«Огненный шторм»

Эндрю Лейн ОГНЕННЫЙ ШТОРМ

Посвящается памяти моего отца, Джека Лейна, умершего в то время, когда я писал эту книгу. Покойся с миром, папа. Выражаю глубокую благодарность сотрудникам Шотландского фонда детской литературы, которые, сами того не ведая, подбросили мне идею перенести действие очередной моей книги в Эдинбург; ребятам-ирландцам с сайта Book Zone for Boys, которые заслуживают того, чтобы действие еще одной моей книги разворачивалось в Ирландии; Элен Палмер — за то, что напомнила мне о тупике Мэри Кинг; Полли Нолан — за бережное и всестороннее редактирование; Натану, Джессике и Наоми Гэй — за их любопытство; и Джессике Дин, благодаря которой эта серия книг выглядит так эффектно.

ПРОЛОГ

Маленький китаец уверенным движением опустил кончик иглы в пузырек с тушью. Напротив, положив руку на стол, сидел моряк. Его рука была огромной — как окорок в лавке у мясника.

— Вы точно хотите синий якорь? — спросил китаец.

Его звали Кай Лунг. Его лицо было испещрено морщинами, а косичка, свисающая вдоль спины, давно поседела.

— Я же тебе сказал, — ответил моряк. — Якорь хочу! Я ж на судне и живу, и работаю, понял?

— Я мог бы наколоть вам рыбу, — тихо произнес Кай Лунг.

Якорь — слишком простой рисунок: работать с ним было слишком скучно. Кай Лунг полжизни набивал на мускулистые предплечья моряков синие якоря, иногда добавляя к ним свитки с вписанными внутри именами любимых девушек. Беда была лишь в том, что вторую половину жизни ему приходилось исправлять свои же собственные татуировки, набивая поверх букв колючую проволоку, цветочные гирлянды — все что угодно, лишь бы скрыть под орнаментом имя неверной возлюбленной.

— Я мог бы вытатуировать вам красивую рыбу, даже золотую, с разноцветной чешуей. Не желаете? Рыба — это хороший рисунок для моряка.

— Я якорь хочу, — упрямо повторил клиент.

— Ну, хорошо. Пусть будет якорь, — вздохнул мастер. — Вы хотите какой-то особенный якорь или обычный?

Моряк нахмурился:

— А что, они бывают разные?

— Ну, значит, обычный.

Он приготовился сделать первый укол. Тушь проникнет в крохотную ранку на руке моряка и окрасит нижние слои кожи. Верхний слой будет меняться с возрастом, бледнеть или покрываться загаром, но нанесенный тушью рисунок останется навсегда. Используя иглы и разноцветную тушь, мастер мог вытатуировать любой узор — рыбу, дракона, сердце… или синий якорь. Еще один синий якорь.

Входная дверь неожиданно распахнулась и ударилась о стену с такой силой, что на кирпичной кладке осталась выбоина от дверной ручки. На пороге появился человек. Он был таким высоким и широкоплечим, что загородил собой весь проем, а его бритая макушка касалась верхнего косяка. Его костюм был порванным и грязным. Похоже, владелец проехал в нем немало миль и не снимал даже на ночь.

— Ты! — рявкнул он с американским акцентом, уставившись на моряка. — Вон отсюда! — И ткнул пальцем в сторону двери, на тот случай, если его приказ прозвучал недостаточно ясно.

— Эй, меня уже обслуживают! — Моряк вскочил, сжав кулаки, и шагнул к двери.

Вошедший тоже двинулся вперед. Моряк был ниже его на голову. Глядя моряку прямо в глаза, великан вытянул левую руку и ухватился за дверную ручку. Сжал ее. В первое мгновение ничего не произошло, но затем металлическая ручка начала сгибаться под давлением. Через несколько секунд она стала похожа на скомканный листок бумаги.

— Убедил, — буркнул моряк. — Это не единственный тату-салон в округе.

Великан шагнул в сторону, и моряк вышел, не оглянувшись.

— Из-за вас я потерял клиента, — сказал Кай Лунг. Ему не было страшно. Он был так стар и столько повидал за свою долгую жизнь, что почти разучился бояться. К смерти он относился, как к старой приятельнице. — Надеюсь, вы его замените.

Великан отступил еще дальше, освобождая проход, и в крохотную комнатку Кай Лунга вошел еще один гость. Этот человек был гораздо ниже ростом, лучше одет и опирался на трость. Казалось, вместе с ним внутрь проникла волна холодного воздуха. Кай Лунгу потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, какое чувство пробудил в нем этот человек.

Страх. Это был страх.

— Вы хотите сделать татуировку? — спросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Я хочу сделать татуировку на лбу, — ответил гость. У него тоже был американский акцент. — Это имя, женское имя.

Он говорил спокойно и уверенно. Свет с улицы падал так, что его лицо оставалось в тени, но мерцающий огонек масляной лампы отражался в набалдашнике его трости. Сначала Кай Лунгу показалось, что это крупный необработанный золотой самородок, и у него перехватило дыхание, но затем он понял, что это. На самом деле набалдашник имел форму человеческого черепа.

— Вы хотите вытатуировать на лбу имя вашей любимой? — переспросил Кай Лунг. — Обычно люди предпочитают накалывать имя возлюбленной на руке или груди — ближе к сердцу.

— Эта девчонка не моя «возлюбленная», — ответил гость, все так же спокойно и уверенно, но в его голосе послышались нотки, от которых Кай Лунга бросило в дрожь. — И да, я хочу, чтобы ее имя было выбито у меня на лбу, рядом с мозгом, чтобы я его не забыл. Так что советую постараться. Ошибок я не потерплю.

— Я лучший татуировщик в городе! — с гордостью сказал Кай Лунг.

— Я это слышал. Поэтому и пришел.

Кай Лунг вздохнул:

— Как зовут девушку?

— Я записал ее имя. Ты по-английски читаешь?

— Так же хорошо, как говорю.

Гость протянул левую руку и разомкнул пальцы. На ладони лежал листок бумаги. Кай Лунг взял его очень осторожно, стараясь не прикасаться к коже. Прочел имя. Почерк оказался очень аккуратным, так что разобрать его было нетрудно.

— Вирджиния Кроу, — произнес он. — Все правильно?

— Именно так.

— Какой цвет выберете? — спросил Кай Лунг. Он ждал, что гость ответит «синий», но этот человек опять его удивил.

— Красный, — ответил гость. — Я хочу, чтоб надпись была красной. Цвета крови.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

— Хватит! — воскликнул Руфус Стоун. — Ты меня убиваешь!

Шерлок опустил смычок:

— Ты только в истерику не впадай.

— Я в истерику не впадаю, но еще пара секунд такой игры, и мое сердце выскочит из груди, забьется мне в глотку и насмерть меня удушит, чтобы избавить от необходимости выслушивать этот кошачий ор!

Шерлок почувствовал, как его уверенность в себе увядает, словно пожухлый осенний лист.

— А мне кажется, все не настолько плохо, — возразил он.

— В том и беда, — ответил Стоун. — Ты не понимаешь, в чем твоя ошибка. А если ты не видишь ошибку, то и не можешь ее исправить.

Он почесал в затылке и принялся расхаживать по комнате, явно размышляя над тем, как лучше объяснить Шерлоку, что тот делает не так. Одет он был в просторную полосатую рубашку с закатанными рукавами, жилет, как будто от хорошего костюма, простые вельветовые штаны и сильно поношенные ботинки. На мгновение он повернулся к Шерлоку, и тот с упавшим сердцем обнаружил на лице Руфуса помимо сильнейшего замешательства разочарование.

Шерлок отвернулся, чтобы не видеть этого выражения на лице человека, которого привык считать своим другом и почти братом.

Вместо этого он принялся разглядывать помещение. Они занимались на чердаке в старом фарнхемском доме. Стоун снимал комнату этажом ниже, но хозяйка прониклась к нему симпатией и разрешила репетировать и давать уроки игры на скрипке своему единственному ученику на более просторном чердаке.

Чердак был большим и пыльным; солнечный свет, пробивающийся сквозь дыры в кровле, исчерчивал пространство перекрещивающимися лучами, и казалось, будто двускатная крыша держится на этих лучах, как на деревянных подпорках. Стоун уверял, что акустика здесь даже хуже, чем на сеновале, но все равно лучше, чем в его комнате. Вдоль стен стояли коробки и сундуки, а залезать сюда приходилось через люк — по лестнице, спускающейся на верхний этаж. Карабкаться по лестнице со скрипкой и смычком в руках было не так-то просто, но Шерлоку нравился этот чердак за возникающее здесь чувство уединения и простор.

Когда-нибудь, думал он, у него появится собственный дом, где можно будет спрятаться от всего мира, и там его никто не потревожит. И он никого туда не впустит.

Снаружи летали голуби, загораживая на мгновение солнечный свет. С улицы тянуло сквозняком: холодный воздух проникал сквозь дыры в черепице.

Шерлок вздохнул. Скрипка неожиданно показалась ему очень тяжелой, а собственные пальцы неловкими, как будто он впервые в жизни держал в руках инструмент. На пюпитре перед ним лежали ноты: партия скрипки из знаменитой, по словам Стоуна, арии царицы ночи из оперы Моцарта «Волшебная флейта». Черные значки на нотном стане казались Шерлоку чем-то вроде шифра, но шифра очень понятного — образованного методом простой подстановки. Каждый из черных кружочков на линии обозначал ту или иную ноту, которая звучала строго определенным образом, если только слева от нее не стоял значок «диез» или «бемоль». Эти значки означали повышение или понижение на один полутон той ноты, которую нужно было сыграть. Все это было очень просто и понятно, так почему же у него не получалось сделать так, чтоб Руфус Стоун слушал и не морщился?

Шерлок знал, что учится не так быстро, как хотелось бы Руфусу, и его это злило. Конечно, втайне он мечтал просто взять инструмент и заиграть прекрасно с первого же раза, безо всяких тренировок, но, к сожалению, в жизни так не бывает. Шерлока все время это возмущало. Те же чувства возникали у него и когда он пытался научиться играть на пианино в доме родителей. Он часами просиживал за инструментом, но так и не понял, почему у него ничего не выходит. Ведь все казалось таким логичным: ты нажимаешь клавишу, и звучит нота.

Каждая клавиша связана с определенной нотой. Все, что нужно, как казалось Шерлоку, это запомнить связь клавиш и нот, и этого было достаточно, чтобы начать играть. Но беда была в том, что, как Шерлок ни старался, он так и не научился играть так, как играла сестра — чтобы музыка лилась из-под пальцев журчащим потоком, плавная и прекрасная.

Четыре струны! У скрипки всего-то четыре струны! Так почему это так трудно?

— Твоя ошибка в том, — неожиданно заявил Стоун, снова повернувшись к Шерлоку, — что ты думаешь о нотах, а не о музыке.

— Это какая-то бессмыслица, — упрямо возразил Шерлок.

— Нет, не бессмыслица, — вздохнул Стоун. — Деревья сами по себе — это еще не лес. Лес — это и деревья, и подлесок, и животные, и птицы, и даже воздух. Убери все это, и у тебя останется только куча древесины, но ни атмосферы, ни чувств.

— Тогда откуда в музыке берутся чувства?

— Уж точно не из нот.

— Но на бумаге ведь есть только ноты! — возмутился Шерлок.

— Тогда добавь что-то свое. Добавь эмоции.

— Но как?!

Стоун покачал головой:

— Ты добавляешь их в коротких паузах, в акцентах, в легком ускорении или замедлении темпа. Все это мелочи, но именно в них и выражаются твои чувства.

Шерлок указал рукой на пюпитр:

— Но там же этого нет! Если бы композитор хотел, чтобы я играл быстрее или медленнее, он написал бы это в нотах!

— Он написал, — ответил Стоун, — по-итальянски. Но это всего лишь подсказка. А так ты сам решаешь, как тебе играть. — Он вздохнул. — Твоя беда в том, что ты относишься к музыке так, будто это математическая задача. Ты хочешь, чтобы тебе дали все исходные условия, и думаешь, что твоя цель — найти ответ. Но с музыкой так не получится. Музыка требует интерпретации. Она требует, чтобы ты вложил в нее что-то свое. — Он помолчал, пытаясь подобрать слова. — Любое исполнение — это взаимодействие между тобой и композитором. Он дает тебе основу, но остальные десять процентов должен добавить ты. Ты же понимаешь разницу между тем, чтобы прочесть пьесу и сыграть ее? — Заметив несчастное выражение на лице Шерлока, Руфус продолжил: — Ты видел когда-нибудь, как писатель Чарльз Диккенс читает свои произведения перед зрителями? Если будет такая возможность, посмотри, не пожалеешь! Он говорит разными голосами за каждого из персонажей, он мечется по сцене, повышает голос в самых волнующих сценах, он читает так, будто видит этот текст впервые и ему, как и остальным зрителям, ужасно интересно, что же будет дальше. Вот так и надо играть музыку — как будто ты никогда ее раньше не слышал. — Он помолчал немного и поморщился. — В хорошем смысле, то есть. А ты играешь так, будто никогда ее раньше не слышал и пытаешься разобраться, что это за мелодия, прямо по ходу игры.

Шерлок подумал, что примерно так оно и есть.

— Может, мне бросить это дело? — спросил он.

— Даже не вздумай! — яростно возразил ему Стоун. — Никогда ничего не бросай. — Он провел рукой по длинным волосам. — Может, это я выбрал неправильный подход? Попробуем иначе. Ну хорошо, давай поищем композиторов, которые при создании музыки использовали математические формулы.

— А такие есть? — с сомнением переспросил Шерлок.

Стоун задумался:

— Дай-ка вспомнить. Иоганн Себастьян Бах. В его «Музыкальном приношении» можно найти фрагменты, которые зеркально повторяют сами себя. Первая нота совпадает с последней, вторая — с предпоследней, и так далее до середины фрагмента.

— Ух ты! — Шерлок восхитился смелостью этой идеи. — И все равно получается музыка?

— О да! Бах был выдающимся композитором. Его математические формулы не ухудшали, а улучшали мелодию. — Стоун улыбнулся, заметив, что ему наконец-то удалось увлечь Шерлока по-настоящему. — Я не большой знаток его творчества, но знаю, что у него есть еще одно произведение, построенное по принципу математической последовательности, где фрагменты расположены друг за другом согласно определенному правилу. Оно называется «Итальянский концерт». А теперь давай снова попробуем сыграть Моцарта, но на этот раз я хочу, чтобы ты вложил в него то, что сейчас чувствуешь. Запомни свои чувства, и пусть они управляют твоими пальцами.

Шерлок снова поднес скрипку к плечу и прижал ее подбородком. Левой рукой он сжал шейку скрипки, положив пальцы на струны. Он чувствовал, как загрубела кожа на кончиках его пальцев после бесчисленных уроков Стоуна. Шерлок поднял смычок и поднес его к струнам.

— Начинай! — скомандовал Стоун.

Шерлок поглядел на партитуру, но, вместо того чтобы расшифровывать каждую ноту, он просто скользнул по ним взглядом, пытаясь прочесть не последовательность знаков, а мелодию целиком. Увидеть лес, а не деревья. Он вспомнил, как звучали эти ноты в прошлый раз, а потом глубоко вздохнул и начал играть.

Следующие несколько мгновений прошли, словно в тумане. Шерлок зажимал то одну, то другую струну — он извлекал нужные звуки, еще до того как успевал об этом подумать. Казалось, будто его пальцы сами знают, что следует делать, а мысли, освободившись, плывут вместе с мелодией, пытаясь понять ее смысл. Шерлок представлял себе этот музыкальный фрагмент как звучащую песню, а потом позволял своей скрипке стать голосом и то замирать на некоторых нотах, то подчеркивать другие, наиболее важные.

Он и сам не заметил, как добрался до конца листа.

— Браво! — воскликнул Стоун. — Не идеально, но намного лучше. Вот теперь я вижу, что ты чувствуешь музыку, а не просто играешь по нотам. — Он посмотрел на косые лучи солнца, пробивающиеся сквозь крышу. — Давай сегодня на этом и остановимся. Продолжай играть гаммы, но это еще не все. Я хочу, чтобы ты вложил в них печаль, радость, злость. Пусть твои чувства сплетаются с музыкой, а ты обрати внимание, как от этого меняется звучание.

— Я… не очень разбираюсь в чувствах, — еле слышно признался Шерлок.

— А я разбираюсь, — так же тихо сказал Стоун. — И это значит, что я могу тебе помочь. — Он положил руку на плечо Шерлока и сжал на мгновение. — Тебе пора идти. Найди свою американскую девчушку и погуляй с ней.

— Вирджинию? — Сердце Шерлока забилось быстрее, но он не мог понять, от радости или от страха. — Но…

— Никаких «но». Иди и повидайся с ней.

— Ну хорошо, — ответил Шерлок. — Завтра в это же время?

— Завтра в это же время.

Он положил скрипку в футляр и скатился по лестнице на верхний этаж, а потом сбежал по ступеням вниз. Квартирная хозяйка Стоуна — его ровесница, черноволосая и зеленоглазая, — высунулась из кухни и что-то крикнула Шерлоку вслед, но он не расслышал. Через несколько мгновений он уже выбежал под скупое осеннее солнце.

Жизнь в Фарнхеме, как всегда, била ключом: и его мощеные мостовые, и раскисшие от грязи улочки кишели людьми. Шерлок остановился и окинул взглядом толпу. Он смотрел на костюмы спешащих по своим делам прохожих, на всевозможные свертки, коробки и сумки в их руках и пытался проанализировать свои наблюдения. Вон тот мужчина с красной сыпью на лбу. Сжимающий в руке клочок бумажки, как будто от этого зависела вся его жизнь. Шерлок знал, что в нескольких минутах ходьбы отсюда — кабинет врача, а прямо впереди — аптека. Наверняка этот человек направляется за лекарством после осмотра у доктора. А вон еще один на другой стороне улицы: в хорошем костюме, но небритый, с мутным взглядом и в старых, заляпанных грязью ботинках. Бродяга, получивший свой костюм от благодетеля в церкви? Или вот эта женщина, поправляющая прическу. Руки у нее старее, чем лицо, — морщинистые и бледные, как будто она постоянно держит их в воде. Прачка, наверное.

Не это ли тоже имел в виду Руфус Стоун, когда говорил про деревья и лес? Ведь Шерлок видел не просто людей, а их прошлое и, возможно, будущее.

При мысли об этом у Шерлока на мгновение закружилась голова, но этот миг быстро прошел, и вот перед его глазами снова лишь толпа спешащих куда-то людей.

— Что это с тобой? Мне показалось, ты сейчас в обморок хлопнешься.

Шерлок повернулся и обнаружил рядом Мэттью Арнетта, Мэтти. Паренек был ниже его ростом и младше на год или два, но сейчас Шерлок видел в нем не просто мальчишку, своего друга, а человека со свойственными лишь ему одному особенностями. Правда, уже через мгновение перед ним снова стоял Мэтти, верный, преданный Мэтти.

— Альберт болеет? — спросил Шерлок, имея в виду старого мерина, который тянул по каналам лодку Мэтти, когда тот путешествовал от города к городу.

— С чего это ты взял? — удивился Мэтти.

— У тебя сено на рукаве. Ты кормил его с рук. Обычно ты просто пускаешь его попастись на травке. И не стал бы кормить, если бы не беспокоился из-за его плохого аппетита.

Мэтти выгнул бровь:

— Если мне взбрело в голову его покормить, это еще не повод устраивать пляски с бубнами. У меня же, кроме Альберта, никого больше нет. — Он смущенно пожал плечами. — Вот мне и хочется иногда его побаловать.

— Ну да. — Шерлок решил запомнить это на будущее. — А откуда тебе известно, что я здесь? — спросил он.

— Я слышал, как ты играешь. Тебя же на весь город слышно. Наверное, из-за этого Альберту трава в горло не лезет.

— Забавно, — буркнул Шерлок.

— Поесть не хочешь? На рынке много чего можно раздобыть.

Шерлок задумался. Что интереснее — пойти с Мэтти или все-таки повидаться с Вирджинией?

— Не могу, — сказал он, неожиданно вспомнив кое-что важное. — Дядя попросил меня вернуться к обеду. Он хочет, чтобы я разобрал для него тексты проповедей — те, что он купил на аукционе.

— Вот радость-то, — хмыкнул Мэтти. — Желаю приятно провести время. А я, наверное, пойду проведаю Вирджинию.

— А я скину тебя с моста башкой вниз, — ответил Шерлок.

Мэтти уставился на него:

— Да я же просто шучу!

— А я нет.

Шерлок заметил, что Мэтти все время поглядывает на дорогу, ведущую к рынку.

— Иди, — сказал он, — может, тебе удастся раздобыть какой-нибудь подгнивший фрукт или раскрошившийся кусок пирога. А позже встретимся. Или завтра, если сегодня не получится.

Мэтти улыбнулся, сорвался с места и сразу же растворился в толпе.

Шерлоку же пришлось пройти порядочное расстояние, прежде чем он добрался до дороги, ведущей из города к дому дяди и тети.

Каждый раз, когда мимо проезжала повозка, он оборачивался и бросал взгляд на кучера, но большинство из них отводили глаза. Его это не обижало — он уже привык, что останавливалась лишь одна повозка из двадцати.

Наконец один из возчиков его окликнул:

— Куда направляешься, сынок?

— В поместье Холмсов, — крикнул в ответ Шерлок.

— Они временных работников не нанимают.

— Я знаю. Я… кое к кому в гости.

— Тогда залезай. Я как раз мимо главных ворот проеду.

Забросив скрипку в притормозившую телегу и забравшись на кучу сена, Шерлок задумался, почему ему каждый раз не хочется признаваться в том, что он живет в этом доме. Похоже, он просто боялся, что люди станут относиться к нему иначе, если узнают, что он из семьи местных землевладельцев. Глупо, что такая случайная вещь, как унаследованное от родителей поместье, сразу же отделяет тебя от окружающих. Шерлок решил, что когда он вырастет, то очень постарается, чтобы между ним и другими людьми не вставало никаких социальных различий.

Телега тряслась по неровной дороге еще минут двадцать, но вот наконец Шерлок спрыгнул с нее, бросив через плечо искреннее «спасибо». Он взглянул на часы. До обеда оставалось полчаса: как раз хватит времени, чтобы умыться и, наверное, сменить рубашку.

Обед, как обычно, прошел в относительной тишине. Дядя Шерлока, Шерринфорд Холмс, за едой читал книгу, следя за тем, чтобы его борода не попадала в тарелку и не загораживала страницы, ну а тетя Анна тихонько бормотала себе под нос. Она перечисляла то, что ей нужно сделать в саду, и повторяла, как она счастлива, что две ветви семьи Холмсов наконец-то перестали враждовать. Она пересказывала свежие сплетни о местных землевладельцах и выражала надежду, что в следующем году погода будет лучше. Пару раз она обращалась к Шерлоку с вопросами о том, чем он сегодня занимался и как себя чувствует, но ответить ему так и не удалось, потому что ее бесконечный монолог не прерывался ни на мгновение. Как и всегда.

Шерлок сразу же заметил, что в комнате нет их мрачной экономки миссис Эглантин. Горничные прислуживали за столом все с тем же молчаливым почтением, но женщина, одетая во все черное, которая всегда стояла у окна, словно прячась за вливающимися в столовую лучами света, на этот раз отсутствовала. Шерлок подумал было о том, куда она могла подеваться, но его вполне устраивало сложившееся положение дел, поэтому он перестал ломать над этим голову — нет, ну и бог с ней.

С едой он покончил гораздо быстрее, чем дядя и тетя, и попросил разрешения выйти из-за стола.

— Конечно, — ответил дядя, не отводя глаз от книги. — На моем столе в библиотеке лежит стопка старых проповедей. Я был бы очень благодарен, если бы ты рассортировал их по авторам и по дате публикации. Я пытаюсь, — пояснил он, на мгновение бросив взгляд на Шерлока из-под кустистых бровей, — проследить развитие раскола внутри христианской церкви в связи с недавним созданием в Америке Церкви Иисуса Христа Святых последних дней. И эти проповеди могут оказаться для меня очень полезными.

— Спасибо, — сказал Шерлок и ушел.

В библиотеке дяди Шерринфорда пахло старинными книгами, плесенью, кожей и трубочным табаком. Стоило только закрыть дверь, и Шерлок сразу почувствовал, как тишина давит ему на уши.

Дядин стол был завален бумагами. Некоторые из документов были напечатаны, некоторые написаны от руки разным почерком, большинство были прошиты и перевязаны ленточками или тесемками. Усевшись в скрипучее кожаное кресло, Шерлок с отчаянием обнаружил, что гора бумаг возвышается над его головой и загораживает всю комнату. Работа предстояла очень долгая и утомительная.

Он принялся за дело. Сначала задача показалась ему простой: взять ближайшую рукопись, проверить, кто и когда ее написал, а потом положить в ту или иную стопку на полу, но, как и следовало ожидать, все оказалось гораздо сложнее. Где-то не был указан автор, где-то не стояла дата, а на некоторых документах не было ни того, ни другого. Очень скоро Шерлок понял, что ему придется пользоваться другими подсказками. Например, почерком. Некоторые из проповедей, судя по угловатому, мелкому почерку, писал один и тот же человек, и Шерлок с радостью сложил их в одну стопку. В других текстах упоминались какие-то места, например церкви, и Шерлок мог, по крайней мере, определить местность, где жил автор. Через некоторое время он обнаружил, что и напечатанные проповеди имеют свои отличия: одни буквы в них пропечатаны более сильно, другие, наоборот, слабее, и Шерлок стал сортировать такие тексты в зависимости от этих особенностей. Читать проповеди он, конечно, не мог — у него просто не было на это времени, — но, даже просматривая их в поисках имени автора или даты, он сумел кое-что заметить: скупые или красочные описания сельской жизни, неутолимую тоску автора по любви Божьей или подробный анализ понятий, которые признаны непостижимыми. Шерлоку казалось, что он начинает чувствовать характеры людей, писавших эти проповеди: кто-то был глубокомысленным и серьезным, исполненным ужаса перед вечными муками ада, кто-то восторгался красотой сотворенного Богом мира, а кто-то так погружался в детали, что упускал из виду общую картину. Одним из авторов, по мнению Шерлока, вообще была женщина, которая писала проповеди для своего мужа.

Кончилось тем, что Шерлок с головой ушел в работу и за пару часов даже ни разу не отвлекся.

Но через некоторое время у него заныла спина, и он решил устроить перерыв. Он встал и вышел из-за стола, с удивлением обнаружив, что гора документов на столешнице меньше не стала, хотя на полу появились четырнадцать или пятнадцать стопок.

Кончилось тем, что Шерлок принялся бродить вдоль книжных полок, разглядывая надписи на корешках. Сначала он и сам не знал, что именно ищет, и ищет ли вообще, но потом понял, что пытается высмотреть среди дядиных книг какое-нибудь исследование произведений Баха или других композиторов. Ему хотелось больше узнать о людях, которые пытались соединить в своем творчестве музыку с математикой. Хотя Шерринфорд Холмс и посвящал все свое время написанию проповедей и статей для приходских священников со всей страны, в его библиотеке хранились не только религиозные труды. Здесь была отличная подборка книг по любым темам, которые только могут прийти в голову.

К тому же Шерлок помнил, что Иоганн Себастьян Бах известен своей религиозной музыкой. Тот много писал для органа, и Шерлок был уверен, что встречал его имя в сборнике церковных гимнов и в Дипдинской школе для мальчиков, и в местной церкви. И любой исследователь религиозных текстов просто не мог не иметь в своей библиотеке книг о творчестве Баха.

Кончилось все тем, что в своих поисках Шерлок забрался в самый темный угол комнаты. Вдруг раздался стук двери, но Шерлок стоял так, что увидеть вошедшего не мог. Он решил, что это его дядя, и пошел к столу, чтобы рассказать о том, как продвигается работа, но, добравшись до прохода между двумя шкафами, неожиданно заметил промелькнувшую у дальней стены черную юбку.

Миссис Эглантин? Но что она здесь делает?

Похоже, она точно знала, что ей здесь нужно. Шерлок, недоумевая, прокрался вперед, стараясь ступать как можно тише. Почему-то у него возникло ощущение, что она забралась сюда тайком. Не пыль же она собиралась тут вытирать — это работа для горничных, а не для экономки.

Шерлок выглянул из-за шкафа, стараясь стоять так, чтобы его нельзя было заметить. Это и в самом деле была миссис Эглантин. Она опустилась на колени у ряда книжных полок, раскинув веером подол широкой юбки, и принялась вытаскивать книги и в беспорядке сваливать их на ковер. Шерлок невольно поморщился, возмущенный такой небрежностью: некоторые из книг лежали раскрытыми, их переплеты перегнулись, страницы были заломлены. Освободив часть полки, миссис Эглантин наклонилась еще ниже, почти прижавшись головой к ковру, и внимательно осмотрела освободившееся пространство. Шерлок понятия не имел, что она ищет, но там этого не оказалось. Экономка разочарованно вздохнула и торопливо распихала книги по местам, не заботясь о том, в каком порядке они стояли до этого.

Она повернула голову, сначала налево, а потом направо, где и стоял Шерлок. Но он вовремя предугадал ее движение и снова юркнул за шкаф. Шерлок знал, что это лишь игра воображения, но ему казалось, что от тяжести ее взгляда на ковре пригибается ворс.

Он сосчитал до двадцати и выглянул лишь тогда, когда снова услышал звук падающих на пол книг. Убедившись, что ее никто не видит, миссис Эглантин освободила следующую полку, сбросив книги на ковер. Внимательно осмотрев ее и недовольно поморщившись, она снова принялась как попало закладывать книги обратно.

— Как вы смели войти в мою библиотеку? — раздался вдруг знакомый голос. — Убирайтесь отсюда немедленно!

Шерлок вздрогнул от неожиданности. У дальнего шкафа стоял Шерринфорд Холмс. Должно быть, он вошел сюда очень тихо, и ни Шерлок, ни миссис Эглантин не заметили его появления.

Миссис Эглантин медленно выпрямилась.

— Старый дурак, — заявила она. — У вас нет больше власти в этом доме. Сейчас здесь всем распоряжаюсь я.

ВТОРАЯ ГЛАВА

У Шерлока перехватило дыхание. Как смеет она так разговаривать с его дядей?! Но его удивление сразу же сменилось радостью: ей это с рук не сойдет! Теперь ей волей-неволей придется уйти из их дома, и скатертью дорога!

Шерринфорд Холмс сжал руку в кулак, но в его глазах не было ярости. Скорее его лицо выражало бесплодную досаду, а не праведный гнев человека, застигшего свою служанку на месте преступления. Шерлок ждал взрыва негодования, за которым должно было последовать увольнение миссис Эглантин и приказ убираться из дома немедленно, но вместо этого дядя лишь покачал головой и стукнул себя кулаком по бедру.

— Вы не имеет права! — воскликнул он.

— Имею, — ответила миссис Эглантин. — Здесь, в этом доме, у меня есть право на все что угодно, потому что и вы, и ваша несносная жена прекрасно знаете, что с вами будет, если вы мне хоть слово поперек скажете!

— Вы — злая, порочная женщина, — пробормотал Шерринфорд Холмс.

Казалось, он не решается посмотреть ей в лицо. Его взгляд был опущен, и Шерлок с изумлением заметил, что в его глазах стоят слезы.

Миссис Эглантин неторопливым и уверенным шагом прошла вдоль книжных полок и остановилась прямо перед дядей. Она была намного ниже его ростом, но он так ссутулил плечи, что казалось, будто она над ним возвышается.

— Вы — жалкий идиот! — выплюнула она.

А потом протянула руку и взяла его за подбородок. Шерлок с ужасом увидел, как ее пальцы вдавились в дядины щеки.

— Сидите тут целыми днями и сочиняете бессмысленные тексты для таких же никчемных, легковерных дураков, чтобы они, как попугаи, повторяли ваши слова, и вы думаете… вы вправду думаете!.. что делаете важное дело! Но вся ваша работа ничего не стоит. Я хочу разрушить все, что вам дорого, чтобы вы наконец поняли: миру нет никакого дела ни до вас, ни до ваших трудов! И вам прекрасно известно, что я на это способна. Я такое о вас знаю, что мне ничего не стоит уничтожить всю вашу семью!

— Тогда почему вы медлите? — спросил Шерринфорд Холмс.

Его голос казался сдавленным, потому что миссис Эглантин все еще сжимала пальцами его щеки. Она открыла было рот, но ничего не ответила.

— Вы ничего не можете сделать, — продолжил дядя. — Если вы расскажете о том, что знаете, то да, моя семья погибнет, но и вы не сможете больше попасть в этот дом, и что вам тогда делать? Вы уже больше года здесь что-то выискиваете, вы перерыли весь дом от крыши до фундамента. Я понятия не имею, что вы хотите найти, но знаю, как вам это важно, и знаю, что вы никогда не сделаете того, что может помешать вашим поискам.

— Мне кажется, вы знаете, что я ищу, — презрительно заявила миссис Эглантин и убрала руку. — И я думаю, оно здесь, в библиотеке. Поэтому вы сидите тут с утра до вечера, как старая наседка над своей кладкой, которая никогда уже не вылупится. Я обыскала все, что можно, и уверена, что оно здесь, в этой комнате.

— Убирайтесь, — сказал дядя Шерринфорд, — или я вас уволю, и Господь защитит меня от последствий. Я уволю вас, чтобы покончить с этим кошмаром и чтобы вы никогда не нашли то сокровище, которое надеетесь отыскать.

Миссис Эглантин прошла мимо него к двери. Дойдя до конца книжных полок, она обернулась. Два ярких пятна румянца горели на ее белом, как фарфор, лице.

— Вы не можете просто прогнать меня и избежать того, что за этим последует. А я не могу избавиться от вас и не столкнуться с последствиями. Вопрос в том, кого эти последствия пугают больше? — Она повернулась, чтобы уйти, но оглянулась снова: — И я требую, чтобы вы выставили отсюда этого вашего племянника. Избавьтесь от него. Отошлите куда-нибудь.

— Вы его боитесь? — спросил дядя. — Боитесь, что он узнает, как вы оказались в этом доме, и сделает что-нибудь?

— Да что он может сделать? Он всего лишь мальчишка. Хуже того, он всего лишь Холмс. — Она повернулась и вышла.

Через мгновение Шерлок услышал стук захлопнувшейся двери.

— Она боится тебя, — прошептал Шерринфорд Холмс.

Только через пару секунд Шерлок понял, что дядя обращается к нему. Тот как-то догадался, что Шерлок все это время был здесь.

— Я ничего не понимаю, — сказал Шерлок, выйдя в проход.

— И не надо тебе понимать. — Дядя покачал головой с таким видом, словно на его плечах лежал огромный груз. — Забудь все, что видел. Забудь все, что слышал. Выбрось это из головы. Как и я, притворяйся, будто в этом доме нет никакого зла и все мирно и безмятежно перед лицом Господа. Делай вид, будто Сатана не впустил к нам змею.

— Но, дядя…

Шерринфорд Холмс нахмурился и взмахнул худой рукой.

— Нет, — сказал он, — я не стану это обсуждать. И мы больше не вернемся к этому разговору. — Он вздохнул. — Я собирался спросить, каковы твои успехи в сортировке проповедей, но что-то мне нездоровится. Я отдохну немного здесь, в моем святилище. — Он бросил взгляд на сваленные на ковре книги. — А позже наведу порядок Я поручил бы это экономке, но в данных обстоятельствах…

Шерлок тихонечко вышел из библиотеки. Закрывая дверь, он слышал, как дядя что-то бормочет себе под нос.

Миссис Эглантин была в холле, и Шерлок стал подглядывать за ней из темного угла. Она разговаривала с одной из горничных.

— Скажи кухарке, что я к ней сейчас подойду. Меню на эту неделю никуда не годится. Его нужно изменить. Скажи, что я не успокоюсь, пока она не подберет блюда заново.

Горничная убежала, миссис Эглантин еще постояла немного, погрузившись в раздумья, а Шерлок начал лихорадочно размышлять. Экономка безо всякого зазрения совести роется в их вещах. А что, если и ему обыскать ее комнату? Вдруг ему попадется какая-нибудь улика и он поймет, что именно она ищет? Если ему удастся найти это «сокровище» раньше нее, то ей уже не нужно будет оставаться в их доме. Даже если он ничего и не найдет, возможно, он сумеет выяснить, что за власть она имеет над дядей и тетей. Если ему удастся освободить близких из-под ее влияния, это будет отличный способ отблагодарить их за гостеприимство.

Миссис Эглантин направилась в сторону кухни — наверное, отчитывать кухарку. Шерлок мог только ей посочувствовать. Кухарка ему нравилась; она всегда угощала его чем-нибудь сладеньким — то намазанным на хлеб джемом, то лепешкой с взбитыми сливками, — когда он проходил через кухню. И у нее единственной из всей прислуги хватало смелости давать экономке отпор.

Так как дядя заперся в библиотеке, а тетя, по всей вероятности, шила в гостиной, Шерлок решил, что в ближайшее время никто из родственников его не хватится. Ну а горничные были заняты чисткой каминов в спальнях. Это значило, что на верхнем этаже, где были расположены и комнаты прислуги, и его собственная спальня, не будет ни души.

И по пути наверх он действительно никого не встретил. Его спальня была первой по коридору. Дальше шла комната, предназначенная для дворецкого, но у дяди с тетей дворецкого не было. Дальше коридор изгибался, и прямо за углом размещалась спальня миссис Эглантин, а за ней — комнаты горничных, конюхов и садовника и черная лестница, которой пользовались слуги, чтобы не сталкиваться с хозяевами дома. Только Шерлоку и миссис Эглантин было позволено спускаться и подниматься по главной лестнице.

Он свернул за угол. На этаже конечно же никого не было. Дверь комнаты миссис Эглантин была закрыта, но не заперта. Это было бы вопиющим нарушением неписаной договоренности между хозяином и прислугой. Теоретически дядя и тетя могли входить в комнаты слуг в любое время, и хотя в общем-то Шерлок обладал тем же правом, когда он взялся за дверную ручку, его сердце бешено забилось, а ладони вспотели.

Он бесшумно повернул ручку, вошел и торопливо закрыл за собой дверь.

В спальне пахло лавандовой водой, гигиенической пудрой из талька и чем-то душистым, цветочным, напоминающим о вянущих орхидеях. На полу лежала изношенная циновка. Кровать была аккуратно заправлена, а вся одежда или висела на плечиках в узком шкафу, или лежала в ящиках комода. Если бы не расческа на подоконнике, репродукция какого-то пейзажа в рамочке на стене и Библия на полке у кровати, то комната казалась бы нежилой.

Почти невозможно было поверить, что кто-то каждый вечер спит в этой постели. Миссис Эглантин казалась Шерлоку настолько непохожей на обычных людей, что он легко мог вообразить, как поздним вечером она заходит в свою спальню, становится в угол, будто статуя, и в неподвижности ждет следующего дня. На время сбрасывает свою притворную человечность, пока не наступает срок снова играть роль живого существа.

Шерлок выбросил эту картину из головы. Миссис Эглантин — не какое-нибудь сверхъестественное создание. Она — такой же человек, как и он, только гораздо порочнее.

Он прижался спиной к двери. И тут же с яростью подумал, что точно так же миссис Эглантин могла стоять в его комнате, прежде чем приступить к обыску. Она же сама сказала, что перерыла весь дом, а значит, копалась и в его вещах. Черт бы побрал эту женщину! Что же она разыскивает и почему так уверена в своей безнаказанности?

Шерлок постарался запомнить точное расположение всех предметов — расчески, Библии, — расстояние от изголовья до подушки и даже то, как была наклонена репродукция в рамочке. Шерлок знал, что миссис Эглантин всегда обращает внимание на мелочи и поэтому любую перемену заметит сразу. Нужно, чтобы после его ухода каждая вещь в комнате лежала в точности на своем месте.

Он начал обыск с комода и торопливо просмотрел содержимое каждого ящика. Ему было стыдно рыться в чужих вещах, но он успокаивал себя тем, что миссис Эглантин делала то же самое. Не обнаружив ничего особенного, Шерлок пошарил рукой между днищем комода и полом. Но здесь тоже ничего не было.

Он уже отвернулся от комода, как вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль. Шерлок вынул каждый из ящиков и ощупал их днище — на тот случай, если к низу был прикреплен конверт или листок бумаги, — а потом заглянул в каждый проем, но не нашел ничего, кроме пыли, паутины и старого носового платка.

Поставив ящики на место и убедившись, что комод выглядит так, как и раньше, Шерлок повернулся к шкафу и вдруг застыл, услышав шум из коридора. Его сердце чуть не выскочило из груди. Неужели это скрипнула половица? Может, кто-то сейчас точно так же, как он, стоит за дверью и прислушивается? Может, миссис Эглантин закончила свой разговор с кухаркой и зачем-то решила вернуться к себе?

Шум повторился: это был какой-то царапающий звук, и Шерлок не мог определить, откуда он доносится. Из-под кровати? Из шкафа? Шерлок неуверенно шагнул вперед, опасаясь, что половица вдруг скрипнет и выдаст его.

Но тут шум раздался в третий раз, и Шерлок с облегчением понял, что это было. Из камина этажом ниже совком выгребали золу, и звук передавался вверх по дымоходу. Шерлок разжал кулаки.

Его взгляд невольно метнулся к камину. Шерлок подошел к нему, порылся в золе и даже попытался заглянуть в дымоход, но ничего не обнаружил.

Он продолжил осматривать комнату, заглянул под кровать, но там не было ничего, кроме пустого чемодана. В шкафу на плечиках висели платья, а на полке лежали две шляпки — все черные, естественно. Шерлок не знал наверняка, положено ли так одеваться экономке или миссис Эглантин носила черное всю свою жизнь. Ее называли «миссис», а не «мисс», а это значило, что она или замужем, или вдова, но Шерлок не мог представить ее невестой в белом платье — должно быть, она и к алтарю шла одетой в черное с ног до головы. Он даже вздрогнул от такой нелепой мысли.

Он встал посреди комнаты и осмотрелся. Все самые очевидные места он проверил. Комната была такой маленькой и аккуратной, что вряд ли здесь можно было пропустить какой-нибудь укромный уголок, и в ней не было ничего необычного, ничего такого, что Шерлок не ожидал бы найти в комнате экономки.

Но если бы он сам пытался что-то спрятать, какое бы место он выбрал?

В приливе вдохновения Шерлок сделал шаг в сторону и приподнял циновку. Под ней не было ничего. Он и не рассчитывал там что-нибудь найти: миссис Эглантин была умна и вряд ли стала бы что-нибудь прятать в таком очевидном месте, но на всякий случай нужно было проверить.

Посмотрев на половицы, Шерлок принялся надавливать на них ногой, надеясь, что какая-нибудь поддастся. Миссис Эглантин вполне могла устроить тайник в полу. Но если она это и сделала, Шерлок не смог его обнаружить. Да и в любом случае приподнять половицу ему удалось бы только с помощью ломика, и он непременно оставил бы следы.

Оставалась еще репродукция на стене.

Шерлока с самого начала раздражало, что она висит криво, и он тщетно пытался не обращать на нее внимания, но мысли о ней не давали ему покоя. За ней вполне могло быть что-то спрятано. Он осторожно снял ее со стены и перевернул, чтобы увидеть обратную сторону рамки.

Там был лишь ценник, написанный карандашом.

Шерлок вздохнул и повесил репродукцию на место — так же криво, как она и висела.

Он осмотрел комнату еще раз. Если в ней и имелся тайник, то он был очень хорошо спрятан.

Если этот тайник действительно находился в комнате.

Шерлок подошел к узкому окну с видом на сад с задней стороны дома. Снаружи не было ни души, так что он знал, что никто его не заметит. Окно было приоткрыто. Шерлок открыл его сильнее и посмотрел вниз.

В оконную раму снаружи был вбит гвоздь, к нему был привязан кусок бечевки, на котором примерно в двух футах от подоконника висел какой-то пакет. Пакет был слишком маленьким, чтобы его можно было случайно заметить с земли.

Шерлок вытащил его и положил на подоконник. Бечевка была просмолена, что защищало ее от воды, а сам пакет был завернут в промасленную бумагу. На подоконник с него посыпалась какая-то красноватая пыль. Шерлок решил, что пакет специально выпачкали в кирпичной крошке, чтобы его труднее было заметить снаружи. Кто-то очень постарался как следует его спрятать.

После недолгого колебания Шерлок развязал бечевку и развернул пакет.

Внутри лежали туго свернутые листы бумаги. Шерлок тщательно вытер руки платком и осторожно развернул их, запоминая, в каком порядке они сложены. Ему совершенно не хотелось навести миссис Эглантин на мысль, что кто-то побывал в ее комнате и обнаружил ее тайник.

Там оказались две страницы. На верхней был изображен поэтажный план здания. Многие из комнат были перечеркнуты крест-накрест красными чернилами. На некоторых из них были нацарапаны какие-то пометки или стояли стрелочки со знаками вопроса. У одной особенно толстой стены между столовой и гостиной была приписка: «Проверить, нет ли тайников в стене. С обеих сторон».

Вторая страница оказалась чуть меньше. На ней были написаны какие-то слова и фразы тем же почерком, что и пометки на чертеже.

Слова были обведены рамочками и соединены целой сетью линий и стрелок. Похоже, миссис Эглантин (если это писала она) пыталась найти связь между какими-то отдельными элементами, но ей это не удалось. Шерлок пробежался взглядом по тексту и нашел имена своих родственников и незнакомых ему людей, географические названия, о которых он слышал, какие-то случайные слова, которые, по всей вероятности, имели для миссис Эглантин определенный смысл. В середине страницы, словно паук в центре паутины, стояла дважды обведенная фраза: «Золотые листы».

Золотые листы? Это их она ищет?

Шерлок с неохотой снова свернул страницы, укладывая их так же, как они и лежали. Ему ужасно хотелось оставить их у себя и как следует изучить, но это было слишком рискованно. Он даже скопировать их не мог — там было слишком много информации, и ему просто не хватило бы времени. Сейчас он знал больше, чем раньше, но все равно чувствовал, что ничего не понимает.

Он завернул страницы в промасленную бумагу, обмотал бечевкой и аккуратно спустил из окна, убедившись, что в саду по-прежнему никого нет.

А потом закрыл окно, вовремя вспомнив, что нужно оставить небольшую щель.

Он в последний раз окинул взглядом комнату, чтобы проверить, не упустил ли чего и не оставил ли следов. Похоже, нет.

Постояв у двери, прислушавшись и не обнаружив никаких признаков, что в коридоре кто-то есть, Шерлок вышел из комнаты миссис Эглантин и на цыпочках прокрался до своей двери. Он подумал, не зайти ли к себе, но делать в своей спальне ему было нечего — разве что отдохнуть. Так что он решил спуститься вниз.

Оказавшись в холле, Шерлок услышал стук тяжелой дубовой двери, ведущей в сад и на подъездную дорожку. Кто-то только что вышел из дома. Через узкое окно Шерлок увидел, как к повозке идет женщина, одетая во все черное, — миссис Эглантин. Она была в пальто, а значит, собиралась куда-то ехать — наверное, в город. Шерлока бросило в дрожь, когда он понял, что не попался лишь чудом. Если бы она оставила пальто в своей комнате, а не на кухне, то поднялась бы наверх и столкнулась с ним.

Повозка отъехала и вскоре исчезла за воротами. Шерлок повернулся и пошел на кухню.

— Мастер Шерлок! — окликнула его кухарка.

Это была крупная женщина, румяная от жара плиты, с вечно испачканными в муке руками, но сейчас она казалась необычайно бледной, а глаза у нее покраснели, будто она еле сдерживала слезы.

— А я как раз хлебушка испекла. Посидите со мной, и я угощу вас горбушкой со свежим маслицем — только сейчас из маслобойки!

— Спасибо, — сказал он, — но я ищу миссис Эглантин.

В один миг лицо кухарки постарело лет на пять.

— Она в город поехала. И скатертью дорога! Говорит, овощи, что я приготовила, оставляют желать лучшего! — Кухарка фыркнула. — Можно подумать, здесь хозяйка она, а не миссис Холмс, и это какая-то шикарная гостиница, а не деревенский дом!

— Да уж, ей трудно угодить, — осторожно заметил Шерлок.

От Амиуса Кроу он узнал, что такие вот общие фразы побуждают болтливых людей говорить, а кухарка была очень словоохотливой.

— Она такая, да. Языку нее, как ножу мясника, и она всегда найдет, в чем тебя обвинить. Уж сколько экономок я повидала на своем веку, но таких противных и вечно всем недовольных еще не встречала!

— Тогда почему дядя с тетей ее наняли? — спросил Шерлок. — Наверное, у нее были хорошие рекомендательные письма от прошлых хозяев.

— Если и были, то я об этом не слышала.

— Я в доме постоянно на нее натыкаюсь, — продолжил Шерлок. — Иду себе, а она стоит, ничего не делает, только смотрит и слушает.

— Истинная правда, — поддакнула кухарка. — Как ворона, на ветке сидит и подкарауливает червяка. — Бледность уже сошла с ее лица. И она снова фыркнула. — Когда она сюда на службу поступила, первым делом перевернула всю кухню вверх дном. Всю утварь вынесла в сад и отмыла все стены и пол. Надо отдать ей должное — сама работала. Заперла дверь и вкалывала весь день, с утра до вечера. Говорила, что ей уже приходилось видеть дома с мышами и крысами, и она должна позаботиться, чтобы и здесь их всех вывести. Вот уж характер у женщины! Можно подумать, я бы допустила на свою кухню хоть одну мышь!

— Странная женщина, — согласился с ней Шерлок.

— А у меня печенье готово. Не хотите парочку, чтобы заморить червячка перед вечерним чаем?

— С удовольствием, — улыбнулся Шерлок. — Честно говоря, я бы с радостью пропустил чай и обошелся вашим печеньем.

— Как приятно, что вам по душе моя стряпня! — просияла кухарка. К этому времени она уже заметно повеселела.

Сжевав пару штук, Шерлок вернулся в хозяйскую часть дома. Может, он и не слишком продвинулся в своем расследовании, но теперь твердо знал, что миссис Эглантин устроилась работать в этот дом при помощи шантажа и что она что-то ищет. Те самые золотые листы? Возможно, и все-таки эта версия казалась Шерлоку невероятной. Как эти золотые листы могли попасть в дядин дом? Зачем они дяде и тете? Он прожил здесь больше года и не видел никаких изделий из золота. У них даже посуды позолоченной не было.

Неожиданно он понял, что больше не может здесь оставаться. Обстановка в доме давила ему на плечи, как тяжелое пальто. Нужно было выбраться отсюда. Сначала Шерлок подумал о том, не навестить ли Амиуса Кроу и Вирджинию, но затем решил выяснить еще кое-что о миссис Эглантин. Если она поехала в Фарнхем закупать свежие овощи для кухни, то можно будет ее отыскать и проследить за ней. Возможно, овощи — всего лишь предлог. У нее могла быть и другая причина, чтобы поехать в город.

Шерлок вышел из дома и направился к конюшне, где стояла его лошадь. Он привык думать о ней как о своей, хотя на самом деле угнал ее из конюшни барона Мопертюи, когда только приехал в поместье Холмсов. К счастью, барон ее обратно не потребовал, да и лошадь вроде бы не возражала против хорошего ухода и частых прогулок. Шерлок в шутку назвал ее Филадельфией. Против этого имени она тоже не возражала.

Оседлав Филадельфию, как показывал ему местный конюх, Шерлок выехал на дорогу, ведущую в Фарнхем. За последние месяцы он стал гораздо лучше держаться в седле — у него было достаточно времени для прогулок верхом, особенно после того, как они с братом вернулись из полной приключений поездки в Россию.

И сейчас, проезжая рысцой под высокими деревьями леса Эллис-Холт, Шерлок размышлял о загадочной Парадол-чэмбер — международной преступной организации, вовлеченной в масштабные проекты барона Мопертюи. О них ничего не было слышно с тех пор, как провалилась их попытка дискредитировать Майкрофта и убить главу российской тайной полиции, но Шерлок знал, что эти люди все еще где-то здесь. Он иногда расспрашивал о них брата, но тот уверял, что, как и Шерлок, находится в полном неведении. Известно лишь, что они где-то прячутся и что-то замышляют.

Шерлок и сам не заметил, как оказался в предместье Фарнхема: крестьянские хижины, крытые соломой, время от времени попадающиеся на пути, сменились рядами кирпичных домов с черепичными крышами. Шерлок не решился ехать в центр города верхом, чтобы не попасться на глаза миссис Эглантин. Он оставил лошадь в конюшне на окраине, сунув конюху несколько пенсов, чтобы тот накормил и напоил ее. Остаток пути Шерлок преодолел пешком.

Если миссис Эглантин не соврала насчет овощей, значит, она направлялась на рынок. Шерлок двинулся в ту же сторону, держась в тени домов. Рыночная площадь была вся заставлена прилавками со всевозможной провизией: фруктами, бобами, копченостями и морепродуктами.

Миссис Эглантин нигде не было видно, но Шерлок заметил Мэтти. Тот крутился возле прилавка с овощами. Наверное, рассчитывал, что ему что-нибудь перепадет.

Мэтти увидел Шерлока и помахал ему. Потом взгляд Мэтти снова метнулся к прилавку, и на его лице промелькнуло сомнение, но все-таки он решился оставить свой пост и подойти к другу.

— Обеда ждешь? — спросил Шерлок.

— Вообще-то я еду на обеды и завтраки не разделяю, — признался Мэтти. — Когда могу, тогда и ем.

— Умно. А миссис Эглантин тут случайно не появлялась?

— Твоя экономка? — Мэтти пожал плечами. — Я стараюсь держаться от нее подальше. Она что-то вроде плохой приметы.

— Я понял, но ты ее точно не видел?

Мэтти кивком указал на прилавок со свежей форелью:

— Пару минут назад вот здесь стояла. Сказала, что рыба у них слишком мелкая.

— Ты не заметил, в какую сторону она пошла?

Мэтти пожал плечами:

— Да какая мне разница? Лишь бы держалась подальше от меня. А что? Что-то случилось?

Шерлок подумал, не рассказать ли Мэтти о разговоре между миссис Эглантин и дядей, но решил, что лучше будет промолчать. Это дело касалось только его семьи — по крайней мере, сейчас.

— Мне нужно знать, где она. Кажется, она что-то замышляет.

— Найти ее будет не трудно, — заметил Мэтти. — Она всегда так одета, будто собралась на похороны.

Они стали пробираться через рынок, и, проталкиваясь между торговцами, покупателями и праздными зеваками, Шерлок улавливал обрывки чужих разговоров.

