Сергей Сухинов Вожак и его друзья
Первая книга трилогии «Клад и Крест», за которую автор в 2008 году получил звание Лауреата открытого конкурса Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков, а в 2014 году был удостоен Государственной премии Правительства России в области культуры
Глава 1. Рыжий воришка
Стоял июль, настолько дождливый и утомительный, что поневоле начинаешь с грустью вспоминать о заснеженном лесе и о лыжне, ведущей в белое пушистое безмолвие.
На петровском рынке, что располагался возле бетонной ограды Института Биологических Проблем (в просторечии ИБИП), царила обычная утренняя суета. Подсобные рабочие разгружали фургоны с мясом, колбасами, рыбой, газированной водой и прочими продуктами. Продавщицы торопливо раскладывали товары на прилавках, время от времени с тревогой поглядывая на небо. С запада в сторону Петровского ползли серые брюхастые тучи, обещавшие затяжной дождь.
– Ну вот, опять непогода! – воскликнула полная женщина в сером, видавшем виды халате. – Небось, опять все дачники попрячутся по домам, вместо того, чтобы купить у меня мороженое и газировку, а потом пойти загорать на пляж. Как прикажете план выполнять, а?
Немолодой лысый мужчина вытащил из «рафика» пластмассовый ящик с мясными продуктами и с грохотом поставил его на асфальт. Достав из кармана комбинезона платок, он вытер красное, потное лицо.
– Фу, ну и духота, – сипло произнес он. – Парит так, словно гроза вот-вот разразится! А насчет мороженого ты, Семеновна, не переживай. Покупатели возле тебя, можно сказать, уже толпятся!
Он указал на троих мальчишек, сиротливо стоявших возле голубого киоска. Посмотрев в их сторону, продавщица хмыкнула и пренебрежительно махнула рукой:
– Да какие это покупатели! Второй день эти парнишки на нашем рынке трутся. Вроде как подзаработать хотят. Ты бы их взял в помощники, Петр! Все легче будет.
Грузчик поморщился. Он не любил ни с кем делиться, особенно деньгами.
– Ну ты и скажешь, Семеновна! – ворчливо возразил он. – Разве можно детишек заставлять таскать тяжести? Им же лет по двенадцать-тринадцать, ну сущие младенцы! В их возрасте еще играть в песочнице надо, а не деньги на рынке зарабатывать.
Продавщица фыркнула, осуждающе глядя на жадного грузчика.
– А по-моему, они больше тебя наработают! Особенно вот тот белобрысый крепыш. Кажется, его Тёмой зовут, он сын полицейского. Да и тот чернобровый красавчик Антон тоже не слабак! А вот третьего я не знаю. На вид он, конечно, хиловат, но… Ой-ой-ой! Люди, глядите, что же это такое делается?!
Все продавщицы на рынке обернулись. То, что они увидели, было действительно удивительным зрелищем.
Из-под прилавка выбралась небольшая рыжая собачонка, похожая на лису. У нее было худое, поджарое тело, длинная остроносая мордочка и длинные уши. Собака подскочила к ящику с мясными изделиями, зубами вцепилась в связку сосисок и помчалась в сторону ограды.
– Что, опять? – завопил Петр, потрясая в воздухе увесистыми кулаками. – Снова этот ворюга тащит у меня продукты. Ну, теперь не уйдешь, мохнатый бандит! Эй, хватайте его, хватайте!
Продавщицы выскочили из-за своих прилавков и бросились наперерез нахальному похитителю. Но рыжий пес с удивительной ловкостью лавировал между ног людей, не выпуская из зубов длинную связку розовых сосисок.
Пес почти уже достиг ограды рынка, как вдруг одна из продавщиц помоложе ухитрилась наступить ногой на конец сосисочной связки. Но рыжий похититель не растерялся. Он внезапно повернулся и с лаем бросился на девушку. Та со страхом отступила. А пес вновь схватил добычу, юркнул в узкий лаз под бетонным забором и был таков.
Грузчик громко ругался, бессильно размахивая руками.
– Как же так? – орал он. – Я же вчера своими руками закопал этот лаз под забором, а он опять появился! Проклятый ворюга, да он же утащил целое кило сосисок, а то и больше! А ведь сам худой, словно скелет. И как в такого доходягу кило сосисок влезет?
Продавщицы переглянулись, и залились хохотом.
– Ну, Петр, опять тебя рыжий шустрик объегорил, – всхлипывая, сказала пожилая женщина, что торговала молочными продуктами. – Хитер бобер, ничего не скажешь! Небось, этот пес всю ночь лаз под оградой раскапывал. Словно знал, хитрец, что в лесу, среди колючего шиповника, его не догнать!
Петр еще раз злобно выругался, а затем с мрачным видом продолжил выгружать из машины ящики. Закончив эту нелегкую работу, он неожиданно поманил к себе троих парней, что терпеливо продолжали стоять в сторонке.
Мальчишки подбежали к грузчику.
– Дяденька, может у вас найдется для нас работа? – с надеждой спросил черноволосый красавчик – тот, кого полная продавщица назвала Антоном. – Фургон-то почти до крыши заставлен, вам часа два возиться! Мы только на вид маленькие, а на самом деле очень даже сильные. Тёмка даже пудовую гирю запросто поднять может. Покажи свои мускулы, Ватсон!
Тёма по прозвищу Ватсон тотчас завернул рукав рубашки и продемонстрировал хорошо накаченные бицепсы.
Петр усмехнулся. Он отвел ребят в сторонку и, убедившись, что никто из продавцов на него не смотрит, достал из кармана комбинезона смятую синюю купюру.
– Хотите заработать полсотни? – вкрадчиво спросил он.
– Хотим! – дружно вскрикнули мальчишки.
– Это только задаток, – хитро улыбнулся грузчик. – Сделаете дело – получите еще полсотни! Не только на мороженое хватит, но и на пирожные с «Кока-колой». Ничего не пожалею ради такого дела!
Белобрысый крепыш Тема деловито спросил:
– А что надо сделать, дядя? Может, что-нибудь притащить? Мы это запросто!
Грузчик кивнул.
– Верно, надо притащить. Но не что-то, а кого-то. Видели рыжего ворюгу?
Парнишки переглянулись и дружно кивнули.
– Небось, встречали этого пса раньше? В вашем возрасте, помнится, я всех окрестных собак знал.
Антон озадаченно почесал вихрастый затылок.
– Нет, я этого рыжика не видел… В поселке много собак бегает, но такого шустрика что-то не встречал. Может, этот пес где-то в другом месте живет? Родик, ты часто ходишь к деревню, к родственникам. Видел там этого воришку?
Третий мальчик, невысокий, худой парнишка, которого за осыпанное веснушками востроносое лицо и природную хитрость друзья прозвали Лисом, энергично мотнул головой.
– Не-а! Я всех деревенских собак знаю. А если рыжик в Степановке живет?
Петр недовольно поморщился.
– До Степановки километра три, а то и больше, – возразил он. – К тому же, там свой рынок есть. Вряд ли этот ворюга специально прибегает к нам в Петровское, чтобы украсть что-нибудь повкуснее! Думаю, что рыжий доходяга живет неподалеку – но где?.. Вот что, парни. Найдите этого разбойника, и притащите его ко мне, живым или мертвым. Тогда и получите остальные полсотни. Ну что, лады?
Антон изумленно захлопал длинными ресницами.
– Что значит – живым или мертвым? – сдавленно спросил он. – Дяденька, вы шутите?
Родион даже покраснел от возмущения.
– Вы хотите, чтобы мы убили пса? Да как же так? Мы что, по-вашему, фашисты?
Петр погрозил ему увесистым кулаком.
– Ну ты, сопляк, придержи язык! Разве вы не видели, олухи, как рыжий ворюга стащил здоровенную связку сосисок? Не в первый раз, кстати. А сосиски, между прочим, не для собак, а для людей предназначены! Небось, по молодости лет не знаете, как сейчас многие люди впроголодь живут? Считай, сегодня две бабушки сосисок купить себе не смогут. Это, по-вашему, хорошо?
Антон недоверчиво хмыкнул.
– Ну да, как же! Бабушки такие сосиски не покупают, уж больно они дорогие. Не о них вы заботитесь, дяденька, а о себе. Вас же ругать будут за пропажу, верно? Наверное, и деньги из зарплаты вычтут! Вот со зла вы и хотите отомстить псу. А может, рыжик целую неделю ничего не ел, а?
Тёма сердито дернул друга за рукав.
– Помолчи, Тошка! – сурово промолвил он. – Тебе что, деньги не нужны? А вот мне позарез нужны, и Родьке – тоже. А рыжего пса никто убивать не собирается. Мы его просто поймаем и принесем дяденьке грузчику. Что мы, живодеры?
Антон и Родик возмущенно посмотрели на Тёму, но тот выглядел совершенно невозмутимым, словно ему каждый день приходилось устраивать охоту на бездомных собак.
Грузчик Петр улыбнулся с явным облегчением.
– Ну, так-то лучше! Даю вам два дня. Если пса не поймаете, то лучше на рынок больше не заявляйтесь, иначе заработаете от меня по шеям! Лады?
– Лады! – спокойно сказал Тёма и протянул грузчику свою не по годам крепкую руку.
Он взял синюю купюру, засунул в карман джинсов, и неторопливо направился к выходу рынка. Друзья, тихо ворча, последовали за ним.
– Дожили, – бурчал Родик, осуждающе глядя на широкую спину Тёмы. – Ради денег готовы в живодеры податься! Не дождетесь от меня такой подлости!
Антон задумчиво молчал, о чем-то размышляя. Постепенно на его лице проявилась улыбка. Кажется, он понял, что задумал Тема.
– Ватсон, ты хочешь спасти рыжика? – с надеждой спросил он.
Тёма обернулся:
– Ну конечно! Если бы мы отказались, то этот тип нанял бы кого-нибудь другого. Сами знаете, сколько пьяниц да бомжей приходит на рынок, чтобы подзаработать на бутылку водки. Ради выпивки они даже мать родную свяжут и на расправу притащат!
Антон кивнул.
– Верно, народ у нас разный… А как же полсотни? Их ведь отдать придется, иначе грузчик Петр нам прохода не даст.
– Вернем! – уверенно заявил Тёма.
Глава 2. Остров Сокровищ
Прямо за оградой рынка, возле огромного красного здания, похожего на замок (жители Петровского прозвали его «Тауэр»), начинался сосновый лес. Впрочем, это был скорее парк, в котором любили чинно прогуливаться молодые мамаши с колясками. Наверное, поэтому местные жители назвали его «Детский лес». Метрах в трехстах от рынка, среди высоких деревьев, располагался стадион, на котором и летом и зимой играли в футбол и взрослые, и дети.
Настоящий лес начинался дальше, за тремя рядами поселковых гаражей. Отсюда открывался красивый вид на огромное поле, которое пересекала извилистая голубая лента реки Истры. А там, вдалеке, на высоком холме, прямо в синее небо поднималась белокаменная Дмитровская церковь.
Антон, Родик и Тёма или, как они ещё себя называли «АРТ» (по первым буквам своих имён) немного постояли, любуясь чудесным пейзажем.
– А это правда, что на Дмитровском поле когда-то снимался какой-то фильм? – спросил Родик.
Тёма поморщился.
– Ну ты и ляпнул, Лис: «когда-то, какой-то». Попал пальцем в небо! Не «какой-то», а знаменитый фильм режиссера Эльдара Рязанова «Гусарская баллада». Помнишь, как русские всадники неслись в атаку на французов с поднятыми саблями? Эта сцена из фильма снималась как раз на нашем поле!
Антон снисходительно улыбнулся.
– И не только она! А помните, как в «Гусарской балладе» французы бодро шагали по дороге среди сосен? Это та самая наша дорога, что идет вдоль заборов дач вниз, к Дмитровскому полю! До нее отсюда метров триста… Историческое место!
Вообще-то возле Дмитровки и нашего Петровского много чего снимали. Папа говорит, что киношники обожают наши места. И от Москвы близко, и красоты – аж дух захватывает!
– Верно, – кивнул Тёма. – Наш учитель истории Садовников собирается этой осенью провести наш класс по местам съемок многих знаменитых фильмов. Но сначала он хочет показать нам кадры из этих фильмов, а потом во время похода устроит соревнование: кто первым из нас угадает, что и где снималось.
– А мне бабуля рассказывала, что еще до Великой Отечественной войны, на большом лесном пруду в Степановке снималась сцена ледового побоища! – добавил Родик. – Ну того, где войско Александра Невского много веков назад разбило рыцарей Тевтонского ордена! Не вся конечно, сцена, а те кадры, где рыцари тонули в воде среди льдин. То, что льдины были сделаны из пенопласта, это даже ежу понятно! Вроде бы один артист даже утонул под весом рыцарских лат. Его водолазы потом искали, искали, да так и не нашли. Сами знаете, какое это глубокий этот пруд! Говорят, года три назад из Москвы приезжали аквалангисты, ныряли за останками утонувшего рыцаря, да все бестолку.
– Враки! – уверенно произнес Антон. – Наверное, это просто очередная местная легенда – ну вроде той, по которой где-то в наших местах якобы спрятан клад князей Голицыных. Небось слышали бабкины байки про подземные хода и княжеское золото, что там было спрятано еще при царе Горохе… И чего только люди не выдумают! Ладно, пошли.
Спустившись по длинному пологому склону, заросшему молодыми соснами и елями, ребята оказались на краю высохшего болота. Дальше пути не было – впереди расстилалась полоса густой осоки, среди которой угрюмо поблескивала темная торфяная вода.
– И куда этот рыжий хитрюга спрятался? – спросил Антон, озадаченно оглядываясь по сторонам. – Неужто, перебрался на Еловый остров по гати? Да ведь по ней даже людям пройти непросто!
Родик пожал худыми плечами.
– Ну вот еще! Пес, наверняка, живет где-то здесь, на склоне. Под любым деревом может находиться его нора. Иди ее, найди!
Тёма презрительно усмехнулся. Его отец был майором милиции, и потому мальчик с ранних лет привык ощущать себя сыщиком-любителем. За это он и получил от друзей прозвище «Ватсон» – как известно, так звали ближайшего друга и помощника великого Шерлока Холмса.
– Чепуха! – тоном всезнайки возразил он.
– Почему же чепуха? – обиделся Родик.
– Ну, во-первых, собаки не живут в норах. Они же не лисы! А во-вторых, поблизости немало уютных местечек, где может жить-поживать хоть целая стая собак.
– И где же это? – фыркнул Родик, который не любил никому уступать, даже в обычном споре. – Может, на чердаке «Тауэра»? Так туда могут добраться одни только голуби. Да и то вряд ли – сам знаешь, какая возле этого домищи охрана. Богатеи не любят, когда их беспокоят, тем более какие-то несчастные дворняги с сосисками в зубах!
Тёма загадочно усмехнулся.
– Нет, я вовсе не про «Тауэр» говорю… Есть поблизости места поинтереснее. Пошли!
Он повернулся и зашагал вдоль склона, уверенно лавируя между деревьями. Антон и Родик обменялись недоуменными взглядами, но спорить не стали. Тёма-Ватсон не раз поражал друзей знаниями самых необычных вещей и острым чутьем настоящего сыщика. Так в первом классе он разыскал куртку Антона, которая однажды пропала из школьной раздевалки. Ну кто мог догадаться, что на ней просто порвалась петля, а старенькая уборщица сослепу приняла упавшую серую куртку за половую тряпку, и спрятала ее в подсобке вместе со швабрами и ведрами? Дежурные старшеклассники уже подняли было шум: мол, воровство! – когда Тема с торжествующим видом принес куртку прямо в учительскую. И это было только первым звеном в длинной цепочке тайн, которых удалось разгадать юному сыщику Ватсону. Впрочем, все эти загадки были довольно мелкими и незначительными. Да и откуда могут взяться крупные секреты у младшеклассников?!
Между тем сосны постепенно сошли на нет, и ребята оказались в густых зарослях ольхи. Земля повлажнела и стала чавкать под ногами. Сразу же невесть откуда налетели противные комары, так что ребятам пришлось сломать по длинной ветке и обмахивать себя зелеными опахалами. Пробираясь сквозь заросли папоротника, Родик негромко сказал Антону:
– А вдруг Ватсон учуял на этот раз что-то серьезное? Вишь, как бежит – не угонишься. Как же, стал бы он так стараться ради кило сосисок… Попомни мое слово: сегодня мы откроем какую-то великую тайну!
Сердце у Антона внезапно заколотилось. Ему тоже показалось, что АРТ словно переступили через какую-то незримую черту, и от прежней, беспечной мальчишеской жизни больше не останется и следа. Э-эх, было бы о чем жалеть! С раннего детства трое приятелей мечтали об опасных и страшных приключениях, с кладами, могильными крестами и пиратами. Ха, но откуда же здесь, в лесу под гаражами, могут взяться пираты?! Если здраво подумать, что самое большое, что они могут сегодня разыскать – только шкурки от съеденных сосисок. Хотя собаки вроде бы едят сосиски прямо со шкурками…
Впереди послышался шум быстро текущей воды. В воздухе разлилась такая едкая горечь, что у Антона запершило в горле, и он закашлялся.
Родик поморщился и зажал нос пальцами.
– Тьфу, гадость! Мы же идем к речке Вонючке – ну той самой, в которую ИБИП спускает разную химию. Мне мама строго-настрого заказывала к этой самой Вонючке и на сто метров не подходить. Мол, в ней разных там опасных вирусов да бактерий – словно песчинок на пляже!
Антон снисходительно усмехнулся. Его мама работала главным технологом ИБИПа, и потому он куда лучше разбирался в микробиологии, чем Родик – сын папы-музыканта и мамы-бухгалтера.
– Чепуха! – уверенно заявил Антон. – В ИБИПе все сточные воды проходят через специальную водоочистительную станцию – ну ту, что находится рядом с автобусной остановкой «Ферма».
– Откуда же здесь эта вонища? – резонно возразил Родик. – Эй, Тёмка, ты куда нас завел?
Оказалось, что Тёма уже перебрался на другой берег неширокой и бурной речки, и теперь стоял возле покосившегося деревянного забора. Он был таким старым, что кое-где даже покрылся зеленым мохом. Вдоль ограды буйно росла высокая крапива и какие-то желтые неприятные цветы.
Антон и Родик в недоумении остановились на крутом берегу речки. Им казалось, что они видят какой-то странный сон. Ограда… откуда же в этой лесу могла взяться такая ограда? В свои тринадцать с небольшим лет они, как и любые нормальные мальчишки, успели обойти и облазить буквально все в окрестностях своего поселка. Они знали каждое дупло в старинной липовой роще, что росла с наполеоновских времен в парке бывшей усадьбы князей Голицыных; из любопытства дважды побывали на старом петровском кладбище. Но этот забор в лесу… да еще невдалеке от хорошо знакомых им гаражей… Чудеса, да и только!
Родик поскользнулся и едва не свалился в синеватую, мерзко пахнущую воду, но твердая рука Антона помогла ему перебраться на другой берег Вонючки. Ребята торопливо подошли к Тёме. Тот стоял на коленях, и казалось, к чему – то принюхивался, шумно втягивая ноздрями воздух.
– Ты что, жуков ловишь? – удивлено спросил Родик.
– Каких еще жуков… – недовольно буркнул Тёма. – Глядите!
Невдалеке от ограды виднелась полоса рыхлой земли. Казалось, кто-то недавно выкопал здесь довольно длинную и широкую траншею, а затем засыпал ее и аккуратно выровнял. Впрочем, не совсем аккуратно – на земле были отчетливо заметны маленькие неглубокие ямки. Приглядевшись, Антон воскликнул:
– Братцы, да ведь это чьи-то следы!
Тёма хохотнул.
– Чьи-то… Эх ты, Шерлок Холмс несчастный! Ежу ясно, что здесь недавно пробежал наш знакомый Рыжик. Видишь, извилистую полосу? Это следы связки сосисок. Пес поволок ее вон туда, в крапиву. Наверняка где-то под забором находится лаз. Ну, это понятно даже младенцу, и совершенно не интересно.
– А что же тогда интересно? – спросил Родик.
– Кто и зачем выкопал эту траншею – вот что я хотел бы знать, – объяснил Тёма. – Жаль, у нас нет лопаты… А ведь кому-то было не лень тащиться по лесу, перебираться через Вонючку и рыть траншею в этой каменистой глине. Неужто, сюда приходили наши гаражники? Не похоже, им здесь просто нечего делать.
Родик вдруг судорожно сглотнул.
– Братцы… – сдавленным голосом произнес он. – А ведь траншея… она того… метра два в длину будет. И шириной около метра…
Антон вздрогнул и заметно побледнел.
– Думаешь, это… могила?!
Родик кивнул и невольно сделал шаг назад. Споткнувшись о корень дерева, он с шумом упал и, ударившись спиной о булыжник, болезненно вскрикнул. Тотчас из-за забора послышался звонкий собачий лай, но вскоре смолк.
– Ого, да это же наш рыжик! – бодро воскликнул Тёма. Вскочив на ноги, он торопливо стал отряхивать джинсы. – Теперь ясно, где прячется воришка – в бывшем пионерском лагере!
– Где, где? – недоуменно переспросил Антон.
– В пионерском лагере, – повторил Тёма, снисходительно глядя на растерянных друзей. – Мне мама однажды про него рассказывала. Когда-то в детстве она провела здесь целое лето, все три смены. Папа здесь тоже бывал, только надолго его не хватило – сбежал через неделю домой.
– Пионеры… – задумчиво пробормотал Антон. – Что-то я про них слышал. Кажется, это были ребята приблизительно нашего возраста. Они носили красные… э-э…
– Галстуки, – поддержал его Родик. – Однажды я видел старые папины фотографии. Он был как раз в таком галстуке, и бил в барабан. А рядом стояли другие парни и девчата, тоже в галстуках, белых рубашках и шортах. Все зачем-то прикладывали согнутые руки ко лбу.
– Это они так честь отдавали, – пояснил Тёма.
– Кому?
– Ну, своему командиру, или начальнику пионерского лагеря.
А вы разве не знали, что здесь, в лесу, находится старый пионерский лагерь нашего ИБИПа? В те, далекие советские годы он назывался то ли «Звезда», то ли «Звездочка», не помню точно. Нет, «Искорка»! Здесь летом отдыхали многие петровские дети – те, что ныне стали взрослыми. Мама говорила, что папа Антона был отличным спортсменом, победителем многих соревнований в этом лагере. Разве Сергей Алексеевич ничего тебе об этом не рассказывал, Тошка?
Антон мотнул головой. Он отчаянно пытался сообразить, каким же образом пионерский лагерь остался для АРТ белым пятном на карте Петровского. Хм… получается, что лагерь примыкает к северной ограде ИБИПА – той, что находится сразу за гаражами. Туда он с ребятами действительно ни разу не лазил – да и зачем? А с другой стороны ограды находится давно заброшенная стройка, где вообще нет ничего интересного, кроме битых кирпичей. Вот и получается, что к бывшему лагерю оставался только один свободный доступ – здесь, возле Вонючки! А эту речку лично он терпеть не может, потому что она действительно воняет всякой химической гадостью.
– Ну, и дела! – наконец, сказал Антон. – Вот это называется: век живи, век учись. Могу поставить свой МР3-плеер против дохлой мыши, что никто из наших знакомых парней и слыхом не слыхивал про этот заброшенный лагерь! А это значит…
– А это значит, что мы его первыми заново открыли! – азартно воскликнул Родик и даже потер руки от удовольствия. – Ну, ребята, считайте, что мы нашли нечто вроде острова Сокровищ! Этот лагерь будет почище, чем Еловый остров, где мы сейчас играем в космическую пехоту. И через болотную гать перебираться не придется… Клёво! Вот повезло, так повезло!
Тёма поморщился и указал на участок вскопанной земли.
– Это еще не факт, что повезло, – с хмурым видом произнес он. – Помните, небось, как на острове Сокровищ главарь пиратов Морган убил и закопал в землю нескольких своих товарищей? Мне это место что-то не больно нравится. А вдруг там на самом деле спрятан чей-то труп?! Вечером расскажу про это отцу… Ну, а сейчас пошли, поищем рыжика. Заодно поглядим, что осталось от старого лагеря. Может, там зарыты какие-то тайные пионерские клады?
Глава 3. Чудовище
Плотно пригнанные друг к другу темные доски местами потрескались, но нигде не было видно ни единой щели. Как Родик не старался, ему так и не удалось разглядеть, что же находится там, за оградой. Бывший пионерский лагерь зарос высокими елями и соснами, каких не было в окружающем лесу. Но ведь должны же быть там и какие-то строения! А раз есть строения, значит, может быть и охрана. А с любой охраной у него отношения как-то не складываются…
Родик был немного трусоват, и друзья отлично знали эту слабость хитроумного и пронырливого Лиса. Тёма похлопал его по плечу, и снисходительно сказал:
– Да не боись ты, трус несчастный! Этот лагерь, наверное, уже лет двадцать стоит заброшенным. Все что можно, оттуда уже давно уже вывезли, остальное наверняка разворовали наши же гаражники. Сам знаешь, какой это народ захапучий! Гвоздь ржавый и тот подберут, не поленятся. Так что можно смело идти на штурм этой крепости. Ур-р-ра! Тошка, помогай.
Антон привычно нагнулся. Тёма ловко вскарабкался ему на спину, ухватился на верхний край темных досок и, легко подтянувшись, оседлал забор. Послышался протяжный скрип, и ограда стала крениться.
– Щас упадет! – взвизгнул Родик и сделал огромный прыжок в сторону. – Тошка, берегись!
Антон уже и сам понял, что ему угрожает. Но не мог же он бросить друга в беде! Антон протянул руку, что помочь Тёме спрыгнуть вниз. Тёма вцепился в руку – но неожиданно с силой потянул ее на себя. Антон и глазом не успел моргнуть, как могучая длань друга буквально перебросила его через заметно накренившуюся ограду. Он упал на мягкую, пружинящуюся землю и, наткнувшись боком на сучок, застонал от острой боли. Через мгновение на него сверху упал Тёма. Антон охнул.
– Эй, полегче! – судорожно сглотнув, простонал он. – Слезь с меня!
Тёма легко поднялся на ноги и отряхнул колени.
– Отлично! – бодро заявил он. – Считай, первую преграду мы взяли. Лис, ты где?
Ограда сильно наклонилась, но старые, подгнившие деревянные столбы так и не упали. Родик осторожно подошел к забору и озадаченно почесал затылок.
– Ну, и что же мне теперь делать? – растерянно пробормотал он. – Если я прикоснусь к этой рухляди, она тут же упадет!
Тёма призадумался. Но Антон уже нашел выход из создавшегося непростого положения.
– Глядите, да здесь же есть калитка! – сказал он.
Действительно, в метрах десяти от них, рядом с огромной густой елью, в ограде виднелась еле заметная калитка. На ее петлях висел здоровенный замок.
Тёма подобрал с земли кусок железной трубы и, подойдя к калитке, просунул ее в дужку замка. К его изумлению, тот очень легко открылся. Оказалось, что он даже не был закрыт на ключ.
Повертев в руках замок. Тёма нахмурился.
– Тошка, гляди! Замок-то древний, словно его сделали еще при царе Горохе. А из него капает машинное масло. Разрази меня гром, если недавно замок кто-то не смазывал!
Антон молча толкнул калитку, и она плавно, без малейшего скрипа распахнулась.
– Петли тоже смазаны, – напряженным голосом доложил он. – Ну и дела! Выходит, этот лагерь не такой уж и заброшенный, как мы думали. Лис, иди сюда!
Родик робко вошел за ограду, и почему-то торопливо закрыл за собой калитку. Лицо у него было хмурым и испуганным. Он крутил головой из стороны в сторону, словно к чему-то прислушивался.
– Ты чего? – недоуменно спросил Антон. – Услышал что-нибудь?
Родик хмыкнул и выразительно пошевелил длинным, покрытым веснушками носом.
– В том-то и дело, что я ничего не слышу, – прошептал он. – Помните, как залаяла собака, как только мы подошли к лагерю? Издалека ведь услышала наши шаги, хитрюга. А сейчас мы ползабора обрушили, шум и треск будь здоров! Но Рыжик молчит. Странно это…
Ребята прислушались. Действительно, вокруг царила тишина, только ветер слегка шуршал листьями на соседней кривой осине. И от этой тишины веяло какой-то непонятной угрозой.
Родик, с раннего детства отличавшийся особой чувствительностью, судорожно сглотнул и испуганно стал всматриваться густые заросли елового леса.
– Чуете? – прошептал он.
– Чего? – так же тихо ответил Антон. Ему тоже было не по себе.
– Кто-то за нами следит… Парни, у меня аж мурашки бегут по коже. Может, смоемся отсюда, пока не поздно?
Тёма насупился. Он не привык отступать, а тем более бежать сломя голову от неясной угрозы. Но вообще-то он тоже ощущал себя не в своей тарелке. Может там, среди густых елей, действительно кто-то стоит? Но кто – охранник? Чепуха, нет здесь никаких охранников…
– Пошли, – решительно сказал он и сделал шаг вперед. И тотчас остановился, словно вкопанный.
Из-за соседней ели вышел огромный пес. У него была мохнатая черная шкура, местами свалявшаяся и ободранная, как зачастую бывает у бродячих собак. Большие, с красноватым оттенком глаза с угрозой глядели на обмерших ребят. Черные ноздри пса раздувались так, что было слышно его шумное дыхание.
– Бежим… – еле слышно вымолвил насмерть перепуганный Родик, и сделал шаг назад, в сторону калитки.
Пес тотчас приоткрыл пасть с длинными желтыми зубами и угрожающе заворчал.
– Стой… – прошептал Антон. – Бежать нельзя, эта зверюга нас попросту разорвет, словно котят.
Родик прошептал: «Господи, помилуй!», и закрыл глаза. Ему казалось, что он видит кошмарный сон. С раннего детства он боялся собак, и при виде любого пса, даже самой маленькой болонки, тотчас торопился перейти на другую сторону улицы. Собаки почему-то издалека ощущали его страх, и облаивали его, словно встречного кота. А сейчас… Ну кто мог знать, что вместо рыжика им попадется этакая собака Баскервилей? Жуть!
Тёма тоже ощущал страх. Однако у него дома была собака, вернее, щенок эрдельтерьера по кличке Буль. Ласковый песик, игривый… Правда, Лис его тоже побаивался, а почему? Собаки ведь на самом деле очень хорошие, особенно если с ними обращаться по-человечески…
Неожиданно глухое ворчание прекратилось. Тёма пристально посмотрел на пса, и ему показалось, что красноты в его огромных глазах поубавилось. Кажется, даже выражение на морде пса изменилось, ну, словно бы он улыбался. Хм-м, но разве такие чудища могут улыбаться?! Хотя ведь Буль улыбается, а порой даже хохочет – только не так, как люди, а по-собачьи…
Чуткий Родик сразу почувствовал перемену в настроении черного пса.
– Тёмка, как ты это сделал? – сипло вымолвил он.
– Что сделал?
– Не знаю что, но ведь сделал! Псина глядит на тебя, и вроде малость успокоилась. Сделай то, что сделал только что, ну хотя бы еще разик!
Тёма недоуменно пожал плечами. Как всегда, от испуга Лис нес какую-то невнятную чепуху. Мол, сделай то, не знаю что! Хотя… хм-м… Может, дело в том, что он только что вспоминал про маленького Буля? Ну, об этом игривом щенке можно вспоминать хоть целый день…
Тёма закрыл глаза и представил себе, как Буль, держа в пасти тапочек, ползет по паласу и энергично помахивает хвостом. Наверное, в эти минуты Булька ощущал себя охотником, выслеживающим дичь. А как здорово, когда вечером щенок забирается к нему в кровать, норовя занять самое удобное место у стенки? Папа с мамой обычно ворчат: мол, нечего приучать щенка спать в постели, для него специально в углу комнаты постелена циновка. Но разве можно в чем-то отказать мохнатому другу?
Черный пес шагнул вперед и, подойдя к Тёме, внимательно обнюхал его ноги, а затем и руки. Тёма замер, боясь пошевелиться, но почему-то былого дикого страха не ощущал.
– Чего он вынюхивает? – прошептал Антон.
– Не знаю… А-а, наверное, он нюхает, пахнет ли от меня собакой! Понимаете, я сейчас вспоминал про своего щенка Буля. Похоже, эта псина решила проверить, не морочу ли я ему голову разными выдумками…
Антон и Родик ошеломленно переглянулись. Тёма нередко удивлял их, но сейчас… Если поверить ему, то выходит, что перемена в настроении огромного черного чудища была вызвана… воспоминаниями Ватсона о его Буле!
– Бред, – решительно мотнул головой Антон. – Тебя послушать, так получается, что этот пес умеет читать мысли. Что он, телепат какой-нибудь?
Тёма пожал плечами. А сам подумал – почему бы и нет? Буль тоже, кажется, умеет читать мысли своего хозяина. Вообще собаки – удивительные существа, верные, преданные. Эх, если бы и люди были такими, как псы, как хорошо и весело жилось на земле!
Пес между тем подошел к Антону. Шумно втягивая воздух, обнюхал и его ноги. Не выказав никаких эмоций, он подошел к Родику. Щуплый мальчик замер, словно в столбняке. Всеми силами он пытался сдержать свой страх, да куда там! Черный зверюга явно почуял это и недовольно заворчал.
– Братцы, сейчас он меня сожрет! – испуганно пискнул Родик. – Помогите!
И тут Антону в голову пришла неожиданная мысль.
– Лис, вспомни о своем Барсике!
Родик изумленно посмотрел на друга. Да, он очень любил Барсика, возился с ним, можно сказать, с младенческого возраста. Но ведь Барсик – это кот! Собаки терпеть не могут котов и кошек, и обычно сразу же начинают облаивать бедных, пушистых созданий, а то и гоняться за ними по всему поселку. Барсику тоже не раз приходилось спасаться от лохматых бандитов на ветвях деревьев. Заберется на самый верх, а слезть боится. Сколько раз приходилось самому залезать на липы и березы, чтобы спасти родного кота!
Родион вдруг заметил, что глухое ворчание прекратилось. Взглянув на пса, он с удивлением увидел, что черное страшилище вроде бы снова улыбается. Невероятно, но факт!
Мохнатый зверь повернулся и неспешно направился в чащу елового леса. Ребята сразу же почувствовали огромное облегчение.
Ну, кажется, обошлось!
Однако пес внезапно остановился и оглянулся. В его глазах читалось что-то вроде просьбы.
Тёма первым догадался, в чем дело.
– Кажется, он зовет нас! Ну точно, зовет…
– Куда зовет? – нервно спросил Родик. – На обед, что ли? Блин, лично я пас. Не люблю, знаете, ходить в гости в качестве главного мясного блюда!
Тёма махнул рукой.
– Чепуха! Это пес умница, каких мало. Да и про нашего дорогого рыжика не забудьте. Он тоже живет где-то рядом. Может, у собак здесь общежитие какое-нибудь? Пойду, посмотрю…
И Тёма решительно зашагал вслед за псом. Черный зверь довольно вильнул пышным хвостом и скрылся среди деревьев.
Антон и Родик озадаченно переглянулись. Обоим не очень-то понравилась затея Тёмы. Не раз им приходилось видеть в Петровском стаи бродячих собак. Иногда псы вели себя довольно мирно, а иногда так агрессивно лаяли и носились взад-вперед, что даже взрослые мужчины старались не попадаться им на пути. Но оставить друга в опасности, наедине со сворой диких псов… нет, такого никогда не было, и никогда не будет!
И они торопливо последовали вслед за Тёмой вглубь елового леса.
Глава 4. Зеленый театр
Чем дальше ребята забирались вглубь чащи, тем тревожнее у них становилось на душе. Деревья сдвинулись так плотно, что порой приходилось передвигаться на карачках. С густых еловых лап то и дело осыпались старые, побуревшие иголки, и вскоре за шиворотом у мальчишек набралось полно колючего мусора.
Первым не выдержал Родик.
– Блин, ну, и куда мы ползем? – злобно прошипел он. – Да я в жизни не видал такой жуткой чащи! Наш любимый Еловый остров по сравнению с этими джунглями – ну просто детский парк!
– Помолчи, – недовольно отозвался Тёма. – Чем ворчать, как старый дед, лучше расслабься и получи удовольствие!
– Вот это удовольствие! – не унимался Родик. – Просто супер! Да у меня уже вся спина исколота этими проклятыми сухими иголками. Я понимаю, если бы мы собирали боровики или подосиновики – ну тогда хотя было бы ясно, ради чего страдаем. А сейчас… Тошка, ты чего молчишь?
– Дорогу запоминаю.
– Зачем? Ты что, надеешься, что мы когда-нибудь вернемся домой живыми? Оптимист! Да ведь мы – просто ходячие мясные консервы для собак! Ну чистый «Педигрим» на ножках…
Родик запнулся, увидев впереди просвет среди елей. Вскоре ребята выбрались на довольно широкую дорожку. Она была покрыта растрескавшимся асфальтом, то там, то сям заросшим пучками пырея. Возле дорожки стояла какая-то серая статуя, обвитая диким виноградом.
Тёма первым подошел к статуе и отодвинул толстые зеленые «лианы». Из глубины «живого кокона» вдруг выглянуло… девичье лицо! Нос был слегка отколот, белая краска на щеках облупилась, но все равно девочка выглядела самой настоящей красавицей. В этот момент из-за облаков выглянуло солнце, пробило густой свод из ветвей деревьев, и ребята с изумлением увидели, что девочка задорно улыбается.
Не сговариваясь, ребята начали торопливо сдирать со статуи хищные «лианы». Черный пес стоял неподалеку и терпеливо ждал, слегка помахивая хвостом, словно бы одобряя поступок ребят.
Когда зеленый покров окончательно спал, ребята смущенно переглянулись. Статуя была вовсе не мраморной, как им показалось поначалу, а сделана из самого обыкновенного бетона. Правая рука девочки была отколота, из плеча словно кость торчал безобразный железный прут. Но светлая, радостная улыбка на лице девочки по-прежнему осталась, и от нее в запустелом уголке лагеря становилось тепло и уютно.
– Интересно, кто это такая? – спросил Родик, с любопытством разглядывая необычную статую. – На Венеру Милосскую что-то не похожа, хотя у той вроде бы тоже нет руки… Даже обеих рук!
Антон хмыкнул:
– Ну ты и сказал! Это же пионерка. Видишь, у нее на шее повязан галстук? Даже немного красной краски на нем осталось. Мама как-то показывала мне свои детские фотографии, и там она была в точно такой же одежде, и с красным галстуком. Помню, правая рука у нее была поднята и согнута над головой. Я спрашиваю: это что значит? А мама говорит: так мы, пионеры, отдавали честь председателю пионерской дружины во время линейки. Ну, почти так же, как это делают военные, встречая командира…
– А сейчас эту руку кто-то взял и отбил, – хмуро заметил Тема. – Да вот же она лежит, в траве!
Тёма поднял с земли осколок бетонной руки. Рядом лежал кусок толстой железной трубы.
– Вот этой штукой какой-то умник девчонке руку и отбил, – пояснил Тёма. – Хотел бы я знать – зачем? Чем этому гаду рука пионерки не понравилась, а? Тошка, ты у нас самый умник-разумник, объясни.
Антон озадаченно почесал затылок. В поселке он не раз замечал следы непонятного варварства. Кто-то из парней (ну не взрослые же это сделали!) изрисовал дурацкими рисунками открытую эстраду на центральной площадке, где когда-то показывали художественные фильмы и проводились собрания жителей поселка. В Детском лесу кто-то разрушил площадку для малышей, на которую его когда-то в детстве часто водила мама. Посреди нее прежде стоял большой деревянный «зонтик», под ним располагалась песочница… Сегодня от всего это не осталось и следа. Даже железные качели были сломаны!
– Наверное, кому-то очень не понравилось, что у этой девчонки есть честь, – поразмыслив, сказал он. – У этого гада с трубой наверняка ни чести, ни совести нет и никогда не было!
И друзья согласились с Антоном. Не сговариваясь, они не без труда водрузили руку на прежнее место, надев ее на железный прут, а потом отошли в сторону и дружно отдали честь своей сверстнице из далекого прошлого. А потом поспешно зашагали по асфальтовой дорожке вслед за огромным псом.
Дорожка вывела их к довольно большой поляне. На ней находилась деревянная эстрада, закрытая железной крышей. Рядом в высокой траве еле виднелись несколько десятков длинных скамеек.
Родик присвистнул от удивления.
– Да это же Зеленый театр! Глядите, он неплохо сохранился. Здесь же можно концерты проводить, и показывать всякие представления. Здорово! Вот нам бы в поселке иметь такой театр. Антон не вытерпел и первым поднялся по скрипучим ступенькам на сцену. Он участвовал в школьной самодеятельности, и даже однажды сыграл главную роль в спектакле «Кортик». Антон представил, что спектакль разыгрывается не в обычном душном актовом зале школы, а здесь, в лесу, среди огромных елей и берез, и его сердце сжалось от радостного предчувствия. А почему бы и нет? Привести сюда ребят, вырубить молодые березки, что росли среди скамеек, отремонтировать покосившую крышу над сценой, заменить несколько прогнивших досок, и…
Поглядев себе под ноги, он вздрогнул. На сцене валялась… блестящая обертка от «Сникерса»! Причем обертка свежая, словно бы ее вчера обронили.
Подняв обрывок цветастой фольги, Антон растерянно посмотрел на друзей.
Родик помрачнел, а Тёма задумчиво сказал:
– То-то я вижу, что трава между некоторых скамеек примята. И воришка рыжик здесь ни при чем. Он-то «Сникерсы» не лопает!
Ребята с подозрением посмотрели на черного пса, который спокойно сидел возле сцены.
– Ты куда нас ведешь, пират? – нервно воскликнул Родик. – Мы тебе поверили, а ты…
Вдруг из-за деревьев послышался громкий лай. Ребята и мигнуть не успели, как со всех сторон их окружили десятка два собак. Среди них были и могучие овчарки, и благородные колли, но в основном стаю составляли самые обычные дворняги. Среди них была и знакомая рыжая собака, похожая на лису. Громко лая, собаки вынудили Тёму и Родика спасаться бегством. Ребята торопливо взобрались на сцену и с растерянным видом глядели на отчаянно лаявшую стаю. Казалось, голодные звери вот вот-вот набросятся на пришельцев и растерзают их в клочья. Даже смелому Тёме стало не по себе, а про Родика и разговора не было. Он дрожал словно осиновый лист и, крутя головой по сторонам, пытался найти хотя бы какое-то убежище. Конечно, можно было взобраться на одну из берез, но как до них добраться?
Антон нервно хихикнул.
– Ну, братцы, мы и попались, как куры в ощип! Видно, кило сосисок этим разбойникам мало, им свежее мясцо нужно. Ну, я без боя не сдамся!
С громким криком отчаяния он выломал из стенки длинную доску и взял ее на перевес, словно дубинку.
– Брось эту штуку, брось! – предостерегающе крикнул Тёма.
– Не зли собак, они не любят, когда кто-то держит в руках палку!
Но было уже поздно. Увидев оружие в руках Антона, псы пришли в ярость. Казалось, они вот-вот прыгнут на сцену, и начнется бойня.
Родик в ужасе закрыл глаза. Ему казалось, что он переживает очередной кошмарный сон. Так он и знал, что черный пират приведет их в ловушку, но Тёмка не послушался его. Что теперь делать, куда бежать?! Да разве от этой стаи убежишь…
Вдруг послышался чей-то могучий рык. Черный пес подбежал к сцене и, повернувшись к своим сотоварищам по стае, угрожающе оскалился. Его глаза налились кровью, мускулы на спине напряглись, словно пес готовился к прыжку.
И лай тотчас смолк. Собаки успокоились и наклонили головы к земле, словно прося прощения у своего вожака за агрессивность к гостям. А рыжик улегся на брюхо и, тихо повизгивая, пополз к могучему зверю.
Черный пес возвышался над своими сородичами, словно Родосский колосс. Его ярость стихла, и он слегка взмахнул хвостом, словно говоря: вы прощены.
Антон и Тёма с изумлением наблюдали за этой невероятной сценой.
– Вот это да! – тихо вымолвил Антон. – А я и не знал, что в собачьих стаях вожаки имеют такую власть. Ну и черная псина! Какой умный зверь, верно?
Тёма кивнул:
– Еще какой умный! Только зачем он сюда нас привел, не пойму. Мы же не собаки, нам в стае делать нечего. Может, вожак от нас чего-то хочет?
Словно в ответ на его слова, из-за деревьев на поляну с визгом выкатились несколько десятков животных. Это были щенки, кошки, козы и даже два небольших поросенка. Хрюкая, они нахально протиснулись через плотные ряды собак и, приблизившись к могучему вожаку, мирно улеглись на земле. Ну, а щенки тотчас затеяли возню между собой. Взрослые собаки принялись их заботливо облизывать.
Родик открыл глаза и судорожно сглотнул. Он еще надеялся, что это всего лишь затянувшийся кошмарный сон.
Антон толкнул его в бок.
– Не спи, замерзнешь! – прошипел он. – Братцы, пока зверюги успокоились, нам надо срочно линять. Может, нас и не тронут.
– А как же обертка от «Сникерса»? – спросил Тёма. – Здесь явно живут люди.
– Ха, наверное, это какие-то бомжи, пьяницы или наркоманы! – нервно воскликнул Родик. – Только бомжей нам сейчас не хватало для полного счастья.
– Нет, мы не бомжи! – послышался откуда-то сзади возмущенный голос.
На сцену легко взбежал высокий худой парень лет восемнадцати. Он был одет в потертый синий спортивный костюм и видавшие виды кроссовки. Парень как парень, и лицо у него обыкновенное, незапоминающееся. Только вот соломенного цвета длинные волосы были стянуты на затылке пучком, и на левой щеке краснел извилистый шрам. Ну, еще у парня были серые, очень добрые глаза. Антон невольно подумал: давненько я не видел таких глаз! Ну, разве только у мамы, когда она была в хорошем расположении духа. А вот у прохожих на улицах обычно встречаются либо усталые, либо пустые, либо вообще без всякой на то причины враждебные глаза.
Парень весело оглядел с ног до головы непрошенных гостей, а затем протянул Антону руку, словно угадав в нем лидера тройки неразлучных друзей.
– Меня зовут Игорь, – добродушно улыбнулся он. – Я заместитель главы коммуны «Жизнь прекрасна!»
Антон недоуменно хмыкнул.
– Жизнь прекрасна? Что ты этим хочешь сказать?
– Так называется наша коммуна, – пояснил парень.
Антон пожал протянутую руку и поморщился – хватка у парня оказалась железная. Затем настала очередь Родика.
– Никогда не слыхал про вашу коммуну, – сказал Лис. – Ой, ты того, поосторожнее!
Игорь смутился.
– Прости, иногда я забываюсь. Руки у меня тренированные, такая уж у меня профессия.
Тёма кивнул и тоже протянул Игорю руку. Мальчику показалось, что его ладонь сжал железный обруч, но он все же нашел в себе силы и ответил таким же крепким рукопожатием.
– Молодец! – похвалил его Игорь. – Люблю сильных и смелых парней и девчат. Жизнь сейчас суровая, так что эти качества не бывают лишними и для ребят, и для нас, взрослых.
«Не такой уж ты и взрослый!» – подумал Антон и спросил:
– Ты сказал, что являешься заместителем главы коммуны. А кто же ее глава?
– А разве не понятно? – ответил вопросом на вопрос Игорь.
Трое ребят невольно посмотрели в сторону черного пса. Могучий зверь с довольным видом лежал на боку, а по нему словно мухи ползали мохнатые щенки. Один из них был такой же черный, как вожак, и вообще очень походил на него.
Проследив взгляд Антона, парень сказал:
– Это Шибзник, один из трех сыновей Вожака.
– А как зовут вожака? – спросил Тема.
– Просто Вожак. Это он вас привел в коммуну?
– Ну да, – кивнул Антон. – Интересно, зачем? Мы живем неподалеку, в Петровском, и нам коммуна не нужна. У нас есть квартиры, и мамы и папы тоже. А у тебя?
Игорь заметно помрачнел. Отведя глаза в сторону, он глухо сказал:
– Мои родители погибли семь лет назад в автокатастрофе. У них был свой шапито, и они разъезжали со спектаклями по южному побережью Крыма. А потом в их «Волгу» врезался «КАМАЗ»…
Ребята с сочувствием посмотрели на Игоря, не зная, что сказать. Первым нашелся Родик:
– Ты сказал, что родители давали спектакли. Они что, были актерами?
Игорь грустно улыбнулся.
– Да. Но не обычными.
