«Дорогой мальчик»

Сергей Владимирович Михалков

Дорогой мальчик

Комедия-памфлет

в двух частях,

семи картинах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Джордж Роб-Ронсон, гражданин США, 12 лет.

Жора Тимохин, гражданин СССР, 12 лет.

Макинтош, дальний родственник семьи Роб-Ронсона, 45 лет.

Мак-Доннел, владелец магазина детских игрушек "Микки-Маус",

главарь шайки мошенников, 60 лет.

Билл

Френк

Томми } мошенники от 25 до 35 лет.

Рауль /

Жаклин /

Сэк, комиссар полиции, 50 лет.

Эpлайн, представитель авиакомпании, 50 лет.

Джой, секретарша Эрлайна, 30 лет.

Кондрашин, советский дипломат, 40 лет.

Сотрудник Советского консульства.

Полицейские, корреспонденты.

Действие происходит в столице одной из капиталистических

стран.

Премьера спектакля состоялась 13 марта 1972 года в

Московском театре юного зрителя.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Действие происходит в отеле, в холле трехкомнатного

номера. Здесь беседуют только что познакомившиеся два

мальчугана: Джордж Роб-Ронсон и Жора Тимохин. За

раскрытым окном с двадцать пятого этажа отеля видна

панорама переливающегося огнями вечернего города.

Доносятся неясные шумы.

Джордж. Ты отлично говоришь по-английски. Я бы ни за что не догадался, что ты русский. Скорее ты похож на шведа.

Жора. Скажешь тоже! На шведа! Просто я учусь в спецшколе.

Джордж. А что это такое?

Жора. Специальная школа, где все предметы проходят на каком-нибудь иностранном языке. Ну, там, французский, немецкий или английский. Еще испанский тоже специально изучают, потому что это самый ходовой язык в странах Латинской Америки. Кончаешь такую школу, и тебе уже другая цена: можешь свободно писать, читать и говорить на каком-нибудь чужом языке. А то еще и на двух сразу. У меня второй язык - немецкий. Только английский мне легче дается.

Джордж. У тебя отличное произношение. Я никак не мог себе представить, что ты русский. Настоящий? Советский?

Жора. А то какой же? Эмигрант, что ли?

Джордж. Да еще, как ты меня уверяешь, из самой Москвы?

Жора. А зачем мне тебя уверять, если я там живу и прописан. Постоянно. Жил бы я, скажем, в Ленинграде или в Киеве, я бы тебе так и сказал, что я живу в Ленинграде или в Киеве. Или в Одессе, где у меня старший брат живет. Он, кстати, капитан дальнего плавания - во всех портах мира побывал.

Джордж. Знаешь, я еще ни разу не разговаривал с русским! Я живу в Калифорнии. В Сан-Франциско. Ты был когда-нибудь в Калифорнии? Был в Штатах?

Жора. Нет. Не был. Я первый раз за границей. Мой папа в советском торгпредстве работает. Я у него три месяца прогостил. Все каникулы!

Джордж. А теперь летишь домой?

Жора. В том-то и дело. Летел, летел и не долетел. Лучше бы я сегодня и не вылетал. А они всех пассажиров из самолета высадили, погрузили в автобус и прямо из аэропорта привезли сюда, в отель, ночевать. Что-то у них там случилось, неисправность какая-то... Сказали, что завтра рано утром отправят дальше. Знал бы отец, он бы меня ни за что одного не отпустил.

Джордж. Может быть, в самолет была подложена бомба? Это теперь бывает. Некоторые в воздухе взрываются.

Жора. Не знаю. Может быть. Тогда, конечно, хорошо, что мы вовремя приземлились. Тогда можно считать, что повезло.

Джордж. Я тоже считаю, что мне повезло, раз я познакомился с тобой. Есть хоть с кем поговорить по душам... Я ведь, знаешь, тоже не по своей воле тут очутился...

Жора. А по чьей же?

Джордж (таинственно). Меня, понимаешь ли, собирались украсть. Похитить!

Жора (с удивлением). Кого? Тебя?

Джордж. Меня! Меня - Джорджа Роб-Ронсона, сына и наследника Ричарда Роб-Ронсона. Это имя моего отца. Мое имя Джордж. Джордж Роб-Ронсон. Прости, но я не знаю твоего имени. Как тебя зовут?

Жора (с достоинством). Фамилия моя Тимохин, звать - Георгий. Друзья называют меня Жорой, а обзывают Жориком. Только я не люблю, когда меня обзывают.

Джордж (в раздумье). Жора... Наши имена даже как-то похожи: Джордж... Жора... Я могу называть тебя так? Жора? Да? Я правильно сказал?

Жора. Конечно, правильно. Так ты говоришь, что тебя хотели украсть? А кому ты нужен?

Джордж. О! Неужели ты не понимаешь?

Жора. Чего не понимаю?

Джордж. Да ведь если украсть ребенка у богатых родителей, то за него можно потребовать выкуп! Деньги! Доллары! А мой отец делает деньги...

Жора (не поняв). Как это "делает"? Печатает, что ли? Не понимаю.

Джордж. Я тебе объясню. У нас в Штатах принято говорить "человек делает деньги" или, например, "человек стоит столько-то...". Это значит, что умеет добывать деньги. Одним словом, имеет капитал. И чем больше у него капитал, и чем больше он любит своего сына или дочь, тем больше денег у него можно потребовать за украденного ребенка. Чтобы вернуть его родителям. Понял?

Жора. Выходит, твой отец капиталист?

Джордж (не без гордости). Он промышленник. Бизнесмен. Фирма "Ричард Роб-Ронсон" - три буквы Р. Нашу фирму сейчас знают во всем мире!

Жора (простодушно). Это что, газовые зажигалки?

Джордж. Нет. То - просто "Ронсон". А это - Ричард Роб-Ронсон. На цветной этикетке собачья морда, которая облизывается на три красные буквы "Р". Это похоже на рычание собаки: "Р-р-р!"

Жора. А при чем тут собачья морда?

Джордж. А при том, что у нас в Чикаго, знаешь, там, где знаменитые скотобойни, есть большая фабрика собачьих консервов.

Жора (с удивлением). Из собачьего мяса?

Джордж. Почему из собачьего? Из самого настоящего. Отличные мясные консервы для собак всех пород: сосиски для догов и бульдогов, фрикадельки и паштеты для болонок и фокстерьеров. А недавно мы выпустили новый вид консервов, специально для немецких овчарок, под названием "фаршированные кости". На одну только рекламу ушло что-то больше миллиона долларов.

Жора. И кто же покупает эти консервы?

Джордж. Чему ты удивляешься? Разве мало на свете богатых людей, которые не могут жить без собаки? Ради своих любимчиков они готовы на все! Ты разве не знал, что есть собачьи парикмахерские, где стригут и причесывают только собак, есть рестораны, где гостей обслуживают только тех, кто приходит со своими собаками и где собак кормят за одним столом с их хозяевами. Есть собачьи кладбища, где хоронят только собак и ставят им мраморные памятники. Так что на наши собачьи консервы большой спрос. Они изготовлены из мяса высшего качества и ничем не отличаются от тех, которые едят люди.

Жора (не сразу). Чего не знал, того не знал... (Помолчав.) Ну и кто же задумал тебя украсть?

Джордж. Гангстеры! Это у нас в Штатах не первый случай. Сначала украдут, а потом требуют выкуп. У одного известного артиста совсем уже взрослого сына украли. Захватили и увезли в багажнике автомобиля. Иностранных послов крадут!

Жора. Про это я слышал. В Рио-де-Жанейро швейцарского посла украли и потребовали за него выпустить из тюрьмы заключенных. Но это уже политика.

Джордж. А детей крадут гангстеры. Целые шайки орудуют.

Жора. А если тебя украли и не выкупили, тогда что?

Джордж. Могут даже убить со зла. Уничтожить...

Жора. А если сбежать?

Джордж. У них не сбежишь. Поди попробуй!

Жора. А что полиция смотрит?

Джордж. Конечно, полиция может кое-что предпринять, но лучше, чтобы до этого дело не дошло.

Жора. Откуда ты узнал, что тебя задумали стащить?

Джордж. Отец получил анонимное предупреждение. Какой-то неизвестный предупредил его, что на меня готовится покушение.

Жора. А если бы не предупредил?

Джордж. Украли бы, а потом какой-нибудь другой неизвестный позвонил бы отцу по телефону и назначил за меня цену.

Жора. А сколько ты стоишь?

Джордж (подумав). Думаю, что не меньше полумиллиона.

Жора. Чего?

Джордж. Долларов, конечно. Пятьсот тысяч долларов.

Жора. И твой отец тебя бы выкупил?

Джордж. Надеюсь. Я же у него единственный наследник. А тебя бы твой отец разве не выкупил?

Жора. У нас детей не воруют. Потом, у нас милиция не то что ваша полиция! Она у нас народная!

Джордж (помолчав). Вот меня и решили срочно вывезти из Калифорнии сюда. Завтра меня отправят в одно загородное имение, где я пока поживу...

