«Мост через Усачевку»

ЕВГЕНИЙ СТЕПАНОВИЧ КОКОВИН

МОСТ ЧЕРЕЗ УСАЧЕВКУ

Дед Роман стоял на берегу реки Усачёвки и сокрушённа вздыхал. Вороной конь, запряжённый в высокие старомодные дрожки, участливо смотрел на деда, словно хотел сказать: "Да, в скверную историю мы попали с тобой, хозяин!. "

А кто знал, что всё так случится. Никому из колхозников и в голову не приходило, что именно в эту ночь на Усачевке начнётся ледоход и стихия сорвёт мост.

Смешно говорить - стихия на Усачёвке! Были годы, когда на этой речке вообще не было ледохода. Лёд осаживался и закисал. А сейчас Усачёвка словно взбунтовалась, высоко поднялась и кое-где вышла из берегов.

Дед Роман ехал на станцию. Вчера в правлении колхоза "Новая жизнь" получили телеграмму: "Демобилизовался, встречайте двенадцатого. Григорий Нечаев". Это возвращался из армии Гриша Нечаев, парень-весельчак, тракторист, ныне старший сержант и кавалер ордена Славы.

Конечно, в колхозе немедленно стали готовиться к встрече. В клубе началась уборка и чистка. Школьники писали большой лозунг, который предполагалось повесить над сценой. Председатель колхоза сочинял приветственную речь. Во всех домах тоже наводили чистоту - земляк, которого не видали целых пять лет, должен обязательно зайти в гости, выпить рюмку водки или, на худой конец, стакан чаю, а главное - рассказать про войну, про Германию, про всё то, что повидал и пережил. Девушки втихомолку перебирали свои юбки, кофточки и платья и томились в раздумьи: что же лучше надеть?

На другой день рано утром дед Роман - передовой конюх колхоза запряг самого лучшего коня и, сопровождаемый многочисленными напутствиями односельчан, отправился на станцию. До станции было километров сорок.

И вот на половине дороги он задержался. Вскрывшаяся Усачёвка преградила путь. Дряхлый мостик был сметён ледоходом.

Деду Роману уже представилось, как к станции подойдёт поезд. Из вагона выйдет Гриша Нечаев в полной уверенности, что его, воина-победителя, прибывшего из далёкой Германии, встретят как желанного и дорогого гостя. Но никого из знакомых не найдёт он на станции. И горькая обида сожмёт сердце солдата - "Ну, спасибо, земляки, за радушный приём!" Да ведь это же позор на всю область будет. Дед Роман даже вспотел от такой мысли.

- Что, дедушка, переправиться не можешь? - услышал он за спиной сочувственно-добродушный голос и повернулся.

Судя по погонам, перед ним стоял офицер. Но, признаться, дед Роман не разбирался в чинах.

- То-то и оно, товарищ командир.

У старика, конечно, не было никакой надежды на помощь. И хотя он иногда при разных обстоятельствах вспоминал господа-бога, но в чудеса не верил. А рассказал он офицеру всю историю так просто, чтобы хоть с кем-нибудь поделиться своим горем.

В это время к ним подошёл другой офицер. Он приложил руку к козырьку:

- Товарищ майор, личный состав батальона распределён по группам и приступил к работе.

- Хорошо, - ответил майор, - прикажите младшему лейтенанту Кротову подготовить понтоны. Нужно срочно переправить дедушку на тот берег.

Не прошло и двадцати минут, как вороной вместе с дрожками был уже на понтонном плотике. Дед Роман стоял, придерживая под уздцы коня, и всё ещё не верил в происшедшее.

- А выдержит? - опасливо спросил он.

- Будьте уверены, дедушка, - ответил молоденький сержант, командовавший бойцами на плоту. - Мы ещё не такие штучки переправляли. И водная преграда была пошире, и под огнём. Будьте спокойны, на то мы и сапёры!

- Да-а. - Дед Роман вздохнул. - Теперь нам мученье без моста будет. А ведь на станцию часто приходится ездить. За материалом - за краской, за железом, за стеклом. Мы теперь строимся обширно, по плану. Вы к нам в колхоз через год-два приезжайте - подивитесь.

- У вас тоже пятилетка, стало быть? - спросил сержант.

- А как же, - не без гордости ответил дед Роман. - Обсуждали... Что у нас в "Новой жизни" через пять лет будет - и говорить не приходится.

Усиленно работая вёслами, бойцы быстро переправили понтоны к другому берегу. Они помогли деду вывести на берег коня, пожелали ему успехов и поплыли обратно.

На том берегу, где ещё полчаса назад, горюя, стоял дед Роман, собралось много солдат, слышались команды. "Учатся, - подумал дед, - манёвры проводят". И не знал старый Роман, что это был сапёрный батальон, вышедший ночью на выполнение срочного задания.

На станцию дед Роман приехал задолго до прихода поезда. Вечером он встретил Гришу Нечаева, и они зашли в станционный буфет, чтобы, как полагается при встрече, выпить по сто граммов, а если понравится, да по ходу разговора потребуется, то и по двести. Дед рассказывал о житье-бытье в колхозе я обо всех новостях. Не утерпел он и по секрету сообщил Грише о приготовлениях к встрече. И вдруг лицо старика омрачилось. Он вспомнил о сбитом ледоходом мостике. Как же они будут переправляться через Усачёвку?

- Ничего, Роман Петрович, - успокаивал его Гриша. - Что-нибудь придумаем. Не в таких переделках бывали.

Они переночевали у знакомого телеграфиста и утром отправились в путь.

- Оно, конечно, - рассуждал дед Роман, погоняя вороного, - если бы манёвры не кончились, то вчерашний майор нам опять подсобил бы. А ведь сколько они там пробудут, - спрашивать у них не будешь. Дело военное, тайна... Летом бы у Вороньего камня вброд можно. А теперь Усачёвка с головой тебя скроет.

Дед хлестнул вороного и вслух вспомнил бога. Разметав по ветру гриву, конь вынес дрожки из болотистой низины на высокий берег Усачёвки. И тут дед Роман обомлел.

От одного берега реки на другой был перекинут лёгкий, поблескивающий чистым настилом тёса новый мост. Старик даже опустил вожжи. Разгорячённый вороной с ходу влетел на мост, и высокие колёса дрожек мягко застучали по настилу.

- Вот это по-фронтовому сделано. Как в наступлении. Темпы! - сказал Гриша, улыбаясь и приветствуя бойцов сапёрного батальона, спешивших приладить к новому мосту перила.