— …вот я и говорю ему: если вернешься ни с чем, я уйду…

— …ты же уверял меня, что заключил с ним сделку, Билл…

— …если я еще раз тебя с этим парнем увижу, такую трепку задам, что неделю не сможешь сидеть…

Вдруг его внимание привлек чей-то голос. В нем слышался американский акцент. После знакомства с Амиусом Кроу и поездки в Нью-Йорк Шерлок моментально его распознавал. Он покрутил головой в надежде увидеть Кроу, но обнаружил более молодого мужчину. В его облике было что-то угрожающее. Волосы незнакомца были собраны в хвост, и Шерлок заметил, что у него нет правого уха. На месте ушной раковины осталось лишь уродливое нагромождение шрамов. Одет он был в грязный, поношенный костюм. У парня, с которым он разговаривал, были короткие светлые волосы и рябое, как после оспы, лицо.

— …живьем с нас кожу сдерет и сошьет из нее себе шляпу, — говорил одноухий. — Нам нужно найти Кроу и его дочку. Это наш единственный шанс!

— А если не найдем, сам знаешь, что с нами будет. Помнишь Абнера?

— Ага. — Одноухий поморщился от неприятного воспоминания. — После того что с ним сделали, он только и может, что в стену пялиться. Словно у него в голове ничего не осталось, кроме желания спать и жрать…

Они шли в одну сторону, а Шерлок с Мэтти — в другую, так что это было все, что он успел услышать. Но эти слова его встревожили. Шерлок решил как можно быстрее встретиться с мистером Кроу. Тот должен знать, что его кто-то ищет.

Задумавшись, он даже не заметил, как они с Мэтти дошли до конца рыночной площади.

— Подожди минутку, — попросил Мэтти.

Он помчался к двухэтажному зданию с колоннами, расположенному рядом с рынком. Шерлок тут же потерял его из виду. Он уже собирался отвернуться и попытаться разглядеть в толпе женщину в черном, как вдруг Мэтти выглянул из-за ограждения, идущего по краю крыши, и помахал рукой. Шерлок махнул в ответ, поражаясь, как быстро удалось его другу пробраться через все здание и вылезти наружу. Мэтти стал вглядываться в толпу своими острыми глазами. Через несколько мгновений он на что-то указал рукой.

— Миссис Эглантин? — произнес Шерлок одними губами, надеясь, что тот сумеет его понять.

— Пирог со свининой! — ответил Мэтти.

Шерлок не мог сказать наверняка, произнес ли Мэтти эти слова так же беззвучно или на таком расстоянии их просто невозможно было услышать, но движения губ он узнал.

И тут Мэтти ухмыльнулся.

— Я шучу! — так же неслышно произнес он. — Она там!

Шерлок показал ему большой палец, и Мэтти скрылся за ограждением.

Холмс стал ввинчиваться в толпу покупателей и торговцев, двигаясь в том направлении, в каком указал ему Мэтти. Он скользил взглядом по головам людей, высматривая гладко зачесанные волосы миссис Эглантин. За эти несколько секунд какие только волосы ему не довелось увидеть! Черные, рыжие, белокурые, с проседью, совершенно седые, прямые и курчавые, стянутые в хвосты, скрытые под шляпками, платками, кепками и котелками… Не было лишь длинных черных волос, собранных в такой тугой узел, что они казались нарисованными на голом черепе.

Но наконец-то он ее заметил. Миссис Эглантин стояла у выхода с рынка спиной к Шерлоку. Она разговаривала с невысоким мужчиной с длинными сальными волосами, расчесанными на прямой пробор. Он тоже был рябым, а его куртка была покрыта въевшейся грязью и засалена на локтях и манжетах. Шерлоку и в голову бы не пришло, что миссис Эглантин может общаться с такими людьми.

Он подобрался поближе и старался не смотреть в их сторону, чтобы его не заметили.

Вблизи он смог расслышать мужской голос:

— Время идет, дорогуша, а товара все нет и нет. Ты уверена, что он в доме?

— А где еще ему быть? — ответила миссис Эглантин ледяным тоном. — И можешь не напоминать мне о том, сколько я уже у них проработала.

— А помочь я ничем не могу? — поинтересовался незнакомец.

— Избавь меня от этого мальчишки, Шерлока. Он вечно что-то вынюхивает и строит из себя слишком умного.

— Хочешь, чтобы он исчез на время или насовсем?

— Насовсем, — прошипела она, — так, чтобы его на части разорвало и даже кусков не нашли!

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

Шерлок так и застыл с разинутым ртом. Он знал, что миссис Эглантин сильно его недолюбливает, даже ненавидит, но то, что она желает ему смерти и действительно готова его убить, потрясло Шерлока до глубины души. Что он ей сделал? Ну, разве что спорил с ней и проявлял недостаточно уважения, вот и все.

Человек с сальными волосами что-то добавил, и Шерлок попытался сосредоточиться, чтобы не упустить ничего из разговора.

— Я учту, — сказал незнакомец, — даже не сомневайся, но беда в том, что я мог бы неплохо нажиться на тайне этой холмсовской семейки, а не вышло. Я мог бы получать с них по гинее в неделю за сохранение тайны, а вместо этого всего лишь потребовал, чтобы они наняли тебя. — Он засмеялся. — Сама посуди, кто бы по собственной воле согласился пустить в дом такую кисломордую каргу? Я на этом деле кучу денег потерял, а ты получила работу и жалование.

Миссис Эглантин попыталась что-то ответить, но он знаком велел ей молчать.

— Я знаю, что ты мне скажешь. Что когда отыщешь в доме это твое сокровище, то поделишься со мной и мы оба разбогатеем. Беда в том, что существование этого сокровища крайне сомнительно: то ли оно есть, то ли его нет, а я пока еще в глаза его не видел. А вот денежки, которые семейство Холмсов могло бы заплатить за свою тайну, самые что ни на есть настоящие. И я на них купил бы много пива. Вот я и спрашиваю себя, что лучше — немного денег сейчас или много когда-нибудь?

Миссис Эглантин фыркнула:

— Мы с тобой договорились, Харкнесс. И если ты сейчас нарушишь свое слово, то тебе уже никто не поверит.

— Я шантажист, — спокойно возразил ей Харкнесс. — Единственное, во что людям нужно верить, так это в то, что я раскрою их секреты, если они не заплатят. — Он вздохнул. — Послушай, мы так хорошо сработались за эти годы, дорогуша. Ты делилась со мной семейными тайнами своих хозяев, а я получал за них денежки, но с тех пор, как ты пронюхала про это сокровище, все пошло кувырком. Почему бы нам не вернуться к тому, с чего мы начали?

— Во-первых, — ледяным тоном ответила миссис Эглантин, — я тебе не дорогуша и никогда не буду дорогушей, а во-вторых, тех денег, что ты получаешь от своего мелкого вымогательства, тебе не хватает даже на оплату проигрышей на бегах и подпольных боксерских матчах. Если ты хочешь хоть чего-нибудь добиться в жизни, я твой единственный шанс.

Харкнесс вздохнул:

— Хоть у тебя и злой язык, Бетти, но убеждать ты умеешь. Ну хорошо, еще месяц я как-нибудь перебьюсь. Только месяц, ты поняла? А после этого я запущу в Холмсов свои когти и высосу из них столько денег, сколько смогу.

— Для тебя, — ответила она, — я миссис Эглантин. И не смей называть меня по имени! — Но потом она как будто смягчилась и даже взяла его за руку. — Я вот-вот отыщу его, Джош… я это точно знаю. Мне нужно всего лишь немного времени. И чтобы этот наглый мальчишка не путался у меня под ногами. Ты это сделаешь для меня?

— Поручу кому-нибудь из ребят, — пообещал он. — У тебя найдется время перекусить со мной?

Миссис Эглантин покачала головой:

— Эта чертова семейка ждет, чтобы я накормила их ужином. Клянусь, Джош, временами мне хочется подсыпать им яда и смотреть, как они будут корчиться в предсмертной агонии на полу. Но пока еще для этого рановато. Мне пора возвращаться.

— Не пропадай, — хмыкнул Харкнесс, — и дай мне знать, если отыщешь эти твои золотые листы.

— Конечно. — Она повернулась, чтобы уйти, но затем оглянулась: — Ой, чуть не забыла. Я нашла это в комнате одной из горничных. — Миссис Эглантин порылась в потайном кармане в складках юбки и вытащила письмо: — Записка от ее воздыхателя.

— Меня сплетни не интересуют, — отрезал Харкнесс.

— А зря, ведь этот парень — старший сын мэра.

Харкнесс взглянул на нее с любопытством:

— Сын мэра воспылал нежными чувствами к горничной? На этом можно подзаработать. Мэру явно не все равно, с кем путается его отпрыск. Он постоянно хвастает, что его сын женится на благородной. А значит, ему захочется замять это дело. — Он нахмурился: — Мальчишка сам писал письмо? И подписался?

— Еще и сердечки пририсовал.

Харкнесс ухмыльнулся:

— Жизнь никого и ничему не учит. А я ничего бумаге не доверяю, чтобы улик не оставлять. — Он протянул руку и взял письмо у миссис Эглантин. — Спасибо. Хочешь, чтоб я сразу расплатился, или занести на твой счет?

— Позже расплатишься. Просто запомни.

— Уж я-то запомню. На память я не жалуюсь.

Они распрощались. Шерлок даже решил, что вот сейчас Джош Харкнесс чмокнет экономку в щеку на прощание — в память о старой дружбе, — но если тому и пришло это в голову, он этого не сделал.

Шерлок переводил взгляд с экономки на ее приятеля с сальными волосами и раздумывал: за кем из них пойти? Вообще-то он мог просто найти Мэтти и провести с ним в Фарнхеме остаток дня, но сейчас для него это казалось невозможным. На кону стояла не только его жизнь, но и будущее его семьи. Шерлок должен был выяснить, что происходит, и положить этому конец. Если сможет, конечно.

После недолгого раздумья он решил проследить за Харкнессом. Миссис Эглантин сама сказала, что возвращается в поместье. Шерлок знал, куда экономка поедет, и примерно представлял, чем она будет заниматься. А вот о ее приятеле Шерлок не знал ничего. И именно от этого человека исходила угроза.

К тому же Харкнесс мог причинить вред одной из их горничных. Интересно, кому именно? Шерлок не знал их имен и очень редко с ними разговаривал, но все девушки были очень хорошенькими и трудолюбивыми. Если одна из них влюбилась в парня, который ей не ровня, ну и что из того? Шерлок никак не мог понять, почему от этого кто-то должен страдать, и тем более отец паренька.

Уже не в первый раз ему пришло в голову, что сословная система Великобритании не только бессмысленна и архаична, но и вредна.

Убедившись, что миссис Эглантин действительно ушла и не собирается возвращаться, Шерлок бросился вдогонку за ее приятелем.

Он старался держаться подальше, за спинами прохожих, — на тот случай, если Харкнесс вздумает обернуться. Скорее всего, тот не узнал бы Шерлока, но человек такого сорта вполне мог опасаться слежки и быть настороже. Когда они оба пробирались сквозь толпу, Шерлок заметил, как некоторые из горожан, причем зажиточные люди, судя по одежде, уступали Харкнессу дорогу и отводили взгляды. Похоже, его знали многие, и не с лучшей стороны. Шерлок невольно вспомнил кое-кого из старших учеников Дипдинской школы, травивших малышей. Они точно так же проходили по школе, и младшие, словно стая мальков при виде хищной рыбы, бросались врассыпную.

И тут Шерлок почувствовал, что кто-то идет рядом. Он резко повернул голову, испугавшись, что это миссис Эглантин: вдруг она решила вернуться? Но нет, это оказался Мэтти. В одной руке он держал подсолнух и выедал из него семечки.

— Что делаем? — спросил он с набитым ртом.

— Следим кое за кем.

— За кем же? За этой твоей миссис Эглантин?

— Нет. За человеком, с которым она разговаривала. Харкнесс, кажется, его зовут. Джош Харкнесс.

Лицо Мэтти окаменело. Глаза широко распахнулись.

— Джош Харкнесс? Коротышка с такими волосами, как будто он их в керосине моет?

— Да.

Мэтти покачал головой:

— Не связывался бы ты с ним, Шерлок Я слышал о нем. Матросы с барж про него только шепотом говорят. Он берет дань со всех местных воров. Пять процентов от заработка, и платят они каждую неделю. А если отказываются платить, он берет пять процентов с их тел — просто отрезает по кусочку. Пальцы, уши, носы… пока пять процентов от веса не наберется. Вот такое у него правило, и он всегда его соблюдает. — Мэтти передернуло. — Мы с ним поговорили один раз, когда я только приехал в Фарнхем. Он поймал меня за руку на рынке и сказал: «Я заметил, как ты таскаешь еду, малыш. И я не против — никто ведь не скажет, что Джош Харкнесс отнимает у мальчишек кусок хлеба. Но послушай меня: если вместо фруктов и пирожков ты начнешь красть деньги, я потребую свою долю. Любого тут спроси. А если ты решишь их утаить, — и тут он щелкнул пальцами, — я получу ее так или иначе». Это страшный человек, Шерлок. И среди ему подобных он чуть ли не самый опасный.

Шерлок задумчиво кивнул:

— Я понимаю. Мне тоже показалось, что совести у него нет, но он угрожает моим родственникам — он раздобыл какую-то информацию, которую может использовать против них.

— Ага, он и шантажом промышляет. Собирает всякие секреты, и люди платят ему каждую неделю, чтобы он их не раскрыл. Там пара пенсов, тут пара шиллингов или несколько фунтов — вот неплохая сумма и набирается. Он так целое состояние себе сколотил, не шевельнув и пальцем.

— Он наживается на человеческом несчастье, — мрачно подытожил Шерлок. Эта мысль его разозлила. — Его нужно остановить. Почему никто этого не сделал?

— Так ведь те, кого он шантажирует, боятся идти в полицию, иначе он их разоблачит. К тому же половина полицейских в Фарнхеме у него под колпаком. Им тоже неохота, чтобы он раскрыл их тайны.

— Значит, это должен сделать я, — выпалил Шерлок.

Это решение было принято сгоряча, но оно показалось Холмсу очень правильным.

Мэтти собирался что-то возразить, но тут Джош Харкнесс завернул за угол. Он все еще нес в руке чужое письмо. Шерлок жестом велел Мэтти замолчать. Они вынырнули из толпы и подошли к кирпичной стене здания. Шерлок выглянул из-за угла и осторожно осмотрелся, опасаясь столкнуться нос к носу с шантажистом, но Харкнесс продолжал идти вперед по пустой улице. Шерлок подождал, пока тот не дойдет до дальнего перекрестка. Если бы они с Мэтти двинулись за ним прямо сейчас, то стоило Харкнессу обернуться, как он бы их сразу заметил. Ведь, кроме них, на улице никого не было.

На перекрестке Джош свернул налево. Как только он исчез из виду, Шерлок потянул Мэтти за собой, и они бросились вдогонку.

Через несколько мгновений они уже были на перекрестке. Ситуация повторилась: Мэтти встал у стены, а Шерлок заглянул за угол. Харкнесс шел по улице, не глядя по сторонам. Шерлок решил, что шантажист слишком уж самоуверен.

И тут Шерлоку ударил в нос резкий запах нечистот. У него даже глаза заслезились.

На следующем перекрестке Джош не стал сворачивать, а подошел к двери и открыл ее ключом. Он огляделся по сторонам, сжимая в руке письмо. Шерлок спрятался за углом, зажимая нос пальцами, чтобы не чихнуть. Когда он отважился снова высунуть голову, Харкнесса уже не было.

— Что там? — спросил он у Мэтти.

Мэтти тоже высунул голову. И фыркнул.

— Кожевенная фабрика, — уверенно заявил он. — Сюда свозят коровьи шкуры с ферм и скотобоен и тут их дубят.

— Дубят? — переспросил Шерлок.

Он что-то слышал о дублении кожи, но плохо представлял себе, как это делается.

— Ага. — Мэтти взглянул на него с насмешкой. — А ты совсем жизни не знаешь. Шкуру дубят, чтобы из нее кожу сделать. Чтобы она стала прочнее, дольше носилась и не гнила.

— А как это делается?

— Сначала ее выскабливают специальными, очень острыми, ножами, а потом вымачивают в какой-то дряни.

Шерлок принюхался:

— Ага, я чувствую, там есть аммиак.

Мэтти поморщился:

— Да эту вонь все горожане чувствуют. И этот раствор для дубления из такой гадости делают!

Шерлок нахмурился:

— Ты о чем?

— Ну, один парень рассказывал, что эта гадость называется мочевиной.

Шерлок задумался. Мочевина. Похоже на… ой. Ну да. Звучит почти как моча.

Он посмотрел на Мэтти:

— Так что, эти кожи вымачивают в моче?!

Тот кивнул.

— Ну да, там не только моча, но лучше вообще не спрашивать, что за дрянь они используют. Просто зажимай покрепче нос, когда проходишь мимо. — Он покачал головой. — Я слышал байку про одного парня, который тут работал. Он помешивал шкуры в большом баке длинной палкой, потерял равновесие и упал.

Шерлок распахнул глаза:

— Упал в…

— Ну да.

— И что с ним случилось?

— Утонул.

— Утонул в…

— Ага. — Мэтти вздрогнул. — Вот лично я хотел бы помереть во сне. А уж никак не утонуть в баке с мочой.

— Нам нужно пробраться туда, — решительно заявил Шерлок.

— Что?!

— Я же сказал, нам нужно пробраться туда.

— Ты свихнулся?!

— Джош Харкнесс туда зашел.

— Ну да, я знаю. Об этом я и говорю. Мало того, что тут воняет хуже, чем в том американском сортире, откуда ты меня вытащил в прошлом году (а воняло там так, будто внутри кто-то помер и успел разложиться), так здесь еще засел самый опасный человек в округе. Иногда, Шерлок, ты меня удивляешь.

Шерлок вздохнул:

— Послушай, я и сам не хочу туда лезть, но у него есть какая-то информация о моих родственниках. Он шантажирует моего дядю с тетей. А они — хорошие люди. Они никому никогда зла не причинили, и они заботятся обо мне вот уже больше года. Я им очень многим обязан. — Он окинул взглядом улицу, чувствуя, что на его лице застыла гримаса ненависти. — И вообще, я понял, что не люблю шантажистов.

— Ну ладно. — Мэтти тоже осмотрелся по сторонам. — Ломиться в эту дверь бессмысленно. Харкнесс наверняка ее запер, и даже если нет, мы не знаем, что там внутри. Войдем — а там толпа людей. За углом есть разбитое окно. Туда и попробуем влезть.

— Откуда ты знаешь про это окно?

Мэтти взглянул на Шерлока с возмущением:

— Я помню каждое разбитое окно в Фарнхеме — просто на всякий случай. Ты даже не представляешь, сколько всякой еды люди забывают убрать с кухонного стола. Но я никуда не лезу, пока не выясню наверняка, чей это дом и кто там живет.

Шерлок нахмурился:

— Интересно, почему Харкнесс не вставил стекло?

— Да может, просто знает, что ни один нормальный человек не сунется к нему в окно. Может, с разбитым стеклом ему дышится легче. Представляешь, какая там вонища!

Шерлок кивнул и направился за угол мимо двери, через которую Харкнесс вошел в здание. Он специально не смотрел по сторонам — на тот случай, если хозяину вздумается выглянуть на улицу через щель и проверить, не следит ли кто-нибудь за его домом. Судя по его самоуверенному поведению на рынке, слежки он не боялся, но Шерлок все равно решил не рисковать. А вдруг этот человек хитрее, чем кажется.

Когда Шерлок проходил мимо двери, у него мурашки бежали по коже. Он боялся, что сейчас она откроется и наружу выскочит Харкнесс. Он даже вздохнул с облегчением, когда благополучно добрался до угла.

Мэтти шел за ним следом. Вместе они свернули в безлюдный узкий переулок.

Вдоль всего переулка с одной стороны тянулась длинная стена кожевенной фабрики. Шерлок заметил окно, о котором говорил Мэтти. Оно находилось примерно в восьми футах над землей и было затянуто паутиной. В правой створке не хватало стекла.

Из разбитого окна тянуло такой вонью, что Шерлока чуть не вырвало. Но он втянул живот и несколько раз сглотнул. Не хватало еще, чтобы собственное тело его подвело. Нужно было заниматься делом.

Он осмотрел окно: оно располагалось слишком высоко, чтобы до него можно было дотянуться с земли, а если бы он попытался вскарабкаться по стене, штукатурка осыпалась бы под его весом. Нужно было найти какой-нибудь другой способ забраться внутрь.

— Ты влезешь ко мне на плечи, — сказал он к Мэтти. — Потом откроешь раму, заберешься на подоконник и втащишь меня наверх.

— Не получится, — решительно возразил Мэтти. — Уж я-то разбираюсь в том, как влезать в дом. В окно-то я легко заберусь, но вот тебя не затащу: ты для меня слишком тяжелый. — Он поморщился: — Надо наоборот. Ты встанешь мне на спину, заберешься в окно, а потом поможешь мне залезть.

Шерлок посмотрел сначала на окно, а потом на щуплую фигуру Мэтти. И неохотно кивнул.

— Ты прав, — согласился он, — но я боюсь, тебе будет больно.

Мэтти пожал плечами:

— Всякое бывает. Но синяки и царапины быстро проходят. Сказать по правде, если ты заедешь мне в морду ботинком, и это окажется худшим, что случится со мной за день, то я буду на седьмом небе от счастья.

— А почему именно на седьмом? — спросил Шерлок.

Мэтти уставился на него:

— Да это просто выражение такое. Люди все время так говорят.

— А я не слышал.

— Вот я и говорю, что ты жизни не знаешь. Тебе надо больше общаться с простыми людьми, — усмехнулся Мэтти. — Ну ладно, мы теряем время. — Он наклонился и уперся руками в колени. — Забирайся мне на спину. Ты, конечно, худой, но с тех пор, как мы познакомились, все же прибавил в весе.

Шерлок торопливо, чтобы не передумать, встал Мэтти на спину правым коленом, потом левой ногой и, наконец, выпрямился во весь рост. Мэтти закряхтел, но с места не сдвинулся. Шерлок торопливо сунул руку в разбитое окно и нащупал на раме задвижку. Передвинул ее и открыл раму. А потом подпрыгнул вверх, почувствовав, как пошатнулся под ним Мэтти, подтянулся, лег животом на подоконник и полез внутрь, обдирая кожу об обшарпанное дерево. Но первым делом он осмотрел комнату.

Помещение оказалось очень маленьким и пустым, если не считать кучи каких-то коробок. У одной стены находился деревянный настил, похожий на детскую горку. От окна до пола было футов пять — похоже, пол возвышался над землей всего на пару футов. Шерлок сел на подоконник, повернулся и снова высунулся из окна наружу. Мэтти глядел на него снизу вверх. Шерлок ухватился за его протянутые руки и начал тащить Мэтти вверх. Мальчишка оказался на удивление тяжелым для своего роста, и у Шерлока сразу заныла спина.

Когда Мэтти оказался внутри, они тихо прокрались к выходу. Дверь была закрыта, но не заперта. Шерлок повернул ручку и чуть-чуть приоткрыл дверь.

Сквозь щель он увидел просторное помещение: оно занимало всю центральную часть здания. У стены тянулось какое-то подобие помоста, вдоль него шел ряд дверей, там же виднелся и открытый проем — наверное, коридор, ведущий к выходу на улицу. Вся остальная часть комнаты находилась на уровне земли. В центре стояли четыре деревянных чана, похожих на срезанные до половины гигантские бочки. Все они были наполнены какой-то жидкостью. Содержимое двух емкостей было бесцветным, комковатым, как густой суп, и пузырящимся, но в других чанах раствор казался более прозрачным и водянистым.

От емкостей поднималась такая сильная вонь, что Шерлоку казалось, будто воздух вокруг них идет волнами.

— Я теперь неделю есть не смогу, — шепотом пожаловался Мэтти.

— А ты дыши через рот, — посоветовал ему Шерлок.

— Я и дышу. Но я бы предпочел дышать через уши.

Джоша Харкнесса нигде не было видно, но в комнате находились двое рабочих. Они переходили от чана к чану и помешивали содержимое деревянными шестами длиной в человеческий рост. После каждого помешивания вонь на мгновение становилась сильнее.

— Я этих ребят знаю, — сказал Мэтти. — Они для Харкнесса дань с горожан собирают. С ними лучше не связываться.

Шерлок взглянул на ряд закрытых дверей. За одной из них, наверное, скрывался Джош Харкнесс. Им с Мэтти нельзя было высовываться отсюда, пока они не узнают, где сейчас шантажист.

Стоило ему об этом подумать, как одна из дверей распахнулась и из нее вышел Харкнесс. Письма в его руке не было.

— Мешайте как следует! — крикнул он парням у чанов. — Прошлая партия была вся в пятнах и стяжках. Я вам не за то плачу, чтоб вы бездельничали.

— Так его хоть мешай, хоть не мешай, все едино, — прокричал в ответ один из рабочих. — Шкуры-то плохие. Эти ваши коровы дряхлее, чем моя бабушка. Вот кожа с пятнами и получается.

— А ну, пасть заткни! — рявкнул Харкнесс. — Если ты такой умный, свою фабрику открывай! А пока ее у тебя нет, работай с тем сырьем, которое дают!

Парни пожали плечами, переглянулись и снова принялись за дело. Харкнесс еще несколько секунд со злобой смотрел на них, а потом, сердито топая, прошел по помосту к лестнице, ведущей в центральную часть помещения. Спустившись, он подошел к одному из чанов и заглянул внутрь — для этого ему пришлось встать на цыпочки. Вони он словно не замечал.

— Шкур маловато, — крикнул он. — Добавьте еще.

Парни скрылись где-то за чанами. Харкнесс ушел вслед за ними. Через мгновение комната опустела.

Шерлок решил воспользоваться подходящим моментом. Он выскочил на помост и побежал к двери, из которой вышел Харкнесс. Мэтти бросился за ним.

Шерлок торопливо открыл дверь, они с Мэтти шмыгнули внутрь и закрыли ее за собой, прежде чем трое мужчин успели вернуться к чанам. Шерлок, конечно, беспокоился о том, как они потом будут выбираться отсюда, но убеждал себя, что если рабочие один раз ушли, то сделают это снова. Нужно только немного подождать. Ну а пока необходимо обыскать комнату.

Он осмотрелся. У одной стены были свалены багры. Наверное, с их помощью шкуры вытаскивали из чанов. Вдоль остальных стен тянулись ряды полок, заставленных картонными коробками. Каждая коробка была помечена определенной буквой. Шерлок подошел к ближайшей полке, взял коробку и открыл ее.

Внутри лежали бумаги: вырезки из газет, письма, официальные документы, а иногда попадались и дагерротипы. Шерлок выбрал наугад несколько вырезок и стал читать. Речь в них шла или о преступлениях — квартирных кражах, убийствах, — или о рождении детей, браках и смертях. Официальные документы были того же рода: судебные решения, протоколы допросов свидетелей, заверенные копии паспортов, свидетельств о рождении или браке. Попадались и листы, вырванные из метрической книги. Среди писем Шерлок обнаружил написанные от руки признания в любви или полные ненависти угрозы и напечатанные деловые предложения, ему встретилась даже пара вызовов на дуэль. Некоторые из снимков оказались простыми и невинными портретами, на обратных сторонах которых были надписаны имена, но кое-какие смутили Шерлока настолько, что он, залившись краской, сунул их обратно в коробку. По сути, в этой коробке хранился срез жизни его соотечественников.

Шерлок задумался. Большая часть документов, если не считать нескольких фотографий, показалась ему совершенно невинной. Но наверняка эти бумаги имели какой-то особенный смысл, который ему не был известен. Записка, которую написал их горничной ее милый друг и которая, как Шерлок был уверен, лежала в одной из этих коробок, тоже могла показаться обычным любовным письмом, если не знать, что она была написана сыном мэра, принадлежащим к более высокому общественному классу. Так что, по всей вероятности, за каждой из этих бумаг стояла своя история. Свидетельство о рождении могло не значить ничего или значить очень многое, если мать была не замужем. Ведь рождение внебрачного ребенка — это позор для женщины. Заключение брака — тоже событие вполне невинное, кроме тех случаев, когда мужчина женится повторно и его первая супруга жива. Тогда это называется двоеженством. Даже смерть — особенно смерть! — может оказаться подозрительной, если у покойника есть родственники, рассчитывающие на наследство. В таком случае речь могла идти об убийстве.

Шерлок обвел комнату сумрачным взглядом. Если предать огласке содержимое этих коробок, множество человеческих жизней разрушится в один миг. Но ведь эти жизни разрушаются и сейчас, только медленно, капля за каплей. Джош Харкнесс вытягивает деньги из своих жертв, доводя их до нищеты.

Он посмотрел на коробку, помеченную буквой X. В ней хранилась та самая тайна, которую узнала миссис Эглантин о семье Холмсов. Теперь Шерлок мог бы узнать ее и сам, если бы захотел. Мог бы выяснить, что это за секрет — такой важный, что дядя и тетя пригрели миссис Эглантин на своей груди, как ядовитую змею, вместо того чтобы прогнать ее и подвергнуться опасности разоблачения.

Или он мог уничтожить все эти коробки вместе с их содержимым и спасти сотни людей от беды.

Ну и какие могут быть сомнения?

Вопрос лишь в том, как это сделать.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Шерлок понимал, что без каких-либо подручных средств ему не справиться. Коробок было слишком много, и им с Мэтти не удалось бы вынести их с фабрики незаметно. Нет, бумаги надо было уничтожить прямо здесь.

Но как? На ум сразу приходила мысль о поджоге. Огонь наверняка испепелил бы склад Харкнесса, но он мог охватить все здание и даже перекинуться на соседние. Могли погибнуть люди, а Шерлок не хотел брать на душу такой грех. На мгновение он застыл, лихорадочно перебирая в голове все, что они с Мэтти успели здесь увидеть. И тут его осенило: чаны! Коробки можно сбросить в раствор! И даже если он не смоет чернила или не растворит бумагу, то документы, по крайней мере, трудно будет прочитать. В этом решении было даже что-то изящное: Шерлок уничтожил бы одну часть жизни Джоша Харкнесса с помощью другой.

— Все верно, — сказал он, — идем.

— Ну, слава богу, — откликнулся Мэтти. — Эта вонь меня уже с ног сшибает.

— Нет, — пояснил Шерлок, — я хотел сказать, что нам нужно уничтожить все эти документы.

Мэтти молча уставился на него.

— Мы не можем оставить их Харкнессу, — решительно заявил Шерлок. — Слишком много людей может пострадать из-за этого.

— Можешь не сомневаться, мы уж точно пострадаем, если попрем против него. — Мэтти в отчаянии покачал головой: — Это же не человек, а зверь! Он опаснее, чем бешеный барсук!

Шерлок упрямо возразил:

— Мне все равно. Я не могу просто уйти отсюда, зная, что чуть ли не каждый третий житель города платит ему за молчание. Люди имеют право на собственные секреты.

— Даже если это такие секреты, за которые сажают в тюрьму? — справедливо заметил Мэтти.

— Даже такие. Преступников нужно судить. Если совершается злодеяние, заводится уголовное дело. Полиция проводит расследование. Собираются доказательства. И если доказательств достаточно, виновного арестовывают. А Джош Харкнесс не считает себя инструментом правосудия. Он просто наживается на чьей-то вине.

Мэтти поморщился.

— Но это же доказательства, — сказал он. — И мне кажется, ты слишком высокого мнения о нашей полиции. Я тебе уже говорил — здешние полицейские сами не прочь нажиться. Надень на жулика форму, и он все равно останется жуликом.

Однажды Шерлок и сам задумывался об этом, когда его брата Майкрофта обвинили в убийстве. Он видел, что полицейские не горят желанием искать улики, но продолжал считать, что законность должна быть превыше всего.

— Послушай, — ответил он, — я признаю, что система не идеальна. И я даже не представляю, какой должна быть «идеальная» система. Может, полицейским просто надо больше платить. Может, для работы в полиции надо тщательнее отбирать людей. Может, их надо лучше учить. Может, им нужны какие-нибудь консультанты, когда расследуются очень трудные дела. Я не знаю. Я просто понимаю, что такие люди, как Джош Харкнесс, ничего хорошего не делают. Он же не предотвращает преступления — наоборот, с его точки зрения, чем больше преступлений, тем лучше.

— А если я посоветую тебе бросить это дело, ты меня послушаешь?

— Нет.

— И ты сделаешь это, даже если я откажусь тебе помогать?

— Да.

— Тогда я лучше помогу, чтобы тебя не убили. Без тебя мне будет скучно.

— Спасибо, — сказал ему Шерлок.

— И я не говорю, хорошо это или плохо, — добавил Мэтти. — Я сказал то, что сказал. — Он вздохнул. — Ну ладно, и какой у нас план?

— Мы свалим все эти коробки в чаны с раствором.

Мэтти пожал плечами:

— Так я и думал. Ты понимаешь, что нам и один-то раз не удастся подобраться к чанам, не говоря уже о том, чтобы бегать туда-сюда с коробками?

— Значит, рабочих надо отвлечь.

— Как?

— Об этом я и думаю. — Шерлок немного помолчал. — Нужно, чтобы они все оказались в какой-то одной части здания.

— Устроим пожар? — предложил Мэтти.

— Слишком опасно.

— А если я им покажусь? Пускай они за мной побегают.

— Тогда все двадцать шесть коробок мне придется ворочать одному.

— Ой! — Мэтти просиял. — А что, если сейчас нам уйти и дождаться темноты? Рабочих уже не будет, и мы спокойно сюда заберемся и уничтожим документы.

Шерлок покачал головой:

— Эти бумаги слишком важны для Харкнесса, и он наверняка выставит охрану. Нам удалось пробраться сюда только потому, что днем тут кипит работа. Ночью здесь будет тихо, и, если мы полезем в окно, охрана нас непременно заметит. Так что лучше спрятаться и дождаться темноты здесь. А еще лучше сразу заняться делом. — Он призадумался. — Может, нам удастся приподнять половицы? Комната находится на помосте, и мы могли бы спрятать коробки внизу. Харкнесс не поймет, куда они подевались. — Шерлок нахмурился, размышляя. — Нет, если мы вскроем пол, то останутся следы. Он сразу обо всем догадается.

— Я уже ничего не соображаю, — сказал Мэтти. — Давай пока уйдем отсюда, а?

— Нет. Должно же быть какое-то решение. — Шерлок попытался привести мысли в порядок, надеясь, что элементы мозаики сложатся в нужную картину. И в конце концов у него получилось. — Вот что нам нужно! Ты подберешься к самому дальнему чану и проделаешь в нем дыру.

— Чем?

— У тебя есть нож?

Мэтти порылся в кармане и вытащил складной ножик:

— Вот.

— Ступай к чану и проделай дырку в доске или вставь нож в щель между двумя досками и раздвинь их. И постарайся, чтобы тебя не заметили.

— Ну хорошо. А что потом?

— Раствор из чана станет вытекать. Когда они заметят, то созовут всех заделывать дыру и собирать раствор с пола.

— В общем, их это отвлечет. А мы тем временем вынесем коробки и бросим их в ближайший чан?

— Вот именно. Но действовать нужно очень быстро. Ты заметил деревянный настил у стены, когда мы забирались в комнату?

— Ага, — неуверенно пробормотал Мэтти.

— Наверное, с него рабочие сбрасывают в чан коровьи шкуры. Не представляю, чтобы они просто взваливали их себе на плечи и кидали в чан по одной — это слишком трудно и долго. Когда рабочие займутся дырой, я приставлю настил к ближайшему баку. И по нему мы столкнем в раствор все коробки.

— Это уже что-то, — одобрил Мэтти. — Не самый лучший план, но другого ведь нет.

— Вот именно, так что пошли.

Шерлок подошел к двери и приоткрыл ее. Вонь, от которой слезились глаза и свербело в носу, стала еще сильнее. Выглянув из комнаты, он обнаружил, что в центральном помещении все еще никого нет, но откуда-то доносятся голоса. Чем бы там ни занимался со своими работниками Джош Харкнесс, это требовало немало времени.

Шерлок повернулся и взглянул на Мэтти.

— Ну хорошо, иди! — шепнул он.

Мэтти протиснулся мимо него и выскользнул за дверь. Тихо прокрался по деревянному помосту до лестницы, ведущей вниз, к деревянным чанам с раствором. А потом, прячась за чанами, пробрался в самый дальний угол помещения и исчез из виду.

Следующие несколько минут Шерлок был весь как на иголках. Ему оставалось только ждать и гадать, что сейчас делает Мэтти. А вдруг деревянные доски чана оказались слишком твердыми для его ножа? А что, если Мэтти поймал Харкнесс или кто-то из его людей?

И тут краем глаза он заметил какое-то движение. Из-за одного из чанов показался человек с багром. Он остановился и начал сворачивать папиросу. Шерлок взглянул в тот угол, куда ушел его друг, но Мэтти нигде не было видно. Рабочий вел себя так, будто все шло своим чередом, и Шерлок решил, что пока опасаться нечего.

Когда он уже собирался отвернуться, Мэтти вдруг высунул голову из-за другого чана. Он не видел парня с багром, но, если бы сделал вперед еще пару шагов, рабочий смог бы его заметить. Мэтти так нервничал и спешил поскорее добраться до лестницы, что даже не смотрел в сторону помоста.

Шерлок в отчаянии уже собирался его окликнуть, но тут Мэтти все-таки посмотрел вверх. Шерлок жестом велел ему остановиться. Тот покачал головой. Шерлок указал в ту сторону, где стоял рабочий, и изобразил пальцами человечка. Мэтти кивнул.

Шерлок продолжал следить за рабочим. Тот закурил папиросу и двинулся вперед, неся багор на плече, как винтовку. Еще пара шагов, и он бы заметил Мэтти. Шерлок не знал, что делать. Если он попытается отвлечь этого парня, то выдаст себя, но ведь нельзя было допустить, чтобы Мэтти обнаружили!

И тут из дальнего угла раздался крик Похоже, кричал тот рабочий, который спорил с Джошем Харкнессом.

— У нас протечка! — вопил он. — Вы знаете, что надо делать! Марки, неси тряпки для пола. Николсон, надо быстрее законопатить дыру, а потом наложить заплату!

Парень с багром кинулся на помощь. Шерлок махнул Мэтти, и тот пулей метнулся к лестнице. Шерлок побежал ему навстречу.

— Вытаскивай коробки, — сказал он. — А я принесу настил.

Мэтти исчез в кладовой, а Шерлок бросился к настилу, стоящему у стены. Он оказался достаточно тяжелым, и Холмс с большим трудом смог дотащить его до входа в кладовую и перекинуть через перила к ближайшему чану.

Когда Шерлок покончил с этим, Мэтти успел вынести четыре коробки. Он побежал за следующими, а Холмс свалил все четыре на настил. Угол наклона был недостаточно крутым, чтобы они съехали сами, и Шерлок стал подталкивать верхнюю коробку, чтобы столкнуть в раствор остальные. Через минуту нижняя коробка оказалась над чаном и вдруг замерла на конце настила.

Шерлок отступил на шаг, а потом ринулся вперед, толкнув верхнюю коробку точно так же, как расталкивал игроков в регби на спортивном поле Дипдинской школы. Коробка поехала вниз, придав ускорение всем остальным, и наконец-то все четыре упали в чан.

Радоваться было рано. Мэтти продолжал выносить коробки, а Шерлок ставил их на настил и подталкивал. Они валились в чан одна за другой. Шерлок видел, как они плавают в едкой, вонючей жидкости, пропитываются ею и тонут. Можно было надеяться, что навсегда.

С противоположного конца помещения доносились крики и стук молотка.

Работа продолжалась. Шерлок поднимал очередную коробку. Ставил ее на настил. Толкал изо всех сил вперед. Поднимал следующую. От напряжения у него дрожали руки.

Наконец он заметил, что Мэтти стоит рядом с ним.

— Последние принес, — сказал он.

Мэтти выглядел очень уставшим. Его волосы и лицо были покрыты слоем пыли.

— Что за… — воскликнул кто-то внизу.

Шерлок опустил взгляд.

Рядом с чаном стоял Джош Харкнесс и смотрел прямо на них. На его лице застыло выражение ярости и изумления.

— Быстрее! — крикнул Шерлок. — Давай последнюю!

— Я оставил под конец самые легкие, — сказал Мэтти. — Эту ты сможешь добросить.

Он был прав. Шерлок схватил коробку, помеченную буквой «Я», и, раскрутившись на месте, как метатель ядра, швырнул ее в чан.

— Эй! — завопил Харкнесс. — А ну, стой!

Коробка ударилась о чан, и на мгновение Шерлоку показалось, что она сейчас упадет на пол, но, к счастью, та перевалилась через край и шлепнулась в раствор.

— Хватайте их! — крикнул Харкнесс.

Из дальнего угла помещения выбежали двое рабочих, их Шерлок уже видел раньше. Они остановились в недоумении, обнаружив перед собой лишь двух мальчишек, но потом, увидев ярость на лице Харкнесса, ринулись вперед. Оба размахивали баграми, словно пиками.

Шерлок схватил Мэтти за руку и потащил к комнате, через которую они забрались внутрь. Сзади доносился топот ног по деревянному помосту.

Мэтти первым добрался до двери. Он обернулся, чтобы что-то сказать. Но не успел он открыть рот, как Шерлок толкнул его в спину и пригнулся сам. Над его головой просвистел багор и застрял рядом с дверным косяком.

— На улицу! — крикнул Шерлок. — Быстро!

Мэтти вполз в комнату на четвереньках. Шерлок повернулся к преследователю. Тот дергал багор, пытаясь высвободить его из стены. Второй рабочий отстал от него на десяток футов и сейчас несся к ним, яростно вращая глазами. Харкнесс откуда-то достал стремянку, приставил ее к чану и полез вверх, по-видимому надеясь спасти из тонущих коробок хоть какие-то документы.

Шерлок мысленно пожелал ему упасть в чан и вбежал в комнату вслед за Мэтти. Дверь за собой он захлопнул, хотя и понимал, что это задержит погоню на считаные секунды.

Мэтти уже был у окна. Он повернулся и протянул к Шерлоку сцепленные в замок руки.

— Давай я тебя подсажу, — предложил он. — А ты меня затащишь наверх.

На дверь обрушился тяжелый удар.

Шерлок пересек комнату в три прыжка, наклонился, схватил Мэтти за ноги и подтолкнул его вверх.

— Лезь! — крикнул он. — Я за тобой.

Мэтти собрался было возразить, но он уже лежал животом на подоконнике, высунувшись головой наружу. Так что ему ничего не оставалось, кроме как спуститься из окна на улицу.

Дверь распахнулась. Один рабочий стоял прямо в проеме, второй маячил позади.

— Ах ты, щенок! — крикнул первый. И шагнул вперед, подняв багор.

Шерлок схватил такой же багор из кучи, сваленной у стены. Выставил его прямо перед собой, широко расставил ноги и приготовился драться. Как ни развивай логическое мышление, мелькнуло у него в голове, все в конце концов сводится к драке.

Рабочий был высоким и с брюшком, приплюснутые уши и сломанный нос выдавали в нем бывшего боксера — возможно, из тех, что участвовали в подпольных матчах. Он шагнул вперед, тоже держа багор перед собой, но не так, как Шерлок.

— Я буду Маленьким Джоном, — ухмыляясь, сказал он, — а ты — Робин Гудом.

— Это не игра, — возразил Шерлок.

— Ты прав.

Рабочий неожиданно взмахнул багром, намереваясь попасть древком Шерлоку по колену. Холмс отбил удар. Багры стукнулись друг о друга с такой силой, что у Шерлока заныли зубы.

Рабочий кивнул, словно в знак уважения к неожиданной ловкости Шерлока. Он снова попытался ударить его древком, но это был ложный маневр. Неожиданно изменив направление, он метнул багор Шерлоку в голову. Холмс поднял свое орудие обеими руками, отбивая удар, который мог бы раскроить ему череп, но, прежде чем багры соприкоснулись, противник снова изменил направление, нацелившись Шерлоку в пах. Холмс попытался увернуться, но получил удар в бедро. Он упал на колено, и тут же в каком-то дюйме над его головой пронесся крюк.

Шерлок в отчаянии вскочил на ноги, стараясь не замечать боль, пронзившую правую ногу от бедра до колена. Рабочий на мгновение потерял равновесие, и Шерлок сделал выпад, зацепил его ногу крюком и резко дернул. Противник с руганью рухнул на пол. Его затылок ударился о доски с такой силой, что задрожали стены.

Вперед вышел второй рабочий. Он был осторожнее и все время водил багром из стороны в сторону, чтобы Шерлок не мог понять, откуда ему ждать удара. Сделав парочку ложных выпадов, он ринулся вперед, орудуя багром, словно копьем. Отпрянув назад, Шерлок вдруг понял, что острие на кончике багра может быть таким же смертельно опасным, как наконечник копья.

Противник отдернул багор. Но вместо того чтобы продолжить бой, он повернул голову и обратился к своему упавшему товарищу:

— Вставай, придурок! Выходи из дома — поймай второго мальчишку, если он еще не сбежал, и не дай этому выбраться через окно.

Бывший боксер поднялся с пола, покачивая головой. На его лице застыло выражение угрюмой злобы.

— Этот парень мой, Марки. Я сам его прикончу. Ты же видел, что он со мной сделал.

— Я видел, как ты свалился на свою жирную задницу, — прорычал Марки. — Так что вали отсюда. Сейчас не время трясти кулаками и лелеять свои обиды. Хозяин хочет с ним поговорить. Мальчишка тебя дураком выставил, и ты готов перерезать ему горло, а потом хозяин спустит шкуру с нас обоих.

Рабочий (наверное, Николсон, судя по тем именам, которые успел услышать Шерлок) попятился к двери. Он бросил на Шерлока полный ненависти взгляд и вышел.

— В окно теперь лучше не прыгать, — с улыбкой сказал ему Марки. — Если Николсон тебя поймает, ты умрешь, прежде чем доберешься до земли, хоть я его и предупреждал. Ему не нравится, когда его унижают. Очень, очень не нравится.

— А какой у меня выбор? — спросил Шерлок, не сводя взгляда с Марки, чтобы не пропустить момент, когда тот соберется нанести удар.

— Положить багор и пойти со мной. Хозяин желает тебя видеть. Он хочет всего лишь поговорить.

Шерлок покачал головой:

— После того что я сделал, уж лучше попытать счастья с твоим товарищем, чем с Джошем Харкнессом. По крайней мере, быстрее умру.

Марки пожал плечами:

— Ты правильно говоришь. Вот уж задачка, да? Полезешь в окно, и ты умрешь, но быстро. Пойдешь со мной и проживешь чуть дольше, но твоя смерть будет медленной и мучительной. — Он понизил голос, пытаясь усыпить подозрения Шерлока. — Знаешь, парень, я бы на твоем месте…

Неожиданно он взмахнул багром, пытаясь зацепить Шерлока крюком за плечо и подтащить к себе, но Холмс успел заметить, как изменилось направление его взгляда, и догадался, что Марки что-то замыслил. Этому его научил Амиус Кроу — предугадывать поступки людей по их малейшим жестам. Кроу называл это «языком тела». Шерлок повел багром слева направо и сумел отбить удар.

— Значит, ты этого хочешь? — произнес Марки, отведя багор. — Думаешь, сможешь отбиться? Но когда сюда придет хозяин, нас будет двое против одного, и у тебя не останется ни малейшего шанса.

— Шанс есть всегда, — возразил ему Шерлок так храбро, как только смог.

— Отсюда есть только два выхода, — напомнил ему Марки, — и оба перекрыты. Если, конечно, ты не умеешь просачиваться сквозь стены или проваливаться сквозь пол, то деваться тебе некуда.

— Есть куда, если… — Шерлок вовремя прикусил язык, чтобы не назвать имя Мэтти, — если мой друг успел убежать. Он пойдет прямо в полицию. Они будут здесь через пару минут.

Марки покачал головой:

— Местные фараоны не смеют и слова сказать против Харкнесса. Он слишком многое о них знает.

— Но как он это докажет? — воскликнул Шерлок. — Ведь все бумаги, которые он использовал для шантажа, уничтожены.

Марки помрачнел и задумался.

— Как только полицейские узнают, что все бумаги, которыми Харкнесс угрожал им, утонули в дубильном чане, они поймут, что их больше нечем шантажировать. И что же они сделают? — Заметив волнение Марки, Шерлок продолжил еще более настойчиво: — Во-первых, им захочется прийти сюда и убедиться, что все это правда. А во-вторых, они отплатят Харкнессу за все, что тот им сделал. Утратив свою власть над ними, он уже ничем не будет отличаться от обычного местного фермера или пивовара, если не считать того, что полицейские его ненавидят. Ему очень повезет, если он доберется до камеры живым и относительно здоровым.

Судя по тому, как ссутулился Марки, его слова попали в цель.

— И чем же он расплатится с тобой? — добавил Шерлок. — Все документы, которыми он шантажировал людей, исчезли, один из дубильных чанов забит бумагой, а второй протекает. Один из источников прибыли уже потерян, а второй под вопросом. Будь я на твоем месте, я бы уже кинулся искать себе другого хозяина. — Он помолчал. — Если, конечно, у него на тебя ничего нет, но даже и в этом случае все его доказательства утонули в дубильном чане. Все, что осталось у Джоша Харкнесса, это пустые слова, и они ему мало помогут. Никто не поверит его обвинениям без доказательств.

— Ты умный парень, — сказал Марки и задумчиво кивнул: — Ты прав, с Харкнессом покончено. Если его не загребут полицейские, то с ним разделаются местные землевладельцы, которых он шантажировал, и Джош окончит свой земной путь удобрением на их полях. — Марки опустил багор. — Если вдруг что случится… если меня поймают… замолви за меня словечко. Скажи фараонам, что я тебя отпустил. — Он решительно кивнул: — Пора менять работу. — И вышел из комнаты.

Шерлок глазам своим не верил. Он ожидал, что ему придется с боем прорываться к выходу. Он говорил для того, чтобы отвлечь Марки, перевести дух и придумать какой-нибудь план, но ему действительно удалось выпутаться с помощью своего красноречия.

Он посмотрел на окно. Этот путь казался очень соблазнительным, но второй рабочий, Николсон, наверняка дожидается внизу, и после всего происшедшего Шерлок очень сомневался, что он согласится его выслушать.

Шерлок с неохотой направился к двери.

Он осмотрелся, выискивая взглядом Джоша Харкнесса, но шантажист как в воду канул. Единственным признаком того, что он находился здесь, была гора мокрой и грязной бумаги у ближайшего чана и раскисшие коробки в луже коричневой жидкости. Вонь стала еще ужаснее — наверное, потому что Харкнесс взболтал содержимое чана, пытаясь спасти документы. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять: эти бумаги уже бесполезны. Печатные буквы, едва проступающие сквозь пятна, расплылись до неузнаваемости.

Шерлок зашагал по деревянному помосту к выходу, надеясь, что Харкнесс сбежал.

Но он ошибался.

Шантажист вышел из-за одного из чанов. Его волосы торчали в разные стороны, а выпученные глаза чуть не вываливались из орбит. В каждой руке он держал по ножу. Изогнутые лезвия блестели, как зеркала.

— Скорняжные ножи, — небрежно бросил он, хотя выражение его лица сильно противоречило тону. — Ими шкуру с коров сдирают. Очень острые. Очень-очень. Впрочем, в этом ты сам убедишься.

— Вам незачем меня убивать, — хладнокровно сказал Шерлок, хотя его сердце готово было вырваться из груди.

— И правда, незачем, — согласился с ним Харкнесс, — если не считать того, что я спокойно усну. Ты погубил меня. Ты вырвал кусок у меня изо рта и разрушил крышу над моей головой.

— Я спас множество людей от гибели и отчаяния, — ответил Шерлок. — Оно того стоило.

— Никто тебя об этом не просил. — Харкнесс чуть сдвинулся с места. — Полчаса назад я был человеком, довольным своей жизнью. Сейчас я разорен. Мне придется все начинать заново.

— Если вам позволят. — Шерлок сделал несколько шагов к лестнице, ведущей в центральную часть помещения. На помосте он чувствовал себя слишком уж беззащитным. — Когда в городе узнают, что вашей власти пришел конец, вас обязательно начнут искать. Так что лучше вам бежать отсюда.

— Ты прав, — кивнул Харкнесс. — Но я заберу с собой столько твоей шкуры, сколько смогу срезать, а когда устроюсь на новом месте, выделаю ее и сошью себе жилет, чтобы люди знали, какая судьба ждет того, кто отважится встать на пути Джоша Харкнесса.

Прежде чем Шерлок успел ответить, Харкнесс поднял правую руку и резким движением метнул один из ножей ему в голову. Нож завертелся в воздухе. Шерлок успел пригнуться, и лезвие воткнулось в деревянную стенку ближайшего чана.

Харкнесс взвесил в руке второй нож, перебросил его из левой ладони в правую.

— Ты не сможешь бегать от меня вечно, сынок. Но почему бы тебе не попробовать? Так гораздо интереснее.

Шерлок попытался выдернуть нож из чана, но тот застрял слишком глубоко. Какой-то импульс заставил его дернуть головой, и в этот миг второй нож просвистел прямо у него перед носом. Он ударился о чан рукояткой, отскочил и упал на пол. Харкнесс тут же бросился к нему, вытянув руки, и Шерлок кувырком откатился в сторону.

Шантажист поднял один нож с пола и, проявив недюжинную силу, выдернул другой из чана. А потом повернулся к Шерлоку.

— Чем дольше ты сопротивляешься, — прошипел он, — тем лучше будет сидеть на мне жилет.

— И не думай, — буркнул Шерлок. — Твоим новым нарядом станет тюремная роба.

Холмс метнулся к стремянке, по которой Харкнесс поднимался к краю чана. Схватив лестницу за верхнюю часть, он развернул ее и направил на противника. Тот распахнул глаза еще шире и снова поднял правую руку, готовясь бросить нож, но Шерлок ринулся на него и нижней частью стремянки, как тараном, двинул его в грудь. От неожиданности Харкнесс пошатнулся и взмахнул руками. Правой ногой он наступил на раскисшую бумагу, сваленную у чана, поскользнулся и упал. Его голова с громким стуком ударилась о деревянный пол. Глаза закатились.

Прежде чем Харкнесс успел прийти в себя, Шерлок снова развернул стремянку и опустил ее на грудь шантажиста, прижав его руки к полу. Затем поднял ножи и, взвесив их в ладонях, направил острием ему в лицо. Харкнесс в ужасе закатил глаза. Не дожидаясь, когда противник станет вырываться, Шерлок резко воткнул ножи в пол по обе стороны от его шеи. Лезвия глубоко вонзились в дерево, пробив воротник куртки Харкнесса и пришпилив его к полу.

Шерлок выпрямился и окинул взглядом своего поверженного противника.

— Вот тут тебя полиция и найдет, — сказал он. — Иногда и у кроликов бывают зубы.

Он повернулся и побежал к выходу.

ПЯТАЯ ГЛАВА

Шерлок вдохнул полной грудью, выйдя из полицейского участка, где в несколько урезанном виде рассказал стражам порядка о случившемся. Он чувствовал себя так, словно смыл с себя грязь. Ужасный запах кожевенной фабрики постепенно перестал его преследовать. После вони, исходящей из дубильных чанов, воздух городских улиц был потрясающе чистым и свежим.

Шерлоку казалось, что все его вещи пропитались этим жутким запахом, и он решил как можно быстрее переодеться.

Мэтти дожидался его под окнами кожевенной фабрики. Увидев приятеля, он вздохнул с облегчением.

— Я беспокоился, — сказал он Холмсу. — Думал, Харкнесс тебя поймал. — А после нахмурился: — Что с ним? Ты же его не… убил, нет?

Шерлок устало покачал головой:

— Мы с ним поговорили. Я оставил Харкнесса там и сказал полицейским, где его искать.

Мэтти пожал плечами:

— Это ничего не изменит. Свято место пусто не бывает, так что появится кто-то еще. Так уж люди устроены.

— Я знаю, — сказал Шерлок, — но ничего не могу с этим поделать. Пока не могу. Зато мы убрали Харкнесса и уничтожили все его бумаги. Так что куча народу будет просто счастлива. — Он нахмурился и взглянул на Мэтти, беззаботно стоящего посреди переулка. — А что с тем парнем, которого сюда послали… с Николсоном?

— Пузатым таким? Вышел и встал тут столбом. С недовольной такой мордой. Казалось, только и ждет повода, чтобы кому-нибудь голову оторвать.

— А ты где был?

Мэтти указал на кучу ящиков на другой стороне переулка:

— Как только раздались его шаги, я тут же спрятался вон там. А он стоял и ругался. Я таких слов даже не слышал.

— И что потом?

— Постоял так несколько минут, а потом второй вышел.

— Марки? — уточнил Шерлок.

— Ага, он. Взял пузатого за руку и что-то ему сказал. И они оба ушли.

Шерлок кивнул:

— Мне удалось убедить Марки, что после уничтожения документов им оставаться в городе небезопасно. Думаю, они решили попытать счастья где-нибудь в другом месте.

— А мы теперь куда пойдем?

— Домой, — сказал Шерлок.

— Ну, у меня-то дома нет, разве что лодка.

— Я имел в виду поместье Холмсов.

Мэтти яростно затряс головой:

— Мне ваша экономка не нравится, а ей не нравлюсь я. Так что, если ты не против, я лучше здесь останусь.

— Я думаю, — сказал Шерлок, — власти миссис Эглантин в доме Холмсов очень скоро придет конец. И после этого ты станешь там желанным гостем. — Он критически осмотрел своего друга: — Ну, то есть если ты стряхнешь пыль с одежды и причешешь волосы.

Мэтти уселся на лошадь позади приятеля, и Шерлок направил Филадельфию рысью по знакомой дороге, ведущей к поместью.

— А там удастся раздобыть что-нибудь съедобное? — окликнул его Мэтти.

— Думаю, это легко устроить, — оглянувшись через плечо, ответил Шерлок.

Примерно через полчаса Шерлок с Мэттью подъехали к поместью, но когда они миновали главные ворота и оказались на ведущей к дому дорожке, Холмс почувствовал, как напрягся его друг. У входной двери Шерлок свернул, подъехал рысью к конюшне и передал лошадь конюху.

— Идем, — обратился он к Мэтти. — Мне не терпится увидеть, чем закончится это дело.

Он вошел в дом, Мэтти последовал за ним. Неосвещенный холл казался пустым, но Шерлок знал, как обманчива эта пустота.

— Миссис Эглантин! — позвал он.

От тени под лестницей отделился более темный силуэт. Казалось, температура в один миг понизилась на десять градусов.

— Молодой мистер Холмс, — произнесла миссис Эглантин таким ледяным тоном, что было удивительно, как стены не покрылись инеем. — Если вы и дальше намерены относиться к этому дому как к гостинице и приходить и уходить, когда вам вздумается, то, может, вам следовало бы платить за проживание здесь?

— Если бы я жил в гостинице, то ожидал бы от прислуги гораздо более уважительного отношения, — ответил Шерлок.

Миссис Эглантин и бровью не повела, но он почувствовал, что в холле стало еще холоднее.

— Смейся, мальчик, — прошипела она. — Веселись, пока можешь. Тебе недолго осталось жить в этом доме.

— Если вы рассчитываете, что об этом позаботится ваш друг Джош Харкнесс, то вы будете сильно разочарованы. Мистер Харкнесс в тюрьме и выйдет оттуда очень не скоро.

— Ты лжешь, — процедила экономка сквозь зубы, но Шерлок видел, что она встревожена.

— Я никогда не лгу, — сказал он. — В отличие от вас. — Он умолк на мгновение, обдумывая свой следующий шаг. — Передайте, пожалуйста, моим дяде и тете, что я хочу поговорить с ними в столовой.

— Сам им скажи, — огрызнулась она. Ее голосом можно было резать стекло.

— Вы здесь прислуга, а не я. Так что выполняйте мой приказ. Немедленно. И пожалуйста, будьте любезны, попросите у кухарки тарелку с бутербродами и кувшин лимонада. Мы с моим другом хотим есть и пить.

Экономка уставилась на Холмса с таким видом, будто увидела его впервые, и то, что открылось ее глазам, ей не понравилось. А потом повернулась и растворилась во тьме.

— Идем, — обратился он к Мэтти. — Давай подготовимся.

Шерлок провел его через холл в столовую. Он подумал, что мог бы устроить финальный разговор в гостиной, где обычно развлекают гостей, но ему захотелось сделать это в более формальной обстановке.

На обеденном столе не оказалось ничего, кроме двух канделябров и вазы с фруктами. Мэтти взял персик, а Шерлок сел в кресло на дальнем конце стола, спиной к окну. Его приятель, жуя персик, обошел вокруг стола и встал рядом с ним.

Шерлок боролся с волнением. Он знал, чего хочет добиться в следующие несколько минут, но понимал, что имеет дело с живыми людьми, а они, в отличие от шахматных фигур, способны действовать неожиданно. Что, если влияние миссис Эглантин на дядю с тетей сильнее, чем ему казалось, и причина не только в шантаже? Что, если они, несмотря на все что происходит в их доме, встанут на ее сторону? Тогда ему придется выдержать натиск всех троих.

Дверь открылась, и вошел Шерринфорд Холмс вместе с тетей Анной.

— Прошу прощения, если миссис Эглантин так передала вам мою просьбу, что она прозвучала как приказ, — тихо сказал Шерлок. — Я просто хочу поговорить с вами обоими об одной очень серьезной вещи.

— Это связано с тем, что произошло сегодня днем в библиотеке? — спросил дядя Шерринфорд. — Если так, то я же сказал, что не собираюсь больше обсуждать эту тему.

— Это связано с человеком по имени Джош Харкнесс, — ответил Шерлок, — и его влиянием на нашу семью.

Ему хотелось предложить дяде и тете присесть, но это могло бы показаться грубостью. Они же были здесь хозяева, а не он, и он не собирался выставлять себя наглецом.

Прежде чем Шерринфорд успел что-то ответить, в столовую вошла миссис Эглантин. Вместе с ней появились двое горничных: одна держала блюдо с бутербродами, а вторая — поднос с кувшином и четырьмя стаканами. Все это поставили на стол.

— Прошу вас, — обратился Шерлок к миссис Эглантин, когда горничные вышли из столовой, — задержитесь на пару минут. Это касается и вас тоже, а не только моего дяди с тетей.

Она открыла было рот, но потом снова сжала губы. Выглядела экономка нервной, неуверенной. Даже напуганной.

— Ты не представил нам своего друга, — сказал Шерринфорд.

Он отодвинул кресло, предлагая сесть своей жене. А потом и сам устроился поудобнее.

— Это Мэттью Арнетт, — ответил Шерлок. — Он живет в Фарнхеме.

— Цыганенок, — заметила миссис Эглантин. — Ничтожество.

— Я же вам говорил, — воскликнул Мэтти, все еще стоявший за спиной Шерлока. — Никакой я вам не цыган!

Шерринфорд Холмс постучал пальцами по столу:

— Даже если б ты и был цыганом, это древний и благородный народ, о котором упоминается в Библии, и к тому же ты носишь имя одного из учеников Иисуса Христа и автора одного из четырех Евангелий.[1] Добро пожаловать в наш дом, Мэттью.

— Спасибо, — сказал Мэтти.

— Ты голоден? — спросила тетя. — Может, съешь бутерброд и выпьешь стакан лимонада?

— Конечно съем, — ответил он, высунул руку из-за плеча Шерлока и схватил сразу два бутерброда.

— Итак, — произнес Шерринфорд Холмс, — какое же важное дело вынудило тебя созвать семейный совет и как оно связано с человеком, чье имя у меня даже язык не поворачивается произнести в этом доме?

Шерлок набрал полную грудь воздуха.

— Джош Харкнесс — шантажист, — выпалил он. — Он собирает информацию о людях… ту информацию, которую они хотели бы скрыть, и, угрожая разоблачением, требует платить ему дань.

— К тому ли ты клонишь, — спросил дядя Шерринфорд, и в его голосе ясно прозвучало предостережение, — что этот преступник каким-то образом получил подобную информацию о членах нашей семьи? Я — уважаемый исследователь Священного Писания, а моя жена — один из столпов нашего общества. Какая же тайна могла бы привлечь внимание такого злодея?

Шерлок покачал головой:

— Речь сейчас не о том, что он мог или не мог узнать. Важно то, что все его бумаги — все письма и документы — уничтожены.

Миссис Эглантин ахнула и зажала рот ладонью.

— Ты уверен? — спросил дядя Шерринфорд, подавшись вперед. — Ведь язык укротить никто из людей не может: это — неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда, как сказано в Послании Иакова, глава третья, стих восьмой.

— Конечно уверен! — вмешался Мэтти с набитым ртом. — Мы это вместе сделали.

— Ты это видел? — переспросил Шерринфорд. — Ты видел своими глазами?

— Ну да. Все его коробки утонули, и там ничего уже не прочитать.

Шерринфорд Холмс откинулся на спинку кресла и провел ладонью по лицу. А потом протянул левую руку и сжал пальцы жены.

— Значит, кошмару… конец, — выдохнул он.

Целую минуту в комнате стояла полнейшая тишина. Ни звука, ни движения, но что-то в ней изменилось. Как будто солнце выглянуло из-за туч. В доме сразу стало и теплее, и светлее.

— Ты оказал огромную услугу и нашей семье, и многим другим семьям, — обратился дядя к Шерлоку. — Я вижу, у тебя такой же незаурядный характер, как и у твоего брата, как и у твоего отца — моего брата. Я у тебя в долгу. — Он повернулся к миссис Эглантин: — И теперь я свободен от вашего гнета, порочная женщина. Что бы вы ни разыскивали в этом доме, вам никогда уже этого не найти. Идите собирать вещи. Если через полчаса вы не покинете этот дом, я сложу в кучу все ваши пожитки и лично их подожгу, а потом прогоню вас плетьми. Я не хочу никогда больше видеть ваше лицо или слышать ваш голос. Чтобы ноги вашей не было в этом доме!

— Я все равно о вас все знаю! — выкрикнула миссис Эглантин, шагнув вперед. — Так просто вы от меня не избавитесь!

— Никто вам не поверит, — ответила тетя. Она встала из-за стола, и казалось, что в эту минуту миниатюрная Анна Холмс возвышается над рослой миссис Эглантин. — В Англии слишком много уволенных экономок, затаивших зло на своих бывших хозяев. Никто не верит в их россказни, и это правильно. Как говорится, сплетни и ложь рука об руку идут.

Дядя Шерринфорд кивнул.

— «Голос твой будет порицанием грешнику; и от порицания твоего пусть язык клеветника перестанет быть порочным»,[2] — тихо процитировал он. — Уходи, женщина, пока мы тебя отпускаем.

Миссис Эглантин смотрела с яростью на всех четверых: на Шерлока, Мэтти, дядю Шерринфорда и тетю Анну. Она открывала и закрывала рот, как вынутая из воды рыба, будто хотела что-то сказать, но не знала что именно. А потом повернулась и, тенью выскользнув из комнаты, исчезла за занавесками.

— Возможно ли, чтобы это было так просто? — спросил дядя Шерринфорд. Он протянул руку и пожал ладонь своей жены.

— Вам надо ее опасаться, — сказал Шерлок. — Она может попытаться что-нибудь предпринять. Может даже попробовать прокрасться в дом, когда здесь никого не будет. Что-то ведь она хочет найти, а я не думаю, что она из тех, кто легко сдается. Но теперь ей придется гораздо труднее. У нее отняли власть.

— Я прямо не могу поверить! — воскликнула тетя Анна. — Она так долго отравляла нам жизнь, что теперь мне сложно представить наш дом без нее.

— А вы хоть знаете, что она искала? — поинтересовался Мэтти.

Дядя Шерринфорд покачал головой:

— Она не говорила. И я не сразу понял, что она здесь что-то ищет. Миссис Эглантин появилась у нас три года назад, и, поскольку ее рекомендации были безупречны, я с радостью ее нанял. Но у нее оказался неприятный характер, и она не ладила с остальной прислугой. В конце концов я предложил ей уйти, но она заявила, что знает… определенные факты о нашей семье, которые я не хотел бы разглашать. Миссис Эглантин вынудила нас сохранить за ней это место и заставила выплачивать ей деньги, которые потом передавала этому негодяю Джошуа Харкнессу. — Он вздохнул. — Однажды я обнаружил ее в нашей спальне, она рылась в вещах. Я поинтересовался, что она здесь делает. Экономка велела мне не лезть не в свое дело. Я сказал ей, что это мой дом и я имею право знать. Но она рассмеялась мне в лицо и заявила, что теперь это ее дом.

— Мы знали, что она осматривает одну комнату за другой, — тихо добавила тетя Анна, когда стало ясно, что Шерринфорд не станет продолжать. — Но так и не выяснили, что она ищет. В нашем доме не так уж много ценностей.

— У нее есть поэтажный план здания, — вспомнил Шерлок. — В ее комнате, вывешен за окно. Надо забрать его, пока кто-то другой не нашел.

Дядя Шерринфорд с улыбкой покачал головой. Шерлок подумал, что ни разу еще не видел своего дядю улыбающимся.

— У меня где-то была бутылка мадеры, которую я приберегал для особенных случаев, — сказал он. — А более особенного случая у меня в жизни не будет. Вы оба еще почти дети, но я чувствую, что Бог и ваши родители простили бы меня, если бы я предложил вам по стаканчику. По маленькому стаканчику, конечно.

Он бросил взгляд на жену, вопросительно подняв бровь. Тетя Анна кивнула, и дядя подошел к буфету за бутылкой и стаканами.

— Думаю, мы обязаны кое-что тебе объяснить, — добавил он, когда вернулся к столу и сел. — Миссис Эглантин доставила тебе немало неприятностей, если не сказать хуже, а после того, что ты для нас сделал, меньшее, чем мы можем отплатить, это рассказать тебе все то, что она знала.

Шерлок покачал головой.

— Не обязательно, — сказал он. — В каждой семье могут быть свои секреты.

— Но этот секрет касается лично тебя, — сказал дядя Шерринфорд. — Мы и так хранили его слишком долго. — Он снова сжал ладонь жены, и она одобрительно похлопала его по руке.

Шерлок почувствовал, что земля медленно уползает у него из-под ног. Что это может быть за секрет?

Дядя Шерринфорд уже открыл рот, но в последний момент передумал. Нахмурившись, он посмотрел на Мэтти.

— Возможно… — выдавил он, — этот разговор стоило бы отложить. Позже мы обсудим все в кругу семьи.

Шерлок тоже посмотрел на Мэтти.

— Что бы это ни было, — решительно заявил он, — я не хочу, чтобы оно и дальше оставалось тайной. Мэтти — мой друг. Я не собираюсь ничего от него скрывать.

Дядя Шерринфорд явно сомневался:

— Даже если и так, Шерлок, это семейное дело. Уместно ли, чтобы о нем узнали посторонние? Может, нам стоит сначала посоветоваться с твоим братом?

— Посторонние уже знают. — Шерлок перевел взгляд с дяди на тетю и обратно. — Послушайте, Майкрофт однажды сказал мне, что ничто так не очищает, как солнечный свет. Я понял его слова буквально: в комнате с постоянно задернутыми шторами накапливаются пыль и паутина, — но со временем осознал, что у этого высказывания есть и переносный смысл. Майкрофт пытался сказать, что, утаивая какие-то вещи, мы только усугубляем ситуацию. Лучше уж признать правду и перестать ее скрывать.

Дядя вздохнул.

— Ну хорошо, — задумчиво сказал он, разливая по бокалам мадеру. — Это касается твоего отца. И тех времен, когда мы оба были детьми. Сигер… твой отец… уже тогда был странным мальчиком. Иногда он был веселым и полным энергии, мог взобраться на любое дерево и перепрыгнуть через любую ограду, мог дурачиться и так быстро тараторить, что люди не понимали, что он говорит. А в другие дни он просто валялся в постели или бродил по дому, вялый и безразличный ко всему. Наш папа говорил, что дальше будет хуже. Мама же сомневалась. Она обращалась к разным докторам, чтобы они поставили диагноз. Те врачи, которые видели, как твой отец носится без передышки, утверждали, что у него просто буйный нрав. Те же, при которых он не проявлял ни малейшего интереса к окружающему миру, считали, что он от природы чувствителен и раним — они называли это меланхолией. Когда же эти приступы — то буйства, то меланхолии — стали слишком сильны и наши родители уже не знали, как с ними справляться, они решили, что будет лучше оставить его на время в приюте для душевнобольных под присмотром врачей.

— Мой папа… был… сумасшедшим? — прошептал Шерлок.

— Я никогда так не говорил о нем, — решительно возразил дядя Шерринфорд. — Он был… он мой брат, и бывали дни, когда он выглядел совершенно здоровым. — Он помолчал. — Но иногда он становился таким возбужденным, что мог быть опасен, или таким подавленным, что поговаривал о самоубийстве. В приюте о нем плохо заботились. Однажды я навестил его и до конца своих дней не забуду те ужасы, которые там увидел. Я уверен, что пребывание в этом приюте навсегда оставило шрамы в его душе. — Он помолчал, опустив взгляд, но Шерлок был уверен, что сейчас его дядя видит перед собой картины далекого прошлого. — Один из врачей, наблюдавших его и дома, между посещениями приюта, был очень начитан. Он слышал о французском ученом, который описал болезнь и назвал ее маниакально-депрессивным психозом. Этот врач использовал различные лекарственные средства: от чемеричной настойки для вызова рвоты до отвара наперстянки и сока болиголова. Некоторое действие они оказывали, но явно недостаточное. Единственное, что действительно помогало, это морфий.

Морфий! От одного этого слова Шерлока бросило в дрожь. Он тоже был хорошо знаком с морфием. Слуги барона Мопертюи однажды усыпили его с помощью лауданума — спиртовой настойки опия, а агенты Парадол-чэмбер применили похожее средство, чтобы вызвать обморок у Майкрофта. Неужели все члены их семьи, так или иначе, сталкивались с этим ужасным наркотиком?

— А что такое морфий? — спросил Мэтти.

— Вещество, получаемое из опия, который, в свою очередь, извлекают из высушенного сока опийного мака. Это очень опасное средство, о котором я хочу сказать лишь то, что оно смягчало резкие перепады настроения Сигера. — Дядя Шерринфорд невесело рассмеялся. — Оно названо в честь греческого бога сна — Морфея.

Шерлок покачал головой:

— Кажется, я чего-то не понимаю. Мой отец болел, а это средство ему помогало. Ну и что в этом плохого?

— Плохо то, — ответил дядя Шерринфорд, — что наше общество нетерпимо к людям… у которых неладно с рассудком. Несмотря на лечение морфием, Сигер вырос высоким и сильным, и только члены нашей семьи знали, что он нездоров. Он удачно женился и стал офицером. Если бы кому-то стало известно о его душевном недуге, Сигеру пришлось бы распроститься с карьерой военного. Его друзья и соседи отвернулись бы от него. О семье пошла бы дурная слава… Меня это мало волнует, но и он, и твоя мать потеряли бы все. И дело не только в этом, ведь изгоями стали бы не только Сигер с женой, но и ты, и твой брат. Вас стали бы называть сыновьями сумасшедшего. Люди были бы уверены, что и вы тоже рано или поздно сойдете с ума.

— А как об этом узнала миссис Эглантин? — прошептал Шерлок.

— Она работала в приюте санитаркой, — тихо ответила тетя Анна. — Еще совсем юной девушкой. Должно быть, она однажды встретила Сигера, когда тот уже был старше и носил мундир. Она поняла, как пострадает наша семья, если кто-то узнает, что его лечили наркотиками в приюте для душевнобольных, и начала нас шантажировать.

Шерлок нахмурился:

— И все равно не понимаю. Почему именно вас? Почему не моего отца, не мать, не Майкрофта?

— Может, она и их шантажировала, — сказал дядя Шерринфорд. — Мы не спрашивали.

И тут Шерлоку пришла в голову мысль. Он рассмотрел ее со всех сторон, проверяя, не упустил ли чего. Это была очень важная мысль, и ему хотелось убедиться, что он все понял правильно, чтобы не сболтнуть глупость.

— Судя по вашему рассказу, — задумчиво и осторожно начал он, — тайна, которую вы хранили, касается моего отца и нашей ветви семьи. Мне кажется, что если бы этот секрет открылся, дурная слава вас бы не коснулась. Пострадали бы только мы… и особенно отец.

Тетя Анна улыбнулась Шерлоку, потянулась к нему через стол и погладила его по руке.

— Благослови тебя Бог, Шерлок, — сказала она. — Мы не могли допустить, чтобы с Сигером случилось такое несчастье. Он — наш ближайший родственник. Они с Шерринфордом вместе выросли. Мы не могли отойти в сторону и позволить, чтобы его опозорили. Я помню, как он гордился своим мундиром. Разве можно было у него это отнять?

— Но вы позволили миссис Эглантин распоряжаться в вашем доме и столько страдали из-за нее.

— Господь всем посылает испытания, — сказал дядя Шерринфорд. — Он проверяет нас, и мы должны быть к этому готовы.

— А что еще мы могли сделать? — спросила тетя. — Сказать этому ужасному мистеру Харкнессу, что отказываемся платить, и ждать, когда нашего родственника опозорят? Мы не смогли бы так.

Шерлок перевел взгляд с тети на дядю. Он понял, что его мнение о них полностью изменилось. Их манеры, маленькие слабости и привычки уже не казались ему замшелыми пережитками уходящей эпохи, теперь он видел их живыми, чувствующими людьми. Он пытался представить себе, как его отец и Шерринфорд вместе играют в детстве. Как тетя Анна, молодая, в пышном праздничном платье, танцует на свадьбе его матери и отца. И понял, что у него получается.

— Спасибо, — сказал он. — Я благодарю вас от имени моих родителей, которые по разным причинам не могут сказать этого лично.

— Это меньшее, что мы могли сделать, — откликнулся Шерринфорд.

— Нет, — возразил Шерлок. — Это был благородный и самоотверженный поступок с вашей стороны.

— А теперь, — сказала тетя Анна, — мне нужно найти новую экономку. Кто-то должен заниматься домашними делами, да и горничные так легкомысленны, что за ними нужен глаз да глаз.

— А мне надо навести порядок в библиотеке, — добавил дядя Шерринфорд. — Это займет некоторое время.

Они встали из-за стола. Тетя еще раз улыбнулась Шерлоку, а дядя рассеянно взмахнул рукой, и они оба ушли.

— Хорошие люди, — заметил Мэтти.

— Не то слово.

— И что ты теперь будешь делать?

Шерлок задумался.

— Я бы хотел повидаться с Амиусом Кроу. Он должен знать о том, что здесь произошло. Кроме того, ему нужно рассказать о тех американцах с рынка, которые искали его.

Мэтти кивнул.

— И он может посоветовать, что делать, если Джош Харкнесс объявится снова, чтобы содрать с тебя шкуру, — сказал он. — Да и неплохо бы повидаться с Вирджинией.

Шерлок уставился на него, но Мэтти с невинным видом отвел взгляд.

— Тебе не обязательно ехать со мной, — ровным голосом сказал Холмс. — Лучше Альберта покорми.

— Он всего лишь мерин, — возразил Мэтти. — Там, где я его оставил, полно травы. Это все равно как если бы меня оставили в кондитерской. Будет жрать, пока бока не раздуются, а потом уснет.

— Как ты думаешь, лошади могут скучать? — спросил Шерлок. — Ну, когда пасутся в поле.

Мэтти удивленно вскинул брови:

— Никогда об этом не задумывался. Они вроде бы не против. Может, они все это время размышляют о судьбах мира и порядке вещей или, наоборот, не думают ни о чем, кроме травы у себя под носом. — Он нахмурился. — А вот ты думаешь слишком много. Тебе еще никто об этом не говорил?

Они вышли на залитый солнцем двор. Холмс взял в конюшне еще одну лошадь, и приятели направились через поле к дому Амиуса Кроу и его дочери.

Всю дорогу Шерлок пребывал в полном душевном раздрае — он и волновался, предвкушая встречу с Вирджинией, и все еще находился в замешательстве после известия об отце. Всю свою жизнь Шерлок видел в нем сильного, веселого и любящего весь мир человека, но теперь понял, что это лишь маска и за ней скрывается личность, полная противоречий.

Он не мог не размышлять о том, врожденная ли это болезнь или ею можно заразиться, как инфлюэнцей.[3]

Когда они подъехали к небольшому сельскому дому, Шерлок заметил, что лошади Вирджинии нигде не видно.

— Сандии нет, — сказал он. — Значит, Вирджиния отправилась на прогулку.

— Поехали искать? — предложил Мэтти.

Шерлок сердито взглянул на него.

— Сначала заглянем в дом, — ответил он мрачно. — Прошло уже полчаса с тех пор, как ты поел — наверное, ты снова голоден.

— Наверное, голоден, — согласился с ним Мэтти.

Они спешились и привязали лошадей к забору. Подойдя к дому, Шерлок почуял неладное, но не сразу понял, что именно его насторожило. Вещи, которые обычно лежали у порога — инструменты, грязные сапоги, — куда-то исчезли.

Дверь, как ни странно, была закрыта. Шерлок постучал, охваченный странным предчувствием беды. Его мысли снова вернулись к услышанному разговору. Тогда, на рынке, он подумал, что американцы хотят обратиться к мистеру Кроу за помощью. Неужели он ошибся?

Ответа не было.

Шерлок постучал снова. И опять тишина.

Он оглянулся на Мэтти. Тот смотрел на него, нахмурившись.

Шерлок толкнул дверь.

В комнате осталась только мебель. И Амиус, и Вирджиния Кроу исчезли бесследно, и вместе с ними исчезло всякое свидетельство того, что они здесь когда-то жили.

ШЕСТАЯ ГЛАВА

Шерлок шире распахнул дверь и вошел в дом. Все здесь было ему знакомо и в то же время казалось чужим. Без привычного беспорядка помещение выглядело гораздо просторнее.

Особенно неприятное впечатление производили голые стены — Шерлок привык, что все они были увешаны схемами и картами. На штукатурке остались отверстия в тех местах, где прежде находились схемы, и это значило, что он действительно попал в дом Амиуса Кроу, а не забрался по ошибке к кому-нибудь из его соседей.

— Похоже, они собрали вещи и уехали, — предположил Мэтти, войдя вслед за Шерлоком внутрь.

— Может, записку оставили? — Холмс обвел рукой комнату: — Ты поищи здесь, а я поднимусь наверх.

— На первый взгляд пусто, — сказал Мэтти. — Если бы они оставили записку, та лежала бы на видном месте.

— Может, они не хотели, чтобы записка попалась на глаза случайному человеку. Может, они ее спрятали.

Мэтти взглянул на него с упреком:

— Ты цепляешься за соломинку. Постарайся понять, они просто сбежали. Я сам столько раз это делал! Если с тебя кто-то требует деньги, только и остается, что ночью удрать. А потом пускаешь корни где-нибудь в другом месте, где тебя никто не знает… — Он нахмурился: — Вот уж никогда бы не подумал, что и мистер Кроу из таких. Значит, его преследует кто-то очень опасный.

— Помнишь тех двух американцев с рынка? — спросил Шерлок. — Им для чего-то нужен был мистер Кроу.

— Вероятно, от них он и удрал.

— Он не мог просто так взять и уехать, — возразил Шерлок. — Он бы предупредил нас.

Мэтти пожал плечами.

— Может, не такие уж вы близкие друзья, как тебе казалось, — грубо сказал он. — Сколько я видел случаев, когда дружба заканчивалась вместе с деньгами.

Шерлок уставился на него:

— Ты серьезно?

Мэтти отвел взгляд:

— Жизнь сурова, Шерлок. Это тебе все давалось легко. А вот поголодай с мое — и посмотрим, как ты будешь относиться к дружбе.

— Ты мой друг! — Шерлоку казалось, что он теряет все, во что верил. — Я никогда этого не забуду. Я говорю правду… я не лгу!

— Я знаю, что ты так на самом деле думаешь, но ты сыт, и у тебя есть деньги. Скажи мне это еще раз, когда все потеряешь. — Он покачал головой. — Послушай, я пойду искать записку. И буду очень счастлив, если найду.

Мэтти занялся ящиками комода и диванными подушками, а Шерлок стал подниматься по узенькой лестнице, едва не задевая макушкой низкий потолок.

Он чувствовал себя больным — и из-за исчезновения друзей, и из-за слов Мэтти. Неужели дружба и вправду такая ненадежная вещь? Неужели Мэтти на самом деле думает, что Шерлок может предать его в трудную минуту?

А вдруг может?

Холмса бросило в дрожь, и он решительно выкинул эти мысли из головы. Сейчас у него имелись более важные дела.

На втором этаже оказалось так же пусто, как и внизу. Кровать Амиуса Кроу была аккуратно заправлена, а все вещи из шкафа исчезли. В ванной комнате не осталось даже зубной щетки или расчески.

У двери, ведущей в спальню Вирджинии, Шерлок остановился и с минуту нервно переминался с ноги на ногу. Прежде ему не доводилось бывать в ее комнате, и, хотя было абсолютно ясно, что Вирджинии там не окажется, он чувствовал, что входить туда нельзя. Как будто это была запретная территория.

«Не глупи, — сказал он себе. — Это обычная комната».

Шерлок вошел. Как и в спальне Амиуса, кровать здесь была заправлена, а платяной шкаф — пуст. Никаких личных вещей — ни на комоде, ни на подоконнике.

В воздухе витал едва ощутимый аромат. Странно, Шерлок понятия не имел, что Вирджиния пользуется духами, он думал, она из тех девушек, которые презирают любую косметику, — но стоило ему закрыть глаза, как появлялось ощущение, что мисс Кроу стоит рядом с ним.

Холмс уже собирался уходить, когда заметил на ее подушке яркое пятно. Он повернулся и наклонился к кровати.

Там лежала прядь медно-рыжих волос.

Неожиданно все внутри у него сжалось от боли. Он почувствовал, что не может дышать.

— Нашел что-нибудь? — окликнул его Мэтти с первого этажа.

— Ничего, — сдавленно произнес Шерлок, и собственный голос показался ему чужим. — А ты?

— Ничего. В кухонных шкафах и кладовке никакой еды. Грязной посуды тоже нет. Они и продукты с собой увезли. По-моему, это значит, что возвращаться они не собираются.

Шерлок спустился по лестнице, пригибаясь, чтобы не удариться головой. В гостиной его взгляд снова упал на испещренную отверстиями стену. Ему показалось удивительным, что на этой стене умещалось столько схем.

— Никаких следов, — сказал Мэтти. — Они уехали навсегда. Ну и счастливого им пути.

Шерлок решительно покачал головой:

— Амиус Кроу не уехал бы, не попрощавшись. Даже если бы случилось что-то непредвиденное и ему пришлось бы отправиться в путь немедленно, он написал бы записку. И Вирджиния… — Шерлок умолк, не желая заканчивать фразу. Он все еще не знал, какие чувства испытывает к нему мисс Кроу, но теперь с ясностью мог читать в собственном сердце. — В общем, — сбивчиво продолжил он, — она бы тоже оставила какой-нибудь знак. Нам нужно продолжить поиски.

Однако прежде чем он успел сдвинуться с места, Мэтти сказал именно то, что Шерлок больше всего боялся услышать:

— А что, если здесь побывали те двое парней с рынка? Возможно, мистер Кроу с дочерью у них. А может быть, он почувствовал, что кто-то у него на хвосте, и они с Вирджинией сбежали. Но зачем кому-то преследовать их?

Шерлок задумался, вспоминая то немногое, что рассказывал ему Амиус Кроу о своей жизни в Америке. После Гражданской войны американцу приходилось выслеживать беглых преступников.

— Думаю, у мистера Кроу в Америке немало врагов. Поэтому он и приехал сюда вместе с Вирджинией. Возможно, это как-то связано с его прошлым.

— Значит, это что-то очень опасное, раз он сбежал, вместо того чтобы попытаться защитить себя. Ты же знаешь, какой он большой и сильный. Я не представляю, что могло бы напугать мистера Кроу… ну разве что бешеный слон.

Шерлок взглянул на приятеля:

— А когда это ты видел слона?

Мэтти нахмурился:

— Ну, на картинках, а что?

— Ничего, но что-то здесь не так. — Шерлок со злостью стукнул себя кулаком по ноге. — Я просто не пойму что именно.

— Может, снаружи посмотрим? — предложил Мэтти.

— Можем взглянуть, — согласился с ним Шерлок. — Но только на стены и землю на расстоянии пары футов от дома, а то дело кончится тем, что мы прочешем всю округу.

Они вышли наружу, и Шерлок сразу же свернул направо, а Мэтти — налево. Шерлок принялся осматривать кирпичную стену и соломенную крышу дома, скользя взглядом то вверх, то вниз. Он прошел мимо двух окон и стебля глицинии, вьющегося по стене, но не нашел ничего необычного. Может, стоит поискать на крыше среди соломы? — мелькнула у Холмса мысль, но он отмахнулся от нее. Если Амиус Кроу действительно оставил ему послание, оно должно было лежать где-нибудь на виду, где его невозможно было не заметить.

Проделав почти половину пути, Шерлок чуть не споткнулся обо что-то, лежащее на земле. На мгновение он подумал, что это змея, и спешно попятился, но нечто, находящееся под его ногами, не двигалось и было слишком пыльным и грязным. Шерлок наклонился, чтобы взглянуть внимательнее. Это был свернутый в трубку и укрепленный обручами брезент. Он выходил из отверстия в стене дома и исчезал в траве. Очередной опыт Амиуса Кроу? Это была единственная необычная вещь, но она никак не объясняла исчезновения мистера Кроу и Вирджинии.

У задней стены дома Холмс встретился с Мэтти.

— Что-нибудь удалось найти? — спросил Шерлок.

— Ничего. Только дохлого кролика. Вернее, большую его часть. Без головы и внутренностей.

— И где же он был? Просто лежал на земле?

— Рядом с поленницей. Как будто его нарочно туда положили, но только не знаю зачем.

Шерлок задумался ненадолго:

— Обезглавленный кролик? Если это и послание, то какое-то слишком загадочное. — Он вздохнул: — Ну ладно, идем дальше. Встретимся у входной двери.

— Но ты уже обошел дом с одной стороны, — возразил Мэтти, — а я с другой!

— Две пары глаз лучше, чем одна. Я мог что-нибудь пропустить, а ты заметишь, и наоборот. Так что давай — это займет всего пару минут.

Они разделились и продолжили поиски. Шерлок не обнаружил ничего такого, что пропустил бы Мэтти. Он некоторое время постоял, глядя на кроличью тушку, лежащую на траве рядом с поленницей, но ничего умного ему в голову не пришло. Если не считать отрубленной головы, это был всего лишь дохлый кролик Тут ими все кишмя кишело.

Когда Шерлок оказался у двери, Мэтти его уже ждал. Он вопросительно поднял бровь, но Холмс лишь покачал головой. Мэтти тоже пожал плечами, показывая, что не нашел ничего, что пропустил бы Шерлок.

— Только трубку какую-то заметил, — сказал он, — а больше ничего.

Шерлок с болью в душе вернулся в дом. Встал посреди опустевшей комнаты и еще раз окинул ее взглядом.

— Я не могу отделаться от ощущения, что что-то упустил, — расстроенным голосом сообщил он.

— Если ты что-то упустил, то я уж точно этого не замечу, — буркнул Мэтти.

— Не надо себя недооценивать. Ты очень внимателен к мелочам. — Шерлок снова взглянул на стену с узором из дырочек, стараясь смотреть не на каждое отверстие в отдельности, а увидеть всю картину в целом. — Мэтти, мне кажется, вот это и есть послание!

Мэтти уставился на него, а потом на стену.

— Ты что-то видишь?

— Ну да. У тебя есть карандаш?

— Я что, похож на человека, который носит карандаш в кармане?

Шерлок вздохнул:

— А нож?

— Вот, — сказал Мэтти. — С этим я могу тебе помочь. — Он порылся в кармане и вытащил тот самый ножик, которым чуть раньше проткнул дыру в чане. — Только не сломай.

— Не сломаю.

Шерлок подошел к стене. И долго смотрел на нее, вспоминая, какие именно схемы здесь висели.

— Тут была большая карта, помнишь? — Он указал лезвием на кусок стены.

— Ну, вроде того, ага.

Ножом Шерлок соединил четыре отверстия, выцарапав на штукатурке большой прямоугольник, примерно того же размера и формы, что и висевшая ранее карта.

— Вот здесь она была. А тут, справа, висели еще два листа бумаги.

Он без труда нашел подходящие отверстия и тоже их соединил. Теперь на стене были нацарапаны три четырехугольника.

— И здесь сверху что-то еще было. Кажется, рисунки.

— Они висели под углом, — подсказал ему Мэтти.

Шерлок выбрал четыре отверстия, но приятель покачал головой.

— На дюйм левее, — сказал он. — Нет, не здесь… чуть ниже. Ага, вот это место!

Шерлок продолжал соединять отверстия процарапанными на штукатурке линиями, пока не получил примерное изображение всех схем и карт, прежде находившихся на стене. Некоторые из них висели всего на одном гвоздике, и Шерлок пометил эти отверстия крестами, чтобы их тоже учесть.

Он отошел на пару шагов и взглянул на результат своей работы. Теперь стена была покрыта рисунком из накладывающихся друг на друга прямоугольников и крестов.

— Ты что-то пропустил, — сказал Мэтти.

— Нет, — ответил Шерлок, — ничего не пропустил. Эти отверстия новые.

— Ты уверен?

— Конечно уверен. Ты только посмотри на них!

Мэтти, прищурившись, шагнул к стене.

— Нет, — посоветовал ему Шерлок, — наоборот, отойди. Старайся смотреть на картину целиком, а не на отдельные отверстия.

Мэтти с недоверчивым видом послушался. И тут его глаза широко распахнулись от удивления.

— Это же стрела! — воскликнул он.

— Вот именно, — подтвердил Шерлок.

Он проследил за взглядом Мэтти. Новые отверстия в стене, наверняка сделанные специально, складывались в изображение стрелы, указывающей на окно.

Ребята подбежали к окну и выглянули на зеленую лужайку.

— В ту сторону они уехали, что ли? — с сомнением спросил Мэтти. — Если да, то это вряд ли нам поможет.

— Дело не в этом. Из окна виден загон, где Вирджиния держала Сандию. Видимо, мистер Кроу хотел, чтобы мы отправились туда. Там и должно быть его послание.

— Ну и мороку он нам устроил, когда мог просто пришпилить записку к стене, — буркнул Мэтти.

— Тогда бы записку увидел любой вошедший, я уже об этом говорил, — возразил Шерлок. — Но он оставил нам подсказку. — Холмс протянул Мэтти нож: — Вот, спасибо.

— Оставь себе, — сказал Мэтти. — При таких делах тебе он нужнее, чем мне.

Они вышли из дома. Шерлок повел Мэтти к огороженной лужайке, на которую открывался вид из окна, и они вместе перелезли через забор.

— С чего начнем? — спросил Мэтти, разглядывая траву. — Я ничего особенного не вижу.

— Оно и не должно бросаться в глаза. Думаю, мистер Кроу не хотел, чтобы послание нашли случайно. — Шерлок задумался. — Если бы у меня была леска, мы могли бы разбить весь участок на квадраты и обыскать каждый по очереди. А без этого мы можем что-нибудь пропустить.

— Давай так, — предложил ему Мэтти. — Встанем с разных сторон лужайки напротив друг друга и будем идти навстречу, пока не столкнемся посредине. А там сделаем шаг в сторону, повернемся и снова пойдем каждый к своему забору. Там сдвинемся еще на шаг, и так далее. Пока не прочешем полосами весь загон.

— Хороший план, — одобрил Шерлок. — Пошли.

Следующие полчаса они бродили туда-сюда по загону, тщательно исследуя землю под ногами и проверяя каждый кустик, каждую кроличью нору и каждую лепешку, оставленную лошадью Вирджинии. Шерлок передвигался, нагнувшись, мелкими шажками, и от такой позы у него сразу же заболела спина. Он еще подумал, что издалека, наверное, они с Мэтти выглядят как цыплята, клюющие корм.

— Я нашел! — воскликнул Мэтти.

— Что там?

Мэтти что-то поднял с земли. Какой-то светлый металлический предмет.

— Да это же вилка! — воскликнул Шерлок.

— Сам знаю, что вилка. Она что-то значит?

Шерлок пожал плечами:

— Оставь ее там, где она лежала. Может, нам придется выкопать в этом месте яму, если мы ничего другого не найдем.

Еще через пару минут Шерлок сделал новое открытие:

— Мэтти, сюда!

Мальчишка воткнул вилку в землю и подбежал к сидящему на корточках Шерлоку:

— Что это?

Шерлок указал на дыру, под углом уходящую в землю:

— Мне кажется, это кроличья нора.

— Поздравляю, я уже штук пять таких нашел.

— Но в этой что-то есть.

Шерлок сунул руку в нору, нащупывая то, что в ней лежало. Его пальцы наткнулись на что-то липкое и пушистое. Он схватил эту штуку и вытащил.

Это была кроличья голова, вся в крови.

— Голова кролика в кроличьей норе, — ехидно прокомментировал Мэтти. — Ну, разве не удивительно? Или ты хочешь сказать, что Вирджинию и мистера Кроу утащила лиса?

— Ты видишь, — сказал Шерлок, — но не понимаешь. Посмотри на шею.

Мэтти взглянул и понимающе кивнул:

— Ее отрезали чем-то острым, а не откусили и не оторвали. — Он задумался. — Должно быть, это голова того кролика, который валялся у дома. Но даже если так, ее, наверное, утащила из кухни лиса или горностай, а потом… бросила.

— Я так не думаю. Если бы голову украл какой-нибудь зверь, он бы ее объел. Остались бы следы зубов. А тут, похоже, кто-то отрезал голову и запихнул ее в нору.

Мэтти снова посмотрел на кролика.

— Свежий еще, — заметил он. — Ну, может, вчерашний.

— Это послание, но вопрос в том, что оно означает. — Шерлок помолчал немного. — Нет, — добавил он, — главный вопрос в том, нет ли здесь и других сообщений.

Мэтти осмотрелся по сторонам и вздохнул:

— Ты хочешь сказать, что нам придется и дальше обыскивать этот загон?

— Конечно. Если мы нашли что-то одно, это еще не значит, что тут нет чего-то другого.

— Я боялся, что именно это ты и скажешь!

Оставив окровавленную голову на том месте, где она была найдена, ребята продолжили поиски. Еще через три четверти часа они добрались до дальнего забора.

— Ничего? — спросил Мэтти.

— Ничего. Так что у нас только кроличья голова, и ничего больше.

Мэтти посмотрел в ту сторону, где лежала голова:

— Не представляю, что это может быть, если только мистер Кроу не написал нам записку на очень маленьком клочке бумаги и не засунул ее кролику в рот. Ну и гадостная же идея.

— Дело не в голове, — сказал Шерлок, — вернее, мне так не кажется. Скорее это как-то связано с местом, где мы ее нашли, или еще с чем-нибудь. Не думаю, что у мистера Кроу было время, чтобы писать записку или выдумывать что-то сложное. Он успел только наделать дырок в стене в виде стрелки и засунуть голову в нору.

— Но хватило же ему времени поймать и убить кролика! — возразил Мэтти.

— Думаю, кролик у него уже был. Наверное, мистер Кроу поймал его раньше и начал разделывать. Отрубил ему голову и выпотрошил, а тут случилось что-то непредвиденное, и им пришлось срочно уехать. Они сложили вещи, убрали все за собой и потратили пару минут на то, чтобы оставить сообщение.

Мэтти тяжело вздохнул:

— Ну да, но что оно означает? Мне кажется, он слишком хорошего мнения о наших умственных способностях.

— Кроличья голова в яме, — пробормотал Шерлок, надеясь, что его в конце концов осенит, если он будет повторять эту фразу снова и снова.

— В норе, — буркнул Мэтти.

— Что?

— Нора, а не яма. Ты же у нас любишь, чтобы все было правильно, вот я тебя и поправляю.

— Кроличья голова в норе, — поправил себя Шерлок. И тут поймал ускользающую мысль: — Голова в норе! Мэтти, ты гений!

— Что? — удивленно переспросил его друг.

— Ну, может, на самом деле ты и не гений, но у тебя есть потрясающая способность пробуждать гениальность в окружающих. Это же так очевидно!

— Что очевидно?

— Помнишь, как тебя похитили люди Дюка Бальтазара и отвезли в Нью-Йорк, а мы тебя выследили?

Мэтти с недоумевающим видом кивнул.

— Помнишь, как я нашел тебя в том доме? Ты пытался сказать мне, что тебя собираются увезти в Пенсильванию?

Мэтти улыбнулся:

— Ага, отличная была идея, правда?

— Ты сделал вид, будто пишешь ручкой, потом показал на подоконник и на флюгер на соседнем здании. Я не сразу понял, что это означает, но потом сложил вместе эти три слова, и получилась Пенсильвания![4]

— Ага, помню, ну и что с того?

Шерлок вздохнул, уже теряя терпение:

— А сам не понимаешь? То же самое сделал и Амиус Кроу. Голова в норе! Они с Вирджинией уехали в Эдинбург![5]

Мэтти помрачнел.

— Не бывает таких совпадений, — с сомнением сказал он. — У него на кухне оказалась кроличья голова, и нора сразу нашлась, и при этом он собирался ехать именно в Эдинбург.

— Я думаю, все было наоборот, — возразил Шерлок. Он чувствовал, как в его груди поднимается волна радости и напряжение и усталость исчезают. У него получилось! Он разгадал шифр! И он знал, что не ошибся. — Я не говорю, что это лучшая подсказка из всех возможных, но мистеру Кроу пришлось обходиться тем, что было под рукой. Он наделал дырок в стене, чтоб показать нам, где искать, у него была на кухне кроличья тушка, и он знал, что в загоне полно нор. Из всего этого он и соорудил послание, а потом повез Вирджинию в Эдинбург, потому что оно указывало именно на этот город!

— Но почему он решил сообщить нам, куда направляется? — удивился Мэтти.

— Наверное, хотел, чтоб мы отправились вслед за ним. Других причин быть не может. Если бы он просто хотел попрощаться, то оставил бы записку. Какая разница, кто ее найдет. Но для него было важно, чтобы об Эдинбурге не узнали посторонние. Думаю, ему угрожает опасность. И он хочет, чтобы мы ему помогли.

— Значит, мы поедем вслед за ним?! — радостно воскликнул Мэтти.

— Ну… — осторожно протянул Шерлок, — есть и другие варианты. Может, нам сначала следует поговорить с моим братом.

— Сколько времени это займет? Я твоего брата знаю, и не думаю, что он возьмет и тут же помчится в Шотландию. Сначала он станет рассылать телеграммы, потом отправит на поиски мистера Кроу людей, которые ни его, ни Вирджинии в глаза не видели.

Шерлок покачал головой:

— Мы не были в Эдинбурге и ничего об этом городе не знаем. Какая от нас будет польза, если мы там заблудимся?

— Я там бывал, — все так же радостно ответил Мэтти. — Мы плыли туда на барже с отцом и мамой. Ох, и долгое же это было путешествие! А там прожили больше месяца, пока отец пытался найти работу.

— Даже если и так… мы двое, без взрослых… в Шотландии?

— Ты же ездил в Америку. И в Россию.

— В Америке с нами был мистер Кроу.

— Пока ты не сбежал от него вместе с Вирджинией.

— Это вышло случайно! — возмутился Шерлок. — Поезд тронулся, а мы не успели сойти. А в России я был с Майкрофтом.

— Пока его не арестовали.

— Просто все пошло не по плану. И потом со мной был Руфус Стоун. Он мне помог. — И тут Шерлоку голову пришла блестящая идея: — А что, если мы предложим ему поехать с нами?

— А он согласится? — с сомнением спросил Мэтти. — Мне кажется, они с мистером Кроу не ладили.

— Ну да. Прямо как кошка с собакой, но… — Шерлок задумался. — Я почти уверен, что мой брат платит Руфусу Стоуну за то, чтобы тот присматривал за мной в Фарнхеме и оберегал от неприятностей. Майкрофт все еще думает, что люди из Парадол-чэмбер хотят со мной поквитаться. Если я скажу Руфусу, что мы с тобой едем в Эдинбург, ему ничего не останется, кроме как отправиться с нами, правда ведь? Если он должен меня защищать, то у него просто не будет другого выбора.

— А он не помешает тебе сесть на поезд?

Шерлок улыбнулся:

— Ты что, Руфуса не знаешь? Если у него будет выбор — помешать мне сесть на поезд или поехать со мной навстречу приключениям, — как ты думаешь, что он предпочтет?

— Ты прав, — согласился с ним Мэтти. — Ну и когда мы ему скажем?

— Сначала нужно собрать еще немного информации. Я хочу заглянуть на станцию в Фарнхеме. Если мистер Кроу и Вирджиния отправились в Шотландию, они не могли уехать верхом или в экипаже. Это слишком рискованно. Нет, они должны были сесть в поезд.

Мэтти задумался над его словами. Глядя на него, Шерлок невольно ощутил прилив нежности. Неожиданно для него самого этот мальчишка занял прочное место в его жизни. Он были такими разными: Мэтти жил, подчиняясь инстинктам, когда он сам следовал логике; Мэтти взрывался, когда он сам оставался спокойным; Мэтти действовал сгоряча, когда он сам тщательно обдумывал свои поступки. И несмотря на все, Мэтти был очень сообразительным и верным. Таких близких друзей у Шерлока еще не было. И ему хотелось, чтобы их отношения оставались такими всегда.

— Вряд ли бы мистер Кроу стал покупать билеты до Эдинбурга, — медленно проговорил Мэтти. — Это большой риск. Тем американцам достаточно будет спросить у кассира, чтобы узнать, куда он поехал. Слишком уж он заметный.

— Ну да, — согласился с ним Шерлок. — Ну и что в таком случае он мог сделать?

Мэтти пожал плечами:

— Понятия не имею.

— Взять два билета до какой-нибудь промежуточной станции, скажем до Гилфорда, но выйти с Вирджинией где-нибудь раньше, допустим в Аше. А уже там купить билеты до Эдинбурга. И когда на вокзале в Гилфорде американцы станут искать мистера Кроу, его, конечно, никто не вспомнит. Все, след потерян. Если допустить, что мы действительно имеем дело с преследованием.

— Умно, — одобрил Мэтти.

— Честно говоря, — продолжил Шерлок, — я бы на его месте купил билеты до Гилфорда, вышел в Аше, оттуда отправился в Лондон, а уже из Лондона в Эдинбург. Чтобы еще больше запутать след.

— Думаешь, он так и сделал?

Шерлок кивнул:

— Он — охотник. Он знает, какие следы оставляет за собой преследуемый человек, и постарается не совершать тех же ошибок.

— Ну и что мы сделаем теперь?

— Поедем в Фарнхем.

Всю дорогу до Фарнхема Шерлока мучило чувство вины. Его беспокоило, что дом Кроу остается пустым и незапертым. Кто знает, что может случиться с ним к тому времени, когда Амиус и Вирджиния вернутся из Шотландии. А в том, что они вернутся, Шерлок не сомневался. Он знал, что сделает для этого все возможное.

Кассир на станции — высокий старик с пышными седыми бакенбардами — подтвердил, что видел накануне крупного мужчину в белом костюме и шляпе и девушку, одетую как мальчик. Шерлок рад был узнать, что они действительно купили билеты до Гилфорда. Так что пока все его рассуждения были верны.

— Смотри, — воскликнул Мэтти, указывая пальцем на другую сторону улицы.

Там, на маленьком клочке земли рядом с конюшней, паслась лошадь. Она была привязана к забору длинной веревкой.

— Это же Сандия!

— Ты уверен? — спросил Шерлок.

— Конечно уверен.

Шерлок сразу воспрянул духом.

— Теперь мы знаем, что с ней все в порядке. Наверное, Вирджиния заплатила кому-нибудь из конюхов, и о Сандии позаботятся. Если ей удалось это сделать, значит, их с мистером Кроу увезли не силой. Похоже, они вовремя узнали, что им кто-то угрожает. Мистер Кроу такой человек, что вполне может опередить своих преследователей на целый шаг.

— Так что, мы сейчас в Аш поедем?

Шерлок задумался. Дополнительные улики могли разве что подтвердить его версию. Но он и так был уверен в своих выводах.

— Нет, давай разыщем Руфуса Стоуна. Нужно сообщить ему о наших планах, а потом еще предупредить дядю и тетю. — Ему вспомнились события этого дня. — Думаю, теперь они мне что угодно разрешат, даже уехать на несколько дней. Особенно если с нами будет Руфус Стоун.

Мэтти повернулся, чтобы уйти, но Шерлок схватил его за руку. Тот с удивленным видом оглянулся:

— Что еще?

Шерлок замялся, не зная, как лучше сформулировать вопрос. А может, его вообще не стоило задавать?

— По поводу дружбы, которая заканчивается в трудные времена… Ты и правда так думаешь?

Мэтти отвел взгляд. На мгновение сжал губы, но потом тихо сказал:

— У меня же были друзья. А теперь их нет. Они все от меня отвернулись, один за другим, когда я осиротел. И я понял, как оно в жизни бывает.

— Но я никогда так не сделаю, — сказал Шерлок. — И Амиус с Вирджинией тоже.

Мэтти неохотно кивнул:

— По крайней мере, ты убедил меня в том, что они уехали не по своей воле. Это уже кое-что. А теперь идем. Время уходит.

Стоун оказался именно там, где Шерлок и рассчитывал его найти, — на чердаке. Он играл какую-то плясовую мелодию, и ее было слышно даже на улице. Когда ребята стали подниматься по лестнице, музыка зазвучала еще громче, а чердаке она будто заполнила все пространство, она кружилась вихрями вокруг тощей фигуры Руфуса, бешено орудовавшего смычком. Если он и слышал, как они вошли, то не подал виду. Закрыв глаза, он извлекал из своей скрипки все более безумные звуки, а когда закончил играть, казалось, что воздух еще колеблется вокруг него, словно желе.

— Ну ни черта себе мотивчик! — восхитился Мэтти.

— Спасибо, — откликнулся Стоун, с улыбкой повернувшись к ребятам. — Хотя, должен признать, ночью в лесу у костра он звучал бы лучше. Беда в том, что, чем старше я становлюсь, тем больше ценю тепло и домашний уют. — Он перевел взгляд с Мэтти на Шерлока: — Что-то случилось? А ну, рассказывайте.

Шерлок принялся излагать факты, а Мэтти перебивал его, вставляя свои ехидные комментарии, и, пока они рассказывали, лицо Руфуса становилось все более мрачным. Когда Шерлок наконец сообщил ему о своих планах, Руфус погрузился в раздумья.

— Вы в самом деле решили ехать в Эдинбург? — спросил он в конце концов.

— Да, — ответил Шерлок.

— И вы уже не передумаете?

— Нет.

Руфус вздохнул:

— Хорошо, что у меня сумка с вещами всегда наготове. Это не первый случай, когда мне приходится срываться с места.

— Разница в том, — тихо сказал Шерлок, — что мы вернемся. И привезем с собой еще двух друзей.

СЕДЬМАЯ ГЛАВА

Выехать в Эдинбург они смогли только на следующий день.

После того как они убедили Руфуса Стоуна ехать с ними (Шерлок пришел к выводу, что с учетом всех обстоятельств это удалось им на удивление просто), Мэтти пошел договариваться насчет места в конюшне для Альберта, ну а Шерлок поехал в поместье Холмсов разговаривать с дядей и тетей. Как он и рассчитывал, они все еще были вне себя от радости после изгнания миссис Эглантин. Шерлок сообщил им о будущей поездке как о решенном деле, и они дали ему свое позволение. Этого и следовало ожидать, ведь разрешили же они ему в прошлом году съездить в Америку и Россию. В сравнении с этим до Эдинбурга было рукой подать.

Дядя Шерринфорд едва не разрушил весь план, потребовав, чтобы ему представили Руфуса Стоуна.

— Я не могу, — заявил он, — позволить своему племяннику ехать на другой конец страны в обществе человека, которого я ни разу не видел. Мне ведь ничего о нем не известно!

Вспомнив манеру одеваться Руфуса, его серьгу в ухе и золотой зуб, Шерлок едва удержался от гримасы. Если бы Шерринфорд Холмс его увидел, то запретил бы племяннику общаться с ним и в Фарнхеме, что уж говорить уже о путешествии в Шотландию. Шерлок относился к своим близким с почтением и любовью, но в некоторых вопросах они были людьми довольно ограниченными. Хватаясь за соломинку, он заметил:

— Между прочим, Майкрофт знаком с мистером Стоуном вот уже несколько лет, и даже платит ему за мои уроки музыки.

— Если так, — ответил дядя Шерринфорд, кивая головой, — я беру назад свои слова. Твой брат — предусмотрительный человек, и я доверяю его суждениям о людях. — Он посмотрел на жену: — Я кое-что вспомнил. Когда Майкрофт увидел миссис Эглантин в первый раз, он сразу сказал мне, что в ней есть что-то порочное. Наверное, мне стоило сказать ему о том, что она себе позволяла. Возможно, он сумел бы нам помочь.

— Что сделано, то сделано, — откликнулась тетя, похлопав его по руке. — Господь Бог возлагает на наши плечи только ту ношу, которую мы можем нести, и каждое испытание делает нас сильнее.

Вечером Шерлок поужинал вместе с ними. Еда была не такой вкусной, как раньше: похоже, весть об уходе миссис Эглантин докатилась и до кухонных работников, — и трапеза прошла в молчании. Дядя Шерринфорд и тетя Анна выглядели подавленными. Обошлось даже без обычной тетиной болтовни. Покончив с едой, Шерлок попросил разрешения уйти и сразу же отправился в постель. День выдался очень тяжелым, и ему нужно было как следует выспаться перед завтрашним отъездом.

Рано утром Шерлок, Мэтти и Руфус Стоун встретились на станции. У каждого была с собой сумка с одеждой, туалетными принадлежностями и прочими необходимыми в дороге вещами.

— Это очень неудачная идея, — с мрачным видом заявил Руфус Стоун. — Сначала я принял ее с воодушевлением, но потом весь мой энтузиазм испарился, словно лужа с дождевой водой. Эдинбург — очень большой город, и в нем слишком много жителей. Это все равно что обыскивать муравейник в поисках одного-единственного муравья. Невероятно трудная задача.

— А за легкие не стоит и браться, — возразил ему Шерлок.

— Туше,[6] — улыбнулся Руфус.

Билеты брал Руфус Стоун. Они должны были доехать до Лондона, а уже оттуда отправиться в Эдинбург. В Фарнхеме никто не должен был знать о конечном пункте назначения: ни к чему было оставлять за собой след, который так старательно заметал Амиус. Шерлок предложил потратить часть денег, которые высылал ему Майкрофт, но Руфус отказался.

— Твой брат платит мне за уроки игры на скрипке, — напомнил он. — В любом случае, мы едем на его деньги. Так что разница невелика.

До отхода поезда оставался еще час, и Руфус предложил выпить по чашке чая и съесть по бутерброду с ветчиной. Ребята с радостью согласились. Ближайшее кафе оказалось на другой стороне улицы, и, когда они завтракали, Шерлок увидел через окно двух незнакомцев, стоящих у станции и оглядывающихся по сторонам. У одного из них были черные волосы, собранные в хвост, а у другого — изрытое оспинами лицо.

— Это те самые, которые искали Амиуса Кроу? — спросил Руфус, проследив за взглядом Шерлока.

Мэтти кивнул.

Американцы подошли к билетной кассе и что-то спросили у кассира. Тот покачал головой. Один из них задал еще какой-то вопрос и протянул деньги. Кассир выдал два билета.

— Билеты купили, — прокомментировал Руфус. — Значит, поедут на том же поезде, что и мы. Или они уже знают об Эдинбурге, или собираются ехать до Гилфорда. В любом случае мы не должны попасться им на глаза.

Покончив с бутербродами и чаем, они вернулись на станцию. Через несколько минут к платформе подошел поезд: чугунное чудовище, окутанное клубами пара и шипящее, словно библейский демон. Шерлок пытался не упустить из виду двух американцев, но так и не сумел заметить, когда они сели в поезд, да и сели ли вообще.

Поездки по железной дороге давно уже не были Шерлоку в диковинку. Некоторое время он смотрел в окно на проплывающие мимо пейзажи, но очень скоро это ему наскучило, и он просто сидел, дожидаясь следующей стоянки, которая должна была быть как раз в Гилфорде. Там Шерлок вышел, чтобы купить на платформе свежую газету. Это была лондонская «Таймс», которую, наверное, доставляли в Гилфорд первым утренним поездом.

Паровоз снова выпустил огромное облако пара. Но потом налетел ветерок, пар развеялся, и, возвращаясь от газетного киоска к своему вагону, Шерлок неожиданно заметил идущего по платформе американца. Это был высокий мужчина с черными волосами и отрезанным правым ухом. Он шел от билетной кассы. Его рябой спутник стоял рядом с вагоном и придерживал дверь купе, чтобы поезд не тронулся до возвращения его друга. Одноухий подошел к нему и покачал головой. Что бы он ни надеялся здесь узнать (а Шерлок был уверен, что он расспрашивал в кассе об Амиусе Кроу), его поиски ни к чему не привели.

Американцы сели в поезд, а Шерлок поспешил к своему вагону, размышляя о том, не могли ли эти люди знать о нем, Мэтти и Руфусе. Стоун с Амиусом Кроу почти не общался, но ребята проводили с ним очень много времени. В Фарнхеме их постоянно видели вместе, а жители маленьких городков обожают сплетничать, и именно на этом построил свой бизнес Джош Харкнесс. Американцам достаточно было купить в городе пинту пива, и им с радостью описали бы каждого, с кем общался Амиус. А если им известно, как выглядят Шерлок и Мэтти, они могут узнать их при встрече. Значит, им троим нужно быть очень осторожными.

Шерлок едва успел добежать до вагона, когда кондуктор на платформе дунул в свисток, отдавая сигнал к отправлению. Шерлок уселся на свое место. Мэтти спал, а Руфус Стоун, похоже, пытался разучить какую-то музыкальную пьесу: он читал ноты, перебирая в воздухе пальцами левой руки. Не желая им мешать, Шерлок раскрыл газету и погрузился в чтение.

В ней было множество заметок о политике и международных новостях. Шерлок их только просматривал, помня, как пренебрежительно отзывался его брат о невежественных журналистах, не знающих истинной подоплеки происходящих событий. Однажды Майкрофт сказал ему, что газетные статьи о политике похожи на пересказ книги человеком, который саму книгу не читал, но спросил мнение о ней у пары первых встречных.

Шерлок искал статьи о действиях британской армии в Индии, но так и не нашел. Он давно уже не получал вестей от отца. Скорее всего, отцу сейчас не до писем, но Шерлок все равно не мог избавиться от беспокойства.

На первой странице шла колонка частных объявлений, и Шерлок уже собирался ее пролистнуть, но вдруг его взгляд зацепился за какую-то необычную фразу, и он сам не заметил, как увлекся чтением. Это были крохотные сообщения из десяти-двенадцати слов, которые размещали читатели газеты, но Шерлок обнаружил, что каждое из них — это маленькое окошко в мир, о существовании которого он даже не подозревал. «Пропала собака в районе Челси, откликается на кличку Авденаго. Щедро заплатим за возвращение живой или мертвой». Ну да, людям свойственно любить своих питомцев, и нет ничего удивительного, что они готовы платить за их возвращение, но Шерлок не мог понять, зачем называть собаку именем малоизвестного библейского персонажа[7] и обещать вознаграждение тому, кто вернет ее мертвое тело? И как насчет такого объявления: «Срочно требуется лакей, рекомендательные письма обязательны. Должен уметь играть на окарине»?[8] Людям нужны хорошие слуги, это понятно, но зачем им лакеи со способностями к музыке и тем более с умением играть на таком редком инструменте? Эти объявления были своеобразным срезом человеческой жизни, и Шерлоку очень хотелось узнать, что за обстоятельства стоят за каждым из них. Некоторые были зашифрованы — они представляли собой вроде бы случайный набор букв и цифр, и Шерлок попытался их расшифровать, используя те приемы, которым научили его Майкрофт и Амиус Кроу. Несколько раз ему это удалось. В парочке таких объявлений было указано место и время встречи — возможно, их писали влюбленные, которым по каким-то причинам приходилось встречаться тайком. Но некоторые выглядели очень странно. От одного из них Шерлока бросило в дрожь. Расшифровав сообщение, он получил такой текст, — «Джозеф Ламнер, завтра ты умрешь. Приведи свои дела в порядок. Готовься встретиться с Создателем».

Шерлок неохотно пролистнул страницу с объявлениями и просмотрел остальные колонки. Еще на двух страницах размещались короткие заметки с новостями, и в одной из них упоминался город, куда они ехали.

«ЭДИНБУРГ. Успешный предприниматель сэр Бенедикт Вентхем прошлой ночью был найден мертвым в своем доме на окраине города. Сотрудники полиции заявили, что очевидной причиной смерти является отравление, о чем свидетельствуют искаженное лицо жертвы и цвет его языка. Они уверяют, что преступник скоро будет арестован. Сэр Бенедикт был известен как напористый и безжалостный делец и за последние годы нажил себе много врагов. Незадолго до смерти он испытывал постоянный страх за свою жизнь и ел только ту пищу, которая была приготовлена его личной кухаркой — проверенной и надежной служанкой, работающей у него вот уже двадцать лет».

В статье было до обидного мало подробностей, и Шерлоку захотелось узнать об этом преступлении побольше. Вряд ли оно было связано с исчезновением Амиуса Кроу — если бы выяснилось, что статья в газете, купленной на железнодорожном вокзале во время стоянки поезда, имеет какое-то отношение к цели их поездки, это было бы невероятным совпадением! Но Шерлок хотел прочувствовать атмосферу того города, куда ехал, хотел понять, на что похож Эдинбург и какие события в нем происходят. Во время прогулок с Амиусом Кроу по лесам вокруг Фарнхема Шерлок накрепко уяснил, что чем больше тебе известно об окружающей обстановке, тем безопаснее ты себя чувствуешь. Многие люди, заблудившись в лесу, начинают испытывать голод и жажду в первые же пару часов и не знают, как оттуда выбраться. А вот Шерлок, благодаря урокам мистера Кроу, знал, какие растения можно есть, а какие из них ядовитые, он научился находить звериные тропы, ведущие к воде, и определять стороны света.

Мысли о выживании в незнакомом месте вызвали воспоминания о прошлогодней поездке в Нью-Йорк. Тогда Шерлок был поражен количеством газет, которые продавались на каждом перекрестке. Интересно, сколько газет выпускается в Лондоне и сильно ли отличается содержание их статей? Наверное, сильно, ведь у каждого издателя свой стиль и свои взгляды. И чтобы узнать подробности о том убийстве в Эдинбурге, наверное, имеет смысл купить как можно больше разных газет, собрать все статьи об этом преступлении и сравнить их. Так удастся найти обстоятельства, о которых одни газеты пишут, а другие — нет.

Поезд уже отъехал от Гилфорда, так что поздно было бежать за газетами. Но Шерлок решил, что обязательно купит их на вокзале Ватерлоо.

Дочитав до конца, он аккуратно вырвал статью об эдинбургском убийстве, сложил ее несколько раз и засунул в карман. Если ему и не удастся узнать ничего нового, любопытно будет сравнить эту заметку с другими.

Мэтти устроился на сиденье, прислонившись головой к окну, и крепко спал. Руфус Стоун тоже сидел с закрытыми глазами, но, судя по движениям его пальцев, мысленно повторял партию скрипки.

Шерлок снова посмотрел в окно, но в мелькающих сельских пейзажах не было ничего интересного.

Он открыл свою сумку и вытащил книгу. Речь в ней шла об искусстве перевоплощения — о том, как накладывать грим и с его помощью менять свою внешность до неузнаваемости.

Шерлок погрузился в чтение, запоминая подробности и советы. Также в книге говорилось и о том, как, меняя осанку, казаться выше или ниже ростом. Читая, он совершенно забыл и о поезде, и о цели своего путешествия, пока вагон вдруг не тряхнуло на стрелке, и Холмс, оторвавшись на мгновение от книги, не наткнулся на пристальный взгляд Стоуна.

— Подумываешь о театральной карьере? — поинтересовался Руфус, указывая на книгу. — Я бы не советовал, как и не посоветовал бы засовывать собаке руку в пасть. Платят мало, работы много, и этот труд не пользуется уважением. Люди презирают тех, кто их развлекает. Уж я-то знаю — сколько раз мне приходилось выступать на сцене перед немногочисленной и невежественной публикой.

— Я еще не решил, чем буду заниматься, когда вырасту, — честно ответил Шерлок, — но мне нравится сама идея перевоплощения — то, что тебя никто не сможет узнать.

— Сказать по правде, — признался Стоун, — бывали случаи, когда умение проскользнуть незамеченным мимо взбешенного владельца дома или бывшей подружки оказывалось очень полезным.

— Ты тоже умеешь гримироваться? — заинтересовался Шерлок.

— Кое-чего нахватался, когда работал в театре… вернее, когда торчал в гримерках у молоденьких и прелестных актрис. Ну и когда на твоего брата работал. У актеров и сыщиков много общего. — Руфус улыбнулся, но как-то невесело. — Ну, конечно, умирать на сцене под аплодисменты зрителей гораздо приятнее, чем в темной подворотне незнакомого города с ножом между ребер.

— А ты можешь научить меня гримироваться? — спросил Шерлок.

Стоун пожал плечами:

— Могу попробовать. Но тут нужна определенная доля природных способностей и много практики… впрочем, то же самое можно сказать и об игре на скрипке. Выкладывай, что ты уже умеешь, а я подскажу, что к этому можно добавить.

Весь остаток дороги Стоун давал Шерлоку советы по искусству нанесения грима. Он расцветил сухие факты из книги забавными анекдотами об усах, отклеивающихся прямо во время спектакля, и о потекшем гриме, когда лица играющих на сцене актеров становились полосатыми. Шерлок и хохотал до упаду и старался как можно больше запомнить, так что оставшаяся часть пути пролетела совсем незаметно.

Наконец поезд прибыл на вокзал Ватерлоо. Шерлоку уже приходилось здесь бывать, и он привычно окинул взглядом и само здание вокзала с высокими металлическими арками и стеклянной крышей, и толпу людей в самых разнообразных нарядах — от черных сюртуков до ярких курток в красную и желтую клетку.

Руфус Стоун повел их к выходу.

— Нам нужно добраться до Кинг-Кросса, — бросил он через плечо. — Это на другом конце Лондона. Оттуда идут поезда на север.

Шерлок оглянулся, высматривая в толпе американцев, но если те и доехали до Лондона, то, наверное, держались где-то позади, и их не было видно. А может, они и вовсе в последний момент решили выйти в Гилфорде, чтобы расспросить горожан о своем соотечественнике, высоком мужчине, путешествующем вместе с дочкой.

Рядом со зданием вокзала стоял кеб. Он мешал движению остальных экипажей, но каждый раз, когда к нему подходил кто-то из пассажиров, кучер отрицательно качал головой. Шерлок решил, что тот дожидается кого-то очень важного, и уже собрался пройти мимо, но Руфус Стоун направился прямиком к кебу и распахнул дверь. Кучер, как ни странно, не отмахнулся от него и не прогнал, а спрыгнул на мостовую и взял у Стоуна сумку, а потом вопросительно взглянул на Шерлока и Мэтти, ожидая, что они тоже отдадут ему свои вещи.

Шерлок помнил о привычке Майкрофта никогда не садиться в первый попавшийся кеб, чтобы не попасть в ловушку, и поступок Руфуса сильно его удивил. Но скрипач вел себя так уверенно, что Шерлок поставил сумку на тротуар и послушно полез внутрь. То же самое сделал и Мэтти.

Все стало ясно, когда, забравшись в кеб, Шерлок увидел на противоположном сиденье массивную фигуру Майкрофта.

— Ах, Шерлок, — обратился к нему брат. — Добро пожаловать. Пожалуйста, располагайся поудобнее. И вы, молодой мистер Арнетт… возможно, вам удастся уместиться рядом со мной. Мне кажется, тут достаточно места, если вы не против того, чтобы сидеть на краю. Пожалуйста, поосторожнее с моим цилиндром.

— Ты послал Майкрофту телеграмму, — с упреком сказал Шерлок Руфусу, когда они расселись.

Он слышал, как кучер укладывает их сумки в заднюю часть экипажа.

Стоун и бровью не повел:

— Я обязан был это сделать. Я работаю на твоего брата, и, если бы я не предупредил его, он бы с меня шкуру спустил.

— И это правда, — подтвердил Майкрофт. — Я знаю все, что происходит вокруг меня, и горжусь этим знанием. Если бы я обнаружил, что мой брат тайком сбежал из города, я счел бы это личным оскорблением.

— Но я все равно поеду в Эдинбург, — ровным голосом сказал Шерлок.

Майкрофт кивнул:

— Конечно поедешь. — Он поднял трость и постучал набалдашником в крышу кеба: — Кинг-Кросс!

— Что?

Кеб отъехал от тротуара.

— Неужели ты думаешь, что исчезновение Амиуса Кроу меня не тревожит? — Майкрофт покачал головой. — Мы очень сблизились. Ну а помимо этого, он человек незаурядных способностей, и я глубоко уважаю его как профессионала. Если ему пришлось внезапно исчезнуть, значит, на то были причины, и я хочу их знать. К тому же меня беспокоят эти два американца и то, что нам до сих пор неизвестно, друзья они или враги. Как и ты, Шерлок, я испытываю недоумение и нахожу это состояние чрезвычайно болезненным.

— Ну а ты, — спросил Шерлок, — тоже поедешь с нами?

— Боюсь, мои поездки — дело прошлое. После нашего совместного путешествия в Россию я пришел к выводу, что мне гораздо удобнее оставаться в Лондоне и предоставить искать улики и ответы остальным. Но я тоже не собираюсь сидеть без дела — пока вы будете разыскивать мистера Кроу и его дочь, я наведу справки об этих двух американцах.

У Шерлока упало сердце. Решение Майкрофта не было для него неожиданностью, но он чувствовал бы себя гораздо увереннее, если бы брат поехал с ними.

— И еще, — добавил Майкрофт, — чуть не забыл. Я восхищен тем, что тебе удалось вычислить место, куда отправился мистер Кроу. Твоя логика безупречна, а вот мистера Кроу я мог бы упрекнуть. Ему стоило бы взять для подсказки менее отвратительную вещь, не говоря уже о том, что использовать кроличью голову было рискованно, ведь ее мог утащить какой-нибудь хищник. — Он обвел взглядом кеб. — Как ты думаешь, — протянул он, резко сменив тему разговора, — не отделать ли мне экипаж изнутри, чтобы он выглядел в точности, как мой кабинет? Или как комната в клубе «Диоген»? Тогда я смогу путешествовать с идеальным комфортом и не страдать от смены обстановки.

— Но кто будет подавать вам утренний чай или послеобеденный херес? — с улыбкой поинтересовался Руфус Стоун.

— Это нетрудно организовать, — ответил Майкрофт. — Экипаж может останавливаться у определенных заведений в заранее оговоренное время, и официант будет передавать поднос в окно. Так мне могут доставлять и полный обед. Подумать только, сколько времени это поможет сэкономить!

— Если ты будешь пить и есть прямо здесь, — возразил ему Шерлок, — то так растолстеешь, что и наружу выбраться не сможешь! Будешь сидеть тут, как улитка в раковине.

Майкрофт кивнул:

— Верное замечание.

— Но если вы не собирались помешать нам ехать в Эдинбург, мистер Холмс, — вмешался Мэтти, — то зачем вы нас тут встретили?

— Прекрасный вопрос, юноша, и он как раз подводит к сути дела. Конечно же я приехал сюда, чтобы повидаться с моим младшим братом, потому что не видел его довольно долго, и чтобы посоветовать всем вам быть осторожнее. Вы, должно быть, сами понимаете, что если что-то вынудило Амиуса Кроу уехать, а не вступить в борьбу, то это «что-то» гораздо опаснее всего, что вы можете себе вообразить. Я всегда считал мистера Кроу человеком, не знающим страха. И известие о том, что он чего-то испугался, стало для меня таким же невероятным, как если бы я вдруг узнал, что Луна плоская, как тарелка, а не круглая, как Земля. — Майкрофт вздохнул. — Кроме того, я считаю Эдинбург очень мрачным и опасным городом. Шотландцы относятся к кельтским народам, а это значит, что им свойственны резкие перепады настроения: от слезливой тоски до внезапной ярости. Не рассчитывайте, что Шотландия окажется похожей на Фарнхем или Лондон. Хотя вам не придется переправляться через водные преграды, за исключением реки Тайн, и люди вокруг вас будут говорить по-английски, относитесь к Шотландии как к иностранному государству. — Он протянул им конверт. — Я имел смелость кое-что для вас организовать. Здесь билеты и адрес гостиницы, где для вас заказаны номера. Сообщайте обо всем, что узнаете. К сожалению, у меня нет агентов в Эдинбурге, иначе я попросил бы их заняться поисками Амиуса Кроу и его дочки и позаботиться о вашей безопасности.

— Спасибо, — сказал Шерлок, взяв конверт. — Майкрофт…

— Да?

Он помолчал, прежде чем продолжить.

— Думаю, ты должен знать, что миссис Эглантин больше не занимается хозяйством в доме дяди Шерринфорда и тети Анны.

Майкрофт смерил его долгим взглядом:

— В самом деле? Правильно ли я понимаю, что ты приложил руку к неожиданному повороту в судьбе этой на удивление неприятной женщины?

— Он приложил, ага, — с гордостью подтвердил Мэтти. — И я тоже!

— Мне будет интересно услышать эту историю, когда вы вернетесь. — Майкрофт глядел на Шерлока все так же пристально, и в его взгляде было что-то странное. Как будто перед ним оказался человек, которого он хорошо знал, и в то же время незнакомец, которого он видел впервые. — У нас обоих есть талант — мы можем описать цветок, увидев лишь одно его семечко, — задумчиво произнес он, — но тебе присуща черта, которой не хватает мне — любовь к цветам и ненависть к сорным травам. Я восхищаюсь тобой, Шерлок. Я искренне тобой восхищаюсь.

Шерлок почувствовал комок в горле и отвел взгляд. Он долго смотрел на проплывающие за окном дома, пока не сумел совладать со своими чувствами.

— Я напишу маме, — неожиданно сказал Майкрофт. — Попрошу, чтобы она пригласила тетю с дядей погостить у нее несколько дней. Семейная вражда окончилась, и о старом следует забыть. Когда наш отец вернется из Индии, я хочу, чтобы все было забыто.

— Мама… хорошо себя чувствует? — робко спросил Шерлок.

Майкрофт так сильно сжал губы, что они превратились в две тоненькие ниточки.

— То лучше, то хуже, но мне кажется, она идет на поправку.

— А Эмма?

— Наша сестра… она то, что она есть, — загадочно ответил Майкрофт. — Давай не будем об этом.

Экипаж неожиданно покачнулся и остановился у тротуара. Шерлок услышал, как кучер слезает со своего сиденья. Через мгновение дверь открылась.

— Кинг-Кросс, — объявил Майкрофт. — Если я правильно помню расписание, поезд до Эдинбурга отправится примерно через час.

— Спасибо за то, что нас встретили, — поблагодарил его Стоун. — И за билеты, и за гостиницу.

— Присматривайте за моим братом, — откликнулся Майкрофт. А потом взглянул на Мэтти, выгнув бровь: — И, если вас не затруднит, за этим молодым человеком. Я нахожу его забавным, и мой брат очень к нему привязан.

— Вы тоже забавный малый, — хмыкнул Мэтти. — Спасибо, что подвезли.

Майкрофт снова посмотрел на Шерлока и протянул ему руку:

— Отправь мне телеграмму, как только сможешь. Посылай на адрес клуба «Диоген». Сообщай о том, как продвигаются ваши поиски. И будь осторожен. Будь очень осторожен. Что-то мне не по себе, и я думаю, что дело вовсе не в начинающейся подагре.

Шерлок, Мэтти и Руфус Стоун вылезли из экипажа. Кучер закрыл дверь и молча вернулся на свое место. Шерлок услышал удар тростью о крышу и приглушенный голос Майкрофта:

— К Арке Адмиралтейства, любезнейший!

И экипаж отъехал.

— Мы остались одни, — сказал Мэтти.

ВОСЬМАЯ ГЛАВА

Вокзал Кинг-Кросс оказался очень похожим на Ватерлоо — такой же огромный зал ожидания, заполненный людьми, такие же голуби на чугунных балках, поддерживающих стеклянную крышу, — но он был чуть поменьше. Все здесь пропиталось едким запахом дыма и горящего угля. Стены и перекрытия были покрыты тонким слоем черной пыли.

Шерлоку очень хотелось расспросить пассажиров, не видели ли они день или два назад высокого мужчину в белом костюме и шляпе и юную девушку. Но вряд ли бы это что-нибудь дало: маловероятно, чтобы отъезжающие пассажиры оказались на вокзале в то же время, когда там находились Амиус и Вирджиния. А вот с билетными кассирами или охраной поговорить стоило. Или, подумал Шерлок, осматривая зал ожидания, с нищими или карманниками, которые сновали в толпе, словно тени, невидимые и неслышимые до тех пор, пока откуда-нибудь не доносился возглас: «Я же сказал, нет у меня мелочи! А если б и была, я бы тебе не дал!» или «Мой кошелек! Куда пропал мой кошелек?». Шерлок подозревал, что нищие и карманники дежурят здесь день и ночь. Вокзал был для них и местом работы, и домом.

Шерлок подумывал о том, чтобы подойти к ближайшему нищему и предложить ему шесть пенсов за информацию. Но некоторое время назад Амиус Кроу прочел ему целую лекцию о том, что вовсе не обязательно подтверждать уже известные факты. Шерлок был уверен, что Вирджиния и Амиус поехали в Эдинбург, а значит, они должны были сделать пересадку на вокзале Кинг-Кросс. Если бы нищий сказал, что они действительно были здесь, эта информация ничего бы не добавила к тому, что Шерлок уже знал. С другой стороны, если бы оказалось, что нищий их не видел, это ничего бы не изменило. Он и не мог видеть всех пассажиров, которые прошли через зал ожидания за целый день. «Здравомыслящий человек, — говорил Кроу, — не станет искать подтверждения тому, что он уже знает, а попытается найти опровержения. Доказательства того, что твоя теория верна, ничем тебе не помогут, а вот факты, опровергающие теорию, могут оказаться бесценными. Никогда не пытайся искать свидетельства своей правоты, а ищи доказательства того, что ты ошибся».

Но чтобы опровергнуть теорию Шерлока, нужно было доказать, что Амиус Кроу с Вирджинией уехали с другого вокзала, а для этого нужно было потратить весь день, проверяя Паддингтон, Юстон, Ливерпуль-стрит и прочие лондонские станции. На это попросту не было времени.

— О чем задумался? — спросил Руфус Стоун, хлопнув Шерлока по плечу.

— Да так, размышляю кое о чем. Я думал, не стоит ли расспросить людей об Амиусе Кроу, но решил, что ничего нового мы не выясним.

Руфус кивнул:

— Даже если он и купил здесь билет, то не до Эдинбурга. Он бы продолжил запутывать след, как делал это по дороге из Фарнхема. — Стоун огляделся по сторонам: — У нас до поезда еще осталось время, а мой желудок совсем затосковал без еды. Давайте перекусим на дорожку, я угощаю!

Руфус Стоун зря времени не терял. Он отыскал в толпе продавца каштанов и купил три порции. Им с Шерлоком пришлось сначала долго дуть на обжигающе горячие плоды, чтобы их остудить, а вот у Мэтти оказалась луженая глотка. Он набивал каштанами рот, не переставая улыбаться.

Когда они поели, Руфус повел Шерлока и Мэтти через зал ожидания к платформам. Он предъявил билеты кондуктору, и они вошли в вагон. Поезд оказался точно таким же, как тот, в котором они ехали из Фарнхема в Лондон.

— Путешествие будет долгим, — объявил Руфус, когда они расселись в крохотном купе. — Так что устраивайтесь поудобнее. Поспите, если сможете. Есть две вещи, которые никогда не стоит упускать, — это еда и сон. Никогда ведь не знаешь, когда в следующий раз ты сможешь наесться и выспаться. — Он посмотрел на Шерлока: — Жаль, что мне не пришло в голову захватить с собой скрипку. Мы могли бы продолжить уроки.

— В таком случае, — буркнул Мэтти, — я перешел бы в другой вагон.

Руфус взглянул на него с обидой.

— Я полагаю, — заявил он, — что твои музыкальные пристрастия ограничиваются свистулькой и трещоткой.

— А вот не надо свистульку ругать, — возмутился Мэтти. — На ней тоже можно играть много разных мелодий. И под свистульку с трещоткой хорошо танцевать, а ведь как раз для танцев музыка и нужна. Разве нет? — И он с вызовом уставился на Руфуса.

Тот с усмешкой покачал головой, но промолчал.

— Вообще-то, — сказал Шерлок, — мне хотелось бы продолжить разговор о театре, гриме и переодевании… и всяком таком.

Руфус кивнул:

— Это я с радостью. Мне нравится вспоминать времена, когда я и сам вышагивал на заднем плане с копьем в руках или играл в оркестровой яме, пока актеры выкладывались на сцене. — Он удивленно выгнул бровь: — Я смотрю, ты сильно увлекся театральным искусством. С чего это вдруг, можно поинтересоваться?

Шерлок пожал плечами, ему не очень хотелось рассказывать о своих пристрастиях и интересах.

— Мне просто стало любопытно, — ответил он.

Стоун смотрел на него все с тем же удивленным видом, и, чтобы прервать молчание, Шерлок раздраженно добавил:

— Если хочешь знать, все началось в Москве, в той чайной. Я сидел в окружении семи или восьми человек, с которыми провел последние три дня. И я их не узнал. Ни одного из них! — Шерлок чувствовал, что его щеки пылают от смущения и злости. Он впервые понял, как сильно его задел тот случай. — Я же вроде наблюдательный человек. Амиус Кроу всегда говорил, что я умею обращать внимание на мелочи, и все же они меня обманули. Провели, как последнего дурака!

— Просто они оказались искуснее тебя, — невозмутимо заметил Стоун. — В этом нет ничего постыдного. Я тоже не лучший скрипач в мире. И никогда не буду лучшим. Но я неплохо играю и становлюсь все лучшим и лучшим музыкантом.

— А я хочу быть самым лучшим, — тихо ответил Шерлок. — Я хочу лучше всех играть на скрипке, и лучше всех выслеживать диких зверей, и лучше всех уметь маскироваться. Если я не смогу быть лучшим, то незачем и пытаться.

— Боюсь, что ты сильно разочаруешься в жизни, — покачал головой Стоун. — Очень, очень сильно.

Некоторое время в купе стояла напряженная тишина, а потом Руфус Стоун, который, похоже, чувствовал себя виноватым, принялся рассказывать истории о своей работе в театре, в том числе и о некоторых актерах, которые так хорошо умели играть, что, казалось, сживались со своими персонажами.

— А секрет прост, — сказал Стоун. — Если ты сам не поверишь в то, что ты старик, или женщина, или бродяга, как ты сможешь убедить в этом зрителей? Мало выглядеть как персонаж, нужно быть им.

— А как же это сделать? — спросил Шерлок.

— Если ты притворяешься печальным, попробуй вспомнить что-нибудь из своей жизни, от чего тебе захочется плакать. Если ты пытаешься выглядеть счастливым, вспомни что-нибудь веселое. Если хочешь, чтобы тебя приняли за нищего, вспомни, каково это — быть голодным, грязным и измученным, если сможешь. — Руфус лукаво улыбнулся. — Если притворяешься влюбленным, вспомни человека, который тебе дорог. И тогда тебе даже стараться не придется — на твоем лице само собой появится нужное выражение. Да, и еще — пользуйся тем, что люди невнимательны.

Шерлок нахмурился:

— О чем это ты?

— Обычно люди видят то, что хотят увидеть. Они не станут пристально разглядывать каждого встречного. — Руфус на мгновение прикрыл глаза и взъерошил волосы. — Ну, как бы объяснить? Это похоже на декорации. Если ты хочешь дать понять зрителям, что действие пьесы происходит в Китае, тебе не нужно тратить кучу времени, чтобы воспроизвести на заднике абсолютно реалистичную картину императорского дворца или китайской деревни — ты просто рисуешь какие-то узнаваемые детали, изогнутую крышу или бамбук, а зрители додумывают остальное. Стоит человеку заметить что-то краем глаза, как в его голове возникают похожие картины, и он домысливает то, что видит. Если тебе нужно выглядеть нищим, вовсе не обязательно тщательно имитировать каждую мелочь в одежде и внешности. Так ты, наоборот, окажешься слишком заметным. Достаточно воспроизвести парочку самых важных деталей и постараться не выделяться на общем фоне. Понимаешь, что я имею в виду?

— Кажется, да.

Руфус привел еще пару примеров, но потом беседа увяла сама собой, и Шерлок отвернулся к окну.

За окном мелькали маленькие города, тянулись поля и луга, и постепенно аккуратные пейзажи Южной Англии сменились более дикой местностью. Даже коровы теперь выглядели иначе — стали какими-то бурыми и косматыми, с круто изогнутыми рогами. Пару раз поезд переезжал по мосту через широкие реки, и Шерлок невольно вспоминал деревянный мост, по которому они с Мэтти и Вирджинией перебирались через ущелье, удирая от Дюка Бальтазара.

Вирджиния… Стоило только подумать о ней, и у него сжималось сердце. Шерлок не мог отрицать, что испытывает к ней сильное и глубокое чувство, ничего подобного с ним прежде не случалось. Сила этого чувства пугала его. Никогда еще Шерлок не ощущал себя крепко-накрепко привязанным к другому человеку. Он всегда был одиночкой — и дома, и в школе. Он не хотел ни от кого зависеть, но сейчас ему казалось, что именно это с ним и произошло. Теперь он уже не мог представить себе жизнь без Вирджинии.

В Ньюкасле поезд остановился — необходимо было заправиться углем и водой. Пассажиры воспользовались долгой стоянкой, чтобы выйти на платформу, размять ноги и купить себе еды в бумажных пакетах. На этот раз Руфус, Шерлок и Мэтти взяли печеные яблоки в тесте. Они были очень горячими, и от них поднимался пар, почти как от паровоза.

Вскоре Шерлок вернулся в купе, хотя до отправления оставалось еще несколько минут. Расхаживать туда-сюда по платформе ему до смерти надоело, а больше заняться было нечем. Упражнения ради самих упражнений никогда его не прельщали. Шерлок плюхнулся на сиденье и уставился в стену. К этому времени он уже пришел к выводу, что путешествие на поезде — мучительно скучное дело. Морские поездки длятся намного дольше, но там хоть есть на что посмотреть и чем заняться. На пассажирских судах есть библиотеки, казино, рестораны и целая развлекательная программа для пассажиров. А в поезде — ничего.

Шерлок, уставившись в стену, отсчитывал минуты до отправления из Ньюкасла, когда внезапно обнаружил, что за ним кто-то следит. В этом не было ничего сверхъестественного — он не почувствовал ни покалывания в затылке, ни бегающих по спине мурашек. Все было гораздо прозаичнее: краем глаза Шерлок заметил какое-то неподвижное розовое пятно. Чье-то лицо. С голубыми глазами, которые глядели на него не мигая.

Не поворачивая головы, чтобы не спугнуть соглядатая, Шерлок попытался рассмотреть его как можно лучше, но этот человек прятался за горой ящиков на тележке носильщика.

Убедившись, что ничего нового уже разглядеть не удастся, Шерлок резко повернул голову направо. И уставился прямо в глаза своему старому знакомому.

У Шерлока замерло сердце.

Он увидел перед собой мистера Кайта, человека, который называл себя актером и управляющим театральной труппы из Уайтчепела, но на самом деле был сотрудником Парадол-чэмбер и участвовал в подготовке убийства русского графа, друга Майкрофта. Это был здоровенный, как медведь, мужчина, с широкими плечами, гривой рыжих волос, спадающих на воротник, и пышной рыжей бородой, закрывающей и шею, и часть груди. Когда Шерлок видел мистера Кайта в последний раз, они дрались с Руфусом Стоуном в карете на одной из московских улиц. Кайт тогда сбежал, а Руфус, раненный и истекающий кровью, выкрикивал ругательства ему вслед.

Шерлок вспомнил, что вокруг глаз у мистера Кайта были странные царапины, похожие на порезы от бритья, но обычно в таких местах волосы не росли. Хотя сейчас перед Шерлоком было закопченное стекло, он сумел разглядеть сквозь него эти царапины. Сомнений не было — перед ним действительно находился мистер Кайт.

Кайт долго глядел на Шерлока. Он не улыбнулся, не кивнул и не дал хоть как-то понять, что узнал его. Через несколько секунд он медленно попятился и скрылся в тени какого-то сооружения посреди платформы — наверное, хранилища для багажа. Сердце Шерлока бешено забилось, и ему вдруг стало трудно дышать.

Нужно предупредить Руфуса! Нужно сообщить Майкрофту! Шерлок не знал, означала ли эта встреча, что к исчезновению Амиуса Кроу причастны люди из Парадол-чэмбер. Или, может, они выслеживали его самого, желая отомстить за крушение своих планов, или это было случайное совпадение, но сам факт, что мистер Кайт оказался здесь и смотрел в их купе, был очень, очень важен! Сейчас ситуация казалась Шерлоку совершенно иной, чем десять минут назад.

Его размышления прервал свист паровозного гудка. Поезд вот-вот должен был отправиться. Шерлок встал с сиденья, встревоженный тем, что ни Руфус, ни Мэтти еще не вернулись, но тут дверь купе распахнулась, и вошел Мэтти. В руке он держал пирожок со свининой.

— Что случилось? — спросил он. — Ты выглядишь так, будто увидел призрака.

— Похоже на то. А где Руфус?

Мэтти нахмурился:

— Я думал, он уже здесь. Он раньше меня пошел к поезду. — Мэтти подбросил пирожок и снова его поймал. — А я увидел лоток с пирожками возле вокзала. Парень, который их продавал, на какую-то женщину пялился. Вот я один и стащил.

— Но… — начал Шерлок и снова умолк.

Разговаривать было некогда. Он оттолкнул Мэтти и выбежал из купе в коридор, который тянулся вдоль всего вагона. В двух его концах были двери, выходящие на платформу. Шерлок добежал до ближайшей двери и выглянул из нее.

Пассажиры торопливо расходились по своим вагонам, но Руфус Стоун как сквозь землю провалился.

Гудок засвистел снова. Через пару мгновений на платформе остался только кондуктор, который осматривал вагоны, готовясь дать сигнал к отправлению.

Шерлок крутил головой из стороны в сторону, но Руфуса нигде не было. Ему хотелось спрыгнуть на платформу и отправиться на поиски, но поезд вот-вот должен был тронуться. Что, если Руфус просто сел в другой вагон и сейчас идет сюда через весь состав? Тогда если он сам выскочит, то застрянет на вокзале, где его ищут члены Парадол-чэмбер.

А если они поймали Руфуса? У мистера Кайта к нему давнишние счеты.

Паровоз сдвинулся с места, волоча за собой вагоны. Через несколько мгновений платформа осталась позади.

Шерлок вернулся к своему купе и постоял у двери, глядя то вправо, то влево и отчаянно надеясь, что сейчас появится Руфус Стоун и направится к нему своей обычной танцующей походкой. Но через пять минут пришлось признать, что Руфус уже не вернется. Похоже, он попал в руки Парадол-чэмбер и остался на вокзале Ньюкасла.

— Что случилось? — спросил Мэтти, когда Шерлок вошел в купе. Все руки у него были в крошках от пирожка. — Где мистер Стоун?

— Думаю, он остался, — мрачно ответил Шерлок.

— С чего это вдруг? Нашел себе девчонку? Меня бы это не удивило. Он тот еще мартовский кот.

Шерлок покачал головой:

— Нет, я думаю, он встретился с людьми из Парадол-чэмбер.

Мэтти недоверчиво уставился на него:

— Это те самые, на кого работал тот французский барон?

— И они же пытались убить друга Майкрофта в Москве и обвинить в этом моего брата.

— А что они делали на вокзале?

— Наверное, за нами следили, — ответил Шерлок. Он чувствовал себя совершенно беспомощным и растерянным. — Теперь мы уже не узнаем наверняка. Мы можем только догадываться, но догадки хуже, чем незнание, потому что они могут повести нас по неверному пути.

— Так что же нам делать?

После очень недолгого раздумья Шерлок сказал:

— Нам нужно ехать в Эдинбург. Если сюда зайдет кондуктор, мы скажем ему, что наш друг остался в Ньюкасле и что мы боимся, как бы с ним чего не случилось. Кондуктор может передать сообщение на какой-нибудь из станций по пути следования. Приехав в Эдинбург, мы поселимся в гостинице, которую заказал для нас Майкрофт. Если Руфусу удастся сбежать от членов Парадол-чэмбер или тех людей, которые его задержали, либо если он отстал от поезда по какой-то другой причине, он будет знать, где нас искать.

Шерлок сел, скрестив руки на груди и низко опустив голову. Мэтти некоторое время смотрел на него, а потом отвернулся к окну. Хотя друг был рядом, Шерлок никогда еще не чувствовал себя таким одиноким.

— Мы можем вернуться домой, — через некоторое время предложил Мэтти. Его голос звучал еле слышно.

Эта мысль тоже приходила Шерлоку в голову, но он ее отверг.

— Можем, — сказал он, — но тогда мы не сумеем помочь ни мистеру Кроу, ни Вирджинии, ни даже Руфусу. К тому же люди из Парадол-чэмбер знают, где нас искать. Лучший выход для нас — затеряться в Эдинбурге, пока мы не разберемся со всей этой кутерьмой. Залечь на дно.

— Как мистер Кроу и Вирджиния, — заметил Мэтти. — Они тоже сбежали и спрятались.

— Я знаю. — Шерлок не мог заставить себя посмотреть в глаза другу. — Знаю. Но мне хотелось бы понять почему. Я даже не представляю, что могло настолько напугать мистера Кроу, что он сбежал, вместо того чтобы сопротивляться.

Их поезд как-то незаметно пересек границу Англии и Шотландии, и если там была какая-то вывеска или отметка, то Шерлок ее пропустил.

Теперь станции попадались все чаще, и их названия сильно отличались от английских. И пейзаж изменился — вместо пологих холмов за окном тянулись скалистые утесы. Даже небо казалось каким-то более мрачным.

Наконец пришел кондуктор, и Шерлок сказал ему, что их друг отстал от поезда. Кондуктор несколько раз чертыхнулся и пообещал поговорить с начальником станции на следующей стоянке поезда, чтобы выяснить, не пришло ли какое-нибудь сообщение и нельзя ли отправить телеграмму в Ньюкасл. Но Шерлок знал, что уже слишком поздно. Вряд ли это что-то даст.

Время как будто замедлилось. Кондуктор зашел к ним еще раз, сказал, что от Руфуса Стоуна никаких вестей не поступало, и настроение Шерлока, и без того плохое, еще ухудшилось. Наконец, выглянув из окна, он заметил, что домов вокруг становится все больше. Здесь они были сложены не из кирпича, а из крупных каменных блоков. От этого здания казались более прочными и основательными. Солнце, опустившееся почти до самого горизонта, заливало их красноватым закатным светом. Поезд замедлил ход и остановился у платформы, которая, казалось, тянулась на целую милю. Вывеска над ней гласила: «Эдинбург».

— Мы на месте, — сказал Мэтти.

Они подхватили свои сумки и вещи Руфуса и вышли из поезда. На платформе Шерлок оттащил Мэтти в сторону и остановился. Он решил пропустить вперед остальных пассажиров и посмотреть, нет ли среди них мистера Кайта или, если очень повезет, Руфуса Стоуна.

Платформа была битком набита людьми в самых разных нарядах: от сюртуков и цилиндров до ворсистых твидовых пиджаков и штанов с заплатками. Здесь даже встречались — и Шерлок еле удержался, чтоб не ахнуть, — мужчины в юбках!

Мэтти заметил его удивление.

— Ага, — сказал он. — Прости, что не предупредил заранее. Представляешь, как я удивился, когда в первый раз сюда приехал!

— Мужчинам в юбках? Ну, может быть, ты думал, что я их не замечу.

— Это не юбки, — решительно возразил Мэтти. — Это килты.

— Килты, — повторил Шерлок незнакомое слово.

— Традиционная одежда шотландских кланов. — Мэтти фыркнул. — Клан — это что-то вроде семьи. Короче говоря, эти кланы враждовали друг с другом, пока не решили сражаться вместе против англичан. А килты им нужны, чтоб проще было воевать. Они у каждой семьи по-своему окрашены.

— Наверное, для того, — заключил Шерлок, — чтобы сразу было видно, что человек, которого ты убиваешь, принадлежит к чужому клану, а не твой троюродный брат, которого ты с детства не видел.

— Наверное, да, — согласился с ним Мэтти.

Шерлок решил, что это стоит запомнить. Если у каждой семьи свой цвет килтов, то есть смысл разузнать об этом поподробнее. В Лондоне, чтобы узнать фамилию случайного прохожего, придется задавать вопросы, а вот в Эдинбурге достаточно взглянуть на человека, чтобы понять, что его фамилия, скажем, МакДоналд.

— Может, мне еще что-нибудь следует знать? — спросил он.

— Эта штука вроде кошелька, что висит у них спереди, называется спорран, и в ней они хранят деньги и всякие мелочи. И еще, если шотландец носит килт, то, скорее всего, он прячет в носке маленький нож. Этот ножик называется дирк.

— Понял, спасибо.

Шерлок продолжал осматриваться и прислушиваться к разговорам. Многие голоса звучали достаточно громко, но из-за акцента Шерлок мало что понимал. Для него не было секретом то, что жителям определенной местности присущ свой характерный выговор: например, в Фарнхеме говорили иначе, чем в Лондоне, а у его знакомых американцев произношение было таким, какого не встретишь ни у одного англичанина, — но Шерлок не ожидал, что в одном дне пути от Лондона люди говорят с таким сильным акцентом, что их речь становится почти неразборчивой. Он прислушивался минуту или две, анализируя произношение проходящих мимо пассажиров, пока не уловил основные особенности. Мэтти все это время терпеливо ждал. Стоило привыкнуть, и акцент становился не таким заметным, а смысл слов — более понятным.

— Ну, хорошо, — сказал Шерлок, когда последний из пассажиров прошел за ограждение и платформа опустела. — Мне кажется, я освоился. Теперь пошли искать гостиницу.

Они вышли из вокзала и взяли второй кеб, который попался им на пути. Кучер поначалу сомневался, стоит ли сажать двух мальчишек, но тут же согласился, когда Шерлок показал ему горсть шиллингов. Их с Мэтти возраст не имел значения, пока им было чем платить.

Шерлок уже успел заглянуть в конверт, который дал им Майкрофт, так что он уверенно назвал кучеру гостиницу.

Дорога заняла минут двадцать. Они проезжали мимо высоких зданий, сложенных из неизменного серого камня, и еще более крупных административных построек и особняков, стоящих за металлическими оградами в окружении зеленых лужаек. Вблизи Шерлок заметил, что камни не сплошь серые, а с цветными вкраплениями — оранжевыми, желтыми, зелеными и синими; и даже если камень действительно выглядел серым, то все равно был покрыт более темными пятнами и разводами.

Кеб проехал мимо парка, потом резко свернул налево, а затем направо и оказался на широкой оживленной улице с гостиницами и магазинами. Похожие улицы Шерлок встречал в Лондоне, Нью-Йорке и Москве. Он уже понял, что Эдинбург был древним и многолюдным городом.

Кеб снова свернул направо и остановился. Шерлок и Мэтти вылезли наружу, а кучер сбросил их сумки на тротуар. Похоже, он считал, что слезать с козел ради каких-то мальчишек ниже его достоинства. Шерлоку очень захотелось точно так же швырнуть ему плату. Но он сдержался и просто протянул деньги так, что кучеру, чтобы забрать их, пришлось сильно наклониться вперед.

Перед ними было высокое здание с вывеской «Фрейзер». Кеб развернулся и снова направился в сторону оживленной улицы, а Шерлок рассеянно отметил, что дорога впереди идет вниз по склону. Рассеянность объяснялась тем, что его поразил вид, который открылся за отъезжающим кебом. На холме стоял огромный и мрачный замок, похожий из-за окутавшего склон тумана на нависшую над городом грозовую тучу.

— Ну, а дальше что? — спросил Мэтти.

Шерлок снова почувствовал, как гнетет его исчезновение Руфуса. Без Стоуна он чувствовал себя беззащитным и растерянным. Они с Мэтти оказались в Эдинбурге совершенно одни. Что им теперь делать?

— Не знаю, — ответил он.

ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

Оставив сумки в номере, Шерлок и Мэтти спустились по главной лестнице и вышли в город. Солнце уже село за горизонт, и тьму разгонял свет газовых фонарей и факелов, прикрепленных металлическими скобами к стенам зданий. На улицах было шумно, горожане праздно шатались от одной таверны к другой в поисках развлечений. Стараясь держаться в стороне от толпы, ребята нашли относительно приличную таверну, сели в уголке и заказали пироги с ветчиной и легкое пиво, которое бармен подал им без единого вопроса. Зато когда Шерлок попросил кружку воды, тот уставился на него с недовольной гримасой.

Через каждые пару минут кто-нибудь пытался к ним подсесть и завязать разговор. Иногда это были женщины с раскрашенными лицами и в давно не стиранной одежде, но чаще — небритые мужчины в грязных костюмах и серых рубашках без воротничков. Мэтти каждый раз говорил им одно и то же: «Отец вот-вот подойдет, и ему очень не понравится, если он вас тут увидит», и эти люди сразу же исчезали, бормоча извинения или проклятия. Когда это произошло в первый раз, Шерлок только пожал плечами, но после третьего уставился на Мэтти с удивлением. Тот отвел взгляд.

— Странный народ тут ходит, — пробормотал он. — В какой бы город ты ни попал, если с тобой нет взрослого, кто-нибудь обязательно начнет к тебе приставать. Так что волей-неволей научишься их отшивать.

Шерлок не стал больше спрашивать. Понятно было, что Мэтти вдаваться в подробности не собирается, но Холмс был рад, что оказался здесь не один, а вместе с другом.

Они немного поговорили о Руфусе Стоуне. Оба втайне надеялись, что он отыщется или хотя бы пришлет им в гостиницу телеграмму. И то, что этого не случилось, расстроило обоих сильнее, чем они готовы были признать.

— Мы можем обратиться в полицию, — предложил Мэтти. — Сказать, что он пропал.

— Беда в том, что мы не знаем точно, что с ним произошло, так что полиция мало что сможет сделать. Мы же не видели, как его похищали. Полицейские просто ответят нам, что он отстал от поезда и завтра приедет. Хуже того, они узнают, что мы оказались в Эдинбурге без взрослых. К нам приставят охранника или засунут нас в какой-нибудь приют до возвращения Руфуса. А нам это совсем не нужно.

Мэтти кивнул:

— Понимаю. А как насчет твоего брата? Мы можем послать ему телеграмму и сообщить, что случилось.

— А через час он пришлет нам ответную телеграмму с приказом возвращаться в Лондон и велит оставаться там, пока не выяснится, что произошло с Руфусом. И я не смогу его ослушаться… Я уже пытался, и каждый раз это ничем хорошим не заканчивалось. Нет, мы нужны здесь. Так что лучше никому и ничего не говорить.

— Как думаешь, что произошло с Руфусом? — тихо спросил Мэтти, не глядя на Шерлока.

Холмс вздохнул. Он старался об этом не думать.

— Откуда мне знать? Может, его схватили те два американца, чтобы выяснить, что именно ему известно. Ну а поскольку он знает примерно столько же, сколько они, его могут попросту отпустить.

Или убить, подумал Холмс, но не стал произносить это вслух. Несмотря на опыт уличной жизни, Мэтти был младше Шерлока, и от некоторых вещей его следовало защищать.

— Он знает про Эдинбург, — напомнил Мэтти.

— Если они ехали с нами в одном поезде, значит, им тоже известно про Эдинбург. Боюсь, что эта тайна уже выплыла наружу. — Шерлок помолчал. — С другой стороны, за исчезновением Руфуса может стоять Парадол-чэмбер. И тут я даже представить себе не могу, что им от него понадобилось.

Шерлок был очень голоден, но от этого разговора у него пропал аппетит. Мысли о том, что сейчас происходит с Руфусом, пока они сидят в теплой таверне и набивают себе животы, вызывали тошноту.

— Не хочу тебя пугать, — через некоторое время прошептал Мэтти, — но видишь вон того парня? — Он мотнул головой в сторону дальнего угла таверны. — В той кабинке, один сидит.

Шерлок осторожно оглянулся — слишком резкое движение могло бы привлечь к нему внимание. Он боялся увидеть мистера Кайта, и, когда обнаружил вместо него тощего незнакомца, у него вырвался вздох облегчения. Но очень скоро ему снова стало не по себе, хотя посетитель таверны даже не смотрел в их сторону. В незнакомце было что-то странное, и Шерлок долго не мог понять, что именно. Во-первых, он выглядел болезненно худым, как после длительной голодовки, а лицо у него было мертвенно-бледным. Его глаза так глубоко запали, что их было не разглядеть в темных глазницах, а кожа была так туго натянута на скулах и подбородке, что казалось, вот-вот лопнет. Одежда тоже выглядела необычно: будто парень надел свой лучший воскресный костюм, но умудрился заляпать его грязью. Смотрел он прямо перед собой, но его взгляд казался пустым и невидящим. Он сидел совершенно один, и хотя на столе перед ним ничего не было, бармен не торопился принять у него заказ или выставить его за порог.

Посетители все прибывали и в конце концов совершенно загородили странного бледного незнакомца. Шерлок и, Мэтти доели свои пироги и собрались уходить. Когда они встали, толпа посетителей в центре таверны немного рассеялась. Шерлок обернулся. Странный парень исчез.

— Ты что-нибудь знаешь о похитителях тел? — спросил Мэтти, когда они вышли из таверны. Выглядел он напуганным.

— Впервые слышу, — сказал Шерлок.

— Это два человека, оба Уильямы, а фамилии у них Хэр и Берк. Пару лет назад они тут были кем-то вроде местных знаменитостей. Я услышал о них, когда приезжал сюда с отцом. Стоило мне увидеть того парня, как я сразу о них вспомнил. Здесь, в Эдинбурге, есть медицинский колледж, и у студентов постоянно возникает одна и та же проблема: как им изучить человеческое тело, если они не могут его разрезать и заглянуть внутрь — как там органы расположены, как кровь течет?

— Мне казалось, в медицинских колледжах разрешают использовать трупы казненных преступников, — нахмурившись, заметил Шерлок.

— На словах вроде как разрешают, но студентов много, и трупов на всех не хватает. К тому же преступлений, за которые выносятся смертные приговоры, становится все меньше, а значит, меньше становится и тел. Шестьдесят лет назад людей вешали за двести самых разных преступлений. А теперь только за пять. Так что колледжу перепадало в лучшем случае два трупа в год. Вот тут Хэр с Берком и подсуетились.

— Мне кажется, я знаю, о чем ты, — тихо сказал Шерлок, чувствуя, как по спине у него побежали мурашки. — Они стали выкапывать тела и продавать, да?

Мэтти уставился на него:

— Не совсем. Хотя и это тоже. Осквернение могил — так это называется. Этих случаев было столько, что друзьям и родственникам умершего приходилось охранять могилу, чтобы ее не разрыли. Некоторые, кто побогаче, устанавливали вокруг захоронения специальные клетки, чтобы нельзя было подойти. Пока люди не поняли, что происходит, они думали, что мертвецы оживают и сами выбираются из земли. Конечно, когда об осквернителях узнали, тем пришлось действовать иначе. Они были изобретательные ребята, эти осквернители. Брали с собой деревянные, а не металлические лопаты, чтобы меньше шуметь, копали наклонные ходы, чтобы земля проседала не над самой могилой, а в стороне. А потом откапывали боковую стенку гроба, разбивали ее и веревкой вытаскивали покойника.

— Я понял, понял… Ты сказал, что эти Берк и Хэр занимались не только осквернением могил?

— Во-первых, они оба были ирландцами, — ответил Мэтти, — и приехали в Эдинбург рыть канал Юнион. Берк снял комнату в доме, который принадлежал жене Хэра. Оба были не дураки выпить и однажды разговорились за бутылкой о том, как бы им подзаработать. Кто-то из них и предложил украсть труп человека, умершего своей смертью и не имевшего родственников, и продать его в колледж, чтобы студенты на нем изучали анатомию. А тут как раз у Хэра помер один старый жилец, и старик этот должен был ему четыре соверена. Берк и Хэр набили гроб деревяшками и так похоронили, а тело продали доктору Ноксу за семь соверенов.

— Веселая история, — буркнул Шерлок.

— Беда в том, что люди своей смертью редко помирают, и приятели решили им в этом помочь. Сначала местного мельника убили. Напоили его виски и задушили. Потом еще одну жиличку Хэра, женщину по имени Абигайль Симпсон. А потом… — Мэтти пожал плечами, — дело пошло как по маслу. Доктор Нокс не задавал вопросов и платил им за каждый труп десять соверенов, если тело было в хорошем состоянии, и восемь, если с ним что-то было не так. Парни эти предпочитали женщин и детей, потому что с ними было проще справиться.

Шерлока затошнило. Его возмущала сама идея смерти, поставленной на поток. Берк и Хэр убивали не в приступе ярости, не в состоянии аффекта, они просто выполняли свою работу. Работу, отнимающую жизнь.

— И сколько же человек они убили? — тихо спросил он, когда они с Мэтти свернули за угол и направились к входу в гостиницу.

— Говорят, что-то около семнадцати, — ответил Мэтти, — всего за один год.

— И никто ничего не заподозрил? Ведь врач, который покупал у них тела, должен был понимать, что это не казненные преступники. После повешения на шее остается след, а на этих трупах такого следа не было.

— Доктор Нокс? Ну да, он знал, хотя Хэр потом и выгораживал его. Просто ему нужны были тела. Студенты, которые ходили к Ноксу на лекции, считали его лучшим преподавателем анатомии и неплохо платили. Ему не хотелось их терять. — Мэтти фыркнул. — Однажды Берк и Хэр убили парня по кличке Тупой Джейми, хорошо известного в городе. Когда в анатомическом театре доктор Нокс снял с тела простыню, кто-то из студентов его узнал. Нокс утверждал, что это не так, но вскрытие начал с головы, чтобы сделать труп неузнаваемым.

— Ну и чем это закончилось? — спросил Шерлок, толкнув входную дверь. — Наверняка их всех поймали, иначе бы ты не услышал этой истории.

— Они убили женщину по имени Марджори Доэрти, но сразу не смогли сбыть труп и спрятали его под кроватью Берка. Другие жильцы заподозрили неладное и решили проверить его комнату. Когда Берк куда-то ушел, жильцы пробрались к нему и обнаружили мертвое тело. Они вызвали фараонов. Берк и Хэр все же успели вынести труп из дома и отвезти доктору Ноксу, но там фараоны их и взяли. Хэр стал свидетелем обвинения и дал показания против Берка в обмен на помилование. Берка повесили, и его тело прилюдно вскрыли в Эдинбургском медицинском колледже — законно, конечно.

— А с Хэром что случилось?

— Исчез. Никто о нем больше не слышал.

— То есть он все еще может быть здесь, в городе?

Мэтти кивнул:

— Может, он и здесь, хотя, скорее всего, вернулся в Ирландию.

Следующее утро не принесло никаких известий о Руфусе Стоуне. Несчастные Шерлок и Мэтти позавтракали овсянкой, которую им подала молчаливая горничная. Каша была такой густой, что Шерлок резал ее ножом, и с виду смахивала на свиное пойло, но оказалась на удивление вкусной и сытной.

— Ну и какой у нас план? — спросил Мэтти.

— Я собираюсь поискать книжную лавку или библиотеку, — сказал Шерлок. — Мне нужна карта города и как можно больше информации о нем. Я чувствую себя здесь чужаком. Не знаю, что где находится. Ну а ты мог бы пройтись по знакомым местам и поискать людей, которые тебя помнят и могут нам помочь. Сейчас нам любая поддержка пригодится. — Он задумался ненадолго. — Давай встретимся в полдень у центральных ворот парка, через дорогу от нашей гостиницы.

— У меня часов нет, — сказал Мэтти.

— Тогда спроси у кого-нибудь время.

Доев овсянку, они распрощались и вышли из гостиницы.

Шерлок нашел библиотеку недалеко от главной улицы. Запах старых книг напомнил ему о кабинете дяди Шерринфорда, и Холмс успокоился и почувствовал себя здесь, как дома. Отыскав секцию с изданиями о Шотландии, он набрал целую охапку книг и уселся за ближайший стол читать.

Уже через час Шерлок узнал много нового о достопримечательностях Эдинбурга и его роли в бурной шотландской истории. Он выяснил, что город был построен на семи холмах, видимо, поэтому все его улицы вели или вверх, или вниз.

Через некоторое время печатные буквы стали расплываться у него перед глазами. Шерлок закрыл книгу и немного посидел, зажмурившись. Беда в том, решил он, что нужной ему информации не найти ни в одном справочнике. Куда может пойти в Эдинбурге находящийся в бегах человек? Где ему спрятаться, если за ним следят? Кто стоит во главе местного преступного братства и кому это самое братство предпочтет оказать помощь — беглецу или его преследователям? Эти сведения скорее раздобудет Мэтти через своих знакомых, но найти их в печатном виде, да еще не устаревшими, попросту невозможно. Шерлок решил, что ему обязательно нужно записывать все факты, которые они с Мэтти обнаружат на своем пути. Может, если сохранить их в картотеке, они пригодятся и в будущем.

И тут его бросило в дрожь от неожиданной и тревожной мысли. Он, по сути, решил делать то же самое, что и Джош Харкнесс, — собирать информацию о сомнительной и преступной деятельности и хранить ее. Впрочем, главное различие заключалось в том, что Шерлок не собирался извлекать из нее выгоду.

Он вынул карманные часы на цепочке и взглянул на циферблат. Половина двенадцатого — пора было отправляться на встречу с Мэтти.

Расставляя книги по местам, Шерлок заметил, что на стойке у библиотекаря выставлены на продажу карты Эдинбурга по шесть пенсов за штуку. Шерлок купил одну и вернулся к столу, чтобы ее рассмотреть. Сначала он окинул ее взглядом целиком, отмечая очертания города и направление крупнейших дорог. Потом нашел главную железнодорожную ветку, идущую из Лондона, и проследил путь, который они проделали в кебе. Они двигались по Принцесс-стрит, и, похоже, это была центральная улица города. Затем Шерлок смог отыскать на карте их гостиницу и здание, в котором находился сейчас.

Сложив карту и сунув ее в карман, Холмс отправился в парк. Теперь он лучше ориентироваться в чужом городе, и это придавало ему уверенности.

Солнечный свет пробивался сквозь облака, и косые лучи на серо-голубом фоне казались светящимся каркасом, поддерживающим небо. Шерлок шел по Принцесс-стрит мимо убегающих вбок узких улочек и смотрел на возвышающийся над городом замок. Тот уже не был похож на тяжелую грозовую тучу, но что-то в его очертаниях было неправильным — как будто нарушающим законы перспективы. Само расположение этого замка так высоко над городом казалось Шерлоку невероятным.

Когда он проходил мимо одного из переулков, из тени ближайшего дома донесся шмыгающий звук. Шерлок остановился и огляделся по сторонам. Сворачивать с Принцесс-стрит он не собирался — это было бы глупо, но выяснить, кто за ним следит, если действительно кому-то вздумалось это делать, не помешало бы.

В первое мгновение он увидел только глубокую тень, похожую на растекшуюся черную кляксу, — казалось, туда никогда не добирались солнечные лучи, — но через несколько секунд его глаза привыкли, и Шерлок разглядел какое-то белесое пятно, повисшее в воздухе, словно воздушный шарик. Сосредоточившись, он понял, что это было — лицо человека, одетого во все черное, который стоял в переулке и смотрел в сторону Принцесс-стрит.

Шерлок невольно попятился. Лицо незнакомца было цвета слоновой кости, а глаза так глубоко запали, что казались черными дырами. Скулы резко выделялись, а губы… если у него вообще были губы… были вздернуты в подобии ухмылки, как будто этот человек смеялся над собственной шуткой. Шерлок решил уже, что это гниющий труп, почти скелет, который зачем-то выставили на всеобщее обозрение. Может, его вытащили из могилы и подперли доской? Но кто мог сделать такую чудовищную вещь?

Странное существо подняло руку и помахало, а потом отступило глубже в тень и исчезло из виду.

Только после этого, дрожа и обливаясь холодным потом, Шерлок вспомнил вчерашнего посетителя таверны. Это он и есть? Но сейчас в нем, казалось, не осталось ничего от живого человека, и вряд ли эту перемену можно было объяснить игрой света и тени.

Что происходит? Шерлок вспомнил историю, которую ему рассказали тетя с дядей. Неужели он сходит с ума, как отец?

Ему захотелось броситься в переулок, разыскать этого странного человека и понять наконец, что же он видел на самом деле! Но Шерлок подавил этот порыв. Скорее всего, это была ловушка, и существо заманивало в нее. Может, человек, который это подстроил, знал, что любопытство Шерлока часто побеждает здравый смысл? Чувствуя себя совершенно сбитым с толку, Холмс двинулся дальше, не оглядываясь.

До парка было несколько минут ходьбы. Когда он пришел туда, Мэтти его уже ждал.

— Как ты? — спросил его друг. — Выглядишь так, будто призрака увидел.

— Не говори глупостей! — разозлился Шерлок. — Призраков не бывает!

— Ну хорошо, хорошо, не волнуйся ты так!

— Что-нибудь удалось выяснить? — спросил Холмс.

Мэтти покачал головой:

— Большинство моих знакомых уехали. Или померли. Я нашел пару человек, которых знал когда-то, но они не видели высокого американца. А что у тебя?

— Купил карту и немного почитал о городе.

— Ну, это уже кое-что, — с сомнением буркнул Мэтти. — Если нам это вообще понадобится.

— Не надо недооценивать силу знаний.

Мэтти уставился на него.

— Ну и что мы будем делать дальше? — поинтересовался он.

Шерлок задумался. Его и самого мучил тот же вопрос.

— Думаю, стоит сходить на вокзал и расспросить кондукторов. Но вряд ли из сотни пассажиров, проходящих перед ними за день, они запомнили мистера Кроу. Кроме того, если он действует так же осторожно, как в Фарнхеме, то, скорее всего, они с Вирджинией вышли на предыдущей станции и добрались до Эдинбурга в кебе.

— Если они вообще здесь, — сказал Мэтти. — Ведь единственное, что привело нас сюда, это кроличья голова. Не такая уж точная подсказка. Мне до сих пор кажется, что мы не на верном пути.

— Даже после исчезновения Руфуса? — спросил Шерлок.

Мэтти пожал плечами:

— Ну да, ты правильно говоришь. И подсказка, может быть, не такая уж и плохая, но теперь, когда мы здесь, что нам делать? Ждать следующего послания?

— Мэтти, — медленно произнес Шерлок. — Я говорил это раньше и повторю сейчас — может, ты и не гений, но ты наводишь на гениальные мысли.

— О чем это ты?

— Амиус Кроу оставил подсказку, которая должна была привести нас в Эдинбург, если бы мы разгадали ее правильно. Зачем он это сделал? Этим вопросом мы даже не задавались.

— Потому что он хотел, чтоб мы поехали за ним, — ответил Мэтти.

— Вот именно! Он не просто сказал: «До свидания, я еду в Эдинбург!» Он оставил нам послание, в котором сообщил, куда они направляются, и единственное объяснение этому — он хотел, чтобы мы отправились за ним. Чтобы мы ему помогли. И теперь, когда мы оказались здесь, нам нужно искать другую подсказку, которая приведет нас прямиком к нему.

— Но почему Кроу сразу этого не сделал?

— Потому что ему самому было известно только то, что они с Вирджинией едут в Эдинбург. А уже здесь ему предстояло найти подходящее место, чтобы затаиться. Значит, это не гостиница. Скорее он остановился в сельском доме где-то за городом. И после этого стал искать способ сообщить нам адрес.

— Но он же не знает, где мы, — напомнил ему Мэтти.

— Значит, он должен оставить сообщение в таком месте, где мы смогли бы его увидеть, в какой бы части города ни поселились.

Шерлок сразу же вспомнил о газете, которую читал в поезде. А главное — о колонке частных объявлений, которая так его увлекла: послания, порой зашифрованные, от одного человека другому.

— Он даст объявление в местной газете, — уверенно заявил Холмс. — Он знает, что я обязательно просмотрю прессу.

— А если мы уже пропустили послание? Если он поместил объявление вчера?

Шерлок помотал головой:

— Ему неизвестно, когда именно мы приедем. Думаю, Амиус Кроу оплатит публикацию объявления на всю неделю.

Мэтти кивнул. То ли доводы Шерлока его убедили, то ли он просто решил ему поверить.

— Тогда пошли за газетой. Давай купим их все.

— Но сколько их здесь? — спросил Шерлок, испугавшись, что им придется тщательно изучать десять или двенадцать газет, если только Амиус не поместил послание в каждой из них.

— Три, — сказал Мэтти. Он уже собрался идти, но в последний момент обернулся: — Только читать их придется тебе — я не умею. И денег у меня нет, так что покупать их придется тоже тебе.

Они нашли поблизости газетчика и купили три свежих номера, а потом вернулись в парк и сели на скамейку, чтобы Шерлоку удобно было читать. Он не мог не заметить, что на первых страницах всех газет красовалась статья об убийстве — том самом, о котором он прочел в лондонской «Таймс». Самой содержательной из трех оказалась статья в «Эдинбургском вестнике».

Сегодня утрам сотрудниками эдинбургской полиции арестована подозреваемая в убийстве успешного предпринимателя сэра Бенедикта Вентхема. Близкий к полиции источник сообщил нам, что ею является мисс Эгги МакФарлейн, кухарка покойного сэра Бенедикта и, как выяснили наши сотрудники, сестра известного преступника и главаря банды «Черных грабителей» Гэхана МакФарлейна. Предполагается, что именно она подмешала яд в его еду по причинам, которые пока неизвестны.

«Черные грабители»? Название банды задело какую-то струнку в душе Шерлока. Оно наводило на мысли о чем-то опасном и даже зловещем. Шерлок уже собирался перейти к разделу объявлений, как вдруг снова увидел это название в заметке, размещенной прямо под статьей об отравлении сэра Бенедикта Вентхема.

ЛАВКА ТОРГОВЦЕВ ЗЕЛЕНЬЮ СГОРЕЛА В ПЛАМЕНИ ПОЖАРА

Прошлой ночью лавка, принадлежащая господам МакФерсону и Каргиллу, торговцам зеленью с Принцесс-стрит, сгорела дотла в пожаре чудовищной силы. Соседи боролись с пламенем около трех часов, заливая его водой из ближайшей реки, но особого успеха не добились. К счастью, обошлось без жертв, так как пожар случился поздно ночью, когда в здании никого не было. МакФерсон и Каргилл владели этой лавкой более пятидесяти лет. Несколько местных жителей, пожелавших остаться неизвестными, сообщили нашему репортеру, что торговцы зеленью стали жертвами пресловутых «Черных грабителей» — печально известных бандитов, вымогающих деньги у местных предпринимателей…

Шерлок принялся читать объявления. Здесь их было гораздо меньше, чем в «Таймс»: едва ли на полстраницы. В большинстве из них речь шла о вакансиях горничной, кухарки или дворецкого («рекомендательные письма обязательны») либо о пропавших вещах («На Кинг-стрит найдена дамская брошь: изумруды в золотой оправе. Просим предполагаемого владельца прислать ее полное описание, прежде чем мы договоримся о возвращении»). Непохоже, чтобы какое-то из этих объявлений мог написать Амиус Кроу.

На всякий случай Шерлок просмотрел страницу с письмами читателей. Большинство из них были жалобами на неточности в статьях или сетованиями на невоспитанность представителей низших классов, но одно из писем привлекло внимание Шерлока, и он даже зачитал его вслух для Мэтти.

Сэр!

Меня вынуждает написать Вам возрастающее количество замеченных в пределах городской черты мужчин и женщин, которых можно назвать разве что «ходячими покойниками». Это явление суть святотатство и признак удручающего падения нравов жителей нашего города. Я хочу напомнить Вашим читателям следующие цитаты из Писания.

Исайя 26:19: «Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряньте, торжествуйте поверженные во прахе: ибо роса Твоя — роса растений, и земля извергнет мертвецов».

Откровение 20:13: «Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим».

Я спрашиваю Вас: не означает ли это, что Армагеддон близок, и скоро Господь станет судить всех нас? Покайтесь в грехах Ваших, пока не стало слишком поздно!

Искренне Ваш,

Гео Трибб, эсквайр.

Письмо напомнило Шерлоку о похожих на мертвецов существах. Одного он видел в таверне прошлым вечером, другого — на улице каких-то полчаса назад. Так это о них пишет автор? Неужели по улицам действительно разгуливает «возрастающее количество» покойников, и если это правда, что все это может означать?

Шерлок решил подумать об этом позже. Какой бы любопытной ни была эта тема, сейчас его волновало другое — местонахождение Амиуса Кроу, Вирджинии и Руфуса Стоуна.

В большинстве частных объявлений, размещенных в «Звезде Эдинбурга», речь шла о танцевальных вечерах, пропавших животных или выставленных на продажу лошадях. Шерлока заинтересовало только одно из них: «Пропал длиннохвостый попугай. Знает наизусть всего „Гамлета“ и некоторые из стихов Теннисона. Нашедшему вознаграждение». Попугай, знающий наизусть всего «Гамлета»? Шерлок не верил, что это возможно!

И только в «Трибьюн» он нашел то, что искал. Среди обычных объявлений обнаружилось одно, которое сразу же привлекло его внимание.

ГОСТИНИЦА СИГЕРСОНА

Посетите идеальное место для отдыха! Для нас будет счастьем осуществить все ваши мечты! Два дня в нашем доме творят чудеса. Гостиница расположена в городке Киркальди в графстве Файф. Хозяева, мистер и миссис Крамонд, готовы исполнить любой ваш каприз!

— Это оно! — воскликнул Шерлок, ткнув в газету пальцем.

— Я не умею читать, — терпеливо повторил Мэтти.

Шерлок прочел объявление вслух. Мэтти нахмурился.

— Слишком уж многословно, — сказал он. — И как-то чересчур слащаво. Сдается мне, что это заведение не для простых людей.

— Это не настоящая гостиница, — сказал ему Шерлок.

— Откуда ты знаешь?

Шерлок указал на заголовок:

— «Гостиница Сигерсона». Моего отца зовут Сигер… Сигер Холмс. А я — сын Сигера, Сигерсон. Объявление составлено специально для меня.

Мэтти это не убедило.

— Может, совпадение? Почему бы не быть гостинице с таким названием?

— Возможно, — согласился с ним Шерлок, — но, когда размещаешь такое вот объявление, платишь за количество слов. А здесь их гораздо больше, чем требуется, чтобы расхвалить свою гостиницу, но вполне достаточно, чтобы передать зашифрованное сообщение.

— Значит, мистер Кроу и Вирджиния в Киркальди? — переспросил Мэтти. — Но это же очень далеко. Я думал, они где-то в Эдинбурге.

— Киркальди — отвлекающий маневр. На самом деле они в каком-то другом месте.

— Где же тогда?

Шерлок пожал плечами:

— Понятия не имею. Сначала мне нужно расшифровать сообщение.

Он прочитал его еще раз. Если бы объявление было набором случайных букв или цифр, Шерлок мог бы попробовать метод подстановки, о котором рассказывал ему Амиус Кроу. При этом методе одни символы заменялись другими. Например, вместо буквы А писали цифру 1, вместо Б — цифру 2, и так далее. Если принцип подстановки был неизвестен, то при расшифровке учитывали, с какой частотой используется в письменной речи та или иная буква. Например, в английском языке самая распространенная буква — E, а за ней идут T, A, I, O и N. То есть нужно было найти символ, который встречался в тексте чаще всего, и подставить на его место букву E, затем сделать то же самое для буквы T и продолжать в том же духе, пока не подставишь все буквы. Но чтобы этот метод сработал, зашифрованное сообщение должно быть достаточно длинным. Впрочем, глядя на послание, Шерлок понял, что тут использовался какой-то другой шифр. Оно ведь выглядело вполне осмысленным. И было похоже на настоящее рекламное объявление. Если попытаться заменить в нем буквы, то в результате получится нечитаемый набор символов. Значит, это что-то другое. Шерлок вытащил из кармана карандаш и торопливо выписал на полях газеты первые буквы каждого слова, но получилась какая-то ерунда, — пимдоднбсо…

Возможно, нужно брать не первые буквы, а последние? Шерлок нацарапал еще одну последовательность: ееояаястм…

Нет, снова не то!

Наверное, нужно было идти от последнего слова к началу! Шерлок снова попробовал выписывать первые и последние буквы, но так ничего и не добился. Если только Амиус не усложнил задачу и не написал сообщение на каком-то чужом языке.

Может, смотреть надо не на буквы, а на слова? Шерлок попробовал выписать первые слова каждой фразы: «Посетите для два гостиница…», потом вторые: «Идеальное нас дня расположена…» Чушь какая-то!

Он со вздохом закусил губу, чувствуя себя неуютно под напряженным взглядом Мэтти. У него уже не осталось ни одной идеи! Может, этот шифр слишком сложен для него?

Но в голове у него продолжала вертеться какая-то смутная мысль. Шерлок попытался расслабиться и не думать ни о чем, чтобы она смогла пробиться на поверхность. Он пробовал брать первые слова, потом вторые… А что, если взять первое слово первого предложения, затем второе слово второго предложения и так далее?

К этому времени он уже знал объявление наизусть, так что слова смог выписать по памяти.

Посетите нас в городке Крамонд.

— Получилось! — шепотом произнес Шерлок.

— Что?

— Они в местечке под названием Крамонд.

— Ты же вроде говорил, что Крамонды — это хозяева гостиницы, — удивился Мэтти.

— Нет никакой гостиницы, — снова повторил Шерлок. — Это шифр. Мистеру Кроу нужно было указать название городка, но он зашифровал его, выдав за фамилию, и, чтобы отвлечь от него внимание, вписал название другого города — Киркальди.

— Ну хорошо, а где же этот Крамонд?

Шерлок вытащил карту, купленную в библиотеке. На ее обратной стороне были изображены окрестности Эдинбурга. В верхнем правом углу имелся указатель, где рядом с названиями городов были проставлены буквы и цифры, обозначающие квадрат, в котором эти города находились. Шерлок отыскал в списке Крамонд (и ощутил прилив гордости!), а затем нашел нужный квадрат на карте.

— Это на побережье, — сказал он. — Всего в нескольких милях отсюда. Нам придется нанять экипаж.

Он сложил карту и газету и рассовал их по карманам. Сейчас Шерлок испытывал и усталость, и огромное облегчение. У него получилось! Он узнал, где скрываются Амиус и Вирджиния Кроу!

Осталось самое трудное — выяснить, почему они уехали, и убедить их вернуться…

И тут он заметил какое-то движение за плечом Мэтти. К ним подкрадывались двое парней. Один держал в руках пустой мешок. Через мгновение Шерлок узнал в нем рябого американца, которого видел в Фарнхеме. Его бросило в дрожь. Он уже хотел крикнуть другу, чтоб тот кидался наутек, как вдруг увидел, что и Мэтти смотрит ему за спину огромными испуганными глазами.

Похоже, позади Шерлока тоже кто-то был — наверняка, тот парень с хвостом и отрезанным ухом. Холмс уже собирался толкнуть своего друга влево, а затем метнуться вправо, когда парень, подошедший к Мэтти со спины, догадался, что его заметили, ринулся вперед и накинул Мэтти на голову мешок. Шерлок попытался его сорвать, но неожиданно ему на лицо тоже набросили темную ткань. Кто-то схватил его в охапку и оторвал от земли.

ДЕСЯТАЯ ГЛАВА

Мешок сильно пропах трубочным табаком, и Шерлока затошнило от жары, духоты и резкой вони. Сквозь прорехи в ткани пробивалось немного света, но они были слишком маленькими, чтобы видеть, что происходит вокруг. Грубая мешковина царапала ему лоб, уши и затылок. Шерлок чувствовал, что на коже остаются ссадины. Ну и красавчиком же он будет, когда выберется отсюда!

Если еще выберется.

Его быстро и умело связали, причем так крепко, что пережали кровеносные сосуды на запястьях и лодыжках. А потом, прижав ему руки к груди и подогнув ноги, резко подняли в воздух, как мешок с ячменем, и понесли через парк, пока никто не успел заметить, что происходит. Наверное, то же самое проделали и с Мэтти. Шерлок попытался брыкнуться в качестве эксперимента, но едва успел пошевелить ногой, как кожаный ремень еще туже впился ему в тело. Наверное, так чувствовали себя люди, которых душили гигантские змеи из джунглей — питоны или анаконды.

Он открыл было рот, чтобы позвать на помощь, но тут ему в ухо врезался чей-то кулак. Голова взорвалась от мучительной боли, и Шерлока затошнило. Он подумал, что сейчас его вырвет, но если бы это случилось в мешке, последствия оказались бы очень неприятными, так что Шерлок несколько раз сглотнул, пытаясь подавить позывы к рвоте.

Ему в рот попали крошки табака. Шерлок чувствовал, как они липнут к языку. От горького вкуса тошнота снова усилилась, и он стал судорожно сглатывать слюну. А ведь многие люди не только курят, но и жуют табак. Как они это выдерживают?

Запястья Шерлока были перетянуты так туго, что его руки начали неметь. Собственные пальцы казались распухшими, как сардельки.

Человек, который его нес, перехватил мешок как-то иначе. Сначала Шерлок не понял, что происходит, но потом давление на грудь и ноги ослабело, и его качнули в одну сторону, в другую, а затем куда-то бросили. Шерлоку показалось, что он летел целую вечность, не понимая, где верх и где низ, и не зная, обо что ударится при падении. О траву? О мощеную улицу? О поверхность воды?

Он уже почти поверил, что сейчас рухнет в холодную воду, но вместо этого упал на что-то мягкое, перевернулся и ударился о деревянную стенку. Телега с сеном? Похоже на то. Он услышал, как рядом упало что-то тяжелое, а потом чье-то тело впечаталось в него с такой силой, что вышибло из легких весь воздух.

Мэтти!

— Как ты? — спросил он, но прежде чем Мэтти успел ответить, что-то ударило Шерлока в ребра.

По грудной клетке разлилась тошнотворная боль. Он ахнул. Мэтти же хватило ума промолчать. А может, он был без сознания.

Никто из похитителей не произнес ни слова, но мысль была понятна: лежи смирно, не сопротивляйся, молчи. За любым нарушением этих правил следовало мгновенное наказание.

По крайней мере, их не разлучили. Это уже кое-что. А пока Шерлок был жив и в сознании, он свято верил, что сумеет найти способ выпутаться почти из любой ситуации.

Его догадка о телеге подтвердилась, когда они тронулись с места. Шерлок лежал головой по ходу. Он принялся лихорадочно вспоминать события последних минут. Он стоял в парке лицом к Мэтти, а ворота, выходящие на Принцесс-стрит, были слева от него. Затем ему набросили мешок на голову, подняли и понесли направо — по направлению от ворот и выхода на улицу. В телегу его бросили головой вперед, а это значило, что они движутся от Принцесс-стрит, то есть от центра города, к окраине.

По пути Шерлок пытался считать повороты и запоминать их направление и примерное расстояние от одного до другого. Сосредоточившись на подсчете, он даже забыл о страхе, к тому же, если бы пришлось возвращаться по этому маршруту, такая информация могла спасти ему жизнь.

Наконец телега остановилась. Шерлока схватили и поставили на ноги. А потом кто-то взвалил его на плечо и понес. Шерлок слышал звук шагов, а значит, под ногами была не трава. Камни? Утоптанная земля? Похититель пару раз споткнулся, так что, возможно, он шел по улице, вымощенной брусчаткой, где некоторые из камней расшатались. И эта информация могла оказаться полезной.

Пальцы Шерлока горели огнем. Он уже представлял себе, как они почернеют и отвалятся. В отчаянии он попытался думать о чем-то другом. Звук шагов изменился! Теперь похититель шел по деревянному полу, а проблески света, которые Шерлок мог различать через дырки в мешке, стали гораздо тусклее. Его внесли в здание.

Затем звук шагов стал более глухим. И Шерлок сразу же почувствовал, что его приподняли — теперь его голова была выше, чем ноги. Его несли по лестнице.

На втором этаже шаги стали звучать чуть иначе, чем внизу. Половицы скрипели так сильно, что казалось, по ним опасно идти.

Неожиданно Шерлока сбросили на пол. Он даже не успел сжаться перед падением. Приземлился он на левое плечо, вскрикнул от боли и прикусил язык. Во рту появился вкус крови.

Рядом раздался звук еще одного удара — с Мэтти обошлись точно так же. Он не вскрикнул, но Шерлок услышал его тихий стон.

Что-то острое и металлическое скользнуло между его ладонями. Мгновение — и его руки были свободны. А еще через секунду и ноги избавили от пут.

Шерлок стащил с головы мешок.

Тусклый свет ослепил его. Он сидел в помещении такого же размера, как столовая в доме дяди и тети, но на этом все сходство заканчивалось. Здесь не было ни ковров, ни занавесок, а лишь голый пол и облупившиеся стены. На отклеивающихся обрывках обоев цвели пятна плесени. Сквозь дыры в штукатурке виднелись деревянные доски. Кое-где половиц не хватало, а оставшиеся были усеяны черными катышками крысиного помета. Известка с потолка осыпалась почти полностью, и обнажившиеся перекрытия походили на ребра скелета. Картину дополняли лужи дождевой воды, просочившейся сквозь потолок.

Когда Шерлок попытался подняться, из его кармана на прогнивший пол вывалилась газета. Он смог различить нацарапанное на полях название: Крамонд. Шерлок в ужасе взглянул по сторонам. Перед разбитым окном стояли двое мужчин, а еще один сидел в центре комнаты, положив руки на набалдашник трости, но из-за бьющего им в спину солнечного света все трое казались черными силуэтами, нарисованными углем на бумажном листе. Шерлок прищурился, стараясь разглядеть лица, но это ему не помогло. Свет был слишком ярким.

Мэтти, скорчившись, лежал рядом. На его голову и плечи все еще был наброшен мешок. Он не двигался, и Шерлок с ужасом подумал, что его друг уже мертв, но потом заметил, как вздымается его грудная клетка. Мэтти был жив, но, скорее всего, без сознания.

Если подумать о том, что их ожидало в следующие минуты, то обморок был наилучшим выходом.

Шерлок перевел взгляд чуть выше. Немного в стороне от троих незнакомцев стоял стул. К нему был привязан Руфус Стоун. Он посмотрел на Шерлока и улыбнулся. Впрочем, его улыбка выглядела бы куда более ободряющей, если бы у Стоуна не было синяков на лице и крови на пальцах. Похоже, ему сорвали ногти.

— Давай я объясню, что тебя ждет, — произнес тихий, почти нежный голос.

Шерлок решил, что он принадлежит человеку, сидящему в центре. Акцент у него был таким же, как у Амиуса — должно быть, он тоже был американцем.

— Мне все равно, взрослый ты или нет. Я пытал детей в прошлом и буду пытать в будущем. Не скажу, что это доставляет мне удовольствие, но если понадобится, я причиню тебе страшную боль, чтобы узнать то, что мне нужно.

— А что вам нужно? — спросил Шерлок. — У меня, знаете ли, денег нет.

Незнакомец не засмеялся, но, когда он заговорил, Шерлок различил усмешку в его голосе:

— Мне не нужны твои деньги, мальчишка. Их у меня столько, что вовек не потратить. Нет, я хочу получить информацию о твоем друге Амиусе Кроу и его дочке, а она у тебя есть.

— Я ничего не знаю, — сказал Шерлок, стараясь говорить как можно убедительнее.

Холмс прищурился, пытаясь рассмотреть лицо или одежду незнакомца. Но все, что ему удалось увидеть, — это странную форму набалдашника на его трости.

— Тогда ты умрешь в муках. Все просто. Тебе будет очень больно, но, чем откровеннее будут твои ответы, тем дольше ты проживешь и тем меньше будешь страдать. А теперь я задам тебе несколько вопросов. Очень простых. И ты должен мне ответить так же просто, без лжи и утайки.

Шерлок снова взглянул на газету. Этот человек не должен ее увидеть.

— А если я не знаю ответа? — спросил он, лихорадочно пытаясь найти выход.

Первым делом он поднял взгляд. Если и дальше смотреть на газету, они это непременно заметят.

— Хороший вопрос, — сказал человек с тихим голосом. — И я сам много раз задавал его себе. Как ты, наверное, догадываешься, в своей жизни я провел очень много допросов. И теперь у меня есть решение. Видишь ли, мы давно уже следим за тобой. И на некоторые вопросы, которые я задам, ты точно знаешь ответ. И я его знаю. А вот ты не знаешь, что именно мне известно. Так что ты не посмеешь солгать, если, конечно, ты не любитель боли. Лучший выход для тебя — говорить чистую правду. Вряд ли ты сумеешь обмануть меня, потому что кое в чем я абсолютно уверен, и я пойму, что ты лжешь, отвечая на мой вопрос: «Не знаю». Ты все хорошо понял?

Шерлок задумался. Ситуация была обрисована просто и изящно. Если он решит солгать или притвориться незнающим, есть вероятность, что его уличат. Беда в том, что не известно, какое количество вопросов собирается задать этот человек и на сколько из них он уже знает ответы. Если соотношение тех и других десять к одному, то у Шерлока есть шанс сохранить тайну Амиуса. Если же десять к пяти, то ситуация значительно осложняется.

Шерлок пытался проанализировать эту проблему и найти решение, но, похоже, решения не существовало. Человек, задающий вопросы, имел заведомое преимущество. Он все предусмотрел.

— Ты все хорошо понял? — повторил незнакомец. Его голос был таким же мягким, как и раньше. — Я не стану повторять этот вопрос еще один раз.

— Да, понял, — ответил Шерлок, передвинув ногу так, как будто хотел усесться поудобнее. Но на самом деле он столкнул газету в лужицу дождевой воды на полу.

Незнакомец слегка повернул голову, взглянув на Руфуса Стоуна, и отблески света на его коже показались Шерлоку какими-то странными.

— Ни к чему напоминать, — добавил он, — что я не потерплю вмешательства посторонних. Все ясно?

Руфус кивнул, но Шерлоку было не до него — он мог думать только о газете. Бумага уже должна была размокнуть, но еще не поздно было вытащить ее из воды.

Он рискнул посмотреть вниз. Его каракули на полях уже начали расплываться. Еще немного, и даже печатные буквы станут неразличимыми. Вздохнув с облегчением, он снова посмотрел на незнакомца, пытаясь вспомнить, не сказал ли тот еще чего-нибудь. Неожиданно Шерлок заметил, что кожа на его лице выглядит как-то необычно. Как будто на ней были какие-то отметины, но какие именно — не разглядишь.

— Тогда начнем.

Незнакомец поднял руку. Шерлок с изумлением обнаружил, что набалдашник его трости выполнен в виде золотого черепа, блестевшего в лучах солнца, но уже через мгновение стоящие рядом мужчины шагнули вперед, загородив свет. Переступив через безжизненное тело Мэтти, они схватили Шерлока за руки и дернули вверх. Пол под его ногами прогнулся и заскрипел.

В руках у обоих парней были веревки со скользящей петлей на конце. Один из них — безухий с волосами, собранными в хвост, — набросил петлю Шерлоку на шею и затянул. Другой конец веревки он перебросил через потолочную балку. Руфус забился в своих путах, но парень, который стоял к нему ближе, небрежно ударил его по лицу тыльной стороной ладони. Руфус со стоном откинулся на спинку стула.

Шерлок почувствовал, как веревка натянулась у него под подбородком, перекрывая доступ воздуха. Инстинктивно он встал на цыпочки, чтобы уменьшить давление на шею, и тут второй парень с лицом в оспинах захлестнул ему ноги петлей и связал их.

— Я предлагаю тебе, — произнес незнакомец таким спокойным и рассудительным тоном, каким приходской священник мог бы попросить чашку чая, — как можно крепче ухватиться за веревку. Через несколько мгновений от крепости твоей хватки будет зависеть твоя жизнь. Ну и от того, конечно, насколько искренне ты станешь отвечать на вопросы.

И тут парень, державший веревку, обмотанную вокруг шеи Шерлока, резко ее натянул. Шерлок рывком взлетел в воздух. Он ухватился за веревку над головой и начал подтягиваться изо всех сил. Пенька была довольно грубой, но его ладони быстро взмокли, и он понимал, что, как только руки соскользнут, он повиснет в петле и умрет от удушья.

Его ноги болтались в воздухе в нескольких дюймах от пола. Парень дернул сильнее, и Шерлока подняло еще выше. В глазах у него начало темнеть, но он видел, как парень, удерживавший веревку, отходит в сторону и привязывает ее к торчащей из стены доске.

— А теперь, — сказал незнакомец, — начнем. — Он слегка кашлянул. — Каковы твои отношения с Амиусом Кроу?

— Я… не… знаю… человека… с… таким… именем! — выдавил Шерлок, судорожно хватая ртом воздух.

— Вот теперь я вижу, как выглядит твоя ложь, — заключил незнакомец.

Он слегка приподнял руку над набалдашником трости. Взглянув вниз, Шерлок увидел, что парень, который связал ему ноги, присел на корточки и выкатил откуда-то булыжник размером с человеческую голову. Камень был обмотан бечевкой, к концу которой был привязан рыболовный крючок. Парень приподнял булыжник одной рукой и прицепил крючок к веревке, свисающей с ног Шерлока. А потом отпустил камень.

От дополнительной тяжести Шерлока дернуло вниз, все его мышцы и сухожилия натянулись, а петля сдавила шею еще туже. Он судорожно подтягивался на руках, чтобы не задохнуться.

— Я допускаю, что ты невероятно глуп и не понял правил, — сказал незнакомец, — и поэтому повторю свой вопрос. Теперь ты сам видишь, каким будет наказание за ложь. Как ты уже понял, мне этот ответ известен. Ну и каковы же твои отношения с Амиусом Кроу?

— Он… мой… учитель! — выдохнул Шерлок.

— Хорошо. Спасибо. — Пауза. — А теперь второй вопрос: где сейчас Амиус Кроу?

Шерлок почти ничего уже не различал перед собой. Кровь шумела у него в ушах, но вопрос он расслышал прекрасно. Он не мог ответить на него, конечно же не мог! Но если он не ответит…

У него не было выбора. Он не мог выдать Амиуса и Вирджинию.

— Не… знаю… — выдавил он.

Незнакомец вздохнул:

— Еще одна ложь. Ты не проделал бы такой длинный путь, если бы не знал, где сейчас твой учитель. Ты такой упрямый или просто дурак? — И он снова приподнял руку.

Шерлок в отчаянии попытался ударить присевшего парня ногами в голову, но ему помешал привязанный к щиколоткам тяжелый камень. Парень поднял другой булыжник такого же размера. Он тоже был обвязан бечевкой с крючком на конце.

Пальцы Шерлока начало сводить судорогой. Он не знал, сколько еще сможет продержаться, повиснув на руках.

Парень прицепил крючок к веревке. Два подвешенных камня стукнулись друг о друга. Похоже, теперь он весил в два раза больше, чем когда его только вздернули в воздух. Его руки дрожали от напряжения. Сердце бешено колотилось, а перед глазами стояло сплошное красное марево. Веревка, обмотанная вокруг щиколоток, глубоко впилась в кожу, и ему казалось, что ноги сейчас оторвутся. Парень, сидевший на корточках рядом с Шерлоком, передвинулся, и половицы громко скрипнули под его весом. Второй парень тоже подошел к нему и встал рядом — пол снова заскрипел. Хотя у Шерлока и шумело в ушах, он не мог не услышать этот звук. Казалось, дерево вот-вот собирается проломиться. Доски под ним совсем прогнили. И это наводило на мысль.

Но нужно было тщательно рассчитать время.

— Ты упорно недооцениваешь опасность, которой подвергаешься, — сказал незнакомец. Его голос доносился будто издалека. — Страдания, которые ты испытываешь, уже сейчас должны быть очень сильными, и я не представляю, как ты сможешь пережить еще пару вопросов. Я искренне восхищаюсь твоей стойкостью, но разве твои друзья того стоят? Подумай сам, согласились бы они умереть за тебя?

Шерлок с трудом выдавил ответ, делая паузы после каждого слова:

— Не… важно… что… бы… сделали… они. — Он втянул в себя немного воздуха. — Важно… то… что… делаю… я!

— Ах, у тебя есть принципы? Редкое качество. И совершенно бессмысленное. Я повторю вопрос еще один раз и настойчиво прошу дать нужный мне ответ. Где сейчас Амиус Кроу?

— Я… не… знаю! — прохрипел Шерлок.

Незнакомец снова поднял руку. Шерлок к этому времени висел так задрав голову, что не мог видеть, что происходит внизу, но он услышал царапающий звук, когда парень подкатил очередной камень. Сколько же их там припасено?

Потом было мгновение тишины, пока парень прикреплял крючок, а затем на веревке повис уже третий камень. Вспышка боли была такой сильной, как будто сам Амиус Кроу ухватился за ноги Шерлока и дернул вниз. Холмсу казалось, что его руки вот-вот вывернутся из суставов. Он держался за веревку из последних сил, но петля все равно так впивалась ему в шею, что дышать было почти невозможно. А чтобы освободиться, ему нужно было сделать кое-что похуже.

Собрав остатки сил, он отчаянно вцепился правой рукой в натянутую над головой веревку и напряг мышцы, как только смог. А потом отпустил левую руку.

Не дожидаясь, пока пальцы не выдержат и соскользнут, он сунул руку в карман брюк. Там лежал ножик Мэтти — тот самый, которым его приятель проделал дыру в дубильном чане Джоша Харкнесса и которым Шерлок соединял отверстия на стене в доме Амиуса. Вытащив нож, он нажал на кнопку, чтобы выбросить лезвие. Шерлок скорее почувствовал, чем увидел, как ринулись к нему стоявшие рядом парни, и резко вскинул руку вверх, описав ножом дугу.

Нож без труда перерезал натянутую веревку. Петля мгновенно ослабла, и, падая, Шерлок втянул в себя воздух, такой же холодный и чистый, как талая вода. Камни ударились о половицы. Через мгновение об пол ударились и ноги Шерлока. Этого удара оказалось достаточно, чтобы прогнившие доски, и без того прогнувшиеся под весом стоявших рядом парней, не выдержали и проломились. Все трое рухнули в дыру.

Шерлок попытался перевернуться в воздухе, чтобы приземлиться на похитителей. Он зацепился за край дыры, слегка задержав падение и ободрав себе кожу. Звук, с которым тела двух парней ударились об пол первого этажа, показался ему оглушительным, словно взрыв. Здесь доски проломились тоже, вдавившись обломками в слой влажной земли под полом. Испуганные крысы и тараканы так и брызнули во все стороны.

Выкарабкавшись из этой кучи малы, Шерлок принялся стаскивать с шеи петлю. Распустив узел, он наконец-то смог снять с себя веревку и отбросить ее прочь.

Он все время следил то за похитителями, то за дырой в потолке, но парни только стонали и корчились от боли, а в дыру никто так и не выглянул.

Шерлок развязал себе ноги. От веревки на коже остался припухший рубец, и, наверное, точно такой же был на шее, но Шерлока это не волновало. Он был свободен!

Он встал и тут же свалился снова. Ноги его не держали. Шерлок знал, что не может оставаться здесь, и поэтому попробовал подняться еще раз. И еще раз. Он убеждал себя, что все зависит лишь от силы воли. Его тело должно ему подчиняться, а не наоборот.

С четвертой попытки ему все-таки удалось удержаться на ногах, хотя они и дрожали. Шерлок глубоко вдохнул и заковылял к лестнице. Убежать из дома ему и в голову не приходило. Наверху остались Мэтти и Руфус, беспомощные, беззащитные. Их нужно было освободить, пусть даже рискуя жизнью.

Подъем по лестнице оказался, наверное, самым трудным делом в жизни Шерлока. Мышцы невыносимо болели от каждого движения, и пару раз он чуть не потерял сознание. Поднявшись в комнату, где его пытали, он выставил вперед нож, готовясь к драке, но незнакомец исчез. Как будто испарился. Шерлок недоумевал, куда тот мог сбежать, — окно было закрыто, а единственный выход вел на лестницу, по которой только что вскарабкался он сам, но человека с тихим голосом нигде не было. В комнате остались лишь Мэтти и Руфус Стоун.

Мэтти все еще лежал, скорчившись, с мешком на голове. Шерлок бросил взгляд на Руфуса, окровавленного, но веселого, и тот кивком указал на Мэтти.

— Сначала посмотри, что с ним, приятель, — сказал он. Его голос звучал так, словно он говорил с полным ртом орехов — наверное, из-за побоев. — Я будто несколько боксерских раундов выстоял, и можешь мне поверить, я знаю, о чем говорю, ведь в моей жизни и такое случалось, но я же живой. А парень не шелохнулся с тех пор, как его сюда принесли. Ему наверняка нужна помощь. — Стоун восхищенно покачал головой: — Кстати, это была потрясающая импровизация! Даже если я еще сто лет на свете проживу, вряд ли когда-нибудь увижу нечто подобное.

Шерлок присел на корточки рядом с Мэтти. Волнуясь, он осторожно стащил с его головы мешок. И увидел перед собой широко открытые серо-голубые глаза.

— Ты цел! — выдохнул Шерлок.

— Я всегда цел, — ответил Мэтти.

— А я думал… ты же не двигался, и…

Мэтти улыбнулся:

— Я давно уже понял, что в таких случаях надо вести себя как ежик — свернулся клубком и лежи. А если не получается, будь как барсук — дерись как бешеный, кусайся и царапайся.

Шерлок помог Мэтти подняться, и вместе они развязали Руфуса Стоуна. Шерлок беспокоился из-за того, что на руках, лице и рубашке Руфуса было так много крови, но тот лишь отмахнулся.

— Мне и хуже приходилось, когда я с крыши падал, — сказал он. — Хотя я еще долго не смогу играть на скрипке пиццикато.[9] А с теми двумя бандитами что случилось? Они могут вернуться?

Шерлок осторожно подошел к дыре, помня о том, что пол вокруг нее может обрушиться в любой момент, и заглянул вниз. Парни все еще лежали там, где он их оставил. Они стонали, но было не похоже, чтобы в ближайшее время им удалось сдвинуться с места.

— Я вижу их, — ответил Шерлок. — Но вряд ли они нас побеспокоят. По крайней мере, сейчас.

— Все ясно. Ах, Шерлок, я восхищаюсь тобой беспредельно!

— А что было с тобой? — спросил Шерлок. — Мы потеряли тебя в Ньюкасле.

Руфус поморщился.

— Они следили за нами от Фарнхема, — сказал он. — Судя по тому, что я слышал, они обнаружили, что Амиус Кроу сбежал, и оставили человека наблюдать за его домом на тот случай, если он вернется. Это был тот парень с волосами, собранными в хвост, и откушенным ухом.

Шерлок нахмурился:

— Я его не видел. Мы ведь заходили в дом.

— Он прятался где-то снаружи. Он проделал дырку в стене и протянул по земле трубку до своего убежища. Так что ему было слышно все, что вы там говорили.

— Что за трубку? — удивленно спросил Мэтти.

— По такой же трубке капитан корабля разговаривает с машинным отделением — она ребристая, из вощеного полотна. Когда ты говоришь в нее, человек, прижимающий ухо к другому концу трубки, слышит все с расстояния в сотню ярдов.

— Кто бы мог подумать? — буркнул Мэтти.

Шерлок же решил, что заслужил хорошего пинка.

Он видел трубку, протянутую из дома Амиуса, но не понял, что это такое. Он мысленно дал себе клятву никогда больше не оставлять без внимания непонятные или странные вещи.

— Он подслушал то, о чем вы говорили в доме, — продолжил Руфус, — а потом прокрался вслед за вами до загона и узнал об Эдинбурге. Ну а затем уже рассказал все своим сообщникам, и им осталось только идти по нашему следу до Кинг-Кросса и до поезда. Они решили захватить кого-нибудь из нас в Ньюкасле, чтобы выяснить, где именно прячется Амиус Кроу, если, конечно, ты все понял правильно и он действительно в Эдинбурге. — Руфус с грустью посмотрел на свои окровавленные руки: — Они поняли, что я ничего не знаю, так что просто заткнули мне рот и забрали с собой как заложника. Мы ехали в одном поезде, но тот человек, который тебя допрашивал, выкупил все купе, так что ему никто не мог помешать, и сошли они с поезда только после того, как все пассажиры разошлись и платформа опустела. В Эдинбурге они нашли себе место для штаб-квартиры и стали ждать, пока ты не свяжешься с мистером Кроу или он с тобой. Ну а сегодня утром решили похитить тебя и выяснить, что тебе известно. Похоже, ничего.

— Вообще-то, — сказал Шерлок, — кое-что нам известно. — Он посмотрел на брошенную на пол газету, которая уже совсем раскисла. Но это не имело значения, ведь он помнил сообщение наизусть. — Единственное, чего я не понимаю, это зачем им понадобился мистер Кроу. — Он взглянул на руки Руфуса: — А ты… ты сможешь снова играть на скрипке?

— Волнуешься из-за своих уроков? Не надейся, деньги я тебе не верну. — Руфус вытянул руки перед собой и пошевелил пальцами. Он поморщился от боли, но не остановился. — Мышцы и сухожилия не пострадали. Порезы со временем заживут, а синяки пройдут. Паганини я играть не собираюсь, а весь остальной репертуар останется со мной.

Шерлок огляделся по сторонам:

— А куда делся тот человек, который меня допрашивал? У которого трость с золотым черепом?

Руфус нахмурился:

— Разве он мимо тебя не проходил? Мне кажется, он пошел к лестнице.

— Я его не видел. — Вспомнив его руку в луче света, льющегося из окна, Шерлок спросил: — А что у него с кожей?

— А… ты тоже заметил? — Когда Шерлок кивнул в ответ, Руфус продолжил: — У него татуировки по всему лицу. Они на шее, на руках — везде.

— Что за татуировки? — спросил Шерлок.

— Имена, — ответил Руфус. — Имена людей. Некоторые наколоты черной тушью, некоторые — красной. А одно — прямо на лбу — выбито красным и гораздо больше остальных… — Он посмотрел Шерлоку прямо в глаза: — И это имя Вирджинии Кроу.

ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА

Шерлок похолодел от ужаса, но, прежде чем он успел спросить у Руфуса, что же может означать это вытатуированное на лбу имя, тот вскинул брови, словно вспомнив что-то важное:

— Так ты знаешь, где сейчас Амиус Кроу?

— Он оставил сообщение в газете, — сказал Мэтти. — Оно было зашифровано, но нам удалось его разгадать.

Шерлок удивленно уставился на Мэтти, услышав это «нам», но тот невинно улыбнулся в ответ.

— Отличная работа. — Руфус огляделся по сторонам. — Надо выбираться отсюда, пока наши «друзья» не вернулись.

Они вместе спустились по лестнице и прошли мимо двух бандитов к выходу. Те по-прежнему лежали на проломленных досках и стонали от боли. На мгновение Руфус остановился, глядя на них. Глаза его так блестели, что он наверняка подумывал о мести за все свои страдания, но затем повернулся и продолжил путь.

— Мы могли бы их допросить, — задумчиво сказал он, словно эта мысль казалась ему очень соблазнительной. — Но, похоже, они крепкие орешки.

— Это вряд ли, — сказал Мэтти. — Мне кажется, они уже раскололись.

Когда они вышли наружу, небо было затянуто серыми облаками и все вокруг казалось очень мрачным. Шерлок с любопытством стал осматривать окрестности. Ему представлялось, что похитители привезли их в какой-то деревенский дом, но теперь он понимал, что ошибся. Перед ним тянулся ряд стоящих вплотную старых зданий в несколько этажей. Кварталы отделялись друг от друга переулками, узкими, словно тропинки между скал. На первых этажах окон не было — только двери, одна за другой, а большинство окон верхних этажей были разбиты. Здания выглядели пустыми и заброшенными, и это место скорее походило на какой-то термитник, чем на жилой район.

— Что это? — спросил Шерлок.

Как ни странно, ответил ему Мэтти.

— Доходные дома, — сказал он. — Я их в прошлый приезд еще видел. Такие здесь по всему городу стоят. Дешевое жилье для бедняков: в каждой квартирке всего по две комнаты, и их тут как клеток в птичнике. Все комнаты одинаковые — та же дверь, та же штукатурка, те же оконные рамы. Жильцы пытаются их как-то приукрасить — вешают занавески, ставят горшки с цветами, но это все равно, что один из ящиков в штабеле обвязать ленточкой. Только еще заметнее будет, какое тут все убогое. — Он фыркнул. — А еще здесь все время воняет гнильем и вареной капустой.

— Дома выглядят заброшенными, — заметил Руфус. — Идеальное временное укрытие для наших заокеанских похитителей. Любопытно, как они о нем узнали?

— Ходили слухи, — продолжил Мэтти, — когда я в последний раз был здесь, что местные власти пытаются выселить людей из этих доходных домов. Похоже, землю собирались продать то ли под фабрики, то ли под постройку пансионов для богачей, то ли еще для чего-нибудь. Люди говорили, что однажды власти специально распустили слух об эпидемии чахотки или чумы. Жильцов всех вывезли в работный дом, доходные дома снесли и на их месте построили то, что им нужно было. Большие деньги на этом срубили. — Мэтти понизил голос до шепота: — Я слышал, что иногда, когда в работном доме уже не оставалось мест, переулок просто замуровывали с обоих концов и бросали жильцов умирать с голоду, но я в это не верю.

— Беда в том, — задумчиво произнес Руфус, — что мы понятия не имеем, где находимся и как отсюда выбраться, и нам даже спросить не у кого.

Шерлок огляделся. Карта города лежала у него в кармане, но здесь она была бесполезна.

— Думаю, нас вытащили из телеги где-то вон там, — сказал он, указывая на переулок между двумя кварталами. — Мы не сворачивали, а это единственный прямой путь.

— Сейчас нам телегу уже не найти, — мрачно заметил Мэтти. — Тот человек, что тебя допрашивал, наверное, на ней уехал.

Руфус покачал головой:

— У него карета. На ней он привез меня сюда. Там, кроме него, был только кучер. И он остался в карете.

— Если те двое парней, что нас похитили в парке, все еще в доме, — подытожил Шерлок, — то телега должна быть на месте.

Они переглянулись, а потом дружно бросились в переулок, на который указал им Холмс. Из переулка они выскочили на грунтовую дорогу, уходящую куда-то вдаль. С одной стороны от грунтовки тянулся пустырь, где несколько костлявых кляч объедали заросли чертополоха. При виде этой картины Шерлок не мог не вспомнить дом Амиуса Кроу в Фарнхеме, с густо разросшимся садом и лужайкой, на которой паслась ухоженная лошадка Вирджинии. Это место было полной противоположностью: одинаковые здания, похожие на тюрьму, и пустырь, где умирали с голоду несчастные собратья Сандии.

Бросив взгляд на одну из дверей, Шерлок заметил какое-то движение. Он прищурился, пытаясь разглядеть, что там происходит. Занавеска, хлопающая на ветру? Вспорхнувший голубь или чайка?

Что-то белое шевельнулось в темном дверном проеме. На этот раз Шерлок почти сразу понял, что это. Голый череп, провалы глазниц, острые скулы и зловещий оскал — на него глядел очередной мертвец!

Существо отодвинулось в тень, прежде чем Шерлок успел показать его Мэтти и Руфусу Стоуну. Он скользнул взглядом по веренице дверей. Неужели он сходит с ума? Большинство проемов были пусты, но… да, вон там! Еще один тощий белый силуэт стоял в полумраке и глядел на него. Но сразу же скрылся во тьме, как только понял, что его заметили.

Связаны ли эти создания с американскими бандитами? А может, это галлюцинации, порожденные пошатнувшимся разумом?

Шерлок повернулся к Мэтти и обнаружил, что тот тоже смотрит, не отрываясь, в сторону дверей. Затем Мэтти взглянул на Шерлока.

— Ты их видел? — спросил Холмс, не надеясь услышать да.

Мэтти кивнул:

— Это ходячие мертвецы, да? Они нас преследуют. Хотят поймать.

— Я не верю, что мертвецы могут двигаться.

— Почему?

— Ты же видел мертвых кроликов на прилавке мясника или мертвых рыб на лотке?

— Ага. И что?

— Они не двигаются. Никогда. Когда ты умираешь, искра жизни покидает твое тело. Исчезает. Остается только гниющая плоть. Мертвые животные не оживают, значит, и люди не могут.

Но Мэтти это не убедило.

— Сейчас не время спорить, — сказал он.

— Да идемте же! — окликнул их Руфус. — Нужно выбираться отсюда!

Телега стояла на обочине дороги, лошадь была привязана к чахлому деревцу. Выглядела она гораздо лучше, чем клячи, пасущиеся на пустыре.

— Вот, — сказал Руфус, — наш путь домой. Знать бы еще, где этот дом.

— Я запоминал дорогу, — вмешался Шерлок. — Надо только отсчитывать повороты от конца к началу, и мы доберемся до гостиницы.

— Но для этого тебя придется снова запихнуть в мешок, — пробормотал Мэтти. Он посмотрел на Шерлока и улыбнулся: — Чтобы условия были теми же самыми. А то еще собьешься ненароком.

Шерлок и Мэтти влезли в телегу, а Руфус уселся спереди. Он щелкнул поводьями, и лошадь сорвалась с места. Похоже, ей здесь тоже не нравилось.

Шерлок устроился за плечом Руфуса, ухватился за деревянный бортик и попытался сообразить, куда им ехать. Он решил, что телега движется примерно с той же скоростью, как по пути сюда, так что нужно было вспомнить последовательность поворотов и примерное расстояние от одного до другого, а потом отсчитать их с конца. Естественно, направление поворотов нужно было изменить на противоположное. Если по пути от центра города они сворачивали направо, то на обратном пути нужно было поворачивать налево.

Шея Шерлока пульсировала болью, а щиколотки были ободраны до крови. Каждый вдох давался ему с трудом. Но хуже всего было ощущение полной беспомощности, когда он висел там, в доходном доме. Шерлок и раньше оказывался на грани жизни и смерти, и каждый раз его не покидало ощущение, что он может что-то изменить, может сопротивляться. Но пока он не вспомнил о ноже в кармане… о ноже, который дал ему Мэтти… он был в полной власти человека с тихим голосом. И лишь считаные мгновения отделяли его от мучительной и ужасной смерти.

Если бы он не взял у Мэтти нож, если бы его друг не настоял, выхода бы не было. И сейчас Шерлок был бы уже мертв.

И от таких случайностей зависит, будешь ты жив или умрешь? Эта мысль не давала Шерлоку покоя. Интересно, задумывался ли о подобном Руфус?

Примерно через полчаса, сбившись с пути всего пару раз, они вернулись к парку на Принцесс-стрит.

— Все верно, — сказал Руфус. — А теперь куда?

Шерлок посмотрел на Мэтти.

— Может, ты ему скажешь? — усмехнулся он. — Мы ведь с тобой вдвоем шифр разгадали.

— Не-а, — улыбнулся Мэтти. — Давай ты.

— Они прячутся в местечке под названием Крамонд. Я нашел его на карте и знаю дорогу. Где-то за час мы туда доберемся.

— Надо где-нибудь поесть, — сказал Руфус, — и привести себя в порядок. Не знаю, как вы, ребята, а я умираю с голоду.

Когда они поели и умылись, Мэтти стянул где-то шарф, и Шерлок обвязал его вокруг шеи, чтобы спрятать следы от веревки. А потом Руфус снова сел на козлы, а Холмс стал указывать дорогу. Из города они выбирались достаточно долго, и все это время Шерлока не покидало ощущение, что нависающий над всем вокруг мрачный Эдинбургский замок давит на него. Настроение у Холмса было вполне под стать хмурому небу. То, что начиналось как интересное приключение, оказалось на поверку трудным и опасным делом. Какие-то люди явно желали Амиусу зла. Но почему? Какой бы ни была эта причина, похоже, Шерлок нечаянно навел их на след. И теперь необходимо было найти Амиуса раньше, чем к нему доберутся враги.

Шерлок внимательно следил за дорогой. Он пытался обнаружить экипажи или всадников, которые ехали бы за ними следом, держась на примерно одинаковом расстоянии. Ничего особенного он не заметил, но ему казалось, что просто высматривать возможных преследователей недостаточно. Дважды он просил Руфуса съехать с дороги и спрятать телегу за сараем минут на двадцать, а сам тем временем тщательно разглядывал проезжающих. Но он ни разу не наткнулся на знакомое лицо, да и никто из проехавших по дороге людей не выглядел растерянным из-за того, что жертвы преследования неожиданно исчезли.

Когда они сидели в одной из таких засад, Шерлок обратился к Руфусу:

— Я думал, что тогда, на вокзале, тебя похитили люди из Парадол-чэмбер.

— С чего ты это взял? После Москвы мы о них не слышали, если не считать той попытки объявить тебя сумасшедшим.

Шерлок поморщился от этого напоминания.

— Мне кажется, я видел в Ньюкасле мистера Кайта. Он стоял у тележки с багажом и глядел прямо на меня. — Шерлок помолчал немного: у него внезапно сдавило грудь. — Я подумал, возможно, сотрудники Парадол-чэмбер решили отомстить нам за то, что мы помешали их планам. Уверен, они все еще хотят поквитаться с тобой и со мной.

— Ну и пусть себе хотят, — пожал плечами Руфус. — Я-то мистера Кайта не видел, но если бы с ним встретился, то затолкал бы его рыжую бороду ему в глотку. Послушай моего совета, Шерлок, никогда не связывайся с рыжими, будь то мужчина или женщина. От рыжих одни неприятности.

— Но у Вирджинии рыжие волосы, — возразил Шерлок.

Руфус повернулся к нему с сочувствующим видом:

— В таком случае, дружок, ты вляпался.

Чувствуя себя неуютно и желая сменить тему разговора, Шерлок торопливо спросил:

— Как думаешь, зачем американцам понадобился мистер Кроу?

— А зачем мы нужны Парадол-чэмбер? Все просто — нас ищут, чтобы отомстить.

— Но что мистер Кроу им сделал?

— Амиус Кроу — зверюшка непростая, — ответил Руфус. — С одной стороны, он хорошо образованный, честный и благородный человек, но с другой… — Стоун помолчал. — Скажем так, я думаю, если мы попробуем больше узнать о его прошлом, то, что мы выясним, нам не понравится.

— Он говорил, что был шпионом и работал на северян во время Гражданской войны, — заступился за Амиуса Шерлок. — А потом выслеживал военных преступников-южан, которые занимались мародерством и грабили мирных жителей.

— Ну да, — согласился с ним Руфус, — он это рассказывал. Но умолчал о том, как далеко ему приходилось заходить в своих поисках, и о том, сколько преступников он предал суду, а сколько не смог захватить живыми и попросту пристрелил. Не забывай, Шерлок, он — охотник на людей. И занимается этим за деньги. — Стоун вздохнул. — Но вот сейчас, похоже, уже охотятся за ним, и вовсе не ради вознаграждения. А ради мести.

— Тебе он не нравится, правда?

Руфус улыбнулся:

— Ты это понял, да? Нет, он не тот человек, с которым мне бы захотелось посидеть в таверне, выпить пивка и раскурить по трубочке. Не думаю, что мы нашли бы с ним общий язык, а вот повод для спора отыскался бы наверняка. Я очень высоко ценю человеческую жизнь, а мистер Кроу, по моему мнению, готов отнять ее по малейшему поводу. И хуже того — он не любит музыку.

Шерлок помолчал, обдумывая доводы Руфуса. Все, что тот сказал об Амиусе, выглядело обоснованным, но эти резкие слова никак не вязались с тем, как искренне Амиус умел улыбаться, или с тем, как он взял Шерлока под свое крыло и заботился о нем. Неужели все люди так сложно устроены? И если да, что можно сказать о том же Руфусе? Или о Майкрофте?

Или о нем самом?

Шерлок отбросил эту мысль. Гораздо проще было верить в то, что люди такие, какими кажутся.

— И как по-твоему, сколько американцев приехало в Англию, чтобы охотиться на мистера Кроу? — спросил он.

— Откуда мне знать? — буркнул Руфус. — В той комнате было трое людей. Добавь кучера, который правил каретой, если он, конечно, тоже входит в банду, а не просто наемный работник, и выходит, что здоровых осталось двое. Беда в том, что могут быть и еще люди, о которых мы не знаем.

— Меня два человека несли, — сказал Шерлок.

— И меня тоже, — добавил Мэтти.

— Значит, против нас по меньшей мере четверо. Беда в том, что, если у них есть деньги, они могут нанять себе столько народу, сколько потребуется. В каждом британском городке найдутся парни, готовые в обмен на бутылку родную бабушку убить. — Он вздохнул. — Плохих людей вокруг не сосчитать, а вот хороших вечно не хватает.

— Ну и ничего страшного, — ответил Шерлок. — Один хороший человек стоит десятка плохих.

Мэтти фыркнул, а Руфус взглянул на него с сомнением:

— Если бы так все и было, мир был бы гораздо лучше.

— Когда я вырасту, — сказал Шерлок, — я сделаю его лучше.

— А знаешь, — улыбнулся Руфус, — я верю, что ты сможешь. Вы с братом очень похожи, только действуете совершенно по-разному.

— Но я не собираюсь работать на правительство, как Майкрофт.

— А почему? — спросил Мэтти.

— Я не люблю, когда мне приказывают, — мрачно ответил Шерлок, — чьими бы ни были эти приказы. Я знаю, что иногда действовать по приказу необходимо, но терпеть этого не могу.

Когда они вернулись на дорогу, вокруг никого не было. Похоже, им и в самом деле удалось выбраться из города незамеченными.

Они двинулись дальше, их путь лежал мимо непроходимого леса и скалистых утесов. Местность была такой неровной, что через каждые пару минут начинался то подъем, то спуск, и казалось, что дорога огибает какую-то горную гряду.

Крамонд оказался небольшим городком с домами, сложенными из гранита и крытыми тростником. Стыки между камнями поросли зеленым мхом, похожим на высохшие зеленые водоросли. В воздухе пахло солью, а чайки кричали, словно брошенные младенцы.

Когда телега выехала из-за холма, Шерлок неожиданно увидел внизу море. Лучи света блестели на верхушках волн, создавая на серо-зеленой поверхности притягивающий взгляд узор. Ближе к берегу этот узор сменялся параллельными полосами белой пены, которая возникала словно из ниоткуда, а потом снова исчезала.

— Вот вам и Крамонд, — подытожил Руфус, когда они начали спускаться по склону. — Ну и дальше куда?

— Мы можем спросить, не видел ли кто-нибудь высокого американца в белом костюме и белой шляпе, — предложил Мэтти.

— Думаю, здесь он не станет ходить в необычной одежде, — заметил Шерлок. — И мы же сами видели, как в тавернах Фарнхема его принимали за местного. Нет, он так хорошо умеет смешиваться с толпой, что никто не обратит на него внимания, если он сам этого не захочет. И сейчас он уже, наверное, перенял шотландский акцент и говорит, как уроженец Эдинбурга.

— Итак, я повторяю свой вопрос, — продолжил Руфус. — Куда нам теперь ехать?

Шерлок задумался:

— Раз он передал нам зашифрованное сообщение, значит, хочет, чтобы мы его нашли. В таком случае он должен был оставить след, который можем обнаружить только мы, или подсказку, которую я сумел бы разгадать. Он не стал бы ждать нас в центре города, чтобы не привлекать к себе внимания. В отличие от одежды и акцента свой рост он изменить не может. К тому же с ним Вирджиния. Значит, ему нужно было найти жилье и где-то спрятать Вирджинию. — Шерлок высказывал все мысли, которые приходили ему в голову. — Он не стал бы снимать дом на главных улицах или на выезде из городка, потому что там слишком часто попадался бы на глаза прохожим. Он выбрал бы жилье на склоне, как можно выше, чтобы можно было вовремя увидеть каждого, кто приближается к его дому. Люди будут подниматься к нему медленно, а он сможет забрасывать их камнями. — Шерлок нахмурился. — Наверное, он поселился бы на вершине холма, чтобы бежать можно было в любую сторону. Но тогда и напасть на него могут со всех сторон, а ему не удастся одновременно следить за всеми четырьмя направлениями, разве что за двумя, если Вирджиния будет ему помогать. Нет, значит, он выберет место на склоне, в какой-нибудь расселине, чтобы подняться к нему можно было только с одной стороны.

— Это сужает круг поисков, — заметил Руфус. — Мы можем проверить только те дома, которые соответствуют этому описанию.

— Есть способ получше, — сказал Мэтти.

— Какой же?

— Спросить детей. — И Мэтти стукнул себя кулаком в грудь. — В каждом городе и в каждой деревне есть такие же мальчишки, как я. Они везде бегают и все видят. И пролезут куда угодно. Найдите любого из них и суньте ему шестипенсовик. И он расскажет вам, где прячется мистер Кроу.

— Все еще проще! — подхватил Шерлок. — Наверняка он сам же им и платит. Мистер Кроу знает, что уличные мальчишки, — он виновато посмотрел на Мэтти, — знают все. Он сам раздает им шестипенсовики, чтобы они высматривали для него незнакомцев. Так что они станут за нами следить.

Воодушевившись этой идеей, они направились к центру. Когда им встречались мальчишка с отросшими волосами и в грязной одежде или несколько таких ребят, Мэтти слезал с телеги и подходил к ним, чтобы поговорить. Он неизменно возвращался ни с чем, но Шерлок заметил, что каждый раз кто-нибудь из детей бросался куда-то бежать. И все они направлялись примерно в одну сторону.

— Может, за ними поехать? — спросил Руфус.

Их телега стояла на обочине в центре города.

— Нет! — в один голос ответили Шерлок и Мэтти.

— Наверняка они бегут к другому мальчишке, постарше, который и собирает все донесения, — пояснил Шерлок.

— А он уже передаст их мистеру Кроу, — добавил Мэтти. — Если мы найдем этого парня, то просто спугнем его и останемся ни с чем.

— Судя по тому, какую шпионскую сеть развернул здесь мистер Кроу, — сказал Шерлок, — нам лучше просто подождать. Как только ему о нас сообщат, он сам кого-нибудь пришлет.

Как они и рассчитывали, некоторое время спустя к ним подошел какой-то паренек. Его босые ноги были черными от грязи.

— Привет! — отсалютовал ему Руфус.

— У меня к вам пара вопросов, — заявил мальчишка с сильным шотландским акцентом.

— Задавай.

— Как лошадь ляльки зовут?

— Ляльки?! — переспросил Шерлок.

— Девочки, — пояснил Мэтти. — Вирджинии то есть.

— А-а, — протянул Шерлок. — Ее зовут Сандия.

— Ага. А твою как зовут?

Шерлок улыбнулся. Вирджиния все время его этим дразнила.

— Сначала у нее не было имени, а потом я назвал ее Филадельфией.

— Ага, — кивнул мальчик. — А какое у тебя второе имя?

— Скотт, — сказал Шерлок. — Шерлок Скотт Холмс.

— Тогда идем. Я отведу вас куда надо.

Руфус щелкнул поводьями, и мальчишка добавил:

— Телегу оставьте. Мы будем подниматься вверх.

Он свернул с дороги и повел их прямо по склону, перескакивая с камня на камень и с одной кочки на другую. Шерлок, Мэтти и Руфус пытались за ним угнаться. Склон оказался крутым, а Шерлок был слишком измучен для такого подъема. Через несколько минут он начал задыхаться и хрипеть. Сначала заболели щиколотки в том месте, где их стягивала веревка, а потом икроножные мышцы начало сводить судорогой. Но он продолжал идти. Деваться было некуда. И он видел, что Руфусу тоже несладко.

Они прошли мимо нескольких домиков, примостившихся на склоне, с которого открывался вид на море и остальную часть города. Время от времени Шерлок оглядывался. Море было похоже на складчатую простыню, сверху оно казалось серым, а не зеленым, как с городских улиц, и кое-где Шерлок различал более темные участки — наверное, там было глубже. Вдоль берега тянулась каменная набережная, к ней были пришвартованы рыбацкие лодки, раскачивающиеся на волнах, как поплавки. Это было очень умиротворяющее зрелище. Несмотря на боль в ногах и груди, Шерлок почувствовал, что на сердце у него полегчало. Казалось, и Мэтти тоже воспрянул духом.

Они прошли мимо каменной часовни и кладбища — это была самая высокая часть города. Дальше им пришлось продираться сквозь густую траву и заросли чертополоха. Чайки не умолкали. Обернувшись, Шерлок обнаружил, что птицы кружат не над их головами, а далеко внизу.

После двадцати минут ходьбы они добрались до такого места, где склон круто поднимался с обеих сторон, образуя сужающийся желоб. Уклон стал меньше, но зато справа и слева нависли отвесные скалы.

Мальчик бросил через плечо:

— Дальше круто будет. Приготовьтесь.

Он не соврал. Через несколько сотен ярдов скалистые стены сомкнулись, и впереди показался обрывистый склон футов в десять высотой. Он был не таким отвесным, как боковые стены ущелья, но достаточно крутым. Карабкаться на него пришлось, хватаясь и руками, и ногами. Взобравшись наверх, Шерлок оглянулся. И был поражен тем, как высоко они оказались. Вдали он различил темную линию горизонта, где серое небо сливалось с серым океаном.

Тропинка впереди стала еще уже и так круто уходила вправо, что выход из ущелья (если он там был) невозможно было разглядеть. Они продолжали тащиться вперед из последних сил.

Через несколько минут Шерлок снова обернулся. Он еще видел то место, где они вскарабкались на обрыв, но за ним было одно лишь небо.

И наконец за изгибом ущелья показался одинокий дом. Сложенный из серого гранита, потрепанный непогодой, он словно вырастал из склона холма. Ущелье оканчивалось тупиком, и именно в этом тупике был выстроен дом. Пространство перед ним было усеяно обломками камней всех форм и размеров, которые годами падали с отвесных скал. Если здесь нашел свое убежище Амиус Кроу, Шерлок мог лишь восхититься его выбором. Сюда вела единственная, очень крутая, дорога. С трех других сторон дом окружали скалы. И подняться сюда можно было, лишь рискуя жизнью.

Мальчик, который их вел, остановился перед окнами, а Мэтти, Руфус и Шерлок встали за его спиной. Наконец одно из них приоткрылось и снова захлопнулось. Это был сигнал, что можно входить. Шерлок сразу же представил себе, как Амиус Кроу сидит внутри с ружьем, направленным в окно. Если бы кто-то приблизился к дому и не остановился, чтобы его можно было опознать, то Амиус, без сомнения, открыл бы огонь.

Мальчик повернулся и сказал:

— Большой человек разрешил вам войти.

— Спасибо, — откликнулся Шерлок. Неожиданно для самого себя он сунул руку в карман и вытащил монетку в полшиллинга. — Мы очень благодарны тебе за помощь.

Мальчик посмотрел на деньги с сожалением.

— Большой человек хорошо нам платит, — заявил он, пряча руки за спину. — Он говорит, что если ты берешь деньги от двух хозяев, то ни один из них не станет тебе доверять.

Шерлок кивнул и сунул монету обратно.

— Отличный совет, — сказал он.

Мальчик развернулся и, насвистывая, пошел вниз.

— А теперь-то что? — поинтересовался Мэтти.

— Теперь мы наконец узнаем, что произошло, — ответил Шерлок и направился к дому.

ДВЕНАДЦАТАЯ ГЛАВА

Последние несколько ярдов оказались для Шерлока самыми трудными. Он не знал, какой его ждет прием — будет ли Амиус Кроу ему рад или нет. Он не знал, здесь ли Вирджиния или она прячется где-то в другом месте. И, самое главное, он не знал, собираются ли Амиус и Вирджиния вернуться в Фарнхем или это их временная остановка перед отъездом из страны. У него не было достаточной информации, чтобы сделать выводы, и это его тревожило.

Шерлок с колотящимся сердцем подошел к дому. Дверь была закрыта. Он постучал.

— Войдите, — ответил знакомый голос.

Шерлок толкнул дверь и вошел. Внутри оказалось темно — наверное, это была еще одна уловка Кроу. Когда глаза привыкли к полумраку, Шерлок увидел, что Амиус Кроу стоит в дальнем углу комнаты. Одет он был во что-то темное, а в руке держал пистолет.

— Отличная работа, — сказал Кроу. — Ты разрешил все загадки. Другого я не ожидал.

— Это было нетрудно, — пожал плечами Шерлок.

— Для тебя — да. — Кроу взглянул на его спутников: — Молодой мастер Арнетт, добро пожаловать в мое временное пристанище. Мистер Стоун, располагайтесь как дома. А я, если не возражаете, продолжу следить за окном. Других гостей я не жду, но кто знает, что за посетители могут к нам пожаловать. Могу я предложить вам выпить… воды, наверное?

— После такой прогулки, — ответил Руфус, — это будет очень даже кстати. А пива у вас нет? Или сидра? Я бы сейчас целый кувшин с сидром мог выпить.

Кроу улыбнулся:

— Что-нибудь да найдется. — Он повысил голос: — Вирджиния, выходи! У нас гости.

Дверь за спиной Кроу открылась, и в комнату проскользнула Вирджиния. В полумраке ее волосы казались яркими, как пламя. Она уставилась в пол и выглядела какой-то неожиданно робкой, но через пару мгновений все-таки подняла взгляд и посмотрела на Шерлока.

А потом бросилась к нему через всю комнату, обняла за шею и поцеловала. Шерлок давно мечтал о ее поцелуе, но реальность превзошла все его ожидания. Ее объятия, прикосновение горячих губ, запах волос… Он был ошарашен обрушившимися на него впечатлениями и почувствовал растерянность. Однако его тело среагировало само собой, и Шерлок вдруг обнаружил, что целует ее в ответ.

Вирджиния резко прервала поцелуй, но не оттолкнула Шерлока, а просто отступила на шаг. Шерлок мог бы решить, что ей не понравилось, если бы она не продолжала держать его за руки. Она глядела на него своими бездонными фиалковыми глазами, и Шерлок увидел, что в них стоят слезы.

— Ты нас нашел, — прошептала она.

— Я должен был, — сказал он. Эти слова вырвались У него словно сами по себе. — Я не могу без тебя жить.

— Хоть мне и не хочется прерывать ваше трогательное воссоединение, — проворчал Амиус, — нам надо многое обсудить, к тому же мистер Стоун сейчас умрет от жажды, если мы не дадим ему выпить. Джинни, будь умницей и принеси что-нибудь для наших гостей.

Вирджиния сжала на мгновение руку Шерлока, перед тем как отпустить. Она отошла, но все равно продолжала смотреть на него. Шерлоку казалось, что он тонет в ее глазах. Похоже, она пыталась что-то сказать ему взглядом, но он не понял что именно. Возможно, смысл сообщения вовсе не был важен. А может, ему просто померещилось.

Когда Вирджиния опустила глаза, Шерлок почувствовал себя марионеткой, у которой обрезали нити. Он обвел взглядом комнату, посмотрел на остальных, и ему показалось, что все вокруг стало каким-то другим. Он не мог этого объяснить.

Амиус Кроу смотрел на него со странным выражением. Он выгнул бровь:

— Я бы предпочел, чтобы со мной ты ограничился рукопожатием.

Шерлок улыбнулся:

— Я так рад, что с вами все хорошо. С вами обоими. Обнаружив, что в вашем доме пусто, мы очень обеспокоились.

Кроу кивнул:

— Иначе поступить было нельзя. Я узнал, что кое-кто расспрашивает обо мне и моей девочке. Обычно я нахожу тех людей, которые мной интересуются, и сам задаю им вопросы, но как только мне описали этого человека, я решил, что береженого бог бережет, и пустился в бега.

— Они так опасны? — удивился Руфус. — Между прочим, Шерлок запросто уделал двоих из них: безухого, волосатого парня и его рябого приятеля.

— Это Нед Филон и Том Пейн. — Похоже, Кроу неожиданно вспомнил о пистолете, который все еще держал в руке, и положил его на стол. — Это мелкая рыбешка. А вот человек, на которого они работают, пугает меня до трясучки.

— Кажется, мы его видели, — сказал Шерлок. — Я не разглядел его лица, но слышал голос. Он очень тихо говорит.

— Зато я разглядел, — добавил Руфус, — но предпочел бы не видеть. У него татуировки по всему телу. Имена людей.

Стоун бросил взгляд на Вирджинию, но Кроу покачал головой, словно предупреждая. Это заметили только Руфус и Шерлок.

— Брюс Скобелл, — мрачно произнес Кроу. — Значит, он здесь. Я все-таки надеялся, что он послал на поиски своих людей, но, похоже, я был слишком оптимистичен. Он так сильно стремится меня найти, что приехал сюда из Америки. Я полагаю, вы видели его в Фарнхеме?

— Я боюсь, что он проследил за нами до самого Эдинбурга, — признался Шерлок.

Даже в тусклом свете он увидел, как неожиданно застыло и побледнело лицо Амиуса Кроу. Очевидно, тот был сильно взволнован. Его рука потянулась к лежащему на столе пистолету, а взгляд метнулся к окну, за которым виднелась ведущая к дому тропинка.

— Я рассчитывал, — произнес он, подбирая слова так же осторожно, как ступает человек, переходящий по камням горную реку, — что ты сможешь замести следы. А об этом доме он знает?

— Нет.

— Это вопрос времени. — Кроу со злостью мотнул головой. — Шерлок, скажи, как ты мог быть таким неосторожным, что позволил ему проследить за тобой?

— Он слышал, как мы с Мэтти говорили об Эдинбурге, — пробормотал Шерлок. — Он к вам в дом какую-то трубку для подслушивания протянул.

— Ага, — кивнул Кроу. — Умно.

— Он похитил Руфуса на вокзале, — добавил Мэтти, — а потом схватил меня и Шерлока, но мы сбежали.

— Сбежали? — поморщился Кроу. — Я очень сильно в этом сомневаюсь. Он сам вас отпустил.

Мэтти был оскорблен в лучших чувствах.

— Да Шерлок ведь ноги переломал тем двоим… Филону и Пейну!

Кроу пожал плечами:

— Если их увечье позволило Скобеллу сесть вам на хвост, он мог счесть это совсем небольшой ценой.

— Он пытал меня, — вмешался Шерлок. — Для него было бы гораздо проще продолжать пытку, пока я не заговорю, чем жертвовать двумя своими людьми.

Кроу все еще злился, но убрал руку от пистолета.

— Возможно, — согласился он. — Ты уверен, что по пути сюда за вами никто не следил?

— Очень даже уверен! — заявил Шерлок.

— А что такого ужасного в этом Скобелле? — спросил Мэтти. — Если не считать того, что ему нравится мучить людей. Но вокруг куча народу, которая делает то же самое. Не могу представить, чем этот Скобелл страшнее всех остальных.

Шерлок кивнул, соглашаясь. После замечания Мэтти он вспомнил о Джоше Харкнессе, шантажисте, на которого работала миссис Эглантин. Харкнесс был отвратителен, и неужели Брюс Скобелл намного его хуже?

— Я мог бы привести множество примеров, — сказал Кроу, — но хватит и одного. — Он смотрел не на Шерлока, не на кого-то из остальных, а как будто на что-то такое, что мог видеть только он один. — Скобелл был подполковником в армии конфедератов. У него уже тогда было не все в порядке с головой. Я даже не знаю, как можно назвать такого человека, как он. Вроде и не злодей, но, в отличие от нас, он не способен испытывать стыд, или угрызения совести, или чувство вины. Он даже злиться и радоваться не умеет. Просто идет по жизни, равнодушный ко всему, кроме своего собственного благополучия. Он считает, что это — самое важное в жизни, а весь остальной мир создан для того, чтобы служить ему. — Кроу тяжело вздохнул. — Впервые о нем я услышал, когда его направили подавлять индейское восстание. Во время Гражданской войны индейцы воспользовались царящей повсюду анархией и стали нападать на мирных жителей. Скобелл служил под командованием полковника Джона Чивингтона, и их с отрядом ополченцев направили отбивать набеги арапахо и шайеннов.

В комнату вернулась Вирджиния с подносом, на котором стояли пять стаканов и тарелка с овсяными лепешками. Все были так увлечены рассказом ее отца, что даже не заметили, как она вошла. Она налила Кроу и Руфусу Стоуну пива, а Мэтти и Шерлоку — воды. Лепешки они брали сами.

— Это было лет пять-шесть назад, — продолжил Кроу. — Чивингтон когда-то был методистским священником, но его милосердие к собратьям по вере на индейцев не распространялось. Он чувствовал к ним такое отвращение, с каким обычные люди относятся к скорпионам или бешеным собакам. Скобелл, его правая рука, не испытывал к индейцам ненависти, но считал их низшими существами, недостойными жить в нашем мире. Естественно, ополченцы, служившие под командованием двух таких людей, не проявляли ни малейшей жалости. И они преследовали не только шайеннов и арапахо, но и сиу, команчей и кайова…

Кроу отхлебнул пива. Все молчали.

— Индейцам здорово досталось, — продолжил он. — Они решили заключить с белыми мир и провели переговоры с представителями властей. На самом деле мирный договор подписан не был, но индейцы решили, что по факту он уже заключен. Через несколько дней вождь по имени Черный Котел и его люди встали лагерем у Форта Лайона. Они никому не причиняли зла, просто преследовали стадо бизонов вдоль реки Арканзас. Они ведь живут охотой: бизоны для них — это и мясо, и шкуры, и жир…

Кроу умолк на мгновение и выглянул в окно. Его рука метнулась к пистолету, но что бы там ни промелькнуло, это было нечто невинное — птица или зверек, так что Кроу отдернул руку и продолжил рассказ.

— Они сообщили о своих намерениях в Форт Лайон, а потом разбили лагерь у реки Сэнд-Крик в сорока милях к северу от форта. Их стоянка находилась в низине в окружении холмов. Вскоре после этого в Форт Лайон приехали Чивингтон и Скобелл и заявили начальнику гарнизона, что собираются напасть на племя Черного Котла. Тот ответил, что Черный Котел и его люди уже сдались на милость гарнизона, но Скобелл убедил его, что это идеальная возможность избавить мир от некоторого количества индейцев. Он умел убеждать. На следующий день Чивингтон повел своих ополченцев в наступление (причем я слышал, что большинство из них были пьяны) и окружил лагерь. По совету Скобелла, Чивингтон прихватил с собой четыре артиллерийских орудия…

Вирджиния села рядом с Шерлоком и взяла его за руку. Он слегка пожал ее ладонь, и она сжала его пальцы в ответ.

— Обнаружив, что его лагерь окружают ополченцы, Черный Котел поднял над своей палаткой белый флаг. Но Скобелл без предупреждения, и даже не посоветовавшись с Чивингтоном, приказал открыть огонь.

Кроу замолчал, и залившая комнату тишина казалась живой и почти осязаемой.

— Огненный шторм, несущий разрушение и гибель, обрушился на индейцев с небес, — прошептал он. — Мужчины, женщины, дети — все были сметены артиллерийскими и ружейными залпами. Им даже не дали возможности защищаться. А когда закончились снаряды и пули, Скобелл повел своих людей в рукопашную, и они прикончили всех уцелевших, добивая их прикладами и ножами. Всех, до последнего человека.

— Но ведь их должны были за это наказать! — воскликнул Шерлок. — Получается, что Чивингтон и Скобелл нарушили мирный договор!

Кроу хрипло рассмеялся:

— Какой еще договор? Бумаги подписаны не были, а значит, и ссылаться было не на что. — Но когда Шерлок попытался возразить, Кроу остановил его жестом: — Через год или два Чивингтон предстал перед армейским трибуналом, и его уволили из армии. Скобелл же дезертировал и с тех пор находится в бегах.

— Но… дети? — прошептала Вирджиния. — Их-то зачем убивать?

— Когда на заседании трибунала Чивингтона спросили, зачем было убивать детей, он ответил: «Потому что из гнид вырастают вши». Самое забавное, что эта фраза была совершенно в духе Брюса Скобелла, как будто это он произнес ее голосом Чивингтона. Мне кажется, Скобелл оказывал на полковника гораздо большее влияние, чем было принято считать.

— А мне вот кажется, — вмешался Руфус Стоун, — что вас отправили найти Скобелла и призвать его к ответу перед судом.

— Или самому свершить правосудие, — ровным голосом подтвердил Кроу. — Это разрешение мне выдал лично президент Эндрю Джонсон. — Он покачал головой. — Три раза, в разных частях страны, я чуть было не поймал Скобелла. И потерял в перестрелках несколько хороших парней.

— А что там было? — шепотом спросил Мэтти.

Кроу пристально посмотрел на него:

— Вот сейчас вы и поймете, что за птица этот Скобелл. Три года назад в Цинциннати я выследил Скобелла в одном пансионе. Мы окружили его комнату и ворвались внутрь. Его там уже не было, но на кровати сидела женщина, хозяйка пансиона. В руках у нее были спички и динамитная шашка. Увидев нас, она чиркнула спичкой и подожгла шнур. — Он помолчал, покачивая головой. — Мы еле успели выскочить из комнаты. Она конечно же погибла. Позже мы выяснили, что Скобелл похитил у нее дочку и грозился убить ее, если эта женщина не выполнит то, что он ей велит. И она ему поверила.

— А с дочкой что случилось? — спросил Мэтти.

— Ее он отпустил. Она ему была не нужна. Конечно, девочка осталась сиротой, но Скобелла чужие судьбы не волнуют.

Шерлок взглянул на Амиуса. О чем-то тот точно не договаривал.

— А как ему удалось сменить тактику? — спросил он. — Началось с того, что вы его преследовали, а закончилось тем, что он преследует вас. Что же произошло?

Кроу окинул Шерлока таким же напряженным взглядом:

— А от тебя, сынок, ничего не скроешь. Да, ты прав. Кое-что произошло. Я говорил уже, что потерял несколько человек в засадах и перестрелках. У Скобелла тоже не обошлось без потерь. Он… — Кроу умолк и взглянул на Вирджинию: — Я никогда тебе этого не рассказывал, Джинни. Думаю, ты осудишь меня, но другого выхода нет. Это правда, помоги мне, Боже…

Он вздохнул, собираясь с силами, чтобы продолжить. Шерлок вдруг обнаружил, что ждет, затаив дыхание.

— У Брюса Скобелла были жена и ребенок. Я не верю, что он их любил. Мне кажется, он не способен любить. Но, наверное, то, что он к ним испытывал, было ближе всего к нормальному человеческому чувству. Возможно, это было что-то вроде инстинкта собственника, я не знаю. Как бы то ни было, случилось так, что мы окружили Скобелла и его телохранителей в фермерском доме на окраине Феникса. Увидев нас, они открыли огонь, а мы стали отстреливаться. В перестрелке погибли двое моих людей и жена с сыном Скобелла. Мы даже не знали, что они были там. Скобелл, как и обычно, сбежал, но поклялся отомстить. — Кроу поморщился. — Через месяц мне пришло письмо. От Скобелла. Он грозился убить мою жену и ребенка у меня на глазах. Он подробно описал, что собирается с ними сделать. Это… не могло бы прийти в голову ни одному нормальному, богобоязненному человеку, но я же знаю Скобелла… и знаю, что если он что-то задумал, то никогда не отступится. Я попросил у президента Джонсона отставки и переехал сюда.

— И теперь он идет по вашему следу, — заключил Шерлок, нарушив молчание, которое установилось после признания Кроу.

— Я же сказал — если он что-то решил, то не успокоится, пока этого не добьется.

— Но вы могли бы обратиться за помощью, — заметил Руфус Стоун. — Майкрофт Холмс мог бы выставить у вашего дома охрану. Или мы могли бы нанять каких-нибудь местных ребят.

— Надолго? — спросил Кроу. — Даже если мистер Холмс приставит к нам телохранителей, которые будут дежурить возле нашего дома и день и ночь, они не смогут охранять нас вечно. Рано или поздно их отзовут ради каких-то более важных дел. — Он покачал головой: — Брюс Скобелл — крайне терпеливый человек. Терпеливый и очень-очень умный. Он дождался бы, пока всем не надоест нести охрану, и вот тогда бы напал.

— Но вам и раньше приходилось иметь дело с очень опасными людьми, — напомнил Шерлок. Он чувствовал себя растерянным. Не мог понять, почему Амиус не остался и не вступил в борьбу. Кроу всегда казался ему человеком, не отступающим перед опасностью. И теперь в глубине души Шерлок испытывал разочарование. — Я же помню, как в туннеле под вокзалом Ватерлоо вы схватили бандита, который хотел меня убить. Вы ему чуть шею не свернули, и в вас даже капли страха не было. А Скобелл-то чем отличается?

— Я имел дело с опасными людьми, — подтвердил Кроу. — И мне в свое время приходилось противостоять самым жестоким и бессердечным из них, но Брюс Скобелл — птица совершенно другого полета. — Он вздохнул. — Мне трудно это объяснить, но в нем… есть что-то нечеловеческое. Большинство людей боятся боли или увечья, и этот страх можно использовать против них, но он ничего не боится. Его это попросту не волнует. Я не могу утверждать, будто он не чувствует боли — чувствует, конечно, но просто не обращает на нее внимания. Как будто это что-то несущественное. И он не помнит этой боли. Ударь обычного человека по лицу несколько раз, и он к тебе больше не подойдет, чтобы не получить еще. Но попробуй стукнуть Скобелла, и он запомнит, что его ударили, но боль от удара забудет. Он не попытается избежать этой боли. Сбей его с ног, и он будет вставать снова, и снова, и снова. Будет все так же набрасываться на тебя, словно какое-то механическое создание. — Кроу покачал головой. — Я понимаю, что мои слова звучат очень странно, но бороться с Брюсом Скобеллом — все равно, что сражаться со стихийным бедствием. Его невозможно остановить. И ладно если бы он был глупцом, но он умнейший человек из всех, кого я знал. Он все продумывает на несколько ходов вперед, как в шахматах, и собирает вокруг себя подобных ему людей.

— А я не поняла, зачем ему татуировки с именами, — неожиданно произнесла Вирджиния. До этого она молчала. — Зачем он делает это с собой? И что они означают?

— Есть у него такой пунктик, — мрачно ответил Амиус. — Мне рассказывали, что, когда он поступил на службу в армию конфедератов, у него на руке были вытатуированы три фамилии. Кто-то спросил о них. И он сказал, что это имена людей, которых он убил. — Кроу помолчал, печально качая головой. — Ему было всего лишь восемнадцать. И он выбил на собственной коже имена этих людей и даты смерти. Говорил, что сделал это, чтобы никогда их не забыть. Конечно, на войне редко удается узнать фамилии тех, кого ты убил, так что он оставлял пропуски и старался разузнать как можно больше о том, кто эти люди и откуда. После Гражданской войны он потратил много времени и денег, выясняя, кто из северян погиб и в какое время и где. Он даже пытался узнавать имена убитых им индейцев. Имя Черного Котла он вытатуировал у основания шеи. Это стало для него навязчивой идеей.

— А красные имена? — спросил Руфус. — Впрочем, могу догадаться.

Кроу мрачно взглянул на него. Шерлоку показалось, что он послал Руфусу безмолвный приказ не называть имя Вирджинии.

— Это люди, которых он собирается убить, — медленно сказал Кроу. — Вроде как планы на будущее. Такая татуировка означает, что дни этого человека сочтены, а когда он умрет, Скобелл забьет это имя черным. — Он снова выглянул в окно. — Мне говорили, что мое имя вытатуировано у него на руке, чтобы он мог видеть его постоянно.

Руфус Стоун нахмурился.

— Для умного человека, — пробормотал он, — этот Брюс Скобелл слишком уж неосторожен. Он же скрывается от вас, скрывается от всего американского правительства… и при этом делает свою внешность все более и более заметной. Я бы на его месте перекрасился в блондина и сидел тихо-тихо, вместо того чтобы покрывать себя татуировками.

— Это что-то вроде мании, — пояснил Кроу. — Он не может удержаться. И вы не представляете, какие чудеса с внешностью могут сотворить пара перчаток и немного грима.

— Ну и какой у нас план? — спросил Мэтти. — Что мы теперь будем делать?

— Вы — ничего, — сказал Кроу. — А вот мы с Джинни уедем из страны. Направимся куда-нибудь еще. Возьмем себе новые имена. Изменим внешность, насколько это возможно. Ну а вы трое вернетесь в Фарнхем и постараетесь о нас забыть.

Шерлока словно ударили под дых. Он снова посмотрел на Вирджинию.

— Вряд ли мы сможем это сделать, — прошептал он.

Руфус Стоун нахмурился:

— А я одного понять не могу. Зачем было оставлять подсказки, которые привели нас в Эдинбург, если вам не нужна наша помощь?

Кроу на мгновение прикрыл глаза.

— Потому что я хотел попрощаться, — ответил он. — И потому что хотел увидеться с глазу на глаз и объяснить, почему мне приходится убегать. Я хотел, чтобы вы почувствовали масштаб того зла, которое мне угрожает. Скобелл будет преследовать меня, пока не загонит в угол. И даже если я попытаюсь снова превратиться в охотника, это ничего не изменит. Он слишком умен. Он запутает следы и будет прятаться, пока я не отступлюсь, или сам заманит меня в ловушку.

Все замолчали, обдумывая его слова.

— Но тут есть две проблемы, — сказал вдруг Шерлок.

Кроу выгнул бровь:

— Ну и какие же?

— Во-первых, — начал Шерлок, ничуть не смущенный иронией Амиуса, — этот человек, Брюс Скобелл, никогда не прекратит свое преследование. Если он действительно так умен и одержим жаждой мести, он найдет вас, куда бы вы ни сбежали и сколько бы времени ему для этого ни потребовалось.

— Шерлок прав, — кивнул Руфус Стоун.

— А вторая проблема? — поинтересовался Мэтти.

— Это то, что вы относитесь к преследованию, как к обычной охоте. — Шерлок помолчал, пытаясь собраться с мыслями. — Вы говорили мне, что смотрите на людей так же, как на животных. Если вы их выслеживаете, то пытаетесь узнать их привычки и предугадать поступки, вы ищете следы, которые они оставляют, точно так же, как искали бы следы зверей.

— Я всегда считал, что люди — это всего-навсего разновидность животных, — согласился с ним Кроу, — и часто использовал этот факт к своей выгоде. Ну а ты к чему клонишь?

— К тому, что в таком случае Брюс Скобелл — не животное. Он играет иначе. Сейчас в роли дичи выступаете вы, и именно это приводит вас в ужас. И все те приемы, которые вы использовали в таких ситуациях, не срабатывают. Игра пошла по новым правилам.

— Ты хочешь сказать, что он умнее меня? — с вызовом спросил Кроу, сверкнув глазами из-под кустистых бровей.

— Да, — невозмутимо ответил Шерлок. — И если игроки поменялись местами, то нужно изменить саму игру. Если Скобелл оказался лучшим охотником, чем вы, охоту нужно прекратить. Если он оказался лучшим игроком, нужно выйти из игры. Не позволяйте ему диктовать условия. Смените правила.

— Легче сказать, чем сделать, юноша, — проворчал Кроу, но, судя по его лицу, Шерлоку удалось его удивить.

— Если он вас ищет, — продолжил Шерлок, — значит, не надо прятаться. Не делайте того, что он от вас ожидает. Оставайтесь на виду. Он попытается понять, почему вы так поступаете. Он решит, что это ловушка, и затаится.

— А дальше что? — спросил Кроу.

— А дальше он совершит ошибку, и тогда уже вы сможете навязать ему свои правила.

Кроу медленно кивнул:

— Если ты играешь в охоту и проигрываешь, меняй правила игры.

— Если ваш противник умнее вас и безжалостнее, — подхватил Шерлок, — выберите такую игру, для победы в которой ум и безжалостность не нужны.

Кроу улыбнулся и собрался продолжить, как вдруг что-то ударилось о крышу дома. Кроу сразу же схватился за пистолет, а потом посмотрел в окно. Шерлок проследил за его взглядом. Узкое ущелье перед домом было таким же пустынным, но что-то в воздухе изменилось. Появился какой-то запах. Как будто что-то… горело.

— Дым! — воскликнул Шерлок. — Пахнет дымом!

Амиус Кроу метнулся к окну:

— Но там никого нет!

Шерлок бросил взгляд на дверь, ведущую в другую комнату. Ему показалось или в воздухе действительно висела какая-то пелена?

— Это Скобелл, — сказал он. — Он поджег дом!

— Но как? — крикнул Руфус. — Сюда никто и близко не подходил! И как, черт возьми, он мог нас обнаружить?

— Ему и не надо было подходить, — ответил Шерлок. — Он сбросил что-то горящее на крышу с утеса! Крыша тростниковая — она займется в считаные секунды!

ТРИНАДЦАТАЯ ГЛАВА

— Бежим! — воскликнул Мэтти. — Нужно спасаться отсюда!

Шерлок схватил Вирджинию за руку, чтобы помочь ей быстрей добраться до двери, но Кроу остановил его, придержав за плечо.

— Снаружи нас будет ждать Скобелл, сынок! — крикнул он. — И наверняка с оружием. Он перестреляет нас, как кроликов!

Шерлок сразу же вспомнил выпотрошенную тушку кролика в фарнхемском доме Амиуса Кроу. Не хотелось бы ему закончить жизнь таким вот образом.

— У нас нет выбора, — сказал Руфус. — Если мы останемся здесь, то сгорим заживо.

Они слышали треск разгорающегося пламени — как будто тростник ломала чья-то гигантская рука. Тянуло дымом. Уже сейчас им было тяжело дышать и разъедало глаза.

— Не думаю, что он хочет нас сжечь, — неожиданно произнес Шерлок, и Кроу уставился на него с удивлением. — Он жаждет мести. Огонь его вряд ли устроит, тем более что по останкам он даже не сможет понять, были вы здесь или нет.

— И что он пытается сделать? — спросил Руфус, пытаясь подавить кашель.

— Выгнать нас на открытое место. Скорее всего, внизу на склоне засели его люди с ружьями. Они захватят нас, когда мы выбежим.

— Но это единственный путь! — крикнул Мэтти.

Кроу покачал головой:

— Не совсем. Есть еще одна тропинка, которая ведет на вершину скалы в сторону от дома, и, чтобы выйти к ней, нужно немного спуститься. Ее непросто обнаружить, но я знаю, где она.

Руфус зажал себе рот и закашлялся.

— Мы туда не доберемся, — сказал он. — Люди Скобелла не дадут нам отойти от дома.

— У меня идея! — сказал Шерлок и направился к выходу.

Кроу и Руфус бросились следом, а за ними помчались и Мэтти с Вирджинией. Шерлок распахнул входную дверь. В дом хлынул поток свежего воздуха, дым вырвался наружу огромным облаком, и люди, засевшие в скалах наверху, не могли его не заметить.

Все пространство перед домом было завалено камнями всех форм и размеров. А чуть ниже по склону начинался десятифутовый обрыв, на который нужно было взбираться, цепляясь руками и ногами. Где-то там, прячась за этим уступом, засели люди Скобелла.

— Помогайте мне! — крикнул Шерлок и попытался сдвинуть с места один из больших валунов.

Догадавшись, чего он добивается, Руфус и Кроу принялись толкать другие камни — даже более крупные, чем этот. Мэтти и Вирджиния стали помогать Шерлоку.

Холмс уперся плечом в валун и надавил изо всех сил. Его шея и ноги пульсировали в тех местах, где прежде в кожу впивались веревки, но он не обращал внимания на боль. Валун сдвинулся с места и остановился, покачиваясь, на краю ямки, в которой лежал.

— У нас получилось! — воскликнул Шерлок.

Что-то просвистело возле его уха и воткнулось в каменистую почву. Шерлок от неожиданности отпустил валун, и тот снова упал в яму, громыхнув так, что даже земля вздрогнула. Шерлок с удивлением взглянул на странный снаряд. С первого взгляда он был похож на обыкновенную палочку, но только с оперением на конце. Шерлок поднял ее и осмотрел. Передняя ее часть оказалась заостренной, словно наконечник у стрелы.

Шерлок посмотрел вверх. На боковых склонах ущелья, прямо над домом, виднелись силуэты людей с какими-то крестообразными предметами в руках. Люди целились ими в Шерлока, как если бы это были винтовки.

Арбалеты! Прежде Шерлоку доводилось видеть их только на картинках. Арбалет похож на маленький лук, но сделанный не из дерева, а из металла. Стреляет он не стрелами, а дротиками, причем очень быстро и с такой силой, что пробивает металлическую броню.

— Бежим отсюда! — завопил Мэтти и потащил Шерлока к дому.

— Он пытается не застрелить нас, а напугать, чтобы мы побежали! — крикнул в ответ Шерлок, оттолкнул Мэтти и снова навалился на камень всем весом. — Они хотят взять нас живыми!

Валун снова сдвинулся, качнулся вперед и замер на краю ямы — так что еще немного, и покатится. Именно этого Шерлок и добивался.

В землю вокруг него впивались арбалетные дротики, но Шерлок не обращал на них внимания. Он толкнул камень еще раз, собрав всю свою силу. Валун выкатился из ямы… и покатился вниз по склону, набирая скорость и подскакивая на неровной почве. Амиусу тоже удалось столкнуть свой валун — такой крупный, что он почти не подскакивал и оставлял на своем пути борозду. Но он катился — все быстрее и быстрее.

Камень Руфуса тоже сдвинулся с места, но, вместо того чтобы покатиться вниз по расширяющемуся дну ущелья, он ушел вбок — к скалистой стене. Шерлоку показалось, что валун сейчас остановится, но он ударился о стену и отскочил, столкнув два камня поменьше.

Валуны и более мелкие камни исчезли за кромкой обрыва. Еще несколько секунд стояла тишина, а затем внизу поднялся крик. Шерлок представил себе, как камни сбивают с ног людей Брюса Скобелла, словно кегли, и мрачно усмехнулся.

— Еще! — крикнул он.

После чего обхватил руками очередной камень и поднял его с земли. Этот оказался полегче. Шерлок взвалил его на плечо и швырнул, как толкатель ядра. Камень ударился о землю и покатился вниз, пока не свалился с обрыва. Мэтти и Вирджиния тоже бросили по камню, а Амиус и Руфус столкнули два огромных валуна.

Еще пара дротиков вонзилась в дно ущелья, но арбалетчики уже и сами поняли, что стрелять бесполезно. Шерлок даже испугался, что теперь они и в самом деле начнут палить в людей, но, похоже, им был дан приказ не убивать. Стрельба продолжилась, хотя и очень вяло, но она уже никого не пугала.

Крики снизу стали оглушительно громкими. Шерлок не знал, сколько людей выставил там Скобелл, но, если судить по звукам, им сейчас не было дела ни до чего, кроме собственных ран и падающих сверху камней. Они рассчитывали встретить горстку перепуганных беглецов, которые сами бросятся к ним в руки, а вместо этого на них свалился камнепад.

— Вперед! — заорал он.

Все они — Амиус, Мэтти, Вирджиния и Руфус — ринулись вниз вслед за Шерлоком. Склон был даже круче, чем показалось Шерлоку, когда они лезли вверх, и он не спустился, а буквально съехал по нему. Его ноги скользили. Шерлок пытался хоть как-то замедлить падение, но тут ему в спину врезался Амиус Кроу, и они скатились едва ли не кубарем.

Спустившись с горем пополам с уступа, Шерлок наконец увидел, что осталось от засады, которую выставил Брюс Скобелл. В ущелье было пятеро мужчин. Четверо из них оказались ранены и истекали кровью. Трудно было сказать, насколько тяжелые травмы они получили, но двое парней из четверых были придавлены крупными валунами. Пятый, уцелевший, пытался помочь своим спутникам, но явно не знал, за что хвататься. На земле валялись арбалеты.

Бандиты еще и опомниться не успели, как Шерлок промчался мимо них. Оглянувшись, он увидел, что Кроу и Руфус замедлили ход, чтобы пропустить вперед Мэтти и Вирджинию. Один из людей Скобелла попытался схватить арбалет, но пробегавший мимо Кроу пинком отбросил оружие в сторону.

Засада осталась позади.

Арбалетные дротики время от времени еще вонзались в землю или отскакивали от камней, но Шерлок понимал, что засевшие наверху стрелки остались слишком далеко позади, да они и не смогут нормально прицелиться под таким углом, так что бояться их нечего.

Он бежал, и в нем бурлила радость. Он спас Амиуса Кроу!

— Джинни! Шерлок! Сюда!

Не останавливаясь, Шерлок оглянулся. Амиус Кроу стоял в пятидесяти ярдах позади него у вереницы вырубленных в скале ступеней. Шерлок не заметил их, когда пробегал мимо, да и Вирджиния тоже, а Руфус и Мэтти уже карабкались по ним наверх. Наверное, это была та самая тропинка, о которой рассказывал Амиус. Шерлок и Вирджиния одновременно остановились и повернулись к тропе, но тут на склоне позади Кроу появились трое парней и ринулись вниз. Это были те самые бандиты, которые сидели в засаде, — они все были в крови, и, какие бы приказы ни отдал им Скобелл, было видно, что они готовы убивать. Они жаждали мести.

Кроу проследил за взглядом Шерлока и тоже обернулся. Холмс заметил, как он напрягся всем телом. Когда Кроу снова посмотрел на них с Вирджинией, в его глазах застыло смешанное выражение злости и страха. Похоже, он думал о том же, о чем и Шерлок.

Бандиты бежали вниз по склону. Шерлоку с Вирджинией, чтобы догнать остальных, нужно было подняться вверх. А это значило, что бандиты окажутся рядом с Амиусом раньше них. Как бы Шерлок ни восхищался своим другом и учителем и как бы ни верил в него, вряд ли Кроу смог бы в одиночку справиться с тремя разъяренными громилами. Тем более что у них было оружие.

— Бегите! — крикнул Шерлок. — Присмотрите за Мэтти и Руфусом! А я о Вирджинии позабочусь!

— Я не могу! — ответил Кроу. Его лицо было белым от ужаса.

— Вы должны это сделать! — заорал Шерлок. Он повернулся к Вирджинии, которая растерянно переводила взгляд с Шерлока на отца и обратно. — Доверься мне! Нам надо бежать вниз.

Она снова посмотрела на Амиуса. На его лице отражалось отчаяние. Шерлоку показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он принял окончательное решение и кивнул, хотя на самом деле, должно быть, это заняло какую-то долю секунды.

Вирджиния повернулась и бросилась догонять Шерлока. Кроу начал карабкаться вверх по тропе — на удивление быстро для такого крупного человека.

Пробегая мимо, Вирджиния схватила Шерлока за руку, и дальше они уже мчались вместе.

Один раз Шерлок оглянулся. Амиус Кроу, Руфус и Мэтти пропали из виду, скрывшись среди скал. Но преследователи успели заметить тропинку, по которой поднимался Кроу. Двое из них стали карабкаться вверх, а третий побежал вниз.

Склон впереди становился все более пологим. Слева Шерлок заметил часовню, мимо которой они проходили по пути наверх. Скоро начнутся жилые дома. Удастся ли им скрыться от преследования в городе или Скобелл и там расставил своих людей?

Вирджиния потянула Шерлока к часовне.

— Может, мы там спрячемся? — задыхаясь, спросила она.

Они шмыгнули за поросшее мхом и странно покосившееся надгробие. Тут едва хватало места, чтобы укрыться вдвоем. Шерлоку пришлось прижаться вплотную к Вирджинии. Он чувствовал щекой ее горячее и учащенное дыхание.

Звук шагов по камням приблизился, а затем снова исчез вдали.

— Что дальше? — спросил Шерлок, после того как они выждали еще несколько минут.

— Я думаю, нам нужно найти папу, Руфуса и Мэтти.

Шерлок кивнул:

— Хорошо.

Он повернул голову. Лицо Вирджинии было от него в каком-то дюйме.

Ему хотелось ее поцеловать, но вместо этого он сказал:

— Идем.

Весь склон порос утесником и вереском. Жесткие стебли путались в ногах, мешая идти. Впрочем, ботинки Вирджинии будто специально были сшиты для прогулок по горам, и Шерлок с трудом за ней поспевал.

Они снова двинулись вверх, то оглядываясь на оставшиеся позади здания, то посматривая на протянувшуюся впереди невысокую стену, но вокруг не было ни души. Местность казалась на удивление пустынной. Шерлок боялся, что вот-вот кто-то набросится на них из засады, но, как ни странно, обошлось.

Заходящее солнце заливало багровым светом пурпурные поля вереска. Холодный воздух пах цветами. Хотя была уже осень, вокруг все еще жужжали немногочисленные пчелы.

— О чем задумался?

Шерлок повернул голову. Вирджиния смотрела на него с любопытством. Конечно же от нее не укрылся его сосредоточенный вид.

— О пчелах, — ответил Шерлок.

— О пчелах? — Вирджиния недоверчиво покачала головой. — Мы отстали от своих, за нами гонится банда убийц, а ты размышляешь о пчелах? У меня это в голове не укладывается.

Шерлок пожал плечами, чувствуя, что должен что-то сказать в свое оправдание.

— С пчелами все понятно, — пояснил он. — У них все просто. Что бы они ни делали, на это всегда есть очевидная причина. Они похожи на маленькие механизмы. У них все подчинено здравому смыслу.

— А людей, выходит, ты не понимаешь?

Шерлок ненадолго задумался, не сбавляя шаг.

— Почему все это происходит? — неожиданно спросил он. — Потому что Брюс Скобелл ненавидел индейцев и решил стереть их с лица земли, вместо того чтобы просто уехать куда-нибудь, где их нет? Потому что твоего отца отправили его ловить, и он так увлекся погоней, что ему стало плевать на то, сколько людей при этом может погибнуть? Потому что Скобелла так захватила жажда мести, что он поехал вслед за вами в Англию, вместо того чтобы спокойно наслаждаться жизнью на другом конце света? Я не могу это понять! Если бы люди действовали логично, ничего бы этого не произошло!

— Мой папа говорит, что Скобелл — сумасшедший, — тихо сказала Вирджиния. — У него нет ни совести, ни представления о морали. Он способен на все что угодно, лишь бы получить то, что ему требуется.

— При чем тут безумие? — прошептал в ответ Шерлок, думая о собственном отце. — Вот как раз этот его подход — единственное, что я понимаю. Тут все логично.

— Логично — если ты один так поступаешь. Но если бы все в мире вели себя так же «логично», то цивилизация была бы разрушена, везде воцарился бы хаос, и выжили бы только те, кто сильнее!

Некоторое время после этого они продолжали путь в молчании. Шерлок чувствовал на себе гневные взгляды Вирджинии, но не знал, что ей ответить.

Их напутал неожиданный шум, но это оказалась птица, выпорхнувшая из кустов.

Теперь они почти поравнялись с каменной стеной. Шерлок еще раз оглянулся, рассчитывая увидеть все тот же пустынный пейзаж, но с удивлением обнаружил вокруг часовни человеческие фигуры. С такого расстояния невозможно было определить, местные ли это жители или люди Скобелла, но рисковать Шерлок не собирался. Впрочем, прежде чем он успел отреагировать, Вирджиния схватила его за руку и потащила к стене. Та была совсем невысокой — примерно по пояс; Вирджиния легко через нее перемахнула и скрылась из виду. Шерлок последовал за ней и приземлился рядом.

Встав на колени, он высунулся из-за стены и посмотрел на уходящий вниз склон. Люди по-прежнему толпились вокруг часовни.

— Идем, — окликнула его Вирджиния. — Нам нельзя останавливаться. Мы должны догнать папу.

— Хорошо, — ответил ей Шерлок, — но пойдем осторожно. Чтоб нас не увидели.

Они торопливо зашагали вдоль стены, пригибаясь так низко, чтобы их нельзя было заметить.

Шерлок посмотрел вперед. Вдали за участком неровной местности виднелся лесок.

— Нужно спешить, — сказал он. — Мы должны найти укрытие до темноты.

Если бы не усталость, прогулка до леса могла бы показаться мирной и даже скучной. После всего что Шерлок пережил за этот день, он был совершенно измучен, и обычная ходьба казалась ему невероятно утомительным занятием. Время от времени он спотыкался о камень или попадал в рытвину и чуть не валился с ног, а Вирджиния над ним подшучивала.

Он постоянно был настороже, опасаясь, что их заметят, но, если не считать кружащих над головой птиц и пробегающих мимо кроликов, единственным живым существом, которое ему довелось здесь увидеть, оказался величественный олень. Его рога были похожи на ветви деревьев, сбросивших осеннюю листву. Олень равнодушно скользнул взглядом по Шерлоку и Вирджинии. Убедившись, что они не представляют угрозы, он опустил голову и принялся пастись.

Пока они шли, небо постепенно сменило цвет с голубого на темно-синий, а с темно-синего на черный. Появились звезды: сначала одна или две, но уже через пару минут — столько, что и не сосчитать.

Вспомнив щипавшего вереск оленя, Шерлок понял, что и сам очень проголодался. Нет, он просто умирал с голоду. Если не считать лепешек в доме Амиуса Кроу, он ничего не ел с утра.

Вирджиния покусывала губу. Она тоже выглядела голодной.

Что они могли сделать? Поймать кролика? Вряд ли это возможно. Бросить в него нож? Шерлок не умел метать ножи, хотя видел, как это делают другие, и у него сложилось впечатление, что метательный нож должен быть хорошо сбалансирован. У ножа, который дал ему Мэтти, рукоятка была гораздо тяжелее лезвия. Вряд ли таким ножом удастся поразить цель.

Шерлок вспомнил первый урок, который преподал ему Амиус Кроу в Гемпшире, в лесу рядом с поместьем Холмсов. Кроу показывал ему съедобные и ядовитые грибы. Вероятно, и здесь росли грибы, и из них можно было приготовить ужин. Шерлок огляделся по сторонам. Вряд ли их стоит искать в зарослях вереска, но в лесу, под деревьями, на трухлявых пнях или среди опавшей листвы, посмотреть можно.

Он уставился на маячивший впереди край леса. До него оставалось с полмили.

— Глянь туда, — вдруг сказала Вирджиния. — Там мы сможем переночевать.

Шерлок проследил за ее взглядом. Сначала он ничего не заметил, но потом все-таки рассмотрел крохотное каменное строение в тени деревьев. С первого взгляда Шерлоку показалось, что это чей-то дом, но через мгновение он понял, что постройка слишком маленькая и в ней нет ни застекленных окон, ни двери. Это была хижина пастухов, в которой те могли переждать непогоду.

— Глаз-алмаз, — похвалил он.

— А где бы нам раздобыть еду? — спросила Вирджиния. — У меня после ходьбы аппетит разыгрался.

Шерлок задумался. Он решил, что может спокойно оставить Вирджинию одну, пока будет собирать грибы.

Так он ей и ответил. Она взглянула на него с сомнением:

— Грибы? Ты хочешь, чтоб мы отравились?

— Поверь мне, твой папа — хороший учитель.

Вирджиния выгнула бровь:

— Может, он и хороший учитель, но ты уверен, что он разбирается в том, чему тебя учит?

— Есть только один способ выяснить.

— Тогда послушай: может, я наберу дров и разведу костер, пока ты будешь собирать грибы? Так быстрее получится.

— Ты не боишься остаться одна? За нами ведь гонятся.

Вирджиния насмешливо уставилась на него:

— Я могу за себя постоять.

Они осмотрели хижину. В ней оказалась всего одна комната, и внутри было полно нанесенных ветром сухих листьев, но выглядела она довольно прочной. Здесь даже обнаружилась жаровня с парой кастрюлек и жестяными тарелками.

— Ты надолго? — спросила Вирджиния.

Шерлок пожал плечами:

— Как получится. Ты же хочешь поужинать, да?

Она улыбнулась:

— Мне еще ни один мужчина, кроме папы, еду для ужина не добывал. Кажется, мне это даже нравится.

Шерлок не смог удержаться:

— А кто-нибудь платил за ужин? Какой-нибудь мужчина водил тебя в таверну? Кроме мистера Кроу, конечно?

Вирджиния покачала головой:

— Нет.

— А готовил тебе ужин?

— Тоже нет.

Шерлок улыбнулся:

— Постараюсь вернуться как можно скорее.

Лес обступил его через считаные мгновения: деревья с человеческое тело толщиной тянулись вверх к самому небу, сплетаясь ветвями в единый кружевной шатер. Сквозь их кроны просеивался тусклый свет луны. Шерлок спотыкался о сросшиеся корни, к его лицу тянулись ветви. Длинные пряди лишайников, а может, клоки паутины липли к щекам, и их постоянно приходилось стряхивать. Громко ухала сова, и время от времени Шерлок различал более тихие звуки, которые издавал пробирающийся через подлесок крупный зверь: барсук, хорек или, может быть, лань.

Где-то вдалеке хрустнула ветка, как будто на нее наступили. Зашелестела листва. Это ветер или все-таки человек?

Шерлок замер, испугавшись, что люди Скобелла выследили их с Вирджинией, но, подождав еще минутку, решил, что боится зря. Он все еще слышал уханье совы и шум пробегающих животных. Если бы здесь оказались люди Скобелла, они распугали бы всю живность.

Невольно он вспомнил доходные дома в Эдинбурге и мертвые лица, выглядывающие из дверных проемов, и его охватила паника. А что, если по лесу за ним гонятся не живые люди, а мертвецы? А что, если они уже окружают хижину, чтобы ворваться внутрь и напасть на Вирджинию? Сердце Шерлока бешено забилось, и он уже собрался броситься назад, чтобы спасти ее, но вовремя опомнился. Это полная чушь. Шерлок представил, как сжимает рукой поселившийся в сердце ужас и душит его в себе. Мертвецы ходить не могут. Призраков не существует. Это обычные суеверия. За последний год Амиус Кроу многому научил Шерлока, но все знания, которые он усвоил, опирались на здоровый скептицизм, свойственный ему от природы. У всего, что происходит, есть свои причины. Мертвые тела остаются мертвыми. Смерть — это отсутствие жизни. И что бы ни находилось в тех доходных домах, что бы они с Мэтти ни видели в Эдинбурге, это были не мертвецы.

Почувствовав себя увереннее, Шерлок зашагал дальше. Если в лесу и раздавались какие-то звуки, то это или ветер шумел в листве, или в траве копошились какие-то мелкие животные. Остальные звуки были рождены его разыгравшимся воображением. А делать выводы из неверной информации — совершенно бесполезное занятие. Шерлок решил, что в будущем будет строить свои умозаключения только на основе фактов.

Он вышел на маленькую поляну. В свете луны он заметил среди опавшей листвы грибы. Шерлок подошел поближе и присел на корточки. Грибы были ярко-оранжевого цвета с волнистыми краями шляпок. Холмс решил, что это лисички, набрал их как можно больше и сложил в карманы куртки.

Пройдя еще пару шагов, он отыскал несколько сморчков — их коричневые пористые шляпки ни с чем не спутаешь. На другом конце поляны рядом с деревьями он обнаружил поваленный ствол, на котором росли длинные белые нити гриба под названием «львиная грива».

Набрав полную охапку грибов и набив ими все карманы, Шерлок повернул к хижине. Его добычи вполне хватило бы на сытный ужин на двоих. Еще бы воды отыскать, и можно будет отварить грибы в кастрюльке. Это навело Шерлока на мысль — а не поискать ли у хижины какую-нибудь пряную зелень, чтобы приправить стряпню?

Размышляя о том, как он поразит Вирджинию своими кулинарными талантами, Шерлок подошел к хижине.

— Я вернулся! — произнес он шепотом, чтобы не разбудить ее, если она уснула. — И я принес еду!

Он вошел в хижину, освещенную пламенем жаровни. Вирджиния спала, свернувшись калачиком на земле. Она набрала где-то стеблей то ли тростника, то ли камыша и сделала из них что-то вроде подстилки. Рядом лежала такая же «подстилка» для Шерлока.

Шерлок не знал, что делать дальше. Ему хотелось приготовить ужин и разбудить Вирджинию, но он весь день был на ногах, и кто знает, сколько им придется пройти завтра утром. Может, лучше выспаться?

Он положил грибы на землю и сел рядом с Вирджинией. После долгого хождения по лесу есть расхотелось. Не умрут же они, если улягутся спать, не поужинав. Грибы можно будет приготовить на рассвете.

Шерлок смотрел на Вирджинию. Во сне она казалась такой безмятежной! На ее губах играла легкая улыбка, а такого спокойного выражения на ее лице он никогда еще не видел. Обычно она выглядела настороженной, особенно когда поглядывала в его сторону, но сейчас Шерлок видел перед собой настоящую Вирджинию. Девушку, которую ему отчаянно хотелось узнать как можно лучше.

Он протянул руку и поправил прядь волос, упавшую ей на глаза. Она заворочалась, но не проснулась.

Шерлок некоторое время любовался ее красотой. При свете дня это было почти невозможно — Вирджиния заметила бы его взгляд и уставилась на него в ответ или спросила, почему он на нее смотрит, но сейчас Шерлок мог восхищаться ею сколько угодно.

Наконец он улегся рядом с ней на тростник, который она ему постелила. И к нему стала подступать дремота. Несмотря на опасность, несмотря на отчаянную ситуацию, в которой они оказались, Шерлок чувствовал себя совершенно счастливым.

Он сам не заметил, как уснул, но проснулся резко, словно от толчка. В дверной проем лился солнечный свет. Наверное, во сне Шерлок ворочался, потому что сейчас он лежал к Вирджинии не лицом, а спиной.

Он перевернулся, и его сердце замерло.

Вирджинии не было. В центре комнаты стояли три белых скелетообразных существа и глядели на него пустыми, запавшими глазами. В руках у них были какие-то изогнутые орудия, похожие на серпы, которыми крестьяне жнут пшеницу.

Шерлок в ужасе пополз к двери, но его тут же схватили. Пальцы, вцепившиеся ему в рукава, выглядели тонкими, как прутики, но на самом деле были твердыми, как камни, и сжимали его руки до боли.

ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ГЛАВА

Шерлок бешено сопротивлялся, пытаясь вырваться, но его руки были сжаты как в тисках. Один из похитителей приставил к его горлу нож. Лезвие было тусклым, будто несколько лет пролежало в земле. Их намерения не вызывали сомнений, и Шерлоку оставалось только подчиниться.

Его бесцеремонно перевернули. С ужасом Шерлок заметил, что одежда этих людей истрепана и покрыта плесенью, словно долгое время хранилась под землей. В могиле.

Его схватили за ноги и подняли в воздух. Несмотря на истощенную внешность, похитители оказались очень сильными. Они вынесли Шерлока из хижины, словно мешок с зерном. Один из них дышал с присвистом, как астматик, но остальные издавали точно такие же звуки, какие издают обычные люди, когда несут что-то тяжелое. А ведь мертвым дышать ни к чему. Да и пахло от них не как от мертвецов. Шерлок хорошо помнил приторный, отвратительный запах гниющей плоти: в свое время он часто находил в лесу мертвых животных. Выглядели эти «мертвецы» так, что их вонь должна была сшибать с ног, но все, что смог учуять Шерлок, это запах пота. Значит, не мертвые. Обычные живые люди, притворяющиеся мертвецами. Зачем? И что они сделали с Вирджинией?

Он посмотрел на их тощие руки. На его рукавах, там, где его хватали «мертвецы», остались какие-то белые пятна. Грим? Шерлок вздохнул с облегчением. Хоть ему с самого начала не верилось, что эти люди действительно поднялись из могил, приятно было убедиться, что его выводы подтвердились. Все очевидно: если хочешь сойти за ходячего мертвеца, нужно выглядеть как мертвец. Белое лицо и руки наводят на мысль, что кровь в твоем теле не циркулирует. И при взгляде издалека такой грим кажется вполне убедительным.

Его несли вниз по склону в сторону от Крамонда. Время от времени в поле его зрения попадали лица похитителей. С близкого расстояния Шерлок видел щетину, пробивающуюся сквозь слой белил на шее и щеках. Еще он видел приклеенные к лицу клочки тонкой бумаги, создающие впечатление сухой, растрескавшейся кожи, и очень точно нанесенные мазки румян, от чего казалось, будто кости черепа выпирают из-под кожи. А у одного из похитителей щеки были раскрашены так, что издалека его лицо казалось черепом с оскаленными челюстями. Все это было притворством. Детскими играми в переодевание.

— Куда вы меня тащите? — настойчиво спросил Шерлок.

«Мертвец», державший его за правую руку, взглянул на него с усмешкой. Его зубы казались покрытыми мхом, но это была всего лишь зеленая краска.

— Ты едешь с нами, — заупокойным голосом провозгласил он. — Ты предстанешь перед вождем клана мертвых.

— Вы не мертвые, — возразил ему Шерлок. — Вы притворяетесь.

«Мертвец» продолжал ухмыляться.

— Ты уверен? — спросил он. — А жизнь свою в заклад поставишь?

Шерлок не придумал, что ответить.

Его несли по склону, наверное, около часа. Шерлок вертел головой, высматривая Вирджинию, но если ее тащили туда же, куда и его, то, похоже, она была где-то впереди, и ее не было видно. Впрочем, Шерлок упрямо надеялся, что ей удалось ускользнуть.

Наконец его взвалили на круп лошади. Руки и ноги ему связали веревкой, пропущенной под лошадиным брюхом, и пристегнули ремень Шерлока к седлу, чтобы удержать его в таком положении. Один из «мертвецов» вскочил в седло и пустил лошадь галопом.

Он сильной тряски и тяжелого конского запаха Шерлока затошнило. Ему казалось, что он может сползти вниз и оказаться у лошади под брюхом, и тогда она копытами переломает ему все кости. Он напрягал руки и ноги, пытаясь удержаться на крупе.

Его голова моталась из стороны в сторону, и он почти не видел, куда его везут. Единственное, что он смутно замечал, — то, что впереди и сзади тоже скакали всадники. Может, Вирджиния с ними? Впрочем, Шерлоку было так плохо, что он не желал ей такой же участи.

Стук копыт изменился. Теперь они ехали не по грунтовой дороге, а по камням. Затем Шерлок услышал эхо, и ему показалось, будто они скачут в окружении целого табуна лошадей. Похоже, они въехали в какой-то двор, огороженный со всех сторон каменными стенами. Лошадь резко остановилась. Шерлока швырнуло вперед, и он так сильно ударился боком о заднюю часть седла, что чуть не сломал себе ребра.

Его схватили снова. Перерезали веревки. И понесли, на этот раз лицом вниз. Шерлок был так измучен, что даже голову поднять не мог. Он видел только брусчатку под собой и иногда низ стены.

А еще мерцающие тени. Похоже, здесь горели факелы.

Где же он? Шерлок вспомнил нависающую над городом гранитную громаду Эдинбургского замка. Но не могли же они доехать до самого Эдинбурга? Или в округе есть и другие замки?

Шерлока пронесли по коридору и втащили в комнату. Он услышал рычание и лай. В дальнем углу помещения был какой-то огороженный загон. Вокруг толпились люди, с интересом заглядывали через ограду и передавали друг другу монеты. Сквозь отверстия в досках Шерлок увидел двух крупных дерущихся псов. Они наскакивали один на другого, рвали зубами уши и царапали когтями морды друг друга. В колеблющемся свете факелов он заметил на ограде брызги крови. Некоторые были свежими, а некоторые засохшими. Значит, собачьи бои проводились здесь постоянно.

Из этой комнаты его перенесли в следующую. Здесь ограждения не было, но на каменном полу был нарисован мелом неровный круг, вокруг которого толпились зрители. В центре круга боролись двое мужчин. Они были обнажены до пояса, и их кожа блестела от масла. Один борец внезапно сделал шаг вперед, пригнулся, схватил другого, со свежими царапинами на груди, поперек туловища, приподнял и швырнул оземь. Толпа разразилась радостными воплями.

Через мгновение Шерлока вынесли и отсюда. В следующем помещении обнаружились проход вдоль стен и прямоугольная яма в центре, похожая на бассейн. Но воды в этом «бассейне» не было, а по краю шло дощатое ограждение примерно по пояс высотой. Из ямы тянуло резким звериным запахом.

Шерлок услышал рычание. Видимо, в яме держали какого-то хищника. Когда люди вошли в комнату, он начал биться о стены. Ограда задрожала. Что же это за зверь такой?

Похитители чуть ли не бегом поволокли Шерлока к дальней двери — похоже, животное наводило на них ужас.

Затем его внесли в большое помещение и бросили на пол.

Шерлок долго лежал, глядя в потолок Ему казалось, что его руки и ноги вытянулись дюйма на три. Все тело было в синяках. Сейчас он был совершенно не способен себя защитить.

Потолок был белым, оштукатуренным, разделенным на квадраты деревянными балками. Он выглядел старинным и мог бы потрясти своим великолепием, если бы не серые лохмотья паутины по углам.

Шерлок закрыл глаза и прислушался. Он различал треск пламени (в камине горели дрова) и шепоток на заднем плане — как будто множество людей чего-то ждали, переговариваясь, хихикая, переступая с ноги на ногу. Как зрители перед началом представления.

Шерлок чуял запах еды и пота, а еще приглушенную вонь зверя, сидевшего в яме в соседней комнате.

Наконец он заставил себя сесть и огляделся по сторонам.

Он находился в огромном зале с каменными стенами. На стенах пылали факелы, освещая помещение колеблющимся красноватым светом. Между факелами висели старые гобелены, похожие на изъеденные молью ковры. Кроме факелов и гобеленов стены украшали головы животных, прикрепленные к дощечкам в форме щитов. В большинстве своем это были олени с ветвистыми рогами, но попадались и волки с оскаленными зубами, и еще был какой-то зверь, похожий на медведя. Шерлок решил, что не удивился бы, если б среди звериных голов обнаружилась и пара человеческих.

Впереди было возвышение, и на нем стоял трон. Выглядел он так, будто его вырезали вручную из огромного ствола дерева. На троне, словно король в окружении подданных, сидел человек, такой же огромный, как Амиус Кроу. Но если Амиус предпочитал белый цвет — носил белый костюм и белую шляпу на белоснежных волосах, — то этот незнакомец был просто воплощением черноты. Его густая шевелюра, кустистые брови и всклокоченная борода были цвета воронова крыла. Клетчатый пиджак и килт тоже были почти черными — лишь с несколькими красными и белыми полосками. Как и Кроу, ему было лет под шестьдесят, но опять же, как и Кроу, выглядел он так, словно мог победить в схватке любого молодого парня.

Рядом с ним стояли несколько мужчин. Внешне они походили на борцов или боксеров — мощные, мускулистые, с приплюснутыми носами и бесформенными ушами. Они тоже были в пиджаках и килтах из такой же клетчатой, почти черной ткани. Цвета клана — так называл это Мэтти? То есть все эти люди принадлежали к одному и тому же клану?

Человек на троне насмешливо взглянул на Шерлока.

— Итак, — произнес он с шотландским акцентом, таким густым, что хоть ножом режь, — вот еще один малец, которого янки разыскивает. — Он поднял руку и махнул одному из своих людей: — Приведи сюда приятелей этого парня. Пусть насладятся воссоединением семьи, пока их снова не разлучили.

Громила кивнул и вышел через арочную дверь. Дожидаясь его возвращения, Шерлок принялся осматривать зал. По обе стороны от возвышения стояла толпа зевак, глазеющих то на него, то на бородача на троне. Тут были и мужчины, и женщины, и даже дети, причем выглядели все они как люди, зарабатывающие себе на жизнь хитростью — у них были настороженные, злые глаза и обветренные и загорелые лица. Одеты они были не в шотландку, а в жалкие, залатанные лохмотья. Если в этой толпе и попадался человек в приличном костюме, то, похоже, этот наряд или попал к нему случайно, или был попросту украден. Среди собравшегося вокруг возвышения сброда Шерлок заметил несколько белолицых «мертвецов». Остальные вовсе не шарахались от них, как это было в таверне. Никто не пытался их избегать, все охотно вступали с ними в разговор. Да и сами «мертвецы» вели себя как обычные люди. Шерлок не знал, зачем им понадобилась такая маскировка, но какая-то причина, видимо, была.

Вдруг толпа заметно оживилась, и все повернулись к двери. Через мгновение в комнату втолкнули Амиуса Кроу, Вирджинию, Руфуса и Мэтти.

Они оглядывались по сторонам, пытаясь понять, куда их привели. Увидев в центре Шерлока, Кроу ринулся прямо к нему.

— Сынок! — воскликнул он, когда Шерлок поднялся на ноги. — Как только я увидел Джинни, сразу понял, что они забрали и тебя.

— Простите, я не смог ее защитить, — пробормотал Шерлок.

Кроу покачал головой:

— Ты ничего не мог поделать. Эти парни хорошо организованы. Они схватили нас на вершине утеса и привезли сюда.

Шерлок нахмурился:

— Но это ведь не люди Брюса Скобелла? Они похожи на местных, на шотландцев.

Кроу кивнул:

— Думаю, это местная банда, действующая в окрестностях Эдинбурга. И мы у них в руках, хотя я понятия не имею, зачем мы им понадобились.

Громила, которого посылали за пленниками, шагнул к Амиусу.

— А ну, молчать! — рявкнул он и замахнулся, собираясь отвесить Амиусу оплеуху, но тот перехватил его руку и заломил так, что громила с воплем рухнул на колени.

— Я не люблю, когда меня бьют, — тихо произнес он, — и того, что я сегодня получил, мне более чем достаточно. Буду очень благодарен, если вы на этом остановитесь.

Громила начал подниматься на ноги, а еще двое бандитов, стоявших рядом с троном, кинулись было к Кроу, но бородатый главарь остановил их взмахом руки.

— Оставьте его. Он храбрый человек. Я ценю в людях храбрость. — Он кивнул Амиусу: — Спокойно, мистер Кроу. Я мог бы напустить на вас всех своих парней одновременно, и вышла бы добрая забава. Вы же видите, мы тут любим хорошие драки — и смотреть на них любим, и ставки делать. Беда в том, что кое-кого из них вы бы покалечили, а мне они еще нужны.

Кроу повернулся к чернобородому:

— У вас есть преимущество передо мной, сэр. Вы знаете мое имя, но боюсь, мы с вами не знакомы.

Чернобородый встал. Он был еще выше, чем вначале показалось Шерлоку, и его грудь была широченной, как бочка.

— Я Гэхан МакФарлейн из клана МакФарлейнов, и у меня к вам махонькое дельце.

Это имя показалось Шерлоку знакомым. Он где-то его недавно слышал. Но где?

Кроу улыбнулся, но в его глазах веселья не было.

— На делового человека вы не очень-то похожи. Скорее на бандита.

МакФарлейн улыбнулся в ответ:

— Смелые слова от пленника. Бывают разные дела, мой друг, и разные деловые люди. И не все из них носят сюртуки и цилиндры.

— Ну и какими же делами вы занимаетесь?

— О, у меня множество интересов. — МакФарлейн обвел взглядом своих «придворных», и те дружно расхохотались. — Скажем так, я помогаю горожанам уберечься от несчастных случаев.

— И это значит, — мрачно подытожил Кроу, — что местные лавочники платят вам еженедельную дань, чтобы с ними не случилось беды?

— Вы правы, — подтвердил МакФарлейн. — И вы не представляете, как часто беды валятся на головы этих несчастных лавочников, стоит им только решить, что моя помощь им не по карману. Мы ведь в опасном мире живем. Пожары случаются, бандиты на улице нападают, и все ни с того ни с сего. А я оказываю местным жителям услугу, защищая их от этих бед.

Кроу повернулся к Шерлоку.

— Вымогательство, — пояснил он. — Мелким дельцам приходится платить этому человеку, чтобы он не подсылал к ним своих бандитов, не избивал их, не устраивал пожары. Мерзкий способ заработать себе на жизнь.

МакФарлейн пожал плечами:

— Так уж заведено в природе. Каждый зверь кого-нибудь боится, и все кого-то да едят. Вот и Эдинбург ничуть не лучше остального мира. Горожане при любой возможности уклоняются от уплаты налогов. Лавочники разбавляют пиво водой и подмешивают в тесто опилки, чтобы сэкономить на муке. Ну а я стригу шерсть с лавочников. Вот так-то, мой друг. — Он улыбнулся. — Нас называют «Черными грабителями», — с гордостью объявил он. — И боятся отсюда до самого Глазго!

Это название Шерлок видел в статье одной из городских газет. «Черные грабители» были бандой, наводящей ужас на весь Эдинбург.

— А кого боитесь вы? — нахально поинтересовался Холмс. — Кто стрижет вас?

МакФарлейн повернул к нему свою лохматую голову.

— Эти места, парень, мои, — мрачно ответил он. — И здесь нет никого, кто мог бы нагнать на меня страху. — Он снова посмотрел на Кроу: — И можете мне поверить, я не промышляю сутенерством, или шантажом, или похищением людей ради выкупа. И детей, кстати, не трогаю. Этим пусть всякая шантрапа занимается. Мне это не по рангу. — Он пожал плечами. — Разве что мои ребята иногда карманными кражами пробавляются или дома грабят. Или иной раз в порту ящик разобьется, и глядишь — груз уже растащили. Сам я до таких мелочей не опускаюсь, но с карманников и воров беру дань в обмен на разрешение работать на моей территории.

— Какие высокоморальные преступники пошли, — усмехнулся Кроу. — Я тронут.

— Не высокоморальные, а практичные, — возразил МакФарлейн. — Фараоны за похитителями людей, шантажистами и убийцами гоняются, а на воров и вымогателей сквозь пальцы смотрят. Вот я и не нарываюсь.

— Значит, они главнее вас, — сделал вывод Шерлок.

МакФарлейн нахмурился.

— Даже медведь опасается трогать осиные гнезда, — отрезал он.

«Как интересно, — подумал Шерлок. — Похоже, у него это больное место».

Он снова окинул взглядом собравшихся вокруг МакФарлейна грабителей, воров, карманников и вымогателей. И конечно, «мертвецов» с раскрашенными лицами.

— А зачем эти люди прикидываются мертвыми? — спросил Холмс. — То есть, я хочу сказать, они выглядят очень убедительно, но мне непонятно, для чего это нужно.

— Я правлю с помощью страха, малец, — ответил МакФарлейн. — Люди платят мне, потому что боятся. И если они будут убеждены, что я обладаю сверхъестественными способностями, их страх только возрастет. Иногда они пытаются оказывать сопротивление моим ребятам — пробуют отбиться или откупиться, — но кто, находясь в здравом уме, станет угрожать трупу или подкупать мертвеца? Пока горожане верят, что я умею оживлять мертвых, мои дела будут процветать. — Он рассмеялся. — Нас уже начали называть не «Черными грабителями», а «Черными оживителями»!

— Но они же на самом деле живые, просто загримированные под мертвецов, — возразил Шерлок. — Разве люди этого не понимают?

— Люди видят то, что хотят видеть. Эдинбург — мрачное место. Здешним жителям очень хочется верить, будто мертвые способны подниматься из могил. А после Берка и Хэра, после того как целые кварталы были замурованы, после всех этих историй о привидениях в замке мне особо и стараться не пришлось.

— Все это очень любопытно, — вмешался Амиус Кроу, — но мне не совсем понятно, какое это имеет отношение к нашему «махонькому дельцу»? Мы не карманники, не воры и не лавочники. Так чем же мы можем быть вам полезны?

— Ага, — произнес МакФарлейн. — Интересный вопрос. Я услышал, что один человек не из местных разыскивает двух людей. Ему нужны высокий мужчина с седыми волосами и забавным акцентом и рыжая девушка, которая одевается как мальчишка. Еще мне сказали, что эту девчонку в самом деле можно принять за мальчишку, но ее выдает необычный цвет глаз. — Он указал на Кроу и Вирджинию: — И вот вы здесь — высокий седой чужестранец и девочка с глазами цвета цветущего вереска. Как только я услышал, что вы поселились в Крамонде, тут же решил взглянуть на вас. Мне захотелось выяснить, что же в вас такого ценного.

— Ценного? — переспросил Кроу.

Его лицо помрачнело. Похоже, ему уже стало ясно, чем закончится этот странный разговор, и Шерлок тоже это понимал.

— Неужели я забыл упомянуть о самом главном? Ходят слухи, что за мужчину и девушку обещана награда. За живых, естественно. Речь идет о пяти сотнях фунтов. В наших местах это значительная сумма. За мертвых награду не обещали. Более того, мне говорили, что, если кто-нибудь случайно их убьет, ему не поздоровится… — Он улыбнулся Амиусу: — Я не знаю, кто вы такие и кому дорогу перешли, но кое-кто очень хочет вас заполучить. Конечно, это не мое дело, но не желаете ли рассказать, зачем вы ему так понадобились?

Кроу посмотрел МакФарлейну в глаза:

— Каждый чего-нибудь да боится.

Тот кивнул:

— Хороший ответ. Но вы здесь, и не похоже, чтобы вы меня боялись. Я отправил сообщение человеку, который готов за вас заплатить. Скоро он приедет. И тогда мы все увидим сами.

— А как же мальчики? — спросил Кроу, мотнув головой в сторону Шерлока и Мэтти. — Вы сказали, что не обижаете детей. Их захватили случайно. И я буду очень благодарен вам, если вы их отпустите. За них вам никто не заплатит, и я даю слово джентльмена, что, если вы их освободите, вам же будет лучше.

МакФарлейн задумался.

— Это правда, что я не обижаю детей, — медленно произнес он.

— Я не уйду! — выпалил Шерлок.

Кроу повернулся к нему.

— Уйдешь, если я тебе прикажу, сынок, — прошипел он. — Ты не представляешь, на что способен Брюс Скобелл.

— Но…

Кроу вскинул руку:

— Никаких возражений. Достаточно того, что Скобелл встретит здесь нас с Вирджинией. И мне будет спокойнее, если я буду знать, что вам с Мэттью ничего не угрожает. — Он повернулся к МакФарлейну: — Ну как? Договорились?

МакФарлейн долго глядел на Амиуса:

— С одной стороны, вы правы — за этих двух мальчишек награду не обещали. С другой стороны, они тоже представляют ценность, и я думаю, что вы будете гораздо более покладистым, если они останутся при мне. Так что нет, сделка не состоится. Сейчас все карты у меня на руках, и я не собираюсь сбрасывать их сразу.

Шерлок все еще пытался вспомнить, где же он мог встретить имя МакФарлейна. Где-то недавно слышал? Нет, где-то видел.

— Дело об убийстве! — воскликнул он, когда воспоминание неожиданно всплыло в его памяти. — Убийство сэра Бенедикта Вентхема. — Шерлок попытался представить себе газетные листы — тот, который читал в поезде по дороге из Фарнхема в Лондон, и тот, который просматривал в парке рядом с Принцесс-стрит. — Арестованная женщина… ведь ее фамилия МакФарлейн, и в газете писали, что она связана с «Черными грабителями»…

В зале поднялся шум. Лицо МакФарлейна стало мрачнее тучи.

— Моя маленькая сестренка! — рявкнул он. — Она ни в чем не виновата. Она же мухи не обидит!

— Она — родственница главаря банды, — заметил Кроу. — И я думаю, что, как только полицейские услышали ее фамилию, ее сразу же кинули за решетку.

МакФарлейн сошел с возвышения и направился прямо к Кроу. Теперь они стояли лицом к лицу, нос к носу. Оба были одинакового роста и похожего, очень впечатляющего, телосложения. Разве что грива волос Гэхана МакФарлейна, такая же густая, как у Кроу, была черной, а не белоснежной.

— Она не виновна ни в чем, — негромко произнес он, но его голос разорвал воцарившуюся тишину. Его слова были подобно камням, падающим в пруд. — Она ненавидела то, чем я занимаюсь. Она богобоязненная женщина, и ничто не могло этого изменить.

— Все бывает, — так же тихо ответил Кроу. — Может, этот самый сэр Бенедикт напал на нее, и ей пришлось защищаться.

— Она мне написала. — МакФарлейн глядел на Кроу, не мигая. — Сестра поклялась мне на Библии: она не сделала ничего, что могло бы привести к его смерти, и оплакивает его, как оплакивала бы родного отца. И я ей верю.

— В таком случае, — громко заявил Шерлок, — у меня к вам деловое предложение.

ПЯТНАДЦАТАЯ ГЛАВА

МакФарлейн долго смотрел на Кроу, словно и не слышал слов Шерлока, но потом медленно повернул к нему голову:

— Продолжай, парнишка. Удиви меня.

— Если мы добьемся оправдания вашей сестры, докажем, что она невиновна, вы нас отпустите. Вы не отдадите нас Брюсу Скобеллу.

По толпе пробежал недоверчивый шепоток.

Кроу тоже повернулся к Шерлоку. Но если взгляд МакФарлейна был спокойным и почти безмятежным, то Кроу смотрел на него, нахмурившись и словно пытаясь понять, что же тот собирается сделать. Шерлок пока и сам этого не знал.

— Давай-ка разберемся, — задумчиво произнес МакФарлейн. — Ты хочешь… чего? Расследовать преступление? Найти улики, мимо которых прошли фараоны? И ты правда думаешь, что сможешь собрать доказательства и убедить их в невиновности моей Эгги?

Шерлок пожал плечами:

— А что вы теряете? Если мы не сможем доказать ее невиновность, вы отдадите нас Брюсу Скобеллу и получите свои кровавые деньги. Если же нам удастся это сделать и ее освободят, вы получите назад свою сестру. В любом случае вы только выгадаете.

МакФарлейн улыбнулся, как будто самоуверенность Шерлока показалась ему забавной:

— Ты еще, парень, слишком молод, чтобы быть фараоном.

Шерлок вспомнил тот случай в прошлом году, когда его брата Майкрофта обвинили в убийстве. Полицейские и не думали заниматься расследованием: у них были подозреваемый и достаточно доказательств, чтобы его осудить. Именно Шерлоку удалось найти настоящего убийцу.

— Полицейские видят то, что им хочется видеть, — с горечью сказал он. — Они выбирают самый легкий путь. А я не стану хвататься за самую очевидную версию. И смогу заметить то, что пропустили они.

МакФарлейн молча уставился на него. На его лице застыла странная смесь презрения и робкой надежды. Что-то в голосе Шерлока показалось ему убедительным.

— Я мог бы поверить тебе на слово, — наконец сказал он. — Но если мне придется тебя отпустить, одной веры мало. Может, ты просто-напросто хочешь сбежать.

— Но ведь мои друзья останутся у вас, — возразил ему Шерлок. Он обвел взглядом зал, отчаянно пытаясь найти хоть какой-нибудь способ убедить МакФарлейна. — Вы говорили, что некоторые из ваших людей работают в порту? — спросил он.

МакФарлейн кивнул.

— А если я смогу сказать вам, кто из ваших людей работает в порту, а кто нет, вы мне поверите?

— Только по их виду? Не задавая вопросов? — МакФарлейн покачал головой: — Не представляю, как тебе это удастся.

— Выберите двадцать человек, — предложил Шерлок. — И даже можете не говорить мне, сколько среди них портовых грузчиков. Я сам все пойму.

— Тогда давай усложним задачу. На их руки ты смотреть не будешь — мозоли о многом могут рассказать.

Шерлок пожал плечами:

— Как скажете!

МакФарлейн отошел от Амиуса Кроу с таким видом, словно забыл о его существовании. Он начал тыкать пальцами в толпу.

— Ты, ты и ты… встаньте там, у стены. Дуги, ты тоже. И ты, Фергюс… Руки за спину.

Пока МакФарлейн выбирал свою двадцатку, Руфус Стоун поманил к себе Шерлока.

— Ты уверен, что справишься? — спросил он.

— Думаю, да. Другого выхода пока не вижу. Нам нужно что-то предложить ему, чтобы он нас отпустил. Может, у тебя есть идея получше?

Руфус пожал плечами:

— Ничего в голову не приходит.

— Ну, хорошо, — объявил МакФарлейн. — Показывай нам свой фокус.

Двадцать человек встали вдоль стены, заложив руки за спину. Самый младший оказался ровесником Шерлока, нескольким мужчинам было за шестьдесят. Все с грязными шеями и грубыми татуировками на предплечьях. У некоторых до плеч спускались сальные пряди, кто-то завязывал волосы в хвост, а кто-то и вовсе брил голову наголо.

Шерлок подошел к краю шеренги. Вместо того чтобы пройти перед мужчинами, разглядывая их лица и одежду (как наверняка ожидал МакФарлейн), Холмс присел на корточки и внимательно осмотрел обувь первого из них. Из толпы послышались смешки, но он не обратил на них внимания. Вот так на четвереньках Шерлок и прополз перед шеренгой, проверяя ботинки и отвороты штанов.

Дойдя до конца ряда, он выпрямился. Люди, стоявшие в шеренге, вытягивали шеи, глядя на него с удивлением, а некоторые и с подозрением, а зрители в толпе оживленно переговаривались и тыкали в Шерлока пальцами.

— Все ясно, — сказал он. И прошелся в обратную сторону, указывая на пятерых парней из двадцати. — Вы, вы, вы, вы и… да, вы. Выйдите вперед, пожалуйста. — Он повернулся к МакФарлейну, который смотрел на него, как зачарованный. — Эти пятеро работают в порту постоянно. Остальные пятнадцать — нет.

— Ты прав. Ты совершенно прав. — МакФарлейн жестом велел людям расходиться. — А как ты это понял?

— Там же соленая вода, — пояснил Шерлок. — На них постоянно попадают брызги, когда они ступают по сходням. Я давно это заметил. Когда морская вода попадает на обувь и высыхает, появляются белые разводы. А если капли воды собираются на отворотах брюк и испаряются, там остаются кристаллики соли. У этих пятерых были или белые разводы на ботинках, или кристаллики соли на штанах, или и то и другое.

— Поразительно, — восхитился МакФарлейн. — Я смотрю, у тебя куда больше ума, чем у фараонов, которые обвинили в убийстве мою сестру. Ну, хорошо, я приму твое предложение. Но должен сказать, много времени я тебе не дам. Сейчас… — он взглянул на часы, — около девяти утра. Встреча с человеком, который хочет заполучить твоих друзей-американцев, назначена на два часа. Так что у тебя есть пять часов, не больше и не меньше.

Шерлок посмотрел на Амиуса Кроу, на побледневшую Вирджинию, а потом на Мэтти. Последний улыбнулся ему и поднял вверх большой палец.

— Сколько есть времени, во столько и уложусь, — мрачно пообещал он, надеясь, что сможет выполнить свое обещание.

МакФарлейн указал на одного из своих людей:

— Данлоу, ты состояние дел знаешь. Немедленно готовь карету. Поезжайте с парнем… ты и Брог. Сначала отвезите его в тюрьму. Если попытается сбежать, ловите. Что бы ни случилось, доставьте его сюда к двум. Понятно?

Мужчина кивнул.

— Дворецкий сэра Бенедикта Вентхема мой… клиент, — пояснил МакФарлейн, обращаясь к Шерлоку. — Скажи ему, что ты работаешь на меня, и он позволит тебе осмотреть дом, хотя я даже не представляю, что ты там сможешь найти.

— Я тоже не представляю, — буркнул Шерлок. Он уже собирался уйти вместе с Брогом, но оглянулся и улыбнулся Вирджинии: — Я вернусь за тобой.

— Я знаю, что вернешься, — ответила она.

Брог был тощим парнем лет тридцати с лысой головой, усеянной веснушками. У него все время были поджаты губы, будто он унюхал что-то неприятное.

Вместе с ним Шерлок прошел через вереницу комнат к выходу. Сидящий в яме зверь фыркал в дальнем углу, а вот в следующей комнате все еще шел бой: двое мужчин лениво обменивались ударами, стоя вплотную друг к другу. Они выглядели уставшими, их лица распухли и были залиты кровью. Собачья драка закончилась, и зрители начали расходиться. Но деньги все еще передавали из рук в руки.

Снаружи тусклый солнечный свет едва пробивался сквозь плотные тучи. Шерлок повернулся и взглянул на дом, из которого вышел. После каменных плит, гобеленов, голов животных на стене и пылающих факелов он рассчитывал увидеть старинный особняк, а может, даже замок, но с изумлением обнаружил огромное, деревянное, ничем не примечательное складское здание, стоящее в ряду таких же товарных складов. Вокруг не было ни души. Наверное, где-то неподалеку находился порт, в котором работали люди МакФарлейна. Снаружи здание скорее походило на хранилище для зерна, чем на штаб-квартиру банды преступников. Отличная маскировка, подумал Шерлок. Все можно спрятать, если как следует постараться.

Данлоу уже дожидался снаружи. Он был старше Брога, ниже ростом и шире в плечах, и, похоже, в его мускулистом теле не было ни капли жира. Эти двое отвели Шерлока к черной карете.

Через полчаса карета остановилась у серого каменного здания с черной шиферной крышей. Окна были забраны решетками. На стене над дверью была высечена надпись: «Эдинбургское отделение полиции Лотиана».

— Вот здесь и держат сестру хозяина, — пояснил Данлоу. Его голос был таким скрипучим, что наводил на мысль о двух трущихся друг о друга камнях. Похоже, возле полицейского управления он чувствовал себя неуютно. — Давай зайдем и спросим, не разрешат ли тебе с ней поговорить.

— А что, можно? — удивился Шерлок. — То есть я же ей не родственник и вообще никто, и даже если вы соврете про меня, они сразу поймут, что я не шотландец, стоит мне только открыть рот.

— Да они там целое состояние себе нажили, пуская зажиточных горожан поглазеть на преступников, — мрачно ответил Данлоу. — Богатым нравится смотреть, как нищие сидят за решеткой. Наверное, после такого зрелища им лучше спится. Я суну сержанту шиллинг и скажу, что ты сынок заезжего английского лорда. Он с радостью пустит тебя к ней минут на десять и даже слова поперек не скажет. — Заметив ошарашенное лицо Шерлока, Данлоу фыркнул: — Ты что же, думаешь, полицейские лучше преступников? Да они только тем от нас и отличаются, что носят форму, а мы — нет.

Он вошел в здание управления и снова вышел минут через пять.

— Там за столом констебль сидит, он проведет тебя в камеру. Через четверть часа выходи, а не то они еще один шиллинг потребуют.

Все еще сомневаясь, Шерлок вошел в отделение. В здании воняло плесенью. Констебль в форме в самом деле дожидался его у двери. У него были длинные бакенбарды и роскошные усы.

— Сюда, — буркнул он, отводя взгляд. — Пятнадцать минут на то, чтобы посмотреть на нее и поговорить. Никакого баловства, ясно?

— Никакого баловства, — подтвердил Шерлок, не очень-то понимая, о чем идет речь.

К камерам вела каменная лестница со стертыми за долгие годы ступенями. Шерлок невольно вспомнил свидание с Майкрофтом в Лондонском отделении полиции. Можно было лишь надеяться, что этот разговор окажется таким же полезным, как тот.

Констебль остановился перед одной из камер и отпер замок огромным ключом из висящей на поясе связки. Распахнул дверь и жестом велел Шерлоку входить.

— Пятнадцать минут, — предупредил он. — Кухарка все время плачет, так что не думаю, что она выкинет какую-нибудь глупость или бросится на вас, но кто ж их знает-то… Если хотя бы шаг к вам сделает, стучите в дверь. Я буду ждать снаружи.

Шерлок вошел в камеру. Дверь закрылась за его спиной, и он услышал, как ключ повернулся в замке. Его заперли наедине с предполагаемой убийцей.

Сестра МакФарлейна лежала на металлической койке и смотрела на Шерлока. Ей было лет тридцать пять, волосы у нее оказались соломенного цвета, а глаза — голубыми. Может, какое-то сходство с братом и имелось, но в сравнении с ним она казалась очень маленькой и хрупкой. На грязном лице Шерлок заметил следы слез, а ее одежда так измялась, будто она в ней спала… впрочем, так оно и было.

— Мне не нужен священник, — сказала она. Ее голос был тихим, но твердым. — Я еще не готова предстать перед Господом.

— Я не священник, — ответил Шерлок. — Меня прислал ваш брат.

— Гэхан? — Она подскочила и села на койке. В глазах отразился ужас. — Его нельзя сюда впутывать. Нельзя. — Она бросила взгляд на дверь, как будто опасаясь, что констебль услышит. — Если полиция решит, что он замешан, за ним будут гнаться до самого края земли — и не успокоятся, пока не поймают!

— Не волнуйтесь, — сказал ей Шерлок. — Он ни при чем. Это я попросил его организовать свидание с вами. Я хочу выяснить, что случилось.

— Что случилось? — Она отвернулась, и ее глаза наполнились слезами. — Сэр Бенедикт мертв, и полиция винит в этом меня, сэр. Вот что случилось.

— А вы виновны?

Она взглянула на него в изумлении:

— Как я могла убить сэра Бенедикта! Я проработала на него двадцать лет. Сэр, он же был мне как отец родной!

Шерлок кивнул:

— Ну, хорошо… Но почему тогда полиция считает, что это вы его убили?

Она схватилась за голову:

— Потому что я его кухарка. Вернее, была его кухаркой. А его отравили, так они говорят. А раз так, то это могла сделать только я. Здравое суждение, правда ведь?

— Но у кого-то еще мог быть доступ к еде. Кто-то же должен был накрывать на стол?

Она покачала головой:

— Сэр Бенедикт был очень… подозрительным. Он был уверен, что конкуренты хотят его смерти. Считал, что они нападут на него или подсыплют ему яда при первой же возможности. Поэтому везде была расставлена охрана, чтобы никто не влез или не устроил поджог, а сам сэр Бенедикт выходил из дома только с телохранителем. Все двери и окна были заперты и закрыты решетками. Я одна готовила и подавала ему еду, потому что он доверял только мне. — Она всхлипнула. — Мне иногда казалось, что я как в тюрьме там живу, но я все равно была счастлива. Я так долго на него работала, и он знал, что я никогда не сделаю ему зла. А еще сэр Бенедикт вписал в завещание, что если он умрет своей смертью, то я должна буду получить пять сотен фунтов. Столько же он оставил дворецкому, горничным, садовнику и всем своим телохранителям. И поэтому знал, что никто другой нас уже не подкупит. Но я служила ему верой и правдой вовсе не из-за этих денег!

— То есть вы готовили ему еду, — вы одна, и подавали ее? Тоже одна?

— Ну да. И все продукты закупала. Специи, и овощи, и молоко на рынке, и мясо сама выбирала. И хлеб тоже я пекла.

— То есть если бы мясо или овощи на рынке оказались отравлены, то пострадали бы и другие покупатели. Но никто не умер.

— В том-то и дело, сэр, и вот поэтому я здесь жду виселицы.

Шерлок взглянул на часы. Время стремительно убегало. До встречи Брюса Скобелла и Гэхана МакФарлейна остались считаные часы.

— Значит, продукты вы покупали только на рынке и в лавке у мясника?

— Да. — Она умолкла, словно засомневавшись в собственных словах. — Ну, кроме кроликов. Садовник их в силки ловил. Принесет мне тушку еще теплую, а я ее выпотрошу да шкурку сниму. Сэр Бенедикт очень любил кроликов в подливке из сливок с горчицей, по два раза в неделю их заказывал. — Она снова всхлипнула, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. — Вот это его и убило. Остатки псу скормили, и пес тоже помер.

— Любопытно. Значит, последним, что он ел, был кролик в сливочно-горчичном соусе?

Она кивнула.

— И вы сами его приготовили?

— Все верно, сэр. Я сливки на рынке купила, и семя горчичное тоже. А кролика садовник дал. Он теплый еще был, совсем свежий.

Шерлок задумался о том, какой еще задать вопрос. Ничего в голову не приходило. Он посмотрел на эту женщину, сидящую на жесткой металлической койке, заплаканную, убитую горем, но все еще не потерявшую надежды. Если бы он смог доказать ее невиновность, то спас бы жизнь Амиусу, Вирджинии, Мэтти Арнетту и Руфусу Стоуну. Он не мог их подвести, но в то же время не знал, как снять обвинение с Эгги МакФарлейн. Если она сказала ему правду, то никто больше не мог добавить яд в крольчатину. Но если она виновна, то почему не скажет, что пищу для сэра Бенедикта мог отравить и кто-нибудь другой? Похоже, ее осудят и повесят из-за ее же честности.

— Мне нужно осмотреть дом, — сбивчиво пробормотал он. — Взглянуть на… место преступления. Если я что-нибудь выясню, дам вам знать.

Она осталась в камере, но в ее глазах светилась возрожденная надежда.

Шерлок сказал Данлоу и Брогу, что теперь ему нужно проверить дом сэра Бенедикта Вентхема. Они вскинули брови, но подчинились без единого возражения.

Дорога заняла еще двадцать минут. И Шерлок за это время смотрел на часы, наверное, раз пять.

Они свернули с оживленной улицы на подъездную дорожку к большому и мрачному особняку. Вместо того чтобы остановиться у крыльца, карета обогнула дом.

— Там вход для слуг, — пояснил Данлоу.

Они вылезли из кареты и направились к двери черного хода, причем Данлоу возглавлял процессию, а Брог был замыкающим. Дверь открылась, как только они подошли. На пороге стоял высокий и худой мужчина с тоненькими усиками. Одет он был в брюки в тонкую полоску и черный пиджак. Его левая щека казалась слегка припухшей, и Шерлок подумал о том, не ел ли он что-нибудь, когда они подъехали.

— Что, во имя всего святого, вы здесь забыли? — прошипел он. — Я на этой неделе уже отдал вашему хозяину его чертовы деньги. Убирайтесь!

— МакФарлейн хочет, чтобы этот паренек осмотрел место, где убили сэра Бенедикта.

— Это не аттракцион для туристов, — отрезал дворецкий. — Мы сюда экскурсии не водим.

— Полицейские еще здесь?

Он покачал головой:

— Сказали, что все нужное уже увидели.

— Тогда почему бы не показать нам комнату, где умер твой хозяин, и кухню, где ему готовили еду? Или тебе очень хочется объясняться с МакФарлейном?

Дворецкий задумался ненадолго. А потом взглянул на Шерлока:

— В таком случае я впущу только мальчишку, и лишь на несколько минут. Большего от меня не ждите.

Данлоу посмотрел на Шерлока.

— Мне этого будет достаточно, — ответил Холмс.

Дворецкий повел его в дом — через половину для слуг, где стены были обшарпанными, а ковры потертыми, — в господские покои, где обстановка была безупречной, а ковры такими толстыми и пушистыми, что идти по ним было все равно что ступать по облакам. Затем он ввел Шерлока в холл. У стены стояли напольные часы. Они громко тикали, отсчитывая секунды. Там дворецкий свернул налево, к двери, которая вела в столовую. Шерлок заметил, что он, действительно, что-то жует.

— Здесь умер сэр Бенедикт, — объявил дворецкий. И кивнул на кресло во главе стола: — А сидел он вот тут.

Как только он заговорил, Шерлок почувствовал запах табака. Вот что было у него за щекой — жевательный табак!

— Кто приносил еду? — спросил Шерлок. Он уже знал ответ от кухарки, но хотел убедиться, что она сказала ему правду.

— Эгги МакФарлейн. — Дворецкий поджал губы. — Сэр Бенедикт слишком близко подпустил ее к себе. Уж очень близко, я бы сказал. Она внесла поднос как ни в чем не бывало, хотя и знала, что там яд.

— Вы уверены, что именно она отравила еду? — спросил Шерлок.

Дворецкий нахмурился:

— А кто же еще?

Тот же самый вопрос Шерлок задавал и себе.

— Может, дело в посуде? — спросил он. — Может, блюдо было намазано ядом?

Дворецкий задумался над ответом, и Шерлок заметил, как табак переместился от одной щеки к другой.

— Кухарке было строго-настрого приказано мыть блюдо перед каждой подачей еды, — сказал он. — Об этом все знали. Поэтому и смысла не было намазывать блюдо ядом. — Он помолчал еще. — И мне сказали, что полицейские скормили собаке остатки еды — не с блюда, а из кастрюли, в которой кухарка готовила. Собака сдохла. А это значит, что отравлена была еда, а вовсе не посуда.

— Ну да, — протянул Шерлок, — но еще отсюда следует, что еда была отравлена до того, как кухарка закончила ее готовить. Зачем это делать? Яд мог разрушиться от жара плиты. Гораздо умнее положить его в еду при сервировке стола.

И тут его охватило воодушевление. Вот теперь он понимал, что Эгги МакФарлейн действительно могла быть невиновной. Вряд ли он сумел бы убедить в этом полицейских, но, похоже, находился на верном пути.

Часы в холле неожиданно громко звякнули. Шерлок посмотрел на циферблат. Да уж, лучше б этот путь и в самом деле оказался верным.

— Мне нужно осмотреть кухню, — сказал он.

— Ступай за мной.

Когда они вернулись на половину для слуг, Шерлок снова взглянул на часы. Половина одиннадцатого утра. Осталось три с половиной часа, и полчаса из них уйдет на дорогу к складу МакФарлейна. Время стремительно убегало.

Кухня оказалась почти такой же, как в поместье Холмсов, — огромный стол посредине, покрытый застарелыми пятнами, духовые шкафы, буфет, заставленный тарелками и блюдами, свисающие с потолка крюки, куда подвешивали тушки фазанов и кроликов, большая квадратная мойка… все обычные атрибуты царства кулинарии. Кстати, здесь не было ни грязных тарелок, ни кастрюль с засохшими объедками — то ли Эгги успевала мыть посуду во время готовки, то ли ее арестовали не сразу же после убийства.

Больше он ничего не мог здесь выяснить.

— Тот кролик, который был отравлен… — сказал Шерлок. — Мне нужно осмотреть место, где его поймали.

— Это уже не в моем ведении. Я работаю только в доме. Сейчас садовника позову. — Дворецкий подошел к двери, выходящей в сад, и открыл ее. Выплюнув за порог коричневую струйку жеваного табака, он прокричал: — Хендрикс! Иди сюда! — После чего повернулся к Шерлоку спиной. — Если у тебя остались вопросы, пусть Хендрикс на них отвечает. А я, с твоего позволения, иду искать себе новое место.

И он ушел, оставив Шерлока в одиночестве. Холмс стоял в дверях кухни, глядя на прекрасный, ухоженный сад и чувствуя, как от выплюнутого табака поднимается резкая вонь. Его начало подташнивать. Он не мог понять, какая польза в табаке — не важно, куришь его или жуешь. Какая отвратительная привычка! Шерлок решил, что, когда вырастет, ни за что не будет курить.

В конце дорожки из отверстия в живой изгороди вылез человек. Лет сорока с небольшим, с короткими седеющими волосами и бородкой, в темно-зеленой куртке и рабочих штанах.

— Кто-то звал меня? — раздался голос с сильным шотландским акцентом, так непохожий на гортанную речь дворецкого.

— Вы мистер Хендрикс?

— Можно без мистера… — Он взглянул на одежду Шерлока и добавил: — Сэр. Чем могу быть полезен?

Шерлок собрался было сказать, кто он такой и что делает здесь, но в итоге решил не тратить времени на объяснения и сразу перейти к сути:

— Тот кролик, которого Эгги МакФарлейн приготовила для сэра Бенедикта перед его смертью… мне нужно видеть место, где вы его поймали.

Хендрикс уставился на Шерлока.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Идемте со мной.

Шерлок взглянул на часы. Сколько времени уже потрачено! Срок истекал, а на кону стояла жизнь его друзей.

ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВА

Хендрикс повел его по тропинке к дыре в живой изгороди. По другую сторону тянулся перелесок, все еще находящийся в границах поместья. Хендрикс зашагал куда-то вдаль, даже не проверяя, поспевает ли за ним Шерлок.

Холмс снова взглянул на циферблат. Уже двенадцатый час, а он тут совершает прогулки по сельской местности. Так он ничего не успеет!

Наконец садовник остановился у поросшей травой насыпи. По другую сторону от нее местность понижалась, образуя круглую котловину. У краев насыпи Шерлок увидел темные дыры в земле — по-видимому, норы кроликов.

Неожиданно он вспомнил голову кролика в такой же норе в Фарнхеме. С этого и началось его путешествие. Это случилось каких-то пару дней назад, но ему казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

— Вот тут я ловушки и ставлю, — пояснил Хендрикс. Он глядел не на Шерлока, а куда-то в сторону. — Делаю петлю и привязываю ее к согнутой ветке. Кролик сует голову в силок, и ветка выпрямляется, затягивая петлю и вздергивая его в воздух. Ловушки я несколько раз в день проверяю.

Шерлок смотрел на место, где расставлялись силки, но ничего особенного не замечал. Ему в голову пришла мысль — пройтись вдоль насыпи и осмотреть кроличьи норы. У ближайшей из них он наклонился. Кролика не было, но Шерлок заметил торчащий из норы побег какого-то растения. В первое мгновение он предположил, что это остатки еды, которую кролик пытался затащить в нору, но потом понял, что это не объяснение. Он ни разу еще не видел, чтобы кролики переносили еду с места на место — где они находили траву, там ее и ели. Он присел на корточки и потянул за стебель. На одном конце росли цветы, похожие на гроздь пурпурных колокольчиков, а с другого конца стебель был срезан. Это растение кто-то нарочно засунул в нору. Но кому и зачем это было нужно?

— Вам знаком этот цветок? — спросил Шерлок, показав его Хендриксу.

— Наперстянка, — ответил садовник, бросив взгляд на побег и сдвинув брови. — Будьте с ней осторожнее, сэр. Ее еще называют колокольчиками мертвеца. Если листочек в рот сунете, можете помереть. Некоторые говорят, что их даже нюхать опасно, но я в это не очень-то верю. Я по этому лесу годами хожу, и ничего. — Он нахмурился. — Впрочем, тут не так уж много этой наперстянки и растет. Она довольно редко попадается.

— Зачем же кроликам есть ядовитые растения? — спросил Шерлок. — По идее, животные должны их избегать. — Он повертел стебель в руке. — А еще интереснее, зачем кому-то приносить ядовитый цветок туда, где полно кроликов?

— Я слыхал, — сказал Хендрикс, — что яд наперстянки на кроликов не действует. — Он поморщился, словно обдумывая какую-то мысль. — Не знаю, правда это или нет, но если…

— Если это правда, — подхватил Шерлок, — то яд наперстянки может накапливаться в кроличьем мясе. И подействовать на человека, который это мясо съест!

Он посмотрел на Хендрикса. Тот мрачно глядел на него. У Шерлока мелькнула мысль, что если это садовник положил у норы цветы наперстянки в надежде отравить своего хозяина кроличьим мясом и сам же отдал кролика Эгги МакФарлейн, зная, что подозрение падет на нее, то это воистину дьявольский план. В таком случае Хендрикс наверняка попытается заставить его замолчать. Шерлок напрягся всем телом, готовясь прыгнуть в сторону и броситься наутек, если Хендрикс сделает хоть шаг в его сторону.

Но нет — если Хендрикс убийца, то зачем же он сам рассказал о том, что может помочь в расследовании преступления?

— Кто-то нарочно подбрасывал кроликам наперстянку? — переспросил садовник. — Чтобы рано или поздно я поймал тут кролика с отравленным мясом?

Шерлок кивнул и поднял глаза на Хендрикса:

— И много надо времени, чтоб накопился яд?

— Неделя, — ответил тот. — Может, две. Но… кто мог это сделать? Кто на такое способен?

Оставив вопрос без ответа, Шерлок огляделся по сторонам. Земля была твердой — слишком твердой, чтобы на ней остались отпечатки подошв. Теперь он знал, как осуществили убийство, но без подозреваемого эта информация была бесполезна.

Ему снова захотелось взглянуть на часы, но он подавил этот порыв. Будет ему известно, сколько сейчас времени, или нет, все равно быстрее думать не получится.

Он разглядывал землю вокруг нор, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, и вдруг заметил под ногами что-то необычное. Какое-то сухое коричневое вещество, похожее на длинного прямого червяка. Шерлок долго рассматривал эту штуку, пытаясь понять, как это мертвый червяк умудрился лечь по стойке «смирно», пока его не осенило.

Это был не червяк. Это был засохший плевок — смесь слюны и жевательного табака.

Шерлок посмотрел на Хендрикса. Садовник проследил за его взглядом и теперь тоже стоял, уставившись на потек коричневой слюны.

— Вы жуете табак? — прошептал Шерлок.

— Вот уж этой привычки у меня нет. Не жую и не курю. Но знаю, кто у нас жует.

Шерлок вспомнил дворецкого с полным ртом табака и его слова о том, что сад и лес — не в его ведении. Если это правда, то зачем бы ему приходить сюда, в такую даль от дома?

— Вам нужно обратиться в полицию, — сказал Шерлок. — И рассказать о том, что вы нашли.

— Это вы нашли, а не я, — проворчал садовник. — Мне давно бы следовало это заметить, но где мои-то глаза были?

Шерлок покачал головой:

— Меня полицейские слушать не будут — я несовершеннолетний, к тому же не из этих мест. Вам они скорее поверят. Если хотите, чтобы Эгги МакФарлейн освободили, вы должны им все рассказать.

— Да, расскажу. — Садовник усмехнулся. — Мне Эгги всегда нравилась. Уж я-то постараюсь, чтобы ее выпустили из тюрьмы. Но как же вы?

Вот теперь Шерлок посмотрел на часы.

Десять минут второго. У него осталось меньше часа, чтобы вернуться и убедить МакФарлейна, что теперь Эгги сможет оправдаться.

— Мне нужно бежать, — сказал он. — Я очень тороплюсь.

И он побежал во всю прыть до дома, где его ждали Данлоу и Брог.

— Быстрей! Нам нужно возвращаться! — крикнул Холмс.

Уже забираясь в тронувшуюся карету, он оглянулся. Шерлоку показалось, что дворецкий смотрит им вслед из окна первого этажа, но они отъехали так быстро, что ему могло и померещиться. Шерлок невольно вспомнил миссис Эглантин. Неужели все управляющие в чужих домах — потенциальные убийцы?

Пока карета тарахтела по улицам и переулкам Эдинбурга, Шерлок не выпускал часов из рук. Его сердце колотилось, в ушах шумела кровь. Ему хотелось выскочить из кареты и броситься бегом, но это было бы нелогично. Ничего хорошего из этого бы не вышло. Карета все равно приехала бы быстрее.

Он терпеть не мог ждать. Он терпеть не мог зависеть от других людей. Ему хотелось что-то сделать.

Он вот уже в тысячный раз выглянул из окна. Стены, дома, вывески и уличные фонари мелькали мимо, сливаясь в неразличимую массу. Шерлок был уверен, что Эдинбург — прекрасный город, но сейчас он ненавидел его всей душой.

Шерлок понял, что они подъезжают, когда дома вдоль дороги сменились складскими зданиями. Не успела карета остановиться, как он выскочил наружу и бросился к одному из складов. К штаб-квартире МакФарлейна.

— Эй, парень! — крикнул ему Данлоу. — Нас подожди!

Но Шерлок пулей влетел в дверь. Охранники у входа попытались остановить его, но ему удалось проскочить между ними, увернувшись от их рук. Пробегая через комнаты с ареной для собачьих боев и с боксерским рингом, он слышал доносящиеся сзади вопли.

— У меня получилось! — крикнул Шерлок, ворвавшись в помещение, где МакФарлейн устроил свой тронный зал.

Он успел заметить Амиуса Кроу, стоящего рядом с Вирджинией, и Руфуса, и Мэтти. Они в изумлении смотрели на него, когда он проскользил по полу и остановился перед возвышением.

— У меня получилось! — повторил он. — Я знаю, кто убил сэра Бенедикта Вентхема, и это не ваша сестра! Это дворецкий. Я не представляю, почему он это сделал, но знаю, что это он.

— Хорошая новость, — сказал МакФарлейн. Его голос казался каким-то мрачным, как будто он одним махом растерял весь свой юмор. — Я в долгу перед тобой, парень, как мы и договаривались. Но беда в том, что я не могу расплатиться, а ты не можешь забрать свою плату.

Шерлок уже собирался спросить, что это означает, как неожиданно заметил, что все люди в комнате смотрят не на него и не на МакФарлейна, а на дверь, в которую он вбежал. Уже зная, что он сейчас увидит, Шерлок обернулся.

У стены, невидимые снаружи, стояли десять мужчин. Девять из них целились из арбалетов в МакФарлейна, в его людей и в Шерлока. Десятый стоял с невозмутимым видом на шаг впереди остальных. Коротышка с зачесанными набок волосами. В прекрасно скроенном костюме. С тростью из черного дерева, основание которой упиралось в пол между его ногами. Набалдашником трости служил золотой череп. Вся эта картина возникла перед глазами Шерлока, словно вспышка, но на самом деле его взгляд был прикован к лицу и рукам коротышки. На них невозможно было найти и клочка кожи, где не было бы вытатуировано чье-то имя. С такого расстояния Шерлок смог разобрать надписи: «Альфред Уайтинг», «капрал Билл Котингхэм», «Уинни Томас» и «Пол Фэллоуз». Все они были выбиты черной тушью, но поперек лба горело красным имя Вирджинии Кроу.

— Брюс Скобелл, — спокойно произнес Шерлок.

— Вот мы и встретились, — сказал Скобелл своим на удивление отчетливым и мягким голосом. — Прошу прощения за то, что явился раньше назначенного часа, но я больше не мог ждать. Мистер Кроу и его прекрасная дочь уже давно поселились в моих мыслях и на моей коже. — Он посмотрел на Шерлока. Его глаза были такими темными, что трудно было отличить зрачок от радужки. — Вчера ты причинил мне значительные неприятности. По твоей вине двое моих парней повредили себе ноги.

Шерлок окинул взглядом шеренгу людей Скобелла, но не заметил гипсовых повязок или бинтов.

— Здесь ты их не увидишь, — продолжил Скобелл. На его лице появилась улыбка. — Своих изувеченных слуг, как и раненых лошадей, я пристреливаю.

— Тогда почему остальные продолжают вам служить? — поинтересовался Шерлок. — Я бы на их месте не стал так рисковать.

Произнося эти слова, он внимательно осматривал с ног до головы Скобелла, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что могло бы дать ему преимущество в драке или в словесном поединке, но ничего не находил. Скобелл оставался для него загадкой. Он казался непроницаемым, как движущийся и разговаривающий механизм.

— Из страха перед тем, что я сделаю с ними, если они сбегут, — ответил Скобелл. — И я плачу им достаточно, чтобы риск был оправданным. Я узнал о людях одну забавную вещь: никто из них не верит до конца, что может умереть. В смерть окружающих они верят, но каждый в глубине души считает, что с ним этого не случится.

Взгляд Шерлока раз за разом невольно возвращался к золотому набалдашнику трости. Казалось, череп смотрит на него своими темными глазницами. Холмс был уверен, что на самой макушке что-то есть — что-то вроде щели, но прежде чем он смог догадаться, что это такое, Скобелл поднял трость и направил ее Шерлоку прямо в лицо. Он слегка шевельнул пальцем, надавив на левую глазницу черепа, и из конца трости выскочило тонкое лезвие. Острие зависло в воздухе в полудюйме от правого глаза Шерлока.

Его бросило в пот.

— Боюсь, — произнес Скобелл своим ужасающе мягким голосом, — что у нас не осталось времени на любезности и вежливую болтовню. Меня ждет одно дело: несколько лет назад я дал себе слово выполнить его. Говорят, месть — это блюдо, которое следует подавать холодным, но я так долго ждал, что моя месть замерзла на тарелке. — Он посмотрел на Кроу: — Ты мой должник. Ты должен расплатиться за смерть моей жены и сына.

— Отпусти мальчиков, Скобелл! — крикнул ему Кроу с возвышения. — Они тебе ничего плохого не сделали. Тебе нужен только я.

— Напротив, — возразил Скобелл, — из-за них я потерял своих лучших людей. Впрочем, мальчишки могут подождать. Сначала я разделаюсь с твоей прекрасной дочерью, и клянусь, она уже не будет такой прекрасной, когда я с ней покончу, а потом займусь тобой.

Гэхан МакФарлейн выступил вперед.

— Тут я хозяин, — рявкнул он, — а ты гость! Здесь я отдаю приказы.

Скобелл медленно опустил конец трости на пол. Он надавил на золотой череп, и лезвие втянулось внутрь.

Шерлок услышал щелчок пружинного механизма. Ему не давала покоя щель на макушке черепа. Зачем она нужна?

Скобелл спокойно посмотрел на МакФарлейна.

— Все карты у меня, — сказал он. — Пока что ты ничем меня не оскорбил, но доживешь ли ты до завтра или нет, зависит от того, как ты будешь вести себя дальше.

— Ты не посмеешь, — прорычал МакФарлейн, — распоряжаться в моем…

Не успел он закончить фразу, как Скобелл взмахнул рукой. Один из его прислужников приподнял арбалет и спустил тетиву. Раздался резкий металлический звук. Дротик угодил Данлоу в середину груди. Тот мгновение с ужасом смотрел на него, а потом рухнул на колени. Он еще попытался повернуться к МакФарлейну и что-то сказать ему, но не смог и повалился на бок на каменные плиты пола.

— Я отдаю приказы, где хочу и когда хочу, — заявил Скобелл с полнейшей невозмутимостью.

Шерлок огляделся, пытаясь заметить все, что могло бы ему пригодиться, чтобы изменить расклад сил. Пока что преимущество было на стороне Скобелла, и Шерлок не представлял, что с этим можно сделать. Всего лишь через несколько минут он может навсегда потерять и Вирджинию, и Амиуса Кроу. А после этого все они — и он, и Мэтти, и Руфус — расстанутся с жизнью. Он должен это предотвратить.

Его взгляд упал на Гэхана МакФарлейна. Огромный шотландец смотрел прямо на Шерлока. Потом перевел взгляд на дверь и снова посмотрел на Шерлока. А потом кивнул.

И что же он пытался этим сказать?

Шерлок вспомнил яму в соседней комнате и сидящего в ней хищника.

На какую мысль пытался навести его МакФарлейн? Шерлок не знал, что это за зверь, но, судя по всему, что он здесь видел, МакФарлейну нравилось устраивать поединки между людьми и животными. Зверь, очевидно, крупный и опасный. Вероятно, МакФарлейн натравливал на него собак, а может, сбрасывал в яму и людей, делая ставки не на их победу, а на то, как долго они смогут продержаться.

У Шерлока появилась идея, но сначала ее нужно было обдумать.

— Время пришло, — сказал Скобелл. — Имена на моем лбу и руке слишком долго оставались красными. Пора забить их черным.

Как только Скобелл выступил вперед, Шерлок снова уставился на золотой череп. На конце трости было лезвие, которое выдвигалось нажатием на левую глазницу. Но у черепа две глазницы…

Шерлок протянул руку и ткнул пальцем в правую глазницу черепа.

Из щели в набалдашнике выскочило второе такое же лезвие и пробило ладонь Скобелла. Тот пронзительно взвизгнул, и все застыли от неожиданности. Все, кроме Шерлока, потому что именно в это мгновение он бросился к двери. Арбалетчики Скобелла спохватились и дружно повернулись к нему, но, когда раздались выстрелы, он уже успел выскочить из зала. Сзади донеслись свист дротиков и крики раненых. Люди Скобелла нечаянно открыли огонь друг по другу.

В зале поднялась суматоха, Шерлок слышал вопли и топот бегущих ног, но сейчас его занимало другое: яма, похожая на бассейн, и деревянное ограждение.

Зверь в яме зарычал. Шерлок услышал, как застучали по полу его когтистые лапы, когда он ринулся к краю.

Холмс ухватился за ограждение и начал его расшатывать. Доски были прибиты к полу и сначала не поддавались, но отчаяние придало Шерлоку сил, и он справился. По-другому и быть не могло. Кусок ограды, который ему удалось выломать, оказался длиной футов в пятнадцать и шириной фута в три, и он был таким тяжеленным, что Шерлок с трудом сдвинул его с места. Но он все-таки сумел его развернуть и сунуть одним концом в яму.

Получилось что-то вроде трапа, по которому зверь мог выбраться наружу.

Это была единственная идея, которая пришла Шерлоку в голову.

Над краем ямы с рычанием поднялась огромная звериная туша и нависла над Шерлоком, широко расставив лохматые лапы, увенчанные длинными, как кинжалы, когтями. Это был медведь — бурый медведь, и его длина от носа до хвоста составляла без малого десять футов. Его глаза горели яростью и безумием. Бог знает, где раздобыл его МакФарлейн. Возможно, этот медведь попал к нему еще детенышем. Скорее всего, он сидел в этой яме уже долгие годы, его дразнили, издевались над ним, вынуждали драться, но наконец он вырвался на свободу.

Медведь замахнулся на Шерлока тяжелой лапой. Холмс бросился на пол и прокатился под ней именно в то мгновение, когда уцелевшие слуги Скобелла вбежали в комнату. Медведь сразу же потерял к нему интерес. Перед ним были люди с арбалетами. Причинившие ему столько боли.

И он бросился в атаку.

Шерлок перевалился через край ямы. Падая, он успел услышать вопли арбалетчиков и наводящий ужас рев медведя.

Удар об пол был таким сильным, что Шерлоку показалось, будто у него из глаз посыпались искры. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Он медленно поднялся на ноги и осмотрелся. Яма оказалась глубиной футов в пятнадцать, и ее пол был усеян костями. Одни из них были очень старыми, другие свежими и покрытыми кровью. Шерлок готов был поклясться, что среди этих костей встречались и человеческие.

Он вскарабкался по «трапу». Медведь уже успел вбежать в тронный зал МакФарлейна, у двери же лежали пять или шесть арбалетчиков Скобелла. Все они были в таком состоянии, что сложно было сказать, сколько их там.

Он очень осторожно двинулся к двери.

Большинство людей МакФарлейна бросилось наутек. Сам МакФарлейн стоял на возвышении вместе с Руфусом Стоуном, Мэтти, Амиусом и Вирджинией. Все они с ужасом смотрели на то, что творилось в центре зала.

Уцелевшие слуги Скобелла пытались остановить медведя арбалетным огнем, и из его шерсти уже торчали дротики, но это не помогало. Он попросту расшвыривал их лапами. Покончив с ними, медведь бросился на Брюса Скобелла. Зверь был выше его раза в два. Но на лице Скобелла не появилось признаков страха. Ничто не указывало и на то, что коротышке больно, хотя из его руки, пробитой лезвием, струилась кровь.

— Убирайся с моего пути, — произнес он с ноткой раздражения. — Мне нужно сделать свое дело.

Медведь ударил Брюса Скобелла своей огромной лапой. Когти распороли коротышке грудь, как ткань тряпичной куклы. Скобелл пролетел через зал и ударился о стену. Шерлок с ужасом смотрел, как его изломанное тело сползает на пол. Лицо Скобелла было по-прежнему спокойным и невозмутимым, и теперь останется таким навсегда.

Наконец медведь учуял на возвышении группу людей. Он опустился на четыре лапы и двинулся к ним. Из его груди вырывалось глухое рычание.

Шерлок кинулся за ним вслед. Он понимал, что должен остановить медведя, но не знал как. Ему под ногу подвернулся валяющийся на полу арбалет. Он был заряжен. Шерлок наклонился и поднял его. Пять или шесть дротиков уже пробили шкуру зверя, но может, в теле медведя можно найти уязвимое место? У них вообще бывают уязвимые места?

Гэхан МакФарлейн шагнул вперед, но Амиус остановил его, положив руку ему на плечо. МакФарлейн оглянулся и нахмурился. Амиус обошел его и спустился с возвышения. Он шел прямо к медведю. Мэтти и Руфус Стоун застыли, как статуи. Медведь, рыча, брел вперед. Шерлок заметил, как Вирджиния зажала рот ладонью. Ее лицо было белым от ужаса, глаза широко открылись. Еще мгновение, и ее отец погибнет у нее на глазах.

Шерлок поднял арбалет, целясь зверю в шею. Может, ему удастся перебить позвоночник? Шерлок знал, что шансы ничтожно малы, к тому же у него тряслись руки. Но он должен был сделать хоть что-нибудь.

Медведь поднялся на ноги. Он навис над Кроу, выпрямившись и широко раскинув передние лапы. А потом поднял морду и издал оглушительный рев.

И тут Амиус Кроу сделал самую потрясающую вещь, которую только Шерлоку приходилось видеть в своей жизни. Он распростер руки, запрокинул голову и тоже зарычал. Его рык пронесся через весь зал. Кроу и так был огромен — широкогрудый и мускулистый, — но сейчас он казался настоящим гигантом. Кроу и сам был похож на медведя, только на белого, а не бурого.

Медведь опустил голову и посмотрел на Кроу. А потом неуверенно фыркнул.

— Я таких, как ты, на завтрак ел, — твердым голосом заявил Кроу. — Иди, откуда пришел, дружище. И живи своей жизнью.

Как ни удивительно, но зверь снова встал на четыре лапы. Даже сейчас его морда была почти на одном уровне с лицом Амиуса Кроу. Медведь еще раз принюхался, а потом развернулся спиной и заковылял прочь из комнаты. Он прошел мимо Шерлока, опустив голову и даже не взглянув на него.

— Вот это да! — прервал молчание МакФарлейн. — Такое зрелище бешеных денег стоит! Могу я предложить вам работенку, мистер Кроу? Бои два раза в неделю, о плате договоримся.

Кроу посмотрел на Шерлока, потом на арбалет в его руках и покачал головой.

— Я давно уже покончил с медвежьими боями, — сказал он. — Предпочитаю работать учителем. Это гораздо труднее.

СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

На следующий день они оставили Шотландию и отправились домой. Большую часть пути Шерлок проспал. Он был измучен и душевно, и физически. Остальным тоже было не до разговоров. Время от времени открывая глаза, Шерлок обнаруживал, что попутчики или спят, или читают газеты, или мрачно смотрят в окно. В Ньюкасле Мэтти выскочил на платформу и вернулся за секунду до отправления с бумажным пакетом, доверху набитым плюшками. Это было единственное яркое событие за всю поездку.

В Фарнхеме они распрощались, стоя на платформе среди суетящихся пассажиров и выгружающих из поезда ящики и коробки носильщиков.

— Вы здесь останетесь? — обратился Руфус к Амиусу Кроу; этот самый вопрос не давал покоя Шерлоку, но он так и не решился его задать.

— Сейчас нам уезжать ни к чему, — ответил Кроу. Он обнимал Вирджинию за плечи, та выглядела очень бледной. — Бежать нам не от кого, а на родине нас никто не ждет. — Он бросил взгляд на дочь, а затем на Шерлока. — Честно говоря, у нас есть множество причин, чтобы остаться. Раз уж наш дом цел и никто в него не заселился, думаю, мы тут задержимся надолго.

— Скажу от имени всех нас: мы этому очень рады. Без вас жизнь в Фарнхеме стала бы не такой интересной. Хотя о покое можно будет забыть, — хмыкнул Руфус.

Кроу протянул ему руку:

— Вы оказались рядом, когда нам нужна была помочь. Лично я считаю это единственным настоящим признаком дружбы. Спасибо.

Стоун с удивленным видом ответил на рукопожатие. И поморщился, когда Кроу чересчур сильно сдавил его незажившие пальцы.

— Не стану говорить, что эта поездка доставила мне удовольствие, мистер Кроу, и хоть в будущем вы всегда можете рассчитывать на меня, очень надеюсь, что вам это не понадобится. — Он улыбнулся, показывая, что просто пошутил. — Как бы то ни было, я всегда рад помочь.

Затем Кроу пожал руку Мэтти:

— Сынок, ты отважный и сообразительный парень. Когда вы с Шерлоком вдвоем — он со своими мозгами и ты со своими инстинктами, — вы просто непобедимы. Спасибо тебе.

— Всегда пожалуйста, — смущенно пробормотал Мэтти. Он не привык к похвалам.

Кроу повернулся к Шерлоку. Он долго смотрел на него, а затем покачал головой:

— Шерлок, каждый раз, когда мне кажется, что я уже все о тебе знаю, ты вновь и вновь меня удивляешь. Я уже не понимаю, кто из нас кого учит. Мне кажется, что мы с тобой сравнялись, и мне это даже нравится. Я еще не настолько стар, чтобы потерять способность учиться. — Он помолчал, судорожно сглотнув. — Правда в том, что, если бы не ты, мы с Вирджинией были бы сейчас или в бегах, или на том свете. Я не могу найти слов, чтобы выразить, как тебе благодарен.

Шерлок отвернулся и взглянул на наводненную пассажирами привокзальную площадь.

— Я не люблю перемены, — пробормотал он. — Мне нравится, когда в моей жизни все привычно и знакомо и все на своих местах. И к людям это тоже относится, не только к вещам.

— Ну что ж, сынок, ты всегда знаешь, где нас найти. Не пропадай.

Кроу убрал ладонь с плеча Вирджинии, явно собираясь уходить, но девушка вдруг сделала шаг к Шерлоку.

— Спасибо, — просто сказала она и чмокнула его в губы.

Шерлок только и успел, что покраснеть, а Вирджиния уже отвернулась, взяла отца за руку, и они вместе ушли.

Над станцией прокатился паровозный гудок. Поезд вот-вот должен был отправиться.

— Я думаю, — произнес Руфус Стоун, нарушив тягостное молчание, — что мне сейчас не помешали бы стакан рома и пропитанная лекарством повязка на пальцы. Или стакан лекарства и пропитанная ромом повязка. Какая разница? Ром в тавернах Фарнхема и лекарства на один вкус. — Он посмотрел на Шерлока, склонив голову набок: — Давай пока отложим наши уроки, а? Подозреваю, что сейчас твои руки ловчее моих, а я терпеть не могу, когда меня обгоняют. — Взглянув на Мэтти, Руфус поднес палец ко лбу и отсалютовал: — До встречи, мистер Арнетт. — И двинулся прочь своей танцующей походкой.

Шерлок проводил его взглядом. Он только что простился с другом, и это должно было бы вызвать хоть какие-то чувства в его душе, но сейчас он не мог думать ни о чем другом, кроме прикосновения губ Вирджинии к его губам.

— Завтра увидимся? — спросил Мэтти.

— Наверное, — ответил Шерлок. — Сейчас я думаю только о том, чтобы как следует выспаться.

Мэтти взглянул на ящики, которые носильщики выгрузили из поезда.

— Мне кажется, там что-то съестное, — заметил он. — Послежу-ка я за ними: вдруг какой-нибудь ящик уронят, и он разобьется.

Шерлок улыбнулся. Мэтти ничуть не изменился. Он был из тех людей, которые все на свете переживут. Шерлок не удивился бы, если бы лет через пятнадцать-двадцать Мэттью Арнетт превратился в успешного дельца с предприятиями по всей Англии. И при этом он продолжал бы красть на рынке пирожки, чтобы не утратить навык.

— Люди думают, что существует четкая граница между дозволенным и недозволенным, — тихо заметил Шерлок. — Но за то время, что я живу в Фарнхеме, я понял: границы нет. Есть множество оттенков серого между белым на одном конце шкалы и черным — на другой. Нужно просто внимательно смотреть, где мы.

— Пока я ближе к белому концу, чем к черному, со мной все хорошо, — уверенно заявил Мэтти. Он неожиданно ухмыльнулся, а потом повернулся и убежал.

Шерлок еще немного постоял, как будто дожидаясь чего-то. Он сам не знал, что должно случиться, но у него было ощущение надвигающейся бури. Наконец, убедившись, что никто не собирается с ним заговаривать и ничего любопытного вокруг не происходит, Шерлок ушел, чувствуя себя обессиленным.

Какой-то фермер подбросил его до поместья Холмсов. Шерлок выпрыгнул из повозки возле главных ворот и направился по извивающейся дорожке к дому, неся на плече сумку с одеждой и туалетными принадлежностями.

Дверь была не заперта, и он вошел. Холл был залит солнечными лучами. Некогда мрачное помещение неожиданно оказалось наполненным теплом и светом. Дом дяди стал неузнаваемым. Неужели Шерлок наконец-то привык к нему или это преображение было связано с увольнением миссис Эглантин? Но могли ли мрак и тени уйти вместе с ней?

Как только Шерлок переступил порог, какая-то женщина вышла ему навстречу из столовой.

— Должно быть, вы мастер Шерлок, — сказала она.

Шерлок окинул ее взглядом. Это была женщина средних лет с соломенными волосами, забранными в узел и стянутыми сеткой. У нее было добродушное лицо и живые карие глаза. Хотя она, как и миссис Эглантин, была в черном, ее платье наводило на мысль о вечеринках, а вовсе не о похоронах.

— Да, — сказал он. — Я уезжал на несколько дней.

— Хозяин мне так и сказал. Он говорил, что вы скоро вернетесь. — Она улыбнулась. — Меня зовут миссис Малхилл, я новая экономка. Вчера приступила к работе.

— Добро пожаловать в поместье Холмсов.

— Спасибо. Мне очень хочется здесь работать. — Она бросила взгляд на его сумку: — Наверняка у вас там есть одежда, которую нужно постирать. Если хотите перекусить, я принесу чай и печенье. Хозяина и хозяйки сейчас нет, но к ужину они вернутся.

— Я с удовольствием выпью чаю с печеньем, — откликнулся Шерлок.

Оставив ей свою сумку, он направился в библиотеку. Когда дяди дома не было, там Шерлок чувствовал себя уютнее всего. Гостиная предназначалась для приема гостей, столовая — для еды, а подниматься в спальню ему сейчас не хотелось.

Он уселся в дядино кожаное кресло и почувствовал, как запах книг и рукописей привносит покой в его душу. На столе перед ним лежала стопка проповедей, писем и прочих бумаг, которые он сам же и сортировал по просьбе дяди, перед тем как в его жизнь ворвались Джош Харкнесс, Гэхан МакФарлейн и Брюс Скобелл. Казалось, это было целую вечность назад.

Сверху лежала знакомая проповедь, в которой викарий из центральной части Англии гневно обличал разнообразные еретические учения. Взгляд Шерлока зацепился за фразу: «Церковь Иисуса Христа Святых последних дней», и его неожиданно осенило.

Золотые листы. Миссис Эглантин искала их по всему дому, подслушав, как о них говорил дядя Шерринфорд. Ее преследовала мысль о тайнике, в котором было спрятано сокровище, но миссис Эглантин так и не сумела его отыскать.

Это и в самом деле сокровище, но не то, какое ей нужно.

Шерлок вспомнил все, что успел прочитать в дядиной библиотеке о Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, или о мормонах, как их еще называли. Эта секта возникла в Америке около сорока лет назад, и возглавил ее некий Джозеф Смит-младший. Он утверждал, что обладает священным текстом — Книгой Мормона, которая, по его словам, была дополнением к Библии. Когда Смита спрашивали, откуда он получил этот текст, он отвечал, что в семнадцатилетнем возрасте к нему явился ангел Мороний и поведал о древних письменах, выгравированных на золотых листах и сокрытых под холмом вблизи Нью-Йорка. Это была летопись одного из еврейских родов, который Господь привел из Иерусалима в Америку за шестьсот лет до рождения Христа.

Золотые листы.

Шерлоку стало смешно. Должно быть, миссис Эглантин услышала, как дядя Шерринфорд рассказывал тете Анне о золотых листах мормонской церкви. Не мог ли он упомянуть слово «сокровище»? Не мог ли он сказать ей что-то вроде: «Этот документ — настоящее сокровище, дорогая, ведь с его помощью я могу доказать, что золотые листы мормонов — всего лишь легенда», а миссис Эглантин услышала из всего этого лишь «сокровище» и «золотые листы» и пришла к совершенно неверному выводу? Шерлок не мог знать этого наверняка, не расспросив ее, и он вовсе не горел желанием еще раз с ней встречаться, но эта версия казалась очень даже правдоподобной. Сокровище, которое так отчаянно искала миссис Эглантин, оказалось иллюзией. Миражом.

Шерлок рассмеялся снова. Об этом надо обязательно рассказать дяде, когда он вернется, и вряд ли Шерринфорда Холмса расстроит весть о том, что в его доме не было и нет никакого сокровища. Земные блага его мало интересуют.

Все еще смеясь, Шерлок почувствовал в воздухе какой-то сладковатый запах. Знакомый, наводящий на мысль о лекарствах. Шерлок знал, что это, но никак не мог вспомнить. В первое мгновение ему пришла в голову мысль, что так может пахнуть обещанное печенье миссис Малхилл, но ведь в комнату она еще не входила.

Он попытался встать, но в глазах у него потемнело. Попробовал взяться рукой за столешницу, но промахнулся. Он повалился вперед, лицом прямо в стопку бумаг, и не почувствовал удара. Все, что он ощущал, это приятную апатию. Его окутал какой-то теплый туман, и Шерлок провалился в сон.

Перед его глазами мелькали смутные образы. Черная карета. Веревки. Подушечка с каким-то сладким запахом, прижатая ко рту. Небо. Лицо, заросшее рыжей бородой, которое он помнил, но никак не мог узнать…

Когда он проснулся, все вокруг было другим…

Шерлок лежал в крохотном помещении на куче толстых просмоленных веревок. Стены, пол и потолок были сколочены из грубых досок. В голове гудело, в животе урчало от голода. Пол под ногами ходил ходуном, но когда Шерлок выпутался из веревок и встал, он понял, что причина вовсе не в головокружении. Помещение, в которое его принесли, действительно раскачивалось.

Шерлок распахнул дверь и выглянул наружу, придерживаясь за косяк, чтоб не упасть.

Перед ним была палуба корабля. За бортом до самого горизонта тянулись увенчанные барашками серые морские волны. Земли не было видно.

Откуда-то из-за угла вышел матрос и застыл как вкопанный при виде Шерлока. А потом с тяжелым вздохом оглянулся.

— Позовите мистера Ларчмонта! — крикнул он. — У нас тут безбилетник на борту! — Вновь повернувшись к Шерлоку, он покачал головой: — Ты выбрал не то судно, парнишка.

— Почему? — спросил Шерлок. — Куда мы плывем?

— Это тебе не развлекательное турне по Средиземноморью, — ответил моряк. И улыбнулся, показав пожелтевшие от табака зубы. — Это «Глория Скотт», и идем мы в Китай.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Вы можете полагать, что описывать в книге родные и знакомые места гораздо проще, чем собирать информацию об Америке или, скажем, о России. Я тоже так думал до того, как приступил к работе над этой книгой. Как это ни странно, все оказалось иначе.

Впервые мне пришла в голову мысль перенести действие одной из своих книг в Эдинбург во время недолгой поездки. Я выступал с речью на Эдинбургском фестивале, а затем посетил несколько школ, где рассказывал детям о Шерлоке Холмсе и о том, почему у меня возникло желание написать эту серию книг. Я жил в маленькой гостинице в самом центре Эдинбурга — рядом с Принцесс-стрит, и каждый день, выходя из гостиницы, я поворачивал голову вправо и видел огромную вулканическую глыбу Замковой горы, на вершине которой, словно нависающая над городом серая дождевая туча, стоял Эдинбургский замок. Зрелище было таким потрясающим, что я невольно представлял себе, как Шерлок Холмс, рискуя жизнью, карабкается на вершину Замковой горы, чтобы кого-нибудь спасти. Наверное, Вирджинию.

Чем мне на самом деле следовало заняться, так это пойти в ближайший книжный магазин и купить столько книг по истории Эдинбурга, сколько я смог бы найти. Но в моем чемодане не было свободного места, и в тот период я был слишком увлечен своей предыдущей книгой о молодом Шерлоке Холмсе, которую назвал «Черный лед», так что думать о следующей мне было некогда. Но я сохранил в памяти эту картину, чтобы использовать ее в будущем. В довольно отдаленном будущем.

Это «отдаленное будущее» наступило гораздо раньше, чем я ожидал. Работать над «Огненным штормом» я начал в Дорсете — дальше него от Эдинбурга разве что только море. Из справочных материалов я сумел найти лишь книгу Майкла Фрая «История города Эдинбурга» (Michael Fry «Edinburgh — A History of the City»), опубликованную в 2009 году издательством Macmillan, которое печатало и мою серию о молодом Шерлоке, а это значило, что я мог получить у них книгу бесплатно, вместо того чтобы тратить свои деньги. Из нее я многое узнал о том, как жил и развивался город, и о людях, которые его населяли.

История о похитителях тел Берке и Хэре, которую Мэтти рассказал Шерлоку в таверне рядом с Принцесс-стрит, совершенно правдива. В Эдинбурге действительно существовал медицинский колледж, и трупов для вскрытия на самом деле не хватало. Берк и Хэр решили эту проблему очень просто — они убивали людей и продавали мертвые тела. Берка и в самом деле повесили, а затем вскрыли на том же самом столе, где оказывались тела его жертв, а Хэр исчез, и его следы затерялись.

Другая же история, которую Мэтти рассказал позже, — когда они с Шерлоком выбрались из доходного дома, где их допрашивал Брюс Скобелл, — вымышленная, хотя в нее многие верили.

«Ходили слухи, когда я в последний раз был здесь, что местные власти пытаются выселить людей из этих доходных домов. Похоже, землю собирались продать то ли под фабрики, то ли под постройку пансионов для богачей, то ли еще для чего-нибудь. Люди говорили, что однажды власти специально распустили слух об эпидемии чахотки или чумы. Жильцов всех вывезли в работный дом, доходные дома снесли и на их месте построили то, что им нужно было. Большие деньги на этом срубили. Я слышал, что иногда, когда в работном доме уже не оставалось мест, переулок просто замуровывали с обоих концов и бросали жильцов умирать с голоду, но я в это не верю».

Район, о котором шла речь, — знаменитый тупик Мэри Кинг (в Эдинбурге тупиками называют узкие улочки между двумя кварталами многоэтажек). За многие годы его застроили так, что эти улочки ушли под землю и превратились в туннели. Сейчас вы можете посетить это место и послушать истории о замурованных там жителях, обреченных на голодную смерть, и о призраках, до сих пор появляющихся в этих комнатах по ночам, но истина гораздо более прозаична. Люди, заболевшие чумой, часто добровольно запирались в своих домах, чтобы предотвратить распространение эпидемии, и вывешивали на окнах белые флаги. Друзья и соседи передавали им еду, пока те не выздоравливали (очень редко) или не умирали (что случалось гораздо чаще). Были даже специальные места за пределами города, куда уходили зачумленные, чтобы не заражать остальных горожан.

Может быть, вам будет интересно узнать, что именно в Эдинбурге в 1859 году родился Артур Конан Дойл и изучал там медицину в период с 1876 по 1881 год. Одним из его преподавателей был Джозеф Белл, и существует мнение, что своего персонажа Дойл списывал с Белла, который, как рассказывали, мог с одного лишь взгляда определить не только диагноз, но и род занятий своих пациентов. Я подумывал о том, чтобы ввести Джозефа Белла в свою книгу в качестве второстепенного персонажа, но вскоре отказался от этой идеи. Это было бы слишком похоже на шутку для узкого круга посвященных, да и в моем повествовании для него просто не нашлось места.

Было бы большим упущением с моей стороны не упомянуть о повести американского писателя Калеба Карра «Итальянский секретарь», изданной в русском переводе в издательстве «Эксмо» в 2006 году. Действие книги тоже происходит в окрестностях Эдинбурга. Карр — выдающийся писатель, и ему, как никому другому после смерти Дойла в 1931 году, удалось воссоздать образ Шерлока Холмса, наиболее близкий к оригинальному.

История, которую рассказывает Амиус Кроу о полковнике Джоне Чивингтоне и убийстве индейского племени, как это ни прискорбно, правдива. В детстве я смотрел множество вестернов, где индейцы (или краснокожие, как их тогда называли) были отрицательными персонажами, а благородные белые солдаты — положительными героями. Эти фильмы лгали, и мне до сих пор неприятно, что голливудские кинематографисты скармливали своим зрителям откровенное вранье. Нет никаких упоминаний о том, что у Чивингтона был помощник по имени Брюс Скобелл, но нет и свидетельств обратного.

Тот странный факт, что кролики невосприимчивы к яду из стеблей и листьев наперстянки, я впервые узнал из «Справочника ядов и противоядий» Кэрол Таркингтон (Carol Turkington «The Wordsworth Guide to Poisons and Antidotes», издательство Wordsworth Editions, 1997 г). Попытавшись проверить эту информацию, я обнаружил, что мнения ученых разделяются. Кто-то считает, что так оно и есть, а кто-то с этим утверждением не согласен. В любом случае, Шерлок Холмс поддерживает эту версию.

Травля медведей пользовалась в Англии довольно большой популярностью на протяжении многих веков, пока в 1835 году ее не запретили. Обычно медведя привязывали к столбу и спускали на него собак. А затем или медведь убивал всех собак, или собаки убивали медведя. Медвежьи бои, когда в схватку с медведем вступал человек, проводились редко, но и такое случалось. По некоторым причинам (возможно, из-за большей популяции медведей) «медвежья потеха» была более широко распространена в России, чем в Англии. Первоначально я хотел включить сцену боя Амиуса Кроу с медведем в книгу «Черный лед», но туда ее вставить не получилось. Здесь же эта сцена оказалась к месту — возможно, потому что в предыдущей книге Кроу находился в стороне от центральных событий, а в «Огненном шторме» стал одним из главных действующих лиц.

Легенда о том, что в 1823 году основатель мормонской церкви Джозеф Смит-младший получил слово Божье от ангела на золотых листах, действительно существует. (Обратите внимание — я говорю лишь о том, что она существует, но не утверждаю, будто эта легенда правдива. Такого я не говорил.)

Итак, Шерлок наконец выступил против злобной миссис Эглантин и добился ее изгнания из дома Холмсов. Кроме того, он повзрослел настолько, что уже не полагается на помощь своего брата и старших товарищей, Амиуса Кроу и Руфуса Стоуна, а способен сам выручить их из беды. Что же ждет Шерлока дальше? Если верить Артуру Конан Дойлу, автору пятидесяти шести рассказов и четырех повестей о взрослом Шерлоке, то его персонаж отлично владел боевыми искусствами. Но где же он им научился? Возможно, в Японии или в Китае. Время покажет.

Примечания

1

Имя Мэттью (Matthew) — это английский вариант древнееврейского имени Матфей. — Здесь и далее примеч. пер.

(обратно)

2

«Книга учения и заветов» Джозефа Смита, раздел 112, стих 9.

(обратно)

3

Инфлюэнца — устаревшее название гриппа.

(обратно)

4

Pen, sill и [weather] vane — ручка, подоконник и флюгер соответственно.

(обратно)

5

В английском языке фраза «Голова в норе» (A head in а burrow) звучит почти так же, как название города Эдинбург.

(обратно)

6

Туше (фр. touché — задеть) — фехтовальный термин, означающий пропущенный удар. В переносном смысле означает «неотразимый» аргумент в споре.

(обратно)

7

Авденаго — один из четырех пленных еврейских юношей, взятых Навуходоносором для службы в царских чертогах (Дан. 1:7).

(обратно)

8

Окарина — духовой музыкальный инструмент, глиняная свистковая флейта.

(обратно)

9

Пиццикато (итал. pizzicato) — прием игры на смычковых струнных музыкальных инструментах, когда звук извлекается щипком струны, отчего становится отрывистым и более тихим, чем при игре смычком.

(обратно)

Оглавление

ПРОЛОГ

ПЕРВАЯ ГЛАВА

ВТОРАЯ ГЛАВА

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

ПЯТАЯ ГЛАВА

ШЕСТАЯ ГЛАВА

СЕДЬМАЯ ГЛАВА

ВОСЬМАЯ ГЛАВА

ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

ДЕСЯТАЯ ГЛАВА

ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА

ДВЕНАДЦАТАЯ ГЛАВА

ТРИНАДЦАТАЯ ГЛАВА

ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ГЛАВА

ПЯТНАДЦАТАЯ ГЛАВА

ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВА

СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg