«Ведьмина служба доставки»

Ведьмина служба доставки (fb2) - Ведьмина служба доставки (пер. Галина Викторовна Соловьева) 1090K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Эйко Кадоно

Эйко Кадоно

«ВЕДЬМИНА СЛУЖБА ДОСТАВКИ»

Книга 1

Глава 1

НАЧАЛО ИСТОРИИ

Это был маленький городок, окруженный тенистыми рощами и поросшими травой отлогими холмами. Он стоял на пологом южном склоне, и крыши его маленьких домиков напоминали цветом румяную корочку.

Почти в самом центре городка была железнодорожная станция, а чуть поодаль от неё стояли, прижавшись друг к другу, ратуша, полицейский участок, пожарная часть и школа. Казалось, это был самый обыкновенный городок, какие есть где угодно.

И всё же стоит приглядеться чуть внимательнее, и вы увидите некоторые особенности, что едва ли встретятся вам в обычных городках.

Прежде всего, на верхушках самых высоких городских деревьев покачиваются серебристые колокольчики. И порой случается так, что колокольчики издают громкий перезвон, хотя никакого ветра в помине нет. Всякий раз, когда это происходит, городские жители переглядываются и смеются:

– Ну-ну, малышка Кики опять споткнулась!

Да, и эта Кики, о которой все толкуют, тоже совершенно необычная. Ведь пусть она и «малышка», но это она звенит колокольчиками в верхушках высоких деревьев.

Ну а теперь давайте обратим взгляд на восточную окраину города и осторожно заглянем в дом, где живёт Кики.

На столбе ворот, выходящих на улицу, висит деревянная табличка «Поделюсь с вами снадобьем от кашля», створки, выкрашенные зелёной краской, широко распахнуты. Пройдя через ворота, вы попадёте в обширный сад, слева в глубине которого виднеется одноэтажный домик. В саду растёт множество причудливых растений, высаженных аккуратными рядами, есть и с широкими листьями, есть и с остроконечными, а по всему саду струится сильный аромат. Если пойти на запах и зайти в дом, то там, на кухне, найдётся и источник аромата – большой медный котёл. Из кухни можно видеть стену гостиной, которую вместо картин и фотографий, какие можно увидеть в любом доме, украшают два помела из связанных в пучок прутьев, большое и поменьше. Немного странно, не правда ли?

О, из гостиной слышны голоса людей. Видимо, семья собралась за столом – сейчас как раз время пить чай. Вот раздался недовольный женский голос:

– Кики, когда же ты собираешься отправиться в путь? Мне хотелось бы уже услышать от тебя ответ. Ты не можешь тянуть с этим до бесконечности, решайся уже!

В ответ звучит голос девочки, в нём звенят нотки досады:

– Опять ты за своё... Всё будет в порядке, мама. Я всё-таки твоя дочь и какая-никакая, но ведьма. Мне нужно всё хорошенько обдумать!

А теперь мы слышим рассудительный мужской голос:

– Мать, предоставь Кики решать самой. Пока она не почувствует, что время настало, ей бесполезно что-то втолковывать.

Женщина, которую называют матерью, произносит чуть громче:

– Да, наверно, так оно и есть. Но у меня на сердце неспокойно, это же ответственность, как ни крути...

Должно быть, вы уже обо всём догадались. В этом доме живёт семья ведьм. Строго говоря, в этой семье только мама, Кокири, самая настоящая взаправдашняя ведьма, хранительница многовековых традиций, а вот папа, Окино, – обычный человек. Он этнограф и изучает легенды и народные сказания о феях и ведьмах. Ну а Кики – их единственная дочка, которой в этом году исполнится тринадцать лет. И сейчас эти трое обсуждают, когда же настанет день, когда Кики начнёт самостоятельную жизнь.

Если мужчина женится на ведьме и у них рождается девочка, то такие девочки, как правило, тоже становятся ведьмами. Но поскольку не всякой по душе ведьмино ремесло, то девочкам позволено решать свою судьбу самостоятельно, как только им исполнится десять лет. Если девочка решится стать ведьмой, то её мать принимается немедленно обучать её колдовским ремёслам, а на тринадцатом году жизни девочка должна выбрать ночь полнолуния, когда она начнёт свою самостоятельную жизнь. Начать самостоятельную жизнь – для ведьмы это означает покинуть родной дом, подыскать город или деревню, где не живут другие ведьмы, и поселиться там совсем одной. Конечно, девочкам, да ещё таким маленьким, приходится нелегко, но в теперешние времена, когда магия всё слабее, а ведьм осталось так мало, значение этой традиции бесценно – ведь она помогает ведьмам выжить. И это прекрасный способ оповестить жителей города или деревни, что ведьмы всё ещё живут на белом свете, и пусть об этом знает как можно больше народу.

Что же до Кики, то, когда ей исполнилось десять лет, она решила тоже стать ведьмой, и Кокири тут же принялась учить её всем магическим ремёслам, какими владела сама. Перво-наперво – выращивать лекарственные травы и варить зелье от кашля, а во вторую очередь – летать по небу на помеле.

Летать Кики научилась быстро и делала это мастерски. Правда, ей ещё предстояло научиться относиться к этому делу серьёзно, а то во время полёта Кики то и дело отвлекалась на всякие посторонние мысли. Например, начинала переживать о больших прыщах, то и дело выскакивавших у неё на носу, или размышлять о том, какое платье надеть на день рождения подружки.

И тогда – ужас какой! – помело тут же начинало терять высоту. Как-то раз, когда Кики летела над городком и не могла думать больше ни о чём, кроме как о кружевном белье, надетом впервые в жизни, она не заметила, что летит слишком низко, и врезалась в телеграфный столб. Помело разбилось в щепки, а Кики расшибла себе нос и обе коленки.

Вот потому-то Кокири и выбрала самые высокие деревья и развесила на них колокольчики, на случай если Кики снова по рассеянности полетит слишком низко: она задевала бы колокольчики и те предупреждали бы её звоном. Однако в последнее время звон колокольчиков слышен заметно реже...

А вот изготовление зелья от кашля Кики не пришлось по душе. Видно, уж слишком она непоседлива, чтобы терпеливо выращивать целебные травы, затем мелко крошить листья и коренья и потом долго вываривать их в котле, – сколько мать с ней ни билась, у Кики ничего не выходило.

– Неужели ещё одно умение пропадёт? – сокрушалась Кокири. В стародавние времена любая ведьма владела множеством магических ремёсел. Но все они незаметно исчезали одно за другим, и вот теперь даже Кокири – а ведь она была самой настоящей взаправдашней ведьмой – знала только два, а поскольку одно из них пришлось Кики не по сердцу, то сокрушалась матушка не без основания.

– Но ведь летать куда приятнее, чем мешать варево в котле! – не моргнув глазом отмахивалась Кики. И всякий раз, когда это случалось, Окино старался замолвить за неё словечко перед Кокири.

– Ну, раз уж так вышло, ничего не поделаешь. Да и однажды утерянная магия может в любой момент вернуться. Кроме того, у неё ведь есть чёрный кот.

Чёрные коты были постоянными спутниками ведьм, так исстари повелось. Вероятно, их даже можно считать одной из разновидностей ведьминской магии.

У Кики тоже есть маленький чёрный кот, его зовут Дзидзи. И у Кокири тоже когда-то был свой чёрный кот по имени Мэмэ. Когда у ведьмы рождается девочка, мать находит чёрного котёнка, появившегося на свет в то же время, и девочка с котёнком растут вместе. А пока они растут, девочка и кот обретают способность разговаривать друг с другом. В конце концов, такой кот становится верным другом юной ведьмочки, когда та начинает самостоятельную жизнь. Ведь куда веселее, когда у тебя есть кто-то, с кем можно разделить и радости, и горести. Однако рано или поздно девочка вырастает, встречает дорогого ей человека, который вытесняет кота из её жизни, а когда дело доходит до свадьбы, чёрный кот тоже находит себе пару, и тогда девочка и кот начинают жить каждый своей жизнью.

Глава 2

КИКИ НА ПОРОГЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ЖИЗНИ

После чаепития Кокири и Окино ушли по своим делам, а Кики и чёрный кот Дзидзи уселись в саду погреться на солнышке.

– И впрямь надо бы уже собираться в дорогу... – пробормотала Кики себе под нос.

Дзидзи поднял голову и посмотрел на девочку:

– Вот-вот. Не станешь же ты сейчас заявлять, что передумала становиться ведьмой?

– Ещё чего. Я ведь сама так решила! – твёрдо заявила Кики. И вспомнила то воодушевление, которое охватило её, когда она впервые полетела на помеле.

Пока Кики не исполнилось десять лет, её воспитывали как самую обыкновенную девочку. Она знала, что раз её мать – ведьма, то и ей самой, как только стукнет десять, надо будет решать – становиться ведьмой или нет, но всерьёз она об этом не задумывалась. Вскоре после того, как Кики справила десятилетие, она услышала, как одна из её подружек сказала: «Я хочу стать парикмахером, как моя мама», и это заставило её задуматься о том, что такое «быть как мама». В глубине души Кики сознавала, что Кокири хотелось бы, чтобы дочь пошла по её стопам. Но просто так вот взять и решить: «Раз мама ведьма, то и я тоже буду ведьмой!» – это было не для Кики.

«Кем сама захочу, тем и стану. Я буду решать сама», – думала Кики.

Но вот однажды Кокири смастерила для Кики маленькое помело:

– Не хочешь попробовать полетать, совсем немножко?

– Я? А у меня получится?

– Ты же дочь ведьмы, у тебя должно получиться.

Кики немного насторожило предложение матери, уж очень это смахивало на приманку, но сама необычность происходящего подталкивало Кики согласиться. Она вполуха выслушала разъяснения, как нужно взлетать и приземляться, а потом, подражая Кокири, не без робости уселась на помело и оттолкнулась от земли.

И тут её тело вдруг стало невесомым, и Кики – ух ты! – взмыла в небо!

– Я лечу! – вырвалось у неё. И пусть даже она поднялась всего на каких-то три метра выше крыши, это было необыкновенно приятное чувство. Воздух казался чуть голубоватым. И в этот момент Кики охватило невероятное и страстное желание: попробовать взлететь ещё выше, ещё, ещё... Она стремилась ввысь душой и телом. Хотела узнать, что можно увидеть оттуда, с высоты, что там, наверху, выше, выше... Она страстно полюбила полёты раз и навсегда.

Ну и само собой, она решила стать ведьмой.

– Всё-таки ты пошла в меня, – от души радовалась Кокири, но про себя Кики продолжала считать, что дело не только в этом, что она сама сделала свой выбор.

Кики вскочила на ноги.

– Эй, Дзидзи, пойдём-ка взглянем на него? Краешком глаза, пока мамы нет, – и кивнула на сарай, стоявший в глубине сада.

– А почему это надо делать тайком от Кокири? – недовольно отозвался Дзидзи.

– Но ведь мама, стоит только упомянуть о моём отъезде, каждый раз поднимает шум. Ей непременно нужно высказать своё мнение обо всём, и тогда уже никакого разговора не получается.

– Ладно, почему бы и нет... Пошли. Только помни, что оно должно как следует отвисеться на солнце.

– Но я же только посмотрю.

– Кто тебя знает... Если опять будешь спать с ним в обнимку, оно и заплесневеть может.

– Да помню я! А вот тебе не мешало бы меня и поддержать, ведь нам с тобой скоро предстоит остаться совсем одним. – И с этими словами Кики проскользнула между грядками лекарственных трав, которые достигали ей до пояса, и протиснулась в щель между забором и сараем.

И тут же раздался её радостный возглас:

– Ты только посмотри!

Под карнизом сарая висело длинное, тонкое помело. И ярко блестело в лучах клонящегося к закату солнца.

– Какое оно красивое! Думаю, теперь уже можно, – проговорила Кики неожиданно осипшим голосом. – Кажется, в этот раз всё получилось как нужно.

Дзидзи, сидящий у ног Кики, округлил глаза и посмотрел ей в лицо:

– Послушай, Кики, а почему бы тебе не полетать немножко на пробу? И погода сегодня такая хорошая, давай!

– Нельзя, – затрясла головой Кики. – Его нельзя использовать до Того Самого Дня. Ничего, уже скоро. Знаешь, я хочу, чтобы у меня всё было самое новое. И платье, и туфли, и помело тоже. Чтобы начать новую жизнь с новой страницы. Мама вечно твердит: «Ты ведьма из древнего рода, ты должна ценить старинные вещи и обычаи». Но я – это я. И я – новая ведьма.

– Ну а как мне быть, чтоб стать новее? – ворчливо спросил Дзидзи, встопорщив усы.

– С тобой всё будет хорошо, я расчешу тебе шёрстку, чтобы было красиво, буду расчёсывать, пока не засияет. Будешь блестеть, как маслом смазанный!

– Хм! – фыркнул Дзидзи. – Не говори обо мне так, ты же меня не жарить собираешься. И кстати, не только ты начинаешь новую жизнь!

– Ты прав. Прости. – Кики подавила смешок и взглянула на Дзидзи прямо в глаза. – Интересно, каково нам будет улетать?

– Ты, наверно, расплачешься.

– Неправда, не буду я плакать!

– А всё-таки когда же ты собираешься улетать? – И Дзидзи снова вопросительно посмотрел на Кики.

– Мне кажется, теперь я готова отправиться в путь в любой момент. Так что – пусть будет следующее полнолуние. Решено.

– Вот так вот сразу, следующее?

– Да, через пять дней. Принять решение и сразу взяться за дело – это же здорово!

– Вот шуму-то будет...

– Сегодня вечером, как положено, расскажу всё маме и папе. Как думаешь, Дзидзи, в какой город нам полететь? – Кики, внезапно посерьёзнев, подняла взгляд к небу.

– Беспокоюсь, что с нами будет... Именно потому, что ты, как что решить, так сразу берёшься за дело.

–- Ой, правда? А я вот ничуточки не волнуюсь. Вот случится что-нибудь – тогда и буду переживать. А сейчас я просто предвкушаю, что будет, словно подарок разворачиваю! – весело воскликнула Кики, протянула руку и легонько похлопала по помелу. А помело закачалось, будто кивая в ответ.

В тот же вечер, после ужина, Кики и Дзидзи вместе подошли к Окино и Кокири.

– Вы не волнуйтесь. Я уже решила, когда мы улетим.

Кокири вскочила из-за стола:

– Ох, правда? И когда же?

– В ближайшее полнолуние.

Кокири поспешно пробежала глазами календарь, висящий на стене:

– Как? До него всего пять дней осталось. Шутишь ты, что ли? Подожди до следующего!

Кики надулась и пожала плечами:

– Ну вот, я так и знала, что ты будешь недовольна! Пока я мешкаю, ты сердишься, стоит мне решиться – и опять одни попрёки!

– И в само деле, Кокири, не дело это, – поддакнул Окино.

– Легко вам говорить, а ведь нужно всего столько приготовить, мне ведь тоже нелегко... – растерянно проговорила Кокири, и лицо её покраснело.

Кики посмотрела матери прямо в глаза и, выпрямившись во весь рост, звонко отчеканила:

– Я твоя дочь, и ты должна мне доверять! Доверять, слышишь? А что до приготовлений, так у меня уже всё приготовлено! Так ведь, Дзидзи? – обратилась она к коту, и тот в ответ коротко вильнул хвостом.

– Ну и дела... – Кокири только рот раскрыла. Потом она прищурила глаза. – Всё готово, говоришь? И что именно?

– Помело! Я смастерила себе новое, вместе с Дзидзи. Правда, Дзидзи? Погоди немножко, я сейчас его принесу! – Кики открыла дверь и выскочила наружу. – Вот! – Кики мигом обернулась и протянула Кокири и Окино то самое помело.

– Ого! Да ты молодец! – прищурившись, протянул Окино.

– Я вымочила ивовые прутья в речной воде, а потом выложила их на солнце. Хорошо ведь получилось, правда, мама? – И Кики взмахнула помелом, так что в воздухе засвистело.

Кокири медленно покачала головой:

– Очень красивое, да. Но это помело тебе брать нельзя.

– Почему нет? Моё маленькое помело мне уже надоело! Я ведь больше ничего не умею, только по небу летать... И я хочу летать на новеньком помеле, чтобы оно мне нравилось!

Кокири снова покачала головой:

– Вот то-то и оно, что ты только летать и умеешь, поэтому помело особенно важно. Полетишь на новом, ошибёшься с непривычки, что тогда? Как новую жизнь начнёшь, так она и пойдёт. Самостоятельно жить вовсе не так уж просто. Денег мы тебе сможем дать совсем немного, едва на год хватит, и то если всё время во всём себе отказывать. Ведьма должна зарабатывать на жизнь своей магией, так что за этот год ты обязана так или иначе найти свою дорогу в жизни. Я вот, например, изготавливаю снадобья и тем саамы приношу пользу жителям города... Отправишься в путь на моём помеле. Ты его частенько одалживала и вполне с ним освоилась.

– Не хочу-у я его! Оно черным-чернющее, всё изгвазданное, будто им дымоход чистили! И к тому же у него черенок толстый, оно такое неуклюжее, невзрачное... Дзидзи, ну правда ведь? – спросила Кики у Дзидзи, который наблюдал за происходящим, сидя у её ног. Дзидзи отвернулся и подчёркнуто громко заурчал. – Ну вот, Дзидзи то же самое говорит. Чёрного кота, сидящего на такой метле, все будут принимать за грозовую тучу! А на помеле из ивы он будет смотреться как жених в хрустальной карете!

– Хорошо же вы двое спелись! – рассмеялась Кокири. – И всё-таки ты ещё ребёнок. Помело – это тебе не игрушка. Придёт день, когда моё помело совсем истреплется, вот тогда и выберешь любое, какое тебе придётся по душе. К тому времени ты уже наверняка твёрдо встанешь на ноги... – Кокири вдруг прикрыла глаза, словно задумавшись о чём-то.

Кики надула губы и постучала помелом по полу:

– А я так старалась... И что мне теперь с ним делать?

– Я возьму его себе на замену. Это тебя устроит?

После этих слов Кокири Кики долго смотрела на своё помело, а потом ответила, переведя взгляд на мать:

– Хорошо, если так, я согласна. Но тогда хотя бы платье пусть будет, какое я хочу! В витрине магазина на главной улице выставлено очень красивое платье, розовое, как космея. В нём я буду выглядеть как цветок, летящий по небу!

– Очень жаль, но и этого тоже нельзя, - снова нахмурилась Кокири. – Пусть в наши времена ведьмы перестали носить остроконечные шляпы и длинные плащи, но цвет ведьминских одежд определён исстари – чёрный, чернее некуда. И этого не изменить.

Кики скорчила кислую мину:

– Как же это всё избито, ну в самом деле! Ведьма в чёрном, с чёрным котом... Всё такое мрачное!

– И пусть, тут уж ничего не поделаешь. Ты ведь потомственная ведьма как-никак. Зато чёрный цвет очень выгодно подчёркивает фигуру. Предоставь это мне, я всё устрою лучшим образом.

– Опять «потомственная ведьма»... – проворчала себе под нос Кики и фыркнула.

– Кики, нельзя всё время думать только о внешности! Душа – вот что важно.

– Я всё это знаю, мама. Насчёт души можешь во мне не сомневаться. Только, к сожалению, показать её невозможно... – уныло сказала Кики, дёрнув подбородком. А потом живо подскочила к Окино. – Папа, но радио-то мне можно? Я хочу слушать музыку, пока летаю! И пусть оно будет красное!

– Хорошо-хорошо, я всё сделаю, – со смехом кивнул Окино.

Теперь уже и Кокири расплылась в улыбке, а потом вдруг быстро отвернулась и сказала:

– Так, всё, хватит. Тебе пора спать, Кики.

И Кокири, зажав в правой руке край фартука, украдкой поднесла его к глазам.

Глава 3

КИКИ ПРИЛЕТАЕТ В БОЛЬШОЙ ГОРОД

Луна день ото дня становилась всё круглее, и вот наступил день перед полнолунием, день, на который Кики назначила свой отлёт.

Как только солнце начал понемногу клониться к западу, Кики засуетилась. Она надела новое чёрное платье, которое сшила для неё Кокири, и вертелась перед зеркалом, поворачиваясь к нему то лицом, то спиной. У неё под ногами крутился чёрный кот Дзидзи, который, словно не желая ни в чём уступать Кики, заглядывал в зеркало сбоку и то потягивался, то сворачивался в клубочек. А потом они взобрались на помело Кокири и, повернувшись эдак бочком, стали позировать перед зеркалом.

– Так, вы оба, хватит красоваться... Вон, только посмотрите на западный небосклон – полоска зари уже еле виднеется, - одёрнула их Кокири, расхаживая взад-вперёд с озабоченным видом.

– Мам, а укороти мне юбку, хотя бы немножко? – попросила Кики, подобрав подол и привстав на цыпочки.

– Зачем? Тебе и так очень идёт.

– А мне кажется, будет гораздо лучше, если ноги будет больше видно.

– Так гораздо элегантнее. И должна выглядеть благопристойно, и без того о нас, ведьмах, невесть что болтают. Вот, держи, это тебе поесть в дороге. – Кокири похлопала Кики по плечу и положила рядом с ней небольшой свёрток. – Я добавила туда целебных трав, чтобы подольше не испортилось. Знаешь, бабушка моей бабушки очень хорошо умела готовить еду в дорогу улетающим ведьмам. По слухам, она умела заговаривать травы, которые добавляла в хлеб. Такой хлеб не плесневел и не черствел... Как жаль, что мы так не умеем.

– А ведь, казалось бы, передать подобное знание должно быть не так уж и сложно. И почему только оно исчезает? В самом деле колдовство какое-то... – присоединился к разговору Окино, который как раз вышел из своего кабинета с книгой в руке.

– Этого даже я не понимаю, хоть я и ведьма, странно всё это... Кое-кто говорит, вся беда в том, что не стало по-настоящему тёмных ночей и по-настоящему беззвучной тишины. Ведь если хоть где-то горит свет или раздаётся хоть малейший шорох, то внимание рассеивается и пользоваться магией становится невозможно...

– Ну что ж, если сравнивать с действительно стародавними временами, мир и впрямь куда как светлее. Ведь теперь повсюду висят фонари.

– Да, мир очень изменился, – кивнула Кокири, но тут Кики оторвалась от зеркала и с недовольным видом обернулась к ней:

– Да неужели? А вот как по мне, так это вовсе не мир виноват в том, что волшебство исчезает. Это всё сами ведьмы, которые всего боятся. Вот ты, мама, всё время твердишь, что ведьма должна сидеть тихо, знать своё место... А мне не нравится вечно жить с оглядкой на то, что там люди скажут! Я хочу всё попробовать, чего душа попросит!

Окино округлил глаза:

– Ого, Кики, сильно сказано!

– И всё-таки, Кики, выслушай меня. Ладно бы только это касалось нас, ведьм, но раньше ведь были и люди, которые умели делать удивительные вещи. А другие люди приписывали чудотворцам разные несчастья, считали, что они навлекают беду.

– Да, бывало и такое... – задумчиво кивнул Окино.

– Вот-вот. Говорят, например, что ведьмы заставляют скисать парное молоко, но ведь они делают это для того, чтобы состряпать особый сыр. Ты сама подумай, не замечала разве, что сейчас все едят одно и то же? – И с этими словами Кокири озабоченно посмотрела на Кики. – Ведьмы смогли выжить в нашем мире благодаря тому, что стремились не только брать, но и отдавать, и тем самым им удалось переломить людское предубеждение. Иногда необходимо затаиться, иногда помогать друг другу по мере сил, и тогда всё будет хорошо. Теперь, по крайней мере, появились люди вроде твоего отца, которые и сами хотят узнать побольше о феях и ведьмах и понять их.

– Это была похвала? Благодарю, мне очень приятно. – Окино склонился в шутливом поклоне.

Кокири всплеснула руками и подскочила:

– О-хо-хо, снаружи-то уже совсем стемнело! Вот-вот луна выйдет, надо ещё успеть поужинать. Всё, хватит на сегодня пустопорожней болтовни.

– В полнолуние ночи светлые, в такие хорошо отправляться в путь. Однако согласно моим исследованиям касаемо погоды в день вылета молодых ведьм погожие и дождливые ночи делятся примерно поровну...

– Тут уж как повезёт. Но сегодня всё будет хорошо, вон какое небо ясное. Кики, у тебя точно всё готово? – Кокири обменялась вполголоса несколькими словами с Окино и вновь принялась за хлопоты.

Окино пристально посмотрел Кики прямо в глаза:

– Надеюсь, ты найдёшь себе хороший городок.

– Пожалуйста, Кики, отнесись к этому делу ответственно, нельзя выбирать себе место для жизни наобум, – подала голос Кокири.

– Да знаю я! Мам, ну что ты всё время так беспокоишься?

– Она ведь не на другую планету улетает, а всего лишь в другой город. К тому же через год она сможет с чистой совестью вернуться домой, – сказал Окино, словно пытаясь подбодрить обеих.

Кокири снова повернулась к Кики, и лицо её было серьёзным.

– Кики, я понимаю, что уже надоела тебе с этим, но город выбирай осмотрительно. Приглядись, много ли в городе лавок, не слишком ли он оживлённый, – и решай соответственно. В большом городе у всех много дел, как правило, там людям некогда думать о других. А уж когда прилетишь в город, тогда не робей и всегда улыбайся. Не теряться – важнее всего.

– Мама, я всё это знаю. Со мной будет всё хорошо, не переживай, – покивала Кики, а потом обернулась к Окино. – Пап, а сделай «высоко-высоко», как тогда, когда я была маленькой! Ты тогда брал меня под мышки и поднимал вверх – ух! Сделай так ещё раз, пожалуйста! – застенчиво попросила Кики и облизнула губы.

– Ну, хорошо! – нарочито громко отозвался Окино, взял Кики за бока и попытался поднять. – Ух, тяжело... И когда ты только успела так вырасти? Так, ещё раз! – Окино снова протянул руки и, чуть пошатнувшись, поднял Кики в воздух.

– Ура, лечу! Только – а-ха-ха! – мне щекотно! – рассмеялась Кики, болтая в воздухе ногами.

И вот именно тогда, когда её и ждали, полная луна озарила своим светом вершину поросшего травой холма на востоке.

– Ну что, я пошла? – На самом деле Кики собиралась много всего сказать на прощание, но в итоге не смогла выдавить из себя ничего, кроме этих простых слов.

Она повесила на плечо узелок с пожитками и сжала в руках мамино помело. В другую руку она взяла красный радиоприёмник, купленным для неё отцом, и обратилась к Дзидзи, который всё это время тихонько сидел у её ног.

– Давай попрощайся.

Дзидзи живо вскочил на ноги и посмотрел на Окино и Кокири.

– Я надеюсь на тебя, Дзидзи, – сказала Кокири.

Вместо ответа Дзидзи, как всегда, вильнул хвостом.

– Пока, мама. Я скоро вам напишу.

– Да уж, подай нам весточку.

– Если что-то пойдёт не так, ты всегда можешь вернуться... – начал Окино, но Кики его перебила:

– Нет, такого не будет.

– Ох, Окино, нашёл время изображать заботливого папочку... – с лёгким упрёком произнесла Кокири.

– Когда Окино открыл дверь прихожей, снаружи донеслись голоса:

– Поздравляем!

Это были жители города. Перед воротами стояло около десятка людей.

– Ой! – Кики от удивления растеряла все слова.

– Так вы знали? – внезапно осипшим голосом спросила Кокири.

Из толпы вразнобой донеслось:

– Ну как же, мы же теперь долго не увидим нашу милую малышку Кики...

– А всё равно – радостно за тебя!

Тут подали голос и друзья Кики:

– Ты возвращайся к нам иногда снова позвенеть колокольчиками!

– Мы будем ждать твоих рассказов!

– Я так рада... Спасибо вам... – только и смогла сказать Кики. Она взяла Дзидзи на руки, словно пытаясь за ним спрятать исказившееся лицо.

– Повезло тебе с погодой... – обронил Окино, подняв глаза к небу.

Кики ещё не раз и не два со всеми распрощалась, потом повесила радио на черенок помела спереди, сзади усадила Дзидзи – и взмыла в воздух. Когда помело набрало высоту, Кики обернулась и крикнула Кокири на прощание:

– Мама, береги себя!

Кики нарочно взлетела в воздух прежде, чем прокричать эти слова. Ей показалось, что иначе они с Кокири обе расплачутся.

– Эй-эй, не зевай, смотри по сторонам! – догнал её привычный окрик Кокири.

Услышав эти слова, все дружно расхохотались.

Кики вздохнула с облегчением. Ей подумалось: хорошо, что мама даже в такой особенный момент ведёт себя как обычно.

– Прощайте! – ещё раз громко прокричала Кики и одним махом взлетела высоко-высоко.

Она видела, как ей машут руками на прощание, но провожавших становилось всё сложнее различить – и вот уже под ней замерцали огни городка, словно само звёздное небо опрокинулось и оказалось у неё под ногами. Полная круглая луна плыла по небу, будто присматривая за Кики.

Скоро и огни городка исчезли вдали, и теперь внизу, куда ни глянь, расстилались только горы, похожие на спины каких-то чёрных-пречёрных зверей. Дзидзи легонько ткнулся Кики в спину:

– Куда полетим-то? Решай поскорее.

– Хмм... – Кики растерянно закрутила головой. – Юг! Я хочу полететь на юг, я слышала, что где-то там, на юге, есть море. А я очень хочу посмотреть на море, хотя бы разочек. Дзидзи, ты согласен?

– А что, мне можно не соглашаться?

– Ну соглашайся, ну пожалуйста! – вскричала Кики, слегка тряхнув помело.

– И почему девочки любят задавать вопросы просто так? Только, пожалуйста, будь благоразумной. Мы ведь всё-таки не море ищем, а город.

– Да, я всё прекрасно понимаю. Так, юг, юг должен быть... Хм... – Кики заозиралась по сторонам, а потом вздохнула с облегчением. – Сообразила, нам в эту сторону. Луна должна быть слева, не заблудимся. – Кики свистнула и начала быстро набирать скорость.

Ветер с силой бил ей в лицо, и прутья помела шелестели, как водный поток.

Среди тёмных гор то там, то сям изредка посверкивали огоньки, иногда внизу пролетали пепельно-серые поля. Но все они мелькали лишь на какой-то миг, а потом внизу опять тянулись сплошь одни горы и пригорки.

Кики всё летела и летела вперёд. Небо на востоке потихоньку начало светлеть. Светлая полоса на небе ширилась на глазах, словно прогоняя ночь, и мир, который до тех пор был окрашен в пепельно-серый и тёмно-синий, начал расцветать. Невысокие холмы утопали в нежной весенней зелени и казались такими воздушными – вот-вот взмоют в небо. Скалистые горы с заострёнными вершинами засверкали, словно свежевымытые. Когда Кики увидела, как может преобразить и украсить мир единственный луч солнца, у неё захватило дух и сердце забилось сильнее.

В узкой лощине показалась небольшая деревушка, из труб на крышах домов поднимались редкие дымки и стелились над землёй. Вскоре между горами блеснуло, и Кики увидела мелкую речушку. Она то пряталась в зелени, то показывалась снова и постепенно становилась всё шире.

– Попробуем-ка полететь вдоль реки. Реки ведь всегда впадают в море.

Кики повернула выключатель на радио и начала насвистывать в унисон раздавшейся мелодии. Помело поймало попутный ветер и бодро летело вперёд.

– Что бы там мама ни говорила, и всё-таки в маленький город я совсем не хочу, – вдруг проговорила Кики, беседуя сама с собой.

– А какой город тебя устроил бы? – громко, чтобы перекричать свист ветра и музыку из радио, спросил Дзидзи.

– Ну хотя бы побольше нашего. Чтобы там были высокие здания, зоопарк, чтобы был вокзал, и поезда приезжали и уезжали. И ещё чтоб был парк развлечений... Дзидзи, а ты чего хочешь?

– Всё-то тебе мало. А вот мне... лишь бы была крыша, чтоб греться на солнце... И окошко на солнечную сторону... И коридор, куда попадали бы солнечные лучи...

– Ты что, замёрз?

– Да, немножко.

– Ну так иди сюда. Ты должен мне сразу обо всём говорить, а не стесняться. Мы ведь теперь с тобой совсем одни... – С этими словами Кики пересадила прильнувшего к её спине Дзидзи к себе на колени.

Прошло немного времени, и Дзидзи вдруг вытянул шею и спросил:

– Эй, Кики, как насчёт вот этого города?

Прямо под ними раскинулся город, окружённый зелёными холмами. Он был похож на тарелку, а красные и зелёные крыши домов выглядели точь-в-точь как морковка и зелёный горошек, плавающие в супе.

– Красивый, – признала Кики.

– В таком городе наверняка будет хорошо жить, – с видом знатока произнёс Дзидзи.

– Но... Как-то он всё-таки маловат... Ой? Что это там? – вдруг вскрикнула Кики и показала пальцем. Там, далеко внизу, виднелась крохотная чёрная точка, которая постепенно приближалась, и вот уже стало видно, что это летящая на помеле ведьма с чёрным котом на плече. Правда, их мотало воздухе так, как если бы ведьма сидела на норовистой лошади.

– Подлетим поближе, посмотрим? – И Кики резко спикировала вниз.

– Ой! – Девочка на норовистом помеле распахнула глаза, увидев Кики.

Её всё так же мотало туда-сюда. На первый взгляд она была чуточку постарше Кики.

– Ой, как же давно я не встречала никого из своих! Ты откуда прилетела? О, подожди, у тебя что, сегодня Тот Самый-Самый важный день? – спросила ведьмочка, быстро оглядев Кики с головы до ног.

– Да, я только этой ночью вылетела. А как ты догадалась? – спросила Кики, подруливая к ведьме, теперь они летели бок о бок.

– Тут сложно было не догадаться. Ты такая нарядная, а лицо совсем застывшее. Я тоже такая была.

– О, разве застывшее? Правда? Я-то думала, я просто спокойная... – рассмеялась Кики. – А ты давно тут?

– Скоро год исполнится.

– И как тебе этот город?

– Наконец-то кое-как обжилась.

– Что, так тяжело было? – Кики нахмурилась, её кольнуло беспокойство.

– Ну, я более-менее справилась. – Старшая ведьмочка гордо вскинула голову. На её круглых щеках появились ямочки, и лицо осветилось добротой.

«Вот так и нужно делать», – подумала Кики, вспомнив, как Кокири учила её всегда улыбаться.

– Скажи, а чем ты живёшь?

– Я прорицательница. Мы с моим котом Пупу вместе работаем. Дело в том, что я неплохо умею читать в душах людей, и мои предсказания часто сбываются. Может, конечно, так говорят только из вежливости... знаешь, в этом городе живут очень добрые люди.

– Повезло тебе. Тебе ведь уже скоро можно будет слетать домой, в отпуск?

– Да, скоро. И я собой довольна, мне есть чем гордиться. Но всё-таки временами приходилось тяжко.

– Оно и видно... У тебя вон и помело сломано...

– А-ха-ха! Да нет, оно-то как раз и не сломано! Это просто я летать не умею! Но если хотя бы изредка не летать, то можно и вовсе забыть, ведьма ты или кто ещё – вот уже чего не хотелось бы! Я ведь с таким трудом встала на ноги... Вот и сегодня я вылетала с утра пораньше на пастбище за горой, там одна корова была не в духе, меня попросили её проведать. Конечно, это не гадание, но всё-таки...

– Ого, корова?

– Первооснова ведьминского ремесла в том, чтобы не отказывать людям в их просьбах. Эта корова просто немного чудаковата, такое и с людьми бывает. Ей не нравится звук бубенца, который повесили е на шею, потому-то она и выходила из себя!

– Ну и запросы! – рассмеялась Кики.

- Похоже, она просто любит музыку. Я сменила бубенец на другой, а потом немного попела ей песенки – и настроение у неё улучшилось. А затем хозяйка коровы в благодарность подарила мне очень вкусного сыра. Он замечательно пахнет, а если его запечь, то он тянется, дли-и-инно так! Мне уже хочется его попробовать!

– Ты так вкусно расписываешь, даже завидно.

– И у тебя будет всё хорошо. Ты тоже милая, как я. И лицо у тебя располагающее, как у меня, к тому же ты хорошо умеешь летать. Правда, ты кажешься чуточку легкомысленной... Но главное – старание. Ну, пока, я спешу! – Старшая ведьмочка помахала рукой и, всё так же вихляя, полетела прочь.

– Ну и девочка, хвастунья какая... – негромко пробормотал Дзидзи.

– Но она меня похвалила.

– Это ещё как посмотреть... И кот у неё так пыжился, что даже не поздоровался. Корчил из себя старшего!

– Ой, Дзидзи, ты что, был не прочь с ним поболтать? Может, стоило тогда первым поздороваться?

– Не больно-то и хотелось!.. – фыркнул Дзидзи.

– Как бы то ни было, а мне пора подумать о себе. – Кики встряхнулась и, резко повернув помело вправо, полетела дальше.

Кики всё летела и летела вперёд. По пути ей встретилось несколько уютных на вид городков. Но хотя Дзидзи всякий раз начинал жаловаться Кики, что пора бы уже поскорее решиться, та только отвечала: «Долетим до моря». Она раз за разом повторяла одно и то же: «Ещё чуточку, ещё немножко».

И вот горы стали ниже, а потом их сменили пролетающие внизу поля, деревни и города. Река стала уже совсем широкой, она текла, изгибаясь и извиваясь. На речной глади виднелась крохотная тень летящей Кики, словно рыбка, резвящаяся в воде.

– Ой! Вон там! Это разве не море? – громко подал голос Дзидзи.

Кики, внимание которой было полностью поглощено происходящим внизу, подняла глаза и увидела вдалеке тонкую сверкающую линию, отделявшую голубое небо от моря.

– Да, это море! Точно море! Ты молодец, раньше меня заметил!

– Слушай, да это же просто огромная лужа... – недовольно проворчал Дзидзи.

– Но ведь здорово! Ну здорово же! – восторженно прокричала Кики.

Она вглядывалась в даль, на сколько хватало глаз, и тут заметила город, раскинувшийся там, где река впадала в море.

– Ой! Там город! Ой! Какой большой мост! – снова не удержалась от вскрика Кики.

– Ой, поезд! – одновременно с ней вскрикнул Дзидзи.

– Летим скорее, посмотрим! – И Кики погнала помело вперёд.

Когда они подлетели поближе, то увидели, что город был гораздо крупнее, чем им сначала показалось. Множество высоких зданий с треугольными и плоскими крышами устремлялись в небо. Кики покрутилась, оглядываясь вокруг, а потом радостно заявила:

– Я выбрала! Этот!

– А он не слишком большой? Помнишь, тебе же Кокири говорила: больших и шумных городов лучше сторониться, – слегка забеспокоился Дзидзи.

– Но он мне нравится! Вон, ты только посмотри на ту башню! – Часовая башня, на которую указывала Кики, стояла почти в самом центре города, и казалось, по ней, как по лестнице, можно было добраться до самого неба. – Вот было бы здорово, если бы взяться за неё да крутануть весь город, как большой волчок! А какая у неё тень длинная! Весь город – как огромные солнечные часы! – Кики смотрела вниз, и глаза у неё блестели.

– Ну-ну, смотрю, ты воодушевилась. Но ведь может быть, что здесь уже живёт ведьма, как в предыдущем городе...

– Нужно спуститься и спросить, иначе не узнаем. – Кики с силой наклонила черенок вниз и медленно спустилась на городскую улицу.

Как раз в это время тут было оживлённо: время стояло послеобеденное. Люди на улице страшно удивились и застыли на месте, когда Кики – топ! – опустилась на каменную мостовую. Кто-то в ужасе отшатнулся, кто-то попытался спрятаться за спиной соседа – и вокруг Кики сразу образовалось пустое пространство, окружённое стеной людей. Кики поспешно слезла с помела, посадила Дзидзи на плечо и улыбнулась так широко, как только могла.

– Мм... Меня зовут Кики, я ведьма...

– Ведьма? О-го-го! По нынешним временам большая редкость! – сказала какая-то бабушка, поправив очки и воззрившись на Кики.

– А, так, значит, в этом городе сейчас ведьм нет? Ой, хорошо-то как! Я – ведьма Кики, а это мой чёрный кот Дзидзи. Разрешите мне у вас пожить? – Проговорив всё это, Кики огляделась вокруг и сделала реверанс, так вежливо, как только могла.

– Пожить у нас, говоришь? То есть в нашем городе Корико? – уточнил какой-то мужчина.

– И кто только это придумал? Новый мэр, что ли? – раздался женский голос.

И тут все начали вразнобой говорить, переглядываясь со стоящими рядом людьми.

– А нам будет какая-то выгода с того, что тут поселится ведьма?

– Вам не кажется, что в наше время летать по небу на помеле – это несколько странно?

– Есть, конечно, поговорка, что хоть одна ведьма в городе, да должна быть. Но мы до сих пор и без них прекрасно обходились.

– Мам, а раз она ведьма, то и колдовать, наверно, умеет? Здорово же!

– Ничего хорошего, ведьмы творят страшные дела.

– Ерунда, не может быть, чтоб она замышляла что-то нехорошее!

Кики слушала все эти слова, которые никак нельзя было назвать приветливыми, и в груди у неё всё сжалось от боли. И всё же она по-прежнему напоминала себе: «Улыбайся! Улыбайся!» – и думала: «Я должна хоть что-нибудь сказать!»

– Я прошу вас позволить мне поселиться в вашем городе. Здесь красиво и такая замечательная часовая башня...

– Это хорошо, что тебе нравится, но всё-таки...

– Но неприятности нам не нужны!

– А, ладно, делай как знаешь.

Люди успокоились и, обронив напоследок по несколько слов, разошлись по своим делам и исчезли на городских улицах.

И тут вся бодрость Кики вмиг улетучилась, и она совершенно пала духом. Когда она услышала, что в этом городе нет ведьм, то исполнилась уверенности, что сейчас-то все удивятся и тепло ее примут. На нее накатила волна усталости – ведь она летела всю ночь, и всё это время у неё ни крошки во рту не было, и Кики вдруг показалось, будто она летит куда-то вниз, словно в пропасть.

Жители города, в котором выросла Кики, были рады соседству с ведьмами. «Ведьма – это всё одно что смазка в часах. Пока она здесь, жизнь в городе бьёт ключом», – говорили они и очень дорожили таким соседством. В дому Кики что ни день приходили люди и приносили гостинцы, что-нибудь вкусненькое. И конечно, семья Кики неизменно благодарила всех за подарки. Кокири варила зелье от кашля, делилась знаниями о лекарственных травах, которые исстари использовали в её роду, играла с одинокими стариками в «кошачью колыбельку», летала на помеле, разнося потерянные вещи, – в общем, жила, помогая соседям и принимая от них помощь.

Кики с рождения не знала другой жизни, а теперь е сухо бросили «делай как знаешь»... Она была одна в совсем незнакомом городе, только-только начала самостоятельную жизнь и не имела не малейшего представления о том, что и как ей делать «как знаешь».

Кики свернула с улицы и уныло поплелась куда глаза глядят, волоча за собой помело.

– Кокири дело говорила, нет в этих больших городах ничего хорошего, – отрезал Дзидзи, который сидел всё это время на плече у Кики.

Кики медленно, чтобы наполнившие глаза слёзы не покатились по щекам, кивнула в ответ.

– Что же делать? А?.. – пробормотала она, погладив хвост Дзидзи.

– Всё как-нибудь образуется! – Дзидзи подчёркнуто бодро вильнул хвостом в ответ.

Уже вечерело. Что до еды, то свёрток, приготовленный Кокири, всё ещё был нетронут. Но где же переночевать? Хотя у неё были деньги, чтобы остановиться в гостинице, найдется ли в этом городе место, где согласятся приютить ведьму? Кики совершенно утратила веру в себя и просто брела вперёд, испуганная и растерянная.

– Эх, в наши дни ведьмы совсем захирели! Вот в старые времена этому городу не поздоровилось бы! Ты в как схватила его за башню да как закинула б на верхушку какой-нибудь горы! – вдруг выкрикнул Дзидзи, пытаясь подбодрить Кики.

Кики промолчала и только тихонько пожала плечами.

Кики сама не знала, куда и как она идёт, но в итоге она забрела на какую-то узкую улочку. Вместо высоких зданий тут протянулись ряды небольших домиков, словно опиравшихся друг на друга. Незаметно начало смеркаться, и двери лавок по обеим сторонам улицы стали закрываться. Видимо, подошло время ужинать: из окон доносилось бряканье посуды и смех.

И вдруг из-за полуприкрытой двери булочной до Кики донёсся звонки женский голос:

– А? Ох уж эта хозяюшка, как можно было о таком важном забыть! Слушай, отнеси ты, верни ей!

Кики замерла, подумав, что это обращаются к ней. И тут до неё донёсся ещё один голос, мужской:

– Что за шум? Подумаешь, велика важность, детская соска! Она же не самого младенца забыла... А мне по делам идти надо. Завтра утром сбега да отнесу.

– Нет, так дело не поддет, говорю я тебе. Она наша постоянная покупательница, приходит за нашими масляными булочками в такую даль, да ещё с грудным ребёнком... Пусть тебе это просто соска, но младенчику-то она очень дорога, не меньше, чем тебе твоя трубка. Жалко же его, он без неё ночью уснуть не сможет. Ну и ладно, я сама пойду.

Из лавки, отодвинув занавеску на дверях, вышла женщина, по-видимому хозяйка булочной. Изнутри вдогонку ей снова раздался мужско голос:

– Эй, нельзя тебе! В твоем положении – да за Большую реку?

И в само деле, у булочницы был такой большой живот, что казалось, что она и сама вот-вот родит. В руке она крепко сжимала резиновую соску. Женщина обернулась на голос:

– Ну так что, всё-таки ты сходишь?

– Завтра – сколько угодно.

– Хм! – дёрнула подбородком булочница. – Ты ведь сам скоро отцом станешь. Ну и чёрствый же из тебя папаша выйдет...

Булочница высказала всё это вглубь лавки, а потом отправилась в путь, придерживая обеими руками выпирающий живот. Плечи у неё ходили ходуном, она тяжело дышала.

– Простите... – Кики, не раздумывая, побежала за булочницей и окликнула её. – Если вы позволите, я могла бы отнести её за вас.

Булочница обернулась и отступила на пару шагов назад, а потом окинула Кики беглым взглядом с головы до ног.

– Такая милая девочка, а одета в чёрное и таскаешь с собой метлу. Ты что, трубочист?

– Нет, я... Честно говоря, я... Я только недавно оказалась в вашем городе, и я ведьма... – робко проговорила Кики.

Булочница во все глаза уставилась на Кики:

– Ох ты ж, ведьма? Ведьма, ну надо же... Слыхала я о вас, но вот вижу впервые. – Она глубоко вдохнула и выдохнула, поводя плечами. – Да нет, быть такого не может... Ты, верно, в театре играешь?

Кики отчаянно замотала головой.

– Нет, я правда ведьма! Так что мне будет совсем несложно отнести, позвольте мне оказать вам эту услугу... – вежливо попросила она.

– Настоящая ведьма, говоришь... Но тут и в самом деле путь неблизкий, ничего?

– Ничего, меня никакое расстояние не пугает... Не на Северный же полюс нужно доставить?.. А то, видите, одета я легко и пальто у меня нет.

Булочница рассмеялась:

– А ты мне нравишься. Ну, сделаешь мне тогда такое одолжение?

– Да, конечно! – с улыбкой кивнула Кики. Но тут же забеспокоилась. – Мм... Госпожа...

– Да ну, какая я тебе госпожа, люди меня Соно зовут, – замахала руками женщина.

– Значит, Соно... Уважаемая Соно, я с этой соской по воздуху полечу. Вы не против?

– Ну это ты преувеличиваешь, тут и без самолёта добраться можно.

– Да нет, я на помеле полечу.

– Что? – Соно наклонила голову вбок, несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот и наконец пробормотала: – Ну и чудной денёк сегодня выдался, – а потом решительно тряхнула головой. – Хоть ведьма, хоть пугало огородное, хоть по воздуху, хоть вплавь – меня всё это не заботит. Я человек простой, мне не до всех этих премудростей. Мне сейчас главное – соску вернуть.

– Ну, раз вы так говорите, то мне и беспокоиться не о чем, – широко улыбнулась Кики.

Дзидзи махнул хвостом с её плеча так любезно, как только сумел.

– Ну, раз мы всё решили, тогда поторопись, - сказала Соно, роясь в карманах фартука. – Сейчас я нарисую тебе карту. И ещё: не то чтоб я тебе не доверяю, но, когда доставишь, попроси маму младенчика, чтобы она написала своё имя на карте. И тогда, как вернёшься, я тебя непременно отблагодарю.

– Да, конечно! Ура-а! – закричала Кики, забыв о манерах. Она взяла соску и карту, проворно уселась на помело, оттолкнулась от земли – топ! – и взлетела в воздух.

– Ох, так и ты впрямь настоящая ведьма? – донёсся снизу потрясённый голос Соно.

Кики без хлопот доставила пустышку, и мать младенца рассыпалась в благодарностях: «Ты меня просто спасла!» А младенец, плакавший навзрыд, сразу заулыбался, получив свою соску.

Обратно к булочнице Кики летела в самом радужном настроении. Её поблагодарили, и тоска, сжимавшая сердце Кики, рассеялась, на душе у неё потеплело. Кики обратилась к Дзидзи, который крепко держался за её пояс:

– Ну вот, теперь у меня всё хорошо, значит и тебе беспокоиться не о чем.

– Хм! – фыркнул Дзидзи. – Что-то я проголодался...

– Ты прав... – Кики вытянула руку и, погладив по спине Дзидзи, продолжила: – Сейчас закончим с этим делом и пойдём куда-нибудь под дерево, поедим из припасов, что мама приготовила. Только всё съедать не будем, еду нужно беречь... Хорошо, что луна сейчас такая большая, нам это в самом деле очень на руку.

Булочница Соно стояла всё на том же месте с раскрытым ртом и всё так же глядела в небо. Когда Кики плавно приземлилась, Соно тут же бросилась к ней:

– Как же это удобно – уметь летать по небу! Пожалуйста, научи меня тоже летать!

– Но это невозможно. Если в вас не течёт ведьминская кровь, летать вы не сможете.

– Вот оно как... – опечалилась Соно. – Ну а может, она во мне всё-таки есть?.. Глянь, как, по-твоему? – Соно отпустила свой огромный живот и начала махать руками, как птица. Кики тихонько хихикнула, пряча глаза:

– Нет, похоже, вы всё-таки не ведьма.

– Непохоже? А как ты различаешь?

– Как-то само собой...

– Эх, досада какая. Ну и неудивительно, я ни про свою бабушку, ни про бабушку моей бабушки ни разу не слыхала, чтоб они были ведьмами. Да, кстати, как там младенчик?

Кики протянула Соно карту с написанным на ней именем.

– Он плакал, но как только получил соску – сразу повеселел... Я и сама за него порадовалась.

– Вот и славно. Кстати, ведьмочка, я должна тебя отблагодарить.

– Пожалуйста, зовите меня Кики. И мне совсем ничего не нужно! Я так рада встретить доброго человека... Мне и этого... достаточно... Я ведь только-только прилетела в ваш город.

– Да, ты явно не из корыстных. Возьми, пусть это всего лишь непроданные остатки, но всё-таки... – С этими словами Соно принесла из лавки пять булочек с маслом и вручила их Кики.

– Ой, какие аппетитные! Спасибо вам! – весело сказала Кики, взяла булочки, вежливо поклонилась и собралась уходить.

– Послушай, ведьмочка... То есть Кики. Ты вот сказала, что только-только прилетела в наш город, а где ты будешь нынче ночевать? – окликнула ее Соно.

Кики обернулась и уныло опустила голову, прижав Дзидзи к груди.

– Не может быть, тебе что, негде переночевать?

– ...

– Так почему же ты мне раньше не сказала? Ну, раз так, можешь пожить у нас на мучном складе, на втором этаже. Там тесновато, но есть кровать, а вода более-менее идёт.

– Ой, правда можно? – вырвалось у Кики. Она ещё крепче прижала Дзидзи к себе.

– Если тебе там не понравится, завтра сможешь подыскать себе что-нибудь получше.

– Нет-нет, что вы! Вы меня так выручили! Я ведь и в самом деле не знала, как быть. А вы уверены? Я ведь ведьма. А жители этого города, кажется, недолюбливают ведьм...

– Мне ты понравилась, так что не беспокойся. К тому же, мне кажется, есть что-то совершенно чудесное в том, что у меня ночует настоящая ведьма.

Кики всё ещё стояла, уныло потупившись, но Соно взяла её за подбородок, заставив поднять голову, и – оп! – подмигнула ей.

Мучной склад стоял по соседству с булочной, и всё в нём, куда ни глянь, было припорошено тонким слоем муки и выглядело белёсым. Кики и Дзидзи спокойно поужинали и, уставшие, забрались в постель.

– Кажется, к завтрашнему утру я стану белым котом. – Дзидзи придирчиво осмотрел себя и негромко чихнул.

– Но зато, Дзидзи, тут есть окно на солнечную сторону, как ты любишь.

Кики вздохнула с облегчением. Она проделала такой длинный путь, и теперь первый день её самостоятельной жизни близился к концу.

– Скажи, Кики, мы завтра полетим искать другой город? – спросил Дзидзи.

– Знаешь, я думаю ещё немного здесь побыть. Пусть меня не поприветствовали так радушно, как я надеялась, но хозяйке булочной я понравилась. Может, найдется в этом городе ещё один-два человека, кому я придусь по душе, как ты думаешь?

– Ну, как сказать... Пара-тройка, может, и найдётся... – сказал Дзидзи и тут же уснул – слышно было только посапывание.

Глава 4

КИКИ ОТКРЫВАЕТ СВОЁ ДЕЛО

С тех пор, как ведьма Кики прилетела в город Корико, прошло три дня.

– Можешь оставаться, сколько захочешь, - разрешила ей булочница Соно, и Кики, воспользовавшись ее приглашением, все эти три дня безвылазно просидела на мучном складе.

Всё это время она неподвижно сидела на краешке кровати и иногда безо всякого аппетита запихивала в себя остатки еды, которую приготовила ей в дорогу ее мама, Кокири, или булку с маслом из тех, что дала ей Соно. Дзидзи словно заразился ее настроением и сидел рядом с Кики, не отходя ни на шаг.

Однако сегодня настало то время, когда волей-неволей нужно будет выйти наружу, чтобы купить чего-нибудь съестного. И всё же Кики ни за что не хотела выходить. Она слушала не смолкающий ни на миг городской шум, смотрела, как по ту сторону оконного стекла люди спешат по своим делам, и её охватывал беспричинный страх. Всё в этом городе казалось ей совсем чужим и безразличным ко всему.

В тот вечер, когда она вернула младенцу пустышку, в не зародилась уверенность, что теперь-то всё будет в порядке, но наутро следующего дня от это уверенности не осталось и следа.

– Но я ведь... Но я ведь... – Кики с самого утра бормотала себе под нос бессвязные отговорки, повторяя их раз за разом.

Можно, конечно, притвориться человеком да так здесь и жить. К тому же, никто не запрещал ей вернуться домой, стоит только перебороть стыд... «Но разочек высунуть голову – и на этом всё? Эдак я проживу свою жизнь, как бабочка-мешочница...[1] И, простите меня, бабочки-мешочницы, но мне такая жизнь не нравится! – думала Кики. Кики посмотрела на помело Кокири, стоявшее в углу, и обхватила себя руками. На сердце у нее лежал камень.

___________________________

[1] – Бабочки-мешочницы женского пола всю свою короткую жизнь проводят в домике-коконе и в отличие от особей мужского пола не отращивают ни крылышек, ни даже ножен, оставаясь гусеницами.

«Так больше нельзя. Я должна хорошенько обдумать, что умею... Я же отнесла, например, пустышку? Я могу заниматься чем-то в этом роде. Я ведь очень хорошо умею летать по воздуху... Да, кстати, мама же мне говорила, что в больших городах люди страшно заняты и им всё время некогда. А значит, как раз в таком большом городе я и могу пригодиться! Наверное, тут найдётся немало людей с небольшими посылками, которые им недосуг отнести самим...»

Пока Кики так размышляла, на душе у нее немножко полегчало. Когда Соно пришла её проведать, Кики решила с ней посоветоваться.

– Доставлять вещи... То есть... Ты имеешь в виду что-то вроде курьера? – немного неуверенно уточнила Соно.

– Ну да, но... Перевозить всё подряд, это не обязательно должны быть серьёзные грузы... Всякие мелочи. И это должно быть по-приятельски, ну, всё равно что соседку об одолжении попросить...

– Ну что ж, звучит неплохо. Хмм... Если подумать, ты и мне могла бы помогать. Когда родится ребёнок, я не смогу уходить из дома по любо мелкой надобности. Хм, а ведь неплохо. В самом деле неплохо. – Идея Кики всё больше нравилась Соно. – Но вот только, если ты будешь иметь дело с такими мелочами, тебе будет нелегко решить, какую брать плату. Как думаешь с этим справляться?

– За этим дело не станет, мне хватит любого отдарка.

– А? Это ещё что такое? – переспросила Соно.

– От-да-рок. В теперешние времена мы, ведьмы, именно ими и живём. Мы делаем для людей то, что в наших силах, и приносим им пользу, а взамен люди сами делятся с нами, чем могут, эдакий своеобразный обмен «я – вам, вы – мне». – Кики говорила, не замечая, что в её голосе зазвучали интонации её матери, Кокири.

– Вот оно что... Припоминаю, я слышала это слово. Но разве тебе этого достаточно?

– Да ведьме ведь совсем немного нужно. Простое платье, вот как у меня, и самая малость еды... Если у меня чего-то нет, значит, оно мне и не нужно.

­­ – Вот, значит, как... – восхищённо кивнула Соно. – Но раз уж такое дело, тебе понадобится своя приёмная.

– Да, пусть небольшая, но чтоб хоть вывеску можно было повесить «Курьерская служба» или что-то в этом роде...

