«Тайна подброшенных писем»

Энид Блайтон Тайна подброшенных писем

СТРАННАЯ ТЕЛЕГРАММА

Бетси и Пип сгорали от нетерпения: ну когда же наконец объявятся Ларри, Дейзи и Фатти. Бетси прилипла к подоконнику детской комнаты, высматривая друзей.

– Что-то не очень торопятся, – сказала она. – А ведь они еще вчера приехали из интерната. Должны бы давно появиться. Так хочется поскорее узнать, какие штучки привез с собой Фатти и во что он будет на этот раз переодеваться.

– Так ты, значит, думаешь, что нам опять достанется для расследования первоклассное дельце, – сказал Пип. – А здорово было на рождественских каникулах, правда? Прямо фантастику раскрутили…

– Да уж, – ответила Бетси. – Хотя в эти каникулы я бы, наверно, хотела чуть-чуть поменьше фантастики.

– Да ты что, Бетси! – воскликнул Пип. – Из тебя, по-моему, прекрасный детектив получится! Ты что, уже расхотела быть сыщиком?

– Ничего не расхотела! Глупости! Но я ведь знаю, ты считаешь, что от меня мало пользы, я самая младшая, мне только девять лет, а вам всем за десять. Но в прошлый раз я разве не здорово помогла, когда мы раскрыли Тайну Секретной Комнаты?

Пип уже собирался каким-нибудь язвительным словом поставить свою сестренку на место, когда она вдруг закричала:

– Вон они идут! Вижу Ларри и Дейзи. Давай скорей спустимся, встретим их.

Они пулей слетели вниз и выскочили на дорожку перед домом. Бетси в восторге бросилась обнимать друзей, а Пип стоял рядом и улыбался до ушей.

– Привет, Ларри! Привет, Дейзи! А где Фатти? Вы его уже видели?

– Нет, – ответил Ларри. – А разве он еще не у вас? Жалко. Тогда выйдем за калитку и подождем его на улице. Увидим снова старину Бастера, как он будет топать на своих коротких лапках и вертеть от радости хвостом!

Все четверо двинулись к главной калитке и выглянули наружу. Никого. Ни Фатти, ни Бастера. Появился и проехал мимо фургон булочника. Потом проколесила на велосипеде какая-то женщина. Потом в конце переулка возникла знакомая-презнакомая грузная фигура.

Это был местный полицейский мистер Гун, или, как его прозвали дети, Пошлипрочь. Он совершал дежурный обход своего участка, и ему совсем не понравилось, что четверо ребят наблюдают за ним от калитки Пипова дома. Мистеру Гуну эти ребята были совсем не по душе, а этим ребятам, естественно, не по душе был он.

– Доброе, утро, – вежливо поздоровался Ларри, когда мистер Гун проходил мимо, слегка отдуваясь на ходу. Он был очень толстый. Его лягушачьи глаза уставились на ребят.

– А, вы снова здесь, свалились на нас, как негодная мелочь, – сказал он. – Ха! Опять небось будете совать свои носы куда не надо.

– Думаю, да, – с охотой отозвался Пип.

Мистер Гун собирался произнести еще одну убийственную фразу, но в это время на улице послышался тревожный звук велосипедного звонка и из-за угла на большой скорости выскочил какой-то парнишка.

– Разносчик телеграмм, – сообразил Пип. – Ой, осторожно, мистер Гун, осторожно!

Велосипедист свернул в сторону полицейского, и показалось, будто он едет прямо на него. Мистер Гун вскрикнул и отпрыгнул, как овечка.

– Это что еще такое? Как ты ездишь?! Общественная опасность – вот что вы, мальчишки, такое, – заорал Гун.

– Простите, сэр, велосипед почему-то вырвался у меня из рук, – стал оправдываться парнишка. – Я вас ушиб, сэр? Дико извиняюсь.

Вежливый тон мальчика немного охладил ярость полицейского.

– Какой дом тебе нужен? – спросил он.

– У меня телеграмма младшему мистеру Филиппу Хилтону, – ответил разносчик, читая имя и адрес на оранжевом конверте.

– Ах, да это же Пипу! – воскликнула Бетси. – Ого Пип, тебе телеграмма!

Разносчик поставил велосипед к краю тротуара, уперев педаль в бровку. Но он, очевидно, не нашел точного равновесия, потому что велосипед с лязгом упал набок и рулем проехался по щиколотке мистера Гуна. Полицейский так заорал, что дети аж подскочили. Он прыгал на одной ноге, пытаясь достать руками щиколотку и при этом не упасть. Бетси неожиданно хихикнула.

– О, сэр, я страшно извиняюсь! – вскричал разносчик. – Этот проклятый велик! Он все время падает. Не сердитесь на меня, пожалуйста, сэр. Не сообщайте на работу, прошу вас. Я ужасно извиняюсь!

Багровое лицо мистера Гуна было краснее обычного. Он свирепо взглянул на разносчика телеграмм и снова стал тереть щиколотку.

– Вручай свою телеграмму и проваливай! Чего зря тратишь рабочее время, болтаешься тут!

– Слушаюсь, сэр, – смиренно сказал паренек и отдал Пипу оранжевый конверт. Пип стал вскрывать его, сгорая от любопытства. Он еще ни разу в жизни не получал телеграмм.

Пип стал читать телеграмму вслух. Она была от Фатти:

«СОЖАЛЕЮ НЕ УВИЖУ ВАС ЭТИ КАНИКУЛЫ ТЧК ВЫНУЖДЕН РАССЛЕДОВАТЬ ТАИНСТВЕННОЕ ДЕЛО В ТИППИЛУЛУ ТЧК УЛЕТАЮ СЕГОДНЯ САМОЛЕТОМ ТЧК ВСЕГО НАИЛУЧШЕГО ФАТТИ».

Ребята столпились вокруг Пипа. Им хотелось увидеть телеграмму собственными глазами. Они не верили своим ушам. Какая странная телеграмма! Мистер Гун тоже не мог поверить своим ушам.

– А ну-ка, дай сюда, – сказал он и взял телеграмму из рук Пипа. Прочел ее снова вслух для себя.

– Это от того самого Фредерика Троттевилла, так? – спросил он. – Вы ведь его кличете Фатти, так? Что же это может значить? Улетает самолетом в Типпи… Типпи… как там дальше? Никогда не слыхал про такое место.

– Это в Южном Китае, – неожиданно сказал разносчик телеграмм. – У меня там дядя, вот почему я знаю.

– Но… но… с какой стати Фатти должен туда лететь, раскрывать какую-то тайну где-то там… почему… почему? – недоумевали четверо ребятишек. Они были в полной растерянности.

– Значит, мы не увидим его в эти каникулы, – неожиданно захныкала Бетси. Она просто обожала Фатти и так ждала встречи с ним.

– Вот и слава Богу, – сказал мистер Гун, возвращая телеграмму Пипу. – Так я и скажу: слава Богу. Гадкий, настырный мальчишка, делает вид, что играет в детектива, а на деле-то своими переодеваниями просто обманывает Закон. Всюду сует свой нос, лезет, куда не просят. Может, хоть эти каникулы поживем спокойно, раз этот нахальный малец убрался в какой-то там Типпи… Типпи…

– Типпилулу, – подсказал разносчик телеграмм, которому, по-видимому, все это было очень интересно. – Послушайте, сэр, а эта телеграмма, случайно, не от того умного парня, мистера Троттевилла? Я много наслышан о нем.

– Мистера Троттевилла?! – с возмущением фыркнул мистер Гун. – Да он еще мальчишка, сопляк. Мистер Троттевилл! Надо же! Мистер Проныра – вот как я его зову!

Бетси снова неожиданно хихикнула. Мистер Гун опять побагровел. Это случалось с ним всякий раз, когда ему что-то не нравилось,

– Простите, сэр. Я не хотел выводить вас из себя и расстраивать, – сказал разносчик телеграмм, который, по-видимому, имел особый талант извиняться за все, чтобы угодить, – но ведь об этом мальчике знают все, сэр. По-видимому, он действительно очень, очень умный мальчик. Разве это не он, сэр, в прошлые каникулы разобрался в каком-то крупном деле до того, как это сделала полиция?

Мистеру Гуну слышать, что слава этого поганца Фатти распространилась за пределы его участка, было весьма неприятно. Он еще раз громко фыркнул.

– Тебе что, больше нечем заниматься на почте, кроме как слушать разные глупые сказки? – спросил он вежливого разносчика. – Этот Фатти просто жалкий авантюрист, всегда таким был, и он еще доведет этих вот ребятишек до беды. Бьюсь об заклад, их родители только рады, что он отправился в этот, как его, Типпи… Типпи…

– Типпилулу, – в очередной раз услужливо подсказал разносчик телеграмм. – Подумать только, сэр, из какой дали его пригласили, чтобы раскрыть тайну. Ух ты! Должно быть, он действительно умный.

Четверка ребят слушала все это с огромным наслаждением. Они знали, как ненавистны полицейскому такие рассуждения.

– Хватит, убирайся отсюда поскорей, – не выдержал мистер Гун, чувствуя прилив раздражения к этому мальчишке. – Проваливай! Нечего тут бездельничать.

– Слушаюсь, сэр. Конечно, сэр, – сказал вежливый мальчик. – Подумать только, отправился в Типпилулу, да еще на самолете. Ух ты! Надо написать дяде, пусть узнает и сообщит мне, что там делает мистер Троттевилл. Вот это да!

– Проваливай! – грозно повторил мистер Гун. Разносчик телеграмм подмигнул ребятам и взялся за руль велосипеда. Всем четверым он очень понравился. У него были рыжие волосы, веснушки по всему лицу, рыжие брови и забавно вывернутые губы.

Он сел на велосипед и, сделав сначала опасный маневр в сторону мистера Гуна, покатил по дороге, громко, как только можно, звоня в два колокольчика.

– Вот воспитанный мальчик, уважает Закон, – сказал мистер Гун. – Вам следует у него поучиться, слышите!

Но ребята уже не слушали толстого полицейского. Они снова обратились к телеграмме. Вот это да! Фатти, правда, всегда был мастером на сюрпризы, но отправиться самолетом в Китай!..

– Мне бы мама никогда не разрешила ничего подобного, – сказал Пип. – Ведь Фатти еще только тринадцать лет. Просто не верится!

Бетси вдруг расплакалась.

– А я так хотела, чтобы он приехал на каникулы и раскрыл еще какую-нибудь тайну, – всхлипывала она. – Так хотела, так хотела!

– Перестань, Бетси, не будь ребенком, – сказал Пип. – Мы можем раскрывать тайны и без Фатти, правда, ребята?

Однако в глубине души каждый из них знал, что без Фатти у них мало что получится. Фатти был настоящим лидером, из тех, кто отваживался на такие вещи, о которых они и думать бы не посмели. Он был поистине мозговым центром Пятерых тайноискателей.

– Да нет, без Фатти все мы вроде пирога без начинки, – задумчиво произнесла Дейзи. Это был, конечно, юмор, но никто не засмеялся. Ребята прекрасно понимали, что имеет в виду Дейзи. Без Фатти не было ни интереса, ни азарта.

– И все-таки я никак не могу прийти в себя, – сказал Ларри, когда они возвращались от калитки к дому. – Фатти в Южном Китае! И что это за тайна, которую он там раскрывает? Мог бы найти хотя бы минутку, чтобы зайти к нам и рассказать.

– А как хорошо говорил о нем разносчик телеграмм. Значит, Фатти становится знаменитым. Вот здорово! – радовалась Бетси.

– Точно. А помните, как старину Гуна корежило, когда этот парень расхваливал Фатти, – с ехидством отметил Ларри. – Симпатичный парень, мне он понравился. Кого-то напоминает, вот только не могу сообразить кого.

– Послушайте! А что будет с Бастером? – спросила вдруг Бетси и даже остановилась. – Ведь Фатти не разрешили же взять собаку с собой, и Бастер будет страдать без хозяина. Что вот, например, сейчас с ним происходит? Можем мы взять его с собой?

– Ручаюсь, что Фатти будет рад, если мы это сделаем, – сказал Пип. – Пошли к Фатти домой и спросим его маму про Бастера. Ну что, пойдем? Прямо сейчас.

Они повернули назад от дверей дома. Бетси стало немного легче на душе. Уж если так случилось, что Фатти с ними не будет, то утешением послужит им Бастер. Милый добрый Бастер! Такая прелесть! И к тому же он участвовал во всех их приключениях.

Они подошли к дому Фатти и открыли калитку. Мама Фатти срезала нарциссы, чтобы поставить их в вазы. – Опять каникулы? – сказала она, улыбаясь детям. – Надеюсь, вы хорошо и весело их проведете. А почему такие серьезные? Что-нибудь случилось?

– Да вот зашли спросить, нельзя ли нам взять к себе Бастера на время каникул, – сказал Ларри. – А вот и он! Бастер, Бастер, привет, старина. Иди ко мне!

ФАТТИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МАСТЕР НА СЮРПРИЗЫ!

Бастер со всех ног бросился к ребятам с радостным лаем и визгом. Хвост его ходил ходуном. Он бросался на всех по очереди, чтобы лизнуть каждого в лицо.

– Добрый, хороший Бастер, – обратился к нему Пип. – Скучаешь небось по Фатти?

– Это был для нас такой сюрприз! Ну… что Фатти отправился в Китай, – сказала Дейзи миссис Троттевилл. Мама Фатти удивленно подняла брови.

– Да еще на самолете! – добавил Ларри. – Вы ведь будете скучать по нему.

– Что, собственно говоря, вы имеете в виду? – спросила миссис Троттевилл. По выражению ее лица можно было сделать вывод: она боится, что дети неожиданно и все сразу сошли с ума.

– Боже мой! Неужели Фатти ничего не сказал! – громким шепотом произнесла Бетси.

– Не сказал мне о чем? – спросила миссис Троттевилл, теряя терпение. – Вот это и есть тайна? Что там опять натворил Фатти?

– Но… но… разве вы не знаете? – запинаясь, спросил Ларри. – Он отправился в Типпилулу и…

– Типпилулу? Что за чушь! – сказала миссис Троттевилл и, повысив голос, крикнула: – Фредерик! Спустись-ка сюда на минутку.

Открыв рты от изумления, дети повернулись к дверям дома. Оттуда ленивой походкой выходил Фатти! Да, да, именно Фатти, живой и настоящий, с улыбкой, освещающей все его круглое лицо.

– Ой! А я думала, ты уехал в Типпилулу! А ты не уехал? О Фатти, как я рада, что ты здесь!

Остальные ребята стояли в полном оцепенении. Они ничего не понимали.

– Разве не ты послал нам телеграмму? – спросила вдруг Дейзи. – Это что, была шутка?

– Какую телеграмму? – самым невинным тоном спросил Фатти. – Я как раз собирался идти к вам.

– Вот эту телеграмму, – сказал Пип и протянул Фатти бумажку. Тот прочел ее и очень удивился.

– Кто-то сыграл с вами шутку, – сказал он. – Довольно глупую. А вы всему этому поверили. Это надо же! Я отправился в Типпилулу! Чушь!

– Ну и шуточки у вас! – сказала миссис Троттевилл. – Будто, я могла разрешить Фредерику ехать в Китай или где там это нелепое название… Типпилулу! В общем, так. Если хотите поговорить с Фатти, входите в дом – или идите с ним гулять.

Они вошли в дом. Ошеломление все еще с них не спало. Бастер вертелся под ногами и лаял от восторга. Он был счастлив снова видать всю Пятерку тайноискателей вместе.

– Кто вручил эту телеграмму? – спросил Фатти.

– Разносчик телеграмм с почты, – ответил Пип. – Рыжий парень, весь в веснушках, и голос такой нахально-вкрадчивый. Он нарочно поставил свой велик так, чтобы педаль упала на ногу старине Гуну. Ты бы видел, как он плясал на одной ноге!

– Хм, – сказал Фатти. – Я лично думаю, тут с этим рыжим разносчиком что-то не так. Вручил телеграмму, которую я не посылал! Давайте-ка пойдем поищем его и зададим ему несколько вопросов.

Они вышли из дома и двинулись вниз по улице. Шествие завершал Бастер.

– Теперь так. Ларри и Дейзи пойдут в эту сторону, – сказал Фатти, – а Пип и Бетси – в противоположную. Я же отправлюсь по третьему направлению. Мы как следует прочешем весь поселок и встретимся через полчаса на углу у церкви.

– Я хочу с тобой, – захныкала Бетси.

– Нет, ты пойдешь с Пипом, – с неожиданной твердостью сказал Фатти. Обычно он позволял Бетси делать все, как ей хотелось.

Бетси послушно отправилась вслед за Пипом, хотя и почувствовала себя обиженной.

Ларри и Дейзи никакого разносчика телеграмм не нашли и через двадцать пять минут уже стояли у церкви в ожидании остальных. Подошли Пип и Бетси. Они тоже не видели рыжего парня. Стали ждать Фатти с Бастером. Из-за угла показался велосипед, а на нем сидел… рыжий разносчик телеграмм и громко насвистывал. Ларри закричал:

– Эй! Можно тебя на минутку?

Рыжий парень свернул к тротуару и, балансируя передним колесом, остановился около бровки. Рыжая челка закрывала весь его лоб до самых бровей, а форменная кепка свисала набок.

– В, чем дело, приятель? – спросил он.

– Я насчет той телеграммы, – ответил Ларри. – Тут какая-то чепуха! Наш друг Фредерик Троттевилл ни в какой Китай не уезжал. Он здесь!

– Где это здесь? – поинтересовался разносчик телеграмм, оглядываясь вокруг.

– Здесь, в поселке, где-то тут рядом, – сказал Ларри. – Должен подойти с минуты на минуту.

– Да ну? Вот бы поглядеть на него! Это же просто чудо! Не понимаю, почему полиция не использует его способности, он бы мог здорово им помочь во всех их делах.

– Между прочим, мы все помогли полиции раскрыть кое-какие тайны, – сказал Пип.

– Правда? – удивился рыжий парень. – А я считал мистера Троттевилла мозговым центром всей компании. Ах, как я хотел бы с ним встретиться! Как вы думаете, он дал бы мне автограф?

Ребята застыли в раздумье: если разносчик телеграмм хотел получить автограф Фатти, значит, Фатти действительно знаменит.

– А ты знаешь, телеграмма, что ты принес, оказалась уткой, – сказал Ларри. – Подделка или чья-то шутка. Может, это твоя работа?

– Моя? Ты что? Да я за такую шутку могу вылететь с работы, – возмутился разносчик. – Послушай, а когда этот ваш знаменитый друг подойдет сюда? Я хотел бы его увидеть, но я не могу ждать здесь целый день, надо возвращаться на почту.

– Ну, почта может минуты две подождать, – сказал Пип. Он понимал, что никакой информации от рыжего парня им получить не удалось, и надеялся, что, может быть, это удастся Фатти.

Из-за угла выбежала какая-то собачонка и помчалась прямо к ним.

Бетси воскликнула:

– Да это Бастер! Сюда, ко мне, Бастер! Где Фатти? Беги к нему, пусть скорее идет сюда.

Все считали, что следом за Бастером из-за угла появится Фатти, а он все не появлялся. Бастер прибежал к ним один. Он почему-то не зарычал на разносчика телеграмм, а лизнул ему руку и сел рядом, подняв на него глаза, полные обожания.

Бетси была потрясена. Она никогда не видела, чтобы Бастер так смотрел на кого бы то ни было, кроме Фатти. С изумлением уставилась она на маленькую черную собачку. Что такого нашел Бастер в этом рыжем парне?

Через минуту она вдруг дико взвизгнула и так неожиданно бросилась к разносчику телеграмм, что тот от страха отскочил в сторону.

– Фатти! – закричала она. – Ой, Фатти! Ну какие же мы идиоты! ФАТТИ!

У Пипа отвисла челюсть. Дейзи вытаращила глаза. Ларри подскочил к рыжему парню и стал колотить его по спине.

– Ну, ты я негодяй! Бессовестный негодяй! Так купить нас всех! Да ведь и Пошлипрочь купился! Фатти, ты просто чудо! Как это у тебя здорово получилось

Фатти смеялся вместе со всеми. Потом резким движением убрал рыжие брови, влажным платком стер веснушки и сдвинул назад рыжий парик, чтобы все увидели под ним гладкие черные волосы.

– Фатти! Это самая замечательная маскировка, до полной неузнаваемости! – сказал Пип, и в голове его слышалась зависть. – А как тебе удается так двигать губами и так щурить глаза, что все это кажется не твоим?

– Ну, это просто хорошая актерская игра, – отвечал Фатти, слегка раздуваясь от гордости. – Я ведь, кажется, говорил вам, что во всех школьных спектаклях получал главные роли, и в последний семестр я…

Но ребята не хотели слышать о выдающихся успехах Фатти в школе. Им слишком часто об этом рассказывали. Ларри прервал очередную повесть:

– О Господи! Теперь я понимаю, почему разносчик телеграмм так тебя расхваливал! Идиот! Называть себя мистером Троттевиллом и ждать автографа от себя самого! Нет, честное слово, Фатти, ты здесь перебрал!

Теперь все вместе они пошли к Пипу домой и вскоре уже сидели в игровой комнате, разглядывая парик, кепку и другой театральный реквизит Фатти.

– Это я недавно достал, – объяснил Фатти. – И мне, естественно, захотелось испробовать. Прекрасный парик, правда? Стоит бешеных денег. Боюсь даже сказать маме. Ух, как мне хотелось поскорей вас разыграть. Такие вещи у меня здорово получаются. Я прекрасный актер.

– Это верно, – с охотой признала Бетси. – Я бы никогда не догадалась, что это ты, если бы не заметила, как вел себя Бастер. Сел у твоих ног и с обожанием поднял на тебя глаза.

– Значит, вот как ты догадалась! Умница! – похвалил ее Фатти. – Очень умное наблюдение. Честно говоря, мне иногда кажется, что ты замечаешь даже больше, чем все остальные.

Бетси сияла от радости, а Пипу было не очень приятно это слышать Он привык относиться к Бетси как к младшей сестренке, которая всегда должна смотреть на него снизу вверх и не воображать о себе.

– Ну, теперь она начнет задаваться, – простонал он. – Да любой из нас мог заметить этот дурацкий взгляд Бастера.

– Мог, но не заметил, – сказал Фатти. – Кстати, ведь это великолепно, что Пошлипрочь думает, будто я отправился в Типпилулу. Нам дико повезло, что он оказался рядом, когда я утром подъехал к вам. А как он подскочил, когда мой велосипед вроде бы случайно упал ему на ногу!

Ребята с восхищением смотрели на Фатти. Как он все продумал, все рассчитал и все выполнил! Бетси хихикнула.

– Представляете, какой будет для него сюрприз, когда ты попадешься ему на глаза! – воскликнула она. – Он решит, что ты уже вернулся из Типпилулу!

– Нет, а какое название! – подхватила Дейзи. – Как оно тебе в голову пришло?

– Ну, такие вещи придумываются очень просто, – скромно ответил Фатти. – Бедненький Пошлипрочь! Целиком, с потрохами, проглотил мою утку!

– А ты наденешь свой парик и все остальное, когда мы начнем расследовать новое дело? – спросила Бетси, пытливо глядя в глаза Фатти.

– Что это еще за новое дело? – спросил Пип. – У нас пока нет никакого! И мало надежды, что скоро появится, по крайней мере в эти каникулы.

– Кто знает, – сказал Фатти. – Никому не известно, что произойдет завтра! Держу пари, какая-нибудь таинственная история обязательно подвернется, и я надеюсь, очень надеюсь, мы узнаем о ней раньше Гуна. Помните, как я в прошлый раз запер его в угольном подвале?

Все рассмеялись. Они вспомнили, как несчастный Пошлипрочь выкарабкивался из того подвала, весь черный от угольной пыли, без шлема, как он, не переставая, чихал и сморкался.

– Мы тогда послали ему кусок специального мыла отмываться от черноты, потом нашли его шлем, – вспоминала Дейзи. – А он даже спасибо не сказал, такой неблагодарный. Правда, мама Пипа на нас рассердилась и сказала, что посылать мыло было оскорблением.

– Эх, хорошо бы подвернулась еще какая-нибудь загадочная история, – сказал Пип. – Надо держать ухо востро и смотреть во все глаза. Каникулы начались неплохо. Ты здорово разыграл нас, Фатти, а главное, на твой крючок попался и Пошлипрочь.

– Ну, мне пора, – сказал Фатти, вставая. – Я должен незаметно добраться до дома, чтобы снять с себя все эти принадлежности. А сейчас придется снова надеть парик и наклеить брови на случай, если встречу по дороге Пошлипроча. Итак, до скорого.

АХ, КАК ХОЧЕТСЯ ЧЕГО-НИБУДЬ ТАИНСТВЕННОГО!

Прошла целая неделя. Погода наводила скуку, все время лил дождь, и детям было просто некуда деваться. Гулять под дождем неинтересно, только промокнешь насквозь. Но сидеть безвылазно в четырех стенах тоже не доставляло радости.

Каждый день все пятеро и Бастер собирались у Пипа в его прекрасной большой комнате для игр и занятий. Иногда их игры становились слишком шумными, и тогда усмирять детей приходила миссис Хилтон.

– Ну нельзя же вести себя так, будто здесь одновременно пронесся ураган и произошло землетрясение! – сказала она им в один прекрасный день. Потом с удивлением посмотрела на Пипа. – Скажи на милость, что это ты делаешь?

– Ничего особенного, мама, – сказал Пип, поспешно стаскивая с себя какую-то странную пурпурную ткань. – Просто я был римским императором и говорил своим рабам, что я о них думаю.

– А где ты взял эту ткань? – спросила мама. – Боже, Пип, неужели для вашего спектакля ты снял покрывало с постели миссис Мун?

– Но ведь ее нет сейчас дома, – ответил Пип. – И ничего страшно не произошло.

Миссис Мун, экономка-кухарка, служила у Хилтонов всего несколько месяцев. Прежняя кухарка лежала в больнице, Миссис Мун была великолепной поварихой, но характер у нее был, мягко сказать, неважный. Миссис Хилтон уже устала от ее постоянного ворчания по поводу поведения детей.

– Немедленно положи покрывало на место, – потребовала миссис Хилтон. – Ты подумал, как будет недовольна миссис Мун, если узнает, что вы были в ее комнате и брали ее покрывало? Ты поступил очень дурно, Пип. И пожалуйста, обращаюсь ко всем, вытирайте ноги, когда входите в дом через садовую дверь, да еще в дождливую погоду. Миссис Мун жалуется, что ей приходится каждый раз вытирать с пола ваши грязные следы.

– Она просто злая старая сплетница, – пробурчал Пип.

– Не смей так говорить, – сказала миссис Хилтон. – Она очень хороший повар и прекрасно справляется со всеми своими обязанностями. И ничего удивительного нет в том, что она на вас жалуется, вы заставляете ее делать много лишней работы. И кстати, она говорит, что из кладовки иногда исчезают кое-какие вещи. По ее мнению, это вы, дети, их таскаете. Надеюсь, она не права.

Пип помялся, прежде чем сказать:

– Ну, это, мама, только тогда, когда мы страшно голодные, и знаешь…

– Нет, ничего не знаю и не хочу знать, – сказала миссис Хилтон. – Миссис Мун отвечает за содержание кладовки, и вы не смеете ничего брать без моего или ее согласия. А теперь отнеси назад покрывало и, ради Бога, постели его как следует. Дейзи, пойди с Пипом и проследи, чтобы все было сделано самым аккуратным образом.

Дейзи послушно вышла вместе с Пипом. Миссис Хилтон могла быть очень строгой, и все пятеро ребят испытывали по отношению к ней благоговейный трепет, так же как и к мистеру Хилтону. Ни она, ни он не терпели никаких глупостей ни от своих собственных, ни от чужих детей. Но как это ни странно, детям миссис Хилтон очень нравилась, а Пип и Бетси ее просто обожали.

Дейзи и Пип вернулись в игровую комнату. Миссис Хилтон ушла. Пип посмотрел на всех и ухмыльнулся.

– Мы положили покрывало на место. Подровняли с одной стороны, подровняли с другой, поправили снизу, уложили складочки, мы…

– Прекрати! – сказал Ларри. – Не люблю я вашу миссис Мун. Может, она и хорошо готовит, должен признать, пироги у нее получаются вкуснейшие, но она сплетница и доносчица.

– По-моему, Глэдис боится ее, – сказала Дейзи. Глэдис служила у Хилтонов горничной. Это было робкое молоденькое существо с застенчивой улыбкой, готовое все сделать для детей.

– А мне больше всего нравится миссис Коклз, – сказала Бетси. – У нее забавная фамилия. Это уборщица. Приходит два раза в неделю помогать миссис Мун и Глэдис. И столько мне всего рассказывает!

– Да, добрая старушка, эта Коклз, – подтвердил Пип. – Всегда сунет нам по пирожку с вареньем, если в тот день, когда миссис Мун печет пироги, мы тихонько проскальзываем на кухню.

Ларри зевнул и выглянул в окно.

– Что за отвратительная погода, – сказал он. – Опять пошел дождь! До чего надоело! Если бы хоть было чем заняться, раскрыть, например, какую-нибудь тайну.

– Похоже, что здесь вообще ничего такого не случается, – сказала Дейзи. – Ни одного грабежа! Даже велосипед ни у кого не украли. Ну, просто ничего!

– Ручаюсь, Пошлипрочь будет очень доволен, если нам на этот раз не достанется ни одного таинственного происшествия, – сказал Фатти.

– А он тебя еще не видел? – спросила Бетси.

Фатти помотал головой и с довольной ухмылкой сказал:

– Нет. Надеюсь, он думает, что я еще в Типпилулу. Представляете, какой сюрприз его ожидает?

– Давайте выйдем, походим по улице, – предложил Пил. – Пусть под дождем, зато, может быть, что-нибудь унюхаем. Помните, как на прошлых каникулах я забрался в пустой дом и нашел на чердаке секретную комнату? Ну как? Пойдем порыскаем! А вдруг на что-нибудь наткнемся.

Ребята надели плащи и резиновые сапоги и отправились на охоту.

– Может, и в самом деле найдем какие-то улики, – с надеждой сказала Бетси.

– Улики чего? – надменно спросил Пип. – Сначала надо иметь загадочное дело, а потом уже искать улики, глупышка!

Они осмотрели несколько пустых домов, но ничего необычного там не обнаружили. Заглянули в такой же пустой сарай и чуть не умерли от страха, когда из дальнего темного угла поднялся огромного роста бродяга и заорал на них.

Они обошли заброшенный участок земли и тщательно обследовали стоящий на ней полуразвалившийся коттедж. Но так ничего необычного или загадочного и не нашли.

– Пора идти пить чай, – сказал Фатти. – Разойдемся по домам. К нам должна приехать тетя. До завтра!

Ларри и Дейзи повернули к своему дому. Пил и Бетси, шлепая по лужам, дошли до калитки, протопали по мокрой дорожке и с унылым видом вошли в дом.

– Какая тоска и скука! – сказал Пип, швыряя свой плащ на пол в прихожей. – Один сплошной дождь! Абсолютно нечем заняться!

– Смотри, тебе попадет, если оставишь мокрый плащ на полу, – сказала Бетси, вешая свой плащ на крючок.

– Так подними его, – огрызнулся Пип. Настроение у него было хуже некуда. Он не запасся даже какой-нибудь интересной книжкой. Мама ушла в гости. Они с Бетси были одни в доме с Глэдис.

– Давай позовем Глэдис в нашу комнату и сыграем с ней в карты, – предложил Пип. – Она любит играть. Миссис Мун нет дома, и потому она не сможет сказать ей «нет».

Глэдис с радостью согласилась. Это была хорошенькая черноволосая девушка лет девятнадцати, скромная и отзывчивая, радующаяся любой малости. Так же как дети, она обожала играть в «счастливые семейки» и на каждую шутку в ходе игры реагировала смехом. Вместе с ней дети очень весело провели вечер.

– Вам пора в постель, мисс Бетси, – сказала она наконец. – А мне надо пойти позаботиться об ужине. Хотите, мисс, чтобы я налила для вас ванну?

– Нет, спасибо. Я сама люблю наливать, – ответила Бетси. – До свидания, Глэдис. Ты просто прелесть!

Глэдис спустилась вниз. Бетси пошла наливать ванну, Пип, посвистывая, направился к себе переодеться в чистый костюм. Его родители не разрешали ему спускаться к ужину в неопрятном виде. «Может, завтра выглянет солнышко и будет прекрасный день, – думал он, глядя в окно на темнеющие небеса. – Сегодня не такой плохой закат. Если только погода разгуляется, мы сможем отправиться куда-нибудь на велосипедах и устроить пикник».

К утру погода действительно разгулялась, наступил прекрасный солнечный день. Ларри, Дейзи и Фатти с Бастером явились к Хилтонам с утра пораньше с очень хорошим предложением.

– Забираем с собой еду на ленч и отправляемся к Бернхэмской буковой роще, – сказал Ларри, – будет весело и очень интересно. Там такие буковые деревья, Бетси! Ты должна их обязательно посмотреть. Толстенные старые великаны все в дуплах и наростах. На некоторых стволах будто человеческие лица, прямо так и смотрят на тебя!

– Ой, как хочется их увидеть, – воскликнула Бетси. – В этом году мне уже можно поехать с вами на велике. В прошлый раз мама мне не разрешила, сказала, что я еще маленькая.

– А что случилось с вашей Глэдис, – спросил Фатти, почесывая живот Бастеру, который возлежал на спине рядом со стулом.

– С Глэдис? Ничего, – сказал Пил. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что, когда я сегодня утром увидел ее, мне показалось, что глаза у нее заплаканы, – объяснил Фатти. – Я, как обычно, вошел через дверь из сада и натолкнулся на нее в холле. Глаза были красные и опухшие.

– Не знаю, вчера вечером с ней было все в порядке, – сказал Пип, вспомнив, как прекрасно они накануне поиграли в карты. – Может быть, ей досталось за что-то от миссис Мун.

– Не думаю, – сказал Фатти. – Когда я проходил мимо, миссис Мун вполне дружеским тоном о чем-то ее спросила. Возможно, она получила какую-то неприятную новость.

Бетси очень расстроилась и пошла искать Глэдис. Девушка подметала пол в спальной. Глаза ее в самом деле были очень красными.

– Глэдис, ты плакала? – спросила Бетси. – Что случилось? Кто-нибудь тебя отругал?

– Нет, – ответила Глэдис, делая попытку улыбнуться. – Ничего не случилось, мисс Бетси. У меня все в порядке. В полном порядке.

Бетси смотрела на нее, не скрывая сомнения. Глэдис совсем не выглядела счастливой. Что могло произойти со вчерашнего вечера?

– Может быть, ты получила какие-нибудь неприятные известия? – с сочувствием спросила Бетси.

– Нет, как я сказала, так и есть, – ответила Глэдис. – Ничего я не получала. Бегите к своим ребяткам.

Ничего не оставалось делать, как вернуться к друзьям.

– Она таки плакала, – сказала Бетси, но говорить, почему, не хочет.

– Оставьте ее в покое, – сказал Ларри. Он не любил плачущих женщин. – Зачем влезать в ее личную жизнь? Давайте лучше пойдем, спросим насчет пикника.

Миссис Хилтон очень охотно разрешила детям уехать из дома на весь день. Целый день терпеть их в доме было весьма утомительно еще и потому, что комната Пипа превратилась в зал общих собраний.

– Я сама хотела предложить вам поехать куда-нибудь на экскурсию, – сказала она. – Возьмите с собой бутерброды и чай в термосе. Я все приготовлю, а Фатти и остальные пусть пока сходят домой и тоже подготовятся.

Вскоре все было собрано и уложено. Миссис Хилтон дала им не только бутерброды, но и отрезала сладкого пирога.

– Не возвращайтесь до самого вечера, – сказала она твердо. – А то я вас знаю: станет скучно, и захотите поскорее примчаться домой. Чтоб раньше шести не возвращались. У меня много важных дел на сегодня.

– А что за дела, мама? – спросил Пип, опасаясь, что, уехав из дома, он пропустит что-нибудь особо интересное.

– Это тебя не касается, – ответила его мать. – Итак, в дорогу и счастливого пути.

Пип и Бетси сели на свои велосипеды и поехали к месту встречи.

– Мне показалось, что мама хотела от нас избавиться на весь день, – сказал Пип. – Она почти выставила нас. Интересно почему. Что за важные дела? Ни о каких собраниях она нам до этого не говорила, и вообще ничего вроде не ожидалось.

– По-моему, ты зря пытаешься увидеть в этом какую-то тайну, – сказала Бетси. – Я думаю, она просто хочет разобрать посудные шкафы или что-нибудь в этом роде. Хозяйкам всегда это кажется очень важным делом. Ура! Вот и они! Давай, нажми!

Собравшись в одну команду, они покатили по дороге из поселка, нарушая тишину громким велосипедным звоном. Бастер торжественно восседал в корзинке за спиной у своего хозяина. Он любил пикники. Пикник означал поля и леса, а поля и леса означали то, что имело важное значение только для Бастера – кроликов!

ПЕРЧАТКА МИСТЕРА ГУНА

Ребята чудесно провели время. День был теплый и солнечный, повсюду цвели примулы, а маленькие розовато-лиловые собачьи фиалки и дикие анемоны сплетались в один большой разноцветный ковер.

– Какая волшебная красота! – Воскликнула Дейзи. – И какое счастье, что наконец установилась хорошая погода. Давайте расстелим плащи и посидим.

Бастер со счастливым лаем сразу же куда-то ускакал. Ребята смотрели ему вслед.

– Отправился раскрывать Великую Кроличью Тайну, – сказал Фатти. – Где, например, находится именно та дыра в кроличью нору, куда бы могла спокойно влезть собака размером с Бастера. Вот какую великую проблему он каждый раз надеется решить.

Все рассмеялись.

– Хорошо бы и нам досталась великая проблема для решения, – сказала Дейзи. – Я уже почти привыкла, что каждые каникулы мне подбрасывают пищу для мозгов. Как-то странно себя чувствуешь, когда не о чем по-настоящему подумать.

День прошел быстро. Наступило время собираться домой. Ребята сели на велосипеды. Бастера с трудом удалось оттащить от кроличьей дыры, которую он счел как раз по своему размеру и почти наполовину осилил. Он очень был сердит и теперь, надувшись, сидел в корзинке, опустив от обиды уши. Ведь он уже почти добрался до того кролика! Еще минута, и он бы его схватил!

– Бастер очень рассердился, – сказал Пип и рассмеялся: – Веселей, Бастер, уши вверх!

– Интересно, мама сделала все свои важные дела? – сказала Бетси Пипу. – Во всяком случае, она не может пожаловаться, что мы ей мешали!

Они расстались на углу у церкви и поехали в разные стороны.

– Завтра встречаемся у Ларри, – крикнул напоследок Фатти. – В саду, если позволит погода. Привет всем!

Пип и Бетси покатили по переулку до калитки своего дома и въехали на внутреннюю дорожку.

– Я ужасно хочу пить, – сказал Пип. – Надо попросить Глэдис достать кубики льда из морозилки. Самое время выпить стакан воды со льдом. Я весь мокрый от жары.

– Только не обращайся к миссис Мун, – посоветовала Бетси. – Она ни за что не даст!

Они пошли искать Глэдис. На кухне ее не было. Это они обнаружили, заглянув в окно. Не было ее и наверху. Когда они бегом спустились вниз, миссис Хилтон окликнула их из кабинета.

– Ну как? Хорошо провели время? – спросила она. – Я так радовалась, что с погодой вам повезло.

– Великолепный был день! – сказал Пип. – Кстати, мама, можно нам выпить воды со льдом? А то мы расплавимся от жары.

– Конечно, можно, если хотите, – сказала миссис Хилтон.

Ребята бросились на кухню. Открыв дверь, они увидели миссис Мун, которая сидела на стуле и вязала.

– Что вы хотите? – спросила она неожиданно добрым голосом.

– Только кубиков льда с водой, миссис Мун, – сказал Пип. – Да вы не беспокойтесь, мы попросим Глэдис, мы не хотим вас затруднять.

– Никаких затруднений, – сказала миссис Мун, вставая. – Сейчас достану из холодильника.

– А Глэдис что, ушла? – спросила Бетси.

– Да, – коротко ответила миссис Мун. – Берите поскорее эти кубики и кидайте их в кувшин с водой. Вот так.

– Но ведь сегодня у нее не выходной день, – удивился Пип. – Он был только позавчера.

– Ну вот, уронили один кубик! – сказала миссис Мун. – Я не могу гоняться по всему полу за кусочками льда. Поднимите сами.

Бетси весело смеялась, гладя на Пипа, который никак не мог поднять скользкий кубик. Наконец он его схватил, обмыл под краном и бросил в кувшин с водой.

– Спасибо, миссис Мун, – сказал он и понес кувшин с двумя чашками в игровую комнату.

– По-моему, миссис Мун не очень хотела говорить о Глэдис, тебе не показалось? – спросил Пип. – Чудно, правда?

– Ой, Пип, – неожиданно воскликнула Бетси, – неужели Глэдис ушла от нас? Я очень надеюсь, что это неправда, мне так она нравится.

– Ну, это легко узнать, – сказал Пип. – Пошли заглянем к ней в комнату. Если ее вещи на месте, значит, она просто ненадолго ушла куда-то и скоро вернется.

Они направились в конец коридора к маленькой комнатке, которую занимала Глэдис. Открыли дверь и заглянули внутрь. Лица их сразу вытянулись. Все вещи Глэдис до самой последней мелочи исчезли. Расческа, зубная щетка, голубой мешочек для ночной рубашки, который она еще в школе сама себе вышила – ничего этого в комнате не было. Будто она и не жила здесь два последних месяца.

– Значит, она уехала насовсем, – с отчаянием воскликнула Бетси. – Но почему мама не сказала нам? И миссис Мун? Что за тайна?

– Довольно забавно, – сказал Пип. – Может, она что-нибудь украла, а? Но она казалась такой хорошей. Мне она тоже нравилась.

– Пойдем спросим маму, – сказала Бетси. Но когда они пришли в кабинет, мамы там не было. Они уже собирались уходить, когда острый взгляд Пипа заметил на кресле какой-то предмет. Он взял его в руки.

Этот предмет оказался большой черной перчаткой. Пип стал, внимательно ее разглядывать, вспоминая, где он ее видел. Кто носит черные перчатки?

– Чья она? – спросила Бетси. – Посмотри, там внутри вроде как чья-то фамилия.

Пип заглянул внутрь, и то, что он увидел, ошарашило его. На узкой ленточке несмываемыми чернилами были напечатаны четыре буквы: Т. ГУН.

– Т. Гун! Теофилус Гун! – произнес он с удивлением. – Ну и ну! Зачем это приходил сюда сегодня наш старина Гун? Он был здесь, сидел в этом кресле и оставил свою перчатку. Теперь ясно, какие важные дела были у мамы. К ней должен был прийти Пошлипрочь. Но зачем он приходил?

Бетси громко вскрикнула:

– Он увел Глэдис в тюрьму! Он забрал ее. Она сидит в тюрьме, моя любимая Глэдис.

– Не ори, балда! – прошипел Пил. – Мама услышит.

Миссис Хилтон тут же появилась в кабинете. Она решила, что Бетси сильно ушиблась или чем-то поранилась.

– Что с тобой, доченька? – спросила она.

– Мама! Мистер Гун забрал Глэдис в тюрьму! – рыдала Бетси. – Но я уверена, она ничего не воровала, я уверена. Она такая хоро-о-о-шая!

– Ты что выдумала? – сказала миссис Хилтон. – Никуда мистер Гун Глэдис не забирал.

– Тогда зачем он сюда приходил? – спросил Пил.

– Откуда ты знаешь, что он был здесь?

– Вот откуда, – сказал Пип и протянул маме огромную перчатку. – Это перчатка мистера Гуна. Поэтому мы знаем, что он был здесь в кабинете, а так как нет ни Глэдис, ни ее вещей, мы уверены, что мистер Гун имеет к этому какое-то отношение.

– Никакого отношения он к этому не имеет, – сказала миссис Хилтон. – Глэдис сегодня с утра была чем-то очень расстроена, и я разрешила ей на время уехать домой, к тете.

– Ах так! Тогда зачем приходил мистер Гун? – спросил Пил.

– А вот это уже, Пип, не твое дело, – довольно резко ответила ему мать. – И вообще, не лезьте, куда не надо. Я знаю, вы все воображаете себя детективами, но это дело к вам не имеет никакого отношения, и я не позволю вам заниматься очередным расследованием ваших так называемых тайн.

– Ой! – воскликнула Бетси. – Значит, есть все-таки какая-то тайна? И Пошлипрочь пытается ее раскрыть? Ой, мамочка, расскажи, пожалуйста, расскажи!

– Еще раз повторяю: к вам это не имеет никакого отношения, – твердо сказала миссис Хилтон. – Просто нам с папой надо было обсудить некоторые вопросы с мистером Гуном.

– Он что, жаловался на нас? – спросил Пил.

– Как это ни удивительно, нет, не жаловался, – ответила мама. – Перестань хныкать, Бетси. Не о чем лить слезы.

Бетси вытерла глаза.

– А почему тогда Глэдис ушла? Я хочу, чтобы она вернулась,

– Может быть, и вернется, – сказала мама. – Я не могу вам сказать, почему она ушла. Скажу только, что она была чем-то очень расстроена. Но все это ее личное дело.

Миссис Хилтон вышла из комнаты. Пил взглянул на Бетси и сунул руку в огромную черную перчатку.

– Ну и ручища у этого Гуна, – сказал Пил. – И все-таки зачем он приходил? Уверен, что из-за Глэдис.

– Слушай, пойдем расскажем Фатти, – предложила Бетси. – Он скажет, что делать. Почему все держится в таком секрете? Ах, меня бесит от одной мысли, что вот здесь сидел Пошлипрочь, разговаривал с мамой и посмеивался про себя над нами, радуясь, что для нас все так и останется тайной.

В тот вечер им не удалось сходить к Фатти. Миссис Хилтон неожиданно решила помыть им голову.

– Но у меня она совсем чистая, – запротестовал Пип.

– А выглядит совершенно черной, – сказала мама. – Что ты с ней сегодня делал? Наверное, стоял вниз головой на куче сажи?

– А можно нам помыть головы завтра? – попросила Бетси.

Но ничего не вышло. Мама решила, что только сегодня и сейчас. В результате они смогли увидеть Фатти лишь на следующий день. Он, естественно, был у Ларри: там они договорились все встретиться.

– Так вот, слушайте, – начал Пип. – Странная вещь случилась вчера у нас в доме. Пошлипрочь приходил к нашим родителям по какому-то таинственному делу, и никто не хочет нам сказать, по какому. А наша славная горничная Глэдис ушла от нас неизвестно почему, и мы никак не можем узнать настоящую причину. И еще! Вот посмотрите – перчатка Гуна, которую он оставил на кресле.

Все стали внимательно разглядывать перчатку.

– Это может оказаться ценной уликой, – сказала Бетси.

– Балда! Сколько раз я тебе говорил, улики могут быть, только когда надо что-то раскрыть. Кроме того, какая же улика может быть из этой перчатки? Ну, ты просто ребенок.

Глаза Бетси наполнились слезами. Видя это, Фатти поспешил сказать:

– Перчатка была уликой, открывшей тот факт, что полицейский вчера был у вас дома. Но давайте-ка разберемся. Все это действительно странно! Итак, вы считаете, что Гун расследует какое-то дело, о котором мы ничего не слышали. Ваши родители знают о нем, но не хотят, чтобы мы в него были замешаны. Так? Так. Я помню, как они были недовольны нашими приключениями в рождественские каникулы. В общем, я совсем не удивлюсь, если окажется, что действительно есть какое-то дело, которое от нас, детей, хотят скрыть!

Наступило молчание. Изложенное в таком виде, все выглядело очень правдоподобно. Какое безобразие скрывать от них тайну, когда они такие хорошие детективы!

– Больше того, – продолжал Фатти, – я думаю, эта тайна имеет какое-то отношение к Глэдис. Вы только представьте себе! Что-то происходит прямо у нас под носом, а мы ничего не знаем! Лазаем по сараям и развалюхам, а тайна оказывается рядом, у Пипа в собственном доме!

– Вот и прекрасно! Значит, мы ее раскроем! – сказал Ларри. – Раз этим занялся Гун, мы тоже займемся и докопаемся до всего раньше, чем он. Это главное! Он ведь хочет хотя бы разок опередить Пятерых тайноискателей, чтобы инспектор Дженкс похлопал по плечу не нас, а его. Ну, хотя бы для разнообразия.

– А как мы сможем что-либо узнать? – спросила Дейзи. – Мы же не можем задавать вопроси миссис Хилтон. Она нас просто прогонит.

– Я сначала попробую пощекотать Гуна, – сказал Фатти, вызвав восхищенные взгляды остальных ребят. – Я верну ему перчатку и сделаю вид, будто знаю больше, чем он думает, и, глядишь, он что-нибудь случайно выболтает.

– Точно, иди к нему! – сказал Пип. – Хотя, постой, он ведь уверен, что ты в Китае!

– Ну и что? Я только что вернулся, быстро раскрыв там весьма сложное дело, – засмеялся Фатти. – Дай мне перчатку, Пип. Иду прямо сейчас. Бастер, за мной! Если ты будешь рядом, Гуну придется сдерживать свою ярость.

«НАНИМНОЕ» ПИСЬМО

Фатти сел на велосипед, посадил Бастера в корзинку и поехал к дому мистера Гуна. Когда он постучал в дверь, ему открыла миссис Коклз. Она приходила убираться не только к Хилтонам, но и к мистеру Гуну. Фатти она знала, и он ей нравился.

– Мистер Гун дома? – спросил Фатти. – Очень хорошо. Я тогда войду? Мне надо вернуть ему одну потерянную им вещь.

Он вошел и сел на стул в маленькой душной прихожей. Миссис Коклз отправилась за хозяином, который на заднем дворе заклеивал шину своего велосипеда. Надев форменный пиджак, он вошел в дом посмотреть, кому он понадобился.

Когда он увидел Фатти, глаза его просто выкатились из орбит.

– Проклятье! – рявкнул он. – А я себе думал, ты в этих самых дальних краях!

– О, я там разрешил одну небольшую задачку, – сказал Фатти. – Это не отняло у меня много времени. Так, мелкое дельце об изумрудном колье. Жаль, что вы не поехали со мной в Типпилулу, мистер Гун. Я уверен, вам бы очень понравился рис с жареными кусочками баранины.

Мистер Гун, наоборот, был совершенно уверен, что ему такие вещи никогда бы не понравились.

– Жаль, что ты не задержался там подольше, – проворчал он. – Там, где ты, всегда одно беспокойство. Я теперь это точно знаю. Так чего тебе сегодня от меня надо?

– Видите ли… мистер Гун, речь идет о том маленьком дельце, по которому вы вчера приходили к мистеру и миссис Хилтон, помните? – сказал Фатти, намекая, что знает гораздо больше, чем говорит.

Мистер Гун был очень удивлен.

– Что-что? Это ктой-то тебе наболтал? Не вашего это ума дело, и ничего ты не можешь знать. Ясно?

– Ну, такие вещи в секрете не удержишь, – сказал Фатти.

– Какие такие вещи? – спросил мистер Гун, делая вид, что не понимает, о чем идет речь

– Ну, эти, о которых обычно шепчут на ухо: «Говорят, что…» – сказал Фатти, напуская еще больше туману. Мне известно, мистер Гун, что вы начали разрабатывать это дело, и я желаю вам удачи. Я надеюсь, вы скоро докопаетесь до истины, потому что очень переживаю за бедняжку Глэдис.

Это был, конечно, выстрел наобум, но он попал в цель и поверг мистера Гуна в страшное изумление. Вытаращив свои лягушачьи глаза, полицейский молча уставился на Фатти.

– Ктой-то тебе сказал об том письме? – вымолвил он наконец.

«Ого, – подумал Фатти, – значит, дело в каком-то письме!» А вслух сказал:

– Ну, у меня имеются, мистер Гун, пути и способы узнавать про такие вещи. Мы бы хотели помочь вам, если не возражаете.

Мистер Гун потерял наконец терпение и взъярился. Лицо его побагровело.

– Не нужна мне никакая ваша помощь! – заорал он. – Хватит! Сыт по горло! Помощь! Вмешательство, и все тут – так я это называю! Ни единого дела не могу провести, чтобы вы не встревали. Так вот, от этого дела держитесь подальше! А миссис Хилтон! Обещала ничего вам не говорить и не показывать письмо! Она ведь тоже не желала, чтобы все совали свои носы в эту историю. В общем, так. Это дело для полиции, а не для таких, как вы, наглецов! А теперь убирайся отсюда, и чтобы я вас больше у себя под ногами не видел.

– Я ведь думал, вы, наверное, захотите, получить назад свою перчатку, – вежливо сказал Фатти, протянув полицейскому его большую перчатку. – Вы ее забыли вчера.

Мистер Гун сердито схватил свою перчатку, на что Бастер так же сердито зарычал.

– Черт бы тебя побрал вместе с твоей собакой, – пробормотал себе под нос мистер Гун… – До смерти мне надоели. Убирайся!

Фатти убрался. Он был доволен результатом проведенного интервью, но весьма озадачен. Мистер Гун несколько раз проговорился – например, о письме. Но о каком письме? Что такого могло быть в письме, о чем надо было хранить тайну? И имеет ли это отношение к Глэдис? Письмо было ей?

Обдумывая все эти вопросы, Фатти крутил педали велосипеда, торопясь на встречу с друзьями. Вскоре он уже рассказывал им обо всем, что узнал.

– Возможно, что-то известно и миссис Мун, – сказал он и, обращаясь к Бетси, попросил: – Ты могла бы поговорить с ней? Посплетничай с ней, задай вопросики. Может, она и проговорится.

– Я никогда не сплетничаю! – с возмущением сказала Бетси, – И не думаю, что миссис Мун проговорится. Я уверена, она заодно со взрослыми, чтобы держать от нас это дело в секрете. Вчера, например, она даже не сказала нам, что Глэдис ушла.

– Ну, хоть попробуй, сделай, что можешь, – сказал Фатти. – Она, кажется, любит вязать, так? А у тебя наверняка есть запутанные мотки шерсти. Вот и сходи к ней, попроси распутать. Возьми с собой эти… спицы или крючки, как вы их там называете? А потом можно немного посплет… поговорить о том о сем, о Глэдис, о Гуне и так далее.

– Попробую, – согласилась Бетси. – Спущусь к ней после обеда, когда она обычно сидит отдыхает. Она не любит, чтобы я приходила к ней по утрам, когда она занята.

После обеда Бетси спустилась на кухню с запутанными мотками шерсти. Она серьезно подготовилась к беседе – что сказать и о чем спросить – но сильно нервничала. Миссис Мун, если хотела, могла ответить очень резко.

На кухне никого не было. Бетси села в кресло-качалку. Она всегда любила это старинное кресло и с удовольствием стала на нем качаться.

С заднего двора послышались голоса. Один принадлежал миссис Мун, другой – миссис Коклз. Бетси сначала слушала вполуха, потом вдруг села прямо и насторожилась.

– Вот я и говорю, если девушка получает мерзкое письмо и в нем пишут про то, о чем она хочет забыть, а внизу никакого имени, это любого может привести в ужас, – доносился со двора голос миссис Мун. – И как это гадко, делать такие вещи! Писать письма, не подписываясь!

– Да уж что говорить, трус, он и есть трус. – Это был возбужденный интересной новостью голос миссис Коклз. – И помяните мое слово, миссис Мун, будут и другие нанимные, или как их там называют, письма. Эти письма не остановятся, им мало нагадить одной персоне, будут писать и писать! А что? Завтра и вы можете что-нибудь этакое получить

– Бедняжка Глэдис была так расстроена, – продолжала миссис Мун. – Так плакала, так плакала. Я попросила ее показать письмо. Все большими буквами, чтоб не видно было, чей почерк. Тогда я ей и говорю: «Послушай меня, моя девочка, иди прямо сейчас к хозяйке и все ей расскажи. Она поступит так, как нужно». Прямо чуть не вытолкнула ее к миссис Хилтон.

– И та что, ее уволила? – поинтересовалась миссис Коклз.

– Нет, – сказала миссис Мун. – Хозяйка показала письмо мистеру Хилтону, а тот позвонил мистеру Гуну, этому суматошному дурошлепу! Зачем было звать его?

– Ну, не так уж он плох, – весело отозвалась на такую характеристику миссис Коклз. – Передайте мне, пожалуйста, вон ту метлу. Спасибо. Просто с ним надо Быть построже. Я, например, не позволяю ему никаких глупостей. Убираюсь у него много лет, и он ни разу не сказал мне грубого слова. Зато, Господи, как он ненавидит этих ребятишек!

– Вот еще и это, – сказала миссис Мун. – Когда мистер Хилтон рассказал ему об этом, значит, письме, он был очень доволен, что ребятишкам ничего не известно, и взял с мистера и миссис Хилтон слово, что они не позволят детям встревать в это новое дело. Я слышала каждое его слово. «Мистер Хилтон, миссис Хилтон, мадам, – так он сказал, – данный случай – особый, и детям не пристало даже касаться сюда. Я должен именем Закона просить вас держать это дело в полной тайне».

– Ишь ты! Как умеет выражаться, коли захочет! Сдается мне, миссис Мун, что этих самых писем было больше, чем мы знаем. Да-а. Значит, бедняжка Глэдис уехала домой вся в расстройстве. А кого возьмут на ее место, неизвестно? Или она вернется?

– Ну, как я считаю, ей лучше держаться от этих мест подальше, – сказала миссис Мун. – Языки у людей длинные, сами знаете. У меня есть племянница, она может приехать прямо на следующей неделе, так что, если та не вернется, место пусто не останется.

– А теперь хорошо бы чашечку чаю, – сказала миссис Коклз. – Совсем в горле пересохло. Большая сегодня была уборка. И ковры пришлось долго выбивать. Зато поглядите, миссис Мун, какие они стали чистенькие.

Как только Бетси услышала их шаги, она бросилась вон из кухни. Мотки шерсти выпали у нее из рук, и она чуть не запуталась в них, но, к счастью, успела выскочить в коридор и бегом подняться по лестнице в игровую комнату. Пип ждал ее, читая книжку.

– Пип! – задыхаясь от волнения и бега, воскликнула она. – Я все узнала! Все! У нас теперь есть тайна, нам есть что расследовать, и такая тайна, какой у нас не было никогда!

Снизу, с входной дорожки, до них донесся смех. Это пришли их друзья.

– Подожди рассказывать, – остановил сестру Пип. Он тоже разволновался. – Подожди, пока они поднимутся сюда. Тогда сразу все расскажешь. Ну, молодец! Здорово поработала!

Войдя в комнату, ребята по лицу Бетси сразу поняли, что для них есть новости.

– Вижу, вижу, старушка Бетси! – улыбнулся Фатти. – Рассказывай, умница Бетси! Сыпь по зернышку!

И Бетси начала рассказывать.

– Кто-то написал Глэдис нанимное письмо. А кстати, что такое «нанимное» письмо?

Фатти засмеялся.

– Ты имеешь в виду анонимное письмо. Это письмо без подписи, обычно в нем пишут какие-нибудь гадости или то, что трусливый человек боится сказать в лицо тому, кому он пишет. Значит, бедняжка Глэдис получила анонимное письмо, так?

– Да, – ответила Бетси. – Хотя я не знаю, что в нем написано. Но Глэдис очень расстроилась. Миссис Мун все у нее выпытывала и заставила пойти с этим письмом к маме и папе. А они позвонили мистеру Гуну.

– И он, конечно, тут же прискакал с выпученными глазами от радости, что ему досталась тайна, о которой мы не знаем! – с ехидством сказал Фатти. – Значит, где-то рядом живет автор анонимных, писем, так? Отвратительное, трусливое существо… Что же! Вот она, наша тайна, сыщики! Кто автор «нанимных» писем?

– Но мы никогда не сможем это раскрыть, – сказала Дейзи. – Просто не представляю, как это вообще возможно сделать.

– Сначала нужно разработать план действий, – сказал Фатти. – И надо искать улики!

Лицо Бетси сразу осветилось радостью. Она очень любила охоту за уликами.

– Мы должны составить список подозреваемых лиц, – продолжал Фатти, – тех, кто мог быть автором таких писем. Мы должны…

– И нам не надо работать вместе с Гуном, – вставил свое слово Пип. – Пусть он даже не знает, что мы знаем, правда?

– Как сказать! Он уже считает, что мы знаем почти все, – сказал Фатти. – И я не вижу причины, почему бы нам ни сказать ему, что мы знаем столько же, сколько и он, но при этом не говорить, как мы это узнали. И пусть он думает, что нам известно больше, чем мы на самом деле знаем. Это заставит его побыстрей шевелиться!

Так они и порешили. Поэтому, когда в следующий раз Тайноискатели встретили полицейского, ребята остановились, чтобы поговорить с ним.

– Ну, как продвигается это трудное дело? – с самым серьезным видом спросил Фатти. – В нем ведь множество весьма странных улик, не так ли?

Мистер Гун не обнаружил пока ни одной и был неприятно удивлен, услышав, что имеются какие-то улики, о которых дети, очевидно, знают, а он нет. Он с недоумением смотрел на них.

– А какие улики нашли вы? – спросил он наконец. – Давайте обменяемся. Никак не могу взять в толк, откуда вы все обо всем пронюхали. Вы не должны были ничего знать, ни единой крошки.

– Мы знаем больше, чем вы думаете, – с загадочным видом произнес Фатти. – Это очень трудное дело… захватывающе интересное.

– Скажите мне про ваши улики, – повторил мистер Гун. – Будет лучше, если мы обменяемся, как я сказал. И всегда говорю: надо помогать, а не мешать друг другу.

– А куда же я дел эти улики? – сказал Фатти и полез в свои огромные карманы. С минуту покопавшись в них, он извлек оттуда живую белую крысу и с недоумением посмотрел на нее. – Это вот и есть улика? – спросил он остальных ребят. – Я что-то не могу вспомнить, Удержаться от смеха было просто невозможно. Бетси взорвалась восторженным хохотом. Мистер Гун обалдело смотрел на живую «улику».

– А ну, убирайтесь вон! – приказал он царственным жестом, подняв руку. – Только бы все обсмеять. Тоже мне детективы! Тьфу!

– Какое милое слово! – заметила Бетси, когда они с хохотом уходили прочь. – Тьфу! Тьфу, Пип! Тьфу, Фатти!

ТАЙНОИСКАТЕЛИ РАЗРАБАТЫВАЮТ СВОЙ ПЕРВЫЙ ПЛАН ДЕЙСТВИЙ

В тот день все пили чай у Фатти. Миссис Троттевилл не было дома, и дети устроили чаепитие в маленькой комнатке Фатти. Сейчас здесь было еще тесней от разложенных повсюду вещей для переодевания, париков и прочего. Ребята, прыгая от восторга, разглядывали сине-белый полосатый фартук подручного мясника, костюм мальчика-лифтера, дополненный фирменной фуражкой с длинным козырьком.

– А куда ты собираешься идти в костюме лифтера? – спросил Ларри.

– Никогда нельзя знать, мало ли какая будет ситуация, – ответил Фатти.

Книжный шкаф Фатти был битком набит детективными романами. Он прочел все, что мог найти и купить.

– Очень много взял оттуда идей и подсказок. Считаю Шерлока Холмса одним из лучших детективов. А какие замечательные тайны ему доставались! Даже я, скорее всего, не смог бы их раскрыть!

– Ну, ты и воображала! – сказал Ларри, примеривая рыжий парик. Он ему очень шел. – А как ты делаешь себе веснушки?

– Специальным гримом, – сказал Фатти. – Вон там у меня коробки с гримировальными красками, ну, вы знаете, чем артисты театра красятся. Как-нибудь я попробую загримироваться девочкой. И нагоню на вас такого страху!

– Ах! Нагони, пожалуйста, страху и на Пошлипроча, – умоляющим голосом попросила Бетси. – Дай и мне померить этот парик! Ларри! Ну дай!

– Ну ладно, хватит! Пора заняться нашим планом действий, – сказал Фатти и вынул из кармана красивый золотой карандаш.

Пип обомлел.

– Вот это да! Неужели из золота?

– Конечно, – небрежно сказал Фатти. – Я выиграл его в прошлом году в конкурсе на лучший очерк. Разве я вам не рассказывал? Замечательный был очерк, в нем я…

– Ясно, ясно! – хором перебили его Ларри и Пип. – Мы верим тебе на слово!

– У меня и в этом году получилось прекрасное сочинение, – продолжал Фатти. – А как у тебя, Пип?

– А у меня не получилось, и ты знаешь об этом. Слышал, как моя мама меня ругала? И вообще, перестань цепляться.

– Давайте все-таки поговорим о нашей новой тайне, – вмешалась Дейзи, чувствуя, что вот-вот может вспыхнуть ссора. – Начинай записывать! Переходим к делу.

– А чем я занимаюсь? – надменно произнес Фатти. И, открыв свой изящный блокнот в кожаном переплете, он маленькими красивыми буквами стал выводить на первой странице заголовок. Все внимательно следили за тем, что у него получается.

ТАЙНА. НАЧАТО 5 АПРЕЛЯ

– Ой, как здорово, – воскликнула Бетси.

УЛИКИ – было следующим словом наверху страницы.

– Но у нас еще нет ни одной, – сказал Пип.

– Скоро будут, – уверенным тоном сказал Фатти и, перевернув страницу, вывел: ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ.

– Этого мы тоже не знаем, – сказала Дейзи. – И вообще не знаем, что мы будем дальше делать, что и как искать.

– Предоставь это мне, – сказал Фатти. – Скоро нам придется как следует поработать.

– Мы согласны, но что конкретно надо делать? – спросил Пип. – Ведь не будем же мы искать отпечатки пальцев, или окурки, или выпавшие носовые платки и что там еще ищут. Просто не представляю, какие в этом деле могут быть улики.

– Ну, одна, и очень важная, уже имеется, – сказал Фатти.

– Какая? – разом воскликнули все.

– Анонимное письмо, – сказал Фатти. – Очень важно на него взглянуть. Исключительно важно!

– А у кого оно? – спросил Ларри.

– Наверное, у вашей мамы, – ответил Пип.

– Скорее, все-таки у Глэдис, – сказал Фатти. – Вот первое, что мы должны сделать. Отправиться к Глэдис и расспросить ее, знает ли она, а если нет, догадывается ли, кто бы мог написать это письмо. Надо также посмотреть, что в нем написано.

– Поехали прямо сейчас, – сказал Пип. Он всегда любил с ходу выполнять принятое решение.

– Поехали! – сразу же согласился Фатти. – Говори куда.

– Но я не знаю, где она живет, – растерялся Пип.

– Ха? Я так и думал! – сказал Фатти. – Так что, Пип, придется тебе это выяснить. Вот первое, что нам надо сделать: узнать, где живет Глэдис.

– Я могу сначала спросить маму… – неуверенно начал Пил.

– Ну, не будь же таким идиотом? – оборвал его Фатти. – Пошевели мозгами! Ты прекрасно знаешь, что твои родители не хотят, чтобы мы вмешивались в это дело, поэтому и мы должны работать втемную Ни в коем случае ни о чем не спрашивай маму. И миссис Мун тоже. – А как же мне тогда узнать адрес? – недоумевал Пип.

– А я знаю как, а я знаю как, – запела вдруг Бетси. – Глэдис давала мне книжку почитать, а я не успела ее вернуть. Могу теперь пойти к миссис Мун, сказать про книжку и попросить адрес, чтобы отослать по почте.

– Умница! – воскликнул Фатти. – Растешь прямо на глазах. Может, ты лучше Пипа справишься с этим заданием.

– У меня тоже возникла идея, – с обидой сказал Пип.

– Какая? – спросила Бетси.

– Беру листок бумаги, запечатываю его в конверт, пишу на нем имя Глэдис, наш адрес и опускаю в почтовый ящик. Мама получит письмо и переадресует его, а я буду начеку и посмотрю на этот адрес, когда мама положит конверт в холле на столик для почты.

– Молодец, это тоже очень хорошая идея, – сказал Фатти. – Я бы сам лучше не придумал. Поднимаемся в высший класс, Пип.

Пип расплылся в улыбке.

– В общем, мы с Бетси начнем осуществлять каждый свою идею, и кто-нибудь из нас добудет адрес Глэдис.

– Вот лист бумаги и конверт, – сказал Фатти. – Только измени свой почерк.

– Зачем? – удивился Пил.

– Непонятно? Поскольку твоя мама каждую неделю получает от тебя письмо из интерната, есть большая вероятность, что она узнает твой почерк и очень удивится, чего это ты пишешь сюда Глэдис, если Глэдис уже здесь нет, – терпеливо, усталым голосом пояснил Фатти.

– Фатти все предусматривает заранее, – с восхищением заметила Дейзи.

Пип, конечно, сразу же все понял, но засомневался, сможет ли достаточно умело изменить свой почерк.

– Ладно, давай сюда, я сам напишу, – сказал Фатти, который, судя по всему, мог так же легко изменять свой почерк, как изменял внешний вид и голос.

Он взял конверт и под восхищенными взглядами ребят написал мелким, взрослым, совершенно не похожим на собственный, почерком имя, фамилию Глэдис и адрес Хилтонов.

– Вот так! – сказал он. – Элементарно, дорогой мой Пип.

– Потрясающе, мистер Шерлок Холмс! – сказал Пип. – Нет, честно. Толстяк, ты просто чудо! Чего только ты не умеешь делать!

– Все умею, – сказал Фатти. – Хотите покажу, как пишет какая-нибудь старушка уборщица? Вот смотрите. – И он написал несколько слов корявыми, нескладными буквами.

– Ой, так миссис Коклз пишет! – радостно воскликнула Бетси. – Она иногда оставляет записку молочнику, ну, к примеру: «ДВЕ ПИНТЫ» или еще что. Так вот, это как две капли похоже на ее почерк!

– Ну, а теперь попробуй покажи, как пишет Пошлипрочь, – попросил Ларри. – Ну, давай! Какой у него почерк?

– Дело в том, что я видел его почерк, поэтому знаю, как он пишет, – сказал Фатти. – Но если бы не видел, я бы все равно знал. Вот как я себе это представляю… – Фатти написал два предложения большими расползающимися буквами с петлями и хвостиками, неопрятным, но очень характерным почерком, в точности напоминающим почерк мистера Гуна.

– Ты всегда умеешь чем-нибудь поразить, – со вздохом сказала Бетси. – Для тебя нет ничего невозможного. Я тоже хочу быть такой, такой, как ты.

– Ты будь такая, как ты есть. Лучше не придумаешь, – сказал Фатти, ласково потрепав девочку по плечу. Ей было очень приятно услышать это от Фатти. Она его просто боготворила.

– Вы знаете, однажды в прошлом семестре я решил испробовать новый почерк на своем классном руководителе. Придумал чудесный почерк, маленькие, аккуратно заостренные буковки с наклоном влево. А старина Таббс не принял мою работу, сказал, что она не моя, и заставил делать все заново.

– Бедняжка, – посочувствовала Бетси.

– Но это не все, – хитро улыбнулся Фатти. – В следующий раз контрольная работа была написана как бы самим Таббсом. Что было! Он долго не мог прийти в себя, глядя на свой собственный почерк.

– И что он сказал? – задал естественный вопрос Пил,

– Он спросил: «Кто же на этот раз сделал за тебя контрольную, Троттевилл?» А я ему и говорю: «Боже мой! Похоже, что это сделали вы!»

Все так и покатились со смеху. Были ли школьные истории Фатти правдивыми или нет, не имело значения Они всегда были смешными.

Засунув пустую бумажку в надписанный конверт, Пип запечатал его и наклеил марку, которую ему дал Фатти.

– Вот так вот! – сказал он. – Опущу конверт в ящик по дороге домой. Если успею до шестичасовой выемки, то завтра утром он будет на месте, или я не Пип.

– Ты и не Пип, – сказала Бетси. – Твое имя Филипп.

– Очень смешно! – обиделся Пип. – А я ничего смешного не вижу.

– Ну, ну, не цапайтесь, – сказал Фатти. – Итак, все, что можно было пока сделать, мы сделали. Давайте теперь поиграем. Я научу вас новой игре, «тащи-пихай-тяни-толкай».

– Как интересно! Первый раз слышу! – воскликнула Бетси.

Игра сопровождалась уханьем и аханьем, писком и визгом, громом и стонами. Скоро все валялись на полу от хохота.

Миссис Троттевилл послала наверх служанку сказать, что, если кто-то из них заболел, пусть спускается вниз, а если они просто играют, пусть выходят в сад и играют подальше от дома.

– Ай-ай-ай! – Мы не знали, что твоя мама вернулась, – сказал Пип. Он уже почувствовал, что наигрался. – Давайте прекратим. Ну и игру ты придумал, Фатти!

– Слушайте, почти полседьмого! – сказал Ларри. – Если хочешь успеть с письмом, поторопись, мальчик Пип. И отряхнись, ради Бога, вид у тебя ужасный.

– Тьфу! – вспомнил Пип возглас мистера Гуна и стал стряхивать с себя пыль и мусор. – Пошли, Бетси. Всем привет. До встречи. Завтра мы сообщим вам адрес Глэдис, и тогда все вместе съездим к ней, изучим нашу первую улику – «нанимное» письмо!

Когда они с Бетси уже подбегали к калитке, сверху из окна выглянул Фатти и крикнул:

– Эй, ты! Хорош детектив! Письмо-то забыл!

– Забыл! – в растерянности сказал Пип и бросился назад к дому. Фатти бросил конверт ему вниз. Пип схватил его, и они с Бетси помчались к ближайшему почтовому ящику на углу. Почтальон как раз вынимал оттуда письма.

– Вот еще одно! – протянул ему свой конверт Пип. – Спасибо, мистер. Пошли, Бетси. Сразу же, как придем домой, попробуй свою идею с книжкой.

ПИП И БЕТСИ ТЕРПЯТ НЕУДАЧУ

Войдя в дом, Бетси бросилась к себе в комнату за книжкой, которую ей дала почитать Глэдис. Долго искать ее не пришлось. Она называлась «Маленькая святая» и была подарена Глэдис еще в школе. Книга показалась Бетси довольно скучной. «Маленькой святой» называли девочку, которая была слишком хорошей, такой, каких в жизни не бывает. Бетси предпочитала читать об озорных, непослушных детях.

Она тщательно завернула книгу в оберточную бумагу и спустилась вниз сказать маме спокойной ночи Миссис Хилтон сидела в гостиной и читала.

– Пришла пожелать спокойной ночи? – спросила миссис Хилтон, взглянув на часы. – Хорошо провели время у Фатти?

– Очень! Играли в новую игру, «тащи-пихай-тяни-толкай». Так здорово!

– Могу себе представить! – сказала миссис Хилтон. – Все, что исходит от Фредерика, всегда связано с шумом, гамом и какими-нибудь каверзами А что это у тебя в руках?

– Да это книга, которую Глэдис давала мне почитать. Хочу отослать ее по почте. Пойду спрошу у миссис Мун адрес Глэдис. А ты, мамочка, дай мне, пожалуйста, марку.

– Не надо ходить к миссис Мун, – сказала мама. – Я позабочусь, чтобы Глэдис получила свою книжку.

– Да? А я уже написала ее имя. Мне только адрес нужен. Какой у нее адрес, мама?

– Я сама надпишу. Иди спать, Бетси, не тяни зря время. Оставь здесь пакет.

– Ну, мамочка, разреши мне только адрес надписать! – заныла Бетси, чувствуя, что ее великолепная идея вот-вот рухнет, а это так несправедливо! – Мне очень хочется самой надписать. Ну, мамочка!

– Первый раз в жизни тебе этого хочется. Ты все всегда говорила, что ненавидишь заниматься писанием. Отправляйся спать. Немедленно.

Ничего не оставалось делать. Надо было слушаться Бетси положила книгу на столе около матери и, с понурым видом побрела к себе наверх. Может, Пипу удастся попозже вечером увидеть, адрес, когда мама напишет его на пакете.

Пип обещал сестренке смотреть в оба глаза. Впрочем, это неважно. Его собственное письмо придет завтра утром, и они все равно узнают точный адрес.

Когда, чистый и опрятный, он спустился к ужину, книга все еще лежала на столе. Он увидел имя на пакете, но… адреса все еще не было.

– Хочешь, мама, я надпишу за тебя адрес Глэдис? – вежливо предложил он. – Чтоб сэкономить твое время.

– Никак не могу понять, почему именно сегодня вы с Бетси так жаждете писать! – сказала миссис Хилтон, поднимая глаза от книги. – Нет, Пип, я не помню адрес наизусть, Оставь книгу в покое.

Пришлось оставить и книгу, и саму идею. Пип с торжеством думал о своем письме, которое придет завтра утром. Он был уверен, что его идея сработает лучше!

На следующий день он с утра пораньше спустился вниз и стал ждать почтальона. Вытащив все письма из почтового ящика, он положил их на стол возле маминой тарелки. Письмо, надписанное фальшивым почерком Фатти, оказалось сверху.

– Тут, мама, пришло письмо для Глэдис, – сказал Пип, когда все спустились к завтраку. – Нам придется его переадресовать.

– Мой дорогой сын, – сказала миссис Хилтон, – не учи меня, пожалуйста, что мне надо делать.

– А кстати, ты написала адрес на моем пакете? – спросила Бетси как бы между прочим, жадно набросившись на вареное яйцо.

– Нет, я не могла вчера его вспомнить, – рассеянно ответила миссис Хилтон, разбирая свои письма.

– Давай мы с Пипом после завтрака отнесем пакет и письма на почту, – предложила Бетси, радуясь, что ей в голову пришла такая блестящая мысль.

– Пожалуйста, если хотите, – сказала миссис Хилтон. Бетси подмигнула Пипу. Ну, теперь все пойдет как надо! Они оба увидят так нужный им адрес.

После завтрака, пока дети маялись в ожидании пакета и писем, в доме раздался телефонный звонок. Трубку сняла миссис Мун.

– Это вас, мэм, – сказала она, войдя в столовую.

– Кто звонит? – спросила миссис Хилтон. Пип и Бетси была немало удивлены, заметив, что миссис Мун ведет себя как-то странно, подмигивает, делает знаки рукой, а имени не называет. Однако миссис Хилтон, казалось, все поняла, встала и пошла к телефону, закрыв за собой дверь, чтобы дети не могли незаметно последовать за ней.

– Кто же это? С кем мама хочет поговорить так, чтоб мы не знали? – расстроился Пип. – Ты заметила, как вела себя миссис Мун?

– Конечно! – ответила Бетси. – А мы не можем чуть приоткрыть дверь и подслушать?

– Нет, – сказал Пип. – Никак нельзя. Нельзя, раз мама не хочет, чтобы мы слышали.

Через несколько минут мама вернулась, но не сказала, с кем она разговаривала, а дети не осмелились спросить.

– Ну, так можно нам идти на почту? – спросил наконец Пип. – Мы готовы.

– Да, пожалуйста. Письма вон там, возьмите, – сказала миссис Хилтон.

– А пакет для Глэдис? – спросила Бетси.

– Его не обязательно посылать по почте, так же как и ее письмо, – ответила миссис Хилтон. – К ней сегодня собирается один человек. Заодно он отвезет и пакет, и письмо. Сэкономим на марках.

– Кто отправится к Глэдис? – спросил Пип. – Можно нам тоже поехать? Так хочется ее повидать.

– Нет, вам нельзя, – ответила миссис Хилтон. – И прошу тебя, Пип, не пытайся ничего выяснять! Я уже вам сказала, вас это никак не касается. Можете взять все остальные письма и опустить в почтовый ящик. Поспешите, чтобы успеть к десятичасовой выемке.

Пип и Бетси вышли из дома с унылыми лицами. Бетси чуть не плакала.

– Плохи наши дела, Пип, – сказала она, как только за ними закрылась дверь. – Так хорошо мы все придумали, и ничего не получилось!

– Сейчас опустим письма и сразу идем к Фатти, – сказал Пип, мрачно глядя перед собой. – Он, конечно, решит, что мы все не так сделали. Он вообще много о себе воображает, считает, что всегда может придумать какой-нибудь расчудесный выход из положения.

– Он и правда может, как и положено преданному другу, – сказала Бетси. – А вот и почтовый ящик. Дай мне письма, я сама опущу.

– На, бери. Ты как маленький ребенок! Все еще любишь бросать письма в ящик, – сказал Пип.

Бетси опустила письма, и они повернули к дому Фатти. Он сидел дома и читал новый детектив.

– Обе наши идеи провалились, – с горечью признался Пип и рассказал, как все было.

Фатти неожиданно для Пипа проявил понимание и сочувствие.

– Вам просто не повезло, – сказал он. – У вас у обоих были прекрасные идеи, и только неудачное стечение обстоятельств не позволило им осуществиться. А кто же поедет сегодня к Глэдис?

– Мама сказала «он», – вспомнил Пип. – Вот как она сказала: «К ней сегодня собирается один человек. Заодно он отвезет пакет и письмо».

– Тогда все просто, – решил Фатти. – Он может означать только одну персону. И это Пошлипрочь. Теперь мы знаем, что нам делать дальше.

– Я не знаю, – сказал по-прежнему мрачный Пип. – Ты, кажется, один всегда все знаешь, тебе все ясно.

– Мозги работают, дорогой приятель, мозги! – сказал Фатти. – Значит, так. Если это Гун, мы можем подкараулить его и отправиться следом за ним. Он, скорее всего, поедет на велосипеде. Мы тоже. Проще простого!

Пип и Бетси повеселели. Сама идея устроить слежку за Гуном не могла не понравиться. Это было одновременно и веселой игрой, и возможностью выяснить, где живет Глэдис. Предстоящий день стал выглядеть гораздо более интересным.

– Ступайте и расскажите все Ларри и Дейзи, – попросил Фатти. – Мы должны установить наблюдение за домом Гуна. Нам надо точно знать, когда он выедет. Предлагаю также снова попросить у наших мам бутерброды, чтобы мы могли уехать в любое время и вернуться, когда захотим.

– А я купли конфет для Глэдис, – сказала Бетси. – Она очень хорошая.

– Вообще это отличная мысль, – задумчиво произнес Фатти. – Мы все могли бы привезти ей небольшие подарки. Покажем, что сочувствуем ей, что мы на ее стороне. Она тогда будет с нами откровеннее.

– Тогда я пойду скажу Ларри и Дейзи, чтобы готовили велосипеды и еду, – сказал Пип. – Надо торопиться, а то вдруг Пошлипрочь решит отправиться сегодня. А ты, Бетси, возвращайся домой, доставай, свой велосипед. После Ларри мы поедем чего-нибудь купить для Глэдис.

– В таком случае я отправляюсь к дому Гуна, – сказал Фатти, – покараулю, пока вас не будет, а то вдруг он уедет раньше. Сейчас только приготовлю бутерброды. Встречаемся за углом гуновского дома!

Примерно через полчаса Ларри, Дейзи, Бетси и Пип присоединились к Фатти недалеко от дома Гуна. У всех были с собой бутерброды и подарки для Глэдис. Гуна пока видно не было.

Однако минут через десять стоявший на страже Ларри тихо свистнул. Это был сигнал, что Гун куда-то отправился. Он выехал из дома на велосипеде – тяжелая неуклюжая фигура с короткими ногами в огромных сапогах. Согнутые в коленях и упирающиеся в педали, эти ноги выглядели до абсурда нелепыми коротышками.

Он покатил по аллее, ведущей к реке.

– Может, он хочет переправиться на пароме, – задыхаясь от бешеного верчения педалями, сказал Фатти. – Будьте наготове! Только не выскакивайте из-за угла все сразу, чтобы, если оглянется, он не увидел нас вместе. Я все время буду первым, следите за моими сигналами.

К сожалению, мистер Гун спускался к реке лишь затем, чтобы передать какое-то сообщение хозяину фермы, расположенной на берегу. Увидев фермера в поле, он что-то ему прокричал, а потом круто развернул велосипед и поехал назад по аллее. Быстро доехав до угла, он свернул и прямо натолкнулся на Пятерых тайноискателей!

От резкого торможения велосипед занесло в сторону, и мистер Гун плюхнулся на землю. Дети соскочили с велосипедов. Фатти стал помогать полицейскому подняться, а Бастер, воспользовавшись случаем, выскочил из корзины и залаял от восторга.

– Вы не ушиблись, мистер Гун? – вежливо спросил Фатти. – Давайте я вам помогу.

– Оставь меня в покое, – сердито ответил мистер Гун. – Ездят пятеро в ряд, да еще на такой узкой аллее! Безобразие!

– Очень извиняемся, мистер Гун, – сказал Фатти. Пип прыснул. Пошлипрочь, пытающийся выбраться из-под велосипеда, не мог не вызвать улыбки.

– Еще и смеешься надо мной, наглый лягушонок! – заорал мистер Гун. – Все про тебя расскажу, вот будешь знать. Сегодня увижу твою мамашу, выскажу ей жалобу на тебя. Вот сейчас прямо и еду.

Фатти начал так энергично отряхивать пыль с мундира полицейского, что тот от неожиданности отскочил.

– Вы весь в пыли, мистер Гун, – сказал озабоченно Фатти. – Вам в таком виде неудобно идти к миссис Хилтон. Еще несколько хлопков, и вся пыль слетит.

– Ну, погоди, скоро сам получишь столько хлопков, сколько заслужил, – сказал мистер Гун, решительным жестом надевая на голову свой шлем. – В жизни никогда не встречал таких безобразников. Одни только неприятности от вас. На каждом углу! Тьфу!

Мистер Гун сел на велосипед и уехал, оставив детей на аллее.

– Нескладно получилось, – сказал Фатти. – Так не вовремя на него налететь! Я совсем не хотел, чтобы он нас сегодня видел. Обидно будет, если он заподозрит, что мы идем по его следу. Теперь давайте подумаем… По-моему, Пип, он сейчас отправился к твоей маме за пакетом и письмом для Глэдис. Ну, конечно! Так что нам сейчас остается только залечь где-нибудь поблизости, а когда Гун проедет мимо, незаметно и очень осторожно последовать за ним.

– Поехали на угол к церкви, – предложил Пип. – Куда бы он ни двинулся, этого места ему не миновать. Ну, вперед!

Доехав до церкви, они спрятались за деревьями и стали ждать, когда появится Пошлипрочь и покажет им дорогу к дому Глэдис.

РАЗГОВОР С БЕДНЯЖКОЙ ГЛЭДИС

Примерно через полчаса появился на велосипеде мистер Гун и проехал в двух шагах от ребят, так и не заметив их.

– Теперь слушайте, – сказал Фатти. – Нет никакого смысла бросаться за ним всей гурьбой, нас легко будет обнаружить. Я поеду первым, а вы держитесь от меня дальше. Вы поняли? Если я сверну, а вы не заметите, в какую сторону, ищите листок из моего блокнота. Я буду их бросать у поворотов.

– Но сегодня ветреная погода. Лучше слезь с велосипеда и мелом нарисуй стрелу, как это делают, по-моему, цыгане, – сказал Пип. – А твои листочки могут улететь. У тебя есть мел?

– Конечно, – сказал Фатти, доставая из своих необъятных карманов кусок мела. – Да, твоя идея лучше. Молодец! Ну, так я трогаюсь первым. Смотрите, вон там вдалеке пыхтит в гору Пошлипрочь. Похоже, он собирается выехать на шоссе…

Фатти, насвистывая, покатил по дороге. Переждав немного, остальные тронулись вслед. На открытых местах его было хорошо видно. Но вскоре они доехали до развилки, и Фатти исчез из вида.

– Вот она! Вот стрелка! – закричала Дейзи. Ее острые глаза сразу заметили рисунок мелом на тропинке, идущей вдоль одной из дорог. – Вот сюда нам надо!

Ребята поехали по указанной им дороге. Теперь они только изредка видели впереди себя Фатти, так как он, следуя за мистером Гуном, свернул с шоссе на узкую, извилистую аллею. Но у каждой сомнительной развилки они находили белую стрелку.

– Как интересно! – воскликнула Бетси. Ей очень нравилось искать эти маленькие стрелочки. – Но я все-таки надеюсь, что это не очень далеко.

– Похоже, что Глэдис живет у Петушиной пустоши, – сказал Ларри. – Дорога идет туда. Сейчас будет крутой подъем. Ну-ка, нажмем на педали! Представляю, как тяжело было Фатти, да еще с Бастером в корзине. Так – он маленький, а в корзине на велосипеде о-го-го сколько весит!

На вершине подъема, у самого поворота, их ждал Фатти. Глаза его сверкали от возбуждения.

– Он пошел в самый последний дом! И надо же быть такому везению – на окне написано «Прохладительные напитки». Значит, там продают лимонад, имбирное пиво и все такое. У нас есть прекрасный повод зайти туда, как только Гун уйдет.

– Тогда давайте пока отъедем на другую дорожку, – предложил Ларри. – Ведь если Пошлипрочь вдруг выйдет сейчас оттуда, он нас сразу увидит.

Они повернули свои велосипеды на маленькую узенькую дорожку, над которой деревья своими верхушками образовали зеленую крышу.

– Дорогому песику надо побегать, – сказал Фатти, вытаскивая Бастера из корзинки. Но тут, к великому несчастью, из зарослей на дорожку выскочила кошка, ну и, конечно же, Бастер со счастливым лаем немедленно бросился к ней. Встречи с кошками и кроликами всегда доставляли ему огромную радость.

Кошка, увидев Бастера, сразу поняла, что надо побыстрее отсюда убраться. Она помчалась от него сначала по дорожке, а потом отскочила в сторону и прыгнула через невысокую стену, огораживающую задний двор того дома, куда вошел мистер Гун. Бастер тоже попытался перепрыгнуть через стену… и не смог. Тогда, поразмыслив немного – а мозги у него варили отменно – сообразил, что где-то должен быть главный вход, и побежал вдоль стены в поисках этого входа.

Вскоре дети услышали такой ураган звуков – бешеного лая и воя вперемешку с паническим кудахтаньем кур – что просто оцепенели от ужаса. Из дома вышел мистер Гун, а с ним остроносая женщина и… Глэдис!

– Брысь отсюда! – заорал мистер Гун на Бастера. – Поганый пес! Проваливай!

С радостным лаем Бастер бросился к знакомым лодыжкам полицейского. Он был просто счастлив снова ухватиться за них. Мистер Гун отшвырнул его ногой и громко завопил:

– Это же пес того мальчишки! Пошел вон! Что ему здесь надобно? Опять этот малец Фредерик Троттевилл встревает не в свое дело. И сюда уже добрался!

– Кроме вас, здесь сегодня никого не было, – сказала Глэдис. – Ой, мистер Гун, не бейте песика ногой, он ведь вас не укусил.

Было совершенно ясно, что Бастер, если бы мог, именно это и сделал бы.

Раздосадованный тем, что приходится обнаруживать свое присутствие, Фатти с большой неохотой подъехал на велосипеде к дому и позвал Бастера:

– Ко мне, Бастер! Пожалуйте сюда, к ноге, сэр!

Мистер Гун обернулся и наградил Фатти таким взглядом, от которого присел бы даже лев. Но Фатти не был львом. У него, у Фатти, ни один волосок на голове не шевельнулся.

– Ах, это вы, мистер Гун! – воскликнул он, приподняв свою кепочку самым изысканным манером. – Подумать только! Встретить вас здесь! Тоже решили совершить прогулку на велосипеде? Прекрасный день, не правда ли?

Мистер Гун чуть не лопнул от ярости.

– Чего ты тут поделываешь? – зарычал он. – Отвечай мне! Слышь?

– Все, что я в данный момент поделываю, – это совершаю приятную велосипедную прогулку, – бодро отрапортовал Фатти. – А вы что поделываете, мистер Гун? Зашли выпить имбирного пива? Вижу на витрине. Я, пожалуй, тоже зайду чего-нибудь попить. Очень жарко сегодня.

К великому удовольствию ребят и к такому же неудовольствию мистера Гуна, Фатти зашагал по маленькой дорожке к входной двери. Войдя внутрь, он увидел крохотный столик, за который покупатель мог при желании сесть и выпить свою бутылку лимонада.

Фатти так и сделал.

– А ну, пшел отсюдова, – приказал, входя вслед за ним, мистер Гун. – У меня тут работа, понял? И я не потерплю, чтобы всякие проныры наподобие тебя ошивались поблизости. Мне в точности известно, зачем ты пожаловал сюда. Вынюхивать разные там улики, болтаться под ногами.

– Кстати, вы мне напомнили, – с серьезным видом сказал Фатти и полез в карманы. – Мы, кажется, договорились обмениваться уликами? Не так ли? И куда это я ее положил?..

– Ежели ты снова вытащишь ту поганую крысу, я с тебя шкуру сдеру! – гремел мистер Гун. У него чесались руки, так ему хотелось отодрать мальчишку за уши.

– К сожалению, оказалось, что та белая крыса не могла служить уликой, – с печалью сказал Фатти. – Это была моя ошибка. Я спутал. Она будет уликой в другом деле, которое я сейчас веду. Постойте! А-а! Вот что может быть уликой!

Он выудил из кармана бельевую прищепку и с торжествующим видом посмотрел на нее. Мистер Гун, вне себя от ярости, выхватил ее из рук Фатти, швырнул на пол и стал топтать ногами. Вид у него был такой, будто сейчас внутри у него взорвется бомба. Схватив свой велосипед за руль, он обратился к Глэдис и другой женщине:

– Не забудьте, что я вам сказал. И дайте мне сразу знать, коли еще что случится. Ни с кем обо всем об этом не лялякайте. Такой мой строгий приказ!

Сев на велосипед, мистер Гун тронулся в обратный путь. Он старался делать все с достоинством, но, к великому для него сожалению, Бастер бросился за ним следом, хватая за ноги так, что бедняга Гун еле удержался на велосипеде. Как только он скрылся из виду, ребята подошли к Фатти и долго все вместе смеялись.

– Ну, Фатти! Ну, ты даешь! В один прекрасный день старина Гун просто убьет тебя на месте!

Глэдис и ее тетя стояли рядом, слушали и удивлялись. Бетси подбежала к Глэдис и взяла ее за руку.

– Глэдис! Я так расстроилась, когда ты уехала! Возвращайся поскорей! Посмотри, что я тебе привезла.

Остроносенькая тетя потеряла терпение.

– Я, кажется, так и не попаду сегодня в магазин, – заворчала она. – Больше не могу ждать, ухожу. Да, Глэдис, не забудь поставить обед варить и помни, что сказал полицейский.

К большому облегчению детей, она, надев старенькую шляпку и повязав на шею косынку, быстрым шагом пошла по аллее и вскоре исчезла из виду.

Ребята обрадовались ее исчезновению: им показалось, что у нее плохой характер. Они столпились вокруг улыбающейся

Глэдис, которая, судя по всему, очень рада была всех их видеть.

– Глэдис! Мы знаем, у тебя какие-то неприятности, – сказала Бетси и вложила в руку девушки пакет с конфетами. – Мы приехали сказать тебе, что мы тебя жалеем, и вот привезли разные вещи в подарок. Пожалуйста, пожалуйста, возвращайся к нам!

Глэдис была растрогана до слез, но не знала, как себя вести. Она пригласила их в дом и налила всем имбирного пива.

– Вы такие добрые, – сказала она, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться. – Дела у меня – никому не пожелаешь такого. И тетя не больно рада, что я вернулась. Но мне невмоготу было оставаться дольше в Питерсвуде, раз я знала, что… что… что…

– Знала что? – тихо спросил Фатти.

– Мне не позволяют ни с кем про это говорить, – ответила Глэдис.

– Но мы никакие не взрослые, мы дети, с нами можно говорить, – сказала Бетси. – Мы все тебя любим, Глэдис. Расскажи! Ведь неизвестно, а вдруг мы сумеем тебе помочь!

– Никто мне не поможет, – сказала Глэдис, и по ее щеке покатилась слеза. Она стала неспешно распаковывать подарки: конфеты, шоколадки, маленькая брошка с буквой «Г», два носовых платочка. Она была очень тронута.

– Вы такие добрые, – повторила она. – Видит Бог, как мне надобна сейчас хоть капелька доброты.

– Но почему? Что произошло? – спросила Дейзи. – Расскажи, и тебе легче станет.

– Ну ладно, расскажу. Когда-то я сделала одно дурное дело, до сих пор стыжусь. А тогда меня за это отослали… ну, в такой Дом, на исправление. Дом был хороший, мне там нравилось, и я сказала, что больше никогда не буду делать ничего дурного. Ну вот. Вышла я из этого Дома и устроилась на работу – к вашей маме, мастер Пип – и такая я была счастливая, все со мной хорошо обходились, и я совсем уж стала забывать о тех дурных днях…

– И что? – спросил Фатти, когда Глэдис остановилась. – Продолжай. Не останавливайся.

– И тогда… и тогда… – снова начала Глэдис и разрыдалась, – кто-то прислал мне письмо. «Мы знаем, ты бесчестная и не смеешь жить в хорошем месте у порядочных людей. Убирайся побыстрей, а то мы скажем, кто ты есть».

– Какая подлость! – сказал Фатти. – Кто прислал письмо?

– Этого я не знаю, – сказала Глэдис. – Все было написано печатными буквами. Я так расстроилась и не удержалась перед миссис Мун. Она взяла у меня письмо и прочитала его, потом сказала, что мне надо идти к вашей маме, мастер Пип, и все ей сказать, а я никак не хотела, боялась, что потеряю тогда место. Но она сказала, нет, иди, миссис Хилтон заступится за тебя. Вот я и пошла, но была так расстроена, не могла и словечка сказать.

– Бедняжка Глэдис! – сказала Дейзи. – Но я уверена, мама Пипа была добра к тебе.

– Это правда, – подтвердила Глэдис и стала вытирать слезы. – Она сказала, что потрясена жестоким письмом. И еще сказала, я могу взять два-три дня отпуска, поехать к тете, прийти в себя, а она будет выяснять, кто писал это письмо, чтоб они не болтали про меня, чтоб у меня был… это… шанс. Но тетя моя не очень мне обрадовалась.

– А почему ты не поехала к своему отцу и маме? – спросила Бетси, которая была уверена, что они, конечно же, лучше всех других помогут своей попавшей в беду дочке.

– Не могла, – ответила Глэдис, и лицо ее стало таким печальным, что дети испугались.

– Почему? Они… они… умерли? – спросила Бетси.

– Нет. Они… они в тюрьме, – ответила бедняжка Глэдис и снова заплакала. – Они всегда были нечестными, воровали и все такое, они и меня учили воровать. Полиция их поймала, а потом, когда полиция узнала, что я ходила с мамой по магазинам и брала разные вещи, меня отправили в этот Дом. Я тогда не знала, что делала плохие вещи. Но теперь я знаю!

Дети были в ужасе, что у кого-то могут быть такие родители. Они долго смотрели на Глэдис и молчали. У Бетси по щекам текли слезы. Она взяла Глэдис за руку.

– Теперь ты хорошая, Глэдис, хорошая, – сказала девочка.

– Я с того времени ничего плохого не делала, – оправдывалась бедная девушка. – И никогда больше не буду. Они были такие добрые ко мне, там, в Доме, такие хорошие. Я тогда дала слово матери-воспитательнице, что буду стараться изо всех сил, везде буду вести себя хорошо. Была так рада, когда меня послали служить к вашей маме, мисс Бетси. Но вот не зря говорят, твои грехи всегда тебя нагонят! Теперь, наверное, уже на хорошем месте мне долго не удержаться. Всегда найдется, кто будет всем говорить, что я была воровкой и родители мои так и сидят в тюрьме.

– Глэдис, человек, который написал это письмо и грозится рассказать про тебя, – очень плохой человек. Ты такой плохой никогда не была. Это просто подлый человек! – сказал Фатти.

– Со мной в Доме была еще одна девочка, – сказала Глэдис. – Она служит у мисс Гарнетт в «Лэки-коттедж», в Питерсвуде. Так ей тоже прислали письмо без имени. Правда, она не так переживает, как я. Характер у нее потверже. Мы с ней как-то повстречались, она мне про это письмо и рассказала. Но только мне одной, никому больше. Она тоже не знает, кто писал.

– Ты рассказала все это мистеру Гуну? – спросил Фатти.

– Рассказала. И он сразу пошел к Молли. Докопаться до самого дна. Так он говорил. И отыскать того злодея. А по мне, так зло уже проделано. Как вот я теперь могу вернуться в Питерсвуд? Как посмотрю в глаза людям? Все буду бояться, а вдруг они знают про меня.

– А где письмо, Глэдис? – спросил Фатти. – Нельзя ли мне на него взглянуть? Оно может оказаться самой важной уликой.

Глэдис стала копаться в своей сумке, но потом вспомнила:

– Да нет, чего это я ищу, я ведь отдала его мистеру Гуну. Он за ним-то с утра пораньше и приехал. И у Молли он письмо забрал. По почерку, говорит, можно рассчитать и все такое.

– Прокол! – вздохнул глубоко разочарованный Фатти. – Единственная была улика, и та уплыла от нас!

ПЕРВАЯ РЕАЛЬНАЯ УЛИКА

Дети еще немного посидели и поговорили с Глэдис. Но они так были расстроены, что ей стало их жалко.

– Я возьму письмо обратно, – пообещала она. – Моллино письмо тоже. И оба покажу вам. Сегодня вечером я собиралась сходить к Молли, когда стемнеет, чтобы никто меня не увидел. Так я сперва зайду к мистеру Гуну, скажу, пусть вернет письмо назад ненадолго, и быстренько дам вам почитать.

– 0! Спасибо, – повеселел Фатти. – Великолепная идея! А сейчас нам пора отсюда удалиться. Еда у нас с собой, и нам давно надо было поесть, да и тебе уже время готовить обед.

– О Господи! Совсем забыла! – вскочила Глэдис. – Так расстроилась, ни о чем не могу думать!

– Кстати, по дороге к Молли ты будешь проходить мимо моего дома, – сказал Фатти. – Могла бы ты бросить письма в наш почтовый ящик, на обратном пути зайти за ними?

– Могу все в точности сделать, – сказала Глэдис. – Спасибо вам за всю вашу доброту. Мне уже сделалось как-то легче.

Дети ушли.

– Милая девушка, хотя и не очень сообразительная, – сказал Фатти, когда они отъехали от дома. – И какой подлый трюк придумали, чтобы лишить ее работы и морально раздавить! Ух, как хочется узнать, кто этот подонок! Держу пари, это кто-то, кто знает, в каком Доме находилась Глэдис и за что туда попала. Боже! Как я проголодался!

– Можно сказать, что утро сегодня получилось очень интересным, – сказал Ларри. – Хотя и жаль, что не смогли взглянуть на письмо.

– Ничего, прочтем его вечером… Если, конечно, Пошлипрочь отдаст его Глэдис, в чем я очень сомневаюсь, – заметил Фатти. – Он заподозрит, что она может показать письмо нам.

– Давайте после чая соберемся у тебя, Фатти, – предложил Ларри. – И будем дожидаться писем! А ты лучше покарауль у почтового ящика, чтобы кто-нибудь случайно не взял их вместо тебя.

Как только стемнело, Фатти встал на стражу у калитки и страшно испугал свою маму, когда она возвращалась домой.

– О Боже, Фатти! Чего ты тут прячешься в темноте? Напугал меня до смерти. Сейчас же иди домой.

– Прости, мама, – сказал Фатти и послушно вместе с мамой вернулся через парадную дверь в дом. Но тут же бросился к задней двери и, обежав вокруг дома, снова оказался у калитки. В самое время! Из темноты появилась фигурка и, перегнувшись через калитку, шепотом спросила:

– Это вы, мастер Фредерик? Вот письма. Я зашла к мистеру Гуну, его не было дома, я ждала-ждала, а он все не приходил. Тогда я взяла письма и пошла. Вот нате.

Глэдис сунула пакет в руки Фатти и убежала. Фатти тихо присвистнул: Глэдис взяла письма без спросу! Она, наверное, решила, что раз письма адресованы ей и Молли, она может их взять. А что скажет на это мистер Гун? Он совсем не обрадуется, когда узнает, что Глэдис передала письма ему, Фатти! И можно быть абсолютно уверенным – узнает очень скоро. Вытянет все из бедняжки Глэдис.

Фатти быстро проскользнул в дом и рассказал ребятам, что произошло.

– Я думаю, надо попытаться положить письма на место до того, как Пошлипрочь обнаружит пропажу, – сказал он. – Если я это не сделаю, у Глэдис будут большие неприятности. Но сначала мы должны изучить их как следует.

– А это удобно? – высказал сомнение Ларри.

– Почему нет, раз Глэдис нам разрешила, – ответил Фатти. Он стал внимательно рассматривать пакет, который держал в руках. – Бог ты мой! Да здесь больше двух писем! Смотрите, открытка, тоже анонимная, на имя мистера Лукаса, садовника, «служебный дом на вилле «Акация», Питерсвуд». И знаете, что я ней написано?

– Что? – разом воскликнули все.

– Написано: «КТО ПОТЕРЯЛ РАБОТУ ЗА ТО, ЧТО ПРОДАВАЛ ХОЗЯЙСКИЕ ФРУКТЫ?» – с отвращением прочитал Фатти. – Господи! Послать такую открытку бедному старику Лукасу! Ему ведь, наверное, уже за семьдесят.

– Значит, кроме Глэдис и Молли, такие же мерзкие письма получили и другие люди! – сказал Ларри. – Давай-ка сравним почерки.

– Везде одинаковый, – сказал Фатти. – Везде печатные буквы, и все письма адресованы местным жителям. Четыре письма и одна открытка. Как все это отвратительно!

Ларри стал изучать конверты. Все одинаковые – белые и квадратные. Бумага тоже одинаковая – грубая, дешевая.

– Посмотрите, – сказал Ларри. – Все отправлены из Шипсейла, из того маленького городка, где рынок, ну, вы знаете, все, наверное, туда ездили. Может, этот человек живет там?

– Не обязательно, – усомнился Фатти. – Нет, я считаю, это кто-то, кто живет здесь, в Питерсвуде. Только здешний житель знает тех, кому пишет. А что еще отпечатано на марке?

– Еще? Та-а-к. «Шипсейл. 1145. 4 апреля», – разобрала Дейзи.

– Это понедельник, – отметил Фатти. – А на других письмах?

– На всех разные числа, – сказала Дейзи. – И все, кроме письма к Глэдис, отправлены еще в марте, но все из Шипсейла.

Фатти записал все числа, а потом вытащил из кармана маленький календарь. Проверив числа, он присвистнул:

– Забавно! – сказал он. – Все попадают на понедельник. Вот смотрите – понедельник, понедельник и это понедельник. Теперь давайте думать. Если человек живет в Питерсвуде, как он может попасть в Шипсейл, чтобы опустить письма в ящик до утренней выемки в понедельник? Поезда в Шипсейл не ходят. Только автобус, и то не часто.

– По понедельникам в Шипсейле рыночный день, – вспомнил Пил. – И по-моему, в эти дни есть специальный утренний рейс. Минутку, можно ведь посмотреть расписание. Где у тебя расписание?

Как и следовало ожидать, у Фатти оно было в кармане. Он стал изучать расписание рейсов на Шипсейл.

– Точно, вот! Есть автобус в Шипсейл из Питерсвуда каждый понедельник в четверть одиннадцатого. Прибытие в одиннадцать часов одна минута. Все ясно. Ручаюсь, наш друг-писака выходит из дома в Питерсвуде с очередным поганым письмом в кармане, садится в автобус, приезжает в Шипсейл, опускает письмо в почтовый ящик и отправляется по своим делам, какие там у него есть в Шипсейле.

Все это было очень похоже на правду, хотя Ларри почему-то думал, что слишком уж похоже, чтобы быть абсолютной правдой.

– А разве не мог он поехать на велике? – высказал он свою версию.

– Что же, конечно, мог, но вспомни, какой там в одном месте крутой подъем. Ни один человек в здравом уме не потащится на велике в гору, если можно поехать на автобусе, – возразил Фатти.

– Да, пожалуй, ты прав, – согласился Ларри. – Правда, я пока не вижу, что это нам дает. Не очень-то далеко мы продвинулись. Что мы, собственно, узнали? Что не только Глэдис и Молли получили такие письма, что все письма отправлены из Шипсейла и опущены в ящик до 11. 45 утра и что автор письма, возможно, отправлялся из Питерсвуда автобусом в 10. 15. Вот и все.

– Вот и все?! – воскликнул Фатти. – Да ты что! Да мы выяснили массу вещей! Неужели ты не понимаешь, что мы вышли наконец на след? На след этого гадкого писаки, и если захотим, то можем даже увидеть его или его в понедельник утром!

Ребята в изумлении уставились на Фатти.

– Для этого нам надо только сесть в тот автобус в 10. 15! – сказал Фатти. – Ясно! Писака точно будет там. Думаете, мы не сможем узнать его, просто посмотрев внимательно на всех пассажиров? Я, например, могу

– О, Фатти! – воскликнула Бетси в восхищении. – Мы обязательно должны сесть в этот автобус. Но я – о Господи, – я ни за что не смогу узнать того человека, ни за что. А ты правда можешь точно сказать, кто?

– Ну, я, во всяком случае, попробую, – сказал Фатти. – А теперь, наверное, надо поскорей отнести эти письма назад. Но сначала я должен снять копии с некоторых слов, в особенности со слова «Питерсвуд», оно встречается в каждом письме. Это на случай, если мне попадется человек, который так же печатает буквы.

– Люди обычно не пишут печатными буквами, пишут письменными, – сказала Дейзи. Но Фатти, не обращая внимания на ее замечание, тщательно копировал отдельные слова, в том числе и «Питерсвуд».

Сложив листок, он положил его в бумажник. Потом, скрепив пакет резинкой, встал.

– А как ты собираешься подсунуть эти письма назад, чтоб тебя не увидели? – спросил Ларри.

– Пока еще сам не знаю, – улыбнулся Фатти. – Надеюсь, мне просто повезет. А вы дождитесь Глэдис, хорошо! И скажите, что я не одобрил ее действия, нельзя было без спросу брать письма. Мистер Гун, если узнает, разозлится на нее. Скажите, что я пошел вернуть письма и надеюсь, он не узнает, что она их брала.

– Правильно, – сказал Ларри.

Фатти уже собирался уходить, но потом остановился и повернулся к ребятам.

– У меня возникла одна идея. А что, если я надену форму разносчика телеграмм? На случай, если Пошлипрочь заметит меня. Не хотелось бы, чтобы он знал про унесенные письма.

Переодевание и грим не заняли много времени. И вот уже вместо Фатти перед ними стоял рыжий парень с рыжими бровями и веснушками в форме телеграфного курьера и с фирменной кепочкой на голове.

– Пока! – сказал он и исчез.

Подобравшись к дому мистера Гуна, Фатти понял по темным окнам, что хозяин еще не вернулся. Он стал терпеливо ждать. Потом вспомнил, что сейчас в холле местной гостиницы проходит ежедневный матч по метанию стрелок в мишень. И догадался, что мистер Гун должен быть там, чтобы тоже бросить десяток-другой стрелок.

Догадка оказалась правильной. Минут через десять мистер Гун вышел из дверей гостиницы в очень хорошем настроении. Он был доволен собой: занял второе место. Фатти некоторое время крался за ним, потом перебежал на другую сторону улицы, ушел далеко вперед от мистера Гуна, снова пересек улицу, быстрым шагом направился навстречу полицейскому и с ходу, со всей силой уткнулся ему в живот.

– Ох! – воскликнул полицейский, у которого от удара перехватило дыхание. – Кто это тут?! Смотри, куда идешь! – Он включил карманный фонарик и увидел перед собой рыжего разносчика телеграмм.

– Извините, сэр, простите великодушно, – самым искренним тоном попросил прощения Фатти. – Я вас не ушиб? Вот как мне не везет! Кажется, опять причинил вам боль. Еще раз извините, сэр.

Мистер Гун поправил съехавший набок шлем. Извинения Фатти размягчили его.

– Ладно, ладно, парень? – сказал он.

– Спокойной ночи, сэр, спасибо, сэр, – сказал Фатти и исчез в темноте. Но, пройдя несколько шагов, он бегом бросился назад и, догнав полицейского, протянул ему пакет.

– Простите, сэр, вы ничего не обронили? Кто-то потерял вот этот пакет.

Мистер Гун уставился на пакет, выпучив глаза.

– Неужто те письма? Я же их не брал с собой. Точно помню!

– Значит, они принадлежат кому-то другому. Я это выясню, – сказал Фатти.

– Нет, погоди! – сказал мистер Гун, схватив пакет. – Это принадлежит мне. Я, должно быть, брал их с собой и запамятовал. Должно быть, уронил, когда ты наскочил на меня. И как было не уронить! Хорошо вышло, молодой человек, что ты подобрал. Это ценные доказательства. Вот что они такое. Достояние Закона.

– Я надеюсь, сэр, вы их больше не уроните, – серьезным тоном сказал Фатти. – Спокойной ночи, сэр.

Он исчез. А мистер Гун шел домой и в полном недоумении размышлял, как это он вообще мог взять с собой эти письма, а потом еще и потерять их.

– С памятью что-то стало, – печально сказал он сам себе. – Просто Божья милость, что их не подобрал кто-нибудь из этих паршивых мальчишек. Не хватало еще, чтоб в них заглянул поганец Фредерик Троттевилл. Ну, несдобровать ему, коли узнаю!

В АВТОБУСЕ НА ШИПСЕЙЛ

До утра понедельника делать было больше нечего. Дети изнывали от нетерпения, но ускорить ни приход понедельника, ни приход автобуса не могли.

Фатти занес в блокнот под заголовок «УЛИКИ» несколько новых пунктов. Все про анонимные письма и про почтовые штемпели на марках. Кроме того, он пришпилил к этой странице бумажку с копиями печатных букв, снятыми им с писем.

– Я должен теперь на основании всего обнаруженного нами открыть Дело. Так принято в полиции. И насколько я могу судить, все хорошие детективы тоже так поступают. Как бы освобождают себе голову для размышлений. Иногда прочтешь, что написал, и тебя вдруг осенит гениальная идея.

Все стали читать то, что написал Фатти, и всем очень понравилось. Но, к сожалению, никого не осенила даже просто хорошая идея. Оставалась надежда, что кто-нибудь из пассажиров автобуса подкинет им новую улику, а с ней и идею.

В понедельник с самого утра Пятерку тайноискателей трясло от возбуждения. Ларри и Дейзи были просто в шоке, когда мама попросила их сходить в магазин, но, к счастью, узнав, что они собираются ехать в Шипсейл, сказала, что они могут сделать покупки там. Все таким образом уладилось.

Встретились ребята на остановке автобуса за десять минут до его отхода, на случай, если Фатти в последний момент захочет дать им какие-нибудь инструкции.

Он именно это и собирался сделать.

– Значит, так. Когда пассажиры войдут в автобус, посмотрите, как они будут рассаживаться, и постарайтесь, чтоб каждый из вас сел с кем-то из них. Заведите с ним или с ней разговор. Можно много узнать!

Бетси забеспокоилась:

– А я не знаю, о чем говорить.

– Глупости, – сказал Пип, – Всегда можно начать беседу, к примеру, так: «Какой удивительно умный мальчик там сидит, вы не находите?» И показать на Фатти. Этого вполне достаточно, чтобы вызвать на разговор любого человека.

Все расхохотались.

– Не волнуйся, Бетси, – сказал Фатти. – Можешь спросить что-нибудь попроще, например: «Вы не скажете, который час?» Или: «А какую деревню мы сейчас проезжаем?» Вообще очень легко вызвать людей на разговор, если попросить их что-либо вам рассказать.

– Еще будут какие инструкции, мистер Шерлок Холмс? – съехидничал Пип.

– Будут, – сказал Фатти. – И вот самая важная. Мы должны внимательно следить за нашими пассажирами, не опустит ли кто из них письмо в Шипсейле. Если опустит только один человек, это будет очень хороший показатель. Почта там рядом с автобусной остановкой, и мы легко установим, успеет ли кто проделать это до выемки в 11. 45. Мы будем болтаться поблизости, и, если, предположим, кто-то не сразу от автобуса пойдет на почту, мы все равно увидим, до или после 11. 45 письмо будет опущено. Это чрезвычайно важный момент.

– А вот и автобус, – радостно воскликнула Бетси, – и, смотрите, там уже много народу!

– Пять человек, – подсчитал Ларри. – По одному на каждого из нас! Ой! Один из них – Пошлипрочь!

– Вот это номер! – удивился Фатти. – Ничего себе! Что ему надо в этом автобусе именно сегодня утром? Неужели ему в голову пришла та же самая мысль, что и нам? Если так, то мозги у него варят лучше, чем я думал. Дейзи, ты сядешь рядом с ним. От меня его хватит удар, к тому же Бастер попробует тяпнуть его за лодыжку.

Дейзи совсем не жаждала сидеть рядом с мистером Гуном, но спорить было некогда. Автобус остановился. Пятеро ребятишек вместе с собакой поднялись внутрь. Бастер тут же унюхал полицейского и радостно гавкнул. Мистер Гун обернулся. Его удивление тут же сменилось досадой.

– Тьфу ты! – произнес он с глубоким отвращением. – Опять вы! Чего вам всем надо сегодня в этом автобусе? Ну, куда б ни пошел, везде на вас натыкаюсь!

– Мы едем на рынок в Шипсейл, мистер Гун, – вежливо объяснил Фатти, усаживаясь рядом с ним. – Вы не возражаете? Вы тоже туда?

– Это мое дело, – ответил мистер Гун, не спуская глаз с Бастера, который рвался с поводка, пытаясь добраться до любимых лодыжек. – Все, что относится к Закону, вас не касается.

На какой-то момент в голову Дейзи закралась дикая мысль: а не может ли мистер Гун быть автором анонимных писем – ведь он знал все обо всех в поселке. Такая была у него работа. Но потом она поняла, что это глупая мысль. Но зато как будет обидно, если окажется, что мистер Гун идет по тому следу: оценивает людей в автобусе и будет следить за тем, кто опустит письмо в ящик до 11. 45.

Дейзи оглянулась вокруг на пассажиров автобуса. Рядом с каждым сидел кто-нибудь из Тайноискателей. Двух пассажиров Дейзи знала. Одну звали мисс Тимол, она была компаньонкой у престарелой леди Кэндлинг, соседки Хилтонов. Около нее сидел Ларри. Дейзи была уверена, что мисс Тримбл, или – как ее называли дети – мисс Трембл[1], никак не могла быть причастной к расследуемому делу. Она была для этого слишком робкой и нервной.

Другая знакомая пассажирка – хозяйка кондитерского магазина – миссис Джолли – была сама доброта. Нет, никакая она не писака! Все ее очень любили, и она точно соответствовала своей фамилии[2].

Ласковая и щедрая ко всем. Поймав на себе взгляд Дейзи, миссис Джолли кивнула головой и улыбнулась. Дейзи была уверена, что еще до конца поездки она начнет раздавать всем ребятам конфеты!

Итак, с тремя пассажирами все ясно. Осталось два. Один из них – худой, темноволосый мужчина с хмурым выражением лица – склонился над газетой и время от времени по-кроличьи шевелил носом. Это так заворожило Бетси, что она не могла оторвать от него взгляда.

Последним объектом изучения оказалась молоденькая девушка с альбомом для рисования. У нее было прелестное открытое лицо и очень густые кудри на голове. Дейзи была совершенно уверена, что эта девушка даже не знала, что бывают такие письма. «Скорее всего, писал их вон тот человек с кислым лицом и кроличьим носом», – подумала Дейзи. Ну что ж, делать ей теперь почти нечего. Она понимала, что вытянуть что-либо из мистера Гуна невозможно, да и бесполезно: он никак не мог быть автором писем. Она стала наблюдать, что делают другие сыщики, и прислушиваться к разговорам, хотя из-за шума и лязга автобуса часть слов от нее ускользала.

– Доброе утро, мисс Тримбл, – услышала Дейзи вежливое приветствие Ларри. – Что-то я давно вас не видел. Вы тоже на рынок? Мы вот надумали сегодня съездить.

– О, какой красивый вид, – сказала мисс Тримбл, надевая пенсне на нос. Это пенсне имело дурную привычку постоянно сваливаться с ее носа. У пенсне ведь нет дужек, которые загибаются за ушами и держат очки на носу. Бетси всегда любила считать, сколько раз они сваливаются. Занявшись этим делом после разглядывания человека с кроличьим носом, она совсем забыла про свою соседку, миссис Джолли, занимавшую большую чисть их общего сиденья.

– Вы часто ездите на шипсейлский рынок? – спросил Ларри.

– Нет, не очень часто, – ответила мисс Тримбл и в свою очередь спросила: – А как поживает твоя мамочка, Лоренс?

– С ней все в порядке, – ответил Ларри и продолжал: – А как поживает ваша мама, мисс Трембл? Я ее как раз недавно видел через забор.

– Ах, моя дорогая мамочка чувствует себя неважно, – ответила мисс Тримбл. – И если ты не возражаешь, дорогой Лоренс, меня зовут Тримбл, а не Трембл. Я, кажется, тебе это уже говорила.

– Простите, все забываю. А… ваша мама живет в Шипсейле, мисс Трем… – Тримбл? Вы кто к ней ездите?

– Она живет за Шипсейлом, – объяснила мисс Тримбл, тронутая тем интересом, который Ларри проявил к ее матери. – Милая леди Кэндлинг отпускает меня по понедельникам, чтобы я могла повидать свою мамочку. Это такая ей помощь. Заодно я делаю для леди все закупки на неделю.

– Вы всегда ездите этим автобусом? – задал следующий вопрос Ларри, размышляя при этом, а могла ли мисс Тримбл по какой-либо непонятной причине быть автором гнусных писем.

– Если удается, – ответила мисс Тримбл. – Следующий автобус, как тебе известно, отходит только после ленча.

Ларри обернулся назад и подмигнул Фатти. Он в общем-то не считал мисс Тримбл виновницей, но в список подозреваемых включить ее теперь надо. Однако следующие ее слова заставили его полностью изменить свое мнение.

– Так было досадно, – продолжала меж тем мисс Тримбл. – На прошлой неделе я опоздала на этот рейс и потеряла полдня!

«Ага! Значит, мисс Тримбл исключается, так как письмо к Глэдис было опущено именно в прошлый понедельник, а если мисс Тримбл опоздала на утренний рейс, она не могла приехать в Шипсейл до 11. 45 и успеть опустить письмо!»

Решив, что больше ничего полезного узнать от мисс Тримбл ему не удастся, Ларри стал смотреть в окно. Бетси, по-видимому, с удовольствием общалась с миссис Джолли. Он не слышал, о чем они говорили, но мог видеть, что рты у них не закрывались.

Бетси трудилась, не покладая рук. Миссис Джолли, тепло с ней поздоровавшись, спросила, как здоровье мамы и папы, что расцвело у них в саду и живет ли у них по-прежнему кошка, так удачно ловившая мышей. На все эти вопросы Бетси давала подробные ответы, не спуская глаз с пенсне мисс Тримбл, которое уже дважды падало, и поглядывая время от времени на хмурое лицо мужчины с кроличьим носом. И только когда Бетси заметила, как настойчиво пытается Фатти вызвать этого человека на разговор, она вспомнила, что она тоже должна что-нибудь выведать у миссис Джолли. Например, всегда ли она ездит этим автобусом.

– Вы едете на рынок, миссис Джолли? – спросила она.

– Да, конечно! – ответила миссис Джолли. – Я всегда там покупаю масло и яйца у моей сестры. Обязательно сходите к ее прилавку на рынке, мисс Бетси, и скажите, что вы от меня. Она продаст вам масло с походом и, может, еще подарит коричневое яичко лично для вас!

– Она, наверное, очень добрая… как вы, – сказала Бетси. Миссис Джолли было приятно это слышать, и она рассмеялась своим звонким, веселым смехом.

– О, у вас, кажется, очень мягкий язычок, – сказала она.

Бетси страшно удивилась. Она считала, что языки должны у всех быть мягкими. Посмотрев еще раз на миссис Джолли, она решила не задавать ей больше никаких вопросов о Шипсейле и об утреннем автобусе по понедельникам, потому что никто, никто с такими добрыми глазами, с такой ласковой улыбкой, с такими розовыми, как яблочки, щеками не мог писать скверные письма! Бетси была в этом абсолютно уверена. Миссис Джолли начала рыться в сумке.

– Куда же я засунула мятные леденцы? – сказала она. – А! Вот они. Ты любишь леденцы? Угощайся и передай другим.

Пип сидел рядом с молоденькой девушкой. Завязать с ней разговор не стоило никакого труда.

– А что вы собираетесь рисовать? – спросил он.

– Я зарисовываю сценки на шипсейлском рынке, – ответила она. – Езжу туда каждый понедельник. Такой маленький симпатичный рынок! И очень живописный. Он расположен на вершине холма, и вокруг такие красивые пейзажи. Мне все это страшно нравится. А какие у людей приятные лица, какие дружественные улыбки!

– И вы всегда ездите этим автобусом? – спросил Пип.

– Приходится, – ответила девушка. – Рынок ведь открывается утром. Я все там знаю наизусть: где куры и утки, где овцы, где прилавки с маслом и яйцами, где все.

– Ручаюсь, вы даже знаете, где находится почта, – как бы в шутку поинтересовался Пип.

Девушка засмеялась, а потом задумалась, вспоминая.

– Да нет, не помню! – ответила наконец она. – Мне ни разу не понадобилась там почта, и я как-то не обратила внимания. Но, если вам нужно, там любой человек покажет. Вряд ли в Шипсейле много почтовых отделений. Поселок маленький. Практически просто рынок.

Пип остался доволен разговором. Если девушка не знает, где почта, никаких писем она отправлять не могла. Прекрасно! Вычеркиваем ее. Пип чувствовал себя очень умным. Во всяком случае, он был уверен, эта славная девушка не могла писать такие ужасные письма.

Он оглянулся вокруг, посмотреть, как идут дела у других: свою задачу он считал выполненной. Пип пожалел Дейзи, которой достался этот зловредный мистер Гун. И ему было интересно, как справляется со своим соседом Фатти.

А Фатти никак не справлялся! Не повезло ему – он выбрал очень трудного пассажира: разговорить его было невозможно.

КРЕПКИЙ ОРЕШЕК

Сосед Фатти, казалось, и в самом деле был целиком поглощен чтением своей газеты – все про лошадей и собак.

Бастер понюхал его лодыжки, и ему совсем не понравился их запах. Он фыркнул от отвращения и с достоинством удалился в сторону мистера Гуна, который сидел на несколько рядов впереди.

– Гм… надеюсь, мой песик вам не мешает, сэр? – спросил Фатти.

Мужчина даже не повернул головы. «Должно быть, глухой», – подумал Фатти и, повысив голос, почти крикнул:

– Надеюсь, моя собака вам не мешает, сэр?

Сосед бросил на Фатти сердитый взгляд.

– Не ори, я не глухой, – сказал он. Фатти не захотел повторять вопрос о собаке, а решил придумать что-нибудь поинтереснее.

– Гм, гм… удивительные создания эти лошади и собаки, правда? – сказал он.

Мужчина никак не отреагировал. Фатти заколебался, повысить голос или нет. Решил, что нет.

– Я сказал, что лошади и собаки – удивительные создания, правда ведь?

– Как когда, – коротко ответил мужчина и снова углубился в чтение.

Значит, и это не помогло, мрачно отметил про себя Фатти. Беседа никак не складывалась. Другим вон здорово повезло, попались разговорчивые соседи. Но, с другой стороны, из всех пассажиров этот человек был самым подходящим объектом для дальнейшего расследования: хмурое лицо, насупленные брови, грубый, злой Фатти напряг все свои умственные способности и рискнул еще раз.

– Гм, вы не скажете, который час? – робким голосом спросил он.

Ответа не последовало. Это уже становилось невыносимым. Фатти почувствовал, что тоже начинает злиться. «Ну и бессовестный тип!»– подумал он, но все-таки повторил:

– Вы можете мне сказать, который час?

– Могу, но не скажу, у тебя на руке свои часы, – ответил угрюмый мужчина.

Фатти готов был наброситься на себя. «Плохой сегодня из тебя детектив, – сказал он себе. – А ну-ка возьми себя в руки, Фредерик Алджернон Троттевилл, быстро придумай что-нибудь похитрее!»

– Ах, смотрите, самолет! – воскликнул он, увидев за окном низко летящий самолет. – Вы знаете, что это за самолет, сэр?

– «Летающая крепость», – ответил мужчина, даже не подняв головы. У самолета было два мотора, а не четыре, поэтому это была не «Летающая крепость», и Фатти это знал. Он посмотрел на своего соседа в полном отчаянии. Неужели ему так и не удастся ничего из него выудить?

– Я еду в Шипсейл на рынок. А вы, сэр?

Никакого ответа. Фатти очень хотелось, чтобы Бастер схватил соседа за ногу.

– Это что, Бакл-Виллидж? – воспользовался Фатти новым поводом, когда автобус проезжал мимо прелестной маленькой деревушки. Мужчина опустил газету и злыми глазами уставился на Фатти.

– Я нездешний, – сказал он. – Не знаю ничего ни о Бакл-Виллидже, ни о Шипсейле, ни о рынке! Еду встретиться с братом по дороге совсем в другое место, и чем дальше будет это место от таких болтунов, как ты, тем больше оно мне понравится! Вот все, что я могу сказать!

Произнесено это было так громко, что слышали почти все пассажиры. Мистер Гун закудахтал от удовольствия.

– У меня он тоже поперек глотки стоит, – откликнулся полицейский. – Прямо слово, несносный мальчишка!

– Давай пересаживайся куда подальше, вместе со своей вонючей собачонкой, – потребовал хмурый сосед, довольный, что встретил единомышленника, который разделял его мнение о бедном Фатти.

С красным от обиды и от полного провала лицом, Фатти встал и перешел на самую переднюю скамейку в автобусе, где никто не сидел. Он теперь был абсолютно уверен, что никакой информации от разъяренного мужчины не получит. Вся эта сцена так расстроила Бетси, что она, оставив мисс Джолли одну, пошла вперед и села рядом с Фатти.

Ларри, Пип и Дейзи тоже перебрались к нему поближе, и все они стали вполголоса обсуждать ситуацию. Выслушав каждого, Фатти сказал:

– Судя по тому, что вы рассказали, никто из них нам не подходит. Ясно, что это не Пошлипрочь. Мы, безусловно, можем вычеркнуть мисс Дрожалкину и миссис Джолли. И я согласен с Пипом, что девушку-художницу вряд ли можно взять под подозрение, тем более что она даже не знает, где почта. А мой сосед сказал, что он нездешний, поэтому вряд ли мог писать эти письма. Посторонний человек никого в Питерсвуде не знает.

– А он каждый понедельник ездит этим автобусом? – тихо спросил Пип.

– До этого вопроса я так и не дошел, – мрачно сказал Фатти. – Он или просто не отвечал, или огрызался. Безнадежное было дело. В общем, получается, что никто из наших подопечных не мог быть отправителем этих писем.

– Смотрите, кто-то ждет на остановке нашего автобуса! – воскликнула вдруг Бетси. – Это даже не остановка, престо какой-то человек поднял руку, хочет, чтобы его взяли. Вот, наверное, тот, кто нам нужен, раз никто из тех не подошел.

– Весьма возможно, – согласится Фатти, и они с нетерпением стали ждать, кто же войдет в автобус.

Но это оказался викарий из Бакл-Виллиджа. Дети прекрасно его знали, потому что он иногда приходил читать проповеди в их собственную питерсвудскую церковь. Это был веселый, шумный человек, и он им нравился.

– Ну, это никак не он! – с разочарованием сказал Фатти. – Исключено. Опять мимо! Где были, там и остались.

– Ладно, посмотрим, может быть кто-нибудь опустит письмо в ящик, когда мы все выйдем из автобуса, – сказал Пип. – Будем надеяться. Может, это сделает твой хмырь. А? Фатти? Из всех из них он самый подходящий. Может, он врет, что нездешний.

Викарий завел общий разговор, и его веселый голос гремел на весь автобус. Хмурый мужчина не обратил на него никакого внимания, а так как викарий с ним не поздоровался, дети поняли, что они не знакомы. Наверное, этот мужчина действительно нездешний.

– Скоро и Шипсейл, – сказал Фатти. – Ух ты! Какой крутой подъем! Говорят, в старые времена, еще до бензиновых моторов, в дилижансы запрягали восемь лошадей, чтобы взобраться на эту гору.

Автобус остановился в тени больших деревьев на главной площади Шипсейла. И сразу же вместо звука мотора они услышали мычание коров, блеяние овец и кудахтанье кур. Рынок был в полном разгаре!

– Выскакиваем первыми! – скомандовал Фатти. – Встанем у почты и будем следить.

Ребята быстро спрыгнули с подножки. Мисс Тримбл кивнула им на прощание и пошла куда-то в сторону по узенькой дорожке. Тайноискатели сразу же увидели здание почты и направились к нему. Фатти достал из кармана письмо и начал аккуратно наклеивать марку.

– Не хочу, чтобы Гун заинтересовался, чего это мы тут толпимся, – вполголоса сказал он ребятам. – Можно даже для видимости и опустить конверт в ящик.

Миссис Джолли пошла на рынок искать свою сестру. Дети проводили ее взглядом.

– Что же, ни мисс Тримбл, ни миссис Джолли не подходили к почте, – сказал Фатти. – Значит, их отбрасываем. А, вон идет художница!

Девушка улыбнулась им и прошла мимо. Потом неожиданно остановилась и вернулась назад.

– Я вижу, вы нашли почту, – сказала она. – Я рада за вас! Какая же я бестолковая! Каждый понедельник проходить мимо и не заметить. Так похоже на меня!

– Значит, она тоже отпадает, – сказал Пип, когда она удалилась в сторону рынка. – Да я никогда и не думал, что это она. Слишком хорошая для такого дела.

Викарий исчез, даже не появившись возле почты. Теперь оставались только мистер Гун и хмурый мужчина. Мистер Гун в упор посмотрел на Фатти, и тот, подняв брови, мило улыбнулся:

– Я могу вам чем-нибудь помочь, мистер Гун?

– Чего вы все здесь околачиваетесь? – не очень вежливо спросил полицейский. – Хоть плачь, хоть смейся, ну никуда не могу от вас деться. Так и болтаетесь за мной хвостом.

– А мы то же самое думаем про вас, – сказал в ответ Фатти. Он наблюдал за угрюмым мужчиной, который стоял невдалеке у бровки тротуара и продолжал читать свою газету о собаках и лошадях. Фатти хотел выяснить, а не ждет ли он, пока ребята и мистер Гун уйдут, чтобы опустить письмо в ящик. Или он действительно дожидается своего брата?

– Вон на той стороне кондитерская лавка, – сказал тихим голосом Фатти, опуская свой конверт в ящик. – Пошли туда, что-нибудь купим. Почтовый ящик из лавки виден, и мы сможем продолжать наблюдение. Зато, если Пошлипрочь или этот хмырь бросятся к ящику опускать свои письма, они не будут знать, что мы следим за ними.

Они перешли улицу и вошли в лавочку. Ларри и Дейзи затеяли спор, что купить: мятные леденцы или ириски, а Фатти не отходил от стеклянных дверей, внимательно наблюдая за почтой. Он видел все, а его видно не было, так как в лавочке было довольно темно.

Хмурый мужчина сложил газету и стал оглядываться по сторонам, явно кого-то поджидая. Мистер Гун исчез в табачной лавке. Фатти затаил дыхание. Может, вот сейчас этот мрачный тип подскочит к почтовому ящику и опустит письмо?

Подъехала машина. Водитель, подняв руку, крикнул какое-то приветствие, и хмурый мужчина ответил. Открыв дверцу, он сел рядом с водителем, и машина сразу же поехала. Фатти так тяжело вздохнул, что все оглянулись.

– Он не опустил никакого письма, – сказал Фатти. – Он сказал правду. Кто-то заехал за ним на машине. Вот черт! Пшик! Все лопнуло!

– Да если бы даже он опустил письмо, мы все равно не могли б до него добраться, – сказал Ларри. – Мы ведь не знаем его имени и вообще ничего о нем не знаем. Вот я думаю – очень странно получается. Никто из пассажиров не бросил письмо в ящик, а каждый понедельник письмо отсюда отправляется!

– Ну, надо подождать до 11. 45, когда придут вынимать почту из ящика, – решил Фатти. – Вдруг кто-то из пассажиров вернется. А, вот и мистер Гун! Пошел на рынок. Наверное, купит себе масла и сливок, чтобы еще немного потолстеть!

Дети терпеливо ждали у почты, пока не появился почтальон и не вывалил письма в мешок. Никто так и не подошел с письмом к ящику. Это было для ребят полным разочарованием.

– С чем приехали, с тем и уезжаем, – мрачно заметил Фатти. – Даже противно! Наверное, мы еще не настоящие детективы. Зря надеялись! Ладно, отправляйтесь на рынок, а я буду думать. Хочу как следует поразмыслить. Может, и придумаю что-нибудь гениальное!

Все двинулись к рынку, оставив беднягу Фатти в самом мрачном расположении духа.

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ДЕНЬ

На рынке дети чудесно провели время. Каждая минута была наполнена весельем и радостью. Кругом стоял шум и смех, велись оживленные разговоры. Покупатели и продавцы обменивались шутками, стараясь перещеголять друг друга в остроумии. А как интересно было наблюдать за животными и птицами!

Они нашли сестру миссис Джолли, и та заставила их взять в подарок по большому коричневому яичку и кусочку домашнего масла к завтраку. Бетси была просто счастлива. Такие неожиданные подарки она всегда любила больше тех, которые ждешь заранее.

– О! Спасибо, – воскликнула она. – Вы такая добрая, в точности как миссис Джолли. Она дарит нам конфеты. А ваша фамилия тоже Джолли?

– Нет, меня зовут миссис Банн[3], – ответила сестра миссис Джолли, и Бетси чуть не сказала: «Вам так подходит эта фамилия!», но вовремя прикусила язык, потому что миссис Банн точно соответствовала своей фамилии: была большой, мягкой, теплой, с глазами как ягодки черной смородины.

– Пойдем поищем Фатти, пусть придет сюда, посмотрит, какой замечательный рынок, – сказала Бетси. – Мне жалко его, он там один переживает. Мы запутались в этом деле, и я не верю, что Фатти может нас распутать.

– А вон и наша художница, смотрите, – сказал Пип. Действительно, посреди рынка стояла девушка и быстрыми движениями руки в упоении рисовала все, что видела: животных, птиц, людей. Ребята подошли посмотреть, и им очень понравились ее зарисовки.

Потом Бетси пошла искать Фатти. Он сидел на уличной скамейке, погруженный в свои мысли. Бетси посмотрела на него с восхищением. Она уже видела его взрослым, умным, раскрывающим такие глубокие тайны, какие не под силу никому другому. Когда она подошла поближе, он от неожиданности вскочил.

– Ах, Фатти, прости! Я тебя испугала? Сходи обязательно на рынок. Это так интересно! Ну, пойдем!

– Я еще не додумал все до конца. Давай, сядь рядом, послушай. Может, пока я буду вводить тебя в курс дела, какие-то вещи прояснятся для меня самого.

Бетси пришла в восторг.

– Конечно, Фатти, пожалуйста, говори! Я буду внимательно слушать, не пророню ни слова.

– Да нет, ты можешь тоже говорить. Я считаю тебя очень проницательной девочкой. Никогда не забуду, как ты догадалась про разносчика телеграмм! И только по тому, с каким обожанием смотрел на меня Бастер.

При упоминании своего имени Бастер поднял на них глаза. Настроение у него было плохое: его все еще держали на поводке, а ему ужасно хотелось помчаться на рынок, откуда доносились такие восхитительные запахи! В слабой надежде он легонько повилял хвостом.

– Бастер, по-моему, тоже размышляет, – заметила Бетси. Фатти на ее слова не обратил никакого внимания. Погруженный в свои мысли, он глядел в пространство. Бетси решила не мешать ему думать: когда захочет, тогда и заговорит с ней. От нечего делать она стала пробовать крутить носом, как это делал хмурый сосед Фатти. Бастер с любопытством наблюдал за этим процессом.

Неожиданно на нее обратил внимание и Фатти.

– Что с твоим носом? – спросил он.

– Ничего, я просто пытаюсь крутить носом, как тот мужчина, – сказала Бетси и попросила: – Ну, говори со мной, Фатти, как ты хотел.

– Так вот, я пытаюсь определить, что нам надо сделать в первую очередь. Какое решение будет наилучшим. Нам известно, что в течение нескольких недель, по понедельникам, кто-то опускал здесь, в Шипсейле, письма, успевая до 11. 45. И каждое из этих писем приходило к кому-нибудь в Питерсвуде. Так. Теперь, если ты помнишь, я говорил, что это делает, скорее всего, человек, который живет в Питерсвуде и не только знает тех людей, кому пишет, но и обладает кое-какими сведениями об их прошлой жизни или об их делах.

– Все правильно, – сказала Бетси.

– Мы исходили из того, что, возможно, автор писем садится в автобус и, выйдя из него в Шипсейле, бросает письмо в ящик, – продолжал Фатти. – Поэтому мы сели в тот же автобус… и не нашли ни одного человека, кого можно было всерьез заподозрить. Теперь обрати внимание: все пассажиры автобуса были включены в наш список подозреваемых, но ни один из них не опустил письмо в ящик.

– Ты хочешь сказать, что и Пошлипрочь и викарий тоже были в том списке? – с удивлением спросила Бетси.

– Я записал всех до единого! – твердо сказал Фатти. – Мы можем запросто их вычеркнуть, если сочтем нужным, но включить надо было всех.

– В таком случае, я думаю, Пошлипрочь всех нас включил в свой лист, – неожиданно сказала Бетси. – Он и в автобусе оказался по той же причине, что и мы – посмотреть на пассажиров и узнать, кто опустит письмо.

Фатти с изумлением уставился на девочку. А потом вдруг разразился таким громким смехом, что Бетси даже оторопела.

– Я, наверное, сказала что-то смешное?

– Да нет, Бетси. Но ты помнишь, кто из пассажиров все-таки бросил письмо в ящик? – хитро улыбаясь, спросил Фатти.

– Никто не бросал, – сказала Бетси. – Хотя… постой… ну конечно! Ты!

– Именно! Я! И это заставит старика Гуна долго чесать в голове, соображая, почему изо всех его драгоценных подозреваемых только один отправил письмо, и этот один был его любимый негодяй – Фредерик Троттевилл!

Бетси теперь тоже хохотала.

– Ой, не могу! Но, Фатти, никому и в голову не придет подозревать тебя! Чтобы ты мог писать такие ужасные письма?!

– Гуну придет. Если будет хоть какая-то тень подозрения, он тут же поверит, что я украл бриллианты из королевской короны. Он так плохо обо мне думает, что считает меня способным на все. Представляю, в каком он сейчас состоянии! Кто же получит завтра очередное письмо?

– А его никто не получит, – сказала Бетси. – Потому что никто его не отправил. Первый понедельник за шесть недель без письма. Интересно, почему?

– Мне тоже, – сказал Фатти. – Но если оно все-таки придет, это будет означать, что автор живет в Шипсейле и успел опустить письмо до прихода нашего автобуса. И тогда мы завязли напрочь. Не можем же мы уследить за всеми жителями Шипсейла, кто отправляет письма!

– А что, если этот человек просто не смог сегодня поехать в Шипсейл? Мало ли что случилось.

– Хорошая мысль, – сказал Фатти. – Тогда нам надо спросить кондуктора автобуса, кого из постоянных пассажиров, отправляющихся по понедельникам в Шипсейл, на этот раз в утреннем рейсе не было. Проведем расследование по каждому из них, выясним, что они имеют против Глэдис и других.

– А каким автобусом мы поедем назад? – спросила Бетси. – Я так хочу остаться здесь подольше. Тебе очень понравится рынок, Фатти. Правда, мы не взяли с собой ничего поесть.

– Можно перекусить вон в той лавчонке. Смотри, что написано: «Легкий ленч». Наверное, это яйца, хлеб с маслом и кекс. Как тебе? Подходит?

– Мне – даже очень! – обрадовалась Бетси. – У тебя всегда хорошие идеи. А мама не будет волноваться, если мы задержимся?

– Я обзвоню всех мам, – сказал Фатти, который любил подобные ситуации.

«Какой он взрослый, – с восхищением думала Бетси, – все решает сам, и у него, по-видимому, всегда есть деньги, он может за все заплатить!»

Фатти вошел в здание почты и направился к телефонной будке. Позвонив по трем номерам, он быстро вернулся.

– Все в порядке, – сказал он. – Я позвонил твоей маме, родителям Ларри и своей маме. Все сказали: «Оставайтесь, хоть отдохнем немного от вас!»

– Они так не сказали! – возмутилась Бетси, которая не могла себе даже представить, чтобы ее мамочка произнесла нечто подобное.

– Ну, не такими точно словами, – улыбнулся Фатти, – но я понял, что они не очень переживают, а пожалуй, даже рады – избавились от нас на целый день. Моей маме, например, я уверен, не очень понравилась наша новая игра.

– Еще бы! – сказала Бетси, вспомнив весь тот шум, гам, грохот и вопли, которыми сопровождалась новая игра, придуманная Фатти. – А теперь давай пойдем скажем всем остальным, что можно остаться здесь на ленч. Представляю, какой будет восторг!

Восторгу не было конца.

– Ну, старина, ну и молодец! Вот это подарок! Провести целый день, да еще такой день, среди этих добрых людей, среди их кур, овец и прочей живности!

– А который час? – спросил вдруг Ларри. – Что-то есть захотелось.

– Без четверти час, – сказал Фатти. – Вношу предложение пойти закусить. Тут вот есть одно прелестное местечко, что-то среднее между молочной и кондитерской.

Местечко было действительно прелестное: сияло безукоризненной чистотой и дышало домашним уютом. Полная женщина в белоснежном фартуке, выйдя из-за прилавка, приветливо им улыбнулась. Да, конечно, она сварит каждому по два яичка, даст хлеба с маслом, сливок и, если захотят, варенья из крыжовника собственного изготовления. Она только что испекла булочки, может подать и их, если будет угодно.

– Именно то, что я больше всего и люблю, – воскликнула Бетси, когда на столе появились яички, коричневые, гладкие и теплые. – Я люблю все это гораздо больше, чем мясо. А тут еще и клубничный джем! Как вкусно!

– Я подумала, что после яичек вы захотите положить немного джема на бутерброды с маслом, – улыбнулась толстушка. – Клубника из собственного сада.

– Я считаю, – сказала Бетси, разбивая яйцо ложкой, – что ничего на свете нет приятнее, чем иметь своих кур и уток, выращивать свои собственные фрукты и овощи, самой варить варенье, джемы, делать соки и маринады. Когда я вырасту, не пойду работать ни в какой офис, не хочу писать разные скучные письма и все такое. У меня будет свой маленький домик, свои птицы, животные и всякая вкуснятина на столе!

– В таком случае, – сказал Ларри, – я приду к тебе жить, особенно если будешь варить такой же вкусный джем, как этот.

– И я приду, – в один голос сказали Фатти и Пип.

– Ах, как было бы замечательно, если бы мы могли жить все вместе, есть такие вкусные вещи, раскрывать всякие тайны и чтобы было так всю жизнь, – горячо откликнулась на их слова Бетси.

Все расхохотались. Бетси всегда воспринимала всерьез все, что они говорили.

– Не могу сказать, чтобы в раскрытии этой тайны мы продвинулись хоть на один шаг, – переменил тему Фатти и принялся за второе яйцо. – Ну что, дружище, – сказал он, обращаясь теперь к Бастеру, – есть хочешь? Вот сейчас мы закончим, и ты получишь свою долю. Потерпи немного.

Фатти расплатился с улыбчивой хозяйкой за всех. У остальных просто не хватило денег покрыть свою долю.

– Мы отдадим тебе, когда вернемся домой, – сказал Ларри. – Вытащим из своих копилок.

– Договорились, – сказал Фатти. – А теперь идемте-ка посмотрим на закрытие рынка. Заодно узнаем, когда отходит наш автобус.

На рынке они с большим интересом наблюдали, как торговцы упаковывали непроданный товар, увозили купленную и проданную живность, болтали, смеялись, хлопали друг друга по спине. Миссис Джолли была еще там, беседовала со своей сестрой. Увидев ребят, она окликнула их:

– Не опоздайте на свой автобус! Осталось только два на сегодня, а второй уходит слишком поздно для вас.

– Ах ты, Господи! Мы же забыли посмотреть расписание, – встревожился Фатти и бросился к висящей на рынке таблице. – Осталось всего три минуты! Бежим бегом, а то опоздаем!

Они успели сесть в автобус за полминуты до отхода. К глубокому разочарованию Фатти, и водитель, и кондуктор были другие. Очевидно, утренние и вечерние автобусы обслуживались разными людьми.

– Опять пшик! – сказал Фатти, садясь на переднее сиденье. – Надо честно признать, день прошел даром!

– О, Фатти! Как ты можешь так говорить! – воскликнула Дейзи, которой каждая минута прошедшего дня доставила огромную радость. – Наоборот, самый прекрасный день в эти каникулы!

– Не хочу спорить, – сказал Фатти. – Но, если вы помните, мы приехали сюда, чтобы попытаться продвинуться вперед в нашем таинственном деле, а все, что мы сделали – это провели прекрасно время. Мы ведь ничего не нашли! Ничего! Замечательный день для пятерых ребятишек, но совсем никудышный – для Пятерых тайноискателей, не считая собаки!

ЕЩЕ ОДНО ПИСЬМО

После ярких впечатлений от рынка в Шипсейле следующий день показался детям довольно скучным. Они собрались в игровой комнате Пипа. Особенно мрачный вид был у Фатти.

– Как бы нам узнать, получил ли кто-нибудь письмо сегодня, в этот вторник, – сказал он. – Наверное, не сможем. Старине Гуну хорошо! Ему-то, наверное, сразу доложат!

– Да ладно, не будем сегодня о письмах, – сказал Пип. – Мамы нет дома, так что, если хотите, можем поиграть в «тяни-толкай-дави-пихай». Ну как, согласны?

– А миссис Мун не будет возражать? – спросил Фатти.

– Да она из кухни ничего не услышит, – сказал Пип. – И потом, почему мы должны ее бояться?

Игра только начала раскручиваться, когда в дверь постучали и миссис Мун заглянула в комнату. Дети смотрели на нее в ожидании выговора. Но ничего похожего не произошло. Она пришла не за этим.

– Мистер Филипп, мне надобно сбегать в магазин. Мясник почему-то не принес мне сегодня почки. Пожалуйста, послушайте телефон, пока меня нет, и возьмите молоко, если придет молочник.

– А миссис Коклз разве нет дома? – спросил Пип. – Она ведь всегда приходит по вторникам.

– Да, правда, вторник – ее день, но сегодня она что-то припозднилась, и мне приходится одной разрываться. Всего на десять минут, не больше, только забрать свои почки,

Она исчезла. Дети захихикали.

– Надеюсь, мясник отдаст ей ее почки, – сказал Ларри. – Я бы не хотел остаться без своих!

– Дурила! – сказала Дейзи. – Давайте играть дальше. Мы теперь одни в доме, можно разойтись вовсю.

В самый что ни на есть разгар игры Пип, уловив какой-то звук, привстал, пытаясь свалить с себя Фатти, и спросил:

– Вы ничего не слышите? По-моему, звонит телефон. Точно. Звонил телефон, и Бог его знает, как долго он звонил!

– Если хочешь, я подойду, – предложил Фатти. Он знал, как Пип ненавидел отвечать на телефонные звонки. – А вдруг это мясник, хочет сообщить, что посылает нам почки миссис Мун!

Фатти сбежал вниз, поднял трубку и сказал: «Алло!»

– Алло! – ответили в трубку. – Могу я поговорить с миссис Хилтон?

– Ее нет дома, – сказал Фатти.

– А миссис Мун дома? – спросили женским голосом. – Это говорит миссис Коклз.

– Здравствуйте, миссис Коклз, – ответил Фатти. – Это Фредерик Троттевилл. Я снял трубку по просьбе Филиппа Хилтона. А миссис Мун только что ушла ненадолго за… своими почками. Что-нибудь ей передать?

– Да, пожалуйста, мастер Фредерик. Скажите, я очень извиняюсь, но не могу прийти сегодня. Моя сестра в таком расстройстве, мне пришлось пойти к ней. Скажите миссис Мун, сестра тоже получила такое письмо. Она поймет, о чем речь.

Фатти тут же навострил уши: «Тоже получила такое письмо!» Это могло означать лишь одно: подлый писака продолжает свое грязное дело, послал еще одно письмо – на этот раз сестре миссис Коклз. Мозги Фатти быстро заработали.

– Я вам очень сочувствую, миссис Коклз, – сказал он солидным, взрослым голосом. – Искренне сочувствую. Такое расстройство, такая неприятность эти самые анонимные письма.

– Ах, значит, вы слышали про них, – сказала миссис Коклз. – Да, уж чего хуже. Люди сильно переживают. И подумать только, моя бедная безвинная сестра получила одно такое же. Миссис Мун расстроится. Не то чтоб она близко знала мою сестру, просто она понимает, каково людям получать эти гадкие нанимные письма, и она поймет, почему мне надобно быть сегодня с сестрой и я не приду убираться, как всегда прихожу по вторникам…

Все это миссис Коклз произнесла на одном дыхании, и у Фатти даже слегка закружилась голова. Он понял, что, если он ее сейчас не прервет, миссис Коклз будет говорить еще десять минут.

– А как вы думаете, миссис Коклз, ваша сестра разрешит мне взглянуть на это письмо? – спросил он. – Я… гм… очень интересуюсь этим делом, и… вам, наверное, известно, мне неплохо удается распутывать тайны и…

– Да-да, я слышала, как вы нашли кошку леди Кэндлинг и того, кто в самом деле был виновен, – перебила его миссис Коклз. – Если вам угодно, заходите к моей сестре, она вам покажет это самое письмо. Она живет в Ивовом проулке в доме девять. Я там буду. И передайте мои извинения миссис Мун, скажите, я приду в четверг, это уже точно.

Фатти повесил трубку и бросился наверх. Его трясло от возбуждения. Ворвавшись в комнату, он остановился в дверях с самым драматическим видом.

– Что бы вы думали? – сказал он. – Еще одно скотское письмо, сестре миссис Коклз! Она получила его сегодня утром, вся в расстройстве, поэтому миссис Коклз не явилась утром помогать миссис Мун! А главное, миссис Коклз сказала, если я зайду к ее сестре, она покажет мне письмо. Теперь я просто должен выяснить, когда и где оно было опущено.

– Вот это новость! – поразились ребята.

– Я пойду с тобой, – предложил Пип.

– Нет, лучше, чтобы кто-нибудь один пришел туда, – а ты, Пип, передай миссис Мун, когда она вернется, что звонила миссис Коклз, сказала, что ей пришлось пойти к сестре, так как она в расстроенных чувствах из-за какого-то мерзкого письма. Сделай вид, что ты ничего больше об этом не знаешь. Ни одного лишнего слова.

– Ясно, – сказал Пип. – Тогда лети пулей, пока старина Гун не взялся за дело. Как только он услышит про это новое письмо, он тут же явится к сестре миссис Коклз.

Фатти так и полетел пулей. Он знал, где находится Ивовый проулок, быстро нашел дом девять и, подойдя к грязной, ободранной двери, постучался.

– Входите, – услышал он голос миссис Коклз. – А, это вы, мастер Фредерик. Знаете, сестра вот не хочет показывать письмо. Говорит, там такое написано… никому нельзя читать, только мне и полиции. И я ничего не могу сказать теперь, когда сама прочитала. Она правильно говорит.

Фатти почувствовал горькое разочарование.

– О, я понимаю, – сказал он. – Но, может быть, вы позволите мне взглянуть хотя бы одним глазом. Я ведь видел все остальные письма. Ну пожалуйста, будьте молодчиной, дайте взглянуть.

Сестра миссис Коклз была толстой, неопрятной женщиной. Она тяжело дышала, громко отдувалась и говорила в нос.

– Нельзя ребенку такого читать, – сказала она. – Это прям грязь одна, одно вранье, ни единого словечка правды.

– Но я не ребенок, – сказал Фатти, стараясь выглядеть как можно выше ростом. – Вы можете мне довериться, я никому не скажу ни слова. Дело в том, что я… веду следствие по этим письмам.

На миссис Коклз слова Фатти произвели большое впечатление, но она все-таки продолжала считать, что ее сестра права и что письмо не для посторонних глаз. Конечно, для Фатти содержание письма не представляло никакого интереса, но ему позарез нужно было увидеть печатные буквы и, разумеется, конверт.

– Хорошо, тогда можно мне взглянуть хотя бы на конверт? – попросил он. – Это мне очень поможет.

Ни миссис Коклз, ни ее сестра миссис Лэм[4] не видели причины, по которой нельзя было бы показать конверт. И они дали его в руки Фатти. Тот стал внимательно его изучать. Главное было увидеть штемпель на марке. Но… марки на письме не оказалось! Ни марки, ни почтового штемпеля! Фатти был просто ошарашен.

– Значит… оно пришло не по почте! – сказал он.

– А я и не говорила, что по почте, – сказала миссис Лэм. – Пришло сегодня, рано утром, около полседьмого. Я слышала, что-то пихают под дверь, но мне хотелось спать, и я не встала. Взяла его только в полдевятого, ну, тогда я так расстроилась… и послала вот за миссис Коклз. И ты сразу пришла, правда, Кейт?

– Конечно, сразу же и пришла, – сказала миссис Коклз, – по дороге только остановилась сказать мистеру Гуну, он скоро придет, тоже хочет посмотреть на письмо.

Фатти встревожился. Ему совсем было ни к чему сталкиваться сейчас с Гуном. Он еще раз внимательно посмотрел на конверт. Имя и адрес написаны теми же печатными буквами, да и сам конверт точно такой же, как и все остальные. Фатти достал из кармана свой блокнот и открыл страницу с заголовком «УЛИКИ».

Он стал сравнивать снятую им копию слова «ПИТЕРСВУД» с тем же словом на конверте. Да, никаких сомнений: писала одна и та же рука. Оба слова были похожи друг на друга как две капли воды.

Фатти вернул конверт миссис Лэм. Он выяснил все, что хотел. Не было никакой необходимости читать само письмо. Он легко мог представить его содержание – несколько обидных, оскорбительных фраз, возможно, и с какой-то долей правды. А ему и без того было над чем поразмыслить. Вот очередное письмо, полученное, как обычно, во вторник утром, но на этот раз посланное не по почте и не из Шипсейла. Забавно!

– Ну что же, я пойду, – сказал Фатти. – Спасибо, миссис Лэм, что показали конверт. Я очень вам сочувствую и не успокоюсь, пока не найду того, кто пишет эти мерзкие письма.

– Мистер Гун вот тоже ищет, – сказала миссис Коклз. – Говорит, у него есть одна… как это… догадка.

Фатти в этом сильно сомневался. Он был уверен, что мистер Гун так же озадачен, как и он сам. Попрощавшись с хозяйкой и ее сестрой, он вышел из грязной и душной комнатенки.

И тут он увидел у калитки дородную фигуру мистера Гуна! «Этого еще не хватало!» – с досадой сказал себе Фатти. Он попытался выскользнуть за калитку до того, как мистер Гун войдет в нее, но полицейский, открыв рот от изумления и чуть не задохнувшись при виде Фатти, схватил мальчика за руку и потащил его назад в дом.

– Этот парень опять вмешивался в дела Законной власти? – сердитым голосом потребовал он ответа у женщин. – Чем он здесь занимался, вот что я хочу знать.

Миссис Лэм всегда боялась мистера Гуна, чего нельзя было сказать про миссис Коклз.

– Ни в какие такие дела он не вмешивался, – спокойно ответила она. – Просто интересовался, как есть, по дружбе.

– А откуда ему тогда известно, что миссис Лэм получила одно из этих самых писем? – в бешенстве закричал мистер Гун.

– Мне надобно было позвонить миссис Мун, что никак не смогу прийти сегодня утром, – стала объяснять миссис Коклз, – что сестра получила, значит, такое вот письмо. А мастер Фредерик случаем был у телефона и сказал, что все передаст. Сказал, что все ему про письма известно и он хочет посмотреть на это, которое сестре пришло. Ну, а я от людей слыхала, будто он не худо умеет выискивать все про такие вещи, вот я и…

– Миссис Лэм, вы, надеюсь, не успели до моего прихода показать письмо этому проныре? – гремел мистер Гун.

– Нет… нет, сэр, он хотел… он просил, – запинаясь от страха, отвечала миссис Лэм. – Я подумала… не будет большой беды, мистер Гун… я только показала ему конверт, сэр.

Мистер Гун перевел свой лягушачий взгляд на Фатти.

– Как это понимать – «все ему про письма известно»? Что это значит? – требовал он ответа. – Что ты хотел сказать. Что видел все письма? А они были у меня, и я никогда с ними не разлучался. Как это так? Ты видел их все?

– Мне, наверное, приснилось, – миролюбивым тоном ответил Фатти, вызвав еще большую ярость мистера Гуна, и он злобно фыркнул:

– Ты все тут напридумывал! И сам про это знаешь. А те письма даже на минуту не уходили из моих рук.

– Точно? Не уходили? – спросил Фатти. – Тогда, значит, я их и не видел.

– Конечно, нет, если только ты чего-то не скрываешь! – сурово, с таинственным намеком сказал мистер Гун. Он вдруг вспомнил, что видел, как накануне в Шипсейле Фатти опускал письмо в почтовый ящик. – Ну, ты и скрытный хитрюга, вот кто ты есть. Никогда не могу понять, в какую игру ты играешь! Ты на все способен, мастер Фредерик Троттевилл!

– Благодарю вас, мистер Теофилус Гун, – сказал Фатти и улыбнулся. Мистеру Гуну так захотелось отодрать его за уши. И тут вдруг он вспомнил, что письма на самом деле однажды уходили из его рук. Это было тогда, когда он, судя по всему, выронил их, столкнувшись на улице с рыжим разносчиком телеграмм. Мистер Гун с подозрением поглядел на Фатти.

– Парень с телеграфа, случайно, не твой друг? – задал он неожиданный вопрос.

Фатти удивленно поднял брови.

– Парень с телеграфа? – переспросил он.

– Да, такой рыжий малый в веснушках.

– Боюсь, что среди моих друзей нет рыжего в веснушках парня с телеграфа, как бы мне этого ни хотелось. Но я не понимаю смысла всех этих вопросов о парне с телеграфа.

Мистер Гун не собирался ничего объяснять, но взял себе на заметку найти этого разносчика телеграмм и задать ему несколько вопросов. А вдруг он и Фатти из одной компании!

– Ну, я, пожалуй, пойду, – вежливо сказал Фатти. – Если, конечно, у вас, мистер Гун, больше нет ко мне вопросов о парне с телеграфа. Ах да! Вам не нужна еще одна улика? Минутку, я проверю, взял ли я ее с собой!

Он полез в свои бездонные карманы и вытащил кукольную соломенную шляпку.

– Вроде бы она, – начал он неуверенным голосом, но, взглянув на красное от ярости лицо мистера Гуна, не стал продолжать, а поспешил к двери и выскочил из дома.

– Если ты не уберешься, – прорычал мистер Гун, – если ты не уберешься… я… я…

Но Фатти уже и так убрался. Всю дорогу к дому Пипа он бежал со скоростью спринтера. Тайна писем как будто снова сказала ему: «Теплее, теплее!»

ЕЩЕ ТРИ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ

Вскоре он уже сидел в игровой комнате и рассказывал ребятам все по порядку. Как же они хохотали, особенно когда дело дошло до того момента, как появился мистер Гун и услышал, что Фатти «все про письма известно».

– Представляю, какой это был для него удар! – сказал Пип. – Он теперь только о том и гадает, где же ты мог видеть эти письма. Ручаюсь, что он сейчас начнет разыскивать того парня с телеграфа. Ведь именно этот парень отдал ему письма, которые он якобы уронил.

– Ну что же, ему сильно повезет, если он где-нибудь его обнаружит, даже на почте, – пошутил Фатти. – Но для нас главное, что мы теперь знаем, почему ни один из пассажиров не опустил письмо в ящик. Его просто подбросили. Не удивительно, что мы никого не видели у почтового ящика в Шипсейле!

– Должно быть, этот человек по какой-то причине не смог вчера поехать на том автобусе, – размышляла Дейзи. – И нам теперь нужно выяснить, кто из постоянных пассажиров этого рейса вчера на него не попал. Если такой человек найдется, мы, может быть, узнаем, кто пишет письма.

– Ты абсолютно права, Дейзи, – сказал Ларри. – Может, стоит кому-нибудь из нас подойти завтра в 10. 15 к автобусу и задать кондуктору несколько вопросов?

– Думаю, что не стоит, – сказал Фатти. – Ему это может показаться странным или просто нахальным. У меня идея получше.

– Какая? – воскликнули все разом.

– А что, если пойти сегодня в гости к мисс Тримбл? Она ведь обычно по понедельникам ездит именно этим автобусом. В разговоре с ней мы можем выяснить имена всех, кто, как и она, постоянно садится в этот автобус в Питерсвуде. Остановка у церкви, там мисс Тримбл ждет автобуса и должна знать всех, кто по понедельникам отправляется в Шипсейл.

– Тогда пошли к ней прямо сейчас, – сказала Бетси. – Миссис Мун уже вернулась со своими почками, и, когда Пип все ей передал про звонок, она сказала: «Так-так». И совсем не удивилась, что миссис Лэм получила такое письмо, сказала, что это самая ленивая женщина в поселке и самая большая грязнуля.

– Должен признать, дом ее и правда вонючий, – сказал Фатти. – Ну ладно, пошли к вашей соседке. Спросим мисс Тримбл, не видела ли она вашу кошку.

– Но Вискер на месте, – удивился Пип, показывая на большого черного кота.

– Соображать надо! Мисс Тримбл ведь этого не знает, – сказал Фатти. – Нам нужен повод, чтоб зайти к ней. Она, возможно, сейчас собирает цветы в саду или вывела свою собачку на прогулку. Давайте сначала заглянем через стену.

Им повезло. Мисс Тримбл была в саду и беседовала с мисс Хармер, ухаживавшей за очень ценными сиамскими кошками леди Кэндлинг.

– Пошли. В их калитку, к дому, вокруг дома в сад и к тому месту, где они беседуют. Я начну разговор и подведу его к теме автобуса, – изложил свой план Фатти.

Через несколько минут они уже стояли около мисс Тримбл. Мисс Хармер тоже была рада их видеть и стала показывать им своих синеглазых кошек.

– Вы должны обязательно посмотреть на нарциссы, – сказала мисс Тримбл, надевая пенсне на нос. Бетси тут же уставилась на него в надежде, что оно упадет. Мисс Тримбл повела их к цветнику. Фатти шел рядом, любезно придерживая ветки деревьев, чтобы они не зацепили ее за волосы. А она шла и думала, какой воспитанный мальчик этот Фредерик Троттевилл.

– Я надеюсь, вы нашли свою маму в добром здоровье, когда были у нее в понедельник, – сказал Фатти.

– Не в самом добром, – посетовала мисс Тримбл. – У нее слабое сердце, она ведь у меня совсем старенькая. Но так бывает рада видеть меня по понедельникам.

– Да и вам, должно быть, эти понедельники приносят радость, – сказал Фатти. – Такая приятная дорога и такой замечательный рыночек, правда?

Пенсне упало и весело запрыгало, держась за конец своей золотой цепочки. Мисс Тримбл снова надела его на нос и улыбнулась Фатти.

– О да, я очень люблю эти понедельники.

– Вы уж, наверное, знакомы со всеми, кто постоянно ездит в этом автобусе, – сказала Дейзи, которая почувствовала, что наступил ее черед вступить в разговор.

– Конечно, если только это не приезжие, но их у нас редко встретишь. Миссис Джолли всегда ездит, такая добрая женщина. И девушка-художница, не помню имени, очень вежливая и милая.

– Она нам тоже понравилась, – сказал Фатти. – А вот тот мужчина, что сидел рядом со мной, такой хмурый, неприветливый?

– Этого я никогда раньше не видела. Викарий часто садится в наш автобус в Бакле, и с ним так приятно поговорить. Мистер Гун иногда ездит в Шипсейл по делам к тамошнему начальнику полиции. Но я почему-то чувствую себя лучше, когда его нет в автобусе.

– Вчера, должно быть, кого-то не было из постоянных пассажиров, – невинным тоном предположил Фатти. – Я ведь думал, что в автобусе будет гораздо больше народу.

– Дайте-ка подумать… да, пожалуй, обычно бывает больше постоянных пассажиров, – сказала мисс Тримбл, и ее пенсне снова упало. Дети затаили дыхание. Сейчас они могут услышать имя злобного писаки!

– Из тех, кого мы знаем? – спросил Фатти.

– Ну, я не уверена, что вы знаете мисс Титтл. Она всегда ездит по понедельникам, а в этот раз ее не было. Она ведь портниха, целый день сидит там в Шипсейле и шьет.

– Да что вы говорите? – удивился Фатти. – Она ваш близкий друг?

– Нет. Даже не далекий. Мисс Титтл похожа на всех портних, ну, вы знаете: скандалы, сплетни, злобная зависть – я этого не люблю. Считаю, это не по-христиански. Каждого разбирает по косточкам и слишком много про всех знает. Не по душе мне такие люди!

Ребята тут же решили, что именно мисс Титтл и есть автор злобных писем. Слишком все соответствовало ее характеру.

– Посмотрите, какие дивные нарциссы! – с восторгом сказала мисс Тримбл, когда они подошли к цветнику.

– Роскошные! – подтвердила Дейзи. – Давайте посидим на скамейке и полюбуемся.

Все сели. Мисс Тримбл отчего-то разволновалась и даже покраснела.

– Нехорошо было с моей стороны так говорить про мисс Титтл, – сказала она. – Я просто не подумала. Она иногда приходит сюда шить для леди Кэндлинг, ну и, вы знаете, мне бывает очень трудно не участвовать в этих обсуждениях и сплетнях. Она задает мне такие вопросы! Кстати, мисс Титтл опять придет сюда на этой неделе, кажется, шить летние занавески. Никакого желания видеть ее не испытываю. Терпеть не могу дышать этой озлобленностью.

– Еще бы, – посочувствовала Бетси: она решила, что пришла очередь и ей вставить свое слово. – Вы ведь совсем другой человек.

Мисс Тримбл была очень тронута такой оценкой. Она улыбнулась, сморщив носик, и пенсне, естественно, опять свалилось.

– Это уже третий раз, – отметила Бетси. Мисс Тримбл вернула пенсне на место, и выражение ее лица стало прохладнее. Ей не нравились такие подсчеты.

– Нам пора уходить, – сказал Фатти. И тут ему в голову пришла мысль: – Скажите, пожалуйста, мисс Трем… то есть Тримбл, а кроме мисс Титтл, нет других постоянных пассажиров вашего автобуса по понедельникам?

– Вас, кажется, очень интересует этот автобус, – сказала мисс Тримбл. – Что же, дайте подумать… Ну конечно! Старина Длинный Нос! Не знаю, почему его вчера не было. Он всегда ездит на рынок.

– А кто такой этот Длинный Нос? – спросил Фатти.

– Так, один старый цыган, живет с женой в фургоне в конце Ректорского поля. Да вы, наверное, его никогда и не видели.

– Я, например, видел! Сейчас вспомнил! – воскликнул Фатти. – Такой маленький сутулый человек с горбатым носом и черными усиками. Он еще все ходит и что-то бормочет себе под нос.

– Правильно. Его прозвали Длинным Носом за то, что очень любопытный, всюду сует свой нос. И чем он только не интересуется! Сколько лет моей маме, сколько лет мне, что делает леди Кэндлинг со своими старыми скатертями, какое жалованье платят садовнику… Так что прозвище свое он получил не зря.

Фатти многозначительно посмотрел на друзей. Похоже, что длинноносого старика надо включить в список подозреваемых. Может, он просто выжил из ума и пишет свои письма ради злой забавы. Фатти вспомнил одного мальчишку из школы, который, заметив какие-нибудь изъяны или слабости у своих одноклассников, любил их этим дразнить. Вполне вероятно, что Длинный Нос и был автором анонимных писем!

– Ах да, как это я забыла, еще миссис Мун, ваша кухарка, Пип. Она каждый понедельник, так же как и я, ездит навещать свою престарелую мать. Вчера ее почему-то не было.

– Дело в том, – стал объяснять Пил, – что наша горничная Глэдис уехала на несколько дней домой, а мама, наверное, не смогла отпустить миссис Мун. Да, действительно, я вспомнил, по понедельникам миссис Мун выходная.

– Это все из постоянных пассажиров? – спросил Ларри. – Больше нет никого?

– Больше нет. Я вижу, вас очень интересует этот автобус. Но уверена, вы пришли сюда не затем, чтобы расспрашивать меня о его пассажирах, правда? Так зачем вы все-таки приходили?

Дети совершенно забыли, какой у них был предлог! Но Бетси вовремя вспомнила.

– Ой, верно! Мы хотели спросить, не видели ли вы нашего кота, – дала она нужный ответ.

– Значит, вот зачем вы пришли! – сказала мисс Тримбл. – Нет. Боюсь, что вашего кота я не видела. Это такой большой черный зверь? Ну, о нем вам нечего беспокоиться. Он себя в обиду не даст.

– И я нисколько не сомневаюсь, что он сейчас спокойно сидит себе дома у камина, – честно признался Пип. – А нам пора уходить, мисс Трембл.

– Тримбл, дорогой мальчик, а не Трембл, – поправила его мисс Тримбл, и ее пенсне снова упало. – Просто не могу понять, почему вы держитесь за эту ошибку. Можно подумать, что я похожа на осиновый листик и вся дрожу!

Дети вежливо посмеялись над этой маленькой шуткой, попрощались и ушли.

Всю дорогу до дома Хилтонов, в доме и до того момента, пока за ними не закрылась дверь игровой комнаты, никто из них не произнес ни слова. Теперь они с волнением смотрели друг на друга.

– Прекрасно! Еще три великолепных кандидата в подозреваемые! – сказал торжествующе Фатти и открыл свой блокнот. – Кто бы мог подумать? У меня, например, нет никаких сомнений, что один из них и есть автор писем.

– Это не миссис Мун, – сказала Бетси. – Она была так добра к Глэдис. Сама Глэдис говорила. Нельзя быть сразу и доброй и злой.

– Наверное, действительно нельзя, – признал Фатти. – Тем не менее она пока остается в нашем списке. Теперь – мисс Титтл-Тэттл[5].

Все засмеялись.

– Мисс Титтл, а не Тэттл, – поправил Пил.

– Я знаю, болван, – сказал Фатти, – но мне кажется, Титтл-Тэттл ей очень хорошо подходит. Итак – мисс Титтл, Длинный Нос и миссис Мун. Что же, мы продвигаемся! Теперь нам предстоит навести кое-какие справки.

– Какие еще справки? – поинтересовался Пип.

– Какие? Ну, к примеру, попробовать выяснить, выходил ли сегодня рано утром из дома кто-нибудь из нашей тройки, – объяснил Фатти. – Письмо было подсунуто под дверь миссис Лэм в полседьмого. Только начало рассветать. Если нам удастся узнать, что кто-то из трех был в такой ранний час на улице, можно сделать вывод – это и есть наш человек.

– Как же ты собираешься об этом узнать? – спросил Ларри. – По-моему, даже твоих мозгов на такое дело не хватит.

– Хватит! – сказал Фатти. – Больше того, я сейчас сделаю, что надо, а через час приду и все вам расскажу.

ФАТТИ НАВОДИТ КОЕ-КАКИЕ СПРАВКИ

Фатти, насвистывая, вышел из дома. Ребята смотрели на него из окна.

– Я думаю, он собирается взять интервью у цыгана, у мисс Титтл и у миссис Мун, – сказал Пип. – Мировой парень! Из любого положения находит выход.

– Ну, по крайней мере, с миссис Мун у него будут сложности, – сказал Ларри. – Она сегодня не в том настроении, чтобы давать интервью, ведь миссис Коклз до сих пор так и не вернулась.

Прошел час. Дети, стоя у окна, поджидали Фатти. Вон он показался на дорожке, верхом на велосипеде, но… Бог мой, это был совсем другой человек! Он снова был в рыжем парике, зато брови на этот раз наклеил черные, а лицо сделал красным, будто выжженным солнцем и суровыми ветрами. На нем был надет чей-то поношенный костюм, а поверх него – фартук, какой можно обычно увидеть на подручном мясника.

Но ребята сразу узнали, что это Фатти, по его свисту. Он остановился под окном.

– Ну как, путь свободен? – спросил он. – Я могу подняться?

– Все чисто, – ответил Пип, выглядывая из окна. – Миссис Мун на заднем дворе.

Фатти поднялся к ребятам, и в комнату вошел самый настоящий подручный мясника. Просто поразительно, как он умел изменять не только внешний вид, но и выражение лица, жесты, интонацию. Сняв парик и фартук, он стал почти самим собой.

– Ну, что ты выяснил? – сгорая от нетерпения, спросил Ларри. – И к чему такой вид?

– Выяснил я массу всяких вещей, – сказал Фатти, – но не знаю, насколько это продвинет нас вперед. Сейчас все вам расскажу. А одет я так потому, что для подручного мясника вполне естественно болтать и сплетничать с покупателями.

Он открыл свой блокнот на странице с заголовком «ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ».

– Длинный Нос, – начал он. – Длинный Нос сегодня утром еще до половины седьмого вывел своего пса Лючера. Пошел он по Ивовому проулку в сторону поселка. Вернулся в восемь часов.

Фатти перевернул страницу.

– Мисс Титтл, – продолжил он. – Мисс Титтл тоже вывела собаку в полседьмого, как она это делает каждое утро. Живет она у поворота на Ивовый проулок. По утрам всегда надевает старую красную шаль.

– Миссис Мун, – снова перевернул страницу Фатти. – Миссис Мун рано утром куда-то уходила из дома. Ее видели беседующей с Длинным Носом. Вот так-то, сыщики. Что же из всего этого следует? Каждый из наших новых кандидатов мог подсунуть под дверь свое письмо!

– Но как тебе удалось все это выяснить? – пылая восхищением, спросила Бетси. – Расскажи, Фатти! Ты просто самый замечательный сыщик.

– Ну, это элементарно, дорогая Бетси, – сказал Фатти, закрывая свой блокнот. – Вы знаете поле напротив Ивового проулка? Так вот, там в маленьком домике живет старый пастух. Дик. Я сегодня утром взял это себе на заметку. И все, что мне надо было сделать – это завести с ним разговор и задать несколько самых невинных вопросов. Вот и все! Старина Дик уже в пять часов был на ногах. Он всегда встает в это время и проявляет большой интерес ко всем, кто проходит вдоль его поля в ту и другую сторону. Больше ему просто не на что смотреть, кроме, конечно, своих овец. Так вот он сказал, что Длинный Нос всегда встает ни свет ни заря – скорее всего, браконьерствует. Он ведь цыган. И мисс Титтл, по-видимому, всегда в этот час выводит на прогулку свою собаку. Так что ничего необычного в их поведении нет. Дальше. Дик говорит, что точно видел миссис Мун и узнал ее голос, когда она разговаривала с Длинным Носом.

– Тогда я уверен, что это миссис Мун, – сказал Ларри. – Она уж точно никогда не выходит из дому так рано. Я слышал. Пип, как твоя мама говорила, что она очень поздно встает.

– Ш-ш! Она идет сюда… сказать, наверное, что ленч для нас готов, – прошептал Пип. Миссис Мун, а это действительно была она, просунула голову в дверь.

– Пожалуйста, к столу, мастер Филипп, – сказала она. – Я накрыла для вас и мисс Бетси в столовой.

– Спасибо, миссис Мун, – поблагодарил Пип и вдруг, словно его толкнул кто, продолжил: – Кстати, миссис Мун, вы представляете? Старый пастух такого наговорил Фатти! Будто видел вас сегодня рано утром, чуть ли в полседьмого. Ему наверняка приснилось, правда? В ответ – долгая пауза. Миссис Мун, судя по всему, была ошарашена.

– Ну вот, – произнесла она наконец. – Кто бы мог подумать, что даже в такое время дня за тобой подглядывают. Да, все правильно. Я выходила сегодня рано утром. Вы же знаете, я имею обыкновение по понедельникам навещать свою старую матушку в Шипсейле, а вчера я не могла поехать и не успела ее предупредить. Я знала, что она будет беспокоиться. И тут я вспомнила про того старого цыгана и решила узнать, может, он поедет сегодня. Вот я и встала рано утром, отдала ему записку для матушки и пакет с продуктами, на случай, если она не найдет никого, кто мог бы сделать для нее покупки. А цыган уезжал автобусом в десять пятнадцать.

Ребята вздохнули с облегчением.

– Значит, вот в чем дело! – неосторожно сказал Пил.

– Какое дело? – резко спросила миссис Мун.

– Нет, нет, ничего! – поспешил уверить ее Пип, чувствуя толчок в спину от Фатти. – Просто так!

Миссис Мун с любопытством посмотрела на детей. Фатти встал. Он не хотел, чтобы у миссис Мун возникли какие-либо подозрения.

– Мне пора уходить, – сказал он. – Да и вам. Пип и Бетси лучше спуститься вниз, а то ваш ленч остынет. До скорой встречи.

– Ты забыл свой блокнот, Фатти! – крикнула ему Бетси, когда он уже был на лестнице. – Твой драгоценный блокнот со всеми уликами и подозреваемыми! Будешь дальше записывать? Ведь появилось столько нового!

– Брось его вниз ко мне, – сказал Фатти. – Надо в самом деле записать все по состоянию на данный момент. Старина Гун дорого бы дал за эти странички!

Он вышел вместе с Ларри и Дейзи через садовую дверь. Ни парик, ни фартук он не стал надевать, а засунул их в велосипедную корзинку.

– Вовремя я все это снял, а то миссис Мун стала бы интересоваться, какие у вас могут быть общие дела с помощником мясника.

– Ну, а все-таки, Фатти, как ты думаешь, кто из них пишет письма? – спросила Дейзи, сгорая от любопытства. – Мне кажется, это миссис Мун. Я так думаю.

– Я тоже, – сказал Ларри. – Только не представляю, откуда мы добудем доказательства.

– Да, конечно, это может быть миссис Мун, – задумчиво произнес Фатти. – Вы помните, Пип говорил, что она хотела позвать к ним свою племянницу? Может быть, ей надо было для этого убрать с дороги Глэдис. Но тогда к чему все остальные письма? По-моему, тот, кто их пишет, немного не в своем уме.

– Так что будем делать дальше? – спросил Ларри.

– Попытаемся побольше узнать о миссис Мун, – сказал Фатти. – Встречаемся у Пипа в полтретьего.

Когда они вернулись к Хилтонам, они нашли Пипа и Бетси в состоянии величайшего возбуждения.

– Что бы вы думали! Пошлипрочь здесь! И расспрашивает миссис Мун! – торопился с новостями Пил. – Мы почти все слышали: окно на кухне открыто, а кухня прямо под нашей комнатой!

– Что же он успел из нее выудить? – поинтересовался Фатти.

– То, например, что она когда-то жила рядом с тем Домом, где находилась Глэдис, – отвечал Пил. – И что она даже какое-то время работала там поварихой, но ее уволили, потому что девочки жаловались на ее плохой характер. Может, Глэдис была из тех, кто жаловался! Судя по всему, Пошлипрочь успел провести расследование, и, когда узнал, что миссис Мун известно, в каком Доме жила Глэдис, он, мне кажется, пришел сюда, уверившись в своих подозрениях. Он так орал на миссис Мун, а она орала на него!

Снизу снова послышались громкие голоса, и Пип снова высунулся из окна.

– И какое право вы имеете приходить сюда и так разговаривать с безвинной женщиной! – кричала миссис Мун. – Я на вас в суд подам! Есть закон!

– Я здесь Закон! – послышался самоуверенный голос мистера Гуна. – И я ни в чем вас не обвиняю. Вы должны понять, миссис Мун, что я просто задаю вам вопросы, как это и положено в нашем деле. Обычная работа, вот и все. Мы называем это – сбор информации. Узнаем, кто, что и откуда, проверяем, что вообще за люди. Снимаем с них подозрения, если они ни в чем не виноваты, а в отношении вас у меня в этом нет никаких сомнений. Так что зря вы ведете себя грубо в отношении Закона только потому, что вам задали несколько вежливых вопросов!

– Могли б и других кого расспросить, – сказала миссис Мун, явно на кого-то намекая. – Да, да, есть и другие, я могу назвать.

– У меня вот здесь целый список людей, кому я задам вопросы, – сказал мистер Гун. – И надеюсь, все они будут более вежливыми, чем вы. Вы не производите хорошего впечатления, миссис Мун, это уж точно, никак не производите.

Когда мистер Гун выходил из дома и садился на велосипед, шея его от гнева была ярко-красной.

– А старина Гун оказался умнее, чем мы думали, – сказал Фатти. – Выходит, у него тоже есть список подозреваемых, и миссис Мун тоже в этом списке!

– А я считаю, что после того, как ты вчера на его глазах опускал письмо в ящик, он будет подозревать тебя, – сказал Ларри.

– По-моему, он уверен, что я, говоря его словами, все-таки «влез не в свое дело». Он, наверное, ждет, что, кроме письма от настоящего анонимщика, кто-то получит какое-нибудь дурацкое письмо и от меня. А я, кстати, мог бы придумать особо дурацкое письмо лично для него!

– Не надо, Фатти, – попросила Дейзи. Фатти заулыбался:

– Да нет, я и не собирался. Пошли-ка лучше в сад. Посидим там в старом летнем домике. Я сделаю свои записи, а вы можете почитать или еще чем заняться. Здесь, в доме, очень жарко.

Все пошли в летний домик, который стоял в конце сада, у самой границы с соседним участком.

Это было уютное место для уединения на приличном расстоянии от дома. По дороге дети нарвали с грядки ранней редиски и помыли ее, чтобы было чего погрызть до обеда.

Разговор вертелся вокруг одной только темы – таинственные письма и их автор. Обсудили все варианты и все версии. Потом вслух прочли то, что записал в свой блокнот Фатти. Выглядело весьма внушительно. Он даже успел записать только что состоявшийся разговор между мистером Гуном и миссис Мун. Начиналось так:

«Задал мистер Гун вопросик миссис Мун», – и дальше в том же духе, с такими забавными рифмами, что дети покатывались со смеху. Потом они вдруг услышали рядом чьи-то голоса. Ребята замолчали, недоумевая, кто бы это мог быть так близко от домика.

Выглянули наружу и увидели миссис Мун, которая, стоя у стены с пучком салата в, руке, разговаривала через стену с какой-то незнакомой женщиной, и происходило это буквально в двух шагах от домика.

– Я всегда говорю, мисс Титтл, – услышали они голос миссис Мун, – если вещь совсем в обтяжку, нечего ее носить!

– Вы совершенно правы, – сказала маленькая аккуратная женщина, стоявшая по ту сторону стены. А люди вот хотят, чтоб все было в обтяжку. Зайдите как-нибудь ко мне, миссис Мун, мы посмотрим, что можно сделать с вашим платьем. С вами всегда приятно поговорить.

– Еще бы, – прошептала Дейзи. – Эти двое вместе разберут на части всех в Питерсвуде!

– Мне не понравилась эта мисс Титтл, – сказала Бетси, провожая взглядом миссис Мун с ее салатом в руках. За ним она и приходила в огород, который был рядом с домиком.

– Я надеюсь, вы понимаете, что мы слишком громко разговариваем и, если мисс Титтл и миссис Мун были рядом, они могли слышать каждое слово? – сказал в отчаянии Фатти. – Мне и в голову не могло прийти, что кто-нибудь окажется так близко. Мисс Титтл мы просто не увидели за стеной, а миссис Мун пришла нарвать салату. Грядка совсем рядом с домиком. Если они слышали, о чем мы говорили, обе будут теперь на страже!

– Да не могли они ничего слышать! – сказал Пип.

– Очень даже могли, – сказал Фатти. – Ну какие же мы идиоты! Просто идиоты! Орать во весь голос обо всех наших уликах, выдать все наши планы! А Бетси еще громко читала мои записи!

– А почему Бастер не залаял? – спросила Бетси.

– Во-первых, он хорошо знает миссис Мун и не станет ее облаивать. А что касается мисс Титтл, то я думаю, ему наплевать, кто там ходит в соседнем саду. Правда, Бастер? Как, дружище?

– Вв-аф! – лениво ответил Бастер. Он лежал и грелся на солнце. Услышав свое имя, он навострил уши, надеясь, что за этим последует волшебное слово «гулять». И он его услышал!

– Хватит сидеть, пошли гулять, – предложил Ларри. – Здесь становится душно. Спустимся к реке, посмотрим на лебедей. Возьмем для них хлеба.

Пип зашел в дом попросить у миссис Мун немного хлеба для лебедей. Она выглядела недовольной и расстроенной. «Не удивительно, – подумал Пил, – после такой выволочки от мистера Гуна».

У реки они прекрасно провели время и вернулись к чаю. У дома Пипа расстались: каждому надо было в тот день явиться домой к чаю.

– До завтра, – сказал Фатти. – Мы вроде бы снова застряли. Эта тайна просит, по-моему, небольшой смазки! Ладно, может, завтра что-нибудь произойдет.

Фатти оказался прав. Много чего произошло, и такого!..

МИСТЕР ГУН В НЕДОУМЕНИИ

На следующее утро Фатти решил, что ему, пожалуй, надо нарядиться подручным мясника. В этом костюме легко и проще всюду заходить и со всеми вступать в разговор. Он начал с рыжего парика, потом наклеил черные брови, намазал красным лицо. Завязал фартук на спине. Кепку надевать не стал. Сел на велосипед и покатил к Пипу.

Когда он проезжал под окном дома, его увидела миссис Хилтон. «А, это мальчик от мясника, – решила она. – Значит, миссис Мун не придется снова идти за мясом».

Ребята встретили своего друга восхищенными взглядами. Им всегда нравились его спектакли с переодеваниями. Но он тут же снял парик, брови и фартук: если в игровую комнату войдет миссис Хилтон, она не должна увидеть здесь подручного мясника.

Не успел он разоблачиться, как внизу поднялась какая-то суматоха и дети услышали вопли и стоны, чей-то громкий и резкий голос, а потом опять стоны.

Они вышли к лестнице и стали слушать.

– Это миссис Мун… и мама, – сказал Пил. – Что же там происходит? Миссис Мун льет слезы и воет, как не знаю кто, а мама пытается ее остановить. Господи, что же случилось?

– Может, мама узнала, что это миссис Мун пишет письма? – испуганно проговорила Бетси.

– Я спущусь и посмотрю, в чем дело, – решил Фатти. Он, как всегда, быстро реагировал на ситуацию. Спокойным шагом спускаясь по лестнице, он услышал суровый голос миссис Хилтон:

– Перестаньте, миссис Мун! Нельзя так себя вести. Я этого не выношу. Сейчас же прекратите истерику!

– Ах, мэм, подумать только, чтобы мне тоже прислали такое мерзкое письмо! – голосила миссис Мун. – Такое подлое! Вы посмотрите, что тут написано.

– Я не хочу смотреть, – сказала миссис Хилтон, – и успокойтесь, пожалуйста. Вы же сами знаете, что все это бред больного и злобного воображения. Покажите письмо мистеру Гуну и забудьте обо всем.

– А этот мистер Гун! – снова завопила миссис Мун. – Пришел вчера и говорит мне, вы, мол, подозреваетесь, может, это вы пишете эти письма… я… мирная женщина… закону всегда послушная, никому никогда не причинила зла. О-о-о!

– Немедленно возьмите себя в руки! – резким тоном приказала миссис Хилтон. – Это уже переходит все границы! Я не могу больше терпеть! Когда пришло письмо?

– Только что! Кто-то сунул его под дверь кухни, я подняла, и… столько мерзости, столько злобы! И кто же это мог написать такое мне, мне, у кого на всем белом свете нет ни одного врага.

– Вы сказали – только что? – спросила миссис Хилтон и задумалась. – Минуту тому назад я видела под своим окном мальчика, подручного мясника.

– Он не входил ко мне на кухню, – заявила миссис Мун. – И ничего не приносил, ни мяса, ни чего другого.

– Странно, – сказала миссис Хилтон. – Может быть, этот мальчик и сунул письмо под дверь, по чьей-то просьбе? Ну, это легко будет выяснить в лавке у мясника.

Фатти поморщился от досады. Эх, зря он принял вид подручного мясника! Теперь надо поскорей спрятать все эти принадлежности.

– Я пойду позвоню мистеру Гуну, – сказала миссис Хилтон, – а вы, миссис Мун, выпейте чаю и постарайтесь успокоиться.

Фатти бросился наверх. И в самое время, так как миссис Хилтон вышла в холл к телефону. Ребята встретили его, не сдерживая своего нетерпения.

– О чем скандал? Говори скорее!

– Что бы вы думали? – начал Фатти. – Очередное письмо получила миссис Мун Принесли на дом несколько минут тому назад. Каждый из нас имел возможность увидеть, кто принес это письмо, но никто не увидел. Зато ваша мама засекла меня в костюме мясникова мальца. Это очень досадно. Она теперь считает, что принес письмо я, то есть он!

– Миссис Мун получила письмо! – воскликнул Ларри и от удивления даже присвистнул. – Тогда она исключается. И остаются только Длинный Нос и мисс Титтл.

– Давайте подождем мистера Гуна, – сказала Бетси, и они встали у окна. Полицейский прибыл на велосипеде и, оставив его у парадной, двери, вошел в дом. Дети вышли из комнаты на верхнюю площадку лестницы, но миссис Хилтон была в таком состоянии, что даже не обратила на них внимания.

– Я пригласила вас, чтобы сказать: миссис Мун только что получила одно из этих неприятных писем, и она, естественно, очень расстроена.

– Ну что же, мадам, могу вам сообщить, что я тоже получил свое, сегодня утром! – сказал мистер Гун. – И это уже не шутка, далеко не шутка. Я нашел письмо утром в почтовом ящике. Его могли опустить и ночью, скорее всего, ночью, в темноте. Это уже шуточки над Законом. Далеко же мы зашли, если так обращаются с Законом!

– Все это очень неприятно, – сказала миссис Хилтон. – Не могу себе представить, кому могло прийти в голову посылать такое письмо вам, мистер Гун.

– Да ведь ясно, этот негодяй уже чует, что я иду по его следу, – сказал мистер Гун. – Думает сбить меня с толку! Считает меня назойливой мухой и бестолочью!

Ну пусть не радуется, скоро доберусь до этого писаки.

– Пожалуйста, пройдите на кухню к миссис Мун, – сказала миссис Хилтон. – Только прошу вас, мистер Гун, будьте поосторожнее. Она просто в истерике.

Однако, судя по сердитым возгласам, которые вскоре послышались на кухне, мистер Гун не умел справляться с истеричными женщинами. Когда наконец дверь открылась и мистер Гун, совершенно обессиленный, вышел в холл, миссис Хилтон уже была в гостиной, а из кухни ему вдогонку звучал негодующий голос миссис Мун:

– Я вам покажу, как приходить к бедной, ни в чем не повинной женщине со всякими гадостями и обвинениями. Вчера облил грязью, так мало ему, сегодня опять вылил целое ведро!

Войдя в гостиную, мистер Гун услышал от миссис Хилтон про рыжего подручного мясника, который приезжал непонятно зачем, никакого мяса не оставил и никто вроде бы не видел, как он уехал.

Мистер Гун тут же подумал о рыжем разносчике телеграмм: «Странное дело, – сказал он сам себе. – Что-то тут не так. Сначала один рыжий парень с почты подбирает оброненные письма, а теперь другой рыжий парень приезжает от мясника без мяса. В этом надо разобраться».

– Все дети наверху, – сказала миссис Хилтон. – Не знаю, захотите ли вы расспросить их. Может быть, они все-таки видели его и вспомнят какие-нибудь детали… – Я поговорю с ними, – сказал мистер Гун и пошел наверх. Когда он вошел в комнату, ребята играли в карты. Увидев полицейского, они изобразили удивление.

– Доброе утро, – сказал он. – Вы не видели сегодня, как приезжал рыжий парень из мясной лавки?

– Я видел, – сказал, улыбаясь, Пип.

– Так, значит, видел! А что он делал? – спросил мистер Гун.

– Подъезжал на велике к дому, – отвечал Пип.

– И сразу же уехал, так? – продолжал мистер Гун.

– Нет, я не видел, как он уезжал, – сказал Пип. Остальные тоже не видели. Мистер Гун стал подозревать, что этот таинственный рыжий парень, должно быть, находится где-то здесь, поблизости.

– Он что, твой приятель? – спросил полицейский. Пип заколебался. Фатти, да – его друг, но признать подручного мясника своим приятелем – совсем другое дело, и неизвестно, к чему это может привести. Заметив нерешительность Пипа, Фатти пришел ему на помощь.

– У нас нет друзей среди подручных мясника, – сказал он. – И среди разносчиков телеграмм тоже нет. Вы меня как-то об этом уже спрашивали, помните?? Я не с тобой разговариваю, – с раздражением сказал мистер Гун. – Я тут разговариваю с мастером Филиппом. Мне надобно добраться до этих двух рыжих парней! И я доберусь, даже если придется побеспокоить самого начальника почты и обойти все мясные лавки в поселке!

– Но у нас только две мясные лавки, – сказал Пип.

– Я слышал, мистер Гун, что вы тоже получили гадкое анонимное письмо, и выражаю вам свое искреннее сочувствие, – с серьезным видом произнес Фатти. – Не представляю, у кого хватило муже… я имею в виду жестокости написать вам такое.

– Какое такое? – зло спросил мистер Гун. – Что ты знаешь про мои письма? Сейчас скажешь, что видел письмо и знаешь, что в нем написано? Ну, говори!

– Могу попробовать догадаться, – скромно сказал Фатти.

– Вот и пробуй! Говори, что было в этом письме! – наливаясь злостью, потребовал мистер Гун.

– Ой, что вы, не могу, – сказал Фатти. – Не могу в присутствии других. – Он, конечно, не знал, что было в письме, кроме слов «назойливая муха» и «бестолочь», он просто хотел подразнить полицейского: пусть думает, что он, Фатти, знает.

– А я совсем не удивлюсь, если это вот письмо написал мне ты. Не какой-то там анонимщик, а именно ты!

– О, как вы могли так плохо обо мне подумать? – сказал Фатти, и на лице его была написана такая боль, что Ларри и Дейзи посмотрели на него с некоторой тревогой. Они помнили, как он говорил, что с удовольствием написал бы анонимное письмо мистеру Гуну. Да нет. Не может быть. Не мог он этого сделать! А вдруг?

Мистер Гун удалился, полный решимости достать хоть из-под земли этого рыжего малого из мясной лавки и такого же рыжего разносчика телеграмм. А Ларри повернулся к Фатти.

– Слушай, ты действительно не писал ему никакого письма, это точно?

– Ты что, дурак? Конечно, не писал, – возмутился Фатти. – Я даже ради шутки никогда никому не пошлю анонимное письмо. Но, честное слово, до чего смелый человек! Это же надо! Положить письмо прямо в львиную пасть! Самому Гуну! Не вижу мисс Титтл в таком качестве. Даже цыгана не вижу.

– А миссис Мун теперь вообще исключается, – сказал Ларри. – Господи, совсем все запуталось! Полная темнота! У тебя, Фатти, есть какие-нибудь идеи? Что дальше будем делать?

– Есть парочка идей, – ответил Фатти. – Для начала было бы весьма полезным получить образцы почерков мисс Титтл и Длинного Носа. Чтобы сравнить с моими копиями. Может, это что-нибудь нам даст.

– Но как, каким образом это сделать? – спросила Дейзи. – Я, например, не сумею ничего придумать, чтобы добыть почерк цыгана, даже если буду над этим думать целый месяц.

– Ну, это проще простого, – сказал Фатти. – Вот увидите!

ХЛОПОТЛИВОЕ УТРО

На следующий день мистер Гун и Фатти были очень заняты с самого утра. Фатти пытался добыть образцы почерка мисс Титтл и старого цыгана, а мистер Гун – найти двух рыжих парней.

Фатти долго размышлял, маскироваться или нет, и в конце концов решил использовать рыжий парик и рыжие брови, но на голову надеть другую шапку, круглую шапочку посыльного. Было очень важно, чтобы люди видели в нем курьера какой-нибудь фирмы или организации. Тогда они могут дать ему свои подписи под предложенной им бумажкой – все варианты он уже проработал.

Первым делом он отправился на велосипеде к Ректорскому полю, где в грязном цыганском фургоне жил Длинный Нос со своей женой. В корзинке сзади у него лежал пакет, куда он положил две старые отцовские трубки и баночку табака, которую купил заранее. Когда он мчался по улице, оглядываясь по сторонам, чтобы не налететь на Гуна, он наткнулся на Ларри.

– Фатти! – воскликнул Ларри и тут же прикрыл ладонью рот, надеясь, что никто из прохожих его не услышал.

– Тупица! – прошипел Фатти, останавливаясь возле Ларри. – Не произноси мое имя, когда я в чужом виде. Зови Берт, или Альф, или Сид – что хочешь, только не Фатти.

– Прости, у меня просто выскочило изо рта, – оправдывался Ларри. – По-моему, никто не слышал. А что ты собираешься делать, Фатти… я хочу сказать, Сид?

– Вот везу пакет Длинному Носу, – ответил Фатти. – От неизвестного друга! И ему придется расписаться в получении. Ясно?

– Ну, ты и молодец! – восхитился Ларри. – Здорово придумал! Просто доставить пакет и взять расписку! Я бы никогда не додумался. Никогда!

– А в пакете две трубки и табак, – сказал, улыбаясь, Фатти. – Приятный будет сюрприз для старика! У меня есть посылка и для мисс Титтл, а немного попозже миссис Мун тоже получит свою. Я чувствую, если у нас будут образцы всех трех подписей, мы очень скоро поймаем за руки настоящего писаку! Я, конечно, попрошу их подписаться печатными буквами.

– Ну, всяческого тебе успеха! – сказал Ларри. – А я предупрежу Пипа и Бетси, пусть покараулят, когда ты привезешь посылку миссис Мун.

Фатти, посвистывая, покатил дальше. Вскоре он оказался у Ректорского поля и на краю его увидел цыганский фургон. Из узенькой железной трубы на крыше шел легкий дымок. Рядом с фургоном горел костер, и жена хозяина что-то варила на огне, а сам Длинный Нос сидел у костра, посасывая пустую трубку. Фатти проехал по тропинке к фургону, слез с велосипеда и подошел к старому цыгану.

– Доброе утро, – сказал он. – Вам посылка! С доставкой на дом! – И он вручил пакет удивленному хозяину.

Тот взял его в руки, несколько раз повертел, потом потряс, стараясь определить, что там внутри, и наконец спросил:

– Платить надо?

– Нет. Но я должен получить расписку, – официальным тоном сказал Фатти и вырвал из блокнота листок, на котором печатными буквами было написано:

ПОЛУЧЕНО: ОДИН ПАКЕТ.

Получатель

Адрес

– Напишите, пожалуйста, свое имя, фамилию и адрес печатными буквами, вот здесь, – попросил он цыгана.

– Ничего я не буду подписывать, – сказал Длинный Нос и отвернулся от Фатти.

– Если вы хотите получить посылку, вам необходимо за нее расписаться, – объяснил Фатти. – Так всегда делается. Это у меня единственное доказательство, что я доставил вам посылку. Вы понимаете?

– Давай, я подпишу, – сказала жена и протянула руку за распиской.

– Нет, посылка для вашего мужа, мадам. К сожалению, подписаться должен он сам.

– А ты позволяй мне, – настаивала цыганка. – Давай, давай, я буду подписать. Нет разницы, какой будет подпись.

Фатти был в отчаянии. К тому же он заподозрил, что Длинный Нос не хочет подписываться печатными буквами. Казалось, он боится именно этого.

– Ну, раз ваш муж не хочет дать мне нормальную расписку, мне придется отнести посылку назад, – сказал он, напуская на себя самый суровый вид. – В таких делах надо строго соблюдать правила. А жаль, здесь, кажется, пахнет табаком.

– Я беру, – сказал Длинный Нос и понюхал пакет. – Ну, жена, зачем сидишь? Иди, пиши за посылка!

– Я же сказал вам, – начал снова Фатти, но жена цыгана дернула его за локоть и зашептала:

– Ты не приставай ему. Не может писать-читать.

– А-а, о! – издал неопределенный звук Фатти и без дальнейших возражений протянул цыганке свою бумажку. Он еле разбирал, что она там накалякала: все буквы наклонялись в разные стороны, а слово «Питерсвуд» она вообще не смогла воспроизвести.

На обратном пути Фатти размышлял: значит, если Длинный Нос не умеет писать, он тоже отпадает. И остается одна мисс Титтл. Миссис Мун можно вычеркнуть из списка, потому что она сама получила анонимное письмо.

Вернувшись домой, он достал картонную коробку и положил в нее кусок ткани, который купил сегодня утром. Он только-только успел застать мисс Титтл дома. Она уже опять собралась уходить на целый день к леди Кэндлинг.

– Вам посылка, – коротко сказал Фатти. – Срочная доставка. Подпишитесь, пожалуйста, вот здесь… печатными буквами для ясности… фамилия и… пожалуйста, адрес.

Мисс Титтл удивилась посылке, да еще со срочной доставкой: она ни от кого никакой посылки не ждала – но, подумав, решила, что, наверное, кто-то из ее клиентов хочет срочно переделать какую-нибудь вещь. Поэтому расписалась аккуратными печатными буквами, маленькими и красивыми, как ее стежки.

– Вот, пожалуйста, – сказала она. – Хорошо, что меня застали. До свидания.

«Здесь все оказалось очень просто, – думал Фатти, отъезжая от дома мисс Титтл. – И стоит ли теперь добывать почерк миссис Мун? Впрочем, надо быть последовательным и доводить дело до конца. Раз она была в списке подозреваемых, придется заняться и ее почерком. Итак, вперед!»

Он подъехал к дому Пипа и покатил по внутренней дорожке к задней двери. Пип и все остальные в ожидании его валялись на лужайке и, когда он проезжал мимо, приветствовали его тихими голосами:

– Привет, Сид!

– Здорово, Берт!

– Хелло, Альф!

Фатти хмыкнул и направился к двери. В руках у него был маленький пакетик, на этот раз обернутый красивой бумагой, обвязанный лентой и даже опечатанный, В общем, выглядел весьма презентабельно.

Миссис Мун открыла дверь.

– Вам посылка, – сказал Фатти, протягивая пакет. – Доставка на дом. Распишитесь вот здесь, и, пожалуйста, печатными буквами, чтобы было ясно видно… фамилия и адрес.

– У меня руки в муке, – сказала миссис Мун. – Распишись за меня, молодой человек. А интересно, от кого эта посылка?

– Мне нельзя за вас. Вы сами должны расписаться, – сказал Фатти. Миссис Мун фыркнула и схватила ручку, которую протягивал ей Фатти. Потом пошла к столу, села и стала медленно и тщательно выписывать имя, фамилию и адрес. При этом большие и маленькие буквы перемешивались у нее самым необычным образом.

Вот как выглядела теперь расписка:

ПОЛУЧЕНО: ОДИН ПАКЕТ.

Получатель вИннИ МУн

Адрес КраСНыЙ доМ пиТеРСвУд

– Спасибо, – сказал Фатти, внимательно рассмотрев расписку. – Но вы перемешали маленькие буквы с большими! Зачем вы это сделали, миссис Мун?

– Я не писательница, – огрызнулась миссис Мун. – Бери расписку и убирайся. В мое время учили не так, как теперь. Это сейчас даже пятилетка знает все буквы, и большие и маленькие.

Фатти убрался. Если миссис Мун не больно разбирается в больших и маленьких буквах, то он себе не представлял, как она могла писать чисто печатными буквами все эти злобные анонимные письма. Да он, по сути дела, не очень ее и подозревал. Проезжая по улицам поселка, он стал приводить в порядок и обдумывать все, что успел выяснить за сегодняшнее утро. Итак: Длинный Нос вообще не умеет писать. Значит, он отпадает. Миссис Мун вряд ли могла это делать. Она тоже отпадает. Остается только мисс Титтл, но разница между ее маленькими красивыми буковками и неопрятными, с трудом выведенными каракулями этих мерзких писем просто поразительна. «Не могу себе даже представить, что письма написаны ее рукой, – размышлял Фатти. – Дело становится все более запутанным. Нам приходят в голову прекрасные идеи, мы обнаруживаем убедительные улики, а потом все они одна за одной растворяются в воздухе. И сейчас, похоже, ни один из наших подозреваемых не тянет на подлинного злоумышленника, хотя, мне кажется, больше всего подходит мисс Титтл».

Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не замечал, куда едет, и чуть не задавил какую-то собачонку. Она так громко взвизгнула, что Фатти, обеспокоенный ее состоянием, слез с велосипеда и, присев на корточки, стал ее утешать.

– Чего ты тут натворил? Почему собака так завизжала? – услышал он вдруг чей-то знакомый голос. Фатти поднял голову и застыл от неожиданности, увидев над собой грузную фигуру мистера Гуна.

– Ничего, сэр, – произнес, заикаясь, Фатти. Он хотел сделать вид, что испугался полицейского. В глазах мистера Гуна засветилось любопытство – и это любопытство было такого рода, что Фатти испугался по-настоящему.

Мистер Гун стал разглядывать рыжий парик, потом шапочку посыльного. И разглядывал очень внимательно. Еще один рыжий малый! Слишком много на такой поселок!

– А ну-ка пошли со мной, – неожиданно сказал он и схватил Фатти за руку. – Хочу задать тебе кое-какие вопросы, ясно? Иди, иди, не останавливайся!

– Я ничего не сделал, – заныл Фатти, притворяясь испуганным мальчиком-посыльным. – Отпустите меня, сэр. Ну взаправду, ни в чем не виноват, ей-ей.

– Тогда тебе нечего и бояться, – сказал мистер Гун. Он еще крепче стиснул руку Фатти и повел его по улице к своему собственному небольшому дому. Здесь он втолкнул его внутрь и заставил подняться по лестнице в маленькую спальную комнату, набитую всяким хламом.

– Целое утро разыскиваю рыжих парней, – мрачно сказал полицейский. – И никто, кого хотел, так мне на глаза и не попался. Так, может, вместо них ты мне подойдешь! Сиди теперь тут и жди, пока я не вернусь и не задам тебе вопросы. Мне смертельно надоели рыжие парни, вот где они у меня сидят! Шныряют туда-сюда, то письма оброненные подымут, то посылки разносят, то как сквозь землю провалятся. Тьфу! Тяжко мне от них стало!

Он вышел, захлопнул дверь и запер ее на ключ. Фатти слышал, как он разговаривает по телефону, но не мог разобрать слов.

Немного успокоившись, Фатти стал оглядываться вокруг. Из окна не вылезешь, не стоит и пытаться. Оно выходило на Хай-стрит, по ней ходит много народа, и, если увидят, что он пытается сбежать, тут же поднимут тревогу.

Нет, бежать надо через дверь, как он однажды уже сделал, когда так же был заперт на ключ. Фатти знал, как выйти из запертой комнаты! Он полез в карман и вытащил сложенную газету. Поистине можно было без конца удивляться тому, что он находил в своих карманах! Развернув газету, он ее тщательно разгладил и аккуратно просунул в щель под дверью.

Потом достал из кармана небольшой моток проволоки и, распрямив один ее конец, осторожно вставил его в замочную скважину. С той стороны торчал, конечно, повернутый мистером Гуном ключ.

Фатти стал потихоньку вертеть проволокой, поворачивая и выталкивая ключ. Наконец с той стороны двери послышался мягкий стук – это упал ключ на предусмотрительно подсунутую газету. Фатти злорадно ухмыльнулся. Угол газеты он, естественно, оставил на своей стороне и теперь плавно подтянул газету на себя. И вот вся газета уже перед ним, а на ней ключ! Такой хитрый трюк и такой простой, подумал Фатти.

А дальше ему потребовалась всего одна минута, чтобы всунуть ключ в скважину, открыть дверь, потихоньку выйти из комнаты, запереть дверь снаружи и оставить ключ в замке.

Стоя на верхней площадке маленькой лестницы, он прислушался. Мистер Гун вел по телефону какой-то долгий, судя по всему, служебный разговор, что-то вроде ежедневного утреннего отчета.

Рядом в коридоре была небольшая ванная комната. Фатти вошел туда и осторожно, чтобы его не было слышно, смыл все веснушки с лица. Потом снял брови, парик, засунул их в карман. Потом развязал свой слишком яркий галстук и тоже положил его в карман, а вместо него достал и надел другой, более скромный.

Теперь у него был совершенно другой вид. Он улыбнулся себе в зеркало. «Исчезновение еще одного рыжего парня», – сказал он сам себе и стал неслышными шагами спускаться по лестнице.

Мистер Гун все еще говорил по телефону в гостиной. Фатти проскользнул в крохотную кухоньку. Там никого не было: миссис Коклз сегодня не приходила убираться.

Он вышел через заднюю дверь в сад, а оттуда на соседнюю улицу. Велосипед его остался у входной двери. Ничего, что-нибудь потом придумает, как его оттуда забрать.

Весело посвистывая, он отправился восвояси, предвкушая восторги пятерки сыщиков, когда он расскажет о своих утренних приключениях!

ТАЙНА РЫЖИХ ПАРНЕЙ

Закончив телефонный разговор, мистер Гун, тяжело ступая, поднялся наверх, чтобы объяснить этому малому Что-к-Чему и устроить ему хорошую головомойку. Мистеру Гуну до тошноты надоело охотиться за рыжими парнями, о которых никто вроде и не слышал. И вот теперь, когда он поймал одного из них и прижал его к ногтю, он подержит его у себя, пока не выяснит наконец массу вещей, которые уже давно лопается от нетерпения узнать.

Он остановился у двери и прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука. Парень, наверное, здорово струхнул. Вот так и должно быть с этими мальцами, думал мистер Гун. Он терпеть не мог таких ребят – нахальных, безответственных свистунов! Он прочистил горло и подтянулся, чтобы придать себе сурово-величественный вид, какой подобает представителю Закона. Ведь он и есть Закон!

Ключ торчал в двери. Дверь была заперта. Он повернул ключ, распахнул дверь и с выражением официального высокомерия на лице вошел в комнату.

В комнате никого не было. У мистера Гуна перехватило дыхание. Он огляделся вокруг – никого! И спрятаться здесь было просто негде – ни шкафа, ни сундука. Окно закрыто и шпингалет опущен. Никто не мог удрать этим путем.

Мистер Гун не верил своим глазам. В горле у него пересохло. Целое утро он гонялся за двумя рыжими парнями, а все только пожимали плечами, никто про них ничего не слыхал, а теперь вот появился еще один. И тут же исчез. Растворился. Улетучился. Но куда? И как?

Никто не мог выйти через запертую дверь. А дверь была заперта, и ключ торчал снаружи. И все-таки этот парень благополучно ушел через запертую дверь. У мистера Гуна появилось ощущение, что он имеет дело с какой-то Магией.

Он обошел комнату, чтобы убедиться, что рыжий малый не втиснулся куда-нибудь в коробку или в ящик. Но парень-то был довольно толстый! Мистер Гун просто терялся в догадках. Не было ли у него, случайно, солнечного удара? Он только что доложил по телефону, что задержал одного рыжего парня для допроса. Как он теперь объяснит его исчезновение? Вряд ли начальник поверит, что парень мог выйти через запертую дверь.

Бедный мистер Гун! У него сегодня выдалось по-настоящему трудное утро – «охота за призраками», как он сам для себя определил.

Сначала он отправился на почту и попросил у начальника разрешения поговорить с разносчиком телеграмм. Но когда тот пришел, оказалось, что он совсем не рыжий. Этот был светловолосый тощий мальчик небольшого роста, явно испуганный предстоящим разговором с полицейским.

– Да нет, мне нужен другой парень, – сказал мистер Гун начальнику почты. – Позовите рыжего, где он?

– Какого рыжего? У нас работает только один разносчик, – с удивлением сказал почтмейстер. – Вот этот. И, насколько я помню, никогда не было рыжего. А Джеймс служит здесь уже больше года.

Мистер Гун был ошеломлен. Нет рыжего разносчика телеграмм? И никогда не было! Тогда откуда же он взялся, тот парень? Разносить телеграммы могут только сотрудники почты, это же ясно.

– Сожалею, что не могу вам помочь, но уверяю вас, у нас никогда не было рыжеволосых парней. Девушка рыжеволосая есть, могу ее позвать, если хотите.

– Нет, – сказал мистер Гун. – То был точно парень, и самый вежливый, с кем я только говорил – уж больно вежливый, как я сейчас вижу! Фу-ты ну-ты! Аж тошно стало.

Вышел он с почты, вконец разозлившись: почтмейстер наверняка решил, что у него слегка мозги поехали. В таком плохом настроении мистер Гун и направился в ближайшую мясную лавку. Только бы ему добраться до этого рыжего подручного мясника, который подсовывает людям чужие анонимные письма, думал он. Ух, только бы добраться! Уж он из него все вытянет!

Мистер Вил[6], мясник, встретил полицейского удивленным взглядом.

– Что сегодня будем брать, сэр? Кусочек нежной мякоти? – спросил он, затачивая свой огромный нож.

– Ничего не надо, спасибо, – сказал мистер Гун. – Я хочу спросить, не работает ли у вас рыжий парень, который доставляет ваше мясо на дом.

– Никакого парня у меня нет, – ответил мистер Вил. – Один старый Сэм, он работает здесь уже пятнадцать лет. Да вы ведь сами знаете.

– Старого-то Сэма я знаю. Но я думал, вы наняли нового парня в помощь. Наверное, этот парень, которого я ищу, работает у другого мясника.

Мистер Гун пошел в другой магазин, побольше размером. Его хозяин мистер Кук[7] находился на месте и был занят разделкой туш вместе со своими двумя помощниками.

– У вас есть работник, кому вы поручаете разносить мясо? – спросил мистер Гун.

– Есть, целых два, – ответил мистер Кук. – Господи! Надеюсь, никто из них не попал в какую-нибудь неприятную историю? Они хорошие ребята, мистер Гун, и тот и другой.

– Один из них оказался не очень хорошим. Где они сейчас? Вы разрешите мне на них взглянуть?

– Они сейчас как раз на заднем дворе пакуют свои корзинки. Я пойду с вами. Я очень надеюсь, что ничего серьезного все-таки не произошло, – сказал мистер Кук и отвел полицейского на задний двор.

Мистер Гун сразу же увидел там двоих парней. Но… один был белобрысый и синеглазый, а другой – черноволосый и смуглый, как цыган.

– Вот они, мистер Гун, – сказал мистер Кук. – Кто из них негодяй?

Ребята, подняв в удивлении головы, не успели даже испугаться. Полицейский помрачнел и сразу же ответил:

– Из них никто. Мне нужен совсем другой – рыжий парень.

– У нас в поселке, сэр, нет ни одного рыжего разносчика мяса, – сказал белобрысый парень. – Я знаю их всех.

Мистер Гун сердито хрюкнул и вернулся в магазин.

– Я очень рад, что мои мальчики оказались ни при чем. Тот вон блондинчик очень толковый парень, он…

Но мистеру Гуну совсем неинтересно было слушать про умных блондинов. Ему нужен был рыжий парень, но чем больше сил он тратил на то, чтобы его найти, тем менее вероятным казалось, что это когда-либо удастся.

Вышел он из магазина раздраженным и недовольным собой. Кто же все-таки этот разносчик телеграмм? Он ведь сам лично видел несколько дней тому назад, как рыжий парень вручал детям телеграмму. А тогда ночью – кто уткнулся ему в живот? А рыжий подручный мясника? Ведь его видели и миссис Хилтон, и Филипп Хилтон. Кто эти рыжие парни, разъезжающие по Питерсвуду? Нигде не живут, и никто их не знает.

Мистеру Гуну стало казаться, что рыжие парни уже забрались к нему в мозги, поэтому, когда он неожиданно услышал громкий визг испуганной собачонки и, подняв глаза, увидел перед собой рыжего посыльного, реакция его была мгновенной – схватить парня за руку и крепко держать, не отпуская ни на секунду!

Это случилось, когда Фатти наклонился приласкать собаку, которую чуть не сшиб велосипедом. Мистер Гун почувствовал, что произошло чудо: он нашел рыжего парня, и неважно, что это был не разносчик телеграмм и не подручный мясника. Он был рыжий – и этого было достаточно!

А теперь он потерял и его. Рыжий парень просто вышел из запертой комнаты и растворился в воздухе. Был и сплыл.

Мистер Гун был в таком расстройстве, что совсем забыл про велосипед рыжего парня, который он оставил у двери, когда затаскивал парня в дом. Полицейский и теперь, выходя из дома за дневной почтой, не обратил на него внимания. Не заметил он и Ларри, торчавшего напротив, на другой стороне улицы.

А Ларри торчал там не зря. Фатти поручил ему проследить, что мистер Гун будет делать с велосипедом. Фатти боялся, что полицейский начнет наводить справки и выяснит, кто владелец велосипеда, а уж это было совсем ни к чему.

Когда Ларри увидел мистера Гуна, он решил, что тот, обнаружив исчезновение Фатти, будет очень рад запереть на ключ хотя бы велосипед. Он не представлял, до какого состояния дошел бедняга Гун: все его попытки разобраться в случившемся привели к такой чертовщине, что он принял решение сходить в соседний магазинчик за дневной газетой, а заодно что-нибудь выпить. Может, думал он, ему станет легче.

Мистер Гун выходил из дома как во сне, не видя ни велосипеда, ни Ларри. Главное для него было – дойти до лавки.

Ларри затаил дыхание. Неужели он так и пройдет мимо велосипеда? Да нет, он должен его забрать в дом. Неужели повезло? Не заметил! Прошел мимо!

Мистер Гун вошел в магазинчик. Ларри действовал с быстротой молнии. Стрелой перелетел через дорогу, зашел в палисадник, схватил велосипед, вскочил на него и умчался на бешеной скорости. Никто его даже не заметил!

Мистер Гун купил свою газету и поговорил немного с хозяином. Выходя из магазина, он вдруг вспомнил про велосипед. «Черт! Надо было сразу же запереть его, – подумал он и поспешил к дому. – Как это я забыл про него? Такой был обалделый!»

Быстрым шагом войдя в палисадник, он остановился как вкопанный. Велосипед исчез! Он был уже на полдороге к дому Пипа. Ларри бешено крутил педали, стремясь поскорее услышать во всех подробностях, что произошло с Фатти в доме полицейского.

А мистер Гун стоял с открытым ртом. Это было уже за пределами выносимого. Сначала растворились в воздухе трое рыжих парней, а теперь за ними последовал самый обыкновенный нормальный велосипед. Скорее всего, его утащил тот же рыжий посыльный, но каким образом?

– Тьфу ты, пропасть, – в отчаянии пробормотал мистер Гун, вытирая мокрый лоб. – Сначала всякие там письма и бабские истерики, потом все эти рыжие парни, которые неизвестно куда исчезают, да еще этот нахальный лягушонок Фредерик Троттевилл – нет, жизнь моя в Питерсвуде… ну, прям хоть не живи! То одно, то другое… Надо поговорить с Фредериком Троттевиллом! Бьюсь об заклад, это он написал мне поганое анонимное письмо. Готов поставить миллион! Тьфу!

УЛИКИ! НАКОНЕЦ-ТО НАСТОЯЩИЕ УЛИКИ!

Днем того же дня Пятеро тайноискателей и Бастер собрались в летнем домике в дальнем углу хилтоновского сада. Там было тепло, много солнца, а славное, они там были совсем одни и могли снова и снова слушать рассказ Фатти о том, что он делал в то утро, и особенно о том, как удрал из спальни мистера Гуна.

– Я не могу себе даже представить, что с ним было, когда он увидел пустую комнату, – сказала Бетси. – Как бы мне хотелось посмотреть на него в тот момент!

Фатти показал им расписки и мисс Титтл, и миссис Мун, рассказал про цыгана, который вообще не умел писать и которого поэтому следует вычеркнуть из списка.

– А если вы посмотрите на мою квитанцию с подписью миссис Длинноносой, вам станет ясно, что она тоже никак не могла писать эти анонимные письма, даже под диктовку Длинного Носа, – объяснял им Фатти.

– Забавная получается история, – сказала Дейзи. – У нас была куча подозреваемых, а теперь приходится всех по очереди вычеркивать. Если по честному, Фатти, у нас, кажется, не осталось ни одного настоящего!

– И, если не считать тех писем, что мы видели, у нас нет и настоящих улик, – сказал Ларри. – В общем, могу признаться, эта тайна меня разочаровала. К тому же писака, по-моему, немного перестарался на этой неделе, или совсем уж тронулся, послал сразу три письма – миссис Лэм, миссис Мун и… обратите внимание, мистеру Гуну. До этого, насколько нам известно, он, или она, отправляли только по одному письму в неделю.

– А я не могу без смеха вспоминать выражение лица старины Гуна, когда я делал вид, что у меня появилась новая улика, – улыбнулся Фатти. – Помните, как я достал из кармана свою белую крысу? Она в тот день случайно оказалась у меня в кармане.

– Ну, а теперь-то бедняга Пошлипрочь не верит ни одному нашему слову, – сказал Пип. – А интересно, он кого-нибудь подозревает по-настоящему? Кого-нибудь, о ком мы даже не знаем?

– Не исключено, что у него есть свои улики, до которых мы не смогли добраться, или хотя бы идеи, – сказал Фатти. – Я нисколько не удивлюсь, если в конце концов разгадает тайну он, а не мы.

– 0! Фатти! – воскликнули все сразу, и это был возглас обиды и отчаяния.

– Как ты можешь так говорить? – воскликнула Бетси. – Это будет просто ужасно! И инспектор Дженкс похвалит его, а не нас.

Инспектор Дженкс был ребятам очень хорошим другом и всегда радовался их успехам. Им ведь уже удалось разгадать несколько загадочных и довольно необычных преступлений, совершенных до этого в Питерсвуде. Правда, с рождественских каникул они с инспектором еще не виделись.

– Фу, как здесь стало жарко, – сказал Ларри. – Давайте выйдем отсюда. Фатти, не забудь забрать свой парик и все остальное. Это помещение не очень надежное место для их хранения. Может случайно зайти мама Пипа и увидит их под скамейкой.

– Не забуду, – сказал, зевая, Фатти. – До чего забавно было сегодня утром войти в дом Гуна рыжим посыльным, а выйти самим собой. И никто не заметил! Ладно, пошли на реку. Там прохладнее. А то на этой жаре я свалюсь и засну!

По дороге к входной калитке они увидели через забор мистера Гуна на велосипеде и стали ждать, к какому дому он подъедет. Полицейский остановился у их калитки, слез с велосипеда и вошел к ним во двор.

– Вы помните того парня, что принес вам телеграмму? – спросил он. – Так вот, я выяснил, что он самозванец. Такого разносчика телеграмм на почте нет. Я провожу по этому делу строгое расследование, самое что ни на есть строгое. И по фальшивой телеграмме тоже. Ясно вам? И я предупреждаю всех, если кто тут из вас крутит-вертит рыжими головами, пусть пеняет на себя. Попадет в серьезную неприятность. Очень серьезную неприятность!

– Вы меня так напугали! – сказал Фатти, сделав большие глаза.

– Ты брось эти свои штучки, – сказал мистер Гун начальственным тоном. – Я знаю больше, чем ты думаешь, и советую всем вам не зарываться. Убери своего пса!

– Иди ко мне, Бастер, – попросил Фатти таким мягким тоном, что Бастер не обратил на него никакого внимания и продолжал делать круги около лодыжек мистера Гуна.

– Я сказал, убери пса! – повторил мистер Гун, тоже делая круги, чтобы избежать атак Бастера.

– Подойди сюда, Бастер, – снова позвал собаку Фатти еще более вежливым тоном. Бастер полностью игнорировал это приглашение.

– Так собаку не подзывают! – заорал полицейский, начиная терять терпение. – Дай команду, ну! Что за мерзкая собака!

Фатти подмигнул ребятам, и все они одновременно, открыв рты, громко крикнули:

– КО МНЕ, БАСТЕР!

Мистер Гун от неожиданности подскочил и со злобой посмотрел на ребят. Бастер тоже подскочил и побежал к Фатти.

– Даже теперь недовольны, мистер Гун? – сладким голосом спросил Фатти. – О Господи, боюсь, вам ничем не угодишь! Хотя, постойте, кажется, у меня есть для вас настоящая улика, вот она!

Он достал спичечную коробку и протянул ее полицейскому. Мистер Гун взял ее, не скрывая подозрения. Это была специальная коробка для розыгрыша, и, когда мистер Гун ее открыл, он высвободил заложенную внутри мощную пружину, которая, распрямившись подбросила коробку высоко в воздух. Мистер Гун был в шоке. Лицо покраснело, глаза выпучились.

– Ах, извините, извините, – стал поспешно оправдываться Фатти. – Я, должно быть, достал не ту коробку. Погодите… вот другая.

Если бы рядом не было Бастера с зубами наготове, мистер Гун отвесил бы Фатти хорошую оплеуху. Вид у него был такой, будто внутри вот-вот взорвется бомба. Опасаясь, что не выдержит и может сказать то, чего по должности не имеет права говорить, бедняга Гун поспешно сел на велосипед и покатил по внутренней дорожке к задней двери дома, так тяжело дыша, что его было слышно на всем пути до кухонной двери.

– Он хочет снова поговорить с миссис Мун, – высказал предположение Пип. – По-моему, у них там сейчас начнется драка. Ну, пошли на реку. Ох, Фатти, я думал, лопну от смеха, когда этот коробок взлетел в воздух. А лицо Гуна!

Они отправились по аллее вниз к реке. Там было гораздо прохладнее: от воды дул легкий ветерок. Дети нашли около большого куста солнечную полянку и разлеглись на ней. Мимо по воде проплыл лебедь; две тетерки, махая крыльями, полетели на ту сторону реки. Забавно было наблюдать, как они крутили шеями по часовой стрелке.

– Давайте забудем пока о всяких тайнах и вообще обо всем, – предложила Дейзи. – Здесь так хорошо! А я все думаю и думаю про эти письма и кто их пишет, но чем больше думаю, тем меньше знаю.

– Я тоже, – сказал Пип. – Столько подозреваемых, а получается, что вроде бы ни один не мог совершить… это… как его… преступное деяние. До чего таинственная тайна.

– Одна из тех, что не может раскрыть даже великий детектив – мистер Фредерик Шерлок Холмс Троттевилл! – сказал Ларри.

– Точно! – вздохнул Фатти. – Я почти… пока еще не совсем… сдаюсь!

Тут налетел ветерок и сорвал шапку с головы Ларри. Вскочив на ноги, он бросился за ней, а вернулся с новостью.

– Не везет нам. Пошлипрочь катит по тропинке в поле. Он меня тоже видел. Надеюсь, он не затеет новую разборку. Ты ему так осточертел, Фатти, что он готов сожрать тебя заживо.

– Садись скорей! – сказала Дейзи, обращаясь к Ларри. – Может, он все-таки тебя не видел. Не нужен он нам здесь.

Ларри сел. Все глядели на текущую мимо синюю воду. С того берега вернулись тетерки, а на поверхность реки выскочила за мошкой какая-то рыбка. К воде спустилась одна из очень ранних в этом году ласточек. Такой прекрасный тихий день.

– Наверное, Пошлипрочь в самом деле меня не видел, – сказал Ларри. – Ну и слава Богу! Я тогда немножко посплю. Эта журчащая вода так успокаивает. Чудный выдался день!

Мирную тишину нарушило тяжелое дыхание и неуклюжие шаги по траве, направляющиеся к их кусту. Наконец появился и сам мистер Гун со знакомым выражением на красном лице. В руке у него был какой-то мешочек, и он сердито бросил его перед ними на землю.

– Очередные улики! – фыркнул он. – Опять эти ваши дурацкие штучки! Белые крысы и спичечные коробки! Ха! Тьфу! Ну и группка подобралась! Новые улики подкинули! Подложили под кустик, чтоб я, значит, нашел! Кто я, по-вашему? Олух царя небесного? Полный кретин?

Дети ничего не понимали, а Бетси просто испугалась такого взрыва ненависти. Фатти быстро схватил Бастера за ошейник, так как у маленького скотчтерьера вздыбилась шерсть и он, грозно рыча, оскалил зубы.

– В чем дело, Гун? – спросил Фатти резким и каким-то взрослым голосом.

– Сам знаешь, не хуже меня, – ответил полицейский. – Новые улики! Ну, конечно, сейчас будешь говорить, что знать не знаешь про этот мешок с уликами! Тьфу!

– Какой мешок? Какие улики? – спросил искренне удивленный Фатти. – Я действительно не понимаю, о чем вы говорите, мистер Гун.

– Не понимаешь? Ха, он не понимает! – взревел полицейский и засмеялся ядовитым смехом. – Ничего не знаешь и про рыжие парики, а? Или про грязные письма представителю Закона? Так вот. Я зато много чего теперь знаю! Уж будьте уверены! И я покажу тебе, как подбрасывать мне всякие там улики. Небось считаешь меня недоумком, да?

– Молчать, Бастер! – приказал Фатти: собака уж очень громко рычала и рвалась из рук хозяина, – Пожалуйста, уходите, мистер Гун. Смотрите, как вы напугали маленькую Бетси, и я не ручаюсь, что смогу долго удерживать Бастера. Я правда не знаю, о чем вы говорите, и, уверяю вас, никогда раньше не видел этот мешок.

Бастер издал такой угрожающий звук, что мистер Гун счел за лучшее выполнить просьбу Фатти. Тяжело ступая, он с величественным видом направился к тропинке. Мешок остался лежать на траве.

– До чего же неприятный субъект, – сказал Фатти, обняв рукой плачущую Бетси. – Не обращай на него внимания. Мы ведь уже давно знаем, как он умеет рычать и ругаться. Никогда его не бойся!

– Я не люблю, когда та-ак крича-ат, – рыдала Бетси. Потом, что-то вспомнив, остановилась. – О, Фатти, он говорил про твой рыжий парик! Значит, он его нашел?

– Я этому тоже удивился, – сказал Фатти. – Надо будет проверить, когда вернемся. Я, кажется, оставил его в летнем домике. Зря, конечно. Надо было взять с собой.

– А что там Пошлипрочь распространялся насчет этого мешочка с уликами? – сказал Ларри и подтянул к себе мешочек. – Наверное, старое тряпье, которое забыл под кустом какой-то бродяга, а мистер Гун нашел и решил, что это ты, Фатти, в очередной раз подкинул ему фальшивые улики.

Ларри развязал мешочек. Он был размером с трехфунтовый пакет муки. Внутри, небрежно завернутые в оберточную бумагу, лежали совершенно неожиданные предметы. Сверху находился небольшой школьный словарь, и, когда Пип его увидел, он даже подскочил от удивления.

– Вот это да! Мой словарь! Точно, мой! Я его потерял в прошлый раз, на каникулах. Смотри, Бетси, правда он? Ну и дела! Как только он мог попасть в этот мешок?

Все сразу сели и уставились на развязанный мешочек. Фатти взял в руки словарь, стал его быстро перелистывать и тут же заметил, что некоторые слова подчеркнуты. Одно из них было – «вор», другое – «фрукт». Фатти нашел еще несколько подчеркнутых слов.

На первой странице стояла фамилия и имя Пипа. Значит, несомненно, это его утерянная книга. Фатти засунул руку в мешочек, посмотреть, что там еще есть, и вытащил букварь для первоклассников.

– «А» как в арбузе, красном и сладком! – запел он. – «Б» как в букете, собранном с грядки. Боже мой! Теперь понятно, почему Пошлипрочь решил, что мы ему подкинули эти вещи – словарь и букварь. Оч-чень интересно!

Следующим предметом оказалась школьная тетрадка, в которой несколько страниц были заполнены не очень опрятными записями.

Ларри засмеялся:

– Все это похоже на маленькую сокровищницу кого-нибудь из здешних первоклашек. Хотя одному Богу известно, как к нему попал Пипов словарь.

Фатти снова полез в мешок. И вдруг его глаза радостно заблестели. Он вытащил потрепанную книжечку с расписанием автобусов. Осмотрев ее со всех сторон, он слегка вскинул ее на ладони, и она сама открылась на затертой пальцами странице. Одна строчка на этой странице была подчеркнута.

– Вы знаете, что здесь подчеркнуто? – спросил Фатти. – Отправление автобуса в 10. 15 на Шипсейл! Что вы по этому поводу думаете?

Все уставились на него. Теперь уже совсем ничего не понятно! Фатти в возбуждении начал объяснять:

– Это настоящие улики! Неужели не понимаете? Ну и ослиные же у вас мозги! Гун счел все это глупыми фальшивками, подсунутыми нами, чтобы обмануть его, – а они настоящие, именно те улики, которые помогут нам в ближайшие дни схватить за руку этого мерзкого писаку.

Теперь настала очередь и всем остальным прийти в возбуждение.

– О-о-о! – завопила в восторге Бетси. – Какой же он глупый, этот мистер Гун! Взял и отдал их именно нам.

Фатти вывернул мешок и обнаружил застрявший в глубине обрывок бумаги, на котором неряшливым почерком было что-то написано. Разобрать можно было только два-три слова. Одно – «ложка», другое – «размешать», а третье – «печь». Прочтя их, Фатти кивнул головой. Он был явно доволен и этой, последней находкой.

– Бедный старина Гун! – сказал он. – Сделать такую потрясающую находку, которая открывает путь к решению тайны, и… бросить все к нашим ногам! Он просто убьет себя, когда узнает. Ах, как нам повезло! Как повезло!

ПРИЕЗД ИНСПЕКТОРА ДЖЕНКСА

Как ни пытались ребята заставить Фатти объяснить им, что все это значит, он ничего больше не рассказал.

– Вы можете сами сколько хотите изучать все эти улики, и если голова у вас хоть немного варит, они скажут вам то же самое, что сказали мне. В точности то же. Я мог бы за две минуты все вам растолковать, но мне хочется, чтобы вы сами попытались сделать то открытие, которое сделал я.

– Но при чем здесь этот глупый букварь? – спросила Дейзи. – Он мне совершенно ничего не говорит.

– А расписание говорит мне только о том, что в 10. 15 отправляется автобус в Шипсейл и что, скорее всего, именно этим автобусом ездит автор письма – ничего больше оно мне не сообщает, – сказал Пил. – Ну, а мой словарь… здесь я вообще пас!

– Ладно, пошли домой, – сказал Фатти. – Мне надо все это обдумать. Идти к Гуну без толку. Он не поверит ни одному слову. Старина Гун втемяшил себе в голову, что я имею отношение к этим письмам. Больше того, я уверен, он считает меня автором письма лично ему.

– Ну, тогда… к кому мы пойдем? – спросила Бетси. – К инспектору Дженксу? Мне очень хочется пойти к нему!

– Я подумал, а может быть, нам лучше сначала сказать вашей маме, – предложил Фатти. – Я вам честно признаюсь, что-то мне не по душе идти с таким делом к инспектору Дженксу в обход Гуна, да еще с уликами, которые нам фактически подарил сам Гун. По-моему, это как-то несправедливо.

– Нет, справедливо, – сказала Бетси, которая не любила мистера Гуна, пожалуй, больше всех остальных. – О, Фатти, скажи нам про улики! Что ты в них увидел? Ну скажи, скажи!

– Успокойся, Бетси. Если как следует подумаешь, сама догадаешься, – ответил Фатти. – В общем, пошли домой. По дороге у всех у вас будет время поразмышлять, и, если никто ничего не надумает – о чем, например, говорят эти улики или на кого они указывают – я объясню вам сам. Но дайте же сначала вашим мозгам поработать!

Так в полном молчании, если не считать приветственного облаивания Бастером всех попадавшихся ему на глаза кошек, дошли они до дома Пипа. И тут на внутренней дорожке они увидели большой черный автомобиль.

– Чей это? – удивилась Бетси.

– А тут еще и велик мистера Гуна, – сказала Дейзи, показывая на велосипед, стоявший у входной двери. – Значит, он тоже приехал.

Входная дверь неожиданно открылась, и на пороге они увидели миссис Хилтон. Она их уже давно ждала и выглядела бледной и озабоченной.

– Заходите, – пригласила она. – Я рада, что вы все пришли. Здесь сейчас мистер Гун рассказывает такие вещи!.. И инспектор Дженкс тоже приехал – мистер Гун его сюда позвал.

– Ах, и он здесь! – радостно воскликнула Бетси и бросилась в гостиную. При виде ее сидевший там крупный мужчина – инспектор Дженкс – улыбнулся и подмигнул ей. Он очень любил Бетси.

Она бросилась к нему.

– Я вас не видела с самых рождественских каникул. Вы стали еще больше! О, и мистер Гун здесь!

Он действительно был здесь, сидел в кресле в углу и почему-то выглядел очень довольным собой.

Остальные четверо вошли в гостиную более спокойно, чем Бетси, и пожали руку инспектору. Он часто приходил на помощь пятерке юных сыщиков, когда они решали свои задачи. Бастер ласково терся вокруг ног инспектора, ожидая дружеского почесывания за ушами.

Миссис Хилтон подождала, пока закончится ритуал приветствий, и начала говорить взволнованным голосом:

– Дети! Мистер Гун привел сюда инспектора Дженкса, который сегодня по служебным делам прибыл в Питерсвуд. У мистера Гуна есть серьезные жалобы по поводу вашего поведения, особенно поведения одного из вас, и он счел за лучшее, чтобы сам инспектор сделал вам выговор. Но я даже не могу себе представить, что вы такого натворили, если, конечно, не влезли все-таки в эту историю с анонимными письмами, хотя я вам говорила, не лезьте.

Все молчали. Фатти вопросительно посмотрел на инспектора.

– Наверное, лучше начать с тебя, Гун, – сказал инспектор мягким, приятным голосом. – Тебе, я думаю, есть много чего сказать.

– Хорошо, сэр, – начал мистер Гун тоном человека, уверенного в своей правоте. – Я знаю, вы всегда били высокого мнения об этих ребятах, а я всегда знал о них больше, чем вы, простите за откровенность, сэр. Они уже перешли все границы, сэр, лезут в дела, которые до них не касаются, мешают мне в моей работе, сэр. А вот этот парень по имени Фредерик Троттевилл – я должен с сожалением информировать вас, сэр – замешан в писании анонимных писем. Он мне прислал, сэр, очень грубое, безнравственное письмо, и более того, он ходит по поселку и притворяется не тем, кто он есть, обманывает меня, как…

– Скажи точно, что ты имеешь в виду, Гун, – спокойным тоном перебил его инспектор. – «Ходит и притворяется не тем, кто он есть?»

– Да он, сэр, – это целая свора рыжих парней, – сказал мистер Гун, повергнув в полное изумление и инспектора, и миссис Хилтон. – Столько времени водил меня за нос. Сперва был рыжим разносчиком телеграмм, потом, сэр, подручным мясника и посыльным. Гонял во всех этих видах по улицам на велосипеде… В общем, сэр, это общественно опасный тип, всему вред и помеха. И как только я нашел рыжий парик, сэр…

– А кто вам сказал, где он лежит? – спросил Фатти.

– Мне показала миссис Мун, – ответил мистер Гун. – И рассказала все, что вы про меня говорили, мастер Фредерик – и вы, и другие. Она случаем услыхала и ваши планы, как писать мне это грубое письмо!

– Правда? – удивился Фатти, и глаза его загадочно сверкнули. – Так, может быть, она сказала вам, кто автор всех остальных анонимных писем?

– Нет. Чего нет, того нет, не говорила, – признался мистер Гун. – Может, уже на кого глаз и положила. Но имен пока не назвала.

– Фредерик, все это очень неприятно слышать, – сказала миссис Хилтон. – Я так до конца и не поняла, что ты там вытворял, но я уверена, абсолютно уверена, ты не писал никакого гадкого письма мистеру Гуну!

– Конечно, нет, миссис Хилтон, – сказал Фатти. – Ну, а насчет переодеваний… я собираюсь, когда вырасту, стать знаменитым детективом и сейчас просто тренируюсь, вот и все. Я действительно заинтересовался тайной анонимных писем, и мне страшно повезло: нам просто сунули в руки целую кучу улик. Собственно говоря, мы собирались все рассказать вам сразу же, как вернемся сюда.

– Ну да! – фыркнул мистер Гун.

– Достаточно, Гун, – сказал инспектор. – А что за улики вам сунули в руки? Рассказывай, Фредерик!

Фатти вышел в холл и вернулся с мешочком в руках.

Когда он положил его на стол, глаза у мистера Гуна просто вылезли из орбит.

– И это ваши улики?! – гневно воскликнул он. – Да это то, что вы подложили мне, чтобы я нашел! Ха! Тетрадки и буквари! Белые крысы и летающие спичечные коробки! Бельевые прищепки и кукольные шляпки!

Инспектор был поражен таким длинным списком предметов, названных в качестве улик, а Фатти испытывал некоторую неловкость.

– Ну, это были просто маленькие шутки, – пробормотал он.

– Вот твои маленькие шутки и привели тебя к большим неприятностям, – сказал мистер Гун. – Все, как я говорил, так и вышло. Так что приезд инспектора был очень кстати. Как только я ему про все рассказал, он сразу же направился сюда, в этот дом.

– Очень любезно с его стороны, – сказал Фатти. – Собственно говоря, с нашей точки зрения, он прибыл в самый что ни на есть нужный момент. Мы как раз по дороге сюда обсуждали, позвонить ли ему, чтобы он приехал, или это неудобно. А он вот сам приехал!

– А по какому делу вы хотели меня видеть? – спросил инспектор.

– По делу об анонимных письмах, сэр, – ответил Фатти. – Видите ли, мы не могли позволить, чтобы у нас, так сказать, происходили такие странные вещи без попыток хотя бы попробовать раскрыть эту тайну. И потом… нам очень жалко было Глэдис.

– Все ясно, – вздохнул инспектор. – Очередное дело для Пятерых тайноискателей и собаки!

– Да, сэр, – согласился Фатти. – И очень трудное. Мы много раз шли по ложному следу.

– Мы узнали, что этот писатель писем ездит в Шипсейл автобусом в 10. 15, – сказала Бетси. – И мы в понедельник тоже поехали, чтобы посмотреть на пассажиров. Но никто не опустил письмо в почтовый ящик.

– Кроме мастера Фредерика! – рявкнул мистер Гун.

– Вот видишь! – воскликнула Бетси, повернувшись к Фатти. – Я же говорила, мистер Гун запишет тебя в свой список подозреваемых, если увидит, как ты опускаешь письмо!

– А я на это и надеялся, – расплылся в улыбке Фатти.

Мистер Гун заскрежетал зубами. Эта беседа пошла совсем не так, как он надеялся. Проклятый малец! Всегда выходит сухим из воды. Да и инспектор вроде как не принимает этого дела всерьез. Тогда пиши пропало!

– Мистер Гун уже, наверное, рассказал вам, сэр, об этом автобусе в Шипсейл и о том, что все письма отправлялись оттуда по понедельникам с почтовым штемпелем 11. 45, – обратился к инспектору Фатти. – И о том, что никто – кроме меня! – не опускал письмо в ящик. Я уверен, что он, так же как и мы, постарался выяснить, кого из постоянных пассажиров этого рейса по той или иной причине не было в тот день в автобусе. И так же как сделали мы, сократил свой список подозреваемых до трех. Остались – старик Длинный Нос, мисс Титтл и миссис Мун.

– Да, он все это мне доложил, – подтвердил инспектор. – Но я думаю, и вы, ребятки, провели, можно сказать, великолепную следственную работу!

Для мистера Гуна это было уже слишком.

– Это называется великолепная работа! Вмешательство в дела Закона, вот как я это называю! Сейчас он еще скажет, что знает, кто пишет письма!

– Именно к этому я и подхожу, – спокойно сказал Фатти. – Я действительно знаю, кто автор писем!

Все застыли от удивления. Даже инспектор выпрямился в своем кресле. Что же касается Гуна, то челюсть у него отвисла, глаза вытаращились и на лице было написано: он не верит Фатти.

– Ну и кто это? – с вызовом спросил он. Фатти обратился к хозяйке дома:

– Миссис Хилтон, разрешите мне позвонить в колокольчик? – Она кивнула, и он, подойдя к стене, сильно дернул за ленту колокольчика. Все стали ждать, что будет дальше.

ХОРОШАЯ РАБОТА, ФАТТИ!

Звонок был очень громкий. Через минуту на кухне открылась дверь, потом из холла послышались шаги, и в гостиную вошла миссис Мун. Когда она увидела сразу столько людей, на лице у нее появились удивление и испуг.

– Вы звонили, мадам? – спросила она слегка дрожащим голосом.

– Это я звонил, – сказал Фатти и повернулся к инспектору. – Вот автор анонимных писем. Миссис Мун!

Миссис Мун ахнула. Мистер Гун громко фыркнул. Дети затаили дыхание. Только инспектор оставался невозмутимым.

Лицо миссис Мун побелело, она с ненавистью уставилась на Фатти и закричала:

– Что ты болтаешь? Как смеешь говорить такое про порядочную, законопослушную женщину?

– Вряд ли законопослушную, миссис Мун, – сказал суровым тоном инспектор. – Закон запрещает посылать по почте злобные и лживые письма без подписи. Однако, Фредерик, объясни нам все, пожалуйста. У меня хватит веры в твой разум, чтобы – я бы так сказал – не сомневаться в правильности твоих выводов. Но я хочу знать все.

Миссис Мун начала плакать.

– Садитесь и ведите себя тихо, – приказал инспектор Дженкс.

– Я не позволю так обращаться со мной, не позволю! – продолжала рыдать миссис Мун. – Винить ни в чем не виноватую женщину! Да я сама получила одно такое ужасное письмо!

– Правильно! И чуть не купили меня на этом, – сказал Фатти. – Я тогда решил исключить вас из списка подозреваемых. Но это оказалось ловким трюком с вашей стороны. Теперь-то я понял.

– Противный, злой мальчишка, – застонала миссис Мун.

– Тихо! – произнес инспектор таким резким тоном, что Бетси даже подскочила. – Будете говорить, миссис Мун, только тогда, когда вас попросят. Если вы не виновны, вам будут предоставлены все возможности это доказать. Мы вас обязательно выслушаем после того, как мастер Фредерик изложит свою версию. Начинай, Фредерик.

И Фредерик начал. Дети обратились в слух. Конечно, основное им было известно, поэтому они с нетерпением ждали конца всей этой истории. Его знал один только Фатти.

– Как вам уже известно, сэр, мы начали с предположения, что виновного надо искать среди пассажиров, отправляющихся по понедельникам автобусом в 10. 15 из Питерсвуда в Шипсейл, так как все письма имели почтовый штемпель 11. 45, а все числа их отправления падали на понедельник.

– Разумно, – кивнул головой инспектор.

– Но в прошлый понедельник ни один из пассажиров не опустил письмо в ящик, – продолжал Фатти, – да и по другим причинам никто из них, посчитали мы, не мог быть автором писем. И тогда мы решили выяснить, кто из постоянных пассажиров этого рейса в тот понедельник не поехал в Шипсейл, и стали наводить о них справки. Как вам уже известно, таких пассажиров оказалось трое; мисс Титтл, цыган Длинный Нос и миссис Мун.

– Мистер Гун разрабатывал эту же линию, – сказал инспектор.

Звук, который издал при этом мистер Гун, заставил всех обернуться к нему.

– А как это вы добрались до писем, откуда узнали про штемпель? Вот это я хочу знать, – потребовал он.

– Ну, это не столь важная деталь, – ответил Фатти. Он очень не хотел раскрывать роль Глэдис в этой истории с письмами. – Я продолжу, сэр. Во вторник мы узнали, что получено еще одно письмо, но его отправили не в понедельник из Шипсейла, а принесли во вторник на дом. И это определенно указывало на человека из Питерсвуда. Возможно, это был кто-то из наших трех подозреваемых.

– Точно, – сказал инспектор, с большим интересом следивший за рассказом Фатти. – Должен сказать, Фредерик, у тебя очень хорошие способности к дедукции.

– Так вот, поскольку письмо подсунули под дверь рано утром, – продолжал Фатти, – мне надо было выяснить, кто из этих трех во вторник так рано поднялся. Оказалось, что в тот день все они встали рано!

– Очень интересно! – воскликнул инспектор. – Мистер Гун, по-моему, так далеко в своем расследовании не продвинулся. Давай дальше, Фредерик!

– Меня это здорово озадачило, – продолжал Фатти, – и единственное, что я мог придумать, – это добыть образцы почерка каждого из подозреваемых и сравнить их со снятыми мной копиями печатных букв из писем.

– Хорошая идея, – сказал инспектор Дженкс, – но трудно осуществимая.

– Не такая уж трудная, – скромно заметил Фатти. – Видите ли, я переоделся, надел рыжий парик и стал… посыльным, таким рыжим парнем на велосипеде с пакетами. – В этом месте мистер Гун крякнул, а Фатти продолжал: – Мне надо было лишь принести всем трем посылки и взять расписки в получении, но обязательно печатными буквами, чтобы я мог сравнить их с печатными буквами анонимных писем!

– Блестящая, можно сказать, идея! – признал инспектор и повернулся к мистеру Гуну, который весь кипел от злости, слушая рассказ Фатти. – Я уверен, вы со мной согласны, мистер Гун. – Мистер Гун был совсем не согласен, но сказать этого не мог.

– Так вот, я обнаружил, что Длинный Нос вообще не умеет писать, – продолжал свой рассказ Фатти. – Это сразу снимало с него подозрение. Потом я увидел, что малюсенькие, аккуратные и красивые буковки мисс Титтл никак не похожи на буквы в анонимных письмах. Пришлось исключить и ее. Вроде бы оставалась миссис Мун, но ее расписка состояла из такой странной смеси больших и маленьких букв, что невозможно было представить ее автором анонимных писем.

– А я и не писала! – вскинулась миссис Мун. – Ничего я не писала!

– Вот образец ее почерка, сэр. Вернее, того, что у нее получилось на расписке, – сказал Фатти и, открыв свой блокнот, показал инспектору любопытную смесь больших и маленьких букв. – Когда я спросил миссис Мун, почему она так пишет, она дала мне понять, что по-другому у нее не получается, и мне показалось, что миссис Мун действительно не разбирается, какая буква большая, а какая маленькая.

– Понятно, – сказал инспектор Дженкс. – Ты вычеркнул и ее, так как, судя по всему, буквы в анонимных письмах были абсолютно правильными – без помесей. Так?

– Да, сэр, – ответил Фатти. – И тут я почти сдался. Не видел уже никакого просвета. Ведь у меня не осталось ни одной реальной улики. Мне тогда просто не пришло в голову, что письмо, которое получила миссис Мун, она могла написать сама. Хотя я, конечно, должен был допустить и такую возможность.

– А как насчет письма ко мне? – сказал вдруг мистер Гун. – Его-то ты написал, а? Не отпирайся, мастер Фредерик! Ты писал. Обозвал меня назойливой мухой и бестолочью и вообще нахальные слова употреблял, какие за тобой водятся.

– Нет, мистер Гун, это не я вам писал, и, если вы сравните ваше письмо с остальными, вы увидите, что оно из того же гнезда.

– Хорошо, Фредерик, теперь скажи, как ты все-таки додумался, что это миссис Мун, и никто другой? – спросил инспектор.

– А я говорю вам, это не я, не я! – закричала миссис Мун.

– Нам помог счастливый случай, – заскромничал Фатти. – Здесь уж ничего не могу приписать себе. По верному следу направил меня мистер Гун!

– Ха! – воскликнул мистер Гун, не веря своим ушам.

– Да, сэр, именно он подкинул нам целый мешок улик – вот тот, что на столе, – сказал Фатти. – И как только я в них разобрался, все сложилось в единую картину, и стало ясно, кто писал эти отвратительные злобные письма!

Инспектор стал по очереди с большим интересом разглядывать вынутые из мешочка предметы.

– Ну и что именно сказали тебе эти вещи? – спросил, не скрывая любопытства, инспектор.

– Вот на этом словаре, сэр, стоят имя и фамилия Пипа, – начал объяснять Фатти. – Значит, словарь взят из дома Хилтонов и им пользовался кто-то из живущих там людей. Полистав словарь, я заметил, что некоторые слова подчеркнуты – очевидно, проверяли, как они правильно пишутся, – и каждое из этих слов было использовано в анонимных письмах!

Лицо мистера Гуна становилось все краснее и краснее. Подумать только: все это поганый мальчишка выудил из того мешочка!

– Следующая вещь, сэр – букварь. Как вы, наверное, знаете, все буквы в таких книжках – большие. «А» перед арбузом и так далее. Тут я догадался, что этот букварь купил человек, который не был уверен, что может правильно написать большие печатные буквы, не спутать их с маленькими. Букварь был для него справочником. Большая буква «Б», например, совсем не похожа на маленькую «б». Естественно, автор анонимных писем не хотел выдавать, что у него недостаточное образование.

– Хорошая работа, Фредерик, ничего не скажешь, – отметил инспектор. Ему все было очень интересно. – Ну, а как объяснить вот это? – спросил он, взяв в руку тетрадку.

– Ну, это очень легко сделать, сэр, – ответил Фатти. – Даже Бетси может теперь про нее рассказать.

– Конечно, могу! – обрадовалась Бетси. – Эту тетрадь миссис Мун купила, чтобы упражняться в писании больших букв. Вот смотрите, как много здесь больших печатных букв, написанных карандашом.

– Я думаю, сэр, если вы наведете справки в писчебумажном магазине, вам там подтвердят, что миссис Мун действительно покупала у них тетрадь недели две тому назад, – добавил Фатти.

– Наведите справки, Гун, – дал указание инспектор, и тот поспешил записать это в свой блокнот.

– Расписание автобусов было самой веской уликой, – продолжал Фатти. – Я был заранее уверен, что рейс в 10. 15 будет отмечен. Так оно и оказалось. А вот этот длинный клочок бумаги, сэр, который лежал как закладка в словаре, был, судя по всему, оторван от листка с записью какого-то кулинарного рецепта. Я это понял, когда мне удалось разобрать слова «ложка», «размешать», «печь». Вы увидите, сэр, они написаны обычным почерком миссис Мун, а бумажка оторвана от листка в ее тетрадке с рецептами.

По лицу инспектора Дженкса было видно, что он очень доволен.

– Весьма оригинальное толкование довольно необычных улик, – отметил он, а потом обратился к мистеру Гуну и начальственным тоном сказал: – Как жаль, мистер Гун, что вы не удосужились внимательно изучить все эти улики и сделать те выводы, которые сделал Фредерик.

– Так я думал, они фальшивые, – оправдывался мистер Гун. – Уж очень я тогда разозлился.

– Плохо, когда злоба туманит мозги, Гун, – сказал инспектор. – Если бы ты спокойно рассмотрел эти предметы, может быть, пришел бы к тому же заключению, что и Фредерик, хотя… может быть, и нет!

Было ясно, что инспектор не верит в способность Гуна так же хорошо исследовать улики, как это сделал Фатти.

Миссис Мун неожиданно закинула на голову фартук и громко завыла, раскачиваясь взад и вперед. Бетси посмотрела на нее с неприязнью: она не любила, когда люди орут или воют.

– Все против меня, все! – выла миссис Мун. – Некому в этом мире за меня заступиться! Вы все здесь против меня!

– Сами виноваты, милочка, пеняйте только на себя, – строго сказал инспектор Дженкс. – И нечего удивляться, что нет у вас друзей. Судя по вашим анонимным письмам, вы просто переполнены злобой и ненавистью к другим людям. Так что вам сейчас придется поехать со мной для продолжения разговора. Миссис Хилтон, боюсь, что миссис Мун не вернется к вам.

– А я и не хочу ее больше видеть, – сказала миссис Хилтон с содроганием. – Какая жестокая, низкая, злобная женщина жила в моем доме! Бедная Глэдис! Немедленно позову ее обратно. Как ужасно и отвратительно то, что вы сделали, миссис Мун! Столько горя и боли принесли людям! Я надеюсь, что вы получите по заслугам!

– Теперь, мама, ты не будешь меня ругать за то, что я участвовал в этом деле? – спросил Пип. Более удобного случая получить от мамы нужный ему ответ могло и не представиться.

– Что ж, я действительно не хотела, чтобы вы ввязывались в такое неприятное дело, – сказала миссис Хилтон. – Признаюсь, я думала, мистер Гун справится сам. Но теперь я согласна, вы действовали очень умно, в особенности, конечно, Фатти.

– Все Пятеро тайноискателей внесли свой вклад, – сказал Фатти, проявляя лояльность по отношению к своим друзьям. – Без них я бы ничего не добился. И… – тут он как бы ненароком бросил взгляд на мистера Гуна, – к тому же иногда мы здорово веселились, правда. Пип?

– Еще как! – воскликнули все разом и заулыбались, глядя на беднягу Гуна, который в очередной раз фыркнул и заскрежетал зубами.

Инспектор встал.

– Оденьтесь, миссис Мун, – сказал он. – Вам придется поехать со мной. Ты тоже, Гун, поедешь с нами. Ты мне будешь нужен. И, если можно, миссис Хилтон, я бы хотел, чтобы часам к четырем, когда я закончу здесь дела, дети приехали бы в Наттинг – я направляюсь сейчас туда, – чтобы выпить со мной по чашке чая в отеле, где я остановлюсь. Мне очень бы хотелось снова посидеть, поболтать с Тайноискателями и… конечно, собакой!

– О-о-о! – завопила в восторге Бетси.

– Гав, – поблагодарил довольный Бастер.

– Спасибо! – сказали остальные.

Миссис Хилтон вышла посмотреть, как миссис Мун выполняет данное ей распоряжение. А дети пошли проводить инспектора до его большой черной машины. Мистер Гун остался сидеть в гостиной, мрачно глядя на ковер у себя под ногами. Он оказался один на один со своими мыслями.

Нет… не один. Недалеко сидел Бастер и внимательно смотрел на своего закадычного врага. Здесь не было никого, кто бы мог сказать: «Бастер, ко мне!» Такой случай упускать никак нельзя!

С радостным лаем он бросился к лодыжкам мистера Гуна и схватил зубами темно-синие брюки. Мистер Гун вскочил в испуге.

– Брысь! – заорал он. – Брысь, тебе говорят! Отпусти брюки! Ну, дождешься! Пошел прочь!

Дети услышали эти крики и рассмеялись: знакомые слова!

– Бедный Пошлипрочь! – пожалела Бетси. – Вечно ему не везет. Пойди спаси его, Фатти!

Фатти вернулся в дом. И сразу же оттуда с насупленным видом вышел мистер Гун, пытаясь на ходу разглядеть, целы ли его брюки. За ним шел Фатти, держа в руках вырывающегося Бастера.

– Садись в машину, Гун, пока цел, – сказал инспектор, открывая дверь автомобиля. – А вот и миссис Мун. С этой стороны, пожалуйста, миссис Мун. До свидания, ребята, и еще раз спасибо за помощь. Должен сказать, я доволен Тайноискателями и… собакой!

– А мы, я думаю, должны поблагодарить мистера Гуна за подброшенные улики, – сказал Фатти. Он подмигнул ребятам, и они, открыв рты, в один голос крикнули:

– СПАСИБО, МИСТЕР ГУН!

Ну, а что ответил на это мистер Гун? Правильно, то, что вы и ожидали:

– ТЬФУ!

Примечания

1

В таком виде это стало звучать как «мисс Дрожалкина»

(обратно)

2

Миссис Веселая

(обратно)

3

Звучит как «сдобная булочка»

(обратно)

4

По-английски «овечка»

(обратно)

5

Сплетни, сплетница

(обратно)

6

Звучит как «телятина»

(обратно)

7

Повар

(обратно)

Оглавление

СТРАННАЯ ТЕЛЕГРАММА

ФАТТИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МАСТЕР НА СЮРПРИЗЫ!

АХ, КАК ХОЧЕТСЯ ЧЕГО-НИБУДЬ ТАИНСТВЕННОГО!

ПЕРЧАТКА МИСТЕРА ГУНА

«НАНИМНОЕ» ПИСЬМО

ТАЙНОИСКАТЕЛИ РАЗРАБАТЫВАЮТ СВОЙ ПЕРВЫЙ ПЛАН ДЕЙСТВИЙ

ПИП И БЕТСИ ТЕРПЯТ НЕУДАЧУ

РАЗГОВОР С БЕДНЯЖКОЙ ГЛЭДИС

ПЕРВАЯ РЕАЛЬНАЯ УЛИКА

В АВТОБУСЕ НА ШИПСЕЙЛ

КРЕПКИЙ ОРЕШЕК

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ДЕНЬ

ЕЩЕ ОДНО ПИСЬМО

ЕЩЕ ТРИ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ

ФАТТИ НАВОДИТ КОЕ-КАКИЕ СПРАВКИ

МИСТЕР ГУН В НЕДОУМЕНИИ

ХЛОПОТЛИВОЕ УТРО

ТАЙНА РЫЖИХ ПАРНЕЙ

УЛИКИ! НАКОНЕЦ-ТО НАСТОЯЩИЕ УЛИКИ!

ПРИЕЗД ИНСПЕКТОРА ДЖЕНКСА

ХОРОШАЯ РАБОТА, ФАТТИ! . . . . . . . .

Реклама на сайте