«Колдовство по найму»

ГЛАВА 1 БАЗАРНЫЕ БАБКИ И ТЕТКИ

— Ох и наглая же вы семейка — что ты, что бабка твоя!

Ирка медленно подняла глаза. Предназначенная для покупателей дежурная улыбка будто примерзла к ее губам.

— Все за место платят, а вы, значит, самые хитрые? — высоченная широкоплечая тетка осуждающе покачала головой. Ирка затравленно огляделась. С базарных рядов на них косились: покупатели — с чуть испуганным любопытством, торговки — с явным злорадством. Помощи ждать было неоткуда. Ирка почувствовала, как улыбка на ее губах превращается в гримасу, жалобную и заискивающую одновременно.

Тетенька… — пролепетала Ирка.

Нашлась племянница! — отрезала та. — Я тебе не тетенька! — Она уперла могучие руки в бока. — Я здесь ответственное лицо!

Лицо у нее и правда стало очень ответственным, как и вся фигура.

— Все люди — как люди, — она махнула в сторону рыночных прилавков. — Товар привез, за место заплатил, и торгуй себе! А эти, две умницы! С краешку пристроились, тишком-нишком…

Носком растоптанной кроссовки она ткнула в Иркин раскладной столик. Кучка крепеньких синих баклажанов раскатилась, грозя передавить пакетики с домашними яйцами. Ирка невольно затаила дыхание. Но тот, что был ближе всех, ткнулся закрученным хвостиком в край пакета и замер.

Почему за место не платите?! — рявкнула тетка.

Цены сбивают! — крикнули от рядов. — Конечно, можно, раз задарма стоят!

С утреца расторгуются и сматываются, а мы целый день на жаре паримся! — немедленно наябедничали с другой стороны.

Вслушиваясь в «глас народа», тетка согласно кивала.

Чула, шо люди говорят? — ее толстенький палец с коротко, почти до мяса срезанным ногтем ткнулся Ирке под самый нос. — Вы шо, с бабкой своей, особенные какие? Правила не для вас писаны? Я твою старуху вчера предупреждала?

О чем? — удивленно пискнула Ирка.

Ты дурочку-то из себя не строй, — тетка угрожающе сдвинула толстые брови. — Ясно было сказано: еще раз попробуете без оплаты пристроиться — пеняйте на себя, — вдруг в теткиных глазах мелькнуло понимание. — Ага, небось потому девчонку вместо себя и отправила, — понимание в ее глазах осталось, но вот сочувствия не появилось. Она лишь повела широкими, будто у грузчика плечами, и…

Вы что делаете?!! — отчаянно вскричала Ирка.

Что положено, — невозмутимо ответила тетка. И коротко пнула Иркин столик ногой.

Звонко, будто мячи, стукаясь об асфальт, кабачки и баклажаны посыпались вниз. Хлоп-хлоп! — переспелые помидоры расшлепались в красные лепешки. Ирка попыталась удержать пакеты с яйцами, но могучая теткина ручища ухватила ее за запястье. Пакеты перевалили через край столика… Раздалось дружное «хруп!». Из прозрачного целлофана на асфальт потекло желто-белое месиво, среди которого гордо возлежало единственное, чудом уцелевшее яйцо.

— Вот так! — сообщила тетка, разглядывая плоды своих трудов. В голосе ее легкое сожаление — столько хороших продуктов перепорчено — смешалось с удовлетворением от хорошо сделанной работы. Она отряхнула брызги яичного белка со своих растянутых тренировочных штанов и скомандовала Ирке: — А теперь ноги в руки и мотай отсюда, пока цела.

Широким шагом тетка двинулась вглубь базарных рядов. На мгновение задержалась и бросила через плечо:

И чтоб ни тебя, ни бабки твоей я на рынке больше не видела, ясно?

Ото правильно! — удовлетворенно заявили с базарных рядов.

Та и мало еще! — прошамкала торгующая горохом старушонка. — Учить таких надо! По шеям девке надавать, и бабке ее, ведьме старой! А потом…

Она собиралась со вкусом развить тему, но тут черноволосая девчонка подняла взгляд от разоренного товара. И старушонка вдруг осеклась, будто ей с маху вогнали в рот кляп. Несмотря на яркий свет утреннего августовского солнца, лицо девчонки вдруг оказалось в глубокой тени. А в глазах, темных, как грозовая ночь, заплясали зеленые болотные огни. Девчонка мрачно глянула на старуху, и та почувствовала, как ее охватил леденящий холод. Потом взгляд скользнул прочь, туда, где над толпой возвышались широкие плечи, короткая шея и круглая, как мячик, голова базарной смотрительницы. В мгновенном жутком озарении старушонка вдруг поняла, что сейчас под неистовым взглядом девчонки эта стриженая башка просто разлетится, будто переспелый арбуз…

Коротко, как отбрасывают клинок, девчонка кинула взгляд себе под ноги. Последнее уцелевшее яйцо вспучилось и с резким хлопком лопнуло, взрывом выметнув наружу все свое содержимое. Липкий желток с маху залепил Ирке глаза.

Под дружный хохот торговок Ирка отерла слипшиеся ресницы, взвалила на плечо складной столик и побрела прочь с базара.

Нет, ты видала? Яйцо прямо в рожу — бабах! — заходясь смехом, веселая молодуха подтолкнула локтем соседку-старушонку.

Видала! — заледеневшими от ужаса губами шепнула старушонка и часто мелко закрестилась, глядя вслед уходящей девчонке.

ГЛАВА 2 ДЖИП В ГОСТИ — К ДЕНЬГАМ

Согнувшись под тяжестью раскладного столика, Ирка медленно брела от шумного проспекта вниз по дорожке, к своему дому на самом дне старой городской балки. Солнце нещадно припекало, майка липла к мокрой от пота спине, остатки яйца вокруг глаз слиплись сухой коркой. Громадный черный джип, тихо шурша шинами, прокатил мимо. Отступив к забору, Ирка проводила его завистливым взглядом: наверняка там внутри стоит кондиционер, водителю хорошо и прохладно. И вообще: машина его везет, не то что Ирка — сперва пехом из балки наверх, в гору, товар и столик на своем горбу, теперь вот обратно, по солнцепеку. Правда, с одним столиком, уже без товара. И без денег. Ох бабка орать будет! И ведь сама виновата, а все равно обвинит Ирку!

Девчонка тяжко вздохнула, перекинула столик на другое плечо и зашагала дальше.

На перекрестке двух улочек она снова увидала темный джип. Медленно, словно разыскивая что-то, машина катила вдоль покосившихся заборов.

Ирка мимолетно удивилась: что может быть нужно владельцу этого роскошного авто здесь, среди нищих домишек балки? И тут же позабыла о черном джипе, потому что битая каменистая тропинка круто пошла под уклон, свернула и привела Ирку прямо к калитке ее собственного, родного двора. А у калитки, боевито уперев руки в бока, возвышалась ее собственная, родная бабка.

Ну, то й що? — поинтересовалась старуха, одаривая внучку неласковым взглядом.

Ну и ничего! — столь же неласково бросила Ирка и скинула с плеча осточертевший столик. — Тебя ж та тетка предупреждала, что больше не позволит задаром на базаре торговать! А ты что? Меня отправила? — Ирка почувствовала, что начинает злиться по-настоящему: на смотрительницу, на базарных торговок, а в первую очередь — на бабку, так хладнокровно подставившую собственную внучку!

Так тому ж и отправила, що по-переджалы, — совершенно спокойно ответила бабка.

Ирка даже поперхнулась от негодования. Ничего себе заявочка!

— Шо, дылда ота здоровенна, шо там за порядком глядит, лизла до тэбэ? А ты ей шо? Ну шо, шо ты ей зробыла? — с жадным любопытством выспрашивала бабка.

Ирка уставилась на старуху в полном изумлении:

— Я ей — ничего! Это она мне что хотела, то и сделала. Столик перевернула, все помидоры подавились, яйца вдребезги! Велела, чтоб больше ни тебя, ни меня на базаре не было!

На лице бабки, словно в зеркале, тоже отразилось изумление:

Яйця побылыся? Помидорки? Вси? И ты дозволыла? Та навищо ж я тэбэ туды посылала?

Не знаю я, зачем ты меня посылала! — заорала Ирка.

Так шо ж, ты и не продала сьогодни ничого? И грошей мэни не принесла? — все с тем же безмерным удивлением вопросила бабка, уныло глядя на пустой мешок из-под товара.

Да что б я продала, ну что?! Говорю ж тебе, тетка та, с базара, все побила, пораскидала…

— Ой, лышенько! — пока еще тихо взвыла бабка. — Яечечки мои, помидорочки! Попропадалы вси! Та що ж це в мэнэ за дытына така! Та ниякого ж з цей дытыны проку! Та що ж ты, бисова дивка, не могла ту гадину товсту зупыныты? Ты що ж, не могла з нею чогось зробыты такого, щоб вона бильше николы до нас не чиплялася?

Ирка коротко перевела дух. Так вот оно что! Вот почему бабка отправила на базар ее! Рассчитывала… Девчонку вдруг затошнило. А ведь чуть не вышло по-бабкиному. Всего секунды отделяли грозную базарную смотрительницу от того, чтоб превратиться в трупак с начисто снесенной головой!

Бабка, дура жадная! Ирка с ненавистью уставилась на вопящую старуху. Готова из внучки убийцу сделать, лишь бы за место не платить!

Ирка почувствовала, как волна гневного жара поднимается из глубин ее души, и быстренько прикрыла глаза ресницами. А ведь, пожалуй, и сама бабулька сейчас запросто может стать трупом. Хорошо прожаренным.

Старательно глядя в сторону, Ирка ровным голосом сообщила:

Единственное, что можно сделать, это за место заплатить.

Платыты? — взвизгнула бабка. — Ото умна дытына, щоб тебе! А з чого платыты? Клубника на весни була? Не було клубники! Уси грядки черные, пожженные, не расте там бильше ничого, може, и не вырасте вже николы… Чия це робота, а? — точно как давешняя базарная тетка, бабка ткнула обвиняющий палец Ирке под нос.

Ирка снова отвела глаза. Ну, допустим, работа не совсем Иркина. Но и правда, пышущая зеленым колдовским огнем рука гонялась именно за ней. И удирала Ирка как раз по клубничным грядкам, и теперь там действительно лишь черное горелое пятно. А клубники, верного источника дохода, больше нет и не будет.

— Огород весь песком та каминням заваленный… — продолжала обвинять бабка. — Це хто зробыв?

На огороде развалились песчаный и земляной великаны, натравленные на Ирку с Танькой конкурирующими ведьмами. И вот тут уж бабка категорически не права!

— Прибрали мы твой огород, прибрали! — завопила Ирка. — Вон, смотри, чистый, ни песчиночки! Ты сама после того раза на базар картошку молодую мешками таскала! Бурячки, помидорчики! Раньше всех, впереди сезона!

И верно, наутро после роковой битвы весь бабкин огород был завален не только песком и землей, но и свежими молодыми овощами, вызревшими в теле земляного великана из выплеснутого на него Иркой борща. Довольная бабка тогда очень даже неплохо заработала. И сейчас тоже старуха на мгновение замолчала, не зная, что ответить.

— Так що, ты теперь думаешь, нам тих грошей на все життя хватит? — бабка недолго пребывала в растерянности. — 3 такими-от втратамы? Грошей ни копийкы не заробыла, товар попортыла… — неожиданно новая мысль пришла бабке в голову, — помидорки побылыся, а кабачата шо ж? Не могла зибраты?

Ирка представила, как под взглядами хихикающих торговок она ползает по грязному асфальту — собирает раскатившиеся кабачки, — и ей стало дурно.

Может, тебе еще и кулечек с битыми яйцами сюда приволочь? — нахально процедила сквозь зубы строптивая девчонка.

А и приволокла б, не барыня! Яешню б пожарили! Ни, ну що ж це за дытына така, мени, старой жинци, на бидну голову! Лыше разорение с нее, лыше убыткы!

Ну так выгони меня, и все! — закричала Ирка.

Ком обиды залепил горло. От жалости к себе перехватило дыхание. Да что она бабке — курица, мало яичек несет?

— Як же выгони! А бабке старой одной по хозяйству! От дивка бисова! На все згодна, лишь бы не робыты! — тут же подхватила бабка. — Пол не метеный, по двору мотлох валяется, а вона соби сыдыть! — покосилась на стоящую у калитки Ирку и уточнила: — Стоить! Ручки наманикюренные склала!

Ирка быстро спрятала руки за спину. Она вчера полвечера убила на свой маникюр: поверх темно-синего лака еще и разрисовала каждый ноготь под японские иероглифы. Тонкой гелевой ручкой. Ирка считала, что вышло не хуже, чем во всяких дорогих салонах, и маникюром своим гордилась. Но бабке этого, конечно, не понять!

— А ну давай стил до сараю, — бабка кивнула на столик. — И до дила! Не вмиешь товар берегти, так хоть приберись! А потим вертайся до огороду! Ручки свои наманикюрены берегла, та половину жукив на помидорах позалышала, ось воны знов и поповзлы, — и, покачивая головой и фыркая, как рассерженный еж, бабка круто развернулась и зашагала через двор к дому.

Ирка с досадой пнула столик, потом наклонилась подобрать его с земли… Сзади послышался легкий шелест шин. Ирка оглянулась. Подпрыгивая на раздолбанной тропке, черный джип катил прямо на нее. Дернувшись от мгновенного испуга, Ирка отступила к калитке. Темная громада остановилась, полностью перекрывая выход из переулка. Водительское стекло поползло вниз… Ирка опять отступила…

Из глубины салона раздраженный мужской голос спросил:

— Девочка, а где здесь живет… — вдруг голос пресекся, и из салона высунулся крепкий мужчина лет тридцати пяти. — Опа, я тебя узнал! Ты-то мне и нужна! — вскричал он.

Ирка перевела дух, и тут же облегчение в ее душе сменилось недовольством. Она тоже узнала своего собеседника.

Мужчина тем временем вылез из машины, поморщился: после прохлады салона жар августовского зноя просто оглушал. И остановился перед Иркой, явно ожидая, что девчонка пригласит его в дом.

Ирка обреченно вздохнула. Хоть гость и незваный, но не держать же его, в самом деле, на пороге.

— Проходите, — нехотя процедила она, — вон туда, на скамейку под яблоней, — и посторонилась, пропуская бизнесмена Иващенко, которого начинающая ведьма Ирка Хортица однажды чуть было не сжила со свету.

ГЛАВА 3 ВЕДЬМЫ В РОЗНИЦУ И ОПТОМ

Ирка тихонько заглянула в дом. Обычно бабка не слишком приглядывалась, кто к Ирке приходит, кто уходит. Но взрослого дядьку на дорогущем джипе могла и засечь, и тогда уж вопросов не оберешься. Но, кажется, Ирке повезло. Бабка, все еще тяжело дышавшая после утреннего скандала, стояла посреди гостиной и гневно шелестела страницами телепрограммы. Наконец выбор был сделан, и, все еще продолжая негодующе сопеть, бабка плюхнулась в кресло. Щелкнул пульт, роскошная красавица посреди столь же роскошной комнаты театрально заломила руки и закричала что-то про неземную любовь. На бабкином лице проступило умиротворение.

Ирка довольно кивнула. Все, считай, бабки дома нет. Не то что на джипе, на танке можно приехать — и то не заметит. И нехотя потащилась к столику под яблоней, где, утирая пот широким клетчатым платком, восседал бизнесмен Иващенко.

Что, с утра красоту наводила? — покосившись на Ирку, вопросил бизнесмен.

Какую красоту? — опешила Ирка.

Так возле глаз осталось, — неловко хмыкнул Иващенко. — Яичная маска, да? Моя девушка их тоже делает.

Ирка отколупнула с века пленку присохшего белка.

— Ага, маска, — мрачно буркнула она. — Косметическая. Яйцо с давленым помидором и целым кабачком. Накладывается на рынке.

А почему на рынке? — теперь уже опешил Иващенко.

Там от фруктовых испарений воздух для кожи очень полезный, — любезным голосом пояснила Ирка. — Так своей девушке и передайте.

Моя девушка на рынок не ходит, у нас домработница есть, — ответил окончательно растерявшийся Иващенко.

Ничего, для красоты-то можно и сходить. Встанет посреди базара, яйцом и помидором намажется, кабачком разотрется…

Ирка злилась. Домработница у них, видите ли! Он что, сюда приперся про домработницу рассказывать?

— Ага. Ну да, — неопределенно пробормотал Иващенко и смолк, нерешительно поглядывая на неласковую хозяйку. Неловко потянул галстук, словно бы тот его душил. Поводил пальцем по плохо обструганному краю столешницы.

Ирка молчала, совершенно не собираясь помогать бизнесмену. Больше всего ее устроило бы, если б гость убрался из сада, так и не решившись высказаться. Но Иващенко недаром был крупным бизнесменом. Набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком с вышки, он выпалил:

— У меня есть компаньон. То есть был компаньон.

Ирка пожала плечами. Нет, он не про домработницу пришел рассказывать, похоже, он решил Ирку со всем своим семейством познакомить. Вот уже до компаньона добрался, скоро на собак с кошками перейдет.

Так вот, недавно мой компаньон исчез. Сбежал. И прихватил с собой очень крупную сумму. Огромные деньги, ты себе даже не представляешь какие! А самое главное, это не наши с ним деньги. Это партнеров наших. Они нам бабки под один проект дали. А теперь, сама понимаешь, ни проекта, ни денег, одни неприятности.

Обратитесь в милицию, — вяло буркнула Ирка. Разговор вызывал у нее все большее недоумение.

Иващенко дернул уголком рта: то ли усмехнулся, то ли гримасу скорчил.

Нет, в милицию нельзя, — пробормотал он и тут же торопливо успокоил Ирку: — Ты не волнуйся, я к тем же ментам частным порядком обращался. На меня один очень крутой майор работал.

Я, в общем-то, и не волнуюсь, — ответила Ирка.

Только все равно без толку, — не слушая, продолжал Иващенко. — Я и свою службу безопасности подключил, и к этим, которые шпионов ловят, ходил, и компьютерных хакеров нанимал, чтоб они трансферы по банкам отслеживали… Все с меня деньги взяли, а потом руками развели. Говорят: никаких следов! Короче, для меня — полный конец света, хоть вешайся! — Иващенко сдернул галстук набок, будто собирался повеситься именно на нем и прямо здесь, на Иркиной яблоне. — Вот тут я про тебя и вспомнил! Дал своим ребятам задание… Они, конечно, ругались: ни имени, ни фамилии, ни фотографии, только описание да приблизительный возраст… Но ничего: побегали, посуетились, и видишь — нашли тебя, Ирка Хортица.

— И зачем я вам понадобилась? — с тем же изумлением, что недавно на бабку, Ирка уставилась на Иващенко.

Бизнесмен неловко отвел глаза в сторону, пошевелил губами, словно пробуя несказанные слова на вкус, и наконец выпалил:

Я знаю, ты — ведьма!

Чего вы ругаетесь? — обиженно скривила губу Ирка. — А еще взрослый!

Но теперь, когда самое главное было сказано, Иващенко явно избавился от растерянности и двинулся прямо к цели.

Не морочь мне голову, девочка, — с тихой змеиной ласковостью прошипел он. — У меня с памятью все в порядке и с мозгами тоже. Думаешь, я не помню, как ты на помеле летала?

На ухвате, — мрачно поправила его Ирка.

Не принципиально, для меня, во всяком случае, — отмахнулся Иващенко. — А еще я помню, как ты одну даму превратила в стог сена!

Это не я! — снова запротестовала Ирка. — Она сама! Я просто не дала ей превратиться обратно! А ведьм не бывает, вы сами тогда сказали!

Неожиданность. Потрясение. Шок, — отчеканил Иващенко. — А потом у меня было время поразмыслить. И я понял: никто, кроме ведьмы, таких штучек выкинуть не мог! А знаешь, что еще? Я ваш разговор тогда, в переулке, припомнил, проанализировал… Заговоры там всякие, слова волшебные, вынутый след. Еще эта болезнь моя непонятная, которую ни один врач определить не смог. И сдается мне, что это ты пыталась меня убить! Колдовством! Верно? — бизнесмен остро глянул девчонке в глаза.

Ирка заерзала на скамейке. Постоянное чувство вины за едва не совершенное убийство накинулось на нее с удвоенной силой. Действительно, жил себе человек нормально, пока она его след не вынула и заговор не наложила. Думала, что всего лишь тренируется, а оказалось, чуть в могилу мужика не загнала.

Но я же вас потом спасла! — попробовала оправдаться Ирка.

Если бы не заколдовала, и спасать бы не пришлось! — заявил Иващенко.

Ирке его возражение показалось вполне резонным.

Я не специально, меня обманули! — уже чуть не плача, оправдывалась ведьмочка.

Значит, все-таки ты! — удовлетворенно кивнул Иващенко.

Напряжение ушло с его лица, на губах проступила улыбочка. Он вольготно откинулся на деревянную спинку скамейки и принялся внимательно изучать Ирку. Так охотник рассматривает беспомощную добычу, прикидывая: сразу на шапку ободрать, или пока в клетке подержать — пусть отъестся немножко.

А Ирка вдруг почувствовала, как под этим изучающим взглядом в ней поднимается глухое бешенство. Тихий-тихий, пока еще никому, кроме нее самой, не слышный рык вскипел в горле. А схваченная галстуком шея Иващенко начала неумолимо притягивать ее взгляд. Она вдруг ясно, словно наяву, представила себе, как одним прыжком перелетает через стол и ее клыки смыкаются на глотке самоуверенного наглеца, думающего, что это он тут охотник! И как он забьется, задыхаясь в ее хватке! О, уж она-то не попортит шкуры!..

Из мира вдруг разом исчезли все краски, осталась лишь пронзительная четкость черного и белого. Испуганная девчонка крепко зажмурилась.

Ярость схлынула, будто разом вымытая из ее души. Ирка опасливо приоткрыла один глаз. Все было как обычно. Мир снова наполнился цветами, а единственным черно-белым пятном был Иващенко в его белой рубашке и черном галстуке, все так же восседающий напротив Ирки.

Ирка потрясла головой. Надо же, чушь какая в башку лезет! Клыки, хватка, шкура…

Какая-то я агрессивная сегодня. Солнцем, что ли, напекло? — чуть слышно пробормотала Ирка.

Ты там не бурчи, ты слушай меня, девочка, — с уверенностью хозяина положения бросил Иващенко. — Ты ведь убийца! — Он поднял ладонь, останавливая вскинувшуюся было Ирку— Да, да, такая маленькая милая девочка, и при этом самая настоящая убийца! А я — твоя жертва! — В этот момент он походил на кого угодно, но уж никак не на жертву — Ты передо мной очень сильно виновата, верно? И придется тебе эту вину искупить. По-моему, так будет правильно.

Ну и чего вам надо? — мрачно спросила Ирка. Все, что говорил Иващенко, ей жутко не нравилось, но какая-то справедливость в его словах все-таки была.

Сама не догадываешься? — Иващенко навалился на стол, заглядывая Ирке в глаза. — Мне нужно всего лишь вернуть деньги, которые украл мой компаньон.

Да где я вашего компаньона найду?! — взвилась Ирка.

Компаньона — не обязательно, меня интересуют только деньги, — уточнил Иващенко.

Я не умею искать. Ни компаньонов, ни деньги. Я ж не мент! — все еще сопротивлялась Ирка.

Мента я уже нанимал, — напомнил Иващенко, — теперь мне нужна ведьма. А ты артачишься, не хочешь вину заглаживать. Какая ты нехорошая. Прямо-таки бессовестная. Ла-адненько, не договорились по-хорошему, попробуем по-плохому. Как тебе понравится, если все вокруг узнают, кто ты на самом деле? Приятели твои, одноклассники? Соседи? Думаешь, им приятно будет жить рядом с ведьмой? Да они все свои неприятности на тебя свалят! Еще и сожгут, как в старину, — Иващенко зловеще ухмыльнулся.

Испуганная Ирка скорчилась на скамейке. Ее воспаленному воображению вдруг представилась темная ночь и толпа с факелами, а впереди почему-то та самая тетка, что выгнала ее сегодня с базара. И ведет она народ прямо к дому, где за плотно закрытыми ставнями затаились она и бабка.

Кусты смородины раздвинулись, и из них выбралась бабка.

А чого вы мэни тут дытыну лякаетэ? — привычно уперев руки в бока, вопросила бабка. — То ваша дытына, шо вы ее лякаетэ? От идыть до своих и лякайте, а мою не трожте!

У меня нет своих детей, почтеннейшая, — начал было Иващенко, но бабка тут же вцепилась в его слова, как охотничий пес в дичь.

Оно и видно, шо нема! Понаехал на двор, думает, на «Мерседесе», так все можно! А ну йдить геть звидси! — и бабка замахнулась на Иващенко кухонной тряпкой.

Бизнесмен вскочил, перехватил летящую ему в лицо тряпку… Бабка тут же издала вопль не хуже пароходной сирены:

Обижают! Стару жинку обижают! Милиция! Рятуйтэ!

А ну замолчите! Да кто вас трогает?! — Иващенко выпустил кусок засаленной материи, но было уже поздно.

Отошел быстро от бабки! Ирка, ты цела? — спросил звонкий мальчишеский голос.

Иващенко обернулся. На него надвигался мальчишка лет одиннадцати. Обыкновенный мальчишка в майке, джинсах и стоптанных кроссовках. Только вот на поясе у него висел тяжелый стальной клинок, в руках он держал туго натянутый лук, и остро отточенная стрела целилась Иващенко точно между глаз. У бизнесмена даже переносица зачесалась. Что лук и меч далеко не игрушечные и то, как мальчишка ими владеет, Иващенко помнил с первой их встречи. Бизнесмен испуганно попятился.

Тут же кусты снова раздвинулись и из них выбралась еще и девчонка: светловолосая и пухленькая.

Какой у вас людный двор, — с кривой усмешкой пробормотал Иващенко.

Я, наверное, заднюю калитку не заперла, — словно бы извиняясь, ответила Ирка.

Заперла. Просто я ее заговором открыла, — сообщила Танька и слизнула капельку крови с пальца.

Несмотря на всю напряженность ситуации, Ирка невольно уставилась на этот палец. Не могла не уставиться. Потому что Танькин ноготь был расписан в три цвета: приглушенно, неброско и в то же время изящно. Наверняка мама Таньку с собой в салон брала. Ирка поняла, что ее самодельное творчество не идет ни в какое сравнение с работой профессионала. Ну что за день — расстройство за расстройством!

Я из нашего окна выглянула, а у тебя над домом прямо темное облако висит. Ясно, случилось что-то. Я сюда и рванула, — продолжала Танька.

А я ее увидел и за ней! — рявкнул Богдан.

Мог не беспокоиться! — презрительно процедила Танька.

Иващенко тем временем пялился на девчонку во все глаза, так, что даже забыл про нацеленную в него стрелу.

Тоже ведьма? — ухмыльнулся бизнесмен.

Допустим, — совершенно невозмутимо парировала Танька и напоследок лизнула палец еще раз. — А что, про меня вы тоже всем расскажете? Друзьям, соседям?

Могу и рассказать, — буркнул Иващенко.

Что-то в Танькиных словах ему не нравилось. Наверное, тон. Чересчур легкомысленный, да еще и с явственной ехидцей.

— Да можете, конечно, — покорно согласилась Танька и тут же окинула Иващенко насмешливым взглядом. — Только вы погодите минутку, я сейчас вернусь. — И ведьмочка нырнула в дверь дома.

Буквально через минуту она появилась, волоча ворох старых газет, вытащенных из коридорного шкафа, куда их складывала Иркина бабка. Танька бросила газеты на столик, небрежно переворошила, выбрала лист.

— Значит, говорите, все узнают, что мы с Иркой ведьмы, — задумчиво повторила она. — Сожгут, говорите. — Она повела пальцем вдоль столбика газетных объявлений. — Что тут у нас? Ага, знахарка Марфа, снимет сглаз, наденет порчу. Вот еще, матушка Пелагия, белая ведьма. Не в смысле, что не негритянка, а в смысле, что зла не делает. Маг Ибрагим, знаток черной, белой и японской магии. Желтой, наверное. Ну, так о чем вы собрались рассказывать, а, Владимир Георгиевич? — поинтересовалась Танька, мгновенно вспомнив имя-отчество бизнесмена.

Эти все, в газетах, не настоящие! — чувствуя, что теряет почву под ногами, Иващенко перешел в наступление. — А вы на метлах летаете!

Да неужели? — деланно изумилась Танька. — Ну пойдите, расскажите кому-нибудь. Знаете, что завтра ваши бизнес-партнеры говорить будут? — И, подделываясь под мужской голос, она пробасила: — «Слыхали, Иващенко девочек на метлах видел!» — «А мальчиков с рожками и вилами еще нет? Ничего, скоро и они подоспеют».

Краска бросилась бизнесмену в лицо.

Между прочим, твоя подружка мне кое-что должна! Она меня убить пыталась!

Это вы ей должны! Она вам жизнь спасла! — возмутилась Танька.

— Где это написано? Свидетели где? — хмыкнул бизнесмен.

— А где написано, что она пыталась вас убить? Доказательства, протокол? — передернула плечами Танька.

Бизнесмен мгновение помолчал, переваривая свое поражение.

А еще говорят, что дети — милые и добрые существа, — наконец вздохнул он.

А еще говорят, что мы наивные и доверчивые и нас легко обмануть, — парировала Танька.

Так мне не нужно разыскивать его пропавшие деньги? — Ирка повеселела, расцвела, с благодарной улыбкой глядя на Таньку.

И тут же улыбка увяла на ее лице, потому что подруга вдруг выдала нечто совершенно неожиданное:

Может, и нужно. Если, конечно, господин Иващенко перестанет валять дурака и начнет говорить дело. — Танька деловито уселась за столик под яблоней, мимоходом бросив бабке: — Там, кажется, новый сериал начинается. Мама говорит, интересный.

Та я знаю! — буркнула бабка. С тех самых пор, как от Танькиного прикосновения заработал отключенный за неуплату телефон, злить Иркину подружку бабка опасалась. Вдруг дармовая связь опять отключится? — А вин без мэнэ Яринку не обидит? — подозрительно косясь на Иващенко, поинтересовалась она.

— Ни в коем случае, — твердо заверила Танька. — Владимир Георгиевич сейчас с нами кое-что обсудит и поедет. Правда, Владимир Георгиевич?

Иващенко, словно завороженный, медленно кивнул.

Неуверенно оглядываясь, бабка двинулась обратно к дому.

Стакан компота, господин Иващенко? Вишневый, сливовый, грушевый яблочный? — поинтересовалась Танька тоном, каким бизнесмены в иностранных сериалах спрашивают у своих партнеров: «Вам чай, кофе?»

Вишневый, — выбрал бизнесмен, и Танька через плечо обронила:

Вишневый, пожалуйста.

Ирка не сразу поняла, что подруга обращается именно к ней.

Подавив возмущенный вопль «Я тебе не секретарша!», Ирка поднялась и мрачно буркнула:

Вишневого нет, весь выдули.

Тогда сливовый, — согласилась Танька. — Да вы присаживайтесь, Владимир Георгиевич. Побеседуем. А ты лук убери, — бросила она Богдану, — не то еще господин Иващенко скажет, что мы его к соглашению вынудили. Под дулом пистолета.

Почему под дулом? — переспросил Богдан, косясь на свой лук, у которого явно не было никакого дула.

Если он скажет, что вынудили под стрелой лука, будет как с историей о ведьмах. Обсмеют.

Когда Ирка вернулась из погреба с компотом (перелила из банки в кувшин, на поднос поставила, рядом четыре стакана — все как в лучших домах), переговоры были в самом разгаре. Танька небрежным жестом велела Ирке наполнить стаканы. Ирка стиснула зубы, но ссориться не стала, понимала — не время сейчас.

Только вот, пожалуйста, не надо второй раз держать нас за лохов. Ну конечно, вы покроете все наши расходы, дорогой Владимир Георгиевич, куда вы денетесь. Это ведь вы к нам пришли, а не мы к вам, — с приторной любезностью цедила Танька, поигрывая компотом в стакане. — Ну, хорошо. А теперь давайте поговорим об оплате!

Я ни в коем случае не держу вас за лохов, дорогая Татьяна… э-э…

Николаевна, — надменным движением наклонила голову Танька.

Дорогая Татьяна Николаевна! — чуть насмешливо выдал Иващенко. Потом запнулся и уже другим тоном поинтересовался: — Николаевна? А ваш отец, случайно, недвижимостью не торгует?

Торгует, и не случайно, — отрезала Танька.

Иващенко помолчал, явно задумавшись. Потом сообщил:

— Много слышал о нем. И какую же оплату вы хотите получить?

— Думаю, двадцать процентов от похищенной суммы будет в самый раз, — чуть побледнев от собственной наглости, выдала Танька.

Иващенко поперхнулся компотом.

— Сколько? Вы что, с ума сошли? Двадцать процентов? От пятидесяти миллионов долларов?

У Ирки перехватило дух, Богдан широко распахнул глаза, а Танька судорожно вздрогнула. Ирка подумала, что подруга тоже подавится компотом, как Иващенко, но Танька только молча отставила стакан в сторону.

Вы соображаете?! — продолжал бушевать Иващенко. — Вот так, за здорово живешь, десять лимонов отдать? Что я партнерам скажу, куда баксы делись? Даю полпроцента и ни центом больше!

Если мы ваши деньги не найдем, вам и остальные сорок миллионов не видать, — почти машинально парировала Танька. — Ладно, бог с вами, раз вы такой жадный. Три! Три процента!

Ноль семьдесят пять!

Два!

Хорошо! — вскричал Иващенко. — Один, и все, все! Пятьсот тысяч я найду, как компенсировать, но это мое последнее слово!

Танька коротко кивнула. Вырвав из блокнота листок, принялась писать.

И что, мы будем это заверять у нотариуса? — кисло поинтересовался Иващенко, читая текст соглашения.

Зачем нам нотариус? — удивилась Танька.

Быстрым движением отобрав у Богдана стрелу, она потянулась к руке Иващенко. Бизнесмен резко вскрикнул и изумленно уставился на свой окровавленный палец. Танька прижала его палец к бумаге.

— Посмотрим, как вы осмелитесь нарушить такое соглашение, — сказала девчонка и постаралась ухмыльнуться как можно более зловеще.

Похоже, ее улыбка и собственный кровавый отпечаток на белом листе произвели на Иващенко впечатление. Бизнесмен побледнел.

Так значит, завтра жду вас у меня в офисе? — спросил он, поднимаясь из-за стола.

Ждите-ждите, а как же, — промурлыкала Танька, дуя на бумагу, чтобы просушить кровавый отпечаток.

Бизнесмен побледнел еще больше и почти бегом двинулся к калитке.

Ну ни фига ж себе! — выдохнул Богдан, угрюмо молчавший во время этих кровожадных переговоров. — Такая вроде скромная, тихая, трусливая, в школе всего боится… А тут надо же, как крутого мужика-бизнесмена раскрутила!

При чем тут школа, — фыркнула Танька. — Это бизнес! — Она помахала текстом соглашения. — Ты хоть понимаешь… Нет, ты ничего не понимаешь! — Она повернулась к Ирке. — Ты хоть понимаешь, как нам повезло?

Не знаю. Я этого Иващенко вообще-то выставить хотела, — неуверенно протянула Ирка. — А вышло какое-то колдовство по найму. Как-то меня это все… напрягает.

Интересно! — обиженно протянула Танька. — Для кого я тут стараюсь? Колдовство по найму ее напрягает, видите ли! А что ты в принципе со своим колдовством делать собиралась? Для друзей ворожить по большим праздникам? Так извини, твои друзья и сами в ворожбе нормально секут! — На Танькиных губах проскользнула самодовольная улыбка. — Мы ж не мошенничаем, как эти вот, из газеты, мы самое настоящее колдовство предлагаем, без дураков!

Деньги какие-то… безумные! — почти жалобно протянула Ирка. — Даже представить сложно. Полмиллиона долларов на троих!

Танька покосилась на Богдана, скорчила гримаску:

— А я еще сказала, что без дураков! Прости, Богданчик, про тебя забыла. Не понимаю, чего мы еще и с ним должны делиться, по-моему, от него никакого толку. Ну ладно, раз ты так говоришь, пусть будет на троих. А если на троих, то не такие уж и безумные эти деньги. — Она вытащила из кармана калькулятор, быстренько пощелкала клавишами. — Получается на каждого сто шестьдесят шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть. — Танька вдруг помрачнела. — Шестьсот шестьдесят шесть? Нехорошее число. Дьявольское.

— О, говорю ж, трусливая — жуть, всего боится, даже баксов, — хмыкнул Богдан. — Можешь мне свою долю отдать. Мне хорошо, и у тебя счастливое число — ноль.

Танька в ответ молча скрутила фигу.

— Но-но, без ведьмовских штучек, — угрожающе помахал мечом Богдан. Тут же глаза его стали мечтательными, затуманились. — Ты, Ирка, дом заново отстроишь, а то эта развалюха скоро на вас с бабкой рухнет. Я отцу машину куплю. Путешествовать поедем.

За границу, — подхватила Танька. — И в твою Германию поедем, обязательно, слышишь, Ирка? Сможем там сколько угодно жить, пока ты… В общем, сколько надо будет.

Бабка перестанет ворчать, что от меня одни убытки, — поддаваясь общему настроению, пробормотала Ирка. И вдруг встряхнула волосами, приходя в себя. — Ребята, а кто знает, как мы эти деньги собираемся заработать? Кто-нибудь умеет разыскивать украденные баксы?

Гробовое молчание было ей ответом.

ГЛАВА 4 КАРТЫ. ДЕНЬГИ, ДВЕ ТАЙНЫ

— М-да-а, — протянула Танька, разглядывая вылезающего из маршрутки Богдана. — Я всегда знала, что он псих, но не думала, что до такой степени…

Пассажиры маршрутки торопливо подавались в стороны и опасливо поджимали ноги, когда, цепляясь за кресла болтающимся у пояса мечом, Богдан пробирался к выходу. Заехав навершием лука по низкой крыше микроавтобуса, мальчишка наконец вывалился наружу. Прямо под ноги ожидающим его ведьмочкам.

Ну что, пошли? — жизнерадостно предложил Богдан, кивая на длиннющую, усаженную кустами дорогу, в конце которой вырисовывался парадный вход в корпорацию господина Иващенко.

Пошли! — столь же жизнерадостно ответила Танька. — Мы — туда, — она кивнула на вход, — а ты — домой.

Почему это? — обиделся Богдан.

Потому что в приличные учреждения с мечами не пускают. Такие вот предрассудки, — ехидно пояснила Танька.

Не понял! — возмутился Богдан. — Я что, должен на вражескую территорию безоружным идти?

Танька издала страдальческий стон.

Ну хватит, — решительно отрезала Ирка. — Мне ваши вечные пререкания надоели хуже горькой редьки…

Да ты за всю жизнь ни разу редьки не ела, тем более горькой… — немедленно завелась Танька.

Хватит, я сказала! — гаркнула Ирка. — Ты,— она ткнула пальцем в Богдана, — соображать должен, куда свои железки можно цеплять, а куда нельзя! А ты… — Иркин палец уперся в Таньку, — прекрати ко всем цепляться! А то я вообще никуда не пойду! Мне и так эта история не нравится! Я понятия не имею, как мы эти самые деньги разыщем…

Подумаешь, проблема, — презрительно передернула плечами Танька. — Фотку пропавшего компаньона возьмем, в зеркало посмотрим — и все дела!

Хорошо, если так, — Ирка с сомнением покачала головой. — Ну ладно, двинули.

А я? — расстроено протянул Богдан. — Мне что, и правда домой? Я ж как лучше хотел… Вдруг там драться придется.

Танька фыркнула.

— Охранников рубить? Или в менеджеров стрелять? Хорошо, хорошо, молчу, — увидев Иркины грозно сдвинутые брови, Танька замолкла.

Железяки спрячем, — после минутного раздумья решила Ирка, — у входа, в кустах.

Ты что! С ума сошла? — взвился Богдан. — Их же любой пацан стырит моментально!

Какой пацан? Тут солидная корпорация! — вспыхнула в ответ Танька. — Взрослые серьезные люди, и ни одному, слышишь, ты, придурок, ни одному из них не придет в голову возиться с всякими мечами дурацкими и луками… Они делом заняты!

Из Иркиного горла вырвался самый натуральный рык. Танька осеклась.

Придурки вы оба, — ровным голосом сообщила Ирка. — А на меч я заговор кину, никто его не возьмет. Рядом пройдут и не заметят.

Точно? — подозрительно прищурился Богдан и, дождавшись Иркиного подтверждающего кивка, тяжко вздохнул, соглашаясь. — Ладно, вон там, вроде, нормально будет.

Выбрав самый густой куст, Богдан принялся аккуратно укладывать пучок стрел, лук, а следом и меч в вынутый из кармана здоровенный целлофановый пакет с яркой надписью «Благодарим за покупку!». Танька сдавленно хихикнула. Кинув на нее уничтожающий взгляд, Богдан разворошил кучку палой листвы под кустом. Наружу внезапно вылетела большущая, начисто обглоданная кость, видно прикопанная каким-то запасливым псом.

Ой, какая хорошая косточка! — неожиданно радостно воскликнула Ирка и потянулась к находке.

Я не поняла, — осведомилась Танька, — ты что, хочешь ее с собой взять?

Иркины пальцы замерли буквально в сантиметре от кости.

— Нет, ты бери, бери, — продолжала Танька. — Тогда и этот толкиенутый может свой ножичек оставить. Так и заявимся на проходную: он с мечом, ты с косточкой. Впечатление произведем чрезвычайное. — Круто развернувшись, девчонка зашагала к входу.

Ирка смущенно спрятала руки за спину и недоуменно покосилась на валявшуюся у ее ног кость. И правда, с ума она сошла, что ли? Подбирать такую гадость! Да еще и обрадовалась ей, будто невесть какому сокровищу.

Да положишь ты свой меч или нет?! — от расстройства чувств Ирка оторвалась на Богдана и, наскоро прошептав над пакетом несколько слов, кинулась догонять подругу.

Э, а сами-то мы меч потом сможем найти? — встревожено окликнул ведьмочку Богдан. — Что-то я его больше не вижу!

Куст заметь, — бросила Ирка.

Стремительно шагающую Таньку она нагнала уже у входа. Еще через мгновение рядом с ними встал все еще недовольный Богдан.

— Ну что, в норму пришли? — осведомилась Танька. — От колюще-режущих предметов, костей и человеческих черепов избавились?

В ответ Богдан и Ирка гневно засопели. Таньку это удовлетворило.

— Тогда пошли! — скомандовала она и толкнула тяжелую стеклянную дверь.

Первое, что открылось их глазам, был пропускной пункт, а рядом — высокая фигура охранника. Только в сторону ребят охранник не глядел. Отвернувшись от входа, он гипнотизировал взглядом стену громадного холла, простиравшегося позади турникета. Стена была снизу доверху увешана маленькими татарскими и английскими, в рост человека, луками, короткими скифскими клинками-акинаками, длинными кавалерийскими саблями, кривыми турецкими ятаганами, изящными тонкими шпагами, прямыми, изогнутыми и волнистыми кинжалами… В углу холла возвышалась стойка, а из нее простенько, словно зонтики в прихожей, торчали топоры, клевцы и алебарды. В довершение картины двое мужчин в солидных офисных костюмах старательно водружали на вбитые в стену крюки рыцарский двуручный меч. А большая группа таких же респектабельно-костюмных господ и дам с жадным, совершенно детским восторгом наблюдала, как они это делают. Увесисто лязгнув, двуручник лег в предназначенные ему крепления, и вся компания, включая охранника, разразилась аплодисментами.

Богдан развернулся к Таньке и уставился на нее пронзительно-злобным взглядом:

— Говоришь, солидная корпорация? Взрослые серьезные люди с мечами не возятся?

Его голос привлек внимание охранника. Тот моментально обернулся:

Дети, вы что тут делаете? Идите, идите отсюда, тут вам не место!

Это ко мне! — один из вешавших меч мужчин оторвался от любования двуручником, и ребята узнали в нем Иващенко.

Охранник едва заметно пожал плечами и отодвинул турникет в сторону. Ирка и ее друзья уверенно двинулись к Иващенко, а с десяток глаз внимательно и настороженно вперились в них. Двуручник был мгновенно позабыт, теперь вся компания пыталась догадаться, что могло понадобиться генеральному директору от троицы самых обыкновенных ребятишек.

Иващенко, видно, понял, что надо дать сотрудникам хоть какие-то разъяснения.

Это… э-э… наши новые курьеры. На лето, — промямлил он.

Курьеры? — высокая сухощавая дама моментально встрепенулась. — Зачем? Вы недовольны нашей курьерской службой, Владимир Георгиевич?

Остальные служащие немедленно отодвинулись подальше от дамы.

— Я всем доволен, Ирина Петровна, абсолютно всем, — торопливо заверил ее Иващенко. — Считайте это… экспериментом. Поддержим трудовое воспитание, дадим детям заработать, то, се… Сейчас я с ребятами переговорю…

— Зачем вам самому?.. Такой незначительный вопрос. Я поняла ваши указания и все улажу… — одним длинным скользящим шагом Ирина Петровна подобралась к Богдану и даже попыталась взять его за руку.

Отработанным движением Богдан отступил, уклонился… Пальцы дамы схватили пустоту, а Иващенко уже спешил на помощь.

Нет-нет, я сам, в конце концов, это имидж компании, наши взаимоотношения с обществом, участие в формировании молодого поколения… — забубнил бизнесмен, пытаясь направить ребят куда-то в сторону коридора. Но дорогу ему тут же заступила другая дама, молодая и изящная.

Имиджем обычно занимается мой отдел. Мы разочаровали вас, Владимир Георгиевич? — почти со слезами в голосе прошептала она, а остальные служащие на всякий случай сделали еще по шажочку в сторону, на безопасное расстояние от той, что осмелилась разочаровать генерального.

— Вы меня просто очаровали, Агата Станиславовна! В смысле, я всем доволен! Дайте же пройти! Я буду у себя в кабинете! Никого ко мне не пускать!

Раздвигая собравшихся плечом, Иващенко протащил ребят сквозь толпу и погнал их вдоль коридора к солидной двери с табличкой «Генеральный директор». При этом он оглядывался почти испуганно, словно боялся, что еще какой-нибудь глава отдела кинется за ними следом и попытается отобрать у него Ирку. Опасливо зыркнув на собственную секретаршу, он впустил ребят в кабинет, на всякий случай еще разок подозрительно оглядел приемную и захлопнул за собой дверь — словно люк подводной лодки задраил.

— Ну все, — облегченно вздохнул Иващенко, — давайте!

Что давать? — переспросила Ирка.

Ну, как что! Это… — и он принялся проделывать руками некие пассы, которые в его понимании, видимо, должны были изображать колдовство.

Ирка тяжко вздохнула и укоризненно уставилась на Таньку.

— А что ты на меня смотришь? Я ему ничего подобного не обещала, — немедленно огрызнулась Танька и обернулась к Иващенко. — Вы что, думаете, пришли ведьмы — и сейчас же, в блеске молний и клубах серы, ваш сбежавший компаньон из-под земли выскочит? С чемоданом баксов в руках? Вам тут что, рок-концерт?

Иващенко поглядел на Таньку разочарованно. Кажется, он действительно рассчитывал, что негодяй-компаньон предстанет пред ним немедленно.

— Как ты разговариваешь со взрослым человеком?.. — проворчал он. — И вообще, мы бизнесмены, а не гангстеры из кино! Баксы в чемоданах не держим. Тем более, такую сумму.

А где держите? — быстро спросила Ирка. — Откуда ваш компаньон их выкрал? Как? Когда? Что сумел обнаружить тот милицейский майор, который на вас работал?

Давайте, давайте, рассказывайте, — подбодрила Иващенко Танька и плюхнулась в кресло возле стола.

Да надоело мне уже рассказывать! Безопасникам рассказывал, ментам рассказывал, компьютерщикам тоже! А толку все равно никакого! — досадливо бросил Иващенко. — Отсюда он их выкрал! — И он раздраженно кивнул на компьютер.

Танька и Богдан вопросительно посмотрели на бизнесмена, а Ирка вдруг сунула руку в карман джинсов и вытащила… очень-очень старую, засаленную колоду карт. Не слишком умелыми движениями принялась тасовать их. Таньке, пристально вглядывавшейся в мельтешение карточных прямоугольников, почудилось, что из бесконечного далека донесся запах костра, тихое конское ржание, гомон множества голосов, тренькнула гитарная струна… И все стихло. Только ходили туда-сюда старые карты в Иркиных руках.

Их мелькание, похоже, подействовало на господина Иващенко успокаивающе. Шумно вздохнув, он устроился за столом поудобней.

— Деньги у нас, естественно, были в банке, а ни в каком не в чемодане, — начал бизнесмен.

На миг ему почудилось, что в руках у черноволосой девчонки вовсе не колода, а тугая пачка долларов. Движением кисти юная ведьма подала ему колоду, предлагая сдвинуть верхнюю карту. Иващенко опасливо протянул палец, и наваждение исчезло. Просто карты, хотя и очень старинные, прямо-таки антикварные, со сложным, вычурным рисунком.

— Я тоже люблю старинные вещи. Собираю, — оживившись, похвастался Иващенко. — Оружие в холле видели? Все подлинное! Между прочим, самая большая коллекция антикварного оружия в стране! Со всего мира приезжают смотреть!

А мне можно? — немедленно спросил Богдан.

Ну конечно! — пообещал Иващенко, явно гордившийся коллекцией. — Выгодное дело эти древности: с каждым годом они все древнее становятся, а чем древнее — тем, естественно, дороже. Да мне они и просто нравятся! Хочешь, твои карты тоже куплю? — неожиданно предложил Иващенко. Явно предполагалось, что Ирка должна немедленно обрадоваться его щедрости.

Ведьмочка подняла на бизнесмена круглые от изумления глаза. Тот осекся, заерзал.

— Да, конечно, извини, извини. Глупость сказал, — пробормотал он. — Так вот, деньги нам партнеры дали. Один — миллионер, за границей живет, другой — вообще, — Иващенко понизил голос, — из правительства, а третий… — Голос генерального директора стал почти неслышным, он даже огляделся по сторонам, словно опасался, что его подслушивают. — Третий партнер хуже всех. В смысле, лучше. Не знаю, откуда у него такие деньги, и знать не хочу.

Ирка согласно кивнула и, тихо шепча: «Что есть, что было, что будет…» — веером выкинула на стол три первые карты, трех тузов: червового, бубнового и мрачного пикового.

— Короче, не дай бог этой троице не угодить! Я и раньше все время боялся: вдруг проект сорвется, прибыль будет меньше обещанной… А уж теперь вообще ночами не сплю! — бизнесмен безнадежно махнул рукой, — Компаньону моему что, он себе смылся. А я у наших партнеров как раз под рукой остался. Если они что-то проведают раньше, чем я верну деньги… — Иващенко не закончил.

Ирка снова кивнула и даже поглядела на бизнесмена с сочувствием. Семерка пик рядом с червовым королем самого Иващенко обещала Владимиру Георгиевичу смерть. Правда, соседствовавшая рядом, тоже червовая, девятка означала всего лишь возможность, а не неизбежность. У бизнесмена все еще оставался шанс.

— Теперь расскажите, как он украл деньги?

Иващенко усмехнулся.

— Просто-напросто перевел куда-то, и все! — и пояснил: — Через программу «Клиент — Банк» — прямая связь с банком через компьютер. По идее, эта программа только в моем компьютере и у главного бухгалтера могла быть, но оказалось, у него тоже есть. Доступ к счету мы с ним закрыли на компьютерный шифр, код разделили пополам — половину знал я, половину он.

Ирка замешкалась, не вполне понимая, как соотнести открывшиеся карты с современными компьютерными технологиями. Но кажется, Иващенко говорил правду.

Да, доверяли вы друг другу страх как сильно, — протянул тем временем Богдан.

Это Владимир Георгиевич перестал доверять своему компаньону, — выкладывая очередной карточный веер, сообщила Ирка. — Год назад? Два?

Иващенко поглядел на нее с опасливым уважением.

— Если точно, полтора. Понимаете, он когда-то, давно еще, здесь директором был. Предприятие разорилось совсем, я его и выкупил. А ему предложил компаньоном стать. Младшим, — уточнил генеральный. — Бизнес я делаю: партнеры, проекты, заказы, сбыт… А он, вроде как, за саму компанию отвечает. И вот как-то так получилось вдруг, что очень уж многое стало от него зависеть. Менеджеров я набирал, а бухгалтерию он под себя подгреб. Да еще посадил там сплошь своих родственников. Смена компьютеров, системные операторы — тоже он. Охрану контролировал. Даже собак сторожевых сам, лично, тренировал! Говорил, нравится ему.

— У вас тут еще и собаки? — Ирка поморщилась.

Собак она в последнее время любить перестала, слишком неприятные воспоминания были с ними связаны. Да и Иркин кот тоже собак не одобрял.

— Вот такие здоровенные! На ночь на территорию выпускаем, — подтвердил Иващенко. — Злющие — жуть! Вроде сторожа надежные, никого не пропустят. Только меня они тоже чужаком считают. Один раз ближе к ночи за бумагами в офис вернулся, а их уже выпустить успели. Так его псы меня к стенке прижали и держали до утра! До сих пор, как вспомню, трясет всего, — пожаловался он. — Вот в ту ночь я и подумал, что, может, я тут кручусь целыми днями, проворачиваю бизнес, а сам у своего компаньона под полным контролем? Захочет — отпустит, захочет — поймает… Не знаю, понимаете ли вы, о чем я, — перебил Иващенко сам себя и внимательно поглядел на ребят, прикидывая, способны ли дети разобраться в его запутанных бизнес-отношениях.

Ваш компаньон очень устал, — сказала Ирка, изучая открывшиеся карты. — Он считал, что крутится целыми днями, а вы только ездите по городу, в чужих офисах кофе пьете. Когда полгода назад вы рассказали ему о новом проекте, он решил, что с него хватит. Он должен обеспечить себе богатую и спокойную жизнь.

Ничего себе! Да он хоть понимает?.. Этот кофе у меня к концу дня уже из ушей льется!! Башка трещит, круги перед глазами!!! — возмущенно завопил Иващенко.

Как он мог перевести деньги? — перебила бизнесмена Танька. Для этого он должен был знать весь код, а не только свою половину.

Не знаю, — быстро ответил Иващенко, — просто ума не приложу.

С колоды соскользнула карта, спланировала сверху на уже открытые. Дама пик насмешливо усмехалась.

Владимир Георгиевич, — постукивая по ней пальцем, спросила Ирка, — вы просто врете или меня проверяете?

Девочка, тебя мама не учила, что взрослые никогда не врут? — огрызнулся Иващенко.

Владимир Георгиевич! — строго прикрикнула на него Ирка и помахала картой у него перед носом.

Если бы Иващенко только знал, как Ирка не любит упоминаний о своей давным-давно сбежавшей маме!

Неясно, чего бизнесмен испугался больше: Иркиного тона или зловещего выражения лица нарисованной пиковой дамы. Но сдался.

— Когда деньги на счет поступили, — нехотя выдавил он, — компаньон отметить предложил. Я вообще-то не пьяница! А тут и выпил всего чуть-чуть, а все сразу как в тумане стало. Вроде бы он о чем-то меня спрашивал. А я ему отвечал.

Ну что ж, все ясно, вы сами ему этот код и выболтали, — по-взрослому вздохнул Богдан.

Наутро компаньон исчез. Мент мой выяснил, что он вызвал такси до аэропорта. А дальше словно растворился. Улететь — не улетел, мы всё проверили, всех опросили, фотографию показывали. И с вокзала не уезжал.

Может, просто его не нашли? — предположил Богдан.

Майор у меня — профессионал, у него прямо нюх! — слегка обиделся Иващенко. — Раз он говорит, что не уезжал, значит, не уезжал. Как отсюда ранним утром укатил…

А вечером он куда ездил? — перебила Ирка.

Каким вечером?

Ну как же! Вот ранняя дорожка, — Ирка коснулась карты, — а вот еще одна — поздняя. Да еще в свой дом.

— Не знаю, — растерянно пробормотал Иващенко. — В свой дом? Выходит, он домой заезжал? А домработница говорит, не было его. Она допоздна ждала, а он так и не появился. Соврала, значит! — Лицо Иващенко стало вдруг веселым и хищным. — Надо будет с ней еще разок побеседовать.

Приговаривая: «Чем все кончится, на чем сердце успокоится…» — Ирка выкинула последний карточный веер.

Что там, что? — нетерпеливо спросил Иващенко, жадно вглядываясь в выпавшие карты.

Это тайна, загадка, — пояснила девчонка, показывая совершенно белую, чистую карту. — А за ней джокер — плут, обманщик.

Мой компаньон, — удовлетворенно кивнул Иващенко.

И еще… — Ирка сдвинула две верхние карты, открывая третью, последнюю, тоже чистую. — Еще одна тайна! — изумленно охнула она.

И что это значит? — поинтересовался Иващенко.

Только то, что, кроме тайны ваших денег, здесь есть еще одна тайна, — с недоумением вглядываясь в открывшиеся карты, пожала плечами Ирка.

Меня не интересуют никакие другие тайны! — Иващенко вскочил, нервно прошелся по кабинету— Ерунда все ваши карты! Тайны они показывают! А разгадывать кто будет? Вот если бы они сказали, где мой компаньон прячется. Или лучше сразу — где деньги!

Вы фотографию его принесите, — буркнула Танька, вытряхивая из сумки круглое плоское зеркало. — Узнаем.

Иващенко потянулся к кнопке селектора, явно собираясь вызвать секретаршу. Но Ирка кинула на него выразительный взгляд, и бизнесмен вышел из кабинета сам. Ребята остались одни.

— Это что за новые дела? — спросила Танька, наблюдая, как Ирка снова выкладывает на Иващенковском столе карточный пасьянс и озадаченно качает головой, оценивая выпавший расклад.

Девчонка в ответ пожала плечами.

В подвале нашла. Вместе с тетрадочкой с полными объяснениями: какая карта что значит, как читать комбинации. Правда, не всегда получается, — объявила она, изучая разложенные на столе карты, и досадливо смешала колоду.

Мы твой подвал уже сто раз переворошили. Не было там никаких карт! И тетрадки не было!

Раньше не было, а теперь есть, — равнодушно обронила Ирка. — Почерк в тетрадке тот же, что и в книге с заговорами. Бабушки покойной, Елизаветы Григорьевны.

Потрясная была дама, твоя бабушка, — мечтательно протянула Танька. — Что еще в твоем подвале со временем всплывет?

Ирка не разделяла энтузиазма подруги. В конце концов, когда из всех твоих родственников зрима и материальна лишь старая скандалистка бабка, мама смылась от тебя в Германию, об отце вообще ничего не известно, зато его мать, вторая твоя бабушка, вроде бы умерла, что не мешает ей периодически подавать мистические сигналы, да еще готовить для Ирки некую загадочную миссию, от которой знающие люди советуют бежать как от огня… Так вот, в таком случае ты не будешь сильно радоваться, обнаружив в своем ведьмовском подвале совершенно новый, но явно магический предмет. Но и отказаться от него тоже не сможешь. Ирка покосилась на зажатую в руке колоду.

Иващенко влетел в кабинет, потрясая фотографией.

— Нашел! А я уже боялся, что все майору отдал!

Он торжествующе шлепнул фотографию на стол перед Иркой. Иващенко и его компаньона сфотографировали на каком-то перед ними лежали папки с документами, в руках ручки. Ирка вгляделась в лицо пропавшего. Пожилой темноволосый мужчина, все еще крепкий, даже спортивный. Высокий, с залысинами лоб, умные глаза. Все это вместе производило бы приятное впечатление, если бы не брюзгливый рот, недовольная складка возле губ, выражение вечной обиды на лице.

Такое впечатление, что весь мир ему должен. Сто рублей копейками, — неодобрительно прокомментировала Танька, тоже внимательно разглядывающая бесследно пропавшего Иващенковского партнера.

Ты будешь искать? — неожиданно спросила Ирка.

Я? Я думала, ты сама… — испуганно отшатнулась Танька, но тут же взяла себя в руки. — А почему бы и нет? Если надо, могу и я! — заявила она воинственно и грозно покосилась на скривившегося Богдана.

— А я что? Я ничего! Я молчу! — пожал плечами пацан и выжидательно уставился на Таньку.

Девчонка фыркнула, взяла зеркало и торжественно водрузила его на стол перед собой. Нервно откашлялась. Попыталась как можно величественнее возложить руки на раму, но зеркало оказалось маловато и особой величественности не получилось, пальцы соскользнули с узкого ободка.

Богдан ехидно захихикал. Ирка немедленно заехала вредному мальчишке кулаком в бок.

Танькина спина дрогнула, но девчонка не обернулась. Она полностью сосредоточилась на прозрачной зеркальной глади и зашептала заговор.

В зеркале что-то заколыхалось. Пару мгновений ведьмочка сосредоточенно вглядывалась в изображение. Потом раздраженным жестом смахнула его со стекла и… снова начала бормотать. Зеркало опять вспыхнуло, показывая картинку.

Но Танька опять осталась недовольной. Она покрепче вцепилась в пластиковую рамку и вперилась в стекло так настойчиво, словно хотела увидеть нечто, лежащее дальше, позади изображения.

Пот тек по ее лицу, она все бубнила и бубнила заговор, все громче и громче, наклонялась к стеклу все ближе и ближе… И вдруг со злым вскриком оттолкнула зеркало прочь!

Что?! — вскочила напуганная Ирка.

Ничего! — рявкнула взбешенная Танька. — Ровным счетом ни-че-го! Стенка!

Какая еще стенка? — опешила Ирка.

Крашеная. Пастель, — неимоверным усилием беря себя в руки, сообщила Танька. — Объект сидит возле стены. И смотрит на точно такую же стену. И все! Ни где он находится, ни какие у него планы! Ничего!

Великая ведьма Танька стенку разглядела! Достижение магической науки! — издевательски фыркнул Богдан. — Ничего-то ты не можешь!

Ну, кое-что я все-таки могу! — Танька угрожающе развернулась к Богдану. Глаза ее пылали темными болотными огнями.

Всеми забытый Иващенко громко откашлялся.

— Хоть ведьмы, хоть не ведьмы, а свяжись с детьми — пожалеешь! Вы будете работать или отношения выяснять? — он выжидательно уставился на Ирку.

— Давай, Ирка, покажи, что значит класс, — потребовал Богдан, на всякий случай отступая подальше от Таньки.

Ирка гневно сжала губы. Похоже, Богдан пока ее с подругой не поссорит, не успокоится! Но Танька, кажется, вовсе не собиралась обижаться. Наоборот, подтолкнула Ирку к зеркалу.

— С толкиенутым я потом разберусь, — прошипела она. — У меня не получается, давай сама! Нанялись — надо отрабатывать.

— Говорила я, не надо было в это дело лезть, — так же тихо буркнула Ирка и ухватилась за зеркало.

Машинально шепча давно знакомые слова заговора, она вгляделась в стекло. С сомнением покачала головой. Всмотрелась снова, и брови ее недоуменно поползли вверх.

— Ну что, что ты там видишь? — нетерпеливо спросил Иващенко.

Ирка еще минуту молча разглядывала представшую ей картину и наконец подняла на бизнесмена глаза.

— Ничего, — ровным голосом сообщила она. — Стенка. Крашеная.

ГЛАВА 5 КОГТИ ПРОЧЬ ОТ СИСАДМИНА

Лицо Иващенко стало кислым, будто он уксусу глотнул.

— И что теперь? — разочарованно протянул бизнесмен.

С первого раза может и не выйти! Дело-то серьезное! — скрывая разочарование и неуверенность за авторитетным тоном, заявила Танька. — Надо осмотреться, разобраться в деле, подумать…

Ага, мне все так говорили: и безопасники, и мент, и хакеры. Теперь вы еще, — не скрывая крайнего недовольства, пробурчал Иващенко. — Все вы только деньги тянете, а найти никого не в состоянии.

Мы от вас пока что никаких денег не видели! — возмутилась Танька. — Если вас ваши менты-хакеры подвели, нечего на нас сваливать! Мы вам не какие-то там, мы настоящие ведьмы! Вот мы сейчас…

Домой пойдем, — перебила ее Ирка и решительно вскочила. — Очень жаль, что не смогли вам помочь, Владимир Георгиевич.

Но мы сможем! — запротестовала Танька.

Ирка метнула на подругу яростный взгляд.

С зеркалом не вышло — значит, все. С самого начала вся затея была полной фигней. Давайте завязывать.

Что значит «завязывать»? — вмешался в разговор Иващенко. Выражение лица бизнесмена стремительно менялось. Танькины оправдания он слушал с брюзгливой миной — дескать, давай-давай, уговаривай меня, а я послушаю. Но стоило Ирке заявить, что они уходят, как брюзгливость сменилась растерянностью пополам со злостью. Он просверлил ведьмочку гневным взглядом. — Куда это вы собрались? Чуть что не вышло, так сразу в кусты?! Вы мне помочь обещали! Даже договор свой, колдовской составили! Извольте выполнять!

Но вы же видите — ничего у нас не получилось, — вдруг заявила Танька, и голос у нее был ласковый-ласковый, масляный-масляный. — Ира права! Не стоит нам больше отнимать ваше время, тем более если вы считаете, что мы ваши деньги тянем… А между прочим, немедленного результата никто не обещал. Сам к нам пришел, а сам не доверяет — так работать невозможно… — Обиженно бормоча себе под нос, Танька нацелилась к выходу.

Стойте! — рявкнул Иващенко. — Ладно, всё: вы правы, я не прав. Я с ведьмами раньше не работал, как у вас принято — не знаю. Готов довериться профессионалам. Тем более что другого выхода у меня все равно нет, — безнадежно признал он. — Делайте, что считаете нужным. Только делайте, ради бога, а не то я пропал! Вы осмотреться хотели? Давайте я вам корпорацию покажу! Танька покачала головой.

— Неплохо бы, но странно будет выглядеть. Вы же сами сказали, что в курьеры нас нанимаете. А глава корпорации не может лично устраивать экскурсию для каких-то курьеров.

Иващенко задумчиво покивал:

— А кто может? Главам отделов вас доверять тоже нельзя, вы тогда не мои бабки искать будете, а от их вопросов отбиваться, — и тут лицо его просветлело. — Знаю, кто вас поводит! Все равно ведь ни черта не делает! И с вопросами он тоже не полезет, такой пофигист — ни до чего ему дела нет. — Иващенко схватился за внутренний телефон, набрал номер. Послушал долгие гудки в трубке и раздраженно брякнул ее на рычаг. — Вечно где-то шляется!

Генеральный директор сорвался с места и выскочил в приемную. Ребята слышали его громкий недовольный голос — бизнесмен давал указания секретарше.

Довольная Танька лихо прищелкнула пальцами.

Молодец, Ирка! Если б я стала его уговаривать, он бы нас точно выставил. Или оплату срезал. А как ты уходить собралась, так сразу: работайте-работайте! Классно ты его раскрутила!

Я никого не собиралась раскручивать! — процедила Ирка сквозь зубы. — Я не хочу тут осматриваться! И работать тоже не собираюсь! Мне с самого начала вся затея не нравится, а теперь — тем более! Раньше мы хоть на зеркало рассчитывали, а сейчас? Сидит этот самый компаньон возле стенки, а где эта стенка находится, ты знаешь? Ведь никаких особенностей, никаких опознавательных знаков, ничего! Как будем искать?

По ходу дела сообразим! — бодро объявила Танька. — Ну не отказываться же нам от таких бабок из-за одной неудачи!

Вот именно что отказываться! — взвилась Ирка. — Не знаем, как сделать дело, так хоть не будем морочить человеку голову! По крайней мере, честно! Короче, ты как хочешь, а мы с Богданом пошли! — Она обернулась к мальчишке.

Ну вот, настал таки его звездный час, желанная возможность поставить Таньку на место. Но Богдан повел себя странно. Поерзал в кресле, повздыхал, лицо его исказилось самым настоящим страданием. Наконец он с трудом выдавил:

— Не пойду. С ней останусь, — пацан покосился на Таньку с искренним отвращением. Встретил Танькин полный изумления взгляд, демонстративно отвернулся и тут же буквально накинулся на Ирку: — Я вот слушаю вас и вообще не понимаю! Как будто это ты тут дочка миллионера, а не она! Танька могла бы сидеть задрав ножки и ни черта не делать! Всё любящий папочка принесет на блюдечке с голубой каемочкой. А она — ничего, тоже как нормальный человек, сама зарабатывать хочет. А ты, вроде, с детства работаешь, а ведешь себя как балованное дитятко. От самого маленького усилия бегаешь. А я, чтоб ты знала, не миллионерский ребенок, как некоторые, мне родители райскую жизнь не гарантировали…

Да твои родители ради тебя что угодно сделают! — вяло огрызнулась ошеломленная Ирка.

Да! — агрессивно возопил Богдан. — А я ради них, может, тоже хочу! Чтоб им полегче было!

Ты для родителей, а я для кого? — уже почти жалобно переспросила Ирка.

Сама решай! — отрезал Богдан. — А то только ноешь, себя жалеешь, а делать ничего не делаешь.

Не наезжай на нее! — вмешалась Танька так же вяло.

Неожиданная поддержка повергла девчонку в ступор, и она поспешила снова задраться с Богданом. Так было привычнее и спокойнее.

Ирка насупилась. Прекрасно! Богдан с Танькой, значит, — трудовые пчелки, им есть ради кого денежки зарабатывать. А ей не для кого, ясно! Никого у нее нет! Вот разве что сами Танька и Богдан. И бабка последнее время что-то покашливать стала, ее бы в санаторий, а путевки дорогущие… Ирка вздохнула. Ну ладно, эта парочка твердо решила подзаработать, а вот кто из них решит, как реально Иващенковские бабки отыскать?

Дверь в очередной раз распахнулась — вернулся Иващенко. А за ним лениво, нога за ногу, тащился пацан. Ирка присмотрелась. Нет, пацаном его уже не назвать. Но и парнем тоже рановато. Так, серединка на половинку, не ребенок и не взрослый, нечто непонятное, затянутое в потертые джинсы и синюю джинсовую рубашку.

— Вот, — сказал директор, демонстрируя это нечто. — Знакомьтесь. Серега. Он вас всюду поводит. — Иващенко оглянулся на своего спутника. — Ребятам надо территорию как следует осмотреть. — Он осекся и тут же торопливо пояснил: — Курьеры должны хорошо знать компанию. Чтоб знали, куда бумаги относить.

Серега небрежно перекинул жвачку от щеки к щеке и высокомерно прочавкал:

Я че вам тут, нянька Вика? — он пытался говорить басом, но неизменно срывался на тонкий фальцет. — У меня своя работа есть!

Видел я твою работу: шарик по экрану гонять. Хоть бы игру покруче выбрал, убогий, — отрезал Иващенко. — Делай, что говорят, или проваливай отсюда. Домой, к мамочке. Вы с ним построже, — доверительно обратился он к Ирке, — а мешать станет — гоните вон. Ходить можете куда хотите. Я вам сейчас универсальный ключ дам, он все двери в компании открывает. — Директор полез в сейф и вытащил оттуда пластиковую карточку. — С ним даже внешний турникет разблокировать можно. Правда, охрана все равно остановит, они там день и ночь дежурят.

— Зачем нам ключ? Мы и без ключа… — Танька высокомерно задрала подбородок, но Ирка тут же ткнула ее кулаком в спину, и подруга осеклась. Секунду подумала и согласно кивнула: — Правильно, нужен ключ. Для конспирации, — шепнула она Ирке.

Та тяжело вздохнула. Не наигралась еще Танька, любой заговор в радость, даже на открытие запоров, который приходится на собственной крови делать. Ничего, вот исколет себе пальцы до живого мяса — перестанет от ключей отказываться. Ирка взяла пластиковый прямоугольничек.

Все двери открывает? А у вашего компаньона такой был? — тихо спросила она Иващенко.

А как же. Один у него, один у меня, а это третий, запасной.

— Ладно, хватит тут болтать, — процедил Серега и, шаркая разболтанными летними туфлями, погреб к двери. — Пошли.

Ребята двинулись следом. Мимо сгорающей от любопытства секретарши прошли в коридор. Ирка в нерешительности остановилась. Юная ведьма понятия не имела, что делать дальше. Она категорически, абсолютно не верила, что можно вот так взять и заработать безумную сумму в полмиллиона долларов. Но друзья твердо решили не отказываться от денег, да и самой Ирке не хотелось чувствовать себя маменькиной дочкой, ожидающей, что все блага жизни сами собой свалятся ей на голову. Она огляделась, мучительно прикидывая, что здесь, в корпорации, могло бы помочь им в поисках пропавших миллионов.

Значит так, Серега… — начала она.

Кому Серега, а вам, мелочь, уважаемый Сергей Петрович, — отрезал пацан.

Кем уважаемый? — немедленно окрысился Богдан.

— Да уж тебя-то я как-нибудь научу меня уважать. Думаете, если генеральный сказал, так я, взрослый дядька, позволю всякой детворе собой командовать?! — грозно взревел Серега. Точнее, попытался взреветь, потому что голос у него сорвался и последнюю фразу он почти провизжал. Как щенок, которому наступили на лапу.

Танька захихикала:

Тебе сколько лет, взрослый дядька? В десятом классе, наверное? Или в одиннадцатый перешел?

Я студент! — оскорбленно вскинулся Серега. — Первый курс! — И уже тише добавил: — Поступил в этом году… Здесь в компьютерном отделе подрабатываю, младшим программистом, между прочим! Навязались на мою голову, так слушайтесь! Быстренько разбились на пары…

Все трое? — невинно осведомилась Танька.

Ирка почувствовала, что начинает заводиться. Серегины амбиции были совсем не к месту и не ко времени, а тут еще Танька решила поприкалываться. Как раз когда надо думать, как Иващенковский заказ выполнить. Раз уж взялись.

Серега тем временем налился злостью так, что прямо щеки раздулись, превращая его во вполне современного, в джинсах и майке, синьора Помидора.

— Умничать дома будешь, — сообщил он Таньке. — Я сказал, построились. — Мгновение подумал и добавил: — В затылок. Что встала, за ним становись! — И он пихнул Таньку, заставляя ее стать следом за Богданом. — А тебе что, особое приглашение требуется? — обернулся он к Ирке. — Марш на свое место! А ключ сюда давай, это тебе не игрушка!

Иркино бешенство достигло пиковой точки. Все сложилось одно к одному: обещанные громадные деньги, которые не столько привлекали, сколько пугали ее, колдовское расследование, за которое непонятно с какой стороны браться и от которого ее друзья ни в какую не хотели отказываться. А тут еще этот невесть откуда взявшийся первоклассник, то есть первокурсник, командовать пытается! Надоел!

Именно в этот момент Серега, видя, что Ирка не торопится отдавать ему универсальный ключ, протянул руку, собираясь просто-напросто вытащить пластиковый прямоугольник у девчонки из кармана.

Иркины глаза снова перестали различать цвета, будто в ней, как в телевизоре, отключился рычажок цветности и остались лишь белый и черный. Но взамен окружающий мир обрел необыкновенную четкость — Ирка видела любое, самое крохотное пятнышко на стене, каждую выщерблинку в полу. Тысячи новых, никогда раньше не слышанных звуков плеснули в уши, а движения приобрели невероятную стремительность. Ей казалось, что Серегина рука движется бесконечно, изматывающе медленно. Зато волна неистового гнева охватила ее мгновенно, наполняя рот вязкой горькой слюной.

— Ты совсем сдурел? Будешь у меня по карманам лазить? — рыкнула Ирка.

Обеими руками она со всей силы толкнула Серегу к стенке. Сразу не отскочила, боясь сопротивления: хоть и придурковатый, но все-таки достаточно здоровый детина. Ирка так и осталась стоять, обеими руками приперев незадачливого программиста к пластиковой панели коридора. Медленно поставив переднюю лапу на горло человеку, она с любопытством слушала, как тот захрипел. Здоровенная, очень красивая капля набухала у него под кадыком, наливалась, словно ягода соком, и наконец, оторвавшись, скатилась вниз, в ямочку ключицы, расплылась по футболке.

Кровь… — отстраненно, словно не о себе, а о ком-то чужом, подумал Серега и перевел глаза вниз, где огромная лапа, впиваясь когтями, медленно погружалась в податливое человеческое горло. Между прочим, его горло.

Лицо Сереги, в Иркином бесцветном мире и без того выглядевшее бледным, побелело еще больше, приобрело трупный оттенок. Глаза распахнулись широко-широко, будто хотели удрать из глазниц подальше от невыносимого зрелища. Губы заплямкали. Серега хотел закричать, но не мог. Голоса не было.

Что могло его так напугать? Ирка бросила взгляд на свою руку — и оцепенела. Она поняла что. Ведьма ощутила, как под тонкой Серегиной кожей испуганно трепещет жилка. И тут же почувствовала, что и сама дрожит, так же испуганно. На мгновение у нее мелькнула надежда, что это вот, когтистое, вовсе не ее рука, а чья-то чужая, чья угодно, лишь бы не ее! Но надежда была напрасной. Каждый когтище украшала роспись в японском стиле, сделанная гелевой ручкой.

— Ты… Пусти… Пусти!!! — голос вернулся к Сереге, он отчаянно завопил, рванулся прочь, чуть не распоров себе горло об Иркины когти.

К счастью для младшего программиста, девчонка успела разжать пальцы.

Ее наманикюренные когти сверкнули в белесом свете коридорных ламп. Ведьма спрятала руки за спину…

Трясущийся Серега отскочил прочь, натолкнулся на Богдана… Мальчишка немедленно отпихнул его на Таньку.

— Таки сбрендил! Чего мечешься?!! — проорала Танька, когда одуревший от ужаса парень слепо наткнулся на нее. И испуганно смолкла.

Шея и подбородок студента были словно обмотаны красным платком. Тонкая ниточка крови сползла на грудь, скользнула за ворот рубахи…

— Я умираю! Истекаю кровью! — прохрипел Серега, хватаясь руками за горло.

— Не трынди! — велела Танька.

Властной рукой она взяла Серегу за подбородок и вздернула ему голову. При этом старательно делала вид, что не слышит, как Ирка лихорадочно бормочет заговор на затворение крови.

Танька провела ладонью Сереге по шее. Парень истошно заверещал. А обалдевшая ведьмочка увидела, как на Серегином горле стремительно исчезают четыре ровные длинные царапины — словно след от удара лапы большого хищника.

Ну чего ты орешь? — старательно сохраняя безразлично-презрительный тон, процедила Танька. — Ничего нет!

Как это ничего нет?! Да она мне чуть горло не разорвала! Это все она! Она сделала! У нее… У нее когти! — дрожащий Серегин палец уперся в Ирку.

Да что ты говоришь?! — Танька решительно обошла перепуганного программиста. — Ну и где они? — преодолевая Иркино сопротивление, она взяла подругу за руку

Закусив губу, Ирка с трудом сдержалась, чтоб не завопить. Сейчас ее подруга увидит, сейчас…

— Где когти? Я тебя спрашиваю, ненормальный! — переспросила Танька.

Ирка невольно покосилась на свою руку. Никаких когтей не было! Обычные ногти, вон, на большом пальце лак уже чуть-чуть облупился. Знакомая гелевая роспись. Ой, а лак-то синий! Она снова видела цвета. Зато безумный калейдоскоп новых звуков стих, словно у нее в голове плотно захлопнулась дверь, отрезая непривычные шумы и шорохи.

Так, хватит! То нас строит, то из себя идиота! — накинулась Танька на Серегу— Сам небось прыщик разодрал, когда брился!

Ничего я не разодрал, — отбивался Серега. — Я еще не бреюсь!

Танькина физиономия стала ехидной.

Так ты еще маленький? А туда же, раскомандовался! Много о себе возомнил! Делай, что тебе шеф велел, а то живо отсюда вылетишь! Хочешь проверить?

Но у нее и правда были когти, — жалобно протянул Серега.

Все взрослые понты крутого сотрудника крутой компании слетели с него, будто унесенные порывом ветра. Сейчас он казался всего лишь перепуганным ребенком и время от времени косился на Иркины руки.

— Раз когти, значит, смотри, чтоб не задрала, — отрезала Танька. — Шагай давай!

Неуверенно, спотыкаясь на ровном месте, Серега двинулся вдоль коридора. Ребята пошли за ним.

— Что это такое было? — шепнула Танька, когда Ирка поравнялась с ней. — Морок навела?

Ирка лишь молча покачала головой. Ее все еще трясло от пережитого ужаса. Она бы и сама хотела знать, что с ней произошло. И если это был морок, как она умудрилась заморочить и саму себя?

ГЛАВА 6 ИНСТАЛЛЯЦИЯ ВЕДЬМЫ

— Новые курьеры. Наши новые курьеры. Знакомятся с территорией, — старательно бормотал Серега в ответ на любопытствующие взгляды сотрудников.

Они шли и шли длинными коридорами, поднимались и спускались по бесконечным лестницам, заглядывали в лощеные светлые офисы, полные людей, которые то ли и впрямь были безумно заняты, то ли старательно делали вид. Ирку ни на мгновение не оставляло неприятное ощущение, что, может, как раз сотрудники компании по-настоящему работают, а вот их собственная компания — она, Танька и Богдан — просто мается дурью. Ну спрашивается, чего они тыняются? Рассчитывают найти сбежавшего компаньона под столом в компьютерном зале? Или застукать его в очереди за пирожками? Мужик небось давно на Кипре, а они тут шатаются, создают впечатление бурной деятельности.

— В конференц-зал пойдем? — устало спросила Ирка, приоткрывая дверь.

Ребята оглядели длинный стол, ряды стульев вдоль стен. Конференц-зал был явно и безнадежно пуст, заходить туда не имело смысла.

Ладно, пошли дальше, — вздохнула ведьмочка.

А все, — злорадно сообщил Серега. Он еще раз свернул, и перед ребятами открылись уже знакомый им просторный холл, пропускной пункт и увешанная коллекционным оружием стена. — Мы всё здание обошли, больше здесь ничего нет! Еще во дворе вольер с собаками… Ирка поморщилась.

— …и котельная, — закончил Серега. — Котельную осматривать будете?

— Будем, наверное, — протянула Танька.

Она еще старательно бодрилась, хотя сама уже понимала, что путешествие по офисам было делом совершенно бессмысленным.

Подождет твоя котельная! — буркнул Богдан, сияющими глазами вглядываясь в оружие на стене. — Дай хоть минутку посмотреть! — И он решительно направился в сторону коллекции.

Эй-эй, пацан, ты куда собрался? — встревоженный охранник выскочил из своей стеклянной будки.

Мне генеральный разрешил, — бросил Богдан через плечо. — Можете позвонить, проверить.

Ну что за дела! Мальку паршивому разрешил, а мне обещал руки поотрывать, если только дотронусь! — пробормотал Серега, завистливо глядя, как пальцы Богдана медленно, ласкающими движениями касаются то сабельного клинка, то шпажной гарды.

Ух ты, турецкий, с двумя клинками! — восторженно воскликнул мальчишка и, не выдержав, сдернул с креплений кинжал. Из рукояти в разные стороны торчали два изогнутых лезвия.

А ну положи! Он же наточенный! Без пальцев останешься! — вскричал охранник. — Это тебе не игрушка, с ним надо уметь обращаться.

Уметь? — переспросил Богдан и улыбнулся тихой мечтательной улыбкой.

Сдвоенный кинжал в его пальцах крутанулся и… завертелся быстро-быстро, так, что клинки слились, превратившись в сверкающий смертоносный пропеллер. Словно сам собой пропеллер перелетел из правой руки в левую, снова в правую. Богдан резко выбросил руку вперед, и кинжал замер, грозно ощетинившись лезвиями.

Серега лишь удивленно присвистнул. А охранник внимательно поглядел на Богдана и, заблокировав турникет, тоже направился к стене.

— Так можешь? — он сдернул со стены длинный охотничий нож, и тяжелый клинок запорхал у него в руках, снуя между пальцами, проскальзывая лезвием вдоль запястья, впечатываясь в ладонь тяжелой рукоятью.

Богдан лишь усмехнулся. Его клинок взлетел, завертелся, упал точно в подставленную ладонь, снова перелетел из руки в руку, лихо крутанулся вокруг запястья…

— А это видал? — возбужденно спросил охранник, показывая на двуручник. — Новое приобретение! Представляешь, где-то в Карпатах шеф нашел, чуть ли не в деревенском сарае валялся! Такой меч! Наверное, какому-нибудь польскому рыцарю принадлежал, как в фильме про Богдана Хмельницкого, «Огнем и мечом»! Там еще такой пан Потбипятка был, так он двуручником три головы за раз снес. Этим мечом можно рыцаря в полном доспехе от макушки до седла развалить!

Пальцы Богдана благоговейно сомкнулись на рукояти.

Мне такой и не поднять, — прошептал он.

Мне тоже, — буркнул Серега, с завистью косясь на прикипевшего к мечу Богдана.

Тебе и не надо! — отрезал охранник. — Ты, даже если поднимешь, сам себе ноги отрубишь на фиг! Тут понимающий человек нужен. Полосы темные вдоль клинка видишь? — Он снова переключился на Богдана. — Это от проковки…

Ну все, нашли общий язык. Теперь это надолго, — Танька дернула подругу за руку— Пока они тут балдеют, пошли в компаньонов кабинет залезем. Без свидетелей.

Зачем? — пожала плечами Ирка. — Все равно никаких идей.

— У тебя никаких, а у меня — вагон! Ну, по крайней мере, одна есть, — и, воровато оглянувшись на увлеченных оружием мужчин, Танька скользнула обратно в коридор. Ирке ничего не оставалось, как последовать за ней.

У двери с надписью «Заместитель генерального директора» Танька остановилась, сунула универсальный ключ в щель. Замок щелкнул, и девчонки осторожно скользнули внутрь. Замерли, чутко прислушиваясь. Где-то в отдалении им почудился легкий шорох. То ли мышь пробежала (интересно, у них в корпорации есть мыши?), то ли просто сквозняк. Все стихло.

Так что за идея? — спросила Ирка.

Она у меня давно бродила, но только сейчас как следует проклюнулась. — Танька взялась за голову, словно та была огромным яйцом, а мысль — птенцом. — Что мы с тобой впились в этот поиск через зеркало, будто других заговоров нет? Помнишь, в тетрадке твоей бабушки написано, о человеке можно многое узнать, если допросить принадлежащую ему вещь!

Ирка нахмурилась, припоминая. Действительно, такой заговор был, но что от него толку? Им ведь деньги нужно найти, а не выяснить, что за человек сбежавший компаньон. И так ясно — довольно паршивый человечишко.

Как ты не понимаешь! Вещи очень много о людях знают! Не только что они делают, но и что у них на уме! Если удачно подобрать вещь, такую, чтоб человек ею часто пользовался, можно узнать его планы! Повезет — выясним, где он собирался скрыться после кражи!

Тогда нам нужна его шляпа, она ближе всех к голове! — пробормотала Ирка. Все-таки башка у Таньки варит, идея вполне могла сработать!

Ирка с любопытством огляделась по сторонам, прикидывая, что бы могло пригодиться для заговора. В отличие от кабинета Иващенко, здесь не было никаких антикварных штук, вообще все было просто и голо. Рабочий стол, неизменный компьютер, пластиковые стеллажи с папками да пара кресел. Никаких безделушек, фотографий в рамочках, личных вещей.

Либо он все прибрал перед бегством, — хмыкнула Ирка, — либо был очень странным человеком.

Ничего подходящего! — откликнулась Танька. — Такая классная идея пропадает!

Почему пропадает? Одной-то вещью он точно часто пользовался, — и Ирка кивком указала на эту самую вещь.

Компьютер? Ты предлагаешь допросить его комп? Да ты что? Ни одна ведьма никогда не пыталась поговорить с персоналкой! — похоже, Танька всерьез испугалась.

Ирка лишь пожала плечами:

— Ну и что? Они не пытались, а мы попробуем. Нам-то точно все равно, мы с тобой этот заговор ни разу не клали, так какая разница, с чего начинать. Пусть будет компьютер. Деньги-то он через компьютер перевел, наверняка через этот самый. Вдруг сумеем увидеть, куда он их дел? Или компьютер нам новый код выдаст. Ну так что, пентаграмму чертить будем?

Через пять минут ползания по полу с линейкой и надсадного пыхтения они сумели вычертить вполне ровный пятиугольник. Мела в столе не нашлось, пришлось воспользоваться ярко-красным маркером, и теперь Ирку слегка беспокоила мысль, не влетит ли им за испорченный ламинат. Но заговор следовало опробовать сейчас, немедленно, пока сомнения не подточили их решимость. Девчонки водрузили компьютер посреди пентаграммы.

— Ну что, включать будем? — спросила Танька.

Ирка задумалась.

— Выключенный компьютер — не компьютер, — наконец решила она. — Будем.

Они воткнули вилку в розетку и обе замерли в нерешительности.

Кажется, вещь нужно в руки брать, — пробормотала Ирка. — А что брать, сам компьютер или монитор? Или просто мышку взять?

Лучше всего за соединительный порт держаться, — неожиданно решила Танька и ткнула кончиками пальцев в пустой USB-порт. — А ты давай обычным порядком, через мышку и экран. Подстрахуешь меня.

Может, наоборот? — засомневалась Ирка. — Ты в компьютерах лучше разбираешься.

Вот именно, — подтвердила Танька. — Если получится, я хоть пойму, что он мне рассказывает. Ладно, не тяни. Делать, так делать.

Ирка нажала кнопку. Компьютер тихо загудел, разогреваясь. Обе ведьмы склонили головы и дружно забормотали:

— На подвиреньку свитленька стоить, в тий свитлоньци тысови столы, а по тих столах гарни речи лежать, а ти речи майстер робив, а ти речи господарю служылы, господаря доглядалы, за господарем пидглядалы…

Экран монитора засветился. Таньку словно бы изо всей силы дернули за руку. Она вскрикнула. Ей показалось, что задняя стенка компьютера вдруг дрогнула, подалась… и ее пальцы легко скользнули в порт соединения, словно именно для них он и был предназначен. Невольно девчонка попыталась вытащить руку…

Ирка! — почему-то шепотом позвала она. — Меня внутрь втянуло и не выпускает.

Надпись появилась, — тоже шепотом ответила Ирка. — «Обнаружено новое устройство».

Серьезно? — Танька перегнулась через монитор, заглянула в экран. — С ума сойти! — она покосилась на свои вросшие в порт пальцы.

Слушай, давай прекратим! — взмолилась Ирка. — Что-то мне не нравится все это! Ну его к черту, Иващенко и его миллионы!

— Его миллионы — пожалуйста, а наш процент — уж извините, — решительно отрезала Танька. — Работаем дальше.

Они склонили головы, и речитатив полился вновь: «Ричь добра, ричь гарна, все мени розкажи, про господаря розповисы, що я хочу знаты, що бажаю слухаты…»

Компьютер загудел громче, и очередная надпись сообщила, что «ведется тестирование нового устройства». Танька снова вскрикнула. Ее глаза распахнулись широко-широко…

— Ирка, он меня… Он меня тестирует!

Танька чувствовала, как нечто совершенно иное, совершенно непостижимое заглядывает в ее голову, как порой с улицы можно заглянуть в распахнутое окно дома. А потом это иное принялось листать ее, словно книгу, проглядывая каждую строчку и что-то копируя в себя. Одновременно в саму Таньку хлынула новая информация. Ведьмочка не понимала ничего из того, что ей сообщал компьютер. Информация скользила мимо, обтекая сознание и впечатываясь прямо в память.

«Необходимо установить драйвер. Продолжить установку?»

Танька, давай прервем установку. В смысле, заговор! — взмолилась Ирка.

Незачем. Пока никаких проблем, — Танька пыталась говорить твердо, но голос у нее невольно дрожал.

Вот именно что пока… — заспорила Ирка, но подруга не дала ей договорить.

Вновь перегнувшись через монитор, она просто стиснула Иркины пальцы на мышке, заставляя нажать клавишу. Пальцы сомкнулись, стрелка курсора коснулась кнопки «Далее».

Рамочка с длинной бесцветной полоской развернулась вдоль экрана и стала постепенно прокрашиваться синим, а под ней цифры процентов принялись неспешно сменять друг друга — пошла установка. И тогда Танька закричала в третий раз. Ее дикий крик отразился от стен и выплеснулся в коридор.

Что-то вторгалось в ее мозг, властно распихивая во все стороны ее собственные воспоминания и мысли, и по-хозяйски располагаясь в памяти и сознании. А все, что изначально было в ней самой, грустное и радостное, страшное и смешное — ее ведьмовсто, и вечное желание похудеть, и дружба с Иркой, и ссоры с Богданом, и как они с родителями неделю назад вернулись с моря, — все словно бы удвоилось, создало свою копию. И эта копия рванула прочь, мучительно и болезненно выдираясь из Танькиного сознания. В ее мозгу растягивались, утончались и с гулким стеклянистым звоном лопались связующие нити. Танька попыталась удержать свою копию при себе, но то, что тянуло ее прочь, было сильнее. Копия неумолимо ускользала.

Танька отчаянно застонала:

— Ирка! Ирка!

— Все, все, я отключаю! — завопила насмерть перепуганная Ирка и ухватилась за мышку.

Но прежде чем она успела щелкнуть клавишей, установка вдруг прекратилась сама собой. Цифры перестали мелькать. Компьютер будто задумался. И тут же у Ирки дух захватило от ужаса. Посреди экрана засветилась надпись: «Обнаружено новое устройство».

Мышка мягко подалась под Иркиными пальцами, и девчонка увидела, как ее ладонь медленно, словно в болото, погружается в пластик манипулятора, сливается с ним, и вот уже она внутри по самое запястье…

— Да что ж это такое! — истошно взвизгнув, Ирка рванулась прочь. Провод натянулся, дернулся, но мышь держала крепко, не позволяя новому «устройству» убежать. — Даже мышь на меня окрысилась!

Иркин мозг ощутил первое легкое прикосновение чего-то чуждого. Подруги заорали в два голоса. Громко шмякнувшись об стену, распахнулась дверь.

Вы что, сдурели?! На всю компанию верещите!! — гаркнул Богдан. — Ох, ни фига себе! Ирка, а чего это у тебя на руке?

Выключи! — завопила Ирка. — Выключи его немедленно!

Кого выключить? — обалдело переспросил Богдан.

Компьютер, идиот! Он нас сейчас… инсталлирует! — выкрикнула Танька. У нее в голове полыхнул взрыв невыносимой боли: ее копия оторвалась от оригинала.

Не хочу на диск С, не хочу! — взвизгнула Ирка, увидев очередную надпись на мониторе.

Она принялась лихорадочно лупить по кнопке отключения… При каждом ударе компьютер тихо попискивал, но… не отключался.

— Завис! — обрадовано вскинулась Ирка. В глазах ее засветилась надежда… и тут же погасла.

Компьютер в очередной раз пискнул, хрюкнул, деловито загудел и затребовал драйвер для нового устройства. Ирка видела, как Танька в очередной раз безуспешно попыталась вырваться из плена компьютерного порта, а потом тихо и безнадежно заплакала. Так плачет щенок с перебитой лапкой, по дурости угодивший в капкан на матерого волка-лобана.

— Да сделай же что-нибудь, Богдан!!! — неистово заорала Ирка, вновь ощутив чуждое прикосновение к своему мозгу. Девчонка почувствовала, что ее сейчас стошнит, настолько мерзким показалось ей это осторожное касание.

Очнувшийся Богдан стряхнул с себя оцепенение и прыгнул к розетке, из которой торчал провод компьютера.

Его прыжок оборвался влёт. Всем телом Богдан врезался в невидимую преграду.

Танька бессильно закрыла глаза и упала возле компьютера на колени.

— Пентаграмма! — чуть слышно прохрипела она. — Пока колдовство… Никого в себя не впустит!

У самого края вычерченного красным маркером пятиугольника бился о прозрачную стену Богдан, изо всех сил пытаясь добраться до компьютерного шнура.

— Вот вы где! — в дверь просунулась Серегина физиономия. Привычное раздражение и недовольство жизнью на его лице сменилось тяжелым недоумением, когда он увидел пентаграмму на полу, Таньку, поникшую у компьютера, Богдана, изо всех сил колотящего в невидимую стену. И тут же недоумение уступило место торжеству — его взгляд упал на Ирку, у которой вместо запястья теперь была компьютерная мышка. — Я знал, что у нее с руками что-то не то! А вы говорите, прыщик!

— Ты! — взревел Богдан, прекратив биться о непреодолимые грани пентаграммы. — Ты-то мне и нужен! Где у вас рубильник? Или щиток? Ну что-нибудь — электричество в этой комнате вырубить Скорее, а то девчонки совсем пропадут! Серега поглядел на Богдана, на девчонок, а потом на его губах расцвела насмешливая улыбочка.

Совсем-совсем? Как интересно! — протянул он и расслабленно привалился к дверному косяку— Только вот я не пойму, с чего бы им пропадать. Может, ты преувеличиваешь, а, мальчик? Я сейчас из-за твоих детских страхов свет отключу, а у нас это не одобряют… Зачем мне неприятности?

Так чего ты хочешь? — сквозь сцепленные зубы пробурчал Богдан, косясь на изнемогающих девчонок. Танька, кажется, вообще была в обмороке. Ирка еще пыталась бороться, но набравший обороты компьютер не обращал на ее потуги никакого внимания.

Ну-у… — неспешно протянул Серега. — Для начала пусть вот она, — он указал на Ирку, — признается, что меня подрала, изувечила и вообще хотела убить! Публично признается! Свидетелей я сейчас приведу…

Богдан понял, что это конец! Пока Серега будет бегать за своими свидетелями, чертова машина (никогда Богдан этим самым компьютерам не доверял!) сделает с девчонками что-то страшное! Оставался последний, крайний способ! Не хочет Серега рычажок повернуть — ладно! В конце концов, мало что может устоять против доброго клинка! Богдан рванул из-за пояса двухлезвийный кинжал.

Отточенный двойной клинок льдисто сверкнул у Сереги перед глазами. Парень хрюкнул, будто подавился. Мальчишка с ножичком круто развернулся на каблуках. Прыгнул к стене… Отточенное до немыслимой остроты лезвие с хрустом вошло в гипсокартон и насквозь прошило перегородку в районе розетки. Словно сумасшедший, Богдан накинулся на стену. Он рубил ее как одержимый, раз за разом. Пока не увидел узел переплетенных электропроводов.

— Айа-а!!! — коротко вскрикнул мальчишка и с размаху рубанул по змеящемуся кабелю.

Из стены полыхнуло ярким фейерверком искр! Ударом тока Богдана швырнуло на пол, кинжал отлетел далеко в сторону.

Изображение на экране монитора будто сложилось, стиснутое подступившей тьмой, и исчезло.

Тихое гудение смолкло. Компьютер погас. Из соседних офисов послышались возмущенно-разочарованные крики сотрудников и надрывный писк источников бесперебойного питания.

ГЛАВА 7 БЕГОТНЯ ПО СЛЕДУ

Хорошо, что у него ручка с кожаной оплеткой, — пробормотал Богдан, приподнимаясь. — А то б мне совсем хана! Умели делать в старину! — он благодарно погладил почерневший клинок, но тут же отдернул руку. Кинжал дымился.

Бесчувственная Танька рухнула рядом с компьютером. Пальцы у нее на руке распухли и налились красным. Еще не до конца пришедшая в себя Ирка задумчиво посмотрела на свою исцарапанную руку, обломки пластика, остатки компьютерной мышки…

Громко топая, мимо пробежал Богдан. Ирка проводила парня изумленным взглядом, потому что несся он прямиком к Таньке! Подхватив бесчувственную девчонку под мышки, он выволок ее из пентаграммы, прислонил к стене и похлопал по щекам.

— Тань, Танечка, ну ты чего, а? — жалобно бормотал он.

Подхватившись, рванул к холодильнику в углу вытащил здоровенную бутылку минералки, отвернул крышку, обдав шипучей струей себя и все вокруг. Принялся тыкать горлышком бутылки Таньке в губы. Вода плюхала через край, заливая Танькину майку. Девчонка вдруг отчаянно раскашлялась и оттолкнула бутылку прочь. Та, глухо хлюпнув, ляпнулась рядом. Булькающими толчками вода полилась через горлышко, подмачивая Танькины джинсы. Одним прыжком девчонка вскочила.

Что ты меня поливаешь, придурок, я тебе не цветочек! — заорала она.

Это точно! — тут же энергично подтвердил Богдан. Страдальческого выражения на его лице как не бывало. — Цветочки они легкие, изящные, не то что некоторые! Я пока тебя допер, думал, руки оборвутся! Зад наела, наверное, на целый центнер!

Да ты… Да я… Да я всего сорок килограммов вешу! — вскричала Танька.

Ирка лениво подумала, что подруга заливает. Сорок кило весит сама Ирка, а Танька все-таки потолще будет. Тут ноги у Ирки подломились, и она бессильно рухнула на четвереньки.

Стоять на четырех конечностях оказалось необычайно удобно. Мир приобрел нормальную, привычную устойчивость, исчезли головокружение, звон в ушах и муть перед глазами. От слабости не осталось и следа, наоборот, мышцы налились силой. Ирка и не подозревала, что может чувствовать себя такой сильной и здоровой. Она ощущала каждую жилочку в своем теле, и все это вместе дарило ощущение мощи. Мир вокруг стал отчетливым и… опять бесцветным.

Именно этот момент выбрал Серега, чтобы открыть рот.

— Имущество компании портите?! — завопил он, указывая на раскуроченную стену и смолкший компьютер. — Пол обрисовали, воду разлили! Вот сейчас генерального вызову! Заодно расскажешь ему, кто тебе разрешил кинжал со стенки снять!

Богдан неловко переступил с ноги на ногу и покраснел:

Я бы обратно повесил, честное слово! Перед уходом повесил бы! Я ж с территории ничего не выносил! Это только пока мы тут… Полюбоваться.

Службе безопасности расскажешь! — злорадно объявил Серега. — Во народ! Если б двуручник поднять смог, небось тоже б уволок!

Богдан покраснел еще сильнее — похоже, противный младший программист попал в точку. А Ирка обозлилась. Будут тут всякие шантажисты паршивые на ее друга наезжать!

Она задрала голову, разглядывая Серегу снизу вверх. И парень вдруг испуганно осекся и попятился. А Ирка неторопливо двинулась к нему. Как была, на четвереньках. Подняться на ноги желания не возникало, неожиданно оказалось, что так она движется быстрее, прямо стелется над полом. Только вот странное поцокивание слегка смущало — Ирка никак не могла понять, откуда оно исходит.

— Так в чем ты хотел, чтоб я призналась, да еще при свидетелях? — поинтересовалась она, останавливаясь напротив Сереги. (Цоканье стихло. Странно.) — Что я тебя подрала? Изувечила? Зачем же признаваться! Я сейчас доказательства оставлю. Наглядные.

Согнув локти, Ирка почти припала к полу. Ее верхняя губа зловеще приподнялась… Из горла вырвался глухой рык. И в такт этому рыку заорал Серега. Пронзительный вопль вырвался у него из груди, парень развернулся и длинными заячьими скачками помчался вдоль коридора.

Ирка разочарованно чихнула: сама виновата, надо было не разговаривать, по вечной людской привычке, а сразу хватать мерзавца за уши или горло да лупить оземь, чтоб лапы у него врозь и дух вон! А теперь что ж — удрал. Догнать, конечно, не фокус, но закладываться за такой паршивой дичью — только портить репутацию охотницы.

Ирка гордо развернулась и даже хотела в знак своего крайнего презрения поскрести вслед беглецу задней лапой… как вдруг увидела уставившиеся на нее две пары совершенно безумных глаз.

Одинаково вжавшись в стену, Богдан и Танька крепко держались за руки. И глядели на Ирку.

— Вы чего? — рыкнула на них Ирка.

Богдан лишь молча сглотнул.

А Танька дрожащим голосом поинтересовалась:

Ирка-а… Ты какой зубной пастой пользуешься?

Какой еще пастой? — опешила Ирка… и тут поймала свое отражение в темном экране компьютера. Лицо как лицо, все вроде обычно… Только вот зубы… На темном фоне ее отражения из-под приподнятой верхней губы ярко сверкала пара крепких, острых клыков!

Девчонка с размаху уселась на собственные пятки.

— Овампириваюсь, что ли? — она запустила палец за щеку и принялась ощупывать зубы.

Зубы были как зубы, ничего странного. Ирка наклонилась низко-низко, почти водя носом по темному монитору, и до предела растянула губы. Клыков не было. То есть обычные, слабенькие человеческие клычки никуда не делись, а вот те, жутковатые, исчезли без следа. Да и были ли они?

Ирка задумчиво склонила голову набок. И тут же напрочь позабыла о клыках, о перепуганном Сереге, обо всем!

— Танька! Богдан! Посмотрите! Тут на клавиатуре что-то есть, — тихо позвала она.

Все еще с опаской поглядывая на подругу, Танька подошла и уставилась на клавиатуру.

Кнопки, пыли немножко… — принялась перечислять ведьмочка.

Ну как же ты не видишь! — перебила Ирка.

Для нее клавиатура походила на многослойное желе. Сверху тоненький-тоненький, такой знакомый слойчик — сама Ирка, ее безуспешная попытка с помощью колдовства допросить компьютер. Ниже был второй, такой же тонкий и тоже знакомый слой. Ирка безошибочно знала, что принадлежит он Сереге. Младший программист наверняка трогал компьютер начальства. А дальше — густой, как кисель, лежал основной слой.

Сама не понимая почему, Ирка была совершенно убеждена, что это след исчезнувшего компаньона. И этот след был везде! Будто стеклом, он покрывал стол, похожий на толстую подушку, лежал на кресле, прятался по углам кабинета, струился вдоль подоконника, тянулся по стенам и исчезал под дверью. Он был сильным, мощным и свежим. Ирка завертелась от возбуждения, слабо поскуливая и почему-то ввергая Таньку и Богдана в полный ступор.

Компаньон! Он здесь, здесь и там! Он тут всюду был! И ушел за дверь! — отрывисто бросила Ирка.

Ничего не вижу! — глядя на подругу расширенными глазами, пробормотала Танька.

И тут до Ирки дошло, что столь явственный след она тоже не видит. И не слышит. Она воспринимает его как-то по-другому, хотя совершенно не могла понять, как именно. Но это и не важно. Главное, что след все-таки есть, а значит, за ним можно идти.

Ребята, не знаю, как я это чувствую, но наш беглый компаньон оставил за собой очень четкий след. Надо поглядеть, куда он тянется, вдруг поймем хоть что-то, — наскоро пояснила Ирка и заторопилась к двери. — Ну что стали, пошли скорей! — прикрикнула она на замешкавшихся друзей.

Ты что, и в коридор так выйдешь? — со смущенным смешком спросила Танька.

Ирка опустила голову, оценивая свой прикид, потом заглянула сама себе через плечо.

А что, я плохо одета? — недовольно поинтересовалась она. — Так сказала бы сразу, когда из дома выходили!

Ты нормально одета, — проникновенно сообщила Танька. — Только вот понимаешь… Ты на четвереньках ходишь.

Ирка еще раз внимательно оглядела саму себя, покраснела и быстро вскочила на ноги.

— Да, конечно… Что это я… Как-то так… — неловко забормотала она.

Стоять на двух ногах было неудобно, сразу навалились усталость и слабость. Да и след тянулся внизу, у самого пола, и чтобы ощутить его, приходилось все время наклоняться.

Стараясь не оглядываться на притихших друзей, Ирка выбралась в коридор. На пороге кабинета след беглого компаньона походил уже не на желе, а на перепутавшуюся кучу макарон. Сплетаясь в густую сеть, линии следа тянулись то из коридора в кабинет, то из кабинета в коридор, и было их бесконечно много.

Ирка присела рядом на карточки и задумалась. Наконец поняла: некоторые из линий были старше, они словно выцвели, размылись. Следы, оставленные позже, казались насыщенней. Ирка выбрала среди них самую густую линию — она тянулась как раз из кабинета в коридор. Под Танькиным настороженным взглядом, преодолев желание снова встать на четвереньки, Ирка двинулась вслед за линией.

Троица опять кружила по корпорации. След плутал по коридорам, иногда прерывался, но тут же находился вновь. Низко пригнувшись, Ирка мчалась по следу, друзья торопились за ней. Встретившиеся им сотрудники компании провожали новых курьеров изумленными взглядами.

Ребята снова выбежали в холл. След пересекал его насквозь, нырял под турникет и скрывался за ним. Не глядя по сторонам, Ирка рванула туда.

— Девочка, туда нельзя без пропуска! — в очередной раз заорал охранник. — Да что это за дети навязались на мою голову!

Турникет лязгнул, чуть не отхватив Ирке нос. Не вдаваясь в долгие объяснения, девчонка выхватила из кармана универсальный ключ, на бегу чиркнула им по прорези. Турникет открылся. Не отрываясь от следа, Ирка побежала к застекленному выходу.

Вас не пущу! — разорялся позади охранник. Танька что-то ему отвечала, но он продолжал орать. — Куда сматываетесь? Стырили чего? И подружку свою верните! Эй, ты, немедленно назад, я твоих подельщиков поймал!

Мы не воры, не смейте нас обвинять! А еще оружием интересуется! — послышался возмущенный вопль Богдана.

Ирка понимала, что надо бы вернуться, но след манил за собой, звал, сулил… добычу. То есть разгадку, конечно. Ничего, сейчас она быстренько во всем разберется и обратно! Пригнувшись, чтобы не потерять след, Ирка припустила быстрей.

— Сто-ой! — закричал охранник.

След тянулся сквозь застекленный вход. Ирка вдруг почуяла, что там, прямо за прозрачными дверями ее поджидает кто-то нужный, важный, знакомый. В том, кто находился за дверью, было что-то бесконечно родное.

Изо всей силы она толкнула створку… и въехала головой в чей-то твердый, как доска, живот. Пуговица милицейского мундира оцарапала Ирке лоб. Человек глухо хекнул и крепко ухватил Ирку под локти. Приподнял, так что ее глаза оказались как раз на уровне действительно очень знакомого лица.

— Куда разогналась, сестренка? — глухо проворчал милицейский майор и усмехнулся своей волчьей усмешкой. — Думаешь, Ментовский Вовкулака способен такой четкий след прогавить? Я его унюхал, как только здешний генеральный меня нанял. А толку-то?

ГЛАВА 8 О ЧЕМ ГОВОРЯТ СОБАКИ

Сзади послышался топот ботинок.

— Хорошо, что вы ее задержали, майор! — охранник налетел сзади, ухватил Ирку за плечо. Продолжая держать девчонку на весу, майор аккуратно вынул ее плечо из руки охранника, бережно водрузил Ирку на пол и даже одернул на ней рубашку. — Не задержал, а придержал, чтоб глупостей не наделала! — нравоучительно пояснил он охраннику— Ты приятелей-то ее отпусти. — Ментовский Вовкулака кивнул на застрявших за турникетом Таньку и Богдана. — Пусть сюда идут, мне с ними потолковать надо.

Без подписанного пропуска нельзя, — все еще сопротивлялся охранник.

С милицией всюду можно, милиция — сама по себе пропуск, — авторитетно пояснил майор. — Давай, давай, отпирай.

Но вы этих ребят точно знаете? — почти жалобно спросил охранник, когда Танька и Богдан, гордо задрав носы, прошествовали мимо него.

Девчонок еще как знаю, — согласно кивнул майор, — а вот пацана впервые вижу. — И было в его словах, а точнее, в тоне нечто чрезвычайно оскорбительное. Словно старый оборотень разом отсек себя и ведьм от обыкновенного мальчишки, случайно затесавшегося в их необыкновенную компанию.

Богдан обиженно засопел. Но самое интересное было то, что и Танька обиделась на майора.

Богдан — здухач! — хоть и шепотом, чтоб не услышал измученный тревогой и любопытством охранник, но очень горячо объявила она.

Ух ты! — Ментовский Вовкулака покосился на Богдана с уважением. — Воин сновидений? Наш человек! А ты какой здухач — меченосец?

Н-не знаю, наверное… — протянул Богдан. — А какие бывают?

От человека зависит, — пожал плечами оборотень. — Я одного здухача знал, он в своей дневной жизни рыбалку очень уважал. Так когда из тела выходил и на герц отправлялся, в смысле, на дело, нечисть всякую пакостную гонять, он веслом орудовал. Здоровенное такое веслище…

Продолжая рассказывать, майор прошел в стеклянную дверь и ткнул пальцем в землю.

— Вот он, твой след, обрывается, — сообщил Вовкулака Ирке. — Здесь наш подозреваемый в такси сел и исчез, растворился. Бегство он готовил заранее, я хоть и неофициально расследование веду, а кое-что выяснил. Он сразу три билета заказал, на разные рейсы: в Вену, в Тель-Авив и во Франкфурт. И ни одним не воспользовался. Видно, как-то по-тихому сдернул, может, машиной.

Границу нигде не пересекал. Во всяком случае, по своему паспорту, — вдруг неживым, каким-то механическим голосом заявила Танька.

Ты откуда знаешь? — вцепился в нее майор.

Танька поднесла дрожащие руки к голове:

У меня в памяти записано.

Неужели компьютер сказал? — охнула Ирка.

Танька кивнула:

— Пока мы заговор читали, я все время думала, каким образом компаньон сбежал и где он может сейчас быть. Похоже, при обмене данными компьютер автоматически ответил на запрос и записал эту информацию мне в память!

Что еще записал? — Ментовский Вовкулака не очень понимал, о чем болтают юные ведьмы, но он был прежде всего ментом, а уж потом оборотнем, и привык с ходу выхватывать сведения, полезные для следствия.

Не знаю, — растерянно протянула Танька. — У меня и это само всплыло, когда вы сказали, что компаньон смылся.

А ты еще со мной поговори. Глядишь, опять что всплывет, — ласково предложил майор.

С чего вдруг? — подозрительно прищурилась Танька. — Вы свое расследование уже провели и ничего не нашли. Теперь Иващенко нас нанял, и мы уж как-нибудь сами разберемся.

Современные дети — это что-то! — покрутил головой майор. — Ты им жизнь спасаешь, и вот такая благодарность! Да если б не я, вы бы сейчас в желудках у псиголовцев разбирались!

Опасливо покосившись на Ирку — вдруг подругу обуяет очередной приступ бескорыстного благородства, — Танька пошла во встречную атаку:

Это современные взрослые — что-то! Так и норовят на детском труде подзаработать! А в тот раз мы вас поблагодарили. Кто вам толпу бандюков сдал? Вас, кажется, на подполковника представили?

Да они с меня чуть шкуру не сняли, бандюки ваши! И представление на подполковника пока еще только в министерство пошло, — буркнул майор.

На Ирку вдруг разом навалилась усталость. Почему-то она была уверена, что обнаруженный ею след сразу же приведет к сбежавшему компаньону и можно будет наконец закончить это дело! А оказалось, что след и без нее давно нашли, и никуда он не ведет, и снова все надо начинать сначала, конца краю их колдовскому расследованию не видно. А тут еще майор появился. По-хорошему, так надо бы с ним вместе работать, а не конкуренцию тут устраивать, а теперь Вовкулака наверняка на них обиделся. Но если Ирка сейчас предложит ему сотрудничество, обидится Танька. Опять скажет, что Ирка — как балованное дитятко, не хочет сама о себе позаботиться. Как ни поверни, все плохо!

А второй след куда ведет? — спросила Ирка, пытаясь разрядить ситуацию.

Какой еще второй? — удивился майор.

Да вот этот! — Ирка ткнула в еще одну, прерывистую, будто пунктирную линию, тянущуюся из пустоты (видно, здесь пропавший компаньон вылез из машины) и вновь ныряющую в двери корпорации. — Который обратно ведет!

Обратно? — майор нагнулся, раздул ноздри, будто собрался втянуть в себя мелкую пыль на бетонных плитах у входа. — Нет тут никакого обратного следа!

Как же нет, а это что? — Ирка тоже нагнулась и… черно-белый мир вдруг вновь полыхнул многоцветием красок, зато очертания окружающих предметов утратили свою необыкновенную ясность.

А следы исчезли, будто их и не было. И первый, четкий, ведущий прочь от корпорации, и второй, пунктирный, который то ли и вправду был, то ли привиделся уставшей Ирке.

— Верно, нет, — согласилась ведьма. — Я на картах нашему беглецу еще одну, позднюю дорогу выкинула, вот теперь она мне всюду и мерещится. Я вообще не очень понимаю, чем я этот самый след воспринимаю. Не глазами, не ушами…

Вовкулака снисходительно поглядел на Ирку и усмехнулся:

— Молодая. Сама себя не знаешь. Нюхом ты его чуешь, сестренка, нюхом, чем же еще!

Ирка растерянно коснулась кончиком пальца своего носа — нюх-то тут при чем? И вдруг поняла. Неужели майор хочет сказать, что след, за которым она шла все время, неведомо как принимая и воспринимая его, это был запах? Нет, но запахи же совсем не такие! Они не бывают такими плотными, почти осязаемыми, такими четкими и определенными, словно ты их видишь!

Запах, гадость какая! Она что, с ума сошла, совершенно незнакомого беглого дядьку нюхать! Распахся тут, понимаешь, на все здание! Приличные люди дезодорантом пользуются!

Все происходящее Ирке категорически не нравилось. Следовало признать, что здесь, в стенах Иващенковской корпорации, с ней стало происходить что-то крайне странное. А в чем дело — в самой Ирке или в затеянном ими расследовании, — разбираться не хотелось. И денег шальных тоже не хотелось: ни раньше, ни сейчас. Хотелось немедленно отправиться домой, завалиться в кровать и продрыхнуть часов до десяти утра. В конце концов, надо же ей хоть изредка высыпаться, а то бабка со своим огородом и рынком совсем замучила за каникулы, вот и мерещится всякая чушь. Ей-богу, скорей бы школа началась, лишь бы от полевых работ избавиться.

— Народ, а может, хватит на сегодня, а? — преувеличенно бодрым тоном предложила Ирка. — Пошли по домам, поздно уже.

Она покосилась на часы и удивилась. Оказалось, что они и вправду проторчали в компании невесть сколько времени. День давным-давно перевалил за половину.

— Куда пошли, мы ж еще ничего толком не узнали! — вскинулась Танька. — И неизвестно, попадем сюда завтра или нет!

Ирка была уверена, что очень даже известно — не попадут. Если только у нее получится, она тихо спустит на тормозах все расследование, с самого начала казавшееся ей глупым и безнадежным.

— Но мы же кое-что выяснили, ну пусть немножечко, но ведь выяснили, а если мы еще немножечко повыясняем… — Танька чуть не плакала. Похоже, она сразу догадалась, что Ирка намеревается слинять, и понимала, что после целого дня, потраченного впустую, удержать подругу не удастся.

Выяснили они! Ну что они там выяснили! Компьютер Таньке рассказал, что беглый компаньон границы не пересекал! Это по своему паспорту, а по чужому? Что, Танька не понимает: если компаньон заранее готовился к бегству, так мог и фальшивые документы себе подготовить? Да все она понимает! Вот подруга перестала бормотать и тяжко вздохнула, смиряясь. Сумасшедшие тысячи долларов делали им ручкой, но как тут прикажешь быть? С розыском удравшего партнера лучше всего должен был справиться майор-оборотень — но и он на сей раз облажался. С поиском украденных через компьютер денег должны разбираться хакеры — но и они ничего не нашли. Так с чего их троица, пусть и наделенная особыми способностями, решила, что сможет переплюнуть профессионалов? Колдовство, конечно, — сила, но никогда такого не было и быть не могло. Ирка решительно кивнула, соглашаясь с собственными благоразумными мыслями.

Все, уходим, — твердо объявила она. — Ничего мы больше не узнаем, у них рабочий день скоро закончится. С Владимиром Георгиевичем только попрощаемся, а то неприлично выйдет.

Вот и я так же с этим делом: копался, копался и обломался. Какой-то хитрый финт мужик придумал, просто так и не разгадаешь, — задумчиво кивнул майор. — А ведь наверняка кто-то что-то видел, кто-то что-то знает… Но молчат! — Похоже, майору и жаль было, что ведьмы не сумели раскрыть тайну пропавшего компаньона, и радостно, что его не обошли в любимом деле. Если Ментовский Вовкулака не может, так и никто не сможет. — Пошли, я вас к кабинету Иващенко через двор проведу, короче выйдет. Они снова миновали турникет и охранника — тот проводил посетителей измученным, безнадежным взглядом, явно прикидывая, каких еще проблем ожидать от невесть откуда взявшейся троицы. Но вместо того чтобы тащиться длинными коридорами к кабинету генерального директора, майор вывел ребят к неприметной дверце. Они оказались в ухоженном круглом дворике. Посреди дворика тянулась решетка вольера. С десяток огромных, мохнатых, сомлевших от жары кавказских овчарок, бессильно свесив розовые тряпочки языков, валялись на полу. Неторопливо приподняли тяжелые лобастые головы, лениво поглядели на шагающую мимо компанию.

В спину Ирке подул легкий ветерок. И словно сдул охватившую собак лень. Кавказцы разом вскочили. От их благостного добродушия не осталось и следа. Разъяренные, бешено рычащие дьяволы всем своим немалым весом бросались на сетку вольера. Сетка дрожала и прогибалась. Танька испуганно ойкнула.

— Это они меня учуяли, — перекрикивая заполонивший все пространство яростный рык, проорал Ментовский Вовкулака.

Он улыбнулся, демонстрируя жутковатый оскал, и остановился у самой решетки, такой близкий к псам и такой недоступный. Разъяренные кавказцы принялись биться о вольер с удвоенной силой.

— Давайте, давайте, — насмешливо подбодрил их майор. — Хоть лопните от злости, только все равно вы в клетке, а я на воле! У-у, морды кавказской национальности! — он запрокинул голову и издал тихий, но явственный вой, в котором были издевка, презрение и вызов волка псам.

Собаки озверели окончательно, они уже не рычали, а хрипели.

Ирка схватила майора за руку:

— Что вы их дразните, стыдно! Вы же все-таки человек!

Один пес перестал безуспешно прыгать на пружинящую сетку и коротко, хрипло залаял.

Ирка мгновенно и яростно развернулась к нему.

— С кем хочу, с тем и дружу! — и она демонстративно взяла майора под руку. — А у вас хвост не дорос замечания мне делать!

И тут же увидела, как огромный, только что бешено ярившийся пес испугался. Наклонил лобастую голову и вроде как присел в униженном реверансе, заправляя хвост между задними ногами.

Что это он раскланялся? — спросил Богдан.

Поза покорности, — отрезала все еще рассерженная Ирка. Каждый пес тут на нее лаять будет! Совсем соображение потеряли! — У собак так принято, если признаешь, что другой сильнее.

А ты, похоже, знаешь, что у них принято? — с интересом глядя на подругу, спросила Танька. — И вообще по-собачьи понимаешь?

Я? — Ирка недоуменно уставилась на подругу, а потом медленно постучала согнутым пальцем себе по лбу. — Ты рехнулась? Я не могу понимать по-собачьи, потому что собаки не разговаривают!

И она через весь двор направилась к противоположной двери в здание. Похоже, утраченные Иващенковские денежки сильно ударили Таньке в голову. Придумала тоже — взаимопонимание между Иркой и собаками. Да она псов-ярчуков, охотников за ведьмами, до сих пор без дрожи вспомнить не может, а уж людоеды-псиголовцы чего стоят! Нет, для Ирки хуже собаки зверя нет!

Сквозь дверцу у лестницы она вошла внутрь. После освещенного августовским солнцем двора коридор компании показался темноватым. Ирка быстро заморгала. А когда глаза привыкли к белесому свету галогенных ламп, девчонке почудилось, что вход в приемную генерального директора приобрел новое украшение. Но тут две неподвижные фигуры шевельнулись и потеряли сходство со статуями, зато неожиданно стали походить на столь нелюбимых Иркой собак. Во всяком случае, выражение лиц у них было точно как у псов, подкарауливших добычу. А добычей они явно считали Ирку и ее друзей.

ГЛАВА 9 ПЛЯШИТЕ! ВАМ ПИСЬМО

— Дети, как мы рады, что вас отыскали! — в унисон вскричали обе дамы: одна постарше, высокая и сухощавая, вторая помоложе, очень изящная. Смолкли, словно сказали все, что хотели, и принялись молча разглядывать ребят. Было в их взглядах нечто настолько неприятное, что Богдан и Танька мгновенно вынырнули у Ирки из-за спины и встали рядом с ней. Плечом к плечу. А майор гулко откашлялся и галантно сообщил:

— Дамы, если вы уже закончили радоваться, то милиция просила бы пропустить детишек к господину Иващенко.

Но дамы были не чета охраннику у входа, упоминание милиции их никоим образом не смутило.

— В стенах нашей корпорации милиция может просить, только когда является с официальным документом, — заявила сухощавая с вежливостью настолько приторной, что это уже граничило с хамством. — А нам нужно детишек кое о чем расспросить, прежде чем они отправятся к Владимиру Георгиевичу. Верно, Агата Станиславовна? — поинтересовалась она у изящной красотки.

Та в ответ закивала:

— Безусловно, неплохо было бы сперва побеседовать. Что ж вы, дети, разве не знаете, что, устраиваясь на работу, нельзя игнорировать своего начальника, не то никакая дружба с генеральным не поможет? А курьерскую службу у нас возглавляет Ирина Петровна.

Теперь Ирка их узнала. Она видела эту парочку утром, когда они только пришли в корпорацию. Точно, сухощавая Ирина Петровна сказала, что командует курьерами, и все пыталась забрать ребят у Иващенко, тот их еле отбил. А изящная красотка с вычурным именем Агата Станиславовна…

Она имиджем компании занимается, — тихо, едва слышно подсказала Танька. — Рассказывает всем, какая их корпорация замечательная.

А ей-то что от нас надо? — пробурчала Ирка.

Неизвестно, услышала ли ее Агата Станиславовна, но ответила она незамедлительно. Воровато оглянулась на Иващенковскую приемную и двинулась на ребят, тесня их вглубь коридора, подальше от спасительной двери.

— Вот сейчас зайдем в кабинет к Ирине Петровне, побеседуем, — ласково пела она, и от ее слов становилось очень не по себе, будто их не в кабинет на беседу приглашали, а в пещеру, к Змею на съедение. Впечатление усугублялось хищно-расчетливыми взглядами, которые обе дамы бросали на загнанную в угол троицу. Майор вновь вмешался:

Да что ж вы их запугиваете, дамочки! Детей нельзя допрашивать в отсутствие родителей, это я вам авторитетно заявляю!

Допрашивать, боже мой! Что за глупости вы говорите, господин майор! — бурно возмутилась Ирина Петровна. Слишком бурно, чтобы в ее возмущение можно было поверить. — Мы просто хотим выяснить, как дети выполняют свои обязанности, не позорят ли они курьерскую службу!

Не подрывают ли они репутацию компании! — подхватила Агата Станиславовна, окончательно прижимая ребят к стене. — Какие письма вам передал Владимир Георгиевич? — Она пытливо вгляделась Ирке в лицо.

Ошеломленная таким напором девчонка могла только хлопать глазами и молчать.

Ведь он же взял вас курьерами, значит, вы разносите какие-то письма, бумаги, документы? — быстро спросила Агата Станиславовна, и ее красивое холеное лицо исказилось тревожным нетерпением.

Почему в моем отделе о них ничего не известно? Что за секреты? — подхватила Ирина Петровна. — У Владимира Георгиевича не должно быть от нас секретов! То есть у него и нет никаких секретов от глав отделов, понимаете, дети?

Кому вы эти письма относите? Показывайте, ну! — Агата Станиславовна притопнула элегантной туфелькой.

Ирка лихорадочно соображала. Ведь можно же было взять у Иващенко парочку бумажек, будто бы они и вправду разносят по корпорации почту! Но сам генеральный директор, видно, не предполагал, что парочка его местных «ведьм» может вот так накинуться на ведьм приглашенных. И что теперь делать? Сказать, что никаких писем они не разносят? Ведь не поверят, по лицам видно! Дамочки не отстанут, пока не выяснят, какие такие секреты хозяин пускает мимо них. И майор тут не поможет.

Стараясь потянуть время, Ирка сунула руку в карман. Два прохладных прямоугольника плотной гладкой бумаги скользнули ей навстречу! Бабушкины карты! Вроде был какой-то подходящий заговор… Ирка не все слова помнила точно. Что-то там «побачено», что-то «отрымано», «не пысано, але ж чытано». Ладно, на ходу досочинит, лишь бы ритм соблюсти. Как же начать…

— Не гадано — та побачено (вроде верно! Или нет?). Не бажано — та отрымано (кажется, здесь было по-другому, но пусть будет так, все равно ведь в тетрадку заговоров не заглянешь!). Не пысано, але ж чытано. Приглядайся, роздывляйся, чого сам боишься — жахайся… — (сильно много ужасов в тексте получилось!).

Но заговор сработал. У Ирки в руках оказались два плотных белых конверта! И тут же нетерпеливая Агата Станиславовна выхватила их у девочки. Взглянула на адреса

Да это же нам! Они адресованы нам! — изумленно воскликнула она.

Противные дети! Почему вы не доставили их раньше?! Я так и знала, что вам нельзя доверять! — процедила Ирина Петровна, хватая свой.

Острые наманикюренные ноготки вспороли бумагу, вытаскивая листки посланий. Обе дамы жадно вчитались в текст… Их глаза расширились… А потом лица исказились одинаковыми гримасами ужаса.

— Он не мог… Он не мог узнать! — побелевшими губами прошептала Агата Станиславовна. — Не мог, нет! — душераздирающе закричала она.

Ей вторил такой же душераздирающий вопль Ирины Петровны:

— Как он узнал? Как?

Обе дамы круто развернулись и, спотыкаясь на высоких каблуках, помчались к приемной Иващенко. Ребята и майор, не сговариваясь, понеслись за ними. Бешеная кавалькада проскакала мимо ошеломленной секретарши и вломилась в кабинет к Иващенко. Удивленный бизнесмен поднял голову.

Это не я! Володенька, Владимир Георгиевич, господин Иващенко, это не я! — потрясая письмом, налетела на него красавица Агата. — Не знаю, откуда ты… то есть вы это взяли, но это не я, правда! Это не я звоню по телефону вашей девушке! Я ей никогда не звонила! И дрянью ее не называла, и не говорила, чтоб она убиралась из вашего дома!

Это не я! — с другой стороны вопила Ирина Петровна. — Это не я затерла на вашем компьютере письмо из правительства! Я вообще не трогала ваш компьютер! И мэра с днем рождения я не забыла поздравить!

Вы забыли поздравить мэра? — растерянно переспросил Иващенко. И вдруг бешено взревел: — Мэра не поздравили с днем рождения? Да вы соображаете… — он осекся. — Какое письмо из правительства? Откуда вы… — Перевел глаза на Агату— Ты! Значит, это ты терроризируешь мою девушку? Из-за тебя она боится выходить на улицу?

Агата завопила что-то невразумительное о своей любви то ли к компании, то ли к самому Иващенко, Ирина Петровна тупо повторяла, что это не она, что она не хотела…

Охранник от нас шарахается, Серега в своем компьютерном отделе трясется от ужаса, собачки тоже, не говоря уж об этих… — Танька кивнула на дам, вопящих у стола Иващенко. — Ничего не нашли, но зато страху на корпорацию нагнали…

Страху? — вскинулась Ирка. — Страху! Я поняла! Я же переделала заговор! Случайно! Агата боялась, что Иващенко узнает о звонках, а Ирина — что он выяснит все об ее ошибках! Это они и прочитали в моих письмах. То, чего больше всего боялись! Говоришь, мы страху навели? Не-ет, это еще не страх! Вот сейчас будет настоящий страх! — Будто ковбой пистолет, Ирка выхватила из кармана старую колоду карт. — Ты, вроде, хотела полмиллиона заработать? У нас еще есть шанс! Если хоть кто-то здесь знает о пропавших деньгах, он наверняка очень боится разоблачения! — И ведьма пустила колоду веером. Яркие цветные картинки, легко порхая, покружились по кабинету и пестрой стайкой вылетели за дверь.

— За ними! — скомандовала Ирка.

Друзья ринулись в приемную. За столом, держа в руках распечатанный белый конверт, сидела секретарша и заливалась горючими слезами. При виде выглянувшего из кабинета Иващенко она вскочила и, уставившись на него мокрыми, красными глазами, закричала:

Не увольняйте меня, Владимир Георгиевич! Я же хорошо работаю!

Так, с ней все ясно, — деловито сообщила Ирка и выхватила конверт из рук секретарши. — Владимир Георгиевич не собирается вас увольнять, правда, Владимир Георгиевич?

Но письмо… — шмыгнула носом женщина.

— Не было никакого письма, — бубновая шестерка вернулась в карман Иркиных джинсов. — Письма отбираем обратно, все-таки они еще и бабушкины карты, — велела ведьма и выдернула ручку из стаканчика на секретарском столе. — На, Танька, записывать будешь, а то мы в их страхах запутаемся.

Они выскочили в коридор. Сзади тяжело забухали ботинки, Ментовский Вовкулака мчался следом. Карты неслись вдоль коридора и по одной шныряли под двери отделов. И тут же за дверями воцарялся ад.

Я не теряла никаких накладных, не теряла, не теряла! — кричал визгливый, женский голос— Смотрите, ну смотрите же, у меня все записано!

Не то! — сказала Ирка и метнулась к следующей двери. Та тут же распахнулась, крепко съездив Ирку по лбу.

Высокий мужчина в очень дорогом костюме выскочил из своего кабинета и прямиком ринулся к майору, потрясая вскрытым конвертом. В такт этому потрясанию крупный рубин в его кольце разбрасывал вокруг себя темно-кровавые искры.

— Я бедный человек, господин майор! Я действительно не могу содержать детей! Ну и что же, что они мои — они мне не по средствам! В конце концов, они уже вполне взрослые: одному девять, второму тринадцать. Должны сами зарабатывать, а не сидеть на шее у несчастного, практически нищего отца! И я не понимаю, почему милиция поддерживает их вымогательства! Да, я не являюсь на судебные заседания, ну и что? Я занят очень, деньги зарабатываю тяжким трудом! И никаким детям их отдавать не собираюсь! Так почему меня ищут, почему преследуют?

Танька брезгливо скривилась. А она еще думала, что только Ирке так исключительно не повезло с родителями: избавились от ребенка, как от ненужной обузы, и все дела! И вот вам пожалуйста, точно такой же экземпляр! На мгновение ей стало нехорошо: она представила, как ее собственный, родной и любимый папа готов так же заискивающе ныть лишь для того, чтобы сэкономить деньги на своей дочери! И вдруг поймала на себе взгляд несчастного просителя.

Вцепившись в отвороты майорского мундира, мужчина продолжал канючить про отсутствие средств и подлых детей, жаждущих его обобрать. Лицо его жалко морщилось… и лишь глаза жили своей, совершенно отдельной жизнью. Цепко и внимательно они вглядывались поверх майорского плеча в троицу ребят. Взгляд, словно бритвенное лезвие, черканул по лицу Таньки, метнулся к Ирке и остановился на Богдане. Мальчишка невольно отшатнулся. Мужчина быстро отвел глаза. Просительно взглянул на майора и забормотал:

— Господин майор, а может, два небогатых человека смогут понять друг друга? — в голосе его появилась особая доверительность. — У меня вот тут часы, настоящий «Ролекс», механические, ручная сборка, золотой корпус — и вы меня не видели! — он быстро сунул часы майору в ладонь.

Вы что? А его детям как, пропадать? — глядя на мужчину сузившимися от ненависти глазами, процедила Ирка. — Знаю я таких папаш! Только о себе, а ребенок — живой, мертвый — все равно! — В Иркином голосе слышалась давняя, привычная горечь.

Правильная ты больно! — пробормотал майор, с сожалением поглядывая на шикарный «Ролекс».

Он покосился на Таньку, словно рассчитывал найти у нее поддержку, но девчонка только гневно фыркнула. И майор вдруг взъярился:

— Нашу милицию часиками не купить! — он потряс «Ролексом» под носом у мужчины. — А ну быстро руку сюда!

Мужчина протянул руку, но вместо золотого браслета часов на запястье у него защелкнулся стальной браслет наручников. Второй браслет майор прицепил к трубе коридорной батареи.

Ты, мужик, пока тут посиди. Повестку в суд вот-вот поднесут. А то тебя небось там уже все заждались: и жена, и детишки, и судья, — сообщил майор и, будто по небрежности уронив «Ролекс» в собственный карман, бросился догонять ребят.

Странный мужик, — пробормотала Танька. — Смотрел на нас, как будто это мы его дети, мы у него родные и любимые денежки вымогаем.

Девчонки перебегали от одной коридорной двери к другой, вслушиваясь в доносящиеся из-за них крики: «Утюг выключить забыла!», «Коммунисты пришли к власти!», «Теща завтра приезжает!» и даже «Не хочу быть тумбочкой, не хочу, не хочу!».

Какие… экзотичные бывают у людей страхи! — прокомментировала Ирка и нехотя добавила: — Ничего мужик не странный. Обыкновенный. Ненавижу!

Кого, того дядьку? — Танька кивнула через плечо туда, где, печально поникнув у батареи, сидел на полу так неудачно попавшийся жадный папаша.

Таких, как он! — почти выкрикнула Ирка. — Как мой отец! Одинаковые сволочи, что тот, что этот! — она тоже кивнула на «узника батареи». — Если бы мой папуля хоть чуть-чуть, хоть капельку нами интересовался, может… может, и мама не считала бы, что ей со мной тяжело, что я ей мешаю! И не уехала бы в свою Германию! Как же я его ненавижу! Вот кого прибила бы с удовольствием!

Ну, это у тебя, допустим, не выйдет, сестренка! — процедил у нее за спиной Ментовский Вовкулака.

Тон у него был странный, словно Иркины слова его рассердили, но и напугали одновременно. Причем напугали почти до дрожи. Как будто она ему вполне всерьез сообщила, что у нее под кроватью припрятана бомба и завтра она взорвет парламент вместе с буфетом, президентом и десятком иностранных послов.

— Ты соображаешь, на кого хвост поднимаешь? Ты ж Хортова кровь, а про отца такое…

Ирка на мгновение замерла. Ощущение было, как от удара: резкого, нежданного. Потом она медленно повернулась к оборотню.

Вы что, знаете его? — неверяще прошептала девчонка.

Ага, сперва гавкнем сдуру, а потом начинаем в кусты отползать, — хмыкнул майор. — Интересно, кто ж это старого Хорта не знает…

Закончить ему не удалось. Несколько карт одна за другой скользнули в дверь компьютерного зала, и оттуда немедленно шарахнул многоголосый вопль программистов: «Новый вирус появился! Ни один антивирусник не берет!» И только один голос кричал совсем другое:

— Не переводил я ваших денег! Знать ничего не знаю! Не брал я ваши пятьдесят миллионов!

ГЛАВА 10 ОХОТА ЗА ПРОГРАММИСТОМ

— Есть! — хищно выкрикнула Танька. Она рывком распахнула дверь компьютерного зала и… вдруг застыла на пороге в крайнем изумлении. — Ты глянь, кто тут у нас отозвался! Нет, ты только глянь!

Ирка шагнула в проем. Сгрудившиеся в кучку программисты лихорадочно ворошили попавшие к ним письма, щелкали мышками компьютеров, названивали куда-то по мобилкам — скорее всего, искали

средство против какого-то страшного непобедимого вируса. Лишь один человек сидел, скорчившись в своем кресле и судорожно прижимая к груди белый конверт. И испуганно зыркал по сторонам настороженными глазенками.

— Офигеть! — от такого потрясения Ирка даже о словах майора позабыла. — Вот он и замешан? Не может быть! Он же — во, тупой, как это дерево! — и девчонка звучно постучала костяшками пальцев по дверному косяку, так что даже программисты оторвались от своих антивирусников и во все глаза уставились на Ирку. А она громко спросила:

— Серега, это что же, выходит, ты из компьютера генерального бабки выкачал?

Оттолкнув кресло, парень неуклюже поднялся: нелепый, тощий, несчастный, физиономия потерянная и какая-то совсем детская — ну прямо карапуз из песочницы. И вдруг…

— А-а-а! — заорал Серега и, низко нагнув голову, ринулся прямо на Ирку.

Девчонка глухо охнула, когда Серегина голова врезалась ей точно в живот. И тут же ее шарахнуло спиной в коридорную стенку!

Лихим ударом, как в американском футболе, вынеся разоблачительницу из дверей, Серега прыжком развернулся и, мимо ошеломленного Богдана, рванул вдоль коридора, повернул за угол… Только и слышно было, как часто-часто лупят об пол его растоптанные туфли.

Держась за сведенный болью живот, Ирка приподнялась.

— Ирка, ты как? Ты цела, Ирка? — наперебой спрашивали насмерть перепугавшиеся Богдан и Танька.

Майор аккуратно отвел Иркины руки и сочувственно прокряхтел:

Удар твердым тупым предметом в брюшную полость. Враз дух перешибает, — его пальцы умело придавили девочке живот. — Так больно?

Больно, не больно… — просипела Ирка. Голос с трудом возвращался к ней, будто силой пропихивался сквозь сжавшуюся диафрагму— Ну что стали? Ловите гада, уйдет!

— Уйдет? От меня? Шутишь! — вскинулся майор.

Тяжелый десантный нож вылетел из вшитых в штанину ножен и вонзился в линолеум. Майор кувыркнулся… И вот уже вдоль коридора пронесся огромный волк. Разъезжаясь когтями по скользкому полу, свернул за поворот, и победный вой завидевшего добычу зверя заметался меж стен. Отчаянно завизжала какая-то женщина…

Он что, сдурел? А еще мент! Там же народу полно, увидят! — закричал Богдан.

За ним! Как бы чего не вышло! — взвыла Ирка, шатаясь, поднялась на ноги, сделала шаг.

Богдан с Танькой переглянулись, подхватили ее под руки, поволокли вдоль коридора.

— Да что вы меня тащите, невменяемые! — вывернулась Ирка. — Лучше помоги, сними боль!

Конечно! — Танька звучно хлопнула себя по лбу— Протупила!

Как всегда, — буркнул Богдан.

Танька прижала ладонь к животу подруги, забормотала заговор. От ее пальцев потекло ласковое ровное тепло, уменьшая боль, возвращая дыхание. Глубоко вздохнув, Ирка распрямилась… И тут же рванула бегом. Туда, где рык мешался с паническими воплями и перепуганным визгом.

— Не волнуйся, майор его поймает! — на бегу прокричал Богдан.

Ребята тоже свернули за угол и сразу поняли, что майор действительно поймал Серегу. Только вот толку от этого было немного, потому что майор и сам попался.

Судя по разодранной одежде, младший программист уже успел познакомиться с когтями Ментовского Вовкулаки. Серега сидел, вжавшись в дверь офиса, и жалобно причитал:

— Когти что, теперь у всех? Это что теперь, модно?

Время от времени он безнадежно стучал в дверь офиса кулаком. За дверью тоже слышался стук. Похоже, работники офиса, завидев несущегося по коридору волчару, благоразумно решили забаррикадироваться мебелью. Мебель была легкая, пластиковая, и на полноценную баррикаду ее требовалось много.

Впрочем, можно было и не стараться особенно. Потому что перед офисной дверью и полуобморочным Серегой стояли двое. А точнее, две. Холеная женщина в брючном костюме, вооруженная тяжеленной папкой, и бабка-уборщица в синем халате со шваброй наперевес. Вздыбив шерсть на загривке и грозно изогнув спину, волк переступил лапами и вдруг взвился вверх, пытаясь перепрыгнуть через женщин и добраться до Сереги.

Удар шваброй пришелся точно в волчью морду.

— Не трожь парня, зверина! — рявкнула бабка.

Жесткий край папки съездил волка по хребту, а острый носок модельной туфельки воткнулся ему под ребра:

Пшел вон, животное!

Они ж его сейчас пришибут! — испуганно взвизгнула Танька, видя, как взлетает швабра, норовя раздробить рухнувшему оборотню голову. На заговоры не было времени, и ведьмочка просто властно крикнула:

Ко мне! А ну ко мне!

Волка словно дернуло за заднюю лапу. Проволокло по полу, одним махом выхватывая из-под удара. Швабра глухо тюкнула в пол.

— Это твоя собака, девочка? — тяжело дыша и вытирая рукой папку, поинтересовалась холеная дама.

Ментовский Вовкулака оскорблено взвыл и пружинисто вскочил на ноги.

А женщина продолжала выговаривать Таньке:

— Такая опасная, чуть юношу не загрызла! Почему она без намордника?

Танька представила себе Ментовского Вовкулаку в парадной майорской, нет, лучше сразу полковничьей форме, фуражке — и в наморднике! Не выдержала, захохотала. И тут же огребла крепкий подзатыльник.

— Смешно ей! Нашла над чем смеяться! — злобно процедил знакомый голос.

Вернувшийся к человеческому облику майор поднялся с четверенек. Дама помотала головой, будто муху отгоняла, и уставилась на оборотня широко распахнутыми глазами:

Мужчина, вы откуда тут? А собачка ваша где?

Собачка?! — лязгнул клыками майор. — Юноша ваш, чуть не загрызенный, где, защитница хренова?

Дама обернулась. Позади нее никого не было.

— Смотался, трус паршивый! — рявкнула Ирка. — Сейчас я его! А ну ко мне! — непонятно кому крикнула она.

Впрочем, сразу же стало ясно — кому. Швабра вырвалась из рук уборщицы и легла Ирке в подставленную ладонь. Мазок полетного зелья по запястьям — и ведьмочка вскочила на швабру и взмыла к потолку. Одинаково зажмурившись и схватившись за сердце, холеная дама и бабка-уборщица сползли по стене.

Где он? — прокричала Ирка. — Ищи его, майор, ищи!

Совсем меня за Жучку держат! — возмутился майор. — Одолжи ножик, пацан! — Выхватив у Богдана из-за пояса двухлезвийный кинжал, Вовкулака кувыркнулся через него… И вот уже, припав носом к следу, громадный волк помчался в погоню.

Лихо гикнув, Ирка штопором ввинтилась в воздух… и погнала вслед за волком, ловко закладывая виражи на коридорных поворотах.

— Весь пол ножами истыкали, — укоризненно покачал головой Богдан и бережно вытащил кинжал из линолеума. — Как-то мы неаккуратно со здешним имуществом.

Да и вообще — что-то чересчур много крику и беготни, — неожиданно согласилась Танька. — Чего за ним гнаться, спрашивается?

А ты что предлагаешь, пускай сматывается? — воинственно вопросил Богдан. Даже если Танька в виде исключения была согласна с ним, то уж он с Танькой соглашаться никак не желал.

Конечно, пускай, — невозмутимо согласилась белобрысая ведьма. — Далеко все равно не убежит. — Она вытряхнула вглубь коридора горстку сушеной травы из небольшого самодельного пакетика и пожелала: — Кольцом тебе дороженька, Серега!

Чего мусоришь? — слабо отреагировала приоткрывшая один глаз уборщица. И тут же опять зажмурилась, потому что у Таньки за спиной послышались топот ног и свист рассекаемого воздуха.

Девчонка обернулась. Дорога кольцом неизбежно привела беглого программиста обратно к юной ведьме. Ошалевший парень мчался, не разбирая дороги. Следом неслась Ирка на швабре, а за ней стлался по полу громадный волк. Серега оборачивался на бегу, безумными глазами вглядывался в своих необыкновенных, невозможных преследователей, и из горла его вырывался тоненький, отчаянный визг:

— Не бывает! Не верю! Ведьмы! Оборотни! А-а-а!

Хрипло, загнанно дыша, Серега пробежал мимо Таньки… Коварная ведьмочка вытянула ногу и носком кроссовки зацепила его за щиколотку.

Вскинув руки, парень рухнул, растянувшись на полу. Попытался подняться. Но сверху, впечатывая подметки ему в спину, спикировала Ирка, а на плечи длинным прыжком обрушился оборотень.

— Держи его! Вяжи! Крути! — клубок тел прокатился по коридору, а когда распался, Танька захохотала снова.

Две пары наручников сковывали Серегу по рукам и ногам, а сквозь наручники была пропущена швабра. Серега болтался на ней, точно жертва людоедов в кино.

— Во смешливая! Швабру покажи — и то ржет! — пожал плечами вернувшийся в человеческий облик майор. — Чего такого? Удобно же! Я — спереди, сестренка и пацан — сзади. Ну, взяли, поволокли!

Ирка с Богданом и Ментовский Вовкулака подхватили швабру с двух концов — Серега слабо вякнул, провисая, — и, гордо волоча «заполёванную» добычу, пошли к Иващенко.

— А хвосты за вами кто подбирать будет? — спросила вслед Танька.

Ирка и майор дружно глянули себе через плечо и ниже. А потом так же дружно объявили:

Какие еще хвосты? Нет никаких хвостов!

Да я, собственно, вот их имела в виду, — несколько растерянно пояснила Танька, кивая на дамочку с папкой и бабку-уборщицу— Видели они чересчур много: превращения, полеты. Наверняка трепаться будут.

Ментовский Вовкулака оценивающе поглядел на пребывающих в полуобмороке женщин и буркнул:

Да, проблемка! За раз я ее, пожалуй, и не решу. Тем более что обедал совсем недавно.

Так, идите! Идите себе к своему Иващенко, — тут же заторопилась Танька. — Я сама с ними разберусь. Идите, идите, не задерживайтесь.

Процессия скрылась из виду, и лишь тогда Танька облегченно вздохнула.

— Решит он! У, волчина! — пробормотала девчонка и наклонилась к нежелательным свидетельницам. Обе чуть приоткрыли глаза и снова испуганно зажмурились, увидев нависшее над ними лицо. — Не такая уж я и страшная! — слегка обиделась Танька. — Что же мне с вами делать? — И тут она радостно прищелкнула пальцами. — Знаю! — И ведьмочка тихо-тихо, едва слышно запела: — Ой, ходыть Сон по улонци, в билэсэнький кошулонци… — Дыхание женщин стало ровным, безмятежным. А Танька все тянула… — Слоняеться, тыняеться, до памъяти торкаеться. Ходы, Сонку, в колысоньку, прыспы нашу дытыноньку, хай спыть, не трындыть, що бачыла — забудыть, що памъятае — за сон мае. Вот так!

У стены, прямо на полу, безмятежно смежив веки, спали деловая бизнес-леди и бабка-уборщица.

— Надо же, — покачала головой Танька. — Совсем Иващенко своих служащих довел, прямо в коридоре засыпают от переутомления! Да еще сны такие странные видят: с оборотнями и летающими девочками. Придется генеральному на внеочередной отпуск расщедриться. — Ведьмочка аккуратно подмостила папку с документами под головы спящим и бегом кинулась догонять друзей.

ГЛАВА 11 СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО НА МИЛЛИОНЫ

— Так, я не понял! Я сказал: будет мешать — можете его гнать, гнать, а не вязать, как сосиску, черт побери! — Иващенко пулей выскочил из-за стола и гневно воззрился на ввалившуюся к нему в кабинет компанию: троицу ребят и майора.

Не отвечая, четверка сгрузила на диван прикованного к швабре Серегу и шумно перевела дух. Тот уставился на Иващенко совершенно сумасшедшими, до краев налитыми ужасом глазами:

Д-дядя! — колотя зубами, как в ознобе, выдавил Серега. — Дядя, они на швабре! Летали! А потом вот у этого… — он подбородком указал на майора, — зубы, когти! В шерсти весь! И со всех лап за мной! Дядя, я не свихнулся! Я видел!

Видел — и помалкивай, а то отправлю к матери раз и навсегда. И крутитесь без меня, как хотите! — рявкнул на Серегу Иващенко. Повернулся к ведьмочкам. — А вы? Вы что вытворяете? Летают они! Что люди подумают?! Я жалею, что вообще с вами связался! Вы не ведьмы! Вы монстры-разрушители! Половина корпорации без света сидит! Стенку проломили! Чем она вам мешала? Пол — где обрисован, а где в дырках! Сотрудники говорят, по коридору собаки носятся!

Ментовский Вовкулака обиженно заворчал. Иващенко стремительно развернулся к нему, явно собираясь сказать какую-то резкость, но вдруг смолк. Задумчиво поглядел сначала на Серегу, потом на майора, и его ощутимо передернуло:

А еще про дедуктивный метод вкручивал, новейшую американскую технику… — укоризненно процедил бизнесмен. — А сам-то… — Он снова переключился на девчонок. — Что за история с письмами? Леший меня за язык дернул сказать, что вы курьеры! — заорал он. — Что за письма вы рассовали по корпорации, каких глупостей там понаписывали?!! — Иващенко остановился перевести дух, и Ирка поспешила воспользоваться паузой:

Ничего мы не писали!

Что-о? Отпираться? Оправдываться? Не пытайтесь мне внушить, что письма — не ваша работа, все равно не поверю!

Работа — наша, только мы не писали! Их никто не писал, — стояла на своем Ирка.

Что же тогда мои служащие читали?

Чего человек боится, про то в письме и прочитает, хотя на самом деле там ничего не написано! Это заговор такой, ну, колдовство, чтоб вам понятней было! Ваша секретарша прочитала, что вы ее увольняете, программисты — что появился новый вирус…

Мало того что вы компьютерный отдел запугали, — продолжал разоряться Иващенко, — так еще и сотрудника у них уволокли! — Он ткнул пальцем в Серегу. — Почему вы связали моего племянника?!

А почему ваш племянник больше всего боялся, что вы узнаете, как он увел пятьдесят миллионов с вашего счета? — парировала Ирка.

Иващенко открыл было рот для очередной гневной тирады и замер. Зато Серега заверещал:

Не верь им, дядя! Они всё врут! Наговаривают! — страх перед ведьмами и оборотнями пропал моментально. Теперь Серега боялся совсем другого.

Сам врешь! — влезла Танька. — Кто вопил: «Не брал я ваши пятьдесят миллионов»? Откуда ты вообще про миллионы знаешь? Вы что, всей корпорации раззвонили? — подозрительно поинтересовалась она у Иващенко.

Тот покачал головой и потянул с шеи галстук:

Никому, — хрипло ответил бизнесмен. — Только я и компаньон.

Ну вот! — торжествующе объявила Танька.

Не говорил я ничего такого, — бубнил Серега.

А у меня записано, что говорил, — Танька предъявила листок с записями.

Ирка заглянула в листочек, лицо ее приобрело очень странное выражение, и, выхватив записи у недоумевающей подруги, она быстро спрятала их в карман, словно боялась, что их увидит кто-нибудь еще.

Ты чего?.. — начала было Танька и тут же смолкла, потому что Иващенко потерянно забормотал:

Сережа? Мальчик, как же ты мог? — в одну секунду бизнесмен стал похож на спущенный воздушный шарик: маленький, сморщенный, несчастный. Он устало вернулся к себе за стол, тяжело подпер голову руками. — Я ж о тебе заботился… А мне-то вы зачем свое пугательное письмо прислали? — вдруг грозно вопросил генеральный, потрясая белым конвертом. — Мне что, по-вашему, проблем мало? Я как прочитал, что мои партнеры знают о пропавших деньгах, так чуть не помер! Ребята переглянулись. Ирка вытащила свою колоду, наскоро пересчитала. Все карты были на месте, включая последнюю, отнятую у Сереги. Девчонка сочувственно поглядела на Иващенко:

— Мы вам ничего не присылали, Владимир Георгиевич!

Мгновение бизнесмен тупо изучал штемпель на конверте, потом вылетел из-за стола, ринулся на племянника и ухватил его за горло:

— Где деньги? Быстро говори, куда деньги дел! Удавлю!!! — Иващенко изо всех сил тряс Серегу. Швабра мотылялась между ними, то и дело стукая парня по голове.

Я не девал! Я не специально! Я не сам! Мне велели! — полузадушенный плотной дядиной хваткой, хрипел Серега.

Кто тебе мог велеть, кто? Здесь я всем начальник! Всем и каждому: начальник, царь, бог и родной дядя!

Мне ты и так родной дядя! — резонно заявил Серега, но увидев, как дядюшкины глаза до краев наливаются бешенством, завопил: — Он мне тоже начальник! Компаньон твой. Приходит и говорит: «Переведи, Сережа, денежки в другой банк, ты ж умеешь!» А я и правда умею! Это только ты думаешь, что я не умею ничего! — И племянничек опять захныкал: — Я же не знал, что нельзя. Он меня обманул! Сказал, что заплатит, как за подработку! Ты же сам говоришь: работай, взрослый парень должен работать! А он исчез и не заплатил ничего, и когда вернется, не сказал! А может, ты мне заплатишь, а, дядя? Все-таки я старался!

Иващенко поглядел на племянника безумными глазами, а потом вдруг торопливо спрятал руки за спину.

Напрасно вы, — укорил его майор. — Не копите в себе, это вредно. Хочется врезать — так и врежьте ему! Полегчает.

Не верю я ему, — вздохнула Ирка. — Если б и правда компаньон Серегу обманул, чего б он тогда боялся, что дядя узнает?

Да бог с ними, пусть сами разбираются, — отмахнулась Танька. — Лишь бы сказал, куда бабки перевел. Там, между прочим, и наших полмиллиона.

А моя доля? — насупился вовкулака. — Без меня вы бы его не взяли.

Ой, можно подумать… — мгновенно ощетинилась Танька. — И что ж вы такое сделали? Наручники предоставили? Ладно, за аренду наручников заплатим. По обычному тарифу.

Ну, ведьма, ты говори, да не заговаривайся… — майор привстал.

Хватит вам! — шикнула на них Ирка. — Делите шкуру… — она мгновение подумала, — неубитого Сереги.

Не надо меня убивать! — вскрикнул программист. — Не надо шкуру!

Не будем, — пообещала Ирка. Но как-то не очень убедительно. — Если скажешь дядюшке, куда его компаньон велел перевести пятьдесят миллионов долларов.

На Мальту, — немедленно сказал Серега. — Там эта, как ее, офшорная зона. Налогов меньше берут.

Пусть теперь обратно мои деньги возвращает, раз умудрился их на Мальту загнать! — потребовал Иващенко. — Снимайте с него наручники, майор, и тащите к компьютеру.

Подняв Серегу за шиворот, майор стянул его со швабры и зашвырнул в кресло. Наручники клацнули, открываясь. Растирая одной рукой запястье другой, Серега демонстративно болезненно морщился. Охал и постанывал, косясь при этом на дядю: слышал тот или нет. Дядя слышал.

— Кончай ныть, маменькин сыночек! Ничего тебе не сделали! Тебе потом сделают. Лично я! Так сделаю, что твоя родная мать, моя сестра, тебя не узнает! — накинулся на него Иващенко. — А пока работай, хакер паршивый! Забирай мои деньги с Мальты и клади обратно на старый счет. Код я потом сам сменю!

Серега судорожно сглотнул, положил руки на клавиатуру… Лицо его жалобно скривилось, и из глаз потекли самые настоящие слезы.

Я не могу-у! — проныл младший программист. — Не могу-у забрать!

Что значит «не могу», ты, бестолочь! Давай через «не могу»! Будь же наконец мужиком!

Ты все время так говори-ишь! Ты на меня кричи-ишь! Ругаешь! Я тебе мешаю только! Меня чуть когтями не порвали, а тебе все равно-о! — завывал Серега.

Только не вздумай его жалеть! — бросила Ирке Танька.

И не собираюсь! — пожала плечами та. — Сказала же, не верю я ему.

Она поднялась и, опираясь на Иващенковский стол, нависла над Серегой. Тот немедленно замолчал, будто его пробкой заткнули.

Серега, ты же туда деньги сумел перевести. Почему же обратно не можешь? — проникновенно поинтересовалась Ирка.

Так я же код знал! А теперь код другой! — с лихорадочной торопливостью пояснил Серега. — Я всё сделал, все операции провел, деньги в мальтийский банк ушли, на новый счет поступили, а потом этот, дядин компаньон, и говорит — ну вот точно как дядя! — код доступа, говорит, сам установлю! И мне выйти велел.

Установил?

Наверное, я же не проверял, что я, в дела начальства лезть буду? — он поглядел на выражение Иркиного лица и испуганно заорал: — Установил! Я пробовал, ради спортивного интереса, доступа к счету нет!

Да, — задумчиво протянул майор, — опять получается, без вашего компаньона денег не вернуть!

Застонав от самой настоящей душевной муки, Иващенко рухнул в кресло.

Бабки на Мальту перевел, может, и сам планирует там появиться? — рассуждал майор. — Хотя не обязательно. Что ему мешает через другой банк, совсем в другой стране, их выкачать? Слушайте, а если опять к хакерам обратиться, Владимир Георгиевич? Банк известен, вдруг они код сломать сумеют?

Даже если сумеют, когда это будет? Меня к тому времени уже похоронят, — слабым голосом ответил Иващенко. — Я же сказал, мои партнеры узнали об исчезновении денег. Вернуть миллионы нужно сегодня, ну, завтра. Тогда, может, еще обойдется… А так… — Он безнадежно махнул рукой.

Это что ж такое творится! — полыхнула возмущением Танька. — Мы тут целый день возимся, то за одно схватимся, то за другое — и все зря? Сообщника поймали — и тоже без толку? Денег как не было, так и нет? Ничего не получим?

Вы и правда много сделали для меня. Больше, чем остальные, — Иващенко многозначительно покосился на майора. — Черти б меня драли, я б вам из своих заплатил, не полмиллиона, правда, но заплатил бы! Так все мои счета уже арестованы. — Он кивнул на письмо. — Кроме того, что в бумажнике, — ни копейки.

Ирка меланхолично подумала, что содержимого Иващенковского бумажника им с бабкой на месяцок-другой хватит. Но слова бизнесмена ей понравились. Вроде неплохой дядька. И о племяннике заботится. Хотя, если б не заботился, может, и денежки бы уцелели.

Разве что на партнеров моих вас вывести? — продолжал рассуждать Иващенко. — Они, как меня кокнут, — он тяжко вздохнул, — все равно деньги искать будут. Договоритесь.

Ты чего, Георгиевич? Одурел? — майор покрутил пальцем у виска. — Детишек прямо хищникам в пасть совать? Сожрут их — и косточек не оставят!

Неужели его партнеры — тоже волки-оборотни? — поинтересовался Богдан.

Бери выше — олигархи! — отрезал майор. — Мы против них щенки!

Да, и вправду, что это я? — покачал головой Иващенко. — Нет, девчонки-мальчишки, вы уж извините, что так вышло, но на деньгах надо ставить крест! В ближайшие сутки мы их не найдем, а дальше и искать незачем.

Ирка ощутила странную раздвоенность чувств. Вроде бы именно этого она и хотела — прекратить расследование. Но сейчас девочку охватило сожаление. Ведь права была Танька: кое-что у них получилось! И Иващенко жалко: мало того что компаньон подлецом оказался, так, оказывается, еще и родной племянник его надул!

— Больше всего меня смущает, что границу наш подозреваемый не пересекал, — задумчиво проговорил майор. — По идее, он сматываться должен аж бегом— ведь понимает, что его ищут. Я его фотку во все аэропорты, на все вокзалы и пропускные пункты разослал! И никаких следов! Ведьмы, вон, тоже подтверждают — не выезжал.

А он как в кино: ночью, ползком, через границу… — предположил Богдан.

Ни за что, — твердо заявил Иващенко. — У него авантюризма ни на вот столько не было. — Генеральный отмерил на ногте тонюсенькую полосочку — Всегда осторожничал до идиотизма. Если на сто пятьдесят процентов всё не просчитает, с места не сдвинется. Поэтому, кстати, и разорился. Все возможности мимо себя пропускал.

А если он и сейчас осторожничает? — вдруг оживился майор. — И страну даже не думал покидать? Может, и из города не выезжал? Засел в щели, как таракан, и ждет, пока всё утихомирится и его искать перестанут? А тогда уже спокойно уедет и баксы заберет.

Так давайте его искать! — воодушевленный новой надеждой, Иващенко оживился.

Где искать? — мгновенно охладил его пыл майор. — Мы в его квартире чуть не по досочкам всё разобрали. Родственников проверили — с квартирами, дачами, гаражами и сараями! За домработницей следим постоянно! И ни-че-го! Если он и вправду себе ухоронку придумал, так какую-то очень хитрую, и как ее найти, я не знаю! Хоть к гадалке иди!

А правда! — воскликнула Танька. — Ирка, попробуй на самого компаньона погадать, вдруг что-то всплывет!

Ты думаешь, я не пробовала? — Ирка заерзала под молящим, полным надежды взглядом, который устремил на нее Иващенко. — Мы как только сюда пришли, я на трефового короля раскинула. — Ирка щелчком выбила нужную карту из колоды. С каждой минутой она обращалась с бабушкиным наследством все увереннее. — Только карта без всякого смысла шла — сплошная мешанина, как будто такого человека и нет!

Танька вспомнила, как сегодня утром, в этом самом кабинете, дожидаясь Иващенко, Ирка и впрямь раз за разом выкладывала и тут же недовольно смешивала карты.

А может, его не на трефового короля гадать надо? — поинтересовалась она, старательно вспоминая все то немногое, что знала о картах.

Как же не на трефового? — удивилась Ирка и кивнула на фотографию компаньона, все еще валяющуюся на столе у Иващенко. — Типичный трефовый.

Да какой он там король! — досадливо буркнул Иващенко. — Не тянет он на короля!

Танька прищелкнула пальцами.

Точно! Ирка, помнишь, ты ему гадала, — она кивнула на бизнесмена. — Под конец джокер выпал, мы еще тогда решили, что это компаньон и есть! А раз он — джокер, так и гадать надо на джокера.

На джокера не гадают, — нравоучительно сообщила Ирка. — Не по правилам.

Мало мы с тобой правил нарушали! — фыркнула Танька. — Попробуй, что тебе стоит!

Попробуй, девочка! — взмолился Иващенко. — Хуже ведь не будет!

Ирка с сомнением покачала головой.

— На многое-то не рассчитывайте, — пробормотала она и выложила на стол пеструю карту джокера. Джокера-плута, джокера-обманщика.

Смешав колоду, ведьма принялась аккуратно раскладывать ее кучками по четырем сторонам карты:

Что на уме, что на сердце… Надо же, получается! — вдруг радостно воскликнула она, открывая картинки. — Опять дорога кольцом — ранняя из дома, поздняя — обратно в дом.

Говорю же, нет его дома! — вмешался майор.

Ч-шш, — шикнул Иващенко.

Мучается он страшно… — продолжала Ирка.

Совестью? — не выдержал Иващенко.

Нет, ожиданием, — Ирка постучала ногтем по карте, — Сам себя в тюрьму посадил, сам себя на волю не пускает…

— Точно, забился в какое-нибудь безлюдное место! — возбужденно прошептал майор.

Ирка покачала головой.

Люди вокруг него — мимо ходят, а его не видят, стены отгораживают. Стены давят, душат… Ночи он ждет — люди уйдут, за стены выйти можно. За первые можно, за вторые нельзя — за вторыми беда ждет… Был дом родной, стала тюрьма-неволя, чужое все вокруг, страшное… — говорила она, выкладывая карту за картой. — Караулит его…

Кто караулит? — задыхаясь от любопытства, прошептал Богдан.

Сейчас узнаем, — так же шепотом ответил Иващенко.

Ирка потянула со стола последнюю, неоткрытую карточную кучку. Верхняя карта неловко соскользнула, зацепила следующую… и карты ярким конфетти посыпались вниз. Ирка вскрикнула и в испуге вскочила.

Карты падали и переворачивались, падали и переворачивались. И на каждой был он — джокер-обманщик, джокер-плут. Джокеры, джокеры, джокеры устилали пол.

Но в колоде не бывает больше двух джокеров! — вскричал изумленный Иващенко. — У тебя что, она какая-то необычная?

Да, — медленно ответила Ирка. — Безусловно, колода у меня необычная.

Девочка нагнулась, дрожащими пальцами подбирая с пола карты и стараясь ни в коем случае не смотреть на издевательские ухмылки многочисленных джокеров. Смешала собранные карты, а потом не выдержала, снова заглянула в картинки. Навстречу ей открылась красно-черная россыпь шестерок, семерок и девяток. Джокеры исчезли.

ГЛАВА 11 ОТГАДКА ДЛЯ ЗАГАДКИ

Ирка торопливо запихала свою безумную колоду поглубже в карман и на всякий случай еще придержала рукой, словно и в самом деле боялась, что та выскочит наружу.

Все, что могла, рассказала, — буркнула ведьмочка.

Совсем немного, — майор был недоволен. — Что ты все про свой дом твердишь, в смысле, про его дом! Нету его там, гарантирую!

А может, он домом не квартиру свою считает, а какое-то другое место, например дачу? — предположила Танька.

Тогда уж дом у него прямо здесь, в корпорации, — усмехнулся Иващенко. — Он здесь дневал и ночевал. Всё что-то благоустраивал.

Майор вдруг издал странный булькающий звук — будто подавился.

А план здания у вас есть? — каким-то чужим голосом спросил он.

Конечно, как и у всех, — пожал плечами Иващенко. — На каждом этаже висит, для эвакуации при пожаре. Правда, он немножко устаревший — говорю же, компаньон самой корпорацией занимался. То в компьютерах что-то менял, то видеокамеры переустанавливал, то перестраивать что-то затеял…

Где перестраивал? — быстро переспросил майор.

Да по всему зданию! Бзик у него такой был! Я в это не лез, и без того хлопот хватало!

И что, эти изменения нигде не отмечались? — настороженно поинтересовался майор.

В компьютере есть план со всеми пометками, — Иващенко защелкал мышкой. — Странно, — протянул он, — пропал.

Все глаза вперились в позабытого было Серегу.

А чего такого, — парень независимо повел плечом. — Мне велели план грохнуть, я и грохнул. Он сказал, устарел планчик, новый будет.

Что ты еще грохнул? — утомленно переспросил Иващенко.

Серега пялился в стол так пристально, будто неожиданно обнаружил там нечто чрезвычайно интересное. И молчал так упорно, что стало ясно — не заговорит.

Майор аккуратно и даже нежно взял Серегу за ухо.

— Колись, самородок, — нежно попросил он и чуть сжал пальцы.

Серега ощутил на ухе уже знакомое царапающее прикосновение.

Только не надо снова меня драть! Я ни в чем не виноват! Он сказал — для розыгрыша, я и сделал для розыгрыша!

Да скажи наконец, что ты сделал, — не выдержал Иващенко.

Ну, камеры перенастроил! Чтоб они днем как обычно снимали, а ночью со старой кассеты все время одно и то же переписывали. А что такого, все равно ночью ничего не происходит!

Так, — тяжело сказал майор. — Всё просто. Утром уехал отсюда в аэропорт — вроде, смылся, а вечером взял и вернулся. Вот она, «поздняя дорожка»! Вот он, «свой дом»! Универсальный ключ у него есть, дождался, пока охранник отлучился…

Он никогда не отлучается! — вскричал Иващенко.

Ребята дружно хмыкнули, вспомнив, как охранник бросил свой пост, чтобы продемонстрировать Богдану прелести оружейной коллекции.

— Это не компаньон ваш умный. Это я дебил, — не обращая никакого внимания на бизнесмена, продолжал бормотать майор. — Еще удивлялся, кретин безнюхий: время идет, а след нашего беглеца по зданию свеженьким остается, не выветривается. Конечно, не выветривается, он же его подновляет! Ночью по коридорам гуляет…

То есть как, гуляет? — страшным шепотом переспросил Иващенко. — Вы что хотите сказать, мой пропавший компаньон… ЗДЕСЬ? — Он обвел взглядом стены кабинета, словно надеялся прямо сквозь кладку, штукатурку и гипсокартон узреть притаившегося беглеца.

Точно вам говорю, он где-то здесь прячется, мерзавец! — майор возбужденно мерил шагами кабинет. — Построил себе укрытие…

Все еще ошеломленный, Иващенко только мотал головой, будто его шарахнули чем-то тяжелым между глаз.

— Мог, — наконец согласился бизнесмен. — Его строительный раж обуял, как раз когда я переговоры насчет проекта начал. Заранее готовился, гад!

— Надо только вычислить, где умник прячется! — теперь уже майор обвел глазами стены.

А Иващенко неожиданно помрачнел:

Столько, сколько он перестраивал… Мог не то что одно укрытие сделать — всю корпорацию тайными ходами изрыть. И потом, он же раньше здесь директором был! Ремонты делал. Что ж нам теперь, все здание до основания срывать, чтоб нашего беглеца выковырять?

Он ночью гулять выйдет, тут мы его и сцапаем! — азартно вмешался в разговор Богдан.

Но майор тоже вдруг поскучнел:

— Будем надеяться, конечно… Но если он не полный идиот, то наверняка заранее сдублировал себе систему видеонаблюдения, и она ему вовсе не старую кассету, а настоящие коридоры показывает. Ну, вдруг тот же шеф, — майор кивнул на Иващенко, — ночью поработать останется, или программисты ваши в Интернете засидятся. Он тогда из своего укрытия и не высовывается, пока весь народ не разойдется.

Все опять уставились на Серегу.

Тот заерзал, завозился и, наконец, выпалил:

Ну да, да! Сделал я ему пульт! Переносной! Дистанционный! А чего…

Господи! — не дослушав, простонал Иващенко. — Ты ж, оказывается, у нас талант! Да если б ты хоть половину своей изобретательности на работу тратил, я б тебя начальником компьютерного отдела сделал, за границу бы учиться послал…

Че, серьезно? — опешил Серега и растерянно захлопал глазами.

Но дядя лишь в немой мольбе вскинул руки к потолку.

А давайте мы замаскируемся, — вернулся к делу Богдан. — Пусть Ирка с Танькой быстренько нас во что-нибудь превратят. Компаньон, ничего не подозревая, погулять выйдет…

А тут на него бачок от унитаза как кинется, — закончила за него Танька.

Почему именно бачок? — удивился Богдан.

Потому что тебя я обязательно превращу в бачок от унитаза, не откажу себе в этом удовольствии, — уведомила любопытного воина ведьма. — Ничего не выйдет.

Людей в предметы можно только ненадолго превращать, они в неживой форме не удерживаются — обратно в самих себя возвращаются. Вот труп — пожалуйста, во что угодно.

А если во что-то живое? — предположил Богдан. — Майора даже превращать не придется.

И не только майора, — хмыкнула Танька.

Ирка вдруг испугалась, настолько сильно и остро, что спина у нее моментально стала мокрой от страха. Что… что Танька имеет в виду? Кого еще, кроме оборотня, не нужно превращать?

— Ты, Богданчик, у нас тоже, с какой стороны ни погляди, — натуральный дуб, — пояснила Танька.

Ирка вдруг шумно выдохнула. Оказалось, что, дожидаясь Танькиных слов, она не дышала — так испугалась. Так испугалась, что не дышала? А чего она, собственно, испугалась?

Значит, по-твоему, увидев в коридорах людей, компаньон ни за что не выйдет? — не замечая Иркиных переживаний, продолжала выступать Танька. — А если увидит, как по коридорам звери бродят — лошади там, коровы, волк бегает, — сразу выскочит?

Коровой будешь ты, — пробормотал Богдан еле слышно. И громко добавил: — Так как мы компаньона выковыривать будем?

Пусть ведьмы придумают, а то критиковать все могут! — заявил майор. — Я, вон, уже все дело распутал, а они сидят! Непонятно, за что им платят…

Танька исподлобья глянула на майора и явственно зарычала. Так, что вовкулака вздрогнул и с испугом покосился на девчонку:

Ты что, тоже?..

Я вам покажу «тоже». Это вы тут «тоже». А мы дело раскрутили! Ирка, вон, своими картами этого придурка разоблачила!

Чего чуть что — сразу придурок! — обиделся Серега. — Слышала, дядя сказал, что я талант!

Но Танька уже неслась на всех парах дальше:

— Кто вам гадал? Кстати, а след? Тот, прерывистый, который вел от входа обратно в здание? Ирка вас в него чуть носом не тыкала. А вы? Какой обратный след, нет никакого следа…

Вовкулака смутился:

Насчет следа — это верно, что ж тут скажешь. И как я его пропустил? Может, химия там какая? Но ты ж его взяла! И молодец. Молодой нюх творит чудеса.

Нет у меня никакого нюха, — обозлилась Ирка.

А чудеса есть, — перехватила инициативу ее подруга. — Вы профессионал и догадались классно. Мы, конечно, деньгами поделимся. Чуть-чуть, — уточнила белобрысая ведьма. — Но если кто и способен раскрутить дело до конца, так только мы с Иркой. Ирка, скажи им! — Танька победно уставилась на подругу. И все остальные, включая Серегу, воззрились на Ирку в ожидании, что вот сейчас, сию минуту она все придумает, все разъяснит и приведет дело к благополучному концу.

«Ох, скажу! — в панике думала Ирка. — Ох сказану! Тебе, Танечка! Пусть только ушей лишних рядом не будет!» Она растерянно теребила манжет рубашки. Разворачивала-заворачивала, снова разворачивала. В голове было пусто, ни одной мысли. Ведьмочка лишь бездумно смотрела, как манжет скатывается в трубочку, а потом опять раскручивается. И вдруг что-то словно кольнуло ее, и ясная, четкая схема, вычерченная бабушкиной рукой в заветной тетради, встала перед глазами. Девчонка поднялась и принялась выворачивать у себя все карманы: на джинсах, на рубашке. Поглядела на болтающуюся подкладку, торчащие нитки швов и стала запихивать карманы обратно.

Нам тоже так сделать? — осторожно поинтересовался Иващенко.

Вам не надо, — помотала головой Ирка. — Одежка от вашего компаньона здесь осталась?

Вон его пиджак за дверью висит, — быстро ответил Иващенко. — Мы как раз над проектом работали, он снял, а забрать забыл.

А мы компьютер допрашивали, — тихо пробормотала Ирка. — Ладно, зато теперь пригодится. — Она сняла пиджак с вешалки. Потом виновато покосилась на Таньку— Только без вовкулак нам все равно не обойтись.

Танька независимо повела плечом:

Если ты так говоришь… Хорошо, пусть майор будет в доле.

Ты что, недослышала подругу, ведьма? — оскалился майор. — Она сказала «без вовкулак». Сколько тебе наших нужно, сестренка?

А сколько есть?

Со мной — семеро. Все — мои сыновья и племянники, — быстро ответил майор.

Ничего себе! — завопила Танька. — На одного старого дядьку с семью вовкулаками охотиться? И каждый небось от денежек урвать захочет?

А ты как думала? Нынче волки за бесплатно не кусают! — подтвердил ее подозрения майор.

За такие деньги я сама кого хочешь покусаю!

Мне не нужно, чтоб они кусали. Во всяком случае, пока, — попыталась пояснить Ирка. — Мне нужно… как бы это сказать… что-то вроде волчьего радара. Здание огромное, а если и правда компаньон в нем ходов понаделал, как червяк в яблоке, то, когда я его наружу вытряхивать начну, он же где угодно выскочить может. А нас мало!

Ничего не мало, — упиралась Танька. — Достаточно. Сядем с тобой на метлы, будем шнырять вдоль коридоров.

Ирка покачала головой:

Надо, чтобы волки его унюхали и перехватили.

Ладно, ладно! — вскинула ладони Танька. — Одного процента от пятисот тысяч им хватит? А что, пять тыщ баксов — нормально за ночь работы.

Где ж такие дети наглые берутся? — теперь уже рычал вовкулака. — А сама за пять тысяч побегать не хочешь?

Ирка почувствовала, что в очередной раз закипает. Вообще, как она связалась с этим бизнесом, так злость не оставляла ее ни на минуту. Особенно бесила Танька. Прихватить бы ее как следует за загривок да тряхануть… В конце концов, кто вожак в этой стае?

Ирка испуганно дернулась, потому что вокруг нее опять исчезли цвета, зато вернулись звуки и запахи. Она быстро покосилась на свои руки и на всякий случай сжала их, спрятав большой палец внутрь кулака. Крепко стиснула губы и, не разжимая их, промычала:

— Пикатите дибедлино!

Прервав ожесточенную торговлю, Танька и майор уставились на Ирку:

Чего?

Гободю… — она ощупала зубы языком — вроде обычные, клыки не торчат — и разомкнула губы: — Тьфу! Говорю, кончайте дурью маяться, ясно? Время идет! А вдруг и правда завтра уже поздно будет? Пришьют его, — она кивнула на Иващенко, — оба без денег останетесь. — И жестко скомандовала подруге: — Поделим между всеми поровну!

Танька поглядела на нее безнадежно сожалеющими глазами и печально вздохнула. Так вздыхают мамаши, когда их чадо приносит домой очередную двойку.

Никогда не видела, чтоб человек так от денег отбивался.

Я не отбиваюсь! — наклонившись к Таньке, прошептала Ирка. — То есть отбиваюсь, но не от всех! Их слишком много, этих баксов. Волков семеро, нас трое, поделим на всех поровну, будет по пятьдесят тысяч. Пятьдесят тысяч на нос — это да, это понятно, а сто шестьдесят шесть тысяч — таких денег просто не бывает, безумие какое-то! Это что ж, получим мы их — и всё, больше ничего не надо? Всю жизнь можно даже не работать.

— Со ста шестьюдесятью тысячами можно только начинать работать, — тоскливо вздохнула Танька. — Придется мне быть при тебе менеджером, а то тебя куры загребут, вместе со всем твоим крутым ведьмовством. — Она повернулась к майору— Только ради Ирки поделим поровну. В смысле, половина — на вас семерых, а половина — нам на троих.

ГЛАВА 13 КТО НЕ СПРЯТАЛСЯ — Я НЕ ВИНОВАТ

— Девять вечера! Разойдутся они когда-нибудь?! — раздраженно процедил Иващенко, разглядывая на мониторах офисы своей корпорации.

Большинство сотрудников уже покинули здание, но то тут, то там еще виднелись склоненные над столами затылки, в коридорах торопливо перекуривали, а программисты, похоже, собирались ночевать в обнимку со своими компьютерами.

Даже на полностью обесточенном Богданом этаже копошились ремонтники.

Этим людям что, дома совсем делать нечего? — Иващенко сердито отвернулся от экранов.

Вот, мужики, слыхали? А сам ругал меня всегда, когда я в шесть уходил. Других программистов мне в пример ставил… Есть в этом человеке логика? — вопросил Серега, обращаясь к шестерке затянутых в камуфляж молодых парней.

Те дружно уставились на него одинаковыми желтоватыми глазищами, так же дружно презрительно сощурились и отвернулись.

— Чего вы? Я ж ничего такого не сказал… Я так, разговор поддержать. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. С мальчишкой общаются, а на взрослого образованного человека ноль внимания, — Серега обидчиво покосился на Богдана, пристроившегося как раз в середине камуфляжной компании и увлеченного сравнением достоинств шести десантных ножей.

— Выбрали себе собеседника как раз по уму, — Серега демонстративно отодвинулся подальше от вовкулак.

Никто из шестерки и ухом не повел. Младший программист немного помаялся и принялся потихоньку двигаться обратно, вытягивая шею и вслушиваясь в рассуждения о заточке, балансе и ширине клинка у основания.

На обесточенном этаже замигал свет, погас, снова зажегся и загорелся сильно и ровно. Ремонтники упаковали инструменты и потянулись к выходу. Главный бухгалтер заперла двери бухгалтерии, по коридору промчалась припозднившаяся служащая. Офисы пустели, лишь программисты все еще упорно пялились в мониторы.

Может, их просто повыгонять, и все? — нетерпеливо сжимая и разжимая пальцы, предложил Иващенко.

Нельзя, — покачал головой майор. — Раньше никогда никого не выгоняли, а сегодня вдруг выгнали? Если вдруг ваш компаньон сейчас наблюдает за корпорацией, моментально насторожится. А добычу лучше всего брать тепленькой, ничего не подозревающей. Верно, серые волки?

Камуфляжная шестерка ответила вожаку согласным ворчанием.

Когда ожидание уже стало невыносимым, шеф компьютерного отдела сладко потянулся, потер усталые глаза и выключил свой компьютер. Его программисты тоже принялись потихоньку сворачиваться, перебрасываясь шутливыми фразами. Глава отдела неторопливо закурил…

Уволю его, гада, к чертовой матери, — яростно сжимая кулаки, процедил Иващенко.

А меня на его место, да, дядя? Ты же обещал! — радостно встрял Серега, но осекся под бешеным взглядом дядюшки.

Компьютерщики двинули к выходу. Тяжелая дверь захлопнулась за спиной последнего из них. Видно было, как охранник нажал кнопку пульта, ставя дверь на сигнализацию, облегченно вздохнул и развернул газету.

Нет, ну вот этого я точно уволю! — решил Иващенко. — Он должен был сперва проверить, не осталось ли кого в здании!

Так никого ж не осталось!

А мы? Целая кодла в офисе затихарилась! Мало ли какие у нас намерения?!! — разозлился Иващенко. — Кстати, а какие у нас намерения?

План дайте, который «эвакуации при пожаре», — затребовала Ирка.

Все сгрудились вокруг директорского стола. Ирка подумала, что это напоминает сцену из военных фильмов — совещание в штабе. Только вместо масштабной карты местности — запаянный в пластик план эвакуации при пожаре.

— Начинаем прямо от кабинета, — объявила ведьмочка, — и движемся по левой стороне. Я работаю возле каждого офиса и каждого участка стены, а вы расходитесь веером — часть перекрывает коридор,

двое отслеживают пол… и потолок, кто-то присматривает за лестницами. Как только его из укрытия выкинет, сразу хватайте!

— А что ты конкретно делать собираешься? — полюбопытствовал майор.

Ирка уклончиво покачала головой.

Увидите. А может, нам вообще повезет и делать ничего не придется. Вот возьмет он сейчас и на ночную прогулку выйдет. Мы его тут же и сцапаем.

Ага, жди! — злорадно процедил Серега. — Не такой он дурак, чтоб выйти, после всех ваших разговоров!.. — и парень осекся, поняв, что сболтнул лишнего.

Что-о! — лапа Ментовского Вовкулаки снова впилась Сереге в загривок. — Ты что, гаденыш! Ты и тут камеру оборудовал?

Серега хрипел и молчал, но по его перепуганной физиономии видно было, что да, оборудовал.

— Почему нам не сказал?!! — взревел майор.

— А чего я должен вам говорить? — прохрипел Серега. — Вы, вон, со мной не разговариваете!

Майор приблизил свое лицо к самой физиономии младшего программиста, его губы, дрожа сдержанным рыком, поползли в стороны, открывая крупные острые клыки:

Сейчас я с тобой поговорю! Что ты еще для господина компаньона сделал? Колись, быстро! — он встряхнул парня так, что у того лязгнули зубы.

Ничего, почти ничего, честное слово! Только пистолет! Газовый. Переделал. В обычный.

Майор взревел. Лицо его стало меняться, удлиняться, прорастать волчьей мордой.

Ничуть не смущенный этими превращениями, Иващенко шагнул вперед:

— Разрешите, я возьму своего племянника, господин майор, — и бестрепетно изъяв Серегу из когтистых лап вовкулаки, бизнесмен поинтересовался:

— Где ты поставил камеру, мальчик?

— Вон там, на стенке, под бра! Увесистая затрещина швырнула парня об стену. Он сполз на пол, по пути срывая и бра, и камеру.

Значит, мы имеем дело с предупрежденным и вооруженным преступником, — подвел итог бизнесмен. — Тянуть больше нечего, пошли.

Я готова, — Ирка решительно перекинула через руку пиджак компаньона и шагнула к двери.

Остальная компания, мгновенно вооружившись, столпилась вокруг нее. Сталкиваясь в дверях, все вывалили в приемную. И оттуда тотчас же донесся пронзительный женский визг.

Когда Иващенко протолкался сквозь стену вставших плечом к плечу вовкулак, он увидал сидящую за столом секретаршу. Взгляд женщины испуганно метался. Ужас в ее глазах невольно мешался с недоумением. Перед ней стояли семеро крепких мужчин в камуфляже с десантными

ножами в руках, плотным кольцом окружив темноволосую девчонку, которая держала в руках старый пиджак.

Вы… — преодолевая дрожь в голосе, спросила секретарша, — вы пиджак воруете?

Нет, они его в химчистку несут, — пробираясь вперед, объявил Иващенко. — Сейчас в чистке столько вещей пропадает!.. Приходится для каждого пиджака вооруженную охрану нанимать. Вам ясно?

Секретарша судорожно закивала.

А почему вы до сих пор не ушли? — требовательно спросил Иващенко.

Вы меня не отпустили, — пробормотала женщина. — Вы же сами сколько раз говорили: пока вы не отпустите, уходить нельзя.

Одиннадцать пар глаз (одна из них принадлежала секретарше) укоризненно уставились на Иващенко. Изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость, тот объявил:

— Отпускаю. Можете идти.

Секретарша схватила свою сумочку и, тихо шепнув: «До завтра», — мышкой выскользнула за дверь. Слышно было, как поначалу она старалась идти спокойно и размеренно, а потом топот каблуков сорвался на частую дробь — женщина бросилась бежать.

— Ну, мы идем, наконец? — требовательно произнес Иващенко и первым выскочил в коридор.

Семь десантных ножей вонзилось в пол. Семеро мужчин взлетели в кувырке. И семеро громадных волков приземлились на все четыре лапы. Шестеро из них легко рассредоточились по коридору и лестницам, и лишь один, могучий серо-седой вожак, ткнулся мордой Ирке в бок и пошел рядом, косясь на нее знакомыми желтыми глазами.

— Вовсе я не боюсь! — независимо пожала плечом Ирка. — Лучше за своими присматривайте! Я велела возле лестницы караулить, а не на ней. На второй этаж потом поднимемся, если здесь ничего не найдем.

Танька и Богдан обернулись. Вдалеке, в дверях в конце коридора, стремительно промелькнул волчий силуэт. Похоже было, что поднявшийся по лестнице вовкулака спрыгнул обратно на площадку.

Ирка, а откуда ты знала, что он на лестницу влез? Ее же отсюда не видно! — спросила удивленная Танька.

Я? Что за глупости! Ничего я не знала. Ну как, по-твоему, я могла знать, если лестницы отсюда не видно? Я вообще к ней спиной стою!

А он откуда знал, что ты знаешь? Ты ж тихо говорила! — влез Богдан.

Волчий слух, наверное, — пожала плечами Ирка. — Еще вопросы есть? Или будем работать? Наш наниматель скоро лопнет от злости.

ГЛАВА 14 КОРПОРАЦИЯ НАИЗНАНКУ

Ирка преувеличивала. Иващенко ждал, и на лице его были написаны не злость, а терпение и покорность. То ли он принимал ребячье перешептывание за часть колдовства, то ли просто твердо решил не вмешиваться. От злости готова была лопнуть сама Ирка. Она не понимала, не понимала, не понимала, что происходит вокруг нее и с ней самой!!!

Это Таньке она могла морочить голову — дескать, знать не знаю, что там вовкулака на лестнице делает, и вообще его отсюда не вижу… Но обмануть себя было значительно сложнее. Да, она не видела волков, но она их… чувствовала. Каждого из них. Она опять ощущала то мощное, четкое, что Ментовский Вовкулака называл нюхом и что так не походило на обычные, привычные запахи. Обострившимся до нечеловеческой тонкости слухом она слышала, как вовкулаки беззвучно скользят по коридорам. И еще она просто знала, ощущала всем своим существом, где находится любой из них. Ее слова о волчьем радаре неожиданно стали реальностью, и центром этого радара была она сама, Ирка Хортица. Она не то чтобы глядела глазами волков, но каким-то образом они мгновенно оповещали ее обо всем, что видели, слышали, нюхали, что вздыбливало им шерсть и заставляло пружинить сильные ноги. Ожидание драки вовсе не пугало, а пьянило пряным вкусом охоты. Настоящей охоты на сильную, хитрую дичь. И торжествующий охотничий клич бился у Ирки в горле, щекотал в носу, как пузырьки минералки.

Неожиданно ей стало весело, и даже очередное исчезновение цветов перед глазами больше не пугало — зачем они вообще, ночью-то? Главное, что видела она теперь с ослепительной четкостью. А еще чувствовала: желанная добыча рядом. Затаилась, следит за ними из укрытия настороженным взглядом. Добыча готова бежать и петлять, она даже готова драться, но страх уже вползает в ее сердце при виде идущей по следу стаи. Осталось только поднять дичь с лежки.

Ирка взялась за болтающийся на руке пиджак, встряхнула его и улыбнулась хищной улыбкой:

— Будешь у нас вместо своего хозяина.

Ирка запустила одну руку в рукав. Другой толкнула дверь ближайшего офиса. Тихонько скрипнув, та приоткрылась. Ведьмочка прикрыла глаза, сосредоточиваясь:

— Цеглына до цеглыни — стоить будована мурына, а хто той мур складав, хто його будував — того и влада. Володарю своему пидкоряйся, будивныку видклыкайся. Секреты видкрывай, що сховала — вывертай… — резким рывком Ирка вывернула рукав пиджака.

Стена лопнула, как натянутая на барабан шкура, ее разорвало буквально в клочья.

Столы, стулья, компьютеры, канцелярские принадлежности, куски какого-то кабеля — напичканный, перекормленный барахлом офис словно рвало, выворачивало наизнанку. Правильное трехмерное пространство выгибалось в обратную сторону.

Происходящее, с одной стороны, напоминало мало приятный физиологический процесс, с другой — сцену глобального катаклизма из малобюджетного фильма-катастрофы. Напуганные волки порскнули в разные стороны — только когти скребанули по линолеуму. Но на Ирку все это не произвело почти никакого впечатления.

Задумчиво рассмотрев предъявленные ей офисом внутренности, ведьмочка разочарованно покачала головой:

— А якщо не маешь тайн, залышайся, як була…

И в одну секунду все вернулось на место.

Иващенко сглотнул, чувствуя, как твердая пробка страха не дает слюне пройти в горло, и одним глазком заглянул внутрь офиса. Перед ним была знакомая и привычная картина: темная комната, в глубине белеют стеллажи и пластиковые корпуса компьютеров.

У него за спиной презрительно чихнула Ирка. Вовкулаки возвращались, стыдливо поджав хвосты, и даже кончики шерстинок на их ушах выдавали, как оборотням стыдно за свой испуг. Во всяком случае, Ирка ясно ощущала и их смущение, и клятвенное обещание больше никогда-никогда…

— Да уж надеюсь, — ответила волкам ведьма. — Иначе какой от вас толк? Ну что, дальше?

— Вон там мой компаньон с полгода назад всё что-то ремонтировал, — Иващенко махнул рукой туда, где длинной змеей продолжался коридор.

Ирка подошла к стене и снова забормотала:

— Стинка мицно стоить, не хытаеться, за володаря наказом видкрываеться…

Карман пиджака лихо вывернулся наружу, открывая истрепанный шов.

Стенка изогнулась, вспучилась и вывернулась наизнанку. На этот раз обошлось без дополнительных спецэффектов. Волки легко подались в сторону и насторожились, оскалив клыки, готовые к мгновенному прыжку.

— Мы были правы, — не веря своим глазам, прошептал Иващенко. — Мой компаньон действительно строил здесь тайные ходы! Лазал по ним, подслушивал, подглядывал! То-то он, гад, всегда всё знал!

Стенка обнажила совсем узенький — человеку боком пройти — лаз, явно ведущий от кабинета компаньона в сторону компьютерного зала.

— Да, но его самого здесь нет, — разочарованно протянула Ирка. — Дальше, дальше!

Она встала, бросила скороговоркой вдоль всего длинного, загибающегося за угол коридора:

— Муры-стины, схованки та лазы, видкрывайтесь вси одразу, — и, надорвав подкладку, вывернула наизнанку весь пиджак.

Стены ожили. Здание сотрясалось в судорогах и спазмах, как живой организм. Тут же из-за поворота послышался дикий, испуганный крик.

— Ага, попался! — радостно завопила Танька, рванула за угол и остановилась в изумлении.

Прикованный наручниками к батарее, в коридоре сидел тот самый мужик, которого Ментовский Вовкулака оставил дожидаться повестки в суд. С двух сторон от него выворачивались наружу очередной тайный проход и кладовка со щетками. Мужик кричал, упирался спиной в батарею и изо всех сил колотил в пол каблуками туфель из крокодиловой кожи. Видимо, надеялся втиснуться в щель между радиатором и стеной.

— Хто секреты нам видкрыв, повернувся, став, як был! — попеременно указывая пальцем на обе вывернутые стены, словно детской считалочкой определяя, кому водить, прокричала Ирка.

Стены коридора моментально «закрылись». Красный, судорожно хватающий ртом воздух, мужчина повалился на пол. Волки скользнули в тень, а люди столпились вокруг узника. Через мгновение к ним присоединился и майор. В человеческом образе.

Неловко вышло, — пробормотал он. — Совсем я про него забыл.

Я так и подумал, так и подумал, — мужик приподнялся, отер с лица пот. Кроваво блеснул рубин в его перстне. — Я не обижаюсь, нет-нет. Я всё понимаю! Вы наверняка были заняты какими-то очень важными милицейскими делами. — Обращался беглый папаша по-прежнему к майору, но его взгляд то и дело скользил по троице ребят, всё время задерживаясь на Богдане. И по-прежнему этот цепкий, пронизывающий взгляд странно не сочетался с жалким, испуганным лепетом. — Но, может, вы теперь меня уже отпустите? Я явлюсь в суд, честное слово. — Мужчина трепетно прижал свободную руку к сердцу. — Детьми клянусь!

— Теми самыми, которые вам не по средствам? — ухмыльнулся майор. — А может, пусть проваливает? — тихо спросил он Ирку.

Та покачала головой:

Поздно, начнет носиться по коридорам, неизвестно, во что вляпается. Пусть сидит на одном месте, этот участок мы уже отработали.

Но мне здесь дискомфортно, пол такой холодный, а у меня ревматизм! — услышав ее слова, вскричал «узник батареи». — И ночь тянется просто бесконечно! Я даже не знаю, который час! — Он выразительно покосился на майора.

Ну, этому горю мы поможем, — добродушно объявил майор.

Правда? — мужчина прямо засветился от радости. — Замечательно! Я, знаете ли, привык к этим часам, и к костюму они подходят… — Он осекся.

Майор снял с запястья здоровенные, как будильник, «командирские» часы. Застегнул их у мужчины на руке, критически поглядел, как они смотрятся, и удовлетворенно кивнул:

— Действительно, подходят, — он одобрительно похлопал мужчину по плечу и поспешил за ушедшими вперед товарищами.

ГЛАВА 15 ЗАКЛЯТИЕ НА БАЧОК УНИТАЗА

Они стояли в небольшом тамбуре: с одной стороны лестница на второй этаж, с другой — дверь в круглый дворик, к вольеру с кавказскими овчарками. Слышно было, как тревожно лают и бросаются на сетку псы, почуявшие близость волков.

Вам опять понадобится мой кинжал? — тихо спросил майора Богдан.

Кинжал — собственность корпорации, — склочным тоном заявил Иващенко.

— Все бизнесмены — жлобы, — неодобрительно заметил майор и, вытащив из кармана золотой «Ролекс», защелкнул его у себя на запястье. — Помешаны на дорогих побрякушках. Проще надо быть, проще…

Майор полюбовался сиянием часов, удовлетворенно вздохнул и метнул турецкий кинжал себе под ноги. Громадный волк-вожак подбежал к основанию лестницы.

— Сейчас пойдем, — кивнула Ирка на неслышный другим людям вопрос. — Здесь больше укрыться негде.

Девчонка посмотрела на стену под лестницей. Не пластик, не гипсокартон, даже не кирпич, а старый серый бетон, наверняка стоявший тут со дня строительства здания. Тайные ходы сюда прокладывать — замаешься.

Ирка поставила ногу на первую ступеньку. Волки, то и дело приостанавливаясь и настороженно поводя ушами, бесшумной вереницей проскользнули мимо и скрылись на втором этаже. За ними, косясь на замешкавшуюся подругу, на лестницу поднялась Танька, а за ней и Богдан. Лишь Иващенко всё топтался у Ирки за спиной. Девчонка раздраженно дернула носом — ну что застрял, шел бы уже! — и снова с сомнением уставилась на капитальную стенку. Поколебалась, поглядывая на нетерпеливо поджидающих ее друзей.

— Дела-то — на полсекунды, — пробормотала она и решительно вывернула наизнанку нагрудный карман в пиджаке.

Казавшийся таким цельным, таким несокрушимым серый бетон разорвало, как пластилин, открывая то, что скрывалось внутри: крохотную комнатушку со стенами, окрашенными бледной пастелью, унитаз, умывальник и узенький старый топчан. А на топчане, скорчившись, сидел худощавый пожилой мужчина. Тот самый, которого Ирка видела на фотографии!

— Таемныць не ховай, всэ, що маешь, — виддавай! — крикнула Ирка и, рванув карман за подкладку, с мясом выдрала его из пиджака.

Содержимое комнаты рвануло наружу.

С лестницы донеслись изумленный Танькин возглас и частый топот ног — друзья мчались на помощь. Мимо Ирки промелькнула серая тень — не тратя времени на спуск по ступенькам, Ментовский Вовкулака прыгнул в лестничный проем.

Старый оборотень приземлился первым, грузно впечатав лапы в пол. Обдав Ментовского Вовкулаку осколками битого фаянса, рухнул умывальник. Свалившийся с потолка компаньон приземлился точно на Иващенко. Сбил того с ног, не растерявшись, ухватил за горло… И тут же падающий бачок унитаза шарахнул душителя по затылку.

— Надо же, бачок на него таки кинулся, — растерянно пробормотал подоспевший Богдан, стягивая с ошеломленного Иващенко навалившееся на него тело. — Ты что, заговор такой положила? — Он оглянулся на запыхавшуюся Таньку…

Жилистая старческая рука отшвырнула мальчишку прочь. Богдан отлетел, глухо стукнувшись о стену…

Компаньон вскочил и кинулся к двери во двор. Створка с грохотом захлопнулась, лязгнул замок. Подоспевшие волки метались у запертого выхода.

Опять! Как надо, так вас нет! — рыкнула на них Ирка.

Разборки потом! Дверь отпирай, а то уйдет! — крикнул Богдан.

Но дверь распахнулась сама.

— Он спустил собак! — прохрипел Иващенко.

Распластываясь в воздухе, разъяренная свора кавказских овчарок хлынула в тамбур. Молча, без единого звука, псы ринулись на волков. Огромный «кавказец» в прыжке рухнул на спину Ментовскому Вовкулаке. Оборотень вывернулся, рванул противника зубами, отскочил. Тамбур под лестницей наполнился злобным рыком и лязганьем челюстей. Клочья шерсти полетели в воздух. Мохнатые тела сплелись в единый спрессованный ком. Клыки смыкались в мертвой хватке. Громадная, похожая на крокодилью, пасть овчарки щелкнула, вырвав клок шерсти с волчьей холки. Ирка увидела, как глаза волка наполнились болью. Молодой вовкулака коротко взвизгнул, и тут же «кавказец» навалился на него, всаживая клыки в рвущееся прочь тело.

Брызги крови попали Ирке на лицо. Девчонка очнулась. И тут же словно опять лишилась сознания — человеческого сознания, — впала в бред. Дикая ярость обуяла ее, для этой ярости не было слов, для нее был только рык, грозный, утробный. Почти взревев, ведьма ринулась в центр свалки.

Челюсти «кавказца», намертво сомкнутые на горле волка, рвануло в стороны. Недоуменно, по-щенячьи скуля, пес взмыл к потолку, подброшенный ударом могучей лапы. Клубок мохнатых тел размело в разные стороны, будто в центре него взорвалась бомба. Но там оказалась Ирка, выглядевшая страшнее ядерной войны. Она угрожающе горбатила спину, пальцы ее хищно скрючивались, рот скалился в жуткой гримасе.

— Пр-р-рочь! Запр-р-рещаю! — рычала ведьма, и было в ее рыке нечто невыразимо страшное, что заставляло и «кавказцев», и волков прижимать уши и поджимать хвосты. — Пр-р-рочь!!!

Один из «кавказцев» тихонько, будто вопросительно, гавкнул… Мгновенно всем телом Ирка развернулась к нему:

— Р-разор-р-рву-у!!!

Пес отчаянно взвыл и в слепом ужасе, не разбирая дороги, натыкаясь на стены, со всех лап ринулся прочь. Скуля и завывая, свора мчалась за ним: все равно куда, лишь бы прочь, прочь!

Следом, поджимая лапы и тихо поскуливая, пятились вовкулаки. Видно было, что только глухой рык вожака удерживает их от такого же панического бегства. Куда угодно, лишь бы убраться подальше от хрупкой темноволосой девчонки!

— Говорил я: избавиться надо от псов, опасные они, кинуться могут. А компаньон упирался! Ну и кто в конечном итоге оказался прав? — обалдело пробормотал Иващенко и тут же задумался: а правда — кто?

Думалось как-то тяжело, поэтому бизнесмен просто отмахнулся от дурацких мыслей и требовательно возопил:

А компаньон-то мой опять сбежал!

Не сбежал, — с трудом выламывая язык, заставляя его произносить человеческие слова, сказала Ирка. — Таньки с Богданом нет.

Ментовский Вовкулака коротко тявкнул. По стеночке, испуганно косясь на Ирку, вовкулачья стая проскользнула в дверь и длинными прыжками помчалась через двор. Ирка и Иващенко бежали следом. Преследователи вырвались в центральный холл, одна стена которого была увешана старинным оружием. Турникет стоял распахнутый, а из его щели торчал универсальный пропуск. У турникета, сомкнув руки на груди, застыла Танька. Крепко сжав кулачки, ведьмочка шептала себе под нос заклинание… Ее глаза пылали зелеными колдовскими огнями. А у стеклянного выхода сражался с дверью сухощавый пожилой мужчина. Он рвал ее на себя, бился в нее плечом, но безрезультатно.

Орала сирена, мерцали огни тревожной сигнализации, и лупил кулаками в дверь своей будки охранник. Выбраться наружу он не мог — заклиненную кинжалом дверь из последних сил удерживал Богдан.

Господин Иващенко! — завопил охранник, увидев ворвавшегося в холл генерального директора. — Дети напали на вашего компаньона!

Правильно сделали! — гаркнул в ответ Иващенко.

Услышав его голос, человек у выхода обернулся, взвыл в отчаянии, еще разок попробовал прорваться наружу… и выхватил пистолет.

— Ах ты ж ведьма проклятая! — проорал компаньон.

Черный зрачок дула нацелился Таньке в грудь. Оглушительно грянул выстрел.

— Не-ет! — истошно завопил Богдан, бросаясь к Таньке.

Но прыжок Ментовского Вовкулаки был стремительнее и точнее. Тяжелое волчье тело серой тенью метнулось между девочкой и летящей пулей. И словно переломилось пополам. Вовкулаку развернуло в воздухе и швырнуло в сторону. Он попытался подняться, но лапы разъехались, глаза затуманились. Тяжелая морда упала, тупо стукнувшись в пол.

В холле грянул многоголосый яростный вой. Перемахивая через турникет, шестерка молодых вовкулак ринулась на человека у выхода. Он вжался в стекло, вскинул навстречу стае руку с пистолетом. Лязгнули волчьи челюсти, смыкаясь на дрожащем запястье. Пистолет с металлическим стуком упал на пол и завертелся. Мужчина закричал, валясь под тяжестью мохнатых тел.

— Парни, парни, не увлекайтесь! Он нужен живой! — скомандовал знакомый голос.

Ирка оглянулась. Кряхтя и держась за бок, майор поднимался с пола.

Живой! — ликующе завопила Танька и, раскинув руки, кинулась на шею Ментовскому Вовкулаке.

Конечно, живой, — пробурчал майор, отбрасывая прочь окровавленный стальной цилиндрик. — Это ж не серебро. Ходил бы я на такие опасные задержания, если б меня простая пуля брала!

Изо всех сил обнимая майора, Танька лепетала:

Вы мне жизнь спасли! Спасибо! Спасибо!! Спасибо!!!

Спасибо — это много, — рассудительно заявил Вовкулака, — а вот равноценная дележка — по пятьдесят тысяч на нос, включая ваши безнюхие носишки! — это будет в самый раз.

Танька медленно расцепила руки, поглядела на майора настороженным взглядом и процедила сквозь зубы:

— Мы обсудим этот вопрос.

Громко топая, мимо пробежал Иващенко. Туда, где не было уже никаких волков и где шестеро здоровенных парней в камуфляже крепко держали сухощавого пожилого человека с высокими залысинами.

В бухгалтерию его, там тоже программа «Клиент — Банк» есть! — решительно скомандовал Иващенко. — И Серегу тащите! Пусть наш новоявленный компьютерный гений поработает немного! — Генеральный широким шагом миновал турникет. Бросил охраннику, робко поглядывающему из глубины будки: — А с вами я потом разберусь!

Да я думал, вы уже уехали, Владимир Георгиевич! — потерянно пролепетал охранник.

Никто из начальства домой не уехал, — злобно косясь на трепыхающегося в руках камуфляжников компаньона, заявил Иващенко. — Ну вот буквально все остались в здании!

Терпения добраться до собственного кабинета у Иващенко уже не было. Он рывком распахнул дверь бухгалтерии. Вовкулаки швырнули компаньона на стул перед компьютером главного бухгалтера, через мгновение рядом кинули Серегу.

Ирка устало ввалилась следом. Бешеное напряжение этой ночи постепенно отпускало. Сонными глазами девчонка смотрела, как торжествующий Иващенко размахивает пальцем под носом у племянника:

Давай, выходи на банк, в который ты мои денежки засунул! — командовал бизнесмен. — Работай!

Опять? — возмутился Серега. — Мне еще за тот раз не заплатили! — парень многозначительно покосился на поникшего на соседнем стуле компаньона. — Я вам не папа Карло, за бесплатно ишачить!

Его дядя взревел в лучшем вовкулачьем стиле, и младший программист уткнулся в клавиатуру:

— Да ладно, ладно, делаю уже! — и, бормоча себе под нос: «Посторонней детворе платит, а родному племяннику… Прямо рабство какое-то!» — Серега застучал по клавишам.

По экрану побежали ряды цифр. И наконец, засветилось красное окошечко.

— Код доступа давайте, — буркнул Серега. Иващенко глянул на компаньона:

Ну?

Тот ответил совершенно пустым, непонимающим взглядом. Казалось, этот человек вообще не в состоянии был осознать: где он, что происходит, кто вокруг него и чего от него хотят.

Лицо генерального налилось гневом, постепенно приобретая кроваво-красный оттенок:

— Ты ваньку мне тут не валяй! Мы тебя поймали!! Давай код, быстро!!!

Но пойманный беглец всё так же тупо глядел на своего партнера.

— А побыстрее нельзя? — нахально потребовал Серега. — Тут, между прочим, таймер на ввод кода: вовремя не введем, так ваши денежки на Мальте и останутся!

Правда, заканчивайте уже! — впервые выказала недовольство Танька и судорожно зевнула. — Мы тут с вами уже полночи колотимся! А если вы не заметили, так мы, между прочим, дети! Нам спать пора! Я родителям наврала, что к Ирке ночевать пойду. Не дай бог, они не мне на мобилку, а Иркиной бабке на домашний позвонят!

А бабка ответит, что я к тебе ночевать пошла, — мрачно вздохнула Ирка.

Слыхал, мужик, какие у ребят проблемы? — навис над сжавшимся пленником майор. — Колись, какой код! Давай, гад, пока я добрый! — Он шарахнул кулаком об стол перед склоненным лицом компаньона.

Золотой браслет «Ролекса» сверкнул у того перед глазами. Пленник вскинул голову и уставился на майора совершенно безумным взглядом.

— Хозяин? — растерянно переспросил он. — Это вы, хозяин?

Майор уставился на пленника в изумлении. На лице его застыла грозная гримаса. И компаньон немедленно испуганно сжался.

— Хорошо, хорошо, хозяин! — залепетал он. — Я слушаюсь, хозяин! Я всегда вас слушаюсь! Сказали забрать — я забрал. Сказали вернуть — вот, пожалуйста, всё сейчас вернется. — Его пальцы шустро пробежали по клавишам. В окошке засветился ряд цифр. Компаньон с заискивающей улыбкой обернулся к майору: — Вы довольны, хозяин?

Майор судорожно глотнул, откашлялся в кулак:

— Того… А как же… Очень даже… — забормотал он.

Но глаза компаньона уже впились в майорский кулак, заметались: с золотого «Ролекса» на запястье — на пальцы, снова на «Ролекс»:

— А где ваше кольцо, хозяин? Ваше рубиновое кольцо? — страшное подозрение отразилось на лице компаньона. — Ты… Ты не хозяин! Ты — не он!

Пленник яростно рванулся к клавиатуре, собираясь стереть только что введенные цифры. Но тут в дело неожиданно вмешался Серега. Младший программист коротко ткнул пальцем в клавишу ввода… Цифры мигнули, окошко закрылось и тут же появилось вновь, с надписью: «Перевод денег завершен».

Есть! — тихо, словно он не мог поверить своему счастью, пробормотал Иващенко. — Вернулись! Я спасен!

Ага! — взревел Серега. — Как я тебя! — Он торжествующе воззрился на компаньона: — Будешь знать, как бабки за работу замыливать!

Несчастный компаньон издал мучительный стон и закрыл лицо дрожащими руками. Он раскачивался на стуле и тихо, придушенно бормотал:

Я не виноват! Хозяин, я не виноват! Меня обманули, хозяин! У них ваш «Ролекс», хозяин!

«Ролекс», — майор растерянно поглядел на свое запястье и забормотал, тоже тихо и придушенно: — «Ролекс», рубиновое кольцо… Хозяин! — И вдруг, сорвавшись с места, распахнул дверь офиса. Ирка кинулась к нему, встала рядом. Длинная кишка коридора тянулась вглубь здания. А у батареи, там, где должна была находиться поникшая фигура жадного папаши, не было никого. Лишь пустые наручники бессильно свисали с трубы.

Смылся, — задумчиво проговорил майор. — Еще когда мы с этими, человечьими выкормышами, сцепились, его уже не было. И как он умудрился?

Не знаю. И знать не хочу, — отрезала Ирка. Ей было невыносимо страшно. — Нашли Иващенковские деньги — и хватит, всё! Уходим отсюда! Всё кончилось!

Ничого не скинчилося… усе тилькы починаеться… — проскрипел незнакомый голос.

ГЛАВА 16 ЛОВУШКА НА ХОРТОВУ КРОВЬ

Свет в бухгалтерии потух. Загудел и смолк компьютер. Светильники в коридоре на мгновение ослепительно вспыхнули и разом погасли. Здание погрузилось во тьму.

Эй, что такое происходит?! — рявкнул раздосадованный Иващенко. — Немедленно включите свет!

А якщо нэ включимо? — проскрежетал голос уже из другого угла.

Ирке показалось, что и сам голос был другим.

— Где вы? Где прячетесь? — требовательно спросил Иващенко.

Послышался скрипучий смешок.

Мы не прячемось. Мы здесь. Та й здесь! И тут! И ще тут! Сюды! — голоса неслись со всех сторон, из всех углов. И еще в кромешной темноте слышался дробный топот маленьких ножек. Словно крысы пробежали.

Уберите свои когти от моей ноги! — объявил Серега.

Кто тебя трогает, да еще за ноги! — буркнул майор.

Но кто-то же трогает, — дрожащим от ужаса голосом проговорил программист.

У самой его ноги опять скрежетнул смешок, и кто-то маленький и ловкий отбежал в сторону.

— Ай, они колются! — вскрикнула Танька.

Ирка тоже почувствовала укол в коленку. Она схватилась за больное место — что-то острое тут же ткнулось ей в руку.

А вокруг забегали, затопотали, замельтешили. Топот маленьких ножек окружал, замыкал в кольцо. Ирка завертелась на месте, пытаясь разглядеть тех, кто носился вокруг нее, но видела лишь мелькающие сгустки мрака. Они все мчались быстрее, топот усиливался, нарастал, вроде бы удваивался, утраивался, вроде бы их становилось больше. И вдруг всё прекратилось, смолкло. Будто ножом обрезали.

— Эй вы, которые здесь… — нерешительно позвал Богдан. — Вы теперь где?

Мертвая тишина была ему ответом.

Ушли, что ли? — потерянно пробормотал майор.

Вам лучше знать, — отозвалась из темноты Танька. — У вас, вон, нюх, слух.

Да не чуем мы ничего! — раздосадовано бросил вовкулака. — Как поотшибало! А ты, сестренка?

А я тут при чем?! — мгновенно возмутилась Ирка.

На самом деле ведьмочка была бы сейчас не против, чтобы к ней вернулись черно-белое суперзрение и слух, позволяющий различать звуки, недоступные человеческому уху И, ладно уж, пусть странные непривычные запахи возвращаются тоже. Но ничего такого не происходило. Она по-прежнему едва-едва могла видеть сквозь сплошной мрак и не слышала ничего, кроме учащенного дыхания напуганных людей.

У меня кинжал с собой, — сказал вовкулакам Богдан. — Можете попробовать перекинуться.

Давай его мне, — скомандовал майор.

А вы где? — Богдан растерянно закрутил головой, вглядываясь в темноту.

Кажется, я от тебя справа, — не совсем уверенно предположил майор. — Так, я сейчас протяну руку…

Богдан тоже вытянул руку и почувствовал, как его пальцы касаются чьей-то ладони.

Вроде держу. Это вы, майор?

Наверное, я, — с сомнением в голосе предположил майор. — А это ты?

— Я! Я! — захохотал скрипучий голосок.

Твердые и тонкие, как лапки у насекомых, пальчики впились майору в руку. Острая боль обожгла ладонь. Теплая кровь заполнила глубокий разрез, струйкой полилась на пол.

— У, ё! — взвыл майор, вертясь на одном месте и пытаясь отодрать повисшее на нем существо.

В глубине комнаты заорал Богдан:

— Пусти, гадина! Ай, не кусайся!

Острые зубки, словно иголки, прокололи ему кожу и принялись рвать. По запястью прокатилась волна жгучей боли. Мальчишка затряс левой рукой, пытаясь стряхнуть существо, но зубы впивались всё крепче.

— Больно же! Ну, сейчас я тебя! — коротко замахнувшись, он рубанул турецким кинжалом перед собой.

Сдвоенные изогнутые лезвия ослепительно сверкнули, на мгновение разгоняя плотный мрак.

Ай-ай! — существо тут же выпустило Богдана. — Хладнэ зализо, у него хладнэ зализо! — И ножки затопотали прочь.

Мой тоже смылся. У-вау! — болезненно подвыл майор, обматывая платком изодранную руку.

Давайте-ка выбираться в коридор и к выходу, — решил за всех Иващенко. — Пацан, ты с кинжалом впереди. Серегу и этого, криминального гения, по центру— И, повернулся к компаньону: — Видишь, что у нас в здании по ночам делается! Твое счастье, что мы тебя нашли!

Знайшлы! Знайшлы! — скрипуче захохотали со всех сторон. — Малы знайты! Мы тэж тэпэр знайдэмо! Молодый, молодый! Знайдэмо молодого!

Наружу! — гаркнул майор.

И они, сбившись плечом к плечу, ринулись к выходу, почти неся впереди себя Богдана, выставившего руку с клинком.

— Тикають! Тикають! Нэ втэчуть! Знайдэмо! Молодого знайдэмо! — скрипели вокруг голоса.

Крохотные, но цепкие ручонки хватали бегущих за колени, и что-то невероятно острое тыкалось всем в щиколотки, что-то сухое, словно солома, хрустело под ногами.

Ирка содрогнулась от омерзения, когда цепкая лапка схватила ее за локоть. Слепо ударила рукой о стенку коридора. Кажется, попала — что-то хрустнуло, и хватка разжалась.

Группа перепуганных людей выкатилась в коридор… и замерла.

Впереди, позади, по бокам слышался ритмичный топот. Сотни крохотных ножек притопывали, приплясывали. Сотни крохотных ладошек прихлопывали, и смех, скрипучий смех накатывал со всех сторон.

— Нэ втэчэтэ! Мы вас сюды привели, мы вас сюды прыманылы, а тэпэр мы знайдэмо! — казалось крохотные плясуны пустились в хоровод вокруг тесно сбившейся группки людей. — Хто з вас, хто з вас, кажить, хто з вас?

Да кто? Кто вам нужен? — спросил компаньон. От страха его голос скрипел, как у неведомых плясунов.

Не ты, не ты! — издевательски прокричали из темноты. — Ты не вин, ты прыманка на нього. — В темноте снова заплясали, притопывая и прихлопывая. — Ай да мы, ай да мы! Пидсказалы, та пидбылы, та мысль у голову вложили! Тайни ходы зробыти допомоглы! А ты так легко пиддався, вкрав та сховався! А тэбэ шукалы, а тэбэ выстэжувалы! И нихто знайты нэ миг, бо мы следы пряталы, ухоронку ховалы! Лыше один, лыше вин кризь наше колдовство пройшов, наши тайны видкрыв. И зараз вин тут, тут! И мы його знайдэмо! Молодый, молодый!

Так ты у нас, оказывается, не сам пятьдесят лимонов стырить додумался? — с усмешкой бросил Иващенко своему компаньону— Ты у нас жертва колдовского психологического воздействия!

Ловушка! — прошептала Танька. — Вот она, твоя вторая пустая карта, вторая тайна! Всё наше расследование было ловушкой!

Говорила, не надо в него лезть, так тебе полмиллиона пекло! — с некоторым удовлетворением объявила Ирка.

Жадные, жадные, всэ видьмовськэ племя жаднэ! — подтвердили скрипучие голоса. — Видьмы прыйшлы, його привелы! Мы зналы!

Ничего мы не жадные, сейчас время такое, — обиделась Танька. — И вообще, кто вы такие, чтоб критиковать!

Вона хоче знаты, хто мы! Видьма хоче знаты! — проскрежетало из тьмы.

И в густом, давящем, прямо-таки осязаемом мраке коридора засветился крохотный мертвенно-белый светлячок. Огонек приближался, надвигался всё ближе… Ирка поняла, что не хочет видеть того, кто несет этот жутковатый свет, и в то же время не может отвести взгляд.

Кружочек света остановился прямо перед напуганными людьми. И они увидели. Маленькое кривоногое существо с тельцем не толще соломинки и похожей на наперсток головой. Черты лица настолько мелки, что разобрать невозможно, лишь хорошо виден щелястый жабий рот с острыми, будто иголочки, зубами. В длинных, как макаронины, гибких пальцах созданьице держало веретено, на кончике которого бледно светился огонек.

В молчании люди рассматривали явившуюся им тварюшку. Ирка гадливо повела плечами. А майор гулко захохотал, пугая тьму.

— И вот от этой мелочи мы сматывались? Да мне всей их кодлы только на перекус и хватит! — и Ментовский Вовкулака, выхватив у Богдана из рук кинжал, перекувыркнулся в воздухе.

Громадный волк обрушился сверху, ударом лап вбивая тварюшку в пол.

— Пэрэкынувся, пэрэкынувся! Це вин! Мы знайшлы його! — заверещало, заскрежетало со всех сторон, и разом вспыхнуло множество мертвенно-белых светлячков.

Люди в ужасе закричали. Всё пространство вокруг было заполнено тоненькими, как соломинка, крохотными тварями с веретёнцами в длинных пальцах. Насколько хватало глаз, существа роились на полу. Цепляясь острыми кончиками веретёнец, плотно, будто мошкара, висели по стенам. Сыпались с потолка на головы своим соплеменникам. Их гибкие туловища переплетались, длинные пальцы зловеще шевелились, а концы веретён были грозно выставлены.

Джокеры! — белыми от страха губами прошептала Ирка. — Карты предупреждали!

Это не джокеры, — пробормотала Танька. — Это нички! Но они же… Я про них читала, нички совсем не агрессивные! Они в деревнях живут, по ночам в хатах мелко пакостят!

Ну и сидели бы в своих деревнях, чего они в город-то приперлись! — нервно оглядываясь, сказал Богдан.

Хазяин велел! — заскрежетали твари. — Хазяин велел — нички прыйшлы, нички знайшлы, нички поймають! Хазяин будэ задоволэный! — И, хохоча своим скрежещущим смехом, нички разом кинулись на Ментовского Вовкулаку.

Тысячи нитей слетели с веретёнец и разом метнулись, захлестывая волка. Оборотень прыгнул, уклонился, нити скользнули по шкуре, гигантские челюсти клацнули… Громадный волк вскинул голову, из его пасти свисало сразу с десяток тоненьких соломообразных тварей… Но в то же мгновение нички тряхнули веретёнами, и сброшенные нити захлестнули волку лапу. Веретёнца закрутились, зажужжали, заматывая пленника в плотный кокон. Вовкулака забился…

— Вы что делаете, гады?! — нашарив, наконец, упавший кинжал, Богдан рванулся на помощь, пытаясь разрезать опутавший волка клубок. И с маху напоролся на сотню острых веретенец.

— Богдан!!! — отчаянно завопила Танька.

Десятки мельчайших уколов на теле мальчишки мгновенно набухли кровью, футболка из белой превратилась в красную. Пацан отпрянул в сторону.

А вовкулака уже весь был закутан в кокон, только торчала наружу лобастая голова. Аркан из прозрачной нити стянул отчаянно щелкающие челюсти. Одна из ничек вскочила пленнику между ушами — оборотень мог лишь мотать головой и грозно рычать сквозь сомкнутую пасть.

Длинные гибкие пальцы ухватили волка за шерсть, рванули — вовкулака взвыл от боли, — поднесли выдранный клок к злобной маленькой мордочке.

Та вин сивый! Вин старый! — разочарованно протянул скрипучий голосок. — Нэ вин, нэ вин! Шукайтэ! — И длинный палец уперся в застывшую группку людей. — Дэ молодый, дэ?

Сейчас вам будет молодой! — дружно прорычала шестерка оборотней и рванула на помощь своему командиру. Двухлезвийный кинжал был снова выхвачен из рук Богдана…

— Не перекидывайтесь! Им это и нужно! — заорала Ирка.

Но вовкулаки ее не слушали. Один за другим они перелетали через клинок. Вздыбив шерсть, молодые волки грудью врубились в шевелящийся клубок ночных созданий.

Толпа ничек распалась перед ними, будто колосья на поле, и тут же плотно сомкнулась. Нити веретён вновь взметнулись в воздух.

— И-ех! — закрутив кинжал, словно бумеранг, Богдан запустил его в воздух.

Нитяные арканы лопнули, встретившись с острой сталью.

— Ты зачем кинжал выкинул, придурок?!! — завопила Танька.

Еще разок крутанувшись в воздухе, сдвоенный клинок рухнул на головы ничкам. Там, где хладное железо касалось ночных созданий, они валились замертво, будто срезанные колосья. Но остальные тут же зацепили кинжал петлями и оттащили прочь, подальше от Богдана.

Нички разделились. Одни стремительно завертели свои веретёнца, и тут же новые нити начали захлестывать оборотней, крутить им лапы. А другие повернулись к людям. Их масса надвигалась всё ближе…

— Дэ, дэ, дэ? Дэ вин? — монотонно бубнили нички. — Хто з вас вин?

Отчаянно, брызжа слюной, завизжал компаньон:

Кто, кто вам нужен?!! Скажите, объясните, я вам всё найду!!! Только не трогайте меня!!!

Эк! — кулак Иващенко обрушился предателю на затылок. Глаза компаньона закатились, и он свалился под ноги наступающим ничкам. — Сто раз предупреждал: ты в переговорах не участвуешь! Тебя тоже касается! — Бизнесмен грозно покосился на племянника.

А я что, я молчу! — совершенно невозмутимо ответил Серега. На губах у него играла отсутствующая улыбка, копошащихся вокруг ничек он разглядывал с мечтательным любопытством. — Чего мне с собственным глюком разговаривать? Меня ж глючит, правда? Ребята в общаге давно обещали дать травки курнуть…

— Я тебе курну! — взревел Иващенко.

Надвигающаяся масса ночных созданий перекатилась через бесчувственное тело компаньона, придвинулась ближе. Пальцы-макаронины, противно шевелясь, потянулись к людям. В ужасе, что сейчас эти пальцы коснутся ее, Ирка взвизгнула и залепила ногой по ближайшей твари. Одну ничку унесло в сторону, но другие не остановились.

— Зажигалка, дайте зажигалку! — Танька вцепилась в рукав Иващенко.

Бизнесмен выхватил из кармана золотистую зажигалку. Ведьмочка щелкнула колесиком и прокричала:

— Солнышко-Сварог, злым теням порог! Огнь Сварожич, поможи, зла тенета розвьяжи!

Огонек вытянулся, истончился, превращаясь в тонкую, неровную, колеблющуюся огненную плеть. Гибкий удар хлестнул по ничкам. Передовую шеренгу смело, оставляя на их месте длинную черную полосу золы. Запахло горелой соломой. Огненный хлыст взвился, рассекая толпу ничек пополам. Молодой вовкулак рванулся, выдираясь из пут, его пасть щелкнула, выкусывая прореху в плотной массе ночных тварей.

Это что еще за заговор?! Почему не знаю?! — со смесью радости и ревности завопила Ирка.

А ты не полагайся только на бабушкину тетрадку! С литературкой работай! — лихо выкрикнула Танька, хлеща огнем во все стороны.

Слетающие с веретён нити вспыхивали, осыпались пеплом. Тоненькие тела переламывались пополам. Толпа ночных тварей уже не казалась бесконечной. Их становилось меньше и меньше! Нички отпрянули, оставив наполовину спутанных вовкулаков. Молодые волки бились на полу, вырываясь из спеленавших их веретённых нитей. Вот один поднялся, второй, третий… Губы вздернулись в рыке, обнажая грозные клыки…

— Хазяин розсердыться! — скрежетнуло из толпы. — Вин потрибэн хазяину! Хапайтэ оборотней! Вин десь тут!

Новая армада ничек осыпалась на волков со стен и потолка, погребая их под собой. Огненная плеть полоснула поверху… Противный запах горелых нитей ударил в нос. Стремительно вращая свои веретёна, нички бросали нити навстречу огню. Густая, словно заросли подводных растений, паутина повисла между людьми и захваченными вовкулаками. Огненный хлыст прожигал заслон, но он становился всё плотнее, всё гуще. Пламя уже жгло только сами нити, неспособное пробиться сквозь них к ночным тварям. Паутина качнулась навстречу, тесня пятерых уцелевших прочь из коридора. Позади нитяного заслона слышался отчаянный рык — вовкулаки еще сражались… Но вот рев волчьих глоток стал затихать.

Паутина из тонких сверкающих нитей уплотнялась, становилась всё толще и толще. Вот она стремительно ринулась навстречу огню. Край паутины хлестнул по людям. Иващенко, Серегу и ребят вышибло из коридора в холл! Они покатились по полу. Зажигалка выпала у Таньки из рук, отлетела в сторону. И вдруг из-за нитяного заслона послышались многоголосые скрежещущие вопли:

— Не те, не те оборотни! Бо не вси волки! Не вин, не вин! Нема його! Утик, утик! В погоню!

Словно театральный занавес, паутина распалась пополам. И в открывшуюся щель, выставив вперед острые веретёна, хлынула толпа ничек. Их армия уже не казалась столь громадной — огонь и волчьи клыки сделали свое дело. Но против пятерых людей и уцелевших тварей было более чем достаточно!

— Бежим отсюда! — гаркнул Иващенко и, крепко ухватив за руку Серегу, рванул к выходу.

Сквозь стекло будки мелькнуло бледное, совершенно безумное лицо охранника. И тут же исчезло — похоже, охранник хлопнулся в обморок.

Будто стая пчел взвилась у людей за спиной. Генеральный обернулся. Неистово жужжа, сотни веретён неслись к нему. Порывом воздуха Иващенко и Серегу толкнуло к стене, и вокруг словно град застучал: пробивая одежду и больно прихватывая кожу, веретёна прикалывали их к стене, как жуков к листу картона! Бизнесмен и его племянник неистово задергались, пытаясь вырваться, но веретёна держали крепко.

Вторая стая взмыла из длинных пальцев ничек и ринулась навстречу Ирке и ее друзьям. Они побежали, но веретённый рой настигал. В голове у Ирки было пусто, ни одного заклятья! В последней отчаянной надежде она сунула руку в карман: — Бабушка, помоги! — и швырнула карточную колоду навстречу атакующим веретёнам.

Края карт сверкнули серо-стальными лезвийными остриями. Колода закружилась стайкой ярких бабочек и выпорхнула навстречу веретённому рою. Отступив к стене, ребята расширившимися глазами смотрели на разгоревшийся воздушный бой. Вот вжикнул острый край карты, и веретено распалось пополам. Но тут же другое с хрустом пробило карту насквозь. Медленно, но верно веретёна пробивались сквозь карточный заслон.

А толпа ничек тем временем рванула к беспомощным Иващенко и его племяннику. Гибкие пальцы цеплялись за одежду, тонкие создания, омерзительно извиваясь, ползли, подбираясь к лицу. Одна тварь вскочила бизнесмену на голову, свесилась, заглядывая в глаза. И разочарованно заскрежетала:

Старый, тэж старый! Не вин! Пэрэвирьтэ молодого!

Э-э, — предостерегающе забормотал Серега, когда острие веретена распороло футболку у него на груди, обнажая кожу. — Мне этот сон перестал нравиться! Проснуться хочу! Будильник, ты где? Вы что делаете? А-а-а!!!

Острое веретено уперлось младшему программисту в пупок и поехало вверх, оставляя на животе и груди царапину, мгновенно набухшую кровью. Жабий рот нички распахнулся. Из него, свисая ниже колен твари, вывалился длинный язык. И этот язык пополз по груди Сереги, слизывая кровь. Содрогаясь от отвращения и боли, парень кричал.

Язык втянулся в рот твари, растянутые губы заплямкали, словно пробовали изысканный деликатес. Ничка глотнула.

— Не та кровь! Не та! Не вин! Знов не вин!

Нички повернулись к Ирке и ее друзьям.

Один остался, один! — заскрежетали твари. — Це вин! Вин! — Гибкие пальцы-макаронины указали на Богдана.

А чего я-то? — потерянно пробормотал мальчишка.

Толпа ничек неумолимо двинулась к нему.

Вин, вин, вин! Молодый! Иды до нас! Хазяин тэбэ хоче!

Много хочет — мало получит! — выкрикнул Богдан, сжимая кулаки. — Вот заставили меня меч оставить, а он сейчас бы пригодился!

Вон, целая стенка с мечами, бери любой! — Танька кивнула на стенку холла с красующейся на ней оружейной коллекцией.

Последние карты из старой колоды осыпались клочьями, вспоротые веретёнными остриями.

— И как туда пробиться? — фыркнул Богдан.

Наступающие нички замкнули их в плотное полукольцо.

Ирка схватила мальчишку за плечо:

Ты ж здухач! Стань здухачем — перелетишь!

Ты знаешь, боюсь, в таком шуме я не смогу заснуть, — процедил Богдан.

— Танька, усыпи его!

Танька скороговоркой затянула:

— Ходыть Сон по улонци…

Но нички не собирались давать ей времени для завершения колдовства. Скрежеща: «Вин, вин! Знайшлы! Наш!» — твари перешли в наступление. Длинные пальцы вцепились Богдану в ноги…

— А вот фиг вам, не ваш! — вдруг яростно вскричала Танька и… Ухватив Богдана за плечи, она изо всех сил впечатала пацана головой в стену!

Бесчувственное тело рухнуло к Танькиным ногам! И тут же, отделившись от беспомощного хозяина, над ним взмыл второй Богдан! Выше, крепче, сильнее! Веки здухача и на сей раз были крепко сомкнуты, но лицо не дышало покоем сна, оно исказилось болью и яростью. Слепой взгляд закрытых глаз нашарил Таньку…

— Со мной потом разберешься! — выкрикнула ведьма. — А сейчас дай им! — Она указала на ничек.

Двойник Богдана коротко кивнул и взмыл в воздух. Сверкающий рыцарский плащ развевался за его плечами. Здухач подлетел к стене с оружием. Пальцы его сомкнулись на рукояти огромного рыцарского двуручника.

— Пойдем со мной! — тихо попросил рыцарь.

И пудовый меч легко скользнул из ножен. Он был выше, чем сам здухач, но в руках мальчишки порхал легко, как тростинка. Шелестя, словно вертолетная лопасть, меч пошел поперек толпы ничек, выкашивая ночных тварей, будто сухой луг.

Издавая скрежещущие вопли, нички кинулись врассыпную. Но лезвие перепорхнуло на другую сторону и вновь неумолимо двинулось им навстречу. Ночные создания заметались.

— Хазяин розсэрдыться! — заскрипел предостерегающий голос. — Вин, вин! Хазяину потрибен молодой Хорт! Взять молодого Хорта!

— Хорт? При чем тут Хорт? Какой еще Хорт? — обалдевшая Ирка отшатнулась от стены, сделала шаг вперед.

Но ничкам не было до нее никакого дела. С безумием обреченных они кинулись навстречу Богдану. Но даже погибая, продолжали скрежетать:

Взять, взять! Молодой Хорт! Потрибна Хортова кровь!

Вы что, все очумели? Оставьте его! Он никакая не Хортова кровь! — прокричала Ирка.

Розбудыть молодого! Здухач зныкнэ! Визьмэмо, визьмэмо! — заскрежетали голоса.

Нички поперли вперед, словно камикадзе, бросаясь под меч. Клинок завязал в налипающих на лезвие тонких телах, движения его становились всё медленнее. И вот уже тоненький ручеек ночных созданий просочился мимо сражающегося здухача. Прямо к бесчувственному телу носителя. С десяток ничек подбежали к Богдану, ухватили его за плечи, затрясли.

— А вот не зря я его оглушила. Кто в обмороке, того не разбудишь! — довольно пробормотала Танька.

Отмахиваясь от уколов веретён, она кинулась отдирать ночных созданий от мальчишки. И тут же еще одна группа ничек сумела проскользнуть под убийственным клинком.

В воздухе свистнули нитяные арканы, и Танька покатилась на пол. Ее поволокло прочь. Тело Богдана захлестнуло петлей, дернуло…

Здухач отчаянно заметался, но уцелевшие нички встали между ним и похищенным телом.

Рыцарский меч сверкнул, обрушиваясь на врага. Но спутанное, бесчувственное тело Богдана уже волокли прочь, во тьму коридора.

Ирка бросилась было за ним, но немногие уцелевшие нички выступили вперед, раскручивая свои веретена. Здухач рвался в погоню, но уже не успевал, не успевал, не успевал…

— Да оставьте же вы его! — бессильно закричала Ирка. — Никакой он не молодой Хорт! Говорят, что это я Хортова кровь! Хватайте меня!

Ответом ей был скрежещущий смех:

— Нэ брэши, видьма! Якый же ты — вин! Ты — вона! Молодый Хорт, молодый Хорт! Хазяин велел впийматы молодого Хорта! И мы впиймалы, впиймалы!

Ирка почувствовала, что ее всю трясет от бесконечного ужаса, отчаяния и глухой злобы на саму себя. У стенки беспомощно дергались пришпиленные бизнесмен с племянником. Где-то там, в коридоре, остались вовкулаки — кто знает, живые или мертвые. Танька тюком валялась на полу. Богдан мог вообще никогда не очнуться — ведь если здухач не воссоединится со своим телом… У Ирки дыхание перехватило. Она стояла, совершенно бессильная: ни оружия, ни заклятья наготове, ничего, чтобы помочь другу!

«А зубы и когти? — ярость, горячая и в то же время ледяная, туманила голову, отключая человеческий рассудок. — Мощь могучих лап, и пьянящая радость охоты, и добыча, трепещущая в ощеренной пасти…»

В очередной раз вокруг Ирки исчезли цвета, сменяясь четкостью очертаний. Она почувствовала, как там, в коридоре, возятся изодранные, израненные, но живые, живые вовкулаки. И как старый волк ползет, судорожно ползет сюда, волоча за собой непослушное тело и обрывки разодранных пут. А потом из глубин ее души стало подниматься нечто грозное и абсолютно бесстрашное, прорываясь наружу гремящим рыком.

Сильные ноги швырнули Ирку в прыжок. Мощное темное тело взвилось в воздух. Щелкнули клыки. Тащившие Богдана твари зашлись в коротком вопле и смолкли. Острые когти прошлись по разодранным телам ничек. Взметнулись в воздух нитяные арканы… И тут же бессильно сгорели, потому что вокруг гладкой черной шкуры вспыхнул огненный ореол. И волной покатился по толпе ночных созданий, оставляя после себя лишь выгоревшую проплешину.

Широкая грудь сшибла наземь с десяток ничек, их тонкие соломенные тушки переламывались под тяжелыми лапами. Веретено больно вонзилось между когтями. Сверкающие зубы выдрали из лапы острую колючку, послышался злобный визг, и темное тело прянуло вслед самым благоразумным из ночных тварей — бросив своих пленников, они пытались бежать. Но поздно, слишком поздно.

Громадная лапа прихлопнула последнюю бегущую ничку. Корчась в покрытых синим лаком когтях, существо затуманенным взором глядело на нависшую над ним оскаленную пасть.

— Не вин, не вин! — проскрежетала ничка. — Хазяин… не знае! Не Хорт, не Хорт! Хорты…

Когти сжались. Еще раз простонав: «Хазяин!»— последняя ничка смолкла.

По комнате пронесся полустон-полувздох. На мгновение у стены соткалась высокая гибкая фигура в плаще из тьмы. Из-под клубящегося мрака капюшона мрачным красным огнем сверкнули змеиные глаза с узкой щелью вертикального зрачка. Коротко и остро блеснул перстень с кровавым рубином.

— Теперь знаю!.. — угрожающе прошелестел тихий голос.

Над капюшоном взвился столб алого пламени, и фигура исчезла.

Над опустевшим полем боя, покачиваясь на тонких, но сильных ногах, отблескивая темной гладкой шкурой, скаля клыки, в хватке которых задыхались матерые волки, стояла громадная борзая. Хортица.

ГЛАВА 17 ЗАЧЕМ ВЕДЬМАМ ДЕНЬГИ?

— На всех троих получим меньше, чем должны были получить на каждого! — гневно процедила Танька, сузившимися глазами разглядывая компанию вовкулак.

Вытянув длинные ноги, вся семерка вальяжно раскинулась в мягких креслах банковского офиса. Сегодня они отказались от камуфляжных костюмов, и даже майор явился без мундира, в обычных джинсах и рубашке. Но все равно банковские служащие с опасливым недоверием косились на этих посетителей: молодые волки и их командир выглядели опасными субъектами, чему немало способствовали украшавшие их физиономии синяки и ссадины. У майора надо лбом был начисто выдран клок волос, похоже, вместе с куском кожи, повязка у него на лбу прокрасилась свежим пятном крови. Но выглядел Ментовский Вовкулака чрезвычайно довольным.

Будто овечку задрал, — прокомментировал Богдан.

А он и задрал! — агрессивно вскинулась Танька. — Меня! Считай, по живому зарезал! Выцарапал, выгрыз! Волчина позорный! Придется таки с ними делиться, по пятьдесят тысяч на каждого! Ну что за взрослые пошли! Вместо того чтобы детей защищать, так и норовят кинуть на сотни тысяч баксов!

Так он и защищал! — вступился за оборотня Богдан. — А не то пристрелили бы тебя!

Так я потому и уступила! Иначе фиг бы он у меня получил, а не триста пятьдесят тысяч! — взвилась Танька.

Ну так и не блей, бедная овечка! — рявкнул на нее Богдан. — По пятьдесят тысяч — тоже хорошие деньги!

Только непонятно, куда их совать! — раздраженно пробурчала Танька. — Протрынькать — слишком много, бизнес начать — слишком мало. Хорошо, что теперь даже детям можно свой счет иметь! Значит так, оставляем баксы в банке — я уже выяснила, процент там выйдет приличный. А я спокойно обдумаю, как их лучше всего использовать. Так что пока никаких машин никто не покупает!

У Ирки холодильник, считай, спекся. И бабку она хотела в санаторий, — недовольно протянул Богдан.

На холодильник пусть оставит, — нехотя согласилась Танька. — А бабка в санаторий с процентов поедет, в следующем месяце. Как говорит мой папа, все отдохнем на одну путевку. Кстати, Ирка, ты не вздумай бабке своей про деньги проговориться, а то она у тебя тоже любит банковские вклады: в банку засунет и в кладовке за ведром припрячет, пока не сгниют! Ирка! Ты нас хоть слышишь вообще, Ирка?!

Бледная Ирка, в глубокой задумчивости сидевшая в кресле, вздрогнула:

— А? Что? — быстро провела языком по зубам, внимательно оглядела собственные ногти, потянула носом воздух и облегченно вздохнула:

— Да-да, хорошо! Просто замечательно! Богдан с Танькой обменялись тревожными взглядами.

— Да перестань ты дергаться, Хортица… — начал Богдан и осекся, потому что Ирка снова вздрогнула и принялась ощупывать свои руки в поисках отсутствующих когтей.

Дверь распахнулась. Семерка вовкулак вскочила навстречу Владимиру Георгиевичу Иващенко. Бизнесмен выглядел не лучшим образом. Он был бледен, совсем как Ирка, и почему-то все время косился на Таньку: испуганно и в то же время как-то обиженно.

Слегка недоумевая — вроде, обижаться ему было не на что, — Танька ободряюще кивнула:

— Здрасьте, Владимир Георгиевич! Как дела? Как компаньон? Как Серега?

Иващенко выдавил в ответ фальшиво-бодрую улыбку:

— Спасибо, все очухались. Теперь под домашним арестом. Оба. Найдут способ покрыть убытки компании — спущу дело на тормозах. Не найдут — посажу всерьез! У нас по их милости все равно дефицит бюджета в полмиллиона долларов! Правильно? — и он вопросительноглянул на Таньку, словно ждал от нее подтверждения.

Не очень понимая, что она должна подтвердить — то ли правильность мер по отношению к мошенникам, то ли размер дефицита, — Танька кивнула, соглашаясь и с тем, и с другим.

— Ну что, все готовы? — поинтересовался Иващенко и опять внимательно посмотрел на Таньку.

Едва заметно пожав плечами, девчонка снова кивнула.

Иващенко повернулся к поджидавшему его банковскому служащему.

— Я предупреждал по телефону: я хочу перевести со счета компании полмиллиона долларов… — он осекся и вновь тревожно уставился на Таньку. Той ничего не оставалось, как снова кивнуть. В глазах бизнесмена промелькнуло было облегчение, но тут же опять сменилось тревогой. — И распределить их между десятью именными счетами — по пятьдесят тысяч на каждый…

Бизнесмен в очередной раз вопросительно воззрился на Таньку. Та ответила ему изумленным взглядом. Но Иващенко упорно ждал и явно не собирался ничего предпринимать, пока не получит Танькиного согласия. Изумленная девчонка в очередной раз кивнула.

— Сейчас всё сделаем, Владимир Георгиевич! — бодро заверил служащий. — Получатели все здесь? Отлично! Проходите сюда, пожалуйста!

Защелкали клавиши компьютера, тихо гудя, принтер выплюнул бланки банковских договоров. Десять совершенно одинаковых договоров — разнились в них только имена. Иващенко закрыл колпачком ручку.

Вот видите, с моей стороны всё точно в срок, как и договаривались, копеечка в копеечку! — повернулся он к Таньке, и в голосе бизнесмена прозвучала явная претензия. — А если вам пришлось поделиться с этими господами, — он кивнул на семерку донельзя довольных вовкулак, — так я здесь ни при чем! И пытаться вытрясти из меня вдвое большую сумму — некрасиво! У нас договор был! Вы слышали когда-нибудь о бизнес-этике, милая девочка?

Я?! — воскликнула обалдевшая от его напора Танька.

Вы, вы! Судя по вашему изумлению — никогда не слышали! — продолжал наступать Иващенко, — А надо бы, если, конечно, хотите заниматься делами!

Я… Я не в том смысле «я», что никогда не слышала, а в том смысле «я», что я ничего из вас не вытряхивала! — попыталась остановить его растерянная Танька.

Ну да?! — недоверчиво усмехнулся Иващенко. — Может, это вы таким манером меня подстегивали, чтоб я от выплаты не уклонялся? Так это тоже отвратительно! Я не давал вам повода подозревать меня! У нас договор! Моей кровью, между прочим, подписанный! А вы…

Погодите, — на мгновение оторвавшись от ощупывания ногтей и зубов, вмешалась Ирка. — Чего вы на Таньку накинулись?

Это я на нее? — возмутился бизнесмен. — Это она на меня! Своими колдовскими штучками накинулась!

Не кидалась я на вас! — Танька уже чуть не плакала.

— А почему тогда в локальной сети корпорации посторонняя программа шастает? Между прочим, «Ведьматанька» называется!

Ирка и Богдан понимающе переглянулись. Танька страдальчески сморщилась.

И что, эта «Ведьматанька» очень вредная? — убитым голосом поинтересовалась она.

Наверняка, можно даже не спрашивать, — пробурчал себе под нос Богдан.

О нет, ну что вы, совсем не вредная! — с издевательской любезностью сообщил Иващенко. — Просто с какого бы компьютера я не подключался, она тут же наседает со своими требованиями! Ни одну программу открыть невозможно, чтоб поперек экрана не зависло сообщение от «Ведьматаньки»!

Ну и чего она вам пишет? — мрачно спросила Танька.

Вы имеете в виду, что вы мне пишете? А то вы не знаете! Всегда одно и то же! «Дай миллион, дай миллион, дай миллион!»

Ирка невольно хрюкнула от смеха.

— Не «Ведьматанька», а Паниковский какой-то! — рявкнул Иващенко. — Миллион! Как же! Договаривались на полмиллиона, вот их вы и получили! — И, круто развернувшись, он вышел прочь из банка.

Танька шагнула за ним следом, словно хотела догнать, объяснить. Но сквозь стекло двери видно было, как Иващенко вскочил в свой джип. Взревев двигателем, машина умчалась.

Танька досадливо махнула рукой.

Вот всегда так с этими взрослыми! В чем угодно готовы обвинить, а нас никогда не выслушают! — обиженно протянула она.

А почему эта самая «Ведьматанька» с него миллион требует? — поинтересовалась Ирка.

Ну-у… — Танька замялась. — Когда мы компьютер допрашивали, я подумала, что продешевила, можно было с Иващенко и миллион скачать. А что, вон сколько работы мы проделали… — И вдруг девчонка осеклась, смертельно побледнела. До нее дошло. — Погодите! — страшным шепотом проговорила она. — Это что ж получается? Компьютер тогда с меня информацию снял, и теперь я в нем живу? Я?

Не надо так нервничать. Не ты вовсе, ты тут стоишь, договор на пятьдесят тысяч баксов от нервов мнешь, скоро совсем скомкаешь, — попытался успокоить Таньку Богдан. — Наверное, у них в локальной сети теперь твоя цифровая копия шастает. Ох и не завидую я им!

Не может быть! — почти простонала Танька. — Невозможно!

Как же, невозможно… — мрачно пробурчала Ирка и вытащила из кармана смятый листок бумаги. — Помнишь, когда мы заговор на карты положили, чтоб каждый в них свой страх увидел, я тебя просила записывать, кто чего боится?

Конечно, помню, — пожала плечами Танька. — Я еще Серегино признание записала и тебе дала. Думала, ты его Иващенко покажешь, а ты — раз! — и в карман бумажку спрятала. Я что-то неправильно там записала?

Выражение Иркиного лица стало очень странным:

— А кто его знает, что ты там вообще записала, — проворчала она и, секунду поколебавшись, сунула записку подруге под нос.

Танька с изумлением смотрела на листок, исписанный, несомненно, ее собственным почерком: «01100010011110100111101010 101111001».

Это что такое? — обалдело спросила она.

Если я не ошибаюсь, это двоичный компьютерный код, — невозмутимо произнесла Ирка.

ЗАГОВОРЫ И ЗАКЛИНАНИЯ ИРКИ ХОРТИЦЫ

Заговор на затворение крови

Кровь не вода, червона руда, обратно воротись, в жилах затворись, моим прошением, Божьим соизволением. Во веки веков, аминь.

Заклинание следа

В голову з-пид головы, в сердце з-пид сердця, в стыдесять сим суставок и живок, в руки и ноги, там зиставай, чоловика… мучь та скинай, век коротай! Я тоби прыказую, я тоби наказую!

Заговор против врагов

Не клятого, не мятого, кличу ворога заклятого. На злодяе сторонушку, на его головушку.

Заговор на вскрытие замков

Ключи дистану з моря-окияну, на тридевять замкив — тридесять ключив, кров ведьмача потэче — хлад-зализо попэче…

Заговор на чужие страхи

Не гадано — та побачено. Не бажано — та отрымано. Не пысано, але ж чытано. Приглядайся, роздывляйся, чого сам боишься — жахайся!

Заговор на сон

Ой, ходыть Сон по улонци, в билэсэнький кошулонци. Слоняеться, тыняеться, до памъяти торкаеться. Ходы, Сонку, в колысоньку, прыспы нашу дытыноньку, хай спыть, не трындыть, що бачыла — забудыть, що памъятае — за сон мае.

Заговор на отворение стен

Цеглына до цеглыни — стоить будована мурына, а хто той мур складав, хто його будував — того и влада. Володарю своему пидкоряйся, будивныку видклыкайся. Секреты видкрывай, що сховала — вывертай… А якщо не маешь тайн, залышайся, як була.

Стинка мицно стоить, не хытаеться, за володаря наказом видкрываеться… Муры-стины, схованки та лазы, видкрывайтесь вси одразу. Хто секреты нам видкрыв, повернувся, став, як был! Таемныць не ховай, всэ, що маешь — виддавай!

Заклинание против ведьмы

На выгоне огонь горыть, у нашей видьмы живит болыть! Силь тоби буде, та перчина, та болячка промиж очима.

Заклинание на защиту от чар и нежити

Коло нашего двора калынкова гора, осиновый кол, огненна воды… Нежить видбивае, нелюдь не пускае, черну ворожбу прочь видсылае.

Заклинание на тайны, хранимые предметами

На подвиреньку свитленька стоить, в тий свитлоньци тысови столы, а по тих столах гарни речи лежать, а ти речи майстер робив, а ти речи господарю служылы, господаря доглядалы, за господарем пидглядалы… Ричь добра, ричь гарна, все мени розкажи, про господаря розповисы, що я хочу знаты, що бажаю слухаты.

Заклинание воды

Водичко, Йорданичко, вмываеш лугы, берегы, кориння, билэ каминня, врятуй мене, крещену.

Заклинание огня

Солнышко-Сварог, злым теням порог! Огнь Сварожич, поможи, зла тенета розвьяжи!

Оглавление

ГЛАВА 1 БАЗАРНЫЕ БАБКИ И ТЕТКИ

ГЛАВА 2 ДЖИП В ГОСТИ — К ДЕНЬГАМ

ГЛАВА 3 ВЕДЬМЫ В РОЗНИЦУ И ОПТОМ

ГЛАВА 4 КАРТЫ. ДЕНЬГИ, ДВЕ ТАЙНЫ

ГЛАВА 5 КОГТИ ПРОЧЬ ОТ СИСАДМИНА

ГЛАВА 6 ИНСТАЛЛЯЦИЯ ВЕДЬМЫ

ГЛАВА 7 БЕГОТНЯ ПО СЛЕДУ

ГЛАВА 8 О ЧЕМ ГОВОРЯТ СОБАКИ

ГЛАВА 9 ПЛЯШИТЕ! ВАМ ПИСЬМО

ГЛАВА 10 ОХОТА ЗА ПРОГРАММИСТОМ

ГЛАВА 11 СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО НА МИЛЛИОНЫ

ГЛАВА 11 ОТГАДКА ДЛЯ ЗАГАДКИ

ГЛАВА 13 КТО НЕ СПРЯТАЛСЯ — Я НЕ ВИНОВАТ

ГЛАВА 14 КОРПОРАЦИЯ НАИЗНАНКУ

ГЛАВА 15 ЗАКЛЯТИЕ НА БАЧОК УНИТАЗА

ГЛАВА 16 ЛОВУШКА НА ХОРТОВУ КРОВЬ

ГЛАВА 17 ЗАЧЕМ ВЕДЬМАМ ДЕНЬГИ?

ЗАГОВОРЫ И ЗАКЛИНАНИЯ ИРКИ ХОРТИЦЫ

Реклама на сайте