Жора. Ты тоже один прилетел?

Джордж. Как бы не так! Меня доставил сюда мистер Макинтош. Это дальний родственник моей матери. Моя мать погибла два года назад в Лос-Анджелесе во время автомобильной аварии. Он приехал на похороны и задержался у нас в гостях как раз на два года. Честно говоря, я его не перевариваю. Он попрошайка и лодырь, хотя похож на вполне солидного джентльмена. Но что поделаешь! Отец поручил ему меня охранять и теперь доставить сюда, в это проклятое имение, где живет наша двоюродная тетка со своими дочками. Воображаю себе этих дочек...

Жора. А где же он, этот плащ, или как его... Макинтош?..

Джордж. Мы прилетели сюда немногим раньше тебя. Поднялись в номер, и он велел мне запереться на ключ. Никуда не выходить и ждать его. Думаю, что он спустился в бар пропустить рюмочку-другую. Он не дурак выпить. Я ждал, ждал, а потом выглянул в коридор и тут столкнулся с тобой.

Жора. Я хотел спуститься в вестибюль, чтобы посмотреть почтовые марки и открытки с видами. У меня есть в кармане несколько монет, и я, пожалуй, смог бы их здесь истратить. Я, понимаешь, собираю марки и красивые открытки с видами. (Неожиданно.) Слушай, а с чего это ты такой заросший?

Джордж (не понимая). Заросший?

Жора. Ну да! Чего ты себе такие длинные волосы отрастил? Я сначала подумал, что ты вовсе не парень, а девчонка! Честное слово!

Джордж. А что? Это теперь модно. А потом - это назло взрослым!

Жора (смеется). Меня бы ребята засмеяли, если бы я в таком виде появился. Просто затравили бы! Ух, я даже не представляю себе, что было бы! А уж до занятий так просто не допустили бы, и все! Твой папа-капиталист тоже такую прическу носит?

Джордж. Нет. Он стрижется у своего личного парикмахера.

Жора (не сразу). А если вдруг твой папа отпустил бы себе такие космы?

Джордж. Тогда бы я свои подстриг. Молодежь не хочет быть похожей на старшее поколение. Мы протестуем! Если они - так, то мы - эдак! Если они эдак, то мы - так!

Жора. У нас не так, как у вас. Одним словом, ребята стригутся, а девчонки отпускают волосы. Есть, конечно, которые неряхи вроде тебя, но они не в счет!

Джордж (помолчав). Не хочешь ли чего-нибудь выпить? Виски? Джин? Я могу заказать по телефону. Не стесняйся!

Жора. Что ты! Я не пью...

Джордж. Ну, а если нам выпить по стакану какого-нибудь джуса? (Снимает трубку телефона. Хочет набирать номер.). Телефон почему-то не работает! (Вскакивает.) Что это за отель, где не работают телефоны! Подожди меня, я сейчас вернусь! (Быстро выбегает.)

Жора, оставшись один, осматривается. Снимает телефонную

трубку. Убеждается, что телефон действительно не

работает. Подходит к раскрытому окну.

Издалека доносится приближающийся вой полицейской

сирены. Затем сирена затихает. В комнату стучат. Жора

оборачивается. В комнату входят двое: хорошо одетый

молодой мужчина крепкого телосложения и человек в форме

служащего отеля. Это - Билл и Френк. В руках у Френка

огромный чемодан.

Билл (притворив за собой дверь). Номер, кажется, уже занят? Здесь уже живут...

Френк. Этого не может быть, сэр. Номер был оставлен за вами.

Билл! Безобразие! Как позвонить портье?

Френк. Два семнадцать, сэр!

Билл (Жоре). Вы разрешите?

Жора. Телефон почему-то не работает.

Билл подходит к телефону, склоняется над ним. Затем

резко оборачивается и, выхватив из кармана пальто баллон

с распылителем, пускает в лицо Жоре струю газа. Жора

теряет сознание. Мошенники быстро прячут мальчугана в

пустой чемодан и не спеша выходят.

Спустя некоторое время появляется Джордж. В руках у него

две банки с джусом. Джордж видит, что в комнате никого

нет. Он заглядывает в смежные комнаты, в ванную.

Возвращается. Стоит в растерянности, с банками в руках.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Помещение представительства международной авиакомпании.

Приемная и кабинет мистера Эрлайна. На стенах красочные

рекламные плакаты. Секретарша Джой говорит с кем-то по

телефону. Мистер Эрлайн в своем кабинете тоже говорит по

телефону.

Джой (в приемной). К сожалению, мистер Эрлайн сейчас очень занят. Благодарю вас, я непременно передам ваше приглашение мистеру Эрлайну... Да! Мистер Эрлайн не сможет быть на коктейле в посольстве Нигерии... Да! Нет, наш самолет вылетел по расписанию...

Эрлайн (в кабинете, продолжает беседу по телефону). Этот негодяй оценил жизнь своей престарелой матушки в пятьдесят тысяч долларов, застраховал ее на эту сумму, купил ей билет на самолет нашей компании и засунул в багаж старушки бомбу замедленного действия. Мы были предупреждены за полчаса до вылета, бомба была изъята из чемодана, самолет не взорвался, но в печать уже проникли подробности. А теперь еще эта история с русским мальчишкой! Черт его знает, куда он делся! Никогда нельзя знать, что на уме у русских! И все это, вместе взятое, отражается на репутации нашей компании! Что? Нет, Вилли, я не могу принять такое приглашение. Сегодня я обедаю с комиссаром полиции Сэком. А сейчас мне предстоит встреча с представителем Советского консульства. Не завидуешь? Да, беседа не предвещает ничего приятного. Хорошо, я буду ждать твоего звонка.

В приемную входит Кондрашин. Секретарша поднимается ему

навстречу.

Джой (любезно улыбаясь). Господин Кондрашин? Мистер Эрлайн ждет вас. Прошу! (Берет из рук Кондрашина шляпу. Открывает перед ним дверь в кабинет.)

Эрлайн выходит из-за стола.

Эрлайн (радушно). Господин Кондрашин, я имею удовольствие познакомиться с вами на приеме в честь открытия недавней Выставки советской книги! Какие чудесные издания, не правда ли? Особенно книги для детей и по древнему искусству! Вы научились печатать книги. Я был просто потрясен.

Кондрашин (сдержанно). Да, мы знакомы.

Эрлайн. Мне доставляет огорчение повод, по которому мы с вами сегодня встречаемся.

Кондрашин. Не скрою, мне тоже.

Садятся в кресла. Эрлайн предлагает Кондрашину выпить,

угощает его. Кондрашин отодвигает бокал.

Эрлайн. Я готов выслушать все ваши претензии и сделать все от меня зависящее.

Кондрашин. Консульство СССР обеспокоено исчезновением советского подданного, двенадцатилетнего Георгия Тимохина, который летел вашим рейсовым самолетом и пропал по прибытии в этот город.

Эрлайн. Мальчик действительно летел самолетом нашей компании. В списках он значился под номером пятьдесят семь. К сожалению, рейс был прерван по не зависящим от компании причинам.

Кондрашин. Пассажир, который числился у вас за номером пятьдесят семь, исчез.

Эрлайн. В случае непредвиденной задержки самолета авиакомпания обеспечивает пассажиров питанием и ночлегом в комфортабельном отеле компании. Но мы не можем отвечать за пассажира, который мог покинуть отель и не вернуться в него. Согласитесь со мной!

Кондрашин. Вы имели дело с ребенком. Я повторяю: мальчику двенадцать лет. Он несовершеннолетний.

Эрлайн. Он был доставлен в отель на автобусе вместе со всеми пассажирами, ему предоставили номер с удобствами, проводили в этот номер, накормили ужином и сообщили, что утром за ним зайдут. Утром его уже не было. Постель осталась нераскрыта. Он не завтракал. Видимо, и не ночевал. Нам очень жаль, но мы не могли из-за одного пассажира задерживать рейс. Мы заявили в полицию.

Кондрашин. Вы должны были своевременно сообщить в Советское консульство о том, что на борту вашего самолета, который вынужденно прерывает рейс, летит советский ребенок. В этом случае наше консульство нашло бы возможность встретить Тимохина в аэропорту и представить ему ночлег по своему усмотрению. Вы этого не сделали. Таким образом, вся ответственность за его безопасность ложится на авиакомпанию. Я уполномочен от имени Консульства Советского Союза в вашей стране официально заявить протест и потребовать принятия срочных мер по розыску пропавшего мальчика.

Эрлайн. Мы принимаем к сведению ваше заявление и сделаем все возможное.

Кондрашин. Нам стало также известно, что авиакомпания поддерживает версию, будто один из служащих отеля, по имени Чарли, видел мальчика выходящим из ночного бара, где он якобы сидел за стойкой и что-то пил. Это исключено! Советский мальчик не рискнет зайти один в ночной бар и тем более что-то пить за стойкой.

Эрлайн. Может быть, он зашел не один? Может быть, он пил джус? Знаем ли мы наших детей?

Кондрашин. Мы знаем.

Эрлайн. Эту версию, в конце концов, можно опровергнуть, опросив служащих отеля. Полиция этим, вероятно, займется.

Кондрашин. Ребенок должен быть найден.

Эрлайн. Я ничего другого не желаю. Поверьте мне, господин Кондрашин! Может быть, мы действительно допустили оплошность, не сообщив Консульству СССР, что на борту самолета, среди пассажиров, летит советский ребенок.

Кондрашин. Разрешите откланяться! (Поднимается.)

Эрлайн (провожая до двери). Будем надеяться, что мальчик найдется. Скорее всего, это детская шалость. Я уверен, что все будет о'кей!

Кондрашин (в дверях). Гуд бай, мистер Эрлайн! Желаю успеха!

Джой, улыбаясь, подает Кондрашину шляпу, дарит сувенир

маленькую модель самолета. Кондрашин, поклонившись,

уходит.

Эрлайн. Джой! Соедините меня с комиссаром полиции Сэком!

Джой. Сейчас, мистер Эрлайн! (Набирает номер телефона.)

Эрлайн проходит в свой кабинет, опускается в кресло.

Задумывается.

(Дозвонившись.) Комиссар Сэк? Соединяю вас с мистером Эрлайном!

Эрлайн (снимает трубку). Сэк, это вы? Да, у меня к вам срочное дело. Я хотел пригласить вас на обед. Нет, лучше в "Гранд-отель". Я уже заказал столик.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Загородная вилла. В небольшом уютном холле, из которого

на второй этаж ведет деревянная лестница, у камина в

креслах сидят Мак-Доннел и Жаклин. Откуда-то тихо звучит

музыка.

Мак-Доннел (закуривая сигару). Итак, Жаклин! Завтра, не позже одиннадцати часов утра, вы соединяетесь с Сан-Франциско по тому телефону, который у вас записан, вызываете мистера Гонзалеса и, убедившись в том, что отвечает именно он, а не кто-нибудь другой, говорите ему следующее. Нет, вы лучше запишите, чтобы ничего не напутать.

Жаклин. Диктуйте. Я записываю.

Мак-Доннел. Пишите: "Сообщите фирме "Три Р" о нашей готовности удовлетворить их заказ. Гарантия: пятьсот тысяч при соблюдении условий поставщиков". Записали? Повторите, пожалуйста!

Жаклин (повторяет). "Сообщите фирме "Три Р" о нашей готовности удовлетворить их заказ. Гарантия: пятьсот тысяч при соблюдении условий поставщиков".

Мак-Доннел. От себя ничего не добавляйте. Попрощайтесь и повесьте трубку. Звонить лучше из любого бара. И не позже одиннадцати часов утра. Гонзалес ждет этого звонка. Вы ведь хорошо знаете его манеру говорить по телефону? Сначала он раз пять продует трубку, а потом прохрипит какое-нибудь ругательство на своем португальском языке. Только услышав все это, начинайте с ним разговор.

На площадке лестницы в сопровождении своих похитителей

появляется Жора Тимохин. Они спускаются в холл, где им

навстречу поднимаются Мак-Доннел и Жаклин.

(Радушно.) А вот и наш дорогой мальчик! Билл! Френк! Надеюсь, малыш на нас не очень сердит? Мы подобрали самый просторный чемодан и проделали в нем достаточно дырок для того, чтобы можно было дышать. Надеюсь, вы не заперли его в багажник, а положили на сиденье? А этот газ совершенно безвреден, малыш! Врачи усыпляют им даже грудных детей.

Жора полностью пришел в себя и теперь с интересом

осматривается в новой обстановке, не проявляя при этом

никакого волнения. Мак-Доннел пододвигает ему кресло и

продолжает говорить.

Я полагаю, что нашему гостю следует подкрепиться после столь необычного путешествия. Принесите что-нибудь повкуснее из холодильника. Только, пожалуйста, по ошибке не откройте банку с "фаршированными костями". Я купил их для Дугласа. (Жоре.) Мой пес обожает эти консервы. Что вы будете пить? Чай? Кофе?

Жора (спокойно ). Я бы, если можно, выпил стакан молока. Или кефира.

Мак-Доннел. Вы слышали, Жаклин? Ну что ж, у нас есть и этот напиток. Мы ждем вас, Жаклин! А вы, друзья, можете подкрепиться чем-нибудь покрепче!

Жаклин выходит.

Билл. Мы обделали это дело, шеф, быстрее, чем думали. Мы не стали дожидаться тех, новеньких, которых нам назначили в подмогу. Наша машина возле отеля могла вызвать подозрение.

Френк. Тем более мой вид в той форме, которую я одолжил у швейцара. Парень оказался свойским и взял с меня за прокат своего мундира и фуражки всего пятьдесят долларов.

Билл. Мы как вошли, так и вышли из отеля с этим здоровенным чемоданом.

Френк. Нам здорово повезло. Никто не обратил на нас никакого внимания в вестибюле было полно туристов.

Билл. Можно было на ходу прихватить еще парочку чемоданов, и никто бы не заметил.

Мак-Доннел (строго). Этого еще не хватало! Запомните раз и навсегда: наша контора играет крупно, а не по мелочам!

Френк (наливая себе виски). Он пошутил, шеф!

Мак-Доннел (обращаясь к Жоре). Очевидно, мой юный друг уже понял свое положение в нашем обществе?

Жора. Я понял. Меня украли.

Мак-Доннел. Это мне нравится! (Смеется.) Честное слово, я не предполагал, что наша встреча будет столь дружеской. Поверь мне, дружище, мы не желаем тебе ничего плохого. Более того, ты будешь у нас жить в лучших условиях, чем в том вонючем имении, куда тебя решили упрятать подальше от нас. Мы могли бы тебе дать возможность повидаться с тетушкой, с которой ты даже не знаком, но потом, посоветовавшись, решили, что лучше перехватить тебя в пути. Во-первых, путь из отеля сюда, в этот уютный загородный дом, намного ближе, чем из отдаленного имения. А если учитывать, что проделать его пришлось бы опять же в чемодане, то это было бы много утомительнее. А во-вторых, действие усыпляющего газа рассчитано не более чем на час: врачи применяют его в случае легких краткосрочных операций. А путь от имения сюда занял бы не менее пяти часов. Ты не чувствуешь легкого головокружения?

Жора (спокойно). Нет. Спасибо. Я хорошо себя чувствую.

Мак-Доннел. Мой долг раскрыть перед тобой карты: мы действительно тебя похитили, но ты пробудешь у нас лишь столько времени, сколько потребуется твоему щедрому отцу на то, чтобы оплатить счет, который мы ему предъявим.

Жора. Полмиллиона долларов?

Мак-Доннел (с удивлением). Ты знаешь свою цену?

Жора. Если только на одну рекламу каких-то "фаршированных костей" фирма истратила более миллиона, то пятьсот тысяч за единственного сына это не так уж много!

Появляется Жаклин с подносом, на котором стоит еда.

Мак-Доннел (восторженно). Жаклин! Мы имеем дело с настоящим маленьким бизнесменом! Он сам оценил себя в полмиллиона долларов! Ни цента меньше! Как вам это нравится, господа! (Обращается к Жоре.) Вот молоко и сандвичи! Прошу! (Пододвигает Жоре поднос.)

Жора наливает себе стакан молока. Пьет. Ест.

Осматривается.

Твой отец будет завтра не позже конца дня уведомлен о твоем здоровье, а также о возможности вновь заключить тебя в свои родительские объятия. Ему будет выдана гарантия, что наша контора на повторение подобных операций никогда не идет. То, что взято, - взято, то, что возвращено, - возвращено. Мы - джентльмены. И держим свое слово.

Жора. А если он вдруг откажется заплатить?

Мак-Доннел (удивленно). Но ты же только что сказал, что за единственного наследника это не слишком высокая цена, если на какие-то "фаршированные кости"...

Жора. Я имею в виду, что он, может быть, захочет обратиться в полицию.

Мак-Доннел. Мы найдем способ соединить вас по телефону, и ты посоветуешь ему быть более благоразумным. Обращение в полицию может только осложнить наши взаимоотношения. Этого не стоит делать.

Звонок телефона.

Жора (настойчиво). Ну, а если все-таки Ричард Роб-Ронсон пожалуется самому президенту? Что тогда? Кому-нибудь попадет?

Мак-Доннел. Хорошо. Допустим. У нас демократия, и я не исключаю возможности, что такая беседа может состояться.

Жора. Ну, и что скажет президент?

Мак-Доннел (не сразу). Мне трудно предугадать ход его мыслей, но я бы на месте нашего президента сказал: "Уважаемый сэр! Что такое один украденный мальчик, за которого требуют выкуп, по сравнению с сотнями убитых американских мальчиков в Индокитае, которых ни за какие деньги нельзя вернуть их родителям! Идите и не морочьте мне голову вашим сыночком! Если он вам нужен, платите! В нашей стране за все надо платить!" Вот что бы я сказал на месте президента Соединенных Штатов Америки президенту фирмы по производству собачьих консервов!

