«Тайна Фенимора»

Юрий Яковлев Тайна Фенимора

Я расскажу вам о Фениморе, хотя многие считают, что это легенда и никакого Фенимора на самом деле не существует.

Лагерь, окруженный дубами и потому названный «Дубки», существует. Озеро Нарыч, чем-то напоминающее море, можно найти на карте. А Фенимор? О нем говорят как о таинственном существе, которое якобы завелось в английском озере Лох-Несс и которое окрестные жители ласково называют Несси.

Фенимор действительно появлялся и исчезал, словно жил на дне озера Нарыч. Он входил по ночам в спальню мальчиков третьего отряда в белой маске с черными полосами, напоминающей маску хоккейного вратаря или же скафандр инопланетянина, прилетевшего на землю. А что за лицо было под маской, никто не знал. Голос у Фенимора глухой и низкий, не похожий ни на взрослый, ни на ребячий. Может быть, он из-за маски звучал глухо, но, возможно, Фенимор изменял голос, словно и на голос тоже надевал маску.

Когда появлялся Фенимор, жизнь становилась тревожной и удивительной. Каждый чувствовал прилив отваги и острое желание совершить что-то необычайное. Может быть, даже подвиг.

Я не знаю, какая вода в озере Лох-Несс. Наверное, серая, холодная и в морщинах от долгих северных ветров. У нас на Нарычи вода светлая, серебристая, и над ней по утрам стелется мягкий невысокий туман, как пар над молоком. И никаких чудес в нашем озере нет.

– Ребята, сегодня мы должны выбрать совет отряда и председателя совета отряда. Подумайте хорошенько. Во главе отряда должны быть лучшие из лучших.

Это говорила Ира Привалова – вожатая третьего отряда, девушка тихая, худенькая, скорее похожая на девчонку, чем на вожатую. Прямые брови. Короткие желтые волосы. Загорелые ноги.

Ребята сидели на футбольном поле, и со стороны можно было подумать, что они выбирают капитана команды.

– Что же вы молчите? – волновалась Ира Привалова. – Разве вы не знаете, кто из вас самый достойный, самый лучший?

– Не знаем! – весело выкрикнул кто-то.

– Очень жаль. Кто из вас был во второй смене?

– Я, – отозвалась Лидка Белова, девочка рослая и полная.

– А кто у вас был председателем совета отряда?

– Я, – поспешно ответила Лидка.

Ира Привалова искоса посмотрела на Лидку и неуверенно спросила ребят:

– Может быть, мы и теперь выберем Лиду?… У нее опыт.

Ребята молчали.

– Что же вы молчите? Разве вам все равно? – спросила Ира Привалова.

И тут поднялся высокий, улыбающийся мальчик – бывают на свете такие вечно улыбающиеся, – поднялся и сказал:

– Почему же все равно? Нам не все равно. Валю Зернову надо выбрать.

Все сидящие на футбольном поле одобрительно зашумели:

– Валю Зернову! Валю Зернову!

– Хорошо! Хорошо! – вожатая замахала руками. – Давайте Валю. Есть какие-нибудь вопросы к Вале Зерновой?

– Не-ет! – загудел отряд.

Только Лидка Белова подняла руку.

– У меня вопрос. Может ли Валя Зернова зажечь костер за две минуты?

– Не пробовала, – призналась Валя. – Но костер я разжигать умею.

– Председатель отряда должен показывать пример, – холодно сказала Лидка и опустилась на траву.

– Должен, – согласилась с ней Ира Привалова.

И снова наступила неловкая пауза. Вожатая не знала, как быть, совсем растерялась.

– Должен показывать пример, – повторила она, – и я надеюсь, что Валя Зернова будет… показывать.

– Будет, – зашумели ребята.

Улыбающийся мальчик снова поднял руку.

– Можно задать вопрос?… Только не Вале, а Лиде.

– Конечно, можно. Все могут друг другу задавать вопросы… только по существу.

– Послушай, – заулыбался мальчик, – тебе очень хотелось, чтобы тебя выбрали?

– И вовсе нет, – сердито сказала Лидка. – И нечего смеяться. Прямо не сбор, а цирк какой-то!

Все зашумели. Замахали руками. Ребята стали кувыркаться на траве футбольного поля.

– Тише! Тише! – заволновалась Ира Привалова. – Сбор не кончен. Кто за Валю Зернову, поднимите руки.

Все охотно подняли руку. Некоторые даже две руки-.

– Очень хорошо, – сказала Ира Привалова, – единогласно. А теперь выберем членов совета. Я предлагаю Лиду Белову… У нее опыт… И Женю Рыжова. А то он все улыбается, пусть поработает.

– Пусть поработает! Ура! – закричали ребята.

– Поздравляю вас с избранием, – сквозь крик пролепетала вожатая.

Это случилось в середине третьей смены, стало быть, в августе.

Вожатая третьего отряда Ира Привалова вбежала в кабинет начальника лагеря растерянная и встревоженная, словно за ней кто-то гнался и она искала защиту.

– Владимир… Викторович… они все спят. А может быть, они отравились… может быть, умерли?!

Прерывистое дыхание мешало ей говорить.

Владимир Викторович, или, как его называли в лагере, Be Be, большой грузный мужчина с густыми рыжими бровями, шумно отодвинул стул и подошел к вожатой.

– Они дышат? – спросил он.

– Кажется… дышат. Мои мальчики…

– Мальчики, – буркнул Be Be и заходил по комнате.

Комната была маленькая, а начальник был большой и тяжелый. Пол потрескивал под его ногами, словно собирался провалиться.

Ира Привалова не дыша стояла на пороге, провожая Be Be широко раскрытыми глазами. Теперь вся надежда была на этого взрослого самостоятельного человека.

Некоторое время Be Be думал – он всегда думал прежде чем принять решение, – потом посмотрел на вожатую, которая показалась ему маленькой и беспомощной, и скомандовал:

– Пошли!

И направился к двери. Ира Привалова пропустила его и зашагала рядом. Время от времени она забегала вперед и заглядывала в его лицо. Но лицо Be Be было непроницаемым.

Когда они вошли в палату третьего отряда, мальчики действительно лежали в постелях с закрытыми глазами. За окном светило солнце, щебетали птицы и сводный лагерный хор разучивал новую песню. Но песня не будила мальчиков третьего отряда, напротив, укачивала, как колыбельная.

– Спят, – констатировал Be Be. – Крепко спят.

Он прошел вдоль рядов кроватей, словно производил ночной осмотр спящего отряда.

– Не похожи на отравленных, – вслух рассуждал Be Be, – вполне здоровый вид.

Однако в голосе его не было уверенности.

– Почему же они спят? – тихо спросила вожатая Ира Привалова.

Вот на этот-то вопрос Be Be и не мог ответить.

– Может быть, съели каких-нибудь ягод… снотворных? Ели они ягоды?

Не знала Ира Привалова – ели или не ели.

– Сбегать за врачом? – предложила она.

Ве Ве одобрительно кивнул.

Ира Привалова исчезла и вскоре появилась в сопровождении длинного остроносого молодого человека в белом халате.

Врач осмотрел ребят. У одного из спящих проверил пульс. И в раздумье стал пощипывать подбородок.

– Доктор, что с ними? – опасливо спросила Ира Привалова. – Они будут… жить?

– Может быть, госпитализировать? – предложил Ве Ве.

Он тоже был растерян.

Врач с укором посмотрел на вожатую и громко, не боясь разбудить спящих, спросил:

– Вы лучше ответьте, что ваши ребята делают по ночам?

– Спят, – сказала Ира, – спят.

Но ее ответ не убедил врача.

– Позвольте с вами не согласиться, – он покачал головой. – Если бы они ночью спали, их среди бела дня никакая сила не уложила бы в постель. Не спят они у вас ночью.

– Что же они делают? – спросила Ира.

– Вот именно! – воскликнул Ве Ве, левой рукой потирая правое плечо.

– Это вам лучше знать, – врач укоризненно посмотрел на Иру Привалову. – Вы ведь вожатая отряда.

Так никто и не смог ответить на вопрос, почему целый отряд средь бела дня очутился в постели и уснул.

– Надо проверить, что они делают по ночам, – наконец вымолвил Ве Ве. – Придется тебе, Ирина, несколько ночей не поспать.

– Я согласна. Лишь бы они были живы и здоровы.

– Они живы и здоровы, потому и спят, – авторитетно подтвердил врач. – Здоровый детский сон.

В это время один из мальчиков повернулся на спину, и с его губ во сне сорвалось странное слово:

– Фенимор.

Все трое повернулись и прислушались. Но таинственное слово замерло и больше не повторялось.

– Что?… Что он сказал? – переспросил Ве Ве.

– Фенимор, – ответила Ира Привалова.

– Что еще за Фенимор? – нахмурился Ве Ве. – Начитались небось Фенимора Купера, даже бредят. «Зверобой», «Кожаный Чулок»… Я тоже увлекался в детстве.

– Может быть, попробовать разбудить их? – предложила Ира Привалова, кивая на своих спящих богатырей. Она все еще до конца не была уверена, что это обыкновенный здоровый сон.

– Пусть спят, – сказал врач. – Пусть отоспятся.

– Пойдемте, – скомандовал Ве Ве.

Все трое решительно вышли из палаты.

А лагерный хор все пел.

В тот же день перед ужином состоялось заседание совета третьего отряда. Председатель совета отряда Валя Зернова объявила:

– Заседание совета отряда объявляю открытым. На повестке дня один вопрос…

Тут Валя запнулась и посмотрела на вожатую Иру Привалову, так как сама не знала, какой вопрос на повестке дня.

– На повестке дня один вопрос, – решительно сказала Ира Привалова. – Чем занимаются наши мальчики ночью?

Все члены совета, а их было трое, переглянулись. Очень странно звучал вопрос, который предстояло обсудить совету отряда. Но Валя Зернова сразу нашлась и, обращаясь к Жене Рыжику, представителю мужской части отряда, сказала:

– Рыжик, расскажи, чем занимаются мальчики ночью?

Женя не был рыжим, это из-за фамилии Рыжов его звали Рыжиком.

Женя Рыжик непонимающе посмотрел на Валю и, не переставая улыбаться, сказал:

– Спят… мальчики ночью.

– Как же спят, – вмешалась в разговор Лидка Белова, – ночью спят, днем спят… Вы куда-то ходите по ночам. Яблони трясете?

Чувствовалось, что ей самой было крайне любопытно узнать, куда ходят мальчики ночью.

– Никуда мы не ходим, – заулыбался Рыжик. – И яблони не трясем.

– Что же вы уснули днем? – строго спросила Ира Привалова. У нее перед глазами еще стояла залитая солнцем палата и – спящие мальчики.

Женя Рыжик подумал, потом сказал:

– Ночью комары не дают спать. А днем нет комариков.

– Еще вопросы есть? – спросила Валя Зернова собравшихся.

Все молчали. Тогда заговорила Валя:

– Очень плохо, что наши мальчики такие безвольные. Даже если всю ночь их грызли комары, они не должны были засыпать среди бела дня. Предлагаю осудить их и предложить им пользоваться жидкостью «Тайга» от комаров. Другие предложения есть?

Не было других предложений, все были согласны с Валей Зерновой.

Но неожиданно Ира Привалова спросила Женю Рыжика:

– А кто такой Фенимор?

– Не знаю… – неуверенно сказал мальчик и тут же поправился: – Писатель такой… Фенимор… Купер.

– Странно, – сказала вожатая, – сегодня во сне ты произносил это имя. Может быть, тебе приснился Фенимор Купер?… Писатель?

– Не знаю. Может быть, и приснился. Какое это имеет значение.

Ира Привалова сурово посмотрела на Женю Рыжика.

– Штабс-капитан Рыбников во сне заговорил на родном японском языке, и это выдало его как японского шпиона. Во сне человек может открыть свою тайну.

С этими словами она встала и пошла прочь.

– Нет у меня никаких тайн! – вслед ей крикнул Рыжик.

Когда она ушла, Лидка обратилась к Жене:

– Рыжик, расскажи про Фенимора. Так интересно!

– Никакого Фенимора нет! – резко сказал Женя Рыжик и сбежал с крыльца, перепрыгивая через две ступеньки.

– Имя есть, а Фенимора нет, – задумчиво сказала Лидка. – Дела!

Так в лагере «Дубки» впервые прозвучало таинственное имя Фенимор. Но прозвучало оно так тихо и невнятно, что о нем тут же забыли. И только отряду, уснувшему среди бела дня, ребята присвоили звание «непобедимый, спящий».

Казалось, история со спящими мальчиками тут же забылась. Но Ира Привалова не утратила к ней интерес. И каждый вечер, когда лагерь засыпал, вожатая появлялась за кустом сирени, что рос напротив дачи мальчиков. Ира заступала на свой пост и не сводила глаз с дверей и с окон, ожидая каких-то необычайных происшествий. Иногда ей становилось страшно, иногда она, сморенная усталостью, засыпала в траве под кустом. В палате было тихо. Никто не читал книжек. Никто никуда не уходил. И вожатая уже начинала склоняться к тому, что в происшествии со спящими ребятами были действительно виновны свирепые комары – эти маленькие вампиры пионерских лагерей.

Но на четвертую ночь, когда лагерь погрузился в сон, на крыльце дачи третьего отряда возник и скрылся за дверью таинственный незнакомец.

Ира Привалова затаила дыхание и стала ждать.

В комнате было темно, и потому невозможно было определить, много ли в ней народу. Слышно было, что кто-то сопит. Порой дыхание и сопение пропадали. И тогда в темноте звучал голос. Низкий, приглушенный голос:

– Вчера к исходу дня на волчьей тропе нашли убитого индейца. Он лежал, раскинув руки, лицом к небу. Глаза его были открыты, а на губах застыла улыбка. Из-за этой улыбки не верилось, что он мертв. Может быть, он просто затаился? Ветер шевелил пепельные перья его убора, а по бизоньей коже грубых мокасин безбоязненно ползали термиты. Рядом пронзительно скрипела древесная лягушка. И казалось, индеец слушает ее, затаив дыхание. Но дыхание он затаил навсегда: в груди у него торчала стрела…

В комнате кто-то вскрикнул и тут же умолк: видимо, сосед закрыл ему рот ладонью.

– Кто убил индейца? – спросил в темноте низкий голос рассказчика. Спросил и сам себе ответил: – Белый человек не стал бы стрелять из лука. У белого всегда за спиной болтается дробовик. Белый не пожалел бы заряда. Значит, в индейца стрелял краснокожий. Может быть, гурон из соседнего племени? Спустился на пироге по реке Святого Лаврентия… Но неподалеку от убитого на раскисшей траве был обнаружен след сапога: ямка побольше – от подметки и ямка поменьше – от каблука. А индейцы ходят в мокасинах, и след от них сплошной, лодочкой.

– Значит, стрелял белый! – послышался в темноте чей-то голос, тонкий и отчаянный.

– Индеец мог надеть сапоги! – возразили ему из другого угла комнаты.

И стало ясно, что комната большая и народу в ней немало.

– Индеец никогда не наденет обувь с ноги белого, – ответил из темноты низкий голос рассказчика. – Кроме того, должен добавить, что отпечаток сапога был маленьким. Похоже, что ботинок принадлежал ребенку.

– Тогда все ясно, – послышалось из темноты, – белый пацан убил индейца. Индеец улыбался ему, а тот всадил в него стрелу.

– Зачем пацану убивать индейца? – возразил тоненький, отчаянный голос.

– Он мстил за друга, – ответили из дальнего угла.

– Фенимор, рассказывай скорее, – нетерпеливо попросил кто-то невидимый, сидевший рядом с рассказчиком.

И тогда Фенимор, так, судя по всему, звали рассказчика, сказал:

– Тише, братья! Убитого индейца звали Олений Рог, и у него на шее, на сухой бычьей жиле, висел кончик оленьего рога. А вы знаете историю Оленьего Рога?

– Нет! – дружно выдохнула темнота.

– Говори! – взмолился сосед.

– Олений Рог убил Седого Джона. Но он убил его в честном бою. А за это не мстят.

В палате установилась напряженная тишина. И снова стало слышно, как кто-то посапывал. И тогда из темноты спросили:

– Фенимор, а ты-то знаешь, кто убил Оленьего Рога?

– Я все знаю, – прозвучал в ответ глухой голос рассказчика.

– Чего же тянешь?

– Я не тяну. Я рассказываю. Слушайте, братья, – торжественно произнес невидимый Фенимор. – На стреле, которая торчала из груди убитого, была красная ленточка. А стрелы с красной ленточкой были только у одинокого гурона по имени Озерный Глаз.

– Значит, Озерный Глаз и убил Оленьего Рога?

– Замечу, что Озерный Глаз уже три года не появлялся на берегах реки Святого Лаврентия. И он бы скорее дал с себя снять скальп, чем надел бы сапоги белого человека. Думайте, братья. А я ухожу. Пропел петух.

– Расскажи еще, – попросил кто-то. – Еще рано.

– Спите, друзья мои. Крепко спите, а то опять уснете среди бела дня и ваша вожатая решит, что вы отравились.

В темноте послышался смешок.

Фенимор зашагал к двери. И тут его нагнал Женя Рыжик. Он подошел к Фенимору в маленькой прихожей.

– Подожди, Фенимор. Мне надо тебе кое-что сказать.

– Говори, – разрешил Фенимор, держась от мальчика на некотором расстоянии.

Рыжик замер на месте.

– Послушай, Фенимор, твоя тайна под угрозой. Взрослые могут догадаться о твоем существовании. Они знают твое имя.

– Откуда им знать мое имя? – спросил Фенимор.

– Это я виноват. Я прошептал его во сне.

– Во сне? – удивился Фенимор. – Значит, я приснился тебе, Рыжик?

– Ты приснился мне, Фенимор.

– Это хорошо, – сказал Фенимор.

– Но они могут тебя поймать, – отчаянно сказал Рыжик.

– Они не поймают меня, – ответил таинственный ночной гость. – Если ребята будут верны мне, никто меня не поймает. Я могу стать невидимым. Я исчезну.

– Подожди, не исчезай, – попросил Женя Рыжик. – Я хочу дружить с тобой. Я тебя познакомлю с Валей Зерновой, она мировая… хотя и девчонка. Нам будет весело втроем.

– Нам будет весело, – повторил Фенимор своим глухим странным голосом. – Можешь считать меня своим другом. Вот моя рука.

– Я буду помогать тебе, а когда-нибудь ты снимешь маску…

– Когда-нибудь, – неопределенно сказал Фенимор и отступил во тьму.

И тут же скрипнула дверь. Рыжику показалось, что Фенимор не ушел, а исчез, растворился в ночном мраке, как призрак.

Когда таинственный Фенимор вышел на крыльцо, от кустов сирени отделилась тень и устремилась к нему. Фенимор повернулся. Тень замерла: белая маска с темными полосами как бы приказала тени замереть. Но тень – а это была вожатая третьего отряда Ира Привалова – ненадолго подчинилась бессловесному приказу Фенимора. Преодолев удивление и страх, она снова устремилась к таинственному нарушителю ночного покоя. Но Фенимор был не из тех, кого возьмешь голыми руками. Он резко метнулся в сторону и забежал за дом. Полная решимости, Ира Привалова бросилась за ним. Когда же она обежала дом, там никого не было.

Может быть, таинственный незнакомец в белой маске спрятался в спальне девочек?

Ира Привалова вбежала в спальню. Там было тихо. Девочки спали. При свете луны вожатая обошла комнату. Все были на месте. Никого постороннего не было.

Одна из девочек проснулась и удивилась, увидев вожатую.

– Что-нибудь случилось? – Девочка не могла взять в толк, видит ли она вожатую во сне или наяву.

– Сюда никто не забегал? – тихо спросила Ира.

– Не-ет… мы же спим.

Девочка откинулась на подушку и тут же уснула.

В эту ночь ребята долго не могли уснуть. Кто-то кашлял, кто-то тихо переговаривался, кто-то ворочался с боку на бок. И в мыслях ребят еще долго, сменяя друг друга, возникал индеец, с улыбкой принявший смерть от стрелы, красная ленточка на стреле, след детского ботинка – одна ямочка побольше, другая – поменьше. И Фенимор – таинственный, манящий, властный.

Утром Ира прибежала к Ве Ве в полном смятении.

– Я видела его… Белая маска, черные полосы. Горящие глаза. Он появился и… исчез.

– Кто он? – недоверчиво глядя на вожатую спросил Ве Ве.

– Не… не знаю. Он вошел в спальню к мальчикам, а потом… вышел. Белая маска, черные полосы.

– Слушай, девушка, а тебе, часом, не приснилась белая маска с черными полосами?

– Нет, – убежденно ответила Ира Привалова. – В том-то и дело, что не приснилась. Я бросилась за ним, но он исчез.

– Чудеса! – вздохнул начальник лагеря. – Ты веришь в призраки?

– Я?! – испуганно воскликнула Ира. – Я не верю! Но он… в маске… исчез. Что же делать, Владимир Викторович?

Но Владимир Викторович сам не знал, что делать. Никогда не сталкивался с подобными случаями. А в призраки и привидения он, естественно, тоже не верил.

Он сказал:

– Иди! Будем думать. Что-нибудь придумаем. Чудеса!

А на другой день Ира Привалова снова появилась у Ве Ве. На этот раз девушка ничего не сказала начальнику лагеря, не сетовала и не просила помощи. Она положила перед ним клочок бумаги, на котором крупными буквами было написано: «Ждите ночью. Фенимор».

Она положила записку и ушла, не сказав ни слова.

– Фенимор, – твердо произнес Ве Ве, оставшись один. – Значит, Фенимор.

Так было установлено, что нарушителя ночного покоя звали Фенимор.

Тем временем пилотки мальчиков третьего отряда украсили перья: черные – вороньи, светлые – гусиные и в крапинку – принадлежащие кукушкам или иным лесным пернатым. Из можжевельника были сделаны большие добротные луки и несметное количество стрел. Появились круглые мишени. И началась стрельба. Стрелы летели в мишень и мимо, взвивались в облака и впивались в землю.

Ребята не просто стреляли. Они повторяли рассказ таинственного Фенимора.

– Вчера к исходу дня на волчьей тропе нашли убитого индейца… Ветер шевелил перья его убора… В груди у него торчала стрела… Белый не стал бы стрелять из лука…

Ребята были «индейцами» – они стреляли из луков. У некоторых дело пошло сразу, другие, впервые державшие в руках оружие гуронов и ацтеков, стреляли вкривь и вкось. Их стрелы ломались, терялись, плыли по озеру, как обыкновенные лучинки.

– Что это значит? – спросила Ира Привалова.

Ее сразу же окружила толпа «краснокожих» с перьями на пилотках. Женя Рыжик улыбался.

– Белый не стал бы стрелять из лука, – таинственно сказал он.

Ира Привалова чуть не заплакала.

– Вы попадете в глаз, – сетовала она. – Вы побьете стекла во всех дачах. Это не пионерское занятие – лук и стрелы! Гоша, почему ты снял кеды?

– Индеец никогда не наденет обувь с ноги белого, – ответил коренастый Гоша.

– Куда ты девал обувь с «ноги белого»?

– Валяется под кроватью в вигваме… Нам нужны мокасины.

– Мокасы, что ли? – Ира перевела слово мокасины на язык своего времени. – Где я вам достану мокасы?

А вокруг свистели стрелы, как струна пела тетива и от луков пахло смолой.

Вожатая третьего отряда отправилась к Гурию.

– Они прикрепили к пилоткам вороньи перья, они стреляют из луков, они ходят босые, потому что нет мокасов.

Старший вожатый внимательно выслушал ее и авторитетно произнес:

– Фенимор!

Потом он сдвинул белую кепочку на затылок и, мобилизовав всю свою пионерскую мудрость, сказал:

– Я знаю, что делать! Надо завтра же организовать секцию стрельбы из лука!

– Я не умею, – взмолилась Ира.

– И я не умею. Но завтра же я буду уметь. На то я и старший вожатый.

Ира Привалова с завистью посмотрела на Гурия и пошла прочь.

В тот же день, неподалеку от лагеря, в хвойном лесу появился плечистый загорелый индеец. Может быть, это был одинокий гурон, приплывший по реке Святого Лаврентия, а может быть, некто иной. На голове у него была белая шапочка, в руках же он сжимал лук. Свистели стрелы, впиваясь в стволы деревьев. Трещали сучья. По всему было видно, что гурон не умел стрелять из лука, но был преисполнен стремлением научиться и притом в самый короткий срок.

Когда начальник лагеря под вечер зашел в комнату старшего вожатого, он застал «индейца» склонившимся над книгой. Книга называлась «Руководство по стрельбе из лука».

На постели у Гурия лежал лук и несколько стрел.

– Очень кстати! Очень кстати! – сказал большой рыжебровый Владимир Викторович, глядя на «Руководство» и лук. И поднял над головой руку с клочком бумаги. Он держал этот клочок над головой, как будто это была не безобидная бумажка, а граната, готовая взорваться.

– Сегодня ночью Фенимор будет наш, – пробасил он с победной улыбкой и протянул бумажку Гурию, который сидел на кровати в трусах и в пионерском галстуке, повязанном прямо на шее.

Гурий принял бумажку и прочитал:

– «Ждите ночью. Фенимор».

– Что ты скажешь на это, брат Гурий? – спросил Ве Ве, и его маленькие серые глазки, слишком маленькие для такого гиганта, весело заблестели.

– Я скажу, – ответил Гурий, возвращая записку, – что эту бумажку надо немедленно положить туда, откуда вы ее взяли.

– Ира Привалова нашла ее в спальне мальчиков.

– Значит, туда и надо ее вернуть. Но чтоб никто не заметил. Как это сделал Фенимор. Может быть, придется залезть в окно.

– Но, но, но, брат Гурий! – запротестовал Ве Ве. – В окно полезешь ты.

– Хорошо. Я полезу. Я ваш верный козел отпущения, – пробурчал Гурий и, быстро поднявшись с постели, стал натягивать тренировочный костюм.

– Теперь слушай, что будет дальше, – начал было Ве Ве, но вместо него, что будет дальше, сказал «брат Гурий».

– Дальше мы соберем лагерь на линейку и предложим Фенимору обнаружить себя.

– Зачем?

– Я знаю, что Фенимор не сознается, – сказал Гурий, зашнуровывая кеды, – но мы должны предоставить ему возможность обнаружить себя. Мы обязаны вести себя крайне благородно и корректно. Наша педагогическая совесть должна быть чиста. Давайте записку, я полезу в окно.

Гурий взял записку и исчез. Ве Ве, не ожидавший такого исхода дела, несколько разочарованный, почесал затылок и пошел прочь.

– Пусть лезет в окно, если это ему нравится, – пробормотал начальник вслед старшему вожатому.

В тот же день в лесу появился еще один стрелок из лука.

Лук у него был сделан из простой березовой ветки и не обладал ни точностью боя, ни дальнобойностью. А стрелы, пролетев несколько метров, безжизненно падали на землю.

Это Ира Привалова решила научиться стрелять из лука, чтобы не плестись в хвосте, а идти во главе своего отряда.

Женя Рыжик встретил Валю Зернову под старой развесистой ивой. Он улыбнулся и сказал:

– Валя, ты должна научиться стрелять из лука.

– Зачем? – спросила Валя.

– Чтобы дружить с Фенимором, – ответил мальчик.

Валя внимательно посмотрела на него.

– Разве для того, чтобы дружить с Фенимором, надо стрелять из лука?

– Надо! Надо стрелять из лука, под дождем разводить костры и грести одним веслом.

Валя молчала. Она внимательно смотрела на Женю Рыжика, и мальчику казалось, что Валя относится к его словам то ли с недоверием, то ли с усмешкой.

– Тебе смешно? – вдруг спросил он.

Девочка покачала головой.

– Просто я не умею стрелять из лука.

– Я научу тебя. Это очень просто.

– Научи, – решительно сказала Валя.

– Ты не знаешь, почему Фенимор не приходит к девочкам? – спросил Женя Рыжик.

– Может быть, он не любит девчонок? – ответила Валя.

– Может быть…

– А ты? Ты тоже не любишь девчонок?

Женя Рыжик отвел глаза и вместо ответа протянул девочке записку, на которой было написано: «Ждите ночью. Фенимор».

– Приходи к нам сегодня ночью… слушать Фенимора.

– Приду… может быть, – отозвалась Валя.

– Хочешь, я тебе свистну, когда он появится?

– Не надо. Я сама… Если надумаю.

Они стояли под большой, развесистой ивой. Дул ветер, и светило солнце, и узкие серебристые листья бились как рыбки. И тени от «рыбок» тоже трепетали, словно их, «рыбок», выбросили на берег. А в небе пеной белели облака.

Запел горн, собирая ребят на линейку.

Наш лагерь славился горнистом. Горнист выходил на крыльцо, поднимал трубу, и солнце ложилось на раструб, словно наш горнист был стеклодувом, а солнце – огненным стеклянным шаром. Горнист делал вдох – горн вздыхал. Горнист делал выдох – горн начинал петь. Эта песня-сигнал вливалась не в уши, а проникала в сердце. Сердце начинало замирать от радостной тревоги, как будто горн звал не на завтрак, не на линейку, а на подвиг.

Такой был у нас горнист.

Вся жизнь лагеря подчинялась горну. Горн будил нас утром и укладывал спать вечером. По его сигналу загорались звезды. Словно каждый звук превращался в серебристую звездочку. А может быть, наш горнист играл по звездам, как по нотам. И созвездия обозначали аккорды.

В день, когда было обнаружено послание Фенимора, горнист сыграл «сбор» не обычно, а тревожно и взволнованно. Его сигнал сумел заронить в сердце каждого из ребят предчувствие необычайного.

«Что-то будет! Что-то случится! Что-то произойдет!» – пел горн, и ребята, побросав дела, бежали на линейку, чтобы поскорее узнать, что же будет.

Когда лагерь построился, как полк перед боем, начальник лагеря Ве Ве посмотрел на ребят из-под густых тяжелых бровей, откашлялся, хотя не был простужен, и сказал:

– Третью смену лихорадит! Третья смена идет не в ногу! И в этом виноват Фенимор!

По линейке прошел тихий, похожий на шорох шумок. Прошел и стих.

– Кто он? – продолжал Ве Ве. – Может быть, писатель Фенимор Купер встал из могилы и устраивает ночью читательские конференции?

Ве Ве кашлянул в кулак и оглядел строй.

Где-то раздался одинокий смешок и погас, словно его задули.

– Мы, вожатые и педагоги, его не видим, – продолжал Ве Ве, – мы его не знаем, но он где-то близко. Как человек-невидимка стоит он в этом строю. Но ведь кто-то видит его, знает, кто есть Фенимор?

Никто не ответил: «Я знаю». Все стояли, задержав дыхание, ожидая, что же будет дальше.

– А может быть, и вы не знаете? – голос Ве Ве зазвучал с волнением. Может быть, он является к вам ночью в маске? В таком случае я обращаюсь к самому Фенимору. Послушай, таинственный нарушитель спокойствия, сделай милость – шагни вперед. Всего один шаг. Торжественно обещаю, что тебя не ждет наказание…

Ве Ве надеялся, что сумеет растрогать Фенимора и тот выйдет из строя и сразу станет видимым и известным. Но вместо этого откуда-то из второго ряда раздался тонкий голос:

– Раз наказывать не будут, зачем же шагать?

Тихий, похожий на шорох смех пронесся по линейке. Вроде бы никто не смеялся, а смех прокатился. Словно невидимый Фенимор бросил вызов самому Ве Ве.

Ве Ве махнул рукой и отошел в сторону. Его место занял Гурий. Смуглый от загара, в галстуке, повязанном прямо на шею как платок, он надвинул на глаза маленькую белую кепочку и сказал:

– Будем дружно молчать? Будем думать? Будем продолжать веселую игру в Фенимора?

Может быть, он задал бы ребятам еще много, много вопросов, но тут над линейкой появился воздушный шарик. Самый обыкновенный, кисельного цвета, с веревочкой. На веревочке белела какая-то бумажка. Шарик плыл медленно, и его провожали десятки глаз. Гурий, ловкий атлет, сделал два волейбольных прыжка и поймал шарик за веревочку. Бумажка оказалась запиской. Гурий поднес ее к глазам.

– «Привет от Фенимора», – вслух прочел он и оглянулся, словно за его спиной должен был стоять Фенимор.

Но вместо Фенимора увидел Ве Ве.

Когда наш прославленный горнист сыграл отбой и лагерь свернулся калачиком, натянул на плечи байковое одеяло и закрыл глаза, взрослое население собралось на тайное совещание.

– Что же, начнем нашу «тайную вечерю», – сказал Ве Ве и кашлянул в кулак. – На повестке дня, то есть уже вечера, один вопрос: Фенимор.

И тут в разговор вступила библиотекарша, Нина Ильинична. Она сказала:

– Товарищи, мы совсем не тем занимаемся. Давайте проанализируем причину появления Фенимора. Причина ясна как божий день. В нашей библиотеке нет хороших книг. Ребятам нечего читать. Фенимор с его устными рассказами мог возникнуть на почве нехватки книг.

– Допустим, – сухо сказал Ве Ве. – Что вы предлагаете?

– Я предлагаю поехать в город, собрать, где можно, побольше хороших книг и привезти в лагерь.

– Ударим книгой по Фенимору! – обобщил мысль Нины Ильиничны Гурий.

На какое-то время в собрании установилась тишина. Все обдумывали предложение библиотекарши.

Все ждали, что скажет Ве Ве, человек бывалый, опытный, авторитетный. Среди молодых пионерских вождей – старейший.

Ве Ве сказал вот что:

– Книги – книгами, а поиски – поисками. Сегодня ночью мы раскроем тайну Фенимора. Подождем немного и пойдем. Прошу всех присутствующих ознакомиться с планом операции.

С этими словами он положил на стол план лагеря. И сразу комната Ве Ве стала похожа на знаменитую филевскую избу, в которой Михаил Илларионович Кутузов проводил свой исторический военный совет.

– Вот дача третьего отряда.

Палец Ве Ве, толстый, поросший золотым пушком, так твердо уткнулся в квадрат на плане, изображающий дачу третьего отряда, словно хотел раздавить его.

Склонившиеся над столом вожатые и педагоги образовали шатер. Из этого шатра доносились слова военного характера:

– Вышлем дозор… Затаимся… Окружим…

Крикнула ночная птица. По небу скользнула звезда, не смогла удержаться, упала. Лагерь спал и не спал. Спали все отряды, кроме третьего. И взрослая половина лагеря тоже бодрствовала.

Фенимор обещал прийти в третий отряд. И он сдержал свое слово. Сдержал, несмотря на предчувствие опасности. Он был бесстрашным человеком, этот Фенимор.

– Вы спрашиваете, кто убил Оленьего Рога? Прежде чем ответить на этот вопрос, надо выяснить, за что убили. Может быть, он повадился очищать чужие капканы и западни. Или нарушил один из священных законов предков. А может быть, Олений Рог встал у кого-нибудь на пути?

Фенимор говорил, а все ребята напряженно слушали его.

– У кого он встал на пути? – спросил кто-то из ребят.

– Конечно, гурон Озерный Глаз недолюбливал молодого Оленьего Рога. Он вообще мало кого любил. Был нелюдимым и мрачным. Но давайте вспомним, что плохого сделал Олений Рог старому гурону? Вы помните?

Фенимор как бы обратился не к ребятам из третьего отряда, а к индейцам, собравшимся на тайный ночной совет.

И совет индейцев ответил:

– Мы не помним.

– Значит, можно точно утверждать, что стрела, посланная в грудь Оленьему Рогу, принадлежала не старому гурону Озерному Глазу.

– Чья же это была стрела? – послышался из темноты нетерпеливый голос.

– В этих местах охотился Зверобой. Тут он обходил свои капканы и изредка пулял из своего огромного дробовика, оглушая дикие лесные дебри. Но стрелял он редко. А с Оленьим Рогом всегда вел себя почтительно. И тот платил ему тем же. Однажды, когда дикая кошка прокусила Зверобою ладонь, Олений Рог предложил ему свой тайный бальзам. И рана зажила к концу второй недели.

– Значит, не Зверобой! – решили ребята.

– Кто же, говори скорей, Фенимор!

Фенимор посмотрел в сторону, откуда донесся голос, и при мерцающем свете луны темные полосы задвигались и маска как бы улыбнулась.

– В таких делах не должно быть спешки, – рассудительно ответил он. Такие дела решаются неторопливо и разумно, потому что ошибка может привести к большим неприятностям.

– Ой-ей-ей! – послышалось из темноты.

– Перебирая всех, кого Олений Рог мог встретить на звериной тропе, я невольно вспоминаю о Джоне по кличке Дилижанс. Этот Джон похаживал сюда из форта «Божий уголок». А там, в форте, одинаково платили за волчьи уши и за кожу с человеческими волосами.

– За скальп? – тревожно спросила темнота.

– За скальп, – подтвердил Фенимор. – Этот Дилижанс был темным человеком. Он вечно или ругался, или произносил клятву. Он путал клятвы с руганью. Он мог подстрелить из засады индейца.

– Разве у него не было ружья?

– Он стрелял в упор, а не из засады.

– Неужели у Дилижанса была такая маленькая нога?

Десятки вопросов обрушились на Фенимора. И он замолчал. И все подумали, что он растерялся. Но Фенимор выжидал, чтобы ответить сразу на все вопросы решительно и точно.

– Должен успокоить вас, – заговорил он ровным низким голосом. Олений Рог погиб не от руки Дилижанса. Его убил другой. И, судя по отпечатку сапога, это был маленький капитан из форта «Божий уголок».

– Капитаны не стреляют из лука, – донеслось из темноты.

И одновременно с этим прозвучал голос наблюдателя:

– Сюда идут, Фенимор! Мы окружены! Что делать?

В это время раздался голос Ве Ве. Чтобы устрашить неуловимого Фенимора, он говорил в мегафон, и в ночной тишине его голос гремел грозно и оглушительно:

– Фенимор! Дача третьего отряда окружена! Тебе не выйти из кольца окружения. Предлагаем открыть дверь, а всем мальчикам лечь в постели. На размышление дается три минуты.

Ве Ве действовал по всем военным правилам. Он предъявил ультиматум и ждал ответа. Казалось, если ответа не будет, то есть Фенимор не выйдет из двери, по даче будет открыт огонь.

Словно под стенами крепости, стояли вожатые. Под окнами замер Гурий, готовый схватить любого, кто выпрыгнет из окна. У дверей, держа в руке мегафон, как оружие, стоял Ве Ве.

Наступила томительная минута ожидания.

А что в это время происходило в даче третьего отряда?

– Фенимор, прячься! – сказал тонкий голос.

– Мы не выдадим тебя, Фенимор!

– Лезь в шкаф!

Каждый давал советы. Каждый хотел помочь Фенимору.

Но Фенимор, бесстрашный невидимый Фенимор, сказал, вернее, скомандовал:

– Всем лечь и закрыться с головой одеялом. За меня не волнуйтесь, ребята.

Ребята кинулись к койкам, а Фенимор… Фенимор исчез, растворился, как будто его и не было. Все закрылись с головой и ждали штурма.

В это время кто-то потряс за плечо Рыжика. Он спустил одеяло и увидел Валю. Она наклонилась к нему, и две косички свесились с ее плеч.

– Валя! – удивленно воскликнул Рыжик.

– Ты звал меня, и я… пришла. Я слушала Фенимора. Но теперь сюда войдут вожатые, и ты должен спрятать меня.

– Как – спрятать?

– Уступи мне свою постель, – решительно сказала девочка. – Иначе, знаешь как мне нагорит.

Некоторое время Рыжик моргал глазами. Потом сказал:

– Хорошо. Ложись. Что делать мне?

– Выйди к ним и скажи, что Фенимор исчез. Вот и все дела.

Рыжик думал несколько мгновений. Потом решительно соскочил с постели, а Валя нырнула под одеяло и закрылась с головой.

Время ультиматума истекло. Окружавшие дачу с томительным напряжением ждали разгадки тайны Фенимора, не спуская глаз с дверей. Дверь скрипнула. Открылась. Из нее вышел Женя Рыжик.

– Рыжов? – Ве Ве кинулся к нему. – Где Фенимор?

– Фенимор исчез! – ответил мальчик. Он, как всегда, улыбался.

– Может быть, он и есть Фенимор? – сказал кто-то из вожатых.

Гурий засмеялся.

– Какой он Фенимор! Двух слов сказать не может. Молчун!

– Точно, молчун, – продолжая улыбаться, подтвердил Рыжик.

Тогда все забыли про Рыжика. Все устремились в спальню, но там Фенимора не оказалось.

Когда тревога улеглась, Валя Зернова выскользнула из дверей палаты мальчиков и, скрываясь в тени дома, бесшумно добралась до своей двери. Она сняла у порога кеды и прошла между рядами спящих подруг. Валя была уверена, что никто не видит ее возвращения. Но едва она добралась до своей постели, как Лидка Белова окликнула ее:

– Где была?

– Нигде я не была. Спи, – отозвалась Валя.

– Врешь. Твоя кровать давно пустая. Я не сплю.

Валя бросила на пол кеды и стала снимать шорты.

– Выходила подышать воздухом, – небрежно сказала она. – Над озером туман.

– «Над озером туман», – усмехнулась Лидка и вдруг повернулась спиной к соседке. – Часто ты выходишь подышать… ночью.

Валя ничего не ответила. Она скользнула под одеяло и крепко зажмурила глаза.

Ей хотелось сказать Лидке что-то резкое, из ряда вон выходящее, поразить ее неожиданным. Она привстала на локте, повернулась к соседке и произнесла очень спокойно, обыденно:

– Я на свидание ходила!

Но на Лидку ее слова никак не подействовали.

– Рассказывай сказки! – буркнула она. – Может быть, твоя любовь Фенимор?

– Может быть, Фенимор, – отозвалась Валя и притихла.

А звезды поднялись так высоко, что их вообще не стало видно. Родилось утро.

Библиотекарша Нина Ильинична не случайно верила в силу литературы. Когда весть о том, что в библиотеку привезли много интересных книг – про индейцев, про рыцарей, про шпионов, – дошла до ребят, у библиотеки выстроилась очередь.

Так был нанесен удар по Фенимору.

Кроме того, стала работать секция спортивной стрельбы из лука. И это оказалось вторым ударом.

Под мощью этих ударов Фенимор отступил. Исчез. Белая с черными полосами маска больше не появлялась в спальне мальчиков третьего отряда. Ве Ве, Гурий и Нина Ильинична праздновали победу.

Третью смену перестало лихорадить.

Только Женя Рыжик не верил в исчезновение Фенимора.

– Фенимор вернется, – говорил он своей подруге Вале. – Он настоящий друг. Он не может нас бросить.

– Я тоже так думаю, – сказала Валя.

– Я дам тебе знать, когда он придет.

– Хорошо. Сегодня у нас занятия на байдарках. Ведь каждый индеец должен владеть веслом.

– Я приду, – ответил Женя Рыжик, – и все ребята придут. Ведь байдарка похожа на пирогу. Правда?

Этой же ночью к ребятам третьего отряда пришел Фенимор.

Он молча прошел по палате, опуская руку на спинку каждой койки, словно испытывал ее прочность. Потом он спросил:

– Кто из вас летал на космическом корабле?

Кто-то усмехнулся. Кто-то кашлянул. Женя Рыжик ответил за всех:

– Не летали мы… Где нам летать!

– Кто из вас наблюдал, как бьется Солнце? – В ответ – тишина. Солнце бьется как сердце. Только медленно: каждые два часа сорок минут удар… А когда смотришь с космического корабля на Землю, можно увидеть то, что на Земле никогда не увидишь. Сквозь леса и кусты проступают старые разломы. Они похожи на шрамы. Вблизи их не видно, а из космоса они открываются глазу. Вы мне верите?

– Верим, – выдохнули из темноты.

Некоторое время Фенимор молчал, словно прислушивался к ударам сердца своих друзей. Потом он заговорил:

– Братья мои, хватит прицеплять к пилоткам перья и раскрашивать лица зубной пастой. Расстаемся с томагавками, луками и стрелами. Мы – индейцы, живущие на плоскогорьях Мексики. Мы по ночам выходим на край каньона встречать космические корабли с инопланетянами. В этом каньоне знаки огромные, различимые только с птичьего полета. Эти знаки указывают космическим кораблям, где можно совершить посадку…

Вздох удивления пронесся по палате. Пронесся и замер. Ребята ждали, что будет дальше.

– Тысячу лет назад, – звучал глухой голос Фенимора, – космические корабли прилетали в Мексику. Там сохранились следы их пребывания. Но почему инопланетяне прилетали только туда? Разве они не направляли свои корабли в наши края? Я знаю за озером поляну, где сохранились следы костров. Их много, и все вместе они составляли огромную огненную стрелу. Если вы пожелаете, мы переплывем через озеро на байдарках, а потом я проведу вас к той поляне тайной тропой. Мы зажжем костры. И может быть, космический корабль с планеты Гера опустится на нашу Землю по сигналу пылающей стрелы. Согласны ли вы отправиться со мной?

– Согласны! – выдохнула тьма.

– Мы умеем быстро зажигать костры, – сказал Женя Рыжик. – И на байдарках мы тоже умеем… Сегодня тренировались…

– Тогда ждите меня. Я скоро приду за вами. Я сообщу…

Скрипнула дверь. И Фенимор исчез, растворился в туманной ночной мгле.

Ах, эта Лидка Белова! Ее глаза недобро смотрели на Валю, встречали и провожали недобро. Она не могла простить девочке, что ту выбрали председателем совета отряда, а она, Лидка, как бы осталась не у дел. Лидка любила командовать, подчинять других своей воле. Такой она была рождена, эта Лидка.

Даже ночью она следила за Валей, а когда однажды обнаружила, что постель ее пуста, насторожилась и стала следить с удвоенной энергией. Валина радость огорчала ее. Она ждала Валиной неудачи.

Однажды Лидка вошла в палату девочек, когда там никого не было. Она осмотрелась, подошла к дверям и прислушалась – не идет ли кто. Никто не шел. Девочкам нечего было делать в палате.

Тогда Лидка подошла к Валиной постели и подняла матрас. И в то же мгновение на нее глянул Фенимор. Вернее, не сам Фенимор, а его маска: белая с черными полосами.

Сперва Лидка смотрела на маску с некоторым испугом. Потом протянула руку, взяла маску и подошла к зеркалу. Она приложила маску к своему лицу и сразу превратилась в Фенимора.

Лидка засмеялась от радости. Но ее радость не отразилась на маске радость не коснулась Фенимора. Лидка опустила руку с маской и увидела свое лицо – красное от возбуждения.

Она повернулась к зеркалу спиной и решительно зашагала к Валиной кровати. Подняла матрас и швырнула маску на железную сетку. И тут за ее спиной послышался Валин голос:

– Что ты здесь делаешь?

– Я?! Ничего не делаю! Поправила твою постель.

– Отойди, – тихо сказала Валя. – Я знала, что ты дрянь, но считала тебя честной.

– Я только посмотрела…

Тогда Валя Зернова решительно подняла матрас, быстро взяла маску Фенимора и, прижимая ее к себе, побежала прочь. Она бежала долго, сама не зная, куда бежит. Над ней большими синекрылыми птицами проплывали кроны сосен. А стволы с шуршащими на ветру чешуйками мелькали над плечами.

И вдруг она увидела Рыжика. Он шел по тропинке и палочкой ударял по стволам. Валя скрылась за деревьями.

Вскоре Женя Рыжик услышал свист, огляделся. Никого рядом не было, и он зашагал дальше. Свист повторился. Нет, это свистела не птица, птицы так не свистят. Женя Рыжик пошел на звук. Он раздвинул куст орешника и увидел Фенимора.

– Фенимор!

– Тише, друг! Нас никто не должен видеть. Иди за мной.

Фенимор стал отступать, пятиться. Он не хотел поворачиваться спиной к Рыжику. Он зашел в густые заросли орешника и очутился на небольшой лужайке, куда едва проникал солнечный свет.

Здесь он остановился и жестом велел остановиться Жене Рыжику.

– Рыжик, я хочу открыть тебе тайну. Я прилетел сюда с другой планеты. На моей родной планете красная земля и два солнца: одно побольше, другое поменьше. А Луны у нас нет совсем. Зато звезды светят так ярко, что ночью, если облака не очень плотные, можно различать предметы. И можно почувствовать щекой тепло звезды.

– Как называется твоя планета?

– Гера, – тихо произнес Фенимор.

– Ты собираешься вернуться на свою Геру?

Фенимор кивнул головой.

– Рыжик, мне тяжело здесь. Я чувствую себя одиноким. Я совсем один.

– Ты не один, Фенимор! Я – твой друг. И Валя Зернова… она тоже будет твоим другом.

– Расскажи мне про Валю Зернову, – неожиданно попросил Фенимор.

Рыжик поднял глаза на Фенимора. Бесстрастная белая маска смотрела на него узкими, продолговатыми глазами. Рыжик всмотрелся в них и почувствовал – да, не увидел, а почувствовал – живой свет глаз, устремленный на него откуда-то изнутри.

Он сказал:

– Когда Валя рядом, трудное кажется легким.

– Ты ей говорил об этом? – спросил Фенимор.

Рыжик покачал головой.

– Почему на вашей планете люди не говорят друг другу то, что чувствуют? – спросил Фенимор. – Мне ты говоришь то, что должен сказать Вале.

– Я не могу этого сказать Вале. Она посмеется над моими словами.

– На планете Гера люди говорят все, что думают. И никто не смеется.

Фенимор помолчал. Потом снова обернулся к Рыжику и сказал:

– Может быть, сегодня ночью за мной прилетят… Может быть.

– Не улетай! – Рыжик сжал руку своему таинственному другу. – Я буду скучать без тебя.

– И я тоже, – отозвался Фенимор и зашагал прочь. Потом остановился и сказал: – Когда настанет час отлета, я приду, и мы все вместе отправимся к поляне. Когда прилетит корабль… Нам понадобятся лодки. Раздобудь ключ от лодочного сарая.

Фенимор повернулся и, не прощаясь, пошел прочь.

И пока он шел, пробираясь в частых кустах орешника, Женя Рыжик глядел ему вслед и улыбался. Он улыбался и не видел, что у плеч Фенимора болтались две коротенькие косички, стянутые на концах резинками. Он видел уверенную походку бесстрашного инопланетянина, прилетевшего с загадочной Геры, где люди говорят все, что думают, и никто над ними не смеется.

Через три дня в палате мальчиков появилась записка: «Буду ночью. Готовьтесь к походу. Фенимор».

Первой эту записку увидела Ира Привалова. Она прочла две короткие фразы и почувствовала легкий озноб. Ей захотелось схватить эту записку и разорвать ее на мелкие клочки. Словно с исчезновением этой бумажки исчезнет и сам Фенимор.

Но она даже не притронулась к записке, а сразу побежала к Ве Ве.

– Владимир Викторович, он есть… он существует… он будет сегодня ночью!

Она так стремительно выпалила это сообщение, что Ве Ве не сразу сообразил, что произошло.

– Фенимор? – спросил начальник лагеря.

– Фенимор, – упавшим голосом подтвердила девушка.

Ве Ве потер левой рукой правое плечо и сказал:

– Сегодня или никогда!

– Сегодня или никогда! – повторила за ним Ира Привалова.

Уверенность начальника передалась ей, и она почувствовала прилив сил.

Фенимор вышел из-за угла дома, и луна на мгновение осветила его маску. Белый цвет фосфоресцировал, а черные полосы оттеняли белизну, и казалось, что это не маска, а лицо пришельца с далекой планеты, где у всех лица белые с черными полосами. И никого они не страшат и не удивляют.

Фенимор огляделся и тут же шагнул в тень. Прижимаясь к стене дома, он стал пробираться к крыльцу. Его уже не было видно, только белое пятно двигалось по стене, как мутный солнечный, вернее, лунный, зайчик.

Послышалось три условных удара в окно. Скрипнула дверь. И белое пятно погасло.

Когда Фенимор вошел в палату, никто не спал. Все сидели на кроватях, натянув одеяло до подбородка.

– Готовы ли вы в путь, братья? – спросил Фенимор.

Вместо ответа одеяла полетели в стороны, и оказалось, что все, как один, одеты. Оставалось только натянуть кеды.

– Это хорошо, что вы готовы, – глухо произнес Фенимор. – Нам предстоит дальняя дорога. Мы пересечем озеро на пирогах и, хорошо спрятав их в камышах, отправимся на поляну, где приземляются корабли с далекой планеты Гера. Мы зажжем костры и затаимся. И стрела, составленная из костров, укажет космическому кораблю, где его ждут, где ему будут рады.

– Наш отряд занял первое место по кострам, – сказал кто-то из темноты. – Мы зажжем костры на посадочной площадке.

– Это хорошо, что первое место, – сказал Фенимор. – Теперь самое важное – переплыть через озеро быстро и незаметно.

– Мы по байдаркам тоже… впереди, – сказал стоящий рядом Гоша. Только байдарки заперты в сарае…

Тогда Женя Рыжик поднял руку, и все увидели в ней ключи.

– В путь, братья! – тихо скомандовал Фенимор.

И ребятам показалось, что белая маска улыбается.

А в это время в комнате начальника лагеря, могучего Ве Ве, шли последние приготовления к штурму дачи третьего отряда и пленению таинственного Фенимора. Нарушитель спокойствия должен быть пойман, если он, конечно, не призрак и не привидение. Но поскольку никто из собравшихся в привидения не верил, сомнений насчет поимки Фенимора не было.

Ве Ве – вождь и полководец – сказал:

– Никаких переговоров. Никаких ультиматумов. Окружаем дачу. Решительно входим внутрь. Если дверь окажется закрытой, Гурий полезет в окно.

– Неловко старшему вожатому лазить по окнам, – пробурчал Гурий. Но он понимал, что, кроме него, никто это сделать не сможет, и добавил: – Но если надо для дела…

– Надо, брат Гурий! Надо для дела! – твердо заключил Ве Ве.

Он был возбужден и левой рукой гладил правое плечо.

Ве Ве со своей штурмовой группой вышел на улицу. Стояла тихая звездная ночь. Звезды были крупными и яркими, словно приблизились к земле и увеличились в своем размере. Иногда звезда как бы срывалась с места и стремительно скользила по темному бездонному небу. Это межзвездная метеоритная частица врывалась в нашу галактику из области созвездия Ориона или Стрельца.

Но этот фантастический полет не привлекал внимания Ве Ве и его спутников. Их мысли были обращены к Фенимору, и никакие сигналы космоса не могли отвлечь их от земных дел.

Не проронив ни слова, они дошли до куста сирени. От группы отделились две фигуры – большая, грузная и невысокая, стройная. Ве Ве и Гурий.

Так началась операция «Фенимор».

Две фигуры крадучись направились к даче третьего отряда. Дойдя до конца, они остановились и стали прислушиваться. Но ни один звук не долетел до их слуха. Голос Фенимора не звучал за закрытыми окнами.

– Фенимора нет! – неуверенно произнес Гурий.

– Фенимор есть! – отозвался Ве Ве, и глаза его лукаво заблестели. Он хитрый, этот Фенимор. Но мы тоже не лыком шиты.

Ве Ве направился к двери. Гурий же, ловко подпрыгнув, зацепился руками за край подоконника, подтянулся – физкультурник, атлет! – и в следующее мгновение распахнул окно. Одновременно с ним Ве Ве со всего размаха ударил плечом в дверь и чуть не упал внутрь, так как дверь оказалась незапертой.

Их соратники вышли из-за кустов и стали тихо окружать дом, готовые в любую минуту броситься на помощь товарищам.

Но ничего не нарушило тишину глубокой ночи. Темный дом как бы поглотил двух человек. Настоящий дом с привидениями.

И вдруг в окнах дома вспыхнул свет, резкий и неожиданный, как взрыв.

Ве Ве стоял посреди комнаты и, жмурясь, смотрел по сторонам. Никакого Фенимора не было. Ребята слали, закрывшись с головами одеялами.

– Пойдемте, – упавшим голосом сказал Гурий. – Ложная тревога.

Но Ве Ве был не из тех, кто так легко покидает поле боя. Он подошел к первой койке и осторожно приподнял со спящего одеяло. И… никакого спящего не обнаружил. Тогда он подошел к следующей койке. Она оказалась пуста. Ве Ве побагровел. Он шел по палате и одно за другим срывал одеяла. Все койки оказались пустыми.

– Где же Фенимор? – с унылой безнадежностью спросил Гурий.

Сам не знал, зачем спросил.

– Где отряд?! – прогремел Ве Ве.

Так они стояли посреди палаты, в которой простыни и одеяла были сдунуты с кроватей ураганом.

– Где отряд?!

– Его… увел… Фенимор, – упавшим голосом отозвался Гурий.

В палату стали входить вожатые, бойцы штурмовой группы. Они смотрели на пустые койки, на разбросанные одеяла и молча опускали глаза.

– Где же они?! – воскликнула Ира Привалова и беззвучно заплакала, уткнувшись в плечо Нины Ильиничны. – Не-на-вижу Фенимора!

Этот крик отчаяния, вырвавшийся из груди девушки, вернул к действительности растерянного Ве Ве.

Он шагнул вперед, уперся руками в спинку кровати и торжественно, словно на площади, произнес:

– Товарищи! У нас чрезвычайное происшествие. Пропал целый отряд. Мы все немедленно отправляемся на поиски.

Так штурмовая группа неожиданно превратилась в поисковую.

По озеру, рассекая ровную гладь тяжелой, темной воды, плыли байдарки. Их низкие борта как бы сливались с поверхностью озера, а мокрые лопатки весел поблескивали, отражая неяркий лунный свет. Их было десять – легких, остроносых суденышек, десять байдарок, двадцать гребцов. На передней командир таинственного флота – Фенимор. За его спиной – Женя Рыжик.

– Сколько времени на звездном небе? – сам себя спросил Фенимор и сам себе ответил: – Ручка ковша Большой Медведицы дрогнула и стала клониться к горизонту. Значит, перешло за полночь.

Рыжик не видел лица, то есть маски Фенимора, – он видел только его спину, тонкую шею. Плечи опускались и поднимались. А голову Фенимор держал прямо.

– Ты всегда можешь определить время по звездам? – спросил Рыжик.

– Когда нет туч и небо чистое, – был ответ.

И снова тишина. Только всплески воды и время от времени сухой стук весла о борт лодки.

– Послушай, Фенимор, – вдруг спросил Женя Рыжик. – Они и в самом деле могут прилететь?

– Могут.

– Этой ночью?

– Этой ночью, если им ничего не помешает… Но могут прилететь через год или через десять. Их всегда надо ждать.

– Их всегда надо ждать, – повторил мальчик. – А вдруг они совсем не прилетят?

Фенимор ответил не сразу. Он сильнее заработал веслом. Лишь спустя некоторое время заговорил:

– Они прилетят. Они уже в полете… где-то в межзвездном пространстве… Оглянись и посмотри – никто не отстал?

Женя Рыжик оглянулся. Байдарки плыли ровно, образуя нечто вроде журавлиного клина.

– Видишь впереди мыс? – спросил Фенимор. – Там начинаются заросли камыша, и мы сможем спрятать лодки.

– Вижу, – отозвался Женя Рыжик, загребая веслом воду. – А тебе сколько лет?

– Может быть, мне тысяча, а может быть, две тысячи, – не сразу ответил Фенимор. – Можно измерять время летящей звездой, а можно кольцами деревьев. Я измеряю время полетом мысли.

Рыжик ничего не ответил. Он восторженно смотрел в затылок Фенимору и изо всех сил нажимал на весла. «Я измеряю время полетом мысли», – повторил он про себя и вдруг спросил:

– А на вашей планете Гера может мальчишка обрадоваться, когда приходит девчонка, одна девчонка из всех девчонок планеты?

– Он может снять маску, и она, если пожелает, тоже снимает маску. И они увидят красоту друг друга. Но сперва они должны полюбить… не за красоту.

И снова плеск воды и стук весла о борт лодки. И гортанный крик ночной птицы.

Ве Ве и его младшие друзья – вожатые превратились в следопытов. Они молча бегали по лагерю, стараясь определить, в каком направлении ушел Фенимор, который увел за собой целый отряд.

Наконец Гурий – незаменимый Гурий! – обнаружил следы на берегу озера. Следы вели к лодочному сараю. Но на воротах сарая висел замок.

– Странно, – пробормотал Гурий, – сарай на замке. Значит, лодки заперты. Как же они поплыли по озеру? В одежде? Вода ледяная.

Полный решимости Ве Ве скомандовал:

– Ломайте замок!

Но когда замок был сбит тяжелым камнем и ворота сарая распахнулись, оказалось, что байдарок нет на месте.

– Они уплыли на лодках! – воскликнул Гурий, и в голосе его прозвучало отчаяние.

– Ой! – пролепетала Ира Привалова. – Что теперь будет?

– Очень хорошо, – с какой-то нарочитой бодростью произнес Ве Ве. И поскольку никто не понял, что хорошего в том, что ребята уплыли на байдарках, он пояснил: – Теперь мы знаем, где их искать. Они, конечно, на том берегу.

– Но как мы попадем на тот берег? – спросил Гурий.

– Пойдем в обход.

А в это время байдарка, на которой сидели Фенимор и Женя Рыжик, подплыла к темной стене камышей и, острым носом раздвигая высокие стебли, стала углубляться в заросли, прокладывая путь остальным лодкам. Они поплыли гуськом по образовавшемуся каналу.

– Тише, тише! – предупреждал ребят Женя Рыжик. – Никто не должен слышать, никто не должен видеть. Возможна погоня.

Потом, спрятав лодки в камышах, ребята выбрались на берег и вошли в лес. Фенимор вел их уверенно по узкой петляющей тропке. Их лиц касались холодные ветки, а под ногами потрескивал валежник. Иногда, шумно хлопая крыльями, вылетала вспугнутая неожиданными гостями ночная птица. Где-то вдали недовольно ухал филин.

Ручка ковша Большой Медведицы еще ниже склонилась к горизонту.

Ребята шли до тех пор, пока лес неожиданно не расступился и перед ними не возникла большая, залитая мягким светом луны поляна.

– Стойте! – скомандовал Фенимор.

Ребята остановились.

Фенимор огляделся. Он к чему-то присматривался, что-то искал. Потом тихо сказал:

– Вот, смотрите!

Фенимор сел на корточки и провел рукой по краям круглой ямке. Ямка была неглубокой и заросла травой, но ее очертания составляли ровный круг, словно кто-то провел по земле большим циркулем.

– Если копнуть лопатой, можно обнаружить угольки костра.

– Ты это наверняка знаешь? – не выдержал Женя Рыжик.

– Знаю… Если идти на восток, то через сто шагов будет еще одна ямка.

Он знал удивительные вещи, этот Фенимор.

– Гоша, готовь костер, а мы пойдем дальше.

И все, кроме Гоши, двинулись дальше, стараясь делать большие, взрослые шаги.

Через сто шагов действительно была обнаружена другая ямка.

– Ямки рыли глубокие, чтобы свет костра был виден на большой высоте. Из костров складывается большая стрела. Это космический знак: здесь можно приземляться, здесь ждут.

Фенимор говорил тихим, глухим голосом, а его маска таинственно мерцала во тьме, и ребятам казалось, что это не маска, а лицо пришельца с далекой планеты, где у всех лица белые с черными полосами. И это никого не удивляет и не страшит.

Он рассказывал и шагал к новой ямке. И каждый раз, несмотря на тьму, безошибочно находил след костра, словно обладал свойством видеть в темноте.

И тогда Рыжик, который не отставая шел рядом с ним, спросил:

– Как же так, в древние времена электричества не было, а космические корабли были?

– Электричества не было, – согласился Фенимор, глядя в сторону, – но были обсерватории, водяные мельницы, был водопровод, были замечательные книги, были лекарства, которые не давали умереть тяжелобольным…

Фенимор рассказывал об этом, как очевидец. А Женя Рыжик смотрел на него с восторгом и опаской. И его влекло к этому удивительному существу в белой маске.

Когда все ямки были обнаружены и заполнены валежником, Фенимор скомандовал:

– Зажечь костры!

Вот когда мальчикам третьего отряда пригодилось их умение быстро зажигать костры. На полянке запахло дымком, и в разных местах один за другим оживало, поднималось над землей пламя, образуя огромную стрелу знак, видимый из космоса.

Острое чувство ожидания чего-то необычайного охватило ребят. Все почему-то поверили, что космический корабль с другой планеты прилетит именно сегодня, увидит их костры и прилетит. Мягко опустится в ночную, покрытую росой траву, и из распахнувшихся дверей выйдут инопланетяне в белых масках с черными полосами – в таких, как у Фенимора. Они узнают его, своего брата, и крикнут на своем языке:

«Здравствуй, Фенимор!»

Звездное небо распростерло над ребятами таинственные глубины. И звезды, бесчисленные крупные звезды, казались сложными сигнальными огнями, помогающими космическому кораблю прокладывать трудный путь от далекой Геры к Земле.

И вдруг кто-то крикнул:

– Летит!

И все увидели, как по небу чиркнул короткой вспышкой падающий, метеорит. А может быть, это был космический корабль, который не заметил гостеприимных сигнальных костров третьего отряда и пролетел мимо?

…Восточный край неба посветлел. И на всем огромном куполе звезды стали бледными и мелкими, словно наступающий рассвет отодвинул их далеко-далеко от Земли. Над влажной травой стелились белые волокна тумана.

Сигнальные костры погасли. И только слабые дымки еще отрывались от присыпанных пеплом углей. И по этим дымкам угадывалась погасшая огненная стрела, которая приглашала корабль инопланетян совершить посадку на нашей родной Земле.

– Они были здесь! – воскликнул старший вожатый Гурий, наклоняясь над крайней ямкой, от которой веяло горьковатым теплом. – Зола еще теплая.

Он присел на корточки и стал осторожно дуть. Пепел отлетел в сторону, а на обнажившихся черных головнях замерцали красные прожилки. Головни ожили, и слабое, прозрачное пламя забилось легким лоскутком.

А вокруг стояли вожатые, мокрые, усталые, с ввалившимися глазами. И среди них Ве Ве – большой, коренастый, с всклокоченными густыми бровями. Левой рукой он энергично тер правое плечо.

– Они были здесь совсем недавно, – сказала Ира Привалова. – Надо торопиться. Они не могли далеко уйти.

– Торопиться не надо, – неожиданно сказал Ве Ве. – Торопиться некуда. Они уже в постелях вместе со своим Фенимором.

Больше он не произнес ни слова, отошел от ожившего костра и стал ходить по голубоватой полянке от одного погасшего костра к другому. А Гурий с товарищами сели на корточки вокруг огня и с удовольствием грелись и вдыхали в себя теплый, горьковатый дух костра, сушили намокшие от росы кеды.

– Что он там ходит? – спросила Ира Привалова, косясь на могучую фигуру Ве Ве, пересекавшую поляну. – Неужели не намаялся?

– Не знаю, – пожал плечами Гурий. – Видно, не намаялся.

Потом Ве Ве подошел к костру и, добыв себе огоньку – веточку с раскаленным кончиком, закурил.

– Я знаю это место, – вдруг сказал он, хотя никто его ни о чем не спрашивал. – И эти костры в ямах мне тоже хорошо известны.

Молодые вожатые удивленно посмотрели на начальника лагеря, словно он был связан с Фенимором и мальчишками третьего отряда.

Валя Зернова на пороге расшнуровала и скинула мокрые кеды. Мягко ступая по половицам босыми ногами, она направилась к своей постели. Вдруг в молочном свете рождающегося утра девочка увидела, что Лидка Белова лежит с открытыми глазами и смотрит на нее внимательно и насмешливо.

На другой день никто не вспомнил о ночном происшествии. Все вели себя так, будто ничего не случилось, и мальчики третьего отряда провели ночь в постелях.

Даже Ира Привалова изо всех сил старалась держаться так, словно в отряде все было как полагается. И только зевота, которую девушка никак не могла побороть, выдавала то, что она провела тревожную, бессонную ночь.

Несколько раз в палату третьего отряда заглядывал старший вожатый Гурий. Но палата была пуста, кровати заправлены, никто не спал. Да и спать ребятам было некогда – до обеда они работали в колхозе на уборке моркови. Они дергали морковь и старались побольше грызть, чтобы разогнать сон… Никто не уснул, все держались молодцом. Грызли и держались. К обеду морковь так опротивела, что они не могли на нее смотреть.

Весь день Ве Ве был молчалив и задумчив. Никто не знал, о чем он думает и что собирается предпринять. Каждый раз, когда к нему приходил Гурий, он махал рукой: делай как знаешь, а меня сегодня не тронь.

А где же Фенимор? Может быть, он умчался на космическом корабле к далекой и таинственной планете Гера? По крайней мере в лагере его не было. И вместе с тем не было ни одного человека, который бы не думал о Фениморе. Одни восхищались им, другие сердились на него, третьим его недоставало…

Рыжик отвел в сторону свою подругу и грустно сообщил ей:

– Мне кажется, Фенимор больше не вернется. Когда мы возвращались с ночной вылазки, он не произнес ни слова.

– Зачем тебе Фенимор, Рыжик? Ведь жил же ты без Фенимора?

– Жил, – согласился Рыжик. – Но с ним жить интересней. Мир становится шире, понимаешь? Он измеряет возраст полетом мысли.

– Где же он, Фенимор? – вдруг спросила Валя.

– Не… не знаю. Мне кажется, что Фенимор улетел на свою планету Гера, где земля красная и одновременно светят два солнца. Надо будет вернуться ночью на поляну за озером и зажечь огненную стрелу, чтобы было видно из космоса. Пусть Фенимор знает, что мы не забыли его, что мы ждем.

И вдруг Валя положила руку на плечо друга и внимательно посмотрела ему в глаза, словно что-то хотела рассмотреть в его глазах.

– Послушай, Рыжик, – заговорила она, – ты на самом деле веришь в Фенимора?

– Если не верить, тогда не интересно, – ответил мальчик.

И тут над лагерем запел горн. Он не просто подавал сигнал, а как бы взволнованно рассказывал о чем-то, звал в дальнюю дорогу. Он звал, и сердца ребят откликались ему.

В этот вечер, как и каждый вечер всех трех смен лагерной жизни, дружина построилась на вечернюю линейку для спуска флага. И когда прозвучали рапорты и команды, заговорил Ве Ве.

Он потер левой рукой правое плечо и сказал:

– Сегодня ночью мальчики третьего отряда отсутствовали в лагере. Мы искали их целую ночь, но так и не нашли. Они сами вернулись на рассвете. Переплыли озеро на байдарках. – Ве Ве перевел дух, его густые брови поднялись, и от этого глаза стали больше, круглее. – Но мы знаем, где они были и чем занимались, – продолжал начальник лагеря. – Они занимались хорошим делом, прямо-таки благородным.

По строю пронесся гул удивления. Гурий и Ира Привалова переглянулись. Женя Рыжик загадочно улыбался. Валя Зернова даже не шевельнулась, словно слова Ве Ве не удивили ее.

Владимир Викторович дождался, когда ребята утихли, и продолжал:

– Мальчики третьего отряда отыскали старую посадочную площадку, где в годы войны тайно приземлялись самолеты. Они прилетали к партизанам с Большой земли. Ребята удивительно точно отыскали ямки, в которых мы зажигали костры, чтобы помочь летчику ночью посадить машину. Ребята зажгли, оживили старые партизанские костры, и огненная стрела озарила ночь. Когда мы пришли на поляну, зола еще была теплой.

Ве Ве замолчал. Весь лагерь притих, затаил дыхание, слушая эту удивительную историю.

А начальник лагеря продолжал:

– Это все очень хорошо. Но меня интересует, кто поднял отряд и повел его ночью по тайным тропам, о существовании которых знали только немногие бойцы. Я думаю, это сделал Фенимор. Кто же ты, таинственный Фенимор? Отзовись! Я хочу пожать тебе руку.

Наступили тягостные минуты ожидания: все ждали, что Фенимор сейчас появится. По крайней мере подаст сигнал.

И вдруг из строя вышла Лидка Белова и сказала:

– Фенимор здесь. Я знаю… я могу…

Гурий не дал ей договорить:

– Белова, встань на место. Владимир Викторович спрашивает Фенимора, а не тебя.

– Пожалуйста, – обиженно сказала Лидка и вернулась на свое место.

Ребята неодобрительно загудели.

Ве Ве кивнул Гурию.

Тогда Гурий поправил на голове свою маленькую белую кепочку и сказал:

– Смелый, благородный Фенимор! – Он оглядел ребят, стоящих в строю, словно собирался угадать, кто есть Фенимор. – Смелый, таинственный Фенимор, три шага вперед.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Все мальчики третьего отряда сделали три шага вперед. Дружно, как по команде. Потому что каждый готов был прикрыть собой Фенимора.

Ира Привалова прямо-таки вскрикнула от удивления.

– Они врут! – крикнула Лидка.

– Молчи! – строго оборвал ее Гурий.

И потом все долго молчали. Ребята и взрослые. Они понимали, что здесь, на лагерной линейке под мачтой, на которой вьется алый флаг лагеря, похожий на флаг корабля, сейчас происходит что-то важное и благородное, что нельзя разрушить.

Ве Ве тихо, словно разговаривая с другом, произнес:

– Фенимор, считай, что я пожал тебе руку… Линейка окончена. Спокойной ночи. По палатам шагом марш!

Когда третий отряд проходил мимо Ве Ве, тот поманил пальцем Лидку Белову.

Девочка нехотя подошла к начальнику.

– Что ж ты, Белова! – глухо сказал Ве Ве.

– Вы же сами искали Фенимора. Вы же просили…

– Я не тебя просил, – сердито сказал Ве Ве, и брови его поползли на лоб. – Я просил Фенимора. Ты же не Фенимор.

Лидка пожала плечами.

– Я не Фенимор. Но я знаю. Сказать?

И тогда Ве Ве – сильный, взрослый Ве Ве – почти испуганно крикнул:

– Молчи!

Он закричал так, как кричат в последнее мгновение, чтобы успеть спасти человека, который находится на краю гибели.

– Иди отсюда, Белова, – сказал Гурий.

– Куда идти?

– Спать, – уже спокойно ответил Ве Ве и, обращаясь к Гурию, добавил: – Проводи ее, Гурий. И объясни ребятам, что Белова ничего не сказала и… не собиралась говорить. Она понятия не имеет о тайне Фенимора.

Когда они ушли, Владимир Викторович тяжелым шагом подошел к мачте и медленно стал спускать флаг, который забыли спустить на линейке. Ему казалось, что это не лоскут кумача, а какое-то огненное живое существо спускается с героических высот на землю.

…Фенимор исчез. Но огненная стрела, составленная из горящих костров, еще раз вспыхнула на холодной ночной земле. На этот раз весь лагерь собрался на затерянной в чаще поляне, и привел его не Фенимор, а Ве Ве, начальник лагеря, бывший когда-то юным разведчиком партизанского отряда.

Ве Ве сказал:

– И ничего страшного, что костры партизанского аэродрома вы приняли за сигналы инопланетян. Ведь те и другие огни зажигали люди мужественные и благородные, любящие свою землю, свое небо, свою Вселенную.

И хотя этой ночью никто не видел белой маски с черными полосами и рядом не звучал знакомый глуховатый голос таинственного друга, ребята чувствовали, что Фенимор где-то близко.

Реклама на сайте