«Homo Negans: Человек отрицающий»

Homo Negans: Человек отрицающий (fb2) - Homo Negans: Человек отрицающий 2596K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Евгения Козловская

Глава 1. Уровень неприятия

Уровень неприятия – это показатель оценки эффективности функционирования индивида в социуме, выражающийся как в четких фактических данных о количестве заработанных эмобаллов, так и эмпирически, в виде авторитетности, положения в локальном сообществе (семья, школа, работа).

Общий раздел BADB, статья 95963-09-782

– Шэй, ну давай уже, ты чего к терминалу прилипла? Столько за день заработала, что сливать пришлось? – прокричал Рори.

Двое мальчишек в нетерпении топтались возле будки эмостанции. День был теплый, солнечный, занятия только закончились и из школьных дверей хлынул поток учеников, как воздух из туго надутого шарика. Казалось белый блестящий глянцевый купол здания, выплюнув последнего замешкавшегося подростка, вот-вот сморщится, сплющится, а на месте возведенного по всем правилам строительной 3D-печати «обучающего модуля класса «SC-7-12» останется только серая лужица программируемой материи и с десяток мелких неразлагаемых деталей.

Рори тряхнул головой, отгоняя дурацкие мысли. В последнее время его все чаще посещали такие, как сказала бы школьный психолог мисс Доннели, «нездоровые» образы. Но Рори хватало ума об этом помалкивать. Надо бы вечером не забыть проверить в ДД[1] уровень ниацина и глюкозы, а то организм явно сбоит.

– Ну не все же такие лузеры, как вы двое. – Шэй неторопливо вышла из кабинки терминала, и с издевательской улыбкой продемонстрировала дисплей эмобраслета на тонком золотистом ремешке, который она носила на правой руке перевернутым на внутреннюю сторону запястья.

От прикосновения её указательного пальца на экране появились суточные показатели, подсвеченные красным цветом, означающим что норма уже изрядно перевыполнена, а ведь еще и четырех дня не было!

– Тринадцать тысяч двести! Ну ты даешь! – восхищенно воскликнул Нэйт – полноватый мальчишка с чрезмерно милым, по-детски розовым лицом, на котором ярко-голубые глаза в обрамлении спадающих на лоб белокурых прядей смотрелись и вовсе вызывающе.

Таких в школе нещадно лупили, и Нэйту доставалось немало, пока он чем-то не приглянулся Шэй, а значит автоматически попал и под защиту Рори.

Шэй и Рори – главные герои школьных новостей и гордость директора. Юные вундеркинды, воплощающие все самое лучше, что послепотопное общество Острова подняло на флаг и благодаря чему смогло выжить – целеустремленность, рациональность, безжалостность, эффективность.

В параллели все боялись даже косо посмотреть в сторону этих двоих, потому что им не было равных в главном навыке современного мира – умении зарабатывать эмобаллы. Они были непревзойденными мастерами буллинга, троллинга, шейминга, слаггинга[2] и других видов школьной жестокости.

Учителя не могли нарадоваться такими учениками, ставили их в пример, порождая в школе неутихающие волны вполне заслуженной зависти.

– Кому не повезло сегодня? – спросил Нэйт с мазохистским, как показалось Рори, интересом.

– Да этой неуклюжей корове О’Лири. Пролила в столовке шоко, кроссовки мне забрызгала, пришлось заставить её оттирать все до последней капли собственной толстовкой, – снисходительно прокомментировала Шэй.

Нэйт скорчил неопределенную гримасу. Видно, посочувствовал О’Лири или представил себя на её месте, что было более чем вероятно без их с Шэй опеки.

– Куда двинем? – поинтересовался Рори, сделав вид, что нимало не впечатлен сегодняшними достижениями компаньонки.

Как настоящие «закадычные враги» они с детства соперничали во всем, подстегивая друг друга. В их отношениях не было места похвале и прочей эмоциональной шелухе, более известной как «розовые сопли», ведь когда-нибудь им неизбежно придется соревноваться друг с другом.

Основной их крепкого многолетнего союза, который в отсталые допотопные времена именовался бы дружбой, было временное совпадение жизненных приоритетов, выражающихся в желании заколачивать как можно больше эмобаллов любыми доступными способами.

Они с Шэй на этой почве и познакомились, еще в песочнице, будучи трехлетними детьми. Наглая девчонка отобрала у него совок, Рори стукнул её по голове ведерком и толкнул, та разрыдалась, за что и получила нагоняй от матери. «Она у меня до сих пор слишком радостная, улыбчивая, совсем не умеет дать отпор» – оправдывалась миссис Линч.

Видимо Шэй это запомнила, потому что при следующей встрече хорошенько изваляла Рори в грязи и отобрала у него любимую игрушку, дурацкий оранжевый кораблик, который он потом, конечно, отбил назад.

В итоге, после пары серьезных стычек с тасканием за волосы, синяками и ссадинами ребята решили, что разумнее будет объединить немалые совместные усилия на борьбу со старшими агрессорами, вечно сгоняющими их с карусели. Что и было немедленно с успехом претворено в жизнь, в корне изменив расстановку сил на детской площадке.

Когда им исполнилось по десять лет, на торжественной линейке в обучающем модуле средней ступени всем новеньким надели на руки первые в их жизни эмобраслеты – маленькие вытянутые экраны в форме глаза в аккуратном силиконовом обрамлении цвета хаки. Рори и Шэй, в отличие от одноклассников, открыто выражающих свою радость, лишь сдержанно переглянулись, понимая, что теперь для них настало новое ответственное время – время применять на практике все тщательно отрабатываемые ранее навыки.

И нечего тут улыбаться, как вечно скалящиеся жизнерадостные идиоты, которых им показывали на кадрах допотопных хроник. Не даром же они и вымерли как вид, эти Homo sapiens, уступив место намного более приспособленным Homo negans[3], для которых источником жизни стали так называемые «отрицательные» или «негативные» эмоции во всем красочном разнообразии их проявлений.

В школе Рори и Шэй стали мастерами отрицания. Они плевать хотели на мнение окружающих, у них не было и быть не могло авторитетов, они научились помыкать и презирать, унижать и растаптывать одним словом, одним взглядом, как будто это не составляло для них никакого труда. Они моментально вычисляли слабости ина били в самую больную точку, так что даже опытным учителям на тренировках в «Клубе ораторов» не всегда удавалось сохранить лицо.

Слаженно, точно и суперэффективно функционировал этот взаимовыгодный альянс двух сильных незаурядных личностей, способных вместе подавить намного больше слабаков (каковыми они считали практически всех своих сверстников) чем поодиночке, и выжать из них столько эмобаллов, чтобы ни в чем себе не отказывать.

Единственным, кому из объекта травли удалось переквалифицироваться в подпевалу стал Нэйтгард Келли. Почему – Рори до сих пор не знал, но однажды Шэй поставила его перед фактом, что им нужен кто-то третий, и на эту роль вполне подойдет долговязый белокурый «мальчик для битья». Тогда Рори согласился, особо не задумываясь, потому что привык доверять Шэй и её сверхъестественному чутью в вопросе определения «удельной цены» тех или иных людей, но с недавних пор начал сомневаться.

Нэйт был определенно «влюблен» в Шэй, и если бы не то количество страха, который он умудрялся испытывать по любому, даже самому незначительному поводу, его уровень эмобаллов упал бы до неприлично низких показателей, а директору пришлось бы исключить его из их престижной школы.

Другие компании, кланы и союзы, которые постоянно формировались и перетасовывались в школьных стенах, посчитали бы такого члена ненужным балластом, позорным пятном на репутации, понижающим уровень неприятия всей группы, но Рори с Шэй пока могли себе это позволить.

Их показатели были на порядок выше среднего, да и баллы они накапливали с большим опережением. Если честно, они оба могли бы заранее скупить все инфослоты школьной программы на год вперед и вообще не думать об учебе. Но решили, что в этом учебном заведении шанс прокачаться за счет окружающих неудачников намного выше, чем где-либо еще, поэтому продолжали посещать занятия.

Обычно уроки походили для них в довольно расслабленном режиме, ведь те, кто закачал соответствующие инфослоты, могли ничего не учить и не силиться запомнить. Подсказки с необходимой информацией моментально возникали на экранах персональных очков-визоров.

Например, если учитель по физике вызывал Рори и спрашивал: «Мистер Дойл, сообщите нам, какие пять фундаментальных физических сил и взаимодействий вы знаете?», отвечающему нужно было только обратиться к базе данных собственного визора, используя фразу-пароль.

– Несложно ответить, – говорил Рори, – четыре фундаментальных взаимодействия, на которых заждется наш мир, это…

Дальше перед его глазами всплывали текст и картинки, которые он закачал в инфотерминале, и ответ становился делом техники.

– Первая сила – гравитационная, вторая – электромагнитная, третья – сила ядерного взаимодействия, и четвертая – человеческие эмоции, негативный спектр которых оказался эффективнее и сильнее всех источников энергии, основанных на предыдущих трех силах.

Как известно, всякая информация имеет ценность, и с самого раннего возраста дети Города должны понимать, что за неё надо платить. Никто на Острове, кроме членов правительства, не имел полного доступа БАДБ[4] – глобальной общей базе данных, но каждый мог заплатить эмобаллами за частичный доступ к определенным статьям, то есть за расширение своей собственной БД. Только полные неудачники, неспособные заработать на инфомодули, да еще эти чокнутые сектанты «Отказники» слушали учителей и пытались что-то там мямлить по памяти.

Рори, Шэй и Нэйт как раз проходили мимо огромного экрана со школьным рейтингом успеваемости. Сверху была обозначена дата – тридцать первое октября, а ниже – сам график. Рори заметил, что на диаграмме уровень неприятия Шэй, благодаря сегодняшней стычке, опять перепрыгнул через его столбик, который до того стоял первым среди нескольких сотен, возвышаясь гордой красной стрелой с большим отрывом от остальных. «Ничего, еще не вечер, я-то свои баллы пока в терминал не сливал» – подумал Рори.

– Давай в Старый порт? – предложила Шэй.

После школы они обычно зависали вместе где-нибудь в городе, в одном из многочисленных торгово-развлекательных парков или рубились в лазертаг на виртуальных полигонах, но сегодня Шэй потянуло на приключения. Что ж, Рори был всегда за, потому что, как правило, её задумки оборачивались неплохим развлечением и ощутимым прибавлением баллов.

– Погнали, – кивнул Рори и включил режим «быстрого перемещения» на кроссовках, слегка стукнув одной пяткой о другую.

Нэйта, как обычно, никто не спрашивал, однако, он покорно последовал за компаньонами. Все трое сначала на пару секунд повисли в нескольких сантиметрах над идеально ровной светло-серой поверхностью сверхпроводниковой дороги, активировав магнитное поле в подошвах обуви, а затем рванули с места.

Рори обожал это чувство: несешься по дорожному полотну, смотришь только вперед, а в экранах визора перед глазами вспыхивает путеводной нитью проложенная транспортным ИИ[5] траектория.

Плавно обходишь навечно застывшие по обочинам дома, редкие машины, неповоротливые самоходные грузовые контейнеры, медленно тянущиеся по пронизывающим весь Остров дорогам, и таких же летящих мимо людей. У всех – свои дела, свои четко поставленные задачи, свои безошибочно выполняющиеся функции.

Дополненная реальность визора заботливо поясняет назначение того или иного объекта, на котором останавливается взгляд. Рори только что обогнул огромный впивающийся в небо монумент в виде стальной иглы, и в очках появилась привычная надпись: «Допотопный памятник неизвестного назначения, предположительно символизировал похвальное стремление населения Острова к верховенству, превосходству и доминированию».

Троица понеслась по Генри-стрит, и в визоре наперебой замелькала реклама с акциями тех магазинов, мимо которых они проезжали: «Треннинг «Суперстресс 3000»: как добиться депрессии без лекарств и психоанализа», «Наши мягкие впитывающие полотенца с ультрареалистичными кровоподтеками заставят ваших домочадцев кричать от ужаса!», «Довести мужа за 10 дней – ускоренный курс семейных отношений», «Как неврастения помогает в работе: 1000 и 1 факт из жизни. Тренинг от лучшего эмокоуча года – Стивена Салливана», «Демотиваторы для всей семьи», «Акция: Обучающие инфослоты от 100 баллов за штуку!» и прочее.

В невидимом глазу силиконовом наушнике, вложенном в ушную раковину, зазвучал голос Шэй.

– Может тормознемся на минутку? Хорошая цена, а мне бы пару новых слотов по физике не помешало, в пятницу обещали тест.

– Не вопрос, – согласился Рори.

Заложив крутой вираж и чуть не сбив с ног стайку недорослей, тестирующих очередного домашнего робота возле магазина с бытовой техникой, они подкатили к аппарату, торгующему инфослотами.

Девочка действовала быстро, словно по сенсорной панели летала не человеческая рука из плоти и крови, а металлическая клешня манипулятора, как на каком-нибудь заводе или в лаборатории. Зеркально-хромовый лак на ногтях её тонких белых пальцев дополнял сложившийся образ. На секунду Рори даже подумал, что, наверное, объективно мог бы понять, почему Нэйт постоянно пялится на неё с таким восхищенно-придурковатым выражением лица.

Шэй Линч всегда точно знала, чего она хочет, и добивалась цели быстро, со стопроцентной гарантией успеха. Это несомненно должно привлекать представителей противоположного пола. К тому же, судя по генетическим маркерам, она идеальная самка без отклонений развития, а значит может стать приемлемой женой и матерью потомства.

Пару лет назад они даже поэкспериментировали в области поцелуев и обжиманий, пытаясь выяснить, смогут ли в случае чего составить приемлемую пару. Правда тогда все прошло не очень гладко: Шэй постоянно хихикала, а Рори чувствовал себя неуклюжим придурком, так и не поняв зачем, судя по инструкции в визоре, нужно совершать потенциально опасный обмен слюной. Стоило ему представить микрофлору чужой полости рта со всеми этими бактериями, грибами, простейшими микроорганизмами, спирохетами, паразитами, вирусами и прочим, как желание целоваться отпадало само собой.

Хотя Рори не отрицал, что Шэй можно было считать вполне красивой благодаря симметричности лица с чистой ухоженной кожей, пропорциональной фигуре и хорошо подобранной одежде. В этом она тоже всегда стремилась к совершенству и тратила огромные суммы баллов на самые модные новинки из каталогов вещфабрики, красила волосы и ногти чуть ли ни каждый день в новый цвет, а ремешки для эмобраслетов занимали в её комнате целый отдельный шкафчик с прозрачными дверцами.

Например, сегодня одним нажатием нарукавного сенсора её школьная униформа цвета хаки, такая же как у Рори, Нейта и вообще всех подростков в городе, перекрасилась в розово-сиреневые тона с причудливым орнаментом на манжетах и карманах комбинезона. Трансформируемая ткань утянулась по фигуре в груди и на поясе, штанины укоротились до щиколоток, отвороты воротника удлинились и из них даже вылупилась россыпь стразов.

Если честно, Рори не очень понимал, в чем принципиальное отличие между нарядом, выпущенным в прошлом месяце и в текущем. Кому вообще интересно, какой оттенок красного сейчас в моде? Главное, чтобы уровень безопасности модели был на высоте. Вот разгонишься хорошенько и вмажешься ненароком в какой-нибудь столб или грузовой контейнер, и какая тебе разница, был на тебе костюм цвета бордо или карминовый, если амортизационное поле вовремя не сработает? Неделями потом будешь «на аппаратах» в стационаре валяться, кости восстанавливать и внутренние органы заново в инкубаторах растить – мерзость. Другое дело прочность, мощность обогрева, быстрота самоочистки – вот это в одежде важно, а не какие-то цветочки и рюшечки.

В любом случае, не смотря на этот очевидно иррациональный недостаток, свойственный большинству представительниц женского пола, Шэй действительно по всем параметрам сильно опережала известных ему девчонок, и, если бы пришлось выбирать пару для жизни завтра, Рори, очевидно, предложил бы вакантную должность Шэй.

К счастью, Город не обязывал представителей их класса определять партнера ни в пятнадцать лет (а именно по столько им с Шэй было сейчас) ни по окончании последнего школьного модуля – в восемнадцать. Они же не какие-нибудь аграрии, чтобы только и делать, что выполнять простейшею физическую работу и размножаться, как амебы в чашке Петр.

Глядя на собственных родителей, Рори вообще не очень понимал, зачем обременять себя личными отношениями. Если партнер требует уделять ему много внимания, неизбежно падает твоя личная эффективность, что противоречит желанию Рори достичь карьерных высот в максимально сжатые сроки. А если люди живут как его мать с отцом, практически не встречаясь и не разговаривая, опять же не очень много смысла в сосуществовании вроде бы на одной территории. Они же даже скандалы для взаимного пополнения эмосчетов не устраивают, не разбирают по вечерам недостатки друг друга, не выдвигают списки претензий, как другие нормальные пары. Хотя, наверное, совместное проживание выгоднее чисто экономически – одна квартира, разделение заботы о Рори, пока он был сопливым младенцем…

Отец Рори был высокопоставленным управленцем островного уровня, и, хотя его должность и круг обязанностей были засекречены, все, от директора школы до его собственной жены, говорили о мистере Дойле как о человеке, которому известно о жизни намного больше, чем им самими: «Отцу виднее», «Мистер Дойл несомненно осведомлен в этом вопросе лучше нас» и так далее.

Рори, редко виделся с отцом, но, когда тот бывал дома, казалось, он действительно несет на себе бремя некоего важного знания. Он много курил, почти не расставаясь со старомодной электронной сигаретой, которую даже в выключенном состоянии постоянно перекатывал меж своих длинных тонких пальцев, мало ел, часто запирался в кабинете и даже участвовал в правительственных заседаниях прямо из дома, часами просиживая в кабине голокома. Еще, как однажды с удивлением заметил Рори, отец не любил имен. Мать он называл исключительно «дорогая», а его – «сын».

Мать не работала, и за неимением возможности копить эмобаллы, срываясь на подчиненных в офисе, нанимала прислугу, как в скучных стариковских 2D сериалах про допотопный мир, которые крутят на канале «Нестареющая классика». И вот на этих людях она отыгрывалась по полной – унижала, глумилась, издевалась так, что для оплаты домашних счетов ей, наверное, и не нужно было залезать в бездонный отцовский эмосчет, свои баллы только успевай сливать.

– Тебе не нужно? – Шэй закончила загрузку, расплатилась, приложив экран браслета терминалу, и готова была ехать дальше.

– Нет, я всю физику за год вперед пару дней назад выкачал по запарке – некуда было баллы девать. – Отозвался Рори.

Шэй недовольно хмыкнула, но комментировать не стала. Они договорились не зарываться и идти в ногу с программой, чтобы оставаться в школе, а такие «закидоны» могли заставить директора задуматься о переводе особо преуспевающих учеников в спецзаведение, чего они оба не особенно хотели.

– А я еще не накопил… – протянул Нэйт с обычным для него выражением завистливого обожания.

– Еще бы, – буркнула Шэй с сожалеющей и в тоже время заговорщической улыбкой, будто знала, что заставляет его выглядеть вечным аутсайдером.

Они продолжили путь, моментально разогнавшись до максимально допустимой в черте города скорости. Рори бесило, что у Нэйта вечно не хватало баллов на нужные инфослоты. Казалось, что может быть проще – система наработки и расходования эмобаллов универсальна.

Чем больше отрицательных эмоций ты выдавишь из себя и окружающих, тем больше энергии, накапливаемой в эмобраслетах, сможешь слить в общую сеть в конце дня, а значит оплатить какие хочешь счета в терминалах и магазинах. Все просто и функционирует без перебоев. Но этот увалень даже на учебу себе наработать не может, и зачем они только его постоянно с собой таскают? Надо обсудить это дело с Шэй, сил уже нет.

Рори часто задумывался о том, каким все-таки невероятно гениальным был этот Уотсон – изобретатель, подаривший миру Аккумулятор негативной энергии. Какой безупречной, восхитительно логичной была созданная им система!

В первый день учебного года в школе всегда показывали один и тот же вирт[6] – о том, как скромный психолог Джон Уотсон после долгих поисков и сомнений решает энергетическую проблему человечества.

Вот он сидит в пыльном кабинете и раз за разом перечитывает дела своих пациентов, отчаянно и бессмысленно копаясь в психических расстройствах детей и взрослых. Вот он не спит ночами, пытаясь решить «Проблему Д» – колоссального количества диагнозов со словом депрессия, которые был вынужден ставить. Вот перед глазами проплывают пугающие картины варварских методов лечения, которые пробовало внедрить заблудившееся в логически неверных рассуждениях человечество – жуткие антидепрессанты, глупейшие группы поддержки и совершенно нелепые – арт, – гипо и даже – дельфино терапии, которым подвергали несчастных пациентов.

И наконец, когда случаются Война и Потоп, и кажется мир никогда не возродится, чудом выжив на единственном не ушедшем под воду кусочке суши, Джон Уотсон сумел подняться над собой, очистившись от эмоциональной шелухи и оценочных критериев прошлого.

Он понял, что единственный ресурс, которого на скромных просторах некогда зеленого Острова осталось предостаточно – это и есть горе и страдание, те самые негативные эмоции, которые сами по себе настолько сильны, что могут стать универсальным возобновляемым источником энергии, благодаря которому человечество восстанет из радиоактивного пепла.

С помощью группы ученых Уотсону удается создать в «Секторе Ноль» величайшее изобретение послепотопного времени – Аккумулятор, накапливающий и сохраняющий энергию от негативных эмоций, пережитых каждым отдельным человеком, и трансформирующий её в электричество, обеспечивая новое поколение людей всем, что нужно для жизни.

Во время просмотра каждый школьник раз за разом переживал взлеты и падения Великого Изобретателя, искренне отчаивался и радовался вместе с Джоном Уотсоном, а потому он был чуть ли не единственным положительным героем для каждого жителя Острова, вне зависимости от еженедельно меняющихся критериев неприятия.

Эти критерии выдвигались правительством Города для того, чтобы жителям было легче испытывать негативные эмоции по отношению к согражданам. Например, на прошлой неделе особенным порицанием в обществе пользовались левши – их осмеивали и унижали в школах, на работе, в общественных местах, в театрах и на телевидении. На ежевечернем ток-шоу «Блиц-фрик» досталось даже какой-то «шишке» из Замка, наверное, отцовскому коллеге. Что делать, перед критериями все равны.

За неделю до того не в почете должны были быть блондины, и, к нескрываемой радости Рори, на Нэйта опять посыпалось со всех сторон, что позволило ему немного подтянуться, но все равно недостаточно. Фамилия Келли на школьной диаграмме всегда стояла ближе к позорному зеленому хвосту.

Вообще они там в Департаменте эмоций совсем разленились. Критерии постоянно повторяются: толстые-худые, правши-левши, рыжие-брюнеты-блондины-лысые, белые-азиаты-темнокожие и так далее – ну банальщина же сущая! С профессиями тоже туго. Сколько можно отрываться на аграриях? Что уж говорить про бездарные социальные плакаты с однообразными Алылыми слоганами типа «Дисгармония единства», «Неравенство – двигатель прогресса», «Единомыслие – путь к бездействию» и прочее.

Единственной приличной акцией за последние полгода можно считать «День матери», когда во всех школах провели поясняющие семинары о влиянии матерей на своих детей, вреде их постоянного ласкового сюсюканья, о подчиняющей силе опеки и других важных штуках. Рори тогда за итоговое сочинение получил высший балл, потому что смог описать что-то около пятидесяти вещей, раздражающих его в собственной матери, тогда как Нэйт и десяти не наскреб.

– Ты чего психуешь? – Шэй оторвала его от размышлений. Индикатор связи визора показывал, что она обращается только к Рори, не включая в сеть Нэйта.

«Ну и как она догадалась?» – раздраженно подумал Рори, но вслух сказал:

– Надо обсудить кое-что, но лучше потом, когда доедем.

– Ок. Мы уже близко.

Тут изображение в очках Рори запрыгало и пошло зернистой рябью.

– Что за… Шэй, у тебя тоже такая ерунда?

– Угу, помехи какие-то, может что с вышкой, тут вечно всё сбоит из-за этих железяк.

Действительно, техника в районе Старого порта часто глючила, собственно, поэтому тут никто и не жил. Отстроенные вскоре после Потопа дома стояли обесточенными и запечатанными – пять кварталов старых блочных конструкций, которые Город пока не придумал как использовать.

Когда сюда въехали первые жильцы, выяснилось, на этой территории не могут стабильно работать самые важные для любого человека устройства – терминалы закачки эмобаллов в общую сеть. Строители по десять раз проверили проложенные под землей кабели, но так и не нашли причину, списав всё на помехи с кладбища.

Сносить дома оказалось дороже, чем возводить, потому что делалось все по устаревшим технологиям, из железа и бетона, вот и остались они торчать здесь, перед отделяющей город от моря стеной.

– Ребят, у меня одного визор отрубился, у вас тоже? – это уже Нэйт, как всегда с оттенком паники в голосе.

– У нас тоже, тормозим, – скомандовала Шэй.

Они остановились на перекрестке перед неуклюжим пятиэтажным зданием, в котором по непонятным причинам все двери была раскрашены в разные цвета.

– Какой все-таки бардак царил в городе после Потопа, пока правительство не взяло всё под контроль! Что вот это такое? – Рори показал рукой на двери. – В чем задумка? Какая в этом рациональная функция заложена?

– Полагаю, никакой, – отозвалась Шэй.

– Вот именно. Не хотел бы я жить в таком местечке.

– Эм, ну, может это просто так, для красоты? – робко предположил Нэйт.

– Для какой такой красоты? Что может быть красивого в абсолютно хаотичной, нелогичной мешанине из цветов и форм? Ты только посмотри! А ручка? За нее же даже взяться толком не получится, какой-то шишак в форме головы зверя, как там его, коня, или еще какого-то сказочного не пойми чего, раз оно с рогом посредь башки!

Рори набросился на Нэйта с таким жаром, словно тот оскорбил своим предположением его лично.

– Да нет, я просто так, подумал, мало ли, кто ж этих допотопников поймет… – Нэйт опустил глаза и принялся нервно теребить дужки очков визора, которые только что снял.

– Ладно тебе, нашел из-за чего заводиться. – Я вас сюда не двери обсуждать позвала.

– А кстати да, зачем мы сюда притащились? Тут кроме самой дороги, как я вижу, даже ничего не работает, да и та вон заканчивается метров через сто.

– Хочу вам кое-что показать, пойдем.

Шэй отключила магнитное поле кроссовок, опустилась на землю, прошла вперед вдоль дома, свернула за угол, и мальчишки, секунду поколебавшись, направились за ней. Они минут пятнадцать петляли среди бетонных коробок, и когда терпение Рори уже было на исходе, Шэй затормозила перед неприметной железной дверью.

– Сюда, – девочка дернула за большую скобовидную ручку, и, к удивлению её спутников, дверь с негромким скрежетом открылась.

– Ничего себе! – не сдержался Нэйт. – Они же все запечатанные вроде! Как ты её нашла?

Шэй вместо ответа резво затопала по уходящей вверх лестнице. Видимо, этот дом был самым высоким в порту, потому что даже Рори с его отличной физической подготовкой запыхался, преодолевая последние пролеты. Лестница была крутая и неудобная, наверное, пожарная или какая-то техническая, вряд ли жильцы стали бы по такой ходить, для подъема на этажи в домах всегда есть лифты.

Троица вынырнула из пыльного темного нутра здания и оказалась на крыше. Шэй поманила их рукой и подошла вплотную к краю плоской квадратной площадки, за которым открывался совершенно невероятный вид, заставивший Рори раз и навсегда изменить преставление об Острове. Там, отделенное от них частоколом стального ограждения, лежало море.

Глава 2. На краю водной глади

Однажды юноша прогуливался и подошел к берегу моря, ибо филиды всегда верили, что на краю водной глади открывается истина…

Диалог двух мудрецов

До самого горизонта простиралась высвеченная чешуйками солнечных бликов темно-синяя гладь. Ошарашенные увиденным мальчишки долго стояли в полной тишине и смотрели на стихию, которую до того видели только в очках виртуальной реальности, где море всегда представало лишь безжалостным уничтожителем человеческой цивилизации.

Жуткие цунами, затопляющие города и сметающие всё на своем пути: дома, машины, деревья; соленая вода, убивающая посевные поля; гибнущие в страшных водоворотах люди – таким рисовалось море в сознании каждого островитянина. От него отгородились стеной и старались пореже вспоминать о том, что когда-то по этим просторам ходили корабли и связывали Остров с давно затопленными или разрушенными войной континентами.

Но то, что ребята видели сейчас, абсолютно не походило на кошмарные образы, тысячекратно отштампованные во всех видах масс-медиа. А свежий ветер, непривычный солёный запах и колоссальный масштаб раскинувшегося перед ними пейзажа делали его настоящим, осязаемым, более реальным, чем любые голограммы.

Рори показалось, что эта неисчислимая никакими тоннами и литрами масса воды живая, и что она дышит – ровно и спокойно вздымаются и опускаются в едином ритме волны, пенные струи распадаются на пышные локоны, а где-то там, на недостижимой глубине, упираясь вросшими в песчаное дно ногами стоит прекрасная и древняя, как сам мир, богиня. Её призрачная фигура колышется в такт с изумрудно-зелеными лентами водорослей на бескрайних подводных полях, этот танец длится тысячелетиями, но веки её остаются смеженными, а во сне она видит всё, что происходит здесь, на земле.

Непонятные, странные видения, словно стараясь перещеголять друг друга, теснились в сознании мальчика, и глядя на бесконечный морской простор, он уже не мог просто так от них отмахнуться. Откуда они взялись? Мать никогда не рассказывала ему сказок, чем иногда, как он знал, грешили в других семьях, а в кино, виртах и играх такого точно быть не могло…

– Спасибо, Шэй, это правда очень круто… – неожиданно для самого себя произнес Рори.

Шей кивнула и робко улыбнулась. Она не была уверенна, понравится ли её спуникам это место.

Только спустя некоторое время Рори заметил, что по правую руку от их смотровой площадки открывается совсем иная, но тоже поражающая воображение, картина. Сразу же за длинным, выдающимся в море причалом начиналось кладбище кораблей, из-за помех с которого, как говорили, в этом районе и стало невозможно жить.

Здесь стояли сотни судов: старые, обшарпанные, полузатонувшие, с облупившейся краской, погнутыми антеннами и черными выклеванными глазницами иллюминаторов. Отжившие свой век сухогрузы и танкеры, паромы и лайнеры, траулеры и сейнеры, крейсеры и миноносцы, фрегаты, катера, яхты – какие только посудины не были нанизаны на пять длинных причалов, как полусгнившие ягоды на несобранных гроздьях.

В некоторых зияли огромные пробоины, топорщась по краям кусками искорёженного взрывами металла. Словно они были истерзаны беспощадными морскими чудовищами, способными рвать зубами железную плоть кораблей. Правда Рори прекрасно знал, что никаких подводных монстров не существует, а вот человеческое оружие во время Войны было способно и на большее.

Когда-то давно Рори спросил отца о том, что за странный скрежет слышится там, за стеной. И мистер Дойл рассказал сыну, что в Старом порту на вечном приколе стоят корабли, которые в послевоенное время удалось собрать со всей близлежащей акватории. Одни были застигнуты здесь врасплох начавшимися бомбардировками, другие прибывали в поисках укрытия, когда морское судоходство еще не прекратилось, третьи защищали берега тогда еще большой страны и участвовали в морских боях. Такие чаще всего притаскивали в порт на буксирах на ремонт, которому не суждено было состояться.

На первых парах эти корабли неплохо помогли Городу, потому что часть металлов с них можно было использовать для прокладки сетей и создания техники. Но когда производство необходимых материалов было налажено на заводах во внутренних областях острова, их просто бросили здесь, а потом и вовсе отгородили, постарались забыть, как и бо́льшую часть плачевной допотопной истории.

– Может перекусим здесь? Я пару батончиков захватила, и шоко, – предложила Шэй, доставая из рюкзака шуршащие разноцветными обертками припасы и большую пластиковую бутылку с коричневой жидкостью.

– Отличная идея, – поддержал Рори.

– Можем сесть прямо тут, высоты не боитесь?

– Еще чего, – усмехнулся Рори, и уселся, свесив ноги через прутья ограждения, Шэй примостилась рядом. На самом деле у него, конечно, промелькнула мысль о том, не обвалится ли ненароком вся эта древняя конструкция, но виду он не подал.

Нэйт промолчал. По лицу было видно, что парень порядком струхнул, хотя тоже сел на краю крыши, с другой стороны от Шэй. Так они просидели не меньше часа, жуя белковые батончики со вкусом продуктов, которых их поколение никогда не видело вживую, попивая сладкую газировку, синтезированную, как уверяла этикетка, на основе последних сохранившихся в мире какао-бобов, и разглядывая море и остовы кораблей внизу.

– Неужели там больше никого нет? – задумчиво, словно обращаясь к самой себе, сказала Шэй.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну знаешь, ведь мог же после Потопа выжить кто-то еще, не только наш остров?

– Если бы были еще острова и города, правительство бы точно об этом узнало, и рассказало бы нам. – решительно отрапортовал Рори.

– Ты уверен, что рассказало бы? Тебе вон отец много про все эти свои секретные дела рассказывает? – Шэй безотрывно смотрела на закатное солнце и её глаза будто наполнились оранжевым светом. В волосах, выкрашенных сегодня в ярко-розовый, плясали теплые искорки, но лицо оставалось напряженным.

– Даже если после войны кто-то и остался на незатонувших обломках суши, вряд ли они смогли выжить без энергии, у нас-то есть Аккумулятор… – грустно, как будто с сожалением вставил Нэйт.

– Вот-вот, тут блондинчик прав, – согласился Рори.

– Да перестань ты его блондинчиком называть, – беззлобно огрызнулась Шэй.

Рори хотел было высказать пару ласковых про этот бездарный «прицеп» по фамилии Келли, с которым они по непонятным причинам до сих пор нянчатся, но решил не портить момент, которым Шэй так наслаждалась.

Солнце медленно сползало к горизонту. Блестящая поверхность воды и редкие рваные облака над ней окрасились в сочные желто-рыжие тона. Даже изъеденные ржавчиной корабельные обломки стали гармоничной частью вечернего пейзажа, слившись с мягкой текучей охрой моря и неба.

Если бы Рори заглянул через плечо Шэй, то увидел, как рука Нэйта робко подобралась к её тонким пальцам, и блестящий на солнце стальной маникюр скрылся под неуклюжей мальчишеской пятерней.

Вдруг девчонка вся подалась вперед и вытянула шею, глядя в сторону свалки бесполезных железяк, бывших когда-то кораблями.

– Кажется, я там кого-то заметила… – неуверенно пояснила она, указывая вниз, – человека.

– Да откуда там людям взяться? Там же стена, – возразил Рори. Тем не менее все трое встали и подошли к правому краю крыши, откуда было лучше видно этот участок бухты.

– Может игра света? Или какая-нибудь рухлядь корабельная отвалилась, – предположил Нэйт.

Тут и Рори заметил крошечную фигурку, ловко перепрыгнувшую с одного ржавого борта на другой. Кто бы там ни был, у него на голове были такие же ярко рыжие волосы, как у самого Рори, и они прямо-таки светились в последних лучах заката.

– Неа, там точно кто-то есть, я тоже видел.

– Спустимся и проверим? – Рори заметил во взгляде Шэй шальной блеск азарта, живого интереса к любым загадкам и вызовам. Если бы спросили, он, наверное, назвал это одним из тех качеств, за которые особенно ценил свою компаньонку.

– Кто быстрее? – Рори первым рванул к двери.

Они выскочили в переулок и побежали по старой асфальтовой дороге вглубь кварталов, вплотную подходящих к стене. Попетляв немного, ребята наконец очутились у бетонной махины, высотой около четырех метров.

– Выглядит довольно непреступно, прямо wonderwall[7] – резюмировал Нэйт, когда запыхавшиеся подростки остановились перед преградой, не зная куда направиться дальше.

– Чего-чего? – не понял Рори.

– Да это песня одна, из старого допотопного сериала, мы с Шэй недавно смотрели, даже в базе потом нашли, прикольная.

– Давайте пройдемся в сторону кладбища. Раз там кто-то бродит, значит должна быть лазейка, дыра какая-нибудь, – Шэй резко оборвала Нэйта, который явно сболтнул лишнего, но, к счастью, Рори был слишком сосредоточен на желании узнать, кто это разгуливает по кладбищу кораблей.

– Ага, или незапертая дверь. Ты кстати так и не рассказала, как нашла эту лестницу, – заметил Рори.

– Потом расскажу, – отмахнулась девчонка.

Они двигались вдоль стены уже без спешки, оглядываясь по сторонам. Рори заметил, что с заходом солнца пустые улицы стали заполняться туманом. Сначала он был тонким, неровным, волокнистым, но чем ближе они подходили к последнему пристанищу мертвых судов, тем гуще становились его белесые языки.

Они уже не только стелились под ногами, облизывая гладкие бока их кроссовок, но и норовили взобраться повыше, оттяпав у нежданных пришельцев ноги до самых колен. Трое подростков теперь сами плыли в вязкой сумеречной гуще, как сбившиеся с пути корабли.

– Мне кажется, пора поворачивать, завтра можем вернуться и все проверить, – Нэйт озвучил мысль, которую Рори никогда бы не высказал вслух, хотя и понимал, что в таком тумане рыскать бессмысленно. В городе такого не бывает, видимо, здесь сказывается близость моря, и вся эта непроглядная мутная дымка тянется оттуда.

– Погоди, – Шэй взяла Нэйта за руку, – видишь, вон там что-то темнеет.

Они прошли еще несколько метров и оказались перед проломом – довольно большой дырой в стене, в которую запросто могли пролезть.

– Интересно, кто сделал этот проход, – сказал Рори, и первым нырнул в вытянутый стрельчатый проём, похожий на окна в правительственном здании с кучей островерхих башенок и огромным шпилем, которое стояло возле торгово-развлекательного парка St.Patrick.

– Давайте, не бойтесь, – подбадривающе крикнул он уже с другой стороны.

Шэй и Нэйт последовали за ним, так и не отпустив руки друг друга.

– Слышите, что-то громыхнуло, вон там! – Рори с горящими глазами метнулся в туман.

– Погоди! – Шэй побежала за Рори, а Нэйт за ней, не отставая ни на шаг, но и не пытаясь обогнать.

Под ногами цокала галька, хрустел песок и какой-то мусор, осколки пластика и обломки дерева. Странно, дерево считалось очень ценным материалом, поскольку на Острове растения по большей части выживали в специально оборудованных теплицах, а здесь оно просто так валялось под ногами.

Рори удивился, что Город так расточительно отнесся к редким ресурсам. Может поэтому сюда и пробрались воры? Какие-нибудь отбросы из неблагополучных окраинных кварталов решили поживиться допотопными трофеями.

Рори понял, что оказался на причале. Из тумана по обе стороны от него выглядывали проржавленные остовы, в которых с трудом угадывались очертания прежних кораблей, а некоторые наоборот очень неплохо сохранились, и задирали заостренные носы так, словно вот-вот собирались отплыть.

Этот странный окутанный молочными клубами мир постоянно менял свои очертания, и в нем то и дело проступали фантастические силуэты созданий, которых Рори никогда и нигде не мог видеть.

Многометровые черные лопасти торчащего из воды гребного винта казались крыльями огромного ворона, прилетевшего поживиться на поле битвы. Тянущиеся вверх иглы антенн стали грозными копьями воинов-фениев, а блеснувшее над ними стекло давно погасшего мачтового прожектора – смертоносным оком одноглазого фомора Балора.

Туманное марево было заполнено необычными, пугающими звуками: лязг якорных цепей, скрежет трущихся о причалы бортов, пронзительные скрипы, стоны прогибающихся конструкций, всхлипы воды – словно хор призрачных банши взялся оплакивать всё человечество разом.

Но Рори различил диссонанс в этом слаженном оркестре: гулкие шаги – перебежка – прыжок. Он тоже прыгнул в туман, и оказался на небольшом рыболовном судне. Палуба сейнера была железной, а потому не прогнила как у менее удачливых его соседей, но отчетливо громыхнула при приземлении. Рыжеволосая фигура стояла на рулевой кабине, и, услышав Рори, обернулась.

Девчонка! Примерно его возраста, волосы собраны в толстую косу, но все равно торчат из неё в разные стороны, как спутанная медная проволока.

– Эй, ты кто такая? – крикнул Рори.

Девчонка на секунду задержала на нем взгляд, а затем ловко, одним резким движением соскочила вниз и скрылась из виду за палубной надстройкой. В выбитых оконных проемах кабины Рори увидел, как она пробежала по носовой части судна и перепрыгнула на следующее.

Мальчишка кинулся в погоню. «Ну уж нет, не уйдешь!» – думал он на бегу, перескакивая через прорастающие из дряблой поверхности палуб кнехты. Лохмотьях полуистлевших швартовых, покрытые мерзким бурым мхом, придавали им сходство с гигантскими болотными грибами.

Придется изловить эту оборванку, и сдать в гарду[8]. Это же надо, проделали дыру в стене и воруют у города ценные материалы! Он прорывался через клочья тумана, не разбирая дороги, а впереди то и дело мелькало огненное пятно девчачьей шевелюры.

– Рори! – издалека, сзади донёсся приглушенный голос Шэй, еле пробиваясь через плотную вату тумана. Наверное, они отстали, а наушники здесь не работают.

– Я здесь! – отозвался Рори, и тут же об этом пожалел. Теперь рыжая нахалка знает, что он близко, и вот-вот её схватит. Он перемахнул через намертво застопоренные валы траулерной лебедки, и чуть не упал, поскользнувшись на чем-то маслянистом.

– Чтоб тебя затопило! – выругался он то ли в адрес корабля, то ли злясь на проворную девчонку, но не остановился.

Преследование осложнялось тем, что туман стал совершенно непроглядным. Рори притормозил на палубе наполовину ушедшего в воду крейсера и огляделся. На всякий случай он достал из нагрудного кармана визор, проверил, но сигнал так и не восстановился, а значит незаменимые в городе «умные очки» здесь ничем не помогут.

Отсчёт баллов на браслете замер, хотя он был уверен, что зол настолько, чтобы цифры начали изменяться. Сенсорный регулятор тепла на комбинезоне также не реагировал, а туман начал просачиваться под одежду, пропитывая призрачным холодом все вокруг, включая самого Рори.

Всё-таки гонка по корабельным останкам – слишком опасное развлечение, может удастся выманить нарушительницу и поговорить? Не обязательно же волочь её в гарду самому, главное узнать имя и айди.

– Эй ты, рыжая, постой! Я ничего против тебя не имею, просто хотел узнать, что ты тут делаешь совсем одна?

Из-за белесой пелены ответа не последовало, но Рори чувствовал, что девчонка рядом и слышала его. А вот Шэй и Нейт, наверное, совсем отстали или пошли не в том направлении.

– Может ты заблудилась? Так я помогу тебе выбраться!

– Ты теперь и сам себе не поможешь, рыжий! – звонкий девчачий голосок с нотками задиристого превосходства раздался совсем рядом. Сделав несколько бесшумных шагов вперед, Рори увидел её, стоящую сверху, на полубаке.

Обеими руками она вцепилась в толстый канат, перекинутый поверху над судном, но и начало, и конец этой опоры были неразличимы в окружающей влажной белизне. Зато Рори заметил, что и одета девчонка была как-то несуразно. Так выглядели люди в старых «плоских» фильмах. Рори знал названия этих вещей, хотя не думал, что где-то на острове мог сохраниться такой допотопный хлам.

На ногах у нее, вместо фабричных кроссовок с магнитным полем, были кеды с белыми резиновыми носами и тканевыми шнурками, а не с саморегулирующимися декоративными, как у всех нормальных людей. Синие джинсы были сильно потерты и местами порваны, кое-где в пятнах, да и вообще ей виликоваты, будто не по размеру. Такое, конечно, было возможно, только если эта одежда была старинной, не из программируемой самоочищающейся ткани.

Особенно дурацкой была серая спортивная кофта с надписями на груди. Рори различил только ту, что была сделана крупными красными буквами – Trinity College. Что это за колледж, и какая такая Троица, Рори понятия не имел. Дикость какая. Неужели ей не хватает баллов даже на элементарный комбинезон?

Тут глаза Рори расширились, а брови невольно поползли вверх, будто пытаясь в страхе спрятаться под защитой спадающей на лоб челки, густые пряди которой уже пропитались влагой и начали прилипать ко лбу. У неё на руке не было браслета! Совсем. То есть вообще не было – ни старого, ни нового, никакого! Это просто невозможно. Рори никогда не приходилось видеть людей старше десяти лет без браслета.

Снять браслет было равносильно самоубийству. Во-первых, он был универсальным удостоверением личности, с записанной на нем информацией о принадлежности к социальному классу, группе крови, наследственных заболеваниях и так далее. Без браслета нельзя было зайти в виртуальную реальность, развлекательный центр и даже в большинство современных домов, ведь в целях безопасности везде стояли системы идентификации личности.

Во-вторых, без эмобраслета ты не мог самостоятельно расплачиваться в магазинах, не мог учиться и главное, копить на будущую взрослую жизнь, когда придется оплачивать все счета самому.

Даже самые страшные преступники в городе, члены эмо-картелей, которые похищали людей, пытали их и сливали чужие баллы в нелегальные пиратские аккумуляторы, никогда не снимали браслеты со своих жертв. Чаще всего они бросали несчастных с обнуленными счетчиками в безлюдных местах, но и у таких был шанс выжить, если кто-то переведет им немного баллов на первое время. А вот за самовольное снятие браслета наказание было одно – путешествие в Замок в один конец, то есть фактически смертная казнь.

Рори раскрыл было рот, чтобы сказать что-то этой ненормальной, но от возмущения не смог найти подходящих слов, и вновь ринулся в погоню. Девчонка же, прежде чем он забрался на полубак по шаткой железной лесенке, как заправский акробат съехала по канату вниз, перекинув через него бандану, обмотанную вокруг запястий, и очутилась на следующем корабле.

Рори бежал, перелезал через какие-то железки, прыгал с палубы на палубу, балансировал на шатких бортах, осторожно ступал про прогнившим доскам и сломя голову несся там, где опора под ногами казалась надежной. И вот, когда рукав серой толстовки, как крыло призрачной птицы, мелькнул в заманчивой близости от его руки, Рори оступился и сорвался с борта баржи, обвешанной по периметру черными автомобильными шинами, ставшими скользкими из-за туманной измороси.

Тело мальчика, в миг ставшее тяжелым и неуклюжим, с гулким стуком рухнуло на маленький буксир, по счастью приткнувшийся тут же. От удара у Рори перехватило дыхание, и несколько долгих секунд он лежал с открытым ртом, силясь преодолеть спазм. С первым вдохом, когда легкие наконец пропустили через себя соленый колючий воздух, пришла и боль. Она прокатилась снизу-вверх, пронзив мозг тысячами раскаленных иголок, а затем вновь опустилась, расплывшись липким бесформенным пятном на правой ноге Рори. Когда он попытался сесть, изо рта вырвался непроизвольный стон.

Рори с недоумением уставился на сочащуюся сквозь ткань комбинезона кровь. Вырванный из штанины треугольный лоскут свисал, как язык изо рта повешенного, а обнажившийся порез казался невероятно глубоким, целой кровавой бездной. Словно с кожей и плотью, раскроенной непонятно откуда взявшемся острым штырем, треснуло что-то в сознании Рори, и вместе с красным потоком, хлынувшим из раны, прорвалась какая-то плотина в его мозгу. Рори стало ужасно, дико, неимоверно страшно. Мысли метались, его начала быть дрожь.

Ну зачем, зачем было гнаться за какой-то сумасшедшей мародеркой? Он же знал, что вся техника тут не работает, и защитная система костюма тоже, а значит любое падение, любая травма становятся смертельно опасными.

Да он просто отвык от опасности, как и Шэй, и Нэйт, и все его сверстники. Они выросли в инкубаторе предусмотрительных, угодливых технологий, и совсем разучились по-настоящему бояться за свою жизнь.

Наверное, скоро он потеряет сознание и просто истечет кровью посреди этого кладбища, и даже отец со всей своей властью, влиянием, связями ничем не сможет помочь.

– Шэй… – он попытался закричать, но в горле пересохло, и изо рта выходил лишь негромкий скрипучий клекот.

Бесполезно. Шэй и Нэйт бродят сейчас где-нибудь возле стены, или вовсе отправились домой, ведь совершенно нерационально было бы плутать в тумане в поисках такого самонадеянного придурка, как он.

Тем более что их с Шэй отношения не подразумевали всяких пережитков прошлого типа поддержки, преданности или взаимопомощи. Логичный эффективный симбиоз сильнейших в своем классе особей – не более того. Он бы сам вряд ли стал напрягаться ради кого-то в подобной ситуации.

Рори скорчился, зажав рану обеими руками, и невидящими глазами смотрел перед собой. Кровь продолжала течь, и ему было всё труднее сохранять вертикальное положение. Хотелось просто лечь на прохладный метал и отдохнуть. Рори собрал последние силы и отполз к борту буксира, чтобы опереться на него спиной. Он прикрыл глаза, и сам не заметил, как отпустил ногу и осел на палубу рыхлым безвольным мешком.

«Может если немного отдохнуть, поспать, все наладится. Проснусь – а меня уже нашла гарда, отвезли в больницу, а отец меряет шагами коридор и ждет, когда я очнусь, чтобы начать орать на непутевого сына за ужасное, деструктивное поведение…»

Стемнело. Туман окутал Рори со всех сторон, и мальчику казалось, что он лежит под теплым мягким одеялом, и вот-вот все будет очень, очень хорошо.

Глава 3. Темра

Темра от греческого слова «теморио» [9] . Ученые люди утверждают, что отсюда название того места, что зовем мы Темрой. О любом заметном и достославном месте, будь оно в доме, на равнине или еще где, можно сказать так…

Старина мест

– Как ты могла притащить его сюда? Да еще и парней Оссори в свои проделки втянула! – мужчина говорил не громко, но был заметно зол, и еле сдерживался, чтобы не закричать.

– Оссори тут не причем, я просто попросила их помочь донести раненного. Если бы я оставила его там, он бы и часа не протянул.

– И что с того? Ну и пусть бы себе дальше кровью истекал! Что нам теперь с ним делать? Погладить по головке и вернуть за стену? Думаешь он не растрезвонит про нас, не притащит сюда пару-тройку нарядов гарды для зачистки?

– Я не могла оставить его там умирать… – голос предательски дрогнул.

– А должна была! – с яростью отрезал её собеседник, и вышел, громыхнув дверью.

Когда Рори очнулся, перед ним стояла рыжеволосая девчонка, за которой он так отчаянно гнался. Она была немного растерянна, и в ясных серых глазах блестели слезы. Увидев, что Рори пришел в себя, она тут же отвернулась, и сделала вид, что поплотнее закрывает дверь, а когда вновь повернулась к своему неудачливому преследователю, на её лице не осталось и тени недавней ссоры.

– Ну что, пришел в себя? Мозги не отшибло, говорить можешь?

– Вроде бы… – прокряхтел Рори, и понял, что у него ужасно пересохло во рту. Жажда была такая, как будто он не пил целую неделю.

Девчонка сразу поняла, что ему нужно, и принесла железную кружку с водой со стоящего у него в ногах деревянного столика. Рори приподнялся на локтях, и она помогла ему напиться. Вода оказалась на удивление вкусной, даже сладковатой.

– Слане, сказал, что тебе надо еще полежать. Ногу твою он залатал, вроде все обойдется, а вот внутренние ушибы могут быть серьезные. Говорит, если головокружение и рвота не начнутся, значит и с мозгами всё в порядке будет.

– Слане, это твой ДД? – уточнил Рори.

– Что такое ДД?

– Домашний доктор.

– Ага, он самый, врачеватель, только не мой, а общий, он нас всех лечит.

– Понятно.

Вот же нищета, один ДД на всех… Правда кто такие все, сколько их, и где это он вообще находится?

Рори огляделся. Он лежал на узкой, ужасно неудобной кровати в маленькой комнате, стены которой были покрыты старым, пожелтевшим пластиком. Напротив, всего в каком-то полуметре – такая же койка, куда и уселась его спасительница.

В противоположном конце комнаты располагались две двери: одна желтая, как и стены, видимо вела в какое-то внутреннее помещение, а другая, под дерево, с длинным прямоугольным зеркалом на ней – входная. Еще справа между кроватью и входной дверью втиснулся небольшой одежный шкаф. Повисло неуютное молчание, такое же неприятное и чужое, как все в этом помещении.

– Где я?

– Мы принесли тебя в ближайшую свободную каюту, из тебя кровь рекой лилась, знаешь ли… – девчонка замолкла, не зная, что ещё сказать.

– Каюту?! Так мы всё ещё на этом проклятом кладбище? – Рори представил, что лежит в недрах одной из тех ржавых посудин, и ему стало жутко.

Он попытался сесть, хотя каждое движение отзывалось в теле тягучей болью. Девчонка тут же вскочила с места и подоткнула ему под спину подушку, чтобы он мог расположиться хотя бы в полулежащем состоянии.

– Постарайся пока избегать резких движений, – спокойно произнесла она, вернувшись на место напротив Рори. Сначала она сидела, сложив засунутые в рукава толстовки руки на коленях, но затем забралась на кровать с ногами, скрестив их «по-турецки» и откинувшись на стену каюты.

– Слушай, ты к такому не привык, я знаю, у вас там в Городе все по-другому и вообще… Короче, я что-нибудь придумаю. Надо будет только поговорить с братом, может ещё с кем-то из старейшин. Поваляешься тут пару дней, а как ходить сможешь, мы тебя отсюда выпроводим.

– Пару дней?! Здесь?! Что это за место вообще такое? Какой-то корабль?

– Не корабль, а «Темра» – круизный лайнер, считался чуть ли не самым шикарным в свое время. Как бы тебе объяснить… – замешкалась девчонка, видя недоумение на лице Рори. – В общем, раньше были такие гигантские корабли, прямо плавучие многоэтажные дома, и люди на них путешествовали по разным островам и континентам.

Плавали по несколько дней, а то и неделями, и жили прямо на борту, в отдельных комнатах, типа как эта. Только они разные бывают, эта нора не очень уютная, а есть двухкомнатные, с окнами большими, огромными мягкими кроватями, красивой мебелью, картинами. Еще на таких лайнерах была куча всяких развлечений – рестораны, бары, магазины, казино, театры, кинозалы, парикмахерские, бассейны, спортзалы, даже библиотеки. Какое-то время после войны он пустовал, но теперь мы тут живем.

– Кто мы? Сколько вас вообще? Вы что, все сняли браслеты и добровольно сбежали из Горда? Зачем?!

– А вот это не твоего ума дела, – отрезала девчонка. – Заметь, это ты сюда сунулся. Что ты забыл за стеной? Решил пощекотать нервы? Что, симуляторы в парках развлечений уже не вставляют? – вдруг вспылила она, отчего на смешном веснушчатом лице появилось выражение совершенно детской обиды.

– Да я и не собирался ни за какую стену, оно мне надо! – слукавил Рори. – Это все Шэй со своим дурацким морем, чтоб его затопило!

Девчонка пару секунд смотрела на него со смесью раздражения и удивления, а потом неожиданно громко расхохоталась.

– У вас, застенников, даже ругательства дурацкие, – проговорила она сквозь смех. – Море – это чуть ли не единственное, что нельзя затопить!

– Точно… – мальчишка слегка смутился.

– Тебя как зовут? – спросила она после затянувшегося молчания, которое, правда, уже не было таким враждебным.

– Рори, а тебя?

– Ив. А ты знаешь, что имя Рори на древнем языке значит «рыжий король». Насчет королевского происхождения не знаю, но рыжий – это точно.

– Кто бы говорил – заметил Рори с улыбкой, глядя на её растрепанные волосы. – А что за древний язык? Я думал он только один сохранился, наш, на котором все говорят.

– Ну, в Городе может и один, а тут у нас в библиотеке есть целая полка с учебниками по этому языку, на котором наши предки еще до потопа, тысячи лет назад говорили, и книги на нем тоже есть.

– Прямо настоящие книги? Те, которые не файлы в визоре, а прямо на старинной бумаге, тяжеленные, большущие и все такое?

– Конечно, откуда у нас визоры, да и зачем? Ты, наверное, заметил, что тут вся ваша навороченная техника не работает, к счастью. А книги – они такие, знаешь, ну, настоящие что ли, неизменные. Ваши файлы, особенно по истории, чуть ли не раз в неделю переписываются, а из книги уже ничего не выкинешь, один раз напечатали сто лет назад и всё.

– Странно. А если что-то изменить надо? Вон «БАДБ», отец рассказывал, постоянно редактировать приходится, статьи переписывать.

– Так потому и переписывают, что, например, вчера война официально длилась пять лет, сегодня – уже десять, или сегодня у вас еще можно, ну не знаю, родителям детей обнимать, а завтра уже нельзя, потому что выяснится, что это порождает слишком много положительных эмоций.

– Так уже выяснилось… – обронил Рори, не понимая, чему тут удивляться.

– Серьезно!? Ох, кракен меня проглоти… Я одно знаю, в Городе все бумажные книги посжигали именно потому, что в них было много такого, что вам знать не положено. А то неровен час думать начнете, а это им точно не к чему.

Моя мама, когда всё это началось, в библиотеке работала, и смогла спасти оттуда то, что ни в какой BADB не найдешь, и на древнем языке, и на обычном: учебники, истории, сказки, легенды, много чего. И благодаря этим книгам мы до сих пор выживаем, а как как вы там живете – вообще не понимаю…

– Да нормально живем, я бы сказал отлично просто!

– Ага, и на море тайком пробираетесь посмотреть, видно, тоже от хорошей жизни, – грустно вздохнула Ив, глядя на Рори как на тяжело бредящего больного. – У твоей подруги хотя бы какие-то остатки чувств сохранились, раз она вас на мою крышу привела, да и с блондинчиком этим они так трогательно за ручки там у стены держались, я даже удивилась.

– Ты про Шэй?! Во-первых, она мне не подруга. Нет у нас такого слова. Во-вторых, какие ещё чувства? У неё к Нэйту? Да ни за что! Это небось он перетрухал в тумане и в Шэй вцеплся, со страху.

– Да-да, конечно, – покачала головой Ив, снисходительно улыбаясь одними уголками рта. Так делала мать Рори, когда он говорил какую-нибудь, по её мнению, чушь, и это его ужасно бесило.

– Подруга есть, а слова нет, логично.

Рори угрюмо молчал, прокручивая я в голове всё сказанное по поводу Шэй. Неужели он был таким идиотом, что ничего не замечал?

– Ладно, я пошла, надо утрясти всё насчет тебя, – Ив встала и направилась к двери. – Вообще, тебе повезло, что это я тебя сюда привела, вернее тебя принесли, но не суть. Мой брат здесь за капитана, а других он бы и слушать не стал, просто выкинул тебя за борт.

Рори поднял глаза и посмотрел на девчонку как-то по-другому, будто бы до него только дошло, что это именно она, та, за кем он так остервенело гнался и хотел сдать в гарду, спасла ему жизнь.

– Спасибо, – прозвучало неуклюже и глупо, хотя он говорил искренне.

Ив просто коротко кивнула в ответ, и вышла, но спустя минут десять её рыжая голова снова появилась в дверном проеме:

– Тебе сейчас еду принесут, поешь, туалет и раковина, если что, за белой дверью, а потом еще Слане к тебе зайдет проверить, как там швы и повязка, – дверь закрылась.

«Так что, их ДД получается робот с ходовым модулем? Может, не такие уж они и отсталые?»

* * *

«Темра» была действительно колоссальным по размеру лайнером. Например, на плане, который висел на стене в капитанской, она была похожа на гигантский сэндвич из двенадцати слоев-палуб. Каждая из них также была изображена рядом в виде плоского разноцветного плана, с указанием всех нескольких тысяч помещений на нем, правда многие прежние обозначения были аккуратно заклеены бумажками с новыми названиями.

Каюта, в которой остался лежать Рори, была на четвертой палубе. Там почти никто не жил, потому что она плохо отапливалась и была самой холодной. Ив расположила чужака подальше от многолюдных гостиных и общих комнат, где люди собирались по вечерам поболтать, послушать музыку или истории, поиграть в фидхелл. Не хотелось испытывать судьбу раньше времени, отвечая на вопросы любопытствующих.

Она поднялась по широкой, выстланной потертым ковролином лестнице и оказалась в обширном атриуме. Сюда должны были первым делом попадать только что поднявшиеся на борт туристы, а потому, по задумке дизайнеров и строителей, атриум должен был с первых шагов поражать и восхищать.

Былой блеск и роскошь отделки этого помещения угадывались даже в тусклом свете редких лампочек технического освещения. Деревянные резные панели на стенах, зеркала в золоченых рамах, мягкие узорчатые ковры, отделанная мрамором помпезная лестница с кованными перилами, лепнина… правда время не пощадило ничего.

Дерево покоробилось и потрескалось, зеркала потемнели, ковры вытерлись и запылились, везде виднелись следы постепенного разрушения, но всё ещё можно было представить себе, как в ослепительно ярком свете сотен электрических огней, отражающихся в хрустальных брызгах люстр, под бодрую музыку, льющуюся из спрятанных в стенах колонок, здесь толпились взволнованные пассажиры, предвкушающие увлекательное путешествие.

Хотя для Ив это место было таким же привычным, как любой другой уголок лайнера, где она жила, сколько себя помнила. В атриуме всегда было довольно людно. Кто-то спешил по делам на другие палубы, некоторые просто болтали о чем-то, прохаживаясь среди витиеватых декоративных узоров и картин с морскими пейзажами, а несколько человек видно ждали назначенных у лестницы встреч.

Ещё здесь всегда крутилась детвора. Вот и сейчас разновозрастная компания ребятишек с дикими воплями пронеслась мимо Ив. Сегодняшняя ночь, как и предыдущие две, была праздничной, поэтому всей мелкоте разрешалось не ложиться вовремя спать, а слушать филидов или играть сколько душе угодно.

– Это моя женщина, а не твоя! – грозно прокричал семилетний рыцарь с деревянным мечом, защищающий крохотную принцесску в желтой бумажной короне, когда на него стал нападать парень постарше в маске чудовищного оиллифейста – сказочного морского змея, побежденного древним героем Шоном Ру. Принцесска очень натурально завизжала, а остальные мальчишки и девчонки стали картинно умолять рыцаря спасти дочь их правителя.

Помахав рукой юным героям, Ив прошла через холл и взлетела по угодливо изгибающейся парадной лестнице на следующую, пятую палубу. Пробежав замысловатым маршрутом по коридорам, минуя пустующие комнаты со стеклянными стенами и множеством полок и вешалок, бывшие когда-то магазинами, она добралась до помещения, скрывающегося за массивными резными дверями со вставками из матового стекала.

Когда «Темра» еще бороздила моря и океаны, эта шикарно обставленная комната считалась местом для уединенных бесед в спокойной обстановке за стаканчиком-другим знаменитого островного виски. Сейчас же все называли её просто «капитанской», потому что большинство капитанов, а переизбирались они раз в четыре года, предпочитали заниматься делами именно здесь, сидя за внушительным письменным столом из болотного дуба.

По обе стороны от двери стояли часовые, братья МакМанусы. Два мускулистых бугая, Коннор и Мёрфи, были довольно странными типами даже по меркам «Темры», где непохожесть на других считалась нормой, а разные причуды имелись у девяти десятых всех «корабельщиков». Братья утверждали, что слышат голоса, которые говорят им, хороший перед ними человек, или плохой. Еще более удивительно, что Киллиан, брат Ив, держал их возле себя не только как боевые единицы, но и, видимо, доверяя их «экспертному мнению» по части душевных качеств входящих к нему визитеров.

– А, Ив, это ты, – Коннор приветственно кивнул.

– Ив – хороший человек, – уточнил Мёрфи, и распахнул перед ней дверь.

Войдя в капитанскую, Ив поняла, что её ждали. О’Брайен, начальник собирателей, который наорал на неё еще в каюте, уже обо всем доложил капитану и сидел на одном из двух её любимых бордовых каминных кресел «с ушами».

– Так и знала, что ты придешь сюда первым.

– Должен же кто-то сообщать о твоих проделках, – ответил О’Брайен уже намного более спокойным, чем недавно на нижней палубе, тоном. Судя по изящной фарфоровой кружке у него в руке, в награду за оперативное ябедничание ему достался чай из личных капитанских запасов, что немного улучшило его настроение.

О’Брайен был довольно молод, к своим двадцати пяти он уже почти год возглавлял собирателей, один из самых важных кланов на «Темре», но всё равно не упускал возможности выслужиться перед капитаном.

Кланами на лайнере называли сообщества людей, занимающихся деятельностью одного рода. Они обычно и жить старались вместе, селясь в каютах поближе друг к другу. Собиратели – самый многочисленный клан, занимали почти всю шестую палубу, на седьмой жили механики и техники всех мастей, а, например, на верхних, десятой и одиннадцатой, расположились биологи, агрономы, специалисты по гидропонике, в общем, все, кто имел отношение к выращиванию еды. У них и теплицы были прямо там, в «стекляшке» – бывшем ресторане с панорамными окнами, а точнее стеклянными стенами.

Ив села на уютный мягкий диван, стоящий под углом как к рабочему столу, за которым сидел Киллиан, так и к креслу О’Брайена. В образованном удачной расстановкой мебели треугольнике тут же возникла секретарша Молли, и с улыбкой поставила на небольшой круглый кофейный столик перед Ив чашку терпкого ароматного чая. Собиратели в прошлом году нашли запас из пары десятков пачек этого эрлгрея на каком-то сухогрузе и преподнесли капитану. С тех пор Киллиан всё растягивает удовольствие, а травница Бригита, выращивающая и готовящая замечательны чайные сборы на любой вкус, скоро окончательно разобидится на него за то, что он пренебрегает её трудами и пьет «это залежалое старье».

– Я готов выслушать твою версию событий, Ив, – произнес капитан МакНамара, не отрываясь от бумаг и лишь бросив на сестру беглый усталый взгляд.

Ещё в комнате, как всегда, находился Маэл – друид «Темры», доверенное лицо и советник Килиана – седовласый бородатый старик с выбритой макушкой, волосы с которой были принесены в жертву в первую праздничную ночь. Он сидел в отдалении возле потрескивающего камина в кресле, повернутом спиной к вошедшим, и не принимал никакого участия в происходящем. Судя по тихому похрапыванию, Маэл мирно спал – то ли устал за день, то ли переборщил с понинем[10] или «старым Бушмилсом», как он называл свой любимый напиток, который перегонялся в дальних трюмах корабля рядом с кухней.

– Он истекал кровью, Кили, я не могла бросить его умирать. Этот застенник – простой мальчишка, они ничего не смыслит в происходящем, и если мы его отпустим, вряд ли станет трепаться, я его попрошу…

– Ха, и он, конечно, тебя послушает, – саркастически прокомментировал О’Брайен.

Киллиан продолжал молча что-то писать, затем, будто собравшись с мыслями, медленно отложил карандаш и поднял глаза.

– Нет, Ив, мы не можем так рисковать. Ты знаешь, что произошло с Сандсом, МакКришем, О’Харой, Дохерти и остальными. Они погибли, не успев и слова сказать в свою защиту. Застенники и их гарда готовы убивать любого, кто посмел снять браслет, а если твой мальчишка проболтается о нас, они, как минимум, придут проверить, и тогда…

– Но мы же можем защищаться, отпугнуть их! Как насчет тех пушек, что инженеры поснимали с крейсера? Ламфада говорит, что они теперь могут стрелять и еще как!

– Не говори глупостей, Ив. – голос Киллиана был глухим и подавленным, он говорил ровно, почти без интонации, словно человек, взваливший на свои плечи непосильный груз, но продолжающий тащить его, пока не упадет замертво.

– У нас нет столько оружия для обороны. Что мы сделаем, если они просто пригонят сюда пару «вертушек» и расстреляют нас с воздуха? Мы не может подвергать опасности «Темру», наш единственный путь к спасению.

Ив нервно барабанила пальцами по уже опустевшей чашке и смотрела на брата взглядом, в котором одновременно читалась и злоба на его непреклонность, и просьба о помощи.

– Неужели ничего нельзя придумать? Ты что, просто прикажешь его казнить, как какого-нибудь преступника? Ни один брегон не вынесет такого вердикта!

– Решать судьбу пришельцев – право капитана, суд брегонов тут ни при чем, – заметил О’Брайен.

– У меня нет выбора, Ив, – Киллиан опять спрятал взгляд в своих бумагах, словно боялся посмотреть сестре в глаза.

– Выбор всегда есть, Кили, отец нам так говорил! Забыл? Он ни в чем не виноват, я не позволю его убить, я… я…

Ив вскочила с дивана, оказалась перед капитанским столом и отчаянно вцепилась в его крышку. Слезы сдавили девочке горло, не давая продолжить гневную тираду, когда вдруг зазвучал другой, намного более громкий и мощный голос:

– Мир до неба, а небо до тверди,

Земля под небом, и сила есть в каждом. В ночь на Самайн принесут к нам героя, Великого война в зеленых одеждах, И раны излечат, и сытно накормят, Пир Темры ночной мы разделим с ним прежде. Чем в путь он умчится, на ко́нях МакЛира, В ладье, цвета ягод рябины священной, Избрав деву Темры, в надежду и помощь, Чтоб Эмайн Аблах мы нашли сокровенный.

Слова смолкли, но их раскатистый гул будто продолжал отдаваться в стенах корабля. Ив, капитан МакНамара и О’Брайен повернулись в сторону кресла, в котором сидел друид, и не отрываясь глядели на поднявшуюся в полный рост фигуру.

Тень старика, выросшая и заполнившая собой всю комнату, постепенно съеживалась. Огонь в камине, разгоревшийся было так, что, казалось, вырвется из его выложенной зеленым мрамором пасти и поглотит все вокруг, тоже стих. На черных трескучих углях остались плясать лишь маленькие редкие всполохи. Тут Маэл наконец-то открыл глаза, и непонимающе огляделся:

– Я что, опять громко храпел?

* * *

Рори остался в каюте один, и ему стало совсем не по себе. Не верилось, что ещё сегодня утром он преспокойно собирался в школу и знать ничего не знал ни о каких кораблях и безбраслетных беглецах, а теперь лежал в настоящей каюте без какой-бы то ни было связи с внешним миром, его миром – простым, понятным и, по сравнению со всем этим, очень даже уютным…

– Ха, вот уж не сказал бы! Как будто эти ваши наспех наштампованные ерундовины могут заменить нормальную обстановку?! Был я в одном таком доме, и, скажу тебе, больше – ни ногой. Хотел было кухонный шкаф открыть, полакомиться чем-нибудь, так там даже ручки не было! Зато всё как давай мигать и переливаться, как взбесившиеся блуждающие огоньки, и пищать, как сто полёвок разом, я чуть со страху не помер! А стул? Это же была форменная ледяная горка из этого вашего вездесущего мерзкого пластика – дрянь, а не вещь! И все такое зализанное, гладенькое, как дохлая жаба, тьфу!

Ворчливый стариковский голос раздавался откуда-то из области шкафа и казался приглушенным, как будто кто-то вещал из его деревянного нутра. Но Рори знал, что в комнате нет никого, кроме него самого. Человеку спрятаться здесь было совершенно негде.

«Наверное, я все-таки схожу с ума» – подумал мальчик без особенного испуга, – «началось с дурацких видений, а продолжилось слуховыми галлюцинациями. Тем более, что я потерял много крови, еще и ушибы, может и головой ударился…»

– Да не, скорее всего не сходишь, рановато еще, – произнес невидимый собеседник где-то совсем близко от него.

«Да уж, конечно, еще как схожу, если решил поболтать с воображаемым другом».

– Ох ты батюшки, я ж проявиться забыл! – с этими словами на столике в ногах Рори образовался человечек. Не больше полуметра ростом, в годах, но ещё не стар, курчавая черная борода подернута сединой, в гранатово-красном пиджачке и такого же цвета котелке. Он сидел, довольно развязно закинув ногу на ногу, и обе, кстати, были облачены в клетчатые бежево-зеленые брюки. Также на нем была белоснежная рубашка «бат-энд-даун» с воротником на золотых пуговицах и изумрудная бархатная жилетка, а из нагрудного кармана торчал краешек алого шелкового платка.

Он будто соткался из воздуха, и теперь взирал на Рори, ожидая реакции.

– Ты… Вы… кто? – промямлил тот, слегка ошалев от неожиданности.

В голове возникали предположения одно глупее другого, но ни одно не могло бы объяснить того факта, что перед Рори только что появился читающий мысли и умеющий делаться невидимым человечек.

– Ох, ну и народ пошел невежественный, я бы даже сказал туповатый, – пожаловался неизвестно кому престарелый джентльмен, и принялся увлеченно начищать и без того блестящий глянцево-черный ботинок на небрежно закинутой левой ноге. Рори и не заметил, откуда у него появилась мягкая ворсистая тряпочка, которая замелькала туда-сюда с немыслимой скоростью, а мальчишка завороженно смотрел на смуглые сморщенные ручки, приводящие её в движение.

– Ладно уж, тугодум. Меня зовут Пука, – смилостивился человечек, на секунду отвлекшись от натирания обуви, и приподнял шляпу.

– А я Рори, – произнес мальчик, и как не силился, не смог сдержать улыбку.

– Что ж, неплохое имя, как для человека, – невозмутим заметил Пука, – хотя по мне слишком заносчивое: то что ты рыжий, как из рыжиков рагу, я вижу, а вот ничего королевского пока не разглядел.

Рори возражать не стал, тем более что о значении собственного имени он узнал максимум полчаса назад. Нет, такого он бы напридумывать не смог, как ни старайся, значит либо этот тип реален, либо кто-то решил таким изощрённым образом над ним поиздеваться, используя, например, скрытый голографический проектор.

Тут тряпочка с громким хлопком исчезла из рук Пуки, а сам он подскочил, с ужасно обиженным выражением лица, и одним прыжком очутился на кровати рядом с Рори.

– А так бы твоя голограмма смогла?! – воинственно прокричал он, весьма болезненно тыча под рёбра мальчика откуда не возьмись взявшейся деревянной тростью с закрученной спиралью ручкой из молочно-желтого, отполированного бараньего рога.

– Ай, вы что творите?! Больно же! – Рори попытался схватить наконечник грозного, хоть и мелкокалиберного оружия Пуки, но у него ничего не вышло. Казалось, старичку были нипочем все законы темпоральной физики, настолько неуловимо-быстрыми были его движения.

– Перестаньте, у меня и так синяков полно! – взмолился наконец Рори.

– Тот-то же. – удовлетворенно просопел Пука, и трость схлопнулась так же, как обувная тряпка. – Я всегда говорю, крепкое словцо да меткий удар – лучший способ и завязать, и окончить разговор. Еще чего выдумал, голограмма. Это у себя там в городе будешь такими словечками разбрасываться. И выкать мне прекращай, я, к счастью, тоже не царских кровей буду.

– Хорошо…

– Вот и ладненько, хоть вслух заговорил. Думаешь приятно в мыслях твоих копаться? У тебя там, кстати, бардак страшный, хоть бы прибирался иногда. Голову ведь, как хлев или там амбар, тоже проветривать надо, регулярно, – тоном заправского школьного учителя наставлял Пука.

Рори, во избежание возможных неприятностей, кивнул.

– Итак, ты, наверное, хочешь узнать, почему удостоился чести общаться с самим властелином посевов, подателем колосьев, многоликим и вселяющим страх, темным, как ночь и стремительно летящим, как ветер, благословляющим плоды и приносящим благополучие?

– С кем-с кем? – не понял Рори.

– Со мной, невежда ты эдакий.

– А, ну да, конечно, очень хочу.

– Ох и тяжело же мне придется, – удручено вздохнул Пука, устраиваясь на краешке кроватной спинки в его ногах. – Ты же понятия не имеешь, кто я такой, да? И вообще про нас, народ из сидов, ничего не слышал?

– Да, если честно, совсем ничего.

– Ну конечно, у вас же там теперь дивный новый мир, чтоб ему провалиться, – неожиданно злобно выругался старикашка. – Тогда слушай, и не перебивай что ли.

Так, начну, как водится, с начала. Тысячи лет назад, до всех этих катаклизмов, устроенных по милости людей, мой народ приплыл на этот остов с благословенных северных земель. Веками мы жили в мире и с людьми, и с фоморами, не без стычек, конечно, но и без взаимного истребления. Да и что нам было делить, кроме самого острова, его прекрасных гор и холмов, рощ и дубрав, полей и долин? Ведь как бы мы не пыжились, в итоге земля всегда сама решает, кому принадлежать. Фоморов, правда, пришлось-таки потеснить на окраинные острова, больно много они пакостили, но оттого людям было только лучше.

Нас называли «добрыми соседями», но есть сиды очень зловредные, «маленьким народцем», но среди нас есть и великаны, «дивными», но в холмах привечают и уродцев. Нас считали волшебниками, но в нашем племени есть воины и пастухи, певцы и поэты, пекари и травники, кузнецы, плотники, каменщики и просто бездельники. Нас почитали духами холмов и лесов, но мы селились везде, где нам было по душе, даже в жилищах людей, – сквозь бороду Пуки проглянула мечтательная улыбка.

Но рассказ перешел ко времени более близкому и понятному Рори, он нахмурился, а в его словах зазвучали печаль и тоска.

– И вот твое безумное племя дошло до того, что смертоносным огнем, который сжигает тела изнутри, уничтожило практически всё живое на острове. Даже океан восстал против вас, но и тогда вы не образумились, а теперь прячетесь за стеной, как стадо перепуганных овец.

Вы отравили наши леса, реки, озёра – всё, что мы любили и что было нам дорого, но мы были с вами до конца, до тех пор, пока вы не замахнулись на священное, на саму суть жизни, пока не решили извратить её смысл и не стали подменять доброе злым, важное наносным, праведное бесчестным.

Только тогда мы ушли назад в сиды, в свои холмы, скрылись в тумане и закрыли все двери. Некоторые уплыли за море, а самые стойкие до сих пор ютятся в потаённых пещерах и гротах. Я вот последовал за теми, кто решил возрождать старую жизнь здесь, на заброшенном корабле. Помогаю, чем могу, но в основном просто наблюдаю, и надеюсь… – Пука как-то сник, смолк, и сквозь красочную браваду стало видно, что и в его сердце пульсирует боль утраты.

– Надеешься на что? – спросил Рори. Пука уставился на него непропорционально большими, круглыми, медово-карими, выпуклыми, как у лошади, глазами. Он медлил с ответом, раздумывая о чем-то своем.

– На перемены, юноша. Может, я – старый дурак, и в отличие от остальных, всё ещё надеюсь на твое племя, на таких вот недорослей, как ты. Они, те, что живут на корабле – другие. Их сердца чисты, они слушают древние легенды и сказки и верят им, а значит могут поверить и в себя.

– А мы, те, кто живет в Городе?

– По правде говоря, юноша, я не знаю… пока.

– Так вы пришли на меня посмотреть, как в зоопарк, да? Понять сгожусь ли, достоин ли внимания?

Рори почему-то ужасно разозлился. У него болел нога и другие ушибы нещадно ныли, он ужасно устал, хотел есть, спать, но никак не выслушивать обвинения от чудаковатого престарелого коротышки. Что они за манеру взяли, обвинять его во всём подряд, что им не нравится в Городе? Сначала девчонка, теперь вот этот.

– Хотите узнать, как мы живем там за стеной? Отлично живем, и вполне справляемся без вас, без всяких сказок, волшебства и прочей мистической ерунды! Я лично никаких лесов не сжигал и рек не отравлял, но таковы последствия войны, и нам тоже пришлось с ними справляться. Там в городе люди, знаете ли, тоже много трудились, и к счастью, придумали, как выжить в новых условиях.

Теперь у нас есть достаточно энергии, чтобы обеспечивать себя всем необходимым. Техника сделал ненужными большую часть устаревших профессий, которыми вы так гордитесь. Кому нужны кузнецы и плотники, когда есть целые заводы, производящие всё, от машин до пуговиц, причем из новейших суперпрочных и программируемых материалов? Зачем нужны каменщики, если дома печатаются на промышленных 3D-принтерах, как какие-нибудь детские игрушки?

И не надо смотреть на меня этим вашим сожалеющим взглядом, – окончательно распалился Рори. – Может быть я и не верю в сказки, зато умею жить в современном мире, а не прячусь где-то на свалке.

К удивлению Рори, старикан не накинулся на него с кулакам и не начал опять тыкать тростью, а только звонко расхохотался в ответ. Если бы Рори когда-нибудь встречался с лошадьми, он бы заметил, что смех Пуки напоминает их заливистое ржание.

– Ох, да ты горяч, как торф в очаге у хорошей хозяйки! – произнес он отсмеявшись. – Это славно, не люблю я тех, кто ни рыба ни мясо, ни платье ни ряса. Одно тебе скажу – не торопись верить всему, что слышишь, но хорошенько думай над тем, что видишь. Может и не зря тебя занесло к нам именно сегодня, под самый Самайн…

– Что еще за Самайн?

– О, это чудесное время! В такие ночи стена между вашим миром и сидом истончается до предела. Люди могут видеть нас, а мы, по традиции, делимся с ними частицами своего знания.

Конечно, есть и те, кто занят в основном шалостями да проказами, например, мой беспутный кузен Леприкон, или малютки шифра. А некоторые выкидывают и что похуже: подменивают новорожденных, губят в дороге путников, к королям, ни в чем неповинным, в невесты набиваются. Одним словом, развлекаются, как могут!

– То есть вы хотите сказать, что разная сказочная нечисть, фейри всякие, сегодня преспокойно разгуливает по земле и могут к кому угодно явиться?

– Ну я же к тебе явился? Хотя в тебе воспитания ни на грош, дай только простонать и пожаловаться на судьбу, как бекас на вересковой топи. Ты бы лучше старшим-то не дерзил, а спрашивал, пока есть такой шанс!

То ли под действием обезболивающих, то ли в результате пережитого стресса, на Рори накатила странная бесшабашная веселость. Побеседовать с собственными галлюцинациями? – Почему бы и нет. Психологиня мисс Доннели всегда советует «обратиться к своему внутреннему я», а тут на тебе, прямое включение!

– Окей, тогда скажи мне, Пука, властелин посевов и прочее-прочее, выберусь ли я благополучно с вашего корабля и вообще, чем закончиться для меня вся эта история?

– Несложно ответить, – произнес Пука, усмехаясь, – тебе придется полететь, чтобы научиться плавать, ты закроешь дверь, но откроешь дорогу, ты обретешь друга, но не избежишь утраты, а твой гейс прост и страшен – не протягивать руку помощи, пока не сгорит птица.

Произнося последние слова, Пука становился всё более и более прозрачным, и наконец, совсем растаял в воздухе. Каюта опустела, а разочарованный Рори так и остался лежать гадая, не привиделся ли ему этот странный визитер.

Глава 4. Нора Ламфады

October and the trees are stripped bare

Of all they wear.

What do I care?

October and kingdoms rise

And kingdoms fall

But you go on

And on.

October, песня группы U2

– Ну и, что сказал Слане? Когда ходить сможешь? – с порога начала расспрашивать Ив, заметив, что возле кровати Рори появились костыли.

Рори хотел было в красках рассказать девчонке, какой шок он пережил, поняв, что Слане – это не название модели робота-ДД, а настоящий живой человек, который своими собственным, наверное, не вполне стерильными, руками стал осматривать его ногу. И про Пуку думал рассказать, но заметил, что она и без того чем-то сильно взволнована, а последнее вообще могло оказаться горячечным видением.

Лицо Ив ужасно побледнело, отчего веснушки на нем стали еще ярче, а руки беспрестанно теребили концы шнурков для затягивания капюшона толстовки.

– Да говорит все нормально, и мне ужасно повезло, что он меня быстро заштопал. Если боль будет терпимая, можно попробовать поковылять с костылями.

– Отлично! – искренне обрадовалась Ив. – Может тогда поднимешься на пир? У нас сегодня праздник. Капитан официально тебя приглашает.

– Да мне домой надо, родители волноваться будут, наверное…

На самом деле Рори уже успел об этом поволноваться и вспомнил, что отец предупреждал его о каких-то делах в другом районе Острова, из-за чего его пару дней не будет дома. А мать сегодня собиралась укатить на выходные в новый спа-салон на Блессингтонских озерах, значит пока его скорее всего никто не хватится.

– Ну, ночью тебя к стене все-равно никто не поведет, темно уже, тем боле что сегодня запрещено выходить из «Темры» после заката. А завтра утром я тебе помогу выбраться. Или тебя будут искать?

Рори представил, как он пробирается в одиночку на костылях по окутанному ночным мраком кладбищу кораблей, и решимости двинуться домой как можно скорее у него поубавилось.

– Нет, искать меня пока не будут, родители уехали, а вот Шэй и Нэйт… надо бы как-то с ними связаться, но визор у меня тут не работает, как и браслет.

– О, с этим как раз проблем не будет. Мы можем сходить к инженерам, они войдут в вашу сеть и отправят кому надо сообщение с твоего визора.

– Но у вас же тут ничего не работает! – возмутился было Рори.

– Тут работает только то, что мы хотим, – не без гордости заявила Ив. – Глушилки в том числе.

– Так вы это специально делаете? Но зачем?

Ив медлила с ответом.

– Слушай, Рори. Тут кое-что произошло, и мне теперь сложно сказать, что о нас тебе стоит знать, а чего нет. Давай просто пойдем наверх, и ты все сам увидишь. Только сначала заглянем к Ламфаде – он один из лучших наших технарей, мастер на все руки, и его нора как раз рядом, в противоположном конце палубы.

– Нора?

– В смысле каюта, так у нас говорят.

Рори согласился. Он видел, что девчонка не врет, и что-то в её отношении к нему сильно изменилось. Кроме каюты, самой Ив, старичка с дурацким именем Пука, который скорее всего был галлюцинацией, лекаря Слане и суровой тетки, принесшей ему с час назад тарелку пюре, он здесь ничего пока не видел, и Рори стало ужасно любопытно, как эти беглецы умудряются скрываться на старом лайнере.

Зачем они променяли спокойствие и уют Города на жизнь на свалке затонувших железяк? Сколько их – двадцать, тридцать, сто человек? Ив говорила так, словно их было и впрямь много.

Идти на костылях по ровному прямому коридору оказалось легче легкого. Обезболивающие, которые дал Слане, подействовали, голова больше не кружилась, а Ив шла впереди и рассказывала байку о том, как Ламфада, к которому они направлялись, однажды нашел на военном фрегате навороченного робота для подводного разминирования и, никого не спросив, приспособил его для сбора устриц.

– А когда Кили, в смысле капитан увидел, как бездарно растрачиваются высокотехнологичные ресурсы, ну там же у сапера этого всякие сверхчувствительные щупы и прочие прибамбасы, – было уже поздно. Ламфада, конечно, долго выслушивал увещевания по поводу важности военных технологий для обеспечения безопасности и прочее бла-бла-бла, но в итоге в свое оправдание выдал убийственно логичную фразу: «Зато все любят устрицы, капитан». – закончила она, весело улыбалась.

Рори тоже развеселила эта история, хотя в его мире за такое неповиновение начальству могли и в Замок отправить.

– Короче, теперь у нас эта фраза стала крылатой. Если кому-то не терпится закончить спор или просто прекратить бессмысленную болтовню, он может сказать «Зато все любят устрицы, капитан», и станет ясно, что разговор окончен. Вот, уже пришли!

Свернув в небольшое ответвление, они остановились перед пошарпанной железной дверью, которая, выглядела весьма неприступно и как будто нарочно негостеприимно, что подтверждал нарисованный черной краской внушительный кулак и выведенная красивыми округлыми буквами непонятная фраза с восклицательным знаком в конце: «Tiocfaidh ár lá[11]!». Но Ив это, видимо, совершенно не смущало, и она постучала серией из двух двойных и одного короткого стуков.

За дверью была полная тишина, и казалось, никто не собирался открывать. Но тут она неожиданно резко отворилась, и перед ребятами предстал очень высокий и худой человек в темной, давно не стираной одежде. Засаленные черные волосы собраны на затылке в хвост, черты весьма неприветливого лица резкие, грубые. Его странного покроя камуфляжные штаны с множеством накладных карманов топорщились от обилия неопределенного содержимого и позвякивали при движениях. Растянутая футболка с облупившимся зелено-бело-рыжим флагом висела на тощих плечах, как на вешалке, а из-под нее выглядывала еще парочка не менее потрепанных одежд, только с длинными рукавами.

– Скажи мне, что это тот самый мальчишка, о котором уже вся «Темра» гудит, – сказал он, обращаясь к Ив и не переставая буравить Рори красными опухшими от недосыпа глазами. Видимо, хозяин этой «норы» жил по собственному суточному режиму и только что проснулся.

– Он самый. Знакомься, это Рори. Рори – это Ламфада.

– Заходите, – технарь кивнул и пропусти пришедших в комнату, закрыв за ними дверь на мощный засов.

Пройдя вслед за хозяином через небольшой коридорчик, заставленный запыленными стальными стеллажами с ворохом непонятных деталей, проводов, плат и чипов, гости оказались в просторной комнате, система хранения в которой ничем не отличалась предыдущей: десятки полок, ящики и несколько столов, заваленных разнокалиберным хламом. Но Ив знала, что за внешней хаотичностью в этом помещении царила тайная логика и порядок, каким видел его хозяин убежища. Жаль, что эта концепция не была доступна простым смертным.

– Садитесь, – то ли предложил, то ли приказал Ламфада, махнув рукой в сторону стоящего у стены грязного продавленного дивана.

Сам же он сел за стол справа от ребят, над которым возвышалась конструкция из пяти допотопных мониторов: один большой, дюймов пятьдесят пять-шестьдесят в диагонали по середине, и по два поменьше по бокам, как крылья довольно уродливой безголовой бабочки. На столе тихонько жужжало с десяток коробочек, в которых Рори не без труда опознал старинные компьютерные блоки, что объясняло стоящие рядом древние тачпады и клавиатуры.

Удобное мягкое кожаное кресло Ламфады было крутящимся, так что он повернулся лицом к гостям и продолжил с интересом рассматривать еле-еле справившегося с костылями Рори, как коллекционер-энтомолог насаженного на булавку кузнечика.

– Что, не приходилось с таким прежде встречаться? – спросил Ламфада с усмешкой, заметив, что Рори обратил внимание на его технику.

Рори коротко мотнул головой.

– Еще бы, у вас в городе сплошные визоры, дополненная реальность, бесконтактное управление и прочая ламерская фигня, а живого кода никто и в глаза не видел, – заключил он презрительно. – Так с чем вы ко мне пожаловали? Неужели браслет жмет?

Рори инстинктивно схватился за руку, прикрыв драгоценный ремешок с экраном, чем вызвал уничижительный смешок волосатого технаря.

– Нет, Ламф, нам нужно отправить сообщение в застенную сеть, причем используя айди его визора для доступа.

– Ну это запросто, не первый раз воюем, как говорится, – здоровяк сложил руки в замок и потянулся, подняв их вверх.

Рори показалось, что его конечности как минимум вполовину длиннее, чем у обычного человека. Неужели мутанат? В Городе дети с генетическими сбоями рождаться не могут, потому что все женщины проходят во время беременности обязательные обследования, в ходе которых любые отклонения от нормы отсеиваются, но тут в их корабельном недогосударстве всякое было возможно.

Ламфада закатил рукава, и, как Рори ни старался сохранить «покер-фейс», на нем отразилась крайняя степень изумления, потому что обе руки этого несуразного человека были испещрены причудливыми узорами, вытатуированными прямо на коже.

Среди переплетений разноцветных линий разевали свои зубастые пасти львы, расправляли крылья грифоны, цветы и изогнутые стебли растений складывались в заглавные буквы, от которых разбегались строчки на неизвестном Рори языке. Ужасное варварство, но Рори не мог не признать тонкое мастерство и странную завораживающую притягательность этих рисунков.

– И зачем оно вам? – невозмутимо поинтересовался Ламфада, уже повернувшись к ним спиной и отстукивая на клавиатуре очередной замысловатый программный этюд.

– Чтобы его искать не кинулись, – пояснила Ив. В ответ раздалось безразличное «угу», так что, видимо, такое объяснение считалось здесь достаточным, для того чтобы взять и запросто взломать суперзащищеную внутреннюю сеть Города – главный источник и хранилище информации всего острова.

– Ив, ты это, чаю может сварганишь, пока я тут копаюсь? – попросил Ламфада, – чего просто так сидеть? И музло вруби какое-нибудь, а то от тишины уши вянут.

– Не вопрос, – отозвалась девчонка. – Она явно чувствовала себя в этом технологове как дома. Ив нырнула в какой-то неприметный закуток, отгороженный несколькими большими пластиковыми контейнерами, и оттуда послышался стук посуды и звук закипающей воды. Затем она вынесла три больших железных термокружки с чем-то горячим. Та, что предназначалась Рори, была подозрительно заляпанной снаружи, но внутри плескалась полупрозрачная жидкость карамельного цвета.

– Это что? – спросил он, стараясь говорить очень тихо, чтобы не показаться Ламфаде полным дураком.

– Чай, – также тихо ответила Ив, с вербеной и еще чем-то, – очень вкусный, и кстати, редкий, такого в столовке не водится, но Ламф дружит с Бригитой и него свои, эксклюзивные поставки.

– Пей давай, всяко лучше вашего мерзкого шоко, – добавила она слегка раздраженно, видя, что Рори не решается попробовать напиток. – И без транквилизаторов.

– В смысле?

– А ты не знал, что вам в еду и напитки часто всякие седативные подмешивают, чтобы нервная система не сбоила? Вся эта ваша негативная энергия – та еще нагрузка на организм, приходится им как-то это регулировать. Раньше витамины прописывали, лекарства от придуманных болезней, а теперь просто так пихают везде.

– Не-а, знал… – недоверчиво протянул Рори.

– Ещё бы, – с превосходством подчеркнула Ив.

Сделав несколько глотков, мальчишка с удивлением понял, что этот кипяток с плавающими зелеными листиками – чуть ли не самое вкусное, что он пил в жизни. Упоительный сладкий аромат словно наполнил всё его тело, а непривычный, терпкий, горьковато-вяжущий вкус отдавался в голове всполохами странных щемящих эмоций, как будто внутри него проснулись и ожили воспоминания, или наоборот предчувствия чего-то чудесного.

Рори смотрел на нежные легкие завитки пара, поднимающегося над кружкой, и видел, как из тумана встают серые стены и башни замков, а затем вновь растекаются призрачными волнами, беспрестанно бьющимися о скалистые каменные берега острова. Из серой гущи выступили пять холмов, соединяемые тонкими линиями дорог, а на их вершинах поднялись древние, как сама земля, кряжистые деревья. Видения казались таким же реальным, как его собственные руки, греющиеся о теплые жестяные бока чашки.

– Ламф, ты что, кошку завел? – полюбопытствовала между делом Ив, указывая на стоящее в углу комнаты блюдце с какой-то белой жидкостью.

– Не тупи, – отозвался компьютерщик в свойственной ему отстраненно-грубоватой манере, – это для Кат Ши.

– А-а, – протянула девчонка и пояснила для Рори. – Кат Ши – это такой огромный черный кот, ну он не кот, конечно, а сид, волшебное существо, но больше всего любит оборачиваться котом. Появляется в ночь на Самайн, и, если выпьет оставленное для него молоко, в наступающем году человека ждет удача и незримая помощь народа из сидов.

– Понятно, – кивнул Рори.

Не смотря на наличие некоторых технологий, по части суеверий у них тут всё не просто на допотопном уровне, а на каком-то совсем уж вопиюще диком, когда люди верили во всякую потустороннюю чушь, бегали к гадалкам и поклонялись разным «богам». О недавнем знакомстве с ярким представителем этих мракобесных суеверий, Пукой, Рори старался не думать. Мало ли что может привидеться на фоне стресса?

Тут на Рори со всех сторон полились звуки – целый дождь из нот, к которому он совершенно не был готов, а потому вздрогнул, и пролил несколько горячих капель на комбинезон.

Сначала заиграл инструмент, который, кажется, в фильмах называли «пианино». В нем Рори услышал осень, шорох опавших листьев, песни ветра в лесных кронах, которые он видел вживую лишь пару раз в жизни во время поездок в их семейный загородный дом у озера. А затем вкрадчивый голос, проникающий прямо под кожу и еще глубже, запел. Там было всего два куплета, начинающиеся с одного и того же слова – «Октябрь». Рори до конца жизни запомнил каждый из них.

Композиция закончилась, сменившись какой-то другой, более быстрой и энергичной, но эти слова так и продолжали звучать у Рори в голове: go on and on…

– Эй, Рори, прием! Тебе опять что ли плохо? – Ив теребила его за плечо, а на её лице отразилась озабоченность.

– Нет, нет – опомнился Рори, – я так, задумался просто.

– Ламф спрашивает, какое у тебя полной имя и айди.

– А лучше давай-ка сюда свой визор, будет такая эмуляция, родной ИИ не отличит. – передумал длиннорукий.

Рори покорно достал из нагрудного кармана очки и передал их Ламфаде. Тот аккуратно и немного брезгливо, как слизняка или дохлого таракана, положил их справа от себя и продолжил колдовать, подключаясь к сети.

– Так ты, Рори, фоморы тебя подери, Дойл! – Ламфада вскочил, будто его током ударило, и уставился на Рори. – Сын того самого Дойла?!

– Какого «того самого»? – спросил Рори, хоть и почувствовал, что лучше бы ему этого не говорить, но уже поздно.

– Какого-какого, Джона Дойла, бессменного главы нашей доблестной Службы безопасности, у которого в кармане и гарда, и, как говорят, всё правительство!

– Я мало что знаю о работе отца… – честно признался Рори, но Ламфада уже не слышал его слов и затараторил, обращаясь к Ив.

– А что если эти проклятые сасанахи заслали его к нам специально? Может он просто выведывает информацию, а потом всё сольет своему папочке? Да нас тут всех до одного положат, в песок прибрежный закатают!

Ламфада метался по комнате, махал своими тонкими длинными руками и выкрикивал обвинения. Он стал похож на большую перепуганную черную птицу, запертую в клетке. Ив пыталась его успокоить, но у парня как будто щелкнул какой-то переключатель – взгляд помутнел, в голосе сквозила нескрываемая паника, его даже начало потряхивать.

Вдруг он кинулся к столу, дрожащими руками еле совладал с выдвижным ящиком, и спустя мгновение наставил на Рори дуло пистолета. Ив коротко вскрикнула.

Ламфада держал оружие неуверенно, криво, но Рори сразу понял, что в этой допотопной железяке скрыта вполне реальная для него возможность моментально распрощаться с жизнью. Ему стало страшно, но совсем не так, как тогда, в тумане. Всё происходящее показалось ему ужасно смешным и глупым, ведь она даже не успел допить этот чудесный чай, и вообще…

– Ламафда, послушай меня внимательно, – Ив уже не просила и не успокаивала, в её интонациях звучала уверенность и властная жесткость. – Рори попал к нам совершенно случайно, но это произошло именно сегодня, сегодня ночью, и ты понимаешь, что это значит.

– Сегодня ночью, ночь на Самайн, да, – взгляд Ламфды стал проясняться. – Но я ему не верю, не могу верить, он враг, он сын врага, подлые сасанахи…

– Но ты веришь Маэлу. Ты же помнишь, какое пророчество он изрек сегодня? Я специально звонила тебе перед нашим приходом и его пересказала, так?

– Да, точно, пророчество… мы пригласили его на пир, он под защитой… – оружейный ствол опустился вниз. Ив медленно, спокойно подошла к Ламфаде и взяла пистолет из его рук.

– Вот так, Ламф, вот так, ты же все понимаешь, ты дома, здесь нет врагов, здесь ты в безопасности, здесь всё, что ты любишь, здесь твоя работа.

– Работа… Ну да, я ведь должен отправить сообщение! – Ламфада плюхнулся в свое кресло, и, как будто ничего не произошло, опять застучал по клавишам.

Когда он отвернулся, Ив сделала несколько глубоких вдохов, нервно пригладила волосы, а потом, глядя на Рори, одними губами сказала: «Прости. С ним такое бывает».

Рори не знал, что и ответить, а потому просто кивнул. Спустя какое-то время он продиктовал Ламфаде нужное сообщение, и представил, как где-то там, далеко, словно в другом мире, Шэй сидит в своей комнате и читает его короткое послание:

Я дома. Всё хорошо. Не знаю, куда вы там делись в тумане, надеюсь тоже не потерялись. Увидимся в понедельник.

P.S. Привет кудряшке

(^_^)/\(^_^).

Глава 5. Ночь на Самайн

Каждую ночь на Самайн приходила к нему женщина из сидов, и пришла она, чтоб о явлениях чудесных и королевских дворцах, волшебном народе и разных диковинах поведать ему в эту ночь на Самайн.

Ночное видение Фингена

Блестящие медные буквы над выгнутым аркой дверным проемом складывались в надпись: «Ресторан «Уллис». Рори не знал, что значит это название, но спрашивать не стал. В этом месте ему было непонятно практически всё, и дергать Ив по каждому мелкому поводу он не решался.

Вместе со своей проводницей мальчишка проковылял внутрь, сопровождаемый любопытными взглядами корабельщиков. В просторном светлом зале было расставлено множество столов, и входящие рассаживались, занимая свои места.

– Это был самый большой ресторан на лайнере, для торжественных ужинов и всяких праздничных банкетов, сейчас у нас тут днем столовая, а по праздникам вообще красота. – рассказывала Ив, пока они пробирались к длинному большому столу, стоящему на возвышении возле дальней стены.

– Вообще, нам ужасно повезло с «Темрой» – её чудом не разбомбили во врем войны и не разграбили после, потому что она стояла на техобслуживании в доках, так что нам досталось всё, что было на лайнере, включая эти штуки, – она обвела рукой зал, убранство которого и впрямь впечатляло.

Пол здесь, как и в большинстве общественных помещений лайнера, был покрыт мягким ковролином с повторяющимся цветочным узором. Тяжелые гобеленовые портьеры на окнах, опоясывающих полукругом всё помещение, были наглухо задёрнуты, но с потолка, из множества точечных светильников лился теплый желтый свет. Он дробился на тысячи вспышек и бликов, отражаясь в зеркалах, наполняя изысканные хрустальные бокалы, искрясь на золоченой узорчатой посуде и прокатываясь по хромированным изгибам столовых приборов.

Плотные бежевые скатерти были безукоризненно чисты и отглажены, а на каждой тарелке лежала белоснежная салфетка. Рори с удивлением подумал, что видел такое лишь однажды, когда отец взял его с сбой на торжественный прием в дом правительства. Оказывается, по части олдскульной роскоши вкусы высокопоставленных шишек и каких-то оборванцев с кладбища кораблей вполне себе сходятся.

– Никогда бы не подумал, что на такой старой посудине может быть нечто подобное, – признался Рори.

– Эй, выбирай выражения, «Темра» – это тебе не «посудина», а наш дом, и не только… – девчонка замолкла, не решаясь закончить мысль.

– Не только дом, а что?

– Не важно, забудь.

Рори понял, что больше ничего от неё не добьется, и не стал допытываться. Эта рыжая могла бы посоперничать в упрямстве хоть с Шэй, хоть с ним самим. Рори продолжил перебирать костылями, прыгая на одной ноге, и, с трудом преодолев небольшую лесенку подиума, наконец-то уселся за полупустой стол.

Оказалось, отсюда открывался отличный обзор на весь зал. Наверное, за этим столом сидят местные привилегированные особы, в число которых Рори попал благодаря личному приглашению капитана.

Остальные столики, а их в зале было расставлено не меньше восьмидесяти, а может даже и все сто, были значительно меньше и преимущественно овальной формы. За такими, судя по сервировке, помещалось от шести до десяти человек, а значит… Сколько же их тут? Пятьсот-семьсот спятивших, сбежавших из Города маргиналов? Но зачем, ради чего?

Люди входили целыми семьями. Рори поразило, что в некоторых было по двое, трое, а то и четверо детей. В их школе даже наличие одного брата или сестры было редкостью. Отец говорил, что представителям их класса не престало размножаться, как кроликам, и воспитание даже одного полноценного отпрыска – та еще головная боль, и так считало большинство горожан. Да и Остров не резиновый, чтобы вместить столько народу, сколько может появиться при бесконтрольном деторождении, дикость какая. Теперь хотя бы понятно, почему эти решили уйти за стену. Но остальные?

Зал постепенно заполнялся людьми, очень разными людьми. Здесь были и молодые парочки, и большие группы смеющихся и что-то оживленно обсуждающих друзей, и мужчины в белых рубашках и пиджаках, зачем-то отодвигающие стулья перед дамами и пропускающие их вперед при входе, и крепкие седовласые старики с такими огромными пышными усами и бородами, каких Рори видеть не приходилось, и старушки в совершенно неуместных шляпках и старомодных платьях в цветочек. А может, половина из них и не люди вовсе, а этот самый волшебный народ из сидов, потому они такие странные?

– Вот это наряды! – не сдержался Рори.

– Не всем же в одинаковых комбинезонах маршировать, – огрызнулась Ив.

Вообще, необычно по городским меркам одеты здесь были буквально все, хотя некоторые претенциозные наряды вполне соответствовали обстановке: пышные юбки и платья из цветного шелка, атласа и бархата, белые манишки, фраки, галстуки-бабочки. Другие же заворачивались в неимоверные боа, надевали на себя цветные парики, каблуки и обувь на высокой платформе, один вид которой напоминал Рори о его недавнем падении и травмированной ноге. Корабельщики повытаскивали из закромов всё самое лучшее, причем вкусы у всех были очень разные.

– Зато у нас все просто и понятно. Для каждого ведомства – своя униформа, так что легко школьника от студента отличить, врача от учителя, робототехника от журналиста и так далее. А у вас как разобрать, кто здесь кто?

Ив наклонилась к нему, как будто хотела сказать что-то по секрету.

– О, ну я тебе сейчас расскажу один верный способ… – прошептала она интригующе. Повисла театральная пауза, лицо мальчишки вытянулось в ожидании, он чувствовал дыхание Ив на своем правом ухе. – Спросить!

Она откинулась на своем стуле, и рассмеялась, глядя на разочарованную физиономию Рори.

– Всё-таки ты ненормальная, – пробурчал он обиженно.

– Да ладно тебе, прости! Не смогла удержаться, я же вижу, как ты в ужасе по сторонам глазеешь. У нас и так все друг друга знают, а на праздник одеваются в то, что кажется красивым, тут нет никаких правил.

– Ну, у нас в свободное время тоже разрешается одежду модифицировать. Вон у Шэй в комбезах куча цветовых гамм, всяких отделок и прочей ерунды.

– Ага, только они же все равно в ткань заложены на фабрике, правильно?

– Ну да…

– И когда ей хочется чего-то новенького, она просто открывает каталог и заказывает другую модель, которую до этого кто-то (скорее всего очередной ИИ) спроектировал, протестировал и сшил. Это же скука смертная! Никакого творчества! А мы сами всё делаем. Перешиваем наряды, которые тут на «Темре» были в багаже и в гардеробе артистических гримерок, придумываем всякое.

У нас, конечно, есть швеи и портные, у которых лучше, чем у остальных получается. Но даже у кого с фантазией не ахти, могут попросить какую-нибудь цветную вставку сделать, воротник вышить, или там шарф повязать красиво. Главное, чтобы интересно было, необычно, празднично, понимаешь?

К сожалению, Рори не понимал решительно ничего. С одной стороны, он чувствовал себя ужасно неуютно, как будто находился внутри экспериментального сюрреалистичного вирта, причем смотреть его он начал откуда-то с середины. Окружающие его персонажи словно занесло сюда то ли из дурацкой детской сказки, то ли из далекого допотопного прошлого, где ещё не было нормальных правил поведения, общепонятных норм, браслетов, в конце концов. Как они вообще тут выживают без отрицательной энергии? С другой стороны, его необъяснимо притягивала эта пестрая, разноцветная и разномастная хаотичность.

– Честно говоря, не особо, – признался Рори. – Хотя тебе твое платье очень идет, – добавил он поспешно, видя, что Ив опять нахмурилась.

– Спасибо, – откликнулась она без особой радости, и зачем-то пригладила топорщащаяся оборки смешной клетчатой юбки и поправила волосы, которые успела расчесать и собрать в прическу а-ля морской узел, когда переодевалась к пиру.

Рори решил перевести тему в другое русло.

– Слушай, ну ладно, вы тут все такие отказались от браслетов, не копите баллы, но энергию-то где берете? Вон как все сверкает!

– Ну у нас не каждый день, так. Сегодня просто праздник, Самайн, самая темная и холодная ночь в году, а мы своим светом от неё так защищаемся.

Рори скептически хмыкнул.

– Ну вот, у тебя опять на лице написано «Что за психи?». Только мы не какие-то фанатики повернутые, просто тут, за стеной, все не так, как у вас в городе устроено. Здесь свои правила, свои законы, и нам приходится по ним жить… – Ив помрачнела, задумавшись на секунду о чем-то своем, но потом спохватилась и продолжила. – А насчёт энергии всё просто и ужасно логично, тебе понравится. «Темра» оснащена генератором, который обычно в плавании работает на жидком топливе.

– На каком таком жидком топливе? На воде что ли?

– Ты правда такой дурак, или претворяешься? Двигатель внутреннего сгорания, как раньше на всяких машинах стояли, только очень большой, вернее несколько гигантских двигателей, работают на обычном дизельном топливе.

– Это которое из нефти делали, пока она не кончилась?

– Ага, только не пока она не кончилась, а пока война не началась. А уж из-за того, что нефти на всех хватать перестало, или из-за того, что в правительствах такие же дуболомы сидели, как у вас в городе сейчас, это мы вряд ли когда-нибудь узнаем.

Рори еле сдержался, чтобы не отчитать эту несносную дикарку за её постоянные нападки на Город.

– Так где вы его берете-то теперь, дизель этот?

– Не твое дело, – в который раз отрубила девчонка. – И вообще, ты же не дослушал ничего, прекращай перебивать, может и узнаешь.

– Окей, извини, – Рори смирился с тем, что нормального разговора с Ив у него все равно не выходит, и решил стараться просто не реагировать на её колкости.

– Понятно, что канистры с топливом на деревьях не растут (да и самих деревьев почти не осталось), но кое-что собирателям в первые годы удавалось найти. Что-то слили с других кораблей, один танкер почти полный попался с другой стороны острова, в общем, перебивались мы как могли – мерзли, экономили страшно.

Но сейчас всё стало намного проще. Техники с полгода назад наконец-то подключили «Темру» напрямую к гидроэлектростанции – её днём даже видно отсюда, торчит такая колонна черная из воды вдалеке, вернее их там много торчит, но запустить удалось пока только одну.

Не врубаешься, да? Короче, если в двух словах, когда в море прилив-отлив и воду туда-сюда гоняет, на станции такие винты большие под водой крутятся, а энергия от их вращения в электричество преобразуется и по кабелю идет к лайнеру.

– Ничего себе…

– Круто, да? А ты думал только ваш аккумулятор такое может? И не надо никаких браслетов!

– Но как вы все это провернули? Неужели правительство ничего не подозревает?

Ив посмотрела на него долгим, тяжелым взглядом.

– За это спасибо инженерам и Ламфаде в частности. Глушилки – наше спасение, и надеюсь, никто об этом не узнает.

– Ты намекаешь, что я могу всё разболтать? – ощетинился Рори, хотя прекрасно понимал, что у корабельщиков нет причин ему доверять, а у него, по правде говоря, нет особенных причин не сдать их гарде, как только вернется домой. Разве что из благодарности к этой рыжей…

Оказывается, быть в долгу у кого-то тоже довольно неприятное чувство. Конечно, хорошо, что она не бросила его умирать там снаружи, но теперь он как будто с ней связан, обязан не чем-нибудь, а собственной жизнью. Как вообще можно отдать такой долг?!

– Я ни на что не намекаю, а прошу тебя. Посмотри на этих людей, на детей, в конце концов… Если о них узнают, то отправят в Замок только за то, что у них нет браслетов и они хотят жить по-своему, а из Замка, как ты знаешь, никто еще не возвращался. Там всех нас ждет только смерть.

Рори окинул взглядом почти заполнившийся зал. Люди улыбались, смеялись, держались за руки, обнимали друг друга. Маленькие дети сидели на коленях у родителей, ползали по полу, а те, кто постарше уже успели затеять какую-то игру под одним из столов. Многие поглядывали на него с интересом, но без ненависти или страха, как можно было бы ожидать.

Для них он был просто гостем, гостем на празднике, который отличался от остальных лишь тем, что носил браслет. Правда еще одна штанина обрезана, нога до колена забинтована, плюс костыли, но все равно – не самый экстравагантный персонаж.

Тут одна малявка лет шести, из тех, что возились на полу с какими-то самодельными игрушками, поймала его взгляд, и улыбнулась широкой беззубой улыбкой. Рори смутился и отвел глаза. Дружелюбие считалось в Городе проявлением слабости, и дети очень рано учились не улыбаться кому попало. А эта девчушка поднялась, аккуратно одернула и пригладила складки пышного розового платья, и, не смотря на оклик матери, направилась к Рори.

Она смело подошла и протянула через весь стол свою тоненькую ручонку, в зажатом кулаке которой что-то пряталось. Когда она разжала ладошку, на скатерти перед Рори остался лежать плоский округлый, обкатанный морскими волнами камешек.

– Подарок, – выдохнула девочка немного смутившись. Ив узнала в ней принцесску, которую недавно героический рыцарь спасал от змея в атриуме.

Подаренный Рори голыш разительно отличался от бесчисленного множества своих серых собратьев, которыми был усеян весь берег. Мальчик даже не понял, что это камень, пока не почувствовал в руке его вес, пока не пробежал пальцами по его гладкой поверхности, расписанной удивительными узорами, похожими на те, что он видел на руках Ламфады. Он не успел сказать «спасибо», а малышка уже убежала назад к своим друзьям, оставив его разглядывать чудесную вещицу.

– Ого, я смотрю, у тебя уже появилась поклонница, рыжий король! Не удивительно, судя по сказкам, принцессы вечно на таких западают.

– А что это?

– Тебе же сказали, подарок. Малышня с такими обычно играет, по ним можно сочинять и рассказывать сказки, истории, на каждом – своя картинка: герой, королева, змей, меч, замок, гора, лес, с сотню разных персонажей и значений наберется. У всех детей – собственные коллекции, нет ни одного одинакового, а расписывают их, в основном, взрослые. Этот – настоящий шедевр, смотри, какие краски, а линии тонкие, четкие, большая редкость. Действительно королевский подарок.

Рори было подумал, что Ив опять прикалывается, но на её лице не было и тени насмешки. Она с таким же непритворным интересом рассматривала причудливый орнамент на камне.

– Это что-то значит, все эти черточки и закорючки?

– Видишь, эти три завитка будто вырастают из одного центра, прицепившись к нему хвостами. Такой символ из трех соединенных друг с другом спиралей называется трискелион.

Честно говоря, я не знаю, что он обозначает, но похожие рисунки есть в одном альбоме с фотографиями в нашей библиотеке, там рассказывается про одну ужасно древнюю книгу из места под названием Келлс. В ней полно похожих картинок, ты у Ламфа на руках их видел, он прямо её фанат. А еще у него где-то есть фотки древних гробниц Острова, и перед одной там стоял огромный камень с такими же знаками, на нем вырезанными. Вроде бы ими обозначали границу между миром живых и миром мертвых. Может он там и сейчас стоит.

– А с другой стороны, смотри, птица что ли… – Рори перевернул камень.

– Угу, это лебедь. Наверное, для истории про детей одного древнего короля, которых злая мачеха-колдунья обратила в лебедей. Хотя есть и другие, в лебедей превращаются, Энгус и Кейр, или принцесса Дербфоргайль, например. – Ив начала загибать пальцы и бросила, – Короче, там про любовь неземную и верность до гроба в основном. Но главное, что эти птицы почитались у древних островитян, потому что могли проходить из мира людей в мир Дивных и обратно, а еще они предвещают смерть.

– Отлично, и что же она мне этим хотела сказать?

– Думаю, ничего особенного, просто очень красивый камень историй, который она решила тебе подарить. А вот что ей в тебе понравилось – бо-о-ольшой вопрос, выглядишь ты, честно говоря, не ахти. Но в таком возрасте девчонки очень падки на таинственных героев! – весело рассмеялась она.

Рори бережно спрятал камешек во внутренний карман комбинезона.

– Я никому не скажу, обещаю. – произнес он твердо, продолжая прерванный появлением девчушки разговор.

– Хорошо, – кивнула Ив, как будто и не ожидала другого ответа. Будто она верила в Рори больше, чем он сам еще пару минут назад.

– А-а, наш гость уже здесь, – протянул скрипучий старческий голос. На помост поднялось сразу человек десять, в числе которых седовласый старец в несуразном длинном белоснежном балахоне.

– Это Маэл, наш друид, будь вежлив и постарайся не говорить лишнего, – прошептала ему Ив, потянув за собой вверх. Видимо, важных людей здесь было принято приветствовать стоя.

Рори понятия не имел, кто такие друиды и как принято с ними общаться, поэтому просто сказал: «Добрый вечер».

– Ну вот, какой хороший вежливый мальчик, а вы говорили «бесполезный застенник» – обрадовался друид, обращаясь к остальным.

Но большинство пришедших заметно не разделяли его оптимизма – их лица были холодными, неприветливыми, а взгляды оценивающими.

– Это главы кланов, – тихонько пояснила Ив.

– Я рад, что ты принял мое приглашение. – К Рори приблизился мужчина лет тридцати пяти, и крепко пожал ему руку. Рори инстинктивно ответил на такое необычное для него приветствие, и отметил, что рука была очень теплой, почти горячей, по сравнению с его собственной. – Меня зовут Киллиан МакНамара, ты можешь звать меня Капитан МакНамара или просто капитан.

Рори представился в ответ.

– Сегодня ты наш гость, так что ешь, пей, пируй вместе с нами на главном и самом веселом празднике в году.

– А, да, спасибо… – промямлил Рори.

Капитан кивнул и прошел к своему месту, сопровождающие его люди тоже расселись и начался пир. После того как друид многословно благословил всех собравшихся и поздравил с праздником, заиграла музыка, а на столах стали появляться разносимые официантами блюда. По больше части они казались Рори не очень съедобными, но некоторые он всё же решился попробовать.

– Ну да, это тебе не протеиновые коктейли со вкусом чего угодно, – прокомментировала Ив его кислое выражение лица. – Зато мы все собираем и выращиваем сами – морская капуста, устрицы, салат, картошка, морковь, фасоль. Знаешь поговорку «форель в горшке лучше, чем лосось в море»? Так вот эта уха тебе точно должна понравиться, она из океанского лосося, вкуснее ничего на свете нет! Мясо, правда, мы едим редко, коз держим для молока, а вот сыр очень советую попробовать.

Рори внял рекомендациям и не пожалел. Оказалось, что еда здесь совершенно не похожа на то, к чему он привык в Городе. Да, особенным разнообразием не блещет, но все равно очень вкусная. А от жареной картошки он вообще пришел в полный восторг и не мог заставить себя оторваться от большого блюда с аппетитными подрумяненными ломтиками. Это вам не безвкусное растворимое пюре!

– Слушай, а где же вы всё это растите? Я знаю, что у нас выделены кое-какие площади под посевы в глубине острова, но в основном всё выращивается на фермах, да и то в очень ограниченном количестве – синтезировать дешевле.

– Много что растет прямо на верхних палубах – гидропоника и всё такое, а картошку сажаем и на некоторых больших баржах, мы туда землю завезли, сколько смогли.

– В городе бы народ за такое никаких баллов не пожалел, – похвалил Рори, жуя очередную порцию поджаристых корнеплодов.

– Ага, только нам-то ваши баллы на что? – по привычке съязвила Ив, но увлеченный едой Рори на колкость не отреагировал.

Когда первый голод был утолен, на довольно обширное пустое пространство между подиумом и остальными столами стали выходить разные артисты.

Рори завороженно слушал песни филидов и истории сказителей, повествующие о древних битвах, воинских подвигах, нарушивших запреты королях, о страстной любви и безбрежной печали, о рождении богов и смерти героев.

Прекрасная музыка сменялась залихватскими танцами, а те уступали место трюкам и фокусам. Дети разыграли для зрителей смешную сказку про какого-то обжору по имени Дагда, у которого был неиссякаемый котел с едой и гигантская неподъемная палица, и Рори хохотал до упаду вместе со всеми.

Потом какой-то парень пригласил Ив на танец, и она прыгала по залу вместе с десятками других парочек, громко отстукивая ногами причудливые ритмы, а Рори смотрел на взлетающие вверх огненно-рыжим столпом волосы, на то, как она беззаботно весело смеётся, как кружатся разноцветным вихрем складки её юбки, и думал, что, наверное, тоже хотел бы научиться так отдаваться празднику, хотел бы стать его частью и ненадолго забыть обо всем на свете. Но покалеченная нога и стоящие рядом костыли однозначно говорили о том, что даже пытаться не стоит.

– Ты не против побеседовать в каком-нибудь более уединенном месте?

Рори и не заметил, как капитан подошел к нему.

Они вышли в скрытую портьерой боковую дверь позади подиума, и, пройдя немного по коридору, оказались в библиотеке. Рори сразу понял, что это именно она, потому что все стены от пола до потолка были покрыты филенчатыми деревянными панелями со встроенными застекленными книжными шкафами.

Куполообразный потолок подсвечивался изнутри и представлял собой один большой витраж, по которому летали разноцветные райские птицы и где распускались большие мясистые экзотические цветы. Камин был потушен, но здесь все равно было очень тепло и уютно.

Капитан сел в глубокое кожаное кресло, и предложил Рори расположиться в таком же напротив.

– У моей сестры очень доброе сердце, тебе повезло, что именно она нашла тебя, – начал Киллиан издалека. – Лично я был против твоего присутствия, потому что это ставит под удар безопасность «Темры», но Маэл убедил нас в том, что ты не спроста здесь появился.

– Мне уже говорили о этом, но я так и не понял, что в действительности произошло.

– Действительность – интересная штука, парень. Там за стеной вы считаете, что действительность состоит из молекул, атомов и магнитных полей, и убеждены, что отпрыски из хороших семей и те, у кого больше негативной энергии в браслете, имеют больше прав и возможностей.

Капитан не смотрел на Рори, его взгляд то перебирал корешки расставленных на полках фолиантов, то замирал на висящей над камином картине, изображающей смутно знакомое Рори, древнее на вид здание.

– Мы же считаем, что человека можно узнать только по его делам, причем и по тем, что он уже совершил, и по тем, что ему только предстоят. Маэл – друид, ему доступно подлинное знание о людях. Он говорит, что ты можешь стать великим воином и повести за собой наш народ. Он верит, что ты должен сесть на корабль и отправиться в путь, чтобы мы могли обрести дом и спастись о того, что нам грозит.

– А что вам грозит? – взволнованно прошептал Рори. Горло сдавило, да и он почему-то боялся говорить громко.

– Смерть, – безразлично отозвался Киллиан, – как и всем людям на этом злосчастном острове нам грозит смерть, только несколько раньше, чем тем, кто прячется за стеной.

Рори вопросительно смотрел на капитана, и тот будто нехотя пояснил.

– Понимаешь, дело в том, что я не думаю будто твой отец и все, кто сидят в доме правительства настолько глупы, что не замечают нас. Пока мы просто не создавали им проблем и потому могли вариться здесь в собственном соку, а они ждали, когда мы сами собой издохнем от холода, голода или болезней. Даже если ты будешь держать язык за зубами, приход сюда карательных отрядов гарды – всего лишь вопрос времени. Поэтому мы должны уйти в плавание.

– Плавание?! – удивился Рори, – но на чем? Куда?

– Конечно на «Темре». Этот корабль еще очень крепок и может хоть весь шар земной обогнуть. А вот куда – вопрос непростой.

Со времен первых корабельщиков, к которым относились и наши с Ив родители, ходили легенды о существовании еще одного незатонувшего острова. Его называли то «Тир на Ног», то «Эмайн Аблах», то просто «Остров блаженных», потому что во многих древних сказаниях упоминалась волшебная страна за морем, где нет горя, болезней, голода, страха и смерти, где вечно цветут яблони и где каждый страждущий может найти пристанище.

Считалось, что это не более, чем допотопная выдумка. Она передавалась из уст в уста, чтобы те, кто вынужден прятаться здесь, не сошли с ума, чтобы и у нас была надежда на лучшее будущее.

Но недавно случилось кое-что, заставляющее задуматься, нет ли в этих старых преданиях доли истины. Наши рыбаки повстречали в море птицу. Она прилетела откуда-то с северо-востока и держала в клюве веточку яблони с ещё не увядшими белоснежными цветами на ней. Я видел её сам, и старейшины подтвердили, что это настоящий яблоневый цвет.

– Но яблони исчезли еще до войны! Я помню, что там было что-то связанно то ли с неумелой генной инженерией, то ли насекомые какие-то вдруг вымерли, которые эти деревья опыляли.

– Да, мы тоже так думали.

– То есть птица прилетела из-за моря? Значит где-то и впрямь есть другой остров?!

– Многие из нас верят, что это так, в том числе Ив.

– Но почему вы рассказываете мне об этом? – спросил Рори после недолгой паузы, потребовавшейся ему, что переварить порцию новой невероятной информации.

– Потому что она попросит тебя поплыть с ней в следующую разведэкспедицию, потому что она верит в предсказание Маэла, и потому что я хочу, чтобы ты отказался.

Глава 6. Замок

Тишах – высшее должностное лицо Города, обладающее всей полнотой власти. В целях безопасности его личность строго засекречена, имя не подлежит огласке, а разглашение тайны приравнивается к государственной измене.

Специальный раздел BADB, статья 5972-25-806 (доступна только при наличии спецдопуска)

Первые дни ноября выдались на удивление прохладными, будто намекая на то, что приближающаяся зима будет, как и обещали метеорологи, ощутимо холоднее предыдущей.

Говорили, что это из-за извержений подводных вулканов, то и дело выходящих на поверхность где-то за тысячи миль от Города. Сдвиг тектонических плит, который спас остров, значительно подняв его над тогдашним уровнем моря, не только затопил всю остальную пригодную для жизни сушу, но и запустил ряд процессов в тканях земной коры, отголоски которых всё еще оказывали сильное влияние на климат.

Рори прошел весь путь от дома до Замка пешком и был в самом начале Палас-стрит, уже виднелись входные ворота. Это заняло минут тридцать, поэтому он успел немного продрогнуть. Мальчик прикоснулся к нарукавному сенсору, подкрутил подогрев комбинезона и накинул на голову капюшон, спасаясь от пронизывающего ветра.

Хотя, если честно, в последнее время он надевал капюшон даже дома, потому что тот отлично скрывал от любопытных глаз блестящие головки наушников-вкладышей, черные проводки которых еле заметными струйками стекали в нагрудный карман.

Там, потеснив сложенные смарт-очки, покоился маленький, не больше одной из потухших линз визора, прямоугольник – плеер. Ив вложила его в руку Рори перед уходом, в последний момент, когда мальчик скорее ожидал, пары «ласковых» в её коронном пиратско-моряцком стиле.

– Ты точно решил, не передумаешь? – в десятый раз переспросила она, когда Рори уже стоял у стенного проёма. – Я понимаю, что это ужасно опасно, но мне казалось, ты все-таки…

Это диалог повторялся на разные лады уже добрый десяток раз. Девчонка всё не хотела верить, что он решил вернуться в Город, к своим.

– Слушай, Ив… – Рори запинался, как последний лузер, и никак не мог подобрать нормальные слова, чтобы объяснить, почему он решил уйти.

Как будто если бы он нащупал нужные выражения, из её взгляда исчезла эта невыносимая смесь горького разочарования и противоестественно-стойкой, неубиваемой надежды. Наверное, в их мире, зажатом среди ржавых развалин, между стеной и морем, по-другому просто не выжить. Постоянно приходится надеяться на чудо. Прости, не в этот раз.

– Ты пойми, я не могу. У меня родители, школа… Я ужасно тебе благодарен, правда, и Слане, и капитану, и даже Ламфаде, наверное. Но я не могу. Ты не переживай, я никому не скажу, честно.

– Ладно, ясно, как говорится, when your mind's made up…

– Кем говорится? – не понял Рори.

– Это из одной песни: «When your mind's made up, There's no point trying to change it[12]»…

– «Неужели она наконец сдалась?»

– Иди давай, – она махнула рукой в сторону дыры. Рори замялся, хотел еще что-то сказать, но сам не знал, что.

– Хотя нет, постой, дай руку. – Она достала из кармана металлический квадратик с маленьким экраном, на него были намотаны старинные проводные наушники. – Это мой плеер. Я видела, что тебе понравилась наша музыка. Там мои любимые треки – не много, у него памяти маловато, сам понимаешь, старьё, но работает пока. Выбери плейлист «Осень». Послушай, думаю, это твоё.

– Спасибо… Но как я тебе его верну?

– Как наслушаешься, оставь на крыше, под козырьком, возле двери. Я потом заберу как-нибудь. Только никуда его не подключай, не копируй и в сеть не сливай, ни в коем случае.

– Ага, я понял. Тогда… пока?

– Угу, вали уже, – пробурчала она нарочито грубо и отвернулась.

Рори перешагнул через обглоданный, топорщащийся клыками железой арматуры край бетонной пасти забора и побрел в сторону Города, не оборачиваясь, с зажатым в руке холодным квадратиком, наполненным музыкой.

Вернувшись домой, он вот уже три дня не мог оторваться от удивительных песен, которые были сложены давным-давно, когда люди еще и не подозревали о надвигающейся на них катастрофе. Они пели о вещах не всегда понятных, но некоторые положенные на музыку слова заставляли его сердце непривычно сжиматься, а мысли сами собой убегали куда-то далеко-далеко: к колышущимся на ветру пышным макушкам сосен, к солнечным бликам, отражающимся в хрусталиках росы на паутине, к стуку чужих шагов по отполированной дождем мостовой, к тихому шепоту чьих-то губ, открывающих ему тайны невиданных, невозможных, давно сгинувших миров.

Мужские и женские голоса рассказывали истории о себе и о других людях, и вся их жизнь как будто состояла из чувств, названия которых раньше ни о чем Рори не говорили, а теперь он барахтался в них, как застигнутая штормом утлая лодчонка, норовя утонуть, но упорно всплывая. Вся эта не вмещающаяся ни в какие буквы и ноты любовь: любовь ко всему на свете, от серых прибрежных камней до чьих-то зеленых глаз, обескураживала и буквально сбивала с ног.

Были там песни дикие и задорные, нахальные и злые, веселые и бесшабашные, грустные и проникновенные, до одури романтичные и до тошноты меланхоличные – любые, кроме плохих. Рори понял, что до знакомства с Ив и корабельщиками вообще не слышал нормальной музыки. То, что преподносилось в этом качестве в Городе было бессмысленным фоновым сопровождением в магазинах, рекламными джинглами или бездушными чеканными гимнами, но никак не песнями.

Он приложил браслет к пропускной панели и прошел под каменными блоками ворот, оказавшись на территории Замка. Отец редко брал его с собой на работу, а уж чтобы срочно вызвать вот так, прямо сюда – такого еще не было. Рори вынырнул из-за угла обложенного старым бурым кирпичом здания и оказался на небольшой квадратной площади, предваряющей вход в цитадель правительственного комплекса.

Зубчатая тень огромной круглой башни, где располагалось главное управление гарды, легла перед Рори темным вязким пятном, словно не желая пропускать дальше. Башня стояла в противоположном от ворот дальнем левом углу, а к ней примыкало не менее древнее строение, часовня, с множеством остроконечных башенок вдоль всего ребра крыши. Окна в ней тоже были стрельчатые, вытянутые, устремленные куда-то ввысь, к ясному осеннему небу.

Эта парочка раньше казалась Рори вопиющим анахронизмом, чем-то чужеродным, чему не место среди гладких, блестящих стеклом и промышленным суперпластиком фасадов. Еще недавно он удивлялся, почему такие уродливые пережитки допотопного прошлого не снесли или хотя бы не облицевали декоративными панелями, как большинство зданий в Городе, но сегодня он будто бы заново знакомился с этими строениями.

Он осознал, что почерневший от времени камень каждой своей шершавой порой впитывал сменяющиеся эпохи. Эта кладка видела пышные въезды королей и марши армейских парадов, грохот войн и пожары революций, в ней было больше жизни, чем в тысячах самых реалистичных виртов.

Видно, несмотря на то, что правительство неустанно заботилось о разработке и внедрении в жизнь современных технологий, здесь, в самом его сердце, напротив не спешили прощаться с наследием ушедших технически отсталых эпох.

В этих стенах и сейчас вершились судьбы людей, и ответственным за многие решения был отец Рори, мистер Дойл, сидящий в одном из многочисленных кабинетов, окна которых выходили на эту площадь. Зачем он позвал сюда сына, почему именно сегодня, что за срочность такая?

Рори не то чтобы волновался, он был уверен, что в школе у него все отлично, баллы в электронных отчетах для родителей как всегда «выше всяких ожиданий», и кроме этой безумной вылазки в Старый порт, о которой отец точно не мог узнать, никаких нарушений за ним не числилось. Но легкая тревога всё равно сверлила ему виски и отдавалась где-то под ребрами неприятным предчувствием.

А может это и не тревога вовсе, а побочный эффект от приема таблеток? Рори, как вернулся домой, конечно, сразу проверил себя на ДД, что называется, от макушки до самых пяток. Ногу подлечил, а уровень витамина B3, как он и думал, оказался ниже нормы, так что аппарат выдал ему блистер с капсулами на ближайшую неделю.

«Принимать два раза в день после еды» – отрапортовал электронный голос устройства, и Рори на автомате выпил первую дозу. Но потом вспомнил тираду Ив про тайно скармливаемые горожанам транквилизаторы и убрал упаковку в стол. Нет уж, он лучше будет жить с риском легкого авитаминоза, чем переживать, насколько его решения продиктованы его собственной волей, а насколько успокоительными.

Рори миновал ряд из трех нависающих над пешеходами тяжеловесных каменных арок, средняя из которых была проходом к следующей, центральной площади Замка. Здесь он тоже приложил браслет к считывающему устройству и оказался в гулко-пустом дворе-колодце, вымощенном старыми стертыми булыжниками.

Если по предыдущей площади то и дело сновали офицеры гарды и какие-то замковые клерки, то всё, что происходило здесь, было надежно укрыто от внешнего мира толстыми стенами и специальными правительственными декретами, запрещающими проход всем гражданам города, не имеющим специального допуска.

Следуя инструкциям отца, Рори прошел наискосок сквозь окруженную кирпичными фасадами старинных зданий площадь прямиком к Башне с часами. Её длинная шея, увенчанная куполом-луковкой, покоилась на широких плечах двухэтажного строения с балконом, скрывающимся под портиком с простым треугольным фронтоном и стройными колоннами.

Раньше Рори видел эту башню только на картинках, и на секунду замер, пораженный простой и в тоже время тонкой красотой этого небольшого гармоничного сооружения. Ведь кто-то же в незапамятные времена взял и придумал, что, например, первый этаж башни должен быть отделан графитово-тёмным камнем, крупные прямоугольники которого кое-где покрылись выщерблинами и разводами от сбегающих дождевых капель, второй – обложен рыжим кирпичом, кажущимся на контрасте мелким, тёплым и немного легкомысленным.

А вот круглая восьмигранная верхняя часть башни – опять мрачный, серый камень, но зеленый купол, поблескивающие на солнце круглые окошки, расположенные по периметру барабана, и сами часы с золотистыми римскими цифрами делали всю конструкцию изящной, соразмерной, законченной.

По обе стороны от часовой башни располагались величественные ворота, увенчанные скульптурами. Справа от стоящего лицом к башне Рори – воин в странного вида доспехах и с копьем, а слева – фигура женщины в длинном платье с мечом в одной и с весами в другой руке. Рори помнил по рассказам отца, что женщина была какой-то древней богиней и заведовала вроде бы правосудием, но скульпторы что-то намудрили с её изображением, и она мало того, что была повернута спиной к Городу, так еще и обязательная повязка на глазах, символизирующая её беспристрастность, отсутствовала.

Рори вынул наушники и спрятал в кармане вместе с самим плеером. Затем вставил в ушную раковину обычный силиконовый «вкладыш» от визора, скинул капюшон и уже подошел вплотную к башне, как вдруг со стороны правых ворот послышался шум. Совершенно не смущаясь грозного взгляда Фемиды, двое офицеров гарды волокли во внутренний двор кого-то небольшого роста, но зато с большим словарным запасом, состоящем, очевидно, в основном из ругательств.

– Проклятые сасанахи! Ни черта я вам не скажу, крысы сухопутные! Лучше пристрелите меня сразу – и дело с концом! – не унималась арестантка, как лисица, продолжающая тявкать, даже когда собаки тащат её за хвост из норы.

Заинтересованное удивление на лице Рори за доли секунды сменилось неподдельным испугом, когда он узнал голос верещащей пленницы, её нелепую одежду и торчащие в разные стороны рыжие патлы.

– Ну уж нет, безбраслетница, с тобой очень хотят потолковать в наших подземельях, – сказал, презрительно усмехаясь, один из гардейцев – невысокий, но плотный и широкоплечий мужчина с на редкость противным вытянутым и впрямь крысиным лицом.

– Они-то точно узнают, что вы там замышляете. И не таким языки развязывали, уж поверь, – пообещал второй, крепко держа Ив за шиворот.

Сердце в груди Рори сжалось, пропустило пару ударов, а все внутренности будто скрутило в морской узел, как те, рамочку с которыми он видел в библиотеке на «Темре». Он хотел что-то закричать, побежать на помощь, но ноги намертво приросли к брусчатке.

Хотя Рори сам еще пару дней назад хотел сдать эту рыжую в гарду, он не мог поверить, что им удалось её схватить. Как? Где? В Старом порту, когда она пришла проверить, не вернул ли он плеер? И теперь она из-за него попадет в руки… а собственно, кому? Палачам из таинственных пыточных подвалов или бесстрастным чиновникам в черной униформе, такой же, как у отца Рори?

Даже до благополучных детей из Города доходили страшные слухи о том, что творится в подземельях Замка. Утверждалось, что туда попадали все нарушители законов и предписаний, а вот назад не возвращался никто.

Одни говорили, будто преступников просто безболезненно и гуманно казнили, устраняя тем самым досадную помеху общему развитию их прогрессивного общества.

Другие считали, что вряд ли правительство будет так разбазаривать человеческий ресурс, а скорее отправит неугодных Городу на какие-нибудь особенно тяжелые фермерские работы, или на заводы, расположенные в глубине острова.

Никто не зал, что производят за обманчиво неприметными оградами, ведь любой, кто попытался бы туда проникнуть, погиб, сотрясаясь в разрядах пронизывающего железные прутья электрического тока. Само существование этих объектов официально не подтверждалось: не было таких статей ни в BADB, ни в СМИ.

Возможно, это были особенно опасные лаборатории, где синтезировались новые редкоземельные элементы или выращивались невиданные доселе бактерии и вирусы. Молчаливые безвольные помощники и подопытные кролики могут сослужить Городу добрую службу, не смотря на упорное неприятие его законов.

Третьи были уверенны, что пойманных нарушителей отправляют в специальные психостационары, где используют как дойных коров, день за днем выцеживая из них всю негативную энергию до капли, пополняя тем самым общий баланс Города.

– Муксу ухс ба орт![13] – Ив с яростью плюнула непонятные слова под ноги тащившим её гардейцам.

Тот, что с крысиным лицом, залепил ей звонкую пощечину – хлестко, наотмашь, не скрывая собственного удовольствия.

– Понятия не имею, что ты там бормочешь, но советую поберечь пыл для дознавателей, – добавил он, мерзко осклабившись.

Рори продолжал безотрывно смотреть на развернувшуюся перед ним жуткую сцену. Площадь, еще пару минут назад казавшаяся ему красивой, превратилась в тюремный двор, а окружающие её здания уже не выглядели безобидным пристанищем бюрократов. Здесь, за каждым окном, в каждом кабинете сидели люди, имеющие право решать кому и как жить в их Городе. Они могли приказать пытать или казнить каждого, кого их исполнительные доблестные гардейцы схватят на улице. И сегодня они схватили Ив.

Девчонка даже не заметила, что он стоял под колоннадой башни, такой же неподвижный и бледный, как статуи над воротами. Что ж, это к лучшему, а то могла выдать его с потрохами.

Конвоиры завели Ив в здание напротив, а башенные часы тут же разразились тремя гулкими «Бом». Бой лишь ознаменовал приход нового часа, но для Ив он был не менее печальным и зловещим, чем три холостых залпа в воздух и звук похоронного горна, когда тело погибшего матроса отправляется в последнее плаванье.

* * *

– Проходи, сын, садись, – отец выглядел еще более угрюмым и уставшим, чем обычно, но, когда Рори вошел в его кабинет, всё-таки выдавил из себя блеклое подобие улыбки.

– Привет, пап. – пока Рори шел по длинному коридору с множеством одинаковых дверей, он смог кое-как взять себя в руки и заставил лицо выдавать нужные эмоции: расслабленное дружелюбие, вялый интерес, немного раздражения от того, что ему пришлось притащиться к отцу на работу – именно то, что было нужно в данный момент.

В Городе все с малых лет учились владеть собой, «переключаться» и скрывать настоящие чувства, подменяя их заранее заготовленными масками, и Рори не добился бы таких внушительных цифр на эмосчету, не владей он этим мастерством в совершенстве.

«Только с Ив, почему-то, такие штуки не проходят» – подумал мальчик, – Она легко «считывала» его потаенные переживания, и задавала ужасно неудобные вопросы, на которые можно было отвечать только правдиво.

Вообще, Рори постоянно мысленно возвращался к той ночи, проведенной на корабле. Прокручивал все события, знакомства, разговоры, эхо которых то и дело раздавалось у него в голове, обрастая новыми смыслами.

«Отпусти его, пусть идёт» – сказал Маэл, положив руку с темными рельефными венами на плечо Ив, когда она вскочила, готовая накинуться на Рори чуть ли не с кулаками. «Если сегодня кому-то нужно уйти, это не значит, что он не вернется завтра» – продолжил друид, а его светлые улыбающиеся глаза в обрамлении лучиков белых ресниц и тонких морщинок смотрели на Рори спокойно и ласково.

– Как дела в школе?

– Да все отлично, как обычно, пап.

– Хорошо. Мать говорит, что учителя тобой очень довольны. Считается, что вы с Шэй – гордость школы?

– Ага, типа того, – отец стоял возле окна и смотрел во двор, а Рори уселся в нарочито непринужденной позе на потертом кожаном диване, откинувшись на мягкую спинку.

Конечно, Рори не стал рассказывать отцу, что вчера Шэй без предупреждения нагрянула к ним домой. Он все выходные не выходил на связь, в понедельник целый день усиленно избегал их с Нейтом и слинял до конца занятий, так что она не выдержала и явилась проверить, все ли с ним в порядке.

– Что там с тобой стряслось в порту? Ты сам не свой! – налетела она с порога.

– Всё в норме, а тебе какое дело? – огрызнулся Рори.

– Что значит «какое дело»? Ты сначала теряешься в тумане, потом пропадаешь на два дня, а потом и вовсе прячешься от нас, как будто мы не знакомы!

– От нас? В смысле от вас с красавчиком кудряшкой? Мне кажется, вы вполне самодостаточны и прекрасно обходитесь без меня. Или ты хочешь, чтобы мы все втроем ходили, взявшись за ручки?

Шэй залилась краской, и её лицо со взметнувшимися вверх бровями и испуганными глазами напомнило Рори о том, какой она была давным-давно, в их общем детстве. Наверное, без неё те годы прошли бы для Рори намного более сложно и болезненно, но она всегда без лишних слов поддерживала его, вставала на его сторону, и действительно была ему настоящим другом, хотя это слово и не стоило произносить в Городе вслух.

– Как ты узнал?..

– Какая разница, – отвесил Рори беззлобно. – Проходи давай.

Они уселись на кухне, и проговорили несколько часов к ряду, чуть ли не впервые за последние много лет по-честному, как сказали бы корабельщики, «по-душам». Рори сам не заметил, как выложил ей всё о своем пребывании на «Темре».

Оказывается, его прямо распирало от впечатлений, предположений и вопросов, ответы на которые они, конечно, не смогли найти, но даже само обсуждение помогло что-то устаканить в его голове.

– Теперь ты понимаешь, почему я… почему мы с Нейтом никому ничего не говорили, даже тебе?

– Да всё я понимаю, любовь и прочие розовые сопли, но могла бы и раньше сказать.

– Ага, конечно, чтобы ты к нему еще больше придираться начал? – усмехнулась Шэй. – Есть в Городе вещи, о которых нужно молчать, как минимум, для своего комфорта.

– А как максимум, для безопасности, – закончил невысказанную мысль Рори.

– Но почему ты вернулся? Не подумай, что я издеваюсь или еще что, просто такое предложение… я не уверенна, что смогла бы отказаться. Ведь там, в море, может быть что угодно! Другие острова, другие города, люди!

– Наверное, я хотел убедиться в том, что если всё-таки уйду из Города, то не зря, не просто потому, что мне что-то показалось, привиделось. Хотел ещё посмотреть на него, только с другой стороны что ли…

– Ну и как?

– Если честно, Шэй, паршиво. Очень паршиво. Не могу объяснить, но что-то у нас здесь ужасно неправильно устроено, а у них наоборот, есть что-то такое настоящее, важное…

– Ты прав. Мы с Нэйтом тоже много об этом думали: искали информацию в старом кино, в сериалах, о том, как люди до потопа жили. И знаешь, я раньше не замечала, а теперь постоянно внимание обращаю, что в этих фильмах как будто куски вырезаны, особенно там, где должны быть всякие романтические сцены или даже хеппи-энд банальный. И в BADB тоже. Я некоторые статьи даже стала от руки переписывать, потому что они меняются постоянно и через неделю уже можно не обнаружить того, что раньше было.

– Ого, ты еще не разучилась от руки писать?! Я в последний раз маркер в руках держал, когда маме открытку подписывал, в детском саду еще, наверное… А про то, что BADB – не самый надежный источник, мне Ив тоже говорила, так что ты права.

– Она, я так поняла, вообще во всём этом в сто раз лучше нас разбирается, да? Везет же им.

– Разбирается – это точно, а насчет везет…Жить там на самом деле тяжело очень, надо всё самим добывать и производить: воду они, например, морскую опресняют, электричество при помощи гидротурбины качают, еду прямо там на корабле в теплицах растят. А еще они очень странные, верят в какие-то сказки, легенды, волшебство всякое…

– Ну а мы тут верим во всемогущую негативную энергию, хотя сами её в глаза ни разу не видели, чем это лучше?

– Ничем, даже хуже. Они хоть никому вроде зла не делают, ну в смысле боли не причиняют, и не убивают почем зря.

– И я о том же.

На прощание Шэй неожиданно порывисто обняла его, а Рори и не подумал отстраниться. Это было хорошо и правильно, такое дурацкое проявление чувств показалось ему на удивление уместным. Они договорились в ближайшее время опять совершить вылазку в порт, чтобы поискать встречи с Ив, а теперь…

Теперь эта рыжая в плену, где-то в пыточных подвалах под Замком, которые представлялись Рори эдаким скопищем геймерских штампов из хоррор-локаций со всеми соответствующими атрибутами в виде мрачных каменных стен, затхлого воздуха, пищащих под ногами крыс и свешивающихся со стен прямо в лицо пауков.

– Как твое здоровье?

Этот вопрос отца застал Рори врасплох. Он был уверен, что стер в ДД историю визитов, так что родители ничего не могли узнать о его травме, полученной на кладбище кораблей. Но вдруг отец все-таки как-то выяснил, что Рори воспользовался репликантным лечением для быстрого сращивания тканей на ноге? А может он заметил шрам? Но Рори следил, чтобы никто не видел, как он, например, переодевается, чтобы избежать лишних вопросов.

– Отлично, а почему ты спрашиваешь?

– Да какой-то у тебя вид уставший, может не выспался? Мать жаловалась, что ты часто по ночам в виртуальной реальности пропадаешь.

– Устаревшая информация, – с облегчением заметил Рори. – У нас с Шэй была затяжная лазертаг-кампания, типа парного соревнования, но мы её давно закончили, всех разделал под орех, она же настоящий снайпер, да и у меня неплохо получается. А когда некого побеждать, уже скукота.

– Понятно. Так чем же вы теперь с ней занимаетесь в свободное от школы время?

Рори как ни старался, не мог уловить в голосе мистера Дойла никаких намеков на скрытый смысл этого допроса, поэтому насторожился еще больше, опасаясь сболтнуть лишнего.

– Тусим в парках развлечений, троллим всяких лузеров, что нам еще делать-то?

– Ну да, ну да… – протянул мистер Дойл задумчиво, достал похожую на крупнокалиберную стальную пулю электронную сигарету, блестящий зажим-прищепка которой всегда виднелся снаружи его нагрудного кармана, и выпустил несколько густых струек вонючего пара. Мать запрещала ему курить при Рори, но, видимо, её запреты в рабочем кабинете отца силы не имели.

Рори смотрел на лицо человека, которого, если задуматься, он по-настоящему любил, причем вот так, как пелось песнях с плеера Ив: не за что-то конкретное, не потому что был ему благодарен или восхищался тем, что он делает, а просто потому, что он был его отцом. Одним из двух самых родных для Рори людей. И сейчас этот человек выглядел очень печальным и озабоченным. Рори даже стало его жаль. Что же его так гнетет?

Если подумать, Рори ничего толком не знал ни о работе отца, ни о его жизни до того, как в ней появились жена и сын. Кто он вообще такой? Чем занимается целыми днями здесь, за этими древними стенами?

Может он и есть один из тех самых жутких дознавателей, призрачных палачей, обитающих в подземельях Замка? Вдруг, закончив разговор с Рори, он спустится по каменным ступеням на много метров под землю и приступит к страшным пыткам, кровавым изуверствам с выдёргиванием ногтей и дроблением костей, а потом, как ни в чем не бывало, отправится домой к ним с мамой?

Хотя нет, вряд ли. Он слишком важное лицо в системе Города, чтобы лично заниматься какими-то безбраслетниками. Тогда что же? Не похоже, что он планирует годовые бюджеты или озабочен повышением качества коммунальных услуг. Ламфада что-то бормотал про то, что отец может управлять гардой, значит он точно в курсе, где держат Ив…

– А ты не бывал в Старом Порту? – вопрос был задан резко, в лоб. Отец развернулся и приблизился к Рори, глядя ему прямо в глаза, так, чтобы тот точно не мог отвертеться.

«Он все знает» – заверещал панический голосок где-то на задворках сознания.

– Нет, да и как? Там же стена, – произнес Рори вслух уверенным, ни на йоту не изменившимся тоном. Спасибо многолетним тренировкам, всё-таки он – истинный homo negans.

«Отрицать, до последнего всё отрицать» – решил Рори.

Мистер Дойл еще несколько секунд внимательно вглядывался в лицо сына, а затем опять вернулся к наблюдательному посту у окна, где продолжил свивать кокон из серых дымных нитей.

– Ничего особенного, так, задержали в том районе сегодня одну странную особу, ты её, наверное, видел сейчас снаружи, на площади. Твоего возраста девчонка, вот я и подумал, вдруг вы знакомы?

– С чего бы, пап? Я что, похож на любителя странных компаний? Мне, знаешь ли, авторитет терять нельзя.

– Нет, не похож, конечно, не похож… – к отцу вернулась прежняя задумчиво-меланхоличная манера речи.

– Пап, так зачем всё-таки ты меня сюда позвал? – пауза затянулась, и Рори набрался наглости, чтобы задать отцу очевидный вопрос. – Ведь не для того, чтобы о школе расспрашивать?

– Да, не для этого, сын, – мистер Дойл убрал стальную сигарету обратно в карман и присел на диван рядом с Рори.

Теперь он не выглядел рассеянным, а наоборот, словно заново пристально изучал собственного сына, как запутавшуюся в паутине букашку. Рори смотрел на блестящие хромом пуговицы на черном отцовском пиджаке, и на секунду они показались ему влажными хищными паучьими глазами.

– Дело в том, сын, что мне нужен помощник, здесь, в Замке. Понимаешь, в наше время практически невозможно довериться кому-то со стороны. – Его речь переминалась, вместо вялой отстраненности ней появились страсть, жар, настойчивость. – Город кишит предателями, завистниками, недовольными своим положением глупцами, и я не могу себе позволить выбирать из столь неблагонадежного материала.

– Но почему? Ты же говорил, что с каждым днем мы живем все лучше, люди могу получать всё больше гарантированных благ, а потому наше общество – это взаимовыгодный договор…

– Договор, который всегда может быть нарушен, – отрубил отец, скривившись в горькой усмешке. – И моя работа, в том числе, заключается в том, чтобы следить за его сохранностью и непоколебимостью.

– И чем же я могу тебе помочь? Я же даже из школы еще не выпустился, и ничего толком не умею!

– Главное, что ты – мой сын, моя плоть и кровь, а, судя по твоим успехам, научить тебя нашей работе не составит большого труда.

Браслет отца – особая модель, стальной, на форменном черном ремешке, – завибрировал, сообщая о звонке голокома.

– Извини, сын, я на секунду. – Мистер Дойл исчез за неплотно прикрытой дверью смежной комнаты, где, судя по сигналу принятого соединения, располагалась кабина голографической связи.

Мальчик просидел несколько секунд неподвижно, пытаясь осознать последние слова отца. Что именно он ему предложил? Стать чиновником в Замке? Гардейцем? Членом карательного отряда? А может одним из таинственных палачей?

Из-за двери послышалось характерное электрическое жужжание голопроекции, и Рори передвинулся на другой край дивана, прислушиваясь к доносившимся звукам.

– Да тишах-сэр, так точно, тишах-сэр, – рапортовал безличный мужской голос.

– Куда поместили безбраслетницу? – при этих словах у Рори от волнения перехватило дыхание.

– Минус третий этаж, комната тридцать-ноль-один, тишах-сэр.

– Миссис МакНемайн уже приступила к допросу?

– Проводит предварительные процедуры, тишах-сэр, девчонка еще в сознании, тишах-сэр.

– Хорошо, попросите её не переходить к основной фазе до моего прихода, пусть пока займется вчерашними арестантами.

– Есть, тишах-сэр, будет исполнено, тишах-сер.

– Команда зачистки готова к исполнению приказа?

– Так точно, ждет ваших дальнейших указаний, тишах-сэр.

– Я передам вам точные координаты и подробные указания, когда мы с ней закончим. Отбой.

Щелчок, конец связи, и Рори уже сидит на своем прежнем месте, с маской вежливого интереса на лице. Мистер Дойл вернулся в кабинет и продолжил прерванный разговор, мерно расхаживая по комнате.

– Понимаю, тебе сложно принять решение, не зная, на что именно ты соглашаешься, поэтому в порядке исключения, я решил предоставить тебе возможность немного ближе познакомиться с нашей работой.

Назовем это испытательным сроком. Если согласишься, на твоем браслете сейчас же активируется трехнедельный пропуск в Замок с возможностью беспрепятственного перемещения по его внутренним помещениям, за исключением нескольких особо секретных зон. С завтрашнего дня я приставлю к тебе офицера, который будет вводить тебя в курс дела, идет?

– Отлично, пап, – бодро отозвался Рори, – мне всегда было интересно, чем ты занимаешься!

* * *

Если Рори все правильно рассчитал, у него было не больше минут десяти, чтобы спуститься на минус третий этаж, найти комнату 30–01, и попробовать вытащить оттуда Ив. Это было сущее безумие, но, когда отец упомянул об активации пропуска, он понял – это их единственный шанс.

Еще стоя на площади и глядя, как гардейцы уводят Ив, он начал продумывать план побега, но не хватало информации. Он хотел каким-нибудь кружным путем выведать у отца, где держат пленников, но по счастливому стечению обстоятельств, к подозрительным расспросам прибегать не пришлось.

Память не подвела – когда шел к отцу, Рори боковым зрением приметил ответвление коридора, упирающиеся в двери лифта. Считывающая панель, не смотря на опасения, послушно приняла его браслет, а значит мистер Дойл исполнил обещанное и дал сыну временный пропуск.

Холодный металл кнопки «-3», с минуту неспешного спуска, и вот Рори уже стоит посреди ярко освещенного коридора, какие бывают в дорогих медклиниках. Он не мог вспомнить, откуда ему знаком этот характерный больничный запах: удушающе-мерзкий коктейль из ароматов дезраствора, медикаментов, мочи, кала, крови, непременных озонаторов, ионизаторов… и страха.

Но здесь стоял страх дистиллированный, без разбавляющих примесей заботы и надежды на выздоровление. Он был так густо разлит в воздухе, что у Рори даже кожа покрылась мурашками и волосы на руках встали дыбом, но мальчик продолжал уверенно двигаться вперед, как будто мог видеть сквозь стены или, что было совершенно невозможно, уже ходил по этим коридорам когда-то давно.

Двери располагались по обе стороны, в шахматном порядке. Миновав несколько одинаковых пластиковых прямоугольников Рори остановился у таблички «30–01», над которой блестело маленькое застеклённое окошко.

Он осторожно заглянул внутрь, и увидел, что Ив лежит на медицинском кресле: на голову нацелен мигающий разноцветными лампочками датчиков шлем, руки и ноги схвачены прочными металлосиликоновыми ремнями, а в запястье правой воткнут здоровенный катетер, соединенный с подвешенной рядом капельницей.

«Да чтоб их затопило!» – мысленно выругался Рори и ворвался в палату.

Ив пребывала в каком-то полубредовом состоянии. Глаза её под тонкими полупрозрачными веками хаотично двигались, руки и ноги подрагивали, а изо рта то и дело вылетали стоны и обрывки бессмысленных фраз.

Рори попытался растормошить её. Девочка открыла глаза, но в них блуждал туман.

– Шон Ру! – пролепетала она с блаженной улыбкой, от которой Рори стало еще более не по себе. – Ты пришел спасти меня, но тебе еще придется победить трех великанов…

– Именно их мне сейчас и не хватало, – проворчал Рори, расстегивая ремни. Он закинул освобожденную руку Ив себе на плечо, и попробовал сделать вместе с ней несколько шагов, но пленница безвольно повисла на нем, продолжая бормотать отборнейшую чушь про великанов, мечи и черных коней.

– Ив, соберись, нам надо идти, скорее! – Рори потряс её за плечи, пытаясь привести в чувства.

– За нами погоня? Оиллифейст вырвался из океанских пучин и хочет нас проглотить?! – встрепенулась она.

– Ага, он самый, так что надо бежать со всех ног, поняла?

– Конечно, мой рыцарь… но разве ты не хочешь сразиться с ним, принять честный бой и победить супостата, навеки избавив наши земли от страшной напасти? – спросила она ехидно, что в её положении было форменной наглостью.

– Очень хочу, прямо сил нет как хочу, только не сегодня, ладно? – попытался выпутаться из затянувшегося препирательства Рори.

– А-а-а, ты ещё не завладел печёным яблоком? Ведь только оно способно уничтожить страшного монстра!

– Точно, без яблока никак, двигай уже давай! – не выдержал Рори, и потащил за собой Ив, которая хоть и не сопротивлялась, но как на зло раздружилась с собственными ногами, которые цеплялись за всё подряд и ужасно мешали их продвижению к заветному лифту.

Каким-то чудом они незамеченными добрались до выхода из башни, хотя несколько раз им приходилось нырять в закутки и ниши, а Рори вынужден был довольно бесцеремонно зажимать рот Ив рукой, чтобы прикрыть фонтан восхищения «волшебным дворцом».

Внутренняя площадь по счастью оказалась пустой, а вот возле башни гарды, они наткнулись на компанию одноклассников Рори, некстати решившую поглазеть на припаркованные у неё новые бронемашины.

– Эй, смотри, это Дойл, – закричал один из ребят, указывая на них рукой, так что лица всех пятерых школьников обратились к оторопевшему Рори.

– О, у тебя новая подружка, Дойл? – спросил Пэдди Кеннеди, издевательски скалясь своими неровными крупными зубами.

– Да она никак миста перебрала? Вон на ногах еле держится! – поддакнул кто-то.

– Вы б лучше заткнулись и поскорее, если проблем не хотите. Я при исполнении, доставляю пленницу в медицинский корпус, – уверенно соврал Рори и кивнул на блестящее пластиком здание напротив.

– О-о, – только и смогли выдохнуть мальчишки. – Так ты теперь в Замке, вместе с отцом?

– Да, – Рори продемонстрировал браслет, на котором высветилась эмблема пропуска, изображающая часть башни и ворота с Фемидой, – так что валили бы вы отсюда, пока не пришлось вас задержать за непреднамеренное получение сведений ограниченного доступа, у нас с этим, знаете, строго, и за меньшее в подземелья отправляли.

Ребята все как один, не прощаясь, заторопились к южному выходу, а Рори пришлось тащиться к указанному зданию с другой стороны площади, пройти в его внутренний двор (вдруг недоумки все-таки решили проверить его слова), а уже оттуда, через узкий переулочек, наконец-то удалось выбраться на Палас-стрит.

Рори, недолго думая, взял опять начавшую терять сознание Ив на руки, врубил на кроссовках максимальное ускорение, и рванул в Старый порт.

Глава 7. Отплытие

Форматирование памяти – метод психо-неврологического дознания посредством дефрагментации и изъятия секторов памяти с заменой или их полным стиранием.

Специальный раздел BADB, статья 8864-09-173 (доступна только при наличии спецдопуска)

– Я смотрю, у вас входит в привычку притаскивать сюда друг друга в полумертвом состоянии, – бухтел себе под нос Слане. Было заметно, что корабельный врач ужасно волнуется, и продолжает говорить, чтобы отвлечься, пока ждёт результатов анализов.

– Наверное, – согласился не до конца пришедший в себя Рори.

– Расскажи-ка мне еще раз, как можно подробнее, что за шлем был на неё нацеплен.

– Ну такая штуковина медицинская, из тонких стеклопластиковых обручей, не знаю, как называется, которая колебания токов там считывает или еще что. Она мигала по-всякому, а основной кабель шел к компьютеру, встроенному в стену за спиной Ив.

– А к экрану этого компьютера ты не пригляделся, может хоть мельком взглянул?

– Да нет, не до того было, если честно. Вроде там какие-то строчки бежали, типа программных кодов.

– Ах ты ж, проклятые сасанахи! – видя недоумение Рори, Слане пояснил. – Они, скорее всего, пытались залезть к ней в мозг – вытянуть нужную информацию, переписать или вообще стереть всё к морским чертям, мда… Есть у вас за стеной такие технологии, чтобы нормальных людей в роботов послушных превращать.

Эти слова укололи Рори, но уже не как раньше, когда он кидался защищать Город и все его методы, а просто как факт – да, правительство не гнушается ничем, чтобы добиваться своего, но теперь Рори не испытывал за это стыда. Он будто отделил себя от Города, провел черту, когда вытаскивал Ив из Замка, и теперь мог только злиться, что не успел прийти к ней на помощь раньше.

– Но ты молодец, парень, правда! – Слане с чувством похлопал его по плечу, так что Рори даже покачнулся, сидя на маленькой круглой табуретке. – Если бы не ты, ей бы конец пришел, стала бы овощем бессмысленным, а благодаря тебе они вроде не успели приступить к стиранию, только препаратами её накачали. Но я постараюсь вывести эту отраву из её организма как можно скорее, а там поглядим.

– Ага, – кивнул Рори, не особенно вдохновленный таким прогнозом.

– Ты бы пошел поспал что ли, – предложил Слане, заметив, что его собеседник ужасно измотан. – Я тут подежурю, никуда уже она от нас не денется.

Рори, как добрался до Тары, еще не выходил из лазарета, хотя в палату к Ив его пока не пускали. Он боялся уйти, ждал хоть каких-то изменений, но Ив всё еще мирно лежала в прозрачной камере гемодиализа, со счастливой улыбкой спящей красавицы на губах.

– У меня еще одно дело есть. Как думаешь, капитан меня примет?

– После того, как ты его сестру спас? Ещё бы! Он бы тоже тут вместе с тобой торчал, да капитанские дела не дают, долг прежде всего. Но Киллиан её на самом деле любит ужасно, и боится за неё, конечно, потому и бывает через чур суровым. Вообще, парень-то он очень неплохой, мда…

Рори, следуя указаниям Слане, поднялся из больничного отсека прямиком в капитанскую, и даже умудрился не заблудится. Корабельщики торопливо бегали туда-сюда по палубам, на «Темре» царила какая-то необычная суета, но с ним здоровались, жали руки, а одна старушка даже пылко обняла его и рассыпалась в благодарностях за «спасение нашей милой девочки».

Возле двери как всегда дежурили братья МакМанусы, которые стройным хором сообщили капитану, что идет хороший, очень хороший человек Рори Дойл. Вот так-то, ни больше, ни меньше.

В комнате как всегда тлел камин. И где они только берут дрова, уголь, или что там надо подкидывать в пасть этого огнедышащего чудища?

При входе Рори, капитан МакНамара тут же вскочил из-за стола.

– Как она, очнулась? – в его голосе было столько боли, тревоги и заботы, что невозможно было представить, как тот же самый человек пару дней назад холодно и презрительно отчитывал Рори, намекая, что такому изнеженному городскому мальчику не место на «Темре», в их брутальном обществе выживальщиков. А ведь ты прекрасно знал, что за стеной не слаще, капитан.

– Нет, всё ещё спит, капитан. Я не по этому поводу пришел.

– В таком случае походи, располагайся. Теперь тебе здесь всегда рады.

– Спасибо, – ноги у Рори и впрямь подкашивались, и он тяжело осел на диван, чувствуя себя выжатым, как браслет с обнуленным счетом. Зато, не смотря на физическую усталость, мозг Рори работал также неумолимо четко, как часы в замковой башне. Он и так, и эдак обдумал события последних дней, и пришел к нескольким выводам, один другого хуже.

Во-первых, отец каким-то образом узнал о корабельщиках, и, вполне возможно, виной тому была его собственная болтливость с Шэй. Какой бы хорошей подругой она ни была, запросто могла растрепать всё своему белобрысому бойфренду, а того и пытать не надо. Рявкни пару раз в его присутствии, Келли как миленький выложит все свои самые страшные преступления от рождения и до сего дня, такие как, например, зажиленная в детском саду игрушка или тайная любовь к симпатичной однокласснице. Угораздило же связаться с таким сопляком! Хотя вариант с прослушкой тоже исключать нельзя.

Во-вторых, гарда готовится к зачистке порта, которая может начаться в любую минуту. Ну и что с того, что ему удалось сбежать вместе с Ив? Неизвестно, какую информацию они уже успели из неё выкачать, а могут и просто начать прочесывать кладбище кораблей, пирс за пирсом. Этими безрадостными новостями он и поделился с капитаном.

– Что ж, ты только подтвердил мои опасения, именно поэтому мы готовимся к экстренному отплытию.

– Отплытию? В смысле прямо вся «Темра» возьмет и поплывет?

– Не поплывёт, а пойдет, так у нас говорят, – поправил его Киллиан без тени издевки, как будто наоборот, гостеприимно поясняя: «Это теперь и твой мир, парень, так что привыкай выражаться правильно».

– А как же топливо?

– Наших запасов хватит, чтобы дойти до безопасного места, а там, надеюсь, придумаем план получше.

– Тогда я с вами.

Фраза вырвалась у Рори сама собой. Четыре простых коротких слова, которые окончательно разделили его жизнь на «до» и «после».

– Я так и думал. Прости, что ошибся в тебе тогда, в первый раз, Дойл. Занимай любую каюту, а мне нужно наверх, еще очень много надо обсудить с инженерами. Вообще, если что, ищи меня теперь в ходовой рубке, – он ткнул пальцем в висящий на стене план, показывая её месторасположение.

– Понял. – Рори поднялся и направился к двери.

– Только знаешь, что, Дойл, – остановил его капитан, – зайди сначала к Ламфаде, и сними, пожалуйста, эту дрянь с руки, ладно?

– Не вопрос, – равнодушно ответил Рори, хотя внутри него что-то противно ёкнуло.

* * *

– Я до последнего надеялся, что ты – галлюцинация, – сообщил Рори появившемуся перед ним Пуке.

– Опять тростью огреть? Зато смотрю «выкать» перестал, осваиваешься.

– Спасибо, меня сегодня разве что ещё не били.

– Тяжелый денек? – осведомился Пука, бесстрашно устраиваясь на широком деревянном поручне ограждения, опоясывающего всю верхнюю палубу. – Что-то вид у тебя тоскливый, как дождливое воскресенье.

После визита к Ламфаде, который дался Рори очень нелегко, он, проведав так и не проснувшуюся Ив, решил подняться сюда, чтобы посмотреть, как огромная железная махина лайнера будет отчаливать от берега.

На бухту опустились сиреневые сумерки. Вечер казался тихим, умиротворенным. Никакого зловещего тумана, как в день их первой встречи с Ив, не наблюдалось. Под ногами Рори то и дело меняла звучание «Темра» – откликалась на команды механиков все новыми рокочущими раскатами, стучала и вибрировала, готовясь к первому за долгие годы путешествию.

Не смотря на усталость, Рори не мог пропустить такой момент, да и тревожное беспокойство не спешило его оставить. Неужели он вот так запросто бросит всё, что прежде казалось ему дорогим и важным? Что сейчас делает отец? Понял ли он, что это его собственный сын помог улизнуть из Замка арестованной безбраслетнице? Не мог не понять.

А что бы сказала мать, когда увидела на его правой руке на месте эмобраслета лишь полоску белой, незагоревшей кожи, похожую опоясывающий всё запястье шрам, как у неудачливого самоубийцы? Они с ней так редко виделись и уже много лет не говорили по-настоящему. Мать всегда торопилась куда-то убежать, уехать на очередной курорт или в гости, и Рори, хоть поначалу чувствовал себя брошенным, потом понял, что так лучше для его становления как личности. Не хватало еще прослыть «маминькиным сынком», как некоторые лузеры типа Нейта.

Палуба стала заполняться людьми. Видимо, всем хотелось засвидетельствовать отплытие, и, не смотря на грозящую опасность и преждевременные сборы, вокруг царило радостное оживление.

Верхняя двенадцатая палуба «Темры» по сути была широким помостом, опоясывающим всю одиннадцатую палубу, именуемую огородом. В центре её располагался бассейн с закачанной в него для полива растений водой, а зеленые листья, стебли и пёстрые соцветия торчали из бесчисленного количества горшков, вазонов и кадок, расставленных и подвешенных здесь повсюду.

За стеклом примыкающей к открытой части палубы оранжереи виднелись огромные колонны и стенды с аэропоникой: сочные листья салата, лука, базилика и другой зелени пучками торчали из отведённых им отверстий. Стройными рядами тянулись высокотехнологичные, по большей части обходящиеся без земли и обогреваемые лампами солнечного света, грядки с картофелем, морковью и капустой, а цепкие побеги фасоли разрастались по решетчатым стойкам и обвивали сохранившиеся от прежнего интерьера нелепые, выгоревшие искусственные пальмы. Рори стоял, повернувшись спиной к одному из таких облезлых пластиковых монстров.

Раньше всё это называлось «солнечной палубой». Здесь стояли лежаки, на которых допотопные путешественники в ленивой неге поджаривали свои тела, растолстевшие от чрезмерного количества вредной пищи полного отсутствия физических нагрузок. Большинству из них, впрочем, как и Рори, никогда не приходилось обрабатывать землю, добывать нужные материалы, охотиться, и вообще, работать собственными руками.

Интересно, о чем они думали, сходя на берег, когда «Темра» в последний раз причалила в порту? Что война не продлится больше пары недель, скоро все закончится, и они смогут вернуться к сладкому безделью и жадному поглощению новых впечатлений в своих любимых круизах? А может, они, побросав всё, в панике бежали в подземные укрытия, спасаясь от бомбардировок вражеских беспилотников?

Какими они были, эти глупые homo sapiens, в одночасье уничтожившие мир, бережно созидаемый тысячами предыдущих поколений?

Рори все ещё теребил браслет в руках, ощущая пальцами привычную мягкую упругость силиконового ремешка и гладкий полукруг экрана, стараниями Ламфады безжизненно погасшего. Технарь отдал его в качестве сувенира: «Бери, мне такие трофей не нужны». Но и Рори он тоже уже не нужен.

– Да, Пука, денёк и впрямь выдался тяжелый, – согласился он, глядя на текучий, изменяющийся морской пейзаж.

Размахнувшись посильнее, Рори зашвырнул браслет в море, расстилающиеся перед пока еще неподвижным кораблём. Волны с неразличимо тихим всплеском сомкнулись над падающей на дно частью его жизни, которая еще вчера казалась такой же неотъемлемой, как сердце, и естественной, как дыхание.

– А я вот давно ждал этого дня, – признался Пука, который даже сидя на перилах выглядел заправским щеголем: одет с иголочки, а трость элегантно покачивается на правой руке. – Я ведь, признаться, в отличие от всяких беспутных мерроу, по морю еще никогда не хаживал. И вот на тебе, на восьмой сотне лет жизни выдалась такая оказия…

Рори пропустил мимо ушей пассаж о немыслимом долголетии Пуки, а вот кто такие мерроу, уточнить не постеснялся.

– О, я думаю, мы с ними еще повстречаемся. Это такие хвостатые бестии с отвратительными манерами, раньше и поблизости от берега шныряли, и рыбаков в пучину заманивали, а теперь, сдаётся мне, сидят в своих подводных пещерах, сокровища из кучи в кучу пересыпают, а на сушу и носа не кажут.

В войну же оно как было: море от снарядов, пуль да взрывов аж кипело, и их племени досталось хорошенько. Тогда всех косило без разбора, вот и зазевавшихся русалок немало полегло на морское дно. Но кораблей на море уже давненько не было, так что они обязательно явятся поглазеть, как нас на волнах приметят.

Вдруг Рори заметил, что слева, со стороны берега к «Темре» медленно приближается странный мерцающий огонек. Он летел по ровной траектории прямиком к лайнеру, а частые вспышки красного цвета повторялись через одинаковые промежутки времени.

– Дрон! Надеюсь, без боевого модуля, но… нельзя дать ему просканировать лайнер!

– Ох! Что делать-то будем, молодой человек? – как-то наигранно всплеснул руками Пука.

– Мне нужен лазерный пистолет, сойдет любой, но лучше максимальной дальности.

Услышав Рори, к нему подскочило несколько корабельщиков.

– Ты чего кричишь? – обратился к нему парень, очень кстати с ног до головы обвешанный оружием, видимо, один из членов отряда собирателей, который оправляли на самые рискованные задания. – Сначала смотрю, стоишь сам с собой разговариваешь, а теперь и вовсе раскричался, ты бы пошел прилег, а?

– В смысле сам с собой? Я же тут с… – Рори увидел, что перила перед ним опустели.

То ли Пука незаметно растворился в воздухе, то ли его вообще никто кроме Рори не видел.

– Вот же! Да не в этом дело, вон ту точку красную видишь? Это дрон! Если его не сбить на подлете, он просканирует «Темру», и они смогут навести на нас ракеты прямо с острова!

– Проклятые сасанахи! Я хоть и стрелок неплохой, с такого расстояния в эту фитюльку не попаду… – растерялся вояка, которому на вид и лето-то было не на много больше, чем Рори, максимум двадцать с небольшим.

– Дайте мне пистолет.

– Тебе?! Сопляку сухопутному? Да вы, застенники, боевого оружия даже в руках держать не умеете!

Но что-то во взгляде Рори заставило корабельщика достать из кобуры тяжелую потрепанную «пушку» и не без сомнения протянуть её мальчишке. Рори не имел дела с боевыми моделями, бьющими пулями вместо лазерного луча, но по аналогии разобраться оказалось не сложно: ствол, прицел, спусковой крючок.

Он вспомнил, как в лазертаге Шэй беспрестанно дотошно исправляла его ошибки: «Руки держи прямо!», «Локоть ровно, дальше!», «Да не дергайся ты, нажимай на курок плавно!». Вот и сейчас, Рори на автомате встал в нужную стойку: плечи развернуты параллельно бедрам, под углом сорок пять градусов к направлению стрельбы, колени свободны, не зажаты, захват пистолета жесткий, а в голове звучит строгий голос подруги: «Готовься – целься – давай!».

Красный луч прицела разрезал сумерки, раздался один короткий, усмиренный глушителем, выстрел, а через доли секунды на другом конце луча прыснула ярким светом вспышка. Плюясь трескучими искрами, дрон рухнул в море. По стянувшейся к месту действия толпе прокатился вздох, перешедший в радостные возгласы.

– Ну ты даешь, застенник! – удивленный собиратель похлопал Рори по плечу, и остальные наблюдатели тоже бурно выражали свое одобрение.

– Я знал, что ты вернёшься к нам, Рори, – произнес мягкий, но сильный, голос, делавший сказанные слова правильными и полновесными, как обкатанные морем прибрежные камни.

Корабельщики почтительно расступились перед появившимся на палубе друидом.

– Давай пройдемся немного, – предложил Маэл, и они, к облегчению Рори, направились в сторону от гудящего скопища корабельщиков.

– А если дрон был не один? Надо поставить наблюдателей! – заволновался мальчик.

– Не переживай, дозорные стоят по всему периметру. Они бы и эту муху близко не подпустили, да ты оказался быстрее. Умеешь ты появляться в нужное время в нужном месте, Рори Дойл.

Рори понял, что, если бы он не попал по дрону, его бы все равно сбили часовые, и это слегка резануло по самолюбию. Он-то чувствовал себя героем, спасителем «Темры» и всех её обитателей от страшной угрозы, а оказывается, ему и оружие-то дали, чтобы посмотреть, на что он годен.

– Наверное, только не знаю, хорошо это, или плохо для меня самого, – растерянно откликнулся мальчик. Пистолет он сразу же отдал владельцу, но рука всё ещё болела от отдачи, какой не бывает у лазерок. Наверное, и синяк будет. Он принялся массировать ноющую ладонь большим пальцем левой руки.

– Не знаю и я, – согласился друид, но для всех обитателей, а точнее уже пассажиров «Темры», твое присутствие – это знак.

– Знак чего?

– Чаки ар ла, так говорили наши предки, и мы верили, что наш день придет. А ты, Рори Дойл, стал тем маленьким камешком, что, сорвавшись с горы и начал обвал, способный изменить облик всей земли.

– Вот и Пука говорит, что ждал сегодняшнего отплытия. Только мне все равно кажется, что всё это из-за меня, что, если бы я не притащился тогда в порт с Шэй и Нэйтом, если бы не проболтался обо всем, вам бы сейчас не грозила опасность и не пришлось бы плыть неведомо куда, а Ив бы не арестовали и не мучали… – у Рори перехватило горло, когда он вновь вспомнил Ив, распростертую на медицинском кресле и обвитую ремнями, трубками капельницы и поводами, словно её терзала сотня ядовитых змей.

Друид и мальчик остановились в отдалении от остальных корабельщиков. «Темра» под их ногами перестала икать, зазвучала ровно и уверенно.

– О, ты видишь народ из сида! Даже мне они являются крайне редко, и то в основном нахальные пыхтуны и зловредные клураканы, распоясались ужасно и всякое почтение к людям потеряли, зато хоть за «старым Бушмилсом» исправно приглядывают. А вот многоуважаемый господин Пука совсем не показывается, хотя я часто чувствую его незримое присутствие, – посетовал Маэл, поглаживая бороду.

Полы его балахона колыхались на ветру, а взгляд устремился куда-то в даль, к кромке дымчато-синего, как ягоды терновника, горизонта.

– Что же до твоей роли в последних событиях, Рори, мы ни в чем тебя не виним, и ты напрасными упреками себя не мучай. Жизнь течет как должно, а не как нам того хочется, и вместо того, чтобы плыть против течения, мы стараемся его оседлать.

Рори заметил, что здесь, у противоположного от причала борта, где они стояли, к корпусу вплотную прильнул небольшой, в сравнении с масштабами лайнера, корабль. От него к «Темре» тянулся черный шланг, судя по звуку, перекачивающий что-то внутрь судна. Любопытство пересилило желание Рори хотя бы иногда, для разнообразия, не выглядеть полным идиотом.

– А что это там, внизу? – спросил он Маэла, указывая на присосавшиеся к «Темре» суденышко.

Выглядело оно весьма потрепанным, но все же значительно лучше остальных «артефактов» с кладбища кораблей. Кто-то сильно постарался, отчищая его от вездесущей ржавчины. На надстройке даже просматривались большие красные буквы, складывающиеся в предупреждающую фразу «Не курить», а на палубе торчали какие-то краны, вентили, колена и изгибы труб.

– Мы вкушаем пищу перед дальней дорогой, мой мальчик, ведь пуповина, связывающая нас с гидроэлектростанцией уже перерезана. Это наш танкер, бункеровщик, он заправляет «Темру» необходимым для дальнего перехода горючим.

– Но куда «Темра» направится? Что за безопасное место может быть в море? – этот вопрос мучал Рори еще со времени разговора с капитаном.

– Думаю, ты имеешь право знать, – помедлив, сказал Маэл, – но вместо прямого ответа разразился страной не то песней, не то стихотворением.

Есть далекий-далекий остров,

Вкруг которого сверкают кони морей,

Прекрасен бег их по светлым склонам волн.

На четырех ногах стоит остров.

Радость для взоров, обитель…

Напевная речь Маэла прервалась на полуслове, и оторвавшийся от созерцания мерного покачивания волн Рори увидел, что старик схватился за живот и кренится к палубе, как сломанная мачта. Мальчик подхватил друида под руки, и вместе с ним опустился на растрескавшиеся доски.

Темное бурое пятно проступило через ткань под рукой Маэла, и рядом с этим местом его седая борода, как древесина свежесрубленной ольхи, из белоснежной обратилась в яко-красную. Друид как-то виновато, по-детски улыбался, но по глазам было видно, что ему нестерпимо больно.