– Так, может, здесь? Внизу, на мучном складе. Мешки мы задвинем в угол.

– Ой, а можно?

– Ну, здесь, конечно, тесновато, но всякое дело начинается с малого. Зато как ты будешь радоваться, когда сможешь расшириться! – Соно так оживилась, словно это она сама открывала собственное дело. – Что ж, раз решено, то надо б поскорее начать. Но, Кики, мне кажется, «Курьерская служба» - не самое подходящее название. Ты же не куришь... Я слышала, есть такая служба: «Быстрая доставка на дом». Уже по названию чувствуется, что это самое то, если нужно что-то куда-то быстро переслать от порога до порога. Ах да! И раз ты ведьма, нужно ещё и это добавить в название. «Ведьмина служба доставки». Хорошо же звучит?

– А вы уверены, что стоит упоминать ведьм?

– Вот опять ты стесняешься... У всякой приличной конторы должно быть запоминающееся название. Вот, посмотри хоть на мою булочную. «Камень-Ножницы-Буханка»! Любой вмиг запомнит. Это же первооснова всякого дела! – Соно покивала, с уверенным видом глядя на Кики.

На следующий день у Соно родилась девочка. Кики была страшно занята, она помогала в булочной и ухаживала за Соно, так что с открытием пришлось немного повременить, однако где-то дней через десять Кики наконец-то открыла свою службу доставки.

Она тщательно отмыла белёсую от въевшейся муки стену фасада и повесила на неё табличку.

Это Соно выхлопотала для Кики такой хороший телефонный номер. Кики и Дзидзи то и дело выбегали наружу и смотрели на вывеску. И каждый раз Кики бормотала про себя:

– Ну, вот оно всё и началось. Ничего удивительного, что я переживаю.

– Ну конечно! Кто угодно будет беспокоиться, начиная новое дело! – Дзидзи изо всех сил старался подбодрить Кики.

Внутри конторы стараниями мужа Соно теперь было собрано всё необходимое на первое время. Мешки с мукой, которые до сих пор были разбросаны как попало, теперь были сложены в углу, рядом со входной дверью поставили стол – на столбики из кирпичей положили несколько сбитых досок. На столе красовался новёхоньки телефон, а на стене была прикреплена большая карта города Корико. На опорном столбе мучного склада, который сразу бросался в глаза всем входящим, висело начищенное до блеска помело Кокири. Глядя на него, Кики то и дело думала: «Хорошо, что я не взяла то, тонкое и новое. У меня и без того столько забот, хорошо хоть и помеле беспокоиться не приходится».

А тем временем, хоть с открытия прошла уже неделя, ни одного заказчика так и не появилось. Когда Кики зашла к Соно проведать новорожденную, булочница огорченно призналась Кики:

– Может быть, и в самом деле не стоило упоминать ведьм в названии. Это всё я виновата. Прости... Я слышала, как люди судачат. Некоторые думают: а вдруг ты заколдуешь их посылки, чтобы они превратились во что-то другое или просто исчезли. Так неприятно... Могли бы хоть разок попробовать, тогда бы наверняка всё пошло как по маслу! Эх, если б я только не была привязана к дому, уж я бы что-нибудь да придумала!

– Всё будет хорошо. Люди просто присматриваются, - широко улыбнулась в ответ Кики. Но когда она вернулась от Соно домой, то плюхнулась на стул, совершенно обескураженная. Она даже забыла взять свой обед.

– До чего же обидно! Ну почему люди так уверены, что ведьмы только и умеют что вредить?

– Это от невежества. И с этим ничего не сделаешь... – рассудительно ответил Дзидзи.

– Вот именно, что от невежества! Ведьмы ведь никогда не делали ничего дурного. Они просто занимались необычными вещами, да... А люди просто взяли и решили считать злом то, чего не могли понять. Но я думала, всё это осталось в далёком прошлом...

– Так поэтому и надо им всё разъяснить! Ты должна заявить о себе!

– Заявить? Но как?

– Например, разослать повсюду письма...

– Письма о чём?

– О том, что ты милая девочка-ведьмочка.

– Хи-хи! Ну почему бы и нет? – лицо Кики наконец-то чуть-чуть просветлело. – Тогда дава, что ли, писать письма?..

Кики поднялась с места и открыла закрытое до сих пор окно. И тут же, будто он только этого и ждал, в комнату ворвался ветер. Он не был ни сильным, ни холодным, это был теплый весенний ветерок. И когда этот ветерок коснулся лица Кики, тяжесть, лежавшая на ее сердце, растаяла. Кики медленно, словно крот, высунувшийся из-под земли, огляделась кругом, и глаза ее засияли.

Окошки домов, выстроившихся на противоположной стороне улицы, тоже были широко распахнуты. Занавески были раздвинуты, чтобы впустить внутрь побольше солнца. Откуда-то, подхваченная ветром, долетала музыка из радиоприемника, и слышался голос, словно кто-то кого-то зовёт.

Кики зацепилась взглядом за окно одного из многоквартирных домов чуть поодаль. Из окошка высунулась молодая женщина и махала рукой. Казалось, она нетерпеливо подзывает Кики: «Иди сюда! Сюда!» Кики торопливо ткнула в себя пальцем, словно переспрашивая: «Вы мне?» И женщина закивала в ответ: «Именно!» – и снова поманила ее рукой. Кики поспешно прикинула, которой из квартир принадлежало это окно. Судя по всему, четвертая слева, третий этаж. Кики взялась за помело.

– Мне нужно ненадолго выйти, похоже, меня зовут. Дзидзи, ты со мной? – спросила она, открывая дверь.

Дзидзи, не сказав ни слова, поспешил за Кики.

Кики поднялась по лестнице и сразу нашла нужную квартиру: дверь в нее была открыта. Внутри оказалась та самая девушка, в одной руке у нее был небесно-голубой чемоданчик, а другой она, стоя перед зеркалом, поправляла красную шляпку.

– Давай-давай, заходи, - скороговоркой выпалила она, увидев в зеркале отражение Кики. – Мне про тебя хозяйка булочной рассказывала... Ты же разносишь посылки, верно?

– Да, вроде того.

– И она сказала, ты летаешь по небу, так?

– Да, - слегка нахмурилась Кики. Она боялась услышать какую-нибудь колкость в своей адрес.

– И что ты делаешь это за самое скромное вознаграждение, тоже верно?

Кики молча кивнула.

– Но ты такая симпатичная девочка! Я-то думала, раз ты ведьма, то у тебя клыки изо рта торчат или рога на голове растут! – Выражение лица девушки не соответствовало ее словам: она казалась слегка разочарованной. Кики подавила вскрик: «Ну уж нет!» - чуть не сорвавшийся с ее губ.

– Ой, прости. Это всё потому, что у нас в городе ведьм раньше не было. Я до сих пор ни разу своими глазами ведьму не видела. А в книжках про вас всякие ужасы понаписаны. Кстати, «скромное вознаграждение» - это сколько? Раз ты по небу летаешь, то уж наверняка недёшево станет?

– Нет-нет, мне хватит совсем небольшого отдарка, – сказала Кики, снова нахмурившись.

– Отдарка? Это что такое? Я швея, мне знакома только отделка. Ну, или подшить-подогнать могу...

Девушка наконец обернулась и, наморщив носик, пристально осмотрела Кики от макушки до пят. А потом покачала головой и поцокала языком:

– Тц-тц-тц. Ну и платье у тебя! Красивое, конечно, но тебе не длинновато? В этом сезоне модно носить до середины коленной чашечки. О, прекрасно, это нам подойдёт. Я вернусь через три дня и тогда укорочу тебе подол платья. Договорились, подойдет тебе такая оплата?

«Ещё даже посылку мне не показала, а уже сама всё решила...» – Кики стояла, поджав губы.

Девушка снова обернулась к зеркалу, поправила шляпку, чтобы та сидела как можно элегантнее, и затараторила ещё быстрее, чем до этого:

– Понимаешь, меня вызвала к себе одна заказчица, так что я должна срочно ехать, а она живёт не близко. Она страшно капризная, мало того что ей нужно платье, так ещё и чтоб в один день готово было. Вот поэтому... – девушка показала на стоящую на столе птичью клетку, накрытую белым кружевным чехлом. – Моему племяннику исполняется пять лет, это ему подарки, и я хочу, чтобы ты доставила их вместо меня. Он сказал, что хочет два: новую птичью клетку и игрушку, я ему всё это пообещала. Сказала ему, что непременно принесу всё сегодня к четырём. А если хоть чуть-чуть опоздаю, мне придется девяносто четыре раза встать на голову... Но ты сама подумай, если я попытаюсь это сделать, я же забуду, где у меня голова, где ноги! Остался всего час, ты непременно должна успеть! Очень прошу! Что? Адрес? Абрикосовая улица, дом десять. Вверх по реке, за большой цветочной лавкой на окраине города. А? Имя? Скажешь: «Господину Проказнику», тебя поймут. Ну всё, поторопись. – И, продолжая болтать без умолку и подгоняя Кики, девушка сунула е в руки птичью клетку, а потом выбежала из дома.

Кики отогнула край кружевного чехла и заглянула в клетку.

– Ой, Дзидзи, какая прелесть! Точь-в-точь ты!

Внутри на серебристой подушке сидела мягкая игрушка: чёрный кот с большим бирюзовым бантом на шее. По всей видимости, девушка сшила его сама.

Кики нанизала кольцо клетки на черенок так, что она висле сразу за радио, а Дзидзи усадила сверху на метлу.

– Присматривай там за посылкой! – и Кики быстро взмыла в воздух, оставив внизу тени домов.

– Как давно мы не летали... Так здорово!

Ярко сияло солнце, уже перекатившееся на западную сторону неба. Когда ветерок приподнимал кружевное покрывало, Дзидзи то и дело неприязненно посматривал внутрь клетки.

– Вот же вырядился, ленточку эту нацепил... – вполголоса пробормотал он, а чуть позже добавил: – И расселся на подушке...

– Тебе что, тоже так хочется? – оглянувшись, рассмеялась Кики. – Это только для мягких игрушек, они ведь сидят и не шевелятся.

Дзидзи сделал вид, что не расслышал слов Кики, но стал потихонечку подбираться поближе, вплотную к клетке, а потом вдруг протянул переднюю лапу и когтями подтащил клетку к себе. Помело резко дёрнуло в воздухе.

– Прекрати! Сиди смирно! – прикрикнула на него Кики.

Дзидзи дёрнул ушами, медленно убрал лапу и приложил ее к пасти.

– Дзидзи, ты что, хочешь залезть внутрь? Что на тебя нашло?

– Но она ведь такая красивая...

– Дзидзи, ну в самом деле! Поверить не могу, что мы с тобой одногодки! – беспомощно рассмеялась Кики.

Помело снова полетело ровно. Дзидзи словно только этого и ждал: он проворно дотянулся до клетки, открыл когтями дверцу и, вытянувшись в струнку, изготовился проскользнуть внутрь. Помело замотало из стороны в сторону.

– Ай! Ай! Ай! – Кики отчаянно старалась его выровнять, но тщетно – и тут игрушечный кот покатился и выпал из распахнутой дверца клетки.

– А-а! – закричала Кики и протянула руку, пытаясь поймать игрушку, но не успела. Та уже падала вниз, вращаясь, как маленький чёрный смерчик.

Кики тут же развернула помело и помчалась вдогонку за игрушкой. Внизу, далеко под ними, виднелся зеленый лес, который приближался с каждым мгновением. Кики с размаху влетела в него – будто в воду нырнула, – ветки деревьев нещадно хлестали ее. Наконец, Кики увидела небольшой открытый пятачок и смогла приземлиться. Она тут же принялась размахивать помелом и искать игрушку повсюду: на ветках, между травяных кочек...

Игрушки не было. Лес был большой, и к тому же деревья в нём были широколиственные. Если игрушка зацепилась где-нибудь среди ветвей в затенённом месте, искать её можно до бесконечности. К тому же, игрушка была лёгкой, ветер мог подхватить ее и отнести куда-нибудь в другую сторону.

Кики чуть не плакала. Девушка доверилась ей, хотя видела Кики впервые в жизни, и дала ей важное поручение. Она была первой заказчицей Кики с момента открытия службы доставки, и вот теперь всё грозило пойти прахом. Назначенный срок – четыре часа – уже вот-вот пробьёт. Кики метнула рассерженный взгляд на виновато съёжившегося Дзидзи.

– Ах ты, вредина... – И тут Кики вдруг осеклась на полуслове. – Точно! У меня появилась прекрасная идея! Дзидзи, залезай-ка ты в клетку вместо игрушки.

Дзидзи испуганно поднял мордочку и попятился, мотая головой.

– Ну же. Ты же хотел на подушке посидеть? Так что давай полезай. У нас нет времени! – Кики повысила голос и повелительно указала на клетку, гневно сверкнув глазами. Дзидзи поспешно залез в клетку и даже не забыл аккуратно усесться на серебристую подушку, которая, к счасть, не выпала вместе с игрушкой. Кики заперла дверцу клетки и снова обратилась к Дзидзи, теперь уже ласковее:

– Это совсем ненадолго. Как только найду игрушку, я тут же прилечу и подменю тебя.

Дзидзи с горечью посмотрел на Кики:

– Так мне что, игрушкой стать?

– Именно.

– И что, мяукать нельзя?

– Нет, но можешь подремать в своё удовольствие.

– А дышать тоже нельзя?

– По возможности.

– Не нравится мне всё это! Та девушка говорила, что племянник у неё проказник, он заставляет людей по сто раз на голову вставать!

– Всё будет хорошо. Я очень скоро вернусь за тобой.

Дзидзи глубоко вздохнул и уныло съёжился, а потом взял и попросту отвернулся от Кики. Кики повесила клетку на помело, в этот раз, для пущей предосторожности, перед собой, и поспешно поднялась в небо.

Кики пролетела вдоль реки, глядя на указатели с названиями улиц на перекрёстках, и быстро нашла дом номер десять по Абрикосовой улице, за цветочной лавкой. Кики позвонила, и за дверью тут же послышался дробный топот и звонкий голос: «Тётя?». Дверь распахнулась.

За дверью стоял мальчик. На щеке у него красовался пластырь, на носу еще один, еще два на лбу и три – на коленках.

– Прости, тётя не смогла прийти и попросила меня сделать это за нее. Держи, это твои подарки, всё как она обещала. Поздравляю с днём рождения!

Мальчик взял у Кики клетку, заглянул внутрь и принялся радостно скакать вокруг. В просветах между прутьями было видно, как внутри клетки с перекошено мордочкой трясётся Дзидзи. Кики поспешила добавить:

– Ой-ой-ой, ты уж будь подобрее с котиком.

– Я буду! Я буду его очень-очень беречь! Я его аккуратно сложу и буду носить в кармане! – высунул язык мальчик.

– Не-е-ет! – раздался из клетки придушенный вскрик несчастного Дзидзи.

– Ну, ещё увидимся! – помахала Кики мальчику.

– Да? И ты мне снова что-нибудь подаришь?

– Может быть, – сказала Кики, оседлала помело и помчалась изо всех сил.

Возвратившись назад, она поняла: то, что она приняла за лес, было городским парком. Кики еще раз тщательно обыскала все места, куда могла упасть игрушка, но все ее старания были тщетны.

Но если так... Тогда Дзидзи придётся навсегда остаться у Господина Проказника. Он никогда не вернётся к Кики... А ведь они были друг у друга совсем одни...

Потихоньку смеркалось. Кики прислонилась к ближайшему дереву, она совершенно не представляла, как ей быть дальше. И тут взгляд Кики упал на подол ее собственной юбки, она взялась за край и уставилась на него.

– Надо отрезать подол и самой сшить из него кота-игрушку, другого выхода нет. Сейчас ведь всё равно в моде короткие юбки... Придётся попробовать...

И тут до её ушей донеслась негромкая песенка:

Чёрной сажи чернота – это чернота не та.

Славная же чернота есть у ведьмина кота.

Разных чёрных красок много видел белы свет.

Ведьмин чёрный – самый лучший среди чёрных цвет.

Кики удивлённо обернулась и разглядела в просвете между ветками деревьев небольшой домик. То, что Кики приняла за лесную чащу, оказалось чрезвычайно пышно разросшейся живой изгородью. В открытом окне можно было увидеть девушку с волосами, забранными в тугой хвостик, которая стояла спиной к Кики и рисовала картину.

«Может быть, она что-нибудь знает? Попробую её спросить». Кики не без труда протиснулась между кустами изгороди, пересекла пышно цветущий сад и приблизилась к дому.

Ведьмочка приподнялась на цыпочки, заглянула в окно, чтобы окликнуть художницу, и тут увидела ее картину, на которой было изображено что-то очень сильно напоминающее чёрного кота. Кики ахнула и перевела взгляд дальше, за мольберт, - и в самом деле, там был он, потерянны игрушечный кот! Девушка обернулась на шум.

– А! О... Ну... Это же...

– А! Это же... Т-ты...

Они заговорили обе разом, встретившись взглядами:

– Ой, я так рада!

– Ой, как здорово!

У обеих одновременно вырвалось:

– Нашлась, как замечательно!

– Нашлась, как замечательно!

И они продолжили говорить хором:

– Что именно?

– Что именно?

Удивлённо переспросили:

– Я про вон ту игрушку!

– А я про тебя! Девочку в чудесном чёрном платье!

Они так и продолжали говорить одновременно, и их голоса сплелись и получилось что-то вроде: «Я про вон ту девочку-игрушку в чёрном платье-кота». Кики наконец немного пришла в себя и вежливо спросила у девушки:

– Скажите, пожалуйста, эта игрушка, случайно, не свалилась на вас с неба?

Девушка изумленно воззрилась на Кики:

– Я не знаю, упала ли она с неба ил выросла из земли, но я просто нашла ее в лесу. Я уже очень давно ищу правильный черный цвет для картины, которую пишу для выставки. Доподлинный чёрный, самый настоящий из из всех оттенков черного. По возможности, ведьминский черный этой черный кот так, полумера... – Девушка осеклась, окинула взглядом помело у Кики в руках и вдруг вскричала: – Послушай, а ты, случайно, не...

– Ну да, я вроде как ведьма... – Кики едва успела кивнуть, как девушка бросилась к ней так порывисто, что едва не выпала из окна, и с силой сжала руку Кики. – Если хочешь, пожалуйста, я подарю тебе этого кота! Только прошу, поскорее заходи и посиди вон на том стуле! В это городе сто лет не было ведьм, я уже начала подумывать, не переехать ли мне отсюда. А тут такая удача: ведьма сама явилась ко мне! Ну же, присаживайся.

Хотя Кики было сложно противостоять такому натиску, она помотала головой:

– Хорошо, непременно. Но не прямо сейчас. Если вы отдадите мне игрушку, то взамен я привезу вам настоящего черного кота, ведьминского кота. И тогда вы сможете нарисовать меня вместе с ним.

– Правда?

– Чистая правда! – кивнув, громко подтвердила Кики, взяла игрушечного кота и бросилась бежать, ни разу не обернувшись.

– Ты пообещала! – догнал ее голос девушки.

Когда Кики подлетела к дому Господина Проказника, уже совсем стемнело. Стараясь ступать как можно тише, Кики заглядывала в освещенные окна, одно за другим. А, вот и Дзидзи. Господин Проказник спал в своей постели, крепко обняв кота. Об «аккуратно сложу» не было и речи, кот был просто скомкан в крепких объятиях мальчика. Господин Проказник подмял Дзидзи себе под бок, совершенно придавив его. На носу кота теперь красовался пластырь, точь-в-точь такой же, как у мальчика.

Кики тихонько открыла окно, встала на цыпочки и потянула Дзидзи за хвост. Но Дзидзи не пошевелился. Он будто и в самом деле превратился в игрушку. У Кики защипало в носу. Сейчас она как никогда остро осознала, как дорог ей Дзидзи.

– Дзидзи! Дзидзи! – тихонько позвала Кики. Дзидзи медленно приоткрыл один глаз. Кики положила игрушечного кота на живот мальчика и позвала: – Скорее!

Дзидзи осторожно выскользнул из рук мальчика, подпрыгнул, как мячик, и влетел в объятия Кики. Он так громко мурлыкал, что по этому рокоту нельзя было понять, то ли он плачет, то ли смеётся.

– Как же это замечательно – дышать полной грудью! И двигаться, как захочется!

Кики с Дзидзи взлетели в небо, Дзидзи начал озираться вокруг:

– Тут такое дело... – проговорила Кики, избегая взгляда Дзидзи. – Ты прости, но мне нужно, чтобы ты еще немножко мне помог. Но в этот раз игрушкой притворяться не придётся. Так что можно будет хоть смеяться, хоть плакать.

– Ну раз так, то это я с удовольствием! – согласно кивнул Дзидзи.

Однако, когда художница усадила Кики и Дзидзи рядышком, она тут же велела им:

– Вот так и сидите. Уважаемый ведьмин кот, держи хвост колечком вокруг себя. И сделай неприветливое выражение на морде. Да-да, вот так. Не дыши слишком часто, ага, вот та-ак... И не шевелись!

Дзидзи так рассердился, что шерсть у него встала дыбом. Увидев это, художница радостно вскрикнула:

– Ой, замечательно! Настоящий ведьмин кот! Да-да, вот так и сиди!

Кики, глядя на всё это, вдруг почувствовала прилив радости: «Вот и нашёлся ещё один человек, которому я пришлась по душе».

То же ночью Кики написала Окино и Кокири своё первое письмо:

«Я решила поселиться в городе под названием Корико. Это большой город на берегу моря. Сначала я сомневалась, думала, что он, может быть, даже чересчур велик, но зато этот город прекрасно подходит для работы, которой я решила здесь заниматься. Я основала «Ведьмину службу доставки»...»

Кики подробно расписала всё, что с ней случилось, умолчав только о том времени, когда она впала в уныние. Письмо она закончила так:

«Думаю, когда придёт время получать мой отдарок от швеи, я попрошу у неё не подшить платье, а серебристую подушку для Дзидзи. В следующий раз я отправлю вам портрет Дзидзи, как он сидит на ней с важным видом.

У меня всё хорошо, так что не беспокойтесь за меня. Папа, мама, надеюсь, у вас всё в порядке. Ну всё, пока».

Глава 5

КИКИ ПОПАДАЕТ В СЕРЬЁЗНУЮ ПЕРЕДЕЛКУ

Кики открыла дверь свое службы доставки и невольно прикрыла глаза рукой:

– Какое яркое солнце!

Погода стояла просто ослепительная. Когда Кики прилетела в город, это было время, когда солнце лениво прогуливалось по небу, безмятежно рассылая вниз свои лучи. Оно было почти таким же, как в маленьком, окруженном лесами городке, где родилась и выросла Кики. Однако сейчас солнце безжалостно метало свои лучи вниз, словно бесконечный поток упругих мячиков.

– Ну и лето здесь, у моря, не продохнуть... – проворчала Кики, расстегнула пуговку на груди, чтобы освежиться, и привстала на цыпочки. «Эх, нехорошо. Его же отсюда не увидеть, сколько ни тянись... Это всё из-за маминого письма».

Из окна родного дома Кики, если привстать на цыпочки, было хорошо видно верхушку поросшего травой холма на востоке. Позавчера от мамы Кики, Кокири, пришло письмо, в котором она упомянула тот самый холм.

«Вчера я летала по делам, а по дороге домой завернула на восточный холм. Вспомнилось, как ты вечно улетала туда, когда я отправляла тебя с поручениями, и тебя было не дождаться. Трава там вымахала аж по колено. Я присела на холме и долго глядела в небо. И как ты думаешь, что было дальше? Я уснула! Трава пахла так чудесно, и ветерок был таким приятным... Сама не знаю, сколько прошло времени, но когда я проснулась, то поспешила домой. Когда Окино увидел меня, он расхохотался. И сказал: «Ну вылитая Кики!». У меня были следы от травы во всю щеку! Я и сама не могла удержаться от смеха!».

Кики сидела в палящих лучах солнца и вспоминала поросший травой холм, на котором она так любила играть, узенькие улочки маленького городка и многое-многое другое – и в груди у неё всё сжималось от тоски по дому.

– Так, начали! – Чтобы отвлечься, Кики взяла своё помело – свой рабочий инструмент – и принялась начищать его мягкой тряпочкой. Это была её ежеутренняя процедура с тех пор, как она открыла «Ведьмину службу доставки».

– О-го-го, какая же ты труженица! Как сегодня с заказами? – Соно вышла из своей булочной, держа на руках дочку, и заглянула в окошко к Кики. – Боюсь, сегодня дел не будет, сколько ни старайся. Город совсем опустел. Ну разве что вон там в переулке мальчик улицу подметает, молодчина... А так будто и нет никого.

Кики подняла голову и оглядела улицу. И в самом деле, взгляду было совершенно не за что зацепиться, вокруг только солнечный свет да чётко очерченные тени домов.

– Сегодня же воскресенье, да ещё и самый разгар лета в придачу, вот все на море и подались.

– На море? А зачем?

– Купаться, конечно. Почему бы и тебе не устроить сегодня выходной и не слетать на море?

– В такую жару?

– Ну ты даёшь... Именно в такую жару на море и ходят! Потому что там лучше! Без моря в наших краях лето пережить нелегко.

– Но я никогда в жизни не плавала...

– Тогда тебе тем более нужно слетать на море! Что до купальника, так я тебе свой одолжу. У меня как раз есть чёрны, я его в детстве носила. Ты ведь ведьма, тебе не чёрны нельзя.

– Соно, а разве вы не пойдёте?

– У меня же малышка. Куда уж мне, ничего не получится. Потерплю один год. Хорошо тебе, что ты сможешь туда слетать. На помеле ты вмиг доберёшься

– Давайте мы с вами пойдём вместе? Я присмотрю за малышкой. – И Кики легонько погладила по щеке мирно спящую на руках у Соно девочку.

– Не стоит, Кики, ты же с тех пор, как прилетела в наш город, так и не отдыхала ни денёчка. Сейчас у тебя работы побольше стало, так что тебе вполне можно в кои-то веки сделать передышку. Просто поваляться на песке – уже неплохо. Так, подожди немножко, я сейчас принесу купальник. Наденешь его сейчас под платье, а там платье просто снимешь. – И Соно поспешно ушла в дом.

– Хм... На море? – тихонько пробормотала Кики и позвала Дзидзи, своего чёрного кота. – Эй, а ты хочешь на море?

Дзидзи спасался от жары на продуваемой сквознячком лестнице, он растёкся по ступенькам словно масляная лужица. В ответ на вопрос Кики он только презрительно фыркнул:

– Ты что, предлагаешь мне шевелиться? В такую жару? Ну у тебя и фантазии... Ты что, забыла, что я покрыт мехом?

– Да ладно тебе, мы же полетим навстречу морскому бризу! По мне, так это куда приятнее, чем маяться дома. Да и помелу пойдёт на пользу, если изредка проветривать его просто для развлечения.

– Изредка, ну-ну, – фыркнул Дзидзи, неохотно поднялся и хлестнул себя хвостом по бокам. Была у него такая привычка, он всегда так делал перед тем, как куда-нибудь отправиться.

Кики, улыбнувшись, наклонила голову и принялась закрывать окна.

Сонно принесла купальник, и Кики примерила его. Ткань хорошо растягивалась, и когда Кики надела купальник, оказалось, что он облегает тело, словно резиновый.

– Ой, а так разве можно? – съёжившись, смущённо спросила Кики у Соно.

– Конечно! Тебе очень идёт. Я раньше была тоненькая, совсем как ты. Аж завидно стало, как он тебе впору.

– Но... У меня же... Всё видно, мне так не нравится...

– Именно так и должно быть. Прилетишь к морю, сама всё увидишь, там все так ходят, тебе совершенно не о чем беспокоиться. – С этими словами Соно подобрала подол своей юбки и выставила ногу напоказ. – Ну, давай, лети уже поскорее.

Кики надела платье поверх купальника, взяла помело и с покачивающимся на нём радио и вместе с Дзидзи вышла наружу. Напоследок она повесила на дверь табличку с надписью «Сегодня у нас выходной».

Кики и Дзидзи взлетели в пронзительно-голубое небо. Из радио лилась приятная музыка, и Кики покачивалась в такт мелодии.

– Как же всё это замечательно! – Кики мастерски поймала ветер и теперь летела, закладывая широкие дуги то вправо, то влево. – Уметь летать – это так здорово! Неудивительно, что Соно тоже хочется.

Кики, прищурившись, окинула взглядом раскинувшийся внизу город Корико. Дома теснились по обоим берегам Большой реки, словно крылья бабочки, и казалось, что город тоже покачивается в такт музыке.

– Эй, Кики, по радио что-то говорят! – забарабанил в спину Кики сидящий сзади Дзидзи.

И в самом деле, музыка вдруг оборвалась, и по радио начали сообщать прогноз погоды.

«Внимание, повторяем экстренное сообщение. Сегодня на побережье у города Корико ожидаются порывы шквальных ветров, известных как «Морские чудища». Эти ветра получили своё имя за то, что они, как правило, внезапно налетают в разгар лета и разрушат всё на своём пути. Мы просим всех отдыхающих на морском побережье соблюдать осторожность».

– Э, там говорят, что погода-то испортится, – заметил Дзидзи.