Жора. Правильно. А я бы еще и добавил.

Мак-Доннел. Что именно?

Жора. Что в стране, где убивают даже самих президентов, не может быть настоящего порядка. Так что нечего жаловаться. А за сына надо платить.

Мак-Доннел. Вы слышали, господа, как мыслит наш юный друг? На нашем счету двадцать семь похищенных детей - мальчиков и девочек в возрасте от пяти до пятнадцати лет, и ни один из них не мыслил так широко. Одни из них кусались и царапались, другие - тряслись от страха, третьи - плакали, ломали наши игрушки и отказывались принимать пищу, а ни один из них не вел себя так выдержанно и благоразумно, как этот (показывает на Жору) - двадцать восьмой!

Слышен шум подъехавшей к дому автомашины. В дверь

звонят. Френк открывает дверь. Появляются Рауль и Томми.

Они с победоносным видом втаскивают большой черный

чемодан. Мак-Доннел молча поднимается им навстречу.

Рауль быстро раскрывает чемодан, и оттуда вываливается

Джордж. Руки у него связаны, во рту кляп. Он испуганно

вращает глазами, но, неожиданно увидев Жору,

успокаивается. Большая пауза.

(С грозным жестом.) Что это значит? Кто это?

Томми. Это - мальчик, шеф! Мы взяли его прямо в номере.

Рауль. Баллон с газом не сработал, пришлось применить силу.

Томми. Он не хотел лезть в чемодан.

Рауль. Он ударил Томми.

Мак-Доннел (разъяренным шепотом). Кто это? Где вы его подобрали? Где?

Томми. Отель "Империал". Двадцать пятый этаж. Номер две тысячи двадцать семь. Все точно, шеф! Все по плану!

Пауза.

Мак-Доннел (вытирая лоб ладонью). Развяжите его. Выньте кляп.

Джорджа освобождают.

(Джорджу.) Кто ты такой? Как тебя зовут?

Джордж. Джордж Роб-Ронсон.

Мак-Доннел (смотрит на Жору, не сразу). А твое имя?

Жора. Жора Тимохин.

Мак-Доннел (не поняв). Что такое "Жора"? Что такое "Тимохин"? Я спрашиваю, как тебя зовут?

Жора (спокойно). Фамилия моя - Тимохин. Имя - Георгий. А вообще зовут Жорой.

Мак-Доннел. Билл! Френк! Где вы его взяли?

Билл (робея). Отель "Империал"...

Френк. Номер две тысячи двадцать седьмой. На двадцать пятом этаже.

Мак-Доннел (обращается к Жоре). Кто ты такой?

Жора (с достоинством). Я - гражданин Советского Союза! А он (показывает на Джорджа) - гражданин Соединенных Штатов Америки.

Молчание.

Занавес

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

На следующий день.

Обстановка второй картины, только во время действия

высвечивается небольшая детская комната на втором этаже

виллы, где содержатся "пленники". В комнате Джордж и

Жора.

Джордж. Что они будут с тобой делать, ты же им не нужен! Они же гангстеры! Они могут тебя убить!

Жора. Не посмеют. Я же все-таки советский гражданин!

Джордж. Как ты думаешь, мой отец уже знает о моем похищении?

Жора. А что этот твой мистер Макинтош? Он же отвечает перед твоим отцом! Неужели он не заявил в полицию? А не попробовать ли нам сбежать?

Джордж. Бежать нет никакого смысла. Убежишь, а они еще раз украдут.

Жора. Их главарь мне сказал, что, если дадут выкуп, второй раз красть не будут. У них такое правило. А тебя я не брошу, раз ты попал в беду.

Джордж. Неужели ты будешь со мной до самого конца?

Жора. Конечно... Когда они получат за тебя деньги, они должны будут вернуть тебя в целости и сохранности. А раз мы с тобой подружились и я здесь сижу вместе с тобой, они не захотят оставить меня как живого свидетеля, и им ничего не остается, как освободить меня тоже. А потом, я потребовал, чтобы сюда вызвали советского консула.

Джордж. Ты думаешь, если тебя не освободят, может начаться война с русскими?

Жора (пожав плечами). Наше правительство защищает своих подданных. А тем более пионеров!

Джордж (грустно). А у нас только доллары защищают.

Холл.

Здесь за столом у камина идет совещание. Среди уже

известных нам лиц - мистер Макинтош, тощий нервный

субъект в помятом костюме.

Мак-Доннел. Мальчишка потребовал, чтобы мы вызвали советского консула! Что вы на это скажете? Куда мы его должны вызвать? Сюда? На эту виллу? И что мы ему скажем? Извините, господин советский консул, мы украли случайно вашего советского ребенка! Получите его живым и здоровым, и пусть все останется меж нами! Мы это должны сказать?

Макинтош. А зачем вы его украли? Я специально спустился в бар, чтобы дать вам время провести операцию. А вы ее фактически провалили.

Билл. Что значит "провалили"? Мы что, подобрали его на улице?

Френк. Мы взяли его в вашем номере. Откуда мы могли знать, что это не ваш родственник? Он отвечал на чистом английском языке. Возраст тот же...

Мак-Доннел. Вы не должны были этого допустить.

Макинтош (нервно). Как? Я вас спрашиваю, как я не должен был этого допустить? Спрятаться в ванной комнате и ждать, пока вы выкрадете ребенка? Мы договорились точно. Самолет прилетает в восемнадцать ноль-ноль. Мы едем в отель авиакомпании и останавливаемся там на ночь. Номер комнаты я сообщаю швейцару по имени Чарли. Ваши люди поднимаются в грузовом лифте и забирают мальчика.

Билл. Мы так и сделали.

Макинтош. Так да не так.

Мак-Доннел. Кто мог предположить, что ваш Джордж успеет встретить этого русского, пристанет к нему да еще пригласит его к себе в гости. А потом уйдет.

Звонок телефона. Все замолкают. Следят за подошедшей к

телефону Жаклин.

Ну, что там? Кто?

Жаклин. Гонзалес. Все в порядке. Согласие получено. Условия приняты.

Макинтош (самоуверенно). Я не ждал ничего иного. Теперь важно, чтобы лично я выпутался из этой истории. Все-таки я отвечал за малыша.

Мак-Доннел. Надеюсь, вы не торопитесь заявить в полицию?

Макинтош. Знаете ли, я не люблю сенсаций.

Мак-Доннел. Мы тоже.

Макинтош. Я ограничился звонком в Сан-Франциско и посоветовал Ричарду не поднимать пока лишнего шума. Кроме газетной шумихи, это все равно ничего бы не дало и только осложнило бы наши взаимоотношения. Я рекомендовал ему выждать сорок восемь часов.

Мак-Доннел. Разумный совет.

Макинтош. Насколько я его знаю, он не заставит долго ждать того, чего мы от него добиваемся.

Мак-Доннел. Вы хотите сказать - денег?

Макинтош. Он выпишет чек на любой банк и на любое имя. Важно, чтобы я получил свою долю.

Мак-Доннел. Не надо нервничать, вы ее получите. Мальчика мы передадим вам из рук в руки, и на этот раз постарайтесь довезти его до дома в том виде, в каком мы его вам вернем.

Макинтош. Боюсь, что встреча с его отцом не предвещает мне ничего хорошего. Мне придется долго оправдываться.

Мак-Доннел. Наоборот! Вы изобразите из себя спасителя ребенка. Вы распишете в ярких красках налет гангстеров на отель и тому подобное. Главное, не жалейте красок. Пятьдесят тысяч долларов, которые вы положите в карман только за то, что сообщили нам рейс вашего самолета, адрес отеля и номер комнаты, - неплохой гонорар, если еще учитывать, что вы фактически продали своего дальнего родственника.

Детская.

Жора заканчивает стрижку Джорджа. Тот покорно расстается

со своими длинными волосами. Жора поет песню "С чего

начинается Родина". Джордж ему подпевает.

Жора. Если бы ты, конечно, мог приехать в наш Артек, ты на всю жизнь запомнил бы, что такое пионерская дружба! Конечно, лучше было бы, чтобы ребята не знали, что ты сын капиталиста. Впрочем, они бы, наверное, поняли, что в Америке особые условия жизни и ты не виноват, что у твоего отца фабрика консервов. Но уж, во всяком случае, не надо было бы рассказывать, что это консервы для собак. Во-первых, тебе бы не поверили, а во-вторых, тебя бы подняли на смех. Да еще прозвали бы как-нибудь...

Джордж. А как бы меня прозвали?

Жора. Придумали бы какое-нибудь прозвище. Мистер Твистер или Фаршированная Косточка. У нас ребята что угодно придумают. А уж за твою прическу... и не говори! Ну, вот! (Любуется своей работой.) Теперь ты похож на человека. В таком виде можно уже ехать в Артек. (Поет.) "С чего начинается Родина-а-а..."

Джордж (подпевает). "Родина-а-а..."

Холл.

Та же обстановка, но уже без мистера Макинтоша.

Мак-Доннел. Надо нам отделаться от русского. Не лучше ли отвезти его обратно в отель?

Рауль. Он запомнит номер нашей машины. Он смышленый парень.

Френк. И он не трус! Он ничего не боится!

Мак-Доннел. У меня нет ни времени, ни желания с ним возиться. Не можем же мы из-за него вступать в конфликт с полицией! А ведь его уже наверняка хватились! Он же не улетел! Он значится в списках пассажиров и не улетел! Консульство СССР наверняка заявило протест авиакомпании. Впрочем, полагаю, что полиция не слишком торопится с этим делом. Я завтракал сегодня с комиссаром полиции. Видимо, он еще ничего не знает об исчезновении русского ребенка. Он жаловался мне на свою трудную работу по изъятию наркотиков. Жаклин! Приведите малышей! (Мошенникам.) А вы идите, ребята!

Мошенники уходят. Жаклин поднимается по лестнице.

Мак-Доннел в раздумье курит сигару. Жаклин возвращается,

вместе с ней идут и мальчики.

Ну как малыши? Попали в плен к разбойникам!

Жора. Вы не разбойники, а гангстеры.

Мак-Доннел. А какая разница?

Жора. Настоящие разбойники, вроде Робина Гуда, были благородными людьми и не воровали детей. Они помогали бедным.

Мак-Доннел. И отбирали деньги у богатых? Разве мы не делаем то же самое? (Показывает на Джорджа.) Его папаша достаточно богат. Он отбирает деньги у таких же богатых, как и он, потому что только богатые леди и джентльмены завивают своих собак и нуждаются в специальных "фаршированных костях" для своих болонок и мопсов. (Джорджу.) Слушай, дружище! Твой отец согласился на наши условия. Скоро ты будешь на свободе, малыш! Поздравляю тебя!

Джордж. А он? (Показывает на Жору.)

Мак-Доннел. Ему мы принесем наши извинения и отвезем его туда, откуда взяли.

Жора. И опять в чемодане?

Мак-Доннел. Я отвезу тебя лично, когда стемнеет. Я высажу тебя возле отеля. Я лично не собираюсь в Советский Союз, так что мы расстанемся навсегда.

Жора. Так дело не пойдет! Я никуда отсюда не поеду. Я хочу видеть здесь советского консула! Без него я отсюда не поеду!

Мак-Доннел. Может быть, ты боишься, что тебе что-нибудь грозит? Даю тебе слово джентльмена, с твоей головы не упадет ни один волосок! Мы не хотим ввязываться в политику, да еще с вашими русскими коммунистами! Мы мирные люди, и международная политика делается не нашими руками.

Жора. Я требую, чтобы за мной приехал консул или кто-нибудь другой из нашего Советского консульства. Я - пионер Советского Союза. Меня нельзя ни купить, ни продать!

Занавес

КАРТИНА ПЯТАЯ

Вилла. Холл. Рауль, Билл, Френк и Жаклин играют в карты.

Поздний вечер.

Билл. Советское консульство заявило протест авиакомпании. Полиция объявила розыск русского. Твой ход, Рауль!

Рауль. Пропускаю.

Френк (играет). И надо же было нам нарваться на этого Жору.

Жаклин (играет). Неужели нам нельзя от него избавиться? Сколько вариантов... Разве он не может исчезнуть?

Билл. И ни один из твоих вариантов не устраивает шефа?

Рауль. Я его понимаю. Из-за какого-то мальчишки терять репутацию честных мошенников и переходить в категорию гангстеров. На нашем счету двадцать семь похищенных детей и ни одного убийства.

Френк. По крайней мере, мы можем спать спокойно и не думать об электрическом стуле. Мы - вымогатели, шантажисты, но у нас чистые руки. А ты хочешь, чтобы мы перестали спокойно спать?

Жаклин. В конце концов вы все равно к этому придете. Вот увидите!

Молча играют. Слышен шум подъехавшей машины. Появляется

Мак-Доннел, за ним Макинтош и Томми. В руках у

Мак-Доннела газета.

Мак-Доннел (вне себя). Паштеты для болонок, фрикадельки для мопсов! Фаршированные косточки для немецких овчарок! Черт бы их всех подрал! (Обращается к Макинтошу.) И вас с ними вместе. Нет, как вам это нравится, господа! Сначала мы украли малыша, который оказался Жорой и за которым стоит целый Советский Союз со всеми их ракетами дальнего действия! Потом мы запихиваем в чемодан Джорджа, за которым стоит его папа - бизнесмен и без пяти минут миллионер! А потом оказывается, что оба малыша не стоят ни гроша! Одного ищет полиция, а другой просто-напросто нищий! Разве мы должны красть нищих?

Жаклин. Что случилось?

Мак-Доннел. Ричард Роб-Ронсон лопнул как мыльный пузырь. Ни одна собака в мире больше не облизнется на три красных "Р"! Собачьи паштеты протухнут, фаршированные косточки сгниют на складах лежалых товаров. (Обращаясь к Макинтошу.) И вы будете еще утверждать, что все это для вас абсолютно неожиданно, что вы не предполагали, не ожидали финансового краха вашего дальнего родственника? Говорите! Да говорите же!

Макинтош (робко). Не ожидал. Честное слово! Впрочем, мне последнее время казалось, что Ричард чем-то озабочен...

Мак-Доннел. Теперь ему казалось! Почему вы не поинтересовались, чем же это он озабочен, если его собачьи консервы имеют спрос на мировом рынке?

Макинтош. У него и раньше были приступы ипохондрии, но они вызывались болезнью печени.

Мак-Доннел. Мы взыщем с вас все расходы, связанные с этим похищением.

Макинтош. Но я выполнил все условия. Я сам в какой-то степени пострадал. Я ведь был в доле, а теперь...

Мак-Доннел. А теперь вы заберете своего любимчика и увезете его в имение вашей троюродной сестры или... одним словом, я никогда еще не попадал в такое глупое положение. (Обращаясь к Жаклин.) А вы, Жаклин, потеряли чувство ответственности!

Жаклин. Я понимаю.

Мак-Доннел. Что вы должны были сделать?

Жаклин. Я должна была проверить финансовое положение фирмы "Три Р" раньше, чем мы приступили к осуществлению операции.

Мак-Доннел. Вы должны были разнюхать, а не проверить! Разнюхать во всех направлениях, включая его игру на бирже и в рулетку, к которой он последнее время начал проявлять нездоровый интерес! Вы должны были навести справки через все возможные каналы о платежеспособности фирмы "Три Р", обо всех денежных операциях фирмы и о всех ее махинациях с кониной и кошатиной. Конину они выдавали за свинину, а кошатину за говядину! Владельцам собак это пришлось не по вкусу.

Жаклин. Я доверилась мистеру Макинтошу. Я виновата.

Макинтош (робко). Ричард не посвящал меня в свои финансовые и производственные дела. Я знал лишь только то, что он сам мне рассказывал. Мне казалось, что человек, который может проиграть в рулетку за одну ночь пятнадцать тысяч долларов и как ни в чем не бывало под утро лечь спать, не может находиться накануне краха. Я так думал...

Мак-Доннел. Человек, который проигрывает за ночь пятнадцать тысяч долларов в рулетку, может за вторую ночь проиграть все! Все до последнего цента, включая отходы от собачьих консервов и пустые консервные банки! И сына тоже! Все может проиграть!

Макинтош (грустно). Да... конечно... Я лично не играю в азартные игры.

Мак-Доннел. Что вы говорите? Вы лично не играете в азартные игры? Вы святой! У вас на спине прорезаются крылышки! У вас не чешутся лопатки? Может быть, вы ангел, а не джентльмен, который продает своего дальнего родственника малознакомым покупателям!

Макинтош. Мне кажется...

Мак-Доннел (перебивая). Хватит! Ни слова больше! Билл! Френк! Рауль! Томми! Вы все слышали?

Мошенники (хором). Все!

Мак-Доннел. По вине Жаклин и по вине этого мелкого клерка (показывает на Макинтоша) операция "Дорогой мальчик" провалилась! Вам это ясно?

Мошенники (хором). Ясно!

Мак-Доннел. Мы трудились зря! Не так ли?

Мошенники (хором). Зря трудились!

Мак-Доннел. Более того! Мы вляпались в глупейшую историю с этим Тимохиным. Если бы мы заранее знали, что Джордж на следующие сутки после своего похищения окажется нищим, то мы не похищали бы его, а стало быть, нам не попался бы в чемодан русский мальчишка! Не так ли?

Билл. Стали бы мы рисковать, если бы знали, что они не стоят ни гроша!

Френк. С меня семь потов сошло, пока я выносил чемодан из отеля!

Рауль. Мне пришлось связать мальчишку, и я боялся, что не справлюсь с ним, пока не стукнул его хорошенько по башке!

Томми. А что стоит мой фонарь под глазом?

Жаклин. Что же нам теперь делать?

Мак-Доннел (властно). Приведите сюда Джорджа Роб-Ронсона! Жаклин, очнитесь!

Жаклин поднимается на второй этаж.

(Обращаясь к Макинтошу.) Не надо пока разочаровывать малыша. Пусть он думает, что за него уплачен выкуп и что вы приехали за ним.

Макинтош. А зачем он мне?

Мак-Доннел (настороженно). Что вы сказали? Повторите!

Макинтош (неуверенно). Я сказал, что... что мне с ним делать?

Мак-Доннел. Вы не знаете, что делать с мальчиком, которого похитили у вас из-под носа и которого вы теперь обрели? Его отец поручил вам охранять наследника, а вы его проворонили, и теперь, после того как вы его нашли, не знаете, что с ним делать? Я вам подскажу! Плакать от радости! Смеяться от счастья! Целовать и обнимать! Вот что вы должны делать!

Макинтош. Вы думаете, у меня это получится!

Мак-Доннел. Посмейте только скорчить постное лицо и не сделать всего того, что я вам только что перечислил! Плакать! Смеяться! Целовать и обнимать! Благодарить нас за его сохранность! И везти домой к обезумевшему от радости отцу. Больше на его наследника никто не польстится! За это я ручаюсь!

Появляется Джордж в сопровождении Жаклин. У Джорджа

сонный вид, его даже не очень удивляет присутствие

Макинтоша.

Что это с ним? Я его не узнаю.

Френк. Он постригся, сэр!

Мак-Доннел. Кто это тебя так изуродовал, малыш?

Джордж (сонным голосом). Я собираюсь в Советский Союз.

Мак-Доннел (опешив). Ясно. Ну, что ж... Счастливой дороги! А пока что я должен тебе сообщить, что твои дела в порядке! Не прошло и двух суток, как ты уже на свободе. За тобой приехали! Узнаешь своего родственника?

Джордж (зевая). Отец выкупил меня?

Мак-Доннел. Конечно. Разве могло быть иначе? (Делает знак Макинтошу.)

Тот начинает неестественно смеяться и делает вид, что

плачет от счастья. Обнимает и целует мальчика, Джордж

вырывается из его объятий.

Джордж (сонным голосом). Он заплатил за меня пятьсот тысяч? Правда?

Макинтош. Заплатил... заплатил... (Продолжает тискать мальчика.)

Мак-Доннел. Жаль, что мы не запросили за тебя миллион! Он бы и миллион заплатил.

Джордж. Конечно, заплатил бы! Я же у него единственный наследник! (Макинтошу.) Да не прижимайте меня к себе! Все равно я пожалуюсь отцу! Он приказал вам не отходить от меня ни на шаг, а вы пошли в бар и бросили меня! И меня украли! Вы еще ответите за это!

Макинтош (оправдываясь). И я еще виноват... И я еще виноват... Какая несправедливость! Я не спал две ночи, я волновался, я искал ребенка, и вот что я слышу!

Мак-Доннел (грозно). Я не вижу слез умиления! Я не слышу смеха радости! Конечно, малыш прав! Если бы вы не бросили его одного в отеле, он бы не попал в наш чемодан! Забирайте его и везите домой!

Джордж. А что вы будете делать с Жорой?

Мак-Доннел. При чем тут Жора? Выкупили тебя, а не Жору.

Джордж (зевая). Я никуда отсюда не поеду без Жоры! (Опускается в кресло. Неожиданно засыпает.)

Страшный грохот на втором этаже.

Жаклин. Жора проснулся!

Голос Жоры: "Откройте! Откройте сейчас же! Да откройте же!"

Мак-Доннел. Жаклин! Я, кажется, приказал дать малышам по двойной порции снотворного!

Жаклин. Я дала им по две таблетки.

Мак-Доннел. Вы видели, как они их глотали?

Жаклин. Видела.

Мак-Доннел. Не похоже, чтобы на русского они подействовали...

Грохот повторяется.

Он выломает дверь. Билл! Узнайте, чего он там взбунтовался.

Билл поднимается на второй этаж. Слышен грохот падающей

мебели. На площадке лестницы появляется разъяренный

Жора. За ним Билл.

Жора (кричит). Где Джордж? Куда вы его дели?

Мак-Доннел (показывает на спящего Джорджа). Успокойся! Вот он, твой дружок! Досыпает.

Жора (увидев Макинтоша). Вы - советский консул.

Макинтош. Как вам сказать...

Мак-Доннел (поспешно). Да! Да! Это - советский консул. Он приехал за тобой. Он заберет вас обоих. Тебя и Джорджа! Можете на него положиться!

Жора (приглядевшись). Нет! Это не советский консул! Вы меня не обманете! Во-первых, у него все пальцы в кольцах, а во-вторых, он меня испугался! Вы меня не проведете!

Макинтош. Да! Я - не советский консул! Я - дядя Джорджа. Я приехал за моим племянником.

Жора (спокойно). Никуда он с ним не поедет! Никуда!

Мак-Доннел. Почему?

Жора. Пусть сначала проснется и узнает его! Если это не советский консул, то почему он тогда должен быть его дядей? Может быть, вы хотите с ним что-нибудь сделать? (Подбегает к Джорджу, трясет его за плечо.) Джордж! Проснись! Проснись!

Джордж просыпается. Зевает.

(Показывая на Макинтоша.) Это твой дядя?

Джордж. Нет. Это не мой дядя.

Макинтош (оправдываясь). Но я же все-таки ваш родственник!

Жора. Ты его знаешь? Ты его когда-нибудь видел?

Джордж. Видел. Это - Макинтош. Я тебе о нем рассказывал.

Жора. Ясно. (Успокоившись.) А то я подумал: сначала усыпили нас, а потом решили уничтожить. По очереди.

Мак-Доннел. Это не в наших интересах, малыш! Поверь мне, дружище! А таблетки мы даем всем детям, чтобы они крепче спали и не боялись темноты. Меня только удивляет, что ты так бодр, будто и не принимал никакого снотворного!

Жора. А я и не принимал! Я их подержал за щекой, а потом выплюнул. Что я, рыжий, принимать всякую американскую химию! Я и так хорошо сплю. Без снотворного! А темноты я вообще не боюсь.

Мак-Доннел (устало). Ну хорошо, хорошо... Время позднее, и нам пора расходиться. Прощайтесь, малыши! Джордж едет к своему папе, а ты пока останешься с нами. Жаклин! Дайте Джорджу глоток содовой с ментолом! Пусть очухается!

Френк. А не лучше ли нам отправить обоих, шеф? Пусть мистер Макинтош довезет русского до отеля.

Билл. Малыша тут же опознают по фотографии, которая сегодня опубликована в вечерней газете.

Рауль. Его ищет полиция, зачем нам с ним возиться?

Жаклин. У меня есть еще один вариант, как от него избавиться...

Жора. И не думайте! И не совещайтесь! Я отсюда никуда не уеду! Я буду ждать советского консула!

Мак-Доннел (в отчаянии). Нет твоего консула! Он улетел в Москву! Он в Кремле!

Жора (упрямо). Пусть приедет его заместитель! Пусть за мной приедут из Советского консульства!

Мак-Доннел (Макинтошу). До свидания! Прощайте! Вы свободны! Мы уж тут как-нибудь сами разберемся! Без вас! Идите! Билл! Проводи "дорогого мальчика"! Привет, Джордж! Поцелуй своего папу! Желаю ему встать на ноги! Это даст нам возможность встретиться с тобой еще раз!

Джордж (проснувшись окончательно). Жора! Мне придется поехать, но мы с тобой еще увидимся! Ты приедешь ко мне в Сан-Франциско! А я приеду в Москву!

Жора. Я тебе напишу свой адрес. (Мак-Доннелу.) На чем бы мне записать? (Ищет.)

Мак-Доннел (торопливо). Вот, могу предложить. (Протягивает Жоре какую-то карточку и карандаш.)

Жора пишет что-то на обороте карточки и протягивает ее

Джорджу. Тот, не читая, прячет карточку в карман.

Мальчики обнимаются. Макинтош уводит Джорджа. Все

молчат.

Жора (нарушая молчание). Я пошел к себе наверх. Если завтра за мной не приедет консул СССР, я объявляю голодовку! Спокойной ночи, господа! (Медленно, с достоинством уходит на второй этаж.)

Мак-Доннел (в раздумье, после большой паузы). Принц и нищий. Ушел нищий, остался принц.

Жаклин (удивленно). Принц?

Мак-Доннел (неожиданно). Цена принца: пятьсот тысяч долларов, и ни цента меньше! Операция "Дорогой мальчик" продолжается, Жаклин.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Кабинет владельца магазина "Микки-Маус". За стеклянными

витринами образцы новейших детских игрушек для всех

возрастов: автоматы, полицейские дубинки, наручники,

газовые баллоны, пистолеты всех систем, танки, самолеты,

ракеты и т.п. Хозяин магазина - Мак-Доннел, развалившись

в кресле, беседует с комиссаром полиции Сэком.

Мак-Доннел (вертя в руках игрушечный автомат). Что касается детских полицейских дубинок и наручников, то, честно говоря, этот товар не пользуется большим спросом покупателей. К наручникам прилагается всего два ключа. В проспекте фирмы сказано, что один из них должен храниться у родителей на тот случай, если ребенок, играющий полицейского, потеряет свой ключ и не сможет сам вовремя снять наручники с ребенка, играющего роль преступника. Надо было предусмотреть при каждом комплекте наручников три ключа, а не два, потому что родители часто прячут запасной ключ так, что потом сами не могут его найти. Это во-первых. А во-вторых, если наручники слишком сильно зажимают запястье ребенку и оставляют нежелательный след на руке, ребенку больно, и он плачет.

Сэк. Поэтому каждый хочет играть роль полицейского и не желает быть преступником, на которого надевают наручники.

Мак-Доннел. Естественно. Мы продали под рождество всего-навсего триста комплектов. Зато баллоны с веселящим газом идут нарасхват.

Сэк. А он не вреден, этот газ?

Мак-Доннел. Во всяком случае, он более безвреден, чем те наркотики, которые имеют сейчас такое распространение в наших школах. Потом, он быстро улетучивается. Зато какое-то время ребенок весел, смеется, у него хорошее настроение. Многие родители охотно берут эту новинку.

Сэк (помолчав). Вы хорошо знаете детскую психологию, Мак!

Мак-Доннел. Дети - моя слабость, комиссар! В юности я был слаб и тщедушен, как индюшонок. Меня обижали и надо мной потешались сверстники. Я искал защиты у старших, более сильных ребят, подкупал их, чем мог, но они не всегда оказывались на высоте, эти подкупленные мной телохранители. В своих детских мечтах я вооружал себя и всех мне подобных с головы до ног. Может быть, я поэтому торгую сегодня такими игрушками! Ребенок, особенно мальчик, по своей природе всегда воинствен, он тянется к оружию. Нужно только вовремя дать ему в руки пистолет или автомат, он быстро освоит любую технику и найдет ей применение в своих детских играх.

С эк. А потом, со временем, сменит игрушечный пистолет на настоящий или на винтовку с оптическим прицелом и будет иметь дело с законом.

Мак-Доннел. Или с Пентагоном. Где-нибудь в джунглях Вьетнама или Лаоса.

Сэк. Послушайте, Мак! Что вы думаете о пропавшем русском? Мы ищем его четвертые сутки.

Мак-Доннел. Странное дело. По правде говоря, я не очень верю в то, что его украли! Кому он нужен?

Сэк. Мы допросили более двадцати служащих отеля.

Мак-Доннел. Что это дало вам?

Сэк. Один из швейцаров, по имени Чарли, сказал, что будто бы малыш вышел из ночного бара на улицу и больше в отель не возвращался.

Мак-Доннел. Глупости. Что мог делать в ночном баре русский ребенок? Кроме молока, он ничего не пьет.

Сэк. Вы в этом уверены?

Мак-Доннел (смутившись). Я предполагаю. Это же советский ребенок.

Сэк. Авиакомпания попала в печать. Сначала бомба в самолете, потом загадочное исчезновение двенадцатилетнего иностранного пассажира из отеля компании... Все это, знаете ли, отражается на их репутации. Они были бы готовы заплатить любую сумму, чтобы замять это дело.

Мак-Доннел. Возможно ли замять? Вы хотите сказать - найти ребенка?

Сэк. Да. Я именно это имел в виду.

Мак-Доннел. Я бы охотно вам помог, если бы знал, где его искать.

Сэк. У вас большие связи среди тех, кто имеет дело с детьми. Может быть, вы возьмете на себя часть наших забот? Вы не в первый раз нам помогаете, Мак! Не в первый раз.

Мак-Доннел. Они бы заплатили пятьсот тысяч? Как вы думаете?

Сэк. Вероятно. Конечно, в том случае, если бы они могли преподнести это как свою заслугу, а не как заслугу полиции.

Мак-Доннел. Заманчивое предложение, Сэк! Надо подумать.

Сэк. Я помню случай, когда вы приняли участие в поисках пропавшей девочки, дочери какого-то адвоката. Отец тогда хорошо отблагодарил вас за ваше бескорыстное усердие.

Мак-Доннел. Он был моим постоянным покупателем.

Сэк. Он отвалил вам порядочную сумму.

Мак-Доннел. Я должен был выкупить ребенка у шайки, которая требовала с него чуть ли не миллион.

Сэк. Может быть, исчезновение советского малыша дело рук той же шайки?

Мак-Доннел. Вряд ли. Впрочем, я на днях видел одного из них в вагоне метро.

Сэк. Не попытаться ли вам с ним встретиться? Пятьсот тысяч не валяются на улице. А риск не велик!

Мак-Доннел. Вам, комиссар, вероятно, тоже не помешали бы лишние сто тысяч на мелкие расходы?

Сэк. Мистер Эрлайн будет мне сегодня звонить. Я могу передать ему наш разговор?

Мак-Доннел. Я ничего не обещаю. Если бессильна всемогущая полиция, то что может сделать владелец игрушечного магазина "Микки-Маус"!

Сэк. Не прибедняйтесь, Мак! Вы - всесильный человек, и у вас большие связи среди тех, кто любит детей. (Лукаво.) Полиции это хорошо известно.

Мак-Доннел. Хорошо, Сэк! Только не заносите меня, пожалуйста, в списки неблагонадежных граждан. Я торгую детскими игрушками, а не настоящим оружием. И если я имею дело с детьми, то только как с посетителями моего магазина.

Сэк. Не беспокойтесь! Мы знаем вас десятки лет как порядочного бизнесмена. Вы вне подозрений, даже если бы на ваших складах игрушечных автоматов и пистолетов нашли стратегическую ракету! (Смеется. Поднимается.)

Мак-Доннел (в раздумье). Кажется, его зовут Джим... Джим Боксон...

Сэк. Кого?

Мак-Доннел. Того парня, которого я встретил в метро. И работает он в баре на шоссе Роз...

Сэк. Найдите возможность поговорить с ним по душам. Может быть, он что-нибудь знает, и вы потянете за ниточку...

Мак-Доннел (шутит). ...и вытянете пятьсот тысяч долларов? Вы это хотели сказать, Сэк?

Сэк. Четыреста! Сто - вы обещали мне на мелкие расходы! Я вас правильно понял? (Смеется, прощается.)

Сэк уходит. Мак-Доннел опускается в кресло. Звонит

телефон.

Мак-Доннел (снимает трубку). Мак-Доннел... Что? (Меняется в лице.) Где? Как? Это неслыханно! Еду! (Срывается с места, выбегает.)

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Вилла. Звучит цыганский романс "Черные глаза" в записи

иностранного певца, который поет его по-русски с сильным

акцентом. Жора слушает, расположившись с ногами в

кресле. Рауль и Френк в стороне перешептываются. Жаклин,

время от времени поглядывая на Жору, в большом волнении

ходит по комнате.

Жора (прослушав пластинку). Я хотел послушать мою любимую русскую пластинку, а вы что поставили? Он даже по-русски слова выговаривать не умеет! Какая же это русская? Поет, он, конечно, неплохо, но это - не то!

Жаклин. Другой у нас не было. Мы не слушаем русских пластинок.

Френк. Томми обещал принести что-то... Может быть, достанет. Он скоро вернется.

Жаклин (останавливаясь против Жоры). Вы не можете утверждать, что мы обращались с вами грубо! Посмотрите на себя в зеркало - вы выглядите отлично. Вы даже поправились за эти дни. Вас кормили пять раз в день. Вы пили молоко, ели бифштексы. Вам давали фрукты. Вас били? Вас обижали?

Жора. Меня унижали.

Жаклин. Чем вас унижали?

Жора. Меня усыпили. Меня украли. Меня запихнули в чемодан. Меня держали под замком. Разве этого мало для советского человека?

Жаклин. Я не отрицаю. Все это имело место. Но когда выяснилось недоразумение, мы хотели вас тут же отвезти обратно в отель. Разве это не так? Разве я говорю неправду?

Жора. Это так. Это правда. Когда выяснилось недоразумение, вы захотели от меня избавиться.

Жаклин. Вы сами не пожелали покинуть этот дом.

Жора. "Покинуть"! Я не пожелал покинуть товарища, который оказался в беде, а потом я захотел, чтобы за мной приехал кто-нибудь из Советского консульства. И вообще, откуда я мог знать, куда вы меня повезете отсюда. Я не привык ездить в чемоданах! Что я, рыжий, что ли? Как можно вам доверять, если вы похитители детей! Да вас всех надо отправить в полицию!

Френк. Жаклин! Бросьте его убеждать! Это трудный ребенок. Не пытайтесь с ним найти общий язык. У него другое воспитание.

Билл. По-моему, нам с Френком лучше смотаться отсюда.

Френк. Не пройдет и получаса, как сюда нагрянут. Удивительно, как они могли пронюхать.

Звонок телефона.

Жаклин. Опять!

Билл. Послушай, Френк!

Жаклин (снимает трубку). Я вас слушаю. Да, мистер Мак-Доннел в городе. Его личный секретарь. Я ничего не знаю. Простите. Я не могу вам ничего подтвердить. (Кладет трубку.) Корреспондент телевидения. Хочет поговорить с шефом.

Билл. Они сейчас все будут здесь. Их хлебом не корми, дай раздуть какую-нибудь сенсацию.

Жора. Я думаю, что из Советского консульства тоже позвонят. Там, наверное, тоже уже знают. Если позвонят, дадите мне трубку.

Жаклин. Билл! Френк! Что делать? Это же скандал! Можно заплатить одному, можно заплатить другому, но нельзя же купить всех!

Френк. Пусть решает шеф! Он заварил кашу и втравил нас в эту историю. Во всяком случае, на нас не рассчитывайте, интервью мы никому давать не будем.

Рауль. И позировать перед кинокамерой мы тоже не собираемся. Пошли, Френк!

Жаклин. А что, если вам прихватить с собой мальчишку?

Жора (решительно). Пусть только попробуют! Я буду драться! Предупреждаю!

Рауль. А что это даст?

Френк. Если они уже знают, что тут произошло...

Рауль. Можно только ухудшить положение... Куда мы его денем?

Френк. И зачем он нам?

Жора. Я думаю, ребята, что вам действительно лучше удрать отсюда! Вас могут посадить в тюрьму. Вы же столько детей украли!

Рауль. Я лично первый раз участвую в таком деле.

Френк. Зато я десятый.

Жора. Бегите, ребята! Это я вам по-товарищески советую!

За окном шум автомобиля.

Бегите!

Появляется Мак-Доннел.

Мак-Доннел (с порога). Что случилось? Я ничего толком не понял! Жаклин, говорите!

Жаклин (волнуясь). Час назад нам позвонили по телефону. Какой-то мужской голос спросил меня: "Это вилла "Микки-Мауса"?" - "Да, это вилла "Микки-Мауса", - подтвердила я. Тогда он попросил к телефону вас. Я сказала, что вы в городе, и дала номер телефона. Тогда он неожиданно спросил меня насчет русского мальчика. Я так растерялась, что ничего не смогла ответить и положила трубку. Потом позвонили из редакции "Вечерний звон". Потом со студии телевидения...

Мак-Доннел. Откуда они могут знать про русского мальчика?

Жаклин. Джордж?

Мак-Доннел. Он не знает ни нашего адреса, ни номера телефона, ни кто мы такие, ни как меня зовут.

Френк. Макинтош?

Мак-Доннел. Это отнюдь не в его интересах.

Рауль. Полиция.

Мак-Доннел. Исключено!

Жора. Может быть, я?

Мак-Доннел. Ты? Каким образом?

Жора. А может быть, вы сами?

Мак-Доннел. Я? Ты не в своем уме, малыш! Сиди и молчи, пока цел!

Жора. А вы мне не угрожайте! Теперь уже поздно. Теперь уже все знают, что я здесь.

Мак-Доннел. Кто знает? Откуда? Каким путем?

Жора. Очень простым. Помните, я хотел записать на чем-нибудь свой московский адрес и дать его Джорджу? Помните? Чтобы он написал мне письмо в СССР.

Мак-Доннел. Ну?

Жора. Вы думаете, я - рыжий?

Мак-Доннел. Мы видим, что ты не рыжий! Мы знаем, что ты не рыжий! Видим! Знаем! Говори дальше!

Жора. Ну, я написал ему, только вместе с адресом - еще несколько слов.

Мак-Доннел. Что ты написал, рыжий? Что? Не томи! Говори скорей!

Жора (не спеша). Я написал: "Срочно позвони по телефону в Советское консульство". А на чем я написал, помните?

Мак-Доннел (хлопает себя ладонью по лбу). Идиот!

Жора. Почему - идиот?

Мак-Доннел. Это я - идиот! Дал тебе свою визитную карточку, с моим адресом и номером телефона.

Жора. Правильно. Только я не согласен, что вы идиот. Вы просто не подумали о том, чем это может кончиться!

Слышен шум подъехавших автомобилей.

Мак-Доннел. Заприте двери! Никого не пускать в дом!

Френк и Рауль бросаются к дверям. Закрывают засовы. В

дверь звонят и стучат. Слышны голоса людей, какие-то

выкрики: "Что вы знаете о русском ребенке?", "Мы просим

дать интервью!"

(Подойдя к двери.) Господа! Господа! Это недоразумение! Ребенок найден нами сегодня! Это наша заслуга! Мы возвращаем его авиакомпании! Полиция в курсе дела! Ребенок был украден шайкой гангстеров, и я лично спас его от расправы!

Жора (с возмущением). Неправда! Это неправда! Вранье!

В окна виллы заглядывают корреспонденты. Наводят свои

кино- и фотоаппараты.

Мак-Доннел (вне себя). Рауль! Френк! Жаклин! Окна! Окна! Закройте ставни!

Все бросаются к окнам. Затворяют ставни. Жора незаметно

исчезает. Он появляется в окне на втором этаже.

Обращается к шумящей толпе. Шум стихает.

Жора. Слушайте! Меня зовут Жора Тимохин. Я - гражданин Советского Союза. Я летел домой, в Москву. Меня украли из номера гостиницы. Но вы не думайте, что они хотели украсть именно меня! Меня просто перепутали с американским мальчиком. Они хотели украсть Джорджа Роб-Ронсона - сына фабриканта, чтобы потом получить за него выкуп в пятьсот тысяч долларов. Они задумали украсть его, а по ошибке украли меня! А потом они все-таки его докрали и получили за него деньги. Я вообще не понимаю, что это за порядки в стране, когда можно, оказывается, красть детей и требовать за них деньги! И еще я что-то знаю! Я знаю, что они украли уже двадцать семь детей и за них всех получили выкуп. Я, оказывается, двадцать восьмой, но за меня они ничего не получат, потому что за мной приедет советский представитель и он заберет меня отсюда бесплатно! Знаете, что я вам скажу? У нас в Советской стране нет гангстеров, а потом - у нас есть милиция, которая не даст, чтобы так издевались над детьми, чтобы их воровали, усыпляли газом и запихивали в чемодан с дырками! На что это похоже, я вас спрашиваю? Напишите обо всем этом в ваших газетах и сообщите по радио. Только напишите правду и ничего не выдумывайте! А я сам напишу в "Пионерскую правду" обо всем, что со мной случилось, и в защиту моего друга Джорджа, который тоже не виноват, что его папа капиталист и должен выпускать собачьи консервы. (Неожиданно.) И вообще, долой буржуев и капиталистов!

Мак-Доннел и его сообщники стоят в оцепенении, в дверь

властно стучат.

Голос за дверью: "Именем закона - откройте! Полиция!"

Мак-Доннел делает знак Френку, и тот впускает комиссара

полиции Сэка, несколько полицейских и вместе с ними

Кондрашина и сопровождающего его сотрудника консульства.

За их спинами видны толпящиеся за дверью корреспонденты.

Сэк. Извините, Мак, но по долгу службы я был обязан приказать вам открыть дверь. Вы нашли ребенка, о котором мы говорили?

Мак-Доннел (возбужденно). Вот именно! Мы нашли его! Он здесь! В целости и сохранности! С него не упал ни один волос! Это недоразумение!

Кондрашин. Я - представитель консульства Советского Союза! Где Георгий Тимохин?

Жора (появившись на площадке лестницы). Я здесь!

Кондрашин. Ну как, Жора! Жив-здоров?

Жора. Жив-здоров! Я знал, что за мной приедут!

В дверь протискивается Томми. В руках у него пластинка.

Томми (Жоре). Жора, я, кажется, достал то, что ты просил!

Жора. А ну поставь! Только побыстрей, а то я сейчас отсюда уеду!

Томми быстро включает проигрыватель. Звучит популярная

песня "В путь" Соловьева-Седого в исполнении ансамбля

Советской Армии.

(Весело.) Вот это как раз то, что я хотел!

Занавес

КОММЕНТАРИИ

К жанру драматургии С.В.Михалков обратился еще в 30-е годы. Одновременно с работой над стихотворениями он стал писать сценки, водевили, пьесы. Как и стихи поэта, они печатались в журналах и сборниках, выходили отдельными изданиями, были поставлены на сцене.

Почти каждая из них ныне имеет богатую сценическую историю и большую критическую литературу.

ДОРОГОЙ МАЛЬЧИК. Комедия-памфлет в 2-х частях, 7-ми картинах. Впервые опубликована в журнале "Театр" (1971, № 9). Пьеса, в которой автор ставит перед юным читателем серьезные нравственные проблемы, написана ко дню рождения Всесоюзной ордена Ленина пионерской организации им. В.И.Ленина, отмечаемому ежегодно 19 мая.

В 1972 г. пьеса была поставлена в Московском театре юного зрителя.

И.В.АЛЕКСАХИНА, канд. филол. наук, Д.А.БЕРМАН