«Уровень Сампи»

Уровень Сампи (fb2) - Уровень Сампи [СИ, сращенный с фрагментом ЛитРес] 974K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ая эН

Ая эН Уровень Сампи Роман

Каждое существо должно жить сколько захочет или даже вечно.

Вечно и, по возможности, счастливо.

Иначе – несправедливо.

ВНИМАНИЕ!

Инструкции, данные между строк в этой книге, не представляют ни малейшей опасности для любого, кто является человеком, только человеком, и никем, кроме человека.

Всех остальных мутангелов, а особенно инфилоперов (даже если они не помнят, кто они такие, и считают себя обыкновенными людьми), Мебби Клейн просит при прочтении соблюдать все необходимые меры предосторожности. Помните, что человек отвечает только за свою жизнь, а мутангелы в ответе за все происходящее.

Везде далее: Диди = дополнительная информация для инфилоперов.

Глава 1 Хрустальная Элджи

Тихо-тихо, нежно-нежно падал снег на сверкающие под двумя солнышками деревья. Долетая до крон, снежинки превращались в льдинки и нарастали невообразимо прекрасными коронами над каждым деревом. А деревья – штук десять – окружали поляну в центре которой стояла Эля.

Это было чудо.

Это чудо устроил Ризи.

Это чудо происходило на Хрустальной планете Элджи – Ризи назвал планету так в честь двух самых близких и любимых девушек – Эли и Дженифер.

Хрустальная Элджи – населенная планета, но жителей там очень мало, и они совсем, совсем-совсем не похожи на нас. Да и сама планета не похожа ни на Землю-12, ни на многие другие планеты с развитыми цивилизациями, на которых мы, земляне-12, можем побывать. Она почти девственная. И она очень красивая. Ризи, заморозив ее для своей возлюбленной, довел эту красоту до совершенства. Он не был чутким мастером-живописцем, он… с чем бы сравнить? – он словно выбрал нужный фильтр для обработки фото или видео. Применил свои супермутантские способности. И теперь Элька, влюбленная и любимая взаимно, налетавшаяся над планетой, счастливая до самых краешков и через край, стояла посреди поляны и наблюдала за тем, как снег завершает церемонию коронации величественно-изящных деревьев. Ризенгри рядом с ней не было – вероятно, он находился за облаками, из которых шел снег.

Эля упала в снег, на спину, и стала смотреть вверх из этого положения. Так было удобнее, не приходилось задирать голову. Короны на деревьях нарастали, и скоро должны были создать хрустальный купол. Ризи попросил ее не взлетать, сказал, что потом с этим куполом произойдет нечто особенное. Элька лежала, наблюдала за строительством и улыбалась. Интересно, что он еще придумал?

«Какая же я была глупая, хотела даже умереть! – думала Элька. – Думала, что все всегда будет плохо, а все так хорошо…»

Внезапно снег перестал идти. Купол еще не был завершен, и Эля вначале решила, что дальше он будет строиться каким-то иным способом. Но прошло несколько минут, и ничего не происходило.

– Ризи… – тихонько позвала Эля.

Ответа не было.

Они были связаны несколькими мутонитями, в том числе зеленой Пи, голубой Дельта и изумрудной Пси. С помощью этих нитей Эля почувствовала, что с Ризи что-то не так. Что он больше не занимается снегом, кронами деревьев и чудесами. Она насторожилась.

Диди. Напоминалка. Уровень Пи – умение испытывать сильные, глубокие и стойкие чувства и управлять ими. Уровень Дельта – умение испытывать то, что испытывает другой человек, другое существо, способность к глубокой эмпатии. Уровень Пси – умение работать в команде, быть психологическим асом.

Мутангелы отвечают за все происходящее.

В том числе и за действия ангелов.

Проблема заключается в том, что эти две стороны никак не могут встретиться и сесть за стол переговоров, причем по нескольким причинам. Одна из причин – этого не хотят ангелы, они не собираются идти навстречу никому, уверенные в своей правоте и в своем превосходстве.

– Это мы – самая агрессивная цивилизация?! О-о! – рассмеялся Спин. – Что за бред!

Эля услышала слова Спина, находясь на довольно далеком от него расстоянии. Слова эти прозвучали непосредственно в ее голове, минуя уши. Она поняла, что просто слышит то, что сейчас слышит Ризи.

– Вы вмешиваетесь во все, творите недопустимое, не спрашивая разрешения! Сколько планет вы контролируете? Втихую! Их жители даже не догадываются о вашем существовании! – Ризенгри еле сдерживался. – Достаточно того, что вы убили Землю-11!

Ответ Риза Эля услышала уже ушами – за это время она успела сориентироваться и подлететь поближе к месту встречи своего любимого с непрошеными гостями. Эля не умела летать сама, но использовала одну из опций игры, ведь она по-прежнему была одним из игроков «Маленьких каникул», одним из девяноста девяти оставшихся в живых и перешедших на второй уровень. С высоты Эля разглядела четыре фигурки: одна стояла против трех. Она спланировала к той из них, которая стояла в одиночестве. И стала рядом. На нее никто не обратил внимания.

– Еще раз повторяем, мы остановили ее мягко, никто не почувствовал ничего, даже не понял ничего! – качала головой Диана, в ее глазах читалась мягкая ангельская грусть. – Это был наилучший выход. Дальнейшее развитие цивилизации мутантов сулило беды вселенского масштаба. Мутанты уничтожили бы не только себя, но и многих других…

– Диана, хватит! Я сто раз слышал эту чушь! От Димы, от Рона, от Старка… Я не намерен слушать ее в сто первый раз. Вы, ангелы, уничтожили миллиарды мутантов в одно мгновение! Только на одной планете. И я не говорю уже о том, что вы творите на других планетах. А Фтопка? Это же адский ад! А Земля-4, земля Элины, с идиотскими сменами Дня и Ночи? Уму непостижимо, как они там все не свихнулись до сих пор. А Земля-75, земля Мамаша Мумуша, наполненная людьми-идиотами? Вы делаете им «уколы мудрости» вместо того, чтобы подправить гены, – открыто, всем, кто захочет… А Земля-12, с жителями, не подозревающими о том, что вы полностью контролируете их подсознание, а значит, принятие любого решения – лю-бо-го? Да еще и вбили им в головы, что всех их ждет вечная жизнь после смерти, бессмертная душа и прочие глупости!

– Почему глупости? Душа действительно есть, не у всех землян-12, но у мно…

– Душа? – перебил Диану Ризи. – Душа? Ха! Не душа, а Д. У. Ш. А. – Дубликат Уникальности и Шанс Авторизации – всего-то жалкая копия, а не личность! Давайте я вас скопирую? А оригиналы в гробы сложу и закопаю. Не хотите? Отчего ж вдруг?…Вас никто не просит вмешиваться, но вы вытворяете что хотите!

– Ох, до чего беспредметный разговор, – устало сказал Лан. – А вы разве нет? Да, в жизнь людей вы не вмешиваетесь – я так полагаю, что просто не можете, кишка тонка. А то бы лезли не менее нашего. Но оставим в покое людей. Мутангелы сделали так, что мы, ангелы, стали исчезать пачками, десятками и сотнями. И, как только что выяснилось, мы попадали к вам, на брану, на этот ваш Уровень Пи, превращались там в кукол, а затем… затем вы спокойно рубили нам головы, после чего уничтожали полностью. Это ведь так?

– Это совсем не так! – крикнула Элина. – Да, они были куклами и участвовали в игре. Но все ваши ангелы живы! Все до единого!

«Стоп! – мысленно попросил Эльку Ризи. – Пока не рассказывай им о том, как работает испепелятор!»

«Ладно…» – согласилась Эля.

Диди. Как работает испепелятор, которым пользовались Дюшка Клюшкин, Индис Каджрис и другие мусорщики? Чтобы понять это, следует вспомнить о том, что ангелы – существа, которые могут находиться в трех разных состояниях.

Плотное – молекулы, атомы, электроны с протонами, медленный обмен информацией.

Тонкое – глюоновые сети с ячейками, быстрый обмен информацией.

Сверхтонкое – натсы, миксоны и так называемые вневременные каналы (то есть не обмен информацией, а как бы общее инфополе).

Если проводить очень поверхностную аналогию – это как три состояния вещества: твердое, жидкое и газообразное.

Однако есть еще и четвертое состояние – плазма. И не такое уж оно редкое, в природе навалом плазмы, все звезды из нее состоят.

У ангелов также существует четвертое состояние. Они не могут сами переходить в это состояние, но оно их не убивает, а позволяет преодолеть брану. Ангелы не могут находиться на самой бране, то есть на Уровне Пи. Но они могут спокойно существовать по ту сторону браны.

Испепелятор осуществляет переход ангелов в четвертое состояние и провоцирует переход за брану. При переходе от каждого ангела по эту сторону браны остается лишь горстка пепла – та часть, которая не может быть перемещена. Она не затрагивает личность ангела – как если бы у вас при переходе «терялись» отросшие ногти или волосы.

Тут есть важный момент. Почему Дюшке и Киру не сообщили о том, как работает испепелятор? Потому что они оба еще не стали мутангелами полностью. Это знание помешало бы им. Почему же Ризи и Эля знали? Хым. Потому что Ризи был и остался супермутантом, способным на все. А Эля – потому что теперь они с Ризенгри были одним целым, Мебби Клейном, хоть и не «на полную катушку».

Итак, они стояли на Хрустальной планете, на которой проходил второй этап игры «Маленькие каникулы». Элина Нарциссова и Ризенгри Шортэндлонг напротив трех ангелов-экспертов – Лана, Спина и Дианы. Ангелы находились в плотных телах. Ризи сжимал в руке обнаженный элифианский меч – его любимое оружие. Трудно доказать кому бы то ни было, что ты – воплощение справедливости, когда у тебя в руке меч.

Кроме того, на Хрустальной находились еще два бывших ангела: Дима Чахлык и Черный Монах. Они были в замороженном, «хрустальном» состоянии, но именно от них Лан, Спин и Диана узнали о том, что произошло.

– Мы, как ты говоришь, убили твою планету, – сказал Спин. – Но ты убил эту. Чем же ты лучше? Чем мутангелы лучше ангелов?

– Вы убили, – согласился Ризи. – Но я – нет. Я заморозил тут все временно ради любимой. Совсем скоро все вернется в обычное состояние, никто не пострадает.

– Ради любимой? – Три ангела-эксперта многозначительно переглянулись. – Но ты мутант. Мутанты не умеют любить.

– Он уже умеет… – улыбнулась Эля.

– Давайте я покажу вам Мебиклейн, – сказал Риз. – Это сердце Пи. Дима вряд ли мог вам его показать, он его не видел толком. Насколько я понимаю, Черный Монах – тоже.

В пространстве развернулись изображения Мебиклейна. Слои накладывались друг на друга, каждый слой был трехмерным. Элиному восприятию это немного мешало, она не успела привыкнуть к такого рода штучкам. Но Спин, Лан и Диана смотрели безо всякого напряжения.

Ризи показал несколько зданий изнутри, дал возможность войти и пройтись по магазинам типа Ромоффили, продемонстрировал Парк Драконов. Эля обратила внимание на то, что беоны Ризи обошел стороной, а вот на стеосе сделал акцент. Это был не стеос Куаси, с которого начала свое знакомство с Мебиклейном Ниоко, а другой стеос, жителя Земли-12, ребенка, умирающего в больнице от болезни бабочки.

Диди. Эта болезнь в официальной медицине называется буллезный эпидермолиз. Кожа слезает хлопьями, раны не заживают – вообще, совсем никогда не заживают, а обезболивающие препараты практически не действуют.

– Что это? – ужаснулась Диана. – Что это?! Это у вас там?

– Оу, это всего лишь воспоминание, – ответил Ризи. – Воспоминание, в которое можно окунуться, почувствовать себя в чужой шкуре – в прямом смысле этого слова! Правда, в данном случае шкуры, как таковой, уже нет. Этот мальчик… Ему семь лет и три месяца. Он жил на Земле-12. Вы можете видеть над его ложем двух ангелов. Сейчас они оба на месте, хотя обычно чередовались. К сожалению, умирающий с рождения мальчик вел себя недостаточно… недостаточно достойно, чтобы после смерти стать ангелом… Поэтому все, на что он мог рассчитывать, это сохранение копии себя в виде Д. У. Впрочем, его мама до конца своих дней была уверена в том, что вы забрали его к себе.

Изображения исчезли. Пять фигур – три напротив двух – стояли на заиндевелом склоне в полной тишине, в белом свете, в остром воздухе, в лимонной боли.

– Рано или поздно на Земле-12 научатся лечить эту болезнь, – произнесла Диана. – Это неправильно, давать людям сразу все! Разве вы, мутангелы, считаете иначе?

– Вы правы, – кивнул Ризи. – Впрочем, я не уполномочен отвечать за всех мутангелов. Кроме того, я, приняв участие в игре и перебив много тысяч игроков, больше не могу считать себя мутангелом.

– Но значит…

– Значит, вы уроды, а мы нет.

– ???

– Я убивал игроков – тех, кто по доброй воле, в трезвом уме и здравой памяти подписались на то, что будут убивать сами и могут быть убиты в ответ, тех, кто, строго говоря, никогда и не был полноценным мутангелом, но попал на Пи и был адаптирован для жизни там. Я не врал умирающим мальчикам и их мамам.

– Главное – это хотя бы не врать! – поддержала его Эля. – Если вы готовы дать шанс, то не жалкий «шанс авторизации», который вообще ни о чем, а настоящий шанс! Почему бы не показаться тому мальчику и не сказать прямым текстом: «Малыш, надо сделать то-то и то-то, тогда станешь ангелом…» Или ну хоть немного по-человечески! Но не так же, как в этом воспоминании!

Ангелы-эксперты опять переглянулись. Ризи увидел, как они – все трое – на мгновение перешли в сверхтонкое состояние, что-то решили и нырнули обратно в свои тела.

Эля этого не заметила.

– Итак, я могу… стать мутангелом? – спросил Лан, когда они вернулись в свои тела.

– Вы можете попробовать, – ответил Ризи. – Пока что ни один ангел не попадал на Пи иначе, чем в виде куклы. Но ситуация изменилась. Теперь любой человек или не человек может стать мутангелом. Путь далек и для некоторых бесконечен. Он предполагает достижения семи уровней: Пи, Дельта, Фи, Альфа, Дзета, Пси и Сампи. Его невозможно пройти в одиночку, на определенном этапе вам понадобится тот, с кем вы станете Мебби Клейном… Одним словом, гарантии вам никто не даст, но вы можете попробовать. Игра еще не началась, но карты у меня есть.

«Какие карты! Ризи?» – мысленно спросила Эля.

И ответ-мысль немедленно возникла у нее в голове. Квадратные, колода из 36 штук, половинки рисунков, всего 72 рисунка. Затем ответ-мысль превратилась в ответ-картинку, а все карты сложились единым квадратом, шесть на шесть, и рисунки-половинки соединились – все, кроме тех, которые находились по краям. У рисунков было много общего с изображениями на колоде, которую Эля и Ния видели у Мадлены, но все-таки это были совсем, совсем другие карты.

Ризенгри сунул руку в дополнительное измерение и извлек из него карты. Со стороны это выглядело так, словно его правая кисть вдруг распалась на черные сопленити и тут же собралась вновь, но уже с картами в руках. Ризи раскрыл карты веером:

– Попробуете?

– Нет, – твердо сказала Диана.

– Наверное, имеет смысл, ведь это новый опыт… – Спин смотрел на карты скорее с интересом, нежели с опаской.

Ангелы-эксперты столь уверены в своем абсолютном превосходстве над всеми остальными, что перестают опасаться чего бы то ни было. Спин продолжил:

– Можем мы получить полную и, желательно, правдивую информацию о том, что это за карты, что за уровни, что будет, если…

Вместо ответа Ризи пульнул в воздух тремя инфо-шариками, по одному на каждого эксперта. Все трое поймали. Диана – взглядом, Спин – превратившись в вихрь, Лан – неведомо как, Эля не успела заметить. Это были не совсем такие шарики, какие используют ангелы, – такие Ризенгри делать не умел, поскольку не был ангелом, а сотворить полноценный инфошар можно, только пребывая в тонком состоянии. Это была простая текстовая запись информации, сопровождаемая обычными картинками и обычными видео с одного ракурса.

На чтение всей информации у всех троих не ушло и секунды. Кажется, они даже успели опять перейти в сверхтонкое, обменяться мнениями и вернуться. «Все-таки ангелы очень круты!» – подумала Эля.

– Я – нет, – повторила Диана.

– Я – нет, – сказал Спин.

– Я… – сказал Лан. – Я хочу задать вопрос.

Ризи кивнул.

– Мы считаем, и, я полагаю, ты с этим не можешь не согласиться, что эпидемию ангелов запустил именно ты.

Эля готова была броситься возражать, но они с Ризи были Мебби Клейном, и вторая половина ее существа (Ризи) сохраняла полнейшее спокойствие, так что Элька промолчала.

– Мы спасли тебя по просьбе Джен. Джен ушла в Океан, Старк нырнул за ней, они распались, а вы с Дюшкой попали на Пи, – продолжил Лан. – И после этого все началось. Верно?

– После – да, – согласился Ризи. – Но «после» не значит «из-за». Постоянная Шланка становилась переменной и раньше. Собственно, этот процесс запускается периодически и на этот раз был связан с переходом на Пи Лещщи, Лещщи Мымбе, а не нас с Дюшкой. Но и она ни при чем. Не была бы она, был бы кто-то другой. Разные люди и не только люди в разные времена и на разных планетах не выдерживают. Они настолько против существующего порядка вещей и настолько готовы жить подругому, что становятся мутангелами и попадают на Пи. Так всегда было. И однажды один из таких переходов становится критическим. Вот тогда-то постоянные становятся переменными, пространство «дырявым», а ангелы начинают пропадать пачками. Сейчас нам удалось стабилизировать ситуацию. И она будет стабильна и дальше, если мы будем давать возможность стать мутангелами всем, кто хочет и может.

Лан и все остальные молчали, поэтому Риз продолжил:

– Захотят, конечно, многие. Но даже один уровень пройти смогут далеко не все. Но это будет честное предложение, честная игра.

Он умолк. Некоторое время все молчали. Затем Лан сказал:

– Еще вопрос. Когда ты был на Земле-11, в школе для особо одаренных… Однажды над твоей головой возникла аура сочувствия. По такому свечению мы, ангелы, обычно четко определяем, чистый перед нами человек или сволочь, эгоист или альтруист и так далее. Но в твоем случае это была мимикрия и…

– Ха-ха! Мимикрия! – Ризи рассмеялся. – Ну вы даете, суперразвитая цивилизация! То, что Джен, Рон и Дима видели над моей головой в тот день, то, что вы видели над Дюшкой и вокруг других людей, – это отсвет! Отсвет мутонитей! Мутонити можно… да что угодно можно с их помощью сделать, как минимум – развернуть пространство, дополнительные измерения в смысле… Смотрите! Смотрите…

Ризи поднял руки. Элька немедленно поняла-почувствовала, что он собирается делать, и встала рядом, спиной к спине, чтобы картинка получилась более красивой и полной. И тоже подняла руки.

Когда воздух засиял изумрудным, когда четыре мутонити, Пи и Пси, развернулись до самого горизонта и поглотили его, эксперт Лан сказал:

– Да. Да. Да, я согласен.

Не опуская рук, не убирая изумрудного сияния, Ризи выбросил из колоды карт «Мебиклейн» одну карту, отправив ее по плавной дугообразной траектории в сторону Лана.

На карте, которая досталась Лану, были половинки четырех картинок:

– сам Лан, лицо, тройка, зеленые бубны;

– ангел-младенец, играющий лучистым трискелионом, двойка роги;

– сердце в огненном вихре, туз червы;

– рука с мутангельским браслетом и хамелеон на шампуре, нижняя часть карты бармена Сэмма, восьмерка пики.

Лан рассмотрел на карту, а затем поинтересовался:

– Вернуть?

– Без разницы, – пожал плечами Ризи. – Главное – она теперь ваша. Это навсегда.

В воздухе опять повисла тишина. Сияние мутонитей медленно гасло, дополнительные измерения сворачивались, возвращаясь в обычное состояние.

«И что теперь?» – спросила Элина.

«Посмотрим, попросит ли он у меня всю колоду!»

Но Лан не попросил. Три эксперта попрощались: Диана – величественным кивком головы, Спин – приветственным взмахом обеих рук (манера жителей Земли-14). А Лан просто сказал:

– До свидания. – А потом добавил: – Спасибо за предоставленную возможность попробовать стать одним из вас.

Затем они покинули Хрустальную Элджи. И тоже у каждого нашелся свой способ. Диана взлетела. Спин превратился в вихрь. Лан рассеялся.

Ризи обнял Элю и прижал к себе:

– Эй, ты совсем замерзла!

– Я от страха!

– Хи.

– Ризи, а что теперь? – Элька дрожала.

Ризенгри сперва хотел предложить продолжить строительство ледяного купола и прочую романтику, но заглянул в Элькины мысли и отмел эту идею. Элька думала о том мальчике из стеоса, умирающего, без кожи.

– Теперь мы проверим, все ли игроки перешли на второй уровень, я тихонько убью всех и перенесу их на Ржавую. Там у них есть шанс быть спасенными, ведь мусорщики еще работают, а Индис Каджрис супермутант, как и я. Особенно аккуратно надо перенести… ну ты увидишь кого.

Элька и так поняла кого: Нию и Тафика, которых захватил Черный Монах. Сейчас все они втроем были в огромном хрустальном кубике – Ризи уверял, что с ними все порядке.

– Одобряешь такой план?

Элька шмыгнула носом и кивнула. Она сейчас была замерзшая, расстроенная и немного напуганная. И потому совсем некрасивая. Но Ризи этого не замечал.

– Затем я разморожу Элджи и проверю, все ли тут в порядке.

Эля опять кивнула.

– Затем мы с тобой наденем браслеты и перейдем на следующий уровень. Но сначала посетим одно местечко, кото…

– Браслеты? Мутангельские, с подвесками? – удивилась Эля. – Зачем? Это же просто украшение, артефакт!

Ризи не ответил. Эля заглянула в его мысли, но они были спутанные (те, которые касались браслетов). И Эля так и не смогла понять, для чего им могут понадобиться обычные украшения.

– Прежде всего мне надо разобраться с Питоном, Призраком, Черным Монахом и всей их командой, – заявил Ризи, переводя разговор с браслетиков на игру. – Там странная штука произошла.

– Какая же?

Они уже взлетели, взявшись за руки.

– Понимаешь, я точно помню, что убил Призрака. Все его баллы перешли мне. Но он каким-то образом попал на второй уровень и находится в списке живых.

Они летели над снежно-ледяными просторами к снежно-ледяным кубам с застывшими игроками, перешедшими на новый уровень и угодившими в ловушку Ризи.

Раз, два, три, десять, пятьдесят, девяносто семь.

– Все тут! – Ризенгри еще раз сверился со списком. – Начнем с Призрака. Видишь его?

Элька видела. Увидела и рассмеялась.

– Ты чего?

– Так это же девчонка!

– Как девчонка?!

– Призрак, но девушка!

Стали разбираться. И выяснили. Призраков было два. Брат и сестра, близнецы. Брат летал и убивал, сестра сидела тихо-тихо. А баллы брата они делили пополам.

– Наверное, она тоже в него пуляла из рогатко-револьвера или расстреливала в упор из бластера, как я тебя! – предположила Элина.

– Наверное. Нет, ну фух ты ж! Близнецы! – Ризи в восхищении рассматривал Призрака-сестру. – Нет, этих молодцов точно надо спасти! Хотя братишка мне не по нраву, прямо скажем. Явно по ошибке на Пи попал!

– Мы все – по ошибке… – вздохнула Элька.

Она хотела порассуждать на эту тему, но Ризи было не до рассуждений. Он методично, одного за другим, размораживал игроков. И, не дожидаясь полной разморозки, орудовал любимым элифианским мечом. Затем, прежде чем приступить к следующему игроку, упаковывал только что убитого.

Вскоре их осталось шестеро: живые и невредимые Ризенгри Шортэндлонг и Элина Нарциссова и застывшие во льду Дима Чахлык – в одном кубе и Черный Монах с Нией и Тафиком – во втором.

– Так, теперь я попробую аккуратно убить Монаха и освободить Нию с Тафом.

– Чем помочь?

– Не мешать!

Ризи привычным движением ладони, точно, как он делал с другими кубами, стал размораживать Черного Монаха. Разморозил верх куба – голова врага торчала из льда шаром, а Ниоко и Тафанаил все еще оставались в замороженном состоянии, они были ниже. Ризенгри, как и в прошлые разы, не стал дожидаться разморозки и лихо отсек голову элифианским мечом. Голова откатилась. Монах был мертв. Ризи сверился со счетчиком баллов на браслете:

– Ему конец. Все в порядке!

– Не-е-ет!!! Не в порядке!!! – завопила Эля. – Смотри! Ния и Таф исчезают!

Да – они исчезали прямо на глазах, прямо из ледяного куба.

Ризи, не раздумывая, нырнул в куб.

И вскоре они исчезли вместе.

Эля была в шоке. Она смотрела на «мячик» – отрубленная голова продолжала катиться по снегу, и снег не прилипал к ней – и думала о том, что это конец не Черному Монаху, а вообще всему на свете.

Ризи вернулся спустя примерно десять минут.

– Они живы, – сообщил он. – Они на Земле-12, там будет проходить завершающий этап игры. Но я не знаю, где именно они на этой планете, поскольку они больше не являются игроками. Это была хорошая новость.

– А плохая?

– Ния вряд ли вспомнит свое прошлое. Когда мироздание стирает вас, оно стирает и вашу память – так записано в Правилах. Но давай пока не думать о плохом, а займемся делами, да?

Элька кивнула. Она не очень расстроилась, она была уверена, что главное – выжить. А уж память мутангелы восстановить смогут!

– Отлично. Тогда я сделаю десяток-другой рейсов на Ржавую, а ты тут не скучай пока! – сказал Ризи Эльке и подмигнул Диме. – Ну что, еще поиграем?

Глава 2 Напарники

– Просыпайся!

Тушка под толстыми слоями трех одеял даже не пошевелилась.

– Просыпайся, ну-у-у!!!

На этот раз Кир сопроводил свой вопль хорошим тычком, но одеяла самортизировали, смягчили удар, и Дюшка его едва почувствовал. Мыкнул-хмыкнул во сне – и все.

– Урод! Урод бесчувственный!

Кирилл скривился. Дюшку при всем желании нельзя было назвать уродом, и Кир в общем-то понимал, почему Ния выбрала его соперника. Дюшка был, может, не очень красивый, но весь «свой»: мягкий, внимательный, такой, который точно свои интересы поставит на второе место, а своей девушки – на первое. «Но ведь я тоже такой!» – подумал Кир и инстинктивно бросил взгляд на свое отражение. Отражение подтверждало: такой! И вообще – просто принц из сказки.

Но сейчас все это не имело никакого значения.

– Вставай!!!

Клюшкин не пошевелился. Кир присмотрелся, понял, в чем дело, стащил с напарника наушники.

– Про! Сы! Пайся!!!

– А? Что такое? – Дюшка открыл глаза, поморгал, поозирался и осоловело уставился на часы.

Часы шли и показывали глубокую ночь. Было довольно тихо и темно. Все на Базе спали: и выжившие игроки, и выжившие мусорщики. Возможно, где-то на Ржавой и продолжались бои, ведь игра не прекращается с наступлением ночи. Но до комнаты, в которой отдыхали Кирилл и Андрей, не доносились звуки схваток. Если что-то и происходило, это было далеко отсюда.

Диди. База на Ржавой была не похожа на дом, а больше напоминала спрута или клетку мозга с многочисленными длинными отростками. Комнаты же на Базе больше всего напоминали приплюснутые яйца, лежащие на боку. Пол в яйцах был плоским. Окон не было, однако вся поверхность стено-потолка могла стать прозрачной «в одну сторону», так, чтобы тем, кто внутри, было видно, что происходит снаружи, но не наоборот. Постройки такого рода очень удобны и, на взгляд многих, более логичны, чем наши дома на Земле-12. Впрочем, о вкусах не спорят.

– Ты чего? – Дюшка перевел взгляд с часов на Кирилла. – Мы же договорились, за работу беремся утром, по сигналу Индиса.

Индис формально не был начальником отряда мусорщиков. Но он был супермутантом и в создавшихся сложных условиях взял руководство на себя. Он еще вчера вечером оценил масштабы бедствия, помог всем оставшимся в живых товарищам добраться до Базы, а затем занялся заморозкой убитых. Чтобы потом, в спокойном состоянии, остальные смогли бы справиться с таким количеством тел. Дюшка уснул не сном младенца, но почти успокоившись, предварительно выяснив, что Ния, Эля, Ризи и Тафик вырвались по очкам далеко вперед и что им ничего ужасного не угрожает – по крайней мере, до утра. Но самой радостной и обнадеживающей новостью оказалось известие о том, что тяжело раненному доктору Ди (Диолину Мэдилину Первому) удалось благополучно вернуться на Пи, причем не одному, а захватив с собой одного погибшего игрока. Теперь над обоими вернувшимися «колдовали» врачи самой крупной клиники Мебиклейна и обоих обещали поставить на ноги. Дюшка понял, что у него есть шанс. Если Нию убьют аккуратно, не повредив мозг, ее можно будет доставить на Пи и восстановить. И она будет – она, живая и настоящая, а не какая-то там инграмма. Кир с ним целиком и полностью согласился. В общем, вчера ночью Клюшкин уснул почти спокойно. Хым… Какое там вчера?! Ему не дали и трех часов поспать!

– Ния на втором уровне.

Дюшкины брови взлетели вверх.

– На Базе есть второй уровень? Внизу, что ли?

– В игре есть второй уровень! – Кир еле сдержался, чтобы не добавить к своим словам «идиот», «дубина» или что похлеще.

– Но… Зачем? Зачем она… – Дюшка застонал и схватился за голову.

А потом выругался.

Кир тоже решил себя больше не сдерживать.

– Как мы ее оттуда достанем? – пробормотал Дюшка.

– Боюсь, что никак, – ответил Кирилл. – Все еще хуже. Дело в том, что она и Тафик совершили переход не по правилам, то есть не санкционированно. И теперь не считаются игроками.

– Что-о??? Как?! Нет-нет-нет. Нет. Суслик!.. И что теперь будет?

На последний вопрос ответа Андрею не потребовалось. Информация обнаружилась в его встроенной дополнительной памяти. При несанкционированном переходе на новый уровень (с помощью каких бы ухищрений он ни был произведен) игроки переставали учитываться игрой. И вот тут наступал очень интересный момент. И касался он самой сути игры, того, как она была устроена, как взаимосвязана с пространством. Если не вникать в подробности, а сказать кратко, то: игроки, нарушившие правило перехода, переставали учитываться пространством.

– Вот это я не совсем понимаю, – пробормотал Дюшка. – Как могут живые существа, да хоть бы и не живые, хоть предметы, хоть что, – как могут переставать учитываться пространством?! Они же есть!!!

Кир пожал плечами. Он хоть и занимался какое-то время в беоне Фи под руководством опытного мутангелаинфилопера, успел изучить не так уж много, а в теории был совсем не силен.

Диди. Никогда не воспринимайте игру «Маленькие каникулы» как просто игру. Правила ее только отчасти пишутся людьми и мутангелами, но в основном продиктованы свойствами пространства и мироздания. И если пространство и мироздание решают игнорировать игроков, нарушивших правила, или вовсе исключать таких самозванцев, это… Это надо принимать как факт.

Дюшка, не вылезая из-под одеял полностью, а высунув одну только левую руку, мысленно приказал развернуться в воздухе экрану с результатами игры.

– Обновление минутной давности! – объявил милый голосок.

Голос был похож на Элькин. «Хорошо, что не на Ниин!» – мимоходом подумал Дюшка.

На второй уровень игры перешли:

– супермутант Ризенгри Шортэндлонг (валет роги)

– человек Элина Нарциссова (карта полной неизвестности)

– ангел Черный Монах (тройка пик)

Вне игры были объявлены:

– частичный мутангел Ниоко Нири (леди червы)

– котенок Тафанаил (шут)

Список убитых был огромен, Дюшка немедленно его отключил.

Список выживших и находящихся на первом уровне игры был менее внушителен, за ночь он значительно сократился.

– Всего сорок восемь игроков! – пробормотал Дюшка.

– И среди них – твой ангел! – заметил Кир.

– Мм… Да…

Дима Чахлык занимал четырнадцатую строчку и был единственным живым ангелом на Ржавой.

– Что будем делать? – спросил Кир. – Надо что-то делать! Надо что-то делать!

Дюшка вылез из-под одеял целиком, щелчком пальцев переправил экран на пол.

– Часы, – сказал Дюшка, – нам понадобятся часы, много. И надо сообщить Индису о том, что мы уходим.

– Куда уходим? – не понял Кир, но тут же сообразил. – За Нией? На второй уровень?

Дюшка не ответил и даже не кивнул – он стоял возле стойки с едой и большими глотками пил оставшийся с ночи холодный пог. Черные струйки пога стекали по его подбородку и увлажняли термолку – что-то среднее между майкой и футболкой, с рукавом до локтя – универсальное нижнее белье мусорщиков, из ткани, обладающей свойством поддерживать температуру тела в оптимальном состоянии.

«На кой суслик ему было укрываться тремя одеялами, если он улегся спать в термолке?! – подумал Кирилл. – Нет, он точно псих!»

– Не знаю! – ответил Дюшка, когда кувшин опустел. – Нам надо попробовать. Она больше не игрок. Они с Тафом вне пространства игры, значит, могут не быть на втором.

– Последняя информация о Ние – она совершила переход на второй уровень! – возразил Кирилл, делая ударение на слове «совершила».

– Вот мы и попробуем…

– Но как?! Мы не можем! Мы не знаем как. Мы же…

– По следу. Ния не могла не оставить след, нить, хоть одну. Тафик – обычный котенок, но Ния – мутангел. Мы пройдем.

– Я не умею этого делать, – покачал головой Кир.

– Я тоже не умею. Но попробую. Во всяком случае, я прошел на Пи по следу Лещщи.

– Так это на Пи! А в обратную сторону все не так! С уровня Пи, с браны, нельзя выйти! Это мне в беоне на первом же уроке объяснили!

– Мне плевать, что там тебе объясняли!

– Думаешь, ты круче других? Думаешь, сможешь то, что не смог никто? Покопайся в памяти – с Пи только один выход, в игре, став игроком!

– Сам знаю! Не дурак.

– И-и-и?

– Что «и-и-и»? Ржавая – это уже не Пи. Мы фактически вышли.

– Мы не вышли, идиот!!! Мы на привязи! Мы – как подводники-водолазы!

– Как кто-о?

Дюшка плеснул себе на лицо холодной воды из широкого стакана (на Базе были распространены такие посудины – что-то среднее между пиалами и стаканами), вода стекла на грудь, смыв струйки пога, термолка намокла еще сильнее.

– Как шлангированные водолазы.

– Какие? Кто? Все равно не понял! – покачал головой Дюшка.

На Земле-11 были люди, профессии которых были связаны с погружением под воду и работой на дне. Для таких работ отбирали мутантов с жабрами. Были даже целые династии. Если у мутанта не было способности дышать в воде, он мог воспользоваться аквалангом. Но что значит «на привязи», Дюшка не понял.

Диди. Земля-13, земля Кира, очень похожа на нашу Землю-12. На ней также нет мутантов. То есть мутации, конечно, есть (куда без них!), но не такие, чтобы приводили к вырастающим жабрам, корешкам или дополнительным парам отлично функционирующих рук.

На Земле-13 нет аквалангов. Если требуется опустить человека под воду, его «держат на привязи» – на тросе, а дышит он с помощью специального шланга.

– Давай так! Так быстрее! – Дюшка развернулся в сторону Кира, раскрыл ладони. – А то мы сто тысяч слов потратим, чтобы друг друга понять.

Кирилл смотрел на мутонити, летящие в его сторону из ладоней напарника, и медлил. Потом решился и протянул навстречу разноцветным лучам свои ладони. И как только их нити сплелись, Дюшка понял, почему Кир медлил: он дико боялся; волны страха обдавали его с макушки до пят и с пят до макушки.

Кирилл боялся всего одновременно: и погибнуть, и потерять свои мутангельские способности, и никогда не вернуться на Пи. Что касается Нии, Кир как бы и не опасался ее потерять, потому что… считал ее уже потерявшейся и пропавшей навсегда. Впрочем, его сознание еще не успело переварить эту новость, облечь в слова и смириться. Возможно, этому мешал животный страх, нежелание сигать в неведомое и пропадать там почем зря. Однако, если только кто-нибудь сказал бы Киру наверняка, на сто процентов, что Ния жива или почти жива, что они могут ее спасти и так далее, – тогда бы он, конечно, немедленно, не раздумывая…

Кирилл считал себя молодцом и героем, достойным всяческого уважения. Но одновременно – слабаком, и презирал себя за это. И одновременно, изо всех сил желал скрыть истинное положение дел от Клюшки.

Но если ты стал Мебби Клейном, хоть и не на полную катушку, если переплелся кучей ниточек, – как скрыть правду? Кириллу пришлось смириться.

Диди. Не следует думать, что в состоянии Мебби Клейн вы сразу и полностью погружаетесь в другого человека. Это не так. Вы можете полностью считывать состояние «новой части себя» и при определенной сноровке (а иногда и спонтанно) становитесь обладателем «чужих» (но теперь уже и ваших) знаний. Однако вы не начинаете знать все, о чем знает и в принципе помнит ваша новая половинка. Потому что память каждого индивидуума слишком велика и работает по принципу: пока к ней не обратишься, ее для тебя как бы нет.

В свою очередь, когда их нити сплелись, и они стали Мебби Клейном, Кир взаимно считал состояние Дюшки и поразился тому, что на него обрушилось. Дюшку нисколько не волновало, выживет он или нет, вернется на Пи или нет и так далее. Он не сомневался в том, что они с Киром (да, именно так – они вместе, а не он один) должны немедленно что-то делать, вот только рассчитать, как правильнее, – и вперед, за Нией. При этом нельзя было сказать, что он ослеплен любовью, не соображает, что делает, и-или находится в шоке. Нет, ничего подобного. Кирилл очень четко чувствовал это: мысли Андрея Клюшкина были наполнены и Нией, и Тафиком, и Ризи, и Элей; и тысячами убитых ангелов; и миллионами мутангелов, которые вышли с Пи, чтобы помочь игрокам и тем, кто заблудился в пространствах, не став мутангелом и не имея возможности ни вернуться назад, ни добраться до уровня Пи. Мыслей у Дюшки было много, они были хаотичны, но в этом хаосе прослеживались структура и направленность (так самый заросший живой лес отличается от бессмысленной мусорной свалки). Такое ощущение попадания «в лес» было уже знакомо Киру: живым лесом был его мастер в беоне Фи.

– Тот, который много раз бывал за браной? – уточнил Дюшка.

Кирилл вспыхнул:

– Да. Я о нем сейчас подумал.

Клюшкин равнодушно кивнул:

– Понятно… Только ты зря считаешь, что раз у меня в башке тоже лес, то я мутангел, а ты нет.

Объясняя (вслух, хотя можно было бы не напрягать голосовые связки), почему они оба – мутангелы, Дюшка налил себе еще пога и развернул пару экранов компа так, чтобы им вдвоем было удобнее смотреть и искать. Хотя они и являлись теперь одним существом, это одно существо обладало прекрасной способностью владеть двумя раздельными телами и двумя раздельными парами глаз.

– Итак, предлагаю вот что! – сказал Дюшка. – Первое. Проверяем камеры всех мусорщиков. Второе. Все стационарные камеры Ржавой, чтобы точно узнать, из какой точки, в какой момент и как именно Ния и Тафик ушли отсюда. Третье… Продолжать вслух?

– Продолжай. Ради определенности. А то у тебя столько мыслей, что суслик поймешь, что там на первое, что на второе, а что – на десерт.

Дюшка кивнул:

– Хорошо. Третье. Отправиться в точку, откуда Ния и Таф перешли, и поискать там мутослед или мутонить. И по нему – за ней.

– Ты забываешь о том, что с началом игры – и выйдя с Уровня Пи – Ния, как и остальные игроки, перестала быть мутангелом. Она не могла оставить след. Тем более – мутонить.

– Все равно надо проверить.

– Хорошо. Тогда летим сюда! – Кир ткнул пальцем в какую-то точку на карте.

Оказывается, найти местоположение Нии и Тафика, последнюю точку их пребывания на Ржавой, не составило никакого труда. «Можно было и одним экраном обойтись!» – подумал Кир. «Чтоб у нас и дальше все получалось так же быстро и четко!» – подумал Дюшка.

Но дальше быстро и четко получилось разве что долететь до нужной точки, воспользовавшись реактивными ранцами, которые в избытке хранились на Базе. У Дюшки не было опыта полетов с помощью подобных гаджетов, но с помощью Кира он кое-как справился.

– Ты очень даже неплохо справился, – уверил его Кир, когда они прибыли. – Я во время первого полета…

– Так я только с ранцами не летал, а так – очень даже! – перебил его Дюшка. – Пока у ангелов жил, превращался с помощью установки Альфа в разных птиц. Потом в одной из восстановленных реальностей, с Ризи, – это когда на время стал как бы тоже супермутантом и отрастил себе крылья. Потом на Элькиной Земле-4, когда…

Перечисляя, он мысленно рисовал картинки прошлого. Особенно отчетливо – как он был супермутантом.

– Ха-ха-ой-ха-ха! Ой, не могу, сейчас умру от смеха! Одно крыло – как у летучей мыши, второе – как у орла! Все, я труп! – Кир смеялся, аж за живот держался. – Ну ты даешь!

Дюшка тоже улыбнулся. А потом вспомнил, как они с Бесом долетели до дома, и как он прочел мамины мысли, и как впервые осознал, что она его не любит и никогда не любила, ну разве что самую капельку и…

– А почему ты называешь Ризи Бесом? – посерьезнел Кирилл.

– У него фамилия была Бесов. Как его по-настоящему зовут, я не сразу узнал…

– А…

– Для меня и Ния иногда Ния, а иногда Варя, – признался Дюшка. – Варька Воронина. С клювом. Мне все равно, как ее зовут и какой нос у нее, или клюв, или…

– Мне тоже.

Они стали искать оставленный Нией мутослед. Но ничего не было. Совсем ничего. И как выходить с этой Ржавой хоть на второй уровень, хоть куда, было совершенно непонятно.

Бурая дорога прямой стрелой уходила к бурым горам на горизонте. Выцветшее небо медленно светлело, и было не совсем ясно, это уже рассвет или одна из Лун за слоем то ли смога, то ли тумана. Вокруг было достаточно чисто – ни трупов, ни остатков оружия, ничего такого. Каменная пустыня. И сколько ни вглядывайся в нее по-мутангельски, сколько ни смотри обычным образом или с помощью линз ночного видения – ничего. Словно и не было тут никогда ни леди червы Ниоко Нири, ни шута Тафанаила, ни кого-то другого.

Индис нарисовался внезапно. Возник за их спинами.

– По следу Ризи! – сказал Индис.

– Ух ты ж, ёж ты ж! – вздрогнул от неожиданности Дюшка, оборачиваясь. – Ты тут… как?! Что ты…

– Ризи? В смысле? – не понял Кир.

Дюшка уже примерно понял, но удивился:

– Ты наши мысли читаешь? Но мы же с тобой не Мебби Клейн!

Индис усмехнулся:

– Кир, Андрей, я супермутант. Как Ризенгри. Пора бы вам уже к этому привыкнуть. Да, я читаю мысли – не всегда, но когда необходимо. А сейчас это было необходимо. Да, я появляюсь внезапно, не летать же мне с черепашьей скоростью, в самом деле! И да, я иногда даю полезные советы. Мой вам полезный совет: ищите черную мутонить Ризи. Он супермутант, он остался если не мутангелом, то кем-то, по-прежнему обладающим способностью пользоваться мутонитями. Более того. Он с Элей. Эля – карта полной неизвестности. Это единственный игрок, который не теряет мутангельские способности при выходе с уровня Пи.

И Индис исчез почти так же внезапно, как появился. Только что стоял рядом – и вот он уже крошечная точка в небе, если различишь в тумане.

– Знакомый туман… – медленно проговорил Дюшка, наблюдая за тем, как растворяется в нем точка-Индис. – Такой был там, когда я шел по следу Лещщи. Только там он был более синий. И более колючий. А этот какой-то не такой. Ты видишь в нем хоть одно свернутое измерение?

Кирилл не видел.

… Прошло несколько часов, которые Мебби Дюшка и Кир Клейн потратили на поиски черной нити Ризенгри. Они меняли реактивные ранцы, запускали дроны с видеокамерами, просили помощи у других мусорщиков, но все было без толку: нити не было, ее никто не видел. Уже все узнали или поняли, что Кирилл и Андрей собираются сделать. Но их никто не останавливал.

Игра между тем продолжалась. Оставшиеся несколько десятков игроков поменяли тактику. Массовое рубилово окончилось, настало время изощренных схваток.

За полдня новых убитых было всего двое. Еще парочка опытных игроков эпично сражалась на скалах недалеко от Базы, используя все возможные виды оружия, гигантские прыжки, размножение образов, психоделические зелья и так далее. Это было красиво. Один из соперников был сильнее, умнее и опытнее. Второй лучше вооружен. И это тоже было красиво. Красиво, если не учитывать тот факт, что они умрут – оба, один сейчас, второй – на каком-нибудь следующем уровне, в какой-нибудь следующей схватке.

Кирилл и Андрей оказались неподалеку от них, потому что им померещилось, что вершина одной скалы опутана черной нитью.

«Подождем окончания битвы?» – подумал-предложил Кир.

«Ни за что!» – подумал-ответил Дюшка.

Они понеслись к скалам, освещаемым вспышками взрывов, – теперь сражающаяся парочка пыталась укокошить друг друга с помощью бомбин.

Диди. Бомбины – это что-то среднее между минами и бомбами.

– Главное, чтобы они не разнесли в клочья нить Ризи! – крикнул на лету Дюшка.

«Да!» – ответил ему Кир.

ВЖУХ! – ударной волной от очередного взрыва их вдруг схватило за шкирки, закрутило и резко отнесло в сторону.

– Идиоты, пара идиотов! – выругался Индис. – Это не взрывная волна, это я. Вам не каюк, я вас успел спасти.

– Я не думал про взрывную волну! – возмутился Кир.

– Я вообще не употребляю слова «каюк»! – фыркнул Дюшка.

– Черная нить Ризи находится везде! – игнорируя все замечания, невозмутимо произнес Индис. – Задерите головы и поднимитесь хотя бы на километр над планетой!!!

Кирилл и Андрей дружно задрали головы и уставились на слой смога-тумана.

– Понятия не имею, как вы собираетесь справляться дальше! – Лицо Индиса приобрело странное выражение: смесь тревоги, жалости и раздражения. – Извините, но я не могу отправиться с вами. Никак.

И он исчез – еще стремительнее, чем в прошлый раз.

«Мы правда идиоты?» – спросил Кир у Дюшки.

«Мы правда идиоты. Давай вверх на километр!» – ответил Дюшка.

На высоте в километр никаких нитей не было.

На высоте в полтора километра тоже.

Два – ничего.

Три. Пустота, и туман стал редеть.

Четыре с половиной. Нету. Ни нитей, ни тумана.

«Выше нельзя, надо перестроить дыхательную систему или взять маски!» – сообщил Кир.

«Что-то не так! – подумал Дюшка. – Спускаемся на километр сто!»

Нити на высоте в километр сто метров как не было, так она и не появилась, однако, присмотревшись как следует, Дюшка обнаружил в огромном количестве отдельные вкрапления микроскопических размеров, они были почти равномерно рассеяны по пространству.

– Слушай, я не пойму… – пробормотал он. – Это след не след, нить не нить, но… А-а-а! Это нить, только она перекинута в свернутые части пространства! Суслик, как он это сделал?

Когда паришь над Ржавой на высоте около километра, – холодно.

Холодно ночью.

Днем.

И вообще.

И как бы темно.

Но темно не совсем, потому что ты – мутангел, ты видишь.

Видишь равнину внизу и скалы вдали. И всполохи огня над скалами – это продолжается схватка сильнейших игроков.

Далее, то есть не дальше к горизонту, а дальше в глубь пространства, ты видишь ряды трупов, упакованных «коконами» для отправки обратно на Уровень Пи. Коконов не слишком много, и ты знаешь, что обратно доставят лишь тех, кто никого не убил, кого возможно восстановить. Те, кто в коконах, не перестали быть живыми, но не перестали быть мутангелами. Значит, они перестали быть живыми временно. Каждое живое существо должно жить вечно, сколько захочет. Иначе – несправедливо.

«Каждое существо должно жить вечно, – подумал Дюшка. – Вечно и, по возможности, счастливо. Иначе – ну совсем несправедливо!»

«Точно!» – немедленно согласился с ним Кир.

… Далее, еще дальше вглубь, за коконами, были видны ряды игроков, упакованных иным образом, – их могли вернуть на Пи только в виде инграмм. Дюшка разглядел среди них почти целого бармена Сэмма и гадалку Мадлену, пострадавшую гораздо сильнее. Впрочем, лицо Мади было почти не задето, руки тоже; а вот ноги… вместо них в отдельном контейнере находилось… Дюшку стало мутить, он перевел взгляд вверх, в небо с точками, в которые Ризи превратил свою черную нить.

«Понятия не имею, что с этим делать!» – подумал он с отчаянием.

– Кажется, я знаю что… – пробормотал Кирилл. – Мы это еще не проходили, но однажды мой мастер рассказывал про переходы за браной и… Я попробую?

– Пробуй, конечно! – разрешил Дюшка. – Не висеть же тут бесконечно!

Они все еще продолжали парить в воздухе, поставив ранцы на стабилизаторы высоты. Ранцы слегка гудели, создавая за спинами напарников еле различимые в видимом спектре световые потоки, изменяющие магнитные и гравитационные поля вокруг. Если долго так висеть, с непривычки голова тоже начинает гудеть – в унисон ранцам. У Дюшки она уже гудела. А у Кира пока нет. Он сосредоточился на мутонитях, появляющихся из его рук, пытался их закрутить.

«Правило буравчика…» – поймал Дюшка одну из мыслей Кирилла.

Диди. Это не то правило буравчика, которое на Земле-12 учат в школах на уроках физики. Это другой буравчик, пятимерный.

– Кажется, что-то получается… – пробормотал Кир. – Есть! Ныряй за мной!

Повторять дважды не пришлось: Дюшка нырнул в открывшееся перед ним слабое подобие сокращалки. Правда, он забыл отцепить свои мутонити от Сэмма и Мади, но вроде бы это не помешало.

Глава 3 Изгнание из фтопки

Баю-баю, дурачок, Не ложися на бочок. Лучше ляг на попку, Чтоб не взяли в Фтопку…

«Баю-баю, дурачок…» – пела мама каждый вечер, много-много раз за вечер, потому что так полагалось, потому что так повелели ангелы, давным-давно, много лет назад, и ослушаться никто не смел.

– О чем ты плачешь? – Аууарен Рен оторвался от созерцания темного, мокнущего под дождем дворика и повернулся к Пипе. – Ты не плачь. Ты не бойся. Мы выживем.

Он оторвался от окошка и прошелся по комнатке, в которую их час назад поселили.

– Мы будем выполнять задания и жить долго-долго!

– А если не будем, то попадем обратно в Фтопку. И это будет счастье! – сквозь слезы улыбнулась Пипа (и, как только сил хватило, растянуть рот и пошутить). – Ау, ты не думай, я не боюсь. Я просто… колыбельную вспомнила.

– Что вспомнила?!

– Колыбельную. Тебе мама разве не пела колыбельную песенку перед сном? Должна была.

Но Ау отрицательно покачал головой:

– Не помню. Я маленький был. И младший в семье.

– А я в семье средняя была, самая средняя и самая умная, десять уколов мудрости! – Пипа промокнула глаза рукавом и в последний раз хлюпнула носом. – Хочешь, я тебе колыбельную спою? Там всего три куплета, я их помню, хотя прошло шестьдесят семь лет. Мама младшим пела, я потому и помню.

– Валяй, пой!

Диди. Теперь, когда Ау и Пипа покинули Желтый Дом, они узнали свой точный возраст. Пипе было шестьдесят семь лет (и пятнадцать – внешне). Аууарен оказался младше почти на два десятка, ему было сорок девять (и внешне также всего пятнадцать).

Ау плюхнулся на тахту, подложил под голову мутаку – жесткую подушку цилиндрической формы. Тахта была слишком короткая, ноги Ауурена не помещались и торчали.

– Баю-баю, дурачок… – затянула Пипа.

Ау лежал на спине, уставившись в потолок. Под потолком горела лампочка, и некое подобие абажура отбрасывало на кривые стены кривые тени.

Еще несколько часов назад все в жизни было так прекрасно! Милая, уютная Фтопка, родной Желтый Дом с едальнями, бассейнами, велосипедами… Праздник – День Обновления, пир горой, лазерное шоу… Друзья: Фыц, Жизелька… Ну и что, что целоваться нельзя, подумаешь! Раньше Аууарен частенько думал о поцелуйчиках, обнимашках, о сексе. Ему казалось – как только покинет Фтопку, бросится пробовать. Но сейчас ни капельки ничего из вышеперечисленного не хотелось. Да кто ж знал, что на этой гребаной свободе окажется такая засада!!!

– Не ложися на бочок…

«Может, все-таки поцеловать Пипетку? – вяло подумал Ау, поворачивая голову влево. – Все равно терять уже нечего. Жизку мне не дождаться, это факт. Ей до окончания еще лет пятьдесят потеть, не меньше. Я тут сто раз сдохнуть успею…»

– Лучше ляг на попку…

Ау фыркнул: он и так сейчас лежал «на попке»!

– Чтоб не взяли в Фтопку!

Ау проворно перевернулся «на бочок». Не факт, что метод сработает, но почему бы не попробовать?

– Баю…

Комната, в которую их поселили, была квадратная и, по местным меркам, большая. Им предоставили выбор: или в одной большой, а удобства во дворе, или подселять к другим людям. Пипу – к женщинам-ткачихам, по десять баб в комнате, но туалет рядом, Ау – отвезти за сотню километров на шахту, там рабочие руки нужны, работа тяжелая, удобств никаких, зато в комнате каждый один, и кроме кушетки стул помещается – его можно использовать, как стол.

– Баю…

«От шахты ты зря отказываешься, – сразу заявила их сопровождающая, Хэнн Гу. – Там задания стабильные. Сделал дневную норму – ни на день не состарился! Там есть мужики, которые не одну сотню лет так живут!»

Аууарен Рен представлял себе труд шахтеров по фильмам, которые смотрел в Фтопке. А два квадратных метра, с кушеткой и стулом, мог представить себе и без фильмов. И жить вот так сотни лет?!

– Баю…

Что касается Пипы, тут сопровождающая не настаивала. Правда, ничего плохого в житье вдесятером она не видела, но считала, что при таком образе жизни Пипа вряд ли выйдет замуж.

«А если я не хочу замуж?» – спросила у нее Пипа.

«Не хоти, кто ж тебя заставляет? – повела плечами Хэнн Гу. – Но имей в виду, что замужним женщинам, а особенно мамочкам, задания-то куда полегче дают!»

В житье вместе, на взгляд Хэнн Гу, был один ужасный минус. И о нем она тоже сразу предупредила. «Вам еще нет восемнадцати, вы еще несовершеннолетние и…» – сказала она.

– Баю…

«… и вам ни в коем случае нельзя жениться и заводить детей!»

От этого заявления Ау оторопел: «Как же так, разве совершеннолетие наступает не в шестнадцать?!»

Оказалось, в Фтопке – в шестнадцать, а на свободе – в восемнадцать. Так что целоваться-обниматься никто не запрещает, но от поцелуев до более серьезных отношений, гхым…

– Баю…

«У нас не будет никаких отношений! – за них обоих мгновенно решила Пипа. – Я люблю другого, он любит другую… В любом случае лучше так, чем на шахту или к десяти ткачихам!»

Ау интенсивно закивал. И их оставили вдвоем.

«Завтра я приду, расскажу дальше, что у нас и как!» – пообещала Хэнн Гу и удалилась.

– Баю…

Была примерно середина ночи. Они не знали, который час, поскольку часов не было. Вообще с обстановкой был кошмарный кошмар. Представьте себе: комната в шестнадцать-семнадцать квадратных метров, одно окно (из рамы нещадно дуло), две тахты (по мутаке и верблюжьему пледу на каждой), круглый стол в центре, один на двоих шкаф со сломанной дверцей, притуленной рядом, к стене (второй дверцы не было), и нечто, похожее на старый буфет. «Буфет» был сварен из чугуна или какого-то тяжелого металла такого же рода, занимал целую стену и был завален разными предметами, которые находились в употреблении не один десяток лет. Среди предметов в буфете были в ассортименте: несколько жестяных тазиков, стаканы, тарелки, вилки-ложки и прочая посуда, десяток-другой потрепанных книг, пяток шкатулок, несколько корзин, стопка из трех кухонных полотенец далеко не первой свежести и прочая ерунда.

– Баю…

– Жрать хочется, сил нет! – зевнул Аууарен.

– Баю… – Пипа не стала отвечать, поскольку продуктов все равно никаких не было, а на улицу в ночное время им выходить не рекомендовали.

– Ни разу с самого детства не ложился голодным!

– Баю… А в детстве ложился, что ли? – удивилась Пипа. – Как такое может быть? Родители же обязаны кормить детей, не то – в Фтопку! В нашей деревне об этом всем было известно. Никто бы не стал рисковать…

– У нас в деревне все на еде экономили! – возразил Ау. – Главное, чтобы ребенок не жаловался, что голодный. Ну, чтобы родителей в Фтопку не забрали. Вот нас и учили не жаловаться. Нам говорили: «Кто просит каши, того заберут!»

– И что, вы верили?

– А как было не верить, когда один мальчик, через два огорода от нас, просил – его и забрали…

– Ха-ха! – рассмеялась Пипа. – А когда тебя забрали, все небось окончательно поверили! Ты же тоже просил есть, хоть и боялся?

– Ну… Было дело! – Ау улыбнулся. – Но ты не думай, что нас голодом морили! Не-е-ет. Так только, чуток экономили. Зато у нас самая богатая деревня во всей округе была!

– Да ладно! Сколько у твоей мамы новых платьев было?

– Девять!

– Ну да… Много. У моей меньше было. Ладно, давай спать, что ли…

– Давай. Утром придумаем, что делать.

А что тут будешь делать, если все под контролем ангелов? Ничего не изменить. Придется подчиняться местным правилам, приспосабливаться…

«Я не хочу подчиняться правилам!» – подумала Пипа.

Ау укрылся пледом и отвернулся к стене. Ему не пришло в голову пожелать подруге по несчастью спокойной ночи, поскольку в Фтопке не было подобной традиции: все расходились по своим комнатам в разное время.

Когда Ау задышал ровно, Пипа встала, тихонько подошла к окну и уставилась в мокроту и темноту.

«Какой все это бред, безумный бред! – думала она, прислонившись лбом к холодному стеклу. – Ненавижу эту жизнь! Ненавижу ангелов! Не-на-ви-жу!!!»

Сквозь эту ненависть проступали совсем другие мысли и эмоции: «Отличный эксперимент с этой Фтопкой! Особенно любопытно наблюдать изнутри…»

Пипе Мумуш было страшно и не страшно. Ей было одновременно: шестьдесят семь лет, пятнадцать лет и… гм… и очень много лет, неважно сколько, ибо она была… вечной.

«Я сошла с ума!» – поняла Пипа.

Она долго смотрела в темноту двора, раздумывая о разных разностях, пытаясь вспомнить, когда стала считать себя вечным существом, ангелом. Осознала, что, даже если это так, она ни капельки не хочет быть ангелом! Что то, что в ней, – это не она! Затем Пипа стала вспоминать разные разности из детства, из того, что было с ней до Фтопки.

Пожалуй, самым хорошим воспоминанием были мамины колыбельные. И еще Лещща. Да, Пипа отлично помнила свою подружку. Их семью ангелы поселили в заброшенном соседнем доме. Ненадолго поселили, примерно на месяц. Но чего только за этот месяц не произошло! Как здорово было скакать с Ле через скакалочку! А потом Ле придумала игру: скакать сразу через две скакалки. Ле была очень умная, настоящая фантазерка. Она считала, что скакалки продолжаются в их руках невидимыми ниточками. Что это ниточки дружбы, что они магическим образом связывают их навсегда. Пипа не верила в скачки и в магию. А существу, сидящему в ее голове, верить или не верить и не надо было: ангел Старк, даже распавшись на крохотные частички, точно знал, что никакой магии в природе не существует… Интересно, почему Ле и ее родители так быстро уехали? И почему Лещщу не взяли в Фтопку?

Ответ появился в голове сам собой: «Жителей Земли-28 не забирают в Фтопку!» Одновременно с ответом в голове Пипы возникла и досада: она так и не знает толком, что произошло в тот момент, когда Ле превратилась в крысу!

– Как – в крысу?! – Пипа не выдержала и проговорила это вслух.

Тут же осеклась, огляделась: Ау спал, больше в комнате никого не было. Пипа почувствовала, как ее волнами окатывают холод и страх. С каждой минутой она вспоминала все больше и больше. Память ангела-эксперта Старка наполняла ее мозг, при этом теперь она четко осознавала, что она – не он. На мгновение ей тоже захотелось стать хоть крысой, хоть кем угодно, только бы все это поскорее окончилось! Неприятны были не сами по себе чужие воспоминания, немного похожие на кино. Неприятны были эмоции постороннего существа: с одной стороны, он как бы сочувствовал и ей, и Лещще, с другой – не собирался помогать. Это было какое-то очень странное сочувствие, не близкое Пипе Мумуш!

Темноту за стеклом внезапно продырявил луч света – в одном из окон соседнего дома зажглась лампочка. Пипа всмотрелась, но ничего толком не разглядела за пеленой слез, – она не заметила, что плачет.

Бедная Ле! Ее не забрали в Фтопку, но ей пришлось стать крысой!

«Она сама захотела, никто ее не трогал! Она могла выйти замуж, жить сколько угодно и…»

– И знать, что где-то в мире есть я, которую забрали в Фтопку! – прошептала Пипа.

«Она не думала о тебе! Она стала крысой, потому что хотела найти в подвалах замка меня, свою игрушку! Она полагала, что меня утащила крыса, поскольку прибор-поисковик указал на подвал, а…»

– А меня в подвале никогда не было! – воскликнула Пипа.

– Шч… Что? – Ау от вскрика проснулся.

– Ничего, спи.

– А ты чего, уже встала?

– Я… я в туалет…

– А-ау-уа… – Аууарен Рен громко зевнул и вылез из-под одеяла. – Давай я тебя провожу.

– Куда?! В туалет???

– Ну да-а-уа… – Ау опять зевнул. – Там же улица. И ночь. Хэнн Гу предупреждала, что по ночам опасно…

Он протопал босиком к окну, выглянул:

– Ага, уже рассвет скоро, вон два окна горят. Ну тогда не страшно. Иди одна, а я – дальше спать.

Ау вернулся на свою тахту, поворчал о том, что ноги не помещаются, и затих. А Пипа на самом деле решила спуститься вниз.

Вчера вечером она уже успела побывать в кошмарном заведении под названием «Санстанция». Серая приземистая постройка без окон и дверей (да-да, ни одной двери, даже вместо входной – арка). Внутри – несколько помещений. Самое большое, разделенное стеночками, – «очковая комната», как ее назвала Дддд; далее – раздевальная, далее – душевая. Чтобы попасть в душевую, требовалось пройти очковую и раздевальную. Кроме того, направо от очковой находилась кранная, там над одним длинным как бы корытом, тянущимся по периметру вдоль стен, нависали краны. Вода из них шла холодная.

Пипа беспрепятственно спустилась по скрипучей деревянной лестнице, пересекла двор и вошла в очковую. Санстанция освещалась неплохо, но внутри было довольно холодно. Пипа подумала о том, что сейчас осень, а зимой, в морозы, тут будет совершеннейший дубак. И тут же подумала о том, что дубак – полезно для здоровья. Вторая мысль ей не понравилась. Настолько не понравилась, что, сделав кое-как свои дела в очковой и отправившись мыть руки, не выдержала и ругнулась вслух:

– Козлятина! Холера, итить! А не пошел бы ты…

Разумеется, она имела в виду ангела, удобно устроившегося в ее голове, и больше никого. Но…

Но Пипетке не повезло. Дело в том, что кранная находилась между мужской частью санстанции и женской; она была общая, хоть ее и делил символически на две части выступ стены длиной метра в два. Так вот, в столь ранний час за этим выступом спокойно стирал свое белье мрачного вида парень, обитающий в соседнем доме.

– Чего-о-о? Что за… – Парень выглянул из-за стены.

Видок у него был зачетный: штаны закатаны до колен, голый торс (точнее – груда мышц над веревочным поясом), в левой руке – тряпка, вся в мыле, мыло капает на пол. И глазки над всем этим, красные, с мешками под.

Убедившись в том, что в кранной, кроме него самого, находится одна-единственная девчонка, парень мгновенно осознал, кто мог обозвать его холерой и козлятиной.

– Ой! – сказала Пипа. – Извините, я ду…

– Ага! – сказал парень.

– Я не вам, а…

Договорить и объяснить что-либо Пипе не удалось: плюх! – мыльная тряпка довольно сильно втрескалась в ее лицо. От неожиданности Пипа потеряла равновесие, попыталась удержаться на ногах, но безуспешно. Ее развернуло, и она грохнулась на пол самым неудачным образом, предварительно как следует приложившись виском об острый угол раковины-желоба. Еще и ногу подвернула.

– Эй, ты что?! Я не…

– А, ты мне еще и тыкаешь?! Урою!!!

Парень озверел не на шутку и «урыл» бы, но, по счастью, тут за его спиной вырос Аууарен Рен, и они принялись урывать друг друга, не обращая внимания на забившуюся в угол Пипу.

Спустя час Пипа и Ау выслушивали бодрую ругань Хэнн Гу, которая стала на день старше из-за их невозможного хулиганского поведения.

– Как вам в головы только пришло? Вечером прибыли, утром драку устроили! Только посмотрите, на кого вы похожи?

Посмотреть было на что. Пипа – с отекшей щекой, раной в районе виска и, что хуже, опухающей ногой. Вывих не вывих, но ушиб серьезный, неизвестно, сколько дней не сможет нормально ходить. Аууарен – вообще красавец, с разбитой губой и кучей синяков и ссадин, весь в крови, одежда разодрана, ладно, что кости целы.

– Ну вы придурки! Эх… делать нечего, задание мое вы наполовину провалили, но есть шанс спасти второй из двух дней. Пошли в город. Я вам покажу, где биржа работы и где контора заданий.

– А переодеться можно? – робко поинтересовалась Пипа.

– А во что, интересно мне знать, ты собираешься переодеваться? На одежду вам еще заработать нужно!

Оказалось, что на свободе за все надо платить. Эту комнату им, правда, предоставили бесплатно, но только до исполнения восемнадцати лет. И барахло тут от прошлых жильцов осталось – можно пользоваться. А за все остальное – гоните денежки.

– Это вам, считайте, повезло! – объяснила Хэнн Гу, не скрывая зависти. – Вас из Желтого Дома досрочно освободили, если б не это…

– Да уж, – хмыкнул Ау. – Повезло так повезло. Привалило счастья. Ну, пошли на экскурсию, что ли…

Глава 4 Шаманка

Голова после вчерашнего гудела и трещала так, словно в нее были засунуты все нехитрые шаманские девайсы, которые использовались вчера для вызова духов: бубен (большой, старый, настоящий), две круглые трещотки на деревянных ручках (купленные вроде бы на Сахалине, точно сейчас не вспомнить) и ножные браслеты с бубенчиками в буддийском стиле (эти вообще невесть откуда взялись). Теперь весь этот арсенал переместился под черепную коробку и прочно там засел.

Она все-таки оторвала башку от горы подушек и потянулась губами к соломинке, погруженной в большую пиалу с зеленым травяным чаем – холодным-холодным, в доме было не более пяти градусов выше нуля, ничего удивительного, уже октябрь.

«Надо закрыть окна, – подумала она. – Закрыть окна и затопить очаг. Дурман выветрился. Теперь надо согреться… Муточерт бы побрал этих москвичей, как они меня достали!»

Она не знала, откуда в ее лексиконе это словечко – «муточерт». Оно могло быть, например, из сна. Ей такие сны всю жизнь снятся, что вообще! И про то, что в далеком, прекрасном мире у нее есть ручной дракон. И что она там живет в шикарном доме. И что у нее из ладоней тянутся цветные нити. И что она там красавица-раскрасавица. И что… В общем, много всего снится. Лучше об этом не думать. Ничего этого нет и никогда не было. В реальности она – уродка с ужасным носярой, больше похожим на вороний клюв. С таким – только в шаманки.

Когда-то в детстве, классе в пятом, мать возила ее в клинику в Петропавловск-Камчатский. Там ей сделали рентген, то есть снимок носа, прокололи палец, забрав каплю крови, а потом заявили, что операции в три этапа лучше делать через несколько лет, когда ребенок подрастет и кости полностью сформируются. Мама узнала примерные цены на операции, ничего не сказала, и они поехали обратно домой. Денег на первый этап им было бы не собрать, даже если все продать до последнего носка. Да и кто купит носки?! Средства на дорогу в тот раз дала тетя, мамина сестра. А в их доме бабла никогда не водилось: отец пил без остановки, мать – не так чтоб пила, но всегда болела, все, на что ее сил хватало, – наряжать дочку да делать ей прически, приводить ежедневно в порядок огромную копну упругих черных волос.

От мамы в наследство достались украшения для волос – удивительные, магические, из костей рыб, из бивней попавших в вечную мерзлоту мамонтов, из яркой пряжи, из дерева… От отца наследство было сомнительней: бубен да способность впадать в транс. После транса она едва вспоминала прошлое. Иногда ей казалось, что ее прошлое – и вовсе не ее. Сегодня память была похожа на разбитое зеркало, осколки воспоминаний были свалены в горку в районе затылка. А виски и лоб танцевали под бубен с трещотками.

Она все-таки встала, доплелась до окошек, закрыла. Левое, которое ближе к печи, – на две щеколды. Правое, над циновками и козлиной шкурой, пришлось подпереть поленом, соорудив шаткую конструкцию из табурета, пластикового контейнера и полена. Теперь нужно было выйти за дровами под навес и растопить печь.

Во дворе ее стало тошнить зеленой водой. У нее и раньше такое бывало после магических сеансов. Это от голода. Надо поесть рыбы, выпить горячей крапивы, а лучше сбора, и пройдет. Но сначала – печь.

Спустя пару часов стало ясно: на этот раз что-то пошло не так. Тошнота не отступала, а даже усиливалась, теперь ее выворачивало не зеленой водой, а зеленой водой с розовыми кусками лосося. И бубен в голове продолжал тумкать под трещотки с бубенчиками. Одна радость: клиент оказался честным, деньги из шкатулки не забрал, ценного ничего не спер. А то всякое бывало.

– Ничего, ничего, все хорошо! – зашептала она сама себе. – Сейчас отогреюсь, отосплюсь, – отпустит.

Клиент вернулся на следующий день, ближе к полудню. Нежданчик.

Стоял на удивление спокойный, солнечный день. Для их мест в это время года – почти невероятное событие. Туман привычно скрывал потухшие вулканы на горизонте, барашками пасся на сопках, но не подбирался вплотную к домику. Она вышла за водой. Ее шатало. Идти пришлось, придерживаясь за стену. Но вот стене конец. Надо оторваться. Шаг, еще один… Рев мотора она почти и не услышала (а еще ведьма!), а джип увидеть увидела, но словно не придала значения. Словно в эту глушь машины сто раз в день приезжали, а не от силы раз в месяц.

– Валь-я-тян, давай помогу!

Да, это был вчерашний клиент. Японец, а работает в Москве. Странный. Впрочем, к ней только такие и ездят – странные. Правда, вот японец – впервые. Он вместо «р», когда нервничал, произносил «л». А вместо «ш» – что-то среднее между «с» и «з». Называл ее то правильно, Варя, то как сейчас – Валь-я. И прибавлял к имени то «тян», то «сан». Маленький, щупленький, в узеньких очках и дутой зимней куртке, он бросился к ней через бурьян, и очень вовремя – у Вари подогнулись ноги, и она буквально упала в его объятия.

– Валия-тян, ай, Вария-сан! – запричитал японец, усаживая юную шаманку на землю (удержать ее он никак не мог). – Подожди, я подюшку плинесу. Подюшку!

Он проворно убежал в дом.

– Подюшку… – прошептала Варя. – Подюшку… Это из сна?

– Из какого сна, Варя-тян? – Японец уже успел прибежать обратно с двумя подушками.

– Мне, кажется, сон такой снился, – пробормотала Варя. – Словно я живу на планете, где все мутанты. А потом… Потом кусок сна не помню, словно синий туман. А потом как будто я сижу на улице и зову… Подушка… Подюшка… По… Дюшка… И…

Она пересела на подушку, чтобы не простыть на холодной земле.

– Сны – это холозо! – авторитетно закивал японец. – Я не помню свои сны. Это плохо.

Солнце пробивало листву желтыми нитями. Варя посмотрела на свои руки: есть ли у нее нити-лучики? Нет, сейчас не было. И ее опять мутило. Но не блевать же при посторонних!

– Зачем ты приехал? – борясь с приступом тошноты, спросила она. (Отец учил: «Со всеми, кому ты провела обряд, переходи на „ты“».)

– Я не могу уехать! Я уехал. Я думал в дороге. Ты та, кто мне ну-же-на. Ты долзна знать выход из мира. Мой пятьдесят раз отец Оенакоши Ташини передал нам, своим внукам внуков: я уходу сейчас, а женщина с клювом даст уйти вам потом. Меня зовут так, как звали его…

Варя тяжело вздохнула и сглотнула слюну. Это не помогло. Ей было по-прежнему очень плохо. Она помнила, что в семье ее клиента всех старших мальчиков называли в честь далекого предка, который много веков назад якобы ушел в лучший мир на глазах у многочисленных родственников. Причем ушел в самом прямом смысле: испустил «луси, как ладуга» (лучи, как у радуги) и ушел, словно испарился. Потом несколько странным образом исчез еще один предок, Ойётамори Си Тисси Байко, «два лаза дедузка» ее клиента (Варя не поняла, это был прадед или дед деда, то есть прапрадед, честно говоря, ей было все равно). Из последних сил борясь с тошнотой, Варя произнесла:

– Спасибо за помощь. Но я провела обряд, спросила духов предков, передала вам все, что они мне сказали, и…

Диди. Тут следует заметить, что транс во время обряда получился не глубокий, и по этой причине никакие «духи предков» шаманке не явились. Пришлось сочинять на ходу нечто в стиле «О, да, я тут, я пришел, жди перемен в пятый месяц красной луны, после того, как увидишь зна-а-ак!»

– Я больше ничем не могу вам помочь, – призналась Варя. – Мне надо отдохнуть. Видите, что со мной сделали духи?

– Но я долзен! – взвыл японец с такой страстью, с какой, наверное, самураи рубят головы врагам или совершают харакири. – Долзен! Валья-сан, ты саман высзего класса, ты смозесь отклыть луцьзий мил!!!

Шаман высшего класса собралась было вяло возразить и проехаться насчет «лучшего мира», в который каждый неизбежно попадет своим ходом, но вместо этого не выдержала и извергнула из себя остатки зеленой воды с кашицой лосося. Японец задумался и пришел к выводу, что духи предков тут ни при чем, а девушку надо спасать.

На закате они выехали в Петропавловск-Камчатский. К врачу. В багажнике, бережно завернутый в старое одеяло, молча подпрыгивал на ухабах бубен. Рядом, во втором одеяле, связанном узлом, тихонько тряслись прочие шаманские принадлежности. Третье одеяло, совсем старое и дырявое, скрывало сундучок с принадлежностями для свечной магии и старинными картами. Все это оставлять без присмотра было никак нельзя. Оё уговорил Варю-сан и кое-какие личные вещи взять (они вместились в кожаную дорожную сумку, отцовскую, ручной работы) на тот случай, если ее уложат в больницу. Впрочем, это вряд ли: Варя не смогла найти ни свой паспорт, ни полис, ни какие-либо другие документы. Она даже не помнила, были ли они вообще и как выглядели.

Останавливаться приходилось каждые пятнадцать- двадцать минут: Варю укачивало, у нее болела голова и леденели руки. Когда совсем стемнело, съехали с дороги к ручью и стали устраиваться на ночлег. Небо пошло кляксами туч, стареющая луна выныривала из них сперва часто, потом реже и реже. Порывами налетал ветер, температура падала с каждой минутой. Оё проворно разжег костер, сотворил горячий чай, извлек из машины походное кресло и теплый пуховик, накинул его Варе на плечи поверх ее тонкой куртки. Варя пила обжигающий чай и тряслась от холода. Ее больше не мутило, это был плюс. Но голова гудела все сильнее, это был второй минус (после холода).

– Ницево, ницево, утлом будем в холосей кликс! – утешал ее Оё и развлекал небывальщиной о своих многочисленных предках.

Предки его, если верить рассказам, были все до одного людьми необыкновенными. Вот только ускользнуть в прекрасный «луцьсий мил» удалось всего двоим. Оё был с детства убежден в том, что станет третьим.

Варя никак не могла согреться. Ни пуховик, ни чай, ни костер не помогали.

– Не оцень холосо, сто у тебя нет полиса и пасполта! – озабоченно покачал головой Оё. – Дазе любой ссс-ш-сшаман долзени иметь полис! Как такое могло слутиться, сто у тебя нет бубазек?

– Чего нет? – не поняла Варя.

Она не отрывала взгляда от огня, находилась в полуотключке, но все-таки слышала и реагировала.

– Мубазек! – поправился японец. – То есть бу-маз-жек. Документов. Ты в сколе уцилась?

– В школе… Училась.

– А бубазка об оконьцянии сколы у тебя есть?

Варя задумалась.

– Кажется, я не окончила школу, – неуверенно произнесла она после продолжительной паузы. – Как ходила, помню. Класс свой помню. Я хорошо училась, на пятерки. У меня только по оперхрюку двойка была.

– Что это – опехлю?!

– Оперативное хрюкание. Ну, предмет такой. Сигналы посылать, если что.

– Какие сигналы?

– Ну как… Такие, например… – Варя оторвалась от созерцания огня и выразительно хрюкнула.

Хрюк получился знатный. Японец обалдел. Не нашелся, что ответить. И зааплодировал.

– Да ладно, – засмущалась Варя. – Подумаешь… Просто обычный хрюк… У нас его каждый первоклассник знает.

– Ты осень, осень великий саман, Валя-сан! – пробормотал Оё То Мори, догадавшись: Варя ходила не в обычную школу, а в особую, шаманскую, потому у нее и нет никаких бумажек.

В клинике сначала не хотели Варю принимать.

– Хотя бы паспорт нужен! – объясняли толстые регистратурные тетеньки. – Хотя бы полис. Хотя бы права. Хотя бы что-нибудь!

После некоторых препирательств сдались, оформили карту с пометкой «со слов пострадавшей». Варя не стала доказывать, что она не пострадавшая, при чем тут пострадавшая?

Спустя всего три часа выяснилось: Варя-сан… беременна. Тринадцать недель. У нее токсикоз (оттого и тошнит). И нехватка некоторых микроэлементов (оттого и знобит).

– Не может этого быть… – прошептала Варя, услышав новость. – Я же ни с кем. Я же ничего. Я же… только во сне, с Дюшкой, во сне же не в счет…

Медсестры с врачом, услышав «только во сне» дружно хмыкнули, но комментировать не стали. Варя вышла в вестибюль, растерянная и обалдевшая. Врач – за ней, спеша сообщить радостную новость будущему папаше.

– А вот кто у вас будет, сын или дочь, мы пока сказать не можем, требуется дополни…

– Вы мне? Мне сын или доць?! – заволновался японец. – Мне не сын и не доць, мне… А, ладно! Холосо… Посли, Валя-сан!

Однако уйти просто так не удалось, врач, проводившая УЗИ, решительно подхватила Оё под локоток и увела вдаль по коридору.

– Хорошо-то хорошо, – сказала она, открывая дверь своего кабинета и приглашая Оё войти. – Прошу!

Оё То Мори вошел.

– Но не очень хорошо. Плод развивается не совсем… Эмм… Не то чтобы не совсем нормально, но несколько странно. Говоря напрямую… Впрочем… Как бы вам это преподнести… В общем, нужно провести еще ряд исследований, например генетических.

– Лебенок с синдломом Дауна? – нахмурился японец.

– Ладно! Скажу прямо, без экивоков. Ребенок вообще не очень похож на человека. Зародыши все примерно одинаковые, но в данном случае для этого срока… Уж я-то всякого насмотрелась, поверьте! Почти тридцать лет в профессии. Но тут… Возможно, лучше избавиться от плода. Срок довольно большой, но по медицинским показаниям…

Будущий папочка молчал, раздумывая.

– В любом случае вам надо найти документы вашей… эмм… вашей жены… Или восстановить их.

– Во-ста-нош-што?

– Ну, восстановить, заново получить. Вы гражданин России?

Оё открыл рот, чтобы объяснить ситуацию, но не успел. В комнату протиснулась одна из страдающих средней степенью ожирения тетенек (из регистратуры) и шлепнула на стол перед врачом с тридцатилетним стажем пачку бумажек. Врач выкатила глаза:

– Софь Пална, я… Что… Да как вы?!

– Прочтите немедленно! Это! Тут! – Софь Павловна ткнула пальцем в верхнюю бумажку. – Я бы, Екатерин Васильн, не посмела врываться, но…

Екатерин Васильна двумя пальчиками-сарделечками сняла с носа очки и уткнулась в бумажки. Спустя пятнадцать, от силы девятнадцать секунд она оторвалась от чтения, вернула очки на переносицу и:

– Так! Мы обязаны немедленно вызвать полицию!

– Цьто такое?!

– Мы пробили по базам данных. Варваре Ворониной, девятнадцати лет, из далекого стойбища, четыре месяца назад делали операцию в областной больнице нашего города. Было осложнение. Спустя несколько дней – летальный исход!

– Леталь? – с сомнением переспросил Оё. – Вальясан леталь?!

Он был уверен в экстраординарных способностях шаманки Вари, но неужели она летала после операции? Реально летала?

Итог длительных переговоров Оёё с Екатериной Васильевной был таким: а – полицию вызывать не стали; б – Оё воспользовался банкоматом, стоящим в вестибюле, и его счет несколько уменьшился, а количество дензнаков в кошельке Екать Васильны несколько увеличилось. Сразу после этой нехитрой процедуры Катерина внезапно подобрела, прониклась симпатией к своим клиентам, снабдила Варю витаминным комплексом, а Оё – рекомендациями. Рекомендации были следующими: решить вопрос с документами и немедленно лететь в Москву или лучше в Японию, поскольку беременность патологическая, и что с ней делать, должны ответить врачи самого высокого класса.

– Тепель – ужинать! – стараясь улыбаться как можно беззаботнее, сказал Оё, когда они наконец выбрались на свежий воздух.

Варе не хотелось ужинать. Она выпила чаю в клинике, закусила парой сушек, сгрызла несколько леденцов, этого оказалось достаточно. Она знала: стоит поесть больше, начнет мутить. Ей хотелось спать. Оё не представлял, где они смогут переночевать. В любой гостинице нужен паспорт. Хорошо, допустим, можно будет как-то договориться. Или найти частный вариант по интернету. Но дальше-то что ему делать?

Они доехали до центральной площади города, тут Оёё То Мори немного ориентировался и мог обойтись без навигатора: вот театр, вон там он брал в аренду автомобиль, а вот за этим поворотом находится вполне приличное кафе.

Они сделали заказ, и Оё погрузился в инет, чтобы найти ночлег. Людей в зале было совсем мало: обеденное время давно прошло, ужинное еще не наступило.

– Варя! Варечка! Солнышко!!! Ты жива? Господи, какое счастье!

К их столику бросилась какая-то женщина, красивая, статная, элегантно одетая, в длинном платье и возрасте. Бросилась и начала обниматься.

– А-а-а… Ы… Э-э-э… Ну… Серафима Го… Ге… – Варя с трудом могла вспомнить имя.

– Григорьевна! Да ну тебя, можешь без отчества, я же тебе говорила!

Когда говорила? Где говорила? Таких выразительных, удивительных женщин невозможно забыть, таких не забывают. Но Варя не помнила.

– Какая же ты молодец, что выжила, какая же ты умница, господи мой! – Серафима Григорьевна без приглашения присела за их столик; каждое ее движение было невероятно естественно и изящно, и если может быть высший пилотаж в отодвигании стула, то вот сейчас он был всем ненавязчиво продемонстрирован. – Варька, как же я тебя люблю!

Варя совершенно растерялась.

– Мы с Варенькой в больнице лежали в позапрошлом… Да нет, какое там в позапрошлом! Полгода уже прошло! И когда Варю после операции не привезли в палату, оставили а реанимации, я… мы… Это было так неожиданно, молодая, сердце здоровое, и вдруг кома! Ужас. И никого родных. И нас не пускают. Потом меня выписали… Официант!

Подошел официант. Не тот, который обслуживал Варю и Оёё, другой. На подносе у него что-то стояло.

«Жареные хамелеоны!» – вдруг подумала Варя. Она не знала, как ей в голову пришла подобная мысль. Она никогда не ела хамелеонов, да и не видела их, разве что по телевизору. У них был старенький, потом сломался. Или нет. У них был крутой визор, не реалитивизор, как у Дюшки, а…

«Дюшка – мой сон, сон, – подумала Варя. – Не надо путать сон и явь…»

– У меня сегодня нет спектакля, хотя я и должна быть в театре в восемь, – сообщила Серафима Григорьевна. – А раз работать не надо, надо отдыхать. Предлагаю выпить. За встречу, за то, что Вареньку поставили на ноги и у нее все в порядке. Какое вино вы нам порекомендуете?

– Из красных? Я бы порекоме…

– Плостите сто лаз, но я не буду навелное… – вежливо перебил официанта Оёё То Мори. – Я увазаю тладиции и цёкнусь с вами! Соком!

Серафима заказала два бокала сухого красного.

– Серафима Ге… Го… Григорьевна, спасибо, но я тоже навер… – пробормотала Варя, проводив официанта туманным взглядом. – Я… Я… Я сегодня узнала, что я бе… Словом, я жду ребенка…

– А-а-а! – немедленно вскричала Серафима. – Так это же ура! Ура! Господи, это же счастье!!! Поздравляю! Поздравляю!

Она заплакала. Варя не выдержала и тоже заплакала. Они обнялись и стали плакать вместе.

– Ну успокойся, тебе нельзя, нельзя! – уговаривала Серафима Варю. – Давай я одна буду за нас двоих реветь? Давай?

Но Варя отрицательно мотала головой – ее густые черные волосы, перехваченные лентами и браслетами (такими специальными круглыми заколками), при этом смешно бились по сторонам – и продолжала вытирать слезы.

Принесли вино.

– Давайте за Варечку! И… Варюша, познакомь уже меня со своим мужем…

Они выпили: Серафима сделала глоток вина, Оё залпом, по-русски, опрокинул в себя стакан томатного сока и картинно, смешно поморщился, словно в бокале был спирт, а Варя подняла банку с тоником, чокнулась ею и вернула на стол.

– Это не мой муж, – сказала Варя. – Это добрый человек. А кто мой муж, то есть отец ребенка, я не знаю.

И она расплакалась с новой силой.

Постепенно выяснилось не все, но почти все: и про то, что Варя теперь без документов, а официально вроде как умерла, и что ничего не помнит толком, особенно последние годы своей жизни, и что с беременностью что-то не то, и…

В общем, вечер окончился тем, что Серафима никуда в восемь часов не пошла, а забрала Варю к себе и начала принимать меры – звонить знакомым юристам, психологам и так далее. Всю Камчатку на уши поставила. Оёё сидел с ними полночи, а потом все-таки уехал спать в отель.

Спустя две недели Варя с новыми документами и Оё со старыми прощались с Серафимой Григорьевной в маленьком аэропорту Петропавловска-Камчатского. Живота у Вари еще не было видно – во всяком случае, под теплой новой курткой.

Глава 5 Добряки и дороги

– Фух! Получилось!

– Получилось. Фух. Где это мы?

– А я знаю? Наверное, на втором уровне.

– Ну да… Наверное… – Дюшка принялся озираться.

Сокращалка, созданная с помощью мутонити Ризенгри, выбросила их в чистое поле. Поле было не слишком большое, но, правда, чистое: урожай только что собран. Кучки плодов, похожих на мотки шерсти грязно-бежевого цвета с яркими оранжевыми прожилками, лежали аккуратно, рядочками. Поле располагалось на холме – таком ярко выраженном холме, какие часто рисуют в мультиках, круглом и аккуратном. Местность до самого горизонта была холмистая. Там-сям виднелись ярко раскрашенные домики, тоже подчеркнуто аккуратные, квадратные, стоящие ровно на макушках холмов. Каждый домик был обсажен кустиками и окружен: какой – каменным заборчиком, какой – плетеной изгородью. В целом смотрелось красиво, пасторально. «Вот только чокнутых игроков со своими пушками и бомбинами тут не хватало!» – подумал Дюшка. Но игроков видно не было. Впрочем, пока на второй уровень перешли всего трое, если не считать выбывших из игры Нию и Тафика. Вот бы найти их поскорее – и назад, на Пи!

Дюшка встал с земли, отряхнулся, хотя отряхивать было нечего: ботва, на которую они так удачно приземлились, оказалась плотная и сухая. Это было странно, поскольку воздух был холодный и влажный, при каждом слове изо рта вырывался пар.

Один моток-плод, тот, который оказался поближе к Дюшкиной ноге, вдруг вздрогнул и осторожно высунул оранжевую прожилку, оказавшуюся усиком.

«Что это? Ты такое видел?» – спросил Дюшка, отодвигая на всякий случай ногу.

Но Кирилл его не услышал. Кирилл пристально вглядывался в землю. Потом сказал:

– Мы, кажется, больше не Мебби Клейн. Я тебя больше не слышу и не чувствую. Я больше не мутангел.

– Я тоже тебя не слышу, – кивнул Дюшка. – Мы теперь поодиночке. Но с чего ты решил, что ты больше не мутангел?

– Так я не вижу вглубь. И нитей у меня нет. Вот… – Кир выразительно помахал руками, потряс кистями.

– У тебя на левой руке браслет есть, – сообщил Дюшка. – Черный. Три оборота. И от него что-то вроде нитей, но не нити, скорее подвески.

– Ты точно видишь браслет? – недоверчиво переспросил Кир, продолжая вертеть перед носом Клюшкина кистью.

– Точно. Причем он не очень глубоко. Отлично просматривается, как стрелочки навигаторов на улице, даже лу чше.

Плод, похожий на моток шерсти, между тем решил покинуть своих собратьев, выпростал еще один усик и пополз к Дюшкиной ноге.

– Отойди от хряшки, а то сейчас все на тебя полезут, – вздохнул Кирилл, поднимаясь на ноги.

– Хряшки? – удивился Дюшка, наблюдая за сложными, неуклюжими телодвижениями мотка шерсти. – А откуда ты зн…

– Живу я тут! – буркнул Кир. – То есть жил.

Он нагнулся, поднял моток двумя пальцами, оборвал оранжевые усики и кинул беглеца-неудачника обратно к своим собратьям.

– Пошли, что ли! Не торчать же тут. Рюкзак не забудь. – Кир подхватил свой собственный рюкзак и потопал вниз по склону холма. – Не ссы, все будет тип-топ, я тут принц, если что. Хоть меня и много лет не было, не суть. Принц – он у нас навсегда принц. Правила не меняются. Добро пожаловать на Землю-13! Никогда не думал, что вернусь…

Кирилл прошел метров пять, обернулся. Клюшкин стоял на прежнем месте и пялился в небо. А к его ногам уже бодро ползли сразу несколько хряхов.

– Ты чего, не веришь, что это Земля-13? – усмехнулся Кир. – Не веришь, что я принц? Пошли, сейчас убедишься.

– Верю, верю, – крикнул Дюшка, не отрывая взгляда от неба. – Слушай, там Сэмм и Мадя застряли. Нам надо их как-то… Сделать надо что-то…

Кир с сомнением глянул в абсолютно пустое небо – ровный слой матовых сереньких облаков без единого просвета – и тихо выругался. Потом крикнул:

– И чем я тебе помогу, суслик тебя дери? Я больше не мутангел, ты еще не понял? Спасибо скажи, что принц, а не хрюхосад или прочий простолюдин!.. И вообще, на кой ляд ты протащил с собой на второй уровень два трупа?!

«Я случайно!» – хотел признаться Дюшка, но очередное упоминание Кира о том, что он принц, раздражало и не располагало к откровенности. Ну принц, и что? Повезло с родителями. И потом. Как можно называть Мадю и Сэмма трупами? И зачем? Зачем вообще Ризи выбрал для второго уровня именно эту планету?! Стоп. Но Ризенгри вроде бы выбрал не эту, а… Дюшка немедленно сверился со своим компом. Комп остался в непостроенной одноразовой сокращалке, рядом с Мадей и Сэммом, но Андрей мог посмотреть на эту глубину, у него хватило мутангельских способностей. Информация была проста и однозначна: первый уровень «Маленьких каникул» – Ржавая, второй уровень – Хрустальная.

Диди. На самом деле у планет были сложные номера, точные многомерные координаты, Андрей Клюшкин увидел именно такую информацию. Ржавая и Хрустальная – так их называли только мутангелы.

– Они не трупы, – сдерживая эмоции, ответил Дюшка. – Я могу их восстановить, в моей доппамяти для этого достаточно информации. Только инструменты нужны и операционная. Мы не в силах вернуть их на Пи, они больше не мутангелы. Но они смогут пожить еще тут, на Земле-13, сколько получится… До старости…

Кирилл подумал мимоходом о том, что он теперь тоже не мутангел, значит… Значит, он теперь тоже… до старости?

– Я постараюсь быстро. Взлечу на ранце… – Дюшка приготовился взлетать.

– Андрей, стой! Давай не сейчас и не так, – решительно прервал его приготовления Кир. – Ты не в курсе местных обычаев. Твои трупы могут подождать счастливого спасения до вечера? Вечер наступит часов через тридцать. Мы должны все сделать с помпой. Иначе нельзя. Я тебе еще не все сказал. Я не только принц, я еще этот…

Кирилл замялся.

– Ну?

– Ну, я еще теперь как бы великий маг.

– Чо-о-о?! И-и-и?!

– Ничо. Пошли. По дороге все объясню. В любом случае надо сперва операционную подготовить.

Дюшка вздохнул: да, действительно, сейчас Мадю с Сэммом глупо сюда тащить. Они только окончательно умрут.

– Ладно, пошли.

– Ты мне только ответь, ты видишь тут следы Нии?

Дюшка отрицательно помотал головой.

– А Тафика?

Дюшка опять мотнул головой.

– Но Ризи-то тут? – с надеждой спросил Кирилл. – Я больше не мусорщик, значит, я могу с ним поговорить, и… И он скажет… И мы спасем Нию и…

Он хотел прибавить: «…и ты вернешь нас на Пи». Передумал, открыл было рот, чтобы произнести: «…и ты вернешь ее на Пи», передумал еще раз и, царственно кивнув, выдал:

– И вы вернетесь на Пи.

Дюшка наконец поднял свой рюкзак, надел его поверх реактивного ранца (конструкции обоих устройств предполагали такой способ размещения). И сказал:

– Кир, у меня для тебя три плохие новости и одна относительно хорошая. Начну с плохих. Мы не на втором уровне игры. Ризи и других игроков тут нет и не было. Хотя у тебя на руке браслет, ты на самом деле больше не мутангел, я присмотрелся. Извини.

– Тебе не за что извиняться! – Кирилл держался с достоинством и бровью не повел. – А браслет, он…

– Он есть, в допизмерениях, – подтвердил Дюшка. – Но он как бы… как бы сувенир, что ли. Просто браслет. Типа кожаного. Подвески металлические, со стеклянными вставками. Украшение.

– Хм. – Кирилл позволил себе сдержанно усмехнуться и пошутить: – К чему мне украшение, я и так красавец! Пошли. Запоминай. Встретим кого по дороге – не здоровайся, не кивай и держи себя с достоинством, как равный мне. Ты – мой друг, а дружить я могу только с принцами.

Дюшка презрительно фыркнул. Кир только руками развел:

– Послушай, я и сам считаю, что это дикость. Потому и стал мутангелом. Не выдержал. Давай вниз.

– Ого. Что это?

– Обычная сельская дорога… Хи-хи. Ты что, думал, у нас отсталая планета? Да ща-а-аз. Все нормально. Давай сюда.

– Ничего себе «обычная сельская дорога»! – обалдел Дюшка. – У нас на Земле-11 такое разве что в крутых супермаркетах, и то не… Ух!

Итак, дороги. Они были эпичненькие. Во-первых, они располагались строго в низинах. Во-вторых, они окружали каждый холм и соединялись строго симметрично. В-третьих, они были… Двухэтажные!

– Трехэтажные! – похвастался Кир. – И еще подвальная часть – канава. Потому что, сам понимаешь, то дождь, то снег тает, то какой хрях сбежит… Первый уровень – зимний. Он отапливается и освещается. Но пока он закрыт, до первого снега. Второй – крытый, он прямо под нами сейчас. Мы его называем ночной, хотя днем, в дождь, им тоже все пользуются. Или, наоборот, если охота от жары спрятаться. Ну и третий – вот такой, мы по нему идем… Каменная мостовая, с обеих сторон – защитная кладка, чтобы не упасть случайно. Тут она невысокая, но есть места, где она и полтора метра!

Диди. Третий уровень стандартных сельских дорог Земли-13 представить совсем несложно. Достаточно вспомнить какой-нибудь типичный средневековый замок Земли-12, верхнюю часть его стен – ту, по которой можно было ходить и с которой в случае надобности лили горячую смолу на головы врагов.

Они шли кругами, хотя им надо было, как объяснил Кир, «вон туда, если по прямой, то с пару километров, не больше». Но прямого пути не было – только огибая холмы с полями.

«Какие идиоты это проектировали!» – думал Дюшка.

– У нас вообще-то много разных достижений, – продолжал между тем Кир. – Но главное это, конечно, добряки и дороги.

– С дорогами мне уже понятно, – вздохнул Дюшка, вытирая пот со лба (тащить ранец и рюкзак было тяжело). – А добряки это кто?

– Это все! – радостно сообщил Кирилл. – Буквально все жители! Ну… за редким исключением. Бывают больные, например. Они не добрые, а слегка злые. Но их мало. В основном все жутко добрые. За нашей планетой даже ангелы не следят!

Клюшкин кивнул, хотя он сильно сомневался в том, что ангелы не станут совать нос хоть куда-нибудь, куда его в принципе можно сунуть.

Остальной путь до далекого «вон туда» прошел почти в молчании: оба напарника, не сговариваясь, вернулись мыслями к Ниоко и Тафику. И только когда до большой квадратной башни осталось метров сто, Кир очнулся и заговорил, впрочем, не сбавляя шага:

– Инструкции. Слушай и запоминай. Их немного. Всего три. Первое правило. Ты мой гость и равный мне. Значит, ты можешь никого не замечать, никому не отвечать, никому не помогать и вообще. Держи нос кверху, губы сжатыми. Тогда все поймут, что ты знаешь себе цену. Второе. Твой цвет будет синий. Почему – долго объяснять, потом расскажу. Словом, всегда выбирай все синее: одежду, посуду, книги…

– В смысле – книги? Какие еще книги?

– Да любые, если приспичит почитать. Бери с синей обложкой.

– Кир, стой!

Кирилл остановился:

– Что такое?

– Кир, я не собираюсь читать книжки. Мне плевать, синюю тарелку брать или вообще никакую не брать. Мы должны немедленно вернуться. Соорудить походную операционную. Попробовать восстановить Мадю и Сэмма. Потом пройти по сокращалке обратно. Найти Ризи или кого-то еще. Найти Нию!!!

Последнее он почти прокричал.

Кирилл быстро огляделся – к счастью, вокруг никого не было.

– Орать нельзя, – строго сказал Кир. – Никогда. Это было третье правило, которое я не успел тебе сказать. Извини. Запомнил? Всех игнорить. Выбирать синее. Никогда не повышать голос.

– Да мне пле…

Кирилл проворно метнулся к Дюшке и решительно зажал ему рот руками – сразу обеими.

– Послушай меня. Я больше не мутангел, Андрей. Мне придется остаться тут. Но я сделаю все, чтобы ты смог пройти обратно и… И найти Нию, и жить с ней вечно и счастливо, и всякое такое. Только сейчас слушайся меня – недолго, договорились?

Дюшка хмурился и недовольно мотал головой, пытаясь освободиться. Наконец Кирилл ослабил хватку.

– Тьфу! У тебя лапы в земле, между прочим! И где ты ее нашел?!.. Хорошо, и долго мне тебя надо слушаться?

– До вечера. Вечер наступит примерно через тридцать часов. Потом мы…

– Ты еще час назад говорил, что через тридцать!

– Ну я же примерно… Пошли во дворец.

– Вот эта кубическая коробка – дворец?!

Строго говоря, башня, она же дворец, она же – родной дом принца Кирилла, больше напоминала не одну, а три кубические коробки, поставленные друг на дружку: самая большая внизу, самая маленькая вверху. Окна тоже были квадратные, без архитектурных изысков, по одному на каждой стороне каждой «коробки». Единственным их достоинством был размер: кинг сайз.

Настроение у Кирилла упало до нулевой отметки: даже не возникло желания двинуть Клюшкина кулаком в челюсть за «вот эту коробку».

– На всякий случай держи ранец наготове, чтобы взлететь, – предупредил Кирилл. – Меня не было много лет. Мало ли. Правила не должны были измениться, но кто знает…

– Много лет?! Мы же с тобой почти ровесники!

– Биологически – да. Но ты по следу Лещщи быстро прошел. А я в подвешенном состоянии находился довольно долго, прежде чем меня на Пи выбросило. Мне-то показалось, что недолго, ну день, может, или два. А на деле… Думаю, лет десять.

Трехэтажная дорога вывела их к белой башне – родному дому Кирилла. Башня, как и все домики в округе, стояла на вершине холма. Она ничем не была окружена, смотрелась одиноко и совсем не величественно.

– Тут я один живу. То есть жил. То есть буду жить, – пояснил Кир. – Конюшни с драконами – вон на том гейсе, залы для соннов – вон там, отсюда не видно, а два гейса справа, на них…

«Гейсы – это холмы, – догадался Дюшка. – Сонны – непонятно что, а…»

– На Земле-13 есть драконы? – удивился он вслух. – Я не знал. Я думал, их на Пи вывели. У Нии был как бы свой дракон, не свой, но она на нем летала, ей Янанна когда-то устроила такой сюрприз. Ты тоже умеешь летать на драконах?

– Да, – сказал Кир. – И плавать тоже.

– В смысле – плавать?

– Ну так большинство драконов – животные воздушно-водные. Научиться летать на них не очень сложно, а вот плавать… Он, сволочуга, нырнул и понесся себе под водой. А ты попробуй удержись, не нахлебайся, да еще его подними наверх вовремя! Не будь я принцем, нипочем бы не стал учиться на них ездить. Но положение обязывало. Так, приготовься, сейчас начнется…

Кир подошел к огромной двери в башне.

– Что начнется?

– Восторги по поводу моего магического и весьма неожиданного возвращения, я полагаю.

И он дотронулся до двери.

– Слушай, а чо двери такие гигантские?

– Так мне ж в них на драконе влетать!

– А ка…

Но… Но тут началось, и договорить Дюшка не успел.

Не прошло и десяти секунд с момента, когда Кир приложил ладонь к поверхности огромнейшей двери, как часть отполированного до зеркального блеска деревянного покрытия волшебным образом засветилась. А еще спустя пять секунд Дюшка понял: ничего волшебного, это обычный экран. Устарелой конструкции, кажется, на жидких кристаллах. Он попробовал посмотреть глубже, по-мутангельски, но глубже ничего не было, пространство Земли-13 было грустно-трехмерным.

Диди. Все пространства со свернутыми дополнительными измерениями кажутся трехмерными и являются такими до тех пор, пока свернутые размерности остаются свернутыми. Самый простой способ их развернуть – изменить постоянную Планка (постоянную Шланка). Однако это не лучший способ, поскольку при его реализации сложно контролировать граничные условия.

Итак, часть двери превратилась в экран. И на экране проявилось лицо мужчины – одутловатое, красно-зеленое (впрочем, цвет мог быть следствием освещения его каморки). Кир убрал ладонь.

Одутловатое лицо с изумлением и недоверием осматривало Кирилла и Андрея несколько секунд, потом просветлело, улыбнулось, разрыдалось от счастья и радостно зачирикало:

– Чьирк! Чьиркн! Вьи-и-иии-тии-вьчьии! Чирк! Чирк! Уи-и-и!

Дюшка в первый момент опешил, но, покопавшись в своей дополнительной памяти, обнаружил, что обладает знанием некоторых языков Земли-13 и, в частности, этого. Рыдающее лицо на экране продолжало чирикать. Дюшка вслушался.

– Принц Кирр Элл вернулся! – вопило лицо. – Мой любимый принц Кирр! Принц Кирр Элл! О счастье нам, о благая весть, о радость! О, возвещаю об этом всем!

– Я люблю тебя, Маорко! – вежливо улыбнулся в ответ Кир. – Я люблю всех вас и потому вернулся, не изменившись, вернулся, став великим магом, вернулся к своему народу!

«Тусец, суслик, црень какая-то!» – скривился Дюшка. Все это было… противно.

– О, великий принц Кирр Элл, ставший магом, не постаревший ни на день за пятьдесят пять лет, любит нас, любит меня! Чирк! Чирк! – Маорко возрыдал с новой силой, впрочем, ему удалось взять себя в руки и деловито сообщить: – Прошу прощения, мне придется очернить экран, чтобы передать всем долгожданную новость. Мы постараемся начать праздник как можно быстрее! Как можно быстрее!

Экран потух.

Двери распахнулись – без скрипа, но со странным высоким «комариным» звуком, никак не соответствующим их размерчику.

– Пятьдесят пять лет, с ума сойти, – пробормотал Кир, вступая на территорию башни. – Мы с Маорко вместе учились, он младше меня на три дня. Он был умнее меня и лучше почти во всех отношениях. Жаль, парню не повезло с внешностью, сразу было ясно, что не быть ему принцем… Как тут пыльно!

Дюшка вошел следом.

– А принцами разве не рождаются? – спросил он, озираясь.

Вокруг было не так уж пыльно, довольно светло и довольно просторно (дракон средних размеров спокойно мог бы разместиться с комфортом).

– Нет, у нас не рождаются принцами, – покачал головой Кир, пересекая внутренний двор и направляясь к некой наклонной штуковине, вроде крутого въезда на галереи второго этажа, расположенные по внутреннему периметру башни. – Это слишком неразумно. Дети рождаются разными, а принцами и королями должны становиться лучшие из лучших. По возможности – безупречные.

«Тьфу ты!» – мысленно сплюнул Дюшка, глядя на то, с каким изяществом, уверенностью и легкостью «повозможностибезупречный» Кир взбегает по крутому въезду на галереи.

– Давай за мной! Нам надо успеть приготовить для тебя трон.

– Я обойдусь без трона! – фыркнул Дюшка.

– Ты – да, но мой народ – нет, – отрезал Кир. – Я понимаю, что тебе все это крайне неприятно, но я прошу тебя потерпеть. Мы должны подготовить идеальную операционную, и вообще… Так, у нас первые гости. В километре, бегут сюда, скоро будут. Помни: первое – с достоинством, второе – выбираешь синее, третье – кричать нельзя. Понял?

– Да понял я, понял, суслик тебя дери! – разозлился Клюшкин. – Зачем ты нас сюда протащил?!

– Я случайно…

Дюшка стал подниматься к галереям, но внезапно понял, что не может. Поверхность оказалась словно маслом смазанная. Ноги скользили. Ну никак!

– С разбегу давай! – подсказал Кир.

С разбегу удалось только до середины.

– А лестница рядом с этим аттракционом не предусмотрена? – крикнул Дюшка.

– Не кричи, я тебя умоляю, правда, умоляю! – зашипел Кир (злости или раздражения в его шипении не было). – Понимаешь, это специально! Чтобы подняться могли только самые достойные, самые настойчивые и те, кому очень надо.

– Мне не надо.

– Тебе не надо спасти Нию… – разочарованно проговорил Кир. – Я так и думал, но…

– Ухххх! – Клюшкин взбеленился до такой степени, что в один миг взлетел вверх, сам не зная как.

Его прекрасное вознесение лицезрели первые прибывшие, их оказалось немало, человек пятнадцать, – все разразились бурными аплодисментами. Дюшка глянул вниз и решил не бить Кира прямо сейчас.

Принц Кирр Элл широко улыбнулся (мимо Дюшки, даже не глянул в его сторону), широко раздвинул руки в стороны (словно желая обнять всех разом) и сделал широкий шаг к скользкому подъему. Глаза его заблестели от слез, губы дрогнули… впрочем, все это выглядело очень «достойно».

«Точно набью ему морду, отделаю под орех, как только все разойдутся!» – подумал Дюшка.

Гости один за другим стали взбегать на второй этаж. Надо сказать, это удалось почти всем, а некоторым даже с первого раза.

«Это потому, что они все молодые и здоровые! – догадался Клюшкин. – А вот как сюда этот Марк заберется, Маорк или как его там?»

Добравшись до обожаемого принца, парни (их было большинство) падали ниц и начинали кататься по полу, словно бесноватые, чирикая и стуча кулаками и пятками. Один от радости прыгал на спине, причем на довольно значительную высоту, словно между лопаток у него была пружинка. Девушки (их было всего, кажется, четыре) вели себя несколько иначе: они с рыданиями опускались на колени, простирая руки в сторону любимчика, затем поднимались, но только для того, чтобы тут же пасть вновь.

Все чирикали так, что стоял невероятный гвалт, Кир тихонько чирикал в ответ, нежно обнимал девушек – в те моменты, когда они вставали, – и, кажется, был вполне счастлив.

«Суслик! Суслик!!! Что я делаю в этом курятнике?!» – думал Дюшка, ему хотелось орать и убивать всех.

Чтобы не орать и не убивать, Дюшка стал отвлекать себя. Принялся рассматривать наряды. Парни были одеты не слишком интересно: в основном все в объемных штанах с многочисленными складками, собранными на кожаные манжеты повыше лодыжек и под кожаные ремни чуть ниже пояса, чуть выше бедер. Только у двух были брюки в обтяжку. Сверху на всех – куртки, которые, вероятно, надевались через голову, ибо застежек видно не было. В общем, ничего особенного. Но вот девушки! Девушки – это да.

Одежда трех девиц состояла из ярких лент, свисающих с многочисленных «ошейников» (так окрестил их Дюшка), охватывающих их тела в самых неожиданных местах. Одна девушка, с длинными зелено-оранжевыми волосищами, окольцевала себя ошейниками крест-накрест дичайшим образом, зато ленты подобрала в одной цветовой гамме. Две другие окольцевались горизонтально, но ленты у них были слишком пестрых, попугайских расцветок. Что касается четвертой (Дюшка так и не понял, девушка это или парень, но решил, что все-таки девчонка), то на ней были широкие мужские штаны, пестрая кофта, а ленты – только с шеи.

Спокойно рассматривать наряды пришлось недолго. Как только в башню с чириканьем ввалилась вторая порция верноподданных, принц Кирр Элл счел нужным взметнуть вверх обе руки, словно собирается сдаваться, и в немедленно наступившей тишине произнести громко и внятно:

– Друзья! Я прибыл не один. У нас в гостях – великий маг Анн Дрей! Он также принц, принц из… другого мира…

Вздох восхищенного чирика пронесся по дворику и галерее при упоминании о другом мире.

«Ему надо диктором работать! Ведущим всяких шоу! Клоуном!» – покачал головой Дюшка.

– Анн Дрей не простой принц. Он… синий принц! – произнес далее Кир и слегка склонил голову, выражая почтение гостю.

Синий принц Анн Дрей позеленел от злости, мысленно выругался, но тут же дал себе слово не лезть со своим уставом в чужой монастырь. Потом сдержанно улыбнулся и едва заметно также склонил голову, обращаясь к Кирр Эллу.

Глава 6 Что случилось с океаном

Для перехода на третий уровень их должно было остаться десять, но осталось трое: Эля, Ризи и Дима.

Строго говоря, в правилах было указано четко: «десять или меньшее количество». А про то, куда девать павших, вообще ничего не говорилось. Поэтому, убив практически всех и переместив их тела на Ржавую, Ризи ничегошеньки не нарушил и не заработал ни единого штрафного балла.

Баллы они с Элькой разделили поровну, причем на этот раз Элька не стреляла, а рубила. С плеча. Вы рубили головы с плеч когда-нибудь? Нет? А любимым? Вообще совсем нет? А представить себе эту душераздирающую картину можете?

Эля сначала отказывалась.

– Вдруг я тебя совсем убью? – говорила она. – Одно дело пулю в печень, другое – башку долой! Вдруг что…

– Никаких «вдруг» не будет! – уверял ее Ризенгри. – Ну сама подумай, как я могу умереть от того, что моя голова недолго побудет отдельно от тела? Ну как?

– Нет, я все-таки не рискну.

– Давай, не тормози! – подбадривал ее Риз. – Когда еще такая возможность представится! Если бы обычный был меч, я бы не настаивал… Но элифианский! Единственный во всех мирах!

В конце концов Элька дала себя уговорить и попробовала. Не сказать, чтобы ей понравился сам процесс, но новый опыт она приобрела однозначно!

Диди. Ризи был прав. Элифианский меч существует в единственном экземпляре. И даже в игре опция обладания этим оружием оговорена отдельным пунктом.

Короче говоря, ситуация на данный момент была такая. Ризи и Эля, разделив все баллы всех игроков, являлись двумя абсолютными лидерами. Диме Чахлыку Ризенгри оставил формальное количество баллов, позволяющее просуществовать примерно три дня. Если быть точными, у Димы было ровно сто баллов.

Диди. Почему три дня? Следует вспомнить новое правило, которое было введено в игру (или ввелось само) при старте. Согласно этому новшеству, на последних этапах игры происходило следующее: если за день никто никого не убивал, с каждого оставшегося игрока снимали тридцать баллов. Это было не много и на первый взгляд не ощутимо, так как в конце игры у всех были тысячи и сотни тысяч баллов. Однако это позволяло избежать бесконечного перераспределения баллов и перекидывания их от одного игрока к другому. Даже если бы последние игроки попрятались по углам, их баллы бы таяли, и игра в конце концов окончилась.

Эля предложила Ризи дать Диме побольше баллов, но Ризи отказался наотрез. Он сделал следующее. Оставил Диме только одно оружие, но очень необычное, под названием «удаленный вирус». Оно действовало так: каждый день выпускало ровно столько виртуальных вирусов, сколько противников осталось в игре, и поражало их, собирая с каждого по пятнадцать баллов, как бы далеко они ни находились.

– Хитро придумано, – усмехнулся Дима, когда Ризи проделал все это, освободил его из ледяного заточения и поставил перед фактом. – Таким образом, никого из вас не убивая, я буду постоянно обладать сотней баллов. И буду коротать дни на таком коротком поводке на Земле-12. Мы все трое будем жить максимально долго, сколько позволит игра и наши баллы.

– А потом мусорщики Дюшка и Кир найдут способ вернуть нас на Пи… – Элина нисколько не была уверена в том, что все так и будет, поэтому ее реплика прозвучала неубедительно.

Но Дима не стал возражать:

– Да, все может быть… Чтобы вернуться, вам нужен хотя бы один ангел, я знаю. Потому вы меня и не укокошили… У меня есть только одна просьба, – продолжил Дима. – Передайте Дюшке – если вдруг я сам не смогу, – чтобы он не держал меня на полке под пуловерами, когда я опять превращусь в куклу. Знаете, лежать месяцами неподвижно – то еще удовольствие, а уткнувшись при этом мордой в свитер – вообще грустняк. Пусть хоть на полку в гостиной посадит, что ли! Мы, куклы, можем видеть и слышать.

Эля и Ризи переглянулись, и Ризи сказал:

– Я надеюсь решить проблему возвращения нас с Элей на Пи другим способом… А ты сможешь опять быть ангелом.

– Кстати, да. Видимо, вам придется искать иной способ. Забыл предупредить. Я больше не ангел.

Эля и Ризи опять переглянулись.

– Я убивал, – пояснил Дима.

– Ах-ах! – картинно всплеснул руками Ризи, превратив на мгновение кисти в фейерверки. – Когда это мешало ангелам оставаться ангелами? Ты ни с кем себя не путаешь?

– Если ты имеешь в виду Землю-11… – начал Дима.

– Он имеет в виду мутангелов, – резко прервала его Эля. – Мы можем прерывать чужую жизнь только по личной просьбе того, кто сам хочет умереть, причем при этом должны быть выполнены кучи условий. Например, тот, кто просит, должен быть разумным, и не просто разумным, а…

Этот разговор мог затянуться надолго и перерасти в очередной дурацкий псевдофилософский спор – такой, когда каждая сторона неизменно остается при своем мнении. Но он оборвался. Вместо дальнейшего выяснения отношений Дима сказал:

– Держи. – И протянул Ризу инфошарик. – Сумеешь открыть?

– Наверное. Дюшка мне показывал…

– Только открывай не тут, а когда доберешься до Океана, – добавил Дима. – Ты же собираешься туда, если я все правильно понимаю?

Ризенгри кивнул.

Пологие ступени спускались к самой кромке снежно-бирюзового океана. Он был наполнен умиротворением и нежностью – до краев, до берегов, до глубины, до горизонта. Призрачные волны, и даже не волны, а невесомые ажурные намеки на призраки волн, молочным кружевом застыли над ленивым сиянием почти недвижной поверхности воды. Волны-привидения словно существовали независимо от океана и побережья, будто даже не в этой реальности, как чудо, как диво, как помешательство. Если нарисовать их в фотошопе отдельным слоем, самой тонкой кисточкой, а слой сделать почти прозрачным, а нижний слой, с водой и берегом, насыщенным и максимально густым, – вот тогда и получится картина, которая открылась Элине Нарциссовой и Ризенгри Шортэндлонгу.

Они стояли на самой верхней ступени Сада Погибшего Ангела, сада на берегу самого невероятного во всей вселенной Океана, в котором когда-то рассыпалась на кусочки-искорки юная Дженифер, а вслед за ней ангел-эксперт Старк.

– Штиль, – сказал Ризи. – Это хорошо.

Эля кивнула. Она не знала такого слова – «штиль», – но они с Ризи все еще оставались Мебби Клейном (с общим сознанием и общей памятью), хотя и не на полную катушку. Поэтому она и не знала, и знала.

Диди. Вы помните? Это важно! Мутангелы-инфилоперы в состоянии Мебби Клейн говорят: «Мы связаны на полную катушку», если их соединяют прочные семь нитей: Пи, Дельта, Альфа, Фи, Дзета, Пси и Сампи. Кроме того, может быть и любая другая связь, есть много разновидностей мутонитей.

Эля и Ризи были Мебби Клейном только отчасти, их связывало несколько нитей. Крепкие: изумрудная Пси и черная персональная нить Ризи. Слабые и непрочные: зеленая Пи и желтая Дзета. И совсем еле заметные алая Альфа, фиолетовая Фи, а также другие нити – едва намечающиеся. Огненной Сампи среди них не было.

Ризенгри достал из кармана драгоценность: инфо-шар, который передал ему Дима Чахлык. Дима передал, а Дюшка рассказал, как его развернуть. У них должно было получиться!

– У нас получится! – прошептала Элина.

Ризи положил шарик на ладонь и вытянул руку. Ангелы обычно просто подбрасывают шары в воздух, слегка подкрутив. Но Дюшка объяснил, что так делать не стоит, так как в шаре содержится огромное количество информации, вариантов подкручивания великое множество, и если неправильно подкрутить, неизвестно, сколько на тебя разом выплеснется новостей. Супермутанту Ризу было решительно плевать на то, сколько чего на него выплеснется. А вот Элина могла не выдержать.

Если же подержать шарик на ладони и покачать так, чтобы он начал вибрировать, шар выдаст что-то вроде фильма. В любом месте его можно остановить, увеличить картинку, повернуть под новым ракурсом и так далее.

Нужную вибрацию удалось получить не сразу, Ризи минут десять мучился, причем его очень отвлекали мысли Элины.

«Ой, не выйдет! – думала-паниковала она. – Ой, шар битый, негодный, испорченный! И спросить не у кого!!!»

Ее так трясло от нервного напряжения, что Ризи был вынужден взять свою подружку за руку. И как только их пальцы коснулись друг друга, инфошар вздрогнул.

– Опаньки! – воскликнул Ризи. – Ну-ка, ну-ка давай вторую ладошку…

– Йййй-я? Мммм-мою ладошшш? Кккккому дать?

Ризи аккуратно переложил шарик на трясущуюся Элькину ладонь, а свою расположил ниже, для страховки.

– Я ннне ммммогггг… Ой! Смотри!!!

Смотреть было на что: шарик дернулся раз, два и на третий рывок выдал ребятам картинку. На картинке были знакомые ступени к Океану, но вот вместо молочно-бирюзовой водной глади около нижней ступеньки темнел буро-коричневый песок. И гигантская страшная волна нависала над ним.

– Цунами! – констатировал Ризи.

Эля не знала такого слова – «цунами», но знала его, потому что его знал Ризи.

Они всмотрелись в картинку, которую показал им инфошар. Волна не двигалась, и все было замершее. Лишь какое-то еле уловимое движение в правом верхнем углу свидетельствовало о том, что перед ними не статичное изображение, а видео.

Дюшка в общих чертах объяснил Ризу, как останавливать кадр и что вообще можно делать. Но советовал при первом просмотре ничего не трогать. О’кей, Ризи и Элька не стали трогать. Вскоре инфошар сам приблизил то, что шевелилось в правом верхнем углу.

– Это Джен! – сказал Ризи.

«Все получилось, но лучше бы не получалось!» – подумала Элина.

– Не думай глупости, пожалуйста! – нахмурился Ризенгри.

Несколько минут спустя Ризи не выдержал, вмешался в видео и прокрутил то, как Джен медленно спускается к берегу, как останавливается возле мертвой белой лошади, как помогает Тэнчику, как ступает по песку.

Эля не могла смотреть, ей было плохо. Но закрывать глаза было бесполезно, их с Ризенгри сознания были прочно переплетены, они по-прежнему были одним существом, Мебби Клейном. А Ризи смотрел во все глаза на то, как спокойно и решительно его сестра входит в почти неподвижную толщу воды. Воды ли?

– Элька, это не вода!

– А чччччттттт…

– Не знаю что. Может, энергия в чистом виде? Нет, так не бывает.

Вскоре с Джен все было окончено. Инфошар подтвердил: войдя в Океан, ангел Дженифер разлетелась-рассыпалась на огромное количество кусочков. Это было необратимо. Ризенгри остановил видео. Стоял, смотрел себе под ноги и молчал. Мысли его неслись с такой скоростью, что Эля не могла в них разобраться.

– Ризи, ммммне… Мне так жаль… Твоя сестра… – Эля кусала губы, готова была расплакаться. – Ее больше нет и…

– И мы делаем вот что, – перебил ее Ризи. – Первое: ты меня расстреливаешь.

– Что-о-о?! Опять? Зачем опять, у меня и так полно баллов!

– Тебе надо перейти на следующий уровень. Оружие Димы, удаленный вирус, я перенастрою так, чтобы баллы снимались с тебя. А я останусь тут.

– Тут? И что ты будешь тут де…

Можно было не спрашивать – Эля уже поняла. Ризенгри Шортэндлонг собирался разорвать все связывающие их мутонити и нырнуть в Океан. Правда, было непонятно, как он это сделает, если Эля его убьет и он перестанет быть игроком… Он же тогда умрет!

– Не умру, – пообещал Риз.

– Я с тобой! – твердо заявила Элина.

Ризи посмотрел ей в глаза и улыбнулся: Эля была абсолютно уверена в том, что они погибнут.

«Не хочу жить без тебя!!!» – мысленно кричала она.

– Я вернусь, – пообещал Ризи. – А вот если ты нырнешь со мной или за мной, и мне тебя…

Он мог не продолжать и не стал продолжать.

– Ризи! – Элька не выдержала, бросилась ему на шею. – Не отпущу, и все! Понял? Понял?

Ризи понял.

Они долго стояли обнявшись, не разрывая рук, не разрывая нитей. Элька рыдала, а Ризи тихонько целовал ее в макушку, скользил губами по вискам, гладил по голове, как маленькую, – так Дюшка гладил когда-то своих сестренок, Муську и Алю.

– Я только попробую, ладно? – наконец сказал Ризи. – Только одной ногой, о’кей? Ты же понимаешь, что это не страшно. Ну разлетится моя левая пятка по всей вселенной, что я, новую не отращу? Да в один момент!

«А вдруг она не отрастет?» – подумала Эля.

– Тогда тебе придется любить меня без пятки. Эй, ты будешь меня любить без пятки? Элька всхлипнула и улыбнулась:

– Буду… Вот глупый!

Ризи мысленно согласился: глупый. Он вообще-то хотел сделать себе небольшую операцию по наращиванию мозгов, но ему посоветовали подождать хотя бы пару сотен лет и немного подрасти.

Прежде чем экспериментировать с Океаном, Ризенгри и Элина еще раз запустили инфошар ангелов. Они посмотрели, как и что делал Старк. Ризи много раз останавливал изображение, разглядывал все с разных сторон, сперва в обычном, видимом спектре, а затем во всем доступном диапазоне: в рентгеновских лучах и так далее.

А потом он оторвал все нити, и они перестали быть сверхсуществом. И как только перестали, подбросил шар в воздух, закрутив волчком. Информации оказалось слишком, слишком много! Вот точно бы дополнительные мозги не помешали! Голова Ризи закружилась, ноги подкосились, как у обычного человека, и он рухнул на песок.

– Ризи! Что с тобой?! Элька бросилась его поднимать, но он и сам уже сел.

– Ризи, что это было, из шара? Я ничего не поняла. Радуги какие-то.

– Да я и сам не все понял, – пробормотал Риз, вытирая со лба пот. – Но кое-что понял.

– Что?

– Ну, например, когда мы еще жили на Земле-11, я часто просил Джен взять меня в рай, как бы на экскурсию. А она говорила: «Нет, не получится». Я обижался: «Как это не получится, я же супермутант!» Но теперь я примерно понимаю, что она имела в виду. Ангелы – сложно устроенные существа и…

– Они реально устроены сложнее, чем мутангелы? – спросила Элина.

– Да, сложнее. Эти их три состояния, особенно тонкое и сверхтонкое… Но при этом им не доступны те дополнительные измерения, которые доступны нам. То есть, например, они не могут воспользоваться сокращалками.

– Люди тоже не могут, – вставила Эля. – И мутанты не могут. Помнишь, как Маша и Рино, когда попали на свой необитаемый остров? Они долгое время считали, что входы в сокращалки – просто стены, и по туннелю не прошли бы, если бы не двухголовый кротик.

Ризи кивнул и продолжил:

– Ну да. Ангелы, когда переходят в тонкое состояние, меняют свою структуру на молекулярном уровне. А когда переходят в сверхтонкое, меняют на атомном уровне.

Это круто. Но при этом они неизменно остаются в трех измерениях, не разворачивая свернутые и подозревая об их существовании разве что теоретически. В принципе, я это и так знал, но…

Он замолчал. Эля ждала. Не дождалась, спросила:

– Но что?

– Но я не догадывался о том, что с ними происходит, если они все-таки попадут в сокращалку.

– Так они же не могут!!! Они же, как Маша и Рино, просто увидят кусок стены вместо входа!

– Так это если перед ними будет обычная сокращалка! – воскликнул Ризи. – А не гигантская естественная сокращалка-многоножка с миллионами параллельных выходов!

– Где ж они такую найдут? – удивилась Эля. – Таких не бывает!

– Да вот она, перед тобой!

– Океан?!

– Океан.

– Да ладно!

– Вот тебе и ладно. Океан – это сокращалка-многоножка. Много-тысяче-миллиононожка. Но сейчас она закрыта. И в нем можно даже покупаться. Хочешь?

– Ни за что!

…Потом они купались в Океане, долго и с удовольствием. Сначала Ризи все-таки проверил его левой пяткой, вытянув ее метра на полтора (это гораздо проще и быстрее, чем сделать несколько шагов). Пятка выжила, не распалась на атомы. Тогда Ризи выскользнул из одежды и прыгнул-перелетел к любимой пяте всеми оставшимися частями тела. Элька испуганно ойкнула. Но ничего страшного не произошло: Риз нырнул, вынырнул, затем превратил руку в нечто похожее на детское водяное ружье и….

– Уи-и-и, ой, ма-а-а-а!!! – Элька оказалась мокрой с ног до головы!

Ризи заржал, как конь. Хотя нет. Это неправильное сравнение, ибо белые кони, мирно щиплющие травку на широких террасах, которыми был покрыт склон, не ржали в принципе. Они как бы мурлыкали-сопели-пофыркивали. И вообще вели себя очень тихо.

– Ах, вот ты как! Ну, держись! – Элька бросилась в воду, чтобы отомстить.

Но как отомстить тому, кто, во-первых, и так мокрый, а во-вторых, супермутант? В общем, дело окончилось ровно тем, чем обычно оканчивается шутливая возня молодой влюбленной парочки.

И тот факт, что все это происходило прямо в Океане, то есть в гигантской естественной сокращалке-многоножке, которая в любой момент может стать безумнейшим и опаснейшим местом на свете, ни Эльку, ни Ризи ни капельки не смущал.

– Что мы все-таки будем делать? – спросила Элька, вернувшись в реальность (все хорошее рано или поздно заканчивается). – Мы выяснили, что нырять в Океан безопасно, но бесполезно – в смысле…

Тут Эля замялась. Сначала хотела сказать: «В смысле, мы не спасем Джен». Но в итоге промямлила:

– В смысле, Океан не работает, а нам надо разобраться с игрой.

– Почему не работает? – удивился Ризи. – Посмотри по-мутангельски!

Эля присмотрелась. Ну да, дополнительные измерения были видны в белых призраках-волнах над поверхностью. Но они все были свернуты до микроскопических размеров.

– Какие там «микроскопические»! – воскликнул Ризи. – Не микро и даже не нано, а гораздо меньше! Размерчик свернутости – десять в минус тридцать пятой степени метра, зуб даю!

– Ха, зуб он дает! Тоже мне ставка! – фыркнула Элька. – Один отдашь, два вырастишь.

– И то верно, – согласился Ризи. – Но, возвращаясь к Океану… Я не знаю пока, как именно поступлю, буду действовать по ситуации. Но в общих чертах я представляю себе, как их раскрыть и отправиться за Дженифер, попробовать ее собрать.

– Ризи, ты псих, псих! В какую именно сокращалку ты нырнешь? В какой конкретно вход? Их тут тысячи, ты сам сказал! Твоя сестра – мне очень жаль, но это факт, – твоя сестра разлетелась на миллионы частей. Вероятно, Океан разорвал ее, отправив одновременно по всем направлениям. По всем!

– Ну так и я отправлюсь по всем!

– Ну так и тебя разорвет!

– Эль, ну чего ты опять… Давай как договаривались: ты меня сейчас оперативненько расстреливаешь, забирая баллы для игры. И ждешь. А я ныряю в Океан, раскрываю свернутые измере…

– Договаривались?! Мы так не договаривались! – озверела Элина. – Мы вообще с тобой ни о чем не договаривались! И ты ведешь себя не как мутангел! Думаешь только о себе!

– Я вообще-то о Джен думаю… – возразил Ризи. Но Элю было не угомонить.

– Да! О себе! Одиннадцать миллионов мутангеловинфилоперов вышли с Уровня Пи и болтаются теперь в межпространстве ради нас, а…

– Элька, это же идея!!! – закричал Ризи. – Какая же ты молодец! Отлично! Так и сделаем!

– Как сделаем? – не поняла Эля.

И тут же поняла, хотя их теперь не связывали никакие мутонити. Одному мутанту, супермутанту, мутангелу, инфилоперу – кому бы то ни было – невозможно разделиться на миллионы частиц и при этом остаться живым, остаться собой. Но если это сделает Мебби Клейн, Мебби Клейн, которым станут одновременно одиннадцать миллионов мутангелов…

Правда, было пока не совсем ясно, как им удастся связаться хоть с кем-нибудь одним из этих миллионов. Но Ризенгри с энтузиазмом заявил, что это ерунда и что уж один-то выход он развернет стопроцентно, двестипроцентно.

– И на всякий случай давай опять свяжемся, – добавил он. – Потому что теперь мне нужно будет не только вернуться сюда самому, но и дать след-ниточку другим.

Эля с готовностью закивала:

– Черной?

– Всеми, какие есть.

Они коснулись друг друга кончиками пальцев, а затем соединили ладони. Знаете, как маленькие дети играют в ладоши пара на пару? Вот примерно так. Можно было этого и не делать, но это был ритуал, такой же, как поедание золотых семечек для перехода на «ты».

Вскоре их соединили все доступные им обоим мутонити.

– Все? – спросила Эля. «Все!» – мысленно ответил ей Ризи. Но это было не все. Их ладони сияли огненно-оранжевым цветом. Сияние было мерцающим, но стойким. «Что это?» – подумала Эля.

– Это Сампи! – догадался Ризи.

Диди. Уровень Сампи – когда ты осознанно и оправданно жертвуешь собой, как другими, и жертвуешь другими, как собой. И ключевое слово тут не «жертвуешь», а «осознанно и оправданно».

Они попробовали еще раз соединить ладони, чтобы получить нить Сампи, но сияния слегка отталкивались друг от друга, как постоянные магниты с одноименными полюсами: плюс не соединишь с плюсом, а минус – с минусом. Так и не поняв, что они делают неправильно, Ризи махнул рукой, чмокнул Эльку в щечку и быстро вошел в воду – прямо в одежде. И, погрузившись по плечи, попробовал поймать и развернуть одну из призрачных волн – первую попавшуюся.

Элина сидела на берегу, на бело-золотом песке, мелком, как манка, и горячем, как подогревалка детского питания Земли-15. Она продолжала видеть спокойный бирюзовый Океан. И одновременно видела, как перед Ризи разворачиваются огромными темно-коричневыми бутонами свернутые в волнах пространства.

Бутонов было три. Самый большой – слева от Ризенгри, над толщей воды. Мутометров десять – пятнадцать в диаметре, примерно полусотня «лепестков», и довольно отчетливо просматривается глубина, еще не туннель, но почти. Однако было не ясно, что с его внутренним временем.

Второй бутон, меньше раза в три, открывался справа и внизу, как-то под углом. Глубину его оценить было невозможно, так как он довольно сильно изгибался. Зато время текло обычным образом, значит, с гравитацией все было в порядке, можно было попробовать пройти, не боясь, что тебя расплющит.

Третий бутон больше напоминал не только что развернутое и расширенное дополнительное измерение, а… канализационную трубу – по крайней мере, по диаметру. Какие в обычных многоэтажках бывают, что на Земле-11, что на Земле-12 (на тринадцатой они пошире). Пролезть в такую штуку было решительно невозможно.

Эля удивилась, когда Ризи выбрал третий бутон.

«Смоюсь, как какашка, ну и что? Зато труба – самая надежная, я вижу все промежуточные реперные точки!» – сообщил он Эле.

Эля не знала, что такое «реперные точки», и даже одно на двоих сознание не помогло. Это было слишком сложно. Но она поняла, что «лепестки» в «бутонах» – это и есть эти загадочные реперные точки в будущих сокращалках.

Ризенгри вытянул тело, став шлангоподобным, и устремился вдаль, по трубе.

Они, безусловно, все еще оставались Мебби Клейном, но Эля больше его не слышала.

Диди. Ничего особенного. Вспомните, как вы спите. Тоже ведь сами собственные мысли во сне не слышите!

Глава 7 Я. Ангел

Ко всему на свете можно привыкнуть, нужно только время. Прошел месяц с момента, когда Пипа Мумуш и Аууарен Рен были бесцеремонно, но элегантно извлечены из Желтого Дома (теперь годы, проведенные в нем, казались раем) и помещены в жуткие условия, именуемые «свободной жизнью». Месяца оказалось вполне достаточно для того, чтобы как-то приспособиться, но катастрофически недостаточно для того, чтобы смириться.

Город, в который они попали, назывался Йопш-а-Зала. Находился он на побережье, в заливе, и считался портовым, хотя никакие корабли, кроме редких сухогрузов, в эти края не заходили. Хэнн Гу рассказала, что когда-то давно тут планировали понастроить кучу всего, однако вулканы на сопках вокруг принялись просыпаться один за другим, и от идеи сделать из Йопш-а-Залы нечто грандиозное пришлось отказаться. В итоге в наследство от прежних времен остались: огромный заброшенный порт, двадцатикилометровый отрезок шоссе, ведущего в никуда, недостроенный океанариум и роскошный семиэтажный отель, в настоящее время отданный под квартиры. Квартиры сдавались в аренду, но стоили так дорого, что по большей части пустовали.

– Что ж, в них совсем никто не живет? – поинтересовалась Пипа. – А если цену сбросить?

– Цену нельзя сбрасывать! – покачала головой Хэнн Гу. – Хозяин отеля каждое утро берет задание, и каждое утро это задание одно и то же: не сбрасывать цену. И это…

– Это позволяет ему много лет оставаться молодым! – понимающе кивнул Ау.

– Нет. Это позволяет ему не умирать, – возразила Гу. – Дело в том, что господину Ойётамори Си Тисси Байко сейчас восемьдесят девять лет и три дня. И он находится в столь почтенном возрасте уже более века! Рисковать нельзя. Каждый новый день старения может стать его последним днем. Хотя… У него столько болезней… Говорят, он все деньги, которые удается выручить, до последней монетки тратит на врачей. Но ведь не от всех болезней можно излечиться, даже если не стареешь…

Пипа потом долго размышляла о том, имеет ли смысл играть в прятки со смертью, если ты уже которое десятилетие – дряхлый старик и шансов у тебя – никаких. А может, вообще незачем оттягивать момент, даже если ты еще молод?…Кстати, в Йопш-а-Зале было некоторое количество жителей, которые не брали задания, а жили в свое удовольствие. Их считали очень странными.

– Вот как раз такие и живут в «Хилом Тоне», – объяснила Хэнн Гу.

– Где?!

– Ну в отеле Ойётамори-сан.

– А-а-а… А я думала, они, наоборот, бомжи… – протянула Пипа.

– Кто они?!

– Ну, люди, у которых нет жилья, потому что нет денег.

– А разве такое возможно? – удивилась Хэнн Гу. – Как можно вообще не работать? А жить на что? Так за неделю помрешь! Никогда о таком не слышала…

Ау тоже о таком не слышал и с интересом посмотрел на Пипу.

– Я об этом в одной книге читала… – пробормотала Пипа. – Кажется, это была фантастика…

Память подсказывала: нет, не просто читала, а наблюдала много раз, на разных других планетах. Пипа ненавидела эту свою дополнительную память, чужие мысли, ощущение того, что в ней живет другой кто-то, умный, смелый, вечный, наглый, добр… Считающий себя добрым и справедливым.

– Нет, о том, чтобы не работать, и речи нет. У нас есть идиоты, которые отказываются от заданий, позволяющих не стареть. Но чтобы кто от работы отказывался? О таком я не слышала.

Пипа Мумуш стала первой жительницей Йопш-аЗалы, отказавшейся и от заданий, и от работы. Произошло это на сорок первый день их с Ау пребывания в городе (первые сорок дней они могли ничего не делать, так как считались новичками, к тому же – крайне редкий случай! – выпущенными досрочно. Их знакомили с городом и трижды в день кормили бесплатно. Пипе, худышке-малоежке, этой еды хватало, но Ау ходил злой и голодный. Проблему с одеждой удолось решить благодаря «Дарине» – складу, на который жители Йопш-а-Залы относили лишние вещи. На самом деле лишних, конечно, ни у кого не было (все пускалось в ход), но некоторые жители изредка получали задания «отдай лишнее». Вот так оно и попадало в «Дарину». Тут, конечно, возникает вопрос: почему другие жители не забирали немедленно все более-менее хорошее? Хм, потому что практически каждый из них рано или поздно (чаще – рано) получал задание «не брать чужих вещей», и если не брал в течение триста тридцати трех дней, то на триста тридцать четвертый не старел на один день и… и тут же получал новое задание «не брать чужих вещей».

Таких «долгих» заданий у каждого свободного йопша-залинца со временем скапливалось довольно много. Чтобы не запутаться, у каждого свободного гражданина был кримуар – что-то среднее между еженедельником и обычным школьным дневником.

Диди. На нашей Земле-12 есть гримуары – книги, в которые люди, считающие себя ведьмами или магами, записывают свои заклинания и рецепты зелий. Кримуары не следует путать с гримуарами, хотя у них есть коечто общее: в кримуарах есть место для записи заклинаний и мантр. Обычно это несколько свободных страничек в конце кримуара. Многие верят, что, произнося ежедневно перед сном набор «волшебных» слов, можно добиться привлечения более легкого задания и жить дольше и счастливее.

Вообще система подсчета заданий и дней была простая, а ситуация в целом – грустная.

– Безнадежная ситуация! – подытожила Пипа, выслушав объяснения Хэнн Гу и получив на тридцать девятый день своей жизни на свободе свой первый кримуар.

– Не неси чушь! – оборвала ее Гу (честно говоря, она выразилась иначе, чем в очередной раз несколько шокировала своих еще не привыкших к мату подопечных). – Очень надежная ситуация! Хвала ангелам! Кем вы были до того, как попали в Фтопку? Жалкими никудышами! Все ваши родные давно померли, усекли? А вы живете! И если будете выполнять задания, еще сто лет проживете! И двести даже! А если на шахте, то и триста! Ну-ка, быстро и дружно повторяйте вместе со мной: хвала ангелам! Слава невидимым!

Ау хоть и без энтузиазма, но повторил. Пипа нахмурилась и поджала губы.

На сороковой день Хэнн Гу распрощалась с ребятами. Они вместе отправились за заданиями. Простояли около часа в хмурой и сонной живой очереди, промерзли на ветру. Затем с очередной партией (впускали строго по 20 человек) протиснулись в душный зал без окон и кондиционеров. Чтобы получить задание, требовалось подойти к одному из автоматов, нажать кнопку и, услышав скрипучий звуковой сигнал, сунуть руку за шторку и извлечь листик с текстом.

Из двух десятков автоматов исправными оказались всего шесть, причем в четырех из них окончилась бумага. Так что вошедшие разбились на две группы, и около каждого функционирующего металлического чуда местной техники образовались заторы. Пипа не сразу смогла нащупать листик за шторкой и, пока возилась, выслушала в свой адрес столько всего, сколько за всю предыдущую жизнь не слышала.

– Ну отлично! Вы справились, мне удалось сохранить день… – Хэнн Гу была весьма довольна. – Ну-ка, что там у вас?

Она бесцеремонно выхватила задание у Аууарена.

– Ага, отработать дворником одну смену. Ну это неплохо, только вот смена начинается с утра, так что завтрашнее задание ты сможешь взять поздно вечером после смены… Так, а у тебя что?

Она так же бесцеремонно выхватила листик у Пипы.

– О, у тебя вообще шикарно! Кухня при отеле Ойётамори. Это повезло. Там с полудня можно начинать, успеешь.

– Что начинать? – не поняла Пипа.

– Кастрюли драить, мусор выносить… Что прикажут! Простое! – бодро пожала плечами Гу. – Вообще в первый год обычно задания такие, которые одновременно – работа. То есть отдельно не приходится идти на биржу труда или еще как думать, где денег на жизнь добыть. Вот у меня уже не так… Ну все, моя миссия окончена. Удачи вам, долгих лет жизни и пока-пока!

И она унеслась.

– Интересно, а у нее-то что было на листике? – сказал Ау.

– Вот уж совсем не интересно… – Пипа зевнула и поежилась.

Было еще темно, небо над крышами только-только начало терять глубину, сереть.

– Ну ладно, я пошел искать, где записывают в дворники на один день. Кажется, это в синем доме на площади у пристани. А тебе можно до полудня еще поспать… Везет!

«Как он быстро изменился! – с горечью подумала Пипа. – Всего сорок дней назад он был настроен совсем иначе! Правильно был настроен! А сейчас… Мне везет, что можно пару часов поспать в холодной сырой комнатенке? Там у нас даже корки хлеба не найдется, с сегодняшнего дня нам не положена бесплатная еда…»

– Не. Не пойду я спать, – покачала она головой. – Думаю, чем раньше заняться делами, тем лучше.

– Тогда до вечера.

– До вечера. И они разошлись. Некоторое время Пипа медленно брела по направлению к «Хилому Тону», пряча нос в клетчатый мужской шарф (некрасивый, зато теплый и почти новый) и прижимая к груди сумку с кримуаром, в котором пока не было ни единой записи (по причине отсутствия ручки; обычно все переписывали новые задания в кримуары, не отходя от автоматов, но одалживать ручки другим было не принято). Есть хотелось ужасно. А особенно пить. Горячего чаю, например.

Диди. Еще пара слов о кримуарах. Что полагалось делать с листиками-заданиями? Их складывали в специальный кармашек, расположенный на задней обложке кримуара, с внутренней стороны. В кримуарах новичков в кармашке было только одно отделение. Тот, кто прожил достаточно долго, получал кримуар с множеством разноцветных отделений. Как только берешь новое задание, вписываешь его в новую графу, а листик отправляешь в кармашек. Как только чувствуешь, что одно из заданий выполнил, извлекаешь нужный листик из кармашка-хорошушки и прикладываешь его к своей записи. И, если оно засчиталось, справа появляется зеленый ромбик (аналог галочки).

Пипа Мумуш не положила свое первое задание в кармашек, а просто сунула его между страниц.

Пройдя с километр, Пипа вдруг подумала о том, что сегодня ведь только сороковой день, а не сорок первый, поэтому им с Ау до самого вечера полагается есть бесплатно. Во всяком случае, можно попытаться. Она развернулась и пошла назад, к столовой, в которой их кормили. И спустя пятнадцать минут уже стояла перед знакомой рыжей теткой, раздающей еду.

Тетка ее узнала: новички-бесплатники попадают в Йопш-а-Залу редко, двух человек запомнить несложно.

Тетка хмуро посмотрела на Пипу, но еду не дала. Хмыкнула:

– Все, халява кончилась! Деньги гони.

В столь ранний час в столовой почти никого не было, а уж очереди не было совсем. По утрам жителям не до еды, тем более в местах общепита. Они или отсыпаются, или дома перекусывают (что гораздо дешевле), или сразу за новыми заданиями отправляются, или на работу. Сейчас за столиками сидело всего несколько человек: компания из трех пожилых дам в дальнем углу и мужчина прямо перед Пипой. Мужчина сидел спиной. Он был очень толстый. Перед ним стояла внушительных размеров тарелка с… пончиками. Да, с пончиками! И в сознании Пипы Мумуш вдруг возник образ Марганина, парня-застреваки, – картина, которую она увидела в первый день своего пребывания в Фтопке и затем наблюдала много раз, каждый день, пока не выросла и не начала питаться в едальне для старших.

И все бы это ничего, но, кроме видения Желтого Дома, в ее мозгу возникло множество других похожих картинок, с немного другими едальнями, столовыми, забегаловками, кафешками и кофейнями. И Пипа Мумуш вдруг со всей отчетливостью осознала, что весь мир, все планеты, контролируемые ангелами, по сути являются одной большой Фтопкой, гигантской Фтопкой, из которой никогда не выбраться. И сколько заданий ни выполняй, с тобой будут только играть, как с подопытной крысой, с которой…

Пипа не изучала биологию в полном объеме, все ее задания в Желтом Доме ограничивались обычной программой, для которой требовались только книги. Но Жизелька несколько лет занималась по более «глубокому курсу», и Пипа иногда заглядывала к ней в лабораторию. Жиза запускала крыс в разные лабиринты и записывала результаты. А еще заставляла животных нажимать на клавиши, чтобы получить немного корма. Те, кто не хотел нажимать на клавиши, оставались голодными. Но все в итоге обучались, бегали по лабиринтам в требуемом направлении и нажимали не на абы какие, а строго на нужные Жизельке клавиши.

Сейчас Пипа поняла, что они с Жизой, Ау, Фыцем и всеми остальными являются для ангелов такими же крысами. И пока ты продолжаешь сидеть в клетке и подчиняться, шансов на настоящую свободу у тебя нет.

– Так вот почему Ле решила стать крысой! – прошептала Пипа. В голове тут же всплыло возражение: «Жители Земли-28 не контролируются цивилизацией ангелов!»

Пипа не знала, что на это возразить, но тут ее легонько пихнули в бок:

– Эй, курица! Или бери еду и плати, или сдвинь задницу на метр вбок!

Тычок вернул Пипу в реальность. Она вздрогнула и обернулась. Оказалось, пихалась какая-то старушенция, впрочем, довольно бодрая.

– Беру! Беру еду! – решительно заявила Пипа. – Ну-ка дайте мне порцию для новичков!

– Ну-ка не дам! – передразнила ее тетка-раздатчица. – Кончилось твое время! Вали работать!

– Не кончилось! – заупрямилась Пипа. – Сегодня сороковой день!

– Кончилось! – Тетка уперлась руками в бока и навесилась животом на стол с мисками. – Что я, не знаю? Вы сегодня за заданиями с утра пошли. Вон и товарища твоего нет, ясно, что он пошел работать! А ты… Что скажешь, не брала еще задание? А ну покажи кримуар!

Пипа на мгновение скисла, сглотнув слюну, но быстренько смекнула и вскинула подбородок:

– Да пожа-а-лста! Сейчас!

Извлекая свой кримуар из-под куртки, она незаметно и ловко зажала в кулаке вложенную в него, как закладку, полоску бумажки со своим первым заданием. И продемонстрировала двум женщинам девственно-чистый кримуар.

– А кармашек, кармашек открой!

– Вот вам! Пустой! Убедились?

Диди. Кримуары нельзя купить, их выдают каждому индивидуально и заменяют по мере заполнения. Как паспорта.

– Ладно, твоя взяла… – недовольно пробурчала раздатчица, плюхнула в миску порцию каши и треснула ею об стол так, что добрая ложка этого шедевра поварского искусства выплеснулась на столешницу. – Следующий!

– Не следующий, а мне еще чай! – твердо сказала Пипа, придвигая к себе миску с горячей массой грязножелтого цвета.

– Ну ты ж наглая! – возмутилась раздатчица.

– Чай!!!

– Уххххррррр! Однако стакан чая Пипе все-таки налили.

Кое-как забрав еду (в левом кулаке у нее все еще была спрятана бумажка с заданием, а алюминиевая миска оказалась довольно горячей), Пипа пошла прочь от теток.

– Не подавись! – прокричала ей вслед раздатчица, а старушка-посетительница противно захихикала.

– Я к вам еще сегодня обедать приду! И ужинать! – огрызнулась Пипа. – А если по вашей вине подавлюсь, вам задание не засчитают. Ясно?

– У-у-у, сволочь!!! – взвыла раздатчица.

Пипа жевала горячую безвкусную кашу, запивая холодным и таким же безвкусным чаем, и размышляла о том, стоит ли вообще так жить. Ей и без размышлений было понятно, что не стоит. Но сдаваться просто так – ну нетушки!

Спустя час Пипа Мумуш стояла перед парадным входом «Хилого Тона». Ее кримуар был по-прежнему чист, а изрядно помятая бумажка с заданием вновь исполняла роль закладки.

– Куда прешь?

– К директору! Мне нужен Ойётамори-сан!

Швейцар осмотрел Пипу с ног до головы еще раз. За много лет работы он научился безошибочно отличать клиентов, готовых платить непомерные цены за номера, от всех остальных. Это могли быть или люди, плюнувшие на задания (то есть на продление жизни), но при этом пройдошистые, умеющие добывать деньги самыми разными способами, как правило, совершенно незаконными. Это могли быть члены их семей, часто с детьми, – всем известно, что заводят детей только самые богатые и отчаянные. Это могли быть, наконец, и люди с весьма средним доходом, решившие, например, оторваться на день рождения (в юбилей можно себе позволить), или влюбленные парочки, которым приспичило шикануть. Но девчонка, стоящая перед швейцаром, полуголодная, юная, в старой куртке с чужого плеча, не подходила ни под одну из вышеперечисленных категорий.

Диди. Пара слов относительно детей. Их на Свободе (так называют свою планету ее жители) очень, очень мало. Одно из заданий, которые получают девять из десяти бывших воспитанников Фтопки, – не иметь детей. Причем если женщина или мужчина соглашаются на операцию, им сохраняют сразу аж десять дней жизни. Многие соглашаются. Ведь рожать и растить детей – занятие слишком хлопотное и дорогое.

И кстати, да: по классификации ангелов, планета, на которую отправили Пипу и Ау, называется Земля-75(доп), то есть дополнительная. Она не очень похожа на Землю-75 (с контролируемым климатом), но зато очень похожа на нашу Землю-12, причем даже очертания континентов примерно такие же. Город Йопш-а-Зала по расположению – аналог нашего Петропавловска-Камчатского. По уровню жизни он напоминает не нынешний Петропавловск, а какой-нибудь отсталый провинциальный городок начала или середины двадцатого века.

– Зачем тебе Ойётамори-сан? – прищурился швейцар.

В его голосе по-прежнему не было ни толики почтения к новой посетительнице, однако он, по крайней мере, больше не хамил.

– Личное дело! – отрезала Пипа.

И тут же поняла, что сглупила. Не надо было задирать нос, надо было спокойно объяснить, что она новенькая, что у нее первое задание, что она не представляет, к кому обращаться и как себя вести. Но задним умом мы все крепки.

Швейцар еще раз осмотрел недозрелую нахалку с ног до головы и хмыкнул:

– Сиди, жди. Не вздумай проходить! И скрылся в глубине отеля. Пипа огляделась. Садиться было особо некуда. Формально вестибюль все еще оставался гостиничным холлом, с тремя диванчиками и столиком у дальней стенки, рекламным щитом, местом для оформления посетителей и прочими обязательными атрибутами. Однако диванчики и столик были завалены всяким хламом, к стойке оформления было не подойти из-за коробок, нескольких велосипедов, плотно обмотанных тяжелыми железными цепями, пустых клеток для животных и всякого такого же рода вещичек. Единственным посадочным местом было роскошное, но весьма потертое кресло швейцара в глубокой нише, слева от массивных входных дверей. Пипа осталась стоять.

Стоять пришлось недолго. Спустя несколько минут раздались уверенные шаги, и по лестнице (Пипе был виден только небольшой кусок, нижние ступени) в холл выплыли сперва чьи-то ноги в лакированных мужских туфлях ослепительно-оранжевого цвета, а затем и их хозяин – поджарый тип средних лет, одетый ярковато, но стильно.

То ли мужчина не ожидал встретить на своем пути кого-то, кроме швейцара, то ли по иной причине, но, столкнувшись нос к носу с Пипеткой, он вдруг воскликнул что-то вроде:

– Ах тыж фыж, хым!

Остановился, оглядел девушку (в точности как недавно швейцар!) и… внезапно поднес руку в перчатке к ее лицу и больно ущипнул за щеку.

– Ай! Вы что?! – пискнула Пипа, инстинктивно хватаясь за ущипленное место. – Вы что себе позволяете?

Мужчина немного удивился и искренне развеселился:

– О-хо-хо, какая недотрога! Хех… Я все себе позволяю, дорогуша! Все, что захочу!

И не успела Пипа Мумуш сказать (собственно, она даже подумать еще ни о чем не успела), как «лакированный тип» решительно схватил ее за подбородок, притянул к себе и – фу, фу сто раз! – обслюнявил. Поцеловал как бы.

Пипа заорала, стала вырываться. Ей это с легкостью удалось. На губах осталось противное ощущение колких чужих усов. И отвратительная мокрота. Пипа недолго думая двинула нахала по морде, тут же отскочила, вытерлась рукавом и теперь стояла красная, злая, продолжая тереть рукавом губы. Мужик позеленел от злости (на пощечину он никак не рассчитывал). И неизвестно, что произошло бы дальше, но тут откуда-то появился швейцар и торжественным баритоном проговорил:

– Ойётамори-сан ждет вас!

– Меня? – нахмурился мужчина.

– Не-нет! Не вас… – замахал руками швейцар и повернулся к Пипе: – Вас. Следуйте за мной!

Ойётамори Си Тисси Байко, сморщенный, желтушный старикан, лежал на весьма скромных размеров кровати посреди просторной, но также весьма скромно обставленной комнаты, и около него суетилась стайка людей в алых халатах.

«Врачи!» – догадалась Пипа.

Диди. На многих планетах врачи, а также представители других типов спасателей носят яркую одежду, бросающуюся в глаза. Белые халаты медиков нашей Земли-12 скорее являются исключением из правил.

– Подойди! – приказал Ойётамори.

Пипа приблизилась. Она все еще была красная и злая. К злости на облизавшего ее усатого придурка добавилась злость-обида на ангелов, с попустительства которых…

– Ты кто?

– Меня зовут Пи…

– Меня не интересует, как тебя зовут! – взвизгнул старик с силой, которую невозможно было ожидать от тела, находящегося в столь плачевном состоянии. – Кто ты? Кто?

Пипа на мгновение растерялась. Кто она? Девочка, которой вместо одиннадцатого укола мудрости вкатили снотворное, отправив в Фтопку на много десятилетий? Старуха в теле пятнадцатилетки? Страдающая с недавних пор галлюцинациями и слышащая внутри себя мыслеголоса дурында, не желающая жить по установленным правилам? Кто она?

– Я – ангел! – произнесла Пипа и, не успев ужаснуться чудовищной лжи, вылетевшей из ее уст, повторила: – Я. Ангел.

Глава 8 Да он же на соплях держится

Если чего-то на самом деле не существует, это не значит, что его на самом деле не существует. Во-первых, оно может существовать где-нибудь не тут. Во-вторых, где-нибудь не сейчас. В-третьих, мы можем просто-напросто не подозревать о том, что оно, несуществующее, благополучно развивается буквально у нас под носом. И наконец, в-четвертых…

Стоп! Все это не касается магии! Вот магии – увы и ах. Нигде в реальности.

– Зато за пределами реальности – сколько угодно! – с очень серьезным видом заявил Тэнч и хитро улыбнулся. – Правда, тут следует рассмотреть вопрос: что именно мы называем реальностью и что относим к магии.

– Да ну, с этим все понятно! – дружно воскликнули Маша и Рино.

Строго говоря, Маша Малинина воскликнула «поняа-тно…», а Рино Слунс – «ясно!», но на эти детали можно было не обращать внимания.

– Вам понятно, потому что мы с вами одно существо, Мебби Клейн, – кивнул Тэнч. – Но Ирочке, кото…

– Мне точно ничего не ясно-понятно, я совершенно запуталась! – жизнерадостно перебила его Ирочка. – Но это так здорово, что вы все есть! И Рино жив!!!

Она чуть было не прослезилась. Во всяком случае, губы ее задрожали, а глаза – глаза почти стали влажными. Для мутантки Ирочкиного класса такой уровень эмоций был огромным достижением. Ангелы бы ужасно удивились, если бы увидели.

Кстати, ангелов-кукол Рона Э-Ли-Ли-Доу и его подружку Лили Тэнч отправил во временное хранилище, и теперь в многомерном пространстве по эту сторону браны, в той его части, которой предстояло стать сокращалкой на мертвую Землю-11, находились двое: Мебби Клейн и Ирочка. И Ирочка всеми силами пыталась понять, где находится это временное хранилище, как ангелы стали куклами и почему это не магия. И особенно вот это старалась понять: почему она видит трех разных людей (собственного сына, Машу и Тэнча), а они упорно пытаются убедить ее в том, что они – одно существо.

– И кстати, куда делись те двое, которые тоже называли себя Мебби Клейном? – поинтересовалась она.

– Эмм… Да вон же они! – удивилась Маша. – До них буквально рукой подать!

– Мам, ты их не вид… – начал было Рино, но осекся, мама явно никого не видела.

– Они как бы на другом этаже, – пояснил Тэнч. – Можно представить себе пространство, как многоэтажный дом. На каждом этаже своя трехмерная квартира.

Кто-то умеет смотреть сквозь этажи, и тому видно. Но я предлагаю не тратить время на лишние объяснения и на этих двоих гавриков, потому что лучше, чтобы их нашли другие. Нам же сейчас лучше заняться практикой, а не теорией и попробовать добраться до Земли-11. Если никто не против.

Под «никто» он имел в виду только Ирочку, поскольку мысли и желания Маши и Рино были ему известны.

– А… Да… А… А покушать по дороге можно будет? Червячка заморить? – спросила Ирочка и, не удержавшись, облизнулась, глядя на пакетик сухариков, которые Тэнч держал в руке.

С обедом тянуть не стали. Вместо скромного столика на четверых, за которым можно было бы заморить червячка с гусеницей, за Ирочкиной спиной появился основательный каменный столище, словно перенесенный сюда из какого-нибудь средневекового замка. Причем в замке в момент умыкания столища, очевидно, готовились к дикому пиру: иначе было бы не объяснить, откуда тут блюда с овощами и зеленью, подносы с огромными кусками жареного мяса, бутыли и кувшины, пироги и хлеба и все в том же духе.

– Н-н-н…ничего себе! – округлила глаза Ирочка, обернувшись на запахи. – Это вы что, всегда так обедаете?! Рино засмеялся:

– А что, что-то не так?

– Еще как «так»! Но отку…

Ирочка не договорила, беззаботно махнула рукой (левой верхней) и, потирая остальные три руки, направилась к столу.

– Сказка, просто сказка! – воскликнула Ирочка. – Это ребро горного барана, да? Я когда на эту картину смотрела, воображала, что это именно барана и именно горного. Ну-ка-а-сик…

Она, не раздумывая, схватилась за торчащее из иссиня-бурого куска мяса ребро и переложила себе на тарелку. Тарелка являлась, скорее, блюдом, если судить по размерам.

– О какой картине она говорит? – шепотом спросила Маша Тэнча и Рино.

– У нас на стене висела, – тоже шепотом пояснил Рино. – Дома.

– А почему я ее не вижу? – заволновалась Маша. – Мы же теперь Мебби Клейн! Я тебя насквозь должна видеть! Вместе с картиной!

Рино пожал плечами:

– Да я сам про нее забыл! Вспомнил, только когда стол появился. Это Тэнч, наверное… Тэнч, это ты? Они дружно посмотрели на Тэнча. А тот…

– А-а-а!!! Мама да-ра-гая! – закричала вдруг Ирочка, отрываясь от частично обглоданного бараньего ребра. – А-а-а!!!

– Ма, ты чего? – взволновался Рино.

– А-а-а, как здорово жить!!! – сообщила всем Ира. – Все! Все, как я мечтала! Да! Да! Я тысячу раз смотрела на эту картину и думала: вот бы туда попасть! Вот бы попасть! А потом я нашла заброшенную виллу Майкла Кэшлоу и перестала так думать. Смирилась с реальностью. И стала думать: так тоже хорошо, пусть вилла чужая и не старинная, но ведь ее бросили, что за беда, если я буду тут отдыхать? Со временем наскучило, это было как бы мое и не мое… Но тут закрутилась эта история с СУМАСОЙТИ и Клюшкиным, а потом конец света. А потом ангелы свалились на мою голову. И я окончательно перестала думать о том, что жить хорошо, что может, может быть хорошо. Не верила уже, что найду тебя, что вы с Машей живы. А про эту картинку вообще забыла, совсем. Откуда тут все это? Как вы узнали?

Маша и Рино вновь дружно уставились на Тэнча:

– Да. Как?

– От ангелов, – объяснил Тэнч. – Рон Э-Ли-Ли-Доу подготовил информационный шар. Ангелы всегда передают друг другу информацию подобным образом, когда не хотят или не могут воспользоваться тонким или сверхтонким состоянием. Ирина, я извиняюсь, но теперь, волею судеб, а точнее, по вине ангелов, я знаю о вас все. Или почти все. Я не хотел, но так получилось. Я не знал, какая именно информация записана на шаре, когда разворачивал его.

– А, ерунда! – отмахнулась Ирочка нижними руками, а верхними потянулась за большой круглой лепешкой. Лепешка оказалась с зеленью, орешками и какимито ягодами, возможно, маслинами. – Я бы вам и так могла все рассказать, никаких ужасных тайн в моей жизни нет. Ням… Оум… Как вкусно-о-о! Чего вы все стоите столбами, присоединяйтесь уже!

Маша и Рино немедленно присоединились. Тэнч вроде тоже, но как-то без особого энтузиазма, за компанию. Взял веточку зелени, какой-то рыжий корнеплод, скрученный восьмеркой, – такого на картине-оригинале вроде бы не было.

«Тэнч, почему мы теперь – Мебби Клейн, но мы с Рино не знали про шары ангелов, про картину, и про многое другое?» – мысленно задала вопрос Маша.

«Я закрываю некоторые вещи от вас. Если вывалю все сразу, ваши головы треснут. Думаете, в беонах от нечего делать сотни лет обучаются?»

– Ладно, давайте уже есть, в самом деле! Тэнч, можно доставить сюда парочку кресел? Не стоя же нам набивать живот!

Парочка царско-королевских тронов материализовалась из игольчатого тумана.

– Чур, я сюда! – быстренько сориентировалась Маша. Рино проворно занял второй трон.

– Ах так? Ах вот вы как? Хитренькие… – Тэнч нахмурил лоб, и спустя пару секунд туман явил им еще два трона-кресла.

Сразу было видно, что, если предыдущая пара была царская, эта – не иначе как императорская, улучшенной конструкции, с максимально возможными наворотами. Тэнч величественно занял одно из кресел.

– Прошу вас, ваше величество Ирина! – торжественно произнес он, церемонно взмахнув рукой, в которой невесть откуда взялся то ли жезл, то ли скипетр.

Ирина промычала что-то вроде «уым!» (разговаривать с набитым ртом было проблематично) и уселась в кресло.

– Подогрев, охлаждение, освежающий ветерок, подгонка под фигуру, выбор степени мягкости, цвета, материала… Так, что еще? Наклон спинки, массаж… – перечислял Тэнч.

Ирочка одобрительно мычала, продолжая уничтожать содержимое своей тарелки. Маша и Рино поглядывали на суперкресла снисходительно, однако, когда дело дошло до генерации альфа-ритмов, подающихся подголовником в затылочную область головы сидящего для сладкого сна и медитации… Тут Рино тяжело вздохнул, осознав, что несколько поторопился с выбором сидячего места.

– Да, в некоторых случаях торопиться не следует, – кивнул ему Тэнч и повернулся к Маше. – Кстати, у меня в руке не жезл и не скипетр, а пика. В картах Мебиклейн есть масть пики. Так вот, это одна из этих пик.

– Не похоже! – заявила Маша. – Ну разве что самую чуточку…

– Потому что на картах – стилизованное изображение. А в оригинале, на Земле-13, это выглядело так…

Перед присутствующими в воздухе развернулось нечто вроде трехмерного экрана огромного реалитивизора.

– О, кино! – обрадовалась Ирочка. – Древние века, прямо как я люблю!

Они стали смотреть историю возникновения пик, один из самых известных мифов Земли-13. Было интересно.

– И познавательно! – добавила Ирочка. – Ведь исто…

Рино едва заметно скривился. Он не любил, когда маму начинало нести в сторону «познавательности и полезности», это означало, что сейчас последует целая нравоучительная лекция. Но Ирочка внезапно оборвала себя на полуслове и сладко зевнула, едва успев прикрыть рот верхними руками.

– Как говорится, поели, теперь можно и поспать! – пробормотала она. – Я извиняюсь, но у меня что-то глаза слипаются. Прямо точки какие-то перед глазами плавают.

– Это не точки, теть Ир, это вы дополнительные измерения, наверное, видите! – сказала Маша.

– Или с ума съезжаю! – Ирочка принялась моргать и тереть веки, но ей это не помогало.

Диди. Это может показаться невероятным, но наши глаза (глаза обычных людей) способны видеть дополнительные измерения, во всяком случае, хотя бы по косвенным признакам замечать их, когда они развернуты. Мы «не видим их в упор» чаще всего потому, что наш мозг не понимает, что это такое, и игнорирует информацию.

Мы могли бы «увидеть» дополнительные измерения с помощью приборов, но у нас нет подходящих приборов для этой цели. Ведь как придумывают приборы? Хотят ученые измерить какую-то величину, садятся и начинают мозговать: как именно нам ее измерить? Чем? Длину – линейкой, или рулеткой, или можно измерить окружность колеса машины, посчитать, сколько раз оно покрутилось и умножить… Много способов! Но если ты не знаешь, что именно собираешься измерять, то и прибор не создашь. Прямо замкнутый круг получается!

Впрочем, все не так плохо. Во-первых, существование дополнительных измерений предсказали математики Земли-12. И теперь физики Земли-12 внимательнее присматриваются к результатам разных экспериментов, зная, что эти измерения могут проявить себя каким-то образом. Так что постепенно мы приближаемся к построению сокращалок и лучшему пониманию того, как устроен мир. И если никаких катастроф с нашей планетой не произойдет, рано или поздно, в один прекрасный день…

Ирочка Слунс уже спала и видела самый сладкий сон в своей жизни, когда Ризенгри Шортэндлонг нарисовался перед Тэнчем, Машей и Рино.

– Ризи? – обалдела Маша. – Но как???

– Игроки же не могут сюда попасть… – пробормотал Рино.

– Как? С помощью Океана-многоножки, – ответил Ризи Маше и повернулся к Рино: – А я больше не игрок.

– А…Э…Ы?! – Рино не смог сформулировать вопрос, промычал что-то нечленораздельное. За Рино сформулировала Маша:

– Ты что, труп? Тебя убили?

– Труп? Ну… вроде того. Типа да. Я уговорил Эльку окончательно укокошить меня элифианским мечом, а потом, когда игра посчитала меня убиенным, нырнул в Океан.

– В Океан? Ой, мамочка! – пискнул Рино.

При возгласе «мамочка» Ирочка беспокойно завозилась под одеялами.

– Потише ты! – Маша ткнула Рино в бок. – Не буди маму! У нее же инстинкты!

Маша была абсолютно права: у всех мам – инстинкты.

– Нам надо кое-что обсудить, – сказал Ризи. – Я уверен, мы можем спасти Дженифер и Старка. А также, возможно, наладить переход за брану тех ангелов, которые не успели попасть в игру, но стали куклами после. Если такие найдутся.

– Найдутся, – подтвердил Тэнч. – Рон и Лили попали к нам вместе с Ирочкой Слунс. Так что давайте попробуем отправиться к Океану прямо сейчас, проверим, получится ли у нас увидеть следы Джен и пройти по ним. И если получится, кликнем общий сбор.

– Получится, получится, – уверил его Ризи. – Пошли немедленно!

– Эй, стоп, стопэ! Стоямба! – воспротивился Рино. – Немедленно им… Дайте я маме записку хоть оставлю!

Если далеко за тридевять земель, говорят «ни в сказке сказать, ни пером описать». Это значит, не так уж далеко. А вот если ни в кино не снять, ни на клаве настучать, ни на spaсe-maps не показать – вот это действительно далеко. И без дополнительных измерений никак не добраться.

Ирочка проснулась, когда Рино, Маша и Тэнч были от нее так далеко, что ни в сказке, ни в кино, ни в романе – непредставимо далеко. Они стояли на берегу Океана – и на этот раз он не был безмятежен.

– Уа-у-а-а! – зевнула Ирочка, сладко потянулась верхними руками и протерла глаза нижними. – Какой сон! Какой был шикарный сон!

Она вылезла из-под одеял и еще раз потянулась, на этот раз всеми четырьмя руками. А потом огляделась. Рядом с ложем, на котором она спала (иначе как ложем это роскошное сооружение было не назвать), теперь стояла жирафоподобная тренога: то ли нереально высокий табурет, то ли нереально маленький столик. На треноге лежал лист бумаги коричневого цвета – в старину в такую бумагу заворачивали покупки.

– «Мама, не волнуйся, мы ушли по делам, когда вернемся, не знаю, не скучай, на черные сопли с неба не реагируй, они не страшные, Рино», – прочла вслух Ирочка. – Какие еще сопли? А-а-а-аааааа!!!!!!!!!!!!!

Сопли были не только с неба, они были буквально везде! Везде! Везде вокруг! Кошмар, кошмар, мрак, жуть, мама, мамочка, только не это! Как она сразу их не заметила?!

– Ох, елки-моталки, суслик-пересуслик, чтоб мне сдохнуть и не регенерироваться! Бэ-э-э…

Ирочку не вырвало, хотя позывы к этому были. Это при том, что она оставалась мутанткой, никогда не была неженкой, довольно долго жила на мертвой планете и вообще. Но то, что сейчас творилось вокруг нее, – это было уже чересчур.

Как пользоваться сокращалкой-миллиононожкой, к тому же древнейшей и естественного происхождения? Никто этого точно не знал. Но Ризи был супермутант («Я теперь супермутотруп, а не просто супермутант!» – шутил он). А Тэнч – опытный мутангел-инфилопер. А Рино и Маша – бывшие жители Земли-11. Так что вероятность промахнуться и угодить не туда, куда нужно, у них была минимальная. И они не промахнулись. Выплюнулись точнехонько над Землей-11. Примерно в километре над поверхностью. Внизу виднелось некое поселение, дороги, поля и отдельно стоящие постройки.

– Помните все: полностью выходить из сокращалки нельзя! – в сотый, наверное, раз предупредил Машу и Рино Тэнч. – Ибо обратно вы уже не попадете! Обратно сокращалки нет! Так что мы только повисим над поверхностью, посмотрим, соберем доступную информацию – и назад. Понятно?

– Понятно, понятно! – в сотый же раз проворчал Рино, осторожно высовывая голову наружу.

Маша и высовываться даже не стала (видимо, влюбленные девушки становятся намного осторожнее, – в прежние времена она бы точно вынырнула по пояс). Маша принялась рассматривать свою планету в небольшую подзорную трубу, которой снабдил ее Тэнч, выудив неизвестно откуда.

А вот Ризенгри не стал осторожничать и сиганул вниз.

– Ты куда-а-а?! – закричал Рино. – Стоп, стоп, стопэ!!! Останешься там навсегда, идиот!

– Тэнч, он сможет вернуться, он же сможет? – заволновалась Маша. – Он же супермутант, а теперь даже супермутотруп! Он сможет…

– Нет. К сожалению, правила попадания обратно для всех одинаковы, – отрицательно помотал головой Тэнч. – Это же законы мироздания, законы природы, а не чья-то прихоть! Ему придется ждать возникновения спонтанной сокращалки, спонтанного входа на Пи. Вероятность этого явления крайне мала. Именно поэтому многие люди и гуманоиды, которые почти мутангелы или которые уже даже совсем мутангелы, так и не попадают на Пи, умирают на своих планетах, как остальные жи…

– Эй, смотрите, Ризи… висит! – закричал Рино. – Он покинул нашу сокращалку, но как бы не совсем. Висит! Маша посмотрела по-мутангельски.

– Он висит, как на соплях! – воскликнула она. – На черных соплях, смотрите!

Теперь все трое посмотрели по-мутангельски. Да, Ризи поступил очень хитро: он не порвал связь с сокращалкой, доставившей их сюда от Океана-многоножки. Он как бы продлил эту сокращалку, используя особые свойства своих черных мутонитей. И теперь буквально висел над родной Землей-11 «на соплях».

– Гений! – восхитился Тэнч. – Ризенгри Шортэндлонг – гений!

С этим невозможно было не согласиться.

Спустя час спуститься вниз смогли все четверо. За этот час Ризи с помощью своих нитей проложил довольно надежный мутопуть к поверхности планеты.

– Если честно, я устал, как муточерт! – признался Ризи. – Мне вообще-то не свойственно уставать, но сейчас я на самом деле труп!

– Ой, все! – закатила глаза Маша. – Тоже мне новость! Ты и так труп, тебя твоя любимая девушка пифпаф!

– Не пиф-паф, а секир башка, если быть точными, – поправил ее Риз. – Ладно, я пойду отдохну. А вы пока там обследуйте спокойно ту часть, которая в зоне нитей.

Тэнч уговорил Риза отдыхать не на планете, а всетаки внутри сокращалки – ради безопасности. А Мебби Клейн (Тэнч, плюс Маша, плюс Рино) принялся изучать Землю-11.

Доступный Мебби Клейну кусок поверхности, надежно ограниченный сетью черных «соплей», включал: часть поля, засаженного низкорослыми кустарниками; небольшой дом – фермерский; прилегающий к нему дворик с двумя сараюшками и метра три асфальтированной дороги.

Рино отправился на поле и стал выкапывать ближайший кустик. Это оказалось сделать довольно сложно: корни его плотно переплелись с корнями других кустов, и все это было покрыто прочнейшей тонкой защитной пленкой.

Диди. Вы помните о том, что большинство деревьев и кустов Земли-11 умели перемещаться с места на место? Это неудивительно, ведь все растения были мутантами. Перемещаться – это удобно. Вытянул все соки из почвы, на которой растешь, и потопал на новое место. Растения на фермах тоже умели передвигаться, однако охоты к перемене мест у них не было, их и так неплохо кормили! Они годами росли лениво, не сдвигаясь ни на сантиметр, и переплетались корнями до невозможного состояния. Такие корни и без защитной ангельской пленки просто так не выкопать!

Маша заглянула в сарайчики и нашла в одном из них кур. Куры были маломутанты, похожие на тех, которых в древности разводили предки мутантов. Маша видела таких на картинках в учебнике истории и в паре-тройке фильмов. Видимо, фермер разводил их для экзотики. За таких некоторые любители могут прилично заплатить!

Все куры были мертвы и лежали на искусственной негниющей соломе, закатив глаза. Они были покрыты пленкой – каждая. Как вакуумной упаковкой, только гораздо тоньше, почти незаметной.

Маша забрала с собой парочку кур и одного петуха. Надо будет попробовать снять с них эту пленку. Мама Рино рассказывала о том, что разрезала покрытого пленкой попугая Майкла Кэшлоу, а потом еще других животных, и что внутри у всех было синее желе вместо крови, и что оживить их нельзя. Но мама Рино Слунса не обладала технологиями мутангелов. «Может быть, нашу планету можно как-то спасти, оживив всех по очереди?» – подумала Маша.

Тэнч зашел в фермерский дом. Он надеялся отыскать там людей, то есть мутантов. Но в доме никого не было. Очевидно, в момент конца света его обитатели были в отъезде. Тэнч походил по дому, взял пробы пленки, покрывающей разные предметы, и вышел в чисто поле помочь Рино с кустиком.

Когда все четверо (включая спящего крепким сном Ризи) покинули Землю-11, проходя по сокращалке обратно к Океану, черные сопли все еще висели с небес. Их не было видно, если смотреть обычным зрением. Но если взглянуть по-мутангельски – еще как видно!

Глава 9 Белый маг, синий маг

Празднование по поводу возвращения принца Кирр Элла началось спустя каких-то два или три часа. Уму непостижимо, как за столь короткое время можно было успеть все организовать, установить вдоль дорог высокие арки с цветами, украсить пиршественный зал, накрыть столы и завалить их едой.

Кстати, столы и троны можно не описывать отдельно – они были словно близняшками тех, которые Тэнч извлек из ниоткуда, желая немного накормить и немного удивить Машу, Рино и Ирочку. Да, да, это были такие же массивные, основательные мебельные мастодонты, сделанные на века. И еда на них оказалась такая же основательная: много мяса (целые жирные тушки с хрустящей корочкой – только что с вертелов, здоровенные миски с кусками мякоти, тушенной в овощах, и так далее), много зелени, много соусов и подливок, много хлеба – ароматного, пышного.

Дюшка понял, что ужасно проголодался.

Их с Киром усадили на почетные места. Троны оказались не совсем тронами, а некой помесью массажных кресел с пляжными шезлонгами, сидеть в них не очень получалось, получалось – полулежать полубоком. С непривычки Дюшке было не очень удобно. Ложе Кира организаторы пира покрыли белоснежным пледом, а ложе Дюшки украсили лентами – васильковыми, голубыми и фиолетовыми (видимо, синих пледов на Земле-13 не производили). Столовые приборы Клюшкину поднесли абсолютно синие, длинной электромагнитной волны в 455 нанометров. Или в 460 – на глазок Дюшка не определил точно, даже используя свойства своих глаз мусорщика. Тарелки оказались привычными, глубокими, как для супа. Вместо вилок подали нечто похожее на шпаги (Дюшка уже сталкивался на Пи с однозубыми вилками – это были они). А вместо ложек на Земле-13 использовали такие штуки, похожие на дорожные контейнеры для зубных щеток или игрушечные лодочки удлиненной формы. Рядом со шпажкой и лодочкой возле каждой тарелки положили и третий прибор, он напоминал пилочку для ногтей с треугольной небольшой ручкой. Понять, как этой штукой полагается пользоваться, не было никакой возможности – обе памяти помалкивали, и родная, и дополнительная. На отдельной досочке обоим принцам подали по набору индивидуальных порошкообразных специй, причем у Кира они были белые, нежно-персиковые, кремовые и похожие на мелкую соль, а у Дюшки – темно-фиолетовые, светло-фиолетовые и лиловые.

«Интересно, а жрать мне тоже можно только вон те синенькие штучки, похожие на баклажаны?» – подумал Дюшка. Подумал как-то вяло, словно мимоходом. Несмотря на голод и некоторую усталость, все его мысли были только о Ние. Ну и еще о Сэмме и Маде.

Кир сам, без помощи обслуживающего персонала, наполнил кубки (свой и Дюшкин) каким-то сомнительно пахнущим бурым пойлом. И, наливая, шепнул:

– Есть можешь все подряд, цвет не имеет значения. После третьего круга блюд, то есть после закусок, я громко сообщу о том, что нам надо срочно строить магическую лекарню. Ты готов предоставить чертежи?

– Черте… Что?! Откуда? Кир, откуда у меня могут быть чертежи?!

– Ну как… – растерялся Кирилл. – Ты же собирался сооружать операционную. Значит, у тебя есть нужная инфа в памяти. Или в доппамяти…

– В памяти есть, – подтвердил Дюшка. – В голове. Но как я это должен начертить?

– А, есть, ну и все! Отлично! – расслабился Кир. – Мы пройдем в мои магические покои, там тебя подключат к одной машинке – что-то вроде вашего ценцелографа, – и готово. Ты, главное, как подключат, думай о том, что тебе необходимо для операционной, и думай в подробностях. Ну там, схему электропроводки, воздухозаборы, аппараты и-эл-вэ…

– Кир, какого муточерта! Я не смогу!

– Не волнуйся, там подсказок будет навалом… Хочешь вот эту подливку? Очень рекомендую.

Диди. Ценцелограф Земли-11 – как наш энцефалограф. С помощью этих нехитрых устройств невозможно скачать из мозга никакую схему никакой электропроводки, равно как и другие чертежи. Считыватели Земли-13 устроены намного сложнее. Кир просто был не в курсе.

А вот аппарат ИЭЛВ-Э Земли-11 и наш аналог ИВЛ (аппарата искусственной вентиляции легких) по свойствам и возможностям близки аналогичному устройству Земли-13, хотя внешне выглядят по-разному.

Третий круг блюд (появление закусок) последовал сразу за вторым кругом (фруктовыми сладостями). Закуски оказались пастообразными и такими острыми, что Дюшку от одной чайной ложки первого пюре коварно- изумрудного цвета аж в пот бросило.

Пока он потел и пытался продохнуть, сидя с разинутым ртом и выпученными глазами, Кир объявил о необходимости срочной постройки новой магической лаборатории-лекарни.

– Синий принц и величайший маг параллельного мира Анн Дрей и я, белый принц и великий маг Кирр Элл, попробуем вернуть к жизни двух погибших в неравной схватке жителей другого мира, – пояснил Кир.

Его слова – особенно последние – вызвали возбуждение и многочисленные вопросы. Сидящие за столами люди с удивлением перешептывались. Никому из них еще не приходилось лично сталкиваться с представителями других миров! Но задавать вопросы с места никто не мог – для этого пришлось бы крикнуть, а это считалось верхом неприличия.

Диди. Ну, это как у нас громко пукнуть. Или как на Земле-14 чихнуть.

– Я готов ответить на все ваши вопросы! – громко объявил Кир.

Успевший прийти в себя после коварного перечного пюре Дюшка в очередной раз поразился: как это у Кира получается, чтобы и не кричать, и в отдаленных уголках зала слышно было? Точно бы ему идти в дикторы!

Кир выдвинул прямо из столешницы нечто, напоминающее планшет, включил его, вошел в соцсеть (не совсем соцсеть, но похоже) и начал отвечать на вопросы. Вопросов было очень много. Пальцы Кира порхали над экраном, причем Дюшка не видел букв, на которые должен был бы нажимать белый принц, ничего похожего на клавиатуру. Тем не менее ответы появлялись, и именно в виде текста.

«Вернуть к жизни – значит, они уже мертвы?» – «Да».

«Они уже в нашем мире?» – «В данный момент нет».

«Вы полетите за ними на драконах?» – «Нет, в параллельный мир очень проблематично лететь на драконах. Я не уверен, что это вообще возможно».

«Как вы доставите трупы сюда, откуда?» – «Из воздуха».

«Кому можно будет смотреть на это чудо?» – «Всем желающим».

«Когда вы будете доставать трупы из воздуха?» – «Как только будут готовы специальные магические покои, новая лекарня. Процесс оживления необходимо начать немедленно».

«Вы их оживите?!?!» – «Мы попробуем. Мы не обещаем».

«Принц Анн Дрей останется в нашем мире? Нам надо подбирать ему невесту?» – «Нет, к сожалению, у принца Анн Дрея другие планы на будущее. Мы должны понимать, что он – один из величайших магов другого мира, его ждут величайшие и неотложные дела».

Ответив всего на каких-то пару сотен вопросов такого рода, принц Кирр Элл вновь задрал руки вверх, словно сдаваясь. Вопросы немедленно прекратились.

– Нам пора удалиться в мои магические покои для создания чертежей, необходимых для строительства лекарни, – сообщил Кирилл. – Мы с принцем Анн Дреем приносим всем глубочайшие…

«Извинения…» – мысленно подсказал ему Дюшка, но Кир сказал:

– Глубочайшие соболезнования в невозможности разделить с вами четвертый круг трапезы. Но мы вернемся к началу пятого круга. И пробудем с вами весь шестой круг, пока строители будут возводить по чертежам лекарню. А теперь разрешите нам удалиться.

Подданные милостиво разрешили, выражая это дружным падением ниц и очередным катанием по полу.

Диди. Кататься по полу полагалось при каждом появлении принца, уходе принца, новом круге блюд и в некоторые другие моменты. Правила хорошего тона Земли-13 были просты и незатейливы: катайся, чирикай и не ори.

Магические покои принца Кирилла поразили Дюшку до глубины души. Он рассчитывал увидеть пару темных комнат, оснащенных котлами, тиглями, колбами и ретортами в лучших традициях древних алхимиков. Также он готов был встретить огромные фолианты в парчовых переплетах, древние свитки, сову или ворона в клетке, волшебные шары, в которых пророки видели грядущие неотвратимости. А еще шкафы темного дерева, от пола до потолка, заполненные разными штучками: минералами, артефактами.

Кое-что из вышеперечисленного тут и вправду было, например, котел, – на него Дюшка ухитрился наткнуться во мраке.

– Погоди, свет включу, – остановил его Кир, услышав мощное «бум!» и последовавшее за ним «Вот же суслик!».

Яркий дневной свет залил покои, и стало ясно: хотя тут и достаточно предметов, которые нарисовало богатое Дюшкино воображение, в целом интерьер ближе к биохимической лаборатории начала эры мутантов на Земле-11.

– Так, садись сюда, я тебя подключу к читалке, потом…

– К читалке?!

– Ну да, к читалке мыслеобразов, обычное дело, потом…

– Обычное дело?!

– Ну да, обычное. Подключу, потом переверну вниз головой…

– Вниз головой?! Меня?

– Ну не себя же! И потом ты начнешь чертить план операционной.

– Вися вниз головой?!

– Почему «вися»? – обиделся Кир. – Что за глупости! Я не собираюсь тебя вешать! Ты будешь просто стоять на голове, потому что так удобнее чертить и…

– Ну да, ну да… – пробормотал Дюшка. – Как я сам не догадался? Стоя на голове, чертить гораздо удобнее.

– Андрей, пожалуйста, перестань капризничать! – попросил Кирилл. – Не в игрушки играем. Жизнь двух трупов на кону все-таки.

Дюшка обреченно махнул рукой и сел туда, куда указал ему Кир. На его голову тут же опустился шлем. Шлем выглядел как кокон. Он был слишком большой и тяжелый. В нем было очень неудобно сидеть. Сосредоточиться на чем-либо, кроме желания немедленно освободиться от этой гадости, под силу было бы только супермутантам, таким, как Ризи или Индис.

– Зейджазз я тебя береверну, балегдже будеддд! – Голос Кира из кокона слышался звеняще-бумкающе, словно на голове был не кокон, а колокол.

В перевернутом состоянии стало легче. Только непонятно, куда ноги девать, они у Клюшкина хаотично болтались, словно ветви дерева на ветру.

– Ноги зззюдда… Таг. Деберь наджинай джердидь!

…То ли Кир хорошо знал свое дело, то ли у Дюшки с перепугу все получилось, то ли изобретатели читалки были гениями, – но спустя минут пятнадцать прибор сообщил, что чертежи готовы.

– Ну суслик! Ну вообще. Я уже думал, меня ничем невозможно удивить! Но это… – приговаривал Дюшка, рассматривая чертежи. – Все в точности, как у меня в доппамяти. Даже лучше.

– Лучше не может быть, – покачал головой Кир. – Это в точности.

– Пошли в зал?

– Нет, пока нельзя. Рано. Мы обещали вернуться к началу пятого круга. Нельзя нарушать свои обещания.

Кир отошел к окну и уставился вдаль, разглядывая холмы. Дюшка принялся ходить по магическим покоям и разглядывать приборы. Его доппамять творила чудеса: один за другим он разгадывал назначение каждого прибора и как на нем работать. Однако сколько он ни пытался смотреть по-мутангельски, ничего интересного не обнаруживалось, дополнительных измерений словно не существовало. Прошло около получаса.

– Пора! – наконец сказал Кир. – Пошли.

Он отвернулся от окна, и по его красным глазам Дюшка понял: Кир, пока смотрел на холмы, плакал.

– Пошли, – согласился Дюшка.

Они вернулись ровно к началу пятого круга. Все сидящие за столами немедленно подскочили и бросились кататься от радости. И того, что у белого принца Кирр Элла красные глаза, никто не заметил.

Чертежи были переданы строителям (их оказалось всего трое), и строители, прочирикав прощальные слова любви и верности, немедленно удалились.

Пятый круг блюд сопровождался песнями и танцами на ходулях, гироскутерах и крипрыгах. Дюшка смотрел на это с интересом, Кир – сдержанно, как приличествует магу, отдыхающему после тяжелой магической работы.

Диди. Крипрыгов на Земле-12 нет, сравнить не с чем, описать трудно. Да оно того и не стоит.

Дюшка обратил внимание на то, что одна из выступающих, очень красивая девушка, одета особенным образом – в обтягивающем трико, с открытой спиной и большим декольте. И уши у нее были зеленые. После танца девушка присела к столу на место, которое освободил специально для нее сидевший тут ранее дяденька, – друг детства Кирилла.

– Невеста, – пояснил Кир, заметив, что Клюшкин смотрит на нее с особым вниманием.

– Чья невеста?

– Моя.

– Гхр-хым-кза-кха! – поперхнулся Дюшка. – У тебя тут невеста? Я не знал. И ты ее лю… То есть она тебе нра… То есть ты на ней же… Женишься?

– Женюсь, – вздохнул Кир и тут же добавил: – Я принц. Мне подбирают самую достойную невесту с расчетом, что один из наших сыновей со временем окажется достаточно хорош для того, чтобы стать принцем, – теперь уже наследным принцем.

– А. Ыммм…

– Я не наследный принц, потому я – белый. Белый – значит, самый плебейский. Мои родители – простые люди, хотя мама в юности претендовала на роль невесты для красного принца.

– А красный – во втором поколении? – догадался Клюшкин, покопался в своей доппамяти и уже с уверенностью сказал: – А меня ты сделал синим, потому что это – самый крутой, да?

– Ага. Потомки синих принцев – принцы и принцессы навсегда! Конечно, если на момент рождения ребенка синий принц успел стать синим королем.

Дюшка фыркнул. А потом вдруг вспомнил о чем-то и нахмурился.

– У нас на всей планете на момент, когда я стал мутангелом, синих было всего два принца и две принцессы, – продолжал болтать Кирр Элл, между тем как его полуголая невеста все так же не сводила с него глаз, и взгляд ее был томен и красноречив.

Дюшка сидел хмурый, как туча. Это наконец было замечено.

– Ты злишься на меня за то, что я сделал тебя синим? – спросил Кир. – А, нет, не злишься! Обижаешься. После того как мы с тобой побыли Мебби Клейном, я знаю: ты на такое не стал бы злиться.

– Я не злюсь, – успокоил его Дюшка. – И не обижаюсь.

Начался новый танец. И опять из танцующих выделялась одна девушка – еще более красивая, чем прежняя, в еще более обтягивающем и откровенном трико. Правда, танцевала она чуть похуже первой, а при выполнении сложного пируэта чуть не рухнула с ходуль.

– А это кто? – с некоторым подозрением поинтересовался Дюшка. – Еще одна невеста? Кир кивнул.

– Не для меня ли? – с еще большим подозрением спросил Дюшка.

– Не-не-не, ни-ни! – замахал руками Кир. – Еще одна моя. Мои подданные не могут выбирать невесту тебе, ты же чужак! Правда, они вежливо предложили… Но я им ответил, что тебе не надо.

– И на том спасибо… Эй, а ты что, получается, будешь двоеженец?!

– Нет. Мне придется выбирать. Не знаю, как я это сделаю. Принц обязан выбрать ту, в которую влюбится. Некоторое время они молчали. Потом Дюшка сказал:

– Ну да, сложный выбор. В которую из двух влюбиться? В принципе, обе хороши.

Кир вежливо улыбнулся второй девушке (в этот момент ей уступили место, и она присела за стол рядом с первой) и вздохнул:

– Ты все-таки идиот, Андрей.

К началу шестого круга (напитки, молочные коктейли, суфле и взвеси, ходульные танцы продолжаются) строители вызвали Кира и, дико извиняясь, сообщили о том, что не смогут завершить работу, поскольку впервые в жизни имеют счастье лицезреть изображение магического биоприбора под названием «3d-принтер».

– Я понял. Стройте остальное, – ответил Кир и повернулся к Дюшке: – У нас проблема.

– Да, я слышал, – закусил губу Дюшка. – Без 3d-принтера мне никак не обойтись. Маде надо весь низ печатать. Ноги еще ладно – можно без ног прожить. Но почки, печень… Без принтера начинать и смысла нет.

– Сам понимаю.

– А на вашей планете, что, нет ни одного?

– Не, мы его еще не придумали.

– Отсталые вы…

– Зато живые! – вспыхнул Кир. – А вашей Земле мутангелов – конец!.. Ой, извини. Я не хотел тебе напоминать.

– Наоборот. Хорошо, что напомнил! – возразил Дюшка. – Потому что это идея.

– Какая идея?

– Я вернусь на Ржавую и разверну временную сокращалку на Землю-11. Я уже понял: Ризи расплющил свою нить так, что каждый может построить с ее помощью сокращалку почти в любое доступное место, а уж на свою родину – вообще запросто. У нас навалом биопринтеров. Пусть они находятся под пленкой ангелов, ничего. Пленку можно разрезать. Я знаю, где эти принтеры взять. В СУМАСОЙТИ. Позаимствую парочку. Вернусь на Ржавую. И сразу обратно, то есть сюда.

– Нет! – вскрикнул Кир.

Ну-у… как вскрикнул? Почти вскрикнул. Получился не вскрик, но достаточно громко. Некоторые пирующие невольно посмотрели в их сторону. Невеста номер два тоже посмотрела. Невеста номер один и бровью не повела – вот это воспитание!

Да-а… принц не должен был позволять себе такое. Кирр Элл не обратил ни малейшего внимания на обернувшихся и продолжил:

– Нет. Не повторяй мою ошибку. Как только ты попадешь на свою планету, ты перестанешь быть мутангелом и…

– Не перестану.

– Особенный?

Дюшка тихо покачал головой и извиняющимся шепотом, словно самому себе, а не бывшему напарнику, ответил:

– Я… никого… не… Кирилл молчал.

– Не убивал. – Дюшка завершил фразу так тихо, что сам не расслышал последнее слово.

Кирилл продолжил молчать.

Вновь заиграла музыка. Третья невеста танцевала, как богиня, и была изящна до нереальности. С грациозностью компьютерного персонажа, который может позволить себе все что угодно, она делала сальто с самых высоких ходуль, приземляясь на запущенный ее партнерами по танцу скутер, извивалась змеей и легко закидывала ноги за голову. Однако, когда она села за стол, присоединяясь к первым двум претенденткам, стало ясно: жена из нее получится капризная, с норовом.

«Третью не бери!» – хотел посоветовать Дюшка, но осекся и вместо совета задал вопрос:

– Кир, когда будет удобно покинуть пир? Я все-таки попробую добыть 3d-принтер. Уже можно?

– Нет, – отрезал Кир.

– А когда будет можно?

– Никогда. Никогда не будет можно делать глупости. Убивал ты, не убивал, – не важно. Ты можешь застрять на своей планете, потеряв муто. Тебе надо заботиться о Ниоко, а не о Маде и Сэмме.

Дюшка задумался. Раздумывая, он смотрел на гордо вздернутый нос третьей невесты.

– Ты обещал своим подданным чудо. Ты обещал трупы с неба, попытку их оживить. Ты принц, и я принц. Нам следует выполнять свои обещания, верно? Иначе ты перестанешь быть принцем и… Сам знаешь, что бывает с теми принцами, которые не справляются со своими прямыми обязанностями!

Кирр Элл одарил вежливой улыбкой третью невесту и повернулся к Дюшке:

– Из доппамяти инфа? Хм. Мне плевать, что со мной будет. Лети и спасай Нию. Понял?

Дюшка понял.

Как только строители отрапортовали, что работа успешно завершена, – а это произошло с началом седьмого, завершающего круга (кислые ягоды), – Кир задрал обе руки вверх и в наступившей тишине заявил о том, что великим магам пора отправляться в путь.

Дюшка был уверен, что все немедленно примутся в очередной раз полировать пол своей одеждой, но он ошибся. Произошла некоторая заминка.

Выяснилось, что перемещаться по дорогам в пределах владений одного принца принято либо на веломашинках, либо на драконах. Но синего дракона в конюшнях Кирр Элла не было, а веломашину мехарики хоть и вовремя сообразили перекрасить в синий, краска еще не высохла.

– Мехарики? – переспросил Дюшка. – Может, механики?

– Механики чинят, а мехарики мех меняют, красят и всякое такое, – пояснил Кир.

– А-а-а… А пешком никак нельзя?

– Можно, конечно. Но не в первые сутки после праздника из семи кругов! Ничего, что-нибудь сейчас придумаем.

– О, мой белоликий принц Кирр Элл! – чирикнула вдруг третья невеста. – Не сочтите за дерзость, но у меня в реквизите есть прекрасные синие ходули и…

– И-и-и? – Принц Кирр Элл вопросительно посмотрел на принца Анн Дрея.

Принц Анн Дрей с ужасом подумал о том, что если на драконе он хотя бы представляет, как летать (однажды они с Нией летали на Пи, правда, он был в качестве пассажира), то как пройти на ходулях хоть пару метров, он вообще себе никак не представляет. Принц Анн Дрей замешкался с ответом. Понятно, что он должен с достоинством отвергнуть эту идею, но какие аргументы и какие слова подобрать, чтобы…

Спасли положение невеста номер один и невеста номер два. Вторая с готовностью предложила величайшему магу из другого мира свой голубой гироскутер, а первая одарила всех присутствующих нежной улыбкой и заговорила нараспев:

– Лентами синими, синих цветов, Каждый украсить машину готов, Так, чтоб добраться, добраться скорее До нужного места магу Анн Дрею!

И она смиренно склонила голову перед двумя (великим и величайшим) принцами и магами.

Все восторженно зааплодировали. Все восхитились идеей первой невесты, ее умением излагать мысли в стихотворной форме, а также безупречными манерами. Кир и Дюшка коротко переглянулись и дружно кивнули.

– Как вас зовут, леди? – вопросил принц Кирр Элл. – Мы поражены вашей мудростью! Невестам номер два и номер три стало ясно: их шансы выйти замуж за белого принца упали до нуля. Невеста же номер один ответила песенкой:

Я – Оллия Лотосс, наяда восточного бриза. Вместилище светлого духа ночного сюрприза. Отрада рассветной росы и полуденных грез. Опора для мужа, жилет для младенческих слез. В беде или горе привыкла не вешать я рук. Я – Оллия Лотосс, взращенная в лонах наук.

И она смолкла.

– Благодарю тебя, Оллия Лотосс! – царственно произнес принц Кирр Элл, старательно придав голосу побольше нежности и пряча бесконечную тоску на дне своих глаз. – Мехарики! Украсьте веломашину величайшего мага и синего принца иного мира Анн Дрея синими лентами! И принесите его волшебную заплечную котомку, но будьте с ней очень осторожны.

Веломашины оказались очень удобными штуками – не говоря уже о том, что они были стопроцентно экологичны. Дюшка с комфортом разместился на сиденье трехколесного одноместного мобиля, подправил высоту, опробовал педали и руль. Заметил:

– На Элькиной Земле-4 тоже трехколесы. Только с моторами. И внешне другие совсем.

– Ага.

Дюшка говорил, обращаясь только к Киру, но стоящая неподалеку невеста номер один, Оллия Лотосс тоже услышала. Дюшка немедленно прикусил язык.

И процессия таких же веломашин во главе с принцем Кирр Эллом двинулась в путь – к тому полю, на которое их выбросила сокращалка.

Поле было не узнать. Верхушка холма срезана. На ровной круглой площадке выстроены три купола.

«Вроде бы я два им чертил…» – думал Дюшка.

«Только бы он не вздумал отправиться на свою родину!» – думал Кир.

Диди. Лекарня состояла из трех частей: собственно лекарня (операционная), отдыхальня (ординаторская, она же спальня) и официальня (приемная, она же столовая, она же лекционный зал, она же – все остальное). Под наземной частью располагался двухуровневый подвал. Там находились все «удобства и неудобства» (туалет и ванная), складские и вспомогательные помещения.

Принцы слезли с веломобилей и стали подниматься к куполам по свежевырытым ступенькам. Позже тут сделают полноценную лестницу.

Все остальные тоже слезли с мобилей, но подниматься не посмели, выстроились полукругом. Пока людей было не так много, всем хватало места. Но любопытствующие продолжали подъезжать. Многие держали в руках гаджеты, позволяющие снимать все происходящее (вроде наших видеокамер). И почти все уже вели съемку.

Дюшка задрал голову и стал смотреть в небо помутангельски. Смотрел и смотрел.

– Есть? – не выдержал Кир.

– Есть.

Остальные тоже поглядывали в небо, однако ничего, кроме неба, в небе не видели.

– Высоко, – заметил Дюшка. – Сокращалка слишком высоко. Метров семь. Придется на реактивном ранце взлетать. Но это ведь нельзя.

– Почему нельзя? – удивился Кир.

– Так у вас вроде такие ранцы еще не придумали.

– Так ты же великий маг!

Дюшка оторвался от созерцания входа в сокращалку и ткнул Кира кулаком в плечо:

– Это ты у нас – великий. А я – ве-ли-чай-ший!

Кир коротко рассмеялся: нервно, с выдохом. И ткнул Дюшку в ответ:

– Вот тебе!…Теперь все будут думать, что это необходимый ритуал перед взлетом и исчезновением.

Дюшка тоже рассмеялся: с некоторым облегчением, но тоже нервно.

– Лети за Нией, – сказал Кир. – Сэмм и Мадя уже умерли. А Ния жива, я чувствую. Давай спасать живых.

Дюшка ничего не ответил. Он поднял руку вверх, пытаясь с помощью мутонитей приблизить вход в сокращалку. Но свернутые измерения не собирались разворачиваться, словно их тут и в помине не было. Убедившись в том, что все-таки придется использовать «волшебную заплечную котомку», величайший маг вздохнул, проверил, прочно ли застегнуты ремни, и взлетел.

Кричать на Земле-13 – верх неприличия. Но многие стали кричать, когда Анн Дрей вознесся над землей и завис над только что выстроенными куполами магической лекарни.

А когда он стал исчезать прямо в воздухе, – сначала голова, потом тело, потом ноги, – тут уже орали почти все.

Кроме великого мага Кирр Элла.

Великие – они такие. Невозмутимые.

Глава 10 Прогулки по Москве

– Уважаемые пассажиры! Пожалуйста, будьте вежливы и внимательны друг к другу. Уступайте места лицам пожилого возраста, пассажирам с детьми и беременным женщинам.

Варе пока не уступали. Она была на восемнадцатой неделе, и ребенок уже слегка бил ее пяткой в печень, но живота под широкой теплой курткой видно не было, и со стороны было нипочем не догадаться, что перед тобой женщина в интересном положении.

А положение у Вари и в самом деле было интересное. Тщательные исследования, проведенные в Институте акушерства и гинекологии, показали, что с ребенком и в самом деле не совсем все в порядке. Это была девочка. Известных науке генетических отклонений у нее не обнаружили, то есть вроде бы опасных болезней у нее не было. Она точно не страдала ни синдромом Дауна, ни прочими патологиями. Наоборот, у нее даже обнаружили «ген мудрости», dac-2, которым обладает менее одного процента людей на Земле-12. Однако в некоторых пробах гены малышки вели себя странновато, например, репликация их шла в ускоренном темпе. Кроме того, методы электронно-магнитной томографии выявили… эх… уродство зародыша: выросты на спине в районе лопаток. «Возможно, это недоразвитый близнец, такие случаи бывают, – объяснили медики. – Оперировать можно, но после рождения. Это не страшно. Удалим лишнее со спинки, не волнуйтесь!»

В момент, когда Варе говорили «удалим лишнее», ребенок в ее животе как раз и долбанул ее пяткой в печень в самый первый раз.

Оёё То Мори ожидал, что Москва произведет на Варю-сан большое впечатление. Девушка, прожившая всю жизнь в дальневосточной глуши, лишь несколько раз бывавшая в городе, просто обязана была растеряться в современном мегаполисе или хотя бы испытать «вау-эффект». Однако никакого вау с Варей не произошло. Она спокойно выдержала долгий перелет самолетом, спокойно глазела по сторонам, когда они ехали или шли кудато, когда заходили обедать хоть в маленькую забегаловку, хоть в огромный супермаркет. Некоторым вещам Варя удивлялась, но это больше походило на мимолетное удивление бывалого путешественника, чем на реакцию дикой потомственной шаманки.

Немного успокоившись по поводу беременности, Варя стала думать о том, что происходит с ее памятью. Врачам в акушерстве и гинекологии она не рассказывала об этих своих проблемах, но они оставались и даже усилились.

– Я схожу с ума! – говорила она Оёё То Мори. – Мне снится моя дочь, она уверяет, что я не из этого мира. Мне снится другая планета, и, кажется, даже не одна. Летающие люди. Парень, проходящий сквозь стены. Говорящий котенок. Вдруг я и вправду не из этого мира?

– Ты не из этого, Валья-тян! – соглашался Оё. – Ты из того мила, куда усёл мой прадед!

(Слово «прадед» Оё научился произносить правильно и не путал звуки, даже когда сильно волновался.)

– И если ты вспомнишь, как можно попасть в твой мил, мы попадем туда и будем жить прекласно и сцясливо, навсегда! Навсегда!

Однако Варя не могла этого вспомнить, несмотря на сны.

Благодаря Серафиме Григорьевне они устроились в Москве с комфортом: квартира была съемная, но довольно просторная, в центре и по весьма умеренной цене. Хозяева уехали в другую страну, надолго, жильцов искали строго среди своих, а Серафима была как раз «свойсвой». Оё внес деньги вперед почти за год, это всех устроило и успокоило.

– Я чуть позьзе нацьну делать бизьнес, лубли будут! – пообещал он Варе. – А пока давай искать выход в нась мил!

И вот они ездили, искали. «Следующая станция – Арбатская».

Методов поиска было несколько. Оёё То Мори справедливо рассудил, что раз есть они с Варей – не от мира сего, – то есть и другие, помнящие и ищущие. И если скооперироваться, шансы выбраться повысятся. Среди кого же искать? Среди художников, сказочников, фантастов, эзотериков, других шаманов и гадалок, среди путешественников.

– А художники-то при чем? – не сразу согласилась с ним Варя.

– Как пли чем?! – всплеснул руками обычно спокойный Оё. – Худозники в пелвую оселедь! Ты сны видис, мы сны видим, оны сны видят. Ты не лисуесь, мы не лисуем, они лисуют!

По уроку «спряжение русских глаголов» Оёё получил бы твердую пятерку!

Ну ладно. Решили начать с художников. Обошли все художественные галереи: ничего похожего на Варины сны не обнаружили. Посидели в интернете, выяснили, что искали не там, натолкнулись на вроде подходящие работы. Но все было какое-то не то.

Тогда перешли к следующим пунктам плана, к сказочникам и фантастам – раз, к гадалкам и эзотерикам – два. Фантастов искали по интернету, гадалок тоже, но к этим последним приходилось топать на приемы лично. Варю все это слегка раздражало. На такси ее укачивало, приходилось по максимуму пользоваться метрополитеном, стараясь не попадать в час пик.

– Плохое тут метро! – сетовала Варя.

– Почему плохое? – удивлялся Оёё. – Московское метро кр-р-расивое!

(Произношение его день ото дня становилось все лучше.)

– Красивое, но неудобное, – настаивала Варя, – Метро должно быть, во-первых, двух уровней, а лучше трех. И во-вторых, чтобы можно было заказать отдельный удобный вагончик, если тебе далеко ехать… А еще лучше такая штука чтобы была, в которую вошел, – и ты сразу там! Хоть за тысячи километров. Такие бывают, я знаю.

– Телепорт? – подсказывал Оёё.

– Нет.

– Кротовая нора?

– Не-ет!

– А как называется этот транспорт? – приставал Оёё. – По какому принципу работает? Он есть в нашем мире?

Но Варя не могла вспомнить, как он называется. И еще ей не нравилось, что Оёё считает тот далекий, прекрасный мир их общим миром. И совсем уж не нравилось, что слишком ее опекает. Но куда ей было деваться?

Первая гадалка, к которой они попали, занималась своим нехитрым промыслом в веганском кафе на Сретенке.

– Да, кафе – это правильное место! – заметила Варя. – Только не спрашивай почему, я не знаю, я не помню. Начнем с него!

Кафе располагалось на верхнем этаже магазина эзотерических товаров и называлось «На пути к себе». Чтобы в него попасть, требовалось обойти заставленные всяким пахучим хламом полки. Тут были и сандаловые статуэтки, и свечи всех сортов, и россыпи ароматических палочек, и одежда. И все вперемешку. Проходя мимо всего этого, Варя напряглась.

– Цьто такое?

– Ничего. Мне снился такой магазин. Там тоже было все вперемешку. Только тот был огро-о-омный! Как город. Там мне подарили осла.

– Кого-о-о?

Они добрались до гадалки. Ее фото они уже видели: на сайте рыжеволосая бестия буравила посетителей магическим, проницательным взглядом, и вид у нее был таинственный до невозможности. Сейчас перед ними за загородкой из искусственных вьющихся цветов сидели за столиками две тетки, ни одна из которых не была и близко похожа на фото на сайте.

– Здравствуйте! – засияла зубами та, которая сидела поближе.

– Здл-р-равс-твуйте! – Оёё поклонился.

– Нам нужна мадам Анастасия! – сказала Варя.

– Это я! – произнесла вторая.

– А вы записывались? – строго спросила первая. – У нас только по предварительной записи!

– Если нет, ничего, я вам и так погадаю, я сейчас свободна, – перебила ее вторая.

– Только по записи! – отрезала первая. – Мы записывались, – жестко произнесла Варя. – Меня муж записал! Оёё еще раз поклонился, ниже.

– Присаживайтесь!

Варя, прежде чем присесть, обернулась к «мужу» и шепнула ему на ухо:

– Я одна буду гадать, так надо! И села. Оёё возражать не стал, пошел ждать и пить кофе с соевым молоком.

В кафе было достаточно светло, но тут, где располагались гадалки, огня явно не хватало. Мадам Анастасия зажгла толстую белую свечу, покрутила около нее руками. Побормотала. Извлекла потрепанную колоду Таро и принялась ее тасовать. Варя сидела спокойная, как танк. Как бронепоезд. Как титановый стенобой Земли-99.

Анастасия вытянула одну карту и положила ее на стол. Это был висельник.

– О, в вашей семье будет пополнение! – заявила Анастасия.

Варя промолчала. Она не умела гадать на Таро, ну разве что чуть-чуть. Но полагала, что висельник вряд ли мог означать рождение ребенка.

Вторая карта выпала – шестерка пик.

– У вас с мужем – большая любовь, – заметила гадалка. – Хотя порой бывает недопонимание. Но вы вышли замуж по любви, и это прекрасно!

– Я не выходила замуж по любви! – заметила Варя.

– О, любовь часто бывает внутри нас, но мы ее не осознаем! – ничуть не смутилась гадалка и вытянула третью карту, семерку пик. – Вы уже знаете пол вашего будущего ребенка?

– Мальчик.

– Да, и карты это подтверждают! Я поинтересовалась, чтобы знать, можно ли вам говорить. Некоторые предпочитают, чтобы был сюрприз.

Варя промолчала.

– У вас очень красивый голос! – продолжила Анастасия. – И интересный акцент. Вы какое-то время жили в Японии?

– Нет, – покачала головой Варя. – Я какое-то время жила на другой планете. Она встала:

– Не надо гадать дальше. Вы несете чушь. Я не буду платить за эту чушь! Вторая гадалка испустила вздох негодования:

– Аучшшшш!

– Не хотите, так и не надо. Всего вам хорошего! – не изменяясь в лице, кивнула мадам Анастасия. – Простите, я не успела сказать вам главного. На вас лежит родовое проклятие. Я могу его снять. Приходите!

Варя уже топала вон.

– Всего один сеанс! Варя едва ли это услышала.

– Пошли отсюда!

– Что такое?

– Ерунда, вот что это такое! Ерундиссимо с плюсом!

– Цьто-о?!

Варя помнила, что слова «ерундиссимо с плюсом» говорил кто-то, хорошо ей знакомый. Папа? Нет. Брат? Вроде бы у нее не было брата.

Они вышли на воздух. Прямо на противоположной стороне улицы, на старинном здании желтели-подмигивали прохожим большие электронные часы. Они никак не вязались с изящной архитектурой здания и уверяли, что сейчас почти семь вечера.

– Ничего себе! Как время летит! – воскликнула Варя. – Да я же у этой дуры и не сидела совсем!

Она нахмурилась, бросила взгляд на другие дома. Удивительно, но на этой стороне улицы тоже были часы. На фонарном столбе, с круглым циферблатом. На них было без пяти двенадцать.

– Хм! – хмыкнула Варя. – Часы слева показывают полдень. Часы справа – семь вечера.

Оёё проследил за Вариным взглядом, присмотрелся, сравнил со своими наручными:

– Ва-рь-я, они стоят! Сейцяс тли пятнадцать, это леальное влемя!

– Часы справа и часы слева, – бормотала Варя. – Часы справа и часы слева показывают разное время и стоят…

Она еще раз посмотрела на электронные, а затем на круглые.

– Они идут!

– Они непл-ррр-равильро идут! Сейцяс тл-ррр-ри пятнадцать! Пойдем домой, Валья-сан!

– Нет! – заупрямилась Варя. – Мы идем в книжный магазин. Я знаю, что нам надо искать! Они немедленно отправились в книжный. «Следующая станция – Арбатская».

В большом книжном на Арбате Варя подошла к первому попавшемуся консультанту и решительно заявила:

– Я беременна. Мне нужны книги о часах. Фантастика. Сказки. Научные. Все! Я без них не уйду.

Консультант покосилась на Варин живот. Под курткой особо видно не было. Варя расстегнула куртку. Теперь никаких сомнений остаться не могло.

– Конечно, сейчас вам подберу все, что надо! – сказала консультант. – Вам только по часам, или мне поискать роды по часам или беременность, сроки или…

Ребенок в Варином животе недовольно зашевелился. – Ох! – скривилась Варя и схватилась за живот. – Да что ж ты так!

– Я? – удивилась консультант.

– Не, она… – покачала головой Варя. – Но вы тоже не поняли! Мне ничего не нужно про беременность, мне про часы нужно. А если вы вспомните книгу, где часы играют важную роль, часы справа, часы слева… Ой, мама родная, да что ж ты там, танцуешь, что ли?

Она покачнулась, чуть не упала. Свалила рукой две книги с витрины. Оёё бросился, подхватил под мышки.

– Так! – сказала консультант. – Делаем так. Идите вон туда, в конец зала. Там у нас кафе и диванчики. Сидите там, а если надо, лежите, а если надо, я вызову «скорую». Вам точно нужно все про часы?

Последний вопрос был адресован японцу.

– Да, да, все пло цясы! – закивал тот.

– Хорошо. Значит, сидите там и отдыхайте. А я буду вам носить. Договорились?

Договорились.

Вскоре Варя уже полулежала на диванчике и лопала какую-то прекрасную штуковину, политую шоколадом (она твердо заявила, что от шоколада ей ничего плохого не будет), а три консультанта по очереди подносили им с Оё книги.

Первой появилась «Золушка», затем «Сказка о потерянном времени», затем сборник лекций по физике Фейнмана, затем сразу большая стопка самой разной фантастики.

Варя листала книги одну за другой. Все это было какое-то не то. Особенно «Золушка». В ней беременную шаманку раздражало появление принца.

– Так не бывает! – заявила она. – Не бывает! Бывает наоборот. Живешь в нищете, работаешь, работаешь, золу разгребаешь. Знаешь, сколько я золы в своей жизни выволокла из нашего очага?

Оёё не знал. Он даже слов таких не знал, как «зола» и «очаг».

По правде сказать, воспоминания о золе, как и воспоминания о прошлой жизни вообще, и у Вари были какието размытые. Она точно помнила, что все это с ней было, но ей казалось, что это было не с ней. Она старалась не рассуждать на тему прошлого, сосредоточившись на настоящем.

– Вот в моей жизни даже примерно принцев не было! – продолжила Варя и неуверенно добавила: – Вернее, мне кажется, у меня был, но только… во сне.

– Вы танцевали? – поинтересовался Оёё. – Был бал?

– Бала я не помню. Помню берег моря, ночь. Мы с ним гуляли и ели что-то вкусное. А потом… А потом не помню.

– Сейчас ты тоже ешь вкусное! – заметил Оёё. – Тебе вкусно?

– Очень вкусно, – согласилась Варя, отправляя в рот последнюю ложку нежного манго-мусса с шоколадной подливкой.

– А сейцяс будет плодолзение! – сообщил Оё.

– Продолжение? Нет, мне, пожалуй, хватит сладостей…

– О, нет! Пл-ррр-родор-ллл-зение сказки! – Оё запустил руку в свою кожаную сумку (он всюду ходил с таким стильным мини-кейсом) и извлек из него маленькую розовую коробочку. – У меня нет туфельки, и я не плинц, а бизнесьмен, но я оцень плосу тебя стать моей зеной!

Варя в полной растерянности приняла коробочку (собственно, Оё вложил ее Варе в руку) и раскрыла. Да, внутри лежало колечко – не обручальное, а просто колечко с камнем, судя по всему, с бриллиантом.

– Оу! – прошептала Варя. – Мне еще никто никогда не дарил колец…

«Дарил! Дарил!!!» – возразил внутренний голос, однако Варя во все глаза смотрела на колечко и не прислушивалась к голосам.

– Оно такое красивое!

Она достала колечко и примерила его. Сидело идеально. Варя подумала о том, что к такому колечку нужен маникюр, а состояние ее ногтей оставляет желать лучшего. Откуда-то из снов всплыл кусок прекрасного города, и чей-то голос, объясняющий знаки на асфальте. «А это скорая маникюрная помощь!» – произнес голос из памяти. Но и к этому голосу Варя не прислушалась.

– Мы можем игл-рррать любую свадьбу, какую ты захоцесь, моя плинцесса, делать бал как в сказке, – улыбнулся Оё. – Танцевать всю ноць!

– В моем положении я вряд ли смогу танцевать всю ночь! – покачала головой Варя.

– Мы мозем не танцевать! – немедленно согласился Оё. – Танцевать будем потом. У нас будет доць и холосая зизнь. И мы будем искать дологу в длугой мил и найдем ее! Все будет холосо, я буду делать все холосо, всегда!

Варя прислушалась к своему животу. Ребенок сидел тихо-тихо, видимо, спал. Тогда Варя прислушалась к своим внутренним голосам. Они помалкивали. «Принца нет и не будет, – подумала тогда Варя. – А Оё есть, и я к нему уже привыкла. Он хороший. У него есть бизнес – отель на островах. И если я ему откажу, останусь одна с ребенком, к тому же больным. И еще… мне бы хотелось танцевать всю ночь, а особенно петь. Пусть не прямо сейчас, но потом…»

– Я согласна быть твоей женой! – кивнула Варя. Оёё То Мори расцвел.

– Вот мы еще нашли вам про часы! – сообщила подоспевшая с новой стопкой книг консультант. – Это подростковая серия, называется «Часодеи». Я, правда, не читала, но что-то о часах, точно. Будете брать?

– Да, да, мы возьмем все! – радостно сказал Оёё. – У вас есть кульел?

– Кто, простите? – не поняла консультант.

– Мой муж спрашивает, есть ли у вас курьер, курьерская доставка, – разъяснила Варя.

Дома они сразу занялись делами.

Варя принялась листать книги (они не стали пользоваться курьерской доставкой, а вызвали такси и загрузили пакетами багажник).

А Оёё То Мори принялся выяснять, как правильно действовать, чтобы зарегистрировать брак, – ведь они с Варей-сан были гражданами разных государств. Дело требовалось провернуть как можно быстрее. Оё не очень нравилась Варя, скорее, он жалел ее. Кроме того, он свято верил в возможность перехода в другой мир, лучший мир, причем не абстрактно-загробный, который вряд ли существует в природе, а в конкретно-материальный, о котором он видел много снов и предание о котором в их роду передавалось от отцов к сыновьям уже много поколений.

«Если Варя-сан умрет при родах, я не смогу никуда попасть! – рассуждал Оёё. – А если она останется в этой варварской стране, то точно умрет, ведь у нее плод с патологией, два горба на лопатках! Надо ее везти отсюда в Японию. А как вести? Только как жену!»

Диди. Не стоит думать, что у Оёё То Мори были сугубо меркантильные желания. Он хотел попасть в другой мир, но ему на самом деле было жаль шаманку. И он на самом деле готов был делать ей «всегда холосо».

В первом пакете были «Песочные часы», «Цветочные часы» и просто «Часы» – художественная литература, а также науч-поп: три справочника по ремонту часов, «История часов», «Как люди измеряли время» и «Часовое искусство». Песочные и цветочные Варя немедленно отправила на пол, остальное полистала и тоже отправила на пол.

Во втором пакете оказалась классика. Варя плохо разбиралась в литературе, точнее, совсем в ней не разбиралась – откуда девушке, выросшей на отшибе мира, в домике «без света и интернета» (ладно, ладно, свет как бы был, но не всегда) знать о существовании Куприна с его «Брегетом», Шкловского с его «Старинными часами с боем» или о рассказе «Мои часы» Марка Твена? Ниоткуда! А если вспомнить о том, что Варя Воронина, она же Ниоко Нири, на самом-то деле вообще была не с этой планеты и с литературой Земли-12 столкнулась впервые… Одним словом, она каким-то чудом догадалась о том, что в пакете – классика. И что это не то, что ей нужно. Пакет весь целиком отправился на пол.

В третьем пакете были книжки для детей. И в четвертом тоже. Там были и иллюстрированные энциклопедии, и сказки, и даже книжки-раскладушки: переворачиваешь страницу, и вот напольные старинные часы встают во весь рост. Красиво и оригинально. Варя даже и не знала, что такие книги вообще бывают. «А моя дочка будет знать!» – подумала Варя.

В четвертом пакете оказались совсем-совсем детские книжки для малышей. В этих книжках можно было крутить стрелки, раскрашивать цифры и укладывать спать куколку, когда стрелки покажут девять часов.

«Да, у моей дочки будет хорошее детство, не то что у меня было! – подумала Варя. – Правильно я согласилась выйти замуж за этого япошку. И хорошо, что он вообще предложил. И что вовремя свалился на мою голову. А то сидела бы я сейчас в своей лачуге, дрова колола… Ой! Ой! Забыла! Забыла! Как я могла забыть! Какое сегодня число уже, какая луна?»

Варя забыла о важном ритуале, который проводила каждый раз на новолуние и полнолуние. Она вскочила, случайно задвинув пяткой под кровать пакет с «Часодеями».

Глава 11 Будни Йопш-а-Залы

– Кккк… Как ангел? – не понял Ойётамори. – Какой еще ангел?

Лекари, суетящиеся у ложа Ойётамори, на мгновение замерли. Двое из них с любопытством уставились на вошедшую, третий только напрягся, но оторвать взгляда от капельницы не посмел, – он следил за уровнем лекарства, которое подходило к концу.

– Я – падший ангел! – выпалила Пипа.

Голос в голове снисходительно подумал о том, что падших ангелов в природе не бывает, это выдумки жителей одной из планет. Переварив мысль голоса, Пипа смело добавила:

– Вообще-то падших ангелов не бывает, это выдумки жителей одной из планет… Но я как бы павший. Я помню разные разности, о которых люди не могут помнить.

– Хым… – сказал Ойётамори. – И что же ты помнишь?

– Много всего. О разных планетах. О том, как живут ангелы, о том, как можно стать невидимым…

– Оу! – оживился Ойётамори. – Ну-ка, стань невидимой!

Теперь все врачи во все глаза вылупились на Пипу. Даже тот, кто должен был следить за уровнем лекарства в капельнице.

– Но… Я же как бы падший… – растерялась Пипа. – Я только рассказать могу, а показать нет…

– Сказки меня не интересуют! – отрезал Ойётамори. – Тоже мне, Шех Хер’е Зада нашлась! Проваливай!

Диди. Шех Хер’е Зада – персонаж «Сказок Миллион и одной ночи», очень популярной на Земле-14. Ойётамори ознакомился с большинством этих сказок, когда сидел в долгом-долгом изоле в Фтопке, в Черном Доме.

Пипа сникла. Было ясно, что придется убираться. Теперь ее и до работы на кухне наверняка не допустят, а значит, и задание останется невыполненным. «Зачем мне вообще выполнять эти задания? – с горечью подумала она. – Какой смысл вкалывать? Чтобы продлить это убогое существование?»

Ее глаза наполнились слезами, она посмотрела еще раз на Ойётамори – все вокруг плыло и размазывалось – и словно наяву вдруг увидела маленькую темную комнату, в которой на коленях стоял маленький мальчик. Мальчику было лет десять, и это был Ойётамори. Он молился, повторяя нараспев заклинание из «Сказок миллиона и одной ночи». Пипе даже были слышны обрывки фраз: «Дай мне зелья, зелья зелья… Дай мне зелья тишины… Зелье принесет веселье… В мои сны-ы-ы…»

– Вышвырните ее! – вялым голосом приказал Ойётамори.

Один из врачей подобострастно склонился и двинулся к Пипе.

– Дай мне зелья… – пятясь, прошептала Пипа. – Зелья, зелья…

Врач приближался. Его красный халат развевался за спиной, как флаг, – алые полотнища наложились на картину подземелья с молящимся мальчиком, – но Пипа не сдалась, терять ей все равно уже было нечего.

– Дай мне зелья ти-ши-ны-ы! – громче пропела она.

– Что такое? – нахмурился Ойётамори. – Что за… Врач приблизился и схватил Пипетку за запястье.

– Зелье принесет веселье! – заорала Пипа. – В мои сны-ы-ы!

– Отпусти девчонку! – приказал Ойётамори.

Тут можно было бы сказать, что он сильно побледнел, но состояние его было столь плачевным, а кожные покровы столь бесцветны, что бледнеть ему было решительно некуда. Тем не менее оставшиеся два врача мгновенно оценили ситуацию и немедленно бросились помогать: один принялся считать пульс старика, второй – капать в стакан успокоительное снадобье. Третий продолжал крепко сжимать руку Пипы.

– Отпусти, – повторил Ойётамори. – И все вон. Оставьте нас наедине.

– Но…

– Вон.

Лекари удалились, – а что им еще оставалось?

– Ты не ангел, – заявил Ойётамори, когда они остались одни. – Ты не ангел, но тебе откуда-то известно то, что неизвестно никому. И я хочу знать откуда. Подойди.

Пипа приблизилась. Видения ее исчезли, голос, выдающий непонятные мысли, молчал. Зато теперь накатил страх, нормальный такой, человеческий страх.

– Откуда тебе известна эта… эмм… эта песенка?

– Это же не песенка, – пробормотала Пипа. – Это молитва. Вам было десять лет, и вы так молились, стоя на коленях перед каменной стеной с зелеными кирпичами. Они были покрыты мхом…

– Ты это видела?!

– Да.

– Хм.

– Я же говорю, я – ангел! – Пипа решила стоять на своем до конца. – Я видела вас сверху. Могу рассказать подробнее. Например… У вас была дырка в тапках. Подошвы почти стерлись, а большой палец на левой… ну да, на левой ноге торчал наружу и касался пола, а пол был холодный, и вы молились и время от времени втягивали палец вовнутрь, но он опять вылезал…

Честно говоря, палец – это была чуть ли не единственная подробность, которую Пипа запомнила из всего спонтанного видения. Еще, если напрячься, можно описать окошко, но оно, наверное, было похоже на другие такие же, и…

– Хорошо, допустим, ты действительно в прошлом была ангелом и следила за мной. Допустим… Но ответь мне, черт тебя подери, зачем ты явилась ко мне сейчас?

Пипа растерялась.

– Мне много лет было ровно десять, и ни днем больше! Я мерз, умирал от голода, околевал и подыхал в жутком каменном мешке Черного Дома – как мне удалось выяснить, вырвавшись на свободу, одного из самых жутких Домов Фтопки. Ты ни разу не помогла мне! Ни разу не откликнулась! Я хотел хотя бы узнать, чего вы добиваетесь, чего хотите от меня, но нет! Молчок. Ни слова, ни подсказки, ничего! И вот сейчас, когда я старик и мне уже не на что надеяться, кроме как на еще несколько жалких лет жизни под капельницами, вот сейчас ты нагло являешься мне, напевая мою молитву, напоминая даже о такой мелочи, как дыра в тапках, – я триста лет назад забыл об этих тапках! Зачем? Зачем? Зачем…

Столь долгий монолог подействовал на Ойётамори почти убийственно. В полном изнеможении он застонал и закрыл глаза.

– Я потому и перестала быть ангелом, что захотела помочь! – соврала Пипа. – Хотела отпустить всех на свободу, но…

– Ха! – выдохнул Ойётамори, не открывая глаз. – Можно подумать, это – свобода…

– Нет, это не настоящая свобода! – проворно согласилась Пипа. – Но тут есть один момент. Дело в том, что из всех Домов Фтопки выход – только в этот мир. Но отсюда, от-сю-да, можно перейти в другой, и вот там – настоящая свобода!

«Это абсолютно беспочвенная фантазия!» – фыркнуло в ее голове.

«Ерунда, мы зря волновались! Старка в ней не так уж много, иначе она не стала бы молоть подобную чушь!» – передал один невидимый ангел-надзиратель второму.

«Слушай, а эпидемия? Может, многочисленные исчезновения ангелов – это и есть переход в какой-то другой мир?» – засомневался второй.

«Так эпидемия же окончилась, постоянная Шланка – опять константа, все проблемы позади! – возразил первый. – Это раз. А два – то, что в любом случае Пипа имеет в виду сейчас обычных людей, как наш Ойётамори, а они-то все благополучно умирают свой смертью, никто никуда не переходит, сам знаешь!»

«Твоя правда!» – ответил второй.

– Брехня! – вздохнул Ойётамори. – Ни разу не слышал о том, чтобы отсюда кто-то переходил в другой мир. Я не верю в жизнь после смерти и в существование души не верю. Я много лет искал, но никаких доказательств.

– Надо было искать выход, а не доказательства! – выпалила Пипа.

По правде сказать, она сама не могла понять, откуда у нее взялись такие идеи и такие слова. Они точно не принадлежали тому, кто поселился в ее голове, – этот самый кто-то, казалось, даже подсмеивался сейчас над ее действиями.

Ойётамори открыл глаза. Ему хотелось много всего сказать, о многом спросить, проверить, на самом деле эта девочка ангел или нет, но сил на все это уже не было. «А может, отсюда на самом деле есть выход на свободу? – вдруг подумал он. – Вдруг она или вправду бывший ангел, или подслушала какую тайну…»

– Допустим, ты не брешешь, – сказал он. – И куда мне надо идти, чтобы свалить отсюда, пока я еще в состоянии оторвать свой костлявый зад от тощего матраса?

«Матрас не такой уж и тощий!» – Пипа невольно оценила толщину перин под стариканом.

– Так где он, этот выход?

– Пока не знаю, но… Предположительно в одном из номеров вашего отеля.

– Вот теперь точно брехня, – разочаровался Ойётамори. – Я много лет являюсь хозяином «Хилого Тона», знаю тут каждый кирпичик… Тут нет никаких аномалий. За вс…

– Есть! – перебила его Пипа. – Просто найти и открыть их может только ангел!

– Хм…

– Конечно, проблема в том, что я – бывший ангел, но вы же убедились в том, что я многое помню и на коечто гожусь. Мне надо попробовать. Обойти все помещения. Пожить в них. Оставаться там ночами и… И обязательно одной!

Последнее условие Пипа добавила, припомнив усатого мужчину, который нагло ее поцеловал там, в холле.

– Хм… – опять произнес Ойётамори, помолчал (Пипа тоже помалкивала, и пауза получилась внушительной) и заявил: – Проживать в отеле можно только за плату. Плати – и живи!

– Но…

– Никаких «но». И никаких скидок.

– Я заплачу, но прямо сейчас у ме…

– Деньги вперед! – отрезал Ойётамори. – А то есть выход, нет выхода или сто лет ты его искать будешь… А мне жить хочется!

– Так я же вам не…

– Вон! – отрезал Ойётамори. – И позови врачей, когда выйдешь.

– Послу..

– Мне полицию вызвать? Пипе ничего не оставалось, как убраться. За дверями спальни она обнаружила только двух лекарей, третий (лысый и толстый – главный) куда-то подевался.

– Вас попросили вернуться! – передала Пипа и пошла прочь.

Только бы не встретиться с тем наглым-усатым!

«А даже хорошо, что ничего не получилось! – вяло думала она, спускаясь по шикарной лестнице из стеклянной крошки с вкраплениями мрамора или чего-то в этом роде, Пипа не разбиралась в тонкостях архитектуры. – А то сколько бы я тут продержалась? И усатый бы наверняка опять стал приставать…»

– Эй!

«Да, но что теперь делать? Может, попробовать все-таки найти кухню и выполнить задание? Нет, это как-то глупо теперь…»

– Эй, девушка!

«Можно пойти поесть. Сегодня еще бесплатно можно. А завтра что?»

– Девушка! Ангел! Эй! Пипа обернулась:

– Вы меня?

Наверху лестницы стоял главный врач из команды «придворных лекарей» Ойётамори. Алый халат не застегивался на его толстом пузе – впрочем, он был не столько толстый, сколько «квадратный», как говорили в Йопш-а-Зале.

– Тебя, тебя. Других ангелов тут нету! Пипа остановилась.

– Пошли со мной, дело есть!

Пипа послушно поднялась на несколько ступенек, но тут опять вспомнила об утреннем инциденте. А вдруг этот тоже полезет к ней со всякими глупостями?

– Дальше не пойду! Говорите тут!

– Тут не могу.

– Дальше не пойду!

– Ладно, чтоб тебя… Ты правда ангел?

– Правда. Я была ангелом. Я кое-что помню.

– И отсюда правда есть выход в другой мир?

– Правда. Только мне его найти нужно.

– А ты быстро найдешь? Пипа пожала плечами:

– Может, месяц. А может, и год…

– Чтоб тебя, – пробормотал врач. – Ладно. Чай, не разорюсь. Тебя как зовут?

– Пипа.

– Хех… Ладно, чтоб тебя… А меня можешь называть дядя Алид. Переходим к моему делу. Я даю тебе денег на месяц, но чтоб через месяц ты нашла выход и меня взяла с собой в другой мир. Договорились?

– Нет! – Пипа замотала головой с такой интенсивностью, что шейные позвонки возмутились и хрустнули. – Месяц – это если сильно повезет. Это очень сложно – найти выход. Я же говорю, я была ангелом, но сейчас не могу так с ходу…

«Ну их всех, не хочу ничего! И видеть никого не хочу! Ни того скользкого-усатого, ни этого лысого-квадратного! Почему Фыц остался в Фтопке?!» – И она повернулась, чтобы уйти.

– Стой, чтоб тебя! – заорал квадратный. – Вот как с этими ангелами дело иметь?…Черт с тобой, плачу за год! Пипа спустилась еще на одну ступеньку, потом закусила губу и повернулась.

И спустя три минуты опять вошла к Ойётамори, дядя Алид следовал за ней по пятам.

– Что такое?! – возмутился Ойётамори.

– Я принесла деньги, – невозмутимо произнесла Пипа. – Я хочу жить в «Хилом Тоне».

– Сутки? – уточнил Ойётамори. – Учти, у нас сутки начинаются в девять утра, так что полдня ты потеряла, если хочешь сегодня, а если завтра, то…

– Тут на год вперед. – Пипа подошла к ложу и вложила кошелек прямо в руку Ойётамори (лекарь рассказал ей о том, как надо действовать).

Кошель был не слишком тяжелый – в нем лежали четыре золотые монеты, каждая диаметром около семи сантиметров – самые дорогие монеты в обороте. И несколько монет меньшего достоинства.

Диди. Почти все здравомыслящие люди собирают монеты на черный день и на старость. И конечно, монеты лучше обменивать на самые дорогие, ведь удобнее хранить несколько очень дорогих монет, нежели килограммы меньшего достоинства.

Кошели жители Йопш-а-Залы обычно носят на ленте на шее, под одеждой – так надежнее. Впрочем женщины, опасаясь грабителей, предпочитают арендовать железную ячейку в панке (это что-то вроде банка, только панк не дает проценты за вклады, а, наоборот, взимает плату за хранение средств).

Ойётамори собственноручно пересчитал все монеты (лысый лекарь внимательно следил за этим процессом) и расплылся в фальшивой льстивой улыбке:

– О, вы на год! Это прекрасно! Вот теперь я вижу, что вы – настоящий ангел! Мы счастливы приветствовать вас в нашем отеле! Кстати, вы – действительно первый ангел, посетивший наши скромные края. Столь прекрасной клиентке я хотел бы предложить на выбор любой из свободных номеров отеля, вам сейчас все покажут…

– Я буду переезжать из номера в номер! – предупредила Пипа.

– Да-да, желание клиента для нас закон! – поспешно согласился Ойётамори и смиренно добавил: – Я надеюсь, прекрасная незнакомка, вы будете время от времени заглядывать ко мне на чашечку чая?

– Буду! – твердо пообещала Пипа.

Хм. Еще бы. Ведь ей оплатили только проживание в отеле, но не питание. Как она будет решать этот вопрос, было пока не ясно. Брать задания или искать работу ей по-прежнему не хотелось, причем это нежелание было каким-то… принципиальным.

Вызвали менеджера. Менеджер провел Пипу по этажам, показывая свободные номера, и это заняло значительное время, – в «Хилом Тони» снимали только один номер из десяти, остальные пустовали, а Пипа высказала желание осмотреть абсолютно все.

Наконец номер был выбран, и новой клиентке торжественно вручили ключ.

– Заказать вам курьера для доставки ваших вещей? – Менеджер был учтив настолько, что превращался в вопросительный знак при каждом вопросе.

– Нет, спасибо. Вы свободны.

Вопросительный знак задком, задком удалился. Пипа осталась одна – в шикарном номере из четырех комнат, с огроменной ванной с двумя ваннами, широким балконом и неким полукруглым пространством непонятного назначения.

Ужасно хотелось есть.

Пипа бегло осмотрела все комнаты, убедилась в том, что в шкафах нет ничего интересного (в них вообще ничего не было, кроме пыли) и решила пойти поесть.

…Поесть удалось. Градус озверения рыжей раздатчицы еды при виде Пипы сильно повысился по сравнению с утренним состоянием, однако она выдала просительнице полтарелки жидкого супа и две недожаренные котлеты.

– Компота нету, а гарнира вообще нету! – отрезала она, предвосхищая возможные попытки наглой тощей девчонки стребовать с нее положенное.

Пипа не стала спорить, забрала что дали и проглотила все за полминуты.

Теперь надо было пойти «домой» за вещами. Вещей было всего ничего, однако она сообразила, что никакой сумки у них с Аууареном нету. «Может быть, можно взять бесплатную сумку там, где мы брали одежду?» – подумала Пипа. Это была отличная идея.

Погода между тем совсем испортилась. Пошел дождь, порывы ветра швыряли капли то в лицо, то за шиворот, а на небе не обнаруживалось ни малейшего просвета. «Допустим, мне удастся решить вопрос с едой, одеждой, деньгами. Допустим, Аууарену разрешат переехать ко мне, – размышляла Пипа, понуро шлепая по лужам. – Допустим. Допустим даже, я стану выполнять задания, и они будут легкие, и… И что дальше? Жить вот тут? Жить вот так?»

Посторонних мыслей в голове не возникало, словно никто в ее мозгах не сидел. Никаких подсказок.

Спустя некоторое время Пипа поняла, что заблудилась. Забрела в какую-то глухомань, на улицу-свалку, и спросить не у кого, хотя вот там…

«Нет! Беги назад!» – Мысль была чужая и жесткая. Пипа, не раздумывая, повернулась и побежала. «Налево! – командовал голос. – Теперь прямо и вон после того дома – направо!…Куда-а?! Рано свернула!»

Пипа бежала и мысленно ругала себя: зачем она слушается? Надо немедленно остановиться!!!

Она остановилась, тяжело дыша. Подняла глаза и обомлела: прямо над ней была вывеска «Дарина». Прибыли, называется.

Пипа потянула на себя тяжеленную дверь и прошмыгнула внутрь. В помещении никого не было, даже женщины, которая должна обслуживать посетителей. Ее стул пустовал, а на столе стоял обед – несколько коробочек и огромная чашка чая.

Пипа подошла поближе, заглянула в коробочки и облизнулась. В первой лежала картошка – прекрасные большие куски вареной картошки, посыпанные зеленью. Зелень была незнакомая, но источала аромат, усиливающий Пипино слюноотделение ровно вдвое. Во второй коробочке лежала морковка – мытая, очищенная, свежая, ора-а-анжевая… А в третьей коробочке лежало мясо – дада-да-да-да, самое настоящее мясо, такое все из себя мясо с луком, что Пипа немедленно осознала: всю свою жизнь она мечтала именно о таком куске мяса, вот прямо в точности в такой коробочке с обломанным уголком, и чтобы рядом с мясом лежала в точности такая, как тут, примятая вареная луковица.

«Буратино нашел сырую луковицу и съел ее прямо с кожурой!» – выдал голос в голове, и тон его был, как показалось Пипе, слегка издевательский.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – Пипа вынужденно оторвала взгляд от мяса и попыталась сосредоточиться на приемщице товара.

Приемщица оказалась молодая, статная и довольно приветливая, не та, что была в прошлый раз.

– Что сдаете?

– Я не сдаю, я беру… – пролепетала Пипа. – Мне бы сумку… Большую… Есть?

– Берешь?! – удивилась приемщица. – Обалдеть. Уверена?

– Ага. Приемщица смотрела на Пипу во все глаза, как на ископаемое, как на инопланетянку. «Я и есть инопланетянка!» – подумала Пипа и не поняла, чья это была мысль – собственная или чужая. – У меня нет задания, запрещающего брать вещи, – пояснила она.

– Везе-е-ет… – с завистью простонала девушка. – Вот ведь везет… Сумки там, три штуки нормальные, одну я так хотела себе взять, но, видно, не судьба… Забирай!

Пипа пошла в направлении, указанном приемщицей.

Не надо думать, что пункты приема и отдачи вещей похожи на магазины или склады. Ничего общего. Скорее уж они похожи на… зоомагазин старого образца, из которого вывезли всех зверей, а клетки, аквариумы и террариумы частично демонтировали, но в итоге бросили. Вещи лежали в металлических клетях и стеклянных коробах, в огромных вазах и плетеных корзинах, а также просто на столах. Они были как-то рассортированы, но именно что как-то.

Пипа нашла подходящую для переезда сумку – довольно большую, довольно новую, с крупным цветочным принтом и жизнерадостными висюльками с бусинками с торцов.

– Везет тебе! – повторила девушка.

«Подари сумку Илонне!» – Мысль была отчетливая и, как обычно, неожиданная.

Пипа вздрогнула и поморщилась: «Почему я должна ее дарить? Какой Илонне?!»

Голос молчал. Хотя словесного ответа не последовало, Пипа поняла, что приемщицу зовут Илонна. «Не буду я ничего ей дарить!» – решила Пипа и произнесла:

– А когда у вас день рождения? Хотите, я вам подарю эту сумку? Подарки ведь вам не запрещено получать? Вас, кстати, как зовут?

– Илонна, с двумя «н»… У меня месяц назад день был… Рождения… – Девушка растерянно хлопала ресницами, а рот ее, выдав ценную информацию, не захлопнулся, а принялся сам собой хаотично двигаться по кругу.

– Ну и хорошо, держите сумку в подарок от меня! – заявила Пипа. – С прошедшим! Илонна нерешительно потрогала одну из висюлек-бусинок пальцем:

– А так разве можно? «Можно!» – уверенно заявил голос.

– Можно! – кивнула Пипа. – Я могу вам подарить сумку, спокойно! И ничего не будет! А вы… А вы тоже мне можете что-нибудь подарить… Например, ваш обед!

Илонна взяла сумку. Кажется, она услышала Пипу только до слов «и ничего не будет», поэтому Пипа повторила:

– Можете подарить мне свой обед?

Илонна нежно гладила шершавый бок сумки и молчала.

– Это очень хорошая традиция – дарить подарки друг другу! – выразительно сказала Пипа, делая ударение на словах «друг другу». – И если мы подружимся, делая подарки дру-у-уг дру-у-гу, то я и завтра сюда приду! Ясно?

– Ясно! – вздохнула Илонна. – Пожалуй, я… дарю тебе свой обед! Да, дарю. Мне все равно похудеть давно хочется…

Пипа немедленно прошла к столу с прекрасными коробками. Складывать их было некуда, но голос подсказал: можно завернуть в шарф, дождь уже окончился.

– А ты завтра точно придешь?

– Точно!

Коробки очень удачно поместились в шарф, и теперь Пипа пробовала завязать его узелком.

– Ты подаришь мне платье, какое я тебе скажу?

– Запросто! А ты завтра мясо на обед принесешь?

– Не, завтра у нас рыба! – покачала головой девушка.

– Большой кусок?

– Огромный! И вкусный! Сама бы слопала, но… мне уже поднадоело, худеть надо, да и платье в подарок хочется… – Увидев недоумение на лице незнакомки, Илонна пояснила: – Мой муж официантом в «Хилом Тоне» работает, ему зарплату едой дают, уже лет десять, даже больше. Продавать ее нельзя, а жрать одно и то же поднадоело… В общем, вот такие дела. А ты точно завтра придешь?

Пипа кивнула, но тут ее осенило:

– Слушай, мне незачем сюда топать, у меня есть идея получше. Мы с тобой заранее, прямо сейчас договоримся. Я завтра дарю тебе платье, а ты мне – обед. Но обед этот твой муж может не тащить домой, а принести мне в номер. Дело в том, что я сейчас живу в этом самом «Хилом Тоне».

– Живешь?! Ого. Как?!

– Долго рассказывать. Одним словом, жить я там живу, но денег на еду у меня нет. Ну… Пока нет…

Илонна понимающе кивнула. Что именно она поняла, Пипа не поняла, поскольку произнесенная приемщицей странная фраза, больше напоминающая мысли вслух, Пипе показалась несколько странной.

– А, второго спонсора ищешь…

Существо в голове многозначительно хмыкнуло, но Пипа не стала во все это вникать, а договорилась о взаимных подарках на несколько дней вперед и, подхватив узел с едой, ушла.

Еду она решила разделить, оставив половину Аууарену Рену. Но пока добралась до их с Ау жилища, незаметно, по одной, схрумкала всю морковь.

Разделив остальное пополам, Пипа затолкала свои пожитки в две видавшие виды корзины, оставила Ау записку и двинулась к «Хилому Тони».

«А если кто начнет хмыкать по поводу корзин, сочиню, что они – магические! – придумала Пипа. – И если поверят, продам одну…»

Но сороковой день пребывания в Йопш-а-Зале окончился спокойно, вечер не принес Пипе встречу ни с кем, кому потребовалось бы объяснять про корзинки.

Глава 12 Армия лишних мыслей

Влетев с помощью реактивного ранца в сокращалку, проложенную Киром, Дюшка растерялся. Что-то с этой сокращалкой было не так.

Она имела достаточную глубину. (Имеется в виду протяженность точек с развернутыми дополнительными измерениями.)

Она имела достаточную ширину. (Имеется в виду количество развернутых точек в поперечном сечении.)

Она имела достаточную коленность, достаточную избирательность и отличную стабильность (последнее обстоятельство особенно порадовало Дюшку – значит, она не схлопнется спонтанно).

Она хранила в своем чреве мертвых, заархивированных для переноса Мадю и Сэмма, а рядом с ними лежала сумка Кира – небольшая, размером чуть больше портмоне, он ее носил под курткой.

В общем, с сокращалкой все было не так плохо.

Однако в ней не было… часов. (Имеются в виду не часы как предметы – нейтринные, песочные или механические с кукушкой, а часы как категория – час, минута, секунда.) Иными словами, в ней как бы не было времени. При этом с пространством все было в полном порядке.

– Потрясающая аномалия! – пробормотал Дюшка. – Как мы с Киром этого не заметили? Сокращалка, про которую точно можно сказать, ГДЕ она, и совершенно невозможно – КОГДА она! Войдешь в такую сегодня, а выйдешь спустя тысячу лет!

Проговорив это вслух, он не стал мешкать и принялся принимать необходимые действия, чтобы продвигаться вперед.

Диди. Каким образом можно продвигаться вперед по сокращалке с двойным неопределенным временем? Если вы обычное трехмерное существо – никаким. Это была плохая новость, утешительная заключается в том, что обычные трехмерные существа еще ни разу не попадали в сокращалки с двойным неопределенным временем, – во всяком случае, мне о таком ничего не известно.

Кстати, как понять, оказавшись внутри сокращалки, какая она? Есть несколько простых признаков.

Если вы видите, что:

– внутри все обустроено;

– есть часы справа и часы слева, и каждый механизм работает;

– при этом стрелки не сдвигаются с места (показывая внутреннее время сокращалки на входе и на выходе);

– ваши часы спокойно идут (то есть биологические процессы в вашем организме продолжаются, и сердце вместе с остальными органами работает, как часы) – значит, вы находитесь в самой обычной, полностью построенной и абсолютно безопасной сокращалке.

Если вы видите, что:

– вокруг вас туман (любой плотности и любого цвета, но на нашей Земле-12 он обычно молочно-белый с едва заметным золотистым свечением);

– часов нет;

– все ваши гаджеты не видят привычные сети, но при этом не заблокированы, а готовы подключиться к неведомо чему;

– у вас что-то не то с организмом – значит, вы находитесь в недостроенной сокращалке, причем она может быть любой степени недостроенности.

Теперь отвечу на вопрос, каким образом мутангел может продвигаться вперед по такой сокращалке, в которой находился Андрей Клюшкин? С помощью мутонитей.

Сперва Дюшка решил вернуться на Ржавую, используя опыт прохождения по следу. Он хорошо помнил, что делал в тот раз, когда добирался до Уровня Пи по следу Лещщи Мымбе. Тогда ему помогли синие мутонити.

– Может, не случайно Кир обозвал меня синим принцем! – пробормотал Дюшка, сосредотачиваясь на своих ладонях.

Вскоре они сияли так, что едва не слепили. Ровные синие лучи пробивали темноту, освещая огрызки стен (они и впрямь походили на куски обгрызенных бутербродов). Однако толку с них было чуть.

– Ага! – сказал Дюшка. – Мне нужна формула Румана! Руман, он же Риман, он же… Короче, мне следует решить дзета-функцию нетривиальным образом.

Основная память подсказала формулировку: «Все нетривиальные нули дзета-функции имеют вещественную часть, равную одной второй». Дополнительная память, полученная им в Мебиклейне с подачи Янанны, подтверждала: да, формулировка верна.

В общем, оставалось только найти мнимую составляющую нужного нетривиального нуля, а затем нащупать путь, используя синие мутонити. И пройти: ни вперед, ни назад, ни вправо, ни влево, ни вверх, ни вниз, ни вкривь, ни вкось, а в единственно верном направлении одного из дополнительных измерений.

Однако на этот раз ничего не получалось. Синие нити вроде бы открывали доступ и позволяли продвинуться вперед, но на том их конце конца сокращалки точно не было, там зияла бездна.

Падать в бездну Дюшка не собирался.

Он попробовал по очереди использовать все другие нити, которыми располагал. Толку в них было столько же, сколько в синих.

Зеленая Пи приводила в тупик.

Голубая Дельта равномерно сужалась.

Алая Альфа напоминала пунктирную линию с многочисленными непреодолимыми провалами.

Фиолетовая Фи заполняла дорогу вязкими чернилами.

Желто-лимонная Дзета рассыпалась разноцветными шариками-драже. Изумрудная Пси сворачивалась бесконечной спиралью.

Оранжево-огненная Сампи вспыхивала пламенем, и сквозь пламя можно было различить лица друзей и незнакомцев, но это было похоже на галлюцинацию, а не на реал. Дороги же все равно не было.

Дюшка попробовал использовать разные нити в разных комбинациях, а также все одновременно.

В итоге выдохся и лег спать.

Рядом с трупами.

Положив под голову сумку Кира.

Андрея Клюшкина разбудил запах мяса и зелени. Запах был слишком отчетливый, и даже сквозь сон стало ясно, что это не сон.

Дюшка открыл глаза и поднял голову. Его по-прежнему окружал мрак, но глаза все так же видели в темноте (все обновления организма, которыми их с Киром одарили в Мебиклейне, готовя в мусорщики, работали, и опция ночного видения в том числе). Над головой был потолок. Потолки обычно и как правило располагаются над головой, с этой точки зрения удивляться было бы нечему. Но потолок над Дюшкой висел слишком низко – протяни руку, и вот он, прохладненький и шершавый.

– Кажется, мне удалось вернуться на Ржавую, но я попал в пещеру, в которой мы с Киром прятались, – сказал сам себе Дюшка и пополз на свет – очевидно, там был выход.

Ну да. Выход был. Из-под стола. Причем стол был не какой-нибудь, а именно тот, за которым они пировали в башне Кира. Вон, даже нелепые троны стоят на своих местах, белый и синий. Дюшка расстроился:

– Вот вам и величайший маг! Вот вам и спас Мадю с Сэммом.

Главное – было совершенно непонятно, как такое могло произойти и почему сокращалка на этот раз вывела его под стол.

Вокруг было темно, но не слишком. Можно было бы даже обойтись обычным зрением. Дюшка понял, что сейчас глубокая ночь и все спят, потому никого и нету. Он сел на свой трон и взял с ближайшего блюда кусок мяса. Есть ему не хотелось, скорее он сделал это механически. Что теперь сказать Киру? А что – его подданным? Ну, Киру, положим, можно сказать все как есть…

Дюшка отщипывал от куска мяса крошечные кусочки, но почему-то не ел их, а складывал горкой на тарелке. И размышлял. О Ние. О Маде с Сэммом. О том, что теперь ему делать, получится ли еще раз воспользоваться сокращалкой над куполами или она захлопнулась раз и навсегда?

Дюшка полез под стол, чтобы проверить, на месте ли его реактивный ранец и рюкзак, – его сердце скребли нехорошие предчувствия. И не зря скребли: под столом валялось только портмоне Кира. Дюшка выругался, взял портмоне и вылез на хоть какой-то, но свет. Кстати, он сиял ярче, видимо, светало. Дюшка не стал пялиться, выяснять, какое сейчас время суток и какой день, а открыл портмоне. Он сам не знал, зачем это делает. У него не было привычки совать нос в чужие дела и шарить по чужим вещам. Но тут… Он это сделал механически, как до того щипал мясо.

Пока они с Киром были одним существом, Мебби Клейном, они многое узнали друг о друге. Но о содержимом портмоне Кир не думал, и Дюшка понятия не имел о том, что в нем хранится.

В портмоне была золотая коробочка странной формы, типа дамской пудреницы Средних веков. В ней – четыре портрета. Дюшке были знакомы все эти люди, о них Кир однажды вспомнил. Это были две мамы и два папы Кирилла: одни родители – биологические, родные, вторые – король и королева, которые приняли белого принца Кирр Элла в свою семью, когда Кирр Элл прошел последние испытания и был признан принцем. Король был розовый (унаследовавший престол во втором поколении, его отец был белым принцем, а затем и белым королем). Что касается королевы, она была очень крута и была красной (шестое поколение!), однако, выйдя замуж за розового, понизила свой статус. Но все равно оставалась крутой до последнего естественного вздоха. Потом она стала умирать, ее, как всех красных и синих, поместили в искусственный комабиоз, и теперь все ее вздохи тоже были искусственными. «Моя вторая мама теперь – самая настоящая спящая красавица!» – пошутил тогда Кир, но тему не развил, им пора было заниматься делом, уничтожать убитых ангелов и архивировать убитых игроков.

Кроме портретов в золотой пудренице, в портмоне нашлась карта памяти, снятая дроном. Дюшка знал, что все, что происходит с Киром, фиксирует миниатюрный дрон. Почти такой же частенько кружил над Ниоко. Дюшка закусил губу, подумав о том, что вряд ли ему удастся ее спасти. Он даже не знает, где она! Даже не знает, жива ли!

Она и Тафик больше не учитываются игрой… Правда, есть шанс, что их выбросило на второй уровень, а там Ризи, и он…

Дюшка механически – сегодня он все делал на автопилоте – раскрыл карту памяти и посмотрел содержимое архива. Его привлек один файл – его Кир просматривал более двух тысяч раз. «Там что-то очень, очень важное!» – подумал Дюшка.

Диди. Архиватор дрона устроен не по принципу записи в отдельные файлы. Но объяснить принцип записи я не могу. Поэтому пусть будет просто «файл».

Дюшка развернул запись, которую Кир просматривал тысячи раз.

Две фигуры в странных одеждах прогуливались по набережной. Сначала были видны только силуэты: девушка в платье до пола и юноша в камзоле и брюках с оборочками. Стройные. «Парень – это Кир», – догадался. Дюшка. И точно, вот он первым шагнул в пятно света (дрон спланировал ниже, ненавязчиво оставаясь на расстоянии), – это был Кир.

«Все-таки он настоящий красавец! – подумал Дюшка. – Принц. И кто же его невеста? И вообще, где все это происходит и когда? До того, как он стал мутангелом, наверное…» Кир протянул руку своей спутнице, помогая ей сойти со ступеньки (дрон со странного ракурса снял руку, ступеньку и ножку юной леди в изящной кремовой туфельке).

– Этот плод очень редкий и необычный, – раздался бархатный голос принца Кирр Элла. – Он называется гэн. Чтобы его вкус полностью открылся, ему нужна пара. И как раз на этой набережной есть кусты, на которых…

Дрон облетел девушку Кира, спирально поднимаясь вверх, и как только он завершил круг, Дюшка вскрикнул: это была Ния!

От неожиданности он забыл, что надо дышать. Звуков он больше не слышал – уши заложило. Он во все глаза смотрел на то, как Кир и Ния, улыбаясь друг другу, раскрасневшиеся от жаркой ночи, подходят к какомуто кусту, потом очень романтично что-то делают с удивительным гэном, потом Ния неудачно обливается соком, немного расстраивается, но Кир только влюбленно и счастливо улыбается. А потом он наклоняется к ней, и они… нежно целуются?!

Оу. Нет.

Нет.

Этого не могло быть. Это… Фух, ну конечно, это программа, это кино, этого не… Он посмотрел сведения о файле. Документальная съемка. Фрагмент обрезан, но не подвергался редакции.

Дюшка – кусочек за кусочком – загрузил в себя всю горку нащипанного мяса. Затем собрал все свое мужество и просмотрел запись еще раз. И еще, и еще. Только звук отключил – глаза влюбленных и их действия были выразительнее слов. Запись обрывалась поцелуем. Наверное, дальше были записаны более откровенные сцены, и Кир решил не брать их в опасное путешествие между мирами. Что ж, правильное решение…

Дюшка встал с трона и принялся ходить вдоль стола. У него было полушоковое состояние. Он пытался рассуждать хладнокровно, но не мог. Не знал, сколько прошло времени. В конце концов он стал говорить сам с собой вслух, вспоминая разные факты их с Нией совместной жизни на Пи. Разговаривая сам с собой, он передвигал на столе тарелки с едой. Факты, только факты, сейчас ему нужны только факты, и ничего больше, никаких эмоций! Итак…

– Факт номер один. Неоспоримый. Задокументированный. Сохраненный дроном. Ния встречалась с Киром, у них было как минимум одно романтическое свидание, во время которого они лакомились экзотическими фруктами и целовались.

Большое-пребольшое блюдо с мясом отправилось на правую половину стола.

– Факт номер два. Также неоспоримый. Ния скрывала от меня свои встречи с Кириллом. Допустим, она встречалась с ним только до того, как я появился на Пи. Допустим, она и вправду думала, что меня больше нет, – в таком случае, что плохого в том, что девушка решила попробовать встречаться с другим парнем? Я бы никогда не осудил ее. Да не вопрос! Но она именно скрыла от меня то, что встречалась с другим. Она точно много раз повторяла, что…

Вторая тарелка с мясом решительным движением была переставлена вправо.

– Факт третий. В пользу Нии. Факт деликатный, но… Что есть, то есть. Она была девочкой, когда мы с ней стали жить вместе.

Ваза с фруктами отправилась на левый край стола. Дюшка взял с нее фрукт, напоминающий яблоко, только косточки в середине две трехдольные, и откусил от него кусок. Стал с удовольствием жевать, но вдруг чуть не поперхнулся:

– Не факт, но общая информация. Медицина на Пи достигла невероятного расцвета. Варя делала себе операцию носа, убирая клюв. Она могла также захотеть уменьшить себе возраст или опять стать… Да хоть совсем ребенком стать! Разве это проблема? Что нос высморкать…

Ваза отъехала на середину стола.

– Врала ли мне Варя, когда мы были подростками и жили на Земле-11? – продолжал разговаривать сам с собой Дюшка. – Нет. Она единственная сказала мне правду о том, что в 14 лет меня могут забрать на опыты!

Миска с нарезанными овощами и зеленью заняла твердую позицию на левом фланге.

– Врала ли она мне, когда мы жили на Пи? – продолжил он. – Врала, еще как! Обещала не играть в игру «Маленькие каникулы», а сама взяла Эльку и стала отгадывать карту.

Еще одна тарелка, на этот раз с хлебобулками, усилила позиции правых.

– Врала ли она мне, когда мы встретились со флиссе?

Тут он надолго задумался, затем пришел к выводу: врала. Потому что на видео с Киром у нее был клюв вместо носа, а когда они встретились во флиссе, у нее уже не было клюва. То есть… Еще одна тарелка переместилась вправо.

Продолжая рассуждать и вспоминать в таком же духе, Дюшка старательно оттягивал момент, когда придется задать себе главный вопрос: любит ли его Ния сейчас или…

Наконец все блюда на столе оказались поделены на два фронта, Дюшка улегся на трон (сидеть вертикально на нем было почти невозможно), закрыл глаза и надолго замолчал. Просидев не шевелясь около часа, он открыл глаза. И это уже был не тот Дюшка, который двигал взадвперед посуду и рассуждал вслух.

Прежде всего он внимательно посмотрел по сторонам сначала обычным зрением и тут же – мутангельским. Пространство вокруг было не трехмерно, однако не полностью развернуто.

Дюшка обнаружил достаточно большое количество самых разных мутонитей вокруг. Они оплетали пиршественный зал так, что снаружи он, наверное, походил на пестрый клубок. Это было удивительно. Андрей точно помнил, что на Земле-13 такого не было, другие измерения просматривались только в сторону сокращалки, над полем, над куполами новой «магической» лекарни. Однако факт оставался фактом. Можно было попытаться пройти по любому следу, потянуть любую нить и…

– Привет! – сказал кто-то. – Свет тебе в спину! Голос показался знакомым. Невеста номер один?!

– Привет!

Нет, откуда невесте Кира, с рождения не видевшей ничего, кроме одной-единственной планеты, знать мутангельское приветствие?

– Это здорово, что ты не стал возвращаться на Ржавую, а добрался до нас! – бодро продолжил голос. – Мы с Рино и Тэнчем решили, что…

– Маша? Маша Малинина?!

– Ну я, а что? Эй, я не там, оборачиваться бесполезно! Ныряй по мнимой оси на пятый градус, три нуля, восемь «i».

Дюшка, не раздумывая, нырнул. Стол с едой остался на своем месте: относительно стола Дюшкино тело ни на миллиметр не сдвинулось. Однако Маша появилась – в паре шагов.

Диди. Это сложно объяснить. Четырехмерные и более-мерные пространства сложно продемонстрировать «на пальцах» тому, кто трехмерен. Пожалуй, единственным исключением является шестимерное пространство (его можно показать, используя зеркало, – за зеркалом как бы одновременно находятся два мира, это понятно и наглядно). Но шестимерное нам сейчас ни к чему.

– Машка! Как я рад! – выдохнул Дюшка, и все проблемы временно выветрились из его головы.

– Тогда обнима-а-ашки! – завопила Машка. Они бросились обниматься. За этим нехитрым занятием их и застал Рино Слунс.

– Всем выйти из сумрака! – грозным голосом провозгласил он и немедленно сам «вышел из сумрака», скользнув в нужном направлении и проявляясь по другую сторону стола.

– Рино! – улыбнулся Дюшка. – Я не успел тебя поблагодарить. Как же здорово, что ты мне тогда подсказал про мусорщиков. Спасибо тебе!

– Хымммг… Да не за что…

– Правда, нам с Киром не удалось… Мы хотели перейти на второй уровень за Нией, но попали на тринадцатую. Кир сейчас там. А Мадя и Сэмм – мертвые – над ней, в сокращалке. Но мы не знаем, где Ния.

– На двенадцатой! – хором ответили Маша и Рино. – Ниоко Нири и ее котенок Тафанаил попали на Землю-12.

– Да? Почему туда? Вы точно знаете? Вы уверены? А там как? Там сейчас безопасно? Там же постоянно то войны, то цунами, то самолеты падают… Нет, они точно там?

– Точно, точно! – закивала Маша. – Тебе Тэнч подробно объяснит, как так вышло.

– Это настолько точно, что я немедленно стал изучать литературу Земли-12, которая так или иначе описывает дополнительные измерения, возможности построения сокращалок и всякое такое, – прибавил Рино. – Вот это мое «всем выйти из сумрака» как раз из одной книги, в которой есть допизмерения. Называется «Ночной дозор».

– Да ладно! – Дюшка скептически посмотрел на книгу в руках Рино. – Так прямо и описывает?

– Не прямо, – ответил Рино. – Но есть и такая книга, где прямо. Даже называется – «Мутангелы». И ты там есть, описан во всей красе.

– Да лад… И где книга?

– Ну-у-у… У меня ее пока нет, – уклончиво ответил Рино. – Но ходят слухи, что…

– Я так и знал, что ты брешешь! – улыбнулся Дюшка. – Любитель розыгрышей. Я почти повелся!

– Да чтоб мне все нити потерять, если вру! – обиделся Рино. – Да чтоб мне свет в лицо бил в недостроенной сокращалке! Да чтоб мне…

– Хорошо, хорошо, верю! – замахал руками Андрей. – Вы пока расскажите, где мы вообще и как сюда попали.

– Ага! – отозвалась Маша, усаживаясь за стол. – Сейчас и расскажем, и покажем. Только давайте перекусим маленько. Рино, твоя мама еще спит?

Рино неопределенно развел руками – он не знал.

– Твоя мама? – несказанно удивился Дюшка. – Она жива? На нашей планете был отменен конец света?! А мои что? Мама, папа, дед, сестренки? А…

– Моя мама – единственная выжившая, – вздохнул Рино. – Ей повезло. Она случайно попала в черный треугольник – треугольник, созданный мутонитями Ризи. Это очень маленький треугольник-аномалия, но моя мама спала на диванчике в самом его центре.

– Остальные погибли, – подтвердила Маша. – Все до единого. Это точно.

Дюшка молча кивнул.

Они сидели за столом и не ели, никому не хотелось.

Маша принялась рассказывать о том, чего Дюшка не знал. Об одиннадцати миллионах мутангелов, которые вышли с Пи. Об Ирочке Слунс и двух ангелах, ставших куклами (Роне Э-Ли-Ли-Доу и его подружке Лили) и вообще о Земле-11. О том, что Ризи отвел их к Океану, что Океан – это сокращалка-многоножка и, используя Сампи, можно попробовать восстановить Дженифер и Старка. А потом она заговорила о Земле-12. О том, что Нию и Тафа игра выбросила и перестала учитывать из-за безумной выходки Черного Монаха. И единственное, что можно было сделать (и что Ризи и сделал), – это перетащить их туда, где будет последний уровень «Маленьких каникул».

– Значит, на этой двенадцатой будет финал игры? Сто процентов? – уточнил Дюшка.

– Ну да. Ризи выбрал эту планету. У него был такой отрыв по баллам, что в любом случае выбирать должен был именно он. Думаешь, кто-то смог бы его опередить?

Дюшка не ответил. Он попытался представить себе, как Эля его «опережает по баллам», для чего хитрым образом – что? Устраивает ловушку? Усыпляет его бдительность, притворяясь влюбленной? Но она на самом деле его любит!!!

«Ния тоже меня любила – на самом деле!» – подумал он, вспоминая злополучное видео, на котором она с Киром ела созревший нежнейший фрукт, а потом таким же нежнейшим образом целовалась.

– Ты чего? – дружно заволновались вдруг Маша и Рино.

– Я чего? Я ничего…

– Тогда хотя бы творога себе положи, смотри, новый круг блюд на столе. Это Тэнч сделал копирку пиршества Земли-13, там…

– Да я знаю, как там, вчера сутки там за столом провел, – перебил словоохотливого Рино Дюшка.

– Ну, как хочешь, – пожал плечами тот, накладывая себе свежего творога и щедро поливая его сливками и сладкими вареньями – тремя разными.

Маша осуждающе фыркнула и налила себе полчашки молока – обезжиренного.

Дюшка закрыл глаза и сделал вид, что спит. Мысли в его голове, все это время игравшие в чехарду, в тот же момент прекратили скакать, выстроились стройными рядами и принялись маршировать, как солдаты на военном параде. Дюшке казалось, что он существует отдельно от них, стоит важным, уставшим главнокомандующим на трибуне и наблюдает за собственными мыслями.

Ния любит Кира.

Ния любит Кира.

Ния любит Кира…

Первая шеренга солдат-мыслей прошествовала мимо его сознания.

Кир ее тоже.

Она жива.

Она на двенадцатой.

– Так! – Андрей открыл глаза, прервав парад безумия одним движением век. – Как отсюда попасть на двенадцатую?

– Никак! – Маша и Рино ответили одновременно. А Маша добавила:

– Тэнч пробовал, и другие пробовали, но никак не получается. Нужен сампи-катализатор, а его нет.

– И девять сотен инфилоперов еще нужны, но это… – начал было Рино, но Маша решительно заявила:

– Давай это тебе Тэнч объяснит, а то мы только все запутаем! Он скоро будет. Ты пока ешь.

– Да не хочу я.

Дюшка снова закрыл глаза, и парад немедленно продолжился.

Ния на двенадцатой.

На двенадцатую не попасть.

Ния на двенадцатой.

Она любит Кира. Она любит Кира. Она любит Кира, а Кир – навсегда – ее.

Мадя и Сэмм над лекарней.

Нужен 3d-биопринтер.

Ему не спасти Нию.

Но он может спасти Мадю и Сэмма.

Мадю и Сэмма.

Мадю и Сэмма.

И Кира, потому что если принц не сдержит свое обеща…

Андрей открыл глаза, парад оборвался.

– Так, на двенадцатую нельзя, а три-дэ-биопринтер добыть реально? А лучше парочку.

– Чтобы Мадю восстановить? – сразу догадалась Маша. – Думаю, реально. Сейчас попробую.

– Я с тобой, на страховке, на Фи, – немедленно отозвался Рино. И они, один за другим, ушли «в сумрак». Кажется на 15-«i», 158-«j» – отметил Дюшка и опять закрыл глаза.

Ния на двенадцатой.

Игра продолжается.

Ризи должен убить всех.

Ризи должен убить всех.

Ризи должен убить всех, кроме одного, чтобы вдвоем попасть на последнюю планету. И там выживет один из них, и только один. И там Ния. И даже если он сможет нырнуть вслед за Ризи, даже если найдет Нию, как он вернет ее без Кира, без Димы?

– Здравствуй, Андрей!

Он открыл глаза. План вырисовывался. Он примерно знал, что делать.

– Здра… Ирочка!!! Здравствуйте!

Он больше не закрывал глаза, но безумный парад продолжался. На площадь вышли войска космического назначения:

Земли-11 больше не существует.

Земли-11 все-таки не существует.

Не существует.

Не существу…

И никакие супермутанты, никакие мутангелы ни в какой последний момент, никогда и никак, никаким образом…

Космические войска оказались мощные. Они шли и шли, наполняя воздух над площадью Дюшкиного сознания огненным чем? Огонь жег глаза сквозь веки, он был вовне, но жег изнутри.

– Добыли! – крикнул ему кто-то сквозь огонь. – Две штуки, один стандартный, один с функцией использования чужеродного материала!

Андрей не мог разлепить не только веки, чтобы посмотреть, кто это орет, но и губы, чтобы ответить.

– Эй, похоже, ему сейчас не до 3d-принтеров, – сказал второй голос. – Похоже… Да?

– Ддд… Да! И дальше Маша и Рино закричали уже в два голоса:

– Тэнч! Сюда! Начало-сь!

Могли бы и не вопить, они втроем все еще были Мебби Клейном; Тэнч и так постоянно был с ними, был частью их.

Дюшка нашел в себе силы разлепить веки, потушив пламя. И спросил:

– Что началось? «Сампи!» – хотел честно ответить Рино, но Маша успела его остановить: «Молчи-и-и!!!»

Андрей перевел взгляд на 3d-биопринтеры, молча кивнул в знак благодарности и встал.

– Ты на тринадцатую?

– Загляну на Ржавую, потом к Киру. Постараюсь побыстрее вылечить Мадю и Сэмма. Потом буду пробовать на двенадцатую к Ризи и Эле, и Нии с Таф…

– Стоп. Но Ризи не на двенадцатой! – воскликнул Рино. – Он больше не игрок. На двенадцатой только два последних игрока – Эля и Дима. И Ния с Тафиком – но про них ничего не известно.

– Что? Ризи – не игрок?!

– Ну да, его Элька убила. Все баллы у нее, а Дима…

– Погодите, если рассказывать словами, неделя потребуется! – перебил их Тэнч. – Держи инфу.

Андрей молча взял шарик. У него в голове перестало укладываться вообще все. Он запутался. Но мог попробовать спасти Мадю и Сэмма.

Глава 13 Спасение бедолаг

Утро на абсолютно обитаемом острове Дио-нн-ди-Зинейро было розовым и прекрасным. Оно освещало мягким светом парусник-Онн Рино Слунса. И крышу дома Уокки Цджо Ру Лу – того самого, который обучал Машу правильно произносить имя города, который варил двойной пог и который дружил с Лещщей Мымбе. Оно освещало вход в подземелье, в котором когда-то жил и работал двухголовый Кротик, – те самые ребята-программисты, принявшие вид Кротика. Оно освещало улицы. И набережную. И лесок за городом. И вообще все-все вокруг это прекрасное утро заливало бледно-розовым.

Однако ни Рино, ни Маша, ни Уокки, ни Лещща, ни ребята-программеры ничего этого не видели. Все они были далеко отсюда, все они входили в число тех одиннадцати миллионов мутангелов, которые вышли с Уровня Пи в момент начала игры «Маленькие каникулы».

Если подходить к делу математически, для достижения Уровня Сампи – точнее, для того, чтобы мутонить Сампи заработала, – достаточно девяти сотен мутангелов или всего-навсего шести Мебби Клейнов. Правда, каждый из девяти сотен должен владеть всеми необходимыми шестью мутонитями (Пи, Дельта, Альфа, Фи, Дзета и Пси) и должен быть способен образовать нить Сампи. Если же говорить о шести Мебби Клейнах, они должны быть такими: два состоять из двух мутангелов (как, например, Варя и Янанна), два – из трех мутангелов (как Тэнч, Маша и Рино) и два – из пяти мутангелов. В общем, все не так уж и просто!

Диди. Тут прослеживается некоторая связь с множителями числа 900 в десятеричной записи, и это не случайное совпадение, оно имеет смысл. Однако когда и если вам потребуется производить расчеты для построения сокращалки, лучше не пользоваться десятеричной системой.

Уокки Цджо Ру Лу не был ни строителем сокращалок, ни опытным мутангелом-инфилопером, ни даже полноценным обладателем всех необходимых мутонитей для того, чтобы принять участие в построении Уровня Сампи, тем более вне Уровня Пи. Он не собирался покидать Дио-нн-ди-Зинейро. Не собирался ровно до момента, когда Маша Малинина выскочила из его дома с криками: «Я вам не ребенок! Я вам мутангел!»

Маша убежала. Спустя некоторое время, допив двойной пог и вежливо попрощавшись, удалилась Лещща, а Уокки вымыл бокалы, полил цветы, посмотрел в небо и понял, что оставаться на месте не может. Он вернулся в дом, собрал сумку, отдал распоряжения службам, следящим за домами в отсутствии их владельцев, и связался со штабом, контролирующим одиннадцать миллионов выходящих с Уровня Пи мутангелов.

Диди. Эта организация называлась не штаб, а иначе, имела сложную внутреннюю структуру и связывала между собой разные другие организации.

Выход с Пи стал для Уокки кошмарным кошмаром, и, едва обретя способность разговаривать (спустя значительное время), он сразу заявил, что, если бы только мог представить себе степень мучений, ни за что бы не, никогда бы не и ни за какие пончики не вообще! Лещща Мымбе вежливо улыбнулась и предложила Уокки подкрепить силы парочкой лимонных пончиков. Уокки с кислой миной поглядел в сторону пышущих счастьем и сдобой пончиков, пробормотал что-то нечленораздельное и рухнул спать. Его не стали трогать.

Уокки и Ле покинули Пи не в паре, а в довольно большой и разношерстной компании мутангелов. В их группе было около ста опытных инфилоперов и сотни полторы новичков. Новичков подобрали не абы каких, а особенных: с тех планет, с которых на Пи попадали крайне, крайне редко.

Уокки был ценен тем, что родился на Земле-75, даже самые продвинутые жители которой, получившие десять или одиннадцать уколов мудрости, не в состоянии были и помыслить о существовании дополнительного измерения. В группе вышедших с Пи таких, которые бывали на семьдесят пятой, нашлось всего трое, причем одна из трех, а именно Лещща, бывала на ней только в качестве космической туристки.

Таких, которые побывали в Фтопке, в группе оказалось пятеро.

Однако таких, кто бы бывал и в Фтопке, и на 75-й, – один Уокки Ру Лу.

Обо всем этом Уокки сообщили, когда он, наконец, окончательно проснулся – в хмуром настроении и с мыслями о том, что зря он сюда ломанул, что герой из него никакой, а потому надо было тихо сидеть дома, поливать цветочки и варить пог.

– Ну я осо-о-обенный! – утешился Уокки, узнав о своей уникальности. – Буду ловить заблудших недомутангелов, уколотых ангельской мудростью, и вправлять им мозги, и вправлять им мозги, да…

Манера повторять некоторые слова и фразы по два раза у него никуда не исчезла.

– Да, будем надеяться, что хоть когда-нибудь наши знания пригодятся, – в тон ему ответил один из бывших обитателей Фтопки, коренастый мужичок простецкого вида с таким же простецким именем – Гоу Го. – Спорим, и ста лет не пройдет, как мы кого-нибудь да спасем!

– Ста?! – Уокки слабо представлял себе, что будет делать сто лет в ожидании первого нуждающегося в спасении бедолаги.

Однако он зря волновался. Не прошло и часа, как по базе пронеслось важное известие: первые бедолаги найдены.

– Эти не в счет! – сразу деловито заявил Гоу Го, словно они с Уокки успели заключить пари на миллион солей. – Этих знали, где искать.

– Как это – «знали»?

– Так это та парочка, которых встретил по дороге на Пи Андрей Клюшкин, герой-мусорщик!

– И?

– И вот тебе «и»! Ты что, не знаешь эту историю? Она вроде входит в нашу доппамять… Ну, короче, было такое дело. Андрей их встретил, а они оказались не хухрымухры потеряшки, а умны-ы-е. особенно один, Бьорки. И с планеты своей сиганули не просто так, а специально. Надеялись пройти по следу мутангела, Лещщи Мымбе, ну, ее-то ты хорошо знаешь…

– А-а-а! Так этот Бьорки же ее брат родной, Ле родной брат! – взволновался Уокки. – Фух, да! Эту историю я лучше тебя знаю! Дюшка по следу Ле прошел, потому что мутангел. А Бьо и Мамаш, который с моей родины, застряли, куда им!…Так что, ты говоришь, Бьорки нашелся?

– Нашелся! Наши его координаты легко вычислили, по наводке Клюшкина.

Диди. И совсем это было не легко. Вообще совсем не легко. Потому что Дюшка не мог дать точных координат места, в котором встретил Бьорки и Мамаша. К тому же с момента встречи прошло много времени. Эту задачку мутангелам удалось решить только благодаря тому, что умному Бьорки хватило ума и сноровки не слишком отклоняться от следа сестры.

Бьорки и Мамаша вызволили из их многолетнего похода спустя два дня по стандартно-универсальному мутангельскому времени. Гоу Го не стал спорить с Уокки относительно того, как быстро их группа найдет эту парочку, – и правильно сделал, поскольку гарантированно проспорил бы: по его расчетам, они должны были потратить не менее десяти лет на дорогу туда и неизвестно сколько на путь обратно. Уокки Цджо Ру Лу тоже не стал спорить – упустил шанс выиграть два миллиона солей!

Когда долго плутаешь меж мирами, слететь с катушек можно только так! Однако душевное состояние Бьорки Мымбе и Мамаша Мумуша оказалось вполне удовлетворительным. Они не просто выжили, но и ухитрились стать Мебби Клейном – разумеется, не полноценным, а связанным одной-единственной ниточкой Фи, но все-таки существом другого порядка. Лещща при встрече с братом выдала такую бурную эмоциональную реакцию, так порозовела от кончиков ступней до мочек ушей, что Бьо стало неловко. Гуманоиды Земли-28 могут позволить себе такое вольное поведение исключительно в кругу семьи и только в детском возрасте! Чтобы скрыть неловкость, Бьорки тоже заставил себя слегка покраснеть. Они взяли друг друга за кончики пальцев, левыми руками за кончики правых пальцев.

– Я тоже рад! Ты – лучшая сестра в мире, – произнес Бьорки.

– Ты – лучший в мире брат, – склонила голову набок Ле.

– Ну вы даете! Прямо как неродные! – возмутился Мамаш. – Да если бы я нашел любую свою сестру, а особенно ту, которую ангелы забрали в Фтопку…

– Мои соболезн… – Лещща отпустила пальцы брата и протянула «руку помощи и сочувствия» Мамашу. Но толстяк руки не заметил и соболезнований принимать не стал, а закричал на всю базу:

– Эй, все! Знайте! Запомните! Мой друг Бьорки – лучший брат в мире! Его сестра Лещща – лучшая сестра в мире! Ура-а-а!

– Ура-а-а! – дружно закричали все присутствующие.

Не то чтобы у мутангелов была традиция кричать «ура», но поддержать человека, пробывшего много десятков лет в межмирье и почти не свихнувшегося, – это святое.

– Спорим, мы теперь попробуем искать его сестру Пипу и потратим на это не менее тысячелетия! – заявил Гоу Го своему соседу Уокки Ру Лу, когда праздничная суета пошла на убыль и всем уже были известны некоторые новости Бьо и Мамаша.

– Не спорим! – отмахнулся Уокки. – Ты просто невозможен! И чего я согласился жить с тобой в одном отсеке?

Они в очередной раз не поспорили.

Как искать Пипу? Идей было несколько, одна хуже другой. Мутангелы-скептики считали, что она давно мертва, как остальные сестры и братья Мамаша, ведь прошло очень много лет с момента, когда Лещща стала крысой. Однако мутангелы-реалисты, особенно бывшие фтопленники, в один голос уверяли, что она вполне может быть жива.

Все бывшие фтопленники, ознакомившись с информацией, которую предоставили Ле, Бьорки и Мамаш, дружно заявили, что Пипу вряд ли уже перевели на планету Свобода, потому что ангелам свойственно прогонять перспективных в смысле развития людей через много, много кругов ада под названием Фтопка.

Один фтопленник сказал:

– Я лично жил в Белом Доме, в Зеленом Доме, в Доме Семи Новостей, в Полосатом, потом опять в Белом, потом очень-очень долго в Желтом Доме, потом…

– В Желтом Доме долго не живут, там же День Обновления в пятьсот лет раз, максимум – в тысячу! – возразил ему второй фтопленник. – Всех старичков вычищают. Я лично там лет за триста все прошел… Лучше бы не проходил!

– Почему это?

– Потому что потом меня отправили в Черный, а затем в Фиолетовый!

– Не напоминайте мне об этих домах! – взмолился Уокки. – И вообще. Мы в любом случае не можем туда попасть, ведь мы все добрались до Пи со Свободы. Давайте оттуда и начинать!

Свобода – плотно заселенная планета. Найти на ней человека (если он на ней есть) мутангелам под силу, но есть одно «но». Как и в случаях с другими планетами трех измерений, попадающий на них мутангел становится трехмерен. И вернуться обратно он сможет только при наличии построенной сокращалки. Но сокращалок-то с этих планет нету! Получается билет в один конец: и сам пропадешь, и другого не спасешь.

Поняв, что увидеть Пипу ему вряд ли суждено, Мамаш Мумуш пал духом. На самом деле ему вовсе не так уж и нужна была эта встреча – по крайней мере, раньше. Он вообще не мог толком сказать, чего он хочет. В его жизни все было как-то… не так, все время не так, а сейчас прямо совсем-совсем не так.

Мамаша разместили в одном отсеке с Уокки и Гоу Го.

Отсек назывался отсеком, но не надо представлять его себе как отсек подводной лодки или космического корабля. Тут места было более чем достаточно, никакой тесноты, комфорт и возможность обустройства жилой зоны на свой вкус. И это правильно, ведь жить тут мутангелам, вышедшим с Пи, предстояло долго.

Диди. Каждый из них мог вернуться на Пи, не в любой момент, но мог. Спонтанные сокращалки-входы на Пи для мутангелов появлялись в обычном режиме, а поймать их и воспользоваться ими рядовым мутангелам могли помочь опытные инфилоперы.

Отсек Уокки и Гоу Го был около десяти метров в ширину, двадцати в длину, ста – в высоту и три раза по метру в трех дополнительных измерениях. То есть – о-гого! Особого комфорта тут пока не наблюдалось, ну так они тут и обитали всего ничего.

– Тут мы спим, тут едим, тут спортом занимаемся, тут пазлы собираем, а тут спорим, – принялся знакомить Мамаша с обстановкой Гоу Го.

– Пазлы только он собирает, – уточнил Уокки. – Я не любитель этого дела, не любитель, нет… Я больше по кухне мастер. Блюдо особенное приготовить, на тарелках красиво разложить – это ко мне.

– Да-а, тут не буду спорить, он умеет, – подтвердил Гоу. – Освоил кухни ста народов!

– Профессионально – восьмидесяти трех, – поправил Уокки. – Что касается остальных, там я выборочно.

– А я так пазлы предпочитаю, – продолжил Гоу Го. – Не слишком сложные. Четырехмерные. Хотя трехмерные тоже можно. И еще у меня хобби – спорт. Хочу в нашем отсеке футбольное поле сделать, чтобы все играли.

– Лучше огород там разобьем, – возразил Уокки. – Кому нужен твой футбол? Мы и двух команд не наберем, чтобы сыграть!

– Спорим, наберем? – воодушевился Гоу Го и тут же обратился к Мамашу: – Ты в футбол играешь?

– Не, – покачал головой Мамаш.

– А спортом увлекаешься?

Глупый вопрос – достаточно было оглядеть грузную фигуру Мамаша, чтобы это понять. Гоу Го собирался предложить Мамашу стать тогда вратарем. Но не успел он оформить свою мысль в слова, как Уокки спросил:

– А ты чем вообще увлекаешься, чем занимаешься?

– Так я же изобретатель! – ответил Мамаш. – Изобрел пончики с кремом.

– Это мы знаем, – кивнул Гоу. – Ты в детстве подсмотрел, как Бьорки вычерпывает воду пластиковой бутылкой, и спустя много лет применил этот метод для наполнения пончиков кремом. Великое достижение, нечего сказать! А все остальное время ты что делал?

– Я… я… – замялся Мамаш. – Я…

– Придумать пончики с кремом – это и в самом деле великое достижение! – сказал Уокки и повторил с ударением: – Ве-ли-кое достижение! Если бы это было не так, Мамаша не назвали бы изобретателем и не поселили в замке.

– Да, я жил в замке, и там надо было всем руководить, слугами и семейством, – несколько взбодрился Мамаш. – Я, как мог, занимался этим. А потом пошел вместе с Бьорки. И дальше уже мы долгие годы пытались выбраться. Так что я ничего больше не делал – не мог!

– Да, но ведь Бьорки за это время выучил… – начал было Гоу Го, но Уокки решительно его заткнул:

– Отвали от человека уже! Присосался! Дай ему с дороги отдохнуть. Он впервые живых людей видит, а ты!

– Твоя правда, – согласился Гоу Го. – Прости, Мамаш! Отдыхай. Ложись вот тут пока, а нормальную спальню по твоему вкусу мы потом сделаем.

Мамаш не заставил упрашивать себя дважды и утонул в одеялах и подушках – Гоу Го не только четырехмерные пазлы любил собирать, но и мягко поспать был не дурак.

Мамаш закрыл глаза и стал думать о том, какой он глупый и как у него в жизни все криво. Живет он, живет сотни лет, а ни хобби у него, ни спорта, ни знаний, ни семьи… Мысли о семье были особенно горьки. Мамаш вспоминал детство с кашей и пончиками, маму, отца, сестер и братьев – всех по очереди, и особенно Пипу. Он вспомнил день, когда увязался за Бьорки и попал в город, и день, когда его чествовали за «великое открытие», и все дни, когда к ним приезжала Ле и спускалась в подвал, и день, когда ему самому пришлось спуститься в подвал. Он вспоминал свой замок, своих жен, и жен своих братьев, и мужей своих сестер, и всех своих детей, и всех своих племянников и племянниц. Он не мог вспомнить всех – прошло слишком много лет, и они все давно умерли, и мясо их высохло, став прахом, и кости истлели, и ничего от них не осталось, кроме обрывков памяти Мамаша. «Ни памяти у меня толковой нет, ни хобби, ни мозгов, ни дела. Только Пипа у меня есть… – подумал Мамаш. – Только Пипа у меня, дурака, есть, и то ее нету… Как жить?»

Оставив нового соседа в одиночестве, Уокки Ру Лу и Гоу Го перешли в другое измерение своего отсека – туда, где могло бы разместиться футбольное поле, – и начали выяснять отношения.

– Что ты с него спрашиваешь, как с мутангела? – набросился Уокки на Гоу. – Что делал, да какое хобби, да занимаешься спортом или нет… Человек он! Самый обычный! Какой с него спрос?

– И что, что человек?! – принялся кипятиться Гоу. – А я что, не человек был? А ты что? Мы же оба понимаем, что – ну какие мы с тобой мутангелы – так, на двоечку.

И потом – он же человек взрослый, а не младенец! Так что нечего с ним церемониться. И потом, ведь…

– Э-э-эй! Ау! Кто-нибудь! – закричал вдруг кто-то голосом Мамаша Мумуша. Голос доносился издалека, точно не из их отсека и вообще даже не из их измерений. Это не мог быть Мамаш!

Но это, как вскоре выяснилось, был Мамаш. Он не смог уснуть, пошел искать туалет и… и чуть не потерялся в пространстве. Когда его благополучно вернули в отсек, он весь дрожал от ужаса.

– Вы не поверите, что я там видел! – шептал он, и челюсть его тряслась. – Сопли! Черные сопли! Они пожаловали к нам вот только что!!!

Гоу Го и Уокки переглянулись, Гоу Го пробормотал что-то о младенцах и взрослых людях, а Уокки Ру Лу сказал:

– А давайте, раз мы все-таки взрослые люди и у нас праздник – мы спасли Бьорки и Мамаша, причем Мамаша дважды, – раз так, давайте выпьем шампанского! Шампанское – это такой напиток, который отлично помогает всем взрослым быстро забыть обо всех неприятностях, включая всякие разные сопли.

И он принес бутылку.

– Сок-сок, что ли? – спросил Мамаш. – Сок-сок или вино выпить – дело нехитрое.

– Хитрое! – возразил Уокки. – Если подходить к делу по-мутангельски. Вот смотрите. В шампанском что главное? Пузырьки. Пузырьки будут лопаться над поверхностью и раскрывать аромат. И в этом процессе все важно! Например, температура – вот такая – ну-ка, троньте бутылку!

Его соседи тронули.

– Прохладная, – сказал Мамаш.

– Да! – воскликнул Уокки. – Теперь бокалы. Вот такие… Перед ними появились три бокала.

– Они тоже должны быть прохладные. И наливать надо в наклоненный бокал. Тогда углекислого газа меньше теряется при наливании…

Он разлил содержимое бутылки по бокалам. Мамаш хотел было выпить, Гоу Го тоже, но Уокки остановил обоих:

– Сначала почувствуйте аромат! Чувствуете?

– Есть немного, – неуверенно отозвался Гоу и выпил. Мамаш тоже выпил.

– Ну, что почувствовали? «Холодное!» – хотел сказать Гоу Го. «Сок-сок вкуснее!» – хотел сказать Мамаш.

– Вы должны были почувствовать примерно шесть сотен разных-прекрасных химических веществ! – сказал Уокки. – Декановую кислоту, которая дает древеснокислый вкус. Додекановую кислоту, которая дает сухость и металлические нотки. Гамма-декалактон, который дает фруктово-цветочный аромат. Фруктово-цветочный аромат, да… Вы почувствовали?

– Ну-у-у… – неопределенно протянул Гоу Го. – Я даже не знаю, что тебе сказать… Во всяком случае, это было необычно. Хорошее шампанское! Правда, Мамаш?

– Неправда, – возразил Мамаш. – Плохое. Потому что черные сопли никуда не исчезли. Посмотрите вон туда – как висели, так и висят!

Уокки и Гоу посмотрели по-мутангельски в указанном Мамашем направлении.

– Свет мне в глаз, репу в жопу! – выругался Гоу. – В самом деле, сопли! Пошли выяснять.

Пошли выяснять и сразу выяснили. Оказывается, к ним пожаловал Ризенгри Шортэндлонг. Все собрались в большом полукруглом зале, а в центре полукруглой сцены стоял высокий и худой молодой человек.

– Ризенгри Шортэндлонг? Кто это? – спросил Мамаш.

– Самый сильный игрок «Маленьких каникул», – ответил Гоу Го.

– Супермутант, который может все что угодно! – ответил Уокки.

– Мутангел, обладающий уникальной черной мутонитью, – ответил Бьорки.

– Он попросил нас помочь спасти его сестру, – ответила Лещща Мымбе. – Его сестра Дженифер была ангелом, но разлетелась на миллионы частиц. Сейчас он будет подробно рассказывать, что он смог обнаружить и как мы можем помочь ее спасти.

Мамаш неуверенно улыбнулся: эта женщина шутит? Как можно собрать того, кто разлетелся на миллионы частей?! Он бросил взгляд на своих новых друзей, но Уокки и Гоу не смеялись над шуткой.

– Да уж, вот это будет пазл так пазл! – покачал головой Гоу Го.

– Давайте займем удобные места и послушаем, – сказал Уокки. – Надо занять удобные, обсуждение будет долгим, я полагаю. Я полагаю…

Они пошли по проходу между креслами, отыскивая свободные места.

«Если они могут спасти ту сестру, которая разлетелась на миллион кусков, то мою сестру Пипу они тоже спасут, она же, наверное, не разлетелась…» – подумал Мамаш.

Глава 14 Последние игроки

– Где я? – Эля открыла глаза.

Она полулежала в синем яйце, причем верхняя часть скорлупы была откинута и напоминала крышку.

– Крышка и есть! – подтвердил кто-то. – И это не яйцо, это капсула переноса между мирами.

«Двенадцатая, третий уровень игры… – подумала Элька. – Наверное, на третий игра переносит в капсулах…»

– Нет, это не двенадцатая, – возразил голос. – Мы еще не перешли на третий уровень.

– Вы читаете мои мысли? – спросила Эля.

За пределами синей капсулы было довольно темно, впрочем, где-то справа прослеживались большие окна, а на фоне окон – темный мужской силуэт.

– Да, читаю. – Голос раздавался со стороны силуэта. – Я умею читать мысли, я ангел. Прибавить свет? Минуточку…

Минуточки не потребовалось и секундочки тоже: свет зажегся мгновенно.

– Дима?

– Он самый. Дима Чахлык.

Эля принялась вылезать из капсулы. Получалось у нее не слишком ловко: перекинула обе ноги за борт и застряла. Попа тянула назад, ухватиться за бортики было несподручно, они поддавались и не держали вес. Легче, наверное, младенцу покинуть люльку!

Дима приблизился, сделал едва заметное движение кистью руки, словно подзывая: «Иди ко мне». И Эля рыбкой выскользнула из своего тесного аквариума.

– Добро пожаловать в мое жилище, – вежливо улыбнулся Дима. – Это один из моих домов, самый любимый. Тут у меня жил Дюшка – мы с Роном и Лили забрали его сюда, когда на Земле-11 произошел конец света.

Эля покрутила головой, оценивая интерьер. Мимоходом попробовала посмотреть по-мутангельски. Пространство вокруг имело большую размерность, трудно было оценить точно, какую именно, поскольку дополнительные измерения были свернуты. Однако ничего не указывало на то, что хоть одним из этих измерений пользовались.

«Как же работает капсула переноса?» – подумала Эля.

Мысль эта у нее получилась быстрая, не оформленная в слова, и Дима, видимо, ее пропустил. А поймал следующую: «Если он читает мысли, мы с ним что, теперь связаны мутонитью?»

– Нет-нет, никаких муто! – возразил Дима. – И вообще, давай я сразу проясню ситуацию и отвечу на многие важные вопросы. Можно я не буду тратить слова, а обращусь непосредственно к твоему мозгу? Насколько я понимаю, ты великолепно умеешь отличать свои мысли от чужих и не посчитаешь посторонний голос в своей голове проявлением шизофрении…

Последнюю фразу Дима уже не произносил вслух.

Вскоре Эле стало известно следующее.

Первое. Она в гостях у Димы, потому что Дима так захотел. Он больше не считает себя ангелом, поскольку убивал, и убивал не только врагов или тех, кого следовало «остановить», а даже своих. Например, подставил на Ржавой ангела Дарианну. Однако, хотя он больше не может считать себя ангелом, у него остались все ангельские способности, и он ими воспользовался, чтобы перенести ее сюда.

Второе. Он читает ее мысли и будет читать вне зависимости от ее желания. Ангелы имеют право читать мысли других существ в тех случаях, когда это необходимо.

Третье. Он не имеет ничего против лично Эли, однако мутангелы – зло, а со злом надо бороться.

Четвертое. У него погибло, исчезнув во время эпидемии, множество друзей (ангелы всех остальных ангелов считают своими друзьями), и виноваты в этом мутангелы. Его самые близкие друзья, Рон и Лили, стали куклами – во всяком случае, он располагает такой информацией. И виной тому опять же мутангелы, а также мама Рино Слунса. И это произошло уже после окончания эпидемии, что особенно возмутительно и недопустимо.

Пятое. Они с Элей сейчас – два последних выживших игрока в «Маленьких каникулах». И хотя у Эли сотни тысяч баллов, а у него – всего сто, он может расправиться с ней в любой момент.

– Да ладно! Как?! – фыркнула, не выдержав, Эля.

Она не была согласна со многим, о чем говорил ей Дима, но терпеливо его слушала, молчала и сочувствовала. Но когда дело дошло до игры…

– Ризи отобрал у тебя все оружие! – сказала Эля. – У тебя против меня только вирус, позволяющий отбирать тридцать баллов в день. А у ме…

Дима не дал ей договорить. Эля почувствовала, как все ее тело оцепенело, ни языком не пошевелить, ни даже сморгнуть. Она испугалась.

– Я не считаю себя ангелом, но я ангел, – пояснил Дима. – Вы с Ризенгри продумали только опции и возможности в игре. Но забыли, что я могу использовать другие методы. Я сейчас продемонстрирую.

Он откуда-то достал нож. Это был тот самый нож, которым Дюшка, леденея от страха и презирая себя за трусость, пробовал оставить царапину на руке. А потом справился и швырнул нож в пруд, в котором жили утки Макс и Мэри.

– Не бойся, – сказал Дима. – Конечно, тебе будет больно, но не слишком. Мне придется это сделать, нам обоим надо удостовериться в том, что я прав. Что я могу тебя лишить баллов и даже полностью убить.

Эля все-таки ужасно боялась.

– Эй, ты, в конце концов, мутангел – высшее существо – или жалкий последний человек? – воскликнул Дима. – Ты что, не игрок? Мы, игроки, должны быть готовы к смерти в любой момент. Меня-то, допустим, никто не спрашивал, но ты ввязалась по собственной воле…

Эля мысленно с ним согласилась.

Дима взял ее руку – рука безвольно висела, Элина по-прежнему не могла пошевелить ни одним мускулом, хотя все отлично чувствовала.

– Так, проверяем баллы. У меня ровно сто. А теперь…

Дима провел ножом по руке Эли, по внешней части, от локтя к кисти. Запястье Элины охватывал черный кожаный браслет с подвесками – знаками уровней, которые небходимо пройти, чтобы стать полноценным мутангелом. Браслет и остановил путь ножа. Если бы не он, возможно, и кисть пострадала бы.

Разрез получился довольно глубокий – в середине «царапины» нож погрузился в мясо почти на сантиметр. Закричать Эля не могла, но из ее глаз потекли слезы. Было очень больно!

– Отлично! – прокомментировал Дима. – У меня плюс пять баллов. А у тебя, соответственно, минус пять. Конечно, это мизер, но, главное, метод работает. Теперь продолжим эксперимент. Я верну тебе способность двигаться, и ты нанесешь себе такую же царапку моим ножом сама. Проверим, перейдут ли мне баллы. Готова?

И Эля немедленно обрела способность двигаться. И немедленно закричала и схватилась за руку. Кровь струйкой текла на пол.

– Ты псих! Ты псих! Урод! Гад! – Эля промокнула кровь рукавом, ее трясло от боли и злости. – Ты можешь меня убить, если считаешь, что это честно или нужно! Да, это игра, я игрок, и хотя я хочу жить и любить Ризи, но я знаю, что… Что…

Она смахнула еще одну порцию крови на пол.

– Но с чего ты взял, что я буду резать себя сама твоим дурацким ножом?!

– С того, что ты мутангел. – Дима был абсолютно серьезен, но при этом улыбался. – Ты должна проверить, сможешь ли ты убить себя, если возникнет необходимость.

– Я не самоубийца! И никогда ею не буду!

Эля с омерзением смотрела то на нож, то на Диму. Они вызывали у нее одинаково гадостные чувства. Она напрочь забыла о том, что все еще остается игроком и ей доступны и обезболивающие, и быстрое восстановление, и многое другое.

– Мусорщики Андрей и Кирилл смогут вернуться на Пи и, насколько я знаю, проложить туда первый постоянный вход – сокращалку, – только вместе с ангелом, с живым ангелом. Только! Только вместе с ангелом. При этом игра должна рано или поздно окончиться. Игра заканчивается лишь тогда, когда остается один игрок – победитель. Нас осталось двое: я и ты. Один должен умереть. Тебе все понятно?

Нет, Эле не все было понятно. Она чувствовала себя самой тупой ученицей в классе, и лишь тот факт, что она в данном случае является единственной ученицей и сравнивать себя не с кем, позволял слегка расслабиться.

– Зачем мне убивать себя?…А-а-а! Поня-а-атно! Ты хочешь внушить мне эту мысль, потому что мечтаешь выиграть, и… Это же так удобно, да? Даже марать руки не надо – опс! – противник самоубился, ты победитель! Живи не хочу!

– Я и не хочу, – ответил Дима. – Я бы предпочел перестать существовать немедленно. Чтобы не помнить о том, что я совершил. Чтобы не думать о Джен, о Лили и Роне, о Земле-11…

– Ну, за Джен можешь не волноваться! – хмуро перебила его Эля. – Ризи нашел способ.

– Ризи не мог найти никакого способа. Дженифер Шортэндлонг больше не существует.

– В вашем трехмерном пространстве – не существует. Но ее частички остались одним целым в других измерениях.

– Джен вошла в Океан. Океан уничтожает.

– Океан не уничтожает. Он перебрасывает.

– Я не понял. Ты можешь подумать об этом подробнее?

Эля попробовала подумать поподробнее. Дима покопался в ее мыслях, но Эля не была сильна в теории, и ему достались только воспоминания о том, как Эля и Ризи плескались в бирюзово-изумрудных волнах, как Ризи выбрал самую узкую сокращалку и всякое такое.

Потом они пошли пить чай и осматривать дом.

– Нам надо на двенадцатую! – попробовала отказаться Эля. – Я обещала Ризу…

Но Дима только неопределенно повел плечами. Эля решила так и быть осмотреть все (когда еще выпадет шанс погостить у настоящего ангела!), а потом… а потом действовать по ситуации.

«Времени у меня полно!» – подумала она.

«Вот и умничка!» – подумал в ее голове Дима.

«Это гадство – читать чужие мысли!» – подумала Эля.

«А я и есть гад, – подумал в ее голове Дима. – Так что пошли сожрем чего-нибудь. Гуся в яблоках будешь?»

Они ходили по дому, а со стороны первого этажа – той его части, где начинался холм и окна врастали в землю, – доносились ароматы печеных яблок, корицы и муската, и жареного мяса, и непонятно чего, но вкусного. И Эля глотала слюнки и восхищалась всем подряд. Она все еще была раздражена, раздосадована, но жизнь на Пи, игра и особенно взаимная любовь научили ее быстро отходить от плохого, верить в лучшее и чувствовать себя в безопасности даже в тех случаях, когда о безопасности и речи нет.

Дом Димы был не шикарен, но хорош. Эля невольно сравнивала его с Онном Вари (бывшим домом Янанны с видами на залив и на горы, на пять времен года одновременно), и с Онном Дюшки (бывшим домом Лещщи Мымбе, огромным особняком с конюшнями, в которых живут инопланетные лошади, и прочими чудесами), и с Онном Маши (старинным каменным домиком-башенкой на окраине Дио-нн-ди-Зинейро), и с Онном Ризи (парусником в стим-панковском стиле), и с другими знакомыми ей домами.

– Спасибо тебе за прекрасную прогулку! – поблагодарил ее Дима, когда они осмотрели значительную часть дома, а аромат гуся заполнил собой все клеточки Элиного существа. – Я под большим впечатлением от Мебиклейна.

– Ты опять читал мои мысли!!!

– К сожалению, я вынужден это делать. Я честно тебя предупредил. Пункт два.

Они пошли есть гуся. За окнами было темно, ночь выдалась звездной, и звезд была целая россыпь. По дороге Эля вдруг вспомнила о своей родине, о Земле-4, со сменой Дня и Ночи. На ее планете небо было совсем иным. Почему она об этом вдруг вспомнила? Она также вспомнила о маме. Почему она так редко о ней вспоминает, как она там живет одна? Вдруг ее забрали Силы Ночи после внезапного исчезновения единственной дочери? Да, «сил ночи» не существует, но ведь есть конкретные люди, которые когда-то забрали ее отца. Папа… Папка… А может, он жив и…

– Твой отец, к сожалению, давно умер, – сказал Дима.

– А мама?

– Сейчас узнаю…

Они продолжали идти на запах гуся в яблоках. Не прошли и трех шагов, Дима сказал:

– Прости, нет. Твоя мама уже не жива. Она легко умерла, во сне.

Они остановились.

«Я… Мне… Она… Если бы Ризи бы… Мамочка!!!» – думала Эля. Стены плыли перед ее глазами, пол качался, а пространство зажало тело в тиски, как бывает при смене Дня и Ночи, только при смене это состояние длится одно короткое мгновение, а сейчас мгновение растянулось на несколько минут.

– Эля, люди… все люди умирают, – тихо сказал Дима. – Умереть во сне это…

– Это дерьмо, – сухо перебила его Эля. – У людей должен быть шанс жить вечно и счастливо. На Пи необходимо проложить постоянный вход. Хотя бы для тех, кто уже стал мутангелом и может пройти! И если Дюшке для этого нужен живой ангел… Ну-ка, давай твой нож. Проверим, что там будет происходить с баллами.

Дима протянул ей нож, похожий на первый, но с рукояткой другого цвета. Эля приняла его и, не раздумывая ни секунды, провела острием по своей руке, от локтя к кисти. Не до кости, как Дима, но глубоко, на полсантиметра в центральной части. Кровь вытирать не стала.

– Так, что там у тебя? Прибавилось? Дима проверил.

– Работает, у меня плюс три балла.

– Ну и отлично. Перенесешь меня на двенадцатую?

– А как же гусь?

– Обойдусь.

– Ну, твой выбор.

Эля не помнила, где именно в доме они оставили капсулу переноса между мирами, и потому не обратила внимания, что они движутся в прямо противоположную сторону.

– Жаль, что ты хочешь отправиться на Землю-12 прямо сейчас, – сказал по дороге Дима. – Было бы правильнее проверить, как будет вести себя твой организм, организм мутангела, при взаимодействии с одной замечательной игрушкой Земли-28. Такую Бьорки Мымбе подарил на семилетие своей сестре Лещще. Потом с ее помощью Ле превращалась в крысу на Земле-75, земле Мамаша и Пипы Мумуш. И Дюшка очень любил в эту штуку играть, когда жил у меня. В кого он только не превращался! Они тебе рассказывали обо всем этом?

Эля, не сбавляя шага, кивнула: «Да, Андрей что-то такое рассказывал. Это примерно как побывать в стеосе».

– А еще было бы неплохо спуститься к установке Альфа, – продолжил Дима. – Дюшка рассказывал тебе о том, как она работает?

Нет, Андрей Клюшкин не рассказывал Эле об этом. Но не мог же он обо всем успеть рассказать!

Дима принялся в общих чертах объяснять, что такое Альфа.

«У меня теперь нет ни мамы, ни папы, – думала Эля, вполуха и даже в четверть уха слушая разглагольствования Димы Чахлыка. – И Ризи у меня нет. Но пусть ему и всем остальным удастся спасти Дженифер. И пусть он не сильно переживает, когда я умру. Если умру… Может, есть другой способ сделать вход на Пи?»

Они все-таки спустились в подвал посмотреть на Альфу – Дима упросил Элину «на минуточку», и она, погруженная в невеселые раздумья, рассеянно согласилась.

«Или вообще не нужен никакой постоянный вход на Пи, никакая сокращалка? – продолжала размышлять Эля, приближаясь к установке Альфа. – Что сможет изменить одна-единственная сокращалка?»

Диди. Еще раз. Подытожим информацию.

Уровень Пи, или брана, – это миры мутангелов. В Пи входит очень, очень много планет, которые находятся друг от друга на значительном расстоянии, но расстояния не имеют значения, поскольку Пи имеет размерность пи (числа пи). Уровень Пи не трехмерен! И это очень важно! Это ключевой момент. Наш мир (планета Земля-12, все, что нас окружает) трехмерен, и только наши физики-теоретики говорят о существовании в нем свернутых измерений. Они как бы есть, но что в них толку, если они не видны даже в самый сильный микроскоп?!

На всем Уровне Пи, на всей бране, миры связаны друг с другом огромным количеством удобных переходов – сокращалок. Но с Пи нет выходов ни на нашу Землю-12, ни в один мир, который не входит в брану. Мы не можем попасть на Пи, а с Пи невозможно попасть к нам.

Игра «Маленькие каникулы» в момент старта может выбросить с Пи игроков, и также она может выбросить и мутангелов (для этого им необходимо приложить определенные усилия и выполнить определенные условия). Это что касается выходов.

Теперь о входах. Мутангелы, вышедшие с Пи, попадают в условия, близкие к условиям «недостроенной сокращалки». Это области, в которых искусственным образом раскрыты свернутые дополнительные измерения. Связи с Уровнем Пи при этом потеряны. «Мусорщики», наоборот, связаны с Пи, и связаны жестко. И если работают на планете типа Ржавой, которая находится почтипочти на Пи, они могут «вынырнуть» обратно. Однако для возвращения из более «глубоких мест» требуется ангел или существо, обладающее способностями переходить в «четвертое состояние ангела». При этом вновь построенная сокращалка может сохраниться или хотя бы оставить след. Во всех остальных случаях входы на Пи бывают редкими, спонтанными и кратковременными. То есть?

То есть даже если вы стали мутангелом, даже если вы инфилопер, даже если вы Мебби Клейн, это не означает, что вы попадете на Пи.

Вот такие дела.

«Что сможет изменить одна-единственная сокращалка с Земли-12 на Пи? Ничего!» – Эля думала об этом все время, пока Дима демонстрировал ей возможности установки Альфа. Она не замечала, что в подвальном помещении – невидимый – находится еще один ангел.

Лан не любил ни плотное, ни тонкое состояние. Сверхтонкое – другое дело. В нем он чувствовал себя комфортно. Однако сейчас он пребывал в тонком теле.

– Не мучай девочку! – сказал Лан. – Усыпи. Скопируем ее память, пока она будет спать. А что касается устройства стеосов – вот, держи шарик с инфой. Ризенгри нам рассказал. Нам – это мне, Спину и Диане. А я еще и карту вытянул. Короче, вот смотри, что за разговор у нас произошел перед Океаном. Я уже размножил эту инфу и передал всем ангелам. Всем, кроме тебя. Ты не отозвался. По правде сказать, я даже не знал толком, где ты, что ты. Видел тебя на Хрустальной в замороженном виде, думал, что Ризи тебя так и отправит на Землю-12. Думал, тебя все-таки придется спасать. А ты молодец, вырвался…Я рад, что тебе удалось добраться до дому да еще и девочку забрать. Молодец.

– Я не молодец.

– Ты молодец. И выкинь из головы все глупости относительно того, что ты больше не ангел.

– Я больше не ангел.

– Ой, все!

Лан перешел в плотное состояние. Это произошло внезапно и буквально в метре от Эли. Она вскрикнула. Лан взглянул ей в глаза и, не обращая внимания на восклицание Димы «Не усыпляй!», немедленно усыпил, погрузив в глубокий нездоровый сон.

Затем Лан скопировал память Эли (это и есть Д.У. – дубликат уникальности). Затем имел долгий разговор с Димой. Затем попробовал гуся в яблоках – не пропадать же добру.

Эля открыла глаза и сразу нахмурилась: она опять лежала в синей капсуле переноса между мирами! На этот раз посторонней помощи не понадобилось – злая, как черт-мутант из детской сказки, она выскочила из дурацкой ангельской люльки и огляделась.

Диди. Черти-мутанты встречаются в сказках разных народов, однако в данном случае имеются в виду сказки Земли-11. Несколько сказок Ниоко рассказала своим друзьям, когда они жили на Пи.

Капсула стояла посреди довольно большой и светлой комнаты. Что-то вроде гостиничного номера. В номере никого не было. Элина посмотрела по-мутангельски: никаких дополнительных измерений. Или вообще нет, или все до единого свернуты.

Эля подошла к окну. Вид не огорчал и не радовал: день был тускл и сер, люди по улице ходили тусклые и серые. Однако они ходили, а не стреляли друг в друга – это был плюс.

«Может быть, Дима перенес меня на двенадцатую?» – подумала Эля.

Но браслет-компьютер игрока на руке показывал: нет, это совсем не Земля-12, это планета с какими-то совсем незнакомыми Эле координатами.

На Эле было два браслета. Один – мутангельский, три оборота черной кожи, знак муто и подвески с буквами альфа, дельта, пи и так далее. Это просто украшение. Обычно Эля его не носила, но Ризи попросил надеть и не снимать. Второй браслет был широкий и являлся, по сути, игровым компом. С его помощью можно было покупать оружие в игре, проверять баллы и делать многое другое. Комп показывал: в игре остались два игрока, она и Дима. Опция точного местонахождения противников (Эля давно купила в игре все-все-все, что только было возможно) показывала: игрок Дима Чахлык, ангел, обладает двумя сотнями баллов и находится совсем рядом, в пяти метрах.

– Эй, выходи! – крикнула Эля стенам и потолку. – Я же вижу, что ты где-то тут!

Дима проявился, нарисовался у дверей.

– Я был в тонком состоянии, – объяснил он. – Твой рюкзачок сюда доставил.

Эля выхватила рюкзачок, он показался ей тяжелым – у нее было меньше вещей.

– Что ты сюда положил? Зачем вообще копаться в чужих вещах? Это вообще как?

– Мы же враги, – пожал плечами Дима. – Так что тут все методы хороши! Эля поджала губы и принялась вываливать вещи из рюкзака на софу, стоящую посередине комнаты. – Да все на месте, не волнуйся! – сказал Дима. – Я только пару ножей туда положил.

Эля, действительно, обнаружила два ножа – один из них был тот, которым Дима резал ей руку, а потом она сама резала.

– На самом деле я резал вот этим, а ты – вон тем, – сказал Дима. – Видишь, кожаная обмотка на рукоятках разная.

– Ты опять читаешь мои мысли!!! – возмутилась Эля.

Дима картинно развел руками. Было ясно, что он не собирается что-либо менять в своем поведении.

– Так, а это что такое? Карты? Колода «Мебиклейн»? Почему ты мне ее подбросил? – Эля извлекла из рюкзачка колоду из тридцати шести квадратных карт.

– Из тридцати четырех, – поправил ее Дима. – Одну карту взял Лан, еще там, перед океаном. Потом Ризенгри положил тебе оставшиеся в рюкзачок. Ты просто не заметила… А еще одну карту взял я. Так что осталось тридцать четыре.

Эля ничего не ответила.

– Видишь ли, я хочу попробовать сыграть в «Мебиклейн», пройти все семь уровней и стать мутангелом. Имею право?

Эля опять ничего не ответила. Но подумала о том, что их ведь осталось двое и один должен убить другого. И игра в «Мебиклейн» не начнется раньше, чем окончится игра «Маленькие каникулы». Значит, Дима собирается убить ее, чтобы остаться живым сам.

– Эй! – сказал Дима. – Прекрати так думать. Я тебя никогда не убью. Слышишь? Даю слово ангела. Я тебя никогда не убью. Что бы ни произошло.

Эля от Ризи и Дюшки слышала о том, что ангелы никогда не врут. Они никогда не врут, но никогда не говорят всей правды. «Меня может убить любой другой ангел, любой Димин друг…» – подумала Элина.

– Нет, – твердо сказал Дима. – Тебя никто не будет убивать. Более того, я лично буду защищать тебя от всяких случайностей, и ты не пострадаешь в автокатастрофе, тебя не смоет цунами, не охватит огонь при пожаре и так далее. Огласить весь список? Я. Никогда. Тебя. Не убью. Понятно?

Эле было понятно. Но не совсем. И потом… А как же тогда Дюшка вернется на Пи? Ведь если она останется жива, то умереть должен Дима. А без живого ангела Дюшке не вернуться… И дело даже не в том, что ему не вернуться. Дюшка остается мутангелом и, в принципе, может или сам развернуть пространство, или дождаться спонтанного перехода, одноразовой сокращалки – так попадают на Пи мутангелы всех миров во все времена.

Но тогда значит, опять на Пи не будет постоянного входа. И все, кто мог бы туда попасть… Дима ничего не ответил, хотя точно прочел все ее мысли.

– Ладно, а где мы? – поинтересовалась Эля. – А то эти координаты мне ни о чем не говорят.

– Эту планету называют Свобода, – охотно ответил Дима. – Сюда попадают освобожденные фтопленники. Мы находимся в городе Йопш-а-Зала, в отеле «Хилый Тони», в одном из лучших номеров.

– Хм… И для чего мы тут?

– Видишь ли, сюда, если я правильно все рассчитал, скоро вселится одна юная леди, Пипа Мумуш. Подруга детства Лещщи Мымбе, которая подарила свой дом Дюшке, как у вас там этот процесс называется, – Онн, да?

Эля кивнула. Это не «процесс», но вдаваться в подробности было неохота.

– Кроме того, много раз прадед хозяина этого отеля, Оенакоши Ташини – мусорщик. Понимаешь, к чему я? Эля не понимала.

– Было бы неплохо, если бы ты оставила колоду карт «Мебиклейн» в этом номере, – прямым текстом сказал Дима. – Вряд ли Пипа Мумуш и Ойётамори Си Тисси Байко сообразят, что с ними делать. И еще меньше вероятность того, что они смогут стать мутангелами. И совсем уж ничтожны их шансы когда-нибудь попасть на ваш Уровень Пи. Но…

– Но им надо дать шанс, – закончила фразу Эля. – Я поняла. Так оставил бы им по карте!

– Я не мог. Это не мои карты, это твои. Ризи отдал их тебе. Твоя воля, что с ними делать. Только решай быстрее, нам пора. В номер могут скоро войти.

Эля кивнула. Собрала карты стопкой. Огляделась по сторонам. И сунула колоду в ящик какого-то столика. Затем на мгновение задумалась, сняла с руки мутобраслет, сунула в тот же ящик и закрыла его.

– Так, я гото…

Договорить она не успела – оказалась в синей капсуле переноса.

Глава 15 Что-то пошло не так

Белый принц Кирр Элл сидел не шевелясь на белом-белом холме – ночью шел снег. Рядом мирно пасся белый-белый дракон, его подогнал конюх. Конюх был также слегка бел (поскольку стар, седина давно обосновалась на его голове) и мудр. Пожалуй, он один из всех присутствующих понимал, что чудо такого масштаба, как падение с небес двух мертвых тел с последующим их оживлением, может и не произойти. И, скорее всего, не произойдет. А потому три варианта:

– либо его любимого принца ждет медленная естественная смерть от неподвижного сидения – если он не отступит;

– либо он сдается, и его ждет Черная Башня и еще более медленная и еще более мучительная и позорная смерть от… (тут возможны разные сценарии в зависимости от пыток);

– либо – бежать.

В этом последнем случае и понадобится дракон, ибо другого пути нет: холм с только что построенными и сданными в эксплуатацию тремя куполами был по-прежнему окружен толпой верноподданных. И хотя ряды зевак значительно поредели, седовласый и седобородый конюх Шамм Милль ни на секунду не сомневался в том, что люди не отступят. Одни будут сменять других, по очереди уходить греться, спать и одеваться потеплее, менять зарядки в камерах, снимать происходящее и выкладывать для всеобщего обозрения, обсуждать и ждать. Сейчас почти все ждали обещанного чуда, сомневающихся пока не было. Были обожающие своего принца и праздно любопытствующие. Но Шамм Милль понимал, что измнение их настроя – только вопрос времени.

Кирр Элл тоже понимал, что его смерть от сидения – вопрос времени, причем, учитывая неплохую физическую подготовку и отличное здоровье, – вопрос довольно значительного времени. Быстрой смертью не отделаешься. Увидев дракона в рассветном небе, Кир сразу понял, какие планы у Шамм Милля, и мгновения два-три даже раздумывал, а не сбежать ли в самом деле? На четвертое мгновение решение было принято: не сбежать. Потому что Дюшка может вернуться.

«Хоть бы он не вернулся! Пусть он не вернется! – мысленно просил мироздание Кир. – Пусть ему хватит ума и сообразительности не тратить драгоценное время на трупы, а искать и спасать Нию. Пусть сокращалка на мою планету закроется, пусть он не сможет сюда вернуться, даже если захочет. Это будет справедливо. Зачем ему сюда? Нечего ему тут делать. Пусть он не возвращается, пусть у него все получится».

Кирр Элл тщетно взывал к небу, его никто не слышал: в небе над ним не было ангелов, был только описывающий широкие круги над холмом белый красавец дракон, ведомый опытным наездником.

Диди. Цивилизация ангелов после эпидемии окончательно перестала контролировать Землю-13 и только инспектировала планету. Вероятно, такое изменение произошло по договоренности с мутангелами – к сожалению, точной информции об этом у меня на данный момент нет.

Процесс инспектирования заключается в наблюдении за особо опасными в техногенном отношении объектами, предотвращении падения метеоритов, сдвигов земной коры и т. д.

Дракон сел тяжеловато, однако очень грациозно повел головой и фыркнул огнем, вызвав одобрительные аплодисменты наблюдателей. Кирр Элл еле заметным кивком приветствовал приземлившегося Шамм Милля, затем протянул руку и приложил ладонь к левой ноздре дракона (ритуал знакомства-и-покорения и одновременно элемент дрессировки, – а приближение морды на близкое расстояние обеспечивал конюх). После этой обязательной программы принц вернул руку в прежнее положение, придал лицу прежнее многозначительно-безмятежное выражение и замер. Многие люди, оживившиеся при появлении дракона, выключили свои камеры и бросились выкладывать инфу в новости.

«Магическое сидение великого принца продолжается!» – писали в новостях. А еще писали: «Чудо произойдет совсем скоро: уже прибыл дракон!»

Почти все одобрили эту новость, и только один робкий голос возразил:

«А вам известно, что история знает два случая, когда таким образом маги сбежали? Один король и один маг!»

Однако поддержки этот робкий голос не нашел, ответы под ним были такие:

«Наш принц не такой!», «Не два случая, а один, это достоверно!» и: «Что за стиль, что за слог?» «История знает – так не говорят!»

А потом невеста, говорящая стихами, выдала оду-шедевр, начинающуюся словами:

Испокон веков, испокон Жил дракон один, жил дракон. Он не знал, совсем не знал он, Что закон есть, драконий закон…

И все временно переключились на обсуждение сюжета.

Кстати, все три невесты вместе со своими группами поддержки находились в непосредственной близости от лекарни, причем их постарались разместить с максимальным комфортом, в отапливаемых палатках с навесами, лежанками для отдыха и так далее. Между палатками двух первых невест кто-то находчивый и предприимчивый уже бодро торговал горячими лепешками, которые тут же, на соседнем холме, пекла в портативном тандыре его жена. А недалеко от палатки третьей невесты развернулась торговля сувенирами – купившему два сувенира наливали бесплатный горячий чай.

Время близилось к первому обеду. Утром, после снегопада, небо немного очистилось, но сейчас опять все заволокло грязно-серой ватой, опять что-то посыпалось на землю – снег не снег, а так, чуть-чуть. Точек продажи горячих напитков стало уже три. Цены в третьей оказались значительно ниже, к ней выстроилась очередь (очереди на Земле-13 – это отдельная песня!); разборки между торговцами обещали перерасти в потасовку.

Жители, проживающие в близлежащих домах, принесли дракону поесть, а конюха пригласили погреться и перекусить под крышу. Тот отказался. Тогда принесли и ему. Шамм Милль быстро проглотил принесенное и поспешил прикрыть котелок, распространяющий особенно аппетитный аромат, дабы не искушать принца, и стал жевать хлеб, отойдя в сторонку. Дракон проворно справился с тушкой молочного барашка, умял десяточек кур на десерт, сыто отрыгнул огнем и прилег отдохнуть на снег, положив голову на лапы и постукивая хвостом в полуметре от неподвижного белого принца. Кстати сказать, дракон был юн и очень породист, а звали его Зоа, с ударением на «о».

«Возможно, чуда сегодня не будет», – написал кто-то в новостях, кто-то не из своих, из соседнего королевства.

«Почему это не будет?!» – немедленно возмутились свои.

«Так если маг облака даже розогнать не может, разве это маг!» – ответили чужие.

«Что вы вообще понимаете в магии! – парировали свои. – Да вы даже пишете с ошибками! Розогнать! Хахаха! Это пишется через „а“, рАзогнать! Неучи!»

Чужие не сдавались:

«Ха-ха-ха пишется через дефис! А в магии мы похлеще вас разбираемся!»

Ну и пошло-поехало! Впрочем, в первой дискуссии великого белого мага и принца удалось отстоять: извините, но он спустя полвека вернулся молодым и красивым, победив время, – это ли не доказательство? А его летающий друг, синий принц и величайший маг из другого мира? А…

Невеста-рифмоплет трудилась над новой одой. Группа друзей танцующей невесты устроила показательную тренировку на крытом ярусе дороги, вызвав недовольство тех, кто там прятался от снега, хотя они понимали, что сами являются нарушителями (по негласным правилам, на крытой части дороги нельзя останавливаться без крайней необходимости). День медленно катился к середине.

Диди. Сутки на Земле-13 длятся примерно шестьдесят часов, если переводить на привычное нам время Земли-12.

Кир не чувствовал ни голода, ни холода. То есть чувствовал, конечно. Но ему было все равно. Ему было спокойно и хорошо: он понял, что Дюшка – молодец, или мироздание – молодец, или оба – молодцы; что сокращалка над головой, наверное, закрылась, а значит, Клюшкин не сможет вернуться, а значит, отправится спасать Нию, а значит, спасет ее. Пусть спасет! Великий маг Кирр Элл взывал к небесам с просьбами о спасении Нии. Он понимал, что его вряд ли кто слышит, но все равно больше ему ничего не оставалось.

Ко второму обеду (за долгий день на Земле-11 бывает 4 или 5 обедов – в зависимости от традиций каждого конкретного королевства) к холму с тремя куполами стали съезжаться зеваки из соседнего королевства. Они не были такими добряками, как подданные принца Кирра, и Шамм Милль, глядя на их объемные сумки-торбы, подозревал наличие в них подгнивших овощей, а может, и камней.

Погода совсем испортилась, снег валил хлопьями, к тому же начался ветер. Это была еще не метель, но все шло к ней. Чужие зеваки мерзли и злорадствовали, свои мерзли и нервничали. Дракона накрыли попоной (Шамм Миллю потребовалась помощь четырех добровольцев). Кирр Элл сидел неподвижно, ноги его давно затекли, и он перестал их чувствовать.

Никто не заметил момента, когда тучи над куполами лекарни завихрились и разверзлись.

– Эй! – крикнул кто-то с высоты десяти – пятнадцати метров. – Эхей!

– Маг! – прошептал кто-то среди толпы, указывая двумя пальцами в небо (на Земле-11 было принято указывать не одним, а двумя пальцами). – Там!

Вскоре уже вся толпа, и свои, и чужие, защелкала камерами и зашепталась. Даже Шамм Милль смотрел в небо. Даже дракон с любопытством задрал голову. Только Кир как сидел, так и сидел.

– Эй, алё! – Синий принц и величайший маг Анн Дрей высунулся из сокращалки аж по пояс, рискуя вывалиться наружу. – Кирилл! Суслик тебя дери, эй!

Толпа, окружившая холм, при виде половины мага, торчащего наполовину из ниоткуда над их головами, дружно ахнула. А некоторые, забыв о приличиях, закричали. Благодаря крикам принц Кирр Элл вышел из оцепенения, обозрел верноподданных и наконец сообразил посмотреть туда, куда смотрели все.

– Дюшка! – Кирилл вскочил, чуть не рухнул как подкошенный (что не удивительно после многочасового сидения на земле), но на такие детали никто не обратил внимания.

– Слушай, Кир, я идиот! – закричал Дюшка, увидев, что бывший напарник его наконец заметил. – У меня тут два тяжеленных принтера, еще кое-какое оборудование, плюс я сам… И на все про все только один ранец. Поможешь спустить все это добро? А то я сгоняю за ранцем помощнее или хоть за парашютами, что ли…

Кир даже отвечать не стал, рванул к дракону (ноги слушались плохо, но удалось не упасть). Шамм Милль понял, помог сдернуть попону.

Вскоре коробка с первым 3d-принтером благополучно стояла на снегу перед первым куполом, а дракон, управляемый принцем, взмыл в небеса за новым грузом.

Наблюдатели разделились на две партии: первая продолжала снимать происходящее, вторая каталась по земле от восторга.

– А трупов-то нету! А трупов нету! – воодушевленно вещала на камеру представительница соседнего королевства.

Но трупы вскоре появились. В прозрачных упаковках, похожие на леденцы.

Диди. Леденцы на Земле-13 всегда в таких упаковках.

Первый труп в прозрачном яйцеподобном коконе появился из ниоткуда, как ранее появились принтеры и коробки с дополнительным оборудованием, и повис в воздухе на нитях.

– Кир, помогай!

Кир кружил рядом на драконе, и Зоа с большим подозрением посматривал на нечто непонятное.

– Как я тебе помогу, у меня же нет мутонитей!

– Да это обычные тросы!

– Все равно вес большой, мне одному не ухватить… Да и конь у меня новый, молодой, вдруг шарахнется в сторону в неподходящий момент…

– Какой еще конь?!

– Ну дракон!

Кир сделал еще круг, размышляя о том, как бы ухватить кокон с остатками Сэмма.

– Эй, господа принцы! Помощь не нужна? – Изящная фигурка на желто-бурой драконихе приблизилась к сокращалке, прилетев непонятно с какой стороны.

Кирр Элл нахмурился было (негоже принцу пропускать врага в воздухе!), но узнал в фигурке одну из своих невест – ту, которая отлично танцевала на ходулях, – и кивнул:

– Не помешает помощь! Подлетай с той стороны. А удержишь?

– До тонны – удержу! – уверенно крикнула невеста, наплевав на то, что кричать – верх неприличия. – Взяли?

Труп Сэмма был весьма аккуратно доставлен на землю. Девяносто процентов зевак катались от восторга.

А драконы и их наездники вновь взмыли в воздух.

Дюшка высунулся из сокращалки, внимательно посмотрел на уверенно сидящую в седле невесту и осторожно предупредил:

– Друзья, я извиняюсь, но второе тело… в очень плохом состоянии. Кир, может, лучше взять в помощники опытного воина или…

– Я – опытная! – вспыхнула невеста. – Меня ко всему готовили! Я должна быть верной опорой своему мужу!

– Ну допустим… – пробормотал Дюшка и вывалил из сокращалки останки Мадлены.

Если кокон Сэмма был похож на аккуратное яйцо, в котором просматривалось аккуратное мертвое тело, то кокон Мади больше напоминал виноградную гроздь, каждая ягодка которой содержала отдельные фрагменты внутренностей и «внешностей»: кишки, обломки костей, полпальца… Зрелище было не для слабонервных. К такому невесту точно не готовили. Перед глазами у нее потемнело, она вцепилась в поводья, а потом…

– Рухнула без сознания головой на шею дракона! – прокомментировал Кир.

– Да уж… – почесал лоб Дюшка. – Как бы теперь с шеи на землю не рухнула…

Но невеста довольно быстро очухалась и заявила, что готова помогать.

– Ты молодец. Как тебя зовут? – спросил Кирр Элл.

– Марр Тта.

– Как одну из моих сестер… – пробормотал Дюшка.

Марр Тта с некоторой растерянностью посмотрела ему в глаза. Дюшка не понял, что не так, что удивило девушку. Почему его сестру не могут звать Мартой?

– Ну что, взяли? – спросил Кирилл.

– Взяли! – отозвалась Марр Тта.

Гигантская виноградная гроздь спустя пару минут мягко приземлилась возле гигантского яйца. К этому времени многие рассмотрели, что это за груз, и многим стало плохо. Молодые люди и опытные мужчины храбрились, продолжая кататься и воздавать почести принцам, но некоторых в сторонке выворачивало наизнанку. Среди девушек тоже нашлись смелые-бедовые, однако четверть красавиц валялись без чувств, а с третью случились истерики (восьмидесятый уровень неприличия из восьмидесяти возможных).

Кир вновь взмыл в воздух, подлетел к сокращалке.

– Кир, слушай, я извиняюсь, но… но это еще не все, – сообщил ему Дюшка. – Понимаешь… Даже не знаю, как тебе сказать, но… Словом, у меня тут еще два трупа и…

– Ния??? – Кир чуть не потерял сознание, как недавно его невеста. – Ния и Тафик? Ты нашел их?! Да!!!

– Нет, – покачал головой Дюшка (редкие камеры внизу засняли качающуюся в небе голову мага Анн Дрея, голову без тела, – камер было мало, поскольку большинству зевак к этому времени было уже совсем плохо). – Нет, Нию я пока не нашел, но знаю, где она, – приблизительно. А у меня тут Призрак и Черный Монах. Оба в отвратительном состоя…

– Кто-о-о?! Зачем???

– Кир, так получилось. Я тебе потом объясню. Их надо спустить, но… – Дюшка покосился на подлетавшую к ним невесту-наездницу. – Но зрителей лучше убрать. Детей и женщин – уж точно.

– Хорошо, я отдам распоряжение, – согласился Кир и тоже посмотрел на свою невесту.

Марр Тту нисколько не смутили пристальные взгляды сразу двух прославленных магов, она дернула плечами и заявила:

– Я не улечу. Я буду помогать. И точка.

Хлестнула дракониху и пошла описывать круг над холмом.

– Ладно, муточерт с ней, пусть. Нам все равно будет нужна помощь, – махнул рукой Дюшка. Кир полетел убирать подальше остальных. Несмотря на приказ принца, в шаговой близости от лекарни в итоге осталось довольно много народу. Детей среди присутствующих не было, женщин – мало, но мужчины и не подумали расходиться, разве что самые слабаки отправились восвояси. Двух невест увезли буквально насильно. Свои пытались оттеснить чужаков. Чужаки не отступали. Кататься по земле больше никому не приходило в голову, а вот камеры на изготовку были теперь у всех до единого, даже у тех немногих, кто презирал «все эти фоточки».

Шамм Миллю привели еще одного дракона – старого, но все еще сильного. И теперь в воздухе над куполами кружили уже три прекрасных звероида: ослепительнобелый, желто-бурый и темно-зеленый.

Останки Черного Монаха удалось спустить вниз без приключений. Он был разрезан на длинные полосы, которые окровавленными змеями вились на ветру во время спуска. Голова же, прикрытая капюшоном, находилась в отдельном шаре. И все бы ничего, но голова эта разбухла до такой степени, что размером была с небольшой дом, и жутких размеров лицо под капюшоном светилось фосфоресцирующим светом – отекшее, искаженное гримасой. Толпа при появлении головы заметно поредела.

Однако все это были цветочки по сравнению с тем, что случилось при попытке спустить вниз Призрака.

Диди. Сложность упаковки Призрака состояла в том, что Ризенгри Шортэндлонг не разделался с ним одним махом, а убивал долго. И часть Призрака успела воспользоваться опцией перехода в газообразное состояние. И супермутанту-игроку Ризи пришлось добивать газ. А супермутанту-мусорщику Индису пришлось собирать газ и придумывать, как можно его упаковать, – стандартных способов сделать это не было. В итоге твердые и жидкие остатки Призрака (сгустка кровавого месива) были помещены в обычные прозрачные капсулы, а газообразная часть трупа собрана в такого же типа капсулы, но с твердой оболочкой, выдерживающей значительное давление. Оболочку Индис сотворил из подручных титаново-гелиевых материалов, и сотворил на совесть, с учетом возможных перемещений в многомерных пространствах. Но вот затычки… Эх, тут было слабое звено. Затычки получились трехмерные.

– Взяли!

Три всадника на трех драконах приняли тросы из рук величайшего мага Анн Дрея и приготовились к плавному спуску по кругу, по спирали, по часовой стрелке (всех драконов обучали примерно одинаково, поэтому не составляло слишком большого труда действовать синхронно).

Первые минуты полторы ситуация была штатной. Правда, откуда-то слышалось еле различимое шипение. Однако Дюшка решил, что это шипит зеленый дракон Шамм Милля; Кир подумал, что коконы таким образом регулируют разницу в давлении; а остальные не обратили на звук никакого внимания, пытаясь не смотреть на страшный груз, дабы сохранить психическое здоровье.

Спустя полторы минуты звук усилился… Андрей, все это время смотрящий вниз обычным образом, посмотрел на коконы по-мутангельски, вглубь, однако ничего подозрительного не заметил.

Диди. Смотреть, разумеется, следовало не вглубь, не в другое измерение, а просто внимательнее: звук исходил из развинчивающихся затычек.

Кир собирался было крикнуть Дюшке, что это за шипе… но тут произошло оглушающее:

Вьи-Иии-БУ-Ууу!!!

И тут же еще:

Бу-у-у!

И:

Бу-У-у!

Затычки вылетели с такой скоростью, словно это были снаряды, а за ними из отверстий капсул повалил черный едкий дым. Дым не дым, газ не газ, пар не пар – нечто черное и совершенно кошмарное. Драконы ополоумели и рванули в разные стороны. Тросы рывок такой силы готовы были выдержать, однако Кир оказался единственным, кому удалось не выпустить из рук свой трос.

Теперь весь груз был на нем и на его драконе. Тяжесть была невероятная, причем обрушилась она рывком; левый плечевой сустав Кира выбило, а клубы черного трупного дыма окутывали и его, и Зоа, дышать было невозможно, разглядеть хоть что-то на расстоянии полуметра – тоже.

Кир, до рывка держащий трос одной левой, а одной правой – поводья, после того как сустав выбило, вынужден был немедленно перехватить трос правой рукой. Дракон, почувствовав, что его бросили, ничего не видя и еле дыша, взвыл от ужаса, рванул вбок и полыхнул огнем (инстинкты взяли верх). И вот если бы не этот огонь… Если бы не огонь, возможно, они смогли бы приземлиться – до поверхности холма оставалось всего ничего. Но пламя, вырвавшееся из пасти дракона, сработало, как катализатор, запустив химическую реакцию: черный дым вспыхнул и стал заворачиваться клубами, насыщая воздух статическим электричеством и порождая молнии. Тут уже все бросились врассыпную. Только две или три камеры случайно зафиксировали момент удара белого дракона об землю. Впрочем, в этот момент он был уже не белым, а темно-серым.

Глава 16 Исчезновение

Был поздний вечер, почти полночь. Всего ничего оставалось от сорокового дня пребывания Пипы Мумуш на свободе. Городок Йопш-а-Зала погружался в сон. Пипа тщательно осмотрела весь свой номер (один из лучших номеров «Хилого Тони»), приняла ванну – ах, как приятно было после тридцати девяти дней мытья под холодной водой в общественном туалете-«санстанции» нырнуть в изумрудную горячую воду! (Вода была прозрачная, но ванна – перламутровая, зеленовато-голубых оттенков.) И пусть у Пипы не было ни пенки, ни шампуня, ни даже мыла, все равно было прекрасно.

Полотенца тоже не было. Две ванны и ни одной тряпочки, чтобы утереться.

– Ничего, завтра схожу за полотенцем, заодно узнаю, почему Ау не пришел! – сообщила раскрасневшаяся после ванны Пипа огромному зеркалу и добавила: – Может, Ау с работой не успел справиться. Он же новичок… Первое задание…

Она еще раз внимательно посмотрела в зеркало на свое отражение и сказала:

– Я не буду брать задания. Не буду искать работу. Не буду, как все. Отражение не отреагировало. И даже голос в голове молчал.

Пипа набросила огромный махровый халат (единственная одежда, которая нашлась в шкафу, если не считать дурацких тряпочных тапочек), вышла из ванной и вдруг, как наяву, увидела много разных зеркал и примерно одинаковую себя в них. И откуда-то нахлынули обрывки воспоминаний о Желтом Доме, и о множестве других Домов, и о…

– Сколько лет я была в Фтопке? – бледнея, прошептала Пипа.

«Шестьдесят семь», – немедленно ответил тот, кто сидел в ее голове.

– Сколько на самом деле! – закричала Пипа. – На самом! Деле!!!

Сидящий в голове промолчал, но он был ею, и она не услышала, а каким-то образом узнала ответ – словно всегда его знала. Полторы тысячи лет.

– А-а-а-а-а!!! Полторы!!! Тысячи-и-и!!!

…Дядя Алид в это время прогуливался за дверью, подслушивал и периодически подсматривал в замочную скважину. Он все-таки сомневался в том, что девчонка – ангел.

– Не-е-е-ет!!! – орала Пипа.

В замочную скважину было видно плохо, но все-таки Алид разглядел, что девочка спорит с кем-то, висящим под потолком; что смотрит вверх и, хотя крайне возбуждена, не выглядит ненормальной. Алид много лет специализировался на нервных болезнях и всяких психов-шизиков мог вычислить за километр.

– Похоже, она и впрямь была ангелом и сейчас говорит с кем-то из своих… – пробормотал он и проворно отскочил от дверей, заслышав шаги.

Спустя секунду из-за поворота показался Цинци Мо – официант. Он с некоторой тревогой посмотрел на Алида. Они поздоровались. Ситуация требовала объяснений: ни одному, ни второму нечего было делать в столь поздний час в этом месте. Кроме Пипы на этом этаже в данный момент никто не жил.

Цинци Мо собирался познакомиться с Пипой по указке жены (той самой приемщицы Илонны) и предложить более выгодный для себя вариант взаимных подарков. Но говорить о таком в присутствии третьих лиц было никак нельзя. К счастью, Алид первым нарушил молчание. Он сказал:

– О, вы еще на работе! Как видите, я тоже… Наша новая клиентка так… Такая… Так любопытно разговаривала с Ойётамори-сан… – и с некоторой гордостью добавил: – Я присутствовал! К сожалению, не могу разглашать подробностей…

– О, да? Да-а… – протянул Цинци, лихорадочно соображая, что ответить. – Да, я тоже не могу разглашать подробности, но она заказывает еду в номер такую, что…

Ни один из двух не решался постучать. Обмен пустыми сплетнями продолжался. И тут в коридоре нарисовался новый персонаж. Это был очень молодой парень, мускулистый, крепкий, не красавец, но из тех брутальных типчиков, которые нравятся большинству молодых женщин. Грязнющий – и как такого только пустили в отель?! В руке он сжимал какую-то бумажку. И озирался по сторонам, словно не знал, куда ему надо.

Приблизившись к Алиду и Цинци, парень смерил обоих презрительным взглядом и сфокусировался на двери в номер Пипы – очевидно, он нашел, что искал.

– Вы к кому, молодой человек? – сухо поинтересовался Алид.

«Молодой человек» еще раз смерил его взглядом, фыркнул:

– К ангелу! И решительно постучался. Алид и Цинци переглянулись и дружно отступили.

Но не ушли.

Лампы в позолоченных плафонах горели в коридоре через одну, а некоторые мерцали, в наступившей тишине их свет казался зловещим. Где-то в глубине здания раздался бой часов – они опаздывали, полночь уже минула.

Пипа открыла не сразу. Она была босиком, с мокрыми еще волосами, в махровом халате – явно мужском.

– Ау? Приве-е-ет!!! – Пипа была рада увидеть друга, однако ее радость не была взаимной.

Аууарен хмуро оглянулся – мужчины, стоящие в коридоре, аж шеи вытянули в сторону Пипетки – и разозлился:

– Войти можно?

– Конечно!

Ау вошел и демонстративно захлопнул дверь прямо перед любопытными носами.

– Отлично! – язвительно заявил он, пройдя вглубь номера. – Значит, официант и врач, если судить по униформам…

Пипа не успела ответить, тон Аууарена ей совсем не понравился, и она не совсем понимала, что Ау имеет в виду.

– Ну что ж, ты устроилась – супер! Небось и ванная есть?

– Ага, ага! – обрадованно закивала Пипа. – Вон там! Хочешь помыться?

Ау скривился, и Пипе опять ужасно не понравился его настрой.

– А не откажусь! – Ау решительно встал. – Где, говоришь?

– Там… Ау прошел в указанном направлении. «Он с каждым днем меняется в худшую сторону! – расстроилась Пипа. – Ну почему он так?…Может, он просто устал сегодня, сейчас отдохнет в ванне, отогреется, расслабится и…»

Аууарен Рен отдыхал и отогревался примерно полчаса, может, чуть больше – не слишком долго, но Пипа не знала, чем себя занять все это время. В ее номере не было ничего, чем можно было себя развлечь. На одном из столиков лежала шахматная доска, а в ней – фигурки. Но не играть же самой с собой в шахматы в середине ночи!

Диди. Развитие цивилизации на планете, населенной бывшими фтопленниками (местные называли ее Свобода, ангелы – Земля-75-доп) примерно соответствовало состоянию дел на нашей Земле-12 в конце девятнадцатого века. Плюс-минус. Например, электричество уже существовало, но у нас им еще не освещали дома и улицы, а на Свободе – освещали. Но! У нас прогресс как попер в двадцатом веке, так сразу с каждым годом становилось (и становится) жить все комфортнее, каких-то сто лет – и вот тебе интернет в каждый дом. А на Свободе этот процесс притормаживается так, что мама не горюй. Освещение уличное уже лет пятьсот есть, а о радио никто и не задумывался пока, не говоря уже о телевидении, самолетах и прочих радостях. Делается это преднамеренно.

Ау вышел из ванной без штанов. Эмм… Не в смысле совсем голый, а именно без штанов, то есть без брюк. В трусах и рубахе. Штаны его за день совсем извазюкались, он их кое-как застирал и перекинул на сушилку. Сушилки в «Хилом Тони» изначально предназначались для подогрева полотенец и белья, дабы особо нежным постояльцам было приятнее вытираться и одеваться после душа или ванны.

Вообще, надо иметь в виду, что даже миры, очень похожие друг на друга, в любом случае сильно отличаются в мелочах. Взять, например, ту же ванную комнату в «Хилом Тони». Во-первых, это было помещение с большим окном, поскольку считалось, что ванная без хорошего вида на улицу – плохая ванная. Этикет предписывал закрывать шторы только на время непосредственного принятия ванны или душа. А например, умываться и чистить зубы рекомендовалось, посматривая в окно. Во-вторых, ванн было две, причем они располагались рядышком, так, чтобы можно было легко перейти из первой во вторую. Первая должна была наполняться моющей пеной, в ней следовало смывать с себя основную грязь; вторая же наполнялась чистой водой с духами, в ней полагалось расслабляться уже в чистом виде. Ванны имели форму, близкую к треугольной (чтобы возлежать, удобно расставив ноги). Подогреватели для полотенец были не изогнутые трубы, по которым течет горячая вода, а такие как бы кресла – на тот случай, если тебе не хочется вытираться, покинув вторую душистую ванну, а приспичило посидеть на теплом ложе и еще немного порасслабляться.

Аууарен Рен не знал всех этих подробностей (в Желтом Доме у каждого было только по одной обычной, прямоугольной ванне), а если бы и знал, все равно у него не было ни моющих пенок, ни духов. Так что он просто поотмокал в одной из ванн, а потом в ней же кое-как застирал испачканные во время дневной работы штаны. И все время, пока тер себя, а потом брюки, со злостью думал о том, что за стерва эта Пипетка. О том, что он, как дурак, все эти дни ее защищал, даже в санстанцию (то есть в туалет) по ночам провожал, в первый же день драться с местным бугаем полез, а она… Прикидывалась недотрогой, и вот в сороковой день, как только они взяли задания, она… Она… Ух! Ух! Вон что вытворила! Устроилась! И еще его зачем-то сюда позвала… Мало ей этих двух, что ли?

Ау не мог понять Пипу и оттого злился еще сильнее. Он потрогал подогреватель, подумал о том, что рубашку хорошо бы тоже постирать, до утра она высохнет рядом с брюками, но тут мысли его перескочили на другое, на то, какой он дурак, так за эти сорок дней ни разу даже не поцеловал Пипетку, вообще к ней не притронулся, а она тут, а он, а она, а он… Ы-ы-ы! Дура-а-ак!!!

Аууарен забыл о том, что собирался постирать и рубаху, механически натянул грязное и вышел.

Пипа спокойно сидела в одном из двух кресел около низенького столика и играла с какими-то картинками. На ее руке поблескивал подвесочками черный браслетик – такого Ау на ней никогда раньше не видел.

– О, ты уже все? – удивилась-обрадовалась Пипа. – А я смотри, чего нашла! Карточки. На каждой – по четыре полкартинки. Можно найти пары. Вот сижу, развлекаюсь.

– Да ты целый день сегодня развлекалась, как я погляжу! – бросил Ау.

Сперва, выходя из ванной, он собирался сразу припереть Пипу к стенке и… Но сейчас отчего-то… как-то… не передумал, нет, просто непонятно отчего приземлился в соседнее кресло.

– Да ну, чем тут развлекаться! Во всем номере ничего нет, одни шахматы! И вот картинки в ящике стола нашла… – продолжала чирикать Пипа.

– Я не об этом.

– А, ты о записке! Да, это было круто! Сейчас расскажу, как все было, как я стала ангелом… В записке, которую Пипа Мумуш оставила Аууарену Рену, было написано:

«Ау, привет! У меня для тебя новости! Приходи в отель „Хилый Тони“ и там скажи, что идешь к Пипе, а если не будут пускать, скажи, что ты знаешь, что я ангел и что идешь к ангелу. И тебя пустят. Там все круто, я там буду жить пока, а там как получится. Еду съешь, мне досталось, а я пополам с тобой разделила. До встречи! Пипа».

Пипа принялась рассказывать. Ау слушал, слушал, то верил, то нет, то злился сильнее, то слегка остывал. Но мысль о том, что он, идиот, не воспользовался девчонкой и она досталась другим, не покидала его ни на секунду. От злости он уже сам не мог понять, хочет он сейчас попробовать то, о чем так долго мечтал в Фтопке, или нет. Когда Пипа добралась в рассказе до описания разговора с Илонной, Ау понял, что тормозить незачем. И в конце концов, не так уж важно, врет Пипетка или говорит правду и что у нее было на самом деле со стариком Ойётамори, с врачом дядей Алидом и этим хлыщом-официантом. Что вот конкретно сейчас есть ночь, есть прекрасный гостиничный номер и есть девчонка, которая всегда ему нравилась, хотя Жизелька, конечно, нравилась гораздо сильнее, но раз уж так сложилось, что…

Аууарен встал.

– Спать хочешь?

– Ага.

– Спальня там! – Пипа махнула рукой, указывая направление. – Тут как бы две спальные комнаты, я толком не разобралась, но себе выбрала ту, где розовые покрывала, ты не против?

– Не против… – Ау приблизился, глаза его странно блуждали по халату, который скрывал тело Пипы до самых пят.

Сердце Пипы екнуло, она вжалась в кресло и на всякий случай поджала под себя ноги, втянув пятки под халат. Теперь одна голова из этого халата торчала.

– Тт-т-т… ты чего?

– Ничего… Спать хочу!

Пипино сердце екнуло так, что чуть не упало в желудок, а шея сама собой втянулась в халат вслед за пятками – теперь даже подбородок скрылся из виду.

– Нн-н-н… Ну так иди спать…

– Ага! – согласился Ау. – Где, говоришь, спальня?

– Там…

– Пошли, покажи мне! – Он взял ее за руку, крепко, хоть и сквозь толстый-толстый халат, но все равно крепко, почти в кольцо обхватил запястье, лапа у Аууарена здоровая!

Схватил и потянул на себя – легонько, но Пипа от неожиданности поддалась и встала. Теперь они стояли совсем рядом. Левая рука Пипы – та, которая попала в западню, – безвольно висела. Правой она сжимала одну из карточек с четырьмя картинками-половинками, словно она могла ей чем-то помочь.

– Ау, т-т-т… ты чего? Чего ты? – Сердце колотилось в районе желудка с такой силой, словно собиралось вырваться наружу.

– Ничего я… Пошли! Хватка на мгновение ослабла, но, как оказалось, только для того, чтобы перехватить поудобнее. «Все, я пропала! – поняла Пипа. – Никто меня не спасет!!!» Голос в голове молчал. Пипа поняла – тот, кто сидит в ней, просто наблюдает. Ау ловко схватил ее и за вторую руку, с карточкой. «Кстати, это не просто карточки, это карты для гадания, – вдруг подумал тот, кто сидел в ее голове. – На них гадать можно. И вот эта колода – очень красивая. Я таких не видел. Интересно…»

«Ему ин-те-рес-но!!!» – подумала Пипа, и эта мысль, в отличие от предыдущей, полностью принадлежала ей.

– Сделай что-нибудь! – крикнула Пипа тому, кто сидел в ее голове.

– Что? – не понял Ау. – А! Хм… Ах ты ж… Сейчас сделаю!

– Я не тебе!!! – заорала Пипа. «Не мне?» – удивился тот, кто сидел в ней. И Пипа поняла, о чем он думает: ему интересна новая колода карт, а вот то, что с ней собирается сделать ее бывший друг, парень ее бывшей подруги, – это тому, кто сидит в ее голове, глубоко безразлично. Он видел это много раз, он считает это… гм… не то чтобы вполне допустимым, но в данной конкретной ситуации…

– Ты псих!!! – орала Пипа, пытаясь перекричать чужие мысли.

– Псих, псих, – согласился Аууарен. – Ну и что? Ты ж меня сама позвала.

– Я не звала! – заорала Пипа, теперь уже не голосу, а Ау.

Тот не стал спорить, а взял ее в обхват, за талию, и оторвал от пола.

– А-а-а-а!!!

Пипа испугалась так, как никогда в жизни еще не пугалась. Даже когда в Фтопку попала. Даже когда в изол один раз, который продлился вторым и третьим, – она тогда решила, что быть ей теперь вечноизольницей, как Симиру. Даже когда…

– На по-о-омощь!!! И тут в дверь постучали. Стук был решительный, громкий. А потом раздался голос:

– Откройте немедленно!

– Или ломаем дверь! – добавил второй голос.

Аууарен решил не связываться и немедленно поставил Пипетку на пол. Выругался и сел в кресло.

– Только пикни, что я тебя трогал! – прошипел он.

– А ну открыть дверь!

Пипа стояла на месте, белее халата, и тряслась. Голос молчал. Стены шатались. Аууаренов Ренов в кресле было то несколько, то вообще не было – и так со всеми предметами вокруг.

– Иди открой!

Пипа не реагировала и, казалось, ничего не слышала. Карту в кулаке сжала так, что та согнулась пополам.

– На счет два ломаем двери! Ра-а-аз…

– Открываем! – крикнул Аууарен и бросился к двери.

«Я думала, ты – ангел! – мысленно говорила Пипа голосу. – Я думала, ты – ангел и поможешь мне. Ты же помог мне в разговоре с Ойётамори, с Илонной, вывел в городе, когда я заблудилась… Я думала, ты друг…»

В комнату вошли человек семь или восемь – Ау не посчитал, а Пипа не смотрела в их сторону. Кроме того, под потолком висели три невидимых ангела – настолько невидимых, что даже частички Старка в голове Пипы Мумуш не обратили на них никакого внимания, хотя Старк не мог не знать, что они должны тут быть.

«Я думала, хотя бы Ау мой друг, – думала Пипа. – Что он любит Жизельку, что…»

– Вот видите, я не ошибся! У нее гости! И уже более часа! «Все вокруг – гады! – поняла Пипа. – Все, все, все…»

– Ага, он мылся и стирал тут! – раздалось из ванной. Кто-то из вошедших успел юркнуть туда.

– Только вселилась – и на тебе! – пробасил кто-то.

– А то так каждый может! – пропищал еще кто-то.

– Ишь, хитрые!

– Платите штраф! Оба! – подытожил, видимо, главный из вошедших.

– Какой штраф? – возмутился Аууарен. – За что? Да я вообще ее пальцем не трогал!

Стены и лица плыли, Пипа не различала никого и ничего. Она знала, что сейчас умрет. Голос молчал.

– Три штрафа! – вскрикнул кто-то. – Посещение больше часа, мытье и стирка!

– Четыре, они тут спали!!!

– Да я пальцем ее не трогал! – орал Ау. – Ну вымылся, да. И что, нельзя, что ли?

По правилам «Хилого Тони», жить в арендованном номере могли только те, кто за него платил. Хочешь жить вдвоем – плати за двоих. Хочешь вдесятером – за каждого из десяти. И гости к тебе заходить могут. Но только на час. И ничем не пользоваться, конечно! Особенно ванной.

– Ишь, хитрые! А ну платите!

– Или вон отсюда, оба!

– Оба-а-а!!! – дружно взревели все.

По правилам «Хилого Тони», если клиент грубо нарушал договор об аренде, он подлежал большому штрафу, а если не смог заплатить немедленно – немедленному выселению. Причем весь оставшийся срок аренды номером могли по очереди пользоваться охранники «Хилого Тони» (они-то и ворвались в номер по наводке швейцара). Перспектива пользоваться самым шикарным номером отеля целый год привела всех в неописуемое воодушевление.

– Эй, девушка! С вас штраф! Пипу качало. Вместе со стенами, полом, потолком, умолкнувшим голосом в голове. «У меня никогда не было друзей, – подумала Пипа. – Меня никто не смог бы защитить… Даже мама с папой…»

Она вдруг вспомнила детство. Братьев и сестер. Ленивую тупую Пашушу, смешного обжору Мамаша… Потом вспомнила Ле. Как они ходили в замок, как скакали через прыгалки-веревочки. Ле говорила, что они теперь – подружки навсегда, на веки вечные, что между ними теперь ниточка дружбы. Зачем она стала крысой? Как она стала крысой?

– Я бы тоже лучше хотела стать крысой… – прошептала Пипа.

– Чего она бормочет? – не понял главный охранник.

– Вон их отсюда – и номер на год наш! – орали вокруг. – Ясно же, что у них денег нет!

– Да? А как она тогда за год вперед заплатила? – возражал кто-то.

Гвалт стоял невероятный.

«Ну-ка, надо найти вторую половину картинки к этой карте! – советовал голос. – Это очень, очень любопытно!»

Пипа Мумуш больше не могла этого выдержать. Она потеряла сознание и упала в кресло. И…

И…

И… и с пространством вокруг нее начало происходить что-то странное. Одно радовало: голос в голове затих. Пипе казалось, что браслет на ее руке – тот самый, который она всего час назад нашла в ящике стола, – тянется куда-то, видоизменяется и скручивает воздух и мебель в трубочку. Пипе казалось, что она и сама скручивается трубочкой и исчезает. Растворяется в чем-то невесомом, превращается в… в неоновую, яркую резинку. Резинка тянется отсюда в… в никуда.

– А-а-а!!! – заорал кто-то. – Смотрите! Она исчезает!

– Растворяется!!!

– Обалдеть!!!

Спустя минуту в кресле никого не было. Пипа Мумуш словно испарилась – вместе с халатом, браслетиком и крепко сжатой в кулаке помятой картой.

Стало очень, очень тихо.

«Все получилось!» – обрадовался висящий под потолком в тонком состоянии чернокожий ангел, невидимый и очень спокойный.

Глава 17 Магия оживления трупа

Зимело – как любили говорить на Земле-13. С каждым днем становилось холоднее, снежнее, мрачнее.

Синий принц и величайший маг Анн Дрей третьи сутки не выходил из лекарни. Учитывая тот факт, что сутки на Земле-13 длятся 60 часов, это не так уж мало.

Периодически Анн Дрей появлялся на пороге, приветствовал любопытствующих, забирал еду и сообщал о том, что великий маг и белый принц Кирр Элл попрежнему очень занят, но как только появится возможность, несколько человек будут допущены внутрь для лицезрения процесса чуда по восстановлению трупов.

Жители роптали, а некоторые даже негодовали. Все это было не по правилам, совсем не по правилам! И виной тому был маг Анн Дрей, а прекрасный Кирр Элл, безусловно, абсолютно ни при чем. Судите сами:

– Кирр Элл красив и горд, он отсутствовал полвека и не постарел ни на полгода – это ли не показатель его невероятной магической силы и королевских данных?

– Анн Дрей не так уж красив, не всегда соблюдает этикет – разве это настоящий принц, тем более синий? Конечно, маг он величайший, кто спорит, однако странными темными делами занимается. То молниями чуть всех не поубивал, то черный дым выпустил – все чуть не поотравились. А трупы оживлять – это вам как, это вам что? Это, конечно, очень круто. Но ведь еще никто ни разу не смог оживить ни один труп! Даже королей и королев, которые спящие, никто не рискует возвращать в этот мир, а Анн Дрей… И вот не надо возражать и говорить, что, мол, Кирр тоже там оживляет. Вы видели? Не видели. Вот и помалкивайте. А если и оживляет, так это он, может, под дурное влияние Анн Дрея угодил!

Теперь порассуждаем о том, почему в лекарню никого не пускают. Что не пускают – это ладно. Это бывает. Но каждый магический ритуал строго ограничен во времени, это даже малым детям известно! Заговор на удачу длится два часа пять минут. Лечишь зуб – готовься просидеть час в очереди, час в кресле и два часа потом ничего не есть. Любое врачевание, или доставка груза, или еще что имеет четкий срок! Нельзя выходить и сообщать: принц пока занят, скоро вы его увидите. Скоро – это когда конкретно?!

– Ха-ха! – возражали защитники Кирр Элла и Анн Дрея. – Вы давно зубы лечили? У вас поликлиника старого типа, что ли? Какая очередь? Какие два часа не есть? Записались по удаленке, фотопломбу поставили, вышли – и хоть орехи тут же грызите!

Однако это был не аргумент. Ибо магические ритуалы бывают разные, даже если это касается обычных зубных пломб.

Одним словом, мнения разделились. Дюшке было не до изучения мнений, он пытался вылечить Кирилла.

С вывихнутым плечом бывшего напарника ему удалось справиться, взяв за образец аналогичный сустав на здоровом плече и напечатав новый сустав на 3d-принтере. Черный трупный дым из легких также удалось вывести (Дюшка надеялся, что полностью). Легкие он Киру менять не стал, поскольку для этого пришлось бы делать полостную операцию, а без опытных ассистентов начинающий хирург Клюшкин на такое решиться никак не мог. Поэтому он подключил Кира к аппарату искусственной вентиляции легких, а в дыхательную смесь добавлял специальные препараты. Также при падении Кир повредил ребра – с их восстановлением не возникло проблем. И сильно ударился головой. И вот это была реальная проблема. Все сканеры и все анализы показывали, что ничего страшного нет. Никаких смещений, отеков, ничего такого. Но Кир не приходил в сознание полностью, а словно завис в полусне. Его зрачки слабо реагировали на свет, он мог слегка пошевелить языком, а пару раз вроде даже что-то попытался промычать в ответ. Он вел себя, как человек, который не спал несколько суток, наконец вырубился, а его пытаются разбудить и заставить радоваться жизни и отвечать на вопросы.

Диди. Тут пора кое-что пояснить, а именно: почему Дюшка не мог обратиться за помощью. Например, позвать Тэнча в лекарню или отправить Кира к Тэнчу или на Базу, на Ржавую. Не мог, потому что это было невозможно.

Тэнч и все остальные одиннадцать миллионов мутангелов, которые воспользовались случаем и в момент старта вышли с Уровня Пи, покинули брану, но не перестали быть мутангелами. Все они по-прежнему оставались многомерными существами с разной степенью осознанания своей многомерности и с разными возможностями пользоваться другими измерениями. Все они находились сейчас в сложно устроенном пространстве, от которого мы (трехмерные существа) можем видеть только трехмерный срез. Мутангелы, вышедшие с Пи, могли разворачивать свернутые размерности и даже могли строить новые сокращалки. Но если сокращалка ведет на планету со всеми свернутыми дополнительными измерениями, то что с тобой будет, когда ты выйдешь? Правильно, ты потеряешь всю свою многомерность и немедленно перестанешь быть мутангелом. Как это объяснить на простом примере? А вот как. Вы – обычный трехмерный человек. Перед вами дверь, в нее можно выйти. Но по ту сторону двери пространство не трехмерно, а двухмерно (стена). Чтобы вы в нее попали, вас должно расплющить так, словно вы угодили под пресс или под асфальтовый каток. Вы вряд ли выйдете в такую дверь, верно?

Почему же Дюшка, в отличие от Тэнча и остальных, спокойно перемещался по сокращалкам? Да потому, что он был мусорщиком! Его связь с Уровнем Пи не была разорвана. Да, вернуться на Пи он сейчас не мог (подробности опускаем, это слишком сложно), но путешествовать по сокращалкам, используя свои мутонити, черную нить Ризи и нить-страховку из Мебиклейна, он мог.

Теперь второй вопрос: почему Дюшка не мог забрать Кира в это сложно устроенное пространство, в котором находился Тэнч и другие, и вылечить его там? Ответ на этот вопрос скорее этического характера. Никакие законы физики не мешают вам (или любому трехмерному существу) проникнуть в сокращалку. Правда, без опытного многомерного провожатого вы там вскоре погибнете (без воздуха, еды и воды, не говоря уже об отсутствии под ногами твердой поверхности). Но в принципе это возможно. И именно так порой попадают на Пи те, кто не является мутангелом и кого потом приходится адаптировать.

Андрей мог доставить Кира к Тэнчу. Но он знал, что для Кира это будет абсолютное поражение. Что для него лучше смерть, чем такое возвращение.

Кирилл стал приходить в себя на исходе третьих шестидесятичасовых суток. Он открыл глаза. Закрыл. А потом у него дернулась нижняя челюсть.

– Ну, давай уже, давай! – сказал Дюшка. – Просыпайся. А то там твои подданные на ушах стоят оттого, что я их завтраками кормлю.

Кир издал слабый стон, и Дюшка понял, что это реакция на его слова. И тогда он стал говорить с Киром не останавливаясь:

– Они все хотят узнать, когда ты магический ритуал завершишь. А я им: принц Кирр Элл пока страшно занят, он первый труп к оживлению готовит. А они мне: а сколько часов этот ритуал длится? А я им: это зависит от степени разложения биоматериалов, от количества разрозненных клеток и…

Кир открыл глаза. Дюшка понял, что все будет в порядке, и продолжил:

– Одна твоя невеста собирается уезжать к себе, снимать свою кандидатуру. Это не точно, это слухи. А две другие девахи полны энтузиазма. Оллия Лотосс строчит в день по двадцать стихов. А Марр Тта акробатикой на драконах занялась, видео выкладывает каждый вечер. Они соревнуются, кто больше лайков соберет.

– Е-о о-е-ёт? – переспросил Кир.

– Чего соберет, ты спрашиваешь? Лайков. А, прости, на твоей планете они называются не лайками, а тыками. Ну, словом, Марта и Оля соревнуются за популярность.

– А-ы-а го-гы…

– Вот сейчас я тебя не понял, – сказал Дюшка. – Давай начнем с простого. У тебя что-нибудь болит?

У Кира все немного болело, поскольку с сильных обезболивающих Клюшкин снял его часов тридцать назад, однако он промычал:

– Нънъны-е-е-е.

– Хорошо. Кушать хочешь?

– Нъне. Идь.

– Пить?

– Дъ-а.

– Сейчас.

Напившись (трех маленьких глотков ему хватило – не так уж он хотел пить, просто губы пересохли), Кир попытался встать, приподнявшись на локте, но Андрей немедленно пресек эту попытку.

– Ты пока лежи, отдыхай, а мне пора к твоим подданным, они третий обед сейчас притащат. Я им сообщу, что до конца ритуала осталось часов тридцать, о’кей?

– Эсять! – возразил Кир.

– Через десять ты еще не поднимешься, – покачал головой Дюшка. – Хорошо, двадцать.

– Пынацать! – заупрямился Кир. Дюшка махнул рукой и отправился на порог центрального купола принимать еду.

Спустя семнадцать часов самые верные верноподданные имели наконец счастье переступить порог лекарни и броситься на пол от восторга, найдя своего обожаемого принца сильно побледневшим, но живым и невредимым. Откатавшись сколько положено, они попросили разрешения снять на камеры труп. И получили разрешение не только на съемку, но и на участие в магическом ритуале оживления. Также им было разрешено лично убедиться в том, что Сэмм действительно мертв.

На такой подарок судьбы никто не рассчитывал, столь великая милость их будущего правителя швырнула всех на пол, дабы они могли выразить свой немыслимый восторг новым катанием.

Диди. Почему «будущего правителя»? Потому что Кирр Элл был принцем, а не королем. Король был все еще жив, хотя очень стар и немощен. Его, по-хорошему, давно должны были погрузить в счастливый сон. Однако внезапное исчезновение Кирр Элла много лет назад привело всех в замешательство. Никто не знал, что делать в такой ситуации, поскольку ни в каких правилах не было записано ничего на этот случай. Многие предложили считать Кирра мертвым. Но многие возразили. Потом кто-то высказал мысль, что Кир решил стать не только принцем, но и магом. Обучение в магических школах длилось от 5 до 55 лет – в зависимости от школы. Поэтому было принято решение продлить правление короля, насколько это возможно, и ждать 55 лет. Так что Кирр Эллу повезло: он свалился на свою Землю очень вовремя.

Ритуал «последнего этапа оживления» маги Кирр Элл и Анн Дрей назначили на утро, отпустив пока всех по домам на тридцатичасовой отдых.

Диди. Тут, конечно, можно рассказать подробнее о том, как отдыхают и вообще как приспосабливаются к столь длинным суткам жители Земли-13, но эта тема раскрыта в жутковатом спин-оффе «Оум Да».

Когда подданные, осторожно пощупав окоченевшее тело Сэмма и засняв все, что только можно, разошлись, Дюшка тщательно запер все двери и зашторил окна. Строго говоря, окон в куполах не было, все поверхности можно было превратить в окна или зашторить, хоть полностью, хоть фрагментарно. Это очень удобно.

– Ты молодец, отлично держался, – похвалил он Кира.

Кир ничего не ответил, закрыл глаза и сидел молча и неподвижно, благо кресло позволяло расслабиться.

– Его нельзя опустить полностью, и тебе лучше перелечь в кровать, – подсказал Дюшка. – Давай я помогу…Или ладно, попозже. Спи.

– Ния? – спросил Кир, не открывая глаз.

– На Земле-12, – ответил Андрей. – С частично или полностью заблокированной памятью. Вне игры. Среди нескольких миллиардов человек. Я надеюсь донырнуть до двенадцатой, оставаясь на связи с Мебиклейном, с Уровнем Пи. Шансы на успех – процентов пятьдесят. Надеюсь ее там найти, на этом этапе шансы мизерные, но Ризи мне помог, он выбрал двенадцатую последним уровнем.

– Кто из игроков остался? С кем Ризи на двенадцатой?

– Остались двое: Эля и Дима.

– Чччто-о-о?!

– Ризи все сделал идеально – все, что мог сделать, он сделал. Даже предусмотрительно оставил ангела, и этот ангел согласен вернуться, став опять куклой. Но я не смогу переправить Нию на Пи. Не смогу без напарника. Ты должен опять стать мутангелом.

Кирилл молчал.

– Она любит тебя, – продолжил Дюшка.

Кир хотел скептически хмыкнуть, но сил у него на это не было. Только уголок губ слегка дернулся – вот и вся реакция.

– Не хмыкай, – ответил Дюшка. – Она тебя. Не меня. Я точно знаю. Ты сам в этом убедишься. Только стань опять мутангелом. Мне одному ее не вернуть.

Кир продолжал молчать. Потом сказал:

– Индис. Всех живых. И заснул. Дюшка хотел переспросить, но понял: Кир считает, что мусорщик-супермутант Индис Каджрис вполне сможет самостоятельно вернуть на Пи кого угодно, и, конечно, в первую очередь вернет всех живых. А Ния жива.

Дюшка вздохнул. Он знал от Тэнча, что Индису удалось вернуться на Пи и доставить домой с Ржавой всех погибших мусорщиков, огромное количество игроков – всех, кто не перестал быть мутангелом, и еще некоторых, которых можно было восстановить в виде инграмм. Индис проделал свою работу на пять с тремя плюсами, на десять с тремя плюсами, великолепно, превосходно, но…

– Но из мусорщиков вне Пи нас осталось всего двое, ты и я… – прошептал Андрей, глядя на уснувшего Кира. – И обратно вернуть я – если я буду один – даже свой вес не могу. Ты же знаешь, я полное ничтожество, тринадцать процентов по абсолютной шкале. И это сто процентов от моих возможностей.

Кир спал, а Дюшке совсем не хотелось спать. Он в десятый или двадцатый раз принялся проверять, все ли «магические» приборы готовы к завтрашнему ритуалу оживления Сэмма. Приборы были готовы: оба принтера, компы, сшиватель, АСР – аппарат сердечного ритма, ИВЛ – искусственная вентиляция легких (он начинал работать уже тогда, когда легкие только печатались) и многое другое. Дюшка волновался: он знал, что в его доппамяти есть не только полное руководство по процессу оживления, но и множество примеров, которые активируются в нужный момент. Он знал, что память его не подведет. Но руки? Сможет ли он все сделать точно и в нужный момент? Да еще так, чтобы у наблюдателей осталось стойкое ощущение того, что Кир тоже «великий маг» и принимает в процессе важное участие?

Дюшке был неприятен подход к научным разработкам, который он наблюдал на Земле-13. Почему от народа надо скрывать правду, называя науку магией? Почему детей многократно тестируют, принудительно обучая «магии» самых талантливых? Когда по такому же принципу выбирают будущих принцев и королей, это еще ладно, их при этом не так уж изолируют от общества. Вон Кир отлично знает и своих биологических родителей, и приемных – короля с королевой. А те ребята, которых…

Вьить!

Потолок купола, в котором сейчас находился Андрей, спиралеобразно свернулся, и прямо над ним открылось нечто, отдаленно похожее на недостроенную сокращалку.

– Приветик!

– Ризи!

– Ага. Можно войти?

И, не дожидаясь ответа, Ризенгри Шортэндлонг свалился Клюшкину на голову. Однако до головы не долетел, повис на тонких черных «соплях».

– Ничего себе у тебя видок! – обалдел Дюшка.

Действительно, со стороны трехмерного мира выглядело появление Риза несколько эм-м… жутковатенько. Вопервых, он не выглядел, как человек, или как мутант, или вообще как живое существо. Вся его трехмерная сущность осталась за кадром этого мира, а по эту сторону были различимы только нити-сопли, тянущиеся из черной дыры в потолке, причем дыра была как бы одновременно и черная, и белая. Посреди черной можно было рассмотреть белесое пятно с прожилками, а поверх белой считывались сложные темные структуры, кляксы на паутине. Вовторых, Ризи имел одно тело, но в этом трехмерном срезе оно проявлялось тремя большими каплями, похожими то ли на грибы-слезевики, то ли на части медуз. При этом на каждой части интуитивно угадывались глаза и рты, хотя, если сфотографировать и рассмотреть снимки, их не было.

Правда, если смотреть вглубь, по-мутангельски, все было в полном порядке: в многомерном пространстве Ризи оставался «собой»: высоким, худощавым парнем с короткой стрижкой. Из его рук тянулось множество тонких черных мутонитей, они нисколько не походили на сопли, и в них не было ничего жуткого.

– Ну да, видок… Гм… Какой есть! Я ненадолго. Держи новости.

Ризи раскрыл кулак и протянул Дюшке инфошар – точно такой, какие используют ангелы (кулак – это если смотреть по-мутангельски, а если бы за встречей друзей детства наблюдал рядовой житель Земли-13, он бы увидел, как один из сине-черных сгустков, свисающих с нитей-соплей, вдруг выплюнул капельку себя на протянутую ладонь мага Анн Дрея).

– Ну все, мне пора! – сообщил Ризи. – Сюда к тебе не так-то просто нырнуть, знаешь ли! Особенно оставаясь игроком!

– А ты…

– Ничо вы так обустроились! – Ризи огляделся (выглядело это так, словно центральная каплемедуза шарит по сторонам тончайшими усами-отростками). – Сэмма и Мадю ты тут оставишь?

– Ну да, куда ж мне их еще! – вздохнул Клюшкин.

– Правильное решение! – одобрил Ризи. – Пусть еще поживут сколько получится… А Призрака и Черного Монаха куда?

– Не знаю. – Дюшка закусил губу. – Вообще не представляю, что с ними делать. На кой я их сюда притащил?

Ризи вместо ответа втянул все мутонити, оставил последнюю, прозрачную, сказал:

– Ты извини, я тебе с двенадцатой помогу, а дальше все. Шар не потеряй, свет в спину, пока!

– Свет в спи… Эй, а как ты мне с двенадцатой помо… Ну вот! Смылся. Вот так вот дружить с супермутантом! – Последняя фраза была адресована потолку купола.

Дюшка спрятал инфошар и пошел спать.

На следующее утро, то есть спустя примерно двадцать пять – двадцать семь часов, состоялось чудо. Ровно в назначенный час, ровно в назначенную минуту дверь лекарни отворилась (сегмент полукруглой постройки сдвинулся вверх), к подданным вышел выспавшийся и порозовевший белый принц и великий маг Кирр Элл и застыл, дожидаясь, пока собравшиеся отликуют и поднимутся на ноги. Затем он произнес короткую речь, повторив то, что все и так уже знали: что скоро начнется второй, и последний, этап оживления первого трупа, что опасности никакой нет, однако количество мест в лекарне сильно ограничено, а магический ритуал архисложен, поэтому… бла-бла-бла.

Синий принц и величайший маг Анн Дрей слушал эту ахинею, занимаясь последними приготовлениями (облачаясь в синие одежды) и думал о том, как именно Ризи собирается помочь ему на Земле-12. Найти Нию? Вернуться обратно? И неужели он сможет помочь Диме убить Элю? Или что вообще там будет…

Ритуал по воскрешению никого не разочаровал. О, это было действо, достойное остаться в веках на всех компьютерах мира, и этого, и того, откуда прибыл Анн Дрей и в котором побывал, не состарившись, Кирр Элл. Сначала все желающие смогли лично убедиться в том, что прославленный ловец и приготовитель хамелеонов Сэмм (его краткая биография уже была выложена в Сеть) мертв, абсолютно мертв. Из желающих убедиться выстроилась огромная очередь. Однако двигалась она быстро (за первые три часа прошла половина любопытствующих), и трупу никто не навредил, хотя щупали многие, а некоторые приставляли к губам зеркало.

Не обошлось без неожиданностей. Два самых недоверчивых мага из соседнего королевства внезапно попросили разрешения отрезать Сэмму палец. Кир милостиво разрешил отрезать два пальца.

– Да хоть всю руку рубите! – заявил Дюшка, слегка раздраженный потоком зевак.

Маги переглянулись, но все-таки деликатно отпилили только один мизинец и быстро удалились, пока у них не отобрали драгоценную добычу.

В конце концов в лекарне остались самые достойные. Среди них были и невесты принца, все три. И действо началось. Свет мигал, свечи плавились, аппараты гудели, маг Кирр Элл виртуозно кружил вокруг бездыханного тела, воя и ударяя в бубен, а маг Анн Дрей ему помогал, следя за приборами.

Вторая часть ритуала была не слишком зрелищной – оба мага сосредоточенно копались в своих магических приборах (Дюшке понадобилась помощь Кира на этапе восстановления мелких сосудов и запуска кровообращения, и тому пришлось отложить пляски с бубном). Зрители начали было скучать и отлучаться в туалет и попить (есть твердую пищу во время ритуалов восстановления здоровья строго запрещено).

Но вскоре стартовала третья часть, и труп начал менять цвет, оживая. Все замерли от ужаса и восторга и забыли про все на свете, кроме своих камер. А когда Сэмм сделал первый вдох, все дружно захлопали в ладоши, забыв и про камеры.

Это шоу подпортило только одно: в самой финальной части выяснилось, что оживший человек из другого мира не встанет и пойдет вот прямо сию минуту, а будет восстанавливаться постепенно. Однако все ясно увидели и засняли весь процесс и потому были и так счастливы.

Кирр Элл разрешил трем наблюдателям остаться у ложа оживающего, а остальным приказал очистить помещение.

Затем Кирр Элл и Анн Дрей посовещались, объявили точное время начала ритуала по оживлению второго трупа и время, когда у Сэмма можно будет взять первое интервью. И пошли отдыхать.

– Я верю в честность своих людей, но все-таки слегка волнуюсь, – признался Кир, когда они прошли в отдыхальню.

– Думаешь, Сэмму грозит опасность? – зевнул Дюшка (он ужасно устал, к долгим дням тридцатичасовой длины привыкнуть вообще сложно, а такой денек, какой у него был сегодня, – это вообще жесть).

– Думаю, им всем грозит! – покачал головой Кир. – Эти черные нити с потолка… Слушай, ты, конечно, молодец, но мне кажется, нити – это уже перебор.

– Стоп! Ты видишь нити?!

– Так как же их не видеть, если они чуть не до полу висят, на сопли похожие!

Дюшка открыл рот, чтобы что-то сказать, но закрыл и промолчал.

– Я тебя забыл предупредить, да ты особо и не спрашивал, – продолжил Кир. – Дело в том, что у нас ни в одном ритуале такого нет. Свечи – это ты правильно подготовил. Мантии, бубны, дым, огонь, пляски, приборы пикающие – это все как надо. А вот чтобы сопли с потолка…

Дюшка молчал.

– Вообще-то очень круто они смотрятся. Да вроде никого и не напрягают. Так что пусть остаются. Но я всетаки опасаюсь…

– Чего опасаешься? – осторожно спросил Дюшка. – Ну, на полу в подсвечниках свечи. На треногах дым. С потолка сопли. Антураж…

– Не знаю чего, – вздохнул Кир. – Ладно, ты спи, а я пойду к невестам. Жениховский долг исполнять.

– Чего-о-о?! Какой еще долг?!

– Ой, лучше даже не спрашивай! – отмахнулся Кир. – Одна из древнейших традиций. Давно отменить пора, да только как отменишь, традиция же!

Кирилл переоделся и ушел, заявив, что до утра.

– Завтра с утра нам Мадю оживлять! – крикнул ему вслед Дюшка. Кир тут же вернулся, зашипел:

– Да можешь ты не орать, суслик тебя дери!!!

– Могу, могу, – успокоил его Дюшка. – Не орать, выбирать синее и держаться гордо. Три правила. Умирать буду – не забуду! Иди уже, исполняй свой долг, жених! Свет тебе в спину!

– И репу в жопу, – ответил Кир и окончательно ушел.

Глава 18 Проблемы с навигаторами

Варя достала толстые белые свечи, три. И тонкие желтые, две. И пучки сухих трав, заготовленных летом, – хорошо, что она сообразила их захватить с Камчатки в Москву. Как бы она теперь без трав?

Привычных светильников у нее не было, светильники слишком тяжелы, их пришлось оставить дома. Но это ничего, ритуал приветствия Новой Луны можно провести и без них. Главное – бубен с собой. Варя установила белые свечи на тарелки, не найдя в квартире подсвечников. А для желтых свечей подошли рюмки. Теперь требовалось достать бубен.

Бубен они с Оёё положили под кровать. Варя была очень довольна: нет для бубна места лучше и радости больше, чем проводить силу Земли в тело лежащей между Небом и Землей беременной женщины!

Но сейчас его требовалось достать. Варя встала на колени и заглянула под диван. Бубен, завернутый в шкуру медведя (мехом внутрь), лежал в глубине. Его прикрывали стопки книг, которые Варя так и не успела прочитатьпролистать. Подростковая фантастика, в которой есть что-то про часы.

Варя вытянула две первые стопки, бросила взгляд на обложки. Книжки назывались «Часодеи» – верхняя в левой стопке и «Лунастры» – верхняя в правой. Обложки были очень, очень красивы!

– И названия какие! – прошептала Варя, проводя ладонью по обложке «Часодеев». – Это знак Судьбы, не иначе!

Она отодвинула книги в сторону и извлекла наконец шкуру с бубном.

Оёё вернулся домой и обнаружил у подъезда… полицию. Оказалось, это к ним. Звуки бубна – прикольно, если ты отправился в тайгу или еще какую тундру на этнический праздник. А когда они третий час подряд доносятся из-за дверей обычной московской квартиры, да сопровождаются то горловым пением, то оперативным хрюканьем, – это совсем другое!

– Там еще и пожар у вас, кажется! – добавили полицейские. – Задымления вроде нет, но запах, словно солома тлеет. Сейчас дверь сломаем и выясним!

– Не надо сломаем, не надо сломаем! – заволновался Оёё То Мори, копаясь в своем любимом кейсе. – У меня клюци!

– Я еще никогда, никогда не прерывала этот ритуал! Что теперь будет? – переживала она, держась обеими руками за живот (ребенок переживал вместе с ней).

От полиции удалось отвязаться, а соседей кое-как успокоить. Но вот Варя не успокаивалась.

– Все будет холосо, Валья-тян! – успокаивал ее Оё. – Вот увидис! А сто это за книзки? Переключить Варю на книжки удалось не сразу.

– Ой, ну это из магазина, про часы! – отмахнулась она. – Это не то, что мы ищем! Но Оёё уже держал книги в руках:

– Ма-ги-сиськие калтинки!

– Ка-а-акие картинки?! – Варя настолько обалдела, что немедленно забыла про лунный ритуал.

– Ма-ги-сч-чись-кие! – по слогам выговорил Оёё.

– А! Магические! – Варя посмотрела на обложки. – Да, они очень красивые, можно сказать, магические, да… А кто рисовал?

Оёё То Мори полез смотреть. Нашел:

– Ольга Сакис! Найдем ее?

Варя взяла книгу в руки, прочла сама фамилию художницы:

– Ольга Закис. Ну… давай попробуем найти. Надо же что-то делать…

Ольга Закис жила в самой обычной московской многоэтажке. В соседнем с ней доме, по иронии судьбы, оказалась Элина Нарциссова, когда Дима, наконец, вернул ее в игру.

На сей раз Эля проснулась не в синей камере переноса между мирами, а в кресле. Она повертела головой (шея слегка затекла), встала и подошла к окну. Вид был прекрасен.

– Ага, это Москва, столица страны под названием Россия, Земля-12, – удовлетворенно произнесла Эля, увидев на горизонте одну из семи московских достопримечательностей, высотку МГУ. – Это точно Москва, Ризи мне показывал…

Ризенгри Шортэндлонг, окончательно выбрав Землю-12 для третьего, заключительного этапа игры, познакомил Элю с некоторыми особенностями этой планеты.

Эля, не полагаясь на свое зрение (мало ли на какой еще планете могут быть подобного рода высотки!), сверилась с игровым компьютером. Да, это была Москва, Земля-12. Она проверила местонахождение Димы Чахлыка. Он был далеко, за тысячу километров и даже больше. На берегу Средиземного моря.

– Что за убогая цивилизация, – пробормотала Элина. – Не могли дать морю какое-нибудь красивое название? Раз среди земли, значит – Средиземное! Так любое море можно назвать Средиземным…Гм, а другие моря у них как называются?

Она стала рассматривать карту, развернув изображение с маленького экранчика, – привычным движением пальца «сбросив» его прямо в воздух. Соседнее со Средиземным море называлось Красное, а второе соседнее – Черное.

– Лопнуть от смеха! – покачала головой Эля. – Фантазия на гране фантастики! Можно держать пари, что тут найдутся и Белое, и Зелен… Опс! Что это?!

Игровой коп сошел с ума: он показывал, что игрок по имени Дима Чахлык находится на берегу Средиземного моря. Но что он одновременно находится на берегу Черного, на берегу Красного, на бере…

«Ну и что тут такого? – раздался в Элькиной голове знакомый голос. – Я же ангел. Решил отдохнуть, позагорать и поплавать. Чтобы выбрать лучший пляж, перешел в тонкое состояние и разделился на пяток частей. Выберу лучший берег и перейду опять в плотное состояние…»

– Ага, тебе только загорать! – фыркнула Эля. – Ты же негр!

«Во-первых, я могу быть любого цвета и любого внешнего вида, я же ангел! – ответил Дима. – А во-вторых, я тебе очень советую не употреблять на этой планете слово „негр“, это не толерантно!»

– Это что-о?!

«Не толерантно. Если захочешь подчеркнуть принадлежность человека к другой расе, скажи „афроамериканец“. Или, как вариант… Ай, впрочем, не бери в голову!»

– Я не могу не брать тебя в голову! – разозлилась Элина. – Ты из нее не вылезаешь!!!

«Все, ушел, ушел, конец связи!»

Голос умолк, однако Эля не обольщалась: никуда Дима из ее головы не исчез, контролирует, однозначно.

Она решила не обращать на Диму внимания, а пойти погулять. «Всегда интересно погулять по новой планете», – говорил Ризи. Эля стала думать о Ризи, а чтобы не думать о нем (вот еще, делиться с Димой сокровенным!), вспомнила о том, что у нее есть на двенадцатой важное дело. Надо было найти и купить книгу «Мутангелы».

– На нашей Земле-4 жил мой папа, который смог докопаться до правды, а тут есть какой-то автор-фантаст, который тоже смог докопаться и вроде и про нас написать, если Ризи не ошибался! – произнесла Эля вслух. – Это же круто! Мне надо обязательно прочесть эту книгу! Срочно! А если получится, познакомиться с автором.

«Не получится у тебя познакомиться с автором, хотя… – подумал Дима. – А вот у меня, кстати, тоже есть срочное дело, только не с автором, а с художником. Потом позагораю!»

Эля не заметила, что карта больше не показывает ее врага в разных точках одновременно, а высвечивает одну точку в доме напротив.

Дима Чахлык позвонил в дверь Ольги Закис, выбрав не самый лучший момент: Ольга была вся в срочной работе – раз, с больным горлом – два, и не одна – три. Но какое это может иметь значение для ангела?

Оля крикнула мужу, что звонят в дверь. Муж почемуто не отозвался. Пришлось вытирать руки (они были в красках) и идти самой. За дверями стоял молодой человек. Очевидно, продавец какой-нибудь ерунды.

– Здравствуйте. Вы кто?

– Здравствуйте. Я ангел.

– А, понятно. Из секты. До свидания, сюда больше не зво…

– Нет-нет, я не из секты, я просто ангел! – перебил Ольгу парень. – Чудеса могу показать.

– Не надо нам ваших чудес, до свидания!

Ольга попыталась захлопнуть дверь, но коврик очень неудачно попал на порог, и с одного движения закрыть не получилось.

– Смотрите, я уже два чуда сделал: ваш любимый спит, и у вас не болит горло!

Ольга откинула коврик ногой и все-таки захлопнула дверь. Заглянула в спальню: да, муж спал, и это было немного странно, он не был любителем поспать днем, даже в выходные. Ольга потрогала горло и покашляла: да, горло и в самом деле не болело. Понятно, что все это – совпадения, но все-таки… Как незнакомец узнал о том, что у нее болит горло? Он именно сказал: горло. Не нос, не ухо, не, допустим, спина… А! Ясно! Как же она сразу не догадалась! Это, наверное, знакомый ее мужа! Мог позвонить ему по телефону и узнать, например.

Найдя вразумительное объяснение произошедшему, Ольга Закис успокоилась и отправилась рисовать дальше. И, войдя в мастерскую, вскрикнула: у окна спокойно стоял тот самый молодой человек!

– Как вы сюда вошли! Как вам не стыдно! – возмутилась Ольга. – Даже если я плохо закрыла дверь… Хотя я ее закрыла, захлопнула! У вас отмычка? Вы вор?!

– Да какой я вор, вы что! – Интонация у Димы была красноречивая, и выражение лица тоже, только пальцем у виска покрутить не хватало. – Я ангел! Настоящий. Смотрите.

Он проделал несколько трюков: оторвался от пола и повисел в воздухе, отрастил крылья и убрал их, коснулся наброска на холсте – и картина Ольги оказалась полностью завершена. «Ага, все ясно, я сплю! – поняла Ольга. – Хотя не похоже на сон. Или похоже?»

– Ну как? – спросил Дима.

– Впечатляет, – согласилась Ольга. – Вам надо в шоу экстрасенсов. Или в цирк. Кстати, он у нас тут недалеко.

– Впервые с таким сталкиваюсь! – озадачился Дима.

– Я тоже, – призналась Ольга. – Меня никогда раньше не гипнотизировали. Вы прямо профессионал. И я все-таки очень надеюсь, что не вор.

– Да не вор я! – взвыл Дима. – Я ангел!

– А зачем вы ко мне пришли?

Ольга невольно подумала о том, что она еще молодая и ангелам по ее душу приходить рановато. Да и разве они приходят вот так? «Сто процентов, я просто сплю!» – поняла она.

– Нет-нет, я не по вашу душу, я просто поговорить! – быстро сказал ангел.

Ольга нахмурилась: он читает ее мысли? Гм, даже если это сон, все равно не очень-то радует. Хотя если сон – можно расслабиться. Она улыбнулась и сразу же легко рассмеялась:

– Вы что, читаете мои мысли? Читать мысли во сне – это прекрасно!

– Некоторые мысли у людей буквально написаны на лице! – уклончиво ответил Дима. И не соврал, и обманул. И перешел к делу.

– К вам скоро обратится одна молодая женщина. Она в положении – вы сами сразу увидите, срок довольно большой. И еще у нее особенность – большой нос, похожий на клюв. Эта женщина не совсем адекватна и называет себя Варей Ворониной.

– О, она считает себя персонажем книг о мутангелах? – Ольга слушала Диму, а сама посматривала на холст, наваждение было слишком уж реалистичным, она прямо воочию видела полностью законченную картину, ее сон был очень реалистичен. – Да, я рисовала обложки к этой серии. Но ей, наверное, лучше обратиться к автору, а не ко мне. Я ведь только обложки…

– Вы не только обложки, – возразил Дима. – Вы еще нарисуете карту.

– Нет-нет, вы ошибаетесь! Карты уже нарисованы, их делала другая художница. Я с ней не знакома, но если вам нужны ее координаты…

– Вы нарисуете карту-навигатор, – перебил ее Дима. – И отдадите ее Варе. Но только, я вас очень прошу, ничего не говорите Варе о мутангелах. Он не читала эти книги, ничего о них не знает, и пока ей не надо ничего знать.

– Но как так? И почему? Я ничего не понимаю! Вы же сами сказали, что она называет себя именем персонажа! Как можно называть себя именем персонажа, если не читал книгу и даже не знаешь о ее существовании!!!

– Очень просто. Вот, например. Варя с Камчатки. А автор книги, Ая эН, летала на Камчатку несколько лет назад. Варя – шаманка. А Ая, по слухам, летала туда специально, чтобы пообщаться с какими-то шаманами. Ая могла встретиться там с Варей – реальной девушкой с большим носом. И потом описать ее в качестве персонажа!

– Ну… Да… Такое могло быть… – Ольга все еще посматривала на свою картину, впрочем, это не мешало ей разговаривать. – Но почему нельзя рассказать этой Варе-шаманке, что она послужила прототипом для книги?

– Можно рассказать! – воскликнул Дима. – И даже нужно! Но ни в коем случае не сейчас! Варя в положении, и с плодом не все в порядке. Ей нельзя волноваться! Вот родит – тогда пожалуйста! А сейчас – нет. Вы со мной согласны?

Вот в этом вопросе Ольга была полностью согласна с нахально ворвавшимся в ее жизнь, в ее сон то ли ангелом, то ли искусным авантюристом. Она пообещала, если что, никаким беременным ни о каких мутангелах не рассказывать. И о том, что к ней приходил ангел, тоже.

Муж проснулся минут через пятнадцать. Вошел в мастерскую:

– Ого! Ты уже нарисовала?! Когда же успела?

– Ты не поверишь, но я тебе все-таки расскажу… – сказала Ольга.

Прежде чем отправляться на прогулку, Элина Нарциссова проверила, не появились в игре новые «мульки». Они появились. Во-первых, переводчик. На предыдущих уровнях он был не нужен, но на Земле-12 существовало около пяти тысяч разных народов.

– Можно купить один язык по выбору, или десять самых ходовых, или все сразу! – предложил комп.

Все сразу стоили очень дорого, но Эле, карте полной неизвестности, было все равно. Копить баллы и трястись над ними не было никакой нужды. Эля купила самую полную версию переводчика.

Вторая полезная новая мулька, которую она немедленно приобрела, был гид-навигатор. За энную (и совершенно безумную!) сумму баллов Эля получила круглосуточные и неограниченные подсказки во всем, что касалось этой планеты. Первая подсказка была такой: «Вы собираетесь идти за книгами. Книги стоят денег. Деньги вы можете получить с карточки. Самый удобный вариант получения карточки…»

Подсказка была длинной и запутанной.

– А можно разбить на этапы?

– Можно! – ответил комп. – Наденьте куртку, которая висит в прихожей и выйдите на улицу. Эля оделась и вышла из дома.

– Поверните направо и пройдите до большого дома с вывеской «Росгосстрах».

Эля так и сделала. Она смогла прочесть слово «росгос-страх» благодаря тому, что переводчик включал в себя не только устную речь, но и письмо.

Гид-навигатор помог ей войти в дом, подсказав код на домофоне. Затем помог открыть почтовый ящик и достать из него конверт с банковской карточкой. Затем подсказал, как воспользоваться банкоматом, какой ввести пинкод и как снять наличные. Эля сняла пятьдесят тысяч.

– Теперь можно идти в магазин за книгами! – заявил навигатор. – В магазинах тоже можно расплачиваться карточками. Но эта карточка – на мужское имя, поэтому лишний раз лучше не рисковать.

– Стоп! – нахмурилась Элина. – На мужское имя… Это чужая карточка?!

– Ну да!

– Я думала, это опция в игре!

– Нет, к сожалению, в игре нет возможности приобрести за баллы реальные деньги Земли-12. Поэтому…

– Поэтому теперь я – вор-грабитель!!!

– Нет-нет! Данной карточкой никто бы не воспользовался! – возразил навигатор. – Ее хозяин погиб, а в почтовом ящике она оказалась потому, что…

Элине было все равно, как карточка оказалась в ящике, когда истекает ее срок действия и все остальные подробности. Она ужасно расстроилась. Готова была выключить навигатор и пойти сдаться службам национальной безопасности или тем, кто на этой планете борется с правонарушителями.

«Не пори чушь!» – заявил навигатор.

Эля точно собралась его вырубить, но тут поняла, что на этот раз ей ответил не навигатор, а ангел Дима.

«Не пори чушь! – повторил Дима. – Действия, совершенные тобой, действительно не совсем законны, однако в данном случае…»

– И ты туда же?! – взорвалась Элина.

– Не стоит так громко разговаривать на улице, – предупредил навигатор. – Аборигены могут принять вас за умалишенную и отправить в психушку.

«Аборигены решат, что ты ругаешься с кем-то по мобилке, и никто даже не почешется позвонить в „скорую помощь“», – сказал Дима.

Два голоса раздавались в ее голове одновременно. Эля поняла, что ей очень хочется размазать об стенку и навигатор, и Диму. Оба немедленно заткнулись.

Эле удалось относительно спокойно погулять, поесть и купить книги – шесть томов из семи, седьмой, как выяснилось, еще не вышел.

Для возвращения обратно домой она все-таки воспользовалась помощью навигатора. Что касается ангела Димы, он честно помалкивал.

Варя Воронина написала Ольге Закис в фейсбуке. Попросила о встрече. Ольга раздумывала не более минуты и дала свой телефон. Они тут же созвонились. Ольге было ужасно любопытно посмотреть на прототип персонажа саги, к которой она нарисовала столько обложек. Они договорились о встрече. И уже на следующий день встретились в кафе.

Ольга пришла вовремя, но Варя уже сидела за дальним столиком и ковыряла вилкой пиццу. Рядом с ней гордо восседал японец в ярком свитере и узеньких очках. На хипстера он не тянул, но выглядел стильно. А вот Варя Ольгу слегка разочаровала: ничего шаманского в ней не было. Ну разве что волосы.

«А нос у нее не такой уж и большой! – подумала Ольга. – А вот живот уже большой!»

– Здравствуйте! Вы, наверное, Варя?

– Да, это я. Здравствуйте! Японец подскочил, пододвигая Ольге стул. Ольга села.

– Моя зена – больсой ценитель васых калтин! А меня зовут Оёё То Моли.

– По-русски – Оёё То Мори, поправила Варя. – Мне очень нравятся ваши обложки!

– С удовольствием подпишу вам любую свою книгу, – вежливо улыбнулась Ольга.

Однако по реакции Вари было понятно, что она то ли не собиралась подписывать у Ольги книги, то ли даже вообще не в курсе того, что книги иногда подписывают.

«Да, она не совсем адекватна, как и предупреждал ангел!» – подумала Ольга.

– А какие мои обложки вам нравятся? – поинтересовалась она просто для того, чтобы поддержать разговор.

– «Часодеи», например, – ответила Варя. – Мне кажется, в часах есть особая магия.

Варя и Оёё переглянулись и уставились на Ольгу. Варя – в упор, Оёё – деликатно, в область подбородка.

– Ну-у-у… Да-а-а… – протянула Ольга и бодро добавила: –Особенно в старинных, с маятниками. Или в таких, в которых виден механизм, – шестеренки, колесики…

– В любых часах есть магия! – отрезала Варя. – Если часы справа и часы слева стоят, можно попасть в другой мир. Это ведь так?

– Я… я не знаю, я не пробовала, – уклончиво ответила Ольга. Она была уже не очень рада, что пришла на встречу с этой ненормальной. Еще и номер телефона ей дала.

«Мое любопытство меня когда-нибудь погубит!» – с досадой подумала Ольга.

– Так или нет? – Варя смотрела в упор.

Встать и уйти было бы как-то глупо. К счастью, очень вовремя подошел официант. Ольга заказала чашку зеленого чая.

– Извините, я сейчас вернусь, – сказала Варя и попыталась встать.

Оёё немедленно подскочил и помог ей подняться. Когда Варя скрылась за дверью с изображением дамы в широкополой шляпе, Оёё слегка нагнулся над столом и быстро зашептал:

– Мы с Валей велим в то, цьто есть выход в длугой мил. Валя великий саман, а я…

– Простите, Варя великий кто?

– Саман. Са-ман. Сш-ша-ман!

– Ах, шаман.

– Да! Она видит во сне много длугой мил. Длугих милов. Дл-ру-гих мил-р-ров.

– Я поняла, я вас поняла.

– А я хоцю уйти туда, куда усол мой много лаз прадедушка!

Ольга обратила внимание на то, что слово «прадедушка» Оёё То Мори произнес без единой ошибки. «Он еще менее адекватный, чем она! – подумала Ольга. – Но, с другой стороны, кто знает, как оно все устроено на самом деле. Тот парень, который летал и отращивал крылья в моей комнате, и закончил мою картину – он ведь, скорее всего, настоящий ангел, а не шарлатан… Я так и не поняла, было это наяву или во сне!»

– Ваш чай!

Ольга встрепенулась с приходом официанта и поняла, что пропустила мимо ушей почти все, о чем ей вещал японец.

– Мне, пожалуйста, сразу счет принесите.

– Хорошо.

Дверь с дамой в шляпе отворилась, Варя вышла, и Оёё умолк.

– К сожалению, я не могу сегодня беседовать с вами долго, но я была очень рада знакомству, – сказала Ольга. – Я надеюсь, мы еще встретимся. Я обязательно вам позвоню, но… но позже.

Она посмотрела на Варин живот и добавила:

– Мы с мужем уезжаем и вернемся в Москву через… через несколько месяцев. Мы с вами обязательно встретимся и поговорим обо всем. А пока… Пока у меня есть для вас подарок.

Она положила на стол свернутый трубочкой лист бумаги. Он был аккуратно обернут тонкой пищевой пленкой.

– Ой! – вдруг побледнела Варя. – Пленка.

– Что такое? – не поняла Ольга.

– Моя зена боится пленку, – сообщил Оёё, озабоченно поглядывая на Варю. – Ей много лаз снился сон, где ее планета умелла и поклылась пленкой.

Официант принес счет, и это помогло Ольге справиться с волнением. Она расплатилась – руки ее слегка дрожали. Оёё тем временем снял с рисунка пленку и отправился ее выбрасывать – в комнату, на двери которой был нарисован мужчина с усами и в котелке. Варя сидела спокойно и даже уже опять порозовела. «Ангел был прав – ни слова о мутангелах!» – подумала Ольга и сказала:

– Варечка! Магия есть! Другие миры есть, и туда, конечно же, можно попасть. Но сначала вам необходимо родить здорового малыша, и это сейчас важнее всего!

– У меня будет девочка… – прошептала Варя.

– Отлично! Вот этот рисунок, который я вам дарю, пусть он будет для вашей дочки, договорились? Там нет ничего страшного, это просто рисунок – что-то вроде карты-навигатора. Но лучше, если вы не станете его разворачивать до рождения вашей девочки. И тогда все будет как нельзя лучше, магия, волшебство, другие миры… Договорились?

Варя кивнула. Ольга дождалсь Оёё и повторила:

– Мы с Варей договорились о том, что вы не будете раскрывать рисунок, пока не родится ваша дочка. Это ритуал. Это магия. Это правильно. Да?

– Да-да, да! – закивал Оёё То Мори. – Да!

Глава 19 Первые случайно совпавшие

Оставшись в одиночестве, Дюшка тщательно запер двери на случай, если Сэмм очнется раньше времени и наблюдатели устроят по этому поводу катание по полу с выбиванием дверей и окон – они не должны себя так повести, но кто может поручиться? Затем он выключил лишний свет и достал инфошар, который ему дал Ризенгри. Прежде чем раскрутить, Дюшка покатал его на ладони, оценивая количество информации. Инфы на шаре было так много, что… До безумия много.

– В этом весь Бес! – улыбнулся Дюшка.

И стал смотреть потихоньку. Увидел бои на Ржавой. Увидел Хрустальную. Как Эля и Ризи порхают над ней влюбленными мотыльками. Увидел замерзших в кубах льда игроков.

Затем прокрутил Океан – не задерживаясь, подробности сейчас ни к чему. Прокрутил и создание множественных переходов над Ржавой. Много чего пропустил совсем – для этого еще придет время.

Ризи записал на шар их родную Землю-11.

«Неужели он и там успел побывать?» – поразился Дюшка. Увидел с высоты СУМАСОЙТИ, не стал останавливать, чтобы рассмотреть крышу своего дома. Потом.

Затем пошла Земля-12. Тут Андрей прокручивать ничего не стал, принялся смотреть внимательно. Он развернул в воздухе одновременно штук двадцать экрановкубов, чтобы как можно быстрее получить общее представление о происходящем. И в этот момент кто-то робко поскребся в дверь – как котенок.

– Да-да, войдите! – отозвался Дюшка, забыв, что сам запер двери. Никто не вошел.

– Да входите же, не заперт… А, заперто! Сейчас.

Он остановил движение на экранах и пошел открывать. За дверью – сюрпри-и-из! – стояла невеста номер два. С красными глазами. Сто процентов ревела, и не один час. Дюшка не знал, как ее зовут. И она сейчас была тут явно не к месту.

– Располагайт…ся! – сказал он, отступая в сторону и в последний момент успев сообразить, что должен обращаться к девушке на «ты», поскольку она пока не жена принца. – Как тебя зовут?

Вместо ответа на столь простой вопрос девушка разрыдалась. В голос. Из-за этого совсем скисла и принялась реветь, уже даже не пытаясь остановиться. Оба не знали, как им себя вести, оба понимали, что ситуация неприличнейшая, конфуз.

– Рино, – вдруг произнесла девушка.

Дюшка обомлел, огляделся: да, на одном из экранов действительно был Рино, так получилось, что стоп-кадр пришелся на его фото крупным планом. Но откуда невеста номер два может знать Рино Слунса?!

– Простите, но откуда вы… ты… Вы с ним знакомы?

– С кем? – не поняла девушка.

– С Рино Слунсом.

Вместо ответа на второй простейший вопрос невеста опять повела себя неадекватно. На этот раз она не стала рыдать, но изящно рухнула на пол вроде как в обморок. Впрочем, это был не обморок, поскольку она тут же (не успел Дюшка и моргнуть) подняла голову, протянула к небесам руку (опираясь на вторую) и выдала полупеснь-полуплач:

– Вы слишком величественный маг, о Анн Дрей, и мне, простой смертной, не дано приблизиться к пониманию речей, исходящих из уст столь ученого мага, который способен вызывать молнии среди ночи и оживлять покинувших свет одним мановением, одним движением руки, дабы…

«Вот дурная, какое еще мановение, да мы же Сэмма приборами оживляли!» – подумал Дюшка, однако прерывать невесту не стал, доппамять подсказала: песнеплачи этикет предписывает выслушивать до конца.

Прошло минуты три. Песнеплач оканчиваться не собирался, девушка, похоже, вошла во вкус. Не ясно, был это блестящий экспромт или она тщательно подготовилась. От нечего делать Андрей посмотрел на нее помутангельски. Очередной сюрпри-и-из: из ее руки тянулась муто! Это была не мутонить, скорее, мутосияние, белый фон и нежно-розовая, чешуйками-лепестками, оболочка. Девушка вряд ли могла видеть свое муто, разве что в снах. Он стал вспоминать свой сон, тот, в котором сознание белой мертвой лошади проникло в его сознание и как ангел Рон тогда…

– Так как, ты говоришь, тебя зовут? – встрепенулся он, услышав, наконец, тишину вместо причитаний.

– Ринна Слунн, – смиренно повторила девушка.

– Обалдеть! – вырвалось у Дюшки.

– Это не столь звукопривлекательное имя, как Оллия Лотосс, – вежливо согласилась гостья. – И не столь звукосильное, как Марр Тта. Однако у меня есть другие достоинства, которые с лихвой компенсируют…

– Да нет, отличное имя! – перебил ее Дюшка. – Я сказал «обалдеть», поскольку в другом мире, в том, из которого я родом, у меня есть друг, и его зовут очень похоже – Рино Слунс. Вы и внешне похожи, как близняшки. Да вот как раз его портрет!

Дюшка указал на куб с застывшим – в полупрофиль – портретом Рино Слунса. Ринна Слунн осторожно подошла поближе, стараясь не задеть другие кубы, хотя они были голограммами и сквозь них можно было проходить спокойно, как сквозь лучи света.

– Позволю себе заметить, мы разны… Ой!

Очередная неадекватность невесты номер два состояла в том, что она замерла и побледнела, стала цвета своего мутосияния: молочный с бледно-розовым. Дюшка проследил за направлением ее взгляда – Ринна вылупилась на экран с изображением Океана. Океан был не похож на тот, который был знаком Дюшке и в который ушли Джен, а за ней и Старк. Океан был нежный, бирюзовый, очень спокойный. Таким он сохранился в памяти белой лошади, таким его увидели Эля и Ризи.

– Что такое? – поинтересовался Дюшка. – Красиво, правда? Красивая картинка.

– Это не картинка! – Девушка побледнела еще сильнее, хотя сильнее было некуда. – Это на самом деле! Я знаю это место!

– Оу, милая Ринна! В мире много мест, похожих друг на друга, – возразил Андрей. – Особенно когда дело касается морей…

– Это не море, это Океан! – перебила его Ринна. – Тут он спокойный, но он не бывает таким. И когда он не бывает, в него… Это ужасно! Ужасно! Мне лучше умереть! Помогите мне умереть немедленно, о величайший из величай…

Последние слова она произносила уже лежа на полу, – Дюшка не успел ее подхватить, слишком уж стремительно она рухнула. Поскольку в планы «величайшего мага» не входило выслушивать очередной плач, он решил пресечь это дело на корню. Для чего воспользовался… эм-м… не совсем допустимым методом, точнее, совсем даже недопустимым: применил «магическую» силу. Невесту номер два подняло в воздух и перевернуло в вертикальное положение.

Диди. Никакой магии, разумеется. Обычный гаджет, позволяющий переносить тяжести за счет локального изменения гравитационного поля. Управление дистанционное. Очень удобная штука. Жаль, что на нашей Земле-12 таких гаджетов очень мало, и они пока засекречены.

– Молчи! – приказал Ринне Дюшка (ха! – она и так смолкла в момент, как только ее подняло и перевернуло). – Пожалуйста, не плачь, а спокойно отвечай на мои вопросы, хорошо?

Ринна кивнула – это было едва заметное движение, но более активного ответа Дюшка и не ожидал.

– Вопрос первый. Ты пришла ко мне потому, что принц Кирр Элл решил провести ночь с другими невестами и выбирает из них, не рассматривая твою…

Тут он замялся. Он хотел сказать «твою кандидатуру», но в последний миг сообразил, что в языке, на котором он говорит, нет подходящего слова. То, что предлагала ему доппамять, не подходило. Впрочем, девушка поняла его мысль без последнего слова. И вновь утвердительно кивнула.

– Хорошо, – сказал Дюшка. – То есть ничего хорошего, учитывая ваши местные законы, но… Это же не конец света, верно?

Невеста номер два ничего не ответила, не кивнула, но подергала недовольно телом. Она все еще находилась в подвешенном состоянии – в прямом смысле этого слова, – и в ее телодвижениях было нечто марионеточное. Дюшка аккуратно перенес ее на кресло и выключил поле переносчика тяжестей.

– Ты пришла, чтобы я сделал… – Дюшка попытался найти синоним словосочетания «привлекательной для определенного лица», но в словаре нашелся вариант получше. – Ты пришла, чтобы я сделал приворот, чтобы Кирр Элл полюбил тебя? Тебя, а не других невест? В кресле Ринна Слунн чувствовала себя увереннее, чем в воздухе. Она ответила:

– Нн-нет… Я против… приворотов. Это плохая магия, насильно любим не будешь… Но я подумала, что, может, если я не приглянулась белому магу, может, я…

– Я женат, – быстро ответил Дюшка. – То есть… Не совсем так. Но у меня есть девушка, мы с ней живем вместе. То есть жили. И… Ринна, ты очень, очень красива, ты прекрасно воспитана, но я люблю другую и…

– О величайший! – воскликнула Ринна. – Я не смею претендовать на любовь, нет, нет! Я только подумала о ребенке или смерти!

– Что?!

Андрей покопался в памяти и вздохнул. По правилам было так. Девушек, отличающихся умом и красотой, готовили в невесты с рождения. В принцы тоже готовили с рождения. И в принцессы. И в женихи. Это были четыре разные группы молодых людей, причем в группах периодически проходили соревнования-экзамены, менее удачливые отсеивались и как бы перепрофилировались, чтобы потом заниматься в жизни чем-то полезным. Такой отсев был обидным, но не зазорным, не позорным. Как в спорте. Не каждому дано стать чемпионом. Но вот если ты дошел до финала – о-ла-ла, тут другое дело! Особенно среди невест. У принцев и принцесс все проходило помягче, можно было получить статус «вечного принца» или «принцессы навсегда» и жить себе поживать обычной жизнью, почет тебе и уважение. Отвергнутые женихи почти всегда становились вольными охотниками, над ними порой подтрунивали, однако считали отличными парнями (что за беда, если какая-нибудь разборчивая принцесса выбрала не тебя, а другого?). Но вот остаться лишней невестой – это фи. Причем не Уровень Фи, а просто фи-фу-фэ и полный суслик. А если тебя совсемсовсем проигнорировали (то есть если у тебя даже ребенка не появилось после романтического свидания или до свидания дело не дошло), то одна дорога – заняться магией. Для парня это честь. Для девушки – позор.

Дюшка вздохнул. Он понятия не имел, что ему делать с этой Ринной. Дюшка молчал. У Ринны был совершенно убитый вид. Она больше не плакала.

– Тогда убейте меня, пожалуйста! – попросила Ринна. – Всем магам нужно убивать. Вы можете меня убить и забрать мою силу. А…

«Что за бред она несет!» – подумал Дюшка, в его доппамяти не было ничего подобного, были ученые Земли-13, которые называли себя магами, но… Но они никого не убивали!

– Хорошо, раз вы не хотите меня убивать, может, вы можете отправить меня туда? – Ринна Слунн указала пальцем на куб с изображением Океана. – Я дождусь непогоды, войду в него и распадусь на кусочки!

Дюшка молчал. Однако молчал он слишком выразительно, его брови находились на середине лба от удивления.

– Но откуда ты…

– Бабушка рассказывала. И про карты рассказывала! – Ринна указала на куб с изображением карты – карта была Уровень Сампи, масть – роги. – И про черные нити говорила, только про нити я не верила.

– Про какие нити? – осторожно поинтересовался Андрей.

– Да которые тут у вас из ниоткуда висят! – пожала плечами Ринна. – Их никто не видит, но я вижу и вы, маги, тоже видите, я же вижу что вы видите, что…

– Хмм…

– В общем, поэтому убейте меня поскорее, пожалуйста! Вывод никак не соответствовал предыдущей тираде.

– Ринна, дело в том… – начал Дюшка, но закончить фразу ему не удалось: черные нити, оставленные Ризенгри, напряглись, разворачивая новую сокращалку, и «из ниоткуда», как, взвизгнув, решила Ринна, в пространстве купола-отдыхальни нарисовался торс Ризи.

– Клюшка, я балда, забыл тебе еще вот это записать, держи! – скороговоркой проговорил Ризи, протягивая Клюшкину какой-то брусочек.

– Что это? – не понял Андрей.

– Карты.

– К «Маленьким каникулам»? – Он принял колоду из рук Ризи. Ринна при этом дико взвизгнула. – Какие странные карты!

Карты в самом деле были не очень похожи на карты: квадратные, каждая карта двумя диагоналями делила поле карты на четыре части, на каждой части было нарисовано полкартинки.

– Это колода «Мебиклейн» для новой игры, – скороговоркой объяснил Ризи. – Надо не угадывать, а какая попадет – та твоя, найдешь половинку, станешь с ней Мебби Клейном, свяжетесь нитями, найдете сокращалку, попадете на Пи! Пока!

И он исчез.

– Бес, ты… – начал Дюшка, но, увидев, что Ризенгри уже нет, повернулся к Ринне: – Это мой друг, и… Эй, ты чего?

Ринна валялась на полу. Но не с целью катания от восторга или исполнения песни. Она находилась в глубоком обмороке. Дюшка сразу догадался почему. Это он видел Ризи в его нормальном обличье. А бедная Ринна наблюдала, как из ниоткуда появилась живая черная сопля, светящаяся изнутри, отрастила ногу-псевдоподию и потянулась к величайшему магу, готовая поглотить его.

Дюшка покачал головой, свернул экраны инфошара и сунул шар в карман, а колоду карт положил на столик. И стал приводить в чувство девушку.

– Эй, Ринна, все окончилось! Ринна открыла глаза:

– Что? Что это было, о величайший маг Анн Дрей? Тебя хотела поглотить тьма?

«Иногда надо врать, и сейчас именно тот случай!» – понял Дюшка. И картинно удивился:

– О чем ты говоришь, прекрасная Ринна? Тебе снился сон? О, тебе снился сон, да!

Ринна поднялась с пола, вид у нее был растерянный, взгляд недоверчивый.

– Ты вошла и упала, – спокойно проговорил Дюшка. – И тебе что-то приснилось. Но уже все позади.

– Ага… – пробормотала Ринна. – Ага. Приснилось. А… А это?

Она вдруг сделала резкое движение в сторону стола (Дюшка никак не ожидал такой прыти) и схватила со стола колоду карт. Точно рассчитать свой бросок она не смогла и смахнула колоду на пол. Карты разлетелись веером, но одна осталась в руке Ринны.

Дюшка заметил, как в тот момент, когда карта оказалась в руке девушки, ее бело-розовое мутосвечение сузилось, превращаясь в полноценную мутонить. Ринна явно почувствовала что-то неладное, поскольку замерла и уставилась на свою руку. По мере того как она смотрела, нить становилась ярче и прочнее, она начала расти в новом измерении, разворачивая пространство. И пусть диаметр этого разворачивания был очень мал и далек от сокращалки, в которую могла бы влететь оса или муха, но процесс этот продолжался.

– Я-я-а-а-а-я теп-перь то, то-же-же маг?! – спросила Ринна.

Дюшка открыл рот, чтобы опровергнуть ее догадку, но тут пространство под куполом лекарни в очередной раз раскололось и выплюнуло голову… нет, не Ризенгри, на этот раз – Рино Слунса. Голова Рино (в отличие от Ризенгри) находилась вся и полностью тут, в текущих измерениях, поэтому Ринна не стала падать от ужаса и только вздрогнула и вскрикнула. Прогресс.

– Вау! – жизнерадостно завопил Рино. – Я в шоке! Привет, Дюшка! Ты не поверишь! Ты не поверишь! Тут у нас Ризи появился, швырнул в нас несколькими картами, объяснил кое-что, ну мы с Машкой и моей мамой вытянули по одной, ну, чтобы стать полноценными мутангелами! Ну! Ризи сказал – свою половинку можно сто лет искать и не найти, я приготовился к ста, а тут – тыдыщ! – у меня нить-зов! Я спущусь полностью, да?

Не дожидаясь приглашения, Рино вывалился из сокращалки полностью. Она тут же закрылась.

– Привет всем! Свет в спины! – сказал Рино, улыбаясь до ушей, затем повернулся к Ринне: – У нас с тобой совпадение картинок на картах. Значит, мы можем стать Мебби Клейном. Это не точно, но надо пробовать. Ну-ка, покажь-ка, какая у тебя карта, что совпало-то?

И вновь, не дожидаясь ответа, он все сделал сам: взял карту у Ринны, достал свою, приложил:

– Смотрите! Совпало! Есть!

Совпала картинка, на которой была изображена крошечная подводная лодка, качающаяся на волнах. Люк был открыт, и из него по пояс высовывался молодой человек.

– Это я! – Рино с гордостью ткнул в человечка на карте. Андрей присмотрелся:

– Не похож.

– Но это точно я. Просто Хольда, художник, меня пока еще не видела, по наитию рисовала. Вот попадем на двенадцатую – познакомимся.

Употребляя множественное число – «попадем», – Рино выразительно смотрел на Ринну.

– Меня Рино Слунс зовут, а вас?

– Ринна Слунн.

– Не, вы не совсем правильно произносите, надо «Рино», «о» на конце, «Слунс», «с» на конце. – Рино, она не твое имя повторяет, – влез Дюшка. – Эту девушку зовут почти так же, как тебя, Ринна Слунн. Рино присвистнул:

– Ох ты ж! Опупеть. Я второй раз за день в шоке. Ну… приятно познакомиться! Предлагаю слопать по семечке и перейти на «ты». Дюшка, у тебя есть семечки?

У Дюшки не было семечек, но была масса вопросов и сомнений относительно «попадем на двенадцатую» и другого. Но он задал только два:

– А как вы планируете попасть на Землю-12? И когда?

– Ну-у… – начал Рино, «ну» было его словом-паразитом.

– Прямо сейчас! – громко заявил кто-то, входя в комнату.

– Кир?

Принц Кирр Элл был облачен в новенькие доспехи, весь сиял, как начищенный старинный пятак, хоть сейчас на обложку глянцевого исторического журнала.

– О, прекрасный белый принц Кирр Элл, позволь выразить мое…

– Ты же на свидании с невестами! – удивился Дюшка и прибавил: – Должен быть. И…

– Уже нет! – прервал Кир Дюшку и решительно одной левой поднял с пола свою вторую невесту, выражающую ему почтение традиционным образом. – Так, слушайте меня. Дюшка, ты можешь открыть сокращалку на двенадцатую прямо сейчас?

– Могу, – сказал Дюшка.

«Каким странным именем они все называют Анн Дрея!» – подумала Ринна.

– Я тоже могу! – фыркнул Рино.

– Тогда быстро отсюда! – приказал Кир. – Оба.

– А…

– Быстро. Оба. В стену купола лекарни что-то ударило. Сначала едва-едва. Затем сильнее. Бум! Бумм!

– Кир, что происходит?

– Война происходит, – отрезал Кир. – Давайте отсюда.

БУМ! БУМ!

Стены слегка тряслись, но пока натиск выдерживали.

Ринна Слунн тряслась сильнее стен и всхлипывала, готовясь устроить истерику. С лица Рино Слунса окончательно исчезли радость и азарт, он не очень понимал, что происходит.

– Это твои подданные? Давай остановим их и разберемся спокойно, – предложил Дюшка.

– Нет! – отрезал Кир. – Ищи Нию, спасай Нию, возвращай на Пи. А я тут справлюсь, не переживай. БУ-БУМ-БУУУУММММ!!!

– Но…

– Никаких «но»! Нападают чужаки, мои сейчас подлетят, я должен возглавить армию, победить, ровно в назначенный срок оживить Мадю… Я смогу! Победить – уж точно.

Бум! Вьи-и-и…

– Драконы подлетают, мне пора. Ну же!

За стенами слышался странный шум, похоже, там шла битва.

– Хорошо! – вдруг согласился Дюшка. – Но с тремя условиями. Первое – мы с Рино забираем твою невесту, Ринну…

– Да, да, да!

– Второе – держи вот это, тут мануалы и всякое разное, чтобы ты смог оживить Мадю…

– Да, да…

За стенами уже слышались взрывы или что-то очень похожее на них.

– И третье. Тяни карту.

– Что?! – обалдел Кир. – Какую еще карту?

Сообразительная Ринна метнулась на пол, сгребла горкой рассыпанные карты – сколько смогла за одно движение – и протянула их принцу Кирр Эллу, на двух ладошках. Кир взял одну.

– Что там у тебя? – спросил Рино. – Не знаю. Дюшка, я все сделаю, валите отсюда! – взмолился Кир. Последние его слова утонули в гуле. Кажется, это пикировали на лекарню драконы-истребители.

Андрей посмотрел на карту, которую вытянул Кир, молча кивнул и развернул руку в сторону небес.

– Мамочки, опять этот ужас… – прошептала Ринна. – Черные сопли.

– И нам надо нырнуть прямо в них, – подтвердил величайший маг Анн Дрей. – Готовы?

Спустя несколько секунд Кир остался один. Он не стал медлить и бросился наружу. Свою карту, а также инструкции по оживлению он оставил на столе лекарни (точнее, той ее части, которая отдыхальня). Он не думал, что все это ему понадобится: силы противников превосходили силы его скромной армии раз примерно в сто, а может, и в тысячу. Кир надеялся только на одно: что никто из его людей не попадет в плен. Лучше умереть сразу.

Диди. Пленных на Земле-13 никто не пытает. Их не морят голодом и не издеваются никаким другим образом. Ведь Земля-13 населена добряками. Добряки и дороги, помните?

Просто попасть в плен – невероятный позор. Несовместимый с жизнью.

Глава 20 Сампи в действии

Мысли Пипы Мумуш, пока ее утягивало в неведомые страшные черные сопли, были просты и последовательны. Их последовательность была такая:

«Мне конец, я умираю». «Вроде не умираю, но что это за…» «Умираю!» «А! Ангелы меня возвращают в Желтый Дом!» «Нет, все-таки умираю». «Ничего ужжжаснее и безззумнее этих черных соплей я в жизни не видела». «Эй, почему голос в голове теперь молчит?» «Да где же я, куда меня несет?!» «Все, умираю!» «Все. Умерла». Ясное дело, Пипа Мумуш не умерла. Умер только голос в ее голове, голос ангела-эксперта Старка. И то не совсем, а просто затих – ангелы, попадая на Пи или в пространства с размерностью больше трех, теряют способность разговаривать с человеком, влезая непосредственно в его мозг.

Движение по черным соплям внезапно прекратилось, и Пипа обнаружила себя… эмм, она вряд ли могла описать место, в котором себя обнаружила! Тут не было привычных ей верха или низа, правой стороны или левой. Кажется, даже пола под ногами не было, хотя она точно на чем-то стояла, а не висела в воздухе.

– Привет, Пипа! – сказал кто-то.

Этот кто-то оказался толстым небритым мужиком средних лет. У Пипы была неплохая память на лица, но она точно никогда раньше его не видела! Между тем мужчина, вытирая слезы радости и расставив руки для объятий, пошел прямо на нее. Только этого не хватало!

«Да что же это за засада!!! – в отчаянии подумала Пипа. – Что за день такой? То постоялец „Хилого Тони“ меня на лестнице в губы чмокал. То у Аууарена Рена крышу снесло. То теперь этот придурок!»

– А-а-а! Помогите-е-е!!!

Она хотела еще закричать: «Насилуют!», но не успела, – толстяк остановился и опустил руки.

– Пипа, я твой брат! – сказал толстяк.

– Люк, я твой отец! – пошутил кто-то невидимый, а остальные невидимые рассмеялись.

Пипа не поняла, кто они и над чем смеются. «Наверное, это ангелы!» – подумала она.

– Я твой старший брат Мамаш Мумуш! – сказал Мамаш Мумуш.

– Ха! – сказала Пипа. – Уже поверила.

– Но я правда твой брат! – сказал Мамаш.

Они в конце концов обнялись. Перед этим Пипа заставила Мамаша вспомнить кучу подробностей из их детства – и все равно не поверила. Потом Бьорки и Лещща рассказали ей кучу других подробностей – она начала верить, но ей все-таки казалось, что это ангелы так изощренно над ней издеваются. Потом появился Ризи со своими «соплями», стал говорить о Пи и прочих вещах, показал, как они смогли найти ее и втянуть в сокращалку с помощью этого браслета, – и вот тут Пипа окончательно поверила. И обнялась с братом. А Ризи отправился на Землю-11.

Ризенгри Шортэндлонг, супермутант, супермутотруп, мутангел и инфилопер, строитель сокращалок, обладатель уникальной сверхпрочной черной мутонити не искал частички своей сестры Дженифер. Этим занимались миллионы других мутангелов. Это была работа не на один день. Дженифер Шортэндлонг осталась целой и невредимой в трех измерениях – однако все три лежали по ту сторону браны. Океан был многоножкой, способной перебрасывать объекты разной сложности за брану. Однако Джен была ангелом и была устроена слишком сложно. И все части трехмерной Дженифер по эту сторону браны оказались разбросанными по огромной территории, по всему космосу.

Диди. Этот момент понять очень сложно, примерно так же, как всю квантовую механику. Вынос мозга! Но все-таки сделаем попытку.

Джен, войдя в Океан в плотном теле обычной трехмерной девушки, была полностью перенесена Океаном за брану. То есть по ту сторону браны появилась точно такая же трехмерная материальная Джен, не клон, не копия – Джен собственной персоной.

При этом, войдя в Океан, Джен разлетелась на огромное множество частичек – и разлетелся не клон, не копия, не что-то другое, а сама Джен собственной персоной.

Как?

А вот муточерт его знает как!

Как только мы доходим до квантовых эффектов, все так. Особенно когда постоянная Шланка (на нашей Земле-12 это постоянная Планка) становится комплексной переменной. Постоянная Планка определяет границу между макромиром, где действуют привычные нам законы, и микромиром, где действуют законы квантовой механики.

Понять что-либо в этой штуке возможно, только для этого придется провести много лет в университете, а лучше в беоне. Но можно и не понимать. А просто принять тот факт, что Джен после Океана стало две, при этом она осталось одной. И чтобы эта одна была опять жива, требовалось собрать все частички этой Джен и соединить с той. И тогда она бы осталась жива. А так – не в счет!

Фух. Ну, как-то так…

Итак, Ризи не искал частички Джен. Это могли сделать вместо него другие мутангелы – тут нужно было решение и действие Сампи – когда минимум девять сотен мутангелов действуют в едином направлении, как одно целое, при этом каждый из них может производить разные действия.

Ризи же занимался тем, что никто, кроме него, сделать не мог: он оплетал Землю-11 черной мутонитью. И конечно, он был не один. Тут также нужно было Сампи, и нити всех цветов и функций, и не только основные семь, но и разные дополнительные. Потому что перебросить с помощью Океана на ту стороны браны целую планету – такого проекта никогда прежде и в проекте ни у кого не было!

Работы было – непочатый край. Ангелы не вмешивались. Они не догадывались о том, что происходит.

Но еще больше работы было у тех мутангелов, которые занимались подготовкой игры «Мебиклейн». Еще бы! Ведь если игра «Маленькие каникулы» проводилась уже в пятый раз, игра «Мебиклейн» была совсем свежая, и ее предстояло проводить впервые.

Правила игр такого уровня сложности пишутся на языке инфилоперов. Их необходимо «согласовать с мирозданием», а игру «Мебиклейн» еще каким-то образом нужно было «согласовать с ангелами». От ангелов требовалось немногое: не мешать игрокам играть.

Диди. Язык инфилоперов очень сложен и мало похож на привычные нам языки. В нем есть слова, но каждое слово имеет очень конкретный смысл. Например, у нас есть слово «стол» – вообще стол, стол-как-понятие. На языке инфилоперов тоже есть понятие «стол» – «стол вообще». Но если мы можем сказать «Возьми яблоко, оно на столе», на языке инфилоперов все не так, и такая фраза не имеет никакого смысла. Тут появится новое слово, означающее что-то вроде «Вот этот конкретный деревяный стол, который сейчас стоит на кухне, а три месяца и пять дней назад был привезен из магазина, куда попал четыре месяца назад со склада, который…» – и так до бесконечности!

Как такое возможно? О-ла-ла! Еще лет тридцать назад я бы не смогла вам объяснить! Но сейчас – да, могу. Слова подобного рода на языке инфилоперов содержат в себе ссылки и гиперссылки – как тексты в интернете. Это, конечно, не совсем прямая аналогия, зато вам понятно, да?

Сам текст на языке инфилоперов при этом больше схож с компьютерной программой, а не с обычной книгой. Причем программа эта написана не на листе, не на экране, ни на чем плоском, – она объемная. Тут у нас пока никаких аналогий нет, подождите лет тридцать – и они появятся.

Написав Правила на языке инфилоперов, необходимо их перевести на язык игроков – учитывая, что игроки – вовсе не мутангелы, а простые люди и часто еще почти совсем дети.

В первом приближении Правила выглядели так…

Игра «Мебиклейн»

Цель игры: стать мутангелом и попасть на Уровень Пи.

Сроки игры: игра стартует в тот момент, когда хотя бы с одной планеты будет проложена постоянная сокращалка на Уровень Пи. Игра продолжается для каждого игрока столько времени, сколько ему потребуется, однако не дольше времени жизни игрока.

С чего начинается игра: с вытягивания наугад любой карты из колоды «Мебиклейн» и последующих слов «Я готов идти по пути мутангелов, свет мне в спину!». Эти слова игрок должен произнести сам, осознанно, не под влиянием других игроков или еще кого бы то ни было. Причем между вытягиванием карты и произнесенными словами может пройти сколько угодно времени.

Что будет, если игрок решит бросить игру? Ничего не будет. Он просто не станет мутнгелом.

Что будет, если другие игроки или не игроки станут мешать игроку? У игрока будут проблемы. Но кто сказал, что эта игра без проблем и помех, как внешних, так и внутренних?

Надо ли в игре кого-нибудь убивать? Нет, вы что?! Ну разве что собственные недостатки и слабости, с ними можете смело разделываться!

Почему на каждой карте колоды «Мебиклейн» половинки рисунков? Специально для того, чтобы найти игрока, у которого есть вторая половинка рисунка, и стать с этим игроком одним целым – Мебби Клейном.

Но ведь половинок рисунков – четыре, значит, ты можешь попробовать стать Мебби Клейном сразу с разными четырьмя игроками? Да, и даже с большим количеством! Потому что одни и те же карты вытягивает неограниченное количество людей!

Диди. Помните? В пятой игре «Маленькие каникулы» в момент старта было 32 412 игроков. И это не считая ангелов! Разные мутнгелы угадывали одни и те же карты. Та же картина может быть и в игре «Мебиклейн».

Что именно надо сделать, чтобы стать мутангелом? Пройти все семь уровней (некоторые можно пройти в одиночку, но не все). Собрать семь мутонитей. «Стать Мебиком на полную катушку», – как говорят на Пи.

Какие же это нити?

– зеленая нить Пи;

– голубая нить Дельта;

– алая Альфа;

– лилово-фиолетовая Фи;

– желтая Дзета;

– изумрудная Пси;

– оранжево-огненная Сампи.

Кроме этих нитей в природе существует еще множество других. Нужны ли они в игре? Они не обязательны. Чтобы стать полноценным мутангелом-инфилопером, достаточно уметь работать именно с этими семью нитями, то есть пройти семь уровней.

Так что же надо делать, чему научиться на каждом уровне?

– Уметь испытывать сильные, глубокие и стойкие чувства и управлять ими – Уровень Пи.

– Уметь испытывать то, что испытывает другой человек, другое существо, даже если оно тебе не близко; быть способным к глубокой эмпатии – Уровень Дельта.

– Доводить все свои знания, любую работу до «почти идеала», не становясь при этом перфекционистом-невротиком, – Уровень Альфа.

– Не сдаваться, оказавшись на дне, – Уровень Фи.

– Быть гением или почти гением, то есть при необходимости не действовать привычными методами, не идти проторенными дорожками, а принимать нетривиальные решения, – Уровень Дзета.

– Работать в команде, стать психологическим асом – Уровень Пси.

– Что касается Уровня Сампи, он для каждого свой. Он достижим только тогда, когда остальные шесть нитей у вас есть.

В игре «Маленькие каникулы» на руке каждого игрока был браслет-компьютер. А что с «Мебиклейном»? В этой игре есть кожаный браслет с подвесками. Однако это не компютер, а скорее напоминалка.

В игре «Маленькие каникулы» есть подсказки, а есть ли они в «Мебиклейне»? Конечно есть! Они в снах, а иногда в картах, ведь с помощью колоды «Мебиклейн» можно гадать.

Где находится сокращалка на Уровень Пи, которой могут воспользоваться игроки, прошедшие все уровни и ставшие мутангелами?

Опс…

На этот вопрос ответа пока не было – ни на обычном языке, ни на языке инфилоперов.

По правде сказать, было даже не ясно, появится ли она в обозримом будущем.

Глава 21 Встреча на двенадцатой

Подойти к автору на выставке оказалось не лучшей идеей. Дюшка купил шестой том – «Уровень Пси» – и крутился неподалеку, поджидая удобный момент. Прошел час, второй, третий. Одни люди у стенда «РОСМЭНа» сменялись другими: то дети-читатели, то друзья-приятели, то вообще какие-то корреспонденты с камерой на треножнике. Потом тетки подошли обниматься, то ли подруги, то ли знакомые писательницы, вроде как даже из других городов. Потом библиотекарши – этих можно было распознать по бейджикам. Короче говоря, засада.

«Сейчас они слиняют все вместе в кафе и уедут, и куку!» – досадливо кусал губу Дюшка.

Но ему повезло. На исходе третьего часа группка приятелей незаметно рассосалась, и к выходу Ая направилась в полном одиночестве. А, не к выходу, к гардеробу! В очередь с номерками. Ладно, не важно, пора!

Андрей извлек из пакета книгу:

– Здравствуйте!

– Добрый день! – Взгляд Аи упал на шестой том. – Вам подписать?

– Нет… То есть да! Можно?

– Можно, конечно! А что ж вы на стенде не подошли?

– Да как-то… Не успел.

– А-а-а, ясно… Ручка есть? Ручки у Дюшки не было.

– Ничего, у меня есть, была где-то тут… – Ая принялась рыться в сумке, извлекая косметички, одноразовые платочки, две расчески (вот зачем женщине нужно носить в сумке две расчески?!), но ручка не находилась.

– Айка! Вот ты где! – радостно взвизгнул кто-то. – Ну наконец-то! Дюшка мысленно взвыл: к ним прокладывала путь темноволосая, улыбающаяся во весь рот тындра.

– А, Катюха! – Ая явно обрадовалась. – Я тебе сто раз звонила! У тебя ручка есть?

Темноволосая-жизнерадостная успешно продралась сквозь толпу, сообщила, что даже у самого плохого художника с собой непременно должны быть ручка, карандаш, блокнот для скетчей и все необходимое. Так что сейчас, айн момент…

– Это Хольда, художница, которая рисовала карты «Мебиклейна», – пояснила Ая, пока из второй сумки выуживались самые разнообразные предметы, среди которых не было ничего пишущего.

– Очень приятно! – По правде сказать, Клюшкин боролся с желанием треснуть эту Катю-Хольду по башке, чтобы…

Нашлась ручка. Гелиевая. Черная.

– Как вас зовут, кому подписывать?

– Андрею.

– Ага. А фамилия?

– Можно без фамилии, – кисло сказал Клюшкин, недовольно косясь на художницу. Ая безразлично кивнула и сняла с ручки колпачок.

– Вы мутангел?

– Что?! Отку… То есть я не понял, что вы имеете в виду.

– Ну, я часто подписываю книги «ангелу Вале» или там «мутанту Дане»… Если вы прочли несколько томов, значит, представляете себя кем-то. Так часто бывает.

Художница противно хихикнула.

– Никем я себя не представляю! – вспыхнул Дюшка.

– А, ясно, извините!

«Да что ей все время „ясно“? Ничего ей не ясно! – с досадой подумал Дюшка. – У нас время на исходе, я еле ее нашел, а ей все ясно! Хотя… Может, и ясно…»

– Вот! – Ая протянула подписанную книгу. – Просто Андрею. С наилучшими пожеланиями.

Дюшка поблагодарил и отошел.

– Офигеть, до чего на твоего Клюшкина похож! – бесцеремонно выдохнула за его спиной художница. – Только взрослый слишком. Лет двадцать пять… Так, отдавай ручку, она у меня любимая!

Дюшка не выдержал, обернулся:

– Мне двадцать! И ушел.

На следующий день повезло. Клюшкину удалось засечь автора «Мутангелов» в Сити. Ая сидела за столиком кафе в огромном торговом центре, одна-одна-одна! Рядом бил фонтан – на десять метров вверх, под высокий стеклянный купол центра. А если задрать голову, то за стеклами и струями фонтана были видны небоскребы Делового Центра Москвы. Красиво.

«Почти как в Моксве на Земле-11. Очень похоже…» – подумал Дюшка. В кармане запиликало.

– Привет, это я, Ризи!

– Ризи? Бес?! Ты на двенадцатой?

– Я. На двенадцатой. Тебе помогаю. Ну что, нашел Аю?

– Засек. Тут сидит. Одна. Звонит кому-то. Попробую успеть.

– Успеешь! Я тут ее подругу Ксюшу, которой она звонит, поломал слегка, а телефонке ее временный секирбашка сделал, так что времени у тебя нава…

– Какой еще «секир-башка»?! Кому секир? И что значит «поломал подругу»? Ризи, ты что? Что ты ей сломал? Ногу, руку?

Ризенгри расхохотался:

– Машину! На светофоре стоит, тронуться не может. И психует. Так как позвонить тоже никому может.

– Я бы тоже на ее месте психовал, – заметил Дюшка.

– Ты лучше на своем месте давай действуй, пока я тебе доброе дело делаю… Ладно, пойду ее спасать!

– Машину чинить?

– Да свет тебе в глаз, репу в жопу, ты что? Не. Телефон свой одолжу, эвакуатор вызвать. Пока то, пока се… Давай действуй!

Дюшка неодобрительно покачал головой.

«Странный у меня все-таки друг! Всегда появляется из ниоткуда, но… Ну почему бы ему заранее не позвонить?»

Что-то было не так, но Дюшка не стал об этом думать. Он сунул мобилку в карман, еще раз задрал голову, полюбовался куполом, сияющим в солнечных лучах за струями фонтана, и направился к Ае. Она теперь никому не звонила, а сидела, кликая в планшет тонким карандашом. Дюшка никогда ранее не видел, чтобы в гаджеты тыкали карандашами!

– Здравствуйте.

– Добрый день! – Ая оторвалась от планшета. – А, это опять вы… Еще одну книгу подписать?

– Нет. Ту же самую. – Он положил на стол шестой том.

Брови Аи эН выразительно поползли вверх. Она молча протянула руку к книге. Клюшкин в этот момент бросил взгляд на экран планшета, там оказались текст и клави атура.

– Вы фамилию не написали, а я пришел домой и подумал: лучше с фамилией. Ну и… И вот. И еще я хотел задать вам один вопрос. Можно?

– Садитесь, – согласилась Ая, энтузиазма в ее голосе было – ноль целых, ноль десятых. – Так, и какая у вас фамилия?

Дюшка сел. Заодно обратил внимание на то, что Ая взяла в руки не тот карандашик, которым тыкала в клавиатуру, а другую ручку.

– Ау, кому подписываем?

– Клюшкину, – сказал Клюшкин. Ручка зависла в воздухе, а Ая просто зависла – застыла. Потом отвисла, хмыкнула:

– Оу. Класс. Никогда не думала, что встречусь с собственным героем! Дюшка неопределенно повел плечами.

– Вы правда однофамилец или прикалываетесь?

– Я правда… тот самый.

– Супер! – Ая засмеялась. – А вы очень похожи! Так что, так и писать – Клюшкину?

– Так и писать. Потому что меня на самом деле зовут Андрей Клюшкин. И мне очень нужно прочесть окончание седьмого тома.

К столику подошел худощавый официант – он оказался буквально копией Сэмма, так что Дюшка вздрогнул. «Сэмм» положил перед Клюшкиным меню, что-то сказал или спросил о чем-то, но Дюшка не расслышал, в его ушах звучал голос Мадиного помощника.

«Добрая ночь сегодня в небе! – говорил голос и сам себе отвечал: – И не менее прекрасное утро ждет нас завтра!»

Не дождавшись ответа, двойник Сэмма ушел.

– Седьмой том выйдет только через полгода, пока его нельзя прочесть. – Ая протянула Клюшкину подписанную книгу.

– Мне очень надо! – сказал Дюшка. – Вопрос жизни и смерти. И я не шучу.

Ая посмотрела на него очень внимательно, Дюшке на мгновение показалось – по-мутангельски посмотрела. Этого, конечно, не могло быть, Андрей точно знал, что на Земле-12 нет мутангелов. Это знание было у него в дополнительной памяти, которую они с Киром получили перед выходом с Уровня Пи.

– Послушайте. Я не сумасшедший. Но я на самом деле Андрей, Дюшка. И мы, я и Ния, Элина и Дима, – мы на самом деле сейчас тут, на вашей Земле-12. И мы не можем понять, что нам делать. Даже Ризи, хотя у него остались способности супермутанта. Но в ваших книгах – в них описано все, что с нами было. Там куча ошибок, но ключевые моменты переданы довольно верно. И если вы позволите мне прочитать седьмой том…

– Он пока не написан, – перебила его Ая.

– Не может этого быть! По срокам он должен быть уже сдан! Я прочел в группе вконтакте, что…

– Да. Он должен был быть сдан! – перебила Ая. – Но я завалила дедлайн. И он правда пока не написан. У меня что-то не получается. Затык. Вот видите…

Она провела пальцем по планшету, текст поплыл вниз, и вскоре на экране появились первые строчки. «Глава 5. Пипа, продолж…» – увидел Дюшка. Увидел и посерел. И сказал:

– Суслик. Полный суслик.

Ая опять посмотрела на него каким-то странным вглядом.

«Вы мутангел?» – хотел спросить Дюшка, но вместо этого произнес:

– Послушайте! Но… Вы все равно должны закончить. И наверняка хотя бы примерно знаете, что будет в финале. И Кир нашел в одном из ваших интервью, что финал давно написан! И если вы хотя бы расскажете мне…

– Финал у меня давно написан, это так, но он вам не поможет! – вздохнула Ая. – То есть если допустить, что вы на самом деле Дюшка, то вам – не поможет.

– Я на самом деле! – воскликнул Дюшка. – А почему не поможет?

Официант, до одури похожий на Сэмма, принес два внушительных размеров бокала с чем-то вроде смузи. Один поставил перед Клюшкиным. Потом красивым, широким взмахом руки снял с подноса сразу две тарелки с блинчиками и – клякс! клякс! – они оказались на столе рядом с бокалами.

– Потому что в этом финале Дюшка – опять тринадцатилетний мальчик, такой же, как в самом начале саги, – объяснила Ая. – А вам – двадцать лет. Достаточный аргумент?

– Да ладно! – не поверил Дюшка. – Как это мне в финале опять тринадцать?

– Ну вот так.

– То есть я вернулся в прошлое? Но ведь в прошлое нельзя вернуться, вы сами знаете! Сто раз во всех томах повторили. Разве что в сохраненное прошлое, но смысл? Вообще в физике-математике вы почти нигде не ошиблись. А вот в описании моей жизни на планете Эльки, Земле-4, – ну, тут вы наплели, я не могу-у-у… Я пока читал, угорал.

– А что я должна была делать? Описывать твои ночные похождения? – взбесилась вдруг Ая. – «Мутангелов», между прочим, дети читают! Десятилетки! На первых тиражах ограничение по возрасту стоит – двенадцать плюс! Потом закон отменили, теперь можно не указывать рекомендуемый возраст, но все равно! Мало того что ты там устроил черт знает что, я уже не говорю о Ризи, но зачем мне все это было видеть в снах?!

– А-а-а! – закричал Дюшка и даже вскочил с места. – Так вы знали правду! Ая поморщилась:

– А потише можно?

Неужели на Земле-12 кричать считается таким же неприличным, как на Земле-13? Дюшка покопался в доппамяти, никаких ограничений по крику не нашел, сел, положил локти на стол, навис торсом над блинчиками, зашептал:

– Послушайте, я же вижу, что вы видите, что я настоящий Дюшка! Вы должны мне помочь! Я не знаю, как это получилось, но вы меня придумали, и я теперь существую, но…

– Не мели чушь, парень! – Ая тоже нависла над блинчиками и смузи.

Теперь две головы – Аина и Дюшкина – были в пяти сантиметрах друг от друга, со стороны могло показаться, что эта странная парочка сейчас начнет откусывать друг другу головы прямо через стол. Но они просто продолжили шептаться.

– Я не придумывала, я видела и описывала! Кое-что пришлось придумывать, да! Потому что жизнь и сны – это одно, а в книге не так, ради сюжета надо изменить… Но как я могу признаться открыто, что все, что я описываю, есть на самом деле? Да меня ж в психушку упекут! Я и так еле выкручиваюсь, говорю – снилось, к счастью, оно правда часто снится, так что пока получается балансировать на грани. Но ты – ты в любом случае не моя придумка! И вообще, я все-таки не сошла с ума, да? Ты, то есть вы, лучше будем на «вы»… Вы – просто читатель, который решил меня разыграть. И, надо сказать, у вас это мастерски получилось. Браво. Я почти купилась.

Андрей покачал головой, потом сунул руку в карман и высыпал на стол горсть золотых крупных семечек:

– Давайте перейдем на «ты»?

Ая пробормотала что-то вроде «эм-гм-ик!», взяла одну семечку и принялась ее рассматривать. Она никогда таких не видела. Точно, никогда. Разве что во сне.

Они съели по семечке.

– Если это не доказательство, то у меня еще вот что есть, – сказал Дюшка, доставая из другого кармана колоду карт «Мебиклейн».

При виде карт Ая оторопела:

– Оу, здорово! Ну парень, ты подгото-ви-лся! Даже я еще их не отпечатала, только позавчера в типографию отправила. Ты что, вскрыл мою переписку с художницей? Взломал мою почту? Ты хакер?

– Я не хакер, я – Андрей Клюшкин, – сказал Дюшка. – Мутангел. Инфилопер. Мусорщик. Я нырнул сюда за Нией. И мне нужно знать, что ты придумала и чем все окончится. Ну поверь мне!!!

– О’кей. Но и ты мне поверь. Я еще не написала седьмой том. Не придумала, как ты говоришь. И повторяю: я придумываю только детали. Я вижу, ви-жу, вэ-и-жэ-у, а потом описываю.

– Так посмотри, что дальше, расскажи мне! Помоги! Дай прочесть финал!

Ая отодвинулась, поджала губы. Потом вздохнула, потом покачала головой, потом опять вздохнула. Потом взяла планшет и карандашик.

– Ладно. Ты не Андрей и не Клюшкин. Или Андрей Клюшкин, но не мой перс. Или мой перс, но у меня чтото пошло не так. Но о’кей. Вот этот кусок. Читай. И предупреждаю: он точно пойдет в седьмой том.

Дюшка пододвинул к себе планшет. Вместо текста на экране красовалась то ли фотография, то ли очень реалистичная картинка. На ней была изображена девочка лет двенадцати с воздушными шариками. За ней шел такого же возраста парень, он шел согнувшись и прижимая к животу один-единственный воздушный шарик. Дело происходило на природе, в горах. Зелень на кустах и травы слегка желтели – то ли снято было ранней осенью, то ли летом, но листва выгорела от жары.

– Что это?

– Это картинка. У нас был писательский семинар, по картинкам. Я выбрала эту. И написала по ней финал «Мутангелов». Текст ниже. Он называется «Чудес бывает».

Ая провела пальцем по экрану, картинка уплыла вверх, под ней обнаружился текст. Клюшкин погрузился в чтение…

Чудес бывает

На третий день похода Дюшке стало плохеть. Поднялась температура. Мутило. Хотелось зевать и халвы.

– Халвы-ы?! – не понял Лось.

Лось в их пятерке был вроде как за главного. Идея умотать на неделю в горы, чтобы найти вход в параллельную реальность, принадлежала, конечно, не ему, а будущему великому физику Киру. Но Кир еще совсем мелкота, пятиклашка, куда ему организовать поход! А Лешка Лосев – уже неделю как студент, надежное дело.

В Кирилла и его безумную идею никто из ребят до конца не верил. Если в цифрах, то так: сестра Элька верила наполовину, ее лучшая подруга Варя – процентов на семьдесят, Дюшка – «на полпроцента, все это – ерундиссимо с плюсом!», а Лешка Лосев… А Лешка вообще в поход только из-за Эльки и пошел. Иначе на кой ему с четырнадцатилетками возиться, да еще с этим Киром?

Дюшка пошел из-за Вари. Варя – за компанию с Элькой. Элька – из-за брата, иначе бы он опять сбежал один. В общем, все было сложно и запутанно. Но было лето, были каникулы, были горы, было солнце, и Кир честно сам тащил свои дурацкие приборы. И комаров практически не было, да! Вот это да.

– Красотень! – в который раз за день произнесла Элька.

– Халвы хочу! – зевнул Дюшка.

– На! – Вместо халвы Лось протянул ему кружку с шипучкой.

– Да я уже пил час назад!

– Не час, а три, на прошлой остановке. Давай-давай, витаминок-аспиринок много не бывает. Ну! Пей, я сказал.

Дюшка покорно взял кружку, обжегся, ойкнул, пролил часть на траву, часть на себя, но что-то еще осталось. Выпил. Лось презрительно скривился, смолчал.

«И чего я в нем нашла? – расстроилась Варя, стараясь не смотреть на Дюшку. – В этом задохлике…»

* * *

На следующий день халвы Клюшкину стало хотеться еще сильнее. Прям до тошноты стало хотеться. Он решил молчать, чтобы не выглядеть в глазах Вари совсем уж идиотом. Шатался, молчал и шел.

К полудню и без слов стало ясно, что у Дюшки жар. На очередном привале Лось в приказном порядке отобрал у него рюкзак, перераспределил содержимое, половину забрал себе, пенку скрутил с Вариной.

– Понесешь? Варя легко кивнула:

– Ага! Еды-то меньше стало.

Ее обалденные, ниже пояса, волосы взлетели и вновь рассыпались по плечам золотым водопадом. Может быть, можно было найти лучшее сравнение, но Дюшка не был писателем, ему просто ужасно нравилась Варя Воронина.

«Вот же везет некоторым! – с досадой подумала Элька, потихоньку поправляя выбившуюся из косички жирную прядку. – Мы ж в один день головы мыли…»

Лось подумал-подумал и облегчил Дюшкину поклажу еще на один пакет.

Дюшке от этого стало совсем стыдно и совсем плохо. Но он не возражал. Сидел, буравя затылком дерево. Затылок, видимо, превращался в дятла: долбил кору. Сердце тоже стучало, как сумасшедшее. А оно во что решило превратиться? Клюшкин сунул руку под куртку и приложил к груди. Сердце рвалось наружу и, кажется, даже увеличилось в размерах. Варины волосы продолжали сиять на солнце, лицо оставалось в тени, казалось, что его и вовсе нет, что все пространство заполняет это золото, превращаясь в воздух, траву, листву…

– Народ, ему совсем плохо, – нахмурилась Варя.

– Может, вернемся? – предложила Элька.

– Не-е-ет!!! Ты что?! До иной реальности же – рукой подать! – завопил Кир. – Смотри, индикатор красный!!!

Он извлек из кармана коробочку с проводами и светодиодами – за четыре дня никто не смог запомнить, как он называл свое устройство, – и щелкнул выключателем.

– Вообще-то это зеленый! – заметила Элька.

– Он был красным! Ну… не этот, а вот этот. Мигал. Пять минут назад. Ты мне не веришь? Мы уже близко! Сейчас чудеса начнутся! Нельзя нам назад!

– Пф! Чудеса! Да щаззз…

– Нельзя нам назад, – подтвердил Лось. – Назад дольше. Там через лес, если что – вертолет не сядет. А тут плато, сейчас на него выйдем.

– А вдруг там наверху Сети нет?

Лось фыркнул:

– Варьк, ты лохушка, да? Двадцать первый век вапще-т. Полное покрытие. Ну, за Антарктиду и Мариинскую впадину я не поручусь, но тут у нас… Да вапще ни разу не вопрос.

Варька поджала губы на «лохушку», но быстро остыла:

– А что, если сейчас позвонить? Отправим его домой ну или в больницу, а сами дальше пойдем.

– Да нельзя же!!! – опять завопил Кир. – Нельзя его в больничку! …Да суслик, сколько вам объяснять, нас пятеро должно быть!

– Да ну тебя…

– Это тебя да ну! Проходят только тройками, пятерками или семерками. И еще. Из нас пятерых только двое – инфилоперы. И я не могу вычислить кто. А вдруг не я? Вдруг он? Вдруг…

– А ну заткни истерику! – Лось схватил хлюпика Кирилла за шиворот и пару раз встряхнул. – Значит, так. Помощь пока не вызываем, родителей не беспокоим. Позвонят – говорим: «Все в порядке».

Кир заткнулся. «Лохушка… Заткни истерику… Не-а, лучше Клюшку буду любить!» – окончательно решила Воронина.

* * *

После обеда и отдыха двинулись дальше. Лось – впереди, периодически останавливаясь. За ним – девчонки. Слегка отставал Кир, поскольку то и дело поправлял проводочки и щелкал тумблерами. И совсем отставал Дюшка.

Ему уже не хотелось халвы. Хотелось, чтобы затылок перестал превращаться в дятла, а сердце – в непонятно что.

– Да, пап. А? …Все в порядке… Норм… Так мы в горы лезем, вот и го… голос та… такой. Ага… Ну, давай!

* * *

На следующий день стало не до халвы. И стало ясно, во что превращается сердце. Оно превращалось в воздушный шарик. Зато дятел из башки улетел.

Лось и Варвара внезапно нашли общую тему для разговора – компьютерные игры, в которых Элька разбиралась на уровне «Моего говорящего Тома» и «Трех в ряд».

А Кирилл натер ногу и поранил руку.

* * *

Первый отпочковавшийся от Дюшкиной груди воздушный шарик был красным. И очень тяжелым. Варя попыталась взять, но уронила, хорошо, что на ногу не попала, а то точняк-стопудняк пришлось бы вертолет вызывать с гипсом и носилками. Лось сперва привычно фыркнул:

– Клюшка, кончай фокусы! Мы его рюкзак тащим, а он шарики надувает!

Но… нагнулся и не смог даже от земли оторвать. Обалдел. Прошептал:

– Вот суслик… Побледнел и опять:

– Суслик, полный суслик… Ничего не понимаю…

– Красный! – торжественно и тихо провозгласил Кир. – Мы на месте.

– Хм…

Никакой параллельной реальности вокруг не наблюдалось. Ничего похожего на Врата, Вход, Молочный Туман или что там еще… Было лето, были каникулы, были горы, было солнце и практически не было комаров. Вот только у ног Клюшкина лежал на траве неподъемный воздушный шарик. Небольшой. Алый. Полупрозрачный.

Комаров прак-хлоп! – тически не было. Но Эльку всетаки укусили. И мама ее достала, десятая эсэмэска за день: и почему у Кирюши телефон сел, и не сгорели ли носами, и… Да елки-палки, отдых, называется!

– Чего стоим, кого ждем? – Элька, от злости на всех и все-таки успевшая уйти вперед, вернулась, критически оценила обстановку. – Ага! Шарики надуваем. Ну-ну…

Она скинула рюкзак, поправила непослушную прядку. Вчера кое-как удалось помыть голову – маленькое счастье.

Элька запросто подняла шарик, покачала головой:

– Это ты с города нес?

– Ого, а как ты его???

– Да не нес он! Он… вон, смотри! Второй отделившийся от Клюшкиного сердца шарик оказался зеленым.

* * *

А вообще больше всего было желтых и оранжевых.

* * *

«Жалко, что я – не инфилопер!» – думал Кир. Он потом всю жизнь так думал. Можно было бы сказать: до самой смерти думал. Но в параллельной реальности смерти не было.

Глава 22 ЧУдес БЫВАЕТ

Дюшка дочитал кусок текста и вернул планшет Ае:

– И это все, что есть?

– На данный момент – да.

– И этот бред пойдет в седьмой том?!

– Пойдет.

– В финал? В последнюю главу?!

– Ну, может быть, в предпоследнюю.

– Но…

– Послушайте, молодой человек! Андрей, не Андрей, не важно! Пожалуйста, не испытывайте мое терпение. Если вы считаете все это бредом, не читайте, не покупайте следующий том – вот и все! В конце концов, мало ли какую ерунду пишут в книгах, тем более если это фантастика.

– Но это не фантастика!!! Не!!! Фантастика!!! – закричал Дюшка.

Они все еще сидели в кафе торгового центра возле фонтана. И хотя в этот момент довольно громко играла музыка, да и фонтан ударил мощной струей под самый купол – на несколько метров вверх, – Дюшка крикнул с такой силой, что люди за соседними столиками стали оборачиваться.

– Так, с меня, пожалуй, хватит… – пробормотала Ая, махнула рукой официанту и решительно встала. Сняла с вешалки куртку и стала одеваться.

– Может быть, надо переписать ваших «Мутангелов»? – осторожно предложил Дюшка. – Нет, я понимаю, что уже седьмой том, что переписывать финал неохота, но какой еще Лешка Лосев и какой Кир – Кир больше не мутангел, его нет на Земле-12… Ну хорошо! Допустим, финал будет тот, который я только что прочел, – в конце концов, у вас в шести томах полно ляпов и далеко не все соответствует действительности. Хорошо, пусть финал будет такой бредовый. Но сага не может так оканчиваться! Но кто-то же должен сказать людям правду!

– И какую же именно? – сухо поинтересовалась Ая, накручивая на шею шарф.

– Ну как… – растерялся Дюшка. – Самую главную. Про то, что ангелы больше не контролируют Землю-12 и многие другие планеты. Что их влияние теперь сильно ограничено. Что каждый человек вашей планеты скоро сможет сознательно выбрать карту из колоды «Мебиклейн», пройти все семь уровней – Пи, Фи, Альфа и так далее и стать мутангелом! Стать существом высшего порядка, попасть на Пи, и в другие миры, и куда угодно! Это же круто! Это почти чудо!

Андрей был в невероятном возбуждении. Он говорил очень громко. Люди, сидящие за соседними столиками, смотрели на него во все глаза. Пока он говорил, Ая успела полностью одеться, убрать планшет в сумку и расплатиться по счету:

– Прощайте.

– Ы-ы-ы!!! Мы же перешли на «ты»!

– Тогда прощай. Ая прошла к выходу мимо столиков, стараясь не смотреть на сидящих.

Она не обратила внимания на то, что за столиком слева сидела беременная молодая женщина с огромным, похожим на клюв носом и японец, держащий на коленях рыжего котенка.

Она не обратила внимания на то, что за столиком справа сидел темнокожий молодой человек со шрамом на шее, таким, словно его голова была когда-то отрублена, а потом пришита на место, и худенькая девушка с очень светлыми, почти пепельными волосами.

Выходя, Ая столкнулась с молодым человеком – настоящим красавцем, таким, какие бывают разве что принцы в сказках. Однако она не подняла на него глаз, буркнула «простите» и протопала дальше.

– Не прощайте, а до свидания! – крикнул Ае вслед Андрей Клюшкин. – Мы с вами обязательно встретимся, когда-нибудь, в Мебиклейне!!!

Фонтан ударил всеми струями сразу, и последних Дюшкиных слов Ая не услышала.

Принц Кирилл не стал подходить к Дюшкиному столику. По правде сказать, он и не видел этого столика. На том месте, где стоял столик, Кир наблюдал нечто странное – то ли синий туман, то ли огненный вихрь Сампи. И лица, точнее, только глаза. Глаза минимум девяти сотен мутангелов. А может, их было и несколько миллионов, – Кир не мог сказать точно.

А вот столик, за которым сидели Эля Нарциссова и Дима Чахлык, Киру был отлично виден, особенно стоящие на нем часы. Часы были песочные, но песок не ссыпался из верхней части в нижнюю. В нижней части песка была лишь небольшая горка, а три песчинки застыли в полете над ней.

Столик, за которым сидели Ния-Варя и Оёё То Мори с Тафиком в руках, Киру был также отлично виден. И часы на нем – простые, с цветочным орнаментом. Но Кир не смотрел на часы. Он смотрел только на Нию.

Все смотрели друг на друга и молчали.

– Кир, ты? – удивился Дюшка.

Кирилл кивнул. Андрей огляделся по сторонам, бросился к столику, за которым пили кофе Ния и какой-то японец.

– Ния! Ния? – Дюшкино сердце выпрыгнуло из груди под купол торгового центра, сделало в воздухе пару фигур высшего пилотажа – бочку, горку, мертвую петлю – как они там называются? – и нырнуло обратно в грудь, чтобы немедленно ухнуть куда-то вниз, к огненному ядру планеты. – Ния? И… Тафик?

Ниоко Нири смотрела на Клюшкина благосклонно, с интересом и любопытством, но ничего более в ее глазах не читалось. А вот Тафик с громким радостным мявом вырвался из рук Нииного приятеля и метнулся к Дюшке. Лапы его скользили по поверхности стола, две тарелки полетели на пол вместе с пирожными.

– Тафик! – Дюшка подхватил малыша на руки, прижал к себе, почухал за ушком.

– Муррр… – Котенок зажмурился от удовольствия и притих.

– О, это ваш кот? – улыбнулся японец.

– Да, это мой, – уверенно кивнул Дюшка.

– Это здорово, что его хозяин нашелся! – сказала Ния. – Видите ли, этот котенок привязался к нам сегодня утром, и мы совершенно не представляли, что с ним делать… У моего мужа аллергия на кошек и…

– Оёё То Мори, – тут же представился «муж», поднимаясь с места и отвешивая Клюшкину поклон. – А это моя зена, Валья-сан.

Дюшка вежливо склонился в ответ, потом собрался с силами и назвал себя:

– Андрей. Андрей Клюшкин.

– Оцень плиятно! – Оёё принялся трясти Дюшкину руку.

– Мне тоже очень приятно! – проворковала Ния. – Вы, конечно, не поверите, но вы мне снились… И не один раз… Меня зовут не Валья, а Варя.

– Ха-ха, да, моё плл-р-роизносение… – рассмеялся Оёё.

И Варя-Валья-Ния тоже рассмеялась и схватилась за живот – Дюшка только сейчас заметил, что она в положении, и срок довольно большой. Он перевел взгляд с Вариного живота на ее лицо, но Варя уже во все глаза смотрела мимо Дюшки, на Кира.

– Вы… Вы тоже мне снились! – с волнением произнесла она. – Я помню! И… вы очень красивый…

– Спасибо, – произнес Кир. – Спасибо за комплимент. Кир и Варя смотрели друг на друга не отрываясь. Дюшка передал котенка Оёё (тот механически взял) и сделал шаг в сторону, к своему бывшему ангелу.

– Извини, я тебя немного обманул – прикинулся Ризом.

– Это… Это ты мне звонил?!

– Ага. Похоже?

– Нет, – сказал Дюшка. – Голос похож, но… Но Ризи не стал бы теперь так поступать, так говорить… Даже не понимаю, как я повелся… Но как… Как ты всех ухитрился тут собрать?!

– Кир захотел прийти сюда сам, он опять стал мутангелом – да, собственно, он вроде и не переставал им быть, – ответил Дюшке Дима. – Я помог ему – синие капсулы переноса между мирами действуют отлично! Так что он – сам, будем считать. А вот остальных я собрал без их согласия. Свел в нужное время в нужное место… Знаешь, и я все-таки опять стал – опять стал ангелом – да, собственно, вроде и не переставал им быть.

Дюшка не знал, что и сказать.

– Да, кстати, пока я не превратился в куклу, хочу показать тебе кое-что… – добавил Дима, щелкая пальцами, – в воздухе появился тонкий блокнотик в кожаном переплете. – Ничего особенного, просто мой местный паспорт – не мог же я ходить без паспорта! Вот сотворил на скорую руку…

Паспорт журавликом пролетел пару метров и ткнулся Клюшкину в живот. Пришлось перехватить его и полистать. Физиономия на фото была Димина. А рядом было напечатано: «Алексей Лосев».

А потом они пошли. Пошли по тому, что по мере их движения превращалось в недостроенную сокращалку.

Вне того, что можно увидеть.

Вне того, что можно услышать.

Вне того, что можно почувствовать или представить.

Вне того, что можно описать словами людей, хрюками мутантов и инфошарами ангелов.

Вне всего, не похожее ни на что, не вызывающее никаких ассоциаций.

Мебби Клейн прокладывал путь, завихряя пространство. Оно привычно пузырилось, запоминая его действия, повторяя движения.

Они шли очень долго – потому что Мебби Клейн, а точнее, не весь Мебби Клейн, а Дюшка, не знал, куда и как идти. Он знал, что даже при самом лучшем раскладе они с Киром – два мусорщика, ставшие одним Мебби Клейном, – смогут вытянуть на Пи Эльку и Диму, причем Элька останется жива и здорова (но Дима должен убить ее), а Дима станет куклой. Он знал, что Нию и Тафика они с Киром никак не смогут туда забрать. А уж привязавшегося к ним Оёё – так и вообще. И, зная все это, он не мог ничего решить. И даже не мог развернуть ни одну мутонить.

Кир видел глаза – минимум девять сотен лиц, которые поддерживали недостроенную и почти еще даже не существующую сокращалку в открытом состоянии. Он знал, что даже при самом лучшем раскладе они с Дюшкой – два мусорщика, ставшие одним Мебби Клейном, – смогут вытянуть на Пи Эльку и Диму, причем Элька останется жива и здорова, а Дима опять превратится в куклу. Он знал, что Нию и Тафика они с Дюшкой никак не смогут туда забрать. А уж привязавшегося к ним Оёё – так и вообще. Он, как и Дюшка, знал, что в любом случае они не могут сейчас сделать ничего – кроме как вынырнуть с Димой и Элькой, бросив всех остальных в недостроенной сокращалке, – потому что они не достигли Уровня Сампи.

Диди. Уровень Сампи у каждого свой. Да, Уровень Сампи предполагает умение жертвовать собой, как другими, и другими, как собой. Да, он предполагает, что такого рода действие будет взвешенным и мудрым. Он многое предполагает. Но как именно каждый достигает этого уровня в своем развитии – тут единого рецепта нет. И быть не может.

На третий день похода Дюшке стало плохеть. Поднялась температура. Мутило. Хотелось умереть и халвы.

– Халвы-ы?! – не понял Оёё.

Кир развернул короткую сокращалку на свою Землю-13 и добыл для напарника немного сладости, похожей на халву. Кирилл все эти дни в основном молчал. Не подходил к Варе. Вообще они шли (если можно применить термин «шли») в таком порядке:

Дюшка;

Варя-Ния и Эля;

Оёё с Тафиком (котенок не разговаривал, мяукал и в основном сидел у Оёё за пазухой, иногда перебираясь на плечо);

Кир с Димой (Дима не разговаривал, превратившись в куклу, и путешествовал в боковом кармане Кирилла).

Порой происходила небольшая перемена в этом порядке: Оёё подходил к своей «зене Валье-тян», чтобы поддержать ее. А Эля то пробовала разговорить Дюшку, то приставала с разными вопросами к Киру.

Кстати, Варя в основном шла сидя – в сокращалке это возможно.

Часы справа показывали ровно два.

Часы слева сходили с ума.

Внутренние, биологические часы Вари тикали в обычном режиме – ребенок в животе продолжал развиваться. Дюшка помнил, как однажды провел в сокращалке много недель и даже месяцев, прежде чем встретил Бьорки и Мамаша и смог пройти по мутоследу Лещщи. Но сейчас у них не было возможности идти месяцами, оставаясь на одном месте: с беременными женщинами по недостроенным сокращалкам вообще ходить не рекомендуется.

Дюшка не думал и не вспоминал о том видео, которое подсмотрел на дроне Кира. Не думал о том, как Варя могла успеть выйти замуж за японца и залететь от него. Он не думал ни о чем, кроме того, что ему лучше всего теперь сделать. Он был мутангелом. Вы помните? Человек отвечает только за свою жизнь, а мутангел – в ответе за все происходящее.

Первые три дня Андрей прокручивал в голове разные варианты – кучу разных вариантов. Экспериментировал с мутонитями. А на третий день у него стала подниматься температура и его начинало мутить.

Они иногда ели и периодически отдыхали – все удобства обеспечивал Кир.

Диди. У Кира это получалось не так запросто, как у Тэнча, но получалось.

К полудню четвертого дня стало ясно, что у Дюшки жар. На очередном привале Кир извлек «из ниоткуда» какое-то зелье и в приказном порядке заставил напарника его выпить. Дюшка покорно выпил.

Варя заглянула в Дюшкины зрачки и сообщила всем:

– Не помогло! Легче ему не стало. Ее обалденные, ниже пояса, волосы взлетели и вновь рассыпались по плечам иссиня-черным водопадом.

«Вот же везет некоторым! – подумала Элька, потихоньку поправляя выбившуюся из косички жирную прядку. – Мы же все одинаково три дня головы не мыли… Надо попросить Кира достать нам каждому по ванне с горячей водой, что ли… У него получится!»

Дюшка старался не смотреть на Варю. «Она больше не моя, – думал он. – У нее есть муж. Она меня даже не вспомнила…» Кир мысленно соглашался с Дюшкой, добавлял только: «Она жива, жива, жива – это главное…» И они шли дальше. Куда? Дюшка этого не знал.

Изредка они с Киром разговаривали, не раскрывая ртов. «Нам нужен Сампи, – говорил Дюшка. – Тогда мы сможем попасть на Пи все вместе».

«Не сможем в любом случае, – возражал Кир. – Да и потом нам до Уровня Сампи – как мутантам до Уровня Пи!»

Он в очередной раз извлек из кармана гаджет (похожий на коробочку с проводами и светодиодами – за четыре дня никто не смог запомнить, как он называл свое устройство, все называли его упрощенно: Сампи-анализатор) и щелкнул выключателем.

– Смотрите, он красный! – вдруг воскликнул Дюшка.

– Вообще-то это зеленый! – возразила Элька. – Может, у тебя в глазах от температуры цвета путаются?

– Он был красным! Ну… не этот, а вот этот. Мигал. Пять минут назад, – принялся уверять ее Дюшка. – Ты мне не веришь? Мы уже близко! Сейчас все начнется!

Элька не верила.

Все уже знали о том, что, по теории, для достижения Сампи нужно минимум шесть Мебби Клейнов: по два, по три и по пять мутангелов – это абсолютный минимум.

– Нас зе ссс-шестело! – робко говорил Оёё. – Я, Валя, Эля – тли! Андлей, Кил и Тафик – ссс-шесть!

– Ага, особенно Тафик! – качала головой Элька. – Оёё, ну сколько можно объяснять, это не человек должно быть шесть, а шесть совсем других существ!

– А мозет, люди сойдут вместо сусеств? – не отставал Оёё То Мори.

– Не сойдут! – стояла на своем Элька. – Чудес не бывает!

– Цюдес бывает! – возражал Оёё. – Если бы ты знала, как я всю зизнь велил в цюдо! Велил, цьто попаду в длугой мил! И вот, вот оно – цюдо!

На пятый день у Андрея начались проблемы с сердцем. Оно буквально выпрыгивало из груди. Но он попрежнему не мог принять никакого решения. Тогда решение принял Кир.

«Так больше нельзя, – заявил Кир. – Ты должен поговорить с Варей. Без свидетелей. Немедленно. Она должна вспомнить. Я оборву все нити и уведу всех в сторону…»

И не успел Дюшка возразить, как понеслось. Его потянуло – как тогда, когда их тренировали в Мебиклейне, проверяя на выносливость. Противно потянуло – и оборвало. И так пять раз.

Диди. На Ржавой Кир и Дюшка были связаны четырьмя нитями (Пи, Дельта, Фи и Альфа), но теперь они научились работать вместе и добавилась пятая нить – Пси. Что касается Дзеты, она была недоступна Киру.

Вскоре Дюшка пришел в себя и обнаружил, что они с Варей остались вдвоем. С Киром их больше ничего не связывало.

– Ой! – сказала Варя. – А где все?

– Варя, – сказал Дюшка, – ты можешь ответить мне на один вопрос, только честно? Варя продолжала испуганно озираться. Андрей ждал.

– От этого зависит, выживем мы или нет, – признался Андрей.

Варя посмотрела ему в глаза и кивнула – копной волос.

– Ты любишь своего мужа?

– Оёё? – удивилась Варя. – Он мне не муж, если тебе надо честно. Я согласилась выйти за него, но мы не успели оформить отношения.

– Но ты его не любишь, так?

– Не знаю… – Варя закусила губу. – Но он очень хороший. Правда! Дюшка кивнул:

– Хорошо, еще один вопрос, ладно? Теперь Варя кивнула.

– Варя, а меня ты… Меня ты л… Меня ты помнишь?

– Помню! Помню! По снам! И тебя, и Тафика, и Элю, и… И Кира. Но я же вам сто раз об этом уже рассказывала!

Действительно, за эти дни Варя рассказала о многих своих «снах». Дюшка, Кир и Эля попытались осторожно намекнуть ей, что это могли быть не сны. Но Варя стала так волноваться и хвататься за живот, что все сложные моменты дружно было решено отложить на потом.

– Варя, последний вопрос. Ты… любишь Кира?

– Кира? – удивилась Варя, удивилась и покраснела. – Я не могу его любить, я же жена другого человека! Ну… почти жена.

– «Почти» не считается, – сказал Дюшка. – Я покажу тебе одно видео – короткое. Оно очень хорошее и красивое. Оно – твое прошлое и чистая правда. Только постарайся не волноваться, ладно?

И он запустил видео, снятое на ночной набережной дроном Кира.

Варя посмотрела видео. И еще раз. И еще раз. Дюшка зря волновался – она не разнервничалась, не начала рожать раньше времени или падать без чувств. Посмотрев его трижды, она прошептала:

– И что же мне теперь делать?

– Выйти замуж за принца Кирилла, – ответил Андрей. – Он перестанет быть мутангелом, когда примет решение остаться на своей планете, оборвет связь с Пи. Но он останется белым принцем и великим магом. Вы будете летать на драконах и растить вашу с ним дочь, и…

– Что? – перебила его Варя. – Что ты сказал? Нашу с ним?! Но Дюшка сказал, что сказал.

Спустя час белый принц Кирр Элл материализовался на Земле-13 над лекарней. Он прибыл не один, а с беременной женой из другого мира. По тому, как он ее опекал, было ясно, что это – любовь навсегда. Две невесты – Оллия Лотосс и Марр Тта вынуждены были смириться с тем фактом, что их карьера в замужестве не удалась. Что касается третьей невесты, Ринны Слунн – никто не знал, куда она исчезла.

На шестой день Дюшке стало настолько плохо, что Эля не отходила от него ни на шаг. Эля выполняла все, о чем ее попросил Кир, прежде чем отправиться с Варей на тринадцатую. Эля пересадила Диму в карман Дюшки и тщательно следила за тем, чтобы он оттуда не выпал. Она снабжала всех едой и предметами первой необходимости. Она следила за лицами девяти сотен мутангелов, используя все свои возможности глубинного зрения, – это было сложнее всего. Элька была очень, очень неопытна в таких вопросах, она и знаки навигатора на Пи не всегда видела, а тут… Элька разговаривала с Дюшкой, заставляя его отвечать, хотя бы иногда. Элька следила за баллами – они с Димой все еще оставались игроками «Маленьких каникул». И Эля знала, что в идеале Дима должен остаться живым, а она умереть – тогда Дюшка сможет попробовать вернуться на Пи и открыть первый построенный вход на Пи из другого мира. Элька не пыталась сделать и шага в сторону, связаться или позвать на помощь Ризи или тех, лица которых видела в глубине свернутых измерений. Элька терпеливо ждала.

Нити теперь тянулись не из Дюшкиных рук, а откудато изнутри него, то ли из сердца, то ли из солнечного сплетения. Они были не похожи на нити, а напоминали скорее воздушные шарики.

Первый отпочковавшийся от Дюшкиной груди воздушный шарик был красным. И очень тяжелым. Эля попыталась взять его, но уронила, – хорошо, что на ногу не попала.

Оёё нагнулся и не смог даже от земли оторвать. Обалдел. Прошептал:

– Вот сью-у-слик! Суслик, полный суслик… Ничего не понимаю…

– Красный! – тихо прошептал Андрей. – Уровень Альфа. Мы на месте. Ржавая совсем рядышком. А уж оттуда нас выудят.

– Хм…Куда выудят?

– Прямиком в Мебиклейн. Я по-прежнему мусорщик. Мутангел. И инфилопер.

Никакой Ржавой ни рядышком, ни вдалеке не наблюдалось. Ничего похожего на Врата, Вход, Молочный Туман или что там еще… Все было, как прежде. Недостроенная сокращалка с Земли-12 в… в неизвестно куда. Часы справа. Часы слева… Вот только у ног Клюшкина лежал на синей игольчатой поверхности неподъемный воздушный шарик. Небольшой. Алый. Полупрозрачный. А вокруг него уже рос светло-зеленый, травянистый. Элька смотрела на это чудо не отрываясь.

– Цего стоим, кого здем? Посли в луцьсий мил! – неловко попытался пошутить Оёё.

– Мяву! – ответил Тафик. Эля ничего не ответила. Андрей тоже. Когда нить Дзета превратилась в шар размером с небольшой дом, Андрею стало совсем, совсем плохо. Эля и Оёё его держали с двух сторон, но толку в этом не было. Еще одно усилие – и он мог спокойно отправиться в «луцьсий мил» в самом плохом смысле этого слова.

Но в этот момент из шара Фи высунулсь голова. Голова был незнакомая.

– Эля? Эля! Меня слышно?

– Да! И даже видно! – закричала Эля.

– Я мусорщик. Меня зовут Оенакоши Ташини. Я жду вас тут, на Ржавой. У Дюшки рюкзак с собой?

– С собой! Вот! – подтвердила Эля.

– Там есть выжималка, напои Дюшку. И давайте сюда! Все поняла?

– Ага.

Голова исчезла.

– Держи Дюшку, я поищу зелье! – приказала Эля Оёё.

Но тот стоял истуканом и ничего не слышал. Он рыдал – беззвучно и не шевелясь. Зрелище было то еще!

– Ты что?

– Оенакоши Ташини! – торжественно провозгласил Оёё То Мори (настолько торжественно, насколько ему позволяли два ручья слез). – Мой пятьдесят или не знаю сколько лаз пладед! Я насел его!!!

Эля кивнула, но говорить ничего не стала, – времени у нее не было, часы справа почти остановились. Она раскурочила рюкзак, поправила непослушную прядку. Вчера кое-как удалось помыть голову – маленькое счастье.

Она нашла зелье и дала его Оёё.

– Держи и сделай все правильно! – сказала она. – Сейчас я умру. А после того, как я умру, ты откроешь Дюшке рот и нальешь вот это в его рот, чтобы он выпил. Ни капли не пролейте!!! Понял?

– Ты умрешь??? Сипуку? У нас в Японии так делают, но ты зачем?

– Андрей Клюшкин и твой сто раз прадед Оенакоши смогут вернуться на Пи и сохранить постоянную сокращалку в Мебиклейн с твоей Земли-12 только в том случае, если игра «Маленькие каникулы» окончится. Чтобы она окончилась, должен остаться последний игрок. И это должен быть ангел. Ангел Дима.

– Кукла??? – Глаза Оёё полезли на лоб.

Эля кивнула и достала Диму из Дюшкиного кармана. Затем она достала из своего кармана нож с коричневой кожаной рукояткой. И улыбнулась:

– На территории ангелов он работает отвратительно, но в недостроенной сокращалке – совсем другое дело, я пробовала. Ну, давай! Только ничего не перепутай! Зелье не пролей!

Одной маленькой царапины хватило. Игра «Маленькие каникулы» окончилась.

Зелье начало действовать быстро, часы справа еще не успели остановиться. Следующий отделившийся от Клюшкиного сердца шарик оказался темно-фиолетовый. И следующий – темно-фиолетовый.

* * *

А вообще больше всего было желтых и оранжевых. Их было никак не менее девяти сотен – и каждый вел к еще одному мутангелу, обладающему Сампи.

* * *

«Жалко, что я – не настоящий мутангел!» – думал Оёё То Мори.

Он потом всю жизнь так думал.

Думал, когда обнял своего сто раз прадеда.

Думал, когда они нашли на Свободе и доставили на Пи его деда, бывшего хозяина «Хилого Тони», Ойётамори Си Тисси Байко.

Думал, когда из клиники наконец выпустили Эльку, которую Дюшка и Оенакоши доставили на Пи, а врачи вылечили.

Думал, когда приходил в гости к Дюшке и в очередной раз удивлялся говорящему котенку – Тафик опять стал разговаривать.

Думал, когда узнал о том, что Ризенгри Шортэндлонгу и другим мутангелам удалось перебросить Землю-11 за брану и приступить к ее оживлению.

Думал, когда познакомился с Дженифер. Можно было бы сказать: до самой смерти думал. Но на Уровне Пи смерти нет и никогда не было.

Ах да, самое важное!

Игра «Мебиклейн» уже началась.

Свет вам в спину!

Глоссарий

ЗЕМЛЯ-11

Андрей Клюшкин (Дюшка) – последний человек на планете мутантов. После конца света некоторое время жил у ангелов. Затем – на Земле-4 в теле пожилой консьержки. Затем, став мутангелом, попал в многомерное пространство, где ему посчастливилось встретить Бьорки и Мамаша (считающих себя Мебби Клейном) и, проявив способности инфилопера и пройдя по мутоследу Лещщи Мымбе, попасть на Уровень Пи. Став мусорщиком в игре «Маленькие каникулы», Андрей вышел с Пи, оставшись на специально созданной мутосвязи с Пи. Оставаясь мутангелом-мусорщиком, он побывал на Ржавой планете, на Земле-13 (где выступил в роли синего принца и величайшего мага), на Земле-11 и на Земле-12. Стал Мебби Клейном с принцем Киром. Андрею удалось достичь Уровня Сампи и проложить первую постоянную сокращалку с Земли-12 на Уровень Пи, тем самым дать возможность всем жителям Земли-12, ставшим мутангелами, попадать на Пи, в город Мебиклейн.

Ризенгри Шортэндлонг (Ризи или Риз) – супермутант четвертого порядка (единственный мутант – «четверка»), лучший друг Андрея Клюшкина. Родился на Земле-11, до подросткового возраста жил под именем Вениамин Бесов (Венька, кличка – Бес) и вынужден был скрывать свои сверхспособности. После конца света был забран ангелами, прожил несколько разных вариантов части своей жизни. Был помещен ангелами на Землю-4, где стал Нашим Героем. Вместе с Дюшкой и Элей попал на Уровень Пи, где почти сразу ввязался в игру «Маленькие каникулы», покинул Пи в качестве игрока (его карта – валет роги). Ризи не потерял свои мутангельские способности, покинув Пи, поскольку остался супермутантом, способным на все. Более того, его муто усилилось, особенно когда он полюбил Элю. Ризенгри побывал на огромном количестве самых разных планет, смог воспользоваться Океаном, организовать спасение Дженифер и переброску Земли-11 за брану.

Варя Воронина (Ниоко Нири) – мутантка, «двойка», любимая девушка Андрея Клюшкина, красавица с огромным клювом вместо носа. Влюбившись в Дюшку, «исчезла» (с точки зрения остальных мутантов), на самом же деле попала в многомерное пространство, приобретя муто. Она попала на Уровень Пи. Это ей удалось еще и потому, что Ризи, обладающий черной мутонитью, держал ее за руку в момент исчезновения. На Пи Варя сразу встретилась с Янанной – опытным мутангелом-инфилопером. Став с ней одним существом – Мебби Клейном, она попробовала (точнее, они попробовали) проложить сокращалку на Землю-11, использовав нить Ризенгри. Однако конец света, устроенный ангелами, оборвал нить. На Пи Варя сделала операцию, превратив клюв в нос, и стала популярной певицей с именем Ниоко Нири. Они встретились с Дюшкой и стали жить вместе (на тот момент оба были уже совершеннолетние). Ввязавшись в игру «Маленькие каникулы» и угадав карту (леди червы), Ния покинула Пи и перестала быть мутангелом, полностью потеряв муто. Ния попала на Ржавую, будучи в положении, однако не подозревала о своей беременности, поскольку срок был маленький. В игре ее (и котенка Тафика) незаконным образом перебросили на следующий уровень, и она перестала считаться игроком. Ниоко попала на Землю-12, ее память была стерта игрой, однако она вспоминала кое-что в снах, но не считала увиденное своим прошлым. На Земле-12 Ния – шаманка с прежним именем: Варя Воронина. Она встретилась с Дюшкой, но не узнала его. Также она встретила принца Кирилла и призналась, что видела его в снах и что он ей нравится. Это чувство взаимно. Варя отправилась с Киром на его родину, Землю-11, где у нее в скором времени родится дочка.

Тафик (Рыжий Тафанаил) – котенок, которого подбросили Дюшке и Варе работники секретного института СУМАСОЙТИ. Тафик попал на Уровень ПИ случайно (благодаря черной мутонити), там стал разговаривать и развиваться. Так же случайно стал игроком «Маленьких каникул», угадав карту (шут). Побывал на планетах: Ржавая, Хрустальная Элджи, Земля-12. Вместе с Киром и Варей был отправлен на Землю-13.

Семья Клюшкиных

Марта и Апреля (Муська и Аля) – младшие сестры-близняшки, мутантки-«двойки», умеют бегать по потолку и укореняться.

Таня (тетя Таня) – мать.

Владимир – отец.

Вероника (баба Ника) – бабушка, имеет способности к укоренению.

Славик Тихонóвич – дед. Написал фантастический роман, в котором оказались описаны некоторые ситуации, связанные с муатнгелами, например Мебби Клейн. Также он писал подробную биографию своего внука, поскольку надеялся разбогатеть, опубликовав тайные факты из жизни последнего человека.

Семья Шортэндлонгов (Бесовых)

Марсия (Мария Даниловна Бесова) – мама.

Элиот (дядя Сережа) – отец.

Дженифер – сестра, ангел.

Сотрудники СУМАСОЙТИ (и его секретного отдела – СОСИСки)

Тафанаил Ибрагимович Казбеков – директор.

Фредерико Менс – крутой ученый, мутант-«тройка», автор биоробота «Варя-2».

Сильвия Менс – жена и соратник Фредерико, была также учителем в школе для особоодаренных.

Майкл Кэшлоу – сын богатого папочки, похитивший Дюшку из квартиры медсестры Машеньки. На его даче в момент конца света осталась аномальная зона, в которой выжила Ирочка Слунс.

Лелександр Пушкин – н.с. и одновременно учитель литературы.

Джереми Лермонтов – н.с.: по его недосмотру биоробот Варя-2 назвала котенка Тафиком в честь директора института.

Игорь Лапундрович (Лап) – н.с., пишущий диссертацию по последнему человеку.

Валентин Миронович – учитель по выживанию и одновременно младший сантехник.

Ученики школы для особо одаренных

Федя Иванов – любитель страшилок.

Кузя Пузиков – толстяк и раззява.

Барди – сын Менсов.

Ляля и Лессия Твикс – сестрички-погодки.

Оля Кошкина (Оля Окей) – робкая девочка с косичками, тонула в бассейне с пластиковым говнозаменителем.

Клеменси Петерсон – шведка.

Биоробот Варя-2, показательно «убитый» Сильвией Менс.

Также учениками были Ризи (принявший вид Дюшки), Маша Малинина и Рино Слунс.

Маша Малинина – мутантка-«единичка». Попала на Пи благодаря черной нити Ризи. Поскольку не была при этом мутангелом, ее (вместе с Рино) пришлось адаптировать, и первое время она жила на двух необитаемых островах, постепенно становясь мутангелом. Она не принимала участия в «Маленьких каникулах», однако вышла с Уровня Пи вместе с остальными одиннадцатью миллионами мутангелов из «группы поддержки». Маша влюблена в мутангела Тэнча (взаимно) и вместе с ним и Рино стала Мебби Клейном.

Рино Слунс – мутант-«единичка». Попал на Пи вместе с Машей и затем вместе с ней вышел с Пи и встретил в многомерном пространстве свою маму. Рино – живой пример того, как мутант (или человек) может стать мутангелом и отчасти инфилопером и даже Мебби Клейном, хотя изначально не подходил для этой роли.

Ирочка Слунс – четырехрукая мутантка, журналистка, мама Рино. Ирочка выжила при конце света и около года жила на Земле-11 в полном одиночестве, постепенно приближаясь к муто (уровням Пи и Фи). Ее нашли ангелы Рон и Лили, которые, попав вместе с ней в многомерное пространство, стали куклами. Благодаря группе поддержки Ирочка не пропала в этом пространстве, а встретилась с Рино и другими мутангелами.

Другие жители планеты

Семен Эльфович (Даниил Петрович) – главврач частной психушки, в которую попал Дюшка.

Машенька – медсестра.

Лейла Бабаевна – юрист, адвокат, друг семьи Майкла Кэшлоу.

Мормышка Ы (Александр Мышов) – дрессировщик карликовых слоникотюбов, бывший муж медсестры Машеньки и друг детства Майкла Кэшлоу.

ЗЕМЛЯ-4

Элина Нарциссова (Эля) – девушка, влюбленная в Ризенгри. Вместе с ним и Дюшкой Клюшкиным попала на Пи прямо со своей планеты. Стала играть в «Маленькие каникулы», чтобы быть поближе к Ризи и побольше с ним общаться (на тот момент Ризи не был в нее влюблен). Вытянула карту полной неизвестности. Стала финалистом игры, обойдя десятки тысяч игроков-мутангелов и сотни тысяч игроковангелов. Осталась на последнем этапе игры с единственным соперником – Димой Чахлыком. В честь Эли (и Дженифер) Ризенгри переименовал планету Хрустальную в Хрустальную Элджи. Эля побывала вместе с Ризи в Океане-многоножке. Затем гостила у ангела Димы и вместе с ним посетила планету Свобода, где подкинула карты для игры «Мебиклейн» в отель «Хилый Тони». Попав в сокращалку, которую Андрей Клюшкин пытался проложить на Пи, Элина поняла, что ей необходимо пожертвовать собой, оставив победителем ангела Диму, и сделала это. Дюшке удалось построить сокращалку и переправить погибшую Элю на Пи, где ее полностью восстановили (оживили).

Семья Бесовых

Людмила (мама Героя) – мама Веньки (Риза Шортлэнда, героя).

Владимир (отец Героя) – отец Веньки.

Лизка (сестра Героя) – сестренка Риза, малышка, очень похожая на Дженифер Шортэндлонг.

Бяк Бяк – врач в «Скорой помощи», которого Ризенгри сначала убил, а затем спас.

Зигмунда ибн Тихонова – врач в «Скорой помощи», куратор Эли и Риза.

Миляиша и Карина-Вербен Триденс – мать и дочь, знакомые Бесовых.

Агафен – местный дурик, лечится в «Скорой помощи».

Моисеич – сосед, ведущий здоровый образ жизни, которого не трогают Силы Ночи.

Михаил Михайлович – представитель органов безопасности и защиты от Сил Ночи.

ЗЕМЛЯ-12

Оёё То Мори (Оёё или Оё) – японец, предание его семьи гласило: «шаманка с клювом поможет перейти в другой мир». Далекий предок Оёё перешел в другой мир магическим образом, и прадед также перешел. Поэтому Оё, найдя Варю (шаманку с большим носом) не отстает от нее. Оёё жалеет Варю, когда выясняется, что она беременна, с плодом что-то не то, а помочь ей некому. Он везет Варю в Москву к врачам и предлагает ей выйти за него замуж. Варя соглашается, но оформить отношения они не успевают: Дима Чахлык приводит их к Дюшке, они входят в строящуюся Андреем сокращалку, и Оёё благополучно попадает на Пи, где встречает своего далекого предка, – тот оказывается мусорщиком.

Ая эН – автор саги «Мутангелы», с которой встречается Дюшка, чтобы узнать финал истории. Ая дает ему прочесть финал, однако Дюшку он не устраивает: он чувствует, что все будет совсем не так, вернее, не совсем так.

Хольда – художница, нарисовавшая магические карты для новой игры «Мебиклейн».

Ольга Закис – художница, нарисовавшая все обложки книг «Мутангелы», а также таинственную карту-навигатор. Это карта миров и уровней помогает игрокам «Мебиклейна» стать мутангелами. Существует два оригинала этой карты: один забрала на Землю-13 Варя Воронина, второй хранится у Ольги.

Софь Пална и Екатерина Васильна – врачихи в клинике на Камчатке

Серафима Григорьевна – актриса театра на Камчатке, помогла Варе.

ЗЕМЛЯ-13

Кирилл (Кирр Элл) – белый принц, мутангел.

Маорко – друг детства Кирра, сейчас ему около 50 лет.

Оллия Лотосс – первая невеста принца Кирра Элла. Прекрасно воспитана, умеет в любой ситуации излагать мысли в стихотворной форме. Сама себя представила на пиру так: «Я – Оллия Лотосс, наяда восточного бриза. Вместилище светлого духа ночного сюрприза. Отрада рассветной росы и полуденных грез. Опора для мужа, жилет для младенческих слез…»

Ринна Слунн – вторая невеста принца Кирра Элла. На кончиках ее пальцев есть слабое сияние муто, она видит мутонити Ризенгри, а также она знает о существовании Океана. Внешне она похожа на Рино Слунса, словно является его близняшкой. Единственная из трех невест покидала Землю-13. Одним словом, весьма интересная девушка.

Марр Тта – третья невеста принца Кирра Элла. Отлично танцует, в том числе на ходулях. Прекрасно управляет драконами и стреляет без промаха.

Шамм Милль – главный конюх, занимающийся королевскими драконами, в частности, драконом по кличке Зоа, которого приготовили специально для принца Кирра Элла.

ЗЕМЛЯ-28

Лещща Мымбе (Ле) – инопланетянка гуманоидного типа, с высоким интеллектом и низкой эмоциональностью. Внутренний глубокий конфликт с базовыми законами мироздания привел ее к парадоксальному выбору. Она предпочла превратиться в крысу – навсегда. В момент принятия решения и выполнения действия стала мутангелом и попала на Пи. Ее мутослед сыграл ключевую роль, создав аналог недостроенной сокращалки и помог попасть на Пи Дюшке и многим другим. Ле сделал свое поместье Онном Дюшки.

Бьорки Мымбе – старший брат Ле, отправился вслед за ней, однако уровня его муто не хватило на то, чтобы пройти по следу сестры. Он имел представление о мутангелах

Также фигурируют: суперняня (робот), мама и папа, и подружка Ле – Асьенче.

ЗЕМЛЯ-75

Пипа Мумуш – девочка, которую после общения и дружбы с инопланетянкой Лещщей ангелы забрали в Фтопку. Пипа много лет жила в Желтом Доме, оставаясь подростком и постепенно эволюционируя под тайным руководством ангелов. Затем в нее попала частица ангела Старка. Поняв, что произошло, ангелы немедленно выпустили Пипу, переместив на планету Свобода. Там Пипа осознает, что на самом деле ей не 15 лет и даже не 60, а гораздо больше, поскольку перед Желтым Домом он провела много веков в разных локациях Фтопки, но память об этом заблокирована или удалена. Благодаря ангелу Диме и мутангелу Эле Пипа обнаруживает карты «Мебиклейн», а благодаря мутангелам из группы поддержки попадает в многомерное пространство, где встречает своего брата Мамаша (к этому моменту Пипа уже начинает становиться мутангелом).

Мамаш Мумуш – Великий Изобретатель пончиков с кремом, повар. Ангелы сделали ему двенадцать уколов мудрости (максимальное число), однако даже после этого его мыслительные способности крайне скудны. Он также не отличается никакими добродетелями. Попал в многомерное пространство совершенно случайно, вместе с Бьорки. Мамаш – пример того, как среди мутангелов может жить человек, чья суть абсолютно и полностью далека от мутангельской.

Машмаш и Мушмуш – старшие братья.

Мимиш и Мишмиш – младшие братья.

Пашиша – старшая сестра, самая тупая и ленивая.

Пушушка – младшая сестра.

Мать и отец (имена не указаны).

Дети Мамаша: Миуш Первый (мать – Чука-Чука), далее от разных жен: Миуш Второй, Миуш Третий, Дора Первая и Дора Третья (Дора вторая умерла во младенчестве).

Фтопка

Жизелька (Жиза) – девушка-куратор Пипы в Желтом Доме, подружка Аууарена Рена. Бойкая, активная, неунывающая.

Аууарен Рен Роен (Ау) – парень, влюбленный в Жизельку. Успешно выполняет задания, активный и немного нахальный. Его вместе в Пипой освобождают ангелы в День Обновления.

Фыц Фыц – паренек, влюбленный в Пипу. Робкий, спокойный. Успешно выполнял задания, однако, получив конверт с указанием влюбиться, растерялся и стал застревакой.

Симир (Сим) – сосед Пипы по этажу, вечноизольник, много лет просидевший в своей комнате. Вышел из изола в День Обновления, но отказался покидать Фтопку.

Маргарин – самый знаменитый застревака в Желтом Доме. За сотню лет не прожил и двух дней жизни, оставаясь десятилетним ребенком.

Шерша – самая «старая» обитательница Желтого Дома, помнит рассказы о предыдущем Дне Обновления, из чего следует, что она провела в Желтом Доме почти тысячу лет.

Свобода (по другой классификации – Земля-75-доп)

Хэнн Гу – женщина, которя встречала Пипу и Аууарена Рена в городе Йопш-а-Зала (после того, как они вышли из Фтопки).

Ойётамори Си Тисси Байко – хозяин «Хилого Тони», ему восемьдесят девять лет и три дня, однако до этого он много лет жил в Фтопке. Родился и вырос на Земле-12. Он потомок мусорщика Оенакоши Ташини и предок Оёё То Мори.

Алид – врач, лечащий Ойётамори. Помог Пипе деньгами, считая, что она ангел и сможет ему помочь.

Цинци Мо – официант в «Хилом Тони».

Илонна – приемщица в магазине бесплатных товаров, жена Цинци Мо. Менялась подарками с Пипой.

Уровень Пи

Янанна – очень сильный мутангел, инфилопер, много раз бывала Мебби Клейном, много раз бывала за браной. Является главным аналитиком, одним из организаторов работы мусорщиков и построения первого постоянного входа на Уровень Пи. Работает в ЦРУ (Центральном Развлекательном Управлении) в Мебиклейне. Сделала свой уникальный дом Онном Вари Ворониной. Полное имя Янанны занимает несколько страниц и при этом все равно не записывается полностью. Его можно записать только на языке инфилоперов.

Тэнч – очень мощный мутангел, инфилопер, соратник Янанны. Работал в ЦРУ, Мебиклейне, являлся главным программистом аналога «Маленьких каникул». Покинул Пи, войдя в группу поддержки. Влюблен в Машу Малинину, однако относится к ней, как к ребенку (что не удивительно, учитывая колоссальную разницу в возрасте и уровне развития).

Курти – мутангел и мутант, главный психолог, готовивший мусорщиков в ЦРУ.

Саша Йоф – ведущий специалист по выходам. Он бесполый, и у него уникальная внешность, он напоминает ажурную елку, сделанную из конструктора для девочек, на которую там-сям натыканы неспелые помидоры. В «помидорах» находятся жизненно важные органы Саши Йоф. Функции мозга также распределены между помидорами.

Паола и Чич Гырамджанахварамширунатдзиэ – первые друзья Вари Ворониной (еще до момента, когда она стала Ниоко Нири). Также друзьями (скорее, фанатами) Ниоко были: крокодил Геннадий, Най-Ки, Диндилере, Марисс, Кир и другие.

Таха Баха Та Ментори Мебби Клейн (Тыха Быха) – тренер Ниоко Нири в беоне Фи.

Уоки Цджо Ру Лу (Уокки) – житель города Дио-нн-диЗинейро. Родился на Земле-75, прошел Фтопку, пожил на Свободе, попал на Пи, став мутангелом, однако остался довольно простым и наивным. Увлекается кулинарией и особенно приготовлением напитков. Вошел в группу поддержки, покинув Пи. Друг Лещщи, а теперь и Пипы.

Игроки «Маленьких каникул»

Сэмм – бармен в баре, в котором был расположен один из одиннадцати входов в игру «Маленькие каникулы». Был убит в игре на первом этапе и перенесен Дюшкой на Землю-13, где Дюшка при помощи Кира сумел его восстановить (оживить) на глазах у местных жителей. В настоящее время живет на Земле-13, где занимается привычным делом – он бармен и хозяин единственного бара в королевстве принца Кира.

Мадлена (Мадя) – гадалка в игре «Маленькие каникулы». В прошлом Мадя – женщина-волхв племени Кря Ичпек с Земли-115. Была убита в игре на первом этапе и перенесена Дюшкой на Землю-13, где в настоящее время есть все необходимое оборудование для ее полного восстановления (оживления).

Другие игроки (основные соперники Риза, Эли, Нии и Тафика): Черный Монах, Призраки (их два – брат и сестра, близнецы), Бубновый Туз, Питон, Шестеренка, Глэб, Дарианна и др. Тела Черного Монаха и Призраков-близнецов Дюшка также перенес на Землю-13, причем один из призраков при транспортировке частично развеялся над поверхностью лекарни черным дымом. Всего в «Маленьких каникулах» принимали участие 32 412 игроков-мутангелов (а также маломутангелов и других обитателей Уровня Пи) – все они участвовали по собственной воле. Кроме них игроками являлись сотни тысяч ангелов, попавших на Пи во время эпидемии или случайным образом. Черный Монах, Шестеренка, Дима Чахлык и Дарианна были игроками-ангелами.

Игроки прошлой игры «Маленькие каникулы», в настоящее время сохраненные на Пи только в виде инграмм:

Дерек – гном, работал в клинике по омолаживанию.

Берри Мексбраухенсшм… – человек, фамилия полностью не указана. Моряк, любит путешествовать.

Инга – пилот, была испытателем летательных аппаратов.

К15JDCƔҨER – мутант с Земли-52. «К» – его имя, номер «15» означает, что он был пятнадцатым ребенком в семье, «JDC» – нечто вроде фамилии, а знаком «ƔҨ» обозначается его мутантский клан.

Кот Ученый – сказочный персонаж с Земли-12.

Мусорщики

Всего 18 мусорщиков, отправлены на Ржавую в следующих связках.

Семеро: профессиональные спасатели, переносили на Ржавую основной груз и оборудование для возврата на Пи. Четверо: мутангелы-научники. Три пары по двое. И супермутант, работающий без пары.

В первый же день игры в живых остались 9 мусорщиков: Индин Каджрис (в другом произношении Индис) (супермутант), Бен Биш Бен, Алиосса, Док (научник), Карь (кличка Пекарь, из семерки), Диолину Мэдинлину Первый (кличка Ди, из семерки), Оенакоши Ташини (третий из семерки), а также Кир и Дюшка.

Ангелы

Дима Чахлык – один из главных ангелов саги. Присматривает за Дюшкой с момента его рождения. Убежден в том, что Ризи и такие, как Ризи, представляют опасность для всех. Дима совершает много поступков, которые ангел не должен был бы совершать, например, помогает заменить датчики в теле Ризи, когда тот принимает облик Дюшки, затем отправляет Дюшку и Ризи на Землю-4. Дима оказывается на Уровне Пи в виде куклы и вынужденно принимает участие в игре «Маленькие каникулы», в которой побеждает (благодаря Ризу и Эле). В конце игры, понимая, что его действия приведут к появлению первой в мире постоянной сокращалки-входа на Пи, а он навсегда останется куклой, тем не менее подстраивает все так, чтобы герои могли собраться в одном месте и перейти в многомерное пространство. Где и в каком виде находится Дима после окончания игры «Маленькие каникулы» – неизвестно, однако можно надеяться на лучшее, поскольку Дима вытащил карту и может принять участие в новой игре «Мебиклейн».

Рональд Э-Ли-Ли-Доу (Рон) – один из главных ангелов саги, наставник Дженифер (скорее – влюбленный в нее старший друг), а также личный ангел Ризенгри, принимавший активное участие в его воспитании в младенчестве. В отличие от своего лучшего друга Димы, Рон – «правильный» ангел, ему бы и в голову не пришло совершить что-либо противозаконное. Рон становится куклой, попав в сокращалку. В настоящее время он находится за браной и не является ангелом.

Лили – подружка Рона и Димы. Вместе с Роном исследует аномалию на Земле-11, попадает в сокращалку и превращается в куклу. В настоящее время Лили жива, здорова и находится за браной вместе с остальными ангелами.

Лан – ангел-эксперт, единственный из экспертов, вытянувший карту, чтобы принять участие в игре «Мебиклейн» и попробовать стать мутангелом. В плотном теле он обычно высокий, широкоплечий, сероглазый, с седой гривой почти прямых волос, доходящих до лопаток. Любит носить палевую, с пурпурным орнаментом по краям, хламиду и мягкой выделки замшевые туфли. Над его головой есть нимб (отблеск муто): легкий, огромный, серебристо-белый ореол.

Спин – худощавый, быстрый, среднего возраста, с льняными растрепанными волосами. Глубокие, темные глаза, подвижная мимика и пальцы пианиста. Любит желтые одежды. Появляется в виде вихря. Над головой нимб (отблеск муто): клубящийся ореол с еле заметным желтым оттенком.

Диана – почти точная копия классической Дианы-охотницы из мифологии Земли-12. Над головой нимб (отблеск муто): плавный, устойчивый, прозрачный ореол с синими прожилками.

Старк – ангел-эксперт (один из самых молодых экспертов), ключевая фигура саги. Старк с самого начала занимался наблюдениями за исчезающими людьми, гуманоидами, животными и другими материальными объектами. Он частично исчезал вместе с некоторыми, и его отдельные клетки попадали на Пи (сохраняя отголоски воспоминаний, как, например, Трибездвух). На Земле-4 Старк возвращает Дюшке память – решение пройти Уровень Пи. В Океане он ныряет за Дженифер, стараясь сохранить о ней хотя бы осколки памяти. После этого поступка он частично теряет свою личность, разбрызгиваясь по мирам. В настоящее время он жив, но все еще находится в «разобранном» состоянии. В отличие от Дженифер, Старк не попал за брану, поэтому вопрос о его восстановлении остается открытым – мутангелы отвечают за все происходящее, но не со всеми проблемами могут справиться сразу.

Оглавление

Глава 1 Хрустальная Элджи

Глава 2 Напарники

Глава 3 Изгнание из фтопки

Глава 4 Шаманка

Глава 5 Добряки и дороги

Глава 6 Что случилось с океаном

Глава 7 Я. Ангел

Глава 8 Да он же на соплях держится

Глава 9 Белый маг, синий маг

Глава 10 Прогулки по Москве

Глава 11 Будни Йопш-а-Залы

Глава 12 Армия лишних мыслей

Глава 13 Спасение бедолаг

Глава 14 Последние игроки

Глава 15 Что-то пошло не так

Глава 16 Исчезновение

Глава 17 Магия оживления трупа

Глава 18 Проблемы с навигаторами

Глава 19 Первые случайно совпавшие

Глава 20 Сампи в действии

Глава 21 Встреча на двенадцатой

Глава 22 ЧУдес БЫВАЕТ

Глоссарий Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg