«Таинственное стеклышко»

Георгий Георгиевич Почепцов Таинственное стеклышко

Однажды…

Иван Михайлович — наш самый любимый городской милиционер. И не потому, что он самый главный. И не потому, что у него такой взгляд, что выдержать его могут только правдивые люди. Нет. Нет. И нет. Просто он очень хорошо умеет распутывать самые запутанные дела.

Обычно они попадают ему в руки в виде бумаг, фотографий, графиков. Но как-то…

Однажды ему потребовалась срочная консультация в Институте гипноза. По делу номер… Есть в нашем городе такой интересный институт Если стать на центральной площади, то слева будет улица, а за нею скверик. Он именно там.

Иван Михайлович осторожно открыл дверь института. Все же название его было не из привычных.

— Скажите, пожалуйста, как пройти к директору? — начал было спрашивать он у вахтера. Но с изумлением увидел, что вахтер спит. Спал он как-то странно — совсем-совсем неудобно. Так не заснешь.

А может, он загипнотизирован? Наверное, так у них принято. Экспериментировать прямо на рабочей месте.

Иван Михайлович стал сам рассматривать надписи на дверях и стенах, чтобы найти директора. И удивился. Везде в коридорах вместо привычных табличек «Не курить» были развешаны таблички «Не гипнотизировать». А в конце коридора вместо обычной таблички «Место для курения» висело «Место для гипноза».

Наконец Иван Михайлович обнаружил заветную дверь с надписью: «Директор».

Он зашел, но не успел ничего сказать. Он не мог вымолвить даже «здравствуйте», потому что просто онемел: все в приемной были загипнотизированы.

Все без исключения — и секретарша перед телефоном, и три посетителя в креслах. Они сидели в неестественных позах, и лица их ни на что не реагировали.

Ивану Михайловичу все это очень не понравилось, тем более, что на стене висела совершенно понятная табличка: «У нас не гипнотизируют».

Ждать не имело смысла. Он решительно пересек приемную и открыл дверь к директору. Немножко с опаской: а вдруг и тот загипнотизирован?..

Но директор оказался совершенно нормальным. Он даже привстал при виде Ивана Михайловича.

— Здравствуйте, здравствуйте!.. Где же моя секретарша? Все жду и жду ее.

— Они все… — И Иван Михайлович выразительно развел руками.

— Не понял? — директор выскочил из-за стола и бросился в приемную.

Там ему сразу все стало ясно. Ведь именно гипноз был его специальностью. Он забегал, поочередно заглядывая в глаза посетителям. И те постепенно начинали приходить в себя. Они пытались сделать первые робкие движения, однако руки их не хотели сгибаться, а ноги разгибаться.

— И вахтер ваш тоже… — сказал Иван Михайлович, когда директор снова пригласил его в кабинет. Директор сразу же отправил свою секретаршу привести в чувство вахтера.

— Это ужасно! Это ужасно! — заметался по кабинету директор. — Необходимо срочно позвонить в милицию.

— Не надо звонить, — остановил его Иван Михайлович. — Милиция — это я.

И он представился, развернув свою красную книжечку.

— Тогда вперед! — закричал директор, как будто перед ним был отряд милиционеров и все ждали только его сигнала. — Скорее, скорее! Мы должны его найти.

— Кого? — оживился Иван Михайлович, потому что если гипноз был профессией директора, то специальностью Ивана Михайловича был поиск.

— Моего старого друга. Он ровно пять минут тому назад взял со стола мои гипнотические очки. Вот — его простые очки остались, а моих, особых, нет. — И, заметив недоумение на лице Ивана Михайловича, директор добавил: — Он забрал специальные очки. Стоит ему посмотреть сквозь них на человека, как тот сразу гипнотизируется. Представляете, что может произойти сейчас на улицах нашего города?

И они поспешно выбежали из кабинета. Следом бежала толпа старших и младших научных сотрудников.

Следы действия очков были обнаружены сразу. Вот загипнотизированная собака. Вот две кошки. Вот прижавшиеся друг к другу на скамейке бабушка с внуком и собака.

Младшие научные сотрудники принялись разгипнотизировать кошек и собак, а старшие — взялись за людей.

И так они бежали по улицам города, пытаясь обнаружить похитителя очков. Просто удивительно, как много этот человек успел разглядеть на улицах.

К несчастью, он заглянул и в гастроном. Покупатели и продавцы замерли с раскрытыми ртами. Карпы плавали в бассейне вверх брюшками. Кассирши, словно статуи сфинксов, восседали недвижимо возле своих касс. Все застыли, как восковые фигуры. Тронешь — упадут.

Старшие и младшие научные сотрудники рьяно принялись за работу. Младшие — за рыб, старшие — за кассирш и покупателей.

А Иван Михайлович с директором бежали дальше. Ивану Михайловичу это легко, он физкультурой занимался. Директор пыхтел и обливался потом.

Добежали до киоска «Союзпечати».

— Вы не видели, куда пошел гражданин в клетчатом пиджаке? — спросил директор.

— Видел, видел, — кивнул киоскер. — Он почему-то такой расстроенный сегодня, что даже не купил, как обычно, газету «Известия». А повернул он туда, к своему дому. Я его хорошо знаю, это мой постоянный покупатель.

Иван Михайлович и директор свернули с проспекта, где был гастроном, и побежали по улице. Но здесь почему-то уже не было следов гипноза.

«Почему? — на бегу удивлялся Иван Михайлович. — Почему он не гипнотизирует никого на своей улице? Не преступник ли он? Ведь именно так заметают следы».

Они вбежали в подъезд и на третьем этаже наконец его догнали. Он оказался солидным полным мужчиной.

— Где очки? — закричал директор.

— А откуда ты знаешь? — удивился тот.

— Он еще спрашивает? — возмутился директор. — Мы же с милицией тебя ищем.

— Почему вдруг с милицией? Я просто разбил свои очки. При чем же здесь милиция?

— Да ты не свои разбил, а мои гипнотические!.. Садовая ты голова! Где разбил? Показывай скорее.

И они отправились обратно. А Иван Михайлович тихонько вычеркнул загадку «почему на этой улице нет загипнотизированных» из своей памяти. Все стало ясно. Ведь очков уже не было. Вот и не стало загипнотизированных.

За киоском они повернули к гастроному, и вскоре друг директора показал на бугорок, о который споткнулся, и на осколки, что остались от очков.

— Теперь я понял, почему они разбились, — почесал он голову. — Мои бы не слетели, а твои, видишь, как плохо держались. Твоя голова всегда была больше. Поэтому ты уже директор института, а я просто профессор.

Старшие научные сотрудники за это время разгипнотизировали уже и продавцов, и кассирш, младшие — привели в чувство карпов, которые радостно били хвостами по воде. Но тут очередь перед рыбным отделом заволновалась и зашумела, обнаружив впереди себя и поближе к рыбе неизвестных личностей. А не собираются ли они проскочить без очереди? И старших, а за ними и младших научных сотрудников изгнали из гастронома.

Все они с радостью включились в поиски гипнотизирующих стеклышек.

— Только осторожно. Только очень осторожно, — предупреждал во время поисков директор. — Прошу через эти стеклышки никого не рассматривать, а то мы снова кого-нибудь загипнотизируем.

Стеклышек насобиралось очень много. Зеленые, от бутылок, директор выбросил сразу. Но и бесцветных вполне могло хватить на две пары очков. Тогда директор решился на эксперимент. Он выбрал среди своих сотрудников одного молодого аспиранта, посадил его на лавочку и стал на него глядеть через стеклышки. Если гипнотизируется — значит, стеклышко от очков. Старшие научные сотрудники по очереди приводили аспиранта в чувство, а директор брал следующее стеклышко. Так постепенно они отобрали все опасные осколки. Ведь вы понимаете, что их нельзя было просто так оставить на улице.

Директор вырвал из своего блокнота чистый листок и сложил там из осколков кружочки очков. И — о, ужас! — одного осколка явно не хватало.

Младшие научные сотрудники снова облазили всю мостовую, но безрезультатно. Каждый хотел найти стеклышко, так как директор пообещал одолжить его счастливцу для завершения диссертации. Но стеклышко не нашлось.

Иван Михайлович сразу представил, что такое стеклышко попало в руки бандитов. Они начнут гипнотизировать прохожих, грабить банки и магазины. Нет, это не должно произойти.

Иван Михайлович снова бросился к киоскеру, чтобы расспросить, не проходил ли мимо еще кто-нибудь. Но, ко всеобщему удивлению, киоскер почему-то оказался загипнотизированным.

Кто?

— Это уже становится странным, — задумчиво произнес Иван Михайлович. — Хотя нет. Это далее может нам помочь. Значит, кто-то нашел стеклышко и прошел именно здесь.

И он попросил директора разгипнотизировать киоскера.

— Где я? — спросил киоскер, когда открыл глаза. Но заметив, что окошко и двери киоска раскрыты настежь, сразу ожил и забеспокоился: как бы чего не пропало.

— Кто-нибудь подозрительный проходил здесь недавно? — строго спросил у киоскера Иван Михайлович. Киоскер подумал-подумал и сказал:

— Только вы и этот! — И он показал на директора.

— Нет-нет, — замотал головой директор. Ведь не очень приятно оказаться подозрительной личностью в присутствии своих подчиненных. — Мы из милиции, если хотите знать.

— Больше никто, — угрюмо отвечал киоскер.

— Ну разве совсем никто? — настаивал Иван Михайлович.

Киоскер подумал и сказал:

— Мальчишка. Рыжий. Он еще в стеклышко на меня поглядел. А дальше ничего не помню…

«Рыжий мальчишка, — встревожился Иван Михайлович. — Мальчишка — это ужасно. Вдруг ему взбредет в голову взглянуть на самолет».

Он быстро отвел в сторону директора.

— На каком расстоянии действуют ваши очки?

— На двадцать-тридцать метров — не больше. Все зависит от тренированности взгляда. Да и через полчаса человек обычно приходит в себя. Организм пересиливает этот гипноз.

— Ура! — обрадовался Иван Михайлович. — По крайней мере, самолет ему не сбить.

А директор при этих словах схватился за сердце, потому что о такой страшной возможности он еще не успел подумать. И он снова собрал своих сотрудников.

— Коллеги! Мы все потрудились сегодня предостаточно. Но нами сделано еще не все. Поэтому я призываю вас: все на поиски рыжих!

— Мальчиков, — уточнил Иван Михайлович, испугавшись, что «коллеги» начнут хватать всех рыжих без разбору.

Директор продолжал:

— Штаб будет в моем кабинете. Туда приводите всех рыжих. Ребят, конечно. А вас, уважаемый киоскер, мы попросим поменять ваш кабинет на мой на время поисков. Без вас мы ничего не сможем установить: только вы один его видели.

Киоскер, очень довольный, что его киоск назвали тоже кабинетом, с радостью поспешил за директором.

А младшие и старшие научные сотрудники бродили по городу и ловили рыжих мальчишек. И делали это совершенно по-разному. Младшие хотели сиюминутных результатов, старшие научились выжидать.

— Ага, попался! — кричали младшие научные сотрудники; пытаясь схватить рыжего за ухо. Но это был не лучший способ, потому что при этих словах мальчуган сразу бросался бежать. Ведь на совести любого мальчишки есть нечто, за что ему могут надрать уши. Поэтому, как правило, младшему научному сотруднику с первого раза до уха дотянуться не удавалось, приходилось бежать вдогонку. И дыры в заборах, в которые ловко проскакивали рыжие, к сожалению, были слишком малы даже для младших научных сотрудников.

Более умудренные опытом, старшие научные сотрудники, так как и сами уже имели детей, покупали в магазине пластмассовые игрушки для приманки и выманивали ими детей из дворов и подъездов, куда те прятались от младших научных сотрудников.

Вскоре институт заполнили толпы рыжих мальчуганов. Но, к сожалению, все это были не те рыжие. Киоскер даже устал всматриваться в лица мальчишек и отрицательно качал головой. Говорить «нет» у него уже не было сил.

Вскоре рыжих перестали приводить и уводить. Наверное, в магазинах кончился запас пластмассовых всадников и солдатиков.

— Кто бы нам мог помочь? — задумался Иван Михайлович.

— Нам должна помочь наука! — вскочил на ноги директор. — Ведь в нашем же здании, только тремя этажами выше, расположен Научно-исследовательский институт детей. Единственное… — тут он замялся и виновато посмотрел на Ивана Михайловича, — мне бы не хотелось, чтобы их директор знал о происшествии. Ведь мы с ними соревнуемся…

— Все понимаю, — успокоил его Иван Михайлович. — Я зайду туда сам. Как обыкновенный человек с улицы.

Иван Михайлович поднялся на три этажа выше, чтобы достоверно и по-научному установить, что может делать мальчишка с их стеклышком и где.

Ученый секретарь института сразу переадресовал его в отдел зеркал и стеклышек. Иван Михайлович шел по коридорам и удивлялся, как далеко уже шагнула наука. Тут были и отдел игры в куклы, и отдел оловянных солдатиков и даже отдел драки. Ага, вот наконец дверь отдела зеркал и стеклышек.

Бородатый заведующий отделом был очень недоволен, что его оторвали от важного научного эксперимента.

— Видите ли, — гордо сказал он. — Моя диссертация связана с проблемой пускания солнечных зайчиков, поэтому вопросы стеклышек мне совершенно неинтересны.

И он снова занялся своим архитрудным делом: осколком зеркала стал пускать на противоположную сторону улицы зайчики.

Иван Михайлович не сдался и решил подкараулить какого-нибудь другого сотрудника этого отдела.

Иван Михайлович схватил за рукав молодого человека.

— Простите, — быстро заговорил он. — Вы тоже по зеркалам?

— Нет, я по стеклышкам. Моя диссертация посвящена детским секретам.

— Что? При чем же здесь стеклышки? — удивился Иван Михайлович.

— Сразу видно, что вы профан в нашей науке. Чтобы сделать секрет, нужно взять кусочек стекла, выкопать в земле ямку, спрятать в нее что-то, например, цветок, накрыть стеклышком, а затем замаскировать, присыпав землей.

— Это удивительно интересно, — выдавил из себя Иван Михайлович. А что ему оставалось делать, если он хотел получить ответ на свой вопрос? — А не смогли бы вы сказать, куда может деться ребенок в нашем районе, когда в руках у него окажется стеклышко, которое он не захочет никому показывать?

Молодой ученый сразу же ответил:

— Он побежит в Голосеевский парк.

— Спасибо, — сказал Иван Михайлович и побежал к выходу. Лишь возле отдела драки он с опаской прошел на цыпочках.

Однако уже наступил вечер. И поиски пришлось отложить до утра.

Наконец

Тяжелые кошмарные сны снились Ивану Михайловичу и директору. Оба в снах бродили по совершенно загипнотизированному городу, где автобусы со спящими водителями вламывались в витрины магазинов, самолеты падали в реки, а по пустым коридорам государственного банка летали разбросанные деньги. Иван Михайлович почти уже настигал рыжего сорванца, который успевал взобраться на телевизионную башню. Однако в самый последний момент мальчишка доставал из кармана стеклышко и направлял прямо на него. Иван Михайлович просыпался в холодном поту.

Наконец настало утро. Построенные в шеренги старшие и младшие научные сотрудники с песнями двигались в сторону Голосеевского парка. «На субботник, наверное», — думали прохожие, так как все сотрудники были одеты совсем не по-научному — кто в куртке, кто в сапогах.

Там они разбились на группы и принялись заглядывать под все кустики, пугая пенсионеров, греющихся на лавочках. Пока наконец им не попался один рыжий.

— Лови, лови его! — не своими голосами закричали старшие научные сотрудники, а младшие бросились вдогонку. И поймали. И привели. Правда, вместе с мамой, перед которой потом долго извинялся директор, так как это опять оказался не тот мальчик.

Других найти не удалось. Пуст был Голосеевский парк: ведь в школах в это время шли занятия, а об этом научные сотрудники как-то забыли.

Иван Михайлович шагал по своему кабинету, как вдруг раздался подозрительный звонок. Надеюсь, вы понимаете, что у нас детектив, поэтому каждый телефонный звонок должен быть подозрительным.

— Очень странное дело в нашем районе, товарищ полковник.

— Какое? — обрадовался Иван Михайлович, так как считал, что все странные дела, как правило, оказываются связанными одной веревочкой.

— Вы знаете, — начал рассказывать Ивану Михайловичу директор тридцать второй школы. — В нашем классе, пятом «А», все как один ученики загипнотизированы. И учительница тоже. Эпидемия. У нас уже работает целых пять машин «скорой помощи». А милиции еще нет. Только возьмите с собой марлевую повязку, чтобы не заразиться.

Милицейская «Волга» с сиреной за пять минут добралась до школы. Напуганный директор в марлевой повязке приоткрыл дверь класса и пропустил туда Ивана Михайловича.

— Я думаю, что они скоро придут в себя, — сказал Иван Михайлович врачам. — Этот гипноз действует только полчаса. Может, на детях чуть-чуть больше.

Врачи перестали укладывать детей на носилки. А Иван Михайлович пробежал взглядом по головам учеников, нет ли среди них рыжей. Но такой не оказалось.

— Все ли тут? По-моему, кого-то должно не хватать.

Вскоре истекли положенные полчаса, и Анна Осиповна, учительница, пришла в себя. Первой. Значит, скорее всего, первой ее и загипнотизировали.

— Что со мной? — открыла она глаза. — Что с детьми?

— А есть ли у вас в классе мальчик с… — начал было Иван Михайлович. Но учительница и сама все вспомнила:

— Это Мартынов! Это наверняка он!

— Что он? — удивился директор. Анна Осиповна продолжала:

— Только я его вызвала к доске, он засмеялся. Потом достал какое-то стеклышко. И все. Больше я ничего не помню.

— Это Вовка. Точно, он, — послышались голоса постепенно приходящих в себя детей. — Он, когда уходил, засмеялся и на нас тоже посмотрел через стеклышко.

— А ну-ка, дайте мне журнал, — строго сказал директор и вывел возле фамилии Мартынова жирное «нб».

А Иван Михайлович отправил по его домашнему адресу своего сотрудника.

В это время «властелин мира» Володя Мартынов лениво брел по улице. Он мог зайти в любой магазин и набрать, чего душа пожелает. В пустом зале кинотеатра мог смотреть любой фильм «детям до шестнадцати». Мог вынести из музея картину, пригоршню золотых монет.

«Я могу все», — заносчиво подумал он и смело пошел через центральную городскую площадь прямо среди потоков машин.

Постовой сначала онемел. Но потом раздался его пронзительный свисток и топот сапог по мостовой. Володя, размахивая портфелем, терпеливо ждал милиционера.

— Что там у вас? Я очень спешу, — сказал он спокойно и посмотрел на постового через свое стеклышко. И тот застыл, остановив на Володе стекленеющий взгляд.

Только через полчаса, придя наконец в себя, постовой доложил о странном происшествии Ивану Михайловичу. Но, конечно, было уже поздно. И так получалось, что обо всех странных случаях милиция узнавала только через полчаса. Поэтому она никак не поспевала приехать вовремя.

Ради смеха Володя загипнотизировал продавщицу мороженого, когда она обслуживала покупателя.

Покупатель попросил пломбир и терпеливо ждал, когда же он его получит.

Но мороженщица стояла и невозмутимо глядела в одну точку.

Покупатель постоял-постоял и пошел дальше без мороженого. А Володя спокойно открыл ящик и набрал себе полпортфеля мороженого. Положил туда и лед, чтобы мороженое не таяло.

Он уселся на лавочку и принялся его с удовольствием лизать, решив больше не есть никаких супов, никаких каш — только мороженое и конфеты.

— Соку, что ли, выпить? — Он встал и двинулся к овощному магазину. Но на полпути остановился: а вдруг стеклышко рассчитано только на определенное число раз? А в магазине, кроме продавщицы, есть еще люди, и потому стеклышко не один раз придется использовать. Так что один стакан сока может обойтись ему дорого.

Володя глотнул слюну и поплелся обратно на скамейку.

Он сел и принялся считать, сколько раз он уже использовал стеклышко.

Первый — киоскер. Вчера Володя, как только нашел стеклышко, решил проверить, не от бинокля ли оно. А киоскер почему-то застыл, как неживой.

«Неужели я его убил? — испугался Володя. — Теперь меня арестуют… Но ведь я же не хотел…»

Он быстро бросился прочь. Он бежал, и ему все время чудилось, что за ним погоня. Только в Голосеевском парке он успокоился. Кругом было тихо. Ветер перебирал листики, словно пересчитывая их.

Володя решил проверить стеклышко не на человеке. Увидев бежавшую мимо собаку, он взглянул ей в глаза. Собака сразу же повалилась в траву. Он наклонился над ней. Собака была теплой и живой. Сердце ее продолжало биться. И тогда Володя вспомнил сеанс гипноза, который он видел во Дворце культуры: там было то же самое! Человек, конечно, остается живым при гипнозе.

Значит, он не убил киоскера. Ему бояться нечего.

Ура! Ура!

Такое хорошее стеклышко надо было хорошенько спрятать. Они так просто на земле не валяются: ведь ему цены нет. Как бы его не хватились…

Он полез в кусты, чтобы спрятать стеклышко подальше.

И тут…

Он увидел странного человека, который, согнувшись среди кустов, радостно шелестел денежными бумажками.

«Это же преступник!» — решил Володя. Он очень боялся его окликнуть, но иначе с ним не встретиться взглядом.

— Ау, дядя! — прокричал Володя и посмотрел на него через стеклышко.

Человек сразу же зарылся с головой в свои бумажки.

Володя с опаской подошел поближе. Что же делать дальше? И он решил сам наказать преступника: забрал у него все сторублевые бумажки. Их оказалось ровно семь. Наверное, как раз хватило бы, чтобы купить форму для всей школьной хоккейной команды, в которой Володя был не из последних игроков. Затем потихоньку ушел из парка.

Теперь у него появилась цель, и Володя решил осуществить ее без стеклышка: оно еще могло пригодиться, а денежки — вот они.

На другой день, загипнотизировав весь пятый класс, а по пути милиционера и мороженщицу, Володя решительно зашел в спортивный магазин. Впервые он выбирал товар, совершенно не обращая внимания на цены. Ему было по карману все.

Но именно хоккейной формы в магазине не оказалось. Наверное, ее продавали в каких-то специальных магазинах для школ.

Тогда Володя стал рассматривать велосипеды. Они были легкие, очень спортивного вида, с несколькими тормозами. И желтые, как канарейки. Даже сиденья были из настоящей кожи.

И Володя решился. Заодно он пощупал и мопед. Вдруг придется скрываться! Мопед, конечно, выглядел похуже велосипеда, но он с мотором!

«Эх, была не была! — И он пошел в кассу. — А на форму я в другой раз нагипнотизирую».

— Мне, пожалуйста, выбейте: велосипед — один, мопед — тоже один. Сколько это будет? — по-взрослому спросил он и вывалил на столик скомканные сторублевки.

Кассирша невозмутимо начала выбивать чек.

— Откуда это у тебя, мальчик? — поинтересовалась старушка, стоявшая за ним в очереди в кассу.

— А! — отмахнулся от нее Володя, так как надеялся, что стеклышко его выручит.

Так оно и было бы. Но положение осложнилось тем, что старушка, как ненормальная, почему-то схватила его за руку и стала звать милицию.

Она крепко держала его и не давала залезть в карман за стеклышком.

— Снова пришел грабить! — кричала она, не выпуская его руки. Это была тетя Паша. Если б она не ушла на пенсию, то давно стала бы знаменитым детективом, потому что больше всех на свете прочла детективных романов с продолжениями.

«Ерунда! — успокаивал себя Володя, хотя и дрожал от страха. — Пускай везут в милицию. Я и там всех их отключу».

— Наконец, — облегченно произнес Иван Михайлович, когда услышал, кого привели в управление. И позвонил в Институт гипноза, чтобы директор, захватив по дороге киоскера, поспешил к нему.

Свободная минутка

Распахнулась дверь, и Володя, тетя Паша и дежурный милиционер вошли в кабинет.

Тетя Паша все время держала мальчика за руку — и в милицейской машине, и даже тут. Она доверяла только себе, так как прочла слишком много детективов и знала, что преступник может убежать в самую неподходящую минуту.

— Я его поймала. Сама. Товарищ… Какой вы чин имеете?

— Полковник, — подсказал ей дежурный и виновато посмотрел на Ивана Михайловича.

— Полковник так полковник, мне все равно, я невоеннообязанная, продолжала тетя Паша. — А все равно поймала я!

— Успокоитесь, успокойтесь! И отпустите мальчика. Тут он уже не убежит, — попытался усадить ее на стул Иван Михайлович.

— А если выстрелит? — не сдавалась тетя Паша. — Помните, как в том романе? Потом опять его искать придется. Опять же мне.

Но вдвоем с дежурным ее все же удалось усадить.

Володя спокойно сел рядышком, да еще положил ногу на ногу. Он решил немного посидеть, чтобы все убедились, что не он украл эти сторублевки. Напротив, он даже наказал того преступника. Сейчас во всем разберутся, а потом прощайте… Он нащупал стеклышко и успокоился.

— Смотрите! У него наган в кармане! Возле кассы не успел достать, а тут может выстрелить! — выпалила тетя Паша.

— А ну-ка, лейтенант, взгляните на его наган, — приказал Иван Михайлович.

Лейтенант направился к Володе.

Дело становилось опасным, и Володя решил действовать.

Быстрым ковбойским движением он выхватил стеклышко. Старушка ойкнула и раньше времени лишилась чувств. И, наверное, больше чем на полчаса.

Лейтенант рванулся, но Володя успел прыгнуть в сторону и посмотрел на него сквозь стеклышко.

Лейтенант застыл в прыжке и стал медленно оседать на пол.

Володя победно улыбнулся и перевел свой взгляд на полковника.

Но что такое?! Полковник почему-то не гипнотизировался. Что же произошло?

— А! — завизжал от страха Володя и сразу же оказался в крепких руках. Он же не знал, что взгляду Ивана Михайловича был не страшен никакой гипноз.

Странная получалась картина. Старушка без чувств лежала на стуле. Лейтенант распластался, как убитый. А на полу сидели взрослый и мальчишка. Взрослый, да еще с полковничьими погонами, радовался, как дитя, перекатывая на ладони совершенно неприметное стеклышко, за которым и нагибаться-то не стоило бы. А мальчик смотрел на него взрослым печальным взглядом.

Стеклышко уплыло от него — и, конечно, навсегда.

Они сидели бы так на полу еще долго, но тут внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вбежали новые посетители. Это были директор и киоскер.

Киоскер сразу же закричал:

— Он! Он! — И спрятался за спину директора: вдруг этот рыжий снова его загипнотизирует?

А Володя при виде всей этой компании чуть не расплакался: что-то слишком много знакомых лиц собралось.

Не хватает еще только директора школы и Анны Осиповны.

— Так-так, — поднявшись, радостно сказал Иван Михайлович и раскрыл ладонь, на которой блестело стеклышко.

— Оно? Оно! — засветилось лицо директора, как будто он словил золотую рыбку. И, насвистывая веселенький марш, он со спокойной душой принялся приводить в чувство дежурного и старушку.

И вскоре все, живые и здоровые, расселись вокруг стола. Тетя Паша громко потребовала, чтобы ей рассказали, что здесь происходит и что за незнакомцы появились. Не из воровской ли банды.

Ивану Михайловичу, по возможности покороче, пришлось ей все рассказать.

— А теперь посмотрим, что там еще… — с видом совершенно незаинтересованного человека сказал Иван Михайлович и поставил на свой широкий полированный стол маленький школьный портфельчик.

Все затаили дыхание.

Он приоткрыл портфель, но оттуда… оттуда повалил дым.

— Бомба! — закричала старушка и опять упала в обморок.

Но тут тонкий мальчишеский голос спокойно сказал:

— Не бойтесь. Там мороженое. Это дым ото льда.

И это Володино признание переменило к нему отношение.

Теперь он уже стал не преступником, а просто шалуном.

Потом Иван Михайлович попросил тетю Пашу выйти в коридор, потому что на ее обмороки и рассказы о том, что случилось без нее, уходило слишком много драгоценного времени.

— Действительно, мороженое, — удивился Иван Михайлович и, расспросив у Володи, откуда оно, велел лейтенанту отвезти его мороженщице.

Потом стал расспрашивать о деньгах. И Володе пришлось все рассказать, начиная с киоскера и кончая спортивным магазином.

— Если честно, то я форму хотел купить. Хоккейную. Для нашей команды, — виновато оправдывался Володя.

Вот все и стало на свои места. И хотя Володя был виноват, наказывать его Иван Михайлович не стал.

— Иди, с тобой в школе разберутся, — отпустил он мальчика, а следом за ним и всех остальных.

Так Иван Михайлович распутал свое очередное дело.

Дело о таинственном стеклышке. И у него появилась свободная минутка.

Оглавление