ДРЕССИРОВАННЫЙ ПАРОВОЗИК
— Где водятся дрессированные звери?
— В цирке! — ответите вы.
И будете правы!
Лев на велосипеде — в цирке!
Медведь-канатоходец — в цирке!
Прачка-енот — в цирке!
В цирке и только в цирке можно встретить танцующую слониху и говорящую лошадь, зайца-барабанщика и тюленя-гимнаста и много-много других умных-разумных зверюшек. А научили их всем этим премудростям, сделали настоящими цирковыми артистами добрые и терпеливые дрессировщики. Ну, а главные дрессировщики нашего цирка, конечно, Дуровы!
Кто не знает Дуровых?
Дуровых знают все!
Вот уже более ста лет выходят они на манеж в окружении своих послушных и умных зверей.
Ваши прабабушка и прадедушка, когда были маленькие, ходили в цирк на представления знаменитых братьев Дуровых — Анатолия и Владимира.
Ваш дедушка, наверное, помнит грустного клоуна-дрессировщика Анатолия Дурова-младшего.
А папа и мама не раз рассказывали вам, какие удивительные и невероятные чудеса вытворяли на манеже четвероногие питомцы народных артистов СССР Владимира и Юрия Дуровых.
Да и теперь, как только в нашем городе появятся афиши с именами народной артистки республики Терезы Дуровой, или Наталии Дуровой, или Юрия Дурова-младшего, вы тащите маму с папой в цирк, чтобы посмотреть, как слон-парикмахер бреет клоуна, обезьянки лихо скачут верхом на пони, морской лев жонглирует разноцветными шариками.
Дуровы дрессируют самых разных животных — слонов и мышей, петуха и лису, гепарда и зебру, поросят и верблюдов. Для того, чтобы перевезти всю дуровскую компанию из города в город, требуется целый железнодорожный состав. Если бы я стал перечислять всех двуногих и четвероногих, носатых и хвостатых дуровских артистов, то, наверное, получилась бы целая книжка. Но я хочу рассказать совсем о другом. О том, как Дуровы выпускают на манеж дрессированный… паровозик. И паровозик весело и послушно бегает по рельсам, останавливается перед светофором, пронзительно свистит и пускает пар, а главное — возит в своих разноцветных вагончиках кур, мышей, поросят, собачек, кота и обезьянок. И называется этот удивительный номер «Дуровская железная дорога».
А НАЧИНАЛОСЬ ВСЕ ТАК…
На круглой афишной тумбе:
ЦИРКЪ НИКИТИНЫХЪ
СЕГОДНЯ И___
__ЕЖЕДНЕВНО
ГАСТРОЛЬ ЗНАМЕНИТАГО
НЕСРАВНЕННАГО ШУТА-САТИРИКА
Владимира ДУРОВА
Не подумайте, что афиша напечатана с ошибками. Дело в том, что выпустили эту афишу очень давно — в 1892 году. Тогда были совсем другие грамматические правила. И некоторые слова писались несколько странновато. Сейчас за такие дела двойку бы поставили.
Вот в этом дальнем году и выехал впервые на залитый светом манеж маленький игрушечный паровозик. Он остановился возле такой же маленькой платформы. На станции началась обычная посадочная суета. Пассажиры торопились занять свои места в вагонах. В вагон первого класса важно прошествовали шесть черных жирных крыс. Серые крысы-носильщики тащили за ними багаж: миниатюрные чемоданы и чемоданчики, кофры, сундуки, баулы, шляпные коробки.
В вагон второго класса садились белые крысы. Их было побольше, и все тоже очень важные.
Кот — начальник станции поглядывал на них не то чтобы с подобострастием, но заинтересованно.
В третий класс по головам, по спинам лезла серая крысиная голытьба.
В недобрые времена царской России и в жизни было точно так же. Зрители, конечно, поняли, на что намекает знаменитый клоун, и долго и громко хлопали. Особенно неистовствовала галерка — ее обитателям приходилось путешествовать только в вагонах третьего класса.
Тем временем в кабину паровозика забралась крыса-машинист. Крысы-стрелочники перевели маленькие стрелки. Светофор зажег зеленый свет. Кот-начальник лениво шевельнул хвостом. Паровозик засвистел, дунул белым паром и побежал по кругу, по яркому цирковому кругу, крутясь, как часовая стрелка. Так, отмеряя годы и десятилетия, добежал он до наших дней, потому что удивительный цирковой круг никогда не кончается.
НОСУХА — ЭТО ЧТО ТАКОЕ?
Это — небольшой зверек! Совсем не удивительно, что вы о нем ничего не знаете. Потому что обитает носуха в субтропических и тропических лесах Южной Америки. А в нашей стране носуха водится только в зоопарках. Да и то не во всех. Очень редкий зверек носуха. А вот с родственником носухи — енотом вы, должно быть, знакомы. Возможно, вы его видали в зоопарке, а может быть, в Москве, в уголке Дурова. Там прачка-енот в маленьком корытце стирает белье…
Вернемся в те далекие времена, когда на арену российских цирков выходил народный шут Владимир Дуров. В большом зверином хозяйстве Владимира Леонидовича появился необычный и симпатичный зверек. Сверху шерстка у него была рыжая, а брюшко — беленькое. Мордочка у зверька была очень длинная, а нос — еще длиннее. Не зверек, а один сплошной нос. Поэтому его и назвали носуха. Вообще-то, ученые его называют коати. Но мы его будем звать носуха. А еще у носух очень любопытный хвост. Непушистый и очень длинный. На шерстке рисунок такой — кольцами. Хвост носуха использует для сигнализации, как матросы — сигнальные флажки. Найдет что-нибудь вкусненькое, поднимет хвост столбом и помахивает им. Это на носухином языке означает: «Давай сюда! Вместе полакомимся!»
Смотрел Дуров, как ведет себя новый зверек, а сам прикидывал, какую бы роль отвести носухе в большом зверином спектакле. Потому что Владимир Леонидович, да и все Дуровы не просто показывали зрителям дрессированных животных и трюки, которым они их научили, а заставляли зверюшек разыгрывать на манеже сценки «из жизни». Но не просто так, а с намеком на некоторые недостатки у людей. Смотрели они на дуровских зверюшек и учились, как ни странно, быть добрыми и честными, смелыми и благородными.
Поэтому и из своей «Железной дороги» Владимир Леонидович решил сделать интересный аттракцион, где роли пассажиров и железнодорожников исполняли бы самые разные звери.
Паровозик и вагоны пришлось сделать побольше. Построили станционное здание, виадук — мостик через железнодорожные пути, полосатый шлагбаум. На перроне повесили станционный колокол. Стоял на манеже маленький павильончик с надписью «Буфет». И еще две маленькие будочки — они на всех станциях есть. Обычно на них пишут соответствующую букву. Но ведь дуровские зверюшки хоть и умные, но неграмотные. Поэтому для них на одной будочке нарисовали петуха, а на другой — курицу. И всем все стало понятно.
А роли распределили так. Машинистом стала обезьянка. Начальником станции — бульдог. Он ходил на задних лапах, в красной форменной фуражке, очень важный. Утка стала станционным смотрителем и звонила в колокол. Гуси — носильщики. Багажным агентом — была раньше такая должность на железной дороге — был дикобраз.
На каждой железнодорожной станции должен быть телеграфист. «Неплохо бы приспособить на эту роль носуху с ее сигнальным хвостом», — подумал Владимир Леонидович. Но кто же будет принимать ее сигналы? Второй носухи ведь нет. Какой толк бессмысленно мотать хвостом! И сделали носуху кассиром. Чтобы она своим длинным носом ставила штемпель на билеты. Так решил Дуров.
Пассажиры — морские свинки, поросята, ежи, собачки.
Строгим контролером был козел.
Пассажиры занимали свои места в вагонах. Стрелочник — водяная крыса — переводил стрелки. Паровозик пыхтел, шипел, свистел и трогался в путь. А из последнего вагона торчали уши безбилетного пассажира. Им был… ну, конечно, заяц.
На первой же остановке бдительный козел вытаскивал безбилетного зайца из вагона.
Паровозик продолжал свой путь, и в долгой дороге происходили всевозможные дорожные происшествия. Из буфета мчались за поездом опоздавшие пассажиры. Из будочки с петушком выскакивал, подтягивая штанишки, беспородный песик.
Когда же поезд скрывался за пестрым цирковым занавесом, вслед ему по шпалам шагала одинокая цапля. Она изображала бедного провинциального актера. В те давние времена актерам жилось плохо. Часто переезжали они из города в город. А денег на железнодорожный билет всегда не хватало. Вот и приходилось ходить по шпалам.
САПОГИ ПРИСТАВА ХАДЖИКОЛИ
В 1907 году Владимир Леонидович Дуров приехал на гастроли в Кишинев. Хозяин цирка Каламанди развесил по всему городу афиши, извещающие о необыкновенном аттракционе «Дуровская железная дорога», в котором участвует более ста животных!
Конечно, каждый вечер цирк набит битком. Кому не интересно посмотреть на умных четвероногих артистов, на знаменитую дуровскую железную дорогу?
Владимир Леонидович узнал, что в это время полиция и жандармы мечутся по дорогам в поисках Котовского. В школе вам, конечно, рассказывали, что герой гражданской войны Григорий Иванович Котовский до революции жил в Бессарабии, так тогда называлась часть нынешней Молдавии, защищал бедняков и не давал спуску богачам. Народ любил и уважал Котовского за смелость и справедливость. О нем слагались легенды.
Так вот, Дуров узнал о том, что жандармы безуспешно ищут Котовского по всей Бессарабии, и на одном из вечерних представлений инсценировал нападение «анархистов» на паровозик. Пальба, крики, шум, гам. Из вагончиков выскакивают испуганные пассажиры: барсук — исправник, свинья — чиновник, куры — обывательницы. Когда пассажиры разбегались, Дуров доставал из багажного вагона грузы: горшок земли — крестьянам! Веревки — рабочим! Рваные штаны с вывороченными карманами — министру финансов.
Из последнего вагона Дуров доставал сапоги.
— Чьи это сапоги? — интересуется публика.
— Это, — отвечает Владимир Леонидович, — сапоги пристава второго участка Хаджиколи. Он их потерял, гоняясь за Котовским!
Представляете, что началось в цирке! Зрители кричат, свистят, хлопают в ладоши — очень им понравилось, как Дуров расправился с приставом.
А пристав второго участка Хаджиколи тоже был на этом представлении. Очень важный сидел вместе с женой в креслах первого ряда. Как услышал свою фамилию, стал красный, как помидор, вскочил с кресла и побежал к директору цирка Каламанди жаловаться на Дурова.
— Бога ради! — вскричал директор цирка. — Успокойтесь, ваше благородие! Да мы Дурова в двадцать четыре часа…
Тут директора прервал телефонный звонок.
— Алеу, — сказал директор Каламанди. — Я вас слушаю.
— Это хорошо, что слушаешь! Внимательно слушай! — неслось из телефонной трубки. — Котовский говорит! Если хоть волосок упадет с головы великого клоуна Дурова, я за себя не ручаюсь!
Директор цирка Каламанди и пристав второго участка Хаджиколи слишком хорошо знали Григория Ивановича Котовского, и Дуров еще два месяца веселил кишиневскую публику остроумными шутками. Каждый вечер из-за циркового занавеса на манеж, пыхтя, выезжал паровозик, зверюшки занимали свои места, и начиналось веселое цирковое представление.
Владимиру Леонидовичу Дурову первому из цирковых артистов было присвоено почетное звание «Заслуженный артист РСФСР». Дуров вообще был разносторонним человеком. Серьезно занимался наукой. Его опытами с животными интересовались академики Бехтерев и Павлов. Для своих научных опытов в 1909 году в особняке на Старой Божедомке в Москве Владимир Леонидович организовал зоолабораторию и зверинец. Теперь Старая Божедомка называется улицей Дурова. Сюда иные москвичи, да и не только москвичи, приходят в знаменитый «Уголок Дурова».
С годами Владимиру Леонидовичу становилось все труднее управлять сложным звериным хозяйством, и он все реже появлялся в манеже. С афишных тумб исчезла реклама знаменитой «Дуровской железной дороги». Но когда Дурова просили выступить, показать своих питомцев, он никогда не отказывался.
В трудном 1920 году Дурова пригласили на гастроли в Петроград, так тогда назывался Ленинград. Конечно, всей петроградской детворе, да и взрослым тоже, хотелось посмотреть дуровскую железную дорогу. А паровозик, как на грех, сломался. И вот тогда рабочие Путиловского завода отремонтировали паровозик. А Дуров устроил для детей путиловцев бесплатное представление.
Это было, пожалуй, одно из последних появлений паровозика на манеже. Паровозика Владимира Леонидовича — первого дуровского паровозика. Приблизительно в эти же годы с аттракционом «Железная дорога» в цирке выступал заслуженный артист республики дрессировщик Михаил Михайлович Золло. Но об этом я расскажу в другой раз. Потому что в этой книжке речь идет только о дуровских паровозиках.
СТАРАЯ АФИША
Старые цирковые афиши…
Народная артистка РСФСР Тереза Васильевна Дурова осторожно вынула, развернула и разгладила ладонями старую цветную афишу. «Дуровская железная дорога» — было написано на ней. Знакомый всему миру паровозик тянул пассажирский состав. Из окон вагонов высунули свои мордочки дуровские зверюшки: поросенок, заяц, собачки, лисенок. Обезьянка звонила в станционный колокол. Пассажиры — гуси, куры, мыши, дикобраз, цапля, индюк спешили на посадку. У полосатого шлагбаума стояла лихая тройка — пестрые беспородные псы. В пролетке развалилась свинья в цилиндре. С нищенской сумой стоял грустный медведь. А на паровозике, рядом с машинистом-обезьянкой, сидел красивый человек в традиционном дуровском костюме: в коротком атласном плащике и блестящем колпачке.
Последняя афиша Анатолия Дурова-младшего, сына Анатолия Леонидовича Дурова.
— Анатолий Анатольевич, мой дядя, — рассказывала Тереза Васильевна, — был очень талантливым дрессировщиком. Все Дуровы во время представления разговаривают со зрителями. Анатолий Анатольевич это делал блестяще. Его реплики всегда были остры и умны. Большой артист был. Объездил полмира — гастролировал в Турции, Югославии, Болгарии, Чехословакии, Испании, Италии, Австрии… Он первым из Дуровых стал работать с морскими львами, кенгуру, гепардом. Вообще, у него были удивительные животные. Из-за границы он привез карликовых оленей, бразильских свиней — пекари, страусов, пеликанов, пингвинов, очень редких обезьян…
Тереза Васильевна рассказывала об уникальных трюках, которым научил своих зверюшек Анатолий Анатольевич. А я смотрел на старую афишу, на паровозик Анатолия Анатольевича и вспомнил одну очень интересную историю, имеющую самое непосредственное отношение к дуровскому паровозику. Рассказал ее знаменитый кинорежиссер Яков Александрович Сегель. Когда он был маленьким, вместе с мамой и папой пошел в цирк, где выступал Анатолий Анатольевич Дуров. Папа маленького Яши дружил с Анатолием Анатольевичем. И Яша звал Дурова дядя Толя. Так вот, дядя Толя в этот день был очень грустным — заболела обезьянка-машинист, и представление дуровской железной дороги срывалось. Конечно, маленький Яша тоже очень расстроился и, кажется, даже заплакал. И вот, глядя на плачущего Яшу, Анатолию Анатольевичу Дурову пришла в голову удачная мысль.
— Мы спасены! — воскликнул Дуров и спросил Яшу: — Хочешь сегодня быть обезьянкой?.. То есть, я хотел сказать — машинистом! Хочешь? А?
Яша, хотя в то время ему было всего три с половиной года, был смелым мальчиком и сразу согласился выручить дядю Толю. На него надели железнодорожную обезьянью курточку и форменную фуражку.
— Как же он будет управлять паровозом? — забеспокоилась Яшина мама. — Он же не умеет!
— Не беспокойся! Все будет хорошо! — успокоил маму Яшин папа. — Анатолии Анатольевич прекрасный дрессировщик! Он даже обезьянку научил управлять паровозиком! А наш Яша, хотя и маленький, все-таки человек! Анатолий Анатольевич ему всё объяснит.
Так все и случилось! Маленький Яша блестяще справился и с ролью машиниста, и с ролью обезьянки. Он выехал на паровозике на освещенный манеж и проехал целых три круга. А зрители, как всегда, громко хлопали в ладоши и весело смеялись и, кажется, даже не заметили, что на паровозике вместо обезьянки сидит маленький мальчик.
Вот какую интересную историю рассказал кинорежиссер Яков Александрович Сегель. А я, глядя на старую дуровскую афишу, вспомнил ее и тут же пересказал Терезе Васильевне.
— Это тот самый паровозик, — продолжает Тереза Васильевна, — который ты сегодня видел за кулисами. Ко мне он попал по наследству. Анатолий Анатольевич погиб 19 ноября 1928 года на охоте. От случайного выстрела. После смерти дяди животные, реквизит, ну, естественно, и паровозик перешли к племяннику Анатолия Анатольевича — Владимиру Григорьевичу Дурову.
НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ГОРОД
Будущий народный артист СССР Владимир Григорьевич бережно хранил дуровские традиции, относился к животным ласково, любил их и терпеливо учил цирковым премудростям. Он долго и счастливо работал на манежах всех цирков нашей огромной страны и во многих странах мира.
Вы, наверное, слыхали такое выражение — «Гвоздь программы!» В таких случаях речь идет о самом лучшем, самом блистательном номере программы. Так вот, «гвоздем» дуровского аттракциона всегда была «Железная дорога». Менялись зверюшки — привычные зрителям роли играли другие зверьки, но представление по-прежнему оставалось озорным, веселым, остроумным.
Владимир Григорьевич придумал и разучил с животными новые смешные сценки.
Контролер вытаскивал из вагона безбилетного зайца и в наказание заставлял его играть на барабане.
На одной из остановок случалось заболевала пассажирка — морская свинка. Тут же подавалась карета «Скорой помощи». Везли карету собачки, а на козлах сидел кучер-кот. Они хотели как можно быстрее доставить больную свинку к врачам, нервничали, торопились и опрокидывали экипаж вместе с больной.
Очень активным был носильщик — белый африканский хорек. В мгновение ока хватал он мешочек и уносил его со станции. Тут же возвращался за следующим, за третьим, четвертым. Зрители смеялись, хлопали в ладоши и говорили: «Вот это работник!» И не догадывались, что эту веселую сценку исполнял не один, а четыре дуровских артиста — абсолютно похожих белых африканских хорька.
К каждому мешочку Владимир Григорьевич прикреплял маленький кусочек мяса. Выполнил работу — получай лакомство! Вот почему хорьки-носильщики затевали на станции такую суматоху.
Шли годы, и паровозик стал стареть. Вспомните — он вывозил на манеж еще Анатолия Анатольевича Дурова! Его железные и стальные детали тоже не вечны. А заменить их сложнее, чем кого-нибудь из исполнителей. Тем более, что у каждого исполнителя был дублер. А у паровозика дублера не было.
Стал замечать Владимир Григорьевич, что паровозик вдруг ни с того, ни с сего замедлит свой бег по кругу, а порой — вот конфуз! — и вовсе остановится в самом неподходящем месте. С каждым разом все труднее и труднее «раскочегарить» его перед представлением. Паровой котел тоже стал стареть, и необходимые семь атмосфер — чтобы двигался по манежу, чтобы работали шатуны и крутились колеса — еле-еле держались в нем.
— Все! Пора на пенсию! — решил Владимир Григорьевич.
И паровозик перестал появляться на манеже. Но его, как и всех своих зверюшек-пенсионеров, Владимир Григорьевич не бросил. И паровозик, и вагончики, и павильоны, и будочки, виадук — все при переезде из города в город грузилось в настоящие железнодорожные вагоны и настоящие паровозы, а потом электровозы и тепловозы везли их вместе со слонихой Рези, слоном Максом, морскими львами Васей, Любой и Ваней и другими членами веселой дуровской компании по нашей необъятной стране.
Но однажды паровозик вновь понадобился. Режиссер студии детских и юношеских фильмов имени Максима Горького Виктор Эйсымонт решил снять кинофильм о Владимире Григорьевиче Дурове и его животных. Фильм назывался «Необыкновенный город». Конечно, в необыкновенном городе все было необыкновенным. И, в первую очередь, необыкновенные жители — дуровские зверюшки. И железная дорога у них была своя — дуровская. Правда, для этого паровозик пришлось порядком подремонтировать, а вагоны заново подкрасить. Фильм я вам пересказывать не буду. Попросите об этом папу или маму. А еще лучше пошлите на телевидение письмо и попросите показать кинофильм «Необыкновенный город». И тогда его увидите не только вы, но и ребята всей страны.
Скажу только, что снимать этот фильм было вовсе не просто. Четвероногие артисты вели себя, порой, как настоящие кинозвезды — капризничали и отказывались сниматься. А иногда трудно было найти подходящего исполнителя. Ведь зверюшкам, для того чтобы стать настоящими артистами, тоже необходим талант.
На роль безбилетного зайца — просто смех! — никак не удавалось найти умного и толкового исполнителя. Перебрали сто или, даже тысячу зайцев — и все удивительно бестолковы. Самих себя сыграть не могут. Поэтому в кинофильме «Необыкновенный город» роль безбилетного зайца, скажу вам по секрету, сыграл… кролик Алексей.
Но этого никто не заметил.
После киносъемок и паровозик, и вагоны отправились на отдых — вот почему вы знаете о знаменитой дуровской железной дороге только по рассказам ваших бабушек и дедушек, пап и мам. В новых — больших и светлых — цирках дрессированный паровозик ни разу не выступал.
НО ВОТ ОДНАЖДЫ…
А уж если быть абсолютно точным — 13 марта 1978 года по улице Советской города Новосибирска шла очень странная компания: слонихи Монри и Лайма, верблюды Хан, Эмир, Султан, Батыр и Миша, а впереди большой и красивый человек Мукуч Аганесович Абрамян. Впрочем, все цирковые его зовут просто Марат Ильич. Поэтому и я (а Мукуч Аганесовнч еще не раз появится на страницах этой книжки) буду его тоже называть Маратом Ильичом. Как в жизни.
Итак, слонихи и верблюды не торопясь, с достоинством вышагивали по улице Советской, а на тротуарах толпился народ, весело и восторженно приветствуя животных. Огромная толпа стояла на углу у главпочтамта, и я не уверен, что среди этой толпы не было кого-нибудь из моих будущих читателей. Впрочем, это и не удивительно — не каждый день по улицам ходят слоны! Хотя все, конечно, догадались, что слоны и верблюды идут в новый прекрасный цирк, что приехала к нам в город на гастроли народная артистка Тереза Дурова. А кто не догадался, мог все это узнать из разноцветных цирковых афиш, раскрасивших яркими пятнами пасмурный денек.
…Тереза Васильевна стояла посреди пустого манежа и ласково приговаривала:
— Ай, браво, девочки! Соскучились мои умницы!
Радостно помахивая хоботами, многотонные «девочки», мгновенно заполнив манеж, легко и изящно пританцовывали вокруг дрессировщицы.
А в многочисленных цирковых помещениях, на конюшне и в слоновнике размещались, тем временем, пернатые, носатые, хвостатые питомцы Терезы Васильевны. А было их, ни много ни мало, сто восемьдесят… Ну, конечно, артистов! Потому, что и ослик Чача, и козел Проша, и розовые пеликаны, и пони Маргарита, и белые мыши, и куница Сашенька, и дикобраз Чука — все от мала до велика были цирковыми артистами.
Представляете, какая компания! Одной Терезе Васильевне с ней не управиться. Поэтому у дрессировщицы есть помощники. Они не только ухаживают за животными, но и помогают Терезе Васильевне на репетициях, обучают их всяким цирковым премудростям, помогают во время представления.
ВОТ ТАК ВСТРЕЧА!
Цирк просыпается рано. Рабочие убирают помещения и кормят животных. Артисты репетируют на манеже. Униформисты готовят реквизит.
Но в то раннее мартовское утро все, кто был в цирке, — артисты, униформисты, рабочие и даже директор цирка Иван Архипович, — с неподдельным интересом рассматривали небольшой, величиной с пони, но абсолютно настоящий паровозик.
Все в паровозике было настоящим: тендер и колеса, блестящие шатуны и котел — в нем что-то булькало и клокотало; и манометр, показывающий количество атмосфер в котле, и медный свисток, из которого вилась слабая и легкая струйка белого пара. Вот только трубы у паровоза не было. Она затерялась где-то в глубинах циркового склада, не то в Рязани, не то во Владимире. Вместо трубы торчал куцый, как бульдожий хвост, обрубок.
Но все равно паровозик был настоящий — живой и прекрасный! И все долго им любовались. Внимательно разглядывали каждую деталь и даже, невзирая на хмурые взгляды Марата Ильича, пытались погладить или хотя бы просто дотронуться.
Но нельзя же бесконечно любоваться этим цирковым чудом! Не для того он ожил и появился в новосибирском цирке, чтобы стоять и бездействовать! И паровозик пронзительно засвистел на весь цирк и выпустил густое облако белого пара. А может быть, Марат Ильич, незаметно для всех, потянул на себя рукоятку реверса.
— Давайте-ка быстренько рельсы укладывать, — сказала Тереза Васильевна униформистам. — Застоялся! Пора в работу!
Рельсы были настоящими, как у узкоколейки, и очень тяжелыми. Их тяжесть охладила униформистскиЙ пыл, и кое-кто даже стал ворчать.
— Тоже мне, аттракцион, — ворчал этот кое-кто, — бабушкин самовар! Лучше пса в ракету посадить — и в космос! Вот это аттракцион!
Сторонники технического прогресса считали, что рельсы надо сделать из сверхлегкого и прочного металла, из которого делают ракеты. А по рельсам пустить современное электронное чудо. На худой конец — тепловоз или электровоз. Впрочем, электровоз не подходит из-за техники безопасности. В цирке очень осторожно относятся к электричеству и вообще к огню. Поэтому пожарник в цирке далеко не последний человек!
Получалось так — лягут на манеж рельсы из космического металла, помчится по ним со скоростью света некий неопознанный предмет — кто его разглядит? А за форгангом — занавесом, отделяющим манеж от входа за кулисы, — с пультом дистанционного управления в руках будет стоять Тереза Васильевна и нажимать кнопки.
Довольно странная получалась картина. Какая-то и не цирковая вовсе.
— А че ж зверюшки делать будут? — тихо спросил маленький униформист Ваня.
И все разом посмотрели в сторону конюшни, где лаяли, пищали, хрюкали, кудахтали, кукарекали, трубили, верещали и бог весть что еще делали сто восемьдесят дуровских солистов.
И вопрос об электронике отпал как бы сам собою. Пусть электроникой занимается известный технический иллюзионист Олег Сокол.
Все-таки будет славно, и, думаю, вы со мною согласитесь, когда на залитую светом арену выскочит дрессированный паровозик, которому хлопали ваши прабабушки и прадедушки. На паровозике будет сидеть обезьяна в форменной железнодорожной курточке, а из большой конусообразной трубы будет валить дым…
НО ГДЕ ВЗЯТЬ ТРУБУ?
Ну, конечно же, сделать! Цирковые — такие умельцы!
— Нужен специалист! — строго сказала Тереза Васильевна. — Все-таки это паровоз.
И тут выяснилась интересная подробность. Когда Тереза Васильевна решила восстановить «Дуровскую железную дорогу», то и паровозик, и вагоны были в ужасном состоянии — поломаны, краска облезла, появилась ржавчина. И вот, как когда-то путиловские рабочие починили паровозик Владимира Леонидовича Дурова, так и сейчас рабочие Калининского паровозоремонтного завода оживили паровозик для Терезы Васильевны Дуровой, отремонтировали и вдохнули в него жизнь. А вагончики покрасили. Рельсы, вовсе уж не такие тяжелые, привели в порядок железнодорожники станции Новокузнецк. Там Тереза Васильевна была на гастролях.
«Неужели, — подумали все, — наши родные новосибирские железнодорожники подкачают? Тем более, что Западно-Сибирская дорога — одна из самых больших в стране!»
Спокойно, дорогие товарищи! Не волноваться!
Не подвели нас энтузиасты-железнодорожники! Все, кто любит цирк, чем могли, помогли Терезе Васильевне в восстановлении фамильного аттракциона. Что там труба!
Мальчишки из железнодорожного технического училища вернули паровозику первоначально-прекрасный вид. Труба — как на картинке! Как на старой дуровской афише!
Мальчишки покрасили платформы, раздобыли старый сигнальный фонарь и пристроили его к последнему вагону.
А на маленьких дуровскнх вагончиках, как на настоящих, написали: ЗАП-СИБ ЖД. Что означает: Западно-Сибирская железная дорога. Ведь в первый свой путь по цирковому кругу починенный паровозик отправился в Новосибирске.
А колокол! Великолепный станционный колокол! В обширном железнодорожном хозяйстве Терезы Васильевны колокола как раз и не было. Подставку для колокола, на всякий случай, сделал Марат Ильич. Но самого колокола пока не было. А теперь — пожалуйста! Как солнце горит! Откуда же взялся колокол? Пусть это станет нашей маленькой тайной.
Работники новосибирского вокзала подарили дуровским артистам сигнальные флажки, форменные фуражки для стрелочников и красную — для начальника станции, оранжевые жилеты для путевых обходчиков…
Марат Ильич боком примостился на тендер, потянул на себя рукоятку, и паровозик весело потащил за собой цветные вагончики. Правда, еще пустые. Без пассажиров. Но все равно — и паровозик, бегущий по рельсам, и цветные вагончики, и деловой Марат Ильич, и восторженная толпа униформистов — все это было так необъяснимо здорово, что директор цирка Иван Архипович не удержался, вскочил на крышу вагончика и прокатился по манежу. Правда, всего один круг.
— Ну, вот все и готово, — сказала Тереза Васильевна. — Завтра начинаем репетировать. Ровно в девять!
ПАССАЖИРЫ
Прежде всего, давайте-ка разберемся вот в чем: кто самый главный на железной дороге?
Начальник станции? Думаю, что нет!
Машинист? Без него, понятно, никуда не уедешь. Но все-таки не он главный.
Стрелочник?..
Так можно до бесконечности задавать вопросы.
И начальник станции, и машинист, и стрелочник, и кассир и… всех не перечислишь, очень нужны, просто необходимы на железной дороге. Но самые главные — пассажиры! Для чего придумана железная дорога? Чтобы перевозить пассажиров! Просто и ясно.
Именно поэтому Тереза Васильевна начала репетировать с пассажирами.
В манеже положили рельсы. Но не весь круг.
По рельсам, вручную, закатили вагончики. Пока всего три — зеленый, желтый и красный. Рядом с рельсами, около вагончиков, поставили платформу.
Все. Можно начинать репетицию. Где же артисты?
Артистов, тем временем, тоже подготовили. Куры и петух прибыли из цирковой конюшни в большом фанерном коробе. Поросята — в сетчатой клетке. А собачек привели на поводках.
В первый вагон, где поедут куры и петух, насыпали на пол зернышек. Открыли дверцы. Приготовились к посадке.
— Пускайте! — велела Тереза Васильевна. Первым на платформе появился белый петух.
Дрессировщица тихонечко, прутиком направила петуха к дверце вагона. Он немножко поупрямился, о чем-то поворковал и заглянул в вагон. А там зернышки! Тут уж его упрашивать не пришлось. Куры, понятно, за ним!
Тереза Васильевна захлопнула дверцу вагончика. Дала пассажирам полакомиться. А потом откинули крышу вагона — она так специально сделана — животных доставать. Пассажиров вернули на перрон.
— Еще разок!
Теперь прутик не понадобился — петух прекрасно помнил, где насыпано зерно, в какой вагон садиться. К тому же он был настоящим артистом, и ему предстояло сыграть пассажира! И вот он важно, не спеша, в окружении знакомых «дам» легко и непринужденно идет по перрону. Какой вагон? Ах, этот! Мягкое купе… Международный вагон… Заглянул. Ничего, подходит! Ну, что же… Вся компания заходит в вагон. Счастливого пути!
— Еще разок! Закрепим! — неустанно повторяет Тереза Васильевна.
Второй вагон предназначался для поросят. В него поставили тазик с кормом.
Жизнерадостно похрюкивая, поросята прогарцевали по перрону и быстренько влезли в вагон. Но долго засиживаться им там не дали. Если они успеют поесть, будут сыты — зачем же им запоминать свой вагон, спешить на посадку? А потом они совсем иных пассажиров играют — беззаботных, слегка опаздывающих.
Для собачек в вагоне припрятаны кусочки мяса. Они ринулись к вагону с громким лаем, мешая друг другу. Самые нетерпеливые полезли в окно.
— Повторим! Еще разок! Так, теперь всех по очереди!
И вот тут обратите внимание, как точно все продумано. Куры с петухом идут в дальний вагон. Им никто не мешает.
Поросята — во второй. Они бежали по платформе ровно столько времени, сколько потребовалось для того, чтобы освободить место у третьего вагона.
Ну, а неорганизованная собачья масса тоже никому не мешает. Юркнули собачки в вагон, заняли плацкарту, высунули в окна мордочки, развесили языки. Такие симпатяги!
В других вагончиках поедут совсем иные пассажиры. Интуристы, например. С ними хлопот побольше.
На несколько минут манеж опустел. Тереза Васильевна присела на барьер, потерла веки, замерла на минуту, потом резко и молодо встала и сказала:
— Давайте Ляльку!
РОДСТВЕННИКИ
У Терезы Васильевны есть рыже-буро-желтоватый зверек с круглой головой, круглыми ушами и круглыми глазами. Это кинкажу. Кинкажу по прозвищу Чебурашка. Водятся такие зверьки в лесах Южной Мексики, Центральной Америки и Северной Бразилии. Днем спят, а ночью скачут по деревьям. Но самое интересное, что среди дуровских артистов у кинкажу есть родственник. И не кто иной, как енот Лялька, которую Тереза Васильевна пригласила на репетицию. Но и это еще не все! Вспомните носато-хвостатого зверька носуху, работавшего кассиром в аттракционе Владимира Леонидовича Дурова. Так что вы думаете? Кинкажу Чебурашка, енот Лялька и дореволюционная, старорежимная носуха — родственники! Потому что принадлежат к семейству енотовых. Но об этом вы лучше сами прочитайте у Альфреда Эдмунда Брема.
А нам пора на репетицию.
Ляльку привели на поводке, и было видно, что ей все эти посадочные дела совершенно неинтересны. Одним словом, ехать Лялька никуда не собиралась.
И тут я понял, как трудно быть дрессировщиком. Лялька была непреклонна и упряма. Тереза Васильевна ласкова и настойчива. А мне хотелось, презирая опасность, крепко схватить енота Ляльку, сунуть ее в вагон и молниеносно захлопнуть дверцу вагона.
— Ну, что ж! Поступай ко мне работать! И будешь на каждом представлении сажать Ляльку в вагон, — предложила Тереза Васильевна.
Соблазн, конечно, был велик.
— Валентина Сергеевна, — обратилась дрессировщица к администратору аттракциона. — Надо найти большую медвежью шкуру. А что ты думаешь! Будешь работать медведем! У нас ведь звериная железная дорога.
Так лопнула моя цирковая карьера. А может быть, мне все это приснилось…
Но вот что сказала мне дрессировщица в тот день, я запомнил очень хорошо.
— Прежде всего, зверюшек надо приучить к себе. А добиваться этого надо только любовью и лаской. Когда зверек привыкнет к тебе, поймет, почувствует, что ты ему ничего плохого не сделаешь, вот тогда можно начинать с ним работать, дрессировать его. За то, что зверек правильно понял тебя, сделал правильное движение — угости, приласкай. А за ошибку не наказывай. Учи. Терпеливо учи. Дуровы никогда не обижали и не наказывали своих животных.
А потом принесли кинкажу Чебурашку. Вид у него был очень сонный. Чебурашка обхватил лапками Терезу Васильевну и крепко прижался к ней.
Дрессировщица достала из кармана яблоко и протянула зверьку. Чебурашка открыл рот и высунул длинный, как у сплетниц, язык.
Нет! Тут я, пожалуй, переборщил! Такой славный зверек не может заниматься столь недостойными делами. Хотя язычок был довольно длинный. Скажем, длинный, как хвост. Потому, что половина кинкажу состоит из хвоста.
А еще Чебурашка очень любит мороженое. И, как вы, наверное, догадываетесь, мороженое обнаруживалось в том самом вагончике, где интуристу Чебурашке предстояло путешествовать.
Чебурашка ходил по перрону, открывал дверцы вагона, залезал внутрь, высовывал в вагонное окно свою славную мордашку, и все было бы хорошо, если бы его не спугнул громкий удар колокола. Зверюшка снова вцепился в Терезу Васильевну и репетировать отказался наотрез.
— Все, — сказала Дурова. — С посадкой сегодня хватит. Остальное без меня.
КТО ЗВОНИЛ В КОЛОКОЛ?
Я уже говорил, что одному человеку справиться с таким количеством животных невозможно.
Поэтому в другой части манежа, под неусыпным оком Марата Ильича, осваивал профессию будущий начальник станции. Козел Прошка.
Надо признаться, что Прошка во многих делах очень сообразительный козел. Но тут он никак не мог взять в толк — с какой стати он должен звонить в колокол? Проявлял тем самым козлиное упрямство.
И все разговоры о том, что каждый вечер на него будет надеваться красная форменная фуражка, его как-то не волновали.
Станционный колокол висел на специальной подставке. От колокольного язычка тянулась длинная бечевка, которую упрямый Прошка не желал дергать.
Но Марат Ильич знал, как перехитрить упрямого козла.
Он взял красную сочную морковку, прицепил ее к концу бечевки и повертел морковкой под носом у Прошки.
Тот даже глазом не моргнул.
— Понятно! — сказал Марат Ильич.
Он отошел в сторонку, вынул сигарету и закурил.
Бдительный пожарник, дремавший в центральном проходе, бросился к дрессировщику.
— Так надо! — сказал Марат Ильич.
И, чтобы окончательно убедить в этом пожарника, добавил:
— Эксперимент!
И хотя курить на манеже строжайше запрещено, пожарник не устоял перед авторитетом Марата Ильича.
А упрямый козел Прошка, представьте, задергал носом, забеспокоился, подошел к дрессировщику и тихонечко боднул его рогами.
Марат Ильич подошел к колоколу, отвязал морковку, а вместо нее — о, ужас! — прицепил сигарету.
Никотин, естественно, яд!
Но Прошка всю свою жизнь провел на цирковой конюшне и таких тонкостей не знал. Более того, видимо, от нехватки витаминов, он любил иногда пожевать приличную сигаретку.
Прошка без долгих раздумий подошел к колоколу, поставил передние ноги на специальную подставочку — так ему удобнее дергать бечевку — и схватил сигарету.
Колокол гулко звякнул.
Марат Ильич отобрал у козла сигарету и вновь прицепил ее к бечевке.
Прошка повторил свой маневр. Сигарета снова оказалась в руках дрессировщика.
— Давай просто так! — сказал Марат Ильич козлу.
Прошка понял, что выхода нет. Он подошел к колоколу, схватил бечевку и стал ее остервенело дергать.
По цирку летел колокольный звон.
— Ай, браво, мальчик! Брауши! — потрепал Марат Ильич Прошку.
И выдал ему сигарету. Потому что животных обманывать нельзя.
УМНАЯ ПТИЦА ПОПУГАЙ
О том, что Дурова восстанавливает аттракцион «Железная дорога» и даже начала репетировать, узнало телевидение. И решило снять документальный фильм о дрессированном паровозике.
И вот на одну из репетиций притащили фонари, кинокамеры и микрофоны.
По такому случаю рельсы в манеже были уложены полностью, а Марат Ильич раскочегарил паровозик.
— Ну, что будем делать? — спросила Тереза Васильевна у режиссера.
— Все как обычно, — скромно ответил тот.
— Давайте посадку! — скомандовала дрессировщица своим помощникам.
Здесь все пошло как по маслу. Вы все уже знаете. Не будем повторяться.
Разве что петух больше обычного важничал перед кинокамерой, а глупые куры поглядывали на него с нескрываемым интересом.
Прошка оказался на высоте, отзвонил как надо и произвел на кинооператора приятное впечатление.
Но режиссер остался недоволен:
— А где у него фуражечка?
Форменную железнодорожную фуражку искали долго. Потом так же долго пытались напялить ее козлу на голову. Но безуспешно. Мешали рога. Дырявить фуражку было жалко. Оставлять козла без рогов просто невозможно.
Прошка с омерзением поглядывал на колокол.
Марат Ильич пожалел козла:
— Не будет больше! Устал! — сказал он оператору.
— Еще раз! — попросил тот.
— Ты что, Алексеева второй раз будешь просить мировой рекорд устанавливать? — Марат Ильич свирепо посмотрел на оператора.
Тот с уважением — на козла.
— Все. — сказала Тереза Васильевна. — Пока все. Остальные животные еще не готовы.
— Тереза Васильевна, — спросил режиссер, — а справочное бюро у вас будет?
— У нас все будет, — сказала Дурова. — Со временем.
— Может быть, мы его сейчас организуем? И подснимем. — режиссер с надеждой смотрел на Дурову.
— Но у нас же ничего не готово!
— Все готово, — сказал режиссер. — У вас пеликаны на высоких подставках сидят. Вот и посадите одного туда. А мы надпись прикрепим: «Справочное бюро».
Непостижимым образом надпись тоже была уже готова.
Розового пеликана водворили на подставку.
Когда все было готово и оператор, усевшись на ковер, навел камеру на пеликана, он вспорхнул и улетел. Рабочие стали за ним бестолково гоняться.
— Возьмите другого, — сказала Тереза Васильна.
Но и с ним повторилась та же самая история.
Принесли третьего.
Четвертого.
По цирковому фойе, растопырив крылья, важно гуляли пеликаны. Они были далеки от творческих задумок оператора.
— Может, попугая принести?
— О! — сказал режиссер. — Отлично! Справочное бюро — попугай!
Сине-зеленый попугай был доставлен немедленно.
Его усадили на пеликанью подставку, но та ему была явно велика.
Тереза Васильевна сняла попугая с подставки и посадила себе на руку. Другой она поманила к себе звукорежиссера, взяла у него микрофон, сунула под клюв попугаю и приказала оператору:
— Снимай!
Попугай пощелкал клювом по микрофону, как бы желая убедиться в его исправности, потом картаво произнес:
— Дуг-г-каки!
Телевизионщики отнеслись к этому заявлению очень самокритично.
И настал черед паровозика.
На всех парах вылетел он на манеж и помчался по кругу.
Кинооператор крутился, как белка в колесе. Бегал за паровозиком по манежу, залезал под купол, ложился на ковер. Один раз паровозик его чуть не переехал. Оператор устало опустил кинокамеру и сказал режиссеру:
— Хорошо бы все это на фоне вокзала…
Режиссер испуганно взглянул на Дурову и воскликнул:
— А где же вокзал?
А ГДЕ ЖЕ ВОКЗАЛ?
Он был совершенно прав, этот телевизионный режиссер. Ну, что это за железная дорога без вокзала!
Цирковые артисты уселись на барьер и стали вспоминать, какие вокзалы были у Дуровых.
— Не в этом дело. — сказала Тереза Васильевна. — Смотрите, как здорово нам помогли в Сибири. И выпускать «дорогу» мы здесь будем. И вокзал новосибирский мне очень нравится…
— Его силуэт напоминает паровоз, — сказал оператор.
— Не в этом дело, — повторила Дурова. — Там есть откуда выезжать паровозу. Очень удобно. Но вот как его сделать?..
— Очень просто. — сказал режиссер. — У нас есть художник. Он нарисует вокзал на фанере. Плотники выпилят. А художник все как надо раскрасит.
На планшете все получалось очень здорово.
— Вот сюда — флагштоки! Карнизы вырежем из пенопласта. Будет красиво, — закончил художник.
— Перевозить будет плохо, — заметил кто-то из артистов.
— Хорошо, — тут же согласился художник. — Тогда фанеру отдадим театральным декораторам. Они обтянут ее холстом, проклеют, а потом разрисуют. Будет как настоящий! Ведь наш вокзал — декорация!
Трудное это дело — строить вокзал. Но его выстроили. И он очень напоминает новосибирский. Такой же бело-зеленый. Во всяком случае, тот, кто хоть раз бывал в Новосибирске, вокзал узнает. И, согласитесь, это приятно. Будет народная артистка республики Тереза Дурова разъезжать по разным городам нашей страны, и всюду зрители будут хлопать ее удивительным зверюшкам и дрессированному паровозику. А потом, немного придя в себя от ошеломляюще-яркого зрелища, приглядевшись к дуровскому вокзалу, скажут:
— Ого! Совсем как в Новосибирске! Удивительно похож!
И нам с вами будет приятно.
В ТО ВРЕМЯ НА КОНЮШНЕ…
Каждому обитателю цирковой конюшни хотелось сыграть, ну пусть хоть самую маленькую, роль. Но для этого они были слишком велики. Верблюду залезть в вагончик так же трудно, так же невозможно, как пролезть в игольное ушко. Поэтому Хан, Эмир, Султан, Батыр и Миша меланхолично жевали жвачку и шумно вздыхали.
А ослик Чача и пони Маргарита очень обиделись. Они сердито поглядывали на соседний загончик. В нем жил козел Прошка. Главный железнодорожный звонарь. И Чача, и Маргарита без всяких капризов смогли бы звонить в колокол. И делали бы это не хуже козла. И красивую красную фуражку на них надеть легче! Они же безрогие!
Зебренок Резвый страдал молча. Он прекрасно понимал, что ему-то и обижаться нельзя. Еще месяц назад он и не помышлял быть артистом, а вместе с мамой-зеброй жил в новосибирском зоопарке. Там-то его и обнаружила Тереза Васильевна. Зебренок ей очень понравился, и дрессировщица решила сделать из него настоящего циркового артиста. Но когда это будет!
А лосенок Находка вообще ни о чем не думал. Он просто ждал, когда ему принесут в бутылочке теплого молочка. Молоко лосенок сосал из соски. Он был очень мал. Его нашел в лесу, недалеко от города, Марат Ильич. Всю ночь искал он в лесу лосенкину маму, но не нашел. Не бросать же малыша одного. Лосенка привезли в цирк и назвали Находкой. Разумеется, когда он станет большим, Тереза Васильевна и из него сделает артиста. И, может быть, придумает для него какую-нибудь роль в железнодорожном спектакле.
Дикобраз Чука тоже еще не получил роль. Но он не особенно волновался. Он-то прекрасно понимал, что без такого артиста, как он — Чука, в цирке не обойтись.
В углу кто-то тяжело вздохнул. Чука и ухом не повел. Обращать внимание на эту бездарь!
В клетке, стоящей в углу, сидел бурый медвежонок. Отставной артист. Уж ему-то, казалось, нечего было бояться. В сценарии аттракциона «Дуровская железная дорога» так и было написано: стрелочник — медведь. Для него и реквизит сделали — семафор. Перебирай себе лапами — и вся работа. Для него достали железнодорожную форменную фуражку. Правда, не красную! Но все равно фуражка! А он, вместо благодарности, то и дело норовил укусить Терезу Васильевну, оцарапать. Косит глазом, лапами машет, орет. Ну, что это такое! А с ним еще возятся. Другую роль предложили. Путевого обходчика. Тут уж совсем делать нечего! Ходи в шикарном оранжевом жилете по рельсам да подбирай между шпал сахар. Делай вид, что работаешь!
Так ведь и с этим не справился! Нет, сахар-то он, разумеется, весь подбирал. И отправлял в рот. А потом застрянет между шпал — тут его ни один слон с места не сдвинет.
— Не артист! — решила Тереза Васильевна. — Придется отдать в зоопарк.
И медвежонка отправили в зоопарк.
Один мой приятель рассказывал, что недавно на рекламном стенде «Бюро по трудоустройству» видел такое объявление:
!!! МЕДВЕДИ!!!
БУРЫЕ И ГИМАЛАЙСКИЕ
объявляется
творческий конкурс
на замещение вакантных должностей
стрелочника и путевого обходчика
в аттракционе
народной артистки республики
ТЕРЕЗЫ ДУРОВОЙ
«ДУРОВСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА»
Но, мне думается, приятель ошибается. Вряд ли в городе можно встретить такое объявление. Скорее всего, листочки с объявлением висят на пихтах и соснах в Кашламском бору и Баргузинской тайге. И других лесах Урала, Сибири и Дальнего Востока. Где недавно гастролировала Тереза Дурова.
НИЧЕГО ПЛОХОГО, КРОМЕ ХОРОШЕГО
В каждом творческом коллективе есть ведущие артисты. Премьершами дуровской труппы, естественно, были слонихи Монри и Лайма.
Когда Тереза Васильевна начала репетиции с пассажирами железной дороги и большую часть времени на манеже стал занимать паровозик с вагонами, а слонихам, понятно, уделялось меньше внимания, они были несколько уязвлены.
— Они думают, в цирк пойдут смотреть эту железяку! — горячо и возмущенно трубила Монри. — Как бы не так! В цирк ходят смотреть слонов!
— И чего эта мелюзга задается? — вторила Лайма. — Подумаешь, в вагоны научилась садиться! В конце концов, мы тоже разъезжаем в вагонах. Настоящих! У кого есть собственный вагон?! Все-таки хорошо быть большой!
— Не всегда, — задумчиво вздохнула Монри.
Но волновались слонихи напрасно. Конечно, и для них нашлась роль. Правда, одна. Но слонихи будут ее играть по очереди. Одно представление Монри, а другое — Лайма. Ведь слоны тоже устают.
На железной дороге всегда есть контролер. И должен он быть большим и солидным. Чтобы его все слушались и предъявляли билеты для проверки. И Тереза Васильевна решила: лучше слоних роль контролера не сыграет никто.
Для солидности, ну и, конечно, чтобы лучше обнаружить среди пассажиров безбилетников, слонихам на каждое представление будут выдаваться огромные бутафорские очки.
С контролерами, казалось бы, все было в порядке. Не хватало одного — безбилетного пассажира. Представьте себе, среди ста восьмидесяти питомцев Терезы Васильевны не было зайца. Обыкновенного зайца. Слоны были, зебренок был, даже кинкажу, как вы помните, был. А вот зайца не было. Но обойтись без него решительно нельзя. Выручили дрессировщицу кемеровские юннаты. Они подарили Дуровой зайца Тимошу. Ему-то и досталась нелегкая роль безбилетного пассажира.
Тимоша был очень робким и боялся слоних. Ну, что с него взять — заяц! Когда Лайма протягивала хобот, чтобы вытащить из вагона безбилетного пассажира, Тимошины уши начинали дрожать от страха. И щекотать кончик лайминого хобота. А Лайма, в свою очередь, не переносила щекотки, начинала трястись от смеха. Хороша картина — смеющаяся слониха!
Поэтому главным контролером сделали Монри. Она не боялась щекотки и ловко выуживала безбилетного Тимошу за его дрожащие уши из вагона.
А Лайма стала заместителем главного котролера. Тереза Васильевна доверила слонихе следить за временем на вокзальных часах. Лайма ревностно выполняла свои обязанности. И если часы, не дай бог, отставали, подводила стрелки хоботом.
КОШАЧЬЯ ЖИЗНЬ
Разумеется, вы решили, что я напутал. Обычно говорят — собачья жизнь. Ничего подобного. Я лично ни разу не слышал, чтобы дуровские собачки жаловались на свою жизнь. Живут сытно и весело. Полнокровной собачьей жизнью.
А вот кот Васька или, как он себя называет, Базиль, вечно чем-то недоволен. И на весь окружающий мир смотрит полутоскливо, полупрезрительно. Слов нет, Базиль — большой артист. И, как настоящий артист, вечером, перед представлением, оживает, слегка нервничает и хрипло мяукает. Ему повязывают ярко-красный капроновый бант и сажают на пони. Рядом располагается довольно обширное семейство белых мышей. Но Базиль на них внимания не обращает. Надоели! А главное, надоели Ваське эти вечные охи-ахи! Ах, мышки! Ох, кошка! Ах-ох, почему же она их не ест! Господи! Этого ему еще только не хватало! Есть эту гадость!
Базиль тихонечко отодвигается от мышей и брезгливо отряхивает лапы. Тут раздается марш, пони берет в галоп, и все они, на радость зрителям, делают несколько кругов по манежу. Зрители долго хлопают в ладоши и вспоминают, что у Дуровых все звери очень дружны и никто никого не ест
Это верно. Дуровы всегда считали, что все звери могут жить между собой очень дружно. И выводили на манеж волка и козу, петуха и лису, мышей и кота. И никто никого не трогал.
Приглашение принять участие в аттракционе «Железная дорога» Базиль принял снисходительно. Он-то знал, что без него не обойдутся. На первой репетиции он нехотя прошелся по перрону, потянулся, недовольно огляделся и не спеша подошел к вагону. Заглянул в дверку, оглянулся: «Слава богу! Хоть здесь нет этих противных мышей!»
Тереза Васильевна не мешала коту. Она отлично знала все его слабости. На этот раз неровный кошачий характер совпадал с характером роли. Такого пассажира должен играть Базиль.
Вообще, должен вам сказать, от репетиции к репетиции количество пассажиров увеличивалось.
Увеличивалось и число вагончиков. В одном из них должны были ехать лисята.
Маленькие рыжие лисята еще только осваивали сложную цирковую жизнь. Все их пугало. Не могло быть и речи, чтобы они сами заходили в вагон. Поэтому Тереза Васильевна решила лисят в вагон посадить заранее. Во время общей посадки они будут выглядывать в вагонные окошки. Так и сделали. Подняли крышку, посадили лисят в вагон, а потом в окошко поманили их кусочком мяса. Пугливо озираясь, лисята высунули свои остроносые мордочки.
— Давайте сюда Петю, — попросила Тереза Васильевна своих помощников. — Пусть попробует зайти к лисятам в вагон. Может получиться интересно.
И действительно, получилось довольно интересно. Петух оказался довольно нахальной личностью. Доставили его на перрон. Тихонечко направляют к вагону с лисятами, беспокоятся, как бы он их не испугался. А Петя-петушок, озорной гребешок, этаким гоголем подходит к вагону и ни с того ни с сего долбит клювом одного из лисят.
Петуха, конечно, призвали к порядку. Но лисята еще очень долго его боялись. И как только Петя приближался, прятались в вагон. Тереза Васильевна решила все так и оставить. Довольно смешная ситуация. Зрителям понравится. Тем более, что и в жизни такие случаи, безусловно, бывают. Когда кассир продает два билета на одно место.
КРАСНЫЙ БЕРЕТ С БЕЛЫМ ПОМПОНОМ
На этот раз речь пойдет о разных портняжных делах. Слегка изменив всем известные строчки, спросим:
— Кто трусы зверятам шьет?
Законный вопрос!
Форменные фуражки, красную для козла Прошки и черную для медведя, оранжевый жилет для него же подарили железнодорожники. Попугай и так красив. Сойдет для справочного бюро. А пассажиры? Куры, поросята, псы и кинкажу? Их тоже нужно одеть!
Пришлось обратиться в Дом моделей. А что вы улыбаетесь? Позвоните в Дом моделей и попросите к телефону художника-модельера Светлану Овчарук. Ее там все знают. Потому что модели Овчарук, а попросту платья, которые она придумала, побывали на выставках в Вене и Париже. И некоторым парижанкам платья, придуманные нашим модельером, очень понравились.
Так вот, когда художник-модельер Светлана Овчарук подойдет к телефону, спросите у нее, трудно ли было придумать наряды дуровским зверюшкам?
И, уверен, она искренне и честно ответит: трудно.
И вот почему трудно: костюм четвероногого артиста должен состоять из одной-двух характерных деталей. Посмотришь — и сразу поймешь, что за пассажир, чем занимается.
Ну, скажем, как превратить пеликана в знаменитого артиста, лауреата международных конкурсов, выдающегося дирижера?
Прицепим на его длинную шею черный галстук-бабочку.
Вот вам и артист! Крыльями машет — дирижирует!
Поэтому Светлане Овчарук пришлось серьезно поработать. Тем более — кто знает? — может быть, в самом скором времени отправятся хвостатые и носатые артисты на дрессированном паровозике в гастрольную поездку? В Нью-Йорк или Улан-Батор. И модницы, глядя на манеж, будут восхищаться.
Галстук петуху и правда сделали прекрасный. С цветным воротником. Петуху он, конечно, понравился. Петух еще больше стал пижонить: походит этак важно, остановится, скосит глаз на галстук — все ли в порядке — и дальше красуется.
Хохлаткам связали изящные шляпки и сшили цветастые косыночки. А на шею — яркие бусы.
Но куры, вместо того, чтобы радоваться наряду, стали стаскивать с головы шляпки. Зацепит лапкой — это ж надо придумать! — и стащит. Да еще зло клюнет ни в чем не повинную шляпку. Немало пришлось помучиться Терезе Васильевне, пока приучили весь этот птичник одеваться как следует.
Псам сшили штанишки и рубашки. А на головы вязаные шапочки. Всем разные. Одному — красный берет с белым помпоном. Другому — с кисточкой. Третьему — с козырьком. Шапочки обязательно на резинке. Собачки хоть и умнее кур, но тоже стаскивают. И не только шапочки и береты. С ними тоже пришлось поработать.
Сложнее всего было придумать курточку для обезьянки. Обезьянка играет роль машиниста. И курточка у нее должна быть форменная. И фуражка тоже. Курточку-то обезьянке сшили. Но она ее отказалась надевать. И управлять паровозиком тоже отказалась. Она его боится. Вот такая обезьянка.
Я думаю, со временем Тереза Васильевна все-таки приучит ее не бояться паровозика. И пока этого не произойдет, имени этой обезьянки я называть не буду. Чтобы она не стеснялась.
НО КТО ЖЕ БУДЕТ МАШИНИСТОМ?
Действительно — кто? Хотя аттракцион еще в работе, хотя еще не все зверюшки научились играть свои роли, Тереза Васильевна решила показать дрессированный паровозик новосибирской детворе. Когда она еще приедет в Новосибирск на гастроли!
Но для того, чтобы паровозик выехал на манеж, нужен машинист. Хоть паровозик и дрессированный, но машинист нужен!
Всех выручил клоун Юра. Клоуны вообще сообразительные, находчивые и добрые люди. Поэтому клоун Юра согласился временно, пока обезьянка не привыкнет, стать машинистом. Только железнодорожную форму отказался надевать. И правильно сделал. Потому что на обезьянке форменные курточка и фуражка — смешно, а на клоуне — не смешно. У него своя форма отличная. А вместо фуражки — синяя фетровая шляпа с пером. Белым. Возможно, от пеликана.
И НАСТУПИЛ ЭТОТ ДЕНЬ…
В этот день все волновались. И Монри, и Лайма, и кот Базиль, и заяц Тимоша, и кинкажу Чебурашка — волновались все сто восемьдесят дуровских артистов, волновались зебрик Резвый и лосенок Находка — переживали за товарищей. Волновалась Тереза Васильевна. Волновались билетерши и униформисты. А больше всех волновался директор цирка Иван Архипович. Он боялся, что униформисты будут долго укладывать рельсы, а потом так же долго разбирать их, и представление затянется.
Словом, все находились в колоссальном напряжении.
Не волновались только зрители. Они занимали свои места, поудобнее устраивались в креслах, изучали цирковую программу.
Наконец грянула праздничная увертюра.
На манеж вышел шпрехшталмейетер, он же инспектор манежа, и громко и радостно объявил:
— Народная! Артистка!! Республики!!! Те-ре-за Ду-ро-ва!!!
Тереза Васильевна вышла на арену в блестящем дуровском колпачке, за плечами плескался традиционный плащик.
— Дорогие друзья! Сегодня я хочу показать вам фрагменты знаменитого Дуровского аттракциона «Железная дорога». Он еще полностью не готов, мы только репетируем, но ваш прекрасный город вложил столько доброты и участия в восстановление нашего фамильного аттракциона, что невозможно не показать вам то малое, что мы успели сделать!
Тереза Васильевна, конечно, скромничала, но в этот момент об этом никто не думал.
Оркестр заиграл популярную песенную мелодию «Голубой вагон», зрители в такт захлопали в ладоши, из полукруглого вокзального провала лихо выскочил паровозик и побежал по рельсам.
Клоун Юра приветливо размахивал шляпой. Из вагонных окон торчали смешные звериные мордашки.
Цирк неистовствовал. Хлопали зрители, хлопали билетерши, хлопали униформисты, хлопал инспектор манежа, хлопал даже директор цирка Иван Архипович, тем самым затягивая представление.
А паровозик весело бежал по рельсам, пускал белый пар, свистел и радовался, что его так хорошо принимают.
Вновь, после долгого перерыва, бежал по цирковому кругу дрессированный паровозик. Крутясь, как часовая стрелка, он добежит до тех дней, когда ему будут хлопать ваши внуки и правнуки.
Да, да! Так и будет! Потому что удивительный цирковой круг никогда не кончается!
Комментарии к книге «Дрессированный паровозик», Евгений Мельников
Всего 0 комментариев