«Москва - Кассиопея»

АВЕНИР ЗАК, ИСАЙ КУЗНЕЦОВ

АВЕНИР ЗАК, ИСАЙ КУЗНЕЦОВ.

Часть первая МОСКВА — КАССИОПЕЯ

Пролог

Из глубины мироздания мы приближаемся к планете, на которой живут наши герои. Где-то в стороне останутся Большая и Малая Медведицы, созвездие Кассиопеи с пятью яркими звёздами, и не тёмном фоне звёздного неба, скромно, чуть в стороне, появится лицо немолодого, умудрённого жизненным опытом человека с лукавой улыбкой. Обращаясь к зрителям, он скажет:

— Прошу глубокоуважаемых зрителей простить меня за то, что я появляюсь несколько преждевременно, но считаю своим долгом кое о чём вас предупредить. Вам, разумеется, не раз приходилось видеть на экране надпись, уведомляющую о том, что всякие совпадения с реально существующими людьми и подлинными событиями случайны и не предусмотрены замыслом. Я, со своей стороны, хотел бы довести до вашего сведения, что все действующие лица нашего фильма выведены под собственными именами, а все события, свидетелями которых вы станете, действительно имели место… весной будущего года… Вот, собственно, и всё, что я хотел сказать… Нет, не всё… Простите, я не представился… Дело в том, что авторы не дали мне никакого имени, я просто… исполняю особые обязанности… так сказать, И.О.О. — Исполняющий Особые Обязанности…

И.О.О. улыбнулся и растворился в глубинах Мироздания, а камера продолжала приближаться к Земле…

Постепенно мы начинаем различать материки и океаны. И тут возникает мальчишеский голос:

— … Звезда Альфа созвездия Кассиопеи, иначе называемая Шедар и отстоящая от нас на расстоянии 71.42 парсека, то есть 22х1014 километров, избрана нами целью полёта, потому что на протяжении последних полутора лет Кароканская обсерватория зафиксировала свыше двух тысяч модулированных радиосигналов на волне 21 сантиметр, то есть на частоте 1420 мегагерц. Это даёт нам право предположить наличие разумной жизни на одной из планет системы звезды Шедар.

Эпизод 1

Тем временем мы приближаемся сначала к Евразийскому материку, к Москве, несколько сдвигаемся в Калуге и оказываемся в одном из залов Музея Космонавтики.

Впрочем, мы поймём это не сразу, сначала мы увидим учёных, сидящих за столом, покрытым блестящим чёрным лаком, внимательно вслушивающихся в слова докладчика и делающих какие-то пометки в своих блокнотах.

А потом мы увидим макеты спутников и космических кораблей, огромную доску на блоках, всю исписанную формулами и чертежами, развешанные на стенах рисунки и диаграммы и, наконец, самого докладчика — Витьку Середу, стоящего возле доски, то и дело поправляющего сползающие на нос очки.

— Я представляю к защите фанпроект полёта к звезде Альфа Кассиопеи на космическом корабле "Заря", что означает звездолёт аннигиляционный релятивистский ядерный.

Учёные склонились над столом и снова сделали какие-то пометки в своих блокнотах.

Витька снял очки и, близоруко щурясь, взглянул куда-то поверх слушателей. Сидящий рядом Паша Козелков, ближайший друг Витьки, широко улыбался, радуясь за своего приятеля.

— Итак, поскольку продолжительность полёта при расчётной скорости 0,996 световой, предусматривает длительность путешествия в обе стороны 52 — 52 года, — говорит Витя, — я считаю, что надо сформировать команду корабля из лиц не старше 14-ти лет. Это будет способствовать научному успеху экспедиции, так как участники достигнут Альфы Кассиопеи в расцвете своих жизненных и творческих сил, то есть в возрасте около сорока лет.

Две девочки, сидевшие недалеко от учёных, хихикнули и одна из них, невзрачная девочка в очках, шепнула своей подруге:

— Расцвет? Сорок лет — это же глубокая старость.

Её хорошенькая подруга презрительно пожала плечами.

Один из учёных, совсем ещё молодой человек, услышав слова девочки, засмеялся:

— Слышишь, Филатов, оказывается мы с тобой глубокие старики.

Эпизод 2

Федька Лобанов или попросту Лоб, как его называли в классе, опоздал на сбор. Он вбежал в вестибюль Музея с огромной синей сумкой Аэрофлота, но был задержан дежурной.

— Ты куда? — строго спросила дежурная.

— На сбор.

— Фамилия?

— Лобанов.

Дежурная надела очки, порылась в списках.

— Лобанов… Имеется Лобанов… Написано — не пускать.

Она строго посмотрела на Лба.

— У меня тут… музыка… магнитофон… — сказал он. — Они без меня там… пропадут.

— А написано — не пускать… Погоди-ка, погоди-ка… Ну-ка покажись личностью… — Дежурная повернула к себе Лба, пытавшегося отвернуться. — А, старый знакомый. Твоя работа? — Она показала на разбитый плафон.

Лоб кивнул.

— А это? — Она ткнула ногой в чёрное пятно на пластике.

— Лоб пожал плечами.

— Ракета взорвалась… Ну что, не пустите?

— Не пущу.

Лоб пожал плечами и пошёл к выходу. Задержавшись возле урны, он достал из сумки какую-то консервную банку и, дёрнув за верёвочку, бросил её в урну.

В урне что-то угрожающе зашипело и из неё повалил жёлтый дым.

Дежурная, вытаращив глаза, испуганно смотрела на урну.

Из урны уже шёл не жёлтый, а розовый дым.

Дежурная бросилась к огнетушителю.

Лоб улыбнулся — розовый дым сменился синим. Дежурная с огнетушителем бежала к урне, а Лоб быстро прошмыгнул наверх.

Эпизод 3

Когда Лоб приоткрыл дверь в зал, Витька заканчивал своё сообщение. Протирая очки и глядя в сторону подвешенных к потолку спутников, Витя говорил:

— Я верю, что такой полёт даст возможность человеку впервые в истории протянуть руку разумному существу другой звёздной системы.

И пока Витя говорил эти слова, Толя Ямщиков, председатель Совета отряда, грозил кулаком Лбу за его опоздание, но Лоб, сделав успокаивающий жест, вытащил из своей необъятной сумки магнитофон, победоносно нажал кнопку и — о, ужас! — на весь зал вместо марша космонавтов грянула песенка из "Бременских музыкантов":

Мы раз… бо-бо, бой-бойники

Разбойники, разбойники!

Пиф-паф и вы покойники,

Покойники, покойники!

Послышался смех.

— У, Лоб проклятый, — прошипел Толя и тут же широко улыбнулся учёным. — Извините, пожалуйста, — и снова зашипел на Лба. — Марш? Где марш?!

Лоб снова сделал успокаивающий жест и, быстро, отыскав плёнку, снова нажал кнопку.

— Ах, я всегда была…

Пепита — дьяболо, Пепита — дьяболо…

— Я убью тебя, — простонал Толя. — Ведь знал, что с тобой нельзя связываться…

— Всё нормально, — сказал Лоб. — Сейчас…

И верно, Пепита умолкла на полуслове и из магнитофона послышался марш космонавтов:

— На пыльных тропинках

Далёких планет

Останутся наши следы…

— Да, — задумчиво сказал один из учёных. — Похоже, что именно им предстоит оставить свои следы на далёких планетах…

— Прошу задавать вопросы, — сказал Витя.

Девочки тем временем хихикали, передавая из рук в руки чью-то записку. Лоб вырвал её из рук одной из девочек и передал Витьке.

Витька надел очки и растерянно прочёл записку:

— А ты полетела бы? Ведь это на всю жизнь… С ним… полетела бы.

Раздался громкий смех.

Витька удивлённо посмотрел на аудиторию.

— Кто написал эту записку? — машинально спросил Витя.

Теперь хохотали все. Смеялись даже учёные. Особенно веселились девочки. И по их лицам нельзя было определить, кто же из них готов на всю жизнь связать свою судьбу с судьбой Вити Середы.

А Витька на мгновение встретился с пренебрежительным взглядом Варьки Кутейщиковой и смущённо отвёл глаза.

Варька быстро поднялась со своего места и направилась к кафедре.

Надо сказать, что Варька Кутейщикова занимала в 6-м "Б" особое положение. Высокая, стройная девочка, она была далека от всех "мирских" дел своих одноклассников. Ещё с третьего класса сердце и ум этой красавицы были безраздельно отданы сначала Аксалотлям и тритонам из школьного живого уголка, а затем кружку юных натуралистов Дома пионеров. Варька категорична в своих суждениях, решительна в поступках и полна презрения к мальчишкам.

Когда Варька подошла к доске и неторопливо оглядела аудиторию, все понемногу притихли.

— У меня вопрос, — она надменно взглянула на Витьку. — Сколько бизонов насчитывалось в Америке, когда туда прибыли первые европейцы?

— Бизонов? — удивлённо переспросил Витька.

— Можешь не отвечать, Середа, ты этого не знаешь. Америку населяли миллионы бизонов. Где они?

— Вымерли? — неуверенно спросил Витька.

— Они уничтожены людьми. Где лошадь Пржевальского? Где стеллерова корова?!!

— Кутейщикова! — возмутился Паша Козелков. — Причём тут твоя корова и лошадь Пржевальского. У нас космический сбор. Понимаешь, Кутейщикова?!

— Я скоро четырнадцать лет Кутейщикова, — огрызнулась Варька. — Люди должны сохранить на Земле исчезающие виды животных. Было бы куда лучше, если бы Середа, подумал бы об этом, вместо того, чтобы тратить время на изобретение каких-то дурацких релятивистских двигателей.

Учёные рассмеялись, а Варька с победоносным видом вернулась на своё место.

— Бизоны вымерли, — вздохнув, сказал Лоб. — Динозавры вымерли. Придёт время, мы тоже вымрем.

— Вот ты и вымирай, а я пока не собираюсь, — крикнула ему Варька.

— Помолчи, Лоб, — прошипел Толя и подчёркнуто радушно обращаясь к учёным, сказал: — Может быть, кто-нибудь из вас скажет, товарищи?

Сергей Сергеевич Филатов поднялся на кафедру.

— Вот что я тебе скажу, дорогой мой Лоб… — сказал он, обращаясь к Федьке, но услышав громкий смех ребят, слегка смутился. — Я что-то не так сказал?

— Его фамилия Лобанов, — сказал Толя, — а Лбом мы его зовём… для краткости.

— Извини, Лобанов. Я не хотел тебя обидеть. Кутейщикова, конечно, права — люди обязаны сделать всё, чтобы сохранить животных. Но человечество вышло в космос, с этим ничего не поделаешь. И проблемы космоса, дорогая Кутейщикова, сегодня стали также нашим земным делом. Вот почему мы с таким интересом слушали Витю Середу, изложившего этот, в высшей степени интересный, проект под многообещающим названием "ЗАРЯ".

— А я так считаю, товарищ Филатов, — зачем лететь на какую-то Кассиопею, когда даже у нас на Земле есть марсиане.

— Марсиане? — удивился Филатов. — На Земле? Откуда?

Лоб вытащил из сумки какую-то книжку с яркой обложкой.

— Вот здесь написано, — уверенно сказал Лоб, — как поймали одного марсианина. Он в киоске газированной водой торговал. На улице Горького. В Москве.

— Зачем же он… водой торговал? — спросил один из учёных. — Для заработка?

— Да нет, для маскировки, — под общий смех ответил Лоб.

Филатов подождал пока все успокоились.

— Должен сказать, что нас всех порадовал доклад Вити Середы… Особенно приятно, что защита этого фантастического проекта происходит здесь, в Калуге, на родине великого Циолковского.

— Извините, товарищ Филатов… — снова поднялся Лоб. — Но у меня тоже есть проект, только не фантастический, а вполне осуществимый.

Лоб подошёл к столу со своей сумкой и вытащил из неё игрушечную ракету.

— Моя идея состоит в том, чтобы вместо горючего использовать обыкновенную Н2О, с помощью энергии мирового океана превратить всю нашу планету в звездолёт и лететь к Кассиопее.

Учёные засмеялись.

— Не верите?! — серьёзно сказал Лоб. — Дёшево и сердито! Смотрите!

Он запустил водяную ракету. Она взлетела и обдала всех учёных водой. И тут Толя Ямщиков не выдержал. Вместе с Пашей Козелковым они вывели Лба из зала и выбросили в коридор его сумку.

Филатов, смеясь, вытер лицо платком.

— Зачем же так жестоко?.. — спросил Филатов у Толи. — Он просто… проводил научный эксперимент…

— Эксперимент? — вскипел Толя. — Вы его в первый раз видите, а он у нас… вот где сидит, — он провёл ладонью по горлу, — горе-изобретатель!

— А теперь вернёмся к проекту Вити Середы, — сказал Филатов. — Вы хотели что-то сказать, — обратился он к одному из учёных.

— Ну, что же, — улыбнулся тот, — расчёты сделаны весьма тщательно, придраться не к чему… Но крупным недостатком проекта остаётся огромная продолжительность полёта. За время экспедиции на Земле пройдёт пятьсот лет!

— Ну, знаете ли, — усмехнулся Филатов, — здесь мы бессильны.

— Пока, — снова улыбнулся учёный.

— Почему пока? — удивился Витя Середа, — разве человечеству удастся когда-нибудь преодолеть световой барьер?

— Нет, конечно, — сказал учёный задумчиво. — Законы физики нам изменить не удастся. Они не отменяются, но… уточняются и дополняются. Я бы сказал, что природа выступает одновременно и как противник и как помощник в достижении наших целей. Она ставит барьеры, но всегда имеет пути для их обхода. Но для того, чтобы отыскать такой обход, надо знать больше, чем мы знаем сегодня.

В зале наступила полная тишина. Ребята слушали с нескрываемым интересом. Паша Козелков подался вперёд, стараясь не пропустить ни одного слова.

— Мы знаем, что пространство искривлено, — продолжал учёный, — что кратчайшее расстояние не есть прямая линия. И может быть именно в особенностях строения нашего пространства надо искать ответ на вопрос, как попасть из одной его точки в другую быстрее, чем делает это свет.

Он взял гибкую пластмассовую трубочку и свернул её в клубок.

— Вот наглядная модель такой возможности. Некий путешественник, ну скажем жучок, хочет попасть из одного конца трубки в другой, двигаясь вдоль неё, повторяя все её изгибы. Ему предстоит долгий путь. Но, если бы он знал, что трубка скатана в клубок, что цель его рядом с ним, ему было бы достаточно прогрызть стенки трубки и он — у цели!

— Будем верить, — засмеялся Филатов, что если не мы, то вы, когда-нибудь научитесь прогрызать дырки в пространстве!

— Значит этот проект безнадёжно устарел? — огорчённо спросил Паша Козелков.

— Нет! Отнюдь… — засмеялся Филатов. — Совсем напротив. Это весьма интересный проект. Но я хотел бы задать тебе, Витя, один вопрос.

Он подошёл к доске и отчеркнул одну из формул.

— Как ты пришёл к этому решению?

Эпизод 4

Павлик Козелков ещё в детском саду решил стать лётчиком-космонавтом и нет ничего удивительного в том, что на другой день рано утром он лежал на коврике в коридоре, на его груди покоилась гладильная доска, а на доске сидели три его младших братца с очень серьёзными сосредоточенными лицами.

Паша старался вздохнуть, но тут появилась мать, она согнала мальчишек с доски и со словами, — перегрузки окончены! Марш за стол, пора завтракать! — ушла из коридора.

Когда Павлик вошёл на кухню, мама, папа, старшая сестра Лёля и трое малышей уже завтракали. Павлик включил радио и уселся рядом с Лёлей, торопливо листавшей учебник.

— Корабль будет оснащён аннигиляционным релятивистским двигателем, — с оттенком торжественности произнёс диктор.

— Лёля поднялась и выключила радио.

— Включи! — крикнул Павлик.

— У меня сегодня контрольная.

Павлик вскочил с табуретки и включил радио.

— По произведённым расчётам такой двигатель, — продолжал диктор, — сможет сообщить кораблю скорость 298.600 километров в секунду, то есть лишь немногим меньше скорости света.

Лёля снова выключила радио.

— У меня контрольная.

Павлик оттолкнул Лёлю и опять включил радио.

Лёля, хлопнув дверью, вышла из кухни.

— Павлик, — грозно сказал отец, — выключи радио и позови Лёлю.

Но Павлик, прижавшись к репродуктору, слушал вдохновенный голос диктора.

— Команда формируется из детей не старше четырнадцати лет, с таким расчётом, чтобы…

В это время раздался вопль самого младшего Козелкова.

— Мама, Вовка кладёт мне кашу в трусы.

Мама бросилась к малышам, отец выключил радио.

— Папа, включи! — разволновался Павлик. — Ты слышал, что он сказал? Ты слышал?

Почувствовав волнение сына, отец включил радио, но оттуда уже слышалась бравурная музыка.

Павлик стремглав выскочил из кухни.

Эпизод 5

Витька Середа, небрежно облокотясь на решётку школьного забора, как бы невзначай поглядывал на идущих на занятия девочек, пытаясь определить, кто же та, которая готова лететь с ним в необъятные просторы космоса. На ограде, возле Витьки сидел мальчишка, лет восьми, второклассник. Подперев подбородок рукой, он задумчиво смотрел вдаль.

— Один парсек… сколько тысяч километров? — спросил он у Вити.

— Примерно тридцать одна тысяча миллиардов…

— Порядочно, — сказал мальчишка серьёзно и также серьёзно сообщил. — Ваша Окорокова идёт.

Когда Милка Окорокова поравнялась с Витькой, он окликнул её.

— Ты… алгебру сделала?

— Сделала, — удивилась Милка. — А что?

— Дай посмотреть.

— Ты что, алгебру не сделал?

Милка полезла в портфель, достала тетрадку и протянула её Витьке.

Витька заглянул в тетрадку Милки, сравнивая её почерк с почерком на вчерашней записке, спрятанной под крышкой портфеля.

— Да сделал я… алгебру… Так… проверить хотел, — небрежно сказал Витька, возвращая тетрадь.

Милка растерянно поглядела на Витьку и, спрятав тетрадь, отошла от него.

На лестнице у школы несколько девочек из Витиного класса оживлённо обсуждали вчерашнее событие.

— Тут и гадать нечего, — говорила чёрненькая девочка похожая на весёлого жука. — Юлька написала записку. Она ещё со второго класса втрескалась в Витьку… до сих пор при нём краснеет.

— А я считаю, что если человек краснеет… — возразила высокая девочка с косами, — такой человек не станет писать записку.

— Ну, а кто же по-твоему? — не унималась чёрненькая девочка. — Варька, что ли? Очень ей нужен твой Середа, она сама — личность.

К стоящим на лестнице подошла Милка Окорокова. Девочка с косами насмешливо сказала:

— Девочки, а может это Милка написала?

— Я уже давно вышла из того возраста, когда пишут записки, — презрительно сказала Мила и размахивая портфелем вошла в школьный подъезд.

Мальчишка, всё также сидя на ограде возле Витьки, называл проходящих девочек.

— Семёнова идёт… Фролова… Шишова… Абалова.

— Ты что, всех знаешь? — спросил Витя.

— Нет, первоклашек ещё путаю. А до Большой Медведицы сколько парсеков?

Витя не ответил. К забору приближалась Юлька Сорокина.

— Юлька! — окликнул её Витя.

— Что? — спросила Юлька, смутившись и, подойдя к забору, внимательно посмотрела на Витьку.

Юлька была в очках и показалась Витьке очень некрасивой. И он подумал, что даже если это она написала записку, то ему это совершенно безразлично.

— Нет, ничего, — сказал Витька, и Юлька отошла от него.

— Кутейщикова идёт, — сообщил мальчуган и снова поинтересовался. — Так сколько до Большой Медведицы?

Но Витя не ответил. А Варя, снисходительно улыбнувшись Витьке, сердито спросила: — Чего ты на меня уставился?

Мальчишка, оценив обстановку, спрыгнул с забора и побежал в школу.

— Алгебру сделала? — спросил Витя и Вари. — Дай посмотреть…

Варька усмехнулась.

— Наконец-то мы дождались великого часа. Середа не сделал алгебру!

И высоко подняв голову, Варька величественно удалилась.

К Витьке быстро подбежал Паша Козелков.

— Ты чего стоишь? — задыхаясь, спросил он.

— Да вот… — показывая записку, замявшись произнёс Витька. — Как думаешь, кто мог её написать?

Пашка схватил записку, смял в комочек и щелчком выбросил на мостовую.

Витька увидел, как записка, подхваченная ветром попала под метлу дворника и скрылась за решёткой водостока.

— Команда формируется из детей не старше 14-ти лет, — взволнованно говорил Павлик. — Я сам слышал по радио, собственными ушами… Аннигиляционный, релятивистский, ядерный.

К ребятам подошёл Лоб.

— Алгебру сделал? Дай списать.

Витька вытащил из портфеля тетрадку и отдал Лбу.

Лоб заглянул в тетрадку.

— Ты что-то перепутал, — сказал Витька Павлику.

— Ничего не перепутал. Знаешь, каким голосом говорил диктор? Команда формируется… — Павлик подражал диктору. — Как особо важное сообщение.

К Витьке снова подошёл Лоб.

— Ты чего мне дал? Это — английский.

Витька снова порылся в портфеле и протянул Лбу другую тетрадку.

— Английский тоже возьму, — сказал Лоб.

— Поехали в Москву, — решительно сказал Павлик. — Время не терпит. Небось, уже отбирают. А там, знаешь, сколько претендентов.

Витька наморщил лоб.

— Меня не пропустит медкомиссия.

— Почему не пропустит?

— По очкам.

— Пропустит. У тебя замечательный вестибулярный аппарат!

— Середа, — сказал Лоб. — Ты мне химию дал, а мне алгебра нужна. Ал-ге-бра!

Витька протянул ему свой портфель и мальчишки быстро зашагали к железнодорожной станции.

— А вы… куда обрываетесь? — крикнул им вдогонку Лоб, но не получив ответа, уныло побрёл в школу.

Эпизод 6

В клубе юных космонавтов Московского дворца пионеров шли очередные занятия. На специальных тренировочных снарядах занимались мальчики того же возраста, что Витька и Павлик. Но едва они подошли к ребятам, как к ним приблизился мальчик с повязкой дежурного.

— У вас тут ребят отбирают? — спросил Павлик.

— Сейчас не отбирают.

— Уже отобрали?

— Отобрали.

— И долго отбирали?

— Весь год отбирали.

— А теперь не отбирают?

— Нет, не отбирают? Опоздали.

— А тебя… отобрали? — спросил Витя.

— Отобрали.

Витька помрачнел, а Павлик вызывающе спросил:

— А почему это тебя отобрали?

— У меня феноменальная память, — с издёвкой сказал мальчик. — Запоминаю десять страниц типографского текста с одного прочтения.

— Врёшь, — удивился Витька. — А как твоя фамилия?

— Копаныгин… Михаил, — сказал мальчик. — Идите, идите отсюда.

Он пошёл к тренажёрам.

— Феномен, — сказал Витя.

— Опоздали, сказал Павлик.

— Опоздали, — как эхо отозвался Витя.

— Едем к Филатову, — решительно сказал Павлик.

Эпизод 7

Сергей Сергеевич Филатов жил в высотном здании на 23-м этаже. Женщина, отрывшая дверь, на вопрос "Можно ли видеть академика Филатова", ответила:

— Нет, мальчики, его нету дома. А вы откуда?

— Сергей Сергеевич был у нас в школе, в Калуге.

— Погоди, погоди… оживилась женщина. — Ты — Витя Середа?

— Да. Он Витя Середа, — обрадовался Павлик.

— Серёжа очень огорчится, что вы его не застали. Вчера вечером у нас был академик Благовидов. Они только и говорил, что о твоём проекте. Может быть зайдёте, выпьете чайку с вареньем?

— Спасибо, — пробормотал Витя. — Мы уже… у нас дела…

— Не смущайтесь, заходите.

Мальчики нерешительно вошли в коридор.

— Академик Благовидов просто в восторге от твоего проекта. Весь вечер ахал и охал.

— Жена Филатова провела мальчиков в гостинную и, сказав, — я сейчас, быстро… — вышла из комнаты.

— Во всё я могу поверить, — вздохнул Витька. — Но что уже сегодня существует аннигиляционный релятивистский…

— Говорю тебе, существует! — возмутился Павлик.

— Погоди, погоди, — Витька даже поперхнулся. — Ты когда слышал это радио? В семь двадцать?

— Вроде.

— Мы можем не ждать Филатова, — огорчённо вздохнул Витька.

— Почему?

— Козелков, ты слышал "Пионерскую зорьку", в которой рассказывали о моём Фан-проекте?

— Ну да!

— Команда формируется… — передразнил Павлика Витька. — А я-то уши развесил. Из-за тебя контрольную пропустили.

Павлик был подавлен.

— Точно, Зорька. И голос… этот… он у них всегда про науку рассказывает.

— Сейчас придёт академик, что мы ему скажем? — заёрзал Витька.

Жена академика Филатова поставила на поднос чашки с чаем, варенье и пирожные…

Когда она вошла в гостинную, мальчиков уже не было.

А Витька и Павлик сидели на подоконнике лестницы между 22 и 23 этажами и тоскливо жевали бутерброды, которые Павлик достал из портфеля.

На площадке 23-го этажа остановился лифт. Витька схватил Павлика за руку. Мальчики увидели, как Филатов вышел из лифта и, открыв дверь, скрылся в квартире.

Они сидели на подоконнике и молчали. За окном зажглись первые вечерние огни. И вдруг за окном вспыхнул фейерверк салюта.

— Салют, — удивился Павлик. — Почему салют?

— Двенадцатое апреля… день космонавтики, — сказал Витя.

Он отвернулся от окна и вздохнул. Из кабины лифта, в которой поднялся академик Филатов и которая только что была пуста, вдруг вышел человек в сером летнем костюме и такой же серой соломенной шляпе. Он, вероятно, легко бы затерялся в любой толпе и вряд ли обратил бы на себя внимание, но сейчас его появление из лифта произвело на мальчиков сильное впечатление. Это был И.О.О. — тот самый человек, который появлялся в начале фильма. Мальчики испугались и хотели было убежать, но И.О.О. приподнял шляпу и очень вежливо осведомился:

— Я был бы необычайно признателен и, поверьте, не остался бы в долгу, если бы вы помогли мне разыскать молодого человека по имени… Виктор Середа.

— Я… Середа, — настороженно произнёс Витя.

— Он — Середа, — подтвердил Павлик.

— Вы — Середа?

— Я.

— А вы кто? — спросил Паша.

— Это не имеет значения, — он снял очки с Вити и полюбовавшись довольно улыбнулся, — так гораздо лучше! — и обернувшись к Паше представился, — я исполняю Особые Обязанности. Так сказать И.О.О.

Витя и Паша с недоумением посмотрели друг на друга — оба, уже не в школьной форме, а в новеньких серых костюмах.

— Ёлки-палки, — пробормотал Паша.

— Ущипни меня, — попросил Витя, — но когда Паша исполнил его просьбу вскрикнул. — Больно, ты что?

— А теперь прошу следовать за мной! — И.О.О. приподнял шляпу.

— Куда? — встревожено спросил Витя.

— Я буду вам чрезвычайно признателен, если вы избавите меня от необходимости отвечать на вопросы, на которые я лично отвечать не уполномочен.

— Я один не поеду, — решительно заявил Витька.

— Он один не поедет, — поддержал приятеля Павлик.

— Шут с вами, — неожиданно попросту сказал И.О.О., — поехали. Оба!

И вот уже по вечерним московским улицам, не выключая сирены, несётся машина с прерывистым красным сигнальным огоньком на крыше и надписью "Специальная" на бокам. Она несётся с недозволенной скоростью, проносится под красным запретным огнём светофора, делает немыслимые виражи на поворотах и неожиданно застывает — у подъезда Президиума Академии наук.

Эпизод 8

На большом ковре в кабинете академика Благовидова лежали чертежи, которые Витя демонстрировал на сборе отряда в Музее космонавтики. Сам Благовидов и академик Огонь-Дугановский стоя на коленях разглядывали чертежи. Академик Курочкин сидел за большим полукруглым столом, академик Филатов заложив руки за спину, задумчиво прохаживался по кабинету.

Огонь-Дугановский с сомнением смотрел лежавшие на чертежи, всё ещё лежавшие на полу.

— Боюсь, что ты, как всегда, увлекаешься, — сказал он. — Ведь он же ещё мальчишка!

— Мальчишка? — Благовидов с улыбкой взглянул на Благовидова. — А если этот мальчишка — гений?

Огонь-Дугановский пожал плечами.

— Васечка, скажи, пожалуйста, ты бы додумался до этого? А? Или Сергей Сергеевич додумался? Или я, наконец? А он подсказал! Он — мальчишка! Его идея хранения антивещества… Это гениально! Прошу вас, товарищи, впредь этого мальчишку именовать по имени отчеству! Как его зовут, Серёжа?

— Витя… Э-э… Виктор. Прости, Коля, отчества я не знаю.

Благовидов снимает трубку телефона.

— Прошу вас срочно выяснить и сообщить мне имя и отчество этого мальчика из Калуги. Середа его фамилия. (Смеётся). Мальчишка!

Огонь-Дугановский покачал головой.

— Увлекаешься, Витя…

— Между прочим, Вася, позволю себе заметить, что великий Моцарт, уже в три года играл на клавесине сложнейшие пьесы. Сложнейшие!

— Ну уж извини, Вася, пожалуйста, сердито проговорил Огонь-Дугановский. — Я тоже позволю себе заметить, что клавесин это всё-таки не звездолёт, и даже не фортепьяно… А этот ваш калужский Витя, боюсь, не Моцарт!

— Ну уж извини, Вася, — вспыхнул Благовидов, — различие между клавесином и звездолётом я понимаю лучше тебя… Скажи, в чём именно ты сомневаешься? Чего ты боишься?

— Не знаю, чего боится Вася, — вскочил из-за стола Курочкин. — А я боюсь, что такое предприятие не под силу детям!

— Вот именно! Человек впервые встретится с инопланетной цивилизацией… И кто же будет представлять нашу Землю? Дети? Мальчики и девочки? — поддержал его Огонь-Дугановский.

— Вы меня извините, Василий Анистифорович, — вмешался в спор Филатов, — но к тому времени, когда они окажутся в районе Альфы Кассиопеи им будет уже по сорок… Это будут взрослые, образованные люди, закалённые в длительном космическом полёте!

Эпизод 9

А возле кабинета Благовидова, рядом с его секретарём, Витя сказал И.О.О.

— Один, без Павлика, не пойду.

— Вы напрасно упрямитесь, дорогой мой, — сказал И.О.О. — Я позволю себе напомнить вам то немаловажное обстоятельство, что к академику Благовидову приглашены вы, вы лично и только вы один.

И.О.О. величественно поднял указательный палец.

— Без Павлика не пойду, — твёрдо сказал Витя и хотел было отойти от двери, но И.О.О. неожиданно проворно схватил его за шиворот и, приоткрыв дверь, втолкнул в кабинет.

Витька зацепился за край ковра и растянулся у ног ожидавших его академиков.

В кабинет вошла секретарша Маргарита Михайловна и, не обращая никакого внимания на лежавшего на чертежах Витьку, громко сказала:

— Николай Кириллович, вы просили выяснить как зовут этого мальчика из Калуги. Его зовут Виктор Данилович.

— Благодарю вас, — сказал Благовидов. И секретарша вышла.

Филатов и Курочкин помогли Вите подняться, и Сергей Сергеевич сказал:

— Позвольте, дорогие коллеги, представить вам моего друга Витю… простите, Виктора Даниловича Середу, — и показывая на академиков, продолжал:

— Знакомься: академик Благовидов, академик Благовидов, академик Курочкин, академик Огонь-Дугановский.

Академики по очереди знакомились с Витей.

— Не ушибся? — вежливо осведомился Благовидов.

— Бывает, — усмехнулся Огонь-Дугановский. — Я помню ещё в гимназии… Меня вызвали к директору. Прихожу, а там, представьте себе, сам генерал-губернатор…

— Слыхали, Вася, слыхали, — желчно оборвал его Курочкин, и, обращаясь к Вите, сказал: — А вам, молодой человек, следовало быть осмотрительнее при входе в незнакомое помещение.

Витя не отрываясь восторженно смотрел на Огонь-Дугановского.

— Что это ты на меня… как смотришь? — смутился Огонь-Дугановский.

— Извините… — растерялся Витя. — Вы… тот самый Огонь-Дугановский, автор знаменитой космогонической гипотезы Огонь-Дугановского?

— А ты что же, знаком с моей гипотезой? — изумился Огонь-Дугановский.

— Я не только знаком с вашей гипотезой, — сказал Витя, протирая очки. — Я полностью её разделяю.

— Прошу присаживаться, — сказал Благовидов, как радушный хозяин.

Все уселись за длинный стол, покрытый тёмнозелёной скатертью, а Николай Кириллович открыл ящик стола и извлёк оттуда голубую папку, в которой Витька хранил свой фан-проект.

— Ещё вчера это был фантастический проект калужского школьника Виктора Даниловича Середы, — сказал Благовидов. — Сегодня это основа проектного задания первого космического корабля, отправляющегося к далёкой звезде Альфа созвездия Кассиопеи.

— Не может быть, — прошептал Витя.

Но Благовидов услышал его.

— Да, — кивнул он Вите. — Решение состоялось. Дело в том, что некоторые твои выкладки помогли нам сдвинуть с мёртвой точки работу над аннигиляционным релятивистским двигателем и позволили поставить это дело на практические рельсы.

— Ну да! — удивлённо воскликнул Витька.

— Когда говорят взрослые, дети должны молчать! — цыкнул на него Курочкин.

— Извините, — смутился Витя.

— Разработка окончательного проекта, — сказал Благовидов, обращаясь к Витьке, — поручается вам вместе с академиком Филатовым и его институтом космических путешествий.

— Должен признаться, дорогой Виктор… э… Данилович, — сказал Огонь-Дугановский, — что у меня вызвала некоторые сомнения ваша кандидатура… но сейчас, после личного знакомства с вами… Я снимаю свои возражения и, как астроном, не могу не порадоваться плодотворности выбора именно Альфы Кассиопеи как объекта исследований. Более того, здесь, в узком кругу, — продолжал академик, — я могу сообщить, что характер принимаемых оттуда сигналов…

Огонь-Дугановский достал из портфеля портативный магнитофон и, поставив его на стол, нажал клавишу. Послышался странный тревожный звук…

— Вполне вероятно, — сказал Огонь-Дугановский, — что какая-то цивилизация из глубин космоса обращается к нам. Да, да, именно к нам. Вот почему ваш проект встречает со стороны Астрономического центра принципиальную поддержку.

— К сожалении, вынужден, — проскрипел Курочкин, — подложить в эту бочку мёда ба-а-альшую ложку дёгтя. Как биолог, я решительно возражаю против посылки в космос детей младше пятнадцати лет с их ещё не сформировавшейся костномышечной системой…

Эпизод 10

Когда Витька вышел из кабинета, Павлик понял по его лицу, что случилось что-то непоправимое. Витька уселся рядом и молча стал протирать очки.

— Проект принят, — грустно сказал Витька. — Но ты не полетишь, Павлик.

— Не полечу? — как эхо повторил Павлик. — А ты?

— И я не полечу. Так считают биологи.

Погружённые в раздумья мальчики не заметили, как к ним подошёл Филатов.

— Что происходит с тобой в минуту твоего величайшего торжества? Почему ты так мрачен? — спросил он.

— Сергей Сергеевич, — запальчиво заговорил Витька. — Академик Курочкин неправ. То есть, я, может быть, и не гожусь. У меня близорукость. Но Павлик…

— Близорукость с годами проходит, — вмешался Павлик. — Зато у него превосходный вестибулярный аппарат.

— Погоди, Павлик, — сказал Витя. — Сергей Сергеевич, посмотрите на него. Сколько ему лет?

— По виду около пятнадцати… — Сказал Сергей Сергеевич.

— А ему ещё нет четырнадцати, — возликовал Витька. — Акселерация! Наше поколение развивается куда быстрее, чем предыдущие.

— Я всё понял, — подмигнул Витьке Филатов. — Попробуем одолеть Курочкина. А пока суд да дело, приступим к подбору экипажа.

И пожав руки ребятам, Филатов ушёл.

Эпизод 11

Когда мальчики вышли за ворота Академии Наук неожиданно Витьку окликнул И.О.О.

— Простите меня, но я вынужден задержать вас на одно мгновение, уважаемый Виктор Данилович.

И.О.О. достал из своего портфельчика какую-то книгу, раскрыл её и, протянув Вите шариковую ручку, сказал:

— Распишитесь в получении. Вот здесь.

Витька расписался, а И.О.О. достал из того же портфельчика большой розовый пакет с надписью:

"Руководителю проекта "ЗАРЯ" тов. В.Д.Середе".

Витька аккуратно вскрыл пакет и достал оттуда ту самую записку, которую он получил на защите фанпроекта и которая утром бесследно исчезла под решёткой водосточного люка.

Витька обернулся, чтобы спросить у И.О.О., как к нему попала эта записка, но И.О.О. бесследно исчез…

Эпизод 12

Конечно, Витька Середа был счастлив. Всё происшедшее казалось ему сном, тем более, что на другой день он, как всегда сидел за своей партой и писал контрольную по геометрии.

Между тем контрольной был занят, по-видимому, только он один. Все были до крайности возбуждены и писали какие-то записки, которые неизменно оказывались в руках Юльки. Юлька, не читая, складывала их в стопку рядом с Витькой.

Учитель математики, Автандил Степанович, относился ко всему этому снисходительно, потому что великолепно понимал предмет всеобщего возбуждения и втайне грустил, что он давно уже вышел из детского возраста и что ему не суждено принять участие в космической экспедиции.

Витька пристально смотрел на Варьку.

Лоб, сидевший на парте позади Витьки тихо шептал:

— Возьми меня. Возьми, не пожалеешь.

— Отстань.

— Ты пропадёшь без меня, Середа, пропадёшь. Ты не знаешь даже как отличить обыкновенного марсианина от пульсирующего гомункулуса из созвездия Девы…

— Отстань.

Витька всё ещё смотрел на Варьку. Варька, как-будто, действительно всерьёз занималась геометрией и, казалось, была безучастной к Витькиному успеху. Зато Милка Окорокова и Юлька Сорокина смотрели на него восторженно. Взгляд каждой из них как бы говорил ему — неужели ты не понимаешь, это я, я готова лететь с тобой на край Вселенной…

Дверь класса приоткрылась, из неё выглянул И.О.О. Он, по обыкновению, слегка приподнял свою соломенную шляпу и, как всегда, вежливо произнёс:

— Я надеюсь на ваше снисхождение, глубокоуважаемый Автандил Степанович, но я вынужден обратиться к вам с просьбой отпустить с урока ученика Виктора Середу.

— Куда? — попросту осведомился Автандил Степанович.

И.О.О. неожиданно подмигнул и показал большим пальцем на потолок.

— Туда.

— И надолго? — спросил Автандил Степанович.

— Навсегда, — ответил И.О.О.

— Ну, если навсегда… — развёл руками Автандил Степанович. — Не смею препятствовать.

Эпизод 13

В громадном зале, сплошь заставленном современными чертёжными столами, работали сотни конструкторов над проектом будущего звездолёта. Витя, в ослепительно белом халате, из-под которого был виден шёлковый красный галстук, в сопровождении Сергея Сергеевича Филатова шёл по центральному проходу.

Витя остановился возле одного из кульманов и заглянул в чертёж.

— Извините, Андрей Петрович, — смущённо сказал Витя. — Вам не кажется, что вы несколько завысили толщину экранизирующих плёнок?

Худощавый конструктор бросил карандаш.

— Я не желаю подчиняться этому молокососу, который вообразил себя гением, даже не дав себе труда закончить среднюю школу.

— Андрей Петрович, — улыбаясь, сказал Филатов. — Виктор Данилович — автор нашего проекта и, естественно, его замечания обязательны для всех, в том числе и для меня.

Филатов и Витя пошли дальше, а возле Андрея Петровича неожиданно возник И.О.О.

— Я рискую быть несколько назойливым, — сказал он как всегда вежливо, — всё же позволю заметить вам, что тон, который вы избрали для разговора с автором проекта, выходит из рамок приличия и в известной мере является нарушением трудовой дисциплины.

— А я не желаю подчиняться мальчишке! — визгливо закричал конструктор.

— Цыц! — сказал И.О.О. и, улыбнувшись, приподнял шляпу в знак того, что разговор окончен.

Эпизод 14

В Академии Наук утверждали окончательный состав участников экспедиции.

— На прошлом заседании, — сказал академик Филатов, — мы определили состав экспедиции по схеме 3 плюс 3. Три мальчика и три девочки. Тогда же мы утвердили персональный состав, но только сегодня стало известно, что кандидатура Лены Колесаевой отпала.

Члены комиссии зашумели.

— Как отпала?

— Почему?

— Колесаева… отпала?

— Да, да, — сказал Филатов, — Колесаева отпала. Её бабушка не дала своей подписи. А поскольку для полёта необходимо письменное разрешение не только родителей, но и всех ближайших родственников… Колесаева, к сожалению, отпадает…

— Кто же полетит вместо неё? — спросил один из членов комиссии.

Позади Филатова неожиданно возник И.О.О.

— Я бы рекомендовал комиссии ознакомиться с этими документами, — И.О.О. положил перед Филатовым большой розовый пакет с надписью:

СОВСЕМ СЕКРЕТНО

Сергей Сергеевич вынул из пакета три фотографии и положил их на стол. На первой фотографии мелом на классной доске было написано: Мишка + Катя = Любовь.

На второй та же самая надпись была сделана углём на кирпичной стене старого дома.

На третьей — Мишка Капаныгин дрался портфелем с какой-то девочкой.

Фотография вызвала общий восторг.

— Прекрасная кандидатура, — сказал Филатов. — Как зовут эту девочку?

— Катя Панфёрова, — сказал И.О.О. — Победитель Олимпиады юных геологов, петрографов и кристаллографов.

Эпизод 15

Катя Панфёрова, ничего не подозревавшая о своём участии в предстоящей экспедиции, на берегу водохранилища разыскивала камешки плоской конфигурации и складывала их в кучку.

Как всегда неожиданно, рядом с ней появился И.О.О.

— Мне поручено сообщить вам, Екатерина Андреевна, что отборочная комиссия утвердила вашу кандидатуру. Вы летите.

Катька взяла один из камешков и бросила его в воду так, что он несколько раз подпрыгнул.

— Куда?

— В космос.

Катька бросила ещё один камешек.

— Шесть, — сказала она.

— Что… простите… шесть? — удивился И.О.О.

— Шесть раз, — ответила Катька, и тут же снова спросила. — А в космос… Это надолго?

— М… м… как вам сказать?.. На всю жизнь.

— На всю? — удивилась Катька и снова бросила камешек.

— Если быть более точным… лет этак… на пятьдесят.

— Хорошо, — согласилась Катька. — Я полечу, но только при одном условии.

— Великолепно. Ваше условие принято.

— А откуда вы знаете какое условие?

И.О.О. взял из кучки камешек и подбросил на ладони.

— Ваше условие — чтобы вместе с вами полетел один человек.

— Да… И вы знаете… кто именно?

— Миша Капаныгин.

Катя густо покраснела.

— В таком случае считайте, что вы уже летите.

И.О.О. бросил камешек, и он запрыгал по воде.

— Восемь, девять, десять, одиннадцать, — считала Катька. И камешек всё продолжал прыгать и прыгать…

Эпизод 16

И вот уже вся шестёрка отобранных для полёта ребят тренируется на специальных тренировочных аппаратах.

Варька вращается на центрифуге.

Юлька — на тренажёре по проверке вестибулярного аппарата.

Витька и Катя на качелях-лопингах.

Павлик с центрифуги кричит Мишке Капаныгину:

— Ну, как?

— Отлично, — отвечает Миша, а глаза у него слегка косят.

Витька сошёл со снаряда и, увидев стоящую в стороне Милку Окорокову, подошёл к ней:

— Ну что? Опять пришла?

Милка опустила глаза.

— Пришла.

— Я же тебе сказал, — не ходи. Ничего не выйдет.

Милка умоляюще посмотрела на Витю.

— У меня второй разряд по художественной гимнастике… Я могу не есть двое суток… я проверяла себя. Неужели ты не понимаешь — я должна лететь. Должна!

Витя вздохнул.

— Я ничего не могу сделать. Команда отобрана, утверждена. И не ходи сюда больше — поняла?!

Милка заплакала и ушла. А Витька подошёл к Павлику.

— Слушай, а может быть Окорокова написала записку?

— Исключено, — сказал Павлик. — Ты ведь сам проверял её почерк.

— Да… Проверял…

И снова завертелись тренажёры.

Эпизод 17

На первую пресс-конференцию, которую академик Филатов и Витя Середа проводили на борту звездолёта, собралось множество корреспондентов.

Здесь же, среди приглашённых со своей неизменной сумкой бродил Федька Лобанов.

Журналисты остановились перед перилами, ограждавшими вход в энергоотсеки.

— Отсюда начинается энергетический комплекс звездолёта, — говорил Витя. — Созданный трудом многих конструкторов, учёных, инженеров и рабочих, этот комплекс даст возможность звездолёту проделать многолетний путь до Альфы Кассиопеи и вернуться обратно на Землю.

Старая журналистка, держащая на руках маленькую собачку, спросила:

— Скажите, пожалуйста, какими принципами вы руководствовались при подборе команды? Ведь при таком длительном полёте психологическая совместимость членов экипажа является, как мне кажется, основой успеха?

Филатов улыбнулся.

— Это серьёзный вопрос. На него мог бы ответить академик Курочкин, но он, к сожалению, уехал с экспедицией в Центральную Африку, поэтому на ваш вопрос мы попросим ответить одного из членов экипажа, возглавляющего биологическую часть экспедиции.

Филатов нажал кнопку, и на большом телеэкране возник биоцентр звездолёта.

Рядом с Варей у биошкафа стояла Юлька.

— Я слушаю вас, — сказала Варя.

Молодой рыжебородый француз, оттеснив старую журналистку с собачкой, громко спросил:

— Журнал для детей "Пиф"… Простите, мадам, — извинился он перед журналисткой с собачкой. — Мадемуазель Кутейщикова, что заставило вас, принципиальную противницу проекта Середы, принять участие в этой экспедиции?

Витька замер и опустил глаза.

Варька смутилась.

— Я посвятила свою жизнь биологии, — тихо сказала Варя. — Старшие товарищи убедили меня, что это необходимо для науки. А для науки я готова на всё.

Витьке казалось, что Варька смотрит прямо ему в глаза и как бы отвечает ему, что это не она писала записку.

— Нет, это не Варька писала, — тихо сказал Витька Павлику.

— А вы, мадемуазель Сорокина, — спросил рыжебородый француз.

— Я… — Юлька смущённо и восторженно смотрела с экрана прямо на Витьку. — Я всегда была горячей сторонницей Вити Середы. Он самый выдающийся из всех мальчиков, каких я знаю. Осуществилась моя заветная мечта. Я лечу с Витей на Альфу Кассиопеи.

— Ну да, это она. Она написала записку, — разочарованно вздохнул Витька.

— Ты знаешь… она ничего… — сказал Павлик, разглядывая Юльку. — Очки, пожалуй, её не очень портят. И потом у неё такой возраст… За какой-нибудь год… она совершенно изменится и станет, возможно, даже красавицей. А Варька… Варька может и подурнеть…

— Не думаю, — смутившись, сказал Витя.

Старая журналистка с собачкой, наконец, оттеснила рыжебородого француза.

— Так я, всё-таки, просила бы ответить на мой вопрос по поводу психологической совместимости? — сказала она.

Юлька поправила очки.

Прежде всего, — сказала Юлька, — четверо из шести членов экипажа — ученики одного класса. Мы дружим почти семь лет. Характеры у всех, конечно, разные, но нас объединяет общая цель, взаимное уважение и чувство ответственности. Может быть поэтому мы все так легко прошли проверку на совместимость по специальной программе.

Рядом с Витькой появился Федька Лобанов.

— Середа, пока ещё не поздно, — сказал Лоб, — возьми меня с собой. В полёте возможны всякие неожиданности. Ну, скажем, вдруг испарилась вся вода. Что ты будешь делать? Не знаешь. А я что-нибудь придумаю.

— Отстань, Лоб, — сказал Витька. — Скажи спасибо, что я вообще пустил тебя на корабль.

Но Лоб не отставал от Витьки.

— Смотри, Середа… Подумай. Без меня вам не обойтись. Ну, хочешь, я открою тебе тайну?! Я создал универсальный клей. Он клеит всё!

Лоб достаёт из своей сумки пузырёк с клеем, быстро макает кисточку и, мазнув полированную поверхность переборки Звездолёта, прижимает к ней свой портфель.

— Попробуй, — оторви! — победоносно глядя на Витьку и Павлика, говорит Лоб.

Портфель накрепко приклеился к переборке. Павлик попытался оторвать его, но ему это не удалось.

— Видал! — сказал Лоб. — Без этого клея в космосе просто нечего делать.

— Я тебе говорил, — сердито сказал Павлик. — Нельзя было его пускать на корабль.

А тем временем Филатов демонстрировал журналистам прибор, чем-то напоминающий транзисторный приёмник.

— Этот аппарат — предмет нашей особой гордости. Это — портативный смыслоуловитель. Если участникам экспедиции выпадет счастье встретиться с обитателями других планет, им на помощь придёт этот уникальный прибор. Прошу вас, — Сергей Сергеевич обратился к журналисту в красном тюрбане. — Скажите несколько слов на своём родном языке.

Журналист в тюрбане приблизился к аппарату и, улыбаясь, произнёс довольно длинную тираду.

— Я просто не нахожу слов, — перевёл смыслоуловитель.

Журналисты засмеялись, а один из них сказал:

— Машина-переводчик — не новинка… Разрешите, я предложу вашему смыслоуловителю более сложную задачу.

И он поднёс аппарат к маленькой собачке, которая сидела на руках у старой журналистки. Собачка тявкнула.

— Уберите от меня эту чертовщину, — заговорил смыслоуловитель. — Лучше бы вы предложили мне хорошую косточку.

— Окей… О-ля-ля… Колоссаль! Брависсимо! — восторженно зашумели корреспонденты, щёлкая фотоаппаратами.

— На этом разрешите закончить нашу пресс-конференцию, — сказал Сергей Сергеевич. — Меня ждёт экипаж звездолёта. Прошу извинить. Всего хорошего.

Он кланяется журналистам и, оглянувшись на Витю, Павлика и Мишу, жестом приглашает их следовать за ним. Ребята направляются к нему под вспышками фотоблицев. Весь экипаж с Филатовым подходит к двери с надписью…

… "СЮРПРИЗ".

— Это ваша кают-компания, — говорит Филатов и нажимает кнопку рядом с дверью. Дверь бесшумно открывается. Перед нами обширный тамбур, за которым следующая дверь. По бокам тамбура два пульта.

Филатов подвёл экипаж Звездолёта к шкале со слайдами, изображающими различные интерьеры и пейзажи.

— Мы хотели как-то облегчить вашу будущую тоску по родной земле. И вот… придумали эту кают-компанию. В ней вы сможете воссоздать более ста вариантов известных вам помещений и уголков природы.

Филатов нажал кнопку со слайдом кают-компании.

— Здесь вы сможете отдыхать и заниматься спортом, отмечать праздничные даты и дни рождения.

Вторая дверь раскрывается, и перед нами возникает комфортабельная кают-компания.

Филатов снова набирает шифр из четырёх кнопок, говоря:

— Сейчас я покажу вам один из вариантов среднерусского уголка природы.

Дверь снова открывается, и перед ребятами оказывается озеро с песчаным берегом, кустами, и даже берёзами. К воде нерешительно подходит Варька.

— Можно потрогать? — спрашивает она Филатова.

— Потрогай.

Варька наклоняется, зачерпывает ладонью воду, взмахивает рукой, разбрызгивая её. Облизывает ладонь. Ребята обступают её…

… а Катька наклоняется у берега, в поисках камешка, находит его, идёт мимо кустов и деревьев, удаляясь.

— Катя, не увлекайся, — окликает её Филатов. — Упрёшься в небо.

Катька недоверчиво смотрит в голубое небо и возвращается ко всем ребятам, которые выходят в тамбур.

— А можно смоделировать стадион? — спрашивает Мишка.

— А баню? — интересуется Павлик.

— А рыцарский замок? — любопытствует Катька.

Филатов снова показывает на шкалу слайдов.

— Как видите, здесь есть даже ваши квартиры. А теперь — до свиданья. Обживайте корабль. Завтра — старт.

Экипаж "Зари" прощается с Землей. Мы видим ребят, поднимающихся из-за пригорка. Перед ними открывается прекрасный подмосковный пейзаж. Они задумчиво смотрят, прощаясь с любимыми местами.

Эпизод 18

Бьют кремлёвские куранты. На Красную Площадь въезжает длинная чёрная машина. Из неё выходят ребята, останавливаются перед мавзолеем.

Эпизод 19

И вот, наконец, наступил долгожданный день, день запуска звездолёта "Заря".

В Москве и в Нью-Йорке, в Лондоне и в Варшаве, на Канарских островах и в джунглях Амазонки, — повсюду люди раскрывали газеты, вслушиваясь в голоса, доносившиеся из транзисторов, впивались в голубые экраны телевизоров.

Экипаж корабля — шесть юных космонавтов поднимались в просторной кабине лифта. В нарядных белых костюмах, держа в руках прозрачные гермошлемы, они поднимались вверх на глазах у всего мира. За прозрачными стенами кабины бежало ослепительно-белое тело, невиданного по масштабам сооружения, напоминающего трубку кинескопа, опрокинутого экраном вниз, а из динамика слышался чуть глуховатый от волнения голос Сергея Сергеевича Филатова.

Витька и Павлик, Варька и Юля, Мишка Капаныгин и Катя Поташева прислушиваясь к голосу Филатова, ощущали всю торжественность последних минут прощания с Землёй.

— Пятьдесят лет наши посланцы будут в полёте, — говорил Филатов. — Пятьдесят лет по часам звёздного корабля. И если им суждено вернуться, а я верю, что они вернутся… на Земле за это время пройдут многие сотни лет…

Как эхо прозвучали голоса переводчиков, на разных языках мира повторивших…

Многие сотни лет!

На глазах Юльки появились слёзы, Варька толкнула её в бок, и Юлька украдкой вытерла слёзы. Катька раскрыла ладонь и, стараясь, чтобы не увидели другие, показала Мишке камешек с дыркой посередине.

— Куриный бог… возьми на счастье… — прошептала она.

— Я в эту ерунду не верю, — сказал Мишка.

Кабина всё поднималась и поднималась, а из динамиков уже слышались голоса иностранных комментаторов:

— Русские осуществляют поистине фантастический эксперимент!

— Все шесть юных космонавтов являются пионерами. Это символично. Юные пионеры становятся пионерами звёздных полётов.

Эпизод 20

Провожающие смотрели в ту сторону, где стоял звездолёт. Здесь же, в толпе, был И.О.О. Он грустно смотрел на стоящий вдали корабль и, покусывая от волнения губы, кончиком платка вытирал глаза… И.О.О. плакал…

А в это время к космодрому нёсся велосипед, на котором сидел академик Курочкин. Стремительно ворвался на космодром и, проделав невероятный вираж, затормозил у здания Центра Управления.

Курочкин соскочил с велосипеда и бросился к подъезду.

Когда он вбежал в главный зал Центра, уже шёл отсчёт минутной готовности. Курочкин бросился к Филатову.

— Вы… — крикнул он. — Вы воспользовались тем, что я уехал в Африку! Остановите отсчёт времени!

— Успокойтесь, Александр Иванович, дети прошли все испытания и по уровню своего физического развития полностью соответствуют вашим параметрам.

Отсчёт времени продолжался.

— Теперь я понимаю, вы нарочно отправили меня в Африку, зная, что я неравнодушен к африканским животным. Я ещё не завершил свои эксперименты с мышами и крысами!

Голос, отсчитывающий секунды, произнёс:

— Десять!

— Милейший Александр Иванович, — сказал Филатов. — Ваши замечательные эксперименты с мышами и крысами успешно завершила ваша ученица.

— Варя?

— Да, да, ваша любимая ученица Варя Кутейщикова.

Отсчёт времени продолжался…

— Четыре!

— И всё-таки, — крикнул Курочкин. — Я категорически…

— Три!

— Про-те-сту-ю!

— Два!

На пульте вспыхнули сигналы полной готовности.

— Один!

— Вы слышите, я протестую!

Эпизод 21

Раздался немыслимый грохот, и ЗАРЯ стала медленно уходить от Земли…

Эпизод 22

Когда огненный хвост ракеты скрылся за облаками И.О.О. надел свою шляпу и тут только заметил, что лицо мальчика, стоящего рядом с ним, ему откуда-то знакомо.

— Да.. — грустно сказал мальчик. — Середа всё-таки совершил большую ошибку.

— Вы так полагаете? — заинтересовался И.О.О. — Какую же именно ошибку совершил Виктор Данилович, если это не секрет?

— Меня не взял, — простодушно сказал Лоб. — Пропадут они без меня.

— Почему же это они… пропадут без вас, Фёдор Николаевич?

— Почему… почему?.. Витька — голова, теоретик. Мишка Копаныгин — технарь, золотые руки. Пашка — пилот, мечтатель. А изобретателя — нет!

— А почему же Виктор Данилович не поддержал вашу кандидатуру?

— С дисциплиной у меня… нелады и, потом, Витька считает, что я несовместим.

— А вам бы хотелось лететь с ними? — в глазах И.О.О. мелькнули искорки.

— Мало ли чего хотелось… — сказал Лоб, надевая сумку на плечо.

— Хорошо, я подумаю, — сказал И.О.О. — Может быть, вы, действительно, смогли бы там пригодиться.

— Теперь их не догонишь, — махнул рукой Лоб. — Поздно.

— Поздно? — усмехнулся И.О.О. — простите, уважаемый Фёдор Николаевич, этого слова — поздно — для меня лично не существует. Я подумаю о вас.

И, приподняв шляпу, И.О.О. исчез.

Эпизод 23

В командирском отсеке звездолёта Витя, Павлик и Миша, прикреплённые ремнями к креслам, наблюдают на большом телеэкране за тем, как их "ЗАРЯ", удаляясь от Земли, набирает скорость и превращается в крохотную точку.

Рядом с ними мы видим на небольших экранах лица девочек — Вари, Юли, Кати. Девочки находятся на своих рабочих местах: Варя в "Биоцентре", Юля в "Медцентре", а Катя в "Геологическом центре".

На основном экране появляется лицо Сергея Сергеевича:

— Поздравляю экипаж "ЗАРИ" с отличным завершением первого этапа. Взлёт прошёл превосходно по всем…

Но Филатов не успевает договорить, его оттесняет Курочкин:

— Варвара, ты слышишь меня, Варвара?

— Слышу, Александр Иванович, — отвечает Варя со своего экрана.

КУРОЧКИН. Сколько у тебя было подопытных мышей?

ВАРЯ. Двадцать семь.

КУРОЧКИН. Все мыши наши?

ВАРЯ. Наши.

КУРОЧКИН. Сколько осталось в живых?

ВАРЯ. Все двадцать семь.

КУРОЧКИН. И Пафнутий жив?.. Он же был такой слабенький…

— Жив Пафнутий, жив! — кричит со своего экрана Юлька.

КУРОЧКИН. Ну, слава богу, тогда, ладно, летите. Летите! Разрешаю.

Витя, взглянув на ребят, говорит:

— Поздравляю с началом экспедиции… Приступайте к выполнению рабочих заданий!

Павлик и Мишка, протянув руки к кнопкам под малыми экранами, отключают изображения девочек. А Витя смотрит на Варю, не торопясь выключить её изображение.

И ему кажется, что Варя смотрит на него, как-то особенно.

Смутившись, он отключает Варин монитор.

Эпизод 24

Звездолёт летит в космическом пространстве, удаляясь от Земли всё дальше и дальше. По курсу его, далеко впереди, как алмазы, блестят пять звёзд Кассиопеи.

Эпизод 25

Витя смотрит на шкалу с синим столбиком, определяющим скорость звездолёта.

— Мы достигли расчётной скорости, — говорит он. — Девочки, как у вас дела?

Павлик нажимает кнопки телеэкранов.

Появляется изображение Юльки.

— Всё в порядке.

— Нормально, — говорит Катя со своего экрана.

— Я сейчас… — Варя стоит затылком к нам и как-то странно двигает руками перед собой, будто она что-то ловит.

— Кутейщикова, поторопись, — говорит Витя. — Через пять минут включаем искусственную гравитацию.

Миша, тем временем, расстегнул ремни и, осторожно опустив ноги, легонько оттолкнулся от кресла. Но ноги плотно стали на пол и Мише пришлось встать во весь рост. Он взглянул на Витю и удивлённо спросил:

— Где же невесомость?

— Отключи свои магнитные ботинки, — усмехнулся Павлик.

Миша нажимает на кнопку у себя на поясе и, перевернувшись в воздухе, взмывает над креслом.

— Потрясающе! — кричит он.

— Что делать, ребята? — Мы видим на телеэкране растерянную Варьку. — У меня из аквариума выскочила вся вода.

И только теперь мы видим, почему Варя так странно водила руками. Она ловит красную рыбку, которая, с наступлением невесомости, оказалась в шаре воды… Она никак не может поймать рыбку, держа перед собой аквариум. А с телеэкранов весь экипаж даёт советы:

— Накрой её сверху! — говорит Катя.

— Сбоку, сбоку заходи, — говорит Юлька.

— Кутейщикова, время истекло, — говорит Витя. — Включаю искусственное поле тяготения. Лови скорей, или твоя рыбка плюхнется на пол.

— Подставь сковородку! — смеётся Пашка.

— Витя! Витенька… — умоляет Варя. — Не включай. Подожди! Она же разобьётся!

— Плыву к тебе на помощь! — решительно кричит Юлька.

И тут в их голоса вплетается уже знакомая нам мелодия песенки. Да, это песенка, которую мы слышали с магнитофонной ленты Лба — песенка из "Бременских музыкантов".

Музыка приближается и в командирский отсек вплывает магнитофон Лба. Он подплывает к голове Вити. Витя замирает и смотрит на Пашу.

Паша удивлённо смотри на Витю.

Рука Вити тянется к клавише на пульте с надписью "Проверка", и нажимает её.

И тогда возникает надпись "СЮРПРИЗ" с красным сигналом тревоги.

Витя и Павлик начинают лихорадочно расстёгивать ремни.

— Скорей туда! — кричит Витька.

Мишка продолжает беспомощно болтаться в невесомости.

— Ребята, а я? — кричит он.

Витька и Павлик бросаются из отсека, и Павлик, остановившись в дверях, смеётся:

— Включи ботинки, феномен.

Мишка нажимает кнопку на поясе и сразу падает на пол.

Витька бежит по коридору в магнитных ботинках и не замечает лежащего на полу перевёрнутого пузырька, того самого, в котором Лоб держал свой универсальный клей. Витя наступает на клей и споткнувшись, падает. А бегущий вслед за ним Павлик, оббегает его по стене.

— Помочь? — спрашивает он на бегу.

— Сам, — говорит Витя.

Павлик убегает в конец коридора вниз головой, по потолку.

А Витька, вытащив ногу из приклеившегося к полу ботинка, ковыляет за ним.

Эпизод 26

В отсеке "Сюрприз" ребята увидели необычайную картину. Посреди пустыни стояла какая-то странная огромная скульптура, изображающая кисть руки с пальцами, указующими в небо. Прямо над пальцем, будто приклеенный к небу, головой вниз висел… Федька Лобанов.

Вслед за мальчиками сюда вбежали и девочки.

— Так, упавшим голосом сказал Пашка. — Тебя только нам не хватало.

— Вот это… сюрприз, — удивилась Юлька.

— Да нет, — сказал Мишка. — Это не человек, это просто оптический эффект Сюрприза.

— Я не оптический эффект, — обиженно сказал Лоб. — Это я, не узнаёте, что ли? Это я, Лоб.

— Откуда ты взялся на нашу голову? — в сердцах сказала Варька.

— А я и сам не знаю… Вы когда улетали, я с одним человеком разговорился… И вдруг, хоп!..

— Спускайся! — приказал Витька.

— Не могу, — уныло сказал Лоб.

— Отключи ботинки, — посоветовал Мишка.

— Сейчас, — сказал Лоб и стал развязывать кеды.

И в тот момент, когда Федька Лобанов начал расшнуровывать кеды, послышался голос:

— "Внимание всем отсекам! Вступает в действие искусственное поле тяготения".

— Лоб, не расшнуровывайся, подожди! — закричал Витька. Но Лба уже тянуло вниз и шнурки на кедах расшнуровывались сами.

— Братцы, падаю! — заорал Лоб и взглянув вниз увидел торчащий под ним мраморный палец.

— Спасите! — заорал он ещё громче. — Уберите скорей палец! Уберите скорей палец!

Витька бросился к двери кают-компании и, подбежав к пульту, нажал несколько кнопок.

Вместо пальца под Лбом оказалась ванна, в которую он и плюхнулся.

Ребята окружили его.

— Что же с ним делать? — озабоченно сказал Витька.

— Предлагаю аннигилировать его, — сказал Мишка.

— Ты что с ума сошёл? — рассердился Витька. — Уничтожить живого человека?!

— Ты сам подумай, откуда здесь может появиться живой человек? — сказал Мишка. — Это противоречит всем законам физики.

Лоб испуганно разглядывал ребят.

— Может быть, Мишка прав, — сказал Павлик. — Может быть это всё-таки не Лоб, а… оптический обман?

— Да вы пощупайте меня, — взмолился Лоб. — Я живой! Живой! Ну, ущипни меня, Варька.

— Я не сомневаюсь, что ты живой, — сказала Варька. — Но считаю необходимым немедленно отправить тебя на Землю.

В это время послышался голос из динамика.

— Экипаж опаздывает на занятия. Всем немедленно явиться в классный отсек.

— Пошли на урок, — сказал Витька и, обернувшись ко Лбу, добавил. — И ты тоже!

— Что? — изумился Лоб. — И здесь надо учиться? И уроки делать? Кажется, я влип.

— Это не ты влип, — сказал Витька. — Это мы с тобой влипли.

Эпизод 27

Молодая, но строгая учительница с экрана телевизора заканчивала контрольный диктант.

— Старьёвщик вертел в руках дырявые штиблеты.

Лоб обернулся к Павлику.

— Штиблеты или щиблеты? — шёпотом спросил он.

— Отстань, мы с тобой в космосе, а не на Земле. Пора самому соображать.

— Чего тут соображать… — резонно проворчал Лоб. — Знать надо.

А учительница сказала:

— Павлик, собери тетради. К завтрашнему уроку приготовьте параграфы 298 и 299.

Когда Павлик и Витька остались вдвоём, они закрыли дверь и, положив перед собой две тетрадки — Юльки и Вари — стали сравнивать их почерк с почерком, которым была написана знаменитая записка.

— Юлька. Это её "эс". Смотри.

— Но у неё "т" из трёх палочек, а в записке с перекладинкой.

— Варька. Её "а" с длинным хвостиком.

— Но "эс" совсем другое.

— Значит, не Варька, — огорчённо сказал Витька. — "Е"" не то. Совсем не то.

— И не Юлька! — обрадовался Павлик. — Наверняка не Юлька. У неё совсем другое "т" и буквы круглые.

Витька с надеждой, что его опровергнут, посмотрел на Павлика. Но Павлик с жестокостью юного правдолюбца уверенно подтвердил:

— Может быть, она осталась на Земле?

Эпизод 28

МИШКА + КАТЬКА = ЛЮБОВЬ

Эта надпись, сделанная красной краской на стене кают-компании, возмутила Мишку до глубины души.

— Мне это надоело на Земле, — сердито говорил он, когда весь экипаж звездолёта собрался, чтобы выяснить, кто сделал эту надпись. — И я требую… да, да, требую, чтобы тот, кто это написал, извинился перед Катей… потому что всё это… неправда.

Все молчали.

— Кто это написал? — протирая очки, спросил Витька. — Как-никак мы уже не маленькие… и эти глупости… здесь… в космосе… Стыдно.

— А ты не догадываешься, кто это написал? — сказала Варька, и все посмотрели на Лба.

— Ты должен извиниться перед Катей, — сказал Витя.

— И не подумаю, — сказал Лоб. — С какой стати… Кто она такая?

— Ах, кто она такая?! — возмутился Мишка.

— А ты — ты влюблённый пингвин!

Копаныгин кинулся ко Лбу. Тот, отскочил в сторону, и Павлик ударился головой о стену.

Лоб со смехом бросился наутёк.

Павлик и Мишка бросились за ним. Варька подошла к Витьке.

— Ты проявляешь непозволительную мягкотелость. Зачем ты оставил его на корабле?

— А что можно сделать?

— Пока не поздно, — сказала Варька, — пожертвовать одной разведывательной капсулой и отправить его на Землю. Такой человек может погубить всю экспедицию.

Эпизод 29

Лоб бежал по коридору в поисках надёжного укрытия. Увидев показавшихся из-за угла Мишку и Павлика, он отскочил в сторону и, заметив вмонтированный в стенку круглый люк с надписью "К.О.", нажал кнопку. Крышка отодвинулась и Лоб проворно нырнул в люк. А крышка захлопнулась, и тут же раздался испуганный вопль Лба.

— Человек в космосе! — произнёс тревожный механический голос. — Человек в космосе!

Этот голос звучал в коридоре, по которому бежали Варя, Юля и Катя.

— "Человек в космосе! Человек в космосе!"

Мишка вбежал в командирский отсек, где уже были Витя и Паша. Они сидели за пультом управления. Перед ними на экране прозрачная капсула отделилась от корабля. В ней, скорчившись, сидел Лоб.

В коридоре звездолёта Варька и Юлька прижались к иллюминатору.

— Что с ним случилось?! — спрашивает Юлька.

— Он попал в мусоропровод, — сердито отвечает Варя.

— Включай силовое поле притяжения, — командует Витя Павлику, в командирском отсеке.

— Братцы, надо торопиться, — с тревогой говорит Витя. — Мы входим в район сильного действия Проксимы Центавра.

Капсула со Лбом медленно продолжает отходить от корабля в сторону звезды.

— Силовое поле? — спрашивает Витя.

— Включено, — отвечает Павлик.

— Дай максимум!

— Есть!

Прозрачная капсула со Лбом внутри потянулась было к кораблю, но снова замерла и начала медленно отставать.

Лоб беспомощно оглядывался вокруг себя, разыскивая какие-нибудь спасательные кнопки. Но кнопок не было.

— Не успели, — вздохнул Витя, глядя как на экране капсула со Лбом удаляется всё дальше и дальше.

— Кислорода ему хватит на пятнадцать минут, — сказал Павлик.

— Пятнадцать? Через десять минут он будет расплавлен, — говорит Витя.

Капсула с Федькой Лобановым отдалялась всё дальше.

— Все по местам! — скомандовал Витя в микрофон. — Меняем курс корабля! Копаныгин, рассчитать координаты траекторий разворота! Козелков, перейти на ручное управление! Ввести заданную операцию в электронный мозг!

Капсула со Лбом, только что виденная за иллюминатором, исчезла.

Варька и Юлька стояли потрясённые.

— Где же Федька? — закричала Юлька. — Неужели… погиб?

Она бросилась в командирский отсек:

— Витя! Где он? Где? — крикнула Юлька.

— Тихо! — прикрикнул на неё Витя. — Я приказал всем по местам! Готовность ноль!

— Поправка — четверть градуса, 07 минуты, 53 секунды, — чётко сообщает Миша.

— Есть поправка! — руки Паши Козелкова бегают над кнопками пульта, как над фортепианной клавиатурой.

На экране снова возникает капсула Федьки. Она медленно приближается.

— Кислорода осталось на шесть с половиной минут, — докладывает Мишка.

Эпизод 30

Звездолёт подходит к капсуле, и в тот момент, когда он закрывает её своим громадным телом, вокруг вспыхивает ослепительно яркий свет звезды.

Эпизод 31

— Силовое поле корабля нарушено магнитной бурей, — говорит Павлик. — Что будем делать?

— Я выхожу в космос, — принимает решение Витя.

Миша взглянул на приборы.

— У тебя четыре минуты, — сказал он.

Витя вскочил с кресла и выбежал из командирского отсека.

— Что это, Паша? — испуганно спрашивает Юлька, глядя на экран.

От звезды отделилась какая-то плазменная масса фиолетового цвета, которая двинулась к кораблю.

— Это водородный выброс, — сказал Мишка. — Витька может не успеть.

— Не успеть? — испугалась Юлька. — Он может не вернуться на корабль?

— Может, — тихо ответил Павлик.

Эпизод 32

Витя в скафандре отделился от корабля. Включив ракеты — рули и двигатели, он подплывает к капсуле Федьки.

Федьке не хватает кислорода, он задыхается, с него течёт пот…

А плазменная фиолетовая масса уже совсем близко от маленьких фигурок космонавтов.

Эпизод 33

— Через минуту выброс будет здесь, — говорит Мишка, глядя на экраны пульта управления.

Эпизод 34

Витя подталкивает капсулу перед собой, направляет её к люку звездолёта. Водородный выброс уже совсем рядом.

Но Витя успел втолкнуть капсулу в люк звездолёта и сам скрылся в нём. Люк захлопнулся, и тут же корабль охватило раскалённое месиво…

Эпизод 35

Звездолёт вздрогнул, но выдержал удар и развернулся, уходя от фиолетовой массы.

Эпизод 36

Лоб сидел перед закрытым люком с надписью "К.О."

— Написано — К.О… — слабым голосом сказал Лоб. — Я думал — К.О. — комната отдыха, а К.О. — камера очистки…

— КаО, КаО… — не выдержал Пашка. — Какой осёл! — вот что такое — КаО.

Эпизод 37

На Земле, в Центре Управления полётом Филатов, Огонь-Дугановский и Курочкин следили за экраном, на котором разворачивались драматические события со звездолётом.

Охваченная фиолетовым пламенем ЗАРЯ разворачивалась, меняя курс.

Курочкин вскочил из-за пульта.

— Я проявил непозволительное малодушие! Я должен был запретить полёт! Дети — это дети! Они остаются детьми, даже если на них надевают космические скафандры.

— Ну что ты говоришь, Шурик, — улыбнулся Огонь-Дугановский. — Эти дети на твоих глазах только что проявили поразительное мужество, находчивость… Не всякие взрослые сумели бы так действовать в столь неожиданных обстоятельствах!

— Да, да, всё это так… всё это верно, — задумчиво сказал Филатов. — Но нам предстоит решить кардинальный вопрос… Я считаю, что пока не поздно, мы должны прекратить полёт и вернуть экспедицию на Землю.

— То есть, как вернуть? — удивился Курочкин.

— Почему… вернуть? — возмутился Огонь-Дугановский.

— Потому что появление Лобанова едва не привело их к гибели… И я считаю, пока не поздно…

— Поздно? — послышался голос И.О.О. за спиной у академиков. — Для меня этого слова, простите, не существует. Если вы настаиваете, я могу вернуть Фёдора Николаевича на Землю, не прекращая полёта…

— То есть, как не прекращая полёта? — удивился Огонь-Дугановский. "В разведывательной капсуле"? Это очень опасно.

И.О.О. улыбнулся.

— Зачем же в капсуле, — сказал он. — Я располагаю несколько иными возможностями… средствами, лежащими, так сказать, вне законов физики… Но прежде чем прибегнуть к этим сильнодействующим средствам… Я полагаю, будет правильно, если судьбу Лобанова решат сами участники экспедиции…

Эпизод 38

А участники экспедиции стояли над распростёртым на полу Лбом и решали его судьбу. Юлька перевязывала обождённую руку Витьке, а Витька по очереди называл имена членов экипажа.

— Копаныгин, твоё мнение?

Мишка, глядя на Лба, твёрдо сказал:

— Отправить на Землю.

— Козелков!

— Мне жалко разведывательную капсулу, — сказал Павлик. — Но другого выхода я не вижу.

— Кутейщикова!

— А мне даже капсулу не жалко, — сказала Варя. — С момента его появления на корабле, мы стали ссориться, мы можем наделать глупости и погубить всю экспедицию.

— Сорокина!

Юлька замялась.

— Я не знаю, что сделать, — сказала она. — Во всяком случае его надо сначала вылечить…

Лоб застонал.

Витька обернулся к Кате.

— Я предлагаю, — решительно сказала Катька, — оставить его на корабле.

Все удивлённо посмотрели не неё.

— Ты серьёзно? — спросила Варя.

— Да. Абсолютно серьёзно.

— Ну что ж, — сказал Витька. — По-моему, права Сорокина. Прежде всего его надо госпитализировать.

В командном отсеке корабля мальчики готовились проводить очередную коррекцию траектории звездолёта.

Они сидели перед схемой звёздного неба с траекторными линиями и расчётами.

— Внимание! — сказал Павлик. — Земля, вы меня слышите? Вы меня слышите? Приступаем к коррекции нарушенной траектории полёта.

Эпизод 39

В геологическом центре возле пульта с минералами и электронным микроскопом сидят Катя и Юлька. Катька тяжело вздохнула, отодвинувшись от микроскопа, грустно сказала:

— Он не обращает на меня никакого внимания. Я не раздумывая согласилась лететь, а он… Он даже не замечает меня.

Юля старалась успокоить Катьку:

— Мальчики всегда скрывают свои чувства. А Мишка очень скрытный.

— Он сказал, что всё это неправда, — чуть не плача сказала Катька.

— Мало ли, что он сказал…

И вдруг всегда выдержанная Катька уткнулась в Юлькино плечо.

— Если хочешь знать… так это я написала на камине эту глупость.

Юлька вытаращила глаза:

— Ты?!

— Да, я! А Федька… он видел, как я писала… И не выдал меня.

Эпизод 40

В медцентре, лежавший на койке Лоб приподнялся и, усевшись, огляделся. Потом он встал и, потянувшись, сладко зевнул. Оглянувшись и поняв, что Юльки нету, он на цыпочках подошёл к двери. Дверь автоматически открылась, и Лоб вышел в коридор.

В длинной больничной рубашке он не торопясь шёл по коридору. Остановившись возле двери с надписью "До 16 лет не входить" Федька оглянулся и нажал какую-то кнопку рядом с небольшим табло. Дверь приоткрылась. Лоб просунул голову, а затем скрылся в широкой щели.

Дверь захлопнулась. Послышалось урчание и скрежет. А на табло, как на арифмометре, стали появляться и исчезать цифры и слова:

1 год… 2 года… 3 года…

Всё быстрее мелькали надписи. Когда на табло загорелось 14 лет…

… надпись несколько раз вспыхнула, и из-за открывшейся двери в коридор стремительно вылетел Лоб…

— Подумаешь, секреты… — проворчал он, с размаху влетая в помещение биоцентра.

Потирая ушибленное колено, он поднялся и оказался перед шкафчиками, закрытыми жалюзи, под которыми горели разноцветные огоньки.

Лоб перекрыл один из огоньков, сработал фотоэлемент, и через увеличительное стекло на Лба глянула громадная голова страшного зверя с торчащими усами и острыми зубами…

… Зверь бросился на Лба.

Лоб попятился и бросился наутёк.

А в это время в шкафчике повернулась линза, это была именно линза, и из-под неё выскочила маленькая мышка. Но Лоб этого не видел, он сбил с ног попавшуюся ему в дверях Варю и помчался по коридору.

За ним бежала мышка.

— Пафнутий, — закричала Варя. — Пафнутий! Вернись! — Она побежала за мышкой.

А Лоб мчался в своей белой рубахе по коридору.

В командирском отсеке заканчивалась коррекция траектории полёта.

— Мы снова достигли расчётной скорости, — сказал Павлик, показывая на шкалу доплерометра. На нём столбик подошёл к цифре 298600 и остановился неподвижно.

— Пафнутий! Пафнутий! — кричала Варька.

Лоб ворвался в помещение пульта и с криком:

— Караул! Спасите! — вскочил на пульт и побежал по нему, нажимая ногами сотни разноцветных кнопок.

Заревела сирена, зазвонили звонки и сотни лампочек тревожно замигали разноцветными огнями.

Карта звёздного неба погасла.

— Пафнутий! — крикнула Варька, вбегая в помещение пульта, но тут же осеклась. — Что случилось? — испуганно крикнула она.

Стрелка доплерометра качнулась и медленно двинулась от деления 298600 к яркокрасной цифре 300000. На мгновенье задержалась на ней и пошла дальше по пустому, не градуированному пространству шкалы.

Витька оторопело смотрел на шкалу.

— Выше скорости света… Невозможно, — шептал он. — Против всех законов физики.

Тревожно выла сирена, звенели звонки, мигали лампочки.

Эпизод 41

А на земле, в Центре Управления полётом царила глубокая тишина.

Сергей Сергеевич Филатов внимательно слушал доклад оперативного руководителя.

В 3.30 они приступили к коррекции траектории, и тут же прекратилась связь. Все наши попытки восстановить её оказались безуспешными.

Филатов задумался:

— Как вы думаете, что произошло? — спросил Сергей Сергеевич.

— Не знаю. Полагаю, что причина чисто внешняя. Может быть чёрная дыра?

— А вы? — Сергей Сергеевич обратился к астрофизику.

— С момента прекращения связи все астрофизические обсерватории ведут наблюдения за районом А-12-46. Пока ничего утешительного сообщить не могу.

— Что скажете вы? — обратился он к женщине, внимательно изучавшей карту звёздного неба.

— В момент обрыва связи корабль находился здесь. — Женщина указкой показала какую-то точку. — Мы прощупали весь квадрат А-12-46 по всей возможной трассе корабля. ЗАРЯ исчезла.

— Вы думаете, это… катастрофа?

— Не знаю. Но похоже на чёрную дыру.

Эпизод 42

Без сознания лежала вся команда "Зари".

Шевельнулся Витька, приоткрыл глаза.

И вдруг ему показалось, что он находится в Музее Космонавтики в Калуге, а за столом, у доски с его формулами и чертежами сидят учёные.

— Я верю, что если не мы, то вы когда-нибудь научитесь прогрызать дырки в пространстве, — говорит Филатов.

Он ощупал себя.

— Жив, кажется, — прошептал он и взглянул на табло доплерометра. Стрелка по-прежнему дрожала за цифрой 300000.

— Двигатели на торможение, — прошептал Витька.

Он с трудом приподнялся, как во сне, шагнул к щиту управления, нажал на кнопки двигателя. На щите появилась надпись: "Двигатели на торможении". Стрелка медленно двигалась обратно, пересекла цифру 300000 и застыла у цифры 298600.

Оглянувшись Витька увидел ребят лежащих на полу без сознания. Он нагнулся над Павликом, похлопал его по щеке. Павлик застонал и открыл глаза. Приподнялась Юлька.

— Что с нами? — спросила она удивлённо.

Постепенно приходит в себя Катька.

— Это не наше небо! — прошептала она и взглянула на Витьку.

— Где мы? — спросила очнувшаяся Варя.

— Где Солнце и Земля?

— Что же будет с нами?

— Это опять я… я виноват, — сказал приподнявшись Федька Лобанов.

И в эту минуту неожиданно вспыхнул новый экран, и на нём появилось лицо старика с благородной седой шевелюрой.

— Земля! — радостно закричала Юлька. — Смотрите, какой-то незнакомый старик!

— Вы не узнаёте меня, друзья? — спросил Старик.

— Вы чем-то похожи на Сергея Сергеевича, — сказал Витя. — Вы его отец?

— Нет, Витя. Это я сам, — усмехнулся старик.

— Что с вами случилось, Сергей Сергеевич? — встревоженно спросил Витька.

— Со мной… ничего особенного. Просто я постарел. С момента последнего сеанса связи у нас на Земле прошло 27 лет… и естественно… — Филатов развёл руками. — Годы берут своё. А вот что произошло с вами… мы не знаем до сих пор. 27 лет учёные ломают голову, но так и не пришли к решению этой загадки. Одни считают, что вы попали в тахионную спираль, другие предполагают, что вы оказались в субпространстве… Во всяком случае пока не было связи вы двигались со скоростью, не предусмотренной никакими физическими законами…

Витя смотрел на Филатова с чувством невероятного удивления, да и ребята были просто ошарашены тем, что за какие-то минуты их корабельного времени, там, на Земле, прошло 27 лет.

— Не будем терять времени, — сказал Филатов, — я уступаю место руководителю лаборатории сверхдальней связи…

На экране появилась женщина лет сорока, в строгом, но изящном костюме, с приятным умным лицом.

— Здравствуйте, ребята, — сказала она. — Вы меня, конечно, не узнаёте… А ведь мы когда-то были знакомы… и с тобой, Витя, и с тобой, Юля… А с тобой, Кутейщикова, мы сидели на одной парте .

— Милка… — обалдело произнесла Варька.

— Окорокова! — удивился Витя.

— Да, ребята, это я… Ты знаешь, Витя, я до сих пор не могу понять, почему ты меня не взял… Хоть теперь-то ты понял, как это было жестоко?

— Почему жестоко? — удивился Витя.

— Потому что это я… написала записку… Помнишь?

— Ты? — вырвалось у Вити. — Вы? — поправился он. — Нет, я сверял почерк… с вашей тетрадкой. Это — не вы.

— Я нарочно писала… левой рукой… чтобы никто не догадался… Вот видишь, твой полёт так на меня подействовал, что я стала радиоастрономом. Мне уже сорок лет, у меня трое детей.

На экране появились двое мальчиков и девочка.

— Младшего сына, вот он, я назвала в честь тебя, Витей… А девочку…

На экране возник крупный план девочки, похожей как две капли воды на Милку, какой она была когда-то давно.

— Её зовут Варей, — продолжала Окорокова.

— Милка, вылитая Милка, — не выдержала Юлька.

Девочка улыбнулась так приветливо, что у Витьки дрогнуло сердце и он шепнул стоящему рядом Павлику:

— Она. Точно, это она написала записку.

Окорокова неожиданно стала спокойной и строгой.

— Слушайте внимательно. Сотрудникам моей лаборатории удалось расшифровать сигналы, всё ещё поступающие из района Альфа Кассиопеи. На одной из планет произошла катастрофа, угрожающая уничтожением цивилизации. Что-то угрожает мыслящим существам… Вы должны им помочь. Вы слышите меня?

— Слышим, — тихо сказал Витя.

Изображение на экране погасло.

— Слышите меня? Витя… Витя… — донеслось чуть слышно и голос Окороковой исчез.

Все молчали, переживая случившееся, думали об оставленных на Земле близких, о том, что их ждёт впереди.

— Если Милке сейчас уже сорок, то, выходит, когда мы вернёмся, их всех уже не будет? — огорчённо спросила Юлька.

— Парадокс Эйнштейна, — сказал Мишка. — Это даже первоклассники знают.

И все снова замолчали.

— Ребята, — тихо сказал Лоб, и все обернулись к нему. — Я понимаю… Честное слово всё понимаю… Отправьте меня на Землю. Я не имею права лететь с вами…

— Понял, — сердито сказал Мишка.

— Наконец-то! — сказала Варька.

— Теперь поздно, — сказал Павлик. — Никакая капсула не долетит до Земли.

— Прекрасно он всё это понимает, — сердито сказал Мишка. — Потому и болтает…

У Федьки задрожали губы.

Он оглядел ребят.

Один за другим, члены экипажа опускали глаза.

И тогда Федька бросился в коридор. Мальчики побежали за ним. Они схватили его в тот момент, когда Лоб пытался открыть люк камеры очистки.

— Тебе что, жизнь надоела? — закричал Витька.

— Я не хочу мешать вам, не хочу!

— Ты что же… хочешь погибнуть? — спросил Витька.

— Заприте меня куда-нибудь… — сказал Лоб. — И не выпускайте, пока мы не вернёмся на Землю.

И вдруг Витька улыбнулся.

— А я думаю, ребята, — сказал он, протирая по обыкновению очки, — что мы не станем его запирать. Я верю, что он сможет стать седьмым членом нашего экипажа.

— И я верю, — сказала Катька.

— И я, — поддержала её Юлька.

— Согласен, — сказал Павлик.

На губах Федьки появилась слабая улыбка.

В чужом небе, в кромешной тьме космического пространства ЗАРЯ продолжала свой путь к созвездию Кассиопея.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Реклама на сайте