– Разве? В такой замечательный день? – Кики и не думала прислушиваться к предупреждению. – Ты посмотри, вон уже и море видно. Ой, сколько народу! Люди отдыхают в свое удовольствие! Это в прогнозе погоды что-то напутали. А вот у тебя есть дурная привычка – думать о плохом в самые замечательные минуты. Не слишком хорошая черта характера.

– Чрезмерная беспечность тоже не слишком похвальная черта характера. – Дзидзи отвернулся и нахохлился.

Вскоре Кики наклонила черешок помела вниз и стала снижаться. Она тихонько приземлилась в стороне от песчаного пляжа. Ей самой до сих пор никогда не приходилось слышать, чтобы ведьмы купались в море, и она решила, что лучше по возможности не привлекать к себе лишнего внимания.

Кики покосилась на многолюдный пляж. Люди веселились от души. Кто-то строил замки из песка. Кто-то зарылся в этот песок так, что торчала одна только голова. Кто-то подставлял спину солнечным лучам. Кто-то бегал вдоль самой кромки воды. Кто-то плавал размашистыми сажёнками. Каких только развлечении не найдётся на морском берегу! Отовсюду слышались смех и голоса, повсюду взгляд встречал улыбающиеся лица.

Но ветер заметно усилился, и пляжные зонтики начали хлопать. Море тоже слегка взволновалось, и возгласы людей, катающихся на волнах, стали громче.

Давай всё-таки пойдём туда.

Кики сняла платье и туфли, взяла их в обе руки и, ссутулившись, робко направилась к воде. Она впервые в жизни шла по песку босыми ногами, и песок, хотя за полдень еще не перевалило, был обжигающе горячим – по такому медленно не погуляешь. Кики ойкнула и запрыгала как мячик.

Дзидзи, расчётливо старавшийся держаться в тени Кики, тоже запрыгал за ней, беспрестанно ворча и жалуясь:

– Ну что за жалки вид! Мы тут с тобой как жареные бобы на сковородке. Видела бы это Кокири!

Добравшись наконец до кромки воды, Кики с облегчением выдохнула и, подражая остальным, вырыла себе небольшую ямку, легка на живот и растянулась на песке. Здесь песок был теплым, как вода в ванне, и Кики это очень понравилось. Вокруг мелькало множество людских ног, но люди, казалось, были полностью поглощены своими делами и не обращали на нее никакого внимания, так что Кики мало-помалу успокоилась.

Кики подпёрла подбородок руками и принялась смотреть на море. Море волновалось всё сильнее, оно было похоже на некое огромное, беспрестанно движущееся живое существо. Казалось, что люди, забегающие в море один за другим, карабкаются на спину этого громадного зверя.

– Может, и мне попробовать?

Только теперь Кики осознала, что её мама Кокири ничегошеньки ей не рассказывала о море. Впрочем, это было вполне естественно, ведь и сама Кокири никогда в жизни не видела моря.

– Кики, ты же ведьма. А вдруг ты растаешь в воде? Думаю, лучше не стоит. – Дзидзи обеспокоенно заглянул Кики в глаза.

– Быть такого не может. Вон как всем хорошо, не может быть, что только ведьмам нельзя было в воду. Я хотя бы по пояс заду. – Кики поднялась и уселась на песок. И тут внимание Кики привлекли показавшиеся на горизонте посреди ясного неба чёрные глыбы облаков. Она перевела взгляд на пляж и увидела, что по берегу ветер закручивает вихрящиеся смерчики из песка. – Ой, а ведь прогноз, похоже, не ошибся...

И всё-таки, заметив, что солнце по-прежнему ярко сияет на небе, она снова принялась с завистью посматривать на людей, которые весело плескались в море. И вдруг рядом раздался голос:

– Эй, привет!

Кики обернулась на голос и увидела совсем близко от себя женщину, она тоже валялась на животе и приветливо улыбалась Кики. Она неторопливо приподнялась и указала на помело.

– Ты его сюда с собой принесла, чтобы поиграть на пляже? Оно у тебя вместо плавательного круга?

– Ха-ха-ха! – Кики не удержалась от смеха, услышав такой забавны вопрос. Женщина тоже от души рассмеялась, а потом продолжила:

– Я слышала, что в город прилетела ведьма. Всего ничего времени прошло, а уже и подражатели появились. Но по-моему, это замечательно. Я-то вот всё время с малышом вожусь, совсем от моды отстала. Я тут, кстати, совсем недавно видела ещё одного мальчика с метлой.

Кики поспешно попыталась спрятать помело за спину.

– А, вон же он, гляди! – Женщина показывала куда-то назад. Там, позади играющих на песке, стоял мальчик с небольшим узелком и метлой и глядел в их сторону.

– А, да он же вроде как просто уборщик?

– Ах вот оно что... Так ты что, тоже уборщица? А я-то уж подумала... – Продолжая разговаривать, женщина вытянула шею, начала озираться вокруг – и вдруг пронзительно закричала: – Малыш! Малыш, так нельзя! Не заплывай так далеко! Держись так, чтобы я тебя видела! Да-да, вот так. Поплескайся в водичке. А то во-о-он какие волны, так шумят!

Женщина замахала руками, и маленький мальчик, сидевший в оранжевом плавательном круге, как на тарелочке, обернулся на голос и забил ногами по воде. Женщина снова перевела взгляд на Кики и тяжело вздохнула:

– Дети такие милые, но как же с ними порой тяжело... Нелегко быть матерью... – И тут же снова закричала строгим голосом: – Нет, малыш, на глубину не заплывай! Сиди там, где сидишь! Вот так, умница. – Она опять с улыбкой обернулась к Кики. – Так бы хотелось хоть у моря отдохнуть немножко, но вот не выходит... Ах да, кстати! А твой котёнок не мог бы немножко поиграть с малышом? Он у тебя на вид такой разумный, такой славный котик. Может, тогда мой малыш перестанет убегать?.. – Женщина протянула руку и, словно пытаясь задобрить Дзидзи, погладила его по спине.

– Дзидзи, помоги. Ступай к нему, помоги. – Кики легонько похлопала кота по животу.

Дзидзи неохотно встал и с утробным рыком проворчал:

– Какой я ей котёнок, я взрослый кот! Терпеть не могу! – Бурча себе под нос и размахивая хвостом, Дзидзи поплёлся к кромке берега.

– Какой он у тебя умный! – Женщина, прищурив глаза, проследила взглядом за удаляющимся Дзидзи, пока тот не подошёл к малышу, а потом, мурлыча себе под нос беззаботную песенку, снова улеглась на живот.

Кики, в свою очередь, растянулась на песке. Она закрыла глаза, и разнообразнейшие звуки, раздающиеся вокруг, вдруг стали слышней и отчетливее. Солоноватый запах моря, к которому примешивались слабые запахи рыбы и водорослей, очень нравился Кики.

И вдруг раздался страшный вой и налетел порыв ветра – такой сильный, какого сегодня еще не было. Он обрушился с неба, как удар. Теперь со всех сторон раздавались возгласы, срывающиеся на крик.

Кики запорошило песком глаза, она огляделась вокруг, одновременно пытаясь проморгаться. В воздухе летали соломенные шляпы, плавательные круги катались по песку, как машинные колеса. Кики поспешно вскочила на ноги и увидела, что мирный пляж с беззаботно играющими людьми в одно мгновение страшно преобразился. Кто-то, зажав ребенка под мышкой, спешил прочь от берега к сосновому лесу поодаль. Кто-то пытался догнать улетающие вещи.

– Малы-ыш!!! – душераздирающе закричала женщина и как безумная помчалась к воде.

Кики проследила за не взглядом и увидела, что оранжевый круг с сидящими на нем мальчиком и Дзидзи подхватило огромной волной. Женщина с разбегу бросилась в воду, но круг с малышом и Дзидзи уже захватило в бурный водоворот и уносило все дальше в открытое море. До берега доносился отчаянный плач.

Кики побежала следом за женщиной, окликая Дзидзи на бегу:

– Держись крепче и жди меня! Я сейчас прилечу на помощь!

Кики обратилась к женщине, потерянно стоявшей на берегу, волны хлестали ее по ногам.

– Не волнуйтесь! Я умею летать! Я спасу их!

Сбоку раздались чьи-то голоса:

– Точно! Это же девочка из спешной доставки, она летает по небу!

– Тогда скорее, поторопись!

Кики побежала по песку назад и схватило помело.

И тут Кики побелела как мел. Помело было не ее. Оно только отдаленно смахивало на привычное помело ее матери, но это было не оно, а какое-то другое, плохонькое.

И надо же, чтоб такое случилось в такой важный момент! Должно быть, кто-то подменил помело, воспользовавшись суматохой, или улучил минуту, пока Кики лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь отдыхом. У ведьмочки внутри все оборвалось. Что же делать?!

Как бы то ни было, времени на раздумья не оставалось. Кики поспешно вскочила на помело и поднялась в воздух. Но только ей показалось, что она набирает высоту, как помело резко нырнуло вниз и конец черенка захлестнуло водой.

– Ох! – испуганно выдохнула толпа, собравшаяся на берегу.

Кики торопливо задрала метловище вверх, но теперь в воду с бульканьем погрузилась уже сама метла. Помело тут же намокло, отяжелело, и его начало кренить в сторону берега. Кики изо всех сил старалась выправить курс, но помело вихляло, клевало носом и вело себя как необъезженная лошадь, совершенно не слушаясь Кики. А тем временем малыша и Дзидзи уносило все дальше.

Кики летела, выбиваясь из сил. Она то погружалась в воду, то рывком взмывала вверх и вот наконец долетела до мальчика. Кики улеглась животом на помело и вытянула руки вперед, но мальчик так рыдал, что никак не мог ухватиться. Наконец Кики поймала его за плавки и подтянула наверх. Потом она подняла и Дзидзи, ухватив его за хвост. И тут налетел огромный вал, и надувной круг, подхваченный водоворотом, бешено вращаясь, на огромной скорости умчался в открытое море.

Люди, стоявшие на берегу, все разом закричали и запрыгали от радости.

Кики кое-как дотянула до берега, отдала заплаканного малыша матери и, не с спуская с рук напуганного Дзидзи, принялась торопливо натягивать платье прямо поверх мокрого купальника. Она схватила радио, тут же снова вскочила на помело и поднялась в небо.

– Может, тебе лучше отдохнуть? Такой страшный ветер! – закричали ей люди вслед, но Кики было не до них. Ей нужно было как можно скорее разыскать помело, и Кики догадывалась, где оно может быть. Тот мальчик с метлой, которого она мельком видела на пляже... Наверняка это он захотел раздобыть себе ведьминское помело, вот и подменил его. Кики просто кипела от гнева. «Ни за что его не прощу!» – думала она. Конечно, хорошо, что все обошлось и ей удалось спасти малыша и Дзидзи, но стоило е представить, что все могло обернуться совсем иначе, – и ее мороз по коже продирал. «Поймаю его и заставлю извиниться миллион раз!» – думала Кики.

Кики все летела вперед на вихляющем и брыкающемся, как необъезженная лошадь, помеле и внимательно смотрела вниз.

Куда первым делом направится человек, который хотел заполучить ведьминское помело и раздобыл его?.. Ну разумеется, куда-нибудь повыше, на какой-нибудь обрыв. Ему же непременно захочется, не откладывая в долгий ящик, попробовать полетать.

– Кики, вон там! – - Дзидзи показал вперед. Все было так, как и предполагала Кики: на вершине невысокого холма стоял мальчишка в черном платье и явно собирался взлететь.

– Кики, нужно его остановить, скорее!

– Тсс, молчи! – Кики заставила метлу зависнуть в воздухе.

– Но он же поранится! – снова подал голос Дзидзи.

– Он же хотел полетать, так вот пусть и полетает, не будем ему мешать. Треснется как следует, глядишь, и помет, что нельзя вот так запросто брать чужое, – холодно произнесла Кики, сдерживая тряскую метлу, которая пыталась тронуться с места.

– Но он же в самом деле спрыгнет! – вскричал Дзидзи.

Тем временем мальчик на холме наконец прыгнул. Но только шмякнулся копчиком о землю, а потом кубарем покатился вниз по склону холма.

Кики сорвалась с места и полетела вслед за ним. Она приземлилась у подножия холма рядом с похитителем помела. Тот дрожал всем телом и потирал ушибленное место, а Кики едко прокомментировала:

– Жалость-то какая, а?

Он удивленно поднял голову на голос, и оказалось, что это и в самом деле тот самый мальчик с пляжа, примерно ровесник Кики. Его очки треснули, и он был весь покрыт ссадинами. Кики прыснула со смеху: ну надо же, этот мальчик даже натянул поверх своей обычное одежды черное платье, похожее на наряд Кики!

– Ну, ты славно потрудился! Даже ведьминское платье раздобыл!

Мальчик поднялся, пряча глаза, и принялся торопливо стаскивать с себя платье. Его лицо залила краска стыда, и он упорно смотрел вниз.

– А я из-за тебя влипла в такую передрягу! – Кики крепко стукнула рукояткой помела по земле, подчеркивая, как она рассержена. Однако, в самом деле, глядя на этого мальчика, который так старался скопировать все ведьминское, что даже надел платье, даром что сам мужчина, Кики чувствовала не столько гнев, сколько растущее изумление. – Давай извиняйся, будь так любезен! Миллион раз, не меньше!

Мальчик молча быстро кивнул. Потом отступил на шаг и снова кивнул.

– Раз уж так вышло, мог бы попробовать что-то сказать в свое оправдание! Ты ведь не закоренелый воришка на самом деле?

– Нет, ничего подобного! Я это для исследования! – обиженно запротестовал мальчик.

– Для исследования?! – возмущённо вскричала Кики.

– Не кричи на меня так. Я тебе все объясню. Понимаешь, у нас в городе есть авиаклуб. Мы хотим все вместе придумать что-нибудь эдакое, чтобы мы сами могли летать. Сейчас мы разделились на три команды и наперегонки проводим каждая свое исследование. Одна команда работает над летучей обувью, еще одна команда изучает летучий ковер, а последняя команда исследует полет ведьминского помела.

– И ты, значит, в команде, занимающейся помелом? – Кики пытливо заглянула мальчику в глаза, и тот смущенно кивнул.

– Ну вот поэтому я и крутился сегодня возле твоей службы доставки и случайно подслушал, как ты говорила с булочницей... А потом побежал за тобой.

– Так ты решил, что сможешь полететь на моем помеле?.. Но это невозможно! Ты не сможешь летать, какое бы помело у тебя не было! Я могу летать, потому что я ведьма. Дело не в помеле, а в крови, которая во мне течет. – Кики для наглядности похлопала себя по груди.

– Так, значит, это твоя кровь летает? – Мальчик воззрился на Кики округлившимися глазами.

– Фу-у... Ну ты сказанул... – Кики невольно хихикнула, но тут же поспешно подавила смех и пробормотала уже серьезно: – А в самом деле, как же я летаю?.. Я и сама не знаю толком.

Кики задумчиво уставилась в небо, а потом снова рассмеялась:

– Нет, все-таки от помела тоже многое зависит! Если вы уж все равно занимаетесь исследованиями, разработали бы лучше помело, на котором было бы удобно летать! А то эта твоя подделка...

– А что с ним не так? Я его сам смастерил, но старался, чтобы оно как можно больше походило на твое...

– Это просто беда! Его страшно мотает, сидеть больно, такое чувство, будто на необъезженной лошади скачешь! Я чуть со стыда не сгорела – так позориться перед всеми. Так, а теперь верни мое поме...

Кики, продолжая говорить, наконец-то впервые огляделась вокруг. И тут у нее вырвался крик:

– А-а!

Старое помело ее матери было сломано пополам, и две половинки раскатились по земле.

– Ох, что же мне теперь делать? – Кики бросилась к обломкам, подняла их и стиснула в руках.

– Прости! – Мальчик покаянно свесил голову.

– Это же мамино старое помело... Она подарила его мне, когда я улетала из дома... На нем так хорошо леталось... – сквозь слезы проговорила Кики.

– Прости, – тихо повторил мальчик. Он совсем сгорбился и уставился в землю.

– Ничего не поделаешь... – наконец выдавила Кики осипшим голосом. Тут, сколько ни жалуйся, не поможет, подумала она и подавила ком слез, поднимающихся к горлу. – Мне придется сделать новое помело самой. Я уже делала такое раньше, надеюсь, все получится. Конечно, вряд ли поначалу все пойдет так же гладко, как тогда... Но я как-нибудь ее объезжу, вот увидишь.

– Знаешь, я довольно много знаю о том, как обеспечить плавность полета, может, я тебе чем-нибудь пригожусь?.. – робко предложил мальчик.

– Спасибо за желание помочь, я его очень ценю. Но это работа для ведьмы, – с напускной бодростью откликнулась Кики.

– Нелегко тебе приходится, даром что ты умеешь летать...

– Ну, тебе тоже можно посочувствовать, ведь ты-то летать вовсе не умеешь... – Кики наконец приподняла голову и улыбнулась мальчику.

Глава 6

КИКИ СЛЕГКА НЕ В ДУХЕ

На следующий день после того, как Кики летала к морю и пережила множество приключений, она отправилась в лес на западной окраине города, разыскала там подходящую ветку каштанового дерева и тут же принялась мастерить себе новое помело. Теперь ей уже не хотелось делать франтоватое помело с тонким метловищем, как то, которое она смастерила себе перед тем, как отправиться в дорогу. Она задумала сделать крепкое и надежное помело, которое даже в самый сильный ветер держалось бы в воздухе с непринужденностью рыбы в волнах. После долгих раздумий она решила приладить к черенку веник от старого сломанного помела.

– Пусть будет пополам-напополам с маминым, – пробормотала Кики себе под нос, наклонив голову. Нет, конечно, она задумывалась о том, что раз уж так вышло, можно было бы сделать новое, с иголочки, помело. Но ей подспудно казалось, что с веником от маминого помела будет надежнее, к тому же у нее просто рука не поднималась взять и выбросить его. – Пусть все-таки будет пополам-напополам, – снова проговорила она.

Черный кот Дзидзи, сидевши рядом с закрытыми глазами, услышал это, чуть приоткрыв щелочки глаз, взглянул на помело и с облегчением вздохнул.

И все-таки, когда работа над новым помелом была окончена, оказалось, что летает оно не очень. Возможно, это случилось потому, что Кики смастерила его в большой спешке и не просушила ветку как следует. Или, может, дело было в том, что Кики пока еще не обвыклась.

– Как бы то ни было, я должна научиться им править!

Всякий раз, когда Кики садилась на новое помело, ей приходилось так стараться, что голова кругом шла, но все же Кики не сдавалась и упорно продолжала летать.

Каким же было это новое помело? Оно было куда более своенравным, чем материнское, и то и дело пыталось наподдать сзади, как норовистая лошадь. Стоило Кики совершить малейшую ошибку – и она оказывалась на волосок от падения... Временами могло показаться, что она не летать учится, в на голове стоять... В общем, со стороны это выглядело довольно странно.

Однако мир, он так забавно устроен. Теперь, когда Кики, обливаясь холодным потом, неловко бултыхалась в небе, горожане стали заговаривать с ней куда чаще чем раньше.

– Ой-ей-ей, у тебя все в порядке?

– Что с тобой такое в последнее время, ты не заболела?

– Ты никак похудела?

– Если вдруг упадешь, ты уже поосторожнее...

И кто-то однажды даже сказал ей:

– Ну, прямо камень с души. Раньше ты летала, как черная стрела, всякий раз при виде тебя думалось поневоле: вон злая ведьма летит!

Кики не могла не задуматься.

– Вот стоило мне стать неуклюже, и все меня полюбили, так странно... По-моему, такого даже мама не смогла бы предугадать...

После переполоха с помелом прошло каких-то десять дней, и тут на номер 123-8181 позвонили. Кики сняла трубку и услышала голос художницы, которая рисовала картину с Кики и Дзидзи.

– Давне-е-енько мы с тобой не виделись! Как у тебя дела? Я наконец-то закончила картину – и все благодаря тебе. Собственно, я и хотела попросить тебя об одолжении: не могла бы ты отвезти ее к месту проведения выставки? Я слышала, ты как раз по работе занимаешься подобными вещами. Она немножко великовата, ты сама видела, но нельзя ли это как-нибудь устроить?

– Да, конечно... – начала было Кики, но осеклась. Ее вдруг охватила тревога. Перевозить по воздуху такие большие предметы очень тяжело, а уж если подует ветер, то задача осложнится еще больше. И надо же такому случиться именно сейчас, когда она не вполне доверяет своему помелу!

Еще в детстве, вскоре после того, как Кики выучилась летать на помеле, она как-то раз летела под сильным дождем, чтобы отнести папе зонтик. Но ветер раскрыл зонтик, помело закрутило, как бумажную вертушку, – и теперь Кики живо вспомнила свой давешни испуг.

– Это ведь твой портрет, так что я на тебя рассчитываю. – Похоже, художница решила, что Кики согласна.

– Хорошо, раз так, я постараюсь, – против воли согласилась Кики.

– Ура! Тогда забирай ее завтра около полудня, хорошо? Договорились? Я хочу заодно показать ее тебе. – Голос художницы так и звенел от радости.

Наутро следующего дня на небе не было ни облачка, оно было ясным и голубым. Но Кики только еще больше забеспокоилась. Когда небо с утра кажется таким высоким, то это вернейший признак того, что там, наверху, дует сильный ветер. И к полудню этот ветер вполне может спуститься ниже.

«Надеюсь, мне удастся довезти картину в целости и сохранности... Эта картина ей очень дорога...»

И тут Кики вдруг вспомнила, что ей сказал мальчик из авиаклуба. Он говорил: «Я довольно много знаю о том, как обеспечить плавность полета».

Кики спешно сбегала к Соно одолжить телефонную книгу, нашла телефон авиаклуба и набрала номер.

– Алло... Мне нужен мальчик... Из команды, которая изучает полеты на ведьмином помеле, такой худющий и высокий, он сейчас у вас?

– Хм, даже не знаю... У нас тут все до одного худющие...

– Как же быть?.. А, послушайте, а мальчик со ссадинами на лбу у вас есть? Правда, может, они уже зажили...

– А-ха-ха! Нет, еще не зажили! Так вот кто вам нужен! Он пока так и ходит со ссадинами. Томбо его зовут. У него еще очки, как у стрекозы. А, вот он как раз пришел. Сейчас, секундочку.

– Алло, это Томбо, – раздался в трубке уже другой голос.

– А это я, ведьма, мы недавно виделись. Меня Кики зовут.

– Ого, как ты меня разыскала? Прости меня за тот раз, мне очень жаль. Я что, опять что-то не то сделал?

– Да нет, это дело прошлое. Я тебя на самом деле о помощи попросить хотела. – И Кики спросила у Томбо, как бы ей половчее перевезти большую картину в ветреный день.

– Думаю, тебе нужно воспользоваться «выгульным способом», так будет вернее всего, - без заминки ответил Томбо.

– Это еще что такое?

– Положись на меня. Думаю, я смогу тебе помочь.

– Ой, спасибо тебе огромное! Художница живет на окраине города в северном парке, у нее там дом, совсем заросши деревьями, может, ты его знаешь? Я сейчас туда вылетаю.

– Знаю! Там дом вроде барсучьей норы.

– Да, точно! Ну, я на тебя надеюсь!

«А ведь и в само деле, тот дом точь-в-точь барсучья нора», - подумала Кики и рассмеялась. Она положила трубку и принялась спешно готовиться к вылету.

Когда Кики и Дзидзи приземлились на окраине парка, к ним подбежал Томбо, в руках у него был большой бумажный пакет.

Художница, стоило е увидеть Кики, просияла и вынесла из дальней комнаты картину.

– Ох... – невольно вырвалось у Кики. Дзидзи, в свою очередь, издал горловое урчание.

На картине, на фоне ночного неба, были нарисованы ведьма в черном платье и кот; казалось, они вот-вот сойдут с полотна. Черны цвет очень красиво мерцал, и Кики невольно окинула взглядом свою юбку.

Внезапно Томбо, до сих пор не издавший ни звука, вдруг недовольно произнес:

– Глаза не такие.

– В каком смысле – «не такие»? – удивленно спросила художница, казалось, она только сейчас его заметила.

– Как сказать, в каком смысле.. У Кики они круглее и приветливее...

– А! Но я подумала, что так будет лучше. Мне хотелось создать особое, ведьминское настроение... – Художница, нахмурившись, смотрела на Томбо.

– Ой! Этот мальчик – мой друг. Он знает способ, как мне лучше перевезти картину. – Кики, спохватившись, представила Томбо художнице.

Томбо не сказал больше ни слова, только, поджав губы, молча посмотрел на картину еще раз, а потом принялся за работу. Для начала он вытащил из бумажного пакета горсть разноцветных воздушных шариков.

– Воздушные шарики? Ты на них картину в небо запустишь? – забеспокоилась художница, вцепившись в картину.

– Нет, она отправится на прогулку.

Томбо без тени улыбки достал из пакета небольшой баллон. Потом он принялся надувать шарики газом из баллона, один за другим, и привязывать к ним длинные шнурки. Затем он связал все шарики в одну связку, ввинтил в верхнюю часть рамы болт с ушком и крепко-накрепко привязал к нему шарики. Поверх узла он прикрепил тонкий тросик. Шарики поднялись вверх, картина тихонько закачалась над самой поверхностью земли. Вверх она не улетала, но и вниз не падала, а аккуратнейшим образом парила на одном месте.

– Тут весь секрет в том, чтобы верно рассчитать количество водорода в шариках и сколько нужно самих шариков, – с некоторой доле самодовольства пояснил Томбо. – Кики, ты теперь возьмись за этот тросик и лети, словно собаку на поводке выгуливаешь. Если ветер начнет ее куда-нибудь уносить, просто одерни ее – и она послушается, – сказал он Кики.

– Что значит «словно собаку»? – Художница снова обеспокоенно посмотрела на Кики.

Но Кики смотрела на Томбо с восхищением: он так запросто нашел решение, а ей самой такое и в голову бы не пришло!

– Все будет в порядке. Теперь картина почти ничего не весит, и она сможет свободно плыть по воздуху, откуда бы ни налетел ветер... Это просто замечательная идея!

Когда Кики сказала это, Томбо впервые за все это время улыбнулся во весь рот, блеснув белыми зубами.

Идея в самом деле оказалась великолепной. Когда Кики взлетела с тросиком в руках, картина послушно последовала за не. Пусть ее вертел ветер, но они все равно потихоньку провигались вперед. И пока они летели до картинной галереи, все: люди, гулявшие по городу, люди, выглядывавшие из окон, люди, загоравшие на крышах домов, – все могли полюбоваться одновременно настоящими Кики и Дзидзи и Кики и Дзидзи, нарисованными на картине.

– Ну прямо как живые! И не различишь, где настоящие! – говорили одни.

– Нарисовать на черном фоне девочку в черном и черного кота – это же, наверное, очень сложно, - рассуждали другие.

– На картине они получились даже лучше, чем в жизни, мастерская работа! – утверждали третьи.

В общем, картину оценили все, кому не лень.

В картинной галерее, где это полотно выставлялось под названием «Самый красивый черный в мире», перед картиной всегда толпились люди.

Сказать, что художница была очень рада, - значит, ничего не сказать. В благодарность она нарисовала для службы доставки Кики чудесную вывеску с Кики и Дзидзи. Но на самом деле благодаря ей Кики получила куда более ценны подарок. Теперь во всем городе Корико, даже в самых дальних его уголках, узнали о службе доставки Кики. Так что им все-таки удалось «заявить о себе», как когда-то предлагал Дзидзи.

Благодаря всем этим событиям дела у Кики пошли в гору. Ее просили доставить то букет на день рождения, то забытый обед, то суп для одинокой старушки, то оставленный доктором стетоскоп. Теперь никто не стеснялся обратиться к Кики с просьбой. Однако были и те, кто думал только о себе. Один раз Кики хотели заставить таскать портфель до школы. В другой раз ее попросили доставить оскорбление. Разумеется, в таких случаях Кики отказывала.

Жаркое лето подходило к концу, и городские пейзажи стали постепенно перекрашиваться в осенние цвета. Кики наконец-то выучилась вполне неплохо управляться с помелом, и жизнь ее, казалось бы, прочно вошла в колею.

Однако Кики в последнее время была чем-то недовольна. У нее не было на это каких-то веских причин, и все-таки что-то выводило ее из себя.

– Я просто устала, ведь с тех пор, как я прилетела в город, мне столько пришлось пережить... – изредка бормотала Кики себе под нос, будто пытаясь саму себя в этом убедить. Но при этом Кики смутно осознавала, что дело далеко не только в этом.

После того, как Кики перевезла картину художницы «выгульным методом», Томбо из авиаклуба стал частенько заглядывать к ней в гости. И именно простодушные разглагольствования Томбо были причиной угрюмого настроения Кики.

– Знаешь, Кики, ты для меня как будто свой парень! Может, потому, что летать умеешь? Мне с тобой так спокойно, будто я вовсе не с девчонкой болтаю. С тобой можно о чем угодно говорить!

Сам Томбо явно хотел похвалить Кики. Но слова «вовсе не девчонка» засели в сердце Кики, как заноза, и день ото дня ранили все больше.

«Сам же тогда сказал, что у настоящей меня глаза красивее, чем на картине... А теперь я для него «свой парень»? Что это вообще значит? Может, в таком большом городе девочки какие-то особенные?.. Что, я так сильно от них отличаюсь?» - у Кики сделалось тоскливо на душе, и она не понимала, как ей быть.

Этим утром Кики опять никак не могла найти пару к своему шлепанцу и в конце концов рассердилась на Дзидзи:

– Меня это не устраивает! Если хочешь играть, играй себе на здоровье, но потом ты должен возвращать все на свое место. Который раз я уже тебе об этом говорю? У меня остались сплошь одни непарные шлепанцы!

Дзидзи сделал вид, что ничего не слышит, и только широко зевнул. И тут раздался телефонный звонок. Кики в шлепанце на одной ноге пропрыгала через всю комнату к телефону и сняла трубку.

– Здравствуйте, я с ведьминой службой говорю? Добрый день, - раздался в трубке благодушный голос.

– А? Ну да... – рассеянно ответила Кики, не успев переключиться на деловой тон.

– Тебя же вроде как о чем угодно можно попросить? Мне бы доставить кое-что...

– Так, и?..

– Речь идет о печенье. Для мое старшей сестры Хризантемы. Да, а меня вот Фиалка зовут. А я ведь уже старушка, не по летам мне Фиалкой зваться, хе-хе-хе!

Кики невольно закашлялась, не зная, что и сказать на такое.

– Но к сестре тебе нужно будет потом. А сначала в мой дом – на Ивовой улице, знаешь такую? На самом ее конце, номер две девятки. Девять-девять. Девяносто девять, понимаешь?

– Да-да, я поняла. Сейчас прилечу! – быстро ответила Кики, не выспрашивая дальнейших подробностей, и первая положила трубку. А потом запулила так и не надетый толком шлепанец в угол через всю комнату.

Нати дом номер девяносто девять по Ивовой улице оказалось несложно. Кики потянула за шнурок, висевший сбоку от двери, в ответ послышались сухой треск и бряканье, и откуда-то из-за дома донесся голос: «Иди сюда!» Кики пошла по тропинке, обегавшей вокруг дома, увидела небольшую, открытую настежь деревянную калитку, а за ней, в саду, - пожилую женщину с деловито засученными рукавами. Стирка была в самом разгаре.

Вокруг женщины стояли четыре огромные лохани, в одной были только белые вещи, во второй – только черные, в третьей – только синие, в четвертой – только красные. Мыльная пена сверкала в солнечных лучах и мягко шевелилась, словно живая. В лохани с белым бельем пена была белой, в лохани с черным – черной, в лохани с синим – синей, а в лохани с красным пена была красной.

– Вы – Фиалка? – окликнула ее Кики, проходя в калитку.

Женщина, продолжая увлеченно стирать, кивнула подрагивающей головой и коротко остриженными волосами, в которых пробивалась седина. На лбу у нее выступили крупные бисеринки пота.

– Это я, из «Ведьминой службы доставки».

Фиалка быстро вытерла руки о передник и подняла глаза на Кики.

– То есть, это не просто ведьмина работа?

– Как сказать... Моя работа – доставлять вещи.

– А я-то слышала, что ты ведьма... Думала, твоя работа – что угодно делать. Но если б ты могла делать все, что угодно, то мое дело, не ровен час, прогорело бы... Так что это хорошо, что ты только на посылках работаешь! Знаешь, ведь у меня тоже работа не из обычных, хе-хе-хе! Я зовусь передельщицей. Может, мы с тобой немножко схожи, а? Да нет, едва ли... – Фиалка рассмеялась собственным словам. – Но знаешь... Ты бы меня очень выручила, в самом деле. – Она снова запустила руки в лохань и продолжила стирать. – Сестра у меня такая упрямица, слов нет. Раз я обещала, что сегодня занесу, то все непременно должно быть доставлено именно сегодня – и никак иначе. Вот неймется ей. Ты подожди чуток, я только вот достираю. Шур-шур-шур! – пропела Фиалка, как бы подбадривая себя, и потерла мылом белую рубашку.

– Бегать к ней каждой мелочью – та еще работенка. По мне, так я б лучше вместе с сестрой жила... Но та все отнекивается, мол, одной ей лучше. Та-ак, шур-шур-шур, хлоп-хлоп-хлоп, опа! А сама-то! Даже печенья себе напечь не может... Шур-шур-шур. Вот я и бегаю к не       каждую неделю, занесу ей что-нибудь, заодно и поболтаем. У нас ведь, кроме нас двоих, больше и нет никого. И – раз! Шур-шур-шур, хлоп-хлоп-хло-оп! Что-то вот это пятно никак отстирываться не хочет... Так, еще раз, шур-шур-шур! Вот так мы и живем, но сегодня я так занята, что мне уж не до гостей... – Фиалка, не прекращая тереть белье, снова посмотрела на Кики. – Ты уж прости, что тебе приходится ждать... Погода на днях плохая была, у меня еще никогда столько стирки не скапливалось. Заказчики уже поторапливают... Надо поскорее все просушить и... Шур-шур-шур, хлоп-хлоп-хло-оп!

– Вы что, все это перестираете? – спросила Кики, вытаращив глаза.

– Ну разумеется. А что?

– Вручную?

– Конечно. Машины-то стиральной у меня нет. Но я же передельщица, все, что угодно, собственными руками переделаю, вот так-то.

Все время, как Фиалка говорила, ее руки продолжали двигаться, как поршни машины. Кики не могла оторвать от них глаз, так быстро и умело они работали. Растянуть белье на стиральное доске, провести мылом, промять – шур-шур-шур! – расправить двумя руками – хлоп-хлоп-хлоп! – и окинуть взглядом, вся ли грязь отстиралась.

– Шур-шур-шур и хлоп-хлоп-хло-оп! Шур-шур-шур и хлоп-хлоп-хло-оп! – негромко напевала Фиалка в такт собственным движениям. Пена легкими облачками взлетала в небо.

И вот прямо у Кики на глазах и с белым, и с черным, и с синим, и с красным бельем было покончено. Теперь Фиалка полила его водой из шланга и все так же – шур-шур-шур, хлоп-хлоп-хло-оп! – принялась полоскать.

Кики смотрела как зачарованная, она совершенно забыла, что прилетела сюда по работе. И вот наконец все белье было скручено и выжато и теперь горой возвышалось в огромной корзине. Снизу лежало белое, затем черное, потом синее и красное. Фиалка распрямилась, держась за поясницу, посмотрела в небо и глубоко-глубоко вздохнула.

– Ну что, надо сушить. – Фиалка принесла моток пеньковой веревки, взялась за кончик и ненадолго задумалась. А потом обратилась к Кики, стоявшей ядом с помелом и Дзидзи на руках. – Извини, ты не подержишь конец веревки? Я развешу белье. Вон его сколько, тут без длинной веревки никак... – И Фиалка, не дожидаясь ответа, вручила Кики конец веревки. А потом выудила из горы белья красную ленту и повесила ее на веревку. – По порядку, от мелкого к крупному... – Фиалка, все так же напевая, проворно развесила на веревке пинетки, детскую юбочку и женскую блузку. Кики потихоньку отходила от Фиалки все дальше, и шнур начал провисать под тяжестью белья.

– Ой, сейчас землю заденет! – вскрикнула Кики.

– Ох, беда! Ты не могла бы повыше поднять? – крикнула ей в ответ Фиалка, вешая на веревку большую красную скатерть.

– Нет, не выходит! Провисает, совсем провисло! – Кики подняла руку с веревкой над головой и подпрыгнула.

– Подними еще повыше. А! Послушай! Ты не могла бы подлететь вверх на помеле? – попросила Фиалка, указав глазами вверх.

– Ну да, конечно! – Кики, не раздумывая, кивнула, вскочила на помело и взлетела на высоту карниза. А Фиалка снова склонилась над корзиной: теперь настала очередь синих вещей.

– По порядку, от мелкого к крупному...

Женский носовой платок, мальчишеская шапочка, мужские шорты, купальник для девочки, мужская рубашка, оконная занавеска, голубая простыня – все это заняло свое место на веревке, и настал черед черных вещей.

Выстиранное белье снова начало опасно клониться к земле, и Кики поднялась выше крыши. А Фиалка, то и дело смахивая пот со лба, все продолжала и продолжала вешать.

Мужские носки, мальчишеские брючки, женская юбка, старушечье платье – все заняло свое место на веревке, и настала очередь белых вещей.

Детские перчатки, слюнявчик, трусики и костюмчик – одна вещь за другой, от мелкого к крупному. Женская сорочка, мужские кальсоны и, наконец, пять простыней одна за другой.

– Уф, закончила! – с облегчением выдохнула Фиалка и привязала конец веревки к столбику ограды.

– А мне-е что с этим дела-ать? – громко крикнула Кики, встряхнув своим концом шнура, – теперь она висела высоко-высоко над крышей.

– Ой, батюшки, что же делать-то? – испуганно всплеснула руками Фиалка, посмотрев наверх. – Ты уж прости! Найди там что-нибудь подходящее, к чему ее можно привязать!

– Легко сказа-ать! – крикнула Кики в ответ. Откуда в небе возьмется что-нибудь «подходящее», к чему можно было бы привязать конец шнура? Если тут что и есть, то только сама летящая в небе Кики... Стоит ей выпустить шнур – и всё придется перестирывать заново. Кики махнула рукой, смирившись с судьбой, поднатужившись, подтянула шнур к себе и обвязала его вокруг собственного пояса.

– Ух ты, вот это да! У нас будто вырос огромный хвост! – Дзидзи, стоя на венике, вытянул шею и уставился на развевающееся, как гирлянда флагов, белье.

– Как замечательно! Точь-в-точь флаги на соревнованиях! Давай лети быстрее, вперед! – Фиалка, стоящая внизу, запрыгала и захлопала в ладоши. Люди, шедшие по улице, с удивлением смотрели в небо. Внизу начали собираться ребятишки:

– Воздушный змей! Там воздушный змей!

– А мне вот совсем не весело... – скривилась Кики. Но никакая гримаса не мешала уголкам ее губ потихоньку ползти вверх, и в конце концов на лице Кики загорелась счастливая улыбка. – Ничего не поделаешь, на его поскорее просушить.

И Кики принялась летать. Она неспешно выписывала круги высоко к небе над крышей дома Фиалки, и всякий раз, когда на Кики налетал порыв ветра, он словно бы выдувал из ее души все плохое, что ее угнетало.

– Шур-шур-шур и хлоп-хлоп-хло-оп! – мурлыкала себе под нос Кики только что подслушанную у Фиалки песенку. И белье, аккуратно развешанное в ряд, хлопало на ветру, словно аккомпанируя ей. Хлоп-хлоп-хлоп, хлоп! Хлоп-хлоп-хлоп, хлоп!

В этот погожий осени денёк светило яркое солнце, оно в мгновение ока просушило плывущее по небу белье. Громкое чавкающее хлопанье сменилось легким шелестом сухой ткани.

– Спасибо-о-о-о! – Фиалка подергала за шнур и начала снимать с него белье, одну вещь за другой. Она снимала, а Кики потихоньку-полегоньку спускалась вниз.

И вот уже белое, черное, синее и красное белье высится в корзине мягким холмом, а Кики наконец-то стоит обеими ногами на земле. Фиалка подошла к ней:

– Как всё быстро просохло! Спасибо, ты мне так помогла!

– Ну, вы и впрямь передельщица! Вы и меня переделали – в шест для сушки! – рассмеялась Кики.

Фиалка наклонила голову:

– Да уж, так и есть. Ты у нас сегодня переделка передельщицы! Переделать все дела – счастье, а не переделать – скукота, – напевно проговорила Фиалка и понесла корзину с бельем в дом.

Кики вошла внутрь следом за ней и увидела там множество диковинных вещей.

Дверь в прихожую была разделена на две половинки, так что можно было при желании высунуть только лицо или показать одни лишь ноги.

– После того, как дверь сломалась, я переделала ее в две, – пояснила Фиалка.

От входной двери тянулся шнур, на котором висела связка из грецких орехов, гвоздей и ложек. Фиалка со смехом указала на нее и сказала:

– А вот и моя переделка под колокольчик. Ты же слышала, когда потянула за шнурок, славно звучит, верно?

«Вот оно что», – подумала Кики и тут увидела непарный черный сапог, в котором пышно разросся веерник.

– Это моя переделка под вазу. Красиво, правда? – улыбнулась Фиалка, и вокруг глаз у нее разбежались мелкие морщинки. И тут она спохватилась. – Ох, я так увлеклась, что совсем о деле забыла... Нужно ведь сестре печенье отнести!

Фиалка наконец вспомнила, ради чего она позвала Кики на самом деле. Смущенно улыбаясь, Фиалка пошла на кухню и вернулась оттуда с двумя пакетами.

– Сестра живет на Сухостойной улице, в усадьбе Остринка. У нее дом с самой острой крышей. Второй пакет – это тебе от меня в благодарность. Эти печенья называются «Звездная пыль». Я когда их пекла, немножко ошиблась, и они раскрошились. Вот я и переделала их – переименовала в «Звездную пыль», замечательное имя вышло.

Кики с радостью приняла подарок.

Когда Кики доставила печенье в усадьбу Остринка, сестра Фиалки, Хризантема, надулась и кисло сказала:

– Тоже мне, сама не пришла, прислала девчонку, поглядите, какая барыня... Я ей всё выскажу, ято я о ней думаю! – Но глаза ее весело блестели, изучая содержимое пакета.

В тот вечер из комнатки Кики без конца неслась песенка:

Вот вам переделка передельщицы!

Переделать дела – счастье,

А не переделать – скукота!

Так распевали Кики и Дзидзи, глядя на лежащие перед ними шлепанцы, оставшиеся без пары. Правда, во что бы их переделать, они так и не придумали.

Глава 7

КИКИ ПОДГЛЯДЫВАЕТ ЧУЖОЙ СЕКРЕТ

Тук-тук-тук.

Когда в дверь службы доставки постучали, Кики как раз была на втором этаже. Она поспешно спустилась вниз и в дверном проеме увидела девочку. Темно-каштановые волосы, завитые крупными локонами, красиво обрамляли ее лицо, одета она была в бледно-розовый свитер, который ей очень шел. На стройных ножках красовались сверкающие белые сапожки, доходившие до колен. Девочка казалась каким-то неземным созданием, она просто ослепила Кики.

– Ой! Д-добро пожаловать... – Кики так растерялась, что еле-еле смогла заставить себя хоть что-нибудь выговорить. К ней еще ни разу не приходили с заказом дети ее возраста.

Девочка посмотрела на Кики, набрала в грудь воздуху, потупила взгляд и так же вымученно, как Кики, выговорила:

– Я... Ну... Мне...

– Нужно что-нибудь отвезти? – предположила Кики, которая уже успела немного взять себя в руки.

– Я слышала, тут что угодно берутся доставить. Ты не отвезешь для меня кое-что? – Девочка наклонила голову, на ее застывшем от волнения лице промелькнула улыбка.

– Да, наилучшим образом. Тебе не о чем беспокоиться.

– Хорошо! – Девочка кивнула, ее черные глаза заблестели, и она медленно – нарочито медленно – опустила ресницы. Все это смотрелось так, будто она всеми силами стремится произвести на Кики впечатление. – Я хочу, чтобы ты кое-что доставила, но... Это как бы секрет.

– Секрет? – переспросила Кики, сдвинув брови.

– Но ничего плохого, честно-честно! – дернула подбородком девочка, бросив на Кики быстры взгляд. Она подняла руку и прислонилась к дверному косяку. На вороте ее свитера блеснула маленькая серебристая брошка. – Я хочу, чтобы ты отнесла подарок Аю. У него сегодня день рождения, ему исполняется четырнадцать лет. Замечательно ведь, да?

«И что в этом такого замечательного?..» - недовольно пробурчала Кики про себя.

Девочка между тем продолжала:

– Только я хочу, чтоб ты не говорила, что этот подарок – от меня.

– Да? Но почему? – несколько сварливо спросила Кики.

– Как сказать почему... Мы с Аем с самого детства знакомы, поэтому он до сих пор видит во мне только маленькую девочку. А ведь мне уже тринадцать...

– И поэтому ты хочешь, чтоб это был секрет? Странно как-то.

Девочка перевела взгляд на Кики и внезапно горделиво улыбнулась:

– Ты что, не понимаешь? Не знаешь этих чувств?

Кики закипала все больше.

– У тебя что, подарок с каким-нибудь дурацким розыгрышем? Откроешь – а оттуда лягушка выпрыгнет? Я такое везти отказываюсь!

– А-ха-ха! Ох ты... – Девочка снова рассмеялась и добавила по-взрослому снисходительным тоном: – Ничегошеньки-то ты не знаешь, даром что ведьма, как про тебя рассказывают. По-твоему что, все девочки только на дурацкие розыгрыши и способны?

– Ну знаешь... – Кики задохнулась от ярости и зло уставилась на девочку.

Та как ни в чем не бывало отбросила длинные волосы на спину и опустила руку в карман юбки.

– Я потратила все свои карманные деньги, чтобы купить нам с Аем парные авторучки. Вот, гляди. – Она достала из кармана серебристую авторучку и одновременно отвернула ворот свитера, показывая прикрепленную к нему вторую авторучку. То, что Кики приняла за серебристую брошку, оказалось зажимом ручки. – Я постоянно ношу ее с собой, никогда нигде не оставляю. Так всегда делают с парными вещами. Правда, я немножко забегаю вперед, но... – Девочка опять самодовольно повела плечиком.

Кики хотела равнодушно сказать что-нибудь вроде «все ясно». Это же заказчица все-таки. Нужно просто согласиться и доставить посылку до места. Но когда Кики открыла рот, из него вылетели совсем другие слова.

– Да какие же они парные, если этот Ай даже и не узнает, что подарок от тебя?

– Пусть не узнает, но я-то знаю.

Казалось, язвительные слова Кики совершенно не задели девочку. Более того, она мечтательно улыбалась, словно смотрела на что-то, невидимое Кики.

Кики решила стоять на своем:

– Но ведь это прекрасный подарок, почему бы тебе не вручить его самой? Это же так просто!

– Но я не могу, мне стыдно... – Девочка снова медленно опустила ресницы.

По всему было видно, что она находит что-то очень приятно в том, чтобы стыдиться. Хотя эта девочка и была ровесницей Кики, она словно бы была одновременно гораздо взрослее ее, и это осознание так поразило Кики, что в груди у нее все сжалось.

– Стыдишься, значит... Странно как-то, – повторила Кики.

– Ой, так ты еще никогда такого не чувствовала? – Девочка слабо улыбнулась, словно жалея Кики.

Однако ведьмочка не собиралась признавать свое поражение и торопливо выпалила в ответ:

– Ты волнуешься, что Ай подумает и что, если ему вдруг не понравится, так ведь? Чего тут понимать, тут и так все ясно!

– Ой, нет, об этом я вовсе не волнуюсь! Я просто хочу немножко попрятаться, чуть-чуть посекретничать! Хи-хи-хи!

Кики снова изумленно уставилась на девочку. Кто бы мог подумать, что за этим красивым розовы свитером клубятся такие чувства? И что, обычные девочки, они все такие?.. Кики вдруг вспомнила, что говорил ей Томбо.

«Может, я и в самом деле не тяну на девочку...»

А посетительница не замолкала:

– Ничего-то ты не знаешь. Мальчики – они так устроены. Если они узнают о чем-то только отчасти, им непременно захочется доискаться до остального. Вот и я хочу, чтобы Ай поискал.

– Поискал, от кого подарок?

– Именно.

– А если он не захочет искать?

– Такого не может быть. Просто не может.

Судя по виду девочки, она была совершенно убеждена в своих словах.

– Хорошо, значит, мне нужно просто доставить ручку – и всё. – Кики уже хотелось поскорее закончить этот странный разговор, который грозил затянуться до бесконечности.

– Очень тебя прошу! И заодно еще... – Девочка порылась в кармане и достала из него маленький желтый конверт.

– Письмо?

– Да, там внутри стихотворение.

– Хм, поэзия...

– Да, я его сама написала. А ты и этого не знаешь? Когда даришь что-нибудь мальчику, нужно непременно сопроводить подарок стихотворением.

Кики испугалась, что беседа начнется по новой, и поспешно уточнила:

– Лучше скажи, где Ай живёт, собственно?

– На Дерновой улице, за Большой рекой, к западу от зоопарка, дом тридцать восемь. Но после обеда он обычно играет в теннис на корте недалеко от дома.

– Понятно, а ты?

– Имя я тебе не скажу. Но я живу на Тисовой улице, это соседняя с Дерновой.

– Но если тебе так близко, ты могла бы и сама сходить.

– Но ведь...

– Да, хорошо, поняла! – отчаянно замахала руками Кики.

– Если случайно меня встретишь, сделай вид, что мы не знакомы. А, да, точно. Я же еще должна тебя отблагодарить?

Кики немного помялась перед тем, как ответить девочке.

– Если можно, я хотела бы узнать, что случится дальше. Расскажешь? – Произнося это, Кики отчасти надеялась, что Ай не станет искать девочку, вот забавно будет!

– Хочешь узнать, станет А искать меня или нет? Надо же, какая ты любопытная. Ну хорошо, я тебе все расскажу. – Похоже, девочка была совершенно уверена в себе.

– Раз так, другой благодарности мне не надо.

– Ой, этого точно достаточно?

– Ну, мне... – начала было Кики.

– Нравится мальчик, да? Я тебя прекрасно понимаю, - покровительственно закивала девочка.

Вместо ответа Кики только наморщила нос и тихо, почти беззвучно фыркнула.

Попрощавшись с посетительницей, Кики подошла к зеркалу и принялась себя разглядывать. Она провела щеткой по волосам, поправила ворот черного платья и, приосанившись, рассмотрела свои ноги. В конце концов, она с улыбкой пробормотала про себя:

– А вдруг Ай решит, что я и есть та самая девочка? И что тогда делать?

Дзидзи устало перевернулся на другой бок:

– Ох уж эти женщины с их наивными представлениями... С вами невозможно иметь дело, - сказал он и широко зевнул.

– Значит, ты со мной не полетишь?

Кики положила ручку и конверт в карман и похлопала по нему, а Дзидзи неохотно поднялся с места.

Кики и Дзидзи взмыли в небо прямо от дверей службы доставки. В лицо им бил ветер, который в последнее время стал значительно холоднее. Отсюда, сверху, было видно, что городской пейзаж уже стал совершенно осенним. Листья деревьев гинкго, росших по всему городу, окрасились в ярко-желтый цвет, и изредка случалось, что какой-нибудь шальной лист взлетал к высоко летевшей Кики и садился ей на грудь.

– Кики, что-то ты сегодня не торопишься, - подал голос Дзидзи, сидевший сзади. – Ты все это время летаешь по кругу.

– Ой, правда? – Кики вздрогнула, пришла в себя и взглянула вниз. На само деле она все это время думала только об одном. О том, что лежало у нее в кармане, о девочкином стихотворении, вложенном в конверт.

Когда Кики была маленькой, она однажды написала такое стихотворение:

Туфли смеются – хи-хи-хи!

Шляпа смеется – хо-хо-хо!

А я смеюсь, когда мне смешно!

Собственно, это все, что у Кики было общего с поэзией. И Кики прекрасно понимала, что стихотворение в конверте уж наверняка должно быть не таким детским, как ее. Что же пишут в стихотворениях, которые дарят мальчикам? Та девочка была такой красивой, держалась так по-взрослому, она непременно должна была написать что-то прекрасное. Чем больше Кики об этом думала, тем сильнее колотилось ее сердце. Чем больше она думала о том, что подглядывать нельзя, тем отчетливее видела перед собой конверт: он словно выбрался у нее из кармана и теперь маячил у нее перед глазами.

– Дзидзи, мне бы передохнуть немножко... Спустимся вон на ту насыпь.

– Да мы только-только вылетели!

– Но ведь осень же... – невпопад пробормотала в ответ Кики, описала в небе большой круг, как это делают соколы, и начала снижаться. И вот она уже приземлилась в парке, полосой протянувшемся между Большой рекой и дамбой.

В парке не было ни души, только качели одиноко раскачивались под порывами ветра. За качелями текла река, изредка вздымая белые бурунчики волн.

– Дзидзи, сходи куда-нибудь ненадолго, поиграй. – Кики прислонила помело к дереву гинкго, беспрерывно ронявшему золотистые листья, а сама присела на занесенный грудой листьев древесный корень.

– Не хочу, я тут останусь. Холодно тут, так что заканчивай побыстрее со своей осенней хандрой, или что там у тебя.

– Ох, Дзидзи, чтоб тебя! – вымученно засмеялась Кики. – Почему бы тебе не прогуляться? Вон, смотри, сколько здесь кошачьей мяты растет, она же тебе нравится!

– Я тебе что, мешаю? – обиженно сузил глаза Дзидзи.

– Да, ты мне мешаешь, – полушутя-полусерьезно ответила Кики и откинула со лба взлохмаченные ветром волосы.

– Прячешься от меня?

– Ну да... Что, все-таки нельзя? – Кики втянула голову в плечи. – Я же его не помну, не потеряю, не запачкаю, ничего такого. Я быстренько! Буквально одним глазком! Раз – и готово.

– Да что на тебя нашло, о чем ты? – Дзидзи помрачнел и посмотрел Кики прямо в глаза.

– Дзидзи, не сердись, пожалуйста, я просто хочу непременно взглянуть на ее стихотворение. Я понимаю, что это плохо, но все равно хочу его увидеть. Можно сказать, это своего рода часть моего обучения самостоятельной жизни... – Кики пристально следила за тем, как меняется выражение мордочки Дзидзи.

– И вот надо тебе оправдываться и чушь нести? Раз нужно, так прочти, что там написала эта воображала в сапогах, - решительно кивнул Дзидзи. – Но мне же тоже надо учиться жизни. Читай вслух!

– Ох, Дзидзи, какой же ты...

Кики тут же вытащила конверт из кармана. Желтая бумага конверта была украшена множеством оттисков в виде цветочных букетов.

– Надеюсь, он легко открывается... – Кики взяла конверт за уголок, осторожно отогнула его, и приклеенный клапан подался с легким треском. Внутри лежал сложенный пополам листок бумаги, такой же, как и бумага, из которой был сделан конверт. На листке было округлыми буквами написано стихотворение.

Кики начала тихо читать вслух.

«Поздравляю с днем рождения!» –

Хочется мне сказать тебе вслух,

Но почему-то я отступаюсь.

«Поздравляю с днем рождения!» –

Хочу я сказать, глядя в твои глаза,

Но почему-то я отступаюсь.

Мне так хочется вручить тебе подарок,

Передать из своих ладоней в твои,

Но почему-то отступаюсь.

Мое сердце исполнено желанием поздравить,

И все же я все-таки отступаюсь.

Кики закончила читать и положила письмо себе на колени поверх юбки.

– Хм, чего-то она все отступается... Как зашуганная кошка, – сказал Дзидзи, заглянув в листок. – А это точно она написала? Как-то не вяжется. Она была такая самоуверенная...

Кики пожала плечами.

– Как бы то ни было, надо вложить его обратно и доставить адресату.

Кики раскрыла конверт и хотела было вернуть письмо на место, но тут внезапно налетевший порыв ветра взбил ее юбку, письмо выскользнуло из пальцев Кики и взлетело в воздух. Все произошло в мгновение ока. Кики бросилась вдогонку за письмом. Но когда она попыталась схватить его, оно вспорхнуло еще выше, смешалось с вихрем листьев гинкго и, словно насмехаясь над Кики, полетело еще дальше. Кики вытянула руки вперед и, поскальзываясь, побежала вслед за ним.

– Помело! Садись на помело, скорее! – всполошился Дзидзи.

Кики развернулась, чтобы вернуться за помелом, поскользнулась на влажной траве и упала.

– Не-ет! – раздался отчаянный крик Дзидзи. – Оно падает!

На глазах у не успевшей подняться на ноги Кики желтый листок бумаги упал в реку, и течение понесло его прочь.

– А-а-а! – Может, голос и догнал письмо, но ноги проиграли эту гонку.

Когда Кики наконец снова пустилась бежать, письма уже нигде не было видно, быстрый речной поток унес его в неведомые дали.

– Что же делать?.. – Кики застыла на месте как громом пораженная.

– Вот в этот раз виноват точно не я, - послышался сзади голос Дзидзи.

– Это мне наказание за то, что я подсмотрела в чужое письмо... – удрученно сгорбилась Кики. – Ничего не поделаешь. Придется просить прощения...

– Может, передать стихотворение на словах?.. – По мордочке Дзидзи было видно, что ему очень хотелось как-то утешить Кики.

– Так нельзя. Это же ее чувства, не мои. Мне бы не понравилось, чтобы кто-то говорил о таком за меня.

– Ну, тогда почему бы тебе не написать ее стихотворение на одном из этих листьев? Я более-менее помню текст.

– А ведь и правда... Он же не знает, от кого письмо...

– Все будет хорошо.

– Так, вначале было «Поздравляю с днем рождения»... Давай, Дзидзи, ты же мне поможешь?

Кики огляделась вокруг, выбрала лист гинкго покрупнее и снова уселась под дерево. Она достала из кармана предназначенную в подарок ручку, сняла колпачок и начала писать.

– «... с днем рождения...», потом было «Хочу я сказать тебе вслух».

– Точно. А потом «но потому-то, оттого-то я отступаюсь».

– Да нет же. Не «потому-то, оттого-то», а «почему-то, отчего-то»! А в следующей строчке... «Хочу заглянуть в твои глаза», и... потом опять «я отступаюсь», так ведь?

– Как-то у нее не очень хорошо получилось. Все время одно и то же повторяет.

– Разве?.. А мне это понравилось... Так, дальше было про подарок.

– Про ручку.

Кики посмотрела на ручку, которую она держала в руке.

– Этой ручкой в само деле очень приятно писать. Значит, дальше пишем «вручить подарок, серебристую ручку»... – проговорила Кики, одновременно записывая сказанное. Дзидзи задумчиво проговорил, глядя в небо:

– Нет, про «серебристый» там точно не было.

– Но я уже написала... И она в самом деле серебристая, так что ничего страшного. Дальше «Передать из своих ладоней в твои», очень красиво сказано, это я прекрасно запомнила. И опять «я отступаюсь», хм, а точно «отступаюсь»? Сколько раз подряд?

– Да нет... Вспомнил, там было «но почему-то отчего-то я прячусь».

– Хорошо. А концовку я точно помню: «Мое сердце исполнено желанием поздравить, и все же я все-таки прячусь». Уф, ура! Все вспомнили! – с облегчением выдохнула Кики.

– Ну-ка, ну-ка? – Дзидзи сунулся посмотреть письмо и кивнул. – Все прекрасно получилось.

Стихотворение, которое составили Кики и Дзидзи, в конечном итоге выглядело так:

«Поздравляю с днем рождения!»

Хочу я сказать тебе вслух,

Но почему-то отчего-то я отступаюсь.

«Поздравляю с днем рождения!»

Хочу заглянуть в твои глаза,

Но почему-то отчего-то я отступаюсь..

Вручить подарок, серебристую ручку,

Передать из своих ладоней в твои,

Но почему-то я прячусь.

Мое сердце исполнено желанием поздравить,

И все же я все-таки прячусь.

Кики и Дзидзи полетели дальше. Они перелетели через Большую реку, обогнули по дуге высокое здание и, когда внизу показалась толпа людей у зоопарка, начали потихоньку снижаться. Взгляд Кики был прикован к спортплощадке на Дерновой улице. На лужайке с пожухлой травой стоял, повернувшись лицом к стене, одинокий мальчик, размахивающий теннисной ракеткой.

– Это он. – Кики поспешила наклонить метловище вниз. Она приземлилась в уголке спортплощадки и подошла к мальчику. – Тебя зовут Ай, да? Поздравляю с днем рождения!

– А? Ты мне? Ну да... А откуда ты меня знаешь? – Черные глаза на загорелом лице Ая так и округлились от удивления.

– Тебе сегодня исполнилось четырнадцать, верно? Но это не я тебя знаю, а одна девочка. Я просто посыльная, – улыбнулась Кики, слегка поддразнивая мальчика.

– Девочка? Какая? Кто?

– Кто бы это мог быть... Она живет в этом городе. А вот и подарок от нее. – Кики достала из кармана ручку и конверт.

– Ого, какая классная! Так сверкает, прямо как ракета! – Мальчик поднес ручку к глазам, повертел ее и так и сяк, а потом заткнул за ворот рубашки и – хоп! – легонько прихлопнул сверху.

– Ух ты! Совсем как у нее, – громко восхитилась Кики, показывая на воротник мальчика.

– Интересно, а в письме имя указано?.. – Мальчик принялся отклеивать клапан конверта, и Кики снова волей-неволей вспомнила про лежащий внутри опавши лист.

– Ой, постой! Мм... Как бы... Ну, в общем, я пошла... – Выпалив какую-то бессмыслицу, Кики развернулась на месте и быстро пошла прочь.

– Эй, так кто это? Расскажи мне! – догнал ее голос мальчика.

Кики, не оборачиваясь, затрясла головой.

– Я обещала, что не скажу! – крикнула она в ответ.

«А ведь он и в самом деле захочет докопаться до остального...» – Перед мысленным взором Кики на мгновение промелькнуло радостное лицо девочки.

Прошло три дня, и та самая девочка ворвалась в службу доставки Кики, как осенний лист, подгоняемый ветром. Кики, вспомнив о потерянном письме, виновато уставилась в пол. Но...

– Ведьмочка, ау? – певуче позвала ее девочка и крутнулась на одной ноге. Ее белые сапожки сверкнули. – А знаешь, Ай меня нашел! Он спросил, не я ли это прислала ему подарок.

– Я так рада за тебя! – искренне выдохнула Кики.

– Вот только немножко странно получилось. Ай говорит что-то непонятное: «Ты так здорово придумала с опавшим листом. Замечательная идея!» Может, пока ты летела по небу, к тебе случайно прицепился какой-то листик? Не понимаю... Ну да ладно. Все равно он меня узнал не по листку, а благодаря ручке. Потому что они у нас одинаковые! – Девочка указала на свой воротник и радостно рассмеялась.

Теперь, когда Кики видела искреннюю радость девочки, терзавшее ее все это время беспокойство рассеялось как дым, Кики и сама почувствовала себя счастливой. Она решительно заговорила:

– Я должна сказать тебе правду...

Но в тот же момент начала говорить и девочка:

– Мне нужно тебе кое в чем признаться...

– Ой! – Они посмотрели друг на друга.

– Ведьмочка, говори ты первая, – предложила девочка.

– Я очень виновата перед тобой... – И Кики, потупив взгляд, рассказала девочке всё: как она подсмотрела ее стихотворение, как письмо унесло ветром, как Кики переписала стихотворение на опавший лист и отвезла его Аю.

– Ну и ну... – немножко приуныв, проговорила девочка.

– Извини... Но когда я писала, очень старалась вспомнить стихотворение слово в слово. Понимаешь, ведь ты моя ровесница, но когда ты пришла ко мне, ты показалась мне такой красиво, такой всезнающей... Мне очень захотелось узнать, какие же стихи пишет такая девочка... Я просто не смогла удержаться. Прости меня.

– А, и ты тоже так подумала? Совсем как я! – сказала девочка в ответ. – Я ведь на самом деле вовсе не была уверена, что Ай будет меня искать. Я боялась, что если назвать ему мое имя, он просто кивнет и выкинет из головы. А потом я пришла к тебе и увидела, что ты такая красивая и взрослая, даром что моя ровесница... И почему-то я вдруг подумала, что ни в коем случае не должна тебе уступить. Прости... Знаешь, ведьмочка, мы с тобой ведь в чем-то схожи. Одинаково думаем. – Девочка красиво опустила ресницы, совсем как в прошлый раз, и улыбнулась.

Кики улыбнулась ей в ответ, а потом с нарочито серьезностью произнесла:

– Да, я, конечно, ведьмочка, но у меня есть имя – Кики. Так меня дальше и называй.

– А я всего лишь обычная девочка, но у меня тоже есть имя – Мими. Так меня дальше и называй, – ответила девочка в тон Кики и рассмеялась.

Глава 8

КИКИ ПОМОГАЕТ КАПИТАНУ КОРАБЛЯ

Осень уже перевалила за середину, и теперь изо дня в день задувал холодный ветер и дул целыми днями напролет. С деревьев, росших вдоль городских улиц, уже давно оборвало засохшие и побуревшие листья, и теперь весь город Корико был виден из окна Кики как на ладони.

Когда ветер дул, он то и дело натыкался на острые углы каменных зданий, может, поэтому он так странно себя вел? Он был то пронизывающим и острым, как клинок, но вдруг внезапно затихал, то налетал с новой силой. Всякий раз, когда подобное случалось, дощатый домик Кики вздрагивал, тихонько поскрипывая.

«Интересно, а у нас дома первый снег уже выпал?..» – Кики слушала посвисты ветра и вспоминала, как начиналась зима в ее родном городе. В какой-нибудь из дней вдруг резко холодало, а стоило выглянуть в окно – и становилось видно, что горы за северным лесом уже побелели, будто накрылись кружевными платками. Граница снега потихоньку спускалась все ниже и ниже, не успеешь оглянуться – и вот уже весь город выбелило. В родном городе Кики о приходе зимы узнавали не по вою ветра, а по снежной белизне. К слову сказать, когда Кики еще только училась летать на помеле и в первый зимний день отправилась в полет вместе с Кокири, та предупредила ее: «Куда ни глянь, сплошь белым-бело. Бывает, солнце блестит на снегу так, что от этого могут разболеться глаза, так что летай с осторожностью». Кокири наставляла Кики, рассказывая ей о крышах городских домов: «Вон та, похожая на булочку, – это крыша пожарной каланчи, та, что смахивает на лестницу, – это библиотека, а вон та, квадратная, – это крыша спортзала».

– Ведьме холод должен быть нипочем. Но в этом городе стужа просто до костей пробирает, – проворчала Кики. Она присела у входа в службу доставки и одернула рукава.

– Это потому, что тебе нечем заняться. Ты совсем не двигаешься. – Дзидзи тут же вскарабкался к Кики на колени и свернулся клубочком.

Когда похолодало, люди то ли подзабросили свои дела, то ли просто старались не делать ничего лишнего. У Кики вдруг почти не стало работы.

«Как хорошо было бы сейчас завернуться в шерстяное одеяло, пить что-нибудь теплое... да хоть шафрановый чай! – и болтать с мамой о чем-нибудь». – Кики сквозь дрему вспомнила запах желтого чая и с тоской подумала о Кокири.

– Вспомнить бы, как сажают шафрановые крокусы, – рассеянно пробормотала Кики. Она горько пожалела о том, что так и не выучилась у Кокири выращивать целебные травы, которые та высевала из года в год.

«Когда делаешь компресс из красного перца, перец надо варить или жарить? А еще она мне рассказывала, что нужно класть в овощной суп, который едят, когда живот болит, что же там было? – Кики все пыталась вспомнить советы, которые ей давала Кокири, перебирала их один за другим, но так ничего толком вспомнить и не смогла. – И почему только мамины рассказы казались мне такими скучными?.. Теперь сама себе удивляюсь».

Кики горько скривилась и опустила глаза.

И вдруг в комнату ворвался порыв ветра. Глядь, а входная дверь чуточку отворилась, в щелку заглядывают две пары глаз, а из-за двери доносятся голоса.

– Мне говорили, когда холодает, у ведьминых котов глаза начинают светиться зеленым светом, как фонарики... Соврали, он ничуточки не отличается от обычных.

– Дай я гляну! И правда... Ну а может, он огнем из пасти дышит? Мне соседский мальчик говорил, с ведьминым котом никакие спички не нужны. Давай еще немножко посмотрим!

Дзидзи переглянулся с Кики, а потом вытаращил глаза в сторону двери, широко раззявил пасть и – фух! – выдохнул посильнее.

– Ай! – раздался вскрик, и дверь тут же захлопнулась.

– Ты это видел?

– Да, но спичек из него не получится.

– И фонарика тоже!

– Он даже на секундочку не засветился.

– Просто обычный кот, только черный-пречерный.

За дверью послышался постепенно удаляющийся тихий топоток.

– Уж простите великодушно, что я обычный кот. Как мне уже надоело, что соседские дети все время на меня пялятся... – пожаловался Дзидзи и снова устроился клубочком на коленях у Кики.

– Тяжко тебе приходится. Нелегко быть знаменитостью, – похлопав ресницами, передразнила Кики Дзидзи. – Может, тебе замаскироваться? Перекрасить шерсть в рыжий цвет или надеть темные очки, как тебе такое?

Дзидзи укоризненно вскинул глаза на Кики, но ничего не ответил.

Через некоторое время раздался телефонный звонок.

– Ой, может, это по работе? Я уже и не ждала!

Кики сняла трубку, из которой послышался размеренный голос:

– Это... Ведьми...на служ...ба доставки? У меня к... вам просьба... есть. Я... живу... Ох, подож...дите. Трубка... из-под ще...ки выскальзывает. Я сей...час вя...жу, и обе... руки заня...ты. Я живу на Каучуковой... улице, дом... четыре. При...летайте, пожа...луста.

– Поня...ла, немед...ленно вы...летаю, – ответила Кики в тон говорящей.

Кики и Дзидзи тут же отправились в полет. Четвертый дом по Каучуковой улице стоял на берегу узкой речушки, вытекавшей из Большой реки. Это был маленький домик со спуском к небольшому причалу, выкрашенному небесно-голубой краской. Когда Кики вошла внутрь домика, она увидела сухонькую старушку, которая удобно расположилась в кресле с вязанием.

– Извини... подожди немно...го. Я сей...час уже за...кончу вязать... этот набрюш...ник.

Так вот почему старушка так медленно выговаривала слова! Она произносила их в такт движениям спиц.

– Я ему ска...зала, что... вот-вот бу...дет гото...во, а сыночек мой... бедовый, сбе...жал. Не нуж...на мне, гово...рит, эта ерун...да. Уж такой... он у меня... непослуш...ный. А, ну вот... и все. – Старушка обрезала пряжу ножницами, передернула плечами и покрутила головой. – Уф, устала! – Она взглянула на Кики и заговорила, теперь уже с обычно скоростью. – Кстати, милая, как у тебя дела с животом?

– Я только что пообедала, я не голодная, – бодро ответила Кики, прищелкнув каблуками.

– Да нет же, я тебя спрашиваю, не болит ли у тебя чего?

– Ничуточки! Я здорова как бык! Смогу долететь в любую даль!

– Вот именно тогда, когда все так хорошо, и следует беречься пуще всего. Живот застужать нельзя, его необходимо непременно все время держать в тепле. Беречь и хранить, понимаешь? Живот – самое главное. А тут нет ничего лучше набрюшника, да чтоб обязательно был гармоничной расцветки и связан с душой. И теплый. Да, только так. – Старушка удовлетворенно покивала сама себе и перевела взгляд на Дзидзи, сидевшего у ног Кики. – Так, а у тебя как дела?

Вместо ответа Дзидзи издал урчащий горловой звук.

– Ох, беда! Такой звук – вернейшее доказательство того, что живот стынет. Нужно посмотреть, не найдется ли у меня для тебя подходящего набрюшника.

Старушка огляделась вокруг. Ну надо же! Все до единого предметы, находившиеся в доме, были одеты в шерстяные набрюшники. Телефон, кофейная кружка, кофейник, склянка с лекарствами, чайник, термос, чайница, сапоги, цветочные горшки, трость...

– А, вот! Этот как раз подойдет! – Старушка встала с кресла и сняла набрюшник с термоса. – Термос греет, и кот греет, а тут еще и узор волшебный – на изнанке полоски, на лице горошки, – самое то для волшебной кошки. Как для тебя вязала.

Старушка разулыбалась так, что на щеках у нее появились ямочки, и надела набрюшник на Дзидзи. Набрюшник был связан из шерсти темных и светлых оттенков персикового цвета, лицевая сторона была похожа на персиковый сад в цвету, а изнанка напоминала весеннюю утреннюю зарю в туманной дымке.

– Ой, как красиво! – невольно вырвалось у Кики. – Очень идет к твоей черной шерсти, - заверила она Дзидзи.

Но Дзидзи, похоже, был не в восторге. Он поднял хвост торчком и принялся ходить кругами, недовольно вертя мордочкой.

– Давай я и тебе тоже свяжу, хорошо? Прости, я не уверена, что это достаточная плата за спешную доставку, но если бы ты согласилась принять два набрюшника, ты бы меня так выручила... – извиняющимся тоном проговорила старушка.

– Да, конечно, этого вполне достаточно, – с широкой улыбкой кивнула Кики.

Старушка улыбнулась ей в ответ и снова заговорила:

– Стоит только надеть набрюшник – и можно уже ни о чем не беспокоиться. Другой такой же надежный и дешевый способ сберечь здоровье поди поищи. Я и мэру нашему недавно их порекомендовала. Так и сказала: прикрыл бы ты пуп набрюшником, чтобы горожане лишнего не видели. Или вот в прошлом году зимой был случай, что все животные в зоопарке разом застудились и стали маяться животом, слышала об этом? А я ведь им советовала надеть на зверей набрюшники... Но управляющие зоопарком даже слушать меня не стали, совсем как мой сынок. В этом году я для всех зверей набрюшники свяжу, и пусть себе болтают, что им вздумается. – На сморщенном личике старушки выступили капли пота.

– Ясно, я все поняла. Значит, мне предстоит отвезти это слону в зоопарк? – Кики кивнула на красивый – как белые облака в синем небе – набрюшник в бело-синюю полоску, который старушка только что закончила вязать. Кики все это время недоумевала, а не великоват ли он для набрюшника?

– Ох нет, это для моего сыночка. Он у меня капитан парохода и как раз сегодня везет очень ценный груз на полуостров Моримо, что прямо по курсу от бухты Корико, вот и ушел с утра пораньше. А этот его «ценный груз» - виноградное вино высшего качества, разлитое по громадным бутылям, еле обхватишь. Говорит, нужно их везти как можно бережнее, не то вино весь букет растеряет. Разве в вино добавляют цветы? В жизни о таком не слыхала, – поджала губы старушка. – Видишь ли, на полуострове Моримо стоят две горы. Вот они и решили, что если везти на корабле, то тряски будет поменьше, чем в машине... Но на море-то волн куда как больше, чем две! Уж и не знаю, справятся ли.

Старушка перевела дух и, не дожидаясь ответа Кики, снова начала говорить:

– Собственно, потому-то мне и приходится просить тебя о помощи. У моего сыночка белый пароход, называется «Тэтэ». Эта посудинка уже старая, как я сама, в последнее время не столько пар пускает, сколько кряхтит да дымит... Поэтому ты и должна доставить на него набрюшник, чтобы корабль смог исполнить свой важный долг. Я сыну все уже рассказала, что он должен знать. Поищи пароход на Большой реке, думаю, ты его сразу узнаешь. Ох уж этот мой неслух, вечно с ним столько забот! – Старушка пожала плечами и тяжело вздохнула.

Кики взяла у старушки огромный набрюшник и недоуменно покачала головой: «Какой же рослый у нее должен быть сын... А ведь она сама такая маленькая...»

Тем временем старушка заговорила снова:

– Сынок мой, должно быть, брюзжать начнет, но ты уж заставь его надеть все как следует. Если окажется великоват, можно подвернуть чуток, а если будет маловат – растянуть немножко... Он и сядет.

Кики все еще недоумевала про себя, но широко улыбнулась и ответила:

– Хорошо, все будет сделано.

Кики накинула громадный набрюшник себе на плечи, как плащ, и отправилась в полет.

– А вообще неплохая идея, так гораздо теплее, – пробормотал Дзидзи сзади. – Вот только у меня же собственный мех, а теперь еще шерстяная пряжа поверх него, это какой-то овцекот получается. С другой стороны, не могу же я отказать пожилому человеку... – Похоже, красивый цвет набрюшника ему все-таки приглянулся.

– Тебе очень идет, – подтвердила Кики, и Дзидзи не преминул случаем подкинуть ответную шпильку на недавнюю шутку Кики:

– Ты же мне предложила «замаскироваться», так сойдет?

Там, где Большая река впадала в море, располагался порт. У причала были пришвартованы два больших пассажирских судна, и еще одно как раз причаливало к берегу – его вели на буксире. Вокруг сновало множество небольших корабликов. Над водой разносились сигналы корабельных гудков. Слева впереди виднелся полуостров Моримо, формой напоминающий губы, сложенные сердечком. Сверху казалось, что корабли движутся как-то уж слишком медленно, так и подмывало их поторопить. Кики с колотящимся сердцем зависла в воздухе и начала высматривать, нет ли где корабля с надписью «Тэтэ». Убедившись, что корабля, который она ищет, в порту нет, Кики вылетела в открытое море. Снизу тут же подул сильный ветер. Кораблей здесь было куда как меньше, и они были разбросаны по воде там и сям. Но вот вдалеке показался корабль, похожий на игрушечный пароходик, он плыл по синему морю, как крохотный белый лепесток. Кики приблизилась и убедилась, что старушка говорила правду: из пароходной трубы вместе с дымом вырывались пыхтящие звуки. На борту корабля слегка облезлыми, но вполне отчетливо видными буквами было написано: «Тэтэ».

Кики подала голос сверху:

– Уважаемый капитан корабля «Тэтэ»! Вам посылка!

Моряки, стоявшие на палубе в обнимку с бутылями, удивленно подняли головы.

– Я из «Ведьминой службы доставки»! Можно мне спуститься на борт?

– Конечно, пожалуйста! – Капитан высунулся из рулевой рубки и помахал Кики рукой. И добавил неожиданно тихим голосом: – Только не потревожь наш груз, опускайся аккуратно!

– Ой, а у вас там что, не вино, а что-то живое? – Кики, в свою очередь, тоже понизила голос и тихонечко опустилась на палубу.

Собравшиеся на палубе моряки с изумлением смотрели на девочку, спустившуюся к ним прямо с ясного неба. Но и сама Кики смотрела на них с не меньшим изумлением. Она-то представляла себе толстого капитана, а на деле оказалось, что все моряки «Тэтэ» были пузатыми как на подбор. И как только кораблик их всех выдерживает? Кики с трудом подавила смех.

– Здравствуйте, капитан, вам посылка от вашей матушки. Теплый набрюшник.

– Что-о? Ох и назойливая же у меня матушка... – В голос капитана слышалась тоска, да и остальные моряки стали переглядываться между собой, переговариваясь вполголоса: «Ну что за досада...»

– Однако, мне кажется, он даже вам будет великоват. Он же на вас мешком повиснет. Она мне сказала, что набрюшник можно подвернуть, но тут это едва ли поможет... – Кики развернула набрюшник и показала его. На фоне моря сине-белые полоски смотрелись еще красивее.

– Ох, да нет же. Это не для меня. Видишь ли, это набрюшник для пароходной трубы. Наш «Тэтэ» хоть и везет, но в последнее время уж слишком распыхтелся. Вот матушка и взяла себе в голову, будто все дело в том, что у трубы живот стынет. Говорит, от такой напасти набрюшник лучшее средство... Уму непостижимо!

– А, так это для дымовой трубы набрюшник?.. – Кики, разинув рот, уставилась на дымовую трубу парохода. Ну разумеется! Раз так, то он связан как раз впору.

Капитан озабоченно насупился:

– Моей матушке только волю дай – она не утихомирится, пока на все животы в мире набрюшники не наденет. Ну сколько можно! Вот, ты взгляни! Я честно выполняю ее наказы, и что из этого вышло?

Капитан расстегнул свою куртку, которая сидела так туго, что казалось, вот-вот разойдется по швам, и под не обнаружились набрюшники, бесчисленные набрюшники, слой на слое, яркие цвета так и переливались.

– И с нами она то же самое сделала! Вот как нам теперь работать? – Остальные моряки тоже расстегнули свои бушлаты, и под ними также обнаружились наслоения набрюшников. Животы моряков оказались набиты не едой, а шерстью. Тут Кики расхохоталась в голос.

– Послушайте, капитан... А ведь она же... – нерешительно заговорил один из моряков. – Ты, случайно, не та самая ведьма из службы доставки, о которой весь город судачит?

– Да, это я, – кивнула Кики.

– А раз так, можно тебя попросить кое о чем? По слухам, ты все, что угодно берешься перевезти. Не возьмешься ли ты перевезти этот корабль целиком?.. Уж в небе-то, верно, нет всех этих злополучных волн.

– А? Что вы такое говорите? – изумилась Кики. – Весь корабль? Невозможно... Да и зачем вам?

– Да это все наш груз, – пояснил капитан. – Это первосортное вино, его надо перевозить как можно бережнее... Мы-то думали, раз везти недалеко, то можно просто выставить его на палубе, но это оказалось плохой идеей. Бутылки бьются друг о друга, что ты с ними ни делай, эдак весь букет пропадет. Мы тут все командой их кое-как придерживаем, но это та еще работенка... – Пока он все это говорил, бутыли, выставленные рядами на палубе, так и постукивали друг о друга с тихим звоном, на поверхности вина виднелись мелкие пузырьки.

– Ну так, может, их вразброс расставить?

– Тогда они падают и раскатываются... А что, по небу перевезти все-таки никак не выйдет?

Глаза Кики растерянно забегали. На вывеске ее службы написано, что она берется доставить все, что угодно. Она дала обещание, не годится его нарушать... Но, пусть даже похожи на игрушечный, корабль есть корабль. Его нельзя просто взять и поднять в воздух.

– Послушайте... Ведь вам просто нужно, чтобы бутылки друг о друга не бились? – Кики попеременно переводила взгляд с огромных животов команды на огромные, ничуть не менее пузатые бутыли.

– Да, именно так. Казалось бы, что такого, но на палубе корабля это оказалось сложной задачкой.

– Раз так, то, кажется, я кое-что придумала. И вы сможете разом решить обе ваши проблемы.

– А? О чем ты говоришь? – и капитан, и моряки придвинулись поближе к Кики.

– Но вы же, наверно, не должны нарушать матушкин наказ?.. – посмотрела на капитана Кики.

– Давай просто закроем на него глаза? – пожал плечами капитан и наконец-то улыбнулся.

– Ну, раз так... – Кики заговорила громче: – Послушайте, почему бы вам не снять все свои набрюшники и не надеть их на бутыли? Так вы и работать споро сможете без своих животов, и бутыли не будут звякать друг о дружку – вино не испортится.

– Ух ты! Ну конечно же!

Капитан живо принялся стягивать с себя набрюшники. Он с натугой спускал их вниз, а потом стряхивал с ног. Его живот таял на глазах. Остальные моряки не желали отставать и тоже начали раздеваться. На палубе мигом выросла разноцветная гора ярких набрюшников, а команда превратилась в подтянутых молодцеватых парней.

Затем все принялись осторожно натягивать набрюшники на винные бутыли. И вот уже все пузатые бутыли, расставленные рядком на палубе, одеты в разноцветные набрюшники, обтягивающие их большие, как у разъевшихся богаче, животы. Теперь стеклянного перезвона уже не было слышно.

– То-то же! – разом выдохнули моряки и поздравили друг друга.

– Ну что ж, тогда мне пора... – Кики и Дзидзи уже собрались было садиться на помело, как вдруг Кики обратилась к капитану: – Ох, я совсем забыла про набрюшник для дымовой трубы! Давайте все-таки наденем его, выполним хоть один наказ вашей матушки?

– Да уж, пожалу... – неохотно согласился капитан, но теперь он уже не хмурился так, как раньше. Остальные моряки тоже закивали. А потом все дружно натянули на дымовую трубу сине-белый набрюшник.

– Ну вот теперь мне и в самом деле пора.

Кики помахала рукой, поднялась в небо и повернула метловище в сторону Корико. Вслед е раздался гудок парохода, и Кики заметила, что пароход как будто бы перестал пыхтеть. Хотя, может, ей и показалось.

На следующий день Кики очень удивилась, прочитав свежую газету. Там было написано, что весь экипаж «Тэтэ» поголовно слег с застуженными животами. А под это новостью еще одна заметка:

«В одной из винных лавок на полуострове Моримо поступило в продажу вино, разлитое в бутыли в красивых шерстяных чехлах. Оно обладает превосходным вкусом и радует взгляд. Стоит оно, соответственно, немало».

С тех пор прошла неделя. Дзидзи так и не думал снимать набрюшник, подаренный ему старушкой. Больше того, он то и дело выбивал его хвостом, чтобы тот оставался чистым. Гуляя по городу, Дзидзи с удовольствием слушал, как люди говорили про него:

– Все-таки ведьминский кот – не обычный кот. Его наверняка какая-нибудь магия греет.

А потом, спустя еще неделю, от старушки пришла весточка, что она закончила набрюшник для Кики. Когда Кики прилетела его забрать, старушка показала е набрюшник – пестрый-препестрый, как леденцы в коробочке.

– Ты вечно носишь все только черное, пусть у тебя хоть набрюшник будет яркий, тебе на радость.

Но у Кики оставалась еще одна просьба.

– А вы не могли бы научить меня вязать? Я хочу научиться делать разные вещи своими руками!

– Разумеется, нет ничего проще! А что ты хочешь связать? – Старушка, прищурившись, посмотрела на Кики.

– Я хочу связать для мамы и папы...

– Набрюшники, разумеется? Это замечательно!

Глава 9

КИКИ ПЕРЕВОЗИТ НОВЫЙ ГОД

До наступления Нового года в городе Корико оставалось четыре часа. Во всех домах уже закончили приготовления к празднику. Все окна были чисто вымыты, и улицу озарял мягкий оранжевый свет, струившийся из окон.

А у Кики в груди все сжималось от боли. С самого рождения она всегда встречала Новый год в кругу семьи – с мамой, папой и черным котом Дзидзи. В эту ночь они как никогда ясно осознавали, как счастливо им жилось вместе. Но в этом году им с Дзидзи предстояло провести новогоднюю ночь только вдвоем. Ведьме, начавшее самостоятельную жизнь, нельзя возвращаться домой в течение года.

