясом и ещё закусил бы жареной картошкой с бобами… — А тебе чего хочется, Ник?

— Не знаю, — сказал Ник, — наверное, того же, что и тебе. — Он сидел на футбольном мяче, и вид у него был понурый. Ему не очень-то хорошо жилось у дяди с тёткой, которые взяли его к себе после смерти родителей. Ходили слухи, что Ника, даже не кормили досыта. Но, может, это просто сплетни.

— Ник, хочешь липучки? — предложил я.

— Нет уж, большое спасибо. Лучше я возьму футбольный мяч, привяжу его к верёвке и буду колотить их по голове мячом.

Я раздал гранаты остальным ребятам. До начала боя оставалось лишь полминуты. Сердце у меня бешено колотилось. На подумайте, что я трусил, нет, просто… я волновался. Ведь вся ответственность за успех боя лежала на мне. Я вспомнил, как Тэд предупреждал нас: «Не торопитесь выходить из засады. Выждите, пока не завяжется бой. Не поступайте необдуманно. Иначе всё полетит к чёрту».

В этот момент я услышал, скрип колёс и подумал, что это танк проехал по Эбби Лейн мимо нас, вправо. Должно быть, скрипели приделанные к танку старые велосипедные ободы без шин. Танк, был совсем как настоящий, мы сделали его в школьной мастерской… Башня была из дерева, а бока выкрашены в маскировочный цвет. На башне был натянут кусок всамделишной маскировочной сетки, которую Тэд выклянчил у брата. Впереди вместо ствола орудия торчала половая щётка. В танке свободно умещались три человека: водитель, стрелок и командир.

Я снял автомат с предохранителя и выглянул на улицу. Но вместо танка я увидел двух вражеских велосипедистов. Очевидно, Топпи послал их, чтобы разведать, нет ли ловушек.

«Чёрт возьми, — подумал я. — Они сдвинут мусорные ящики и очистят танку путь».

Изо всех сил нажимая на педали, пригнувшись, велосипедисты промчались мимо нас, направляясь прямо к ящикам, словно собираясь их протаранить.

Из засады Тэд и ребята открыли ураганный огонь, но велосипедисты смело ехали под обстрелом. Казалось, они были заколдованы, и пули их не брали. Я уже решил, что всё потеряно, но вдруг распахнулись крышки ящиков, и оттуда, как ваньки-встаньки, появились две головы. Две длинные трости преградили велосипедистам путь. Ага, — значит, Тэд посадил в ящик ребят. Ловко придумано! Велосипедисты, боясь, что трости попадут в спицы колёс или проткнут им животы, свернули в сторону. У одного из них, вероятно, были испорчены тормоза. Он стремительно пронёсся мимо ящиков — и не мог остановиться, пока не отъехал от них на расстояние не меньше 50 ярдов. Другой повернул направо, резко затормозил и, петляя, скачками стал двигаться к Месту происшествия. Наконец он свалился на кучу мусора, и на него прыгнул один из наших ребят.

Итак, первая вылазка противника была отбита, но мы знали, что Топпи на этом не успокоится.

Вскоре появился танк в сопровождении трёх человек. Они шли гуськом, нагнувшись, прижимаясь к его левому борту. Танк укрывал их от огня из засады Теда, но с нашей стороны они были открыты для обстрела.

Проехав ярдов десять, танк остановился. Стрелок открыл лихорадочный огонь по засаде Тэда. В этот момент я увидел, что Топпи и ещё трое крадутся к воронке от бомбы, окружая отряд Тэда с тыла, а Тэд с ребятами так увлёкся боем, что не замечает опасности. Положение с каждой минутой становилось всё тревожнее. Если Топпи удастся напасть с тыла, то Тэд окажется запертым в клещах между отрядом, охранявшим танк, и вражеской пехотой. А я не мог даже крикнуть, чтобы предупредить Тэда, — этим я бы выдал себя и сорвал план внезапного нападения.

Мне предстояло принять очень важнее решение: напасть ли на танк тут же, немедля, или подождать, пока вражеские солдаты, залёгшие между танком и моей засадой, выйдут из укрытия.

Мы вполне справились бы с троими и завладели бы танком, но шестерых нам не одолеть, поэтому я решил пока не обнаруживать себя. Это было чертовски трудно: Чарли тяжело дышал мне в затылок, а маленький Уэкли всё время порывался проскользнуть у меня между ног, чтобы посмотреть, что происходит.

Когда наконец я решился выйти, случилось непредвиденное. Прун запустил куском кирпича в Тэда, хотя по правилам игры категорически запрещалось швырять камни друг в друга. Их можно было бросать только в танк. Конечно же, только Прун мог нарушить приёмы цивилизованного ведения войны. Прун неприятный тип, поверьте мне.

Он был в команде Топпи, и я сам видел, как он схватил обломок кирпича и швырнул его. Кирпич угодил Тэду в плечо. Вообще Тэд — спокойный парень. Но иногда он становится просто бешеным, как это было на школьных соревнованиях по боксу. Его противником был Топпи, Тэд проигрывал, и в последнем раунде он буквально озверел. Вот и на сей раз с ним случилось то же самое. Он отдал приказание, чтобы двое ребят вместе с ним атаковали группу Топпи. Потом дал три коротких свистка — это был сигнал атаки, и помчался к Пруну со скоростью пожарной машины.

Я понял, что настал мой черёд выходить из засады. Когда охрана танка бросилась наперерез Тэду, мы проскользнули через скиннеровские ворота и ринулись вперёд, не встречая на своём пути никакого сопротивления, если не считать вражеского велосипедиста, того самого, у которого отказали тормоза. Он был совсем ещё сопляк и наблюдал за тем, что происходит, издалека. От волнения он пританцовывал на месте, как это делают дети. Однако, увидав, что я и мои ребята устремились к танку, он сел на велосипед и что есть духу помчался наперерез нам.

Должен признаться, это был отважный поступок, но безрассудный. Мы увернулись от него, а я ещё и подтолкнул его сзади. Он так и ехал быстро, а тут со свистом пронёсся по улице, свернул за угол и исчез за поворотом. В это время Чарли и маленький Уэкли прилепили гранаты к обоим бортам танка, по две на каждый борт, а Уэкли даже ухитрился влезть в танк и прилепить одну гранату в кабине. Пять гранат — это рекорд. Потом мы с Ником взобрались на башню и следили за сражением с этого великолепного наблюдательного пункта!

В Месте происшествия завязался яростный бой. Дрались врукопашную. Оружие побросали все ребята, кроме двоих, скрестивших шпаги на куче мусора. Воздух оглашали крики раненых и умирающих. Я увидел, как Тэд нокаутировал Пруна, и тот, споткнувшись о ржавую канализационную трубу, упал на спину.

Тут Топпи дал свисток, и его войска, оставив раненых, побежали к танку. В пылу сражения враг не заметил, что танк захвачен, и когда Топпи и его солдаты примчались к танку, Ник наклонился и стал колотить их по головам футбольным мячом, выкрикивая: «Убиты, убиты, убиты!» Так ему удалось уничтожить четверых, а пятым оказался сам Топпи.

— Эй, вы! Это не по правилам! — завопил Топпи.

— Лежать! — приказал я. — Ты ведь убит.

— Танк уничтожен, — объявил Чарли. — Мы прилепили к нему пять гранат, честное слово!

— Вот как? — удивился Топпи, осмотрев борта и дно танка. — Здорово! От пяти гранат танк должен взорваться и разлететься вдребезги, а вместе с ним и вы, дураки несчастные! Поэтому Ник никого не мог убить. Значит, я не убит.

Представляете, какой тут поднялся спор! Обе армии, столпившись вокруг танка, кричали друг на друга до хрипоты. Теперь, выступая в роли беспристрастного историка, я должен признать, что Топпи был прав, но тогда, конечно, я ему возражал.

Тэд, подойдя вплотную к Топпи, так, что носы их почти соприкасались, произнёс:

— Ты ведь не будешь отрицать, что мы уничтожили танк, а это главное. Поэтому мы победили.

Но тут прозвенел звонок. Я уселся в танк и, нажимая на педали, покатил по улице, несколько ребят толкали танк сзади. Остальные убежали вперёд, передавая друг другу мяч Ника. Танк с грохотом въехал в школьные ворота, и в тот же миг раздался звон разбитого стекла. Кто-то поддал мяч ногой и угодил в окно класса, расположенного рядом с кабинетом директора.

II. Разбитое окно

На какое-то мгновение все застыли от ужаса, потом бросились в разные стороны и попрятались кто куда, словно по сигналу воздушной тревога. И когда через десять секунд на крыльце появился директор, во дворе уже никого не было. Ник, Тэд, я и ещё несколько ребят укрылись в сарае. Директор подошёл к разбитому окну, потом повернулся и сказал, обращаясь к пустому двору:

— Тот, кто разбил стекло, должен немедленно выйти.

Мёртвая тишина. Я и сам не знал, кто это сделал. Как ни стыдно в этом сознаться, но про себя я порадовался, что окно разбил не я.

Директор повторил приказание. Ник медленно направился к двери, но Тэд схватил его за руку и оттащил назад.

— Если тот, кто разбил окно, не признается, я отменю каникулы, — сказал директор твёрдо, не повышая голоса.

Ник опять приподнялся, и на этот раз Тэд не удержал его. Опустив голову, он медленно шёл по двору, как уходит с поля вратарь, пропустивший решающий гол. Ребята вышли из укрытий и столпились за спиной у Ника.

— Так это ты разбил окно?

— Да, сэр, — сказал Ник.

Директор хотел было напустить на себя грозный вид и произнести назидательную речь, но, посмотрев на Ника повнимательнее, очевидно, раздумал.

— Как это случилось?

— Я ударил по мячу и случайно попал в окно, сэр.

— Гм… Охотно верю, что ты это сделал не нарочно. Однако за последнее время школа сильно пострадала от драк и поломок. — Директор сурово посмотрел на нас. — Что же, Уэйтс, тебе придётся заплатить за новое стекло.

Бедный Ник совсем скис, и вид у него был как у подбитого щенка.

— Но, сэр, у меня нет денег, — сказал он.

— Поэтому стоило хорошенько подумать, прежде чем бить стёкла, — ответил директор. — Даю тебе неделю срока. Пусть твои родители, вернее, опекуны внесут эту сумму из денег, которые дают тебе на мелкие расходы. А теперь — все на занятия.

По странному совпадению следующий урок был как раз в том классе, где Ник разбил окно. Это был урок арифметики. Учителя звали мистер Робертсон.

— Ну и ну, как же всё это произошло? — спросил он, входя в класс.

— Уэйтс разбил окно футбольным мячом, — выскочил Прун. — И директор приказал ему возместить убытки. Это влетит в копеечку, не правда ли, сэр?

— Что же, Прун, если ты так сочувствуешь Уэйтсу, возьми-ка веник и совок и собери осколки, — сказал мистер Робертсон.

Здорово он осадил этого противного Пруна. Будет знать, как радоваться чужому горю!

— А ты, Мазуэлл, — продолжал учитель, — вооружись линейкой и сними мерку с окна. Постарайся не порезаться. А то, чего доброго, истечёшь кровью здесь, в классе, дело может дойти до парламента, и мне придётся отвечать на массу неприятных вопросов. Итак, что у тебя получилось?

— Шесть футов[1] на три с половиной, сэр.

— Прекрасно. А теперь откройте тетради и решите такую задачу. Если квадратный фут стекла стоит четыре шиллинга шесть пенсов, сколько придётся заплатить за стекло для оконной рамы размером шесть на три с половиной фута?

Задача была совсем лёгкая. Мы её сразу решили и подняли руки, все, кроме Ника, который сидел неподвижно, как каменное изваяние, уставившись в одну точку.

— Какой у тебя ответ? — спросил меня мистер Робертсон.

— Четыре фунта четырнадцать шиллингов шесть пенсов.

— Правильно. Прун, я просил тебя собрать осколки, а не крошить их своими неуклюжими ножищами.

— Сэр, может быть, вы одолжите Уэйтсу денег, ведь у него в кармане дырка, — сказал Чарли Мазуэлл, имея в виду финансовые затруднения Ника.

— Надеюсь всё же, что не такая большая, как в окне, — отшутился мистер Робертсон.

Мы засмеялись из вежливости, но, по правде сказать, нам было совсем не смешно.

Следующий урок был английский. Его преподавал Рикки. Английский — мой любимый предмет, и этот урок был просто отдыхом для меня. По этому предмету я в числе лучших, вместе с Тэдом и Топпи. Кстати, я заметил, что весь урок Тэд и Топпи зловеще переглядывались, и я подумал, что после занятий бой придётся продолжить. Рикки читал нам отрывок из «Трёх мушкетёров». Книга не плохая, только немного старомодная. С особым выражением Рикки прочитал девиз мушкетёров: «Все за одного, один за всех!» Когда Рикки читает, заслушаешься! Непонятно, почему его до сих пор не пригласили на радио вместо дикторов, у которых рот точно ватой набит!

Мне пришло в голову, что девиз мушкетёров вполне подошёл бы нашему классу, и я словно в воду глядел: через 24 часа отряды Тэда и Топпи подписали мирный договор и… но я забегаю вперёд.

После уроков мы с Тэдом пошли домой вместе. Я живу с родителями на Эбби Клоуз, а Тэд у старшей сестры — на Вест-стрит — главной торговой улице Оттербери, рядом с Эбби Клоуз. У его сестры книжный магазин. Чтобы попасть домой из школы, мы должны пройти мимо Места происшествия. Ну так вот, когда мы подошли к Месту происшествия, я увидел, что ворота скиннеровского двора распахнулись. Мы с Тэдом прижались к стене, думая, что сейчас появится Скиннер. Вдруг он узнал, что мы устроили у него во дворе засаду. В это время кто-то высунулся из ворот, украдкой осмотрел улицу и только потом вышел. Это был Джонни Шарп. Заметив нас, Шарп оскалил гнилые зубы, пытаясь изобразить улыбку.

— Как поживает твоя сестричка Роза? — спросил он Тэда.

— Хорошо, — ответил Тэд. — А разве ты с ней знаком?

— Конечно, — ответил Джонни Шарп, лихо сдвинув шляпу на затылок. — Конечно. С вашего разрешения, я умею читать и иногда захожу в магазин купить книгу. Разве нельзя? А твоя сестра очень мила, ничего не скажешь!

Тэд покраснел и собрался было идти дальше, но Шарп протянул руку и взял Тэда за верхнюю пуговицу куртки.

— Послушай! — сказал он. — Куда тебе торопиться? Домашнее задание от тебя не сбежит!

Стоит Шарпу открыть рот — сразу становится ясно, что он не из Оттербери. И дело не только в американском акценте. Все в Оттербери знают, что в нашей школе говорят не «домашнее задание», а «уроки».

— Сестра у тебя — первый сорт! Слишком хороша для школьного учителя. Что ты на это скажешь?

— Она не учительница.

— Брось прикидываться. — Джонни Шарп махнул рукой. — Я говорю о вашем мистере Ричардсе, он вроде бы к ней сватается.

— Не твоё дело, — отрезал Тэд.

— Правильно, не моё. Это — твоё дело! Ты как единственный мужчина в доме должен вмешаться. Тебе ведь будет не очень приятно, если этот мистер Ричардс поселится у вас, будет стоять у тебя над душой, проверять, как ты выполнил домашнее задание, давать тебе двойную нагрузку.

Тэд был сбит с толку. Наверно, раньше такие мысли никогда ему в голову не приходили. Но он сказал решительно:

— Рикки, то есть мистер Ричардс, — приличный человек.

Джонни Шарп опять махнул рукой:

— Да ты не горячись. Разве я сказал что-нибудь плохое о нём? Мне просто кажется, что хлебнёшь ты горя, если в вашем доме всё время будет торчать учитель с учебниками и розгами. Кроме того, у него нет ни пенни за душой. У учителей никогда не бывает денег. Гроши, которые им платят, — это не деньги в моём представлении.

Он щёлкнул пальцами, как фокусник, и извлёк из кармана огромную лачку денег. Ударив ею Тэда по носу, спросил:

— Знаешь, что это такое?

— Банкноты.

— Нет, ошибаешься. Это меховые шубы и обеды в ресторане, удобные места в кино и даже небольшой спортивный автомобиль. Мистер Ричардс не сможет дать всего этого твоей сестре. Чтобы купить ей букетик цветов, он должен год деньги копить. Словом, он ей не пара. Или хочешь, чтобы она всю жизнь книгами торговала? — И добавил, кривляясь: — Подумать только, твоя сестра торгует в магазине! Бедняжка! Нет, это занятие не для неё. Это — чёрная работа.

— Заткнись ты! Пошли, Джордж, — сказал Тэд.

Мы уже собирались идти дальше, когда распахнулись ворота и появился Скиннер. Голос его был подобен грохоту вулкана.

— Послушайте, негодяи, — проворчал он. — Это вы залезли ко мне во двор сегодня утром?

К вам во двор, мистер Скиннер? — переспросил я.

— А то к кому же!

— Нет, не мы, — ответил Тэд.

— Так, значит, не вы!

Нам показалось, что его обрюзгшее, жирное лицо ещё больше раздулось. Он прятал что-то за спиной.

— Когда я вернулся домой, ворота были открыты. Я нашёл во дворе вот эту фуражку со значком школы. Кстати, уж не за ней ли вы пожаловали теперь сюда? — закричал на всю улицу Скиннер.

— На подкладке должно быть имя, — подсказал я.

— Не торопись, приятель, — продолжал он тем же голосом. — Осмелюсь спросить, где твоя фуражка?

Я достал фуражку из ранца.

— А твоя? — обратился он к Тэду.

Я понял, что мы погибли. Утром я попросил у Тэда его фуражку, потому что свою оставил в школе. Ведь я командовал главной атакой, а командир без фуражки — это пустое место! Ну, а Чарли случайно сбил её у меня с головы, когда мы выбежали со скиннеровского двора. В пылу битвы я совсем забыл о ней.

Тэд слегка побледнел, когда этот великан Скиннер уставился на него. Любой из нас на месте Тэда испугался бы.

Вдруг Джонни Шарп сказал:

— Я сейчас всё объясню.

— А ты кто такой, чёрт тебя побери! — завопил Скиннер.

— Фамилия моя Шарп. Сегодня утром, проходя мимо этого места, я видел, как один из этих малышей стащил с другого фуражку и подбросил её вверх. Она отлетела в сторону и упала за забор. Достать её малыши не могли, потому что ворота были заперты. Вот и всё. И нечего шуметь, мистер.

Конечно, Скиннеру пришлось возвратить Тэду фуражку, хотя в его свиных глазках сквозило недоверие.

Мы пошли по Эбби Лейн, и Джонни Шарп сказал:

— Услуга за услугу, мой милый. Идёт? Ну пока!

Некоторое время мы шли молча. Наконец Тэд сказал:

— Одного не могу понять — почему они притворялись, что не знакомы?

— Ты имеешь в виду, зачем Скиннер спросил Шарпа, кто он такой, если Джонни Шарп только что вышел из его ворот?

— Вот именно!

— Может быть, они действительно не знают друг друга?

— Чепуха!

— А быть может, Джонни Шарп забрался в скиннеровский двор с какой-нибудь гнусной целью. Он, наверное, неспроста утром здесь слонялся. Грабители часто обследуют помещения, прежде чем совершить кражу. Помнишь, как он украдкой выглядывал из ворот, прежде чем выскользнуть на улицу?

— А ты не такой дурак, как это может показаться на первый взгляд, — заметил Тэд, обдумав мои слова.

— Жаль, что о тебе этого нельзя сказать!

Тэд хлопнул меня на прощание ранцем, и мы разбежались по домам.

Так закончился день 10 июня, вторник.

III. Как был подписан Оттерберийский мир

На следующий день, на перемене, я увидел, как Тэд подошёл к Нику и заговорил с ним о чём-то. Заметив меня, Тэд условным жестом почесал подбородок. Это означало, что я должен следовать за ними на некотором расстоянии. Мы вошли в пустой класс. У Ника был такой вид, словно он угодил в капкан. Впрочем, так оно и было на самом деле.

— Дядя Ника ещё ничего не знает, — сказал мне Тэд.

Накануне, придя домой из школы, Ник начал рассказывать дяде, как ребята играли в футбол и разбили окно в школе, но сказать всю правду у него не хвалило духу. Дядя заявил, что если бы окно разбил Ник, он бы его как следует взгрел и целый год не давал денег на кино и мороженое. Дядя весь кипел от негодования и с пеной у рта ругал ребят. В таких случаях с родителями просто невозможно разговаривать. Легко сказать: «Признайся во всём. Ведь ты мужчина». Иногда совсем уж решишься выложить всё начистоту, но вместо этого начинаешь плесни чёрт знает что и не можешь остановиться. Так было и с Ником, тем более что на днях дядя выпорол его. Скажем прямо, я не сторонник физических наказаний. Хотел — бы я увидеть мальчишку, которому нравилась бы порка! — Но, впрочем, я отклонился от темы.

— Мы должны помочь Нику. Ты что-нибудь придумал? — спросил меня Тэд.

Я призадумался.

— А что, если мы направим делегацию к дяде и постараемся всё объяснить?..

— Бесполезно, — перебил меня Ник. — Он и слушать не станет.

— Что же ты будешь делать?

— Убегу из дома, — выпалил Ник и тут же расплакался.

— Чепуха! — воскликнул Тэд. — Если убежишь, тебя рано или поздно поймают. И без денег ты далеко не уйдёшь.

— Тогда я покончу с собой.

— Ерунда, всё обойдётся, — сказал Тэд, дружески потрепав Ника по плечу. — Мы тебе обязательно поможем. Что-нибудь придумаем. Я соберу военный совет. Джордж, — обратился Тэд ко мне, — оповести всех — соберёмся завтра на Месте происшествия.

Ник почувствовал себя как утопающий, которому бросили спасательный круг. На Тэда можно положиться, он не оставит товарища в беде!

На следующий день после занятий я начал насвистывать мотив песни «Лиллибуллеро». Это был условный сигнал сбора. Тот, кто слышал мотив, подхватывал его. Только Мазуэлл на свистел. Он не умеет свистеть, зато поёт в церковном хоре. Поэтому он напевал мотив. Песенка означала: «Все на Место происшествия!»

Когда все собрались, была устроена перекличка. Потом Тэд взобрался на кучу мусора и произнёс речь, совсем как капитан в фильме «Там, где мы служили». Тэд рассказал ребятам всё, что произошло с Ником. Он сказал, что наш девиз: «Все за одного — один за всех» — и что каждому следует подумать, как помочь Нику уплатить деньги за стекло.

Вдруг на дороге послышались шаги. Это был Топпи и его армия. Они остановились напротив нас.

Топпи и его заместитель несли белые флажки парламентёров. Они пришли, чтобы вызвать нас на бой-реванш.

— Сейчас мы не можем принять вызов, — сказал Тэд. — У нас очень важное дело.

Ребята из отряда Топпи стали смеяться и говорить, что мы струсили. Тэд покраснел, но продолжал настаивать на своём. Тогда-то и пришла ему в голову идея, которой суждено было вписать новую славную главу в историю города Оттербери.

— Слушайте-ка! — воскликнул Тэд. — Вы можете помочь нам, если захотите. Мы решили собрать деньги на стекло, которое разбил Ник. У него дома неприятности.

— Вот ещё! — крикнул Топпи (Топпи — высокий худой парень с чёлкой, постоянно спадающей на глаза). — Мы-то здесь при чём? Ведь окно разбили не мы!

— В общем, конечно, нет. Но…

— Это дело Ника, а нас не впутывай…

— Когда порют кого-нибудь из нас, Ник, небось не подставляет свою спину, — монотонно протянул Питер Батс.

— Да, но мы все гоняли мяч, и на месте Ника мог оказаться любой, — ответил Тэд.

— Ты нам проповедей не читай, ведь мы же не в воскресной школе, — заявил Питер.

— А ну заткнись, Батс, — не вытерпел я. — Не то я тебя так вздую!

— Струсили, струсили, желторотые сосунки! — закричал Прун.

И уже казалось, не миновать новому сражению, когда вдруг Топпи прикрикнул на свою армию:

— Эй, вы, заткнитесь! — Потом он повернулся к Тэду: — Ну и что с того, что мы все гоняли мяч?

— А то, что, когда мы вбежали гурьбой на школьный двор, кто-то закричал: «Бей!» Мяч в это время был как раз около Ника, и он по нему ударил. На его месте мог оказаться и ты, и я — любой из нас.

— Что ж, значит, ему не повезло, — сказал Питер.

— Но послушай, гол забивает кто-нибудь один, а очко засчитывается всей команде. То же самое и здесь…

— Тебе ли говорить о футболе? Сам с трёх метров мажешь мимо ворот, — перебил Прун.

Это была такая вопиющая ложь, что даже у наших противников заговорила совесть. Ведь все знают, что Тэд — центр нападения в школьной команде и занимает это место не зря.

— Не дерзи, Прун, — одёрнул его Топпи. Вид у него был рассеянный, словно он крепко задумался над чем-то.

Странный парень этот Топпи. Иногда он первый задира, а временами такой тихоня!

— А пожалуй, верно. Сражения уже всем надоели. Детские забавы, больше ничего. Вот удивится старый брюзга, мистер Варнер, наш почтенный директор, если мы явимся во вторник и принесём ему деньги. — И Топпи заговорил, подражая директору: «Мы все от самых маленьких до самых старших, включая и меня, должны добиваться, чтобы у нас в школе воцарился… кхм, кхм, дух единства. Мы все должны быть членами большой дружной семьи. Мазуэлл, ты почему не слушаешь? Останешься на два часа без обеда». — Топпи откинул со лба волосы и продолжал: — Так давайте покажем ему, что такое дух единства. Создадим Великий союз наших отрядов и постараемся раздобыть деньги!

Ребятам эта мысль очень понравилась, один Питер Батс хотел что-то возразить, но не решился. И лишь Прун повернулся и пошёл прочь, желая показать, что ему до всего этого нет никакого дела. Я предложил заключить перемирие, прежде чем подписывать «Великий союз». Мне поручили составить текст договора. Я написал его на листке, который вырвал из своего дневника. Потом мы аккуратно переписали текст большими буквами на куске ватмана, который утащили из кабинета живописи, и скрепили его настоящими восковыми печатями с лентой. Этот договор, на мой взгляд, настоящий исторический документ, хотя, пожалуй, мне самому и нескромно говорить об этом.

«Волею здесь присутствующих мы, Эдвард Маршалл и Уильям Топпингем, провозглашаем перемирие и заключаем союз между нашими армиями, которые были известны до сего времени как отряды Тэда и Топпи. Этот пакт будет называться пактом мира и должен соблюдаться всеми под страхом исключения из игры. Настоящий пакт имеет силу, пока договаривающиеся стороны не сочтут нужным объявить о его аннулировании.

Уильям Топпингем Эдвард Маршалл».

Пока я корпел над текстом, ребята развернули лихорадочную деятельность. И когда я принёс договор Тэду и Топпи, они поставили свои подписи, даже не прочитав его. Мне не понравилась их поспешность. Провозглашение мира — дело серьёзное!

Они сидели за столом из досок, положенных на мусорные ящики, а ребята обоих отрядов по очереди подходили к столу и выворачивали содержимое своих карманов. И вот на столе выросли две горки: одна из денег, другая из мелких предметов, которые накапливаются в карманах, — перочинных ножей, шариков, леденцов, карандашей. Я лично пожертвовал монету в шесть пенсов и старый водяной пистолет. После того как каждый сделал взнос, у нас набралась целая куча всякой всячины да ещё четыре шиллинга и восемь с половиной пенсов наличными.

Трудно было даже представить, что на этом самом месте ровно двадцать четыре часа назад между нами шла отчаянная битва. А теперь, казалось, нас водой не разольёшь, и мы на всё готовы ради общего дела. Маленький Уэкли даже предложил свою белую мышку, и это настоящая жертва с его стороны, ведь Уэкли и мышка неразлучны. Тэд и Топпи сидели рядом и мирно разговаривали, а ещё недавно они строили дерзкие планы взаимного истребления. Тэда избрали казначеем. Топпи и Чарли Мазуелл сложили в сумку все сокровища и понесли их к старьёвщику. Я уже говорил, что у нас набралось много всякой всячины. Мы считали, что вырученных за неё денег и наличных четырёх шиллингов и восьми с половиной пенсов будет вполне достаточно, чтобы уплатить за стекло.

Но всё вышло иначе. Вскоре Топпи и Чарли вернулись. Вид у них был довольно — мрачный. Топпи — выложил на стол полкроны.

— Вот и вся выручка, — сказал он.

Мы прямо ахнули, а Питер Батс воскликнул:

— Вас надули!

— Сначала нам предложили всего два шиллинга, — сказал Чарли. — Топпи торговался как чёрт. Но уговорил старьёвщика только на полкроны. Топпи даже притворился, что собирается уйти. Тогда старьёвщик накинул ещё шесть пенсов, и ни гроша больше.

Настроение у бедного Ника упало, как стрелка барометра перед бурей. Но держался он молодцом. Он сказал, что очень благодарен нам за всё, что мы для него сделали и что не стоит больше беспокоиться. Но Топпи решил не отступать, и глаза его засверкали дьявольским огнем.

— Рано вешать нос. Ведь если взяться за дело как следует, деньги можно достать. Если двадцать три здоровых парня не могут собрать каких-то четырёх фунтов — грош нам цена!

Деньги нужно достать! В нашем распоряжении суббота и воскресенье, на понедельник уроков не задают. Да если взяться за дело по-настоящему, то весь Оттербери будет нам выплачивать дань! Взобравшись на кучу мусора, Тэд обратился к ребятам с речью:

— Стране не хватает рабочих рук. Мы обеспечим Оттербери рабочей силой. Мы будем выполнять любую работу: мыть окна, пропалывать огороды и т. д. и т. п.

Кое-кто при этом вздохнул, а кто-то сказал:

— У нас нет ни лестницы, ни тряпок, а без этого окон не вымоешь.

— Всё достанем, осёл!

— А я не умею полоть грядки, сорняка от цветка не отличу, — пожаловался Чарли Мазуэлл.

— Ты просто трутень, — напустился на него Питер Батс. — Это тебе не песенки в хоре распевать.

И тут Тэд прищёлкнул пальцами:

— Придумал! Чарли будет петь рождественские гимны.

— Петь на улице? Ни за что!

— Ты будешь не один. Кто ещё поёт в хоре? Поднимите руки.

Трое ребят подняли руки.

— Хорошо. Вот вы и будете петь. Позовите кого-нибудь ещё из хора. Порепетируйте, а в субботу выходите на улицу и пойте.

— Но какой же рождественский хор в середине июня?

— Ну так пойте не гимны, а шуточные песенки!

— Всё идёт как надо, — сказал Топпи радостно. — Каждый должен делать, что умеет. Например, Дик Козенс — специалист по морскому жаргону. У него брат во флоте. Пусть учит желающих всяким словечкам и берёт два пенса за урок.

Ребята пришли в восторг. Говорили все сразу, перебивая друг друга, предлагали то и это. Вообще я заметил, что стоит одному начать что-то, как остальные делают то же самое с такой радостью, словно всю жизнь только об этом и мечтали.

Один мальчик сказал, что можно взять из дома щётки и сапожную мазь и чистить прохожим ботинки на перекрёстке у светофора. Но другой заметил, что стоит превосходная погода, а люди чистят ботинки только в слякоть. Мы было совсем отказались от этой прекрасной идеи, когда Тэд внезапно выпалил:

— Мы им испачкаем ботинки!

Тут все стали предлагать способы, как испачкать прохожим ботинки. Мы тщательно разработали план действий. Так корпит учёный над своим изобретением, проверяя его снова и снова. Питер Батс довёл идею Тэда до совершенства. А о том, что это была за идея и как мы её решили осуществить, я не скажу, чтобы не испортить впечатление от следующей главы. Наберитесь терпения и всё узнаете.

Ребятам затея нравилась всё больше и больше. Даже Пруну и тому захотелось узнать, чем мы собираемся заниматься. Он потоптался вокруг нас, напустив на себя безразличный вид. Но никто не обращал на него внимания, и он скоро убрался.

Однако об одной вещи мы никак не могли договориться. Нам очень нужна была помощь девчонок. Некоторые ребята предложили принять в игру их сестёр, а другие и слышать об этом не хотели. Питер Батс заявил, что девчонки сразу начнут командовать. Ни Тэд, ни Топпи раньше никогда не принимали девчонок в свои армии. Но тут Тэд напомнил, что отряды распущены и создана единая команда, во всяком случае на время проведения операции «Стекольщик». (Это название предложил я, и ребятам оно пришлось по вкусу.)

— Раз мы больше не воюем, — сказал Тэд, — вполне можно принять девчонок.

Устроили голосование. Семнадцатью голосами против шести решили принять нескольких девчонок. Мы поручили особому комитету отобрать самых достойных. В комитет вошли Тэд, Топпи, Питер Батс и я.

Затем стали решать, рассказывать ли родителям об операции к единодушно решили этого не делать. Взрослые в любом, самом безобидном ребячьем деле видят подвох — это, во-первых. Во-вторых, когда половина города узнает об операции, она ни для кого не будет сюрпризом. В-третьих, нам очень хотелось всё сделать самим. Договорились, что в случае крайней необходимости комитет обратится за советом к мистеру Ричардсу.

И вот наконец приготовления закончены, план тщательно продуман.

Идея так увлекла нас, что мы забыли поесть, и наши завтраки остались нетронутыми.

Комитет уже возвращался в школу, как вдруг, откуда ни возьмись, появился Прун. Под мышкой у него была деревянная коробка. Коробка была новая, размером один фут на полтора, с замком и ключиком. Прун сказал, что мы можем хранить в ней деньги. Он добавил, что передумал и тоже хочет помогать Нику. Мне это показалось немного странным. Но копилка была нам нужна, и мы приняли его предложение. Копилку отдали на хранение Тэду, ведь он был нашим казначеем. Если бы только Тэд обладал даром предвидения, он бы наполнил эту коробку камнями и бросил в реку Бидл в самом глубоком месте.

Но, увы, Тэд не гадалка и не пророк. Он сунул коробку под мышку, и мы отправились в школу.

IV. Операция «Стекольщик»

В субботу, 14 июня, утро выдалось ясным и тёплым. Не подумайте, что я говорю это для красного словца. У меня точные научные сведения. Я видел всё своими глазами — проснулся чуть свет, потому что волновался и мне не спалось.

Птицы подняли страшный тарарам, который в книгах называется «нежным пением на рассвете». Я встал и выглянул в окно. Всходило солнце. Городок Оттербери мирно спал и ничего не ведал о событиях, которые уже скоро нарушат его средневековый покой. Горизонт был слегка подёрнут дымкой, и это предвещало хороший день. В дымке вырисовывался шпиль церкви, похожий на корабельную мачту.

Операция «Стекольщик» была назначена на десять часов. В это время хозяйки отправляются из дома за покупками.

Приступая к этой главе, я воспользуюсь правами историка. Историку не обязательно принимать участие в событиях, которые он описывает. Он собирает документы, показания очевидцев и составляет на их основе рассказ. У меня одно преимущество перед историком: мне не нужно держать в голове даты. Это так нудно и, главное, бесполезно. Итак, я расскажу обо всех событиях подробно, словно сам присутствовал повсюду.

Ровно в десять часов с Эбби Лейн на Вест-стрит выехала повозка. В ней нелегко было узнать наш танк, который совсем недавно под ураганным огнём катился к Мессу происшествия. К башне была привязана лестница, из жерла орудия торчала швабра с длинной рукояткой, по бортам танка висели плакаты, на которых большими буквами было написано: «Фирма “Шик-Блеск”. Лучшие мойщики окон в городе. Вымойте окна, чтобы увидеть, как прекрасен мир! Всего шесть пенсов за окно. Положитесь на нас, и вы не пожалеете».

Повозка медленно двигалась вдоль улицы Вест-стрит, весело грохотали вёдра. Двое мальчишек подталкивали её сзади, а сестра Чарли Мазуэлла сидела в кабине водителя.

Проехав по центру города, повозка направились в другой район. Ребята подъезжали к домам с грязными окнами и звонили в двери. Иногда им здорово влетало. Иногда из дома вылезала какая-нибудь старая карга и начинала распускать нюни: «Ах, милые детки! Какую чудесную игру вы придумали!» Ребята, конечно, очень злились, но не теряли надежду и настойчиво предлагали свои услуги. В конце концов им удалось получить несколько заказов у хозяек, которые, успев сделать покупки, уже возвращались домой.

Ровно в десять часов на улицах зазвучала музыка — то был хор Чарли Мазуэлла. Чарли собрал великолепный ансамбль, который состоял из пяти мальчишек и трёх девчонок. Они выстроились около вокзала в расчёте на пассажиров, спешивших на лондонский десятичасовой.

Специально для них хор исполнил песенку «Кейси Джоунз» о знаменитой железнодорожной катастрофе в Америке. Ребята очень волновались, и это понятно: одно дело — петь в церковном хоре, там тебя не освищут, но далеко не каждый отважится выступать на улице. Однако долгие репетиции по вечерам не прошли даром. Одна девочка изумительно играла на банджо, а мальчик отбивал такт на барабане, чтобы певцы не сбивались с ритма, и, хотя я не очень разбираюсь в музыке, мне понравилось их исполнение. Хор побывал в разных концах города. Ребята не задерживались в одном месте — исполняли не больше одной песенки, чтобы не привлечь внимания полиции. Как только они начинали петь, собиралась толпа любопытных. И если бы хор долго оставался в одном месте, толпа запрудила бы улицу и помешала движению транспорта.

Но не всё шло гладко у ребят. Нашлись дурачки, которые волочились за ними и кричали вдогонку: «Эй, вы, на кого батрачите?» — и ещё кое-что в этом роде. Конечно, Чарли Мазуэлл и другие ребята могли их поколотить, но если затеять драку, примчится полиция. Помощь пришла, откуда её меньше всего ждали. Драчунов прогнали Джонни Шарп и Бородавка. Ребята недоумевали. Вот уж верно говорят: чужая душа — потёмки!

В одиннадцать часов местом действия стал пыльный городской парк с аттракционами, расположенный между вокзалом и церковью. В парке не было ничего, кроме ржавых качелей и ящиков с песком, кишащих блохами. Но в субботу утром сюда приходило много взрослых с детьми.

И вот в парке появилась группа акробатов под управлением Питера Батса. Питер был известен как хороший гимнаст и поэтому руководил группой. Ребята кувыркались, строили пирамиды, провели соревнования борцов и боксёров.

Тут же, в парке, поставили стол с двумя стульями и повесили объявление: «Неужели ваше лицо не стоит одного шиллинга? Мисс Топпингем, член Королевской академии художеств, сделает с вас мгновенный портрет. Для детей до двенадцати лет шесть пенсов скидки».

Хотя, по правде сказать, сестра Топпи ещё не член Королевской академии художеств, рисует она очень хорошо. Это очень благородно с её стороны, что она взялась помочь нам. Ведь ей уже почти семнадцать, и не очень-то ей интересно возиться с нами.

Вскоре в парк пришёл Чарли Мазуэлл с хором. Пока акробаты отдыхали, они спели несколько песенок. А потом Питер и Чарли пустили шапку по кругу.

Мы предвидели, что многих будет интересовать, зачем нам понадобились деньги. Если сознаться, что собираем на стекло, то вряд ли кто раскошелится. Топпи предложил отвечать, что мы преследуем благотворительные цели. Наконец решили говорить, что собираем деньги в ФПН, то есть в Фонд помощи Нику. Если кому-нибудь захочется узнать, что означает это сокращение, можно сказать, что ФПН — Федерация поклонников нравственности. Это блестящая выдумка красноречиво свидетельствует о способности британской нации находить компромиссные решения.

Главное — это благородная цель наших поступков. Топпи был прекрасным оратором и быстро всех убедил. Как беспристрастный историк, я должен высказать и свою точку зрения. По моему глубокому убеждению, это был как раз тот случай, когда говорят: цель оправдывает средства.

А что же делали Тэд и Топпи, пока одни кувыркались, другие пели, а третьи мыли окна? Пойдёмте к светофору на Вест-стрит. На мостовой стоит табуретка, на ней лежат щётки и банка с ваксой. Вывеска: «Чистка ботинок — три пенса». Тэд и я по очереди усаживаемся за ящик и чистим прохожим башмаки. Повсюду мы расставили своих часовых на тот случай, если появится полицейский. Ведь без разрешения полиции нельзя заниматься таким ремеслом. Если бы появился полицейский, мы быстро схватили бы табуретку, ваксу и щётки и спрятались бы в книжном магазине, принадлежащем сестре Тэда и расположенном совсем рядом.

Но в Оттербери редко появляются полицейские, и в то утро всё у нас сошло благополучно. Но вам, наверное, интересно узнать, как мы умудрились раздобыть клиентов в такое сухое, тёплое утро. Представьте себе: по улице идёт мистер Ричардс, ботинки сверкают на солнце, на них ни пылинки. Он так начистился, потому что идёт навестить сестру Тэда Розу. Он останавливается перед витриной книжного магазина и делает вид, что рассматривает книги, но ручаюсь, что сейчас они его не интересуют — он изучает своё отражение в стекле витрины. Вот он подходит в дверям магазина, но вдруг взгляд его падает на башмаки. О, ужас, они все в грязи. Мистер Ричардс оглядывается, недоумевает, где он мог так испачкаться. Вокруг ни одной лужи. Что за чудеса! Теперь он замечает чистильщиков ботинок.

— Здравствуйте, мальчики, что вы здесь делаете?

— Не желаете ли почистить башмаки, сэр? Всего три пенса, сэр.

— Пожалуй! Они как раз скучают по ваксе. Но что это всё значит? Вы делаете это на пари?

— Поклянитесь, сэр, что никому не расскажете, если мы откроем вам секрет, — не сразу ответил Тэд.

— Ну конечно, если тут нет преступления.

— Мы собираем деньги, чтобы заплатить за стекло, которое разбил Уэйтс. Мы чистим ботинки, другие моют окна, мы организовали хор и группу акробатов…

— Ну и чертовщина! — воскликнул Рикки.

Я понял, что он и впрямь здорово удивился. Обычно Рикки не употребляет столь сильных выражений в присутствии учеников.

— Хм, это, пожалуй, достойная затея. Желаю вам удачи. Э, а вот и директор! Интересно, не нуждаются ли его башмаки в ваксе? Я вам советую нагнуться и не поднимать головы, пока он не пройдёт мимо. Ему может не понравиться, что ученики Королевской школы чистят башмаки прохожим.

Рикки заплатил три пенса и пошёл навстречу директору. Взяв старого Брюзгу за локоть, он подвёл его к витрине книжного магазина. Мы услышали, как он сказал директору:

— Вы ещё не видели новинок «Серии натуралиста». Нам следует приобрести их для школьной библиотеки… Боже праведный, вы, должно быть, ступили в лужу, сэр! Взгляните на ваши башмаки!

— Ну и ну! Я могу поклясться, они были начищены до блеска, когда я надевал их сегодня утром, — сказал директор.

— На ваше счастье, сэр, вон на углу чистильщики.

— Да-да, верно. Очень вам признателен, Ричардс. И, пожалуйста, закажите эти книги для нашей библиотеки. — С этими словами Брюзга подошёл ко мне и поставил башмак на скамеечку. Я схватил щётки и низко-низко наклонил голову, так, чтобы директор не смог меня узнать.

Похоже, что Рикки подмигнул нам, когда направил директора к «чистильщику». Рикки — голова, его не проведёшь. Я уверен, что он сообразил, как попала грязь на его башмаки и специально подвёл директора к витрине. Дело в том, что в здании книжного магазина был подвал с зарешеченным окном. Окно выходило на улицу как раз на уровне ног прохожих. Топпи с помощником стояли на столе в подвале. Они притащили с собой ведро с грязной водой и заряжали ею водяное ружьё. Как только кто-нибудь останавливался у витрины, мальчики давали залп по башмакам. Гениальная выдумка и притом совершенно безопасная! Шум машин на перекрёстке заглушал выстрелы. Да и вообще-то люди, глазеющие на витрины книжных магазинов, так рассеянны, что не заметят, если даже рядом кто-нибудь упадёт замертво.

В полдень двое ребят сменили нас за ящиком чистильщика. Тэд, Топпи и я решили совершить обход и посмотреть, как идут дела. Сестрёнка Топпи (не та, что художница, а другая) увязалась с нами. Сначала она нам только мешала, но потом вдруг обнаружилось, что это не девочка, а просто клад. Мы как раз шли к рынку. Базарный день в Оттербери бывает по четвергам, но несколько мелочных лавок открыты и в остальные дни. И вот мы увидели одного торговца, который вовсю старался всучить прохожим те самые щипцы, которыми девчонки завивают кудри. Его компаньон, по-видимому, отлучился, чтобы где-нибудь пропустить стаканчик. В том, что у него был компаньон, я не сомневался. Сам-то он был совсем никудышным торговцем: заикался, словно автомобильный мотор, в котором неисправны три цилиндра.

— Пок-пок-покуп-покупайте щип-щип-щип-щипцы для зав-зав-завивки, — мычал он. — Бес-бес-бес-сроч-ная гар-гар-гар-гарантия.

Понятно, так много не наторгуешь. Внезапно Топпи юркнул к лавке, волоча за руку сестрёнку, и очутился за прилавком. Торговец был настолько изумлён его появлением, что поперхнулся и вообще уже не мог издать ни звука. Топпи поставил сестрёнку на прилавок (должен сказать, что у этой девочки на голове роскошные золотые кудряшки и она умеет трясти ими ну прямо как взрослая женщина). Потом Топпи схватил пару щипцов, сам прыгнул на прилавок, встал рядом с сестричкой, и тут началось невообразимое.

— Леди и джентльмены! — обратился к прохожим Топпи. — Вот перед вами чудо века: щипцы для моментальной завивки марки «Кулли», с гарантией, что вас не надули! Продаём со скидкой. Спешите, спешите! Всего полкроны за штуку! Женщины Лондона и Парижа в восторге от щипцов «Кулли». Леди, попробуйте завиться нашими щипцами, и вы сами себя не узнаете! Посмотрите на эту юную леди! Она завивается только щипцами нашей марки! Не так ли, мадам? — При этих словах Топпи легонько ущипнул свою маленькую сестрёнку. — Не так ли, мадам?

— Да, это правда, — выпалила девчурка, тряхнула кудряшками и захихикала.

— Вот лучшая реклама моментальных щипцов «Кулли», леди и джентльмены! Как говорится, комментарии излишни! — Тут Топпи пребольно дёрнул сестру за кудряшки, чтобы все видели, что это настоящие завитки, а не, упаси боже, парик! — Итак, кто из вас первый воспользуется нашим, щедрым предложением? Может быть, вы, сэр? — Топпи ткнул пальцем в сторону стоявшего в первом ряду неуклюжего верзилы, который, видать, приехал из деревни. — Подарите вашей девушке моментальные щипцы «Кулли», и завтра же она согласится выйти за вас замуж. Ну же, сэр, не стесняйтесь! Риск — благородное дело! Всего полкроны — и девушка ваша!

И вот так чудо — этот фермер краснеет, как свёкла, и лезет в карман за деньгами! Топпи зашептал что-то на ухо заике. Наверняка договаривался о своей доле в выручке. В ответ торговец только согласно закивал головой, и Топпи снова понесло. Толпа вокруг прилавка росла на глазах, и настроение у людей было превосходное. Топпи ещё больше разошёлся, и, казалось, его уж никто не остановит. Мы с Тэдом могли спокойно продолжать обход — Топпи в нашей помощи не нуждался.

Мы направились к парку с аттракционами. По пути нам попался маленький Уэкли. Он только что кончил полоть чей-то огород и был перепачкан, мне кажется, даже сильнее, чем в обычные дни, если это только возможно. На углу, где мы встретились, стоял слепой нищий. По улице шла какая-то старушка, и мы посторонились, чтобы дать ей дорогу. Тэд и Уэкли прижались к стене и случайно очутились по обе стороны от нищего.

Старушка остановилась, обернулась, посмотрела на них близорукими глазками и обратилась к нищему:

— Скажите, мой милый, эти бедняжки — ваши дети? Какие очаровательные мальчуганы! Какой позор — им приходится попрошайничать! Ай-я-я-яй!

К счастью, на Тэде и маленьком Уэкли были надеты самые старые штаны и рубашки, лицо и руки Тэда были перепачканы сапожной ваксой, а Уэкли выглядел так, словно пахал землю носом. Так что старушка свободно могла принять их за попрошаек. Слепой нищий оказался парнем находчивым, нужно отдать ему должное. Готов поклясться, что он был такой же слепой, как мы с вами! Опустив руку на плечо Уэкли, он жалобно затянул:

— Это сущая правда, мадам! Вот мой меньшой — Эстазий. А этого пострела, — схватил он за ухо Тэда, — зовут Сирил. Деточки мои — моя единственная отрада, мадам. Всё, что у меня осталось, когда померла моя старуха. Бедные сиротки. Ничего не ели со вчерашнего дня! Не пожалейте шести пенсов для голодных малюток, мадам!..

«Бедные сиротки» покраснели до ушей. Но как они ни корчились, им не удалось вырваться из цепких рук нищего. Старушка вытащила из кошелька целый шиллинг и протянула его нищему.

Когда она ушла, нищий обнажил зубы в зловещей улыбке и хриплым голосом промолвил:

— Если вы, сосунки, побудете здесь со мной полчасика, я вам дам шесть пенсов.

— По шесть пенсов каждому, — твёрдо ответил Тэд.

— Побойтесь бога, юные джентльмены: я ведь бедняк…

— По шесть пенсов каждому!

— Ну, в общем, девять пенсов и по рукам, парень!

— По шесть пенсов каждому! — отвечал Тэд. — Мы и так, чёрт возьми, уже заработали для вас шиллинг.

Нищий закатил глаза, застонал и, наконец, сдался. На этом я их оставил и пошёл дальше.

Как раз по дороге в парк стоял киоск мистера Сайдботтема. Мистер Сайдботтем торгует книгами и газетами. Некоторые ребята покупают здесь приключенческие журналы. Внезапно меня осенило — можно предложить Сайдботтему разнести сегодня вечерние газеты! Я поспешил к киоску.

Мистер Сайдботтем один из самых странных граждан Оттербери. Пожалуй, у него пары винтиков в голове не хватает. Но он никому не причиняет зла. С виду он высокий, с с помятым лицом и громадной лысиной. И всё время разговаривает сам с собой. Не знаю, то ли из-за того, что он прочёл всю эту кучу страшных комиксов, которые у него продаются, или по другой причине, но только Сайдботтем втемяшил себе в голову, что он Шерлок Холмс[2]. Мой отец — большой друг инспектора Брука. А Брук, как известно, начальник полиции в Оттербери. И вот отец рассказывает, что мистер Сайдботтем надоедает полиции, предлагая свои услуги для раскрытия самых таинственных убийств, не тех, что случаются в Оттербери, — в нашем городке ничего такого не было уже много лет, — он твердит, что может раскрыть убийства, о которых пишут столичные газеты. Когда я подошёл к киоску, то увидел, что на ладони у мистера Сайдботтема лежит пуговица и он изучает её при помощи увеличительного стекла.

— Очень важная улика, — сказал он, заметив меня. — Взгляни-ка на эту пуговицу. Не правда ли, весьма странно?

Я ответил, что не вижу ничего странного.

— Опытному глазу тотчас видно, что пуговицу оторвали с мясом, — стал объяснять он, перейдя на шёпот, от которого кровь стыла в жилах. Обрати внимание на неровный обрыв ниток. Ну, что же это означает? Я скажу тебе: совершено насилие, быть может, убийство!

— А где вы её нашли, мистер Сайдботтем?

Мистер постучал по широкому носу похожим на сосиску пальцем:

— Ага, уместный вопрос. Пуговица — назовём её вещественным доказательством А — была найдена мною вчера в восемнадцать часов девять минут тридцать секунд на огороженном участке земли, когда я доставлял газеты.

Я думаю, что слово «газеты» подействовало, как внезапный удар колокола, и вернуло его к действительности. Он снова превратился из Шерлока Холмса в мистера Сайдботтема. Словно какой-то выключатель в нём повернули: глаза потухли, голос изменился. Он опустил руки на прилавок и спросил:

— Чем могу служить, молодой человек?

Я предложил помочь ему разнести вечерние газеты. Он был слегка удивлён, но я объяснил ему, что мы собираем деньги с благотворительной целью, и тогда он сказал: «О’кей», и пообещал мне шесть пенсов за работу. Конечно, шесть пенсов не бог весть сколько, но у меня нет коммерческой жилки, как у Топпи и Тэда, поэтому я согласился. Мистер Сайдботтем рассказал мне, на какие улицы мне нужно будет доставить газеты. Когда я уходил, он вооружился увеличительным стеклом и вновь склонился над пуговицей.

Невозможно рассказать всего, что было сделано в тот день. Все группы усердно трудились до самого вечера. К шести часам мы уговорились встретиться в Месте происшествия. Я немного опоздал: доставка газет заняла больше времени, чем я рассчитывал. Когда я пришёл, все уже были в сборе, и Дик Козенс рассказывал содержание нового фильма. Мы условились, что те из нас, кому родители дадут деньги на кино, пожертвуют их в «Фонд помощи Нику». А на случай, если кому-нибудь из родителей придёт в голову расспрашивать о фильме, было решено, что Дик Козенс посмотрит картину и потом расскажет нам её содержание.

Ну, кончил он рассказывать, и мы приступили к основному вопросу повестки дня. На двух мусорных ящиках укрепили доску, и за этим столом расположился комитет. Настал великий час! Сначала члены комитета передали казначею деньги, которые удалось собрать. Тэд громко называл цифру и опускал деньги в деревянную копилку, а я записывал сумму в бухгалтерскую книгу. Затем к столу подошли по очереди все члены «Великого союза», передавая свои взносы. Сестра Топпи, та, что художница, особенно отличилась. Это показывает, что мы поступили правильно, когда приняли в нашу операцию «Стекольщик» девочек. Денег становилось всё больше, постепенно голоса стихли, и наконец ребята перешли на изумлённый шёпот. Столько денег нам и во сне не снилось.

Потом все сгрудились вокруг стола, взволнованно дыша мне в затылок и заглядывая в бухгалтерскую книгу. Тут я услышал, как Топпи сказал:

— Ну, а ты, Прун?

Я поднял голову и увидел, как Прун пытается улизнуть и затеряться в толпе, но ребята вытолкали его вперёд, и он предстал перед членами комитета. Нужно сказать, что хотя в конце концов Прун согласился принять участие в операции «Стекольщик», ребята ни за что не хотели принимать его ни в одну из групп. Однако он мог бы сделать взнос из своих карманных денег.

— Вы и так собрали уже достаточно, — пробормотал Прун.

— Ну и что же, — ответил Тэд. — Ведь мы условились, что каждый должен внести свой вклад.

— Ну, а я передумал, — огрызнулся Прун.

Со всех сторон раздались возгласы негодования, и ребята стали наступать на Пруна:

— Ну и жадина!

— Давай, Прун, раскошеливайся!

— Жалкий мот! — закричал Чарли Мазуэлл. — Он, наверное, спустил все деньги на шипучку.

Тэд прикрикнул на ребят, и они замолчали.

— Ну что же, если он не хочет быть вместе с нами, мы не будем его заставлять. Но пусть убирается. Ступай прочь, Прун, — с презрением произнёс Тэд.

Этого уже Прун не мог перенести. Он подошёл к столу, глядя прямо в глаза Тэду, запустил руку в карман и со звоном положил на стол полкроны.

— Да я вас дурачил, — сказал он.

Некоторые ребята даже зааплодировали. Им стало стыдно, что они только что так ругали Пруна. Ведь полкроны — это целых два шиллинга шесть пенсов!

— Спасибо, Прун, — сказал Тэд и видно было, что он здорово смутился.

— Где ты стянул монету? — спросил Питер Батс.

— Она, наверное, фальшивая! — Топпи повертел монету, подбросил её и даже на зуб попробовал. А потом опустил в копилку.

— Ну, Топпи, это уж слишком, — сказала его сестра. — Прун такой щедрый. Он просто дурачил вас, притворяясь, что не сделает взноса.

— Да, здорово я их провёл, а? — злорадно ухмыльнулся Прун. И сразу испортил хорошее впечатление, которое ему удалось произвести на ребят.

Но сейчас им было не до Пруна. Я приступил к окончательному подсчёту в моей бухгалтерской книге. Вот что получилось:

ФУНТЫ ШИЛЛИНГИ ПЕНСЫ Хор 1 3 7,5 Выступление акробатов 12 5 Мытьё окон 8 0 Чистка обуви 7 6 Мгновенные портреты мисс Топпингем 1 2 0 Выручка от продажи щипцов «Кулли» 5 0 Уроки морского жаргона 1 6 Прополка огородов 1 0 Комиссионные от слепого нищего 1 0 Доставка газет 6 Деньги на кино 15 0 Частные пожертвования и продажа вещей старьёвщику 10 11,5 ИТОГО: 5 фунтов 8 шиллингов 6 пенсов.

Я объявил итог, и ребята радостно зашумели. Мы добились своего!

Просто не верилось, что так всё здорово получилось. Нам некогда было решать, как поступить с деньгами, которые останутся после того, как мы заплатим 4 фунта 14 шиллингов и 6 пенсов за стекло, разбитое Ником. Мы договорились, что комитет соберётся на следующее утро в доме Тэда и обсудит этот вопрос. Тэд закрыл копилку, сунул ключ в карман, а копилку под мышку и пошёл домой. Стали расходиться и остальные ребята. Питер Батс должен был зайти к Нику и предупредить его о назначенном на десять часов утра заседании комитета.

V. Чёрное воскресенье

В воскресенье, в десять часов утра я уже был в проулке позади дома Тэда. Оттербери — старинный городок, и в нём много таких заросших аллеек, ведущих с улицы к заднему крыльцу домов. Тэд живёт со своей сестрой в маленькой квартире как раз над книжным магазином, который, конечно, закрыт по воскресеньям.

Вскоре примчались Топпи и Питер Батс. Мы расположились в гостиной и стали решать, что же делать с остатком денег. Истратить их нужно так, чтобы все мальчики и девочки, участвовавшие в операции, остались довольны.

Питер Батс предложил устроить загородный пикник. На следующий день как раз праздник, значит, целых два дня не надо ходить в школу. Но вот беда — многие ребята уже уговорились ехать с родителями, или у них были ещё другие планы. Да и на четырнадцать шиллингов далеко не уедешь. Я давно мечтал основать школьный журнал, поэтому предложил истратить деньги на покупку подержанного стеклографа, а всех ребят сделать сотрудниками редакции. Но почему-то никто не поддержал моё предложение. Топпи уже изрядно надоела эта затянувшаяся игра, он сказал, что можно поровну поделить остаток между ребятами, да и всё тут.

Тэд, который до сих пор помалкивал, думая о чём-то, предложил:

— Мне кажется, не следует брать эти деньги себе. Мы собирали их в благотворительных целях, и если мы теперь разделим их на всех, значит, мы надували жителей, выманивая деньги под фальшивым пре-пре…

— Предлогом! — подсказал я.

— Да, предлогом!

— Чепуха, — возразил Питер, — мы эти деньги заработали!

— Да, но не для того же мы работали, чтобы положить деньги себе в карман.

— В таком случае, может быть, нам вернуть деньги их прежним владельцам? — ехидно предложил Топпи. — Это будет так порядочно!

— Тэд явно не в себе! — поддакнул Питер.

— Я этого не предлагаю. Только, по-моему, остаток нужно употребить с благотворительными целями. Может, стоит посоветоваться с Рикки?

— Ну уж нет. Он-то здесь при чём?

Мне казалось, что Тэд проявляет излишнюю щепетильность, но я чувствовал, что должен его поддержать.

— У нас могут быть неприятности, если мы так просто прикарманим денежки, — вступился я за Тэда. — Сотни жителей Оттербери знают о нашей операции. Она произвела сенсацию в городе. Мама мне сказала, что в городе только и разговоров что о нас. Многие считают, что мы молодцы, но некоторым наша затея не по вкусу — особенно тем, кто узнал, что на самом деле означает сокращение «ФПН». И вот эти люди могут поднять большой шум, если часть денег мы потратим на себя. Если же поступить, как предлагает Тэд, то к нам нельзя будет придраться.

— Э, да ты просто струсил! — закричал Питер. — Никто нам ничего не может сделать.

— Если ты считаешь, что я валял дурака перед целым городом, торгуя щипцами для завивки, только для того, чтобы отдать выручку на холщовые распашонки для бедных сироток, то жестоко ошибаешься! — выпалил Топпи.

Дело зашло в тупик, страсти разгорелись вовсю. В дверь постучали, и вошёл Ник. Он опоздал из-за того, что помогал по хозяйству тёте. Тэд сказал ему, что денег с лихвой хватит на стекло. Нужно было видеть Ника, когда он услышал это. Такое лицо, наверное, бывает у человека, приговорённого к смерти, когда в последнюю минуту ему объявляют о помиловании. Все наши хлопоты и труды не были напрасны. Тэд позвал сестру. Она вошла в комнату, вынула из письменного стола ключ, открыла большой ящик комода и поставила на стол деревянную шкатулку. Тэд своим ключом отпер замок на копилке и поднял крышку.

Мы все сидели вокруг стола. Сестра Тэда взялась уже за ручку двери, собираясь выйти из комнаты. Она женщина чуткая и никогда не вмешивается в наши дела до тех пор, пока мы сами её об этом не попросим.

— Ну, скорее! Вываливай всё на стол, — сказал Топпи.

Но Тэд застыл как изваяние и с ужасом таращил глаза на копилку, словно увидел в ней копошащихся тарантулов или голову Медузы Горгоны. Он побледнел как полотно, потом сделался красным как рак. В комнате стало тихо-тихо. В распахнутое окно влетел первый удар звонящих к утренней обедне церковных колоколов.

— В чём дело, Тэд? — спросила Роза Маршалл.

— Деньги исчезли, — еле слышно прошептал Тэд.

Эти слова вывели нас из оцепенения. Мы бросились к копилке и перевернули её — на стол высыпались камни, погнутые гвозди, болты, ржавые дверные петли.

Денег не было. Пять фунтов восемь шиллингов шесть пенсов словно испарились.

— Ты, наверное, решил подшутить над нами, Тэд, — прошептал я. — Правда? — Но я уже понял, что это не шутка.

— Роза, это не та копилка. Где коробка, которую я отдал тебе на хранение вчера вечером? — спросил Тэд.

— Это и есть та самая копилка. Я же при тебе заперла её в ящик комода, — ответила сестра.

— Но это невозможно. Ведь в копилке было полно монет!

Воцарилась неловкая тишина. Потом Топпи сказал:

— Ну, по крайней мере, теперь не надо ломать голову, как поступить с оставшимися четырнадцатью шиллингами.

Тэд обратился к Нику:

— Ты прости нас, Ник. У нас были для тебя деньги, но они исчезли. Я ума не приложу, куда они подевались.

— Ничего, — ответил Ник. Молодец Ник, он вёл себя как настоящий мужчина! — Не волнуйся, Тэд, ничего не поделаешь.

Снова наступила тишина.

— Только одна вещь могла произойти с деньгами, — сказал Топпи, ни к кому не обращаясь, — их украли.

— Но это невозможно! — воскликнула Роза. — Я сама спрятала копилку в комод вчера вечером и положила ключ в письменный стол.

— Но как же весь этот хлам попал в копилку?

— Наваждение какое-то!

Ни у кого не было ни малейшего представления о том, что же произошло на самом деле. Впрочем, нет, это не совсем так. Когда Топпи сказал, что деньги украли, у многих возникли кое-какие подозрения. Многие подумали про себя, хотя и не осмелились сказать вслух, что никто, кроме Тэда или его сестры, не мог сделать этого.

Роза отправилась звонить мистеру Ричардсу. Когда она вышла из комнаты, Топпи сказал:

— Нужно созвать общее собрание. И как можно скорее. Дело серьёзное. Пошли, Питер.

— В котором часу? — спросил поникшим голосом Тэд.

— Мы тебе сообщим.

Топпи направился к двери, но потом остановился и добавил:

— Тебе будет позволено произнести речь в свою защиту.

Тут Ник сорвался с места и двинулся к Топпи.

— Я буду драться с тобой, если ты скажешь, что деньги украл Тэд.

— Ну и осёл же ты! Кулаками за стекло не заплатишь.

— А мне всё равно. Я сознаюсь дяде. Но ты не имеешь права обвинять Тэда.

Ник Уэйтс рассвирепел. Недаром говорят — в тихом омуте черти водятся!

— Мы пока что никого не обвиняем. Пошли, Батс.

Слышно было, как они спускались по лестнице. Тэд принялся ворошить кучу барахла на столе, словно надеясь, что произойдёт чудо и камни превратятся в шиллинги и пенсы. Вернулась Роза вместе с Рикки. Вид у них был довольно озабоченный.

— Ну вот что, чудес не бывает, — начал Рикки. — Расскажи по порядку, Тэд, всё, что было с тех пор, как ты отправился вчера вечером домой.

Тэд ответил, что пошёл прямо домой и отдал копилку сестре. Он ни разу не открывал копилку. Всю ночь ключ от неё пролежал в кармане его штанов. Если же ночью в дом забрались грабители, то они бы оставили хоть какие-нибудь следы.

— Встретил ли ты кого-нибудь по дороге домой? Говорил ли кому, что у тебя в копилке?

— Нет… А, вспомнил! Да, да, сэр, как же я об этом забыл? Знаете, сэр, этого парня — Джонни Шарпа? И второго типа, Бородавку, эта пара неразлучна. Так вот, они шатались в проулке, ведущем к нашему дому. Шарп спросил у меня, собрали ли мы деньги для Ника Уэйтса.

— А что было потом?

— Потом ничего. Я ответил им, а Джонни Шарп взял копилку…

— Вот как, а дальше что?

— Да, взял копилку, но я не думаю, что это он украл деньги. Он просто потряс её в руках, послушал, как гремят монеты, потом передал её Бородавке, тот тоже потряс её и вернул мне. Вот и всё.

— Ты уверен, что они вернули тебе твою копилку? Ты не спускал с неё глаз?

— Сэр, пожалуй, я не всё время смотрел на копилку, пока эти парни трясли её. Бородавка стоял за спиной у Джонни Шарпа, когда он держал копилку. Но длилось это всего какой-то миг. Кроме того, — Тэд повернул копилку вверх дном и указал на выцарапанный на ней крест, — видите эту отметину? Я обнаружил её, ещё когда Прун принёс копилку. Так что, несомненно, это та же самая копилка.

Снова тупик. Мы ещё несколько раз принимались обсуждать всё по порядку, но расследование не продвинулось ни на дюйм. Я подумал, что мне лучше всего уйти. Ник отправился со мной. Мы дошли до угла, когда я вспомнил, что оставил кепку в гостиной. Я попросил Ника обождать и помчался назад к дому Тэда. Чёрный ход не был закрыт, и я решил быстро подняться по лестнице, никого не тревожить, взять кепку и выскочить наружу. Но когда я мчался по лестнице, из гостиной донёсся сердитый голос Розы. Я невольно подслушал часть разговора.

— С тем же успехом можете меня подозревать, — говорила Роза.

— Но, дорогая, кто же, кроме Тэда? — Это был голос Рикки, терпеливый, добрый, мягкий и разумный. Таким голосом он объясняет в классе трудные грамматические правила отстающим ученикам. — Вы сами сказали, что никто не мог влезть в квартиру. А для мальчишки это громадный соблазн — завладеть сразу пятью фунтами. Вы должны понять.

— Если не верите Тэду, я не желаю вас видеть! — закричала Роза. — Говорю вам — не мог он этого сделать. — Голос её стал холодным и резким. — Может быть, вы вызовете полицию и устроите в доме обыск?

Я думал, что не стоит мне слушать дальше. Громыхая по ступеням, я взбежал наверх, постучал в дверь, вошёл и отыскал свою кепку. Роза и Рикки были в комнате одни. Заметно было, что оба сильно рассержены. Я не стал дожидаться, пока меня выставят, и быстренько ушёл сам.

На улице я пересказал Нику то, что услышал в доме. Тут Ник как-то странно взглянул на меня.

— Ты тоже считаешь, что Тэд украл деньги? — спросил он напрямик.

— Ну, видишь ли, всё это выглядит довольно подозрительно. Кто ещё мог это сделать?

— У меня нет улик. Одно я знаю — это не Тэд. Но даже, если он украл, всё равно, я за него в огонь и в воду… — Глаза Ника лихорадочно горели. — А ты? Ты на чьей стороне?

— Понятно, что ты за Тэда. Ведь это он первый предложил помочь тебе.

— Плевать мне на деньги! Я решил всё рассказать дяде. Будь что будет! Я спрашиваю тебя: ты за Тэда или нет?

Ника словно подменили. Прямо не верилось, что это он. Говорят, в решающую минуту в человеке просыпаются необыкновенные силы. Видимо, это и случилось с Ником Уэйтсом.

— За Тэда, — ответил я, чувствуя себя пристыжённым. — Но что же мы можем для него сделать?

— Доказать, что он невиновен.

— Ты да я? Но как?

— Ты да я и любой другой, кто присоединится к нам. Ведь сегодня будет собрание. Мы узнаем, кто захочет быть с нами.

— Топпи и его ребята наверняка станут нападать на Тэда.

— Ну и пусть. Мы и без них обойдёмся. Но если и наши ребята предадут Тэда, я их всех отлуплю.

— Очень это поможет Тэду! Погоди, Ник. У меня идея. Ты же знаешь Топпи — он обожает всякие затеи.

— Ну и что?

— Превратим расследование в игру, что-нибудь вроде «Ищи вора». Если удастся привлечь Топпи, то и другие ребята пойдут за ним.

— Ты, пожалуй, прав.

— Он не станет заниматься этим только из-за Тэда. Но бьюсь об заклад — Топпи готов на всё ради спортивного интереса. Постараемся превратить это в игру, хотя бы на первых порах, иначе Топпи не заманишь. А нам каждый человек пригодится.

Тем временем мы дошли до дома Ника. Ник побледнел, решительно глотнул воздух, кивнул мне и твёрдым шагом направился к калитке.

Во второй половине дня я отправился к Месту происшествия. Мысль, осенившая меня ещё до обеда, неотступно меня преследовала. Если Тэд и в самом деле прикарманил общественные деньги, то он не стал бы выгораживать Джонни Шарпа и Бородавку. Ведь для виновного естественно попытаться свалить вину на другого. Тэд мог бы сказать, что они выхватили у него копилку и убежали прочь. Других свидетелей не было, и Тэду поверили бы скорее, чем этим прохвостам. Только дурачок мог украсть деньги, набить копилку всяким хламом и ждать, когда все обнаружат подлог.

На собрание пришло человек пятнадцать. После того как Тэд рассказал о случившемся, выступил я и изложил свои соображения. Топпи устроил из собрания настоящий суд присяжных. Я подумал, что с его стороны это слишком жестоко. Он сам себя назначил судьёй, а Питера Батса — прокурором. Я сказал, что всё это глупая игра и что дело слишком серьёзное, чтобы превращать его в фарс. Но Топпи ответил, что он подходит к случившемуся со всей серьёзностью, и тогда я вызвался представлять защиту.

Моя речь произвела впечатление на некоторых присяжных. Я ещё добавил, что в соответствии с английскими законами, обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока вина его полностью не доказана и что доказательством вины должен заниматься прокурор. Я уже кончал свою речь, когда пришёл Ник Уэйтс. Он тяжело ступал и был очень бледен. «Его били, но не сломили», — сказал бы я, если бы был настоящим писателем. Дядя устроил ему крепкую взбучку. Но больше всего Ник расстроился потому, что дядя пригрозил продать любимого щенка Ника, чтобы уплатить за разбитое стекло.

Как и прежде, Ник держался молодцом. Он окинул взором собравшихся и объявил, что будет драться с каждым, кто скажет, что деньги взял Тэд. Злорадный Прун закричал, что Ник подлизывается к Тэду.

— Где же деньги, если Тэд не брал их? — спросил он у Ника.

Тут пришлось судебным констеблям схватить Ника за руки, в противном случае Пруну бы не сносить головы. Судебное разбирательство превратилось в какой-то базар. Я встал и потребовал, чтобы судья отложил слушание дела до тех пор, пока не будут предъявлены новые улики против Тэда.

— У меня и Ника, — добавил я, — есть основания подозревать в случившемся кое-каких лиц, и мы призываем провести дополнительное расследование…

— Но ведь нельзя возбуждать дело против неизвестного лица, — прервал меня Питер Батс.

Я ответил, что это обычная полицейская формула, известная всем, кроме такого болвана, как Батс. Я объяснил, что мы с Ником в качестве частных сыщиков собираемся приняться за розыски и разоблачить настоящих преступников. Долг каждого гражданина помочь нам. В глазах у Топпи зажёгся огонёк, когда я произнёс слово «сыщик». Я был прав: Топпи попался на крючок.

Топпи, вернее судья, поднялся с места. Он объявил, что удовлетворяет требование защиты и откладывает слушание дела. Потом добавил, что следствие могут вести две заинтересованные стороны. Судя по всему, заявил он, преступление совершил Тэд, но поскольку защита потребовала дополнительных доказательств, то и он, Топпи, займётся официальным следствием. Если же доморощенные Шерлоки Холмсы (тут он кивнул в нашу с Ником сторону) намерены валять дурака и разыскивать неизвестных лиц, то это их дело.

Вот какую штуку придумал Топпи. Можно сказать, что мы с Ником подорвались на собственной мине. Старая вражда Топпи и Тэда снова выплыла наружу. Звезда Топпи теперь восходила. Я видел, что почти все мальчишки на его стороне.

Никогда не забуду, как в конце собрания ребята расступились и по проходу поплёлся Тэд, словно его прогоняли сквозь строй. Только вместо прутьев и мокрых полотенец его хлестали мёртвой тишиной и обидным подозрением. Ребята отворачивались от него, словно он был болен заразной болезнью. Никогда не забуду лица Тэда в ту минуту… Мне пришла в голову строчка: «Он продал нас за пригоршню монет». Это из стихотворения «Свергнутый вождь».

И ещё никогда не забуду, как Ник бросился вслед за Тэдом, обнял его, и они ушли вместе.

VI. Сыщики за работой

Под впечатлением поступка Ника кое в ком заговорила совесть. Ещё два человека из бывшего отряда Тэда Чарли Мазуэлл и маленький Уэкли отделились от толпы и последовали примеру Ника. Мы отправились домой к Тэду и стали держать военный совет. Хуже всего то, что времени у нас было в обрез. Осталась лишь вторая половина воскресенья да понедельник, а потом снова в школу. Тэд сказал, что он обязан внести деньги. Мы знали: заплатить придётся сестре Тэда, а она и так еле-еле сводит концы с концами. Но всё равно, даже если Тэд внесёт деньги, это не снимет с него подозрений. С чего же начать розыски настоящего преступника? Пять фунтов восемь шиллингов и шесть пенсов серебром и медью словно в воздухе растворились, вместо них в копилке целая куча камней и железного хлама. Нам предстояло объяснить это чудо. Мы сидели за большим столом, и настроение у нас было отвратительное.

Я решил взять себя в руки и постарался вспомнить, как действовали в подобном положении великие сыщики.

«Не пропускайте ни одной детали, даже если она кажется вам совсем пустяковой», — обычно наставляют они свидетелей. Поэтому я попросил Тэда снова припомнить всё, что произошло с ним вчера с того момента, как он отправился с копилкой домой, и до тех пор, пока он не отдал её сестре. Когда Тэд дошёл до встречи с Джонни Шарпом и Бородавкой, я остановил его.

— Опиши внешность этих типов, — попросил я.

— Ну к чему это! Ты не хуже меня знаешь, как они выглядят, — отказался Тэд, и в его голосе прозвучали нотки бывшего Тэда-вожака.

— Всё равно. Опиши их внешность.

И Тэд сначала нехотя, а потом всё бойчее и бойчее стал припоминать, как эти типы выглядели и в чём были одеты в тот вечер. Слушая Тэда, я сделал несколько заметок. Эти заметки приведены на четвёртой странице, где впервые рассказывается о Джонни Шарпе. Покончив с Джонни, Тэд принялся за Бородавку.

— Ну, этот, круглолицый, похож на ситник с двумя изюминками. Бледное, как известь, лицо. Он никогда не смотрит людям в глаза, словно нашкодивший пёс при виде хозяина, — медленно подбирал слова Тэд. — Он был без шляпы, в старом заляпанном дождевике и коричневых фланелевых штанах. Ботинки в грязи, со стоптанными каблуками и потрескавшимся верхом.

Маленький Уэкли хотел было прервать Тэда, но я остановил его. Когда Тэд кончил, я попросил ребят воспроизвести встречу в проулке. Чарли играл роль Джонни Шарпа. Он показывал зубы, ухмылялся и противно подмигивал Тэду, совсем как Джонни. Ник был Бородавкой.

— Тэд, а ты возьмёшь копилку, — она всё ещё лежала на столе в гостиной, — выйдешь из комнаты, а потом войдёшь. О’кэй? Покажи точно, где стояли эти типы, — командовал я.

Тэд показал, как они стояли, прислонившись к стене.

— Что произошло потом?

— Джонни Шарп остановил меня и спросил: «Ну, как успехи?»

— Он знал, что в копилке деньги?

— Да, конечно.

— Он, наверное, сразу догадался, — вставил Чарли Мазуэлл и рассказал, как Шарп заступился в парке за певцов из хора, когда к ним приставали мальчишки.

Мы повторили эту сцену, всё как было: как Джонни Шарп взял из рук Тэда копилку, потряс её, передал Бородавке, который тоже её потряс, а потом вернул Тэду. Мы убедились, что в тот момент, когда копилка была в руках у Бородавки, между ним и Тэдом находился Джонни Шарп. Но не мог же Бородавка в какие-то доли секунды высыпать из копилки деньги, наполнить её хламом и закрыть замок. Снова — в который раз! — мы зашли в тупик.

Тут я заметил, что крошке Уэкли прямо не сидится, и я ехидно спросил, уж не нужно ли ему по-маленькому.

— Н-нет, — встрепенулся он, — я просто хочу узнать, зачем это Бородавка надел дождевик.

— Ну, а что в этом особенного? — недоуменно спросил Чарли.

— А то, что он никогда не носит плаща. А ведь вчера была сухая ясная погода, не так ли?

Правильно говорится — устами младенца глаголет истина! Сначала мы даже онемели от неожиданности, а потом стали хлопать Уэкли по плечу и жать ему руку.

— Чёрт возьми! Подумайте, а что, если у него под плащом была точно такая же копилка и он незаметно обменял её на нашу! — воскликнул я.

Мы снова воспроизвели эпизод в проулке, используя вместо копилок две толстые книжки, и опыт удался. В то время как «Джонни Шарп» отвлекал Тэда разговорами, «Бородавка» у него за спиной успевал спрятать нашу копилку под мышку и вместо неё протянуть «Джонни» фальшивую. Тэд вспомнил, что дождевик на Бородавке был расстёгнут, и эта подробность подтверждала наше предположение. Но через секунду наша радость улетучилась, потому что Тэд сказал:

— Всё это хорошо. Но где они могли раздобыть точно такую же копилку, как наша, даже с крестиком на дне?

Мы только почесали в затылке.

— Они видели нашу копилку раньше — это единственное объяснение, — сказал Ник после долгой паузы.

— В том-то и дело, что они не видели её, — ответил Тэд.

И верно, ведь после того как Прун принёс нам копилку, Тэд держал её вплоть до вчерашнего дня в запертом ящике комода. Ни Джонни Шарп, ни Бородавка не заходили к Маршаллам, Тэд спрашивал об этом у Розы.

— И всё же они очень подозрительны. Ну, скажи, чего это вдруг Джонни Шарп прогнал тех крикунов, которые мешали нам давать концерт? Совсем он не такой добряк. Никто и не ждал от него помощи. Он мог это сделать с одной целью — дать нам заработать побольше. Он-то знал, что денежки ему достанутся.

Мы все согласились, что это похоже на правду.

Вдруг Ник закричал:

— Я догадался! Они тайком проникли в дом, нашли копилку, осмотрели её и сняли с неё мерку.

— Но от кого они узнали про копилку? Ведь я им ничего не говорил, — возразил Тэд.

— Прун мог им рассказать. Или ещё кто-нибудь из ребят. Готов держать пари, что кто-то протрепался и об операции «Стекольщик», и о том, что у нас есть копилка. В Оттербери всё всем друг про друга известно!

— Первым делом надо допросить Пруна, — сказал Ник. — Нужно узнать, говорил ли он этим типам про копилку.

— Так он и сознается! — ухмыльнулся Чарли. — И всё же попытка не пытка.

— Взгреем его, заговорит! — предложил Ник.

— Нет, — возразил я, — это не подойдёт. Нужно проявить такт. Прун теперь снова в отряде Топпи, так что у него найдутся заступники. Следует, однако, изучить и другую версию. Тэд, не заметил ли ты следов взломщиков у себя в квартире?

— Нет, ничего не заметил.

— Давайте сходим и ещё раз посмотрим.

Мы пошли наверх в спальню. Она на втором этаже. Если преступники не проникли в дом через чёрный ход или книжный магазин, то остаётся последний путь — через окно спальни. На подоконнике свежих царапин обнаружить не удалось, хотя, впрочем, времени уже прошло много. Мы спустились вниз, чтобы поговорить с сестрой Тэда. Она была уверена, что ни Шарп, ни Бородавка на прошлой неделе и близко не подходили к заднему крыльцу. Но, призналась она, заметно смутившись, во вторник Джонни Шарп заходил в магазин, он недолго поболтал с ней и ушёл, а наверх не поднимался.

— А не мог ли Бородавка, то есть Джозеф Сидз, прошмыгнуть в дом, пока вы разговаривали с Шарпом? — спросил я.

Роза ответила, что теоретически это возможно. Но она готова поклясться, что этого не случилось. Должен заметить, что Роза держала себя прекрасно. Она разрешила нам обыскать весь дом. Всё же было видно, что она чем-то расстроена. Я подумал, что это из-за размолвки с Рикки. Про себя я поклялся, что помирю их, как только мы откроем тайну украденных денег. Такой уж я мягкий человек, должен признаться: не могу видеть, как женщина грустит!

Затем мы отправились на задний дворик. И тут нас ожидала первая удача. Расскажу всё по порядку. Проулок, где Тэд повстречался с Шарпом и Бородавкой, отходит от улицы под прямым углом. Он упирается в асфальтовую дорожку, проложенную за домами параллельно улице. Между домами и этой дорожкой ютятся маленькие дворики, у каждого дома свой. Они отгорожены деревянными заборами высотой примерно в пять футов. С дорожки во дворики ведут калитки. Дворик Маршаллов шириной всего в десять футов, но Роза ухитрилась разбить в нём клумбу.

По нашей просьбе Роза одолжила у соседей лестницу. Мы её подняли, но никак не могли установить, потому что лестница скользила по земле. Тогда мы решили поставить её в разрыхлённую землю, прямо в клумбу.

Ребята стали перетаскивать лестницу, как вдруг я закричал:

— Стойте, стойте!

Ребята подумали, что я спятил. Но я им показал две глубокие вмятины на клумбе, как раз соответствующие ножкам лестницы. Отметины были глубокие и свежие, и по ним было видно, что лестницу прислоняли к забору, прежде чем вынуть из земли. Как говорится, быть ненастью, да дождь помешал…

Не успели мы прийти в себя, как раздался крик Тэда. Он ползал по клумбе и среди цветов, рядом с вмятинами от лестницы, наткнулся на след ноги. Его не могли оставить ни Тэд, ни Роза. Это был очень большой отпечаток, несомненно, мужской ноги. Ребята прямо запрыгали от радости. Когда мы немного поостыли, я послал Тэда за тазом и пустым решетом. Мы накрыли ими след и вмятины на клумбе, чтобы сохранить эти важные улики.

Что же делать дальше? Ника Уэйтса словно подменили — он стоял за крутые меры… Он предложил взять в плен Джонни Шарпа и Бородавку, притащить их сюда на задний дворик и сравнить их башмаки с отпечатками на клумбе. Возобладали, однако, более умеренные идеи. Я считал, что прежде всего следует снять гипсовый слепок со следа злоумышленника — так всегда делают в Ско́тланд-Ярде[3], а потом поискать на подоконнике отпечатки пальцев. Меня лишь смущало то обстоятельство, что у нас не было специальных приспособлений. Тэд же предлагал обратиться в полицию, но нам это пришлось не по душе. Если мы сообщим в полицию, то весь город узнает о пропаже денег. Кроме того, полиция может решить, что Тэд не так уж невиновен, как нам кажется. Тут я вспомнил о Э. Сайдботтеме. Он хоть и чуть-чуть не в себе, но у него наверняка имеется всё необходимое для снятия отпечатков пальцев и гипсовых слепков.

Решено было, что мы с Ником отправимся к Э. Сайдботтему, а Чарли — единственный из нас, кто ещё не рассорился с Топпи, — попробует узнать, не говорил ли кто-нибудь из его ребят, и прежде всего Прун, Джонни Шарпу и Бородавке о нашей копилке. Тэда мы оставили стеречь следы на клумбе.

Крошке Уэкли пора было бежать домой. Он молодчина — первый спросил, почему это Бородавка надел дождевик в сухой и солнечный день.

Мы с Ником позвонили у дверей мистера Сайдботтема. Он открыл нам и провёл наверх. Мы рассказали ему лишь то, что сочли необходимым: из комнаты Тэда Маршалла украдена крупная сумма, мы обнаружили некоторые улики и хотели бы посоветоваться с ним. Когда я кончил рассказ, Э. Сайдботтем постучал пальцем по носу, на цыпочках подошёл к двери и внезапно распахнул её, словно надеясь застать за ней подслушивающего шпиона. Потом, тщательно притворив дверь, он подошёл ко мне и спросил:

— Вы считаете, что дело не чисто?

Я кивнул. Открыть рот мы с Ником не решались — боялись расхохотаться, смех прямо распирал нас.

— Всё ясно. Ждите здесь, — пробормотал Э. Сайдботтем и вышел на цыпочках из комнаты.

Через пять минут дверь открылась. Ник громко фыркнул, но притворился, что чихнул, якобы у него простуда. Я, наверно, даже почернел от натуги, сдерживая хохот. В дверях стояло живое чучело. Мистер Сайдботтем был в длинном пальто, на голове красовалась огромная клетчатая кепка, такая же, как у Шерлока Холмса. Он был в тёмных очках и с приклеенной бородкой, похожей на метёлку.

Увидев, с каким изумлением мы смотрим на него, он сказал:

— Маскировка необходима в моей работе. Вы бы в жизни не узнали вашего старого приятеля Эрни Сайдботтема, верно, мальчики?

Мы лишь кивнули в ответ. Великий сыщик не только изменил внешность, он и говорить начал не своим голосом — тоненьким, пронзительным фальцетом, который так не похож на его обычный густой бас. Неужели придётся среди бела дня идти с этим чучелом через весь город? Но мистер Сайдботтем успокоил меня:

— Нас не должны видеть вместе. Отправляйтесь вперёд.

Он появился на заднем дворике ровно через пять минут.

Мы показали ему след и вмятины на клумбе. Из сумки, перекинутой через плечо, мистер Сайдботтем вынул лупу, опустился на колени и осторожно подполз к следу, словно охотясь за бабочкой. Он долго изучал следы, бормоча что-то себе под нос.

— Вы не собираетесь снять гипсовые слепки? — спросил Ник.

— У меня такое чувство, что я уже видел где-то этот след. Кому он может принадлежать?

— Вы сказали, что знаете этот след? — взволнованно переспросил я.

— Вы попали прямо в точку, Уотсон[4], прямо в точку! — ответил он леденящим кровь фальцетом.

— Мистер Сайдботтем, — сказал я, — помните ту пуговицу, которую вы рассматривали вчера, когда я зашёл к вам в лавку? Вы сказали, что нашли её на огороженном участке земли. Уж не здесь ли?

Он попятился на всех четырёх и удивлённо взглянул на меня через тёмные очки.

— Уотсон, вы подаёте проблески надежды. Я отвечу на ваш вопрос односложно. Да! Здесь. За клумбой.

Он порылся в сумке, отыскал пуговицу и положил её на то место, где нашёл её. Я попросил дать мне эту пуговицу на время. Хотел сличить её с пуговицами на пиджаках Джонни Шарпа и Бородавки. Если пуговицы совпадут, мы получим ещё одну важную улику против этих типов.

Мистер Сайдботтем разрешил мне взять пуговицу, Потом он достал ножницы и кусок картона и ловко вырезал из него подошву, точно совпадавшую со следом на клумбе. Плохо, конечно, что на картонном слепке не видно узора подошвы. Гипс бы это передал. Но это всё же лучше, чем ничего. И картонная подошва навела Тэда на блестящую мысль. Пока мистер Сайдботтем устанавливал лестницу, намереваясь осмотреть подоконник спальни, Тэд сказал:

— Мы можем легко узнать, след ли это Джонни Шарпа или Бородавки. Знаете как? Завтра утром снова примемся чистить ботинки прохожим!

Тэд предложил приделать картонную подошву к ящичку и сравнить с ней обувь обоих типов.

Только как их убедить почистить обувь? Бородавка, например, никогда в жизни не держал в руках сапожной щётки! В это время ударили колокола, и Чарли Мазуэлл побежал к вечерне — он ведь поёт в церковном хоре. Едва он ушёл, как кто-то окликнул меня через ограду:

— Джордж, что вы ещё надумали?

Это был Топпи с Питером Батсом. Положение, прямо скажем, щекотливое. Мне не хотелось выкладывать наши улики «официальной полиции», но, с другой стороны, всё, что доказывало невиновность Тэда, должно быть известно обеим сторонам.

— Маршалл позволит нам осмотреть его дворик? — спросил Топпи бесстрастным голосом.

— А у вас есть ордер на обыск? — важно произнёс я.

— Нет, у нас нет ордера, — ответил Топпи, — и вообще, если Маршалл возражает, мы сделаем определённые выводы.

Пожалуй, Топпи перебарщивал, говоря о стоявшем тут же Тэде в третьем лице.

— Можете обыскивать весь дом, пока не посинеете. Мне бояться нечего, — выпалил Тэд. Он снова загрустил.

Я видел, что Ник еле сдерживает себя. Нужно было срочно разрядить обстановку.

— Мистер Сайдботтем, — позвал я, — явилась полиция. Сыщик инспектор Топпингем и сыщик сержант Батс.

Сайдботтем поспешил спуститься с лестницы.

— А, Скотланд-Ярд! — воскликнул он. — Полиция озадачена, не так ли? Вам пора бы уже изучить мой метод, инспектор. Примените его. Клумба весьма любопытна…

— О чём это он? — грубо перебил Питер.

Я поделился нашими подозрениями, показал им следы на рыхлой земле. Топпи откинул со лба прядь волос. Он взглянул на лестницу, с которой только что спустился мистер Э. Сайдботтем, потом повернулся к Тэду:

— В какое время ты ложишься спать?

— Около девяти. А что?

— На прошлой неделе ты ни разу не ложился позже?

— Я… нет, кажется, нет.

— Ты крепко спишь?

— Да вроде, а что?

— Так крепко, что не проснулся бы, если кто-нибудь влез в окно?

— Нет, наверное, проснулся б…

Тэд сказал это раньше, чем я успел его остановить. Это признание ему сильно повредит. Теперь я понял, куда клонит Топпи.

А Топпи бесстрастно продолжал:

— Стало быть, ты полагаешь, что кто-то проник во дворик среди бела дня, вот с такой длинной лестницей, взобрался по ней, залез в окно, и никто из соседей ничего не видел?

— Возможно, злоумышленник делал вид, что он маляр или мойщик окон, — заметил Ник. — Воры часто прибегают к такой уловке.

— Каждый житель Оттербери знает Джонни Шарпа и Бородавку в лицо. Всем известно, какие это бездельники. Если бы они вдруг принялись мыть окна, весь город только бы и говорил об этом. Да и твоя сестра увидела бы их.

— Из магазина она бы не смогла их увидеть, — возразил Тэд.

— Кроме того, Джонни Шарп заходил в магазин в четверг пополудни и долго болтал с Розой, — подхватил я, заволновавшись. — Бородавка мог успеть притащить лестницу и забраться в спальню, пока его сообщник отвлекал хозяйку.

— Ты так считаешь? Что же, поставим опыт. Бородавка тщедушный и хилый, а мистер Сайдботтем, прошу прощения, сэр, мистер Шерлок Холмс человек высокий и крепкий. Не будете ли вы столь любезны опустить лестницу, а потом снова приставить её к окну.

И тогда стряслось непоправимое. Э. Сайдботтем опустил лестницу с заметным усилием. А потом, сколько он ни бился, поставить её ему не удавалось. Тут сноровка нужна, осмелюсь я заметить. Было очень смешно смотреть, как это чучело в клоунской шляпе и с фальшивой бородкой пыхтит и багровеет от натуги, но никто даже не улыбнулся. Именно в эту минуту я понял, что дело принимает весьма серьёзный оборот.

— А как ты объяснишь, откуда взялись вмятины на клумбе? — спросил я у Топпи.

— Чего это я стану объяснять! Может быть, их сам Маршалл оставил, чтобы запутать следствие.

Этого Тэд не мог перенести. Он ринулся на Топпи, но по дороге налетел на Э. Сайдботтема, бьющегося с лестницей. Бедняга потерял равновесие, лестница с грохотом упала на землю, мистер Сайдботтем споткнулся об неё и навзничь рухнул рядом с клумбой. Но и тут никто не рассмеялся. Тэд и я помогли бедняге подняться. Когда мы поднимали его, Сайдботтем произнёс престранную фразу: «Это случается со мной уже второй раз».

Он диковато посмотрел на нас, потом пощупал рукой своё лицо, наткнулся на фальшивую бородку, оторвал её, засунул в карман и поплёлся прочь.

— Пошли, Батс, — сказал Топпи, — только время зря теряем. Всё ясно, посторонних в доме не было!

VII. Меченые полкроны

На следующее утро Тэд и я снова вышли с ящичком и табуреткой на угол Вест-стрит. Чарли Мазуэлл и Ник, прихватив водяное ружьё, спрятались в подвале магазина Розы Маршалл. Только в субботу у нас было совсем другое настроение. Тогда мы не сомневались, что всё будет хорошо. Теперь даже небо было другим: тяжёлые серые тучи прихлопнули землю, словно крышка кастрюлю. Помню, как мне было грустно в это утро: мне казалось, что наша затея — пустая выдумка, глупая игра и нет смысла продолжать её. Тэд всё время молчал. Даже клиенты его не интересовали. Кто-то подошёл и поставил ботинок на ящичек, Тэд взялся наводить на него блеск, но щётки в его руках еле двигались, а потом и вовсе остановились. Тэд уставился вдаль невидящими глазами. Мне пришлось подменить его и самому закончить работу.

Время ползло медленно. Джонни Шарпа и Бородавки нигде не было видно. Наконец я предложил Тэду сходить и поискать их.

— А что я скажу, что им пора почистить ботинки? — вяло спросил Тэд. — Так они меня и послушались!

— Не хнычь, Тэд. Попробуй заманить их сюда. Скажи Джонни Шарпу, что его ждёт Роза.

— Но она же видеть его не может.

— Он такой зазнайка, что не замечает этого. Ну, отправляйся. Хватит сидеть сложа руки.

— Я даже не знаю, где они живут.

Это и впрямь была большая заковыка. Ведь настоящая полиция всегда знает, где околачивается преступник, и в любой момент может схватить его. А мы даже не знали адресов этих типов. Но я не стал распускать нюни и посоветовал Тэду начать поиски с мастерской Скиннера, потому что Джонни Шарп и Бородавка частенько бывают там. Он побрёл к мастерской с таким видом, будто на шее у него тяжёлый камень. Что стало с таким весёлым и находчивым парнем! Я ненавидел мерзавцев, которые украли деньги и подставили Тэда под удар.

Только Тэд ушёл, как прибежали Топпи и Питер Батс. Топпи толкал деревянную тележку, на которой Э. Сайдботтем обычно развозит газеты.

— Мы проводим опыт! — крикнул Топпи, ехидно ухмыляясь.

Они свернули в проулок. Когда они показались снова, из них так и пёрло самодовольство.

— Бедный старый Шерлок Холмс, — пропел Питер Батс.

— Сыщик натыкается на собственный след! — с выражением произнёс Топпи, и они оба громко прыснули.

Я спросил, что стряслось. Но они так хохотали, что на глазах у них заблестели слёзы. Топпи насторожился, когда Э. Сайдботтем сказал: «Это случается со мной уже второй раз». Разумно было предположить, что бедняга уже и раньше падал на заднем дворике у Маршаллов. Наверное, это случилось, когда Сайдботтем развозил газеты. На заднем дворике у Маршаллов других дел у него быть не могло. Топпи смекнул, что может опровергнуть мою гипотезу. Рано утром он примчался к Э. Сайдботтему и попросил одолжить тележку. И вот теперь он убедился, что отметины на клумбе, якобы оставленные ножками лестницы, точно соответствуют оглоблям тележки. Топпи прихватил и ботинок Э. Сайдботтема, и оказалось, что таинственный след принадлежит ему.

Видать, Сайдботтем споткнулся и упал во дворике у Маршаллов. При падении он наступил на клумбу и, пытаясь удержаться на ногах, воткнул в неё оглобли тележки. И та пуговица, что он обнаружил «на огороженной территории», отлетела от его собственного пиджака! Ведь у Сайдботтема то и дело случается раздвоение личности. При падении словно выключатель в нём повернулся — клак! — и Сайдботтем стал Шерлоком Холмсом. И наоборот, вчера вечером он упал и — клак! — вместо Холмса — старый Сайдботтем. Когда он превращается в Шерлока, то начисто забывает о Сайдботтеме. Вот почему вчера он шёл по собственному следу.

Топпи и Питер всё это мне тщательно растолковали. Если это так, то по крайней мере следы оставил не Тэд, как утверждал вчера Топпи.

— Мы снова оказались у исходного пункта, и единственный человек, на кого падает подозрение, — это Тэд Маршалл, — подытожил Топпи.

— Ври-ври, да не завирайся!

Топпи показал пальцем в конец улицы, и я увидел Тэда в сопровождении Джонни Шарпа и Бородавки. Когда они подошли, Джонни помахал нам рукой и осклабился. Тэд устроил так, что оба типа задержались на несколько мгновений около решётки подвала. Тэд притворялся, что хочет показать им какую-то книгу в витрине. А я уже по привычке закричал: «Чистим ботинки, всего за три пенса».

Джонни Шарп, разглядывая своё отражение в витрине, поправил шляпу, потом посмотрел на свои башмаки. И как-то противно ухмыльнулся.

— Черти, что выдумали! — воскликнул он. — Быть вам большими бизнесменами, вроде меня, не иначе. О’кей. Придётся раскошеливаться! — И он поставил ногу на ящичек.

Я опустился на колени и принялся драить его башмаки. Тэд стоял у меня за спиной и с волнением сравнивал картонную подошву с башмаком Джонни. Ведь я не успел ему рассказать про открытие Топпи. Но нога Джонни была явно меньше картонной подошвы, да и фасон ботинок у него был другой, с уродливыми длинными носами.

Когда я закончил, Джонни окликнул Бородавку:

— Эй, Джоз, потрать и ты три пенса. Будь похож на джентльмена, коли следуешь за мной повсюду. У тебя как будто завелись деньжата. Так и быть, разрешаю тебе заплатить за меня.

Тут Джонни, вихляя ватными плечами и пританцовывая, направился в магазин, а Бородавка подошёл ко мне. Таких грязных ботинок, как у него, я никогда не видел. Бедный Тэд смотрел на них горящими глазами, всё ещё надеясь, что башмак Бородавки совпадёт с картонной подошвой. Топпи и Питер Батс скалили зубы, как чеширские коты, наблюдая за Тэдом. А Тэд словно на иголках стоял. Вот-вот появится Джонни Шарп и спросит у Тэда, какого чёрта тот дурачит его — ведь Роза и не думала посылать за Джонни.

Бородавка бросил в миску полкроны, за Джонни и за себя. У нас не было сдачи, и я пошёл к Розе за мелочью. Не взглянув на Джонни, я попросил Розу разменять полкроны.

Ребята в школе ещё давно прозвали меня «профессором», потому что я очень рассеянный. Но тут моя рассеянность нам здорово помогла. Оказалось, что я позабыл полкроны в миске на улице. Роза дала мне мелочь. Я выскочил из дома и отдал два шиллинга Бородавке. Он вразвалку подошёл к фонарному столбу, прислонился и стал дожидаться Джонни Шарпа. Бородавке всегда нужно к чему-нибудь прислониться, иначе он, наверное, не удержится на ногах. Топпи тем временем взял полкроны и стал подбрасывать монету вверх.

— Орёл или решка?

— Перестань, Топпи, я должен отдать эти деньги Розе.

Топпи поймал на лету монету в левую ладонь и прихлопнул её правой. Видно было, что в него какой-то чёрт вселился. На него иногда находит. По горькому опыту я знал, что мне несдобровать, если я попробую отнять у него монету. Вот я стоял и ждал, пока ему не надоест. Из магазина вышел Джонни Шарп, окликнул Бородавку, и они ушли. Тэд выскочил из проулка, где он прятался от Джонни, и сказал:

— Послушай, отдай монету. Это деньги моей сестры.

— Вот как, а я думал, что они из «Фонда помощи Нику», — противным голосом запел Питер и вдруг, взглянув на Топпи, закричал: — Что случилось, Топпи?

Топпи как зачарованный глядел на ладонь, словно на ней болячка вскочила. Я ничего не понимал. Прошло ещё секунды две, и Топпи направился к Тэду, протянул ему руку и сказал:

— Прости, я был неправ, когда думал, что ты украл деньги. Теперь я уверен, что ты невиновен.

— Но что случилось?

Топпи был неплохим актёром, а тут зрители буквально пожирали его глазами.

— Вот улика, которая поможет распутать клубок: обыкновенная монета королевского казначейства, в просторечии именуемая кругляшкой или лепёшкой. Менее искусный и дотошный сыщик никогда бы не… — Но Топпи не выдержал торжественного тона и заорал: — Смотрите, ребята, отметины от зубов, моих зубов!

Мы сгрудились вокруг него, всё ещё ничего не понимая. Он продолжал, вращая зрачками:

— Разве не помните? Полкроны, которые пожертвовал Прун! Я их на зуб попробовал, не фальшивые ли. Это та же самая монета. Как сейчас помню: зубы отпечатались прямо на короне.

— А Бородавка только что опустил эту монету в миску! — воскликнул я. — Значит, деньги украл он!

— Вы подаёте надежды, Уотсон.

— Вовсе это не значит, что их украл Бородавка, — упрямо возразил Питер Батс. — Ведь Тэд мог истратить эти деньги в какой-нибудь лавке, а Бородавка покупал в ней что-нибудь, и ему дали сдачу этой монетой.

Пришёл и мой черёд посмеяться над ним:

— Какой умница! Ты забыл, что когда Тэд ушёл с копилкой домой в субботу, магазины были уже закрыты, в воскресенье они вообще не работают, а всё сегодняшнее утро я провёл с Тэдом. Только такому дурачку, как ты, ещё не ясно, что Тэд здесь ни при чём.

Пришлось Питеру Батсу признать, что невиновность Тэда полностью доказана.

Мы позвали Ника и Чарли из подвала, рассказали обо всём Розе, а потом заперлись в комнате у Тэда на военный совет.

Тэд хотел отнести надкушенные полкроны в полицию. Но Питер возразил, что таким образом денег Нику не вернуть.

— Преступники и так давно потратили их, — сказал Чарли Мазуэлл.

— В этом всё дело, — вставил я. — Полиция не может заставить их вернуть украденное добро. Но мы попробуем выудить у них деньги, пригрозив, что в противном случае заявим на них в полицию.

— Эти типы посмеются над нами и скажут, что улик против них нет, — возразил Топпи.

Ник при этих словах встрепенулся:

— Нет улик? Ты хочешь сказать, что всё ещё подозреваешь Тэда?

— Будь так добр, заткнись, пожалуйста, — добродушно ответил Топпи. — Я знаю, что Тэд невиновен. Но и против Джонни Шарпа и Бородавки у нас нет достаточных доказательств.

— И не будет, пока мы не узнаем, как им удалось подменить копилки, — сказал Чарли.

Мы сидели, глазея друг на друга и уплетая конфеты, те которыми нас щедро угощал Тэд. Неужто «орешек» нам не по зубам?

— Попробуем начать с другого конца, — предложил наконец я. — Поставим себя на место преступников. Топпи, скажем, ты Джонни Шарп…

— Спасибо большое.

— …и тебе нужно раздобыть копилку, чтобы снять с неё копию.

— Ну, уж я бы не стал влезать среди бела дня по лестнице в спальню.

— Что из этого следует?

— Спроси что-нибудь полегче.

И вдруг Ник как закричит! Я даже испугался, не подавился ли он конфетой.

— Ясно, ясно! — орал Ник, щёлкая пальцами. — Он заранее знал о копилке!

— Что с тобой, Уэйтс! Объясни, в чём дело, — сказал Топпи тоном классного наставника.

— Если Джонни Шарп не видел копилки после того, как Прун вручил её Тэду, значит, он видел её до этого. Простая логика.

— Бред какой-то, — возразил Питер Батс. — Где он её видел?

Но Топпи взволнованно закричал:

— Ты прав, Ник! Джонни мог дать копилку Пруну и приказать, чтобы тот подсунул её нам.

Как просто! Теперь всё встало на свои места. Ведь Прун ушёл с того собрания, на котором мы решили помочь Нику, и отказался участвовать в операции «Стекольщик». А потом вернулся с копилкой. Сказал, что передумал. А где он раздобыл копилку? По нашей теории, Прун, должно быть, повстречавшись с Джонни Шарпом и Бородавкой, рассказал им о наших планах. Два мошенника сообразили, что могут поживиться, и приказали Пруну дать нам копилку, но не говорить, где он её достал. Джонни Шарп припас заранее вторую такую же копилку. Они, наверное, подкупили его. Иначе, откуда же у Пруна нашлась монета в полкроны, которую он потом пожертвовал в ФПН.

— Но как всё это доказать? — спросил Тэд.

— Очень просто. Мы допросим Пруна, — ответил Топпи, и в голове его зазвучал металл.

— Вот это разговор! — радостно подхватил Ник.

— Шкуру с него снимем и повесим просушиться! — завопил Чарли Мазуэлл.

Мы скатились с лестницы и наперегонки бросились к дому Пруна. Там его не оказалось, но его отец сказал, что Прун пошёл удить на реку.

Биддл — ничего себе речка, вполне приличная река. Ширина её у моста на окраине Оттербери достигает семидесяти ярдов. К западу по реке есть лодочная станция, а рядом с ней купальня. Мы взбежали на мост и стали осматривать реку. Вниз по течению, напротив сараев и огородов, что тянутся вдоль южного берега, мы заметили ярко-жёлтый предмет. Это была армейская резиновая надувная лодка. Лодочник берёт за их прокат совсем дёшево. В лодке мы разглядели неподвижную фигурку с удочкой.

— Это он! — закричал Ник, бросился с моста и побежал по прибрежной тропинке.

Топпи нагнал его и преградил ему путь.

— Подожди. Он смекнёт, что дело неладно, когда увидит целую армию. Дайте мне с ним поговорить.

Решено было, что Топпи и Питер не спеша побредут по тропинке, а остальные ребята пойдут в обход и подкрадутся из-за сараев.

Через пять минут, когда мы ползли огородами, послышался голос Топпи. Он звал обречённого Пруна. Мы спрятались за сараем, примерно в тридцати ярдах от берега, и я вытащил блокнот, чтобы записывать показания Пруна. Выглядывая по очереди из-за угла сарая, мы видели, как Прун не спеша выбрал леску, положил удочку в лодку и стал грести к берегу. Тэд замер как изваяние. Ник дрожал от нетерпения, как терьер на охоте. Я тоже весь напрягся. У нас оставалось всего двенадцать часов на раскрытие тайны. Ведь не прогуливать же завтра школу! А впереди настоящая гонка с препятствиями, и Прун — это только первый барьер.

Что-то Топпи и Питер чересчур долго копошатся. Лодчонка, переваливаясь с боку на бок, медленно плыла к берегу. Раза два Прун останавливался и спрашивал Топпи, какого чёрта он явился. Не дают человеку поудить спокойно!

Наконец лодка зарылась носом в песок. Топпи сидел на берегу и качал ногой, словно ничего особенного не случилось.

— Привет тебе от твоего дружка, — сказал он Пруну.

— От какого дружка?

— От Джонни Шарпа.

Я видел, как Прун вздрогнул. Он обернулся, будто собирался вновь прыгнуть в лодку. Но Питер Батс предусмотрительно отпихнул её ногой от берега.

— Джонни Шарп? Я его не знаю. Чего вам нужно?

— Джонни Шарп просил, чтобы ты рассказал нам про копилку, ту самую копилку, которую ты отдал Тэду.

Имя Тэда было условным сигналом, по нему мы вышли из укрытия. Прун затрясся, увидев нас, но путь к бегству был отрезан. С одной стороны река, а с другой мы окружили его плотным кольцом.

— Не знаю, о чём вы говорите.

— Советую тебе не врать, выкладывай всё начистоту. Мы знаем, откуда у тебя копилка…

— Ну так и быть. Да, мне её дал Джонни Шарп, ну и что из этого?

— Ага, сознался! Расскажи, как всё было, и мы тебя не тронем.

— А если не расскажу?

— Окунём тебя в реку и будем держать под водой, пока не заговоришь, так и знай!

— Как же я заговорю под водой?

— Ещё шутишь! Сейчас тебе будет не до шуток! Даём тебе пять секунд… Раз, два, три, четыре, пять — в воду его! — Топпи бросился на Пруна, сшиб его с ног, сел на него верхом.

— Тэд, заткни ему рот платком. Теперь берите его за ноги и за руки.

— Для начала продержим тебя под водой только двадцать секунд, — Топпи посмотрел на часы, — во второй приём — тридцать, потом…

Но Прун жестами дал понять, что сдаётся. Мы вынули у него изо рта платок, словно бутылку откупорили, и все его секреты выплеснулись наружу.

VIII. Удары судьбы

Наши предположения подтвердились. Действительно, в тот день, когда Прун ушёл с собрания, он повстречался с Джонни Шарпом и Бородавкой и рассказал им об операции «Стекольщик». По словам Пруна, Джонни очень заинтересовался нашей затеей. Он отвёл Бородавку в сторону и что-то зашептал ему на ухо. Прун разобрал всего два слова: «Мастерская Скиннера». Бородавка побежал к мастерской — мы как раз в то время сидели в Месте происшествия, но, очевидно, так увлеклись обсуждением операции, что не заметили, как Бородавка прошмыгнул в ворота — и вскоре вернулся с деревянной копилкой, которую Джонни вручил Пруну для передачи Тэду. Джонни дал Пруну пять шиллингов, чтобы тот помалкивал, откуда взялась копилка. Прун божился, будто и не подозревал, что Джонни что-то замышляет против нас. Но я готов поставить пять порций мороженого против чёрствой булки, что Прун всё прекрасно понимал. Не исключено, что он с самого начала вошёл в сговор с этими прохвостами. С тех пор как однажды Тэд отколотил Пруна, последний только искал случая ему отомстить.

Топпи пообещал Пруну его прирезать, если он скажет хоть слово Шарпу и Бородавке, дал ему хорошего пинка, и Прун испарился.

А мы спрятались в сарае и устроили совещание. В воздухе вместе с запахом навоза носились гениальные идеи. Не стану пересказывать их все, остановлюсь лишь на тех, которые собрание одобрило:

— Назначить общий сбор всех ребят, оставшихся в городе и не уехавших с родителями. Встреча на Месте происшествия в 14.15.

— Неотступно следить за преступниками и попытаться, образно говоря, вколотить между ними клин.

Бородавка был их слабым звеном, можно бы запугать его, если удастся разъединить их с Шарпом.

— Самое главное — проникнуть в мастерскую Скиннера!

Из сбивчивых показаний Пруна явствовало, что копилка взята из мастерской. Поскольку, рассуждали мы, фальшивая копилка хранилась в мастерской, возможно, что преступники, опустошив настоящую копилку, отнесли её туда же. Вряд ли Джонни Шарп и Бородавка спрятали такую важную улику у себя дома. Ведь они понимали, что если Тэд донесёт куда следует о встрече в проулке, полиция может нагрянуть к ним с обыском. А в мастерской они чувствовали себя в безопасности. Ведь Джонни делал вид, что даже незнаком со Скиннером.

Необходимо было разыскать нашу копилку. Она могла служить главной уликой против Джонни Шарпа и Бородавки. Но проникнуть в мастерскую Скиннера — дело трудное и опасное. Конечно, каждый из нас вызвался добровольно участвовать в этой операции. Должен сознаться, у меня от сердца отлегло, когда Топпи и Тэд сказали, что пойдут в мастерскую сами и никого с собой не возьмут. Видите ли, я скорее историк, нежели человек действия.

Топпи и Тэд должны были отлично сработаться. Такого смелого парня, как Топпи, я ещё не видел. Он мог бы из пасти крокодила выбраться невредимым. Тэд медлительнее, но зато он более упрям и настойчив. Если Топпи непревзойдён в тактике внезапного боя, Тэд — прирождённый стратег. Это видно на примере его затеи с засадой, и это снова подтвердилось теперь. Тэд тщательно разработал план слежки за преступниками и придумал, как разъединить их. Он изобрёл способ проникнуть в мастерскую Скиннера. Обо всём он подумал, даже о куске мела и телефонном звонке, но читайте и всё узнаете сами.

Вернёмся к делу. Сыщику надо доказать, что у подозреваемого были: а) технические средства; б) благоприятствующие обстоятельства; в) мотивы для преступления.

У наших подозреваемых, безусловно, были благоприятствующие обстоятельства. Если мы найдём копилку, то докажем, что и технические средства у них были, хотя и так меченая монета, и то, что копилку дал Пруну Джонни Шарп, убедили бы многих присяжных в вине последнего. Но задержка за мотивами. В самом деле, зачем Джонни Шарпу, который буквально сорит деньгами, понадобились несчастные пять фунтов? Питер Батс, парень циничный, сказал, что если кто от природы мошенник, то и родную бабушку за шесть пенсов зарежет. Копейка к копейке!

Но я не согласился с ним. По дороге в город я попытался припомнить всё, что читал или слышал о психологии преступников. Конечно, мои знания взяты в основном из книг, хотя наш директор мистер Робертсон недавно сказал, что таких прохвостов и мошенников, как в нашем четвёртом классе второй ступени, ни в одной тюрьме не сыщешь.

Говорят, что тщеславие — главная черта преступника. Несомненно, Джонни Шарп тщеславен. Он так глуп, что надеется убедить Розу Маршалл выйти за него замуж. Он всё время обхаживает её. Может быть, в его дурную голову забралась мысль, что если ему удастся поставить Тэда в трудное положение, а потом спасти его, признавшись, например, что деньги взял он и что это была просто шутка, тогда сестра Тэда из чувства благодарности отнесётся к его ухаживаниям благосклонно. Эта теория выглядит довольно наивной, но преступники — я читал об этом в одной книге — часто ведут себя наивно.

Мы предупредили человек двенадцать о сборе, назначенном на 14.15, а тем, кого не застали, передали записки.

Тэд дал указания о слежке за преступниками, и всем его план очень понравился.

Собрание было в самом разгаре, когда распахнулись ворота мастерской и сам Скиннер выехал на грузовике. Лучшего времени для того, чтобы проникнуть в мастерскую, и желать нельзя. Но Тэд и Топпи решили не отступать от первоначального плана, по которому налёт на мастерскую назначен на более позднее время. Как потом выяснилось, измени Тэд и Топпи план, им бы не пришлось испытать страшных минут, но зато они не сделали бы открытия, которое, как удар грома, потрясло весь Оттербери.

Вскоре прибежал Чарли Мазуэлл. Он с Ником наблюдал за кабачком «Прохвост» на привокзальной площади. Джонни Шарп и Бородавка часто захаживали туда в обеденное время. Чарли доложил, что противник застигнут в кабачке за выпивкой и что Ник глаз с него не сводит. С радостным криком мы сорвались с места. Нам повезло, что мы так быстро обнаружили этих типов. Но когда мы прибежали к «Прохвосту», он был уже закрыт, и вокруг ни души.

— Где же Ник? Неужели они похитили его? — спросил кто-то.

— Не говори чепухи, — ответил Тэд. — Лучше поищи белые стрелки.

Вот когда мы оценили проницательность Тэда. Ведь он заранее раздал каждому по куску мела, на тот случай, если авангард оторвётся от войска. Теперь нужно отыскать нарисованные Ником стрелки. Тут снова отличился крошка Уэкли. Он нашёл две стрелы на почтовом ящике, указывающие в сторону вокзала. Тэд поплевал на носовой платок и тщательно стёр стрелки. Если противник снова вернётся на это место, прежде чем мы нагоним его, стрелки могут сбить нас с толку. Кстати, две стрелки означали, что Джонни Шарп и Бородавка ушли из кабачка вместе.

Мы поспешили на вокзал и увидели ещё две стрелки на стене, а потом ещё одну на тротуаре. Она указывала в сторону переезда. Здесь нам пришлось остановиться. Шлагбаум был закрыт, и по путям со скоростью восемьдесят миль в час мчался девонбелльский экспресс. Из окон на нас смотрели скучающие пассажиры, похожие на рыбок в аквариуме. Наконец мы пересекли рельсы и бросились врассыпную к забору грузового склада. Но отыскать здесь стрелки было не легче, чем иголку в сене, ведь борта товарных вагонов испещрены всякими надписями и пометками, тоже сделанными мелом.

Наконец мне посчастливилось найти стрелку, оставленную Ником на стене сарая. Стрелка указывала на мостик, ведущий в центр города. Мы помчались обратно. Стрелки попадались теперь всё чаще, и наконец мы достигли лавки Э. Сайдботтема. На деревянном щите для объявлений мы снова увидели стрелку, нарисованную Ником. Только одну стрелку с пометкой «Б» на конце. Значит, здесь преступники расстались. Стрелка указывала, куда пошёл Бородавка. Ну что же, и это не плохо. Но вскоре мы снова потеряли след. Пробежав ярдов сто по улице, мы не нашли больше ни одной путеводной стрелки.

— Ник играет с нами в прятки, — сказал Питер Батс.

— Наверное, кончился мел. Последняя стрелка была совсем тоненькая.

Потом мы узнали, что так оно и было. Что же делать? Куда бежать? Но Ник действовал находчиво. Топпи догадался зайти к мистеру Сайдботтему и узнать, не просил ли Ник передать нам чего-либо.

— Он сказал, чтобы вы смотрели на окна.

— Смотрели на окна, и это всё?

— Да, юные джентльмены. Это всё, что он просил передать. А потом взял у меня кусок липучей ленты и исчез.

Топпи издал радостный клич. Мы выскочили на улицу и уже через пятьдесят ярдов в левом нижнем углу окна одного дома увидели кусочек липучки. На нём карандашом была нарисована стрелка. Нас было человек пятнадцать, и вот все мы столпились под этим окном. В это время муслиновые занавески распахнулись, и в окне появилась дряхлая старушка. Губы её беззвучно шевелились.

Топпи вежливо приподнял воображаемую шляпу и сказал:

— Извините за беспокойство, мадам. Я не знал, что здесь живёт верблюд.

Конечно, она не слышала, что он сказал. Ведь окно было закрыто. Она и впрямь была очень похожа на верблюда, и мы хором прыснули, а потом снова помчались по улице, легко находя липучки, и выбежали на перекрёсток. В окне обшарпанной конуры сапожника мы увидели кусок липучки с надписью: «Идёт в парк аттракционов».

Парк аттракционов был примерно в ста ярдах от перекрёстка. Когда мы прибежали туда, у ворот нас ждал Ник. Он показал пальцем за ограду. На скамье в парке восседал Бородавка и наблюдал за малышами на качелях.

— Молодчина, Ник. Ты справился с задачей, — похвалил его Тэд.

— Что будем делать? — спросил Питер Батс.

На меня этот вопрос подействовал, как ушат холодной воды на лунатика. Снова мне показалось, что все наши старания тщетны.

Преследование было игрой. А теперь след как бы привёл нас к пропасти, на дне которой притаилась добыча. Это уже игрой не назовёшь!

Мои нервы были натянуты до предела. Я выбился из сил, наверное, оттого, что в последнее время много фантазировал. Но Ник был полон решимости:

— Сейчас свернём ему шею!

— Свяжем его по рукам и ногам и в перьях обваляем, — поддержал Мазуэлл.

— Нет, — решительно возразил Тэд. — Предпримем психическую атаку.

По его указанию мы отправились на площадку отдыха, подошли прямо к скамейке, на которой сидел Бородавка, уселись полукругом на траву и уставились на него, не произнося ни слова. Просто сидели и глазели на него. Глазки его насторожённо забегали.

— Привет, ребята, — сказал он.

Мы молчим. Воцарилась мёртвая тишина.

— Чего вам от меня надо? — продолжал он.

Никто не шелохнулся. Бородавка облизал губы:

— Тогда убирайтесь.

Он привстал с угрожающим видом. Мы тоже тотчас поднялись. Он посмотрел поверх наших голов, как будто ожидая помощи. Потом пожал плечами, снова опустился на скамейку и закурил. Я заметил, что руки у него слегка дрожат. Мы опять уселись на траву.

— Ну ладно, бросьте, ребята! Чего вы от меня хотите? Вам что, делать нечего? Покачайтесь на качелях, — сказал он, заискивающе улыбаясь.

Мы ничего не ответили и по-прежнему пристально глядели на него.

Дважды он поднимался, как бы намереваясь прорваться сквозь кордон, потом опять садился, притворяясь, что ему нет до нас никакого дела. Время текло медленно, минуты казались часами. Дети перестали качаться, столпились вокруг нас и с любопытством уставились на Бородавку, словно он чудовище или прокажённый.

Наконец Тэд слегка кивнул головой. Топпи вышел из полукруга и сел, повернувшись к нам лицом, а к Бородавке спиной.

— Я расскажу вам сказку, — начал Топпи. — Однажды мальчик разбил окно в школе…

И он изложил все события последней недели: как мы собирали деньги, как в переулке двое людей подошли к Тэду, как незаметно они подменили коробку, как ребята обнаружили надкушенные полкроны. Топпи был похож на прокурора, выступающего на суде с обвинительной речью. Пока он говорил, мы не отрываясь глядели на Бородавку.

Вид у него был смущённый и виноватый. Сигарета выпала из рук, он нервно перебирал пальцами, глазки судорожно перебегали с одного мальчишки на другого. То и дело он вытирал пот со лба и что-то бормотал про себя.

Кончив речь, Топпи вернулся в круг к ребятам. Бородавка сделал ещё одну попытку заговорить.

— Всё это выдумки! — сказал он. — Что же вы не идёте в полицию, если это правда?

Мы молчали. Прошло ещё десять минут. Потом Топпи поднялся, вышел вперёд, сел напротив нас и сказал:

— Я расскажу вам сказку. Однажды мальчик разбил окно в школе. Он…

Бородавка не выдержал, его терпение лопнуло. Он выругался, бросил незажжённую сигарету и стал продираться сквозь плотный круг ребят. Никто не пытался удержать его. Мы тоже поднялись и гурьбой пошли к Эбби Лейн, держась в десяти шагах от него, не говоря ни слова.

Несколько раз он оглядывался, ускорял шаг, потом шёл медленнее, притворяясь, что просто прогуливается по городу.

У светофора на Вест-стрит мы увидели полицейского. И тут снова проявились тактические способности Топпи.

Он побежал вперёд, мимо Бородавки, и заговорил с полицейским. На самом деле он просто спросил, который час. Но Бородавка-то этого не знал. Увидев, что Топпи подошёл к полицейскому, он остановился как вкопанный, потом повернулся и побежал; он промчался мимо нас, толкнув при этом крошку Уэкли, и тот свалился в канаву.

Мы бросились за ним вдогонку. Бежал он, как-то странно раскачиваясь, изо всех сил работая локтями и пятками. Он летел как на крыльях, страх подгонял его, и не будь прохожих, он бы легко обставил нас.

Бородавка свернул за угол, помчался по Эбби Грин и, увидев, что мы надвигаемся на него со всех сторон, юркнул в церковь.

— Стой! — скомандовал Тэд.

Он принялся обсуждать положение с Чарли Мазуэллом, который пел в церковном хоре и поэтому хорошо ориентировался в церкви.

Потом Тэд приказал шестерым ребятам разбиться по двое и наблюдать за западным входом и двумя дверьми, выходящими на Эбби Грин. С другой стороны церкви только одна дверь, вход в ризницу, и она, как уверял Чарли, всегда закрыта, ключи к ней хранятся у священника.

Остальные гуськом вошли в церковь. Не знаю, как другие, но я первым делом бросил взгляд на алтарь, думая, что увижу Бородавку именно там. Так в старые времена поступали преступники, искавшие убежище в церкви. Но ни у высокого алтаря, ни у капеллы никого не было. Просторная церковь была залита солнечным светом, который пробивался сквозь цветные стёкла, оставляя голубые, зелёные и кроваво-красные пятна на каменных плитах в проходах. Но нигде не было видно беглеца. Мы обыскали всё: неф церкви, капеллу, заглянули за алтарь, в комнату звонаря, на хоры, осмотрели шкафы в ризнице. Мы даже раздвинули скамейки и обшарили пол в боковых приделах. Никого нет.

Джозеф Сидз, по прозвищу Бородавка, испарился. Мы снова собрались возле западного входа, молча глядя друг на друга в полном недоумении.

— Он, наверно, улетел на огненной колеснице в рай, — высказал предположение крошка Уэкли.

— В рай! Как бы не так! Улетел, да не в рай. Черти в аду уже поджаривают его на медленном огне, — возразил Питер Батс.

— Совсем забыл! — хлопнул себя по лбу Чарли Мазуэлл. — Колокольня! Он там!

Мы устремились за Чарли в комнату звонаря, и там за занавеской он указал на маленькую дверку в каменной стене. Она была распахнута.

Вам может показаться странным, что никто не вспомнил о колокольне раньше. Дело в том, что в школе нам строго-настрого запрещали лазать на неё, наверное, думали, что кому-нибудь придёт в голову прыгать с неё вниз или бросать тяжёлые предметы на головы прохожим.

— Зовите часовых! — приказал Топпи. — Мы все пойдём наверх.

Тэд хотел было возразить, но Чарли Мазуэлл стал уверять Тэда, что Бородавка наверняка сидит там и что на узкой винтовой лестнице нам с ним не разминуться. Топпи предложил собрать побольше ребят, чтобы психологически подействовать на Бородавку.

Тэд наконец уступил. Мы позвали часовых, карауливших у выходов из церкви, и стали подниматься на колокольню. Вытянувшись цепочкой, мы шли друг за другом, будто гигантская сороконожка ползла вверх по извилистой лестнице. Тэд шёл впереди, за ним Топпи, Питер Батс и я.

Мы карабкались вверх и вверх. Казалось, мы прошли не меньше трёх километров по крутым ступенькам. У меня кружилась голова, словно на каруселях. На площадке идущие впереди остановились, чтобы перевести дыхание. Никогда не думал, что колокола такие большие. Они похожи на бакены. Как они, должно быть, раскачиваются, когда звонарь тянет за верёвку! И в этот момент раздался оглушительный звон, сердце у меня перестало биться. Куранты отбивали четыре часа. Звон напомнил нам, что времени у нас очень мало. А ведь ещё надо вырвать признание у преступников, забрать у них деньги и заплатить за стекло, прежде чем этот противный дядя Ника успеет продать щенка. Мы снова устремились вперёд, стуча каблуками по ступенькам, ударяясь о стены, запутываясь в паутине.

Наконец мы добрались до самого верха. На каменной лестничной площадке была деревянная дверь. Она открылась и тут же опять захлопнулась.

Ребята, толкаясь, навалились на неё, она немного приоткрылась и неожиданно распахнулась. Тэд и Топпи кубарем покатились по свинцовому полу. Вслед за ними влетел и я. Привыкнув к яркому солнечному свету, в дальнем углу колокольни я наконец различил Бородавку. Лицо его было белым, как кусок недожаренной телятины.

Его песенка спета, он у нас в руках! Мы снова уселись полукругом, преградив ему путь к двери, и в последний раз Топпи промолвил:

— Я расскажу вам сказку. Однажды…

— Заткнись! — прервал его Бородавка. — Чего вам от меня надо, маленькие негодяи?

— Отдай наши деньги.

— Какие деньги?

— Сам знаешь какие.

— Клянусь, не знаю…

— Чарли, пойди и приведи полицейского, который ждёт внизу, — выпалил Топпи.

Это подействовало. Мы столпились ещё теснее вокруг Бородавки. В отчаянии он заглянул за барьер, но земля была далеко.

— Погодите, — сказал он. — Зачем тащить сюда полицейского? Мы ведь просто играли. Это шутка, ведь верно?..

— О’кей! В таком случае, игра окончена. Выкладывай деньги! — оборвал его Топпи.

— Но у меня нет денег. Мы с Джонни их поделили, и я свои уже истратил, — сказал Бородавка.

— Тогда тебе придётся раздобыть их где-нибудь. К шести часам деньги должны быть у нас, — сказал Тэд.

На тупом лице Бородавки заиграл хитрый лучик надежды.

— Конечно, я вам их достану. Пять с лишним фунтов, не так ли? Отпустите меня с этой проклятой колокольни, и я достану деньги. У меня от высоты голова кружится…

— А для верности придётся тебе подписаться, что ты сознался в краже. Мы разорвём бумагу, когда получим деньги. Могу напомнить: всего пять фунтов восемь шиллингов и шесть пенсов.

— Зачем это, ребята? Вы что, мне не доверяете?

Мы расхохотались. Я достал блокнот, ручку и вручил их Бородавке.

— А ну пиши! — приказал Топпи. — Писать-то ты умеешь?

— К чему оскорбления? Так что я должен написать?

— Я продиктую, — сказал Топпи. — Готов? «Я, Джозеф Скидз, настоящим подтверждаю…»

— Не так быстро, приятель. Я ведь не такой учёный, как ты, — пробормотал Бородавка, с трудом выводя буквы.

— «…подтверждаю, что вместе с Джонни Шарпом я украл…»

— Меня, дружище, не приплетай, — раздался вдруг тихий голос у нас за спиной.

Мы обернулись. Джонни Шарп неслышно поднялся по винтовой лестнице. Он стоял спиной к двери, никогда мне не приходилось видеть его таким. Правую руку он держал в кармане пальто.

— Продолжайте, — сказал он. — Не обращайте на меня внимания. Я случайно проходил мимо и увидел малышей у входа в церковь. Узнав, что вы преследуете моего друга Джозефа, я подумал: «Уж не собираются ли они сбросить беднягу с колокольни».

— Джонни, эти маленькие мерзавцы… — начал было Бородавка.

Но Шарп безжалостно продолжал:

— Потому что, если бы они захотели сбросить его с колокольни, я бы с радостью помог им в этом.

— Перестань, Джонни, — заскулил Бородавка. — Ты ведь так не поступишь. Помоги мне выбраться отсюда. Давай прогоним этих…

— Зачем же? Ты, кажется, писал признание, да? О’кей! Продолжай. Только не впутывай меня во всё это. Если ты стащил у малышей деньги, тебе, конечно, придётся их отдавать. Но я здесь ни при чём!

Бородавка разразился ужасными ругательствами и бросился на своего сообщника. Мы стояли между ними. Внезапно Бородавка отскочил к барьеру. Лицо его стало серым, как дрожжи.

Мы увидели, что Джонни Шарп вытащил руку из кармана и в ней что-то заблестело. В замшевой перчатке он держал раскрытую бритву.

Шарп сказал медленно и ласково:

— Лучше нам не горячиться, а то можно порезаться. — И вдруг голос его стал острым, как эта бритва: — Джози, давай сюда блокнот и не мешкай!

Тэд хотел перехватить блокнот, но Джонни Шарп ударил его, и он отлетел в сторону.

— Со мной шутки плохи, — предупредил Джонни Шарп. — Станьте спиной к стене, вся свора, да живей!

Лезвие бритвы блеснуло в его руке, как жало змеи. Он вырвал из блокнота листок, на котором Бородавка начал писать признание, и, скомкав, положил в карман. Погрозив нам бритвой, он велел Бородавке спускаться, а сам стал пятиться к двери. Потом, заломив шляпу набекрень, ухмыльнулся и сказал:

— Счастливо оставаться, ребятки. Вы придумали хорошую игру. Но я бы на вашем месте не стал больше в неё играть. Если вы забудете обо всём, я тоже забуду. Но если кто-нибудь пикнет, пусть проклянёт тот день, когда появился на свет. Понятно? О’кей. А чтоб слегка остудить ваши пылкие головы, я запру нижнюю дверь. Будете знать, как становиться Джонни Шарпу поперёк дороги!

IX. Тайны двора Скиннера

Он нам ничего не сделает, верно? — спросил крошка Уэкли, нарушив молчание, наступившее после ухода Джонни Шарпа.

— Конечно, ничего.

— Только разрежет на, кусочки…

— Вся беда в том, что мы тоже ничего не можем сделать, — сказал Топпи. — Попали в капкан.

Тэд, обычно сохранявший невозмутимость, как и подобает англосаксу, тут разгорячился:

— Мы не сдадимся, доведём дело до конца. Кто струсил, поднимите руку!

Все, как один, подняли руки. Тэд усмехнулся:

— Я сказал: поднимите руку, кто струсил.

Теперь никто не поднял руки.

— Отлично, — продолжал Тэд. — Вернёмся к плану налёта на двор Скиннера. Необходимо во что бы то ни стало разыскать копилку. Это последний шанс. Джонни Шарп не ожидает, что мы начнём действовать так быстро. Он уверен, что мы испугались его угроз.

— Он сам боится, что мы пойдём в полицию, — сказал Ник.

— Мы так и сделаем, но сначала завладеем коробкой.

— Вы забываете об одном, — кисло сказал Топпи, — мы ведь заперты на колокольне. Мы тут как на необитаемом острове. Правда, Чарли?

Чарли Мазуэлл, который пошёл посмотреть, заперта ли дверь внизу, только что вернулся.

— Да, так оно и есть, дверь заперта. Я колотил в неё, но в церкви никого нет, меня никто не мог услышать.

Словно сговорившись, мы направились к той стороне колокольни, что выходит на Эбби Грин. С головокружительной высоты мы смотрели вниз, как с отвесной скалы. Люди внизу были похожи на муравьёв, тащивших за собой неуклюжие тени.

— Давайте звать на помощь, — предложил Тэд. — Все вместе. Начали!

Мы завопили изо всех сил. Несколько прохожих задрали головы и помахали руками. Они, наверное, решили, что беспечная ватага школьников развлекается на старой церковной колокольне.

Мы кричали, махали руками, стараясь привлечь их внимание, скандировали хором:

— Мы заперты. Откройте дверь!

Всё напрасно. Наши вопли значили для прохожих не больше, чем крик грачей, люди внизу не могли разобрать слов.

— Если никто не придёт, мы умрём здесь с голоду, — сказал крошка Уэкли.

— Не хнычь. Как-нибудь выберемся отсюда.

— Но как? На парашюте? — спросил Топпи.

— Давайте раскачаем колокола и поднимем тревогу, — предложил Ник.

— Погодите, — заговорил Питер Батс, который до этого времени молчал. — Послушайте лучше дядю Питера, учёного чародея. Топпи прав — мы сделаем парашют!

— Один на всех? — насмешливо спросил Топпи.

— Именно, — ответил Питер Батс, поворачиваясь ко мне. — Составь письмо о помощи, Джордж.

Я послушался.

— Теперь вырви листок и дай его мне. Так. Леди и джентльмены, не найдётся ли у кого-нибудь перочинного ножика, бечёвки и большого носового платка, желательно грязного?

Мы все столпились вокруг него. Через несколько секунд парашют из носового платка был готов, перочинный нож прикрепили к нему четырьмя бечёвками, а письмо вложили под лезвие.

— Теперь подождём, пока не появится какой-нибудь мальчишка, — сказал Питер. — Взрослые не станут ждать приземления парашюта.

Не прошло и двух минут, как мы увидели мальчика-рассыльного, идущего по Грин-стрит с корзиной в руке. Мы так завопили, что чуть не лопнули от напряжения. Мальчик задрал голову.

Питер поднял парашют высоко над парапетом и пустил его. Мы стали кричать как сумасшедшие. Парашют раскрылся и, красиво раскачиваясь, плавно опускался вниз. Мальчик-рассыльный стоял, задрав голову, разинув рот. Парашют приземлился рядом с ним и теперь казался нам не больше снежка.

Я думаю, что никогда ещё в стенах оттерберийской церкви не возносились такие горячие молитвы. Молча наблюдали мы, как рассыльный подошёл к парашюту, пнул его ногой. Потом посмотрел наверх и шагнул в сторону, собираясь уйти. Но клочок бумаги, должно быть, всё-таки привлёк его внимание. Он наклонился к парашюту. В следующий момент он уже махал нам руками и бежал к церкви. Мы помчались вниз по винтовой лестнице. К счастью, Джонни Шарп только повернул ключ в двери, но не забрал его с собой. Мы были спасены! Топпи дал мальчику-рассыльному половину плитки шоколада и попросил никому не рассказывать о том, что произошло. Ведь нам строго-настрого запрещалось лазать на церковную колокольню. На самом же деле Топпи хотел, чтобы Бородавка и Шарп не узнали о нашем освобождении. Пусть думают, что мы всё ещё заперты на колокольне. Затем в комнате у звонаря мы собрались на последний военный совет.

Дальнейшие события описаны мной на основании рассказов очевидцев, поскольку я не обладаю сверхъестественной силой и не мог находиться одновременно в дюжине мест.

Повествование получилось довольно точным, даже если учесть склонность Топпи к преувеличениям. Во всяком случае, оно вполне удовлетворило инспектора Брука, хотя вначале тот отнёсся к нашему рассказу недоверчиво.

Выйдя из церкви, мы разошлись по двое в разные стороны, чтобы преступники, случайно встретив нас на улице, не подумали, что мы продолжаем их преследовать. Мы решили разойтись по домам и собрать оружие, а в 17 часов 30 минут встретиться в доме у Тэда Маршалла.

Тэд был против оружия, но Топпи сказал, что оно пригодится, если Шарп станет угрожать нам бритвой.

К счастью, Роза, сестра Тэда, закрыв магазин, отправилась выпить чаю с Рикки. Она, понятно, не одобрила бы нашу затею, увидев разношёрстное войско вооружённых головорезов. Нам трудно было объяснить родителям, почему мы уходим из дома в такой час, да ещё вооружившись до зубов. Всё пошло в ход: игрушечные и водяные пистолеты, духовые ружья, деревянные мечи, верёвки.

Питер Батс принёс лук, колчан стрел и три ракеты, которые он берёг для школьного праздника. Топпи вытащил из одного кармана кулёк с перцем, а из другого ручную гранату. Он стянул ее с камина в отцовском кабинете. Граната — сувенир войны 1914 года — была без детонатора и совсем не опасна, но Топпи сказал, что если попугать ею Шарпа, это собьёт с него спесь.

Тэд здорово всё организовал. В 17 часов 40 минут разведчики-велосипедисты получили задание расположиться по обеим сторонам Эбби Лейн, следить за мастерской и вовремя подать сигнал, если появится Скиннер, чтобы Топпи и Тэд успели убежать.

Тэд свернул за угол, проскользнул в телефонную будку и позвонил Скиннеру. Через несколько минут он вернулся. Телефон не отвечал, значит, в мастерской никого не было. Наверное, Скиннер, как обычно, ушёл домой в пять часов.

Мы стали пробираться по Вест-стрит, тщательно пряча оружие. В 17 часов 50 минут, достигнув Места происшествия, мы спрятались там. Разведчики доложили, что всё спокойно.

Задача основного корпуса под командованием Питера Батса состояла в том, чтобы прикрыть отступление наших командиров Тэда и Топпи, если они натолкнутся на сопротивление.

Если Тэду и Топпи удастся проникнуть в мастерскую и найти там деревянную копилку, они тут же отправятся в полицию, а ребята будут сопровождать их в качестве вооружённого эскорта.

Если Тэд и Топпи найдут копилку, но по пути в полицию наткнутся на противника, войска будут сдерживать натиск врага, в то время как Топпи и Тэд на велосипедах помчатся прямо в участок.

Таков был план действий.

Около шести часов, внимательно осмотрев улицу и убедившись, что она пуста, Тэд и Топпи ринулись к мастерской Скиннера. Четверо ребят помогли им взобраться на ворота и снова отбежали в укрытие.

Мы слышали, как они осторожно крадутся по двору, и вскоре их шаги замерли в отдалении. Наступила долгая тишина, её нарушали только глухие удары наших сердец. Мы окопались на Месте происшествия, держа оружие наготове.

Тэд и Топпи остановились у высокой стены и осмотрелись. Обыкновенный строительный двор, повсюду лежали штабеля древесины, кирпича и разный мусор. Неподалёку от ворот находился двухэтажный склад с несколькими большими окнами, выходящими во двор. Справа они увидели открытый сарай. Заглянули, в нём ничего не было, только на полу капли машинного масла. Наверное, Скиннер ставил сюда свой грузовик. Топпи потом вспоминал, как они испугались, увидев, что автомобиля в сарае нет. Это означало, что Скиннер мог вот-вот вернуться. Нельзя было терять ни минуты.

В склад вели большие деревянные ворота, а в них была маленькая дверь. На воротах и на двери висели амбарные замки.

Поначалу ребята решили выбить стекло на первом этаже, но потом передумали. Обойдя мастерскую со всех сторон, они наткнулись на водосточную трубу и взобрались по ней на крышу. В крыше оказался стеклянный люк, к счастью, он был открыт.

С Места происшествия нам не было видно, как Тэд и Топпи ползут по поросшей мхом крыше. Но мы услышали слабый шум, когда они открывали люк пошире, чтобы пролезть в него. Хорошо, что они захватили с собой верёвку, потому что пол был на расстоянии по меньшей мере двенадцати футов от люка. Прикрепив верёвку к железной раме люка, они спустились вниз. И оказались среди верстаков, токарного станка, плотничьих инструментов, деревянных стружек, коробок с гвоздями и винтами. С чего же начинать поиски?

Решили обыскивать помещение с разных концов и встретиться на середине. Искали очень тщательно: перерыли стружку на верстаках, заглядывали в шкафы, рылись в старых мешках.

Наконец Тэд выдвинул ящик верстака, стоящего посреди комнаты, и торжествующе закричал:

— Вот она, Топпи!

В ящике лежала деревянная коробка, точь-в-точь как украденная.

— Это она. Есть на ней отметина?

Нет, это была не наша коробка, на дне не было нацарапанного креста.

— Всё равно захватим коробку с собой, — сказал Топпи. — Это тоже улика.

— Необходимо найти нашу копилку!

— Но Скиннер вернётся с минуты на минуту.

— Разведчик свистнет, если он появится. Не теряй времени. Обыщем всё здание.

Они побежали к двери, увидели крутую узкую деревянную лестницу и спустились на первый этаж. У стены были сложены пустые деревянные ящики и старая мебель. В тусклом свете, проникавшем сквозь покрытые паутиной окна, место казалось пустым. Бегло осмотрев мастерскую, Тэд начал уныло выдвигать ящики старого туалетного столика, который вместе с остальной мебелью стоял около входной двери в мастерскую. Один ящик застрял. Когда Тэд попытался с силой закрыть его, шаткий столик немного сдвинулся, и ребята увидели люк в каменном полу. Дрожа от нетерпения, Тэд и Топпи отодвинули стол, ухватились за железное кольцо в крышке и потянули за него. Крышка легко поддалась. Ребята ожидали увидеть тёмный коридор или лестницу, но за дверью оказался металлический скат, вроде горки на площадке для детских игр. Только этот скат был гораздо шире. Вероятно, в крышку люка был вделан электрический выключатель. Как только ребята распахнули её, подвал ярко осветился.

В течение некоторого времени Тэд и Топпи, не могли вымолвить ни слова.

— Вот это да! — прошептал наконец Тэд.

— Что всё это значит?

— Бьюсь об заклад, здесь дело нечисто.

В тот момент они забыли о деревянной копилке.

— Сейчас узнаем, — сказал Топпи и, ступив на скат, плавно съехал с него.

Тэд спустился вслед за ним.

— Приземление закончилось успешно, воздушный десант продвигается в глубь вражеской территории, — сказал Топпи. Он всегда много говорит, когда волнуется. — Послушай, Тэд, это же настоящая пещера грабителей.

Глухой подвал, свежевыбеленный и освещённый электрическими лампочками без абажуров, походил на гробницу. Он был такой же величины, как и склад. Тут тоже были сложены ящики. Воздух был сухой, а не холодный и влажный, как обычно бывает в подвале. Топпи всё ещё держал под мышкой коробку, которую нашёл в мастерской.

— Послушай, Тэд, ящики какие-то подозрительные.

— Верно, с них сорваны наклейки.

— Здесь что-то не так. Давай откроем один.

Не успел Тэд сказать, как Топпи уже карабкался на четвереньках вверх по скату. Пока он отсутствовал, Тэд осмотрел подвал. В одном углу он обнаружил дверь. Открыв её, Тэд увидел тёмный коридор. При свете, проникавшем в коридор из подвала, он увидел маленькую деревянную дверь слева в стене. Тэд попробовал открыть её, но она была заперта. Потом он услышал какой-то шум позади. Это был Топпи. Он спускался по скату, держа в руках молоток и большое долото. Топпи подошёл к одному из ящиков и начал открывать его.

— Послушай, — пробормотал Тэд, — это ведь не наши ящики!

— Клянусь, что это и не ящики Скиннера, — ответил Топпи, яростно упираясь долотом в ящик. Раздался скрипящий, пронзительный треск, и крышка поддалась. Топпи сорвал оберточную бумагу. — Что я тебе говорил?

В ящике лежали нераспечатанные пачки сигарет.

— Чёрный рынок! — закричал Тэд. — Теперь бандиты в наших руках! Но против Джонни Шарпа у нас нет улик. И копилку мы не нашли.

— Сейчас не до неё, — сказал Топпи.

— Нику придётся платить за стекло. А его щенка…

— Но копилки здесь нет.

— Я хочу поискать ещё в одном месте.

Тэд повёл Топпи в коридор и указал на маленькую дверь слева.

— Попробуй открыть дверь своим долотом. Она заперта.

Топпи принялся за работу, и скоро дверь затрещала и повисла на петлях.

Ребята тем временем уже начали терять терпение. Им казалось, что Топпи и Тэд пробыли в мастерской целую вечность, хотя на самом деле прошло не больше получаса. Дисциплина ослабла. То один, то другой высовывались из укрытия. Некоторые совсем пали духом и заявили, что пойдут домой ужинать. Я уже хотел посылать командирам подкрепление, но тут до меня донёсся сначала отдалённый шум, затем пронзительные свистки, и через минуту появился грузовик Скиннера. Мы едва успели спрятаться. Выглянув из-за кучи мусора, я увидел, что за рулём сидит Скиннер, а рядом с ним Джонни Шарп. Грузовик остановился у ворот. Бородавка и какой-то небритый тип выпрыгнули из кузова и быстро распахнули ворота, грузовик дал задний ход и въехал во двор. Ворота снова закрылись. Тэд и Топпи попали в ловушку.

— Что за чертовщина! — воскликнул Топпи, повернув электрический выключатель в сломанной двери.

Они оглядели комнату, в которой очутились. Она была похожа на лабораторию: стол с газовыми горелками, водопроводная раковина, полки с бутылками химикалий, различные приборы, печь и у дальней стены какой-то странный металлический пресс. Всё было покрыто густым слоем паутины и пыли.

— Свадебный пирог моей бабушки! — прошептал Тэд.

Топпи открыл ящик в столе и увидел деревянный поднос. На подносе лежали монеты в полкроны. Он подбросил одну монету, затем надкусил её.

— Чёрт побери. Вот откуда взялись те полкроны. Посмотри, это мягкий металл. Монета фальшивая, как и та, что дал нам Прун. Это мастерская фальшивомонетчиков.

— Точно, — подтвердил Тэд. — Судя по паутине, они давно уже не делали монет.

— Наверное, решили, что выгоднее заниматься спекуляцией.

— Пошли, Тэд. Теперь нам не нужна копилка. Одной такой монеты вполне достаточно. Постой. Ты слышишь?

Сигнальные свистки часового не долетали до них. Они услышали только мотор грузовика, который затормозил наверху у мастерской.

— К люку! Бегом! — скомандовал Топпи.

Ребята рванулись к скату. Они выбрались наверх, но тут огромная дверь мастерской начала открываться. Топпи был впереди, и ему удалось выбраться из люка, но при этом он нечаянно толкнул Тэда, и тот съехал вниз. Когда Тэд снова высунулся, Бородавка и Джонни Шарп были уже в мастерской. Они стояли в шести ярдах от Тэда, повернувшись к нему спиной. Тэд стал отчаянно тянуть крышку люка на себя. Если бы хозяева мастерской увидели, что люк открыт, это бы погубило Тэда. Дверь тихонько закрылась. У него была секундная передышка. Тэд опять спустился по скату в подвал и, ударяясь о ящики, прошёл в коридор. Электрический свет погас, когда дверь закрылась. Возле мастерской фальшивомонетчиков он остановился. За ним никто не шёл. Наверное, из-за рёва мотора бандиты не услышали, как Тэд спустился по скату.

Тэд вспомнил, что у него в кармане фонарик. Он зажёг его, закрыл разбитую дверь и на цыпочках пошёл по коридору.

Сделав не больше двадцати шагов, он очутился на каменной лестнице. Вскарабкавшись по ней, Тэд увидел решётку и маленькую дверь. С отчаянием Тэд потянул за ручку. Но дверь была заперта.

Тэд знал, что через несколько минут бандиты заметят, что туалетный столик не на месте, один из ящиков вскрыт, дверь мастерской разбита… Всё это выдавало Тэда и Топпи.

Он присел на каменную ступеньку и обхватил голову руками, пытаясь успокоиться. Остаётся надеяться, что преступники сначала пройдут наверх, увидят верёвку, свисающую из люка, и подумают, что птички улетели. Но догадался ли Топпи оставить верёвку? Может быть, он решил уничтожить следы?

Потом у Тэда появилась ещё одна надежда. Наверху, в мастерской, был телефон. Может, Топпи успел позвонить в полицию. Если бандиты найдут его, Тэд скажет, что сейчас нагрянет полиция.

Тут в коридоре послышались шаги и тихий, вкрадчивый голос Джонни Шарпа:

— А ну, выходи, живо!

X. Генеральное наступление

— Опять ты! — Джонни Шарп схватил Тэда за шиворот и втолкнул в подвал.

Там Тэд увидел Скиннера, Бородавку и ещё какого-то типа..

— Что ты здесь делаешь? — заорал Скиннер. Его тень на свежевыбеленной стене всё увеличивалась и стала похожа на разбухшего от крови паука.

— Я пришёл, чтобы забрать копилку которую вон те двое у нас украли.

Тяжело ступая, Скиннер подошёл к Тэду и изо всех сил ударил по лицу. Из носа у Тэда пошла кровь.

— Попридержи язык. Будь повежливей, когда говоришь о моих друзьях. Тебе это так не пройдёт, понятно?

— Вам тоже так не пройдёт, если узнают о ворованных сигаретах.

Тэд всегда был таким. Он мог, наверное, сразиться даже с разъярённым носорогом. Багровое лицо Скиннера потемнело, свиные глазки ещё больше сузились от гнева. Он поднял кулак, готовясь пригвоздить Тэда к каменному полу.

— Одну минуту! — воскликнул Джонни Шарп, становясь между ними. — Разрешите мне задать мистеру Маршаллу несколько вопросов. — Голос его стал как растаявшее масло. — Это ты открыл тот ящик, да?

Тэд кивнул. В лице у него не было ни кровинки. Эта лиса Шарп в тысячу раз опаснее Скиннера.

— И это ты побывал в той комнате?

Тэд снова кивнул. Он прижимал к носу платок, чтобы остановить кровь.

— Всё хорошо осмотрел, не так ли? — продолжал Шарп спокойно и вкрадчиво.

— О какой копилке этот сопляк говорит? — спросил четвёртый тип.

— Заткнись! — приказал ему Джонни Шарп, даже не оглянувшись. — А теперь скажи, Тэд, вы ввалились сюда всей капеллой?

— Какой капеллой? Что это значит? — спросил Тэд, прикидываясь дурачком. Он пытался выиграть время, голова его работала ясно.

— Конечно, он был один, — вставил Бородавка. — Здесь ведь никого больше нет.

— Я спрашиваю мистера Маршалла, — сказал Шарп.

Тэд молчал. Он решил полностью изменить план. Ясно, что Топпи улизнул от бандитов. Если сказать, что Топпи был с ним и уже позвонил в полицию, Тэд вероятно, спасётся, но бандиты, удерут. Если они поверят, что Тэд проник в мастерскую один, то не станут убегать, а тем временем подоспеет полиция и схватит их.

— Я жду, — процедил Джонни Шарп.

Тэд молчал, решив не торопиться с ответом, чтобы Шарп не заподозрил его во лжи. Пусть-ка Джонни Шарп заставит его отвечать! Шарп полез в карман, вытащил бритву и помахал ею перед лицом Тэда. Тень его худой фигуры с приподнятыми плечами уродливо маячила на стене.

— Джонни Шарп знает, когда мальчики говорят ему неправду, — сказал он. — И Джонни Шарп не любит, когда ему лгут. А ну, выкладывай, да побыстрее. Ты был один?

Тэд молча кивнул. В тот момент ему не надо было притворяться испуганным.

— Ручаюсь, этому сопляку всё известно, — пробурчал Скиннер.

— Я согласен с моим не очень вежливым другом, — сказал Шарп, улыбаясь Тэду и обнажая гнилые зубы. — Как хорошо, что никто не знает, где ты.

— Не трогай его, Джонни! — закричал вдруг Бородавка. — Он ведь ещё совсем ребёнок.

Джонни Шарп жеманно закрыл бритву и положил в карман.

— Трогать? Я и не собираюсь. Если какой-то сопляк является в подвал мистера Скиннера и не может выбраться наружу, то я в этом не виноват. И если он умрёт здесь от голода, это тоже не моя вина, правда?

Тэд не выдержал. Он открыл рот, чтобы позвать на помощь. Хотел закричать, что здесь с минуты на минуту будет полиция. Но в этот миг наверху раздался страшный треск и звон, в окна мастерской градом полетели камни.

Мы узнали о том, что произошло в мастерской Скиннера, от Топпи. Он успел шмыгнуть в ворота, которые Бородавка оставил открытыми. На ходу он обмотал руку около запястья носовым платком, так как сильно ободрал её, когда спускался с крыши по водосточной трубе.

— Тэд остался там, — выпалил он, задыхаясь. — Они, наверное, уже схватили его. Мне едва удалось спастись.

Не переводя дыхания, он рассказал нам о ящиках с ворованными товарами и о мастерской фальшивомонетчиков.

— Мы должны немедленно идти в полицию, — сказал он.

— Нет, — послышался твёрдый голос. — Сначала надо вызволить Тэда. Полиция может не успеть. — Это сказал Ник. Он требовал боя.

— Полиция не заставит себя ждать, если увидит фальшивые полкроны.

— Как мы освободим его, если их четверо? Нам не справиться!

— Струсил? — спросил Ник, посмотрев на Топпи с яростью.

— Ну хорошо, давай нападём на них, — сказал Топпи. К нему вернулось присутствие духа. Он обратился ко мне: — Джордж, возьми велосипед и поезжай в полицию. Прихвати фальшивые полкроны и покажи их инспектору. Поторопись!

Я помчался по переулку, испытывая некоторое облегчение оттого, что мне не придётся участвовать в драке. Я не буду описывать, как я выполнял поручение. Хочу только заметить, что Ник правильно сделал, когда потребовал немедленной атаки.

Если бы ребята ждали полицию, на это ушло бы не меньше двадцати минут, и преступники могли бы успеть расправиться с Тэдом.

В полиции меня сначала послали к дежурному. Затем пришлось ждать, пока сообщение передали сержанту. Тот попросил рассказать всю историю с самого начала. Он, очевидно, не очень в неё верил, и мне пришлось употребить всё своё красноречие, чтобы убедить его, что это не выдумка. К счастью, в этот момент вошёл инспектор Брук. Он бросил взгляд на фальшивые полкроны и стал быстро, как пулемёт, задавать мне вопросы. Потом совершенно уничтожил сержанта, презрительно заметив, что тот вообще не может различить, где правда, где ложь. Потом начал звонить в разные места, предупреждая дорожные посты на подступах к Оттербери.

После этого инспектор впихнул меня в машину, захватив ещё троих полицейских, и мы помчались ко двору Скиннера. Когда мы прибыли туда…

Но сначала позвольте мне описать генеральное сражение. Его участники мне всё подробно рассказали.

Топпи превосходно всё организовал. По его плану основной отряд под руководством Питера Батса должен был прорваться через ворота и обрушить град камней на окна мастерской — на Месте происшествия было полно таких снарядов.

Ребята будут вести непрерывный огонь, а Топпи тем временем полезет через люк в мастерскую и попытается освободить Тэда. Ник сказал, что тоже полезет в люк. Питеру Батсу было приказано во что бы то ни стало задержать врага до прибытия полиции. Если он услышит свисток, то должен немедленно броситься с основным, отрядом на штурм и биться с бандитами не на жизнь, а на смерть.

Может показаться странным, что никому из ребят не пришли в голову обратиться за помощью к прохожим. Рикки, впрочем, впоследствии признал, что мы поступили правильное, прохожие либо не поверили бы нам, либо сказали бы: «Ждите полицию». Среди случайных прохожих не так уж много храбрецов, готовых сразиться с шайкой опасных преступников.

Ну ладно, вернёмся к бою. Топпи и Ник проскользнули в ворота. Вскоре Питер Батс получил сигнал с крыши, который означал, что ребята благополучно добрались до люка и обнаружили, что путь свободен — бандиты не убрали верёвку.

Отряд Питера стремительным рывком проник в ворота мастерской. Оказавшись во дворе, ребята стали бросать кирпичи в окна. Тут Питеру пришла блестящая мысль. Он помчался к грузовику, который всё ещё стоял у ворот мастерской, открыл капот и сорвал свинцовые провода с запальных свеч. Вражеский транспорт был выведен из строя!

Тем временем Чарли Мазуэлл и трое ребят с духовыми ружьями побежали к сараю и обстреляли боковую дверь мастерской.

Едва Питер успел пересечь двор и вернуться к своему отряду, как в одном из разбитых окон появилось мертвенно-бледное лицо Скиннера. Кусок кирпича, направленный умелой рукой, заставил его поспешно ретироваться.

Услышав звон разбитого стекла, Тэд перепугался не меньше, чем сами бандиты. Иначе он мог бы улизнуть, пока преступники изощрялись в ругательствах и проклятьях. Джонни Шарп приказал Бородавке держать Тэда, пока он сам или Скиннер не выяснит, что происходит. Тэд уже догадался, что разбитые окна — начало атаки, организованной ребятами, а совсем не полиция. Пробраться бы наверх, он бы придумал, как обмануть бандитов. Тэд упросил Бородавку отпустить его руку, якобы для того, чтобы достать платок, хотя кровь уже не шла. И как только Бородавка отпустил его, Тэд вывернулся и бросился к люку. Он успел выскочить наверх, но Бородавка всё же схватил его, прежде чем Тэд выбежал во двор. Правда, теперь, по крайней мере, он был наверху, в мастерской.

Тэд услышал, как Скиннер, стоя у окна, сказал:

— Провалиться мне на этом месте! Это просто сопляки!

Не могу повторить всего, что он говорил, так как цензор никогда не разрешил бы напечатать отвратительные ругательства, которые извергал Скиннер. Внезапно он отпрянул назад, и над его головой пролетел кирпич. Джонни Шарп крикнул что-то о подземном ходе. Скиннер ответил, что сначала хочет расправиться с сопляками. Дверь в дальнем конце мастерской распахнулась, и появился Топпи, а за ним Ник.

— Ага, попались! — завопил Топпи. — Пойманы с поличным!

Скиннер, мотая головой, как разъярённый бык, повернулся к ним. Топпи выхватил из кармана ручную гранату и закричал, делая вид, что срывает чеку:

— Беги, Тэд, спасайся, беги!

Граната полетела в бандитов, стоящих в другом конце мастерской.

Бородавка завизжал. Он выпустил Тэда и бросился во двор, где четверо ребят тут же повисли на нём и повалили на землю; через минуту они уже крепко связали его верёвкой.

Заросший щетиной тип тоже струсил. Он увернулся от катящейся гранаты, промчался мимо Топпи и Ника, прежде чем они успели задержать его, и проскочил в боковую дверь.

Ребята из отряда Мазуэлла увидели, как он вылетел из мастерской. Чарли приказал ему остановиться. Но парень, казалось, оглох и ослеп от страха. Он побежал к воротам. Три заряда, выпущенные из духовых ружей, прожужжали над его головой. Он легко проскользнул через кордон Питера Батса. К сожалению, весь отряд Питера в это время возился с Бородавкой. Не просто связать такого детину! Но спустя два дня полиция поймала этого типа. Чарли Мазуэлла и Тэда попросили участвовать в опознании.

Положение в мастерской тем временем ухудшилось. Тэд не успел выскочить во двор. Джонни Шарп схватил его и поволок за кучу старой мебели.

Скиннер не потерял самообладания. Он наклонился, поддал гранату ногой, повертел её, потом осторожно поднял и выбросил в окно.

Все невольно притихли, ожидая, что граната взорвётся.

— Влипли? — заорал Топпи. — Граната-то ненастоящая!

Не помня себя от ярости, Скиннер бросился на Топпи. Он бы сделал из него котлету, но Топпи увернулся. Ник хотел подставить Скиннеру ножку, но тот так ударил его, что Ник отлетел к противоположной стене. Джонни Шарп, крепко держа Тэда, подзадоривал своего сообщника:

— С сопляками справиться не можешь, болван!

Скиннер медленно надвигался на Топпи, длинные руки его болтались, как у гориллы, пальцы были скрючены.

Пятясь, Топпи достал что-то из кармана. Некоторое время они ходили по кругу. Потом Скиннер с воплем бросился на Топпи, пытаясь схватить его. В этот момент Топпи поднял правую руку и швырнул кулёк с перцем в лицо Скиннеру. Издав ужасный вопль, Скиннер зашатался. Боль была жгучей, и он изо всех сил тёр пальцами глаза, будто хотел вырвать их. Доковыляв до входной двери, он рванулся вперёд, но сослепу ударился о кузов грузовика. Крошка Уэкли сидел в кабине. Увидев Скиннера, Уэкли взял с сиденья гаечный ключ и ударил бандита по голове. Скиннер опустился на землю, как воздушный шарик, из которого вышел газ.

Остальные ребята по сигналу Топпи устремились в мастерскую. Перед взором предстала мрачная картина. Джонни Шарп, держа в руке раскрытую бритву, подталкивал Тэда к люку.

— Ни с места, — процедил он злобно. — Если кто-нибудь сделает хоть шаг, я его так изрежу, что родная мать не узнает. Уберите ружья, а то вашему приятелю не поздоровится!

Джонни Шарп на всё способен. Он жесток и безжалостен, как дикий зверь. Ребята знали, что он очень опасен, и остановились как вкопанные, опустив оружие.

— Не шевелись! — крикнул он Тэду, который пытался высвободить руку. — А теперь спускайся вниз!

Вдруг маленькая фигурка выскочила из-за груды старой мебели, бросилась к Шарпу и повисла у него на плече. Это был Ник, который незаметно подкрался вдоль стены.

Из всех героических поступков, когда-либо совершённых, это был самый героический. Ник отчаянно боролся с Шарпом, пытаясь разжать руку, в которой была бритва. Он тяжело дышал. Надо было прийти Нику на помощь, и ребята, набравшись храбрости, напали на Шарпа. Всё это заняло какие-то секунды. Раздался лёгкий стук — бритва упала на пол. Решив, что Шарп сдался, Ник отпустил его руку. Тотчас Шарп изо всех сил ударил его, и Ник отлетел в сторону и поранил голову о край ящика. Крышка люка захлопнулась перед носом ребят.

Шарп кубарем скатился вниз. Тэд не растерялся. Он приказал Чарли Мазуэллу остаться с Ником, пока не придёт полиция, а сам с другими ребятами решил следовать за Джонни Шарпом.

Когда мы въехали во двор Скиннера, перед нашим взором предстало драматическое зрелище. Двор был похож на поле битвы. Повсюду валялись камни и осколки стёкол. На кожаном сиденье, вынутом из кабины грузовика, лежал без сознания Ник Уэйтс, голова его была перевязана носовыми платками, испачканными кровью. В нескольких ярдах от Ника целые и невредимые лежали Скиннер и Бородавка. Изо рта у них так и сыпались ругательства. Бандитов так обмотали верёвками, что они стали похожи на мумии. Трое ребят с духовыми ружьями сторожили их.

— Один преступник сбежал! — отрапортовал Чарли. — Тэд и Топпи преследуют его.

Инспектор Брук не стал тратить время на расспросы. Он подошёл к Нику, осторожно потрогал его голову, пощупал пульс.

— Вы послали за доктором?

— Нет, не успели. Он у нас единственный, кто серьёзно пострадал, — ответил Чарли.

Инспектор велел одному полицейскому позвонить по телефону, а другому присматривать за Скиннером и Бородавкой. Захватив с собой третьего, инспектор направился в мастерскую.

Я вошёл вместе с ними и спустился в люк. Инспектор Брук заглянул в ящик, который открыл Топпи.

— Прямо у нас под носом… И обнаружил это отряд малышей! — пробормотал он себе под нос.

Затем он заглянул в мастерскую фальшивомонетчиков, вернулся в подвал и заметил, что дверь в дальнем конце коридора распахнута.

Оказавшись снова во дворе, инспектор бегло осмотрел грузовик. У бандитов, конечно, не было времени разгрузить его. В кузове полным-полно ворованных товаров. Какие ещё нужны улики!

— Хотите что-нибудь сказать? — резко спросил инспектор Скиннера.

— Это всё Шарп, будь он проклят! Это он подбил меня, — простонал связанный по рукам и ногам Скиннер.

— Что же, схватим и его.

Во двор пулей влетел крошка Уэкли.

— Тебе чего, малыш?

— Донесение от командира, — сказал он, задыхаясь. — Встреча, с противником, то, есть, с Джонни Шарпом, произошла на Дог-стрит. Он движется на север. Вероятно, отступает, за реку.

Инспектор улыбнулся краем губ:

— Ваш командир нуждается в подкреплении?

— Ещё бы!

— Гм… До сих пор ли прекрасно обходился сам. Тем не менее…

Инспектор приказал увести Скиннера и Бородавку в полицейский участок. Нам пришлось подождать ещё прихода доктора. Пока полицейский по его просьбе вызывал «скорую помощь», сам он осматривал Ника.

— У него опасная рана, сэр? — спросил Чарли с беспокойством.

— Нет, не опасная. Он скоро поправится. Голова у него крепкая. — И доктор подмигнул Нику, который к тому времени уже пришёл в себя.

— Что с Тэдом? — с трудом спросил Ник.

Инспектор, уже разобравшись во всём, наклонился к нему и ответил:

— Дружок, Тэд цел и невредим. Сейчас он ведёт последнюю атаку на врага.

Просияв от радости, Ник снова закрыл глаза.

Чарли, крошка Уэкли, инспектор и я залезли в машину. Полицейский сел за руль, и мы помчались к реке.

Тэд был уверен, что Джонни Шарп попытается убежать через дверь в конце подземного коридора, ту самую, что Тэд не сумел открыть. Так что ребята не стали тратить время и обыскивать подвал, а побежали по коридору к двери. И точно, дверь была распахнута. Джонни Шарп, должно быть, сильно торопился и не запер её снаружи. Он, наверно, решил, что мы испугались и не будем преследовать его. Очутившись в переулке Поул Лейн, ребята заметили беглеца, прежде чем он успел свернуть за угол. Шарп поддерживал левое запястье правой рукой.

— Он ранен! — воскликнул Тэд, указывая на пятна крови на узкой мостовой.

— Наверное, порезался во время схватки с Ником…

— Вперед, сыщики! — заорал Топпи.

И весь отряд ринулся по переулку.

— Не стрелять! — крикнул Тэд, который никогда не забывал законов. — Нельзя подвергать опасности мирных жителей.

Добежав до угла, они снова увидели впереди фигуру с приподнятыми плечами. Шарп быстро удалялся, придерживая левое запястье. Он приветливо кивал головой знакомым, делая вид, что просто прогуливается. К несчастью, он оглянулся и увидел преследовавший его отряд. Теперь не имело смысла маскироваться. Тэд приказал отряду перейти в открытое наступление, свистеть в свистки, поднять шум, привлечь внимание прохожих, чтобы они помогли задержать Джонни Шарпа.

Но на окраинных улицах в тот вечер было мало народу. Редкие прохожие думали, что мальчишки просто валяют дурака, и поглядывали на них косо. Но ребята ничего не замечали, слишком увлечены были преследованием. Кровавые следы выдавали беглеца. Джонни Шарп, должно быть, сильно порезался, время от времени преследователям попадались целые лужицы крови на мостовой.

Потом Шарп, судя по всему, прижал платок к ране, и кровавые следы исчезли.

Наконец ребята свернули на Дог-стрит. Дог-стрит — прямая улица, без поворотов. Она кончается в огородах у реки в том самом месте, откуда мы наблюдали недавно, как Прун удит рыбу. Тэд послал крошку Уэкли во двор Скиннера с донесением. Какой-то старик, опершись на вилы, погрозил ребятам кулаком и закричал, что они вытопчут его овощи.

На середине реки в надувной лодке сидел Шарп и отчаянно грёб. Сарай для лодок был заперт на висячий замок, но Шарпу повезло: резиновая лодчонка случайно оказалась на берегу. Теперь бессмысленно бежать к мосту — не успеть! Спустившись к берегу, ребята стали обстреливать лодку. Дробинки падали на лодку проливным дождём. Джонни Шарп попытался заслониться руками, но лодка отклонилась в сторону. Тогда он снова стал грести. Лицо его при этом сохраняло невозмутимое выражение и только рот был перекошен от злости.

— Кто умеет плавать? — выпалил Тэд. Он совсем обезумел, готов был прыгнуть в воду и погнаться за преступником вплавь.

Но Питер Батс остановил его:

— Одну секунду! Есть другой способ!

Достав ракеты, он воткнул деревянные ручки в крутой берег реки. Быстро нацелив одну ракету на врага, Питер нажал на спуск. Ракета с шипением пронеслась над головой Шарпа. Питер тщательно приладил конец второй ракеты. Шлюпка уже приближалась к противоположному берегу. Джонни Шарп стал что-то кричать, но его никто не слушал. Ребята ждали, когда Питер нажмёт на спуск. Легко скользнув по воде, ракета поразила Джонни Шарпа, как удар молнии. Он закричал, откинулся назад, лодка перевернулась, и он исчез под водой.

— Помогите, я не умею плавать! — скулил он, и голова его заплясала на воде.

Кто-то с грохотом нырнул в воду. Это был полицейский — прибыла машина с инспектором.

XI. Победителей не судят

На следующее утро директор объявил, что вся школа должна собраться в актовом зале в одиннадцать часов.

Ребята ещё не пришли в себя после событий вчерашнего дня. Лично мне казалось, будто всё нам приснилось. Зловещее объявление директора не сулило ничего хорошего. Ужасная мысль промелькнула у меня в голове: вдруг Скиннер, Бородавка и Джонни Шарп на самом деле не виноваты и улики, обнаруженные во дворе Скиннера, не имеют к ним отношения? Ну и заварили мы кашу! Здорово же нам влетит!

Я поделился своими сомнениями с Тэдом, когда мы шли на первый урок.

— Не распускай нюни, — ответил он. — Больше всего я беспокоюсь за Ника. Мы так и не достали денег.

В одиннадцать часов все поплелись в актовый зал. Слух о том, что случилось накануне, уже распространился по всей школе. Конечно, не обошлось без преувеличений, и некоторые дураки, встречая Тэда и Топпи, показывали жестами, какая казнь нас ожидает.

Преподаватели в торжественных пелеринах поднялись на сцену и чинно расселись на свои места. Затем появился директор. К нашему ужасу, вместе с ним вошёл инспектор Брук. Директор усадил его на стул справа от себя, затем поднялся и обратил к школьникам лицо, мрачное, как тёмная грозовая туча.

Я судорожно глотнул воздух, а Топпи хрустнул суставами пальцев.

— Я собрал вас сегодня, — начал директор, — по гм, гм… самой неожиданной причине. Инспектор Брук рассказал мне одну историю. За все годы-работы в школе и в качестве помощника директора, и в различных…

— Боже мой, понесло, — пробормотал Топпи. — Теперь не остановишь.

— …мне не приходилось слышать ничего подобного. Ученики нашей школы сочли возможным так проводить своё свободное время, что по сравнению с ними чикагские гангстеры выглядят э-э, гм, гм…

Казалось, директор сейчас задохнётся от негодования. Я пытался поймать взгляд Рикки, но он откинулся назад на стуле и рукой заслонил лицо. Директор выпил глоток воды и продолжал:

— Они заставили город, буквально выплачивать им дань, организовав уличные представления и аттракционы. Ученики Королевской школы не побрезговали даже чистить ботинки прохожим!..

— Точно, — прошептал Топпи. — Даже твоими башмаками не побрезговали!

— …своими незаконными действиями они причинили всем немало хлопот. Однако, поверьте, я готов посмотреть сквозь пальцы на всё это, ибо они собирали деньги хоть и незаконным способом, но во имя благородной цели, для — кхм, кхм, короче, — чтобы помочь-товарищу. Однако, — тут директор вытянулся во весь рост, и чёрный плащ обмотался вокруг него, как смерч, — все эти выходки меркнут по сравнению с тем, что произошло вчера. У меня просто язык не поворачивайся, и я попрошу инспектора Брука прийти мне на помощь. Но сначала те, кто, принимал участие в нападении на мастерскую мистера Скиннера, должны подняться на сцену.

Мы понуро взобрались на помост и выстроились в два ряда слева. Сбылись мои самые мрачные предчувствия. Инспектор окинул Тэда и Топпи колючим взглядом, потом повернулся к школьникам.

— Самовольные действия ни, к чему хорошему не приводят, — начал он бодро. — Водворять порядок — дело полиции. Так что в следующий раз сразу же обращайтесь к нам. Впрочем, искренне надеюсь, что следующего раза не будет! Мы должны дорожить безупречной репутацией города Оттербери. — Эти мальчики собирали деньги. Между прочим, некоторые горожане жаловались на них, но я решил не обращать внимания. Действия этих ребят показались мне вполне безобидными. Деньги, которые они собрали, были украдены. И, вместо того, чтобы обратиться в полицию, ребята решили выследить вора без нашей помощи…

Инспектор остановился, откашлялся, выпил воды из стакана и продолжал:

— Да, они оказались в трудном положении. Я беседовал с одним из них, Эдвардом Маршаллом, и, должен признаться, Скотланд-Ярд мог бы кое-чему поучиться у этих ребят.

Школа замерла, все жадно впитывали слова этого замечательного человека.

— Это было блестящее расследование, — продолжал он. — Продумав всё — теоретически, предприимчивые подростки не обратились в полицию. Может быть, они боялись, что мы их съедим? (Сдержанный смех.) Так или иначе, они решили сами выследить преступников. Им казалось, что недостаёт лишь одной улики, чтобы доказать свою правоту. И чтобы добыть эту улику (деревянную копилку), они задумали и совершили уголовное преступление. Ребята ворвались в помещение э-э-э… одного гражданина. Они не имели никакого права подозревать его в соучастии в воровстве. Это достаточно серьёзное…

Инспектор Брук остановился, подождав, пока не стихнет гул удивления и всевозможных догадок, прокатившийся по залу.

— Они не только ворвались в частный дом. Маршалл, Топпингем и их сообщники открыли огонь. Полиция может обвинить их в ношении смертоносного оружия и вооружённом нападении. Э-э-э… это лишь некоторые из обвинений, которые можно им предъявить… Вчера вечером, основываясь на полученной информации, — инспектор едва заметно улыбнулся, — я отправился на склад мистера Скиннера. Там я нашёл одного из этих мальчиков — Ника Уэйтса — с разбитой головой. Он был без сознания. Сейчас он поправляется. Я застал там также двух жителей Оттербери, связанных верёвками. Я также обнаружил, — инспектор многозначительно помолчал, — я также обнаружил улики, доказывающие, что эти люди спекулировали крадеными товарами и занимались изготовлением фальшивых монет…

В актовом зале Королевской школы города Оттербери возник переполох…

— Должен заметить, что только благодаря усилиям моих юных друзей шайка была раскрыта, — продолжал этот обаятельный человек, улыбаясь во весь рот. — Принимая это во внимание, полиция не будет привлекать их к ответственности по обвинениям, о которых говорилось выше.

Все начали кричать «ура, ура!», но инспектор Брук поднял руку. Глядя на нас, он продолжал:

— Ребята проявили изобретательность. Я не стану хвалить никого в отдельности, за исключением Ника Уэйтса. Он в больнице, и, похвалив его, я не поврежу его скромности. Он атаковал очень опасного преступника. Это смелый поступок, делающий честь всей школе. В знак признательности я попросил своего старого друга-сыщика свозить вас во время каникул на экскурсию в Скотланд-Ярд. Может быть, вы и их чему-нибудь научите. Кроме того, фирма, чьи товары вы помогли разыскать, занимается изготовлением кондитерских изделий. Я побывал там, и мне поручили вручить каждому герою по фунту шоколада.

От криков «ура!» можно было оглохнуть, мы едва разобрали, последние слова инспектора. Он вытирал пот со лба, ожидая, пока шум стихнет.

— Вот и всё, что я хотел вам сообщить. Осмелюсь просить вас об одном. Если вы, драчуны, снова задумаете воевать с бандой преступников, позовите и меня на подмогу!

Инспектор сел. Я заметил, что Рикки наклонился к директору и что-то шепнул ему на ухо. Директор поднялся. Вид у него был очень довольный.

— Мы благодарны инспектору Бруку за то, что он рассказал нам, и за то, что так снисходительно отнёсся к вашему поведению. Поскольку вы умудрились перебить половину стёкол в Оттербери, думаю, нам придётся простить Нику Уэйтсу разбитое окно. Школа сама заплатит за ремонт. А теперь — марш на занятия!

Примечания

1

Фут — английская мера длины, равная примерно 30 см.

(обратно)

2

Шерлок Холмс — знаменитый сыщик, герой рассказов известного английского писателя А. Конан-Дойла (1859–1930).

(обратно)

3

Скотланд-Ярд — штаб городской полиции Лондона.

(обратно)

4

Уотсон — герой рассказов А. Конан-Дойла, друг и помощник Шерлока Холмса.

(обратно)

Оглавление

I. Засада на Эбби Лейн

II. Разбитое окно

III. Как был подписан Оттерберийский мир

IV. Операция «Стекольщик»

V. Чёрное воскресенье

VI. Сыщики за работой

VII. Меченые полкроны

VIII. Удары судьбы

IX. Тайны двора Скиннера

X. Генеральное наступление

XI. Победителей не судят

Реклама на сайте