– Как это – не обычными? – не понял Родик.
Вместо ответа Игорь нагнулся, уперся руками в пол и легко сделал стойку. Тёма скептически хмыкнул – такую штуку он научился делать еще в третьем классе. Но вскоре усмешка сползла с его лица. Изогнувшись, Игорь приподнял правую руку. Но это было еще не все, Игорь раздвинул ноги, сделав в воздухе «шпагат», а затем начал медленно крутиться вокруг своей оси.
Ребята дружно зааплодировали, и тотчас несколько собак ответили им громким лаем.
Когда парень вновь встал на ноги, Антон с удивлением спросил:
– Выходит, ты – циркач?
Игорь поморщился.
– Мы не любим, когда нас называют так. Мы – цирковые, понято?
Ребята кивнули, хотя ничего не поняли. Циркачи, цирковые – велика ли разница между этими словами?
– И что же ты делаешь в цирке? – поинтересовался Тёма. – Наверное, ты акробат или жонглер?
Игорь покачал головой.
– Неужели не ясно, кто я такой?
Глава 5. Княжна и Сорока
Этим утром Полину разбудил ветер. Молодые березки, посаженные тремя широкими кольцами возле огромного, похожего на замок коттеджа, раскачивались так, словно их тряс какой-то невидимый сторукий великан.
Подойдя к окну спальни, девочка слегка приоткрыла жалюзи. Увидев буйство разгулявшейся стихии, Полина поспешно юркнула в постель, и некоторое время лежала, опасаясь открыть глаза. Ее тело сотрясала дрожь, в горле появился комок, по спине пробежали мурашки.
– Глупая трусиха, чего ты испугалась? – прошептала Полина. – Ну, подумаешь, ветер… Экая невидаль! И потом сейчас не октябрь, а июль! Очень скоро на небе выглянет солнышко, и все снова успокоится.
Но успокоение не пришло. Напротив, слово «октябрь» повергло ее в шок. Да будь проклят этот тревожный осенний месяц! Месяц, когда ее мама ушла из жизни…
Все случилось в прошлом году, накануне долгожданного папиного отпуска. Генеральному директору крупного промышленного холдинга Олегу Серебрякову не так-то просто выкроить время для отдыха с семьей, и потому они с мамой молили бога, чтобы поездка на остров Мальту все-таки состоялась. И когда папа позвонил домой и сообщил, что взял авиабилеты на следующую среду, она, Полина, даже запрыгала от радости. А потом они с мамой позвонили в гараж и попросили подать через час машину к выходу. До среды осталось всего два дня, а нужно было накупить массу необходимых вещей, и в первую очередь модные купальники, топики, шорты, халатики и тому подобные совершенно необходимые для каждой женщины вещи. Если бы они тогда знали, чем обернется для них обеих эта злосчастная поездка в Москву!
В тот роковой день тоже дул ураганный ветер. Едва ворота раздвинулись и машина тронулась с места, как путь ей внезапно преградил черный джип. Раздались выстрелы, крики, а потом последовал оглушительный взрыв гранаты…
Машину подбросило так, что она едва не перевернулась. Мама вдруг громко вскрикнула и схватилась за голову. По ее пальцам бурно заструилась кровь. Какой-то мужчина в черной маске распахнул заднюю дверцу, грубо схватил Полину за руку и потащил наружу, но тут же упал, сраженный пулей охранников. Мама застонала и медленно завалилась на бок, глядя на дочь широко открытыми, полными боли глазами. Дальше Полина почти ничего не помнила. Только шум ветра, и березы, протягивающие к ней хищные желтые ветви…
Дверь тихо скрипнула. Полина охнула и инстинктивно натянула одеяло себе на голову. Может, ей это только показалось?
Но скрип послышался еще раз. А потом девочке показалось, что кто-то крадучись идет на цыпочках к ее кровати.
Не выдержав, Полина отбросила одеяло в сторону и резко соскочила на пол. Она увидела, что какой-то довольно крупный серый зверек соскочил со стола, ринулся к полуоткрытой двери и был таков.
– Крыса! – завизжала Полина. – Это же крыса, крыса!
Дрожащими, непослушными руками она схватила телефонную трубку, набрала номер охраны, и закричала еще громче:
– Только что в мою комнату проникла огромная крыса! Ловите ее, ловите!
В доме тотчас начался переполох. После трагических событий прошлой осени, Олег Валентинович Серебряков, отец Полины, удвоил число охранников, так что у крысы не было никаких шансов на спасение. Девочка увидела в окне, как из соседнего, служебного здания, в сторону коттеджа бегут четверо здоровенных мужчин. Они на ходу вытаскивали пистолеты, словно им предстояла схватка с бандой грабителей, а не с одиноким грызуном.
Почему-то вид бегущих здоровяков с пистолетами в руках не столько успокоил Полину, сколько рассмешил. Девочка прыснула в ладошку, раз, другой, а потом не выдержала и расхохоталась.
– Ну и охота сейчас начнется! – сквозь смех вымолвила Полина. – Просто какое-то африканское сафари на львов! А этого серого «льва», между прочим, я могла бы запросто поймать своим сачком для бабочек. Как бы эти горе охотнички не застрелили бедного зверька!
Полина очень любила животных, но покойная мама строго-настрого запрещала отцу заводить в доме даже безобидную морскую свинку. Кто-то из врачей убедил ее, что у юной Полины аллергия на шерсть любых животных. Ну полная же чепуха! Да и скучно жить одной в огромном коттедже, похожем на древний замок… Раньше рядом была мама, но после ее гибели стало совсем тошно. Гувернантки – толстые и противные, папа почти каждый день, даже в выходные, допоздна засиживается в своем противном холдинге. И это летом, в такую чудную погоду! Конечно, за заборами и справа, и слева живут какие-то соседи, и вроде бы у них тоже есть дети, но папа с ними не общается. Говорит: это бандиты. Ну не может же такого быть, чтобы в большом коттеджном поселке на берегу Истры жили одни только бандиты!
Девочке вдруг очень сильно захотелось, чтобы серый зверек каким-то чудом спасся. Глядишь, спустя день-два, когда все успокоится, крысенок вновь пожалует к ней в спальню. Страшно? Фу, чепуха. Что такое крысенок по сравнению с киллерами?
Где-то внизу послышались крики, топот ног, чей-то отчаянный вопль. Полина распахнула окно и перевесилась через подоконник. Входная дверь дома распахнулась, и на лестнице появился зверек. Нет, это была не крыса, а всего лишь серая кошка! Она что-то держала во рту, но что именно, Полина не разглядела.
Кошка помчалась по зеленому, тщательно подстриженному газону в сторону вишневого сада. Полина сразу же вспомнила, что однажды видела там, под забором, нечто вроде маленького лаза. Уж не оттуда ли появилась шустрая кошка?
Охранники дружно высыпали на лестницу и помчались вслед за беглянкой, оглашая воздух бранью. Один из здоровяков даже выстрелил, но к счастью промахнулся.
Не выдержав, Полина заложила два пальца в рот и звонко засвистела (так ее научил делать папа). Озадаченные охранники остановились и подняли вверх головы, пытаясь понять, откуда раздался странный звук.
Полина радостно рассмеялась и потерла руки. Хитрая кошка уже почти достигла деревьев. Еще несколько секунд – и все, ищи ветра в поле! И это очень даже хорошо и правильно. Надо проучить этих противных охранников. Тоже мне, рыцари без страха и упрека – вчетвером набросились на одного маленького зверька!
Но тут из-за деревьев, словно месяц из тумана, вынырнул невысокий паренек. Это был Василий, сын одного из охранников, что жил неподалеку, в деревне Дмитровка. Увидев его, кошка метнулась в сторону. Но мальчишка совершил прыжок, которому бы позавидовал сам вратарь футбольной сборной Игорь Акинфеев. Раздался отчаянный визг, который означал: кошка пленена!
Полина и сама не поняла, как оказалась во дворе. Подбежав к Василию, который с победной ухмылкой держал кошку за загривок, она злобно прошипела:
– Что, справился? Нашел с кем воевать – с маленьким безобидным зверьком! А ну-ка отпусти!
Улыбка сползла с худого лица Василия. Маленькую хозяйку большого коттеджа он искренне побаивался, и еще больше опасался, что его отец потеряет такую высокооплачиваемую работу.
– Но она же воровка! – с осуждением буркнул Василий.
Полина хмыкнула и прижала серого зверька к груди. И странное дело, кошка сразу же успокоилась и затихла. Девочке даже показалась, что она довольно замурлыкала.
Один из охранников, отец Василия, строго взглянул на сына, словно тот совершил нехороший проступок, а затем протянул Полине какой-то блестящий предмет.
– Васька верно говорит: эта котяра – самая настоящая воровка! Глядите, хозяйка, что я подобрал на лестнице.
Девочка изумленно раскрыла глаза. Охранник Николай Иванович держал в руке… ее любимый, расшитый бисером кошелек! Это был подарок бабушки Вероники, ужасно старомодный и неудобный, с тугой, вечно заедающей молнией. Но в кошельке хранились триста евро – те самые, что мама вручила ей перед трагической поездкой в магазины. С той поры Полина ни разу не открывала кошелек, словно надеясь сохранить там, внутри этой пестрой безделицы, тепло материнских рук.
Полина нахмурилась и с осуждением взглянула на притихшую кошку.
– Признавайся – зачем тебе понадобился мой кошелек? – холодно спросила она. – Разве это кусок докторской колбасы? Или ты вообразила себя сорокой, которые обожают красть разные блестящие вещички?
Кошка зажмурилась и опустила голову, словно признавая справедливость упрека.
Василий хихикнул, представив летающую среди деревьев серую кошку с бисерным кошельком во рту, а потом призадумался: а вдруг в кошельке что-то есть? Вряд ли эта задавака Полина станет держать в своей комнате совершенно пустой кошелек. Уж наверное, отец-банкир каждый день выдает ей на мороженной баксов сто, а то и все двести! Вот бы ему такие деньжища…
Наверное, его мысли так явственно отразились на мальчишеском лице, что Полина поджала губы и сердито топнула ногой. Охранники инстинктивно сделали шаг назад. Они прекрасно знали о непредсказуемом характере юной хозяйки, и побаивались вспышек ее гнева.
– А ты чего здесь делаешь, а? – закричала Полина, со злостью глядя на Василия. – Как оказался здесь, возле моего дома? Отец строго – настрого приказал не пускать за ограду посторонних, а тут этот… деревенская шпана… Шляются здесь всякие, а потом у меня кошельки пропадают!
Николай Иванович хотел было сказать в оправдание, что сынишка иногда приносит ему из дому к обеду всякие вкусные вещи, приготовленные бабушкой. Но начальник охраны Петр Матвеевич молча положил ему на плечо тяжелую руку. Мол, молчи, не гневи Княжну (так многочисленная обслуга коттеджа прозвала юную хозяйку), себе дороже станет!
Фыркнув, девочка повернулась и зашагала к дому, прижимая к груди кошку. Поднимаясь по лестнице, она не выдержала и обернулась. Василий, опустив плечи, понуро брел к воротам. И только тут Полина вспомнила, что мать Василия умерла несколько лет назад, что его и двоих маленьких братиков воспитывает бабушка. Понятно, что парень соскучился по отцу – ну и что здесь плохого? Тем более что Василий никаких кошельков не крал, а наоборот, помог спасти драгоценный подарок мамы.
Полине стало стыдно за свою резкость. Ей захотелось позвать мальчика, пригласить его в гости, но из гордости она только еще выше задрала нос и с важным видом стала подниматься по мраморной лестнице. Кто-то из гувернанток попытался остановить ее, отобрать кошку («Бросьте ее, Полинушка, эта бродяжка наверняка заразная!»), но Княжна даже не удостоила женщину взглядом. Она уже твердо для себя решила, что ни за что не отдаст воровку, даже если отец устроит сегодня вечером скандал. Ничего, она уже не маленькая, постоять за себя сумеет!
Кошка вела себя на удивление смирно, и казалось, даже не дышала. Но едва Полина захлопнула за собой дверь спальни, как мохнатый зверек тотчас заволновался. Вырвавшись из рук девочки, кошка спрыгнула на пол и стала метаться по комнате, явно ища выход. Не найдя его, кошка ловко забралась на подоконник и посмотрела вниз, словно бы собираясь прыгнуть с третьего этажа. Полина едва успела остановить ее. Захлопнув раму, она наставительно сказала:
– Даже не думай сбежать, сорока-воровка! Пожалуй, я так и стану тебя звать – Сорока, согласна? Хочешь, я позову горничную Оленьку, и она принесет из кухни что-нибудь вкусненькое. Что ты больше любишь: семгу или языковую колбасу?
Кошка взглянула на девочку такими пронзительными и умными глазами, что та даже вздрогнула. Нет, это воровка вряд ли когда-нибудь в жизни пробовала прозрачную, розовую семгу. Скорее всего, она с самого детства питалась объедками на поселковой свалке. То-то она такая тощая! Да и серая, без единой полосы шерсть местами повылезла. Может, Сорока линяет? Или она… больна?
Полине показалось, что в его горле запершило, и она в испуге сделал шаг назад. Конечно, никакой аллергии на шерсть у нее не было, все это придумки заумных докторов, но все же… Интересно, а есть ли у кошек болезни, которые передаются людям?
Кошка встала на задние лапы и прильнула всем телом к стеклу. Она с такой тоской посмотрела на далекую волну леса, что девочке стало ясно: Сороке вряд ли придется по вкусу сытная жизнь в клетке, пусть даже и золотой.
– Ничего, потерпишь… – недобро усмехнувшись, прошептала Полина. – Я ведь терплю!
Глава 6. Коммуна в лесу
Игорь спрыгнул с открытой сцены Зеленого театра, а затем вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Все кошки тотчас же заволновались и возбужденно забегали взад-вперед, а собаки разразились громким лаем.
Вожак нехотя поднялся на могучие лапы, отряхнулся, а затем внимательно посмотрел на Игоря. Тот взглянул на наручные часы и весело сказал:
– Уже без пяти минут два. Пора обедать! Вожак, пожалуйста, ведите стаю.
Ребятам показалось, что огромный пес слегка кивнул мохнатой головой. Повернувшись, Вожак направился по тропинке вверх по склону, и за ним потянулись все остальные животные. Понятное дело, они не маршировали строем и не пели пионерских песен, но все же никто, даже упрямые и своевольные поросята, ни на шаг не опередили своего лидера.
Игорь втянул носом воздух и, закатив глаза, довольным голосом произнес:
– А хороша сегодня будет картошечка! Молодая, со сливочным маслом и укропом! Обожаю вареную картошку… Хотите попробовать?
Ребята озадаченно переглянулись. Путешествие в лесу разбудило у всех, особенно у вечно голодного Родика, просто-таки зверский аппетит. Но…
– Нет, спасибо, – вежливо улыбнувшись, ответил за всех Антон. – Нам домой пора.
– Точно! – поддержал его Тёма. – Мы вообще-то сюда случайно забрели. Мы, того… грибы искали. Эти, как их… летние опята!
Игорь усмехнулся, пристально разглядывая смущенных ребят, словно о чем-то догадываясь.
– Ну какие могут быть грибы возле Вонючки! – поморщив нос, сказал он. – Разве что поганки. А вот Шарик сегодня утром набрал на болоте целую кучу маслят. Вкуснотище!
Антон вздрогнул, представив, как пес по имени Шарик рыскает между болотных кочек, собирая желтые пятачки маслят. И куда же, интересно, пес их складывал? Может, в корзину?
– А Шарик – это кто? – осторожно спросил он.
Игорь рассмеялся и дружески похлопал Антона по плечу.
– Шарик – это самый обычный мальчишка, чуть помладше тебя. Просто его фамилия Шариков, вот он и получил от жителей нашей коммуны такое прозвище. К тому же оно ему очень подходит. Уж больно он шустрый, этот Ваня, просто беда! Ну, пошли, нечего ломаться.
Игорь повернулся и зашагал по тропинке вслед за Вожаком и его стаей.
Тёма судорожно сглотнул. Теперь он тоже учуял запах вареной картошки, и у него, что называется, слюнки потекли.
– Может пойдем, а? – прошептал он. – Ну, не сожрут же нас эти шавки в качестве отбивных. В случае чего, отобьемся!
– Да о чем тут говорить! – горячо поддержал его Родик. – Отец любит приговаривать: дают – бери, бьют – беги. Пока нас, вроде, не бьют…
Антон с сомнением пожевал губы.
– Так-то оно так, но… Неохота объедать коммуну! Сами видели, как рыжик стащил связку сосисок, и не съел их по дороге, а принес сюда, в лес. Наверное, в коммуне живут не только собаки да кошки, но и разные там сироты, беженцы и бомжи. Для них свежие сосиски – что для нас бутерброды с черной икрой. Небось, так будут на нас глядеть, что кусок в рот не полезет!
– Лично я сосисок не терплю, а вот горячей картошечки попробую – возразил Тёма. – Сейчас как раз пошла молодая картошка! Небось, ребята накопали ее на огородах возле Дмитровки. Ничего, деревенские не обеднеют!
Антон вынужден был согласиться. Ему самому страсть как хотелось поглядеть на лесную коммуну, где бок о бок живут дети и звери, и где лидером был огромный пес по кличке Вожак.
Забывшись, последние слова Антон произнес вслух. Игорь услышал их и, обернувшись, сказал:
– Вожак – это вовсе не кличка! Это – имя, как у нас с вами, запомните. Иначе Вожак может обидеться.
Пройдя немного по желтой, посыпанной битым кирпичом дорожке, ребята увидели, что среди деревьев стали проглядывать корпуса бывшего пионерского лагеря. Это были одноэтажные деревянные бараки, с высокими, наполовину забитыми досками окнами. Голубая краска на стенах давно уже выцвела и частично облезла, кое-где в обитых железом крышах виднелись темные прорехи.
– Блин, да разве здесь можно жить? – тихо сказал Родик, с жалостью глядя на бывшие спальные корпуса. – Наверное, во время дождя там и спрятаться толком негде… А как здесь жить зимой – ума не приложу! Тошка, что скажешь?
Антон промолчал. Он с детства обожал книжки про разные романтические приключения типа «Робинзона Крузо» или «Острова сокровищ». Жизнь в лесу, охота и рыбалка, поиски каких-нибудь пиратских сокровищ, война с разбойниками – что можно быть интереснее для любого мальчишки? Но мечты до сегодняшнего дня так и оставались мечтами. И вдруг чудо случилось! По сравнению с этой лесной коммуной все игры АРТ на Еловом острове покажутся просто детской забавой!
Однако Антон в свои тринадцать с небольшим лет уже знал, что игра игрой, а реальная жизнь – это совсем другое дело. Действительно, бараки выглядели довольно жутко и совсем не романтично. Небось, здесь и водопровода не было! О паровом отоплении и разговора нет, его наверняка отключили лет двадцать назад. Положим, для животных из стаи Вожака это не так уж и страшно, они ко всему привыкли. Но кажется, в этой коммуне были и дети… Как же так? Разве ребята могут жить в лесу, словно звери?
Антон был начитанным мальчиком и знал, что знаменитая сказка английского писателя Киплинга о приключениях Маугли в джунглях – чистой воды выдумка. Более того, это красивая ложь! На самом деле дети, которые воспитывались дикими животными, никогда не становились нормальными, полноценными людьми. Достаточно было провести вне человеческого общества год-два, и все – ребенок необратимо превращался в получеловека-полузвереныша. Недавно по телевидению показали мальчика по фамилии Адамов из какой-то глухой русской деревни. Его родители были пьяницами, совершенно не занимались сынишкой – и в результате его воспитала… кошка! Мальчик бегал по полу только на четвереньках, почти не говорил, ел только ту еду, что едят кошки…. Бр-р-р! Неужели такие же Адамовы живут в этих полуразрушенных бараках?
Тёма тоже погрузился в невеселые размышления. Отец-милиционер иногда рассказывал сыну о разных криминальных происшествиях, что нередко случались в округе. В Петровском и в соседних селах Дмитровка и Степановка в последнее время участились странные кражи кур, овощей с огородов, одежды и тому подобное. На действия настоящих воров все это никак не походило: те обычно грабили магазины или квартиры богатых жителей, иногда угоняли машины, в основном иномарки. Старые рубашки и брюки им и даром не нужны, все это могло пригодиться только бомжам. Но в последнее время бомжей в окрестностях Петровского почти не осталось. Может, ворами были юные члены этой лесной коммуны? Как орудует на рынке пес Рыжик, они уже видели своими глазами. Не хватало только сыну майора полиции превратиться в укрывателя шайки воров! Здесь есть о чем призадуматься…
Наконец, ребята вышли из леса и оказались на большой поляне. Впереди виднелась бетонная ограда ИБИПа, прямо перед ней находилась бывшая спортивная площадка – ныне от нее остались только две железные стойки с баскетбольными щитами и несколько скамеек для зрителей. Рядом возвышалась высокая железная мачта – когда-то во время торжественных построений пионерских отрядов на нее поднимался флаг лагеря «Искорка».
Из четырех спальных корпусов ныне более или менее уцелело только два. От каменного двухэтажного здания, где когда-то располагалась администрация лагеря, остались только стены с пустыми глазницами окон.
Зато на площадке между двумя спальными корпусами царило невероятное оживление. Здесь собрались около полусотни собак и кошек, поросята, куры с цыплятами и две козы. На скамейках возле длинного дощатого стола сидели человек пятнадцать детей, от пяти до двенадцати лет, в основном мальчики. Все были неплохо одеты, но порой одежда была явно великовата по размеру («Ну точно, одежда краденая!» – грустно подумал Тёма). Перед ребятами стояли миски с картошкой и зеленью, кружки с дымящимся чаем, однако никто даже не прикасался к еде.
Увидев Игоря, все ребята точно по команде встали, сложив руки по швам. Один из мальчишек, круглолицый темноволосый парнишка вышел вперед и лихо отсалютовав, громко доложил:
– Мастер, коммуна прибыла на обед в полном составе! Отсутствует только кошка Проныра. Я думаю, что она опять…
Мальчишка вдруг запнулся, увидев, как из-за деревьев на поляну вышли трое незнакомых парней.
– А это еще кто? – вытаращив от удивления глаза, сипло спросил он.
Игорь улыбнулся.
– Не бойся, Шарик, это наши гости.
– Гости? А кто же их пригласил?
– Вожак, – коротко ответил юноша. – Есть еще вопросы? Нет вопросов. Ребята, представляю наших новых друзей: Антон, Тёма и Родион. Они живут в Петровском, и сегодня совершенно случайно открыли наше убежище в лесу. Думаю, они не опасны.
«Ну, это еще не факт!» – подумал Тёма, однако вслух ничего не сказал.
Синеглазая, симпатичная девочка лет четырнадцати поправила красивый передник и приветливо сказала:
– Мы всегда рады гостям – особенно тем, кого пригласил сам Вожак. Он плохих людей и за версту к коммуне не подпустит! Ребята, садитесь, сейчас мы будем обедать.
Игорь перекрестился и стал негромко, но внятно читать молитву:
– Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго…
Вместе с Игорем молились и все остальные юные жители коммуны, за исключением Шарика. Ваня демонстративно отвернулся, и стал смотреть в сторону леса, словно увидел там что-то очень интересное.
Антон и его друзья озадаченно переглянулись. Им тоже захотелось влиться в общий хор, но, увы, никто из них не знал слов этой молитвы. Впрочем, как и никакой другой тоже…
Дочитав до конца молитву, Игорь добавил еще одну:
– Господи, Иисусе Христе, Боже наш, благослови нам пищу и питие молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех святых Твоих, яко благословен еси во веки веков.
– Аминь, – стройным привычным хором закончили коммунары.
Игорь широким крестом благословил трапезу и первым сел за стол, за ним старшие, потом молча сели на лавки все остальные и начали есть. Старшие степенно, размеренно, молодые торопливо, с азартом. Перед АРТ тотчас появились миски с вареной картошкой и кружки с чаем. Родик невольно облизнулся – он увидел, что картошка в его миске была отнюдь не пустой, на ней лежали куски тушеного мяса, посыпанные зеленым луком, укропом и петрушкой. Ешь, не хочу!
Антону досталась такая же миска, а вот Тёме не повезло. В его миске вместе с дымящейся картошкой лежали две розовые сосиски. Тема вздрогнул и подумал: неужели эти сосиски были ворованные?
Игорь уселся рядом с ним и внимательно посмотрел на Вожака. Огромный пес неспешно подошел к железному блюду, на котором лежала большая кость с солидным куском мяса. Понюхав ее, он громко зарычал.
И тотчас вся стая животных ринулась к кормушкам! Коты и кошки собрались вокруг таза, который по самые края был заполнен чем-то похожим на молочную кашу. Собаки и поросята ринулись к корытцам, в которых находилось густое и мало аппетитное на вид месиво из пищевых отходов. Куры, петухи и цыплята столпились возле мисок с зерном, ну а козы принялись задумчиво жевать пучки сочной зеленой травы.
Заметив удивление в глазах Тёмы, Игорь пояснил:
– У нас есть друзья в столовой ИБИПа. Каждый день они дарят нам по пару ведер остатков супа, каши, хлеба, ну и всего прочего. Этого, конечно, нашим Меньшим не хватает, но ничего, остальное мы сами добираем.
– А картошка? – опустив голову, тихо спросил Тёма.
– Мы ее выращиваем сами. Места здесь много, земля хорошая, и работы никто не боится.
«А сосиски откуда взялись?» – хотел было спросить Тёма, но увидел, с каким аппетитом ребятишки обедают, и промолчал.
Антон ел с таким удовольствием, будто не держал во рту ни крошки по крайней мере пару дней. Молодая картошка была на удивление вкусной, рассыпчатой, а лук оказался совсем не горьким, а наоборот, скорее сладким. Красота!
Сделав пару глотков горячего сладкого чая, он почувствовал себя совершенно счастливым. Наверное, это явственно проявилось на его лице, потому что кто-то рядом звонко рассмеялся.
Оказалось, что рядом с ним сидела та самая синеглазая девочка с пестрым фартуком на груди.
– Ну как, вкусно? – улыбаясь, спросила она.
– Еще бы! Это ты готовила?
– Да, я сегодня дежурная. Конечно, мне помогали ребята: Петя, Боря, Настя и Катя. У нас коммуна большая, хлопот много, особенно с Меньшими. Ведь они-то себе сами приготовить не могут, а аппетит у них будь здоров!
– Меньшие – это кто? Кажется, у вас только двое… нет, трое малышей? Не так уж и много.
Девочка расхохоталась.
– Трое? Это ты про Мелких говоришь. А братьев наших меньших – мы их прозвали Меньшие, – больше полусотни! И собаки, и котята, и цыплята, и поросята, и козочки. Некоторые из них совсем старые и больные, есть даже слепые. У многих собак болят лапы, перебиты ребра, не хватает зубов… Сам знаешь, какие жестокие сейчас встречаются люди! Многие из Меньших давно бы умерли, если бы не наша коммуна.
Антон судорожно сглотнул, улыбка сползла с его лица. Да, он прекрасно знал, какими жестокими бывают люди! В Петровском он нередко встречал собак, что бегают на трех лапах, на свалках в мусоре постоянно рылись кошки. А однажды… Нет, об этом случае он даже вспоминать не хочет!
Девочка озадаченно спросила:
– Ты чего? Твое лицо вдруг так побелело, словно ты увидел привидение. Нет здесь никаких привидений, не бойся!
Антон насупился.
– Просто вспомнил про один случай. До конца жизни его не забуду! Понимаешь, однажды я свалял такого дурака… Ладно, замнем для ясности. Меня зовут Антон, я учусь вместе с этими двумя обалдуями, Тёмой и Родиком, в пятом… вернее, уже шестом классе. А тебя как зовут?
– Тая, – чуть помедлив, ответила девочка. – Я должна была учиться уже в восьмом классе.
– Должна? – удивленно приподнял брови Антон. – Выходит, ты не учишься?
Тая молча кивнула. Было видно, что ей неприятна эта тема.
Антон быстро допил чай, громко сказал «Спасибо!», а затем первым поднялся со скамьи.
– Ты куда? – спросила девочка. – Не торопись, впереди еще десерт: оладьи со сметаной. И чая полный самовар, с сахаром!
– Спасибо, я уже сыт. Мне хочется посмотреть, как вы здесь живете. Можно?
Тая вопросительно посмотрела на Игоря. Тот кивнул.
– Иди, покажи гостю – ну, сама знаешь, что и как. Ребята, а вы хотите пойти на экскурсию?
Родик хотел было сказать: «Да, конечно, хотим!», но Тёма тут же выразительно наступил ему на ногу.
– Н-нет, может, потом, – заикаясь, произнес Родик. – Мы с Тёмой ну просто обожаем оладьи со сметаной!
Он отлично понял Тёму. Антон считался самым красивым и языкастым парнем не только в их компании, но и вообще в классе. Все девчонки были влюблены в него, и выбалтывали Тошке самые сокровенные секреты. Конечно же, и эта синеглазка Тая не устоит перед красавчиком Тошкой, и откроет ему многие тайны коммуны. Никуда она не денется!
Антону и в голову не пришло, что друзья молчаливо поручили ему роль разведчика Штирлица. Но он и сам хотел разгадать загадки странной коммуны. Как могли вместе уживаться дети и животные? Как могло случиться, что главным здесь был не Игорь по прозвищу Мастер, а пес по кличке… тьфу, по имени Вожак? Почему петровские жители до сих пор не пронюхали про это поселение в лесу, и не сунули сюда свои любопытные носы? А почему сюда не заявились местные власти, которым до всего есть дело? Словом, вопросов было полным-полно.
Когда они обогнули угол первого спального корпуса, Тая неожиданно взяла Антона за руку и посмотрела ему прямо в глаза. Мальчик ощутил, как внезапно сильно забилось его сердце. Тая оказалась не просто симпатичной девочкой, а очень даже симпатичной! Она была похожа на какую-то известную актрису… ну да, на Анастасию Вертинскую, что сыграла главные роли в старых добрых фильмах «Алые Паруса» и «Человек-амфибия»! Такие же большие, восточные глаза, черные брови, идеально вылепленный нос, полные яркие губы. И кожа чуть смуглая, словно Тая родилась не в России, а где-то в Греции… Богиня Венера, да и только!
– Как ты оказалась в этой коммуне, Тая? – сдавленным голосом спросил Антон. – У тебя что, нет родителей?
Девочка кивнула, не сводя с него пристального взгляда.
– Да, мои мама и папа умерли. Уже давно, шесть лет назад. Наша семья жила в деревне Кузнецы, что под Рязанью. Когда-то при советской власти там находился передовой колхоз, моя мама работала бухгалтером, а отец – механизатором. Но потом колхоз развалился, и наша деревня постепенно опустела.
– Чума, что ли случилась?
– Да, чума – и название ей – водка! От полного отсутствия работы все мужчины в нашей деревне постепенно спились и перемерли, ну и женщины ненадолго от них отстали. А вся молодежь убежала в город, да назад никто так и не вернулся. Когда мой дядя Степан умер, я осталась совсем одна, и тоже уехала из Кузнецов. И начались мои скитания по детским домам и приютам… Неохота об этом даже вспоминать! Антон…
– Что?
– Сердцем чувствую, что ты и твои друзья – хорошие, добрые парни. Но ведь рядом столько людей злых! Наша коммуна существует уже почти год, и если бы не Божья помощь, то нам бы всем давно пришел конец.
Антон вспомнил, как искренне молились ребята за обеденным столом, и спросил:
– Божья помощь?.. Вы что же, все – верующие?
– А ты и твои друзья? – ответила вопросом на вопрос Тая.
Антон озадаченно поскреб подбородок.
– Ну,… наверное, нет. Хотя и я, и Родик и Тёма – все мы крещеные. Но в церквях бываем только во время экскурсий. В прошлом году мы с родителями проехали на машинах по всему Золотому кольцу. Конечно, заходили в храмы, и во Владимире, и в Суздале. Мне особенно понравился храм Покрова на Нерли… Красотище! Но…
Тая понимающе улыбнулась.
– Но вы с друзьями заходили в храмы только как туристы, верно?
– Ну да!
– Это не совсем то… То есть, это совсем не то! Но я понимаю, вы живете хорошо, у вас все есть: и родители, и дом, и школа, и все остальное… А у нас нет ничего! Понимаешь – ничего! Вот поэтому все мы с радостью ходим по воскресеньям в Дмитровскую церковь. Глава нашей коммуны Игорь Бекетов – очень верующий человек. Вернее, он таким стал после того, как в автокатастрофе погибли его родители, и он остался совершенно один. Таким как мы только Господь и может помочь! И помогает, да еще как!
Антон покосился на полуразваленные корпуса бывшего пионерского лагеря.
– Интересно, и чем же вам помогает Бог? – недоверчиво спросил он. – Вроде, живете не в каменных палатах, а в полусгнивших, да еще в лесу, рядом с речкой Вонючкой…
Глаза Таи сверкнули:
– Ты ничего не понимаешь, Антон! У всех нас впервые за несколько лет появилась крыша над головой – своя крыша, не чужая, ясно? Никто из нас не умер, мы почти не болеем, забыли про слово «голод». У нас есть Игорь и Вожак, они никому не дадут нас в обиду. Разве этого мало?!
Но вся эта благодать может в одночасье развеяться, словно дым. Слава Богу, о нас никто и ничего толком не знает. Но это только пока…
Антон насупился.
– Я что, дурак? Понимаю, что нам с ребятами надо держать язык за зубами. Попробуй только рот раскрой, как сюда кто только не набежит: и поселковые власти, и разные там депутаты, и врачи, и милиция… А толку никакого не будет, это уж как пить дать. Ведь я сам слышал, как по телевизору про таких как вы говорили: бездомных сирот в России целый миллион! А может, и два миллиона, их толком никто и не считал. Это больше, чем после Гражданской войны! Причем, у многих сирот есть живые родители, да только такие, что лучше бы их и вовсе не было… Отец говорит: неправильно мы живем, раз такие вещи на нашей русской земле происходят!
Глаза Таи потеплели. Она внезапно шагнула к Антону и поцеловала его в щеку. Тот вздрогнул и невольно отшатнулся.
– Спасибо, Тошка, за добрые слова, – тихо сказала Тая. – Хотя другого человека Вожак в коммуну и не привел бы! Ну, пойдем, посмотришь на наши хоромы. Такого ты еще не видел, обещаю!
Они вошли в широко распахнутую дверь, и Антон охнул от изумления.
Такого он действительно еще никогда не видел.
Глава 7. На юг и обратно
Появление бродяжьей кошки в доме Олега Серебрякова, как и следовало ожидать, вызвало грандиозный скандал. Три гувернантки весь день наперебой пытались уговорить юную хозяйку, чтобы та отпустила воровку на волю, или, по крайней мере, дала прислуге как следует отмыть бродяжку. Кто знает, по каким свалкам шлялось это несчастное животное, какие болезни таятся в ее хилом теле? Страшно подумать, но у кошки вполне могут быть глисты! Про блох и разговора не было, их в шерсти бродячего зверька наверняка видимо-невидимо. Ужас, да и только!
Но Княжна в очередной раз показала свой железный, неуступчивый характер. Она забаррикадировала дверь, ведущую на третий этаж, и объявила, что не даст Сороку никому в обиду, даже отцу. «Но эта кошка – ходячий рассадник болезней! – стонали гувернантки. – Милая девочка, если вы так настаиваете, то отец наверняка купит вам породистого котенка самых чистых кровей, с дипломом» – «Не нужны мне ваши дурацкие дипломы! Все породистые кошки – дуры и капризули, я их вдоволь повидала у подруг» – «Но зато они неопасны!» – «Моя Сорока тоже неопасна. Она не лает и не кусается. У нее даже зубы во рту не все целы, я видела! А главное, Сорока – умница. И она – такое же одинокое и никому не нужное создание, как и я. Вместе нам будет веселее!» – «Извините, Полинушка, но мы просто вынуждены позвонить вашему отцу и сообщить об этом кошмарном происшествии» – «Только попробуйте! Вечером отец приедет, и я сама с ним поговорю. А если кто-то донесет… если кто-то сделает такую подлость… Уволю!!! Вы меня знаете!»
Гувернантки, разумеется, хорошо знали свою юную воспитанницу, и потому звонить хозяину не решились. К тому же это было бы бесполезным делом: генеральный директор промышленного холдинга «Восток-Запад» Олег Серебряков носил при себе три мобильника, но отзывался только на особо важные деловые звонки. Ничего такого особого важного не произошло, так что рисковать своей хорошо оплачиваемой работой никто из обслуги юной Полины не захотел.
Серебряков приехал на свою подмосковную дачу только около десяти вечера (по его обычным меркам – невероятно рано). Услышав рассказ о кошке-воровке, он пришел в ярость, однако упрямая Полина не захотела пускать на свой этаж даже отца. Олег Валентинович разозлился еще больше и хотел было выломать дверь, но сдержался, и просто позвонил дочери по телефону.
– Привет, Мышка, – спокойно произнес он. – Говорят, у тебя завелся мохнатый и клыкастый дружок?
– Привет, папа! Нет, это не дружок, а подружка. Ее зовут Сорока, она очень умная и добрая кошка. Только шустрая очень…
– Ха, представляю! И что она успела натворить за день?
– Ничего особенного. Так, немножко разбила мой чайный сервиз.
– Это тот самый старинный сервиз, что я привез из Японии?! И насколько немножко она его разбила?
– Да так… Вообще-то, совсем. Только одно блюдечко осталось, но оно теперь с трещинкой.
– Приятно слышать, Мышка, что от сервиза хоть что-то осталось. Надеюсь, это только начало вашего веселья? Не забудь, что в гостиной на третьем этаже есть еще много всяких хрупких вещей. Например, хрустальные игрушки, что тебе подарила мама в прошлом году на день рождения. А еще в шкафу спрятаны елочные украшения – каждый стеклянный шар стоит по сто долларов! Словом, будет чем вам с Сорокой завтра заняться.
– Пап, не надо грязи, ладно? В гостиную я Сороку больше не пущу. Мы пойдем в мою игровую комнату, библиотеку и кинозал.
– Вот-вот, только в кинозале этой разбойницы только и не хватало! Учти – второй домашний кинотеатр я тебе больше не куплю. Но меня беспокоит другое. Когда вы разнесете весь этаж на кусочки, то сядете на пол и дружно станете вычесывать блох из волос. Спорю, что на тебе их будет в сто раз больше!
– Почему же?
– А потому, милая, что у тебя волосы в сто раз длиннее, чем кошачья шерсть!
– Пап, успокойся: у Сороки нет никаких блох! Ну, почти нет…
– Ага, значит блохи у бродяжки все-таки есть? И глисты у нее тоже наверняка имеются. Можешь с ней поцеловаться – тогда эти червяки и у тебя в животе заведутся.
– Бр-р-р! Ну и гадости же ты говоришь, папа!
– То ли еще будет, милая и послушная моя доченька… Давай договоримся вот как. Ты сейчас же откроешь дверь, и отдашь мне кошку. До утра она переночует где-нибудь в гараже. А я обещаю, что завтра же ее отвезут в ближайший приют для домашних животных. И у Сороки начнется просто королевская жизнь… Годится?
– Нет, не годится! Думаешь, я не видела по телику, что почти все приюты для бродяжек позакрывали? Денег, говорят, нет!.. А Сороку завтра я помою, обещаю. Но помою сама – чтобы ее случайно не утопили.
Олег Валентинович побагровел. Даже его долготерпению пришел конец.
– Ты понимаешь, что творишь, дерзкая девчонка? – заорал он. – Разве врачи – глупцы? Разве они не сказали, что у тебя аллергия на шерсть животных? Думаешь, я не понимаю, что ты специально хочешь меня разозлить! Да, я действительно иногда встречаюсь с одной милой женщиной. Возможно, она скоро станет твоей новой мамой. Пойми, глупышка, я делаю это ради тебя!
Полина всхлипнула:
– Не надо, папа. У каждого человека – только одна мама, и она у меня уже была. Никаких милых тетенек мне не нужно! А Сороку я никому не дам в обиду. Ей так же плохо жить на земле, как и мне. Вместе нам будет веселее!
Девочка отключила связь. Олег Валентинович громко чертыхнулся, а затем призадумался.
После трагической смерти его жены Марии не прошло и года, но за это время Полина заметно изменилась. Ее часто мучили ночные кошмары, да это и не удивительно – ведь не каждому ребенку приходится быть свидетелем смерти гибели своей матери! Для дочки это был чудовищный шок…
Понятное дело, пришлось значительно усилить охрану дома. Кто-то из врагов (а у кого из солидных деловых людей их нет?) объявил Олегу Серебрякову войну не на жизнь, а на смерть, и с этим приходится считаться. Конечно, эту войну он рано или поздно непременно выиграет, и для победы сделано уже многое. Но он понимал – одного оружия для победы будет мало.
Еще год назад Олег Серебряков был убежденным атеистом. Он не верил ни в Бога, ни в черта, а только в собственную удачу и деловую хватку. По этой причине он наотрез отказался крестить Полину, хотя ее мать на этом настаивала.
Однако после трагической гибели жены Серебряков на многое стал смотреть иначе. Он стал часто посещать храм в соседнем селе Дмировка. Настольной книгой для Серебрякова стало Евангелие, которое прежде он и в руках не держал. Благостная атмосфера, царящая в старинной Дмитровской церкви, благотворно подействовало на его израненную душу. Постепенно Серебряков обрел прежнюю уверенность в себе, и будущее перестало ему видеться только в мрачным свете.
Но у него оставалось одно слабое место: дочь! Ее могут украсть, и тогда начнется шантаж холдинга. Этого нельзя допустить ни в коем случае! Поэтому Полина временно оставила школу, и стала учиться в загородном доме, под руководством трех гувернанток. О частых поездках в Москву в разные развлекательные центры пришлось забыть. Подруги из других элитных семей с перепуга стали избегать Полины, а с соседскими детьми она сама общаться не хочет. Вот назло отцу и завела бродячую кошку-хромоножку! И если подумать, это далеко не худшее, что могло случиться. Ладно, утром разберемся…
На следующий день Серебряков объявил своим заместителям, что уже завтра отправляется в Болгарию, на черноморский курорт «Солнечный берег».
Все обомлели. Не время сейчас для отпусков, слишком уж много у холдинга проблем!
– Разрешите спросить, Олег Валентинович – а почему вы выбрали именно Болгарию? – осторожно осведомился первый заместитель генерального директора. – Если захотите, мы подберем для вас что-нибудь получше. Например, морской круиз по самым экзотическим островам мира. Полинушке очень понравится там, обещаю! Хотите?
Серебряков покачал головой.
– Нет. Именно такого шага и ожидают наши враги. В Болгарию люди моего масштаба нынче не ездят – мол, не престижно, так что наших неприятелей будет легко навести на ложный след. И потом, у меня с курортом «Солнечный берег» связаны сентиментальные воспоминания. Ведь именно там мы когда-то познакомились с моей покойной женой… Расскажу об этом Полине, съезжу с ней на старинный остров Несебр, где я сделал Марии предложение руки и сердца. Словом, готовьтесь принять у меня дела!
Услышав о поездке на Черное море, Полина не поверила своим ушам. А потом завизжала так, словно увидела привидение.
– Море! – в диком восторге кричала она. – Супер! Обожаю море! Хочу кататься на водном скутере, и летать над волнами на парашюте!.. Но учти, папа: Сорока поедет вместе со мной. Ей тоже будет полезно позагорать под южным солнышком. Она ведь такая слабенькая и худенькая…
– Ладно, там видно будет. Разбирай свои баррикады и давай мириться.
– Хорошо, пап, я не против. Только знаю я эти твои «там видно будет»! Давай сразу же составим договор о намерениях, как ты сам учил. И Сорока в этом документе будет стоять на первом месте!
– А что на втором?
– Вот что: ты сегодня же уволишь противную гувернантку Анну Михайловну. Она на прошлой неделе буквально замучила меня своим дурацким японским языком! Лето же красное на дворе, а она только и твердит: «кусу-масю, цзянь-бань» и тому подобную белиберду. Тьфу, надоело язык ломать!
Олег Валентинович мысленно чертыхнулся, а потом невольно улыбнулся. Его маленькая дочь обладала железной хваткой будущей бизнесвумен. Не зря же прислуга прозвала девчонку Княжной! Будет кому оставить подмосковный дом, имения в Испании и в Монако, ну и прочие капиталы.
Рано утром из ворот усадьбы выехали два бронированных джипа с темными стеклами. Их уже поджидали две милицейские машины сопровождения. Одна тотчас рванулась вперед, по узкой дороге, что вела к Рублевскому шоссе, вторая пристроилась вслед за джипами.
Полина сидела на заднем сидении второго джипа, и разглядывала большой красочный буклет, в котором рассказывалось о болгарском курорте «Солнечный берег». Буклет как буклет: море, красивые отели, загорелые люди на шезлонгах, кафе, рестораны, казино, варьете… Все это она уже сто раз видела, притом куда круче! Например, три года назад она с родителями ездила в Мексику, на сказочный курорт Акапулько. А как здорово было на обратном пути побывать на острове Пасхи, и бродить с папой и мамой среди огромных каменных изваяний, что сотни лет стоят на берегу Тихого океана!
Жаль, она была тогда еще совсем маленькой, и мало что запомнила. А вот Долину Царей в Египте она помнит очень даже хорошо. Больше всего ее поразили даже не пирамиды, а гигантский Сфинкс. От этого каменного льва так и пахнет тайнами веков! Папа рассказывал, что будто бы глубоко под Сфинксом есть подземные помещения, где пришельцы с Сириуса разместили хранилища самых великих знаний. Мол, вот-вот придет час Х, люди наконец доберутся до этих хранилищ, и тогда жизнь на Земле станет совсем другой, куда лучше прежней! Люди построят космолеты по чертежам, что оставили для них звездные предки, и оправятся на Сириус, на свою прародину. Вот здорово!
А здесь какой-то остров Несебр… Хотя в буклете написано, что на этом острове когда-то жили крестоносцы. Ого, это уже интереснее! Кривые, мощеные брусчаткой улицы, двухэтажные деревянные домики, маленькие уютные магазинчики, кафе на отвесных высоких скалах, древние греческие церкви… Сороке наверняка понравится свежая рыба в местных ресторанчиках, да и по развалинам храмов им будет интересно вместе полазить.
– Николай Иванович, как там Сорока? – спросила она охранника, что сидел слева от нее.
– Спит, – сообщил охранник и инстинктивно положил здоровенную ладонь на пластмассовый ящик для перевозки домашних животных. – Куда она денется!
Полина взглянула на охранника, что сидел справа.
– Егор Владимирович, неужели Сороке придется лететь в Болгарию в багажном отделении самолета? Она ведь жуть как перепугается!
– Это вряд ли, – усмехнулся второй охранник. – Непохоже, что эта кошка из пугливых! Вообще-то, если бы вы летели как обычно в бизнес-классе, то можно было договориться со стюардессами…
– Ну так и надо договориться! – сердито предложила девочка. – Денег что ли жалко? Если надо, я могу заплатить из своих собственных запасов.
– Нельзя, хозяйка. Мы ведь летим в эконом-классе, как и все обычные люди. Так надо для конспирации…
Охранник многозначительно замолчал, но Полина все поняла. Действительно: конспирация – это серьезно. Враги отца наверняка следят за всеми их передвижениями, и надо их запутать!
Полина знала, что очень скоро, на подъезде к Москве, кавалькада из автомобилей должна разделиться. Один джип и одна милицейская машина ринутся в сторону Внуково, а вторая пара поедет по направлению к Домодедово. Номера у обоих джипов будут одинаковыми (у отца есть специальное разрешение), билеты на имя Серебряковых выданы на рейс Москва-Сочи. А в Болгарию полетит якобы семья Прохоровых, отец, мать и дочка Ксюша, а также их любимая кошка. Ну полный отпад – конспирация как в шпионских боевиках!
Полина снова погрузилась в чтение красочного буклета. С каждой минутой ей все больше и больше нравилась затея отца с этим секретным отпуском. Коттедж на берегу Истры ей уже обрыдл, он превратился в благоустроенную тюрьму. К тому же каждая комната ей напоминала о маме… Нет, не надо об этом!
В аэропорту Домодедово Полину ждал неприятный сюрприз. Едва они с отцом в сопровождении охранников вошли в огромное здание, как им навстречу бросилась какая-то расфуфыренная красотка. Она буквально повисла на шее отца, так, словно имела на это право.
Девочка рассвирепела. Она поняла, что ее конспиративной мамой станет та самая «милая тетя», о которой говорил отец. Как же, разбежалась!
Девочка молча подошла к молодой женщине и дернула ее за подол платья – аж швы затрещали.
Красотка опомнилась и отлипла от Олега Серебрякова. Некоторое время молодая женщина с недоумением разглядывала насупленную Полину, а потом на ее напомаженном личике появилась слащавая улыбка.
– Ах, так это твоя Полинушка! Как я рада наконец с тобой познакомиться, деточка! – защебетала она.
– Я вам не «деточка», а Княжна Полина, – сурово заявила девочка. – Княжна – это моя партийная кличка. Сечёте, почему меня так зовут?
– Нет, – растерянно ответила красавица и почему-то покраснела.
Полина спокойно достала из кармана курточки баллончик со слезоточивым газом (она стащила его как-то давно у мамы, и припрятала на всякий случай), а затем брызнула в лицо мерзкой тетки.
Что тут случилось! Лже-мама завизжала, будто ей отрезали ногу, закрыла лицо руками и забилась в истерике. Отец вырвал у Полины баллончик и отшвырнул его в сторону, а потом дрожащими руками достал из сумки бутылочку с минеральной водой и попытался промыть глаза своей новой пассии. От этого вся краска на ее лице тотчас расползлась по щекам, так что вид у красотки стал еще тот!
Вокруг тотчас поднялась паника. Кто-то закричал, что в зал ожидания проникли бандиты, кто-то подбежал к стойке «Антитеррор», разбил стекло и включил сирену. Ну и пошла потеха!
Короче, минут через десять все лже-семейство Прохоровых оказалось в местном отделении милиции. Суровый капитан милиции начал допрос по полной форме. Он метал на отца такие подозрительные взгляды, что Полина впервые по-настоящему забеспокоилась.
– Вы чего, дяденька, сдурели? – возмущенно спросила она. – Мы ведь ничего такого не сделали!
– А это что? – милиционер указал на баллончик с газом.
– Ну, баллончик… Подумаешь! Я просто пошутила.
– Хороши шутки: весь аэропорт подняли на уши! Пассажиры до сих пор не могут прийти в себя от страха. Нет, граждане Прохоровы, здесь надо разобраться.
И тогда Полина ляпнула, не подумав (такое у нее нередко случалось):
– Да мы вовсе не Прохоровы! Мой папа – известный магнат Серебряков, я его дочка Полина, а эта всклокоченная тетя – вообще неизвестно кто! Может она того, террористка? Глядите, как у нее лицо разрисовано в черные полосы, словно у шахидки!
– Замолчи, дурочка! – побагровев, закричал отец.
При слове «террористка» милиционеры дружно выхватили пистолеты. Ну, а о том, что случилось потом, лучше промолчать. Ничего хорошего точно не было!
И все же задержанные нарушители общественного спокойствия вышли из милицейского отделения довольно быстро. Все были жутко злые, особенно лже-шахидка. Но еще оставался шанс успеть на самолет, что летел до болгарского города Бургаса.
Однако возле регистрационной стойки их поджидал новый сюрприз. Когда все чемоданы уплыли по транспортной ленте в багажное отделение аэропорта, настала очередь пластмассового ящика с кошкой. Полина сама открыла крышку и обомлела. Сороки не было!!
– Караул! – завопила Полина. – Кошку сперли!
Охранники дружно развели руками. Они своими глазами видели, как юная хозяйка с огромным трудом собственноручно затолкала визжащую котяру в ящик. Правда, они опаздывали, машины ждали у ворот, так что в суете всякое могло случится…
– Э-эх! Теперь я вспомнил, что при погрузке багажа два чемодана выпали наружу, и с ними этот ящик, – вдруг заявил охранник Егор Владимирович. – Я естественно, принялся в первую очередь поднимать чемоданы. Как пить дать, кошка в этот момент и смылась!
– И очень хорошо, – состроив гримаску, сказала подружка магната Серебрякова. – Терпеть не могу дворовых кошек! Ничего, Сорока вернется домой и будет там ловить мышей, пока мы будем купаться в море!
Полина перевела страдальческий взгляд на отца. Тот кивнул:
– Действительно, ничего страшного не случилось. Не зря говорится, что собаки привыкают к хозяину, а кошки – к дому. Я позвоню, чтобы кухарка кормила твою Сороку самыми отборными потрохами. Ну, а нам пора на самолет!
– Это вам пора, а не мне. Счастливого полета, молодожены Прохоровы! – спокойно сказала Полина и, повернувшись, направилась к выходу из зала ожидания.
И опять разразился жуткий скандал, и опять Полине пришлось проявить свой железный, княжеский характер. Чтобы уговорить дочь, Олег Валентинович даже позвонил домой и спросил, не объявлялась ли Сорока. Одна из гувернанток заявила, что вроде бы видела какое-то мелкое животное, перелезающее через забор, но издалека его толком не разглядела.
Спустя час джип в сопровождении милицейской машины с мигалкой направился назад, в сторону Рублевского шоссе. Тогда же отцу позвонили из офиса холдинга и сообщили, что к ним внезапно нагрянула налоговая инспекция, и ныне занимается выемкой каких-то документов из сейфов бухгалтерии.
Полина никогда еще не видела, чтобы отец так ругался! Однако, ее «второй мамы» в джипе не было, она уехала в Москву на своей машине, и поэтому девочка простила отцу его грубость и несдержанность. Куда больше ее волновала судьба Сороки. Неужто, та вернулась к бродячей жизни?
На этом поездка в солнечную Болгарию и закончилась.
Вернувшись домой, Полина вихрем помчалась на третий этаж и осмотрела все комнаты подряд. Конечно же, Сороки там не было.
Не оказалось на столе и бисерного кошелька с тремя сотнями евро. Вся обслуга Серебряковых была поднята «в ружье». Начались поиски на территории усадьбы, которые, конечно же, ни к чему не привели. Сороки и след простыл!
Полина устроила истерику. Она каталось по полу гостиной, колотила кулаками по персидскому ковру, орала так, что вороны поднялись с соседних деревьев и стали описывать круги над крышей особняка.
Отцу быстро это надоело. Подойдя к дочери, он схватил ее за плечи и рывком поставил на ноги. А затем встряхнул так, что у Полины аж зубы звякнули.
Она с изумлением и страхом посмотрела на отца. Серебряков слыл среди коллег по крупному бизнесу жестким и суровым человеком, спорым на крутые решения и действия. Однако с единственной дочерью Олег Валентинович был всегда мягок, особенно после трагической гибели жены.
Но сейчас лицо промышленника исказилось от злости. Не выдержав, он заорал:
– Прекрати истерику! Ну, сбежала кошка, разве это трагедия? Вспомни, что мы с тобой пережили прошлой осенью. Неужто забыла, что такое настоящее горе?
Полина всхлипнула:
– Ну, сравнил… И все же Сороку жалко-о-о!
– Нечего ее жалеть. Твоя мохнатая подружка выросла на улице, и там ей куда лучше, чем в четырех стенах. Иначе с чего бы кошке убегать от такой сытной жизни?
Полина насупилась.
– Хочешь сказать, что Сорока меня не любит?
Олег Валентинович жестко усмехнулся:
– По крайней мере, кого-то другого она любит больше, чем тебя. Иначе зачем ей было снова красть кошелек с деньгами?
Дочь изумленно посмотрела на него:
– Ты это серьезно, пап? Думаешь, кошка соображает, что в моем кошельке лежат деньги?
Олег Валентинович рассмеялся и погладил девочку по всклокоченным волосам.
– Конечно же, нет. Это я специально так сказал, чтобы ты перестала витать в небесах. Послушать тебя, так Сорока – это нечто необыкновенное, чуть ли не самый умный зверек на свете! А кошка она и есть кошка. Чем ей приглянулся твой кошелек, не знаю. Может, она сослепу приняла его за мышку?.. Ну ладно, хватит об этом. Успокойся и пойди в ванную, приведи себя в порядок. А я еду в офис. Вот такой у нас с тобой получился отдых на Черном море…
Олег Валентинович направился было к двери, но Полина с визгом вцепилась ему в руку.
– Пап, но как же Сорока? Ее надо отыскать и вернуть домой… Я вот что предлагаю: найми частного детектива! У меня есть целая куча фоток Сороки. Пускай детектив обыщет все окрестности, заглянет на каждую свалку. Если хочешь, я сама могу этому Шерлоку Холмсу заплатить, у меня деньги с новогодних праздников остались!
Олег Валентинович вздохнул. «Вот упрямица!» – подумал он.
– Нет уж, частных детективов я нанимать не собираюсь, – сухо произнес он. – А вот кого-нибудь из охранников я готов отпустить на часок-другой. Пускай развесит в Петровском, Дмитровке и Степановке объявления о пропаже кошки. Если хочешь, с цветными фотографиями твоей Сороки.
Полина просияла.
– Супер! Мы так и сделаем, папа. И премию назначим – тысячу долларов. Вообще-то я бы и две дала. Может, скинемся?
Олег Валентинович закатил глаза, чертыхнулся и торопливо вышел из комнаты.
Глава 8. Взгляд в прошлое
Тая вошла в бывший спальный корпус первой, и Антон робко последовал вслед за ней. Они оказались в довольно просторном холле. Все стены его были обвешаны старыми плакатами, дипломами и большими черно-белыми фотографиями. По углам стояли бетонные статуи пионеров – похожих на ту, что ребята видели возле Зеленого театра. Они были неплохо отреставрированы, и даже покрашены белой краской. Только галстуки у всех были ярко-красными. Рядом находились обшарпанные столики с шахматами и шашками, на полках лежали футбольные и волейбольные мячи, теннисные ракетки, потускневшие от времени спортивные кубки. На отдельном, самом красивом столике, на бархатной подушке лежал до блеска начищенный горн.
– Это еще что? – растерянно спросил Антон. – Мы что, в музей попали?
Тая рассмеялась.
– Ну, почти. Понимаешь, когда мы здесь поселились, то все вокруг выглядело так жутко и страшно, будто на кладбище. Но когда мы разобрали завалы, то стали находить разные интересные вещи. Тогда мы еще ничего не знали о пионерах и не понимали, где оказались. Но потом мы обнаружили старый, полуразрушенный сарай…
– Небось, с сокровищами? – не удержался от иронической подколки Антон, но Тая так взглянула на него, что мальчик смутился.
– Нет, мы нашли плакаты, альбомы с фотографиями, карнавальные костюмы и все такое. Все это было в жутком состоянии, не раз побывало под дождем и снегом. Поначалу мы хотели все это просто выбросить. Но Борух… то есть Боря Худяков, самый любознательный из мелких мальчишек, предложил собрать все и поместить в этом холле. Мол, пусть все в коммуне узнают, как жили ребята тридцать лет тому назад. Может, чему-то полезному мы и научимся. Так оно и оказалось… Да ты сам посмотри!
Антон молча прошелся вдоль стен, вглядываясь в плакаты и старые, выцветшие фотографии. Оказалось, пионеры когда-то совсем неплохо проводили время здесь, в лесу! Лагерь тогда выглядел очень здорово, не то, что сейчас. Все корпуса были как новенькие, дорожки – ровные и чистые. А какой был клёвый стадион! Многие фотографии рассказывали о спортивных состязаниях. Ребята играли в футбол, волейбол, настольный теннис, участвовали в кроссах. Мальчики подтягивались на перекладине, девочки занимались художественной гимнастикой. А еще в пионерском лагере часто устраивали соревнования по шахматам и шашкам, прыжкам в длину и высоту, перетягиванию каната и все такое прочее.
Антон вспомнил о том, как скучно и монотонно проходят в школе уроки физкультуры, и ему почему-то стало завидно тем мальчишкам и девчонкам, которые когда-то проводили лето здесь, в лесу. А когда он увидел фотографию юного богатыря, поднимавшего над головой две здоровенные гантели, то восторженно завопил: «Вау!»
– Ты чего? – удивилась Тая.
– Это же мой папа! Видишь надпись: «Сергей Константинов, чемпион лагеря по тяжелой атлетике». Супер! А я и не знал, что мой папа был чемпионом.
Тая некоторое время недоуменно переводила взгляд с Антона на фотографию и обратно. Внезапно густо покраснев, он отвернулась.
– Ты чего? – в свою очередь спросил Антон.
– Так… То-то я гляжу – откуда мне знакомо твое лицо? А ты, оказывается, сын чемпиона Сергея Константинова!
Антон озадаченно хмыкнул. В голосе девочки звучала и радость, и грусть. У девчонок такое бывает: и плачут, и смеются одновременно. Поди их, пойми!
– Это плохо, что я – сын чемпиона? – осторожно спросил он.
Тая вздохнула и посмотрела на него влажными глазами.
– Почему-то я думала, что Сергею Константинову сейчас лет двадцать, не больше, – тихо сказала она. – А он, оказывается, уже совсем старый! Но то, что ты его сын – это хорошо.
Прикусив язык, Тая повернулась и направилась внутрь бывшего спального корпуса.
«Ну и объяснила! – озадаченно подумал Антон. – Умри, ясней не скажешь… Ха, уж не влюбилась ли Тая в моего папашу – вернее, в его фотографию? Вот смехота! Но… все говорят, что я очень похож на папу. Какой из этого можно сделать вывод?»
Вывод оказался настолько приятным, что настроение Антона тотчас поднялось. Но едва он вошел в распахнутую дверь, как хорошее настроение тотчас улетучилось. Конечно, он не ожидал, что окажется в отеле Хилтон «пять звездочек», но такое…
Большая часть кроватей, тумбочек и стульев выглядела так, словно их подобрали на свалках. Да что уж там: именно там эту рухлядь и подобрали Игорь и его юные друзья! Но кроватей не хватило, и коммунары соорудили несколько двухэтажных нар из подручных материалов – старых досок, стволов молоденьких деревьев и фанеры. Постельное белье было разномастным, и стиранным-перестиранным, так что от прежних цветных узоров мало что осталось. А еще этот запах…Фу!
Антон повернул голову направо и вздрогнул. Другую половину барака занимала грубо сложенная русская печка, и многочисленные циновки, корзины и нечто вроде птичьих гнезд.
– Это что… животные ночуют вместе с ребятами? – вытаращив глаза, спросил он.
Тая кивнула. Лицо ее сразу же стало жестким, глаза превратились в узкие щелочки.
– А ты думал, что мы живем в санатории? – холодно спросила она. – Нет, это не санаторий. Хотя с чем сравнивать… Я года два жила в Москве с такими же, как я беспризорными. Шлялась по вокзалам, подрабатывала где могла, иногда воровала… А ночевала где придется. Летом еще ничего, а вот зимой мы с другими бродяжками прятались по подвалам домов. Там темно и сыро, и пахнет такой дрянью, что нормальный человек сразу же задохнулся бы. А мы ничего, жили вместе бок о бок с крысами, пока нас оттуда не выгоняли. А потом новый подвал или канализационный люк… Вот это санаторий, высший класс!
– М-да… – судорожно сглотнув, вымолвил Антон. – А почему ты не…
Он запнулся, но Тая его поняла.
– Не пошла снова в детский дом? – недобро усмехнулась Тая. – Нет, уж спасибо. Ты просто там не бывал, поэтому так говоришь. Да и не люблю я, когда мною командует невесть кто! Здесь, в коммуне – другое дело. Вожака я просто обожаю, хотя характер у него – не сахар. Иногда так рявкнет, просто душа в пятки уходит! Но он очень справедливый и заботливый. Мастер тоже молодец. Он так возится с ребятишками, просто заглядишься. Учит их читать и писать, арифметике, ну и прочим полезным вещам. Мастер научил ребят молиться, рассказывает им закон Божий, водит в Дмитровскую церковь.
А еще Мастер учит нас любить и понимать Меньших…
– Ах, так Игорь – дрессировщик? – догадался Антон.
Тая кивнула.
– Да еще какой дрессировщик! Нет животного, домашнего или дикого, с которым Мастер не нашел бы общий язык. Ну, собаки и кошки – это я еще понимаю. А как он разговаривает с цыплятами – засмотришься! Они слушаются Мастера куда больше, чем своих наседок. Даже поросята Том и Джерри его уважают, хотя они довольно-таки глупые. А иногда Мастер идет в лес, и начинает разговаривать с сороками, воронами и другими птицами. Так поет и чирикает – заслушаешься! А если Мастер позовет, то все окрестные белки сбегаются к нему. Смешно смотреть, как эти хвостатики забираются к нему на плечи, прижимаются к его шее, трутся носами о щеки, словно бы целуют… Мастер – просто маг и чудодей!
Вопреки желанию, Антон ощутил болезненный укол ревности прямо в сердце. Ну, заладила: Мастер, Мастер, опять Мастер… Помрачнев, он буркнул:
– Так уж и чудодей! Если этот Игорь такой из себя талантливый, что же он не идет работать в цирк?
Тая вздохнула.
– Мастер работал одно время – но не в цирке, а в зоопарке. Но ему не понравилось, как там обращаются с некоторыми животными, начал спорить с начальством. Ну, его и выгнали. Но Игорь, конечно же, не безработный. Вокруг Петровского полно дач разных богатеев, у всех есть какие-то домашние животные. Иногда случаются разные неприятности, вот тогда Мастера и зовут на помощь. Недавно, например, у миллионера Чернодина из вольера сбежала панда! Это такой китайский медведь, очень редкий и дорогой. Понимаешь, залез этот зверек на высокую сосну, а слезать никак не желает – уж больно его допек хозяйский сынок. Боялись, что панда спрыгнет с дерева и разобьется. Но Мастер с ней запросто договорился.
– Ага, это уже кое-что, – кивнул Антон. – А другие ребятишки как деньги зарабатывают?
– Кто как, – сухо сказала Тая, отведя глаза в сторону. – У нас даже Меньшие не сидят, сложа лапы.
– Видел, видел…
– И что же ты видел? – зло сверкнула глазами Тая.
Не удержавшись, Антон брякнул:
– Ну, как ваш рыжий пес у нас в Петровском орудует! Ведь мы сейчас лопали те самые сосиски, что он стащил на рынке, верно?
Говорить про Рыжика было никак нельзя, и Антон вовсе не собирался этого делать. Но уж больно Тая восхищалась этим Игорем. У нее даже глаза сияли!
Поняв, что сделал большую глупость, Антон до боли прикусил язык. Но было уже поздно.
Щеки Таи стали пунцовыми, глаза наполнились слезами.
Отвернувшись, она закрыла лицо руками и всхлипнула.
– Прости, Тая, я просто идиот! Даже сам не понимаю, почему такую глупость ляпнул…
– Уходи, – тихо сказала Тая.
– Но послушай, Таечка! Я дурость сморозил, но не со зла же…
– Уходи, – уже твердо повторила Тая. – Я думала, встретила человека, а ты… Нас, бездомных, многие ненавидят. Многие желают нам гибели, чтобы мы глаза сытым и успешным не мозолили. Называют нас паразитами, дикарями, быдлом, наркоманами, человеческим хламом… Раз даже родители от нас отказались, то кому мы нужны?!
А братьев наших меньших и вовсе гонят все, кому не попадя. Закрыли многие пансионаты для бездомных животных, отлавливают бродячих собак и кошек, убивают почем зря… Вокруг одна только болтовня про заботу о сирых и убогих. Никому не верю, и ни во что не верю! Уходи, и больше никогда сюда не возвращайся!
Антон понял, что девочка сейчас люто ненавидит его, и ничего сделать уже нельзя. Верно говорится: слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Эх, дурак он дурак!
– Хорошо, я уйду, – дрожащим голосом произнес он. – Уйду и не вернусь! Но клянусь: жизнь положу, чтобы брошенных детей и зверей на нашей земле стало меньше! Отец часто говорит: неправильно мы живем, не по-доброму. Я раньше не очень понимал, о чем отец говорил, а теперь, кажется, что-то начал соображать. Спасибо за науку! А еще мне надо замолить свой грех перед Меньшими…
Тая перестала всхлипывать. Обернувшись, она так пытливо взглянула в глаза гостю, что мальчик поневоле вздрогнул и сделал шаг назад. Господи, какой же он кретин!! Нашел кого упрекать куском хлеба: бездомных, одиноких, оставленных всеми – и родителями, и государством…
В глубоком смущении Антон отвел глаза от плачущей девочки, посмотрел направо и вздрогнул от неожиданности! Из верхнего угла комнаты, почти из-под потолка на него смотрела какая-то женщина… Нет, она смотрела не на него, а на младенца, которого держала на руках. В ее глазах таились одновременно и грусть, и радость. Портрет женщины был изображен на прямоугольной доске.
Антон вдруг вспомнил этот взгляд. В пятилетнем возрасте он тяжело заболел скарлатиной, и был, как говорят, на волосок от смерти. Но потом случилось чудо, и вопреки опасениям врачей он выздоровел. Когда он очнулся, то рядом с его кроватью сидела мама, и точно так же как эта женщина смотрела на него. И еще он запомнил слова доктора: «Ваш сын должен был умереть, дорогая Ольга Дмитриевна. Не мы, а Сам Всевышний его спас! Наверное, ему предназначено совершить какое-то важное дело в жизни. Такие чудеса иногда случаются, но их истоки не на земле, а где-то на небесах…»
– Это икона Божией Матери, – тихо промолвила Тая. – Наша главная защитница! Ее подарил нашей коммуне отец Даниил, настоятель Дмитровской церкви. Неужели ты там никогда не был?
Антон смущенно развел руками.
– Не был… Вернее, возле самой церкви мы с ребятами гуляли сто раз. Оттуда, с крутого берега Истры, открывается такой вид на окрестности – просто дух захватывает! Кстати, именно там, рядом с Дмитровской церковью снималась сцена из фильма «Гусарская баллада», где корнет Азаров на лошади поднимается по крутому склону холма. Там еще пушка стреляла по французам…
Но в церковь мы ни разу не заходили. Сам не понимаю, почему.
Тая удивилась.
– Постой… Но ты же говорил, что вы все трое – крещенные. Где же вас крестили?
Антон открыл рот, но не сразу смог вымолвить то, что ему прежде и в голову не приходило.
– Там… Родители говорили, что в Дмитровской… Тогда мы были еще совсем мелкими… Я почти ничего не помню… Эх, грешный я человек, раз такое забыл!
– Грех? – улыбнулась сквозь слезы Тая. – Какие у тебя могут быть грехи… Ты чист, как стеклышко, это за версту видно! Таких хороших и добрых парней еще надо поискать…
Антон судорожно сглотнул. Как же, добрый он, просто пробы ставить негде! В Дмитровскую церковь, где его крестили, так ни разу и не удосужился заглянуть, оболтус. А еще это… Об этом он еще никому не рассказывал, даже Теме с Родиком. Но когда-то надо сбросить с души тот тяжкий камень!
– Понимаешь… – неуверенно начал он. – Дело было прошлой осенью. Уже стояли холода, выпал первый снег. Мама послала меня вынести мусор. Эх, если бы знал, что меня ожидает, ни за что на свете не пошел!.. Короче, подхожу я к здоровенному контейнеру. Он почти по самые края был засыпан разным мусором. Ну, думаю, и куда же бросить мой пакет? А потом… потом услышал чей-то тихий визг…
Тая в ужасе посмотрела на него.
– Словом, я не сразу сообразил, что это тихо воет щенок, – опустив голову, продолжил исповедоваться Антон. – А когда понял, то у меня аж волосы дыбом встали! Какой-то гад засунул малыша в мешок и бросил в контейнер. Наверное, щенок только что родился, был еще слепым… Ну, само собой, я попытался спасти беднягу, начал разбирать завалы мусора. Но он был где-то в глубине контейнера, и я… Упал пару раз, весь извалялся в грязи… Короче, так до щенка и не добрался. А потом визг затих…
Тая нежно погладила его по щеке.
– Но ты ведь сделал все что мог, разве не так?
Антон мотнул головой.
– Нет, конечно! Я мог бы позвать прохожих. Вместе мы могли спасти брата нашего меньшего!
– И ты думаешь, взрослые люди прямо в пальто, дубленках или шубах полезли бы в грязный контейнер, чтобы спасти какого-то щенка? Мечтатель! Да они мимо голодных и оборванных детей-бродяжек запросто проходят и словно бы не замечают. Я такое тысячу раз видела! И потом, у нас на Руси издревле принято топить в реках лишних котят и щенков, которых негде пристроить. Может поэтому многие люди и стали ныне такими погаными, словно мухоморы? Не терзай себя понапрасну, Тошка…
Вдруг где-то неподалеку раздался громкий гул автомобильной сирены, а потом послышались удары, словно кто-то бил по воротам дубинкой.
Тая охнула и, побледнев, прижала руки к груди.
– Пришли… – вымолвила она непослушными губами. – Все-таки они пришли!
– Кто пришел? – спросил Антон, но девушка, не слушая его, стремительно выбежала из комнаты. Антон последовал за ней и увидел, что в сторону железный ворот бегут все коммунары, дети и животные. А позади них спокойно, с чувством собственного достоинства, шли Мастер и Вожак.
Возле Антона как из-под земли появились Тёма и Родик. Вид у них был растерянный.
– Это еще кто сюда нагрянул? – взволнованно спросил Родик. – Может, милиция? Ватсон, ты чего молчишь?
Помрачневший Тема покачал головой.
– Нет, это не милиция. Похоже, по нашу душу пришли те, кто выкопал ту яму возле забора. И кажется, я догадываюсь, кто это…
Глава 9. Нападение
Автомобильный гудок зазвучал еще раз, а потом из-за бетонной ограды послышалась грязная брань. Игорь достал из кармана джинсов связку ключей и решительно зашагал к воротам.
– Может, не надо, Мастер? – робко сказала девчушка лет семи. – Ведь побить же нас обещали!
Шарик сердито дернул девочку за руку.
– Не трусь, Снегурка! – сурово произнес он. – Вожак нас в обиду не даст. Да и мы тоже не лыком шиты. Верно, парни?
Мальчишки, мал мала меньше, дружно кивнули и, выйдя вперед, живой стеной загородили девочек. У их ног, словно бы повинуясь чьей-то неслышной команде, уселись псы. Они вели себя довольно спокойно, но Антон инстинктивно почувствовал, что они готовы ринуться в бой.
Игорь открыл большой висячий замок, и распахнул ворота.
На поляне возле большой кривой сосны стояли две черные иномарки. «Это «Бумеры», то есть немецкие BMW, – тихо сказал Родик. – На таких часто бандиты ездят…»
Тёма презрительно хмыкнул. Как сын милиционера он знал о бандитах куда больше, чем все его приятели. Достаточно было только взглянуть на троих здоровенных, спортивного телосложения мужчин в одинаковых черных костюмах, чтобы понять, кто приехал к ним в гости. Бандиты стояли, демонстративно сложа мускулистые руки на груди, но было заметно, что по приказу «Фас!» они готовы тотчас ринуться на обитателей коммуны.
Дверь одного из автомобилей распахнулась, и на поляну вышел еще один мужчина. Он был невысок, ладно сложен, одет в яркий спортивный костюм, кроссовки и бейсбольную кепочку. Лицо главаря бандитов было довольно интеллигентным и, пожалуй, даже приятным.
Обведя веселым взглядом детей и зверей, он вдруг лихо отдал честь – точно так, как это делали пионеры на плакатах.
– Привет пионерской дружине имени Дырявого Башмака и ее славному Вожаку! – громко воскликнул он. – Мастер, тебе тоже привет. Сделай одолжение, скажи: будь готов!
– Будь готов, Стас, – с мрачным намеком сказал Игорь, – Ко всему готов!
– Всегда готов! – радостно ответил главарь бандитов и еще раз лихо отдал честь.
Бандиты загоготали.
– Чего смеетесь, козлы? – повернув голову, холодно спросил Стас. – Вы еще молодые, пионерами не были, поэтому и гогочете. А вот я два года проходил с красным галстуком на шее, и даже одно лето был пионервожатым в таком же лагере. Клёвое было времечко, веселое! Днем мы в натуре изображали из себя Тимура и его команду, творили разные добрые дела, мастерили чего-то, пилили, сверлили, собирали металлолом и макулатуру. Ну и мяч, конечно, гоняли и в волейбол до упада играли. А по ночам начиналась настоящая житуха! Мы через окна сбегали из спален, забирались в соседнюю заброшенную церковь, резались в карты, пили дешевый портвейн, устраивали танцульки под магнитофон…
Но все это было при проклятых коммуняках, а сейчас другая власть пришла. Ребятишки сейчас все больше возле пивных киосков околачиваются, да на автобусных остановках тусуются. И это правильно, это хорошо. Таких дебилов нам легко под себя подминать – только руку протяни, сами пойдут в наркоманы и бандиты!.. Ладно, хватит болтовни. Ну что Мастер, принимаешь мое предложение по-хорошему?
– Нет, не принимаю, – спокойно ответил Игорь. – Ни по-хорошему, ни по-плохому мы отсюда не уйдем. Некуда нам уходить… Да и почему мы должны это делать? Территория лагеря ныне числится за лесничеством, а оно свои леса бережет! Поэтому никаких особняков здесь нет и быть не может.
Стас весело сощурился.
– Так-то и не будет?
– Да, не будет! Кроме всего прочего, под землей проходят коммуникации ИБИПа, так что котлованы здесь рыть нельзя… Да вы и сами все прекрасно знаете, Стас.
– Знаю, – кивнул главарь шайки. – Но мы поговорим, с кем надо и как следует, и все вдруг станет можно. А потом срубим вековые деревья к чертовой бабушке, а речку Вонючку в трубу загоним, чтобы она не воняла. Ну, а коммуникации нам не помеха – наоборот, для коттеджа они в натуре сгодятся. Нашего хозяина больше всего волновало электричество, но мы поковыряли землю возле забора и нашли подземный кабель. Так что с током проблем не будет!.. Эти гнилые бараки, ясное дело, снесут. И к зиме появится здесь особняк одного очень богатого дяденьки. Сам-то он не может вышвырнуть вашу шайку бродяжек, положение не позволяет: ведь дяденька – большой начальник в Москве, он днем и ночью борется за счастье простого народа! Ну, а мы будем бороться за его счастье, верно, парни?
Бандиты ответили дружным хохотом.
– Хорошо, – кивнул Игорь. – Вы боритесь за сытое брюхо вашего хозяина, а мы будем бороться за нашу жизнь. Потому что больше у нас ничего нет! А идти нам отсюда некуда.
Стас побагровел.
– Мастер, не шути с огнем! Повторяю мое предложение: мы завтра пригоним сюда пару фургонов. На одном твои перцы недозрелые уедут куда подальше, хоть в детский дом, хоть в приют, хоть к черту на кулички, мне плевать. А на втором в натуре поедут ваши козы и овцы. Выпустим их где-нибудь в лесу, и пускай бегут себе куда глаза глядят! Обещаю: крови не будет. А лично ты в качестве подъемных получишь тысячу долларов. Вообще-то это баловство, но я готов лично потратиться в память моего сопливого пионерского детства. Годится?
Игорь покачал головой.
– Нет, не годится. Друзей не предаю и не продаю. Иудин грех на душу брать не стану!
Стас криво усмехнулся.
– Иудин, говоришь? Друзей не продаешь? Святым что ли хочешь быть?! Запомни, парень: сейчас вся и всё продается, просто цена разная. Я тебе не тридцать серебряников предлагаю, а реальные деньги. Если ты не возьмешь тыщу баксов – менты их возьмут. Страсть как не люблю мильтонов, то есть по-нынешнему полицейских, но если надо, то сам к ним на поклон поеду. Я скажу, что ваша коммуна незаконна, что вы самовольно захватили бывший пионерский лагерь. А еще я скажу, что Игорь по прозвищу Мастер в натуре открыл здесь притон юных наркоманов, а над животными устраивает садисткие опыты. Полиция, понятное дело, скрутит всех вас, найдет у вас наркотики, шприцы, ну и тому подобное. И тогда твоих ребят будут ждать уже не детский дом, а колония для несовершеннолетних преступников! Собаки и кошки пойдут на живодерню, потому что они вообще никому не нужны. Ну а ты, Игорек, в натуре сядешь в тюрьму, и притом надолго, это я обещаю. У нас в стране наркодельцов не любят, верно, парни?
Бандиты снова загоготали.
Игорь хотел что-то сказать, но внезапно вперед выбежал Тема. Лицо его было пунцовым, глаза пылали от ярости.
– Ничего у тебя не получится, Козырь! – закричал он в бешенстве.
Стас вздрогнул. Впервые на его лице появилось нечто вроде растерянности.
– Чего, чего? – быстро спросил он. – Ты как назвал меня, шкет сопливый?
– Козырь! Кажется, так тебя зовут твои дружки из нахатинской банды, что промышляют угоном иномарок?
На Стаса было страшно смотреть. От былой приветливости на его лице не осталось и следа. Он засунул руку в карман спортивных брюк, где явно находится пистолет.
– Шеф, можно я прибью этого мозгляка? – нервно сказал один из бандитов. – Больно язык у него длинный, укоротить бы надо.
Стас покачал головой.
– Погоди, надо разобраться… Откуда ты, сопля зеленая, знаешь мою кликуху? А про угон иномарок какая мразь тебе наболтала?
Тёма закричал:
– Это ты и твои дружки мразь! А знаю я про тебя и твои грязные делишки от моего отца, майора полиции Олега Петрова. Слыхал про такого?
Бандиты озадаченно переглянулись. Видимо, про отца Тёмы они слышали.
– Так вот, Станислав Быстров по кличе Козырь, учти: настоящие полицейские не продаются! И никто сюда не приедет, чтобы выгонять бедных ребят из их единственного дома. Надо же: бандюга, и про законы болтает! Нет таких законов, чтобы хороших людей, а тем более несчастных детей и зверей, со свету сживать. Понял?
Стас кивнул.
– Понял. А ну-ка, парни, за дело!
Бандиты вынули из карманов кастеты, быстро надели их на руки и ринулись в бой.
– Ох, щас нас бить будут! – простонал Родик.
Антон принял боксерскую стойку.
– Девчонки, бегите! – крикнул он.
И тут началось нечто неописуемое. Игорь первым встретил врагов. Увернувшись от мощного удара одного бандита, он вдруг взмыл в воздух и эффектным ударом ноги повалил второго противника. Тёма, низко наклонив голову, словно торпеда врезался головой в живот третьего бандита. Антон тоже успел нанести один хороший удар, но получив мощную оплеуху, рухнул на землю. Бандит поднял ногу, словно желая втоптать его в землю, но неожиданно откуда-то сбоку появился Родик с дубиной в руках. Завопив, он так огрел бандита по спине, что тот упал на колени.
В глазах у Антона все закружилось, на некоторое время он потерял сознание. А когда пришел в себя, то увидел, что битва уже закончилась.
Огромный Вожак стоял передними лапами на груди Козыря и держал зубами его за горло. Остальные псы, злобно лая, окружили лежащих за земле бандитов. Одежда на них была порвана, руки и лица окровавлены.
– Говорил же я – надо было сразу мочить эту шушеру! – застонав, громко сказал один из бандитов. – А мы разговоры разговаривали… Ой!
На лицо бандита вскарабкался цыпленок. Покачиваясь на тоненьких ножках, он прошелся по щеке поверженного здоровяка, а затем взобрался на его лоб и вдруг клюнул прямо в нос.
– Ой! – пискнул бандит. – Уберите с меня этого доходягу, а не то я ему шею сверну!
Вдруг послышался чей-то сердитый клекот. Через толпу к лежащему на траве человеку пробился пестрый петух. Злобно взглянув на бандита, он забил крыльями и хрипло заголосил, словно вызывая врага на бой.
Все ребята расхохотались.
– Ну, берегись, дуболом несчастный! – сказал один из мальчишек. – Наш Пестик уж больно здоров клеваться. Он своих цыплят в обиду никому не даст!
Игорь тоже невольно улыбнулся. Он вытер кровь с разбитого лица, подошел к Вожаку и положил ему руку на всклокоченную шерсть.
– Вожак, отпустите этого человека, – сказал Игорь. – Он уже получил хороший урок, и теперь неопасен.
Вожак разжал клыки. Подняв голову, он так громко завыл, что Антона и его друзья вздрогнули. Так, наверное, выла на болотах легендарная собака Баскервилей!
– Не двигайтесь, Стас, – добавил Игорь. – И ради Бога, не пытайтесь угрожать нам! Напав на коммуну, вы совершили страшную ошибку. Отныне Вожак считает вас своим личным врагом. Если не дай бог что-то с нами случится нехорошее, то Вожак найдет вас хоть под землей, и вы умрете страшной и мучительной смертью. Никакие пистолеты вам не помогут, даже не надейтесь.
– А если вашей коммуной отныне займутся другие люди, то что, я тоже буду виноват? – сквозь зубы вымолвил Стас. Он смотрел на Вожака снизу вверх, и в его глазах светились ненависть и страх.
Игорь кивнул.
– Вы уж лучше постарайтесь, Стас, чтобы те, другие люди здесь не появлялись, – предупредил он. – Теперь в ваших интересах, чтобы про нашу коммуну все просто забыли. А с местными властями мы уж как-нибудь договоримся! Мы не собираемся долго жить в этих бараках, будем здесь строить новые корпуса. Но не очередной особняк для очередного богатея, а наш детский дом! А еще здесь будет театр детей и зверей! Сюда будут приезжать взрослые и дети со всего Подмосковья, и даже из Москвы. Мы всем гостям будем рады! А вот бандитам здесь делать нечего.
Стас медленно встал. Отряхнувшись, он исподлобья поглядел на Игоря.
– Кто же тебе отдаст даром этот жирный кусок земли, Мастер? – нервно спросил он. – И где ты найдешь деньги на строительство? Да вам, голытьбе, никто и копейки не даст! Ныне мы хозяева жизни, ясно? А за сегодняшний день я еще расплачусь…
Вожак негромко зарычал, наклонил голову к земле и стал энергично рыть лапами землю.
– Вы большой дурак, Стас, – сказал с сожалением Игорь. – Я же предупреждал: не надо угрожать коммуне! Отныне, выходя на улицу, оглядывайтесь по сторонам, особенно по вечерам.
– Поглядим, кто кого, – зло прошипел Стас.
– Да что уж тут глядеть… Нахатино рядом – всего восемь километров пути через лес. А теперь прочь отсюда! Меньшие, отпустите этих людей.
Собаки, недовольно воя, отступили в сторону. Бандиты встали на ноги и, пошатываясь, поспешили к своим машинам. Один из здоровяков оглянулся и посмотрел на Вожака так, как ягненок смотрит на волка. Чувствовалось, что сцена с громадным черным псом, стоявшим на груди бандитского пахана, произвела на него неизгладимое впечатление.
Стас последним сел в машину. Перед тем, как захлопнуть дверцу, он пристально посмотрел на Тёму, словно желая как следует запомнить его лицо.
Взревели моторы и машины, развернувшись, поехали через поляну в сторону шоссе.
Глава 10. Тайна Мастера
Этим вечером Антон никак не мог найти себе места. Он бродил по квартире, натыкаясь на стулья, словно сомнамбула. Он пытался смотреть телевизор, но не мог усидеть перед «ящиком» и минуты. Трижды он принимался ужинать, но уходил из кухни, так толком ничего и не попробовав. События прошедшего дня напрочь выбили Антона из колеи. Его мучили вопросы, на которые не было ответа.
Почему никто из жителей Петровского ничего не знал о коммуне детей и зверей? Почему лесничество разрешило Игорю поселиться в заброшенном пионерском лагере? Как коммуна добывала средства на пропитание стольких голодных ртов? Неужто только воровством? Но тогда местное население давно бы подняло шум: мол, грабят! Пес Рыжик, конечно, большой мастер таскать с рынка сосиски, но не каждый же день шустрый воришка занимается подобным промыслом!..
Нет, здесь было что-то не то. О чем-то очень важном Игорь им пока не рассказал. Да и с какой стати он стал бы раскрывать все секреты первым встречным и поперечным? А секреты у коммуны были, это даже ежу ясно! Тая, например, рассказала, что ребята из коммуны по воскресеньям ходят в Дмитровскую церковь. А это значит, что тамошний батюшка знает про лесную коммуну, но помалкивает. Может, отец Даниил помогает бездомным сиротам? В этом надо разобраться…
Часов в девять позвонил Родик.
– Ну, какие мысли созрели в генеральном штабе? – загадочным голосом произнес он.
– Ужинать пора, вот и все мысли, – мрачно ответил Антон.
– Ха, еще скажи: пора баюшки-баю! Нет уж, дудки, сейчас на дворе лето, до полуночи светло. Может, пойдем, прошвырнемся к речке?
– Неохота. Мы уже сегодня прошвырнулись… До сих пор челюсть болит!
– Да уж, здорово тебе тот бандюга врезал! Да и мне, блин, здорово досталось. «Фонарь» на правом глазу аж светится! Родичи все сиропом изошли. Все уши пропесочили своими наставлениями. Мол, туда не ходи, голову оторвут, и сюда не ходи, голову отпилят. Тьфу, словно мы живем на Диком Западе!.. Тошка, как ты думаешь, как Мастер сумел уговорить лесничих, чтобы те закрыли глаза на его коммуну?
Антон вздохнул:
– Откуда я знаю… Наверное, Игорь что-то дал им «на лапу».
– И что же он дал? Дохлого червяка? Или козью какашку? Не больно-то Мастер похож на подпольного миллионера!.. Может, он ищет клад?
Антон хмыкнул.
– Совсем помешался на этих дурацких кладах! Они тебе везде мерещатся.
– Эх, тебе бы мои долги, еще не такое бы померещилось. Но факты налицо: коммуну никто из лагеря не гонит, еда у ребят и зверят есть, в Петровском про них никто ничего не знает… Странно это! А почему именно в этом месте вдруг захотел построить особняк тот крупный чиновник, о котором говорил бандит Стас? Что, богатенький Буратино лучшего места не мог найти в Красногорском районе, чем лесной пятачок между ИБИПом, болотом и Вонючкой? Может, он тоже чего-то хочет раскопать в этих местах?
Антон только плечами пожал.
– Мда-а, что-то в этом есть… Ладно, разберемся. Давай завтра снова пойдем в коммуну. Наберем продуктов, сколько сможем дома натырить, и айда в лес!
– Заметано!
Антон повесил трубку и пошел было в свою комнату, но ноги сами понесли его в гостиную. Ольга Дмитриевна сидела возле швейной машинки и пришивала очередную заплатку на джинсы сына.
Увидев это, Антон буквально взвыл:
– Мам, ну сколько же можно чинить эту рухлядь! Пора мне купить новые джинсы. А лучше, пару.
Не отрывая глаз от джинсов, мама кивнула:
– Верно, пора. А еще давно пора купить мне новую шубу, а отцу – зимние шины к его замечательной «Ладе». Но если ты будешь рвать джинсы каждый божий день, то у нас скоро денег не останется даже на хлеб!
Антон страдальчески закатил глаза:
– Ну ты и сравнила: шубу и джинсы!.. Ладно, постараюсь больше штаны не рвать.
– Да уж постарайся, сынок. Рубашки и куртки тоже побереги, а также кроссовки, плеер, мобильник и прочие вещи, которые у тебя просто горят… Ты что-то хотел спросить?
Антон судорожно сглотнул. Вот уж, как говорится: и хочется, и колется!
– Мам, а почему в нашей стране столько бомжей и сирот? – решил зайти издалека.
Ольга Дмитриевна удивленно посмотрела на сына.
– Это сложный вопрос, сразу не ответишь… А почему ты спрашиваешь об этом?
Антон набрал в рот побольше воздуха и соврал:
– Да так, увидел по телику сюжет про сирот из Калужской области, что поселились в заброшенном пионерском лагере. Живут, ну словно дикие звери, никому не нужные, голодные и оборванные. Жалко же их!
Ольга Дмитриевна погрустнела.
– Верно, жалко. Говорят, сейчас сирот в России больше, чем после Гражданской войне! Но тогда все было понятно, многие взрослые погибали, и дети оказывались беспризорными. А сейчас хоть жизнь и трудная, однако от голода никто не умирает. Зато многие родители, особенно в деревнях, лишились работы и начали пить. Благо дешевой водки теперь хоть залейся!
– Но ведь по телику говорят, что эта дешевая водка – сплошная отрава! Неужели эти алкоголики не понимают, что могут оставить своих детей сиротами?
Ольга Дмитриевна грустно улыбнулась:
– Наверное, понимают. Но к сожалению, не все взрослые бывают разумными и ответственными людьми. И не все они любят своих детей больше, чем водку… Конечно, государство немало делает для сирот, строит новые детские дома и интернаты. Только разве они могут заменить несчастным детишкам их родителей? Хорошо, что хоть Церковь многое делает для сирых и бездомных…
Антон пристально взглянул на мать.
– Мам, а это правда, что меня крестили в Дмитровской церкви?
Ольга Дмитриевна изумленно заморгала.
– Да. А какое это имеет отношение к бездомным?
Антон лихорадочно стал придумывать, как вывернуться из ловушки, в которую сам себя загнал.
– Ну… Я слышал, будто в Дмитровскую церковь часто приезжают ребята из какого-то детского дома. Мол, батюшка Даниил с ними часто беседует, наставляет на путь истинный, помогает, чем может… А вот мы почему-то в эту церковь ни разу не ходили – само собой, кроме того дня, когда меня крестили. Почему?
Ольга Дмитриевна смутилась. Она не знала, как ответить на этот простой вопрос сына. Действительно, почему? Всё некогда, дела да заботы. У них в семье, все слава Богу, все живы-здоровы… Просить не о чем? Но разве это оправдание? Надо рассказать об этом разговоре мужу, и в ближайшее же воскресение съездить в Дмитровское!
– Тошка, ты меня удивляешь, – после долгой паузы промолвила Ольга Дмитриевна. – Раньше подобных разговоров ты со мной не вел! Может, что-то случилось?
Антону страсть как хотелось рассказать маме про коммуну в лесу, но он сдержался. Было ясно, что мама ничего не знает про Вожака и Мастера, хотя и работает в ИБИПе. Может, это и хорошо.
– Да нет, ничего не случилось! – бодро воскликнул Антон. – Пойду, посмотрю телик. Мне Родик такой фантастический фильм на DVD дал – засмотришься!
Поспешно ретировавшись в свою комнату, Антон лег на диван и глубоко задумался. Но как он не напрягался, никаких толковых соображений ему в голову так и не пришло. Ах, если бы отец сейчас был дома! Увы, он уехал в командировку, и вернется только через пару дней. И Темка почему-то не звонит. Он получил от АРТ ответственное задание осторожно расспросить своего отца-милиционера о том, о сем. Но Ватсон почему-то не звонил.
Потом Антон вспомнил о Тае, и на сердце потеплело. Девочка с красивыми синими глазами произвела на него впечатление. Интересно, у нее действительно хороший голос? Хотя разве в этом дело… Тая – сирота, они живет в лесу, и жизнь ее буквально висит на волоске. А что будет зимой, когда наступят тридцатиградусные морозы? Вся коммуна может запросто погибнуть! Неужели им никто не поможет?
От этих мыслей Антону стало не по себе.
На следующий вечер АРТ набрали разных продуктов, кто что мог стащить из дома, и снова пошли в гости. На этот раз они решили тихо-мирно доехать на автобусе до остановки «Ферма», а потом уже идти через лес к бывшему пионерскому лагерю.
День снова выдался хмурый, небо затянули серые, быстро бегущие облака. Казалось, вот-вот хлынет дождь, и в воздухе действительно словно пули полетели первые крупные капли. Ну и лето, хуже осени!
Антон и Родик спрятались под крышей автобусной остановки. Ватсона долго не было, и это тревожило.
Едва Тёма появился, как друзья тотчас же набросились на него с расспросами, но тот только руками развел. Мол, как он ни подкатывался к отцу, ничего из этого не вышло. О Стасе по кличке Козырь тот и вовсе не пожелал разговаривать.
– Мне даже показалось, что лицо отца помрачнело, когда я заговорил о Козыре. Он рявкнул: «Не лезь не в свое дело!» и ушел из кухни, так и не доев борща. С отцом такое редко случается, борщ он просто обожает.
Антон озадаченно погладил подбородок.
– А может, Стас вовсе не блефовал, когда говорил, что у него в полиции все схвачено?
Тёма взъерепенился:
– Ты того… думай, чего вякаешь! Мало ли что бандиты болтают? Не может быть, что у него все и везде было схвачено!
Родик дружески похлопал его по плечу.
– Мы же с Тошкой вовсе не утверждаем, что твой отец тоже ходит в шестерках у Козыря, – успокаивающе произнес он. – Но вот другие… Полицейские, они ведь разные бывают. Я сам видел недавно, как двое в форме ходят по Тушинскому рынку и «сшибают» с продавцов подать. И никто даже не пикнул!
Тёма угрюмо промолчал.
Вскоре подъехал автобус. Всю дорогу до «Фермы» трое друзей молчали. Никто не произнес ни слова и когда они шли через лес по давно заброшенной грунтовой дороге. Дождь немного усилился, но затем вдруг в облаках появились голубые просветы, и внезапно засияло солнце. Однако на сердце у троих друзей было невесело.
Железные ворота пионерлагеря оказались заперты изнутри. На стук отозвался чей-то мальчишеский голос. Расспросив, кто и зачем пришел, коммунар открыл ворота. Оказалось, что это был Ваня Шариков.
– Рано пришли, – сразу же заявил он. – Почти все наши уехали, и будут только часа через полтора.
– Куда уехали? – уехали Антон.
– Куда надо, – объяснил Шарик, а затем посмотрел на пакеты, которые АРТ держали в руках. – А это что у вас?
– Золото-брильянты, – ухмыльнулся Родик. – Ясное дело, что всякая вкусная еда! Ну что, нам это все добро везти назад, по домам?
– Нет, нет! – сразу же засуетился Шарик, в глазах которого тотчас появился голодный блеск. – Еда – это хорошо. У нас и на завтрак, и на обед была только овсяная каша, так что в животе ужас как бурчит! Да вы проходите, не стесняйтесь.
На территории коммуны было непривычно тихо. По поляне бродили несколько кур, что-то выискивая в траве. Из второго корпуса, где Антон и его друзья еще не были, доносился мерный стук молотков. Похоже, ребята там делали ремонт. Трое малышей копались в песочнице, сооружая крепость из песка. Под навесом, где находилась кухня, две девочки чистили картошку. Антон присмотрелся и мысленно вздохнул – увы, Таи среди них не было.
Шарик сразу же повел их на кухню. Две белобрысые девочки-двойняшки лет десяти с изумлением смотрели, как гости молча выкладывают на дощатый стол банки консервов, вареную колбасу, фарш, куски сыра и прочую снедь.
– Вот, принесли все, что могли, – гордо сказал Родик. – У вас холодильник-то есть?
– Есть, – кивнул Шарик, не отводя глаз от большой банки с консервированной ветчиной. – Только он почти пустой… Но ничего, наши сегодня в городе, на промысле. Дай бог, привезут кой чего!
Гости выразительно переглянулись.
– А рыжий пес тоже сейчас на промысле? – осторожно спросил Антон.
– А как же! – ухмыльнулся Шарик. – Он у нас в коммуне главный добытчик.
Тёма нахмурился. Ему хотелось сказать: знаем мы, где и что добывает ваш Рыжик! Но девочки смотрели на него с таким умилением, что он прикусил язык.
– Спасибо вам! – сказала одна из двойняшек. Она не отрывала от Темы восхищенных глаз. – Нам еще никто и ничего не приносил. Можно я вас поцелую?
Не дожидаясь ответа, она подошла к Тёме и, поднявшись на цыпочки, клюнула его в щеку. А потом покраснела и убежала.
Тёма смущенно взглянул на друзей.
Родик хихикнул и толкнул локтем в бок Антона.
– Получил, Ален Делон?
Вторая двойняшка спросила:
– А причем здесь Ален Делон? Он, вроде, француз, и к тому же седой старик…
Ухмыляясь Родик пояснил:
– Ален Делон был когда-то главным французским красавчиком, все женщины его просто обожали. А у нас в классе главный красавчик – Тошка! Девчонки просто млеют рядом с ним. Нас с Тёмкой они вообще не замечают. А твоя сестричка решила почему-то поцеловать Тёмку. Чудеса!
Шарик рассмеялся.
– Никаких чудес нет! Просто Тёма здорово дрался с бандитами. У нас в коммуне сила, смелость и ловкость очень ценятся. А вот красота настоящим мужчинам ни к чему. Верно, Настя?
Настя покачала головой.
– Нет, не верно. Машке больше всех понравился именно Антон, она вчера все уши мне про него прожужжала. А Тёма… молодец! Он сильный, смелый и добрый.
– А я? – обиженно спросил Родик.
– И ты смелый и добрый, хотя и не такой сильный, – сказала Настя. – Но я очень прошу: ничего нам больше не приносите, ладно? Мы привыкли, что никому на этом свете не нужны, и перепривыкать не хотим. Ни к чему зазря расслабляться…
Девочка отвернулась и неожиданно заплакала. Гости остолбенели, не зная, что предпринять.
Шарик махнул рукой – мол, пошли, и направился в сторону леса. Растерянные гости последовали за ним.
Остановившись под кроной огромной сосны, Шарик негромко сказал:
– Вы на Настю не обижайтесь. Уж больно ей с сестрой досталось в жизни. Не глядите, что они такие маленькие – им на самом деле по двенадцать лет! Родители давно померли, а потом у них такие мытарства начались – даже говорить неохота. Машка, она ничего, в коммуне оттаяла, стала главной нашей хохотушкой. А Настя как была ледышкой, так ледышкой и осталась. От нее даже Мастеру иногда достается! Только Вожака она и слушается… А за еду спасибо!
– Да чего уж там… – неуверенно сказал Антон. – Ладно, мы пошли.
– Нет, нет! – воскликнул Шарик, и схватил его за руку. – Мастер сказал: если Антон и его друзья придут, не отпускай их. Мол, надо поговорить… Чаю с овсянкой не хотите? Ну, тогда погуляйте малость по нашему лесу. Наши должны вот-вот приехать, честное слово! А у меня дел – ну просто куча. Ведь я сегодня главный дежурный по коммуне!
И Шарик молниеносно исчез, оправдывая свое прозвище.
– Мда-а-а, – после паузы выдавил из себя Антон.
– А поумнее ничего не можешь сказать? – съехидничал Родик.
– Пока не могу. Странная это штука – жизнь…
– Почему странная? – спросил Тёма.
– Потому. Вот мы живем в теплых, уютных квартирах, у всех нас папы, мамы, а у кого-то даже бабушки и дедушки. В школу ходим, не голодаем. У каждого полно книг, видиков, плееров, компьютеров с разными крутыми играми, мобильников и всякого другого добра. Живи, не хочу!.. А рядом, всего в пару километров от нас живут точно такие же дети. Но у них нет ровным счетом ничего! Ни дома, ни родителей, ни видиков… Даже еды и той не хватает! А если этой зимой нагрянут морозы, то коммуна может просто вымереть. И никому нет до этого дела!
– Так уж и никому… – неуверенно возразил Родик. – Хотя, конечно, ты прав, Тошка. Прошлой зимой, когда ударили морозы, по телику дикторы то и дело сообщали: мол, за ночь в Москве замерзли то девять человек, то десять. А вот кто замерз, не сообщали. Может, среди них были и дети-бомжи?
Антон хмуро кивнул.
– Может, и были. В Москве возле каждого вокзала таких как Шарик, Настя и Маша – хоть пруд пруди! А сколько их по стране? Наверное, тысяч сто. Или даже двести! Да и кто их считал… Что молчишь, Ватсон?
Тёма произнес напряженным голосом:
– У меня из головы все не выходит этот бандюга Козырь. И чего в этом богом забытом лесу вдруг понадобилось его заказчику? Пойдем, поглядим, пока хозяева не приехали.
И Тёма уверенно направился в лес.
Попетляв между могучих елей и сосен, ребята вышли на большую поляну. По ее краям то там, тот здесь были видны невысокие холмики земли. Свежевырытой земли!
Родик выпучил глаза.
– Ну я же говорил! – восторженно заявил он. – Раскопки! Ежу ясно, что Мастер и его парни ищут здесь клад!
Антон недоверчиво хмыкнул. Он подошел к ближайшей куче земли и заглянул в яму. Она была довольно мелкой, не больше полуметра в глубину. На дне ямы виднелись обломки каких-то кирпичей.
Точно также выглядели и другие ямы – их по периметру поляны ребята насчитали двенадцать штук.
– Странно… – наконец, задумчиво сказал Антон. – Не похоже на поиски клада!
– Почему же не похоже? – обиделся Родик. – Очень даже похоже!
Антон обвел рукой поляну.
– А вы поглядите, как расположены земляные холмики! Не как попало, а на одинаковом расстоянии друг от друга. Кто же так ищет клад?
– Прямоугольник! – неожиданно сказал Тёма.
– Что, что? – переспросил Родик.
– Все холмики расположены строго по периметру довольно большого прямоугольника, – объяснил Тема. – И эти битые кирпичи на дне каждой ямы… Похоже, коммунары раскапывают фундамент какого-то древнего здания!
Вдруг откуда-то позади послышался чей-то знакомый голос.
– Ну, не такого уж и древнего. Молодец, Ватсон, быстро ты разгадал наш секрет!
На поляну вышел Игорь. Он выглядел усталым, но довольным. Пожав руки гостям, он встал в центре поляны.
– В конце девятнадцатого века на этом месте находился охотничий домик Петра Бекетова. Слыхали про такого?
Тёма и Родик сразу же посмотрели на Антона. Он больше всех в классе увлекался прошлым Петровского, и даже считался любимчиком учителя истории Садовникова.
Антон охнул и звонко шлепнул себя ладонью по лбу.
– Ну точно! И как я, олух небесный, мог такое забыть? Помните, парни, как ВГ, то есть наш учитель Садовников, рассказывал о князьях Голицыных, что жили до революции в Петровском? А еще он говорил про соседа Голицыных из села Степановка, придворного камергера Бекетова.
– Ну и что? – пожал плечами Родик. – Степановка она далеко отсюда, за болотом…
– Ха, три километра – разве это далеко? Виктор Григорьевич говорил, что Голицыны и Бекетовы не очень-то ладили, и даже судились из-за границ их имений. Однажды Бекетов так разозлился, что взял да и построил на самой границе имений свой охотничий домик!
Игорь с удивлением посмотрел на Антона.
– Молодец, Тошка! – с одобрением сказал он. – Вот уж не думал, что кто-то в Петровском интересуется историей своей земли… Да, ты прав – мы стоим на месте, где когда-то располагался двухэтажный охотничий домик Бекетова. Рядом также находилась конюшня, псарня, и даже небольшой театр, где крепостные актеры и музыканты показывали представления гостям камергера. Большинство построек были разрушены французскими солдатами в 1812 году, но затем Бекетов многое заново восстановил.
– А ты откуда про это знаешь? – с подозрением спросил Тёма.
Игорь гордо вздернул голову.
– Неужто неясно? Я – тоже Бекетов, прямой потомок камергера Петра Петровича Бекетова!
Глава 11. Жизнь прекрасна!
Антон и его друзья с изумлением смотрели на Мастера.
– Ты – потомок камергера Бекетова? – с трудом вымолвил непослушными губами Антон. – Не может быть!
Тёма вдруг скептически усмехнулся.
– Ну почему же? Очень даже может. Фамилия «Бекетов» не так чтобы очень распространенная, но думаю, в одной Москве Бекетовых пару сотен запросто найдется. А по стране их – тьма тьмущая! Петр Бекетов умер в середине 19 века. За полтора века у него должно было появиться куча потомков. Ты – в лучшем случае один из многих. А в худшем…
Игорь снисходительно похлопал его по плечу.
– Правильно ребята прозвали тебя Ватсоном! Хватка еще та, полицейская. Нет, парни, я не самозванец, а самый настоящий пра-пра-пра– и так далее внук Петра Петровича Бекетова. Видите ли, во многих старинных родах было принято вести свое генеалогическое дерево, передавать из поколения в поколения так называемые записки, которые отцы составляли для своих наследников. Мой отец, Василий Иванович Бекетов, был историком, специалистом по генеалогическим деревьям древних дворянских родов. Уж поверьте, своих потомков он знал наперечет! Так уж получилось, что многие Бекетовы из нашего рода погибли во время Гражданской войны, многие эмигрировали и буквально растворились в Аргентине и Парагвае. Но самый большой урон наш род понес во время Великой Отечественной войны. У отца в те годы погибли все четверо братьев, так и не успев дать потомства… Так что – я единственный и законный потомок камергера Бекетова! Документы у меня в полном порядке, могу предъявить любому суду. Юристы, кстати, уже эти бумаги рассматривали и признали бесспорными.
Тёма насупился.
– Ну, положим, что ты – потомок Петра Бекетова, – сказал он. – И что это дает? Вон у наших князей Голицыных, говорят, чуть ли не двадцать прямых потомков из России, Франции и Америки. Кое-кто даже приезжал к нам в Петровское. Но никто же не требует, чтобы ему вернули особняк на берегу Москва-реки!
Игорь хитро сощурил глаза.
– Ты не прав, Ватсон. Многие потомки знатных дворян требуют возврата их родовых имений и особняков, и кое-кто уже этого добился – например, знаменитый киноартист Пороховщиков. Но одно дело – вернуть дворец в центре Москвы или Питера, а другое – никчемный кусок земля рядом с Вонючкой. Да и дворцов здесь никаких нет, одни только фундаменты в земле и остались.
– А зачем тебе фундаменты? – поразился Родик.
– Ха, да это же самое главное! По закону если где-то когда-то стоял дом, то его можно либо восстановить, либо на этой же основе построить новое здание. Видели коттедж, что стоит на берегу Москва-реки, прямо за плотиной? От него до воды – метров тридцать, не больше. На таком расстоянии от берега строить ничего нельзя, а ведь построили же! И только потому, что когда-то на том месте стоял дом местного рыбинспектора, и фундамент от него уцелел. Вот так-то!.. Ну ладно, поговорили, и хватит. Спасибо вам за продукты. Пошли, пообедаем. А потом если хотите, поможете нам в одном важном деле. Придется поработать руками. Согласны?
Родик поморщился. Он решил, что гостей заставят копать землю, а этого он с детства терпеть не мог. Но разве откажешься, когда симпатичная Настя за глаза назвала тебя слабаком?
В коммуне царило оживление. Возле ворот стоял автобус с отрытыми дверями Все ребята, кроме малышей, выстроились в цепочку и передавали друг другу какие-то пакеты и коробки. Поймав удивленный взгляд Антона, Игорь пояснил:
– Сегодня наш театр очень удачно выступил в Истре. Заработали немало денег, поехали в ближайший «Ашан» и там закупились по полной программе. Теперь продуктов на неделю должно хватить! А там, глядишь, наш арт-директор устроит нам новое выступление.
– Ваш театр? – удивился Родик. – Разве у вас есть театр?
– Ну конечно! – улыбнулся Игорь. – Театр детей и зверей.
Глаза Тёмы удивленно округлились:
– Как это так – детей и зверей? Про цирк зверей слышал, даже ездил в молодости два раза в цирк Натальи Дуровой. Классно!
– А я бывал в театре кошек Юрия Куклачева, – сказал Антон.
– А я сто раз был в цирке на Цветном бульваре! – воскликнул Родик. – Но чтобы театр детей и зверей… Впервые такое слышу! Разве можно детей приравнять к зверям, собакам там, например, или козам?
Игорь исподлобья посмотрел на него:
– Видимо, можно. Ты не видел, как в мороз бездомные собаки и дети греют друг друга возле вокзалов? А я – видел, потому что лет пять назад сам едва не погиб от переохлаждения в тридцатиградусный мороз. Мы вместе с другими бездомными ребятами жили тогда в подвале заброшенного дома неподалеку от Белорусского вокзала. Ночью трубы парового отопления стали остывать – где-то на теплотрассе произошла авария. Ну и куда деваться? Я свернулся в клубок – думаю все, конец. Стал молиться, а потом силы меня оставили. Я только и мог, что мысленно просить: «Господи, если Ты есть смилуйся надо мною!..»
И вдруг чувствую, кто-то рядом пристраивается, большой и теплый. А потом я почувствовал, что на мое заледеневшее лицо кто-то дышит…
– Это был Вожак, да? – внезапно догадался Антон.
Игорь кивнул.
– Да. Той жуткой ночью Вожак меня спас. С той поры мы неразлучны. Он познакомил меня с другими бродячими животными. Среди них оказались такие умницы! И тогда я вспомнил о том, как отец учил меня работать со зверями в нашем шапито, и стал обучать этому ремеслу беспризорных ребят. Многие из них не умели ни читать, не писать, и были по сути такими же зверенышами, как бродячие собаки и кошки. А еще больше встречалось таких, что походят на волчат или крыс! Напасть на кого-нибудь, избить до смерти, пырнуть кого-то ножом – для них плевое дело. Наркотики – страшная штука…
Игорь запнулся, лицо его помрачнело, видимо, от неприятных воспоминаний. Но потом он вновь улыбнулся:
– В то время у нас с Вожаком и появилась идея создать театр бездомных детей и зверей. Почему театр, а не цирк? Да потому что не все дети умеют хорошо ладить с животными. Зато есть замечательные певицы, как наша Тая, или танцорки, как двойняшки Маша и Настя. А вот Шарик – прирожденный фокусник! Я его кое-чему научил, и Ваня стал просто звездой, нашим Игорем Кио!..
Осталось найти помещение под театр – а где же его в Москве найдешь? Из подвала нас быстро вытурили, потом из второго, третьего… А потом я узнал, что на месте охотничьего домика моего предка камергера Бекетова находится заброшенный пионерский лагерь. Вот так мы здесь все и оказались!
Антон покачала головой.
– Ну и дела… А мы живем рядом, и ничего про это не знаем. Выходит, ты директор театра?
– Директор и главный режиссер, а Вожак – наш главный актер. Если бы видели, что он вытворяет на сцене – закачаешься! Да и Рыжик мало в чем ему уступает. Но сегодня самый большой успех имели наши козы, Машка и Березка. Мы пригласили ребят из зрительного зала и учили их доить коз. Вот смеху-то было!..
– А как называется ваш театр? – с любопытством спросил Тёма.
Игорь улыбнулся.
– О-о, у него необычное название: «Жизнь прекрасна!» Его придумал сам Вожак.
Трое друзей посмотрели на парня как на сумасшедшего.
– Кто придумал – Вожак? – с трудом вымолвил ошеломленный Антон. – Но он же…
Игорь спокойно кивнул:
– Да, это название предложил Вожак. И не нужно задавать дурацких вопросов! Вы просто не знаете этого удивительного и мудрого пса.
Тёма шумно засопел:
– Ну положим, что так. Но почему же именно «жизнь прекрасна»? Чем же она для всех вас прекрасна?
Игорь пристально посмотрел ему в глаза:
– Да хотя бы тем, что нам приходится каждый Божий день за нее бороться, – тихо произнес он. – И мы с Его помощью научились побеждать! Нас теперь можно хоть на Марс посылать – мы и там коммуну создадим. А если нам не верить, что жизнь прекрасна, то надо идти и вешаться. Нет, правильное Вожак придумал название для нашего театра…
– И что же, ваш театр умеет зарабатывать деньги? – недоверчиво спросил Родик.
– Конечно. А вы думаете, чем мы кормимся? Конечно, у нас нет шикарных костюмов, богатого реквизита и крутой звуковой аппаратуры. Зато другого такого театра, быть может, и на свете-то нет!.. Вы мастерить умеете?
Родик сразу же указал на Тёму.
– Ватсон умеет! Он у нас в АРТ самый рукастый, Тошка – самый головастый, а я – самый ленивый. Так что если надо будет раскапывать очередной фундамент, то я – пас.
Игорь хохотнул.
– Нет, копать не надо… Будешь делать самую интеллигентную работу: доски прибивать. Пошли!
Игорь направился ко второму спальному корпусу. Снаружи он выглядел еще более запущенным, чем первый. Но едва ребята открыли дверь, как почуяли сильный запах краски. Пройдя пустой холл, они вошли внутрь здания, и в удивлении остановились.
Они оказались в просторном зале. Внутри спального корпуса были сломаны почти все внутренние перегородки, так что образовался довольно большой прямоугольный зал. Вместо спальной мебели две трети зала были заняты длинными деревянными скамьями. В правой части зала возвышалась обширная сцена. С потолка свисал огромный бархатный занавес, слишком роскошный для такого скромного помещения.
– Этот занавес – наша гордость, – сказал Игорь. – Мы выпросили его в одном подмосковном дворце культуры, где теперь устроили казино. Занавес новым хозяевам были ни к чему, вот они и продали нам по дешевке. Эх, нам бы еще хорошую световую установку раздобыть!.. Но ничего, это дело наживное.
Антон воскликнул:
– Так вы именно здесь театр хотите открыть? Но для кого?
Игорь пожал плечами.
– Странный вопрос. Во-первых, для жителей Петровского, Степановки и Дмитровки, других окрестных сел и деревень. Во-вторых, для тех, кто проезжает по нашему шоссе в сторону Новорижской трассы. Мы хотим поставить возле остановки «Ферма» рекламный щит: мол, рядом находится единственный в мире театр детей и зверей! В Москве мы тоже разместим рекламу, есть у нас кое-какие знакомства… Идей много, а вот театр еще не достроен. Ну, за дело!
Игорь подошел к большому верстаку и, включив электрорубанок, стал строгать толстую доску.
Тёме не нужно было объяснять, что делать. Он поднялся на сцену, по-хозяйски осмотрелся и сказал:
– Тошка, неси обструганные доски, а ты, Родик, тащи вот тот ящик с инструментами. И коробку с гвоздями не забудь!
Вскоре в зал пришли коммунары и работа вовсю закипела. Девочки принялись мыть окна, парни занялись окраской скамеек и заменой электропроводки. Шарик с друзьями принес длинную лестницу, а затем забрался на нее и стал выкручивать из плафонов старые лампочки и вкручивать на их место новые.
Антон и сам не заметил, как в его руках оказались банка с краской и кисть. Большая часть стен была уже окрашена, но в дальнем углу зала еще оставались серые грязные панели.
Кто-то стал работать рядом, закрашивая доски приятной для глаз зеленой краской. Скосив глаза, Антон увидел, что это… Тая!
От неожиданности он едва не выронил банку. Тая улыбнулась и сказала:
– Ты бы надел халат, Тошка, Ведь перепачкаешься же до ушей, потом от родителей достанется на орехи!
Антона так обрадовало это неожиданное «Тошка», что он беспрекословно взял со скамьи чей-то старый халат, надел резиновые перчатки и вернулся к работе. Сердце его радостно билось. Только вчера ему казалось что все, отношения с синеглазой Таей испорчены навсегда. Ан нет, все наладилось!
Он стал так ожесточенно красил стену, что капли краски полетели во все стороны. Одна из них попала на лицо девочки. Та рассмеялась и вытерла щеку тыльной стороной перчатки.
– Да не спеши ты так, Тошка! До вечера мы успеем все закончить. А ты чего молчишь?
– Боюсь опять какую-нибудь глупость сморозить, – чистосердечно признался Антон.
– Ха, вот уж не думала, что ты такой робкий! Вчера в драке ты вовсе не выглядел тихоней.
– Так то драка…
– А что сегодня случилось?
Антон пристально посмотрел на Таю. Ничего в ней особенного не было – девочка как девочка, у них в классе есть и покрасивее. Разве что глаза удивительные, бездонные, как весеннее небо… Ох, до чего же не хочется, чтобы на эти чистые глаза вновь набегали облака!
– Так, ничего, – помедлив, ответил. – Просто подумал, что прав ваш Вожак: прекрасная же это штука – жизнь!
В зал вбежал самый маленький мальчик по имени Кеша – пока старшие работали, ему было поручена ответственная роль дежурного по лагерю.
– Плоныла велнулась! – не выговаривая букву «р», радостно сообщил он.
Глава 12. Предательство
Этим вечером Антон получил хорошую взбучку от матери. Едва войдя в комнату сына, Ольга Дмитриевна учуяла резкий запах масляной краски. А затем взглянула на джинсы, и аж руками всплеснула:
– Господи! И где это ты ухитрился так изгваздаться? На штанины даже посмотреть страшно. Все, теперь джинсам прямая дорога на свалку. Я это безобразие отстирывать не собираюсь!
Сын попытался оправдаться, но мама его даже слушать не захотела. Брезгливо взяв штаны двумя пальцами, словно дохлую крысу, она унесла джинсы и бросила в мусорное ведро. Чуть позже послышался стук двери – это Ольга Дмитриевна понесла ведро к мусорным контейнерам.
Антон вздохнул и лег на диван, подняв очи горе. Конечно, от родителей ему достанется, это уж как пить дать. И как он ухитрился так забрызгать краской штанины? Ведь предупреждала же его Тая, чтобы он махал кистью осторожнее.
Вспомнив о Тае, Антон невольно ухмыльнулся. А-а, ничего, все обойдется! Все равно штаны были с тремя заплатками, в таких и на улицу выйти неудобно. А уж перед Таей показаться в старье – вообще стыдобище. Ничего, купят родителя новые джинсы, никуда не денутся! А пока он вполне может гулять и в спортивном костюме.
Послышался телефонный звонок. Встав с дивана, Антон поплелся в коридор. Он не сомневался, что звонит неугомонный Родик. Так оно и оказалось.
– Тошка, ты видел объявление, что висит возле продуктового магазина? – возбужденно закричал Родик.
– Ничего я не видел, – вяло ответил Антон. – Я так сегодня наломался, что рук и ног не чувствую. Мне не до объявлений! А что, там объявляется приход конца света, что ли?
– Ха, сказал! Бери выше. Кто-то повесил объявление о пропаже кошки. С цветной фотографией.
– Ну и что?
– А то, что эту кошку я сразу узнал. Это – Проныра!
Брови Антона удивленно выгнулись.
– То есть как – Проныра? Она ведь живет в коммуне!
– В том-то и дело! Помнишь, Игорь нам говорил, что Проныра пропадала несколько дней? Наверное, в это время она забрела в чей-то дом, и попалась в руки новым хозяевам. Не знаю уж чем этот заморыш так им приглянулся, но эти люди теперь ищут Проныру. Да еще как ищут!
Сердце Антона сжалось от неприятного предчувствия.
– Что, даже деньги предлагают? – осторожно спросил он.
– Да еще какие! Тыщу баксов!
– Врешь!
– Зачем же мне врать? – обиделся Родик. – Иди к магазину и сам посмотри. Я тоже поначалу не поверил своим глазам. Потом прочитал объявление еще раз и вижу: адрес хозяев кошки – не дом и не улица, а один из коттеджей за зеленым забором, ну те, что стоят вдоль берега Истры. Там живет самый крупняк, банкиры да министры. А потом гляжу, знакомые парни бегают между домами с большим сачком ну, таким, каким выуживают крупную рыбу. При мне они поймали какую-то несчастную кошку и сразу же засунули в мешок. А ведь кошка-то обычная, полосатая, на Проныру вовсе не похожа.
Антон озадаченно почесал подбородок.
– Мда-а-а… Теперь в поселке начнется охота на кошек, настоящее сафари! Когда народ прознает про тысячу баксов, то не только ребята, но и взрослые выйдут на тропу войны. У многих от жадности крыша поедет! Блин, как бы моего Ваську под горячую руку тоже не засунули в мешок… И что ты предлагаешь: забраться ночью в коммуну, своровать Проныру и продать ее новым хозяевам?
Родик шумно вздохнул.
– Ну ты и сказал… Конечно, нет! Что мы, гады? Но ведь деньги коммуне очень нужны. Мы можем подсобить. Возьмем Проныру, отнесем тем сумасшедшим богатеям – ну, будто нашли кошку в Петровском. А потом денежки поделим с Игорем пополам.
– А как же Проныра? – возмутился Антон.
– Да что с ней сделается… Проныра она и есть Проныра, снова сбежит. Слышал ведь, какие чудеса про нее рассказывают! А по пятьсот баксов и нам, и коммуне не помешают. На них Мастер запросто можно купить звуковую аппаратуру для театра! А я наконец-то разделаюсь с долгами. Они у меня плодятся ну словно тараканы. Да и вам с Ватсоном денежки не помешают, разве не так?
Антон задумался. Замысел Родика ему не пришелся по душе, но… Но деньги действительно всем нужны!
– Чего молчишь? – спросил Родик.
– Даже не знаю, что и сказать… И хочется, и колется! Давай завтра вечером объясним все Игорю, пускай сам решает. Только других ребят пока в коммуну приглашать нельзя. Сам знаешь, что будет, если они увидят Проныру!
– Ежу ясно, – согласился Родик. – Сейчас позвоню Ватсону, чтобы не болтал лишнего. Дело-то секретное!
– Заодно напомни ему про те полсотни рублей.
– Какие еще полсотни?
– Не придуривайся, сам знаешь, какие. Их надо завтра же вернуть грузчику Петру.
Родик простонал:
– Сам знаю, что надо. Но ведь страсть как жалко!
– Ничего, перебьемся. Пока!
Весь вечер Антон провел так, как будто у него сильно разболелся зуб. Он бродил по квартире, не находя себе места, и ругал себя за то, что так легко согласился на авантюрный план Родика. Лис всегда был мастером на всякие военные хитрости, и немного жаден до денег, но здесь, похоже, переборщил. Что подумает Мастер, когда АРТ придут к нему с предложением продать Проныру? Конечно, кошка может снова сбежать, но это еще не факт. Но если даже она и сбежит, то получается, что они идут на сознательный обман новых хозяев Проныры. Ну куда не кинь, везде клин!
К ночи, изрядно помучавшись, Антон пришел к выводу, что друзей продавать нельзя, даже понарошку. И тут же, несмотря на поздний час, позвонил Родик, и виноватым голосом сообщил, что отказывается от своего предложения, как подлого и нехорошего.
У Антона словно камень с души свалился!
Наутро ребята снова собрались на автобусной остановке. На этот раз они были одеты проще, по рабочему. Ведь сегодня предстояла большая работа в театре. Вечером Мастер планировал провести первую репетицию будущего представления, так что хлопот предстоит очень много!
Но когда они вошли в ворота лагеря, то возле здания будущего театра было пусто. Возле кухни им встретились Настя и Шарик. Они что-то искали с озабоченным видом.
– Привет! – дружески улыбнулась Настя, и поправила выбившиеся из-под косынки волосы.
Шарик пожал руки гостям. Лицо его было хмурым.
– Утром опять исчезла Проныра, – сообщил он напряженным голосом. – А у нас вечером генеральная репетиция спектакля! Ну что поделаешь с этой кошкой? Совсем от рук отбилась! Чуть отвернешься – фьють, ее снова нет!
Настя сердито возразила:
– Ничего не фьють! Проныра очень умная. Вожак и Мастер с ней вчера вечером разговаривали, предупреждали про генеральную репетицию. Сам знаешь, какая у Проныры важная роль в новом спектакле! Поважнее твоей, кстати.
Шарик неожиданно покраснел.
– Да уж… – процедил он сквозь зубы. – Проныра вместе с Рыжиком просто дурака валяют, а все восторгаются! Да и что это драная кошка может уметь? Мастер надул вам в уши про разумность зверей, а вы, простаки, поверили! Кошка она и есть кошка, умная немножко…
Настя охнула:
– Ты что говорил, Шарик несчастный? Забыл, как прошлой зимой нам Меньшие помогали? Они-то к морозам да к голоду лучше приспособлены, чем мы, люди. В самые морозные ночи ложились на нас и согревали своим теплом, словно живые одеяла… А-а, что с тобой говорить!
Настя чуть не заплакала от обиды. Антон хотел было утешить ее, как вдруг увидел, что из леса вышла группа ребят, а следом за ними – Игорь и Вожак. Огромный пес был весь обвешан колючками, словно облазил все окрестные гущи.
Вожак внезапно большими прыжками понесся вперед. Подбежав к Шарику, он стал обнюхивать его ноги. А затем угрожающе зарычал.
Шарик побледнел и отступил на шаг назад.
– Вы чего, Вожак? – нервно спросил он.
Пес зарычал и стал наступать, пока не загнал Шарика в самый угол кухни.
Юные коммунары так были озадачены происходящим, что толком даже не поприветствовали гостей. Только Игорь молча пожал им руки.
Антон рассказал про объявление и про ту жуткую охоту на кошек, которая нынче началась в Петровском.
– Так вот в чем дело…, – напряженным голосом произнес Игорь. – Шарик, ты вчера вечером ходил за хлебом в поселок. Наверное, тогда-то ты и увидел объявление про пропажу Проныры?
– Ничего я не видел! – завопил Шарик, со страхом глядя на Вожака.
Родик удивился.
– Как же ты мог не видеть объявление, когда оно висит возле дверей магазина?
Игорь сказал, обращаясь к одному из старших мальчиков:
– Паша, пойди, взгляни на тумбочку Шарика. И вообще посмотри… Сам знаешь, какой у нас хитроумный Ваня Шариков. Прятать вещи он умеет, мы этот знаем. Фокусник, одно слово!
Вскоре Павел вернулся и принес конверт, в котором находилась тысяча долларов.
На поляне повисла напряженная тишина. Все коммунары так смотрели на Шарика, что у того аж коленки задрожали, а на глазах выступили слезы. Антон мысленно поблагодарил бога, что вчера они с Родиком быстро отказались от своего дурацкого замысла. Не то стояли бы они сейчас рядом с Ваней и краснели.
После долгой томительной паузы Шарик тихо сказал:
– Я взял эти деньги для коммуны, да просто отдать не успел. А Проныра все равно сбежит, ей в тех хоромах делать нечего, она свободу любит.
– Выходит, продав друга, ты сделал доброе дело? – сурово спросил Игорь.
– Не знаю… А может, и доброе! Видели бы, как та девчонка, Полина, обрадовалась! Она Проныру очень полюбила. Живет эта Полина одна в огромном особняке – ну там, на берегу Истры. Сказала, что у нее совсем нет друзей. Она даже заплакала от счастья, когда взяла в руки кошку! И Проныра сразу затихла и замурлыкала. Похоже, ей Полина тоже нравится. Не вечно же ей жить в нашем бараке и питаться объедками!
Игорь посмотрел на Вожака. Тот глухо заворчал, но отошел от Шарика и улегся на траву.
– А вы что думаете, ребята? – спросил Игорь.
Юные коммунары пошептались, а потом одна девочка сказала:
– Мы думаем, что Шарик поступил очень нехорошо, и ему надо уйти из коммуны. А деньги надо вернуть Полине. Это нехорошие деньги.
– Дура! – трясясь от злости, завопил Шарик. – Нужна Полине эта жалкая тыща баксов! Блин, да знаете ли вы, что отец Полины – крупный промышленник Серебряков? У него особняк – закачаешься! А для нас тысяча долларов – это большие деньги. Столько еды можно для Мелких, и для Младших купить! И лекарства нам тоже нужны…
– Да, нужны – кивнул Игорь. – Но мы друзей не продаем. Так что деньги надо действительно вернуть. Как вы думаете, Вожак?
Пес что-то глухо проворчал.
– Вопрос решен, – кивнул Игорь. – Осталось придумать, как лучше вернуть деньги. Лично мне идти на дачу Серебрякову не хочется по многим причинам. Может, Тая? Но как только Проныра ее увидит, тут такое начнется!.. Антон, ты мог бы нам помочь?
Антон заморгал.
– Почему я?
– Потому что ты – самый представительный из нас, – объяснил Игорь. – Язык хорошо подвешен, и что характерно (он скосил глаза в сторону Таи), ты девчонкам нравишься. Это важно, ведь характер у Полины, наверняка, далеко не подарок. Я кое-что слышал про эту девчонку от ее соседей. Знаете, как прозвали Полину? Княжна!
Тая покраснела и сердито сказала:
– Чепуха все это. Зачем Тошку втягивать в наши разборки? Давайте лучше я схожу к этой Полине и поговорю с ней как следует, по-нашему, по-девичьи.
– Да уж, ты поговоришь… – с сомнением протянула Настя. – Кулаки у тебя покрепче, чем у некоторых пацанов!
Тема и Родик одновременно толкнули друга в бока: мол, соглашайся!
Антон задумался. Под пристальными взглядами ребят ему было неуютно. Инстинктивно он понимал, что ничего хорошего встреча с Полиной по прозвищу Княжна ему не сулит. Антон слышал, что дети богатых родителей, как правило, бывают высокомерными, жадными, эгоистичными. Наверное, Полина точно такая же. Что она скажет, если какой-то пацан придет и заявит: «Отдайте кошку, она вовсе не ваша!» Тут и по шеям получить недолго. Но лучше уж охранники поколотят его, чем Таю!
– Ладно, пойду, – с хмурым видом согласился он. – Но только при одном условии: Шарик должен остаться в коммуне!
– Почему? – жестко возразил Игорь. – Не бойся, Ваня не пропадет, у него в Москве много друзей.
– Это точно! – криво ухмыльнулся Шарик. – И не надейтесь, что я заплачу. Не очень-то вы мне и нужны! От вашей несчастной коммуны меня уже просто тошнит. Блин, дисциплина хуже, чем в детских домах, чтобы им всем сгореть синим пламенем!! Курить нельзя, матом ругаться – нельзя, водку пить тоже нельзя… О травке или даже о простом клее даже думать не смей! Никакого кайфа нету. Одно только и слышу с утра до вечера: то надо сделать, туда надо сходить, этим надо помочь… Что мы, пионеры какие-то долбанные? Ну нету никакой свободы!
Игорь кивнул.
– Да, той свободы, которая едва не довела тебя до смерти от голода, холода или наркотиков, здесь нет и не будет, Ваня. Вот видишь, Антон, какой «круглый» наш Шарик! Может запросто покатиться туда, куда захочет его левая нога. А ты за него переживаешь.
– Не в этом дело… – вздохнул Антон. Набравшись мужества, он добавил: – Знаете, а ведь у меня вчера тоже появилась подобная идея – ну, насчет того злосчастного объявления и денег. Конечно, я не собирался красть кошку, а потом прятать баксы в матрасе. Но свою долю на Проныре я тоже хотел заработать, было дело… Потом передумал, но ведь темные мыслишки, словно стая ос, все-таки роилась в моей глупой башке! Христос, кажется, говорил: кто сам без греха, пусть первый бросит в грешницу камень. И никто не смог поднять на нее руки. А вы что, все до единого без греха? Ангелы небесные?
Ребята задумались, обмениваясь нерешительными взглядами. Даже Игорь молчал, озадаченно потирая подбородок.
Наконец Вожак встал, подошел к Антону и улегся у его ног.
И тогда нагло улыбавшийся Шарик вдруг закрыл лицо руками и навзрыд заплакал.
Глава 13. Неудачный визит
Никогда еще Антон так не волновался, как по дороге к особняку Серебрякова. Как и все петровские жители, он давно привык жить рядом со «страной зеленых заборов». Еще с ранних советских времен рядом с Петровским, на месте бывшей голицынской усадьбы, стали появляться первые дачи московской элиты. Поначалу в Петровское переселились из Москвы некоторые военачальники и министры. Дач было сравнительно немного, они были почти незаметны среди огромных деревьев.
Но за последние годы все прежние дачи – даже та, в которой провел последние годы жизни бывший правитель СССР Никита Хрущев, – были снесены, а на их месте появились десятки красивых особняков новой московской элиты. Деревянные двухметровые заборы исчезли, а нынешние, уже трехметровые металлические заборы, надежно скрывали обитателей роскошных особняков от посторонних глаз. Петровские жители уже и понятия не имели, кто же их нынешние соседи, а те демонстративно не замечали обитателей поселка, состоявшего в основном из примитивных четырехэтажных «хрущевок». Обитатели крутых особняков никогда не появлялись в петровских магазинах, и тем более не посещали рынок, аптеку или клуб. Лишь иногда, в основном по праздникам, обитатели «страны зеленых заборов» давали о себе знать фейерверками, которые буйно расцвечивали ночное небо всеми цветами радуги. Небо пока еще оставалось общим и бесплатным, поэтому Антон и другие ребята могли часами любоваться фантастическим зрелищем. Взрослых такие зрелища мало привлекали, зато их страшно возмущал сизый пороховой дым, который в эти дни окутывал поселок плотным, смрадным облаком.
Разумеется, Антон ничуть не возражал против фейерверков, наоборот, они ему жутко нравились. Но ни разу в жизни ему и в голову не приходило, что он может однажды взять и постучаться в ворота одного из роскошных особняков. Да и зачем? Странно было слышать рассказы отца о том, что тот в мальчишеском возрасте не раз с приятелями перелезал через зеленые заборы, охотясь за ландышами и грибами. Блин, ему, Антону, ландыши и даром не нужны! Да и через нынешний трехметровый забор не перелезешь, тем более что он оборудован солидных размеров козырьком почти метровой длины. Говорили, что козырек якобы призван защищать обитателей особняков от шоссейной пыли, но это вряд ли. Скорее всего, он являлся дополнительной преградой для грабителей, которые по слухам, несмотря на мощную охрану, то и дело беспокоили знатных москвичей.
Пройдя вдоль шоссе через «Детский лес», Антон вышел на тропинку, что вели вдоль уж совсем чудовищного забора, не менее четырех метров в высоту. Кто ныне жил за этой «крепостной» стеной, можно было только догадываться.
Слева от шоссе шел такой же забор, но малость пониже. Среди сосен виднелись крыши новых, с иголочки особняков. А ведь Антон прекрасно помнил времена, когда всех этих домов и в помине не было. Вот это скорость!
Впереди появились зеленые ворота, возле которых находился каменный домик охраны усадьбы богача Серебрякова. Антон сто раз проходил мимо этого места, но ни разу у него не появилось желание узнать, кто же обитает в роскошном особняке на берегу Истры, похожем на рыцарский замок. А вот сегодня узнает…
У Антона отчаянно зачесалась спина. Да, по спине его тоже могут бить. И по голове тоже, и по заднице… Осел, надо было думать, когда соглашался на предложение Мастера! Надо было тихо-мирно шмыгнуть в кусты, а не корчить из себя героя… Хотя тогда по этой тропинке сейчас шла бы Тая. Вряд ли стража магната с ней стала бы церемониться. Блин, пусть уж лучше поколотят его!
Подойдя к воротам, Антон нашел радиофон и нажал на красную кнопку вызова. В динамике что-то хрюкнуло, и суровой голос спросил:
– Чего тебе, парень?
Антон поднял голову, и увидел холодный блеск телеглаза камеры внешнего наблюдения. Глаз слегка повернулся, дабы получше разглядеть свою жертву.
Не выдержав, Антон показал глазастой железяке язык.
– Ты что, ненормальный? – тотчас послышался из динамика удивленный голос охранника.
– Нет, дядь, я в полном порядке, – дерзко ухмыльнулся Антон. – А вот про вашу хозяйку Полину Серебрякову этого сказать не могу. Она…
Распахнулась калитка. Антон и охнуть не успел, как двое охранников повалили его на асфальт.
– Обыщи этого сопляка, Егор, – послышался голос одного из охранников. – Парень не зря нарывается на неприятности! Наверное, дружки из его шайки где-то рядом.
– Да нет здесь никаких моих дружков! – в отчаянии возопил Антон. – Я один пришел!
– Ну, как же – один. Молодые волчата вроде тебя так и рыщут вокруг дач. Летом еще ничего, жить можно, а зимой от бродяг и с пушкой не отобьешься! Говорил же я хозяину: надо нарастить забор еще хотя бы на метр, как все люди сделали. А он только рукой машет: мол, пустяки. Как же, пустяки, когда в стране больше миллиона диких и злобных волчат… Егор, что у сопляка в карманах?
– Ничего особенного, Николай. Носовой платок, расческа… Да, еще конверт!
– Ага, значит, пацана послали к нам с письмом. Что там внутри – черная метка? Или компромат на хозяина?
– Ха, здесь деньги! Доллары… тысяча долларов. Больше ничего нет.
Антон почувствовал, что его крепко взяли за шиворот. Мгновение – и он уже стоял, пошатываясь на ногах.
Гады, как они его приложили…
– Мне нужно встретится с Полиной и вернуть ей деньги, – с трудом шевеля разбитыми губами, заявил он.
– А с папой Римским ты не хочешь встретиться, парень? – сказал один из охранников, черноволосый крепыш с приплюснутым носом.
– Нет, не хочу, – мотнул головой Антон и сплюнул на асфальт кровавую жижу. – Папа Римский мою кошку не крал. А ваша Полина – украла! Вернее, заплатила деньги вору.
Охранники озадаченно переглянись.
– Выходит, Сорока жила у хозяев? – спросил второй охранник, лысый громила, чем – то похожий на своего тезку, боксера Николая Валуева. – А мы думали, что эта кошка – обычная бродяжка.
– Сами вы бродяжки! – огрызнулся Антон. – Проныра у нас в семье живет уже пятый год. Иногда убегает на два-три дня, но потом всегда возвращается. Сегодня утром она, как обычно, пошла погулять, а потом исчезла. Соседи сказали, что ее поймал местный хулиган Ванька Шариков, сунул в пакет и убежал. А потом я прочитал объявление возле магазина, и все понял. Нашел Шарика, накостылял ему по шее как следует, отобрал ваши вшивые деньги – и сразу сюда. Отдайте Проныру, я вам русским языком говорю!
– Да мы бы с удовольствием отдали… – начал было черноволосый Егор, но Николай перебил его.
– Вообще, это не наше дело, но мой тебе совет, пацан: бери деньги и мотай отсюда! Наша юная хозяйка все равно Сороку не отдаст. Вцепилась в эту облезлую лохудру, будто та – брильянтовая! Считай, что ты выиграл в лотерею тыщу баксов. Мне бы так повезло! А нового котенка мы тебе с Егором по дешевке продадим, верно?
Егор расхохотался:
– Ну да, за двести баксов! Или на худой конец, за бутылку виски. Пойдет?
Антон понял, что над ним попросту издеваются, и разозлился.
– Не-а, дяденьки, не пойдет! Меня папа с мамой продавать друзей не приучили.
Охранники цинично усмехнулись.
– Ничего, сынок, жизнь всему научит, – сказал Николай. – Поверь бывалому человеку: сейчас все продается, и все покупается. А друзья – это самый лучший товар, потому что стоят очень дорого.
Сам видишь: за драную кошку тебе в натуре дают тыщу баксов! Неплохо для начала. Но учти: за людей больше дают.
Антона даже затрясло от гнева, и он начал блефовать:
– Не знаю, как насчет людей, а мы с родителями нашу Проныру никому не отдадим! Между прочим, мой папа – депутат Красногорского района. Ему очень не понравится, что в нашем родном Петровском творят разные там заезжие новые русские. Говорю вам: позовите Полину! А с ней я сам поговорю.
Лицо черноволосого Егора исказила злоба. Он угрожающе поднял кулак и шагнул к Антону. Но его напарник Николай вдруг дружелюбно улыбнулся:
– Молодец, парень. Вижу, что ты не трус. Друзей на самом деле продавать не стоит, по крайней мере, задешево. Правда на твоей стороне, и потому давай, действуй!
Антон молча прошел через ворота и оказался на обширной поляне. Она была живописно украшена огромными валунами (откуда здесь взялись валуны?), экзотическими деревьями, беседками и скамьями. Желтая кирпичная дорожка вела к огромному особняку, похожему на средневековый замок.
Антон уверенно зашагал к дому. От его прежней робости не осталось и следа. В это время один из охранников что-то говорил по мобильному телефону, – видимо, сообщал юной хозяйке о нежданном госте.
Прошло не меньше двадцати томительных минут, прежде чем дверь особняка распахнулась. Даже не бросив взгляда в сторону гостя, Полина чинно спустилась по ступенькам мраморной лестницы. Она была одета в красивое розовое платье с широкой пышной юбкой, на ее голове красовалась изящная шляпка. В руке девочка держала пестрый зонтик с длинной деревянной ручкой.
Антон удивился – такими разодетыми его знакомые девочки не приходила даже на школьные балы. «Ну, воистину это Княжна! – озадаченно подумал он. – Одно такое платье стоит, наверное, не одну тысячу баксов! Как с ней разговаривать-то?» Однако сама Полина не произвела на него особого впечатления. Девчонка как девчонка: симпатичная мордашка, вздернутый носик, ямочки на щеках – а вот глаза белесые, словно у вареной рыбы. До Таи этой Княжне далеко!
– Привет, – улыбнувшись, сказал Антон.
Полина едва заметно кивнула.
– Значит, ты утверждаешь, что Сорока – твоя кошка? – холодно произнесла она.
Антон насупился.
– Вообще-то, я с тобой поздоровался, – напомнил он.
– Ну и что? – вздернула носик Полина.
– Могла бы тоже сказать: «привет!» Или тебя в школе вежливости не обучали?
– Я в школу сейчас не хожу, у меня есть три гувернантки, – высокомерно заявила Полина. – Но если ваше сиятельство так желает, то мы можем совершить променад по моему парку. Посидим в беседке, поговорим о поэзии Серебряного века, или о выставке высокой моды в Венеции. Вы были когда-нибудь в Венеции, ваше сиятельство?
Антон еще больше помрачнел.
– А как же, только вчера ездил туда за картошкой и солеными огурцами, – буркнул он.
Полина ответила ослепительной улыбкой. Она протянула руку – так, как поступают светские дамы в исторических кинофильмах. Антон вежливо поклонился, тоже протянул руку, и они чинно направились по желтой дорожке в сторону Истры. На высоком берегу реки стояла старинная беседка, и Полина повела его туда. Усевшись на красивой резной скамейке, девочка кокетливо посмотрела на гостя и нежно произнесла:
– Не правда ли, сегодня чудесный день, ваше сиятельство? – проворковала она. И тут же, зло сощурившись, рявкнула: – Ну ты, петровское хамло! Чего сюда приперся? Сороку хочешь? Накоси, выкуси!
И она с ехидной улыбкой показала гостю фигу.
Антон наклонился, смачно поцеловал фигу, а потом внезапно отвесил оплеуху наглой девчонке.
– Сама накося-выкуси! Верни Проныру! Думаешь, раз твой папашка наворовал кучу денег, то он теперь – царь и бог? Не дождетесь!
Полина вспыхнула от ярости. Никто и никогда не смел с ней так грубо обращался! Вскочив со скамьи, она подняла зонтик и обрушила на плечи Антона град ударов. Но тот, нимало не смущаясь, обхватил девочку и крепко прижал ее к своей груди.
– А ты ничего, симпатичная, – с ухмылкой сказал он. – Но вообще-то, девчонка как девчонка, даром что миллионерша.
– Отпусти! – закричала Полина, но не очень громко – так, чтобы не услышали охранники. Антон сразу же это понял, и улыбнулся еще шире.
– Фигушки, не отпущу, пока не поцелуешь, – легкомысленно сказал он.
Сказав это, Антон ужаснулся. Эти слова он услышал в каком-то взрослом фильме, и почему-то запомнил. Ну и ляпнул, теперь не отмоешься! Дон Жуан сопливый…
К его огромному изумлению, девочка почему-то не обиделась. Расширенными от изумления глазами она смотрела на незнакомца. В ее взгляде читались и страх, и растерянность, и что-то другое, чего Антон понять не мог.
– Со мной еще никто так не разговаривал… – прошептала Полина. – Никто!
– И что, понравилось? – нервно скривился Антон.
– Не знаю… Отпусти. Ну, отпусти же!
Антон разжал объятия, и Полина буквально рухнула на скамью. Зардевшись, она поправила шляпку.
– Садись, – неожиданно мирным тоном предложила она.
Антон сел.
– Скажи честно – Сорока тебе очень дорога? – спросила Полина, не отрывая от гостя взволнованных глаз.
Антон было раскрыл рот, чтобы воскликнуть: «Да, конечно, я без нее жить не могу!», а потом задумался. Он уже достаточно наплел всякого вранья, пытаясь добраться до маленькой хозяйки большого дома. Сейчас, конечно, можно было врать и дальше, но… Но ведь Проныра его даже не знала! Что будет, когда она увидит своего самозваного «хозяина»? Позора ведь не оберешься!
– Вообще-то, все не совсем так, – опустив глаза, признался он. – А если честно, то совсем не так! Понимаешь…
Повинуясь внезапному импульсу, Антон взял и выложил всю правду-матку: про коммуну в лесу, про театр детей и зверей, про Шарика и Проныру…
Лицо Полины преображалось с каждым его словом, словно остывало на ледяном ветру. Наконец, Полина резко отодвинулась от него и чужим, незнакомым голосом произнесла:
– Все?
Антон кивнул.
– Блин, выходит, отец был прав? – задумчиво пробормотала девочка. – Мы подобрали не просто бродячую кошку, а кошку – бомжатницу! Целый год Сорока жила в каком-то кошмарным зоопарке, среди бог знает какого быдла… Эти дикари наверняка болеют разными жуткими болезнями! Среди них могут быть наркоманы, бандиты, насильники… И весь этот клоповник находится невдалеке от нашей усадьбы. Ужас!
Недобро сощурившись, Антон некоторое время молча рассматривал девочку, а потом предложил:
– Конечно, ужас. Позвони отцу, пускай тот пришлет из Москвы команду захвата. Пусть они окружат лагерь, обольют его бензином и сожгут вместе со всем, как ты выражаешься, быдлом. Нечего этим жалким выродкам, бездомным детям и животным, коптить чистое небо рядом с роскошным особняком магната Серебрякова!
А потом предлагаю заняться нашим Петровским. У нас ведь тоже не ангелы живут, и миллионеров не густо. Наши родители с трудом дотягивают до очередной зарплаты. Разве таким неудачникам стоит дальше жить? Надо снести наши жалкие «хрущевки» бульдозерами, а каждому из новых русских вроде твоего папаши, прирезать по пару гектар земли. Ведь вам здесь тесновато, верно?
Полина пристально смотрела на него, не произнеся ни слова.
Антон криво усмехнулся:
– Ладно, поговорили. Ведь знал же, болван, что ничего у меня не получится! Есть такая поговорка: сытый голодного не разумеет. Ты до того сыта, что аж щеки лопаются от самодовольства. А совести да сочувствия у таких как ты просто нет, папы с мамами не научили. Да и когда им учить-то – ведь с утра до ночи деньги делают! Ну, я пошел.
Он положил конверт с долларами на скамейку и, повернувшись, торопливо зашагал к воротам.
– Деньги возьми, дурак! – окрикнула его Полина.
– Возьми себе, – не поворачивая головы, ответил Антон. – Купишь еще одну шляпку, на вторую голову. Хотя у тебя и одной-то нет…
Полина хотела встать и побежать вслед за дерзким парнем, но гордость не позволила. Когда ворота закрылись за гостем, она схватила конверт и в бешенстве порвала на мелкие клочки. А потом, немного успокоившись, пошла к дому, где ее ждала Сорока.
Если, конечно, упрямая кошка опять не убежала в свою распрекрасную лесную коммуну.
Глава 14. Премьера
Никогда Антону не было так тошно на душе, как на обратном пути в лагерь. Он потерпел полное фиаско, подвел ребят. Проныру не вернул, рассорился с Княжной… Даже деньги отдал впустую! Правильно Полина обозвала его дураком. Или он не совсем дурак? Поди тут, разберись…
В коммуне кипела работа. Все ребята, даже малыши, трудились в театре. Тема вместе с Игорем и еще двумя самыми сильными парнями – Павлом и Сашей, занимались тяжелым бархатным занавесом, который упрямо не хотел раскрываться и закрываться. Девочки мыли пол, малыши выносили мусор. То и дело в зал прорывались Меньшие, которым тоже хотелось чем-то помочь ребятам. Но много ли толку в строительстве от коз или поросят? Грозно рыча, Вожак быстро прогонял Меньших на улицу. Сам же он хватал челюстями самые большие мешки с мусором и вытаскивал их наружу.
Антон мысленно перекрестился, и направился в театр. Ребята встретили его пристальными взглядами, а затем, поняв все по его виноватому лицу, продолжили работу. Надев халат, Антон стал помогать Шарику, который приносил девочкам свежую воду из колодца, и уносил ведра с грязной водой.
Наконец, Игорь крикнул:
– Все, шабаш. Перерыв! Кто-нибудь хочет перекусить? Нет? Тогда давайте споем. Что это за работа – без песен?
Усталые ребята расселись на скамьях. Тут же рядом появились Меньшие – на этот раз Вожак не стал их прогонять. На коленях у Игоря сразу же уселись сразу три пушистых кота, а возле его ног устроились две козы и несколько собак. Поросята, недовольно хрюкая, пытались пробиться через толпу Меньших к Мастеру, но собаки их не подпустили. Мол, мы первые заняли это почетное место!
Антон специально сел на самой дальней скамье, чтобы еще немного побыть в одиночестве. Но к нему тотчас же пересели сначала Тема с Родиком и Шарик, а затем и другие ребята. Только одно место справа от него осталось свободным. И на него уселась… Тая!
На глаза Антона выступили слезы.
– Ребята! – громко сказал он. – Я…
Комок застрял в его горле, и он не сумел произнести больше ни слова.
Игорь весело подмигнул Антону.
– Ну, чего скуксился, Тошка? Разве забыл наш девиз: жизнь прекрасна! Проныра непременно снова сбежит, это как пить дать. Ребята, через два дня, в субботу, у нас премьера, а эстрадную часть представления мы толком не отрепетировали. Тая, Настя, Маша – на сцену! Шарик, включай аппаратуру – ты же у нас звукооператор!
Настя проворчала:
– Блин, ну и отдых… Знаете, как у меня спина болит? Нам с Машкой что, в грязных халатах танцевать?
Маша улыбнулась:
– Мы же все в спортивных костюмах, сестричка! Ну, вставай, лентяйка!
Тая тоже сняла халат. На ней был надет синий, латанный-перелатанный спортивный костюм с эмблемой «Adidas». Антон вспомнил про бездарно потерянную тысячу долларов, и мысленно взвыл. Но девочка пошла к сцене такой походкой, какой обычно дефилируют по подиуму топ-модели. Оказалось, что у Таи прекрасная фигура и прирожденная грация. Вслед за ней на сцену взбежали сестры-двойняшки. От былой усталости на лице Насти ничего не осталось – чувствовалось, что она любит танцевать.
Путаясь в проводах, Шарик расставил звуковые колонки по разным концам сцены и включил усилитель.
– Какой трек ставить? – деловито спросил он.
– Первую кассету, трек два, песня «Над радугой», – объяснила Тая. – И дай микрофон.
Антон вздохнул. Кассета! Ну, просто каменный век. Сейчас даже в деревенских клубах используют мини-диски. За тыщу баксов можно было бы купить более или менее нормальную звуковую аппаратуру.
Эх, опять он вспомнил про Полину, чтобы ей пусто было! Если бы не ее наглость и высокомерие, то он бы не психанул, и ушел из усадьбы Серебряковых хотя бы с деньгами. А Княжна наверное только рада, что ей отцовские денежки достались. Небось, ничего папаше не скажет, а тыщу баксов прикарманит. Богатые – они все такие, на ходу подметки срежут, и не заметишь!
Зазвучала незнакомая мелодия. Двойняшки сделали несколько танцевальных па, а затем Тая подняла микрофон и нежно запела:
Где-то там, над радугой, в призрачной вышине, Есть страна волшебная, о которой птицы пели мне. Где-то там, над радугой, ты увидишь небес синеву, Там мечты заветные сбываются наяву…Никогда прежде Антон не слышал эту чудесную, романтическую песню, хотя почти не расставался со своим МР3-плеером. Но дело было даже не в песне… Голос у Таи оказался ну словно бриллиант, он переливался всеми цветами радуги, оставаясь в то же время чистым и светлым. Наверное, не все грани этого бриллианта были идеально отшлифованы, иногда чуткое ухо Антона ощущало легкие сбои и неточности, но какой же у девчонки был волшебный голос! Все нынешние певички, которые не вылезали с FM – радиоканалов, и в подметки ей не годились. К тому же Тая пела вживую, а нынешние «звездульки» и слова не могли спеть без помощи компьютера.
Родик толкнул его в бок локтем и восторженно зашептал:
– Вот это да… Чистая Уитни Хьюстон!
Антон молча кивнул, не отрывая глаз от сцены. Тая пела и, пританцовывая, двигалась по сцене с таким изяществом, словно была уже опытной звездой эстрады. Настя и Маша задорно танцевали, но даже невооруженному взгляду было видно, что это, увы, чистая самодеятельность.
Тая закончила песню на такой высокой ноте, что у Антона аж уши заболели. Вскочив со скамьи, он бурно зааплодировал. Его горячо поддержали Тема и Родик.
А вот коммунары аплодировали довольно вяло. Игорь недовольно поморщился и строго сказал:
– Вообще-то мы всего лишь репетируем. Тая, сколько раз я тебе говорил: береги голос! Мы прекрасно знаем, как ты поешь, можно не напрягаться…
– А Тайка вовсе не ради нас напрягается, – хихикнула одна из девчонок лет десяти. – У нее здесь другой интерес…
Все ребята рассмеялись. Кое-кто повернулся и посмотрел в сторону Антона.
Тот сел на скамью, ощущая, как зарделись его щеки – хоть свечку от них зажигай! В душе мальчика царило смятение, но сердце ровно и радостно билось. Неужели Тая пела сейчас для него?
Он опустил глаза, не смея больше глядеть на сцену. Там тем временем продолжалась репетиция. Тая спела еще две песни, уже тихим, маловыразительным голосом. К двойняшкам присоединились и другие ребята, и прорепетировали еще три танцевальных номера. Судя по аплодисментам Тёмы и Родика, им все очень понравилось. Антон даже не шевельнулся – в его ушах по-прежнему звучала песня про радугу и добрые чудеса.
Наконец, Игорь громко хлопнул в ладоши:
– Ну все, перерыв закончен! За дело, ребята. Вожак, пожалуйста, выведите на улицу Меньших, особенно кур, пока те не начали нести яйца прямо на подоконнике…
Работа в театре продолжалась до позднего вечера. Мобильники АРТ буквально раскалились. Родители, обеспокоенные долгим отсутствием ребят, требовали объяснений, но трое друзей только невнятно отвечали, что мол, очень заняты интересным и полезным делом, и скоро вернутся домой.
Это «скоро» продолжалось почти до девяти вечера. Антон и его друзья поужинали вместе с коммунарами, и только потом, усталые, но довольные, направились в сторону ворот.
Их проводили Игорь, Шарик и Тая.
– Спасибо за помощь, парни, – сказал Игорь и пожал руки гостям. – Завтра отдохните – мы будем весь день репетировать. А в субботу, в три часа ждем на нашем представлении! Приводите сюда всех своих друзей. Билеты будут недорогими, по пятьдесят рублей. Сами понимаете, мы не можем себе позволить выступать бесплатно…
– Афиши будут? – деловито спросил Родик.
– Конечно. Наши художники уже разработали эскизы. Мы развесим афиши в разных концах Петровского. Ну, а реклама – за вами. Договорились?
– Ясное дело! – кивнул Тёма. – А почему нам нельзя прийти завтра?
Игорь добродушно усмехнулся.
– Не обижайтесь, но не стоит. Ведь мы хотим всех удивить, в том числе и вас! Вы уже знаете, как выступает наша эстрадная группа, а вот все остальное увидите только на премьере. Верно, Тая?
Девочка неожиданно спросила:
– Мастер, можно я провожу ребят до поселка?
Лицо Игоря посуровело.
– Нет! – резко возразил он.
– Почему?
– Да потому что после этого ребятам придется провожать тебя до лагеря обратно, – объяснил Игорь. – Помнишь, как в мае в Детском лесу к тебе привязалось двое подвыпивших парней?
– Ха, я с ними запросто справилась! – воскликнула Тая и приняв позу каратиста, с шумом рассекла воздух согнутыми руками.
Игорь нахмурился.
– Да, один раз тебе повезло, – согласился он. – Но ведь парни-то были пьяными! А что будет, если на тебя нападут трезвые подонки? Разве я не прав, парни?
Тёма его поддержал:
– Очень даже прав! В нашем Детском лесу всякое случается. Бывают и нападения на женщин. В основном хулиганят не наши, петровские, а заезжие строители новых особняков. Многие из них не имеют прописки, работают на своих хозяев нелегально. Поди их потом, разыщи за зелеными заборами!
Тая упрямо наклонила голову.
– Хорошо, тогда я провожу гостей до автобусной остановки.
И не глядя ни кого, она вдруг взяла Антона за руку и направилась через поляну в сторону леса.
Игорь осуждающе покачал головой.
– Своенравная у нас звезда, верно? Мы порой от Таи просто плачем, такие она устраивает закидоны… Да и другие ребята далеко не сахар. Это днем, да еще при гостях, они стараются выглядеть паиньками. Но ведь прошлую жизнь на вокзалах и в подвалах так просто из памяти не вычеркнешь. По ночам порой такое начинается…
– Наркотики? – тихо спросил Тёма.
– Случается и такое, – нехотя ответил Игорь. – Не зря ведь говорится: привычка – вторая натура. Все из ребят, даже мелкие, в свое время нюхали клей и курили травку. А двое из мелких, Рустам из Ташкента и Вагиз из Душанбе, работали даже наркокурьерами.
Антон вытаращил глаза:
– Как это – наркокурьерами? Такие малыши? Не может быть!
– Может, – вздохнул Игорь. – Ты даже не подозреваешь, на какие подлости готовы пойти торговцы этой отравой. На них креста нет, их хозяин – сам сатана! Они, гады, что придумали? Находят в среднеазиатских республиках бедных и бессовестных родителей, покупают у них задешево детишек, заставляют малышей глотать мешочки с героином – и сажают на поезд, что едет в Россию. Со стороны это выглядит так, будто бы большая и дружная семья едет, например, в Москву или Питер на экскурсию. А в России из детей извлекают мешочки с наркотиками, и привет!
– Что значит – привет? – опешил Антон.
– Да просто выгоняют детишек на улицу. Милиция их отлавливает и отправляет назад, на родину. А там история снова повторяется… Но Вагиза и Рустама я этим подонкам не отдам!
Антон мотнул головой, словно пытаясь стряхнуть с себя жуткие слова Мастера.
– А сами ребятишки того… наркотиками не балуются?
– Было и такое, – нехотя ответил Игорь. – Само собой, мы наркоманов изгоняем. Лечить мы их не можем, не умеем, а отдать им коммуну на уничтожение мы с Вожаком не собираемся. Водкой тоже у нас кое-кто любит побаловаться, особенно Настя с Машей…
Гости обменялись изумленными взглядами.
– Не может быть! – возмутился Родик. – Они же маленькие! То есть не совсем маленькие, но…
Игорь горько усмехнулся.
– Маленькие… Думаю, все ваши родители вместе взятые не пережили столько ужасов, сколько эти двойняшки. Они… Нет, даже неохота рассказывать. Когда они попали к нам в коммуну, то были ну словно зверята. Даже разговаривать толком не умели! Я отчаялся, думал, что их уже не вернуть к нормальной жизни.
Но отец Даниил их спас. Он подолгу разговаривал с двойняшками, рассказывал о Христе, о Евангелии, о сатане, объяснял откуда в мире столько зла и несправедливости… Они же ни во что доброе верить уже не могли после всего пережитого. Какой там «добрый Бог», когда столько страданий вокруг!.. А вот отец Даниил смог отогреть их заледеневшие сердца. Ведь он искренне людей любит, особенно детей. Любовь, она лучше всяких слов убеждает. Отогрел он души этих девочек, а потом и окрестил.
С той поры Настя и Маша словно заново родились! Нет, они не забыли о тех испытаниях, что выпали на их долю, но души их заново расцвели. Среди наших ребят эти двойняшки, пожалуй, искреннее всех верят в Бога! А вот Ваня Шариков ни во что хорошее верить не хочет…
– А ты? – прямо спросил Тёма. – Ты-то веришь в доброго Бога, или притворяешься? Мне отец рассказывал, что нынче многие начальники, бывшие коммунисты, стали ходить в церкви, потому что так стало модно среди самых высоких начальников. Таких людей еще как-то презрительно называют… забыл, как…
Игорь криво усмехнулся.
– Знаю: «подсвечники». Но что же поделать? Ведь в души людям не заглянешь… Хорошо еще, что люди, которые когда-то взрывали храмы, стали нынче в них приходить на молитву, хотя бы и только по самым большим праздникам: на Рождество да на Пасху. Может, их дети когда-нибудь станут по-настоящему верующими! Я тоже не сразу таким стал. Только когда погибли мои родители, я понял, что отныне моя дорога ведет в Храм. И там мои добрые наставники меня надоумили заняться сиротами. Вот я и занимаюсь ими, как умею, как могу. И вроде, кое-какой толк есть!
Антон кивнул.
– Конечно, есть! Ребята живы-здоровы, и потом заняты интересным делом в вашем цирковом театре. Даже братьям нашим меньшим, таки же бездомным зверям, помогают! Только вот…
Антон запнулся, поняв, что говорит что-то не то, но Игорь его отлично понял и без слов. Грустно улыбнувшись, он сказал:
– Думаете, я не понимаю, что те же двойняшки Маша и Настя не очень-то здорово танцуют? Отлично понимаю. Но что поделать – нет у девочек особых талантов. Зато в нашем театре они впервые почувствовали себя людьми. А это самое важное!.. Ну ладно, идите. Только не стоит эту парочку догонять.
Родик хмыкнул:
– Что мы, дурнее паровоза? Будем сохранять дистанцию. Ну, пока!
На следующий день, в пятницу, в разных концах Петровского появились сразу пять больших красочных афиш. На них были нарисованы клоуны вместе с собаками и кошками. Надпись под рисунком гласила: «Театр детей» и зверей приглашает 17 июля детей и их родителей на семейное эстрадно-цирковое шоу «Волшебная ферма». Адрес: остановка «Ферма», бывший пионерский лагерь «Искорка». Начало в 15.00. Цена билета 50 рублей».
Одна из афиш сразу же исчезла. Ее стащил деятельный Родик, который тотчас отправился в деревню, где у него было масса знакомых. Антон и Тема тоже не сидели, сложа руки. Весь вечер они обзванивали знакомых, ходили по домом, звонили во многие двери.
Результат был не очень хорошим. Родители привыкли водить своих детей в петровский клуб, куда нередко приезжали заезжие артисты. Представления обычно бывали довольно убогими и стоили те же 50 рублей, но ведь артисты-то ты были профессионалами! И в клуб петровские жители с детства привыкли ходить. А вот пионерский лагерь… Да, был такой где-то в лесу за оградой ИБИПа. Но ведь он давным-давно заброшен! Откуда же там вдруг взялся театр?! К тому же до «Фермы» надо ехать на автобусе. Близко, одна или две остановки, но ведь это тоже денег стоит… К тому же, дождик вроде назавтра обещают!
Но Антон и Тёма не сдавались. Они так расписывали представление (хотя сами его не видели!), что лица многих взрослых постепенно смягчалось. Что, в представлении будут участвовать умные собаки, кошки, даже козы и поросята? Ах, и куры с цыплятами тоже? Ну это уже чистая фантастика, не могут цыплята быть артистами. Хм, вообще-то это любопытно… А кто артисты – бездомные сироты? Ну, это другое дело! Сирот жалко. Конечно, их представление наверняка очень примитивное, но помочь бедняжкам в общем-то стоит. По крайней мере, можно выбраться всей семьей в лес, подышать свежим воздухом. Ладно, мы подумаем.
Это бесконечное «мы подумаем» скоро стало Антону горше горькой редьки. Он начал подозревать, что все их усилия пропали напрасно, или, как в старину говорили втуне, что никто из петровских жителей и не подумает тащиться завтра днем на автобусе на какую-то богом забытую «Ферму». Эх, неужто он снова не оправдал доверие коммунаров?
Вечером наконец-то вернулся из командировки отец. Все последнее время Антон очень хотел поговорить с ним про бывший пионерский лагерь, но после целого дня бестолковой беготни настолько устал, что не задал отцу не единого вопроса. Антон лег на диван, и по своему обыкновению, взял книжку, надел наушники, включил плеер и телевизор одновременно. А потом внезапно заснул.
Его разбудила чья-то прохладная рука. Открыв глаза, он увидел, что рядом на стульях сидят отец и мать и встревожено смотрят на него.
– Ну-ка выкладывай все, сынок, – сурово произнес Сергей Алексеевич.
В субботу, несмотря на прогнозы, было солнечно и не очень жарко. АРТ с самого утра продолжили свою активную рекламную деятельность. Не поленившись, они обошли все те квартиры и дома, где им вчера не ответили категорическим отказом. И плоды их бурной деятельности не заставили себя ждать.
Ровно в два часа, когда Антон уже собрался в театр (ради этого случая он надел столь ненавистный им костюм!), зазвонил его мобильник. Как ни странно, это был отец.
– Антон, ты готов? – спросил Сергей Алексеевич. – Спускайся, мы с мамой ждем тебя в машине.
Антон обомлел.
– Так вы тоже поедете? – радостно спросил он.
– Почему бы и нет? Лично я с удовольствием похожу по лагерю, вспомню о былом… Все таки я провел в «Искорке» три лета подряд! Да с твоими новыми друзьями любопытно будет познакомиться. Конечно, мы с мамой не поверили твоим фантастическим россказням про разумного пса Вожака, но все же стоит на него взглянуть. Кстати, пригласи и своих друзей, у нас в машине места хватит.
Только Антон подошел к телефону, как тот зазвонил. Тёма довольным голосом предложил:
– Тошка, давай дуй к нашему дому! Отец уже подогнал машину к подъезду, мы с мамой через минуту спускаемся. Готов?
– Ха, да мои предки сами собрались в лагерь! Позвони Родику.
– Он уже уехал. В смысле, его увез отец. Сам знаешь, Борис Максимович музыкант, и вроде бы очень хочет послушать Таю. Голосище у нее действительно будь здоров!
Настроение у Антона сразу же поднялось. Кто его знает, может премьера пройдет с аншлагом? Зал был рассчитан человек на сто, ну максимум сто пятьдесят. А в Петровском живет больше трех тысяч человек, плюс деревня. Если хотя бы каждый двадцатый сегодня приедет в лагерь, то дело будет в шляпе!
Однако действительность превзошла все его ожидания. Когда машина подъехала к воротам лагеря, то оказалось, что возле нее на поляне уже стоит около тридцати автомобилей. По дороге от автобусной остановки тек непрерывный поток людей. Люди шли целыми семьями, начиная от бабушек и дедушек, и кончая малышами.
На территории лагеря царило целое столпотворение. Игорь стоял в окружении нескольких десятков людей, и что-то рассказывал им, указывая на бывшие спальные корпуса. А потом Шарик повел одну группу в сторону Зеленого театра, а Степа и Петр – другую группу по направлению к раскопкам фундамента охотничьего домика.
Увидев Антона, Игорь широко улыбнулся и пошел ему навстречу.
– Познакомься, Мастер, это мои родители – Ольга Дмитриевна и Сергей Алексеевич, – сказал Антон.
Игорь поклонился его маме, а с отцом отменялся крепким рукопожатием.
– Спасибо вам за сына, – сказал он.
– За что же его благодарить? – удивилась Ольга Дмитриевна.
– Да за все это… Мы и не надеялись, что на премьеру нашего спектакля приедет столько народу. Это Антон вместе с Темой и Родиком постарались!.. Сергей Алексеевич, если хотите, я проведу для вас экскурсию по нашей коммуне.
– Очень любопытно будет посмотреть, – кивнул отец Антона.
Вскоре Антон увидел в толпе Родика и поспешил к нему.
– Привет! – сказал Родик и указал рукой на полного лысого человека, который гонял на стадионе мяч вместе с другими такими же полными и пожилыми дяденьками. – Узнаешь?
– Нет, – пожал плечами Антон. – А кто это?
– Олух небесный! Это же Вадим Валерьянович, заместитель директора лесничества. Он как приехал на своем «Мерседесе», так сразу направился к Игорю. Отвел Мастера в сторонку и что-то начал с ним обсуждать. Клянусь своим любимым видиком, что это Вадим Валерьянович разрешил коммуне поселиться в этом лагере!
Антон открыл было рот, но увидел как из театра выходит Тая, и сразу обо всем забыл. Юная актриса также заметила приятелей и пошла в их сторону.
– Привет, Тошка! – радостно сказала она.
– Привет, – немного обиженно ответил Родик, но потом опомнился и деликатно отошел в сторону.
– Волнуешься? – тихо спросил Антон.
– Еще как! Конечно, я сто раз уже выступала на разных площадках, даже в концертных залах… Но это же наш собственный театр! Даже Меньшие сегодня с самого утра переполошились, как бог знает кто. Двоих цыплят и одного поросенка до сих пор найти не можем… Да и Проныра до сих пор не вернулась. Просто хоть караул кричи!
Антон успокаивающе погладил ее по руке.
– Все будет хорошо, – убежденно сказал он. – Должен же и на вашу улицу когда-то прийти праздник! А больше всего аплодисментов получишь ты, это я точно знаю.
Кто-то сильно толкнул его в плечо, а затем рядом послышался знакомый голос:
– Почему ты так в этом уверен, Тошка?
Антон повернул голову – и обомлел. Рядом стояла… Полина! Она была одета в необыкновенно красивое красное платье – такие наряды Антон раньше видел только по телеку, на праздниках высокой моды. Пышные волосы девочки были уложены в необычную прическу, похожую на цветок розы. На запястьях девочки блестели изящные браслеты, пальцы украшали кольца с ослепительно сияющими белыми камнями. «Да ведь это настоящие бриллианты!» – с изумлением подумал мальчик.
– Познакомь же меня со своей подругой, – великосветским тоном продолжила Полина. – Кажется, эта девочка хочет стать великой певицей?
В голосе Полины прозвучала такая ирония, что синие глазища Таи вспыхнули от ярости. Она повернулась и зашагала в сторону театра.
Антон чертыхнулся.
– Как ты здесь оказалась? – процедил он сквозь зубы, с ненавистью глядя на дочь магната.
Полина ответила безмятежной улыбкой.
– Как и все – увидела афишу, и приехала. Жаль, папа сегодня занят, так что меня привезла гувернантка Марина и двое охранников. Кстати, ты кое-что забыл в беседке.
Девочка протянула белый конверт. Судорожно сглотнув, Антон сразу же заглянул в него и увидел тонкую пачку стодолларовых купюр.
– Спасибо, – пробормотал он и торопливо засунул конверт во внутренний карман пиджака.
Полина подала ему руку – так, как сделала это на желтой дорожке, желая немного поиграть в аристократов.
– Ну, Антон, что же ты медлишь? Я хочу увидеть, как живут прекрасные и милые дети в этой замечательной коммуне. Ты так красочно расписывал ее, что я решила взглянуть на все своими глазами.
Антон что-то пробормотал в ответ, не зная, что делать. Вышагивать с Княжной по территории лагеря было бы полным идиотизмом. На них многие и так уже обратили внимание… Но девчонка взяла и запросто вернула ему тыщу баксов! Просто камень с души свалился. Глядишь, от этой высокомерной штучки будет и еще какая-нибудь польза для коммуны.
Словно угадав его мысли, Полина всплеснула руками.
– Блин, как же я забыла! У меня есть для коммунаров небольшой подарок. Егор Владимирович, сходите к машине и возьмите сами знаете что.
Черноволосый охранник, который стоял вместе с лысым громилой и некрасивой полной гувернанткой, кивнул и торопливо направился к воротам.
Антон не знал, что делать. К счастью, вскоре он увидел Игоря. Родителей рядом не было – видимо, они решили самостоятельно прогуляться по территории бывшего пионерского лагеря.
Увидев рядом с Антоном необычную девочку, Игорь, поспешил в их сторону.
– Познакомьтесь: это Мастер… то есть Игорь Бекетов, – с облегчением произнес Антон. – А это – Полина Серебрякова. Та самая…
Полина обвела Игоря внимательным взглядом с ног до головы, а потом слегка кивнула.
– Наслышана про ваш театр, Мастер, – сказала она. – Но, кажется, у вас есть кое-какие проблемы?
– Да нет у нас никаких проблем! – решительно отрезал Игорь. – Мы…
Он запнулся, заметив, что охранник несет пластмассовый ящик с прорезями – в таких обычно перевозят домашних животных.
Полина открыла крышку, и вынула из ящика… Проныру! На ее шее красовался золотистый ошейник.
Увидев Игоря, кошка отчаянно замяукала. Вырвавшись из рук Полины, она прыгнула на Мастера, вскарабкалась ему на плечи и улеглась на его плечах.
– Хотелось бы посмотреть, какая актриса моя Сорока, – спокойно сказала Полина, сделав ударение на слове «моя». – Было бы неправильно портить вам премьеру, ведь вы так долго готовились к этому празднику. Думаю, часа через два моя Сорока освободится?
Улыбка на лице Игоря погасла. Он все понял.
– Конечно. Наше представление длится час двадцать минут.
– Отлично! – сказала Полина. – Я обещала отцу вернуться домой не позже пяти.
Раздался громкий звонок. Игорь спохватился и крикнул:
– Дорогие гости! Прошу занять места, скоро начнется наше представление!
Он зашагал в сторону театра. За ним помчались петровские ребятишки. Все хотели занять места для себя и своих родителей. Антону тоже страшно захотелось побежать наперегонки с малышней, но он себя тут же одернул. Все-таки двенадцать лет – солидный возраст, и вести себя надо соответственно.
Полина решительно взяла его под руку.
– Может, пойдем? – предложила она. – Надеюсь, что в вашем замечательном театре есть отдельные ложи для почетных гостей?
– Про ложи не знаю, а одно ложе там точно есть, – едко ответил Антон. – За сценой, в артистической уборной стоит старый диван. Я на нем позавчера малость полежал, когда силы закончились. Не хочешь диван? Ладно, отдельный стул я гарантирую!
А потом началось представление. Антон сидел на задней лавке, вместе с родителями. Отсюда было плохо видно, но ничего, терпимо. А Полину и ее гувернантку он усадил рядом со сценой, на стульях. Получилось действительно нечто вроде театральной ложи.
Сюжет представления был прост, и навеян знаменитой сказкой «Волшебник Изумрудного города». На ферму, где жила девочка Элли (ее играла Тая), обрушился очередной ураган. Но на этот раз он не унес домик в Волшебную страну, а наоборот, принес оттуда кучу Мигунов, Жевунов, Болтунов и арзалов (их роли исполняли все младшие коммунары) в разноцветных плащах и остроконечных шляпах. Предводителем их был важный и самолюбивый Маленький Волшебник (Ваня Шариков).
Сказочные коротышки никогда прежде не видели кошек, собак, кур и поросят, и не знали, как с ними обращаться. Элли и ее отец фермер Джон (его роль прекрасно сыграл Игорь) стали учить гостей обращаться с домашними животными. Ну, а главным их помощником стал папа Тотошки – огромный Мудрый Пес (разумеется, это был сам Вожак).
Новоявленные фермеры засучили рукава и бурно взялись за дело. Но они то и дело попадали в забавные ситуации. Мигуны принялись доить поросенка Джерри, Жевуны надели сбрую на козу Машку и собрались на ней пахать землю. Ну, а Болтуны и арзалы захотели остричь шерсть с кошек и собак, перепутав их с овцами. Что тут началось!
Хохот в зале стоял такой, что даже стекла в окнах дрожали. Спектакль понравился не только детям, которые никогда в жизни не видели таких умных животных. Родители тоже порадовались тому, что увидели на сцене, потому что в представлении было немало поучительного для их детей.
Главными комедиантами в спектакле стали пес Рыжик и кошка Проныра. Они везде совали свои любопытные носы, и мешали сказочным коротышкам буквально на каждом шагу. Шаловливая парочка друзей с самого начала невзлюбили заносчивого всезнайку Маленького Волшебника, и выбрала его главной мишенью для своих хитроумных проказ.
Но самый большой успех выпал на долю Вожака. Огромный пес учил гостей из Волшебной страны фермерскому ремеслу, и его понимали все – и животные, и дети. Порой у Антона даже мороз по коже шел, от того, как Вожак мудро играл свою сложную роль. Если бы он заговорил, то вряд ли кто-то в зале удивился.
Тая некоторое время оставалась как бы в тени, но к середине спектакля, когда другие артисты уже продемонстрировали свое не по годам зрелое мастерство, она вышла на первый план. Песня «Над радугой» прозвучала так нежно и трогательно, что расшалившиеся юные зрители притихли. А потом Элли предложила гостям фермы создать Сказочную страну здесь, на ферме. Старый сарай был перестроен во дворец, правителем которого единогласно избрали Мудрого Пса. Вожак очень забавно смотрелся на троне, в королевской мантии из пестрой скатерти и с кастрюлей вместо короны на голове.
Заключительная, очень красивая песня «Жизнь прекрасна!», которую пели все юные артисты, вызвала бурю аплодисментов. Многие зрители встали и закричали «Браво!»
Антон бурно аплодировал, едва не отбив ладони. Он был так счастлив, будто сам только что выступал на сцене.
Юные артисты вместе с Меньшими несколько раз выходили на бис, чтобы снова спеть финальную песню и получить очередную порцию оваций. А когда шум немного поутих, отец потрепал Антона по голове:
– Хорошие у тебя друзья, – просто сказал он.
Глава 15. «Мы отсюда не уйдем!»
Веселые и возбужденные, зрители вышли на улицу. Олег Николаевич Петров, которого Антон с трудом узнал без полицейской формы, сразу же направился к его отцу, и они отошли в сторону. К ним присоединились и многие другие взрослые.
Кончилось это собрание тем, что отец Тёмы вручил изумленному Игорю пачку денег.
– Спасибо, Мастер! – растроганно сказал Олег Николаевич. – Давно мы с женой не получали такого удовольствия. Вы все – просто молодцы! Певица Тая – настоящее сокровище, а про Вожака и говорить нечего. Чудеса, да и только! И все это удовольствие мы получили за каких-то пятьдесят рублей… Маловато! Так что мы, взрослые, решили сброситься. Купите себе хороший усилитель, а то звук у вас малость плавает.
– Спасибо! – только и мог сказать пораженный до глубины души Игорь.
Только сейчас Антон вспомнил про конверт с долларами, что ему вновь вернула Княжна. Ну и что с ним теперь делать? Если прямо сейчас вернуть деньги Мастеру, то он опять гордо откажется, и вся бодяга начнется снова. Взять деньги с собой? Тоже плохо, могут подумать, что он решил заначить тысячу баксов! Но лучше все-таки спрятать их дома, до лучших времен. А вернее, до худших времен. Когда-нибудь эти деньги позарез понадобятся коммунарам, вот тогда он и вытащит из кармана белый конверт.
Если бы он тогда знал, что худшие времена коммуны далеко не за горами!..
Антон сказал родителям, что приедет домой попозже, и те не возражали. Вернувшись в театр, он стал разыскивать Таю, но не нашел. Кто-то девочек видел, как юная певица вроде бы направилась в сторону Зеленого театра.
Выскочив из здания, Антон побежал по дорожке, ведущей вглубь леса. Внезапно он увидел, что на опушке, под огромной елью, стоят два человека. Один был хорошо заметен – это был заместитель директора лесничества. Второй был едва различим между пышных лап ели. Неужто, это Тая?
Сердце мальчика болезненно сжалось. Он перешел на тихий шаг. Войдя в лес, Антон собирался пойти дальше по желтой дорожке, но ноги сами повели его к огромной ели. Вскоре он стал различать некоторые слова. Нет, второй собеседник не Тая – это Игорь!
Облегченно вздохнув, Антон хотел было уже вернуться к Зеленому театру, но его остановили слова Мастера:
– Значит, мы должны покинуть лагерь?
– Увы, к большому сожалению, это так.
– Но ведь два часа назад вы и словом об этом не обмолвилось, Вадим Валерьянович!
– Просто не хотел портить тебе настроение перед премьерой. Сыграли вы замечательно, спору нет. Но дело есть дело. Прошлой осенью ты обязался найти инвесторов для строительства твоего замечательного детского дома и театра на старых фундаментах усадьбы Бекетовых. Верно?
– Ну, верно.
– Мы с директором лесничества на свой страх и риск согласились закрыть глаза на ваш цыганский табор. Жалко было бездомных ребятишек, что тут говорить… Но сам понимаешь, ваше поселение незаконно. Детей стоило бы давно передать в приюты и детские дома, а ваших так называемых Меньших… Ну, это дело десятое.
Игорь взорвался:
– Это для вас Меньшие – десятое дело!
– Глупости, Игорек. Ты уже взрослый человек, пора утереть сопли и посмотреть на жизнь трезвым взглядом. Первым делом для всех нас являются не хромые собаки и блохастые кошки, а богатые инвесторы. Начался уже июль, и где они?! А вы, вместо того чтобы сидеть тихо и незаметно, устроили этот балаган! Отныне прикрывать вашу коммуну своими широкими плечами мы не сможем. Но это еще не все…
– А что, есть еще неприятности?
– Еще какие! Тот самый высокопоставленный чиновник, о котором тебе известно, в последние дни развил бурную деятельность. И знаешь, что он сделал? Разыскал двух старичков, которые тоже называют себя законными потомками камергера Петра Бекетова!
– Не может быть! Как их имена?
– Владимир Михайлович из Москвы и Семен Васильевич из Пскова. Слышал про таких?
– Конечно. Чепуха все это, оба моих сородича – из боковых ветвей. Никаких прав на охотничий домик у них нет и быть не может!
– Ха, это как посмотреть. Известный тебе московский чиновник уже нанял крутого юриста, который за баксы может доказать что угодно: даже то, что Земля квадратная, а звезды – электрические фонарики, привинченные к небесной тверди.
– Зачем ему это надо?
– Видишь ли, по линии матери этот чиновник – тоже Бекетов! Вроде бы, он мечтает о дворянском титуле. Сейчас такой титул купить – пару пустяков. Но чиновник не хочет липовых званий, ему хочется верить в знатность своего рода. А тут как по заказу из-под земли всплыло древнее родовое имение Бекетовых… У богатых свои причуды!
Игорь вспылил:
– Но это же чистой воды афера!
Вадим Валерьянович снисходительно рассмеялся.
– Ну, разве по нынешним временам это афера… Так, маленькая прихоть большого человека. В любом случае, мы судиться с чиновником не станем, себе дороже станет. Вот если бы за твоими плечами стоял мощный инвестор, то тогда мы могли бы пободаться. Любой чиновник – трус, больше всего на свете он боится потерять свое кресло, без которого он – нуль, пустое место! Но ведь инвестора ты не нашел, а значит это ты – нуль, пустое место… Словом, даю три дня. Не приведешь ко мне дядю с мешком денег: все, большой привет.
– Я постараюсь привести к вам такого человека, – нервно ответил Игорь.
– Уж постарайся, парень. Очень постарайся!
Антон спрятался за деревом. Дождавшись, когда толстый дядька ушел, он поспешил к Игорю.
Мастер стоял, прислоняясь спиной к стволу ели, и дымил сигаретой. Лицо у него было серым, на висках выступили капли пота. Руки заметно дрожали, будто только что выполнили очень тяжелую работу.
Увидев мальчишку, Игорь слегка кивнул, но не произнес ни слова.
– А я и не знал, что ты куришь, – растерянно произнес Антон.
– Когда-то курил, а потом бросил – вредно сказывается на легких, а это для нас, цирковых, хуже ножа. Но тут разве бросишь…
Набравшись смелости, Антон сказал:
– Знаешь, так получилось, что я все слышал. Вернее, не все, но…
Игорь кивнул.
– Ладно, не оправдывайся. Почему-то у меня всегда так случается: после большой удачи вдруг все сразу рушится! Сколько раз так уже бывало. Этот спектакль стоил нам таких сил… Коммуна шла к нему целый год. И слава Богу, чудо свершилось! Мы смогли наконец-то встать на ноги, не опасаться голодной смерти… Э-эх!
– А что эти… ну как их, инвесторы?
– Они тоже немного зашевелились. Обещают построить на бывших фундаментах детский дом и театр. За это я готов отдать им половину участка моей усадьбы. Пускай строят там, что хотят! Инвесторы уже наняли крутого юриста, который должен доказать мои права на бывшую усадьбу камергера Бекетова.
– Думаешь, получится? – с сомнением спросил Антон.
– Получится! Господь нас в беде не оставит. Кстати, перед смертью Петр Бекетов составил завещание, где передавал свой охотничий домик и другие соседние строения под богоугодное заведение. Я лишь выполняю волю моего славного предка! До сих пор все шло хорошо, а сегодня… Э-эх, хорошо ведь плыли, но немного не дотянули до берега!
Игорь швырнул дымящуюся сигарету на землю и со злостью растоптал ее башмаком.
– Мы отсюда не уйдем, – решительно заявил он.
Вечером Антону позвонила… Полина!
– Как ты нашла меня? – изумился мальчик. – Ты ведь не знаешь даже моей фамилии!
– Да уж нашла… Для нас, Серебряковых, нет проблем!
– Опять хвастаешься?
– Прости, Тошка… Я и сама порой не соображаю, куда меня несет. До сих пор переживаю за тот наш дурацкий разговор в беседке. Обидела тебя ни за что, ни про что! Еще раз повторяю: прости.
– Да ладно уж…
– Нет, не ладно! Мама научила меня признаваться в своих ошибках, только мне раньше неохота было это делать. А сейчас я признаюсь, что была не права!.. А представление вашего театра мне очень даже понравилось. Супер! Вот уж не ожидала, что какие-то бомжи…. тьфу, что сироты без единой копейки в кармане смогут создать такой удивительный спектакль! Моя Сорока оказалась чудесной артисткой. Ну, а ваш Вожак просто поразил меня! Супер-супер! Даже не думала, что на свете бывают такие умные животные. А вот ваша хваленая Тая – так себе девчонка. Ни кожи, ни рожи, да и голос неважный…
Антон усмехнулся – слишком явно в голосе Полины зазвучала ревность.
– Знаешь, очень хорошо, что ты позвонила, – искренне сказал он.
– Правда? – обрадовалась Полина.
– Понимаешь, не все так здорово, как может показаться с первого взгляда…
Не удержавшись, он рассказал про подслушанный разговор Игоря Бекетова с заместителем директора лесничества.
– Словом, у коммуны дело – швах! – закончил он. – Если за три дня Игорь не найдет богатого инвестора, то ребят выселят из лагеря. Опять их рассуют по казенным детским домам и приютам, опять они оттуда сбегут… И начнутся новые скитания по вокзалам и подворотням. Про Меньших и разговора нет. Куры пойдут на суп, поросята – на жаркое. И никому до этого дела нет! Может, твой отец…
– Что мой отец? – сухо спросила Полина.
– Только не злись снова, ладно? Я понимаю, что у олигарха Серебрякова многие выпрашивают деньги. Но мы-то деньги не просим! Если холдинг твоего отца стал бы инвестором проекта Игоря Бекетова, то… Это же не только доброе, но и выгодное дело! Сама знаешь, сколько стоит земля у нас в Петровском. А вы, если захотите, сможете построить в лесу особняк.
– У нас уже есть особняк в лесу, – жестко ответила Полина. – И ничего выгодного в этой сделке я не вижу, а как раз наоборот. Кстати, мой отец – далеко не олигарх. Холдинг быстро вылетит в трубу, если отец станет днем и ночью заниматься благотворительностью!
– А он ей вообще занимается? Что-то непохоже.
– Не твое дело! – вспылила Полина, но тут же смягчила тон.
– Тошка, я вовсе не хочу с тобой снова ссориться. Если что-нибудь надо лично тебе…
Антон горько улыбнулся.
– Спасибо, но у меня все есть. А коммуне мы как-нибудь сами постараемся помочь. Прощай, Княжна!
– Но Тошка…
Антон повесил трубку и побежал в свою комнату. Рухнув на диван, он зарылся головой под подушку и тихонько завыл от бессилия. Легко гордо заявить: мол, мы сами с усами! Нет, усы у них еще не выросли… И никто уже не спасет коммуну! Почему-то так в жизни получается, что у добрых людей вечно нет денег, а недобрые никогда и ни с кем не делятся. Им всегда и всего мало!
Телефон в коридоре верещал без умолка еще несколько минут, а потом затих.
Вечером родители вернулись с огорода. Они заглянули в комнату сына, но Антон спал «беспробудным» сном, хотя на улице было еще светло.
Глава 16. Неожиданная встреча
На следующее утро друзья, как обычно, собрались на своем любимом месте, в Детском лесу, в зарослях орешника. Когда-то в детстве АРТ соорудили здесь шалаш, и за прошедшие годы он каким-то чудом сохранился.
Родик и Тёма пришли в прекрасном, приподнятом настроении. Им очень понравилось представление циркового театра «Жизнь прекрасна!», а от Вожака и Таи ребята были просто в восторге. Да разве только они! Все Петровское было взбудоражено вчерашним событием. Многие местные жители и не подозревали, что совсем близко от них, в лесу, за гаражами, в заброшенном пионерском лагере обитала коммуна юных бомжей и сирот. А тут еще оказалось, что эти ребята, и их многочисленные зверята – талантливые актеры. Чудеса, да и только!
Родик взахлеб начал рассказывать о том, какие роскошные отзывы о спектакле он услышал от своих деревенских знакомых, но, увидев мрачное лицо Антона, осекся.
– Ты чего, Тошка? – удивленно спросил он. – Какая муха цеце тебя укусила?
– Никакая муха меня ни кусала, – вздохнул Антон. – Просто не такой уж прекрасной порой бывает жизнь, как показано в спектакле Игоря и его друзей!
Он рассказал о подслушанном разговоре Мастера с его «покровителем» Вадимом Валерьяновичем.
Тёма и Родик сразу же перестали улыбаться.
– Вот, оказывается, какие дела… – пробормотал Тёма. – Выходит, коммуна висит буквально на волоске! Как же им помочь? Выкупить землю в лесу для ребят мы не сможем. Лесничество нам не поможет, это как пить дать. Отец как-то рассказывал, какие взяточники там сидят – просто ужас! Может, Полина и ее отец…
– Нет, – жестко прервал его Антон. – С Полиной вчера вечером я уже разговаривал. Спектакль она похвалила, особенно свою любимую Сороку, а на ребят из коммуны ей чихать с высокой колокольни! Сказала, что ее отец такой чепухой, как благотворительность, не занимается. У него, мол, много других важных дел!
Родик немедленно вскипел от негодования.
– И каких же это интересно дел? Мне отец говорил, что холдинг Серебрякова практически ничего не производит! Он просто заказывает задешево какие-то промышленные товары в Китае, Индии, Корее и других азиатских странах, а потом переклеивает на них этикетки и торгует ими в России, Европе и даже Америке. Тоже мне, деловой человек! Торгаш он, и все.
Антон хмыкнул.
– Ну Лис, ты и даешь! И кого теперь волнуют подобные мелочи? Человек имеет большие деньги, умеет надувать губы и изображать из себя великого бизнесмена – чего еще надо? Главное другое: Серебряков мог бы реально помочь лесной коммуне – конечно, не по зову своего «доброго» сердца, а если бы на него как следует нажала Полина. Сами видели – это не девчонка, а кремень! Такая из кого хошь сможет веревки вить. Но Полине напрягаться из-за каких-то сирот неохота. Другое дело – кошка Сорока! Ради нее Полина готова любого на куски порвать… Нет, надо придумать что-то другое? Но вот что?
Ребята задумались. Действительно, что же они могут сделать не по мелочам, а по-крупному?
После долгих раздумий ребята поделились своими идеями.
Тёма предложил раздобыть документы о незаконных сделках местного лесничества. Мол, с помощью этих бумаг можно припугнуть Вадима Валерьяновича и его начальника, и те согласятся совершенно бесплатно передать землю коммуне «Жизнь прекрасна!» Правда, где и как раздобыть эти компроментирующие бумаги, Тема не объяснил, потому что и сам этого не знал.
Родик и вовсе надумать нечто совершенно фантастическое. Он вспомнил петровские легенды про клад князей Голицыных. Может, существует клад и камергера Бекетова – чем тот хуже? А если такой клад есть, то где же его еще искать, как не в лесу, на месте бывшего охотничьего домика? Если как следует раскопать его фундамент, то наверное, они найдут сундук с золотыми монетами. Ну не сундук, так хотя бы коробку… И тогда они сами выкупят у лесничества землю возле речки Вонючки, и подарят его коммунарам!
Антон скептически усмехался, выслушивая темпераментные речи друзей. А потом стал с бревна и стал отряхивать джинсы.
– Эх вы, фантазеры… Особенно ты, Лис. Думаешь, что клады на каждом шагу зарыты? Как бы не так! Да и ты, Тема, хорош. Додумался шантажировать лесничество! Да там такие зубры сидят – к ним даже твой отец и на километр не подойдет! Сам ведь знаешь, какие дачи построены нынче в лесу, на нашем болоте, и на просеке возле Степановки. Ясное дело, что построены незаконно! И что же? А ничего, никто из начальства даже не почесался. Нет, в такие дела нам соваться нечего, нам рога быстро пообломают…
Тёма сердито сдвинул брови:
– Критиковать я и сам умею! Ты лучше, Тошка, предложи сам что-нибудь умное. А мы с Родькой посмеемся!
Антон долго молчал, глядя куда-то в зеленое лесное марево, а потом сказал:
– Есть у меня идея. Даже не одна, а целых две! Правда, вторая почти такая же завиральная, как фантазии Лиса насчет клада.
– Что за завиральная идея? – сразу заинтересовался Родик.
– Понимаете, прошлой осенью мы с родителями пошли в лес за опятами. Прошли мимо степановских прудов, долго бродили в чаще и, наконец, вышли из леса как раз напротив Дмитровки. Опят было как назло – кот наплакал. Тогда мы вернулись в лес, и совершенно случайно нашли одно очень странное место…
Антон запнулся.
– Что за странное место? – Родик даже облизнулся в предчувствии чего-то совершенно необычного.
– И почему ты молчал про эту тайну, считай, целый год? – возмутился Тёма. – Ну давай, раскалывайся, Румата! Что это за тайны между друзьями?
Антон помрачнел. Он уже пожалел, что проговорился. Ведь эта тайна принадлежала не только ему одному, но и его родителям! Он поклялся держать язык за зубами, и вот уже много месяцев твердо выполнял свое обещание. А ведь ему порой страсть как хотелось рассказать друзьям о том, что они обнаружили там, в лесу. Но он крепился. А вот сейчас не сдержался, болтун несчастный…
– Об этом я расскажу как-нибудь потом, – наконец решительно заявил он. – Лучше займемся моей первой идеей – она куда более реальная. А вторую идею оставим на самый худой случай. Пошли!
– Куда? – спросил Родик.
– В Дмитровку!
– А зачем? Чего мы там не видели? – возразил Тёма.
– Кое-что не видели. Потом скажу.
– Ха, так это же три километра топать! Или даже четыре. Может, автобус подождем? – предложил Родик.
Антон дружески похлопал его по плечу.
– У тебя что, Лис, денежки завелись? Тогда вместо того, чтобы тратиться на билеты, будь другом, купи нам «Кока-колы» и чипсы! Ну, или мороженое на худой конец.
Родик сердито засопел.
– Нет у меня ничего! – отрезал он. – И чего вы с Тёмкой вечно ко мне пристаете, будто у меня дома есть машинка, что печатает деньги?
– Ах, денег нет? – ядовито улыбнулся Антон. – Ну тогда чего же ты завел песню про автобус? Ты бы еще про такси вспомнил! Вот когда мы станет совсем старенькими, то и будем разъезжать на автобусах! А сейчас для нас три километра – просто тьфу. Ноги в руки, и вперед!
Тёма в сомнении покачал головой (чутье опытного, хоть и юного сыщика подсказывало ему, что деньги у Родиона все-таки есть), но спорить не стал.
Весело переговариваясь, ребята бодро зашагали вдоль зеленого забора по направлению к шоссе. Свернув на него, ребята не выдержали и побежали наперегонки по довольно крутой изгибистой дороге, что с обеих сторон окружали высокие сосны с пышными кронами. Когда-то в начале шестидесятых годов прошлого века здесь действительно снимались кадры наступления французских войск для «Гусарской баллады». Это фильм часто показывают по телеку, и многие петровские жители смотрят его с особым удовольствием, то и дела узнавая свои родные места.
А затем ребята вышли на Дмитровское поле, и перешли на шаг. Ох, и красиво же здесь было! Справа, метрах в трехстах от шоссе, по склонам холмов волнами поднимался живописный смешанный лес, а слева виднелась неширокая синяя лента Истры. Когда-то ребята обожали купаться в ее холодных и прозрачных водах, рыбачить на ее берегах, но в последние годы речка почему-то сильно обмелела, и рыба куда-то исчезла. А жаль!
Дорога до Дмитровки заняла не больше получаса, и ребята не успели даже немного устать. Да и что в их возрасте значит поход длиной всего в несколько километров? Так, пустячок, не больше. Но тем не менее, чем ближе приближались они к старинному селу, тем короче становился их шаг.
Наконец, на повороте шоссе, возле нового, широкого моста через Истру, ребята дружно остановились. Все неотрывно смотрели на белокаменную церковь, что стояла там, на вершине большого холма и буквально царила над окрестностями. Родик и Тёма больше не спрашивали Антона, зачем тот привел их в Дмитровку. Это было и без слов ясно…
Антон неожиданно нараспев продекламировал:
Есть на Руси обычай древний, дивный, Так ставить церковь на краю села, Чтобы она в свой лик священный, лебединый, Всю красоту природы русской вобрала…– Это чьи стихи? – с подозрением спросил Тёма. – Твои?
Друзья знали, что Антон в тайне ото всех, даже от них, пишет стихи. Не раз Тема и Родик просили друга прочитать хотя бы несколько строчек из своих творений, но Тошка всегда наотрез отказывался.
– Нет, не мои, а отца, – ответил Антон. – Я этой весной помогал ему чистить гараж от всякого барахла, и нашел старую тетрадь со стихами. Показал отцу, а тот поморщился. Мол, чушь все это, мои мальчишеские сопли – выброси на свалку! Но я не выбросил, а сохранил.
– И правильно сделал! – похвалил Родик. – Конечно, твой отец не Пушкин и не Есенин, но все равно хорошо. Это отец написал, наверное, про Дмитровскую церковь?
Антон покачал головой.
– Нет, про церковь в Знаменках. Она ведь тоже стоит на вершине холма, только не над Истрой, а над Москва-рекой! Сейчас-то она заново восстановлена, просто загляденье! А когда-то, еще до моего рождения, церковь в Знаменках стояла в полном запустении. Как-то отец с матерью перешли через плотину и пошли в Знаменки просто так, для прогулки. Дошли до старой церкви – она тогда выглядела так, словно побывала под бомбежкой, и услышали изнутри стук. Заглянули – а там работает бригада колхозников.
– И что они там делали? – удивился Родик. – Ремонтировали храм?
– Ну как же, ремонтировали, – поморщился Антон. – В старой церкви, оказывается, пол был покрыт очень красивым, узорным кафелем. Так вот, директор колхоза – а тогда в Знаменках был свой колхоз, решил покрыть пол в своей ванной этим самым чудесным кафелем. Вот и послал туда бригаду строителей, причем снял ее со строительства коровника.
Отец рассказывал: ну и ругались же эти колхозники! На все лады проклинали своего председателя.
– Наверное, работа была тяжелая? – предположил Родик.
– Да не в этом дело! Просто цемент, которым кафель был приделан к полу, был сделан по каким-то особым, старинным рецептам, с куриным желтком, и еще чем-то. Как ни старались колхозники, но плитки раскалывались одна за другой. А ведь они были единственным уцелевшим убранством старой церкви! Ничего к тому времени там больше не осталось: ни окон, ни иконостаса, ни утвари, ни даже росписей на стенах. Но кафель на полу был прекрасным! И душа у колхозников болела за то, что им приходится в угоду своему председателю губить такую красоту…
– И что же сделали твои родители? – полюбопытствовал Тёма.
– Ну а что они могли сделать? В те времена в нашей стране правили атеисты, и все церковное было не в почете. Что для всех тогда значила старая, заброшенная церковь? Не взорвали, и то слава Богу…
Но мой отец все же сделал доброе дело. Он достал из кошелька все деньги, что у него были, протянул бригадиру, и сказал: берите деньги, но прекратите это варварство! А все уцелевшие плитки засыпьте мусором. Даст Бог, когда-нибудь храм начнут восстанавливать, и по уцелевшему кафелю воссоздадут весь пол таким, каким он был несколько веков назад.
– Ну и что же, бригадир взял деньги? – нахмурившись, спросил Тема.
– Взял, конечно! Сказал, что им и самим эта работа – горше черной редьки. Ну, мои родители пошли дальше. А когда они возвращались, слышат: из церкви опять доносится шум! Заглянули – а это, оказывается, строители прикрепляли цементом к полу те плитки, что им все же удалось отбить. Они сами так решили, никто им не приказывал… Значит, душа у них на самом деле болела!
Вот после этого происшествия отец и написал стихотворение «Русские церкви». Очень грустное оно получилось: ведь большинство храмов в нашей стране в ту пору было заброшены, поруганы, отданы под склады и мастерские. А ведь в них крестили, венчали и отпевали сотни миллионов русских людей, десятки поколений наших предков!
А заканчивается это стихотворение так:
Пронесся над страною ветер страшный, злой, Кресты согнул, развеял кружева оград… И как сироты, с верой в Бога и мольбой В родное небо купола церквей глядят.Отец посылал этот стих в разные газеты, но никто публиковать его не захотел. Не те были времена, богоборческие… Хорошо, что сейчас все изменилось, многие церкви снова восстановлены, в том числе и наша Знаменская.
Родик задумчиво произнес:
– Интересно, а в Знаменской церкви осталась та самая древняя плитка?
– Осталась! – довольно улыбнулся Антон. – Мои родители там были в прошлом году, и узнали ту самую кафельную плитку. Им было очень приятно, что они сделали хоть и маленькое, но все же доброе дело.
– Надо обязательно сходить в Знаменскую церковь, посмотреть, что там и как, – предложил Родик. – Странно, но мы там почему-то ни разу не были!
Антон кивнул.
– Обязательно сходим! Только сначала нам надо побывать в другой церкви – там, где нас троих когда-то крестили. – И он указал на Дмитровский храм.
– Это мы уже поняли, – вздохнул Родик. – Только чем это поможет Игорю и его друзьям? Они ведь и сами бывают в этой церкви едва ли не каждое воскресенье! И по-прежнему живут в лесу в полуразвалившемся бараке…
– Но ведь живут же, верно? – возразил Антон. – И совсем не так уж плохо… А сейчас их пытаются лишить даже того малого, что у ребят осталось в этой жизни. Нет, мы правильно пришли именно сюда – куда же еще?
Не сговариваясь, АРТ свернули с шоссе и вышли на небольшой кусок заброшенной дороги, что вела к старому мосту через реку. Асфальт на этой дороге растрескался, зарос травой, мелкими кустами шиповника, пижмой, вьюнами с синими колокольчиками. Над ними вились пчелы, старательно собирая нектар.
Старый мост и вовсе выглядел, словно после бомбежки. Часть его бетонных плит перекосилась от времени, металлические поручни погнулись и кое-где просто исчезли. Идти по такому мосту было довольно опасно, но очень интересно.
Посреди старого моста стоял человек в рыболовном костюме защитного желто-зеленого цвета и, опираясь на остаток поручней, смотрел наверх, на крутой холм, на вершине которого стояла церковь.
Ребята решили, что это рыбак. Но, подойдя ближе, с удивлением поняли, что это их учитель истории, Виктор Григорьевич Садовников, прозванный в школе просто ВГ. Этот худощавый, крепко сложенный человек, чем-то похожий на писателя Чехова был, пожалуй, главной достопримечательностью Петровской школы. Статьи Садовникова об истории Красногорского района публиковались в различных газетах и даже в научных журналах. Поговаривали, что ВГ написал большую книгу о Петровском и его окрестностях, но эта книга так и не была опубликована.
Нельзя сказать, что ВГ в Петровском носили на руках. Как раз наоборот! История России среди других школьных дисциплин занимала отнюдь не ведущее место. На первое место в последнее время уверенно вышли математика и физика – словно все ученики в будущем непременно станут инженерами и учеными! К тому же, остальные учителя посматривали на Садовника с откровенной ревностью. Не всем нравилось, что ученики слушали рассказы историка раскрыв рты. У них самих такое, увы, случалось нечасто. Ведь любая профессия требует не только знаний и опыта, но и таланта! А талант встречается далеко не у всех, и учеников, и учителей тоже…
Увидев Садовникова, Родик погрустнел. По неизвестной для него причине, история у него числилась среди самых трудных школьных предметов. Он часто путал разные исторические даты, имена, события… Однажды Родик развеселил весь класс, заявив, что князь Александр Невский разбил шведские войска… под Полтавой, да еще якобы в 1249 году! Он просто перепутал Полтавское сражение (которое, как известно, царь Петр Первый выиграл в 1709 году) с Невской битвой, в которой Александр Ярославич одержал победу в 1240 году, после чего и получил прозвище «Невский». Ну, ошибся малость, с кем не бывает? Тем более оба раза были повержены шведы, разве не так?
Но ВГ не оценил находчивость своего ученика, и под смешки всего класса влепил Родиону Клестову полновесную двойку. И далеко не первую!
А вот Антон Константинов ходил у ВГ в любимчиках. Не то чтобы Антон очень интересовался историей, нет – но уж больно ловко у него был подвешен язык! Любой ответ Антона превращался в маленький спектакль, ну просто заслушаешься! И с датами у него не было никаких проблем, уж так у него была устроена память. Стоило Антону только взглянуть на страницу учебника, как он мог закрыть глаза и воспроизвести текст в памяти один в один. Очень удобно! К сожалению, «фотографическая» память далеко не всегда могла помочь в учебе, но все же Антону завидовали решительно все его соученики. Вот им бы получить такой дар от природы!
Понятно, что Антон первым решился поздороваться с учителем.
– Здравствуйте, Виктор Григорьевич! – громко произнес он.
Учитель вздрогнул и обернулся. При виде своих учеников, его глаза удивленно округлились.
– Здравствуйте ребята! – произнес он своим густым, немного хриплым голосом. – Вот уж не ожидал вас здесь увидеть! И что вас привело в Дмитровку?
Антон открыл рот, но тут же закрыл его. Ну не рассказывать же ВГ про историю с лесничеством и лесной коммуной! Тем более что учителя даже не было на представлении театра «Жизнь прекрасна!» Возможно, ВГ про него и не знал.
– Мы пришли в гости к друзьям, – ответил за него Тёма. – К Мишке Борисову, Славке Погодину, ну и к другим. А вы, наверное, рыбу ловите?
Губы учителя раздвинулись в иронической усмешке.
– Нет, я рыбу ловить не люблю. У меня здесь, в Дмитровке, совсем другой интерес. И что-то мне подсказывает: у вас тоже. Кстати, Миша Борисов, если я не ошибаюсь, живет не здесь, а в Грибановке. Вы что же, и туда пешком пойдете? Это же еще минимум три километра!
Тёма смутился, но тут Антон обрел дар речи. Он сообразил, чем можно отвлечь учителя от нежелательных расспросов, и сразу же перешел в наступление:
– Вообще-то нам просто захотелось полюбоваться на Дмитровку отсюда, со старого моста. Красотище! Наше Петровское побольше будет, но оно не такое живописное. Особенно хороша Дмитровская церковь, которая стоит на высоком холме! Не зря Эльдар Рязанов снимал здесь свою «Гусарскую балладу», верно?
Учитель удивленно покачал головой.
– Давненько я не слышал от ребят подобных слов! – растроганно произнес он. – Не помню, чтобы кто-то из моих учеников отправился бы в поход просто для того, чтобы полюбоваться красотами подмосковной природы. Все, как правило, стремятся… как это нынче называется? А-а, вспомнил: тусоваться! А лесов, рек и озер вокруг словно бы и не существует…
А вот у японской молодежи совсем другие привычки. Они, так же как и взрослые, и дети, умеют любоваться всеми явлениями природы! Особенно они любят весеннее время, когда цветет сакура. В это время японцы целыми семьями отправляются в парки, и весь вечер напролет наслаждаются красотой цветущих деревьев! Э-эх, нам бы такому научиться…
Тёма пожал плечами.
– Ну а нам-то на что особенно любоваться? Японской сакуры у нас нет, а наша родная вишня цветет не так уж и красиво…
– А черемуха? А сирень? А яблони? – возразил другу Родик. – У моей тетки, например, в мае так цветут груши – с ума сойти можно! Я уже не говорю о цветах, которых у моих деревенских родственников – просто море разливанное… Но я что-то не припомню, чтобы кто-то из наших ребят сидел бы на скамеечке и весь вечер напролет любовался цветами или там сиренью!
– А если бы кто-то и сделал нечто подобное, то его сочли бы сумасшедшим, – добавил Тёма. – Виктор Григорьевич, а Дмитровка древнее нашего Петровского, или как?
Садовников наконец перестал сверлить троих друзей недоверчивым взглядом. История малой Родины была его коньком, на эту тему он был готов говорить часами.
– Трудно сказать, ребятки. Если помните мои уроки, то вы знаете, что Русь до правления деда Ивана Грозного – Ивана III была разбита на удельные княжества Так вот, Дмитровка входила в одно из этих удельных княжеств – Звенигородское. Кстати, там, на другой стороне Истры, в лесу я однажды обнаружил длинный и глубокий ров. Возможно, что рвом была обозначена граница этого Звенигородского княжества.
Антон неожиданно переменился в лице, словно Садовников сказал нечто чрезвычайно для него важное.
– Ров… – пробормотал он. – А как вы его нашли? Небось, за грибами пошли, или…
Учитель покачал головой.
– Нет, не за грибами. Просто лет пятнадцать назад, августовским вечером, я гостил в Дмитровки у моего давнего друга. Вышел в сад покурить – тогда я еще курил, стал смотреть в небо. И мне показалось…
Садовников замолчал.
– И что же вам показалось? – дрожащим от волнения голосом спросил Антон.
Учитель засмеялся и махнул рукой.
– Так, чепуха… Но вернусь к истории этого села – а она прелюбопытная!
Дмитровка была очень удобна расположена – на дороге из Звенигорода в Москву. Через речку Истру была оборудована паромная переправа, которая давала немалые доходы.
Но не все было так гладко. В период Смутного времени, в 1618 году, село было сожжено войском польского королевича Владислава. А потом, после изгнания польских войск, новый русский царь Михаил Романов – основатель династии Романовых, подарил село своему отцу, патриарху Филарету. С той поры Дмитровка перешла в патриаршее владение. Здесь, в частности, не раз бывали знаменитый патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Для царя в Дмитровке был даже построен «государев двор».
Ребята изумленно переглянулись. Выходит, в Дмитровке не раз бывали цари и патриархи? Фантастика, да и только!
– А церковь? – озадаченно спросил Антон. – Она такая же древняя, как и сама Дмитровка?
Садовников покачал головой.
– Нет, конечно. Первая, деревянная церковь в честь Дмитрия Салунского была построена еще в 1527 году. Она со временем обветшала, и в 1689 году на ее месте была возведена та самая каменная одноглавая церковь, которой я часто любуюсь стоя здесь, на старом мосту через Истру. Рядом с храмом была возведена шатровая колокольня, но ее позднее перестроили в нынешнюю, башенную. Наверное, вы не раз слышали переливистый звон ее колоколов?
Кстати, Дмитровский храм никогда не закрывался и действовал даже в самые худшие для православной веры времена безбожной советской власти, когда закрывались и даже уничтожались тысячи церквей по всей России. Люди, слава Богу, отстояли эту церковь, но и она помогала очень многим. И еще поможет, и не раз!
Антон вздрогнул. Казалось, учитель прочитал его тайные мысли – ну, насчет помощи.
– Скажите. Виктор Григорьевич, а настоятель церкви отец Даниил – влиятельный человек? Ну в смысле, его слово для наших местных властей имеет значение, или как? – с робкой надеждой спросил он.
Садовников озадаченно нахмурился.
– Вообще-то у нас по закону Церковь отделена от государства, – с сомнением произнес он. – А это значит, что официальной, так сказать, законной связи с властью у нее нет. Но с другой стороны, Церковь ныне вновь пользуется большим уважением и авторитетом у руководителей страны. А это значит, что к слову отца Даниила могут прислушаться и местные власти, если захотят… Но зачем вам надо это знать? Разве вас кто-то обидел?
Ребята дружно замотали головами.
– Нет, ну что вы! – бодро воскликнул Тёма и выразительно поиграл мускулами. – Разве таких парней как мы обидишь? Мы просто так спросили, из интереса…
Садовников недоверчиво смотрел на ребят, и явно собирался продолжить расспросы. Поняв это, друзья торопливо распрощались с ним и, перейдя через мост, оказались на деревенской улице, что вела вверх, в сторону храма.
– Может, надо было все рассказать ВГ? – напряженным тоном произнес Тёма. – Он человек мудрый, опытный, мог бы наверное нам что-то посоветовать…
Антон решительно покачал головой.
– Нет. История прошлого здесь не поможет, а только в ней наш учитель и силен. Власти у него нет, его даже в нашей школе другие учителя не очень-то уважают… Хотя мы теперь благодаря ВГ знаем, что Дмитровка – не совсем обычное село, и ее церковь – не совсем обычный храм. А значит, и его нынешний батюшка Даниил тоже человек влиятельный! Если мы попросим его, например, поговорить с отцом Полины, то…
В этот момент ребята подошли к церковной ограде. Из ворот вышел довольно молодой, бородатый человек в черном монашеском одеянии. Батюшка что-то энергично говорил высокому, плотно сложенному мужчине с волевым лицом. Мужчина держал за руку девочку в очень красивом синем платье. Это была… Полина!
Антон застыл в изумлении. Он понял, что рядом с Полиной стоял ее отец, Олег Серебряков! Неужели этот промышленный воротила – верующий? Ну и дела…
Заметив Антона, Княжна почему-то показала ему язык и демонстративно отвернулась.
Серебряков попрощался с отцом Даниилом и, получив от него благословение, поторопился на противоположную сторону улицы, где стоял роскошный серебристый «Мерседес». На ребят он даже не взглянул.
Машина лихо развернулась и помчалась в сторону Петровского.
Батюшка проводил ее задумчивым взглядом. А затем, заметив робко стоявших в сторонке парней, ласково улыбнулся и сказал:
– Вы что-то хотите от меня, молодые люди?
Антон кашлянул и нерешительно промолвил:
– Вообще-то мы к вам, отец Даниил. У нас есть важное дело!
Глава 17. Прикосновение
Антон и его друзья десятки раз бывали в Дмитровке, часто проходили мимо белокаменной церкви, но странное дело: ни разу у них даже не возникала мысль: а неплохо бы зайти туда, посмотреть! И вот только сейчас, когда жизнь загнала их буквально в угол, они решились на этот шаг. Не потому, что они особенно чего-то ждали от встречи с отцом Даниилом, нет – просто они толком не знали, куда еще пойти, и у кого еще просить помощи. Уж слишком влиятельны и могущественны были темные силы, что собирались уничтожить лесную коммуну! Кто и что им мог противостоять? Раз уж отец Темы, майор полиции, не мог здесь ничего поделать, то осталось обращаться только к самой могущественной доброй силе. А такой силой был только Господь! Это ребята твердо знали, хотя и сами не очень понимали, откуда.
Подойдя к церкви, ребята в смущении остановились. Они просто не знали, что дальше делать. Кажется, входя в церковь, принято крестится. Но когда и как это делать? Оказалось, что даже таких простых вещей они, увы, не знают…
Отец Даниил все понял.
– Кажется, вы не местные, ребята? Всех Дмитровских парней я вроде бы знаю…
– Мы из Петровского, – нерешительно ответил Антон. – Меня зовут Антон, а это – Ватс… то есть, Артём и Родион. Нам по двенадцать лет. Когда мы были совсем маленькие, нас здесь крестили в один день, всех троих. Но с той поры…
Он запнулся, и батюшка грустно улыбнулся.
– Но с той поры в храме ни разу не были? – закончил он фразу за Антона. – Что ж, у каждого свой путь к Господу. Как говорится, лучше поздно, чем никогда! Да и в вашем отроческом возрасте ничего еще не поздно. Вы видели солидного господина, с которым я только что распрощался?
– Да, – кивнул Тёма. – Мы слышали про него. Это Олег Серебряков. Он живет в нашем Петровском, в стране зеленых заборов…
Тёма смущенно замолчал.
Отец Даниил нахмурился.
– Да, я знаю, что в народе дачи богачей принято называть «страной зеленых заборов», – вздохнул он. – Это пошло еще с советских времен. Кстати, именно в вашем Петровском, в бывшем парке князей Голицыных, в тридцатые годы прошлого века появились первые такие дачи. Кажется, в одной из них жил прославленный маршал Михаил Тухачевский… А в шестидесятых годах там закончил свои дни бывший правитель Советского Союза Никита Хрущев. Но теперь там, на берегу Истры, живут совсем другие люди. Заборы у нынешних «новых русских» действительно высокие, не то, что у начальства в прежние советские времена!
Но от жизни не отгородишься никакими заборами… Вот однажды слуги сатаны и достали самого Серебрякова, да еще как! С той поры этот взрослый, давно уже сложившийся человек, прежде отъявленный атеист, стал ходить в наш храм. И его израненная душа стала понемногу оживать… Думаю, что и вы пришли ко мне не просто так, а с какой-то просьбой?
Отец Даниил пристально посмотрел на Антона, и тот молча кивнул.
– Хорошо, что пришли. Бог милостив, и если ваша просьба направлена на благую, не своекорыстную цель, то Господь непременно поможет. А я, может быть, утешу вас добрым словом…
И начну я с того, что объясню в двух словах, куда же вы пришли. Наш храм посвящен святому великомученику Дмитрию Солунскому. Он пострадал за веру Христову в самом начале четвертого века. Это было во времена римской смуты, в период противостояния тетрархов: Диоклетиана, Галерия, Максимиана и Констанция Хлора, – четырёх соправителей огромной империи. В те времена христианская вера еще жестоко преследовалась римскими властями, и нимало добрых христиан погибло от рук язычников. Дмитрий был воином, занимал должность правителя в городе Фессалоники, который славяне называли Солунь. Отсюда же, кстати, были родом и просветители славян и составители нашей с вами азбуки святые Кирилл и Мефодий. Город этот сейчас называется Салоники и находится на территории Греции. Там в базилике святого Дмитрия находятся его нетленные мощи.
Все славянские народы издревле очень почитали святого Дмитрия. Сербы и болгары считают его покровителем всех славян. На Руси почитание Дмитрия началось сразу после Крещения, и многие князья, например Юрий Долгорукий, Александр Невский давали имя Дмитрия своим сыновьям. Оно и понятно. Князья наши все были воины, а память святого Дмитрия Солунского издревле связывали на Руси с воинским подвигом, патриотизмом и защитой отечества. И после своей кончины святой великомученик Дмитрий Солунский стал небесным покровителем воинства.
Кроме того, на Руси святой Дмитрий Солунский издавна воспевался как покровитель русских людей в битве с Мамаем. Ведь на Куликовом поле русское войско возглавлял Московский князь Дмитрий, прозванный за победу Донским. Он и перевез икону Дмитрия Солунского из Владимира в Москву в том самом 1380 году, накануне Куликовской битвы.
Так что с древнейших времен 26 октября (по новому стилю 8 ноября), когда Православная Церковь празднует память святого Дмитрия, считается большим церковным праздником. А для нас он еще и престольный. В этот день после Божественной литургии мы совершаем молебен святому Димитрию и крестный ход вокруг нашего храма. В старину в престольный праздник крестным ходом обходили все село, а сам день считался как бы именинами всех сельчан. Из соседних деревень люди приходили к нам в гости, поздравляли и участвовали в общем застолье. Теперь многие обычаи подзабылись. Ну да ничего, восстановим потихоньку.
Родик хлопнул себя по лбу:
– Так вот почему это село называется Дмитровка – в честь святого Дмитрия Солунского! А я и не знал…
Отец Даниил улыбнулся.
– Вы еще очень многого не знаете, ребятки. Например, то, что субботний день, тот, что накануне дня памяти святого Дмитрия Солунского, называют Дмитриевской родительской субботой, потому что она установлена великим князем Дмитрием Донским, по совету и благословению преподобного Сергия Радонежского, в вечное поминовение героев, павших на Куликовом поле в битве с темником Золотой Орды Мамаем. Битва эта произошла 8 сентября 1380 года как раз на праздник Рождества Богородицы, который по новому календарю мы отмечаем 21 сентября. В Дмитровскую субботу во всех русских церквях совершается «вселенская панихида по всем погибшим на поле брани».
Вот так следует знакомиться с новым для вас храмом, отроки. Сначала следует узнать, какому святому он посвящен, когда храм возведен и кем. Нашему храму повезло: у него удивительная, многовековая история! Кто только не бывал в нем, кто только не молился под его сводами…
Батюшка внимательно посмотрел на притихших подростков.
– А Вы знаете, что православный храм ориентирован строго по сторонам света? Храм строится алтарем на восток – в сторону восхода солнца, мы всегда молимся, обратившись лицом к востоку, потому что для нас «восток» это Иисус Христос, от Него воссиял нам вечный Божественный Свет. В церковных молитвах мы называем Христа: «Солнце правды».
Теперь взгляните на крест, что сияет над куполом храма. Если стоять так, как стоим мы – лицом к кресту и алтарю, то перед вами находится восток, а позади – запад. Концы креста ориентированы на север и юг, причем нижняя косая его перекладина своим верхним концом указывает на север, «к полунощной стране», как говорили в старину. Но пойдемте дальше.
Отец Даниил пошел к храму. Над его входными вратами золотым огнем сиял образ Христа. Батюшка, кланяясь, трижды перекрестился. Антон, Тема и Родик неумело повторили его действия. От волнения Антон даже сбился и чуть было не перекрестился наоборот, слева направо, но вовремя отдернул руку. «Даже креститься мы толком не умеем, а еще крещеные!» – огорченно подумал он.
Едва ребята вошли в храм, как их окутала уютная, мглистая прохлада, насыщенная непривычными, сладкими запахами. Справа ребята увидели небольшую церковную лавку, в которой продавались иконы, православные книги, крестики, цепочки… На прилавке стояли коробки, наполненные свечками разной длины и толщины.
Друзья переглянулись. Они, конечно же, знали назначение этих свечек. Их принято ставить в храмах во здравие родственников, и за упокой тех, кто уже покинул этот мир. Но сами они ничего подобного до сих пор не делали.
Тёма прошептал:
– Э-эх, как жалко, что у меня нет денег… Родька, давай, не жмоться!
Родион молча засунул руку в задний карман джинсов, и достал оттуда смятую, сторублевую купюру. Подойдя к прилавку, он обратился к пожилой женщине, которая с понимающей улыбкой наблюдала за ребятами.
– Пожалуйста, дайте нам свечки!
– Сколько? – спросила женщина.
– На все! Только побольше, чтобы на всех нас хватило.
Продавщица протянула Родику целый пучок самых тонких и коротких восковых свечек.
– Не забудьте помянуть не только родителей, но и ваших бабушек и дедушек, – сказала она. – Вы хотя бы помните, как их зовут, или звали?
– Конечно, помним! – уверенно ответил Антон.
– А прабабушек и прадедушек?
Ребята смущенно потупились. Да, кое-что они знали про своих недавних предков. Но только кое-что…
Батюшка без своей обычной улыбки наблюдал за ребятами.
– Пойдемте дальше, – сказал он.
Ребята торопливо разделили свечи. Тёме и Антону досталось по шесть штук, а Родику – семь.
Войдя из полумрака притвора в большой, круглый зал, они остановились. В их глаза хлынуло такое золотое сияние, что они не выдержали и на секунду зажмурились.
Антон первым вновь открыл глаза, и увидел в глубине зала иконостас. С икон на него смотрели лики святых. Сколько же их тут!.. Эх, как же жаль, что он даже не знает их имен!
Нечто подобное ощутили и его друзья. Отец Даниил прекрасно понимал их смущение, и хотя не в его правилах было проводить экскурсию в храме, но все же он решил кое-что ребятам объяснить.
– Надеюсь, вы знаете, что такое алтарь, отроки? – спросил он. – Вижу, что нет. Это символ Царствия Небесного. Вход в него открыт нам Господом Иисусом Христом, Его жертвой на кресте. Алтарь расположен в восточной части каждого православного храма, и отделен от остальной пространства иконостасом. В центре иконостаса расположены царские врата, слева и справа от них – диаконские двери.
– Сколько икон… – прошептал Родик, изумленно скользя глазами по высокому иконостасу. Раз, два… четыре, пять рядов – Даже глаза разбегаются! Но я почти никого не знаю… Ага, вот Богородица! И Христос!
– Верно, – кивнул отец Даниил. – Большие образы Богородицы и Спасителя расположены в нижнем, так называемом «местном ряду» иконостаса. Если стоять лицом к нему, то икона Христа находится справа от царских врат, а икона Девы Марии – слева. А вот правее иконы Христа обычно располагается «местная», или храмовая икона – того святого, кому посвящен этот храм. У нас это – образ Дмитрия Солунского.
– А это какой святой? – напряженным голосом спросил Тёма и показал на икону с изображением длиннобородого старца, которая лежала перед алтарем на красивом деревянном столике с наклонной крышкой.
– Этот святой – преподобный Сергий Радонежский. Он жил в четырнадцатом веке. В 1380 году он благословил князя Дмитрия на битву с Мамаем и его ордой, – с глубоким почтением произнес отец Даниил, перекрестился и, наклонившись, поцеловал икону святого. Ребята сделали тоже самое.
Святой Сергий предсказал князю победу на Куликовом поле, предупредив, что она дастся дорогой ценой, много христианской крови прольется там на берегу Дона. Для поддержания боевого духа князя и войска он послал с ними двух своих монахов, Ослябю и Пересвета, бывших в миру воинами. Оба погибли в бою и похоронены в Старом Симонове в Москве. Победа общего войска русских княжеств под водительством московского князя в той исторической битве стала началом их объединения в единое русское государство и важной вехой на пути к будущему освобождению Руси от трехсотлетнего ордынского ига.
– А почему его икона находится здесь, перед алтарем? – удивился Тема.
– Сегодня 18 июля – день памяти преподобного Сергия, – пояснял священник. – Потому его икона и лежит здесь на аналое – на нее кладут иконы святых в дни их поминовения. Святой Сергий основатель самого известного и важного русского монастыря – Троице-Сергиевой лавры, а наша Дмитровка когда-то, в середине 16 века, была ее владением! Вот как все переплетено в истории-то.
Антон подошел к небольшой в человеческий рост деревянной скульптуре, что стояла у южной стены храма.
– А это что? – тихо спросил он. – То есть я понимаю, что это Христос на кресте, но…
– Это храмовая Голгофа, – объяснил батюшка. – Господь наш был распят на этой горе. Поэтому под крестом вырезаны камни. Видишь у подножия две фигуры? По правую руку от Христа стоит Его Святая Матерь, а по левую – Его любимый ученик апостол Иоанн, единственный из двенадцати, кто не оставил своего Божественного Учителя и оставался с Ним до самой Его смерти. По церковному преданию он был самым юным из апостолов, чуть старше вас в то время, лет шестнадцати, но потом прожил еще долгую и трудную жизнь, больше ста лет…
Озираясь по сторонам, Тёма обратил внимание на одно изображение на стене храма. Оно так сильно его заинтересовало, что он подошел поближе, чтобы лучше разглядеть. Он увидел как большая толпа людей, размахивающих мечами и кольями, с факелами в руках окружила одиноко стоящего в центре человека в длинном, спадающем складками бордовом одеянии, и с золотым нимбом вокруг головы. Ближайший к нему человек в темной одежде был без оружия; раскрыв объятия, он тянулся поцеловать первого в самые губы. Что-то в облике целующего неприятно поразило Артема. «Что за ерунда? – удивленно подумал он. – Вокруг убийцы с мечами, а этот нашел время целоваться, будто задержать хочет…»
Но вслух спросил:
– Отец Даниил, тут у вас все стены разрисованы разными…
– Расписаны, – мягко поправил его батюшка.
Артём смутился, но продолжил:
– Да, расписаны… Вы нас извините, мы мало чего знаем о храмах, а точнее – почти ничего, но мне особенно вот этот рисунок непонятен…
Он показал рукой на заинтриговавшую его стенную роспись.
– Это, отроки, фреска с изображением сцены предательства Иуды в Гефсиманском саду. Слышали, наверное, такое имя?
– Чего-то мы, конечно, слышали, – извиняясь, начал Родион, словно оправдываясь за не выученный урок.
Отец Даниил внимательно посмотрел на него и продолжил:
– В центре стоит Христос, а Иуда – «его же ученик лукавый на смерть предает» как говорится в одном церковном песнопении. – На этих словах голос священника дрогнул и глаза его увлажнились, но он справился и спокойно продолжил. – Вокруг Христа римские легионеры, храмовая стража. Вот эти с факелами (дело происходит ночью) слуги первосвященников, а это, – он указал на седоволосых старцев, – они сами, пришедшие арестовать Господа «не в праздник», а накануне Пасхи. Вдали убегающие апостолы… Впрочем, Петр пытался защитить своего Учителя и ранил мечом ухо одного слуги (вот они оба справа внизу), но Господь запретил ему и добровольно отдал Себя в руки врагов, потребовав взамен отпустить всех своих учеников.
– Зачем же тогда Иуда целует Христа? – спросил Артем озадаченно.
– Это заранее оговоренный им условный знак. Иуда, «раб и льстец», лобзанием указует страже на Учителя. «Радуйся, Равви», – сказал он, целуя Его. С тех самых пор предательство Иуды стало прообразом всякого предательства – иудина греха, а лицемерное выражение любви или дружбы в народе называют «иудин поцелуй». Предательство – страшный грех, а потому все сказанное мною не только древняя история, но и предупреждение всем нам – друзей, Родину, Бога не предавайте, не повторяйте иудина греха.
– А потом что было? – спросил Антон.
– Христа судили и распяли на кресте, водруженном на Голгофе, а Иуда вернул первосвященникам деньги, полученные за предательство, тридцать «сребреников» – ничтожная сумма по тем временам, пошел и удавился на дереве. Так всякий нераскаянный грех рано или поздно убивает человека. Вот почему Церковь призывает всех к покаянию – изменению себя, то есть к отказу от злых поступков, слов и даже мыслей. Признание своих грехов перед священником называют исповедью…
Он запнулся, и после паузы продолжил:
– Я предполагаю, что вы шли ко мне по какому-то своему важному делу, а вовсе не за тем, чтобы я поведал вам основы православной культуры. Однако жаль, что вам не преподают такой важный предмет в школе, хотя бы в качестве факультатива! Но надеюсь, будущие ученики российских школ с первых же лет учебы узнают то, о чем я вам сегодня рассказывал, и очень многое другое… Так какое у вас ко мне было дело?
– Нам очень нужно с вами поговорить, – сказал Антон. – Он скосил глаза на свои свечки, и добавил: – Но сначала мы с ребятами поставим эти свечки. Только… как их ставить-то?
Батюшка шумно вздохнул – видимо, его очень огорчало, что двенадцатилетние подростки не знали даже таких простых вещей. Но он терпеливо произнес:
– Видите прямоугольный металлический столик с небольшим распятием и с множеством свечей? Это «канун». Там ставят свечи за упокой своих близких. Вы еще очень юны, так что ваши бабушки и дедушки, наверное, живы…
– У меня – оба уже умерли, – грустно ответил Тёма.
– А у меня умер дедушка, – добавил Антон.
– И у меня тоже, – сказал Родик. – А вот бабушка жива!
Отец Даниил понимающе кивнул.
– Что ж, каждого человека Бог призывает к Себе, когда наступает его срок. Возьмите свечи, слегка оплавьте их нижние концы над уже горящей свечей, и вставьте в свободные гнезда на «кануне». Перекреститесь, и вспомните добрым словом ваших усопших предков, попросите Бога помиловать их и простить их согрешения вольная и невольная, ибо нет человека, иже поживет на земле и не согрешит… А про своих прабабушек и прадедушек вы, наверное, ничего толком и не знаете?
Ребята смутились. Этого вопроса они ожидали, и боялись. Нет, конечно, кое-что они знали, но…
Батюшка с огорчением покачал головой.
– Вот по этой причине нас, русских людей, порой называют «Иванами, не помнящими родства», – печально промолвил он. – И действительно, многие из нас не помнят своего родства! Раньше в деревнях был обычай – увешивать стены в гостиных комнатах фотографиями предков и родственников. Может, это не очень красиво смотрелось для постороннего взгляда, но зато все детишки сызмальства знали своих предков и родственников, что называется, в лицо! Теперь этот обычай во многом утерян, а в старые фотоальбомы молодежь заглядывать не очень-то любит. А жаль! Но, приходя в церковь, все люди волей-неволей вспоминают тех, кто связан с ними узами родства. Помните об этом и вы, ребята! Ну, теперь за дело…
Ребята поставили свечки за своих умерших родственников, прошептали их имена, и еще раз устыдились тому, как же мало они знают об истории своего рода. И каждый из троицы друзей дал себе зарок обязательно поговорить об этом со своими родителями. Никто из ребят не захотел оставаться «Иванами, не помнящими родства»!
Куда веселее дело пошло у круглых золотистых подсвечников, что стояли возле стен, напротив икон. Ребята подходили к иконам Спасителя, Богородицы, Николая Чудотворца, ставили свечки за здравие своих родителей, близких родственников, друзей.
В это время в храм вошли две старушки. Они подошли к деревянному столику, что стоял возле «кануна», и положили на него какие-то свертки и пакеты. А потом отвели в сторону батюшку и стали о чем-то с ним вполголоса разговаривать.
Отец Даниил выслушал старушек, благословил их, а потом вернулся к ребятам.
– Ну что же, для начала хватит, – сказал он. – Ведь вы впервые пришли в наш храм спустя почти десять лет! Наверное, вы и не помните, как вас крестили здесь в купели?
– Я помню, – отозвался Антон. – Смутно…
Тёма спросил, глядя на свертки:
– А это что – подношения святым угодникам?
Батюшка улыбнулся.
– Нет, это «поминальный столик» для приношений прихожан, которые просят Церковь помолиться о своих близких, ушедших из этой жизни. Это их пожертвование на Церковь – на наш приход и тем, кому мы помогаем. Видите здесь растительное масло, мука, хлеб, пряники, печенье, конфеты, ну и все такое прочее. Из муки мы печем просфоры, а остальное в основном раздаем нуждающимся на помин души усопших.
Антон вспомнил, как они удивлялись обилию еды в лесной коммуне, и внезапно спросил:
– А Игорь Бекетов и его ребята… им тоже перепадают продукты с этого «поминального столика»?
Батюшка посмотрел на него с огромным удивлением.
– Ты знаешь Игоря? Но откуда?
Тёма решительно заявил:
– Собственно, о нем и его коммуне мы и пришли поговорить, батюшка. Нам просто некуда больше обращаться! То есть, я хотел сказать…
Смутившись, Тёма замолчал.
– Игорь Бекетов и его ребята из коммуны не приходят в церковь вот уже вторую неделю, – с тревогой произнес батюшка. – Я уже начал тревожиться, не случилось ли с ними чего-то нехорошего.
– Да, случилось, – кивнул Антон. – Мы должны вам все рассказать, отец Даниил!
Глава 18. Камень с неба
Некоторое время спустя ребята вышли из храма и, не сговариваясь, направились на крутой берег Истры. Оттуда открывался такой чудесный вид, что просто дух захватывало! Но ребятам сейчас было не до любования окрестностями.
АРТ уселись на траве на самом краю обрыва и некоторое время молчали. Уж слишком сложные чувства их нынче обуревали! Столько всего произошло за последние часы…
Наконец Тема тихо произнес:
– Что скажете, парни? Будет толк от того, что мы поведали тайну коммуны отцу Даниилу, или нет?
– А ты-то сам что думаешь? – спросил Родик. – Что подсказывает твое знаменитое чутье сыщика?
Тёма покосился на молчаливого Антона.
– Даже не знаю… Конечно, батюшка – хороший человек. Наверняка он имеет большое влияние на людей. А тот же Олег Серебряков – его новый прихожанин! Но… но я очень сомневаюсь, что батюшка приедет, скажем, к местным властям и потребует: мол, оставьте лесную коммуну в покое! Ведь эта коммуна действительно незаконна, с какой стороны на это не посмотри. Сейчас ее прикрывает лесничество, причем с чисто корыстными целями. А как только оно умоет руки, то сразу же на коммуну навалятся все, кому не лень. Ведь ребята поселились в старом пионерском лагере без разрешения властей – а это чистой воды самозахват! Да и кто такое разрешение сможет дать? Ведь в бараках нет самых элементарных удобств. А что скажут пожарники? А электрики? А санэпидемстанция? А врачи? И так далее… Нет, закон не на стороне Игоря и его ребят, это факт. А разве батюшка может пойти против закона?
– Верно, – вздохнул Родик. Но хорошо, что мы все рассказали батюшке. Лично у меня на душе стало спокойнее! Наверняка отец Даниил что-то сделает, чем-то поможет. Но не зря говорится: «на Бога надейся, а сам не плошай!» Тошка, чего молчишь? Пора выкладывать твою вторую замечательную идею!
Антон не протестовал.
– Хорошо. Но учтите, парни – она совершенно фантастическая! Ну, вроде родькиного «клада камергера Бекетова», которого, наверное, и в природе-то не существует.
– Ближе к делу, Румата, – усмехнулся Тёма – большой поклонник творчества братьев Стругацких. Он часто называл Антона вторым именем его тезки – главного героя фантастического романа «Трудно быть богом».
– Ну, как хотите… Пошли!
Антон вскочил с земли и торопливо зашагал к дороге. Друзья еле поспевали за ним.
Вскоре они вновь оказались на старом мосту через Истру. Учителя Садовникова там уже не было.
Пройдя через мост, Антон неожиданно спустился с откоса и пошел по грунтовой, еле заметной дороге, что вела через поле в сторону леса.
Родик и Тёма переглянулись.
– Ага, дело все-таки пахнет кладом, – почему-то шепотом произнес Родик. – Я так и знал!
Тёма иронически хмыкнул. Ни в какие древние клады он не верил. Но с другой стороны, Антон намекал про какую-то тайну. Тайну, которую он хранил от друзей с прошлой осени! С ума сойти можно…
Когда-то, в начале девяностых годов прошлого века, после развала Советского Союза, жители окрестных поселков и деревень создали несколько огородных товариществ. Конечно, не от хорошей жизни, а чтобы иметь гарантированный запас овощей на зиму – ведь в магазинах тогда мало что можно было купить. Нынче от этих товариществ мало что осталось, хотя родители Антона и Родика до сих пор обрабатывали свои шесть соток земли возле Москва-реки, в самом большом из огородных товариществ «Солнечный берег». Не потому, что их семьям грозил голод, а так, из любви к огородничеству.
Когда-то еще одно огородническое товарищество находилось здесь, на Дмитровском поле. Ныне оно было полностью заброшено, сотни участков заросли высокой травой. О том, что здесь когда-то работали люди, напоминали лишь несколько покосившихся деревянных домиков и сараев, а также обильные заросли малины и несколько чудом уцелевших яблонь.
Дойдя почти до самого леса, Антон неожиданно свернул налево и по еле заметной тропинке среди высокой травы продрался к одному из домиков. Друзья последовали за ним, удивленно озираясь по сторонам.
– А здесь здорово! – сказал Родик. – Глядите, сколько вокруг малины. Она еще зеленая, но в конце июля сюда стоит сходить. А вот какой-то куст… Да это же крыжовник! И ягод полно, красных!
Родик ринулся к кусту, словно сто лет не ел крыжовника. Ягоды были мелким, но уже спелыми.
Тёма присоединился к другу. Набивая рот кисло-сладкими ягодами, он продолжал оглядываться по сторонам. Зорким взглядом он вскоре углядел невдалеке от домика две кривые, но обвешанные зелеными плодами груши. А чуть дальше рос большой развесистый боярышник с крупными ягодами, похожими на шиповник.
– Да, здесь здорово! – согласился он. – И почему мы раньше не исследовали это поле? Ведь сто раз видели эти домишки… Даже удивительно!
Антон тем временем не без труда открыл скрипучую дверь.
– Идите сюда, – напряженным голосом произнес он. – Да хватит вам объедаться! Еще животы заболят. Ведь ягоды – немытые!
– У меня не заболит, – отозвался Родик, обрывая куст сразу двумя руками. – Я здорово натренировался в садах моих деревенских родичей! Прихожу, понимаете, к ним в гости, поговорю о том, о сем, а потом – шасть в кусты! Для деревенских бабуль и дедуль крыжовник или там смородина – так, баловство, они больше интересуются огурцами да помидорами. Как говорится, каждому свое!
Увидев жесткий взгляд Антона, Родик запнулся.
– Ладно, пошли, Тёмка. Этот куст мы потом добьем. Ведь вкуснотище!
В домике была всего одна маленькая комнатка, и всего одно окно с разбитым стеклом, выходившее в сторону леса. Возле окна стоял покосившийся столик, а рядом – грубо сколоченная лавка.
Тёма и Родик уселись на лавку и молча посмотрели на друга. У Антона было такое лицо, словно он собирался поведать величайшую тайну Вселенной.
– Я уже рассказывал, как прошлой осенью мы с родителями пошли в лес за грибами, – начал он, неотрывно глядя на стену елового леса. – Был слух, что пошли опята, но пока мы собирались, началась засуха. За неделю не выпало ни капли дождя! Так что пошли мы, что называется на авось. Мол, не найдем ничего – не беда, зато пройдемся по осеннему лесу. Ну, это так мы себя успокаивали, а на самом деле все надеялись собрать грибов хотя бы на сковородку.
Мы прошли мимо степановских прудов, вошли в Дмитровский лес – и хоть бы что! Втроем нашли два старых опенка. А других грибов, даже мухоморов, и вовсе не было!
Вижу: отец злиться. Ведь он грибник – таких надо еще поискать! Никогда без добычи из леса не возвращается. А тут такой конфуз: в кое-то веки повел за грибами всю семью, и ничего!
Мама стала уже намекать: может, вернемся домой? Мол, я устала, натерла ноги в сапогах, а ребенку – то есть мне, пора уроки делать, ну и все такое прочее. Но отец у меня упрямый! В ответ только набычился, буркнул что-то непонятное, и повел нас в самую глухомань. Может там есть опята? Ни мы ничего так и не нашли, только силы зря потратили.
И вот, наконец, мы выбрались из зарослей ольхи и вышли к какому-то довольно глубокому рву…
Родик вздрогнул.
– Тому самому рву, который был когда-то границей Звенигородского княжества? – сдавленным голосом произнес он.
– Ну да, – кивнул Антон. – Ров древний, это точно. На его дне росли такие сосны и ели – руками не обхватишь! Временами ров куда-то исчезал, а потом снова появлялся. Ведь ему невесть сколько веков!
Родители очень удивились. Сказали, что сто раз в молодые годы ездили на лыжах в Дмитровский лес, но почему-то этого самого рва никогда прежде не видели. Странно!
Мы прошли вдоль рва метров двести, а потом впереди появился глубокий овраг. И на другой его стороне рва уже не было. Он словно растворился…
Мы здорово устали, пока перебирались через овраг. А толку – никакого! И тогда отец сдался и сказал: ладно, возвращаемся. Ну не везет сегодня, хоть тресни!
Пришлось нам обратно перебираться через этот дурацкий овраг. Все исцарапались, обросли колючками… Ну и вид у нас был – смехота! А в корзинках – два старых опенка…
Ну, мы снова вышли к тому самому древнему рву. И тут на меня что-то нашло. Я сказал родителям: мол, вы идите вперед, а я переберусь на другую сторону рва, погляжу, что там и как.
Ну, перебрался. И остолбенел!
Друзья слушали Антона с нарастающим интересом. Они понимали, что не о грибах пойдет дальше разговор. Но о чем же тогда?
– Клад, – хрипло прошептал Родик и облизал пересохшие от волнения губы. – Я же говорил – Тошка нашел клад!
Но Антон, казалось, даже не расслышал его слов. Он не отрываясь глядел через окно на стену леса.
– Я… я увидел какой-то странный бурелом, – тихим голосом продолжил он. – Впереди была довольно большая поляна, метров сто в диаметре. Она была завалена огромными деревьями…
Тёма скептически хмыкнул:
– Эка невидаль! Да я таких деревьев где только не видел… Ведь наши леса лет двадцать уже никто толком не чистит. Как упало от старости дерево, так оно и лежит, и гниет себе потихоньку…
Антон перевел на него мечтательный взгляд, и нахмурился.
– Нет, это было не обычный бурелом, – жестко заявил он. – Я сразу заметил: что-то здесь не так! Поляна была округлая, и вокруг нее стояли нетронутыми такие же большие деревья. Когда по лесу проходит ураган, он валит деревья сплошной полосой, верно? А тут словно бы орудовал какой-то смерч…
Я пошел к центру поляны, перебираясь через поваленные деревья. Вижу впереди какое-то странное место. На земле лежат несколько стволов, а между ними – какая-то круглая яма в земле, метра три в диаметре. По краям она была засыпана толстой подушкой из желтых листьев. А рядом…
– Бриллианты? – выдохнул Родик, расширенными глазами глядя на Антона. – Золотые монеты? Или на худой случай, чей-то череп и кости?
Антон нервно расхохотался.
– Ты что, Лис? Совсем свихнулся на своих кладах! Не было там никаких бриллиантов. А росли возле ямы странные грибы… Никогда таких в жизни не видел!
– Грибы? – разочарованно скривился Родик. – Простые грибы?!
– Нет, не простые, – покачал головой Антон. – Говорю же: таких я никогда не видел! Они похожи на белые минареты, и росли почему-то из больших луковок.
– Врешь! – убежденно заявил Тёма. – Врешь и не краснеешь! Не бывает таких грибов.
– Нет, бывают, – возразил Антон. – Когда мы вернулись домой, я нашел такой гриб в справочнике. Он называется: веселка весенняя! Древнейший гриб на земле, встречается очень редко, и в основном весной. Отец потом вспомнил: он однажды видел один такой гриб, причем в далекой юности. А возле той ямы росли сразу два таких гриба!
Я осмотрелся: вижу, невдалеке растет еще несколько странных грибов. Из них я узнал только дубовиков. И были они толстыми, крепкими, словно выросли после сильного дождя! А ведь в лесу в ту пору царила страшная засуха…
Но меня куда больше заинтересовала яма. Я подошел к ней, заглянул в глубину – и внезапно съехал на самое дно! Оказалось, края ямы засыпаны листьями и желтым песком. А ведь вокруг нигде песка не было видно! Обычная земля…
– Наверное, это была воронка от бомбы? – предположил Тёма. – Мне отец рассказывал, что немцы до наших мест не дошли, их остановили в нескольких километрах от Тимошкино, это же недалеко от Петровского. Но бомбы в наших местах падали, я сам видел несколько ям, похожих на воронки.
Антон кивнул.
– Я тоже так поначалу подумал! Бомбовые воронки я тоже встречал. Но только они были совсем другими, не глубокими, и с овальным дном. Ведь когда бомба взрывается, она разбрасывает земли на дне воронки в разные стороны! А яма, в которую я съехал, была конической, и дно у нее было совсем узкое. Я едва на нем встал…
Родик вскочил с лавки и звучно хлопнул себя ладонью по лбу.
– Понял! – закричал он. – Все понял! Ты нашел воронку от невзорвавшейся бомбы! Это сколько же она пролежала в лесу – просто ужас!
Он вдруг замолчал и оцепеневшим взглядом установился на Антона.
– Постой… Раз бомба не взорвалась… то она до сих пор лежит там в земле?! Господи, да ведь она могла взорваться под твоими ногами!
Антон тяжко вздохнул и опустил голову.
– Именно об этом я и подумал, когда оказался на дне воронки! Думаю – вот щас она грохнет – костей не соберешь! Запаниковал, полез наверх. А листья и песок осыпаются, и я соскальзываю, соскальзываю… Хуже нет паники в такие моменты!
Когда я в очередной раз скатился вниз, то даже завыл от страха. И вдруг вижу, на склоне воронки…
– Осколки бомбы, да? – выдохнул Родик.
Антон хихикнул.
– Ну ты и даешь, Лис – все время попадаешь пальцем в небо! Не было там никаких осколков, да они за десятки лет наверное, должны были проржаветь насквозь и рассыпаться. Нет, я увидел… опят! Полным-полно мелких, длиной в палец опят. Свеженьких, толстеньких, просто на загляденье!
Ну, тут истерика моя улетучилась. Когда я выбрался из воронки и начал разгребать листья, что лежали вокруг, то у меня глаза полезли на лоб. В жизни не видел столько опят! И росли они не из пней, а просто из земли. Причем под листьями их было совершенно не заметно…
Понятное дело, я тут же позвал родителей. Ох, как же они удивились! Повторяю: во всем лесу сушь, ни одного нормального гриба не видно, даже поганок. А возле ямы – молоденьких опят хоть косой коси!
Ну мы и начали «косить»… За час все три корзинки доверху набили! Отец был страсть как доволен, даже песенки начал под нос мурлыкать. А потом гордо сказал маме: мол, не зря я завел вас в эту чащобу, верно?
Но потом родители огляделись вокруг как следует, и улыбаться перестали. Этот чудовищный бурелом их впечатлил, да еще как! А когда отец увидел грибов-веселок, то удивился еще больше. Мол, чудеса, да и только! Ну а потом они посмотрели на воронку…
– Испугались? – тихо спросил Тёма.
– Мама – да. Сказала, что никогда таких чудных воронок не видала. А вдруг там, в земле, лежит неразорвавшаяся авиационная бомба, или снаряд? Такие вещи время от времени еще находят в земле…
Но отец возразил: мол, это вряд ли! Посмотрите на упавшие деревья! Они упали довольно давно, но ведь не шестьдесят лет назад, верно? Скорее, лет пятнадцать или двадцать назад. А значит, это не бомбовая воронка…
– Метеорит… – еле слышно пробормотал Тёма, и даже головой потряс, словно пытаясь очнуться от сна. – Неужели – метеорит?
Родик изумленно заморгал.
– Да вы что? Откуда в наших местах взяться самому настоящему метеориту? – пылко возразил он. – В прошлом году родители возили меня в Москву, в Минералогический музей. Там я на эти самые метеориты налюбовался! Где эти небесные камни только не падали… Очень большой упал после войны в Приморье, в горах Сихотэ-Алиня. Вес его был больше ста тонн! Этот метеорит раскололся на тысячи обломков…
В музее я видел много и других метеоритов, железных и каменных. Но что-то я не помню ни одного метеорита, найденного рядом с Москвой! А ведь здесь изучен каждый клочок земли…
Антон усмехнулся.
– Как видите – не каждый. Вряд ли эту воронку кто-то видел до нас – то есть грибники, конечно, видели, но вряд ли обратили на нее внимание. Иначе бы там вся земля была перерыта!
– Почему? – удивился Тёма.
Вместо Антона ответил Родик. Постучав пальцами по лбу, он ехидно сказал:
– Ну, Ватсон, ты и выдал! «Почему»… Да потому, голова ты садовая, что метеориты – очень редкие и ценные камни! Я тут недавно видел по телику телесериал про сыщиков. Там как раз шел разговор про кражу метеорита из музея, убийства, и все такое прочее. Оказалось, что у того, украденного метеорита, цена – в несколько сот тысяч долларов! Конечно, не у нас в России – здесь все найденные камни считаются собственностью государства. Об этом нам рассказали в Минералогическом музее. А вот на Западе тот, кто найдет метеорит – тот и его хозяин!
– Ну и что? – упрямо возражал Тёма. – Кому нужны эти каменюки?
– Как кому? – всплеснул руками Родик. – Конечно, ученым, а еще больше – коллекционерам! Люди, у которых водятся денежки, чего – только не собирают! Забыл, как мы в детстве собирали марки? Десять здоровенных альбомов насобирали, пока нам все это дело не наскучило. А метеорит – это тебе не какая-то марка. Он прилетел из глубин космоса! Может, он когда-то был частью какой-то планеты…
Родик замолчал и пристально посмотрел на Антона.
– Так вот в чем состоит твоя великая тайна, Тошка! Вы с родителями нашли метеорит!
Антон мотнул головой.
– Ничего мы не нашли – только воронку. Отец, понятное дело, сразу же в нее полез, начал разгребать дно руками. Там лежали какие-то здоровенные ветки, так что далеко уйти в землю ему не удалось. А потом мама подняла истерику. Мол, а если там все-таки неразорвавшаяся бомба? Ведь тогда мы мигом взлетим на воздух!
Отец принялся ее успокаивать. Про метеориты, как оказалось, он очень многое знал – куда больше Лиса. Он вспомнил рассказы какого-то своего приятеля из Степановки, который лет двадцать назад августовской ночью видел над лесом какую-то вспышку…
– Ох! – Родик даже подскочил со скамейки. – Помните, что нам говорил сегодня ВГ? То есть, он не говорил, а намекал… Ну, про ров в лесу, и про то, что однажды он видел над лесом что-то странное… Но что именно – не сказал. Теперь ясно, что он имело ввиду метеорит! Наверняка он тоже видел, как этот камень упал в лес, но найти его не сумел. А мы… то есть Тошка – нашел!
Ребята тотчас приободрились. Со старыми бомбами времен Великой Отечественной войны никому из них связываться не хотелось. А вот найти метеорит – это совсем другое дело! О таких вещах, наверное, ни один мальчишка на свете даже и мечтать не смел. А они смогут очень скоро совершить великое научное открытие! И не только открытие…
Тёма озадаченно почесал голову.
– Так вот что ты надумал, Тошка! Откопать метеорит, продать его – а на вырученные деньги выкупить участок под старым пионерским лагерем! Неплохо придумано! Но…
Антон догадался, о чем промолчал его друг.
– Нет, торговать метеоритом мы не станем, – решительно заявил он. – Мы эту тему сто раз с отцом обсуждали. Раз у нас в России таков закон, что все метеориты принадлежат государству, значит, так тому и быть. Преступниками ради какого-то камня мы становится не собираемся! Но ведь за каждый найденный метеорит, вроде бы, положена премия… К тому же, наш камень найден не где-то в Приморье, или еще где-то на краю света, а рядом с Москвой! Это же научная сенсация!.. Словом, мы с отцом еще этой весной собрались заняться раскопками…
Антон направился в угол комнаты, встал на колени и стал отдирать доски пола. Оказалось, что они были даже не прибиты.
Из-под полы Антон извлек два больших свертка. В одном лежали две штыковые лопаты. А во втором находился прибор на длинной ручке, чем-то похожий на миноискатель. Возле ручки находился маленький квадратный дисплей.
– С помощью этого «миноискателя» можно точно узнать, если в земле что-то плотное, например – метеорит, объяснил Антон. – А на дисплее этот предмет можно даже разглядеть, правда, не очень хорошо.
Тёма и Родик были ошеломлены. Вот, оказывается, почему Антон завел их в этот домишко!
– Все отлично, но… Но почему вы с отцом так и не начали раскопок этой весной? – удивился Родик.
Антон вновь тяжко вздохнул.
– Мама против, – объяснил он. – Она узнала, что мы с отцом тайно от нее готовим экспедицию в лес, и подняла страшный скандал. Мол, мы оба с ума сошли, и старый, и малый! Хотим взлететь на воздух, оставить ее одну-одинешеньку… Ну и так далее.
Мы с отцом как только ее не уговаривали – все бестолку. Но к лету мама начала понемногу сдаваться. И тут по телику показали тот самый проклятый сериал, о котором говорил Родька! Там ведь о чем говорится? Если какой-то камень стоит сотни тысяч долларов, то вокруг него тотчас начнется война. Сами знаете, сколько у нас бандюг! Стоит им только прознать про метеорит…
Вот поэтому нам с отцом пришлось дать задний ход. Но лопаты и этот «миноискатель» мы решили на всякий случай спрятать в этом домике. Мало ли как дело обернется в будущем?
– Уже обернулось, – твердо произнес Тёма и взял в руки сверток с лопатами. – Пошли!
Родик опешил.
– Что, прямо сейчас? Да мы ведь перемажемся в земле, как не знаю кто. Может, завтра…
– Завтра начнутся дожди – я сам слышал сегодня утром по радио, – возразил Тема. – Пошли, говорю!
Родик ошеломленно покачал головой. Ему почему-то сразу же расхотелось заниматься поисками метеорита.
– Слушайте… А как же грибы? – спросил он. – Тошка, ты явно что-то не договариваешь. Как может быть связан метеорит с грибами? Сам говорил, что отец удивился веселкам, которых прежде встречал только раз в жизни. А молоденькие опята – они-то откуда взялись в полную сушь?
Тёма вздрогнул и изменился в лице.
– Э-эх… А ведь верно Лис говорит! Вдруг…
Антон с кислым видом кивнул.
– Да, об этом мы тоже думали. Не исключено, что метеорит – радиоактивный. Отцу обещали дать на время портативный счетчик радиации, да так пока и не дали. Хотя папа в радиоактивный метеорит не верит. Ну что, пойдем, или как?
Родик махнул рукой.
– А-а, где наша не пропадала!
Он шагнул к отрытой настежь двери, сделал шаг вперед – и вдруг со сдавленным воплем отпрянул назад.
– Ты чего? – удивился Тёма.
Родик поднял дрожащую руку и указал наружу.
– Тт-та-а-ам…
Антон иронически улыбнулся:
– Ты чего, привидение увидел? Да нет их в нашем лесу, трус ты несчастный!
Он пошел было к двери, но Родик вцепился в друга двумя руками.
– Тт-а-а-амм… К-козырь!
Ребята застыли на месте, словно пораженные громом. Кто, Козырь? Не может быть!
Самый смелый из АРТ, Тёма, тихо положил сверток с лопатами на пол и выглянул из двери. Некоторое время он наблюдал за тем, что происходит на поле. А потом повернулся и тихо, на цыпочках вернулся назад.
– Да, там Козырь, – еле слышно прошептал он. – И еще трое парней. Тех самых, с которыми мы дрались возле лесной коммуны… Кажется, они идут сюда, по нашу душу!
Глава 19. Тени в лесу
Антон побледнел. Он почему-то ринулся к окну, словно намереваясь из него вылезть наружу и спастись бегством, но быстро одумался. Это было глупо – пока они будут протискиваться сквозь узкое окошко, их поймают. Нет уж, лучше драться!
Он торопливо размотал большой сверток, схватил одну из лопат и взял ее наперевес. То же самое сделал и дрожащий от волнения Родик.
А вот Тёма суетиться не стал. Уж очень его озадачило появление Козыря и его бандитов здесь, на Дмитровском лугу. Неужто они выслеживали их, АРТ? Что, делать им больше нечего, чем гоняться за тремя пацанами?! Нет, здесь что-то не так…
Собравшись с духом, он снова выглянул из двери.
– Уходят… – прошептал он.
Антон и Родик не поверили своим ушам. Уходят?! Невероятно!
Тема повернулся и поманил их рукой.
Да, действительно трое мужчин шли по грунтовой дороге в сторону леса. На домик, где прятались АРТ, они даже не взглянули.
У ребят отлегло на душе, и жизнь сразу же стала вновь прекрасна. Теперь они смогли как следует рассмотреть бандитов.
Все трое были одеты в защитные костюмы – такие, какие нынче часто носят грибники, охотники или рыболовы. На ногах были надеты керзовые армейские сапоги, на головах – зеленые шляпы. За плечами все трое несли туго набитые рюкзаки, а в руках – плетеные корзинки с крышками. Ну, грибники, да и только!
Дойдя до леса, трое мужчин свернули направо и, пройдя метров сто, исчезли среди деревьев.
– Кто-нибудь знает – в лесу пошли грибы, или как? – напряженным голосом спросил Антон.
– Это вряд ли, – с сомнением ответил Родик. – Ведь сейчас – только самое начало июля! Самая ранняя волна грибов – колосовиков, уже прошла, а первые настоящие грибы пойдут либо в самом конце июля, либо в начале августа. Да и дождей особых в последнее время не было… Разве что маслята появились на высохшем болоте!
– Они пошли не на болото, – возразил Тёма. – Странно… Козырь – грибник… Непохоже на него! Да и эти здоровенные рюкзаки… Если бы сейчас была война, то я бы сказал: это диверсанты! Хотя какие у нас в лесу секретные объекты?
Он озадаченно посмотрел на Антона.
– Тошка, может они тоже твой метеорит ищут?
Тот криво усмехнулся.
– Нет, они пошли направо, а к метеориту надо идти налево… И потом, у них нет даже лопат! Чем же они собираются копать землю – руками? Нет, метеорит здесь не причем… Ну что, парни, пойдем дальше, или вернемся домой?
Вопрос был далеко не риторический. Идти в лес, когда где-то там находятся их смертельные враги… Но с другой стороны, возвращение в Петровское будет означать, что они попросту струсили. Сдрейфили при виде Козыря и его подельников! А ведь еще совсем недавно они встретились с этими же молодыми парнями в честном бою, и победили! Не одни, конечно, а с помощью Вожака и юных коммунаров – но ведь победили же!
– Нет, мы пойдем в лес, – процедил сквозь зубы Тёма. – Иначе мы всю жизнь будем оглядываться и шарахаться от собственных теней! Мой отец после этого уважать меня не станет – ведь он никогда и никого не боялся! А я чем хуже?
Он схватил сверток с «миноискателем» и решительно зашагал в сторону леса.
Антон и Родик последовали за ним, но без всякого энтузиазма. Да, трусами они выглядеть не желали, но… Кто знает, что у Козыря в голове? Хорошо еще, что бандиты направлялись в противоположную сторону от коммуны. У них явно была какая-то другая цель – но какая?
– Вот бы проследить за этими бандюгами… – еле слышно прошептал Родик.
– Что, что? – не понял Антон.
– Ничего! Пошли.
Идти по открытому полю оказалось жутко неприятно. Почему-то всем троим ребятами казалось, что чьи-то недобрые глаза следят за ними оттуда, из-за плотной стены деревьев.
К счастью, до леса было совсем близко. А там АРТ с радостью свернули налево. Им были приятно думать, что с каждым шагом они отдаляются от опасности, да еще какой!
Антон заметно повеселел и даже начал что-то напевать себе под нос. А потом неожиданно для себя загорланил свою любимую песенку из мультфильма «Бременские музыканты»:
Ничего на свете лучше нету, Чем бродить друзьям по белу свету…Друзья хотели было его остановить: мол, ты чего орешь? Бандиты услышат! Но вместо этого сами запели:
Тем, кто дружен, не страшны тревоги, Нам любые дороги дороги!Так, с песней они вошли в лес.
Наш ковер – цветочная поляна, Наши стены – сосны великаны, Наша крыша – небо голубое, Наше счастье – жить такой судьбою!Им сразу же стало легко и светло на сердце, потому что веселая песня окончательно прогнала остатки их страхов. Если враги и слышат их сейчас, то пусть знают – их никто не боится!
Лес их встретил сумраком, густым горячим воздухом, насыщенным терпкими, смолистыми запахами. Перебираясь через глубокий ров, по дну которого тек ручей, ребята невольно замолчали. А потом последовали нелегкий подъем по довольно крутому склону, густо заросшему ольхой и орешником.
– Глядите, сколько зеленых орехов! – задыхаясь от напряжения, произнес Антон, указывая на ближайший куст.
– Ого! – обрадовался Родик. – Осенью мы сюда наведаемся! Обожаю лесные орехи… Хотя они почему-то не такие вкусные, как фундук, что продается в магазинах.
– Потому что фундук растет на юге, – наставительно заявил Тёма. – А у нас растет «лещина», то есть обычный лесной орех. Но зато его вон сколько, и притом – совершенно даром! Отлично! Может, и грибы уже пошли?
Но никаких грибов, даже поганок, ребята не заметили.
Поднявшись на гребень холма, они оказались в довольно густом молодом ельнике. Пройдя вперед метров триста, они вышли на край глубокого оврага, что рассекал лес на две части. Они выглядел так, словно какой-то гигант нанес по земле страшный удар гигантской саблей.
– Ого! – выдохнул Родик. – Вот это овраг! Даже не овраг – а овражище! Неужели его выточил в земле какой-то ручей? Даже не верится… Да и ручья здесь никакого нет!
Антон пожал плечами. Он и сам хотел бы узнать, почему в лесу появляются огромные овраги, странные ямы, круглые болота, необычные холмы и все такое прочее. Почему-то во всем ему виделась рука человека. А если маленькие холмы в лесу – это древние курганы, где захоронены воины? ВГ не раз рас сказывал на уроках истории про такие курганы: мол, есть они и на нашей земле, невдалеке от Истры. Невдалеке! А они как раз находятся рядом с Истрой…
Но ничего этого Антон говорить не стал. У ребят и без того были нервы натянуты, словно тетива на луке. Каждый помнил, что где-то среди деревьев сейчас идут в неизвестном направлении Козырь и его подельники.
– Овраг как овраг, эка невидаль! – нарочито бодро произнес Антон. – Я сто раз в лесу такие видал… Ой-ой!
Мальчик аж подпрыгнул на месте, словно увидел в траве змею. Но это была не змея, а… скелет. Большой белый скелет!
Ребята оцепенели от ужаса. Ничего подобного они никогда в лесу не встречали! Скелет!! Только какой-то странный…
Тёма первым пришел в себя. Наклонившись, он сказал:
– Не тряситесь. Это скелет лося. Вернее, маленького лосенка.
Может его кто-то из охотников подстрелил?
Антон судорожно сглотнул.
– А я и не знал, что в нашем лесу еще бродят лоси… Отец говорил, что лет тридцать назад они еще кое-где появлялись, но теперь… А если это лосенок просто отбился от матери? Забрел в чащу. Было холодно, снег, есть нечего… Вот он и погиб…
Никто с Антоном не спорил. Бодрое настроение ребят немедленно выветрилось. Ну что за день? Сначала они встретили бандитов, а теперь этот скелет… Словно их кто-то останавливает: мол, забудьте про метеорит!
– А если это испытание? – неожиданно промолвил Тема.
– В каком смысле? – пробормотал Родик и стал вытирать рукавом пот с разгоряченного лица.
– В смысле, что ничего хорошего даром не дается, – пояснил Тема. – Вспомните все приключенческие книжки, которые вы читали! Где и когда героям книжек удавалось сделать что-то хорошее так, играючи? Я вот недавно перечитывал «Кортик»… Ух, и здорово же досталось ребятам, прежде чем они разгадали тайну гибели крейсера «Императрица Мария»! А «Тимур и его команда»? Помните, как ребятам приходилось сражаться с бандой Мишки Квакина? Я уже не говорю про «Остров сокровищ». Думаете, юному Джиму Хокинсу не было страшно, когда он вступил в схватку с одноногим Джоном Сильвером и другими пиратами? Они, кстати, нашли на острове скелет не лосенка, а человека, которого убил сам Морган, чтобы сделать из скелета нечто вроде стрелы, указывающей на сокровище. Пошли, чего стоим!
Антон и Родик не возражали. Им стало стыдно, что они так сдрейфили. Тёмка прав: эта страшная находка в лесу была их испытанием! Если бы они шли за метеоритом просто так, с целью поживиться… Но они ведь хотели спасти от гибели коммуну! Нет, отступать им никак нельзя.
Ребята обошли овраг и углубились в еловую чащу. И тут Антон понял, что толком не знает, куда идти!
В лесу так часто бывает. Кажется, ты запомнишь место так, что потом его запросто найдешь буквально с закрытыми глазами. Примет полно: и большое дерево с необычной кроной, и проходящая невдалеке тропинка, и яма возле покосившейся березы… Все в памяти сохранилось! А вот того самого заветного места нигде нет, словно оно растворилось без остатка.
Именно так случилось сейчас и с Антоном. Он шел кругами, надеясь, что вот-вот наткнется на древний ров, но рва не было. И главное, он не мог толком вспомнить, тот ли овраг они сейчас пересекли, или другой. Вообще-то оврагов было несколько, и все они очень похожи друг на друга, словно близнецы…
Наконец друзья выбились из сил и сели на поваленный ствол осины.
– Мистика, – просипел Антон и вынув платок, стал вытирать лицо. – Ничего не могу вспомнить! Вроде, где-то здесь должно быть то самое место, а его нет! Хотя в прошлый раз мы шли не со стороны Дмитровского поля, а от Степановских прудов…
– Предлагаешь вернуться и пойти к прудам? – спросил Тёма.
Родик сразу же изменился в лице.
– Эй, эй, вы что надумали? – с тревогой воскликнул он. – Забыли, что именно в ту сторону направились бандиты?.. Нет уж, лучше мы здесь покружим еще часок-другой… Жаль, воды мы с собой не захватили. Жарко!
Действительно, было жарко и душно. А еще ребятам стали досаждать вездесущие комары. Когда друзья шли, то еще было терпимо, а вот когда они уселись отдохнуть, вокруг них сразу же закружилось серое облачко кровососов. Ребята сломали по ветке, начали отмахиваться, да куда там!
– Надо бы спрей от комаров захватить. – буркнул Тема. – И Воду. И хотя бы по паре бутербродов.
– Да и сапоги бы не помешали! – поддержал его Родик. – Да и одеться надо было по-походному. Я рубаху на рукаве порвал… А джинсы какие стали – жуть! И где это мы в такую грязь вляпались?
– Когда через ручей переходили, – мрачно ответил Антон. – Вы правы, парни. Напрасно я сюда вас завел! С бухты-барахты такие вещи не делаются…
Тёма спросил:
– Кстати, а почему вы с отцом так до метеорита и не добрались? Ведь июль уже… Могли сто раз в лес сходить!
– Я же говорил, что мама была категорически против, – вздохнул Антон. – Почему-то она вбила себе в голову, что там, в воронке – неразорвавшаяся авиационная бомба! Поэтому мы с отцом решили пойти в лес, когда мама уедет к своей тетке в Саратов. Это должно было случится в июне, и мы подготовились сами знаете как. Но поездка отложилась на сентябрь… Стойте!
Только сейчас Антон заметил, что они стоят рядом с глубоким рвом. Тем самым рвом! Вон и сосна знакомая растет на дне, и ель кривая…
– Ничего не понимаю! – изумился Родик. – Откуда этот ров взялся? Я уже все глаза проглядел – нет его и нет! И тут он появился, словно чертик из бутылки!
Антон молча ринулся вперед. Перебравшись на другую сторону, он остановился на краю знакомой поляны, на которой хаотично лежали огромные поваленные невесть когда стволы.
Его друзья были поражены. Да, действительно, таких странных мест они прежде в лесу не встречали! Похоже, здесь и на самом деле что-то упало с неба…
– Вон она, яма, – пробормотал Антон и указал на темное пятно, где виднелось рядом с тремя поваленными стволами. – Впечатляет?
Ему сразу же расхотелось заниматься раскопками. И дело было не в том, что они могли наткнуться на старую бомбу. Нет, просто плохое это было место!
Родик тоже подумал об этом, и сделал шаг назад. Но Тема упрямо зашагал вперед.
Он включил тумблер на «миноискателе», и тотчас маленький дисплей зажегся голубым светом.
– Ну, сначала мы посмотрим, есть ли что-то там, в земле, – нарочито бодро произнес он. – А вы пока постойте здесь. Или нет, лучше отойдите подальше. Ну мало ли что…
– Еще чего захотел! – хрипло возразил Антон. – Вместе пришли, вместе и уйдем! Надеюсь, что на своих ногах…
Шутка получилась очень неуместной, но друзья промолчали.
Антон и Родик встали на краю воронки, а Тёма спустился, а вернее съехал по ее крутому краю. Действительно она была покрыта песком. Откуда он здесь взялся? Странно!
Тёма прижал округлый щуп «миноискателя» ко дну воронки и впился взглядом в дисплей. Поначалу он ничего не увидел. Тогда он начал крутить рукоять, так, чтобы прибор начал сканировать более глубокие слои земли. Двадцать сантиметров – ничего. Тридцать – пусто. Пятьдесят…
– Есть! – вдруг выпалил он, не веря своим глазам. – Парни, там что-то есть! Довольно круглое и не очень большое… На бомбу вроде не похоже…
– Ура! – завопил Родик. – Ура-а-а, нашли!
Внезапно он замолчал, услышав странное эхо.
Но это было не эхо. Это был лай собаки.
Глава 20. Ловушка
Собака? Откуда в этом глухом лесу, да еще не в грибной сезон могла взяться собака? Иногда некоторые грибники берут с собой собак, но сейчас в лесу совершенно пусто, нет даже поганок…
– Не нравится мне это, – напряженным голосом произнес Родик.
Друзья знали, что Лис с детства побаивается собак, и невольно улыбнулись.
– Не боись, отобьемся! – с иронией сказал Антон. – У нас лопаты есть! Мы…
Вой повторился. Он был каким-то странным, не похожим на лай пса. Скорее это напоминало…
– Вроде, щенок скулит, – предположил Тёма. – Откуда же в лесу взяться щенку? Может, он заблудился, бедняжка? Тогда надо его найти и отнести в Степановку. Там он не пропадет!
Родик возмутился.
– Да вы чего? Мы только что обнаружили метеорит, а они про какого-то щенка рассуждают! Копать нам надо, копать! А там видно будет.
Вой раздался снова. Теперь стало абсолютно ясно, что это скулит щенок. Причем испуганный насмерть щенок!
В голове у Антона промелькнула неожиданная мысль. Да нет, не может такого быть! Хотя…
– Странное это совпадение! – сказал он. – В лес зачем-то заявились Козырь и его подельники. Не за грибами же они пришли, верно? И вскоре раздается вой щенка. Собак в лесу я иногда встречал, но щенков – никогда! Они маленькие и трусливые, и в чащу никогда не полезут сами…
Сами! Антон произнес это слово, и запнулся. Да, сам щенок в лес не пойдет – испугается. Но его туда могли и принести…
Тёма подумал о том же самом. Выключив «миноискатель», он торопливо выбрался из ямы.
– А если щенка принес Козырь и его бандиты? – предположил он. – Сами видели, в руках одного из них была корзинка.
– Зачем? – спросил Родик, хотя уже и сам догадался, каким будет ответ.
– Бандюги – народ жутко мстительный, – объяснил Тема. – Сами знаете, как коммунары здорово их отделали! Но еще неизвестно, как бы повернулось дело, если бы не Вожак! Помните, как он набросился на Козыря, повалил его на землю и вцепился зубами в горло?
– Еще как помним! – согласился Антон. – Когда Козырь стал угрожать коммуне, Игорь сказал: «Вы большой дурак, Стас. Отныне, выходя на улицу, оглядывайтесь по сторонам, особенно по вечерам. Нахатино, где вы живете, совсем рядом!»
– А Козырь ответил: «Поглядим, кто кого» – нервно добавил Родик. – Выходит, Вожак начал охоту на этого бандюгу? Небось напугал его до смерти, и тот решил устроить ловушку. Украл кого-нибудь из сыновей Вожака – их у него трое, и унес в самую чащу леса. Кстати, где-то неподалеку должна находиться лесная просека, что ведет именно в сторону Нахатино! Мы с отцом здесь в прошлом году на лыжах катались, и он мне эту просеку показывал…
– Надо спасать Вожака! – твердо произнес Тёма.
– И каким же образом? – спросил Антон.
Тёма достал из кармана мобильник и набрал номер Игоря Бекетова. Номер оказался заблокированным.
– Отлично! – вскликнул Родик. – Звони тогда отцу!
Тёма поморщился.
– И что я ему скажу? Вот если бы Козырь был в розыске, или угрожал людям… А так нынче он – самый обычный гражданин, и то, что он возглавляет банду, еще надо доказать. И устроил он ловушку всего лишь собаке. Поди, объясни кому-то, что Вожак – это уникальный, разумный пес – таких, небось, и на всем свете больше не отыщешь!.. Нет, парни, нам придется действовать на свой страх и риск. Тем более, что возможно никакой ловушки и нет. Ну, заблудился какой-то глупый щенок в лесу – чего только не случается?
Тёма был кругом прав, и потому с ним никто не спорил. Но когда вой щенка раздался еще раз, всякие сомнения у ребят исчезли. В нем звучал такой страх, такая тоска, что стоять сложа руки АРТ просто не могли. Антон и Родик взяли лопаты, Тема подобрал здоровенный сук, и они направились через поляну в сторону, откуда раздались мольбы о помощи.
Вожак в это время уже шел по просеке. Утром он вместе с Игорем ездил в Москву на встречу с одним из бизнесменов, который в свое время обещал Бекетову помощь – разумеется, не бескорыстно. Увы, ничего хорошего из этой встречи не получилось. Бизнесмен был страшно недоволен, что Игорь приехал в его особняк с каким-то здоровенным черным псом. «Вы зачем привезли эту собаку Баскервилей? – завопил он. – Хотите меня запугать? Не нужен мне больше ваш вонючий участок земли! Мои люди выяснили, что там большие проблемы с экологией… Почему вы раньше не говорили, что многие годы Институт Биологических Проблем сбрасывал в речку Вонючку свои ядовитые отходы? Может, когда-то при камергере Бекетове это и было чудесное место, но сейчас это далеко не так! Все, до свидания…»
Как Игорь не убеждал бизнесмена, как ни показывал разные документы, тот оставался непреклонным. Мол, я передумал, и точка! А с лесничеством разбирайтесь сами… Если вас выгонят из леса, то значит, вы это заслуживаете! Ну и так далее…
Они возвратились в коммуну в очень дурном настроении. Заместитель директора лесничества дал им три дня – и сегодня случился такой облом! А если и другие знакомые бизнесмены дадут задний ход – что тогда?
В коммуне было все тихо и спокойно, и Вожак постепенно успокоился. А потом почуял – нет, что-то не так! В воздухе ощущались хотя и слабые, но чьи-то знакомые запахи. И в этих запахах ощущалась угроза, словно недавно рядом с коммуной побывали недобрые люди!
Вожак бросился на поиски сыновей, и обнаружил, что старшего сына по кличке Шибзник нигде нет! Зато там, за забором, возле болота, появились свежие следы сапог. Кто-то был здесь совсем недавно. И эти «кто-то» выманили Шибзника куском его любимой любительской колбасы, поймали и унесли.
Придя в ярость, Вожак ринулся в погоню. Наверное, надо было дать понять Игорю, что похищен Шибзник, но Вожак решил не вмешивать главу коммуны в это дело. Парню и без того было тошно, ему хватало забот с лесничеством. А с похитителями он разберется сам…
Вожак без труда распознавал следы похитителей. Он опасался, что те сядут в машину и увезут Шибзника куда-то очень далеко. Но Козырь и его люди (их запахи было легко узнать) почему-то пошли вдоль шоссе в сторону Дмитровского поля. А потом пошли по старой, давно заброшенной грунтовой дороге в сторону леса. Они словно бы хотели, чтобы отец похищенного щенка шел по их следу.
А это означало одно: ловушку! Козырь узнал, что он, Вожак, уже однажды ночью приходил в Нахатино, и бродил возле его коттеджа. Нападать на главаря бандитов он, Вожак, не собирался – просто хотел как следует напугать Козыря. Мол, не вздумай снова приближаться к коммуне – загрызу!
Но Козырь воспринял тот ночной визит всерьез, и решил сделать ответный ход. Что ж, ему же хуже! Только бы Шибзник не пострадал. Бедный глупыш…
Едва Вожак вышел на старую лесную просеку, как услышал где-то вдали вой Шибзника. Малыш был в панике. Над ним издевались, его били прутьями, до крови… Козырь явно хотел, чтобы он, Вожак, потерял голову от злости, и сделал какую-нибудь ошибку. Не дождется!
Черный пес был опытным бойцом. Не раз ему приходилось вступать в схватку с другими бродячими псами, а потом – и злыми людьми. И те и другие словно бы чуяли в нем необычное существо, а все необычное может вызывать не только удивление и восторг, но и ненависть и желание уничтожить чужака. Зачем? Этого не могли бы себе объяснить ни собаки, ни люди.
Если бы они знали, кому он, Вожак, обязано своей непохожестью – смирились бы эти люди и звери? Кто знает… Никому, даже своему ближайшему другу Игорь Бекетову, Вожак не рассказывал о своем детстве.
Ему не было и трех месяцев, когда его подобрал возле ворот Звенигородского монастыря один седобородый старец. Имя этого человека было малоизвестно, но в округе многие считали его праведником. Сам Владыка часто приезжал к старцу, чтобы побеседовать с ним наедине, поделиться своими сомнениями, попросить совета… А он, бродячий пес неизвестной породы, у которого поначалу даже клички не было, вдруг стал любимцем старца. Повезло! И от этого ежедневного общения со святым человеком он и стал тем самым Вожаком, которого ныне уважают и боятся не только звери, но и люди…
Но однажды глубокой осенью старец умер. Вожак три дня ничего не ел и все выл на его могиле, а потом вдруг увидел… старца, идущего как обычно в храм на вечернюю службу! Чудо, случилось самое настоящее чудо! Пес слышал, что такие чудеса случаются со святыми людьми, которые и после смерти живут какой-то иной, особой жизнью. Они иногда появляются среди людей, но видят их далеко не все, а только те, кому сами святые хотят показаться…
Вожак радостно взвизгнул, завилял хвостом и побежал было за старцем. Но тот обернулся, посмотрел на пса с улыбкой и махнул рукой: мол, иди теперь своей дорогой, ты свободен. И Вожак покрутился, покрутился еще около монастыря, но старца больше не видел. Однако на душе у пса стало спокойно, смертная тоска по старцу прошла. Вожак поверил, что они еще могут встретиться…
Пройдя еще метров тридцать, Вожак остановился и стал принюхиваться и прислушиваться. Похитителей было трое, откуда же в лесу появились и другие человеческие запахи? И странное дело, какие-то из них явно принадлежали детям… Причем хорошо знакомым ему детям! Антон… Невероятно, но это он! А с ними – его друзья… Кажется, их зовут Родик и… Тёма. Да, Тёма.
Вожак вздрогнул от неожиданной мысли. Неужели юные друзья коммуны предали их? Неужели они тоже участвовали в похищении Щибзника, и готовятся расправиться с ним, Вожаком? Невозможно! Ведь они еще несколько дней назад отважно бились с бандой Козыря! Если… если только это не являлось хитрым ходом, частью коварного плана Козыря.
Пес мотнул головой, отгоняя эти дурные, недостойные мысли.
Ведь он сам привел троих друзей в коммуну, почуяв в них добрых, честных, смелых детей! Такие не могут предать… Но почему же они оказались здесь, в лесу, именно тогда, когда Козырь устроил ловушку? Непонятно…
Однако времени на размышления у Вожака не было. Шибзник выл все более жалобно, потому что его нещадно избивали. Козырь и его люди заняли позиции за деревьями. Все были вооружены, и все готовы были стрелять, как только он, Вожак, покажется на просеке.
Если он не придет, Шибзника безжалостно убьют. А затем попытаются украсть другого его сына… Да, Козырь здорово напуган!
Но врагов было много! Если кто-то хотя бы на несколько секунд выйдет из-под контроля, то непременно раздадутся выстрелы. Кто может поручиться, что пуля не попадет в Шибзника?
И все же другого выхода могучий пес не видел. Враги знают, что он близко, и потому терять времени нельзя. Надо идти! В крайнем случае, он успеет убить хотя бы самого Козыря. Все полегче будет Игорю и его ребятам…
Просека сделала резкий поворот, и Вожак увидел впереди, метрах в двухстах от него, сына. Тот лежал на траве привязанный кожаным поводком к стальному штырю, вбитому в землю. Рядом стоял один из бандитов по кличке Косой, с прутом в одной руке и пистолетом в другой. Настала тишина. Вожак стоял, оглядываясь по сторонам. Да, в засаде находились еще четверо человек – двое слева от просеки, и двое – справа. Но самого Козыря здесь не было, он прятался где-то в глубине леса. Как и многие лидеры банд, он был на самом деле трусоват, и предпочитал рисковать жизнями своих подельников.
Вожак замер в нерешительности. Один против пяти да еще с огнестрельным оружием, которое бьет метко и далеко. Они подстрелят его еще на подходе. Идти вперед – верная смерть. Что же делать?
Вдруг Вожак увидел… старца!! Он шел от леса к середине просеки, к тому месту, где был привязан Шибзник. Вожак сразу почувствовал в себе спокойную уверенность и холодную решимость. Рядом со старцем ему некого бояться. И действительно, подойдя близко к бандиту и Шибзнику, которые его явно не видели, старец поманил Вожака к себе и, указав рукой на щенка, с укором и недоумением покачал своей седой головой как бы говоря Вожаку: что ж ты медлишь, не видишь разве что твоего сыночка бьют?
Шерсть на загривке у Вожака встала дыбом. Выскочив из своего укрытия, огромными прыжками пес понесся по просеке прямо на бандита. Тот, наконец, заметил его, хотел вскинуть руку с пистолетом, но необъяснимый ужас объял его и парализовал все его тело так, что он не мог даже шевельнуться. То же произошло и с теми, кто сидел в засаде.
Как завороженный смотрел Косой на приближающуюся к нему черную смерть. Он хотел крикнуть, позвать на помощь, но язык не слушался его как в ночном кошмаре. «Конец, – подумал Косой и представил как зубы страшного пса будет рвать его тело на мелкие клочья. – Лучше бы меня застрелили в разборке месяц назад или арестовали менты – в тюрьме таких псов нету». Ему стало так страшно, что неожиданно для себя он взмолился: «Сжалься, Господи!» и в тот же момент вновь почувствовал свое тело. Какая-то неведомая сила так поддала ему пониже спины, что он, сорвавшись с места, в мгновение ока оказался в чаще леса. И вовремя!
Вожак уже был возле Шибзника. Окровавленный щенок узнал своего отца и слабо тявкнув, приветственно шевельнул хвостиком. Вожак щелкнул могучими челюстями – и поводок лопнул. Схватив за загривок сына, пес повернулся, и… И услышал шум справа от просеки. Кто-то из бандитов сумел-таки вырваться!
Среди кустов появилась крепкая, приземистая фигура. Бандит в зеленом маскировочном костюме держал в руке помповое ружье и целился прямо в него.
– Ну все, черная образина, теперь тебе конец, – прохрипел бандит.
И тут же где-то позади послышался чей-то звонкий голос:
– Стойте!
Вожак повернул голову – и не поверил своим глазам. На просеку вышел Козырь! А вернее, его вывели под руки двое знакомых парней, Антон и Родик. Рядом стоял Тёма и держал в руках лопату. Похоже, именно этой лопатой мальчик и угостил Козыря – уж больно нетвердо тот стоял на ногах.
– Отпустите Вожака! – твердо произнес Тёма.
На просеку вышли трое бандитов. Косой безвозвратно исчез в темных глубинах леса.
– Ого, какая угроза! – весело сказал один из бандитов. – И что же ты сделаешь с нами? Перестреляешь из своей лопаты?
Трое мужчин расхохотались, правда, не очень весело.
Тёма спокойно пожал плечами. Потом он достал из кармана мобильник и сказал:
– Пап, ты слышишь меня? Я с друзьями сейчас нахожусь в Дмитровском лесу, на просеке, что ведет в Нахатино. Помнишь, мы там с тобой много раз катались зимой на лыжах? Ну вот, так получилось, что мы с Антоном и Родиком поймали самого Козыря! Нет, пап, я не шучу, так оно и есть! Козырь и его бандиты устроили здесь ловушку на… на одного из коммунаров. Поймали его, приволокли в лес и здорово избили. Что нам теперь делать? А-а, сейчас передам ему трубку.
Тёма хлопнул Козыря по плечу. Тот вздрогнул и замотал головой, пытаясь прийти в себя.
– Возьмите телефон, Стас. Мой отец, майор полиции Петров хочет с вами поговорить.
Козырь ошеломленно посмотрел на мальчика. Взял телефонную трубку и стал слушать.
– Нет, нет! – наконец в испуге завопил он. – Никто никого не собирается избивать, и тем более убивать! Это просто шутка… Мы… Да, я все понимаю.
Он отдал мобильник Теме, а потом с ненавистью поглядел на Вожака.
– Ладно, пошли, парни, – злобно процедил он сквозь зубы. – Будем считать, что наша шутка сегодня не удалась. Ничего, мы еще повеселимся! За мной не заржавеет, вы меня знаете.
Он стряхнул с плеч руки Антона и Родика. А потом встал в боксерскую стойку и сделал вид, что собирается ударить Тему. Мальчик отпрянул назад и тоже принял боевую стойку.
– А вы смелые ребята, – внезапно ухмыльнувшись, сказал Козырь. – Уважаю таких! Но как вы оказались здесь, в лесу, да еще с лопатами? Здорово мы меня по башке огрели…
– Мы пришли… э-э, червей накопать для рыбалки, – не моргнув глазом, ответил Антон. – Знаете сколько здесь червей, дядя?
Козырь покачал головой.
– Черви… Ну как же! Только здесь их и собирать. Ладно, разберемся… Ну пока, ребятки. До скорой встречи!
Он обернулся, еще раз с ненавистью посмотрел на Вожака, и, выразительно сплюнув на землю, пошел прочь.
Только вернувшись в Петровское, взволнованные донельзя ребята вспомнили про метеорит и про «миноискатель», который они забыли в яме. Конечно, о немедленном возвращении в лес и речи не шло. На сегодня они сыты были приключениями по горло!
А вечером отец Тёмы устроил сыну форменную головомойку. Шутка ли – ребята напали на самого Козыря! Да и было бы из-за чего – а тут просто собака… Ну, не просто собака, а прекрасный цирковой артист пес Вожак – велика ли разница?
Тёма пытался было возражать: мол, папа, ты не прав: разница как раз очень даже велика! Но ни отец, ни тем более мать его восторги по поводу Вожака почему-то не разделяли. Наоборот – всыпали своему чаду по первое число! А потом мама Тёмы не выдержала и позвонила мамам Антона и Родика. Ну и началось!..
Словом, снова встретиться ребята смогли лишь через четыре дня. За это время им всем раз по десять звонил Игорь Бекетов и другие ребята из коммуны. Все благодарили АРТ за спасение Вожака и его старшего сына Шибзника. Слышать все это было очень приятно, и понемногу ребята успокоились. Да, им здорово всыпали родители за то жуткое происшествие в лесу, но ведь не зазря они пострадали, верно?
Разумеется, как только бдительность родителей чуть-чуть поугасла, ребята помчались в лес. Но их ждало разочарование.
«Миноискатель» исчез. Более того, вся земля в воронке была раскопана! Никакого метеорита там, разумеется, больше не было…
Родик даже завыл от отчаяния. Антон тоже схватился за голову.
– Да что же это такое? – всхлипнул он. – Ведь мы уже почти нашли метеорит, Тёмка видел его на дисплее… Осталось только копнуть разок другой – и мы богачи! Выкупили бы землю под старым пионерлагерем, подарили бы его коммуне… И все разом пошло прахом! Как же так?
Тёма развел руками.
– Наверное, богачом стал кто-то другой. И я кажется догадываюсь, кто…
Родик с подозрением посмотрел на друга.
– Думаешь, Козырь?
– А почему бы и нет? Ясное дело, он ни чуточку не поверил твоей дурацкой истории про червей…
– Это почему же моей истории? – вскипел Родик. – Разве не ты придумал эту чушь?
Антон опустил голову.
– Нет, это я сморозил сдуру… Просто ничего умнее в голову в тот жуткий момент не пришло! А Козырь – хитрый гад. Понял: здесь что-то не то. Черви они искали среди елок, ну как же! Небось, Козырь уже на следующий день послал своих бандюганов пошарить рядом с просекой, так, на всякий случай. Может, они даже собаку с собой взяли… Ну и нашли по нашим следам воронку, глядят – а в ней лежит «миноискатель». Дальше все просто…
Тёма вдруг рассмеялся. Друзья посмотрели на него, как на сумасшедшего.
– Не огорчайтесь, парни! Дался вам этот метеорит! Когда я сидел под «домашним арестом», то здорово пошарил по Интернету, нашел массу информации про метеориты. Да, это ценные камни, а под Москвой их вроде бы и вовсе еще никогда не находили. Но по закону все небесные камни принадлежат государству. И еще не факт, что эксперты по метеоритам оценили бы его по рыночной цене! Так что на нашу премию мы могли бы купить разве что мороженное…
Он повернулся и посмотрел на восток – туда, где находилось Дмитровское.
– Я все думаю: а помог ли коммунарам наш визит к батюшке Даниилу, или нет? Получается, что помог. Ведь если бы не тот поход, то Тошка не повел бы нас в лес на поиски метеорита, и мы не смогли бы спасти Вожака и его сына… Мама однажды сказала: пути Господни неисповедимы. Может, и этот несчастный метеорит свою роль сыграл именно тем, что мы его так и не нашли?
И ребята, хорошенько подумав, согласились с Тёмой.
Глава 21. Красное око Антареса
Прошло три дня.
Вечерело. На темнеющем небе проявились первые звезды, чуть позже над горизонтом, словно серебристый воздушный шара, всплыла крутобокая луна.
Тёма выключил компьютер и, потянувшись, туманным взглядом уставился в потолок. Сколько раз он зарекался не садиться за распроклятые компьютерные игры, и почти каждый день почему-то вляпывался и увязал в виртуальном мире, как муха в липучке (есть такое проверенное средство для борьбы с насекомыми)! Ведь июль же на дворе, а не противная дождливая осень и не бесконечная темная зима. Родители уже неоднократно грозили выкинуть компьютер на свалку – мол, от него один вред, это хуже пива, ну и так далее. Занудство конечно, но действительно вечер оказался бездарно загубленным.
Нет, завтра надо придумать что-то интересное! Может, снова стоит с друзьями сходить в Дмитровский лес? А если там, возле древнего рва, в земле лежал не весь метеорит, а лишь один из его кусков? На экране дисплея камень действительно походил на обломок… Так нередко бывает: когда крупный метеорит проходит через атмосферу, то он может расколоться на части, и они каменным дождем падают на землю. Если так оно и было, то в Дмитровском лесу стоит как следует походить, поглядеть на все подозрительные ямы. Может, они ничего не найдут, но ведь интересно же!
Хм-м… А как же Козырь и его банда? Может, они тоже занимаются точно такими же поисками? Они-то государству метеорит отдавать не станут, а тайно продадут небесный камень богатым коллекционерам здесь, в России, или даже за границей… А если этот метеорит – действительно все-го лишь один из многих обломков, то эти гады всю землю в лесу перероют, это как пить дать! Э-эх, до чего же им, АРТ, не повезло… Хорошо, что хотя бы помогли Вожаку спасти его старшего сына Шибзника. Но метеорит-то исчез, иди его теперь, свищи!
Чтобы отвлечься от невеселых дум, Тёма вспомнил про представление театра детей и зверей, и у него тотчас поднялось настроение. Да, здорово все получилось! Весь зал был забит народом, кое-кому даже пришлось сидеть на подоконниках. Спектакль получился очень удачным. Лучше всех, конечно, выступили Мастер и Вожак, но и Тая спела здорово. Талантливая девчонка, ничего не скажешь. Только вот характер у нее того, крутоват. Тошка от нее еще наплачется! И от чего все девчонки к нему так липнут? Впрочем, не все. Сестрам-двойняшкам, похоже, больше понравился он, великий и могучий Ватсон. Во-первых, у него голова здорово варит, не то, что у некоторых. А во вторых, женщины испокон веков уважали мужскую силу. Кстати, о силе…
У Тёмы было правило: каждый вечер выходить на обширную лоджию, чтобы там немного поиграть с гантелями. Правда, путь на лоджию лежал через гостиную, а там мама обычно допоздна смотрит телевизор… Но ничего, прорвемся!
На этот раз Тёме повезло. Мама готовила что-то на кухне – наверное, ужин для отца. Как обычно, майор Петров задержался допоздна на своей милицейской службе, но раз из кухни запахло жареной картошкой, то это верный признак: отец скоро приедет. Отлично! Надо будет сегодня, по горячим следам поговорить с отцом про коммуну. Он еще не знает, что руководство лесничества собирается вытурить несчастных ребят на улицу!
Выйдя на лоджию, Тёма увидел перед собой необъятное темное небо. Он жил на шестом этаже единственного в Петровском девятиэтажного здания, и потому мог каждый вечер, не выходя из квартиры, любоваться звездами.
Открылась бездна, звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна.Прошептал он свое любимое двустишие Ломоносова. Действительно, у этой волшебной, невероятной бездны нет дна!
Забыв про гантели, Тёма уселся на стул и стал разглядывать знакомые созвездия. Первым делом он разыскал звезды так называемого летнего треугольника – те, которые летом первыми появляются на небе. Это Вега в созвездии Лиры, Денеб в созвездии Лебедя и ослепительный Альтаир, – главное украшение созвездия Орла. Справа от Лиры виднелось созвездие Геркулеса, которое действительно очертаниями немного напоминало фигуру человека. Чуть ниже располагалось созвездие Змееносца. А ближе к горизонту, прямо над зубчатой волной далекого леса, лежала цепочка очень красивых созвездий: Водолей, Козерог, Стрелец, Скорпион… Последний был знаменит яркой звездой Антарес. Сегодня эта зловещая, кроваво-красная звезда ну просто-таки пылала, словно костер. Не к добру это!
Костер?!
Тёма вскочил на ноги.
Нет, красный свет шел вовсе не от Антареса. Где-то там, в лесу, пылал пожар! Господи, но ведь именно в том направлении находится бывший пионерский лагерь! Он был надежно скрыт среди густых деревьев, но пожар открыл его тайну.
Тёма и не заметил, как очутился на кухне. Мама жарила котлеты, и что-то мурлыкала себе под нос.
– Мам, коммуна горит! – завопил Тёма. – Вызывай срочно пожарных! А потом позвони отцу!
Вера Ильинична охнула и от неожиданности уронила кружку с соусом на пол. Тёма ринулся в прихожую и торопливо начал надевать кроссовки. Потом вспомнил про друзей и, бросив кроссовки, ринулся к телефону.
– Да? – послышался голос Ольги Дмитриевны. – Это ты, Артём? Извини, но Антон уже спит.
– Спит?! – завопил Тёма. – Ольга Дмитриевна, кто-то поджег лесную коммуну! Зовите всех, кого только можете!
Родик, к счастью не спал – у него был то ли второй, то ли третий ужин. Услышав тревожную весть, Лис простонал:
– Так я и думал… Как пить дать, это Козырь и его банда постарались! Мало им того, что коммуну скоро выселят на улицу – нет, надо обязательно отомстить за то свое поражение в драке! Гады!.. Темка, мой отец сегодня оставил машину прямо под нашими окнами. Уж я уговорю его, он в голос Таи просто влюбился. Дуйте сюда вместе с Тошкой, да побыстрее!
До конца жизни Тёма не забудет ту поездку по ночному шоссе. Борис Максимович, отец Родика, невысокий худощавый человек, игравший альта в симфоническом оркестре, вел машину словно заправский гонщик. АРТ сидели на заднем сиденье, в каком-то оцепенении. Никто не проронил ни слова.
Когда машина, покачиваясь на неровной грунтовой дороге, выехала к воротам лагеря, пожар уже полыхал вовсю. Спальный корпус превратился в гигантский костер. Что-то взрывалось, что-то трещало, к небу вздымались тучи искр.
Пожарная машина из ИБИПа, к счастью, уже была на месте. Пожарные даже не пытались спасти спальный корпус, и обрушивали потоки воды на соседнее здание, где располагался театр.
Игорь и другие коммунары, выстроившись в цепочку, передавали друг другу ведра с водой от колодца, и обливали водой центральную часть второго корпуса. Антон и его друзья бросились им на помощь.
Но сильный ветер свел все их усилия на нет. Как ни бились пожарные, искры перекинулись на здание театра, и вскоре загорелась его крыша. А тут еще как назло в цистерне машины закончилась вода.
Командир пожарного расчета приказал сматывать шланг.
– Ну все, каюк лагерю, – хрипло сказал он и вытер пот с разгоряченного лица. – Теперь придется ждать, когда приедут пожарные машины из Красногорска. Но этот чертов ветер ждать не станет! Ребята, бросьте свои ведра, пустое это дело.
Игорь упрямо покачал головой. Как и остальные коммунары, он выглядел так, словно побывал в печке. Одежда была грязной, порванной во многих местах, лицо перемазано сажей.
Но пожарный оказался прав – левая часть здания театра стремительно разгоралась, будто была облита бензином. Старые доски были легкой добычей для огня.
Наконец, Игорь вылил на стены горящего здания последнее ведро с водой, а потом устало махнул рукой.
– Баста! – закричал он. – Театр уже не спасти. Ребята, отходите подальше от пожара. Займитесь Меньшими, пока они не разбежались по лесу!
Действительно, на поляне находилось не более десяти собак и кошек. Они были очень возбуждены, собаки непрерывно лаяли, глядя на огонь. Ни коз, ни поросят, ни кур с цыплятами видно не было.
Несколько старших ребят во главе с Таей и Шариком включили фонарики и побежали в лес.
Антон подошел к одиноко стоящему Игорю и сочувственно спросил:
– Что это, поджог?
Мастер промолчал.
– Все живы?
– Слава богу, да. Мелких мы вынесли из здания в первую очередь, потом принялись за Меньших. А вот многие наши вещи сгорели. Да какие у нас вещи…
– А где Вожак?
– Бродит по лесу, ищет своих сыновей. Понимаешь, мы никак не можем разыскать троих щенков! Вечером они были на месте, а когда начался этот кошмар, мы о них просто забыли. И куда они могли убежать, ума не приложу…
– Может, щенки там? – Тёма указал в сторону горящего театра.
Игорь мотнул головой.
– Нет, двери там мы обычно закрываем на замок. Наверное, щенята со страху пролезли под забором и убежали в большой лес. Ничего, Вожак их запросто разыщет!
Возле распахнутых ворот остановилось несколько автомобилей. Из них выбежали люди. Они держали в руках ведра и лопаты. Увы, поздно…
Среди вновь приехавших были родители Антона. Сергей Алексеевич подошел к Игорю и сочувственно пожал ему руку. Он не произнес ни слова – да и о чем было говорить?
Вскоре послышался оглушительный грохот – это обрушилась крыша спального корпуса. Коммунары плакали, глядя на то, как умирает их единственный на всем белом свете дом.
Крыша театра уже тоже вовсю горела. Старая шиферная крыша лопалась от огня так, словно была начинена порохом.
– Постойте! – вдруг крикнул отец Родика. – Мне кажется, что в театре кто-то есть. Слышите?
Игорь недоуменно взглянул на музыканта. Грохот и треск стояли такие, что расслышать что-то другое было совершенно невозможно.
– Точно, там кто-то есть, – убежденно заявил Борис Максимович. – И не спорьте, у меня профессиональный слух. Господи, да это же вой собак! Нет, не собак, а щенков…
Игорь в ужасе схватился за голову.
– Наверное, кто-то из ребят забыл закрыть окно. Вот куда спрятались сыновья Вожака!
Антон с невнятным криком бросился в сторону горящего театра, но кто-то схватил его за руку. Это был Тёма.
– Ты что, с ума сошел? – закричал Тёма. – Сгоришь ведь, как свечка! Да и двери закрыты за замок… Стой, кому говорят!
Антон молча пытался вырваться, но Тема обхватил его руками, крепкими, словно железный обруч. Всхлипнув, Антон обмяк.
Вдруг со стороны леса появился Вожак. Огромными прыжками могучий зверь несся к зданию театра. Не останавливаясь, он прыгнул в одно из окон и буквально смел его своей широкой грудью.
Игорь и Родик бросились за ним вслед. Но не дойдя до горящего здания, они были вынуждены были остановиться, потому что внезапно загорелась стена.
– Господи, помилуй! – раздался чей-то истерический женский голос.
Прошло несколько томительных секунд. Наконец, в темном проеме окна, выглядевшем особенно зловеще на фоне горящей стены, появился Вожак. Он держал в пасти одного из щенков. Тот злобно визжал, беспомощно болтая в воздухе лапками. По белому пятну на лбу ребята поняли, что это был Шалтай Болтай – коварный и хитрый песик, который уже успел натворить в коммуне немало бед. Секунда – и щенок с визгом полетел на землю. Родик ринулся вперед словно ястреб, и унес его прежде, чем бедного животное опалили языки хищного пламени.
Второй щенок с непропорционально большой головой (за удивительную разумность и доброту ребята прозвали его Умник) был спасен вскоре после первого, а затем настала тревожная пауза.
Игорь вытер пот с лица и глухо произнес:
– Остался Шибзник, самый сильный из щенков. Наверное, он залез в какую-то щель, и Вожак не может его оттуда извлечь. Ох!
Центральная часть крыши внезапно осела. В небо взметнулся вулкан красных искр.
Коммунары ответили на это дружным воплем ужаса. Антон закрыл мокрое от слез лицо дрожащими руками, но тут же заставил себя вновь отдернуть руки.
– Мужчины, да сделайте же что-нибудь… – послышался чей-то истерический женский голос. Кто-то из пожарных ответил: – Ну да, была охота калечиться из-за какого-то пса!
«Нет, это не просто пес, это Вожак!» – хотел было крикнуть Антон, но слова застряли у него в глотке.
Из темноты вышла Тая и встала рядом с ним. Джинсы и свитер ее были грязными и порванными во многих местах, правую щеку пересекала кровоточащая царапина. В глазах девочки стояли слезы. Она протянул руку Антона, и тот крепко сжал ее узкую, горячую ладонь.
– Вожак не сдастся, – упрямо произнесла Тая. – Он никогда не сдается!
Действительно, пару минут спустя в проеме окна появилась голова огромного пса. Он держал клыками за загривок отчаянно визжащего щенка.
– Бросай! – крикнул Игорь и побежал к пылающему зданию. Тут же с крыши обрушился поток шифера, смешанный с горящими досками. Игорь чудом остался жив. Когда дым рассеялся, то все вновь увидели Вожака. При свете пламени было заметно, что его голова залита кровью, а шкура дымится от жары.
– Бросай! – вновь заорал Игорь.
Собрав последние силы, Вожак мотнул головой, и Шибзник полетел в воздух. Он должен был упасть прямо на горящие доски, но, совершив головокружительный прыжок, Игорь сумел подхватить щенка на руки.
Вожак встал на подоконник передними лапами. Казалось, еще мгновение – и он сумеет спастись.
– Прыгай! – закричали все разом. – Прыгай!!
Антону показалось, что в глазах Вожака засветилась усмешка. Он с трудом поднял правую лапу, и все увидели, что она сломана и висит, словно плеть.
Подняв голову, Вожак завыл. В его голосе не было ни страха, ни отчаяния, ни боли – могучий зверь прощался навеки со своими друзьями.
Крыша рухнула, и здание театра накрыло бурлящее облако огня и дыма.
Антон упал ничком на землю и, обхватив голову руками, зарыдал.
Вскоре он почувствовал, что кто-то словно бы гладит его по руке. Открыв глаза, он увидел, как черный щенок – это был Шибзник, – тычется влажным носом в его ладонь. Заметив, что Антон смотрит на него, щенок весело завилял коротким хвостом. Только сейчас мальчик понял, до какой же степени старший сын похож на своего погибшего отца.
– Здравствуй, новый Вожак! – прошептал Антон.
Глава 22. Проныра делает выбор
Наутро все коммунары собрались возле дымящихся головешек. Остаток той страшной ночи они провели в Петровском. Многие охотно приютили бедных ребят, которым просто некуда было деваться. Но нашлись и такие, кто, узнав о трагедии в бывшем пионерском лагере, даже не пожелал открыть дверь. Антона и его друзей это не удивило. Наверное, их уже ничем нельзя было удивить…
Среди дымящихся головешек бродили двое полицейских в керзовых сапогах. Длинными металлическими палками они ворошили груды почерневших досок.
Заметив Игоря и других юных коммунаров, они поспешили им навстречу.
– Это ты Игорь Бекетов? – деловито спросил один из полицейских.
– Да, – кивнул Мастер.
– Я следователь, капитан Карцев. Пошли, ты должен дать показания по поводу ночного происшествия. Расскажешь в первую очередь о том, как вы додумались самовольно захватить давно заброшенное здание, да еще со старой, испорченной проводкой.
Брови Игоря удивленно взметнулись:
– Причем здесь проводка? Проводку мы заменили первым делом, да не сами, а наняли электрика из ИБИПа. Нас подожгли! И я догадываюсь, кто.
Следователь усмехнулся.
– Ладно, разберемся. А это тебе знакомо?
Он достал из сумки прозрачный целлофановый пакет. В нем лежали покрытые сажей шприцы и какие-то маленькие колбы с желтоватой жидкостью.
– Что это? – охнул Игорь.
– Не валяй дурака, парень, – глаза следователя жестко блеснули. – Ну и вляпался ты в историю! Считай сам: самовольный (следователь вновь с нажимом произнес это слово) захват зданий, создание воровской шайки из несовершеннолетних сирот, устройство наркопритона… Ничего, мы во всем разберемся. Благодари небо, что никто не погиб, иначе тебе впаяли бы такую статью, что никому мало не покажется. Но грехов у тебя и так наберется лет на десять колонии строгого режима – это в самом лучшем случае. Запомни: с законом шутить никому не позволено!
Внезапно следователь наклонился и едва слышно произнес:
– Привет от Козыря, Мастер!
Игорь вздрогнул и пристально взглянул в глаза полицейского-оборотня. Но тот уже снова принял облик праведного и неподкупного служителя закона.
– Пошел к машине, тебе говорят! – рявкнул он и сильно толкнул парня в спину.
Игорь опустил голову и направился в сторону черного «воронка», что стоял на футбольном поле. Там его встретили еще двое полицейских. Затолкав парня внутрь машины, они сразу же закрыли за собой дверь.
– Ну, щас такое начнется! – нервно произнес Шарик. – Как пить дать, Мастера изобьют. Будут показания из него выколачивать – насчет наркотиков и всего такого… Блин, напрасно мы сюда вернулись! Мильтоны нас живо скрутят, и отправят туда, куда Макар телят не гонял. Нет, в казенный детский дом я больше не пойду, хватит, нахлебался казармы! Пока ребята, я пошел.
Шарик повернулся и побежал к воротам. Но там уже стоял второй «воронок», отрезая юным коммунарам путь для бегства Тая презрительно усмехнулась:
– Ха, ничего они с нами не сделают. Нас полиция уже не раз пыталась повязать. Поймать таких как мы – дело нехитрое, накормить в столовке для бездомных – еще проще, а вот устроить для всех сирот и беженцев нормальную жизнь куда сложнее. Да и кому мы нужны? Игоря вот только жалко… Он ведь хотел всем нам добра! Но не получилось…
Антон схватил Таю за руку и прижал к груди.
– Мы еще встретимся, верно?
Девочка грустно усмехнулась.
– Очень хотелось бы в это верить… Но на что я тебе такая? Нет, Тошка, мы больше никогда не встретимся. Спасибо тебе, ну и все такое прочее… Прощай!
Девочка жарко поцеловала Антона в щеку, а потом взяла за руки малышей и пошла в сторону ворот. За ней, понурившись, потянулись и остальные коммунары.
Родик поднял вверх крепко сжатые кулаки и взвыл:
– Господи, неужто ничего нельзя сделать? Ведь несправедливость же вышла! Коммуну явно подожгли Козырь и его банда, а полицейские теперь все повесят на Мастера. Ватсон, ты чего молчишь? Кто из нас следователь по особо важным делам – ты или я?
Тёма посмотрел на наручные часы.
– Ничего, еще не вечер, – спокойным голосом произнес он. – Найдет коса на камень, попомните мое слово… Ага, вот и камень катится!
Со стороны грунтовой дороги послышался глухой шум. Вскоре на поляну перед воротами выехали сразу три полицейских автомобиля с синими мигалками и большой автобус «Икарус».
Из первой полицейской машины не без труда выбрался пожилой грузный полицейский. Тёма даже крякнул от удовольствия:
– Блин, это уже не камень, а целый валун прикатился! Сам генерал Свершников! Ну, папаня и дает…
Вслед за генералом из автомобиля вышел майор Петров. Вид у него был суровый и решительный.
Антон молча пожал руку Тёме.
– Спасибо, Ватсон! – растроганно сказал он.
– Мне-то за что?
– Сам знаешь, за что. Ну а твой отец – просто герой! Вышел на тропу войны против своих же собратьев полицейских…
Тёма недобро сощурил глаза.
– Эти оборотни в погонах отцу вовсе не «свои»… – жестко заявил он. – Они – Чужие, как космические чудища из американского фильма!
Ох, как же испугались оба следователя! Один из них тотчас достал мобильный телефон и начал кому-то названивать. Но вновь приехавшие милиционеры стояли уже рядом.
– Сдайте оружие, капитан Карцев, – жестко приказал отец Тёмы.
– С какой это стати? – визгливо закричал следователь. – Вы не имеете права…
Заметив, что генерал Свешников неспешно направляется в его сторону, следователь сник. Он вынул пистолет из кобуры и вручил его майору Петрову.
– Напрасно ты сделал это, Олег, – процедил капитан сквозь зубы. – Как бы потом не пожалеть.
– А я уже сейчас жалею, что не сделал этого раньше, Витя, – так же тихо ответил отец Тёмы. – Даже не верится, что когда-то мы сидели в училище за одной партой. Но потом наши стежки-дорожки разошлись… А вам нужно особое приглашение, капитан Рязанов?
Второй следователь выругался и швырнул свой пистолет на землю.
– Должок теперь за мной, Олежка… – прошипел он.
Остальные полицейские, приехавшие вместе с оборотнями, тоже были задержаны. Они даже не пытались протестовать, заявив, что просто выполняли приказ.
Генерал отдал распоряжение приехавшему вместе с ним следователю, чтобы тот провел повторное обследование пожарища. А затем подошел к оцепеневшему от удивления Игорю и спросил:
– Ну, что будем делать с твоими ребятишками, Бекетов? Предлагаю такой вариант: вы садитесь в автобус и едете в истринский детский дом. Тебя там оформят в качестве преподавателя. И не надо протестовать! Сам знаю, что за бардак там недавно творился, но мы навели порядок. Поверь, парень, государство всерьез взялось за свои богоугодные учреждения, так что не стоит больше пугать сирот и бездомных якобы казарменной, бездушной системой. Что, на улице им лучше? Сам видишь, что твоя самодеятельность ни к чему хорошему не привела. А если в детском доме снова возникнут проблемы, то звони лично мне… Ага, так я и думал!
Один из его подчиненных вытащил из черного «воронка» следователей-оборотней пластиковый мешок. В ней находилась покрытая сажей канистра из-под бензина.
– Вот вам и вещественное доказательство поджога, – с явным удовольствием потер руки генерал Свешников. – Эх, если бы так же легко и быстро распутывались все другие преступления!.. Ну что, Бекетов, согласен?
Игорь хотел сказать что-то, но прикусил язык. Из леса на поляну с громким рычанием выехал большой черный джип. Заметив его, генерал нахмурился.
– А это еще кого нелегкая принесла? – озабоченно пробормотал он.
Лица следователей-оборотней просветлели. Оба обернулись и в упор взглянули на отца Темы. В их взглядах явно читалось победное: «Ну, что мы говорили? Наша все равно взяла!»
Однако вскоре улыбки на их лицах погасли. Из джипа вышел плотно скроенный человек в элегантном черном костюме. Вслед за ним на землю спрыгнула… Полина с кошкой в руках! На этот раз Княжна была одета в джинсы и серебристую футболку, а волосы были собраны в простой пучок. Антон поразился тому, насколько Полина стала выглядеть лучше без шикарных нарядов, которые попросту портили двенадцатилетнюю девочку.
– Серебряков! – охнул Родик. – Чтоб мне провалиться под землю, если это не он…
Серебряков подошел к генералу Свешникову и крепко пожал ему руку.
– Добрый день, Иван Сергеевич, – произнес промышленник. – Хотя какой-уж там добрый…
На лице генерала расцвела подобострастная улыбка.
– Глазам своим не верю! – воскликнул он. – Олег Валентинович! Каким ветром вас сюда занесло?
Серебряков указал на свою дочь.
– Ветром по имени Полина. Теперь я начинаю понимать, почему ураганам обычно дают женские имена! Утром до нас донеслась весть про пожар в бывшем пионерском лагере. Как-никак, мы почти соседи! Ну, а потом мне позвонил один очень уважаемый человек…
Повернувшись, Серебряков спросил Игоря:
– Это тебя зовут Мастер? Рад познакомится.
– Я тоже рад.
– Сочувствую вашему горю. Но не отчаивайся, парень. Не все еще потеряно!
– Вы хотите купить этот участок земли? – с надеждой спросил Игорь.
– Нет. Строительство в этом экологически грязном лесу нерентабельно по многим причинам. Прости, но я деловой человек, и не привык выбрасывать деньги на ветер.
Игорь грустно опустил голову.
– Но я предлагаю другой вариант! – сказал Серебряков. – Узнав про пожар, я связался со своими друзьями из крупной компании «Двуречье». Компания завершает строительство под Балашихой современного детского городка для детей-сирот. В принципе, мои друзья готовы уже сейчас принять в свой детский городок твою коммуну. Я договорился, чтобы для вас выделили отдельный коттедж.
– А для Меньших? – быстро спросил Игорь.
– Найдется место и для них, – добродушно усмехнулся Серебряков. – К тому же, в городке сейчас заканчивается строительство культурного центра, со своим небольшим театральным залом. Правда, возникли некоторые проблемы с финансированием, но мой холдинг готов довести дело до победного конца. Да, прежний ваш театр детей и зверей сгорел, но жизнь-то на этом не кончается! Хочешь стать художественным руководителем нового театра? Я договорюсь с моими хорошими знакомыми из мира цирка, они тоже вам помогут. Согласен?
– Да, согласен, – кивнул Игорь. – Но повторяю: мы поедем только вместе с Меньшими!
– Понимаю, – серьезно сказал Серебряков. – Ведь Меньшие – ваши друзья. А друзей продавать и предавать нельзя, это великий грех. Верно, Полина?
Девочка подошла к отцу и пристально посмотрела на Антона, демонстративно не замечая стоявшую рядом с ним Таю.
– Верно, папа, – сказал Княжна.
Она прижала к себе Проныру, поцеловала прямо в черный носик, так что кошка даже зажмурилась, а потом опустила на землю.
– Иди к своим друзьям, милая, – тихо попросила Полина.
Проныра радостно заурчала и побежала было к Мастеру, но затем внезапно остановилась и, повернув голову, озадаченно посмотрела на Полину.
Девочка всхлипнула.
– Иди, иди, Сорока! Сейчас ты нужнее ребятам из коммуны, чем мне.
Проныра села, не зная, что делать. Она смотрела то на Игоря, и в ее глазах зажигалась радость, то оборачивалась на Полину, и тогда на треугольной мордочке появлялось выражение грусти и растерянности. Хвост кошки нервно метался по траве, выдавая крайнюю растерянность бедного животного.
Родик хотел что-то сказать, но Игорь положил ему руку на плечо.
– Молчи, – прошептал он.
Наконец, кошка вскочила с земли и ринулась к Мастеру. Игорь нагнулся и протянул ей руки. Проныра высоко подпрыгнула и как обычно, улеглась на его плечах серым меховым воротником.
Полина вздрогнула. Она подозревала, что так и должно случится, и все же немножко верила в чудо. Увы, чуда не произошло… Сорока – вернее, Проныра, окончательно вернулась к своим старым друзьям. И это правильно! Ведь сейчас, после гибели лесной коммуны, бедным сиротам так трудно…
Поймав недоуменный взгляд Серебрякова, Игорь пояснил:
– Проныра вспомнила нашу первую встречу. Ей было месяца два от роду, когда я подобрал ее возле мусорных контейнеров где-то возле Киевского вокзала. Всего одно только ласковое слово произнес – и котенок тотчас забрался мне на плечи. Сам согрелся, и меня согрел. Ну как было не взять такого умного зверька? С той поры мы уже три года не расстаемся.
Повернувшись, Полина опустила голову и побрела в сторону отцовского джипа. Неожиданно она почувствовала, что кто-то карабкается по ее спине. Это была Проныра. Она ловко забралась девочке на плечи и обвилась вокруг ее шеи.
Игорь рассмеялся.
– Все правильно – Проныра нашла свой новый дом. Береги ее, Полина!
Когда джип уехал, Антон достал из кармана джинсов потертый конверт с деньгами – тот, что ему вернула Полина, и со вздохом облегчения отдал Игорю.
– Возьми, Мастер, – сказал он. – Считай, что это подарок от Княжны. Теперь эти деньги чистые, они вам сейчас очень даже пригодятся.
Игорь открыл конверт. Глаза его удивленно округлились. Он хотел что-то возразить, но потом посмотрел в сторону несчастных коммунаров, и молча спрятал конверт в кармане куртки.
Когда джип развернулся и начал выезжать на дорогу, Игорь вдруг увидел, что в машине, на заднем сиденье сидел еще один человек. Это был… отец Даниил! Батюшка улыбнулся, благословил Бекетова, а затем почему-то приложил палец к губам.
– Так вот в чем дело… – прошептал Игорь. – А я-то удивился, с чего это Олег Серебряков вдруг решил заняться благотворительностью? Так это отец Даниил его убедил!..
Игорю захотелось немедленно побежать вслед за машиной, остановить ее и попросить отца Даниила, чтобы тот поговорил с ребятами, утешил их…
Но Игорь не сделал ни шага. Он понял, почему батюшка не хочет, что называется «светиться». Христос учил не творить добро напоказ ради славы человеческой, временной, чтобы не потерять ту вечную славу, которую дает Он Сам. Потому Церковь зачастую творит добро тихо, без шума, без огласки. Просто делает. Да и не хотел отец Даниил, чтобы все поняли: Олег Серебряков вложил деньги в детский интернат не по внезапному порыву души, а после долгих и нелегких бесед с ним. И это было очень мудро! Ведь добрые дела могут войти у богача Серебрякова в привычку, и в следующий раз он сделает что-то хорошее уже сам, без подсказки.
– Слава Тебе, Господи!.. – перекрестившись, прошептал Игорь. И впервые за этот долгий, страшный вечер на его лице появилась робкая улыбка надежды.
Эпилог
Настал сентябрь. Начались занятия и АРТ погрузились в обычную школьную жизнь. В лес они ходили редко, и только по грибы. Этим «бабьим летом», после обильных дождей, густо пошли опята. Особенно много их было по берегам болота, но ребята, не сговариваясь, старались даже не приближаться к бывшему пионерскому лагерю.
Однажды вечером в квартире Константиновых раздался звонок. Ольга Дмитриевна подозвала сына, и произнесла только одно слов: «Мастер». Сердце Антона сжалось – этого звонка он ждал, но жаждал-то совсем другого…
Довольно бодрым голосом Игорь Бекетов рассказал, что жизнь в детском городке «Двуречье» постепенно налаживается. Ребята постепенно привыкают к новой, цивилизованной жизни. Никто особенно не жалуется, но многие, особенно малыши, с грустью вспоминают прежнюю лесную коммуну. Шарик, как и следовало ожидать, быстро сбежал. Где он и с кем, неизвестно. А вот все Меньшие чувствуют себя хорошо. В детский городок раз в неделю приезжает ветеринар. Он уже вылечил лапку собаке Прошке и полностью вывел блох у всех кошек. А поросята, Том и Джерри от сытной еды (им доставались большинство объедков с местной столовой) заметно разжирели и вряд ли смогут выполнять на сцене прежние трюки. Придется придумать для них новые роли.
– А как ваш культурный центр? – спросил Антон.
– Да он уже почти достроен. Скоро начинается отделка и оснащение театра детей и зверей. Мы решили, что он будет по-прежнему называться «Жизнь прекрасна!» Но спектакль придется переделывать основательно – сам понимаешь, почему. Так что премьеру мы покажем только к Новому году, не раньше. Есть еще одна проблема…
– Какая?
– При встрече расскажу, – уклончиво ответил Мастер.
Антону страшно хотелось спросить про Таю, но он не решался. За два месяца его подруга так и не удосужилась ни разу позвонить. А все его попытки связаться с юной певицей заканчивались ничем. Как он не позвонит в детский городок, Таи всегда почему-то нет на месте. В конце концов он сообразил, что девочка попросту не хочет с ним общаться, и прекратил напрасные попытки. Обидно, конечно, но что тут поделаешь? От мамы он однажды услышал мудрую поговорку: «Чего хочет женщина, того хочет Бог». А если женщина чего-то не хочет, то этого не хочет и Господь, так что ли? Или наоборот, этого хочет Сатана? Поди тут, разберись.
Следующие же слова Мастера заставили его забыть о посторонних мыслях:
– Тошка, завтра вся наша бывшая коммуна приедет в ваши места. Сначала мы пойдем на благодарственный молебен в Дмитровский храм, встретимся с нашим покровителем и наставником отцом Даниилом, исповедуемся… А часам к трем придем сами знаете куда. Приходите и вы трое – если захотите, конечно. Ну, пока!
Антон задумчиво опустил трубку. Все было ясно. Завтра исполняется ровно два месяца после трагических июльских событий. Им всем есть о чем вспомнить… Придется, конечно, сбежать с последних уроков, да это чепуха, не впервой.
Поразмыслив, Антон решил для начала позвонить Полине. Но домашний телефон Серебряковых ответил бесконечными длинными гудками. Звонок по мобильнику также словно бы уперся в стену.
Вообще-то так продолжалось с конца августа, с той поры, когда семья Серебряковых вернулась в Москву. Почему так случилось, Антон никак понять не мог. Не утерпев, он как-то спросил об этом отца, и тот нехотя ответил: «Конечно, Олег Валентинович и его дочь – хорошие люди, спору нет. Но хорошие по-своему. Пойми, сынок, наши семьи нынче принадлежат к разным сословиям. Мы с матерью – инженеры, это считается средним классом, хотя по доходам мы ближе к беднякам. А Серебряков – миллионер, глава крупного холдинга. Как нам дружить-то? Олегу Валентиновичу неудобно приглашать нас в свой роскошный особняк, а нам его с дочерью – в нашу тесную квартирку в старом «хрущевском» доме. Мой совет – забудь про Полину! Да и не в том ты возрасте, чтобы всерьез думать о девчонках. Лучше учись как следует, а то уже с самого начала четверти нахватал троек почти по всем предметам, оболтус!»
Принимать такое объяснение Антон, решительно не пожелал. Тая тоже однажды выдала: «На что я тебе такая?» Мол, у тебя семья, дом, машина, гараж, дача ну и все такое, ты учишься в школе, а я – бродяжка без кола и двора… Чепуха все это! Неправильно, чтобы люди были разделены между собой на какие-то там сословные пласты, ну словно тесто в слоеном пироге!..
Но факт есть факт: увы, ни Полина, ни Тая больше не желали с ним общаться. А ведь обеим девчонкам он явно понравился, и ничего плохого им не сделал! Неужто отец прав, и с этим слоеным пирогом из людей разного сорта придется раз и навсегда смириться? Вот в Америке так люди живут вот уже лет двести, и ничего, привыкли к тому, что есть принцы, а есть нищие. Все америкашки смирно сидят на своих ветках, словно вороны под дождем, никто не пикает и ножками не дрыгает. Ну просто тоска зеленая… А вот Мастера на ветку не посадишь! Игорь обожает свободу, презирает все условности и, несмотря на все передряги, любит приговаривать: «жизнь прекрасна!» Кто же прав?
Следующий день выдался тихим, умиротворенным, как часто случается в конце бабьего лета. Небо стало пронзительно-синим, глубоким и чистым – таким, каким оно бывает только в самые крепкие зимние морозы. Едва сойдя с автобуса, ребята увидели, как над поблекшей цветочной поляной ветер носит тонкие серебристые нити.
– Это паутина, – объяснил Родик. – Обычно она парит над землей только в начале октября, перед первыми заморозками. Братцы, неужто зима уже на носу?
Тёма щелкнул его по затылку:
– Не каркай, ворона! Еще напророчишь ранний снег, чтоб ему… А мы еще на Истре толком не успели порыбачить, и за орехами в лес ни разу не сходили. Верно, Тошка?
– Верно, – отозвался Антон, глядя сощуренными глазами на солнце. Летом такое без темных очков и представить невозможно, а сейчас уже ничего, смотреть вполне можно. – Парни, давайте в следующее воскресенье махнем в Москву, на ВДНХ? Сходим в панорамный кинотеатр, покатаемся на русских горках, покрутимся на колесе обозрения, поиграем в пейнтбол, ну и вообще покайфуем. Ведь сейчас идут последние теплые денечки!
– У тебя что, денежки завелись? – сразу оживился Родик. – Небось, родичи ко дню рождения подбросили? Хотя нет, оно же у тебя десятого июня… Эх, до чего жаль, что день рождения только раз в году! Я подарки люблю получать, особенно баксами. Жаль, что мне стукнет тринадцать только в декабре! Парни, а может, вы мне сейчас денежки подарите, а? В декабре они ни к чему, новогодних подарков от предков вполне хватает. А сейчас страсть как хочется чего-нибудь купить! Годится?
Тёма мотнул головой.
– Не-а, не годится. Тебе только что-нибудь дай, назавтра опять придешь канючить. Лис, хватит трепаться. Думаешь, у тебя одного нервы на взводе?
Родик мигом сник. Так уж у него случалось: в любой стрессовой ситуации он начинал беспрерывно болтать. Неважно, на какую тему, лишь бы не думать о том, что ему вскоре предстоит пережить.
Родик с силой прикусил язык, а потом зашагал на поляну и молча стал собирать цветы. Букет получился блеклым, его оживляли только несколько случайных ромашек да пара ярких одуванчиков, что иногда снова проскакивают в начале осени, напоминая о давно прошедшей весне. Антон и Тёма тоже собрали свои букеты. А потом друзья молча пошли по грунтовой дороге в сторону бывшего пионерского лагеря.
Оказалось, что коммунары их опередили. Возле распахнутых ворот стоял красивый голубой автобус с надписью «Двуречье».
Там, за оградой, было непривычно тихо, только где-то среди елей робко пела какая-то птица. На месте двух спальных корпусов остались мрачные пепелища, за два прошедших месяца никто даже не удосужился их убрать. Два черных квадрата зияли, словно могильные ямы. Даже не верилось, что совсем недавно здесь бурлила жизнь…
На месте, где погиб Вожак, лежал холмик из полевых цветов. Тема молча положил свой скромный букет. Ребята склонили голову и долго молчали.
– Кто мне объяснит: зачем эти подонки спалили коммуну? – наконец, тихо спросил Антон. – Ведь никому этот лагерь на самом деле не нужен. Олег Валентинович прав: экология здесь плохая, ИБИП прямо за оградой – а это далеко не подарок. Получилось как как в поговорке про собаку на сене: ни себе, ни людям. А Вожак и его друзья здесь могли бы жить долго и счастливо, и ни от кого не зависеть!
Тёма сказал:
– Может, тому крутому чинуше и его подручному Козырю это и не понравилось? Чиновники привыкли получать свою прибыль со всего, что шевелится, об этом по телеку каждый день говорят. Ну а что возьмешь с такой свободной коммуны – рваные носки, что ли? А Козырь… Да у него, как оказалось, половина шайки собрана из бывших беспризорных! Бандюганам очень даже нравится, что по нашей стране бродят сотни тысяч злых и голодных волчат. Таким дай сто рублей – они кого хочешь ограбят и убьют! А вот с Мастером и его коммунарами такой фокус не прошел бы. Так что поджог Козырь устроил не только из мести…
Друзья удивленно посмотрели на Тёму.
– Это все тебе отец поведал? – воскликнул Родик. – Но ты же говорил, что Козыря так и не поймали, а его хозяина-чиновника не нашли!
Тёма опустил глаза.
– Поймаешь таких, – пробурчал он. – Они же крепко повязаны одной цепью! Был бы мой отец министром внутренних дел, тогда может, и поймал бы. Даже следователи-оборотни и те выкрутились! Но из милиции их с позором уволили, и то слава Богу… Пошли, нас ждут.
Коммунары собрались невдалеке от Зеленого театра. Они были одеты в одинаковые красные спортивные костюмы, и только Игорь был в черном пиджаке, белой рубашке и даже при галстуке. Заметив АРТ, он дружески улыбнулся, а затем сделал шаг влево. Остальные коммунары тоже разошлись в разные стороны, открывая проход для Антона и его друзей.
В тени под большой раскидистой березой виднелся невысокий холмик. За прошедшие два месяца он уже порос колючей молодой травой. На холмике лежали груды полевых цветов.
Антон и Родик молча положили свои букеты на могилу Вожака.
Игорь сказал:
– Ну вот, наконец-то все наши собрались. У коммунаров дела идут хорошо, Вожак. Ребята живут теперь в красивом каменном корпусе интерната, что находится недалеко от Балашихи, учатся в нормальной школе. Мы часто ходим в соседнюю церковь. А сегодня мы побывали в Дмитровском храме, еще раз поблагодарили отца Даниила за помощь. Если бы не он, нашей коммуне пришел бы конец!
Меньшие тоже хорошо устроены, в отдельном приюте для бродячих животных. У нас есть еда, и мы больше ни в чем не нуждаемся. Только вот Шарик… Все-таки этот чертенок укатился на юг, промышлять где-то на черноморских курортах! Сказал, что не хочет жить в каменной клетке, ему, мол, нужна свобода. Но я надеюсь, что к зиме он все-таки вернется.
К Новому году мы откроем новый театр детей и зверей. Нам обещали помочь знаменитые артисты цирка Наталья Дурова и Юрий Куклачев. А вот Тая вряд ли останется нашей солисткой. Ей уже заинтересовался один крупный эстрадный продюсер. Он собирается устроить Таю в музыкальный интернат для одаренных детей где-то в Германии. Я очень боюсь, что девочку обманут, но она меня и слушать не желает. И еще одно: у нас пока никого нет на роль Мудрого Пса…
Игорь запнулся. Из-за его спины вышел молодой черный пес, как две капли воды похожий на Вожака. Подойдя к могиле отца, он шумно принюхался. А затем встал мощными лапами на холмик и завыл, да так громко, что у всех ребят мурашки по коже пробежали. А потом пес вдруг весело завилял хвостом и начал так звонко лаять, что с окрестных деревьев с недовольным гвалтом поднялась стая ворон.
Антон подошел к Тае и взял ее за руку. Девочка робко взглянула ему в глаза.
– Прости, Тошка, – тихо сказала она. – Сто раз хотела тебе позвонить, но… Да уж что теперь говорить! Через неделю я надолго уезжаю в Германию. Она далеко, но не на Луне же! Приедешь меня провожать в аэропорт?
Сердце Антона болезненно сжалось. Такого удара судьбы он никак не ожидал! Но вспомнив о том, как мало было в жизни Таи хорошего и светлого, он нашел в себе силы улыбнуться:
– Конечно, мы с ребятами обязательно приедем. И не надо грустить, Тая. Поверь, когда-нибудь мы обязательно снова встретимся. И всегда помни: жизнь прекрасна!
Конец первой книги
Комментарии к книге «Вожак и его друзья», Сергей Стефанович Сухинов
Всего 0 комментариев