«Дело о волшебном снадобье»

Дело о волшебном снадобье

Глава I ЧУДЕСНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ

Лешк, а ты знаешь, что если с Марса на Землю в мощный телескоп посмотреть, то запросто можно увидеть Нью-Йорк или Токио.

А Москву?

Ромка отложил в сторону иллюстрированный журнал и задумчиво почесал в затылке.

Про Москву здесь ничего не написано. Но, наверное, Нью-Йорк все-таки в темноте ярче светится. Ты видела по телеку, сколько там реклам? Все огнями залито. Впрочем, можно у мамы или у Эли спросить, они и над Москвой, и над Нью-Йорком ночью пролетали, могут сравнить. Вот бы нам самим на Марс слетать, все там обсмотреть и с него кругом позырить, а, Лешка?

— Может быть, когда-нибудь и туда слетаем, — совсем не поддержала энтузиазма своего брата девочка и озабоченно оглядела подготовленный к путешествию багаж. — А пока собирайся-ка ты в Воронеж.

Я, к твоему сведению, уже давным-давно собрался. — Ромка указал на свою огромную сумку, в которой у него всегда было напихано множество всяких чрезвычайно важных вещей, то есть он всегда был готов к любой поездке. Разве что пару любимых свитеров ко всему добавил. — Вообще-то надо проверить, не забыл ли я чего. — Он открыл сумку и забормотал: — Так, фонарик на месте, бинокль тоже, и табачок молотый тут, и диктофон…

Лешка покачала головой.

Рома, зачем тебе это все? Мы туда, кажется, в гости едем, а не преступников ловить. Можем мы хоть раз в жизни просто-напросто отдохнуть, вволю отоспаться, вместо того чтобы ввязываться во всякие истории?

Ромка застегнул свою сумку и согласно кивнул:

Я что, против? Конечно, можем. Но только излишняя предосторожность никому не повредит. Мало ли что может случиться, а я останусь с голыми руками и ничего не смогу предпринять. Вот увидишь, хоть что-нибудь из этого да и пригодится.

Рома, тебе курицу, как в прошлый раз, в дорогу жарить или нет? — приоткрыв кухонную дверь, спросила Валерия Михайловна.

Не надо, так уж и быть, на этот раз обойдусь без курицы, — милостиво махнул рукой Ромка. — Потом еще и руки лишний раз мыть надо. Ты лучше мне всяких бутербродов побольше наделай. Да, и не забудь самую большую кружку с собой взять. Я из нее буду кофе пить. Кипяток, я знаю, в вагоне есть.

Там и чай, и кофе подают, между прочим, — напомнила ему Лешка.

Я что, по-твоему, не знаю? Только они это все в стаканы наливают, а мне кофе в большой кружке больше нравится. Из чего хочу — из того и пью. Имею право?

Имеешь, конечно, — устало согласилась Валерия Михайловна. — Только если ты кофе на ночь выпьешь, то потом не уснешь.

Это я-то? — усмехнулся Ромка. — Когда надо, я усну и с кофе, и без кофе, и под любой самый страшный грохот.

Лешка кивнула не без некоторой зависти. Ромка, в отличие от нее, и впрямь мог спать в любой обстановке.

А ее брат вскочил с дивана, сам нашел в кухонном шкафу свою любимую кружку с нарисованным на ней ярким желто-зеленым попугаем и с трудом втиснул ее в и так битком набитую сумку. Попугай на кружке был чем-то похож на его любимца — волнистого попугайчика по кличке Попка, и поэтому Ромка особенно ею дорожил.

Уезжаю я, Попочка, ты уж тут продержись без меня как-нибудь, — он подбежал к клетке, в которой его друг, звеня колокольчиком, без устали повторял: «Омочка, Омочка, пусик мой», и с восторгом отметил: — Слышь, Лешка, он не хочет со мной расставаться, чувствует, наверное, что я уезжаю. Как же я его оставлю-то?

Слышу, — отозвалась сестра. — Оставишь его так же, как я своего Дика. Только ему хуже, чем твоему Попке.

Лешкина кавказская овчарка по кличке Дик страдала куда больше, чем Ромкин попугай. Пес сегодня ни разу не поспал днем. С самого раннего утра ходил он с грустной мордой по пятам за своей хозяйкой. Непонятно, откуда он узнал, что им с Лешкой предстоит расставание, но глаза у него были печальные-препечальные. По ним легко читался один-единственный вопрос: «Зачем ты меня покидаешь?»

Лешка присела на пол.

— Дик, я же не насовсем уезжаю, а на несколько дней только, — прошептала она, обняв пса за шею и уткнувшись лицом в густую собачью шерсть. А затем вслед за братом на всякий случай тоже проверила, не забыла ли она положить в свою сумку всякие необходимые ей в поездке вещи. И еще те, что передала ей Дарья Кирилловна для своей родственницы Серафимы Ивановны — той самой старушки, с которой они подружились в свой прошлый приезд в Воронеж и даже сумели отыскать спрятанный в ее доме самый настоящий клад из золотых царских червонцев. Нащупала она и упаковочку с несмывающейся английской тушью для ресниц: подарок для Катьки — дочери маминой подруги. К ним они и ехали в гости. Лешка отлично помнила, как ее воронежская подружка обожает вертеться перед зеркалом и наводить красоту, иногда даже несколько чрезмерную. Но вообще-то она была отличной девчонкой, компанейской, веселой и, можно сказать, отважной. Даже Ромка это признавал, потому и ехал в Воронеж на весенние каникулы с удовольствием, а не утверждал, как в прошлый раз, что его туда ссылают неизвестно за какие провинности.

Отойдя от своего Попки, он вновь заслонялся по комнате в ожидании, когда же настанет долгожданный миг отъезда. Он включал и выключал телевизор и компьютер, звонил друзьям, без конца принимался за еду. И, потеряв напрасно уйму времени, забыл об очень важном деле: прикрепить к стенке на кухне памятную записку для отца с напоминанием о том, как кормить и поить Попку и когда выгуливать Лешкиного Дика. Лешка, поручив это Ромке, потом забыла взглянуть на стенку и спохватилась только на вокзале.

И поэтому Олег Викторович до самого отхода поезда был вынужден выслушивать ценные указания, которые наперебой давали ему дети. Не шуточки — на несколько дней оставить своих питомцев на отца, у которого своих забот полон рот. Брат с сестрой умудрились приковать внимание Олега Викторовича и тогда, когда проводник приказал провожающим выйти из вагона. Отец подошел к окну их купе, и зная, что он уже ничего не сможет услышать, Ромка с Лешкой продолжали общаться с ним знаками. А когда поезд, наконец, тронулся с места и перрон Павелецкого вокзала вместе с Олегом Викторовичем и другими провожающими остался далеко позади, Ромка тут же отбросил все связанные с домом заботы, радостно вздохнул и пальцем на запотевшем окне огромными буквами вывел отражающее его теперешнее состояние одно-единственное слово: «Ура!» Долгожданная поездка началась.

А потом они стали осматриваться вокруг. И сразу же отметили, что в вагоне было как-то буднично, невесело. Еще садясь в поезд, Лешка вспомнила, как на осенних каникулах вместе с ними ехала большая группа молодых актеров, за которыми им с братом было очень интересно наблюдать. Явственно припомнила она и свой испуг при виде человека в маске страшного вампира, с которым она столкнулась в коридоре вагона. Но на этот раз никакие актеры с ними не ехали, вагон заполнили ничем не примечательные люди, и, судя по всему, на этот раз ничего загадочного и необычного в пути не предвиделось.

В купе они с Ромкой, как всегда, забрались на верхние полки. Валерия Михайловна разместилась под Лешкиной полкой, а оставшееся нижнее место занял самый обыкновенный человек средних лет. Весь багаж у него состоял из одного тощего портфеля, который он не стал запихивать вниз, а так и оставил у стенки.

Пока проводник проверял билеты, Ромка нетерпеливо ерзал на своем месте в ожидании, когда же согреется титан, чтобы можно было набрать кипятку и поскорее попить кофе из своей любимой кружки.

Лешка еще дома решила последовать примеру брата и тоже прихватила с собой свою собственную кружку. На ней была нарисована кавказская овчарка — вылитый Дик. Такую кружку Лешка очень долго искала по всем магазинам и, увидев ее как-то на ВВЦ, где они гуляли с Валерией Михайловной, сразу же заставила маму ее купить. Теперь она покажет эту кружку Катьке, и фотографии Дика не понадобятся. Но, конечно же, она захватила с собой еще и целый альбом цветных фотоснимков и теперь заранее предвкушала, как продемонстрирует своей подружке себя и своих лучших друзей. А сами фотографии будут служить иллюстрациями к их с Ромкой рассказам о всяких интересных событиях, произошедших с ними за то время, что они с Катькой не виделись.

Дверь в купе была открыта, и, услышав, как проводница предлагает соседям чай, Ромка схватил кружку и вскочил с места:

Я за кипятком!

Мне тоже принеси, — попросила Лешка.

Так и быть, — согласился мальчишка и взглянул на мать. — Может быть, и тебе тоже?

Пожалуй, — согласилась она, доставая из сумки бутерброды, пакетики с чаем и растворимым кофе. — Только ты все сразу не донесешь. Принеси сначала себе с Лешкой, а потом еще раз с моей чашкой к титану сходишь. Только очень полно не наливай! — крикнула мама сыну вслед.

Но не пожадничать Ромка не смог, такая уж у него была натура. Наполнив сначала свою, потом Лешкину кружку крутым кипятком до самого верха, он торопливо двинулся к своему купе. Идти ему было всего ничего, и все бы обошлось, если бы сбоку не замелькали огни встречного поезда. Ромка на ходу глянул в окно, потом еще раз и непонятно как наткнулся на мужчину — своего соседа по купе. И тут же его любимая кружка с попугаем на боку выскользнула у него из левой руки, образовав на полу горячую лужу. Ромка резко наклонился, чтобы ее поднять, сильно накренив при этом Лешкину кружку, и крутой кипяток из нее тоже полился на пол. Часть его попала на Ромкину правую РУку.

Извините, — машинально пробормотал мальчишка, отстраняясь от мужчины, и с недоумением посмотрел на свои пальцы и ладошку. Они краснели на глазах, и ему вдруг стало очень больно.

«Сейчас, наверное, появятся волдыри», — подумал Ромка, подул на свою покрасневшую руку и поморщился. Ему очень захотелось заплакать от нестерпимой боли, и он изо всех сил зажмурил глаза, чтобы сосед по купе не заметил его слез.

Но, несмотря на его ухищрения, мужчина Ромкины муки заметил. Только он почему-то не стал ему сочувствовать, отчего мальчишка даже обиделся, а подвел его к окну и откинул сиденье у стены вагона:

Посиди здесь, пожалуйста.

Ромка, продолжая дуть на пальцы и морщиться, покорно сел. А что ему еще оставалось делать? Он представил себе, как сейчас испугается мама, если он войдет в купе и покажет им с Лешкой свою пострадавшую руку. Вот она заохает! Самые мрачные мысли затеснились в его голове. Вот ведь не повезло! Какой, вопреки всем ожиданиям, с самого ее начала неудачной оказалась поездка, о которой он мечтал столько времени! Неужели теперь целую ночь ему придется терпеть эту ужасную боль, а если она к утру не пройдет — а она, конечно же, не пройдет, и рука будет болеть вечно, — то после приезда в Воронеж еще и тащиться к врачу?

Но тут к нему подошел мужчина и вынул из кармана небольшой пузырек.

— Давай сюда руку, — спокойно сказал он.

Открыв пузырек, сосед по купе смазал Ромкины пальцы и ладошку желтой маслянистой жидкостью, и боль вдруг прошла.

Полегчало? — участливо спросил мужчина. Ромка кивнул, глядя на руку и не веря своим глазам: жуткая краснота прямо на его глазах постепенно спадала.

Спасибо, — неуверенно проговорил он.

— Не за что, — ответил сосед, завинчивая пробку на пузырьке.

Ромка, тут же вспомнив о своей любимой кружке с Попкиным изображением на боку, поднял ее с пола и оглядел со всех сторон. О чудо, и кружка цела! И Лешкина, что интересно, не пострадала. Бывают же на свете чудеса! Тогда он снова подошел к титану, опять набрал кипятка и, теперь уже со всеми предосторожностями, держа обе кружки за ручки двумя пальцами и отставив их как можно дальше от себя, понес воду в свое купе.

Ну сколько тебя можно ждать? — недовольно пробурчала Лешка. Она аккуратно взяла у него свою кружку за ручку и тут же спросила:

В чем это ты ее умудрился измазать? Ромка пожал плечами и взглянул на мужчину, который спокойно сидел на своем месте и пил принесенный проводником чай с лимоном из стакана с подстаканником.

Сам не знаю. В чем? — тронул он соседа за руку.

Это амарантовое масло, — объяснил мужчина.

Валерия Михайловна удивленно подняла брови и спросила сына.

А откуда оно взялось на твоей кружке? Сосед взглянул на Ромкину руку.

У нас тут маленькое ЧП случилось, вот и пришлось воспользоваться моим маслом.

Я кипятком обварился, — совершенно спокойно объяснил Ромка и показал всем свою руку. — А от этого масла все прошло. Сразу же, — с удивлением прибавил он.

А я как раз недавно слышала о таком замечательном масле. Ко мне приходили представители одной фирмы и хотели разместить в нашей газете его рекламу, — оживилась Валерия Михайловна и пояснила: — Я руковожу рекламным отделом «Московской жизни». Мы с ними обговорили все условия, составили контракт, однако, не знаю, по какой причине, они во второй раз у нас в редакции не появились. Может быть, придут, когда меня не будет. А вы его из Москвы в Воронеж везете, да?

Мужчина покачал головой и улыбнулся. Лешка заметила, что его лицо при этом сделалось очень добрым.

Мы в Воронеже лечебное амарантовое масло изготавливаем сами. А это, — указал он на пузырек, — один из оставшихся у меня образцов, я их возил в Москву на Всероссийскую конференцию по проблемам выращивания и применения амаранта. Кстати, не москвичи, а именно мы начали делать амарантовое масло одними из первых в нашей стране. И скажу без ложной скромности, довольно успешно.

Правда? Как интересно. Вы ешьте, пожалуйста, — Валерия Михайловна придвинула к соседу Ромкины бутерброды и стала расспрашивать его о чудодейственном масле.

Я слышала, оно чуть ли не от всех болезней помогает.

Ну, не от всех, конечно, но многих, — подтвердил мужчина. — Оно угнетает различного вида опухоли, излечивает долго не заживающие раны, ожоги, — при этом он взглянул на Ромкину руку, и тот снова повертел ею над столом в подтверждение слов своего спасителя. А сосед продолжал:

Масло является профилактическим средством от атеросклероза и других сердечно-сосудистых заболеваний. Потому-то оно так ценится на мировом рынке: можете себе представить, цена ста миллилитров амарантового масла порой доходит до двухсот долларов! Но не только медицина и фармацевтика обратили внимание на амарант. Его стали применять парфюмеры, мука из амарантовых зерен используется в хлебопечении, а из зеленой массы растения делают комбикорм. Масло из амаранта гораздо эффективнее облепихового. А еще оно нормализует обмен веществ, и потому его употребляют для похудания.

Это очень интересно, — сказала Валерия Михайловна. — Но почему в таком случае я ни разу не видела ваше масло в продаже?

Мужчина вздохнул.

Больной вопрос. Во-первых, нам не хватает средств на его широкую рекламу. Во-вторых, нам вообще не хватает средств. Короче, все упирается в нехватку денег. Правда, на конференции в Москве я получил очень выгодное предложение от французов, которые смогли бы помочь нам в расширении производства и сбыте масла. Нам надо только их убедить, что именно наш, воронежский продукт — самый лучший, а что это так, я понял, ознакомившись с тем, как изготавливают масло наши коллеги и конкуренты. Поэтому забрезжила надежда, что с французами нам удастся создать совместное предприятие, и тогда это решило бы множество наших проблем, — мечтательно проговорил он. — Вот я сейчас приеду и займусь подготовкой всех необходимых для этого документов. Надо, чтобы наши зарубежные коллеги во всем удостоверились сами.

— А почему мы с Ромкой раньше ничего не слышали о таком растении? — с удивлением спросила Лешка.

— О, это длинная и очень захватывающая история, — ответил сосед. — Если вы хотите, я вам ее расскажу.

Очень хотим, — кивнул Ромка. По правде сказать, он лукавил: информация о масле и так показалась ему чересчур длинной, а слушать еще один скучный рассказ — это сколько ж времени уйдет! Но из чувства благодарности за вылеченную руку он просто не мог поступить иначе.

Однако в этот момент в их купе, дверь которого была открыта, заглянул высокий худой человек и внимательно всмотрелся в лицо мужчины.

Алексей Борисович! — радостно воскликнул он. — Я, проходя мимо, услышал знакомый голос и подумал, вы это или не вы. Помните меня? Я у вас как-то для ветеринарной клиники ваше масло приобретал. Прохоров я, Сергей Васильевич.

Конечно, помню. Это вы обо мне забыли, не звоните, не заходите, — улыбнулся Алексей Борисович и сообщил своим попутчикам: — Это очень хороший ветеринар. Я у него еще лет пять тому назад свою собаку лечил.

Он взял в руки полотенце, похлопал себя по карману и предложил:

Пойдем покурим?

И оба скрылись в тамбуре. Ромка проводил их взглядом, улегся на свою полку и, несмотря на крепкий кофе, моментально уснул. А Лешка стала себя ругать, зачем она последовала примеру брата и тоже выпила целую кружку возбуждающего напитка. Повернувшись и так и эдак на своей жесткой постели, она выглянула в коридор. Мама с полотенцем и мыльницей в руках беседовала с какой-то женщиной и не торопилась возвращаться. Никому до Лешки не было дела.

Девочка задвинула дверь, снова откинулась на подушку и зажмурилась. Чем раньше она уснет, тем скорее настанет утро, поезд окажется в Воронеже, и наступит долгожданный миг, когда они встретятся с Катькой и от души наговорятся. В Москве у Лешки подруг, можно сказать, не было, только Светка-одноклассница, с которой ей всегда было жутко скучно. Когда они встречались, то, как правило, смотрели по видаку фильм, а потом молча расходились. Светка ее никогда ни о чем не спрашивала, а самой Лешке не хотелось ничего ей говорить. Вот так они и общались, то есть такие отношения можно было назвать дружбой с очень большой натяжкой. Хорошо, что у них с Ромкой были общие, просто замечательные друзья: маленький, похожий на Знайку Венечка, их сосед Славка, Артем… Правда, Артем сейчас в Англии учится, но они с ним регулярно переписываются по электронной почте. Но ведь мальчишкам не расскажешь того, о чем можно поговорить с девчонкой. А Катька была очень надежным другом, ей можно было доверить любую тайну. Скорее бы уж с ней увидеться!

«Надо спать», — решительно сказала Лешка сама себе и прислушалась к убаюкивающему стуку колес.

И вдруг дверь их купе, которую девочка неплотно прикрыла, тихо отодвинулась в сторону. Сначала к ним заглянул, а потом осторожно вошел знакомый их соседа, Сергей Васильевич. Он подошел к полке Алексея Борисовича, и Лешка услышала, как очень тихо щелкнули замки потертого портфеля, который их сосед так и не удосужился спрятать под полку. Сергей Васильевич что-то из него достал, снова тихонечко щелкнул замками и быстро покинул их купе.

Лешка лежала не шевелясь. Она понятия не имела, как ей надо поступить: то ли кинуться следом за этим человеком и уличить его в воровстве, то ли хотя бы спросить, зачем он лазил в чужой портфель, или же рассказать об этом Алексею Борисовичу, когда он вернется обратно в купе. Она взглянула на сладко спящего брата. Пока его добудишься и объяснишь, что к чему, сто лет пройдет. Но Алексей Борисович долго не возвращался, и девочка, так его и не дождавшись, незаметно для себя уснула.

Утром Лешка снова вспомнила о странном ночном визите. И когда сосед открыл свой портфель, она стала следить, не заметит ли он в нем какой-нибудь пропажи. Однако Алексей Борисович проверил, на месте ли билет для отчета о командировке, заглянул в какую-то бумажку, проверил еще одно отделение, затем щелкнул замками и, попрощавшись со своими попутчиками, первым пошел к выходу. И Лешка так ничего ему и не сказала.

А Ромка, проснувшись, протер глаза и первым делом осмотрел свою пострадавшую руку. Она была как новенькая.

Глава II БОЛЬНАЯ СОБАКА

На перроне воронежского вокзала, как и в прошлый приезд, московских гостей встречали Катька и ее мама, Александра Юрьевна. Поцеловав Ромку с Лешкой и обняв Валерию Михайловну, Катькина мать, улыбнувшись, сказала кому-то «здравствуйте».

Проследив за ее взглядом, Ромка заметил их соседа по купе.

Вы, что ли, знакомы с Алексеем Борисовичем? — удивился он.

Мы с ним в одном университете работаем и довольно часто встречаемся, — объяснила Александра Юрьевна.

Катька с Лешкой внимательно оглядели друг друга. Лешка сочла, что ее подружка со времени их осеннего визита в Воронеж ничуть не изменилась: все та же задорная улыбка, короткий вздернутый носик, длинные каштановые волосы и густые ресницы. А Катька вдруг заявила:

Мне кажется, что ты повзрослела. Во всяком случае, изменилась.

«Еще бы», — подумала Лешка. За последнее время у них с Ромкой было столько событий, сколько не насчитаешь за всю их предыдущую жизнь. Поневоле изменишься, преобразишься, повзрослеешь. Она снисходительно взглянула на Катьку и согласилась: — Наверное.

А Катька снова оглядела ее с головы до ног:

А вообще-то ты ничего. Только как тебя теперь называть? По-прежнему Лешкой, или ты, наконец, Олей стала?

Лешка качнула головой. Видимо, прозвище, которое дал ей брат, едва научившись произносить самые первые слова, прилипло к ней навсегда. Маленький Ромка не мог выговорить «Олюшка», как называли его малюсенькую сестру мама с папой, и говорил просто и коротко: «Лешка». А взрослые, а потом и все знакомые, стали его копировать, и продолжают это делать до сих пор. Впрочем, она и сама привыкла к этому имени, и когда кто-нибудь называл ее Олей, а тем более Ольгой, порой не сразу понимала, к кому это он обращается.

По-прежнему, — вздохнула она и ласково улыбнулась своей подружке. А Катька перевела взгляд на Ромку и порывисто, без всякого стеснения, как и в прошлый раз, вдруг бросилась на него и обняла обеими руками. Ромка, конфузливо пробормотав «привет, привет», тут же от нее отстранился. И тогда Катька стала обнимать Лешку. В отличие от брата, Лешка ответила ей тем же и, наконец, дав волю своим чувствам, прошептала:

Ты и не представляешь, как я по тебе соскучилась!

Я тоже, очень-очень, — заявила Катька. — Мне так много надо тебе рассказать.

А мне еще больше!

Давайте поедем на троллейбусе? — предложила Александра Юрьевна. — Здесь хоть и рядом, а с вещами идти все-таки тяжеловато.

Ромка с Лешкой кивнули со знанием дела. Они еще в прошлый раз отлично изучили почти все центральные улицы этого старинного российского города и остановки транспорта, а также все пути-дорожки и даже дырки в заборах, ведущие к Кать-киному дому. Подхватив свои сумки и опережая мам, они отправились к троллейбусной остановке.

Ну, и как вы там, в своей Москве, живете? — спросила Катька, когда они с Лешкой устроились на сиденье троллейбуса, а Ромка встал возле них. — Когда уезжали, обещали мне писать, часто звонить, а сами… Вы мне хоть скажите, были у вас с тех пор какие-нибудь новые расследования?

Ты даже не поверишь, сколько! — тотчас же загорелся Ромка. — Сейчас я посчитаю. — Он зашевелил губами и стал загибать пальцы, — одно, два, три…

Однако Лешка не стала дожидаться конца его подсчетов, ее огромные голубые глаза засверкали, и она, опережая брата, воскликнула:

Ой, Катюшка, ты и не представляешь, сколько мы всего раскопали после наших общих приключений в твоем Воронеже. Мы и фальшивомонетчиков разоблачили, и гнездо наркоманов разрушили, с «летающими тарелками» и со всякими «пришельцами» разобрались, Брюсову чарку нашли, ну, того, который соратником Петра Первого был.[1] Целых каникул не хватит, чтобы тебе обо всем этом рассказать.

А на сколько дней вы к нам приехали? — спросила Катька, словно опасаясь, что и впрямь ей не хватит времени на то, чтобы услышать все их, несомненно, увлекательные рассказы, да еще и поведать Лешке о своей жизни.

На пять всего. Мама говорит, что у нее в ее редакции слишком много работы и она не может задерживаться, — с огорчением произнесла Лешка и пожаловалась: — У нее всегда много работы, а нам с Ромкой неизвестно за что приходится страдать.

Когда их троллейбус следовал по проспекту Революции, центральной магистрали города, Ромка с Лешкой вдруг увидели своего недавнего попутчика, Алексея Борисовича, который сворачивал к стоящему в глубине проспекта старинного вида высокому четырехэтажному зданию из красного кирпича. Перед зданием примостился небольшой скверик с высокими деревьями и огромной полукруглой скамейкой с живой изгородью из дикого винограда. Сейчас изгородь была голой, без листьев, а в скверике кое-где лежали клочья грязного снега. Но легко было себе представить густую зеленую крону, превращающую скамью в уютную беседку, которая, несомненно, никогда не пустовала летом.

Куда это он, интересно, идет? — указывая на Алексея Борисовича, спросил Ромка. — Сколько раз я этот дом в прошлом году видел, а как-то ни разу не спросил, что в нем находится.

Это наш университет, — пояснила Катька.

Разве твоя мама здесь работает? — удивилась Лешка.

Не здесь. Это только одно из его зданий, не основное. В ВГУ много корпусов, я даже сразу не могу сосчитать, сколько. В центре города их три, в Северном районе еще несколько. А это здание когда-то давно, когда меня еще и на свете не было, самым главным считалось. До тех пор, пока не построили основной корпус, на площади, которая так и стала называться: Университетской. Там моя мама и сидит.

Мам! — крикнула Катька на весь троллейбус, ткнув пальцем в сторону университета. — Как ты думаешь, зачем сюда твой знакомый пошел?

Александра Юрьевна оторвалась от беседы со своей подругой и взглянула в окно.

А здесь лаборатория находится, которой он заведует, — ответила она. — На заднем дворе. Пока мы на остановке стояли, Алексей Борисович, очевидно, сюда пешком дошел.

Значит, масло амарантовое здесь делают? — спросил Ромка.

Кажется, здесь, — ответила Катькина мать и зачем-то добавила: — Кстати сказать, у меня здесь еще одна знакомая лаборанткой работает. — И поднялась с места. — Пора выходить.

Перейдя на другую сторону проспекта, они свернули за угол, спустились вниз по крутой улице. Обе мамы не торопились, а друзья почти бежали, чтобы скорее попасть на знакомое крыльцо старого, построенного еще при Петре Первом двухэтажного дома, в котором и жила Катька.

Наш папа в командировке, — сказала девочка Ромке с Лешкой, открывая ключом дверной замок, — поэтому мы с моей мамой решили, что ваша мама будет жить вместе с ней, в спальне, Лешка со мной, в моей комнате, а ты, Рома, в отдельном кабинете, где у нас папа всегда работает. Если ты хочешь, конечно.

Еще бы не хотеть. — Ромка заглянул в «свою» комнату и обрадовался: — Ура, я с компьютером жить буду! — И тут же озабоченно спросил: — А вы к Интернету за это время случайно не подключились?

Девочка отрицательно помотала головой.

Зачем, когда он у моего папы на работе есть, и у мамы тоже. Если вам понадобится кому-нибудь письмо по электронной почте написать, в Англию, например — она многозначительно взглянула на Лешку, — или какой-нибудь сайт в Интернете поискать, то можно будет туда сходить и все это запросто сделать.

А у нас с Лешкой теперь дома свой Интернет есть, — сказал Ромка.

Не хвались, — дернула его за свитер сестра и, порывшись в своей сумке, вручила Катьке в подарок английскую тушь. — Это тебе. А к маме твоей на работу мы завтра сходим, а сегодня нам надо навестить Серафиму Ивановну, передать ей фотографии и всякие вещи от Дарьи Кирилловны. Как она, кстати, живет? Не болеет? Скучает небось одна? Ты давно у нее была?

Недели три назад, а потом, честное слово, ну никак не получалось, — вздохнула Катька. — Сначала я болела, а потом конец четверти был, и мне к контрольным надо было готовиться, аж к трем сразу: по алгебре, геометрии и физике. Жуть! Но я знаю точно, что Серафима Ивановна не скучает. У нее теперь, отгадайте, кто есть?

Собака или попугай, — сразу отозвался Ромка.

Кошка, — предположила его сестра, и оба разом посмотрели на девочку.

Собака, — кивнула Катька.

Удивила. Подумаешь, собака! У нас теперь у всех, и у Славки, и у Лешки, и даже у Венечки собак как собак нерезаных, — неуклюже пошутил Ромка и отскочил в сторону, схлопотав от Лешки подзатыльник. Его сестра любила всех собак на свете и не выносила пренебрежительного к ним отношения и подобных некрасивых высказываний. — Она, что ли, щенка себе завела?

Нет, не щенка. Большую собаку. Вернее, она у нее сама завелась. Придем — сама расскажет.

С визитом к Серафиме Ивановне друзья решили не тянуть и отправились ее навещать сразу после завтрака.

И впрямь, на пороге маленького зеленого домишки с подслеповатыми окошками, за деревянной, выкрашенной облупленной коричневой краской дверью, ребят, виляя хвостом, встретила большая добродушная темно-желтая собака непонятной породы. Уши у нее висели, как у охотничьей, хвост был длинным и пушистым, а таких грустных глаз Лешка не видела даже у своего Дика, когда расставалась с ним перед отъездом. Она перевела глаза на открывшую им дверь Серафиму Ивановну, обняла ее и сказала:

Вот и мы. Приехали и пришли к вам в гости, как и обещали. И снимки привезли. Помните, как мы перед вашим отъездом из Москвы фотографировались? Приветы привезли тоже. От всех. И много всего другого.

Морщинистое лицо маленькой старушки осветилось улыбкой.

Проходите, мои хорошие. А я твердо знала, что сегодня вас увижу. У соседских детей вчера справилась, не наступили ли каникулы, и они мне ответили, что уже отдыхают. Вот я с самого утра вас и ожидаю.

Дети вошли в дом. На старой железной кровати с шишечками было все то же синее покрывало с белыми нитяными узорами, свадебная фотография Серафимы Ивановны по-прежнему висела над видавшем виды комодом. Но были здесь и перемены. В углу на старой тумбочке стоял новый импортный телевизор, сменивший прежний, старый-престарый черно-белый «Рекорд».

Серафима Ивановна заметила Ромкин взгляд и сказала:

Дашенька настояла, чтобы я себе новый телевизор купила. А с ним и впрямь лучше. Все сериалы куда интереснее стали.

Я вам еще когда это говорил, — проворчал Ромка, а Лешка достала из сумки огромный пакет и вручила его старушке.

Это вам Дарья Кирилловна передала.

Большое спасибо и ей, и вам. Я сейчас чайник поставлю, — засуетилась Серафима Ивановна, — а вы мне расскажете, как там Андрюша, как Дашенька, как вы сами живете-поживаете.

Не надо никакого чайника, мы только что позавтракали, — отказалась Катька. Брат с сестрой согласно кивнули.

А рассказать — расскажем, — пообещал Ромка. — Все у них нормально. Без изменений. И у нас все нормально. Тоже без изменений. Вот, приехали. — Он заглянул в другую комнату и с сожалением взглянул на старую кушетку, под которой в стене когда-то был замурован клад. Какая жалость, что здесь больше нечего искать!

А Лешка наклонилась к собаке, которая, тщательно обнюхав каждого гостя, не переставала усердно вилять хвостом.

А как ее зовут? Вы, наверное, решили завести себе друга, чтобы не скучать? — подняла девочка лицо к хозяйке.

Не совсем так, — ответила старушка. — У нас здесь недалеко контора была, вернее, какая-то маленькая фабрика, и Альма там жила, во дворе, и ее охраняла. А теперь той фабрики нет, на ее месте стройку затеяли, котлован вырыли, а о бедной собаке никто и не вспомнил. Я и взяла ее к себе, чтобы она не погибла. Альма мне и раньше не была чужой, мы с ней, если можно так сказать, давно знакомы: она меня летом и осенью, пока я в Москву не уехала, не раз домой провожала, когда я в магазин или на рынок здесь, неподалеку, ходила.

А когда назад вернулась, мы с ней снова встретились, а соседи сказали, что собаке негде жить.

А что с ней такое? — спросил Ромка. Получше приглядевшись к Альме, он заметил на боках собаки огромные круглые пятна с выпавшей шерстью. Мало того, на коже выступали незаживающие язвы. Такие же болячки были у собаки на ногах, и еще одна зияла краснотой над левой бровью.

Не бойся, это не лишай и не заразно, — сразу же отмела его подозрения Серафима Ивановна. — Скорее всего, у нее авитаминоз из-за плохого питания, а точнее, голода. Она же всю зиму бездомной была, и остались от нее кожа да кости. А еды на помойках у нас немного, да и собаки побойчее ее опережали, ей там ничего не доставалось. Сейчас-то я стараюсь ее получше кормить, она, как видите, немножко поправилась, а язвы все равно не проходят. И чем только я их не мазала! Здесь, со мной рядом, знакомый ветеринар живет, он мне прописал несколько мазей, я их купила, но они почему-то ничуть ей не помогли.

Ромка вспомнил происшествие в поезде, когда он опрокинул на себя целую кружку крутого кипятка, последующее за этим свое чудесное исцеление, беседу с попутчиком, и объявил:

А я знаю, что ей может помочь. Есть одно такое лекарство. Мы в поезде с одним человеком познакомились, он такое масло делает, один или два раза им собачьи болячки помажете — и они все сразу же пройдут, вот увидите.

А давайте прямо сейчас туда за этим маслом сходим, — предложила Лешка. — Чего тянуть? Мы же сможем найти эту лабораторию? Твоя мама сказала, что она где-то во дворе красного корпуса находится, да? — обернулась она к подруге. Катька кивнула.

Найдем, — тут же направился к двери Ромка.

Вы нас ждите, мы скоро вернемся, — сказала Лешка старушке и погладила Альму по шелковистой голове. — Надо же лечить вашу собаку.

Глава III ПОХОД В ЛАБОРАТОРИЮ

Ух ты, бронетранспортер! Глядите, настоящий, — восхитился Ромка, входя в расположенный за железными воротами университетский двор и трогая Катьку за руку. — А зачем он здесь стоит?

А здесь у них кафедра военная, — объяснила всезнающая Катька и указала на забор. — Вон там еще и мишени есть.

Я вижу, — и Ромка, свернув с пути, резво зашагал к забору. — Вот бы пострелять!

Не надейся зря, все равно тебе не позволят, — Лешка ухватила его за локоть и вернула назад. — Лучше иди, куда шел.

Двор был заполнен студентами в пятнисто-зеленой форме, но ни они, ни их так же пестро одетый преподаватель не обратили на детей ни малейшего внимания. У одного из студентов в руках было какое-то длиннющее, напоминающее трубу, орудие.

Что это у него такое, интересно? — спросила Лешка у брата. — Ты случайно не знаешь?

Ее брат зачарованно кивнул и с завистью посмотрел на парня.

Догадываюсь. Мне кажется, что эта штука называется РПГ. Ручной противотанковый гранатомет.

Ух ты, — Лешка с уважением еще раз оглядела трубу, а потом сказала: — А куда идти-то? Катька, ты должна знать, где лаборатория. Веди нас.

Девчонка уверенно двинулась вперед. Они еще немного попетляли по двору, и Катька указала друзьям на дверь низкого одноэтажного домика с железной крышей.

Вот она.

Ромка, твоя идея масло просить, так что ты и иди туда первым, — снова распорядилась Лешка.

Ромка зашел за деревянную, обитую дерматином дверь, прошел сквозь широкий холодный коридор, где один на другой были навалены чем-то туго набитые мешки, заглянул в одну комнату, другую. Никто ему в его поисках не препятствовал. В одной из комнат он увидел огромные колбы, цилиндры, длинную железную конусовидную трубу, огромный баллон с каким-то газом. Все они соединялись трубками, внутри колб что-то гудело и переливалось. Ромка подошел поближе, чтобы получше разглядеть все сооружение. Лешка вошла следом за ним.

Только ничего не трогай, — предупредила она.

Я и не трогаю, — отмахнулся Ромка и склонился над круглой булькающей колбой. В это время в комнату вошла женщина средних лет с небольшой пробиркой в руках.

Вы что здесь делаете? — строго спросила она. — Здесь нельзя находиться посторонним, выходите отсюда немедленно.

— Мы Алексея Борисовича ищем, — робко ответила Лешка, а Ромка поспешно отскочил от установки.

Он в третьем кабинете сидит, — ответила женщина, таким подозрительным взглядом оглядев брата с сестрой, что Лешка почувствовала себя виноватой непонятно в чем.

Быстро выскочив из комнаты с колбами и железяками, они прошли в другой конец коридора и нашли кабинет под номером три.

— Иди ты первым, — прошептала девочка. Ромка приоткрыл дверь. Кабинет был большой,

с несколькими письменными столами. Мальчишка тихо в него вошел и, наконец, увидел Алексея Борисовича. Заведующий лабораторией сидел за одним из столов, а напротив него расположились двое мужчин. Они пили чай и разговаривали. Кроме них, в комнате была женщина в яркой шали и больших очках. Она, очевидно, и приготовила им чай с бутербродами, так как, не обращая внимания на застывшего у двери мальчишку, спросила:

Еще подлить, Алексей Борисович?

Спасибо большое, хватит, — ответил бывший попутчик ребят.

Женщина молча выключила чайник из розетки и, поправив на носу очки, стала складывать нарезанные куски хлеба в пакетик.

Значит, не будем с москвичами объединяться? Совсем забыл, как их фирма называется, да это и неважно. Зато она крупная, должно быть, серьезная, — продолжил разговор человек помоложе. — Они богаче, у нас и реклама бы тогда пошла в газетах и на телевидении. Может быть, напрасно мы их отвергаем?

Этим-то они нас и соблазняют, — возразил ему Алексей Борисович. — А на самом деле просто-напросто хотят нашу технологию заполучить. Потом они за нашей спиной с французами сделку заключат, и сам подумай, зачем мы им тогда нужны будем? Нет, Владимир Степанович, мы должны действовать сами, это единственный для нас выход. Наша технология уникальна, поэтому лично у меня нет сомнений, что французы выберут именно нас. Так что главная наша задача сейчас — вовремя подготовить все документы. Жаль только, что мне придется завтра уехать. Но и не договориться поскорее о посевных площадях тоже нельзя, время поджимает. Я надеюсь, что три-четыре сотни гектаров этой весной мы непременно засеем.

Алексей Борисович поднялся с места и обратился к другому своему собеседнику, который, допив чай, встал с места.

— Слушай, Илья. Будь другом, подойди, пожалуйста, завтра к автовокзалу к семи утра, чтобы я сюда не заходил понапрасну. Я дома вечером новый регламент подготовлю и тебе его отдам, а вы к моему приезду его на компьютере отпечатаете и все остальные документы тоже. Ты дай-ка мне сейчас результаты всех экспериментов и заключения экспертов, они мне вечерком понадобятся. Договорились? Я в селе задерживаться не собираюсь, дня через два уже вернусь. А сейчас пойду работать домой, здесь мне все равно не дадут сосредоточиться.

Парень, которого Алексей Борисович назвал Ильей, кивнул и, целенаправленно глядя вперед, торопливо вышел из лаборатории, отодвинув в сторону мальчишку, как какую-то никому не нужную вещь.

Алексей Борисович собрал со стола бумаги, уложил их в свой портфель и, повернувшись к выходу, наконец заметил Ромку, который уже устал безмолвно стоять на пороге. Широко улыбнувшись, он сделал приглашающий жест.

А, попутчик. — И объяснил присутствующим: — Мы сегодня вместе из Москвы в поезде ехали. Это — Рома.

Ромка шагнул вперед, Лешка с Катькой протиснулись в дверь и тоже возникли на пороге.

Это — Оля, — сказал Алексей Борисович, приветливо кивнув Лешке.

А я — Катя, — опередила вопрос ее подруга.

Приятно познакомиться. И по какому вы вопросу?

— Говори, — пихнула брата в бок Лешка. Ромка долго не раздумывал.

У нас собака завелась, а мы и не знали. Вернее, не у нас, а у нашей знакомой, она очень старенькая, а собака больная. У нее шерсть выпадает, и язвы на боках, — хоть и путано, но вполне понятно объяснил он и попросил: — Вы не дали бы нам немного вашего масла, чтобы ее помазать?

Почему же нет? — улыбнулся Алексей Борисович. — Друзей надо выручать. Вот, возьмите. — Он подошел к полке, нашел на ней небольшой пузырек и протянул его Ромке. — Будете смазывать свою псину три раза в день. А кстати, чем питается ваша собака?

Ромка пожал плечами.

А мы не знаем. Наверное, что Серафима Ивановна, ее хозяйка, сама ест, то и ей дает.

Питание тоже играет большую роль. Вот что. Вы приходите сюда завтра с большой сумкой, а Владимир Степанович или Илья вам амаранта насыплют. Это замечательная пища, ваша знакомая старушка сразу заметит, как улучшится шерсть у ее собаки. У меня немецкая овчарка пятнадцать лет жила, и последние семь лет я ее постоянно амарантом кормил. Я думаю, что она прожила бы и больше, если бы не несчастный случай: ее машина сбила. — Алексей Борисович взглянул на часы и положил руку на плечо сидевшего за столом мужчины. — Выдашь им завтра немного зерна, Степаныч?

Мужчина кивнул:

Ну что ж, приходите.

А чайку ароматного не хотите? — спросил Алексей Борисович. — Ираида Григорьевна и вас угостит, кормилица наша.

За это время Лешка успела внимательно разглядеть женщину и ее наряд. Большие очки с толстыми стеклами увеличивали ее и без того выпуклые глаза. В лаборатории было прохладно, и Ираида Григорьевна куталась в большую павлово-посадскую шаль, на черно-красном фоне которой были рассыпаны золотые осенние листья.

После слов Алексея Борисовича женщина вопросительно посмотрела на ребят и улыбнулась. Однако Лешке показалось, что она не очень-то хочет, чтобы они садились за стол. Впрочем, они и не собирались пить здесь чай, не за тем они сюда пришли.

Спасибо, — за всех, без всяких раздумий отказалась от угощения Катька и потянула Ромку за руку. — Мы уже завтракали, а скоро обедать пойдем. Мы отсюда недалеко живем.

Ну, не хотите — как хотите, — взялся за ручку двери Алексей Борисович. — Тогда идемте вместе.

Но не успел он шагнуть за дверь, как вдруг она сама распахнулась, и в кабинет молнией влетел молодой человек в распахнутой серой куртке.

Здрасьте, я корреспондент газеты «Молодой коммунар», — объявил он таким тоном, как если бы он был по меньшей мере французским послом. — Мне дали задание поговорить с начальником лаборатории об амаранте. — Он метнул взгляд на женщину и запнулся. — Теть Ир, здрасьте, я вас не сразу заметил. Вы, значит, здесь работаете? А как там, в Москве, ваш Валера живет?

Хорошо, — коротко ответила женщина. — Работает.

А где, если не секрет? — спросил парень, снял без спроса куртку и оказался в строгом костюме с галстуком, словно он собирался пойти потом на торжественный посольский прием.

— В туристической фирме.

Привет от меня ему передавайте, ладно? Мы с сыном Ираиды Григорьевны давние друзья, — объяснил он и торжественно объявил: — А меня Стасом зовут, — а затем принялся оглядывать присутствующих, очевидно, пытаясь вычислить, кто здесь самый главный.

Алексей Борисович поднял брови.

И чья же была идея написать об этом статью? — заинтересовался он.

А мы с вашим Ильей соседи, — указал парень на вошедшего следом за ним сотрудника, который протянул Алексею Борисовичу несколько исписанных мелким почерком листов бумаги. — Он и рассказал мне кое-что о вашей работе над амарантом. А потом я в редакции с начальником своего отдела посоветовался, и он одобрил мою идею написать о ваших замечательных открытиях.

Ну что ж, известность нам нужна. Я бы с вами охотно поговорил, но, к сожалению, больше не могу задерживаться. Поэтому все вопросы решайте с Владимиром Степановичем, моим заместителем. Он вам расскажет все, что нужно. — И Алексей Борисович, сказав всем «до свидания», решительно шагнул к двери.

Что конкретно вы хотите от меня услышать? — спросил Владимир Степанович.

Журналист быстро достал из сумки диктофон.

Я хочу взять у вас интервью, в котором вы расскажете читателям, что натолкнуло вас на решение производить масло из амаранта и почему вы вообще занялись именно этой культурой.

О, амарант имеет очень интересную историю, — неожиданно блеснул глазами Владимир Степанович. Он снова сел за стол и жестом пригласил гостей присесть рядом. А Лешка тут же вспомнила о том, что примерно такие же слова произнес вчера в поезде Алексей Борисович, но их разговору помешал возникший на пороге купе его знакомый ветеринар.

Катька мигом уселась на стул, Лешка — тоже, и Ромке, который настроился было еще раз взглянуть на ручной гранатомет, ничего не осталось, как присоединиться к остальным.

Кашлянув, Владимир Степанович приступил к рассказу.

Это культурное растение было известно более пяти тысяч лет до нашей эры. Слово «амарант» — по гречески «амарантос» — означает «неувядающий, вечный цветок». Действительно, соцветия амаранта никогда не увядают, поэтому еще у древних греков амарант служил эмблемой бессмертия. Но более всего он был распространен в Центральной Америке. Продукты из него входили в рацион питания инков, майя и ацтеков. Именно ацтеки и сыграли далеко не последнюю роль в его истории. Вы, наверное, читали об этих воинственных племенах, проживавших на территории современной Мексики?

Стае кивнул и снова вопросительно посмотрел на рассказчика. Он давно включил свой диктофон, а заодно черкал что-то в огромном блокноте большой коричневой ручкой.

Я их не люблю, они собак ели, — буркнула вдруг Лешка.

А собаки были лысыми, то есть почти без шерсти. И не лаяли, — вставил Ромка. — И еще их жрецы носили одежду из человеческой кожи. Я сам об этом в детской книжке читал.

Какие глупости, — прошептала Катька и лишь пожала плечами, когда Владимир Степанович, улыбнувшись, сказал:

Вовсе это не глупости, как кажется на первый взгляд, и Рома абсолютно прав. Ацтеки действительно не знали домашнего скота, собак приручали ради мяса, а их обычаи нельзя объяснить с позиций современных моральных норм. Начну-ка я с истории.

Их сравнительно небольшое племя явилось на территорию современной Мексики в начале четырнадцатого века с маленького островка под названием Ацтлан, отчего люди племени и стали именоваться ацтеками. На другом болотистом островке, находящемся в западной части озера Тескоко, ацтеки основали свое поселение. Теперь это столица Мексики, город Мехико. Остатки их величественных храмов сохранились до наших дней. Ацтеки владели иероглифической письменностью, солнечным календарем, у них было развито искусство.

Так вот, начавшись с маленького островка, к 1450 году империя ацтеков простерлась от берега

Тихого океана до Карибского моря. Каждый семнадцатилетний юноша-ацтек становился воином, так как участие в постоянных сражениях и являлось основной частью жизни этого народа. Однако кровопролитные войны нужны были ацтекам не только для сохранения и расширения своих владений, но и для отправления религиозных ритуалов, так как жрецы ацтеков каждый день приносили в жертву богам захваченных в плен врагов. Иногда одного, двух, а в священные специальные дни — до тысячи человек одновременно. Сопровождалось многочисленными празднествами и сжигание умерших, при этом у знатных ацтеков в жертву приносились рабы.

Ну и народец, — покачал головой Стае.

Но нельзя рисовать жизнь ацтеков одной только черной краской. Разумеется, они не только воевали, но и просто жили, как и другие люди на нашей Земле. В частности, ацтеки были искусными земледельцами. Кукуруза, картофель, шоколад, томаты, табак — все это попало к нам с их стола. И не только это. Например, после открытия Америки европейцы впервые узнали о такой птице, как индейка.

И об амаранте тоже? — спросила Лешка.

А вот об амаранте в Европе узнали много позже. Сейчас я скажу, почему. По урокам истории вам, очевидно, известна легенда, повествующая о боге Кецалькоатле, которая долгие годы бытовала среди ацтеков. Этот бог когда-то был изгнан из Мексики далеко за океан. Однако, удаляясь в изгнание, он поклялся вернуться, чтобы восстановить в своем государстве порядок и справедливость. На своих многочисленных изображениях этот бог, как правило, представал белокожим, с длинной бородой. И когда в августе 1519 года испанский авантюрист Эрнан Кортес с отрядом всего в четыреста человек начал поход на Мексику, то всадника, лошадь и мушкет индейцы приняли за одно существо — спустившегося с небес ожидаемого ими справедливого и грозного бога. К тому же накануне появления отряда Кортеса в стране произошло сильное наводнение, которое жрецы истолковали как предзнаменование больших и неизбежных перемен. И поначалу ацтекам ничего не оставалось, кроме как смириться с судьбой.

В результате испанцы без труда захватили в плен верховного жреца и правителя ацтеков — могущественного Монтесуму и заставили его выполнять все их распоряжения, а затем принялись за обычное для завоевателей дело: убийства и грабеж.

А амарант тут при чем? — встрял Ромка.

А теперь вернемся к амаранту, — взгромоздясь на своего любимого конька, Владимир Степанович с удовольствием продолжал повествование. — Эта культура в Центральной Америке тогда росла повсеместно. Великий Монтесума ежегодно в виде дани принимал от двадцати провинций своей империи семьдесят тысяч гектолитров амарантовых зерен. Ацтеки их толкли и пекли из них лепешки, применялось зерно и для приготовления других блюд, а также лекарств. Из листьев же багряного амаранта они выжимали темно-красный сок, и их воины наносили на тело боевую раскраску, чтобы приводить в ужас своих врагов. То же самое делалось и при жертвоприношениях.

К сожалению, амарант был одним из самых важных атрибутов в религиозных ритуалах ацтеков. При принесении в жертву богам пленных воинов они макали куски амарантового хлеба в их кровь, а затем съедали его.

Лешка с Катькой переглянулись и поморщились.

Но это еще не все, — заметив реакцию девчонок, сказал Владимир Степанович. — Иногда молотые семена амаранта смешивали с медом и делали из этой массы небольшие статуэтки своих богов и идолов. Во время кровавых ритуалов эти статуэтки тоже съедались.

Оба этих древних обряда настолько возмутили Кортеса, что, несмотря на собственную жестокость, он объявил выращивание и употребление амаранта в пищу вне закона. Непокорных убивали, или же, в знак бесчестия, отрубали им руки. Поэтому одна из самых распространенных когда-то в Мексике культур почти исчезла. Короче говоря, вместе с грязной водой из корыта выплеснули и ни в чем не повинного ребенка.

Однако это растение не напрасно назвали вечным. Оно сохранилось в горных, не доступных для завоевателей районах Центральной Америки и сумело выжить. А человечество после более чем четырехсотлетнего забвения, к счастью, наконец, вспомнило об этой культуре универсального использования, обладающей уникальным химическим составом. Неизвестно, как амарант перекочевал из Центральной Америки в Гималаи, его стали употреблять в пищу в Индии, Китае, Непале, Пакистане, Тибете. А в нашей стране выращивать и использовать амарант одними из первых стали ученые Воронежской области.

То есть вы? — уточнил Стае.

Да, именно мы, — кивнул ученый. — Но основная заслуга в этом принадлежит, конечно же,

Алексею Борисовичу. Он создал эту лабораторию, все вместе мы принялись совершенствовать технологию изготовления масла, получили патент на изобретение под простым названием: «Способ получения амарантового масла», стали искать другие пути применения этого ценного растения.

Владимир Степанович взглянул на часы и спохватился:

Заговорился я, однако. С удовольствием посидел бы с вами еще, но мне работать надо.

Как бы в подтверждение его слов в кабинет заглянула женщина, которая выгнала их из кабинета, и недовольно оглядела собравшихся.

Владимир Степанович, вы мне нужны, — сказала она.

Иду-иду, — с готовностью ответил тот.

Кто это? — непроизвольно вырвалось у Лешки.

Это Елена Федоровна, наш старший лаборант, она сейчас исследует новые сорта масла, — ответил Владимир Степанович, порылся в своем столе и протянул Стасу вырезки из газет и журналов. — Вот, возьми, ознакомишься и вернешь. Здесь написано о пользе и способах применения амаранта.

Спасибо большое, — поднялся с места журналист и пошел куда-то по длинному коридору, очевидно, к Илье.

Ромка вскочил тоже и подтолкнул девчонок к выходу.

Давайте прямо сейчас отнесем Серафиме Ивановне масло, чтобы она сразу Альму им намазала, и скажем, что завтра ей еще и еды для собаки притащим.

Давай.

Лешка взглянула на подругу. Она заметила, что все то время, пока Владимир Степанович вел свой рассказ об амаранте, Катька таращилась на журналиста, и поэтому ничуть не удивилась, когда подруга ее тихонько спросила:

— Лешка, а правда этот Стае симпатичный? Девочка пожала плечами:

Не знаю, а что? Тебе он понравился, да? Я заметила, как ты на него пялилась.

Ничего я не пялилась. Я просто так спросила, — хмыкнула Катька.

Когда друзья, хорошенько вымазав собаку пахучим, цвета ореха, маслом, вернулись от Серафимы Ивановны домой, день уже клонился к вечеру.

Как быстро время пробежало, — сказал Ромка. — Я надеялся, что мы до обеда управимся, а оно вон как вышло: обед в ужин превратился. А здорово этот Владимир Степанович про амарант рассказывает, да? Я сначала думал, что будет скучно, а потом даже заслушался.

Катька кивнула, думая о чем-то своем, а Лешка спросила:

А завтра мы что будем делать? Ее брат наморщил лоб.

Ну, с утра в лабораторию за амарантом сбегаем, отнесем его Серафиме Ивановне, а потом что-нибудь еще придумаем. Кать, а у вас в парке лошади еще водятся?

Катька закивала:

Конечно, куда ж им деться.

У нас в парке на «Бабушкинской» тоже кони есть, но у вас на них кататься как-то интереснее. У нас на них одна мелюзга ездит, а здесь скачешь, как по диким прериям, и никто под ногами не путается, — Ромка взобрался верхом на стул и обхватил руками спинку. — Тпру!

Ну и классненько. Значит, относим амарант для собаки и сразу двигаем в парк. Да? — взглянула Лешка на свою подругу.

Я не против, — согласилась Катька. — Тем более что от Серафимы Ивановны до парка недалеко, туда на чем угодно подъехать можно. Если на автобусе, то всего три остановки.

Тпру, — снова пришпорил стул Ромка и вопросил: — А сейчас чем займемся?

А давайте прямо здесь чай пить и видак смотреть? — предложила Катька и тут же сама себе возразила, — ой, зачем нам видак, лучше вы мне сейчас будете о своих приключениях рассказывать.

Вскочив, она побежала на кухню и притащила в их с Лешкой комнату горячий чайник и гору огромных горячих пышек, которые напекла Александра Юрьевна.

Ромка при виде аппетитных румяных пышек плотоядно потер руки, уселся в самое удобное кресло и на всякий случай придвинул тарелку к себе поближе.

Это мы с удовольствием.

И они с Лешкой, без конца перебивая друг друга, с воодушевлением стали рассказывать Катьке как о новогодних, так и о совсем недавних событиях, в которых они принимали самое непосредственное участие. Катька слушала их с открытым ртом. Брат с сестрой и сами так увлеклись своим рассказом, что забыли обо всем на свете. Видеомагнитофон и телевизор в этот вечер отдыхали.

Вволю наговорившись, Ромка нехотя поднялся с места. Была уже глубокая ночь, и обе мамы давно спали.

— Короче, устали мы от всех этих дел и приехали сюда хоть немного отдохнуть, — широко зевнув, сказал он. — Впрочем, никаких приключений нам здесь и не светит. И хорошо, хоть раз поживем спокойно.

— Я тоже так думаю, — поддержала его сестра.

Глава IV НЕПОНЯТНЫЙ ВЗРЫВ

Когда Ромка проснулся, девчонки еще спали, а обеих мам уже давно и след простыл. Александра Юрьевна ушла в университет, а Валерия Михайловна в магазин или еще куда-нибудь.

Ромка вскочил, быстро оделся, умылся, растолкал Катьку и, не дав ей опомниться после сна, заставил разыскивать самую большую сумку, которая только могла найтись в их доме.

— Ищи ненужную, — приказал он, — чтобы мы насыпали в нее амарант и насовсем отдали Серафиме Ивановне, а потом, с пустыми руками, смогли спокойно идти в парк.

После долгих и упорных поисков такая сумка отыскалась в чулане. Сдунув с нее пыль, Ромка с сожалением посмотрел на толстые стены обложенного кирпичом старого деревянного дома. Жаль, что здесь тоже, как и у Серафимы Ивановны, нет никаких кладов, с сожалением подумал он. В этом он убедился еще осенью, тщательно обследовав в этом доме все кладовки, чуланы, комнаты и даже чердак. Впрочем, довольно с него кладов, вампиров, инопланетян и преступников! Отдыхать так отдыхать!

Позавтракав, друзья отправились в университетскую лабораторию.

Переступив порог знакомого кабинета, Лешка непроизвольно застыла на месте. Она увидела Сергея Васильевича, то есть того самого ветеринара, который ехал с ними в одном вагоне, а ночью, думая, что никто его не видит, зачем-то тайком лазил в портфель Алексея Борисовича.

Он тоже был с сумкой и укладывал в нее пузырьки с маслом, которые вынимал из шкафа и подавал ему Владимир Степанович.

Привет, друзья, — широко улыбнулся ветеринар, узнав своих попутчиков и не подозревая о том, что Лешка знает его тайну. — Тоже за маслом пожаловали?

За амарантом, — ответила девочка и отвела от него глаза, чтобы ненароком не выдать своих чувств. — Собаку кормить.

Здрасьте, — Ромка потряс сумкой и подошел к Владимиру Степановичу. — Вы нам амарант обещали.

Привет всем, — оглядел компанию Владимир Степанович. — Я помню.

Он взял из Ромкиных рук сумку и вышел с ней в коридор. Там он открыл один из стоявших на полу больших мешков и с помощью огромной кружки стал насыпать в сумку зерно. Ромка взял в руку горсточку сыпучих желтых зернышек. Так вот они, оказывается, какие, эти амарантовые семена! Смешные, чуть приплюснутые, с какой-то чуть заметной перепонкой, совсем малюсенькие. Каждое зернышко чуть больше макового.

А что с ними делать? — спросила Лешка, тоже разглядывая невиданные прежде зерна. — Кашу из них варить?

Да, и не менее получаса, — ответил Владимир Михайлович. — Причем, не забудьте сказать своей старушке, что в трехлитровую кастрюлю следует насыпать всего одну вот такую кружку амаранта, так как он при варке разбухает в пять раз. А вообще-то его лучше смешивать с другими крупами в пропорции один к трем. Именно так кормят пушных зверей на звероферме, куда мы поставляем зерно и масло. Соболям и лисицам достаточно и этого количества, так как в амарантовых зернах гораздо больше белка, чем в сое, даже в молоке, не говоря уж о пшенице и других злаках.

Как это интересно! — раздался вдруг знакомый восторженный голос.

Лешка подняла голову и увидела журналиста из местной газеты по имени Стае. Очевидно, ее подруга заметила его гораздо раньше, так как отскочила в угол, достала из кармана маленькое зеркальце и стала незаметно смотреться в него и поправлять челку.

Здравствуйте, — радостно улыбнулся корреспондент и обратился к Владимиру Степановичу. — А я как раз собирался вас еще кое о чем расспросить.

Ну что ж, спрашивай, — ответил тот, возвращаясь в свой кабинет и оставляя открытой дверь. Стае пошел за ним, следом потащилась Катька. Лешке тоже стало интересно послушать, о чем они будут разговаривать, и к ней присоединился Ромка, оставив в коридоре доверху наполненную сумку.

Сергея Васильевича в кабинете не было, но Лешка услышала его голос в соседней комнате. Он рассказывал женщинам какую-то историю, а они весело смеялись.

— Я вот думал, думал, — снова извлекая из своей сумки диктофон с блокнотом, заговорил настырный журналист. — Если, как я понял, вы изобрели такую уникальную технологию изготовления масла из семян амаранта, то не боитесь ли теперь, что ее похитят ваши конкуренты?

Как они это сделают? Здесь посторонних не бывает, — ответил Владимир Степанович. — К тому же все важные документы у нас хранятся в сейфе. А кстати, — вдруг вспомнил он и громко крикнул, — Илья, ты у Алексея Борисовича утром регламент взял?

Взял, — отозвался Илья. — Я только что его к нему в стол положил.

Владимир Степанович полез в ящик письменного стола, за которым вчера сидел Алексей Борисович, достал из него старую картонную папочку и развязал тесемки. В папочке лежали странички отпечатанного на машинке текста и записка. Он прочитал ее и вместе с текстом в развернутом виде оставил на столе. Записку написал Алексей Борисович, чью подпись, как и сам текст, Лешка, вытянув шею, разобрала безо всякого труда.

«Володя, не забудь отдать регламент на компьютер и срочно подготовь остальные документы», — еще раз напоминал он в ней своему заместителю.

А что это? — спросил Стае, указывая на отпечатанные странички.

Это? Это и есть наш новый технологический регламент, — просто ответил Владимир Степанович.

То есть ваше ноу-хау, особенный способ получения масла, да?

Ну, в общем-то, да. Алексей Борисович внес в наш прежний регламент некоторые изменения и дополнения, и теперь это ни на что не похожая технология. — Он перелистал странички, а затем поднялся с места и, открыв сейф, вынул из него еще одну дешевую папочку. Из нее он достал неотличимые от новых, тоже отпечатанные на допотопной машинке странички. На первом листе текста выделялся точно такой же заголовок: «Технологический регламент». Владимир Степанович бросил старые листки на стол, а на их место положил новые, которые передал Илье Алексей Борисович.

А старый пора отправлять в архив, — сказал он об извлеченном из сейфа документе. Затем подошел к видавшему виды шкафу со стеклянными дверцами и вытащил из него еще одну потрепанную дешевую, но очень толстую папку, на которой от руки, большими синими печатными буквами было выведено: «Архив».

Но только-только он собрался положить в «Архив» извлеченные из сейфа листки, как вдруг в дальнем конце коридора что-то со страшной силой бабахнуло. Грохот был такой силы, что Катька от испуга выронила свое зеркальце, Лешка вздрогнула, а Ромка подлетел к окну, вообразив, что студенты переместили одну из своих мишеней на стену лаборатории и пальнули в нее из противотанкового гранатомета.

Один только Владимир Степанович, очевидно, понял, в чем дело.

Этого мне еще не хватало! — воскликнул он и, оставив все, как есть, на столе, выскочил за дверь. Стае, Ромка и Лешка побежали за ним, а Катька полезла под стол за своим зеркальцем. Оно закатилось куда-то вглубь, и девочка полностью скрылась под столом.

Она с трудом нашарила свое зеркальце в самом дальнем углу и уже собралась было вылезти обратно, как вдруг в кабинете раздались чьи-то осторожные шаги. Катька непроизвольно затаилась, боясь пошевелиться, и услышала, как над ее головой тихо заскрипел выдвигаемый ящик. По шороху девочка догадалась, что вошедший что-то ищет в письменном столе Алексея Борисовича. С огромными предосторожностями она повернула голову и по серым брюкам узнала того человека, которому Владимир Степанович перед их приходом давал пузырьки с маслом.

Скрипнула, приоткрывшись, дверь, кто-то заглянул в кабинет. Катька вновь втянула голову в плечи и замерла. Человек же быстро задвинул ящик письменного стола и пошел к выходу.

Через пару секунд в кабинет вбежал Ромка и, увидев появившуюся из-под стола девчонку, с удивлением на нее воззрился:

А ты что тут делаешь? Из-за взрыва, что ли, под стол забралась? Неужели так сильно испугалась?

Катька с достоинством выпрямилась.

Ничего я не испугалась. Просто зеркало у меня случайно упало и закатилось под стол, пришлось его доставать. Рома, а что там стряслось?

Ротационный испаритель взорвался вместе с отгонной колбой, — ответил Ромка и со знанием дела пояснил, — это самая главная часть изобретенной ими установки, которая производит масло из амаранта.

Катька ахнула.

— Да ты что! И что теперь будет? Ромка махнул рукой.

По большому счету, ничего страшного. Владимир Степанович говорит, что по какой-то причине отгонная колба прохудилась, оттого и взорвалась. Но это все исправимо, и установку можно починить за несколько дней. Только ему теперь придется все эти колбы и испарители на одном из заводов заказывать. А это даром потерянное время — раз, приостановка производства масла — два, короче, куча хлопот и неприятностей. — Он покачал головой. — И вообще это как-то странно. Вчера установка работала себе и работала, а сегодня, как только ее включили, взяла и взорвалась. С чего эта колба вдруг могла прохудиться?

Может быть, старая была? — предположила Катька и огляделась вокруг. — Рома, да ты посмотри, какая у них здесь бедность! Даже компьютера своего нет, на древней машинке все тексты печатают. А шкафы и столы какие древние! И папочки у них как при царе Горохе, у нас в школе такими давно никто не пользуется. — Она посмотрела на стол и, спохватившись, прошептала:

А ты знаешь, что я видела, когда под столом сидела? Сюда человек заходил и что-то в столе искал, в верхнем его ящике.

Какой еще человек?

Ну, тот, которому Владимир Степанович, перед тем как мы пришли, масло давал. Он что-то хотел из стола взять или взял, я не знаю.

Ромка нахмурился.

Так, — протянул он. — А почему же ты его не задержала?

Катька виновато заморгала:

Он меня не видел, а я почему-то побоялась из-под стола вылезти. Да, а потом кто-то сюда заглянул, он и ушел.

Кто заглянул?

А вот этого я не увидела. Я спиной к двери сидела.

Значит, тот, кто заглянул, его спугнул?

Ну-да, наверное.

Это стол Алексея Борисовича, — сказал Ромка, внимательно осматривая оставшиеся на нем документы: новый и старый регламенты. Затем он перевел глаза на открытый сейф и почему-то заволновался.

— А эти бумаги никто не трогал? Катька пожала плечами:

Не знаю, я же внизу была.

Снова скрипнула дверь, и в кабинете появился Владимир Степанович.

От греха подальше все это надо спрятать, — озабоченно сказал он, взял папку и новый регламент, быстро сунул их назад в сейф, закрыл на ключ, ключ положил в ящик своего собственного письменного стола и тут же вышел обратно.

Ну и конспиратор! — покрутил головой Ромка. — А если мы сейчас залезем в сейф и украдем его регламент?

Запросто, — подтвердила Катька. — И никто нам не помешает.

В кабинет влетела Лешка.

Вы почему здесь? А мне Илья сказал, что там ничего страшного не произошло, все можно исправить. Если очень постараться, то дня через три. Только с маслом теперь задержка будет, — сообщила она то же самое, что уже знали и Ромка, и Катька. — А не хотите ли вы взглянуть на снимки амаранта? Стае, покажи еще раз, — крикнула она и потянула подругу за руку. Катька, забыв обо всем, помчалась в коридор.

А Ромка задержался. То и дело озираясь, он выдвинул ящик из стола Владимира Степановича, вынул из него ключ, открыл им сейф, достал из него новый регламент и заменил его старым, извлеченным из «Архива». Новый же, который на первый взгляд и, судя по первым страничкам, ничем не отличался от старого, разве что малюсеньким черным пятнышком в правом верхнем углу титульного листа, он положил в толстую папку, которую быстро спрятал обратно в ветхий шкаф со стеклянными дверцами.

«Так-то будет спокойней, — сказал он сам себе. — Кто-то должен о них побеспокоиться, если они сами не умеют этого делать».

С чувством облегчения и хорошо исполненного долга он выскочил в коридор и присоединился к девчонкам. Лешка держала в руках большую цветную фотографию. Как неведомые джунгли, вдаль уходило огромное поле, раскрашенное почти во все цвета радуги. Блестящие листья заполнивших поле растений отливали изумрудом, сверкали золотом, притягивали рубиновым светом. Свисавшие с растений соцветия были багряными, словно заходящее солнце.

Красиво-то как, — прошептала Катька, взяв у Лешки из рук снимок.

На метелки похожи, — прокомментировал Ромка, ткнув пальцем в соцветия.

А они, кстати, так и называются: соргообразные метелки, и длиной бывают шестьдесят сантиметров и больше, — проявил свою осведомленность Стае. — А сам амарант дорастает до двух с половиной метров и выше. Здорово, да? Представляете, сколько из него всякого силоса для животных можно наделать, если с одного гектара выходит до полутораста тонн зеленой массы, а зерна — от двух до десяти тонн? Только комбайна, к сожалению, у нас для его уборки пока нет, семена собирают вручную, потому они и стоят очень дорого. И масло дорогое по той же причине.

Замечательно, — Катька вернула Стасу фотографии и, посмотревшись, как в зеркало, в оконное стекло, воскликнула:

А зеркальце-то свое я так и не нашла! Подождите меня здесь, пожалуйста, — и кинулась обратно в кабинет, где только что сидела под столом.

Через некоторое время она оттуда вышла. В руках у нее была старая толстая газета «Совершенно секретно».

Она у вас на окне лежала, можно я возьму почитать? — обратилась Катька к Владимиру Степановичу, все с тем же озабоченным лицом пробегавшему мимо них.

А? — недоуменно посмотрел он на девочку, и, когда она повторила свой вопрос, отмахнулся. — Конечно, можешь взять ее насовсем.

Больше на них никто не обращал внимания. Авария выбила из колеи всю лабораторию. Мимо ребят много раз пробежал Илья, прошла, недовольно на них покосившись, Елена Федоровна, проплыла в своей яркой шали Ираида Григорьевна. Проследовал к пострадавшей от взрыва установке и Сергей Васильевич.

Почувствовав, что теперь они здесь только мешают, Ромка подхватил тяжелую сумку и направился к выходу. Девчонки вместе со Стасом двинулись за ним.

Я прямо сейчас отвезу эти снимки в редакцию, — все с тем же восторгом сказал корреспондент, укладывая их в свою сумку. — Жаль только, что у нас газета не в цвете выходит, и наши читатели не сумеют в полной мере оценить красоту амарантового поля.

Помахав своим новым знакомым рукой, Стае пошел к троллейбусной остановке. А трое друзей направились в другую сторону — относить амарант Серафиме Ивановне.

Ромка подумал-подумал и решил пока не говорить девчонкам о подмене регламента, чтобы они не стали его пилить за то, что он лезет не в свои дела. Лучше уж он дождется, когда появится Алексей Борисович, и попеняет ему на его нерадивых подчиненных, которые почем зря разбрасывают секретные документы и ключи от сейфа, а также на неосмотрительный выбор приятелей, которые в отсутствие хозяев шарят по ящикам их столов.

Отдуваясь, Ромка втащил сумку в домик Серафимы Ивановны. Альма восторженным лаем приветствовала гостей. Ее хозяйка тоже была рада своим юным друзьям.

Смотри, Рома! — воскликнула Лешка. — У собаки бровь почти прошла.

И бока стали куда лучше, — подтвердила старушка. — Я все ее болячки уже три раза вашим маслом мазала. Вчера дважды и один раз сегодня с утра. Мне кажется, еще раза два помажу, и все заживет окончательно.

Я же вам говорил, что это чудесное масло. — Ромка присел на стул, и, оперируя полученными за пару дней знаниями, принялся с ученым видом объяснять ей, что из себя представляет амарант и как из него надо варить Альме кашу.

Сколько вы уже для меня хорошего сделали, — внимательно выслушав все Ромкины наставления, с благодарностью сказала Серафима Ивановна. Она с любовью оглядела детей, а потом перевела глаза на свою собаку. — А мне с ней веселее стало. Гуляет Альма сама, а когда возвращается, то тихонько так в дверь поскребется, и я ее в дом и впускаю. Так что никаких особых хлопот у меня с ней нет. А теперь вот и еда у нее будет, а сварить кашу мне нетрудно. А когда я с ней разговариваю, она все понимает.

Мой Дик тоже, — кивнула Лешка.

Только ваши собаки не разговаривают, а мой Попка мне еще и отвечает, — похвалился Ромка. — Потому что он у меня умнее всех собак на свете.

Ты так считаешь, потому что он повторяет за тобой твои же слова и никогда тебе ни в чем не перечит, — поставила брата на место Лешка и обратилась к Серафиме Ивановне: — А если вы зимой в Москву соберетесь, то и Альму сможете с собой взять. Я уверена, что Дарья Кирилловна не станет против нее возражать, да и Андрей тоже.

Дашенька — она замечательная, — кивнула старушка. — Я знаю, что она меня никогда не бросит, и Альму приютит, если надо будет. Когда кругом столько хороших людей, насколько легче жить на свете.

Порадовавшись, что у Серафимы Ивановны жизнь стала веселее, друзья отправились домой. А старушка с Альмой вышли их провожать, и собачья шерсть на весеннем солнышке ярко засверкала желтым цветом. Серафима Ивановна долго махала им вслед рукой, а Альма лаяла и виляла хвостом.

Что же он все-таки там искал? — вдруг, наморщив лоб, ни с того ни сего сказала Катька.

Кто? Где? — удивилась Лешка. — Ты это о чем?

Она говорит о Сергее Васильевиче, — догадался Ромка. — Катька его засекла, когда он зачем-то в стол Алексея Борисовича лазил.

Опять! — воскликнула Лешка.

Почему опять? — покосился на нее брат.

А потому что, когда мы в поезде ехали, он в наше купе ночью заходил. Ты спал, а Алексея Борисовича и мамы не было, и он подумал, что я тоже сплю. А я не спала и прекрасно видела, как он что-то искал в портфеле Алексея Борисовича.

И ты ничего никому не сказала? — возмутился Ромка.

А что было говорить, если Алексей Борисович не обнаружил утром никакой пропажи? И этот тип никуда не прячется, видишь, снова объявился.

Как все это странно, — протянула Катька, прижимая к себе старую газету. — Вам не кажется?

Еще бы не казалось! — хмыкнул Ромка. — Нутром чую, что все это как-то между собой связано: и взрыв, и то, как подозрительно ведет себя этот Сергей Васильевич.

Ой, Рома, — дернула брата за руку Лешка, — что я еще вспомнила! Когда ты ушел из кабинета, где взрыв был, Владимир Степанович сказал, что достаточно на отгонной колбе сделать маленький надпил, и она через какое-то время взорвется, потому что в ней давление повышенное, и никто никогда не узнает, отчего это случилось.

Ромка нахмурил брови:

Должно быть, кто-то этот надпил сделал. Только как это доказать?

Никак ты это не докажешь, — сказала Лешка.

С улицы имени Сакко и Ванцетти, близ которой ютился домик Серафимы Ивановны, ребята поднялись на широкую, полную машин магистраль.

Теперь в парк? — спросила Катька, направляясь к остановке, от которой только что отъехала маршрутка.

Ромка нерешительно посмотрел ей вслед, поежился от неожиданно подувшего со стороны парка резкого и холодного ветра и сказал жалобным голосом:

Может быть, сначала сходим домой пообедать?

Лично мне все равно. Ты сам хотел скакать верхом по диким прериям, — пожала плечами Лешка.

Кто ж знал, что мы столько времени в лаборатории потеряем.

Ну и пошли домой, — решила за всех Катька. — А на лошадях мы и завтра покатаемся. Времени у нас еще навалом.

И где вас только носит! — встретила детей у порога Валерия Михайловна.

Нас нигде не носит, — обиделась Лешка. — Мы полезное дело делаем: собаку Серафимы Ивановны лечим. И знаешь чем? Маслом из амаранта, о котором нам в поезде Алексей Борисович рассказывал. Помнишь, мы с ним в одном купе ехали? И вообще я не понимаю, в чем ты нас упрекаешь. Мы же с тобой сегодня не договаривались точно к двум часам домой являться.

Настенные часы, на которые взглянула Лешка, показывали третий час.

Не договаривались, — признала свою неправоту Валерия Михайловна. — Просто я уже давно приготовила обед и не хотела, чтобы он остыл. К тому же мне очень нужна Катя по одному делу.

По какому еще делу? — спросил Ромка.

Но Валерия Михайловна обратилась прямо к Катьке:

Ты не сможешь после обеда проводить меня в университет к своей маме? Мы договорились с ней там встретиться и навестить одну нашу общую знакомую. Она мне хоть и объяснила, где ее там искать, но я бы предпочла пойти вместе с тобой.

Конечно, провожу, — кивнула Катька.

А далеко это? — садясь за стол и намазывая маслом хлеб, спросил Ромка.

Совсем рядом, — ответила девочка. — Помнишь нашу главную площадь, где ты цветочный горшок, который в театре стащил, Виталию отдавал, когда он к тебе на «Жигулях» подъехал? С этой площади главный корпус университета отлично виден, оттуда до него минуты три всего ходьбы.

Значит, мустанги из вашего парка сегодня отпали для нас окончательно и бесповоротно, — сделал вывод Ромка, а потом воодушевился. — А ведь где-то там, рядом с площадью, Олежка живет, да? Мы к нему потом зайдем, ладно? Может быть, он что-нибудь новенькое изобрел? Я ему до сих пор за его металлоискатель благодарен.

Глава V УТЕРЯННЫЙ РЕГЛАМЕНТ

На работу к Александре Юрьевне отправились пешком самым ближним путем. Прошли мимо нескольких сверкающих куполами отреставрированных церквей и большого памятника поэту Алексею Кольцову, устремившему грустный взгляд на Воронежское водохранилище, миновали городскую достопримечательность — небольшой старинный каменный мост, который Лешка однажды видела на одной из открыток с видами Воронежа, затем свернули налево. Вот и университет: окруженное кустарником огромное четырехэтажное здание со стеклянным входом.

Поднявшись по пологой лесенке, все четверо подошли к вертушке, возле которой стояли охранники в пятнистой форме. Однако они ни о чем не спросили ни детей, ни Валерию Михайловну, спокойно пропустив их внутрь здания. Видимо, подозрительных людей они определяли по каким-то одним им известным признакам, а у прошедших мимо них посетителей таковых не оказалось.

Катька провела москвичей по длинному коридору первого этажа, а затем они спустились в цоколь и, прошествовав по нему еще метров двадцать, зашли за железную дверь в большой кабинет. В нем за компьютером сидела Александра Юрьевна и что-то быстро набирала, глядя на лежащий перед ней текст.

Я скоро освобожусь, подождите секундочку, — сказала она своим гостям, ускоряя темп работы.

Здрасьте и до свидания. Мы свое дело сделали и теперь уходим, — двинулся к двери Ромка.

Конечно, идите, спасибо, что проводили, — сказала Валерия Михайловна.

Но Александра Юрьевна их задержала.

Погодите, пожалуйста.

Встав с места, она дотянулась до деревянной полки, сняла с нее несколько двойных листов бумаги и, протянув их дочери, попросила:

Совсем забыла копии сделать. Катя, будь добра, сходи к нашим соседям, чтобы я время на это не теряла, — а Валерии Михайловне пояснила, — у них ксерокс большой, а наш на формат АЗ не рассчитан.

Формат АЗ — это двойной лист, — с умным видом объяснила Катька Ромке с Лешкой и потрясла перед ними бумажками, которые дала ей мама. — Вот такой.

Представь себе, мы знаем, — хмыкнул Ромка. — Ведь наша мама в газете работает, а мы с Лешкой сами не так давно были рекламными агентами, мы же тебе об этом только вчера рассказывали. В три раза самый большой газетный лист сложить — вот АЗ и получится, так как формат большого листа — А1. Совсем простая арифметика, — следуя по коридору за Катькой, снисходительно сказал он.

Прошествовав вперед по коридору, они вошли в небольшой кабинет, который на первый взгляд казался еще меньше оттого, что был прямо-таки напичкан всякой самой новейшей техникой. Одних компьютеров Ромка насчитал четыре штуки. Лазерных принтеров было три. А еще здесь были холодильник с телевизором, на стенах висели картины и плакаты в рамах, и очень приятно пахло свежемолотым кофе. Словом, несмотря на современное оснащение, в этой комнате царил еще и домашний уют.

Навстречу им из-за компьютера с большим монитором поднялась молодая симпатичная женщина в сером костюме и, заметив на столе чашку с недопитым кофе, поставила ее в раковину. Не было никаких сомнений в том, что этот уют создала здесь именно она. Ромка с Лешкой застыли у двери, продолжая обозревать помещение, а Катька по-свойски спросила:

Галина Арсеньевна, можно мне у вас сделать несколько копий? Меня к вам моя мама послала.

— Пожалуйста, — кивнула женщина. Катька включила самый большой ксерокс и

стала ждать, когда он нагреется.

Внезапно кто-то взял Ромку за плечо и, отодвинув его в сторону, вошел в кабинет. Мальчишка задрал голову и встретился глазами с Владимиром Степановичем.

Ну надо же, и здесь вы, — искренне удивился тот.

Моя мама, Александра Юрьевна, здесь работает, — объяснила Катька. — Мы к ней по делу пришли, а она нас сюда послала копии делать.

Значит, мы с ней соседи.

Кто? — не понял Ромка. — Вы? Вы же на проспекте сидите.

Там у нас лаборатория, а основной офис находится здесь, — сказал Владимир Степанович. — Бухгалтерия и все остальное.

Ух ты, и, выходит, все это ваше? — обвел мальчишка руками напичканное техникой помещение.

Нет, конечно. Здесь люди занимаются наукой, а наша работа над амарантом — лишь одно из направлений их деятельности.

Так вот почему у вас там, в лаборатории, нет никаких компьютеров, — понял Ромка. — А вы что, свою неисправность уже устранили? Ваша установка, что ли, заработала?

Нет пока, но все, что было нужно, я уже сделал, на завод съездил, обо всем договорился, и даже сюда, к счастью, успел подъехать.

Владимир Степанович подошел к женщине в сером костюме и сказал:

Галочка, набери, пожалуйста, наш новый технологический регламент. Алексей Борисович просил его срочно отпечатать. Надо, чтобы к его приезду вся документация была подготовлена.

Давайте, — с готовностью кивнула Галина Арсеньевна, открывая на мониторе компьютера чистый файл.

Сейчас, сейчас, — засуетился Владимир Степанович, вынимая из портфеля и открывая свою старую картонную папочку.

Ромка с напряжением наблюдал за ним. Сейчас Владимир Степанович извлечет из своей папки старый, уже никому не нужный регламент, и эта симпатичная женщина будет зря только стараться его набирать. Может быть, сказать, что он для их же блага подменил документ? Или Владимир Степанович и сам сейчас заметит подмену? Или не заметит? С другой стороны, откуда он узнает, кто это сделал? Но врать и вредить людям тоже нехорошо, а он, получается, им навредил, хоть и с самыми лучшими намерениями.

Пока Ромка прокручивал в голове различные варианты того, как ему поступить, переживал и не знал, на что решиться, Владимир Степанович вдруг растерянно развел руками:

Странно. Я же сам его сюда положил. А его нет. Неужели я стал таким рассеянным, и мне только показалось, что я кладу листки в эту папку?

Он еще раз перелистал все свои документы.

Где же он может быть? Сейчас я позвоню, попрошу, чтобы посмотрели, нет ли его на моем столе. Может быть, я его там оставил? Или же на столе Алексея Борисовича…

Владимир Степанович, вы бы поосторожнее обращались с документами, — из-за стола с факсом, уставленного красивыми канцелярскими приборами и отделенного от остального помещения высокой стойкой, раздался густой мужской голос. Только сейчас Ромка заметил, что за стойкой сидит мужчина. Он был в строгом костюме и очках и, как по голосу, так и по всему своему виду показался мальчишке очень важным человеком. Большой начальник, наверное, сообразил Ромка. А важный человек продолжал:

Сейчас ни в коем случае нам нельзя допустить, чтобы они пропали или того хуже…

Он не договорил, но Ромка прекрасно понял, что человек этот опасается, как бы документы из лаборатории не попали в чужие руки.

Что вы, Игорь. Михайлович, — отозвался Владимир Степанович. — У нас в лаборатории посторонних не бывает, к тому же все документы хранятся в сейфе.

Ромка усмехнулся про себя. Знает он, как они там хранятся! Но куда все-таки делся старый регламент? Он-то, в отличие от Владимира Степановича, прекрасно помнит, как самолично положил его в папку, а папку — в сейф.

Не волнуйтесь, сейчас я все выясню, — Владимир Степанович подошел к стоявшему на стойке телефону, набрал номер своей лаборатории и спросил: — Сергей Васильевич, это вы? Задержались у нас? Теперь чай пьете? Ну и хорошо, а вот мне что-то сегодня не везет, то одно, то другое. Будьте другом, посмотрите, нет ли на моем или на соседнем столах регламента? Ну, документа такого, на котором так и должно быть написано: «Технологический регламент»? Нет? Странно. Ну ладно, я сейчас приду и сам его поищу.

И тут Ромка, неожиданно для всех и самого себя тоже, вдруг сорвался с места и подбежал к Владимиру Степановичу.

Извините, пожалуйста, не вешайте трубку, пожалуйста, — затараторил он. — Мне очень, ну очень надо поговорить с Сергеем Васильевичем.

Лешка с удивлением взглянула на брата и прошептала Катьке на ухо:

Интересно, что он задумал?

Ее подружка лишь помотала головой:

Понятия не имею.

А Владимир Степанович безропотно передал ему трубку, и Ромка быстро в нее сказал:

Сергей Васильевич, вы меня помните? Это Рома, который с вами в поезде ехал, а сегодня мы с вами в лаборатории встречались. Я знаю, что вы ветеринарной клиникой заведуете, и поэтому у меня к вам большая просьба. Вы не могли бы осмотреть нашу знакомую собаку? Может быть, ей какие лекарства нужны, а хозяйка ее очень старенькая, она сама не может ее к врачу сводить. Сможете? Вот спасибо, значит, мы завтра к вам придем. На проспекте Труда? Хорошо, мне объяснят. В девять? Не опаздывать? Отлично. Спасибо. До свидания. Спасибо, — повторил он, обернувшись к Владимиру Степановичу, и положил трубку.

Рома, а зачем ты к Сергею Васильевичу напросился? Альме же лучше стало, — с удивлением спросила Лешка, когда Катька сделала свои копии, отнесла их маме и они покинули университет.

А ты не догадываешься? Это же он взял регламент, зуб даю. Только не повезло ему, бедному. Я его опередил, — решил наконец сознаться Ромка.

Как опередил? — забежав вперед, столбом выросла перед ним Катька.

А так. Новый я в «Архив» положил, ну, в папку, которая в старом шкафу лежит, а старый — в сейф. Вот его он и спер. Я так предполагаю, что стырить документы его уговорили в Москве, откуда он только что вернулся. Завербовали или взятку дали, короче, я не знаю, как именно они это сделали, да это и неважно. А важно его уличить и сказать этим лопухам, которые ни о чем таком не подозревают, чтобы впредь были осторожнее. Никого из посторонних у них в лаборатории, видите ли, не бывает. А мы с вами, что, не посторонние? А народу там сколько ходит? Всех подряд же пускают! Дай пройти-то, — попытался он отодвинуть девчонку в сторону.

Но у него ничего не вышло. Катька застыла, как изваяние.

Рома! — вдруг покраснев, сказала она трагическим шепотом. — Сергей Васильевич этот документ не брал. Может быть, он его не смог найти или взял что еще, но только не регламент.

Как не брал? А кто ж тогда его взял? — удивился Ромка. — Почему тогда его в папке у Владимира Степановича не оказалось?

Я, — чуть слышно сказала она.

Теперь Ромка замер как вкопанный и с изумлением уставился на девчонку.

Ты? — недоверчиво спросил он. — А зачем он тебе-то понадобился?

Лично мне он ни за чем не понадобился. Просто я, как и ты, подумала, что регламент этот в такой обстановке ничего не стоит кому-нибудь украсть. А потому решила взять его для сохранности на то время, пока не вернется Алексей Борисович. А потом бы я его назад отнесла. Ведь у них установка взорвалась, ну, я и решила, что Владимиру Степановичу сейчас будет не до бумажек, то есть что он ими позже займется, после того, как свои колбы починит. Он ведь на завод собирался ехать и еще куда-то. Вы с Лешкой сами мне об этом сказали.

И как ты это сделала? — Ромка все никак не мог прийти в себя от изумления. Ну и Катька! Наслушалась вчера, наверное, их с Лешкой рассказов и тоже решила проявить себя в сыскном деле.

Очень просто, — пожала плечами девчонка. — Вы помните, как я у него старую газету «Совершенно секретно» попросила? Я в нее этот регламент и вложила, чтобы никто не заметил. И чтобы не помять. — Она вздохнула. — Оказывается, напрасно я это сделала.

Ну, ты даешь! Вот это прикол так прикол! — вслед за братом восхитилась Лешка. — Но держать чужой регламент дома нельзя, нехорошо это как-то. Давай отнесем его назад Владимиру Степановичу. Рома, как ты считаешь?

Подумав, Ромка кивнул:

Пожалуй.

И во всем сознаемся? — испуганно спросила Катька.

Как получится. Мне кажется, лучше всего будет, если мы его у них «случайно» найдем.

А в ветеринарную клинику, значит, завтра не пойдем? Раз Сергей Васильевич его не брал? — спросила Лешка.

Ромка задумался снова, а потом сказал решительно:

Все равно придется идти, раз я уже с ним договорился. Я уверен, что, если бы Катька этот регламент не взяла, он бы его все равно упер. Иначе чего он всюду шарит? И в поезде, и в кабинете. Это-то мы должны узнать? Если я этого не сделаю, то потом долго жалеть буду.

Ну ладно, так и быть, сходим туда завтра. Альму ему покажем. Ей от этого только лучше будет, — согласилась Лешка. — Вдруг ей и в самом деле еще какие-нибудь лекарства требуются? Помнишь, Рома, как Алексей Борисович говорил, что он у этого Сергея Васильевича свою собаку лечил? Значит, кем бы он там ни был, а врач хороший. Катька взглянула на часы.

Уже четыре.

Так бежим скорей домой за регламентом, может быть, успеем его «найти» в лаборатории уже сегодня.

А какой мы ему отдадим? — на бегу спросила брата Лешка. — Новый или старый?

Там видно будет. Посмотрим по обстановке.

Сбегав домой за «уведенным» Катькой регламентом, друзья примчались в лабораторию и осторожно заглянули в знакомый кабинет. Владимир Степанович сидел за столом и что-то писал. Лицо у него было донельзя расстроенным.

Это опять мы, — бодро сказал Ромка.

Як вам уже привык, — кивнул мужчина. — Что вас сюда на сей раз привело?

Мы сегодня утром у вас зеркальце забыли. Вернее, наша Катька его где-то здесь потеряла. Можно она его поищет?

Пусть ищет, — устало ответил ученый.

Катька, ищи, — распорядился Ромка.

Девочка покорно полезла под стол. Она повозилась там несколько минут, затем вылезла. В одной руке она держала круглое зеркальце, в другой — листки бумаги.

А вот это случайно не ваш документ? — спросила она. — Он там же валялся, где и мое зеркало.

Владимир Степанович просиял.

А я ведь тоже под столом смотрел. Вот ведь каким стал невнимательным! Значит, он куда-то далеко завалился, и я в полумраке не смог его заметить. Спасибо тебе большое!

Ученый взял регламент в руки. Ромка с девчонками наблюдали за ним с волнением. Заметит он или нет, что это не тот документ? Но Владимир Степанович не стал перелистывать странички, а сразу же открыл сейф и положил их туда. Только сейчас в глубине сейфа Ромка заметил несколько баночек и пузырьков. В пузырьках, ясное дело, было масло. А в баночках?

А что это? — спросил он и уточнил: — Такое разноцветное.

— Это разные сорта амаранта, — ответил Владимир Степанович и вытащил из сейфа две баночки.

Ромка запустил руку в одну из них и достал красные зернышки.

Ой, а здесь почти белые! — воскликнул он, залезая в другую емкость. — Почему они разные?

Светлые семена применяются, как правило, для пищевых целей, цветные — для кормовых, — пояснил Владимир Степанович. — Хотя пищевая ценность и тех, и тех мало чем разнится.

Интересно как!

Когда Ромка ставил баночки назад в сейф, часть семян из них просыпалась на регламент. Он хотел было их сдуть, но потом не стал этого делать, так как его обычной неловкости на сей раз никто не заметил, и он решил не заострять на ней внимания. И так они достаточно намозолили сегодня глаза Владимиру Степановичу.

А Владимир Степанович закрыл сейф, а ключ положил к себе в карман.

Чтобы больше ни о чем не волноваться, — сказал он. — Так спокойней будет. А то Игорь Михайлович заставил меня сегодня немножко струхнуть.

— А кто такой Игорь Михайлович? — спросил Ромка, вспомнив строгого важного мужчину, сидевшего за стойкой в главном корпусе университета.

Профессор, руководитель наших работ.

А Алексей Борисович тогда кто же?

Разработчик проекта, начальник лаборатории.

Ясно. А когда он приедет?

Завтра или послезавтра.

А без него вы будете с французами связываться? Ну, насчет своего совместного предприятия?

Владимир Степанович покачал головой:

Нет, они вместе с Игорем Михайловичем сами будут вести все переговоры. А почему ты об этом спрашиваешь?

Ромка пожал плечами:

Так просто. Наверное, хочется, чтобы вам удалось все задуманное.

Ну что ж, спасибо тебе за добрые слова, — Владимир Степанович поднялся с места. Видно было, что за сегодняшний день он очень устал.

А почему ты решил отдать Владимиру Степановичу старый регламент, а не тот, что составил Алексей Борисович? — заглянула в лицо брата Лешка, когда они покинули лабораторию.

Я подумал, что этот Сергей Васильевич за ним снова придет, и как тогда быть? Вот когда Алексей Борисович вернется, тогда и вернем им новый. Так и Катька считает.

Он посмотрел на девчонку, чтобы она подтвердила его слова, и Катька согласно кивнула.

И вообще, — продолжал Ромка, — подальше положишь — поближе возьмешь. Вот и пусть полежит пока в надежном месте. Не можем же мы при их регламенте в сторожах ходить. А на компьютере его можно за полчаса отпечатать, так что они еще все успеют сделать для своих французов. Не зря же я спросил, будут ли они переговоры с ними без Алексея Борисовича вести. Помнишь, он ответил, что не будут. Так что пока все окей, как наша Эля говорит. Пошли лучше сейчас к О лежке зайдем.

За те полгода, что они не виделись, у Олежки значительно увеличилось количество всяких раций, приемников и прочих технических штуковин, хотя Лешка еще в прошлый приезд думала, что в его маленькую комнатку в четырехкомнатной квартире уже больше ничего нельзя вместить. Оказалось, что она ошиблась. Выросли и горы журналов по радиотехнике. И потому Олежка долго думал над тем, как ему разместить своих гостей. В результате Ромка сел на журналы, а Катька с Лешкой втиснулись вдвоем в одно кресло.

Опять на каникулы? — > спросил Олежка, освобождая для себя место на диване. — Ну, и чем вы теперь здесь занимаетесь? Снова клады ищете?

Ничем пока, — ответил Ромка. Не рассказывать же Олежке об их бесконечных походах в университетскую лабораторию и о тайной подмене регламентов. — А ты как? Изобрел что-нибудь новенькое?

А то! — Олежка порылся в ящике стола и спросил:

Видите?

В его руках Ромка с девчонками увидели небольшой кубик и кивнули. Олежка встал, положил кубик в угол комнаты, а сам отошел подальше.

А теперь видите?

Ромка внимательно посмотрел в угол, но там ничего не было. Он вскочил с места, подбежал туда, куда положил Олежка кубик, наклонился и увидел слабо мерцающий предмет. Мальчишка отошел к журналам, на которых сидел, — кубик исчез вновь. Ромкиному восторгу не было предела.

Вот это изобретение! Настоящее открытие двадцать первого века! Фантастика! А меня ты не можешь сделать невидимым? — заволновался юный сыщик. Вот когда он легко бы справился с любым запутанным делом. О, это было бы грандиозно. Не понадобилось бы никаких переодеваний, маскировок, подслушивающих устройств. Заходи в самое логово преступников и слушай, о чем они говорят. Или в учительскую. И на педсовет было бы неплохо сходить. Или…

Но Олежка прервал его мечты.

Пока нет, — сознался он. — Ты слишком большой. Но я над этим работаю, может быть, что-нибудь еще и придумаю.

А из чего ты его сделал? — спросила Катька, осматривая со всех сторон Олежкино изобретение.

Кубик я взял самый обычный и для него изготовил особое покрытие из световолоконного кабеля. Вернее, из этого кабеля я надергал стеклянных нитей и склеил их определенным образом. Свет в них преломляется, как в стеклянном предмете, и при определенном освещении или под углом в девяносто градусов достигается полная невидимость.

Ух ты, класс! — снова восхитился Ромка. — А кабель такой где брать?

Да где угодно. На телефонной станции, например.

А как клеить?

Олежка принялся объяснять, но Лешка его слушать не стала. Пусть Ромка запоминает, она все равно не станет ничего клеить. Налюбовавшись исчезающим кубиком, она встала с краешка кресла, оставив в нем Катьку, и вышла в другую комнату.

Здесь, в отличие от Олежкиной обители, был полный порядок, на стенах висели красивые картины, в основном изображающие северные пейзажи, в шкафах пестрели разноцветными корешками книги. Чтобы рассмотреть их названия, Лешка подошла поближе к одной из книжных полок и осторожно сдвинула в сторону стеклянную дверцу. За ней перед книжками она заметила маленький пузырек с яркой этикеткой.

«Амарантовое масло», — машинально прочитала Лешка и взяла пузырек в руки.

Олежка, откуда у вас это масло? — крикнула она.

Это? Кажется, отец из Москвы привез, — выглянул из своей комнаты изобретатель. — А что?

Что еще за масло? — подскочил к Лешке Ромка и выхватил у нее из рук пузырек. Плохо приклеенная этикетка осталась в руках у его сестры. Мальчишка потряс пузырьком перед Олежкой. — Не знаешь, где оно в Москве продается? И сколько стоит?

Олежка пожал плечами, слегка удивленный повышенным вниманием москвичей к невзрачному, никому не нужному пузырьку.

Понятия не имею. Но отец говорил, что только деньги выбросил, потому что от него никакого толку нет. Оно ни от чего не помогает.

Как не помогает? Не может быть. Это волшебное масло, — удивившись Олежкиным словам, Ромка рассказал ему историю, приключившуюся с ним в поезде. — В конце концов, это можно проверить. Включи-ка чайник. Олежка молча пошел на кухню и исполнил Ромкину просьбу. Когда чайник закипел, Ромка налил из него кипяток в стакан и отважно сунул в него палец. И тут же запрыгал на месте и закричал: — Открывайте пузырек, быстро!

Лешка открыла пузырек, Ромка сунул палец прямо в масло. Затем вытащил, взглянул и принялся усиленно на него дуть.

Ну что? — спросила давно присоединившаяся к ним Катька.

Не помогло, — жалобно сказал Ромка.

Эксперимент не удался, — прокомментировал Олежка. — Не бойся, помой быстро руку.

Ромка сунул палец под кран, и он заболел еще больше. Олежка побежал в другую комнату, притащил оттуда какую-то мазь и смазал ею Ромкину болячку.

Это очень хорошее средство от ожогов, — сказал он. — Оно у нас на всякий пожарный всегда в аптечке лежит.

Спасибо, — сказал Ромка. Боль в пальце утихла, хотя краснота пока не спала. — И все же непонятно, почему мне не помогло ваше масло. — Он заметил, что Лешка все еще продолжает машинально вертеть в руках этикетку от пузырька, и спросил: — Можно мы возьмем эту этикетку?

Берите, конечно, если она вам так нужна, — разрешил Олежка.

Удивляться тому, что на сей раз чудодейственное масло ему не помогло, Ромка не перестал и тогда, когда они покинули дом юного Кулибина. Эта загадка затмила в его глазах даже новое Олежкино изобретение — кубик-невидимку.

Хорошо, что я всю руку не облил кипятком, — радовался он. — Но что же это за масло такое паршивое?!

Достав из кармана этикетку, он прочитал еще одну надпись, сделанную небольшими буквами: «ЗАО „Волшебное снадобье“, и покачал головой.

Не фига себе, волшебное. В этом пузырьке, наверное, что-то совсем другое было налито.

А Лешка, подходя к Катькиному дому, с сожалением отметила:

Вот уже и два дня каникул прошло.

Глава VI НАПРАСНЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ

Ох, как же не хотелось Ромке на следующее утро вставать с постели! И зачем только он вчера договаривался с

Сергеем Васильевичем прийти к нему так рано? Не совался бы в чужие дела и жил бы себе спокойно. Так нет же, сам, никто не заставлял, изменил своему решению как следует отдохнуть в Воронеже.

Попрекая самого себя, он, кряхтя, тем не менее поднялся с постели, а потом набрал скорость и ворвался в комнату к девчонкам.

ПоДъем!

Ты что, с ума сошел? — Катька взглянула на часы, затем в окно. — Еще темно!

Ну и что? Нам ведь еще за собакой к Серафиме Ивановне надо зайти. А потом еще и ехать с ней неизвестно куда. Ты хоть знаешь, где у вас этот проспект Труда находится?

Знаю, — ответила Катька, засовывая голову под подушку.

Как же не хочется никуда идти! Говорил, что мы здесь отдыхать будем, а сам новое дело затеял, — вздохнула Лешка.

И впрямь у нас новое дело, — удивился Ромка. — А так как нам здесь жить осталось всего три дня, то мы должны его поскорее распутать. Так что нечего дрыхнуть, — и он бесцеремонно стянул с сестры одеяло.

Лешка вспомнила, что она сама согласилась показать ветеринару Альму, и медленно поднялась с постели. Катьке ничего не оставалось делать, как последовать примеру подруги. Они обе знали, что, как ни сопротивляйся, Ромка все равно от них не отстанет.

А зачем ты тащишь за собой свою сумку? — удивилась Катька.

Как зачем? У меня здесь много чего для расследования преступлений. А мы же с вами к преступнику направляемся.

Это еще не доказано, — возразила Лешка, на что ее брат с уверенностью заявил:

Вот и докажем!

Серафима Ивановна слегка оторопела, когда в восемь часов утра услышала стук в окно и, отодвинув занавеску, увидела своих юных друзей.

Что случилось? — испуганным голосом спросила она, открывая им дверь.

Ничего. Просто мы вчера договорились с очень опытным ветеринаром, что он осмотрит вашу собаку, — ответила Лешка. — У Альмы есть намордник?

Старушка покачала головой.

Поводок с ошейником я ей купила. А намордник — зачем он ей? Она же не кусается.

А в транспорт без намордников у вас собак пускают? — спросил Ромка.

Пустят, — махнула рукой Катька. — У Альмы глаза вон какие добрые.

И в самом деле, когда они поднялись в гору и сели на улице Коммунаров в тут же подошедший троллейбус, никто не сделал им замечания. Альма забилась в самый угол, дети ее окружили, и мало кто из пассажиров вообще обратил на нее внимание.

Молодец, хорошая собачка, — зевая, сказала Лешка, когда Альма покорно выпрыгнула за ними из троллейбуса на остановке "Проспект Труда". — А далеко идти-то? И куда?

Туда куда-то, — махнула рукой Катька вправо. — Не волнуйся, найдем!

Ромка посмотрел на часы.

почти девять! Шевелитесь, а то не успеем! Идти пришлось минут двадцать. Под конец, снова взглянув на часы, они побежали.

Опаздывать нехорошо, — на бегу приговаривал Ромка. — Хорошо бы его застать прямо с утра. К тому же он сам просил, чтобы мы пришли вовремя.

И что ты ему скажешь? Он же ничего в лаборатории не взял, только собирался, — задыхаясь, спросила Лешка.

А я его расспрошу, что он в Москве делал. Осторожненько так задам наводящие вопросы. Узнаю, когда он снова в лабораторию придет. Тогда мы там тоже появимся, за ним проследим и на месте преступления схватим. Страдает, наверное, что ему ничего вчера не обломилось, — злорадно добавил Ромка, тоже тяжело дыша.

Вконец запыхавшись, они влетели в клинику. Только собака ничуть не устала и была чрезвычайно довольна: с ней, наверное, никто никогда так не бегал, и она сочла это за интересную игру.

Вы на прием? Проходите в кабинет, — сказала ребятам молодая женщина в белом халате.

Ромка отрицательно замотал головой.

Нет, нам надо к Сергею Васильевичу. Мы с ним еще вчера договорились здесь встретиться.

А Сергея Васильевича еще нет, — ответила женщина.

Разве он не должен здесь быть? Он сам нам сказал, чтобы мы пришли сюда к девяти часам.

Обычно он к девяти и приходит, если никуда не уезжает. Сами ждем. — Женщина приоткрыла дверь в другую комнату. — Света, Сергей Васильевич не звонил?

Пока нет, — откликнулась невидимая Света. Женщина пожала плечами:

Подождите, наверное, он скоро будет. Ребята сели на стулья, расставленные вдоль

стены в маленьком коридорчике. Альма безропотно примостилась рядом.

Примерно через полчаса ожидания Лешка сказала:

Может быть, пойдем отсюда? Ромка замотал головой:

Ни за что.

Прошло еще полчаса. Женщина в белом халате давно принимала пациентов: мальчишка лет десяти притащил огромного черно-белого кота, который сидел в открытой корзинке и никуда из нее не сбегал. Альма захотела его понюхать, но он на нее зашипел, как змея, и собака с ужасом отпрянула назад. Затем в кабинет врача важно прошествовал большой палевый дог, за спиной которого торчала небольшая девчонка.

Ромка не вытерпел и следом за догом тоже вошел в кабинет.

А вы случайно не знаете номера домашнего телефона Сергея Васильевича? — спросил он. — Нельзя ли позвонить ему и спросить, почему он до сих пор не пришел?

Мы ему только что звонили, у него дома к телефону никто не подходит, — ответила женщина.

Ромка снова вернулся на свое место, сел и вдруг вскочил как ужаленный.

Слушайте, а вдруг он в это время регламент ворует?! А мы здесь сидим. Пошли в лабораторию.

Ну и пусть ворует. Там же лежит ненастоящий, — возразила Лешка, но с места поднялась. В самом деле, сколько можно ждать?

В это время громко хлопнула входная дверь, и в клинику наконец вошел Сергей Васильевич. Лешка с Катькой облегченно вздохнули.

А мы вас ждем, здравствуйте, — хором сказали они.

Подождите еще немножко, — он прошел в свой кабинет и через некоторое время пригласил детей. — Проходите.

Лешка схватила Альму за поводок и ввела ее в кабинет заведующего. Ромка с Катькой поспешили за ней.

Ну, что тут у нас? Похоже на экзему, — склонился к Альме Сергей Васильевич и крикнул: — Света, сделай на всякий случай соскоб. А вообще-то, я вижу, что у нее идет улучшение. Вы, наверное, пользовались амарантовым маслом?

Да, — кивнула Лешка. — Несколько раз. И еще стали кормить ее амарантовой кашей.

Вот и отлично. Амарант содержит много белка, важных питательных веществ и витаминов. Впрочем, об этом вы, наверное, уже успели услышать от Алексея Борисовича или Владимира Степановича. Они любят о нем рассказывать. Значит, еще несколько раз помажете собаку маслом, будете постоянно кормить ее амарантом — и все у нее пройдет. Но на всякий случай позвоните сюда через три дня и уточните диагноз. — Ветеринар вздохнул, тяжело встал, достал из портфеля какую-то таблетку и запил ее водой из графина.

А мы беспокоились, не случилось ли с вами чего, — наконец надумал, как, не насторожив врача, подступиться к истинной цели своего визита Ромка. — Вы нам вчера сказали, чтобы мы сюда пришли к девяти часам. Мы так старались не опоздать!

Света, присевшая возле Альмы с каким-то стеклышком, тоже вопросительно посмотрела на своего начальника.

Мы даже звонили вам домой, — подтвердила она Ромкины слова.

Представьте себе, я проспал, — просто ответил Сергей Васильевич. — Вчера чуть было не уснул в лаборатории, но меня Илья до остановки проводил, его Ираида Григорьевна попросила. А потом заснул прямо в троллейбусе. Два круга, наверное, спал, пока меня кондуктор не растолкал, очевидно, приняв за пьяного. Я от остановки недалеко живу, кое-как до дому добрался и снова уснул, до утра уже. А как проснулся — сразу сюда. В аптеку, правда, по дороге зашел, а то все забываю себе лекарства купить.

Он снова полез в свой портфель и достал еще какие-то таблетки.

Пока я спал, кто-то в моем портфеле что-то искал, перерыл все бумаги, — пожаловался врач. — К счастью, я в нем деньги не ношу. Могли бы и весь портфель украсть, я бы и не заметил.

Что ж такое могло с вами случиться? Отчего вы уснули в троллейбусе? — спросила Лешка.

Сам не знаю. Должно быть, сердце прихватило. В поезде плохо спал, вчера тоже не отдохнул толком. Думаю, что болезнь плюс усталость сыграли свою роль. Я тоже хорош: постоянно таблетки где-нибудь оставляю или забываю их купить. В поезде меня Алексей Борисович выручил, он такими же пользуется и никогда нигде их не забывает. Запасливый, как белка, — с доброй завистью прибавил доктор.

А это лекарство у него в поезде в портфеле было? — вдруг осенило Лешку.

И я даже к вам в купе за ним ночью заходил, пока он умывался. Боялся без него не уснуть.

А в лаборатории оно у него в ящике стола лежит, да? — спросила Катька.

Ну да, — кивнул Сергей Васильевич. — Значит, ты видела, как я в его столе таблетки искал?

Катька кивнула, но о том, что в это время сидела под столом, сказать не решилась. А врач продолжал:

Так это ты в дверь заглянула? А я все мучился, не зная, кому объяснить, что я не грабитель с большой дороги. А ты, — вдруг сообразил Сергей Васильевич, повернувшись к Лешке, — наверное, видела, как я в поезде портфель Алексея Борисовича открывал? А он сам мне разрешил, когда узнал, что мне нужны эти таблетки. Я думал, ты спишь, иначе бы все тебе объяснил. Представляю, что ты обо мне подумала.

Лешка смутилась:

Ничего я не подумала.

Спасибо вам большое за консультацию, — Ромка поднялся. — А вы теперь когда в ту лабораторию придете?

Теперь не скоро, — ответил ветеринар. — Я маслом для своей клиники надолго запасся.

Зря только ходили, — сказала Катька Ромке, когда они с собакой вышли на улицу. — Сам видишь, что он ни в чем не виноват.

Ничего не зря, — возразил Ромка. — Одного отмели, значит, будем искать другого.

Зачем кого-то искать, — удивилась Лешка, — когда виновник кражи — наша Катька?

А этот почему уснул в троллейбусе?

Так он же все сам тебе объяснил. Устал с дороги. К тому же у него сердце, сам видишь, больное. Наверное, по дороге обморок случился.

Напрасно я стащила этот документ, — вздохнула Катька. — Думала, так спокойнее будет, а оказалось, что на него никто и не покушался.

А давайте туда в последний раз сходим, вернем Владимиру Степановичу его настоящий регламент и займемся наконец своими собственными делами, — сказала Лешка. — А то мы здесь уже третий день, а все вокруг этой лаборатории кругами ходим и не отдыхаем по-человечески.

Ладно, — вздохнул Ромка. "И впрямь, — подумал он, — они стали чересчур подозрительными и видят преступления даже там, где ими и не пахнет. Или нет?"

Здесь можно сесть на автобус, на "десятку", который нас прямо до Серафимы Ивановны довезет. Мы Альму к ней домой отвезем, а уж потом в лабораторию сбегаем, — предложила дальнейший план действий Катька. И все с ней согласились.

Глава VII ВЗЛОМ

И зачем только мы все это затеяли? — тем не менее со вздохом произнесла Лешка, когда они, освободившись от собаки, обогнули красный университетский корпус и подошли к знакомой лаборатории.

Ладно, потерпи еще немножко. В последний ведь раз сюда идем, — утешила ее Катька.

Здрасьте, — по своему обыкновению сказал Ромка Илье, который почему-то стоял у входной двери, словно кого-то поджидая.

Илья безразлично кивнул, но по его лицу Ромка сразу понял, что здесь снова произошло что-то неладное, и заглянул внутрь. По коридору мимо него с возбужденным лицом пробежала Елена Федоровна. Ромка поморщился и отпрянул назад, а Лешка робко спросила:

У вас что-то случилось?

Ага, — подтвердил Илья. — Кто-то входную дверь сегодня утром взломал. Исчезли самые ценные образцы масла.

А еще что пропало? — тронул парня за локоть Ромка.

Больше ничего. Да и что здесь брать-то?

А милицию вы вызывали?

А как же. Сразу же. Факт взлома они зафиксировали. Сняли отпечатки пальцев и предложили нам установить охрану.

А где Владимир Степанович? — спросила Лешка, рассматривая новый прочный замок, который сотрудники лаборатории успели вставить в дверь до их прихода.

Мы не знаем, он до сих пор не пришел, — ответил Илья и в сердцах бросил: — Чертовщина какая-то, да и только.

Как не пришел? Куда он мог подеваться? Что с ним могло случиться? — заволновался Ромка. — А вдруг что-то серьезное?

Илья замотал головой:

Типун тебе на язык! Ничего серьезного с ним случиться не могло, потому что мы позвонили к нему домой, и его дочь сказала, что слышала сквозь сон, как очень рано ему кто-то позвонил по телефону. Он не стал никого будить, а очень быстро собрался и куда-то ушел.

Странно как, — прошептал Ромка. — А сейф?

Сейф закрыт, но ключа от него в столе нет.

Я видел, как Владимир Степанович его вчера к себе в карман положил, — сообщил Ромка.

Илья вздохнул с некоторым облегчением.

Хорошо, что сказал, а то я думал, что и ключ украли и все, что было в сейфе. Просто счастье, что он догадался его с собой вчера взять.

Ромка подергал дверь за ручку и снова ее осмотрел.

Какая-то она у вас хлипкая, — заметил он. — При желании и я мог бы ее запросто открыть. Почему вы ее раньше не укрепляли?

Подростки один раз к нам уже проникали, — внезапно как-то подозрительно посмотрел на Ромку Илья. — А что, интересно, ты делал позавчера возле установки? Елена Федоровна сказала, что ты там вертелся и вполне мог повредить колбу.

Ромка даже онемел от возмущения.

Я? Да я к ней случайно подошел. Я Алексея Борисовича искал. Вы чего? А на сегодня у нас, между прочим, алиби: мы с раннего утра собаку к Сергею Васильевичу на прием возили, можете у него спросить, и потом… — Он хотел сказать, что они сами в какой-то мере сыщики, но на всякий случай промолчал. Тем более что Илья, приняв к сведению Ромкину информацию, отбросил свои мелькнувшие было подозрения и вполне миролюбиво сказал:

Мы всегда думали, что здесь воровать особенно нечего. Установку с тяжелым экстрактором воры к себе домой не унесут, ни к чему она им, а компьютеров и другой дорогой техники у нас здесь нет.

Значит, что-то еще есть. — Ромка отошел на метр в сторону и внимательно осмотрел землю рядом с входом. А потом, когда Илья скрылся в домике, вытащил из сумки свой видавший виды ме-таллоискатель, который в прошлый их приезд в Воронеж ему подарил Олежка. Посмотрев по сторонам и убедившись, что за ним никто не следит, мальчишка нацепил на голову наушники и стал медной петлей водить среди прошлогодней пожухлой травы и старой опавшей листвы.

Рома, зачем ты это делаешь? — Лешка смотрела на брата, как на малого ребенка, в неподходящем месте принявшегося играть с любимой игрушкой. — Здесь ведь уже была милиция.

Надо. Мало ли, — дернул плечом Ромка. — Неужели непонятно, что я все должен сам проверить?

Металлоискатель много раз менял тон звучания, помогая Ромке отыскивать различные предметы. Юный сыщик отбросил в сторону несколько ржавых гвоздей и канцелярских кнопок, сунул себе в карман пятидесятикопеечную монетку, а потом задержал внимание на небольшой металлической пуговице. Она была чистенькой и ярко блестела. Это означало, что кто-то потерял ее совсем недавно. И там же, непонятно как, он углядел малюсенький-премалюсенький и тоже блестящий винтик. На всякий случай он положил его во внутренний карман своей сумки, а пуговицу стал пристально разглядывать.

Где-то я такую уже видел, — пробормотал он, пряча находку в карман. — Пригодится!

Девчонки довольно скептически продолжали наблюдать за его поисками.

Рома, должно быть, сюда снова мальчишки забрались, — потянула его за рукав сестра. — Илья же сказал, что такое у них один раз уже было.

Все-то у них уже было. И взрыв, и взлом. Зачем мальчишкам масло? Особенно его лучшие образцы?

Откуда им знать, лучшие они или не лучшие? Могут продать. Оно же, сам знаешь, недешево стоит.

А если это сделали их конкуренты? Разложат масло по полочкам и узнают, как его делать.

Их разговор услышал снова подошедший к двери Илья и покачал головой:

Без нашего технологического регламента точно так же это масло изготовить никто не сможет, раскладывай его — не раскладывай, — сказал он, посмотрел вдаль и снова пошел в дом.

Погодите, пожалуйста, — окликнул его Ромка. — Вы не могли бы взглянуть вот на это?

Он протянул Илье этикетку от пузырька с амарантовым маслом, который Лешка обнаружила вчера в Олежкиной квартире.

Илья внимательно посмотрел на этикетку.

И что? — сказал он — Мы же не единственные, кто делает амарантовое масло.

Но это масло не помогает! Ни от чего! Я сам его проверял, на самом себе! Вот, — и Ромка предъявил Илье свой указательный палец, на котором осталось красное пятнышко от рискованного вчерашнего эксперимента с кипящей водой.

Солидная фирма подделку выпускать вряд ли станет, так как любая лаборатория сможет исследовать состав этого масла, — проговорил Илья.

Он снова пристально вгляделся в этикетку и воскликнул: — А они, между прочим, никого и не обманывают! Здесь у них указан истинный состав того, что они продают! Чувствуешь разницу? То есть они берут настоящее амарантовое масло, вполне возможно, что покупают его у нас в лаборатории, и разбавляют его обыкновенным подсолнечным в пропорции двадцать к одному. А продают по той же цене. Конечно, такое, с позволения сказать, "лекарство" вреда никому не причинит, но и не поможет ни от одной болезни. А люди по своему неведению его покупают и на что-то надеются. Жаль, что подобные фирмы своей продукцией лишь дискредитируют настоящее масло. И когда только у нас будет своя реклама! — непроизвольно вырвалось у молодого человека.

Затем он вручил Ромке его этикетку и снова скрылся в доме.

Друзья переглянулись. В лабораторию их никто не позвал. Впрочем, им и идти туда было не к кому, так как Владимир Степанович отсутствовал и никто не знал, когда он появится вновь.

Пришлось уходить несолоно хлебавши, тем более что дома ребят давно поджидала с горячим обедом Валерия Михайловна.

После обеда Ромка взглянул на окно. Стекло мазал не то дождь, не то снег, словом, какая-то льющаяся с неба сырая гадкая мерзость, снова не позволяющая идти в парк. Горько вздохнув, мальчишка отправился в персонально ему выделенную комнату и, включив компьютер, вставил в него компакт-диск. Лениво поводив мышью по коврику минут пять, Ромка компьютер выключил. Эту игру он знал, и вообще играть можно и дома, в Москве, а сюда он ехал не за этим. Вскочив с места, он помчался в комнату девчонок.

Лешка примеряла Катькин плащ, а сидевшая перед зеркалом Катька, услышав скрип двери, как-то странно дернулась и опустила руку вниз. Однако, увидев, что это всего-навсего Ромка, достала из-под стола тушь и продолжила красить свои и без того густые ресницы.

Куда это вы мылитесь? — нахмурился Ромка.

Гулять, а что?

Как это — гулять? Катька взглянула в окно.

Мы зонт возьмем.

При чем тут зонт! Какие еще гуляния? Вы что, не понимаете, что мы не можем так просто все оставить? И регламент мы еще не заменили на настоящий! И вообще я теперь на все сто уверен, что и взрыв, и взлом не были случайными. Не может быть столько случайностей одновременно!

Может быть, ты и прав, но что мы сейчас-то можем со всем этим поделать? — воскликнула Лешка.

Ромка развел руками:

Я не успокоюсь, пока хотя бы не выясню, куда делся Владимир Степанович.

А зачем туда для этого лишний раз бегать? Можно позвонить в лабораторию и спросить, появился он там или нет, — сказала Катька.

А номер их телефона ты знаешь?

Можно у мамы спросить.

Катька подскочила к телефону, набрала номер Александры Юрьевны, но ответом ей послужили длинные гудки. Катька положила трубку.

Мамы нет на месте. Подождем, пока она вернется?

Но Ромка уже одевался.

Нечего ждать. Вдруг о Владимире Степановиче уже стало что-нибудь известно? Может быть, он позвонил им? Или они что-нибудь новенькое о взломе своей двери узнали? По телефону они нам об этом не расскажут. А если трубку Елена Федоровна снимет, то и вовсе с нами разговаривать не станет. И чего она на нас взъелась? Лучше туда быстренько сбегать, все узнать и жить спокойно дальше. Между прочим, рабочий день уже кончается. — Он дернул Катьку за рукав: — Кончай мазаться, пошли.

Катька спрятала в свой тайник тушь и вздохнула. Совсем не так представляла она себе их предстоящие каникулы.

Когда, в который раз миновав железные ворота и обогнув красный университетский корпус, друзья снова вошли в одноэтажный дом под железной крышей, то оказалось, что за время их отсутствия здесь ровным счетом ничего не изменилось. Кабинет Владимира Степановича был закрыт. В одной из комнат что-то сосредоточенно печатала на машинке Ираида Григорьевна. Илья возился с неработающей установкой. Елена Федоровна мрачно колдовала над своими пробирками. Словом, атмосфера в маленьком коллективе лаборатории по-прежнему была жутко безрадостной.

А Владимир Степанович еще не приехал? — робко спросил Ромка у Ильи, разглядывая похожий на конусовидную трубу железный экстрактор — составную часть самодельной установки.

Но парень лишь угрюмо покачал головой.

Говорили тебе, что нужно было сначала сюда позвонить, — недовольно прошептала Лешка.

Но тут вдруг громко хлопнула входная дверь, и раздались быстрые шаги. Все сотрудники лаборатории повскакали со своих мест и с радостными лицами бросились в коридор. И не ошиблись: в дверь входил потерявшийся Владимир Степанович.

А мы вас обыскались! — радостно воскликнула Ираида Григорьевна.

Беспокоились жутко, — подтвердила Елена Федоровна.

Лицо у Владимира Степановича было усталым и недовольным.

Идиотская история, — сказал он, не дожидаясь расспросов. — Кто-то рано утром позвонил мне со зверофермы, которая закупила у нас амарант для соболей, и сообщил, что из-за нашего корма у них начался падеж зверей. Ну, я и помчался туда на первой же электричке разбираться, в чем там дело. Так спешил, что даже не успел никому из вас позвонить. А путь хоть и недальний, но пока туда-сюда проездил, целый день, считай, потерял.

И что? — спросил Илья. — Выяснили, из-за чего у них падеж?

Никакого падежа у них нет, с соболями все нормально, и, более того, никто мне оттуда не звонил и не собирался. Если это чья-то шутка, то очень некрасивая. Меня звонки сбили с толку. Они были резкими и частыми, то есть звонили по междугородному телефону, я не мог ошибиться. И это тем более непонятно.

Чертовщина какая-то, — сказал Илья, и Ромка вспомнил, что говорит он это сегодня уже во второй раз.

А у нас здесь неприятности, — сказала Елена Федоровна и с недоверием покосилась на детей. — Утром снова кто-то дверь взломал.

Владимир Степанович тревожно огляделся вокруг. Голос у него дрогнул.

Это правда? — спросил он Илью. Тот лишь развел руками и кивнул.

И что украдено?

Несколько пузырьков масла пропали, те самые образцы, которые вы для французов приготовили. А больше ничего. Так что убыток небольшой. Вы не волнуйтесь, все образуется. Я на завод звонил, просил поскорее наш заказ выполнить. Так что скоро мы новое масло выгоним, — утешил Илья своего начальника. — А милиция предлагает нам лабораторию на охрану поставить.

Теперь придется, — вздохнул Владимир Степанович.

Он открыл свой кабинет, достал из кармана ключ и распахнул сейф. Ромка шел за ним по пятам и, привстав на цыпочки, умудрился тоже заглянуть в черную пасть несгораемого ящика. Лешка с Катькой застыли на пороге.

Владимир Степанович извлек из сейфа регламент, мельком взглянул на название и с облегчением сказал:

Хорошо хоть, что я вчера с собой ключ догадался захватить. А то если бы и сюда влезли…

Он не договорил. В коридоре послышался топот, и в кабинет влетел Стае.

Здравствуйте! — как всегда восторженно, не обращая ни на что внимания, воскликнул он и торжественно объявил: — Интервью с вами я уже написал и принес вам его почитать. Я еще утром сюда заходил, но вас на месте не было. — У него был такой тон, словно здесь с утра до ночи только о его интервью и думали. — А теперь вы должны его одобрить, то есть на нем расписаться. У нас порядок такой, иначе ответственный секретарь его в печать не примет.

Оставь здесь, — махнул рукой Владимир Степанович. Видно было, что сейчас ему совсем не до журналиста. Он привычным жестом закрыл сейф, машинально бросил ключ от него в ящик письменного стола, а затем вышел из кабинета.

Ромка молча покачал головой. "Ничто его не учит", — подумал он. Корреспондент насупился.

Что это с ним? — спросил он, явно удивленный таким равнодушным приемом. Он открыл свою сумку, извлек из нее отпечатанный на компьютере текст и аккуратно положил его на стол. Ромка машинально наблюдал за его действиями, ожидая, когда парень уйдет из кабинета. И вдруг он заметил, что в самом низу куртки у Стаса отсутствует одна пуговица. И как же его пуговицы были похожи на ту, которая сейчас лежала в собственном Ромкином кармане! Мальчишка нащупал найденную с помощью металлоискателя пуговицу рукой, но доставать ее не стал, а схватил парня за руку.

Постой. Нам с тобой надо срочно поговорить.

А в другой раз нельзя? Мне сейчас ну край как некогда, — помотал головой журналист. — У меня сейчас еще одна встреча, я очень спешу.

И как ни в чем не бывало Стае выскочил из лаборатории. Катька зачем-то кинулась за ним следом. Ромка только и успел проводить их обоих взглядом, а затем отвел сестру в самый дальний угол, туда, где лежали мешки с амарантом, и прошептал:

Лешка, а ведь регламент кто-то брал.

С чего ты взял? Он же в закрытом сейфе лежал.

Понимаешь, я вчера совершенно случайно обсыпал его семенами из банок, которые там стоят. А сегодня, когда Владимир Степанович его оттуда доставал, с него ни одного зернышка не упало. Значит, кто-то их еще раньше сдул, вернее, они сами с него свалились. А знаешь, что я думаю по поводу поездки Владимира Степановича на звероферму? Кто-то его туда специально отослал, чтобы без всяких помех взять из сейфа регламент и сделать с него ксерокопию. А иначе бы он с ним с утра в другой корпус ушел, и кто знает, принес бы его потом назад или там оставил. Видишь, как они торопятся!

Но кто — они?

Кто-кто… Конкуренты!

Это-то ясно. Я спрашиваю тебя о конкретном человеке. И как он мог в сейф влезть? Ведь ключ был в кармане у Владимира Степановича, — округлила свои и без того огромные голубые глаза Лешка.

И что? Долго, что ли, сделать второй? Да его кто угодно сто раз мог из этого ящика взять и на полчаса к киоску, где ключи изготавливают, сбегать, а потом незаметно положить назад. И никто б этого не заметил. Сама, что ль, не видишь, какие здесь порядки?

Девочка сосредоточенно закивала головой и пригладила свои волнистые рыжеватые волосы.

Да-да, ты прав. И все-таки кто это мог быть? Лично я ни на кого не могу подумать.

А я очень даже могу. Ты говорила, что я напрасно у входа копался, а гляди, что я там нашел, — и Ромка достал из кармана блестящую железную пуговицу.

Лешка взяла ее в руки.

И ты знаешь, чья это?

Представь себе. Была бы повнимательнее, и сама бы могла заметить, у кого она оторвалась.

И у кого же?

Да у Стаса же! У него снизу на куртке точно такой пуговицы нет. Заметь, как быстро он от нас убежал. Дела у него, видите ли. У всех дела. Зачем приходил только? Интервью, видите ли, он написал! Должно быть, захотел проверить, подозревают его во взломе и краже документа или нет. Ты слышала, как он сказал, что утром уже здесь был? Специально сказал, чтобы у того, кто его здесь видел, отвести всяческие подозрения!

Лешка задумалась:

Но когда Стае мог сделать такой же ключ?

Почем я знаю, когда? Мы же за ним не следили. Может быть, он, как знакомый Ильи, давным-давно сюда шастал, а на него никто внимания не обращал.

И о чем вы здесь шепчетесь? — откуда ни возьмись, перед ними материализовалась Катька.

О том, что методом дедукции установлено, что регламент из сейфа кто-то взял и что его копия давно отослана в Москву, если не дальше, — удрученно сказал Ромка.

Катька перевела глаза с брата на сестру.

Ну и что?

Как что? — Ромка вдруг захихикал и злорадно проговорил: — Вот и пусть теперь эти придурки радуются старому регламенту!

Девчонки тоже засмеялись, а юный детектив приосанился и свысока окинул своих спутниц.

Какой я все-таки умный. Я ведь сразу, в самый первый день сообразил, что регламенты надо подменить. И если все гениальное просто, а так обычно и говорят, то, значит, я гений и есть.

Гений, конечно, — подтвердила Катька, продолжая улыбаться. Она еще в прошлый приезд к ним в гости москвичей привыкла к Ромкиным закидонам, а сейчас и вовсе не собиралась вступать с ним в спор.

А зачем ты-то за Стасом бегала? — вспомнил гений.

Катька отвела глаза.

Так. Я его спросила, не сможет ли он, когда у него будет время, прочитать одно мое… — девчонка залилась краской. — Ну, короче, я стихотворение написала, а он журналист.

Но Ромку вовсе не интересовали чужие дурацкие стихи и глупые девчачьи переживания. Самым главным сейчас для него было дело.

Все ясно, — перебил он Катьку. — А он что?

Он пообещал мне позвонить. И даже взял номер моего телефона.

А свой? Свой номер он тебе случайно не оставил?

Катька помотала головой:

Я постеснялась его у него спросить. Ромка громко вздохнул:

Вот балда-то!

А зачем тебе его номер? — спросила Катька.

А затем, что этот твой журналист сегодня крупно накололся.

Как это — накололся? Ромка отмахнулся:

Потом объясню, сейчас некогда. Как же здорово, что мы вчера не успели снова поменять местами их регламенты. Но зато теперь это вполне можно сделать, потому что важнейший секрет, по мнению воров, похищен, и опасность миновала.

Ромка выглянул в коридор. Там никого не было.

Давай скорее, — прошептала Лешка.

Ромка быстро подбежал к шкафу со стеклянными дверцами, где хранилась архивная папка. Но только он потянул дверцу на себя, как в коридоре раздались шаги, дверь кабинета открылась и чей-то знакомый голос приветливо сказал:

Здравствуйте.

Ромка вздрогнул и отскочил от шкафа. А его губы тут же самопроизвольно расплылись в улыбке, и он облегченно вздохнул: это был всеми ожидаемый Алексей Борисович.

С приездом! — с искренней радостью воскликнул мальчишка. — Как хорошо, что вы вернулись!

Здрасьте, — поддержали его девчонки.

Снова за маслом? — поинтересовался хозяин кабинета, ставя на стул портфель, а на пол — дорожную сумку. Из сумки он вынул довольно большой пластиковый пакет, заполненный чем-то тяжелым и сыпучим, и поставил его рядом с портфелем.

Нет, мы так просто. Мы… А вы знаете, что у вас тут взлом был?

Опять? Что за взлом? — Алексей Борисович выскочил из кабинета как ошпаренный, и дети услышали его взволнованный голос: — Илья, Володя, что здесь без меня случилось?

Зачем ты сразу об этом? Только человека расстроил, — упрекнула брата Лешка.

Надо же было что-то говорить! К тому же мне было надо, чтобы он ушел, — зашептал Ромка. — Теперь самое время менять регламент. Все на месте: и Алексей Борисович, и Владимир Степанович, и уже нельзя допустить, чтобы в сейфе оставался прежний. Знаете что? Вы идите в коридор и постойте на стреме. Если что, кашляйте.

Лешка с Катькой послушно вышли из кабинета. А юный сыщик снова двинулся к шкафу.

И в тот же миг из коридора донесся судорожный Лешкин кашель. Ромка во второй раз отпрянул от стеклянной дверцы и стал равнодушно смотреть в окно. В нем, как в зеркале, отразилась яркая шаль Ираиды Григорьевны. Вдвоем с Алексеем Борисовичем они вошли в кабинет.

Чайку? — певучим голосом спросила женщина своего начальника и глазами, казавшимися из-за очков больше, чем были на самом деле, уставилась на Ромку, — а ты что здесь делаешь?

Еще одна туда же! Ромка под пристальным взглядом женщины даже постарался стать меньше ростом.

Я… так.

Но Алексей Борисович снова приветливо улыбнулся своему юному знакомому и сказал:

Чаек не помешает. Так что у вас здесь без меня случилось?

Ираида Григорьевна погладила Алексея Борисовича по плечу:

Колба взорвалась, но она вот-вот готова будет, так что ничего серьезного. А дверь, наверное, подростки взломали, — она снова посмотрела на Ромку. — Но пропало одно только масло, Илья скоро новое выгонит, так что вы не волнуйтесь, пожалуйста. Устали, наверное? Погодите, я сейчас вас печеньем угощу, сама пекла.

Спасибо, — проговорил ученый. — Вы всегда вселяете в меня оптимизм.

Она вышла из кабинета. Алексей Борисович посмотрел ей вслед и сказал Ромке:

Это наш самый лучший распространитель масла. Причем если другие делают это в рабочее время, то она — в выходные дни, и при этом умудряется продать его больше всех. Отличный работник, одним словом.

А она кто по должности? — спросил Ромка.

И лаборант, и секретарь, да что она у нас только не делает! Подожди, я сейчас, — Алексей Борисович встал и снова вышел из кабинета. Очевидно, он решил еще раз сходить к пострадавшей от взрыва установке.

Ромка снова приблизился к шкафу и, достав из него папку с надписью "Архив", положил ее на стол. Затем он метнулся к сейфу. В это время в кабинет заглянул Владимир Степанович и снова закрыл дверь. Мальчишка заметался еще быстрее, а потом выскочил в коридор. Девчонки стояли у мешков в изгибе коридора.

Все время кто-то входит, выходит, заглядывает, так можно и психом стать, — пожаловался Ромка. — Ну что за люди, не дают нормально дело сделать! А вы почему здесь? Я где вам велел стоять?

Ираида Григорьевна сказала, что мы мешаем ей ходить по коридору, — объяснила Катька и спросила: — Рома, а скоро мы домой пойдем? Ну сколько можно здесь торчать?

Пошли, — легко согласился Ромка и, заметив в изгибе коридора мелькнувшую куртку сестры, спросил, — а куда это Лешка пошла?

Катька пожала плечами:

Не знаю.

Тогда постой здесь.

И он снова побежал в знакомый кабинет. Лешка стояла у окна, там же находились все сотрудники лаборатории. Ромка поманил ее рукой, но в это время Елена Федоровна, указывая на желтый пакет, спросила у Алексея Борисовича:

А это что?

Из любопытства брат с сестрой тоже задержались у двери.

А Алексей Борисович воодушевился.

О, — воскликнул он, — это элитные семена амаранта. Вы только посмотрите, какие они крупные! И куда более пригодны для нашего климата, чем все остальные. Помните ту делянку в Воробьевке, которую засевали там несколько лет? Так вот, эксперимент удался, скоро на новых площадях мы начнем сеять новый амарант. А сюда я привез немного его семян для того, чтобы показать их нашим будущим партнерам.

Он зачерпнул горсть амарантовых зерен, и они крупным золотым песком просыпались назад сквозь его пальцы. Закрыв пакет, Алексей Борисович вышел в коридор. Через открытую дверь кабинета было видно, как он, найдя удобное местечко между мешками, водрузил его туда и, сказав "пусть пока полежит здесь", вернулся назад и сел за стол.

А Ромка с Лешкой потихоньку вышли за дверь, где их поджидала Катька. До них больше никому не было дела. Поскольку удачная поездка Алексея Борисовича была омрачена непонятными событиями, случившимися во время его отсутствия, то их и обсуждали сейчас все сотрудники лаборатории.

Выскочив во двор, Ромка поискал глазами бронетранспортер и увидел на его месте совсем другую военную технику.

Ух ты, противотанковые пушечки! — забыв обо всем, завопил он, бросаясь к орудиям. А потом позвал девчонок: — Идите же сюда.

Но они, поговорив о чем-то между собой, направились к воротам.

Вам что, неинтересно? — с недоумением спросил мальчишка, догоняя своих спутниц. — Ну и люди, ничем их не проймешь.

А чего там интересного? — умерила его восторг Катька. — Я такие пушки по телевизору видела. И вообще моя мама велела, чтобы мы сегодня домой пораньше пришли.

Зачем это?

Я сама не знаю. Она должна позвонить и сказать.

Глава VIII ЛЕШКИНО ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Смотрите, такой же пакет, с каким Алексей Борисович приехал, — вдруг указала Лешка на киоск у перехода через дорогу.

И что? — не понял Ромка. — Он что, какой-то особенный?

Да нет, самый обычный, — ответила его сестра.

Когда они подошли к спускающейся вниз улице, ведущей к Катькиному дому, Лешка вдруг тронула Ромку за руку:

Вы идите, а я минут через пятнадцать приду. Мне кое-что в одном месте купить надо, — и она так быстро кинулась назад, что ее спутники даже не успели поинтересоваться, что же такое ей срочно понадобилось купить в незнакомом месте.

Дома никого не оказалось. Очевидно, обе мамы встретились после рабочего дня и снова отправились к кому-то в гости.

Ромка сразу направился в кухню, включил чайник и мигом соорудил себе свой любимый бутерброд, который он называл чизбургером по-домашнему. А делал он его так: разрезал вдоль чуть ли не целый батон, вкладывал туда огромные куски колбасы и сыра и обильно поливал их кетчупом и майонезом. Если в доме имелась горчица, использовалась и она. У Катьки в холодильнике горчица была, так что супербутерброд засверкал всеми красками радуги. Ромка взял свою любимую кружку с Попкиным изображением, налил в нее чаю и с наслаждением принялся уничтожать свое разноцветное творение.

Когда Лешка придет, тогда и будем ужинать, — сказал он появившейся на кухне Катьке.

А сейчас ты что делаешь? — удивилась она.

Так. Перекусываю. А хорошо, что Алексей Борисович вернулся из своей командировки, да, Катька? — с набитым ртом спросил сыщик. — Теперь их проблемы нас уже не так, как прежде, волнуют, да?

Хорошо, — согласилась девочка, тоже наливая себе чаю. — Надеюсь, мы туда больше нещой-дем.

В это время раздался телефонный звонок. Катька сняла трубку. Звонила Александра Юрьевна.

Катюша, как хорошо, что вы дома, — сказала она. — Я договорилась с одной своей знакомой, впрочем, ты ее отлично знаешь, с Ниной Семеновной, она будет ждать вас у входа в цирк с контрамарками. Вы хотите в цирк?

Мы хотим в цирк? — спросила Катька у Ромки.

Глаза у мальчишки заблестели.

Еще бы!

Хотим, — сказала в трубку Катька. — Хорошо, в полседьмого мы будем у входа.

Тогда уже пора собираться, — сказал Ромка, глядя на часы и дожевывая свой "чизбургер".

Согласно кивнув, Катька озабоченно полезла в свой тайник с косметикой и принялась сосредоточенно наводить красоту.

А Ромка решил проверить, сколько у него денег. Он подошел к вешалке, сунул руку в карман куртки и вместе с монетами нащупал в нем металлическую пуговицу. Нет, не все еще закончилось с приездом Алексея Борисовича. И когда он успеет все выяснить?

А как же быть с преступником? — спросил он.

С каким еще преступником? — беспечно откликнулась Катька, с удовлетворением оглядывая себя в зеркале.

Как с каким? Вот с этим, — Ромка достал из кармана пуговицу и повертел ею под Катькиным носом. — С бывшим владельцем этой пуговицы.

А кто ее владелец? — равнодушно спросила девчонка.

А ты что, не знаешь? Лешка тебе не сказала? Катька покачала головой:

Наверное, не успела. Говори ты.

И скажу. Это Стае!

У Катька из рук выпал лак для ногтей и закатился под диван.

Стае не мог сделать ничего плохого

Почему это? — покосился на нее Ромка. Она дернула плечом:

Ну, не знаю. Но мне так кажется.

Когда кажется, крестятся, так моя бабушка говорит. А почему же его пуговица у входа в лабораторию после взлома двери валялась?

Она случайно могла там оказаться, — не сдавалась Катька.

Теоретически все может быть. Ты доверяй — но проверяй. Так что проверить твоего Стаса все равно надо.

И вовсе он не мой, — обиделась девчонка. — Я с ним столько же, сколько и ты знакома. А что ты намерен делать дальше?

Подумать надо. А кстати, ты знаешь закон Муира?

Не знаю я никаких законов, — насупилась Катька.

Вот и зря. А закон Муира — это из книжки "Закон Мэрфи", которую ты, конечно, не читала, — гласит: "Когда мы пытаемся вытащить что-то одно, оказывается, что оно связано со всем остальным". Так что поговорить с ним надо. Авось что-нибудь да и выплывет? Не согласна?

Согласна, давай с ним поговорим. Прямо завтра, да? — непонятно чему обрадовалась Катька и спохватилась, — слушай, а чего это Лешки до сих пор нет? Сколько ее можно ждать? Пятнадцать минут давно прошли.

Останется теперь без ужина, — проворчал Ромка. — Мы сейчас с тобой соберемся, отсюда выйдем и ее по дороге встретим. Пусть голодная в цирк идет.

Там буфет есть, — порадовала его Катька.

Тем более. Но чего ей так срочно приспичило куда-то бежать? Она тебе ни о чем до того не говорила?

Нет, — покачала головой девочка, направляясь в свою комнату, чтобы переодеться. Ромка тоже поменял один свой свитер на другой, по его мнению, более красивый, и они с Катькой, заперев дверь, направились в цирк, высматривая по дороге Лешку.

Друзья вышли на проспект Революции и остановились на перекрестке.

А дальше куда? — спросил Ромка. — Где у вас цирк-то?

Там, — махнула Катька рукой налево. — Но только сначала нам надо перейти через дорогу, сесть на троллейбус и проехать четыре остановки.

Но если мы пойдем к остановке, то разминемся с Лешкой, — сказал он и с раздражением огляделся. — И где ее только носит?

Катька с досадой пожала плечами:

Не знаю. Значит, нам придется стоять здесь.

Что еще остается?

Через некоторое время девочка посмотрела на часы.

Еще немножко, и мы опоздаем, Нина Семеновна меня ждать не станет. И за Лешку я уже волнуюсь, между прочим. Ну куда она могла подеваться?

Ромка тоже встревожился.

Елки-палки, где же ее искать-то? И почему мы не спросили, куда она побежала?

— И что теперь делать? — спросила Катька. Ромка развел руками:

Понятия не имею.

Они постояли еще немножко. Ромка взглянул на часы. Они показывали двадцать минут седьмого.

Похоже, мы в твой цирк опоздали окончательно. До него небось минут двадцать ехать.

Где-то так, — подтвердила Катька. — Если только она прямо сейчас не появится, то уже не будет никакого смысла туда вообще тащиться.

Но Лешка не появлялась, как Ромка ни вглядывался вперед, ни оглядывался по сторонам, ни подбегал к самому краю дороги.

Не прощу ей этого никогда! — потряс кулаком мальчишка.

Катька не сводила глаз с минутной стрелки. Она переехала на одно деление, потом еще на одно. Ромка продолжал ходить взад-вперед.

Больше незачем тут торчать, — решительно сказал он. — Слушай, Катька, а может быть, она в лаборатории?

Не знаю, давай пойдем и проверим, — откликнулась девочка. — Все лучше, чем так стоять.

Они шли быстро и довольно скоро снова подошли к железным воротам. Ромка даже не обратил внимания на оставленные у забора пушки, которые совсем недавно привлекли его внимание. Вот уже и дверь лаборатории. Не успел он дернуть за ручку, как она сама открылась, и прямо перед собой ребята увидели Илью.

Елена Федоровна, вы идете? — крикнул он внутрь.

Опять эта Елена Федоровна, поморщился Ромка и, чуть отступив назад, спросил:

— Илья, а вы нашу Олю здесь не видели? Парень помотал головой.

Вы же от нас совсем недавно ушли. А в чем дело?

Ни в чем, просто она куда-то делась. Вот мы и подумали, может быть, она у вас что-нибудь забыла?

— Ничего она у нас не забыла, — услышала его слова Елена Федоровна. А Илья достал ключи и аккуратно закрыл входную дверь. Затем, подергав ее для надежности, сказал:

А завтра мы уже на охране будем. Ну, пока.

Пока.

Ромка растерянно проводил их взглядом, и они с Катькой медленно поплелись следом. Затем Илья с Еленой Федоровной свернули вправо, а друзья замерли на месте. Куда им теперь идти?

Пойдем домой, — проявила инициативу Катька. — А то вдруг мы с ней разминулись, и она стоит перед закрытой дверью и не знает, что ей делать?

Ромка немного успокоился.

Давай, — согласился он, и они быстро пошли назад. По дороге он мельком взглянул на киоск, где висел желтый пакет, на который указывала ему сестра. Однако никакого пакета там уже не было.

Они миновали Катькину калитку, влетели на крыльцо. Но Лешки возле двери не было.

Ромка ощутил страшную пустоту вокруг себя, почувствовал себя совсем беспомощным и окончательно растерялся. Тут же его пробил липкий страх: а вдруг его Лешку похитили? Такое в их жизни уже один раз было, причем не так и давно: прошлым летом, когда они жили у Артема на даче. Но тогда рядом с ним был его самый лучший друг, который его поддерживал и помогал ему, как только мог, и то он пережил тогда далеко не лучшую в своей жизни ночь. А теперь они в чужом городе, и он не с Артемом, а всего лишь с Катькой. Чем она ему поможет?

Вдобавок к его безрадостным мыслям девчонка дернула Ромку за рукав и сказала:

Рома, а что мы нашим мамам скажем, когда они придут?

Ромка похолодел. Об этом он еще не думал. Неужели до их прихода Лешка не найдется? И что тогда будет? Их мама, вне всяких сомнений, тут же с ума сойдет, не сходя с места. Нет, этого ни в коем случае нельзя допустить! Значит, надо начинать действовать.

Он взялся за перила ведущей на Катькино крыльцо крутой лесенки.

Лучше скажи мне, — потребовал он, — тебе твоя мама не сказала, когда они вернутся? Рано или поздно?

Кто их знает? А что?

А то, что ты сейчас останешься дома и ляжешь спать, поняла?

Катька выпучила глаза.

Ты что, шутишь?

Да не шучу я. Ты действительно сейчас пойдешь в вашу комнату и ляжешь в постель. Ну, пока хотя бы приготовишь все для сна, а когда их шаги услышишь, то сразу же притворишься спящей. А на Лешкино место под одеяло подушки положишь. И когда они к тебе заглянут, сделаешь вид, что они тебе помешали спать, и предупредишь их, чтобы они не включали свет и не будили Лешку. И еще скажешь, что вы с ней очень устали, а потому и в цирк раздумали идти. Поняла?

Катька удрученно кивнула:

А ты куда пойдешь?

Лешку искать. А им скажешь, что я у Серафимы Ивановны.

— А если и ты пропадешь? Ромка усмехнулся:

Куда я денусь!

Катьке очень не хотелось оставлять друга одного, но и не согласиться с ним она не могла. Мам волновать было никак нельзя. Они же панику поднимут, плакать начнут, в милицию побегут. А почему бы им самим, кстати, туда не обратиться?

— Рома, а может быть, в милицию заявить? — робко предложила она. — У нас здесь участковый недалеко сидит.

Ты что? Он у нас спросит, когда пропала наша Лешка, а мы ответим, что полтора часа назад. Он же нас на смех поднимет. Я, между прочим, и сам пока еще надеюсь, что она просто-напросто застряла в каком-нибудь магазине. Она еще в Москве мне, между прочим, говорила, что собирается зайти в ваш универмаг.

Хорошо бы, — вздохнула Катька. — Но почему она меня с собой не позвала и ничего об этом мне раньше не сказала?

Кто ее знает. — Ромка схватил девочку за плечи. — Ты иди домой, пожалуйста, и сделай все так, как я просил.

Ладно.

Катька медленно открыла дверь и скрылась в доме.

Погоди! — Ромка вбежал следом за ней, вытащил из своей сумки маленький, но "дальнобойный" фонарик, который привезла ему мамина подруга Эля из-за границы, и положил его в карман. Что еще с собой брать, он не знал. Диктофон ему вряд ли понадобится. Бинокль слишком большой. Хватит и фонарика, решил Ромка.

Он выбежал за дверь, спустился с крыльца и остановился. Прежде всего надо перестать паниковать, сказал он сам себе. В конце концов, разве он не сыщик с почти годовым стажем? А в таком случае он просто обязан найти свою собственную сестру, иначе грош ему цена. И он ее найдет во что бы то ни стало. Только вот с чего начинать поиски?

Поднимаясь в гору, ведущую на проспект Революции, Ромка стал припоминать последние Леш-кины слова. Что она сказала, когда исчезла? "Вы идите, а я минут через пятнадцать приду. Мне кое-что купить надо". И еще добавила "в одном месте". Да, примерно так она и сказала. И что же ей понадобилось так срочно покупать? И где, в каком таком месте?

Ромка бросил взгляд на встретившийся на его пути киоск. Что-то она еще про пакет говорила. Ага, вот он, желтый. Они, впрочем, на каждом шагу попадаются. Но она не на этот киоск показывала, а на другой.

Мальчишка направился к тому киоску, где пакета уже не было, и обратился к киоскерше:

Извините, пожалуйста, но примерно час назад у вас вот здесь висел желтый пакет.

Висел, — равнодушно ответила продавщица, — но его уже купили.

А кто, вы не помните? — ожидая ответа, Ромка замер, боясь вздохнуть.

Киоскерша покачала головой, но потом нехотя произнесла:

Кажется, какая-то девочка. Но она у меня не один, а сразу два пакета купила. Желтый и еще вот такой, — продавщица кивнула в сторону черного с серебряными полосками пластикового мешка.

Спасибо, — поблагодарил ее Ромка. — А вы не видели, куда она потом пошла?

Ты слишком многого от меня хочешь, — ответила киоскерша и задвинула стекло на окошке, чтобы ей не дуло.

Ромка поежился. Если это не совпадение, то эти пакеты купила Лешка. Не зря же она им с Катькой указывала на один из них. Но зачем? И куда она с ними отправилась потом?

Он подошел к газетному киоску, купил жетоны для телефона-автомата и позвонил Катьке.

Наши мамы уже пришли?

Нет, — встревоженным голосом ответила она. — А у тебя как дела?

Пока никак, но я выяснил, что Лешка зачем-то в киоске пакеты купила. Слушай, ты позвони Олежке, может быть, она у него?

Зачем она туда пойдет? — недоуменно спросила девчонка.

Но других-то знакомых у нас здесь нет! Кроме Серафимы Ивановны, конечно. Так что звони Олежке, а я тебе перезвоню.

Ромка и сам не верил, что Лешка может быть у их знакомого изобретателя, но он не мог не проверить все, даже самые безнадежные версии. Поэтому, перезвонив Катьке и убедившись, что его сестра у Олежки не появлялась, он сказал:

Сбегаю-ка я к Серафиме Ивановне. Мало ли что! Заодно получится, что я наших мам не обманываю, да?

До маленького зеленого домика Серафимы Ивановны Ромка добрался довольно быстро. Выручило попавшееся по дороге маршрутное такси.

Он тихонько постучал в небольшое подслеповатое окошко. Занавеска отодвинулась, старушка, наморщив лоб, долго вглядывалась в темноту, а Альма громко лаяла. У Ромки глухо екнуло сердце. Раз Серафима Ивановна так испуганно смотрит в свое окно, значит, Лешки у нее точно нет. Но, может быть, она сюда зачем-нибудь заходила?

Это я, Рома! — крикнул мальчишка и, когда старушка открыла дверь, бодро поинтересовался: — Как Альма, поправляется?

Собака при виде гостя громко застучала хвостом о дверь и даже попыталась лизнуть мальчишку в лицо. Но Ромке сейчас было не до нежностей.

Проходи, Ромочка, — пригласила его Серафима Ивановна. — Будешь со мной пить чай?

Мальчишка яростно замотал головой:

— Нет, я не хочу. Я только что ужинал. Я пойду. Старушка остолбенела:

Как пойдешь? А зачем же ты тогда приходил?

Просто так. Узнать, как дела. Гуляю себе, вот и зашел.

А ты от меня ничего не скрываешь? — недоверчиво взглянула на него Серафима Ивановна.

Ромка улыбнулся так широко, как только мог, и незаметно стряхнул с куртки капли дождя.

Нет, что вы. Просто погода сегодня хорошая.

А девочки где?

А они отдыхают. Ну, я пошел, до свидания.

С богом, — недоуменно произнесла старушка, запирая за мальчишкой дверь.

Выскочив на улицу имени Сакко и Ванцетти, Ромка тяжело вздохнул. Нелегко ему было разыгрывать из себя довольного жизнью человека, когда каждую секунду просто-напросто хотелось заплакать. Он даже устал от притворства. И не только от него, а и от ужасных мыслей и предположений, от нескончаемой тревоги за Лешку. Еле волоча ноги, он забормотал вслух, совсем как старичок, привыкший разговаривать сам с собой:

Что же делать? Что же делать-то, а?

Голова у него гудела, как пустой чугунный горшок, по которому с размаху саданули молотком. Потом в горшке-голове молнией вспыхнула одна-единственная, совершенно шальная мыслишка, и

Ромка ухватился за нее, как за спасательный круг. Отыскав телефон-автомат, он снова позвонил Катьке, но на звонок откликнулась Александра Юрьевна. Голос у нее был довольный, и Ромкина мыслишка оформилась окончательно. Попросту говоря, он подумал, что его Лешка уже вернулась домой, а он только зря волнуется, мотаясь туда-сюда. Но не спрашивать же об этом у Катькиной матери. Надо проверить самому. Он повесил трубку и известным ему еще с прошлых каникул путем, по узким и запутанным улочкам помчался домой.

Як Серафиме Ивановне ходил, — предупреждая вопросы, сказал он открывшей ему дверь Валерии Михайловне.

Катя нам говорила. А девочки так устали, что уже спать завалились. Ты ужинать будешь?

— Не-а. Меня Серафима Ивановна покормила, — соврал Ромка. Он бы и малюсенького кусочка сейчас не смог проглотить, настолько его сжимала тревога за сестру. А услышав от матери про уставших девочек, он сразу понял, что Лешки дома нет и что надеялся он совершенно напрасно. Иначе с чего бы Катьке притворяться спящей.

Ну, смотри сам, — спокойно ответила Валерия Михайловна.

Ромка демонстративно зевнул:

А я тоже спать пойду. Каникулы же, имею право. Жутко устал за эти дни. То туда, то сюда, ни минуты покоя.

Кто бы возражал. Иди и ложись. А туда-сюда вы гоняли по собственной воле, никто вас не заставлял.

А мы никого и не виним. Только, чур, меня не будить, — предупредил Ромка.

Никто и не собирается.

С чашкой чаю в руках довольная нечасто выпадающей ей безмятежной жизнью Валерия Михайловна отправилась к подруге и телевизору. Знала бы она, что случилось!

Ромка прошел в свою комнату, разобрал постель, уложив под одеяло ряд подушек, а затем тихонько прокрался в комнату к Катьке.

Ты почему пришел домой? — тихо всхлипнув, прошептала она. — Ты же не нашел Лешку, а пришел.

А я скоро опять уйду, — ответил Ромка. — А то, если бы я не пришел сейчас, они бы из-за меня стали волноваться, и вышло бы то же на то же. Ты мне сейчас поможешь незаметно выйти, а когда мы вернемся — он намеренно подчеркнул слово "мы", — то бросим тебе в окошко камешек, и ты нам откроешь. Все поняла?

Ага, — хлюпнула носом Катька. — А куда ты теперь пойдешь?

А вот этого Ромка и сам не знал. Но не сидеть же ему сложа руки! И должна же быть еще какая-то зацепка, ну хоть самая малюсенькая! Надо вспомнить, о чем они еще говорили с Лешкой по пути домой.

Я тут с ума сойду, — продолжала стонать Катька.

Погоди сходить, — прошептал мальчишка. — Сначала скажи мне, о чем вы с Лешкой болтали, когда я в университетском дворе к пушке бегал? Может быть, она тебе еще что-нибудь сказала, а ты не придала этому значения?

Девочка замолчала, задумавшись.

Ну, она меня спросила… ну, об одном человеке, это к делу не относится, а потом сказала, что напрасно Алексей Борисович элитные семена на самом видном месте в коридоре оставил. И что обидно будет, если их тоже украдут, как те образцы масла, которые они приготовили для своих французов.

Ромка насторожился:

И что дальше?

Это все, честное слово. А потом мы тебя позвали и домой пошли. А потом она пропала, — и Катька снова начала всхлипывать.

Теперь задумался Ромка.

Ну что ты молчишь? — потянула его за руку девчонка.

Пытаюсь представить себя на Лешкином месте. У меня, кстати, тоже такая мысль мелькала. Я даже подумал, а не подменить ли мне пакет с семенами так же, как и регламент. И когда мы с тобой в лабораторию ходили спросить, нет ли там Лешки, я, собственно, так и думал, что она именно за этим туда побежала. Тем более что она точно такой же пакет приобрела, как тот, в котором у Алексея Борисовича новый амарант лежит.

Но Илья мог ее и не видеть, — снова шмыгнула носом Катька. — Зачем ей было попадаться ему на глаза? Такие дела незаметно делают.

Ты так думаешь? Елки-палки, почему же мы с тобой еще раз к лаборатории не подошли, когда возле нее никого уже не было!

Ромка вскочил с места:

Тогда я пошел. Ты встань и принеси сюда мою куртку. У тебя это должно незаметней получиться.

Девчонка тихо выбралась в прихожую и притащила Ромке его куртку и кроссовки. Ромка оделся, прошептал: "Жди", — и тихо выскользнул за дверь.

По темным, плохо освещенным улицам, не обращая внимания на обильно поливающий его дождь вперемешку со снегом, Ромка мчался так, словно за ним гнались несколько грабителей. Он выскочил на сверкающий огнями проспект и тут же хлопнулся на выложенном гладкой плиткой тротуаре: дождь любую дорогу превращал в скользкий каток, а уж плитку и подавно. С трудом поднявшись, Ромка потер ушибленное место. "Специально, что ли, здесь плитку насадили, чтобы люди падали", — проворчал он, и, сбавив ход, держась поближе к фонарям, чуть медленнее двинулся к намеченной цели — железным воротам, за которыми скрывался одноэтажный дом под железной крышей.

Тишина во дворе была пугающей. Ромка задрал голову. На небе не было видно ни единой звездочки, так плотно укутывали его мрачные облака. Но дождь внезапно утих. Юный сыщик достал свой "дальнобойный" фонарик и направил его свет в одно из зарешеченных окон лаборатории. Это была комната, где стояла испорченная установка. В ней никого не было. Впрочем, Лешке там и нечего было делать. Ромка посветил еще в одну комнату, затем — в кабинет Алексея Борисовича. Пусто. Где ж Лешка? Неужели лопнет, развеется, как дым, и эта версия, его последняя надежда?

Ромка обошел дом кругом и посветил фонариком в маленькое коридорное оконце.

— Лешка, — тихо позвал он срывающимся голосом. И вдруг в оконце появилось бледное лицо сестры. От радости у Ромки подкосились ноги, и он схватился рукой за подоконник. — Лешка, что ты там делаешь?

Девочка встала на цыпочки и приоткрыла небольшую форточку.

Я, честное слово, думала, что успею вернуться. Я пришла, а тут везде люди, — виновато сказала она и вдруг всхлипнула. — Ой, Ромка, я думала, что ты уже не придешь. И что бы мы потом сказали маме? Она меня ждет, да? Очень волнуется, да?

Она ничего не знает, — успокоил ее брат. — Мы с Катькой приняли все необходимые меры, ты даже не думай сейчас об этом. А лучше скажи, зачем ты сюда забралась? Семена менять, да? И зачем ты два пакета купила?

Так ты это узнал? Я амарант, который привез Алексей Борисович, в черный пакет пересыпала, а в свой набрала простых, из того мешка, из которого нам Владимир Степанович зерно для Альмы насыпал.

А почему же не в тот самый, где были элитные семена? — удивился Ромка.

А потому, что свой пакет я пометила. Я на нем надпись сделала.

Зачем? — по всему было видно, что у Ромки сначала от тревоги, а потом от радости слегка повредилась способность быстро соображать.

Чтобы узнать, заменят мой пакет или нет, — терпеливо объяснила сестра. — А так как такие пакеты на каждом шагу продаются, то, мне кажется, за подменой дело не станет. Почему-то я уверена, что воры-конкуренты решили собрать весь комплект сразу: регламент, масло и семена.

Лешка, какая ты умная! — восхитился Ромка. — Почти как я. А где ты была, когда мы с Катькой сюда приходили?

— Здесь и была, за мешком сидела, — вздохнула Лешка. — Я не думала, что вы вместе с Ильей и этой противной Еленой Федоровной отсюда уйдете. Не могла же я при них из-под мешка вылезти! Что бы они обо мне подумали? Особенно она. Пришли бы вы сюда чуть позже, и я бы откликнулась. Не повезло мне, короче.

Лешк, а как же теперь тебя отсюда вытащить-то? — озабоченно сказал Ромка, ощупывая замок. — Не взламывать же дверь! Еще увидит кто. Тогда подумают, что мы и в первый раз ее тоже взломали. Представляешь, как будет торжествовать Елена Федоровна? Получится, что ее подозрения подтвердились!

Ты и при большом желании не сможешь ее взломать. У них теперь замок особенный, его без ключа ни с какой стороны не откроешь.

Ромка огляделся, поежился и поднял воротник куртки.

Лешк, а что ж делать-то?

Но его сестра давно все решила без него.

А ничего, — бодро заявила она. — Я здесь как-нибудь посплю. А утром, когда кто-нибудь придет, незаметно отсюда выберусь.

Тебе, наверное, там холодно, в этом коридоре? — взволновался Ромка.

Ничего, я потерплю. Меня мешки с амарантом согреют.

Ромка потоптался на месте.

А мне тогда что делать?

А ты прямо сейчас иди домой. Катьке скажешь, что со мной все в порядке, а то она, наверное, переживает.

Еще как, — припомнил мальчик Катькины стоны и всхлипывания. — Лешк, я за тобой рано утром приду. Лаборатория, кажется, в девять открывается?

Наверное.

Я к полдевятому сюда приду. Ладно?

Как хочешь. Спокойной ночи.

Ромка еще раз неизвестно зачем подергал плотно закрытую дверь. Лешка права: не торчать же здесь целую ночь!

Ты это, поосторожнее там, — на прощание сказал он сестре, помахал рукой и побежал обратно. Когда он перебегал проспект, в тучах вдруг образовался просвет, и из-за него выглянула огромная луна и осветила ему дорогу. Мальчишка внимательно посмотрел на небо и прикинул, будет ли видеть луну Лешка. По всему выходило, что будет, и у нее в коридоре станет светлее, а, значит, ей будет не так страшно. На душе у Ромки полегчало еще больше, и он побежал еще быстрее.

Катька, услышав, как в окно стукнул камешек, быстро открыла дверь. Обе мамы уже спали. Ромка беспрепятственно прошел в ее комнату.

Ты опять один? — бессильно прошептала девочка.

Не волнуйся, все окей, — быстро прошептал Ромка.

Т-т-тогда где же Лешка? — заикаясь, спросила Катька.

Там, в лаборатории. Все так, как мы с тобой и думали: она пакеты с семенами меняла. А теперь на мешке с амарантом спит, так как оттуда выйти не может. Я ее утром встречу.

Но утром Лешка явилась сама. Вернее, Ромка, которому пришлось встать раньше всех, чтобы незаметно уйти из дома, встретил ее на дороге.

А я уже давно гуляю, — объявил он. — Чтоб мамы наши не удивились тому, что ушел я один, а пришли мы вдвоем. Скажем, что отоспались, а потому решили утром немного прогуляться. Ты подремала там хоть немножко?

Лешка кивнула:

Я на мешках с зерном устроилась, а пустыми укрылась. Уснула и спала до тех пор, пока по мне мышь не пробежала. Она, наверное, их амарантом

питается.

— Очень испугалась? Лешка помотала головой:

Не-а. Если бы это крыса была, тогда бы, наверное, стало страшно, но это была маленькая коричневая полевая мышка. Должно быть, она вместе с амарантом к ним приехала. Глазки у бусинки, в них лунный свет отражался. Хорошая, в общем, мышка. Я куда больше тряслась из-за того, что меня утром там засекут. Мало ли что могло быть? Может быть, к ним уборщица по утрам приходит? Но, к счастью, все обошлось. Когда Илья со Стасом пришли, то я и убежала. Они дверь открытой оставили, а сами сразу прошли туда, где установка стоит.

Ромка вдруг остановился и схватил сестру за

плечо.

Илья с кем?

Со Стасом, — повторила Лешка.

Это точно?

Что я, слепая?

Со Стасом, значит… — зловеще проговорил Ромка. — Не он ли за твоим пакетом с амарантом являлся? Ну, я его выведу на чистую воду! Я его достану! Я ему покажу!

Глава IX ВИЗИТ К ЖУРНАЛИСТУ

Дома продрогшая за ночь Лешка, не медля, полезла в горячую ванну. Катька отправилась в ванную комнату вместе с ней, чтобы по горячим следам расспросить подпругу о ее ночных приключениях. А Ромке осталось слоняться под дверью и периодически в нее стучать с требованием, чтобы девчонки поскорее оттуда выходили. Потом еще Лешка сто лет сушилась под феном, а Катька готовила завтрак. Затем они одевались, и еще Катька, как всегда, изводила косметику, извлеченную из своего тайника, и красила ногти. Ожидание было невыносимым. Наконец они сели за стол завтракать, и тогда он заявил:

Нам предстоит очень важное дело. — И обратился к Катьке: — Ты случайно не знаешь, где находится редакция газеты, в которой работает Стае? Не помню, как она называется.

Она находится очень далеко отсюда, аж в Северном микрорайоне, на улице Лизюкова. Может, видали мультик "Котенок с улицы Лизюкова"? Вот там редакция этой газеты и есть. А называется она "Молодой коммунар".

А как туда ехать?

Или на троллейбусе, или на маршрутке. На автобусе тоже можно, то есть на чем угодно, — сказала Катька.

Ромка решительно поднялся с места.

Тогда поехали. А ты, Лешка, можешь лечь спать, если твои мыши тебе не дали выспаться, — великодушно разрешил он. — Но я, сама понимаешь, не могу с этим корреспондентом не разобраться. Раз уж мы в это дело влезли, его надо довести до конца.

Но Лешка замотала головой:

Я тоже хочу на улицу Лизюкова.

Когда ребята вышли из маршрутки возле небольшого рынка, Лешка огляделась. Улица как улица, никакие особенные котята по ней не бегают. Катька подвела друзей к стоявшему рядом с перекрестком огромному белому зданию. Ромка взглянул на часы.

Всего полчаса сюда добирались, а ты говорила, далеко. У вас здесь, можно сказать, все рядом.

Это вам не Москва, — ответила Катька и, перед тем как войти в здание, внимательно посмотрелась в свое зеркальце.

Редакция газеты "Молодой коммунар" располагалась на третьем этаже. По коридору шла девушка с чашками в руках, очевидно, намереваясь их помыть после чаепития.

Вы к кому? — спросила она, увидев, что ребята рассматривают таблички на дверях многочисленных кабинетов.

Нам нужен Стае.

Какой Стае? — наморщила лоб девушка.

Ну, такой, молодой. В темно-серой куртке, — пояснил Ромка.

Высокий, — вставила Катька и снова достала из кармана свое маленькое зеркальце.

Девушка подвела их к одной из дверей, открыла дверь и сказала:

Стае, к тебе.

Ромка смело шагнул в кабинет и тут же попятился назад. Не отстававшие от него девчонки тоже отступили. Человек, который сидел за столом, ничуть не был похож на их знакомого Стаса. Во-первых, он выглядел гораздо старше, во-вторых, у Стаса были светлые волосы, а у этого темные, да еще и усы в придачу.

Усатый сделал приглашающий жест.

Заходите.

Извините, но нам нужен Стае, — озираясь, сказал Ромка.

Я и есть Стае, Станислав Георгиевич, если вам угодно, — ответил человек, ничуть не похожий на разыскиваемого ими журналиста.

А нам другой Стае нужен, — покачал головой Ромка. — Совсем другой. Наш знакомый светленький, в серой куртке ходит. Или в костюме с галстуком.

Никаких других Стасов в нашей редакции нет, — сказал усатый и предположил: — Может быть, он в другой работает? В этом здании много разных газет выпускают, не одну нашу.

Спасибо, извините. — Ромка выскочил за дверь и присвистнул: — Вот это да! Но ведь Стае всем говорил, что он из этой редакции, что именно в эту газету он свое интервью пишет! Не мог же я ошибиться?

Не мог, — кивнула Лешка.

Ну и гусь. Проник в лабораторию под видом журналиста, чтобы обтяпать свои делишки. Что я вам и говорил! Я всегда и во всем прав!

Зря только ехали так далеко, — вздохнула Лешка и зевнула, прикрывая ладошкой рот.

Юный сыщик взглянул на Катьку и обличающе протянул:

А ты его еще защищала! "Он не мог, он не мог!" Еще как мог. Но я его все равно найду! Поехали назад в лабораторию, узнаем у Ильи, где он живет.

Катька удрученно кивнула:

Поехали!

В лаборатории, казалось, наладилась нормальная жизнь. Мерно гудела исправленная самодельная установка, вырабатывая свежее масло. В кабинете Алексея Борисовича и Владимира Степановича закипал чайник. Ираида Григорьевна, склонившись над подносом, сосредоточенно готовила бутерброды. Услышав скрип двери, она подняла голову, и они с Лешкой столкнулись взглядами. Девочка отвела глаза первой, но ей почему-то стало не по себе. Почему она так на нее смотрит? Неужели догадалась, что она здесь ночевала? Но Ираида Григорьевна точно так же взглянула на Ромку, который вовсе не обратил на нее внимания и спокойно переступил порог кабинета.

Алексея Борисовича на месте не было, но Владимир Михайлович сидел за своим столом. Когда Ромка заглянул в дверь, он поднял голову от бумаг и ничуть не удивился, снова увидев в своей вотчине детей. Значит, действительно привык к их частым появлениям.

Вы ко мне? — спросил он.

Мимо шли и зашли, — как ни в чем не бывало сказал Ромка. — Решили поблагодарить вас и сказать, что собаке от вашего масла все лучше и лучше становится. Я ее только вчера видел. А кстати, Стае у вас свое интервью забрал или еще нет?

Нет еще. Я его только что прочитал. У него, кстати, неплохо получилось, — похвалил лжежурналиста наивный Владимир Степанович.

— А когда он за ним придет?

Ученый пожал плечами:

Я не знаю.

Тогда мы у Ильи спросим. Они ведь с ним соседи?

Спросите. — Владимир Степанович опустил голову и вновь углубился в свои бумаги, а Ромка направился в кабинет с установкой, где обычно находился Илья.

Здрасьте. Нам Стае одну книжку обещал, — сказал он, трогая парня за руку. — Вы не знаете, где его найти? Он далеко отсюда живет? Мы бы к нему домой сходили, все равно нам на каникулах делать нечего.

Стае-то? Он живет рядом. На улице 25-летия Октября.

Когда Илья назвал адрес, Катька почему-то улыбнулась.

Что-то знакомое, — наморщил лоб Ромка, силясь вспомнить, где находится эта улица.

Забыл? — сказала Катька. — Примерно там же Марина Владимировна живет. Жила, вернее, пока в вашу Москву не уехала.

С Мариной, ведущей актрисой театра "Триумф", была связана целая история в их прошлый приезд в Воронеж.[2]

Класс, — обрадовался Ромка. — Это и в самом деле совсем близко. Пошли скорее, вдруг он сейчас дома.

Подождите, пожалуйста, — прошептала Лешка, когда они вышли в коридор.

Она встала на цыпочки и, пугливо озираясь, достала с мешков тяжелый желтый пакет, наполненный семенами амаранта, оглядела его со всех сторон и положила на место.

Рома, — тихо сказала она, — пакет-то не мой! Его подменили!

Лешкин голос звучал торжествующе. Выходит, не зря она провела бессонную ночь среди мышей в холодном коридоре!

Стае оправдал Ромкины надежды и впрямь оказался дома. Он открыл дверь и с удивлением воззрился на своих недавних знакомых.

Это вы? А как вы меня нашли?

А мы все и всех можем найти, — буркнул Ромка и протянул журналисту заранее приготовленную улику. — Узнаешь свою пуговицу?

Но никакого страха или растерянности на его лице юный сыщик не выявил.

Ага, — обрадованно кивнул парень. — Вот хорошо, что она нашлась, а то все пуговицы на куртке из-за нее пришлось бы перешивать, а куртка у меня почти новая. А вы что, из-за такого пустяка специально сюда шли, что ли?

Ромка сдвинул брови и принял угрожающий вид.

А почему ты не спрашиваешь, где потерял свою пуговицу?

Стае пожал плечами.

Какая разница, раз она нашлась. — А потом заинтересовался: — И правда, где?

Возле входных дверей в лабораторию. У входа, где замок, который вчера утром был взломан, — проницательно глядя ему в глаза, медленно и отчетливо проговорил Ромка.

А, — совершенно равнодушно протянул парень. — Видно, когда, у входа куртку расстегивал, то эта пуговица и оторвалась. Она уже давно у меня еле-еле держалась, на одной ниточке.

Ромка, исподлобья глядя на Стаса, продолжил его разоблачение:

Мы, между прочим, эту пуговицу тебе в редакцию возили, но ты там, оказывается, не работаешь.

Стае чуть не поперхнулся.

В какую редакцию?

В "Молодой коммунар". Ты сам говорил, что для этой газеты статью пишешь. Но там уже есть один Стае, заметь, совсем на тебя не похожий. Усатый и с темными волосами. Или ты там в гриме сидишь?

Я знаю Станислава Георгиевича. И я там работаю! Просто он забыл об этом или еще не знает, — запальчиво воскликнул парень.

Странно, но только и другие люди из "Коммунара" о тебе ничего не знают, — припомнил Ромка девушку с чашками.

Да я с ними всего одну неделю сотрудничаю, — сказал Стае, почему-то неловко переминаясь с ноги на ногу. — У меня и удостоверение есть, могу показать.

Он полез в свою куртку без одной пуговицы, которая висела на вешалке у входа в квартиру, достал из нее маленькую красную книжечку. Ромка раскрыл ее и прочитал под фотографией:

Внешт. корреспондент. А что значит "внешт"? — подозрительно посмотрел он на парня.

Ну, то, что я в их штате не состою и зарплату у них не получаю. Гонорары только. То есть сколько напишу, за столько и получу. А вообще-то мне не деньги нужны, а публикации в газете, чтобы поступить на факультет журналистики.

— А сейчас ты что делаешь? Стае замялся.

Ну? — угрожающе надвинулся на него Ромка, решив не отступать. Он смотрел на длинного парня снизу вверх, удивляясь тому, что Стае покорно отвечает на все его вопросы. Мог бы за такой тон и с лестницы спустить или хотя бы дверь перед его носом захлопнуть. Значит, он чего-то боится, иначе не вел бы себя так глупо и подозрительно.

Парень помялся еще немного, а потом, словно оправдываясь, сказал:

Как и вы, в школе учусь, только в одиннадцатом классе. А сейчас, пока у нас каникулы, изо всех сил тружусь в редакции. Вот.

И тут только Ромка заметил, что Стае гораздо моложе, чем хотел казаться окружающим. Наверное, он и костюм с галстуком, в котором явился в первый раз в лабораторию, напялил для солидности. А потому они и приняли его за самого настоящего журналиста, примерно такого же, как их старший друг Андрей, внук Дарьи Кирилловны. Ну, может быть, слегка помоложе. Андрею-то уже двадцать три!

А сколько тебе лет? — оглянувшись на подругу, спросила Лешка.

Стае покраснел:

Шестнадцать.

И в Москву ты не ездил? — недоверчиво спросил Ромка.

Ездил, — с готовностью ответил парень. — Не так давно, прошлым летом, с мамой. У нас в Москве тетка живет. Я даже поначалу собирался в МГУ на факультет журналистики поступать, но мама говорит, что жизнь у вас там слишком дорогая и суматошная.

Все верно, — охотно поддержала беседу Катька. — Я когда там была, то без мамы и не выходила никуда.

Ты тогда малявкой была, так что помолчи лучше, — одернул ее Ромка и молча оглядел Стаса с головы до ног. А парень недоуменно посмотрел на всех троих и взялся за ручку двери.

Да в чем дело-то? Кстати, будьте людьми, не говорите в лаборатории, что я еще в школе учусь, а то они решат, что я несерьезный журналист и не будут иметь со мной никаких дел.

Не скажем, — угрюмо пообещал Ромка. Он улсе нутром понял, что они снова вышли на ложный след. Лешка с Катькой догадались об этом еще раньше и сейчас потянули его за руку.

Рома, пошли, Стае ни в чем не виноват, видно же.

Погодите, а вы что, меня в чем-то подозревали? — остановил их парень. — Говорите уж теперь, раз пришли. Иначе нечестно как-то получается. Я вам о себе все рассказал, а вы от меня что-то скрываете.

Сказать? — спросил Ромка у своих спутниц.

Лешка посмотрела на подругу, которая, с прежним восторгом глядя на будущего журналиста, без всякого сомнения энергично закивала.

Конечно, ему надо все-все рассказать.

Ну, в общем… там, в лаборатории этой, странные вещи творятся, — начал Ромка.

Какие вещи? А почему я об этом ничего не знаю? Да вы заходите, чего на пороге стоять, — встрепенулся Стае. — У меня сейчас никого дома нет.

Он провел ребят в свою комнату, уставленную книжными стеллажами, и рассадил кого куда: Ромку в кресло, девчонок — на диван. Сам он сел за стол, на котором стоял новенький компьютер, и приказал:

Колитесь!

И Ромка коротко поведал ему о тех странных событиях, которые случились в лаборатории после возвращения из Москвы Алексея Борисовича.

Понимаешь, — сказал юный сыщик, — кто-то прознал про готовящийся у них контракт с французами и хочет их опередить. И нетрудно догадаться, кто именно. Алексей Борисович при нас рассказывал, как одна московская фирма, тоже занимающаяся амарантом, предлагала им объединиться. Она хотела заполучить все их ноу-хау, а потом просто-напросто их кинуть, а самой делать такое же масло, продавать его, заключать разные договора с иностранцами и все такое прочее. Но Алексей Борисович не дурак, он на это не согласился, вот они и решили выкрасть их уникальную технологию, чтобы самим подписать очень выгодный контракт. Прикинь, что они уже успели сделать: взломать входную дверь и упереть образцы масла — раз, открыть сейф и снять копию с технологического регламента — два, украсть элитные семена, которые привез Алексей Борисович из села, — три!

Стас не сводил с Ромки глаз, а при его последних словах даже приподнялся со своего места.

Так ведь из твоих слов выходит, что они уже добились всего, чего хотели.

Ромка усмехнулся.

Ничего подобного. Я же хитрый. Я, как только приехал, сразу заподозрил неладное и подменил регламент, который составил Алексей Борисович, на тот, которым они пользовались раньше. Он-то в Москву и пошел.

Не один ты такой хитрый, — перебила его Лешка. — Элитные семена им тоже не достались.

Да, — согласился с сестрой Ромка. — Лешка тоже молодец. Она из-за этого даже дома сегодня не ночевала, на мешках с амарантом в холодном коридоре, бедная, ютилась и с мышками знакомилась. Короче, мы их накололи. Здорово, да? Стае в восторге покачал головой.

Классно. Я бы никогда до такого не додумался.

Это потому, что у тебя нет нашего опыта. Мы ведь сыщики со стажем, и уже не одно преступление распутали. Рассказали бы тебе, да некогда.

Катька дотронулась до плеча Стаса.

А твое интервью Владимир Степанович прочитал и похвалил, — пресекла она Ромкино хвастовство.

Отлично, — щеки будущего журналиста от удовольствия покрылись румянцем. — Сейчас я ему позвоню и спрошу, когда к нему можно будет за ним зайти.

Он заглянул в свою записную книжку, нашел в ней номер телефона лаборатории и, набрав его, попросил пригласить Владимира Степановича. Выслушав ответ, он сказал "спасибо" и, положив трубку, пояснил:

Владимир Степанович ушел в основной корпус. Я, пожалуй, сейчас тоже туда схожу, хочется поскорее с ним встретиться.

Из своего стола Стае достал целую пачку вырезок из журналов, ксерокопий и проспектов.

Все это мне Владимир Степанович давал для работы над интервью, — сказал он. — Надо их ему отдать и кое о чем расспросить на будущее. А потом я пойду на очень интересную выставку. На ней можно увидеть всяких экзотических животных, ядовитых и опасных рыб, рептилий и многих других тварей. Мне о них поручили маленькую заметочку написать. Там даже крокодил есть. Не хотите составить мне компанию?

Подумаешь, крокодил! Мы его совсем недавно в Москве в ресторане видели, — махнул рукой Ромка.

А это далеко? — спросила Лешка. Стае помотал головой:

В фойе кинотеатра "Юность". Катя, должно быть, знает.

Катька с радостью закивала:

Это почти рядом с лабораторией. От проспекта один маленький квартальчик пройти — и все. Рома, давай туда тоже сходим, а?

Ромка сморщил нос:

Зачем еще?

Как зачем? Неужели тебе не интересно? Лешка взяла подругу под руку.

А почему ты вообще его спрашиваешь? Если он не хочет, мы сами туда пойдем, — заявила она. — Ромка нам не начальник, мы не обязаны делать только то, что хочет он. Лично мне интересно посмотреть на крокодила. И еще на кого-нибудь. Тем более что в лаборатории нам все равно больше делать нечего. Алексей Борисович приехал, свой настоящий регламент они, наверное, уже на компьютере отпечатали и перешлют его теперь куда надо. Масло они новое тоже уже делают, так что у них все в порядке, пора нам и о себе подумать.

Ромка не отрывал от сестры взгляда:

Ты считаешь, что все?

Все, — снова кивнула она. — Перед отъездом, ну, когда у нас будет свободное время, мы к ним забежим и покажем, где лежат настоящие, то есть элитные семена. И еще не мешало бы Алексею Борисовичу намекнуть, чтобы он или сейф новый купил, или хотя бы замки на нем поменял, а ключи от него на видном месте не оставлял.

— А как же преступник? — Ромка не ожидал такого отпора от своей сестры, которая сама приложила немало сил, чтобы многолетний труд лаборатории не попал в чужие руки. — Ведь если это не он, — юный сыщик с таким сожалением взглянул на хозяина квартиры, что Стае почувствовал себя виноватым из-за того, что не совершил никаких краж, — то кто-то другой.

Какое верное умозаключение, — съязвила Лешка. — Ты пойми, что кем бы он там ни был, мы его все равно с носом оставили.

Но преступник должен быть уличен! — не унимался ее брат.

Как ты его теперь найдешь? Пойдем лучше с нами, — Катька не любила конфликтов. — И потом, меньшинство всегда подчиняется большинству.

Я вас не понимаю, — выходя из комнаты Стаса и напяливая на себя свою синюю куртку, снова завел Ромка. — До сих пор мы с вами действовали вместе, вы сами столько инициативы проявили, столько всего сделали, а теперь хотите все бросить на полдороге? Ведь если подумать, то похитителя можно как-нибудь вычислить. Мне кажется, что это сотрудник лаборатории или какой-нибудь их знакомый. Потому как если это совсем неизвестная им личность орудовала, то как она могла столько раз туда приходить незамеченной? Пока еще человек не может стать невидимым, — вспомнив Олежкино изобретение, добавил он.

Это мог быть кто угодно. Главное то, что он уже ничего плохого сделать не сможет, — стояла на своем Лешка.

Но Ромка, не слушая ее, продолжал бубнить:

А ведь посторонних, кроме нас, Стаса и ветеринара, то есть Сергея Васильевича, там не было, из нас, понятное дело, никто не виноват, Стае и Сергей Васильевич тоже вне подозрений, — внезапно Ромку осенило: — Слушайте, а вдруг это Илья? Взял и сымитировал взлом, чтобы никто на него не подумал. Вот бы за ним проследить! — Он в раздумье поднял плечи: — Или это Елена Федоровна? Было бы еще лучше, если бы это была она!

В Илье я уверен, — сказал Стае. — И между прочим, там, кроме него с Еленой Федоровной и Ираидой Григорьевной, есть еще Галина Петровна и Антон Иванович.

Кто такие? — удивился Ромка. — Почему мы их не видели?

А потому, что они там не сидят. Они распространением масла занимаются, поэтому приходят и уходят, когда хотят. Просто вы с ними не встретились. И еще там Василий Павлович работает. Вернее, трудится-то он совсем в другом месте, но у него в этой лаборатории отдельный кабинет есть. Я его не видел, но мне Илья о нем говорил.

Во дела, — присвистнул Ромка. — И как же быть?

А никак. Теперь ты видишь, как много подозреваемых? А мы уже через два дня уезжаем, ты не забыл? — напомнила брату Лешка. — Можешь, впрочем, следить, за кем хочешь, только чего ты этим добьешься?

Ромка вздохнул. Раз так, то он и впрямь бессилен что-либо сделать. У него же не сто рук, ног и голов к ним в придачу. Он выглянул в окно.

Елки-палки, как быстро время-то прошло! Собирались в ваш Воронеж полгода, а не успели оглянуться, как подходит пора уезжать. А странные у нас здесь каникулы получаются! В прошлый свой приезд мы каждый день в театр бегали и к Серафиме Ивановне, в этот раз — в лабораторию и тоже к ней. Что за жизнь!

— Вот и пошли с нами на выставку, будет о чем вспомнить, — сказала Катька. — Давайте только сначала вместе со Стасом заскочим в университет, я у мамы своей отмечусь, чтобы она знала, что мы никуда не подевались, и не волновалась за нас.

А помнишь, как ты говорила, что от нее в любой момент можно письмо по электронной почте отослать? — робко напомнила ей Лешка.

Запросто. Если только у нее компьютер свободен, — ответила девочка.

Лешка у нас в своем репертуаре, только о Темке и думает, — буркнул Ромка в отместку за неповиновение.

Лешка показала брату кулак:

Хочешь поссориться?

Да ладно тебе, — миролюбиво сказал он. — Я тоже Артему напишу с удовольствием, он мне даже больше друг, чем тебе. Жаль только, что описывать ему нечего. Мы, конечно, какое-никакое доброе дело сделали, но преступника так и не нашли, а потому, мне кажется, ему будет неинтересно.

Глава X ВСТРЕЧА С ПИРАНЬЕЙ

В главном университетском корпусе ребята оказались уже через пятнадцать минут: подъехали к нему на троллейбусе. Девчонки с Ромкой зашли в комнату к Александре Юрьевне, а Стае пошел по коридору дальше — в уютный кабинет с компьютерами, картинами и большим ксероксом искать Владимира Степановича.

Вы, значит, здесь будете? — спросил он и пообещал, — я за вами на обратном пути зайду. Минут через пять, не больше.

Всю дорогу Лешка думала, о чем она напишет Артему, и поэтому ее разочарованию не было предела, когда она увидела, что в помещении, где работала Катькина мама, заняты все три компьютера. За одним сидела сама Александра Юрьевна, за другим — ее сотрудница тетя Алла, за третьим — какой-то незнакомый парень.

Вы просто так зашли или по делу? — привстала навстречу детям Катькина мама.

И так, и так, — ответила Катька и с недовольством уставилась на незнакомца. — Лешка хотела письмо в Англию послать.

А нельзя немного попозже? — спросила Александра Юрьевна.

Катька замотала головой:

Никак нельзя. Мы спешим очень.

Тогда сегодня ничего не выйдет. У нас с Аллочкой сейчас работа срочная. А этого парня, — она понизила голос и кивнула в сторону незнакомца, — я не могу согнать. Одна моя хорошая знакомая очень просила пустить его сюда на часок. Своего компьютера у него нет, а ему какой-то реферат в Интернете срочно найти нужно.

Лешка вздохнула. Не повезло.

Ладно, мы к тебе или попозже, или завтра зайдем, — стараясь угодить подруге, сказала Катька маме. — А пока мы на выставку редких животных в "Юность" сходим.

Как хотите, — откликнулась Александра Юрьевна и протянула дочери горсть конфет. — Пообедать дома не забудьте.

Постараемся, — ответила Катька и пошла смотреться в висевшее на стене большое зеркало: она никогда не упускала возможности лишний раз удостовериться, что с ее внешностью все обстоит в порядке. Ромка посмотрел на часы. Пять минут давно прошли.

Лешка, пошли сами за Стасом зайдем, чего тут зря торчать? — тихо, чтобы никому не мешать, прошептал он.

Ну, ты идешь? — обратилась Лешка к подруге.

Катька в последний раз поправила челку.

Пошли.

Они вышли в коридор, подошли к знакомой железной двери и тихонько ее приоткрыли. Владимир Степанович сидел рядом с Галиной Арсеньевной. Очевидно, притащил ей наконец-то набирать тот самый многострадальный технологический регламент. Или пришел сюда еще по каким-нибудь делам.

Опять вы, — с ясной улыбкой констатировал он.

Свой регламент набираете? — поинтересовался Ромка.

Набрали уже, — довольно улыбнулся Владимир Степанович. — Галочка без меня управилась.

А мы здесь со Стасом, — объяснил Ромка. — Он у вас был?

Был. Только что ушел.

А куда? Почему мы его не встретили?

Он же должен был за нами зайти, — вслед за Ромкой растерянно сказала Катька и вдруг как-то разом вся сникла.

Владимир Степанович только плечами пожал:

На эти вопросы я вам ответить не смогу. Он мне ничего не сказал, а я у него не спрашивал. Он забежал, мои вырезки мне отдал, и мы с ним договорились, что попозже он в лабораторию на проспект зайдет, так как я его интервью сюда не брал. Его визит и минуты не продлился.

— Извините, до свидания, мы постараемся вам больше не мешать, — очень вежливо сказал Ромка и, захлопнув железную дверь, предположил, — может быть, он в туалет пошел?

Сбегай, проверь, — воспрянула Катька. Ромка сбегал, вернулся и почесал в затылке:

Нет его там. Куда ж он мог деться-то?

А что, если его похитили? — таинственно прошептала Лешка.

Ты что такое говоришь? — испугалась Катька. — Хватит с меня похищений. Я из-за тебя сегодня и так полночи не спала.

Лешка улыбнулась:

Да я шучу! Как здесь можно кого-то похитить? Посмотри, охрана на входе, везде людей полно. Смешно даже думать об этом, — она обвела рукой вокруг себя. И впрямь это место не очень годилось для подобных преступлений. Студенты сновали туда-сюда беспрерывно, шум стоял, как у них в школе на большой перемене. — Наверное, он просто-напросто забыл о нас и ушел.

Неужели забыл? — как-то жалобно сказала Катька и быстро-быстро заморгала глазами. — А я так хотела на выставку сходить.

А что, мы сами, что ли, не сходим? Какая проблема? Билеты купим и пойдем. Они небось недорогие, выставка-то для детей. И без него обойдемся, — покровительственно обронил Ромка, сам давно настроившийся на культурное мероприятие, и дернул Катьку за рукав.

Пошли, — вздохнула девчонка.

По всем четырем сторонам затемненного фойе кинотеатра стояли ярко освещенные клетки, аквариумы и террариумы — пристанища собранных в разных уголках планеты самых невероятных ее обитателей. Глаза вошедших разбегались. Однако девчонки стали рассматривать необычных представителей фауны с самого начала, от входа, и обходить их по очереди, а нетерпеливый Ромка принялся хаотично перебегать от одного живого экспоната к другому. Периодически он издавал совершенно дикие возгласы.

Смотри, Лешка, крокодил! — воскликнул он. — Нильский. Совсем как в ресторане "Краб-хаус", куда мы с Элей ходили. Иди, посмотри!

Лешка подошла ближе. Крокодилы и в самом деле были похожи. Только если тот в московском ресторане лежал, как бревно, то этот стоял у самой стенки аквариума на передних лапах и, не моргая, смотрел на посетителей. И, казалось, ничто не могло сдвинуть его с места. Во всяком случае, как Ромка ни тыкал в стекло пальцем, как ни тряс перед его пастью чем ни попадя, хоть этого делать здесь и не разрешалось, крокодил даже не пошевелился. Когда они, обойдя почти весь зал, снова подошли к знакомой рептилии, поза ее так и не изменилась.

Ему, наверное, неудобно так стоять, — посочувствовала крокодилу Лешка.

А его никто и не просит. Значит, нравится, — ответил Ромка и переключился на другой аквариум. — Ух ты, какая-то метелка, на зебру похожая. Эй, ты только глянь, это не простая метелка, а очень опасная. "Рыба-скорпион, укол которой смертелен", — прочитал он. — Встретишь такую в коралловых рифах и сразу загнешься, потому что на самом деле это у нее не метелки, а острые плавники с ядом.

Он понесся дальше и снова поманил сестру:

Лешк, а вот змея леопардовая, тоже в рифах живет.

Не змея, а мурена, — поправила его девочка, подходя ближе.

Ромка так и перебегал от одного места к другому, не переставая издавать восторженные крики.

Лешк, а жабу-агу можно дома держать. Смотри, какая она большая, самая большая жаба в мире. Вот бы ее поменять на твоего Дика. Он у тебя ни на что не годен, а она бы у нас мышей ловила. И гулять с ней не надо. И шерсть с нее не сыплется.

— А у вас что, мыши есть? — поинтересовалась Катька, которая без всякого энтузиазма взирала на заморских тварей.

Пока нет, но для профилактики жаба не помешает. Надо бы в лаборатории о ней сказать, им бы она точно пригодилась, — вспомнил Ромка о ночных приключениях сестры и полетел к следующему аквариуму. — Ой, а гурами, оказывается, промысловые рыбы. Смотрите, какие они черные и жирные. Не такие, как у Славки, но все равно надо его порадовать, что они съедобны. Сможет, в случае чего, своих поджарить.

Лешка подошла к следующему стеклянному ящику с экзотическими насекомыми. Но, представив себе огромных шипящих мадагаскарских тараканов бегающими по собственной кухне, она вздрогнула и перешла к другому, не очень большому аквариуму. И замерла. Если б ей кто-нибудь секунду назад сказал, что она сможет испугаться небольшой рыбки за стеклом, она бы ни за что не поверила и даже поспорила бы с кем и на что угодно. Потому что до этого мгновения она никаких животных не боялась, от маленьких мышек до огромных злющих псов.

Уведенная ею за стеклом рыбка была не больше пятнадцати-двадцати сантиметров. Выпучив круглые глаза и открыв зубастый рот, рыбка подплыла к стенке аквариума и уставилась именно на Лешку. Нижняя челюсть у нее была выдвинута вперед, что, как известно, даже у человека является признаком уродства, а рыбу и подавно нисколько не украшало. Тем не менее эта уродка смотрела на Лешку со злобным превосходством и непонятной насмешкой, словно хотела над ней поиздеваться. И еще она, наверное, собиралась переглядеть девочку, потому что не отплывала от стенки и не сводила с нее глаз, пока Лешку не передернуло, и она не отвернулась от аквариума первой. Но затем, не выдержав, снова нашла ее глазами среди водорослей. Злобное чудище кокетливо повернулось к ней своим жирным боком, и он неожиданно засверкал золотыми чешуйками, совсем как яркая новогодняя игрушка. Похоже, злая ведьма умела притворяться принцессой. Что же это за рыба? И на кого она так похожа?

А вот этот геккон если заорет, то его за десять километров услышать можно, — донесся до Лешки звонкий голос брата. Ромка указывал на голубую в коричневую крапинку большую ящерицу, которая сидела на коряге, покровительственно положив лапу на ярко-зеленую австралийскую квакшу. — Друзья, наверное, — прокомментировал он. — А вы не знаете, как заставить его закричать? Давайте попробуем что-нибудь вместе крикнуть.

Не хочу я кричать, — буркнула Лешка. — Выгонят. Ты лучше скажи мне, кто вон там плавает, — и она подвела брата к аквариуму с мерзкой рыбой.

Ромка обвел аквариум взглядом, оглядел его обитателей и, подняв вверх указательный палец, вопросил:

А знаете ли вы закон зоопарков и музеев Джоунса?

Катька пожала плечами. Ей было не до неизвестного Джоунса. Она то смотрелась в свое маленькое зеркальце, поправляя челку, то незаметно оглядывалась на вход и глазела по сторонам. Лешка давно поняла: ее подруга все еще надеется, что сюда вот-вот придет Стае. Ромку же абсолютно не трогали Катькины переживания.

Ах да, ты же не читала "Закон Мэрфи", — снисходительно похлопал он ее по плечу и, по своему обыкновению, процитировал: — "У самого интересного экспоната не бывает таблички с названием".

Затем он снова оглядел стеклянный ящик со всех сторон и пробормотал:

Или закон неверен, чего быть не может, или экспонат неинтересен, — и тут же ткнул пальцем в табличку, которая находилась сбоку, и потому ее не заметила Лешка.

Ромка прочитал табличку первым и объявил:

Это всего-навсего пираньи из рек Южной Африки. Дорастают до полутора метров. А я и так, без названия, сразу понял, что это они и есть, — похвалился он и радостно заявил: — Если таких рыбок у нас где-нибудь в теплой речке выпустить, то они вырастут, размножатся и будут у всяких купальщиков-ныряльщиков руки-ноги откусывать.

Та самая отвратительная пиранья опять подплыла к стенке аквариума и злобно уставилась на Лешку. Девочка показала ей кулак и заявила друзьям:

Надоело мне здесь. И вообще я сегодня очень устала и хочу домой.

Ну что ж, пошли отсюда, — вздохнув, поддержала ее Катька. — Я тоже уже все осмотрела.

Они вышли из темного вестибюля кинотеатра и сморщились от яркого солнца.

Вот вам и настоящая весна, — не смогла не улыбнуться Лешка, тряхнув своими рыжеватыми волосами. Она сняла шапку еще в кинотеатре, а теперь порадовалась тому, что ее не нужно надевать.

А я что-то есть захотел, — сказал Ромка, уставившись на сосиски в тесте на палочках, которые из специальной печки извлекала тетка в прямо на пальто надетом белом халате. Желающим она поливала их кетчупом или горчицей. Ромка сглотнул слюну и сам себе показался похожим на Леш-киного Дика, когда пес сидел перед ними на кухне и высматривал, что они такое вкусное едят. Сосиски были коричневого цвета, обжаренными со всех сторон, и показались ему ну очень аппетитными. — Вы что, не хотите? — удивился он.

Они несъедобные, — поморщилась Катька. — Тесто внутри них сырое, а сами сосиски не проваренные. И зачем вообще травиться неизвестно чем, когда ваша мама нас сейчас дома обедать ждет?

Все им не так! Девчонки есть девчонки, вздохнул Ромка и согласился:

— Ладно, тогда пошли скорей домой! Лешка заметила, как Катька в последний раз тоскливо огляделась вокруг и даже пожалела свою подругу, потому что никакой надежды встретиться здесь со Стасом у них уже не было.

Глава XI МАМИНА ГАЗЕТА

Покормив детей, Валерия Михайловну отправилась на встречу с Александрой Юрьевной. Они снова собрались к кому-то в гости, очевидно, взяли такое обязательство: за несколько дней навестить всех имеющихся у них в Воронеже знакомых.

Ромка же после обеда отправился в выделенную ему комнату, достал из своей сумки несколько философских книг, лениво полистал их, улегшись на диване, потом посмотрел на часы. Шел уже пятый час. С укоризной покачав головой — мол, ну и разленился же я, — он вскочил с дивана и отправился в комнату к девчонкам.

А что вы делаете?

Тихо! — прошептала Катька. — Лешка спит. На мешках в холодном коридоре разве выспишься?

Ромка понизил голос:

Я понимаю. Я бы тоже поспал, но мне время жалко терять. Давай с тобой что-нибудь придумаем? Куда-нибудь сходим, а?

Давай, — загорелась девочка. — Жаль, что в парк уже поздно ехать. Но можно в кино смотаться.

В кино? Не хочется что-то. Тогда уж лучше видак посмотреть.

И это можно. Включить?

Ромка осмотрел Катькины видеокассеты.

У тебя ничего интересного нет, — заявил он.

Тогда давай в видеопрокат сбегаем. У нас там много чего можно недорого взять.

— Уговорила, — кивнул Ромка. Осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить Лешку, они выскочили из дома и в прокате выбрали сразу пять видеокассет. Затем вернулись назад, и Ромка разлегся перед телевизором, поставив перед собой тарелку с бутербродами и кружку с чаем. Можно сказать, что сейчас у него было все, что нужно для счастья. Интересный фильм, вкусная еда, теплый и мягкий диван. Кайф, одним, словом. Но тут, как назло, в Ромкину голову полезли непрошеные и противоречивые мысли.

С одной стороны, думал он, на то и каникулы, чтобы лежать и ничего не делать. Отдыхать, одним словом. Он всю жизнь об этом мечтал, и никогда у него не получалось просто лежать и ничего не делать. А сейчас — пожалуйста. Наконец-то выпал такой момент. Лежи — хоть залежись, никаких тебе неотложных дел, никаких уроков. Не об этом ли они с Темкой зимой мечтали? Вот мечта и сбылась, и надо радоваться.

Ромка растянул губы в улыбке, но они почему-то вернулись на прежнее место. Оставалось чувство чего-то несделанного, того, что не позволяло наслаждаться отдыхом. И все это из-за лаборатории. Какая все-таки жалость, что они так и не выяснили, кто в ней похозяйничал и учинил взлом входной двери. Вот он приедет в Москву, станет рассказывать Венечке об их приключениях, и рассказ получится неполным и неинтересным. И Темка так же подумает. С другой стороны, они ведь пришли к выводу, что преступника найти невозможно? Пришли. Так что теперь только и остается, что лежать на диване.

Ромка протянул руку, из взятых напрокат кассет выбрал самую новую комедию с Джимом Керри, засунул ее в видак и уставился на экран. Присоединившаяся к нему Катька смотрела фильм не очень внимательно. Она то подходила к зеркалу, внимательно разглядывая свое отражение, то снимала телефонную трубку и прикладывала ее к уху, то садилась, то вставала. А потом, так и не досмотрев фильм, и вовсе удалилась в свою комнату.

Вот и еще один день каникул куда-то делся, подумал Ромка, когда комедия подошла к концу. А Стас-то трепло какое. Пригласил их на выставку, а сам пропал. И совершенно непонятно куда. Все-таки это как-то странно. Неужели мог он без всякой на то причины не зайти за ними? Скорее всего, ему что-то помешало. Но что именно? Нет, это дело нельзя так оставлять. Все дела следует доводить до конца. Ну, если не все, то хотя бы куда исчез Стае, вполне можно выяснить. Если окажется, что он просто-напросто необязательный человек, то и ладно, они о нем забудут и не станут поддерживать с ним никаких отношений. А если ему нужна помощь? Если нелепое Лешкино предположение верно, и его в самом деле похитили?

Ромка приоткрыл дверь в комнату к девчонкам и всунул в нее голову:

Катька, а давай все-таки к Стасу зайдем и спросим, почему он за нами в университете к твоей маме не зашел и на выставку не явился. Должны же мы знать причину этого?

Катька мигом вскочила, энергично закивала головой и взглянула на спящую Лешку:

Пойдем прямо сейчас. А она пусть спит.

Но Лешка открыла глаза и, потянувшись, медленно поднялась.

Я с вами, — заявила она. — Вдруг Стае и впрямь попал в какую-нибудь историю?

Друзья вышли за калитку. На улице уже стемнело. На голову им снова сыпался мелкий, колючий снежок.

Днем солнце светило, а теперь опять холодина, — проворчал Ромка. — Как назло! В Москве у нас теплые дни уже в середине марта были, а у вас здесь то и дело зима возвращается, — он посмотрел на Катьку, как будто она была виновата в частых переменах воронежской погоды.

Ты же сам предложил идти к Стасу, — возразила она.

Ну и что с того?

Лешка знала, что Ромка бурчит, потому что волнуется. Интересно, дома Стае или нет?

Стае оказался дома и был жив и здоров. Он сам, как и утром, открыл им дверь и радостно улыбнулся.

А я вас на выставке искал. Должно быть, когда я там появился, вы уже оттуда ушли, — сказал он, отступая назад и пропуская друзей в квартиру.

А почему ты нам не позвонил? — спросила Катька.

Я хотел, но телефон твой куда-то делся.

А почему ты за нами в университете не зашел, как мы договорились? — набросилась на него Лешка.

Да, почему? — поддержал сестру Ромка. — Мы не знали, что и думать, потому и пришли. Нехорошо, знаешь ли, так поступать.

Я не нарочно, — ответил юноша. — Тут такая история приключилась. Я уже направился было к вам, а мне навстречу тетя Ира. Ну, Ираида Григорьевна, которая в лаборатории работает, вы ее отлично знаете. Она еще всегда чай вкусный заваривает. Я ей говорю: "Здрасьте". А она спрашивает: "Ты куда?" Ну, я и говорю, что мне надо за вами зайти. А она вдруг меня за плечо как схватит и давай валиться на пол. Я ее еле удержал. "Что с вами?" — спрашиваю, а она задыхается и на сердце показывает. Я говорю: "Давайте я вас в какой-нибудь кабинет отведу и "Скорую помощь" вызову, а она в карман полезла, какую-то таблетку съела, снова на мне повисла и отвечает еле слышно: "Ты меня лучше домой отведи. Ты же знаешь, я здесь недалеко живу". Ну, я ее и повел, что мне еще оставалось делать? Не оставлять же ее в коридоре валяться? Я даже от нее отойти не смог, чтобы вас предупредить, боялся, что она снова упадет и я ее, такую тяжелую, с пола не подниму.

А дальше что? — спросил Ромка.

Стае слегка дернул головой:

Да ничего. Отвел я Ираиду Григорьевну к ней домой, положил на диван, чаю согрел — она попросила. Потом лекарств ей всяких дал, она мне сказала, где они лежат, и побежал на выставку. Так вы там были или без меня не пошли?

Были, — кивнула Лешка, вспомнив о противной пиранье. Кого же она ей все-таки напомнила?

Я туда тоже потом побежал, мне же заметку об этой выставке писать надо. Да вы проходите, чего здесь стоять, — снова пригласил парень застывших на пороге друзей в свою комнату.

Пройдя через длинный широкий коридор, Лешка вошла в комнату, села в кресло и огляделась вокруг. Вчера, когда их притащил сюда Ромка разоблачать Стаса как преступника, она и не заметила, какие здесь высокие потолки, а обратила на них внимание только сейчас. От этого комната казалась больше и светлее, притом что окно в ней было даже меньше, чем у них дома. И вообще, попав в любую квартиру, ЛешКа, как правило, пристально ее рассматривала, так как желание стать дизайнером по интерьеру у нее еще не пропало окончательно.

Наш дом называется "сталинским", — пояснил Стае, заметив Лешкин взгляд. — Потому и потолки высокие, и стены толстые.

Лешка кивнула и продолжила рассматривать обстановку. Книжные шкафы с компьютером она запомнила с прошлого раза, а что здесь еще интересненького? С небольшой мебельной стенки она перевела глаза на журнальный столик и вдруг увидела на нем "Московскую жизнь". Именно в редакции этой газеты их мама и заведовала отделом рекламы. Но ведь газета эта выходит только в Москве, а в Воронеж не попадает. Об этом они узнали еще в свой прошлый приезд в этот город.

Ромка тоже увидел знакомую газету и, удивившись не меньше сестры, схватил "Московскую жизнь" в руки.

Слышь, Стае, — спросил он, — а откуда у тебя эта газета? Ой, смотрите, да она вчерашняя. — Он перелистал газетные листы и воскликнул: — Люди, глядите, здесь реклама амарантового масла. Значит, мамины труды увенчались успехом. Она еще до нашего отъезда с какой-то фирмой переговоры вела. Помнишь, Лешка, как она нам об этом в поезде говорила?

Лешка кивнула:

Помню. А ты заметил, что это за фирма?

Блин! Как я сразу не сообразил. Это же "Волшебное снадобье". Не помню, куда я этикетку с их пузырька задевал, — Ромка поднес к носу палец и внимательно оглядел его. — Вот, видите, пятнышко еще осталось. Илья сказал, что они нормальное масло в двадцать раз разбавляют, и оно поэтому ни на что не годится. Проходимцы и жулики!

Но как эта газета могла здесь оказаться? Ее же в киосках в Воронеже не продают, — удивилась Лешка не меньше брата.

Стае, откуда она у тебя? — всем корпусом развернулся Ромка к хозяину комнаты.

А я ее с пола поднял. Дома у Ираиды Григорьевны, — ответил Стае. — Мне Владимир Степанович еще одну фотографию амарантового поля дал для газеты, я ее в листочек завернул и в карман положил, а потом всю дорогу переживал, что она там помнется. Я же без сумки был. Ну а когда увидел, что какая-то газета на полу валяется, то решил, что она ей больше не нужна, потому и взял. Хотите взглянуть на снимочек?

Лешка подобный уже видела в лаборатории, в тот самый день, когда там взорвалась установка.

На снимке снова раскинулось бескрайнее амарантовое поле, только густые заросли были не разноцветными, а багряными, и снова уходили вдаль, а небо над ними было чуть зеленоватым, с розовыми полосками: должно быть, фотограф работал на закате солнца.

Неземной пейзаж, — вздохнула девочка. Цветущий амарант показался ей растением,

выросшим на другой, неизведанной планете, такой, например, как Марс. Ведь Марс красного цвета, подумала Лешка, и, может быть, когда-то, миллионы лет назад, на нем рос амарант, да так навечно и остался, замерзнув на корню?

Значит, к ней кто-то из Москвы приехал, — вслух подумал Ромка о своем, лишь мельком взглянув на фотографию.

Это и ежику понятно, — хмыкнула повеселевшая Катька. — Не с неба же она к ней свалилась.

Тебе не кажется, что это очень подозрительно?

А что еще тебе кажется? Что люди из Москвы в Воронеж приехали? Тогда мы с тобой тоже подозрительные, — продолжая рассматривать "марсианский" пейзаж, возразила Лешка.

Чего зря спорить, — примирительно сказал Ромка. — Просто, сама знаешь, я привык все до конца выяснять, иначе бы и сюда сегодня во второй раз не пришел.

А давайте у самой Ираиды Григорьевны спросим, кто к ней приехал, — нашла легкий выход из положения Катька.

Правильно, — встрепенулся Ромка и заглянул в лицо Стасу. — Ты не знаешь, как ей звонить?

Вроде знаю, — ответил хозяин квартиры. — Мы же с ней раньше соседями были, а потом сюда переехали. Мне ее сын один раз на мотоцикле покататься дал, никогда я этого не забуду. Я тогда чуть в телеграфный столб не влетел. А сам Валерка — так его зовут — через несколько дней в тот же самый столб как раз и врезался, и Ираида Григорьевна запретила ему на мотоцикле гонять. У него на лбу шрам с тех пор так и остался. Валерка на целых семь лет меня старше, университет наш окончил, а сейчас, как и вы, в Москве живет. Может быть, это он к ней приехал? А почему она мне тогда об этом не сказала? Я бы с ним с удовольствием увиделся.

Позвони прямо сейчас и, пожалуйста, спроси ее об этом, — попросил Ромка.

Стае не возражал. Он порылся в своей записной книжке и подвинул к себе телефон.

Ираида Григорьевна, это я, Стае. Я хотел вас спросить, как вы себя чувствуете? Вам не нужна помощь? Лучше стало? Пожалуйста, что вы, не за что. — Ребята поняли, что женщина благодарит Стаса за то, что он проводил ее домой. А он продолжал: — Я у вас с пола газету московскую поднял и подумал, может быть, Валерка приехал. Нет? Сосед дал? Ну, извините. Поняли? — обратился он к друзьям. — Газету ей сосед дал. Наверное, он в Москве был.

Поняли, — вздохнул Ромка. — Ну ладно, мы пойдем. Нам еще четыре фильма посмотреть до завтрашнего дня нужно, чтобы кассеты успеть назад в прокат сдать. А послезавтра мы уже уезжаем. Вряд ли мы еще увидимся, так что желаем тебе, — его голос приобрел торжественные нотки, — успешно напечатать все свои статьи, окончить школу и поступить туда, куда ты хочешь.

Спасибо большое, — ответил юноша, провожая их до двери.

А ты не забудешь прочитать мое стихотворение? — вдруг, покраснев, сказала Катька и сунула ему в руку бумажный листок. — Когда посмотришь, позвони мне, ладно? Здесь я свой номер телефона оставила.

Обязательно, — пообещал Стае.

Щеки у Катьки запылали еще больше, и она быстро понеслась вниз по лестнице.

Когда друзья вернулись домой, обеих мам еще не было, и Лешке с Катькой самим пришлось готовить ужин. А когда они сели за стол, им из Москвы позвонил Венечка, которому они на всякий пожарный оставили свои воронежские координаты.

Лешка, — сказал он, когда Катька передала ей трубку, — а почему вы с Ромкой Артему не пишете? Он думает, что вы снова во что-нибудь ввязались, и переживает из-за вас в своей Англии.

Мы ему напишем. Прямо завтра. Я и сегодня собиралась это сделать, но у меня не вышло. И мы ни во что не ввязались, так ему и сообщи.

Венечка не поверил:

Честно?

— Конечно, честно. Ромка перехватил трубку:

Лешка говорит правду. То есть кое-что у нас здесь, конечно, было, но уже все благополучно кончилось, и вся эта история не заслуживает особого внимания. Мы тебе потом обо всем расскажем. И вообще нам всего один денек здесь остался, а послезавтра мы уже отсюда уезжаем.

Это хорошо, а то я по вас соскучился, — сказал Венечка. — Каникулы, а вас со мной нет. А сейчас вы что делаете?

Сейчас ужинаем. Поедим и будем фильмы по видаку смотреть, которые мы с Катькой в прокате взяли.

— Вам там весело, — позавидовал мальчик.

Но посмотреть им удалось только начало самого первого фильма. Через несколько минут после того, как Ромка вставил кассету в видеомагнитофон, Лешка молча встала, прошла в свою комнату и улеглась в постель. Минут через десять ее примеру последовала Катька. А когда Александра Юрьевна с Валерией Михайловной вернулись домой, то в гостиной они застали работающий телевизор и сладко спящего на диване Ромку.

Валерия Михайловна взглянула на часы:

Девять вечера только. У них что, сонная болезнь? И вчера рано завалились, и сегодня та же картина.

Пусть спят, — махнула рукой ее подруга. — Для того сюда и приехали. Когда еще отоспаться, как не на каникулах.

Глава XII ЗАБЫТЫЙ ФАЙЛ

Уже под утро Лешке приснился жуткий сон. А снилось ей, как вдвоем с Артемом они с огромным трудом продираются сквозь густые-прегустые амарантовые заросли, а за ними в полной боевой раскраске гонится отряд воинов-ацтеков с совершенно ужасным намерением. Они хотят с них живых содрать кожу и отдать ее верховным жрецам, ибо если те сошьют из нее одежду и станут ее носить, то у ацтеков будет хороший урожай амаранта. Они с Артемом уже совсем выбились из сил, а амарантовое поле, словно непроходимые джунгли, не дает им двигаться дальше. Помощи ждать неоткуда, погоня вот-вот их застигнет. Страх пронзает Лешку насквозь, она крепко прижимается к Артему: умирать — так вместе.

И вдруг впереди ярко-синим цветом блестит река. О чудо! На реке огромный плот, на плоту стоит Ромка. Он улыбается им как ни в чем не бывало и быстро гребет к берегу. Еще какая-то пара секунд — и они спасены. Артем подает Лешке руку, они вдвоем прыгают с берега и по мелководью бегут к Ромкиному плоту. Но что это? Из воды поднимается огромная страшная пиранья. Она смотрит на них злыми выпученными глазами и медленно-медленно разевает свой зубастый рот.

Нет! — закричала Лешка и проснулась от собственного крика. Она была вся в липком, противном поту. Радости от пробуждения не было никакой. Кошмар остался в памяти, и Лешка даже потрясла головой, чтобы он исчез, но он никуда не делся.

Девочка вскочила с постели и побежала в ванную комнату. Там она набрала полную ванну воды и залезла в нее, надеясь смыть с себя приснившийся ей ужас. А потом испугалась снова. А вдруг ее сон вещий, и Артему и в самом деле грозит опасность? Вдруг с ним в его Англии что-нибудь случилось? Нужно что-то срочно предпринять, чтобы это выяснить. Жаль, что вчера она не смогла послать ему письмо по электронной почте. Но почему бы не сделать это сегодня? Неважно, что они послезавтра уже будут в Москве у собственного компьютера, лично она ждать больше не может и не собирается.

Лешка вылезла из ванны, надела халат и вышла в кухню. Александра Юрьевна уже ушла на работу, Валерия Михайловна, как обычно, тоже куда-то отправилась. Ромка спал. Катька, разбуженная ее криком, выглянула из комнаты:

— Что случилось? Ты почему так рано вскочила? Лешка уселась на стул.

Так, ерунда какая-то приснилась. Катюш, а нельзя сейчас к твоей маме сходить, чтобы по е-мей-лу письмо послать?

К ней всегда можно. Тебе твой Артем снился, да? — прошептала Катька.

Лешка кивнула, и Катька заговорщицки ей подмигнула.

Это вовсе не то, о чем ты думаешь, — покрылась краской Лешка.

А я ни о чем таком и не думаю, — ответила Катька, ставя на газовую плиту блестящий чайник со свистком и глядясь в него, словно в зеркало.

Красивая, красивая, — подтвердил внезапно возникший на пороге кухни Ромка, заметив, с каким пристальным вниманием рассматривает девчонка свой аккуратный носик.

Катька смутилась:

Какая есть, тебе-то что?

Ну как что? С красивым человеком и завтракать приятнее, — благодушно сказал мальчишка и попросил: — Знаешь что, позвони-ка ты Олежке. Если он дома, позовем его в парк. Хоть один денек погуляем, как люди. Лошадок ваших навестим. Сколько раз уж собирались. А то уедем и так верхом и не покатаемся.

Ладно, — согласно кивнула Катька. Она подошла к телефону, набрала номер и, подождав немного, положила трубку. — Его нет. Может быть, вместо него Стаса позовем? — робко спросила она.

Можно. Только как? Мы же так и не догадались спросить у него номер его телефона, — спохватился Ромка.

Катька потупилась:

Я запомнила. Он у него на телефонном аппарате написан.

Зови тогда его, какая разница. Он, похоже, тоже ничего, неплохой парень.

Позвони лучше ты сам, — попросила Катька.

Ладно, говори, как, — согласился и на это Ромка и, услышав голос Стаса, сказал: — Привет, это я, Рома. Ты случайно не хочешь с нами сегодня в парк сходить? Туда, где у вас на лошадях катаются? Ну да, за Пионерской горкой. Погодка сегодня вроде позволяет, — он глянул в окно. Слякоти на улице не было, сквозь оконное стекло пробивалось робкое утреннее солнышко.

Мне, вообще-то, одну статью срочно в номер написать надо, — важно сообщил будущий журналист, а потом махнул рукой, во всяком случае, Ромка представил себе, что он сделал именно этот жест, и сказал: — Была не была. Я тоже человек и тоже имею право отдохнуть на последних в своей жизни школьных каникулах. Во сколько встречаемся и где?

Где встречаемся? — прикрыл трубку рукой Ромка и взглянул на Катьку.

Рома, — Лешка схватила брата за плечо. — Мы сначала к тете Саше в университет зайдем. Минут на пять, ладно? А потом… — тоже оглянулась она на подругу.

Потом — у кинотеатра "Спартак". Там весь транспорт останавливается, какой нам нужен, — усердно и торопливо крася ресницы Лешкиным подарком — несмываемой тушью, ответила Катька.

У кинотеатра "Спартак", — повторил Ромка. — Давай через час, чтобы точно не опоздать. Нам еще в университет зайти надо.

Лешка усмехнулась про себя. Она заметила, что Катька, когда звонила Олежке, набрала совсем другой номер. Та еще авантюристка. А теперь красоту наводит, изо всех сил старается. Сама же она краситься не стала. Все равно Артем по электронной почте ее не разглядит, а для других — зачем?

На сей раз в кабинете Александры Юрьевны все компьютеры были свободны. Электронный адрес Артема Лешка помнила наизусть. Она уселась на место, которое так некстати было занято вчера незнакомым парнем, быстро набрала на мониторе давно продуманный текст письма. У них все нормально, сообщила она Артему, а не писали они с Ромкой ему лишь потому, что у Катьки в доме нет электронной почты, а у ее мамы в университете не всегда можно воспользоваться компьютером. В Салон-интернет же им с Ромкой сходить было некогда, потому что они без конца бегали в одну лабораторию и кое-каким, замыслившим недоброе людям спутали все карты, и это им не составило никакого труда. Впрочем, они об этом ему еще напишут, когда приедут в Москву. И к тому времени она тоже хотела бы получить от него сообщение. Вспомнив про свой страшный сон, она напомнила Артему Катькин телефон, чтобы в случае чего он ей позвонил в Воронеж.

Отослав письмо, Лешка собралась было выключить компьютер, но потом, подумав, открыла другой файл — папку с отправленной корреспонденцией, чтобы еще раз перечитать свое послание да и уничтожить его вместе с адресом. Не хотелось бы, чтобы кто-то случайно прочел ее письмо и узнал о ее личной жизни и, что еще хуже, об их тайном вмешательстве в дела лаборатории.

Заскользив взглядом по многочисленным адресам и заголовкам, девочка вдруг наткнулась на очень знакомое название. "Технологический регламент", — прочитала она. Интересно, откуда он мог здесь взяться? Ведь этот регламент должен храниться в памяти компьютера, за которым сидит Галина Арсеньевна, но никак не здесь. А по какому же, интересно, адресу отправляли этот регламент? Так, вот и адрес: amarant@mail.ru. И, странное дело, она этот адрес уже где-то совсем недавно видела.

Лешк, ну ты скоро? — потряс ее за плечо Ромка. — А привет от меня Темке не забыла передать?

Не забыла, — соврала Лешка и сказала: — Ром, мне надо у Стаса одну вещь спросить.

В чем же проблема? Сейчас с ним встретимся — все и спросишь.

Какую это вещь? — ревниво поинтересовалась Катька.

Очень важную. — Лешка раздумывала, как сказать Ромке с Катькой о своих подозрениях. Неужели они напрасно подменяли документы, потратив на это столько времени? А преступник, выходит, их все равно перехитрил. Лучше бы они рассказали обо всем Алексею Борисовичу, и он бы сам принял все необходимые меры. И потом, говорить об этом вслух при Катькиной маме и ее сослуживице Алле Ивановне и вовсе не представлялось возможным.

Рома, — прошептала девочка, — мне прямо сейчас нужно.

Ну так позвони ему, — пожал плечами Ромка, а Катька взяла с маминого стола телефон и, поставив его перед подругой, шепотом продиктовала ей номер телефона, который со вчерашнего дня затвердила наизусть.

Но Стаса дома не оказалось.

Наверное, он уже ушел с нами встречаться, — сказал Ромка, вставая. — Ты скажи все-таки, зачем он тебе так срочно понадобился? Мы ведь его уже через пятнадцать минут увидим.

Я… Я хотела, чтобы он с собой газету захватил, — ответила Лешка. — Ты подойди сюда и посмотри сам. — И она ткнула пальцем в адрес электронной почты, по которому была направлена уникальная технология изготовления амарантового масла.

Ромка быстро все понял.

А у вас здесь все компьютеры в одну сеть соединены? — на всякий случай спросил он у Александры Юрьевны.

Она кивнула:

Разумеется.

Он нас перехитрил, — прошептал Ромка, озвучив Лешкины мысли.

Катька, посмотрев на экран и на брата с сестрой, тоже все поняла и подошла к своей матери.

Мам, а кто у вас здесь вчера этим компьютером пользовался?

Александра Юрьевна наморщила лоб.

Вчера? Так он у нас почти весь день вчера был свободен.

Как же свободен, когда ты не позволила Лешке на нем письмо написать! — возразила Катька. — Здесь какой-то парень сидел, я его хорошо запомнила.

Ах да, вчера днем, как раз перед тем, как вы ко мне пришли, одна моя знакомая попросила меня пустить этого молодого человека поработать на компьютере. Вообще-то мы сюда посторонних не пускаем, но ее я несколько лет знаю, она хорошая женщина, и поэтому не смогла ей отказать.

А какая женщина, как ее зовут?

Ираида Григорьевна, — пожала плечами Катькина мать. — Вы когда ходили в лабораторию, где масло из амаранта производят, то должны были ее там видеть.

Мы ее знаем, — подтвердил Ромка и весь напрягся. — А кто это был, ее сын?

Родственник какой-то, так она мне сказала. А в чем дело? Он что-нибудь испортил?

Нет, просто нам интересно. Мы же вчера хотели письмо написать, а он нам помешал. Ну ладно, мы пошли.

Далеко, если не секрет?

В парк. На лошадях кататься, — ответила чересчур нарядно одетая для такого занятия Катька.

Когда они вышли за дверь, Ромка внезапно остановился.

Погодите, я вас догоню, — бросил он и заглянул в кабинет, где Галина Арсеньевна не далее как вчера вместе с Владимиром Степановичем печатала злополучный регламент.

Здравствуйте, — сказал он и посмотрел по сторонам. Важного человека за стойкой не было. Он подошел к женщине вплотную. — Ответьте, мне, пожалуйста, на один маленький вопрос. Если вам не трудно, конечно.

Женщина вскинула брови.

Нетрудно. Пожалуйста.

У вас в университете компьютерная сеть общая, так?

Так.

И, значит, по этой сети любой ваш файл можно выловить?

В принципе да, — ответила Галина Арсеньевна. — Однако если у меня идут очень важные материалы, то я их, как правило, шифрую, и тогда их никто не прочитает.

А у вас много важных материалов? — спросил Ромка.

Очень, — вздохнула женщина.

И значит, те документы, что вам приносят из лаборатории, тоже шифруются?

Обязательно.

А у лабораторных материалов шифр — "амарант"?

С чего ты взял? — удивилась Галина Арсеньевна.

Ну, я подумал, что если у вас очень много важных и секретных материалов, то и шифры вы на них ставите запоминающиеся. А то потом сами в них запутаетесь. Разве нет?

В какой-то мере ты прав, — не стала отрицать женщина. — Но подобраться к моим шифрам гораздо труднее, чем тебе кажется, хоть и не думаю, что кто-нибудь стал бы их разгадывать. Я их подбираю по ассоциации, и потому с легкостью запоминаю.

По ассоциации? — задумался Ромка. — Значит, лабораторные документы вы шифруете словом "цветок"? Или "вечность"? Или… — глядя на улыбающееся лицо женщины, он промолвил: — Нет, так гадать можно до бесконечности.

На это я и рассчитывала, — ответила Галина Арсеньевна.

Ромка взял ее за руку и проникновенно посмотрел ей в глаза.

Мы уже завтра отсюда уезжаем, и от меня, честное слово, клянусь чем угодно, никто не узнает это слово. Скажите мне его, пожалуйста, а?

Да зачем оно тебе нужно?

По правде говоря, Ромке было вовсе не обязательно знать пароль, ему было нужно совсем другое, но любопытство возобладало над всем.

Интересно очень. Я в будущем хочу стать детективом, мне это пригодится, — сказал часть правды Ромка.

Ну что ж.

Галина Арсеньевна еще раз оценивающе взглянула на мальчишку на предмет того, можно ему доверять или нет, и, решив, что можно, такие правдивые были у него глаза, произнесла:

Кортес.

Ромка дернул головой:

Я мог бы и сам догадаться. Но не сразу. И для этого надо знать историю амаранта.

И подобрать еще много других слов. Смотри, ты обещал никому не говорить.

Я вас не подведу. А больше вы никому этот пароль не называли?

Галина Арсеньевна уверенно покачала головой.

Абсолютно никому.

Значит, кроме вас и теперь меня, его никто не знает? — продолжал допытываться будущий детектив.

Да почему же? Алексей Борисович, Владимир Степанович, Илья иногда сюда приходят и сами на компьютере работают.

То есть в лаборатории этот пароль не секрет?

Вот уж не знаю, как они там хранят свои секреты, — ответила женщина. — В конечном итоге они для них куда важнее, чем для меня. А в чем дело-то?

Ни в чем. Совсем ни в чем, — замотал головой Ромка. — Я просто так вас расспрашивал. Мы подружились с Алексеем Борисовичем и Владимиром Степановичем и очень хотим, чтобы им удались все их проекты. А кстати, они уже все свои материалы французам отослали?

Нет еще. Им надо сертификат качества на французский язык перевести, а у нас здесь его никто не знает. Заказали перевод на факультете романо-германской филологии, ждем, когда принесут. А технологический регламент хоть и набран, но его даже на принтер еще не вывели. Не к спеху: они его будут при встрече иностранцам показывать, если только она состоится.

Ясно. Тогда извините за беспокойство, спасибо за информацию и до свидания. — Ромка выскочил из кабинета и поманил за собой своих спутниц. Времени до встречи со Стасом оставалось совсем мало, и всю дорогу они бежали, поэтому девчонки не успели его ни о чем расспросить.

Стае пришел раньше них. Друзья еще издали увидели его долговязую фигуру. Лешка подбежала к нему и тронула за рукав.

Ты извини за опоздание, но тут такое случилось, такое! Кто-то передал в Москву технологический регламент, тот самый, который составил Алексей Борисович, то есть со всеми своими самыми последними изменениями и дополнениями. Я только сейчас совершенно случайно это обнаружила.

Как? — удивился Стае.

А тот, кто это сделал, забыл стереть свой файл в ящике отправленной корреспонденции. И этот самый адрес, мне кажется, я в газете нашей мамы вчера видела. У тебя ее случайно нет с собой?

Стае встревожено покачал головой:

Нет, конечно. Я же не знал, что она вам может понадобиться.

Лешка умоляюще заглянула ему в лицо:

Пожалуйста, давай сейчас к тебе домой сходим и проверим, тот ли это адрес или нет.

Ромка просительно кивнул, поддерживая просьбу сестры.

Стае нащупал в кармане ключи от квартиры.

Я не против. Но интересно, кто мог это сделать? Там же, — обратился он к Катьке, — ты говорила, твоя мама работает, она-то должна это знать?

А она и знает. Там у нее вчера сидел один парень.

— И знаешь, кто его к ней привел? — перебил Катьку Ромка. — Его к ней привела… — он сделал выразительную паузу, — твоя Ираида Григорьевна, из-за которой ты не пошел с нами на выставку, вот кто. Жаль, ты не спросил ее, что она делала в университете. Интересно, что бы она тебе на это ответила?

Правда? А как этот парень выглядел?

К сожалению, мы к нему особенно не присматривались. Сидит и сидит себе. Думали, студент. Реферат ищет.

Он темненький был, старше тебя, уже не очень молодой, ему лет двадцать пять. И в очках. В небольших, очень дорогих, в черной тонкой оправе, — добавила Катька.

Надо же, сколько всего подметила, — удивился Ромка и затеребил девчонку: — Может быть, ты еще что-нибудь помнишь?

Шрам! — воскликнула Катька. — Он у него совсем небольшой, но я его все равно заметила. Я когда в зеркало смотрелась, заодно и его разглядывала.

Что ж ты раньше молчала? И на каком месте его особая примета? — резко дернул ее за руку Ромка.

На лице, на лбу, то есть.

Стае замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

Неужели это был Валерка? У него на лбу шрам есть. Помните, как я вам вчера рассказывал о том, как он на мотоцикле в аварию попал? Только зачем ему все эти регламенты? Если вы слышали, как я с тетей Ирой в лаборатории разговаривал, то должны были усечь, что он в туристической фирме работает. Так она мне сказала.

А мы спокойно можем это проверить, — сказал Ромка.

И действительно, когда они вошли в квартиру Стаса и парень протянул ему газету, он быстро нашел рекламу фирмы "Волшебное снадобье". Снизу были напечатаны ее номера телефонов и адрес электронной почты.

Лешка, этот адрес ты видела в компьютере? — показал Ромка сестре рекламу.

Покрасневшая от волнения девочка схватила газету.

Ага. Этот самый.

Ромка в возбуждении потер руки. Настала пора проявлять свои сыщицкие таланты.

Стае, а можно от тебя в Москву позвонить? А какая, кстати, фамилия у этого Валерки? Ты знаешь?

Конечно, знаю. Такая же, как и у Ираиды Григорьевны. Суховерхов, — ответил Стае и придвинул к Ромке телефон.

Отлично. — Ромка набрал указанный в газете номер и попросил пригласить к телефону Валерия Суховерхова.

Сейчас я его позову, — ответила снявшая трубку московская девушка.

Ромка мигом положил трубку обратно на рычаг.

Я не продумал, что ему говорить. Я надеялся, что он еще в Воронеже и мне ответят, что его нет на месте. Должно быть, он уже вернулся в Москву. Вчера вечером в поезд сел — утром уже там. А вдруг он вообще оттуда не уезжал и мы ошибаемся? Хотя что я такое говорю? Тетка, которая сняла трубку, даже не удивилась, что я его зову к телефону. Значит, его мать Стасу просто-напросто врала, что он в турфирме работает. А зачем? Не просто же так?

Не просто, — согласилась с ним сестра.

Продиктуй-ка мне еще раз номер телефона этой фирмы, — приказал ей Ромка. И когда в Москве девушка из "Волшебного снадобья" снова сняла трубку, смело сказал: — Извините, что-то сорвалось. Это я вам сейчас звонил и просил пригласить Суховерхова.

Он вышел, — ответила девушка. — Что ему передать?

Скажите, что его из Воронежа беспокоят. Он здесь одну очень важную вещь забыл, и мы не знаем, как ему ее теперь вернуть.

Какую вещь? — спросила девушка.

Очень важную, — Ромка взял из Лешкиных рук газету и повертел ее в руках.

Можете по почте послать. Или перезвоните ему часика через два и сами договоритесь, как поступить, — посоветовала невидимая собеседница.

Спасибо, мы так и сделаем, — поблагодарил ее Ромка и торжествующе оглядел своих друзей. — В Воронеже он был, что мы, собственно, и хотели выяснить.

Вот тебе и туристическая фирма! — протянул Стае.

Но как же так? Что же такое получается? — вдруг застонал Ромка. — Господи, какой же я был дурак, когда решил, что все уже позади и что мы оставили их с носом. Теперь они станут говорить, что сами придумали технологию изготовления масла. Быстренько соорудят установку, немного изменят сворованную технологию, и никто ничего не сможет доказать. И зачем я только заменил этот несчастный регламент на настоящий? Зачем, зачем я это сделал так рано? Кто меня тянул его менять!

Кто заменил регламент? — вдруг спросила Лешка.

Ромка с удивлением посмотрел на сестру.

Что за странный вопрос? Я.

А когда?

Как когда? — он покрутил пальцем у виска. — Ты что, с приветом? Это было позавчера, когда в лабораторию вернулись Владимир Степанович и Алексей Борисович. Я еще попросил вас с Катькой в коридоре на стреме постоять. Вот тогда я его и заменил, как и собирался.

Но ведь тогда в кабинет сразу же вошли люди.

А потом вышли. Я успел.

Ты успел? Но ты же оттуда вышел и сказал, что люди ходят и ходят, и не дают тебе ничего сделать.

Ну и что с того? — с горечью проговорил Ромка. — Я просто вам жаловался на то, что мне пришлось работать в очень трудных условиях. Но я, к сожалению, все, что надо, вернее, что не надо, успел сделать. А почему ты этому удивляешься? Я ведь всегда все успеваю.

А я думала, что ты не успел.

И что? — насторожился Ромка.

И заменила.

Как это — заменила?

Ну так. Ты разве забыл, как дело было? Ты оттуда выскочил, а людей в лаборатории полно. И еще ты жалуешься, что они тебе мешают. Я и подумала, что тебе ничего не удалось сделать, в кабинет пошла и на какой-то миг там одна оказалась. Ну, и вот, — Лешка развела руками. — Я ж еще тебе потом сама сказала: как хорошо, что мы все успели сделать.

Я думал, ты обо мне говоришь.

А я — о себе, — вздернула нос Лешка. — А потом мы это не обсуждали, потому что мне пришлось еще и семена заменять.

Понятное дело, потом все из головы вылетело вместе с твоим исчезновением. Так это значит… Ты понимаешь, что ты сказала? Это значит, что новый регламент лежит себе спокойненько в архивной папке, а московские фирмачи во второй раз "увели" старый! — Ромка прямо-таки подпрыгнул от радости. — Стае, девчонки! Пошли скорее снова в лабораторию.

Глава XIII РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Когда они в буквальном смысле этого слова влетели в знакомый небольшой домик позади красного университетского корпуса, Алексей Борисович, Владимир Степанович и Илья пили чай, а Ираида Григорьевна ставила на стол тарелку с бутербродами.

Здрасьте, — бодро сказал Ромка, оглядывая компанию.

Здрасьте, — вслед за ним хором повторили его спутники.

Привет, — ответил Владимир Степанович и обратился к Алексею Борисовичу. — Не припомню случая, чтобы мы сели пить чай и в тот же самый момент к нам никто не явился.

Но настроение у него было неплохим, и ребята поняли, что говорит он это в шутку.

Не бойтесь, мы не хотим чаю, — потряс головой Ромка. — Мы к вам совсем не за этим пришли.

Так чего же вы хотите? Ты, должно быть, за своей статьей явился? — спросил у Стаса Владимир Степанович.

Если можно, я ее заберу, — кивнул тот, не сводя глаз с Ираиды Григорьевны и, встретившись с ней взглядом, спросил: — Теть Ир, как вы себя чувствуете?

Уже лучше, — ответила женщина. — Спасибо большое, что ты меня вчера до дома проводил.

Стае прислонился к двери.

Пожалуйста.

А что случилось? — перевел глаза со своей лаборантки на Стаса Алексей Борисович.

А тете Ире в университете плохо стало, в главном корпусе, — объяснил парень. — А я ей случайно подвернулся и помог до дома дойти.

Я туда к одной своей знакомой по дороге из клиники зашла, куда масло сдавала, — пространно и, словно оправдываясь, объяснила женщина. — А потом вдруг что-то схватило, — она прижала к груди руку.

Стае взял свое интервью, которое подал ему Владимир Степанович, и слегка попятился назад, но Ромка незаметно толкнул его в бок и грозно прошептал:

Ну! Продолжай, не молчи.

А где ваш Валерка? — спросил будущий журналист, на что Ираида Григорьевна спокойно ответила:

В Москве. Ты ведь, кажется, меня об этом уже спрашивал.

А почему же тогда я его вчера в университете встретил? — чувствуя, что примерно такого вопроса ожидает от него Ромка, выпалил Стае.

Когда? — удивилась женщина. — В каком еще университете?

— В том же, где и мы с вами были. Ираида Григорьевна заволновалась:

Ты, наверное, обознался. А почему тогда ты — мне ничего об этом не сказал?

Потому что когда я вас встретил, то его еще не видел. А после того как вас проводил, я снова туда вернулся и увидел его у выхода. Хотел догнать, но не успел, — по правде говоря, голос Стаса звучал не очень убедительно.

В очках женщины отражалось бьющее в окно яркое солнце, и никто не видел ее глаз. Она обрела уверенность и покачала головой:

Его там не могло быть. Стае пожал плечами:

Должно быть, мне показалось.

Я и говорю, что ты ошибся, — совсем уже спокойно ответила Ираида Григорьевна. Однако Ромка заметил, как она едва сдержала вздох облегчения, и решил, что пришла пора действовать ему самому.

Алексей Борисович, — робко попросил он, — а можно мы на минутку в вашу архивную папку заглянем?

Зачем она вам? — удивился ученый.

А это Стасу нужно. Он хочет кое-что дописать в свое интервью, — нашелся юный сыщик и добавил: — Мы ее при вас посмотрим. Вы не волнуйтесь, мы ничего из нее не возьмем.

Что ж, так и быть. Что для друзей не сделаешь! Алексей Борисович допил свой чай, тяжело

поднялся с места и вытащил из старого шкафа со стеклянными дверцами хорошо знакомую Ромке толстую картонную папку. Он протянул ее Стасу, но схватил ее юный сыщик.

Он быстренько открыл лабораторный архив, достал регламент, оглядел его со всех сторон и, заметив на первом листе в правом верхнем углу маленькое черное пятнышко, облегченно вздохнул. Лешка сказала правду. Она и в самом деле заменила регламенты один на другой.

"И как они сами не заметили подмены? — думал при этом Ромка. — Торопились, наверное, очень. А Галина Арсеньевна не знала, в чем там разница, у нее столько документов, будет она каждый запоминать! Печатает, что дают, вот и все. А теперь они пьют чай и радуются. Порадовались бы они, как же, когда б узнали, что никакого изобретения у них больше нет. Только вот как бы им получше объяснить, что произошло?"

Мальчишка сперва откашлялся, а потом быстро протараторил:

Алексей Борисович, вы извините, здесь небольшая путаница вышла, но если надо, то мы сами можем ее запросто исправить. И если вашей Галине Арсеньевне некогда будет, то мы, знаете, как быстро на компьютере печатаем? Особенно Лешка, — кивнул он в сторону сестры. Сам Ромка, кстати, печатал медленно и неохотно, и это было еще одной причиной того, отчего он отказался от своего намерения сочинять детективные романы и повести.

Но Алексей Борисович ровным счетом ничего не понял.

— О чем ты? Какая еще путаница? И Ромка решил начать издалека.

Вы думаете, что когда у вас дверь в лабораторию взломали, то только одно масло и выкрали, да?

Алексей Борисович, не сводя с Ромки глаз, кивнул.

Ну, и к чему ты клонишь?

А к тому, что в тот день у вас еще и регламент ваш из сейфа выкрали, вернее, сняли с него копию, а потом положили на место.

С чего ты это взял? И если это так, то почему ты нам об этом ничего не сказал? — вскочил с места Илья.

Ромка пожал плечами и ответил на первый вопрос:

Дело в том, что перед этим, в конце дня, я нечаянно амарантовые семена на него высыпал, а утром их на нем не оказалось.

Но ключ-то от сейфа в тот день был у меня, — вспомнил Владимир Степанович.

У вас, — подтвердил Ромка.

Значит, у кого-то имеется дубликат? — ученый выглядел таким растерянным, что Лешке стало его жалко.

Вот именно, — ответил Ромка. — Разве трудно его заказать, когда он у вас всегда в столе лежит?

Но тогда это не мог сделать посторонний человек, только свой, — высказал, по его мнению, совершенно невероятное предположение Владимир Степанович.

Вот именно, — повторил Ромка. — Но это еще не все. Вы уж нас извините, но мы чувствовали, что у вас намечается кража, и подменили ваш регламент на старый. И человеку этому в тот раз ваша новая технология не обломилась.

Значит, вы тут всюду лазили за нашими спинами, а нам ничего не говорили. Почему? — нахмурился Алексей Борисович.

Ромка дернул плечом:

А о чем было говорить? Вас здесь не было, остальные могли нам не поверить, потому что четких доказательств мы не имели.

А теперь они у вас, выходит, имеются?

Теперь да, — уверенно заявил мальчишка.

И кто же это, в таком случае? — Алексей Борисович все еще не верил в случившееся.

Тот, кто имеет отношение к московской фирме под названием "Волшебное снадобье". Илья, — повернулся Ромка к тоже ничего не понимающему сотруднику, — помните, я вам этикетку от пузырька с их маслом показывал? Ну, когда у вас взлом был? Вы мне тогда еще объяснили, что оно у них в двадцать раз разбавлено. — Ромка полез в карман своей куртки в надежде найти ту самую этикетку, но обнаружил лишь малюсенький винтик, который нашел возле входной двери вместе с принадлежащей Стасу пуговицей, и, повинуясь внезапно вспыхнувшей догадке, протянул его молодому человеку. — Как вы думаете, для чего предназначена эта штука?

Илья взял винтик в руки.

Это от чьих-то очков. Ираида Григорьевна, случайно не ваш? Помните, пару дней назад у вас дужка не держалась, и вы в оптику ходили оправу чинить? Откуда у тебя этот винтик? — обратился он к Ромке.

А я его у вашего входа нашел. В тот же самый день, — стараясь придать своему голосу беспечный тон и не заострять на этом внимание, но ликуя внутренне, ответил мальчишка. При этом он незаметно взглянул на Ираиду Григорьевну. Она пожала плечами, дескать, понятия не имеет, чей это винтик, и взяла со стола тарелку с недоеденными бутербродами, но руки ее слегка дрожали.

А Алексей Борисович сказал, обращаясь к Владимиру Степановичу:

Московская фирма, которая предлагала нам объединиться, кажется, так и называлась: "Волшебное снадобье".

И на этом эта фирма не успокоилась, — тут же встрял Ромка. Он полез в другой карман, достал смятую "Московскую жизнь" и ткнул пальцем в рекламу амарантового масла. — Не далее как вчера один их работник проник в университет и скачал файлы, которые для вас печатала Галина Арсеньевна.

Алексей Борисович взглянул на газету, вскочил со стула и тут же, согнувшись, сел. Очевидно, у него закружилась голова.

Боже мой, — проговорил он. — С чего ты это взял?

А он забыл свой адрес стереть. А может, понадеялся, что в папку с отправленной корреспонденцией никто не полезет, а если и полезет, то не поймет, что это за регламент такой. Он же не знал, что туда придем мы. А вы мне скажите, пароль, кроме вас Владимиром Степановичем, еще кто-нибудь знал?

Наверное. Мы от своих сотрудников ничего не скрывали, — совсем уже расстроенным голосом ответил Алексей Борисович.

Ромка подошел к ученому ближе и тронул его за руку.

Да не волнуйтесь вы так! Вы же своим французам еще ничего не отослали? Мне Галина Арсеньевна сказала, что вам перевод сертификата качества еще не сделали. Все остальное вам тоже понадобится переводить на французский, да?

Теперь я уже ничего не знаю, — вздохнул Алексей Борисович.

А я знаю, что понадобится. Потому что вчера у вас снова старый регламент украли. А новый, тот самый, который вы составили перед своим отъездом и отдали Илье, — Ромка для пущего эффекта преднамеренно затянул паузу, и лишь затем поднял руку с листками вверх. — Вот он!

Пока ее брат разъяснял, где собака зарыта, Лешка не сводила глаз с Ираиды Григорьевны. Та внезапно покраснела, затем поднялась, блеснув очками, и беззвучно, словно вытащенная из воды рыба, захлопала ртом. Тут только Лешка заметила, что нижняя челюсть у сотрудницы слегка выпирает вперед, и поняла, на кого похожа эта женщина. На ту самую мерзкую кровожадную пиранью, которая не сводила с нее, Лешки, злых глаз на выставке экзотических рыб и прочих тварей из-за стенки своего аквариума. А потом еще появилась в ее кошмарном сне, который она до сих пор помнит. А золотые осенние листья, разбросанные по неизменной павлово-посадской шали этой женщины, сейчас показались Лешке волшебным образом преображенными рыбьими чешуйками. Недаром она всякий раз ежилась от взгляда ее выпуклых глаз, хотя внешне Ираида Григорьевна относилась к ним всем куда благожелательней, чем строгая Елена Федоровна.

В это время раздался телефонный звонок. Алексей Борисович снял трубку.

Здравствуйте, — ответил он кому-то и улыбнулся. А затем прошептал Владимиру Степановичу: — Это представитель французов, — и снова заговорил в трубку, — вы получили документы от московской фирмы? Хотите сравнить с нашими? Мы вам их по факсу сегодня же перешлем. Скажите, а та фирма как называется? "Волшебное снадобье"? И телефон у них… Он посмотрел на газету и прочитал вслух цифры.

По лицу Алексея Борисовича было заметно, что на другом конце провода подтвердили его слова.

— У них устаревшая технология, — облегченно вздохнув, сообщил своему собеседнику ученый. — У нас она теперь совсем иная, да. Конечно, мы будем рады видеть вас в Воронеже. Мы вам закажем гостиницу, да.

Пока Алексей Борисович разговаривал по телефону, Лешка сбегала в коридор и вернулась оттуда с желтым пакетом.

Посмотрите, пожалуйста, что это за семена, — обратилась она к Алексею Борисовичу, когда тот положил трубку.

Он зачерпнул горсть амаранта и с удивлением взглянул на малюсенькие тусклые приплюснутые шарики. Они совсем не походили на те крупные золотистые зерна, которыми они все любовались после его возвращения из поездки в село.

Это еще что? — в испуге взглянул он на Лешку, с удивлением разглядывая знакомый ему пластиковый мешок.

Но девочка метнулась назад в коридор и притащила еще один пакет, черный с полосками.

Не волнуйтесь, — сказала она. — Ваши элитные семена я на всякий случай сюда пересыпала, вот они. А тому, кто хотел их украсть, достались точно такие же, как эти, — она ткнула пальцем в желтый пакет. Лешке было неловко смотреть на Ираиду Григорьевну, и она по мере сил старалась отводить от нее лицо. — Я их из того самого мешка взяла, из которого вы нам амарант для собаки насыпали. А чтобы узнать, менял вор пакеты или нет, я на своем так и написала: "собачий корм". Мелкими буквами, правда, так что он их наверняка не заметил. Но если хорошенько приглядится, то разберет.

После этих слов Лешка набралась смелости и посмотрела прямо в глаза Ираиде Григорьевне. Женщина усиленно делала вид, что ее все это не касается, но лицо ее пошло пятнами, и она метнула на девочку взгляд, полный ненависти.

Алексей Борисович заметил его тоже. С неловкостью и недоумением он посмотрел на Ираиду Григорьевну.

Был здесь ваш сын или нет, это нетрудно будет выяснить.

Билеты-то в поездах именные, — услужливо подсказал ему Ромка. — И ложный звонок, из-за которого Владимир Степанович на звероферму мотался, скорее всего, из Москвы был. Он сам говорил, что ему звонили по междугородному телефону.

Лицо Алексея Борисовича вновь исказила гримаса боли. Он не отводил глаз от своей любимой сотрудницы.

Но почему, почему вы так поступили? Разве все эти годы вы не были заинтересованы в результатах нашей общей работы? Разве не радовались нашим успехам и не переживали вместе с нами из-за случавшихся порой неудач?

Ираида Григорьевна, ничего не сказав, вышла из кабинета. А буквально через пару минут вошла обратно и, положив на стол Алексея Борисовича листок бумаги, удалилась снова. Лешка взглянула на бумажку и увидела на ней крупное, написанное от руки слово "Заявление".

Заявление об увольнении, — подтвердил Алексей Борисович и вышел в коридор. Лешка подошла поближе к двери и услышала, как в ответ на какие-то его слова женщина сказала:

Вы бы для своего сына и не то сделали, — и громко всхлипнула. Но Лешка и не подумала ей сочувствовать. Она твердо знала, что нельзя строить свое благополучие на несчастьях других людей. Если эта аксиома известна детям, то взрослые и подавно должны о ней помнить.

А Алексей Борисович вернулся и размашисто написал на заявлении: "Уволитьс 30 марта".

И вы больше ничего ей не сделаете? Никуда не заявите? — удивился Ромка, поочередно глядя на находящихся в кабинете мужчин.

Мы не мушкетеры, а она не миледи. Что мы можем ей еще сделать? — пожал плечами менее чувствительный Владимир Степанович. — По факту взлома дело заведено, но милиция вряд ли будет им заниматься, так как убыток весьма незначителен: украдено всего несколько пузырьков масла.

А винтик от очков? — спросил Ромка. — У входной двери найденный?

А что винтик? Ты же не сможешь доказать, что она его именно в момент взлома потеряла. Надо же, взломать замок, чтобы отвести от себя подозрения! — негромко проговорил он.

А взрыв?

Ну, установка и сама могла взорваться. Я, конечно, в этом сомневаюсь, но у нас один раз такой случай уже был, видимо, она о нем вспомнила, потому и решила на время приостановить нашу работу. Чтобы мы остались с голыми руками, а фирма, в которой работает ее сын, — обладателем как новейшей технологии, так и лучших образцов семян и масла. Но, к счастью, регламент сохранен. Благодаря вам, — Владимир Степанович оглядел Ромку и его друзей. — А ее пусть совесть мучит, если она у нее есть.

Мне кажется, что нет, — вспомнив рыбьи глаза женщины, сказала Лешка.

А теперь мы пойдем, — дернула Ромку за рукав Катька. Она уже давно от нетерпения переминалась с ноги на ногу. — А то опять на лошадях не покатаемся. Надеюсь, никто не передумал? — робко посмотрела она на Стаса.

Их новый друг покачал головой:

Нет, конечно.

Ромка взглянул на часы, потом на девчонку.

Ты не переживай. У нас еще навалом времени. До свидания, — вежливо сказал он всем сотрудникам лаборатории.

Попрощавшись, четверо друзей направились к выходу. Однако Алексей Борисович удержал Ромку за руку.

Чем же мне вас отблагодарить?

А ничем, — помотал головой юный сыщик. — Вернее, если вам не жалко, то дайте нам еще немножко масла, мы отнесем его Серафиме Ивановне, чтобы оно у нее было на тот случай, если ее Альма опять заболеет. И самой старушке ваше масло может пригодиться, оно же у вас от многих болезней помогает.

Алексей Борисович снял с полки несколько пузырьков.

И за кормом для собаки еще приходите.

Завтра и придем, — тут же воодушевился мальчишка, — а то Катька потом одна тяжелую сумку до нашей бабульки не сможет донести.

Так, значит, получается, что сердце у этой пираньи вчера не болело, и она всего-навсего притворялась? — Лешка тронула брата за руку, когда они вышли на улицу.

Конечно, нет, — уверенно заявил Ромка. — Просто она увидела, что Стае направляется как раз туда, где сидит ее сын. Ну, и испугалась, что они встретятся, и потом он возьмет и ляпнет что-нибудь в лаборатории. Вот и сделала вид, что ей плохо, чтобы его оттуда поскорее увести. А сын ее приехал сюда для того, чтобы заполучить настоящий регламент, так как тот, что она в сейфе сперла, в "Снадобье" не мог не быть раньше, с ее же подачи. Вот ее сына и послали сюда разбираться в нашей путанице. А так как он в этом университете учился, то прекрасно знал, что там к чему в компьютерах, и чужой файл скачать при знании их "секретного" пароля ему было раз плюнуть.

Мальчишка вдруг расхохотался:

Нет, вы только себе представьте, что этот засланный сюда шпион проникает в компьютер, ворует регламент, конечно же, не читая его, так как очень спешит, и в Москву снова приходит тот же самый, отлично им известный, старый вариант.

Небось до сих пор ломают голову над этой загадкой! Они же не знают о том, что мы здесь с Лешкой подсуетились и оставили на месте старый регламент, а Владимир Степанович не удосужился или не успел его прочитать. Да и зачем ему это было делать, когда он точно знал, что старый положил в архив, а новый — в сейф.

И все равно они хитро придумали, решив заслать сюда Валерку, — сказал Стае.

Ромка самодовольно хмыкнул:

Что ж хитрого-то, если я их раскусил?

А ты хорошо сделал, что про меня никому не рассказал, — вставила Катька. — О том, как я их регламент домой утащила. А то я там стояла и боялась, вдруг ты начнешь об этом говорить.

И о том, что я там ночевала, — добавила Лешка.

А зачем им об этом знать? Это уже мелочи, детали. Хотя… Между прочим, из-за Катьки ветеринар пострадал!

— Почему это из-за меня? — удивилась девчонка. Ромка взглянул на двигавшийся по проспекту

раскрашенный яркой рекламой троллейбус.

А потому! Ты же сама рассказывала, что когда под столом сидела, а Сергей Васильевич в столе шарил, то есть, как потом выяснилось, свое лекарство искал, то кто-то в дверь заглянул. Так вот, этот кто-то, вернее, эта кто-то, сделала такой же вывод, что и ты: решила, что он тырит их регламент. Тем более что документа и в самом деле потом на месте не оказалось. Тебя под столом она не видела, на кого еще ей было думать? Решила, наверное, что у них еще один конкурент появился. Вот и зазвала его попить своего душистого чайку с бутербродами. А в чай, должно быть, какое-то снотворное подсыпала, чтобы его портфель обыскать. А потом еще попросила Илью его до троллейбуса проводить, когда он прямо в лаборатории засыпать начал, чтобы в случае чего на Илью все и свалить. Во всяком случае, мне кажется, что дело обстояло именно так.

Эпилог

Лешк, а здорово мы верхом на лошадях в парке накатались, да? — Ромка смотрел в окно фирменного поезда "Воронеж — Москва", который, давно набрав скорость, мерно постукивал колесами по бесконечным рельсам.

Как только раздали постельное белье, брат с сестрой забрались на свои верхние полки и теперь тихо переговаривались. Редкие огни проносились мимо. Одна ночь — и они дома. Все, весенние каникулы позади.

Очень даже неплохо, — согласилась Лешка.

И вообще поездка была удачной, ты согласна? Хоть и клада никакого не нашли, как в прошлый раз, зато людям свою технологию сохранить помогли. И преступника, то есть преступницу, нашли. А ты говорила: "Не найдем, не найдем!" Жаль, что она так легко отделалась. Лично я бы ее в тюрягу засадил, на самые-самые высокие нары.

Ас другой стороны, она у них была лучшим работником, и как дилер-распространитель больше всех амарантового масла продавала, — решила быть справедливой сестра.

Ромка усмехнулся:

Как же, лучший! Она его продавала не кому иному, как "Волшебному снадобью", причем по оптовой цене, а они его по-черному разбавляли подсолнечным маслом и сбывали по розничной. Представляешь, какие у них доходы были? И есть!

Откуда ты знаешь?

А мне об этом Владимир Степанович сегодня сказал, когда в коридоре амарант для Альмы насыпал.

Зато теперь эта фирма от них ни одного пузырька не получит.

Ну и что? Сами будут масло делать по украденной устаревшей технологии и точно так же получать свою прибыль.

Ну и пусть себе. Все равно их в конце концов разоблачат, — Лешка свесила руку вниз и дотронулась до украсившей столик их купе высокой багряной ветви-метелки вечного цветка-амаранта, которую вчера ей подарил Алексей Борисович. — Красивая, да?

Ромка взглянул на отражение амаранта в зеркале на двери.

Слушай, — вспомнил он, — а Катька-то наша не зря без конца на себя любовалась. Ведь если бы она шрам на лице парня в зеркале не углядела, мы бы сроду не узнали, что это сын Ираиды Григорьевны регламент украл. И еще, если бы Стае нам про него не рассказал. Значит, закон Муира подтвердился, что я Катьке и говорил.

Какой еще закон?

"Когда мы пытаемся вытащить что-нибудь одно, оказывается, что оно связано со всем остальным". Вот мы взялись за Стаса, а он, хоть и не виноват оказался, тем не менее помог нам распутать этот клубок.

Катька, наверное, теперь со Стасом задру-жит, — сказала Лешка и улыбнулась.

Пусть, — разрешил Ромка. — Он хороший парень.

А если бы мы в Воронеж не поехали, то они бы и не познакомились.

И сами все каникулы проторчали бы дома. Видак бы с утра до ночи смотрели, и что бы у нас в памяти осталось? — философски заключил Ромка.

В Москве тоже что-нибудь бы да случилось, и дома бы ты не усидел, я в этом уверена, — возразила Лешка и откинулась на толстую подушку. У нее закрывались глаза. Перед отъездом у них снова нашлось столько дел!

Сначала они отнесли целых две сумки с амарантовым зерном Серафиме Ивановне, чтобы она смогла долго-долго кормить им свою Альму, и заодно с ней распрощались, потом забежали к Олежке, и Ромка на этот раз как следует разглядел его новое изобретение: покрытый особым материалом почти невидимый кубик. Ромка твердо решил изготовить такое же покрытие и приспособить его для каких-нибудь своих целей. Затем они все вместе поехали в парк и снова катались верхом за Пионерской горкой. Чуть на поезд не опоздали. Короче, забот и впечатлений у них в последний день в Воронеже была целая куча, и Лешка очень устала.

А Ромка от нее не отставал.

Лешка, — снова дернул он сестру за руку, и глаза его мечтательно блеснули. — Я знаешь, о чем сейчас подумал? О проекте Дайсона.

О чем, о чем? — приподнялась на локте Лешка и с трудом разлепила сонные глаза.

Ну, есть один такой проект, я о нем читал как-то. Вот ты, Лешка, знаешь о том, что наша Земля от Солнца получает только одну двух с половиной тысячную часть всей его энергии? Не знаешь? Так знай! Но человечество могло бы получать всю. Для этого Дайсон предлагает разобрать все планеты на строительный материал и построить вокруг Солнца гигантскую сферу. И тогда солнечная энергия не будет теряться. Здорово, да? И когда-нибудь так и будет. Но я бы хотел дополнить его проект еще одним предложением: засадить эти огромные пространства амарантом. Так как он быстро растет, то будет достигать в высоту, скажем, метров пять или больше, и сможет обеспечить белком, всякими там витаминами и прочими полезными веществами всех людей на свете. Здорово, да?

Лешка снова посмотрела на вечный цветок, который теперь всегда будет напоминать ей о новых воронежских приключениях, а перед ее глазами возникли бескрайние радужные, зеленые, багряные поля…

Здорово, — прошептала она. — И красиво к тому же.

Лешк, а хочешь, я тебе чаю принесу? — расчувствовался Ромка. — Я же вижу, как ты устала. И маме тоже. Мам, тебе чаю принести? — свесил он голову вниз.

Принеси, — кивнула Валерия Михайловна.

Я сам вам его заварю, — вовсю расщедрился он, быстро соскочил вниз и вытащил из сумки две кружки: свою и Лешкину.

Смотри не обварись, как в прошлый раз, — остановила его мама.

А масло из амаранта на что? — Ромка похлопал по карману своей сумки. — Алексей Борисович лично мне дал несколько пузырьков. Надолго хватит!

1

Подробно об этом читайте в книгах Н. Кузнецовой "Дело о таинственном шефе", "Дело об украденном перстне", "Дело о разбитом бинокле", "Дело о бледном вампире", "Дело о синекрылой бабочке", "Дело о сияющей записке", "Дело о танцующей статуе", "Дело о неуловимом призраке", вышедших в серии "Черный котенок". (Прим. ред.)

(обратно)

2

Подробно об этом читайте в книге Н. Кузнецовой "Дело о бледном вампире", вышедшей в серии "Черный котенок". {Прим. ред.)

(обратно)

Оглавление

Глава I ЧУДЕСНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ

Глава II БОЛЬНАЯ СОБАКА

Глава III ПОХОД В ЛАБОРАТОРИЮ

Глава IV НЕПОНЯТНЫЙ ВЗРЫВ

Глава V УТЕРЯННЫЙ РЕГЛАМЕНТ

Глава VI НАПРАСНЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ

Глава VII ВЗЛОМ

Глава VIII ЛЕШКИНО ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Глава IX ВИЗИТ К ЖУРНАЛИСТУ

Глава X ВСТРЕЧА С ПИРАНЬЕЙ

Глава XI МАМИНА ГАЗЕТА

Глава XII ЗАБЫТЫЙ ФАЙЛ

Глава XIII РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Эпилог

Реклама на сайте