«Осталось всего четыре месяца, и я должна постараться, чтобы они прошли весело. Нужно пережить, перетерпеть...»

Кики взяла себя в руки и принялась лепить тефтельки. Тефтельки были большие, с яблоко размером. Кики вспоминала, как их готовила мама: она тушила их вместе с заготовленными с лета помидорами.

В городе, где родилась Кики, был такой обычай: вечером в канун Нового года на праздничный стол ставились большие тефтельки в томатном соусе. А за едой все беседовали и делились воспоминаниями об уходящем годе. Наконец, когда часы били полночь, все обнимали друг друга и говорили: «У нас был прекрасный год».

– Послушай, Дзидзи, – обратилась Кики к коту, посолив и поперчив тефтельки. – Пусть в этом году мы с тобой только вдвоем, но давай все сделаем как всегда: сейчас поедим тефтелек, а когда пробьет полночь, вспомним добрым словом прошедший год, как мы это обычно делали.

– Хорошо, почему бы и нет? Не хочется, чтобы год просто так взял и кончился. Ведь, если подумать, это и в самом деле был неплохой год. – Дзидзи растопырил когти на передних лапах и от души потянулся.

«И все-таки что-то слишком не так, как всегда, даже для кануна Нового года...» – Кики попробовала соус и наклонила голову. На улице было намного более шумно, чем обычно по ночам. Похоже, там собирались люди. – В это время шумно должно быть не на улице, а в домах, вокруг праздничного стола...»

И тут:

– Прошу прощения? – Дверь службы доставки открылась, и внутрь вошла Соно с младенцем на руках. Девочка уже довольно сильно выросла и резво болтала в воздухе ножками. Сонно посмотрела Кики в глаза и певуче произнесла:

– Давай-ка навострим уши!

Соно произнесла это таким многозначительным тоном, что Кики слегка растерялась и недоуменно уставилась на булочницу. А потом удивленно спросила:

– А зачем?

Теперь уже Соно воззрилась на Кики с недоумением:

– Ах вот оно что! – И Соно сокрушенно покачала голово2. – Так ты, выходит, не знаешь, как у нас в городе принято здороваться в канун Нового года... Извини, я должна была тебе рассказать. Вон, взгляни-ка на те часы! – Соно указала на часы, которые виднелись далеко за окном в туманной дымке. – Уж не знаю, кто их построил такие. Не городские часы, а каланча какая-то, высоченные... Захочешь узнать время, взглянешь на них – а циферблат облаками затянуло. А если даже и ясно, то все равно они так высоко, что шея болит на них смотреть, да и не разглядишь ничего... Но раз в год они все-таки играют свою очень важную роль. И именно в канун Нового года. Видишь ли, в этот день наши часы отбивают время, но только один раз, ровно в полночь. Двенадцать ударов, бом-бом-бом. И тогда все жители города вместе стартуют и бегут марафон от ратуши и вокруг города... они бегут как бы навстречу Новому году. Так делалось каждый год с тех пор, как установили эти часы, ни одного года не пропускали. Это очень важный городской обычай. Так вот, с каких-то пор повелось так, что, чтобы не пропустить бой часов, люди стали говорить друг другу: «Давай-ка навострим уши!» – и теперь в канун Нового года все здороваются именно так.

– Так вот почему на улице так шумно?

– Да-да, именно поэтому. Самые непоседливые уже вышли на улицу, приветствуют друг друга и ждут полуночи.

– Ух ты, вот это да! Интересно, а мне можно тоже пробежать? – загорелась Кики.

– Ну разумеется! Но никаких полетов!

– Нет, конечно, жульничать нельзя!

– Я возьму девочку на плечи, побежим вместе с мужем. Ну, тогда и увидимся!

Когда булочница Соно ушла, Кики тут же подвернула юбку и потопала ногами на пробу. Дзидзи тоже с серьезным видом поочередно потряс в воздухе всеми четырьмя лапами и стал разминаться.

Прошло два часа с небольшим. Молодой и амбициозны мэр города Корико наконец покончил с работой, которую нужно было всенепременно доделать в уходящем году, и с удовольствием потянулся, сидя за своим столом. С тех пор, как в начале года он победил на выборах и стал мэром, дела у него шли гладко. Жители города отзывались о нем наилучшим образом – мол, молодой, а как хорошо справляется. Этой ночью год подходил к концу, и мэр был полон воодушевления. Он твердо решил во что бы то ни стало пробежать легендарный новогодний марафон впереди всех и показать жителям города, что на него можно положиться, как ни на кого другого.

Мэр принялся поднимать и опускать руки: раз-два, раз-два, потом затопал ногами: три-четыре, три-четыре. Затем открыл окно, взглянул на город внизу и громко прокричал новогоднее приветствие:

– Давайте-ка навострим уши!

И тут он так испугался, что его руки чуть не соскользнули с подоконника. Кабинет мэра был выше всех в ратуше, так что если открыть окно, то над головой всегда было слышно тихое тиканье часов, даже когда часовую башню затягивали облака или шел дождь. Однако сейчас часы издавали не обычное мерное постукивание, а какой-то натужный хрип: крртик, хрртак, крртук. Мэр переполошено высунулся из окна и уставился на часы. И тут, словно убедившись, что мэр обо всем знает и можно уже не беспокоиться, часы издали тихий стон – и остановились. В десять часов тридцать шесть минут. До полуночи, момента, когда часы должны были исполнить важнейший долг в году, оставалось всего час и двадцать четыре минуты.

Мэр бросился к телефону и набрал номер мастера-часовщика, семья которого вот уже много поколений заботилась о часах.

– Часы на городской башне остановились! Сейчас же беги сюда! Горожане не должны об этом узнать!

Мэр бросил трубку и сам поспешил на башню, к часам. С тех пор, как эти часы были установлены, они не единого раза не ломались, именно благодаря этому ежегодный марафон всегда начинался строго в полночь, минута в минуту, и жители города по-своему гордились этим. И вот теперь, именно тогда, когда он стал мэром, часы взяли и сломались, да что же это такое... Это ведь может и в историю города попасть! Какой страшный позор! Этого молодой и честолюбивый мэр уж никак не могу допустить.

Вскоре на площадке, преодолев 2358 ступенек, появился часовщик с огромной сумкой всяких инструментов. Это часовщик, его дед и дед его дед... в общем, его семья на протяжении более пяти поколений делала все необходимое, чтобы часы шли без перебоев. Именно поэтому-то часы до сих пор ни разу не останавливались. Но несмотря на все это... Неужели часовщик допустил какую-то оплошность, когда неделю назад настраивал часы в последний раз, готовясь к встрече Нового года? В груди часовщика стучало – тук-тук – почти так же громко, как стучали сами часы, когда еще были исправны.

Бледный от тревоги часовщик немедленно взялся за работу. Он стучал маленьким молоточком по винтикам и шестеренкам то там, то здесь, а потом вдруг выдохнул с огромным облегчением.

– А, понял! Самая большая шестеренка сломалась. Ну, раз так, все проще простого. Заменить – и все дела. В три минуты управлюсь.

– Правда? – обеспокоенно уточнил мэр. Он, сам того не замечая, перебирал ногами на месте: раз-два, раз-два. – А то, что они отстали, тоже можно исправить?

Это я в пару секунд сделаю, сразу, как шестеренку заменю.

– И колокол прозвонит в полночь как положено?

– Ну разумеется.

Куда только делось его беспокойство? Часовщик просто лучился уверенностью в себе. Он засвистел песенку и принялся рыться в своей сумке с инструментами. Но вдруг снова побелел как мел, и руки у него затряслись.

– В-вот только... Запасной шестеренки... У меня нет...

– Т-то есть как это нет? Иди и принеси, скорее! – побледнев еще больше часовщика, дрожащим голосом потребовал мэр.

– Н-но... У меня и в м-мастерской т-такой нет. Н-нужно заказывать...

– Так д-давай же, с-скорее з-заказывай!

– Н-но... На изготовление и доставку уйдет пятьдесят три дня...

Мэр зашатался и отступил от часовщика. Потом он испустил стон отчаяния, но чуть позже все-таки смог выдавить:

– Неужели готовой нигде нет?

– Есть-то есть... Н-но там не взять...

– Выражайся яснее!

– Есть город за тремя горами на западе, там установлены часы с таким же механизмом. Вот если б одолжить у них одну шестереночку...

– Одолжить?

– Ну так, тайком, потихоньку...

– В смысле – украсть?

– Да, но...

– Какое еще «но»?!

– У нас нет вора.

– Что за чушь, ты и будешь вором!

– А? Л-ладно... Н-но я не успе... А, придумал! Если взять полицейскую машину с сиреной, то, может быть, и...

– Остолоп! Ты собираешься воровать шестеренки, разъезжая на полицейском автомобиле? А больше ничего другого нельзя придумать?

– Хмм... А, точно! Придумал! О ней по всему городу толки идут...

– Дррринь! Дррринь! – зазвенел телефон на столе у Кики. Ведьмочка уже успела поужинать тефтельками – они получились на славу – и теперь разминала ноги, готовясь к марафону. Она сняла трубку и с легким поклоном певуче произнесла:

– Давайте навострим уши!

Однако в ответ раздался раздраженный голос:

– Сейчас мне нет дела до твоих ушей! Говорит мэр города, насколько мне известно, ты занимаешься перевозкой вещей. Но мне нужно не отправить, а наоборот, привезти, ты такое сможешь?

– Пожалуйста, сбавьте тон. Да, я занимаюсь перевозками и могу привезти хоть оттуда сюда, хоть отсюда туда, – холодно ответила Кики.

– О, это просто замечательно. Дело крайне срочное и неотложное, пожалуйста, прилетай к городским часам как можно быстрее, хорошо? – Мэр заговорил чуть мягче и вежливее.

Кики взяла Дзидзи и, непрестанно ворча про себя, взмыла в воздух. Именно этой ночью ей совершенно не хотелось летать по небу. Ей хотелось бежать по земле. Она посмотрела вниз и увидела, что на площади перед ратушей собралось уже немало людей, дожидавшихся полуночи.

– Это очень срочно! – нервно выпалил мэр, стоило Кики только приземлиться на часовой башне. – Дело в том, что в часах сломалась самая большая шестеренка... Ты должна слетать в городок на западе, за тремя горами... Ну и свистнуть... Мм, гмм... Только крайне срочно... Как бы...

– В каком смысле «свистнуть»? – Кики округлила глаза.

Тут мэр весь съежился и вполголоса пояснил:

– В смысле, потихонечку одолжить, только на то время, пока часы бьют... Понимаешь?..

– То есть украсть?

– Тсс! Ну зачем так грубо? Девочке не пристало так выражаться. Мне бы хотелось рассматривать это как небольшое одолжение. Мы ведь потом вернем.

– Но вам всего-то и нужно, что позвонить в колокол. Циферблат ведь все равно так высоко, что его толком не разглядеть.

Тут в разговор вмешался часовщик и сказал убитым голосом:

– Часы должны идти, чтобы стрелки совместились. Если часовая и минутная стрелки не стоят на полуночи, колокол не пробьет, так уж эти часы устроены. Нам на беду...

– Ну, тогда давайте так: когда настанет полночь, вы, господин мэр, просто хлопнете в ладоши, это будет сигнал к марафону вместо колокола.

– Нет, это никуда не годится! – Мэр решительно помотал головой. – Это наш старинный обычай, его нельзя просто взять и изменить. Если я буду за колокол, а кто-нибудь споткнется и ногу подвернет? А если кто-нибудь пятнами покроется? Умоляю, слетай за шестеренкой! Времени уже совсем не осталось! – проговорил мэр, все время меняясь в лице: он то краснел, то бледнел. Его брови поднялись до самых волос, и он, чуть не плача, уставился на Кики.

«Ну вот что с ним поделаешь...» – Кики прикусила губу и, ничего не ответив, отправилась в полет.

К западу от города Корико аккуратно выстроились в ряд три горы. Перелетев их, Кики увидела в долине огни города, похожие на рассыпанные стеклянные бусы.

– Кики, а ты уверена, что все обойдется? Как бы нас не поймали... – Дзидзи крепко держался за спину Кики.

– Надо слетать и посмотреть, иначе не понять. А вдруг, если им все объяснить, они поймут и в самом деле одолжат шестеренку? – проговорила Кики, явно пытаясь сама себя успокоить.

Городок был очень маленьким, и Кики вмиг отыскала часы. Она вся сжалась и как можно незаметнее проскользнула на часовую башню. И только тут она глянула вниз – и ахнула от удивления. Внизу, на площади перед часами, столпилось множество людей, точь-в-точь как в Корико. Больше того, они смотрели на часы, похоже, здешним жителям тоже было важно знать, сколько сейчас времени. Кики тихонько спустилась по крышам на землю. Люди в толпе оживленно переговаривались между собой. Однако все они во время разговора то вытягивали мизинец правой руки, то сворачивали крючком.

«В этом городе что, не марафон бегут, а делают гимнастику на мизинцах?»

И тут мужчина, стоявший рядом с Кики, повернулся к ней и произнес нараспев:

– Не забывай о полуночи!

Кики была изрядно удивлена. Манера, в которой мужчина произнес эти слова, ничем не отличалась от того, как в Корико говорили: «Давайте-ка навострим уши». Она осведомилась:

– Скажите, а почему здесь собралось столько людей?

– Ну и дела, ты что же, в самом деле не знаешь? Когда пробьет полночь, мы говорим стоящим рядом людям: «Давай дружить и в будущем году!» – и сцепляемся мизинцами. Это давняя традиция нашего города: – Мужчина улыбнулся и протянул Кики собственный мизинец. – Смотри-ка, время уже на подходе. А ты как, готова? О-хо-хо, да у тебя помело с собой? Ты что же, еще не закончила с большой уборкой? Тогда беги поторопись! – сказал он и подтолкнул Кики в спину, подгоняя ее.

Кики, пошатнувшись, выбралась из толпы и обратилась к Дзидзи:

– Так, полетели обратно.

– Но а как же шестеренка? – Дзидзи обеспокоенно посмотрел на Кики.

– Никаких шестеренок. Возвращаемся без нее, – отрезала Кики в ответ.

– Но... Но мы же хотели просто ненадолго одолжить? Ты не станешь этого делать?

– Нет. Я не могу так поступить. Если я ее одолжу, то часы в этом городе не пробьют полночь. И тогда местные горожане не смогут сцепиться мизинцами и пообещать друг другу дружить весь год. А вдруг из-за этого в следующем году весь город перессорится?

– Но ведь в Корико тоже без шестеренки беда будет! Что же делать?

– Мне нужно подумать. – И Кики бесшумной стрелой взвилась в ночное небо.

Когда Кики вернулась на часовую башню Корико, мэр и часовщик тут же бросились к ней.

– Ну, как прошло?

– Скорее, давай шестеренку!

Кики показала им руки, в которых ничего не было.

– Сами видите. Но вам не о чем беспокоиться. Я все улажу. А теперь давайте спускайтесь оба вниз и ждите.

– Но... – Они смотрели на Кики с отчаянием в глазах и не трогались с места.

– Все будет в порядке. Я же ведьма. Я смогу все устроить, – категорично заявила Кики и прогнала обоих на лестницу. А потом широко развела руки в стороны и глубоко вздохнула. – Ну, Дзидзи, давай ты тоже помогай. Держись за меня покрепче и толкай в спину что есть сил. – Кики с сосредоточенным видом залезла на метлу и, оттолкнувшись как можно сильнее, взлетела.

Кики в один миг долетела до окраины города, живо развернулась на месте и, на ходу набирая скорость, полетела назад, нацеливаясь на часы. Она подлетела, едва-едва не врезавшись в циферблат, вцепилась обеими руками в длинную стрелку, и та по инерции помчалась вверх по циферблату вместе с Кики. Стрелка в мгновение ока обежала круг и двадцать четыре минуты – и обе стрелки сомкнулись на двенадцать.

– Бом, бом, бом... – разнесся над Корико громкий колокольный звон. А на площади перед ратушей зазвенели радостные людские голоса, и тут же по всему городу раздался топот ног – марафон начался.

Кики отпустила стрелку, ее унесло инерцией к самой окраине города. Она с трудом успокоила помело, которое все никак не желало останавливаться, вернулась к часам и устало плюхнулась на площадку. Волосы у нее стояли дыбом, перед глазами все вертелось и кружилось. Кики встряхнула головой, посмотрела вниз и увидела, что все бодро бегут. Людей было так много, что казалось, бежит сама улица. Лидировал, вырвавшись вперед и привлекая общее внимание, не кто иной, как сам мэр.

– Вот это да... Я уж думал, что у меня хвост оторвется, – проговорил Дзидзи. Он так растекся по полу, что казался совершенно плоским.

– Я и сама уже готовилась к тому, что у меня сдует нос и уши – и придется дальше без них жить. – Кики облегченно вздохнула и посмотрела на собственные наручные часы. Ой, что это? До полуночи оставалось еще пять минут.

– А-ха-ха-ха! – Кики не смогла сдержаться и скорчилась от смеха. – Похоже, я самую капельку перестаралась. Но ничего, главное, что не опоздала. – Она высунула язык.

– Ладно уж, сойдет... – Дзидзи устало посмотрел по сторонам и вдруг вскричал. – Ой! Он пропал! Мой набрюшник, он куда-то исчез!

– Ой, и в само деле. Ветром сорвало, видимо. Да ладно тебе, это ерунда...

– Вовсе даже не ерунда, он мне очень нужен! Без него я снова стану самым обычным черным котом... Мало того что мы отдарка не получили, так еще и это!

Кики попыталась успокоить кота:

– Мы с тобой только что перевезли целый Новый год. Разве найдутся еще где-нибудь такие же замечательные посыльные? Такое можем только мы с тобой. Ты что, правда думаешь, что обычный черный кот смог бы с таким справиться? Так что давай выше нос, и побежали вместе со всеми. Догоним их на помеле, тут уж придется немножко смухлевать, и побежим вместе с Соно о остальными. А еще нужно будет разыскать Томбо и Мими. Давай, надо торопиться!

Кики сгребла Дзидзи в охапку и вскочила на помело.

Когда наступил Новый год, то всякий раз, стоило Кики показаться в городе, люди, даже незнакомые, подходили к ней и хвалили: «Какая же ты молодец!» Кики радовалась, но думала про себя: «Наверное, это просто потому, что Новый год, вот все и подобрели...» Однако Соно объяснила ей, что к чему.

– Часовщик всем-всем о тебе рассказывает. Как ты одним махом починила сломанную шестеренку, как успела к полуночи... Говорят, что хотя бы одна такая ведьма с таким могучим колдовством непременно должна быть в каждом городе. Мне есть чем гордиться, я-то с самого начала именно так и думала!

Глава 10

КИКИ ПЕРЕВОЗИТ ЗВУКИ ВЕСНЫ

Вереницей тянулись морозные дни. Черный кот Дзидзи съежился на стуле и беспрерывно ворчал и жаловался.

– Да что ж зима-то такая длинная? Если станет еще холоднее, я отказываюсь и дальше быть котом! Так жить невозможно!

– И кем ты тогда собираешься стать? У тебя такой роскошный мех, а ты... – Кики легонько шлепнула Дзидзи по спинке. – Ты вот все жалуешься, что холодно да холодно, а ветер уже совсем по-другому свистит. Он поет о весне, это явно слышно. А весной, уже совсем скоро, я смогу увидеться с мамой. Вот только если вечно жаловаться, как ты это делаешь, то ничего и не услышишь, даже этих чудесных звуков.

Дзидзи надулся и спрятал мордочку в передних лапах. Тем не менее он навострил свои острые черные ушки, и они начали подергиваться, прислушиваясь.

– Дррриннь! Дррриннь! – зазвенел телефон. Кики взяла трубку и услышала запыхавшийся голос:

– Алло! Пожалуйста! Прошу вас! Скорее! Быстрее! Прилетайте на вокзал! На центральный вокзал Корико! – Выпалив все это, человек на другом конце провода бросил трубку.

– И почему мне вечно предлагают такую спешную работу? – Кики тут же вылетела на место.

Когда она подлетела к центральному вокзалу, то увидела, как с платформы ей машет начальник станции:

– Сюда! Сюда! Быстрее!

Рядом с ним стояли восемь худых как щепки мужчин, одетых в одинаковых черные костюмы. Кики приземлилась на своем помеле прямо перед ними, но они не выказали не малейшего удивления, только сверлили начальника станции разгневанными взглядами.

– Вот эти господа артисты... – Начальник станции начал было объяснять Кики, в чем дело, но один из мужчин, сверкнув глазами, перебил его:

– Мы не артисты. Мы музыканты.

– Да, разумеется... Так вот, эти господа музыканты должны сегодня после полудня выступать с концертом на полевой концертной площадке...

– В такой холод? Полевая – это же под открытым небом? – удивленно переспросила Кики.

Мужчина значительно кашлянул и приосанился:

– Вот потому-то мы и играем, что холодно. Наша музыка согревает людские сердца. Про наше исполнение так и говорят: «Концерты, призывающие весну». Дело лишь за тем, чтобы жители города умели слушать... в чем я совершенно не уверен и чрезвычайно этим обеспокоен! Похоже, здесь все пропускают мимо ушей!

– Д-да, они правы... Понимаете, дело в том, что грузчики забыли выгрузить инструменты уважаемых господ музыкантов с поезда. Такое несчастье!

Начальник станции стянул фуражку и вытер ею пот со лба. Кики огляделась и заметила чуть поодаль двух молодых ребят, судя по всему грузчиков, которые стояли, понуро уставившись в землю.

– Дела-а... – Кики подлетела чуть вверх и посмотрела на убегающие вдаль рельсы, по которым, должно быть, и ушел поезд.

– Вот так все и вышло. Поезд ушел вместе с музыкальными инструментами.

– Так позвоните скорее на следующую станцию! Я слетаю и привезу оттуда.

– Понимаете... Этот поезд – скорый, после того, как он отошел с это станции, он уже не будет делать остановок вплоть до конечного пункта назначения. – В голосе начальника станции слышалось страдание.

– Так чем же я тогда смогу вам помочь?

– Не могли бы вы сделать такое одолжение... залезть в окно поезда на ходу? Не выйдет, да?.. Это самый последний вагон...

– Это же невозможно! – невольно вскрикнула Кики.

– Но ведь так иногда делают... Воры, например, пролезают в окно, крадут золотые слитки...

– Нет, так не пойдет. Почему бы вам лучше не одолжить где-нибудь инструменты на время? Уж наверняка в городе найдутся другие!

– Я об этом тоже думал... – Начальник станции покосился на музыкантов, изучая выражения их лиц.

– Нет! – почти выкрикнул один из них. – Немыслимо! Мы не какие-то там бродячие артисты, чтоб играть на инструментах, собранных с бору по сосенке, нет! Разве можем мы исполнять музыку на инструментах, которые воют, как ветер в трубе? – Остальные семеро музыкантов согласно закивали, прищурив и без того узкие щелочки глаз.

«У них взгляды колючие и холодные, как северный ветер... Даром что их концерты вызывают весну. Не нравятся они мне», – проворчала Кики себе под нос.

– Северный ветер гораздо покладистее, чем они, – прошептал ей на ухо Дзидзи, явно поддавшись тому же настроению.

– Как бы то ни было, это все вы виноваты, что не сгрузили инструменты, – снова заговорил тот же музыкант. – На багажных этикетках было четко подписано, что груз до Корико. Мы все сделали как положено. Господин начальник станции, вы должны нести ответственность за все случившееся!

Измученный начальник станции умоляюще посмотрел на Кики. Оба грузчика тоже бросили на нее отчаянные взгляды. Кики пожала плечами и развела руками. Она никак не могла отказать в просьбе.

– Не знаю, получится ли у меня, но, по крайней мере, попробую догнать поезд.

– Поторопись, – сказал все тот же музыкант, словно отдавая приказ. – Времени уже совсем нет. Мы будем ждать на полевой концертной площадке, инструменты должны быть доставлены туда не позже трех часов. Все ясно?

Кики не удостоила его ответом, а просто взлетела в небо.

Кики одним махом поднялась высоко-высоко и полетела вдоль железнодорожных путей. Рельсы шли на север, сначала по городу, потом через поля и леса, петляли между горами и холмами, ныряли в бесчисленные туннели.

– Эй, а ты в самом деле сможешь проделать такой акробатический трюк? – с беспокойством в голосе спросил Дзидзи из-за спины Кики.

– Все будет в порядке. Я просто немножко осадила их, уж больно они пыжились.

– Но как вскочить в поезд на ходу?

– У меня же есть ты. Все будет в порядке.

– Что ты задумала?! – завопил Дзидзи.

– А, вон он, поезд! – закричала Кики, приподнявшись на помеле. Последний вагон поезда как раз собирался юркнуть в туннель, словно хвостик ящерицы. Кики рывком поднялась в воздухе, перемахнула через гору и развернулась лицом к выходу из туннеля.

– Раз, по их словам, все инструменты в последнем вагоне, я спущусь на крышу. Потом ты, Дзидзи, заберешься внутрь через открытое окно и отопрешь мне дверь изнутри.

И вот наконец раздался гудок, и из туннеля показался поезд. Кики наклонила метловище вниз и приготовилась снижаться.

– Они же такие крохотные! – плаксиво пискнул Дзидзи. Кики не обратила внимание, она и без того была напугана. Она хотела спуститься, но крыши вагонов казались не больше листьев, гонимых ветром.

«Ох, ну и что проку быть ведьмой... Я даже не могу наколдовать, чтоб поезд остановился...»

– Нужно действовать, выбора нет! – Кики отмела прочь все сомнения и начала спускаться. В ушах у нее грозно выл ветер, волосы Кики и мех на хвосте Дзидзи растрепало так, что они встали дыбом.

– Ай! Врежемся! – отчаянно завопил Дзидзи. И тут Кики, вильнув помелом, скользнула на крышу вагона и крепко вцепилась в нее. В поезде ничего не заметили, он продолжать себе ехать дальше. Кики кое-как, цепляясь за все, что можно, свесилась с тряской крыши и заглянула в чуть приоткрытое окно.

Вот и они. Груда коробок с прикрепленными к ним ярлычками «До Корико».

– Так, Дзидзи, полезай внутрь.

– Нет! Я не смогу! Я упаду! – Дзидзи попятился, не желая слезать с помела.

– Нет, ты пойдешь!

Кики ухватила Дзидзи за шкирку и пропихнула в щель приоткрытого окна. Тут деревья, растущие на горных склонах вдоль железной дороги, хлестнули Кики своими ветками. Кики как можно теснее прижалась к вагону, но увернуться от хлещущих веток не было никакой возможности.

– Скорее, Дзидзи, открой дверь! Пожалуйста! – Кики свесилась вниз и забарабанила кулачками по двери.

И тут поезд снова нырнул в туннель! Вокруг стало темным-темно, в лицо со страшным воем ударил ветер. Кики заскользила по крыше вагона – вот-вот упадет! Ведьмочка в испуге вцепилась в помело, ухватившись другой рукой за первый подвернувшийся выступ, но тут ее сбросило с крыши, и Кики повисла в воздухе на одной руке...

– Дзидзи! Дзидзи! – Кики заколотила ногами по вагону. Внезапно дверь распахнулась, и Кики ввалилась внутрь. В эту же секунду поезд вышел из туннеля, и в окно ударил яркий свет. Дзидзи, парализованы страхом, сидел на полу и смотрел на Кики выпученными глазами.

В вагоне была целая гора багажа, но восемь инструментов были уложены в футляры необычной формы, так что распознать их было легко. Однако груз оказался изрядный.

– Как же все это перевезти?.. – Кики обессилено опустилась на пол.

– У футляров же есть ручки, чтоб переносить? Может, нанизать на черенок? – предложил Дзидзи, подойдя к Кики. Он тоже пришел в себя.

– Целых восемь... Думаешь, получится?

– Да, беда...

– А, постой-ка! Если их повынимать из футляров, должно стать полегче!

Кики открыла ближайший из футляров. Внутри сверкал золотом музыкальны инструмент, формой напоминающий детскую горку в парке развлечений.

– Это труба. В нее дуть нужно. Ага, и тут тоже труба. И тут. Так, здесь скрипка... и виолончель. Я их все знаю, потому что мне папа рассказывал.

Кики открывала футляры один за другим. Все до одного инструменты, которыми так гордились музыканты, были начищены до блеска.

– Дзидзи, ты же хотя бы скрипку сможешь понести? Я возьму виолончель. А трубы нанижем, как бусы, и свесим с метловища, как думаешь, получится? Придется взять немного бечевки, которой связан багаж.

Кики, деловито тараторя, взялась за дело. Она живо связала все инструменты вместе. Потом крепко-накрепко привязала бечевку к черенку помела.

– Ну, Дзидзи, скорее. Садись назад! – Сказав это, Кики уселась на помело. Правой рукой она держала виолончель, зажав ее между коленями, в левой у нее был смычок. Дзидзи обхватил всеми четырьмя лапами скрипку, которая была больше его самого, и обвил хвостом веник помела.

– Ну, полетели! И-эх! – воскликнула Кики и вылетела через открытую дверь заднего вагона. За ней на веревке поднялись в воздух и трубы.

– Тру-у! Тру-у! Туту! Тру-у! – нестройно заголосили трубы, попав в поток ветра. Из окон поезда начали высовываться удивленные пассажиры. Они восклицали и показывали пальцами.

– Ха-ха-ха! Чего только не случается в небе! И как же мне это нравится!

Кики пришла в полный восторг и начала наигрывать на виолончели, которую держала в руках. Дзидзи тоже принялся играть – подцепляя коготками струны скрипки. Они оба держали в руках музыкальные инструменты впервые в жизни, так что получался у них только скрип и визг – жуткие звуки, от которых у любого заныли бы зубы. Ветер дул в трубы, и те завывали вразнобой и как попало, временами издавая то поросячье хрюканье, то задушенный хрип. Однако стоило Кики поймать поток южного ветра, как трубы вдруг начали играть стройнее. Кики разобрало любопытство, и она принялась летать вправо и влево, то резко взмывая вверх, то одним махом падая вниз, пробуя извлекать из труб различные звуки. Так они и полетели в Корико.

А тем временем на полевой концертной площадке города Корико собралось множество зрителей. Концерт должен был начаться в три часа, но сейчас было уже десять минут четвертого. Над сценой висел плакат «Концерт, призывающий весну», а под ним рядком сидели восемь музыкантов с напряженными лицами и смотрели прямо перед собой. Пусть срок уже вышел, но в глубине души они все-таки напряженно ждали и надеялись, что Кики вот-вот принесет инструменты. А за сценой, нервничая еще больше, чем музыканты, ждали начальник станции и грузчики.

– Начинайте поскорее, холодно! – выкрикнул кто-то из зала.

– Я сейчас окоченею! Вы же вроде собирались весну звать или как? – поддержал его кто-то другой, и все рассмеялись сиплыми голосами. Тогда один из музыкантов встал и заговорил.

– Мы вот-вот начнем. Прошу вас, господа, навострить уши и подождать. Пусть небо дышит холодом, стоит нам соединить ладони – и на нас снизойдут чудесные звуки, и тогда в душе того, кто умеет слушать, настанет весна. Сейчас мы возносим молитву, готовясь к тому, что вот-вот случится.

Музыкант медленно обвел зрителей взглядом и многозначительно кашлянул. Остальные музыканты, сидевшие рядком, постарались скрыть свою нервозность, быстренько прокашлялись и, уставившись вниз, сделали вид, будто читают молитву. Зрители, услышав такую отповедь, застыдились своих выкриков и потупились.

И тут – что такое? Откуда-то донесся тихий, еле слышный звук.

Тара-тарара-трарара,

Пара-парара-прарара,

Ара-арара-рарара.

Звуки доносились из просветов между облаками, из-за горных вершин, перекатывались через Большую реку, летели с моря, они нашептывали, и зазывали, и делились тайнами, как будто это сама весна и впрямь пришла, откликнувшись на молитвы. И зрители, и музыканты один за другим подняли головы и уставились в небо. В небе в лучах солнечного света плясала яркая сверкающая точка. Она уходила по широкой дуге то вправо, то влево и потихоньку приближалась.

Тара-тарара-трарара,

Тирлили-тирлили,

Пара-парара-прарара,

Тирлили-тирлили,

Ара-арара-рарара.

Люди, зябко прячущие носы в воротниках пальто, люди, сидевшие со сгорбленными спинами, люди, обхватившие руками колени, один за другим распрямлялись и поднимали лица к небу. Прекрасные звуки все приближались, будто приветствуя скорый приход весны. Но больше всех удивились сидевшие на сцене музыканты. Они переглядывались и перешептывались: «Что это, кто это играет?» – и недоуменно хлопали глазами.

А тем временем сияющая точка постепенно начала принимать четкие очертания. Ну и конечно же, это были ведьма Кики и ее кот Дзидзи и инструменты, свисавшие с черенка ее помела, как сверкающее ожерелье. Музыканты поспешили за сцену. Они хотели быстро, как только Кики коснется земли, расхватать свои инструменты и начать выступление. И начальник станции, и грузчики изо всех сил махали руками, подавая Кики знаки.

Но Кики сделала вид, будто ничего не замечает. Ей так понравилось наигрывать на виолончели, вторя звукам, которые издавали трубы на ветру!

– Полетаем еще немного? – спросила она, повернувшись к Дзидзи.

– Ну конечно, давай! Сделаем вид, будто дверь вагона не открылась, – невозмутимо ответил Дзидзи, обняв скрипку.

– Какой великолепный концерт!

– Музыка играет с неба, кто бы мог подумать...

Так перешептывались зрители, сидевшие внизу. Кто-то просто зачарованно слушал, закрыв глаза. Кто-то размахивал руками. Кто-то легонько притопывал ногой в такт музыке.

– Хочу скорее приняться за весеннюю уборку.

– А я в этом году приколю фиалки себе на шляпку!

Все оживились, словно бы весна и впрямь уже пришла.

И наконец из зрительного зала послышались хлопки. Аплодисменты становились все громче и громче.

– Так, я спускаюсь! – Кики подтянула веревку вверх, чтобы инструменты не ударились о землю, и осторожно опустилась за сцену, где ее ждали музыканты и начальник станции. Когда Кики скрылась из виду, зрители стали хлопать еще громче, а потом начали вставать.

А в это время за сценой на Кики налетели заждавшиеся ее музыканты:

– Что так долго?! – Они тут же принялись торопливо отвязывать от помела инструменты, ругая Кики.

– Так ведь ветер вон какой сильный, – невозмутимо ответила Кики.

Музыканты с инструментами в руках побежали на сцену. Однако все зрители уже развернулись спиной к сцене и толпой шли на выход.

– А-а... – подал голос кто-то из музыкантов.

Один из зрителей обернулся на голос и сказал:

– Спасибо за прекрасную музыку! Позвать милую ведьмочку, чтобы она привезла музыку с неба, было просто замечательной идее. Непременно приезжайте снова.

Услышав это, восемь музыкантов, все как один, разинули рты и судорожно вздохнули.

А Кики и Дзидзи снова взлетели в небо: и пора было возвращаться домой.

– Слушай, Кики, а отдарок-то ты получила? – уточнил Дзидзи.

– О чем ты говоришь! Нам было так весело, чего еще требовать? – возмущенно ответила Кики, обернувшись к Дзидзи.

– И в самом деле, – кивнул Дзидзи, а потом навострил свои черные ушки. – А я до сих пор слышу звуки весны...

– Так ведь уже и впрямь весна. Это звуки настоящей весны. – Кики окинула внимательным взглядом расстилающийся под ней город Корико. – Скоро исполнится год, как мы сюда прилетели.

Глава 11

КИКИ ЛЕТИТ ДОМОЙ

Весна в городе Корико окончательно вступила в свои права.

Кики пододвинула стул к окну, поближе к солнышку, и уселась на него с ногами, обняв колени. Небо было подернуто легко дымкой, и солнечные лучи по-детски нежно ласкали лицо.

– Послезавтра наконец исполняется ровно год. Я смогу слетать домой. – Кики пробормотала эти слова, наверное, уже в тысячный раз.

Дело в том, что чем ближе становился назначенный день, тем сильнее охватывало Кики какое-то странное чувство – смесь радости и страха.

– Да, точно. Сегодня и завтра, всего два дня осталось. Может, надо начать готовиться?

– Да зачем? Необязательно же прилетать час в час...

Услышав слова Кики, Дзидзи беспокойно заходил кругами, постукивая хвостом по полу.

– Да что с тобой такое? Ты ведь так ждала этого времени, когда можно будет вернуться домой! И вот этот день уже совсем близко, а ты как будто вовсе не рада.

Кики наклонилась и, комкая подол юбки, уставилась на прижатые друг к другу ступни, будто изучая их.

– Скажи, а я изменилась? Стала хоть немножко взрослее?

– Ты подросла.

– И все?!

– Сложно сказать... – Дзидзи нервно встопорщил усы.

– Как ты думаешь, получилось у меня жить самостоятельно? – снова спросила Кики.

– Да сейчас-то что об этом говорить? – Дзидзи раздраженно посмотрел на Кики, но тут же сменил тон и, наклонив голову, попытался ее успокоить: – Да не переживай ты, ты всё сделала лучше некуда.

– Спасибо... – ответила было Кики, но тут же снова помрачнела.

Многие девочки выбирают себе жизненную дорогу, следуя примеру матери, и Кики тоже пошла этим путем, но город Корико она выбрала себе сама, на свой вкус, а потом самостоятельно придумала «Ведьмину службу доставки». Если подумать, ей пришлось пережить немало испытаний, но Кики не могла отрицать, что она хорошо потрудилась за прошедши год. Однако при всем этом Кик, вопреки всяким ожиданиям, не могла подавить тревогу: «А в самом ли деле я справилась?» Та, прежняя Кики, какой она была до отлета, наверняка бы уже трезвонила налево и направо: «Я молодец, у меня все получилось!» Но теперь у Кики не было ни капельки уверенности в себе, пусть даже Дзидзи и сказал ей, что все «лучше некуда». Ей так и хотелось спросить у кого-нибудь еще, правда это или нет.

– Но ты же не собираешься откладывать отпуск, нет? – спросил Дзидзи, искоса глядя на Кики.

– Ну уж нет! – Кики бодро вскочила на ноги, словно ставя крест на всех своих тревогах, и вытянулась в струнку. – Так, за работу! Ну да, точно, отпуск – это ведь та же доставка. Необходимо доставить нас двоих к маме. Подготовку на-ча-ли!

– Ура-а! – дурашливо закричал Дзидзи и сделал сальто назад.

Кики наконец оживилась и принялась за хлопоты.

– Раз так, надо для начала предупредить Соно.

– Ох, уже послезавтра? Ну надо же, я-то думала, что этого еще долго... Значит, тебя некоторое время не будет? А сколько примерно? – Соно не слишком удивилась, ведь на уже слышала от Кики, что та собирается в отпуск.

– Ну, думаю, где-то дней десять. Все-таки целы год прошел, я хочу отдохнуть в свое удовольствие.

Услышав ответ Кики, Соно от души улыбнулась и погладила ее по щеке:

– По твоему лицу видно, что мыслями ты уже дома. Ну что ж, это неплохо. «Некоторое время» – это обычно дней десять и есть. Надеюсь, оно пролетит быстро, возвращайся поскорее.

Кики смутилась и показала язык.

Потом ведьмочка набрала номер Томбо.

– Слушай, так ты же долго лететь будешь, так? А на какой скорости? А высота какая? По ветру? Против ветра? Какая там, наверху, температура? Когда летишь сквозь облако, это как ощущается? У облаков есть какой-то вкус? – Томбо на протяжении всего разговора только и делал, что расспрашивал.

«У мальчишек в голове что, одни только вопросы? Вот вено он такой, только исследования на уме...»

Положив трубку, Кики некоторое время сидела, сверля телефон взглядом, как будто он в чем-то провинился.

Потом Кики обзвонила нескольких постоянных заказчиков, позвонила свое подруге Мими, а затем написала на плотно бумаге объявление: «Мы ненадолго закрываемся. Прошу прощения за причиненные неудобства. Кики» – и, подумав, приписала в уголке: «Ненадолго – это примерно на десять дней».

Тем же вечером Кики обратилась к Дзидзи:

– Завтра мы наведем здесь порядок, а послезавтра с утра улетим, как тебе такой план?

Дзидзи улыбался от уха до уха и даже не пытался это скрыть. Хвост тоже не отставал – крутился и вертелся как заведенный. Но внезапно кот замер на месте, явно что-то вспомнив.

– А как же подарки для Кокири и Окино? Ты же ничего не приготовила? Это нехорошо!

– У меня полно подарков, я везу в подарок свои истории...

– И все? А как же набрюшники? Ты же вроде начинала вязать, из голубой шерсти?..

Кики, ничего не отвечая, наморщила нос.

– Ты что, не закончила? Тю, вечно с тобой одной и то же. Ты совершенно не справляешься с работой, для которой требуется усидчивость, вот и с зельеварением то же самое было. – И сидящий у ног Кики Дзидзи показательно громко фыркнул.

– Фу, как грубо! – Но досада Кики оказалась напускной, она широко улыбнулась и достала из шкафчика пухлый бумажный пакет.

– Когда нужно, я могу быть усидчивой. Вот, смотри! – Кики вытащила руку из пакета, разжала ее – и на пол упал маленький набрюшник, ярко-голубой, украшенный серебристым узором. – Это тебе, Дзидзи, чтобы было чем похвастаться, когда вернемся. Ведь тот, что тебе подарила матушка капитана, потерялся в канун Нового года.

Кики надела набрюшник на Дзидзи. Тот аж дар речи утратил и начал опять вертеться и крутиться.

– У меня и для мамы с папой все готово. – Кики достала два добротных набрюшника, персиковый и темно-зеленый. – Мне нелегко было связать их тайком от тебя.

– Так нечестно! С чего вдруг такие секреты?

– Но ведь если секрет хороший, узнать его втройне радостнее!

– Хороший секрет... А, ну ясно, теперь понял.

– Что ты понял? – спросила Кики, но Дзидзи только отмахнулся: «Да так!» – и снова начал весело крутиться и вертеться.

На следующий день, когда Кики и Дзидзи занимались уборкой, в службу доставки, с трудом переводя дыхание, вбежал запыхавшийся Томбо, лицо у него было такое красное, словно он был вне себя от злости.

Вот! – Томбо протянул Кики бумажный сверток, который держал в руках.

Кики подумала про себя, что никогда не поймет этих мальчишек... и развернула сверток. Внутри оказалась маленькая сумочка с ремешком, чтобы носить на плече. На розовом боку смочки был вышит рисунок: черный кот.

– Ой, какая прелесть! – только и смогла сказать Кики, от восторга у нее перехватило дыхание, совсем как у Дзидзи днем раньше.

– Тебе нравится?

Кики радостно кивнула.

– Ну вот и хорошо. Пусть будет твоя, – отрывисто сказал Томбо и нерешительно посмотрел сквозь очки на Кики, которая тут же повесила сумочку на плечо. – Ты же завтра утром улетаешь? Ну, пока! – выпалил он, неловко погладил Дзидзи по голове и убежал прочь – так же быстро, как явился.

– Что это с Томбо? – Кики посмотрела ему вслед с разинутым от удивления ртом.

– Вышивка с котом – это так мило с его стороны, – проговорил Дзидзи, заступаясь за Томбо.

– Да, действительно, – кивнула Кики, соглашаясь. Ее переполняла радость. – Он нашел для меня такой чудесный подарок... Может, он все-таки хоть немножко воспринимает меня как девочку?..

Кики расстегнула красную застежку сумочки, заглянула внутрь и с удивленным возгласом достала небольшой конверт. Там было написано: «Я помашу тебе рукой с моста через Большую реку. Томбо».

– Что там такое? – спросил Дзидзи.

– Да так, ничего, мелочь. – Кики покачала головой, положила записку обратно, закрыла застежку и тихонько прикрыла ее рукой.

– Ну, полетели! – позвала Кики Дзидзи. Она взяла помело и свои вещи и уже хотела было выйти наружу, но вдруг как-то невзначай обернулась и окинула взглядом комнатку.

Красный телефон, стол из досок и кирпичей. Карта, узенькая лестница, мешки с мукой, наваленные по углам, куча всяких необходимых мелочей, которые она накупила со времени прилета в город. Все это вдруг напомнило ей о прошлом годе, и сердце Кики на мгновение сжалось.

– Пошли, – глубоко вздохнув, сказала Кики внезапно осипшим голосом.

Кики как раз вешала на входную дверь свое объявление, когда из дверей булочной вышли Соно с мужем, в руках Соно была большая сумка с хлебом, а муж нес дочку.

– Кики, у меня работа для тебя! – шутливо воскликнула Соно. – Доставь это хлеб твоим маме и папе, будь так добра. И не забудь добавить, что моя булочная – лучшая в Корико!

Соно заметила тень печали на лице Кики и рассмеялась, пытаясь развеять ее грусть.

– Кики, ты же непременно вернешься. Мы очень гордимся тем, что наша соседка – настоящая ведьма. Про тебя все говорят: если Кики хоть пару дней не показывается в небе, уже будто чего-то недостает.

Кики сморщила нос, казалось, она вот-вот расплачется. Ведьмочка бросилась на шею Соно:

– Ну конечно, я вернусь! Обязательно!

Кики в один миг взлетела высоко в небо, с черенка свисали привязанные к нему подарки. Корико был подернут легкой дымкой наползающего с моря утреннего тумана. Кики облетела круг вокруг города так, что часовая башня оказалась в центре круга, а потом вдруг снизилась и направилась к мосту через Большую реку.

А, вот и он! Томбо! Он сидел верхом на велосипеде прямо посередине моста и отчаянно махал обеими руками. Кики тоже замахала в ответ.

– Ой, да это же Томбо! – удивился сидящий сзади Дзидзи.

– Да! – выдохнула Кики.

– Ты что, заранее знала?

Кики не ответила на вопрос Дзидзи, продолжая махать Томбо.

– Ты не спустишься? Просто помахать – это как-то невежливо...

– Нет, так будет лучше. – И Кики, замахав еще сильнее, два раза пролетела над мостом из конца в конец, потом покачала помелом вправо-влево и, словно наконец решившись, помчалась на север, набирая скорость.

Фигурка Томбо разом стала крохотной, и вскоре она растворилась на фоне моста.

– Ну вот и началось! – Кики сделала глубокий вдох. Теперь оставалось лететь только все прямо и прямо до самого дома.

Помело летело гладко, совсем как когда-то помело Кокири. И когда только Кики выучилась так ловко управляться с брыкливым и норовистым помелом? Она осознала это только теперь и сама себе удивилась.

К тому же, именно сейчас она ясно поняла, что одно ее присутствие в Корико дарило людям радость и ощущение чуда, пусть даже совсем маленького. Сонно сказала ей: «Возвращайся поскорее». А Томбо? Он так много чувств вложил в подаренную сумочку! И еще, оказывается, есть горожане, которым словно бы чего-то недостает, когда Кики не летает по небу. Кики летела, и е казалось, что ее хмурое настроение улетает вместе с ветром куда-то далеко-далеко.

В этот раз путешествие показалось Кики куда как меньше, чем год назад. Солнце обошло небо по кругу, потом зажглись первые неясные звездочки, а когда небосклон сплошь покрылся звездами, из-за опушки леса показался до боли знакомый город. Ряды домов стояли в полной тишине,, в каждом доме светились огоньки. Здесь воздух был не таким, как в приморском городе, он был плотны и влажный, напитанный росами ночного леса. А потом Кики увидела кое-что еще более знакомое и родное: на верхушках высоких деревьев по-прежнему висели тускло поблескивающие колокольчики!

Кики полетела прямиком к восточной окраине города, к своему дому. Там она зависла в воздухе над крышей дома.

– Ой, гороховым супом пахнет! – сказал Дзидзи.

– А я так и думала, что мама его сварит. Это ведь мой любимый...

Кики и Дзидзи полной грудью вдохнули знакомый запах. Они тихонько приземлились в саду, крадучись подошли к двери и тихонько постучали.

– Входите, пожалуйста! Извините, у меня сейчас руки заняты! – послышался голос Кокири.

Кики и Дзидзи переглянулись, проказливо кивнули друг другу, а потом Кики, чуть приоткрыв дверь, пробасила мужским голосом:

– Здрасте, вам тут посылка!

Кокири, стоявшая на кухне, резко обернулась – и тут Кики открыла дверь нараспашку.

– Ох, Кики! Ах ты ж, Кики! Я-то тебя ждала самое раннее на рассвете! – Кокири протянула к Кики руки, в одной из которых сжимала половник с капающим с него супом. – И все-таки я была права. Так и знала, что ты вернешься ровнехонько через год, это же ты!

– Да, это я! – Кики сложила у двери свои вещи, прислонила к стене помело и подбежала к матери.

– Ну и ну, ну и ну... – только и повторяла Кокири, положив руки на плечи Кики. Кики стояла и лишь кивала в ответ.

Из соседней комнаты вышел папа Кики, Окино. Он от души расхохотался, видя их растерянность. Наконец он шутливо заметил:

– Эй, про меня-то не забудьте!

– О, папа! Я вернулась!

Кики повисла на шее у отца.

Когда первое волнение улеглось, разговоры потекли рекой. И Кокири, и Кики говорили взахлеб, Дзидзи и Окино сидели рядышком и удивленно смотрели на них. Кто бы мог подумать, что в человеке может накопиться столько невысказанного...

Кики достала хлеб, подарок Соно, и вручила родителям набрюшники, которые связала сама.

– Ух ты, Кики, вот ты чему успела выучиться...

Кокири тут же надела свой набрюшник прямо поверх платья и похлопала себя по животу.

– Знаешь, мама, мне кажется, та капитанская матушка тоже обладает какой-то особенной силой, и она вкладывает ее в свои набрюшники, когда вяжет их.

– Среди пожилых люде такое встречается нередко, – подтвердил Окино, взяв в руки свой набрюшник и внимательно разглядывая его.

Тут Дзидзи, словно дождавшись нужного момента, потянулся, высунул мордочку над столом и вытряхнул из уха маленькую ракушку бледно-сиреневого цвета прямо перед Кокири.

– Ой, ты что, тоже привез мне подарок? – поразилась Кокири.

– Эй, Дзидзи, что за секреты от меня? – удивленно вскричала Кики.

Тогда Дзидзи, обернувшись к Кики, негромко, но гордо произнес:

– Я нашел ее, когда мы прошлым летом летали на море. Хороший секрет узнать втройне радостнее, ты же сама говорила.

В самом деле, так было втройне радостнее. Кокири была просто счастлива, она положила ракушку себе на ладонь и вертела ее так и эдак, поднося поближе к глазам.

– Это же ракушка, верно? А море – оно тоже такого цвета? – спросила Кокири.

– Да, на рассвете море как раз такого цвета, – ответила Кики.

Тогда Кокири посмотрела в глаза Кики и Дзидзи и серьезно сказала:

– Как же вы далеко улетели, вы двое... А ведь оба были еще совсем детьми... Вы прекрасно справились.

Когда Кики услышала эти слова, то почувствовала, как в ее сердце загораются и крепнут гордость и вера в себя. Кокири ответила на тот вопрос, который Кики все это время хотела кому-нибудь задать. И только теперь Кики поняла, что именно Кокири была тем человеком, чей ответ ей хотелось услышать больше всего.

– Знаешь, мама, я тут поразмыслила и подумала, что ведьмам, наверное, не стоит все время летать по небу на помеле. Нет, понятно, что заказы нужно выполнять быстро, само собой... Но в стальное время не лучше ли иногда пройтись по земле? Когда идешь по улице, волей-неволей приходится заговаривать с другими людьми... Я ведь и с Соно встретилась только благодаря тому, что пешком шла... Если б я тогда с горя села и полетела куда глаза глядят, кто знает, что бы со мной сталось? Да и сами люди, в свою очередь, стоит им разглядеть ведьму поближе, видят, что нос у меня не крючком и бородавки на нем нет. Так нам проще поговорить друг с другом и понять друг друга...

– Да, в самом деле, – восхищенно кивнула Кокири, а Окино посмотрел на свою дочь с таким удивлением, словно увидел ее впервые в жизни.

Следующие дни Кики проводила совершенно так, как делала это в детстве.

– Ты словно и не улетала. Ну почему бы и нет, один год – не тринадцать, – смеялась Кокири.

Кики пила чай из своей любимой чашки и вволю крутилась перед зеркалом, прихорашиваясь. Когда наступал вечер, она засыпала, закутавшись в одеяло с мелким цветочным узором, которым укрывалась еще с тех пор, как была совсем маленькой. А потом спала, сколько было душе угодно.

Она то и дело выходила в город погулять. Горожане наперебой стремились заговорить с ней.

– Ой, Кики, ты вернулась?

– Ой, как ты похорошела!

– Ой, Кики, давно тебя видно не было. Заходи, поболтаем!

Кики была очень рада, что ее так любят и ценят. Все-таки родной город – это замечательно.

Однако так продолжалось всего пять дней, а потом Кики вдруг начала все чаще вспоминать Корико. Смех Соно и ее свежевыпеченный хлеб, соседей, окликавших ее через окошко, аллею вдоль Большой реки, запах моря, высоченную часовую башню, дружескую улыбку Мими – все это то и дело вставало перед мысленным взором Кики. И Томбо. Воспоминание о том, как он стоял на мосту и изо всех сил махал ей руками, накрепко запечатлелось в сердце Кики и тянуло ее обратно в город Корико. Кики казалось, что, когда они с Томбо встретятся в следующий раз, им нужно будет очень много друг другу сказать.

И кстати, а как там сейчас служба доставки? Телефон, наверно, так и трезвонит... Кики находила все новые причины для беспокойства. И пусть даже сейчас она была в родном городе, но Кики стала вдруг чувствовать, что она тут всего лишь в гостях. Ведьмочка и сама удивлялась своим чувствам, ведь она прожила в Корико всего лишь год.

В конце концов Кики не выдержала:

– Я думаю, завтра или послезавтра я полечу обратно в Корико.

– Как же так, я-то думал, ты на десять дней? – Окино удивленно посмотрел на Кики. – Тебе что, скучно здесь? – спросил он.

– Не в этом дело. Но меня, наверно, заказчики ждут... И телефон, наверно, разрывается...

– Сейчас-то могла бы об этом не переживать. Ты ведь сейчас здесь, а не там.

– Но... – заговорила было Кики, но прикусила язык. Окино и Кокири целый год ждали ее возвращения, а она рвется поскорее улететь, что она за дочь такая?

Но тут Кокири, которая до сих пор молча сидела рядом, произнесла:

– Да... А ведь тебе, наверно, в само деле пора лететь. Ведь если бы ты вообще не думала о том городе, в этом тоже ничего хорошего не было бы. Помнится, мне и самой, когда я улетала отсюда домой, на удивление сильно хотелось поскорее вернуться. Кики, ты только прилетай в будущем году...

На следующий день Кики вместе с Дзидзи полетели на поросший травой холм к востоку от города. Ведьмочка уселась на склоне, откуда было видно город, и стала любоваться прекрасным видом.

– Дзидзи, я решила завтра лететь обратно. Ты не против? – спросила Кики у Дзидзи, который гонял лапкой жука в траве.

– Не против. Правда мы только прилетели – и опять вещи паковать...

– Насчет подарков я уже подумала.

– Опять будет секрет?

– Не-а. Соно я привезу мамино снадобье, думаю, ее девочке лекарство от кашля наверняка пригодится. А вот подарок для Томбо я долго не могла придумать... Что скажешь насчет одного из тех колокольчиков, что мама развесила на верхушках деревьев? Отвяжу самый большой, думаю, если его почистить, он еще и сверкать будет. Это ведь все-таки память о моем детстве...

– Да, думаю, это хорошая мысль. И гораздо лучше, чем шариковая ручка, – кивнул Дзидзи.

– Эх ты, Дзидзи! – рассмеялась Кики. – Он сам по себе красиво звенит, так что писать стихи я не буду. Все равно вряд ли что-то хорошее выйдет.

От земли поднимался душистый аромат трав. Время от времени налетали легкие порывы ветра, донося с собой мычание пасущихся здесь и там коров, то громкое, то тихое. Кики откинулась на траву и закрыла глаза. Солнце, просвечивающее сквозь сомкнутые веки, было похоже на плывущую куда-то жемчужину цвета травы.

«Как же это замечательно, когда есть место, куда можно вернуться...»

Кики подумалось, что за время отпуска она опять открыла в себе что-то новое.

Когда ведьмочка вернулась домой, Кокири со смехом спросила ее:

– Что, на травяной холм летала?

– Как ты догадалась?

– У тебя на щеке отпечатки от травы!

В тот же день после полудня Кики с Кокири полетели отвязывать висящие на деревьях колокольчики.

– Весь этот год, когда колокольчики звенели в ветреные дни, я вспоминала о тебе, – сдавленно проговорила Кокири, по ее лицу было не понять, улыбается она или вот-вот заплачет.

– Как подумаю, что они больше не пригодятся, даже грустно становится... – пробормотала Кики, но Кокири ответила:

– Я непременно сохраню их до того времени, когда они понадобятся снова.

– А? – недоуменно переспросила Кики.

Кокири многозначительно подмигнула:

– Твоей дочурке они пригодятся. Наверняка она будет та еще егоза, есть в кого, – рассмеялась она.

Кики выбрала из колокольчиков самый большой, начистила его до блеска и положила в коробочку.

И вот Кики снова попрощалась с Кокири и Окино. В этот раз все было не так, как в тот вечер, когда она улетала в самостоятельную жизнь, – не было ни горечи, ни страха.

– Увидимся.

– Увидимся.

Сказали они друг другу, улыбаясь и махая на прощание.

Кики и Дзидзи полетели по прямой до Корико. С черенка помела свисал узелок с вещами, в котором время от времени тихонько позвякивал колокольчик. И каждый раз, слыша его, Кики начинала еще сильнее подгонять помело вперед.

И вот, наконец, вдали показались сверкающее море и город Корико, будто построенный из трех- и четырехугольных кубиков.

– Вот он, наш город! – закричала Кики, указывая вперед.

Вечернее солнце клонилось к закату, и длинная тень от часовой башни пересекала весь город Корико до самого края.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg