«Ключ от города Антоновска»

Ключ от города Антоновска (fb2) - Ключ от города Антоновска 2933K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Михаил Валентинович Логинов

Михаил Логинов Ключ от города Антоновска

© Логинов М., 2015

© Рыбаков А., оформление серии, 2011

© Шевченко А., иллюстрации, 2015

© Макет, составление. ОАО «Издательство «Детская литература», 2015

О конкурсе

Первый Конкурс Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков был объявлен в ноябре 2007 года по инициативе Российского Фонда Культуры и Совета по детской книге России. Тогда Конкурс задумывался как разовый проект, как подарок, приуроченный к 95-летию Сергея Михалкова и 40-летию возглавляемой им Российской национальной секции в Международном совете по детской книге. В качестве девиза была выбрана фраза классика: «Просто поговорим о жизни. Я расскажу тебе, что это такое». Сам Михалков стал почетным председателем жюри Конкурса, а возглавила работу жюри известная детская писательница Ирина Токмакова.

В августе 2009 года С. В. Михалков ушел из жизни. В память о нем было решено проводить конкурсы регулярно, каждые два года, что происходит до настоящего времени. Второй Конкурс был объявлен в октябре 2009 года. Тогда же был выбран и постоянный девиз. Им стало выражение Сергея Михалкова: «Сегодня – дети, завтра – народ». В 2011 году прошел третий Конкурс, на котором рассматривалось более 600 рукописей: повестей, рассказов, стихотворных произведений. В 2013 году в четвертом Конкурсе участвовало более 300 авторов.

В 2015 году объявлен прием рукописей на пятый Конкурс. Отправить свою рукопись туда может любой совершеннолетний автор, пишущий для подростков на русском языке. Судят присланные произведения два состава жюри: взрослое и детское, состоящее из 12 подростков в возрасте от 12 до 16 лет. Лауреатами становятся 13 авторов лучших работ. Три лауреата Конкурса получают денежную премию.

Эти рукописи можно смело назвать показателем современного литературного процесса в его «подростковом секторе». Их отличает актуальность и острота тем (отношения в семье, нахождение своего места в жизни, проблемы школы и улицы, человечность и равнодушие взрослых и детей и многие другие), жизнеутверждающие развязки, поддержание традиционных культурных и семейных ценностей. Центральной проблемой многих произведений является нравственный облик современного подростка.

В 2014 году издательство «Детская литература» начало выпуск серии книг «Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова». В ней публикуются произведения, вошедшие в шорт-лист конкурсов. Эти книги помогут читателям-подросткам открыть для себя новых современных талантливых авторов.

Книги серии нашли живой читательский отклик. Ими интересуются как подростки, так и родители, библиотекари. В 2015 году издательство «Детская литература» стало победителем ежегодного конкурса Ассоциации книгоиздателей «Лучшие книги 2014 года» в номинации «Лучшая книга для детей и юношества» именно за эту серию.

Ключ от города Антоновска Повесть

Пролог

– Это что, весь город? – удивленно спросил Сашка.

Автомобиль выехал на вершину холма, и Антоновск стал виден как на ладони. Даже Сашке, хотя он сидел сзади и ему приходилось смотреть из-за маминого плеча.

Вопрос был очень важный. Сашка приехал в Антоновск жить и учиться. Как надолго, не знала ни мама, ни даже папа, который всегда все знал.

– Весь, – ответил папа виноватым тоном. Как будто именно из-за него родной город такой маленький.

Домов в городе было немало, но в основном небольших. Чаще всего пятиэтажки, такие сейчас в Москве сносят. Немного девятиэтажных. А высотных зданий, в двадцать – тридцать этажей, нет вообще.

Зато в самом центре города Сашка увидел башню. Белую и очень высокую.

– А для чего она? – спросил Сашка.

И папа сразу понял вопрос.

– Это водонапорная башня. Раньше заправляла паровозы, теперь просто стоит.

– Ты залезал наверх?

– Нет. Она очень старая: у лестницы скобы отвалились.

«Вот здо́рово было бы туда слазить!» – подумал Сашка. Но вслух не сказал. Зачем пугать родителей? Они и так в тревоге без всякой водонапорной башни.

К тому же машина уже въехала в город, и появились другие вопросы. Что за этой старинной чугунной оградой? Городской парк?

Еще больше Сашку заинтересовал длинный, будто бесконечный, забор из красного кирпича. За забором – высокое красное здание.

– Инструментальный завод, – объяснил папа. – До революции делал замки, утюги, разный крестьянский инструмент. В войну, пока немцы не пришли, выпускал оружие. После войны – оборудование для нефтяников. Красное здание – старый корпус. Говорят, будто заводчик, купец Елистратов, после революции перелил серебряные монеты в гири для весов, спрятал в подвале, а сам уехал. Клад до сих пор никто не нашел…

– О, какая дырища в заборе! – радостно перебил его Сашка. – Пролезешь – и куртку не порвешь.

– Новых приключений нам не надо, – не столько строго, сколько грустно сказала мама. – Всё, в этом году лимит на приключения исчерпан. Хватит!

Машина уже проехала заводской район – одинаковые двухэтажки, построенные после войны. Начался старый Антоновск: деревянные или кирпичные дома в один-два этажа.

На очередной улице папа притормозил.

– Дорогу забыл? – удивилась мама.

– Нет. Это надо сфотографировать, – ответил он, выходя из машины.

Мама вздохнула, Сашка обрадовался. Чем хорош папа, так тем, что, как только увидит что-то интересное, остановится.

Сашка тоже вышел. Под ногой хрустнули утренние апрельские льдинки, покрывшие мелкой сеткой щербатый асфальт. Вокруг ни людей, ни даже припаркованных машин, будто Сашка и родители одни в городе. Или хотя бы одни на улице со старыми деревьями и удивительными домами – первый этаж кирпичный, а второй деревянный и окна с резными ставнями. Резко и сладко пахло дровяным дымом: топили печки.

А сфотографировать папа хотел ключ. Он висел над дверью старого краснокирпичного дома без всякой вывески.

– Удивительно, а я раньше его здесь не видел, – тихо сказал папа, будто боялся разбудить спящую улицу.

– Выглядит, будто старинный, – шепотом ответил Саша. – Может, фильм снимали?

Сверкнул первый солнечный луч, ключ засверкал, славно его подсветили прожектором. Конечно же он был из меди. Разве золотой ключ может висеть на старом ржавом кронштейне, привинченном к облупившейся стене? Наверное, и в доме никто не живет.

И все равно, хотя бы на секунду Сашка поверил, что ключ золотой.

Он сунулся в машину, открыл планшет, начал снимать. Потом сказал:

– Пап, давай я его достану.

Мама запротестовала против такой рискованной операции. Но Сашка был настойчив, и папа сдался – присел на корточки, Сашка влез к нему на плечи. Папа разогнулся, посоветовав Саше почаще бегать и следить за весом. Сашка распрямился на папиных плечах и обеими руками ухватился за ключ.

– Он проволокой прикреплен. Папа, пусть мама кусачки даст! А потом обратно повесим.

Мама, то жалея папу, то тревожась за Сашу – еще упадет вместе с ключом, – нашла кусачки, протянула папе, тот – сыну.

– Не пожалели проволоки, – проворчал Сашка. Он уже разочаровался в затее: хозяева ключа примотали его надежно. Но все равно решил довести дело до конца.

Мама велела прекратить, и папа был уже готов с ней согласиться, когда Сашка радостно крикнул:

– Есть! Тяжелый какой!

Папа опять присел, Сашка спрыгнул на старый, в выбоинах асфальт и торжественно поднял руку со сверкающей добычей.

– У меня ключ от города! Я его хозяин!

– Хозяин, подумай, как обратно будешь вешать! – посоветовал папа.

– Красиво сделан! – Мама любовалась ключом. – Надо увезти. Пока местные не добрались и не сдали в металлолом.

Сашка раскрыл зачехленный планшет, поставил на капот, включил камеру. Отошел на три шага, поднял ключ.

Тут у мамы засигналил мобильник. Она ткнула кнопку, отошла шагов на десять в сторону, начала разговор.

– Здравствуйте, Аркадий Иванович. К сожалению, Саша не сможет участвовать в турнире. Мы решили на время увезти его из Москвы, он закончит учебный год в новой школе. Нет, эту проблему быстро не решить. Я не могу привезти Александра в город даже на день. – Закрыла рукой трубку, махнула папе: иди сюда, помоги объяснить.

Сашка вздохнул. Не расслышал, кто звонит, но по маминому лицу догадался: разговор о нем. Вряд ли какая-нибудь новость, скорее, родня и знакомые спрашивают, как с Сашей.

Как с Сашей? Могло быть и хуже. Не будем о московских проблемах, начнем репортаж о золотом ключе.

– Добрый день! Я нахожусь в городе Антоновске, и в моей руке ключ от этого города. Антоновск встречает меня прекрасной весенней погодой, впереди встреча с бабушкой Натальей Александровной, первый день в новой школе, новые друзья и новые приключения…

Сашка на миг зажмурился. Хотел придумать, что же сказать дальше? Когда открыл глаза, понял: приключения уже начались. Планшет исчез с капота.

Конечно же он исчез не сам по себе. Его схватила девчонка, Сашкина ровесница. Схватила, захлопнула, отбежала в сторону.

– Отдай! – крикнул Сашка.

Девочка отбежала еще шагов на пять.

– Отдай, воровка! – повторил возмущенный Сашка.

Девочка закрутила-зашвырнула его планшет вверх, будто дощечку. Ловко поймала и только тогда ответила:

– А ты, балбес, повесь на место чужое. Тогда верну.

Слово «балбес» очень обидело Сашку. Он кинулся на похитительницу. Та застыла на месте, будто бежали не к ней. И лишь когда Сашка уже приготовился выхватить у нее из рук свою собственность, взяла планшет в зубы, ухватилась за низкую ветку липы, подтянулась и удобно уселась, как на парковой скамейке. Еще и болтала ножками в белых кроссовках прямо над Сашкиной головой.

Наконец-то Сашка смог разглядеть похитительницу. Точно, ровесница, лет тринадцать-четырнадцать. В красном тренировочном костюме, будто специально оделась лазать по деревьям. Лицо веснушчатое и насмешливое.

– Давай меняться, – спокойно предложил Сашка. – Тебе – ключ, мне – планшет.

– Нет уж! – усмехнулась девчонка. – Сначала восстанови статус-кво, потом получишь свою игрушку. А то сам сорвал, а другие должны обратно вешать.

Внутренний голос подсказал Сашке, что девочка права. Он должен вернуть ключ на место. Но внутренний голос никогда один не звучит. Тотчас же ему возразил какой-то зануда: «Представь, как ты опять просишь папу поднять тебя на плечах… То хочу снять, то хочу повесить… Да еще где проволоку достать?.. Не много ли себе эта сударыня позволяет?»

Поэтому Саша промолчал, думая, как выйти из дурацкого положения. Незнакомка отняла планшет, сидит на дереве, а он ходит внизу, как Лиса из басни.

Вмешался папа, закончивший разговор. Он подошел к Сашке.

– Это твой ключ? – спросил папа странную девчонку.

– Это наш ключ, – ответила та. Говорила вежливее, чем с похитителем, но так же смело и твердо.

Удивленный, папа хотел задать еще какой-то вопрос. Но тут рядом затрубил горн, задорно и резко: ту-ру, ту-ру, туру-руру-ру!

Сашка испугался: вдруг от неожиданности девчонка упадет с дерева вместе с планшетом. Но спортсменка в белых кроссовках вынула из кармана телефон, нажала кнопку – тот прекратил трубить, придержала планшет локтем, начала с кем-то разговор. Сашка замер, как та самая крыловская Лисица, – подхватить планшет, если выронит.

Девчонка не столько говорила сама, сколько слушала. Как показалось Сашке, что-то ее удивило. Потом отключила телефон и обратилась к папе.

– Николай Юрьевич, – сказала она, – вы приехали к Наталье Александровне?

Наступила тишина, в которой отчетливо раздался мамин «ой!». Сашка понял ее испуг. Вообще-то они действительно приехали к Наталье Александровне, Сашкиной бабушке. Но знать это первым встречным девчонкам не полагалось. Не для этого же Сашку увезли так далеко из Москвы!

Голос мамы был такой напуганный, что девчонка, не дожидаясь ответа, стала объяснять:

– Это Лешка, наш суперхакер. Он увидел в камере, что кто-то вору… снимает ключ. Позвонил мне, а я была на пробежке. Пока мы говорили, он проверил номера вашей машины по базе ГИБДД и узнал вашу фамилию.

– Ха-акеры… ка-амера… база ГИБДД!.. – простонала мама, обращаясь к папе. – Коля, давай уедем отсюда.

Сашке тоже стало не по себе: кому приятно, когда о тебе так быстро и так много узнали? Он пригляделся и увидел на карнизе ближайшего дома еле заметный объектив камеры.

– Вот я и решила, что вы приехали в гости к Наталье Александровне из нашей школы. Она ведь тоже Дроздова, – договорила девчонка.

– Ну да… – растерянно сказал папа, – это моя мама, а для Александра – бабушка. Мы хотим перевести Сашу в ее школу.

Девчонка спрыгнула с дерева – мама опять ойкнула. Незнакомка присела, распрямилась, как пружинка. Протянула Сашке планшет:

– Держи. Меня Аня зовут. Я когда узнала, что кто-то вывеску дяди Бори портит да еще на видео снимает, решила: опять балбесы проказят. Мы здесь специально камеру поставили, чтобы балбесы ключ не тронули. Мы им недавно акцию сорвали, вот они и хотят отомстить дяде Боре, потому что мы с ним дружим.

Сашкины мысли вертелись и прыгали, будто он только что сам спрыгнул с дерева и шарахнулся головой. Какие-то балбесы… Проводят акции… Аня, Лешка и еще кто-то с ними воюют… Интересно!

А еще Сашке захотелось подружиться с Аней. Узнать, как она научилась так ловко лазать по деревьям и умело прыгать. У него в классе мало кто из парней так бы рискнул.

Стало немного грустно. Саша вспомнил, что теперь – в его бывшем классе.

Между тем Аня бойко продолжила:

– Давайте ключ на место повесим. Вы как его сняли без лестницы?

– Александр залез мне на плечи, – смущенно ответил папа.

– Вам, наверное, тяжело было, – заботливо сказала Аня. – Давайте я залезу Саше на плечи и примотаю его как следует.

Сын и папа удивленно переглянулись.

«Экая коза-залеза! – подумал Сашка. – Не успели подружиться, а уже на плечи лезет! Да, кстати, вот и подружимся. Только пусть кроссовки снимет».

Он уже хотел согласиться, но тут открылась дверь дома. Того самого дома, который показался заброшенным и расселенным. Вышел невысокий дедушка с белой бородой и такой же снежной головой. На руках – толстые рабочие перчатки, поверх синей куртки – серый опрятный фартук.

– Аня, что опять случилось? – спросил он.

– Да вот, Борис Петрович, приехали московские родственники Натальи Александровны и решили рассмотреть ваш ключ. Сейчас мы его обратно повесим.

Борис Петрович снял левую перчатку, сдвинул пальцами на лоб очки с огромными толстыми линзами, поднял голову и лишь тогда увидел, что ключ висит не на вывеске, а в руках юного гостя.

– Если насмотрелись, тогда повесьте обратно. Сейчас стремянку принесу, – сказал он.

– Борис Петрович, дядя Боря, – несмело произнес папа, – у вас теперь здесь мастерская?

Дядя Боря пригляделся, даже глаза протер.

– Коля? – сказал он, глядя на папу. – Здравствуй. Ну да, вернулся в родное гнездо. Здесь мастерская, здесь и живу. Внутри порядок навел, а снаружи пока что только ключ повесил. Вы, наверное, и решили, будто он ничей.

Папа кивнул: все именно так. Объяснил, повернувшись к маме:

– Помнишь, я тебе рассказывал про дядю Борю, который мог любой замок починить?

– Помню… – вздохнула мама. – Мне это не нравится. Саша не успел приехать, как уже нашел здесь приключения. Может быть…

– Нет, – перебил ее Сашка, – я хочу здесь остаться. Мне уже нравится.

Между тем дядя Боря вынес стремянку и направился к вывеске. Аня подскочила к нему.

– Дядя Боря, пожалуйста, – ловко взяла лестницу из рук, – вам не надо самому. Лучше я, а вы будете подсказывать.

Она потащила стремянку под кронштейн. Саша опомнился, подхватил лестницу, помог донести.

– Держи ее крепко, – вместо «спасибо» сказала Аня, – здесь неровно.

Дядя Боря не стал спорить, а протянул Ане проволоку.

– Займусь этой, как ее?.. – слегка стукнул себя по голове, вспоминая слово, – дистанционной консультацией. Обмотай четыре раза, потом…

Аня внимательно слушала советы, при этом шепталась с Сашкой:

– Будешь у нас учиться? Вот здо́рово! Я когда тебя увидела, даже расстроилась: на вид нормальный парень, а балбес.

– Кто такие балбесы? – спросил Сашка.

– Потом расскажу. Давай ключ, Буратино!

Сашка протянул ей свою добычу. Аня возилась еще минуты две. Потом спрыгнула, отодвинула стремянку – любуйтесь.

На улице, теперь уже залитой весенним солнцем от тротуара до крыш, сверкал ключ. Будто он и вправду был из чистого золота.

* * *

Через неделю

На вершине холма, того самого, с которого Саша впервые увидел Антоновск, стояла машина. Черная, очень большая и мощная. Такая мощная, что могла бы взять на буксир фургон с цирковым бегемотом, а после поехала бы и даже обгоняла другие машины.

Рядом стояли трое мужчин и тоже смотрели на Антоновск. Точнее, смотрел один из них, а остальные двое глядели на него. Все решает шеф. А главное, разве это хорошо, если твой шеф взглянул на тебя, а ты при этом отвлекся?

Но шеф пока что смотрел на город. Это было его привычкой. Пусть он уже видел карты и фотографии, прочитал докладные и расчеты – для окончательного решения надо было посмотреть своими глазами.

Осмотр закончился. Шеф кивнул подчиненным:

– Да, это подходит. Зачищайте площадку.

Часть первая

Глава 1 Власть – детям!

– Но гувернер услышал разговоры детей и рассказал о них барину. А тот приказал, чтобы завтра, когда будет медвежья травля, Ферапонт встал в засаду с ружьем и стрелял в своего любимца. Как, по-вашему, должен был поступить Ферапонт?

Седьмой «А» загудел. Кто-то предполагал, что крепостной егерь убежит ночью с медведем, ведь он же почти ручной, и будет водить его по ярмаркам. Кто-то говорил: «Убежит без медведя». Кто-то считал, что все-таки выстрелит, как же иначе. Молчали лишь ученики, уже прочитавшие рассказ Лескова «Зверь».

Среди них был и Сашка. Ему нравилась игра, которую устраивала Наталья Александровна каждую неделю на уроке литературы. Когда до звонка оставалось минут пятнадцать, она читала начало рассказа Чехова, Куприна, Лескова, часть сюжета пересказывала словами, а потом предлагала ученикам решить самим, что же должно было произойти дальше, как поступит тот или иной герой? Начинался спор, и его не всегда останавливал даже звонок.

Потом треть класса, чаще девчонки, но иногда и мальчишки, подходили к Наталье Александровне и несмело спрашивали: что же было дальше? Пожилая учительница отвечала просто: «Читайте». Если же ей говорили, что этой книги нет в районной библиотеке, Наталья Александровна улыбалась:

– Вы в Интернет ходите? Если так, то вас в электронных библиотеках не забанили? Где их найти, спрашивайте у Федорова или Петренко.

После того как в классе появился Сашка, она добавляла: «Или у Дроздова». Сашка немного гордился.

Он жил в Антоновске уже две недели. Город ему нравился. Квартира Натальи Александровны была почти в центре, до школы идти пять минут улицей, три – дворами, и все дворы открыты, ни одного замка на воротах и калитках, как в Москве! Дом в три этажа построен сто лет назад, а может, и раньше. Подъезд с такой широкой лестницей, что его хотелось назвать парадным. Вокруг дома тянулись высоченные липы и тополя, улицы почти не было видно из-за зарослей сирени, хотя кусты еще не зазеленели. Сашка бежал утром в школу по ковру прошлогодних листьев, и этот ковер был такой толстый, что в нем терялся мелкий мусор.

Нравилась ему и сама квартира. Пусть в ней не было евроремонта, но, по мнению Сашки, она без него отлично обходилась. Из-за ремонта пропали бы десятки уютных мелочей. Огромная дровяная печь с плитой на кухне – она топилась! Старинный пылесос с медным корпусом, похожий на шлем водолаза. Пылесос тоже работал, его десять лет назад чинил дядя Боря, а в прошлом году – его внук Витька. В кладовке – не каком-нибудь чуланчике, а целой комнате – навешены полки от пола до потолка, а на них – старые чемоданы, жестяные и стеклянные банки старинной причудливой формы, настоящие аптекарские весы с гирьками. И книги. Они были в квартире везде.

А больше всего Сашке нравилась бабушка. Особенно тем, что так ни разу и не заговорила с ним о том, что заставило его переехать из Москвы в Антоновск.

* * *

Школа тоже понравилась Сашке. Хотя знакомство с нею едва не началось с неприятностей. Или с приключений – это уж с какой стороны посмотреть.

В первый день перед школьным крыльцом к нему подошли трое ребят классом старше. Обступили и заговорили то ли с Сашкой, то ли сами с собой.

– Гляди-ка, новичок.

– Вроде крутой.

– Или не крутой. Счас выясним.

Сашка не то чтобы испугался, но в голове завертелось много-много мыслей, и все одновременно. «Если говорить, то с рыжим, а если драться, то начинать с верзилы, который слева. Телефон в кармане, могут разбить. Охранника на крыльце, как в Москве, нет – жаль».

Ничего не успел ни сделать, ни придумать, как появилась Аня. Она не то что вклинилась – она подскочила к Сашке, оттолкнув рыжего, и обратилась к новенькому:

– Привет, Саня, как дела?

Агрессивная тройка чуть-чуть попятилась. Ссориться с Аней в школе явно не любили.

И в этот момент подошел еще один паренек, в коричневой куртке со множеством въевшихся пятен. Протянул руку Сашке:

– Привет, Саш, рад, что приехал.

– Это Витька, внук дяди Бори, – шепнула Аня.

Не успел Сашка поздороваться с Витькой, как увидел рядом незнакомую девочку с длинной золотистой косой. Она тоже поздоровалась с ним, да еще как!

– Александр, рада вас видеть! – Девочка улыбнулась и даже сделала реверанс, будто фрейлина встретила принца, вернувшегося из дальнего путешествия.

– Это наша Вичка-ботаничка, – снова зашептала Аня. – Зубрилка, заучка, всезнайка. Разводит кактусы и дарит друзьям.

– А ты – Анка-хулиганка! – возмутилась Вика. – Александр, вы не слушайте ее. Она только и делает, что скачет по крышам, фехтует на деревянных палках и обижает меня, если только в этот день нет контрольной.

– Здрасте! – теперь возмутилась Аня. – Деревянный меч, созданный рукой мастера, – она показала на Витьку, – палка?

Девчонки спорили, не обращая внимания на хулиганов. Тут появился еще один мальчик, в очках с толстыми стеклами. Был он невысокий, толстоватый, мчался-катился по школьному двору, как тяжелый шар по дорожке боулинга. Хулиганы расступились, чтобы не быть сбитыми с ног, а очкарик подскочил к Сашке, протянул пухлую и все же крепкую руку:

– Привет! Алексей.

– Это наш главный айтишник и хакер, – представила друга Аня. – Это он тебя увидел на мониторе. С ним ссориться не надо. Я, если обидишь, только уши надеру, Вичка – списать не даст, а вот Лешка взломает твою страничку и разместит твой портрет в полный рост с головой макаки.

– А вот не надо было… – задорно начал Лешка, но замолчал и не стал пояснять, как его обидела Анька.

Хулиганы вздохнули хором и побрели в сторону входной двери.

Сашка обрадовался. Бывало так, что в новой школе у него сразу появлялись враги. Но чтобы сразу друзья – не бывало.

– Это балбесы! – торопливо спросил он, услышав звонок.

– Нет, так, балбесята! – махнула рукой Анька. – Отдельная история. На этих не обращай внимания. Они как увидели, что ты рядом с нами, про тебя уже забыли.

– Надолго ли? – поинтересовался Сашка.

– Навсегда! – отрезала Анька.

Витька, Вика и Лешка согласно кивнули.

* * *

Учиться в новой школе оказалось не так просто, как думалось вначале. Легче всего давались физика и химия. Оказывается, Сашка не только прекрасно знал теорию, но и проделал все опыты, описанные в учебнике. Даже стало жалко новых одноклассников: лабораторные приборы в их школе не обновлялись с прошлого века. Физичка Любовь Николаевна попросила Сашу сделать доклад про московский музей занимательных наук «Экспериментаниум» – о том, как его бывший класс бывает там раз в месяц. Ребята слушали, смотрели видеоролик – Сашка вывел его с планшета на большой экран; учительница тихо сокрушалась: «Нам бы так…»

Зато на первой же алгебре выяснилось: новые одноклассники ни в чем не отстают. А уж на русском и литературе Сашка не то чтобы пришел в ужас, но сразу дал себе клятву каждый вечер читать учебник на две страницы вперед. Тем более Наталья Александровна обещала, что щадить на уроках не будет. Даже наоборот, станет придираться.

Интересно было на физкультуре. Спортзал прежней, московской школы был маленький и современный, заставленный тренажерами. Школьный спортзал в Антоновске – огромный и старый. Сашка сразу же подумал, что такой зал, как и химическую лабораторию, в Москве показывали бы как школьный музей. Вслух говорить не стал: чего друзей обижать? Но по огромному залу можно было носиться, а когда пожилой физрук Иван Борисович задерживался в тренерской – с разбегу заскакивать на высокую кучу матов. Или устраивать состязание на шведской стенке – кто быстрее залезет. Сашка не без гордости отметил, что перегонял его только один одноклассник. И еще Аня.

Физрук, когда узнал, что Сашка играл в хоккейной команде, печально вздохнул:

– Хоккейная команда – моя мечта… Если бы ФОК был достроен, как еще в позапрошлом году обещали… – И бросил взгляд на Вичку.

Та отвернулась, но чуть-чуть покраснела. Сашка тогда не понял из-за чего. Потом узнал, что ФОК – физкультурно-оздоровительный комплекс, а Викин папа – вице-мэр.

Больше всего Сашка скучал на уроках информатики. Такой монитор, как в школьном компьютерном классе, он видел лишь однажды – на даче, в чулане. Но там он стоял уже лет десять, а здесь ребята работали с этими мониторами, столь же древними процессорами и чудовищно медленным Интернетом. Математичка, что вела информатику, позволяла Сашке и Лешке заниматься чем хотят, только иногда просила помочь одноклассникам.

Сашка консультировал всех, даже того рыжего, который в первый день хотел узнать, насколько крут новичок, во время совмещенного урока для седьмого и восьмого классов. Рыжий оказался тезкой и в общем-то нормальным парнем. Еще Сашка украдкой играл в «Забайкалье». И сочинял письма московским друзьям.

* * *

«Ленка, привет!

Не удивляйся письму. Моя бабушка Наталья Александровна, учительница литературы, жаловалась, что сейчас разучились писать письма. А раньше был целый жанр, назывался „эпистолярный". Вот я и тренируюсь.

А еще, Ленка, мама просила меня поменьше бывать „ВКонтакте". Если хочу пообщаться с друзьями, то писать письма и не говорить, где я сейчас. Поэтому захожу „ВКонтакт", только чтобы поиграть в „Забайкалье".

Живу я в очень хорошем городе N. От Москвы можно за полтора часа доехать на машине и за два – на электричке. В городе много разных интересных мест. Например, старый завод, подвалы которого, похоже, никто не изучал. Это упущение надо исправить. Еще есть старый графский парк и огромная водонапорная башня на вокзале. Жаль, я не могу поместить „ВКонтакте" ее фотографию.

А еще у меня появились новые друзья! Сначала я познакомился с Анькой. Она бегает, прыгает, занимается самбо и фехтованием. Хочет открыть в городе клуб исторической реконструкции, махать мечами и алебардами. Говорят, она легко может выписать путевку в травмпункт и без деревянного меча, так что с Анькой лучше не ссориться.

А я в день нашего знакомства с ней поссорился. К счастью, она только утащила мой планшет. Вообще-то поделом – я сам стянул ключ с вывески. Думал, он ничей. А оказалось, его повесил дядя Боря, дедушка Витьки. Витька тоже мой друг. Он, как и дедушка, может все починить. Даже мобильник, которым играли в футбол, а потом утопили в пруду.

Если Витька – гений железяк, то Лешка – самый крутой айтишник, которого я видел. Для него нет запароленных сайтов. Если он решит кого-то затроллить, то ты его не выгонишь, пока сам не уйдет. И самое главное, для него нет мертвых компьютеров. Он способен оживить любой, правда иногда вместе с Витькой. Анька говорила, что может сбросить мой планшет с Белой башни, и они его восстановят.

И еще одна наша подруга – Вичка-ботаничка. Или Вичка-юридичка. У нее папа работает в городской администрации замом мэра. Но она не воображалка, а всем помогает и дает списывать на математике. Папа хочет, чтобы она стала юристом, а Вика больше всего любит выращивать цветы и даже овощи. Над ней посмеиваются одноклассницы. Но Анька всегда говорит, что смеяться над своей подругой может только она. Остальные за смешки могут получить.

Аня, Виктор, Вика и Лешка дружат со мной. Бабушка говорит, что если нас пятеро, то в прежние времена мы были бы пионерским звеном, самым дружным в классе. Для нас пионервожатая обязательно придумала бы какое-нибудь полезное дело. Атак нам приходится самим искать, чем заняться. Мне понравилось слово, и я так и называю нашу компанию – Звено.

По правде, они дружат со мной не потому, что я такой крутой москвич, а из-за бабушки. Она их любимая учительница. Аня мне так и сказала: «Внук Натальи Александровны дрянью быть не может».

Ленка, чес-слово, я вас не забыл. Хочется самому приехать, еще лучше вас сюда пригласить. Но ты сама знаешь, почему пока это невозможно…»

* * *

– Наталья Александровна, – сказал Лешка, – я думаю, что Ферапонт должен был прицелиться в барина и приказать ему оставить медведя в покое. Дождаться, пока медведь убежит в лес, а потом тоже убежать.

– И жить в берлоге? – спросила Вика.

Аня добавила:

– Без Интернета!

Учительница с улыбкой слушала диалог. Как заметил Сашка, Наталья Александровна никогда не мешала ребятам, когда они спорили.

Лешка хотел было ответить. Но тут в дверь постучали. Вошел директор.

Борис Васильевич всегда носил черный костюм. И вообще, выглядел как настоящий школьный директор из детской книжки. Сергей Анатольевич, директор московской школы, ходил в джинсах и свитере, мог поиграть с ребятами в футбол. Даже слова «родителей к директору» не звучали угрозой. Ну, пообщается мама с Сергеем Анатольевичем, чего тут страшного?

Директор школы номер 1 города Антоновска в футбол ни с кем не играл. Но, как заметил Сашка, не был ни занудой, ни злюкой. А что серьезный – в Антоновске так привыкли.

Разговоры замолкли, класс встал. Все с интересом глядели на вошедшего.

– У меня для вас новость, – объявил Борис Васильевич. – Ровно через месяц и одну неделю наступит праздник, который называется… – Директор сделал паузу.

Вика первой подняла руку:

– Международный день защиты детей!

– Календарь и калькулятор в одной голове, – уважительно шепнул Лешка.

– Правильно, – кивнул директор. – Городская администрация долго думала, что подарить детям, и решила в этот день…

– Сделать школьника мэром, – печально шепнула Анька.

– Передать власть детям, – торжественно договорил директор. – Возрастные критерии для юного мэра – двенадцать – шестнадцать лет. До пятнадцатого мая каждый претендент на пост мэра должен написать сочинение. Его тема: «Почему я никогда не уеду из Антоновска». Жюри будет читать сочинения десять дней и двадцать пятого мая назовет победителя, который вечером тридцать первого мая приступит к обязанностям главы города.

По классу пронесся шепот. Похоже, ребята не очень удивились идее.

– Так что пишите, – сказал директор, – и заранее изучайте полномочия мэра.

– Я уже в прошлом году изучила, – прошептала Аня.

Директор посмотрел на нее, может, даже испросил бы что-нибудь. Но тут прозвенел звонок, и Борис Васильевич удалился.

За ним к дверям потянулись ребята. Они обсуждали новость. Только Витька был еще под впечатлением от рассказа про жестокого барина, несчастного егеря и ручного медведя.

– Саня, а чем все закончилось-то? – несмело спросил он. Спрашивать Вику Витька не решился.

– Спойлерство запрещено, – встряла Анька, услышавшая вопрос. – Читай, так интереснее.

Витька печально вздохнул.

Глава 2 «Котюша» и шабаш в стиле индустриал

– Ань, ты будешь писать сочинение? – спросил Сашка.

– Еще не решила. Может, буду, может, нет. Какая разница?

Друзья шли из школы. С давних пор у них сложилась привычка после уроков идти в гости или к Вике, или в мастерскую дяди Бори. Сам Витька жил далеко, в заречном районе. Лешка и Аня – поближе, но гостей к себе не приводили, каждый по своей причине. Зато Вика – в пяти минутах от школы, квартира большая и гостям всегда рады.

– Интересно, какие полномочия у мэра? – поинтересовался Сашка.

– Небольшие, – кратко ответила Вика.

– Я в прошлом году убедилась, – пояснила Аня. – Тогда тоже выбрали мэра, восьмиклассника. Я даже агитировала за него, потому что он в свою программу вписал турнир в память князя Юрия. Только когда новый мэр-однодневка пришел в администрацию, оказалось, ничего он не может. Хотел подписать указ об экскурсии в Сочи для всех школьников – горсовет не одобрил. Хотел сделать бесплатный проезд для школьников – тоже не может.

– А сделать мороженое бесплатным он не пытался? – спросил Сашка.

– Не додумался, – сказала Анька. – Все, что ни захочет, ничего не может. Кончилось тем, что вечером устроил дискотеку в актовом зале администрации. На это полномочия были. А турнир… Ну, кому он нужен, кроме меня? У нас и клуба-то нормального реконструкторского нет.

Минуты две шли молча. Анька была так расстроена, что никто не знал, как ее утешить.

– Мне папа говорил, – прервала молчание Вика, – в администрации прошлой весной совещались, как лучше отпраздновать первое июня: провести конкурс с ценными призами или сделать школьника мэром города. Решили выбрать мэра.

– Почему? – спросил Сашка.

– Экономней для бюджета, – ответила Вика.

* * *

Вика жила в новом доме, что уже было редкостью. Насколько успел заметить Сашка, в Антовске лишь три новых многоквартирных здания. Викина квартира – водном из них, на пятом этаже. Просторная, с окнами, развернутыми на юг, восток и запад. «Видите, какие плотные шторы, – говорила Вика, – потому что солнце у нас постоянно в гостях. Только я люблю солнце».

И действительно, в Викиной комнате шторы всегда были отодвинуты, а когда она приходит на кухню, отодвинет и там тоже.

Еще на широких подоконниках и стеллажах возле окон множество растений. И горшки, и горшочки, и поддоны с рассадой.

– Восхищайся, но не спрашивай, что где растет, – в первый же день предупредила Сашку Аня. – Иначе лекция на полчаса обеспечена и тебе, и всем нам.

Викин папа пропадал в своей администрации почти весь день. Администрация располагалась неподалеку от школы – в двухэтажном кирпичном доме. На площади перед ней стояла странная ель с обожженным стволом. Будка охранника на входе всегда пустовала или на кресле спал кот – заходи кто хочет. Жители Антоновска заходили в администрацию по своим делам или в буфет за пирожками. Были они очень вкусные, особенно с повидлом. И стоили в два раза дешевле самого дешевого и невкусного московского пирожка. Сашка, когда попробовал, позавидовал Викиному папе – весь день рядом с такой вкуснятиной.

Викина мама приходила с работы после шести. Она уже привыкла к такому стихийному бедствию, как дочкины гости, и учитывала их, готовя обед.

– Котле-еты! Самые лучшие в мире котле-еты! – нараспев сказала Вика, открывая холодильник. – Это – голодным предкам-труженикам, остальные нам. Еще редиска и огурцы! Аня, нарежь их в салат. Лешка, Витька, мыть руки, накрывать на стол. Не стойте, как в Третьяковке, сами знаете, где тарелки, где вилки.

Сашка был у Вики в гостях лишь второй раз, и к нему команда не относилась. Поэтому он сел на длинный мягкий диванчик, рассчитанный на десятерых гостей, достал планшет. Лешка поставил две тарелки, солонку, потом тоже открыл рюкзак, вынул ноутбук.

– Та-а-ак! – одернула его Аня. – Мы общаться будем или каждый залезет в Инет? Кто первый компьютер раскроет, тот посуду моет!

Сама она уже вовсю крошила огурцы и редиску. Даже обычный кухонный нож в ее руках казался абордажной саблей или кортиком. Мелькнет лезвие, пропляшет по доске – и в большую глиняную миску сыплются нарезанные овощи.

– У меня важное дело! – запротестовал Лешка. – Я мониторю балбесов.

– Пять минут, – смилостивилась Аня. – Потом возвращайся к людям.

* * *

О том, кто такие балбесы, Сашке рассказали еще в первый день знакомства. Точнее, даже не рассказали, а показали. Лешка включил компьютер, нашел в два клика нужную страничку. Еще посоветовал девчонкам заткнуть уши.

На экране появилась фигура в черных трениках, черной куртке-пайте – капюшон натянут на лоб. На лице марлевая повязка, тоже выкрашенная в черный.

– Привет! – прогнусавила фигура. – Вас приветствуют Антоновские Балбесы. Добро пожаловать в Антоновск – центр русского экстрима.

В руках парня появилась колба. Через секунду Сашка понял, что это… клизма. Клизма упала на пол и взорвалась, окутав комнату облаком дыма. Сквозь него было видно, как балбес корчится, будто его поразили осколки гранаты, и валится на пол. А потом вскакивает и начинает дико ржать.

– Это у них такая заставка, – пояснила Вика. – Дальше начинаются подвиги.

В одном клипе балбесы привязали детскую коляску к автобусу, самый мелкий запрыгнул в нее и проехал метров двадцать, пока водитель не остановился. В другом клипе наливали в фонтан посудомоечное средство и хохотали, глядя, как пенный стог вываливается за бортик. В третьем – садились на ежа.

На других записях они надевали друг другу на головы бумажные колпаки, поджигали их и тут же прыгали с мостков в речку. Прятались возле насыпи, потом выскакивали и проносились перед идущей электричкой – истошный гудок заглушал закадровый хохот.

– Это и я бы мог, – пробурчал Сашка, глядя на поезд.

– Мог бы, если совести нет! – сердито посмотрела на него Анька. – Балбесу – прикол, а у машиниста мог случиться инфаркт. Я тоже люблю адреналин погонять, но других людей для этого не использую.

Новые клипы – новые подвиги балбесов. На белой привокзальной башне нарисована огромная дьявольская рожа. В темноте она светится. Голос за кадром: «Наш город улыбается своим гостям».

– О как! – воскликнул Сашка. – А ведь я этот клип видел. Только без заставки. Не понял, что дело происходит в Антоновске.

– Это еще ладно – башню отчистили, – вздохнула Аня. – Я, кстати, помогала. А вот дальше…

На экране опять появилась фигура с закрытым лицом.

– Даже в Антоновск приходит Новый год! – хихикнула она.

Действительно, в кадре показалась украшенная елка.

– А горит она круче всех. Раз-два-три, елочка, гори!

Гирлянды не засветились – загорелась сама елка. Ветви вспыхивали одна за другой, стеклянные шары падали в снег, кричали прохожие, доносился детский плач.

Возле елки остановилась пожарная машина, ударила струя воды. За кадром бодро запели: «Весело, весело, встретим Новый год!» И появилась обычная финальная надпись: «Антоновск – столица русского экстрима».

– Елку потушили, – сказала Вика, – но выживет ли она – непонятно. Ее посадили сорок лет назад, чтоб не срубать каждый год ель в лесу. Так и жила у нас елочка, пока балбесы не завелись.

Сашка удивился: почему хулиганов не зафиксировала камера наружного наблюдения? Оказалось, что камеры в городе установили года четыре назад по какой-то областной программе. Одна из них была возле администрации, вот только ничего не записывала, а в онлайне никто не наблюдал.

– После истории с елкой, – продолжила Аня, – мы решили: хватит! Лешка подключился к трансляции с камер, заодно стали записывать. Еще нашли наблюдателя – смотреть кадры со всех камер, Витькину бабушку. Ей нравится с хулиганами воевать. Кстати, она тогда увидела, как ты снимаешь ключ, и позвонила мне. Я подумала: «Кому, кроме балбесов, может ключ понадобиться?»

Сашка смутился и, чтобы отвести разговор от себя, торопливо спросил: для чего балбесам нужно хулиганить и выкладывать свои подвиги в Интернет? Хотя и сам догадывался.

– А еще москви-ич! – удивился Лешка. – Во-первых, они собирают лайки. Это же круто: ты дурью маешься, а столько людей тобой восхитились. Комменты разные, тоже в основном: «Ну, парни, вы о…»

Аня слегка дернула Лешку за ухо. Сашка заметил еще в первый день: в Звене ругаться не принято. Каждый, кто слышит плохое слово, должен вмешаться и предотвратить. Лучше всех вмешиваться получалось у Аньки.

– Я хотел сказать «оглупели»! – возмутился Лешка. – Комменты, конечно, чаще всего из России, но бывают и из других стран. Типа «крези рашен бойз». Им это тоже нравится. А во-вторых, они собирают деньги со зрителей. Не думаю, что им много присылают, но на сигареты достаточно.

– Надо же, какие идиоты на свете бывают! – заметила Аня. – Неизвестно кому, неизвестно для чего деньги давать. Еще глупее, чем садиться на ежа.

– Вообще-то так принято во всем мире. – пояснил Сашка. – Система называется «краудфандинг».

– Чего-о? – не понял Витька.

– Люди собирают деньги на разные полезные дела. Выпустить альбом какой-нибудь альтернативной группы, книгу издать, на операцию для больного.

Недоверчивая Аня покачала головой:

– Так же надурить можно. Наплетут всякое и сделают твоим деньгам полный крауд…

Сашка не стал возражать, так как заинтересовался другой темой.

– Так вы их знаете?

– Конечно, – ответил Лешка. – Мы их знаем. Двое, Петров и Саенко, в восьмом классе, а Шерстев школу окончил и не работает. Когда Анька тебя увидела, то решила: в команде балбесов пополнение.

Сашка не обиделся, а спросил:

– И что вы делаете?

– Пока просто отслеживаем. Однажды одну их акцию сорвали…

* * *

В это время в Москве…

Квартира была грязной и запущенной. Взрослый парень, тоже грязный, запущенный и печальный, сидел за компьютером, а мужчина, еще старше, очень злой, ходил рядом и задавал неприятные вопросы:

– Ты выяснил, где находится Дроздов?

– Не, – мотнул головой парень.

– А почему?

– Не сумел, – невнятно сказал парень.

Мужчина нагнулся к собеседнику. Смахнул на пол пластиковые тарелки с остатками еды, упаковки от сока и две пустые коробки с корками засохшей пиццы. Схватил парня за воротник, крепко встряхнул.

– Не сумел? А в тюрьму хочешь? Говори: хочешь или нет?!

Парень не то чтобы оживился, но пробормотал:

– Не хочу.

– Тогда чего дурью маешься? Ты хотя бы на его страничку «ВКонтакте» заходил?

Парень снова помотал грязной головой. Мужчина толкнул его кресло, откатил, сам прильнул к компьютеру.

– Все за вас делать надо, всему учить! Находишь контакт. Александр Дроздов, Москва. Потом номер школы. Вот, уже нашел.

– Вижу, – растерянно кивнул парень, – а что дальше-то делать?

– Читать его стену. Фотографии смотреть, может, какое-нибудь здание приметное будет, по которому можно место узнать. Запомнить, кто у него новые друзья, из какого города. Давай включай мозги. Не думай, что отвертишься. Если до суда дойдет, я последним сяду!

* * *

– Вик, что такое «Вальпургиева ночь?» – шепотом спросил Лешка. Он побаивался Анькиных насмешек и, если чего-нибудь не знал, то спрашивал максимально тихо.

– Ночь с тридцатого апреля на первое мая, когда ведьмы на ша́баш собираются, – прошептала Вика.

– Слышите! – сказал Лешка громко. – Балбесы решили в эту ночь свою акцию устроить на заводе.

Сашка переспрашивать не стал. Он уже знал: хотя в городе несколько предприятий, но завод – один, Антоновский инструментальный.

– Они эту акцию решили заранее объявить, – продолжал Лешка. – «Этой весной, в Вальпургиеву ночь, на территории заброшенного металлургического завода города Антоновска состоится шабаш в стиле индустриал. Котлы, цепи, плавильные печи, кузнечные молоты. Адский грохот и стоны душ под гидравлическим прессом. Чугунные зомби и стальные вампиры. Выход воскресшего Терминатора из доменной печи. Зловещие напитки, страшная танцевальная программа, сплошной трэш, угар и адский отжиг».

Сашка ухватился за стол, чуть не опрокинув тарелку с остатками салата, и рассмеялся. К нему присоединилась вся компания. Только Витьке было не смешно.

– Они это серьезно? – спросил Сашка.

– Ну да, – подтвердил Лешка, – даже взнос объявили для участников – пятьсот рублей. Ждут, что какие-нибудь идиоты из Москвы приедут.

– Может, заявить в полицию? – предложил Сашка.

– А толку! – махнула рукой Аня. – «Нужно заявление, необходимо правонарушение, делать больше нечего, как реагировать на глупости в Интернете…» Вик, так будет?

Вика печально вздохнула.

– Мы уже обращались, – пояснил Витька, – когда балбесы собирались в День Победы «котюшу» запустить.

Сашка удивленно взглянул на друзей. Что такое «Катюша», он знал.

– У нас стоит памятник – «Катюша». Так они собирались сделать ракеты, привязать к ним шесть кошек и выпустить залпом. Мы в полицию обратились, а там посмеялись и говорят: «Пусть сначала сделают, тогда поймаем и посадим». Самим пришлось устроить засаду, их пугануть, а кошек спасти.

– Гады!.. – тихо сказал Витька. – «Заброшенный металлургический завод»! И не металлургический он, и не заброшенный.

– А что он сейчас выпускает? – спросил Сашка.

Друзья переглянулись, не находя ответа.

– Какие-то контейнеры вроде делает. Или делал, – неуверенно проговорил Витька. – Раньше на АИЗе половина города работала. А они – «трэш, угар, Терминатор». Это все равно что как на больном человеке плясать.

– Значит, сами устроим им адский отжиг! – решила Аня. – Чтобы до самых каникул заикались.

Друзья задумались. Лешка предложил сделать каких-нибудь механических монстров, раз они уже включены в программу. Анька – изготовить бомбочки с краской – пусть отмываются. Вика – самим одеться привидениями или зомби.

– Давайте сначала туда сходим и на месте решим, как лучше, – предложил Сашка. – Вы же там все бывали, а я – нет.

Выяснилось: на заводе были только Витька и Аня. Да и то Аня только перелезла стену для тренировки, потом – обратно.

Лешка начал было: «Оно надо?» Но Аня намекнула, что он боится лезть. Поэтому порешили: на завод сходить и понять, как лучше сорвать замысел балбесов.

Договорились и стали расходиться. Лешка, как обычно, ушел первым. Сашка знал причину. Знал и то, что говорить на эту тему Лешка не любит.

– И мне пора… – вздохнула Аня. – В восемь тренировка, а еще надо домашку успеть. Чао!

– А кто поможет хозяйке мыть посуду? – спросила Вика.

– Тот, кто ближе всех к раковине! – крикнул Лешка с порога.

Сашка хотел вздохнуть с нарочитой грустью: «Похоже, честь выпала мне…» Но Витька уже встал из-за стола и занял позицию у мойки.

– Вот губка, вот средство, – улыбнулась Вика. – У тебя лишний шанс отмыть машинное масло со своих мозолистых рук.

Сашка понял, что Витька любит оставаться с Викой наедине. Поболтать, а чаще – просто помолчать. Сам вышел на балкон – вдохнуть весеннего воздуха. Заметил, что когда открываешь окно в Москве, то уши сразу же обволакивает шум тысяч машин. Здесь же, хотя балкон и смотрел на центральную улицу, слышался щебет первых вернувшихся птиц. Пахло прошлогодней листвой, землей, вскопанной на газоне. Казалось, свой запах был и у синего апрельского неба. «Первый раз чувствую настоящую весну», – подумал Сашка.

На кухне Витька, домывая посуду, беседовал с Викой. Вскоре хозяйка квартиры проводила гостя.

Уже на пороге Сашка спросил:

– Ты сама сочинение будешь писать?

– Напишу, но на конкурс не сдам. Еще не хватало победить! Скажут: дочку зама мэром сделали.

– А если не участвуешь, зачем напишешь?

– Хочу обдумать ответ родителям.

Сашка хотел было переспросить, но вспомнил тему сочинения: «Почему я никогда не уеду из Антоновска» – и промолчал.

* * *

Аня поначалу бежала вприпрыжку, потом замедлила шаг. Шла и думала: «Почему я не учусь во вторую смену? Как было бы здо́рово: встала, потренировалась, сделала уроки, потом в школу. Вернулась вечером, быстро поужинала – и спать. Только тогда надо было бы, чтобы все друзья тоже учились во вторую смену».

Причиной этих размышлений был папа.

Папа – военный летчик. Конечно, бывший. Когда-то он летал, был на войне, его сбили. Остался в живых, но врачи больше летать не разрешили. Папа еще несколько лет прослужил в авиации, только в небо не поднимался. Тогда же родилась Аня.

Потом папа вышел на пенсию и переехал в Антоновск. Только уже без мамы, но с Аней.

Аня маму почти не помнила. Поэтому не то чтобы совсем не горевала, просто печаль ее была немного отстраненная: мечтала иной раз, как хорошо было бы жить с мамой.

Папа у Ани был замечательный. Если бы у него не болела голова. А она начинала болеть во второй половине дня. Как раз в то время, когда в школе начинается вторая смена.

Папа не пил. Точнее, почти не пил. Но дело в том, что врачи запретили ему совсем. «Хоть капельку можно?» – спросил папа на медкомиссии. Военный врач-профессор устало вздохнул и сказал: «Только если накапать пипеткой». Примерно такую капельку папа и выпивал, после чего у него начинала болеть голова.

Утром он был лучшим папой на свете. Провожал дочку в школу, давал карманные деньги, шутил, планировал на выходные съездить с ней в Москву. Готовил обед. Анька считала, что папин борщ самый ароматный и наваристый в мире. А когда Аня приходила из школы, у папы болела голова, он хмурился и придирался к ней.

Папа работал в охране, сутки через трое. Его график дочка знала на месяц вперед. Сегодня он был дома.

Аня аккуратно вставила ключ в скважину, повернула почти без щелчка, открыла дверь почти без скрипа. Еще тише заперла. Похоже, папа спит. Тогда будить не будем.

Тихонько прошла в свою комнату, достала тетради из рюкзака. До тренировки два часа, домашку сделать успеем…

– Здравствуй, дочка, – донесся негромкий, но раздраженный папин голос.

Аня встала, поздоровалась с отцом, стоявшим в дверях.

– Вошла и к отцу не заглянула, не поинтересовалась даже, – так же раздраженно сказал папа.

Аня не стала отвечать: «Не хотела будить». От ее ответов легче бы не было.

– А если отцу плохо?

«Отец вызвал бы врача», – хотела сказать Аня, но промолчала.

– Шлялась где-то, домой не торопилась! – продолжил отец. – Давай дневник.

Аня, не споря, протянула, даже открыла на этой неделе.

– Ладно, ладно. Четверка – еще куда ни шло. А это? – Он перелистнул страницу. – Тройка по алгебре!

– За эту тройку ты меня уже ругал в прошлую пятницу, – спокойно и тихо напомнила Аня.

– Что значит – «ругал в прошлую пятницу»! Ты ее исправила? Разве получить четверку – это значит исправить?

Папа быстро заходил по комнате. Может быть, также ходил командир эскадрильи, ругая летный состав.

– Математика – самая главная наука. Ты, если даже в продавщицы пойдешь, все равно деньги считать придется. А вдруг калькулятор сломается? Если бы у меня в детстве была тройка по математике и я бы ее на четверку исправил, а не на пятерку? Мне же не только учиться было надо, мне еще и дрова колоть, и воду таскать с колонки. В январе, в минус тридцать. Натаскал, наколол – и только тогда за учебник.

«Я не виновата в том, что в нашей квартире горячая вода», – уже вертелось на языке у Ани. Но она опять промолчала.

– Шатаешься со своими лоботрясами, прыгаешь как коза, учебу забросила! На отца плевать, на свое будущее плевать! Ты не понимаешь, что если даже будешь цветами на вокзале торговать, все равно тебе математика нужна!

– Папа, я делаю уроки, – тем же тихим, почти механическим голосом произнесла Аня.

Произнесла, а сама напряглась. Это была развилка привычного вечернего конфликта. Если папа скажет: «Забыла, что я твой отец!», придется бегать по квартире. Может, даже выскочить в окошко. К счастью, они живут на первом этаже. Аня всегда допускала такой поворот событий. Потому, войдя в дверь, запирала так, чтобы можно было снаружи открыть ключом. А ключ держала в кармане.

– Куда мы идем? Куда мы все пришли? – печально проговорил папа.

У Аньки отлегло от сердца. Если спросил: «Куда мы идем?» – значит, на сегодня обойдется.

– Каким ничтожным стал мир… – продолжал отец. – А ведь раньше я служил на аэродроме. А еще раньше летал. Какая была ответственность! Какие были люди! Андрюша Савельев… Сережа Николаев… Настоящие люди, настоящие офицеры! Где я сейчас живу, чем я занимаюсь…

Аня слушала минут пять. Потом встала, сказала:

– Пап, я поставлю чайник. Тебе заварить?

Отец молчал несколько секунд, потом тихо ответил:

– Спасибо, дочка. Не обращай внимания, голова разболелась.

«На сегодня пронесло», – подумала Анька и пошла на кухню.

* * *

Сашка вошел в квартиру тоже тихо. Он знал, что Наталья Александровна проверяет тетради. Бабушка, конечно, услышала.

– Запеканка в духовке, – сказала она, обернувшись к внуку.

– Спасибо, я у Вики пообедал, – ответил Сашка, – потом непременно попробую.

Наталья Александровна вернулась к тетрадям, Сашка пошел к себе в комнату. За три недели он уже привык к старому дивану, высокому книжному шкафу, огромному письменному столу – в каждый ящик поместился бы не один ноутбук.

«Как трудно раньше люди жили, – подумал Сашка, – сколько места уходило под бумаги».

Быстро пролистал тетрадки, решил два примера, остальное оставил на завтра: первый урок – география, на ней можно и алгебру доделать.

Открыл планшет, вошел в игру «Забайкалье». Интернет в бабушкиной квартире был послабее, чем у Вики – там он просто летал. А тут терпимо. Усмехнулся: Лешка и Витька тоже играли в «Забайкалье». Посмотрел, не просят ли друзья помощи, даны ли ему новые задания? Сходил на Лешкин участок, откачал воду из золотой шахты, получил призовые бонусы. За это время на участок Саши забрел манул. Пришлось возвращаться, прогонять дикого кота, пока тот не добрался до птицефермы. За предотвращение ущерба получил еще несколько бонусов и право увеличить возделанный участок. Задумался, как лучше его использовать: сделать теплицу, зимнее стойло для коров или оставить кусочек тайги и посадить там женьшень? А еще, когда зацветет багульник, можно собрать букет и подарить партнеру по игре. Конечно, Вике…

Замигала иконка скайпа: на связь вышли родители.

Сашка ответил не сразу. Выглянул в коридор, убедился, что дверь в комнату Натальи Александровны прикрыта. Потом закрыл свою дверь. И лишь тогда начал разговор.

– Саня, ты как, не умер со скуки? – спросила мама.

Сашка хотел было ответить, что скучать некогда: и учеба, и друзья, и война с балбесами. Но вспомнил мамины слова, что лимит на приключения в этом году закрыт. Придется объяснять, что это тоже игра. И ведь не объяснишь.

Поэтому Сашка просто рассказал, как тут славно и интересно. Новые друзья, учиться легко, в городке настоящая весна. Ребята говорят, уже в конце мая можно купаться. А еще объявлен конкурс на сочинение «Почему я никогда не уеду из Антоновска», и победитель целый день будет мэром города.

– Я участвовать не буду, хотя мог бы написать особое сочинение на тему «Почему я сейчас не уеду из Антоновска», – закончил Сашка.

Мамино лицо на экране стало серьезным. Шутку она явно не оценила.

– Сегодня я говорила со следователем, – сказала она, – спрашивала, когда это все закончится. Он ответил, что твои показания запишут на видео, и ты можешь не приходить в суд. Но когда суд, он не знает.

Сашкино настроение мгновенно испортилось. Будто лунное апрельское небо затянули тучи и пошел противный дождик. Скорей бы все закончилось!

– И ладно, – серьезно произнес он, – мне хорошо, только по вам скучаю. Ну, еще по Ленке, Олегу, Федьке. А так, действительно, никогда не уезжал бы из Антоновска. Еще месяц – и дозрею до сочинения на эту тему. Правда, приезжайте на майские!

Мама пообещала приехать. Просила слушаться Наталью Александровну. «Папа тебе это сам не скажет, но для него очень важно, чтобы его мама увидела, как сын воспитал внука». Сашка пообещал быть примером и образцом, как сверчок из детской песенки. Потом мама пожелала спокойной ночи и попрощалась.

Саша сходил на кухню, отведал запеканки. Еще посидел с планшетом на диване. Наталья Александровна деликатно стукнула в дверь – пора гасить свет.

– Иду, бабушка, – отозвался Сашка. – Ваша запеканка – супер! Если бы такую делали в детском саду, я был бы самым толстым мальчиком.

С бабушкой на «ты» он так и не перешел, чтобы не сбиваться. В школе она для него все равно Наталья Александровна.

Уже и вправду пора спать. Перед сном открыл окно – полюбоваться луной, подышать теплым апрельским воздухом.

Темнота напомнила о планах балбесов. Вообще-то, если бы Сашку пригласили на такую дикую вечеринку в цехах старинного завода, среди прессов, наковален, станков, то сходил бы прикола ради. Но он чувствовал, как его друзьям не нравится эта идея. Не то чтобы даже не нравится, а будто муха в чай попала. Для Вики, для Аньки, Витьки и Лешки завод был как живой человек. И обращаться с ним так, потому что этот человек тяжело болен, – нельзя.

«Игра „Город Антоновск". Задача – прогнать балбеса с территории завода, – улыбнулся Сашка. – Ладно, выполним».

И лег спать.

Глава 3 Секретный уровень антоновского завода

Сочинение Виктории Моршанской «Почему я никогда не уеду из Антоновска»

Вольтер сказал: „Каждый должен возделывать свой сад". Я считаю, что малая родина, место, в котором ты родился, это и есть твой сад, и нужно делать все, чтобы он процветал.

Прежде всего, наш город очень красив. Три года назад мы с папой летали над ним на самолете. Мы сделали три круга, и мне показалось, будто я вижу драгоценное украшение, сделанное лучшим ювелиром. С севера Антоновск окаймлен бирюзовой полосой соснового леса. С юга – изумрудные поля. А сам город – великолепный бриллиант, обрамленный речкой Антоновкой.

Я не удивляюсь, почему известные деятели искусства так любили Антоновск. Конечно, нам далеко до славы Переделкина, Тарусы или дачного поселка Пушкина.

И все же в наших краях побывали Блок, Куприн, Бунин. Бывали у нас Репин и Левитан. Васнецов неделю гостил в усадьбе промышленника Елистратова. Недаром в запасниках Третьяковки и Русского музея хранятся пейзажи наших окрестностей.

Но город славен не только своей красотой. Триста пятьдесят лет назад в Антоновске появился государев железный завод. Он делал пушки и мушкеты, сабли и бердыши. Позже, когда основные оружейные заказы разместились в Туле, завод пришел в упадок. Но купец Елистратов выкупил завод и изменил профиль производства: стал выпускать сельскохозяйственные орудия, даже механические жатки. Во время войны, пока в город не вошли немцы, на заводе делали оружие. После войны завод производил инструменты из особо прочной стали для геологов. Благодаря нашим сверлам удалось проникнуть в недра Восточной Сибири и даже подо льды Антарктиды. Сейчас нашему АИЗу приходится нелегко, но я уверена, он возродится!

Еще Антоновск славен „антоновской" пастилой. Понятно, что ее делают из антоновских яблок. Это удивительно вкусное лакомство, которое можно есть бесконечно и не пополнеть! Когда-то антоновские промышленники производили пастилу тоннами, и она расходилась по всему миру. Теперь ее не выпускают. Но все равно, тот, у кого есть друзья-антоновцы, всегда сможет попробовать пастилу, сделанную нашими бабушками.

Еще в нашем городе очень хорошая экология. Даже когда АИЗ работал на всю мощность, в городе почти не чувствовалось запаха. Учитель географии на уроке говорил, что строители, возводившие завод, гениально угадали розу ветров и поэтому почти весь дым выносит за город. А речка Антоновка такая чистая, что в ней водятся раки.

Конечно, у Антоновска есть проблемы. Но я все равно не понимаю, как можно уехать из такого замечательного города! Если кому-то так нравится метро, доезжай до Москвы за полтора часа на электричке, спустись по эскалатору, покатайся и вернись».

* * *

Сашка не понимал, как можно играть на уроке? Учитель трудится, объясняет, а ты вместо доски уставился на экранчик мобильника или планшета. К тому же стремно. Глядишь, забыл обо всем, пока учитель не подошел. Выволочка, замечание в дневник, а бывает и конфискация – «отдам родителям». Поэтому Сашка на уроках не играл. Кроме совсем-совсем исключительных случаев.

Сегодня был именно такой случай. Вечером он получил новое задание в «Забайкалье»: собрать старательский набор. Следовало уложиться в двенадцать часов.

Половину набора – шерсть для пимов и пшеницу для сухарей – Сашка собрал вечером. Остальное решил доделать утром. Но, как всегда, не заладилось. Проспал, поговорил с бабушкой о сочинениях, которые пишут друзья. На пять минут зашел в игру – надо было выковать кайло на кузнице. И понял: кончилась энергия, не получить ни дрова, ни уголь. Сунулся к друзьям одолжить уголька. Но, как назло, никто еще в игру не вошел, взять не у кого. Тут Наталья Александровна заторопила, пришлось надеть рюкзак и поспешить в школу.

Шел и высчитывал – до окончания задачи оставалось два часа. Придется посетить чужой участок на переменке.

Увы, невезение продолжалось. Математичка задержала класс на пять минут из-за Лешки. Анька напутала в задаче, Лешка кинулся ее защищать – доказывать, что такой путь решения уравнения возможен. Добился, что потенциальная Анькина двойка превратилась в тройку, однако из класса удалось выйти, только когда перемена была в разгаре.

Время еще оставалось. Но тут пристала Нина из параллельного класса, стала расспрашивать: правда ли, что в Москве на одной станции метро поставили автомат, который выдает проездные за приседания? Сашка предложил поискать в Интернете, но Лешка, слышавший разговор, сказал: есть специальные сайты, которые публикуют выдуманные новости. Может, и это такая же? Сашке пришлось объяснять, что этот аппарат существует, он его видел, правда, сам не приседал.

Взгромоздился на подоконник, только открыл планшет, и тут звонок.

Была история, предмет, который Сашка любил. И сам по себе, и благодаря историку, Игорю Анатольевичу. На его уроках не соскучишься. Каждому ученику, от Вики-всезнайки до Витьки, не очень любившего историю, приходилось отвечать хотя бы на один вопрос за урок. Иногда по программе, а часто про то, что, по мнению историка, ученики просто обязаны были знать в своем возрасте. Недаром над доской висел транспарант со словами Пушкина: «Мы ленивы и нелюбопытны».

На уроке истории и не соскучиться, и не отвлечься. Но Сашка все равно рискнул. Если к положенному часу не собрать старательский набор, то появится надпись: «Друг пошел в тайгу один, его растерзал медведь». Для иллюстрации даже появятся косточки под кедром.

И Сашка наконец решился. Осторожно развязал рюкзак, стоявший между колен, вытянул планшет. Открыл, почти на ощупь ткнул пальцем. Пролистнул заставку, кинулся смотреть соседские участки. Ага, вот здесь можно разжиться угольком…

Едва взял уголь, картинка вместе с планшетом уплыла от глаз. Игорь Анатольевич умел подкрасться тише, чем забайкальский манул.

Сашка покраснел. Стало обидно и тоскливо, будто проглотил кирпич. Уже предчувствовал: нотаций не будет. Случится что-то похуже – отобранный планшет станет темой урока.

Предчувствие сбылось. Игорь Анатольевич не спросил, что это такое, будто сам не видит. Тем более не возмутился. Зато стал внимательно разглядывать планшет, водить пальцем по экрану. Потом обратился к Саше:

– Какая полезная, познавательная игра! Скажи, Александр, что ты узнал про Забайкалье, благодаря этой игре? Например, с какими странами граничит Забайкальский край?

Сашка напрягал слух, хотя понимал – надеяться на подсказку бессмысленно. Если Игорь Анатольевич услышит, то не накажет добрую душу, но забросает самыми сложными вопросами: если подсказываешь, значит, все знаешь.

– С Казахстаном, – брякнул невесть с чего Сашка.

– А кто ответит правильно? Виктория…

– С Монголией и Китаем.

– Правильно. Александр, я вижу, ты собираешь набор золотоискателя. Скажи, пожалуйста, какой благородный металл нашли в Забайкалье в конце семнадцатого века и впервые в истории России начали выплавлять в промышленных масштабах?

– Золото, наверное, – ответил Сашка.

– Нет, серебро. Золото в Забайкалье нашли и открыли первые прииски только через сто лет после этого. А в каком городе Забайкалья был подписан договор России с другой великой империей?

Сашка решил не позориться. Молча разглядывал носки своих ботинок, думая, что надо бы обувь почистить. Умница Вика ответила, что в Нерчинске был подписан Нерчинский трактат между Россией и Китаем.

– Хорошо, оставим древность. Александр, столицей какого государства несколько лет была Чита?

Тут спасовала даже Вика. Историк быстро рассказал про Дальневосточную республику, созданную в конце Гражданской войны, чтобы избежать войны с Японией и воссоединить Дальний Восток.

– А в каком городе был штаб Забайкальского военного округа? Аня, ты хочешь ответить?

Учитель слегка удивился. Аня имела по истории пятерку, но все же интересовалась более древними временами.

– В Чите, – ответила Аня и добавила: – Там служил мой папа.

Игорь Анатольевич перестал мучить Сашку и минут десять рассказывал о Забайкалье. Как был открыт этот край, какие народы встретились первопроходцам, о договорах с Китаем, о золоте, серебре, первой русской каторге. Об удивительном минерале чароите, об островках вечной мерзлоты, об Яблоневом перевале – самой высокой точке Транссиба. Потом вернулся к теме урока.

Наконец грянул долгожданный звонок. Ребята помчались из класса. Вика обернулась в дверях, сочувственно взглянула на Сашку.

Учитель подошел к Сашкиной парте, протянул планшет:

– Держи. Интересная игрушка. Сам играл бы – было бы время. Думал, ты благодаря ей заинтересуешься настоящим Забайкальем. Жаль.

Ничего больше не добавил. Только ткнул пальцем в направлении доски – указал на слова «Мы ленивы и нелюбопытны».

* * *

Сочинение Виктора Тимофеева «Почему я никогда не уеду из Антоновска». Редактура и стилистическая правка Виктории Моршанской

«Мне часто делают замечания, что любое мое сочинение посвящено дедушке Боре, а также прадедушке и вообще всему роду Тимофеевых. Но я все равно напишу о них.

А начну с далекого прапрадеда или даже прапрапрадеда – Ивана Тимофеева. Он был крепостной механик-самоучка, как Кулибин, только жил на сто лет позже. Прадед делал удивительные игрушки, музыкальные шкатулки, часы – не с кукушкой, а с целым механическим балетом. Но лучше всего делал замки и ящички с секретом.

Поместье, где жил Иван Тимофеев, находилось рядом с городом. Иногда, когда на заводе ломался какой-нибудь сложный механизм, владелец завода просил барина прислать прадедушку, чтобы он исправил. А еще он просил барина дать прадедушке вольную, но тот всё не соглашался. Однажды к барину приехало много гостей. У одного из них оказался английский ящик с секретным замком. Владелец хвастал, что открыть ящик, не зная шифра, невозможно. Тогда барин решил с ним поспорить. Выписал вольную, положил в ящик, велел хозяину закрыть и вызвал Ивана Тимофеева. Сказал: „Если ты за час сумеешь открыть шкатулку не поломав, тогда отпущу". Мастер поклонился и через полчаса принес барину английский ящик, целый и открытый. Барин вздохнул, но свое слово сдержал.

Так прадедушка стал свободным человеком. Его сразу же пригласили на завод. Но он ответил: „Не хочу снова быть подневольным". Открыл свою мастерскую на Преображенской улице и повесил над ней огромный медный ключ. Правда, если его вызывали консультантом на завод, он по-прежнему приходил и чинил механизмы, с которыми не могли справиться специалисты.

Когда случилась революция, мастерская принадлежала внуку Ивана Тимофеева – Николаю Сергеевичу. Он должен был бы любить новую власть, так как сам был трудящимся. Но Николай Сергеевич хотел работать в своей мастерской, к тому же он дружил с прежним хозяином завода, купцом Елистратовым. В нашей семье есть легенда, что, уезжая из России, Елистратов попросил Николая Сергеевича сделать секретный замок для тайного хранилища, в которое положил клад. Меня часто спрашивают: так ли это? Я отвечаю друзьям: „Разве я похож на миллионера?"

Шло время, частные лавки закрывали. Однажды закрыли и мастерскую Николая Сергеевича. В городе знали, что он лучший мастер, и приходили к нему домой с поломанными примусами, часами, чаще всего просили починить замок. Времена были непростые, плохие, поэтому однажды Николай Сергеевич исчез, а снова появился незадолго до войны.

Когда в город вошли немцы, они узнали, что Николай Сергеевич перед войной был арестован, и думали, что он после этого должен ненавидеть советскую власть. А еще они узнали, что Николай Сергеевич – лучший городской мастер и захотели, чтобы он подарил коменданту ключи от города. Мой прадед отнес в комендатуру красивую шкатулку с блестящим ключом. Через час она взорвалась: Николай Сергеевич умел делать бесшумные часовые механизмы.

Прадедушка успел скрыться с семьей у партизан. Когда пришли наши, он помог саперам обезвредить несколько мин, которые немцы заложили на заводе.

Мой дедушка, дядя Боря, – поздний ребенок. Войну он почти не запомнил. Только помнил, как после того взрыва они прятались от немцев и он просил маму спеть песенку, а та не пела, потому что мог услышать вражеский патруль. Дядя Боря окончил ремесленное училище, но главным учителем для него, конечно, был отец. Когда домохозяйки просили починить замок или швейную машинку, Николай Сергеевич сначала доверял сыну простые ремонты, а потом уже – любые.

Почти пятьдесят лет дядя Боря работал на заводе. Потом опять настали сложные времена, и с завода уволили три четверти всех рабочих, а может, и больше. Дядю Борю не хотели увольнять, но он обиделся на то, что уволили его друзей, и ушел сам.

Зато теперь дядя Боря владеет ремонтной мастерской, и по закону это не запрещено. В доме на улице Преображенской, там, где была мастерская Николая Сергеевича, работало швейное ателье, но оно закрылось. И тогда дядя Боря стал арендовать помещение и для начала сделал себе вывеску – большой медный ключ.

Я хочу быть мастером, как дядя Боря. Чтобы жители нашего города говорили: „Если это не сможет починить Виктор Николаевич, значит, вещь надо выбрасывать". Хотя, по словам дяди Бори, починить можно все.

Иногда друзья спорят со мной, особенно Лешка Петренко. Он говорит, что в современном мире гораздо проще изготовить новую вещь, чем починить сломанную. Что уже появились принтеры 3D, которые способны отлить любой предмет, от расчески до настоящего пистолета. И все-таки я уверен: всегда будут существовать вещи, которые надо чинить.

Когда я гуляю по улицам Антоновска и смотрю на двери старых домов, то представляю старинные замки́, сделанные моим дедом и прадедом. Даже если на дверях электронный запор и домофон. Такого другого города нет. Поэтому я никогда не уеду из Антоновска!»

* * *

– Ну вот, досиделись до дождя! – проворчал Лешка.

– Зато любопытных на улице мало. Не спросят: «Ребята, куда вы лезете?» – возразила Аня.

– А еще начинать дело в дождь – хорошая примета, – поддержала ее Вика.

Сашка промолчал – был согласен с девчонками, но и Лешку понимал. Его угораздило отправиться в экспедицию в короткой куртке без капюшона да еще в обычных ботинках. Витька хотя бы нахлобучил бейсболку. Сашка обулся в новые прогулочные кроссовки, надел зеленоватую куртку со съемным капюшоном, бежевые джинсы и заранее предвидел стирку по возвращении.

Лучше всех подготовились девочки. Они были в кедах, трениках и пайтах с капюшонами. Сашке почему-то казалось, что Вика вырядится, как на школьный бал. Однако ее походно-спортивный костюм смотрелся даже скромнее, чем у подруги. Будто принцесса в тайных странствиях.

Накануне похода долго рассматривали схему завода, начерченную Викой по Витькиным рассказам. Аня заметила: «Самое лучшее, что можно сделать с такой схемой, – подсунуть врагу и ждать, когда он заблудится». Поэтому надеялись на Витьку как на живое приложение к карте.

Дождь не то чтобы лил, но моросил настойчиво. Хорошо хоть, еще в середине пути Витька объявил: «Лезть через забор не придется, войдем в калитку со стороны железной дороги». Он еще вчера сделал слепок и без особого труда подобрал ключ в дедушкиной мастерской.

Сашка опасался, что ключ придется подтачивать на месте. Витька захватил нужные инструменты. Но калитка открылась легко, будто и не была заперта.

– Может, это и есть ключ от нее, – тихо сказал Витька.

– А ты говорил дяде Боре, что идем на завод? – спросил Сашка.

– Нет, конечно. Еще не хватало, чтобы он узнал про дискотеку балбесов. Он и так ночи не спал, когда с завода металл воровали.

Аня поторопила:

– Проходите скорей.

Она замыкала шествие, оглядывая пустынную дождливую улицу. Вдруг кто-то заинтересуется пятеркой сорванцов, вошедших в вечно закрытую калитку.

Во дворе Сашка остановился. Он и прежде видел издали заводское здание из темно-красного кирпича. Но только сейчас понял, насколько оно огромное. Еще подумал, что часто бывал с папой и мамой в старинных крепостях и замках. А вот старинный завод увидел впервые.

– Чего встал, завода никогда не видел? – удивился Витька.

– Да, – честно признался Сашка. И чтобы друг не стал дразниться, поторопился спросить: – Как думаешь, где эти балбесы устроят свой шабаш?

– В старом корпусе, больше негде. Там и темно, и потолки высокие. И не работают.

– Там готичненько! – усмехнулся Лешка.

Пошли в старый корпус. По дороге Витька рассказал московскому другу, что здание, построенное при Елистратове, закрыли лет двадцать назад, когда у завода начались проблемы. Корпус огромный, большие расходы на отопление и освещение. Сейчас на заводе работает только новый корпус.

– Тогда вообще плохо было, – продолжал Витька. – Приезжали разные мерзавцы металл воровать. Много старого оборудования изуродовали.

– Мне папа об этом рассказывал. Мэрия добилась, чтобы в городе скупки закрыли, тогда воровать и перестали, – с гордостью сказала Вика.

С разговорами дошли до старого корпуса. Сашка опять приготовился лезть. Но оказалось, что калитка в центральных воротах открыта. Она и прежде держалась на проволоке, теперь же проволока была перекушена.

– Гости здесь уже были, – шепнула Аня.

Витя кивнул и достал из рюкзака самодельную схему завода.

Перед тем как войти в цех, надели налобные фонарики.

– Держимся вместе, – шепотом скомандовала Анька, – не грохочем, не шастаем в одиночку, сверяемся с планом. Витька, веди.

Шли медленно. Сашку пугала не столько темнота, сколько тишина. Завод обязан грохотать, хоть уши затыкай. А здесь почти не слышны даже собственные шаги. Здание было мертвым. Чтобы отвлечься от таких грустных мыслей, Сашка несколько раз запрокидывал голову, направлял свет фонарика на стены, пытался разглядеть потолок. Заводчик Елистратов явно не пожалел кирпича.

Сашка поспешил поделиться своим удивлением с Викой.

– Тогда не было электрической вентиляции, – объяснила она, – вот и делали помещение максимально объемным. А еще Елистратов хотел, чтобы завод стал главной городской достопримечательностью.

– И стал?

– Конечно. Папе подарили альбом со старинными губернскими открытками. Там из видов Антоновска только наша вокзальная башня, завод Елистратова и парк Елистратова.

– А что в парке такого? – спросил Сашка. Парк он видел на въезде в город, даже пару раз проходил мимо старой кованой ограды, но внутри еще не бывал.

– Тоже уникальное место. Елистратов устроил там небольшой ботанический сад – хотел, чтобы у него росли все овощи, все злаки, какие существуют в средней полосе России…

– О-о-о, точно, – прервала ее Анька, – были здесь недавно. – И посветила фонариком на стол-верстак. Показала на пустую банку энергетика, брезгливо подцепила пальцем обертку с ценником и чеком. – «Пирожок с печенкой». Изготовлен двадцать четвертого апреля. Значит, были позавчера, не раньше, – сказала тоном опытного сыщика. – Должны еще прийти – готовить свой шабаш. Мы тоже должны подготовиться.

О том, как отвадить балбесов от завода, думали задолго до экспедиции. Идею запустить электронные привидения, издающие вой и загробный хохот, отвергли. Пустить по стенам топографических зомби под мрачный речитатив: «Ты среди нас, детка» – тоже не дело. Балбесы как раз на такие шуточки настроились, не поможет.

– Они хотят устроить индустриал-шабаш, – задумчиво сказал Лешка, – а мы придумаем… придумаем техно-апокалипсис. Ну в смысле имитацию. Пусть подумают, что началась катастрофа: лампочки мигают, двери закрываются. И сирены ревут во всю мощь. Напугаем до смерти, а тут еще и охрана из нового корпуса прибежит.

– Это все надо подготовить… – вздохнул Витька.

Он всегда был осторожен с технической мечтой: звучит красиво, а вот как сделать? Но когда обдумал, то идея техно-апокалипсиса ему понравилась.

– Надо только проверить, работает ли система оповещения гражданской обороны, сирены, электропитание и все прочее. Мы же сами в корпусную сеть ток дать не сможем, – добавил он.

Витька пошел на электротехническую разведку в перчатках-изоляторах. Пробрался в щитовую, вернулся минут через пять, чихая от пыли.

– Порядок. Есть ток. Надо еще ревуны проверить.

Витька отправился в будку оповещения, Вика с ним. Остальные дошли до входа.

– Вторые ворота открыты, – заметил Лешка. – Если они закроются, то заблокируют калитку.

– Ты хочешь балбесов замуровать? – с интересом спросила Аня.

– Не, – мотнул головой Лешка. – Пусть дверь с медленным лязгом закрывается. А механический голос повторяет: «До полной блокировки здания остается пятнадцать секунд. До полной блокировки здания остается десять секунд…»

– Если Витька сможет, тогда пойдет, – кивнула Аня.

Вернулись в середину корпуса. Витька сказал, что панель в будке работает, но сирены надо проверить. Для этого нужно подняться наверх по старинной винтовой лестнице, построенной еще при Елистратове.

– Сам я лестницу не видел, мне дядя Боря рассказывал, – сказал Витька. – Она должна быть рядом с пожарным выходом.

Минуты через три нашли старую лестницу. Витька застонал от возмущения: два пролета вместе с перилами и первая круглая площадка были срезаны.

– Залезть я, может быть, смогу, – проговорила Аня.

Сомнения были понятны, ведь наверху был нужен Витька.

– А не громыхнется?.. – опасливо спросил Лешка и даже отошел на шаг.

– Не, – Витька махнул рукой, – тут каждая секция держится намертво. Умели в старину делать.

– Ребята, а если построить пирамиду? – предложила Вика и направила луч фонарика в сторону от лестницы, вниз, в подвал.

Сашка разглядел залежи каких-то деревяшек. Спустился к ним, пригляделся.

– Не по-нашему написано: «GmbH», наверно, какая-то германская фирма.

– Это после войны немецкие станки привезли, – пояснил Лешка. – Фашисты наш завод разгромили, вот мы и взяли немецкие как компенсацию. Дядя Боря рассказывал, что эту линию зимой монтировали. Очень добротная древесина, чем-то пропитанная, не горит, иначе бы все ящики сожгли – греться. Говорил, что совсем молодые ребята, вроде нас, станки разгружали.

– Значит, и мы сможем, – сказала Аня. – Становимся в цепочку, передаем ящики. Эй, стой! Перчатки все захватили? Лешка, Саня, чем думали? Скажите спасибо, я за вас подумала – взяла две пары. А еще предупреждаю: у меня в аптечке не зеленка, а йод. Кто руку поранит, тому будет бо-о-ольно!

Натянули перчатки, стали в цепочку. Ящики, хоть и пустые, оказались тяжелыми. Саша, стоявший на вершине подвальной лестницы, с трудом втаскивал их по ступенькам. А еще смотрел, чтобы Вика не влезала в цепочку, подхватывал ящик прямо из Лешкиных рук, не позволяя Вике даже прикоснуться.

Чтобы не было очень уж тяжело, Сашка переговаривался с Витькой, стоявшим внизу.

– Неужели с войны так эта груда здесь и простояла?

– Ну да, – пыхтя от натуги, отвечал Витька. – Дядя Боря говорил, что тогда вход в подвал закрыли. Верно, воры, которые металл воровали, срезали дверь в подвал, вот он и открылся.

Анька стояла в конце цепочки, складывала пирамиду, проверяла на прочность. Когда надо было поднимать ящик, ей помогал Сашка.

– Готова лестница! – крикнула Аня. – Витька, хватит ворочать.

– Погоди, – крикнул в ответ Витька, – сейчас еще один отодвину! Смотрите, тут какая-то фанера старая. Похоже, отдирается. Сейчас поднажму…

Раздался треск и приглушенное Витькино ругательство.

– Жив? – обеспокоилась Вика.

– Да. Чуть поцарапался.

– Тогда двойная порция йода. И чего там?

– Подвальный коридор. Здесь не то что балбесов – и рабочих не было сто лет, – ответил Витька.

– Ребята, давайте заглянем? – предложил Сашка.

Аня заметила:

– Мы вроде бы пришли сюда не в подвалах шляться!

Но Вика поддержала Сашку:

– Приключение так приключение. Пошли поглядим.

– Главное приключение – лезть на эту пирамиду Хеопса, – проворчал Лешка, указывая на составленные ящики. – Ладно, зайдем сначала на секретный уровень.

– Никакой он не секретный, – возразил Витька, – просто этим коридором давно никто не ходил. Есть он на схеме. Осторожней спускайтесь: тут гвозди.

Аня опять пообещала порцию йода тому, кто познакомится с гвоздями, однако присоединилась к экспедиции. Но сначала добралась до Витьки и убедилась, что его царапина не требует ее вмешательства.

Двинулись по подвалу. Сашка светил фонариком вперед. Вика освещала пол. Именно она и подняла газету, повернув на нее луч.

– Ну, не то чтобы сто лет здесь никого не было, – медленно сказала она, глядя на первую полосу, – но это «Уездные известия», двадцать седьмой год.

Сашка замер от изумления. Осторожно потянул носом, пытаясь ощутить запах истории. И правда, пахло чем-то залежавшимся, но без затхлости. Зато пыли хватало.

– Неужели подвал закрыли после войны и никто им не интересовался? – удивился он.

– Задача стояла – завод поскорей запустить, – ответила Вика, – станки поставили, закрыли ненужный подвал и забыли.

– И никто не хотел сюда заглянуть? – продолжал задавать вопросы Сашка.

– Тогда об одном думали, – резко сказал Витька, – как норму выполнить и домой после смены притащиться. Какое тут любопытство? Да еще эти ящики никчемные стояли и вход загораживали. Всё, пришли.

Действительно, подземный коридор уперся в стену, тоже обшитую фанерой.

– Вот и вся тайна, – разочарованно пробурчал Лешка. – Зато «опылились»… Чего там такое?

Витька взялся за отогнутый фанерный лист. Потянул – и оторвал с треском и густым облаком пыли.

– Зачем балбесам громить завод, если существуем мы! – заметила Анька. – Что там?

– Там дверь железная, – сказал Витька, кажется впервые удивившийся за этот вечер. – На схеме ее нет. Да, Леш, смейся, но это, действительно, секретный уровень. Можешь хакнуть и войти.

– Это по твоей части, – ответил Лешка.

Витька задумался, тихо проговорил себе под нос:

– Все равно сюда вернемся.

Достал шпатель, начал делать слепок.

Анька поторапливала его: «Хватит пыль глотать: нам еще лезть проверять сирены».

Несмотря на Лешкин скепсис, пирамида не шелохнулась.

А Анька с Витькой залезли на винтовую лестницу. Спустились минут через пять.

– Система в порядке, – сообщил Витька. – Слушайте, ребята… – Замер на секунду, но все же продолжил: – А не проще будет ящик с деталями присобачить сверху и на них уронить, когда подойдут? А то лампочки, сирены… Вдруг не подействует?

– Нельзя… – вздохнула Анька. – Им мозги хорошо бы в порядок привести, а вот совсем вышибать не надо.

Пирамиду возле лестницы оставили. Но перед уходом Витька сбегал в подвал и приладил фанеру на место. Для надежности даже замаскировал ее ящиками.

Уйти решили не через центральный вход, а через пожарный, запасной. Снаружи пробраться в него, скорей всего, не удалось бы, но после того как его открыли изнутри, он стал доступен на будущее.

* * *

В это же время в Москве, в грязной и запущенной квартире

– И что ты выяснил?

– У него в апреле «ВКонтакте» появились новые друзья. Вместе с ним играют в «Забайкалье».

– Фля, да хоть в «Зазеркалье»! Ты узнал, где они живут?

– В каком-то Антоновске.

– Ни фига себе! Где же это? Ладно, когда надо будет, выясним. Что, опять играть?! Погоди, шеф с тобой еще не договорил. Теперь ты должен подтвердить. Как? Боком об косяк! Ты «ВКонтакте» зарегин? Тогда чего тупишь? Кидай сообщение в личку одному из его новых френдов из этого Александровска или Антоновска. Так и так, мол, я старый дружбан Сани Дроздова, скажи мне, как он поживает.

– А если не скажет?

– Ты должен реакцию словить, а не привет передать. Если он спросит: «Какой такой Дроздов?» – значит, не там ищем. А если спросит: «Чего ему сам не пишешь?» – значит, все в порядке, он там. Понял? Не тяни!

Глава 4 Сашкина тайна и Анькина тайна

Сочинение Алексея Петренко «Почему я никогда не уеду из Антоновска». Редактура и стилистическая правка Виктории Моршанской

Я не читал сочинения моих друзей, но заранее догадываюсь, о чем они напишут. Виктория – про экономический потенциал нашего города, его туристическую притягательность, рекреационные возможности и т. д. (На полях стертая карандашная пометка Вики: „Угадал, зараза!")

Виктор напишет про своих прадедов, про дядю Борю, его мастерскую и медный ключ над ней. Аня – про князя Юрия. Будут рассказывать, какой у нас замечательный город, почему они не могут его бросить.

А я буду рассуждать как эгоист. Мог бы я жить где-нибудь, кроме как в Антоновске? Наверное, смог бы. Но я уже сейчас знаю, что буду работать программистом. А программисту все равно, где жить. Лишь бы был профессиональный компьютер, нормальный Интернет и заказы. Работать на удаленке можно и в Подмосковье, и в Карелии, и в Крыму, и в Париже, и в Австралии.

Но если мне все равно, где работать, то мне не все равно, где жить. На любом новом месте придется привыкать к погоде, климату и, самое трудное, к людям. И зачем мне это нужно, если я уже привык к Антоновску?

А еще здесь живет моя мама. Она не хочет никуда уезжать, и для меня это самое главное.

Не важно, стану я мэром или нет, но мне кажется, что тему сочинения я раскрыл».

* * *

– Ворота должны закрываться медленно и плавно, как в Москве, в метро, а не с лязгом.

– Не, нужно чтобы с лязгом. Так больше эффекта!

– Все равно сирена остальные звуки перекроет. А ворота, главное, чтобы не заело.

Спорили, конечно, Лешка и Витька. Витька, в грязном фартуке, не спасавшем от машинного масла лицо и руки, доводил до ума привод электромотора – как раз к тем самым воротам. Лешка ходил рядом, давал советы. Иногда совался помочь, но Витька его отгонял.

Аня, Вика и Сашка просто сидели с друзьями в мастерской дяди Бори. Девчонки делали домашку, Сашка глазел по сторонам. Было так интересно, что даже не хотелось доставать планшет.

Мастерская дядя Бори напоминала одновременно склад и музей. От пола к потолку тянулись двенадцать стеллажных полок – до верхних без стремянки не добраться. И так возле каждой стены. Все полки были уставлены деталями, инструментами, механизмами, старыми и современными, готовыми и разобранными. Больше всего, конечно, было замков и ключей. Казалось, у дяди Бори собраны ключи со всего города.

Вроде бы такого опытного мастера ничем не удивишь. И все же, когда Витька показал дяде Боре слепок ключа от двери в конце подвала, тот даже снял очки от удивления. Обежал глазами полки, поочередно достал четыре старых чемодана и окованный сундучок. Открыл, посмотрел и кивнул:

– Работа Николая Сергеевича. Дореволюционная. Неужели в городе остались еще такие двери?

Внук Витька поначалу темнил, но потом раскололся. Слово перехватила Вика – девочка, которую уважают все взрослые. Она рассказала правду и добавила: «Мы не отступим, не дадим хулиганам устроить дискотеку на заводе».

Дядя Боря поохал, сказал, что надо звонить в милицию. А потом дал несколько четких технических советов и готовить каверзу балбесам позволил прямо в его мастерской.

Еще дядя Боря обещал сделать ключ по Витькиному слепку. Теперь будущий поход на завод получил двойной смысл.

Когда друзья отвлекались от насущных дел, разговор немедленно переходил к таинственной двери. В мастерской дяди Бори можно было говорить о чем угодно, не опасаясь, что хозяин услышит. И помещение большое, и постоянно жужжит какой-нибудь станок, и дядя Боря глуховат.

– Спорим, там клад Елистратова! – говорил Лешка.

Как понял Сашка, легенда о том, что заводчик переплавил и спрятал свое серебро, была общегородской.

Спорить никто не хотел. Наоборот, то и дело начинали мечтать, как распорядятся своей долей сокровищ.

– По нынешним законам половина клада идет владельцу земли, а вторая половина тому, кто нашел, – поясняла Вика с интонацией опытного юриста.

– Только половина… И ту делить на пятерых… – вздохнул Витька. – Но все равно немало достанется. Ань, что ты сделаешь со своей долей?

– Отведу тебя в салон красоты, чтобы руки и фейс очистили от масла. Прости, я неудачно пошутила.

Витька все равно обиделся. Даже пробурчал, что не станет доделывать кольчугу – побережет руки. Анька подошла к нему, сделала такое виноватое и печальное лицо, что Витька тут же смягчился:

– Ладно, доделаю. Но ты тогда честно отвечай. Идет?

– Честно? – переспросила Аня. – Если совсем-совсем честно, то стала бы снимать комнату. Лешка, а ты? Только тоже честно, – торопливо добавила она, явно пожалев о своей откровенности и торопясь сменить неприятную тему.

Лешка вздрогнул. Он тоже жалел, что завел разговор про клад. Однако ответил резко, почти с вызовом:

– Нашел бы хорошую клинику и сделал маме операцию. Ну, если деньги останутся, купил бы себе нормальный ноутбук. Вика, а ты что бы сделала?

– Я? Не знаю… Наверное, тебе бы свою долю отдала, – растерянно ответила Вика.

Сашка тоже растерялся. Скоро его спросят, и что тогда? Конечно, он придумал бы, как потратить нежданные деньги. Купил бы хороший скейт, не дожидаясь дня рождения. Еще можно акваланг с гидрокостюмом, чтобы нырять в Подмосковье хоть в ноябре. Были и другие мечты. Но все равно, что они сто́ят по сравнению с Лешкиной?

Выручил стук в дверь, громкий и злой.

– Что-то очень ценное сломалось, – предположил Сашка.

– Нет, это не клиенты, – возразил Витька, направляясь к двери.

И оказался прав. На пороге стояла какая-то тетка в черном кожаном пальто. Она была очень сердита.

– Мое терпение лопнуло! – крикнула тетка, врываясь в мастерскую дяди Бори.

Витька отскочил от порога, иначе она его бы просто сшибла. Между тем незваная гостья прошла на середину мастерской и заорала еще громче:

– Вы устроили в жилом доме металлический завод! Из-за вас ко мне перестали ходить покупатели! У меня увольняется кассирша: она не может работать в таком грохоте! Если это будет продолжаться, я сама выкину на помойку ваши станки!

– Своими руками? – с сомнением прошептала Аня, хотя ей явно было не по себе от этой скандалистки.

Дядя Боря не отвечал. Он только отключил фрезерный станок и растерянно глядел на тетку. Когда станок замолк, стало ясно, что стекла дрожат именно от ее крика.

– Если вы забыли про Кодекс об административных правонарушениях, то суд вам напомнит! – продолжала угрожать тетка. – Или ваши железки вылетят по решению суда, или мы их вынесем сами!

– А вы знаете, что существует Уголовный кодекс? – спокойно спросила Вика, когда незваная гостья на миг замолчала. – Вы вторглись в чужое помещение и угрожаете его собственнику. Кстати, при свидетелях.

Сердитая тетка что-то буркнула то ли про курицу и яйцо, то ли про пигалицу.

– Никакой он не собственник, – возразила она чуть тише. – Вот расторгнет суд договор аренды, тогда придется освободить помещение. Заявление будет подано сегодня же. Если так знаешь законы…

– Знаете, – поправила ее Вика, – я вам не родственница и не подруга. Без «ты».

– Если так знаешь законы, – упрямо повторила тетка, – то приходи адвокатом в суд. Только проиграешь, не сомневайся.

И ушла, так громко хлопнув дверь, что Вика предложила подать встречный иск о порче чужого имущества.

– Что это было? – спросил Сашка.

– У нее свой магазин в доме, – растерянно ответил дядя Боря, – говорит, что я ей мешаю. Обил стены поролоном, все равно претензии остались.

Он продолжил работу, но станок не включил – стал шлифовать очередной замок вручную.

– Лавка называется «Мир Востока», – зло сказал Лешка, – ароматные палочки, колокольчики, рисовая бумага, прочая фэншуйная дребедень.

– Я в нее заходила, – тихо проговорила Вика. – Вообще-то, если говорить честно, когда работает станок, то его слышно.

Аня сердито поглядела на подругу. Но так как сама при гостье промолчала, то промолчала и сейчас.

– Вот и я придумал, что делать со своей долей… – вздохнул Витька. – Придется нанять адвоката. Или арендовать другую мастерскую. Чтобы соседи были нормальными!

– Но ведь в ней твой прадедушка работал! – возмутилась Аня. – А эта японская принцесса со своими веерами и кимоно здесь без году неделя. Пусть сама переезжает!

– Мне все равно, где работать, лишь бы без скандала, – махнул рукой дядя Боря.

На душе у всех стало мрачно. Про клад больше не говорили.

* * *

С утра Сашкино настроение было отличным. Можно сказать, боевым. Сегодня вечером Звено шло на завод – устанавливать защитную систему и заодно открывать старинную дверь. Сашка не верил, что удастся найти клад, но ведь интересно.

К школе Сашка пришел необычно рано – за десять минут до звонка. У крыльца уже стояли Аня, Вика и Витька.

– Привет, Саш! – радостно поздоровалась Аня. – Готов к труду, обороне и нападению?

– Всегда готов, – ответил Сашка. Ему нравились эти старые бодренькие словечки.

– Тебе привет просили передать, – сказал Витька.

– Кто?

– Не знаю. Кто-то «ВКонтакте». У меня же пятьсот друзей, потом гляну.

– Давай сейчас, – попросил Саша, почти не слыша себя.

Витька так удивился его голосу, что спорить не стал. Сашка открыл планшет, сунул его Витьке, чтобы тот вошел на свою страничку. Через минуту всплыл профиль вчерашнего виртуального собеседника.

– Иван Иванов. Фотографии нет… Образование – отсутствует… Личная информация – отсутствует… Да, он мне каким-то странным показался, откуда он тебя знает? Саш, ты что?!

Сашка резко вырвал планшет из рук обалдевшего Витьки. Уставился на страницу безликого Ивана Иванова.

– Ни одной записи, – тихо проговорил он. – И что ты ему сказал?

– Ну, вообще, мол, мне нетрудно передать привет, но лучше бы ты лично. Да что с тобой?

Сашка привалился спиной к школьному крыльцу. Он не думал, что испачкает рюкзак и куртку. Забыл о друзьях, о сегодняшней вечерней экспедиции, о балбесах и проблемах города Антоновска. «Вычислили!» – прошептал он.

Раздался звонок, в этом мире еще существовали уроки. Сашка оторвался от стены и зашагал по ступенькам в сопровождении удивленно переглядывающихся друзей.

* * *

Первым уроком была алгебра. «Вроде бы я готовился, – подумал Сашка, – впрочем, какое это теперь имеет значение?»

Разумеется, его вызвали. Лия Федоровна удивилась Сашкиному виду, но еще больше – его невнятному бормотанию.

– Не знаешь? Не выучил? – спросила она, начиная сердиться. – Так нельзя относиться к предмету. Садись, «два»!

Сашка сел. Математичка нагнулась к журналу, чтобы записать оценку. Но тут к ней быстро подошла Вика, нарушая все правила.

– Лия Федоровна, – тихо-тихо начала девочка, – пожалуйста, выслушайте меня. – И отошла в угол.

Математичка сердито посмотрела на нее. Но кредит доверия к победительнице областной олимпиады был высок. Поэтому Лия Федоровна подошла к ученице.

Пашка Коновалов и Дашка Степанова, сидевшие на ближайшей парте, подались вперед, навострив уши, – хотели узнать, о чем разговор. Вдруг оба ойкнули: Анька, как пантера, проскочила три ряда, слегка дернула их за уши, зло шепнула: «Не подслушивать!» – и еще быстрей скользнула обратно.

Вика договорила. Громко извинилась за то, что встала без спроса, и вернулась за свою парту.

Лия Федоровна подошла к Сашке:

– Надо было меня сразу предупредить, что у тебя домашние проблемы. Ответишь в следующий раз.

Сашка выдавил из себя «спасибо». Едва учительница отвернулась, ему передали листок. На нем ничего не было написано. Только в середине нарисована грустная рожица, а по сторонам – еще четыре, удивленные.

Сашка сам не ожидал, что улыбнется. А еще неожиданно защипало в правом глазу, и он почувствовал, как по щеке поползло что-то мокрое и почти забытое.

* * *

На перемене отвертеться от расспросов не удалось. Друзья вывели Сашку на улицу, отошли шагов на двадцать от крыльца. Аня ходила кругами, всем своим видом намекая, что тому, кто приблизится, не поздоровится.

– Саша, рассказывай, – попросила Вика.

– Ну я, когда жил в Москве, однажды снял на планшет барыг, которые у школы дурью торговали. Заодно их главарь засветился. Уголовное дело завели, бандитов арестовали, но не всех. Те, кто на воле остался, меня вычислили, однажды чуть у дома не поймали. Вот меня и отправили в Антоновск.

– Саша, прости меня, пожалуйста… – Аня вздохнула.

– За что? – Сашка так удивился, что даже перестал чувствовать страх.

– Я, когда узнала, что ты перевелся в нашу школу, почему-то решила, что тебя родители хотели уберечь. Что ты связался с криминалом, с наркотиками.

– Как сказал бы Шерлок Холмс, «Ватсон, в ваших предположениях вы оказались правы более чем наполовину», – подражая герою фильма, произнесла Вика.

Сашка посмотрел на подружек и расхохотался. Смеялся громко, без удержу, так что кто-то из школьников, бродивших вдали, захотел подойти и присоединиться к веселью.

Лешка крепко обнял Сашку – тот не ожидал такой силы в компьютерном гении, пожал ему руку. Анька, притянув к себе Сашку, тоже обняла – спасибо, не так крепко. Вика просто положила руку Саше на запястье, тихо сказала: «Все будет хорошо».

Потом с опущенной головой подошел Витька. Несмело протянул руку:

– Саш, прости.

– За что? Ты же не знал. Это я виноват – друзьям не рассказал, – ответил Сашка и пожал Витьки ну руку.

Тотчас же сверху свою ладошку положила Аня. Потом Лешка. Потом Вика.

– Я этого Иванова вычислю, – уверенно проговорил Лешка.

– Я посоветуюсь с папой: он же в городе власть, – пообещала Вика.

– Я поставлю сигнализацию Наталье Александровне, и отдельно на твой подоконник, – предложил Витька.

– Мы тебя защитим, – подвела итог Аня.

Ребята встряхнули сомкнутыми руками и разом их разъединили.

* * *

В это время в Москве

Кабинет шефа находился на двадцать пятом этаже офисного небоскреба. Был кабинет огромный, и если с чем-то можно было его сравнить, то только с черной машиной шефа. Той самой, которая недавно стояла на вершине холма, а ее владелец разглядывал Антоновск.

Теперь маленький городок стал для шефа очень важным проектом. Недаром на стене висела карта-схема Антоновска. Такая подробная, что на ней были отмечены не только дома, но даже сараи и заборы.

Сейчас в кабинете вместе с хозяином сидел специалист широкого профиля. Он изучал настроения людей. Ну и, как всякий социолог, знал, как это настроение можно поменять.

– Ваш отчет я посмотрел, – сказал шеф. – Ничего удивительного, другого отношения к нашему проекту я не ожидал. Вы представляете, как можно изменить настрой населения?

– Конечно, – кивнул социолог, а на самом деле специалист широкого профиля. – Список первоочередных действий уже разработан. Нашей основной задачей будет убедить жителей города, будто они уже живут в условиях реализованного проекта. Но на это потребуется время.

– Оно у вас есть, – ответил шеф. – Мы не торопимся. – И бросил уверенный взгляд на карту Антоновска.

* * *

На этот раз погода была солнечной. Поэтому идти приходилось осторожно. Пятеро подростков с рюкзаками и ящиками, проникающих на завод через вечно закрытую калитку, непременно должны вызвать подозрения у прогуливающихся горожан.

Сашке по-прежнему было тревожно. Рядом шагают друзья, но помогут ли они? Каждый раз, когда мимо проносилась машина, он на миг проваливался в прошлый кошмар.

…Машина обгоняет его. Сбавляет скорость. С ревом сдает назад. Резко останавливается, да так, чтобы задняя дверца оказалась рядом с ним. Из машины выскакивает амбал в грязной кожаной куртке, хватает его за плечо: «Ну что, пацан, прокатимся?» И что тогда? Если даже все четверо друзей ухватят его за другую руку, удержат ли? И он окажется в тесном салоне, откуда уже не выйдет живым.

От этих мыслей хотелось отвлечься. Поэтому Сашка заводил разговоры на посторонние темы. Например, спрашивал Витьку:

– Я насчет той самой проблемы дяди Бори с соседним фэншуем. А сделать звукоизоляцию не пробовали?

– Ты что, не слышал? – удивился Витька. – Дядя Боря уже обил стены поролоном.

– Недостаточно. Профессиональная изоляция нужна. У моей одноклассницы в Москве старший брат – гитарист в рок-группе «Темные эльфы», фолк плюс хэви-метал. Ему с ребятами репетировать негде, так они одну из комнат специально изолировали. Теперь хоть до полуночи можно играть.

– Я думал, – неуверенно ответил Витька. – Даже в строительный офис заходил, приценивался. Знаешь, сколько стоит? И работа – они просто так не продают. Да еще представь, какой объем обшить надо.

– Это потому, что эта фирма – в городе монополист. А если в Инете посмотреть по всей области и начать с областного центра? Всегда же можно найти скидку по акции. Если самовывозом, то вообще обойдется дешевле дешевого.

– Дядя Боря говорит: «Если хочешь, чтобы было хорошо, сделай своими руками», – возразил Витька. – А покупают готовое только новые русские с толстым-толстым кошельком.

– Ты путаешь, – сказал Сашка. – Именно новые русские заходят в магазин и покупают не торгуясь. Найти нужный товар в Интернете, к тому же недорого, – это надо уметь. Конечно, изоляцию придется ставить самим. Вот и работа своими руками.

Витька продолжал возражать. Сашка ответил, что сам залезет в Инет и поищет звукоизолирующий материал. После этого спор прекратился. Незаметно дошли до заводского забора.

* * *

Трудились около часа. Закатное солнце освещало верхние окна старого корпуса, поэтому сегодня налобные фонарики пока не пригодились. Витька проверял напряжение и звук, Лешка налаживал автоматику. Сашка был на подхвате у обоих друзей.

Главной проблемой оказалось не установить систему, а понять, как она должна включиться. Идею остаться в ночь шабаша и включить ее вручную отвергли. Сбежать ночью из дома трудно, а не прийти домой вечером и остаться на заводе – бессовестно.

– Ничего, – уверял Лешка, – все сработает без нас.

– Если только первым в цех не войдет сторож, – засомневалась Аня.

Витька отвечал, что сторожу тут делать совершенно нечего.

– Вроде всё… – вздохнул Витька. – Пошли скорее вниз!

– Переходим на секретный уровень, – произнес Леша.

По голосу чувствовалось, как он ждал этой минуты. Остальные промолчали, хотя ждали не меньше, чем он.

Добрались до знакомого подвала. Витька отодвинул фанеру. Уже скоро луч фонаря уткнулся в старую дверь.

Пять пар глаз уставились на замочную скважину. Поворот ключа, скрип… Ребята замерли на пороге.

На этот раз из открывшегося коридорчика действительно пахну́ло временем. Да и стены здесь были другие – кирпич без штукатурки. Вместо электрических проводов – гнезда для керосиновых ламп.

– Смотрите, газета с «ятями», – прошептала Вика, обшарив пол лучом фонаря.

– Точно, секретный уровень. – Лешка почесал затылок.

– Тогда пошли, – подбодрила друзей Аня и, как всегда, двинулась первой.

Далеко идти не пришлось. Уже метров через тридцать старый подвальный коридор привел ребят к очередной двери.

– Вот там точно будет клад, – тихо сказала Вика. – На двери замок с шифром.

Действительно, в середине двери был врезан барабан с цифрами.

– Вот и дело нашлось на летние каникулы! – усмехнулся Лешка. – Ходить сюда каждый день и угадывать двенадцатизначное число.

Лешка попытался покрутить барабан – тот поддался с преогромным трудом. Он сдвинул пятерку на семерку и, хотя был в перчатках, снял их, подул на пальцы.

– Не, я без правильного ответа не играю.

– Вообще-то можно и автогеном, – заметил Витька. – Но жаль прадедушкину работу. Да и где автоген достанешь?

Вика предложила подумать о шифре на досуге. Если ничего не получится, рассказать дирекции завода о находке. Пока же закрыть дверь.

– Вот, кстати, еще одна причина никогда не уезжать из Антоновска, – улыбнулась она. – В подвал зайдешь – клад найдешь! Ладно, не клад, а дверь к кладу.

Немного разочарованные, ребята пошли на выход. Витька не забыл закрыть первую дверь на ключ.

Анька поднималась из подвала первой. Внезапно замерла, резко шепнула:

– Мы тут не одни!

* * *

Москва. Грязная и запущенная квартира

– Всё, точно! Он в Антоновске. Выезжаем!

– Погоди. Выехали, приехали. Что дальше?

– Ну, найдем парнишку такого же возраста. Сделаем ему заманчивое предложение, чтобы указал на него, когда выйдет из школы.

– Да, мозги у тебя пока на месте. А про календарь помнишь? Завтра майские праздники. Какие, на фиг, занятия? Не, придется ждать три дня. Вот тогда едем в Антоновск.

* * *

– Балбесы пожаловали! – шепотом доложила Аня.

Сашка осторожно заглянул в цех. Действительно, в полутьме – солнце снаружи уже село – двигались чьи-то фигуры. Балбесы тоже пришли не с пустыми руками: они расставляли динамики для ночной дискотеки, устанавливали какие-то манекены. Уже сейчас кукольные чудовища выглядели зловеще.

– Решили подготовиться, – сказал Витька. – Нам же и лучше. Давайте прямо сейчас запустим систему.

Никто не возразил. Не ждать же в подвале окончания вампирских танцев.

Лешка взял пульт. Взглянул на друзей. Те кивнули – начинай.

В цеху что-то сверкнуло. Зажглись и тревожно замигали красные лампочки. Заревела сирена, да так громко, что хотелось закопаться в бетонный пол.

Секунд через десять сирена замолкла. Послышался ровный, механический, но в тоже время очень громкий голос. Он повторял:

– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА НОМЕР ОДИН! ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА НОМЕР ОДИН! НА ЭВАКУАЦИЮ ДВЕ МИНУТЫ! ПО ИСТЕЧЕНИИ УКАЗАННОГО СРОКА ЦЕХ БУДЕТ ЗАГЕРМЕТИЗИРОВАН И ЗАПОЛНЕН ПРОТИВОПОЖАРНЫМ ГАЗОМ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ГАЗ СМЕРТЕЛЬНО ОПАСЕН!

И тотчас же под потолком, возле мигающих лампочек, появился какой-то подозрительный серый дым. А вторые ворота заскрежетали и начали медленно закрываться.

После этого сирены взвыли опять. Казалось, они стараются заглушить сами себя.

Сквозь вой сирен можно было еле-еле различить испуганные крики и ругательства убегавших балбесов. Они даже не пытались вынести аппаратуру и пакеты.

Потом сирены замолкли. Из-за закрытых ворот был слышен топот бегущих ног.

– Да уж, нашумели здо́рово! – сказала Вика. – Пора и нам уходить.

И тут сверху, с решетчатой галереи, шедшей вдоль стены цеха, донесся жалобный голос:

– Пацаны, не бросайте меня, будьте людьми! Сейчас спущусь.

Сашка поднял голову. Разглядел фигурку в черной пайте, висевшую на прутьях-балясинах. Потом человек выкрикнул бодрящее ругательство и спрыгнул на пол. Поднялся, огляделся, заковылял к выходу.

– О-о, – с азартом прошептала Аня, – сейчас возьмем вражьего языка! – И двинулась к запертым воротам. Остальные ребята – следом.

Балбес ткнулся в ворота. Убедился, что они заперты. И лишь после этого понял, что в темном цеху он не один. Обернулся, заорал:

– Чего стоите, дураки? Сейчас помрем все!

– Мы приняли антидот, – заявил Лешка голосом зомби.

– Вы кто? – спросил парень, выпучив глаза от удивления.

– Охотники на балбесов, – объяснила Аня столь же жутким голосом. – Ты пойман.

Витька подошел к воротам и закрыл калитку на щеколду.

Парень был худой, но все же на голову выше всех ребят. Он рванулся к калитке.

На пути встала Анька. Балбес протянул руку, толкнул ее в грудь…

В полутьме Сашка почти не разглядел, что произошло. Видел только, как Аня присаживается, а балбес оказывается на ее спине, как Аня смещается вправо, потом выпрямляется, и ее противник падает на цементный пол, будто сброшенный мешок.

В ту же секунду Анька повернулась к поверженному балбесу, готовая ударить, если он начнет подниматься. Но одного-единственного падения пареньку оказалось достаточно. Он лежал на спине, испуганно глядел на силуэты своих врагов и даже не пытался встать.

– Мальчишеская девчонка Приемом джиу-джитс Девчоночьего мальчишку Ударом повергла ниц! —

пропела Вика.

– Как говорят юристы, – сказала Аня своим голосом, – чистосердечное признание смягчает наказание. Рассказывай, как тебя зовут и как зовут твоих дружков. И заодно полный отчет о том, для чего вы, идиоты, сюда пришли. Сашка, включай планшет.

Паренек молча мотал головой, боясь возразить, но приказ Аньки проигнорировал.

– Пакостить на заводе мог, а отвечать слабо́? – зло бросил Витька.

– Может, его под штамповочный пресс? – предложил Лешка.

– Для начала можно под токарный станок! – усмехнулась Вика.

– Ну, это лишнее, – возразила Аня. – Мы ему только руки-ноги свяжем и оставим здесь до утра. А утром позвоним охране в новый корпус, пусть за ним придут. Давай рассказывай: «Я, такой-то дурачок, пришел сюда с такими-то дурачками, чтобы снять очередной дурацкий клип».

Витька включил фонарь, осветил лицо пленника. Ребята увидели, как по его щекам стекают слезы. При этом пацан, по-прежнему мотая головой, угрюмо смотрел на ребят.

И тут Сашка представил себя на его месте. Его поймали пятеро незнакомцев. Бросили на землю, светят в глаза фонариком, угрожают. И требуют признаться под наведенной камерой.

Сашка знал, что существуют такие балбесы. Даже не балбесы, а мерзавцы похуже, которые издеваются над другими и выкладывают сделанные записи в Интернет. Раньше не представлял, как можно стать таким подонком. А теперь в этом участвует сам.

– Хоть убейте, не скажу! – отчаянно всхлипнул паренек.

– Ребята, хватит человека мучить! – выступил вперед Сашка.

– Ты чего?! – возмутился Лешка.

Но тут Анька приложила палец к губам, резко шепнула:

– Тсс!..

По ту сторону закрытых ворот послышались шаги. Донесся голос: «Погоди пожарку вызывать, сначала разберемся». Потом в калитку стали ломиться.

– Охрана пришла, – шепнула Анька. – Уходим через цех. Гасите фонари, только ты, Витька, оставь. А этот пусть сам с охраной разбирается.

Сашка уже убрал планшет в рюкзак. Вика взяла его за руку, Вику взял за руку Лешка. Аня и Витька шли впереди.

Внезапно Сашка почувствовал, что кто-то схватил его за левую руку. Но не тянет назад, а идет рядом.

– Не броса-айте меня! – жалобно прозвучал голос в темноте.

– Отлипни! – отмахнулась Анька, не оборачиваясь.

«Ох, навязался!» – подумал Сашка. Но вырывать руку не стал.

Шли быстро, тем более сзади заскрежетали отворяемые ворота. Витька успел вывести всех в небольшой извилистый коридорчик, а тот привел к запасному выходу.

– Ты все еще здесь? – недовольно спросила Анька. – Дуй обратно в цех. У вас там сегодня дискотека.

– Не оставля-айте меня! – опять проныл паренек, уже отпустивший Сашкину руку. – Если меня поймают и папе скажут… – И пробубнил что-то про ремень.

– И поделом!.. – вздохнула Анька. Но, как показалось Сашке, сменила гнев на милость.

Тем временем Витька выглянул во двор, махнул рукой: можно. Минуты через две все были на улице. Уже стемнело, надо было торопиться домой.

Когда дошли до первого фонаря, Вика остановилась и взглянула на балбеса, все еще топавшего сзади.

– Ты же из 8 «Б»?

– А ты у нас отличница, твой портрет на стенде висит, – улыбнулся балбес. Заодно пригляделся к Аньке, сказал: – А ты Анька, которая на мечах дерется. Тебя физрук к нам на физкультуру приводил, чтобы сделала сальто. Устыдить хотел парней.

– Устыдился? – усмехнулась Аня.

Балбес качнул головой, что, видимо, значило «не очень».

– Как тебя зовут? – спросил Сашка и, чтобы соблюсти честность, представился сам.

– Колян, – назвался балбес.

– А где твой дедушка работал? – задал вопрос Витька.

– Вроде на АИЗе, – ответил Коля.

После этого Вика, Витька и Аня наперебой прочли ему строгую лекцию о том, что старый завод не предназначен для того, чтобы по нему прыгать, плясать и снимать тупые клипы.

– Короче, если ваши припрутся еще раз, газ будет настоящий. Понятно? – предупредил Витька.

– Поня-атно… – протянул пристыженный балбес. – Ладно, домой пойду. Спасибо, – сказал он Сашке.

Друзья отпустили Колю, посоветовав больше не водиться с балбесами. Сами прошлись еще немного перед тем, как разойтись. Говорили в основном про найденную дверь, про то, как расшифровать код в замке.

Первым ушел Витька, потом Лешка. Вика, уже дважды предупредившая родителей по мобильнику, что с ней все в порядке, тоже помчалась домой. Аньке и Сашке, до того как расстаться, следовало пройти квартал.

«Интересно, она не злится на меня за то, что я вступился за балбеса?» – подумал Сашка. Но задал совсем другой вопрос:

– Ань, как ты так здорово приемам научилась?

– В секции. И сама тренировалась много.

Сашка обычно побаивался Аниных подколов и старался ее просто так не раздражать. Но сейчас, в этот ясный и теплый апрельский вечер, когда на закате еще синеет полоска неба, а над головой мерцают звезды, хотелось говорить и не бояться. Поэтому спросил:

– Аня, мальчишки занимаются самбо, дзюдо, другими единоборствами, когда у них проблемы бывают. Например, по двору не пройти. А ты ведь девчонка. Расскажи, в чем дело.

– Понима-аешь, – ответила Аня протяжно, чуть ли не нараспев, – раньше древние воительницы учились биться на мечах. А сейчас с мечом по улице не походишь. Вот я и освоила самбо и боевую акробатику.

– Здо́рово! – восхитился Сашка. – Только это не ответ.

– Да, – произнесла Аня усталым и серьезным тоном, – не только из-за этого. Ты сегодня о себе рассказал правду, скажу и я. Даже не скажу – покажу. У тебя ремень есть?

– Конечно, – кивнул Сашка. А сам немного испугался. Не испугался даже, просто почувствовал что-то нехорошее. Слышал же когда-то мудрое высказывание – не надо гоняться за чужими тайнами. Сам пожалеешь, что узнал. Он не гонялся. Но нарвался.

– Сними, – приказала Аня.

Сашка снял.

– Теперь ударь меня, – сказала девочка.

Саша растерянно замахнулся, медленно опустил ремень. Анька так же медленно вышла из-под траектории удара.

– Бей резче. Не бойся: я в этом единоборстве не отвечаю.

Мальчишкам слово «не бойся» лучше не говорить. Саша взмахнул резче – Аня легко увернулась. Он повторил попытку, ударил сбоку. Аня присела и, не поднимаясь, отскочила в сторону, будто плясала украинский гопак или русский трепак.

– Давай! Давай!

Сашка вошел в азарт, взмахивал снова и снова, но Аня увертывалась, подпрыгивала, крутилась юлой и каждый раз оставалась незадетой. Еще Сашка заметил, что Аня не пытается убежать и даже не отходит далеко в темноту.

Потом, когда он попробовал ударить в очередной раз, Анька встала перед ним и резко выставила палку, подпиравшую недавно посаженное деревце. Ремень обернулся вокруг палки, девочка резко потянула и вырвала его из Сашкиных рук.

– Сдаюсь, – поднял руки обезоруженный Сашка, но без обычной игровой радости. Не удержался от вопроса: – Ты дома так научилась?

– Ага, – ответила Аня, разматывая ремень. – Не будешь же драться с родным отцом. Помоги-ка, я тут, как балбес, чуть деревце не попортила.

Сашка помог вставить колышек в землю.

– Ладно, побегу я, – сказала Аня. – Я сейчас возвращаюсь, как в обычное время после секции, претензий не будет, – добавила она.

– Ань, я провожу тебя, хорошо?

Аня хотела ответить обычной колкостью: сто лет сама домой добиралась. Но, услышав Сашкин тон, взглянула ему в глаза. И ответила:

– Давай до угла, лады? Там мне уже наискосок через двор.

Идти было недалеко, шли молча. Аня злилась на себя за откровенность. Сашка это понял.

На углу девочка проговорила:

– Всё. Беги. Вообще-то, по уму, это тебя надо теперь провожать до подъезда.

– Ничего, он освещенный. И улица перед ним тоже, – бодро доложил Сашка, хотя почувствовал, как все страхи этого утра возвращаются к нему. И чтобы не дать им победить, добавил, глядя на Аню: – Насчет тебя мы тоже чего-нибудь придумаем. Мы же Звено!

Часть вторая

Глава 1 Как сбываются сны

Сашка встал до безобразия поздно. Во-первых, выходной. Во-вторых, за окном совсем не майская праздничная погода – бесконечный моросящий дождик. Неторопливо умылся, тщательно почистил зубы. Обычно делал это в спешке – поскорей бы раскрыть планшет, войти в Инет, прочитать сообщения друзей и выполнить новые задания в «Забайкалье».

Сегодня он не спешил. Игра напоминала о новых друзьях, в том числе о Витьке. Ведь внук дяди Бори подружился с Сашкой «ВКонтакте», потому что играл в «Забайкалье». А потом нечаянно выдал, передав привет. Теперь «Забайкалье» для Сашки было прочно связано с тем, что его раскрыли.

Это огорчало. А вот страха не было. Или еще оставался где-то, как остатки зубной боли после принятой таблетки. Может, потому, что в такую погоду, когда дождь постукивает по стеклу и подоконнику, трудно представить бандитов, желающих до тебя добраться. Может, они и хотят, но не в этот неуютный день.

Сашка вышел на кухню с планшетом под мышкой. Пахло вкуснятиной. Наталья Александровна готовила гренки – булки с молоком и тертым сыром. Сашка всегда удивлялся этому блюду: вроде бы батон уже зачерствел, а становится вкуснее свежего.

Поздоровался с бабушкой, поздравил с Первомаем, сел за стол. Планшет пока что не открыл.

– И тебя поздравляю, – отозвалась Наталья Александровна. – Вчера я поговорила с Игорем Анатольевичем. Он рассказал мне, как ты играл на уроке в компьютерную игру «Забайкалье». Было такое?

Сашка чуть не уронил на стол гренку. Да уж, на улице дождь, а дома нотация.

– Было… – вздохнул Сашка.

– А сколько тебе лет?

– Тринадцать, – ответил он. Прозвучало еще грустней, но с еле заметным вызовом. Мол, все понимаю, готов выслушивать заслуженные и справедливые упреки. Но, поверьте, не услышу ничего нового!

Сашка ошибся.

– А ты знаешь, что однажды настоящим Забайкальем управлял твой ровесник, тринадцатилетний мальчик?

На этот раз Сашка все-таки уронил гренку К счастью, в тарелку.

– Не знал!

– Не переживай, – утешила его Наталья Александровна. – Игорь Анатольевич тоже не знает. И все же это исторический факт. В предисловии даже приведены выдержки из документов Сибирского приказа. – Бабушка показала старую, потрепанную книгу. На обложке был нарисован мальчик в старинной одежде с длинными рукавами, стоящий на деревянной крепостной стене и глядящий вдаль. Книга называлась: «Тринадцатилетний воевода».

– В моем детстве, – продолжила бабушка, – все читали книгу Жюль Верна «Пятнадцатилетний капитан». Ты, кстати, читал?

– Нет, – смущенно проговорил Сашка, уж очень часто отвечавший на бабушкин вопрос именно так, – не читал.

– Жаль. Обязательно найди и прочти, книга хорошая. Но ты про нее хотя бы слышал. А эта книга о приключениях Вани Николаева вышла небольшим тиражом в Чите в шестидесятые годы. Кстати, знаешь, где находится Чита?

– В Забайкалье, – без запинки ответил Саша, немного почитавший про этот регион после памятного урока.

Наталья Александровна сказала, что чуть-чуть раскроет сюжет. Книга о том, как в конце семнадцатого века из Москвы в далекий Нерчинск был прислан новый воевода с двумя сыновьями. Но воевода вскоре умер, а служилые люди и казаки, жившие в Нерчинском остроге, стали спорить между собой, кому управлять. И решили, что царским наместником в крае должен стать старший сын прежнего воеводы – Ваня. В Москве тогда тоже правили два молодых царя – Петр и Иван Алексеевичи. И вот из столицы в Нерчинск пришел царский указ: оставить Ивана, сына Самойлова, воеводой.

– Неужели такое было? – удивился Сашка. Впрочем, удивление не помешало ему взять из глубокой глиняной миски третью гренку.

– Мы очень мало знаем историю старой России… – вздохнула Наталья Александровна. – Помнишь лозунг в кабинете истории? Так и есть. Даже не каждый историк знает, что однажды мальчик целых два года был и правителем, и полководцем, и судьей. Ему надо было отправлять в Москву пушнину, собирать добытое в шахте и выплавленное серебро и тоже отсылать в Москву. Поддерживать мир с Китаем и с новыми подданными, бурятами. Следить за порядком в остроге. Обязанности из тридцати двух наказных пунктов, и это ведь не школьные правила, выполнять приходилось все. Впрочем, чего я рассказываю, – улыбнулась бабушка, – читай.

– Обязательно прочту! – пообещал Сашка. Ему стало интересно: тринадцать лет – и такие полномочия.

* * *

Шел второй праздничный выходной. Дождь почти прекратился, но на улице по-прежнему было сыро. Друзья собрались в мастерской дяди Бори. Болтали у окна, хозяин шлифовал очередной ключ. Станок включал на полминуты, не чаще.

– Слышал я от ребят с завода, – сказал дядя Боря, – что на АИЗе перед Первомаем в старом корпусе было странное ЧП. Вдруг включилось оповещение гражданской обороны, а ворота, невесть с чего, стали закрываться. Охрана услышала, прибежала из нового корпуса. Нашла в цеху какие-то маски, черные метлы, черепа из пластмассы. Это ладно, мало ли бывает, заберутся хулиганы. Но кто починил двигатель у ворот да еще поставил дополнительный динамик сиренам, так и не выяснилось. И никого не задержали – не спросить.

Дядя Боря рассказывал, а сам хитро улыбался. Слушатели – Аня, Вика, Витька, Лешка и Сашка – всё понимали и тоже улыбались. Вика аккуратно стала выяснять, не спускалась ли охрана в подвал, не наткнулась ли на старинную дверь. По словам дяди Бори, охране было не до подвала.

– Теперь установят сигнализацию. Такой переполох никому не нужен, – добавил он.

Ребята переглянулись, вздохнули.

– Главное, балбесы теперь не залезут. А с сигнализацией разберемся, – сказал Витька.

– Главное, с шифром разобраться, – ответил Лешка.

– А ты сам не пробовал расшифровать? – спросила Аня.

Лешка вздохнул:

– Если бы это был электронный шифр. И если бы им часто пользовались… Можно было бы догадаться, какие цифры стерты. А здесь, наверное, Николай Сергеевич сделал замок, Елистратов шифр поставил, и с тех пор никто колесиков не касался.

– Неужели, – прошептала Аня, – Николай Сергеевич так и прожил всю жизнь, помня, что поставил дверь с тайным шифром в подвале? И никому не рассказал, даже родному сыну? – Она покосилась на дядю Борю, который как раз в этот момент включил станок.

– У него был принцип, – тихо проговорил Витька, – клиента уважать, если взял заказ. Человек закрыл что-то на замок – это его дело, его собственность. Однажды, после революции, к нему из Москвы «медвежатники» приехали – бандиты, которые замки ломают. Привезли слепки – сделай к ним ключи. Он их и на порог не пустил. Потому только и помог нам с ключом, что знает: в старом корпусе воровать нечего, да и мы не своруем.

Станок замолчал, замолчали и ребята.

– Кстати, а что мы знаем о заводчике Елистратове? – поинтересовался Сашка.

– Он наша городская легенда, – объяснила Вика. – Внук крепостного мужика. Отец выбился в купеческое сословие, а сын, Григорий Иванович, стал настоящим цивилизованным фабрикантом. Построил заводское здание, тот самый старый корпус. Кстати, он в областном списке памятников архитектуры. Купил усадьбу графа Бобрикова, наш парк на окраине. Над ним посмеивались, говорили, что он, как Лопахин, сад срубит и дачи построит или огород разобьет.

– Кто? – не понял Витька.

– Чехов, пьеса «Вишневый сад», был там такой бизнесмен, – пояснила Вика. – Ну вот, а Елистратов действительно устроил в парке огород. Ну, не по всей площади, где-то на трети. Посадил там все овощи, которые растут в России, все сорта. И на четыре часа вдень пускал всех желающих посмотреть. Там и дикие растения были, травы, кустарники, из Сибири, Краснодара, с Кавказа. Даже «Санкт-Петербургские ведомости» писали про этот уникальный ботанический сад.

Вика, как всегда, увлеклась и выдала насыщенную лекцию. Рассказала, что Григорий Иванович поставил на заводе самые современные станки. Выпускал не только косы и топоры, но и сложную технику: сеялки, жатки. А еще делал пастилу, придумал машину для сбора яблок, убеждал разбивать новые сады так, чтобы урожай машиной можно было убирать. Одна из его уборочных машин, кстати, получила золотую медаль на Парижской выставке. Не самовар, не колокольчик, а именно машина!

– Круто! – выдохнул Лешка.

Еще Вика рассказала, что в Первую мировую войну Елистратов потратил много денег на госпитали для раненых, помогал беженцам из западных губерний. Тогда завод снова начал производить оружие.

– Благотворитель, а серебряные слитки все-таки остались, – ехидно вставила Анька.

– После революции купец исчез. Года через три появился в Америке. Приехал в штат Вермонт, в город Ратленд, с одним чемоданом. А к старости имел свою фабрику, стал почетным гражданином города. Вот какие люди жили в Антоновске! – закончила Вика.

– Круто, – повторил Лешка. – Только как это нам поможет подобрать шифр?

– Попробую в Инете покопаться. Может, узнаю про него что-нибудь, – сказал Сашка. – А то отвлечься нужно.

Лешка непонимающе взглянул на него. Потом вспомнил про привет «ВКонтакте» и кивнул. Аня поняла сразу, просто заглянула Сашке в глаза: мы тебя не бросим.

* * *

Как назло! На небе ни клочка облачка, солнце ярится, обещая жару. И этот первый не дождливый майский день – учебный!

Впрочем, шоферу и двум пассажирам автомобиля с московскими номерами, въехавшего в Антоновск, было все равно, дождь или солнце. Они приехали по важному делу и не отвлекались на глупости.

– Так, ищем пацана, договариваемся.

– Вон идет. Тормозить?

– На фиг. Посмотри, он подстрижен, одет, как в театр. Такой не согласится.

– Вообще, если город – дыра, то в нем вся мелочь идет в школу, как в театр. Это у них фишка такая.

– Ничего, найдем нормального пацана.

– О, вот этот – нормалек. Подкатывай!

* * *

Сашка засиделся в Интернете почти до полуночи – планшет накрывал одеялом. Поэтому Наталье Александровне пришлось трижды стучаться в дверь с трехминутными перерывами, чтобы разбудить внука.

– Великая вещь – жить в квартире с училкой! Никогда не опоздаешь, – пробурчал Сашка, стряхивая себя с кровати. Но умыться успел, даже позавтракал за минуту. И в школу влетел за несколько секунд до звонка.

На первой перемене подошел к Витьке.

– Привет! Узнал про Елистратова? – с ходу спросил тот.

– Узнал. Про него потом всем скажу, а пока – про дяди Борину проблему. Я вчера выяснял, какая существует шумоизоляция. Нашел подходящий материал, потом стал искать, где его купить, чтобы недорого. Есть одна фирма. Изоляция из супертонкого стекловолокна. Доставка без установки. Вы сами с дядей Борей установите, я помогу. А стоить будет в четыре раза дешевле, чем в вашем городском магазине.

Витька подсчитал, присвистнул:

– Как-то дороговато…

– Так ведь не фанера, не поролон, а спецматериал. И еще подсчитай: если до суда дойдет, разве адвоката нанять дешевле? А перевозить мастерскую дешевле? Кстати, сколько дядя Боря зарабатывает на ремонтах в месяц? – спросил шепотом Сашка.

Витька наморщил лоб. Долго соображал, подсчитывал.

– Тысяч пятнадцать в месяц будет, может, чуть больше.

– Вот. А изоляция стоит четверть от этой суммы. И всё, решена проблема…

Витька опять наморщил лоб. Будто на уроке впервые услышал важный материал и пытался усвоить.

Пока Витька соображал, Сашка обратил внимание на одного старшеклассника. Тот прогуливался мимо двери их класса, поглядывал на какую-то бумажку в руке, поднимал голову, присматривался. Сашка пригляделся и узнал его: это был балбес Коля, которого Звено взяло в плен и заперло бы в цеху, если бы он за Коляна не заступился.

Коля еще раз посмотрел на бумажку. Саша понял: это не листик, а фотография. Коля взглянул на Сашку… Что-то странное произошло с его лицом. В первый миг на нем изобразилась явная радость. Но потом столь же неподдельный испуг. Будто малыш гоняет по двору на новом велике, радуется, хвастается и внезапно врезается в младшую сестренку.

Потом Коля подошел и сказал Витьке:

– Отойдем. Поговорить нам надо.

– У нас друг от друга нет секретов! – обиделся Витька.

– Есть, – возразил Коля, да так серьезно, что Витька отошел со вздохом.

Сашка опять взглянул на Колю. Балбес был явно перепуган. Он оглянулся по сторонам, посмотрел Сашке в глаза и махнул рукой с такой решимостью, будто прыгал в бассейн с вышки.

– Иду сегодня в школу. Тормозит иномарка с московскими номерами. Говорят мне: «Парень, есть дело. У вас в школе Александр Дроздов учится?» Я ответил: «Не знаю». Тот говорит: «Я его двоюродный брат, хочу с ним пообщаться, а в школу мне идти нельзя. Найдешь его в школе?» Я кивнул, он мне пятисотку рублей сунул. Потом дал твое фото, а на обратной стороне телефон написан. Сказал: «Как его найдешь, позвони. Когда из школы выйдет, еще раз позвони. Выйдешь раньше него – махни рукой. Тогда еще тысячу дам». Я и ляпнул: «Не проще вашему другу в школу зайти?» А он посмотрел на меня так жутко, да и говорит: «Не умничай! Это вредно для здоровья…»

– А ты? – выдавил Сашка, прислонясь к холодной батарее.

– Ну, я в школу и пошел. Так это твой брат или нет?

Сашка не понял, смог сказать «нет» или только пытался… Должно быть, еще и в глазах потемнело.

– Это еще что за разборка?

Сашка не сразу взял себя в руки и увидел: подошли друзья. Впереди Аня, как всегда готовая к бою. Сзади – Лешка и Витька, ромб замыкала Вика.

– Все в порядке, – проговорил Сашка. – Только меня нашли.

Лешка охнул, Витька зло посмотрел на балбеса Колю.

– Этот навел? – грозно спросила Анька.

Коля промолчал, но съежился, будто стал меньше ростом.

– Навел, но предупредил? – уточнила Вика. – Тогда давайте скажем ему «спасибо». Другой бы сделал подлянку и промолчал.

– Спасибо, тебе, Коленька, – с преувеличенной добротой сказала Анька. – А теперь рассказывай побыстрее, как дело было.

Парень повторил свой рассказ. Потом Аня махнула рукой – отойди. Друзья начали совещаться. Сашка смотрел в окно не отрываясь. Любая машина, припаркованная на улице, могла быть бандитской.

– Я могу выяснить, что это за номер, – предложил Лешка.

– А я, если мне машину укажут, могу в лобовое стекло камень засадить, – ободряюще улыбнулась Аня, – а потом через забор перемахнуть. Покатаются они по городу с разбитым лобовым…

– Еще можно выйти через заднее крыльцо и спрятаться в мастерской дяди Бори, пока не приедут Сашкины родители и не увезут, – вставил Витька.

– Никуда Саше идти не надо, – решительно отрезала Вика. – Без взрослых не обойтись. Все идут на урок, кроме Саши.

– А он? – спросила Аня.

– А он идет со мной к Борису Васильевичу. – И Вика взяла Сашу за руку.

* * *

В давнем, почти забытом раннем детстве Сашку укусил на даче какой-то мерзкий клещ. Вздулась опухоль, поднялась температура. Сашка помнил, как мама привезла его в районную больницу, как водила по кабинетам. А вот что говорила мама, что говорили врачи, он почти не запомнил, будто был в полусне.

Точно так же случилось и сейчас. Саша помнил, как Вика отвела его в кабинет директора, а вот начало разговора пропустил мимо ушей. Потом директор вызвал Наталью Александровну. Саша хотел рассказать бабушке, почему его привезли учиться в Антоновск. Хотел извиниться, что держал ее в неведении, но Наталья Александровна махнула рукой: знаю.

– Значит, все это правда, – кивнул директор. – Звоню в полицию.

– Борис Васильевич, – обратилась к нему Вика, – пожалуйста, давайте подождем немного. Сейчас приедет папа, вот он и позвонит.

Действительно, минут через десять в кабинете директора находился Викин папа. Сашка уже видел его на фотографии в квартире и сразу узнал.

Знакомство началось с рассказа о случившемся. Сашка говорил кратко, Наталья Александровна подтверждала.

Потом дочь сказала отцу:

– Попроси, пожалуйста, Святослава Викторовича приехать. Только, пожалуйста, пусть без мигалки. – Тихо объяснила Сашке: – Святослав Викторович – начальник РУВД, подполковник. Надо не просто тебя защитить, а попробовать этих негодяев арестовать.

* * *

Юрий Андреевич умел быть таким же убедительным, как и дочка. Едва прозвенел звонок на следующий урок, появился Святослав Викторович. Он был в обычном костюме, слегка запыхавшийся, так как явно не привык спешить. На его лице можно было одновременно прочесть и неудовольствие, и удивление.

– Что такое, Юрий Андреевич, с Викторией что-нибудь стряслось? – спросил он с порога.

– Нет, вот с этим молодым человеком, – кивнул на Сашку Викин папа. – Александр совершил гражданский поступок, и теперь у него проблемы.

Сашке пришлось рассказать все с самого начала, уже подробно, под пристальным профессиональным взглядом Святослава Викторовича. Говорить было нелегко. И дело даже не в том, что подполковник ему не верил. Похоже, Святослав Викторович думал, что сего хорошим знакомым, Юрием Андреевичем, или его дочкой Викой случилось какое-то простое, привычное происшествие. Может, кража, может, школьная драка. А тут какая-то сложная, непонятная история с незнакомым мальчиком и московскими бандитами.

Наконец Саша закончил. Подполковник тяжело вздохнул и обратился к нему:

– Скажи, орленок, а как ты вообще оказался в этой теме? Ты сам-то наркотики никогда не принимал?

– Нет, – сказал Сашка и покраснел, – я просто хотел, чтобы возле моей школы ими не торговали. – Сказал быстро, боясь, что еще одна секунда – и расплачется.

– Святослав Викторович, – вступилась Наталья Александровна, – мой внук не принимает и не принимал наркотики. Он, как правильно сказал Юрий Андреевич, совершил гражданский поступок – помог полиции. Теперь полиция должна помочь ему.

– Ну, это я так, по долгу службы, – ответил подполковник, будто извиняясь. – Да, сложная ситуация. Тут должен работать наркоконтроль. Но, – он повернулся к Сашке, – не бойся. Мы тебя без защиты не оставим. Довезут домой на машине, завтра тоже присмотрят.

В первую секунду Сашке полегчало. Представил, что его, как ВИП-персону, везут домой на машине с мигалкой. Жаль, в Антоновске нет пробок, не нужно делать «уу-уу!». Но тут же подумал, что ему захочется зайти после уроков в мастерскую дяди Бори, просто погулять с друзьями. А теперь придется сидеть взаперти и все равно бояться.

Между тем Вика подошла к начальнику полиции, заглянула в глаза, спросила:

– Святослав Викторович, ведь ваша дочка Таня учится в пятом классе?

– Да. А как это относится к делу? – ответил удивленный подполковник.

– Вот представьте: вы узнали, что какие-то бандиты приехали в город, чтобы похитить Таню. Вы тоже будете говорить, что этими людьми должно заниматься особое подразделение, или постараетесь их задержать? Так или нет, Святослав Викторович?

Подполковник поглядел на Вику немного рассерженно. Сашке показалось, за время ее монолога начальнику РУВД раз десять хотелось крикнуть: «Кто ты такая, пигалица, чтобы учить меня работать?!» Но Вика неотрывно смотрела ему в лицо и говорила спокойно, отчетливо, рассудительно.

Поэтому подполковник вздохнул и сказал:

– Да, так.

– Святослав Викторович, – с нажимом продолжила Вика, – вы должны защищать свою дочку. А также меня, Сашу и каждого школьника в нашей школе, во всем городе Антоновске. В наш город приехали бандиты. Неужели вы не можете сделать так, чтобы сегодня Александр заснул спокойно?

Святослав Викторович заходил по комнате, как тигр в клетке. Потом резко остановился рядом с Сашей.

– Как зовут этого оболтуса, который стал наводчиком?

– Николай, он в восьмом классе, – ответила за него Вика.

– Сейчас с ним поговорим. Ну хорошо, он укажет на ту самую машину. А дальше что?

– А дальше, – неожиданно для себя сказал Сашка, – я стану наживкой. Все равно, кроме меня, некому.

* * *

Сашка стоял в школьном вестибюле. До выхода оставалось три минуты. Или две.

Наверное, следовало бы гордиться и радоваться. На его глазах была разработана пусть и маленькая, но настоящая спецоперация. И он – ее главный участник. Но поначалу против были все…

Задача была простой. Выйти на крыльцо, включить маленький диктофончик во внутреннем кармане – в полиции нашлось такое спецоборудование, – дождаться, когда бандиты вступят с ним в разговор. И поговорить. Желательно громко.

Только вот как настроиться на разговор?

Сашка вспомнил книжку про тринадцатилетнего воеводу – уже начал читать. Представил себя главным героем, которому предстоит встреча с главарем заговорщиков в остроге, наглым боярским сыном Никиткой Маром. Map предложит ему не замечать тайной винокурни: он хочет спаивать бурят и эвенков, брать у них как плату за водку собольи шкурки и так богатеть. Общаться с таким негодяем надо серьезно, сохраняя достоинство.

Сашка шагнул на крыльцо. Пожалел, что на нем обычная куртка, а не старинная ферязь или воеводская шуба – под ней было бы проще спрятать диктофон. Улыбнулся своей мысли, вышел на улицу.

Коля, наверно, уже позвонил. Сашка еще не добрался до перекрестка, как начал сбываться кошмар последних дней. Рядом медленно покатилась неизвестно откуда взявшаяся старая, грязная иномарка с московскими номерами. Потом проехала вперед, остановилась, и перед Сашкой выросла огромная фигура в поношенной замшевой куртке.

– Здравствуй, Шурик, – сказал амбал, – садись давай, покатаемся, поговорим.

Сашка резко отпрыгнул вправо. Дальше не уйдешь – стена. Но садиться в автомобиль он не собирался. Чуть обернулся. Из машины вышел второй парень. Теперь не отступить.

– Ты что, не понял? – почти без злобы удивился первый, похоже главный. – Тебя же по-хорошему попросили: сядем, поговорим. Или по-плохому хочешь?

– Поговорить можно и здесь, – громко и отчетливо проговорил Сашка. – Мне родители запретили садиться в машины к незнакомым людям.

Второй парень, в кожаной куртке, хохотнул.

Главарь сказал:

– Хорошо, Шурик, давай поговорим здесь. Мое предложение простое: ты забываешь то, что видел. Не даешь никаких показаний. Тоже скажешь, мамочка запретила?

– А если я хочу дать показания? – спросил Саша, надеясь, что голос не дрожит.

– Ну, тогда пришлем тебя маме в посылке, – спокойно ответил главарь.

Люди редко радуются, когда им угрожают. Но Сашка обрадовался.

– Так я ведь не помещусь в посылку! – удивился он.

– Не волнуйся – влезешь, – успокоил его главарь.

– Пошлем одну голову! – снова хохотнул напарник. – Отрежем не больно, не бойся.

– А теперь мое предложение, – сказал Саша, выговаривая каждое слово, будто поднимая тяжелый кирпич. – Вы про меня забудете. Раз и навсегда.

– Нет, Шурик, ты ничего не понял, – сказал главарь. – Придется прокатиться…

– Менты! – закричал третий бандит, сидевший за рулем.

Главарь и помощник кинулись в машину, но было поздно. Иномарку и спереди, и сзади блокировали две легковушки, а сбоку остановился обычный рейсовый автобус. Только вместо пассажиров из него выскочили полицейские с автоматами.

Они так грозно закричали: «Лежать! Руки за голову!» – что Сашка чуть было не послушался команды, но все же остался стоять на месте.

К нему подскочил Святослав Викторович, тоже участвовавший в операции, схватил за руку, вытащил с поля боя.

– Молодец, орленок! – искренне похвалил он.

Сашке почему-то хотелось петь и плакать одновременно.

* * *

– У них были два ножа и травматик, переделанный под боевые патроны, – рассказывал Сашка. – И еще на записи ясно слышно, как мне угрожают отрезать голову и послать маме. Я дал показания, Колька – тоже.

– Пятьсот рублей-то себе оставил? – спросила Аня.

– Пришлось отдать как вещдок… – вздохнул Сашка, сочувствуя балбесу.

Был вечер, все сидели на кухне у Вики. Друзья дождались, пока закончатся следственные действия, к счастью не очень долгие. Наталья Александровна хотела отвести Сашу домой, но он умоляюще взглянул на нее: можно еще побыть с друзьями? Юрий Андреевич обещал отвезти его на машине, и бабушка согласилась.

Ребята постоянно тормошили Сашку, подливали чай, Вика подкладывала торт – папа купил, как будто праздник. И постоянно переводили разговор на любые темы, не связанные с происшествием. Витька и Лешка любопытствовали, но Вика одергивала их: Сашка, если захочет, сам расскажет, а лезть к человеку с вопросами не надо.

Сашка немного успокоился, когда допил третью кружку чая и съел почти треть шоколадного торта. Чтобы переключиться, рассказал о своих вчерашних поисках в Интернете.

– Я вчера зашел на сайт городской библиотеки Ратленда.

– Городской библиотеки чего? – спросил Витька.

– Того города в Америке, куда Елистратов уехал, – пояснила Вика.

– Там, – продолжил Сашка, – почетный гражданин может передать свой личный архив в городскую библиотеку для всеобщего доступа. А Григорий Елистратов – почетный гражданин города. Значит, его бумаги могут быть там. И если они оцифрованы…

– То, конечно, шифр замка указан в преамбуле к завещанию! – усмехнулся Леша.

– Самый умный? Ищи тогда сам, – посоветовала Аня.

– Я до конца не разобрался. Спать хотелось, да и замучился с автопереводчиком, – признался Сашка.

– Кинь мне ссылку, я попробую, – предложила Вика. – Хочу в инглише немного попрактиковаться.

Так и решили: ратлендский архив разрабатывает Вика. Чтобы не возвращаться к сегодняшним приключениям, Сашка сообщил о найденной шумоизоляции для мастерской. Витька опять стал спорить: мол, дядя Боря не доверяет современным материалам, да еще фирменным, но купленным со скидкой. Однако друзья поддержали Сашку.

* * *

Когда стало темнеть, торт был съеден, а чай выпит, Викина мама деликатно выпроводила гостей из дома. Викин папа пошел выводить машину из гаража. Сашка отнекивался, говорил, что дойдет сам, ведь близко. Но Юрий Андреевич сказал: «Раз обещал бабушке, значит, отвезу».

Вика напросилась в короткую поездку проводить Сашку. Когда спускались по лестнице, спросила его:

– Как себя чувствуешь? Отпустило?

– Да. Когда от Витьки узнал про московский привет, смотрел на все машины подряд, ждал: вдруг за мной, – признался Сашка.

– Ты молодец, Санька! – сказала Вика.

Сашка покраснел и поспешил ответить:

– И ты молодчинка, да еще какая! Ты здо́рово умеешь взрослых убеждать.

– Должны же у меня быть хоть какие-то таланты, – улыбнулась Вика.

Глава 2 Найти капитана Савельева

Сочинение Анны Соловьевой «Почему я никогда не уеду из Антоновска». Редактура и стилистическая правка Виктории Моршанской

Я на утренней пробежке. Обычно бегают с плейером, но мне хочется, чтобы музыка не мешала видеть город. И беседовать с моими земляками, даже если они жили за много веков до меня.

Чаще всего я разговариваю с князем Юрием, или Молодым князем, как его обычно называют в летописи Антоновска. К сожалению, не все горожане помнят его единственный подвиг. А если бы и помнили, я все равно расскажу о нем еще раз.

Было это пятьсот лет назад, когда орда крымского хана совершала набеги на русские земли. Часто на ее пути был Антоновск. И вот однажды враг подошел так внезапно, что войска московского князя не успели выступить на помощь.

Спешно собрался военный совет. Седые воеводы убеждали, что войск мало, что город не готов к обороне. Надо отступить и сохранить людей. Но вот слово взял князь Юрий. Он обратился к воеводам и сказал, что конные воины успеют отступить, но горожанам и жителям ближайших сел, собравшимся под защиту стен, не хватит времени даже скрыться в ближайшем лесу. „Славные, честные мужи, – говорил он, – каждый из вас уже прославил свое имя, и если вы покинете город, то ваша честь не пострадает. Но я молод, и если предам крещеный люд на расправу врагам, то буду опозорен навсегда. Поэтому я останусь сражаться даже один".

Воеводы устыдились и вступили в бой. Орда отступила от города. Но князь Юрий погиб, потому что сражался в первых рядах.

Мне иногда кажется, что князь Юрий не погиб, а уснул. Я представляю, как он проснется на рассвете, въедет в город на коне. Мы встретимся, я побегу, он поскачет рядом. И я покажу ему сегодняшний Антоновск.

Конечно, он многому удивится. Мы топим печи не дровами, а бесцветным топливом, приходящим в город по трубам. Наши просторные, многоэтажные избы освещают не лучины, а маленькие сосуды из тонкого стекла. Мы умеем подниматься в небо, правда, я сама пока еще ни разу не летала. Возможно, князь Юрий захотел бы немедленно полетать на самолете – я бы на его месте так и сделала.

Но, боюсь, еще больше он удивится другому. У нас столько возможностей, нам столько дано, а мы все равно несчастливы. И он никогда не понял бы, почему многие мои земляки уже уехали из Антоновска, а другие хотят уехать.

Сама я могу понять своих земляков. Я понимаю их, но все равно смотрю на свой город глазами князя Юрия. Я не хочу его покидать, как не покинул он.

И не покину!»

* * *

– Мальчики, вам помочь? – участливо спросила Вика.

Витька мотнул головой: не надо. Сашка не слышал, а Лешка, хоть и слышал, решил сберечь дыхание и лишний раз рот не открывать. Заняты они были важным делом: затаскивали в мастерскую дяди Бори рулоны шумоизоляции. Не то чтобы груз был тяжел, но очень неудобен. Согласно договору, фирма доставила товар к дверям мастерской как раз к четырем дня, когда ребята пришли из школы. Вот они теперь и работали грузчиками.

Аня хотела потрудиться тоже, но Вика ее остановила: грузы не для дам. Поэтому девочки с любопытством наблюдали, как огромные белые рулоны с трудом пролезают в дверной проем.

Дядя Боря тихо ворчал: «Ничего не выйдет», – однако освобождал стены, разбирал стеллажи. Ребят к этому делу он не допустил – хотел сам запомнить, куда что положил.

– Ничего, – утешила Аня, когда последний рулон очутился в мастерской, – сейчас отдохнете и будете двигать громоздкие деревяшки.

– А когда совсем устанете, – добавила Вика, – устроим интеллектуальный перерыв, и я расскажу, что узнала про Елистратова. Заодно и чаю выпьем.

Со стеллажами возились еще полчаса, двигали их втроем. Сашка и прежде удивлялся обилию и разнообразию инструментов и деталей в мастерской. Он привык, что дома в кладовке только набор отверток, два разводных ключа да еще старый молоток, который выбросить жалко. Сейчас же, когда ящики и ящички, коробки и коробочки были сняты с полок, казалось, вся огромная мастерская заполнена деталями и инструментами.

«Зачем это? – размышлял Саша. – Ведь сейчас почти все, что требуется, можно купить в магазине. Может, права Ленка, написавшая мне, что такая мастерская, как у дяди Бори, – это старье. Или, научно выражаясь, анахронизм. Все равно что топить печку дровами, если в дом проведен газ».

Но тут же подумал: «Ведь есть же люди, которые ходят по горам с рюкзаками, пробегают десятки километров марафонской дистанции, а то и еще больше. Фехтуют на старинных мечах, как мечтает Аня, ныряют с аквалангом, чтобы сделать красивый снимок. Это ведь тоже, если посмотреть, глупость – если посмотреть из кресла перед телевизором. Переключай с программы на программу – тут тебе и спорт, и путешествия, и история. Нет же, нужно делать это самому.

Так и дядя Боря. И кстати, еще можно поспорить, какое умение важнее в жизни: пробежать десять километров и не устать, развести костер под дождем или починить старинную швейную машинку, приговоренную к помойке. Это вот те, кто, не вставая, сидят у телевизора или компьютера, устарели раз и навсегда…»

– Чай откладывается! – объявила Вика. – Вода кончилась.

– После шумоизоляции поставлю фильтр, – проворчал Витька.

Действительно, водопроводная труба в доме давно стала безобразней некуда. Воду из крана неприятно было пить даже после кипячения. Дядя Боря привык посылать внука за водой на колонку – там она была приличная. Но сейчас Витька усердно разбирал один из ящиков, поэтому этот вариант отпадал.

– Решайте, мальчики, – сказала Аня.

– Чего решать? – обратился Сашка к Лешке. – Пошли вдвоем. – Захватили по две пластиковые бутыли и пошли.

* * *

– Поговорить хотел? – спросил Лешка.

– Да, – ответил Сашка. – Про Анькиного отца.

Лешка не удивился. Только спросил:

– Ты в теме?

Сашка кивнул. Леша вздохнул. Причем не наигранно, как это иногда делал, а искренне.

– Он пьет? – решив не тянуть, задал прямой вопрос Сашка.

– Почти нет. Но у него… Ну не знаю, как сказать правильно… Комплекс или синдром, я же не психолог. Он был боевой летчик, а теперь военный пенсионер, сторожем работает. Вот ему и кажется, что дочь во всем виновата. Он должен ее воспитывать, а не получается. Постоянно службу вспоминает, своих друзей-летчиков. Вспомнил, оглянулся – рядом дочь, у которой по алгебре не пятерка, а четверка да и домой поздно пришла.

– Он правда за Анькой по квартире с ремнем гоняется?

– Бывает, – мотнул головой Лешка. – Не знаю, как можно Аньке помочь. Я однажды намекнул, что если ребенка бьют, можно в школе пожаловаться – она потом со мной неделю не разговаривала.

– Его надо к врачу отвести, психологу или психоаналитику, – предложил Сашка.

– Проще нам стать асами…

Так дошли до колонки. Наполнили бутыли, промокли при этом от рубашек до кроссовок. Лешка ругался, а Сашка радовался. Наконец-то жара пришла, куртки не нужны. Да и могучая струя воды, которую ты сам же и выкачал, казалась веселым аттракционом, какого не найдешь в Москве ни за какие деньги.

Закрутили бутыли, потащились обратно.

– Леш, а к Анькиному папе его друзья-однополчане приезжают?

– Нет. Оттого он и тоскует, мол, его весь мир забыл и бросил. Вспоминает чаще всего капитана Андрея Савельева. Анька иногда говорит: «Хоть фамилию меняй на Савельеву. Может, он так меньше придираться будет…»

Сашка сделал минутную передышку – остановился, поставив бутыли. И тут ему в голову пришла интересная мысль.

– Лешка, давай, как Анькин друг вытяни из нее всю информацию про этого капитана Савельева. Даже не прямо про него, а где служил ее отец, в каком полку, в каком году.

– Зачем?

– Мы попробуем этого капитана в Интернете найти. Может, если он приедет, это будет для Анькиного отца лучше, чем любой психолог-аналитик.

Лешка впал в скепсис. Говорил, что, скорее всего, ничего не выйдет. Сашка на это отвечал, что в этом случае никто ничего не потеряет, а вот если получится…

В спорах дошли до мастерской. Аня принялась ругаться: так долго можно ходить только за мертвой водой.

* * *

Сашка вернулся в бабушкину квартиру часа через два. За это время в мастерской успели обить одну стену, попить чаю и обсудить Викины достижения. Она не только освоилась на сайте Свободной библиотеки города Ратленда, но даже вступила в переписку с одним из библиотекарей, доброжелательным старичком. Он сообщил, что хотя архив мистера Елистратоффа оцифрован, еще не выложен в доступ, но он пришлет ей его, как жительнице города Антоновска.

Дома Саша быстро похватал ужин, заглянул к себе на страницу «ВКонтакте», посмотрел новости друзей. Залез было в «Забайкалье», но тут же закрыл игру. После того как он вчитался в книгу про юного воеводу Ваню Николаева, играть в «Забайкалье» не хотелось. А захотелось самому сделать игру про то, как в Забайкалье жили на самом деле. Может, вместе с Лешкой удалось бы…

Иконка скайпа подсказала, что на связь выходят родители. Сашка мгновенно причесался и вступил в разговор.

Вечером того тревожного дня он позвонил маме и, подбирая слова, рассказал: опасность была, но миновала. Мама, конечно, охнула, чуть не велела папе мчаться в Антоновск. Потом все же поняла: все уже кончилось, причем так хорошо, что лучше и не придумать.

Сегодня мама была спокойна. Сообщила, что бандитов доставили в Москву. По словам следователя, банда арестована вся. Так что еще неделька – и можно будет возвращаться.

Сашке вдруг стало неуютно. Примерно так же, как в то раннее, еще темное утро, когда он покидал Москву и ехал в незнакомый городок. Похоже, с новыми друзьями будет расстаться не проще, чем с московскими ребятами. Если не сложнее.

А как же клад заводчика Елистратова? Как можно уехать из Антоновска до того, как кто-то из друзей станет мэром города? А в этом Сашка не сомневался.

Скайп, зараза, эмоции не скрывает!

Мама заметила:

– Ты не хочешь возвращаться домой?

– Хочу, мамочка, – искренне сказал Сашка, – только вот тут дела остались.

Спрашивать какие, мама не стала, только улыбнулась.

– Ладно, можешь не торопиться. Доучись там. Только ты от школьной программы не очень отстанешь?

– Не обижай малую родину папы! – рассмеялся счастливый Сашка. – Чес-слово, в Москве учиться проще.

Мама рассмеялась тоже и пожелала сыну спокойной ночи.

Глава 3 Чему не учат в школе

Сашка уже привык, что ребята в Антоновске обходятся без мобильников. Конечно, у старшеклассников они есть, а вот в его классе – не у всех. Есть у Ани, понятно, у Вики. А вот у Лешки, да и не только у него, – нет. Ничего, выживают. Если нужно поскорее встретиться, просто приходят к дому. Звонят в домофон, в дверь, а можно и малюсеньким камушком в окошко запустить.

Сегодня оказался именно такой случай. Когда Сашка вышел из дома, у подъезда уже стоял Лешка.

– Привет. Есть!

– Что есть? Ты о чем? – спросил удивленный Сашка.

– Не что, а кто. Капитан Савельев. Я узнал у Аньки, что сумел, начал большой поиск в «паутине». Куда только не заглядывал, даже на форум летчиков ЗабВО. И все выяснил.

Лешка просто восторгался собой, что собрал столько информации.

– Капитан Андрей Иванович Савельев жив, здоров, живет в Подмосковье, от нас, кстати, на тачке ехать полтора часа. Он то ли директор, то ли даже хозяин аэроклуба. Теперь, когда папа опять будет Аньку обижать и напоминать про капитана Савельева, она его обрадует, что с однополчанином все в порядке.

– Нет, – возразил Сашка, – это слишком маленький профит. А если сделаем так. Убедим Аньку с этим Андреем Ивановичем связаться. Он в Инете бывает?

– Да, и на своем ветеранском форуме, и даже «ВКонтакте». Почти каждый день маячит. Бьется в эпических холиварах на тему, кто и когда в какой горячей точке воевал.

– Вот и нужно, чтобы Анька с ним пообщалась. Рассказала ему, конечно, не о своих проблемах, а только об отцовских. Как папа скучает по своим друзьям. Может, капитан Савельев ему письмо напишет. Уже Аньке станет легче.

– Дело за малым – убедить нашу Жанну д'Арк… – вздохнул Лешка. – Ладно, где наша не пропадала…

– Сказала наша и пропала, – утешил его Сашка. – Ты и убедишь.

* * *

На последней перемене Лешка вытащил Сашку на крыльцо.

– Получилось! – воскликнул он. – Уговорил, согласна! Прямо сейчас ему письмо напишет на бумажке, а потом пойдем в мастерскую или к Вике и пошлем с твоего планшета. И решим проблему! – Чтобы не сглазить, решил постучать по деревяшке. Но не нашел ничего подходящего, кроме своей головы.

– Лешка, – сказал Саша, оглянувшись и увидев, что никого рядом нет, – давай теперь о твоей проблеме.

– О какой? – удивился друг.

– О твоей маме. Она тяжело болеет, я правильно понял?

Лешка замер. А вот его лицо напоминало книгу, которую перелистывают быстро-быстро. Или компьютерную страничку с картинками, которую также листают в ускоренном режиме. То возмущение: как ты посмел об этом со мной говорить! То обида: зачем трогать рану, все равно не поможешь. То благодарность: спасибо, что в мире нашелся человек, который знает про мою боль. И даже промелькнула страничка надежды.

– Ну да, болеет. Уже шесть лет, – тихо ответил Лешка. – Почки. Не ухудшается, но врачи говорят, что нужна операция, лучше не тянуть. Сложная операция, в районной больнице не сделают. Нужна профильная клиника, а там, если делать по обычному полису, то ждать пять лет. Как минимум.

Лешка грустнел с каждой фразой. Потом зло проговорил:

– Я уже думал, не хакнуть ли какой-нибудь банк.

– Так ведь поймают, – испугался Сашка. – Если ты в тюрьму попадешь, тогда как маме поможешь?

– Не посадят меня, я же маленький еще! – усмехнулся Лешка. – Вика проконсультировала. Я сразу переведу деньги на счет больницы, так что их уже оттуда не вытащат. Пусть банк мне иск предъявит, я буду на него хоть десять лет бесплатно работать, за печеньки. Только на отдалении, из Антоновска.

– Когда банкиры разглядят твои таланты, они тебя еще и шоколадками кормить будут, – в некоторой растерянности сказал Сашка. Проблема друга была действительно серьезной.

Школа хороша тем, что когда запутаешься в проблеме, выручает звонок.

– Я подумаю еще, – попытался обнадежить друга Сашка.

– Думай, – кивнул Лешка и направился в класс.

* * *

Мастерская дяди Бори стала прежней. Только стены и пол на ощупь казались мягкими. Вика отправилась в магазин к соседям. Позвонила Сашке на мобильник, попросила включить все механизмы, заодно еще и телевизор на полную громкость.

– Чего тормозите? – спросила она. – А то меня уже заставляют кимоно купить.

– Так включили уже! – крикнул Сашка.

– Не слы… А, если подойти к дальнему прилавку, слышно, но чуть-чуть… Спасибо, я только посмотреть… Сашка, это не тебе. Иду.

Все работы у дяди Бори на сегодня были ручными. Поэтому станки он выключил. Остался телевизор. К этому прибору у друзей отношение было разным. Сашка считал, что он не нужен, если есть компьютер. Разве что футбол посмотреть. Аня телик не любила. Леше было все равно, шумит или нет. Вика смотрела научные каналы, а Витька мог смотреть все подряд. Как и дядя Боря. Впрочем, он не смотрел, а слушал вполуха.

– Дядь Боря, можно чуть потише? – спросила Аня.

– Погоди-ка, – остановила ее Вика. – Это они о чем?

Сашка глянул на экран. Шла передача областного телевидения. Как раз об Антоновске.

На экране появился опрокинутый мусорный бак, обсиженный воронами. Они вспорхнули: к баку подошла бродячая собака, сунула в него морду, принялась рыться.

– Вот так и живем, – печально сказала пожилая женщина, показывая пальцем на неприглядную картину. – Не город, а одна большая помойка!

Потом говорил молодой репортер:

– Антоновск – старинный город нашей области, со своими традициями и славным прошлым. К сожалению, трудно не согласиться с его жителями, которые считают, что за последние годы город превратился в одну большую свалку…

– Это же Слободская, соседняя улица, – показал на экран Витька, – в смысле, для моей Московской она соседняя. Странно, тетку эту впервые вижу. И контейнеры на помойке обычно не перевернуты.

– Хватит глупости смотреть, – сказала Аня. – Пусть нам наконец Вика расскажет, что узнала про Елистратова.

– Очень много, – ответила Вика. – Даже прочитала завещание.

– Ого! – воскликнула Аня.

Остальные тоже восхитились.

– И вот там-то и нашла ключ к шифру, – продолжила Вика. – Точнее, новую загадку. Григорий Иванович был бездетным, все состояние завещал благотворительным фондам и школе для детей русских эмигрантов. В конце приписал: «Прощаясь с Антоновском, я оставил в городе память о себе. Она пригодится городу и новым владельцам завода. Но это будет возможно, только если в Антоновске помнят меня. Пройти, увидеть и взять оставленное сможет лишь тот, кто вспомнит год начала моего счастья, год моего триумфа и год начала моей печали. Если нашедший дверь не вспомнит эти даты и будет играть с цифрами наудачу, после третьей попытки в хранилище не войдет никто». Дальнейшее, наверное, неинтересно.

– Да, купец-молодец, загадал загадку! – уважительно заметил Лешка. – Методы обычного криптоанализа не сработают.

– И ведь, зараза, честно предупредил, – Аня ударила кулаком по коленке, – будете наудачу вертеть колесики – всё, кранты! Ладно, «год триумфа» – это когда он получил медаль на Парижской выставке. А что такое «год начала моего счастья»? И что такое «год начала моей печали»?

– Может, 1917 год? – предположила Вика.

– Или 1918 год, когда он уехал из России, – сказал Сашка.

– Вот именно, что «может»… – вздохнула Аня. – Станем гадать – так с третьей попытки все поломается. Может, еще и потолок рухнет.

– Нет, прадед не стал бы такую ловушку ставить, – обнадежил Витька. – А вот хитрый замок, который заклинит навсегда, это он мог запросто.

– Не знал Елистратов про автоген, – проворчал Лешка.

– Может, он знал, что у нас его нет! – усмехнулась Вика. – Я еще поищу. Если повезет, даже биографию его найду, попробую разобраться с триумфом и печалью.

* * *

Настало время расходиться по домам. Вообще-то посиделки у дяди Бори тем хороши, что не заметишь, как сделаешь домашку. По алгебре проверит-поможет Вика, по русскому тоже она или Сашка. За последний месяц Саша основательно подтянул русский язык, чтобы бабушку не позорить.

Но за окном уже темнело, несмотря на ясный майский вечер. Попрощались с дядей Борей – и по домам.

Улицы Антоновска и днем-то были тихи, а в такой час почти пусты. Именно поэтому ребята увидели, как перекресток проехала огромная черная машина, за ней пронеслись две поменьше.

– Серьезные гости, – сказал Сашка.

– Наверное, это инвесторы уезжают, – объяснила Вика. – Сегодня папа брился так долго, что мама удивилась. Рассказывал: из Москвы приезжают инвесторы, вечером будут переговоры.

– Да уж, – заметил Сашка, – такие инвесторы договариваются на миллиард. И не рублей.

– Это их дело! – Аня махнула рукой. – А чужие деньги считать не будем. Может, клад Елистратова еще дороже стоит.

* * *

После неудавшейся Вальпургиевой ночи на заводе Коля не встречался с друзьями-балбесами. Обиделся на них, что бросили за закрытыми воротами. И боялся, что отнесутся с подозрением. Мало того что могли узнать, что он попал в руки их врагов, так потом еще пришлось несколько раз побывать в полиции. Отдал бандитские пятьсот рублей, ответил на все вопросы, претензий к нему не было. Но как к таким визитам отнесутся дружки? Еще решат, будто он рассказал всю их историю, все планы, да еще с адресами и фамилиями?

Поэтому Коля старался не встречаться с бывшими друзьями, даже сторонился, когда сталкивался в школе. Балбесы тоже избегали контактов. Но потом Бизон, тот самый, что в клипе успешно садился на ежа, сам подошел к Кольке. Сказал, что сегодня вечером его ждут в офисе.

Офис балбесов – квартира, в которой жил их главарь Трэш-Хэлл. Как и Лешка, жил он с мамой. Мама уже давно привыкла к любым чудачествам сына. А то, что уже год как окончил школу и не работает, так это в Антоновске он не один такой. Тем более постоянно каким-то делом занят.

Обычно Трэш в своей комнате монтировал видеоклипы о приключениях своих друзей. Но, как заметил Коля, сейчас комната напоминала не только видеомонтажную, но и мастерскую художника. Треть пола была застелена газетами и картонками, на них фанерные таблички, рядом банки с масляной краской, кисти.

– Привет, Кол! – поприветствовал его Трэш. – Менты больше не теребили?

– Отстали, – буркнул Коля. О том, как помог семиклашке Дроздову, рассказывать вожаку он не собирался. Тем более слухи об истории и так разошлись по городу.

Трэш расспрашивать не стал. Вместо этого ткнул пальцем в направлении разных красок и табличек.

– Вот, смотри. Подкинули нам новую развлекуху. Да причем не бесплатно. Это не копейки клянчить в Интернете.

– Что за развлекуха? – осторожно спросил Коля. Он не забыл разговор с Витькой и Аней и уже пришел к выводу: второй раз идти веселиться на завод он бы не согласился.

– А как обычно. Сначала сделаем, потом снимем, и все приколются. Только еще деньги заработаем. У тебя что по рисованию было?

– Четверка.

– Везун! У меня трояк. Вот кисть, вот дощечка. Рисуй аккуратно, чтобы все было так, как здесь.

Коля посмотрел на образец. Удивился.

– А зачем это?

– Как – зачем? – ухмыльнулся Трэш. – Как всегда, по приколу.

– А кто за прикол платит? – задал очередной вопрос Коля, уже понимая, что не откажется от работы.

– Где это ты спрашивать научился? У ментов, что ли?

Колян смутился, встал коленями на газеты, взялся за кисточку.

* * *

Лешка мучился до конца последнего урока. Вика и Сашка сказали ему на перемене, что есть новости про маму и операцию. Но в два слова не расскажешь, поэтому потом. Лешка ждал, нервничал, ерзал. После звонка вылетел из школы – благо, уже две недели ходили без курток. Ждал друзей, как собачка, привязанная у магазинной двери, ждет хозяина, задержавшегося в очереди.

Ребята не заставили себя ждать.

– Мы немного порылись в областных законах, – начал Сашка. – Ну, не то чтобы немного, два вечера.

– Я заодно проконсультировалась с папой, – продолжила Вика, – а он – в районном комитете по здравоохранению. Именно проконсультировалась, а не сказала: «Папочка, тут у нас такая проблема, твоя помощь нужна».

– И мы выяснили, – подхватил Саша, – что по областной программе существуют квоты на операции по этому профилю, распределенные по разным возрастам. Операции в московских клиниках, все расходы по ОМС. Нашли сайт, где указаны квоты на Антоновский район.

– И теперь мы знаем, – продолжила Вика, – есть одна свободная квота на наш район. Да, конечно, объявление об этом в поликлинике на стенде не висит. И врачи пациентам тоже не говорят. Потому что сами не знают. А вот что странно…

Вика и Сашка сказали хором:

– Чего же ты, крутой суперхакер, сам об этом не узнал?!

– Да ладно, хоть хрюкером меня назовите! – воскликнул Лешка. – Дальше-то что?

– Что дальше? Вот флешка, на ней файл, в нем пакет документов. Ты его распечатываешь в копировальном салоне, в Доме быта. После этого идешь с мамой к ее лечащему врачу. Чего кисло глядишь? Хочешь, с вами схожу? – предложила Вика.

– Кстати, сходи, – кивнул Сашка. – Твой талант – переговоры со взрослыми.

– Идем к врачу, просим у нее направление, и если она отказывается, то перечисляем приказы и распоряжения, дающие право на операцию. Документы заполнены, посланы в Москву, мама ждет ответа, когда приезжать.

– Неужели так просто? – не верил своим ушам Лешка.

– А кто сказал, что просто? – удивилась Вика. – Я же говорю, мы два вечера разбирались в этих законах и квотах.

– Конечно, проще банк хакнуть! – слегка рассердился Сашка. – Знаешь, такую поговорку: «Сено к лошади не ходит?»

– Но это пока лишь слова, – охладила их пыл Вика. – Леш, правда, не тяни. Еще трех часов нет, попробуй сегодня сходить с мамой в поликлинику.

– Спасибо вам, ребята! – крикнул Лешка, убегая.

Так друзья потеряли Лешку на весь день. Впрочем, и сами общались недолго. У Ани была тренировка, Вика хотела подтянуть английский и продолжить поиски информации по купцу Елистратову. А Сашка – дочитать повесть про тринадцатилетнего воеводу.

Когда расставались, Витька спросил Вику:

– Ты не знаешь: правда, что на территории завода находится могильник с радиоактивными отходами?

Вика остолбенела от такого вопроса.

– Ты чего меня спрашиваешь? Дядя Боря на АИЗе почти пятьдесят лет проработал. Он должен знать лучше всех, есть там могильник или нет.

– Дядя Боря тоже не знает, – смутившись, ответил Витька. – Бабушка от соседки слышала, а она – в какой-то радиопередаче. Ведь дядя Боря на заводе пятнадцать лет не появлялся, может, за это время там могильник устроили.

Вика покачала головой:

– Не знаю, но спрошу папу, откуда в Антоновске мог взяться такой слух?

* * *

Примерно в половине двенадцатого Вика встала от компьютера. Тихо, но резко крикнула: «Йе-е-ес!» Негромко включила «Найтвиш», минут пять танцевала босиком на ковре. Хотела позвонить Сашке, но взглянула на часы и вздохнула. Он, наверно, лег спать, «ВКонтакте» его нет. Остальные друзья и подавно. Жаль, с родителями радостью не поделишься.

Решила выпить воды, осторожно пошла на кухню – не разбудить бы папу, уже, скорее всего, спит. И мама тоже должна доварить обед на завтра и лечь.

Тревога оказалась излишней: когда Вика прошла холл, то увидела свет на кухне, а также услышала разговор папы и мамы. «Я не подслушиваю, я просто тихо иду по своим делам», – сказала она сама себе.

– Ты представляешь, что такое переселить целый микрорайон? А ведь рядом с заводом и частный сектор со своими огородами, курятниками, крольчатниками! – возмущалась мама.

– Милая, это очень серьезная корпорация, – спокойно ответил папа. – Переселение микрорайона станет частью инвестиционного плана. Частный сектор тоже переселим в новые дома. Может, даже в проект этих домов будут включены индивидуальные курятники и крольчатники.

– Ну ладно, я рада за частный сектор. А как жить остальному городу рядом с таким монстром?

– Разумеется, проект предусматривает и фильтры, и другие системы защиты. Иначе его бы просто не приняли… Доча, ты не спишь?

Дальнейшее перетаптывание в коридоре выглядело бы совсем уж наглым подслушиванием. Поэтому Вика вошла на кухню.

Мама и папа сидели за столом. Пахло свежезаваренным кофе, что уже говорило о многом. Папа пил кофе поздним вечером, только если очень волновался. На памяти Вики такого не было уже года два.

– Не сплю, – призналась дочь. Вынула из холодильника бутылку минералки, налила шипящей воды в стакан. Выпила и осторожно спросила: – Папа, что за монстр будет в городе? И почему придется переселять целый микрорайон?

Родители переглянулись. Казалось, они перебрасываются неслышными упреками: «Почему ты говорила так громко? Почему ты вообще завела этот разговор? И кто теперь будет объяснять ребенку?»

– Нашему городу предстоят большие перемены, – наконец заговорил, подбирая слова, папа. – В район приходит очень богатый инвестор. Точнее, не в район, а в город. Он собирается арендовать территорию АИЗа.

– Правда?! – Вика чуть не заплясала. – Значит, завод будет работать!

Папа болезненно вздохнул.

– Не совсем так, доча. Сейчас, ты же знаешь, строится Новая Москва. А мы относительно недалеко от нее. Корпорация, занимающаяся утилизацией отходов, искала место для мусорного полигона и мусоросжигательного завода. И решила, что Антоновск оптимален для размещения этих объектов.

– Полигон для мусора, – недоуменно повторила Вика, – прямо в нашем городе? А что будет с АИЗом?

– Что-то останется и будет приспособлено, что-то снесут.

– А что будет с городом? Кто захочет жить рядом с огромной помойкой? И с заводом, который производит только дым и золу? Кто?!

– Викочка, говори, пожалуйста, потише: соседи спят, – торопливо проговорила мама.

– Спят – проснутся! – зло и громко ответила дочь. – Вот сейчас я открою окно и заору на весь город: «Лю-у-уди-и-и! Мой папа хочет построить мусоросжигательный заво-о-од!»

Юрий Андреевич на миг переменился в лице. Казалось, сейчас он схватит дочь за плечо, заткнет рот. Но тут же успокоился, сказал ровным тоном:

– Сейчас мы с мамой пойдем спать. А ты можешь кричать хоть до утра.

Мама подняла крышку кастрюли, помешала поварешкой.

– Готово! – с наигранной бодростью сообщила она. – Кстати, я уже иду. Вичка, Юрочка, вам тоже надо лечь не очень поздно. – Вышла и закрыла дверь.

Вика и папа некоторое время молчали и глядели друг на друга. Потом папа сказал:

– Дочка, ты спрашиваешь: «Кто захочет жить рядом с мусорным полигоном?» А ты не думала о том, кто захочет жить в нашем городе лет через десять? Или пятнадцать? Наше прежнее градообразующее предприятие АИЗ уже таковым не является. Мелких производств почти не осталось. Ты смеешься над балбесами, которые дурачатся и выкладывают клипы в Интернет. А ведь им больше совершенно нечем заняться.

Вика молча слушала.

– И еще, пойми или хотя бы попытайся понять одну очень простую вещь. Нашему городу очень повезло с властью. Да, не смотри на меня так. Во многих других городах администрация думала бы только о том, как больше получить самой. А мы думаем о людях. Договор, который мы сейчас готовим, должен учесть интересы жителей. Те, кто живет рядом с будущим объектом, переедут в комфортные дома. Появятся новые рабочие места, в первую очередь – для местных. По сути, Антоновск получит новое градообразующее предприятие, такое же, как и АИЗ. И появится стимул не уезжать из города.

– Папа, – тихо спросила Вика, – а мы останемся в Антоновске?

Юрий Андреевич немного смутился.

– Видишь ли, дочка… Тебе необходимо высшее образование. В Антоновске его не получить. А мы, наверное, не захотим расставаться с тобой надолго.

– Понимаю, папа. Разве это приятно, когда меня нет, а мусорный завод есть. Папа, у меня к тебе последний вопрос. Скажите, зачем вы так поступили? Зачем задали нам это сочинение: «Почему я никогда не уеду из Антоновска», а сами строите завод и хотите уехать?

– Кто – мы? – растерянно посмотрел на нее папа.

– Взрослые. Не все взрослые, а те, кто принимает решения.

Папа схватился за голову. Вике послышалось, как он шепчет: «Это не я придумал!» Но потом решил, что сказать так было бы просто малодушно.

– Дочка… Когда ты вырастешь, то поймешь некоторые вещи. Тот, кто задал сочинение, не хотел вас обмануть. И тот, кто сейчас договаривается о строительстве мусорного завода, тоже не хочет никого обмануть. Все вместе это правда.

– А в школе нас учили, что когда так поступают, это называется обман! – Вика опять повысила голос.

– Через несколько лет ты не будешь учиться в школе, – тихо сказал папа. – Когда я узнал об этом инвестиционном плане, я думал о тебе, о твоем будущем.

Казалось, Вика опять сорвется. Но сдержалась, лишь смахнула пару слезинок. Немного подождала и проговорила, даже попытавшись улыбнуться:

– Папа, я тоже не хочу тебя обманывать. Но, получается, что обманула.

– Как? – забеспокоился папа.

– Я обещала задать тебе последний вопрос. А теперь задам еще один.

– Это весь обман? – улыбнулся папа. – Задавай.

– Папа, так, значит, окончательный договор еще не подписан?

– Да. Пока только существует договор о намерениях. Потому-то и вышла такая задержка с основным договором, что мы стараемся защитить интересы наших жителей. И тех, кому придется переселиться, и тех, кто будет жить в оставшихся микрорайонах. Поверь, мы не сдадимся и ничего не подпишем, пока не будем уверены, что всем будет хорошо.

– Значит, решение о строительстве завода еще не принято?

– Ну да, – подтвердил папа. – Дочка, ты же такая умная. Найди для города другого инвестора. Например, пусть построит кондитерский комбинат.

– Тогда в Интернете появится клип: «Балбесы в шоколаде»! – усмехнулась Вика.

Обрадованный папа тоже с облегчением рассмеялся, притянул к себе дочку, поцеловал.

– Иди спать. И помни: я думаю о всех нас. О маме, о тебе, о нашем городе.

– Спокойной ночи, папочка, – сказала Вика.

Поцеловала папу, пошла в ванную. Умыла заплаканное лицо. Перед тем как лечь, взглянула на экран компьютера. Вздохнула, шепнула: «Все равно сделала!»

Глава 4 Клад, гроза и метод людоедов

В этот день уроки начались с небольшим опозданием. Виной были не ученики, а педагоги. Они толпились в учительской и обсуждали странное происшествие: кто-то заменил уличные таблички. Точнее, приклеил новые на старые. Одну улицу переименовали в «Помойную». Другая улица стала «Бачковой». Третья – «Мусорной». Пострадал и въезд в город. На дорожном знаке с надписью «Антоновск» появился фанерный щит: «Помойск».

Нельзя сказать, что неизвестные хулиганы заменили все городские таблички. Но отметились в каждом микрорайоне. Недаром все учителя, жившие в разных концах города, столкнулись с непривычным дизайном.

– Всё те же балбесы! – уверенно говорил директор.

– Не их стиль, – возражал историк. – Они всегда снимают клипы про свои безобразия. А здесь ничего интересного. Не будут же они снимать, как вешали эти таблички.

– Зато могут снять, как люди реагируют, – сказал директор. – Если найду, сам вызову полицию, чтобы поставили на учет.

– А может, это просто местные жители? – предположила математичка. – Не нравится им, что в городе грязь на улицах, вот и возмутились. Помню, недавно видела передачу, и там говорили, что город медленно превращается в большую помойку.

– Лия Федоровна, – резко ответила Сашина бабушка, – надо смотреть на мир своими глазами, а не через телевизор. Вы сами замечали в этом году, что помойки переполнены и не вывозятся? Вот именно, что не видали. Я бывала в таких городах, нам, по сравнению с ними, грех жаловаться.

Зазвенел звонок. Но учителя еще немного поспорили и только тогда с опозданием разошлись по классам.

* * *

Ученики тоже спорили и обсуждали необычное событие. Начали перед первым уроком, продолжили на перемене.

– Мы расслабились, – говорил Витька. – Вот балбесы и обнаглели. А мы ищем клад, ни о чем не думаем. И бабушка моя расслабилась, – сурово добавил он, – вчера на экраны вообще не глядела. Надо сегодня записи внимательно просмотреть, должны же были они на камеры попасть!

– Теперь-то чего бить по хвостам! – махнул рукой Сашка. – Как бы понять, что они еще выдумают? Может, Кольку спросим?

– Я, кажется, понимаю, в чем дело… – начала Вика. И замолкла. Потом предложила: – Давайте тему с кладом отработаем. А потом займемся балбесами.

– Ты разгадала шифр? – спросил Лешка.

– Это поймем, когда пойдем на завод. Есть с чем идти!

Сашка заметил: Аня почти не участвует в обсуждении. Раньше она погрозилась бы переловить балбесов и расколоть таблички об их затылки. Сейчас же слушала, будто хотела что-то сказать. И не решалась.

– Анька, все в порядке? – забеспокоился Лешка.

– В порядке, и даже больше, чем в порядке, – улыбнулась Аня. – Только рассказывать об этом сейчас не время. Тут важное дело для всего города, а я со своими проблемами. Пусть даже решенными.

– Знаешь, героиня, – возмутился Лешка, – хоть ты и самбистка, но будешь темнить – буду тебя щекотать.

– С риском для жизни! – съехидничал Витька.

– Никакого риска, – улыбнулась Аня. – Наследующей перемене расскажу.

* * *

Аня так заинтриговала всех, что друзья забыли о мерзких табличках. Еле дождавшись конца урока, ребята выскочили на крыльцо, обступили Аню.

– Главное, – улыбнулась она, – главное, спасибо тебе, Лешенька! – И поцеловала Лешку в щеку.

Вика и Витька удивились. Сашка, кажется, понял.

– Был у нас гость, – продолжила Аня. – Капитан, на самом деле уже майор в отставке Андрей Савельев. Он такой, как я его и представляла, – громадный и веселый. Я даже спросила его: «Андрей Иванович, как вы в кабину самолета помещаетесь?» Он ответил: «Сам не знаю». Приехал еще днем, я его джип во дворе заметила, когда пришла. Он меня увидел и мне поклонился, взял руку, поцеловал. Говорит: «Спасибо вам, Анна, за то, что вернули мне моего боевого друга». Потом говорит папе: «Какую ты замечательную дочку вырастил!»

Аня чуть-чуть смутилась, но друзья подбодрили – продолжай, ведь правда.

– Говорит: «Она такое письмо мне написала, что я, как есть, сорвался и приехал».

«Наверное, в письме ничего не было про ремень, – подумал Сашка. – А еще она не знает, что идея найти капитана Савельева не Лешкина, а моя. Чего я обижаюсь? Главное, идея сработала, а остальное…»

– Потом они весь вечер сидели разговаривали, – продолжала Аня. – Папа сразу извиняться: мол, пить нельзя. А Андрей Иванович: «Я и сам не пью. Сейчас заварю отличный улунчик, который мы пили в Забайкалье». Я к себе пошла, но он раза три меня вызывал, чаю наливал. Очень вкусный, кстати, этот улун. Хвалил меня, шутил: «Жаль вы, Анна, еще школьница, а то женил бы на вас своего разгильдяя». И отцу нахваливал: «Вот ведь какая умница, и учится хорошо, и спортом занимается, и в Интернете мастак. Человек вышел на свой путь. Мне бы такую дочку…» У него, оказывается, есть свой аэроклуб. Обещал в выходные заехать за нами, покатать на самолете… Я не верю, что полечу! – неожиданно чуть не взвизгнула Аня.

– А что папа? – спросил немного сумрачный Сашка.

– Папа… – не сразу ответила Аня и покраснела. – Когда Андрей Иванович уехал, подошел ко мне. Не обнял, не поцеловал, просто взял за руку и тихо сказал: «Прости, Аннушка». Я ему в глаза взглянула – и вдруг как зарыдаю! Поскорее его сама обняла. Вот как было с папой. А все ты, Лешка, – быстро добавила, чтобы не краснеть.

– Молоток! – похвалил Витька. – Здорово придумал!

– Удачный креатив, – согласилась Вика. – Да не смущайся так.

Лешка действительно зарделся. Потом не выдержал, тихо сказал:

– Анька, вообще-то идея была Сашкина. Он мне посоветовал.

– Правда? – восхитилась Аня. – Сашка, ты солнышко!

Подскочила, быстро поцеловала в щеку, отчего Сашка раскраснелся не меньше Лешки. Потом подскочила к Лешке, ухватила левой рукой, правой притянула Сашку:

– Вы оба мои солнышки!

Взглянула на Витьку и Вику, добавила:

– Если бы мы не дружили, ничего бы этого не было.

– Ну да, – улыбнулась Вика. – Помню, как мама ставила старую пластинку с пионерскими песнями. Я одну запомнила, будто про нас:

Таким друзьям на свете не страшно ничего: Один за всех в ответе и все за одного!

Но улыбка у нее была печальная. И даже, как показалось Сашке, чуть-чуть тревожная.

* * *

До конца уроков друзья почти не думали о табличках. Радовались за Аню, а еще ждали рассказа Вики о разгадке шифра.

Погода была такая замечательная, что после уроков идти под крышу не хотелось. Сели на скамейке в городском сквере. К тому же Вика, единственная из всей компании читавшая «Трех мушкетеров», сказала, что о тайнах надо говорить именно на открытом пространстве с хорошим обзором.

– Вообще-то было не так и трудно, – начала Вика. – Забила в поиск «Георгий Елистратов», а также «Антоновск» и другие дополнения: «построил», «получил», «эмигрировал». И уже на первой странице нашла замечательный реферат «Выдающиеся купцы-благотворители Тульской и Калужской губерний начала XX века». Про нашего Елистратова там целая глава. Я думала, буду проскакивать абзацы – не заметила, как зачиталась. О том, какой он был прогрессивный заводчик, знала и до этого, а у него еще такая личная жизнь была – хоть плачь. Он гимназистом влюбился в дочку помещика Соболева, она в женской гимназии училась. Гриша и Маша любили друг друга, вот только их отцы были против. Особенно Соболев – как же, он дворянин, а тут внук крепостного мужика, даром, что купец первой гильдии. Десять лет Григорий отбивался от невест, а Мария – от женихов. Ходил слух, будто они тайно обвенчались, но подтверждений нет. Когда Григорий получил наследство и вступил в свои права, взялся за сватовство всерьез. Довел Машиного отца до банкротства, скупил долги, загнал в угол. И заставил отдать дочь. Так и написано: «Не раз в присутствии друзей Григорий Иванович называл 1899 год годом начала своей радости».

– А что с печалью? – спросил Витька.

– Это 1913 год, когда Машенька умерла. Елистратов очень горевал, чуть в монастырь не ушел. Больше не женился, ни в России, ни в эмиграции. Так что и с печалью разобрались. Ну а с триумфом мы еще с самого начала угадали. Для него триумф – Золотая медаль Парижской выставки за механическую жатку.

– Значит, ставим 1899 1908 1913? – предложил Лешка.

– Да. Другого варианта не вижу.

Вика замолчала, друзья захлопали. Виновница аплодисментов встала, поклонилась.

– Вичка, – вопрос Ани прозвучал неожиданно, – что у тебя за проблема? Я сегодня такая веселая, что любую грустинку чую за версту с аршином.

– Да ничего, все в порядке, – ответила Вика, чуть не прикусив губу.

– Вообще-то, – заметил Сашка, – явно не всё.

– А тебе какое… – резко начала Вика. Но замолчала – поняла, что срывает злость. – Вот что, – сказала она. – Ребята, мне есть что сказать. Только одно условие. Нет, не условие даже, какие условия с друзьями? Просьба. Давайте я вам все расскажу, но только после того, как мы откроем дверь. Или попытаемся открыть. Ребята, давайте, пожалуйста! – И так на всех взглянула, что друзья одновременно кивнули.

– Значит, идем сегодня, – торжественно подытожил Лешка.

– Готовиться надо, сигнализацию отключать, – проворчал Витька.

Вика сказала:

– Ты этим и займешься, – и так просительно взглянула ему в глаза, что Витька снова кивнул.

* * *

Вечер был ясный, но, судя по тучам вдалеке, обещал ночную грозу. Сашка ощущал, как сухой дневной жар переходит в тревожную духоту. Каждый раз, чтобы успокоить себя, он вспоминал Анину радость. Но тут же на ум приходили замененные уличные таблички. В них чувствовалась какая-то непонятная мерзость.

И еще Вику явно что-то напрягало. Что же это, домашняя ссора? Или она знает что-то про эти таблички? Или для нее клад имеет какое-то особое значение? Странно, это Лешка должен бредить кладом, надеяться потратить его на мамину операцию, если не выйдет с квотой.

Пока у него вроде все было в порядке. По словам Лешки, доктор в поликлинике, услышав о квоте, удивилась, пошла к главврачу. Но тот, посмотрев все документы, признал: Лешкина мама имеет все права на квоту, и выписал направление. Теперь оставалось дождаться подтверждения из областного министерства здравоохранения.

Лешка как раз чувствовал себя неплохо: шел рядом с Аней, смеялся, иногда канючил, просил и его взять в полет. Аня обещала слетать на разведку, потом взять его, но только с Сашкой.

Сашка улыбнулся, подошел к Вике, замыкавшей шествие. Попробовал подбодрить:

– Вичка, мы решим твою проблему, даже если клад не найдем. Если клад так нужен, сами его закопаем и выроем.

– У меня нет проблемы, Саня, – тихо ответила Вика. – Это наша проблема. Причем твоя – в наименьшей степени.

Сашка хотел было обидеться. Это почему же так? Потому что он москвич и дружит с ними совсем недавно? Но голос Вики был так печален, что обидеться не получилось.

* * *

На этот раз ребятам пришлось повозиться и понервничать. К счастью, корпус так и не поставили на сигнализацию, но закрыли на замки. Витьке нужно было спиливать дужку, а друзьям наблюдать всерьез: пару раз вдали показывался сторож. Правда, полного охранного круга он не совершал.

Наконец дужку победили. Витька достал из рюкзака целый замок, прихваченный на этот случай, сказал, что после поставит и положит рядом ключ, чтобы не причинять ущерб заводу даже в мелочах.

Внутри старого корпуса ничего не изменилось. Заводской персонал только вынес мусор и манекены, оставшиеся от дискотеки балбесов. Даже импровизированная лестница из ящиков так и стояла на прежнем месте.

Друзей интересовал только подвал. Признаков того, что туда хоть кто-нибудь заходил, не нашли. Добрались до первой двери, открыли ключом. Сашке показалось, что за прошедшие дни запах истории выветрился. Потом луч фонаря уперся в замок с шифром.

– Что же, начнем, – сказала Аня, – у нас три попытки.

Барабаны с цифрами крутил Витька, как владелец самых лучших перчаток и обладатель самых подходящих пальцев. Но колесики то ли проржавели, то ли покрылись пылью, поэтому шли очень туго.

– Уж точно не ошибусь, – пыхтел Витька, – пальцы не разрешат. Не хотят второй раз крутить. 1899 – год счастья. 1908 – год триумфа. 1913 – год печали.

Цифра «3» стала напротив «1».

– И что? – с тревогой спросила Аня.

Вика цыкнула на нее.

Наступила тишина, и все услышали короткий щелчок. Дверь подалась назад даже без толчка.

И снова Сашка почувствовал запах прошлого. Без малейшей примеси гнили и тлена.

– Идем осторожно, – шепнула Аня, – не спотыкаемся о серебряные слитки!

Пять фонариков разрезали темноту. Ребята рассматривали открывшуюся им картину, осторожно шагали вперед, пока лучи не уперлись в противоположную стену.

Сашке почему-то казалось, что любой клад должен выглядеть как на картинке в сказке: сундук с драгоценными камнями, утопающими в груде золота. Сейчас же перед ним предстал музей или выставка. Но никак не клад.

Ближе всего стояла какая-то непонятная колесная машина. Сашка принял ее сначала за пулеметную тачанку – видел такую в Музее революции. Потом увидел дизельный мотор и понял, что ошибся. По сторонам, на подставках, расположились еще какие-то механизмы. Вдоль стен выстроились образцы продукции завода: косы, молоты, грабли, чугунки. И отдельно, на возвышении, белое свадебное платье и мужской костюм.

– В нем, – шепотом пояснила Вика, – Григорий венчался с Машенькой.

– Ух ты, бензиновый трактор! – восхитился Лешка. – Может, не бензиновый, все равно, с двигателем внутреннего сгорания.

– Это, конечно, замечательно, только где же сокровища? – спросила Аня. – Может, в чемодане?

Нагнулась, открыла его – замочек был без ключа. Сашка, Вика и Лешка шагнули к ней, только Витька возился со своей механической повозкой.

– Ни серебра, ни золота, – спокойно сказала Аня. – Только акции завода. К сожалению, не годятся даже в музей: таких экспонатов везде достаточно.

Друзья замолчали. Тайная кладовая заводчика Елистратова оказалась удивительной. Только без клада.

– Значит, – тихо проговорила Вика, – он действительно потратил на благотворительность все сбережения. Сейчас мы все это сфотографируем и вернемся сюда со взрослыми. Витька, осторожно с этим трактором.

– Да он так хорошо сохранился! – восторгался Витька, осматривая трактор со всех сторон. – Хоть сейчас заливай бак и выезжай. Вот не знал, что на заводе делали также уникальные машины.

– Конечно, он уникальный. Только вот… Только вот… – повторила Вика.

И ребята услышали ее всхлип.

Сашка тронул Вику за плечо.

– Извини, – начала оправдываться она, утирая слезы, – извините. Я представляю, что он чувствовал, когда здесь это белое венчальное платье Маши оставлял.

– Ты обещала, – напомнил Лешка.

– Давайте выйдем, тогда все и расскажу.

Ребята вышли из тайной кладовой в коридор. Витька потянул дверь за цифровой замок, она захлопнулась почти без лязга, будто торопилась опять закрыться.

Когда шли по цеху, зазвучало веселое пиликанье. Сашка вздрогнул, не сразу догадавшись, что это Витькин мобильник.

– Бабушка, привет, – сказал он. – Что? Не слышу. На каких улицах?

Еще немножко послушал, отключил, повернулся к друзьям.

– Бабушка видела балбесов. Идут по улицам, меняют таблички. Один появился на перекрестке Заводской и Преображенской. Если сейчас выйдем, можем перехватить.

Друзья побежали к выходу. Витька все же задержался, закрыл на ключ внешнюю дверь.

* * *

Внутри старого корпуса и в подвале ребята провели чуть меньше часа. За это время на улице полностью стемнело из-за налетевших туч. Поспешили по Заводской в клубах пыли, нанесенной поднявшимся ветром. Эта часть улицы была почти без фонарей. Поэтому близкие молнии можно было разглядеть без помех, будто шли полевой дорогой.

Быстро добежали до первого освещенного перекрестка.

– Вот здесь будем ждать, – сказала Аня. – Только от фонаря отойдем. Сами его увидим, а он нас нет.

Никто спорить не стал. Встали возле стены дома.

Рядом зычно громыхнуло. Шлепнулись первые капли дождя.

– Ох, промокнут инструменты! – проворчал Витька.

Аня прошипела что-то неодобрительное. Потом таким же свистящим шепотком добавила:

– Идет!

Действительно, на перекресток вышел невысокий парень в спортивной куртке с натянутым капюшоном. Направился к дому наискосок, расставил небольшой складной табурет. Достал из рюкзака табличку, покачиваясь, влез на табуретку.

– Берем! – скомандовала Анька. Сама рванулась первой.

И злоумышленник не успел опомниться, как был сбит на землю, вместе с табличкой, тюбиком клея и табуреткой.

Сначала незнакомец пытался бороться, но, получив от Аньки плюху, понял, что противники в численном превосходстве, и сдался.

– Вы что, специально за мной охотитесь? – мрачно сказал он.

Молния услужливо осветила пленника, и все узнали Колю. Тотчас же небо отозвалось раскатистым грохотом: гроза была уже над головами.

– Тебе вредно водиться с балбесами, – заметил Лешка. – Никакого кайфа и каждый раз облом.

Коля что-то промычал в ответ. Спорить с победителями он не хотел, соглашаться тоже.

– Куда его поведем? – спросил Витька. Сашка ответил:

– Туда, где сухо.

И это было правильно, так как одиночные капли дождя уже стали частыми. А потом начался тотальный душ.

– Там остановка, давайте туда! – крикнул Коля.

– Грозовое перемирие, – ответила Вика.

И все помчались вслед за Колей. Аня успела посоветовать ему не убегать, так как Колин рюкзак остался у нее. Хозяйственный Витька заодно подхватил табуретку и клей.

Бежали недолго, но все равно промокли. Наконец очутились под крышей автобусной остановки. На улице не было ни души.

– О, спасибо за рюкзак, – искренне поблагодарил Коля. – Отдай.

– Сначала расскажешь, зачем тебе понадобилось похабить улицы, – отрезал Сашка.

Между тем Витька достал дощечку из рюкзака. Прочел название: «Улица Выгребная». Повертел в руках, переломил об колено.

– Это он так, чтобы не сломать о твою башку, – пояснил Сашка. – А ведь хотел. Объясни, почему улица Заводская должна стать Выгребной?

– Да хоть все переломайте! – вздохнул Коля. Под его левым глазом уже наливался синяк, поставленный Анькой. – Мне рассказывать нечего. Попросили нарисовать, потом заменить десять табличек. За каждую – пятьдесят рублей.

– Зачем? Кто заказал? Кто платит? – Все ребята, кроме Вики, наперебой начали расспрашивать Кольку.

Тот махнул рукой.

– Заказал наш шеф. А зачем – не знаю.

– Я знаю, – неожиданно сказала Вика. – Сейчас расскажу. Коля, ты тоже послушай. Тебя это касается. Существует договоренность о строительстве на месте АИЗа мусоросжигательного завода.

– Откуда узнала? – охнул Витька.

– Из самого надежного источника, – ответила Вика. И рассказала друзьям все, что услышала вчера вечером от папы. И про завод, и про полигон.

Гром почти смолк, зато ливень лупил по крыше остановки не переставая. Пришлось сесть на лавочку и поднять ноги: асфальт залили мутные волны, несшие пыль и мусор.

Ребята слушали внимательно, лишь иногда прерывали Вику вопросами. Та каждый раз мотала головой: не знаю.

– А зачем нужны эти таблички – скажу. Для того же, что и передача про опрокинутые контейнеры, и слухи о том, что рядом с заводом есть опасный промышленный могильник. Есть такая технология, поясню на примере. Вы же знаете, что в мире живут настоящие людоеды, например на Новой Гвинее. Может, сейчас уже они не людоеды, но еще недавно ими были. Так вот, эти людоеды не могут съесть человека просто так. Они начинают его убеждать, что он не человек, а свинья.

– Разве кто-нибудь согласится? – удивился Коля.

– Если мы тебя будем впятером убеждать, то ты за полчаса сам согласишься! – усмехнулась Вика. – А тут прессингует целое племя, и не полчаса – три дня подряд. Тут всякий захрюкает. После этого добро пожаловать на праздничный обед. Вот и у нас в Антоновске кто-то хочет убедить людей, что мы уже сейчас живем на помойке. Что наш завод – мусорный полигон. И когда станет известно, что скоро будет настоящий мусоросжигательный завод, люди вздохнут и скажут: «Мы уже и так живем на помойке, какая разница?»

Несколько секунд все молчали. За это время стало ясно, что дождь идет на убыль.

– А с этим что делать? – спросил Витька. – В полицию сдать?

– Надо бы, – кивнул Лешка. – Только будут и к нам вопросы. Что мы здесь делаем в недетское время.

Заиграл Викин мобильник. Она ткнула кнопку, отошла на три шага, встала на одну ногу, как цапля, чтобы не попасть в лужу.

– Папа, не бойся, все в порядке. Мы тут гуляем, дышим свежим воздухом, пока есть чем дышать. Чего не отвечала? Ой, извини, не слышала. Ладно, подъезжай. – Взглянула на телефон: – Четыре пропущенных. Может, у папы спросим, что с этим делать?

– Колян, а ты сам где живешь? – спросил Сашка.

– Здесь, почти рядом, на углу Заводской и Проезжей.

– Молодчина! – откликнулась Вика. – Твою улицу даже не переселяют. Будешь жить рядом с мусоросжигательным заводом и дышать полной грудью.

– Отдайте рюкзак, – потребовал Коля. Так решительно, что даже Аня не запротестовала, когда он протянул руку. Надевать рюкзак не стал. Раскрыл, вынул запас табличек. И поочередно переломал об колено. Затем свалил обе стопки в бетонную мусорку. – Можете меня хоть сдавать, хоть бить. Но я из темы вышел, – глухо проговорил он.

Друзья переглянулись.

– Иди, – подтолкнула его в спину Аня.

Колька подхватил опустошенный рюкзак и оставил друзей одних.

– Вичка, – после недолгого молчания начал Сашка, – ты верила, что если клад настоящий, в смысле богатый, можно будет не строить завод?

– Да. Какая же я дура!.. – вдруг всхлипнула Вика. – Ребята, давайте я с вами попрощаюсь.

– Почему? Папа подъехал?

– Да разве непонятно?! – крикнула Вика, как кричат люди, старающиеся сдержать слезы. – Ведь это же все из-за моего папы. Как мы сможем дружить после этого? Как?!

Сашка подошел, встал рядом с Викой. Протянул руку. Аня положила свою ладонь на Сашкину, Лешка – поверх Анькиной, Витька – сверху Лешкиной.

Перед Викой были четыре руки. Она несмело протянула свою, положила сверху.

– Конечно, не сможем, – грубовато сказала Аня. – Вот сейчас Юрий Андреевич подъедет, увидит ревушку-коровушку и запретит ей с нами дружить.

– Кто ляпнет, что Вика виновата, что у нее папа что-то не то сделал, – дрожащим голосом произнес Витька, – тот…

– Получит от Витьки молотком, стамеской, отверткой, тисками и токарным станком, – закончила Аня. – Я и от себя добавлю.

Ребята рассмеялись. Один Витька смотрел сердито.

Остановку осветили фары: подъехал Викин папа.

– Вместе мы победим! – сказала Аня, и руки разжались.

Юрий Андреевич вышел из машины. Глядел он строго, но при этом немного виновато – помнил вчерашний разговор. Да еще, наверное, догадался, о чем говорили друзья.

– Папочка, все в порядке, – успокоила его Вика и подскочила к нему: – Ты развезешь ребят, ладно?

– Ладно, – вздохнул папа, – полезай в салон, мокрая команда!

Часть третья

Глава 1 Штраф за пессимизм – эскимо

Оказывается, в древности у города Антоновска были крепостные стены. Или это был не Антоновск.

Скорее всего, да. Не Антоновск, а Нерчинск – город, незнакомый Сашке. А может, он и не Сашка Дроздов, а тринадцатилетний воевода Иван Николаев?

В любом случае он стоял на стене и глядел на огромную вражескую армию, подступившую к городу.

Кто это? Может, непокорные бурятские племена, а может, воины богдойского императора – китайцы.

Самое обидное, что еще вчера прибыл гонец из столицы. Молодой царь Петр Алексеевич повелел воеводе отбыть из Нерчинска в Москву. Значит, надо сдавать дела и ехать.

Но как ехать? Надо защищать город. Или сражаться, или, может быть, договориться с вражеским командующим, только так, чтобы «порухи государевой чести не было». Он ведь и полководец, и дипломат. И в любом случае защищать город ему.

Во вражеском войске затрубили рога. Трубили они снова и снова. «Как им не надоест?» – подумал Сашка… и проснулся.

Призывный рев военной трубы не смолкал. Трубил Сашкин мобильник. Недавно он поставил себе такую же мелодию, как и Аня, – кавалерийский рожок. Вот мобильник и звал в седло.

Сон оказался вещим. Звонила мама. Сначала слегка поругала. Оказалось, что Наталья Александровна вчера ей позвонила, спросила, бывает ли, что дома, в Москве, ее внук приходит так поздно. Сашка извинялся, зевал в трубку, говорил, что случай был единственный и конечно же неповторимый.

От легкой выволочки мама перешла к сюрпризу. Оказалось, Сашкин класс через две недели едет на юг Франции. О Сашке помнят и приглашают присоединиться.

– Главное, тебе даже в Москву ехать не надо, – сказала мама. – Твой загранпаспорт у нас. Я его сегодня отвезу в школу, а уже там отдадут на визу.

Поездка в Прованс… В прошлом году Сашка, как назло, заболел, поехать не смог, ждал весь год, мечтал…

– Мамочка, – Сашке казалось, будто он не слышит себя, – мамочка, не надо отвозить паспорт. Я не могу.

У мамы даже не нашлось сил, чтобы удивиться. Молчала несколько секунд.

– Мамочка, я очень хотел. Но сейчас… Мне нужно здесь остаться до первого июня. Очень-очень важное дело!

Минут пять мама мучила Сашку рассказами о том, как чудесны замки Прованса, напоминала, как он мечтал об этом весь год. Спасибо, хоть не пыталась выяснить, какие дела держат его в Антоновске. Только попросила, чтобы возвращался домой до темноты. Сашка заверил ее, что больше так задерживаться не будет.

– Ну, у тебя еще есть два дня, чтобы передумать, – сказала она и попрощалась.

– Франция, прочь из моей головы! Франция, прочь из моей головы! – шепнул Сашка.

Хотел было поспать минут пять. Но тут затренькал электронный будильник. Пусть не труба, а поднимет павший конный полк. Сашка вздохнул, откинул одеяло и поплелся чистить зубы, стараясь не думать о Провансе.

* * *

С того самого вечера, когда Вика нечаянно подслушала родительский разговор, а потом поговорила с отцом, в ее семье установились не то чтобы скандальные или напряженные, но неестественные отношения. Казалось, одновременно были заключены несколько договоров, пусть не прописанных, пусть не уточненных, но соблюдаемых безукоризненно. Смысл соглашения сводился к тому, что Вика не возвращается к памятному вечернему разговору. Не произносит вслух слова «мусоросжигательный завод». А родители понимают, отчего дочка не в себе, и прощают ей мелкие проступки. Или даже не очень мелкие: вернулась домой поздно, в половине одиннадцатого.

Ни мама, ни папа в тот вечер не задавали Вике вопросов. Только мама незаметно принюхалась. Нет, дочка явно не курила, а если и пила, то только безопасные напитки. Единственное, попросили предупреждать по телефону, если такое повторится.

Вика обещала.

Увы, родители скоро убедились: если в семье нельзя говорить на какую-то тему, то вообще ни о чем не поговоришь.

В тот вечер Вика молча поклевала на кухне салат и отправилась спать. Утром встала, как обычно, умылась, пошла завтракать. В семье привыкли, что разговоры о дочкиных школьных делах ведутся утром. Вика не такая ученица, чтобы требовать у нее дневник, едва пришла из школы. Обычно ее не надо было расспрашивать ни утром, ни вечером – сама болтала беспрерывно. Непонятно, как успевала поесть?

На этот раз дочь пришла на кухню именно завтракать. Конечно же была вежлива и заботлива. Сама сделала себе тосты из черного хлеба, положила папе добавку каши, долила кипятка в чайник. Но никаких разговоров. Что-то читала со своего маленького экрана. А когда мама намекнула, что так вести себя за столом неприлично, отложила чтение и стала просто смотреть в окно. Вид из окна был действительно замечательный, не налюбуешься.

Мама молчала. Папа несколько раз пытался завести разговор – не получилось. Заварив себе вторую чашку кофе, сказал Вике:

– Кстати, послезавтра мы будем подводить итоги конкурса сочинений. Вика, ты слышишь?

– Да, – отозвалась дочка.

Она уже знала порядок подведения итогов: школа отбирает пять сочинений. А комиссия, состоящая из работников мэрии и депутатов городского собрания, решает, кто из участников конкурса лучше всех раскрыл тему.

Хотела спросить: «Сочинения оценивают те же самые люди, что решили построить в городе мусоросжигательный завод?» Но вовремя промолчала.

– Так вот, официальное решение еще не принято. Но пока что, судя по разговорам, самые большие шансы у твоей подруги Анны Соловьевой. Можешь считать, что ты уже в команде будущего мэра.

Последние слова сказал быстро и тревожно. Мало ли как ответит дочка. Может, резко и грубо. Например: «Ты, папа, и так в команде действующего мэра. И что это принесло нашему городу?»

Но Вика ответила:

– Очень рада за нее. Если бы она стала мэром на целый год, а не на один день, это было бы только на пользу.

– Конечно, – улыбнулся папа. – Но тут уж правила не мои.

Нагнулся к дочке – поцеловать перед уходом. Чуть испугался: вдруг отвернется? Но Вика сама чмокнула папу и стала собираться в школу.

* * *

Обсудить вчерашнюю новость решили после уроков. Все равно, встречаясь на переменках, друзья мрачно переглядывались. За исключением Лешки. Он не то что радовался – сиял. Еще перед первым звонком объявил всем:

– Мамину квоту подтвердили. Кладут в столичную больницу! В ней таких операций делают лишь пятнадцать в месяц! Наши врачи сами не верят. Говорят: «Проще в лотерею миллион выиграть!»

Лешку так распирало от счастья, что на уроке физкультуры он не стал отсиживаться на скамейке, как обычно, а бегал на пробежке со всеми. А потом, когда в конце урока ребята стали играть в футбол, присоединился к ним. Семь раз упал, трижды искал очки в траве и даже дважды коснулся мяча. Витька, который играл в футбол не хуже, чем открывал замки, глядел на него с изумлением.

После уроков ребята хотели пойти в мастерскую дяди Бори. Но не решились. Ведь если он узнает, что завод снесут и построят на его месте мусоросжигательное чудовище, пожалуй, сердце не выдержит. Сидеть же рядом с ним и вполголоса обсуждать общую беду, надеясь на глуховатость дедушки, не хотелось. Поэтому опять отправились в сквер.

– Лешка, я понимаю тебя, – начала Аня, едва они уселись на лавочку, – но мог бы с утра про маму не говорить. Начали бы разговор с хорошей новости. Теперь не получится.

– Почему? – возразила Вика. – Я узнала, ты будешь мэром. Скорее всего.

– Я и забыла! – махнула рукой Аня. – Жаль, сочинение уже не перепишешь. А то написала бы: «А еще я никогда не уеду из Антоновска, потому что мне интересно провести эксперимент: какими вырастут мои дети, если родятся рядом с гигантским мусоросжигательным заводом? Может, это будут черепашки ниндзя. А может, ежики-богатыри, потому что черепашки в средней полосе не водятся».

– Ну да, ты из любого ежика богатыря вырастишь! – усмехнулся Лешка.

Остальные ребята тоже невесело улыбнулись. Кроме Вики. Она напряженно поглядывала на друзей, будто ждала, когда же вспомнят, кто виноват в эксперименте по выведению ежиков-богатырей.

Сашка это заметил.

– Ребята, – сказал он, – деловое предложение. Давайте каждый, кто скажет, что завод уже построен…. В смысле будет говорить, будто он уже есть. Пусть купит всем мороженое.

– А если нет карманных? – озабоченно спросил Витька.

– Три раза присядет, гавкнет, хрюкнет и замычит.

Ребята согласились. Лешка обрадовался, что не надо двадцать раз отжаться.

– Итак, возвращаемся, – продолжил Сашка. – Анька, ты мэр. Какие распоряжения?

– В городе не строится никакой мусорный завод и проводится турнир имени князя Юрия.

– Твои указы отменит собрание городских депутатов, – покачала головой Вика. – И не забывай: ты мэр ровно на один день.

– А тогда… – Анька зло взглянула на подругу, – тогда ничего делать не буду. А, нет, сделаю. Буду бегать по ночам с мечом и поджигать греческим огнем все, что появится на месте АИЗа. Да не перебивайте, сама знаю: рецепт не раскрыт. Сама изготовлю этот древний напалм.

– Не годится, – забраковал Анину идею Сашка. – Партизан-одиночка ничего не добьется. Тебя поймают, а стройплощадку восстановят и построят что хотят.

– Ну да, – согласился Лешка, – владельцы завода скажут, что строительству полезного объекта мешают какие-то террористы, и будут правы. Анька, не сердись, я-то буду все равно считать, что права ты. Но народ так думать не будет. Кому понравится, когда по ночам что-нибудь поджигают? Если протестовать, то мирно. Например, собрать подписи жителей города. Митинг провести.

– Я видела в какой-то передаче, – сказала Вика, – как боролись с застройкой в Петербурге. Хотели торговый комплекс на площади построить, а там стоял старый памятник блокадникам. Местные жители площадь привели в порядок, памятник отремонтировали, посадили деревья и кусты. Одно дело – защищать пустырь, а другое – такое культурное место.

– Ну, деревья на крыше старого корпуса и так растут… – вздохнул Витька. – Не надо на заводе цветы сажать. Вот если бы АИЗ стал нормально работать, как раньше. Тогда этот дурацкий мусорный завод вообще никому бы в голову не пришел.

– Вот если бы да кабы! – фыркнула Аня. – Саш, ты что скажешь?

– Больше всех прав Витька, – начал Сашка. – И Вика отчасти права. Но давайте сейчас не спорить, надо сажать на заводе цветы или нет. Давайте обобщим. Что мы сейчас имеем?

– Какие-то нехорошие люди, – Лешка старательно не глядел на Вику, – договорились с властью в нашем городе построить у нас в городе какую-то заразу.

Вика опустила голову, стала наблюдать за муравьишками. Витька хотел ее защитить, но Сашка не дал начаться ссоре:

– Ты хорошо сказал: «заразу». Раз уже говорим как врачи, тогда скажи: к какому организму чаще всего пристает зараза?

– Ну, к ослабленному, – ответил Лешка.

– Потерявшему иммунитет, – дополнила Вика.

– Вот именно. Кто слаб, тот и болеет. А теперь подумайте. Если бы, как говорит Витька, завод работал. Если бы делали знаменитую антоновскую пастилу. Если бы люди приезжали в парк Елистратова посмотреть на его огородную выставку… Вот тогда кому-нибудь пришло бы в голову, что в городе можно построить мусорный завод? Ребята, извините меня, москвича. Антоновск не помойка. Вы не живете на свалке. Но город сейчас такой, что жителей можно убедить, что они живут на мусорке. Или уговорить согласиться хотя бы на такой сомнительный проект. Потому что другого не будет. И если нам даже удастся сейчас прогнать эту фирму, то потом появится другая фирма и останется уже навсегда. Не так разве?

Друзья глядели на Сашку. Честно говоря, немного зло. Но не знали, что возразить.

– Ладно, ты прав, – наконец согласилась Вика. – А делать-то что? Если ты думаешь, что до начала стройки наш город может выздороветь… Даже не до начала стройки, а до подписания договора. Знаешь, по сравнению с твоим предложением идеи Аньки очень реалистичны. Ну, в смысле можно попробовать. Мы же дети, что мы можем?

– Вика, давай будем реалистами, – сказал Сашка. («Как мой папа», – шепотом прокомментировала та.) – Ведь что такое быть реалистом? Это опираться не на эмоции, не на страхи, не на привычки – «мы дети, мы ничего не можем». Надо опираться на факты… Леш, погоди, дай договорить. А сейчас будут факты. Витька, ведь правда, что еще недавно дядю Борю хотели выселить из мастерской? А мы без всяких поджогов и протестов решили проблему? Анька, – продолжил Сашка чуть смущенно, – у тебя были проблемы с отцом. Мы ведь не стали жаловаться, мы вместе решили эту проблему. И Лешке – извини, что раскрываю твою тайну, – не пришлось грабить банк, чтобы его мама легла в хорошую больницу. Да, кстати, вы еще мне помогли, с моей проблемой. Вот это – факты. А «мы же дети, что мы можем?» – это эмоция, не больше.

– Ты снова прав, – кивнула Вика после недолгого молчания. – И все-таки проблемы-то несравнимые. Не так?

– И еще, – проговорил Сашка, будто ее не услышал, – мы сами находили возможности решить эти проблемы. А сейчас огромнейшая возможность просто плывет к нам в руки. Это я про первое июня. И если мы не захотим использовать ее, то я даже не знаю, как мы уважать себя будем, как будем дружить после этого! – Последние слова Сашка почти выкрикнул. И посмотрел на друзей с легкой опаской: вдруг не поняли, вдруг не услышали?

– Значит, – сказал Витька, – мы должны сделать так, чтобы никому не пришло в голову, что в Антоновске может быть мусорный завод?

Сашка закивал.

– И как же мы это сделаем? – недоверчиво спросил Лешка.

– А вот об этом сегодня и поговорим. Я представляю в общих чертах, но детали нужно обдумать. Есть вопросы?

– У меня есть вопрос. – Вика подняла руку, как на уроке. – Имеет ли смысл мэру инициировать открытие пункта по бесплатной выдаче респираторов? Или люди будут приобретать их сами, на особую респираторную дотацию?

Друзья с изумлением посмотрели на нее.

– Считаешь, что завод все-таки постро-о-ят? – медленно протянула Анька. – Мяукать будешь или хрюкать?

– Нет, мороженым вас угощу. Захотелось освежиться! – рассмеялась Вика.

Все засмеялись вслед за ней и отправились на угол сквера, где еще с незапамятных времен стоял киоск с мороженым.

По пути Сашка чуть отстал, поманил пальцем Вику:

– Вичка, ты в этом проекте главная ударная сила.

– Ну да, – невесело ответила она, – это же из-за моего…

– Ничего ты не поняла, – перебил ее Сашка. – Забыла, что я говорил тебе про твой главный талант?

Вика удивленно взглянула на Сашку: какой?

– Вести успешные переговоры со взрослыми, – напомнил он.

* * *

Вика купила мороженое на всю компанию. Сашка, получивший шоколадное эскимо, отошел в сторону, хотел раскрыть обертку и вдруг услышал:

– Дай на секундочку.

У Сашки еще никогда не просили мороженое на секундочку. Поэтому он удивился, протянул эскимо, потом лишь понял, кто просил. А это был Коля. Он взял мороженое и приложил к глазу, но не к правому, к синяку, поставленному вчера Анькой, а к левому – под ним красовалось более свежее аналогичное украшение.

– Это кто тебя так? – участливо спросил Сашка.

– Наш шеф. Сувенир на прощание, – зло ответил Колька.

Вика услышала диалог, пожалела Колю и взяла еще одно мороженое – Сашке. Балбес, теперь уже бывший балбес, получил эскимо в собственность, еще чуток подержал под глазом, развернул и стал есть.

– Совсем разругались? – недоверчиво поглядел на Колю Лешка.

– Совсем. Я после школы к нему зашел, там вся компания в сборе, намечает новые планы. Шеф спрашивает: «Развесил?» Я ему ответил, что не собираюсь родной город гробить, да еще рассказал ребятам, для чего все это надо, как нас хотят поселить на помойке. Шеф рассердился, полез драться. Он старше и выше, но я ему тоже оставил пару «сувенирчиков». Неделю будет смотреть в зеркало и меня вспоминать. Со мной еще ушел Джонни-Дедд.

– Кто? – переспросила Вика.

– Ванька из восьмого «Б», тот самый, который пути перед поездом перебегал.

Коля некоторое время молча уплетал эскимо. Потом сказал:

– Когда я уходил, к шефу приехал дядька, который таблички заказывал. Я на всякий случай его машину сфотографировал, номера.

– Да ты становишься человеком! – восхитилась Аня. – Покажи-ка.

Коля вынул мобильник. Не без труда нашел в памяти недавние снимки, показал.

– Брось мне на телефон, – попросил Лешка. – Пригодится.

– Здо́рово! – сказала Вика. – Ты этим раритетом цифровой техники такой снимок сделал? Лучше, чем другие планшетом.

– Я во всех наших клипах был на камере, – пояснил Коля.

– Так ты, значит, оператор у балбесов? – спросил Лешка.

Коля кивнул.

– Нам оператор тоже пригодится. Поможешь? – предложил Сашка.

Колька погрузился в размышления. Через минуту спросил:

– Как с оплатой?

– Ну, ты на-аглый! – возмутилась Аня. – Будешь работать за мороженое.

Коля опять призадумался, да так крепко, что остатки эскимо капнули ему на кроссовки.

– Только чтоб в шоколаде, с клубничным джемом, – наконец согласился он.

* * *

В майские дни бабушка была занята больше обычного: конец учебного года и страшный-престрашный ЕГЭ. Однако это не помешало ей поговорить с внуком. Сашка, не очень-то голодный после мороженого, вежливо съел тарелку борща, отказался от второго и хотел улизнуть в комнату, но Наталья Александровна этого внуку не позволила.

– Саша, ты меня удивляешь… – начала она. – Папа сегодня полчаса выпытывал, почему его сын не хочет ехать во Францию.

Сашка хотел было ответить: «Пусть у меня спросит». Но не стал. Ответа для папы у него не было. Как и для бабушки.

– Я, конечно, понимаю, ты – другое поколение, – улыбнулась бабушка, – ты уже был в Италии и Швеции. Но все равно, какое же ты удивительное приключение нашел в Антоновске, что не только не хочешь в Москву, но даже отказываешься от Марселя?

– Наталья Александровна, пожалуйста, давайте договоримся вот так. Вы не будете меня спрашивать две недели, а потом все узнаете, – сказал Сашка так искренне, как только мог.

Бабушка посмотрела Саше в глаза, но как-то рассеянно. Лишь через секунду Сашка понял: она внимательно глядит на календарь, висящий на стене за ним.

– А-а, первое июня! – улыбнулась она еще шире. – Тогда все понятно, хотя ничего не известно. Очень возможно, мэром станет кто-то из твоих друзей. От меня нужна помощь? Например, если в городе состоится турнир на деревянных мечах, – улыбка стала лукавой, с намеком, – я подскажу, где взять холсты и фанеру для декораций. И где найти художников, готовых работать за почетную грамоту и свое имя в списке благодарностей.

– Помощь понадобится, – кивнул Сашка. – Только вот… Наталья Александровна, бабушка, пожалуйста, обещай мне: если я попрошу помочь, ты не задашь ни одного вопроса. Пожа-алуйста!

Наталья Александровна немного удивилась, услышав «ты» от внука. Потом сказала:

– Обещаю.

– Бабушка, просьбы будут, и очень важные. Ты не могла бы составить список людей, которые годятся в экскурсоводы? Можно твоих подруг. А еще лучше – твоих учеников. Ты же работаешь в школе почти сорок лет, тебе нужно вспомнить тех, кто так учился, что тебе запомнился. В смысле хорошо учился, – добавил Сашка, чтобы бабушка не стала называть двоечников.

После этих слов улыбка полностью сошла с бабушкиного лица.

– Сашенька, – она развела руками, – к сожалению, мои лучшие ученики и ученицы уехали из Антоновска. Не все конечно, но почти все… – Она вздохнула.

– Ну, пожалуйста, бабушка, вспомни! – стал упрашивать Сашка. – Не могли же все уехать. Я еще не раз пристану к тебе с этой просьбой. Хорошо бы спросить у твоих коллег, пусть тоже вспомнят своих учеников. Даже не вспомнят, пусть назовут тех, кто сразу на ум пришел. А уж отыщем их мы сами.

– Зачем… – Наталья Александровна хотела задать вопрос. Но, вспомнив недавнее обещание, улыбнулась и кивнула. – Только, пожалуйста, не поздно приходи домой. И последнее: зачем ты спрашивал, есть ли у меня «Приключения Тома Сойера»? Понадобилось перечитать?

– Бабушка, – умоляюще взглянул на нее внук, – об этом ты тоже узнаешь через две недели.

Глава 2 Заговор детей

Сашка читал свой план минут десять. Замолчал и взглянул на друзей.

Те тоже глядели на него. Кто с недоумением, кто с удивлением.

– Это невозможно! – вынесла свой вердикт Аня.

– Невозможно, – кивнул Лешка. – Но как круто! От нас ждут точечных ударов, а мы сделаем раш. – Увидел удивленный взгляд Витьки, далекого от компьютерных стратегий, и уточнил: – Навалимся и задавим.

– Точечные удары предусмотрены тоже, – ответил Сашка. – Но ты прав: мелочиться мы не будем.

– Интересно, – сказал Витька. – Может, и невозможно, но попробовать надо. Ведь, если не пытаться, то уж точно ничего не получится.

Все взглянули на Вику. Хотя Сашкин план был набросан начерно, уже сейчас было ясно: ей выпадала половина всей работы.

– Невозможно или возможно, – улыбнулась она, – какая разница? Ведь другого плана нет. Значит, будем работать по этому.

Сашка обернулся к Ане:

– Аня, мы должны сделать это. Не знаю, что получится. Но тебе не будет стыдно бегать по утрам с князем Юрием.

Аня кивнула.

Сашка кивнул тоже, потом сказал:

– Я только что направил каждому письмо с двумя файлами. Кроме Витьки. Виктор, – Сашка взглянул на него с директорской строгостью, – Интернет не только для игрушек. Сегодня же заведи ящик. В письме два файла. В первом – что делать каждому из нас в ближайшие три дня. Во второй собираем идеи. По своим направлениям и общие. Безумные идеи выделяем красным. Все знают как? Витька, смотри. Лешка, тебе Колька уже прислал фото с номером машины? Коляну – мороженое. Сегодня же узнай про этот номер все, что можно.

– Раскомандовался!.. – вздохнул Лешка.

– Нормалек, – шепотом успокоила его Аня. – Каждый командир обычно или крикун, или зануда.

– Не люблю зануд, – заметил расслышавший ее реплику Сашка. – Поэтому буду орать. Вот так, например. – Глубоко вдохнул и гаркнул: – За работу!

* * *

Из Сашкиной переписки

«Витька, ты должен выспросить у дяди Бори имена рабочих АИЗа, не важно, работающих или уволенных. Главное, чтобы были в городе. Пусть сейчас в охране или в автосервисе – все равно. Потом поговоришь с бабушкой. О чем – в следующем письме. И проверяй почту четырежды в день!»

– —

«Анька, помни: ты будущий мэр. Попроси у Вики Устав города, перечитай его.

От исторической части это тебя не освобождает. Составь полную хронологию прошлого Антоновска. Особенно обрати внимание на хозяйство и промышленность. Не меньше десяти имен, и чтобы только пятеро из них были воинами. А то, как говорил Конфуций, мечом поле не вспашешь».

– —

«Лешка, привет! Узнал имя хозяина машины и занимаешься его сыном? Молоток! Продолжай, а параллельно разгрузи Вику. Нам нужно найти инет-контакты всех старых эмигрантских обществ по всему миру. Пока только контакты. И, плиз, изучи пять федеральных программ. Список внизу. Помнишь же, как мы изучали программу Минздрава? Тот же принцип!»

– —

«Вика, скоро нам понадобится принтер и факс. Поговори, пожалуйста, с папой: нельзя ли разрешить будущему мэру и его команде приходить в мэрию после того, как взрослые закончат работу, и пользоваться оргтехникой? И помни про большую поездку. На всякий случай подготовь карманные деньги».

* * *

Сашке уже не надо было ставить будильник: просыпался от бульканья приходящих электронных писем или от звонков.

Сегодня утром позвонила мама:

– Саня, ну ты и засоня! Ладно, учебный год закончился, сейчас можно. У меня хорошая новость: твои криминальные проблемы закончились. Ну, почти закончились. Тебе только надо сегодня зайти в отделение полиции, дать показания по дистанционной связи.

– Ура, – ответил Сашка сонным голосом. – Мама, а можно в честь такой хорошей новости я попрошу тебя о маленьком одолжении? Ты ведь, наверное, когда узнала о поездке во Францию, выделила на нее немного денег из семейного бюджета? Да? А можешь мне прислать хотя бы половину этой суммы? Хотя бы половину моих карманных денег!

Мама несколько секунд обдумывала столь неожиданную просьбу.

– Я посоветуюсь с папой. Интересно, на что можно потратить эти деньги в Антоновске? Саня, – встревожилась она, – может, ты заигрался в какую-то виртуальную игру и тебе нужны на нее деньги?

– Мамочка, – Сашка даже не возмутился, – поверь мне, пожалуйста! И пусть Наталья Александровна подтвердит: я целую неделю ни во что не играл! Честное-пречестное! А для чего мне нужны деньги, узнаешь через десять дней. Если ты и папа приедете в Антоновск первого июня!

* * *

– Лешка, хвастайся.

– Наш «герой», – Лешка развернул ноутбук так, чтобы видно было всем, – Игорь Маркович Шулейко, доцент МИСС – Московского института современной социологии. Не столько читает лекции, сколько занимается выездной социологией. На самом деле – черным пиаром. Заказать телепередачу про помойки, договориться с местными балбесами о табличках – вот чем он зарабатывает. Полюбуйтесь на красавца: вот он на своей кафедре, вот на пляже в Испании, а это у Эйфелевой башни с семьей.

Ребята взглянули на экран. Аня уже начала было: «Убить такого мало…», но вдруг пригляделась к семейной фотографии.

– Погоди-ка, это же Роланд! – воскликнула она.

– Какой Роланд? – удивился Сашка.

– Его старший сын. На самом деле – Максим. Я в прошлом году с ним встречалась на реконструкции в Серпухове. Меня не хотели допускать по возрасту и потому, что у меня меч был деревянный, но допустили все же. Он за меня заступился и свой кацбальгер одолжил.

– Кошко… что? Не поняла, чем вы там занимались? – удивилась полиглот Вика.

– Ну да, кошкодер, короткий немецкий меч. При изготовлении ни одна кошка не пострадала. Отличная штука в ближнем бою. И парень отличный. А чем отец занимается?!

– Еще неизвестно, чем этот Роланд Кацбадер будет заниматься, когда вырастет… – проворчал Витька. – За драки на мечах деньги не платят.

– Я ему письмо напишу, – предложила Аня. – Доброе, душевное. Спрошу: «Как же твой папа может такие вещи делать?» Только как начать?

– Лучше, чем у Дюма, не получится, – улыбнулась Вика. – «Человек, пишущий вам эти несколько слов, имел честь скрестить с вами шпаги на небольшом пустыре…» Меняешь слова «небольшой пустырь» на «турнир» – вот и начало.

– Только «имевший честь принять от вас клинок», – тоже улыбнулась Аня.

– И постарайся Максима, то есть Роланда, не сильно обидеть. Нам надо не объяснить ему, какой его отец плохой, а добиться, чтобы он хотя бы на время отстал от Антоновска, – попросил Сашка. – Противопоставим черному пиару белый джиар.

– Что такое «пиар» – знаю, – удивился Лешка, – а что такое «джиар»?

– Это когда договариваются с кем-то, решают проблемы, наводят мосты, ну и все такое, – пояснил Сашка.

– А я даже, что такое «пиар», не знаю… – вздохнул Витька. – И про кацбальгер впервые услышал.

Аня заметила, что пиаром Витька заниматься никогда не будет. А вот если научится профессионально работать с металлом, то, возможно, когда-нибудь скует этот немецкий меч. Грамотная копия хорошего оружия ценится всегда.

* * *

Из Сашкиной переписки

«Витька, молодец! Двадцать фамилий – уже хорошо. Нужно еще столько же. Ребята интересуются, чем мы занимаемся? Направляй всех ко мне или к Вике. Работа найдется каждому, особенно общительным».

– —

«Лешка, нашел тридцать ресурсов? Отлично! Нужно еще, ищи. Прочел твое предложение про городской Wi-fi. Так ты и разработай проект: где он должен быть, какое покрытие? Заодно найди провайдера подешевле. А еще лучше, чтобы сначала вообще бесплатно. Вика уже находила. Ищи дальше».

– —

«Аня, насчет воркаута отличная идея! Обозначь адреса на карте города, разработай стандартную комплектацию. Не больше пяти тренажеров на одну точку. Поставщиков найдет Лешка, но если ты ему поможешь, будет вообще отлично!»

– —

«Вичка, не жалуйся, солнышко. „Только сейчас поняла качество своего английского". Понимаю, устала переводить. А если поручить переводы Татьяне из Квебека? Она же спрашивала, чем нам помочь. Кстати, она сможет и на французский перевести. Ей приятно, а тебе – разгрузка».

* * *

– Колька, да ты отличный оператор!

Друзья придвинулись к экрану ноутбука, да так, что чуть не сидели друг у друга на плечах. На экране чередовались самые известные виды Антоновска. В кадре появлялись Вика или Аня и комментировали картинку за спиной.

«А вот другая достопримечательность Антоновска – самая высокая башня в пределах нашей области».

Внезапно камера затряслась, послышался чей-то возмущенный голос: «Опять за свое?! Вот как отведу к родителям за уши!»

– Что за левая тетка? – спросил Лешка.

– Кадр испортила! – возмущенно пояснила Вика. – Увидела, как мы снимаем Белую башню, и давай ругаться: «Совести нет, только и умеете, что город похабить!» Мы ничего ей объяснить не смогли, пришлось убежать, пока и вправду уши не надрала.

– Расплачиваемся за твою балбесовскую репутацию, – сердито заметила Аня.

Коля поморщился, но спорить не стал. С чем тут спорить? Зато спросил:

– А зачем нам эти клипы нужны?

– Для того же, для чего ты снимал клипы балбесов, – объяснил Сашка. – Показать всему миру, что Антоновск – самый крутой город на свете. Только у нас методы немножко другие.

* * *

Викин папа спустился в столовую администрации на обед. Очередь к прилавку была небольшая, обсуждали городские новости.

– Юрий Андреевич, – обратилась к нему сотрудница комитета по ЖКХ, – с вашей Викой все в порядке?

– Вроде да, – удивленно и испуганно ответил папа. – А что?

– Недавно с ней моя Юлька общалась. Вика предложила ей войти в команду нового мэра города.

– Так это же игра! – усмехнулся Юрий Андреевич. – В День защиты детей мэром будет ребенок.

– Игра игрой, но как-то очень серьезно, – покачала головой собеседница. – Дети составляют какие-то кадровые списки…

– А в парке ведутся геодезические работы, – вставил коллега из отдела молодежи и спорта. – Тоже якобы по согласованию с будущим мэром.

– Я думала, – продолжила Юлина мама, – планируется обычный Праздник непослушания. Игры в кабинетах, пляски, лимонад, конфеты, мэр катается на скейте по коридорам – одним словом, детские забавы. А тут просто заговор с непредвиденными последствиями.

Юрий Андреевич не знал, что ответить. К счастью, подошла его очередь.

* * *

– Саша, да у тебя, оказывается, есть костюм! – удивилась Наталья Александровна, входя в комнату.

Сашке стало немного стыдно. Костюм у него действительно был, но бабушке он об этом не сказал и ходил в школу в обычных серых брюках и рубашке. Сейчас костюм был вынут из чемодана, разложен на письменном столе, а его хозяин пытался понять: как папа умудряется разглаживать складки, чтобы они не возникали вновь.

Еще Сашке стало стыдно, потому что предстояло врать. Он не мог правдиво ответить на вопрос, для чего ему нужен костюм.

Но обманывать не пришлось.

– Собрался на инаугурацию нового мэра? – улыбнулась бабушка. – Правильно. Пусть это мэр-однодневка, но ты должен быть при параде, как на взрослом приеме.

Сашка пробубнил:

– Нуда…

Не рассказывать же, что костюм нужен ему для завтрашней поездки в Москву.

А еще оставалась одна проблема. Нет, две. Как незаметно уйти из дома в шесть утра, чтобы сесть на раннюю электричку, и как для этого проснуться?

«Но ведь Вике уйти из дома будет еще труднее», – подумал Сашка.

* * *

– Мой папа говорит, что настоящая усталость – это когда ты отдыхаешь в транспорте, – заметил Сашка. – Или в лифте. Едешь со второго этажа на двадцатый и дремлешь секунд пять.

Слова про папину усталость были сказаны не случайно. Сашка, едва электричка тронулась, зевнул.

– И я устала, – кивнула Вика, одетая в красивое платье, будто на выпускной бал. – Глаза закрою, а в них новые непрочитанные письма. Вздремнула перед компом, сама себе говорю: «На пять минут». Проснусь – прочту три новых письма. Проснулась через полчаса, обновляю страницу, а их уже восемь!

– Давай отдохнем в поезде от Интернета. Проверим почту в Москве, – предложил Сашка.

– Давай. Только мы в Москве не успеем, – сонно пробормотала Вика. – Четыре визита за шесть часов, потом на вокзал – и домой. Кстати, – через минуту добавила она, – в три часа дня нас ждут на двадцать восьмом этаже. Так высоко я еще не забиралась.

– Встреча в полдень будет уровнем повыше! – усмехнулся Сашка. – Ровно в десять нас ждет департамент. А в двенадцать – министерство!

– Нет, лифт в высотке интереснее, – ответила Вика, незаметно подавив зевоту. Устроилась у окна, постаравшись не помять платье, и задремала.

* * *

Москва. Разные учреждения и офисы в разное время

– Центральная проходная, начальник охраны. Пришли дети, говорят, что вы им назначили на девять тридцать, – неуверенно доложил охранник.

– Вы документы посмотрели? – донеслось из трубки.

– Конечно. Виктория Моршанская и Александр Дроздов.

– Это не просто дети – это делегация города Антоновска. Сейчас девять двадцать семь, Какие молодцы! Пропустить и проводить… Леночка, сделай нам три чая. И учти специфику гостей: в вазочку побольше конфет. Ребята они серьезные, но все же ребята.

* * *

– Ребята, вы с кем пришли? – удивленно спросил пожилой усталый дядечка. Его усталость была объяснима: два часа назад прилетел из Новосибирска и сразу – в министерство.

– Мы сами, – ответила Вика, – нам назначили прием.

Дядечка очень удивился и хотел расспросить необычных посетителей. Но тут в приемную вошла секретарша и пригласила Сашку и Вику войти во внушающую уважение дверь, на которой было написано:

ЗАММИНИСТРА

* * *

– Ребята, а еще чего бы вы хотели? – спросил топ-менеджер. Был он очень молод, но при этом мог быть очень серьезным, а мог и пошутить, и не всем удавалось понять, когда он шутит, а когда – серьезен.

– Михаил Анатольевич, можно мы поднимемся на лифте на пятидесятый этаж и посмотрим сверху на Москву? – попросила Вика.

Топ-менеджер на секунду удивился. Потом улыбнулся и ответил:

– Это выполнимо.

– Михаил Анатольевич, – сказала Вика, пристально глядя на молодого человека, – мы обратились к вам именно потому, что не сомневались: все остальные наши идеи тоже выполнимы.

Михаил Анатольевич взглянул Вике в глаза. От взрослого собеседника он отделался бы ничего не обещающей шуточкой. Но сейчас не смог.

– Мы постараемся, – проговорил он. Для всех, кто его знал, эти слова означали одно: решение принято.

* * *

– Ух ты! Университет! Воробьевы горы! – восхищалась Вика. – Лужники! А если пойти на ту сторону, то Кремль увидим. Сашка, ты с такой высоты на Москву смотрел?

– Только из самолета, – честно признался Сашка и в очередной раз зевнул. – Всё, когда нам в следующий раз предложат чай, попрошу кофе. Кстати, пятьдесят минут осталось. Три минуты смотрим на Кремль – и бежим!

* * *

Когда за юными посетителями закрылась дверь, шеф повернулся к своему заму:

– Что скажешь, Иваныч?

– Не ожидал. Впечатлило! Думаю, нашу спонсорскую программу на второе полугодие придется скорректировать.

– А первого июня надо будет обязательно посетить Антоновск. В какой он области-то? – спросил шеф.

* * *

– Саш, в Москве на вокзалах всегда такая толпа? – устало вздохнула Вика.

– Сейчас еще ничего! – усмехнулся вымотанный Сашка. – Пошли скорей. Может, успеем у окна сесть.

– Мороженого хочу-у-у! – заныла Вика непривычным капризным тоном.

– В электричке купим, – ответил Сашка.

Он схватил Вику за руку и повел через толпу к началу поезда. Сам чувствовал себя таким замученным, будто весь день, на жаре, разгружал те самые немецкие ящики с завода. Да не пустые, а со станками внутри. А еще переживал: был в Москве, а к родителям так и не зашел. Даже не позвонил им – чего зря расстраивать?

* * *

Вика, бодрая в Москве, в электричке на середине пути так крепко уснула, что Сашка разбудил ее с превеликим трудом. Сразу же с вокзала ребята поспешили в мэрию Антоновска. По дороге девочка несколько раз останавливалась, смотрелась в зеркальце, вытирала лицо влажными салфетками. Заставила Сашку побыть зеркалом: посмотреть на нее, нет ли пыли, не помято ли платье? После этого сама поработала зеркалом для Сашки. Велела одернуть брюки, застегнуть пиджак и, несмотря на Сашкины протесты, сама причесала его.

– И не бухти. А то сейчас тебя сфотографирую и использую как модель для пугала на нашем огороде.

– Ты осторожней гребенкой. Выдерешь последние волосы – лысое пугало никого не напугает, – проворчал Сашка. Но тихо, ведь Вика-парикмахерша ему нравилась.

В мэрию пришли к началу церемонии. Только опоздали на три минуты. Наталья Александровна в старом, но очень элегантном фиолетовом платье посмотрела на Сашку удивленно и непривычно сердито.

– Где вы были весь день? И чего опоздали? Это же ваша лучшая подруга! – не удержалась от замечания она. И пошла в президиум, так как была в жюри.

Вика и Сашка опустили глаза в пол: виноваты. Но потом подняли головы, стали искать взглядом Аню. Она была в белом платье, очень серьезная и немного испуганная. Тоже посмотрела на друзей с укором: как же вы могли меня бросить в такой день! Тут уж Вика глаз не отвела: сама знаешь, чем мы сегодня занимались.

Подошли Лешка и Витька. Лешка – в более-менее приличных джинсах и белой рубашке, Витька – в костюме, который топорщился так, будто внутренние карманы были набиты отвертками и разводными ключами.

– Как сгоняли? – тихо спросил Лешка.

– Сто процентов! – энергично шепнул Сашка.

– Анька-то наша красавица! Кстати, вот ее отец сидит, в углу. Здо́рово, что пришел.

Сашка молча кивнул, потому что уже началась церемония.

Илья Федорович, пожилой мэр Антоновска, торжественно произнес:

– Сегодня мы оглашаем результаты нашего конкурса. Победителем признана Анна Соловьева. Аня, подойди и возьми этот символический ключ от нашего города.

– Дядя Боря делал! – радостно прошептал Витька.

Тем временем Аня подняла руку с красивым декоративным ключом, несколько секунд позировала фотографам, а потом обратилась к мэру:

– Илья Федорович, дайте, пожалуйста, еще ключ от вашего кабинета.

Мэр с удивлением взглянул на Аню. А та вместо ответа показала на программу сегодняшнего мероприятия: «18.30. Вручение ключа от кабинета мэра».

– Вообще-то рабочий день уже закончен, – сказал удивленный Илья Федорович, – но, пожалуйста, возьми. Он на сигнализацию еще не поставлен.

Аня поблагодарила, взяла у него связку ключей и пошла туда, куда ее направляла Вика. Работники мэрии, районные и областные журналисты и, конечно, Звено – все потянулись из актового зала следом.

Когда Аня подошла к двери, ее опередил Витька. Выбрал ключ в связке, почти не глядя, ткнул в скважину, распахнул дверь: входи. Сразу же нашел ключ от сейфа, так же быстро открыл его. И, чтобы новый мэр не запачкался, вынул печать.

– Странно! Забавно! – повторял сбитый с толку Илья Федорович. Он хотел сказать, что так не договаривались, что новый мэр вступает в свои права лишь первого июня. Но постеснялся репортеров.

Между тем Лешка протянул Ане заранее распечатанный лист. Она его подписала, а Витька шлепнул печать.

У ее лица оказался микрофон областной телекомпании.

– Каков первый указ нового мэра? – спросил репортер.

– Согласно Уставу города Антоновска, глава шестая, пункт четырнадцатый, мэр имеет право предложить кандидатуру сити-менеджера – управляющего городским хозяйством.

– Позвольте, кандидатура должна быть утверждена городским собранием, – возразил ошарашенный Илья Федорович.

– Но до заседания собрания сити-менеджер исполняет свои обязанности, – ответила, ничуть не смутившись, Аня.

– И кто же теперь сити-менеджер? – поинтересовался репортер.

– Александр Дроздов! – громко провозгласила Аня.

Глава 3 Томсойеринг, или Праздник послушания

– Ничего себе детки! Взяли и выгнали из города всех взрослых! – ворчал мэр.

– Не всех, – ответил Юрий Андреевич, – а только работников мэрии и депутатов. И то не выгнали, а подарили им отдых на выходные, причем не за наш счет и не за счет города. Замечательный пансионат и какая необыкновенно интересная тема тренинга: «Особенности ужения лещей в средней полосе России».

– Все равно, – вздохнул Илья Федорович, – странно это. Я постоянно с городом на связи, там непонятно что происходит. Вчера по телевизору сообщили: «В городе Антоновске, на территории местного инструментального завода, найден клад». Ох уж эти дети! Оставь их одних – так сразу клад найдут.

– Кстати, – Юрий Андреевич взглянул на часы, – до возвращения остался час.

Хотя и погода была замечательная, и пансионат уютный, и даже лещи клевали, остальные взрослые тоже поглядывали на часы, а также на легковушки и автобусы, которые должны были отвезти их в родной город.

* * *

Автоколонна подъехала к въезду в Антоновск в четыре часа дня. На холме, откуда лучше всего любоваться городом, взрослых ждали новый мэр Аня и сити-менеджер Саша.

Вернувшиеся взрослые первым делом посмотрели не на них, а на саму площадку. Кроме обычного дорожного знака с названием города появился большой фанерный раскрашенный щит. На нем был герб города, его красиво написанное название, внизу подпись:

Антоновок: самый уютный город России.

Не верите? Въезжайте и убедитесь.

Рядом стояла табличка:

Временная конструкция.

Кроме того, вершина холма преобразилась. Исчез мусор, появились скамейки и две яркие урны. Как и на любой смотровой площадке, там теперь стоял телескоп. Только бесплатный.

– Пожалуйста, давайте смотреть потом, – поторопил взрослых Сашка, садясь в первый автобус. – Нам с вами предстоит еще многое увидеть.

Сначала приехали в бывший парк Елистратова. Еще издали было видно, что парковка перед ним заполнена, а ведь прежде на ней редко стояло больше двух машин. Сейчас тут были и легковушки, и туристические автобусы.

– Откуда они взялись? – слышались голоса в автобусе.

– Всё на пресс-конференции, – солидно отвечал Сашка.

Не дождавшись разгадки, городские власти поспешили в парк – посмотреть, что же так привлекло туристов.

Недалеко от входа, на арке, перекинувшейся через аллею, было написано:

Русский огород. Живая выставка.

А чуть дальше – плакат:

Взрослые и дети! Вы все едите капусту, свеклу, морковь, редиску, петрушку, чеснок, укроп. А вы видели, как они растут? Если нет – добро пожаловать!

Дальше шли грядки и теплицы. Одни пустовали, другие были уже с рассадой. Возле каждой – плакат с фотографией растения и подробным описанием.

Вика вела экскурсию. Она рассказала, что кроме огородной экспозиции в парке будут созданы еще и ботанико-географические, а в них высажены растения из разных регионов России: Урала, Северного Кавказа, Дальнего Востока.

– Но ведь ботанический сад еще не создан, да и огород засажен только наполовину. Почему же приехало столько туристов? – спросил кто-то из взрослых.

– Пойдемте дальше, – пригласил Сашка, – сейчас всё увидите.

Недавно расчищенная аллейка привела на небольшой пустырь, что между парком и заводом. Пустырь было не узнать. Туристов встречал огромный транспарант:

Антоновская этнографическая деревня-ярмарка.

– Этот участок пока проходим: деревня еще создается, – пояснил Саша. – Здесь будут настоящие старинные избы, баня, амбар.

Среди взрослых послышались скептические шутки, не рано ли их пригласили. Но шутки прекратились, когда группа дошла до заводской стены. Здесь были натянуты тенты, а под ними разместились экспонаты временного музея «Антоновский инструментальный завод».

Тут уже хозяином был Витька. Он объяснил, что постоянная экспозиция будет расположена в старом корпусе. Сейчас же можно увидеть образцы прежней продукции завода.

И действительно, у стендов стояли копии старинных алебард, косы, чугунки. И везде таблички: «Руками трогать!» Отдельно была устроена кузница, где каждый мог взять молот и под наблюдением кузнеца выковать гвоздь.

Лишь возле нескольких экспонатов стояли привычные музейные таблички, запрещающие трогать их руками, – около старинных жатки и сеялки, а также уникального дореволюционного трактора.

Удивленные экскурсанты выслушали историю о том, как был найден клад. Прошли в старый корпус, спустились в подвал. По дороге их встречали таблички с названиями будущих экспозиций: «XIX век», «После революции», «Военное время». В тайнике разместился маленький музей Елистратова.

– Симпатично сделано! – похвалил мэр Илья Федорович. – Жаль, что корпус пойдет под снос. Ничего, экспонаты перенесем в краеведческий музей.

– Мы подали заявку, чтобы объявить корпус памятником культуры федерального значения, – сказала Вика, услышавшая эти слова. – Тем более новый инвестор планирует оставить старый корпус под музей и офисное помещение.

Мэр и Викин папа от неожиданности чуть не подпрыгнули.

– Что за новый инвестор? – спросили они хором.

Сашка назвал имя такой известной госкорпорации, что если бы мэр и его зам сейчас все же подпрыгнули, то ударились бы головой о потолок.

– Мы встречались с ее президентом в Москве, – пояснила Вика. – Сегодня утром в город приехала делегация с вице-президентом. Они осмотрели музей, узнали, что в городе сохранились квалифицированные кадры, готовые работать на заводе. В итоге с осени АИЗ будет выпускать модули для нового города газовиков в Заполярье.

– Юрий Андреевич, мы с мусорщиками подписали что-то конкретное? – испуганным шепотом произнес мэр.

– Нет, только декларацию о намерениях, – ответил Викин папа.

* * *

После все поехали в жилые кварталы. Только по пути заглянули на хлебозавод – его площадь немногим уступала АИЗу. Часть территории была занята: монтировали оборудование для производства пастилы. Вика пояснила, что уже найден персонал. К осени, когда в окрестностях города созреет антоновка, эти цеха заработают на полную мощность.

Коротким путем въехать в город не удалось. Впрочем, взрослые не огорчились – это был самый разбитый участок дороги. Теперь его ремонтировали.

– Это же весь бюджет! – в ужасе прошептал мэр.

– Ни копейки не потрачено, – успокоил его Сашка. – Дорожники берут бесплатно песок в карьере, заодно и ремонтируют.

В городе иногда останавливались. Например, возле спортивных площадок с турниками под открытым небом – тот самый воркаут. На улицах появились стрелки-указатели, они показывали направления и расстояния до турников, до автобусных остановок, до вокзала и городской смотровой площадки. По словам Вики, вечером они светятся. А также светятся урны. Урн в городе явно прибавилось.

– Тут недавно стали говорить, – сказала Вика немного сердитым голосом, – что жителям Антоновска стало казаться, будто они живут на помойке. В городе и вправду немного грязно. Но мы договорились с фирмой – разработчиком уборочной техники. Наш город выбран как площадка для эксперимента. Не бойтесь, хорошего.

Микрофон перехватил Лешка:

– В городе появился центр дворников-беспилотников. Они действуют везде: на проезжей части, на тротуарах, во внутридворовых территориях, и каждая такая машина заменяет пять уборщиков.

Действительно, из соседнего двора выползла странная машина – контейнер на низких колесах. Рядом шел оператор с пультом.

– Когда я увидел, как эта штука действует, то сам захотел стать дворником, – признался Лешка. – Эксперимент рассчитан на три месяца. После этого город может приобрести со скидкой пять машин. Для кварталов многоэтажной застройки этого хватит.

Еще взрослые обратили внимание на стенды с портретами. Остановились, посмотрели. На каждом написано: «Родились в Антоновске». И фотографии или старинные гравюры профессоров, художников, генералов, полярных исследователей, знатных рабочих.

Въехали на привокзальную площадь. Белая башня-водокачка была идеально отчищена и стала действительно белой. Табличка сообщала, что это и есть та самая смотровая площадка.

Еще больше взрослых удивил информационный павильон возле вокзала.

– Он специально для тех, кто приехал на поезде, – пояснил Лешка. – Тут можно получить бесплатную карту города на русском и английском, брошюрки о достопримечательностях. Кстати, видите этот значок? Это территория бесплатного Wi-fi. Кто хочет посмотреть репортаж об антоновском кладе, может войти в Интернет.

– Дорогие взрослые, – сочувственно проговорила Вика, – не надо щипать себя: вы не спите. А сейчас мы едем в администрацию на пресс-конференцию. Все вопросы можно будет задать там.

Перед тем как войти в здание, взрослые заметили, что обожженая елочка обмотана тканью с какой-то пропиткой.

– Мы нашли технологию восстановления травмированных деревьев и к Новому году вылечим елочку, – объяснила Вика.

* * *

Актовый зал администрации города Антоновска был не то чтобы заполнен, а переполнен. Прибыли журналисты из Москвы, Петербурга, даже заграничные. Ане, все это время остававшейся в мэрии, пришлось потрудиться, чтобы рассадить в зале городское руководство. Едва все уселись – впрочем, многим пришлось стоять – и чуть-чуть притихли, Аня поднялась на трибуну и сказала:

– Сначала я отвечу на вопрос, который слышала сегодня чаще остальных: кто все это сделал? Отвечаю: дети города Антоновска.

Зал пошумел и успокоился.

– Второй вопрос, который я тоже слышала часто: как это было сделано? Ответ простой. По совету друзей я немного изучила полномочия мэра города. Он может разрабатывать концепцию планирования, привлекать инвестиции и получать федеральные гранты для города. Этим мы и занимались. А подробно расскажет сити-менджер Александр Дроздов.

Сашка направился к трибуне.

В зале зашептались:

– Кто такой?

– Внук Натальи Александровны.

– Откуда он?

– Из Москвы.

– Ох уж эти москвичи!

Сашка смутился. Но представил себе, как тринадцатилетний воевода, прибыв в Москву, давал царю отчет о правлении. Осмелел и приблизился к трибуне. Рядом встали Вика, Витька, Лешка и Коля.

– Я отвечу на вопросы, – улыбнулся Сашка. – Но сначала скажу общие слова. Вы не привыкли, что их говорят дети. Поэтому слушайте. Моя бабушка – учитель литературы, – продолжил Сашка. – Она говорила мне: «Если ты в затруднении, спрашивай у книг – они подскажут». Я понял: это правда. Бабушка дала мне прочесть замечательную книгу про мальчика, который давным-давно управлял частью Сибири. И тогда я осознал: возраст ничего не значит, если ты можешь сделать что-то важное. А когда я задумался, как сделать, чтобы жители Антоновска не хотели уезжать из города, мне помогла другая книга. Вот ее читали многие – «Приключения Тома Сойера». Я вспомнил, как Том красил забор и привлек к этому ребят. Вроде бы какое простое и унылое дело – красить забор. И как заставить людей красить чужой забор? Но мы, ребята и я, решили убедить взрослых, что помочь городу Антоновску вырваться из его проблем очень интересно. И они помогли.

Говорил он складно, как по бумажке. Вообще-то бумажка была – в кармане. Только в каком – забыл, а рыться стеснялся. Поэтому вспоминал, как писал шпаргалку, и говорил дальше.

Сашка вздохнул, сделал паузу. В зале зашумели, послышались вопросы.

– Спрашиваете, почему же нам поверили и помогли? Да потому что мы дети. Мы, если и врем, то по мелочам. Ну, разбили кружку и свалили на кошку. Но когда мы говорим, что хотим построить уличные тренажеры, огород для экскурсий, завод, чтобы на нем работали наши родители, – нам верят. И пенсионеры, и министры. И земляки, и эмигранты, живущие в Сиднее. У нас появились сотни помощников, во всей России и во всем мире. Многие люди говорили мне в глаза, писали в письмах: «Мы уже не верим взрослым, а детям верим». Они поняли, что мы не хотим прославиться или заработать. Мы просто хотим сделать так, чтобы в нашем городе было жить хорошо. А теперь – пожалуйста, вопросы.

Быстрее всех оказался репортер Первого канала.

– Откуда в городе столько туристов?

– Сетевая реклама, «от человека к человеку», – ответил Сашка. – Мы выложили в Интернет рассказ о городе, о том, что мы собираемся в нем сделать. Очень много москвичей, да и не только, захотели увидеть это своими глазами. На сайте «Мой выходной» на экскурсию записалось триста человек. И я надеюсь, никто не пожалел. У нас и правда замечательный город. И если взрослые нас поддержат, он станет еще лучше!

Слово получил репортер другого серьезного телеканала.

– А вы не боитесь, что народ разломает все эти замечательные уличные тренажеры, украдет таблички, вытопчет огород?

Сашка на секунду замялся.

Его выручила Аня:

– А вы сами стали бы ломать то, что дети сделали для вас?

– Ну-у… – теперь уже совершенно растерялся репортер.

За это время Сашка нашел ответ.

– Конечно, есть и камеры наблюдения, и тренажеры сделаны так, чтобы трудно было сломать. Но главное не это. Иногда взрослым людям кажется, будто всем нравится обманывать и вредить. Это неправда. Людям нравится помогать. Вот простой пример. На Новый год некие шутники подожгли городскую елочку. Николаю, – Сашка повернулся к бывшему балбесу, – известно, сколько авторам занятного клипа было переведено денег. Сколько?

– Ну, рублей четыреста, – смущенно проговорил Коля.

– Вот. А когда мы объявили сбор денег на лечение елки по самой современной технологии, то собрали больше двенадцати тысяч. Поэтому, – Саша посмотрел на мэра, – спасение елки не стоило бюджету ни копейки…

* * *

Вопросы задавали еще почти полчаса – Сашка очень устал. А когда они закончились, слово взяла Аня.

– Сейчас я верну Илье Федоровичу ключ от его кабинета, и мои полномочия прекратятся, – объявила она. – Уважаемый Илья Федорович, уважаемые начальники и депутаты, уважаемые взрослые! Вы можете продолжить делать то, что начали мы. Сделать так, чтобы завод начал работать, чтобы стали выпускать знаменитую «антоновскую» пастилу, чтобы люди захотели приехать в наш город и познакомиться с достопримечательностями. А можете все забыть, как дурной сон. Или хороший сон, не важно. И снова убедить себя, что мы живем на помойке. Но я в это не верю. Вы наши родители. А значит, не только мы похожи на вас, но и вы на нас. Просто сегодня нам, детям, удалось сделать чуть-чуть больше, чем вам. Помогите нам!

Аня сошла с трибуны и подала ключ мэру. Тот растерянно взял его, повертел в руках.

В задних рядах послышались аплодисменты. Они нарастали. Зааплодировал весь зал. Илья Федорович так и стоял с ключом. И вдруг протянул его Сашке.

Эпилог

В город Антоновск въехала огромная черная машина. Такая огромная и мощная, что могла бы взять на буксир фургон с цирковым бегемотом и все равно обгонять другие автомобили.

Огромная машина остановилась у входа в парк. Из нее вышел невысокий дядька, одетый просто, как и полагается семейному человеку, который на выходные решил прокатиться с женой и детьми в интересное место. Следом выскочил мальчик лет восьми в футболке с Серым волком и сестренка-близняшка. И только потом вышла их мама.

Жена и была инициатором поездки. Она прочла в Интернете про город с его музеями и легко уговорила мужа на путешествие.

Оля и Сережа ходили между грядок, смотрели, как растет морковь. Тетенька-аниматор учила всех желающих пропалывать грядки. Девочка взяла тяпку, попробовала.

– Гена, не хочешь тоже? – спросила жена.

– Нет, я поберегу себя для кузницы. Ты же прочла, что там каждый может выковать гвоздь.

Дядька посмотрел по сторонам и вдруг расхохотался.

– Ты поверишь? – спросил он супругу. – Еще два месяца назад на этом месте планировалось построить мусорный полигон.

– Нет, ты шутишь! – усмехнулась жена.

Муж хотел что-то объяснить. Но не стал.

* * *

– Это кому пришло в голову написать в буклете: «А если вы приехали в Антоновск летом, непременно сходите на городской пляж»? – проворчала Аня. – Теперь по воскресеньям тут и места не сразу найдешь, где лечь.

– Ой, кто говорил бы! – рассмеялась Вика. – Ты же всегда такой дикий угол отыщешь, о котором ни один москвич, кроме Сашки, не знает.

– А Лешку туда не затащишь! – недовольно фыркнула Аня.

Лешка что-то пробурчал в ответ. Витька и Сашка в очередной раз сплавали на другой берег Антоновки, выскочили, кинулись к друзьям. Сашка по пути сделал более-менее удачный кувырок. Витька попытался повторить, но лишь осыпал девчонок песком.

– Иди теперь мыть черешню, – распорядилась Аня.

Витька вздохнул, съел немытую ягодку, кинул Ане на живот косточку, поплелся к реке.

Аня вскочила и, когда Витька приготовился промыть пакет с черешней, атаковала товарища. Опрокинула в воду, правда, черешню успела подхватить.

– На берегу помоем! – крикнул Витька и стал брызгать водой в Аню. Та в долгу не оставалась.

«Помочь им или просто спасти черешню?» – подумал Сашка. Но так не хотелось вставать с теплого песочка. Так не хотелось куда-то идти, бежать. И, кстати, уезжать из Антоновска…

Родители смирились, что сын проведет каникулы там же, где закончил учебный год. Пусть ключ от мэрии был у Ильи Федоровича, пусть все Сашкины наработки переданы в комитет по экономике, все равно уезжать ему не хотелось. Где еще такая речка, такой песок… Такие друзья?

Лешка встал, открыл ноутбук.

– Кто придумал подключить к Wi-fi городской пляж! – возмутилась Аня.

– Пять минут – и кое-кто искупается, даже если не хочет, – присоединилась Вика. – Я не вредина, просто перегреваться нельзя.

– Погодите, – остановил их Лешка. – Мне письмо пришло интересное. От ребят из Тульской области. В их городе хотят построить мусорный полигон.

– Пусть приедут, проконсультируем, – сказала Аня и улыбнулась.

Об авторе и художнике этой книги

Михаил Логинов родился в Ленинграде в 1966 году, в родном городе живет и сейчас. Выпускник Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. Журналист газеты «Невское время», историк по образованию, писатель. По его собственному признанию, с особым удовольствием пишет именно для детей и подростков.

Среди произведений Логинова для юных читателей стоит упомянуть книгу «Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия» (2011) о путешествии английской девочки в Севастополь во время Крымской войны (в соавторстве с Евгением Аврутиным). Очень интересна и познавательна серия «Хронокомпас мастера Лукьянова» (2014) о приключениях современного мальчишки в различных исторических эпохах.

Михаил Логинов – обладатель первого места Международной детской литературной премии имени В. П. Крапивина (2011), лауреат третьей премии Международного Конкурса имени Сергея Михалкова на лучшую книгу для подростков (2014).

Писатель часто путешествует по стране. Пусть Антоновска и нет на карте России, но Михаил Логинов встречал своих юных героев в десятках маленьких городов. Они, как и все дети, верят в чудеса. И поэтому чудеса иногда случаются.

Алексей Шевченко родился в 1962 году в городе Чайковский Пермского края. В настоящее время живет и работает в городе Орле. Выпускник Орловского художественного училища. Проиллюстрировал множество детских книг и участвовал в оформлении школьных учебников в издательствах «Просвещение», «Астрель», «Эгмонт» и др. Член Союза художников России. Работы Алексея Шевченко неоднократно экспонировались на различных художественных выставках, а его иллюстрации к либретто оперетты Ивана Сергеевича Тургенева «Последний колдун» находятся в постоянной экспозиции Орловского объединенного государственного литературного музея И. С. Тургенева.

Оглавление

О конкурсе

Ключ от города Антоновска Повесть

  Пролог

  Часть первая

    Глава 1 Власть – детям!

    Глава 2 «Котюша» и шабаш в стиле индустриал

    Глава 3 Секретный уровень антоновского завода

    Глава 4 Сашкина тайна и Анькина тайна

  Часть вторая

    Глава 1 Как сбываются сны

    Глава 2 Найти капитана Савельева

    Глава 3 Чему не учат в школе

    Глава 4 Клад, гроза и метод людоедов

  Часть третья

    Глава 1 Штраф за пессимизм – эскимо

    Глава 2 Заговор детей

    Глава 3 Томсойеринг, или Праздник послушания

  Эпилог

Об авторе и художнике этой книги Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg