Ульф Нильсон Первое дело
ГЛАВА 1 Украдены орехи. Подозреваются все.
- Злостные похитители! - верещал маленький зверь, нервно перепрыгивая через сугробы. - Постные злохитители!
Дело было вечером, в лесу стояла полная тишина. Падал лёгкий снежок.
- Бесстыжие воришки! - кричал зверь писклявым дрожащим голосом. - Ворижие бесстыжки!
Вскоре он выбрался на тропинку. Тропинка вела к маленькому домику. В домике находилось отделение полиции. В окне домика горел свет, потому что в полиции свет не гасят никогда.
Зверь стряхнул с шубки снег и взмахнул длинным мохнатым хвостом так, что снежинки закружились в воздухе. Оказалось, это бельчонок. Обтерев ноги, он вошёл внутрь.
- Кошмар! Жуть и мрак! - воскликнул он. - Муть и жрак..,
Бельчонок огляделся. Вообще-то это было самое обычное отделение полиции. Большая комната, на стене у двери стеклянный шкафчик. Внутри шкафчика - пистолет и дубинка. Стекло очень толстое, а на дверце крепкий замок.
В камине посреди комнаты догорали последние угли. За камином располагалась небольшая кухонька, где можно было приготовить чай.
Надо же, сколько в полиции современных, непонятных вещей. Странный дом, подумал бельчонок, и обстановка странная. Сам бельчонок проживал в дупле. Без всяких там столов и стульев. Только он и его орехи. Всё самое необходимое.
Затем бельчонок увидел три очень большие жестянки для печенья. Почуяв приятный запах, он пригляделся.
Потом посмотрел направо. Здесь была тюрьма с решётчатой дверью нараспашку. Внутри - койка, на ней толстое пуховое одеяло и две подушки. Судя по всему, сейчас никаких воров под стражей не было.
Бельчонок посмотрел налево. Здесь была ещё одна комнатка, спальня начальника полиции. Над кроватью висели фотографии старых жаб и совсем маленьких жабьих детей, по мнению бельчонка, довольно-таки уродливых.
Он шагнул вперёд и оказался у большого письменного стола. За столом сидела грузная жаба, зажав в лапе карандаш, а перед ней лежала какая-то важная бумага. Это был прославленный комиссар Гордон, начальник полиции и главный детектив в лесу. Знаменитый комиссар Гордон, гроза всех преступников.
Но комиссар спал, уронив голову на свою важную бумагу. Щека его покоилась в небольшой кучке крошек. Рот его был открыт, комиссар храпел. Из уголка рта прямо на важную бумагу тянулась ниточка слюны.
- Кошмар! - тихо повторил бельчонок.
Комиссар вздрогнул, что-то пробурчал во сне и облизнулся. Потом потёр свои большие круглые глаза. И разом проснулся.
- Я не спал! - быстро проговорил он. -Я писал что-то очень важное.
Комиссар поглядел на бумагу. Она промокла, и все его записи превратились в мазню. Да ещё с крошками.
- Только вот ничего из этого не вышло, - грустно добавил он и скомкал лист. - Дорогой бельчонок, садись, пожалуйста, на табурет для посетителей. Чем я могу тебе помочь?
Бельчонок осторожно сел на маленький табурет и принялся рассказывать. История была длинная и запутанная, начиналась сильно издалека и никак не желала кончаться. В ней появлялись всё новые и новые животные, они ничего не делали, а потом просто исчезали. Подозреваемых было не счесть. Но о каком преступлении шла речь? Простому и даже неглупому зверю этого было не понять.
Однако комиссар Гордон понял.
К концу истории бельчонок так разволновался, что заплакал.
Комиссар Гордон дал ему носовой платок, но перебивать не стал. Он никогда никого не перебивал. Иногда он вставлял коротенькое «ага», чтобы поддержать рассказчика.
Через три четверти часа комиссар Гордон записал на новом, сухом листе:
Наконец бельчонок закончил говорить. Он тихо всхлипывал и, чтобы успокоиться, потирал хвостом нос. У него были мягкая мордочка и нежные глаза. Комиссар почувствовал лёгкую зависть.
В столе у комиссара было два выдвижных ящика. Один - для важных записей. Второй - для штемпелей. Комиссар достал большую старинную печать, поднёс к листу, чуть подвинул вправо, потом влево и нажал. «Ка-данк!» - сказала печать.
Бельчонок сразу повеселел.
Какая хорошая печать, подумал комиссар Гордон.
Бельчонок стиснул в лапах платок.
- Я получу назад свои орехи? - спросил он.
- Посмотрим, что покажет следствие.
Они вместе вышли на улицу. Снег не перестал, зато на верхушках елей лежала полная луна и освещала всё вокруг. Бельчонок сказал, что может показать дорогу. Но комиссар Гордон только покачал головой.
Он и сам видел, откуда тянутся следы. Он мог пойти по следу. Он, между прочим, детектив!
ГЛАВА 2 Слежка за дуплом. Ничего не происходит. Нет, происходит!
Комиссар Гордон вообще-то умел читать следы на снегу. Он прекрасно видел, что сюда, в полицию, направлялась белка, совсем недавно, минут сорок пять назад. Он видел также, что белка нервничала и прыгала из стороны в сторону.
Пробираясь по глубокому снегу, комиссар совсем запыхался. Из его широкого рта вылетали облачка пара.
Следы вели к большой сосне с дуплом. Узкий вход и просторная комнатка внутри. Сюда бельчонок всю осень таскал орехи. И собирался всю зиму их есть.
Но часть орехов пропала.
- Залезайте, смотрите сами! - возмущался бельчонок, сидя в дупле.
- Нет, - сказал комиссар. - Я… Я… хм… предпочитаю не лазить по деревьям.
- Вон сколько украдено! - кричал бельчонок, бешено размахивая лапами.
- Ой, - сказал комиссар. - Ой-ой.
Комиссар сразу понял, что происходило на снегу под дуплом. Обнаружив пропажу, бельчонок бегал взад-вперёд, туда-сюда - сперва немного туда, а потом немного сюда.
- Хм, - сказал комиссар и склонился, чтобы получше кое-что рассмотреть.
- Это следы вора? - спросил бельчонок.
- Нет, я думаю, это… хм… застывшая слеза. Ты плакал, когда обнаружил пропажу?
Бельчонок молча кивнул.
- Ты здесь живёшь? Бельчонок помотал головой. Живёт он в другом дупле. А сюда, в кладовку, он приходит пересчитывать орехи. Так, на всякий случай.
- И часто ты пересчитываешь?
Бельчонок пересчитывал каждое воскресенье.
- Хм, - сказал комиссар. - Тогда кража могла иметь место несколько дней назад. Земля покрыта свежим снегом, поэтому следов вора не видно. А много ли у тебя таких тайных кладовок?
Бельчонок кивнул: много.
- Теперь, чтобы не мёрзнуть, тебе лучше пойти домой. А я займусь слежкой. Ни о чём не тревожься, дорогой бельчонок!
Бельчонок ушёл, но скоро вернулся - отдать носовой платок. Комиссар положил в него замёрзшую слезу. И бельчонок ускакал.
Комиссар сел на снег и стал караулить. Посматривая на дупло строгим взглядом, он размышлял.
Белки немного рассеянны, думал комиссар. Они всё забывают, и им не всегда можно верить.
Однако этот бельчонок, пожалуй, говорил правду. Кто-то действительно украл у него орехи, И не только у него.
За последнее время поступило несколько жалоб: от кедровки, от лесной мыши и от сойки. Все показания комиссар перенёс на бумагу и проштамповал.
Трудно поверить, что все эти животные такие уж растеряши. А значит, в лесу орудует серьёзный, крупный вор. И не кто иной, как комиссар Гордон, должен обезвредить преступника!
Однако всё, что он может сделать сейчас, - это строгим взглядом следить за дуплом. Жаль, что комиссар - единственный полицейский в отделении. С неба падал снег, и комиссар подумал о чае с кексами.
И тогда он посмотрел на дупло злобно.
Комиссар Гордон никогда ни на кого не смотрел злобно. Но на дупло вполне можно и разозлиться. Он опять подумал о кексах и о горячем-прегорячем чае. Снег всё падал, и комиссара совсем запорошило.
Потом он попробовал смотреть недовольно и требовательно. Но и это не помогло. Дупло так легко не сдавалось.
Комиссар подумал о горящем камине и о листочке с важными записями.
Потом он напишет в своём отчёте:
Слежка за дуплом.
Ничего не происходит.
Комиссар ненавидел сидеть в снегу и караулить. Тем более что от холода он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Снега нападало столько, что комиссара уже не было видно.
В придачу он уснул.
Вдруг сквозь сон ему послышалось, что из дупла доносится какой-то звук. Вздрогнув, он проснулся и тут же открыл глаза. Внимательно посмотрел на дупло. А что, если его терпение будет вознаграждено и вор пойман?
В дупле что-то мелькнуло. Комиссар поморгал.
Мышь. Маленькая мышь. А в лапах - орех.
Ха, подумал комиссар. Вот он. Ворюга. Серьёзным крупным вором оказалась маленькая мышь!
- Стой! Именем закона! - ледяным голосом приказал комиссар.
Голос и впрямь был ледяной. Холодный и прозябший. Весь комиссар был холодный и прозябший.
Мышка резво спрыгнула на землю и пустилась наутёк.
- Я тебя поймаю! - завопил комиссар.
Тут-то он и понял, что примёрз.
ГЛАВА 3 Допрос подозреваемого.
Мышь исчезла. Комиссар Гордон видел только орех - он подпрыгивал и удалялся. Но комиссар не мог сдвинуться с места. И у него ужасно замёрзли пальцы.
- На помощь! Именем закона! - крикнул комиссар. А потом добавил чуть мягче: - Пожалуйста!
Орех перестал подпрыгивать. Остановился. И неуверенно двинулся назад.
Он приближался. Под орехом шагал юный мышонок.
- Добрый день, - сказал комиссар.
- Добрый день, - сказал мышонок.
Комиссара передёрнуло от холода.
- Помоги мне вылезти, пожалуйста.
Мышонок положил орех и начал смахивать с комиссара снег. Потом потянул за ногу.
- Ай, - сказал комиссар.
Тогда мышонок стал копать. Иногда он дул на свои тощие лапки, пытаясь согреть их дыханием. В конце концов ему удалось раскопать одну ногу.
Нога была мощная и вся в бородавках. Между длинными ледяными пальцами - синие от холода перепонки.
Мышонок содрогнулся и раскопал руку. Теперь комиссар мог копать сам,
- Этого я в отчёте писать не стану, - сказал комиссар и откашлялся. - Что я вот так вот примёрз…
- Я очень проголодался, - сказал мышонок. - Можно я съем свой орех?
- Да, пожалуйста, - сказал комиссар.
Очень проголодался? - подумал он. В таком случае мышонок не может быть серьёзным и крупным вором. Ворюга, укравший сотни орехов, не бегает по лесу голодный. Да и какой из маленького мышонка крупный вор?
Мышонок быстро прогрыз в скорлупе красивую дырку. Просунул туда лапку и вытащил орех. А потом так же быстро его сгрыз, прикрыв глаза от удовольствия.
- Мне придётся попросить тебя пройти со мной в отделение, - строго сказал комиссар, когда мышонок доел.
Мышонок ничего не ответил.
Комиссар с трудом поднялся. Он продрог до костей, и, когда попытался размять ноги, внутри что-то треснуло и заскрипело. Уфф!
- Кажется, мне придётся попросить тебя помочь мне дойти до отделения, - сказал комиссар.
Выбравшись на тропинку, они заковыляли к полицейскому участку, где по-прежнему горел свет. Комиссар открыл дверь.
Мышонок немного задержался на пороге, боязливо осматриваясь.
- Здесь никого нет, - сказал комиссар. - Я единственный полицейский в лесу. Да, единственный. Увы.
Комиссар развёл огонь в камине и поставил чайник. Мышонок тем временем забрался на табурет для посетителей и стал болтать лапками.
Заварив чай, комиссар открыл одну из больших жестянок и достал четыре кекса.
- Это вечерние и ночные кексы, - сказал он. Кексы были шоколадные со смородиновым джемом. Каждому полагалось по два. Комиссар сел в крутящееся кресло напротив мышонка.
- Не думаю, что ты вор, - сказал комиссар.
- Нет, я просто проголодался, - ответил мышонок. - От голода у меня кружилась голова, и я чуть не потерял сознание. А ещё болел живот - в нём было совсем пусто. Я подумал: это так несправедливо, что мне нечего есть…
Комиссар моргал своими большими глазами. Он хорошо знал, какая это мука.
- И когда ты закричал ледяным голосом, я испугался, - продолжал мышонок.
- Голод - это ужасно, - согласился комиссар, покачав головой так, что задрожали подбородки. - Но я должен составить протокол допроса. Сколько тебе лет?
- Ноль лет, - сказал мышонок, и комиссар нарисовал нолик.
- Как тебя зовут?
- У меня нет имени, - сказал мышонок. - Я ещё мышонок.
Комиссар нарисовал второй нолик.
- Где ты живёшь?
- Нигде.
Ещё один ноль.
- Профессия?
Мышонок пожал плечами:
- Никакой.
Комиссар нарисовал ещё один ноль.
Потом внимательно просмотрел протокол.
Комиссар вздохнул.
- Печально. Четыре ноля! Но тебе в любом случае нужно имя. Без имени ты как бы никто. Без имени тебя как бы нет.
Мышонок посмотрел на свои лапы и пошевелил пальцами. Меня нет? - подумал он. И с тревогой взглянул на комиссара, который крутился на своём чудесном кресле.
Комиссар всегда гордился тем, что он жаба. И гордился своим именем - Гордон. Но было ещё два имени, которые комиссару очень нравились. Жабо и Жаби. Оставалось выбрать лучшее. Комиссар глубоко задумался и крутанулся ещё разок. Кресло заскрипело.
- Я вообще-то девочка, - уточнил мышонок. Ай, час от часу не легче.
- Назовём тебя Жаби, - решил комиссар. - Красивое имя!
Мышка очень обрадовалась, что у неё появилось имя. Вернее, тому, что она теперь существует.
- Жаби, - повторила она. - Это я!
Комиссар допил чай. Ему снова стало тепло и приятно. ЖАБ И - написал он на своём листочке. Достал большую печать. Сперва он хотел поставить штамп посередине. Подумав немного, сдвинул печать чуть в сторону, но потом снова вернул на место. И нажал. Ка-данк!
Жаби весело засмеялась.
ГЛАВА 4 Приём на работу.
Комиссар Гордон вдруг почувствовал ужасную усталость. Жаби тоже зевала. Прошло почти полночи. Скоро наступит новый день.
- Ты должна немного поспать, - сказал комиссар. - Если тебе негде жить, у меня есть запасная кровать.
Он прошёл в комнату за решётчатой дверью.
- Можешь спать здесь, - сказал он.
- Это же тюрьма, - еле слышно проговорила Жаби.
- Кровать мягкая и удобная, комнатка тихая,., - начал комиссар, но запнулся, заметив, что Жаби плачет.
- Что с тобой? - спросил он и обнял мышку.
- Я не хочу сидеть в тюрьме, - всхлипнула Жаби.
Тогда комиссар отвёл её в другую комнату. Здесь была его собственная спальня.
- Можешь спать на моём месте, а я посплю в тюрьме.
- А мы не можем вместе спать в тюрьме?
- Не вопрос, - сказал комиссар.
Они перетащили кровать комиссара в тюрьму. А потом улеглись каждый в своей постели. Комиссар потушил свет.
- Спокойной ночи, - сказал он.
- Спокойной ночи, - сказала Жаби.
Комиссар лежал и думал, какая кошмарная выдалась ночь. Сперва ему пришлось выйти на дело, хотя все в лесу уже спали. Потом он не смог залезть на дерево и осмотреть место преступления. Жуть как досадно! И в довершение всего он замёрз в снегу. Ужасная ночь, что и говорить.
Комиссар Гордон терпеть не мог всё ужасное. Он любил горящий камин, чай и кексы, особенно со смородиновым джемом. Он бы предпочёл, чтобы вообще ничего не происходило.
Хотя, конечно, он был первоклассный комиссар. Он отлично умел выслушивать белок и писать отчёты. И мозг у него работал хоть куда. Но, может, подумал он, будет неплохо, если кто-то подсобит ему с тяжёлой работой - лазить по деревьям и сторожить дупла? Кто-то постройнее и помоложе?
Комиссар уже почти уснул, но тут его посетила прекрасная мысль.
- А ты бы не хотела стать полицейским? - спросил он Жаби.
- Чем?
- Полицейским!
- Да! - не раздумывая сказала Жаби.
- Тогда я беру тебя на работу.
- Да, да! - ответила Жаби в темноте.
- Но должен предупредить тебя, - продолжил комиссар и прокашлялся. - Не забывай, что я - шеф. А ты - мой помощник.
- Да, шеф! - ответила Жаби.
Они помолчали. Комиссар слышал, как Жаби хихикает от счастья.
- Завтра у нас с тобой сложное дело, возможно, самое сложное из всех на моей памяти. Мы должны выследить вора и поймать его. Или её. Или их.
- Поймаем, шеф, - сказала Жаби.
Они долго молчали.
- А это правда, что я теперь полицейский, шеф? Комиссар зажёг лампу и удалился в тёмный
кабинет. Подошёл к письменному столу, слабо освещённому лунным светом.
Жаби слышала, как скрипит кресло. Потом она услышала, как комиссар поднёс к бумаге печать, чуть сдвинул её вправо, потом обратно влево. Ка-данк!
Жаби ликовала.
- Спокойной ночи, шеф!
Комиссар вернулся в тюрьму и лёг под одеяло.
- Спокойной ночи.
И они тут же уснули.
ГЛАВА 5 Новые следы.
Утром комиссар Гордон проснулся прямо посреди сновидения. Ему снилось, что он бежит по тропинке. Бежит быстрее косули. А потом карабкается на дерево - проворнее белки.
«Мерзкие воры! - кричал кто-то дрожащим голосом. - Верзкие моры! Кошмар!»
Комиссар не сразу открыл глаза. Он хотел ещё немного побыть в приятном сне. Кто это решил его разбудить?
«Подлые хулиганы! - кричал зверь. - Ходлые пулиганы!»
Должно быть, это бельчонок, подумал комиссар. И открыл свои большие круглые глаза.
Это действительно был бельчонок!
- Доброе утро! - сказал комиссар.
- Воры опять побывали в моей кладовке! - возмущённо пожаловался бельчонок.
Комиссар вспомнил о слежке и о пойманной мышке Жаби.
- Да нет же, - сказал он. - Всего один жалкий орешек для голодной…
- Шаром покати, паром щекоти! - воскликнул бельчонок. - Доброе утро, кстати сказать.
Тут бельчонок заметил Жаби. Из-под пухового одеяла торчали только нос и усики. Жаби спала.
Бельчонок уставился на неё во все глаза.
- Это вор? Ты его поймал? И посадил в тюрьму? И теперь сторожишь?
Комиссар объяснил, что нанял помощника, дабы поскорее раскрыть дело. И что они придут, как только позавтракают.
Бельчонок уходить не собирался. Он явно решил ждать тут. Но комиссар не хотел при нём вылезать из постели.
- Немедленно отправляйся на место преступления и сторожи вещественные доказательства, - строго велел он бельчонку. - Ничего не трогай!
И бельчонок ушёл. Комиссар с трудом поднялся. Он стоял, склонившись над кроватью, и тяжело дышал. А каким ловким он был во сне… Он оделся и поставил чайник,
- Проснись и пой, Жаби. Мы идём на де…
Но не успел он договорить, как Жаби выскочила из-под одеяла и отдала честь. Она была уже одета.
- Доброе утро, шеф! - бодро сказала она.
- Доброе утро. Сейчас мы перекусим. На завтрак у нас утренние кексы. Они лежат в другой банке, утренней.
Он открыл крышку и достал четыре кекса. Это были ванильные кексы с клубничным джемом.
- А что хранится в третьей большой банке, шеф?
- Увидишь, всему своё время.
Они неспешно позавтракали - джем, к слову, был отменный - и отправились в путь.
- А пистолет брать будем, шеф? - спросила Жаби.
- Нет, - быстро ответил комиссар. - Только не пистолет!
Они шагали вперёд по сугробам. Светило солнце, но было холодно, и комиссар пожалел, что не взял перчатки.
Все животные уже проснулись. Вон сорока ругается с вороной. Вон синицы ищут пропитание в кронах деревьях. Вон кролики что-то роют в снегу. Проходя мимо, комиссар и его помощник всем отдавали честь.
Они подошли к сосне, и комиссар строго взглянул на дупло. Бельчонок уже сидел внутри и причитал. Жаби быстренько вскарабкалась наверх.
Какой у меня бодрый и смышлёный помощник, гордо подумал комиссар.
- Браво! - крикнул он, когда малышка добралась до дупла.
Бельчонок и Жаби удивлённо посмотрели на комиссара. Что тут такого? - подумали они.
- Дупло совсем пустое, шеф, - доложила Жаби.
- Вот как? Орехи кончились?
- Орехи совсем кончились, шеф!
Жаби слезла, и полицейские принялись изучать следы. Это была типичная кража со взломом и бегством по свежевыпавшему снегу.
Следы вели к основной тропинке и там терялись в других следах. Кто-то ходил с орехами взад-вперёд от дупла к тропинке. Но кто? И если он был не один, то сколько их было? Комиссар Гордон опустился на колени и пригляделся внимательнее.
- Вот поди ж ты! - воскликнул он.
- Что «поди ж ты», шеф? - переспросила Жаби.
- Не обязательно всё время говорить «шеф», - шепнул ей комиссар.
- Спасибо. Мне было так трудно это выговорить: «поди ж ты, шеф».
- Проблема в том, что воры намеренно замели следы. Сперва они бегали взад-вперёд с орехами. Потом они протащили по снегу еловую ветку, и все отпечатки исчезли…
Бельчонок стоял рядом.
- Вы вернёте мне мои орехи? - заломив лапы, спросил он.
Комиссар лишь прищурился, слегка приподняв указательный палец.
- Надо подумать, - продолжал комиссар.
Он ходил кругами, что-то недовольно бубня под нос. Склонился к земле. Вернулся к тропинке и забубнил совсем сердито. Потом нашёл возле тропинки еловую ветку, внимательно её осмотрел и забубнил чуть более удовлетворённо. После этого он долго бродил по лесу, глядя на ели, пока не воскликнул:
- Ха!
Вернувшись к тропинке, он улыбнулся:
- Теперь, полагаю, мы можем сделать кое-какие выводы.
Бельчонок хотел что-то спросить, но комиссар снова поднял указательный палец.
ГЛАВА 6 Помощник ведёт самостоятельное расследование.
- Вот как было дело! - сказал комиссар Гордон. Кражу, рассказал он, совершили два довольно-таки мелких зверька. Они всё спланировали заранее. Они знали, что воровать нехорошо. Они не хотели, чтобы их разоблачили, и они были очень умные.
Бельчонок и мышь обомлели.
- Но к-к-как? Как, как? - заикаясь, проговорила Жаби.
Комиссар объяснил, как он до этого додумался. Тот, кто заметает следы еловой веткой, делает это намеренно. А значит, он понимает, что воровать нехорошо.
Внимательно осмотрев припорошённую снегом еловую ветку, комиссар обнаружил, что в некоторых местах снег растаял - там, где ветку держали четыре маленькие лапы, волоча её по снегу. Значит, преступников было двое.
Далее: ветку отломили от маленькой ёлки на другом конце леса и притащили сюда. Ветка была у грабителей с самого начала. Следовательно, они это спланировали. Следовательно, они умные.
- Браво! - сказала Жаби, чувствуя гордость за шефа.
- Значит, это точно был не голодающий бедняга и не мелкий воришка, утащивший один орех. Здесь орудовали крупные воры.
- Крупные воры должны сидеть в тюрьме! - заявил бельчонок. - И мелкие воришки тоже!
Жаби покраснела.
Комиссар сказал:
- Если кто-то своровал из-за того, что у него от голода болел живот, это не очень страшное преступление.
- С какой это стати? - возмутился бельчонок. - Ореха ведь больше нет. Подумай о его бедном, грустном хозяине. Ведь орех не вернётся ко мне только потому, что его съел какой-то мелкий воришка.
Комиссар поднял указательный палец, и бельчонок замолчал. Иногда комиссар чувствовал, что просто вынужден перебить собеседника.
- Сколько всего у тебя орехов?
- Пятнадцать тысяч семьсот четыре, - выпалил бельчонок. - Пятнадцать тысяч семьсот четыре.
Комиссар кивнул.
- В нашем лесу всем должно быть хорошо, - сказал он. - Нельзя, чтобы преступления оставались безнаказанными. Но если кто-то попал в беду, если у него от голода кружится голова и ему надо поскорее что-нибудь съесть, чтобы не упасть в обморок, мы должны отнестись к этому с пониманием. Мы должны быть великодушны. Мы все.
- Мы все! Великодушны! - фыркнул бельчонок. - Ну знаете! Слов нет, как я зол. Я пошёл домой.
И он решительно зашагал прочь. Жаби выдохнула.
- Хм-м. Это может быть кто угодно, - сказал комиссар.
Жаби почесала за ухом и задумалась. Кто бы это мог быть?
Кролик, бобр, птица, думала она. Нет, не птица, птица бы улетела.
Заяц, ёж, шмель, думала она дальше. Нет, не шмель, зимой шмелей обычно не встретишь.
И тогда она подумала о самом опасном животном. Самом опасном и хитром звере в лесу. Потом ещё об одном таком же. О двух опасных и хитрых животных!
Жаби очень испугалась. Но она обязательно должна провести важное и рискованное расследование. Она вдруг почувствовала, что её знобит. Однако расследование провести надо. Ведь она теперь полицейский. Она должна показать, что на что-то годится. Что не задаром съела этот дурацкий орех.
- Шеф, у меня есть идея, - сказала она. - Думаю, надо искать далеко, очень далеко: глубоко в снегу, в узких норах и на высоких деревьях.
Комиссар Гордон тяжело вздохнул. Он уже так устал.
- Шеф, я думаю, я должна сделать это сама. Комиссар облегчённо выдохнул и улыбнулся.
- Браво! - сказал он. - Ты отважная мышь. А я тем временем пойду домой и составлю список подозреваемых. И проштампую кое-какие бумаги. К твоему приходу я согрею молока. И мы перекусим обеденными кексами из последней большой банки.
Жаби хотела ещё кое-что спросить, но комиссар только поднял указательный палец.
И коллеги расстались.
У Жаби был план. Она допросит мышей, зайцев и кроликов. Не кажется ли им, спросит она, что орехи украл самый опасный и хитрый зверь?
Она посетила всех, кого знала. Спустилась в тесные норы к лесным мышам, и мыши серьёзно кивали в ответ на её расспросы. Заглянула в песчаные кроличьи норы, и кролики тоже серьёзно кивали. Проскакав по бескрайним полям, повстречала зайцев, которые согласились: да, их бы ничуть не удивило, если бы самые хитрые и опасные теперь принялись и за орехи тоже.
Что ж, наверно, она права.
А значит, пора переходить ко второй части плана.
Жаби залезла высоко на дерево и обратилась к синицам, воробьям и зябликам. Собрав вокруг себя десять пичужек, она шёпотом велела им лететь на все четыре стороны, далеко-далеко, и искать опасного хитреца.
- Ищите! Именем закона! - гордо воскликнула Жаби, и птицы, услышав команду, вспорхнули и исчезли. Они отправились на поиски, чтобы потом рассказать ей, где скрывается опасный хитрец.
Вскоре поступили первые сведения.
Запыхавшись, прилетела маленькая лазоревка. Опасный хитрец обнаружен в свой норе. Далеко-далеко.
Пора приступать к третьей части плана.
Нельзя терять ни минуты, С колотящимся сердцем Жаби отправилась к норе. Нора находилась за лесом и не относилась к округу комиссара Гордона. Но правосудие не знает границ. Полиция должна ловить воров, где бы они ни прятались.
Совершив длинный марш-бросок, Жаби прибыла на место и теперь пробиралась в воровское логово. Сердце до сих пор колотилось - теперь уже от страха и возбуждения, У неё даже хвост дрожал - так ей было страшно. Но она всё-таки спустилась вниз. Пахло здесь омерзительно.
Всё глубже и глубже. Всё темнее и темнее. Наконец Жаби увидела опасного и хитрого злодея. Он спал. Жаби чуяла его резкий запах. Видела его острые зубы.
Она отважно, на цыпочках, обошла всю нору. Но никаких орехов не обнаружила.
Вор, должно быть, спрятал их в специальном месте, подумала она. Ну и хитрюга!
Так же тихо, как пришла, Жаби выскользнула на свет. Остановилась на снегу и попыталась успокоиться, вдыхая свежий, холодный воздух. Она была чрезвычайно собою довольна и поспешила назад, к своему комиссару.
Сердце колотилось от предвкушений.
ГЛАВА 7 Полицейские думают и ставят печати.
По возвращении Жаби обо всём доложила комиссару Гордону
Она сидела на табурете для посетителей, а комиссар - в крутящемся кресле. Комиссар ни разу не перебил её. Он лишь кивал и делал записи.
- Лис? - наконец сказал комиссар.
- Да, - сказала Жаби. - Самый опасный хитрец. Мы пойдём туда и схватим его. И он будет сидеть в тюрьме.
- Как мы его схватим? - спросил комиссар.
- Мы возьмём пистолет и дубинку. Я могу нести пистолет, - предложила Жаби. - Тащить дубинку мне тяжеловато.
- Нет, - сказал комиссар. - Только не пистолет.
Он крутанулся. Кресло скрипнуло.
- А можно мне немного посидеть в твоём кресле? - спросила Жаби.
- Нет, - ответил комиссар. - Это кресло начальника. Но мы можем переставить табурет, чтобы сидеть рядом.
Они перетащили табурет. Теперь каждый сидел, положив локти на стол и подперев рукой голову. Они думали. Наконец комиссар встал.
- Теперь, однако, пора выпить тёплого молока с обеденными кексами.
Он достал четыре кекса из третьей банки. Овсяные кексы с апельсиновыми цукатами. Обоим показалось, что обеденные кексы очень хороши.
Комиссар сказал: - Жаби, ты молода, проворна, ты отлично бегаешь, лазишь и ведёшь слежку.
Я так тобой горжусь!
- Спасибо, - ответила Жаби.
- Но, - продолжил комиссар, - пойми, я стар. Мне девятнадцать лет.
- Ой.
Комиссар притворился, что не слышал этого восклицания. Он пощупал живот. Обеими руками захватил толстую складку на пузе.
- Может, я не слишком расторопный, - сказал комиссар, - но у меня есть опыт. Однажды я уже имел дело с лисом. Он очень нехорошо обошёлся с мышами и кроликами в нашем лесу. Это я заставил его переехать.
- Как? - восхищённо спросила Жаби.
- Пожалуй, это было моё самое важное дело. Самое красивое. Когда-нибудь ты услышишь эту историю. Но сейчас я скажу тебе одно: каким бы ужасным ни был лис, он точно не залезал на дерево и не воровал орехи.
Жаби молчала.
Комиссар показал свой список. Там в столбик перечислялись все животные, которых можно было заподозрить в краже. Кое-где стояли крестики.
Первый крестик означал: «Животное любит орехи».
Второй: «Может лазить по деревьям».
Третий крестик значил: «Оставляет следы на снегу».
Возле надписи «ЛИС» стоял только один крестик. «Оставляет следы на снегу».
- Лис не ест орехи и не лазит по деревьям. Лис исключается. Вот что значит опыт!
Комиссар ущипнул себя за складку на животе.
- Ёж, - сказала Жаби. - Может, это ёж?
Комиссар помотал головой и указал на список.
Там был ещё один пункт: «Спит зимой».
- Но кто же это? У кого все три крестика сразу?
Комиссар изучил список.
- Мыши, - зловещим голосом сказал он. - И белки.
- Белки? Но…
- В лесу много белок. На данный момент подозреваются все, - добавил комиссар и достал печать.
Он поднёс её к бумаге, поставил посередине, чуть подвинул вправо, потом влево, а потом опять вправо. И нажал. Ка-данк!
Жаби от возбуждения не могла усидеть на месте.
- А можно я буду ставить печати?
- Нет, пока нельзя! Ставить печати можно, только когда выучишься на настоящего полицейского. Или если придумаешь, как нам раскрыть это дело, - сказал комиссар и задумчиво прищурился.
- А ты не мог бы сделать из меня настоящего полицейского? - спросила Жаби, - Научить, как ловить страшных: злодеев и тому подобное?
- Просто слушай меня, - сказал комиссар. - И делай как я!
Они сидели и думали, подперев руками головы. Когда комиссар менял руку, Жаби тоже меняла.
Когда комиссар вздыхал, Жаби тоже вздыхала. Комиссар принёс два дополнительных обеденных кекса и положил перед собой на стол.
- Съедим, когда что-нибудь придумаем. Комиссар и Жаби сурово нахмурили лбы.
Казалось, комиссар прикрыл глаза. Жаби почесала за ухом.
Ей так хотелось съесть кекс. Она медленно потянулась к нему своей тонкой лапкой. Глаза у комиссара были закрыты. Жаби попыталась схватить кекс, но комиссар поднял указательный палец:
- Я всё видел!
И тут Жаби кое-что придумала. Она просияла. Притянув к себе комиссара, она что-то шепнула ему на ухо.
- Да, - сказал комиссар. - Это новая и современная идея! Так и поступим! Теперь ты можешь поставить печать!
Жаби вынула штамп из ящика, аккуратно поднесла к бумаге. И даже ещё аккуратнее, чем комиссар, сперва подвинула его немного вправо, а потом немного влево. И нажала. Ка-данк! Жаби заулыбалась во весь рот.
- Браво! - сказал комиссар. - Я так тобой горжусь!
А потом друзья-полицейские съели каждый по дополнительному обеденному кексу.
ГЛАВА 8 Ловушка. Вор.
Жаби предложила замечательную идею, считал комиссар Гордон. Она была как бы про кексы на столе. Про то, как кто-то один закрыл глаза, а кто-то другой очень хотел эти кексы съесть.
Другими словами, ловушка!
Сперва они возьмут напрокат двадцать орехов у разных мышей и белок.
Потом сложат орехи в красивую пирамиду у тропинки в лесу.
И поставят табличку: «Эти орехи принадлежат Жаби. Брать строго воспрещается».
Быть может, вор клюнет на их приманку. Быть может, он подкрадётся и утащит орехи. Он или она. Или они.
Но комиссар Гордон и Жаби тайком проследят за вором и узнают, где он прячет награбленное.
Они поймают его. Или их. И вернут бельчонку орехи.
Жаби очень радовалась своей идее и, пока они думали, что будут делать дальше, тихонько посмеивалась.
Им пришлось внести в план Жаби несколько небольших изменений.
- Орехи нельзя брать напрокат, - сказал комиссар. - Вдруг мыши и белки заподозрят неладное? Ведь вором может быть любой из них. И тогда он, вероятно, не попадётся в ловушку…
- Давай возьмём орехи в другом лесу, в другом полицейском округе! - сказала Жаби.
- А что, если сложить пирамиду прямо под нашим окном? - предложил комиссар. -
Тогда я смогу спокойно пить чай и время от времени поглядывать в окошко.
- Нет, кот возьми! - сказала Жаби. - Ни один вор не решится воровать возле отделения полиции.
Комиссар был немного уязвлён. Всё-таки начальник здесь он. А «кот возьми» - это самое грубое ругательство, которое может позволить себе мышь.
Жаби заметила, как он помрачнел.
- Но идея отличная, - быстро добавила она. - Мы просто сложим пирамиду чуть подальше, но так, чтобы ты всё равно видел её из окна. И я заварю тебе чай.
Комиссар повеселел.
Они взяли санки и пошли в другой лес- Не тот, где жил лис, а в другую сторону. Там они нашли мышиное семейство, которое одолжило им двадцать превосходных лесных орехов. И потащили груз обратно домой.
Комиссар сделал табличку. Он думал, не поставить ли на ней печать, но решил, что это уже чересчур. Хотя вообще-то это была очень красивая печать со словами «Комиссар Гордон». И королевской короной посередине. На самом деле комиссар не очень понимал, при чём тут корона, но выглядела она величественно, и никто никогда не задавал ему никаких вопросов.
Жаби сложила орехи в красивую пирамиду неподалёку от отделения полиции. Комиссар воткнул табличку в снег.
Солнце село. Стало темнеть. Самое подходящее время для воров! Ведь должно быть так темно, чтобы воры не побоялись выйти на дело. Но при этом достаточно светло, чтобы они прочли табличку и узнали, что орехи принадлежат кому-то другому.
Комиссар сел у окна. Он устал. Тащить орехи на санках было очень тяжело - возможно, потому, что он никогда не делал этого раньше.
Вода в чайнике ещё только закипала, а он уже уснул в первый раз. Голова упала, и он стукнулся лбом о подоконник. Чтобы Жаби ничего не заметила, он сделал вид, что закашлялся, и стряхнул на пол землю, которая высыпалась из горшков с геранью.
На лбу теперь будет тттитттка.
Пока они пили чай, комиссар немного взбодрился. Сейчас было время вечерних и ночных кексов - тёмных, со смородиновым джемом.
- Хорошо, когда на разное время есть разные кексы, - сказал комиссар. - Работа полицейского может продолжаться круглые сутки, но вкус кекса не даёт перепутать день с ночью.
Жаби отметила это про себя, потому что ей нравилась работа полицейского и со временем она бы хотела стать старшим инспектором. Или даже комиссаром.
Потом комиссар Гордон снова уснул. Но теперь он откинулся на спинку стула - неприятно будет опять удариться лбом. Проснулся он от собственного храпа. Какой позор! Жаби, похоже, ничего не заметила, хотя комиссару показалось, что она слегка улыбается.
- Видно, горло застудил, - сказал комиссар, объясняя странные звуки.
Потом он стал снова засыпать, заваливаясь на этот раз вбок. Но до конца завалиться не успел, потому что Жаби закричала:
- Вор пришёл!
И правда. В темноте можно было различить тёмный силуэт, хватавший орехи из кучки.
Комиссар быстрее молнии вскочил на ноги.
- Нет, только не пистолет, - успел он ответить Жаби, хотя она ещё и слова не сказала.
ГЛАВА 9 Вор садится в тюрьму. Ненадолго.
Они вышли на улицу. Мороз щипал щёки. Комиссар и Жаби напоминали два извергающих пар локомотива.
Сейчас они будут преследовать вора. Надо красться тихо-тихо. Вот он, идёт по тропинке, с четырьмя орехами в руках. Или она.
Вор вошёл в лес и прямиком направился к сосне с дуплом.
- Что-о?
Вот он лезет на дерево. Наверно, это непросто, когда у тебя в руках орехи. Уж не белка ли это?
- Стой! Именем закона! - одновременно крикнули комиссар и Жаби.
Это была белка. Вернее, бельчонок. Он так испугался, что орехи полетели во все стороны.
- Спасите! - закричал он.
Комиссар подошёл к нему и сказал:
- Бельчонок. Ты задержан за кражу. Быстро пошли в тюрьму.
Бельчонок заплакал. Слёзы катились по мягким щёчкам и тут же превращались в льдинки. Как будто меткий бисер падал на землю.
- Ну хватит, - сказал комиссар, - пойдём со мной, мы нальём тебе чаю. Но орехи неси обратно сам.
Они дошли до пирамиды, и Жаби вернула на место украденное.
В отделении бельчонок воспрянул духом. И даже попробовал дерзить.
- Вы же не думаете, что я украл свои собственные орехи? - спросил он.
- Мы думаем только, что ты украл орехи из нашей кучи, - сказал комиссар. - Сейчас мы проведём допрос. Тебе, к сожалению, придётся сидеть на полу
Бельчонок сел на пол, недовольно поглядывая на полицейских.
- Как тебя зовут? - спросила Жаби.
- Вальдемар, - сказал бельчонок.
Комиссар записал.
- Где ты живёшь?
- Да вы же и так знаете! Вон там, чуть в сторонке.
Комиссар записал и это.
- Зачем ты украл наши орехи? - спросила Жаби.
Бельчонок вздохнул. А потом начал издалека:
- Вы не представляете, как мне не хватает моих орехов. Всего у меня пятнадцать тысяч семьсот четыре ореха. Но двести четыре из них прошлой ночью пропали. Всё равно как если бы двести четыре маленьких детёныша не вернулись домой. И я не знаю, где они. Хорошо им или плохо? Я так скучаю! Я только и думаю, что о моих пропавших орешках. У вас есть дети?
Комиссар и Жаби покачали головами.
Бельчонок продолжил свой длинный и запутанный рассказ. Комиссар не всегда понимал, говорит он о детях или об орехах. Иногда в истории и в дупле появлялись и исчезали новые животные, хотя, возможно, это тоже были орехи.
Комиссар не перебивал его. Жаби тоже. Она хотела стать настоящим полицейским.
Иногда они вставляли коротенькое «ага», чтобы поддержать рассказчика.
Бельчонок утверждал, что знает все свои орехи в лицо. У каждого было имя. Он даже их дни рождения справлял, так он говорил.
- Ты что же, их не ешь? - спросила Жаби.
- Ем, - сказал бельчонок. - Когда надо. Но только от голода.
И рассказ продолжился. Теперь речь шла о любви и влюбленности.
- Надеюсь, вы знаете, что такое любовь? - спросил бельчонок.
- Я слишком стар для любви, - вздохнул комиссар.
- А я ещё маленькая, - сказала Жаби.
- Сердце любой белки разорвётся на части, если лишить её того, что составляет единственный смысл её жизни. Орехов.
Так он говорил до тех пор, пока комиссар снова не уснул и не упал головой на стол, вскрикнув «Ай-ай!», потому что ударился шишкой.
- Бессонные ночи, - объяснил комиссар немного пристыженно.
Ну всё, пора что-то решать. Как им поступить?
- Вот ты так любишь орехи, - начал комиссар. - А поставь себя на место пострадавшего. Ведь и табличка была. Придётся тебе сесть в тюрьму…
Нос у бельчонка вытянулся, казалось, он вот-вот снова заплачет.
- … Ненадолго! - добавил комиссар. - Минут на пятнадцать или вроде того. Можешь лечь на любую постель. И подумай, как чувствует себя тот, у кого тоже что-то украли.
- Я могу запереть дверь, - предложила Жаби.
- Нет, - сказал комиссар. - Не люблю запертые тюрьмы.
- Можно тогда я поставлю печать?
- Нет, - отрезал комиссар. - Сейчас моя очередь. Комиссар всегда был немного раздражён, когда уставал.
Он поднёс штамп к бумаге, чуть подвинул вправо, потом влево. Ка-данк!
Бельчонок Вальдемар отправился прямиком в тюрьму, волоча за собой хвост.
И тут Жаби кое-что заметила за окном.
- Воры! - шепнула она комиссару на ухо.
ГЛАВА 10 Настоящие воры.
Комиссар Гордон и Жаби вышли на улицу.
Глаза не сразу привыкли к темноте. Но вот они разглядели две тёмные фигуры. Одна фигура вытащила табличку, прочла, что на ней написано, разразилась громким гоготом и швырнула табличку в снег.
- Настоящие воры, - сказала Жаби.
- Ах, как же это грустно, - сказал комиссар.
Воры нагрузились орехами и, пошатываясь от натуги, тронулись в обратный путь. Полицейские - за ними.
Ох, ну и холодно же стало! Комиссар пожалел, что не взял перчатки.
Вдруг Жаби остановилась.
- Но теперь-то мы должны взять пистолет, комиссар.
- Нет, только не пистолет!
- Почему? Почему ты никогда не берёшь пистолет?
Комиссар подпёр руками бока и серьёзно посмотрел на Жаби:
- Пистолет - это опасно. Его можно брать только в том случае, если ты очень умён и очень осторожен.
Жаби от досады подпрыгивала на месте. Воры исчезли за деревьями. Ей так хотелось взять с собой пистолет. И самой нести его.
- Но ведь ты очень умный и очень осторожный, шеф.
Комиссар поднял указательный палец. Сейчас он скажет что-то важное.
- Тот, кто по-настоящему очень умён и очень осторожен, всё равно его не берёт! - сказал комиссар. - Это опасно.
Вдалеке слышался хохот. Жаби не сдавалась.
- Зачем же ты держишь его в стеклянном шкафу? Взял бы да выкинул.
- Тогда кто-нибудь может найти его и пораниться. Самое надёжное - держать его запертым в отделении полиции.
Наконец они пошли дальше по следам. Жаби бежала впереди.
Комиссар не мог идти быстро. Широкие перепончатые ступни то и дело застревали в снегу. И к тому же скользили.
Зимой жабы должны спать, думал комиссар. А не скакать по сугробам. Это противоречит законам природы.
И в ту же секунду оступился на маленьком ледяном пятачке и шлёпнулся на заднее место. Ай.
Это произошло как раз на середине горки, и комиссар медленно заскользил вниз. Ой.
Всё быстрее и быстрее. Ого.
На полной скорости он въехал в большой ветвистый куст. Уф-ф!
К нему подбежала Жаби.
- Беги скорей, узнай, где живут воры! - сказал комиссар, и в его голосе прозвучали геройские нотки, - Просто оставь меня здесь…
- Нет. Ни за что.
- Но я застрял, я вывихнул ногу и устал. Какой от меня прок?
- Полицейские не бросают друг друга в беде. Я тебя вытащу. А потом отнесу… - сказала Жаби, но, подумав, поправилась: - Помогу дойти то есть. Не оставляй меня. Некоторые, может, и проворнее. Но без тебя мне не справиться! У нас, у полицейских, кто-то один обязательно должен быть большим и умным и говорить зычным голосом.
Растроганный до глубины души, комиссар начал выбираться из куста. Жаби тянула его за руку.
Цепкий колючий куст никак не отпускал свою добычу. Наконец комиссар освободился. И товарищи заковыляли дальше по следу.
Они дошли до большого дуба с большим круглым дуплом. Судя по весёлому смеху, тут-то и спрятались воры. Наверняка устроили здесь тайник и воровской притон.
- Выходите! Именем закона! - закричал комиссар таким зычным голосом, что сам немного испугался.
Из дупла выглянули две ухмыляющиеся морды. Ну надо же, белки.
- Вы украли двадцать орехов у Жаби! - крикнул комиссар.
- Ха-ха-ха! - донеслось из дупла.
- И двести четыре ореха у Вальдемара.
- Ха-ха-ха!
- А ещё у кедровок, соек и мышей!
- Ха-ха-ха
Комиссар и Жаби переглянулись и кивнули друг другу. Да, белки бесспорно сознались во всех своих преступлениях.
Комиссар понимал, как они рассуждали: «Ха-ха, какие мы хитрые!» А ещё так: «Что нашёл, беру себе!» И: «На что уселся, то моё!» И ещё: «Ха-ха, какие мы умные!»
Комиссар как будто слышал в этом весёлом смехе их мысли: «Беру что хочу». Но в его полицейском округе такому не бывать.
- Быстро спускайтесь! Именем закона! - крикнул комиссар. - Просим проследовать с нами в тюрьму.
Белки засмеялись ещё громче.
А потом начали колотить и стучать. Они закрывали дупло ветками, чтобы никто не вошёл.
В конце концов получилось похоже на решётку. Тюремную решётку.
- Ха-ха! - кричали белки. - Теперь вы нас не достанете, и мы отсюда не выйдем!
Жаби и комиссар снова переглянулись.
- Они сами посадили себя в тюрьму, - удивлённо сказала Жаби.
- Ну и отлично, - поразмыслив, сказал комиссар. - Так оно даже лучше! Хотя мне всегда немного жаль тех, кто сам себя сажает в тюрьму…
И вдруг Жаби сделала странную вещь. Она начала плясать на снегу под дуплом, напевая дразнилку:
- А вот и не попадёте, на-на-на-на-на-на!
В дупле какое-то время было тихо. Потом через решётку просвистел первый орех.
- Не попали, не попали! - дразнилась Жаби. И тогда в неё полетела целая россыпь орехов!
ГЛАВА 11 Двести двадцать четыре ореха.
Что тут началось! Многие животные проснулись и пришли посмотреть. Из дупла, похожего на тюремное окошко, градом сыпался фундук.
Животные окружили дуб, белый снег пестрел от орехов.
- Стоп! - крикнул комиссар Гордон. - Вы выбросили двести двадцать четыре штуки. Это ровно столько, сколько вы украли у нас и у Вальдемара.
Белки что-то проворчали. Они поняли, что их обхитрили.
- Много у вас осталось? - спросил комиссар.
- Двенадцать тысяч четыреста семнадцать, - крикнули белки и засмеялись.
- Тогда вы не пропадёте, - сказал комиссар. - Сидите там и грызите орехи. И подумайте о тех, кого вы обокрали.
Белки не знали толком, радоваться им или возмущаться. Сидеть в своём дупле и есть орехи - что может быть лучше? Зачем выходить? Но вот смогут ли они выйти, если захотят? И что же теперь, всё время думать о тех, кто лишился своих орехов?
Не долго ломая голову, они просто нагло расхохотались:
- Ха-ха-ха!
- Надо пойти поставить печать, - кивнув, сказала Жаби.
Животные помогли полицейским собрать орехи и отнести обратно в отделение. Двадцать орехов для лесных мышей сложили в отдельную маленькую кучку. В другую, большую кучу - двести четыре ореха Вальдемара.
- Всем спасибо, - сказали полицейские и отдали честь.
Как хорошо было вернуться в участок. Комиссар подкинул в камин дров, и огонь запылал. Было тепло и уютно. Комиссар поставил чайник.
- Какие у нас нынче кексы? - спросил он.
- Вечерне-ночные, - сказала Жаби.
Тут они услышали храп. Это Вальдемар до сих пор спал у них в тюрьме.
- Скажи ему, что сейчас будем пить чай с кексами, - сказал комиссар.
Вскоре пришёл бельчонок.
- Где мои орешки? Где ори моешки? - спросонья бормотал он.
Жаби указала за окно.
- О! Как я рад! - Бельчонок чуть не расплакался. - Наконец-то я могу больше об этом не печалиться!
Комиссар покачал головой и разлил чай по чашкам.
Вдруг бельчонок нахмурился.
- Подлые воришки! - воскликнул он. - Где эти водлые поришки?
- Воры пойманы, во всём сознались и вернули украденное, - сказал комиссар. - Они некоторым образом в тюрьме. Но можно сказать… можно сказать, что их нет.
- Как это нет?
- Выпей чаю, - сказал комиссар.
- И съешь кекс!
Бельчонок съел кекс и попросил ещё один. Они так сладко пахнут, сказал он, и он так любит смородиновый джем. Это почти так же вкусно, как орехи. Доев, бельчонок повеселел.
- Я почти ничего не понял, - сказал он и подул на чай.
- Понимать не обязательно, - сказал комиссар. - Главное - чувствовать, что всё правильно.
Бельчонок выпил чай.
- Но я всё же хочу увидеть воров, - сказал он. - Я хочу знать, как выглядит вор!
Комиссар снял со стены маленькое зеркало. Что за странная штука? - подумал бельчонок. Дома у него зеркала не было - ведь он не любил современные вещи.
Бельчонок посмотрел на существо в зеркале. Он никогда толком не видел себя со стороны и насторожённо поглядывал на отражение.
- Он злой, жадный и ненасытный! - заключил бельчонок.
- Да, - согласился комиссар. - Временами. Но ещё он бывает весёлым и добрым.
Бельчонок обрадовался.
- Возможно, - сказал он и снова посмотрел на отражение. - Возможно, и немного добрым тоже.
И вернул зеркало комиссару.
- Я не очень разбираюсь в этих современных штуках, у меня от них голова кружится, - сказал он и собрался уходить. - Спокойной ночи!
- Спокойной ночи!
Комиссар и Жаби остались за столом допивать свой чай.
С улицы до них доносился голос бельчонка:
- Сто четыре, сто пять, сто шесть, сто семь, сто восемь, сто девять…
ГЛАВА 12 Три желания.
Комиссар Гордон и Жаби сидели рядом за письменным столом, довольные и счастливые. Правда, они старались сохранять серьёзный и значительный вид - они же были настоящие полицейские.
Вдруг вернулся бельчонок. Он принёс им в подарок большой орех.
Комиссар и Жаби важно кивнули ему, как и подобает серьёзным и значительным полицейским.
- Я решил подарить вам этот красивый и необычный орех, - сказал бельчонок, - Это очень хороший подарок. Орех наверняка двойной, и мне его уже очень не хватает, но мне так хотелось вас отблагодарить.
Бельчонок положил орех на стол и поклонился. Комиссар и Жаби тоже поклонились. Когда Вальдемар закрыл за собой дверь, Жаби взяла орех и прогрызла сверху большую, ровную и красивую дырку. Сунула туда свою тонкую лапку и вытащила два ореха.
- Двойной! - обрадовалась она. - Можно загадать два желания.
Будет лучше, если загадает комиссар, решила Жаби. Это должно быть что-то важное для полицейской работы, а не какая-нибудь чепуха. Поэтому пусть загадывает тот, у кого больше опыта.
Комиссар торжественно улыбнулся, сплёл пальцы и прокашлялся.
- Мы, полицейские, хотим, чтобы преступлений не было. В хорошем полицейском округе не должно быть преступлений!
- А разве мы не хотим, чтобы было побольше ужасных воров, которых мы могли бы поймать? - спросила Жаби, - Побольше трудных и захватывающих расследований?
Комиссар бодро помотал головой:
- Нет. Лучше пусть ничего не происходит, вообще ничего!
Жаби немного подумала и кивнула.
Комиссар думал о камине, о чашке чая и кексах. Он вздохнул.
- Мы, полицейские, хотим, чтобы наказаний тоже не было. Лучше всего, если воры по мере необходимости будут наказывать сами себя. Тюрьму надо обустроить поуютнее. Пусть там живёт тот, у кого нет дома. Например, помощник полицейского…
Жаби была с ним совершенно согласна и чем больше об этом размышляла, тем довольнее становилась.
Комиссар вспомнил о кроватях и начал клевать носом.
- Ты можешь загадать ещё одно крошечное желание! - сказала Жаби.
Комиссар встряхнулся.
- В таком случае я желаю нам подольше поспать завтра утром.
Комиссар достал листок бумаги и записал самые главные желания.
- Ставим печать! - воскликнула Жаби.
И они вместе достали печать и поднесли её к бумаге. Жаби подвинула печать чуть вправо.
Комиссар - чуть влево. Потом они вместе изо всех сил нажали: КА-ДАНК!
- Я положу эту бумагу в ящик для важных записей, - сказал комиссар.
Полицейские улыбнулись друг другу.
Они раскрыли своё первое дело.
Комментарии к книге «Первое дело», Ульф Нильсон
Всего 0 комментариев