– Гарда… они пришли… прячься! – шептал Маэл, силясь одной рукой оттолкнуть мальчишку.

Над их головой раздался искаженный диффузорами и металлом громкоговорителя голос капитана МакНамары: «Боевая тревога! Нас атакуют, всем укрыться во внутренних помещениях! Повторяю, всем, кроме оборонных отрядов, спуститься во внутренние помещения!».

Этот призыв заставил Рори вынырнуть из вакуума, в который он погрузился из-за шока, и он услышал звуки отскакивающих от металлической обшивки корабля пуль, панические крики людей, чей-то плач, брань и стоны. Отряд зачистки всё-таки сумел вычислить местонахождение «Темры» и незаметно подкрался к самому борту!

Рори оттащил друида за примыкающий к надстройке железный короб, бывший когда-то барной стойкой. Его толстая внешняя стенка, расписанная голубыми дельфинами, контуры которых всё еще можно было различить в оставшихся среди ржавчины пятнышках краски, надёжно защищала от пуль. Рори колотила крупная дрожь, от страха в глазах все расплывалось, и казалось он вот-вот потеряет сознание.

«А ну возьми себя в руки! Не будь тряпкой!» – ругала его Шэй во время их первых похождений по особо кровавым локациям виртуальных игр, – «Здесь же все не настоящее!». Что бы ты сказала, подруга, когда увидела настоящую кровь, настоящие раны, и настоящие пули, с тонким, нежным, птичьим свистом пролетающие мимо твоей головы? Фьюить-фьюить-фьюить…

– Уходи, тебе нужно бежать! – прохрипел друид.

– Я не брошу вас здесь, – решительно мотнул головой Рори, стряхивая с себя оцепенение.

– Что ж, значит нам суждено встретить эту битву вместе, – согласился Маэл.

– Но у нас нет оружия!

Вместо ответа, раненный друид, с глухим стоном привалился к стене и взглядом приказал Рори сесть рядом.

– Закрой глаза, Рори Дойл, и будь мне верным помощником в последнем бою, – прошелестели его подрагивающие от боли губы. Маэл схватил своей окровавленной рукой ладонь мальчика, и, спустя мгновение, Рори очутился внизу, на пятой палубе.

Словно в очках виртуальной реальности, Рори видел и слышал, что происходит вокруг, но никто поначалу не замечал его присутствия. Точнее его не замечали люди. Одни сломя голову бежали к дверям, чтобы спрятаться в надежном бронированном нутре «Темры», другие, с оружием на перевес, спешили к трапу или отстреливались через иллюминаторы.

– Ламфада, давай! – мимо пронеслась фигура капитана, кричащая в рацию не своим голосом. Видимо, исполняя команду, сверху часто загрохотало какое-то крупнокалиберное орудие. Там, за бортом, что-то трещало, скрипело и взрывалось, кричали раненные.

Повернувшись направо Рори увидел, что друид стоит рядом с ним, вернее его полупрозрачная копия, похожая на голограмму. Взгляд на собственные руки и ноги подтвердил пугающую догадку о том, что и сам Рори выглядит не лучше.

Прямо парочка приведений из старой игрушки, в которую он рубился когда-то в детстве. Там было что-то про осаду крепости полчищами нечисти, а он должен был защищаться. Теперь же он сам стал какой-то бестелесной проекцией самого себя и должен защищаться не от монстров, а от самых настоящих людей.

Рори как будто раздвоился: он чувствовал себя, сидящим на шершавых досках палубы под защитой железной барной стойки, чувствовал горячую липкую кровь Маэла на своей руке, и в тоже время, был здесь, в гуще битвы.

Призрачный друид поманил его к поручням палубного ограждения, и Рори увидел, что на причал въехало три бронированных машины гарды. Из них продолжали выскакивать бойцы группы зачистки в полной выкладке: в шлемах, пуленепробиваемой униформе да еще и под прикрытием огромных бронированых щитов. Они лишь изредка высовывали из-за них дула многозарядных автоматов и не глядя лупили по корабельщикам. Но кто же тогда стрелял по верхней палубе?

Ответ нашелся сам собой: из верхнего люка одной из машин вылетел небольшой квадрокоптер, завис над ней на пару секунд и словно растворился в воздухе. Маскировочный щит! Только по искаженным контурам предметов за ним, Рори понял, что боевой дрон набрал высоту, а затем и вовсе скрылся из вида.

Прожекторы и красно-синие проблесковые маячки на броневиках гарды окрашивали все вокруг в резкие, неживые тона театральных декораций, и Рори не мог до конца поверить в то, что всё это реально.

– Нам нужно выиграть время, осталось совсем немного, – голос Маэла здесь был совсем другим – сильным, мощным, властным.

– Время до чего?

– До полной заправки. Если отплыть прямо сейчас, горючего не хватит, чтобы добраться до острова на четырех ногах. Значит пришло время просить помощи у народа сидов, а ты помогай мне!

Маэл открыл рот, и поначалу казалось, что ничего не происходит, что ни звука не прибавилось к рвущей барабанные перепонки оружейной какофонии. Но вот в воздухе завибрировало раскатистое, будто идущие откуда-то из глубины земли и моря гудение. Рори сначала не понял, что эту ноту извлекает из себя именно друид. Он воздел руки вверх, и даже внешне стал похож на вибрирующий живой камертон.

«Ну и чем я могу здесь помочь?» – подумал Рори. «Проси» – раздалось в ответ, хотя кто произнёс это слово, откуда шел голос, он не понял.

Подчиняясь порыву, зародившемуся в тайных закоулках подсознания, Рори закричал. Он вспомнил всё, что удалось ему за это короткое время узнать о сидах, и решил позвать всех и каждого, чьи имена упоминали в разговорах Ив и Маэл, о чьих подвигах и похождениях рассказывали сценки импровизированного детского театра во время пира в ночь на Самайн, и даже тех, о ком он еще не слышал, но кто, возможно, жил совсем рядом, в этом сверхъестественном параллельном мире.

Рори выкрикивал слова, а бойцы, прячущиеся тут же, радом с иллюминаторами, посылали врагам свои пули, но те практически не достигали защищенных со всех сторон целей. Зато корабельщики то и дело вскрикивали от боли и кляли проклятых сасанахов на чем свет стоит.

Первым плечо к плечу с Рори встал на палубе Пука.

– Мы слышим тебя, Рори Дойл, и мы пришли на помощь. – Пука кивнул мальчику, вскинул повыше свою закрученную бараньим рогом трость и ринулся вниз по трапу. Рори понял, что гардейцы не видят разъяренного маленького человечка, несущегося на них как выпущенная из бойницы самонаводящаяся торпеда. А зря. Подрубленные тростью, они валились на колени, и, если бы не затемненные стекла шлемов, можно было видеть их искаженные болью изумленные лица.

За ним последовал целый отряд карликов разных мастей, облаченных в основном в зеленые одеяния и с непременным чудны́ми шляпами всех оттенков красного на голове. Они, как игрушечные солдатики, ровным маршевым шагом прошли по трапу, вооруженные самыми разными, сгодившимися за оружие предметами – гаечными ключами, кусками железных труб, отвертками, и даже большими гвоздями.

Не смотря на потешный вид и громкое верещание, они показали себя храбрыми бойцами. Например, один человечек лихо щелкал противников отрезком толстого кабеля, орудуя им на манер пастушьего кнута, другой, нацепив на голову жестяное ведро разил гардейцев заостренной пикой, похожей на антенну, третий прицельно метал разнокалиберные снаряды из болтов и гаек.

На выражения они тоже не скупились. На фоне остального такие фразочки как «Кочергу тебе в глотку», «Давай взглянем на твои протухшие потроха» и «Катись отсюда амбарная крыса» можно было считать лишь вежливыми дружескими пожеланиями.

Те коротышки, которых Рори опознал как «зловредных клураканов», заведующих корабельным самогоноварением, видимо, пустили в ход тот самый «Бушмилс».

– А ну, подходи, кто еще хочет отведать барбекю по-клуракански!?

Оглушительно вопя, они пуляли в нападавших «коктейлями молотова», которые, разбиваясь, превращали людей в горящие факелы. Несчастные падали под ноги своим же товарищам, катались по причалу и сеяли хаос на позициях.

Затем из «Темры» вылетела целая стая существ, которых Рори поначалу принял за бабочек. Но когда одна такая малышка с разноцветными крыльями легким ударом крохотной ручки выбила из рук гардейца автомат раз в пять больше неё, мальчик понял, что это самые настоящие феи.

Они накидывались на врагов целым роем: из-под мельтешащего облака переливающихся радужных крыльев были слышны сдавленные крики, а спустя пару минут на месте вооруженного до зубов противника оставалась лишь аккуратная кучка блестящей цветной пыльцы.

Ещё Рори с радостью понял, что феи, в отличие от него, могут видеть дроны не смотря на их маскировку, потому что они вдруг разом взмыли и сгрудились на уровне верхних палуб «Темры». Послышался громкий треск, и в ареоле искр и пламени на один из броноевиков гардейцев рухнул собственный боевой квадрокоптер.

В рядах нападающих началась сумятица. Они не видели народ сидов и не могли понять, кто их атакует.

На борту стоящего с другой стороны причала судна появился огромный черный кот с белым пятном на груди. Ростом он был человеку по пояс, а длинные белые усы казались наэлектризованными и торчали как пики из его хищно оскалившейся морды. В один прыжок он оказался на крыше бронемашины и темным пушистым облаком стек в открытый люк, из которого вылетали смертоносные дроны. Рори не слышал звуков борьбы, но очень скоро кот выскочил оттуда перепачканный красным и довольно облизываясь.

Не менее кровожадными оказались и вервольфы. К ним с Маэлом подбежали пятеро безоружных и, к немалому удивлению Рори, совершенно голых парней.

– Клан из Оссори пришел на твой зов, Маэл, – сказал один из них, чинно поклонившись, и тут же все юноши обратились в огромных черно-серых волков. Стая с воем кинулись на бойцов гарды, многие из которых при виде мчащихся на них рычащих оскаленными пастями зверей в ужасе пытались сбежать, побросав щиты и оружие. Но волки настигали трусов и вгрызались им в глотки, острые клыки без труда проходили сквозь бронированную ткань.

Рори не мог сказать, сколько длилась битва, но в какой-то момент он осознал, что призывный крик Маэла смолк, а сидящий на верхней палубе Рори почувствовал, что «Темра» пришла в движение. Он открыл глаза, подбежал к ограждению и увидел отходящий от лайнера танкер. Его мотор был выключен, и никто не управлял судном из рубки. Схватившись за канаты швартовых, бункеровщик уводили прочь человекообразные существа с рыбьими хвостами и огромными водянистыми глазами – мерроу!

– Маэл, мы отплываем! Мы успели, «Темра» заправлена!

Рори повернулся к друиду, и увидел, что тот лежит без движения, скрючившись в неудобной, неестественной позе, а вся его одежда и пол вокруг залиты кровью.

«Темра» отчаливала, с берега доносились отголоски удаляющейся битвы, а Рори сидел рядом с телом мертвого друида и впервые за много лет плакал, не скрывая слез, и не боясь, что кто-то сочтет его слабаком.

Глава 8. Остров на четырех ногах

На южной равнине, на Серебристой Поляне.

Стоит остров на ногах из белой бронзы,

Блистающих до конца времен.

Милая страна, во веки веков…

Плавание Брана, сына Фебала

Двери «Уллиса» распахнулись настежь, и опровергающая слухи о собственной полумёртвости Ив бодро прошагала через зал, отвечая на радостные приветствия тех, кто оказался в этот час на завтраке. А народу в бывшем корабельном ресторане собралось немало: приборы стучали по тарелкам, громыхали большие кастрюли, люди переговаривались и перекрикивались.

Большинству предстояло отправиться в очередную рабочую смену – чинить, латать пострадавшую в битве «Темру» и обеспечивать её беспроблемное путешествие.

Наконец Ив добралась до стола, за которым устроился Рори, и с облегчением плюхнулась на стул напротив.

– Такое ощущение, что я провалялась в лазарете не три дня, а как минимум три года! – картинно возмутилась она. – А за это время меня успели арестовать, потом спасти, устроить эпическую битву на кладбище кораблей, да еще и «Темра» плывет в открытом море – все с ног на голову!

Но эта пламенная тирада только подчеркивала восторг, в котором прибывала Ив с того самого момента, как прошлым вечером очнулась в каюте родного корабля, пусть и больничной, и почувствовала, что «Темра» движется.

Мечта всей её жизни сбывалась наяву, а не во сне, как сотни раз до этого, когда она видела себя плывущей по морским волнам на борту верного судна. Радость накрывала Ив с головой, сквозила в каждом взгляде, движении и слове, даже если она жаловалась и ворчала.

Хотя временами девочка печально замолкала, когда видела проходящих мимо раненных со швами и перевязками, и, как думал, Рори, вспоминала Маэла. Погибший друид не выходил и у него из головы. Перед глазами всё еще стояла картина вчерашних похорон, когда завернутое в светлую материю тело, сопровождаемое печальными песнями, было торжественно спущено в шлюпке на воду.

Рори не был уверен, увидели ли остальные огромного белоснежного лосося, поднявшегося из глубины рядом с лодкой. Рыбина поднырнула под днище и повела Маэла в его последнее плавание по выстланной заходящим солнцем дорожке за горизонт, куда-то в открытое море.

– Ты тоже хорош, понарассказывал людям страстей-мордастей, теперь на меня смотрят, как на доходяжную, и опекают со всех сторон. Киллиан вообще учудил – пришел сгонять меня с верхней палубы, под предлогом, что там я могу простудиться, представляешь? Иди, говорит, ешь, и без теплой куртки наверху не показывайся. Я ему что, ребенок маленький?!

– Я рассказал только Слане, а дальше уже без моей помощи разошлось, причем с подробностями, которых и вовсе не было! – оправдывался Рори. – А от куртки я бы тоже не отказался.

– Ладно, верю, – согласилась Ив, – слухи здесь распространяются также быстро, как ржавчина. И никого уже теперь не переубедишь, что ты не уложил одной левой трех великанов-охранников и с боем прорывался из замка к воротам. Короче, куртку и свитер ты заработал однозначно, выдадим.

– Чего?! Да я и пальцем никого и ничего не тронул, кроме кнопок лифта и дверных ручек. Мне, то есть нам обоим, просто ужасно повезло!

– Надеюсь, что это именно так… – Ив на секунду задумалась, но потом тряхнула взлохмаченной рыжей, как опавшие сосновые иголки, головой, отгоняя дурные мысли, и улыбка вернулась на честно отвоеванное у недавних тревог место на лице девочки.

Рори сбегал к раздаточной стойке и принес Ив огромную порцию жареной рыбы, которую, как оказалась, можно было вытаскивать из воды полными сетями прямо по ходу судна. Поэтому теперь её подавали за завтрак, обед и ужин. На гарнир – картофельное пюре. Также на подносе стояла тарелка с овощным салатом и кружка козьего молока.

Коз на «Темре» держали не очень много, и потому молоко давали в первую очередь детям и больным. Парень на раздаче, как его увидел, так сразу стакан протянул, для Ив, чтобы скорее поправлялась.

Рори поймал себя на мысли, что Шэй никогда в жизни бы ему не позволила сделать что-то такое, выражающее заботу, например, принести ей еды. И не только потому, что в Городе такие штуки воспринимались как личная слабость и нарушение принципа гендерного равенства. Нэйт-то один раз даже рюкзак её нес, когда она плечо ушибла, и ничего – разрешила. Может потому, что слабак Келли изначально не мог быть ей соперником в рейтинге? Или потому что она просто больше ему доверяла, и не боялась, что тот донесет на нее за «излишнюю симпатию»?

Ведь такие истории в школе периодически случались: чаще всего девчонки писали заявления на слишком настойчивых ухажеров и получали свои процентные баллы за благонадежность, а парням доставалось от директора и родителей за мягкотелость. Даже Рори однажды был вынужден пресечь подкатывания той девицы из группы по химии. Только теперь он понял, несмотря на то что вслух Шэй утверждала обратное, потрясена она была отнюдь не наглостью ополоумевшей от влюбленности одногруппницы, а тем, как равнодушно и цинично Рори сдал её директору. Получается, что он и не замечал раньше, каким отмороженным эгоистичным придурком был?! Но ведь тогда он был уверен, что поступает правильно… и сейчас тоже уверен, вроде бы.

Ив принялась уплетать еду с заразительным энтузиазмом, запихивая в рот огромные куски и смачно облизывая пальцы, но набитый рот ничуть не мешал ей продолжать болтать.

– Килли, в смысле капитан, говорит, что мы через час-другой подойдем к Острову на четерх ногах.

– Может хоть кто-нибудь наконец просветит меня, что это за место такое?

– Легко. На самом деле, это старая нефтедобывающая, эм, ну как её… вот же меня пристукнуло хорошенько, слова забываю, представляешь… – она несколько секунд задумчиво жевала, смешно по-детски морща нос, – тьфу, платформа! Давным-давно разведчики нашли её по сигналу бедствия, автоматически подающемуся буровым оборудованием.

Сейчас на ней живут около ста человек техников и рабочих, персонал, короче. И главное, что они не только возобновили добычу сырья, но и его переработку в дизельное топливо, которое нам и нужно. Просто Маэл, он видел вещи совсем по-другому… да и ты тоже, поэтому он называл их своими именами, ну и все остальные вслед за ним, так вроде как даже красивее.

Рори неуверенно угукнул. Ив была единственной, кому он рассказал о том, что случилось во время сражения в порту. Оказалось, что большинство людей не видели того, что было доступно Рори, и до сих пор ломали голову над тем, как им удалось уйти от отряда зачистки. Некоторые говорили о том, что это фейри в трудную минуту поднялись на защиту «Темры», но мало кто их всерьез слушал, а друид уже не мог подтвердить правоту этих слов. Даже братья Оссори хоть и пожимали Рори руку при встрече, пояснять такую перемену в отношении к застеннику не торопились.

Сам же Рори почти привык к снующим по кораблю маленьким человечкам, сидящим на люстрах феям и вальяжно прогуливающемуся тут и там Кат Ши. Правда от кровожадной кошачьей улыбки его до сих пор в дрожь бросало, но Пука заверил, что никто из местных волшебных созданий никогда не причинит ему вреда, раз они вместе сражались в Битве при Отплытии. Так её называли все на «Темре», а филиды даже пару песен успели сложить, очень длинных и героических. Там-то как раз говорилось о помощи народа из сидов, но многие, видимо, воспринимали это как фигуру речи.

Вскоре уверенно движущийся на юг по морским просторам лайнер действительно сбавил ход, и бросил якорь у буровой, торчащей из воды на четырех циклопических бетонных опорах. От одной из них на «Темру» был переброшен рукав складчатого телетрапа, на время соединивший корабль с нефтяной платформой.

Люди могли пройти по временному плавучему коридору и подняться наверх на лифте, идущем внутри гигантской «ноги». Но поскольку море было неспокойным, вскоре трап пришлось убрать, а «Темра» встала на рейд неподалеку.

Рори и Ив увязались за капитаном, которому было что обсудить с работниками станции, и тоже остались на ней ночевать. Тем более что жилые помещения здесь, включая гостевые комнаты, были чистыми, обустроенными и даже очень уютными.

Что до всего остального, «Энбарр», так называлась платформа, показалась Рори еще более невероятной, чем «Темра», огни которой он видел сейчас через прозрачную стену кают-компании. Они с Ив устроились здесь в некотором отдалении от всех, чтобы обсудить увиденное.

А снаружи море разыгралось не на шутку: водные языки хищно облизывали стекло, и тяжелые бледные пальцы морской пены лупили по нему со всей силы, умоляя впустить их внутрь, поближе к человеческому теплу. В свете полной луны высокие волны казались тягучими и вязкими, будто были покрыты холодной серебряной пленкой.

– Даже не верится, что она сама обеспечивает себя энергией! Газовые турбины – просто потрясающие! – продолжал восторгаться Рори. За время экскурсии, проведенной для них местными жителями, он закидал их ворохом вопросов, пока не выяснил всё возможное о том, как функционирует эта гигантская машина.

– Ну, им повезло, что все скважины были уже пробурены, и нужно только выкачивать нефтегазовую эмульсию.

– Только выкачивать?! Да ты представляешь, как это сложно с технологической точки зрения! Она же под давлением оттуда хлещет, которое надо постоянно регулировать. Потом приходится сепарировать нефть от воды и попутного газа, сливать их в хранилища, или закачивать назад в пласт, или перерабатывать. А завод по перегонке в топливо? Я ничего круче в жизни не видел!

– Ладно-ладно, согласна, впечатляет. Только с едой у них тут беда, – заметила Ив, косясь на выданную ей кружку с разводным, подозрительно пахнущим супом.

– Что, ребят, тоже задержались погостить, сидите бакланите? – в кают-компанию ввалился Ламфада, и язык у него заметно заплетался.

– О-о, да он хорошо тут энбарровскими инженерами посидел, видно, тестировали местную продукцию, – заметила Ив.

Ламфада неровной походкой подрулил к их столику, тяжело на него оперся своими длинными жилистыми руками, и уставился на Рори, дыша ему в лицо сивушными парами.

– А вот скажи мне, застенник, – начал он, с трудом выговаривая неподатливые слова, – мы тут с местными кой-чего обсуждали, дай, думаю, спрошу тебя по-мужски, напрямую. Ты ведь, так сказать, поводил нашего Маэла в последний путь, оттащил его из-под пуль, прикрыл и всё такое?

– Ну типа того, ага… – настороженно подтвердил Рори.

– А не говорил ли тебе Маэл перед своей славной кончиной, что ты – проклятый нечестивец, отказавшийся следовать его собственному пророчеству?! – взревел Ламфада, и опять в его глазах появились уже знакомые Рори отблески некой одержимости, если не сказать, безумия.

– А ну-ка заткнись! – прикрикнула Ив на длиннорукого, несмотря на то, что он был не в себе и в два раза выше неё.

– Что, и тебе не по нраву такие речи? А не ты ли та самая дева из Темры, которая должна была отравиться с этим застенником в «ладье цвета ягод рябины священной» на поиски земли обетованной?

– Иди проспись, Ламф, завтра же со стыда сгоришь, – произнесла Ив как можно спокойнее, но Рори заметил, что кровь отлила у нее от лица и веснушки на щеках загорелись гневным пламенем.

– О, я как-нибудь переживу угрызения совести от того, что не побоялся высказать правду. А вот вы, детишки, как будете жить со своей трусостью?

В ответ Ив с размаху залепила Ламфаде пощечину, да такую, что его и без того с трудом удерживающая равновесие на плечах голова качнулась в строну, а на щеке заалела девичья пятерня.

Рори испугался, что Ламфада может дать сдачи, но тот лишь продолжал зло буравить их взглядом, тяжело дыша и раздувая при этом ноздри.

– Еще раз назовешь меня трусихой, пожалеешь.

Над их столиком повисла тяжелая напряженная тишина, да и вся кают-компания замерла в ожидании развязки.

– А ты поплыл бы со мной, Ламф? – спросил Рори, словно брошенные только что обвинения ничего для него не значили.

Ошарашенный Ламфада несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь что-то сказать, но тут же замолкал.

– Да, я сделал бы всё, чтобы предсказание Маэла свершилось, – наконец выдавил он из себя уже значительно более тихим, но твердым и вменяемым голосом, словно от неожиданности из него даже хмель повыветрился.

– Тогда решено, плывем вместе, – закончила Ив, – кто знает, где бы нам тут раздобыть лодку, и желательно оранжевую?

* * *

На самом деле, Рори и без напоминаний Ламфады чувствовал себя обязанным старому друиду, и десять раз обсуждал с Ив это злосчастное пророчество. Конечно, экстренное отплытие «Темры» несколько поменяло исходные данные: теперь все корабельщики будут жить здесь, в открытом море, и отсюда же отправлять экспедиции на поиски другой земли.

К счастью, вопрос с горючим теперь был решен, ведь «Энбарр» наконец вышла на стабильное бесперебойное производство топлива и могла обеспечивать и лайнер, и вылазки небольших групп. Другое дело, что оба с таким трудом восстановленных инженерами катера были брошены при отступлении в порту, а возвращаться за ними сейчас было бы слишком рискованно.

На буровой же был только один утлый катерок с постоянно ломающимся мотором, на котором местные выбирались на плановое обследование внешних конструкций платформы и на рыбалку.

На следующее утро технарь действительно пришел в себя и первым делом явился к Рори извиняться.

– Слушай, Рорс, что-то я вчера перебрал, да? Наехал на тебя и всё такое…

– Да забудь, я не в обиде.

После жизни в Городе Рори наоборот казалось, что все на «Темре» ужасно милы, вежливы и услужливы по отношению друг к другу. Ему с детства внушали, что собственные интересы всегда важнее чужих, что зависть, ревность или гнев, – лучшие стимулы роста личности, и такие вот вспышки ярости в людях ничуть его не удивляли. Да, корабельщики обычно вели себя по-другому, но, по правде говоря, выходка Ламфады сама по себе была последним, о чем Рори сейчас переживал.

– На меня, короче, находит иногда. Ив права, что мне по морде залепила, это всегда мозги на место ставит. Ты не подумай, я от своих слов не отказываюсь, и готов хоть на край света, если так Маэл предсказал… он же в свое время меня от смерти спас.

Ламфада ужасно нервничал, переминался с ноги на ногу, засунув руки в передние карманы штанов, и от того казался еще более длинным и нескладным. Технарь поймал Рори в коридоре, и теперь оба они застряли в каком-то закутке, мешая снующим туда-сюда людям.

– Правда? – удивился Рори. Не смотря на увиденное тогда во время битвы, в жизни друид представлялся ему эдаким человеком не от мира сего, вечно рассеянным, мягким, далеким от образа героя-спасителя.

– Ага, – мотнул засаленными патлами Ламфада, – он в Городе работал, в репродуктивном центре. Ну а я родился, понятное дело, с далекими от идеалов показателями в плане мутаций, ну ты понял, – он вытянул вперед свои расписанные узорами конечности.

Мать моя, как он говорил, была еще совсем молоденькой, что ей сказали, то и делала, да и кто б её послушал… В общем, на меня подписали распоряжение «о нейтрализации генетически опасного материала», а Маэл тогда что-то такое во мне увидел, выкрал меня, значит, и сбежал за стену… Он правда потом говорил, что это не он мою, а я его жизнь спас, типа помог ему решиться на побег и все такое, только мне кажется он это чтоб меня успокоить, чтобы не чувствовал себя обязанным… Он же был добрым очень, и всех будто насквозь видел.

– Это точно. – Рори не знал, что еще сказать. Откровенность Ламфады его удивила и заставила чувствовать себя неудобно. Он всё никак не мог привыкнуть, что люди здесь в основном говорят, то что думаю, говорят правду. Тем более такую болезненную, тяжелую, важную.

– Короче, каков план, капитан Дойл? – поменял тему Ламфада, хотя его энтузиазм и был немного наигранным.

– Скажешь тоже, какой из меня капитан?

– А кто, Ив что ли? И где она пропадает, кстати?

– Она к Киллиану пошла, к капитану МакНамаре то есть.

– О, у брата решила отпроситься? Черта с два он её добровольно отпустит! Но, думаю, я смогу кое-чем помочь. Они где сейчас?

– Сказала в инструкторской, что бы это ни было, я её как раз сам ищу.

– А, я знаю где это, пошли!

О том, что они приближаются к искомой комнате, стало ясно заранее. Хоть дверь в неё и была закрыта, отголоски отчаянной перебранки были слышны на весьма значительном расстоянии, даже не смотря на постоянно присутствующий на платформе фоновый гул работающих механизмов.

– Я никогда не дам разрешения на выход в открытое море на рыбацкой лодке! Да она затонет, не пройдя и пары миль, не успеешь даже под гардейские пули подставиться! – кричал капитан.

– Я не обязана спрашивать у тебя разрешения. Пророчество должно быть исполнено и точка, ты знаешь!

– В нем ничего не сказано о только что пережившей промывку мозгов, еще не до конца восстановившей здоровье малолетней девчонке по имени Ив! «Дева из Темры» и всё-тут, у нас их предостаточно: постарше, повыносливее, и поумелее тебя!

Рори приоткрыл дверь и замер на пороге, но никто не заметил его появления. Вдруг заговорила женщина, до того не принимавшая участия в горячем споре.

– Так-так-так, ты что это, Килли, думаешь раз Ив не такая древняя развалина, как мы с тобой, так она ни на что не способна? – При этом говорившая лукаво ему подмигнула и грациозным движением поправила и без того идеально уложенные белокурые локоны.

– Или это опять твой дурацкий сексизм? Не хотела об этом упоминать, но на последних предвыборных соревнованиях некая представительница того самого слабого пола, ну ладно, что тут скрывать, непосредственно я, сделала тебя и по стрельбе, и по плаванию, и по… Ой не надо делать страшные глаза, меня этим не напугаешь, солнышко.

– Боюсь, этот вопрос вне вашей юрисдикции, мисс Мур.

– Капитан Мур, дорогой, здесь меня зовут капитан Мур. И замечу, что всё происходящее на этой платформе находится в моей, как ты выразился, юрисдикции.

Рори еще вчера с удивлением узнал, что всем на буровой распоряжается женщина, в то время как в Городе предпочитали не подпускать «слабый пол» к браздам правления. Но капитан МакНамара не просто считался с её мнением, что вообще-то было ему не свойственно, но даже как будто волновался в её присутствии. Оказывается, вот в чем дело – давнее соперничество!

Он-то сначала подумал, что их капитан краснеет и заикается из-за её внешности, которую большинство корабельщиков характеризовали как «невероятная», «убийственная» или «сногсшибательная» и восхищенно глазели ей вслед. Причем это не смотря на то, что капитан Мур, как и все на «Энбарр», ходила в обычном ярко-оранжевом комбинезоне с эмблемой платформы на плече. Но на ней даже мешковатая униформа сидела идеально, подчеркивая всё, что там у них считается нужным подчеркивать. Даже вечно суровый и неприветливый О’Брайен расплывался в глупой улыбке и вскакивал, когда капитан Мур входила кают-компанию.

– Простите, капитан, но, надеюсь, вы согласны, что как минимум один член экспедици остается неизменным, и это я? – неожиданно бросил Рори.

Капитан МакНамара перевел взгляд на мальчика и с трудом сдержался, чтобы не обругать Рори в лучших морских традициях с упоминанием, например, кишок протухшей каракатицы, акульих зубов, гальюнных червей, а также якорей и прочих замысловатых корабельных снастей, многократно впивающихся наглецам в самые неожиданные части тела. Рори как-то слышал его перебранку с одним из механиков, и понял откуда Ив набралась таких словечек.

– Да, чтоб тебя кит проглотил, согласен! – от его сдержанности не осталось и следа. Когда речь заходила о младшей сестре, Киллиан МакНамара, как говорили корабельщики «терял берега».

– А я не поплыву ни с кем, кроме Ив, – отчеканил Рори, удивляясь собственной храбрости, – там ведь говорилось «избрал», не так ли?

После долгой паузы, во время которой капитан, видимо, обдумывал, не прибить ли ему наглеца на месте, он, немного успокоившись, задал самый важный вопрос.

– Но на чем и куда?!

– Мы хотим вернуться на остров, проникнуть в нулевой сектор и взорвать их Аккумулятор ко всем морским чертям! – бодро отрапортовала Ив, а все четверо находящихся в комнате мужчин, включая самого Рори, застыли с изумленными, по разным причинам, лицами, которые девчонка впоследствии охарактеризовала не иначе как «рожи кривые, как у камбалы».

– А насчет «ладьи» я бы не беспокоился, кэп, – наконец вступил в разговор Ламфада. – Мы тут с местными всё-таки разблокировали их отсек со спасательными шлюпками, так вот: лодки полностью исправны, готовы к отплытию, и, ты не поверишь, ярко-оранжевые, как гроздья спелой рябины.

Глава 9 – Дороги, которые нас выбирают

«А какой еще дар, о женщина?» – спросил Финген. «Нетрудно ответить», – сказала женщина. – «Пять главных дорог Эйрина. Они не были найдены до сей ночи, и ни короли, ни колесницы по ним не ездили…»

Ночное видение Фингена

– Ненавижу туман, – бурчал Рори. Он заметно нервничал и повторил это уже, наверное, добрый десяток раз.

– У тебя, случаем, не клаустрафобия, Рорс? – осведомился Ламфада.

Самого длиннорукого, видимо, ни малость не волновало, что они плывут не ведомо куда в закрытой со всех сторон спасательной капсуле с парой небольших иллюминаторов. А про спуск на воду вообще вспоминать страшно!

Их просто-напросто катапультировали, пристегнув ремнями к креслам всё тело, включая каждую отдельную ногу и голову. Когда шлюпка практически вертикально врезалась в воду, Рори впервые с начала этих безумных событий орал, прямо так самозабвенно, в голос. Правда Ив и Ламфада тоже орали, но последний при этом хохотал и улыбался, как на аттракционах в парке развлечений.

Эти несколько секунд свободного падения надолго вывели Рори из строя. Ив и Ламфада уже оживленно переговаривались, а он все никак не мог прийти в себя. В окне иллюминатора растекалась молочная пена тумана, и это отнюдь не повышало настроения, потому что заставляло Рори вспоминать ночь на Самайн, когда он чуть не истек кровью на кладбище кораблей.

– Нет у меня никаких фобий, – раздраженно огрызнулся Рори.

– Разве только гомихлофобия[14], совсем чуть-чуть, – Ламфада состроил рожу и показал большим и указательным пальцами эту самую чуточку, а потом загробным голосом процитировал слова из какой-то очередной сказки, – «И туман был темен, как смертный саван», у-у-у!

Хотя, по правде, неприятие Рори к туману было весьма сильным и вполне обоснованным. Ему даже кошмары снились, как он бежит через вязкое белое марево, а за ним с противным чавканьем и цоканьем гонится что-то темное, страшное, невообразимо многорукое, многоногое, многоглазое, вселяющее такой ужас, что, просыпаясь, он еще долго боялся пошевелиться, не смея поверить в счастливое спокойствие реальности.

– А не пойти ли тебе…! – нервы у Рори не выдержали, хотя злился он скорее на себя, чем на спутников.

– Не, как ты, наверное, заметил, тут особо никуда не пойдешь, хотя пора бы отстегнуться, – миролюбиво заметил технарь.

– А ты его не подначивай, Ламф, совесть надо иметь. Это ты всю жизнь на плаву, а у него и так каждый день какая-нибудь непонятная ерунда случается. Тебя если сейчас в Город забросить, тоже взвоешь. – Заступилась за Рори Ив, и он был ей за это благодарен.

– Ну, как говорится, на полу собственной кухни плавать не научишься, – глубокомысленно изрек Ламф, выбираясь из кресла.

Конечно, корабельщики вроде бы приняли Рори в свой мир, но он не переставал чувствовать себя чужим, наблюдателем, вечно не въезжающим в их запутанные неписанные правила.

И он всё еще задавался вопросом, действительно ли он сделал всё правильно? И что будет дальше? Смогут ли они осуществить задуманное, и, еще ужаснее, а что если на самом деле смогут? Он что, правда хочет погрузить Город в хаос, который обязательно последует за разрушением существующей системы? Да, она жуткая и паразитическая, но если большинство людей согласны жить по таким законам, в праве ли он решать за них…

Единственный, с кем Рори поделился однажды своими опасениями был Пука. Но и он ни малость не прояснил ситуацию, сказав, что эти ответы может найти лишь сам Рори, а еще посоветовал «не носить камень за пазухой». Вот как это понимать? Опять, небось, какая-нибудь муть про принятие, прощение и всё-такое.

Все трое выбрались наконец из своих кресел и по узкому проходу протиснулись в носовой отсек, где можно было разместиться в менее скрюченном состоянии. Ламфада первым делом пробрался к панели управления и включил все навигационные приборы, отключенные на время спуска, чтобы не перегорели из-за возможных перегрузок. Хотя, как сообщил технарь, по большей части они были бесполезными, завязанными на уже не существующие системы типа спутниковой GPS-навигации.

– Поплывем с вами, как моряки древности, по карте с компасом на перевес, – заключил Ламфада, доставая из герметичного тубуса бумажный рулон. – У нас, конечно, есть куча оцифрованных копий допотопных карт, но эта – намного круче.

Один магнитный компас был встроен в приборную панель шлюпки, а второй, в красивом футляре из темного дерева с медными уголками и заклепками капитан МакНамара вручил Ив перед отплытием. Ещё в его откидывающуюся крышку были встроены какие-то мудреные штурманские часы с календарем. «Прости, сестренка, я слишком тобой дорожу, чтобы отпустить без боя», – признался он, и крепко обнял Ив на прощание.

Вторым по важности после компаса в их плавании считался гидролокатор, который был и радаром, и сонаром одновременно, так как мог для обнаружения объектов посылать и улавливать как – радио так и звуковые волны. Данные с него выводились на два монитора над рулевой колонкой перед штурманским местом, которое никто из их небольшой компании пока не стремился занять. Рори считал само собой разумеющимся, что кресло достанется Ламфаде, как лучше всего разбирающемуся во всех этих навигационных штуках.

– Слушайте, надо же придумать какое-то название нашему кораблю, – предложила Ив.

– Ага, не дело шататься по морю безымянными, – поддержал технарь.

– Мне что-то пока ничего в голову не приходит, – пробубнил Рори без всякого энтузиазма.

– Может «Торпеда» или, например, «Мститель»? Мы же не на рыбалку всё-таки собрались.

– Не, Ламф, слишком пафосно. Как вам «Ровена», ну «рябина» то есть на древнем языке, она же у нас рябинового цвета и всё такое.

При этих словах Ламф скривился.

– Ой, прости, – понимающе закивала Ив, – я и забыла про Ровену, с которой вы с полгода назад эм… расстались. Она же тебе еще и тарелку супа при всех на голову вылила, и впрямь не сложилось у вас.

– Может «Огонёк»? – выпалил Рори, немного смутившись, но продолжил. – Она рыжая, это да, но не только ведь в цвете дело, правда? Мне кажется, название должно отражать суть. Знаете такое выражения, «огонек надежды»? Вот я это имею в виду, надежду, свет и тепло. – Он посмотрел на Ив и увидел, что она понимает. – Как тогда, когда меня подобрали, подлатали и пригласили на празднования Самайна…

– Согласна.

Из затянутой в желтый силикон рации, закрепленной в держателе на стене справа от штурманского места, послышался треск.

– Прием, «Энбарр» вызывает шлюпку, прием.

– «Огонек» на связи! – Ламфада метнул одну из своих длинных рук и схватил трубку.

– О, «Огонек», прекрасное имя! Как вы там, сладенькие? – Рори живо представил, как капитан Мур с игривой улыбкой произносит эти слова.

– Отлично, капитан Мур, все системы в норме, спуск на воду прошел без заминок и эксцессов – бодро отрапортовал Ламфада.

«Вот уж не сказал бы» – подумал Рори, вспоминая их жуткий полет, и те мгновения, когда ему казалось, что спасательный бот вообще не вынырнет на поверхность, а в нарушение всех законов физики будет спускаться и спускаться, до самого морского дна.

– Принято. Связь будет доступна еще миль тридцать-сорок, так что в случае чего – сразу сигнальте.

– Так точно, капитан Мур.

– Ив, пожалуйста, помни, что тебе сказал Слане, – это уже, конечно, капитан МакНамара. – Будь осторожна и береги себя!

– Буду-буду, – недовольно отмахнулась Ив.

– Счастливого плавания, сладенькие! Отбой. – рация смолкла, и от этого Рори стало еще более тоскливо.

В общей сложности в шлюпке насчитывалось шесть иллюминаторов, по два круглых с обоих боков и два прямоугольных в передней и задней части. Рори не поленился заглянуть в каждый и убедиться, что они со всех сторон окружены ненавистным туманом. Их план с каждым часом казался Рори всё бо́льшим безумием, несмотря на то, что путешествие только началось.

– На самом деле, в тумане нет ничего необычного или страшного, – Ив заметила его тщетные попытки разглядеть что-то за толстыми бронированными стеклами шлюпки. – Утром так это вообще обычное дело, скоро рассеется.

– Я, когда мелким был, тоже тумана побаивался, – неожиданно разоткровенничался Ламфада, – а Маэл любил повторять, что в тумане сокрыты дороги, которые только предстоит найти, как явились из тумана пять дорог к Темре в ночь рождения Конна.

– Это опять сказка какая-то, да?

– Сказка, легенда, старина мест, зови как хочешь, – ответил Ламфада, но в пояснения углубляться не стал, а с головой ушел в изучение показаний бортового оборудования.

– Я тебе расскажу обязательно, когда время будет, – пообещала Ив. Она вообще оказалась знатоком огромного количества разных древних историй, и при случае посвящала Рори в превратности жизни героев со странными именами и не менее причудливыми подвигами, типа похищения быков, разрезания свиней, убийства чужих псов, поворачивания домов и прочих увеселительных мероприятий подобного рода.

Как и ожидал Рори, оптимизм Ив и Ламфады не оправдался, и чем дальше они отходили от буровой, тем плотнее и необычнее становился туман. Последний сеанс связи с «Энбарр» постоянно прерывался и почти ничего нельзя было расслышать из-за помех.

– Наверное, мы уже вышли из зоны покрытия вышки, – предположил технарь.

Они пару раз поднимались на смотровую площадку, оборудованную на крыше, пытались высветить туман прожектором, но он не особенно поддавался, смыкаясь перед носом судна как вязкий темный кисель.

– Там как будто что-то посвистывает, – заметил Рори во время вечерней вылазки. Хотя за целый день в море он так перенервничал и издергался, что и сам не доверял своим чувствам, в том числе и слуху. Например, ему уже несколько раз казалось, что кто-то скребет снаружи по обшивке днища, и он представлял, как под ними проплывают купола и башни затонувших городов или они задевают спины морских чудовищ.

– Свист угрей, крики чаек и вой ветра… – процитировала Ив. – Это из сказки про то, как Гилла на Грекин добыл котел изобилия у короля Лохлина.

– Не думаю, что угрям есть чем свистеть, – меланхолично откликнулся Ламфада, чьи уверенность и отстраненное спокойствие помогали Рори не удариться в панику, когда его кошмары будто сбывались наяву.

К счастью, от мрачных мыслей немного отвлекала музыка. Ламфада извлек из своих распиханных по двум здоровенным сумкам запасов колонку, и соединил её с очередным гаджетом собственного изобретения. Это был гибрид небольшого плеера, почти такого же как у Ив, с твердотелым накопителем, снятым с какого-то древнего компа.

Плейлист у Ламфады состоял в основном из залихватских песен про то, что каких-то там солдат надо гнать с острова, освобождать родную землю, стоять до последнего и прочее в агрессивно-духоподъемном ключе. Но потом Ламф решил подобрать что-то боле подходящее случаю, и включил песни, которые называл «шанти».

– Это песни настоящих моряков! – с гордостью в голосе комментировал Ламфада, – Слышишь, какой ритм? Это потому что командующий гребцами поет первую фразу, а они ему как бы отвечают, и сами налегают на весла или еще какую работу делают.

– Но что налегают? – не понял Рори.

– Ну, это такие плоские палки с широкими концами, их к старинным лодкам и кораблям приделывали, чтобы грести куда надо без мотора. Вот как руками гребешь, когда плывешь, – и технарь сделал несколько неловких размашистых движений своими чересчур длинными конечностями.

До чего же противно, что Рори не знает даже каких-то совершенно элементарных вещей! Хотя тогда, вернувшись домой в последний раз, он попробовал найти хоть какую-то информацию о кладбище кораблей, о том какие бывают суда и всё такое прочее, но оказалось, что в BADB раздел с освоением океана вообще отсутствует. Статья про Старый порт тоже пропала, хотя кое-где в описании улиц и городских маршрутов остались «битые» ссылки на неё.

Моряцкие песни Рори понравились. Кроме мощного, накатывающего как волны на борт ритма, в них звучало чувство очень близкое и понятно Рори – тоска по дому. С каждым новым днем, проведенным у корабельщиков, он начинал всё более остро ощущать, насколько далеко он сейчас от отца, матери, Шэй с Кудряшкой, от школы, своего дома и Города.

Ведь каким бы ужасным ни был Город, для Рори он всегда оставался продолжением дома. Вот ты вышел за порог, а вокруг всё еще твое, хорошо знакомое, родное пространство: здания, улицы, магазины, торговые центры и правительственные учреждения, которые ты видел каждый день с самого детства. Они казались надежными и постоянными, как невидимая опека отца, которую он всегда ощущал, как что-то само собой разумеющееся.

А теперь он заперт внутри оранжевой скорлупки спасательного суденышка, ничтожно маленькой по сравнению с огромным неприютным или даже враждебным ему океаном. Казалось, стальным водам нет конца, а они сами словно проглочены гигантской рыбой и обречены болтаться по морю в её темном чреве.

Когда окончательно стемнело, ребята соорудили себе подобие спальных мест, положив на пол в проходе прихваченные со станции «пенки» и спальные мешки. Ламфада вызвался первым следить за приборами и устроился в полулежащем положении в капитанском кресле, вытянув ноги на короб с каким-то инвентарем.

– Ив, расскажи что-нибудь. Под хорошую историю и засыпается лучше, – попросил технарь, выключая главное освещение.

Рори сначала удивлялся, почему все на «Темре» жить не могут без сказок и историй, но потом сам втянулся, и даже привык слушать по вечерам то рассказы Ив, то песни филидов в кают-компании. А иногда слово брал кто-нибудь из стариков, и скрипучим голосом повествовал о «славных былых временах», когда мир был совсем другим.

Рори не всё понимал, а во многое просто не мог поверить. Например, миссис Дуф, пожилая дама с большущей самодельной бисерной брошкой в виде черной птицы (как он потом узнал от Ив, дрозда) утверждала, что до войны она занималась тем, что придумывала названия для красок. То есть это была самая настоящая работа в компании, производящей жидкие красители, и ей за это даже платили деньги!

Правда, с этим понятием Рори тоже не разобрался до конца, вроде это были такие бумажки, на которых написана их стоимость, и их меняли на товары, как эмобаллы, но были ещё какие-то монеты, потом карточки, а в каждой стране вообще свои названия для денег, и все они стоили по-разному, а почему, никто не знал. В общем, опять полная неразбериха, как со всем в допотопном мире.

А эта старушка, ну то есть тогда она была еще не старушка, а вроде как просто женщина, целыми днями сидела, смотрела на цвета и выдавала что-то типа «абрикос в молоке», «домашнее безе», «испуганная каракатица», «новорожденный цыпленок», и так потом маркировались банки с краской! Рори не был уверен, не шутка ли это. Принять на веру, что люди специально себя так запутывали, вместо того, чтобы просто выставить значения по RGB, CMYK или какой-нибудь другой цветовой модели, он не мог.

Тихо гудели приборы, шлюпка лежала на выбранном курсе и мерно покачивалась на волнах, а приглушенный свет аварийной лампочки делал всё вокруг красноватым, словно они и впрямь плыли в пасти кита.

– Король Финген, сын Лухта полюбил женщину из сидов по имени Ротниам, – начала Ив, – И каждую ночь на Самайн она приходила к нему, чтобы поведать о чудесах, произошедших в ночь рождения Конна. Одно из них – появление пяти главных дорог острова, ведущих к Темре…

Рори с головой ушел в историю, а шелест и глухое шлепанье волн сливались с тихим вкрадчивым девичьим голосом, выписывающим узоры из слов, тут же оживающих в мыслях слушателей.

Он закрыл глаза и увидел, как пятеро всадников с разных сторон несутся сквозь туман, приближаясь к мерцающему в центре картины огоньку. Они спасаются от разбойников или от более страшных темных сил, появляющихся в мире в ночь на Самайн. Рори видел, как под копытами возникает дорога, там, где прежде была лишь бесформенная вязкость болот и густой бурелом.

Он почувствовал смятение и страх, а еще отчаянную надежду успеть, вырваться, выбраться из этого текучего безвременья волшебной ночи. Он хотел оказаться там, где в теплых отблесках огней накрыт праздничный пир, и людской радостный гомон заставляет отступить полночные ужасы.

Он испуганно фаркал и то и дело шарахался от выступающих из темноты теней, а всадник продолжал то понукать, то ласково его успокаивать. Резкий запах прелой гнили ударил Рори в нос. Всё его мощное мускулистое тело ныло от долгой скачки, шесть слиплась от пота, казалось, он уже целую вечность пробирается через этот проклятый туман. Тут откуда ни возьмись его лицо стали хлестать колючие ветки с черными кожистыми листьями, или это были крылья?

Вдруг мир изменился, картина стала полнее, шире, а всадники внизу – лишь мелкими её штрихами. Он летел над укутанной в сизый сумрак и туман землей, разрезал воздух крыльями, чувствуя его привычную текучую упругость, направление потоков и вязкую противоборствующую силу, которая и делала полет таким упоительным, пронизывая каждое его перышко чистым восторгом. Свист и гул ветра вспорол громкий крик, его собственное ликование, претворившиеся в птичьем клюве в лаконичный, но всеобъемлющий набор звуков:

– К-а-а-а-р-р-р! – кричал Рори всадникам, – Смотрите, впереди река, но моста еще нет, туман не дал его вам, погодите! К-а-а-а-р!

Но как только копыто первой лошади опустилось в дымку над рекой, оно со звонким стуком встретило проступившие очертания каменного моста, стройные арки которого будто бы уже тысячи лет стояли здесь. А река под ним несла свои воды, с легкостью перекатывая по дну огромные валуны и маленькие камешки, играя свою прекрасную песнь, никогда не повторяющуюся и неизменную от начала времен.

И вновь мир вокруг поменял очертания, став размытым и текучим, свежим и холодным. Рори был лососем, гибким и грациозным, скользящим в бурном потоке. У него уже не было болтливого языка, за которыми нужно следить, рук, которыми можно как создавать, так и убивать, или ног, которые болят от долгого бега. Его тело стало совершенным от головы до хвоста, стало самим стремительным движением.

Он слышал отдаленный цокот лошадиных копыт откуда-то сверху, но это его уже не заботило. Его влекло вперед, несло уверенной силой реки туда, куда ему непременно нужно было попасть.

В зеркальных чешуйках отражалась взошедшая лАла, и он с наслаждением подставлял тело её ласковому серебристому свету, то и дело радостно выпрыгивая из воды. Воздух на доли секунды обжигал его влажную плоть, сердце замирало, и со дна глубоких рыбьих глаз начинал подниматься страх, но тем приятнее было вновь окунаться в мягкие объятия реки.

Растущие по берегам деревья вторили речному напеву. Шелест листьев сливался с плеском воды и музыкой ветра, раскачивающего кроны кряжистых дубов и усыпанной рыжими ягодами рябины. Рори уплывал всё дальше и дальше, на встречу с морем, упиваясь долгожданной свободой, но тут его затрясло и странные неприятные звуки стали пробивать ощутимые бреши в казавшейся идеальной картине.

– Рорс, эй, Рори, проснись! – это Ламфада тормошил задремавшего спутника, но не кричал, а напористо шептал ему в ухо.

Сон не хотел отпускать, но встревоженное лицо технаря быстро заставило Рори вернуться к реальности.

– Я не стал будить Ив. Киллиан заставил меня поклясться, что буду следить за её здоровьем не хуже его самого, а Слане так вообще страху нагнал и наказал при первых признаках усталости её спать укладывать. Короче, пусть дрыхнет, а ты давай рули сюда и глянь, не сбрендил ли я окончательно…

Длиннорукий вернулся к приборной панели и поманил Рори за собой.

– Смотри-ка, как тебе такое?

По круглому мутно-зеленому, как огромный жабий глаз, монитору каждые пару секунд прокатывались сигнальные волны и распадались на разноцветные точки, мало о чем говорящие стороннему наблюдателю. А вот на втором мониторе картинка оказалась упрощенной 3D-моделью морского рельефа под ними, и по всему выходило, что ровнехонько под шлюпкой идет чуть выступающая над уровнем дна…

– Дорога? – неуверенно предположил Рори.

– Или бывшая стена, или какая-то хитроклепанная древняя труба, или ещё фоморы знают что такое!

– И что, она совпадает с нашим курсом?

– Да как тебе сказать… давай-ка я лучше покажу.

Ламфада ввел несколько цифр и скорректировал курс на пару градусов. Вопреки всякой логике, дорога не пошла параллельно радом с ними, но будто бы тоже слегка вильнула и услужливо подстроилась под их маршрут, оставаясь точно под дном шлюпки.

– Ничего не понимаю… – только и смог выдавить из себя Рори.

– Я тоже. То ли мы своим сонаром активируем какие-то сенсорные датчики проложенных по дну коммуникаций, то ли эта дорога настолько хочет, чтобы по ней следовали, что сама стелется нам под ноги, то ли нас примагничивает к ней.

Рори изумленно смотрел на Ламфаду, ожидая более внятного объяснения, но тот лишь продолжал с любопытством глядеть на экран.

– То есть с нами происходит очередная загадочная ерунда, и мы по этому поводу будем делать что?

– Правильно, ни-че-го. По сути, это ничего не меняет… так что и делать, мне кажется, ничего не надо, – бесстрастно рассудил Ламфада.

– Даже Ив не разбудим?!

– Слушай, Рорс, ей и так очень крепко досталось в последнее время. Я тебе вот что скажу (и заметь, если Ив узнает, что я проболтался, мне конец), Киллиан не зря так о её здоровье печется. Я просмотрел отчеты Слане и данные с аппаратов в медотсеке, – да, у меня есть доступ ко всей цифровой информации на «Темре», нечего тут удивляться, – и приятного в них очень мало. Ты её, конечно, вовремя вытащил и все такое, но некоторые участки мозга у девчонки поджарились напрочь, а некоторые наоборот показывают аномальную активность. Чем это всё грозит – вообще не понятно, потому что никто такого до сих пор не видел. Инфу из Города получить мне не удалось, базы данных Замка и этот их Каталог № 5 проклятый так зашифрованы, что отсюда я ничего не могу сделать.

– Но она же выглядит нормально, и вроде чувствует себя хорошо!

– Ага, за исключением периодических головных болей и потери памяти. Она уже забыла целые куски из своего детства, зато вот сказки помнит отлично. Слане, кстати, рекомендовал ей как можно больше рассказывать, делиться воспоминаниями, закреплять их в памяти, так что не бойся быть навязчивым, спрашивай её о чём угодно, пусть даже обо всякой ерунде. Вот же, никогда не думал, что буду радоваться её бесконечной болтовне… – Ламфада тяжело вздохнул.

Они ещё немного посидели, глядя на возникающую на экране линию, плывущую вместе со шлюпкой. Оба молчали, но было понятно, что думают они об одном – о спящей рядом на полу девчонке, чья рыжая макушка выглядывала из зеленого спального мешка.

– Ты это, ляг поспи что ли, а то я все равно после такого не усну, – предложил Рори, посмотрев на закрепленные справа на стене механические корабельные часы с фосфоресцирующими стрелками. Без пятнадцати три.

Он уселся в капитанское кресло и принялся уже в сотый раз разглядывать подаренный ему девчушкой камень историй, который носил теперь в нагрудном кармане, где раньше занимал свое законное место визор.

Рори уже успел рассмотреть все изображения трикветров в корабельной библиотеке, но не нашел точно такого же. Зато часто вспоминал сказку о четырех детях Лира, обращенных мачехой в белоснежных лебедей, которую почему-то очень любили рассказывать на «Темре».

Он всегда мысленно содрогался, представляя, как изгнанные из мира людей трое несчастных братьев и их отважная сестра ютились среди диких скал у вечно бушующего моря. По ночам их перья примерзали к камням, а порывы ветра и морские брызги хлестали, как плети. По воле заклятья девять столетий они должны были скитаться по земле в образе птиц, выплакивая песнь о своей горькой судьбе. А последние триста лет – обречены провести вдали от родной земли, на островах в океане…

* * *

Рори показалось, что он всего на секунду прикрыл глаза, но к его удивлению стрелки под толстым выпуклым стеклом уже не светились, а дружно указывали на цифру семь. Ничего себе, тридцать пять минут восьмого? Утра?

Снаружи и впрямь было светло, и тумана не было видно, что не могло не радовать, но все-таки что-то было не так. Слишком тихо. И ровно. Они не плывут! Ставшая привычной качка и хлюпанье волн напрочь отсутствовали.

– Эй, ребят, просыпайтесь! У нас тут… понятия не имею, что у нас тут, но мы стоим!

Наверное, просыпаться под испуганные громкие вопли было не так уж приятно, потому что Ламфада тут же вскочил, но не пригнулся, ударился головой об низкий потолок, неуклюже взмахнул руками и тут же плюхнулся назад. Он витиевато высказал свое мнение о такой побудке, поминая раненых тюленей и бешенных барсуков, и вопросительно уставился на Рори. Ив тоже открыла глаза, села в спальном мешке и крутила головой в разные стороны, пытаясь сообразить, где она вообще оказалась.

Спустя минут десять, когда все успокоились и были изучены показаний приборов, они все-таки рискнули открыть люк. В отверстие тут же хлынул свежий воздух, наполенный солеными ароматами водорослей и криками чаек. Первым наружу вылез Ламфада.

– А ну дуйте оба наверх! Это надо видеть! – прокричал он, спустя пару минут.

И посмотреть действительно было на что. Их шлюпка пристала у очень длинного каменного причала, ведущего к такому же серому каменистому острову, а на много километров вокруг раскинулось обнаженное отливом морское дно.

– Это что, дорога?! – первой дар речи обрела Ив.

Она свесилась через перила и обнаружила, что их бот аккуратно «припаркован» на широкой, сложенной из тесаных булыжников полосе, выступающей более чем на полметра над песчаным дном. Правым бортом шлюпка опиралась на волшебным образом подвернувшийся огромный камень, так что стояла теперь ровно, как на родном стапеле.

– Как мы пришвартовались? Нас по отливу на берег что ли утянуло? Вы смотрите, даже краска не поцарапана!

Пришлось Рори и Ламфаде рассказать про ночные самопроявляющиеся дороги, но, на их счастье, суровая выволочка была отложена на потом в виду необходимости срочно выяснить, где они находятся и что делать дальше.

– Я так понимаю, это не наш остров, – предположил Ламфада, сверившись с картой и компасом. – Мы не должны были так рано до него доплыть, да и ландшафт что-то не похож.

Действительно, Остров, на котором стоял Город, внешне был подобен чаше. Горы и возвышенности окружали его по периметру, а в центральных областях располагались более приспособленные для сельского хозяйства равнины, в древности бывшее по большей части торфяными болотами. А берег, к которому прибило шлюпку, был песчаным, пологим и каким-то через чур пустынным. Кроме тянущейся вдаль за гребень холма дороги здесь не было ни одного признака цивилизации.

– Ничего себе! Мы нашли новую сушу! – радовалась Ив.

– Или она нас, – пробурчал себе под нос Рори, которого, не смотря на раскинувшийся вокруг умиротворяющий пейзаж, не покидало тревожное чувство, вызванное в том числе воспоминанием о недавнем странном сне.

– Давайте спустимся, надо осмотреться!

– Не все вместе, лодку лучше не оставлять, я и отсюда всё прекрасно вижу, – сообщил Ламфада, – бинокль только возьму.

Когда он вернулся на смотровую площадку, Ив и Рори осторожно спустились на землю по привязанной к поручням ограждения толстой веревке.

Осеннее утреннее солнце не особенно согревало, зато щедро расцветило яркими бликами волнистое, рифленое морское дно. Отлив был таким сильным, что сизая кромка откатившейся воды виднелась лишь где-то вдалеке, у самого горизонта.

Водоросли торчали из песка зелеными кучерявыми кустиками, растягивались длинными болотисто-бурыми лентами и свисали ветвящимися соцветиями морского винограда с тугими желтыми пузырьками. В лужицах у камней копошились крабы, а по склизким подводным зарослям скакали морские блохи. После однообразной обстановки внутри шлюпки и зловещего тумана, представшая картина казалась Рори почти райской, если допустить, что допотопные представления о рае включали в себя всю эту странную живность.

С этим Рори тоже пока не очень разобрался, хотя Ив пыталась объяснить ему древнюю картину мира, но, когда выяснилось, что у каждого народа, коих до Потопа были тысячи, она своя, да еще и менялась чуть ли не каждый день, его мозг во избежание перегрева отключил звук бойко щебечущего девчачьего голоса.

В памяти остались лишь какие-то размытые картинки с цветущими садами, беспричинно обнаженными людьми и раскидистым деревом с красными плодами, сменяющиеся более мрачными полотнами с изображением огромной змеи и падающих с неба ангелов, типа тех статуй, что стоят в Городе в парке Гласневин[15].

– Может мидий насобираете между делом? – без особой надежды в голосе спросил технарь, углядевший в бинокль аппетитные колонии морских моллюсков на камнях.

– Вот же проглот, хоть и тощий, – отозвалась Ив, – хотя есть правда охота. Кинь тару кукую-нибудь, Ламф!

Ярко-оранжевая сумка из плащевки с предусмотрительно положенным внутрь складным ножом пролетела по крутой дуге и с сочным шлепком приземлилась на мокрый песок.

– Смотри, вот так ножом подцепляешь, и всю компашку можно разом срезать, – поясняла Ив, скидывая черные продолговатые ракушки в сумку. – Ещё капустки захватим и пару крабов, суп будет просто отличный!

– Угу, – с сомнением согласился Рори, которого некоторые особенности корабельной кухни до сих пор неприятно удивляли.

– Ух ты, с детства таких не видела! – радостно заверещала Ив, присев на корточки у соседнего камня. Там в небольшой лужице морской воды колыхались бледно-зеленые полупрозрачные щупальца чего-то, похожего на помесь цветка с осьминогом.

– Что это за дрянь? – Рори с подозрением разглядывал «чудесную» находку.

– Сам ты дрянь, – с фирменной вежливостью отреагировала Ив, – а это… это… Опять слово вылетело, вот ведь… ну такой полип, хищный кстати. У неё в щупальцах стрекательные клетки. Если какой-нибудь незадачливый рачок или малек мимо проплывает, она его раз, и съедает! О, вспомнила, актиния!

При этих словах Ив приблизила указательный палец к трепещущим отросткам, которые на долю секунды его обвили, но затем, не сумев справиться со слишком крупной добычей скрылись, втянувшись в песок.

– А не больно? – уточнил Рори.

– Да нет, что ты, даже приятно. Она же понимает, что не может осилить такого врага, и прячется, а кожу повредить не может, щекочет только. Мы с мамой таких в детстве выискивали специально, когда капусту для еды и удобрений собирали. Тогда еще по отливу было не так опасно ходить, городские не сильно следили за тем, что за стеной происходит, когда её замуровали окончательно.

Рори не в первый раз слышал про мать Ив, и хотел было спросить, что же случилось с их с Киллианом родителями, почему их нет на «Темре», но не решился. Ив, видимо, как-то почувствовала его незаданный вопрос, потому что вздохнула и продолжила уже другим, глухим и слегка отстраненным голосом.

– Это произошло восемь лет назад. Технари тогда подслушали, что Город решил окончательно разделаться с библиотекой, где работала мама. Она постоянно о ней рассказывала, говорила, что это самое чудесное место в мире, где хранятся тысячи, миллионы книг, и когда услышала эту новость, не смогла смириться с тем, что их уничтожат. Она уговорила отца предпринять вылазку, чтобы успеть хоть что-то спасти.

Они очень старались, но времени на подготовку было мало, и их раскрыли, когда они выносили книги под видом работников службы нейтрализации. У одного из пятерых наших задрался рукав, и охранник-гардеец заметил, что на руке нет браслета, – Ив с усилием сглотнула, пытаясь выровнять наполняющийся слезами голос, но продолжила.

– Отец пытался защитить своих, и его застрелили там же, на месте. А мама была на улице возле транспортного контейнера, они уже загрузили туда кучу книг. Поняв, что их прикрытие провалилось, последнее, что она успела сделать, это скорректировать и запустить программу транспортника, отправив его в секретное место, чтобы наши потом смогли забрать содержимое… Она сдалась гарде, вышла к ним с поднятыми руками. Её отвели в Замок, и больше её никто не видел, как всех, кто туда попадает.

Ив с остервенением отрывала от камня особенно упрямую гроздь мидий, отвернувшись от Рори, но он знал, что по её щекам текут слезы. Она справилась с ракушками, закинула их в сумку, и добавила уже более спокойно:

– Сейчас большая часть книг в библиотеке на «Темре» – это добыча из той вылазки, так что будь с ними аккуратен, ладно?

– Конечно, – откликнулся Рори, тронутый её откровенностью.

Полчаса спустя они уже сидели за столом в шлюпке и, шумно прихлёбывая, с удовольствием поглощали похлебку с морепродуктами.

Оказалось, что Ламф отлично управляется не только со всякими гаджетами, но и с маленькой однокомфорочной плитой, обнаружившейся в ящике с вещами первой необходимости. Он добавил в суп картошки из их припасов, немного молока, пару ложек муки для густоты и какие-то травы, так что запах и вкус блюда, которое корабельщики называли «чаудер», превзошёл все не особенно радужные ожидания Рори.

– Ну и что получается, нас выбросило на какой-то необитаемый остров? – предположил мальчик, когда последняя ложка густой похлебки была проглочена и сытое тепло разлилось по желудку.

– С чего ты взял, что необитаемый? – резонно заметил технарь.

– Ну кроме крабов и чаек нам пока никто здесь пока не попадался.

– Это ничего не значит, Рорс. Кто-то же построил эту дорогу, и зачем-то затащил нас сюда. Я в совпадения не верю. Доедаем и запустим «муху» – посмотрим, что это за место такое.

– Муху? – не понял Рори.

– Они имеет в виду квадрокоптер с камерой. Отличная штука, хоть и батарейка слабовата, далеко не улетит, – пояснила Ив.

– Ты давай полегче, она всё слышит и может обидеться, – сказал Ламф с несвойственной ему нежностью в голосе, ласково проведя рукой по стоящей рядом на столе коробке.

Оказалось, что там лежало небольшое устройство, оснащенное четырьмя мощными пропеллерами с лопастями из прозрачного пластика, и впрямь похожими на крылья насекомого. Оно с тихим жужжанием взмыло в небо, повинуясь указаниям Ламфады, когда тот устроился на крыше шлюпки с ужасно древним на вид ноутбуком и пультом управления в руках.

Изображение транслировалось на экран, так что вскоре все трое путешественников прилипли к монитору, вглядываясь в возникающие на нем панорамы таинственного острова.

Сначала Ламфада повел «муху» вдоль берега, но вскоре решил сменить курс и вернуться к дороге, так как кроме серого песка, камней и скудной растительности ничего примечательного там не было.

– Она уходит вглубь острова, значит должна к чему-то вести, – согласилась Ив, – давай проверим.

Обточенные водой, ветрами, колесами и подошвами обуви камни сплоченными рядами уходили вдаль. Рори даже немного заскучал, рассматривая одну и те же безрадостную картинку: отполированные, идеально подогнанные друг к другу булыжники дороги и большие серые мшистые валуны вокруг неё, торчащие из покрытой истрепанной пожелтевшей травой земли.

– Погоди, вернись назад, – попросила Ив, указывая пальцем на экран, – приблизь. Видите, вот тут, сбоку, камень недавно вывалился, и кто-то поставил его на место.

– Да, ты права, и каким-то раствором залил, он светлее чем в швах вокруг, – отметил Ламфада.

– Значит здесь есть люди! – обрадовался Рори.

– Или любая другая форма жизни, имеющая конечности и достаточно мозгов, чтобы это сделать. Например, гигантские разумные тараканы-мутанты или полулюди-полукрысы, приспособившие свои огромные розовые хвосты в качестве шпателей, чтобы класть замешанный на собственных фекалиях крайне токсичный, но высокопрочный раствор.

– Ламф, я всегда знала, что ты мыслишь в каком-то таком ключе, но постарайся не делать этого вслух без крайней необходимости, – притворно ужаснулась Ив.

«Муха» полетела дальше, и вскоре стало ясно, кто починил дорогу. На экране отобразилась небольшая деревня, состоящая из нескольких десятков домов. Крепкие каменные строения, явно допотопные, сгрудились вокруг некоего подобия площади, а чем дальше от нее, тем дома были проще и неказистее – деревянные, с кривыми, полупровалившимися крышами покрытыми соломой или камышом.

– Зачем им столько мяса? – удивилась Ив, заметив, что довольно большой участок дороги от деревни к морю занимали телеги, груженые какими-то тушами. Они были недавно освежёваны и кое-как прикрыты соломой от мух.

– Это овцы, да? – Рори почему-то очень ярко представил себе обучающий слот, где были показаны строения тел разных животных. А ещё вспомнил, как по праздникам отец приносил домой чудом добытую баранину и мать делала из нее рагу. В доме стоял умопомрачительный запах, а Рори всегда норовил стащить кусочек до готовности, но при виде окровавленных туш ему стало не по себе. – Может они это всё куда-нибудь повезут? В другую деревню, может, на продажу?

Ламфада и Ив только пожали плечами.

– Я выставлю максимальный зум и подниму «муху» повыше, чтобы они её не заметили, – сказал предусмотрительный технарь.

Человек шестьдесят мужчин и женщин, а среди них всего несколько детей и стариков, столпились вокруг отталкивающего вида сооружения, состоявшего из двух частей, между которым угадывалось прочное единство. Первая была похожа на черный шар или на огромный, в человеческий рост, моток веревки, то ли вырезанный из дерева, то ли сплетенный из корней и веток и выкрашенный в угольный цвет. Он напоминал ископаемое топливо не только темнотой оттенка, но и тусклым стальным блеском. Второй частью монумента был соразмерный верхней части пруд, обложенный серым камнем, который лежал у подножия шара как тень или отражение.

Небольшой искусственный водоем был заполнен похожей на ртуть, не пропускающей солнечные лучи жидкостью. Гладь её была совершенно неподвижна, но Рори почувствовал, что там притаилось нечто, скрывающееся от дневного света за толщей воды, как за зеркальной стеной.

Лица собравшихся казались напряженными, чего-то ожидающими и немного напуганными. Тут дверь самого высокого и справного дома, из тех, что выходили на площадь, распахнулась, и на пороге показалась маленькая хрупкая фигурка. Девушка, на вид не многим старше Ив, почему-то была облачена в платье с открытыми плечами, наподобие свадебного. Её била крупная дрожь: то ли от холода, то ли от волнения.

Кто-то, скрывающийся в глубине дома, вытолкнул её на площадь. Девушка сделала несколько робких шагов и остановилась, обводя зрителей паническим взглядом с расширенными от страха зрачками, отчего её глаза казались черными, как у глубоководной рыбы. А вот кожа и волосы были такими же белыми как её видавшее виды, но всё-таки праздничное платье.

Она застыла со сцепленными в замок на уровне талии руками и глядела на людей так, как будто ждала поддержки, помощи, но они отводили глаза или смотрели мимо нее, сквозь нее. Словно она и не была уже живым человеком, а лишь смутным призраком, тенью, которую вот-вот развеет по ветру.

Тогда из темного дверного проема выступила та, кому, видимо, и принадлежала рука с черными ногтями и массивными кольцами, вытолкнувшая бедняжку наружу. Это была высокая, полная женщина, внушительное тело которой было с ног до головы закутано в черную ткань, похожую на старинный шёлк или более знакомый Рори блестящий гладкий синтетический материал, каким зимой в Городе укрывали траву на общественных газонах.

Она обвела всех собравшихся тяжелым пристальным взглядом из-под набрякших век, и на площади воцарилась тишина. Легкий ветерок шевелил её тяжелые, падающие на плечи толстыми прядями волосы цвета сажи, которой были жирно подведены глаза женщины, внимательно изучающие стоящих вокруг людей.

– Почему ваши лица безрадостны, маловерные нечестивцы? – грозно прогремела она.

Многие вздрогнули от неожиданности, но девушка в белом продолжала стоять ровно, оставаясь перед говорившей. Она не пошевелилась и не обернулась на голос, будто бы ушла в себя, спряталась в раковину отчуждения. Так жертва замирает перед хищником, словно околдованная его силой, подчинившись его воле и покорная своей судьбе.

– Радуйтесь, ликуйте, и славьте наших великих покровителей, что выбрали её, – женщина вскинула руку в указующем жесте, – самую прекрасную и невинную из всех нас, себе в жены. Она исполнит наш общий долг, она поможет им возродиться, она станет матерью миллионов!

Последние слова прозвучали как призыв, люди в толпе повиновались и натужно, будто через силу начали выкрикивать: «Славься», «Слава невесте», «Слава покровителям»! Постепенно, подзадоривая друг друга, они разошлись, и вот уже десятки окрепших голосов ревели, прославляя девушку в белом. Лишь одна женщина в первом ряду молчала и не могла унять слез. Она будто не решалась поднять взгляд на несчастную, но смотрела на её сцепленные руки с мертвенно-бледной кожей, и беззвучно плакала, закусив губу.

На солнце наползло облако, и искаженные криком лица будто разом потемнели, отчего Рори вспомнилась картина в одном из больших глянцевых альбомов, которые Ив показывала ему в библиотеке. Картина называлась «Несение креста», только никакого креста там не было, а были страшные, серые, уродливые рожи с выпученным глазами, окружившее человека с какой-то доской на плече.

Удовлетворившись такой поддержкой, женщина в черном жестом велела им замолчать и продолжила.

– Ей осталось пройти последнее испытание, – люди смолкли, и теперь уже не так робко, а некоторые даже с какой-то алчной жадностью смотрели на свою жертву. – Нужно узнать, чиста ли её кровь!

Откуда-то из многочисленных шевелящихся складок своего одеяния женщина извлекла большой нож с черной рукоятью и острым, блестящим на свету лезвием, и приблизилась к девушке.

– Протяни мне руку, дитя моё – торжественно провозгласила она, но тут плачущая женщина из первого ряда с отчаянным воплем кинулась к девушке.

– Нет, нет, она моё дитя, моя дочь, слышишь, моя! Я не отдам её вам, вы не посмеете! – рыдания сдавили горло женщине, она будто подавилась словами, а на неё уже набросились двое стоящих рядом мужчин, так что она не успела даже дотронуться до невесты.

Жестом свободной руки черная приказала увести ту, что была, видимо, матерью девушки, а её крики и причитания вскоре глухо слышались уже из-за стен одного из домов.

Рори, Ламфада и Ив переглянулись. Изображение на мониторе было ясным и четким, Ламф то приближал, то отдалял картинку, немного изменял угол обзора, будто они смотрят не трансляцию с дрона, а старый допотопный фильм в кинозале на «Темре». Только в этом не было слащавых улыбочек и прилизанных актеров, всё было слишком реально.

– Что за чертовщина у них там творится? – возмутился длиннорукий.

– Её похоже собираются отдать за кого-то замуж, а она не хочет, да и мать против, – задумчиво протянула Ив.

– Но мы отсюда ничего сделать не можем, – с досадой произнес Рори.

– Ага, пока не можем, – кивнула Ив, – ой, смотри!

Жуткое действо на экране продолжалось. Девушка так и стояла, не проявляя никаких эмоций, только теперь вдоль всей её отведенной в сторону правой руки от запястья до локтя протянулась красная полоса. Женщина в черном одним быстрым движением вспорола нежную тонкую кожу и кровь уже начала собираться в крупные, готовые сорваться вниз капли.

Резко дернув несчастную, она подвела её к зияющей темени пруда и поставила так, чтобы кровь капала именно в него. Сначала поверхность воды оставалась спокойной, лишь маленькие расходящиеся от капель круги искажали отражение неба в обрамлении толстой каменной рамы. Если бы кто-нибудь из двух стоящих у пруда пригляделся к этому зеркальному образу, то смог бы даже заметить маленькое темное пятнышко квадрокоптера, маячащее в вышине у них над головами.

Но тут вязкая субстанция будто начала вскипать, и водное зеркало раскололось на сотни частей, расплавилось, растеклось. Из черной бездны на поверхность подминались жадно оскаленные пасти, глотающие капающую кровь. Рори подумал, что это змеи, потому что их блестящие черные, будто резиновые, тела беспрестанно извивались.

– Это же конгеры, – с ужасном выдохнула Ив.

– Рыбы такие, угри, – пояснил изумленному Рори Ламфада, – они иногда попадаются в сети рыбакам, но их всегда выбрасывают. Старейшины рассказывали, что раньше их вообще только в реках ловили, а после Войны и Потопа они мутировали: стали чаще встречаться в море, вырастают просто огромные и даже пытались нападать на людей в старых деревянных лодках, пока те были в ходу.

– Ничего себе рыбы, мерзость какая, больше на змей похожи. – Правда змей Рори видел только в виртах на биологии, но они ему тоже ужасно не понравились. Ядовитые кусачи твари, да еще и без ног.

– Ну да, эти, говорят, и по земле могут запросто ползать. Маэл рассказывал, что когда-то давно, до того еще, как стену построили, угорь даже утащил в воду ребенка, а так они всяких зверей могли по кустам возле рек хватать, кошек там или собак.

Лицо длиннорукого скривилось от отвращения, но он все равно приблизил картинку и смотрел, как зубастые треугольные морды прожорливо распахивались, ловя густые красные капли девичьей крови, а их тела переплелись в один тошнотворный лоснящийся комок плоти.

Неожиданно черная женщина запустила в пруд обе руки, и Рори подумал, что сейчас то конгеры ей их и оттяпают, но та ловко выхватила из общей массы двух угрей помельче. Она крепко зажимала извивающиеся тела чуть ниже двух оттопыренных плавников у головы, не давая тварям себя укусить, и подняла вверх обе руки, демонстрируя их толпе. Люди стали выкрикивать славу и хвалу уже ей, называя всемогущей жрицей и сестрой покровителей.

– Понятно теперь, что за монумент они себе отгрохали, – прокомментировал он.

– Значит этот шар – типа памятник угрям? – с недоумением в голосе откликнулся Рори.

– Скорее тотем, они, похоже, им поклоняются, – сказала Ив, брезгливо передернув плечами.

Жрица наконец бросила конгеров обратно к их склизким собратьям и отвела руку девушки от пруда, а затем под одобрительные возгласы толпы перетянула рану белой тряпицей.

– Надеюсь на этом всё, – облегченно произнес Рори.

– Не думаю, – процедил Ламфада.

– Кровь избранницы чиста и покровители согласны взять её в жены! – ликовала жрица, – так проводим же её в путь по священной дороге!

Двое помощников подхватили девушку под руки, толпа расступилась, пропуская их и женщину в черном вперед, а затем все вместе они двинулись из деревни по мощеной дороге, ведущей к морю. Люди испытывали облегчение от того, что скоро все закончится, и были уже более оживлены, а может даже возбуждены предвкушением развязки. Все груженые мясом телеги покатили вслед за этим странным сборищем.

– Они идут к нам. – Констатировал Ламфада глухим, бесцветным голосом.

– Но зачем? Что они хотят с ней сделать? Бросить в воду? Так воды же и нет пока! – Рори обернулся и с удивлением обнаружил, что вода уже рядом. Еще недавно казавшаяся далекой кромка подступала и была не более чем в километре от лодки.

Все трое путешественников посмотрели в сторону горизонта.

– Ламф, или мой поджаренный мозг совсем заглючило, как и опасался братец, или эта вода шевелится, – медленно выдавила из себя Ив.

Ламф без лишних слов отвел муху от идущей по дороге процессии и направил её к линии отлива. По сравнению с тем, что они через несколько минут увидели на экране, все недавние ночные кошмары показались Рори лишь забавными фантазиями.

Подбирающаяся всё ближе к берегу и шлюпке вода кишела угрями. Это уже была не жидкость, а живая масса, состоящая из миллионов голодных существ. Рори почему-то точно знал, что они голодны, и теперь понял, для чего предназначалось столько овечьих туш.

Некоторые самые крупные особи ползли впереди, по-змеиному извиваясь, отталкиваясь от песчаного дна мощными уплощенными хвостами и оставляя на нем лентовидные орнаменты. На их спинах плясали солнечные блики, а звук, издаваемый угрями при движении, был похож на многократно усиленный шум прибоя. Это зрелище могло бы показаться красивым, если бы не внушало людям такой первобытный, животный страх. Рори впервые в жизни почувствовал себя добычей.

– В шлюпку, скорее! – скомандовала Ив.

– Но как же девушка? – возмутился Ламфада. – Эти психи точно её в жертву принусут!

– Но как мы отобьем её у толпы, как ты верно заметил, невменяемых островитян?

– Не знаю, Ив, но мы должны им помешать, нельзя отдать её на растерзание этим тварям, ты же понимаешь!

Девчонка раздраженно кивнула. Рори заметил, что на длиннорукого находит возбуждение, как в тот раз, когда он кинулся не него с пистолетом, или когда орал на них на «Энбарр». Но к счастью Ламфада не потерял контроля над собой, а повел муху к процессии, бормоча под нос какие-то ругательства, и, видимо, лихорадочно разрабатывая план спасения.

Когда они опять взглянули на экран, оказалось, что толпа уже остановилась. Дрожащая невеста неверными шагами двигалась по дороге всего в какой-то сотне метров от лодки. В лице её ни осталось и кровинки, а белая некогда тряпица, перевязывавшая руку, напротив была алой от крови. Яркие пятна появились и на платье с той стороны, где оно касалось руки, но никому уже не было дела до досадной неряшливости в гардеробе «невесты». Конгеры не привередливы, сожрут и так.

Все сопровождающие остались далеко позади, у линии берега рядом с телегами, с которых они, видимо, будут сбрасывать дары своим покровителям. Черная фигура возвышалась перед ними, и взгляд её был устремлен на девушку, но идти дальше жрица не решилась.

Не заметить их ярко-оранжевую шлюпку было совершенно невозможно, но самих путешественников островитянам видно не было из-за наклона дороги и выдающейся передней части бота. Наверное, угрепоклонники решили, что конгеры сами могут справиться с любой помехой на своем пути или просто побоялись подходить ближе.

– Она будто не в себе, как заколдованная, – прохрипел Ламфада. – Добровольно идет к собственной смерти.

Рори еще раз посмотрел на приближающихся с одной стороны угрей, потом кинул взгляд на монитор и спотыкающуюся, как лунатик, девушку. Он прикинул шансы, как часто делал это, гоняя по игровым локациям с Шэй.

– Ламф, через пять, максимум семь минут, угри будут здесь. Эти из деревни тоже могут кинуться сюда, если мы покажемся им на глаза и станем затаскивать её в шлюпку. Так что придется подождать, а потом, в последний момент, когда она будет максимально близко, я соскочу с лодки, схвачу её и мы вместе залезаем внутрь. Вы уже должны быть там, чтобы задраить люк и быть готовыми включать мотор, как только уровень воды поднимется достаточно высоко. Оружия у них нет, так что по идее мы можем смыться отсюда вместе с ней.

– Нет, за девушкой пойду я, а ты, в случае чего, должен следить за Ив!

– Я сама за собой могу следить, опекуны мне тут нашлись!

– Я понятия не имею, как обращаться с этой штуковиной, – Рори ткнул пальцем в открытый люк, – и вообще со всеми твоими девайсами, без которых нам, как я понимаю, придется очень туго!

– Зато я умею обращаться со всем, с чем надо, – спокойно изрекла Ив. – Пусть идет, Рори, так надо, ему надо.

Ламфада кинул на спутницу полный благодарности взгляд и передал ей пульт от «мухи.

– Сигнал пройдет через обшивку? – уточнила она, уже спускаясь внутрь шлюпки, прихватив ноут, но не закрывая его, а зажав полусогнутой левой рукой.

– Конечно, она же для разведки местности предназначена, но на всякий случай держи пульт поближе к иллюминатуру.

Всклокоченная рыжая голова исчезла в круглом отверстии люка. Рори колебался, неужели и правда стоит отправлять Ламфаду совсем одного? Ладно своей головой рисковать, но если что-то пойдет не так, вина окажется и на Рори тоже. Хотя, вон Ив совершенно спокойна, она-то, наверное, привыкла к такому. «Доверяй команде и действуй по обстоятельствам» – увещевала она его еще перед отправлением. Как знала!

– Удачи, – только и смог сказать Рори. Он в последний раз взглянул на угрей, и увидел, что предводители черного полчища были уже здесь. Несколько конгеров проползи мимо лодки, стремясь вперед, на запах кровавого мяса.

Ив и Рори уселись за столом и впились глазами в монитор. Несколько минут ничего не происходило.

– Ламф, они здесь! – заорала Ив, потому что они первыми через искусственный глаз камеры увидели надвигающуюся лавину черных тел. Через мгновение эта масса навалилась на дорогу и устремилась вперед. Лодка стала опасно покачиваться, но пока что держалась под натиском.

– А ведь они не свистят, совершенно не свистят, – уронила девчонка, и в голосе её слышались отвращение и страх. Значит и её спокойствие было только внешним.

Тут же они увидели, как Ламфада спрыгнул вниз и пошел, еле удерживая равновесие среди извивающихся скользких рыбин, так и норовивших оттяпать кусок от его штанины.

– Обувь у него подходящая, – отметил Рори, вспоминая, что на ногах Ламфа всегда красовались грубые громоздкие ботинки из толстой кожи, похожие на часть армейского обмундирования.

Технарь насколько мог быстро продвигался к девушке, которая, как назло, замерла на дороге с широко распахнутыми, полными ужаса глазами. Заметив долговязую фигуру, идущую ей на встречу, страх на её лице на мгновение сменился удивлением.

– Иди сюда! – звал Ламфада. – Скорее, мы тебе поможем!

И девушка вроде хотела что-то ответить, но вместо этого пронзительно закричала от боли. Наверное, мелкие острые зубы одной из ползучих тварей добрались до её босых ног. Зато боль вывела её из оцепенения, и она кинулась к своему спасителю. Он легко подхватил её на руки, избавляя от болезненных укусов, и в несколько больших то ли шагов, то ли прыжков преодолел расстояние до шлюпки.

– Я надеюсь, у тебя трансляция записывается, – с деланным равнодушием осведомилась Ив, когда люк захлопнулся, а технарь с девушкой рухнули на пол.

– Ага, – выдохнул запыхавшийся герой, – а что?

– Буду пересматривать этот момент долгими зимними вечерами, – ответила Ив, кивнув на беснующуюся на мониторе фигуру черной жрицы. Разъяренная, она металась среди своих подданных, но так и не могла никого заставить преследовать беглецов.

* * *

– На вот, пожуй, это помогает, – Ив поставила на стол перед спасенной тарелку с картофельными чипсами, которыми у них в пищеблоке был забит целый большущий пластиковый контейнер.

Выращиваемая на гидропонике картошка была основой кухни корабельщиков, и нравилась Рори во всех без исключения видах. Для длительного хранения тонко нарезанные ломтики картофеля, лишь слегка смазанные дефицитным на «Темре» маслом, жарили в огромных духовках на вечно шумном и задымленном камбузе, а затем фасовали по таким герметичным контейнерам, чтобы можно было взять с собой на рыбалку или использовать в качестве перекусов.

Ламфада продолжал копаться в одной из сумок, пытаясь найти «кое-что, припасенное как раз для таких случаев». Для каких таких? Вряд ли отплывая, а вернее катапультируясь с платформы, длиннорукий рассчитывал, что будет спасать несчастных девиц от конгеров-людоедов, хотя, кто его знает. Он, в отличие от девушки, совершенно не выглядел потрясенным, а был наоборот чересчур деятелен и на удивление болтлив.

Прошло уже больше часа, как они плыли в открытом море, оставив позади остров угрепоклонников, а несостоявшаяся жертва всё сидела, и лишь кивала или мотала головой в ответ на любые вопросы и предложения. Её руки уже не тряслись, но она опять впала в какую-то апатию, видимо, вызванную пережитым шоком.

Ив первым делом обработала ей порез на руке, покрыла регенерирующей мазью и замотала бинтом. Сказала, что по уму надо бы зашить, но без Слане не рискнет, так что наложила под повязку несколько стягивающих полосок пластыря. Хорошо, что шлюпка была укомплектована полноценной аптечкой, рана резаная и большая, долго бы заживала, а так дня за два-три затянется, хотя шрам, наверное, останется. Во время всех процедур девушка только разок поморщилась, когда Ив налила на порез антисептик, а в остальном безучастно следила глазами за всеми её действиями.

– Вот, нашел! – с победоносным выражением на лице Ламфада извлек из сумки страшно замызганный пакет, из пакета еще пакет, оттуда какой-то бумажный сверток, и в итоге – маленькую жестяную баночку с надписью «Какао».

– Ого, – с уважением произнесла Ив, – вот это щедрость, Ламф.

Длиннорукий включил их походную плитку, достал кастрюльку, банку с молоком из мини-холодильника, довел его до кипения и немного пошаманил с какао-порошком и какими-то еще сыпучестями. Шлюпку наполнил сладкий запах шоколада и ванили. С нескрываемой гордостью он водрузил на стол три кружки с поднимающимися над ними ароматными завитками пара, и настойчиво пододвинул одну к девушке.

Та робко подняла на него глаза, и, ко всеобщему облегчению, нерешительно протянула руки к кружке.

– Только смотри аккуратно, оно горячее, – предупредил Ламф с почти ласковыми интонациями в голосе, которые раньше от него можно было услышать только в адрес своих гаджетов. Рори и Ив удивленно переглянулись, но к счастью последняя воздержалась от обычных для неё едких комментариев.

Некоторое время они молча наслаждались напитком. Рори казалось, что он вполне представлял себе вкус какао, ведь у них в Городе был шоко – газировка со вкусом какао-бобов, но настоящий терпкий вкус горячего шоколада и в сравнение не шел с синтезированной на фабрике дрянью.

– Вкусно-то так…

– Эх, было бы нам где овец разводить, как этим придурошным с острова, тогда бы еще вкуснее было, хотя и на козьем молоке неплохо. – Девушка странно посмотрела на Ламфаду, и он осекся. – Ой, прости, я не тебя имел в виду, я про то, ну, как они с тобой поступили, и животных жалко, и угри эти, ну дурость же страшная, и вообще…

– Жрица говорила, что если мы не будем каждый год отдавать им невесту, то они нас накажут. Поглотят весь остров и нас вместе с ним. – Голос её звучал мягко и нежно, слишком по-детски, хотя ростом она оказалась даже выше Рори и на вид ей было лет восемнадцать.

– Никого они не накажут, просто привыкли, что вы их кормите! И на кой морской черт им невеста? Они же рыбы! – вспылила Ив.

– Чтобы помочь им возродиться, чтобы стать матерью миллионов…

– Каким таким образом, хотела бы я знать? Хотя нет, не хотела бы, вот этого мой поджарившийся мозг точно не выдержит. Ты понимаешь, что тебя должны были просто сожрать? Или у них диета такая, по одной девчонке в белом платье в год, и тогда нерест удался?!

– Не кричи, Ив, она не виновата, им там всем эта жрица, наверное, голову задурила, – попытался осадить её Рори.

– Маэл говорил, что никто никогда не видел, как угри размножаются, и поэтому вокруг них куча всяких легенд появилась, – припомнил технарь. – Например, некоторые моряки на полном серьезе считали, что иногда, в какие-то особенно лунные весенние ночи, все конгеры собираются в одном месте океана, сплетаются в огромный шар и зачинают потомство. Потом, говорят, из-за их икры море в сплошной суп превращается.

А из икринок вылупляются совершенно невероятные личинки, мальки… лептоцифалы или как-то так. Они прозрачные, как полиэтилен или силикон медицинский, плоские, а внутри скелет такими белыми ниточками, как прожилки на листе. Я фотку в базе находил, те еще монстры, потому что внутри всего этого прозрачного геля – пасть с зубищами в полбашки.

– Ну а эти еще и мутанты, похоже, раз такие здоровые, – поддержал Рори. – На острове народ, наверное, после Войны совсем одичал и отчаялся, кто-то байки эти вспомнил, конгеров вживую увидел и перетрухал, а дальше пошло-поехало. Ты сама мне рассказывала, что слухи на «Темре» хуже ржавчины распространяются, а тут островок маленький, и никакой связи с внешним миром. Понапридумывали себе страшилок, стали этих тварей подкармливать, а они только и рады.

– Хотя, мне кажется, им что человек, что овца – разницы никакой, ты уж прости. – резюмировал Ламф, обращаясь к девушке.

– И в сказаниях говорится, что конгеры – это порождения фомора Тетры, что в образе морского чудовища мстит поправшим древний закон людям, – примирительно подытожила Ив. – И, помнится, Морриган как-то обратилась в угря опутала ноги Кухулина, не давая ему биться… – Но в любом случае, это не повод их бояться и тем более приносить им жертвы.

Девушка продолжала молчать, но отхлебнула большой глоток какао, и как будто немного порозовела. Они еще немного поболтали между собой о каких-то уже более отвлеченных вещах. Например, о том где Ламфада урвал такое отличное какао (как всегда выменял у собирателей на какие-то свои тайные услуги), всё ли в порядке с компасом и другими приборами (да, вообще отход по угрям прошел «как по маслу», почему-то все с излишним энтузиазмом смеялись над этой не особенно оригинальной шуткой), и, наконец, не расплескался ли при экстренном отплытии их чудесный суп (ни капли не пролилось, крышка у кастрюли оказалась что надо, и хватит всем по тарелке на ужин даже с учетом расширившегося состава команды).

– Тебя как зовут-то? – спросила Ив.

– Ала.

– Отлично, я – Ив, вот этот герой, он же кок, он же наш незаменимый мастер по всяким хитромудрым штукам – Ламфада, а этот любитель чипсов, похожий на иглобрюха в гневе, только без иголок – Рори.

У него как раз был полон рот хрустящих картофельных ломтиков, так что Рори и не пытался отпираться от столь нелестного сравнения, а Ала наконец-то улыбнулась.

Глава 11 – Китовая аллея

Это, видно, одна из тех больших старых рыб, о которых я читал в сожженной мною книге. Они так стары и велики, что на спинах их вырос целый лес. Теперь я знаю, что это правда.

Плавание Святого Брендана

Плыли весь день без приключений, а учитывая то, как он начался, Ив была этому рада. Первая вечерняя вахта досталась ей, вернее она выбила это право у Рори и Ламфа, которые опять взялись играть в бебиситтеров и упорно укладывали её спать. Ив пообещала себе, что по возвращении Киллиану несдобровать за накручивание всех и вся без особого на то повода.

Она в который раз перепроверила курс, и убедившись, что шлюпка плывет строго на запад, устроилась в углу за столом, оперевшись спиной на стену и вытянув ноги на скамье. Ив потихоньку достала плеер и включила один из своих любимых треков. Она сделала этот выбор не задумываясь, автоматически, и только потом поняла, как он сейчас кстати.

Мама часто напевала Ив эту песню на древнем языке вместо колыбельной и рассказывала, что она написана на стихи допотопного поэта, Мартина О’Диреана. Слова были простые, даже Ив с её не самым блестящим знанием языка их понимала. Хотя этот О’Диреан умер раньше, чем весь его мир рассыпался в прах, она представляла себе, как поэт сидит один у огня и вспоминает остров, каким он был до Потопа. Он рассказывает о том, что, несмотря ни на что, он смог бы найти покой, хотя бы и недолгий, среди своих людей, на своем острове среди моря, гуляя по его побережью, с утра до вечера, с понедельника до субботы, но только там, дома, на западе. Что он смог бы найти покой только среди своих людей, вдали от сердечной боли, от отчаянных мук ума, от безрадостного одиночества, от грубых речей – там, дома, на западе…[16]

Музыка наполняла Ив спокойствием, а мысли текли неспешно, как окутанные сумерками воды океана за бортом. Остальная троица кое-как разместилась на полу. Ив подозревала, что оба её рыцаря будут бдить и попытаются не заснуть, но денек выдался тяжелый, так что, поворочавшись немного, Рори всё-таки вырубился и дышал уже тихо и ровно. Ламфада уступил свой спальный мешок Але и лег в проходе рядом с ней, головой к ногам девушки, но еще не спал, а то и дело гремел костями, с глухим стуком утыкаясь длинными руками и ногами в стены, скамьи и ящики. Неужто его так из-за этой Алы пробрало?

Ив уговорила её надеть свою запасную пару джинсов, футболку и свитер, а вот проблему обуви так легко решить не удалось, ограничившись носками потеплее опять же из ивиного гардероба. Выглядела она во всём этом не так эффектно, как в белом платье, зато удобно и кровью не заляпана. А Лафм не отрывал от нее глаз, даже если бы она вырядилась в мешок из-под этих, как же их, ну таких старых штук, которые менять приходится постоянно в машинном отделении… точно, масленых фильтров. Вот же, фоморы подери, слова разбегаются, как пыхтуны при виде пожарного шланга.

Хотя что с того, что у нее периодически провалы в памяти случаются? С кем не бывает? Килли сам после суток на вахте или когда с главами кланов за стаканчиком-другим засидится такое порой несет, что даже невозмутимая Молли ей потом жалуется. Но ничего, ему можно, он же капитан! А она значит пару каких-то слов дурацких забыла, пару имен из детства не смогла вспомнить и уже «свистать всех наверх», у Ив мозги поджарились.

Зато она до сих пор, слово в слово помнит все истории, что ей мама рассказывала и почти всё, что когда-либо в книгах прочитала про их остров, именно их, настоящий, а не тот, каким его сделали, присвоив себе, горожане. Они разделили землю острова на сектора и присвоили каждому порядковый номер, как заключенным в тюрьме. Только вот земля никогда никому не принадлежала, даже народу из сидов, и она сама решает, какой быть и как называться.

Мысленно или когда закрывала глаза, Ив, могла представить остров таким, каким он был прежде, с его густыми лесами, чистыми звонкими реками и широкими изумрудно-зелеными полями. Она знала названия его пятин, исконных областей: Улад, Коннахт, Мунстер, Лейнстер и, конечно, Мид. Знала их диннхенхас, предания о том, почему так называется каждая из пяти главных дорог, каждое, из пяти священных деревьев, каждый из пяти заезжих домов, как зовут каждого из пятерых мудрецов и многое другое.

Иногда ей казалось, что эти истории вытесняют из её мозга всё остальное, не столь важное и существенное. Будто в её голове уже не хватало места для всего сразу: мира её настоящего со всеми его сложными схемами, технологиями, механизмами, и мира того, ушедшего, безвозвратно потерянного мира прошлого, где правили мудрые боги, совершали свои подвиги герои и жили простые честные люди.

Если бы Ив не была такой упрямой, она бы даже смогла признать, что чувствует, как некоторые воспоминания постепенно ускользают, утекают, как прохладный морской песок сквозь маленькие детские пальчики в тот день, когда они с мамой и Килли бегали по отливу, брызгаясь водой, искали актиний, а потом уставшие сидели на берегу и строили песочные замки.

Если бы она была честна с собой и попыталась вспомнить лица родителей во всех подробностях, как часто делала это в детстве, то поняла бы, что черты их уже начали погружаться в туман забвения. Она еще помнила, что у мамы была родинка над губой и небольшой шрам у правого глаза, который прятался в лучиках мелких морщинок, когда она смеялась. Но Ив уже не смогла бы, не глядя на фотографию, вспомнить, каким был её нос, с горбинкой или без, а губы, полные или тонкие? Лицо отца и вовсе расплывалось, будто в линзах подзорной трубы со сбитой резкостью, зато вспоминались руки – широкие, сильные, крепкие, как ветви дерева.

«Нет ничего важнее этих слов, – говорила ей мама, читая вечером старую потертую книжку в буром переплете, – это – наше наследие. Когда-нибудь нас не станет, а остров всегда будет меняться, перековываясь в руках новых правителей, но эти истории останутся. Они смогут наполнить жизнью любой мир, даже самый жестокий и страшный. Они волшебные, но не потому, что заселены феями и леприконами, а потому что меняют каждого, кто их слышит, заставляют поверить в чудеса…»

И Ив верила. Она ждала чуда каждый день после того, как два самых дорогих человека исчезли из её жизни. Она знала, что-то должно произойти, сдвинуть с мертвой точки всю окружающую её реальность, и когда «Темра» вышла в открытое море, Ив поняла, что это уже происходит и происходит именно с ней, а не в сказке.

Она невольно взглянула на такую же как у нее растрепанную рыжую голову спящего Рори. Каково ему? Страшно, горько, обидно? Это она идет, будто по давно выбранной, прочерченной и сверенной дороге, чувствует, что попала в поток, который несет её к долгожданному чуду, а вот ему приходится очень туго.

С каждым днем она всё больше привязывалась к нему и всё больше уважала за непростой выбор, что ему пришлось сделать. Смогла бы она сама вот так взять и разглядеть за красивым фасадом своей привычной удобной жизни её жуткую, жестокую изнанку? Хватило бы у нее духу не спрятаться, как актиния в песок, а попытаться дать отпор, зная, что враг практически непобедим, всё против тебя, и шанс на успех – один на миллион?

У Рори были мать и отец, Город, в котором он вырос, и от всего этого он отказался. Поверил ей или сам почувствовал, где правда, когда впервые попал на «Темру»? Всё-таки странно, что её дом, такой привычный и знакомый, отплыл от берега и стоит теперь посреди океана.

«Темра» всегда была пристанищем для тех, кому стало невмоготу, кто больше не мог оставаться в городе. Ив много раз слышала чудны́е истории того, как люди попадали на лайнер. Один увидел чайку и решил догнать её, а птица привела его к тайному проходу в стене и сопровождала до самого корабля. Другая в отчаянии отправилась в порт, решив свести счеты с жизнью, но увидела огни «Темры», которые провели её сквозь тьму, а затем подарили друзей, семью, смысл жизни, счастье.

Иногда, Ив была в этом уверенна, новых людей приводили сами сиды. Старушка мисс Уолш, бывшая до Потопа заядлой кошатницей и даже состоявшая в какой-то организации по защите прав животных, рассказывала, что её к «Темре» привел огромный черный кот с необыкновенно умными, выразительными глазами, как пить дать кат-ши. Власти Города отобрали у неё всех питомцев и отправили «на переработку». От пережитого потрясения бедная женщина совсем потеряла себя, она рыдала днями и ночами, перестала есть и начала, как она сами призналась, сходить с ума. Но тут появился этот кот и ласково, на настойчиво стал звать её пойти за ним. На «Темре» она стала присматривать за всеми местными хвостатыми, которых на корабле было не меньше пары десятков, помогала биологам и вообще оказалась незаменимы членом их большой разномастной семьи.

Или вот взять О’Брайена. Он хоть и стал сейчас главой собирателей и невыносимым задавакой, восемь лет назад был выловлен рыбаками в открытом море на каком-то утлом куске древесины, который и лодкой-то назвать стыдно. Он тогда был не старше Ив и решил удрать с острова, потому что его родители были ужасными людьми, работали на каком-то сверхсекретном заводе и, по его словам, творили страшные вещи.

«Темра» будто притягивала к себе будущих жильцов, была, и в этом сравнении Ив находила особенную иронию, островком настоящего мира среди черного океана негативной энергии. Ив как-то так его себе и представляла. У корабельщиков было море – мягкое и ласковое, сильное и вольное, кормящее и дающее, а там, у застенников своё, только его мертвые чернильные воды текли в душах, в сердцах и головах людей. Они стирали, вымывали из их душ последнее, что осталось им после несчастий и бед, принесенных Войной – любовь и поддержку близких. Спасенный от Потопа остров затопило негативной энергией, от которой Ив мечтала когда-нибудь его избавить.

Почти у всех homo negans глаза были затуманены этой энергией, делающей их бесцветным и бесчувственным. Во взгляде Рори страшной пелены не было, и потому Ив с самого начала так боролось за него и надеялась на него. Кто знает, что еще увидел Маэл тогда в пламени очага, и что на самом деле им вместе суждено пройти.

Буквально за день до смерти друид сказал ей еще кое-что. «Настанет время, когда от успеха вашего общего с этим мальчиком дела будет зависеть очень много. И вот о чем я хочу тебя попросить, юная Ив МакНамара: не беги впереди кормы, не лезь на рожон, и дай каждому из твоих спутников совершать то, для чего они призваны. Я знаю, что ты готова взвалить на свои плечи сколь угодно тяжелую ношу, но великие дела не совершаются в одиночку. Даже в сказаниях у героя всегда есть помощники, будь то народ из сидов или просто верные друзья».

Вдруг лодку наполнил пронзительный звук тревоги, а на панели управления загорелась красная лампочка. Ламфада тут же вскочил и метнулся к приборам.

– Так я и знал, – прошипел он сквозь зубы, глядя на круглый монитор.

– Что это?! – спросила вырванная из размышлений Ив.

– Погоня…

* * *

Рори заметил, что его пробуждения в этом путешествии становятся всё менее приятными. То Ламфада в ухо наорёт, то он свою вахту проспит, а теперь вот вроде только задремал, а в шлюпке уже верещит сирена, а также Ив с Алой. Причем тревожный сигнал, установленный предусмотрительным технарем, заставить умолкнуть оказалось намного проще, чем накинувшихся на Ламфа девиц.

– Какая погоня, кто ещё может за нами гнаться?! – возмущалась Ив.

– Это они, да? Скажи мне сразу, они пришли за мной? – всхлипывая, вопрошала Ала.

– Опять ты со своими конгерами, да успокойся уже! – накинулась на и без того паникующую девушку Ив.

– Всё как сказала жрица, «придут во гневе и пожрут нечестивцев»! А теперь и вы пострадаете за моё отступничество! Отдайте меня им, выбросьте за борт, я не хочу, чтобы они растерзали и вас!

– Вот уж действительно надо было пять раз подумать, прежде чем брать на борт такую паникершу! Это, наверное, просто косяк селедки или трески, правда же, Ламф?

– Перестань на неё кричать, Ив, ты её еще больше пугаешь, – встрял Рори.

– Да замолчите вы или нет?!! – взревел Ламфада. – Я своих мыслей не слышу, не то чтобы приборов!

Девчонки мигом смолкли и замерли в изумлении. Рори тоже настороженно смотрел на друга, потому что, если не считать тот инцидент с пистолетом, еще не видел его настолько вышедшим из себя. И самое неприятное, что сейчас в его глазах не было и намека на невменяемость. Он был собран, сосредоточен и, кажется, немного напуган.

– Так, видите эти точки? – он ткнул пальцем в монитор, – Я не знаю что это, но их много и они движутся за нами по пятам. И нет, это не совпадение, если мы отклоняемся от курса, они следуют за нами, как привязанные, как будто идут по следу. Думаю, что Ала права и это всё-таки конгеры, но не вся голодная орава, а штук сто избранных охотников.

– И что мы можем сделать? – спросил Рори, с ужасом представив, как в темных океанских водах за ними следуют угри, неотвратимо, как выпущенные из лука стрелы.

– Оружия у нас практически нет, да и стрелять по рыбам – не самая умная затея, – высказалась Ив уже более спокойно. К счастью, в критических ситуациях она моментально переставала кричать и возмущаться и соображала быстрее, чем сам Рори.

– Это точно, – подтвердил Ламфада, – но пока вы тут вопели, я кое-что прикинул. При том, что скорость шлюпки я уже выставил на максимум, а отрыв продолжает сокращаться, можно рассчитать, что они нагонят нас максимум через, – технарь на секунду задумался, глядя на показания приборной панели, – двадцать-двадцать пять минут. Теоретически, за это время мы можем установить защиту.

– Только не говори, что в твоей патлатой голове есть план и на случай атаки конгеров?

– Нет, Ив, но в моей патлатой голове есть одна идея, которая, если всё сделать правильно, поможет нам избавиться от непрошеных гостей. Помнишь, в прошлом году в наш улов повадилась совать свой тупой нос старая шестижаберка[17]?

– А, мисс Кошелка! Да уж, помню, как рыбаки ругались на чем свет стоит из за порванных сетей. По-моему, она была настолько древняя, что почти ослепла и один ряд зубов у нее точно вывалился. Охотиться сил не было, так она наши сети и потрошила.

– Ну да, а как я её отвадил знаешь?

– Неа, но уверенна, что как всегда придумал какую-то свою гениальную штуковину, и все были счастливы, а ты обзавелся дополнительной пачкой какао или чая, так?

– Примерно так, а в процессе решения этой проблемы я выяснил, что акулы ужасно чувствительны к электрическим полям. У них есть своя электросенсорная система, по которой можно вдарить импульсом, а если ты его источник, то никакой Кошелке не захочется к тебе приближаться.

– Но конгеры же не акулы…

– Это я заметил, спасибо. Но у морских угрей, как у всех рыб, есть боковая линия.

– Чего?

– Это скопления таких суперчувствительных клеток, рецепторов, которые реагируют на движение, вибрации воды. Сдается мне, угри с такой сейсмосенсорной системой тоже недолюбливают сильные электрические импульсы.

– То есть ты точно не знаешь?

– А ты заметила у меня здесь полный доступ к нашей БД? А помнишь ли ты тот знаменательный разговор с твоим братцем, в котором он мне недвусмысленно запретил брать с собой какие-либо данные, способные, попади они к застенникам, поставит «Темру» под удар?

– И ты такой взял и послушался?!

– Конечно нет, – ухмыльнулся Ламф. В процессе разговора он уже успел включить ноут и воткнул в него какой-то хаб с множеством ответвлений, на концах которых болталась пара флешек, как щупальца покалеченного осьминога. Он достал из кармана ещё одну, зеленого цвета, подключил к отростку и застучал по клавишам.

– Я слил пару разделов, которые могут пригодиться в дороге, включая данные по флоре и фауне, надо проверить исходники, но у меня тут всё закодировано, так что это займет пару минут.

– Ну что ты, не торопись, у нас же их целых двадцать, – саркастически прокомментировала Ив.

– А вы не тормозите и доставайте нужные запчасти. Давай Ив, бери сумку с синей полосой, ага, вот эту, третий карман справа, да, именно он, доставай камеру.

– Что, устроим фотосессию?

– Почти. Рорс, в красном ящике рядом с тобой достань паяльник, это такая длинная штука с желтой ручкой и шнуром, и коробочку с припоем железную, она рядом с ним лежит, ага.

Постепенно на столе появились: медная проволока, переключатель, блок питания, электронный циферблат, подозрительно похожий на тот, что Рори еще недавно каждый день наблюдал на своем эмобраслете, и еще какие-то детали. Допотопный фотоаппарат был раскурочен, Ламф достал оттуда только небольшую штуку, прохожую на жука с рогами. Еще через пять минут всё уже было спаяно, соединено и прикручено.

– Поздравляю с рождением первого в ваших беспросветно далеких от высот науки и техники жизнях генератора электрических импульсов, – с нервным смешком выдал Ламф.

– А как мы его наружу вытащим, отсюда-то наверное не пробьет?

– А тут как раз вступаешь ты, Рорс. Я утрамбовываю наш ЭМИ-генератор в герметичный силиконовый чехол, а ты поднимаешься наверх, свешиваешься за борт и крепишь его как можно ниже, на уровне воды. Осталось его откалибровать, и наш отпугиватель конгеров готов.

– Почему Рори, почему не я?! – возмутилась было Ив.

– Ты тоже идешь, будешь его держать и в случае чего не дашь свалиться за борт, весьма ответственное задание, – парировал Ламф. Ив злобно зыркнула на длиннорукого, но лишь демонстративно глубоко вздохнула в ответ, показывая, что терпит его издевки только ради благого дела.

Снаружи дул ужасный ветер, и Рори пожалел, что не надел куртку. Сначала он попытался закрепить пакет с устройством, перегнувшись через борт, но мешало ограждение.

– Придется подлезть, – отрывисто сказала Ив, которая, как и он, дрожала от пронизывающего ветра и холодных брызг, то и дело колющих лицо и руки, и поэтому стучала зубами и заикалась.

Тогда Рори распластался на крыше шлюпки, а Ив вцепилась немеющими от холода руками ему в ноги, как краб клешнями.

Пальцы у него тоже уже успели порядком окоченеть, поэтому опуская ладони в воду, Рори почувствовал неожиданное тепло. Он накинул петлю, идущую от уголка гермопакета, на запястье, и в который раз подумал, что несмотря ни на что, скучает по тому чувству спокойствия, надежности, поддержки, которое у него всегда связывалось с маленьким браслетом на руке.

– Да, так получится, давай тюбик, Ив!

Он протянул вторую руку за клеящей пастой. Ламф выдал им её с приказом беречь и использовать очень осторожно. Она намертво приклеивала друг к другу всё, с чем соприкасалась, включая кожу.

– Только аккуратно, смотри не останься болтаться за бортом с приросшей к шлюпке рукой, я тебе еду сюда таскать не буду, – «подбодрила» его Ив.

Он выдавил крест-накрест две полоски пасты на плотный полупрозрачный силикон, под которым скрывались провода и другие детали механизма, прямо как скелет в личинках конгеров, о которых рассказывал технарь. Плотно прижав пакет к борту он для надежности подержал его некоторое время.

– Давайте скорее! – прокричал Ламф изнутри шлюпки, – у нас не больше восьми минут!

Шей и Рори забрались в шлюпку, люк захлопнулся, и вся команда собралась у приборной панели. Даже Ала, до того молча наблюдавшая за общей суматохой и беззвучно двигающая губами, моля своих жестоких богов о милости, подошла и впилась красными заплаканными глазами в монитор.

Теперь, когда угри подплыли близко, их было отчетливо видно на втором экране с 3D-проекцией. Даже воссозданные бортовым компьютером модели надвигающихся тварей вызывали безотчетный страх. Казалось бы, что они могут сделать прочному корпусу шлюпки? Но почему-то ни у кого даже не было сомнений в их опасности. Будто несущиеся на них извивающиеся вытянутые тела и впрямь обладали сверхъестественной силой порождений злобного подводного змея. Честно говоря, Рори предпочел бы не проверять так ли это на практике, и, судя по всему, Ламф был того же мнения.

– Ну, получайте, змеёныши, – технарь нажал кнопку, беспроводной сигнал отправился на устройство и от шлюпки в сторону конгеров прокатилась волна, потом еще одна, и ещё.

Рори не мог этого видеть, но очень живо представил, как дрогнули ряды черных бестий, как они рассыпались, ошеломленные невидимым ударом. Он почувствовал их злость, злость оттого, что добыча не просто позволяет себе отбиваться, но, невиданное дело, второй раз за день ускользает от них!

– Работает, Ламф, работает! – закричала Ив и на радостях крепко обняла длиннорукого.

Подкрашенные красным червячки на экране смешались. Рори заметил, что один попытался продолжить погоню, но отпрянул при следующем ударе волны. Рыбины сдались не сразу и предпринимали периодические попытки нападения, но с каждым новым импульсом ЭМИ-генератора преследователей становилось все меньше.

– Ты смог, ты прогнал их… – прошептала Ала восхищенно, и теперь настал черед Ламфады краснеть под восторженным взглядом девушки.

– Согласен, ты наш спаситель, Ламф, – похвалил друга Рори.

– Вы тоже молодцы, мы все отлично справились, – смущенно пробубнил Ламф, хотя было видно, что ему приятно такое внимание, особенно со стороны Алы.

Но оказалось, что расслабляться в этом путешествии им вовсе не стоит. Не прошло и получаса, как сигнализация Ламфа снова сработала.

– Вернулись?! – встревожилась Ала.

– Нет-нет, не бойся, – успокоил её Ламф. – Он щёлкнул кнопкой, и в шлюпке стало тихо. – Земля, ребят. Я поставил сигналку и на тот случай, если мы опять все заснем, а на обозримом приборами расстоянии появится суша. Ну чтобы не получилось, как в прошлый раз.

– Значит Остров, – голос Рори прозвучал сдавлено. Он ждал и страшился встречи с ним, в тайне от самого себя испытывая облегчение от постоянных задержек.

– Ну, остров, это точно, вопрос в том, какой, – заметила Ив.

* * *

«Огонек» бесшумно вошел в небольшую бухту, которую Ламф счел наиболее подходящей для швартовки: не очень крутой берег, каменистое дно. «Муху» выпускать не стали, уже стемнело и толку от нее было бы не много. Бортовые часы показывали девять вечера.

– Ну что, будем высаживаться или подождем до утра?

– А ты сможешь спать, Ламф, не зная толком где мы и что нам может здесь угрожать? – в голосе Ив не было и тени привычного насмешничества.

– Если честно, вряд ли.

– Я тоже, – согласился Рори.

– Тем более что, судя по гидролокатору, берег сильно изгибается, значит это залив, хотя может и опять какой-то мыс или осколок суши, их до потопа много вокруг большого острова было разбросано, – добавил технарь.

– Смотрите, похоже там грот, – Ив ткнула пальцем в экран.

– Отлично, в нем и пришвартуемся, мало ли, что нас здесь поджидает.

Небо было безоблачным, лАла и звезды разлились по волнам бликами чистого жемчужного света. Они медленно, на малом ходу вплыли под величественную арку грота, будто в огромный храм древних богов. Прожектор на носу шлюпки разрезал темноту, как нож масло. Встали на якорь, вылезли на крышу и надули резиновую лодку, на которой можно было дойти по мелководью до самого берега.

– Слушай, а ничего, что мы вот так шлюпку тут оставим? Никто не залезет? – обратился Рори к Ламфаде, который что-то рассовывал по своим многочисленным карманам.

– Обижаешь. Чего думаешь я тут столько вожусь? Во-первых, к люку я приладил магнитный замок, пульт-открывашка вот он, а во-вторых, заблокировал панель управления, так что даже если кто-то сюда чудесным образом проникнет, мотор завести не сможет.

– А что с обувью будем делать? Ала же босиком не пойдет, там камни, – напомнила Ив.

– Точно! – Ламф картинно стукнул себя по лбу и откинул крышку скамьи, бывшей также ящиком для походного скарба. Покопавшись немного, он извлек оттуда новехонькие резиновые сапоги, такие же оранжевые, как сам спасательный бот. Размер правда был на ногу раза в два больше, но девушка послушно надела предложенную пару, кротко поблагодарив своего благодетеля.

Вообще она теперь только что в рот к Ламфаде не заглядывала, во всем его слушалась и внимала каждому его слову с умилительным выражением лица, вызывавшим ехидное хмыканье Ив.

– И на вот, хвост собери, а то еще в воду шлепнешься, когда волосы в глаза лезть станут от ветра, – посоветовала Ив, протягивая одну из своих резинок.

Через какое-то время все наконец-таки собрались, упаковались в теплые куртки и благополучно доплыли до берега. Рори, правда, опять выставил себя полным лузером, потому что не умел грести веслами, но Ламф быстро разъяснил ему что к чему, и дело пошло на лад.

Они вытащили лодку из воды и оставили подальше от линии прибоя, а сами зашагали по камням направо вдоль берега где, судя по данным длиннорукого, должен был быть более пологий склон.

– А у нас что, нет фонарей поярче? – спросила Ив, в очередной раз споткнувшись о булыжник и помянув недобрым словом какого-то Октриаллаха, который их, по её мнению, сюда набросал.

– Есть, но ты уверенна, что хочешь сиять как гардовский прожектор, не зная, что может на этот свет прилететь?

Минут через пятнадцать команда «Огонька» стояла, вглядываясь в уходящую вдаль темноту острова. Камни под ногами сменились мягким мхом и куцей травой.

– Выключи-ка ненадолго фонарь, Ламф, – попросил Рори. – Глядите, там как-будто костер вдалеке.

– Похоже на то, – подтвердила Ив.

– Ну что, пойдем туда? – будничным тоном осведомился технарь.

– А вдруг там разбойники, людоеды… демоны?

– Не переживай, Ала, Ламф у нас и не с таким справлялся, знала бы ты, на что он способен ради банки допотопных консервов, например! А тут пока ничего страшного я не вижу. Да и мы с Рори чай не рыбья требуха, – отшутилась Ив, хотя голос её выдал пару непривычно высоких нот.

Они медленно продвигались к источнику теплого красно-желтого мерцания. Оказалось, что без фонаря идти даже удобнее. Глаза быстро привыкли к тусклому серебристому свету луны и звезд, а местность вокруг была практически ровной, с редкими валунами и кочками, которые удавалось заметить заранее.

– Выглядит как дом, но почему-то без дверей, – прошептал Рори.

– И крыша какая-то странная, неровная и поблескивает, – также тихо произнесла Ив.

Они почти вплотную приблизились к строению из неотесанного серого камня. Начал накрапывать редкий дождик, а в широком дверном проеме виднелся очаг с подвешенным над ним котелком. Можно было даже услышать мягкое потрескивание горящего торфа и бульканье какого-то варева. Пришельцы замерли, не решаясь ни войти, ни позвать хозяина этого странного жилища.

Неожиданно благостная картина домашнего уюта была заслонена темной фигурой, занявшей почти всё пространство отсутствовавшей двери.

– Проходите, дорогие гости, я давно жду вас, – изрекла тень густым глубоким басом и отступила внутрь дома.

* * *

– И что, на острове никто кроме вас не живет?

Ив сидела ближе всех к очагу, и казалось, что отсветы пламени гладят её лицо и руки, а рыжие ресницы и ареол распушенных волос выглядели такими же огненными, как с треском вылетающие жаркие искры.

– Нет, здесь никто не живет, но сюда устремляются, чтобы умереть, – отвечал человек, представившийся им как Ясконтий и дружелюбно предложивший обогреться и разделить с ним скромную трапезу.

«Так, еще один сумасшедший, мало было нам угрепоклонников» – прочел Рори на лице Ив. Кажется, хозяин дома тоже заметил скептическое выражение лица девочки и испуг Алы.

– Не страшитесь, мои юные друзья, вы первые люди за много лет, что ступили на землю этого острова, обычно же он сокрыт в тумане и дорогу сюда знают лишь рыбы, птицы и, конечно, мои друзья, гиганты морских глубин.

– Случаем, не конгеры? – с плохо скрываемым вызовом осведомился Ламф. С появлением в их команде Алы он и впрямь вошел в роль героя, смелого защитника слабых.

– Нет, эти хищники сюда не заплывают.

– Тогда кто же? Не поймите нас превратно, просто после недавних событий мы несколько насторожено относимся к появляющимся откуда ни возьмись островам, – пояснил технарь.

– Расскажите же, что случилось с вами на пути в мою обитель, – мягко увильнул от вопроса Ясконтий.

Он выглядел как один из тех людей в книге, картинками из которой были расписаны руки Ламфады. Из-под скрывающего практически все тело длинного вылинявшего балахона выглядывали тонкие руки и ноги с огрубевшей посеревшей кожей, а голова на длинной шее с острым торчащим кадыком выныривала из вытертого, кое-где надорванного ворота рясы.

Возраст его было невозможно определить, как у старого тиса со сгнившей сердцевиной нельзя посчитать кольца. На вид Рори дал бы ему не больше пятидесяти, но во взгляде Ясконтия таилась глубокая мудрость, какая зыбится в глазах древних стариков. Кое-как остриженные волосы (он явно сам орудовал висевшими на стене большими ножницами) были светлыми, соломенными, а в таких и седину-то до поры совсем не видно.

Обычно Ив никому не спускала таких ответов вопросом на вопрос, но тут почему-то принялась подробно, с чувством и длинными лирическими отступлениями, в которых описывала реакцию на события то одного, то другого члена их команды, рассказывать о пережитом днем приключении.

Невольно Рори и сам заслушался, будто бы и не был свидетелем и участником бегства от конгеров, а внимал строкам из старинного иммрама[18]. Ив проделывала со словами совершенно неимоверные вещи, как Ламфада со своими шнурами и кодами. Подмечала каждый невольно оброненный взгляд, вырвавшийся вздох, узнаваемо передавала манеру речи и жесты любого, о ком говорила. Даже жрица, хотя Ив была ни малость на неё не похожа, выглядела в её исполнении до дрожи устрашающе, особенно когда девчонка встала, и завернувшись в одеяло изобразила воздевшую руки к небу черную женщину. Тень на стене была точь в точь похожа на страшную фигуру с извивающимися в ее руках конгерами, так что Ив даже инстинктивно сжалась и придвинулась поближе к Ламфу.

Пока цветные стеклышки истории складывались перед слушателями в наполненный теплым светом очага витраж, красочно изображающий картину произошедшего, Ясконтий бесцветной тенью ходил меж ними, подавая тарелки с густой похлебкой и кружки с ароматным травяным напитком, щедро сдобренным мёдом. Никто не отказался от предложенного угощения, и даже Ив, делая паузы в самых напряженным местах, отхлебывала глоток другой из шершавой глиняной кружки.

– И так благодаря находчивости нашего длиннорукого героя и слаженной работе всей команды, мы во второй раз спаслись от стай «черной смерти», как назвал бы конгеров любой, кто видел их кровожадные орды.

В завершении она многозначительно обвела всех взглядом и принялась за еду. Рори встрепенулся, будто очнулся ото сна, а Ала наоборот заснула, положив голову на плечо Ламфады.

– Оставайтесь-ка вы у меня, отважные странники, выспитесь и восстановите силы, – промолвил Ясконтий. – Мне пора отправляться в обход своих владений. Вы же как раз сможете разместиться на тех самых тюфяках, на которых сейчас и сидите. Вчера ветер напел мне, что приближаются гости, и я набил мешки свежей мягкой соломой и птичьими перьями. Одеял на всех не хватит, но очаг дает достаточно тепла. Я вернусь к вашему пробуждению, а теперь, отдыхайте.

С этими словами он вышел из дома, а убаюканные теплом и рассказом путешественники без лишних возражений разместились на вытянувшихся вдоль стен самодельных матрасах. Рори было подумал, что стоит обсудить безопасность такого ночлега, но Ала уже спала, а Ламф преспокойно устраивался рядом. Ив тоже не высказала возражений, кроме тех, что она не калека и в одеяле не нуждается, раз их всего два. В итоге кусок шерстяного полотна неопределенного цвета достался Рори, но когда Ив ровно засопела, он встал и бережно её накрыл.

Чуть ли не впервые с того дня, как Рори покинул Город, он спал без кошмаров и не вскакивал, как обычно, два-три раза за ночь, переводя дух и радуясь спасительной реальности. Потому утром, проснувшись от аппетитного запаха жарящейся яичницы, он был в прекрасном настроении и чувствовал себя как никогда отдохнувшим.

Хозяин лачуги, ставшей для путников настоящим гостеприимным заезжим домом, как и обещал, вернулся и уже готовил еду для гостей. Неужели он совсем не спал? Его лицо выглядело еще более бледным и осунувшимся чем вчера.

– Это яйца моих соседок, кайр да казарок, которые не пожалели такого лакомства для наших гостей, – пояснил отшельник, снимая с огня большую, черную от копоти сковороду.

Умывшись в закутке, где стояла пара тазов с водой, показавшейся Рори совершенно ледяной, друзья поели, сидя с тарелками прямо на тюфяках, как и вчера вечером. Стола в доме почему-то не было. Запивали сытный завтрак тем же травяным варом, который был вкусным даже по меркам чайного гурмана Ламфады, а уж вересковый мёд! Оказалось, что холмы на юге острова поросли этим растением с нежными розовыми цветами, а трудолюбивые пчелы в ульях Ясконтия исправно всё лето собирали сладкий нектар и заполняли соты.

– Даже не верится, что здесь водятся дикие птицы! – нечленораздельно поделилась радостью Ив. Рот её был набит яичницей. – Мы думали они все вымерли, ну кроме разве что чаек, эту наглую братию даже если очень постараться – не вывести, живучие, как тараканы.

– О, наши пернатые братья и сестры во многом разумнее нас, а уж сколько тысяч миль они могут пролететь в поисках места для гнездовья и пищи для птенцов, нам и не снилось! Они не только выжили сами, но помогают теперь выживать и нам, не так ли?

– Ага, я лично им страшно благодарен, – поддакнул довольный Ламф.

– Ну что ж, раз вы, как я с радостью вижу, теперь сыты и полны сил, пришло время познакомить вас с Китовым островом.

Вслед за отшельником они вышли из дома. Первой ахнула Ала, оглядевшись по сторонам и поняв, что крыша их дома выстлана ничем иным, как сушеными рыбьими хвостами. Их острые сдвоенные плавники лежали на скатах внахлест, как черепица, и поблескивали на солнце остатками радужной чешуи.

– Вас удивляет моя кровля? Что ж и мне приходится выживать, но лесов на острове нет, а дерева, выбрасываемого на берег, не хватило бы для такой большой работы. Зато в единственной реке этой земли плещется столько лосося, что острогу можно втыкать в поток с закрытыми глазами, и все равно не останешься без улова.

– А как же дождь? – усомнился Ламфада.

– Вода рыбе не помеха! Хотя здесь я немного схитрил: хвосты скрепил меж собой клеем из рыбьей кожи, а временами приходится покрывать крышу китовым жиром, который не дает влаге её разрушить.

Рори не мог понять, не шутит ли их новый знакомец. Хотя вот она крыша, вот они хвосты, и на голову им сегодня не капало, хотя ночью шел небольшой дождь.

– Я вот и сумки, и ботинки из рыбьей кожи шью, мягче и удобнее во всем свете не сыскать! – с гордостью сказал Ясконтий, демонстрируя на собственных ногах некое подобие сапог того же землисто-коричневого цвета, что и весь его гардероб.

Тут Ала оживилась и, борясь со смущением, спросила, не найдется ли у него лишней пары.

– Просто эти сапоги слишком большие и при каждом шаге как будто норовят специально побольнее впиться в ногу.

– Конечно, бедная, несчастная девочка! – отшельник кинулся в дом и через пару минут вернулся с такой же странной на вид обувью.

Ала с видимым облегчением сняла свои оранжевые сапожищи и надела предложенные, плотно затянув вокруг щиколоток их завязки.

– Спасибо! – просияла она, потоптавшись на месте, – мягко, будто босыми ногами по мху ступаешь.

– Ну вот, – обрадовался Ясконтий, – у меня самого стопа небольшая, но всё-таки чуть длиннее твоей, так что я подложил зимнюю стельку из мягкой шерсти, да и холода не за горами.

– Я очень вам благодарна, – горячо заверила его Ала. – Но я не вижу здесь овец, или вы держите их вдали от дома? Я заметила, что на равнине что-то белеет.

– Нет, овцы да бараны здесь не живут, но у меня есть не только пернатые, но и лохматые соседи. Одна медвежья семья то и дело оставляет для меня клочья отборной шерсти в зарослях ежевики вон за тем холмом.

Рори попытался представить этих соседей и мысленно пожелал никогда с ними не встречаться. Как он помнил из уроков биологии, это были огромные, зубастые, когтистые и чрезвычайно опасные допотопные звери, которые, наверное, просто периодически линяют или цепляются шерстью за колючки, а Ясконтий, видно, совсем не в себе от одиночества, раз считает их чем-то вроде живущих неподалеку родственников.

К счастью, друзья воздержались от комментариев, лишь Ламф притворно закашлялся, чтобы скрыть вырвавшийся смешок. Все-таки Ясконтий оказал им гостеприимство и был очень добр, а что до странностей, то у кого их нет? Ламф просто на себя в зеркало давно не смотрел.

– Сейчас вы поймете, почему этот остров называется Китовым, – произнес их проводник с каким-то внутренним трепетом, и они направились к белеющим вдалеке постройкам. Правда понять, что это на самом деле такое, удалось, только подойдя совсем близко.

Перед ними предстал идеально ровный холм или курган, насыпанный кем-то в незапамятные времена. Вокруг его подножья, безмолвными белыми стажами в два ряда стояли гигантские кости, вкопанные на равном расстоянии друг от друга. Это была опоясывающая весь холм костяная аллея, а её острые пики высотой в несколько человеческих ростов вонзались в небо и казалось, что сам остров оскалился, отпугивая неведомого противника.

Если бы Рори больше запоминал на уроках и меньше надеялся на подсказки визора, он мог бы узнать в белых изогнутых костях китовые челюсти, а в других, массивных и широких – вкопанные носовой частью в землю черепа этих морских гигантов, напоминающие огромных, расставивших клешни крабов.

– Кости великана… – уронила повеселевшая было за время прогулки Ала и прижалась к Ламфаде. Тот обнял девушку за плечи своей чересчур длинной рукой и посмотрел на Ясконтия, ожидая объяснений.

– О нет, это мои оборонительные стены, защита, дарованная мне теми, кто населяет самые сокровенные глубины океана. Это кости китов, приплывших сюда, чтобы упокоиться миром и отдать свою силу во благо.

Вслед за отшельником все четверо поднялись на холм, в центре которого стоял вкопанный в землю валун. Рори сразу заметил, что он весь испещрен резьбой в виде одного единственного повторяющегося символа из трех идущих из единого центра спиралей, трискелиона, как и на его маленьком камешке.

Путешественники молча стояли на вершине и наслаждались красотой раскинувшегося перед ними пейзажа. Изжелта-зеленый ковер осенней травы с редкими выступами серой и рыжеватой каменистой породы покрывал каждую пядь этой одинокой земли и обрывался лишь там, где твердь встречалась с морем. Его воды неспешно колыхались вдалеке, с еле слышным шумом накатывая на берег, но Рори знал, что под натянутым спокойствием стальной глади скрывается великая разрушительная сила, готовая вырваться наружу, как только представится момент.

– Но как эти кости могут тебя защитить, да и от кого? – недоумевала Ив, продолжая хмуриться. – Я так поняла, что на острове больше нет людей, и звери тебя не трогают, а даже наоборот…

– Давайте присядем здесь, дорогие мои гости, и я поведаю вам о своей судьбе, – предложил Ясконтий, указывая на поросшее клевером место подле камня.

– Я не знаю, как зло пришло в наш мир, – начал он свой рассказ, обратив взгляд за горизонт и погрузившись в воспоминания, – но в том краю, где я вырос, говорили, что зло появилось задолго до человека, однако именно человек стал его лучшим другом.

Я плохо помню прошлую жизнь, хотя знаю, что был изгнан из своих мест за проступок, считающийся непростительным. У меня была семья: жена, сын и дочь, но все они погибли. Наша лодка попала в шторм, в котором выжил лишь я, очнувшись на берегу этого острова.

В отчаянии я несколько дней метался по его берегам, надеясь найти своих близких или хотя бы похоронить их тела, но море поглотило всё без остатка. Я клял небо и землю, всех людей и богов, саму жизнь, потерявшую всякий смысл. Обессилев, я забился в какую-то пещеру и погрузился в тяжелый мучительный сон.

Не думаю, что имею право рассказывать вам о том, как обрел свое знание, но проснувшись через три дня я вышел из каменной утробы холма совершенно другим. У меня появилось дело, цель, что намного больше и важнее меня самого.

Я пошел на восток, спустился на каменистый пляж и увидел, что там на берегу лежит кит. Он был еще жив. Я гладил гиганта глубин и оставался с ним, пока последние силы его не покинули. Затем я разделал тушу и разделил между всеми обитателями острова так, чтобы никто не остался обиженным. Когда же птицы и крабы дочиста обглодали кости, а море и солнце выбелило их, я принялся возводить этот кромлех.

Год за годом киты приплывают сюда, чтобы умереть с честью и в славе вернуться в подводные чертоги Тетры. Мне же выпало помогать им в этом, а они помогают мне защищать то, что сокрыто под холмом.

Те, кто является сюда по ночам, кричат и завывают, требуя отдать им меч, копье и котел, но сам я никогда не видел, что похоронено под сводами этой гробницы. В полночь порождения тьмы обступают холм. С каждым днем они становятся всё злее и сильнее. Раньше, когда я строил эту ограду, они пытались пугать меня зловещим шепотом, проскальзывали мимо безликими тенями, но сделать ничего не могли. Сейчас же они будто бы обрели мощь и форму, и как бешенные собаки кидаются на китовую аллею.

Сегодняшняя ночь была самой тяжелой из всех, они будто почуяли ваше прибытие и утроили усилия. Я сидел здесь же, прислонившись спиной к спасительному камню, молил о спасении, но даже отсюда слышал, как трещат, крошатся изнутри эти белые кости.

Он повернулся к путникам, и с заметным облегчением произнес то, что, видно, давно крутилось у него на языке.

– Море привело вас ко мне именно сейчас, и поэтому я прошу о помощи. Верите вы мне или нет, проведите со мной эту ночь на холме. Не ради оказанного мной гостеприимства и не для собственной пользы, ведь за такую услугу я не смогу вам дать ничего, кроме благодарности. Но просто потому что, я верю, вы можете мне помочь.

Глава 13 – Фоморы

Поднимите мне веко, о воины, – молвил Балор, – дабы поглядел я на болтАла, что ко мне обратился.

Битва при Маг Туиред

– Я уже говорил, что это полное безумие?

– Да, Ламф, раз сто, а я повторяю, что иду с Ясконтием, и Рори тоже, – пропыхтела Ив, хотя её поклажа была самой легкой. Рори бросил на спутницу встревоженный взгляд, понимая, что всё-таки капитан не зря противился отъезду сестры. Не смотря на все предостережения, они опять втягивают её в какую-то рискованную затею, очень далекую от основной цели их путешествия.

Вчетвером они вновь карабкались по склону наверх к дому Ясконтия, набрав в шлюпке кучу вещей. Ламфада настоял, что раз уж они согласились принимать участие в этой авантюре, нужно «запастись всем необходимым». Интересно, что считать необходимым в такой, мягко говоря, нетривиальной ситуации? Рори, конечно, надеялся, что у технаря есть план и на случай полночного нападения бестелесных существ, но расспрашивать не решился. Ведь если плана нет, всё будет выглядеть еще тоскливее.

– А я согласна, мы просто обязаны помочь этому несчастному человеку, – неожиданно вступилась за Ясконтия Ала, – ты же слышал, он потерял всю семью, а теперь на него ополчились какие-то демоны. Ты, Ламфада, сколько угодно можешь говорить, что он сбрендил от одиночества, но на самом деле знаешь – эта чистая правда. Разве можно просто взять и поверить в то, что вы, например, спасли меня от конгеров? Никто на моем острове и не думал никогда им противостоять! Скажи мне кто неделю назад, что совсем не обязательно отправляться на корм этим тварям, я бы плюнула ему в лицо за такое оскорбление! А теперь я здесь, с вами, и вижу, что Ясконтий нуждается в помощи не меньше, чем я тогда.

Ничего себе! Если уж эта кроткая овечка так заговорила, значит и впрямь история отшельника подействовала не только на Рори. Он-то думал, что попробует уговорить остальных переждать ночь в доме, а сам пойдет с Ясконтием на холм, ну и поможет, чем сможет…

Но он все еще мыслил как застенник, на что Ив ему периодически пеняла вслух, а чаще всего просто закатывала глаза и делала укоризненное лицо. «Мы команда, Рори, а значит будем действовать вместе», – сказала она с интонацией уставшей воспитательницы детского сада, в сотый раз показывающей детям, как правильно пользоваться ДД для ежедневного осмотра. Не позволила даже рта ему открыть. Будто заранее знала, что услышит.

Ламф хоть и ворчал, но скорее для порядка. Не теряя времени, он стал раскладывать содержимое сумок и ящиков на раскинутом перед домом Ясконтия большом куске водонепроницаемой палаточной ткани. Технарь спокойно и методично что-то перебирал, скручивал, проверял и в итоге сформировал пять комплектов молодого бойца с неведомыми существами.

– Так, смотрите, – начал пояснять Ламфада, демонстрируя называемые предметы, которые громоздились на одинаковых ярко-оранжевых нейлоновых сумках с эмбарровской эмблемой. – Каждому полагается: один фонарик (попробуйте только угробить), один фальшфейер (вдруг они яркого света не выносят), нож стальной допотопный армейского образца – сгодится как для открывания консервов, так и для близкого боя, наручники пластиковые типа петля…

– Ламф, – прервала увлеченного оратора Ив, – ты вообще в себе? Какие ко всем морским чертям наручники? Тебе же сказано, что они бес-те-лес-ны-е, то есть нет рук, ног и прочих частей, которые можно заковать или поранить!

– Ну они же как-то на нас нападать будут? И ежу морскому понятно, что лучше быть готовыми ко всему, так? Я просто просчитываю варианты и уменьшаю риски. – Невозмутимо отозвался новоявленный инструктор.

– Вот, например, есть шанс, что они боятся огня, потому что в твоих любимых сказках часто всякая злобная нечисть не может приблизиться к костру или очагу. Поэтому у нас в наборе имеется зажигалка, – длиннорукий выудил из кармана древнюю бензиновую зажигалку в железном корпусе, щелкнул кремень, и её толстый фитиль тотчас же расцвел красным огоньком, – а ещё неплохо бы сделать «коктейли Молотова», правда у нас бутылок раз два и обчелся. Плюс возьмем с собой веревку, которую пропитаем горючей смесью и подожжём.

Ив громко вздохнула и состроила страдальческую мину, но остальные, включая Ясконтия, продолжали с любопытством внимать разошедшемуся технарю. Вообще, Ламфада будто только и ждал подобного момента.

Не даром в его любимых песнях воспевались то винтовки, то ракеты класса земля-воздух, то еще какое-то оружие, а главным призывом была вечная боевая готовность. Так вот, оказалось Ламф действительно хранил этот завет допотопных предков – борцов за свободу, и был всегда готов идти в бой, как те самые парни из старой бригады[19], – главное хорошо подготовиться и вовремя пополнить боезапасы.

– Или вот железо. Ясконтий почему-то запрещает нам пользоваться пистолетами и мне даже пришлось согласиться оставить их на борту, хотя во многих преданиях говорится, что злые фейри недолюбливают этот металл во всех его проявлениях, поэтому в каждом наборе имеется по большому железному гвоздю, – серьезно продолжил длиннорукий.

Тут пришел черед Рори подавиться смешком, потому что вся «Темра» была обшита железом, но при этом кишмя кишела фейри всех мастей. Да он сам лично видел клуракана, спящего в железном ящике для огнетушителя! Но вслух, конечно, говорить этого не стал. Зачем лишать человека удовольствия?

– Так, дальше, я нашел упоминания о том, что раньше с нечистой силой боролись солью, так что в наборе есть по мешочку с выпаренной морской солью, любезно предоставленной Ясконтием. Еще в книжках в есть советы про то, что надо вывернуть наизнанку всю или хотя бы верхнюю одежду, потом пишут, что хорошо защищают некоторые травы, например, венок из плюща с вербеной, очанкой, крестовником, зверобоем, бузиной и рябиной…

– Может ты нам и веночки сплетешь, а Ламф? – не выдержала Ив.

– Вот посмотрим, как ты заговоришь, когда какое-нибудь средство из моего арсенала тебе жизнь спасет! – с жаром запротестовал Ламфада. – Ты же понятия не имеешь, что нас там ждет! Может их только, я не знаю, сосновым колом можно убить, а у нас его не окажется!

Разгорающуюся перепалку прервал Ясконтий:

– Уверен, нам очень пригодятся ваши замечательные фонарики, которые несомненно помогут значительно меньше спотыкаться по дороге к холму, что до остального… – отшельник помедлил, подбирая слова, – не думаю, что нам удастся с пользой употребить все эти отборные и, наверное, очень эффективные средства, потому что фоморы…

– Фоморы?!! – хором переспросили Рори, Ив и Ламфада.

– Ты же вроде говорил о демонах? – на лице Ив отразился неподдельный ужас. – Ну обычных таких, типа призраков: таш, фетч, банши там или дуллахан, нет?

Рори буквально почувствовал, как в голове Ив оживают многочисленные сказания о битвах с фоморами, этими страшными древними существами, которых народ из сидов в незапамятные времена изгнал с Острова.

– Я не знаю о каких демонах ты говоришь, девочка. Но те, что приходят ко мне по ночам, называют себя фоморами.

* * *

Фонарики действительно пригодились. Примерно за час до полуночи впятером они вышли из дома Ясконтия. Отойдя на несколько метров, Рори еще раз обернулся, глядя как в очаге этого странного жилища без окон и дверей мирно продолжает жить своей текуче-искрящейся жизнью огонь.

Все его инстинкты были против того, чтобы покидать теплое, светлое, безопасное место, и тащиться навстречу неизвестности, но он заставил умолкнуть панически верещащий внутренний голос.

Еще полчаса назад они сидели на мягких тюфяках и слушали как Ив снова пересказывает им все истории о фоморах, что были ей известны. За день подготовки по просьбе Ламфа они переслушали множество похищений, разрушений, видений и конечно, битв. Последней оказалась Битва на Равнине Столбов.

– А потом предрекла она конец света и всякое зло, что случится в ту пору, каждую месть и болезнь. – Ив сидела с закрытыми глазами и поглаживала шершавые бока теплой глиняной кружки, которую держала в руках. – Вот как пела она:

Не увижу я света, что мил мне. Весна без цветов, Скотина без молока, Женщины без стыда, Мужи без отваги, Пленники без короля, Леса без желудей, Море бесплодное, Лживый суд старцев, Неправые речи брегонов, Станет каждый предателем, Каждый мальчик грабителем, Сын возляжет на ложе отца, Зятем другого тогда станет каждый, Дурные времена, Сын обманет отца, Дочь обманет мать.

– Могла бы выбрать и что-то более жизнеутверждающее, – проворчал Ламфада, – вот иди с таким в бой.

– Сам напросился, я же сказала, вы их и так небось всё наизусть знаете, а ничего веселого там нет. Лучше бы сам песню какую из своего репертуара спел.

– Ага, ты как будто не слышала, как я пою! А кто попросил меня для сохранности нервов всей команды звукоизоляцию в ду́ше поставить?

– Ну то на «Темре», а сейчас все средства хороши, запевай. – И Ламф действительно затянул дурным голосом свою любимую «Oh, father why are you so sad…[20]», а Ив подхватила, и вечер окончился под аккомпанемент их нестройного пения.

А Рори складывал свою сумку и думал, что почти всё из того жуткого предсказания про дурные времена уже сбылось, так что ему и бояться нечего. Например, отца он предал, ограбил (если считать грабежом похищение пленницы из правительственного здания) и обманул совсем недавно.

Взошла луна. Но если вчера казалось, что она гостеприимно освещает путникам дорогу, то сегодня её бледно-желтый лик выглядел зловещим. Правда, судя по то и дело набегающим облакам, не долго ей осталось за ними подглядывать.

К большому облегчению Рори тумана не было, но по сравнению с днем значительно похолодало, и трава потемнела от выпавшей росы. Ноги промокли почти сразу, потому что на Рори всё еще были его любимые городские кроссовки, с которыми он не захотел расстаться даже когда Ламф выкружил ему где-то такие же армейские берцы, как у него самого. Зато выданная еще на «Темре» куртка защищала от ветра и отлично согревала.

Легкие наполнял аромат земли, травы и ночных цветов. Вдалеке рокотало, разбиваясь о скалы, неспокойное море, и пронзительно вскрикивала какая-то птица.

– Давайте еще раз повторим порядок действий, – предложил Ламфада. – Если одна из тварей начинает напирать на ограждение, попеременно пробуем все наши методы воздействия. Если какой-то из них срабатывает, в чем я не сомневаюсь, стараемся не тратить его запас бездумно, а лишь сдерживаем наступление. Решение об атаке и попытке уничтожения объектов принимаем совместно и не в коем случае не кидаемся сломя голову в бой, ты поняла, Ив?

– Да всё я поняла! Только мы не с людьми идем сражаться, а с… ну с теми самыми, чтобы они сами себя подрали! Это даже звучит по-идиотски, а что уж нам с ними делать, вообще не представляю… – закончила она упавшим голосом.

– Не страшись, девочка, ведь ты сильна, как Маха, и мудра, как Бригита, – ободряюще произнес Ясконтий. – Я бы не решился просить вашей помощи, если бы не верил в победу.

Ив что-то невнятно пробурчала в ответ, но была заметно польщена.

Они поднялись на холм, с которого открывался вид на соседнее возвышение, окруженное частоколом из китовых остовов. Кости словно светились изнутри, а стоящий в центре валун выпячивался из земли, как гигантский надгробный камень, на котором мерцали белые лунные отсветы.

По совету Ив, Рори старался внимательно следить за всем, что происходит вокруг, и прислушиваться к своим ощущениям.

– Ты можешь видеть сидов, всегда мог, намного лучше, чем я или Ламф, – тихо сказала ему Ив, пока они рассовывали свои запасы по сумкам, – ты можешь говорить с ними, а значит, скорее всего, и этих… кто бы они ни были, почувствуешь. Постарайся предупредить нас, как только они появятся, и вообще говори обо всем странном, необычном, даже если будешь думать, что тебе почудилось.

Пока вроде бы ничего такого не происходило. Ясконтий шагал впереди и изредка оборачивался проверить, не отстал ли кто. Рори шел бок о бок с Ив, а Ламф в паре с Алой. Они без приключений добрались до холма и вошли внутрь выстроенной отшельником ограды.

Сооружение вблизи оказалось еще более впечатляющим. Сколько же времени и сил Ясконтий потратил, чтобы его создать! Сколько лет он провел на этом острове? И неужели киты действительно сами выбирали этот осколок сущи местом своего последнего пристанища?

Рори представил, как этот совершенно не грозный на вид человек глядит в темные слезящиеся глаза умирающего гиганта, провожает его в последний путь, а затем методично разделывает китовые туши, орудуя тем громадным топором на длинной ручке с лезвием в форме полумесяца, на который он сейчас опирался, как на посох, и старинной пилой, чьи острые зубья хищно поблескивают в свете затухающего пламени очага в доме отшельника, где она осталась висеть на стене.

Сначала он пластами срезает кожу, мясо и жир, складывает в кучи или относит поближе к медвежьим угодьям. Потом сливает сотни литров крови, вытаскивает из скелета склизкие внутренности и кидает их в море на радость чайкам и рыбам. Он трудится час, два, три, целый день, отирая рукавом смешанный с китовой кровью пот. Вся его немудреная одежда окрашивается бурым, пропитывается тошнотворным железистым запахом, но он ничто по сравнению с тем смрадом, что будет стоять здесь через несколько дней, когда измождённый тяжким трудом Ясконтий вернется к себе и без сил рухнет на тюфяк у дальней стены. Но и на этом его работа не закончена. Когда китовые останки очистятся от плоти, кости придется пилить и тащить на себе сюда, к холму, а потом вкапывать в неподатливую землю…

Рори увидел всё это также четко и ясно, как кадры вирта в смарт-очках, даже еще реальнее, потому что на доли секунды будто сам стал Ясконтием. Он слышал треск вспарываемой железом плоти, хлипкие плюхающие звуки изливающейся алой жидкости, чувствовал резкий запах мертвого тела кита. Боль и усталость наполняла каждую клетку его существа, но разум был спокоен и сосредоточен. Он делал единственно важное дело, ради которого стоит претерпеть такую малость, а когда всё кончится, возможно, он будет прощен и сможет наконец увидеть жену и детей…

Рори словно окунулся с головой в чужие воспоминания, а когда вынырнул, они стали и его собственными. Он взглянул на спутников, но никто кажется не заметил, как он провалился в сознание Ясконтия, включая самого китобоя по неволе. Значит и у отшельника была своя тайная надежда, дающая ему силы, помогающая преодолевать все невзгоды и продолжать жить. Только смогут ли они ему помочь?

– Когда, говоришь, они повылезают? – с показной бравадой спросил Ламф. Наверное, своим наигранно бодрым тоном он хотел вселить хоть немного уверенности в Алу, поддержать её, потому что девушка была сама не своя от страха: вздрагивала, оборачивалась на каждый шорох, вглядывалась в сгустившуюся темноту.

– Обычно они начинают появляться не позже чем за четверть часа до полуночи, – бесцветным голосом изрек Ясконтий.

– Сейчас половина, – сообщила Ив, сверившись с часами в своем олдскульном компасе, который достала из внутреннего кармана смешной канареечного цвета куртки с красным капюшоном, похожим на открытый рот птенца.

– Осталось немного времени, чтобы приготовиться, – Ламфада стал доставать из рюкзака и перепроверять свои запасы.

Он расположил в центре круга четыре снятых со шлюпки прожектора. Было решено подключить их к переносному аккумулятору, тяжеленую сумку с которым тащил Рори, и направить на все четыре стороны света. Ламф обещал, что заряда хватит до самого утра. Луч первого мощного светильника как стрела прорезал тьму, выкроив длинную полосу в сокрытом ночью пространстве.

– Да уж, если они не будут знать, на кого нападать, то это, – технарь кивнул на осветительный прибор, – прямая наводка, не промахнуться. Как разметка на оптическом прицеле.

Странно, если раньше корабельщики беспрестанно поминали фоморов, то теперь и не особенно стесняющийся в выражениях Ламф избегал называть их даже в форме обычной присказки.

– Рорс, Ив, тащите веревку, давайте разложим её по периметру.

Пропитанный горючей смесью толстый канат лег ровным кругом, прочертив еще одну границу между людьми и наступающим мраком.

– Подожгу, когда появится повод, – решил длиннорукий.

Они встали наизготовку спиной к камню, который казался надежным защитником их тылов. Когда Рори обернулся, чтобы еще раз взглянуть на выдолбленные на валуне рисунки, ему показалось, что линии трискелионов чуть заметно мерцают.

– Ив, глянь-ка сюда, по-моему, они немного…

– Светятся! Да, Рори, и правда!

– Да нет, это, наверное, лунный свет отражается, он же из кварцита, – предположил Ламф. Они с Алой тоже приблизились и уставились на камень.

– Нет, они и правда будто изнутри подсвечены… – согласилась Ала.

– Значит они уже близко, – сообщил Ясконтий.

– О, так это твоя сигнализация! – попытался пошутить Ламф, – конечно, громоздкая немного, а так одобряю.

ЛАла окончательно скрылась за тучами и начал накрапывать холодный мелкий дождь. Вдруг полночный горизонт опоясала яркая огнистая полоса, вспоров мрачную тьму. Раздался мощный громовой раскат, гул от которого дрожью прокатился по земле. Рори почувствовал под ногами легкую вибрацию.

Это было последнее более-менее связное, осознанное его ощущение, потому что всё, что произошло потом он ещё долгое время реконструировал в памяти, склеивая обрывки собственных воспоминаний и рассказы остальных очевидцев.

* * *

Когда далёкое пламенное свечение стало затухать, на его фоне начали появляться яркие голубые вспышки, будто прочерченные падающими с неба метеорами. Рори вспомнил, как читал когда-то в BADB о том, что одной из возможных причин Потопа считалось падение на поверхность земли особенно крупного космического тела. Но то, что он видел сейчас, было скорее похоже на метеоритный дождь. Как будто сотни звёзд сорвались с неба и рухнули на несчастный маленький островок, затерянный где-то на бесконечных океанских просторах.

Гроза тоже не заставила себя ждать, вступив со своей громыхающей трескучей партией. То, что Рори в темноте принял за облака оказалось настоящими толстыми набухшими тучами, которые в одночасье прорвались мощными потоками воды, стальной в свете прожектора и вспышках молний.

– И у тебя тут так каждую ночь? – обратился к отшельнику Ламфада, перекрикивая внезапно накативший шум.

– Такое я вижу впервые… – откликнулся Ясконтий, и его лицо до того побледнело, что щетина на впавших щеках казалась ярко, угольно черной.

Спустя несколько невероятно долгих, будто растянувшихся во времени минут, когда за плотной пеленой хлынувшего дождя не было видно практически ничего, стали появляться они. Жуткие твари, которые, казалось просто физически не могут существовать в этом мире, выступали из тьмы, разрывая ткань реальности.

Сначала они являли себя по одной-две за раз и были более или менее похожи на людей. Вот слева от Рори блеснул разряд и в его сознании до конца жизни запечатлелась освещенная молнией человекоподобная фигура, одна половина которой была совершенно зеленой от земли до макушки, будто покрытой плотным слоем гнилостной плесени. Она воздела руки к небу, как тогда сделал это Маэл, и также как он огласила призыв.

Но из алой разверстой пасти и горящих изумрудным пламенем глаз чудовища лился не мелодичный возглас, похожий на песню тысячи труб, каким почивший друид «Темры» созывал народ из сидов на Битву при отплытии. Тот крик, что вырвался из этого потустороннего существа, сбивал с ног. Он рвал, лупил и корежил само бытие, выпрастывая все самое страшное, грязное, низкое, скрывавшееся до сих пор в его потаенных областях.

Крик впивался в черепа как раскаленные гвозди, а мысль о том, что барабанные перепонки могут лопнуть, показалась Рори неплохим вариантом развития событий. Но тут он понял, что в этом звуке слышалась не только древняя, безграничная как океанские воды, злоба, но и страх, отчетливый страх смерти и забвения. Значит они здесь – не просто наживка для хищника, не простая добыча, но враги и соперники, а это уже неплохо.

Затем прямо в луче устремленного в ночь прожектора возникла женщина, хотя Рори подозревал, что категория пола была не самыми важными и устойчивыми признаком, которым можно было бы воспользоваться при описании этого.

На огромном, свитом в тугие кольца аспидно-черном змеином хвосте балансировало чешуйчатое тело, очертаниями повторявшее от пояса женскую фигуру. Грудь и руки её скрывали доспехи из матового темно-серого металла, а на голове в ареоле из развивающихся смоляных волос красовался шлем с гребнем из отрубленных человеческих пальцев. Они шевелились, подрагивали и иногда сгибались, отчего у Рори к горлу подступил ком. В правой руке она держала копье с кроваво-красным наконечником, будто сделанным из гигантского огранённого рубина.

Её взгляд и лицо, хоть оно и было частично скрыто шлемом, выражали такую неизбывную ненависть, что Рори на какое-то время оцепенел, глядя в два бездонных опалово-желтых омута глаз с вертикальными вытянутыми зрачками.

– Рори, ты их видишь?! – кричала ему Ив, пробиваясь через охватившее его омертвение. – Говори, говори с нами! – требовала она и с силой потрясла друга за плечи.

Что-что, а проводить в чувства эта девчонка умела как никто. Рори вышел из ступора и стал тараторить, захлебываясь словами и попадающим в рот дождем, безжалостно хлеставшим по людям, но, казалось, незаметным для прибывающих потусторонних тварей.

– Слева вижу ревущего полуголого великана с палицей из огромной кости. Рядом с ним тощая синяя дрянь с головой ястреба и ногами, похожими на кувшины. За четвертым от прожектора китовым черепом в воздухе висит какая-то коричневая кожистая наполовину летучая мышь с уродливым человеческим лицом. Она тоже кричит. Они все кричат, Ив, ты слышишь?!

– Мы слышим, Рорс, мы все отлично слышим, – ответил за нее Ламфада, поджигая веревку, – но ни черта не видим!

– Кого-кого, а чертей тут хватает, Ламф, – горько вздохнул Рори, как раз приметивший нечто рогатое, подползавшее к ограждению, проворно перебирающее крабьими лапами и клацающее зубастыми синими клешнями. Когда канат вспыхнул ярким горячим пламенем, испугавшийся полукраб попятился.

Не то чтобы Рори точно знал, как именно должны выглядеть черти, но видел пару картинок в библиотеке, а добрая четверть всех исторгнутых темнотой тварей могла похвастаться теми или иными рогами: козлиными, бараньими, оленьими или даже длинными отростками, как у улиток, заканчивающимися круглыми, беспрестанно вращающимися глазами.

– А огонь-то и им и впрямь не нравится! – обрадовался Рори.

Другую часть фоморской массы, которая стала обступать холм группами, кое-где успевшими слиться в сплошную линию, можно было отнести к полунасекомым. Отвратительные полупрозрачные крылья, торчащие хитиновые сочленения, фасетчатые глаза, острые жала, раздутые белесые брюшки, множество волосатых лап и хищно шевелящиеся жвалы причудливо соединялись с человеческими руками, ногами и головами.

Не менее мерзко выглядели и те, чей облик был наполовину звериным. Крысьи морды и хвосты при человеческих телах, лающие собачьи пасти на плечах карликов, извергающие икру полужабы и извивающиеся полуящерицы с человеческими лицами, несколько полуптиц. Леденящая кровь мешанина их перьев, лап, хвостов, перепонок, клыков и когтей.

– Они обступили нас плотным кольцом, но те, что больше смахивают на людей, видимо, их предводители, пока остаются в стороне, – заметил Рори. – Оружие есть только у них, они все в доспехах, с мечами, щитами, как рыцари на старых картинах в «Темре», ну только с небольшими оговорками в виде драконьих хвостов или там волчьих морд.

– Сколько их?

– Главарей? Я насчитал пока не больше десяти, погоди… семь, их всего семь!

– Чего же они ждут? – ни к кому собственно не обращаясь, воскликнула Ала.

Внезапно крик зеленого человека прекратился, и не смотря на звуки грозы, его отсутствие показалось благословенным и совершенно неожиданным облегчением, практически тишиной. Кишащие вокруг холма твари тоже смолкли.

Тут Ламф охнул, Ала в ужасе отступила и прижалась к нему, а Ив только и смогла, что выдохнуть на одной ноте, забыв от удивления даже закрыть потом рот.

– Мы их тоже видим, Рорс, – и это последнее, что я вообще хотел бы увидеть в жизни, – собравшись с силами произнес Ламфада. – Как будто пелена спала, и они проявились все разом.

Тысячи жадных, алчущих глаз уставились на пятерых людишек, столпившихся у камня. Они шелестели, цокали и хлюпали своими конечностями, слюна капала из хищно оскаленных пастей, но вся свора ждала приказа, сигнала к атаке, а пока лишь предвкушала скорую и сладкую расправу.

– Жалеешь, наверное, теперь, что мы тебя от угрей-то спасли? – с нервным смешком обратилась Ив к Але. – Я вот жалею, с ними у нас было больше шансов поладить, чем с этими.

Рори тоже невольно отступил на несколько шагов к валуну и где-то на краю подсознания отметил, что от камня будто бы исходит тепло.

– Их никогда не приходило так много… – выдавил Ясконтий с отчаянием в голосе.

– Ну так и случай необычный, – заметил Рори, – столько народу собралось их встречать, а то ты всё один да один.

Вдруг Ала с боевым воплем, достойным древней воительницы Медб, метнула в одного из монстров нож, который, видимо, заранее достала, приготовившись защищаться. Чудовище с рыбьим, как у конгера, хвостом и мордой, у которого лишь покрытые жёсткой черной шерсть руки и ноги напоминали о человеческой природе, замертво рухнуло наземь. Рукоятка ножа осталась торчать из его груди там, где у людей обычно расположено сердце.

– Всё-таки у тебя на них зуб, – одобрительно закивала Ив, а окружавшие жертву Алы сородичи, недолго думая, накинулись на мертвеца и стали с гадким чавканьем пожирать его еще теплую плоть.

– Это было очень круто! – с восхищением произнес Ламф, – и немного расточительно, ножей у нас мало. Но все равно невероятно круто!

– И еще это значит, что ты у нас всё-таки гений, дорогой мой длиннорукий друг, – заключил Рори, потому что вот уже второе из твоих хваленых средств точно работает!

– Тогда надо проверить и остальные, – с энтузиазмом подхватил Ламфада.

Когда в неприятеля полетел первый брошенный технарем «коктейль Молотова», Рори было подумал, что им удастся выкрутиться, потому что твари с писком и ревом разбегались от огня, а загоревшись за считанные секунды превращались в золу, будто были сделаны из бумаги. Но бутылок было всего пять и снаряды быстро закончились.

– Давай-ка насыплем соли им на хвосты! – предложила Ив, и метнула горсть из своего мешочка. Эффект был неожиданным. Соляные кристаллы будто прожигали фоморов насквозь, с шипением разъедая кожу, чешую, щетину и даже крепкие на вид панцири. Они корчились и визжали, в панике кидались в рассыпную и давили друг друга.

– А ну доставай свой гербарий! – скомандовала девчонка, – Проверим и его!

И Ламф полез в сумку за пучками, собирая которые вызвал такое невероятное количество издевок со стороны Ив, что Рори удивлялся, как ей еще не досталось по шее хотя бы в воспитательных целях. Наверное, технарь сдерживался, памятуя о её слабом здоровье, или просто не слушал.

Рори продолжал внимательно наблюдать за фоморами, не принимая участия в тестировании орудий. Он начал замечать в их облике не то чтобы закономерность, но какую-то общую логику. Как будто кому-то настолько же не сведущему в физиологии людей и животных, насколько сам Рори до недавнего времени ничего не понимал в корабельной жизни, сказали: «Надо наделать побольше чудовищ». И тогда этот кто-то слепил их как бы наудачу: здесь хвост, там нога, тут рука, по середине вроде бы должно быть туловище, сверху голова, иногда по бокам можно для разнообразия добавить плавники и крылья. Но всё равно они были какими-то чрезмерно, нарочито ужасными, как декорации в детском театре на «Темре».

Неожиданно, ободренный успехами своих помощников в бой вступил Ясконтий. Стоя у самого края круга, огражденного кромлехом из китовых костей и всё ещё горящей веревкой, он принялся рубить чудовищ своим тонким и острым как лезвие топором на длинном древке.

Долгая практика свежевания китов не прошла даром, каждый его выпад был смертоносным и попадал точно в цель. Он уничтожил не меньше сотни уродливых существ, когда по их рядам прокатилась волна окриков, и твари расступились, пропуская скользящую в луче прожектора женщину-змею. Она двигалась грациозно и неотвратимо, как девятый вал.

Мелкие фоморы испуганно притихли, и даже дождь как будто стал реже, а гром и вовсе укатился к морю и звучал теперь откуда-то издалека.

– Оказывается, ты не только строитель, но и воин, – произнесла женщина низким гортанным голосом. – Мы давно наблюдаем за тобой, Ясконтий, и приятно видеть, что ты умеешь не только разделывать мертвечину, но и убивать.

Отшельник молчал.

– Хотя что это я, ведь тебе не впервой отнимать безвинные жизни, не так ли? Ведь именно из-за убийства ты и оказался здесь, на нашем острове.

– Этот остров не принадлежит твоему племени, – резко осадил её Ясконтий.

– Тогда кому же он принадлежит? – мягко продолжила она, – тебе? Или может быть твоим маленьким друзьям?

– Это остров китов.

– Это кладбище китов! – резко вскрикнула воительница, и указала копьем на одну из вкопанных в землю костей. – Ты прячешься от меня за оградой и не решаешься принять бой, как и тогда, когда ты выстрелил в спину тому несчастному мальчишке!

Ясконтий вздрогнул, как от удара.

– Я… я не видел его, это была случайность!

– Но сейчас-то ты можешь сразиться! Выйди ко мне, и покажи, на что ты способен, падальщик!

– Стой, это ловушка! – Но окрик Ив прозвучал одновременно с тем, как Ясконтий переступил через веревку и оказался на расстоянии одного броска копья от змеехвостой.

Но та не спешила прикончить выманенную из укрытия жертву. Она кровожадно улыбнулась и облизала губы темным, раздвоенным языком. Рори удивился, как она умудряется нормально разговаривать с такой штукой во рту.

– О, как давно я ждала этого момента! – расхохоталась женщина-змея, и её смех подхватили уродливые прихвостни, расступившиеся и образовавшие вокруг неё и Ясконтия подобие бойцовской арены. – Но мы были слабы и безвидны, как тьма над бездною, пока эта глупая девчонка, – она повела копьем в сторону Ив, – ни принялась рассказывать о нас, а остальные детишки довершил начатое, веря каждому её слову.

Ив пораженно ахнула и в сердцах довольно неприлично выругалась, вызвав еще один раскат смеха копьеносицы.

– Да-да, Ясконтий, ты был бы в большей безопасности, останься ты защищать холм сам, ведь ты практически не умеешь бояться, а разум твой настолько затуманен и фантазия так бедна, что раньше мы не могли стать ничем, кроме безликих теней.

– Теперь понятно, почему работают все дурацкие средства Ламфады, – прошептала Ив Рори на ухо, – потому что он в них верит, да и мы все очень хотим, чтобы они помогали!

– Но я честнее тебя, мелкое теплокровное, – продолжила воительница, – а потому мы сразимся на равных. – Рубиново-красный наконечник её копья вдруг будто ожил и разросся, распластался в точно такую же, как у Ясконтия, серповидную секиру с острым концом.

– Битва на алебардах, как в старые добрые времена! – проревела она и сделала первый стремительный выпад, вложив в него энергию распрямляющихся, как скрученная пружина, колец своего хвоста.

Отшельник не без труда от него уклонился.

– Назови мне своё имя, чтобы я смог достойно похоронить тебя, – сказал Ясконтий после серии сокрушительных ударов, которыми они обменялись.

– Я Кейтленн, королева фоморов, предсказательница и провидица, и я предрекаю твою скорую смерть, Ясконтий!

Рори безотрывно смотрел, как с грохотом и лязгом скрещиваются, обрушиваются друг на друга красная и стальная алебарды. Отшельнику удалось сильно ранить Кейтленн, глубоко полоснув по её чудовищному хвосту, из-за чего она стала менее быстрой и изворотливой. Он же был юрким и вертким, плясал вокруг демоницы, старался достать её сбоку, когда она на доли секунды задерживалась, чтобы развернуться.

Но фоморка не осталась в долгу, и в итоге наградила его страшным ударом в левое бедро. Рубиновое острие глубоко вошло в плоть, хотя Ясконтий всё-таки успел вовремя отшатнуться и не оказался на него насаженным. Он упал на одно колено и схватился рукой за рану.

Видя его слабость, королева фоморов занесла секиру для победного удара, но вдруг Ясконтий, собрав последние силы, выпрямился и метнул своё оружие, одним точным броском вонзив острый клиновидный конец алебарды прямо в яремную впадину на шее Кейтленн.

Женщина-змея вскрикнула, алебарда Ясконтия с глухим стуком упала на землю, глаза Кейтленн расширились от внезапной жуткой боли, но руки продолжали опускаться. Рори будто в замедленной съемке увидел, как мерцающее красное лезвие плавно прошло через кожу, мышцы и кости человека, отделив голову от тела. Голова Ясконтия откатилась в гущу фоморов, а ставшая полем битвы прогалина моментально затянулась, заполнившись верещащими тварями.

Ив рыдала взахлеб, вырывалась из его рук и продолжала твердить, что они должны его похоронить, что его там сожрут, и это будет их вина, но Рори не отпускал девчонку до тех пор, пока та не успокоилась. Ламф попытался было проложить себе путь к телу Ясконтия солью, но ряды фоморов смыкались также быстро, как и расступались под градом жгучих крупинок.

Рори хотел отвести глаза, перестать смотреть на мерзкое чавкающее копошение там, где только что упало тело их друга, но не мог. Что стало с трупом Кейтленн он не увидел, но вряд ли они пустили бы в расход собственную королеву.

Расправившись с добычей, озверевшие от свежей крови монстры стали бросаться на барьер. Веревка давно выгорела и теперь друзей защищал лишь заслон из китовых костей, между которыми фоморы не могли даже щупальце просунуть, будто бы там было какое-то сверхмощное электрическое или магнитное поле.

Они ходили кругами, истошно орали и требовали, чтобы люди вышли и сразились, но никто не хотел раньше времени разделить судьбу Ясконтия.

– Что мы будем делать? – дрожащим голосом спросила Ив, пока они, израсходовав весь запас метательный орудий, снова отступали к камню. Её серые глаза казались оледеневшими от сковавшего душу страха.

Не успел Рори ответить, как вдруг земля опять задрожала под их ногами, а освещенная прожектором площадка перед холмом почти полностью опустела. «А вот и смена декораций» – отстраненно подумал он.

К ним широким гордым шагом приближался закованный в блестящие золотом доспехи человек.

Он был огромного, метра четыре, роста, а единственный глаз его располагался на лбу над переносицей и был закрыт. В остальном же ничего особенно ужасного в нем не было, но Ив почему-то схватила Рори за руку и больно впилась ногтями ему в кожу.

– Я чувствую, ты узнала меня, филидесса, – пробасил великан.

– Да! – с вызовом в голосе ответила Ив. – Ты Балор, король фоморов, и мы только что прикончили твою хвостатую женушку!

– Это была честная схватка. Но и Кейтленн отняла жизнь у одного из вас.

– Ничего, нас осталось достаточно, чтобы дать вам отпор!

– Нам пора поговорить, дети, знающие наши имена. – Начал одноглазый. За его спиной встали еще пятеро фоморских предводителей, и тут Рори понял, что все фантастические существа, кишевшие здесь, были их порождениями, мороком, созданным, чтобы нагнать на них страху.

Настоящими были только эти, и выглядели она намного менее экзотично. У одного на руках колосилась медвежья шерсть, у другого изо рта торчали кабаньи клыки, у третьей половина лица была покрыта гнойными ранами и струпьями, но после всего увиденного, это не казалось ни шокирующим, ни оригинальным.

Зеленый друид стоял по правую руку от Балора и беззвучно смеялся, глядя разгадавшему загадку Рори прямо в глаза.

– Отдайте нам то, что по праву наше, и сможете сесть в свою лодку и плыть куда глаза глядят, – пообещал Балор.

– Мы не можем нарушить обещание, тем более данное человеку, которого по вашей милости уже нет в живых, – вступил в разговор Ламфада.

– Но это не ваша битва, дети из плавучего города! – возвысил голос Балор, – У вас есть великая миссия, которая останется невыполненной, если вы погибнете здесь ради глупых слов, за которые с вас даже некому спросить.

– Что ж, найдутся и другие, а мы умрем без клейма предательства на душе, – гордо отозвался Ламф, будто почувствовавший себя героем древнего сказания.

А ведь им предлагали убираться отсюда подобру-поздорову без особенных последствий, и у них все еще был шанс окончить начатое и спасти Город.

– Смерть нашего друга должна быть отомщена, – безапелляционно выдала Ала со злобой, какой сложно ожидать от такой ангелоподобной девушки.

Предводитель фоморов будто задумался, и над холмом повисло тяжелое ожидание. Рори слышал, как гулко пульсирует кровь в висках, а в желудке ледяным комом ворочается что-то постороннее.

– А что скажешь ты, видящий?

Голова Балора повернулась к Рори, и мальчик каким-то шестым чувством понял, что фомор ощущает каждый удар его сердца, улавливает, как шевелятся волосы на его голове, знает, что его руки потны от страха, а мысли мечутся в поисках хоть какого-то выхода.

– Скажу, что для слепца ты слишком много знаешь, но всё равно говоришь, как последний глупец и трус! – громко, отчетливо и отчаянно нагло прокричал Рори.

Балор покраснел от ярости, его огромные кулаки сжались и костяшки на них побелели.

– Поднимите мне веко, о воины, дабы поглядел я на болтАла, что ко мне обратился! – приказал король.

И тут одновременно произошло сразу несколько вещей. Четверо фоморов, вооружившись подобием рогатины, кинулись к своему королю, чтобы поднять веко на его смертоносном глазу. А ведь именно эту историю рассказывала им Ив перед тем, как они вышли из дома отшельника, и путешественники сразу поняли, что как только этот глаз откроется, их собственная история оборвется, что называется, на самом интересном месте.

– Закройте глаза! – успела предупредить Ив.

Рори же давно чувствовал, что камень за спиной не просто излучает тепло, а как магнитом притягивает его к себе, и пока они говорили с Балором, подошел к валуну на расстояние взмаха руки. Не успел одноглазый закончить свою последнюю фразу, как ладонь мальчика коснулась горячей шершавой поверхности, и тогда камень… запел!

Если призма способна преломлять луч белого света и расщеплять его на все цвета радуги, то этот камень, казалось, собрал все звуки острова, повторяющиеся и протяженные во времени: шум и грохот разбивающегося о скалы моря, шуршание песка, шорох травы, жужжание пчел и пение птиц, все произнесенные людьми слова и все песни упокоившихся здесь китов, каждый удар сердца и каждый вздох. Камень выпустил их из себя одним мощным, сметающим все на своем пути потоком.

Рори опять, как тогда на «Темре», будто вышел из своего тела и оказался рядом с ним, видя, что его собственные глаза крепко зажмурены. Глаз же Балора был широко распахнут и из него бил невидимый для людей луч темной, вихрящейся дымными клубами энергии. Но навстречу ему ударила другая волна, шедшая от камня. Они столкнулись на границе кромлеха, и в месте их столкновения китовые кости тут же рассыпались в пыль.

– Что происходит, Рори? Ты что-нибудь видишь? – закричала Ив.

Завороженно смотрящий на схлестнувшиеся потоки энергии призрачный Рори опомнился и тут же почувствовал жжение. Его левая рука, всё еще соприкасающаяся с камнем, горела огнем, но и сквозь ткань нагрудного кармана комбинезона настойчиво пробивался жар.

Он в последний раз кинул взгляд на Балора, запомнил, где тот находится, и вернулся в свое тело.

– Я знаю, что надо делать, Ив!

Рори на ощупь достал из кармана подаренный ему в ночь на Самайн камешек и запустил им в короля фоморов.

«И вышиб он глаз через голову наружу, так что воинство самого Балора узрело его» – прошептал Рори, теряя сознание.

* * *

– Рори, очнись! Рори!

Чьи-то руки больно хлестали его по щекам. Опять, опять он просыпается в какой-то отвратительно недружелюбной атмосфере. Всё тело ломило, как будто он грохнулся на землю с высоты нескольких метров. Примерно так же паршиво он чувствовал себя после той знаменательной прогулки по кладбищу кораблей, с которой и начались все его безумные приключения.

В воздухе стоял запах гари, а когда Рори неохотно открыл глаза, он увидел, что лицо Ив покрыто слоем черной копоти. Бледную веснушчатую кожу было видно только там, где по щекам стекали дорожки слез.

Девчонка обняла его так крепко, что он закряхтел от боли.

– Ты нас спас! Ты их уничтожил! – твердила она дрожащим от переполняющих её эмоций голосом. – Ты вспомнил, как победить Балора…

Поднявшись он увидел, что вокруг почему-то светло, значит уже наступило утро. Ламфада с озадаченным видом прохаживался вдоль практически испепелившегося китового ограждения, попинывая обугленные пеньки и растрескавшиеся обрубки костей. Трава вокруг была смятой и обугленной, а на том месте, где стояли фоморы во главе со своим королем, дымились куски вывороченного дерна. Только испещренный спиралями камень казался таким же незыблемым, как и раньше.

– Мы все несколько часов провалялись в отключке, – пояснил технарь. – Видимо твоя выходка породила что-то типа взрывной волны. И вообще, я думал я один тут сумасшедший, но ты превзошёл все мои ожидания, друг! Запустить камнем в глаз Балора! Прямо как в сказании, гениально!

– Вот он, держи, – Ала протянула Рори его камень историй. Краска на нем потемнела, потрескалась и облупилась по краям, словно он опалился в пожаре. Картинку с трискелионом было практически невозможно различить.

– Когда вернемся на «Темру», я ту девчонку на руках буду носить! – пообещала Ив.

– Кстати о «Темре». Давайте-ка убираться отсюда, ребят, – предложил Ламф. – Чем скорее мы отплывем, тем меньше шансов нарваться на очередные неприятности и, возможно, когда-нибудь мы даже вернемся домой.

– Поддерживаю, – согласился Рори. – Только с тебя чашка какао, как думаешь, я заслужил?

* * *

Когда китовый остров остался далеко позади, было решено бросить якорь и хорошенько выспаться. Рори еле доплелся до резиновой лодки, а попав в спасительное нутро «Огонька» просто рухнул на пол. Походная пенка показалась ему мягкой, как перина из гусиных перьев, которую лиса-судья соорудила себе из останков несчастных жертв в одной из недавно рассказанных Ив сказок. Сажа с рук и лица была смыта в источнике по дороге, а кружка ароматного какао и горка хрустящих чипсов сильно улучшили его отношение к действительности, но глаза всё равно слипались.

Кто бы мог подумать, как мало ему на самом деле нужно для того, чтобы почувствовать себя практически счастливым. Всю жизнь родители заваливали Рори подарками, а затем уже он сам из своих эмонакоплений покупал все необходимое для поддержания статуса: самые крутые апгрейды для игр, новейшие модели визоров, множество мелких гаджетов и прочие виртуальные «примочки», без которых нормальная жизнь казалась просто невозможной.

Но что это была за жизнь? Вспоминая о ней, после всего, произошедшего с ним за последние дни, Рори не мог не изумляться тому, каким бессмысленным было его прежнее существование. Он поделился этой мыслью с Ив.

– Не говори глупостей, – отмахнулась девчонка, устраиваясь в спальном мешке. – Если бы не ты и весь твой дурацкий опыт застенника, не факт, что нам удалось бы пережить сегодняшнюю заварушку… да и предыдущие тоже. Ты видишь то, чего не видит никто из нас, и спасаешь жизни, принимаешь странные решения, но они работают, так что не отмахивайся от собственного… ну как его там называют… прошлого.

– Нам всем приходится жить со своим прошлым, – меланхолично заметил колдующий с очередным алгоритмом сигнализаций Ламфада. – Маэл говорил, что каким бы кошмарным ни казалось тебе прошлое, это всего лишь почва, земля, из которой произрастает наше будущее. Просто нужно правильно ухаживать за ростками, пропалывать сорняки, обрезать отмирающие веточки, чтобы потом гордиться результатом.

– Я понимаю, о чем ты, Рори, – тихо произнесла Ала, не поднимая взгляда от своей чашки. – С одной стороны, большее всего на свете я хотела бы забыть, что происходило со мной там, в деревне. Временами я просто ненавижу их всех, кучку идиотов, верящих спятившей тетке, возомнившей себя жрицей, и поклоняющихся уродливым рыбинам. Я вспоминаю их глаза, в которых читалось облечение и чуть ли ни радость от того, что не их дочь, сестра или внучка отправляются на съедение этим тварям, а я… – Ала вздрогнула от отвращения то ли к конгерам, то ли к своим соплеменникам, и скривилась в горькой усмешке. – Но кем бы я была без всего этого? Если бы меня каким-то чудом всю юность обходил жребий, и я бы не стала «невестой конгеров», а состарилась там, на острове, так и не узнав, что за его пределами есть жизнь? Настоящая жизнь! Я бы не познакомилась с вами, – тут она мельком взглянула на Ламфаду, который ответил ей ободряющим кивком, – не увидела бы всего этого. Страшно даже подумать! Нет, я, конечно, вряд ли перестану призирать себя за глупость и ограниченность, в которой прожила столько лет, но ведь теперь все по-другому…

– С чем я точно согласна, так это с тем, что вам обоим ужасно повезло встретиться со мной и Ламфадой, – сонно пробормотала Ив, – а то бы так и зачахли как овощи неразумные. А вот что касается самоедства, это до добра не доведет и точка. Ты вырвалась из зубов конгеров, он сбежал из-за стены, мы покинули «Темру» и, замечу, вместе только что порвали в клочья проклятых фоморов, а это о чем-то да говорит. У мироздания явно имеются на нас свои планы, так давайте хотя бы попытаемся им соответствовать. И здоровый сон нам в этом о-о-очень, – Ив подавила зевок, – поможет. У меня лично голова просто раскалывается. Всё, отбой.

Ламф и Рори обменялись встревоженными взглядами. Головные боли у Ив в последние дни заметно усилились. Она то и дело морщилась и резко вдыхала воздух, чтобы справиться с накатывающими приступами.

Память тоже подводила её всё чаще. Рассказывая легенды и предания, она не делала ни одной ошибки и в мельчайших деталях могла описать какой-нибудь меч или внешность героя, но когда речь шла о банальных бытовых вещах – выпадали словосочетания и целые фразы, так что спутникам часто приходилось помогать ей сформулировать мысль. Может это и ерунда, но Рори дорого бы сейчас дал за возможность обследовать девчонку в нормальном ДД, только где же его возьмешь посреди океана.

Глава 14. Дом, в котором

Home, I’m making my way home My mind’s already there Yes, my mind is ÁsgeirTrausti – GoingHome

Рори понемногу начал приходить в себя только к вечеру следующего дня. Он не принимал участия в кипящих уже несколько часов спорах насчет того, как и куда им теперь проложить курс, но Ламфада с Ив этого и не заметили. Иногда они обращались к нему с вопросами типа «Ты же согласен, Рорс?», и не дожидаясь ответа возвращались к разложенной на столе карте и компасу. Они сверялись с данными в ноуте, копались в допотопных оцифрованных картах и путеводителях, но так и не могли решить, с какой стороны подплыть к суше и где найти наиболее безопасную точку высадки.

Главное, удалось довольно точно определить их собственное местоположение: «Огонек» отнесло далеко на северо-восток, но теперь они уверенно шли к изрезанным берегам Острова. Ала сидела за столом и внимательно следила за обсуждением, но участия в нем не принимала, а Рори и вовсе полдня провалялся в своем спальнике с плеером в ушах. Тихие вкрадчивые голоса и звуки песен успокаивали его, а иногда даже погружали в тревожную дремоту. Сквозь неплотно прилегающий силикон наушников он мог слышать, как интонации говоривших поднимались и опускались, словно волны за бортом, а шаги спутников, гудение мотора и сигналы приборов создавали особенный мерный ритм, ритм их плавания.

К счастью, все понимали, что Рори еще не совсем оправился от недавних событий и старались не тревожить его почем зря. Хотя сам «победитель Балора» вряд ли смог бы сказать, что с ним происходит. Он будто впал в оцепенение, окуклился в своем спальнике и не хотел покидать уютное убежище. Мысли текли вяло и лениво, а накатывающие то и дело сны были совершенно нереальными, фантастическими, хотя, и Рори это чувствовал очень остро, старались выглядеть настоящими, живыми воспоминаниями.

Вот он – мальчик лет шести-семи, сидит на мягком, обитом потертой полосатой тканью диване и смотрит, как его мать готовит ужин: вокруг витает запах тушеного мяса и овощей. Причем все происходит не в Городе, на их хирургически стерильной монохромно-серой кухне, а в каком-то чудно́м доме, похожем на кадры из допотопного фильма. Подкопчённая побелка стен, заваленный продуктами разделочный стол, блестящая медная посуда, развешанная над пышущим жаром духовым шкафом, облицованный узорчатой керамической плиткой камин и уходящая на второй этаж деревянная лестница. Третья ступенька снизу коротко взвизгивает, если на неё резко наступить, и протяжно поскрипывает, если крадешься на кухню за печеньем вечером, когда няня сидит у огня и читает книгу, делая вид, что не замечает появления Рори.

Отец сидит рядом, а на низеньком кофейном столике перед ними разложена игра, и все по очереди делают свой ход. Мать то и дело подбегает к ним, вытирая руки о цветастое кухонное полотенце, чтобы бросить игральные кости.

Картонное поле игры[21] – это шестиугольный остров в синей рамке нарисованного океана, который сам состоит из девятнадцати более мелких карточек-гексов. Каждая из них обозначает определенный вид земли – леса, пастбища, горы, холмы и пашни, дающие игрокам дерево, шерсть, камень, руду или зерно. Еще есть прямоугольные карточки строений, изобретений и битв… Рори ужасно хочется победить!

Они – колонисты, высадившиеся на необитаемый остров «Катан», им надо набрать больше ресурсов, построить города и дороги, а Рори хочет доказать, что он может все сделать сам, без помощи отца или матери, которая так и норовит снабдить его советом или выменять ему ресурсы по слишком выгодной цене. Она широко улыбается, смеется или со скорбным видом сочувственно треплет Рори по голове, когда ему выпадает встреча с разбойниками. Странно, в этом сне у неё разметённые по плечам кудрявые рыжие волосы, такие же как у Рори, хотя в реальной жизнь она давно красится в брюнетку и носит строгое черное каре, ровное гладкое и блестящее, как шлем. И улыбается только правым краешком рта, обозначая эмоции, но не испытывая их.

Вот они с отцом спускаются по узкой гравийной дорожке, ведущей к морю. Но почему здесь нет стены? Рори бросает взгляд назад, на выбеленный каменный дом с поросшей мхом двускатной крышей. Их дом. Два из трех слуховых окон открыты, и он знает, что мама с няней затеяли там уборку, а их троих спровадили подальше от поднявшейся пыли. Троих?

Рори смотрит на отца и видит, что тот ведет за руку еще одного мальчишку. Тот как две капли воды похож на Рори, но двигается как-то более скованно, смотрит только себе под ноги и вцепился в отцовскую руку так, будто это спасательный круг в бушующем океане. Или это сам Рори, просто видит себя со стороны? Нет-нет, у этого второго нахмуренное лицо, словно он вечно что-то обдумывает. Еще он кричит, машет руками, ломает игрушки. Рори его боится. Или себя?

Что это за образы, отголоски непрошенных снов? Иногда он просто видел вспышки-картинки: яркие краски осеннего леса отражаются на ровной зеркальной поверхности озера, букет полевых цветов перед картиной с пейзажем в потрескавшейся деревянной раме, доходящие до потолка полки с сотнями старинных книг, поросшая свежей весенней травой дорожка, увитая глянцевитым плющом каменная кладка руин замка, стрелка указателя с облупившейся надписью «Коттедж "Клюв ворона"»…

– Ребят, я тут подумал… – подал голос Рори, вылезая из спальника. – Ламф, ты не мог бы глянуть в своих картах, есть ли где-то на Острове место с названием «Клюв ворона»?

Все уставились на Рори в некотором недоумении, но спустя пару секунд технарь уже зачитывал с экрана:

– Так, «Клюв ворона», на древнем языке «Шрюв Брин» – мыс на крайнем северо-востоке полуострова Инишоуэн. Слушай, там и бухта есть отличная, и никаких городских построек. Ты как про это место узнал?

– Кажется я там был когда-то давно, в детстве.

– Окей, предположим нам удастся незаметно высадиться на берег. Но как мы переберемся через стену? – озвучила Ив один из самых главных вопросов, мучавший их с Ламфом почти весь сегодняшний день.

– Там в некоторых местах, где скалы вдаются в береговую линию, стены нет вообще, не стали строить, решили, что естественной преграды достаточно. Там же и защищать особо ничего, кроме пары ферм, старых руин и, возможно, одного дома.

– Что значит «возможно»? Какого дома, Рорс? – нахмурился Ламфада, вглядываясь в максимально приближенные картинки допотопной спутниковой съемки. Некоторые участки на них были как будто специально смазаны, не в фокусе.

– Там должен быть такой мыс, он даже формой на вороний клюв похож, – присоединился к изучению местности Рори, – вот тут скала, и справа милях в двух – развалины замка. Да, вот он! Башня и пара стен всего осталась. А дом стоит вот здесь, – он ткнул пальцем в размытую область на экране, – и, по-моему, он принадлежит моим родителям. По крайней мере, я точно бывал там в детстве.

– То есть ты предлагаешь нам сунуться в нелегальный, скорее всего незарегистрированный дом к мистеру Дойлу, одному из самых влиятельных и, прости за прямоту, самых страшных людей Города? Нет, я все понимаю, родственные узы, воспоминания детства, но зачем так рисковать?

– Если честно, Ламф, не знаю. До сегодняшнего дня я ничего не помнил об этом месте, а теперь как будто знаю каждую половицу дома и каждую тропинку вокруг него. Отца там точно нет, мать отправилась на пару дней в спа-салон на Блессингтонских озерах, потом должна была вернуться в Город. Они вообще, скорее всего, больше моими поисками озабочены, чем отдыхом на заброшенных пустошах.

– Но почему ты считаешь, что мы должны туда попасть? Именно туда? – уточнила Ив, хотя по интонации Рори понял, что она уже готова поддержать его безумную идею.

– Да потому что меня туда тянет, как магнитом! – выпалил он, одновременно осознавая, что так оно и есть на самом деле. – Не знаю, может это последствия стычки с фоморами и посттравматический бред, но я чувствую, что там что-то есть. Подсказка, какая-то информация. Кажется, у отца в доме была библиотека, какие-то записи, чертежи, карты… Вдруг пригодятся?

* * *

– Рорс, дружище, ты это, не подумай, что я пытаюсь заслуги твои приуменьшить и все такое, просто… эм, тебе не кажется странным, что эти воспоминания посетили тебя именно сейчас. То есть ты всю жизнь про это место ни сном ни духом, а тут – на тебе, выкатилось! И главное, так вовремя…

Они благополучно пришвартовались в выбранной гавани возле мыса Шрюв Брин. Пляж, широкий каменистый полумесяц, был совершенно пуст, ни намека на присутствие людей. Горная гряда и впрямь спускалась здесь прямо к морю, скрывая команду «Огонька» и давая возможность без спешки и паники сойти на берег.

Ламфада, плечи которого оттягивал тяжеленный рюкзак с ноутбуком и какими-то гаджетами, прихваченными «на всякий пожарный случай», топал по круто забирающей влево и вверх тропе вслед за Рори. Дыхание технаря уже начало сбиваться, но он все продолжал мучать Рори бессмысленными расспросами.

– Кажется, Ламф, очень даже, представь себе, кажется! Думаешь приятно, когда в башке открываются потаенные чуланы, а оттуда на тебя выпрыгивают картинки прошлого, которого у тебя вроде как и не было?! Думаешь я не задавался вопросом, откуда мне такое счастье привалило? – Не-зна-ю!

– Отстань ты от него уже, а? – их догнала Ив, которая шла чуть позади с Алой, а услышав столь бурное выражение эмоций Рори поспешила встать на его защиту. – Давай может решать проблемы в порядке поступления? Вот мы высадились и хорошо! Не разбились о камни на подходе, не попали в лапы какому-нибудь гардейскому патрулю, а если не сломаем шеи на этой оленьей тропе – ура нам и спасибо Рори, так?

– Так-то оно так, – неохотно кивнул технарь, но почём мы знаем, куда идем? Может у парня, без обид Рорс, крыша слегка после встречи с балорским глазом протекает, а мы знай себе за ним чешем.

– Может и протекает, – согласился Рори более спокойным тоном, – но если ты оторвешься от созерцания камней под ногами и взглянешь вон туда, – он указал рукой на смутные очертания вдали, – то увидишь тот самый замок, что был на твоих снимках, а значит и до дома недалеко.

Было не больше четырех вечера, но солнечный свет уже поменялся, переходя от контрастной дневной яркости к задумчивым янтарным оттенкам. Еще минут через десять они обогнули серую глыбу мыса и оказались будто на кромке окруженной горами чаши, которая была наклонена одним краем к морю, а другим упиралась в возвышающийся позади массив. Теперь руины замка были четко видны на противоположной её стороне, а стоящая на возвышении четверка могла окинуть взглядом все пятьсот-шестьсот тысяч квадратных метров спускающейся к воде холмистой местности.

– Вы заметили, какая здесь трава? – подала голос Ала. – Зеленая, гладкая, густая, я такой и не видела никогда!

– Трава? – хмыкнула в ответ потрясенная зрелищем Ив. – Там же вон, самые настоящие деревья, практически лес начинается от самого…

– До́ма… – закончил за неё Рори.

Ламфада угрюмо молчал, хотя по лицу можно было угадать, что и его, не видящего вживую ничего кроме моря, «Темры», «Энбарр», пары катеров и «Огонька», поразила картина раскинувшейся в лучах вечернего солнца бухты. Она со всех сторон была окружена горами и казалась такой надежно и уютной, будто сошла с фотографий или картин, изображающих идиллическую древнюю жизнь. Особенно нереальным выглядел белый двухэтажный домик, примостившийся у лесной опушки. К нему вела старинная асфальтовая дорога, петля которой скрывалась среди деревьев, а затем ныряла за противоположный край чаши.

«В лесу – запах прелой листвы и развесистые кусты ежевики, ужасно колючие, но блестящие сладкие чернобокие ягоды стоили исцарапанных рук».

Справа от дома была ухоженная огороженная забором лужайка.

«Мы с отцом играли здесь в хёрлинг. Я бегал с тяжелой деревянной клюшкой и вопил как оглашенный, если удавалось забить мяч в ворота. А в награду за каждый выигрыш мама потом должна была рассказать новую историю про Фюна Мак Кумайла».

Вниз светлой ниточкой протянулась тропинка к небольшому песчаному пляжу.

«Пикники на море. Клетчатая скатерть, расстеленная на плоском камне, который мы называли «нашим столом», а на ней ярко-оранжевая морковка только что с грядки, редис, салат, сэндвичи и термос с чаем. И как не отмываешь руки после копошения в песке, все равно он скрипит на зубах вместе с хлебом, огурцами, сыром и ветчиной».

– Ты уверен, что там никого нет? – вырвала его из нахлынувших воспоминаний Ив.

– Я уже ни в чем не уверен, – растерянно ответил Рори, – но это именно то место, из моего детства.

– Тогда спускаемся? – решила за спутников рыжая девчонка и двинулась вниз, в сторону белеющего вдалеке строения. Ламф потрусил рядом с подругой, Ала за ним, а Рори, пытающийся совладать с новым шквалом флешбеков, шел последним.

Дом окружала каменная изгородь, доходившая Рори до пояса, но в детских воспоминаниях маячившая как непреступные крепостные стены. Такими же разноразмерными серыми булыжниками была вымощена и дорожка от калитки к дому. Рори подергал латунную ручку основательной деревянной двери. Закрыто. Но темно-красная краска на досках была свежей, да и сам дом не производил впечатление заброшенного. Сквозь вымытые оконные стекла виднелись аккуратные, но плотно задернутые занавески.

– Может окно разобьем? – без тени смущения предложил Ламф.

– Погоди…

Рори прошел вдоль стены дома направо, свернул за угол и достал из-под стоящего там большого горшка с цветами ключ. «А ведь кто-то за этими растениями следит, поливает» – промелькнуло у него в голове.

– Отлично! – обрадовалась Ала, которой предложение Ламфады пришлось не по вкусу, а технарь лишь неопределённо хмыкнул, увидев в руке у Рори столь банальное решение проблемы.

– Даже спрашивать не буду, откуда ты про этот ключ узнал, – вздохнула Ив, – открывай давай, а то мы тут как на ладони. Она опасливо оглянулась по сторонам, но небольшой садик перед домом казался совершенно мирным и спокойным.

В просторной кухне-гостиной, точно такой, какой Рори видел её в воспоминаниях, было всё ещё достаточно света закатного солнца, чтобы различать очертания предметов. Все четверо тихо, крадучись вошли в комнату. Рори машинально положил ключи в большую грубо обработанную деревянную тарелку, стоящую на консоли справа от входной двери. Там лежал еще один комплект ключей, видимо запасной, и несколько вырванных из блокнота листков бумаги, исписанных мелким аккуратным почерком.

Ив взяла один из них и попыталась прочитать написанное.

– Как думаете, свет тут есть? – спросил Ламфада, с облегчением сбросив тяжелый рюкзак на глубокий полосатый диван и плюхнувшись рядом со своим багажом. Ала аккуратно присела на краешек одного из двух плетеных кресел с мягкими клетчатыми полушками, стоящих напротив дивана и отеленных от него низким столиком светлого дерева.

– Да, выключатель слева, Ив, рядом с тобой.

– Рука девочки осторожно клацнула по пластиковой клавише, и кухня наполнилась мягким желтым светом, таким же, какой давали старинные лампы на «Таре», совсем не похожим на обычное регулируемое комнатное освещение в городе. В своей квартире Рори включал свет дистанционно с визора или на сенсорной панели управления на стене, и тогда весь потолок загорался резким дневным светом, интенсивность которого можно было потом отрегулировать.

– Как здесь красиво… – прошептала Ала, разглядывая уютную обстановку в пастельных тонах: старинную резную мебель, картины на стенах, фарфоровую посуду в застекленном серванте и развешанные на крючках в кухонном шкафу чашки. Краем глаза Рори заметил на одной из них свое имя и хотел было рассмотреть поближе, но его отвлекла Ив.

– Гляньте-ка, это список покупок, – она читала одну из найденных в ключнице записок, – картофель, морковь, капуста, тыква, яйца… – и где же они все это здесь берут? – недоумевала девчонка.

– На ферме, – няня как раз поехала за продуктами.

Голос раздался с площадки между двумя пролетами лестницы, ведущей на второй этаж. Ала от неожиданности вскрикнула, Ламф вскочил с дивана, а Ив воззрилась на незнакомца так, как будто увидела не самое страшное, но все-таки приведение. Рори подметил всё это за миг до того, как поднял глаза на лестницу и увидел там… самого себя.

– Наверное, надо было сначала поздороваться и представиться, так принято делать, да? Простите, я не очень силен в социальном взаимодействии, – произнес мальчишка, сделав несколько шагов вниз по ступенькам навстречу незваным гостям. – Привет, я Колум. Добро пожаловать в мой дом.

Теперь его было хорошо видно в свете лампы: та же фигура, черты лица, те же рыжие волосы, но при этом совсем иная манера держаться, говорить. Его голос казался сухим, практически лишенным интонаций, а взгляд скользил по комнате, не задерживаясь на пришельцах. Одежда на нем тоже была не в пример чище и опрятнее, чем наряды вошедших, заляпанные грязью, сажей, следами от травы и еще фоморы знают чего.

– Эм… Привет, я Ив. У меня в глазах двоится, или вы с Рори похожи, как две створки одной раковины? – выпалила первой взявшая себя в руки девочка.

– Да, мы идентичные монозиготные близнецы, поэтому сравнение с раковиной двустворчатых моллюсков в данном контексте вполне допустимо. Хотя, несмотря на то, что двадцать пять процентов идентичных близнецов являются зеркальными, мы к этой категории не относимся.

Колум спустился в гостиную, обогнул диван вместе со стоящим рядом, пялящимся на него во все глаза Ламфадой, и прошел в кухонную зону, отделенную от остального помещения небольшим простенком. Зашумела наливаемая из крана вода, щелкнул выключатель – Колум поставил на плиту пузатый медный чайник.

– Я… не… да какого морского черта?! – заикаясь начал Рори. Он так и не сдвинулся с места, будто прирос к плетеному джутовому коврику перед входной дверью.

– Понимаю твои эмоции, – невозмутимо откликнулся Колум, который тем временем взял в шкафу справа от кухонного острова пять кружек и водрузил их на большой обеденный стол, стоящий в той части комнаты. – Я проявляю спокойствие благодаря тому, что у меня было время подготовиться, поскольку вы, пока шли к дому, задели несколько моих фотоловушек. Я надеялся запечатлеть Cervus elaphus, благородного оленя. У них сейчас гон, и один молодой самец со сломанным рогом, видимо уже проигравший и отверженный, вот уже несколько дней бродит по округе. Наверное, нравятся наши желуди, в этом году их много.

Он взял в шкафу белый фарфоровый чайник, несколько секунд постоял у полочки с множеством жестяных банок и наконец выбрал одну.

– Ты, наверное, испытываешь сейчас шок, а твои спутники устали после долгой дороги, так что я предлагаю следующее. Я заварю чай, вы пройдете в дом, разденетесь, мы перекусим печеньем, сэндвичами и побеседуем в менее напряженной форме.

Спустя минут десять вся компания неуверенно расселась в глубоких плетеных стульях с высокими спинками и широкими подлокотниками, отличающихся от стоящих у кофейного столика кресел разве что высотой. Крепкий черный чай был заварен и щедро разлит по большим керамическим кружкам, перед гостями и впрямь появилось сливочное печенье и три тарелки с сэндвичами: с огурцами, сыром и яйцами.

Ив поблагодарила Колума и без стеснения стала уплетать предложенное угощенье, потом к ней присоединились Ламф и Ала, но над столом все еще висело неловкое молчание, а Рори не притронулся ни к чаю, ни к еде.

– Наверное, мне стоит начать с главного, – сказал хозяин, сделав глоток из зеленой кружки с выведенными на ней буквами, складывающимися в слово «Колум». Перед Рори стояла очень похожая, парная – красная, с широкой ручкой и надписью, его именем.

– Хотя раз ты оказался здесь, значит, вопреки убеждённости отца, память начинает к тебе возвращаться, и пока я могу обойтись краткой версией. Итак, пятнадцать лет назад у Джона и Шивон Дойлов родились близнецы, мальчики. Первые несколько лет их жизни были спокойными и вполне вписывались в понятие нормальности даже по меркам Города, но мать настояла на том, чтобы перебраться жить сюда, в этот доме посреди заповедной зоны.

– Что еще за зона? – уточнил Ламфада.

– Въезд в эту часть острова, – Колум повернулся к старинной карте, висящей в широкой раме темного дерева на стене за ним, и очертил небольшую область на северо-востоке, – возможен строго по пропускам. Здесь сохранились участки нетронутой дикой природы и несколько допотопных домов, используемых членами правительства как летние резиденции. Такие дома максимально приватны и изолированы, до вашего прибытия считалось, что чужакам попасть сюда невозможно. Также здесь находятся фермы, продукция с которых поступает узкому кругу высокопоставленных чиновников, и несколько экспериментальных экологических центров, занимающихся проблемой восстановления природного баланса. В одном из них я работаю, но об этом как-нибудь в другой раз.

Ламф удивленно поднял брови, но всё же кивнул, а Колум продолжил рассказ.

– Проблемы начались, когда один из сыновей Дойлов начал выказывать признаки нетипичного поведения, оказавшегося симптомами расстройства аутистического спектра… – лицо Колума оставалось бесстрастным, взгляд был все также устремлен к собственному напитку, но голос слегка дрогнул, и руки крепче вцепились в кружку. – К пяти годам стало понятно, что один из мальчиков сильно отличается от другого и неспособен влиться в городское общество.

– А если бы отец во всеуслышание заявил, что у его сына отклонения развития, ему пришлось бы подписать распоряжение «о нейтрализации генетически опасного материала» на собственного сына… – прошептал Рори.

Ламфада поперхнулся чаем и закашлялся.

Рори дословно запомнил эту формулировку из рассказа технаря, да и потом не раз слышал её на «Темре» от людей, которые спасались на корабле от ужасной участи или спасали своих детей.

– Да, поэтому родители сообщили в Замок, что их сын Колум Дойл погиб в результате несчастного случая, сорвался с обрыва и утонул в море. С тех пор я живу здесь с няней, мисс O’Донохью. Мама часто меня навещает, а отец в доме практически не бывает.

– Но почему я тебя не помню? – глухо произнес Рори, хотя уже знал ответ на свой вопрос.

– Отец никогда мне не говорил всего, но, насколько я понимаю, твой мозг подвергся дефрагментации, и некоторые сектора памяти были стерты или скорее заблокированы.

– Форматирование памяти?! – Класс, дай пять друг. – Ив протянула Рори пятерню, но тот как будто и не заметил.

– Честно говоря, я не могу пока объяснить, почему твои воспоминания начали возвращаться. Кстати, как вы нашли сюда дорогу?

– Долгая история, но похоже мозгоправы в замке что-то недокрутили, потому что Рорс вспомнил название мыса, узнал это место на карте и привел нас сюда, как на автопилоте, – пояснил Ламф, видя, что Рори не может выдавить из себя ни слова.

– Ты кстати никому про нас еще не успел доложить, родителям, например? – протянула Ив с недобрым прищуром.

– Нет, и не собираюсь. О вашем прибытии знаем только я и няня. А мама сейчас на другом конце острова, помогает тем немногим детям, которых ей удалось спасти от нейтрализации. Она на самом деле отличный психолог и на моем примере прекрасно научилась работать с подобными случаями…

Ив удивленно посмотрела на этого странного мальчишку и почему-то подумала, что у него-то слова с делом не расходятся, совершенно, он как будто физически не способен врать и юлить. Хотя, может быть, её вводит в заблуждение его внешность? Сходство с Рори было поразительным, но в действительности перепутать их было совершенно невозможно. Этот и бровью не повел, говоря о собственной личной трагедии, а Рори, когда они только познакомились, вел себя как избалованный городской дурень и мог вспылить из-за любой ерунды. Конечно, люди меняются…

– Не сказала бы, что это меня очень успокаивает.

– Понимаю ваши опасения, но здесь вы все на самом деле в безопасности и, возможно, мы даже сможем вам кое-чем помочь, – сказал Колум уверенно.

Со стороны двери послышался звон ключей, щелчок замка, и в дом вошла высокая статная женщина с двумя гигантскими хозяйственными сумками, доверху забитыми продуктами. Она поставила их на пол и окинула взглядом сцену неловкого чаепития.

– Так и знала, что взяла мало крольчатины.

Глава 15. Дерево с множеством достоинств

Дерево с множеством достоинств, с тремя избранными плодами: желудь, и темный узкий орех, и яблоко – это была славная пища. Эо Мутна было большое дерево в тридцать локтей в обхвате, заметное отовсюду, триста локтей – высота его.

Диннхенхас: Маг Мутна

– Успеете еще наговорится, – решила за всех мисс O’Донохью, доставая из ящика внушительных размеров кастрюлю. Она разложила на кухонном острове привезенные продукты и принялась за готовку. – И хватит печеньем аппетит перебивать. Ванных комнаты у нас две, так что первые двое могут отправляться в душ. Колум, проводи, пожалуйста брата и мистера…

– Ламф, то есть Ламфада, – послушно напомнил технарь, хотя всего минут десять назад мисс O’Донохью провела перекличку, то есть познакомилась со всеми гостями.

– Да, прости дорогой, с именами у меня не очень, – проводи Ламфаду и своего брата наверх, выдай им чистые полотенца и одежду, ну по крайней мере Рори твоя подойдет. Девочки, одна из вас может помочь мне с ужином, а вторая отправиться в ванную первого этажа.

Ала и Ив переглянулись.

– Я совсем не прочь смыть с себя дорожную грязь, – с готовностью вызвалась Ив, которая терпеть не могла все, что было связано с приготовлением пищи.

Когда приходила её очередь работать на корабельном камбузе «Темры», она старалась поменяться на какую угодно грязную и тяжелую работу, хоть пыль на люстрах вытирать, хоть масляные фильтры чистить, только бы не иметь дела с картошкой, капустой и всем остальным в этом роде.

– Отлично, милая. Тебе вон туда и направо, – мисс O’Донохью взмахнула невероятно длинной морковкой и указала на небольшую дверь слева от лестницы. – Чистые полотенца лежат на полке под раковиной, мыло и шампунь увидишь. И аккуратнее с душем, сначала отрегулируй температуру, а потом уже суйся, а то может ошпарить.

– Разберусь, спасибо! – бодро ответила девчонка и прошагала в указанном направлении.

Ала покорно присоединилась к готовке и, как сообщила потом мисс O’Донохью, показала себя на удивление толковой кухаркой. А Рори тем временем плёлся по лестнице на второй этаж. Третья ступенька снизу знакомо скрипнула, заставив его вздрогнуть, как от удара.

– Это моя комната, – Колум показал на одну из трех дверей, веером расположившихся вокруг небольшой площадки справа лестницы. Следующая мамина, а за ней кабинет отца или библиотека…

– Мы так называли эту комнату в детстве, – эхом откликнулся Рори.

– Да, и с тех пор книг там только прибавилось.

– А душ где? – невпопад спросил Ламфада, которого тяготила напряженная атмосфера нежданной семейной встречи.

– Вот здесь, слева, – Колум завернул за угол, показал, где зажигается свет, выдал ему белое махровое полотенце, футболку и спортивные штаны, которые при немалом росте технаря точно будут смотреться как шорты.

– Вашу одежду я потом отнесу в стирку, через пару часов уже будет чистая и сухая, – заверил он возмутившегося было Ламфа.

– Ладно, я тогда сполоснусь. И можно потом наведаться в библиотеку? Не хочу попадать под горячую руку вашей мисс O’Донохью, а то еще и меня в поварята определит.

– Конечно, и думаю мне есть что вам там показать.

Ламфада скрылся в ванной, а Рори вошел вслед за Колумом в его комнату. Точнее сказать их комнату.

В просторном помещении было два окна, через которые лились теплые лучи вечернего солнца. Обстановка была простой: большой письменный стол с допотопным компьютером, несколько полок с книгами, шкаф, кресло, на полу – вытертый полосатый ковер. Десять лет назад на том месте, где сейчас стояла не самая удобная на вид односпальная кровать с черной кованной спинкой, была деревянная двухъярусная койка. «Как на пиратском корабле» – говорил отец, и Рори, спавший на «втором этаже», засыпая, представлял, как он прорывается с набитыми золотом трюмами через бурю к родному порту.

По вечерам отец часто читал им книжки о морских приключениях, как он мог об этом забыть? Даже когда сам оказался на борту «Темры» не вспомнил! Отец украл у него эти воспоминания, выжег из памяти, как будто Рори был каким-то преступником, проклятым застенником! Ха, теперь-то он им точно является. А воспоминания возвращаются, льются в него потоком, норовя затопить последние способные связно мыслить участки мозга.

– Как они могли, Колум?! Почему? Неужели боялись, что я тебя предам, выболтаю всё властям? – наконец взорвался Рори.

– Думаю этого они тоже опасались, – произнес Колум, сохраняя внешнее безразличие. – Но дело еще и в том, что отец, как я сейчас понимаю, очень боялся, что ты можешь стать таким же, как я.

Колум жестом предложил Рори сесть в обитое цветастой тканью кресло с высокой спинкой и ушами, а сам сел на стоявший у стола вращающийся стул на колесиках, развернув его к собеседнику.

– Разве это возможно? В смысле, Ив говорила мне, что расстройства аутического спектра – это исключительно генетическая история. Наоборот, я так понял, что на «Темре» чем раньше это диагностируют, тем легче помочь детям адаптироваться. По некоторым даже не скажешь, что они воспринимают мир как-то по-другому…

– Ну, мы с тобой слегка подзадержались в стадии криптофазии…

– Чего-чего?

– У многих близнецов в раннем детстве складывается необычная система общения, свой язык. На самом деле это скорее искаженный слова языка, на котором говорят родители, но благодаря тому, что они сильно переиначиваются детским речевым аппаратом, а близнецы как правило понимают друг друга буквально с полуслова, никто кроме них самих разобрать смысл сказанного не может.

Вот и мы с тобой так общались, а по словам мамы, отца это ужасно раздражало… Слушай, а что такое «Темра» и где она? – Колум впервые за все время посмотрел Рори в глаза. Видно было, что ему от этого не комфортно, но последняя фраза брата вызвала у него столь большой интерес, что он постарался смотреть ему прямо в лицо.

– Это корабль, вернее круизный лайнер, на самом деле что-то типа гигантского дома на воде. Там живут те, кто по разным причинам решил сбежать из Города, в том числе немало семей, которые так спасали своих детей от смерти. Раньше она стояла на приколе в Старом порту, прямо за стеной на кладбище кораблей, а потом им пришлось отплыть…

– После облавы да? Так ты сбежал с Острова?

– Откуда ты знаешь?!

Впервые с их встречи Колум выдал некое подобие улыбки.

– Как ты думаешь, чем я занимался здесь последние десять лет? Ну помимо того, что заново учился говорить и понимать людей.

Рори лишь растерянно пожал плечами. Пока в нем кипела злость на отца, он и думать забыл про то, что не он один пострадал в этой ситуации. Ему промыли мозги и отправили в Город, где он мог общаться с другими детьми, встретил Шей, пошел в школу, научился жить по правилам homo negans и весьма в этом преуспел. А Колум? С чем остался он? Вот он сидит напротив, точная копия Рори, а ведь в его голове никто не стер воспоминания о брате, единственном человеке, который его хоть как-то понимал.

Колум остался здесь, изолированный от всего остального мира под присмотром мисс O’Донохью? Хотя раз у мамы есть своя комната в этом доме, значит именно здесь она пропадала целыми днями, а иногда и неделями. Значит она не просто сбегала из их дома, потому что не могла долго находиться в одной квартире с отцом, а потому что боялась надолго оставить своего второго сына? Того, кто намного больше нуждался в заботе и поддержке, чем Рори, и уж наверное не отталкивал её попытки проявить любовь, не писал в школе сочинения на тему «За что мне не стоит быть благодарным своей матери».

У Рори сердце сжалось при мысли о том, в каком аду на самом деле жила эта женщина, разрываясь между ним и братом, между сыном и мужем, который решил вычеркнуть второго ребенка из своей жизни.

– В какой-то момент я понял, что с цифрами у меня складывается намного лучше, чем с людьми, – продолжил Колум. – Я с головой ушел в математику, программирование, биологию, физику, химию, изучал городские сети и оттачивал на них свои навыки. Сейчас у меня есть доступ практически ко всей цифровой информации Замка: приказам, отчетам, докладным запискам и прочему. Вы с подругой учинили там тот еще переполох. Хотя…

– Ты что-то знаешь? Отец специально заманил меня в Замок, да? Он так хотел выследить корабельщиков?

– Не совсем. То есть в документах все именно так и выглядит, да только мне кажется, на самом деле только так отец мог помочь тебе вызволить оттуда Ив. Понимаешь, не было никаких предпосылок к тому, чтобы устраивать тебя на эту псевдостажировку в Замок. Он не готовил тебя к этому, нигде не упоминал, что планирует взять на работу сына. И тут он буквально в считаные часы проводит это решение через все инстанции, дает тебе допуск ко всем секретным помещениям, а затем еще и задерживает погоню.

– Как?!

– После того как сработала сигнализация, и в системе засветился твой браслет, он заверял всех, что это какой-то сбой, а ты уже давно ушел и скорее всего направляешь домой. Он ведь тишах, так что спорить с ним побоялись. Только спустя несколько часов он признал, что пленница не могла выйти из здания без твоей помощи, хотя и настаивал на том, что это она взяла в тебя в заложники и угрозами заставила пойти на преступление.

– Но зачем ему это?

– Я не знаю, какого ты мнения об отце, но я долгое время считал его подлецом, который бросил меня и маму, выбрал тебя и сбежал в Город, чтобы строить карьеру и заниматься политикой, управлять людьми.

– А разве это не так?

– Теперь я в этом не уверен. Понимаешь, с матерью он практически не разговаривает, о своей работе ничего не рассказывает, но годам к двенадцати я понял, что цифровой след может рассказать о человеке намного больше, чем он сам. Я отследил, какие законы он поддерживает, в какие комитеты входит, чьи интересы лоббирует и сделал несколько весьма занятных открытий.

Рори весь напрягся, слушая брата, и подался вперед, пододвинув кресло. Он и не заметил, как пересек какую-то невидимую линию. Колум же инстинктивно отъехал от него на несколько сантиметров, восстановив дистанцию.

– Например, Джон Дойл планомерно продвигал законы о введении более точного и дифференцированного внутриутробного ДНК-анализа по результатам которого проводится «отбраковка» будущих детей. Он вывел из «черного списка» ряд отклонений, признанных незначительными и тем самым многим спас жизнь.

– Ну это вполне рационально, так что я не стал бы подозревать отца в человечности только на основе этих данных, – съязвил Рори.

– Но это отнюдь не все, Ро. – Колум автоматически назвал брата коротким именем, которыми пользовался в детстве, когда они говорили на том самом своем языке, языке Ро и K°, роко. – Ему практически удалось претворить в жизнь проект по признанию расстройств аутистического спектра вариантом нормы!

Он годами долбил эту тему, раскапывал информацию в допотопных архивах, спонсировал исследования, в которых, как оказалось, с раннего детства участвовал и я. Он пытался научно доказать, что аутисты могут не просто адаптироваться в социуме, но во многом показать себя более эффективными, полезными Острову, чем обычные среднестатистические граждане. Он даже идеологическую базу под это подвел: типа дети с РАС – это и есть настоящие homo negans, идеальные горожане, лишенные эмоциональных пережитков прошлого, как никто способные трудиться на благо общества.

– То есть он пытался тебе помочь?

– Да, в такой вот своеобразной манере. Иногда мне даже кажется, он знает, что я читаю его отчеты и специально пишет в них что-то для меня. Хотя здесь мама, которая по совместительству и мой главный психолог, со мной не согласна. Она не может его простить и не знаю, сможет ли когда-нибудь.

– Ещё бы… – только и смог сказать Рори.

– О некоторых вещах с ней вообще лучше не заговаривать. Это я так тебя предупреждаю, на всякий случай. Например, она и слышать ничего не хочет про сидов.

– Ты тоже их видишь?! – от изумления Рори даже вскочил с кресла. Хотя что тут удивительного, они же близнецы.

– Конечно. Ты еще не вспомнил наше дерево?

Кадры детских воспоминаний как по сигналу ожили в голове Рори.

– Вспомнил… но пока как-то смутно.

– Может сходим туда, пока не стемнело?

Колум сказал няне, что они решили прогуляться перед ужином, та лишь кивнула в ответ, увлеченная рассказами Алы о жизни на острове угрепоклонников.

– Ах, милочка, как же ты смогла справиться со всем этим? Неужели люди вообще могут жить так, в постоянном страхе?

Кухня уже наполнилась ароматами готовящейся еды – рагу тихонько шкворчало на плите. Мисс O’Донохью лишь напомнила, что к вечеру похолодало и юношам, если они не хотят простудиться, стоит надеть куртки, а затем вернулась к беседе, которую они с Алой вели, сидя за чаем в уютных креслах у кофейного столика.

Братья вышли за калитку и направились к лесу. Минут десять они шагали по асфальтовой дороге, но затем Колум свернул на неприметную тропинку, уводящую куда-то в заросли.

– Здесь будь аккуратнее, я не знаю, как лес тебя примет. Иногда корни будто сами лезут под ноги, да и ветки так и норовят хлестануть побольнее, а иногда наоборот, будто по садовым дорожкам прогуливаешься.

Лес. Рори никогда не был в лесу, хотя в рассказах Ив и других застенников о нем постоянно упоминалось. Чаше всего лес появлялся в сказках, и, как заметил Рори, был таким же важным их персонажем, как и герои, по нему блуждающие. Но никакие описания не могли сравниться с тем, что он увидел своими глазами.

Шатры многоцветных осенних крон, гигантские покрытые мхом стволы и мощные перекрученные корни казались немыслимо древними, но все равно живыми и прекрасными. Мясистые треугольные листы плюща и тончайшие паутинки трав, бурые маслянистые шляпки грибов и красные гроздья упругих ягод, пушистые кремовые зонтики цветов и крепкие чешуйчатые шишки – всё, на чем ни останавливался взгляд, поражало и восхищало. По сравнению с этим природным буйством городские парки вспоминались Рори лишь печальным убогим подражанием.

Тропа плавно огибала кряжистые пни, ныряла в овражки и вилась дальше, как и юркий ручей, то и дело появлявшийся по правую руку от них. Его мелодичный звон сливался с шелестом листвы, скрипом и хрустом веток, пением невидимых птиц, будто лес и сам был не прочь рассказать пришедшим какую-то историю.

Рори чувствовал себя здесь на удивление уютно и лес отвечал ему своим обволакивающим гостеприимством. Влажные землистые запахи и тонкие цветочные ароматы сливались в единый букет, проникали в нос, легкие и будто даже в сами мысли, заставляя их течь спокойнее и размереннее. Непроходящее напряжение последних дней наконец-то отступило, волнения улеглись и Рори словно взглянул на себя со стороны.

Для леса он был просто маленьким напуганным мальчиком, заблудившимся, потерявшимся или что-то потерявшим. Все его человеческие страсти и проблемы значили в лесу не больше, чем мельтешение муравьев у корней или спор лисицы и барсука из-за сухой теплой норы.

И в тоже время здесь, среди пахучих трав и могучих деревьев могли происходить те фантастические истории, что так искусно рассказывала Ив. В таком лесу мог расти и скрываться от сыновей Морны юный Фюн Мак Кумайл, здесь могли таиться страшные великаны-людоеды, здесь же могли проходить таинственные неспешные шествия Дивных или свершать свои славные подвиги фении.

– Тсс, Рори, мы здесь не одни, – Колум резко остановился и приложил палец к губам, мотнув головой куда-то влево.

Они медленно вышли на небольшую прогалину и Рори понял, что имел в виду брат. Возле ручья стояла склонившись к воде небольшая лань.

– Она пришла на водопой, не будем ей мешать, – сказал Колум. – Смотри-ка, уже и мех сменила. Летом окраска у них на спине и боках красновато-коричневая с белыми пятнами, а к зиме темнеет, уже вон почти черная.

– Какая красавица… – изумленно выдохнул Рори.

Неожиданно лань прянула ушами, повернула к стоящим на краю поляны мальчишкам голову и грациозно подошла к ним, остановившись на расстоянии вытянутой руки.

Рори протянул ладонь и тут же почувствовал нежный бархат носа лани, соприкоснувшегося с его кожей.

– Значит я зря переживал, – прошептал Колум.

– Ив бы сказала, что эта лань – точно Сайв из сказания про Ошина, прекрасная дева из сидов, заключенная в звериное обличье черным ведуном Фир Дохье, – сказал Рори, ласково поглаживая мягкую шерстистую морду оленихи.

– И я бы с ней согласился.

– А ты откуда знаешь эти истории?

– Что-то рассказывала няня, а потом года три назад я получил доступ к оцифрованным архивам городской библиотеки и проштудировал все имеющиеся там сборники саг и легенд Острова. Хотел разобраться, кто такие сиды…

– И как, удалось?

– Не особо, – ответил Колум улыбаясь и явно не жалея, что эта загадка не была разрешена.

– Наверное, нам пора, скоро стемнеет, – Рори будто извинялся перед ланью за спешку. Та отступила на несколько шагов, склонила голову в прощальном, совсем не зверином поклоне, напоследок окинула их взглядом каштаново-карих глаз и скрылась в лесу.

– Мы совсем рядом, сюда, – позвал Колум, и спустя несколько минут они казались у маленького озерца, из которого и вытекал сопровождавший их в пути ручей.

Сначала Рори увидел отражение исполинского дерева в водной глади. В чистейшей прозрачной воде плавали желто-рыжие листья, крепкие блестящие желуди, круглые красноватые орехи и мелкие молочно-белые яблоки, разбивая колоссальный силуэт нависающего над кромкой воды растения на отдельные мозаичные фрагменты.

Подняв голову Рори попытался разглядеть, откуда падают плоды. Наверное, это несколько разных деревьев переплелись между собой и образовали единое гигантское целое. Но листья в раскинувшейся на десятки метров кроне были дубовые, да и ствол с темной, покрытой глубокими извилистыми трещинами корой мог принадлежать только дубу.

– Не понимаю… это что, такая мутация? Как яблоки и орехи могут расти на дубовых ветках? Я, конечно, в отличие от тебя в биологии не силен, но как-то это странно.

– Ты был за стеной, жил на «Темре», ходил по морю, а все равно продолжаешь мыслить как горожанин, – в бесстрастном голосе Колума промелькнуло сожаление.

– Я просто всегда пытаюсь найти логическое объяснение, а уж потом…

Колум скользнул взглядом по растерянному и немного обиженному лицу Рори и кивнул.

– Я тоже пытался: собирал и анализировал данные, брал пробы воды, почвы и даже воздуха, в десять лет составил свои собственный атлас лесных растений от мельчайших болотных орхидей до вековых тисов, описал и классифицировал всех встречавшихся мне здесь животных, но, как я уже говорил, не очень продвинулся в понимании того, что такое лес и его обитатели.

Например, я знаю, что с токи зрения биологии это дерево – аномалия, но в диннхенхас есть упоминание о пяти священных деревьях Острова, одно из которых Эо Мутна, сын райского дерева, плодоносящее трижды в год желудями, орехами и яблоками.

– Мы с тобой были здесь, нашли его много лет назад, когда сбежали от мисс O’Донохью…

– Ну вот, ты начинаешь вспоминать.

– И мы залезли на это дерево, нам было ужасно весело! Мы с кем-то играли, танцевали!

– Да, а теперь присмотрись к нему повнимательнее.

Рори поднял глаза и охнул. Последние лучи закатного солнца подсвечивали абрис каждого листка, каждую трещинку в коре, каждую простирающуюся над ними мощную ветвь. Казалось, дерево сошло со страниц той древней книги, картинками из которой Ламфада покрыл свои руки: яркие краски и мягкие полутона, резкие контуры и бархатные тени, фантастические плоды и существа, сидящие на нем от корней до самой верхушки.

Почему он не заметил их раньше? Вот на мшистых корнях устроились бородатые старички в темных одеждах и бутылочно-зеленых шляпах. Попыхивают трубками, беседуют между собой, изредка бросая лукавые взгляды на пришельцев. В укромных уголках корневых хитросплетений притаились пузатые, покрытые жесткой коричневой шерстью человечки, чьи глаза-бусины напротив пристально следили за незваными гостями.

На тонких веточках покачивались малютки шифра в белых, нежно-розовых и сиреневых колпачках из цветков наперстянки. Среди осенней листвы тут и там мелькали кончики островерхих шляп или свешивались ноги, хотя лиц проворных прыгунов было не разобрать, так быстро они перемещались.

Были здесь и обычные на вид животные: ушастые зайцы, раздувающие щеки жабы, пестрые мелкие пташки, в некоторых из них Рори узнал зарянок как на картинах Джона Фитцджеральда, репродукции которых висели на «Темре». Даже огненно-рыжая лисица свернулась клубком и устроилась в ложбинке меж корней. Правда глаза их не выглядели бездумно-звериными, а смотрели на людей выжидающе и настороженно.

– Маленький народец! Да их тут сотни, – взволнованно зашептал Рори.

– Да, и с каждым годом приходит все больше и такие, каких я раньше и не видел.

– Раньше он и нас в свои тетрадки зарисовывал, потом бросил, – пропищал тоненький голосок где-то совсем рядом.

– Значит все-таки вернулся твой братишка, – одобрительно хохотнул один из старичков-пыхтунов.

Теперь уже, видно, фейри решили не притворяться и с любопытством разглядывали мальчишек. Парочка из тех, что посмелее, подлетели поближе, а одна, с крыльями, как у бабочки-голубянки даже подергала Рори за нечёсанные рыжие космы.

– Ничего себе! Пука мне говорил, что кое-кто из их народа остался на Острове, но я думал, что большинство скрылось в волшебной стране, в холмах.

– Ты встречался с Пукой?! – настал черед Колума удивляться. – Я так много про него читал и мечтал встретить. Мне кажется, без «властителя посевов» не решить задачку с восстановлением посевных периодов. Мы на ферме и в лабораториях не первый год бьемся.

– Так он на «Темре» обосновался, видно тамошним биологам помогает. Они, представляешь, кучу всего умудряются прямо на корабле выращивать, гидрапоника там у них и прочее. Тебе с Ламфом по этому поводу, кстати, надо поговорить, он лучше меня про это расскажет.

– Вот же, сбежал-таки братец, в море болтается, а до нас ему и дела нет! – проскрипел один из старичков. От большинства расположившихся в корнях он отличался тем, что с головы до пят был одет в красное, а шляпа его и вовсе была похода на погрызенную лесным зверьем сыроежку.

– Добрый вечер, мистер Фар Дарриг, – обратился к нему Колум, – это мой брат Рори, возможно, вы его помните.

– Как не помнить! Чай не сотня лет прошла, хотя если бы и сотня не забыл. Вы же когда мальцами совсем были, мне здесь в лесу покоя не давали. Скакали да шумели, что твои мартовские зайцы.

– А мне помнится и вы, мистер Фар Дарриг, любили над нами подшутить: то яму на тропе выкопаете, то рой комаров на нас напустите, а то и слизней за шиворот…

– Ну-ну, – добродушно хохотнув старичок прервал Колума взмахом большой курительной трубки, вырезанной будто бы из целого оленьего рога. – И то верно, хорошо мы с вами веселились. Да только братец твой, как и мой, давно в лес-то не наведывался? Тоже сбежать от нас решил, хорошей жизни в городе искал, а, малец?

– Боюсь здесь всё решили за меня, – мрачно ответил Рори.

– Ах да, батюшка ваш, чтоб ему банши после сытного обеда повстречалась, решил, что такому умнику среди нас не место? Колуму-то нашему ой как несладко без тебя было. Мы уж грешным делом думали и не сдюжит, придется его к нам насовсем забирать, ан нет, выкарабкался. Виданое ли дело, близнецов разлучать? Вы ж в детстве-то были ну что Бран да Школан[22], песнь да мелодия, ветер да свист… Эх, племя глупое, неразумное! Ну теперь ты, я смотрю, сам себе голова, а это, что ни говори, похвально. И что делать думаешь? В края наши насовсем вернулся али куда дальше навострился?

– Нам с друзьями надо попасть в Нулевой Сектор. Мы хотим уничтожить Аккумулятор, чтобы окончательно избавить остров от негативной энергии, – отрапортовал Рори, испытывая смешанное чувство гордости столь дерзким планом и смущения, понимая, как глупо и самонадеянно он звучит.

Тем более что он до сих пор не поговорил на эту тему с Колумом, может быть брат вовсе не будет в восторге от такого радикального подхода и попытается им помешать? Вдруг он решит сдать их гарде и дело с концом?

– Ишь ты! Одна ласточка еще весны не делает, но, клянусь плащом, это лучшее, что я слышал за последние много лет! – Фар Дарриг вскочил на ноги и взволнованно прошелся туда-сюда по изгибу дубового корня, не примяв при этом, как заметил Рори, ни единого клочка мха.

– Но дело это непростое, опасное, – произнес он, поглаживая бороду, после некоторого раздумья. – Делать нечего, надо звать Господина, – решился Фар Дарриг и попросту исчез, да и все остальные волшебные существа будто растаяли в воздухе.

Хотя вот еще секунду назад трещали без умолку, таращились на мальчишек и не давали сосредоточиться, мельтеша перед глазами.

Тут сам воздух сгустился и загудел от невидимого напряжения. Запоздалые лучи уходящего на ночной покой светила пронзили дубовую крону и на миг мальчишкам пришлось зажмуриться, таким нестерпимо ярким был этот медовый свет.

Когда же они проморгались, перед ними предстал великан, могучий, подстать самому Дубу. Волосы его вились вокруг головы золотистым ареолом, а плащ будто был соткан из зеркально-чистого воздуха. В правой руке он держал ветвь дуба с тремя плодами: орехом, желудем и яблоком, а в левой – старинный серебряный кубок.

Рори и Колум онемели от восторга и удивления, так что пришлось великану самому начинать беседу.

– Приветствую вас, Рори и Колум, дети Шивон и Джона Дойлов. Я – Трефуйлнгид Трееохайр, хозяин этого дуба и всей предвечной дубравы, истинно мудрый очевидец, толкующий каждому все неизвестное.

Братья синхронно склонились в поклоне. Голос исполина был мощным и громким, но не пугающим.

– Известно мне о ваших подвигах и бедах, как и о ваших стремлениях. Потому дам я вам совет. Знайте, что Остров наш издревле так поделен: на западе мудрость, на севере битва, на востоке изобилие, на юге музыка, в центре власть. Но свою битву начинайте с центра.

Затем Трефуйлнгид положил перед оробевшими близнецами дубовую ветвь, которая словно белым пламенем искрилась в его руках.

– А теперь во спасение памяти, я даю вам средство додревнее. В чашу набрать вам следует воды из сего источника, что зовется Колодцем Мудрости. И плоды, что на ветви оставлены, в чашу вам положить наказываю. Как вернетесь вы к той, что недужится, дайте ей испить всё до капли. Укротит вода немочь телесную, три вам ночи и дня три прибавится.

Напевный речитатив эхом отзывался в сердце Рори, а слова намертво врезались в память, как палочки и черточки огамического письма на священных камнях, фотографии которых показывала ему Ив.

Рори всё еще будто вибрировал, впитывая эхо последних фраз дивного пришельца, но свет уже померк, на поляне стремительно сгустились сумерки, и ничего не напоминало о чудесном явлении. Кроме лежащей на земле дубовой ветви и стоящего рядом кубка.

– Скрылся, – заключил Колум со все тем же невозмутимым спокойствием. – Бери дары, зачерпни воды и давай-ка поторопимся, впотьмах по лесу бродить не стоит.

Рори поспешил за братом, а пока шел, пытаясь не расплескать ни капли драгоценной влаги, вспомнил, что помимо немытых рук и грязных ушей, ничего так не выводило мисс O’Донохью из себя, как опоздания к ужину.

* * *

Когда Колум и Рори вошли в дом, сразу поняли, что случилось что-то неладное. Ив лежала на диване, завернутая в белоснежный банный халат. Казалось, она спит, но вокруг с нахмуренными озабоченными лицами сгрудились Ламфада, Ала и мисс O’Донохью.

– Что стряслось? – выпалил Рори еще от двери.

– Если бы мы знали, – удрученно отозвалась мисс O’Донохью. – Мы с Алой готовили, чаевничали, да что-то заболтались, потом опомнились, а девочка-то давно из ванной не выходит. Стали стучать, спрашивать – не открывает. Я позвала Ламфаду, он замок дверной в момент расковырял, смотрим, а Ив на полу лежит.

– Вышла из душа, расчесывалась видно перед зеркалом, расческа там рядом с ней валялась, да и упала. Обморок или что похуже, не знаю. Глаза у нее сначала под веками быстро-быстро бегали, бормотала что-то, а теперь вот затихла.

– Ты думаешь, это оно? Последствия форматирования памяти?

– Нет, это её местная ванная так поразила! – беззлобно огрызнулся Ламф. – Слане нас об этом предупреждал, так что нечего удивляться.

– Бедная девочка побывала в Замке? – дрогнувшим голосом спросила мисс O’Донохью.

– Ага, и Рори её оттуда вытащил, но проклятые сасанахи видно уже успели начать процедуру, так что… Мы толком и не знаем, что у нее в голове происходит.

– Частичная потеря памяти? – уточнил Колум, вглядываясь в бледное лицо Ив.

– И это тоже. Но некоторые вещи, в основном сказки и легенды всякие старинные, она знает лучше, чем что было вчера на ужин.

– Возможно это потому, что процедура была прервана некорректно. К сожалению, я знаю о подробностях ее проведения только в теории, но могу предположить, что теперь в голове у Ив запущено несколько незавершенных циклов. Они сталкиваются, как волны, конфликтуют друг с другом, и одна часть её сознания пытается вытеснить другую.

– А ты… мы… можем ей помочь?! – Рори с надеждой посмотрел на брата.

– Как минимум одно средство у нас есть, – Колум кивнул на руки Рори, в которых тот все еще сжимал дубовую ветвь и чашу.

– О чем вы говорите? – насторожился Ламфада. – Это что вообще такое?

– Ты же веришь в Кат Ши и прочее в том же духа, а, Ламф? Ну вот представь, что мы тут повстречали кое-кого, кто пообещал, если мы дадим Ив напиться из этой чаши с тремя плодами, как минимум в ближайшие три дня ей ничего не грозит, – выпалил Рори.

– Я так понимаю, нет смысла спрашивать кто этот кое-кто, и как на дубовом дереве могут расти желуди, орехи и яблоки одновременно?

– Мне кажется, не стоит.

– Ясно, ну, Маэл бы вряд ли был против такого лечения, так что валяй, хуже точно не будет.

– Колум, о чем это говорит твой брат? – вмешалась мисс O’Донохью.

– О доверии. Я знаю, ты не веришь моим рассказам про Дивных, но поверь хотя бы Рори. Он как никто хочет спасти Ив, и он тоже их видит.

Мисс O’Донохью вопросительно изогнула брови, готовясь высказать всё, что она думает об этих антинаучных бреднях, но Ала мягко положила руку ей на плечо.

– Простите, мисс O’Донохью, но, возможно, и вам пора оглянуться и выйти за пределы своего острова, как сделала это я?

Видимо, эти слова были продолжением их предыдущего долгого разговора. Няня окинула пристальным взглядом всех собравшихся и, сокрушенно вздохнув, кивнула.

Ламф приподнял Ив за плечи, подоткнул под спину подушку, а Ала поддерживала ей голову.

– Давай, Ив, выпей, пожалуйста, – умоляюще произнес склонившейся над ней с чашей Рори.

Девочка чуть приоткрыла глаза, взгляд её был туманным. Лишь на долю секунды, когда она смотрела на лицо Рори, промелькнуло узнавание. Ив покорно осушила странный сосуд с витиеватыми рельефными узорами и тяжело откинулась назад, как будто израсходовала на это последние силы. Плоды с легким стуком прокатились по дну, когда Рори ставил кубок на стол.

– И что теперь? – спросила Ала, с тревогой глядя на вновь впавшую в забытье Ив.

– Если бы она была компьютером, я бы посоветовал перезагрузку, а поскольку она человек – сон, длительный сон и покой, – решил за всех Колум.

Посчитав такое предположение логичным, Ламфада бережно поднял Ив на руки, будто она была сделана из хрупкого стекла, а не из плоти и крови, и отнес в комнату мисс Фитцжеральд. Няня настояла, что это самое тихое место в доме, а её кровать – самая удобная. Спорить никто не стал.

Ужинать сели в угрюмом молчании. Путешественники силились проглотить хоть что-то из действительно великолепного угощения.

Мисс Фитцжеральд сетовала на то, что это описанные ей Алой ужасные события последних дней так доконали бедную девочки, и всем остальным тоже не пошли на пользу.

– Худющие, глаза ввалились, смотреть на вас больно! Сейчас всем надо хорошенько подкрепиться и отдохнуть, и завтра будете как новенькие.

Но ни ароматное густое рагу, ни свежие овощи, ни румяный хлеб не могли отогнать тяжелые мысли об Ив.

– Я могу изучить имеющиеся у тебя данные? – с напором начал Ламф, будто в случае отказа был готов отобрать их силой. Хотя, наверное, он действительно был готов на все ради подруги. – И, собственно, где ты их взял?

– Конечно, я с радостью предоставлю тебе всю информацию и, может быть, мы вместе сможем найти какое-то решение, – спокойно ответил Колум. – У меня есть доступ ко многим базам и архивам Замка, думаю, тебе известно про Каталог № 5?

Длиннорукий состроил недоверчивую мину, но было видно, что для него эти слова – отнюдь не пустой звук.

– Ха, скажи еще, что имеешь полный доступ к BADB, вот прям отсюда, из этого райского уголка?

– Концепции рая и ада мне не близки, а доступ к BADB и всем её копиям за последние тридцать лет у меня есть. Если поднимемся ко мне в комнату, я все тебе покажу.

Ламф вскочил из-за стола, чуть не опрокинул тарелку и метнулся было к своему рюкзаку с драгоценным ноутбуком, намереваясь тут же отправиться на второй этаж. Но мисс O’Донохью одарила его таким суровым взглядом, что высоченный лохматый технарь вернулся на место, молча доел свою порций, поблагодарил за прекрасный ужин и лишь потом осмелился покинуть кухню вслед за Колумом.

– Ты тоже можешь идти, Рори. Мы уберем со стола, да, дорогая? Я приготовила вам спальные места наверху, а Ала поспит здесь, в гостевой.

Рори рванул по лестнице, совершенно не замечая жалобных всхлипываний рассохшихся ступенек.

Глава 16. Шлиге Мидлуахра

Тогда Кухулин прыгнул три раза, высоко в воздух и три раза к югу от Луахайр, так долгое время он оставался без питья, без пищи в горах, и спал он там каждую ночь на дороге Шлиге Мидлуахра.

Любовный недуг Кухулина

Как и предполагал Рори, Ламфада и Колум не просто нашли общий язык, а мгновенно достигли той стадии взаимопонимания, что казалась криптофазией уже самому Рори. Он не считал себя полным ламером, но технические тонкости, которые обсуждали эти двое, существенно превышали уровень его владения темой.

А, собственно, чему удивляться? Всю жизнь он охотно пользовался услужливыми подсказками визора, снабжающего его информацией по любому поводу, ни малость не задумываясь о том, насколько она правдива, точны ли предоставляемые BADB данные. К сожалению, за все годы школьного «обучения» никто из учителей не спросил его: «Как исправить последствия форматирования памяти, мистер Дойл?». Тогда бы он, конечно, встал, изрек обязательное «Несложно ответить» и зачитал все, что нужно, с проецируемого на сетчатку экрана. Хотя нет, куда уж там. «Информация доступна только при наличии спецдопуска» не иначе.

– Рорс, ау! Не стой столбом, сгоняй в библиотеку, я там, пока вы невесть где шлялись, нашел папку с допотопными планами Острова, на столе лежит, бурая такая, кожаная.

Ну вот, отлично, теперь он на побегушках у Ламфа и собственного новоявленного братца. А почему? Да потому что его отец решил, что Рори, видите ли, лучше жить в Городе. Чем это лучше?! Расти в этом чертовом инкубаторе придурков, ничего не знать о реальной жизни, испоганить отношения с собственной матерью, которая теперь предпочитает помогать другим детям, тем, кому она действительно нужна и важна.

Рори залетел в комнату, схватил папку и тут заметил, что рядом на старинном дубовом столе стоит поблекшая фотография в обклеенной ракушками рамке. На снимке мать с отцом счастливо улыбались и держали на руках двух мальчишек, практически неразличимых. Им с Колумом, наверное, года по два, оба радостно хохочут, глядя в камеру.

Не осознавая толком, что он делает, Рори со всей силы грохнул рамку об пол. Разбитое стекло и отколовшиеся кусочки ракушек разлетелись по полу, а счастливая семейная чета все продолжала глупо скалиться с фотографии тринадцатилетней давности.

На шум прибежали Колум и Ламф. Технарь, быстро оценив обстановку, ничего не сказал, забрал у Рори папку и вернулся к своим расчетам. Колум поднял рамку и молча водрузил на стол, затем сходил за веником и смел следы приступа злости Рори в совок.

– Полегчало немного?

– Да не особо, – смутился Рори.

– Помнишь, я тоже в детстве все вокруг крушил?

– Ага, игрушкам нашим особенно доставалось. Я их от тебя в лесу прятал.

– Точно, так мы туда в первый раз и забрели. А знаешь, почему я это делал? – От злости, и еще от отчаяния. Злился, что вы все меня по-настоящему не понимаете. Мне казалось, что это какой-то ужасный заговор, что я как заколдованный герой какой-нибудь легенды, который не может нарушить свой гейс и вынужден молчать о самом важном. И этот твой чертов велосипед со звонком. Ты представить себе не можешь, что тот звук делал с моим мозгом, его словно взрывало изнутри.

– Ты скинул его в море с обрыва…

– Да, это был акт самозащиты, понимаешь? Он меня просто убивал. Для отца же это стало последней каплей. Он посадил тебя, кричащего и рыдающего, в машину и увез в Город.

– Но как тебе… как ты..?

– Научился с этим справляться? Долгая история. В основном – много думал. Мне помог системный анализ, поиск решений, компромиссов, постоянное проигрывание ситуаций, я усвоил правила игры. Конечно, мне в этом очень помогла мама. Она откопала в архивах допотопные методики помощи таким как я, нейронетипичным, ABA[23] и всякое другое. Без нее я бы не справился.

– Даже представить не могу, как это было ужасно…

– Но ты пытался меня понять, правда. Отец этого тоже страшно испугался. Когда мы впервые попробовали рассказать им про сидов, вернее нарисовали Дуб и его обитателей, отец раскричался, что все это выдумки, сказки, что это я, вместо того чтобы хотя бы научиться нормально говорить, забиваю тебе голову всякой дурью.

– Ненавижу его! – прошипел Рори.

– Не стоит. Страх заставляет людей делать очень странные вещи, особенно когда они толком не знают, чего боятся. Отец пытался сделать для тебя все самое лучшее, в его понимании лучшее.

Видимо, Колум посчитал разговор оконченным и вернулся в комнату, а Рори пристыженно поплелся следом.

– Парни, по-моему я понял, что нам делать, осталось только добраться до Темры, – торжественно провозгласил Ламфада.

– В смысле, нам надо вернуться на корабль? Зачем? – не понял Рори.

– Нет, Рорс, совсем не на корабль. Мы пойдем в настоящую Темру, столицу и резиденцию верховных королей Острова. Глядите, – технарь развернул на столе сложенный вчетверо большой лист бумаги, один край которого был приклеен к корешку папки, – вот это, допотопная карта острова. Видите, круги на поле и надпись «Холм Темры»? А теперь накладываем сверху вот эту, сделанную лет тридцать назад.

Длиннорукий наложил сверху лист кальки с несколько иными очертаниями местности. Точно совпадали только контуры мыса Шрюв Брин. Ламф, придерживая карту в этом месте пальцем, выровнял по нему остальную часть. Надпись «Холм Темры» просвечивала через полупрозрачный бумажный слой, но на неё теперь накладывалась другая, обведенная жирным красным кругом – «Секор 0».

– Но как же Ив? Надо сначала ей помочь, а потом уже ломиться к Аккумулятору, верно?

– Верно, дружище. Но, как мы с твоим братом выяснили, именно в Нулевом Секторе находится центральная нейробиологическая лаборатория, из которой и вышла технология форматирования памяти. Тем мы найдем всё, что нужно, в смысле специальное оборудование, и, если понадобится, местных мозгоправов. Уж я-то заставлю их привести мозги Ив порядок, или сами без них останутся.

– Думаю, этого не потребуется, – перебил его Колум. – Я пойду с вами и проведу всю процедуру. Теоретических знаний у меня хватает, протокол я усвоил, вопрос только в нейрошлеме.

– Но это может быть опасно, – возразил было Ламф.

– Знаю, – кивнул Колум. – Но думаю, я справлюсь.

Улеглись они только под утро, поэтому проснулись с большим трудом, под противный писк поставленного Колумом будильника. А когда спустились вниз, обнаружили, что Ив как ни в чем не бывало сидит за обеденным столом и под восхищенно-перепуганными взглядами мисс O’Донохью и Алы уплетает давешнее рагу.

– И это, замечу я вам, уже вторая тарелка! Голод, конечно, лучшая приправа, но говорила же я вам, девочке нужен отдых и нормальное питание.

– Это не нормальное, а совершенно обалдительное питание, мисс O’Донохью, – подтвердила Ив, вытирая рот белоснежной льняной салфеткой.

– В таком случае, что это вчера такое было, а? – проворчал Ламфада, хотя он был не менее остальных рад, что Ив выглядела и чувствовала себя намного лучше.

– Усталость, недосып и «недоед», – отчеканила девчонка. – А теперь давайте рассказывайте, что тут успело без меня произойти. Какие у нас планы?

Когда все остальные подкрепились яичницей картофельным хлебом, двумя видами колбасы, гарниром из фасоли с томатами и выпили по чашке вкуснейшего чая, мисс O’Донохью отпустила их наверх к компьютерам и картам.

Заодно Рори показал Ив весь второй этаж и их бывшую общую с Колумом комнату, но больше всего ей, естественно, понравилась библиотека, стены которой сверху до низу были заставлены старинными книгами.

– И хватит на меня так таращиться, будто я из мертвых восстала! Всё со мной нормально! – не выдержала Ив.

– Но ты же должна понимать, что если бы не Дивные, ты бы сейчас в отключке валялась, а это совсем не нормально!

Ив обожгла его раздраженным взглядом, но потом смягчилась, видя неподдельное беспокойство друга.

– Я понимаю, Рори, понимаю… Но что мне остается? Голосить в ужасе и на стены кидаться? Ала мне все рассказала, да я и сама знаю, что с моими мозгами творится какая-то ерунда. Я, представляешь, уже даже лицо Кили с трудом могу вспомнить, а ведь у меня же никого роднее на свете нет…

Голос девочки дрогнул, в серых глазах блеснули слезы, и она отвернулась к висящей на стене библиотеки карте.

Рори хотел хоть чем-то её утешить, обнять, сказать, что он готов сделать что угодно, только бы с ней все было хорошо. Она спасла ему жизнь, не думая о последствиях, и теперь он обязательно отыщет средство, которое ей поможет! Но вместо этого он просто неуклюже потрепал её по плечу.

– Значит нам надо двигаться по этой дороге, Шлиге Мидлуахра… – Ив провела пальцем по тонкой черной линии, ведущей от мыса Клюв ворона до Холма Темры. – Никогда не думала, что попаду в настоящую Темру, а ты?

– Я и на лайнер с таким названием не очень-то планировал попасть, – ответил Рори с неловким смешком.

– Ну да, а я, знаешь, из-за всей этой чехарды в голове как будто уже её вижу: и покрытые изумрудной травой, стесанные временем земляные валы, и курящиеся за деревянным частоколом дымки жарких очагов, и воинов, пирующих в Медовом покое, и покрытые сухим камышом крыши, и заполненный водой ров…

– Наверное такой она была тысячи лет назад, во времена всех этих Айлилей, Лугайдов и Ниаллов.

– Да, наверное… Слушай, а как же мы по дороге этой пойдем? Или поедем? – встрепенулась Ив. – Она же небось под наблюдением вся, это же одна из этих ваших центральных самоходных линий получается?

– Так и есть, но у Колума с Ламфадой есть классный план. Пошли, как раз все обсудим.

Они вернулись в комнату, где над письменным столом склонились уже трое – Ламфада, Колум и Ала.

– О, все в сборе, отлично. Тогда объясняю в последний раз, – Ламф опять взял на себя роль лектора, – по данным Колума, сегодня в десять вечера от погрузочного терминала фермы отходит контейнер с овощами для Города. После долгих уговоров нашего башковитого рыжика номер два, – технарь кивнул в сторону Колума, – мисс O’Донохью, которая якобы поедет на ферму за покупками, согласилась незаметно подбросить нас туда на машине. Её и Колума там все знают, коды доступа к контейнеру у нас имеются, так что проникновение должно пройти гладко. Дальше наша задача, – сидеть и всю дорогу тихонько жевать морковку.

– Это обязательный пункт программы? – с усмешкой уточнила Ив.

– Нет, но лично я точно попробую, чего они там у себя навыращивали, у нас на «Темре» сто процентов лучше!

– Ты и так тут второй день это всё с превеликим удовольствием пробуешь, патриот.

– А вдруг там какие сорта необычные? Особый заказ для нулевого сектора, это вам не абы что, надо проверить!

– Ладно-ладно, – остановил перепалку Рори. – Договоримся, что морковка – дело добровольное, а вот как насчет того, куда приходит контейнер и как нам из него выбираться?

– Здесь тоже проблем быть не должно, – вступил Колум. – Контейнер приходит на сортировочную станцию Сектора Ноль. Поставка ночная, так что до утра там не будет ни одной живой души, а значит мы сможем незаметно выбраться и, что называется, раствориться в темноте.

– Как поэтично, – фыркнул Ламфада.

– Самое сложное начнется потом. Нам нужно будет раздобыть униформу местных работников. На плане сектора обозначена комната технического персонала, где в шкафчиках хранятся их личные вещи, там надо будет взять одежду. Браслеты мы с Ламфадой сделаем заранее: скопируем из базы данных наиболее подходящие профили с нужными допусками и загрузим в болванки.

– Ого, ты я смотрю хорошо подготовлен к нелегальным спецоперациям? – удивилась Ив.

– Я не в первый раз тайно посещаю не положенные мне места, – ответил Колум, как всегда без лишних эмоций. – А моя основная работа позволяет раздобыть ресурсы для подобных вылазок.

– Этот парень просто гений, Ив! Ты не представляешь, что он умеет!

– Что, прям круче тебя, Ламф?

– Ну, не то чтобы… но в своей области, – замялся длиннорукий. – Короче, без него мы бы по этой вражеской территории и шагу не смогли бы ступить.

Ив искренне поблагодарила Колума за все, что он сделала для них и для нее лично. Тем более что только что она услышала от Ламфады самый лестный за всю долгую историю их знакомства отзыв о живом человеке, а это дорогого стоило.

Подготовка и сборы шли как всегда в спешке. Им несколько раз пришлось сходить на «Огонек», то за теплой одеждой, то за какими-то шнурами, хотя лишнего с собой не брали, отказались даже от сэндвичей Мисс O’Донохью.

Она до последнего надеялась, что Колум передумает и останется дома, но когда поняла, что его решение окончательно, смирилась и даже помогла им, рассказав о своих предыдущих визитах в Сектор Ноль. Оказывается, мисс O’Донохью как доверенное лицо Шивон Дойл несколько раз ездила туда за нужными в работе матери Рори лекарствами, синтезируемыми в местных лабораториях.

Выдвигаться решили в девять, когда за окном основательно стемнело. Мисс O’Донохью выкатила из гаража несуразную машинку бутылочно-зеленого цвета и предложила закинуть их рюкзаки в крошечный багажник.

– Да это же настоящий «жук», – ликовал Ламфада. – Красота! Я такие на допотопных фотках видел, раритетище!

Судя по благосклонному взгляду мисс O’Донохью, владелица была польщена столь лестным отзывом.

– А мы точно туда все поместимся? – спросила Ив с изрядной долей сомнения в голосе.

– Не переживай, если няня на нем за покупками ездит, значит и мы утрамбуемся, – постарался ободрить её Рори.

И действительно, чтобы разместиться вчетвером на заднем сидении небольшого автомобильчика, потесниться пришлось изрядно. К тому же для маскировки сверху на Рори, Ив, Ламфаду и Алу накинули клетчатый плед и положили несколько объемных сумок, так что даже дышать стало проблематично.

– Я бы с радостью поменялся с тобой местами, – сказал Колум, заметив совершенно несчастный вид Алы, – но на КПП проверяют пропуска. Хоть мы и сделали вам браслеты, лучше раньше времени в базе не светиться. Четверо сотрудников Сектора Ноль, разгуливающие здесь среди ночи, точно вызовут подозрения.

До фермы добрались быстро, да и КПП миновали без проблем:

– Ах, представляете, мальчики, завтра возвращается миссис Дойл, а у нас нет её любимого ревеня, из чего же мне прикажете печь пирог? Вот пришлось на ночь глядя ринуться на ферму, уж они-то знают, как мисс Дойл любит это лакомство, не откажут!

– Конечно, мисс O’Донохью, проезжайте, счастливого пути.

Прощание с няней было коротком, но она крепко обняла каждого и пожелала удачи.

– Приглядывайте друг за другом, – напутствовала она Рори и Колума, уже сев в машину, – ваши родители мне не простят, если с вами что-то случится. Да я и сама себе не прощу…

Жужжащий как рой настоящих насекомых «Жук» скрылся за поворотом, и ребята остались среди уходящих за горизонт рядов теплиц. Стеклянные домики с двускатными крышами горели изнутри тусклым оранжевым светом, а крадущиеся между ними люди со стороны, наверное, казались фигурками из театра теней. Но, к счастью, никто их не увидел – весь персонал давно разъехался по домам, а за девяносто процентов рутинных задач, таких как полив, контроль температуры и уровня кислорода, здесь отвечала электроника.

– Нам сюда, – позвал остальных Колум и повел всех к большому облицованному белым промышленным пластиком зданию. Кодовый замок послушно принял введенные им цифры и все пятеро оказались в погрузочном ангаре.

Выбранный контейнер нашелся в нужном терминале и также безропотно впустил нелегальных пассажиров в свое стальное нутро.

– Что-то здесь тесновато, – проворчал Ламф, последним втискиваясь внутрь.

– Я изменил объем груза в журнале погрузчика, но если бы пустой оказалась половина контейнера, это могло вызвать интерес контрольных служб, – пояснил Колум.

– Да ясно-ясно, сейчас вот эти пару ящиков уплотним, и ты вон те подвинь, Рорс, ага, разместимся как-нибудь.

В итоге все действительно сносно устроились, рассевшись на прямоугольных пластиковых емкостях с овощами вокруг одного из походных фонарей, как путники возле костра на привале. Поначалу концентрированный запах огурцов и сельдерея доставлял некоторые неудобства, но минут через десять привыкли и к нему. Ламф, как и обещал, взялся хрустеть свежими овощами, признав их сносными, но до корабельных не дотягивающими.

– А тут вообще вентиляция есть? – забеспокоился Рори.

– Конечно, это же продуктовый транспортник. А вот шапки предлагаю надеть, и застегнуться поплотнее, хоть он и ходит на короткие расстояния, но, как я вас предупреждал, температура здесь будет не выше +5 °С, да и влажность довольно высокая, – напомнил спутникам Колум и натянул на голову разноцветную вязаную ушанку. Остальные тоже нахлабучили на себя выданные мисс O’Донохью головные уборы или накинули капюшоны.

Вскоре контейнер был выведен на дорогу, бесшумно приподнялся при активации магнитного поля и плавно тронулся по сверхпроводниковому полотну.

– И сколько нам сидеть в этой консервной банке?

– Да успокойся, ты, Рорс, не больше часа, скорость-то двести пятьдесят километров в час, не засидишься особо, – заверил его Ламфада.

Рори действительно ужасно нервничал, хотя, казалось бы, причин для этого было намного меньше, чем в предыдущие пару дней во время их плавания на «Огоньке». Но почему-то сердце трепыхалось, как пойманная рыбешка на крючке, а в голове крутились панические мысли о том, что операция может провалиться, как только они прибудут в Нулевой Сектор.

Чтобы разбавить тяжкое ожидание, спутники принялись обсуждать детали предстоящего дела. Основная проблема была в том, что даже при всем своем цифровом всемогуществе Колум и Ламф не смогли найти точных планов сектора. Были какие-то разрозненные схемы реконструкции и застройки, плюс допотопные карты района, но полное представление составить по ним было невозможно. Ламф клялся, что как только они попадут внутрь, он сможет вытянуть всю нужную информацию из первого же подключенного к сети терминала, но Колум не был столь уверен.

– Первым делом мы должны найти лабораторию и заняться твоими мозгами, – выразил общее мнение технарь.

Ив, конечно, была решительно против и настаивала на первостепенной важности поисков Аккумулятора, но вопрос был решен голосованием с результатом четверо против одного.

– Да ну вас, готовы подвергнуть риску всю операцию из-за какой-то ерунды!

– Твое здоровья – совсем не ерунда, Ив, да и капитан с меня, случись что, три шкуры спустит. А я еще хочу на корабль вернуться, соскучился, знаешь ли, по дому, – признался Ламфада.

– Я тоже по своей каюте скучаю, и по всем нашим… – согласилась вдруг Ив.

«А у меня теперь и дома-то нет. Вернее, их вроде бы целых два, но про Город и вспоминать не хочется, ну разве что не хватает Шей с её вечной уверенностью, знанием что и как надо делать. Её бы совет сейчас очень пригодился, – думал Рори. – А «Клюв ворона» – это дом Колума, мисс O’Донохью и, наверное, мамин».

Удивительно, но встреча с ней страшила Рори чуть ли не больше, чем авантюра с уничтожением Аккумулятора. Что он ей скажет? Как оправдается за свое идиотское поведение? Нет, лучше сейчас об этом и не думать. Но куда бы он хотел вернуться, когда всё это закончится? Может в свою каюту на «Темре»? Беседовать по вечерам с Пукой и играть в фидхелл?

Вдруг контейнер остановился. Из-за резкого торможения пластиковые ящики попадали вместе с сидевшими на них людьми, фонарь погас, а на головы и под ноги посыпался град из огурцов.

– С другой стороны, хорошо, что не помидоры везём, – пробурчал Ламф, когда всем удалось принять более-менее вертикальное положение. Каким-то чудом он даже нащупал и включил фонарь. Но не успели все перевести дух, как дверь контейнера щелкнула и приоткрылась, будто кто-то снаружи приглашал их выйти.

Рори с содроганием заметил, что в образовавшуюся щель вползает густой туман.

– Наверное, какой-то сбой в работе дороги, – неуверенно предположил Колум.

– Да? И часто такое бывает? – спросила Ала.

– Честно говоря, на моей памяти впервые.

– Отлично, – пробухтела Ив, вытаскивая из шарфа лист сельдерея, – И полпути не проехали.

– Да нет, уже даже больше половины, мы где-то в районе Армы, – Колум сверился с картой в тяжеленом старинном планшете в металлическом корпусе с изображением обкусанного яблока. «Таким можно и от нападающих, в случае чего, отмахаться» – невпопад подумалось Рори.

– Ну что, пойдем, глянем что там?

– А если это гарда, Ламф? Вдруг нас вычислили?

– Да не дрейфь ты, Рорс. Гарда бы уже шум подняла до небес: встречали бы на с мигалками, сиренами и прочими фанфарами. И не забудьте рюкзаки, а то если эта штука рванет с места в карьер, останемся без вещей.

Бесстрашный технарь вышел из контейнера первым, за ним и остальные окунулись в темноту и плотную влажность тумана, но отходить от стальной стены своего транспорта больше чем на пару шагов не стали. Луч фонаря безрезультатно тыкался в ватное марево, и несколько минут ничего не происходило.

– Может надо пойти на разведку? Глянуть что там впереди? – предложила Ив.

– Хорошо, только держимся все вместе, лучше за руки, а то ищи вас потом в темноте, – Ламф предложил руку Але, и та с готовностью в нее вцепилась.

Ив машинально протянула правую ладонь Рори, а левую – Колуму. Почему-то это заставило Рори внутренне передернуться. Он что, ревнует Ив к брату? Да он еще недавно даже слова такого не вспомнил бы! Нет, наверное, он просто переживает за Колума, зная, как тот не любит лишних прикосновений.

Обойдя контейнер вокруг причину остановки определить тоже не удалось. Дорога перед ним была чистой.

– Рорс, а ты кроссовки свои проверь, может заработают?

– Да нет, они же уже сто лет как не заряжены.

– А-а, точно, они же тоже на негативной энергии, фоморы ее подери, – разочарованно протянул длиннорукий.

– Вот нашел кого посредь ночи вспомнить, – возмутилась Ала.

– Не знаю как вам, а мне сдается, это как раз по волшебной части проделки. Слишком уж туман знакомый, прямо как тогда, когда мы на остров твой с угрями попали.

– Вот и я так думаю, – жарко поддержал друга Рори. – Тот самый туман!

– И у меня мурашки по спине стадами носятся, – поделилась Ив.

– А вы, парни, ничего такого не заметили необычного? – обратился Ламф к Колуму и Рори.

Рори отрицательно покачал головой.

– Мне кажется, я что-то слышу… – Колум уставился в туман и напряженно нахмурился.

– Как будто звон, и он приближается, – подтвердила Ала.

Тут все расслышали далекий отзвук, похожий на мелодичное металлическое бряцание, а всего через несколько мгновений перед ними появилась колесница, запряженная тройкой самых настоящих светло-серых коней с богато украшенной сбруей, серебряными обручами и золотыми колокольчиками на шеях!

– Я думал, лошади после Потопа вымерли, – удивился Коулм, с восхищением глядя на прекрасных животных.

– Только не у нас, – произнесла вышедшая из колесницы женщина. Она была невероятно красива, облачена в старинные складчатые одежды, а голос её лился чистым и ровным потоком, так, что хотелось слушать его бесконечно.

– Приветствуем тебя, Госпожа, и прости мое невежество, – быстро исправился Колум, – но кто ты, и где на Острове могли сохраниться столь чудесные звери?

«Это же надо, к нам тут волшебная дева явилась, а в нем биолог проснулся» – посетовал про себя Рори.

– Несложно ответить, Колум, отпрыск дома Дойлов. Но ты и сам знаешь ответ.

– Жил среди уладов богатый человек Крунху, сын Агномана. – неожиданно принялась декламировать Ив, – Были у него стада и дома, и сыновья его жили с ними. Жена же его умерла. Часто подолгу сидел он один в своем доме. Однажды увидел он, входит в его дом женщина. Прекрасны были лицо ее, стан, облик и одежда. Все, что делала она, она делала хорошо. Скоро чисто и тепло стало в доме…

– Ты Маха, дочь Санрита, сына Имбата! – догадался Колум. – Это великая честь для нас, – добавил он с поклоном. Остальные тоже склонились в приветствии.

– Да, и давно не покидала я пределы страны сидов, но этой ночью вы едете черехз Эмайн Маху, великую столицу уладов. Знаю, куда и зачем вы держите путь, но пришлось мне прервать ваш стремительный бег. Не попасть вам в Темру дорогой людей, принесет этот путь лишь несчастье и смерть.

– Но мы должны! – выкрикнул Рори.

– И поэтому я здесь, – с благосклонной улыбкой изрекла дева из сидов. – Я доставлю вас путями, по которым уже много столетий люди не хаживали. Ступайте в мою колесницу, да крепко держитесь, ибо полетим мы быстрее ветра!

Все пятеро не раздумывая приняли приглашение, и кони сорвались с места. Дивная колесничая направляла их, то и дело подгоняя заливистым кличем.

Рори не смог бы сказать, как долго они так мчались, пять минут или пять часов. Туман расступался перед ними, а под лошадиными копытами то хрустели ветки, то хлюпала вода, то мягко шелестели пахучие травы. Рори не было страшно, хотя вцепившийся в борт колесницы Ламфада выключил фонарь, и никакого света, кроме тусклого серебристого сияния, исходящего от самой Махи, глаз не улавливал. Ему не было холодно, хотя ветер неистово трепал волосы, а одеяния девы развевались птичьими крыльями, клубились в воздушных потоках, как сам туман. Рори наслаждался этим бегом, упивался ощущением стремительного движения сквозь время и пространство, навстречу неизвестному.

– Что ж, здесь наши дороги расходятся, – молвила Маха, прощаясь с ними у каменной арки, обрамляющей вход в поросший густой травой, округлый, как живот беременной женщины, курган. В ответ они горячо благодарили сиду, но с опаской смотрели на темный проем.

– Пройдите свой путь до конца, и окажетесь у цели, – напутствовала напоследок дева из Дивных, и скрылась в тумане.

Рори провел рукой по древним камням и почувствовал пальцами знакомый спиралевидный узор.

– Я пойду первым, – вызвался он, и не дрогнув ступил в кромешную тьму кургана.

Шли цепочкой, друг за другом, не говоря ни слова. Рори не покидало ощущение, что они здесь не одни. Будто сами каменные своды наблюдают за ними, а в центре каждой спирали скрывается любопытное, истосковавшееся по гостям око. Но враждебности он не чувствовал. Скорее просто интерес, скользящее по поверхности событий внимание чего-то непостижимого, намного более древнего, чем весь человеческий род. Метрах в десяти впереди забрезжил какой-то намек на свет, и Рори ускорил шаг.

Вынырнув из холма, друзья оказались в темном проулке между двумя кирпичными зданиями, а когда обернулись, за их спинами не было ничего, кроме стены такого же строения, на углу которого горел подвесной фонарь.

– Ничего себе, – только и смог выдавить из себя Ламф.

– Как думаете, мы уже в Темре? – прошептала Ив.

– Мне кажется да, – откликнулся Рори. – Здания послевоенные, но все равно очень старые, ну как в Старом Порту.

– И точно, похожи.

– Смотрите, тут сбоку есть лестница, – Ала указала рукой на вьющуюся по торцу ближайшего здания железную конструкцию. Мисс O’Донохью говорила, это что-то типа запасных выходов.

– Отлично, если это пожарная лестница, она может помочь нам попасть внутрь, – решил за всех Колум и стал аккуратно карабкаться наверх.

– Заперто, и замок старинный, не цифровой, просто кнопочный, – растерянно заметил Рори.

– Ну-ка посторонись, дай я гляну, – встрял Ламф, но и ему не удалось ничего сделать. – Без кода мы через эту дверь не пройдем.

– Без кода… Погоди… – Колум оттеснил длиннорукого от двери и ввел комбинацию из четырех букв и четырех цифр, последовал тихий щелчок втягиваемого ригеля и замок открылся.

– Это что сейчас было? Ты его наугад подобрал что ли?

– Да нет, потом объясню, пойдемте, нечего тут на виду торчать.

Пройдя несколько метров по узкому коридору, ребята услышали шаги и чьи-то голоса.

– Ты как, сразу на боковую, или пойдем перекусим? – первый голос принадлежал молодой женщине. Отвечал ей мужской и очень уставший.

– Я бы с радостью, но не могу, обещал подготовить отчет для миссис МакНемайн.

– Старая карга совсем обнаглела, хоть бы доплачивала за ночные смены! – возмутилась девушка.

– Тшш, тут и у стен есть уши!

До смерти перепуганные взломщики ввалились в первую оказавшуюся незапертой дверь, осторожно закрыли её за собой и замерли, боясь даже дышать. Когда голоса смолкли, Ив нащупала где-то выключатель, и в помещении загорелся свет. Стеклянные трубки потолочных светильников разгорались, жужжа и противно мерцая. Теперь стало видно, что они очутились в комнате, заставленной железными стеллажами с рассыпающимися на глазах желтыми картотечными папками и такими же старыми рабочими столами.

– Похоже на архив или вроде того, – предположила Ив.

– Так, времени даром не теряем, ищем хоть какой-то компьютер, терминал, что угодно, из чего можно вытянуть информацию, – выдал указания Ламф.

– А разве здесь не информация? – Рори достал наугад с ближайшей полки одну из папок, стряхнул с нее пыль и вслух прочел, – «Проект Дагда»: синтезирование одноклеточного протеина из углекислого газа как решение проблемы послевоенного голода».

– «Анализ вод реки Бойн на предмет содержания радиоактивных компонентов. Отчет номер 5628», – Ив тоже вытянула один из запылённых корешков.

– Ого, да тут видно был координационный штаб, когда после Войны и Потопа пришлось всю инфраструктуру восстанавливать или заново создавать. Тогда же еще боялись, что уровень моря будет подниматься, вот и вынесли всё самое важное в центр Острова, – рассуждал Ламфада.

– Идите сюда, – голос Колума раздался откуда-то слева из-за ряда стеллажей, – здесь еще одна комната. Похоже на лабораторию…

– Не может быть! – войдя в небольшой закуток последним и оглядевшись, Рори понял, что это и есть тот самый кабинет, который он перед началом каждого учебного года видел в вирте, рассказывающем о главном открытии Джона Уотсона.

Именно за этим столом сидел спаситель Острова, тогда еще безвестный психолог, перечитывал дела своих пациентов и гадал, как же ему решить «Проблему Д», но вместо того, чтобы избавить всех от депрессии изобрел Аккумулятор. Рори столько раз видел эти кадры, что сомнений быть не могло, они оказались в лаборатории создателя устройства, которое вознамерились уничтожить.

– Неужели все просто забыли об этом месте? – изумилась Ала.

– Со временем для надежности и контроля всё стали переводить в цифру, а бумажные архивы либо уничтожили, либо, как мы видим, просто забросили, – пояснил Ламф, – но это нам очень даже на руку. Предлагаю разделиться и начать поиски. Рори и Колум – оставайтесь здесь и наройте хоть что-то, что поможет нам извести эту проклятущую машину, а мы с девчонками пойдем копаться в папках в поисках планов всего нулевого сектора и местоположения нейробиологичесокго подразделения, идет?

Возразить было нечего, так что все принялись за дело. Рори начал с обшаривания письменного стола, и никак не мог отделаться от неприятного чувства, будто он посягнул на нечто очень важное, чуть ли не священное.

– Так как ты узнал код? – спросил он Колума, чтобы немного отвлечься. Тот в это время прочесывал полки стенного шкафа, перебирая бумаги в каждой папке.

– Боюсь, мой ответ тебе не очень понравится. Вчера я увидел, что отец загрузил на свой комп новый отчет, название показалось мне интересным – «Усиление мер безопасности в Секторе Ноль». В этом документе, вполне себе сухом и официальном, перечислялись уязвимости, которые рекомендовалось устранить к следующей проверке. Например, среди прочего был и перечень старых восьмизначных кодов, требующих обновления. Один из них был особенно подозрительным – «2004POKO».

– 20 апреля. Наш день рождения…

– Ага, и первые слоги наших имен. Не похоже на совпадение, да?

– Но как он догадался, что мы сюда собираемся, и откуда мог знать, в какую дверь мы будем ломиться?

– Насчет этого я не в курсе, но он мог запросто приказать поставить одинаковый код на все пожарные двери.

– Так он что же, опять нам помогает?

– Выходит что так, но я бы на твоем месте остальным про это говорить не стал. Ламфаду от имени нашего отца аж до потолка подбрасывает, как я заметил. Он вообще немного неуравновешенный, да?

– Есть такое, может ты и ему потом про эту свою терапию расскажешь, и станет наш длиннорукий как ты, спокойным и невозмутимым?

– Запросто, – согласился Колум, не заметив сарказма, – она бы и тебе помогла…

– Ну-ка, смотри, по-моему, это что-то типа записной книжки, – Рори прервал брата, выудив из стола меленький блокнот в синем кожаном переплете.

Страницы его были исписаны от руки, мелким убористым почерком, и содержали какие-то расчеты.

– Можно мне? – Колум с интересом пробежал глазами по листам и, кажется, уловил смысл мало что значащих для Рори закорючек. – Это черновик, наверное, один из первых. Тут Уотсон описывает общий принцип работы устройства, прикидывает варианты трансформации энергии… Слушай, а позови Ламфаду, пожалуйста? Вдвоем мы быстрее разберемся.

– Хорошо, – раздраженно ответил Рори, которого опять оттесняли от дела, потому что он был недостаточно образован, недостаточно сообразителен, короче, недостаточно хорош для настоящего дела.

Ламф появился уже по уши в пыли. Его недавно постиранная линяло-черная одежда и волосы были будто припорошены снегом, лицо раскраснелось, и в довершении он пару раз оглушительно чихнул.

– Ты давай потише, хочешь чтобы весь «Сектор Ноль» сюда сбежался? – совершенно безосновательно упрекнул его Рори. – Или это у тебя аматофобия[24]?

– Ладно, уел, один-один, – отмахнулся от него технарь и поспешил на помощь Колуму.

А Рори-то что теперь делать? Он нога за ногу поплелся к стеллажам, где Ив с Алой утопали в облаке пыли.

– Ну как успехи?

– Да никак! – возмущенно ответила Ив. – У них тут головоломная система кодовых названий, и алфавитная сортировка идет именно по ним. Например, на одной полке могу стоять проект «Борабу»[25] – система передачи данных на большие расстояния с инновационным шифрованием, и «Боуран»[26] – импульсные глушилки любых сигналов. Мы уже столько перелопатили – а результат нулевой, как и весь этот проклятый сектор!

– Значит надо менять подход. Получается, названия дел – это все персонажи из мифов, названия волшебных предметов и прочее, так? Давай подумаем, что из древних легенд может быть связанно с картами, планированием, устройством Темры.

– Ну, например, «Установление владений Тары» – есть такое предание, там фигурируют Финтан и Трефуйлнгид Трееохайр.

– Ух ты, Трефуйлнгид! Отлично, Ала, ты смотри на «Ф», я найду, где тут у них «Т»!

Провозившись с бумагами еще минут десять они опять вернулись ни с чем.

– У меня «Финтан» – это какой-то препарат «для борьбы со старение клеток», – прочитала Ала, протягивая папку Рори.

– А у нас вообще пусто. Тогда думаем еще, может что-то похожее, но не такое явное?

– Да надоело мне в их игры играть! Давай просто схватим кого-нибудь из местных, приставим нож к горлу и вежливо поинтересуемся, как пройти в лабораторию? – сказала Ив то ли в шутку, то ли в серьез.

– Игры… играть в игры… Фидхелл! Точно, Ив, Фидхелл! – завопил Рори.

– Я что-то похожее видела в буве «Ф», толстенный такой фолиант, больше всех остальных, – обрадовалась Ала и кинулась к стеллажу. Спустя пару минут она водрузила на один из письменных столов пухлую картонную папку. Раскрыв её, они обнаружили множество планов и схем, а главное «Генеральный план территории Сектора Ноль».

– Конечно, как я сама не догадалась? Мама мне в детстве рассказывала, что устройство доски для игры в фидхелл и расположение фигур на ней – это отражение устройства всего острова в древности. В центре – Темра, где восседает верховный король, по сторонам от него – четыре других короля, по краям – противники, с которыми идет сражение.

Тоже самое рассказывал Рори Пука, именно поэтому он и запомнил правила и даже вроде бы научился сносно играть в эту древнюю настолку.

– Тогда, судя по этим планам, все белые точки, располагающиеся крестом в середине – наземные корпуса, и мы сейчас находимся в этом, – бубнил Рори.

– А в самом центре, в этой вот точке – Ив припечатала красный кружок пальцем, – и спрятан Аккумулятор!

– Тогда отделение нейробиологических исследований… вот оно! «Покои Немайн» называется. Погоди, где-тоя уже это имя слышал…

– Вообще-то это богиня войны, ну одна из трех, при виде которой войны мрут от ужаса и все такое, – напомнила Ив.

– Это да, но ещё… так звали тетку, которая должна была заниматься стиранием твоей памяти, я слышал, как отец про нее с кем-то говорил тогда в Замке, Миссис МакНемайн! Про нее и те двое в коридоре говорили, значит она здесь!

– Ну она нам может не очень-то и нужна, зато оборудование её пригодится, – вклинился в разговор Ламф.

Они с Колумом как раз выбрались из кабинета Джона Уотсона.

– А у вас как, есть чем похвастаться? – спросила Ала.

– Очень даже, мы вроде бы поняли, как не просто уничтожить, но обратить работу Аккумулятора. Грубо говоря – изменить его полярность., – гордо заявил Ламф.

– То есть сделать так, чтобы он работал не от негативной энергии, а наоборот, – пояснил Колум.

– Ничего себе! Ребят, это же гениально!

Теперь Рори готов был расцеловать пыльного технаря и своего невозмутимого братца, на которых еще недавно был так зол. Неужели можно сделать так, чтобы всем в Городе стало ясно, что радость, любовь, дружба, в конце концов, это не бесполезные «розовые сопли», а то, без чего просто невозможно выжить, оставаться людьми? Неужели все так просто?

– Давайте проложим маршрут и нагрянем сначала к мозгоправам, – а оттуда уже будем прорываться к центру, – как думаете?

Предложение Ламфады было поддержано единогласно.

Глава 17. Да – нет – не знаю

Through the storm we reach the shore

You give it all but I want more

And I'm waiting for you

With or without you…

U2 – Withorwithoutyou

– Что это?! – привязанная обычным электрическим кабелем к стулу женщина вздрогнула, прислушиваясь к раздающимся снаружи звукам.

– Полагаю взрыв, – откликнулся Колум, и на лице его не дрогнул ни один мускул. – Это значит либо мой друг забыл продиктованный ему пароль, либо просто решил, что они продвигаются к центру слишком медленно, и решил устранить пару досадных препятствий.

– Но зачем им в центр объекта? Не думаете же вы, что сможете уничтожить само устройство… сам Аккумулятор? – в подведенных черным глазах женщины читался неподдельный испуг. Блестящие тени оттенка «синий металлик» скатались в складках век, а когда-то идеальная, волосок к волоску стрижка теперь больше походила на ком пересушенной на солнце соломы.

– А это не ваше дело, миссис МакНемайн. Я не сторонник жестких мер, как мой, связавший вас товарищ, но, боюсь, покинуть эту лабораторию вы сможете, только назвав мне точные пропорции и последовательность введения в организм Ив всех необходимых веществ.

– Я не могу! Ты не представляешь, на что способен тишах. Если посмею ослушаться, он раздавит меня, как букашку!

– Почему же, представляю, и довольно неплохо, хотя насекомых отец почем зря никогда не давил.

– Ах да… Не могу поверить, что ты его сын. Тот самый, что утонул тринадцать лет назад…

– Как видите, миссис МакНемайн, я все-таки остался жив, и совсем не прочь пообсуждать с вами характер отца еще какое-то время, но не сейчас. Если мой друг вернется и поймет, что наше дело не сдвинулось с мертвой точки, боюсь, он не колеблясь осуществит все свои угрозы. У него, знаете ли, было тяжелое детство, не с кем было обсудить пережитые травмы, так что он довольно вспыльчив и безрассуден.

– Вы сами погрузили её в кому, глупые мальчишки! Думали это так просто, надели шлем, ввели программу и заработало? Это вам не посудомоечная машина! – в злобном запале женщина плевалась, кривила лицо, и казалась еще более отталкивающей, чем когда они ворвались в её лабораторию, и та пыталась воспользоваться против них всеми подручными средствами, от шприцов до стоек капельниц.

– Вы бы так не нервничали, баллы-то не скоро вам пригодятся, по крайней мере эти баллы. Кстати, что вам, наверное, также не понадобится, это исследования последних… дайте-ка посмотрю, трех лет. – Колум сел за идеально белый, как и все в этой комнате, рабочий стол с компьютером и пробежался по клавишам.

– Как недальновидно, ни одного полного бекапа, да и те, что были в сети, я только что удалил, – продолжал он, перескакивая из одного окна в другое. Не удивляйтесь, это городские дети не могут отличить Python от JAVA, вы же их так специально воспитываете, да? Визор – это хорошо и удобно, а компьютер и собственные мозги – плохо и пережитки прошлого. Только вот я вырос на ферме, а у нас тем свои порядки.

– Остановись! – взмолилась миссис МакНемайн, – не надо, я все скажу!

– Я знал, что в итоге мы придем к взаимопониманию, итак…

* * *

– Надеюсь, Колум не налажает, – выдохнул запыхавшийся Рори, когда они добрались до последней двери. Центр Сектора Ноль оказался настоящим бункером, спускавшимся на добрый десяток этажей под землю.

Поначалу незаметно продвигаться помогала форма местного персонала, которую им удалось стащить. А потом, когда виднеющиеся из-под лабораторного халата застиранные джинсы и видавший виды комбинезон все-таки были замечены, пришлось браться и за отобранные у охранников лазерные пушки. Ламф даже похвалил Рори за сноровку, с которой тот палил по люстрам и стенам, наводя панику и прикрывая их бегство.

– Не бойся, твой брат – парень что надо, крепкий. И думаю перед уходом мне удалось задать нужный вектор беседы.

– Надеюсь, мы поступили правильно, оставив их с Ив там.

– А что нам оставалось, а, Рорс? Топтаться вокруг и нервы друг другу трепать? Давай-ка о нашей задаче подумаем.

– Мы почти на месте, – подтвердила Ала, глядя на бумажный чертеж, который держала в руках. За этими дверями – сердце нулевого сектора, да и всего Острова.

– Только скорее не сердце, а раковая опухоль, – Ламф колдовал над планшетом, который Колум умудрился подключить к местной сети. – Всё, пути перекрыл, надеюсь у нас есть еще минут пятнадцать до прорыва охранников.

– Думаешь, начнут взрывать двери?

– Конечно, больше им никак сюда не попасть.

Длиннорукий приложил свой браслет к экрану справа от входа и толстые стальные двери разъехались.

– Пропуск простого ремонтника иногда намного круче, чем айди какой-нибудь высокопоставленной шишки.

Они оказались в ярко освещенном идеально круглом зале площадью около ста метров. Стены его были обшиты металлическими панелями, серыми, цвета окислившейся меди. В центре на возвышении стояла старинная компьютерная консоль.

– Ух ты, я такие раньше только на фотках видел, – удивился Ламф.

– Пластик от времени пожелтел, но ведь ни пылинки нет ни на мониторе, ни на клавиатуре, значит за ней тут присматривают, – заметил Рори.

– Да, и в принципе всё соответствует схеме, консоль, а за ней колодец.

Действительно позади круглой платформы с компьютером виднелось невысокое, обитое таким же как и стены сплавом ограждение, окружающее отверстие в полу диаметром чуть больше метра.

– Неужели это правда он… я думала будет что-то более, ну не знаю, величественное…

– Он самый, Ала. Просто весь этот зал и есть один гигантский трансформатор, преобразующий стекающуюся сюда со всего острова негативную энергию в другие её виды: электричество, тепло и так далее. Все важные процессы происходят тут, у нас под ногами. – Рори топнул по полу.

– И чтобы обратить их вспять, нам нужно две вещи: перехитрить эту машину, – сказал Ламф, нажимая на кнопку запуска консоли, – и влить в нее хорошенькую партию позитивной энергии.

Технарь стал проворно выстукивать по клавишам только ему одному понятные ритмы, прерываемые такими возгласами как: «Вот же зараза одноклеточная! Повыпендривайся мне ещё!» или «Да, тупица, я точно уверен, что хочу сделать процесс необратимым!».

– А ты куда думаешь податься после всего этого? – спросил Рори Алу, в надежде что отвлеченная болтовня поможет ему меньше нервничать.

– Не знаю, наверное, туда же, куда и Ламф, – просто ответила девушка, а прекрасно слышавший все технарь счастливо разулыбался, глядя в монитор.

– Всё, как только нажму последнюю кнопку, начнется, – победно провозгласил длиннорукий, доставайте браслеты.

– Уверен, что их заряда хватит?

– Да ты что, Рорс, мы зря что ли битый час в этом архиве пыльном торчали, самыми что ни на есть счастливыми воспоминаниями делились? Да я такого никому в жизни не рассказывал, даже Маэлу! Вон сколько баллов после перепрошивки набежало!

– Да уж, Колум, по-моему, был слегка шокирован, но уверял, что беседа вышла очень познавательной, и надо бы повторить.

– Не сомневался, а то у него самого все рассказы про каких-то зверей да птичек, или еще про выращивание бобовых, вот счастье-то!

Где-то за толщей бронированных дверей раздался отдаленный грохот.

– Ладно, давай запускай, они уже подбираются, – забеспокоился Рори.

На черном экране горела теперь всего одна строка: «Запустить переопределение констант? Да-1, Нет – 0».

– Ну, понеслась! – и Ламф нажал на клавишу.

«Удивительная штука, эта двоичная система, – успел подумать Рори, – только один или ноль, только да или нет, и никаких тебе «не знаю», «а может не стоит» и «я не уверен».

* * *

– Ив, ты как, вернулась? Ты меня слышишь? – Колум всматривался в сузившиеся от яркого света зрачки девчонки, лежащей в медицинском кресле.

Шлем регистрировал мозговые волны, и выводимый на экран монитора график перестал скакать и дергаться, стал практически нормальным. Небольшие отклонения можно было списать на действие седативных препаратов.

– Ты помнишь, кто ты, откуда? Как тебя зовут?

– Я Ив МакНамара с «Темры», самого прекрасного корабля во всем мире, а ты, Колум Дойл, – страшный зануда.

– Отлично! А теперь давай-ка припомни, что Ламф подарил тебе на День Рождения, когда тебе исполнилось десять?

– Это он такой тест придумал? Вот же придурок…

– Ответь, пожалуйста, – взмолился Колум.

Впервые его лицо выглядело по-настоящему встревоженным. «Да у него даже глаз правый дергается! Видно хорошенько ему из-за меня досталось» – заметила Ив.

– Плеер, он подарил мне плеер с моими самыми любимыми песнями.

– Назови хотя бы три из них.

– Нет, это уже перебор! – Ив попробовала подняться, но обнаружила, что руки привязаны к подлокотникам. – Немедленно меня развяжи!

– Ой, прости! Мы боялись. Что у тебя будут судороги, – бормотал Колум, расщелкивая крепления ремней. Руки его не слушались и постоянно соскальзывали, но наконец он победил все замки и помог Ив сесть.

– Они и были, – произнес со злорадным смешком сиплый женский голос, – перед тем как эти гении доморощенные тебя в кому загнали.

– Не обращай внимания, это миссис МакНемайн, язык у нее ядовитый, но свое дело знает.

– Встречались уже, в Замке, – презрительно уронила Ив, даже не удосужившись взглянуть на свою отравительницу, и добавила какое-то совсем уж неприличное ругательство на древнем языке.

– Обопрись на меня, вот так, тебя еще немного поштормит, но ноги переставлять, думаю, сможешь. Нам пора уходить.

– А меня вы что, так и оставите здесь? Я же вам помогла!

– Именно поэтому, миссис МакНемайн, я пренебрегу указаниями своего друга и не устрою вас в уюте и тепле этого кресла со шлемом на голове и коктейлем из соответствующих препаратов в мозгу. Не волнуйтесь, скоро кто-нибудь вас найдет и может быть даже решится освободить.

* * *

Пол под ногами задрожал, что-то заскрежетало внутри Аккумулятора, со дна колодца поднимался пар и виднелись синие всполохи.

– Думаете, это нормально? – Ала, Ламф и Рори стояли у края провала. Девушка выглядела еще более бледной, чем обычно, а её глаза были широко распахнуты, и Рори вспомнил, какой они увидели её в первый раз, там на острове, стоящую перед жаждущей ее смерти толпой.

Опустошенные браслеты так и остались лежать возле консоли, но ставший зеленым уровень заряда, отображавшийся на мониторе в виде гистограммы, упорно не желал преодолевать критическую отметку в десять процентов.

Ламф подбежал к экрану, лицо его было напряженным, зубы крепко сцеплены, а на скулах проступили желваки.

– Ну давай, давай, еще немного! – упрашивал он то ли графический столбик, то ли саму окружавшую их со всех сторон машину.

– Её не хватает, Рори, энергии не хватит… – Ала повернула голову к Рори, по щекам девушки текли прозрачные ручейки слез.

Грохот за пределами зала на несколько минут смолк, но затем кто-то с силой затарабанил по железной толще двери. Снаружи раздавались крики, но в шуме вибирирующего Аккумулятора слов было не разобрать. Тут одна из стенных панелей возле двери с треском лопнула, а из образовавшейся щели посыпались искры. Затем её примеру последовали еще несколько.

– Прости, Ламф, – одними губами прошептала Ала, в последний раз взглянув на технаря своими бездонными оливково-черными глазами.

Она сделала шаг, поднялась на бортик ограждения и, раскинув руки, словно птица в полете, прыгнула вниз.

Рори не понял, кто это кричит: он сам, Ламфада, или падающая в мерцающий провал девушка. Звуковая волна нарастала, переходя в оглушительный, разрывающий ушные мембраны вой. Будто само железо стонало, рвались жилы проводов, горели контакты и взрывались предохранители. Весь зал сотрясался в предсмертных конвульсиях, грозя разрушить, уничтожить всё на сотни километров вокруг. Но вдруг шум прекратился.

Рори увидел, как из колодца вылетела белая, полупрозрачная, как утренняя дымка над морем, птица. Лебедь. Она описала круг по залу, а когда пролетала над Ламфадой, из птичьего клюва вырвался печальный стон, отразившийся многократным эхом от переставших дрожать и трескаться стен. Затем лебедь взмыла под потолок и растворилась за его пределами, уносясь выше и выше, дальше и дальше от этого жуткого места.

Столбик уровня позитивной энергии на экране консоли замер на ста процентах.

* * *

Осень все еще властвовала в лесу полноправной хозяйкой. Зима уже наступала ей на пятки, пугала паутинкой утреннего льда на лужах, напоминала о себе облачками вырывающегося изо рта пара, но не набралась достаточно сил, чтобы надолго утихомирить снующих тут и там лесных обитателей.

Рори и Ив медленно шли по широкой лесной тропе, вдыхая аромат свежеопавшей прелой листвы, грибной запах влажного сочного мха, тонкие пряные нотки перезревших, прихваченных ночным морозцем ягод.

– Как думаешь, они сегодня до скольки продрыхнут?

– Не знаю, Ив, они с Колумом опять полночи над компами и картами шаманили, я не выдержал и в мамину комнату спать ушел.

– А что они теперь-то делают? С «Темрой» мы вроде еще вчера связались, спасибо нашему запасливому Ламфу, прихватившему из архива папку «Борабу».

– Если честно, не знаю, они с самого возвращения о чем-то шепчутся, но толком ничего не говорят.

Рори на ходу поднял с земли желудь и принялся вертеть в руках, ощупывая пальцами его приятную гладкую поверхность, а затем забросил подальше в кусты.

– Мама твоя когда, кстати, приезжает?

– Что, не терпится познакомиться? Мисс O’Донохью говорит, скорее всего завтра.

– Волнуешься?

– Немного. Она бы и раньше приехала, но отец попросил её сначала в Городе появиться, с чем-то ему помочь. Думаю забот у него там и впрямь хватает.

– До сих пор не верится, что твоему отцу удалось выставить всё это как аварию. Когда охранники нас всех повязали и запихнули в тот вертолет, я подумала, что прямиком в Замок отправят и поминай как звали.

– Да уж, приземление на вертолетной площадке в каком-то километре от дома стало сюрпризом для всех.

– Не знаю, Ламфу точно было всё равно, расстреляют его на месте или оставят стоять где стоял.

Рори понуро опустил голову. Он не мог отделаться от мысли, что в смерти Алы есть и его вина. Наверное, протяни он вовремя руку, смог бы остановить, схватить, не дать совершить тот прыжок. Ив как всегда точно почувствовала его настроение.

– Перестань, Рори, ты не в чем не виноват! Она сама так решила и спасла всех нас, весь Остров, понимаешь?

Рори молча шагал, глядя на шуршащую пену разноцветных листьев у себя под ногами.

– Знаешь, кстати, я что вспомнила, «eala», «ала» с древнего языка переводится как «лебедь».

– Вот и на моем камне историй она изображена, – Рори достал из кармана потрепанный в битве с фоморами камешек, на котором всё еще были хорошо различимы очертания белой птицы, и протянул его Ив.

– Думаешь, ты и правда её видел? Ну после того как…

– Видел, и Ламф тоже. Может поэтому и успокоиться не может, думает, что она всё ещё где-то там, может в холмах у Дивных…

– А может в Эмайн Аблах?

– На Острове Блаженных? Но почему?

– Да кто его знает, Рори! Я даже теперь не уверенна, что она была как мы, в смысле на сто процентов человеком. Слишком странно мы её нашли, слишком странно она себя вела… молчала, во всем нам помогала, и вообще, разве может нормальная девушка в здравом уме на Ламфаду запасть? Бред какой. Скорее уж она была сидой, они же часто в преданиях в смертных влюблялись, не самых, надо сказать, выдающихся.

Внезапно по лесу пронесся порыв ветра: сорвал с ветвей желто-красный дождь, прокатил по тропе опавшие листья, взъерошил рыжие головы.

– Ши гыхе, ветер фейри[27]…

– Как считаешь, Ив, мы все сделали правильно? Они не жалеют, что помогли нам?

– По крайней мере мы сделали всё, что могли. Вот вернемся на «Темру», расспросишь своего Пуку поподробнее. Уж он-то, наверное, в курсе.

Рори боялся, что разговор вернется к этой теме. Ив уже не раз и намекала, и спрашивала напрямую, что он намерен делать дальше, а Рори так и не мог решить, где его место.

– Я не знаю куда возвращаться, Ив… В Городе пока, конечно, полная неразбериха, и я – одна из её причин. Да знаю, знаю, что это только к лучшему, но я хочу им чем-то помочь, быть полезным. Может смогу наконец нормально поговорить с отцом, понять, его план, может поучаствовать в восстановлении нормальной жизни.

– Конечно, я понимаю, – произнесла Ив очень тихо.

– «Темре»-то теперь в любом случае ничего не угрожает, так? Вы можете вернуться в Старый Порт, или причалить, например, сюда. Колум говорит, местные спецы с фермы будут счастливы пообщаться с нашими, да и места тут на всех хватит, построят нормальные дома…

– «Темра» и есть наш дом! – почти выкрикнула Ив и ускорила шаг.

– Прости, пожалуйста, не злись, я не хотел… – скороговоркой бормотал Рори, догоняя её.

– Знаю, знаю… – ответила она уже более спокойно. – Ладно, пора возвращаться, мисс O’Донохью не простит нам опоздание к завтраку.

* * *

Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019». Если вам понравилось произведение, вы можете проголосовать за него на сайте LiveLib.ru до 15 ноября 2019 года.

Примечания

1

ДД – домашний доктор. Портативная ИИ-станция первичного медицинского обслуживания, располагающаяся в доме каждого благонадежного гражданина (БГ), способна выполнять все основные виды анализов. По данным производителя искусственный интеллект ДД может диагностировать 99 % известных болезней, а в оставшийся 1 % входят лишь возможные новые мутации, появление которых крайне сократилось в последние сто лет [Общий раздел BADB, статья 8967-06-112].

(обратно)

2

На Острове разрешено говорить только на языке, называемом до Потопа английским, в котором слово slagging помечено маркером «ирл. сленг.» и означает «высмеивание». [Общий раздел BADB, статья 78936-71-075, подробнее см. статью 78936-71T (доступна при наличии спецдопуска)]

(обратно)

3

Homo negans (человек отрицающий» – конечная, наивысшая фаза развития приматов семейства гоминид, иначе называемых людьми. Тип – Хордовые, Класс – Млекопитающие, отряд – Приматы. Ареал обитания – Остров, единственный сохранившийся после Потопа участок суши [Общий раздел BADB, статья 1667-84-561]

(обратно)

4

BADB (БАДБ) – Big Absolute Database – общедоступная* универсальная, абсолютно полная сетевая энциклопедия со свободным контентом, реализованная на "on demand" основе [Общий раздел BADB, статья 998-15-095].

(обратно)

5

ИИ – сокр. от «искусственный интеллект» – свойство современных интеллектуальных систем Города выполнять творческие функции, которые до Потопа считались прерогативой человека, также ИИ называются непосредственно сами такие системы [Общий раздел BADB, статья 1480-23-876].

(обратно)

6

Вирт – фильм, снятый для проецирования через очки виртуальной реальности (визор), создающий эффект полного погружения в жизнь персонажа, вершина современной кинематографии, достижение, значительно превосходящее все допотопные аналоги в этой области [Общий раздел BADB, статья 93480-22-883].

(обратно)

7

Wonderwall – дословно с англ. чудесная, неприступная стена, а также одноименная песня группы Oasis.

(обратно)

8

Гарда – полиция в Ирландии, ирл. Garda Síochána na hÉireann – Гвардия Покоя Ирландии.

(обратно)

9

Обозреть, окинуть взором.

(обратно)

10

Потинь (ирл. poitín) – ирландское название картофельного или ячменного самогона.

(обратно)

11

Читается как «Чаки ар ла», в пер. с гэльского – «Наш день придет».

(обратно)

12

В пер. с англ. «Когда ты на что-то окончательно решился, нет смысла пытаться это изменить» //

Glen Hansard & Markéta Irglová – When Your Mind's Made Up.

(обратно)

13

Múchadh is bá ort в пер. с гаэл. – чтоб ты задохнулся и утонул.

(обратно)

14

Боязнь тумана.

(обратно)

15

Гласневин – бывшее кладбище в северной части Города, где был так называемый Ангельский уголок с могилами детей. Было успешно реорганизовано и превращено в парк развлечений с сохранением наиболее характерных исторических объектов. Общий раздел BADB, статья 75032-11-456

(обратно)

16

Ив слушает и несколько вольно переводит песню группы Kila на стихотворение Мартина О’Диреана «Faoiseamh a gheobhadsa».

(обратно)

17

Шестижаберная акула.

(обратно)

18

От др. – ирл. immram, от imb-, imm – 'вокруг' и – rá(id) 'грести' – один из жанров ирландских сказаний, повествующий о морском путешествии героя.

(обратно)

19

The Boys Of The Old Brigade «Парни из старой бригады» – одна из самых популярных песен в жанре Irish rebel songs, написанная Пэдди МакГуиганом в 1916 году.

(обратно)

20

Первая строчка песни The Boys Of The Old Brigade.

(обратно)

21

Отсылка к настольной игре «Колонизаторы», The Settlers of Catan.

(обратно)

22

Гончие псы Фюна Мак Кумайла, по преданию рождены Тирен, обращенной в гончую теткой Фюна.

(обратно)

23

ABA-терапия (Applied Behavioral Analysis) – прикладной анализ поведения или метод Ловааса) – система лечения расстройства аутистического спектра, впервые примененная доктором Иваром Ловаасом на факультете психологии Калифорнийского университета в 1987 году. Идея метода заключается в том, что социальные поведенческие навыки могут быть привиты даже детям с тяжёлой формой аутизма с помощью системы поощрений и последствий.

(обратно)

24

Боязнь пыли и других загрязнений.

(обратно)

25

Борабу – легендарный великий рог фениев, закрученный, как морская раковина. Если кто из фениев в него подует, тотчас на помощь ему придут и все остальные.

(обратно)

26

Боуран – (ирл. bodhrán) бубен, применяемый, как правило, для ритмического сопровождения традиционной ирландской музыки.

(обратно)

27

Gaoithe Sidhe, fairy wind – внезапный порыв ветра, вихрь, который вызван фейри, может быть как добрым, так и злым предзнаменованием.

(обратно)

Оглавление

Глава 1. Уровень неприятия

Глава 2. На краю водной глади

Глава 3. Темра

Глава 4. Нора Ламфады

Глава 5. Ночь на Самайн

Глава 6. Замок

Глава 7. Отплытие

Глава 8. Остров на четырех ногах

Глава 9 – Дороги, которые нас выбирают

Глава 11 – Китовая аллея

Глава 13 – Фоморы

Глава 14. Дом, в котором

Глава 15. Дерево с множеством достоинств

Глава 16. Шлиге Мидлуахра

Глава 17. Да – нет – не знаю Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg