«Второй шанс»

Джеймс Паттерсон, Эндрю Гросс Второй шанс

Пролог Детский хор

Эрон Уинслоу никогда не забудет тех страшных минут. Он узнал эти жуткие звуки, когда они разорвали вечернюю тишину. Его тело мгновенно покрылось холодным потом. Он не поверил, что в данном районе кто-то может стрелять из мощной винтовки.

К-поу, к-поу, к-поу... к-поу, к-поу, к-поу.

Детский хор только закончил репетицию, и все сорок восемь детишек устремились мимо него к тротуару. Это была их последняя репетиция перед выступлением на конкурсе в Сан-Франциско, и прошла она великолепно.

А потом началась жуткая стрельба. И не один какой-то выстрел, а целая очередь, как во время военного наступления.

К-поу, к-поу. К-поу... к-поу, к-поу, к-поу.

— На землю! — отчаянно закричал Уинслоу. — Всем на землю! Закройте голову руками! — Он не узнал собственный голос и не поверил в реальность своих слов.

Сначала, казалось, никто не слышал его. Детям в нарядных белых блузках и рубашках эти звуки показались похожими на громкие хлопушки. А вскоре град пуль обрушился на прекрасно выполненное витражное стекло большого окна церкви, на нем был изображен Христос, благословляющий ребенка в Капернауме. Оно разлетелось вдребезги, и мелкие осколки посыпались на головы детей.

— Кто-то стреляет! — продолжил Уинслоу.

Очевидно, даже не один человек, а несколько. Как это могло случиться? Он лихорадочно метался среди детей, громко кричал, размахивал руками и пытался повалить их на траву. Когда дети были уже на земле, он вдруг заметил двух девочек из его хора, которые застыли на лужайке, затравленно озираясь, а вокруг них свистели пули. Это были Чентал и Тамара.

— Чентал, Тамара, — хрипло проговорил Уинслоу, — немедленно пригнитесь!

Но девочки продолжали стоять, прижавшись друг к другу и тихо всхлипывая. Они были лучшими подругами, и Уинслоу знал их с раннего детства, когда они весело играли в классики на заднем дворе своего дома. Не долго думая Уинслоу опрометью бросился к ним, схватил за руки и повалил на траву, закрыв своим телом. Над его головой просвистело несколько пуль, и он с ужасом подумал, что если бы не прижал девочек к земле, то случилось бы несчастье. В этот момент Уинслоу был почти уверен, что следующие пули попадут в него.

— Ничего, малышки, все нормально, — прошептал он, пытаясь успокоить перепуганных насмерть девочек.

Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. На лужайке воцарилась мертвая тишина, такая странная, будто весь мир замер на мгновение, прислушиваясь к происходящему. Уинслоу медленно поднялся и огляделся. Невероятное зрелище предстало перед его взором. Испуганные дети медленно приходили в себя, поднимали головы, некоторые даже пытались встать. Одни плакали, другие молча озирались, все еще не понимая, что произошло. Уинслоу облегченно вздохнул, убедившись, что дети целы и невредимы.

— Все здоровы? — все еще не веря своим глазам, спросил он. — Никто не пострадал?

— Я в порядке... со мной ничего не случилось, — доносилось отовсюду.

Уинслоу осмотрел детей и решил, что случилось настоящее чудо. Они действительно были целы и невредимы.

Внезапно он услышал позади слабый плач, повернулся и увидел Марию Паркер — двенадцатилетнюю девочку, которая стояла на вымытых до белизны деревянных ступеньках церкви и тихо плакала, уставившись куда-то в сторону. Уинслоу взглянул в том же направлении и с ужасом обнаружил причину ее слез. Даже в тяжелые годы войны на беспокойных улицах Окленда, где Уинслоу провел детство, он никогда не испытывал такого страха, как сейчас.

— Боже мой, — еле слышно пробормотал Уинслоу. — Нет, только не это. Как это могло случиться?

На цветочной клумбе возле церкви лежала одиннадцатилетняя Тэйша Кэтчингс, а на ее белоснежной блузке расползалось яркое пятно крови.

Преподобный Эрон Уинслоу закрыл лицо руками и беззвучно заплакал.

Часть I И снова «Женский клуб» расследует убийства

Глава 1

Во вторник вечером я сидела в доме для несовершеннолетних на Хоуп-стрит и играла в карты с тремя юными обитателями этого воспитательного заведения. Напротив меня расположились Гектор, крупный парень, уже вышедший из юношеского возраста, Алиша — спокойная и симпатичная девушка, но с такой семейной историей, о какой лучше никому не знать, и Мишелл, которая в четырнадцать лет уже более года зарабатывала проституцией на улицах Сан-Франциско.

— Черви, — объявила я, хлопнув по столу восьмеркой червей как раз в тот момент, когда Гектор хотел открыть свои карты.

— Черт возьми, — недовольно поморщился он, — ну почему каждый раз, когда я хочу закончить игру и сложить карты, вы всаживаете в меня свой нож?

— Дурачок! — весело рассмеялась Мишелл, с видом заговорщицы бросив взгляд в мою сторону. — Она надеется научить тебя верить полицейским.

За последний месяц я два раза в неделю навещала этот дом для несовершеннолетних, пытаясь хоть как-то расслабиться после того ужасного дела о новобрачных, которое расследовала этим летом. Преступление настолько потрясло меня, что я долгое время вообще не могла прийти в себя и даже взяла месячный отпуск, чтобы отправиться на небольшом судне в круиз полюбоваться прелестями залива. Однако это не помогло. Казалось, ничто не вернет мне желанного спокойствия — ни работа, ни всемерная поддержка моих верных подруг Клэр, Синди и Джилл. Я молча наблюдала, как жизнь уходит из моего любимого человека, и ничего не могла поделать. И все еще чувствовала ответственность за смерть своего напарника при исполнении служебных обязанностей. Вокруг меня образовалась такая пустота, которую невозможно было заполнить кем-либо другим.

Именно поэтому я пришла сюда, в дом для несовершеннолетних на Хоуп-стрит. И была несказанно рада, что это хоть немного облегчило мое подавленное состояние.

Я оторвалась от карт и посмотрела на Анджелу, которая только что вошла в комнату и уселась на металлическом стуле в дальнем углу. Она укачивала свою трехмесячную дочурку и рассеянно смотрела куда-то вдаль. В последнее время эта бедная шестнадцатилетняя девочка была молчаливой и сегодня не проронила ни слова. Надо поговорить с ней после игры.

Дверь отворилась, и на пороге появилась Ди Коллинз, одна из самых опытных юристов этого заведения, а вслед за ней чернокожая женщина в сером деловом костюме. У нее на лбу было написано, что она из департамента по проблемам детей и семейного воспитания.

— Анджела, — мягко произнесла Ди Коллинз и нагнулась к ней, заглядывая в лицо, — к тебе тут социальный работник.

— Я не слепая, — угрюмо отреагировала та.

— Мы должны сегодня же забрать у тебя ребенка, — бесцеремонно вмешалась чернокожая женщина и жестом показала, что преисполнена решимости любой ценой выполнить свое намерение.

— Нет! — воскликнула Анджела и еще сильнее прижала дочь к груди. — Вы можете держать меня в этой вонючей дыре, отослать меня обратно в Клэймор, но только не отнимайте у меня ребенка!

— Послушай, малышка, — попыталась успокоить ее Ди Коллинз, — это всего лишь на несколько дней.

Анджела так крепко обняла дочурку, что та заплакала от боли.

— Не устраивай здесь семейную сцену! — строго предупредила ее женщина из социального ведомства. — Ты же знаешь, как это делается.

Она стала медленно приближаться к Анджеле, а та резко вскочила со стула, одной рукой прижимая к себе дочь, а другой держа стакан с соком. Затем она взмахнула рукой и грохнула стаканом по крышке стола, разбрызгивая остатки сока по всей комнате.

— Анджела, — не выдержала я и бросилась к ней из-за карточного стола, — поставь стакан и успокойся. Никто не имеет права отнять у тебя ребенка без твоего согласия.

— Эта сучка хочет разрушить всю мою жизнь, — злобно прошипела Анджела. — Сначала она засадила меня в Клэймор на целых три дня, а потом запретила возвращаться домой к матери. А теперь пытается отобрать у меня ребенка.

Я молча кивнула и пристально посмотрела ей в глаза.

— Поставь стакан на стол, — тихо сказала я. — Анджела, ты знаешь, что должна это сделать.

Женщина из департамента шагнула вперед, но я жестом остановила ее и подошла к Анджеле. Забрав из ее руки стакан, я поставила его на стол и осторожно взяла из ее ослабевших рук ребенка.

— Это все, что у меня есть, — прошептала девушка и зарыдала.

— Знаю, — кивнула я. — Именно поэтому ты должна кое-что изменить в своей жизни, чтобы получить обратно свою дочурку.

Ди Коллинз обняла Анджелу и прижала полотенце к ее окровавленной руке, а социальный работник безуспешно старалась успокоить расплакавшуюся девочку. Я повернулась к ней.

— Ребенка надо поместить где-нибудь поблизости и непременно с правом ежедневного посещения. Кроме того, я не вижу здесь ничего такого, что следовало бы вносить в личное дело этой бедной девушки, а вы?

Женщина недовольно покосилась на меня и отвернулась.

В этот момент зазвучал мой мобильный телефон. Я посмотрела на него и увидела номер своего бывшего напарника отдела по расследованию убийств. Джейкоби, что ему нужно?

Извинившись перед присутствующими, я направилась в комнату сотрудников и услышала его взволнованный голос.

— Произошла ужасная вещь, Линдси, — сообщил он. — Думаю, тебе это было бы интересно узнать.

Он вкратце рассказал мне о странной стрельбе возле церкви и добавил, что погибла одиннадцатилетняя девочка.

— Боже мой, — прошептала я, горестно вздохнув.

— Я подумал, ты захочешь приехать на место преступления, — произнес Джейкоби.

Я вспомнила, что не была на месте преступления более трех месяцев, с того самого дня, когда завершила расследование дела об убийстве новобрачных.

— Ну так что, лейтенант? — послышался в трубке голос Джейкоби. — Приедешь? — Он впервые обратился ко мне по моему новому офицерскому званию.

Я поняла, что мой медовый месяц безвозвратно закончился.

— Да, — промолвила я, — обязательно.

Глава 2

Пока я добиралась на своем «иксплорере» до Харроу-стрит, где находилась церковь, начался холодный дождь. В районе Бэй-Вью проживало преимущественно чернокожее население, и многие, узнав эту страшную новость, собрались перед церковью, дружно напирая на небольшую группу полицейских.

— Это вам не Миссисипи! — закричали из толпы, когда я пыталась протиснуться сквозь плотное кольцо людей.

— Сколько еще детей может здесь погибнуть? — заорала рядом со мной пожилая женщина. — Кто следующий?

Я показала полицейским значок и подошла к церкви. То, что я увидела, лишило меня дара речи. Фасад церкви был похож на решето. Отверстия от пуль выстроились в какую-то гротескную дугу и ярко выделялись на фоне белого пластика. А в самом центре этой дуги зловеще зияла огромная черная оконная дыра, когда-то так старательно и умело украшенная прекрасным витражным стеклом. Трава вокруг церкви была усеяна блестящими осколками стекла, сверкавшими, как льдинки. Дети все еще находились на лужайке и никак не могли прийти в себя от шока, а вокруг некоторых из них суетились медики, пытаясь хоть как-то успокоить их.

— Господи Иисусе, — прошептала я, увидев медиков, склонившихся над телом девочки, которая лежала рядом с деревянными ступеньками главного входа в церковь.

Неподалеку стояли два человека в штатском. В одном без труда узнала своего бывшего напарника Уоррена Джейкоби.

Некоторое время меня одолевали сомнения. Я проделывала это сотни раз и всегда волновалась, приближаясь к месту преступления. Несколько месяцев назад я раскрыла самое сложное и громкое преступление в этом городе после Харви Милка, но с тех пор многое изменилось в моей жизни. Меня охватило такое волнение, которое обычно возникает у начинающих детективов. Крепко сжав пальцы в кулаки, я решительно направилась к Джейкоби.

— С возвращением в наш мир, лейтенант! — обрадовался тот, делая ударение на слове «лейтенант».

Это слово до сих пор поражало меня, как электрический ток. Я всегда стремилась возглавить отдел по расследованию убийств и наконец-то добилась своей цели, став первой женщиной в Сан-Франциско, которая не только была следователем по особо важным делам, но и руководила столь серьезным отделом в полицейском департаменте штата. А теперь я еще и первая женщина, получившая звание лейтенанта. После того как старый начальник Сэм Рот перешел на более спокойный участок в Бодега-Бэй, шеф полиции Мерсер вызвал меня и сказал, что предлагает мне два варианта будущей службы — продолжительный отпуск, в течение которого я должна прийти в себя и решить, смогу ли вернуться к прежней работе, или... После этого он молча положил передо мной золотой полицейский значок с двумя лейтенантскими нашивками. Думаю, никогда раньше я не видела Мерсера улыбающимся.

— Значок лейтенанта не облегчает нашу задачу, не правда ли, Линдси? — усмехнулся Джейкоби, намекая, что наши трехлетние отношения напарников сейчас изменились.

— Что мы имеем? — спросила я, не обращая внимания на его слова.

— Похоже, стрелял один человек, вон из-за тех кустов. — Он показал на густые заросли позади церкви, примерно в пятидесяти ярдах от нее. — Этот подонок подкараулил детей в тот момент, когда они выходили из церкви, и открыл огонь из мощной винтовки.

Я тяжело вздохнула и уставилась на плачущих, испуганных детей, нервно бродивших по лужайке.

— Кто-нибудь из них видел стрелявшего? Ведь кто-то должен был заметить его?

Джейкоби покачал головой.

— Нет, все они упали на землю и ничего не видели.

Возле погибшей девочки громко плакала чернокожая женщина, уронив голову на плечо утешавшего ее мужчины. Джейкоби посмотрел на бездыханное тело девочки.

— Ее зовут Тэйша Кэтчингс, — пробормотал он. — Училась в пятом классе в школе Святой Анны. Хорошая девочка, самая младшая из всех в этом хоре.

Я подошла и опустилась на колени перед окровавленным телом. Ужасное зрелище, и оно не становится менее ужасным оттого, что видишь нечто подобное много раз в жизни. Школьная блузка Тэйши была пропитана кровью, которая уже стала расплываться под каплями дождя. В нескольких футах от нее на траве лежал раскрашенный во все цвета радуги школьный рюкзак.

— И это единственная жертва? — уточнила я, оглядывая место преступления. Весь фасад церкви был изрешечен пулями, и казалось невероятным, что пострадал только один ребенок.

— Удачный день для нас, не так ли? — угрюмо хмыкнул Джейкоби.

Глава 3

Пол Чин, один из сотрудников моего отдела, допрашивал на ступеньках церкви высокого чернокожего мужчину в черном свитере с высоким воротником и джинсах. Я сразу узнала Эрона Уинслоу, которого часто видела в программах местных новостей. Даже в шоке и отчаянии он держался с достоинством. Красивое лицо, коротко подстриженные черные волосы и крепкая фигура спортсмена-футболиста. В Сан-Франциско было известно, как много этот человек делает для своего района, а местные жители считали его настоящим героем. И он действительно вел себя как герой.

— Это преподобный Эрон Уинслоу, — представил его Чин, когда я приблизилась.

— Линдси Боксер, — сказала я и протянула ему руку.

— Лейтенант Боксер, — поправил Чин. — Она будет контролировать расследование этого дела.

— Я знакома с вашей работой, — произнесла я. — Вы много делаете для этого района, и мне очень жаль, что именно здесь случилась эта трагедия. У меня просто нет слов, чтобы выразить свое сочувствие.

Его взгляд остановился на теле убитой девочки.

— Я знал ее с младенчества, — тихо и мягко промолвил Уинслоу. — Это очень добрые и ответственные люди. Ее мать... Она одна воспитывала Тэйшу и ее брата. В моем хоре все дети хорошие и совсем маленькие. У нас была генеральная репетиция, лейтенант.

Я не хотела вмешиваться в ход допроса, но пришлось.

— Могу ли я задать вам несколько вопросов? Пожалуйста, это очень важно.

Он рассеянно кивнул:

— Разумеется.

— Вы видели кого-нибудь вокруг? Кто-то убегал отсюда?

Уинслоу покачал головой.

— Я видел, откуда стреляли, больше ничего. — Он махнул рукой в сторону густых зарослей позади церкви, куда только что направился Джейкоби. — Именно оттуда было выпущено несколько очередей. А я в это время метался по лужайке и пытался уложить всех детей на землю. Это был просто кошмар.

— Вам лично или вашей церкви угрожали в последнее время? — продолжила я.

— Угрожали? — переспросил он и задумался. — Нет, последние угрозы были несколько лет назад, когда нам удалось добиться финансирования для ремонта некоторых из этих домов.

Неподалеку от нас слышался громкий плач матери погибшей девочки, тело которой медики положили на носилки и грузили в машину «скорой помощи». Мы понуро опустили головы. Собравшаяся толпа местных жителей возбужденно обсуждала происходящее. Напряжение нарастало. Из толпы раздавались первые упреки в адрес полицейских.

— Почему вы торчите здесь? Чего ждете? Ищите убийцу!

— Мне лучше пойти к ним, — сказал Эрон Уинслоу, — пока они еще не вышли из-под контроля. — Он быстро зашагал прочь, но остановился на полпути, обернулся и грустно заметил: — Я должен был спасти этого несчастного ребенка, когда услышал первые выстрелы.

— Вы не могли спасти всех детей, — попыталась утешить его я. — Вы и так сделали все, что могли.

Глава 4

В этот момент меня кто-то позвал. Это был Джейкоби, маячивший в зарослях кустарника позади церкви.

— Эй, лейтенант! Посмотри, что я нашел.

Направляясь к нему, я напряженно размышляла о том, кто стрелял по детям в тихом и спокойном районе. Мне приходилось иметь дело с сотнями убийств, но они почти всегда были связаны либо с наркотиками, с деньгами, либо с сексуальными домогательствами. А в этом деле нет ничего подобного. Очевидно, его цель — напугать жителей, повергнуть их в шок.

— Посмотри, — сказал Джейкоби, склоняясь над примятой травой. Там лежала пустая обойма для патронов.

— Держу пари, это «М-16», — предположила я.

Джейкоби насмешливо кивнул:

— Похоже, леди во время отпуска рыскала по кустарникам и изучала стреляные гильзы. Скорее всего это от винтовки «Ремингтон-223».

— Для тебя я не просто леди, а лейтенант, — ехидно заметила я.

На земле валялись десятки стреляных гильз, а кусты служили хорошим укрытием от посторонних глаз. Во всяком случае, со стороны церкви увидеть спрятавшегося здесь человека практически невозможно. Все гильзы были сосредоточены в двух разных местах, расстояние между которыми не превышало пяти ярдов.

— Как ты думаешь, откуда он начал стрельбу? — спросил Джейкоби, исследуя местность. — Мне кажется, отсюда. А потом перебрался на другое место.

С первого места действительно был хороший обзор. Просматривался не только выход из церкви, но и примыкающая к ней лужайка. Да и витражное окно церкви было как на ладони. Отсюда хорошо видно, как дети выходят из церкви и направляются к шоссейной дороге. Именно здесь находилось наибольшее скопление стреляных гильз.

— А когда он перезарядил винтовку, — продолжал пояснять Джейкоби, — то перебрался вот сюда.

Я подошла к тому месту, на которое указал Джейкоби, посмотрела на разбросанные по траве гильзы и призадумалась. Что-то здесь было не так. Я не находила никакого смысла в странном перемещении. Отсюда виден фасад церкви и даже часть деревянных ступенек, но обзор намного хуже, чем с первого места. Я наклонилась и взглянула на церковь с точки зрения стрелка. Место, на котором пуля настигла Тэйшу, полностью прикрыто густыми ветками. Ясно, что убийца не мог видеть ее настолько отчетливо, чтобы вести прицельный огонь. Значит, девочка — случайная жертва. В нее выстрелили с совершенно неудобного положения, которое не давало никакой возможности хорошо прицелиться.

— Шальная пуля, — задумчиво пробормотал Джейкоби. — Тебе не кажется, что она попала в нее рикошетом?

— А что тут позади нас?

Я стала пробираться через заросли поросшего густым кустарником массива. Никто не видел убийцу, следовательно, он пошел не вдоль Харроу-стрит, а в глубь этого кустарника. А он здесь простирается футов на двадцать, не меньше. В самом конце зарослей я увидела невысокий забор, отделяющий территорию церкви от окружающих ее жилых домов. Я перемахнула через забор и оказалась на задворках близлежащих низких домиков, возле которых уже собрались местные жители, с любопытством наблюдающие за происходящим. А справа были расположены игровые площадки молодежного спортивного комплекса «Уитни».

Джейкоби с трудом нагнал меня.

— Можно помедленнее, лейтенант? — запыхавшись, проворчал он. — Здесь же люди, а ты ставишь меня в идиотское положение.

— Уоррен, именно этим путем он скрылся после стрельбы, — сказала я, не обращая внимания на его шутливый тон.

Мы оба посмотрели направо, потом налево. Одна дорога вела к густой аллее, а другая — к близлежащим строениям. Я направилась к группе людей, толпившихся возле первого дома.

— Кто-нибудь из вас видел, что здесь произошло? — спросила я. — Кто-то стрелял в детей, которые выходили из церкви, и убил одну девочку. Нам нужна ваша помощь.

Все стояли молча с таким видом, словно никогда и ни при каких обстоятельствах не вступают в контакт с полицией. Наконец из толпы вышла женщина лет тридцати, державшая за руку ребенка.

— Бернард что-то видел, — сдавленно произнесла она. Мальчик шагнул вперед и уставился на меня огромными настороженными глазами. Ему было лет шесть, но из-за своей золотисто-пурпурной куртки он казался еще меньше.

— Я видел здесь фургон, — тихо промолвил он. — Как у дяди Регги. — Он показал на грязную дорогу, ведущую к аллее. — Он был припаркован вон там.

Я наклонилась к мальчику и посмотрела в его испуганное лицо.

— Какого цвета был фургон?

— Белого, — не задумываясь, ответил тот.

— У моего брата есть небольшой белый фургон «додж», — осторожно пояснила мать ребенка.

— Бернард, это был такой же фургон, как у твоего дяди? — уточнила я.

— Что-то вроде того, но не совсем такой.

— А ты видел человека, который приехал на нем?

Он покачал головой.

— Я выносил мусор и заметил его, когда он уже уезжал.

— А ты можешь узнать его, если увидишь еще раз? — с надеждой спросила я.

Бернард молча кивнул.

— Потому что он похож на фургон твоего дяди? Мальчик помедлил с ответом.

— Нет, потому что сзади на нем была картинка.

— Картинка? — оживилась я. — Какая? Наверное, эмблема? Или реклама?

— Угу, — неуверенно пробормотал Бернард и стал вертеть головой, словно ища подсказку. Внезапно его глаза загорелись. — Что-то вроде этого! — крикнул он и указал на длинный пикап, припаркованный в соседнем дворе. На заднем бампере был наклеен стикер с изображением золотого медведя.

— Картинка была на бампере? — спросила я.

— Нет, на задней дверце.

Я обняла парня за плечи.

— Что было на той картинке?

— Что-то похожее на Мафеса, — сказал мальчик и тут же добавил: — Из «Короля Льва».

— Льва? — недоуменно переспросила я, пытаясь сообразить, что это может означать. Спортивная команда, логотип какого-нибудь колледжа, эмблема корпорации...

— Да, на Мафеса, — подтвердил Бернард. — Только у него было две головы.

Глава 5

Меньше чем через час я с трудом протискивалась сквозь плотную толпу, собравшуюся на ступеньках Дворца правосудия. Мне было ужасно скверно и тоскливо, но я понимала, что не могу открыто демонстрировать свои чувства. Вестибюль огромного здания, облицованный гранитными плитами, был до предела заполнен репортерами и телевизионщиками, которые набрасывались с микрофонами, телекамерами и фотоаппаратами на каждого, кто входил сюда с полицейским значком на груди. Многие репортеры по криминальным делам хорошо знали меня и направились ко мне, но я отмахнулась от них и стала быстро подниматься по лестнице.

Неожиданно кто-то обнял меня за плечи, и позади послышался знакомый голос:

— Линдси, нам нужно поговорить...

Я обернулась и увидела Синди Томас, одну из моих самых близких подруг, которая работала ведущим репортером криминальной хроники в газете «Кроникл».

— Я бы ни за что не стала беспокоить тебя в эту минуту, — сказала она извиняющимся тоном, — но это очень важно. Давай встретимся в кафе часов в десять?

Именно Синди, тогда еще начинающая журналистка, много дней искала информацию в газетах и в конце концов помогла нам отыскать важные улики в деле об убийстве новобрачных, а потом и раскрыть его. Собственно, она больше, чем кто-либо, помогла мне получить свой нынешний золотой значок лейтенанта полиции.

Я с трудом выдавила улыбку.

— Ладно, встретимся там.

Поднявшись на третий этаж, я вошла в большую, ярко освещенную флуоресцентной лампой комнату, которая давно стала родным домом для двенадцати инспекторов отдела по расследованию убийств. Там меня уже ждала Лоррейн Стаффорд. Она шесть лет проработала в отделе по сексуальным преступлениям, и я первую пригласила ее в свой отдел. В это же время в комнату вошел Кэппи Макнил.

— Что я должна делать? — без предисловий спросила Лоррейн.

— Проверить белые фургоны, угнанные в Сакраменто за последнее время, — распорядилась я. — Все модели без исключения. С номерами штата. И одновременно наведи справки насчет стикеров с изображением животного наподобие льва, которые обычно приклеивают на бамперы.

Она молча кивнула и направилась к двери.

— Лоррейн! — остановила я ее. — Обрати особое внимание на двуглавого льва.

Я пошла сделать себе чашку чая, а Кэппи последовал за мной. Он служил в нашем отделе уже пятнадцать лет, и я помнила, как Кэппи решительно поддержал меня, когда Мерсер советовался с ним по поводу моей новой лейтенантской должности. Он выглядел грустным, даже подавленным.

— Я хорошо знаю Эрона Уинслоу, — тихо произнес он. — Мы играли с ним в футбол в Окленде. Он всю жизнь посвятил своим детям. Он замечательный человек, лейтенант.

Дверь отворилась, и в проеме появился Фрэнк Барнс из отдела по угону машин.

— Выше голову, лейтенант, — сказал он. — К вам идет Слон.

На жаргоне полицейских Сан-Франциско Слоном называли шефа полиции Эрла Мерсера.

Глава 6

Мерсер медленно вошел в комнату, заслонив своим огромным телом семенящих за ним пресс-секретаря Гейба Карра и менеджера по связям с общественностью муниципалитета Фреда Дикса. Шеф был в своем фирменном темно-сером костюме и голубой рубашке. Этот человек много повидал на своем веку, имел дело с вооруженными бандитами и террористами, но никогда еще я не видела его в таком состоянии. Его лицо было перекошено от напряжения. Он молча показал мне на дверь моего офиса, а потом плотно прикрыл за собой дверь. Гейб Карр и Фред Дикс были уже там.

— Я только что говорил по телефону с Уинстоном Греем и Верноном Джонсом, — угрюмо начал он, назвав имена и фамилии ведущих и наиболее авторитетных политиков нашего города. — Они заверили меня, что не будут торопить события и дадут нам время, чтобы выяснить, что там, черт возьми, происходит. Для меня совершенно ясно: если мы не предъявили им преступника или группу преступников, ответственных за это чудовищное убийство, им предстоит весьма неприятное объяснение с двумя тысячами разъяренных горожан, которые соберутся в муниципалитете.

Мерсер уставился на меня, с трудом сгладив раздраженное выражение лица.

— Поэтому я очень надеюсь, лейтенант, что у вас есть хоть какая-то информация, которой вы могли бы поделиться.

Я бегло рассказала ему о своих соображениях, возникших во время посещения места преступления, и сообщила о разговоре с маленьким Бернардом Смитом по поводу подозрительного белого фургона.

— Фургон этот или нет, — неожиданно вмешался пиарщик мэра Фред Дикс, — вы должны хорошо знать, с чего именно начинать расследование этого скандального дела. Мэр Фернандес намерен самым решительным образом бороться со всеми, кто попытается придать этому делу расистскую или националистическую окраску. Нам нужны доказательства того, что ничего подобного в нашем городе произойти не может.

— Не сомневайтесь, мы сделаем все, что от нас зависит, — сказала я безапелляционным тоном человека, уверенного в своей правоте. — Ваше начальство не любит преступления.

— Это не совсем обычное преступление, лейтенант, — недовольно поморщился городской чиновник. — Стрельба по церкви, убийство одиннадцатилетней девочки... С чего вы предлагаете начать расследование?

— Лицо этой несчастной девочки скоро появится во всех общенациональных программах новостей, — энергично поддержал его пресс-секретарь муниципалитета Карр. — Мэр решительно настроен на то, чтобы не допустить никаких волнений в этом непростом районе города.

Я согласно кивнула:

— Надеюсь, мэр не станет возражать, если для начала я допрошу свидетелей и очевидцев?

— Насчет мэра можешь не волноваться, — вмешался в разговор Мерсер. — Сейчас ты должна беспокоиться только о моем положении. Я вырос на улицах этого города, а мои родители до сих пор живут в Уэст-Портал. И мне совершенно ни к чему телевизионные репортажи, в которых меня будут обвинять в бездействии. Ты обязана провести расследование вне зависимости от того, куда оно приведет. Главное — сделать это быстро и эффективно. И еще одно, Линд-си... Отметай все препятствия на этом пути, понятно? — Он начал подниматься из-за стола. — А самое главное заключается в том, чтобы все подробности этого дела держались в строжайшем секрете. Я не хочу, чтобы репортеры смаковали ход расследования на первых полосах газет.

Сопровождающие дружно закивали, а Мерсер наконец встал из-за стола и глубоко вздохнул.

— А сейчас нам предстоит провести эту чертову пресс-конференцию и хоть как-то объяснить сложившееся положение.

Когда все вышли из комнаты, он прикрыл за ними дверь, вернулся к моему столу и навис грозной тучей над моей головой.

— Линдси, я знаю, сколько сил и нервов ты потратила на расследование последнего дела. Но все это уже в прошлом, это часть нашей истории. Сейчас мне нужны результаты по данному делу. Согласившись принять этот значок, ты тем самым оставила позади все свои личные эмоции, которые помешают работе.

— Насчет меня можете быть совершенно спокойны, — заверила я Мерсера и выдержала его пристальный взгляд.

За последние годы у меня хватало неприятностей с этим человеком, но сейчас я действительно была готова сделать все возможное, чтобы не подвести его. Перед моими глазами стояли лицо несчастной девочки, изрешеченная пулями церковь и безутешная мать. В душе у меня уже зажглось то страстное чувство возмездия, которое я не испытывала с тех пор, как рассталась с этой работой после расследования последнего дела.

Мудрый Мерсер понимающе улыбнулся.

— Я рад, что ты вернулась к нам, лейтенант.

Глава 7

После весьма напряженной пресс-конференции, состоявшейся на ступеньках Дворца правосудия, я отправилась в кафе, где мы договорились встретиться с Синди. Спокойная и расслабляющая атмосфера этого заведения показалась мне раем по сравнению с нервозной обстановкой на пресс-конференции. Синди уже ждала меня за нашим столом и потягивала свое любимое пиво «Корона». Много важных и интересных событий произошло за этим столом.

Я, Синди, Джилл Бернардт, помощник окружного прокурора, и Клэр Уошберн, главный медицинский эксперт полицейского департамента, часто собирались здесь для обсуждения своих важных проблем, а после окончания расследования убийств новобрачных наши встречи на некоторое время прекратились. Возобновились они прошлым летом, когда мы окончательно осознали, что нас связывает нечто большее, чем криминальные дела и профессиональные обязанности. Мы поняли, что являемся самыми близкими подругами и наши взаимоотношения не должны зависеть от конкретных жизненных задач.

Я позвала официантку Лоретту, попросила принести бокал пива, а потом уселась напротив Синди и устало улыбнулась ей.

— Ну, как ты?

— А ты? — ответила она с такой же примерно улыбкой. — Я рада видеть тебя.

— Я тоже.

Установленный над баром телевизор громко извещал посетителей о результатах только что состоявшейся пресс-конференции с шефом полиции Мерсером.

«Мы считаем, что это убийца-одиночка», — важно заявил шеф.

— Ты была там? — спросила я Синди и жадно отхлебнула глоток холодного пива.

— Да, — грустно промолвила она. — И не только я. Стоун и Фицпатрик приехали туда раньше меня и уже подготовили большой материал.

Я посмотрела на Синди с удивлением. Том Стоун и Сьюзи Фицпатрик — ее главные конкуренты по криминальным репортажам.

— Ты потеряла прежнюю хватку? Шесть месяцев назад ты была бы первой, кто встречал нас на ступеньках этой церкви.

— Я хочу подобраться к делу с другой стороны, — сказала она и пожала плечами.

Вокруг телевизора собралась небольшая группа людей, внимательно слушающих последние новости. Я сделала еще один глоток холодного пива.

— Если бы ты увидела ту несчастную девочку, Синди! Ей было всего лишь одиннадцать лет. Она пела в хоре. А рядом с ней лежал красивый школьный рюкзак.

— Линдси, ты же не первый раз на месте преступления, — снисходительно усмехнулась Синди. — И знаешь, что подобное невозможно переносить, но приходится мириться.

— Да, знаю, — кивнула я, — но как приятно хотя бы раз в жизни вывести всех мерзавцев на чистую воду и посадить за решетку, чтобы никто больше не убивал безвинных детей.

Синди похлопала меня по руке, а потом оживленно сообщила:

— Сегодня я видела Джилл. У нее для тебя приятные новости. Похоже, ее шеф собирается в отставку, и она, наверное, займет его место. Думаю, нам следует встретиться и обсудить последние новости.

— Конечно, — согласилась я. — И это все, что ты хотела мне сегодня сказать?

Она посмотрела на экран телевизора, где шеф полиции Мерсер обещал быстро и оперативно отреагировать на брошенный преступником вызов.

— У тебя серьезные проблемы, Линдси...

Я решительно покачала головой:

— Нет, Синди, не могу дать тебе никакой информации на этот счет. Мерсер все держит в своих руках. Извини, но я никогда еще не видела его таким нервным.

— Я не прошу тебя предоставить мне какие-либо сведения.

— Синди, если тебе что-нибудь известно, поделись со мной.

— Я знаю только то, что твоему шефу надо быть максимально осторожным в этом деле.

Я недоуменно посмотрела на экран телевизора.

— Моему шефу? Мерсеру?

А шеф в это время заверял журналистов, что это был единичный инцидент, у полиции имеются некоторые улики и все полицейские переведены на усиленный режим работы, пока преступник не будет пойман.

— Он говорит всему миру, что ты поймаешь убийцу до того, как тот совершит очередное преступление? — с нескрываемым изумлением спросила Синди.

— Да, ну и что?

Мы пристально посмотрели друг на друга.

— Думаю, что он уже совершил его.

Глава 8

Убийца увлеченно играл в компьютерную игру и добивался превосходных результатов.

Пффт, пффт, пффт... пффт, пффт, пффт.

Он бесстрастно целился в темные фигурки, мельтешащие по ярко освещенному экрану игрального автомата. После каждого выстрела фигуры солдат одна за другой взрывались оранжевым пламенем и падали на землю, а на их месте тут же появлялись другие. Он был чемпионом в этой игре и отличался прекрасной координацией руки и глаза. Никто не сравнился бы с ним в этом деле. Его указательный палец замер на спусковом крючке в ожидании новой жертвы. Пффт, пффт, пффт...

Фигурки солдат мелькали в темном коридоре, но были обречены и валились на землю гроздьями. Расстреляв их, он стал продвигаться вдоль коридора, выбил металлическую дверь и ворвался в осиное гнездо террористов, где они сидели за столом, потягивали пиво и играли в карты. Он обрушил на бандитов море огня, не оставляя им никакой надежды на спасение. «Благословенны умиротворители», — подумал он и злорадно ухмыльнулся.

Не отрываясь от прицела, он вспомнил лужайку около церкви, перекошенное от боли лицо девочки с тоненькими косичками и ярким школьным рюкзаком за спиной. Пффт, пффт — и еще две фигуры на экране взорвались оранжевым пламенем. А потом настал черед последнего врага. Убил! Он посмотрел на счетчик — двести семьдесят шесть очков! Новый личный рекорд. Сделал глоток пива «Корона» и усмехнулся. Этот рекорд теперь уже никто не сможет побить. Весьма довольный результатом, он поставил свои инициалы — «Ф.К.».

Он стоял у игрового автомата в небольшом зале, расположенном в Западном Окленде, и продолжал нажимать на спусковой крючок даже после окончания игры. Он был единственным белым парнем в этом заведении. Единственным! Собственно, именно поэтому он и предпочитал этот зал игровых автоматов.

Неожиданно на экранах висевших четырех огромных телевизоров появилось одно и то же лицо. Убийца поднял голову и даже покраснел от злости. Это был Мерсер — самодовольный кретин и негодяй, который уже много лет возглавлял полицию Сан-Франциско.

«Мы полагаем, что это было единичное преступление, не связанное с другими подобными случаями, — без тени сомнения вещал Мерсер. — И совершил его один человек».

Убийца засмеялся. «Если бы ты только знал, с кем имеешь дело, — подумал он. — Ну ничего, подожди до завтрашнего дня. Посмотрим, что ты запоешь, недоумок».

«Я хочу особо подчеркнуть, — продолжал шеф полиции, — что мы ни при каких обстоятельствах не допустим, чтобы какой-то маньяк с расистским уклоном терроризировал жителей нашего города...»

— Жителей города, — презрительно проворчал убийца и сплюнул на пол. — Да что ты знаешь об этом городе? Ты не имеешь к нему никакого отношения.

Он погладил спрятанную в кармане куртки боевую гранату «С-1». Если бы он захотел, то разнес бы ко всем чертям это заведение. Прямо сейчас. Но сейчас не время. Предстоит много работы.

Завтра он установит еще один личный рекорд.

Глава 9

На следующее утро мы с Джейкоби вернулись на место преступления, чтобы еще раз осмотреть кустарник позади церкви. Всю ночь я напряженно размышляла над словами Синди по поводу криминального дела, которое оказалось на ее столе. Речь шла о пожилой чернокожей женщине, одиноко проживавшей в небольшом доме в Западном Окленде. Три дня назад оклендская полиция обнаружила ее повешенной на трубе в подвале своего дома, где располагалась прачечная. На первый взгляд она повесилась на электрическом шнуре, плотно затянутом на ее шее.

Поначалу полицейские предположили, что это банальное самоубийство. На теле женщины не было обнаружено никаких ран или ссадин, которые свидетельствовали бы о сопротивлении или какой-то борьбе. Однако позднее, вскрытие показало, что под ее ногтями имеются микроскопические частицы постороннего вещества, которое оказалось фрагментами человеческой кожи с капельками застывшей крови. Стало ясно, что бедняжка отчаянно сопротивлялась и поцарапала ногтями вероятного убийцу. В конце концов Синди заявила, что это не самоубийство. Женщину просто-напросто линчевали.

Когда я добралась до места преступления позади церкви, меня все еще донимало беспокойство по поводу этого странного дела. Синди права, это могло быть не первое, а второе преступление, мотивированное расовыми предрассудками.

Джейкоби быстро подошел ко мне, держа в руке свернутую газету «Кроникл».

— Ты уже видела этот номер?

На первой полосе крупный заголовок гласил: «Полиция в тупике по поводу убийства одиннадцатилетней девочки». Статья была подписана Томом Стоуном и Сьюзи Фицпатрик, карьера которых заметно пострадала во время успешной деятельности Синди по освещению громкого дела об убийстве новобрачных. С помощью таких вот статей и энергичных действий Грея и Джонса вскоре может появиться ощущение, что полиция сидит сложа руки и не предпринимает никаких активных действий по поимке разбушевавшегося маньяка-расиста.

— Твои друзья, между прочим, — ухмыльнулся Джейкоби. — Они всегда наскакивают на нас.

— Нет, Уоррен, — возразила я, — мои друзья не способны на такие дешевые штучки.

В густых зарослях кустарника напряженно трудилась команда Чарли Клэппера, тщательно осматривая место преступления и окрестности. Им уже удалось обнаружить пару отпечатков обуви, но, к сожалению, ничего другого отыскать не удалось. Они сняли отпечатки пальцев с брошенных обойм и исследовали отпечатки колес стоявшего неподалеку белого фургона, но и этого было явно недостаточно.

— Что-нибудь прояснилось насчет белого фургона? — поинтересовалась я у Джейкоби и вдруг подумала, что мне доставляет удовольствие снова работать с ним.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Мы вышли на двух людей, которые были в кафе в тот вечер, но ничего интересного они нам не сообщили. Больше похвастаться пока нечем. — Он развернул картинку, нарисованную нашим художником по описанию Бернарда Смита — двуглавый лев на стикере, который обычно приклеивают на бампер автомобилей. — Кого мы ищем, лейтенант? Киллера-покемона?

Я промолчала и повернулась к церкви, заметив выходящего из здания Эрона Уинслоу. Завидев его, к нему тут же бросилась толпа возмущенных жителей района, которые ранее терпеливо дожидались его за желтой лентой полицейского ограждения. Он поговорил с ними, а потом обернулся ко мне и помрачнел.

— Люди предлагают мне помощь и готовы сделать все возможное, чтобы поскорее привести церковь в порядок, — сказал он. — Они не хотят видеть все эти дыры от пуль.

— Сожалею, — промолвила я, — но до полного окончания расследования это вряд ли удастся.

Он тяжело вздохнул.

— Я все время прокручиваю в голове картину трагедии. Уверен, преступник прекрасно видел цель и стрелял целенаправленно. Я стоял вот здесь. — Он показал на место неподалеку от ступенек. — Вы сами видите, что я был более удобной мишенью, чем Тэйша. Если предположить, что кто-то стрелял наугад, то было бы гораздо удобней выстрелить в меня.

Уинслоу наклонился и поднял с земли заколку для волос с розовой бабочкой.

— Я где-то читал, лейтенант, что «храбрость усиливается тогда, когда появляется чувство вины и ярость».

Уинслоу очень тяжело воспринимал эту трагедию, и мне было жаль его. Он хороший человек и даже сейчас пытается хоть как-то успокоить меня.

— Этот негодяй разрушил всю нашу работу, но мы все равно не прекратим репетиции. В этой церкви мы отслужим панихиду по убиенной Тэйше.

— А мы как раз собирались навестить ее родных и выразить свое соболезнование, — сообщила я.

— Они живут вон в том доме, строение номер пять. — Он кивнул на ряд домов. — Думаю, там вы получите самый теплый прием, тем более что вы имеете к этому событию самое непосредственное отношение.

Я удивленно посмотрела на него.

— Извините, не поняла.

— Неужели вы не знаете, лейтенант, что дядя Тэйши Кэтчингс был полицейским?

Глава 10

Я зашла к матери Тэйши, выразила ей сочувствие, а потом отправилась в полицейский участок. Это дело ужасно тяготило меня и навевало дурные мысли.

— Вас ищет Мерсер, — с порога известила меня наша секретарша Карен, когда я вошла в офис. — Он вне себя от злости. Впрочем, он часто пребывает в таком состоянии.

Я представила крупные желваки на его щеках, что всегда свидетельствовало о дурном расположении духа. Тем более сейчас, когда Мерсер уже наверняка прочитал заголовки утренних газет. В управлении живо обсуждали новость, что близкий родственник погибшей возле церкви девочки был полицейским. На моем письменном столе скопилось множество других важных сообщений. Среди бумаг я сразу же обратила внимание на имя «Клэр». Судя по всему, вскрытие Тэйши Кэтчингс завершилось, и мне хотелось иметь на руках хоть какую-то информацию, прежде чем предстать перед разъяренным Мерсером. Не долго думая я набрала номер ее телефона.

Клэр Уошберн — самый умный, талантливый и аккуратный медицинский эксперт в нашей полиции и к тому же моя близкая подруга. Все, кто так или иначе связан с нашими правоохранительными органами, прекрасно знают об этом. Как, впрочем, и о том, что именно она руководит делами в отделе судебно-медицинской экспертизы, в то время как ее непосредственный начальник и главный судебно-медицинский эксперт Ригетти, назначенный на эту должность по протекции нашего мэра, только тем и занимается, что разъезжает по всей стране, выступает на всех конференциях по судебной медицине и обеспечивает политическую рекламу своему шефу. Поэтому, если кому-то нужно получить судебно-медицинскую экспертизу, все обращаются к Клэр, а не к начальнику отдела.

А для меня общение с этой удивительной женщиной давало дополнительные преимущества. С ней можно было откровенно обсудить самые трудные проблемы, вдоволь посмеяться и просто излить свою душу. Именно поэтому я позвонила прежде всего ей, а не кому-либо другому.

— Куда ты пропала? — вместо приветствия спросила она звонким голосом, напоминающим звучание начищенной до блеска меди.

— Обычная рутина, — ответила я. — Улики, отчеты, судебные дела, преступления, проблемы с городским начальством...

— Как и у меня, — сказала Клэр и засмеялась. — Я знала, что ты позвонишь рано или поздно. Мои информаторы уже доложили, что у тебя сейчас нелегкие времена, какое-то чертовски сложное дело.

— А тебе не кажется, что кто-то из твоих так называемых информаторов работает на «Кроникл» и разъезжает по городу в серебристого цвета «мазде»?

— Или в ведомстве окружного прокурора и разъезжает по городу в «БМВ»? И как вообще вся важная информация поступает туда? Ты не задумывалась об этом?

— Ну ладно, черт с ними, Клэр. Сейчас меня беспокоит другое. Ты, наверное, уже слышала, что дядя убитой около церкви девочки служил в полиции, в северной части города. А сама девочка была хорошей ученицей, никогда не имела никаких проблем и вообще отличалась мягким и уживчивым характером. Любопытно, не правда ли? Преступник выпустил более ста пуль по церкви, изрешетив ее сверху донизу, а одна из них совершенно случайно попала в эту девочку.

— Послушай, дорогая, — прервала меня Клэр, — в нее попала не одна пуля, а две.

— Две? — с трудом выговорила я. — Ты хочешь сказать, что в нее стреляли дважды?

Я даже поперхнулась от неожиданности. Наши медики осмотрели тело убитой самым тщательным образом. Как же они пропустили такую важную деталь?

— Если я правильно поняла тебя, все вы полагаете, что это преступление стало результатом случайного совпадения.

— Что ты имеешь в виду?

— Дорогая моя, — грустно закончила Клэр, — думаю, тебе следует приехать ко мне и посмотреть на результаты вскрытия.

Глава 11

Морг находился на первом этаже здания, рядом с черным ходом, откуда вела асфальтовая дорога во двор. Мне понадобилось не более двух минут, чтобы спуститься с третьего этажа. Клэр ждала меня в приемной, и на ее обычно веселом лице появилась профессиональная озабоченность. Но, увидев меня, она снова расцвела и крепко обняла меня.

— Как ты себя чувствовала все это время? — поинтересовалась она, будто речь шла не о каком-то ужасном деле, а о самых обыденных вещах.

Клэр славилась умением держать себя в руках даже в самых сложных ситуациях. Я всегда восхищалась тем, как легко и просто с помощью лучезарной улыбки она могла восстановить душевное равновесие присутствующих и хорошее настроение.

— Нормально, Клэр. Просто сейчас у меня много срочной работы.

— Я почти не общалась с тобой с тех пор, как ты стала прирученной кошечкой шефа Мерсера.

— Очень смешно.

Она снова улыбнулась и многозначительно подмигнула, словно знала что-то такое, о чем я даже не догадывалась. Конечно, Клэр хотела сказать, что необходимо находить минутку для тех, кто тебя по-настоящему любит и ценит. Мы двинулись по длинному и пропахшему медикаментами коридору и вошли в помещение морга. Клэр оглянулась на меня.

— Значит, тебе показалось, что Тэйша Кэтчингс была убита одиночной случайной пулей?

— Да, именно так, — подтвердила я. — Преступник разрядил по церкви три обоймы, и только одна пуля случайно попала в девочку. Я специально осмотрела место, откуда были произведены выстрелы. Оттуда просто невозможно было вести прицельный огонь. Но ты говоришь, что было два...

— Да, — прервала Клэр меня и подвела к большому столу, на котором под белой простыней лежало небольшое тельце девочки. — Осторожно, Линдси, — предупредила она, — обнаженный и искромсанный труп — зрелище не для слабонервных.

Клэр опустила края простыни, и я увидела лицо девочки, искаженной гримасой боли. Боже мой, она была такой юной и невинной! Ее смуглое тело казалось совершенно неуместным на фоне холодного помещения и установленного клинического оборудования. Мне хотелось протянуть руку и погладить ее по щеке.

В правой части груди зияла большая рана, края которой были тщательно очищены от засохшей крови.

— Две пули, — пояснила Клэр показывая на характерные края раны. — Они вошли в одно место с небольшим интервалом времени. Я понимаю, почему медики не обратили на это никакого внимания. Они попали практически одна в одну.

Я ощутила легкий приступ тошноты.

— Первая пуля прошила все тело и попала прямо в лопатку, — продолжала объяснять она, поворачивая маленькое тело на бок. — А вторая врезалась в четвертый позвонок и застряла в спинном хребте.

Клэр подалась вперед и взяла с полки стеклянный поднос, на котором лежал продолговатый и слегка сплюснутый предмет размером с двадцатипятицентовую монету, Она пинцетом подняла его и показала мне.

— Здесь было два выстрела, Линдси. Первая пуля пробила ей правый желудочек и ушла в сторону. Вероятно, девочка умерла мгновенно, еще до второго выстрела.

Два выстрела... Два рикошета с вероятностью один из миллиона? Нет, это невозможно. Я представила дверь церкви, откуда вышла Тэйша, и позицию стрелка из-за густого кустарника. Один точный выстрел еще можно вообразить, но два...

— Эксперты Чарли Клэппера нашли следы от пуль на стене церкви? — спросила Клэр. — Чуть повыше того места, где стояла девочка?

— Не знаю, — рассеянно промолвила я, подумав, что это самая что ни на есть рутинная процедура, во время которой следователи обычно помечают все следы от пуль. — Сегодня же проверю.

— А из какого материала построена церковь? — продолжала допытываться Клэр. — Из дерева или кирпича?

— Из дерева, — ответила я, догадываясь, к чему она клонит. Дерево никак не может отразить пулю, выпущенную из армейской винтовки «М-16».

Клэр сдвинула очки на лоб и пристально посмотрела на меня. Обычно у нее добродушное выражение лица, но когда она была уверена в своей правоте, как, например, сейчас, оно становилось каменным, не допускающим абсолютно никаких сомнений.

— Линдси, угол попадания пули, безусловно, доказывает, что выстрелы были фронтальными и беспрепятственными. Если бы это был рикошет, то угол попадания оказался бы совсем иным, а пули проделали бы совсем другую траекторию.

— Клэр, — нетерпеливо взмахнула я рукой, — я исследовала каждый дюйм территории, откуда произведены выстрелы. Чтобы сделать такие прицельные выстрелы, надо быть чертовски метким снайпером.

— Ты сказала, что выстрелы были беспорядочными и рассеянными по всей лужайке? — уточнила она.

— Именно так, справа налево. А самое главное, Клэр, что при этом никто больше не пострадал. Преступник сделал не меньше ста выстрелов, а погибла только одна девочка.

— Значит, ты полагаешь, что это всего лишь трагическое совпадение, я правильно тебя поняла? — Клэр сняла тонкие медицинские резиновые перчатки и небрежно швырнула их в мусорную корзину. — Нет, Линдси, эти два выстрела назвать случайными нельзя. Пули не могли срикошетить от стены или какого-нибудь другого препятствия. Выстрелы были прямыми и целенаправленными. Она умерла мгновенно. Почему ты не допускаешь мысли, что убийца поразил именно ту цель, которую выбрал?

Я снова представила место преступления и положение стрелка.

— Чтобы произвести прицельные выстрелы в том направлении, где находилась его предполагаемая жертва, у преступника была лишь секунда. Из того места, где он прятался, была видна лишь узкая полоска длиной в один или два фута, не больше.

— В общем, либо Господь Бог отвернулся в тот вечер от этой несчастной девочки, — произнесла Клэр и тяжело вздохнула, — либо тебе придется искать весьма искусного снайпера.

Глава 12

Мысль о том, что Тэйша Кэтчингс не была случайной жертвой, не оставляла меня в покое вплоть до того момента, когда я вошла в полицейское управление. В дежурной комнате меня уже дожидались следователи. Лоррейн Стаффорд поспешила сообщить, что версия о краже автофургона нашла подтверждение. Три дня назад в районе полуострова Маунтин-Вью действительно был угнан белый фургон «додж-караван» 1994 года выпуска. Выслушав ее, я попросила уточнить, совпадают ли все детали из описания мальчика, а потом повернулась к Джейкоби и велела ему оставить все дела и присоединиться ко мне.

— Ну и куда мы сейчас? — недовольно поморщился тот.

— В Окленд.

— Мерсер все еще ищет вас! — успела крикнуть мне Карен, когда мы уже вышли в коридор. — Что мне ему передать?

— Передай, что я занята расследованием убийства.

Минут через двадцать мы проехали по мосту на другую сторону залива и оказались на территории Окленда, где, по словам Синди, произошло убийство чернокожей женщины. Местное полицейское управление располагалось на Седьмой улице, в небольшом здании из стекла и бетона, выполненного в безликом стиле начала шестидесятых годов двадцатого века. Мы поднялись на второй этаж, где размещался отдел по расследованию убийств, и вошли в комнату, которая была не больше нашего офиса.

Навстречу нам встал лейтенант Рон Вандервеллен.

— А, Боксер, — добродушно улыбнулся он, протягивая руку. — Мои поздравления. Очень рад, что вы снова вернулись к сидячему образу жизни.

— Об этом можно только мечтать, Рон, — отмахнулась я.

— Что привело вас сюда? У вас такой вид, словно вы хотите познакомиться с настоящей жизнью преступного мира.

Многие годы наши отделы по расследованию убийств находились в состоянии здоровой конкуренции и не упускали случая подколоть друг друга. Здесь почему-то были уверены в том, что полицейские Сан-Франциско заняты случайными и совершенно незначительными делами, вроде того торговца компьютерными деталями, которого нашли голым и мертвым в одном из номеров местного отеля.

— Я видел вас в новостях вчера вечером, — продолжал тараторить Рон. — Вы очень фотогеничны. Я имею в виду ее, — добавил он, повернувшись к Джейкоби. — Ну так что привело сюда местных знаменитостей?

— Женщина по фамилии Чипман, — ответила я. Так звали ту чернокожую пожилую женщину, которую, по словам Синди, нашли повешенной в подвале собственного дома.

Рон равнодушно пожал плечами.

— Ребята, если вам нечем заняться, могу предложить сотню других, более интересных дел.

Я знала, что Рон любил пошутить, но на этот раз, похоже, ему действительно было не до шуток.

— Нет, Рон, у нас своих дел достаточно. Просто я хотела бы взглянуть на место преступления, если ты, конечно, не возражаешь.

— Нет проблем, — охотно согласился он, но тут же добавил: — Правда, не понимаю, каким образом это может быть связано со стрельбой возле церкви.

— Почему ты так думаешь? — оживилась я.

Вандервеллен встал, вышел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с большой папкой в руке.

— Просто не представляю, как убийство чернокожей девочки, которое, судя по всему, произошло на расовой почве, может совершить чернокожий человек.

— Почему ты так решил? — удивленно спросила я. — Ты уверен, что убийца Эстелл Чипман был чернокожим?

Рон медленно надел очки и начал листать толстую папку, пока не нашел документ под названием «Отчет следователя по особо важным делам округа Аламеда».

— Если бы ты предварительно позвонила, — проворчал он, — я помог бы тебе сэкономить время. «Образцы кожи, обнаруженные под ногтями жертвы, — прочитал он выдержку из документа, — позволяют сделать вывод о наличии значительного количества темного пигментного вещества, не характерного для людей европейского происхождения». Сами образцы сейчас на дополнительном исследовании, — пояснил Рон и закрыл папку, явно наслаждаясь произведенным на посетителей впечатлением. — Вы не отказались от мысли взглянуть на место преступления?

— Разумеется, нет. Тем более что мы все равно уже здесь.

— Ну что ж, я к вашим услугам. Это дело ведет Кримпман, но его сейчас нет, поэтому я сам отвезу вас туда. Мне будет приятно проехаться с двумя суперкопами по улицам родного города.

Глава 13

Комплекс многоэтажных жилых домов Густава Уайта состоял из шести одинаковых зданий из красного кирпича, расположенных на Редмонд-стрит в Западном Окленде. Когда мы остановились у первого дома, Вандервеллен снова высказал сомнения в целесообразности такого визита.

— Нет смысла, — недовольно проворчал он. — Эта несчастная женщина была совершенно здоровой, не имела материальных затруднений и даже ходила в церковь два раза в неделю. Но вы же знаете, что иногда ломаются самые добропорядочные люди. Пока не проведено вскрытие, все выглядит достаточно просто и понятно.

Я припомнила некоторые детали из предоставленного мне досье. Никаких свидетелей, никто не слышал шума, не видел посторонних людей, не убегал из подвала. А в подвале дома осталась повешенная женщина, которая, по общему мнению, никому не сделала ничего плохого.

Мы вошли в здание "С".

— Лифт в подвал не идет, он вообще не работает, — сообщил Рон, и мы стали спускаться по лестнице.

В полумраке подвального коридора Вандервеллен быстро нашел дверь с надписью «Прачечная» и остановился.

— Мы обнаружили ее здесь.

Прачечная все еще была опоясана желтой лентой полицейского ограждения. В воздухе стоял запах гнили и сырости, а стены пестрели разнообразными надписями. Все предметы, которые имели хоть какое-то отношение к этому событию, изъяли в качестве вещественных доказательств, включая электрический шнур, который был затянут на шее несчастной женщины.

— Не знаю, что вы хотите здесь отыскать, — усмехнулся Вандервеллен и пожал плечами.

— Я тоже не знаю, — задумчиво промолвила я, оглядываясь по сторонам. — Когда это случилось? В субботу поздно вечером?

— Да, наш медик утверждает, что смерть наступила примерно в десять, — отрапортовал лейтенант. — Мы сразу подумали, что эта женщина спустилась постирать белье, но что произошло потом, сказать трудно. Местный уборщик нашел ее рано утром.

— А что показывают видеокамеры? — на всякий случай поинтересовался Джейкоби. — Ведь они установлены не только на входе, но и в вестибюле.

— Они, как и лифт, давно уже не работают.

Мне стало ясно, что Вандервеллен, как, впрочем, и Джейкоби, хотел скорее закончить осмотр и убраться отсюда ко всем чертям. Но меня что-то удерживало в этом мрачном и душном помещении. Но что могло привлечь мое внимание? Здесь не было ничего такого, что навело бы хоть на какую-то мысль, и все же интуиция подсказывала, что необходимо продолжать осмотр.

— Думаю, предположения о расовой подоплеке этого дела нужно отбросить как несостоятельные, — заявил Вандервеллен. — Если вы ищете здесь хоть какую-то связь, то должен напомнить, что профессиональные киллеры, как правило, не меняют свой стиль во время стрельбы.

— Благодарю за напоминание, — язвительно произнесла я, продолжая осматривать помещение. Ничего не бросалось в глаза, но я привыкла доверять интуиции. Что-то здесь должно быть... — Полагаю, нам придется самим убедиться в справедливости такого умозаключения. Кто знает, что здесь может быть? Любая мелочь может оказаться решающей.

Вандервеллен уже протянул руку, чтобы выключить свет в подвале, когда мне бросилось в глаза кое-что.

— Постой!

Словно под воздействием закона всемирного тяготения я потянулась к противоположной стене комнаты, как раз к тому месту, где нашли повешенной Эстелл Чипман. Опустившись на колени, я стала водить пальцем по липкой бетонной стене, вчитываясь в почерневшие от времени и сырости надписи и рисунки. Только сейчас я поняла, что если бы не видела этого рисунка раньше, то никогда не заметила бы его.

На стене был совершенно примитивный, по-детски наивный рисунок, выполненный ярко-оранжевым мелом на сером фоне бетонной стены. Вне всяких сомнений, это был лев. Точно такой, каким его описал маленький Бернард Смит, но только более грубый. Тело льва извивалось и органично переходило в длинный хвост, но не льва, а какого-то другого животного... Змеи? У льва были две головы: одна, несомненно, львиная, а другая напоминала голову козла.

У меня защемило в груди. Преодолевая внезапно охватившее меня волнение, я снова посмотрела на этот странный рисунок.

В этот момент за моей спиной послышался усталый голос Джейкоби:

— Что-нибудь интересное, лейтенант?

— Покемон.

Глава 14

Итак, теперь мне стало ясно, что эти два дела, вероятно, каким-то образом связаны. Бернард Смит видел отъезжающий фургон с рисунком двуглавого льва, и точно такой же рисунок я обнаружила на стене подвала. Не исключено, что мы имеем дело с двойным убийцей.

Когда я наконец добралась до своего офиса, меня нисколько не удивило, что там уже царил переполох. Мерсер нагнал страху на моих сотрудников и велел, чтобы я немедленно позвонила ему, как только вернусь. Я закрыла за собой дверь и набрала его номер.

— Вы знаете, что здесь творится? — сразу же обрушился он на меня с упреками. — Полагаете, что можете целый день болтаться черт знает где и не обращать внимания на мои звонки? Не забывайте, что теперь вы лейтенант, а не рядовой сотрудник отдела. Ваша задача заключается в руководстве отделом и регулярном информировании меня о ходе расследования.

— Сожалею, шеф, но дело в том...

— Убит ребенок, жители в панике, а по улицам города бродит какой-то маньяк, который может устроить нам самый настоящий ад. Завтра все афро-американские политики этого города потребуют от меня отчета о предпринимаемых полицией мерах.

— Послушайте, шеф, — попыталась я остановить его, — это дело оказалось гораздо сложнее, чем мы предполагали.

— Сложнее? Что вы хотите этим сказать?

Я сообщила ему о своей находке в подвале жилого дома в Окленде и обратила внимание на принципиальную схожесть двух рисунков. Было слышно, как Мерсер тяжело вздохнул.

— Вы хотите сказать, что эти два убийства связаны между собой? — недоверчиво произнес он.

— Такую возможность полностью исключать нельзя. Во всяком случае, пока мы не выработаем более или менее правдоподобную версию.

Мне показалось, что шеф даже задохнулся от неожиданности.

— Немедленно отдайте фотографию этого рисунка в лабораторию! — скомандовал он. — И рисунок того стикера, который видел мальчик в Бэй-Вью. Я должен знать, что означают эти рисунки.

— Я все уже сделала.

— А угнанный автофургон? О нем что-нибудь известно?

— Пока нет.

Похоже, Мерсера охватило дурное предчувствие.

— Если здесь намечается что-то вроде заговора, — приглушенно промолвил он, — то мы не должны сидеть сложа руки, пока весь город находится в заложниках у этой компании террористов.

— Да, шеф, сейчас нам надо отыскать угнанный автомобиль, — спокойно произнесла я. — Дайте мне немного времени, чтобы разобраться с этими рисунками.

Я не стала делиться с ним своими худшими предположениями. Если Вандервеллен прав и Эстелл Чипман убил чернокожий преступник, а Клэр не ошиблась в том, что Тэйша Кэтчингс не была случайной жертвой снайпера, то это означает, что дела не имеют под собой абсолютно никакой расовой почвы.

Даже по телефону я слышала, как напряженно дышал Мерсер. Понятно, что мое сообщение поставило его в трудное положение, когда необходимо пойти на известный риск. Наконец он продолжил:

— Не подведите меня, лейтенант. Раскройте это дело как можно быстрее.

Я положила трубку и почувствовала, как в душе нарастает напряжение. От меня ждут чудес. Я обязана навести справки о всех преступных группировках, действующих к западу от Монтаны, и при этом, вероятно, получить весьма ничтожные результаты. Бросив взгляд на стол, я обнаружила записку от Джилл: «Как насчет коктейля? В шесть часов. Будут все».

День выдался нелегким и был уже на исходе. Если кто-то и мог успокоить мои нервы и развеять страхи, то только Джилл, Синди и Клэр. Да еще стакан прохладной «Маргариты». Не долго думая я позвонила Джилл и оставила на ее автоответчике сообщение, что непременно приду в кафе. Я посмотрела на выгоревшую на солнце голубую бейсболку, висевшую на крючке в дальнем углу моего кабинета. Над козырьком надпись — «Хивенли». Бейсболка Криса Ройли... Он подарил ее мне во время нашей чудесной поездки в Хивенли-Вэлли, где мы провели уик-энд. Весь мир тогда принадлежал нам, а наши отношения из дружеских переросли в глубоко личные.

— Не позволяй мне расслабляться, — прошептала я, глядя на бейсболку. На глаза навернулись слезы. Боже мой, как бы мне хотелось, чтобы Крис сейчас был здесь, рядом со мной. — Господи! — в сердцах воскликнула я и покачала головой. — Как мне тебя не хватает!

Глава 15

Я поделилась с подругами своими невеселыми новостями. Они молча выслушали меня.

— А теперь ты, Джилл, — кивнула я в ее сторону.

Синди подскочила как ужаленная.

— Надеюсь, Беннетт не собирается баллотироваться на очередной срок?

За восемь лет работы в окружной прокуратуре Джилл всегда была самым преданным сотрудником в команде шефа и давно уже считалась его законным преемником на посту окружного прокурора Сан-Франциско. Правда, для этого шеф должен был уйти в отставку.

Джилл рассмеялась и ответила:

— Нет, он будет сидеть за своим дубовым столом до последней минуты. Сейчас уже никто не сомневается в том, что он ни за что на свете не уйдет в отставку. Во всяком случае, добровольно.

— Ну ладно, — произнесла Клэр. — По-моему, ты хотела нам что-то сообщить?

— Да, — загадочно улыбнулась Джилл.

Она оглядела всех присутствующих, словно собираясь с мыслями. Мы заметили, что ее проницательные, кобальтового цвета глаза никогда еще не были такими чистыми и искренними. Наконец она радостно вздохнула и объявила:

— Я беременна.

Некоторое время мы сидели молча и ждали от нее признания, что она разыгрывает нас. Но Джилл этого не сделала, а просто смотрела на нас своими ясными глазами и наслаждалась произведенным впечатлением.

— Ты шутишь! — первой опомнилась я, вспомнив, что Джилл всегда любила дурачить нас своими шутками. Правда, эту шутку трудно назвать остроумной. Да и как она могла быть беременной, если до ночи пропадала в своем офисе и не интересовалась ничем, кроме работы? А ее муж Стив руководил крупным инвестиционным фондом и тоже не обнаруживал никакой склонности к тихой семейной жизни. Они оба были легки на подъем, ходили в горы, катались на велосипедах, увлекались виндсерфингом, часто ездили в штат Орегон на реку Колумбия. Ребенок...

— Да. Иногда такое случается с людьми! — весело воскликнула Джилл в ответ на наше изумление.

— Я так и знала, — сказала Клэр, хлопнув рукой по столу. — Я догадалась об этом, увидев странный блеск в твоих глазах. Да и лицо у тебя сияло от счастья. Я тогда уже поняла, что с тобой происходит что-то необычное. Я специалист в таких делах. И когда это началось?

— Восемь недель назад, — ответила Джилл. — Должна родить в конце мая. — Ее глаза светились, как у юной девушки на первом свидании. — Вы первые узнали об этом, кроме, разумеется, членов наших семей.

— Беннетт просто с ума сойдет от злости, — усмехнулась Синди.

— Ничего, у него своих двое, — спокойно отреагировала Джилл. — К тому же я не собираюсь бросать надолго все свои дела и перебирать бумаги в архиве. Рожу ребенка и вернусь на работу.

Я была безумно рада за подружку и даже хотела броситься к Джилл на шею, но и завидовала ей. А самое главное — я до сих пор не могла поверить в правдивость ее слов.

— Если бы этот ребенок знал, что его ждет в будущем, — сказала я. — Он еще в утробе матери станет знакомиться с криминальными делами и законами Калифорнии.

— Нет, ничего подобного не произойдет. — Джилл весело рассмеялась. — Я не позволю этого, обещаю. Я действительно хочу быть прилежной и хорошей мамой.

Я встала и наклонилась к ней через стол.

— Ты молодец, Джилл, это прекрасно, — промолвила я и чуть не расплакалась от умиления.

Я действительно была счастлива, что моя лучшая подруга решилась на такой важный шаг. Когда у меня обнаружили заболевание крови, именно Джилл утешала меня как могла и даже демонстрировала жуткие шрамы на руках. В юности она пыталась покончить с собой и резала вены. А потом всю жизнь боролась с какими-то трудностями, доказывая, что способна занять достойное место в этом обществе. Словом, Джилл всегда была для меня хорошим примером и поддерживала в тяжелую минуту. Мы обнялись и крепко прижались друг к другу.

— И давно вы это задумали? — поинтересовалась Клэр.

— Нет, мы совсем не думали об этом, — откровенно призналась Джилл, возвращаясь на свое место. — Конечно, мы хотели детей, но долгое время все наши усилия были напрасными. Думаю, все произошло спонтанно, в результате счастливого стечения обстоятельств. — Она пристально посмотрела на Клэр. — Помнишь, когда Линдси пригласила меня в наш клуб и впервые познакомила нас, ты много рассказывала о своих детях? Так вот, именно тогда я загорелась желанием завести детей и часто повторяла, что если ты можешь позволить себе такую роскошь и при этом напряженно работать в медицинской лаборатории, то почему я не могу сделать так же? Я убеждала себя, что если ты имеешь детей и достигла успеха в своей профессии, то я вполне могу последовать твоему примеру. Так что ты, Клэр, сыграла во всем этом деле далеко не последнюю роль.

— Когда начинаешь работать, — пояснила Клэр, — то сразу появляется желание сконцентрироваться на главном и добиться хороших результатов. Будучи женщиной, тебе приходится всегда и всем что-то доказывать, но если у тебя есть дети, то это совсем другое дело. Ты вдруг начинаешь понимать, что находишься в своем естественном состоянии и ничего никому не надо доказывать, поскольку ты и так уже получила все, что хотела.

— Именно поэтому, — продолжила Джилл, блеснув увлажненными глазами, — я и решилась на этот шаг. Мне тоже хочется испытать это чувство. Я никогда не говорила вам раньше, но однажды я уже была беременной. Точнее, пять лет назад. — Она отпила глоток воды. — Моя карьера тогда только началась. Вы, наверное, помните тот нашумевший процесс по делу Ла Фрейда. Да и Стив тоже только начал работать в своем фонде.

— Дорогая, это было не самое лучшее время, чтобы обзаводиться детьми, — согласилась Клэр.

— Не в этом дело, — быстро отреагировала Джилл. — Я очень хотела ребенка, но работа меня добила. Я сидела в офисе до десяти часов вечера и приходила домой совершенно истощенной. А Стив постоянно пропадал на работе. — Она сделала паузу и грустно вздохнула. — Короче говоря, у меня началось кровотечение. Доктор предупредил, чтобы я поменьше волновалась и не засиживалась на работе. Я, конечно, пыталась следовать совету... Дело оказалось чрезвычайно запутанным, все давили на меня, чтобы поскорее закончить его. И однажды я вдруг почувствовала, что внутри что-то оборвалось. Я потеряла его... на четвертом месяце.

— Джилл! — всплеснула руками Клэр. — Какой кошмар!

Над столом повисла гнетущая тишина.

— Как ты сейчас себя чувствуешь? — спросила я.

— Прекрасно, — без колебаний ответила Джилл. — В физическом смысле я сильна, как прежде, но... — Она задумалась на минуту, а потом снова обвела нас взглядом: — По правде говоря, я просто разваливаюсь на части.

Я сочувственно погладила ее руку.

— А что советует врач?

— Внимательно следить за самочувствием и свести к минимуму волнения и переживания. Словом, не гнать лошадей и все делать на малых оборотах.

— У тебя есть такие обороты? — засомневалась я.

— Не знаю, — откровенно призналась Джилл.

— Ура! — радостно воскликнула Синди и захихикала. — Наконец-то Джилл обрела свой дрэг, — сказала она, имея в виду широко известный компьютерный термин, означающий любое увлечение, которое отвлекает человека от надоевшей работы.

Я заметила, что глаза нашей подруги засверкали каким-то странным светом, которого я никогда прежде не видела. Джилл всегда добивалась своего, имела успех и очаровывала окружающих ее людей не только прекрасным и открытым лицом, но и огромной внутренней энергией. И вот сейчас я поняла, что она наконец по-настоящему счастлива. В ее глазах заблестели слезы. Я часто наблюдала, как Джилл выступала в суде, обвиняя самых жестоких и бесчеловечных преступников, знала, что ей приходилось преследовать убийц и надевать на них наручники, видела даже ужасные шрамы на ее руке, но никогда раньше не видела ее слез.

— Черт возьми, — тихо промолвила я и поцеловала Джилл в щеку, — сегодня я плачу за всех.

Глава 16

Попрощавшись с подругами, я расплатилась и отправилась домой на Потреро-Хилл. Моя квартира располагалась на втором этаже старого, недавно отреставрированного и выкрашенного в голубой цвет викторианского дома. Он был уютным, ярким, с высокими окнами, выходящими на Залив. На пороге меня встретила как всегда веселая и жизнерадостная Марта.

— Привет, малышка, — сказала я и потрепала ее по голове. Марта еще больше завиляла хвостом и уперлась лапами в мои ноги. — Как ты провела этот день?

Я прошла в спальню, сняла одежду, распустила волосы и надела просторную фланелевую пижаму, которая всегда согревала меня в прохладную погоду. Потом двинулась в кухню, накормила Марту и, сделав себе чашку горячего чая, села на диване. За окном сгущались сумерки, а где-то вдали ярко сверкали огоньки идущего на посадку самолета. Вскоре мои мысли вновь вернулись к Джилл. Я не представляла эту энергичную и напористую женщину в роли матери. Ее изящная, стройная фигура, казалось, была совершенно немыслима с огромным животом и набухшей грудью. Я даже хмыкнула недоверчиво, вообразив такую картину.

— Наша Джилл скоро станет мамой! — весело воскликнула я и погладила Марту.

Вдруг я вспомнила, что не так давно тоже страстно мечтала родить ребенка. Как она сказала во время нашей беседы? «Мне тоже хочется испытать это чувство»? Да, она, конечно, права.

К сожалению, в моей семье родительские чувства были совершенно неразвиты и никогда не воспринимались как нечто естественное и необходимое. Моя мама умерла одиннадцать лет назад, когда мне было двадцать четыре и я только поступила в полицейскую академию. Врачи обнаружили у нее рак груди, и последние два года моей учебы мне пришлось взять на себя все заботы по уходу за матерью. После занятий я мчалась в торговый центр, где она работала, отвозила ее домой, готовила еду, стирала белье и присматривала за своей младшей сестренкой Кэт.

А мой отец, служивший в полиции Сан-Франциско, неожиданно бросил семью, когда мне исполнилось тринадцать лет. Я до сих пор не понимаю, почему он это сделал, хотя с тех пор слышала много версий на этот счет. Говорили, будто отец потратил все сбережения и остался без денег, завел на стороне роман и постоянно изменял маме, мог соблазнить любую женщину и вообще был неравнодушен к слабому полу. А однажды мне сказали, что он попал в какую-то историю, и ему пришлось уйти из полиции.

Что же касается моей сестры Кэт, то я слышала, будто она осела в Редондо-Бич и по-прежнему занимается своим любимым делом — частной охраной. Старожилы нашего городка часто спрашивают меня, как поживает Мартин Боксер, и по-прежнему рассказывают о нем всякие смешные истории. Наверное, это неплохо, что есть люди, которые вспоминают о нем весело. Так, например, многие до сих пор помнят, как Мартин Боксер сковал одними наручниками троих отъявленных мерзавцев и доставил их в полицию.

А я не могла спокойно думать об этом негодяе, который бросил умирающую от рака жену и детей и скрылся в неизвестном направлении. Я не видела его более десяти лет, то есть с того времени, когда сама стала служить в полиции. Правда, я заметила отца среди присутствующих на церемонии прощания с выпускниками полицейской академии, но мы не разговаривали с ним, и с тех пор я просто выбросила его из головы.

Боже мой, кажется, прошла целая вечность с того момента, когда я в последний раз ворошила прошлое и бередила старые раны. Мамы нет со мной уже одиннадцать лет, я успела побывать замужем и развестись, стала работать в отделе по расследованию убийств и вот теперь возглавляю его. А под конец этого долгого пути я встретила человека, о котором мечтала всю жизнь...

Разумеется, я была права, заявив Мерсеру, что вновь обрела прежнюю уверенность в себе. Но я лгала, когда пыталась убедить себя в том, что оставила Криса Ройли в прошлом.

Глава 1?

Его всегда привлекали только глаза. Он сидел обнаженным на своей кровати в маленькой, похожей на каморку комнате и пристально всматривался в черно-белые фотографии, хотя видел их тысячу раз.

Только глаза могли передать отчаяние и смертельную тоску, которые испытывали все его беспомощные жертвы. Только они выражали ту безысходность, которая неожиданно подавляла психику людей в минуты смертельной опасности, когда жить им оставалось несколько мгновений, а на шее уже затягивалась петля.

В его старом, перетянутом веревкой альбоме находилось сорок семь фотографий и почтовых открыток, расположенных в хронологическом порядке. Он собирал их много лет. Самая первая датирована 9 июня 1901 года. Это был для него памятный подарок отца. Дез Джонс, подвергшийся линчеванию в Грейт-Ривер, штат Индиана. «Это было лучшее представление, — гласила корявая надпись под фотографией, — на котором я присутствовал. Мы действительно хорошо повеселились». На переднем плане изображена группа людей в темных костюмах и широкополых шляпах, а на заднем — фигура повешенного человека.

Он перевернул страницу. Фрэнк Тэйлор, Мэйсон, штат Джорджия, 1911 год. Ему пришлось потратить 500 долларов, чтобы заполучить эту бесценную фотографию, но она стоила тех денег. Из припаркованного под огромным дубом автомобиля в камеру смотрел перепуганный человек. Его лицо перекошено от страха, но без малейших признаков сопротивления. Только абсолютное отчаяние и безысходность. А неподалеку толпились прилично одетые мужчины и женщины, радостно улыбающиеся в объектив фотокамеры, словно встречали прилетевшего в Париж американского летчика Чарлза Линдберга. Одеты они были так, будто готовились к съемке для семейного альбома. Своим видом они показывали, что казнь человека для них — естественна и обыденна. А глаза Тэйлора свидетельствовали о том, что он действительно обречен и ничего не может поделать с этим весьма печальным для него фактом.

Он встал с кровати, подошел к зеркалу и стал рассматривать свою мускулистую фигуру — тело человека, не чурающегося физического труда. Он всегда ощущал себя сильным и крепким и уже более десяти лет поднимал тяжести. Правда, в последний раз эта сука вонзила в его грудь свои когти, оставив глубокие царапины. Он оглядел темные полоски и погладил их. Конечно, это пустяки, но все же неприятно. Он с давних пор ненавидел то, что оставляет хотя бы малейшие следы на его мягкой и ровной коже. Так можно испортить прекрасное двуглавое изображение льва-козла, которое красовалось на его широкой и мускулистой груди.

Скоро все эти мерзавцы наконец поймут, что на самом деле это не преступление на почве ненависти, о чем они талдычат сейчас. При чем здесь ненависть? Рано или поздно они прочитают его тайное послание и осознают, что зло должно быть наказано, а добро обязательно восторжествует. Лично у него нет никаких претензий ко всем этим несчастным, нет ненависти.

Он вернулся на кровать и долго мастурбировал, глядя на фотографию мисс Престон, которую повесили в округе Чайлдерс, штат Теннесси, в августе 1931 года.

Эякуляция, как всегда, наступила мгновенно. Он не издал ни звука и только закрыл глаза от удовольствия. Старая леди вполне заслужила столь печальную участь, как, впрочем, и девушка.

Он нежно провел рукой по татуировке. «Очень скоро я отпущу тебя на свободу, мой малыш», — подумал он, переворачивая последнюю страницу альбома, на которой была вклеена фотографии 1956 года. Знаменитая сцена казни Морриса Тало и Свита Брауна в городке Лонгбау, штат Канзас. Он взял со стола тюбик с клеем, густо намазал им обратную сторону новой фотографии и крепко прижал ее к пустой странице альбома. Теперь она навсегда войдет в историю в длинном ряду других свидетельств прошлого. Он живо представил ее помутневший от смертельного испуга взгляд. Да, глаза...

Новая фотография в альбоме вызвала у него восторг. Эстелл Чипман, широко открытые глаза и перекошенное от ужаса лицо за несколько секунд до того, как он ногой выбьет из-под нее стул.

Да, они всегда позируют перед смертью...

Глава 18

На следующее утро я позвонила Стью Керквуду, который заведовал отделом по расследованию преступлений на расовой и национальной почве, и попросила предоставить мне наиболее полную информацию обо всех криминальных группах в районе Залива. Некоторое время назад мои сотрудники уже связывались с ним по этому поводу, но я не могла ждать, когда он надумает сообщить мне необходимые данные.

Группа Клэппера к тому времени закончила осмотр местности вокруг церкви и навела самые подробные справки об Эроне Уинслоу. Как и ожидалось, осмотр не принес ничего нового, а пастор оказался человеком в высшей степени порядочным и с безупречной репутацией.

Керквуд сообщил, что в районе Северной Калифорнии функционируют несколько преступных группировок расистского или неонацистского толка, и одна из них является местным отделением Ку-клукс-клана. Он посоветовал мне обратиться к местному отделению ФБР, которое располагает более подробной информацией о деятельности этих групп, поскольку непосредственно ведет за ними оперативную слежку.

Перспектива привлечения ФБР на этом этапе расследования не вызвала у меня особого энтузиазма, и я проигнорировала совет Керквуда. Я попросила его предоставить мне всю наличную информацию, и примерно через час он принес огромную пластиковую коробку, доверху заполненную голубыми и красными папками.

— Занимательное чтиво, — подмигнул он мне и положил коробку на стол.

При виде этого огромного количества документов я приуныла.

— У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет? — с надеждой спросила я.

Керквуд сочувственно пожал плечами.

— Сан-Франциско никогда не считался благоприятным местом для деятельности этих банд. Эти бумаги содержат лишь самые поверхностные сведения и никакой конкретной информации. Такое впечатление, что эти парни болтаются без дела, поглощая огромное количество пива и стреляя по воронам.

Я решила немного перекусить, поскольку все эти бумаги отнимут у меня как минимум пару часов. Открыв наугад первую папку, я прочитала на титульном листе: «Патриоты Калифорнии». Небольшая военизированная группа молодых людей, действовавшая в районе Гринвью, неподалеку от границы с Орегоном. По информации агента ФБР, их было человек шестнадцать — двадцать, вооружены незаконно приобретенными пистолетами и представляли собой, как было отмечено в документе, «низкую (умеренную) опасность».

В других документах также говорилось о небольших группах, состоящих преимущественно из белых американцев, которые больше декларировали свои расистские взгляды, чем претворяли их в жизнь. Трудно представить, что разыскиваемый нами убийца принадлежит к этим неуравновешенным и неумным подросткам. Преступник наглый, отчаянно смелый, хорошо организован и подготовлен. Свои деяния он совершал расчетливо, хладнокровно и не только не скрывал намерений, но и подчеркивал их, оставляя после себя таинственный знак. Как и многие другие серийные убийцы, он подписывал свои преступления и давал нам понять, что жертвы будут еще.

Я пролистала несколько бумаг и разочарованно вздохнула. Ничего такого, что могло бы навести на след. Возникало ощущение, что это пустая трата времени. Не успела я сложить папки в коробку, как в кабинет ворвалась Лоррейн.

— Есть новость, лейтенант! — закричала она с порога. — Мы нашли белый фургон!

Глава 19

Я вскочила, быстро повесила на плечо кобуру с пистолетом и бросилась из кабинета, крикнув по пути Джейкоби, чтобы он вызвал оперативную группу и следовал за мной. Минут через десять мы уже двигались по улице Сан-Джесинто, расположенной в тихом и благополучном районе. Патрульные сообщили по радио, что белый «додж-караван» припаркован у небольшого дома в Форест-Хиллс. Они абсолютно уверены, что это именно тот фургон, который мы разыскиваем, поскольку на бампере была наклейка с изображением двуглавого льва.

Подъехав поближе, мы увидели Васкеса, молодого патрульного, который первым обнаружил белый фургон. Он подошел к нам и показал на автомобиль, припаркованный в конце улицы под густой кроной дерева. Все это показалось мне странным. Здесь жили вполне приличные люди, которые вряд ли могли быть связаны с криминалом и уж тем более с убийствами. Однако Васкес оказался прав. Там действительно стоял белый фургон с таинственной наклейкой на бампере. Именно тот фургон, который мы безуспешно искали все последние дни.

Вслед за нами к фургону подъехала оперативная группа во главе с лейтенантом Скипом Арбишотом. Я не знала, как сложатся обстоятельства, поэтому решила подстраховаться на тот случай, если дом придется брать штурмом.

— Кэппи, Джейкоби и я пойдем первыми, — приказала я, понимая, что не могу рисковать другими людьми.

Бог знает, что нас ждет в этом доме. А Арбишот тем временем расставил полицейских вокруг дома, чтобы перекрыть преступнику возможные пути отступления. Мы облачились в пуленепробиваемые жилеты, поверх которых надели черные нейлоновые куртки, чтобы ни у кого не было сомнений, что это полиция. На противоположной стороне улицы заняли свои места три снайпера. После этого мы втроем направились к дому, перед которым был установлен почтовый ящик с номером 610.

Перед входом мы остановились, сняли с предохранителей пистолеты и прислушались. Из дома доносился какой-то шум и звуки включенного телевизора. По моему знаку Кэппи постучал в дверь рукояткой пистолета.

— Полиция Сан-Франциско! — громко крикнул он, оглядываясь вокруг.

Никто не ответил. Мы с Джейкоби переглянулись. Вскоре я подала Арбишоту знак, чтобы его люди взломали дверь. В этот момент передняя дверь неожиданно отворилась.

— Ни с места! — приказал Кэппи и направил пистолет на дверь. — Полиция Сан-Франциско!

На пороге дома застыла женщина в голубом тренировочном костюме, с широко открытыми от удивления глазами.

— О Господи! — воскликнула она, с ужасом уставившись на оружие.

Кэппи оттолкнул ее, а в открытую дверь ринулись одетые в черное люди Арбишота, будто преследовали знаменитого Элиана Гонсалеса.

— В доме есть кто-нибудь? — гаркнул на нее Кэппи.

— Только моя дочь, — едва слышно промолвила испуганная женщина. — Ей два года.

— Это ваш фургон? — снова рявкнул Кэппи, показывая на автомобиль.

— Нет, — ответила она, пытаясь унять дрожь. — Нет...

— Вы знаете, чья это машина?

Она посмотрела на фургон и покачала головой:

— Я никогда не видела ее раньше.

Я поняла, что мы ошиблись. Респектабельные жители, хороший район, детские игрушки на лужайке, хозяйка дома совершенно мирного вида и все такое прочее. Я грустно вздохнула и подумала, что этот фургон просто подбросили нам, чтобы проверить реакцию.

В этот момент к дому на большой скорости подъехала зеленая «ауди» в сопровождении двух полицейских машин.

Из автомобиля выскочил прилично одетый человек и бросился к дому.

— Кати, что здесь происходит, черт возьми?

— Стив! — обрадовалась женщина, облегченно вздохнула и прижалась к нему. — Это мой муж. Я позвонила ему, как только увидела возле дома полицейских.

Мужчина удивленно оглядел полицейских с оружием в руках.

— Что вы делаете? — грозно спросил он. — Что происходит? Вы в своем уме?

— Мы полагаем, этот белый фургон использовали для совершения убийства, — спокойно объяснила я. — И находимся здесь на законном основании.

— Убийство? — с недоумением переспросил он.

Вышли люди Арбишота, всем своим видом показывая, что в доме нет ничего подозрительного. На другой стороне улицы собирались жители, с удивлением наблюдающие за происходящим.

— Мы уже два дня разыскиваем этот фургон, — продолжила я, — поскольку считаем его самой важной и к тому же единственной уликой в расследовании убийства. Очень сожалею, что пришлось побеспокоить вас. Нам и в голову не пришло, что эта машина была оставлена здесь специально, чтобы запутать нас.

Лицо мужчины побагровело от негодования.

— Значит, вы считаете, что мы имеем какое-то отношение к этому преступлению?

Я поняла, что назревает скандал, но решила держаться до конца.

— Речь идет о нашумевшем убийстве девочки возле церкви в Ла-Салле-Хейтс.

— Вы с ума сошли? — возмутился он. — Вы подозреваете нас в нападении на прихожан этой церкви? — У него даже челюсть отвисла от ярости. Он уставился на меня и крепко сжал пальцы в кулаки. — Вы, идиоты, имеете хоть малейшее представление о том, чем я занимаюсь?

Бросив взгляд на его дорогой серый костюм и голубую рубашку с модными пуговицами, я с горечью подумала, что нас крупно одурачили. Нечасто мне приходилось испытывать такое профессиональное унижение.

Глава 20

Убийца оставил нас в дураках. Никто из жителей близлежащих домов не имел абсолютно никакого отношения к украденной машине. Он специально оставил ее в этом благополучном районе, чтобы поиздеваться над нами. Даже когда сыщики из оперативного отряда стали тщательно проверять фургон, я заранее знала, что ничего они там не найдут. Я самым внимательным образом исследовала наклейку на бампере и окончательно убедилась, что она идентична с той, которую я видела на стене подвала в Окленде. Одна голова была львиная, другая — козлиная, а хвост этого фантастического существа явно напоминал извивающуюся змею. Но что это означало?

— Одно мы теперь знаем наверняка, — с нескрываемой иронией заметил Джейкоби. — У этого парня, несомненно, есть чувство юмора.

— Я рада, что он тебе понравился, — усмехнулась я.

Вернувшись в отдел, я сразу же вызвала к себе Лоррейн.

— Необходимо выяснить, откуда этот злосчастный фургон, кому он принадлежит и кто имел к нему доступ в последнее время. Кроме того, я хочу знать обо всех контактах, которые его владелец имел примерно за месяц до пропажи машины.

В городе действовал чудовищный убийца-маньяк, а мы не имели ни малейшей зацепки, которая помогла бы нам выйти на его след. Мы даже не могли с уверенностью сказать, было ли это преступление на расовой и национальной почве или серийное убийство без определенных намерений. Более того, мы не понимали, было ли это преступление делом рук организованной группы или волка-одиночки. Правда, мы знали, что этот человек обладал недюжинным умом, а его деяния несли на себе отпечаток хорошо продуманной и спланированной операции, но это никак не помогало нам выйти на его след. Более того, шутка с брошенным в приличном районе белым фургоном свидетельствовала о его желании втянуть нас в сложную игру на выживание.

Позвонила Карен и сообщила, что на проводе Рон Вандервеллен. Оклендский коп самодовольно захихикал в трубку:

— До нас дошел слух, что ты до смерти напугала какого-то респектабельного жителя Форест-Хиллса?

— Слухи быстро распространяются, — парировала я.

— Ну ладно, остынь, Линдси, — примирительно сказал он. — Я позвонил не для того, чтобы подколоть тебя. На самом деле я хочу помочь.

— Спасибо, Рон. Сейчас я рада принять любую помощь. Что там у тебя?

— Надеюсь, ты помнишь Эстелл Чипман?

— Да, ты говорил мне о ней, а что?

— Ну так вот, мы навели справки о ее прошлом и отыскали ее сына, который сейчас живет в Чикаго. Он уже отправился к нам, чтобы опознать тело. Учитывая важность происходящего, думаю, его сведения покажутся тебе любопытными.

— Что ты имеешь в виду, Рон?

— Муж Чипман умер пять лет назад, — продолжил он после небольшой паузы. — Сердечный приступ. Хочешь знать, чем занимался этот парень в последние годы жизни?

У меня возникло ощущение, что Рон Вандервеллен сообщит нечто такое, что сразу позволит нам раскрыть это дело.

— Супруг Эстелл Чипман служил в полиции Сан-Франциско.

Глава 21

Синди Томас припарковала свою «мазду» на обочине дороги, неподалеку от церкви Jla-Салле-Хейтс и тяжело вздохнула. Белый фасад церкви был усеян черными дырами от пуль и отколовшимися кусками пластика, а красивое окно с витражами заколочено фанерным щитом. Она вспомнила тот торжественный день, когда мэр города, местные знаменитости и Эрон Уинслоу выступали здесь перед прихожанами по случаю открытия этого чудного витража, созданного на деньги и при непосредственном участии верующих. Это окно стало для них символом надежности и уверенности в будущем. А во время интервью с Эроном Уинслоу Синди отметила его искреннюю преданность своему делу и удивительную скромность.

Она вышла из машины, пролезла под желтой лентой полицейского ограждения, приблизилась к церкви. За долгие годы работы в газете «Кроникл» Синди часто видела смерть людей, но только здесь она осознала, что человечество понесло невосполнимую утрату с гибелью этой маленькой девочки.

— Вы можете смотреть на эту стену сколько угодно, — услышала она чей-то голос и вздрогнула от неожиданности, — но она не станет лучше. — Синди обернулась и увидела перед собой знакомое лицо священника и его добрые, печальные глаза.

— Да, к сожалению, — промолвила она, кивнув. — Я была здесь на открытии витража и до сих пор помню, что это событие породило немало хороших надежд.

— Надежда остается всегда, — произнес Уинслоу. — И мы ее не утратили, несмотря на трагедию. Не волнуйтесь, все будет нормально.

Синди улыбнулась и протянула ему руку.

— Эрон Уинслоу, — представился он и переложил школьные учебники в другую руку, чтобы ответить на ее рукопожатие.

— Синди Томас, — сказала она, пожав его теплую мягкую ладонь.

— Думаю, вы не считаете, что эти мерзавцы превратили нашу церковь в местную достопримечательность, куда должны приезжать люди, чтобы своими глазами посмотреть на трагедию. — Он вошел в глубь церковного двора, а она последовала за ним.

— Нет, я не туристка, — быстро ответила Синди. — Просто хотела увидеть церковь. Послушайте, не стану притворяться, что зашла сюда случайно, — продолжила она. — Разумеется, я хочу выразить вам свое сожаление, но дело не только в этом. Я работаю репортером в газете «Кроникл» и занимаюсь освещением криминальных событий.

— Репортер? — недовольно проворчал Уинслоу. — Все понятно... Пока все было нормально, мы учили детей, создавали хор, воспитывали их, никого это не интересовало, а как только какой-то маньяк открыл стрельбу, вы все примчались сюда. Что вы желаете узнать, мисс Томас? Что хочет начальство вашей «Кроникл»?

Его слова задели Синди за живое, но в целом он, конечно, был прав.

— Однажды я уже делала репортаж, касающийся вашей церкви. В день, когда установили замечательный витраж. Это было великолепно.

Уинслоу остановился, посмотрел на нее и улыбнулся.

— Да, вы правы, это был чудесный день, мисс Томас. Откровенно говоря, я вспомнил вас сразу, увидев возле церкви. Вы брали у меня интервью.

Из церкви вышла женщина и сказала Уинслоу, что у него сейчас начинается служба.

— Мисс Томас, вы нашли здесь то, что искали? — с усмешкой спросил он. — Когда еще приедете к нам? Через пару лет?

— Нет, я хотела бы услышать, как вы справляетесь с этой трагедией, как относитесь к проблеме насилия, как ваши прихожане реагируют на все это.

Уинслоу вздохнул.

— Я не чувствую себя полностью безгрешным, поскольку живу в реальном мире и знаю, что он собой представляет.

Синди вспомнила, что он действительно много повидал на своем веку, а его вера сформировалась отнюдь не в результате отшельнической жизни. Уинслоу вырос на улице, долгое время служил армейским капелланом, а незадолго до этого вполне сознательно рисковал жизнью, спасая своих подопечных.

— Вы приехали сюда узнать, как местные жители относятся к преступлению? — произнес он. — Можете убедиться в этом сами. Завтра мы будем поминать Тэйшу Кэтчингс. Приходите к нам.

Глава 22

Неожиданное открытие Вандервеллена весь оставшийся день крутилось в моей голове. Обе жертвы имели отношение к полиции Сан-Франциско. Это означает либо все, либо ничего. Все, поскольку это была хоть какая-то зацепка, которая могла вывести нас на убийцу. А ничего, потому что это могло быть случайным совпадением и окончательно завести нас в тупик.

Я сняла трубку и позвонила Клэр.

— Поможешь мне?

— Разумеется, — охотно согласилась она. — А в чем дело?

— Мне нужно, чтобы ты взглянула на тело той женщины, которая была повешена в Окленде.

— Нет проблем, — ответила она. — Привози мне тело, и я осмотрю его.

— В том-то и беда, что я не могу этого сделать, — вздохнула я. — Понимаешь, Клэр, труп все еще находится в оклендской полиции, а расследование еще не закончилось.

Теперь уже Клэр тяжело вздохнула.

— Ты шутишь, Линдси? Я не имею права совать свой нос в расследование и нарушать его. Ты же знаешь, что это запрещено.

— Послушай, Клэр, — продолжала я уговаривать ее, — я прекрасно понимаю, что это незаконная процедура, но они обнаружили там нечто такое, что может коренным образом изменить ход расследования.

— Ты хочешь сказать, что я должна осмотреть тело и сделать заключение, которое будет опровергать выводы вполне уважаемых судебно-медицинских экспертов?

— Клэр, эти два дело каким-то образом связаны, — не унималась я. — Муж покойной Эстелл Чипман был полицейским. И дядя Тэйши Кэтчингс тоже. Сейчас я ломаю голову над тем, был ли один убийца или разные. Эта мысль не дает мне покоя. А следователи из Окленда уверены, что убийцей Эстелл был чернокожий мужчина. Понимаешь, к чему это все ведет?

— Чернокожий? — удивленно переспросила она. — А зачем чернокожему убивать чернокожих?

— Не знаю, но создается впечатление, что оба дела имеют общую основу, они связаны. И мне непременно нужно выяснить эту связь, понимаешь?

Клэр немного помолчала.

— Ну ладно, только я никак в толк не возьму, что именно я должна там искать.

Я рассказала ей о результатах анализа образцов кожи, обнаруженных под ногтями покойной Эстелл Чипман, и добавила, что эксперты Окленда могли допустить ошибку.

— Тейтлман очень хороший специалист, — запротестовала Клэр. — Можешь доверять ему, как мне.

— Я знаю, Клэр, но все же ему до тебя далеко. Пожалуйста, это очень важно.

— Знаешь, дорогая, — недовольно проворчала Клэр, — если бы Арт Тейтлман попросил у меня разрешения лично осмотреть находящийся в расследовании труп, я бы вежливо указала ему на дверь и попросила никогда больше не обращаться с подобными просьбами. Но для тебя я сделаю то, чего никогда бы не сделала для любого другого человека.

— Спасибо, Клэр, — обрадовалась я. — Я знала, что всегда могу рассчитывать на твою помощь, а иначе зачем я укрепляла нашу дружбу все эти годы?

Глава 23

Днем я сидела за своим рабочим столом и безуспешно пыталась свести воедино разрозненные факты, которые мы получили за последнее время. Все остальные сотрудники отдела уже ушли, и мне никто не мешал сосредоточиться на различных предположениях. К сожалению, это были всего лишь предположения, а не надежные версии. Я не знала, был ли убийца чернокожим или белым, не могла решить, убили Тэйшу Кэтчингс случайно или целенаправленно, не понимала истинного значения того двуглавого символа, который оставлял нам убийца на месте преступления.

Чутье опытного детектива подсказывало, что прежде всего нужно объединить эти две жертвы. Я чувствовала, что между ними есть связь, но какая, черт возьми?

Посмотрев на часы, я сняла трубку и набрала номер Симоны Кларк, которая занималась персоналом. Она как раз собиралась уходить.

— Симона, подготовь мне, пожалуйста, досье.

— На кого?

— На полицейского, ушедшего в отставку лет восемь — десять назад. Его зовут Эдвард Чипман.

— Довольно большой срок, — произнесла она после паузы. — Все личные дела с таким сроком давности отправляются на специальное хранение в архив. Я получу его только после обеда.

— Ну и прекрасно, — согласилась я. — Сделай все возможное.

Положив трубку, я снова вернулась к досье Керквуда и открыла его наугад. «Американцы за конституционные действия» — прочитала я на одной из папок. Праворадикальная группа белых американцев, выступающая против иммигрантов и национальных меньшинств. Ничего интересного. Неужели я снова напрасно теряю время? Никаких признаков того, что наш преступник имеет хоть какое-то отношение ко всем этим бандам.

«Иди домой, Линдси, — подсказывал мне внутренний голос. — Утро вечера мудренее. Завтра появятся новые идеи, а сейчас нужно вернуться домой, отдохнуть и погулять с Мартой».

Я сложила папки и хотела убрать их в коробку, но мой взгляд случайно упал на одну из них. «Тамплиеры» — было написано в верхней части досье. Ангелы ада, которые часто собирались в одном из кафе города Вальехо. Раньше тамплиерами называли рыцарей-крестоносцев, которые создали свой орден и свято хранили тайны. А эти были скорее всего расистами, защищали интересы белых и ненавидели всех остальных. Содержавшееся в конце досье заключение специалистов ФБР гласило, что эта группировка относилась к наиболее опасным преступным сообществам нашего штата.

Я пролистала несколько страниц. Ничего особенного. Агенты ФБР скупо сообщали о деяниях членов этой группировки — хулиганские выходки, драки в общественных местах, несколько попыток ограбления банков, нападения на латиноамериканцев и чернокожих и т.д., и т.п. Далее следовали судебные процессы, сроки заключения, места пребывания осужденных, отзывы тюремного начальства. Я уже закрывала досье, но вдруг в глаза бросилась большая фотография на последней странице. Несколько мускулистых парней-байкеров, разукрашенных татуировками, собрались перед входом в кафе, которое с давних пор было их штаб-квартирой. Один наклонился над своим мотоциклом, и камера удачно выхватила его мощные плечи, обтянутые кожаной безрукавкой. Он был наголо выбрит, но мое внимание привлекла массивная спина парня. На черном фоне кожаной безрукавки ярко выделялся двуглавый лев с хвостом рептилии.

Глава 24

По пустынной улице на окраине города, в районе заброшенных и опустевших складских помещений, быстро шагал человек в зеленой ветровке и надвинутой на глаза бейсболке. Ночью на улице не было ни души, если, конечно, не считать нескольких бомжей, которые старательно копошились в мусорных баках, не обращая внимания на окружающий их мир. На опустевших складских помещениях все еще мерцали неоновые огни, напоминавшие об оживленной дневной суете: «Оплата наличными и кредитными карточками», «Слесарные работы», «Эрл Кинг»...

Его взгляд скользнул по противоположной стороне улицы и застыл на темном здании местной дешевой гостиницы, на углу которой ярко высвечивался номер 303. Он три недели тщательно изучал это место и сейчас знал его досконально. Половина комнат в этой гостинице пустовала, а вторая, как правило, заполнялась только на ночь местными бездомными, которые собирались здесь, чтобы переночевать и немного перекусить.

Сплюнув на грязный тротуар, он перекинул черную спортивную сумку «Адидас» на другое плечо и направился к перекрестку Шестой улицы и Таунсенда. Там он перешел на другую сторону и приблизился к пустому складу, освещенному лишь небольшой лампочкой, висевшей над входом.

Оглядевшись вокруг, он убедился, что за ним никто не следит, и толкнул массивную металлическую дверь. В этот момент он почувствовал прилив крови и ласкающее душу возбуждение, которое всегда предшествовало важным событиям. Протиснувшись внутрь, он ощутил затхлый запах мусора, старых газет и промасленной ветоши. Вдоль стен стояли огромные ящики с запчастями, издававшими стойкий запах солидола. Он стал быстро подниматься по лестнице, надеясь не наткнуться в этой темноте на какого-нибудь бомжа, который проник на склад в поисках ночлега.

На пятом этаже он свернул в коридор и зашагал в дальний конец, где находилась пожарная лестница. По ней он влез на крышу, откуда его взору предстал ярко освещенный центр города и нависающий над ним мост через Залив. Он положил спортивную сумку на пол, расстегнул молнию и осторожно вынул разобранные части его любимой снайперской винтовки «ПСГ-1».

«Возле церкви, — подумал он, — мне пришлось максимально сосредоточиться на выбранной цели. А здесь достаточно будет одного выстрела».

Под шум проносящихся по мосту автомобилей он привычным движением собрал винтовку, не глядя на нее. Он так хорошо знал ее, что мог бы собрать даже во сне. Обычно так люди обращаются с ножами и вилками, к которым привыкли с раннего детства. Приладив длинный ствол, он поднял винтовку и посмотрел в инфракрасный прицел. Да, он намного умнее этих тупоголовых копов, которые сейчас ищут его белый фургон и ломают голову над загадочным двуглавым символом. А он уже здесь, на своем месте, и готовит им новую ловушку. Возможно, именно сегодня они поймут, с кем имеют дело и что ожидает их в будущем.

Он выбрал удобную позицию, направил винтовку на один из гостиничных номеров и прицелился. Этот номер на четвертом этаже был перед ним как на ладони.

Вот и все. Момент истины.

Он сосредоточился, задержал дыхание и облизал пересохшие губы. Затем он еще раз тщательно прицелился и, убедившись, что все нормально и происходит так, как он и планировал, медленно нажал на спусковой крючок.

Клик...

Сегодня ему даже не придется оставлять после себя двуглавого льва. Они и так все поймут. По выстрелу. По пораженной цели.

А завтра все в Сан-Франциско узнают его имя.

Химера.

Часть II Справедливость восторжествует

Глава 25

Я постучала в стеклянную дверь офиса Стью Керквуда и отвлекла его от утреннего кофе с булочкой. Бросив на стол фотографию байкеров, я села напротив.

— Мне срочно нужна информация об этих парнях. Как можно скорее, Стью. Ты понял меня?

Увидев его недоуменный взгляд, я в двух словах объяснила суть дела, рассказала о двуглавом льве с хвостом рептилии, о белом фургоне со стакером на бампере, о подвале дома, в котором обнаружили тело Эстелл Чипман, а потом ткнула пальцем в фотографию.

Керквуд застыл на мгновение.

— Понятия не имею, что это может быть, — наконец произнес он и пожал плечами.

— Это наш убийца, Стью, и нам необходимо найти его. Но как? Мне казалось, что ты большой дока по этой части.

— Я говорил, что занимаюсь гомосексуалистами, а это совсем иное. Мы можем отправить это фото по электронной почте в Куантико.

— Хорошо, — промолвила я. — Сколько времени уйдет на все?

Керквуд выпрямился и задумался.

— У меня там есть приятель, с которым мы вместе учились. Он главный специалист по этим делам. Думаю, он сумеет ускорить процесс. Я сейчас позвоню ему.

— Давай, Стью, поторопись, а потом допьешь свой кофе. И дай мне знать, как только получишь оттуда хоть какую-то информацию.

Поднявшись к себе, я вызвала Джейкоби и Кэппи и показала им обнаруженную фотографию байкера с двуглавым львом на спине.

— Узнаете художника?

Кэппи внимательно посмотрел на фото и уточнил:

— Думаешь, эти подонки имеют отношение к нашим убийствам?

— Не знаю, но таких совпадений не бывает. Я хочу выяснить, кто они такие, чем занимаются и где скрываются. Только будьте осторожны, парни. Эта банда хорошо вооружена и замешана в тяжких преступлениях: торговля оружием, наркотики, наемные убийства... Стрельба возле церкви — детский лепет по сравнению с тем, что они вытворяют. Если верить сообщениям агентов ФБР, они тусуются в Вольехо, в кафе «Голубой попугай». Думаю, не следует врываться туда без поддержки опергруппы, а привлечь ее мы пока не имеем права. У нас практически ничего нет на них, кроме этой фотографии.

— Все понятно, — кивнул Кэппи. — Мы придем туда как простые посетители, без шума. Вообще говоря, это неплохо — провести денек за городом. — Он взял фотографию и похлопал Джейкоби по плечу. — Твои дубинки в багажнике?

— Ребята, еще раз прошу, будьте осторожны, не лезьте на рожон, — предупредила я. — Помните, наш убийца — меткий стрелок.

Когда они ушли, я просмотрела несколько сообщений, а потом развернула газету «Кроникл». В глаза бросился крупно набранный заголовок: «ПОЛИЦИЯ РАСШИРИЛА ПОИСК УБИЙЦЫ ДЕВОЧКИ ВОЗЛЕ ЦЕРКВИ И НЕ ИСКЛЮЧАЕТ ЕГО ПРИЧАСТНОСТИ К ГИБЕЛИ ЖЕНЩИНЫ В ОКЛЕНДЕ».

Автором статьи была, разумеется, Синди, и она ссылалась на «источники, близкие к расследованию» и «не назвавших себя сотрудников полиции». Она довольно подробно изложила ход расследования, особое внимание уделив событиям в Окленде, правда, не перешла ту грань, которую я ей указала, но вплотную приблизилась к ней.

Я быстро набрала номер Синди.

— Это источник, близкий к расследованию, — шутливо представилась я, услышав ее голос.

— Нет, ошибаешься, — поправила она меня. — Ты проходишь у меня как «не назвавший себя сотрудник полиции», а «близкий к расследованию источник» — это Джейкоби.

— Ясно! — засмеялась я.

— Я рада, что у тебя еще сохранилось чувство юмора. Линдси, я хочу показать тебе кое-что. Это очень важно. Ты приедешь на похороны Тэйши Кэтчингс?

Я посмотрела на часы. До начала похорон оставался целый час.

— Да.

— Отлично, обязательно найди меня, — сказала Синди и положила трубку.

Глава 26

Когда я подъехала к церкви, моросил мелкий дождь. Сотни людей в трауре уже находились там. Разбитое окно было закрыто черным покрывалом, которое развевалось на ветру и с шумом ударяло краями по пластиковой обшивке стены. Издали оно напоминало траурный флаг, вывешенный на стене церкви по этому трагическому случаю.

На похороны прибыли мэр города Фернандес, лидер негритянского движения Вернон Джонс, члены городского правительства, видные политические деятели. Среди них я заметила своего шефа Мерсера. Убийство Тэйши приобрело общественную значимость, и это делало ее трагическую смерть еще более печальной.

Войдя в церковь, я огляделась по сторонам и заметила стоявшую неподалеку Синди. Она ждала меня и, увидев, кивнула. Детский хор исполнял церковные гимны, а среди присутствующих слышались всхлипывания. Это было так грустно, что я чуть не расплакалась. Удивительно, но самые обыкновенные человеческие эмоции в церкви всегда обретают какую-то особую драматичность. Только здесь начинаешь отчетливо чувствовать ту грань, которая отделяет добро и зло, вызывая у верующих сожаление, сострадание, сочувствие и раскаяние. В особенности если речь идет о невинно загубленной юной душе.

Когда хор умолк, к микрофону подошел Эрон Уинслоу. Он выглядел торжественно и даже элегантно в черном костюме. Собравшись с мыслями, он обратился к людям с самыми простыми и доступными словами, которые тронули всех. Уинслоу говорил о Тэйше как человек, знавший ее с раннего детства и следивший за каждым ее шагом. Его выступление ничем не напоминало обычные проповеди, в которых он призывал прихожан не отвечать злом на зло. Его речь была эмоционально насыщенной, но чрезвычайно доступной и понятной. Я смотрела на Уинслоу, слушала его и никак не могла поверить, что этот человек участвовал в операции «Буря в пустыне», а несколько дней назад рисковал жизнью, спасая детей от пуль маньяка.

В конце своей речи Уинслоу признался, что не может простить убийце совершенное преступление, руководствуясь христианским милосердием, и тем более не может не судить его. «Только святые не судят других, — заявил он. — А я далеко не святой, поверьте. Я такой же, как и вы, и уже изрядно устал от безуспешных попыток примирить мир и справедливость, добро и зло. — После этих слов он пристально посмотрел на Мерсера. — Найдите убийцу. И да свершится над ним правосудие. Мы сейчас говорим не о вере, не о политике и даже не о цвете кожи. Мы говорим о праве людей жить без ненависти и не испытывать ненависть со стороны других. Я абсолютно убежден, что мир не рухнет от свершившейся несправедливости, не разрушится от злых дел. Он сам изменит себя и очистится от скверны».

Все встали и долго аплодировали ему. Я украдкой смахнула слезы. Эрон Уинслоу придал похоронам такое достоинство, что многие прихожане еще долго не могли прийти в себя. Через час все закончилось, но люди не расходились, пребывая под впечатлением речи Уинслоу. Мать Тэйши держалась спокойно и шла за гробом с телом дочери с высоко поднятой головой.

Я покинула церковь, когда хор запел последний гимн «Да не разомкнется наш круг». Я чувствовала себя подавленной, оглушенной и совершенно разбитой.

Глава 27

Я вышла во двор и стала ждать Синди, наблюдая, как Эрон Уинслоу успокаивал убитых горем родственников Тэйши и утешал громко плачущих одноклассников. В нем было что-то такое, вызывавшее у меня восхищение. Он был предельно честен в помыслах, добросовестно выполнял свои обязанности и с неподдельной искренностью относился к окружающим его людям.

— Да, с этим человеком можно чувствовать себя как за каменной стеной, — заметила подошедшая Синди.

— У тебя есть какие-то планы на этот счет? — пошутила я.

— Не знаю... Но после разговора с ним вчера вечером я обрела уверенность в своих силах. Я внимательно выслушала Уинслоу и пришла к выводу, что он действительно обладает даром проповедника. Словом, я чувствовала себя так, будто брала интервью у президента.

— Синди, духовный наставник — это не совсем то, что обыкновенный священник, — сказала я.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что с ним действительно можно жить как за каменной стеной и при этом не отказываться от своих обычных привязанностей. Разумеется, нужно придерживаться определенных правил, но не более.

— Да, — промолвила она и изобразила звук выстрела из пистолета: — Пиф-паф!

— Он действительно производит неизгладимое впечатление, — продолжила я, не обращая внимания на ее шутливый тон, — а от его речи у меня навернулись слезы. Надеюсь, ты не этого добивалась, приглашая меня сюда?

— Нет, — ответила Синди и тяжело вздохнула, возвращаясь к повседневным заботам. Покопавшись в сумке, она вынула оттуда сложенный вчетверо лист бумаги и протянула мне: — Ты говорила, что мне не следует ввязываться в эти дела, но я не удержалась и решила хоть как-то помочь тебе.

— И правильно сделала, — улыбнулась я, разворачивая лист. — Что тут у тебя?

К моему изумлению, на листе бумаги был изображен уже хорошо известный мне двуглавый лев с хвостом змеи. Точно такой я только что отдала Керквуду для окончательной идентификации.

— Откуда у тебя это?

— Ты сама знаешь, что это такое, Линдси.

— Надеюсь, это не новая игрушка?

Синди не прореагировала на мою шутку.

— Это эмблема группы белых расистов, которые декларируют свое превосходство над остальными людьми. Один мой приятель из нашей газеты давно уже занимается подобными объединениями. Они очень хорошо законспирированы, поэтому их трудно обнаружить.

Я долго смотрела на изображение двуглавого льва, которое не давало мне покоя с момента убийства Тэйши Кэтчингс.

— Это что-нибудь означает?

— Да, называется химерой, — пояснила Синди. — Происхождение символа уходит корнями в древнегреческую мифологию, в которой голова льва означает храбрость, тело козла — упрямство и силу воли, а хвост змеи — хитрость и коварство. А в целом этот символ предупреждает нас, что все попытки разрушить его неизбежно закончатся поражением.

Я смотрела на эту химеру и ощущала прилив ярости.

— Только не сейчас.

— Я тоже так думаю, но пока значение этого символа полностью оправдывается. Понимаешь, Линдси, очень многие считают, что эти два убийства связаны между собой, а данный символ является ключом к разгадке. Ты согласна? Кстати, я нашла еще одно определение этого символа: «гротескный продукт больного воображения». Любопытно, не правда ли?

Я молча кивнула. «Значит, речь действительно идет о преступлениях на расовой или национальной почве, — подумала я. — Мы возвращаемся к первоначальной версии». Не исключено, что это те самые тамплиеры, о существовании которых я недавно узнала. Значит, нам придется проверить все эти расистские группы. Но как при этом убийца может быть чернокожим? В этом нет никакого смысла.

— Надеюсь, ты не злишься на меня? — спросила Синди.

Я покачала головой:

— Разумеется, нет. А твой приятель не сказал тебе, как можно убить это чудовище?

— Ну, в мифологии все очень просто. Древние греки призывали какого-нибудь героя, который появлялся на крылатой лошади и отрубал ему голову. Хорошо иметь под рукой такого героя, не правда ли? — Несмотря на шутливый тон, Синди была чрезвычайно серьезной. — У тебя есть крылатая лошадь, Линдси?

— Нет, — покачала я головой, даже не улыбнувшись. — У меня есть только собачка колли.

Глава 28

Клэр встретила меня в вестибюле, когда я выходила из буфета.

— Ты куда направляешься? — удивленно спросила я, зная, что она нечасто бывает в наших краях.

Клэр была в замечательном, пурпурного цвета костюме, а на плече у нее висела сумка.

— Откровенно говоря, я специально приехала к тебе.

На ее лице появилось давно знакомое мне выражение, которое всегда сулило приятные новости. Это была не самоуверенность и уж тем более не превосходство, но нечто такое, что свидетельствовало о значимости и высочайшем профессионализме. В таких случаях ее искрящиеся от радости глаза говорили, что она достигла какого-то успеха, недоступного для остальных. И это приносило ей удовлетворение.

— Ты уже обедала? — поинтересовалась я, предвкушая интересную беседу.

Клэр усмехнулась:

— Обед? За кого ты меня принимаешь? У меня никогда не хватает времени на него. С половины одиннадцатого я сидела за микроскопом, выполняя твою просьбу. — Она заглянула в мою сумку и увидела упаковку салата с кусочком цыпленка. — Да, выглядит вполне аппетитно.

— Зависит от вкуса, — возразила я и закрыла сумку. — Ну и с чем ты пожаловала ко мне?

Мы двинулись к лифту.

— Мне пришлось пообещать Тейтлману билет в партере на концерт симфонического оркестра, чтобы хоть как-то успокоить его. Так что тебе придется подключить к этому Эдмунда. — Эдмунд был мужем Клэр, последние четыре года он играл в симфоническом оркестре Сан-Франциско.

— Ладно, я отправлю ему записку, — пообещала я, пропуская ее в свой кабинет. — Может, он даст мне билет в первый ряд.

Я достала салат и начала есть.

— Ты не против? — спросила Клэр и, отобрав у меня пластиковую вилку, принялась за мой салат. — Переедать очень вредно.

Я отодвинула от себя пластиковую тарелку.

— Я же сказала, что все зависит от вкуса.

Клэр быстро расправилась с салатом, а потом принялась за цыпленка.

— Надеюсь, ты понимаешь, что чернокожий мужчина вряд ли станет убивать своих соплеменников.

— Да, — согласилась я, глядя на тарелку с салатом. — Значит, ты хочешь сообщить мне нечто сенсационное?

Она молча кивнула, тщательно пережевывая цыпленка.

— Все случилось так, как ты предполагала. На первый взгляд ничто не свидетельствовало о ее насильственной смерти, то есть на этот счет не было абсолютно никаких прямых улик. А под ногтями у нее обнаружено очень странное вещество, напоминающее частички сильно пигментированной кожи, которая могла принадлежать только темнокожему человеку. Их извлекли и отправили на экспертизу. Впрочем, все это ты уже знаешь.

— Ну так что тебе удалось выяснить? — нетерпеливо потребовала я компенсации за мой обед. — Неужели убийца действительно был чернокожим?

Клэр выдержала паузу, вытерла губы салфеткой и подалась вперед.

— Сначала я тоже так подумала. Это мог быть если не афроамериканец, то латиноамериканец или даже азиат. Тейтлман настаивал именно на такой версии, но только до тех пор, пока я не попросила его провести еще один анализ.

Она доела мой обед, немного помолчала и хитро прищурилась.

— Я когда-нибудь говорила тебе, что мне нет равных в дерматологии?

— Нет, Клэр, — покачала я головой, с нетерпением ожидая продолжения.

— Нет? Странно. Не понимаю, как мы пропустили столь важную для нас тему. Ну да ладно, эксперты в лаборатории пытаются сейчас выяснить, каков уровень пигментации в обнаруженных образцах. Точнее, гиперпигментации, поскольку речь идет о клеточном или ячеистом строении кожи, в которой содержится большое количество меланоцитов, придающих клеткам кожи определенную пигментацию, причем на поверхности кожи в гораздо большей степени, чем в ее нижних слоях.

— Клэр, а ты не могла бы объяснить все это проще?

— Меланоциты представляют собой темные подкожные ячейки, наиболее развитые у людей с цветной кожей. — Подвернув рукав, она показала мне свою смуглую кожу. — Вот сейчас ты видишь средний уровень меланоцитов. А в тех образцах, которые были обнаружены под ногтями убитой женщины, они практически полностью отсутствуют. Они имеют голубоватый оттенок, что совершенно нетипично для кожи даже с небольшим содержанием меланина. И это должен понимать любой дерматолог.

— Что именно? — подскочила я от нетерпения.

— Понять, что убивший эту несчастную женщину человек никак не мог быть чернокожим! — с торжествующим видом объявила Клэр. — Это исключено. Преступник — белый человек с искусственной пигментацией. Чернила, Линдси, все дело в чернилах. Несчастная женщина вцепилась ногтями в его кожу как раз в том месте, на котором была татуировка.

Глава 29

После того как Клэр ушла, я еще долго сидела за столом и размышляла над ее открытием. Конечно, новость порадовала меня. Вскоре появилась Карен и вручила мне большой конверт от Симоны Кларк.

Это было досье на полицейского Эдварда Чипмана, который служил в полиции Сан-Франциско много лет назад. Я вынула из конверта несколько листов бумаги и стала быстро просматривать их. Чипман был патрульным полицейским и почти всю свою службу провел на улицах города. В отставку он ушел в 1994 году в звании сержанта. За годы службы дважды получал благодарственные грамоты за храбрость при исполнении служебных обязанностей.

Я пристально вглядывалась в его фотографию. Узкое темное лицо с огромной копной курчавых волос, которые были так популярны у негритянского населения в шестидесятые годы. Вероятно, Чипмана сняли в тот момент, когда он только поступил на службу. Я просмотрела все бумаги и разочарованно закрыла папку. Обычные сведения о человеке, ничего такого, за что можно было бы ненавидеть. И уж тем более его несчастную вдову. В послужном списке не было никаких зацепок, конфликтов, скандалов, что стало бы причиной мести. За свою тридцатилетнюю карьеру Чипман ни разу не выстрелил из служебного пистолета, а то и вообще не вынимал его из кобуры.

Правда, он был в полицейском отряде по охране общественного порядка в Потреро-Хилл и состоял в небольшой общественной организации под названием «Офицеры за справедливость», которая защищала интересы чернокожих офицеров полиции, но это вряд ли могло явиться причиной ненависти. Как и многие другие полицейские, Чипман был незаметен, скромен, добросовестно исполнял свои обязанности, никогда не попадал в неприятные ситуации и не оказывался в центре внимания общественного мнения. Короче говоря, в его послужном списке не было ничего такого, что хоть как-то связывало бы его с убийством Тэйши Кэтчингс или с ее дядей Кевином Смитом. Однако интуиция подсказывала мне, что именно здесь следует искать зацепку. Мои размышления прервал внезапный стук в дверь. На пороге показалась Лоррейн Стаффорд.

— У вас есть минутка, лейтенант?

Она сообщила, что украденный белый фургон принадлежит Рональду Стесику, преподавателю антропологии колледжа в Маунтин-Вью.

— Вероятно, автомобиль угнали со стоянки возле колледжа, — предположила Лоррейн. — А хозяин слишком поздно заявил о пропаже, поскольку по служебным делам уехал на несколько дней в Сиэтл.

— А кто мог знать, что он уезжает?

Она похлопала рукой по бумагам.

— Его жена, коллеги по работе, администратор колледжа. Он ведет занятия в двух группах, значит, учащиеся тоже могли знать об этом. Кроме того, Рональд Стесик ведет уроки еще в нескольких местных школах.

— А его ученики проявляли какой-либо интерес к фургону или месту парковки?

Лоррейн снисходительно хмыкнула.

— Он говорит, что половина его студентов приезжает на занятия в шикарных «БМВ» и «саабах». Вряд ли их может привлечь старый фургон, которому уже больше шести лет.

— А как насчет стикера на бампере? — со слабой надеждой в голосе спросила я.

Конечно, я прекрасно понимала: этот Стесик не имеет никакого отношения к убийствам, но на его машине была та же самая наклейка, что и в подвале дома в Окленде.

Лоррейн пожала плечами.

— Заявляет, что никогда в жизни не видел ее. Я даже припугнула его проверкой на детекторе лжи, но он отнесся спокойно и сказал, что готов к этому в любую минуту.

— Ты лучше проверь, не имеет ли кто из его друзей или студентов каких-либо неординарных политических наклонностей.

Лоррейн кивнула:

— Хорошо, Линдси, но у этого человека нет проблем с законом.

Ближе к вечеру меня охватило отчаяние. Мы снова оказались в тупике. Я была уверена, что действует серийный убийца, а это означало, что нас ждут новые неприятности. Единственная надежда оставалась на того парня в кожаной куртке с двуглавым львом на спине.

В этот момент зазвонил телефон.

— Плохие новости, лейтенант, — послышался в трубке усталый голос Джейкоби. — Мы весь день проторчали в этом «Голубом попугае», и все без толку. Бармен сообщил нам по секрету, что все эти парни практически не заходят в кафе. Мы видели там только одного. Огромный верзила-штангист в майке с надписью «Рок правит миром» сказал, что все его друзья разбежались кто куда.

— Разбежались? — недоверчиво уточнила я.

— Да, пять или шесть месяцев назад. Большая часть отправилась куда-то на юг, а остальные рассеялись по городу. Правда, некоторые иногда заглядывают в кафе, но очень редко. Этот парень сообщил, что самым частым посетителем кафе является какой-то рыжеволосый пижон.

— Ладно, — с нескрываемым разочарованием произнесла я. — Продолжайте наблюдать за кафе и отыщите мне рыжего парня.

Белый фургон не принес нам никаких результатов, связь между двумя убийствами по-прежнему остается гипотетической, поэтому двуглавый лев со змеиным хвостом — наша единственная зацепка.

— Продолжать? — возмутился Джейкоби. — Сколько еще мы должны торчать здесь? Мы можем провести тут несколько дней!

— Я пришлю вам смену нижнего белья! — раздраженно бросила я и положила трубку.

Некоторое время я неподвижно сидела за столом и обдумывала сложившуюся ситуацию. А она была крайне неприятной, просто ужасной. Прошло три дня с момента гибели Тэйши Кэтчингс, а у нас по-прежнему нет не только улик, но даже сколько-нибудь вразумительных версий относительно этих убийств. Есть только химера, которую оставил нам преступник.

А ведь если это серийный убийца, в чем, к сожалению, не приходится сомневаться, значит, он готовится к следующему шагу. Серийные убийцы не останавливаются до тех пор, пока их не поймают.

Глава 30

«Чрезвычайное происшествие, семейный скандал на Седьмой улице, номер триста три. Всем свободным подразделениям ответить на вызов». Услышав вызов, сержант патрульно-постовой службы Арт Дэвидсон недовольно поморщился, снял микрофон и посмотрел на напарника Джилла Герреру, с которым патрулировал улицы в районе Брайант. Они находились примерно в четырех кварталах от названного адреса. А на часах — почти восемь вечера. До окончания их смены оставалось всего лишь десять минут.

— Что будем делать, Джилл? — спросил Дэвидсон напарника, еще раз посмотрев на часы. — Принимаем вызов?

Тот равнодушно пожал плечами.

— Тебе решать, Арт. Я никуда не тороплюсь, а у тебя сегодня вечеринка.

Да, вечеринка. Семь лет его младшей дочери. Жена Карол сказала, что если он приедет домой до половины десятого, то она постарается не укладывать ее спать, чтобы Арт мог собственноручно вручить дочери давно приготовленный подарок — красивое зеркало, которое он купил в дорогом магазине. У Дэвидсона было пятеро детей, и он посвятил им всю свою жизнь. Однако наибольший восторг вызывала у него младшая дочь Одри, в которой Арт души не чаял. Словом, вечеринка должна быть грандиозной, и задерживаться на службе вовсе не входило в его планы.

— Черт с ним! — в сердцах воскликнул он. — В конце концов, нам за эту работу платят хорошие деньги, разве не так?

Он включил сирену, и через минуту, скрипнув тормозами, их патрульная машина остановилась на Седьмой улице перед мрачной и старой дешевой гостиницей «Дрисколл», над входом в которую высвечивался номер 303.

— Неужели в этой дыре все еще бывают постояльцы? — недоуменно спросил Геррера и тяжело вздохнул. — Кто здесь может жить, кроме бомжей?

Напарники взяли фонари, полицейские дубинки и направились к входной двери. Арт распахнул ее и шагнул в темное помещение. В нос ударил терпкий запах гнилья, мочи и крысиных отходов.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — закричал он в темноту. — Полиция.

Неожиданно сверху донеслись голоса, отдаленно напоминающие семейную ссору.

— Пошли, — сказал Геррера и стал подниматься по лестнице.

Дэвидсон последовал за ним. На втором этаже Джилл Геррера свернул в длинный темный коридор и начал медленно продвигаться вперед, освещая двери фонарем. В конце коридора напарники вновь услышали громкие голоса, звон разбитой посуды и отчаянную мольбу о помощи. Теперь уже не оставалось сомнений, что крики доносились с последнего этажа. Геррера быстро поднялся, прошел по коридору и остановился перед дверью номера 42.

— Ах ты сука! — завопил кто-то, после чего раздался звон разбитой посуды.

— Спасите! — раздался женский голос. — Он убьет меня! Помогите! Убивают! Помогите кто-нибудь! Пожалуйста!

— Полиция! — громко объявил Дэвидсон и вынул из кобуры пистолет. — Геррера, сюда! Они здесь! Живее!

Он нажал плечом на дверь, и она открылась. В первой комнате было темно, а во второй горел тусклый свет. Именно оттуда доносились громкие крики. Дэвидсон поднял руку, снял пистолет с предохранителя, затем ворвался в комнату и застыл от изумления — она была пуста.

Растерянно оглядевшись по сторонам, он заметил посреди комнаты старый металлический стул, на котором стояла большая коробка, издававшая громкие крики. Подойдя поближе, он увидел в ней старый магнитофон, извергавший жуткие крики: «Спасите! Он убивает меня! Помогите!»

— Что за черт? — недоуменно воскликнул Дэвидсон. Он глазам своим не верил. Неужели это чья-то идиотская шутка? — Он подошел поближе, наклонился и выключил магнитофон. Истерические крики мгновенно прекратились. — Уроды... — выругался он, уставившись на магнитофон. — Какой-то идиот решил поиграть с нами.

Он снова осмотрел комнату. По всему было видно, что здесь уже давно никто не жил. Его взгляд упал на окно, а потом на высокое здание на противоположной стороне улицы. На крыше дома Дэвидсон различил подозрительный силуэт.

Пинг...

Его глаза успели зафиксировать желтоватую вспышку, похожую на светлячка в сумраке ночи. В ту же секунду стекло с треском разлетелось, а над правым глазом Арта Дэвидсона появилось кроваво-красное пятно. Он умер мгновенно, еще до того, как упал на пол.

Глава 31

Я почти уже доехала до дома, когда в машине раздался скрипучий голос полицейского диспетчера: «Внимание, всем свободным подразделениям немедленно прибыть на Седьмую улицу к дому 303. Нападение на полицейских. Срочно нужна поддержка». Я свернула на обочину и прослушала дальнейшее сообщение: «Срочно требуется медицинская помощь и следственная группа».

Последовавшие после этого переговоры ясно показали, что ситуация критическая. При одной мысли, что это засада серийного убийцы, у меня мурашки по коже пошли. Похоже, мерзавец снова стрелял издалека, как и возле церкви. Не долго думая я быстро развернула машину и помчалась по указанному адресу. За три квартала до Седьмой улицы уже царила суматоха. Все пространство вокруг старой гостиницы было оцеплено полицейским кордоном, мигали огни патрульных машин, перед глазами беспорядочно мелькали десятки людей, а тишину ночи разрывали трескучие звуки полицейских радиостанций.

Я медленно подъезжала к гостинице, показывая из окна служебное удостоверение, и остановилась неподалеку от мрачного здания.

— Что случилось? В кого стреляли? — спросила я у патрульного.

— В полицейского, — ответил тот. — Из центрального управления. Арт Дэвидсон.

— Господи!

Я знала Арта Дэвидсона. Мы учились на одном курсе в полицейской академии, часто встречались по работе. Хороший парень. Впрочем, имеет ли сейчас значение, что я знала его? В этот момент меня поразила догадка, от которой стало дурно. Арт Дэвидсон был чернокожим.

У входа в гостиницу я встретилась с шефом группы следователей Сэмом Райаном. Он был крайне озабочен случившимся и энергично переговаривался с кем-то по рации.

— Сэм, — схватила я его за руку и отвела в сторону, — мне сообщили, что стреляли в Арта Дэвидсона. Есть хоть какой-то шанс?

— Шанс? — печально усмехнулся тот. — Какой, к черту, шанс, если пуля прошила ему голову? Это был единственный выстрел, и он оказался смертельным.

Я почувствовала, что к горлу подбирается комок, а в голове нарастает какой-то странный шум, словно все вокруг стали орать. Я знала это ужасное состояние — страх. Теперь я была абсолютно уверена в том, что это — тот же самый преступник, который убил девочку возле церкви, а потом задушил женщину в Окленде. Химера снова дала о себе знать. Правда, на сей раз он ограничился единственным выстрелом, но и его оказалось достаточно для третьей жертвы.

Показав патрульным свой значок, я быстро направилась в сумрачную гостиницу, наталкиваясь на выходящих из здания полицейских. На отяжелевших от волнения ногах я стала подниматься по лестнице, пока на третьем этаже меня не остановили люди с носилками.

— Дорогу! — закричал один из них. — Освободите дорогу!

— Постойте, — попросила я и подошла к носилкам. Это действительно был Арт Дэвидсон. Темно-коричневое лицо перекошено от боли, а над правым глазом зияет небольшое, обагренное кровью отверстие. В этот момент я почему-то вспомнила, что у него остались дети. Возможно, все эти жуткие убийства каким-то непонятным образом связаны с детьми?

— Боже мой, Арт, — простонала я и прикоснулась пальцами к его лбу. — Ладно, несите, — сказала я санитарам и прислонилась к стене, пропуская их вперед.

Затем я с трудом поднялась на следующий этаж и нашла комнату, в которой все произошло. В ней уже толпились люди в штатском.

— Что здесь стряслось, Пит? — спросила я Питера Старчера, который когда-то работал в нашем отделе, а потом перешел в группу детективов.

Старчер всегда был агрессивно настроен по отношению ко мне и даже сейчас не упустил случая подколоть меня.

— А ты что здесь делаешь, лейтенант?

— Я хорошо знала Арта Дэвидсона, — пояснила я, не вдаваясь в подробности относительно истинных причин моего появления в гостинице. — Мы вместе учились в академии.

Старчер недовольно хмыкнул, но все же рассказал, что патрульные ответили на вызов и первыми примчались к гостинице. Однако в комнате они обнаружили лишь магнитофон, на котором были записаны крики о помощи. Ясно, что это ловушка.

— Какой-то подонок устроил весь этот спектакль, чтобы убить полицейского, — заключил Старчер и в отчаянии развел руками.

— Я хочу осмотреть место преступления, — заявила я и двинулась в номер.

Все вокруг действительно было так, как сообщил Старчер, Комната совершенно пуста, а со стен содраны почти все старые обои. Посреди комнаты расплылось огромное красное пятно, на противоположной стене виднелся след от пули. Бедный Арт, судя по всему, пуля прошла навылет, и он умер мгновенно, даже не поняв, что случилось. Рядом с лужей крови стоял стул, на котором лежала коробка с портативным магнитофоном.

Я внимательно оглядела комнату, а потом приблизилась к окну и посмотрела туда, откуда стреляли. Убийца выбрал удачное место. Вся комната была как на ладони. Несмотря на то что нигде не было видно химеры, его излюбленного символа, я прекрасно понимала, что преступник — тот, кого мы ищем. Он все равно оставил свой знак — один-единственный выстрел и чернокожий полицейский. Сейчас уже я не сомневалась, что он снова хотел напомнить нам о себе.

Глава 32

— Это был он, Линдси? — выпытывала у меня Синди и по телефону после одиннадцати вечера, когда я вернулась домой и уже успела погулять с Мартой.

Настроение было настолько скверное, что не хотелось разговаривать даже с Синди. Беспомощность и отчаяние подавляли во мне всякое желание двигаться и думать, Я знала, эта ночь будет для меня кошмарной, и единственное, что я хотела сейчас больше всего, — принять горячий душ и постараться не вспоминать несчастного Арта Дэвидсона.

— Ты должна все мне рассказать, — настаивала Синди. — Это был тот же самый убийца, не правда ли, Линдси? Ты видела химеру?

Я устало опустилась на диван.

— Нет, никаких знаков я там не обнаружила.

— Нет, Линдси, ты все прекрасно знаешь, — настаивала Синди. — И я тоже.

— Возможно, — промолвила я, с нетерпением ожидая, когда она оставит меня в покое. Хотелось поскорее забраться в теплую постель и забыться до утра.

— А какого калибра была винтовка? — допытывалась Синди. — Она совпадает с той, из которой убили Тэйшу Кэтчингс?

— Синди, ради всего святого, не изображай детектива и оставь меня в покое. Я хорошо знала погибшего парня еще по академии. Его напарник сказал, что он спешил сегодня на день рождения дочери. У него пятеро детей.

— Прости, Линдси, — наконец опомнилась Синди, — просто я решила, что такой выстрел мог сделать только человек, который уже убил двоих. Это действительно очень похоже на первое убийство.

Некоторое время мы молчали, каждая думая о своем. Конечно, Синди права. Почерк действительно один и тот же.

— Линдси, — произнесла Синди, — мы имеем дело с жутким подонком, прекрасным снайпером и отъявленным расистом, который убивает чернокожих.

— Не только чернокожих, — возразила я.

— Не только чернокожих? — изумленно воскликнула она. — А кого еще? Оклендский журналист из отдела криминальной хроники рассказывает, что муж убитой Чипман был чернокожим полицейским, дядя бедняжки Тэйши тоже был чернокожим полицейским. И вот сейчас пуля настигла Арта Дэвидсона, тоже чернокожего копа. Боже мой, Линдси, что происходит? Будет ли этому конец?

— Синди, — устало проворчала я, — давай оставим этот разговор. Я ужасно устала и просто валюсь с ног. Мне нужно как следует отоспаться, потому что завтра будет ужасный день. Ты не представляешь, какой это для нас удар.

— Линдси, мы готовы помочь тебе, мы хотим помочь тебе, но не знаем, как это сделать.

— Мне нужна ваша помощь и поддержка, — грустно улыбнулась я. — И я с благодарностью приму ее.

Глава 33

В ту ночь мне в голову пришла неожиданная мысль. Убийца звонил по телефону 911. Утром я помчалась на работу и первым делом забежала к диспетчеру Лайле Маккендри, которая дежурила у телефона, когда поступил вызов, а потом и звонок Арта Дэвидсона.

Лайла была крупной женщиной с пухлыми розовыми щеками и всегда улыбающимся широким ртом. Она казалась неповоротливой и медлительной, но все знали, что она — лучший диспетчер в полицейском управлении и никогда не допускает никаких срывов. Лайла быстро отыскала нужное сообщение по номеру 911, и в этот момент в комнату вошли Джейкоби и Кэппи, которые уже собирались отправиться на очередное дежурство в кафе «Голубой попугай».

— Ну вот, все в порядке, — радостно сообщила Лайла и нажала кнопку магнитофона.

У меня даже голова закружилась от волнения. Сейчас мы услышим голос предполагаемого убийцы.

« — Полиция Сан-Франциско, — раздался из динамика голос диспетчера, — горячая линия девять один один».

В комнате воцарилась тишина. Все замерли в ожидании. После непродолжительной паузы прозвучал чей-то голос:

" — Семейная драка. Кто-то собирается убить свою жену.

— Все понятно, — быстро отреагировала диспетчер. — Сообщите о своем местонахождении. Где происходит эта драка?"

В этот момент голос убийцы заглушил какой-то шум, отдаленно напоминающий звук телевизора или движение машин на улице.

" — Дом три-ноль-три на Седьмой улице, — ответил он. — Четвертый этаж. Скорее пришлите кого-то из полицейских. Кажется, здесь может случиться беда.

— Вы сказали три-ноль-три на Седьмой улице? — уточнила диспетчер.

— Да, совершенно верно, — подтвердил убийца.

— А с кем я говорю?

— Меня зовут Билли Реффон. Я живу на нижнем этаже неподалеку от холла. Поторопитесь, а то будет поздно".

Мы удивленно переглянулись. Убийца назвал свое имя? Невероятно!

" — Послушайте, сэр, — продолжила диспетчер, — а сейчас, когда мы с вами разговариваем, вы слышите крики о помощи?

— Да, я слышу, что какой-то кретин избивает жену и грозится вообще ее убить.

Диспетчер сделала паузу.

— Да, сэр, все поняла. Вы можете определить степень физических повреждений или ранений?

— Я не врач, девушка, — спокойно произнес преступник. — Я просто хочу, чтобы полиция приняла срочные меры и предотвратила убийство, вот и все. Пришлите же хоть кого-нибудь.

— Хорошо, мистер Реффон, я немедленно вызываю патрульную машину, а вас попрошу выйти из дома и подождать полицейских. Они скоро приедут.

— Поскорее, пожалуйста, похоже, он ее уже убивает".

После этого разговор между диспетчером и убийцей прервался и зазвучал вызов патрульной машины.

— Этот звонок поступил с мобильного телефона, — пояснила Лайла. — В этом нет никаких сомнений.

Она снова перемотала пленку на начало разговора и нажала кнопку. На этот раз мы прислушались к записи более внимательно. «Семейная драка». Голос звонившего был взволнованный, но довольно ровный, без эмоциональных срывов.

— Парень чертовски хороший актер, — заметил Джейкоби.

«Меня зовут Билли Реффон».

Я крепко сжала подлокотники кресла и напряглась всем телом. Пока диспетчер давала ему указания, как надо себя вести и где встречать полицейских, этот ублюдок наблюдал за домом в оптический прицел винтовки и ухмылялся. «Поскорее, пожалуйста, похоже, он ее уже убивает».

Мы прослушали конец разговора еще раз. Только сейчас я сумела различить насмешливые интонации в голосе преступника. Кроме того, ощущалось поразительное равнодушие к теме разговора. В какой-то момент мне даже показалось, что он захихикал, когда говорил о том, что кто-то кого-то убивает.

— Вот и все, что у меня есть для вас, — подытожила Лайла Маккендри. — Вы слышали голос убийцы.

Глава 34

Убийство Арта Дэвидсона вызвало бурную реакцию прессы. Кричащий заголовок в газете «Кроникл» возвещал, что «Убитый полицейский стал третьей жертвой непрекращающегося террора», а в статье на первой странице подробнейшим образом излагались самые разнообразные версии трагических событий и особое внимание обращалось на таинственный символ расистской группы, безнаказанно действующей на территории штата.

Я направилась в баллистическую лабораторию и застала там Чарли Клэппера, согнувшегося в три погибели над каким-то металлическим столом. Он был в белом халате и торопливо дожевывал свой завтрак, потирая покрасневшие от бессонной ночи глаза.

— Я уже второй раз за последнюю неделю провожу ночь за столом, — пожаловался он. — Надеюсь, сегодня еще никого не убили?

— Если тебя это хоть как-то утешит, — сказала я, пожимая плечами, — то мне тоже не удалось отдохнуть. Ладно, Чарли, перестань ворчать, нам всем сейчас нелегко. Мне нужны результаты исследования по делу Дэвидсона. Этот ублюдок безнаказанно убивает наших парней.

— Да, знаю, — грустно заметил он и тяжело вздохнул. Затем он выпрямился, потянулся и устало поковылял к большому рабочему столу. Там лежал прозрачный пакет с темной деформированной пулей. — Вот эта злосчастная пуля, Линдси. Мы обнаружили ее в стене позади того места, где стоял Дэвидсон. Один выстрел — и все. Можешь проверить это у Клэр. Мерзавец отлично стреляет, ничего не скажешь.

Я взяла пакет и попыталась достать оттуда бумагу с результатами исследования.

— Сороковой калибр, — поспешил сообщить Клэппер. — Похоже, он стрелял из винтовки «ПСГ-1».

Я недоверчиво посмотрела на него.

— Ты уверен, Чарли?

Тэйша Кэтчингс была убита из «М-16».

Он указал на рабочий стол.

— Еще бы! Кто из нас занимается баллистикой, ты или я?

— Чарли, просто я рассчитываю на какие-нибудь совпадения с убийством Тэйши.

— Риз все еще корпит над этим делом, — сказал он, отнимая у меня пакет с пулей, — но не стоит обольщаться, Линдси. Преступник работает очень чисто, как и возле церкви. Он не оставил нам никаких следов, отпечатков, абсолютно ничего. Использовал обычный магнитофон стандартной модели и включал его с помощью пульта дистанционного управления. Мы все перерыли не только в номере гостиницы, но и на месте его предполагаемой засады. И ничего не обнаружили, за исключением одной вещи...

— Какой вещи? — встрепенулась я.

Чарли подвел меня к рабочему столу, уставленному самыми разнообразными приспособлениями.

— Частичный отпечаток обуви на резиновой подошве. Мы нашли его на крыше, откуда, очевидно, был произведен выстрел. Но он похож на самую обыкновенную обувь, скорее всего кроссовки. Правда, на этом же месте мы отыскали микроскопические частички белого порошка, но нет никаких гарантий, что он каким-то образом связан с убийцей.

— Порошок?

— Да, мел, — кивнул Клэппер. — Но существует множество вариантов его попадания на крышу. Если этот парень так охотно подписывает все свои преступления, то можно с уверенностью сказать, что найти его будет чрезвычайно трудно.

— Да, Чарли, он и на сей раз оставил нам знак, — произнесла я. — Это был его единственный выстрел.

— Мы отошлем магнитофонную запись для идентификации его голоса и немедленно сообщим тебе о результатах.

Я сочувственно похлопала Клэппера по плечу.

— Тебе надо немного поспать, Чарли.

Он посмотрел на бумажный пакет с едой.

— Конечно, но только после завтрака.

Глава 35

Я вернулась в свой кабинет и устало плюхнулась на стул перед рабочим столом. Надо во что бы то ни стало раскопать эту химеру и проследить ее происхождение. Без этого нам никак не выйти на убийцу. Я уже сняла трубку, чтобы позвонить Стью Керквуду в отдел по расследованию преступлений на расовой и национальной почве, но неожиданно вошли три человека в темных костюмах. Один из них был наш шеф Мерсер, и его визит меня не удивил. Он еще утром отдувался на телевизионном ток-шоу и тщетно пытался успокоить общественность. Я прекрасно понимала его состояние. Неприятно отвечать на трудные вопросы, не имея на руках никаких конкретных результатов расследования.

Второго человека я тоже знала неплохо. Это был его пресс-секретарь, неотступно сопровождающий шефа во всех поездках. А рядом с ним — крупный мужчина, которого я никогда не видела в нашем отделе за все семь лет моей работы. Мэр Сан-Франциско Арт Фернандес, недавно избранный на второй срок.

— Мне не нужны ваши обычные отговорки, будто все идет нормально, под контролем и прочая чушь, — недовольно процедил он сквозь зубы. — И не вздумайте защищать честь мундира, как вы всегда любите это делать. — Он бросил косой взгляд на Мерсера, а потом на его пресс-секретаря. — Мне нужен от вас ясный и честный ответ. Вы можете объяснить мне сложившуюся ситуацию?

В моем кабинете воцарилась гнетущая тишина. А снаружи собрались почти все сотрудники отдела и угрюмо наблюдали за происходящим. Я пошарила ногами под столом, нашла там туфли и торопливо обулась.

— Нет, — откровенно призналась я, — не могу.

— Значит, Вернон Джонс был прав, — выдохнул мэр и опустился на стул напротив меня. — Он говорил, что мы имеем дело с совершенно неконтролируемой вспышкой насилия на расовой почве, с которой наша полиция справиться не в силах. Остается надеяться только на ФБР.

— Нет, — решительно возразила я.

— Что? — переспросил он, удивленно подняв брови, потом посмотрел на Мерсера и еще больше насупился. — Наверное, я чего-то не понимаю? Произошло три убийства, и после каждого преступник оставил таинственный знак, какую-то странную химеру. При этом совершенно ясно, что Тэйша Кэтчингс стала преднамеренной жертвой маньяка-расиста.

— Лейтенант хочет сказать, — робко вмешался Мерсер, — что все эти убийства вовсе могут не быть результатом расовой ненависти.

Во рту у меня пересохло, а язык стал неповоротливым.

— Мне кажется, — с трудом выдавила я, — что данные преступления совершены не на расовой почве.

— То есть? — обескураженно переспросил мэр. — Что вы хотите этим сказать, лейтенант Боксер?

Я собралась с духом и упрямо уставилась на мэра.

— Похоже, речь идет о личной мести. Иначе говоря, преступник организовал персональную вендетту и прикрывает свои действия якобы расовыми мотивами.

— Вендетту? — оживился пресс-секретарь Карр. — Вы полагаете, что преступник устроил вендетту против чернокожих, но не считаете эти деяния расово мотивированными? По-вашему, они не связаны с расовой ненавистью?

— Не совсем так, — уклончиво ответила я. — Это вендетта против чернокожих полицейских, а не вообще против чернокожих.

Глаза мэра угрожающе сузились.

— Продолжайте.

Я коротко рассказала им об убийстве Тэйши Кэтчингс и Эстелл Чипман, об их родственных связях и об убийстве чернокожего полицейского Дэвидсона.

— Мне совершенно ясно, что между всеми этими убийствами есть определенная связь, — заключила я, — но пока не могу понять, какая именно. Убийца — наглый, отчаянный, хорошо организованный, прекрасно продумывает все свои преступления и всегда оставляет фирменный знак. Не поверю, что он, руководствуясь мотивами расовой ненависти, будет маркировать свои преступления. Он специально подбросил нам угнанный ранее фургон, нарисовал химеру на стене подвала дома Эстелл Чипман, а теперь предоставил в наше распоряжение магнитофонную запись сообщения по телефону 911. Нет, это никак не напоминает преступления на почве расовой ненависти. Думаю, это вендетта — хорошо продуманная личная месть.

Мэр выжидающе посмотрел на Мерсера.

— Ты согласен с такой точкой зрения, Эрл?

— Ну, если это не воспринимать как попытку защитить честь мундира, — с улыбкой промолвил Мерсер, — то согласен.

— А я нет, — возразил Карр. — Здесь все говорит именно о преступлениях на почве расовой ненависти.

В кабинете воцарилась мертвая тишина. Мне показалось, что температура в помещении поднялась выше сорока градусов.

— Ну что ж, — наконец сказал мэр, — кажется, у меня есть два выхода из положения. По закону о расовых преступлениях, статья четыре, я обязан привлечь к расследованию специалистов из ФБР, которые, насколько мне известно, непосредственно занимаются подобного рода делами...

— Но у них нет абсолютно никакого опыта в расследовании убийств, — запротестовал Мерсер.

— Или, — продолжил Фернандес, — я должен позволить вашему лейтенанту закончить расследование. А федералам сообщить, что мы справимся с этими преступлениями без посторонней помощи.

— Мы с Артом Дэвидсоном вместе учились в академии, — произнесла я, посмотрев мэру прямо в глаза. — Неужели вы думаете, что хотите поймать убийцу больше, чем я?

— Так поймайте его, черт возьми! — выпалил Фернандес и встал. — Только не забывайте, что на карту поставлена не только наша репутация, но и жизнь людей.

Я кивнула и хотела что-то добавить, но внезапно в кабинет ворвалась Лоррейн.

— Простите за вторжение, лейтенант, но у меня срочное сообщение. Только что позвонил Джейкоби из Вальехо и передал, что скоро к нам доставят очень важного гостя. Они нашли Рыжего, того самого байкера из кафе «Голубой попугай».

Глава 36

Примерно через час Джейкоби и Кэппи вошли в дежурную комнату, толкая впереди себя огромного рыжеволосого парня, руки которого были скованы за спиной наручниками.

— Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал, — шутливо объявил Джейкоби.

Когда Рыжего ввели в комнату для допросов, он попытался вырваться, но не рассчитал силы, наскочил на деревянный стул и рухнул на пол.

— Извини, парень, — ухмыльнулся Кэппи, — по-моему, я предупреждал тебя, что здесь скользкий пол.

— Ричард Эрл Эванс, — торжествующим тоном представил его Джейкоби, — по кличке Рыжий. Не обижайтесь, если он не встанет и не ответит на ваше рукопожатие.

— Значит, вы так поняли мое указание не применять силу к задержанным? — сердито проворчала я, но в душе была очень рада, что Рыжего наконец-то нашли и доставили сюда.

— Этот парень имеет так много проблем с законом, что ему теперь не на что жаловаться, — пояснил Джейкоби. — Не каждый может похвастаться таким послужным списком — воровство, хулиганские выходки, нападение на граждан, попытка убийства и два задержания за незаконное ношение оружия.

— А сейчас при задержании мы обнаружили у него еще кое-что, — добавил Кэппи, выкладывая на стол пакетик с марихуаной, пятидюймовый охотничий нож и крошечный, размером в ладонь, пистолет «беретта» 22-го калибра.

— Он знает, почему его задержали? — поинтересовалась я, не сводя глаз с рыжеволосого парня.

— Нет, — покачал головой Кэппи. — Мы предъявили ему обвинение в незаконном ношении оружия. Пусть он немного остынет и призадумается о будущем.

Мы уставились на Ричарда Эрла Эванса. А он смотрел на нас и нагло ухмылялся. Ухмылка была рассеянной и дерзкой, что бывает всегда, когда человек обкурился травкой. Его сильные руки покрывала замысловатая татуировка, а на черной майке красовалась надпись белыми буквами: «Если можешь прочитать это, то отвали!»

Я кивнула в его сторону, и Кэппи снял с него наручники.

— Вы знаете, мистер Эванс, почему мы вас задержали?

— Я знаю только то, что ничего вы от меня не добьетесь, — тихо пробурчал Рыжий, сплюнув на пол сгусток слюны и крови. — Если думаете, что я буду разговаривать с вами, то глубоко ошибаетесь. У вас нет улик против меня.

Я подняла пакетик с марихуаной.

— Похоже, что Санта-Клаус сделал вам неплохой подарок. Эти милые игрушки могут дорого обойтись вам. Хранение наркотиков, ношение оружия и прочее. Такое ощущение, что вам понравилось в тюрьме. Только на этот раз вам светит гораздо больший срок — лет тридцать, не меньше.

— Могу сказать только одно, — он закатил глаза и усмехнулся, — вы притащили меня сюда вовсе не за то, что нашли пакет травки и эту дурацкую пушку. Я успел прочитать надпись на двери — «Отдел по расследованию убийств».

— Совершенно верно, приятель, — вмешался Кэппи. — Поймать тебя за задницу и посадить за незаконное ношение оружия — для нас всего лишь хобби. Но если ты не ответишь на несколько вопросов, то именно от этого оружия будет зависеть, где ты проведешь свои последние тридцать лет.

— Чушь собачья, — презрительно промычал Рыжий, закрывая холодные и блестящие от наркотика глаза. — Кроме этого, у вас больше ничего на меня нет.

Кэппи равнодушно пожал плечами, а потом неожиданно ударил жестяной банкой с содовой по его пальцам. Эванс завопил от боли.

— Черт возьми, а мне показалось, что ты попросил воды попить.

Рыжий посмотрел на него с такой ненавистью, будто хотел переехать его своим мотоциклом.

— Да, вы правы, мистер Эванс, — вмешалась я. — Мы действительно привели вас сюда вовсе не из-за того, что вы хранили оружие и наркотики, хотя нам не составит никакого труда передать вас в руки местного отделения полиции, где вас непременно посадят на долгие годы. Словом, сегодня вам крупно повезло. Теперь ваша судьба в ваших собственных руках. Кэппи, — я повернулась к полицейскому, — спроси, не хочет ли мистер Эванс еще водички?

Тот решительно взял банку с содовой, и Рыжий мгновенно убрал руки со стола. Широко улыбаясь, Кэппи открыл банку и пододвинул ее к Эвансу.

— Этого достаточно, или тебе стакан принести?

— Понимаете, мистер Эванс, — продолжила я, — мы можем быть с вами чрезвычайно деликатными и вежливыми. Откровенно говоря, нам совершенно наплевать на вас и ваши проблемы. Единственное, что вы должны сделать, так это ответить на несколько вопросов. А потом мы сразу же отправим вас домой, да еще и поблагодарим от имени всего полицейского департамента. Более того, мы больше никогда не встретимся и просто забудем о вашем существовании. Но если вы откажетесь сотрудничать с нами, мы запрем вас в тесной комнате на десятом этаже и вспомним про вас через несколько дней. А потом, естественно, сообщим в местное отделение полиции, а уж они постараются скорее предъявить вам обвинение и упрятать за решетку лет на тридцать, поскольку это уже третье обвинение.

Эванс насупился и потер переносицу. По всему было видно, что обрисованная мной перспектива его изрядно озадачила.

— Если вы не отказались от своего предложения, я, пожалуй, выпью немного содовой.

— Поздравляю, сынок, — радостно просиял Джейкоби. — Это первый разумный поступок, который ты совершил после того, как мы начали следить за тобой.

Глава 37

Я положила перед ним несколько черно-белых фотографий, на которых были изображены парни из группы «Тамплиеров». Рыжий заметно вздрогнул, но не подал виду.

— Прежде всего мы хотели бы знать, где можно найти ваших друзей.

Эванс поднял голову и осклабился.

— Вот, значит, в чем дело.

— Тебе задали прямой вопрос! — грозно прорычал Джейкоби. — Отвечай!

Я выложила перед ним еще несколько фотографий. Эванс покачал головой:

— Никогда не видел этих ребят.

Тогда я швырнула на стол последний снимок, на котором был изображен он сам в окружении друзей. Кэппи наклонился над Эвансом, схватил за шиворот и приподнял над столом.

— Слушай меня внимательно, дерьмо собачье, нас совершенно не интересует, чем вы там занимались. Веди себя умно, и мы отпустим тебя на все четыре стороны. А если будешь дурака валять, то получишь по зубам и отправишься в тюрягу. Ты понял меня?

Рыжий испуганно зыркнул на него и пожал плечами:

— Ну, может, я и встречался с ними, но это было давно. Наша группа распалась сразу после того, как запахло жареным. Я не видел их уже несколько месяцев. Если хотите найти хоть кого-нибудь, посмотрите в «Южной Пятерке».

Я взглянула на коллег. Трудно было поверить, что Эванс говорит правду, но чутье подсказывало, что на сей раз он не врет.

— Еще один вопрос, — сказала я, поворачиваясь к Рыжему, — самый главный. От него будет зависеть твоя судьба. — Я положила перед ним фотографию байкера, на черной куртке которого отчетливо виднелась злополучная химера. — Что означает данный рисунок?

Эванс удивленно хмыкнул.

— Неужели этот придурок решил разукрасить себя? Никогда бы не подумал.

Кэппи угрожающе навис на Рыжим, и тот отпрянул.

— Просто символ, — поспешно объяснил он, с опаской покосившись на Кэппи. — А означает он лишь то, что этот парень является членом патриотического движения. Патриот, одним словом.

— Патриот? — переспросила я.

— Ну, защитник белой расы, сторонник свободного общества, приверженец нового порядка и все такое прочее. — Он ухмыльнулся и посмотрел на Кэппи. — Но только без таких, как вы. Надеюсь, вы понимаете, что вся эта чушь не имеет ко мне никакого отношения?

— Тот парень тоже укатил на солнечный юг? — поинтересовался Джейкоби.

— Он? Нет. Зачем ему туда ехать? А что он сделал?

— Ты опять за свое? — прорычал Кэппи, наклоняясь над Рыжим. — Что за идиотская манера отвечать вопросом на вопрос.

— Послушайте, — испуганно сглотнул Эванс, — он общался с нами совсем недолго. Я даже не знаю его настоящего имени. Мак... Макмиллан... Макартур... А что он натворил?

Поразмыслив, я решила, что нет смысла скрывать от него наши истинные намерения.

— А что говорят твои друзья насчет стрельбы возле церкви в Ла-Салле-Хейтс?

Рыжий удивленно вытаращил глаза, но быстро взял себя в руки.

— Вы считаете, что это мог сделать кто-то из моих старых друзей? Тот парень?.. Мак?..

— Знаешь, как встретиться с ним? — спросила я, не обращая внимания на его удивление.

Эванс расплылся в едкой ухмылке.

— Это будет очень нелегко. Даже для вас.

— Ничего, мы попробуем, — промолвила я с такой же едкой ухмылкой. — У нас длинные руки.

— Не сомневаюсь, — вздохнул Рыжий, — но тот парень мертв. Это случилось еще в июне. Он взорвался вместе со своим приятелем в Орегоне. Этот придурок где-то прочитал, что из коровьего дерьма можно сделать бомбу.

Глава 58

Синди Томас остановила свою «мазду» на стоянке перед церковью Ла-Салле-Хейтс и после некоторых колебаний вышла из машины. Урчание в животе безошибочно подсказывало, что на самом деле она не знает, зачем приехала сюда и что собирается делать.

Оглядевшись по сторонам, Синди вздохнула, приблизилась к церкви и открыла парадную дверь. Еще вчера здесь толпились прихожане, а детский хор исполнял церковные гимны, провожая в последний путь трагически погибшую Тэйшу Кэтчингс. Сейчас было темно и пусто. Она пересекла внутреннее пространство церкви и вошла в примыкающее здание, где находились служебные помещения. Звук шагов скрадывала толстая ковровая дорожка. Вскоре на пути Синди возникла чернокожая женщина, стоявшая возле копировального автомата.

— Чем могу помочь? — поинтересовалась она, подозрительно оглядывая Синди с головы до ног. — Что вам нужно?

— Я хотела бы поговорить с преподобным Эроном Уинслоу.

— Он сейчас не принимает посетителей, — сухо промолвила она.

— Ничего, Кэрол, пусть войдет, — раздался густой бас священника.

Женщина проводила Синди до двери его кабинета и сразу исчезла. В небольшой комнате, до потолка уставленной книгами, сидел Эрон Уинслоу в черной майке и защитного цвета брюках. Он совершенно не был похож на священника. Во всяком случае, такого священника Синди еще никогда в жизни не видела.

— Итак, вы все-таки вернулись к нам, — сказал Уинслоу и добродушно улыбнулся.

Широким жестом он пригласил ее сесть на диван, а сам расположился в глубоком кожаном кресле напротив. Раскрытую книгу Уинслоу отодвинул в сторону и положил на нее очки в массивной роговой оправе. Синди не ожидала увидеть его в такой обстановке и немного растерялась.

— Вы уже оправились от похорон? — невпопад спросила она.

— Пытаюсь, — уклончиво ответил он. — Я читал вашу статью в сегодняшней газете. Вы действительно полагаете, что гибель этого несчастного полицейского как-то связана с предыдущими убийствами, включая смерть Тэйши Кэтчингс?

— Так думают в полиции, — произнесла Синди. — Эксперты в один голос утверждают, что девочку застрелили вовсе не случайно.

Уинслоу поморщился и покачал головой:

— Я этого не понимаю. Тэйша была еще ребенком. Кому она могла помешать?

— Они считают, что дело тут вовсе не в Тэйше, — продолжила Синди и пристально посмотрела священнику в глаза. — Ее беда заключалась в том, что она имела отношение к человеку, который в свое время работал в полиции Сан-Франциско. И все остальные жертвы были так или иначе связаны с полицией.

— Так что же привело вас к нам? Душевная боль или простое любопытство?

Синди опустила голову.

— Вчерашняя служба проводилась так проникновенно, что я до сих пор не могу собраться с мыслями. Давно уже у меня такого не было. Нет, конечно, душевная боль возникала, но я не обращала на нее внимания.

Уинслоу сочувственно кивнул. Она сказала ему правду, и это тронуло его сердце.

— Ну что ж, хорошо, рад слышать, что моя служба затронула вас.

Синди улыбнулась и почувствовала, что ей стало легче. Уинслоу проявил к ней такую неподдельную искренность, что она успокоилась и не пожалела о своем визите к проповеднику. Еще вчера она решила написать о нем статью в газете, но не знала, как подступиться к этому человеку. Сейчас Синди уже не сомневалась в том, что это будет замечательный материал.

— Готов поспорить, что знаю, о чем вы сейчас думаете, — сказал Эрон Уинслоу, не сводя с нее взгляда.

— О чем же?

— Вы думаете, что я не похож на священника, не произвожу впечатления человека, который всецело занят душевной скорбью и заботами о судьбах человечества. И вообще вы не понимаете, как такой человек может посвятить жизнь церкви и своим прихожанам.

Синди смущенно улыбнулась и покраснела.

— Да, подобные мысли действительно посещали меня, — призналась она. — Но на самом деле я размышляла о том, что хорошо бы написать о вас статью. И не только о вас, но и обо всех ваших прихожанах.

Некоторое время Уинслоу, казалось, обдумывал ее предложение, а потом неожиданно перевел разговор на нее.

— Чем вы больше всего любите заниматься, Синди?

— Чем заниматься? — удивилась она.

— Ну, по большому счету, — пояснил он. — Я имею в виду не вашу работу, а любимое занятие в свободное время. Ведь вы живете в большом городе, и ваша жизнь не ограничивается только газетой «Кроникл». Что занимает вас больше всего, трогает вашу душу, беспокоит, вызывает у вас страстные желания?

Синди растерянно улыбнулась, не зная, что ответить.

— Преподобный Уинслоу, — наконец опомнилась она, — это я должна задавать вам вопросы, поскольку хочу написать о вашей жизни. Но если вам так интересно, что ж, пожалуйста. Я люблю йогу и дважды в неделю посещаю занятия с учителем. Вы знакомы с этой системой упражнений?

— Нет, но я каждый день занимаюсь медитацией.

Синди расплылась в улыбке, хотя и не сознавала, что именно ее так порадовало.

— Кроме того, я являюсь членом женского книжного клуба и обожаю джаз.

Теперь уже Уинслоу расцвел.

— Джаз? Какой именно джаз? Я тоже люблю эту музыку.

Синди заразительно расхохоталась.

— Ну наконец-то мы нашли общий язык! А вы какой джаз любите?

— Современный, все от Пайнтопа Перкинса до Колт-рейна.

— А как насчет «Блу дор»? — решила уточнить Синди.

— Разумеется, я слышал этот оркестр и всегда посещаю их выступления по воскресеньям, в особенности если в город приезжает Карлос Райес. Предлагаю сходить вместе. Уверен, это будет хорошим подспорьем при написании вашей статьи обо мне. Я не требую от вас согласия прямо сейчас. Подумайте и сообщите мне, когда вам будет удобно.

— Значит, вы не против, чтобы я написала о вас статью? — воодушевилась Синди.

— Надеюсь, что вы напишете и о моих прихожанах, — хитро улыбнулся он. — А я помогу вам в этом.

Через полчаса Синди сидела в машине и от волнения не могла включить зажигание. Она до сих пор не верила в то, что сейчас произошло. Линдси была бы в ужасе, если бы узнала. Синди не представляла, что ее беседа закончится таким образом. Она получила шанс написать прекрасную статью, которая, возможно, потянет на национальную премию.

Однако самое главное заключалось в том, что буквально несколько минут назад Синди согласилась на свидание с человеком, который был пастором покойной Тэйши Кэтчингс, и теперь осталось лишь дождаться удобного момента.

«Наверное, у меня действительно болит душа», — подумала она, выруливая с церковной стоянки на шоссе.

Глава 39

Была суббота, около семи часов вечера. Конец долгой, сумасшедшей и невероятно напряженной недели. Погибли три человека, а мы все еще не могли выйти на след преступника. Даже самые обнадеживающие улики ни к чему не привели. Мне очень хотелось с кем-нибудь поговорить, поэтому я направилась в окружную прокуратуру и подошла к кабинету Джилл, расположенному рядом с офисом окружного прокурора.

Длинный коридор был пуст, в кабинетах царила тишина, а оставшиеся в здании служащие готовились к предстоящему выходному. Я не была уверена, что Джилл все еще на работе, ведь в ее положении задерживаться допоздна — непростительная глупость. Ей сейчас нужно сидеть дома, читать книжки по воспитанию детей и готовить детскую комнату.

Однако Джилл находилась на работе. Из ее кабинета доносились приглушенные звуки классической музыки. Я постучала в дверь и вошла. Джилл сидела в мягком кожаном кресле, подтянув ноги к подбородку, а на коленях лежал небольшой желтый СД-плеер. Ее стол был завален бумагами.

— Почему ты еще здесь? — удивленно спросила я.

— Обдумываю свои проблемы, — ответила она и, тяжело вздохнув, подняла руки в шутливом жесте, словно выражая готовность признать свою вину. — У меня сейчас чертовски сложное дело Перроуна, а в понедельник утром я должна представить суду убедительные доказательства его вины. — Окружная прокуратура занимается сейчас делом крупного землевладельца, которого обвиняют в убийстве.

— Но ты же беременная, Джилл, — напомнила я ей. — А сейчас уже начало восьмого.

— Кони Сперлинг тоже беременная, но это не мешает ей исполнять свои профессиональные обязанности. В министерстве обороны это называется борьбой с ожирением.

— Как бы это ни называлось в министерстве обороны, для тебя такой режим совершенно недопустим. Ты же сама говорила, что будешь трудиться на малых оборотах.

Джилл выключила СД-плеер и вытянула длинные стройные ноги.

— А куда мне спешить? Все равно Стива сейчас нет в городе. Что я буду делать дома? То же самое, что и здесь. — Она запрокинула назад голову и улыбнулась. — А ты решила проверить меня?

— Нет, проверять твой режим должен другой человек.

— Боже мой, Линдси, я просто перекладываю бумаги и продумываю свое выступление на судебном заседании. Я же не бегаю по всему зданию и не ору на подчиненных. Все нормально, Линдси, не волнуйся. Кстати, — она посмотрела на часы, — с каких это пор ты стала выполнять функции секретаря-референта, который неустанно следит за составлением плана работы на предстоящую неделю?

— Я могу себе это позволить, так как не беременна, — недовольно проворчала я. — Ну ладно, ладно, больше не буду читать тебе лекции и наставлять на путь истинный.

Я подошла к противоположной стене и стала внимательно рассматривать висевшие там фотографии. На одной из них Джилл была снята в составе женской команды по футболу, когда училась в Стэнфорде, а на других стояла рядом со Стивом во время их походов в горах и прогулок на велосипедах. Около фотографий висели ее многочисленные дипломы, почетные грамоты и благодарственные отзывы.

— Если ты присядешь, — шутливо заметила Джилл, — то предложу тебе пива. Оно в холодильнике. А заодно и мне достань бутылочку.

Я выполнила ее просьбу, а потом отодвинула ее пиджак, небрежно брошенный на спинку дивана, и села напротив Джилл.

— Ну и как твое дело?

— Нет, это ты сначала расскажи, как твои дела, — улыбнулась Джилл.

Я вытянула руку и изобразила пальцами фигуру, которая означает, что дела мои хуже некуда. После этого я сообщила, что все мои зацепки — белый фургон, изображение химеры, фотографии байкеров — закончились ничем. Я оказалась в тупике, из которого не видела никакого выхода.

Джилл терпеливо выслушала меня, а потом села на диван рядом.

— Ты хочешь поговорить со мной, Линдси? Ты же сама сказала, что пришла сюда вовсе не для того, чтобы проконтролировать режим моей работы.

Я виновато кивнула и поставила бутылку с пивом на ее рабочий стол.

— Мне нужно хоть как-то оживить ход следствия, Джилл.

— Ну ладно, я слушаю тебя, — промолвила она. — Надеюсь, ты понимаешь, что все останется между нами.

Я изложила ей свою теорию, в соответствии с которой убийца — не какой-то маньяк с расистскими убеждениями, а наглый, умный и хитрый киллер, действующий из соображений мести.

— Очевидно, ты переоцениваешь его поступки, — произнесла Джилл, внимательно выслушав меня. — Сейчас в твоем распоряжении есть три убийства, направленных против афроамериканцев.

— Да, но я никак не могу понять, почему именно эти люди стали его жертвами? — возразила я. — Одиннадцатилетняя девочка, заслуженный и опытный полицейский и Эстелл Чипман, муж которой умер пять лет назад.

— Не знаю, дорогая, — с примирительным видом подняла руки Джилл. — Твое дело поймать его, а мое — пригвоздить на суде и засадить за решетку на всю оставшуюся жизнь.

Я улыбнулась и подалась вперед.

— Джилл, мне нужна твоя помощь. Я должна понять, какая связь существует между этими преступлениями, а точнее — между жертвами. Я чувствую, что такая связь существует, но не вижу, в чем она состоит. А чтобы все это понять, следует проанализировать все предыдущие дела, в которых какой-то белый подонок пострадал от чернокожего полицейского. Именно этот ход подсказывает мое чутье. Именно с этого и нужно начинать расследование. И именно это обстоятельство побуждает его мстить своим обидчикам.

— А что ты станешь делать, если его следующая жертва окажется совершенно непричастной к полиции? — резонно заметила Джилл. — Вся твоя теория мгновенно рухнет, разве не так?

Я выжидающе посмотрела на нее.

— Ты поможешь мне, Джилл?

— Разумеется, Линдси, что за вопрос. — Она покачала головой и посмотрела на меня. — Но только в том случае, если ты предоставишь мне хоть какие-нибудь материалы, позволяющие выйти на нужное дело или на нужного обвиняемого.

— Я могу дать тебе такую наводку прямо сейчас — белый мужчина, с татуировкой на теле или с рисунком на одежде.

— И ты считаешь, этого достаточно? — рассмеялась Джилл и всплеснула руками, но по ее глазам было видно, что она согласна.

Я быстро перехватила ее руку и с благодарностью пожала ее. Конечно, я знала, что могу рассчитывать на ее поддержку, но этот жест окончательно убедил меня в том, что подруга сделает все возможное, чтобы помочь мне докопаться до сути этого сложного дела. После этого я посмотрела на часы — половина восьмого.

— Ну ладно, не буду мешать. Обдумывай свое выступление в суде.

— Не уходи, Линдси, — неожиданно попросила Джилл, удерживая меня. — Останься со мной.

Я видела: ее что-то беспокоит. Профессиональная уверенность в себе, которая еще секунду назад так явно отражалась на лице Джилл, вдруг сменилась растерянностью и отчаянием.

— Что-нибудь случилось? — осторожно спросила я. — Может, тебе врач что-нибудь сказал?

Джилл в деловом костюме и со строгой прической казалась могущественной в этом кабинете заместителя окружного прокурора штата, но в ее голосе слышались нотки беспомощности и страха.

— Нет, Линдси, все нормально, — прошептала она. — Во всяком случае, с точки зрения физиологии. Я понимаю, что должна радоваться, находиться на седьмом небе от счастья...

— Ты должна чувствовать себя так, как чувствуешь, — возразила я, сознавая, что для нее сейчас наступили не самые лучшие времена.

Джилл рассеянно кивнула, а потом вздохнула и подтянула колени к подбородку.

— Когда я была маленькой, то часто просыпалась ночью от совершенно безумного страха. Мне казалось, что весь мир спит, погружен в небытие и только я одна не сплю и наблюдаю за ним. Иногда отец подходил ко мне и пытался хоть как-то убаюкать. Он допоздна работал в своем кабинете, готовился к очередным судебным делам, но всегда заходил ко мне перед тем, как отправиться спать. Отец часто называл меня своим заместителем, но я все равно всегда ощущала себя ужасно одинокой.

Она покачала головой и посмотрела на меня влажными от слез глазами.

— Вот и сейчас... Стива нет рядом со мной, и я чувствую себя полной идиоткой.

— Джилл, — произнесла я, поглаживая ее по руке, — это не так, никто не считает тебя идиоткой.

— Я не могу потерять этого ребенка, Линдси, — заплакала она. — Я понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я вынашиваю новую жизнь, этот ребенок всегда со мной, и тем не менее я почему-то одинока.

Я крепко обняла подругу и прижала к себе. Мой отец никогда не заходил в мою комнату и никогда не укачивал по ночам. Даже когда он жил с нами, то после третьей смены предпочитал заходить в бар и пить пиво с друзьями, а не возиться со своими детьми. Откровенно говоря, мне не хотелось его видеть, поскольку ничего хорошего от наших встреч быть не могло.

— Я понимаю тебя, Джилл, — едва слышно проговорила я и еще крепче прижала ее к себе. — Иногда я сама чувствую себя такой же одинокой и брошенной, как и ты.

Глава 40

На пересечении Оушен-стрит и Виктория-стрит, спрятавшись за деревьями, стоял человек в зеленой, военного покроя куртке и тщательно пережевывал только что купленный бутерброд. Его взгляд был прикован к черному, сверкающему от вечерних огней «линкольну», который медленно двигался по улице к угловому дому. Он провел здесь несколько вечеров, присматриваясь к этому автомобилю и его хозяину, который должен стать его очередной жертвой.

Человек, за которым он так долго следил, проживал в прекрасном кирпичном доме в жилом районе Инглсайд-Хейтс. У него была семья — две дочери, посещавшие католическую школу, и жена, работавшая медсестрой в регистратуре местной больницы. А еще у него был черный Лабрадор по кличке Буллитт, который всегда выбегал навстречу хозяину и радостно помахивал хвостом, когда автомобиль останавливался перед парадным входом.

Обычно «линкольн» подъезжал к дому около половины восьмого. Пару раз в неделю этот человек выходил погулять на улицу и неторопливо прохаживался по Виктория-стрит, разглядывая витрины магазинов и приветливо здороваясь со знакомыми. Он любил посещать корейский магазин и часто болтал с его владельцем, покупая у него арбузы, капусту и лук. В такие моменты он производил впечатление большого человека, который снизошел до общения с простыми людьми.

После этого он по обыкновению отправлялся за своими любимыми журналами, покупал «Кар энд драйвер» и «Спортс иллюстрейтид». Однажды убийца даже пристроился за ним в очередь и некоторое время наблюдал его вблизи. Конечно, он мог прихлопнуть его издалека, но это было бы слишком просто. Нет, на сей раз все будет по-другому. Преступление должно всколыхнуть весь город, чтобы жители осознали суть происходящих событий. Это дело должно получить международную огласку, чего никогда не было раньше.

А «линкольн» подъехал совсем близко. Человек в защитной куртке швырнул недоеденный бутерброд в урну и спрятался за толстый и мокрый от дождя ствол дерева. Но автомобиль не остановился около дома.

«Значит, не сегодня, — подумал убийца, вытирая руки. — Ладно, поживи еще немного. Спеши к жене, детям и любимой собаке, наслаждайся жизнью, ведь тебе осталось совсем немного. Ты стал слишком забывчивым. Если человек забывает прошлое, то оно настигает его. А я живу с этим прошлым каждый день».

Он посмотрел вслед удаляющемуся «линкольну», подождал, пока машина не завернет за угол, и сплюнул на асфальт.

«Ты погубил мою жизнь, и теперь я намерен погубить твою».

Глава 41

В воскресенье я, как обычно, совершила привычную пробежку вместе с Мартой, немного позанималась гимнастикой, а ближе к обеду натянула джинсы и свитер и отправилась на работу подготовить очередную сводку новостей для прессы. Откровенно говоря, готовить было практически нечего. Расследование зашло в тупик, и я не знала, о чем сообщить въедливым журналистам. Мы делали такие отчеты лишь для того, чтобы они отстали от нас и не мешали работать. Я прекрасно понимала, что убийца планирует новый удар и не заставит себя долго ждать.

Собрав все файлы, я решила вернуть их Джилл и стала спускаться в лифте. Вдруг он остановился, и в лифт вошел Мерсер. Он удивился, увидев меня, и, кажется, обрадовался.

— Поехали со мной! — коротко бросил он, когда лифт прибыл на первый этаж.

Его машина уже стояла перед входом. Мы сели на заднее сиденье, а водитель повернулся к шефу, словно спрашивая, куда отправляться.

— В Уэст-Портал, Сэм, — скомандовал Мерсер.

Уэст-Портал — небольшой жилой район для людей среднего достатка, расположенный далеко от центра, почти на окраине города. Я не догадывалась, зачем шеф везет меня туда в это время дня. Пока мы ехали, Мерсер задал мне несколько ничего не значащих вопросов, но в основном напряженно молчал. Меня стало одолевать беспокойство. «Он хочет забрать у меня это дело», — пронеслось в голове.

Водитель остановил машину на какой-то незнакомой улице перед голубым домом, построенным в викторианском стиле. А напротив находилась школьная спортивная площадка, на которой отчаянно сражались две баскетбольные команды.

Я удивленно огляделась, а потом повернулась к Мерсеру:

— О чем вы хотели поговорить со мной?

Шеф полиции загадочно улыбнулся.

— Линдси, у тебя есть герои, которыми ты восхищаешься?

— Вы имеете в виду известных людей, например, Амелию Эрхарт или Маргарет Тэтчер? — уточнила я. — Нет, таких нет. За исключением, может быть, Клэр Уошберн, — добавила я и засмеялась.

Мерсер понимающе кивнул.

— А для меня таким героем всегда был Артур Эш. Однажды у него спросили, трудно ли бороться с распространением СПИДа, и он ответил: «Не так трудно, как найти общий язык с чернокожим подростком, выросшим в Соединенных Штатах». — На его лице появилось выражение глубокой задумчивости. — Вернон Джонс заявил мэру, будто я совершенно не понимаю, что поставлено на карту во всем этом деле. — Он указал на голубое в викторианском стиле здание. — Видишь симпатичный дом? Это дом моих родителей, в котором я провел детство. — Мерсер сделал паузу и тяжело вздохнул. — Мой отец был механиком на автостанции, а мать вела бухгалтерский учет в компании, занимавшейся обеспечением электроэнергией. Они трудились всю свою жизнь, чтобы дать образование мне и моей сестре. Она сейчас живет в Атланте и работает в городском суде. Но выросли мы как раз в этом доме.

— Мой отец тоже работал на город, — промолвила я.

— Линдси, я никогда не говорил тебе, — продолжил Мерсер и посмотрел на меня, — но я хорошо знал твоего отца.

— Вы знали его? — изумилась я.

— Да, мы вместе начинали служить в полиции и даже были напарниками одно время. Марти Боксер... Твой отец был самой настоящей легендой, и не только из-за своей образцовой службы.

— Расскажите мне о нем что-нибудь такое, чего я не знаю.

— Хорошо... — Он умолк, собираясь с мыслями. — Он был хорошим полицейским. Очень хорошим. Для многих из нас твой отец являлся примером честного выполнения своего долга, и мы во всем подражали ему.

— Пока не сбежал, — угрюмо проронила я.

— Сейчас ты уже сама должна понимать, что в жизни полицейского бывает много такого, что не поддается разумному объяснению. Копы часто оказываются на грани нервного срыва и совершают поступки, непонятные для окружающих.

Я покачала головой.

— Я не разговаривала с ним двадцать два года.

Шеф молча кивнул.

— Я не могу говорить о нем как об отце или муже, но мне кажется, нельзя судить человека, тем более полицейского, не зная всех фактов его жизни.

— А он никогда и не пытался рассказать нам о них, — проворчала я. — Собственно, отец даже времени не находил, чтобы пообщаться с нами.

— Мне очень жаль, Линдси, — тихо промолвил Мерсер. — Я понимаю твои чувства и непременно расскажу о твоем отце, но только не сейчас, как-нибудь в другой раз.

— Расскажете? Когда?

Он опустил стеклянную перегородку, отделявшую нас от водителя, и велел ему возвращаться в городское управление полиции.

— Когда ты найдешь Химеру, — пообещал он через минуту.

Глава 42

Автомобиль Мерсера вырулил из плотного движения машин на дороге и сбавил скорость неподалеку от его дома. Шеф полиции опустил стеклянную перегородку.

— Я выйду здесь, Сэм, останови.

Сэм Мендес с недовольным видом оглянулся. Строгие инструкции запрещали ему останавливаться за пределами примыкающей к дому стоянки, однако Мерсер был непреклонен.

— Сэм, здесь больше патрульных полицейских в радиусе пяти кварталов, чем в самом здании полицейского департамента.

Сэм хорошо знал, что одна патрульная машина постоянно курсирует по Оушен-стрит, а другая стоит рядом с домом Мерсера. Кивнув, он остановил автомобиль. Мерсер открыл дверцу и с трудом вытолкнул свое громоздкое тело наружу.

— Заедешь за мной завтра, Сэм, — сказал он на прощание. — Спокойной ночи.

Когда автомобиль уехал, Мерсер облегченно вздохнул, почувствовав привычную свободу. Только здесь, без машины, водителя и многочисленных подчиненных он ощущал себя по-настоящему свободным. Именно поэтому Мерсер так любил гулять по тихой улочке своего района. Он медленно двинулся в сторону корейского магазина, держа пухлый дипломат в одной руке и тонкий плащ в другой. В магазине Кима он купил небольшую корзинку с красивой и аппетитной клубникой и сливы. Затем побрел через улицу на противоположную сторону, где располагался винный магазин. Сегодня вечером на ужин должно быть жаркое из баранины, и Мерсер решил купить к нему бутылочку красного божоле.

Сложив все покупки в сумку, он вышел на улицу, посмотрел на часы и неторопливо зашагал к дому. Невысокие бетонные столбы отделяли Оушен-стрит от хорошо охраняемого Инглсайд-Хейтс, где находился его старый дом. Когда Мерсер миновал кирпичный дом Тэйлоров, позади него послышался какой-то шорох.

— Шеф полиции собственной персоной?

Мерсер остановился и с удивлением обернулся.

— Ладно, не скромничай, — продолжал крупный мужчина в камуфляжной куртке. — Я не видел тебя тысячу лет. Ты, наверное, не помнишь меня?

«Что ему от меня надо, черт возьми?» — пронеслось в голове у Мерсера.

Перед ним стоял высокий мускулистый человек в надвинутой на глаза кепке. Его фигура показалась шефу полиции знакомой, но закрытое кепкой лицо он узнать не мог. И вдруг его поразила страшная догадка, от которой мурашки по телу пошли. Теперь все стало ясно.

— Это такая честь, — ухмыльнулся мужчина. — Для тебя, — добавил он.

В его руке сверкнул ствол серебристого пистолета, направленный в грудь шефа полиции. Мерсер лихорадочно соображал, что делать. Может, оттолкнуть его и попытаться достать свой пистолет? А если он успеет выстрелить? Опять ему приходится вести себя, как много лет назад, когда он сам был патрульным полицейским.

— Я хочу, чтобы ты хорошенько всмотрелся в мое лицо, — продолжил мужчина в кепке. — Хотя бы для того, чтобы знать, почему ты сейчас умрешь.

— Не делай глупостей, — попытался образумить его Мерсер. — Здесь поблизости много копов.

— Ну и хорошо, — рассмеялся тот. — Так даже лучше для меня. Не бойся, шеф, все будет превосходно. Там, куда ты сейчас отправишься, ты встретишь немало своих старых друзей.

Первый выстрел поразил Мерсера в грудь. Сначала он почувствовал ожог, а потом резкую боль. Он хотел закричать, чтобы привлечь внимание полицейского, дежурившего возле его дома. Кто там должен быть сегодня? Паркс или Васкес? Впрочем, не важно, все равно они уже не помогут ему, поскольку голос застыл на губах и прозвучал еле слышный шепот. «Господи Иисусе, спаси и сохрани меня», — безмолвно взмолился Мерсер.

Второй выстрел был направлен выше груди. Как ему хотелось ударить убийцу, повалить на землю, как это часто бывало в прошлые годы, но силы покинули его. Пуля пронзила горло, и Мерсер стал медленно оседать на мокрый от недавнего дождя асфальт.

Мужчина с пистолетом в руке теперь стоял над ним, презрительно морщился и говорил что-то. Но Мерсер не слышал ни единого слова. Он различал лицо убийцы, но уже не очень отчетливо. Плотная пелена застилала глаза, а мужская фигура утрачивала свои очертания. В тот момент Мерсер вдруг вспомнил, казалось, давно забытое имя. Он был так поражен этим открытием, что невольно произнес его едва шевелящимися губами.

— Совершенно верно, — ехидно хмыкнул преступник, прицеливаясь в третий раз. — Ты раскрыл это дело и вычислил химеру. Поздравляю.

Увидев направленный на себя пистолет, Мерсер закрыл глаза. Ярко-оранжевая вспышка опалила его перекошенное от боли и ужаса лицо.

Глава 43

Я навсегда запомнила, чем занималась в тот самый момент, когда узнала эту ужасную новость. Я присматривала за стоящей на плите кастрюлей, а из гостиной, из стереомагнитофона звучал приятный голос Сары Маклоклан, исполнявший арию из «Аиды». Я ждала Клэр, которая должна появиться с минуты на минуту, и готовилась накормить ее вкусной пастой. Это было мое любимое блюдо, я подавала его вместе со спаржей и лимонным соусом. Откровенно говоря, мне пришлось долго уговаривала подругу прийти в гости, но мне было необходимо обсудить с ней некоторые обстоятельства расследуемого дела. К тому же я очень хотела поболтать с ней о ее детях, йоге, последних новостях и прочем.

Я никогда не забуду тот момент... Марта сидела возле моих ног и увлеченно играла со старым плюшевым медвежонком, а я резала овощи для салата и не думала ни о Тэйше Кэтчингс, ни об Арте Дэвидсоне, ни об убийце.

Из гостиной раздался телефонный звонок. Мелькнула мысль, что Клэр передумала и сейчас начнет просить прощения, что не сможет навестить меня.

— Да, — ответила я, прижав плечом телефонную трубку к уху.

Я сразу узнала взволнованный голос Сэма Райана, руководителя группы следователей полицейского департамента. Сэм был моим непосредственным начальником, но никогда не злоупотреблял своим положением и старался не командовать мной. Услышав странные нотки в его голосе, я сразу поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

— Линдси! — сипло бросил он без дежурных приветствий. — Ужасная трагедия!

Я оцепенела от дурного предчувствия. Появилось ощущение, будто кто-то сильно сдавил мне грудную клетку и сжал в кулак трепыхающееся сердце. До меня не сразу дошел смысл слов Райана: «...три выстрела с близкого расстояния... в нескольких шагах от его дома... какой кошмар, Линдси... Мерсер...»

— Где он, Сэм? — машинально спросила я, еще не осознав до конца сути произошедшего.

— В Калифорнийском медицинском центре, — ответил Райан, — в отделе срочной хирургии. Он еще жив, но...

— Сэм, я немедленно выезжаю, скоро буду.

— Линдси, — остановил он меня, — в этом нет никакого смысла. Ты уже ничем не поможешь ему. Лучше отправляйся на место преступления, там ты принесешь больше пользы.

— Нет, Сэм, я еду в клинику, — упрямо произнесла я. — Чин и Лоррейн справятся со своими обязанностями. Появлюсь через несколько минут.

Только я положила трубку, как послышался звонок в дверь. Я ринулась в прихожую и открыла дверь, даже не спросив, кто там.

— Привет! — радостно улыбнулась Клэр. — А вот и я.

Я молча побежала в спальню одеваться. Клэр сразу сообразила, что произошло нечто ужасное.

— В чем дело, Линдси, что стряслось?

Я посмотрела на нее влажными от слез глазами.

— Клэр... он застрелил Мерсера.

Глава 44

Мы лихорадочно собрались и бросились вниз по ступенькам. Во дворе мы сели в машину Клэр и на предельной скорости помчались из Потреро-Хилл в Калифорнийский медицинский центр, где находился наш шеф. Всю дорогу я молила Бога, чтобы все обошлось. Мимо мелькали огни и освещенные улицы. Минут через десять «пат-файндер» вырулил на стоянку перед входом в центр, и Клэр резко затормозила.

Мы сразу же отправились в приемный покой. Там Клэр показала свое удостоверение и попросила ознакомить ее с последними данными о состоянии шефа полиции Мерсера.

Полученная информация оставляла мало надежд на благополучный исход. Не теряя ни минуты, Клэр направилась в хирургическое отделение, а я побежала к Сэму Райану.

— Ну как он? — спросила я.

Райан сокрушенно покачал головой.

— В данный момент на операционном столе. Если кто и может получить три пули и при этом выкарабкаться, то только Мерсер.

Я достала мобильный телефон и связалась с Лоррейн Стаффорд, которая уже была на месте преступления.

— Здесь какой-то сумасшедший дом, — пожаловалась она. — Приехали люди из министерства внутренних дел, какие-то личности из кризисного агентства и огромное количество вконец обнаглевших журналистов. Я до сих пор не сумела пробиться к тому полицейскому, который первым прибыл по вызову.

— Не позволяй никому приближаться к месту преступления, — проинструктировала я. — Кроме, разумеется, Чина. Я появлюсь, как только узнаю первые результаты операции.

В этот момент из хирургического отделения вышла Клэр. По выражению ее лица я поняла, что дела плохи.

— Они делают все возможное, Линдси, — тихо промолвила она. — Практически никакой надежды нет. Повреждены наиболее жизненно важные органы. К тому же он потерял слишком много крови. То, что он все еще жив, можно воспринимать как настоящее чудо.

— Клэр, я должна увидеть его.

Она покачала головой.

— Он все еще под наркозом.

Меня стали одолевать досада и обида, что так все получилось. Ведь Мерсер наверняка знает убийцу, а я никак не могу выйти на его след. Сколько людей он еще погубит, пока мы не поймаем его? Нет, необходимо поговорить с ним.

— Все равно я должна видеть его, — упрямо повторила я и зашагала к хирургическому отделению, но Клэр схватила меня за руку.

Я посмотрела в ее глаза и похолодела. Значит, все кончено. Я часто спорила с Мерсером, сражалась с ним по всякому поводу, доказывала что-то и считала, что именно перед ним мне следует отстаивать свое право на существование. И добилась своего. В конце концов он поверил в меня и назначил начальником отдела по расследованию убийств. И вот теперь у меня было ощущение, что я теряю отца.

Через минуту из хирургического отделения вышел доктор в зеленом халате. Он остановился и начал медленно снимать резиновые перчатки. Затем он сказал что-то представителю мэра и помощнику начальника полиции.

Мы и сами догадались о его словах, а помощник Мерсера подтвердил нашу догадку.

— Шеф умер, — тихо произнес он и понуро опустил голову.

Некоторое время мы все стояли неподвижно, не находя в себе сил двинуться с места. Клэр обняла меня за плечи и прижала к себе.

— Не знаю, как я переживу такой удар, — прошептала я сквозь слезы, уткнувшись лицом в ее плечо.

— Переживешь, Линдси, — промолвила она.

Увидев, что хирург направился в отделение, я перехватила его на полпути и представилась.

— Доктор, он ничего не говорил, когда его только привезли в больницу?

Тот недоуменно пожал плечами.

— Он находился в сознании очень короткое время и даже если говорил что-то, то вряд ли можно было разобрать. Его сразу же подключили к аппарату жизнеобеспечения, поэтому он уже не мог сказать ничего вразумительного.

— Но его мозг еще работал, разве не так? — продолжала я допытываться, надеясь, что врач хоть что-нибудь вспомнит. Если Мерсер видел убийцу, то он произнес бы его имя. — Вспомните, доктор, пожалуйста.

Он отвел взгляд.

— Очень сожалею, но ничем не могу помочь. Мы просто пытались спасти ему жизнь и не обращали внимания на все остальное. Спросите у тех, кто привез его сюда. Вдруг они что-нибудь слышали.

Он скрылся за дверью хирургического отделения, и я мельком увидела там жену Мерсера и его старшую дочь, которые стояли и плакали, обняв друг друга. К горлу стал подниматься какой-то жгучий комок, а перед глазами поплыли темные круги. Я зашла в туалетную комнату, наклонилась над раковиной и брызнула в лицо холодной водой.

— Черт возьми! Будь он проклят, этот подонок!

Немного успокоившись, я посмотрела в зеркало. Там отразились потемневшие от горя глаза — пустые и холодные. В голове звучали чьи-то голоса.

«Четыре убийства... Четыре чернокожих копа».

Глава 45

Лоррейн Стаффорд повела меня вниз по улице от каменных ворот на Серриост-стрит.

— Шеф шел этой дорогой, — пояснила она и тяжело вздохнула. — Он жил рядом, через два дома отсюда. Никаких свидетелей. Его водитель уже готов дать показания.

Я приблизилась к месту, где обнаружили тело Мерсера. Группа Чарли Клэппера тщательно прочесывала окрестности, пытаясь отыскать хоть какие-то улики. Это была тихая, спокойная улица, на которой проживали люди среднего достатка. Тротуар отгорожен от проезжей части высоким забором, который скрывал убийцу от посторонних глаз. На мокром асфальте виднелись очерченные мелом контуры тела, а внутри этого контура — темно-бурые пятна крови. Вокруг были разбросаны вещи, которые сопровождали шефа полиции до последней минуты его жизни — пластиковый пакет с фруктами, несколько журналов и бутылка красного вина.

— Неужели перед его домом не дежурила полицейская машина? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

Лоррейн указала на полицейскую машину, возле которой стоял молодой офицер.

— Когда прозвучали выстрелы, полицейский бросился сюда, но Мерсер уже лежал в луже крови, а убийцы и след простыл. Судя по всему, он спрятался за кустами и терпеливо ожидал появления Мерсера. Нет никаких сомнений в том, что он хорошо знал повадки и привычки шефа. Все было продумано, как и в случае с Дэвидсоном.

В дальнем конце Оушен-стрит я увидела Джейкоби и Кэппи и с облегчением вздохнула.

— Спасибо, что прибыли, — сказала я, когда они подошли к нам.

Джейкоби был так взволнован случившимся, что даже обнял меня за плечи, чего никогда не было раньше.

— Линдси, это преступление грозит нам большим скандалом. Скоро сюда приедут федералы и начнут совать нос не в свои дела. А потом налетит пресса и вообще, не даст нам возможности нормально работать. Ты знаешь, я всегда готов сделать для тебя все, что угодно, а на этот раз ты можешь полностью располагать мной в любое время дня и ночи. Мы готовы на любое задание.

Я благодарно пожала ему руку и повернулась к Лоррейн:

— Что вам нужно, чтобы побыстрее закончить здесь работу?

— Необходимо тщательно исследовать возможные пути отступления преступника, — ответил Чин. — Если он приехал сюда на машине, то, очевидно, кто-то из жителей видел неподалеку припаркованный автомобиль. Кроме того, надо опросить соседей. Вдруг кто-нибудь видел здесь незнакомого человека. Они обычно обращают внимание на чужаков.

— Черт побери, — сокрушенно вздохнул Джейкоби. — Я всегда думал, что шеф даже свои похороны превратит в грандиозную пресс-конференцию.

— Ну что, лейтенант, мы и сейчас будем квалифицировать это убийство как преступление на расовой почве, из-за ненависти? — едко заметил Кэппи.

— Не знаю, как у тебя, — тихо ответила я, — а во мне ненависть к этому ублюдку уже переливается через край.

Глава 46

В одном Джейкоби был, несомненно, прав. На следующее утро весь полицейский департамент стоял на ушах. Перед Дворцом правосудия скопилось огромное количество корреспондентов, причем многие из них работали на общенациональных каналах теле— и радиовещания. Они требовали интервью и приставали с расспросами.

Исполняющим обязанности начальника полиции был назначен помощник Мерсера Энтони Траччио. Он был правой рукой шефа по административным вопросам, но никогда не занимался конкретными делами и расследованием крупных преступлений. И вот теперь я вынуждена была обращаться к нему по всем вопросам, связанным с делом Химеры.

— Никаких утечек информации, — строго-настрого предупредил Траччио, — и несанкционированных контактов с прессой. Все интервью должны проходить только через меня.

Далее он сообщил мне, что с целью повышения эффективности работы создается совместная оперативная группа по расследованию обстоятельств убийства шефа полиции. Что это за совместная группа, я поняла, когда поднялась в свой кабинет. Там меня уже ждали два агента ФБР в мышиного цвета костюмах и белых рубашках! Главным из них был высокий чернокожий мужчина с желтым галстуком, который представился как Рудди. Его напарником был типичный твердолобый агент по имени Халл.

Рудди начал с того, что выразил свое удовлетворение тем обстоятельством, что ему посчастливилось сотрудничать вместе с инспектором, который распутал чрезвычайно сложное дело об убийстве новобрачных. После традиционных комплиментов он взял все файлы, касающиеся убийств Тэйши Кэтчингс, Эстелл Чипман и Арта Дэвидсона. Кроме того, попросил, чтобы его ввели в курс дела по ходу расследования убийства Мерсера.

Как только они ушли, я сразу же позвонила новому начальнику и потребовала объяснений.

— Теперь я понимаю, что такое ваша совместная группа, — недовольно проворчала я.

— Преступление против высших представителей власти, лейтенант, является высшим приоритетом федеральных органов, — пояснил Траччио.

— А Мерсер говорил, что это внутреннее дело нашего города и должно расследоваться собственными силами, — возразила я.

— Сожалею, лейтенант, — сочувственно вздохнул он, — но ситуация в корне изменилась.

Глава 47

После обеда я решила отправиться в Инглсайд-Хейтс и поговорить с женой Мерсера. Конечно, можно было бы поручить это кому-то другому, но я хотела побеседовать с ней сама. Перед домом шефа полиции выстроилась вереница автомобилей всех марок. Дверь мне открыл кто-то из родственников Мерсера и сообщил, что миссис Мерсер находится на втором этаже с семьей.

В гостиной было много людей, и я узнала знакомые лица. Юнис Мерсер появилась минут через пять. Ее сопровождала миловидная женщина средних лет, черты лица которой подсказывали, что это сестра. Юнис Мерсер сдержанно поздоровалась со мной.

— Примите мои искренние соболезнования, — печально произнесла я, пожимая ей руку. — До сих пор не могу поверить, что его нет в живых.

— Мы тоже, — прошептала она еле слышно. — Вы сами недавно прошли через все это.

— Да, я знаю, как тяжело потерять любимого человека, — сказала я и сделала небольшую паузу. — Очень сожалею, но должна задать вам несколько вопросов.

Она кивнула в знак понимания. Ее сестра сразу ушла, а мы уединились в дальнем конце гостиной. Я задала Юнис Мерсер несколько вопросов, которые обычно задавала всем родственникам предыдущих жертв киллера. В частности, я спросила, не угрожали ли им в последнее время, не звонил ли кто из посторонних и не заметила ли она подозрительного человека рядом со своим домом.

Как я и ожидала, на все эти вопросы она ответила отрицательно.

— Эрл всегда говорил, что это единственное место, где он чувствует себя спокойно и живет, как в городе, а не в полицейском департаменте.

Я решила изменить направление беседы.

— Миссис Мерсер, вам не приходилось раньше слышать об Арте Дэвидсоне?

Лицо Юнис Мерсер мгновенно потускнело.

— Вы полагаете, что Эрла убил тот же человек, который совершил все остальные преступления?

Я взяла ее за руку.

— Да, я считаю, что все эти ужасные преступления были совершены одним человеком.

Она на мгновение задумалась и потерла рукой лоб.

— Линдси, для меня сейчас все это кажется совершенно бессмысленным. Не понимаю, кому он мешал. Его смерть стала для меня полной неожиданностью. А тут еще эта книга...

— Книга? — оживилась я. — Какая книга?

— Эрл всегда покупал и внимательно прочитывал журналы для автолюбителей. У него была давняя мечта уйти на пенсию и привести в порядок свою старенькую машину, которую он держал в гараже двоюродной сестры. Он часто повторял, что хочет разобрать ее на части, а потом снова собрать своими руками. А книга не имела к этому делу абсолютно никакого отношения. Не понимаю, зачем Эрл засунул ее в карман...

— Какую книгу? — воскликнула я.

— Ее вернул мне тот молодой врач, который принимал Эрла в медицинском центре. Вместе с другими вещами — бумажником, ключами и прочими безделушками. Никогда не думала, что он интересуется такими странными вещами. Все эти старые мифы...

Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Мифами? Вы можете показать мне эту книгу?

— Конечно, — удивленно промолвила Юнис Мерсер. — Она лежит в нашей комнате.

Она оставила меня на минуту и вскоре вернулась с небольшой книгой в руке. Это была старая, изрядно потрепанная книжка в мягкой обложке, хорошо знакомая каждому школьнику — «Мифология», автор — Эдит Хомилтон. Она была такая затасканная, будто ее листали каждый день в течение многих лет. Я лихорадочно просмотрела книгу от начала до конца, но не обнаружила ничего подозрительного.

Затем я собралась с мыслями и вернулась к оглавлению. И тут меня ожидало приятное открытие. Одна из глав в середине книги была аккуратно подчеркнута на 141-й странице и называлась «Беллерофон убивает химеру».

«Беллерофон, — пронеслось у меня в голове, — это очень напоминает Билли Реффон».

Я так разволновалась, что забыла о сидящей рядом со мной вдове шефа Мерсера. Все верно, это полностью соответствует тому имени, которым воспользовался убийца, когда звонил в службу 911 перед убийством Арта Дэвидсона. Он назвал себя Билли Реффон.

Я стала быстро листать страницы. Так и есть! На картинке изображен двуглавый лев с телом козла и хвостом огромного змея.

Химера.

Этот мерзавец весьма красноречиво намекал нам, что именно он убил Эрла Мерсера. В этот момент сердце у меня стучало так, словно готово было вырваться наружу. На 141-й странице — короткая надпись мелкими, аккуратно выведенными буквами:

Будет еще хуже... Справедливость должна восторжествовать.

Глава 48

Я вышла из дома Мерсера и еще долго ездила по городу, взволнованно размышляя о том, что меня ждет в недалеком будущем. Открывшаяся мне истина была чудовищной, я долго не могла успокоиться. Утешало лишь то, что мое чутье не подвело меня и на этот раз. Я давно подозревала: все эти убийства являются отнюдь не случайными. Мы имеем дело с хладнокровным, жестоким и хорошо подготовленным преступником, который обнаглел до такой степени, что откровенно дразнил нас, намекал на очередную жертву и различными способами давал понять, что игра только началась. Более того, он представился нам — Билли Реффон.

К сожалению, лично мне это не давало никаких преимуществ. Все было так запутано, что голова кругом шла. В конце концов я выругалась в его адрес и позвонила своим подругам. Хотелось поделиться с ними последними новостями и хоть как-то облегчить душу. Сейчас я могла рассчитывать только на них, ведь убийца уже объявил об очередном преступлении. Как всегда, мы договорились встретиться в кафе.

— Мне нужна ваша помощь, — без обиняков заявила я, когда мы сели за столик и заказали себе по коктейлю.

— Поэтому мы здесь, — резонно заметила Клэр. — Ты позвонила, и мы сразу же приехали.

— Наконец-то Линдси призналась, что ничего не стоит без нас, — шутливо промолвила Синди.

Посетители с интересом наблюдали по телевизору за игрой любимой баскетбольной команды, а мы увлеченно обсуждали свои проблемы. Мы были погружены в собственный мир и не обращали никакого внимания на происходящее вокруг. Господи, как приятно вновь собраться вместе в кафе, хотя повод для этого приятным никак не назовешь.

— После убийства Мерсера все изменилось, — продолжила я. — Приехали агенты ФБР, и сейчас я просто не понимаю, кто непосредственно занимается этим делом. Могу сказать только одно — чем дольше мы будем ждать, тем больше трупов получим в будущем.

— На этот раз нам следует выработать правила поведения, — предложила Джилл, потягивая безалкогольное пиво. — Это уже не игра. Ситуация стала слишком серьезной, чтобы ограничиться обычными процедурами. Лично я готова отказаться от всех законных предписаний и инструкций, чтобы поймать наконец подонка и посадить за решетку. Короче говоря, я окажу любую помощь, любую поддержку, даже если придется отступить от общепринятых правил.

Все громко рассмеялись. Желание помощника окружного прокурора отказаться от установленных принципов ради соблюдения наших правил показалось нам забавным. Однако мы сознавали, что содействие окружной прокуратуры может оказаться весьма полезным, даже решающим при определенных обстоятельствах.

— Ладно, договорились, — охотно согласилась я и пообещала, что стану делиться с подругами результатами оперативного следствия. — Все улики будут своевременно представлены прокурору.

— Предлагаю не увлекаться формальной стороной дела, — неожиданно заявила Синди. — Мы собрались здесь для помощи расследованию, а вовсе не для того, чтобы делать карьеру, что характерно для самовлюбленных бюрократов-мужчин.

— Жив еще дух бессмертной Маргариты Поссе, — пошутила Джилл. — А если серьезно, то я очень рада, что мы снова вместе.

— А ты сомневалась, что мы способны объединить свои силы? — игриво спросила Клэр.

Взмахом руки я остановила спор и обвела всех взглядом. «Женский клуб» по расследованию убийств снова в полном сборе и готов к активным действиям. Это было очень приятно, за подобное удовольствие нам пришлось заплатить четырьмя невинными жертвами, среди которых оказался даже шеф полицейского департамента штата. А преступник все еще разгуливает на свободе и грозится нанести очередной удар в любом месте, которое посчитает для себя удобным.

— Каждое убийство становится более наглым и профессиональным, — произнесла я, вкратце познакомив подруг с последними данными. Особое внимание я уделила той книжке, которую преступник сунул в карман Мерсера. — Он уже не считает нужным скрывать свои расистские убеждения, но я до сих пор не понимаю всю подноготную его мотивов.

Затем Клэр подробно ознакомила нас с результатами вскрытия, которое закончила сегодня. Шефа убили тремя выстрелами из пистолета 38-го калибра с близкого расстояния.

— У меня сложилось впечатление, что выстрелы были произведены с определенными интервалами времени. Об этом свидетельствует анализ кровотечения. Последний выстрел был произведен в голову, когда Мерсер уже лежал на земле. Это свидетельствует о том, что между ними произошла перепалка. Они о чем-то спорили, прежде чем убийца завершил свое грязное дело. В общем, он хотел не просто убить Мерсера, а чтобы тот понял, кто он. Следовательно, Мерсер знал убийцу или догадался о нем.

— А тебе не приходила в голову мысль, что все эти офицеры полиции были каким-то образом связаны между собой? — поинтересовалась Джилл, поворачиваясь ко мне. — Впрочем, глупый вопрос, иначе ты бы не была Линдси Боксер.

— Разумеется, приходила, — откликнулась я, — но, по официальным данным, между этими людьми не было ничего общего. Их пути никогда не пересекались. А дядя Тэйши Кэтчингс был лет на двадцать моложе остальных и в принципе не мог иметь с ними никаких дел. Короче говоря, эта версия пока, к сожалению, не находит подтверждения.

— Понятно, что преступник ненавидит копов, — вмешалась в разговор Синди. — Хотя кто их сейчас любит? В этом нет ничего необычного.

— Я не нахожу никаких доказательств существовавшей между ними связи, — продолжила я, проигнорировав замечание Синди. — Первые убийства были преподнесены как преступления на почве ненависти. Убийца хотел, чтобы мы думали, будто это преступления расиста-маньяка. И каждый раз оставлял нам ключик к разгадке его тайны. А еще он желал, чтобы мы ассоциировали его с химерой, фирменным знаком и символом всех этих преступлений.

— Но если это его личная месть, так сказать, персональная вендетта, — промолвила Джилл, — то все рассуждения о существовании организованной группы расистов теряют смысл.

— Да, совершенно верно, — согласилась я, — но только в том случае, если убийца не стремится навести нас на ложный след и подставить кого-либо другого.

— Вряд ли, — неожиданно возразила Синди, покусывая нижнюю губу. — Мне кажется, этот тип не имеет никакого отношения к расистам. А книгой он намекал, что речь идет о чем-то другом.

Я недоуменно уставилась на нее, а за мной последовали все остальные.

— Мы ждем объяснений, Эйнштейн!

Она покачала головой:

— Какие объяснения? Я просто размышляла вслух, вот и все.

После непродолжительной паузы Джилл пообещала, что проверит все последние дела, касающиеся чернокожих копов, которые когда-либо обидели белого полицейского. По ее мнению, только так можно отыскать хоть какие-то основания для всех этих преступлений. А Синди добавила, что сделает то же самое в редакции газеты «Кроникл».

К концу нашей беседы я почувствовала себя очень усталой. День выдался трудным, а наш разговор еще больше утомил меня. А утром следующего дня, в половине восьмого, меня ждало неприятное совещание с представителями всех силовых структур штата. Я улыбнулась и обратилась к своим подругам:

— Благодарю вас, мои дорогие, большое спасибо за помощь и поддержку.

— Линдси, мы решим эту задачу! — подбодрила меня Джилл, — мы непременно найдем этого ублюдка.

— Да, мы просто обязаны это сделать, — согласилась с ней Клэр. — И не успокоимся до тех пор, пока не увидим его на скамье подсудимых.

Несколько минут мы болтали о своих планах на завтрашний день, а также о том, когда соберемся в следующий раз. Джилл и Клэр приехали на машинах, а я предложила Синди, которая жила неподалеку от меня, подвезти ее домой.

— Знаешь, — сказала она с хитрой усмешкой, — у меня сейчас свидание.

— Правда? — удивленно воскликнула Клэр. — Ну и кто же твоя очередная жертва? Когда мы устроим смотрины?

— Если вы, вполне зрелые, умные и образованные женщины, готовы вести себя прилично, то увидите его через несколько минут. Он обещал заехать за мной.

— Лично я всегда готова посмотреть на чужих женихов, — засмеялась Клэр.

— Не сомневаюсь, что это будет Мэл Гибсон или Рассел Кроу, — сказала я. — Синди, как мы можем упустить такой счастливый случай?

Весело смеясь, мы вышли на улицу. Синди предупредила нас, чтобы мы покрепче держались на ногах. Ее предупреждение было весьма кстати, поскольку мы действительно чуть не рухнули на землю от изумления. Прямо перед входом в кафе, одетый во все черное, ждал поразительно красивый и значительный Эрон Уинслоу.

Глава 49

Я не верила своим глазам и некоторое время стояла на тротуаре с раскрытым ртом, переводя взгляд с Уинслоу на Синди и обратно.

— Лейтенант, — промолвил Уинслоу, отвесив мне грациозный поклон, — когда Синди сообщила, что встречается здесь с подругами, я и представить не мог, что увижу именно вас.

— Да, я тоже, — пробормотала я, заикаясь от растерянности.

— Мы идем в «Блу дор», — радостно оповестила нас Синди после того, как представила Уинслоу Джилл и Клэр. — Сегодня концерт Пайнтопа Перкинса.

— Потрясающе, — выдавила Клэр.

— Великолепно, — кивнула Джилл.

— Не желаете присоединиться? — любезно предложил Уинслоу. — Если вы никогда не слышали этого джазового певца, то могу сказать, что он изумителен, особенно когда исполняет знаменитый «Мемфис блюз».

— Я должна быть на работе в шесть часов утра, — вежливо отказалась Клэр. — Спасибо за приглашение.

Я наклонилась к Синди и прошептала ей на ухо:

— Знаешь, когда мы недавно говорили с тобой о лисьей норе, я думала, что это шутка.

— Я так и поняла, — улыбнулась она и обняла меня за плечи. — Но это не шутка.

Клэр, Джилл и я стояли и смотрели, как парочка исчезла за углом. Синди и Эрон Уинслоу действительно подходили друг другу, но мы все еще верили, что это случайное свидание, чтобы вместе послушать музыку.

— Скажите мне, что это не сон, — первой нарушила молчание Джилл.

— К сожалению, не сон, — быстро откликнулась Клэр. — Остается надеяться, что Синди отдает себе отчет в том, в какую историю вляпалась.

— Да, — согласилась я, — хотя надежда очень слабая.

Садясь в машину, я обдумывала возможные последствия встречи Синди и Эрона Уинслоу и так увлеклась, что даже забыла, какие именно обстоятельства привели к их знакомству. Повернув свой «иксплорер» на Брэннан-стрит, я помахала на прощание Клэр, которая двинулась на шоссе, и обратила внимание на белую «тойоту», следовавшую за мной.

Вскоре мысли снова вернулись к расследованию. Я сожалела, что впутала в это дело своих близких подруг, но другого выхода не было. Мэр лично контролировал ход расследования, и на этот раз вокруг меня не было людей, на помощь и поддержку которых я всегда рассчитывала, — Мерсера и Рота.

На светофоре рядом со мной остановилась «мазда» с двумя девушками. Одна из них вела машину и одновременно болтала по мобильному телефону, а другая слушала музыку и громко напевала. Затем «мазда» вырвалась вперед и через пару кварталов свернула на Девятую улицу. А я еще немного проехала, а потом нырнула в тоннель и вскоре повернула на Потреро-Хилл. Белая «тойота» неотступно следовала за мной.

«Кто виноват, что ты стала известной личностью? — подумала я. — Телевидение только тем и занимается, что по десять раз на дню показывает место убийства шефа полиции и детективов, ведущих расследование». Моя фотография очень часто появлялась на страницах газет и в выпусках новостей.

Через минуту я стала медленно подниматься по Потреро-Хилл, надеясь на то, что моя соседка миссис Тэйлор нашла время погулять с Мартой. Кстати, нужно остановиться возле супермаркета на Двадцатой улице и купить что-нибудь поесть для себя и собаки.

Миновав пару кварталов, я снова посмотрела в зеркало заднего обзора. Белая «тойота» по-прежнему двигалась за мной. Теперь уже я не сомневалась: либо водитель живет неподалеку от меня, либо следит за мной.

Если верно последнее предположение, то это мог быть только один человек... Химера.

Глава 50

От этой мысли у меня даже волосы на затылке встали дыбом. Если это действительно Химера, то сегодня, вероятно, мне предстоит последний и решительный бой. Я немного сбавила скорость и сумела разглядеть номер машины, однако лицо водителя так и не рассмотрела, как ни старалась. Похоже, этот ублюдок действительно выследил меня.

Я подъехала к своему дому и припарковала машину на небольшой стоянке перед входом, но не стала выходить, решив подождать, что будет дальше. Белая «тойота» затормозила у соседнего дома. У меня все внутри похолодело. Значит, я не ошиблась. Машина действительно следовала за мной. «Я сама привела этого мерзавца к своему дому», — пронеслось у меня в голове.

С этой невеселой мыслью я открыла «бардачок» и вынула оттуда «шок», с которым никогда не расставалась. Проверив наличие патронов и положение предохранителя, я снова посмотрела на белую «тойоту». «Спокойно, — приказала я себе, — не надо волноваться. Если это действительно Химера, то тебе выпал удачный случай покончить с ним».

Я потянулась к телефону, но передумала. Конечно, патрульная машина примчится сюда буквально через минуту, но что это даст? Сначала нужно выяснить, кто находится в «тойоте», а появление патрульного автомобиля спугнет водителя.

Проанализировав сложившуюся ситуацию, я решила рискнуть. На первом этаже моего дома был черный ход, который вел на аллею прямо под моей террасой. Оттуда я могла бы легко обойти дом и попасть на освещенную часть улицы. Если этот мерзавец не выйдет из машины, я сумею незаметно подкрасться к нему и выяснить, что ему от меня нужно. А если выйдет, то действовать придется по обстановке. В любом случае это единственный выход из положения.

Я сжала рукоятку пистолета, открыла дверцу и выскользнула из машины. Возле входной двери я снова бросила взгляд на «тойоту». Она стала медленно приближаться к моему дому. Я открыла дверь и быстро направилась к черному ходу, где было небольшое окошко. «Тойота» подъехала к дому и остановилась. Мне очень хотелось увидеть лицо человека за рулем, но в салоне было темно, что лишь подтверждало догадку о преследовании.

Отперев дверь черного хода, я попала на задний двор, обежала вокруг дома и вышла к белой «тойоте» с другой стороны. Я по-прежнему не видела человека за рулем, но заметила слабый огонек его сигареты. «Чего же он ждет? — подумала я. — А если захватить его прямо в машине? Нет, не годится. Если дверца машины заперта, то это может сорвать всю операцию».

В этот момент дверца белой «тойоты» распахнулась, и из нее показалась фигура крепкого мужчины в темной ветровке из прочной ткани. Лицо было прикрыто бейсбольной кепкой. Выйдя из машины, он стал внимательно смотреть на окна дома. Я с ужасом подумала, что он смотрит именно на мои окна. Через минуту он твердой походкой направился к двери, прячем делал это легко и без признаков страха или волнения.

«Может быть, пристрелить его прямо сейчас?» — пронеслась в голове безумная идея. Впрочем, не такая уж и безумная. Этот подонок угрожал мне в книге Мерсера, следил за мной все это время и действительно представляет серьезную угрозу, в особенности после жестокого убийства шефа Мерсера.

Я крепко сжала рукоятку пистолета и сделала несколько шагов вперед. Свободной левой рукой я схватила мужчину за шею, резко потянула на себя и одновременно подсекла его ноги. Он рухнул на землю лицом вниз, а я сильно прижала его одним коленом и ткнула стволом пистолета в его затылок.

— Полиция! Руки в сторону!

Человек громко застонал и покорно расправил руки. «Неужели это в самом деле Химера?» — мелькнула мысль.

— Ты следил за мной, подонок! — продолжала я. — Я перед тобой. Медленно поверни голову.

Мужчина еще сильнее застонал от боли и слегка повернул голову. Я посмотрела на него и застыла от изумления.

На земле лежал мой отец.

Глава 51

Мартин Боксер медленно перевернулся на спину и захрипел. Разумеется, я узнала его, хотя он заметно постарел за эти годы. Худощавый, потрепанный, весь покрытый морщинами, волосы редкие, а знакомые голубые глаза выцвели и приобрели сероватый оттенок. Я не видела отца десять лет, а не разговаривала с ним и того больше — двадцать два года.

— Что ты здесь делаешь? — с трудом произнесла я пересохшими от волнения губами.

— В данный момент, — прохрипел он, поворачиваясь на бок, — лежу на земле, сбитый с ног мощным ударом своей дочери.

Прижатым к нему коленом я почувствовала что-то твердое в его кармане куртки. Быстрым движением я вынула оттуда старый «смит-и-вессон» 40-го калибра — любимое оружие полицейских прежних времен.

— Что это, черт возьми? — потребовала я, глядя ему в глаза. — Ты хорошо подготовился к встрече со мной.

— Сейчас очень опасно ходить без оружия, — простонал он.

Я отпустила отца и встала, не утруждая себя попыткой помочь ему подняться. Мысль, что он следил за мной с оружием в кармане, приводила меня в бешенство.

— Зачем ты следил за мной?

Он медленно привстал и потер рукой ушибленный лоб.

— Послушай, Баттеркап[1], ты не поверишь, но я очень хотел повидаться с тобой.

— Не называй меня так! — раздраженно воскликнула я.

В детстве отец всегда называл меня этим ласковым прозвищем. А для моей сестры Кэт придумал другое имя — Хорсфлай[2]. Так мы и были для него Баттеркап и Хорс-флай, пока он не бросил нас на произвол судьбы. На меня мгновенно нахлынули воспоминания, бередящие старые раны. Еще совсем недавно мне казалось, что все забылось и в памяти нет ничего, что могло бы растревожить прежнюю боль. Но память цепко удерживала в своих объятиях все самые горестные моменты прошлого.

— Ты думаешь, что можно вот так запросто явиться ко мне после стольких лет, напугав до смерти, а потом произнести волшебное слово «Баттеркап» и уйти как ни в чем не бывало? Ошибаешься, я уже не та маленькая девочка, которую ты бросил в детстве, а лейтенант полиции и начальник отдела по расследованию убийств.

— Я знаю, — произнес он, потирая ушибленный бок. — Ты так отделала меня, что теперь нет никаких сомнений.

— Тебе крупно повезло, — усмехнулась я, ставя на предохранитель свой «глок». — Могло быть и хуже.

— А кого ты, черт возьми, ожидала увидеть? — поинтересовался он. — Тебе кто-то угрожает?

— Не важно, — недовольно проворчала я. — Меня сейчас больше волнует, что ты здесь делаешь.

Отец виновато хмыкнул.

— Я, конечно, догадывался, что ты не очень обрадуешься моему визиту, но не думал, что до такой степени.

— А ты надеялся, что я брошусь тебе на шею? Ты спятил?

Он грустно посмотрел на меня выцветшими от времени глазами.

— Неужели человек не имеет права рассчитывать на понимание со стороны своего первого ребенка? Даже если прошло столько лет и много воды утекло с той поры?

Я внимательно изучала его постаревшее морщинистое лицо.

— Я не видела тебя больше десяти лет, а ты ведешь себя так, будто мы расстались неделю назад. Захотелось узнать, как я живу? Нормально. Я успела выйти замуж и развестись, служила в отделе по расследованию убийств, получила звание лейтенанта и возглавила этот отдел. Полагаю, отец, даже этих скудных фактов достаточно, чтобы напомнить тебе о том, что с тех пор прошла целая вечность.

— Ты хочешь сказать, что из-за этой вечности я утратил право посмотреть на свою первую дочь?

— Зачем это нужно? — тихо промолвила я и равнодушно пожала плечами. — Для чего ворошить прошлое? Что ты можешь мне сказать?

Глаза моего отца увлажнились и заблестели.

— Боже мой, Линдси, ты стала такой красивой, — прошептал он, грустно улыбаясь.

Сейчас его лицо стало таким же мягким и милым, каким я его помнила в те далекие детские годы. Отец всегда казался мне очень добрым и беззащитным. Но я решительно тряхнула головой, словно сбрасывая с себя это наваждение.

— Ты не ответил на мой вопрос, отец.

— Послушай, Линдси, — произнес он и судорожно сглотнул, — я понимаю, что моя слежка за тобой не делает мне чести и еще больше разозлила тебя. Но неужели я не могу рассчитывать на чашку кофе в твоем доме и на несколько минут разговора?

Я с удивлением уставилась на человека, оставившего семью, когда мне было тринадцать лет, ни разу не навестившего больную жену, которого я считала подлецом и трусом. Я не видела его с тех самых пор, когда приносила присягу как офицер полиции, а он сидел в последнем ряду и молча наблюдал за мной. И вот теперь он сидит на земле, жалкий и постаревший, а я никак не могу решить, что с ним делать — помочь ему подняться и крепко обнять или послать ко всем чертям и отправиться домой?

— Ладно! — бросила я, протягивая отцу руку. Когда он встал, я стряхнула с его брюк прилипший гравий. — Ты уговорил меня. Я угощу тебя чашкой кофе, но только одной. Не рассчитывай, что я намерена болтать с тобой до утра.

Глава 52

Я приготовила ему чашку кофе, а себе налила немного чаю. После этого я показала отцу свой дом и познакомила с Мартой, которая, к моему неудовольствию, сразу же прониклась к нему уважением, стала бегать вокруг него, радостно виляя хвостом, а потом улеглась у его ног и умиротворенно затихла.

Отец устроился на моем белом диване, я принесла ему чистое влажное полотенце, чтобы он вытер грязь на щеке и следы крови от небольшой царапины на лбу.

— Прости, что посадила тебе синяк, — сказала я, потягивая чай.

— Ничего страшного, — усмехнулся он и пожал плечами, — я заслужил гораздо худшего обращения.

— Да уж, это точно.

Некоторое время мы сидели молча, смотрели друг на друга и не знали, с чего начать нашу беседу.

— Ну что ж, — первой нарушила я тишину, — раз уж ты пришел ко мне, то, может быть, расскажешь, как прожил эти годы и чем занимаешься сейчас?

Отец выпил кофе, поставил чашку на стол и тяжело вздохнул.

— Да, конечно.

Он поведал мне о своей жизни, которая показалась мне чередой сплошных неудач и поражений. После ухода из семьи отец работал заместителем начальника полиции в районе Редондо-Бич, потом бросил службу и стал заниматься частной охранной деятельностью. Охранял всяких знаменитостей, включая Кевина Костнера и Вупи Голдберг.

— Я сопровождал их даже на вручение премии Оскара, — сказал он улыбаясь. — Женился во второй раз, но брак оказался недолговечным, и через пару лет мы расстались.

Он немного подумал и тяжело вздохнул.

— Вскоре я сообразил, что не гожусь для этой работы. С тех пор перебиваюсь случайными заказами.

Отец рассказал, что по-прежнему занимается частной охраной, но уже нет ни знаменитостей, ни высоких гонораров, ни интересной работы.

— Все еще играешь? — поинтересовалась я.

— Только в воображении, — грустно заметил он. — Пришлось бросить азартные игры, когда стал получать мало денег.

— По-прежнему болеешь за свою любимую команду? Когда я была еще ребенком, отец часто брал меня с собой в любимый бар «Алиби», где вместе с друзьями пристально следил за очередным матчем команды «Гиганты». Мне нравилось бывать с ним в этом баре и наблюдать за игрой.

Он сокрушенно покачал головой:

— Нет, я разочаровался в них, когда они продали на сторону Билла Кларка. Сейчас я болею за «Смельчаков». Откровенно говоря, я мало интересуюсь спортом. В свободное время предпочитаю гулять в старом парке. — Отец умолк и долго смотрел на меня.

Я поняла, что настал мой черед. Но как рассказать ему о своей жизни за последние двадцать два года? Ведь в ней нет практически ничего такого, что имело бы к нему хоть какое-то отношение. Я сообщила, что закончила полицейскую академию, потом работала в полиции, распутала несколько важных дел.

Он нетерпеливо взмахнул рукой.

— Да, я знаю! — прервал он меня. — Тебя часто показывали по телевизору.

— Да, дела были громкие, — согласилась я. — Именно после этого мне присвоили звание лейтенанта и предложили руководство отделом.

Отец наклонился и похлопал меня по колену.

— Я хотел встретиться с тобой, Линдси, очень хотел. Думал об этом тысячу раз, но не решался. Я горжусь тобой. Расследование убийств — это вершина полицейской службы и сыскной деятельности. Когда я вижу тебя в новостях... мне так приятно. Ты такая сильная, уверенная в себе, красивая. Жаль, не могу сказать, что я воспитал в тебе эти качества.

— Можешь, — промолвила я. — Ты научил меня полагаться только на себя и никогда не зависеть от посторонней помощи.

Я встала, налила отцу еще кофе, а затем села напротив и посмотрела ему в глаза.

— Послушай, папа, сожалею, что у тебя в жизни одни неприятности, но ты сам виноват. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Лучше скажи, почему ты пришел ко мне?

— Я позвонил Кэт и спросил, захочешь ли ты видеть меня. Она предположила, что ты будешь не в восторге от нашей встречи. А еще она сообщила, что ты серьезно больна.

Я решила, что нет смысла скрывать от него такие подробности.

— Да, я действительно серьезно болела, но сейчас все нормально. Надеюсь, и в дальнейшем все будет именно так. — Я умолкла, почувствовав, что на сердце стало очень тоскливо. Разговор с отцом вдруг потерял всякий смысл, и я ощутила неловкость. — Итак, как долго ты следил за мной?

— Со вчерашнего дня, — тихо ответил он, опустив голову. — Я три часа сидел в машине перед зданием полицейского департамента и ждал удобного случая, чтобы подойти к тебе. Но потом я подумал, что ты не захочешь видеть меня, и не решился на этот шаг.

— Я до сих пор не знаю, папа, хочу ли этого. — Я пыталась подобрать нужные слова, чтобы выразить свои чувства, но поняла, что это бесполезно. Таких слов не существует. На глаза навернулись слезы. — Ты никогда не приходил ко мне, даже не пытался этого сделать, просто бросил нас и сбежал. И сейчас я не могу в одночасье изменить свое мнение о тебе, которое складывалось годами.

— А я и не требую этого, Линдси, — сдавленно проронил он. — Я стал старым и слабым, сознаю, что сделал в жизни массу ошибок. И сейчас я просто пытаюсь исправить хотя бы некоторые из них, вот и все.

Я смотрела на него и покачивала головой то ли от недоверия, то ли от умиления.

— Есть вещи, которые уже невозможно исправить. Ты слышал, что случилось с Мерсером?

— Конечно, — выдохнул отец.

Я ждала, что он скажет что-нибудь важное, но он лишь пожал плечами.

— Я видел тебя по телевизору, ты была великолепна, Линдси.

— Папа, пожалуйста, не надо, — взмолилась я, не переставая размышлять о смерти шефа и о расследовании предыдущих убийств. У меня столько проблем, а тут еще и отец ко всему прочему... — Ситуация складывается таким образом, что я не уверена, справлюсь ли с этим делом.

— Я тоже не знаю, — откровенно признался он и пожал мне руку. — Но уверен, мы можем попробовать вместе, как ты думаешь?

Глава 53

На следующее утро в девять часов Моррис Рудди, агент ФБР, сидел у меня в кабинете и составлял план действий, черкая что-то в своей записной книжке.

— Итак, лейтенант, когда вы впервые обнаружили этот символ и почему приписали его белым расистам?

В моей голове все еще стоял шум от прошлого вечера и продолжительного разговора с отцом. Я не выспалась, и сейчас мне меньше всего хотелось отвечать на идиотские вопросы агентов ФБР.

— На это меня навела ваша контора, — уклончиво ответила я. — Точнее, ваш филиал в Куантико.

Конечно, это было не совсем так, но я не желала вдаваться в подробности и объяснять Моррису всю подноготную этого дела. Тем более что Стью Керквуд просто подтвердил информацию, которую я получила от Синди.

— Если вы знали обо всем, — допытывался Рудди, — то, следовательно, можете сейчас сказать, сколько подобных расистских групп вы проверили?

Я многозначительно посмотрела на него, словно намекая, что продолжение беседы возможно только за пределами этого кабинета.

— Вы же видели все файлы, которые я вам предоставила, не так ли? — ехидно спросила я. — Из этого можно заключить, что мы проверили две или три группы.

— А у меня сложилось впечатление, что вы ознакомились только с одной, — произнес он и вперился в меня немигающим взглядом.

— Послушайте, — не выдержала я, — у нас нет никаких сведений о расистах, действующих в нашем штате. Более того, мы просто не знаем, какие именно группы здесь действуют и когда они возникли. Метод расследования этих убийств полностью соответствует тому, что я привыкла делать ранее. Ничего нового для меня здесь нет. Сейчас я могу утверждать только то, что мы имеем дело с серийным убийцей, и готова признать, что расследование зашло в тупик.

— Если судить по этим четырем убийствам, — заметил Рудди, — то вы пришли к выводу, что все они так или иначе связаны с каким-то одним мотивом, не так ли?

— Да, — кивнула я, всем своим видом показывая, что мне нравится его тон. — Это мне подсказывает семилетний опыт работы в отделе по расследованию убийств.

— Агент Рудди! — неожиданно вмешался Сэм Райан. — Мы говорим сейчас о другом.

— Мы сознательно пошли на то, чтобы не посвящать средства массовой информации в эту историю с химерой, — заявила я. — Белый фургон впервые заметил шестилетний мальчик. Второй символ обнаружили на стене подвала, в котором убили женщину. Кроме того, наши детективы пришли к выводу, что и Тэйша Кэтчингс была отнюдь не случайной жертвой снайпера.

— Но даже сейчас, — настаивал Рудди, — после того, как погиб шеф полиции, вы продолжаете считать, будто эти преступления не являются политически мотивированными?

— Нет, — ответила я, взмахнув в отчаянии руками, — я так не считаю. Мне не известны истинные мотивы убийцы и преследуемые им цели. Но я могу с уверенностью заявить, что это один и тот же человек и он помешан на расовых проблемах. Я убеждена, что это — месть, но, к сожалению, пока не знаю, кому и за что он мстит. И вообще не понимаю, чем все это кончится.

— Это кончится повторением убийства номер три, — сказал второй агент ФБР, Халл. — Тогда застрелили Дэвидсона, а сейчас это может случиться с любым другим полицейским. — Он встал с кресла и подошел к стене, на которой висел список жертв с подробным описанием всех обстоятельств гибели. — Первое, второе и четвертое убийства явно связаны с деятельностью Химеры. Гибель Дэвидсона не имеет четкой привязки и поэтому остается под вопросом. Так почему же вы убеждены, что преступник один?

— Вы не видели, как был произведен выстрел, — произнесла я.

— В соответствии с той информацией, которой мы располагаем на данный момент, — продолжал упорствовать Халл, перелистывая свою записную книжку, — Дэвидсона застрелили из другого оружия.

— Я имела в виду не тип оружия или его баллистические характеристики, а сам выстрел, — сказала я, решив бороться за свою точку зрения до конца. — Это был выстрел из снайперской винтовки, то есть такой, каким была убита Тэйша Кэтчингс.

— И все же я настаиваю на том, что у нас сейчас нет никаких доказательств, связывающих убийство Дэвидсона с тремя другими. — Халл посмотрел на своего коллегу и развел руками. — Если мы будем строго придерживаться фактов, а не домыслов лейтенанта Боксера, то неизбежно признаем политически мотивированный характер всех этих серийных убийств.

В этот момент в дверь постучали и в проеме показалась голова Чарли Клэппера. Он был похож на гончего пса, который робко заглядывает в дом хозяина. Клэппер кивнул агентам ФБР и подмигнул мне.

— Я подумал, что вам это пригодится. — Он положил на стол черно-белый снимок отпечатка огромного ботинка. — Помните тот отпечаток обуви, который мы обнаружили на предполагаемом месте укрытия убийцы, стрелявшего в Арта Дэвидсона?

— Разумеется, — удивилась я, рассматривая снимок.

Он положил рядом с ним другой снимок.

— А вот этот мы сделали совсем недавно на мокром грунте неподалеку от того места, где убили Мерсера.

Даже одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что отпечатки обуви совершенно идентичны. В кабинете повисла гнетущая тишина. Я посмотрела на агента Рудди, а потом на Халла.

— Конечно, это всего лишь стандартная пара кроссовок фирмы «Рибок», — пояснил Чарли, — но таких совпадений не бывает. — Он порылся в кармане куртки и вынул оттуда слайд, на котором были видны крошечные частицы порошка. — Мы обнаружили это на месте гибели Мерсера.

Я наклонилась вперед и уставилась на уже знакомый мне белый порошок. Это был мел.

— Ну вот, еще одно подтверждение того, что все эти убийства совершил один и тот же преступник.

Глава 54

Я мечтала поскорее встретиться со своими подругами и поделиться последними новостями, поэтому созвонилась с ними и назначила встречу в ресторане «Йерба». Мы расположились на открытом воздухе под навесом, напротив игровой площадки, где весело резвились дети. Заказав коктейли и салаты, мы обменялись новостями, а потом я поведала им о тех событиях, которые произошли после нашей последней встречи в кафе. Особое внимание я уделила неожиданному появлению отца и тому, как я уложила его на землю и пригрозила пистолетом.

— Боже мой! — воскликнула Клэр. — Наконец-то обнаружился твой блудный отец.

На некоторое время мои подруги погрузились в молчание и смотрели на меня, словно ожидая продолжения рассказа.

— Когда ты видела его в последний раз? — поинтересовалась Джилл.

— Когда закончила полицейскую академию и получала диплом. Он присутствовал на церемонии выпуска. Правда, лично я его не приглашала, но он узнал от кого-то и пришел.

— Ты говоришь, он следил за тобой? — взволнованно уточнила Джилл и всплеснула руками. — С момента нашей последней встречи? Какой кошмар. Вероятно, у него это хорошо получилось, если ты не заметила его. Сказывается многолетний опыт работы в полиции.

— Типичное поведение для Мартина Боксера, — промолвила я с грустью. — Это мой папаша.

Клэр сочувственно сжала мне руку.

— И чего же он хотел от тебя?

— Не знаю, — ответила я. — Похоже, собирался помириться со мной. Сказал, что звонил моей сестре Кэт и она сообщила ему, что я серьезно больна. В то время он внимательно следил за расследованием дела об убийстве новобрачных. А мне он сказал, что гордится моими успехами и надеется восстановить добрые отношения.

— Но это же было несколько месяцев назад, — недоверчиво протянула Джилл, доедая бутерброд с цыпленком. — Похоже, он не очень-то торопился встретиться с тобой.

— Таков уж мой отец, — усмехнулась я.

Синди осуждающе покачала головой:

— Я вообще не понимаю, как он мог появиться после двадцати лет отсутствия?

— А мне кажется, это хорошо, Линдси, — решительно вмешалась Клэр. — Ты же знаешь, я ко всему стараюсь относиться положительно.

— Чего же тут хорошего? — возмутилась я. — Лучше бы он не бросал нас! А когда его не было двадцать лет, а потом он вдруг возник перед моим домом, ничего хорошего в этом нет.

— Линдси, ты не права, — возразила Клэр. — Очевидно, ты нужна ему. Ведь он сейчас совсем один, не правда ли?

— Отец сказал, что женился во второй раз, но брак распался через пару лет. Представляешь мои чувства, Клэр? Узнать после стольких лет, что твой отец женился второй раз!

— Это не самое главное, Линдси, — ответила она. — Главное, что он нашел тебя и решился на встречу. Тебе надо смирить гордыню и принять его как отца.

— А что ты сама думаешь по этому поводу? — поинтересовалась Джилл.

Я вытерла губы салфеткой, отхлебнула чаю со льдом и тяжело вздохнула.

— Пока я еще не знаю, как к этому относиться. Отец появился, как призрак из прошлого, и снова пробудил во мне старые воспоминания, от которых я так долго пыталась избавиться. Все, к чему он имел отношение, причиняло людям лишь боль и страдания.

— Но он же твой отец, дорогая, — заметила Клэр. — Ты давно носишь в душе эту боль, но от нее нужно как-то избавиться. Ты должна если не простить отца, то, во всяком случае, не отказывать ему в праве хоть изредка навещать тебя. У тебя сейчас могут сложиться с ним такие отношения, которых никогда не было в прошлом.

— И тем не менее он может снова исчезнуть, как раньше, — промолвила Джилл.

— Господи! — всплеснула руками Синди и осуждающе взглянула на Джилл. — Похоже, перспектива стать матерью не смягчила твой нрав.

— А ты пошла один раз на свидание со священником и неожиданно стала совестью нашей компании? — парировала Джилл и весело рассмеялась. — Я просто поражена произошедшей переменой.

Мы все посмотрели на Синди, с трудом сдерживая любопытство.

— Да, да, верно, — кивнула Клэр в знак солидарности с Джилл. — Ты попалась на крючок и теперь вряд ли соскочишь с него.

Синди густо покраснела, чем поразила нас еще больше. За время нашей дружбы мы никогда не видели, чтобы она смущалась.

— Вы очень хорошая пара, — произнесла я, чтобы поддержать ее.

— Он мне очень нравится! — выпалила Синди. — Мы проболтали с ним несколько часов, когда сидели в баре. А потом он отвез меня домой, вот и все.

— Ну конечно, — ехидно ухмыльнулась Джилл. — Он умен, чертовски красив, занимает видное место в обществе, получает стабильную зарплату. А если тебя, не дай Бог, убьют, то не придется беспокоиться насчет достойного отпевания. Он все сделает в наилучшем виде.

— Я об этом почему-то не подумала, — наконец-то засмеялась Синди, справившись со смущением. — Послушайте, это было единственное свидание, причем я сама напросилась, поскольку хочу написать статью об Уинслоу и его прихожанах. Уверена, больше он меня не пригласит.

— А ты его пригласишь? — продолжала подкалывать ее Джилл.

— Мы с ним просто друзья, не более, — ответила Синди. — Точнее, между нами установились приятельские отношения. И я нисколько не жалею, что согласилась пойти с ним на концерт. Мы чудесно провели время. Не сомневаюсь, что каждая из вас получила бы такое же удовольствие, если бы оказалась на моем месте... Это просто сбор материала для статьи, — заключила Синди и скрестила руки на груди.

Мы дружно рассмеялись, хотя и понимали, что она права — никто из нас не отверг бы предложение Эрона Уинслоу провести с ним пару часов в баре или на концерте. Я до сих пор вспоминала его проникновенную речь на похоронах Тэйши Кэтчингс.

Мы встали из-за стола и направились к выходу.

— Как ты себя чувствуешь? — повернулась я к Джилл. — Все нормально?

Джилл улыбнулась:

— Замечательно. — Она обхватила руками заметно округлившийся живот и добавила: — Сейчас я заканчиваю последнее дело, а потом оставлю все и уйду в отпуск.

— Я поверю в это только тогда, когда увижу собственными глазами! — воскликнула Синди, обрадовавшись, что перестала быть предметом обсуждения.

Мы с Клэр дружно поддержали ее. Действительно, трудно поверить, что Джилл может оставить работу и спокойно отдыхать дома.

— Ну что ж, — игриво промолвила Джилл, — вы можете быть приятно удивлены.

— А ты что теперь собираешься предпринять? — спросила у меня Клэр.

— Попытаюсь все-таки связать эти убийства в единую цепь, — ответила я со вздохом. — Но пока это мне не удается.

Клэр пристально посмотрела на меня.

— Я имею в виду твои отношения с отцом.

— Не знаю. Понимаешь, Клэр, время для примирения не очень удачное. И если выяснится, что отцу нужна лишь моя материальная поддержка, то я ему откажу.

Клэр недовольно поморщилась и покачала головой.

— Похоже, что у тебя есть какое-то предложение? — поинтересовалась я.

— Естественно. Почему бы тебе не сделать то, что обычно делаешь, когда пребываешь в состоянии сомнений или стресса?

— Что? — не поняла я.

— Приготовить отцу вкусный ужин!

Глава 55

В тот вечер Синди сидела перед монитором компьютера в помещении редакции «Кроникл», потягивала апельсиновый сок и тщетно пыталась отыскать в бесчисленных файлах хоть какую-то информацию, касающуюся загадочной химеры. Это слово застряло в ее голове и не давало покоя ни на минуту. Синди мучили смутные воспоминания, будто она где-то видела это слово, в другом контексте и по иному поводу, но она уже встречалась с ним.

Синди просмотрела все редакционные архивы и вернулась к информационным сообщениям, накопленным за последние годы. Она была уверена, что таинственный киллер вряд ли является членом какой-нибудь расистской группировки. Скорее всего это хитрый и хорошо подготовленный убийца-одиночка, преследующий собственные цели, главная из них — месть.

— Ну давай же! — нетерпеливо воскликнула она, ударяя по клавиатуре. — Я же знаю, ты где-то здесь!

День был уже на исходе, а поиски нужного файла так ни к чему и не привели. Что она скажет главному редактору завтра утром? Он будет вне себя от ярости. «У нас постоянные читатели, — напомнил он Синди сегодня днем. — Они требуют продолжения этой истории». Она пообещала отыскать что-нибудь интересное о деятельности Химеры, но пока все тщетно. Никаких следов и намеков. Все ее усилия закончились безрезультатно.

Синди хотела выключить компьютер, но ее взгляд упал на ключевые слова одного файла: «Врата ада, самая строгая тюрьма для наиболее опасных преступников, „Бухта пеликанов“, смертная казнь, пожизненное заключение, отбросы общества, невиданная жестокость. Энтони Джеймс...» И среди этих ключевых слов она наконец-то увидела слово «химера». Вот оно что! Значит, интуиция ее не подвела. Такая публикация действительно была в газете «Кроникл». Синди много слышала о тюрьме «Бухта пеликанов», которая пользовалась дурной репутацией у правозащитных организаций и славилась строгим режимом. Там содержались самые жестокие преступники штата Калифорния, с которыми не могли справиться в других тюрьмах.

Синди вернулась в архив редакции, ввела для поиска имя «Энтони Джеймс», и через пять секунд на экране монитора высветилась подробная информация об этой публикации. Ее автором был Дэб Мэйер, который часто писал наиболее сенсационные очерки в воскресных номерах газеты. А чуть ниже крупными буквами был набран заголовок статьи: «ПОСМЕРТНЫЙ ДНЕВНИК РАСКРЫВАЕТ УЖАСНЫЙ МИР ТЮРЕМНОГО НАСИЛИЯ И ЖЕСТОКОСТИ».

Она посмотрела на дату публикации — 10 августа 1998 года. Синди прильнула к монитору и с волнением прочитала первые строчки статьи. Энтони Джеймс был приговорен к пятнадцати годам тюремного заключения за вооруженное ограбление и отбывал наказание в этой тюрьме, пока его не зарезал кто-то из заключенных во время очередной драки. Последние годы он вел дневник, где подробно описывал повседневную жизнь заключенных тюрьмы «Бухта пеликанов», включая все ее жестокости — насилие над личностью, сексуальные домогательства, расовую ненависть, избиение заключенных тюремной охраной и постоянные драки между тюремными бандами.

Не дочитав до конца, Синди отпечатала всю статью, выключила компьютер и вернулась к своему рабочему столу, предвкушая сенсационные открытия.

«С того самого момента, как перед вами открылись ворота тюрьмы „Бухта пеликанов“, — говорилось далее в дневнике Джеймса, — вы становитесь объектом не прекращающегося ни на минуту насилия со стороны тюремного начальства и охранников. Все заключенные рано или поздно примыкают к какой-нибудь банде. Она определяет ваш тюремный статус и обеспечивает надежную защиту. Выйти из нее практически невозможно. Банда знает всю вашу подноготную и навязывает свои жестокие правила игры».

Взгляд Синди быстро скользил по тексту, задерживаясь только на именах. В этой тюрьме сидели люди разных национальностей, рас и вероисповеданий. Здесь были белые и черные, христиане и мусульмане, коренные американцы и иммигранты, латиноамериканцы и азиаты. Объединяло их только сходство судеб и тяжесть совершенных преступлений. Это действительно были отъявленные отморозки, потерявшие чувство реальности и совершившие кровавые преступления.

Синди быстро дошла до того места, где говорилось о преступных сообществах белых расистов. Среди них были байкеры, неонацисты, шовинисты всех мастей и еще какие-то «белые отбросы», как часто называли их в наиболее радикальных средствах массовой информации. Там была даже такая расистская группировка, которая называлась «вонючие сортирные люди».

Наконец-то она добралась до «белых арийцев». «Некоторые расистские группировки, — писал Джеймс, — отличаются чрезвычайной закрытостью, строгой конспирацией и секретностью. И если кто-нибудь становится членом такой группировки, он может чувствовать себя в полной безопасности. Никто не имеет права трогать его... Одна из таких группировок была наиболее одиозной и жестокой. Все ее члены получили огромные сроки заключения за немыслимые по своей жестокости преступления. Они могли запросто вспороть человеку живот только для того, чтобы выяснить, что он ел на обед».

А следующее предложение повергло Синди в шок. Джеймс привел название этой группировки — «Химера».

Глава 56

Я готовилась завершить свой затянувшийся рабочий день и отправиться домой. Все равно ничего больше не придумаешь относительно этих четырех убийств. Одна только головная боль. В этот момент резко зазвонил телефон.

— Полиция все еще на военном положении? — послышался в трубке веселый голос Синди, намекавшей на мораторий мэра в общении с представителями прессы.

— Мне сейчас не до шуток, Синди, — недовольно проворчала я. — Это тебе не пикник на лоне природы.

— Не хочешь встретиться со мной? — неожиданно предложила она. — У меня есть для тебя важные новости.

— Разумеется. Где?

— А ты выгляни из окна и посмотри: я уже здесь.

Я подошла к окну и увидела внизу Синди, которая облокотилась на капот машины и радостно махала мне рукой. Было почти семь часов вечера. Я сложила бумаги, спрятала их в нижний ящик стола, попрощалась с Лоррейн и Чином и направилась к выходу.

Синди была в короткой юбке и пиджаке из джинсовой ткани, а на плече у нее висела сумка защитного цвета.

— Начала петь в церковном хоре? — весело воскликнула я и подмигнула.

— Очень остроумно, — усмехнулась она. — В следующий раз, когда я увижу тебя в полицейской форме, то подумаю, что у тебя свидание с отцом.

— Кстати, об отце, — серьезно сказала я. — Я позвонила ему и пригласила на ужин. Наверное, завтра наступит момент окончательного примирения. — Я сделала паузу и выжидающе взглянула на Синди. — Какая у тебя новость?

— Собственно говоря, их у меня две — хорошая и плохая. С какой начать?

— С хорошей, — без колебаний ответила я.

Синди сняла с плеча сумку, достала оттуда большой конверт из коричневой бумаги и протянула мне.

— Кажется, я нашла то, что тебе сейчас больше всего нужно.

Я открыла конверт и вынула оттуда несколько листов текста — статью из газеты «Кроникл» двухлетней давности под интригующим названием «Врата ада». Это был рассказ о дневнике заключенного Энтони Джеймса. Наиболее интересные моменты Синди выделила желтым маркером.

«Арийцы... хуже, чем арийцы... расовая ненависть... неслыханная жестокость...» Наибольший интерес вызвал у меня заключительный абзац статьи. «Мы не знаем, кого они ненавидят больше — нас, „червяков“, с которыми им приходится есть за одним столом, или копов и охранников, которые упрятали их за решетку. Эти подонки организовали свою банду, которая называется „Химерой“».

Я уставилась на текст и некоторое время не могла произнести ни слова.

— Это животные, Линдси, — промолвила Синди, взяв меня за руку. — Настоящие дикие животные. Их называют самыми ужасными смутьянами во всем штате и держат только в этой тюрьме, поскольку в остальных их просто отказываются принимать. Это настолько фанатично настроенные расисты и убийцы, что даже после освобождения многие из них приводят в исполнение смертные приговоры, вынесенные членами банды в тюрьме.

— Любопытная новость, — одобрительно закивала я. — А плохая?

— Плохая заключается в том, что все они сидят в недоступной для нас тюрьме «Бухта пеликанов».

Глава 57

В системе исправительных учреждений штата Калифорния тюрьма «Бухта пеликанов» давно уже считалась местом, где никогда не восходит солнце. На следующий день я взяла с собой Джейкоби и отправилась в полицейском вертолете вдоль побережья до городка Крисент, расположенного почти на границе с Орегоном. Ранее мне дважды приходилось бывать в этой знаменитой своими строгими порядками тюрьме, и каждый раз я имела дело с самыми тяжкими преступлениями, которые только можно было представить. Вот и сейчас, после часового перелета, мне стало немного не по себе, когда перед нами показались мрачные здания тюрьмы, укрытые от постороннего взгляда густым лесом.

Любой сотрудник правоохранительных органов должен чувствовать себя неуютно при одной мысли о необходимости встречи с заключенными данного заведения. Тем более если сотрудник — женщина. На воротах тюрьмы висит недвусмысленное предупреждение, что если вас захватят как заложника, то можете не рассчитывать на помощь охраны. Никаких переговоров по поводу заложников в этом заведении не ведут.

По телефону я договорилась с заместителем начальника тюрьмы Роландом Эстесом о встрече, которая должна состояться в главном административном здании. Нам пришлось подождать его несколько томительных минут. Эстес был высоким, крепко сбитым мужчиной с суровым лицом и холодными голубыми глазами. В его поведении было нечто строгое, какая-то огромная внутренняя сила, что объяснялось, вероятно, годами работы в особых условиях жесточайшей дисциплины и постоянной опасности.

— Прошу прощения за опоздание, — хмуро произнес он, усаживаясь за огромный дубовый стол. — У нас тут очередное происшествие в блоке "О". Один из заключенных, Нортенос, зарезал своего сокамерника.

— А откуда у него нож? — полюбопытствовал Джейкоби.

— Он убил его не ножом, — усмехнулся Эстес. — Он использовал для этого остро заточенный край мотыги, с которой работал в саду.

Я с пониманием относилась к тяжелой работе Эстеса и надзирателей тюрьмы, но мне не нравилась дурная репутация этого заведения, сотрудники которого часто избивали заключенных, запугивали и бесцеремонно использовали другие незаконные методы поддержания порядка. А главным их лозунгом была пресловутая фраза: «Подчиняйся, доноси или умри».

— Значит, вы говорите, лейтенант, что ваш приезд связан с убийством начальника полиции Мерсера? — перешел к делу заместитель начальника тюрьмы и подался вперед.

Я кивнула и достала из сумки собранное мной досье.

— И не только с ним, — уточнила я. — Здесь целая серия убийств, и я прошу вас рассказать о заключенных, которые отбывают срок в вашей тюрьме.

Эстес равнодушно пожал плечами:

— О заключенных? Большинство из них — убийцы и состоят в своих бандах с подросткового возраста. Вы сами можете без труда убедиться, что в нашем заведении сидят представители практически всех банд и преступных организаций, действующих на территории нашего штата, включая, разумеется, Окленд и южные пригороды Лос-Анджелеса.

— Нас интересуют не все банды, — пояснила я, — а одна из них, под названием «Химера».

Мои слова нисколько не удивили Эстеса.

— Значит, вы хотите начать сразу с крупной и самой жестокой банды, лейтенант? А всякая мелюзга вас, видимо, не интересует?

— Прежде всего мне необходимо выяснить, какое отношение имеют находящиеся здесь члены банды «Химера» к расследуемым мной убийствам. Хочу лично убедиться, что эти люди действительно так ужасны, как о них говорят. А самое главное — мне нужны фамилии тех, которые сидели здесь, но сейчас вышли на свободу.

— Могу ответить утвердительно на все ваши вопросы, — произнес Эстес. — Это действительно отъявленные негодяи и законченные преступники, которые уже никогда и ни при каких обстоятельствах не станут нормальными людьми. Исправить их нельзя, можно только убить. Они это сознают и стараются не доводить дело до крайностей. Кроме того, они пользуются некоторыми привилегиями по сравнению с остальными заключенными.

— Привилегиями? — удивленно переспросила я.

— Да, определенными преимуществами, если, конечно, можно использовать это слово. Так, например, от них не требуют доносить на сокамерников и вообще стараются не приближаться к ним слишком близко.

— Мне бы хотелось взглянуть на список заключенных из этой банды.

Заместитель начальника тюрьмы ухмыльнулся.

— Их здесь осталось не так уж много. Некоторых перевели в другие тюрьмы. Думаю, что своеобразные ответвления «Химеры» существуют во всех крупных тюрьмах штата, где содержатся убийцы. Но у нас нет точных данных относительно того, кто является членом этой банды, а кто нет. Лично я сужу об этом по тому, например, кто сидит рядом с Большим Крюком.

— Но вы же знаете их всех, не так ли? — спросила я. — Знаете, кто входит в банду, а кто нет?

— Да, — кивнул Роланд Эстес и встал, давая понять, что беседа закончилась. — Мне понадобится время, чтобы проконсультироваться и навести справки. В общем, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам.

— Поскольку я уже здесь, — осторожно сказала я, — мне бы хотелось поговорить с ним.

— С кем, лейтенант? — не понял Эстес.

— Ну, с этим, с Большим Крюком, или как там его. С главарем «Химеры».

Он удивленно посмотрел на меня.

— Извините, лейтенант, но это невозможно. Мы никого не пускаем в ту зону и не позволяем приближаться к ним.

— Вы хотите, чтобы я вернулась сюда с ордером от прокурора штата? Не думаю, что вам это будет приятно. Застрелен начальник полиции, и мне необходимо раскрыть преступление и поймать убийцу. За этим делом сейчас следят практически все политики штата. Они пойдут на все, чтобы поймать и наказать убийцу. Уверена, вам не нужны неприятности, поэтому прикажите привести его сюда.

Заместитель начальника тюрьмы облегченно вздохнул, словно сбросил с себя груз ответственности.

— Как будет угодно, лейтенант, но я все равно не позволю ему выйти из камеры. Придется вам самой отправиться к нему.

Эстес снял трубку и набрал номер.

— Немедленно подготовьте Уэйза. К нему посетитель. Женщина.

Глава 58

Мы двинулись по длинному подземному коридору в сопровождении Эстеса и начальника охраны О'Корена, вооруженного резиновой дубинкой. Возле лестницы О'Корен сделал знак в объектив видеокамеры и повел нас наверх к толстой металлической двери. По пути Эстес провел небольшую инструкцию.

— Как и большинство других заключенных, Уэйза направили к нам из тюрьмы Фолсом. Там он был лидером организованной группировки «Арийское братство», задушил чернокожего надзирателя и попал к нам. Здесь Уэйз уже около восемнадцати месяцев находится в полной изоляции и вряд ли когда-нибудь выйдет на свободу. Пока в нашем штате не отменят мораторий на смертную казнь, мы ничего не сможем с ним поделать.

Джейкоби озабоченно посмотрел на меня, наклонился и прошептал:

— Линдси, ты уверена, что поступаешь правильно?

Конечно, я сомневалась, но другого решения проблемы не видела. Мое сердце бешено колотилось от волнения и страха, а руки предательски дрожали.

— Именно поэтому я взяла тебя с собой.

— Да уж, — слабо улыбнулся он.

Изолятор тюрьмы не был похож на все то, что мне доводилось видеть раньше. Стены выкрашены в безжизненный белый цвет, вокруг сновали вооруженные до зубов надзиратели в такой же белой униформе, а все входы и выходы оградили толстыми решетками и стальными дверями. Кроме того, во всех углах висели видеокамеры, которые отслеживали каждый шаг не только заключенных, но и охраны.

Роланд Эстес остановился возле тяжелой металлической двери с небольшим окошком.

— Добро пожаловать на самое дно человечества, — ухмыльнулся он.

Затем он подозвал высокого и крепкого охранника с небольшим автоматом в руках. — Ну, как он там?

— Мы его вырубили на некоторое время, — ответил тот. — Думаю, ему понадобится несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя.

— Вырубили? — опешила я. — Что это значит?

Эстес презрительно поморщился.

— Вы думаете, он будет счастлив видеть вас после восемнадцати месяцев полной изоляции? Должен сразу предупредить, что вряд ли Уэйз станет сотрудничать с вами. Мы тут послали целую бригаду, чтобы подготовить его к этой встрече. — Он кивнул на окошко. — Прошу, он в вашем распоряжении.

Я приблизилась к двери и заглянула в окошко. Посреди комнаты сидел странного вида человек с длинными грязными волосами и козлиной бородкой. Он был в оранжевого цвета тюремной робе с расстегнутыми верхними пуговицами, открывавшими волосатую, покрытую татуировкой грудь. Его накрепко привязали к металлическому стулу, который, в свою очередь, был намертво прикреплен массивными болтами к бетонному полу. Руки закованы за спиной в наручники.

Эстес остановил меня на пороге.

— С вами будет находиться охранник, а мы станем следить за вами с помощью видеокамер. Держитесь подальше от него, не подходите ближе чем на пять футов. А если он сам попытается приблизиться к вам хотя бы на полшага, мы его мгновенно вырубим.

— Но парень прикован к стулу и связан, — удивилась я.

— Это не парень, а самый настоящий сукин сын, который может зубами перегрызть эту цепь, — угрюмо пробурчал Эстес. — Поверьте, я не преувеличиваю.

— Ладно, что я могу обещать ему?

Тот равнодушно пожал плечами:

— Не знаю, возможно, праздничный обед. Вы готовы?

Я подмигнула Джейкоби, который стоял рядом и с сочувствием смотрел на меня. Сердце бешено колотилось в груди, а перед глазами вдруг замелькали темные круги. Только этого мне еще недоставало!

— Желаю удачи, — проворчал Эстес и подал сигнал надзирателю.

Я услышала шум пневматического механизма и скрип открывающейся металлической двери.

Глава 59

Я вошла в небольшую камеру, которая от ядовито-белого цвета казалась зловещей. В ней были небольшой металлический стол и четыре стула, прикрепленных болтами к бетонному полу. Под потолком висели две видеокамеры, следившие за каждым моим движением, а в правом углу возвышался высоченного роста угрюмый надзиратель с короткоствольным автоматом в руках.

Уэйз даже не посмотрел на меня. Его холодный взгляд уставился в пол. Он сидел неподвижно, выражая полное презрение не только ко мне, но и ко всему миру.

— Лейтенант Линдси Боксер, — представилась я, остановившись в пяти футах от него.

Уэйз промолчал и только покосился на меня. В его глазах я заметила какой-то странный металлический блеск.

— Мне нужно поговорить с вами относительно серии убийств, которые произошли недавно в нашем штате. Не обещаю вам никаких благ, но очень надеюсь, что вы выслушаете меня, ответите на вопросы и поможете в расследовании.

— Пошла в задницу, — прохрипел он и сплюнул на пол.

Охранник сделал шаг вперед. Уэйз замер и втянул голову в плечи. Я остановила охранника жестом.

— Вы должны знать о них, — продолжила я, чувствуя на спине неприятный холодок. — Я просто хочу выяснить, есть ли какой-то тайный смысл во всех этих преступлениях.

Уэйз взглянул на меня с любопытством, словно пытаясь угадать, что он может получить от этого.

— Кого прикончили?

— Четырех человек, — ответила я, ощутив надежду на благоприятный исход беседы. — Двоих полицейских, пожилую женщину и маленькую девочку. Все они чернокожие.

Изможденное лицо Уэйза расплылось в ехидной ухмылке.

— Думаю, вы не станете обвинять меня в этих убийствах. У меня стопроцентное алиби.

— Нет, но вы знаете, кто это совершил.

— Почему я?

Я достала из кармана несколько фотографий и показала ему ту, на которой была изображена химера.

— Убийца оставил нам вот это. Уверена, вам известно, что это означает.

Уэйз презрительно усмехнулся:

— Я не знаю, зачем вы пришли сюда, но не стану скрывать, что очень рад. Вы принесли мне приятную новость. Она согревает мне сердце и вселяет надежду на будущее.

— Послушайте, Уэйз, убийца каким-то образом связан с вашей «Химерой». Если вы поможете нам, то вам вернут некоторые привилегии, может, даже выпустят из изолятора.

— Чушь собачья, — снова сплюнул он. — Меня никогда не выпустят из этой дыры.

— Всегда есть надежда на лучшее, Уэйз, — увещевала его я. — У каждого человека имеются какие-нибудь желания.

— Да, у меня тоже есть одно желание, — осклабился Уэйз. — Подойди поближе.

От этих слов у меня мурашки по телу пошли.

— К сожалению, не могу.

— У тебя есть зеркало? — неожиданно спросил он.

Я молча кивнула, не понимая, к чему он клонит.

— Покажи мне его.

Я посмотрела на охранника. Тот решительно покачал головой.

Впервые за время нашей беседы Уэйз взглянул мне в глаза.

— Дай посмотреть на свою рожу. Я не видел себя уже больше года. Они закрасили даже металлические крепления в ванной, чтобы я не видел свое отражение. Эти ублюдки хотят, чтобы я забыл не только свою душу, но и внешность. Я хочу посмотреть на себя.

Охранник сделал предупредительный жест.

— Вы же знаете, Уэйз, что это невозможно, — произнесла я и развела руками.

— Будь ты проклят, начальник! — злобно прорычал Уэйз в объектив видеокамеры. — И ты тоже, Эстес! — Затем он снова повернулся ко мне. — Не думаю, что они пообещали мне что-нибудь заманчивое.

— Они сказали, что я могу помочь вам получить праздничный обед. — Я слабо улыбнулась, понимая бессмысленность этого предложения.

— Только мы вдвоем? — прищурился он.

Я посмотрела на охранника.

— Нет, и он тоже.

Козлиная бородка Уэйза зашевелилась от его широкой ухмылки.

— Эти подонки хорошо знают свое дело, — процедил он сквозь зубы. — Они могут уничтожить что угодно и кого угодно.

Некоторое время я стояла в пяти футах от него и лихорадочно соображала, как поступить. Мне было не до смеха. Разговор не получился, и теперь Уэйз вряд ли захочет сообщить мне что-нибудь полезное. В конце концов я решилась на отчаянный шаг. Подойдя к столу, я села напротив Уэйза, порылась в своей сумочке и вынула оттуда пудреницу с небольшим круглым зеркальцем. Мои руки дрожали от волнения. Я ждала, что сейчас прогремит грозный голос заместителя начальника тюрьмы или шаги охранника, который вырвет у меня зеркало. Но ничего подобного, к счастью, не произошло. Я открыла пудреницу и повернула зеркало к Уэйзу.

Не знаю, как он выглядел раньше, но сейчас представлял жалкое зрелище. Уэйз уставился на свое отражение широко открытыми и переполненными ужасом глазами. Он смотрел на себя так, словно это был последний раз в его жизни. Затем он улыбнулся:

— Да, не очень-то приятное зрелище, не правда ли?

Меня превратили в самое настоящее животное.

К своему удивлению, я сочувственно улыбнулась ему. Уэйз повернул голову к видеокамере.

— Будь проклят, Эстес! — снова прокричал он. — Ты хотел меня уничтожить? Ничего не вышло, я все еще жив. Ты сделал все возможное, чтобы превратить меня в скотину, но я все еще жив. И не только я, но и дело всей моей жизни. Химера живет и делает свое дело.

— Кто это совершил? — продолжала допытываться я. — Скажите мне, Уэйз.

Теперь у меня не было сомнений, что именно он являлся организатором всех этих убийств, а осуществил их человек, связанный с ним или даже сидевший в одной камере. Именно Уэйз навел его на конкретных людей и фактически приговорил их к смерти.

— Помогите мне, Уэйз, — взмолилась я. — Вы же знаете того человека, не правда ли? Зачем он убил этих людей? Почему? Вам уже нечего терять. Помогите спасти других.

Его сузившиеся глаза блеснули от ярости.

— Вы думаете, что меня волнуют грязные ниггеры? Ваши мертвые копы? Все равно им не жить в нашем штате. Эти обезьяны вырядились в полицейскую форму и думали, что им все можно. Нет, возмездие настигло их и настигнет еще многих. И на вашу двенадцатилетнюю негритянскую шлюху мне наплевать. Сейчас я сожалею только о том, что сам не смог выпустить в них несколько пуль. А насчет вашего вонючего праздничного обеда... Вы понимаете, что от этих мерзавцев ничего не дождешься, кроме дубинки по голове или электрошока. Как только вы уйдете отсюда, охранник сразу же вырубит меня на несколько часов. Так что катитесь куда подальше!

Я покачала головой, встала и медленно направилась к двери.

— А что касается этих убийств, — прокричал он мне вслед, — то почему бы вам не подумать о своих засранцах в полицейских мундирах? Это ваше внутреннее дело, и нечего обвинять других!

Меня охватило возмущение. Синди была права, Уэйз действительно превратился в животное. В нем не осталось ничего человеческого, и все, что я могла сделать сейчас, — так это хлопнуть дверью перед его мерзкой рожей.

— Я пыталась вам помочь, Уэйз, — произнесла я уже от порога, — но вы отказались.

— Мне ваша помощь не нужна! — бросил он. — И не надейтесь, что вам удастся поймать Химеру. На то он и Химера, чтобы быть неуловимым и призрачным. — Уэйз показал подбородком на правое плечо, на котором я успела заметить хвост змеи. — Мы сможем убивать ваших ублюдков столько, сколько захотим. Устанете рыть могилы и хоронить их! Посмотрите на меня! Видите, что они со мной сделали? Они заставляют меня жрать собственное дерьмо и пить собственную мочу, но я все равно выжил и одолею их.

Уэйз был страшен в своей ярости. Глаза налились кровью, рот перекосился от ненависти, а на изможденном лице проступили красные пятна.

— Мы победим! — закричал он, не обращая внимания на быстро приближающегося надзирателя. — Да здравствует белая раса! Да здравствует Химера!..

Я отвернулась и двинулась к двери.

— Ну что, сука, как насчет праздничного обеда? — прорычал он мне вслед.

Это было последнее, что я от него услышала. В ту же минуту раздался щелчок, послышался хрип, и Уэйз задергался в конвульсиях, пораженный электрошоковой дубинкой надзирателя.

Глава 60

Мы вернулись, имея на руках предоставленный нам Эстесом список фамилий преступников, так или иначе связанных с деятельностью банды «Химера». Джейкоби распечатал его и разослал всем заинтересованным сотрудникам, а два экземпляра передал Кэппи и Чину.

— Я хочу поговорить с некоторыми официальными лицами штата, — сказал он мне в конце рабочего дня. — Поедешь со мной?

Я покачала головой:

— Нет, Уоррен, не могу. Сегодня мне нужно уйти пораньше.

— А что случилось? — удивленно спросил он. — У тебя сегодня свидание?

— Да, — кивнула я и усмехнулась. — Это действительно свидание, и мне не хотелось бы опаздывать на него.

Звонок в дверь прозвучал примерно в семь часов вечера. На пороге стоял отец, подняв руки вверх.

— Надеюсь, не нарушил твои планы на сегодня. А чем так вкусно пахнет? Ты ждешь друзей?

— Нет, ужин для тебя. — Я улыбнулась и пригласила его в дом. — Это лучшее, что я могла придумать.

— Неплохо для начала, — засмеялся он.

Сегодня отец выглядел хорошо: тщательно выбритый в коричневой спортивной куртке, выглаженных брюках и белоснежной рубашке. Он протянул мне бутылку красного вина, завернутую в полупрозрачную бумагу.

— Ну а это совершенно не обязательно, — промолвила я, принимая подарок. — Неужели ты думаешь, что у меня нет вина?

Но, развернув бумагу, я ахнула от восторга. Такого вина у меня действительно не было. «Шато Латур» урожая 1965 года.

Я перевела взгляд на отца. 1965 год — год моего рождения.

— Я купил эту бутылку вскоре после твоего рождения, — пояснил он. — Это была единственная вещь, которую я забрал, уходя из семьи. И все эти годы я надеялся, что рано или поздно мы выпьем это прекрасное вино по какому-нибудь важному поводу, на твоей свадьбе, например, или по случаю окончания академии.

— И ты хранил эту бутылку все это время? — недоверчиво спросила я.

— Как я уже сказал, вино было куплено для тебя. Думаю, сейчас настал момент, когда мы можем выпить его в знак нашего примирения.

У меня потеплело на душе.

— После этого мне будет очень трудно злиться на тебя.

— Не надо на меня злиться, Линдси, — тихо промолвил он, опустив голову.

Я провела отца в гостиную, налила ему стакан пива и села рядом с ним.

— Ты прекрасно выглядишь, Баттеркап.

Я усмехнулась, а он весело рассмеялся.

Некоторое время мы беседовали, а Марта легла возле его ног, словно он был ее давним другом. Отец спрашивал меня о том, кто и когда ушел из полиции, а я интересовалась его работой и новыми знакомыми. В конце концов мы затронули тему трагической гибели Мерсера и расследования этого убийства. Отец оказался совсем не таким, каким я его представляла. В нем не было прежней хвастливости и болтливости, а вместо них появилась сдержанность и даже покорность. И только чувство юмора осталось прежним.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказала я, направилась в спальню и вернулась оттуда со старой футболкой, на которой красовалась надпись «Гиганты» и номер «24». Отец раньше болел за эту команду и подарил мне футболку двадцать пять лет назад.

Он долго не мог понять, что это такое, а потом радостно всплеснул руками.

— Боже мой, я уже давно забыл о ней! Мне дал ее менеджер по оборудованию, который работал в отделе по обеспечению этой команды. — Отец взял футболку, развернул ее и долго смотрел, словно пытаясь вернуть те давние времена. — Ты представляешь, сколько сейчас она может стоить?

— Я всегда считала ее своим наследством, — сказала я, и мы рассмеялись.

Глава 61

Я приготовила лосось в имбирном соусе, рис с перцем и острой приправой и несколько салатов. Мой отец всегда любил китайскую кухню с экзотическими и необыкновенно острыми приправами. А перед ужином мы откупорили бутылку вина и выпили по бокалу. Это было чудесное вино, немного терпкое, но мягкое и очень нежное. Мы сидели на террасе, беседовали о жизни и любовались живописным видом, открывающимся на Залив. Отец признался, что это было самое лучшее вино в его жизни.

Наш разговор перешел на личные проблемы. Он спросил о моем бывшем муже, и я рассказала ему, что тот, к сожалению, оказался чем-то похож на него. Вскоре мы невольно коснулись последних убийств, и я поделилась с отцом своими сомнениями относительно результатов расследования. Он согласился, что эти преступления, похоже, являются делом рук одного человека, и посоветовал мне не расстраиваться.

Мы разговаривали с ним более трех часов. В начале двенадцатого бутылка была пуста, а Марта крепко спала у его ног. И все это время я постоянно напоминала себе, что передо мной мой родной отец, а не какой-то посторонний мужчина. Мне трудно было поверить, что вижу его впервые за свою взрослую жизнь. Теперь мне стало совершенно ясно, что отец — несчастный человек, который совершил множество ошибок и был сурово наказан за них. Он очень изменился с тех давних пор, и сейчас я не могла ненавидеть его или презирать. Он заслуживал только жалости и сочувствия. В общем, по нынешним стандартам, когда вокруг нас совершаются убийства и другие тяжкие преступления, его личные прегрешения кажутся невинными и вполне простительными.

Поздно вечером я задала отцу вопрос, который мучил меня многие годы.

— Папа, ответь мне, пожалуйста, — осторожно начала я. — Почему ты бросил нас?

Он сделал глоток вина и откинулся на спинку дивана. Его голубые глаза сузились и стали очень грустными.

— Линдси, я не могу объяснить это вразумительно и убедительно. Во всяком случае, сейчас... Ты уже взрослая женщина, работаешь в полиции и должна знать, как это иногда бывает. Мы с твоей матерью... Короче говоря, мы никогда не подходили друг другу. Мы были совершенно разными людьми, которые не находили взаимопонимания.

Я любил тратить деньги на всякие пустяки, увлекался азартными играми, по уши влезал в долги... Конечно, это не самые лучшие качества для копа. В общем, я совершил немало такого, чем сегодня не могу гордиться, причем не только как полицейский, но и как человек. Я заметила, что его руки дрожат.

— Ты служишь в полиции и знаешь, как и почему иногда происходят преступления. Порой человек преступает закон только потому, что жизнь не оставляет ему выбора. Примерно то же самое произошло со мной. У меня были огромные долги, на работе ситуация осложнилась... Я просто не представлял, как бросить все к чертовой матери и бежать куда глаза глядят. Я понимаю, сейчас поздно говорить об этом, но я сожалею о произошедшем тогда, о каждом дне своей прежней жизни.

— А когда мама заболела?

— Я переживал за нее, но у меня уже была другая семья. К тому же я был абсолютно уверен, что меня не ждут в вашем доме и не обрадуются возвращению. Мне казалось, что ей это причинит страдания и боль.

— Мама часто говорила, что ты — патологический лжец.

— Да, это правда, Линдси, — сказал отец и опустил голову.

Мне понравилась его откровенность и готовность признать свои прошлые ошибки. Возникало ощущение, что он изменился в лучшую сторону. А это внушало надежду, что мы наконец найдем с ним общий язык и примиримся.

Мне пришлось встать и приняться за мытье посуды, чтобы он не видел навернувшиеся на глаза слезы. Отец вернулся, и только сейчас я осознала, как мне недоставало его все эти годы. Странно, но я вдруг захотела стать маленькой девочкой, чувствовать себя под защитой и покровительством отца.

Отец помогал мне собирать посуду. Мы оба напряженно молчали, понимая, что слова здесь ни к чему. Когда посуда была вымыта, мы посмотрели в глаза друг другу.

— Где ты остановился? — спросила я.

— У одного старого приятеля и бывшего копа Рона Фацио, — тихо ответил отец. — Когда-то он был патрульным сержантом в районе бульвара Сансет. У него нашелся для меня свободный диван.

Я насухо вытерла кастрюлю и поставила ее на полку.

— У меня тоже есть для тебя свободный диван.

Глава 62

На следующий день мы внимательно изучали список заключенных, который предоставил нам заместитель начальника тюрьмы «Бухта пеликанов» Эстес. Двоих вычеркнули сразу, поскольку компьютерный банк данных показал, что они снова оказались за решеткой и не могли быть причастными к убийствам.

Чем больше мы занимались этим списком, тем чаще я вспоминала обстоятельства своего разговора с Уэйзом. Когда я уходила, он крикнул что-то насчет нашего внутреннего дела. Что он имел в виду? «Почему бы вам не подумать о своих засранцах в полицейских мундирах? Это ваше внутреннее дело, и нечего обвинять других». Фразы Уэйза, как тяжелый молот, стучали в моей голове. Впервые я вспомнила их часа в два ночи, но потом уснула и вернулась к ним, когда сидела за рулем машины и ехала на работу. «Это ваше внутреннее дело...»

Я сбросила под столом туфли, вытянула ноги и посмотрела в окно. Надо проанализировать все подробности нашей беседы с Уэйзом. Там могут обнаружиться какие-нибудь важные детали. Конечно, он — самое настоящее животное, которому вряд ли суждено выйти на свободу. И все же в поведении Уэйза было что-то странное. И эта просьба посмотреть на свое отражение в зеркале... Если человек обречен и понимает, что никогда не выйдет из тюрьмы, зачем ему проявлять интерес к собственному внешнему виду? Нет, тут что-то не так. Похоже, Уэйз дал мне зацепку, но какую именно? «Вы думаете, что меня волнуют эти грязные ниггеры?» — прокричал он мне.

Да, Уэйз намекал на человека в наших собственных рядах. Значит, убийцу следует искать среди полицейских Конечно, вывод печальный... «Внутреннее дело...»

Я сняла трубку и набрала номер Эстеса.

— Скажите, пожалуйста, кто-нибудь из ваших подопечных работал когда-нибудь полицейским? — спросила я без лишних предисловий.

— Полицейским? — спокойно отреагировал тот и надолго умолк.

— Да, именно полицейским, — подтвердила я и объяснила, почему задала этот вопрос.

— Извините меня за грубость, лейтенант, — усмехнулся Эстес, — но Уэйз затрахал вам мозги. Он всеми фибрами души ненавидит копов и всегда стремится напакостить им. Думаю, он просто решил ввести вас в заблуждение и свалить все это дерьмо на полицейских.

— Вы не ответили мне, Эстес, — сухо промолвила я.

— Полицейским? — снова переспросил он издевательским тоном. — У нас был сотрудник отдела по борьбе с наркоторговлей из пригорода Лос-Анджелеса. Застрелил троих информаторов. Но его уже давно перевели в другое заведение. Насколько я знаю, он сейчас находится в тюрьме Фресно.

Я вспомнила тот грандиозный скандал. Это было самое грязное дело из всех, в которые попадали полицейские за последние годы. Он опозорил полицию штата.

— А еще у нас сидел инспектор таможенной службы по фамилии Бенес, — продолжил Эстес. — Он служил на таможне в аэропорту Сан-Диего, но попался на воровстве и вымогательстве.

— А еще кто-нибудь?

— Нет, больше никого нет и не было. По крайней мере, за те шесть лет, пока я здесь работаю.

— А ранее?

— Вам, лейтенант, нужны сведения за последние сто лет? Тогда обращайтесь в архив, а я вам ничем помочь не могу.

— А сколько лет у вас сидит Уэйз? — спросила я, не обращая внимания на недовольный тон Эстеса.

— Двенадцать.

— Так вот, мне нужна информация за последние двенадцать лет.

Похоже, заместитель начальника тюрьмы счел меня сумасшедшей. Он проворчал что-то в ответ, сказал, что перезвонит, и бросил трубку.

Я еще долго сидела за столом и смотрела в окно. Конечно, глупо во всем верить Уэйзу. Очевидно, он хотел сбить меня с толку и поэтому наплел черт знает что на полицейских, чтобы хоть как-то напакостить им.

Мои размышления были неожиданно прерваны вторжением секретарши Карен. На ней лица не было от страха.

— Только что звонила помощница Джилл Бернардт! — выпалила она с порога. — Миссис Бернардт потеряла сознание!

— Что? — изумилась я.

Карен с растерянным видом замигала.

— Она упала в обморок, потеряла сознание, у нее сильное кровотечение. Потом пришла в себя и сказала, что ей нужна ваша помощь. Немедленно.

Глава 63

Я опрометью выскочила из кабинета, побежала к лифту и поднялась на тот этаж, где находились кабинеты окружного прокурора и его помощников. Там уже суетились врачи, а вокруг были разбросаны окровавленные полотенца. Джилл с закрытыми глазами лежала на диване и тихо стонала. Ее лицо побледнело, а руки подрагивали. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что случилось.

— О, Джилл, Боже мой! — воскликнула я и обняла подругу. — Как это ужасно!

Увидев меня, она слабо улыбнулась.

— Я потеряла ребенка, Линдси, — едва слышно прошептала она. — Мне следовало бросить эту чертову работу. Зря я не послушала вас. Больше всего на свете я хотела родить ребенка, а теперь... Я пожертвовала им ради идиотской работы.

— Успокойся, Джилл, — произнесла я и погладила ее по руке. — Ты ни в чем не виновата. Здесь могут быть совершенно другие причины, и прежде всего медицинские. Ты же взрослая женщина и должна понимать, что подобный риск сопутствует каждой женщине. Такое случается, и ничего тут не поделаешь.

— Нет, Линдси, все дело во мне, — продолжала упорствовать Джилл, смахивая слезы. — Просто я не хотела его так сильно, как могла бы. Я всегда находила какие-то предлоги, чтобы не выполнять строгие предписания врачей и советы друзей. Вот я и поплатилась за это.

Врачи попросили меня отойти в сторону и быстро подключили Джилл к медицинской аппаратуре и монитору. Я смотрела на подругу и чувствовала, что мое сердце разрывается на части. Она всегда была сильной и независимой личностью, а сейчас производила впечатление совершенно разбитого и беспомощного человека. Почему это случилось именно с ней? Ведь она так хотела ребенка, так долго ждала его.

— А где Стив? — спросила я, наклоняясь над ней.

— В Денвере. Эйприл уже позвонила ему. Он скоро вернется.

В этот момент в комнату ворвалась Клэр.

— Что случилось? Я бросила все и примчалась сюда. — Она посмотрела на меня, а потом повернулась к медикам: — Что у нее?

Один из врачей объяснил, что все показатели в норме, но Джилл потеряла много крови. А когда Клэр заикнулась насчет ребенка, тот сокрушенно покачал головой.

— Ужасно, Джилл, — вздохнула Клэр. — Как ты себя чувствуешь?

Вместо ответа Джилл расплакалась.

— Я потеряла ребенка, Клэр. Я потеряла его.

Клэр провела рукой по ее лбу и отбросила прядь волос.

— Ничего, все будет хорошо, не волнуйся. Мы будем заботиться о тебе.

— Извините, — вмешался доктор, — мы должны увезти ее в клинику Кэл-Пасифик. Ее лечащий врач уже в курсе дела и будет ждать нас там.

— Мы поедем с тобой, Джилл, — предложила я, — Мы будем с тобой весь день.

Джилл устало улыбнулась, а потом напряглась всем телом.

— Что они будут делать со мной? Заставят рожать?

— Нет, не думаю, — уклончиво ответила Клэр.

— Да, они должны это сделать, — решительно заявила Джилл.

Она была самой сильной женщиной из всех, которых мне доводилось видеть, но сейчас просто не понимала, что ее ждет. Никогда в жизни не забуду взгляд Джилл в эту минуту. В нем было все — и страх, и отчаяние, и надежда. Дверь отворилась, и в комнату ввезли медицинскую каталку на колесах.

— Ну все, пора, — твердо произнесла женщина в белом халате.

Я низко наклонилась над Джилл.

— Мы будем с тобой все это время, — пообещала я.

— Не бросайте меня, — попросила она и крепко сжала мою руку.

— Нет, теперь ты от нас так легко не отделаешься. Мы помогли врачам переложить Джилл на каталку. На диване осталось несколько пропитанных кровью полотенец.

— У меня должен был родиться мальчик, — еле слышно промолвила она и тяжело вздохнула. — Я всегда хотела мальчика. Жаль, что не решилась на это раньше.

Я сочувственно погладила ее по руке.

— Значит, я не очень сильно хотела ребенка, — прошептала Джилл и зарыдала.

Глава 64

В машине «скорой помощи» мы постоянно подбадривали Джилл. В клинике ее быстро повезли к лифту, а потом подняли в операционное отделение. Перед дверью она схватила меня за руку.

— Ты действительно считаешь, что они спасут моего ребенка?

Я нерешительно кивнула и помахала ей на прощание.

— Все будет нормально, дорогая.

К нам подбежала запыхавшаяся Синди. Мы втроем сели на мягкий диван и стали терпеливо дожидаться исхода операции, надеясь, что хирургам все же удастся совершить чудо. Вскоре к нам присоединился Стив. Мы сдержанно поздоровались, но не стали вдаваться в подробности и поддерживать с ним беседу. Мне так и хотелось крикнуть ему: «Ты хоть сейчас понимаешь, что она мечтала родить ребенка для тебя?» А когда из операционной вышел доктор, мы отошли в сторону, оставив их наедине.

К несчастью, Джилл оказалась права. Она потеряла ребенка. Доктор сказал, что произошел разрыв плаценты и спасти его было невозможно. Вероятной причиной этого несчастья он назвал нервные перегрузки на работе и общее стрессовое состояние. Правда, с самой Джилл все в полном порядке, и скоро ее выпишут из клиники.

Клэр, Синди и я вышли из клиники и некоторое время молча брели по широкой улице. Никому из нас не хотелось идти домой. Синди вспомнила, что неподалеку есть неплохой японский ресторанчик, и мы отправились туда. Пиво и саке помогли нам прийти в себя, но все наши попытки поговорить о чем-то другом, кроме несчастья Джилл, успеха не имели. Мы постоянно возвращались к мысли о своей подруге. Трудно было поверить, что сильная и выносливая Джилл, которая взбиралась на вершину горы и могла проехать на велосипеде много километров, уже во второй раз не сумела выносить ребенка.

— Она слишком много сил и времени отдает своей работе, — тяжело вздохнув, заметила Клэр. — Мы все говорили, чтобы она больше отдыхала.

— У нее не хватило на это смелости, — добавила Синди.

Я рассеянно ковырялась в тарелке, размазывая по ней темно-коричневый соус.

— Она решилась на это только ради Стива, а сама продолжала напряженно работать. У Джилл даже в мыслях не было уйти в отпуск. А он мотается по всей стране в поисках богатых инвесторов.

— Она любит его, — возразила Синди. — Они прекрасно ладят друг с другом.

— Ничего подобного, — произнесла я. — Это Клэр и Эдмунд ладят друг с другом, потому что готовы пожертвовать всем ради сохранения семьи.

— Совершенно верно, — согласилась Клэр. — А Джилл всегда хотела быть первой и даже мысли не допускала, что ее кто-то может обойти.

— А кто из нас троих не придерживается такой же точки зрения? — спросила Синди и обвела нас многозначительным взглядом.

Мы молча переглянулись и засмеялись. Действительно, мы все были из тех, кто пытается делать все возможное, чтобы добиться высочайших результатов и закрепить за собой репутацию успешных и современных женщин.

— И все же Джилл отличается от нас, — сказала я после непродолжительной паузы. — Она превосходит нас силой духа, целеустремленностью и настырностью, но в глубине души ощущает себя очень одинокой. На ее месте может оказаться любая из нас, кроме, пожалуй, Клэр. Ее семья — как хорошо отлаженный механизм, и ее члены — единое целое. Вы чем-то напоминаете кроликов на батарейках, которые размножаются и живут счастливо в своем милом семействе.

Клэр удовлетворенно улыбнулась.

— Ну кто-то же должен сохранять разумный баланс в нашей компании? Кстати, как прошла твоя встреча с отцом? — спросила она.

— Прекрасно, насколько я могу судить. — Я помолчала, а потом пояснила: — Во всяком случае, мы выяснили некоторые недоразумения.

— Надеюсь, на этот раз обошлось без наручников? — пошутила Синди.

— Да, никаких наручников, — рассмеялась я. — Отец пришел ко мне с бутылкой вина.

Клэр и Синди удивленно переглянулись.

— Между прочим, прекрасное французское вино урожая тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, которое он купил вскоре после моего рождения. — Я сделала паузу и посмотрела на подруг, словно проверяя, произвело ли это на них должное впечатление. — И все эти годы он хранил вино, но не был уверен, что когда-нибудь снова встретится со мной.

— Нет, Линдси, — покачала головой Клэр, — он прекрасно знал, что рано или поздно придет к тебе. Ведь ты же его любимая дочь. Он до сих пор любит тебя.

— Ну и чем же закончилась ваша беседа? — продолжала допытываться Синди.

— Мы договорились об очередной встрече. Я предложила отцу пожить у меня некоторое время.

Синди и Клэр изумленно заморгали.

— Линдси, — первой нарушила молчание Синди, — мы говорили, что тебе нужно забыть прошлые обиды и побеседовать с отцом, но даже не намекали на то, чтобы ты сдача ему комнату.

— Его приютил какой-то друг, бывший полицейский... Мне кажется, я правильно поступила, предложив ему крышу над головой.

— Да, Линдси, правильно, — одобрила Клэр и подняла свой бокал. — За тебя.

— Нет-нет, — решительно возразила я, — сейчас надо выпить за Джилл.

— Да, за Джилл, — охотно поддержала меня Синди.

Мы чокнулись, выпили и некоторое время сидели молча, доедая свои салаты.

— Мне очень не хочется менять тему разговора, — первой отозвалась Синди, — но все же интересно, как продвигается расследование убийств?

Я тяжело вздохнула.

— Мы все силы бросили на поиски людей из банды «Химера», список которых составил нам заместитель начальника тюрьмы Эстес. И у меня появилась новая версия.

— Новая версия? — удивленно переспросила Синди и отодвинула в сторону тарелку.

— Посмотрите, что мы сейчас имеем. Во-первых, преступник, несомненно, опытный снайпер, во-вторых, он прекрасно маскируется и скрывает свои следы, в-третьих, знаком с методом нашей оперативной работы. В результате он всегда опережает нас как минимум на шаг, оставаясь неуязвимым. Какой вывод?

Синди и Клэр затаили дыхание, прислушиваясь к каждому слову.

— Что этот тип вовсе не сумасшедший расист, принадлежащий к одной из радикальных группировок. — Я подалась вперед, наслаждаясь произведенным впечатлением. — Уверена, что разыскиваемый нами убийца — полицейский.

Глава 65

В дальнем углу темного бара Химера потягивал свое любимое пиво «Гиннесс» и поджидал очередную жертву. Рядом с ним сидел старик с редкими седыми волосами и красным от ветра и алкоголя лицом. Он пил виски и изредка поглядывал на экран большого телевизора, где в это время передавали последние новости.

Диктор живо рассказывал о последних трагических событиях и безбожно врал, оскорбляя своей ложью не только телезрителей, но и его самого, Химеру.

Он посмотрел в окно на улицу и подумал, что на этот раз его акция должна совсем сбить с толку и без того растерявшихся копов. Он поставит их на место, продемонстрирует всему городу, какие они тупые и безмозглые.

— Это только начало, — тихо пробормотал Химера себе под нос.

«Они пытаются найти в моих действиях какую-то логику, — злорадно подумал он, — а я снова докажу им, что действия совершенно непредсказуемы».

Захмелевший старик наклонился к нему и толкнул локтем в бок.

— Я думаю, этот негодяй находится среди них, — прохрипел он.

— Эй, поосторожнее локтями, — недовольно поморщился Химера. — Один из них? Что ты хочешь сказать?

— Что он такой же черномазый, как мои старые сапоги, — ответил старик и захихикал. — Эти идиоты ищут расистов и прочесывают какие-то бандитские группировки. Смех да и только. А парень — один из них и тихо посмеивается над этими кретинами. Возможно, он играет в Национальной футбольной лиге и в ус не дует. Эй, Рэй, — обратился он к бармену, — ты согласен, что этот парень играет в НФЛ?

— Почему ты так решил? — удивился Химера, продолжая следить за противоположной стороной улицы.

Ему всегда было интересно, что говорят о нем простые люди. Наверное, следовало бы почаще разговаривать вот с такими пьяницами и бездельниками.

— А как ты думаешь, может нормальный человек, у которого есть хоть немного мозгов, оставлять такие улики? — Он посмотрел на Химеру с торжествующим видом.

— Ты слишком торопишься с выводами, старина, — сказал Химера и ухмыльнулся. — Не сомневаюсь, что на самом деле убийца — очень умный человек.

— Умный? — переспросил старик, удивлено вытаращив на него глаза. — Да как может быть умным человек, совершающий убийства?

— Очень просто, — ответил Химера. — Его ум заключается в том, что его никак не могут поймать.

Старик немного подумал, а потом снова повернулся к телевизору.

— Ну что ж, посмотрим, кто из нас прав. Вот когда его поймают, увидишь, что я не ошибаюсь. Они ищут его не там, где надо. Думаю, он преподнесет им большой сюрприз. Вдруг это снова наш Оу Джей? Эй, Рэй, ты не знаешь, где сейчас Оу Джей? Он в городе или нет?

Химера презрительно посмотрел на старика. Тот уже надрался до чертиков, но в одном старый хрыч был прав. Полиция Сан-Франциско дезориентирована и беспомощна. У нее нет ни единой зацепки, ни сколько-нибудь разумной версии. Лейтенант Боксер совершенно запуталась в этом деле и ни на шаг не приблизилась к разгадке.

— Знаешь, старина, — произнес Химера и наклонился к соседу, — готов держать пари, что, когда его поймают, у него окажутся зеленые глаза.

В этот момент на противоположной стороне улицы появилась его очередная цель. «Ну что ж, — подумал он, — вероятно, это поможет лейтенанту Боксер догадаться о сути происходящего. На этот раз удар будет нанесен прямо в сердце ее организации. Если она и теперь не поймет, в чем дело, значит, грош ей цена». Он швырнул на стойку бара несколько долларов.

— Эй, парень, ты куда? — удивился старик. — Что за спешка? Хочешь, я куплю тебе еще кружку пива? Черт возьми, у тебя ведь тоже зеленые глаза, приятель!

Химера легко соскочил с высокого стула.

— Нет, благодарю, мне пора. У меня назначена важная встреча.

Глава 66

По пути домой Клэр пыталась не думать о своей подруге Джилл, но мысли неизменно возвращались к ней. Она никак не могла смириться с тем, что произошло с ее лучшей подругой. Проехав половину пути по шоссе номер 101, Клэр свернула направо к Берлингему, где жила уже много лет. День выдался настолько трудный и суматошный, что голова раскалывалась от усталости, а перед глазами плыли темные круги. Мало того, что постоянно приходится заниматься этими ужасными убийствами, так еще эта неприятность с Джилл.

Электронные часы на приборной доске показывали двадцать минут одиннадцатого. Эдмунд на концерте и вернется только после одиннадцати. Как было бы хорошо, если бы он находился дома и ждал ее у порога! Сегодня ей хотелось видеть мужа больше, чем в любое другое время. Клэр добралась до темного переулка, а потом въехала в небольшой дворик прямо перед ее старым домом. Все окна были темными. Вот так всегда! Регги отсутствует, а Уилли, пользуясь случаем, вовсю играет в свои любимые видеоигры. Больше всего на свете Клэр хотелось переодеться, принять душ, надеть уютную пижаму и забыть обо всех неприятных событиях сегодняшнего дня.

Войдя в дом, Клэр позвала Уилли, но, не услышав ответа, прошла на кухню, взяла почту и направилась в гостиную, пролистывая на ходу иллюстрированный каталог «Баллард дизайн».

В этот момент зазвонил телефон. Клэр бросила на диван каталог и сняла трубку.

— Алло?

В трубке — ни звука. Может быть, кто-то из друзей Уилли?

— Алло? — ответила она еще раз, уже громче. — Алло?

Клэр посмотрела на трубку и положила ее на место.

Она понимала, что это какое-то недоразумение, но на душе было неспокойно. Скорее бы вернулся Эдмунд. После многих лет совместной жизни Клэр по-прежнему волновалась, когда мужа не было дома, чувствуя себя совершенно беззащитной.

Второй звонок показался ей более резким и тревожным, чем первый.

— Алло? — быстро произнесла она. — Кто это?

— Угадай, — прозвучал наконец грубый мужской голос.

— Кто говорит? — потребовала Клэр и машинально посмотрела на определитель номера. — Послушайте, 901-44-76, — сказала она твердо, — я не знаю, кто вы такой, что вам от меня нужно и как вы узнали мой номер, но если вы хотите что-то сообщить...

— Ты слышала о Химере? — прохрипел голос в трубке. — Так вот, ты говоришь с Химерой. Велика честь, не правда ли?

Клэр оцепенела от ужаса и даже втянула голову в плечи. В ее сознании мгновенно вспыхнула мысль: «Слово „химера“ использовалось исключительно в полицейских делах и никогда не встречалось в печати. Откуда ему известно? И кто мог знать, что она занимается расследованием этого дела?»

— Кто говорит и что вам от меня нужно? — повторила она, включив одновременно другую телефонную линию, чтобы позвонить по 911.

— Я же сказал тебе, — прохрипел голос. — Девочка из хора стала первой. Потом наступил черед той толстой суки, вслед за ними — патрульный полицейский, а вскоре я покончил и с вашим шефом. Знаешь, что объединяет четверку? Нет? Тогда подумай хорошенько, Клэр Уошберн, что у тебя общего с этими людьми?

Клэр почувствовала, как дрожит от страха. Она представила все четыре жертвы и сообразила, что они были убиты метким выстрелом из винтовки. Ее взгляд скользнул по темному пространству за окном.

— Наклонись немного влево, доктор, — прошелестел в трубке жуткий голос убийцы.

Глава 67

Клэр нагнулась в тот самый момент, когда в стекло врезалась первая пуля. Вторая пуля разбила вдребезги стекло в ее кабинете, и Клэр почувствовала резкую обжигающую боль в шее. Она упала на пол и уже не слышала, как в комнату попали еще две пули. Обезумев от страха, Клэр отчаянно закричала. На полу под ней стало расплываться пятно крови. Такие же бурые пятна были на ее платье и руках. Мелькнула мысль, что если повреждена сонная артерия, то ее уже не спасти.

Клэр обернулась и застыла от ужаса. На пороге гостиной стоял Уилли.

— Мама! — удивленно воскликнул мальчик, не понимая, что происходит. Он был в белой майке и светлых шортах. Прекрасная цель для снайпера.

— Уилли! Немедленно на пол! Кто-то стреляет по нашему дому!

Мальчик упал, а Клэр поползла к нему, чтобы прикрыть его своим телом.

— Ничего, сынок, все будет нормально, — прошептала она ему на ухо. — Не поднимайся. Дай мне подумать. Только не поднимай голову.

Рана на шее болела так, словно там сорвали кожу, но Клэр немного утешало то, что она могла свободно дышать.

Значит, жизненно важные артерии не задеты. Если бы пуля повредила сонную артерию, то она уже задохнулась бы.

— Мама, что происходит? — произнес Уилли побелевшими от страха губами.

Она чувствовала, что он дрожит как осиновый лист. Никогда в жизни Клэр еще не видела сына в таком состоянии.

— Не знаю, сынок, — шепнула она. — Не поднимай голову.

В эту минуту один за другим раздались еще четыре выстрела. Клэр накрыла сына своим телом и прижала к полу. Теперь уже было ясно, что стреляли наугад, вслепую, только для того, чтобы поразить хоть кого-нибудь. «Интересно, — подумала Клэр, — убийца знает, что я жива? А если он вдруг решит проверить и придет сюда? Если ему известно мое имя, то не исключено, что он знает и про сына». Мысль, что снайпер может прийти в дом, повергла ее в ужас. Надо что-то делать, но что?

— Уилли, — тихо обратилась Клэр к сыну, — спустись в подвал и запри за собой дверь. А потом позвони оттуда по номеру 911. Ты понял меня? Ползи, только не поднимай голову. Живо!

— Я не оставлю тебя, — заплакал мальчик, прижавшись к матери.

— Ползи, сынок, — приказала она. — Если хочешь спасти и меня и себя, быстрее ползи в подвал. Я люблю тебя, Уилли. — Клэр подтолкнула мальчика к двери. — И не забудь позвонить 911. Назови свое имя и скажи, что кто-то обстреливает наш дом. А затем позвони папе по мобильному. Он должен сейчас возвращаться домой на машине.

Уилли посмотрел на мать заплаканными глазами, прижался к полу и проворно пополз к двери.

Снаружи прогремело несколько выстрелов. Клэр закрыла лицо руками и еле слышно пробормотала:

— Господи, спаси и сохрани меня. Не позволь этому подонку войти в наш дом. Предотврати это несчастье.

Глава 68

Химера выпустил еще четыре пули в разбитое окно и сделал паузу. Он не сомневался, что поразил цель, но не был уверен, что поразил ее намертво. Первый выстрел оказался неудачным, пуля прошла мимо, поскольку хозяйка успела пригнуться. А вторая пуля попала в цель, но, возможно, жертва ранена, а не убита. А она должна быть убита, ведь это самое важное послание лейтенанту Боксер.

Он сидел в машине на темной стороне улицы, целясь из винтовки в окна дома напротив. Конечно, лучше бы убедиться, что задача выполнена, но тогда нужно войти в дом, а ему этого очень не хотелось. У нее есть сын, который может позвонить 911 и вызвать полицию.

Во дворе соседнего дома загорелся свет, скрипнула дверь, и на лужайке появился темный силуэт человека.

— Черт побери, — тихо выругался Химера, — только этого еще недоставало. Вот сукин сын! — Он не собирался уезжать отсюда, не убедившись, что работа выполнена, но обстоятельства складывались не в его пользу.

Позади взвизгнули шины. Он повернулся и увидел, что на улицу с бешеной скоростью вырвалась какая-то машина и помчалась к нему, ярко сверкая передними фарами.

— А это еще что такое? — вырвалось у Химеры.

Неужели она успела вызвать полицию? Или позвонили встревоженные стрельбой соседи? Все пропало. Он не мог рисковать собой из-за какой-то толстой бабы. Если его задержат, то главная цель так и не будет достигнута.

А машина тем временем подлетела к дому Клэр Уошберн и, скрипнув тормозами, резко остановилась. Химера раздосадованно ударил рукой по рулю, спрятал винтовку под сиденье и уехал прочь. Это был его первый прокол за последнее время. Никогда еще он не покидал место действия, не удостоверившись в выполнении своей миссии. Его первая ошибка...

«Тебе повезло, Клэр, — усмехнулся он. — Но я все равно достану тебя. Это вопрос времени».

Глава 69

Эдмунд позвонил в тот момент, когда я умылась, приняла душ и устроилась на диване перед телевизором посмотреть последние новости. Муж Клэр был вне себя от волнения и сбивчиво рассказал о случившемся. Возникало ощущение, что он вот-вот рухнет в обморок.

— Ничего, Линдси, все будет в порядке, — бормотал он. — Клэр сейчас в больнице, ей оказывают срочную помощь.

Я быстро натянула свитер и джинсы, выскочила во двор, завела машину, прикрепила проблесковый маячок и, врубив сирену, помчалась в Берлингем. Путь, который обычно отнимал не меньше сорока минут, я преодолела за двадцать. Клэр сидела в приемном покое в том же платье, в каком я видела ее три часа назад. Она уставилась куда-то вдаль и не выражала никаких эмоций. А врач накладывал бинты на ее израненную шею. Рядом с ней переминался с ноги на ногу Эдмунд и замер в ожидании Уилли.

— Клэр, — с трудом выдавила я, взяв ее за руку. — Что случилось?

— К счастью, ничего страшного, — ответила она и слабо улыбнулась. — Могло быть и хуже. Я всегда говорила тебе, что рано или поздно кто-нибудь из этих ублюдков попытается подстрелить меня. Но ты же знаешь, что в мою тушу легко попасть, но очень трудно добраться до жизненно важных органов.

Я сочувственно обняла подругу и прижалась к ней.

— Ты понимаешь, как тебе повезло?

— Еще бы, — вздохнула она. — Кому как не мне знать об этом?

Доктор сообщил, что пуля лишь задела шею, сорвала клочок кожи, не повредив сонную артерию и другие важные органы. Закончив перевязку, он еще раз осмотрел Клэр и разрешил ей вернуться домой.

Клэр протянула руки мужу и сыну и радостно произнесла:

— Мои мужчины вели себя превосходно, особенно младший. А Эдмунд прилетел так быстро, что спугнул убийцу.

Тот скорчил недовольную гримасу.

— Мне нужно было преследовать этого подонка и догнать его. Не знаю, что бы я с ним сделал, если бы...

— Успокойся, — улыбнулась Клэр, — ты сейчас похож на разъяренного тигра. Не отнимай хлеб у Линдси, это ее работа. А ты всего-навсего барабанщик в оркестре. — Она обняла мужа и промолвила: — Ты привык иметь дело с Рахманиновым, а не с вооруженным преступником.

Только сейчас Эдмунд осознал, что на самом деле произошло. От его бравады не осталось и следа. Он еще крепче прижал к себе жену и надолго умолк, пытаясь переварить последние события.

После этого мы встретились с полицейскими, дали показания, а затем отправились домой к Клэр. Некоторое время мы прогуливались на лужайке и обсуждали случившееся.

— Это был он, правда, Клэр? — спросила я, надеясь получить более подробную информацию.

— Да, и он не скрывал этого, — подтвердила она. — Действительно отчаянный и хладнокровный маньяк, Линдси. Его последними словами были: «Наклонись немного влево, доктор». И в ту же секунду прозвучал первый выстрел.

Вокруг дома все еще возились местные полицейские во главе с шерифом округа Сан-Матео. Они прочесали все окрестности, но ничего заслуживающего внимания не нашли. Я позвонила Клэпперу, чтобы он приехал как можно быстрее и осмотрел место преступления.

— Но почему я, Линдси? — с недоумением спросила Клэр.

— Не знаю, дорогая, — призналась я. — Очевидно, потому, что ты чернокожая, работаешь в правоохранительной системе и имеешь непосредственное отношение к расследованию всех убийств. Не понимаю, почему он выбрал именно тебя. Почему так резко изменил тактику?

— Линдси, у меня сложилось впечатление, что он решил поиграть со мной, подразнить своей осведомленностью и непредсказуемостью. Во всем его поведении чувствовалось что-то личное...

В голосе Клэр звучал страх, которого я никогда не слышала раньше. Впрочем, кто может упрекнуть ее в этом?

— Клэр, — сказала я и, остановившись, повернулась к ней, — наверное, тебе стоит взять небольшой отпуск, отдохнуть, уехать куда-нибудь на время.

— Ты полагаешь, я позволю ему считать, что он запутал меня? Нет, дорогая, об этом не может быть и речи. Я не доставлю ему такого удовольствия. Пусть не думает, что победил.

Я крепко обняла ее и рассмеялась.

— Ладно, забудь. Ты в порядке?

— Да, в полном порядке. У этого ублюдка был шанс покончить со мной, а теперь я хочу покончить с ним.

Глава 70

Домой я вернулась в третьем часу ночи и валилась с ног от усталости. В последнее время у меня было немало трудных дней, но сегодня выдался самый сложный, если не сказать ужасный. Сначала мы горевали по поводу несчастья Джилл, а потом этот кошмарный случай с Клэр... Иногда мне казалось, что события разворачиваются, как в каком-то фильме ужасов. Преступник, на поиски которого были брошены лучшие силы полиции, совершил покушение на мою подругу. Но почему, собственно, на нее? Что это означает? Чем Клэр привлекла его внимание?

Я не могла ответить на эти вопросы, но при этом ощущала вину за происходящее. Тело ныло от усталости и напряжения, мне хотелось поскорее принять душ и лечь спать. Неожиданно открылась дверь гостиной, и на пороге показался мой отец. Он был в длинной белой майке и боксерских трусах, напоминающих огромную морскую раковину. В суматохе дня я забыла, что оставила отца в своем доме. Несмотря на усталость и дурное настроение, я улыбнулась.

— В этих трусах, Боксер, ты действительно похож на боксера, — пошутила я, с удовольствием отметив удачную игру слов. — Правда, очень старого боксера.

Я рассказала ему о последних событиях, надеясь, что бывший полицейский поймет меня. И я была приятно удивлена тем, что отец оказался хорошим слушателем. Именно это мне было нужно больше всего.

Отец подошел ко мне и спросил:

— Хочешь кофе? Я сейчас сварю.

— Да, пожалуйста, — охотно согласилась я и добавила: — А немного бренди будет еще лучше.

Мне было приятно, что в доме есть родная душа, которой небезразличны все мои проблемы. Я откинулась на спинку дивана, закрыла глаза и попыталась составить план дальнейших действий. В общем, никакого конкретного плана у меня не было. Имелись только жертвы: девочка Тэйша, вдова полицейского, Дэвидсон, Мерсер и вот теперь Клэр Уошберн... Но почему убийца выбрал именно Клэр? Вряд ли это был случайный выбор... Что он хотел этим сказать?

Отец вернулся в гостиную с чашкой кофе и рюмкой бренди.

— Поскольку ты уже взрослая девочка, то почему бы тебе не выпить и то и другое? — улыбнулся он.

Я пригубила кофе, а потом залпом осушила рюмку бренди.

— О, как хорошо, папа! Более приятным для меня станет лишь завершение расследования. Этот мерзавец всегда оставляет какие-то загадки, а я никак не могу разгадать их.

— Не принимай близко к сердцу, — посоветовал отец, усаживаясь рядом со мной.

— А как бы ты поступил, если бы все следили за твоими действиями, а ты бы не имел ни малейшего представления о том, что делать дальше? Если бы ты понимал, что охотишься за жестоким преступником, который уже погубил немало людей и не намерен останавливаться?

— Именно для этого и существует отдел по расследованию убийств, — мудро заметил отец.

— Не смеши меня, папа, — отмахнулась я, хотя понимала, что только он мог развеселить меня в эти тяжелые дня.

Отец неожиданно стал серьезным и посмотрел мне в глаза.

— Могу сказать, что я всегда делал, когда приходилось очень трудно. Я просто уходил, и все. Но ты не должна так поступать, Линдси. Ты намного лучше, чем я, поверь мне. Надо бороться до конца и исполнять свой долг.

То, что случилось в следующую минуту, я запомнила на всю оставшуюся жизнь, а поначалу просто не поверила в реальность происходящего. Отец протянул мне руки, а я, как когда-то в детские годы, прильнула к нему и уткнулась лицом в его плечо. Он крепко обнял меня и начал раскачивать, как делал это много лет назад. Мы впервые осознали себя семьей, отцом и дочерью, а запах его любимого одеколона еще больше усиливал впечатление, будто все недоразумения между нами навсегда остались в прошлом. Я снова ощутила себя маленькой девочкой, беспомощной и ранимой, которая бросилась к отцу в поисках защиты и сочувствия. С одной стороны, эти чувства казались мне странными и давно забытыми, а с другой — они утешали меня, создавая спокойствие и умиротворение, чего я не испытывала уже много лет. Мне казалось в эту минуту, что вся душевная боль, которая преследовала меня последние дни, мгновенно испарилась, оставив после себя лишь грустные воспоминания.

— Ты непременно поймаешь его, — тихо промолвил отец, покачиваясь вместе со мной. — Я в этом не сомневаюсь, Баттеркап...

Именно эти слова я хотела услышать от него.

— Да, папа, — прошептала я и заплакала.

Глава 71

В понедельник утром мне позвонила Бренда.

— Лейтенант Боксер, на второй линии заместитель начальника тюрьмы «Бухта пеликанов» Эстес.

— Хорошо, — сказала я, снимая трубку.

— Вы просили навести справки о заключенных, ранее служивших в полиции, — послышался в трубке знакомый голос.

— Да! — нетерпеливо воскликнула я. — Что вам удалось выяснить?

— Я говорил вам, что не верю ни единому слову этого психа Уэйза, но все же просмотрел наши досье на заключенных, которые отбывали срок много лет назад. Здесь есть одно интересное дело, оно может иметь отношение к вашей просьбе. Двенадцать лет назад, когда я служил в тюрьме «Соледад», сюда привезли одного мерзавца...

Я крепче прижала трубку к уху, стараясь не пропустить ни единого слова.

— Он находился здесь пять лет, — продолжил Эстес после небольшой паузы. — А потом его перевели обратно в «Квентин». Это было скандальное дело, и вы должны помнить его имя.

Я схватила ручку и стала черкать по бумаге, пытаясь расшевелить свою память. Полицейский в «Бухте пеликанов»? Нет, ничего на ум не приходит.

— Фрэнк Кумбз, — сообщил Эстес.

Теперь я вспомнила фамилию. Она часто мелькала в те годы на страницах местных газет. Фрэнк Кумбз, патрульный полицейский, задушивший подростка в жилом квартале примерно двадцать лет назад. Тогда его история легла самым позорным пятном на репутацию полиции Сан-Франциско и штата Калифорния. Его обвинили в превышении полномочий и посадили за решетку.

— А в тюрьме этот подонок стал самым настоящим бандитом, — продолжал Эстес. — Так, например, в «Квентине» он задушил голубого сокамерника, после чего его направили в «Бухту пеликанов». Здесь он долго сидел в изоляторе.

— Фрэнк Кумбз, — прошептала я, записав имя и фамилию на листе бумаги. Как ни старалась, я все равно не смогла припомнить подробностей нашумевшего дела, кроме того, что Кумбз придушил чернокожего подростка.

— А почему вы решили, что он имеет отношение к нашему расследованию? — поинтересовалась я.

— Я уже сказал, — прохрипел Эстес, а потом долго кашлял, стараясь прочистить горло, — что не верю болтовне этого подонка Уэйза. Именно поэтому я расспросил сослуживцев, работающих здесь уже много лет. И они сообщили мне, что Кумбз состоял в преступной группировке, которую вы разыскиваете.

— Группировке? — удивилась я.

— Ну да, — сердито проворчат он. — «Химера», или как там вы ее называете.

Глава 72

Есть такая поговорка: «Из множества дверей одна всегда бывает открытой». Через полчаса после разговора с Эстесом я уже беседовала с Джейкоби.

— Что тебе известно о Фрэнке Кумбзе? — спросила я, нервно ерзая на стуле.

Уоррен равнодушно пожал плечами.

— Патрульный полицейский, который задушил какого-то парня во время облавы на торговцев наркотиками. Парень умер. Это был самый грандиозный скандал за все годы моей службы в полиции. Неужели он до сих пор сидит в «Квентине»?

— Как бы не так, — ехидно ухмыльнулась я, протягивая ему личное дело бывшего копа. — Что ты можешь добавить к тому, что здесь сказано?

Уоррен открыл папку и стал быстро просматривать ее содержимое.

— Насколько я знаю, Кумбз был крутым копом, много раз получал благодарности от начальства и имел солидный послужной список. Однако его часто упрекали в излишней жестокости и неразборчивости в применении средств защиты. Похоже, здесь наиболее полная информация о его деятельности и превышении власти при задержании Родни Кинга.

Я молча кивнула.

— Линдси, ты уже читала это досье, — недовольно поморщился Джейкоби. — Однажды Кумбз арестовал всю баскетбольную команду в каком-то жилом районе только за то, что среди игроков, как ему показалось, был парень, которого он раньше задержал за распространение наркотиков. А потом кто-то выпустил его на свободу. Парень огрызнулся, бросил что-то оскорбительное, а потом кинулся бежать. Кумбз погнался за ним...

— Уоррен, — прервала я его, — речь идет о чернокожем парне, не так ли? Парень умер, а Кумбзу дали двадцать лет тюрьмы за преступление второй степени.

— Что ты хочешь сказать, Линдси? — спросил он. — Что сейчас он может мстить за это?

— Уоррен, я встречалась с Уэйзом в тюрьме «Бухта пеликанов». Поначалу мне казалось, что он просто сумасшедший расист, который плетет всякую чепуху. Но потом я изменила свое мнение о нем. Когда я выходила из камеры, Уэйз крикнул, что это наше внутреннее дело и в нем замешан кто-то из бывших полицейских.

— И ты притащила это старое, покрытое пылью досье только потому, что Уэйз заявил, будто это наше внутреннее дело? — Джейкоби насупился и недоверчиво посмотрел на меня.

— Кумбз состоял в группировке «Химера», — настойчиво произнесла я. — Он два года провел в изоляторе. Кроме того, этот парень отлично стреляет, прошел курсы специальной подготовки и к тому же прослыл расистом. А самое главное заключается в том, что Кумбз уже на свободе. Его выпустили несколько месяцев назад.

Джейкоби уставился на меня немигающим взглядом.

— И все же в этой версии не хватает убедительных мотивов. Даже если согласиться с тем, что он был отъявленным негодяем, все равно трудно поверить, будто Кумбз станет мстить своим бывшим сослуживцам. Ведь он был копом. Какие у него претензии к другим копам?

— Уоррен, он ссылался на самозащиту, доказывал, что парень оказывал ему сопротивление, но его никто не послушал. — Я сделала паузу и открыла досье. — Его не поддержали ни его напарник, ни другие полицейские, ни начальство.

Джейкоби сидел молча, размышляя над моими словами.

— Ты считаешь, что я все придумываю, это мои досужие домыслы? — продолжала наступать я. Я нашла страницу досье, на которой красным фломастером было отмечено нужное место. — Ты говоришь, Кумбз задушил парня в жилом районе?

Джейкоби молча кивнул. Я протянула ему досье.

— Так вот, Уоррен, смотри: «Бэй-Вью, Ла-Салле-Хейтс». Именно здесь он задушил подростка. А потом старые дома снесли и построили новые. Строительство завершилось в тысяча девятьсот девяносто девятом году. Район стал называться...

— Молодежный спортивный комплекс «Уитни», — растерянно пробормотал Джейкоби.

— Вот именно! — оживилась я. — Там была застрелена Тэйша Кэтчингс.

Глава 73

Моим следующим шагом стал звонок Маделин Эйкерс, заместителю начальника тюрьмы «Квентин». Мэдди была моей старой знакомой и неоднократно помогала в расследовании прошлых преступлений. Она рассказала все, что знала о деле Кумбза.

— Это был плохой коп, неприятный человек и совершенно невыносимый заключенный, — сообщила она. — Самый настоящий негодяй и сукин сын.

Она пообещала, что наведет справки относительно его непродолжительной жизни на свободе. Возможно, он делился с сокамерниками своими планами на будущее.

— Маделин, — попросила я, — этот разговор должен остаться между нами. Мы не можем допустить никакой утечки информации.

— Линдси, — успокоила она меня, — Мерсер был нашим другом, и я сделаю все, чтобы помочь расследованию. Дай мне пару дней, пожалуйста.

— Нет, Мэдди, время не терпит, — возразила я. — Постарайся управиться за день. Ты понимаешь, как это важно? От этого будет зависеть жизнь людей. Ведь ублюдок планирует новые убийства.

После разговора я долго сидела за своим столом и пыталась хоть как-то связать воедино информацию, полученную в последнее время. Конечно, я не могла привязать к этому делу Кумбза, поскольку не было оснований, но старалась не упускать его из виду. Кроме того, я даже не знала, где он сейчас находится, но интуиция подсказывала, что впервые после убийства Тэйши Кэтчингс я оказалась на правильном пути. Сейчас оставалось лишь проверить сведения двадцатилетней давности, и помочь мне могла только Синди. Надо попросить ее просмотреть все информационные сообщения за тот период и опросить людей, которые были свидетелями давнего случая. Правда, таких людей осталось немного, ведь прошло двадцать лет.

Неожиданно я вспомнила об отце. Ведь он тогда работал в полиции и должен помнить скандальное дело Франка Кумбза.

Вернувшись домой, я сразу же направилась в комнату отца. Он сидел в кресле и смотрел вечерние новости.

— Ты пришла почти вовремя! — обрадовался он. — Как продвигается расследование?

Я приняла душ, переоделась, взяла из холодильника бутылку пива и села напротив него.

— Папа, мне нужно поговорить с тобой о далеком прошлом, — начала я, глядя ему в лицо. — Ты помнишь Фрэнка Кумбза?

Отец кивнул и удивленно поднял брови.

— Конечно! Неужели он еще жив? Я не слышал о нем целую вечность. — Он сделал паузу и задумался. — Кумбз придушил какого-то подростка за распространение наркотиков. А ему предъявили обвинение в убийстве и засадили за решетку.

— Ты в то время работал в полиции? — решила уточнить я.

— Да, и лично знал его. Не могу сказать, что это был образцовый коп, но многие восхищались им. Он часто арестовывал нарушителей, не давал спуску мошенникам и наркоманам, ненавидел хулиганов. В общем, он был неплохим полицейским, но только не знал меры. Правда, в те времена все было совсем по-другому. Тогда не существовало никаких комиссий, строгих проверок, за нами никто не следил и практически ничего из наших внутренних дел не попадало в печать.

— Тому парню, которого он задушил, действительно было четырнадцать лет?

— А зачем тебе понадобился Кумбз? — вопросом на вопрос ответил отец. — Ведь он же в тюрьме, насколько я знаю.

— Нет, уже вышел на свободу, — сообщила я, грустно вздохнула и пододвинула к нему стул. — Папа, я читала в досье Кумбза, что он расценивал этот инцидент как самозащиту. Другими словами, он убил парня, спасая свою жизнь. Как ты думаешь, это действительно так?

Отец пожал плечами:

— А какой полицейский признается в своих прегрешениях? Все утверждают, будто их поступки вызваны потребностью самозащиты. Если не ошибаюсь, Кумбз говорил, что парень набросился на него с чем-то острым, напоминающим нож.

— Папа, — промолвила я и пристально посмотрела на него, — а ты, случайно, не помнишь, кто был напарником Кумбза в тот день?

Он задумался и пожал плечами.

— Если не ошибаюсь, его напарником был Стэн Драгула. Да, Стэн Драгула. Он давал показания на суде. Но мне кажется, что Стэн умер несколько лет назад. С Кумбзом никто не хотел работать, а многие вообще боялись его.

— А Стэн Драгула был белым или черным?

— Белым, — твердо ответил отец. — Я думаю, по происхождению он был итальянцем или евреем.

Я ожидала от него совсем другого ответа. Можно понять, почему никто не поддержал Кумбза во время судебного разбирательства, но совершенно неясно, зачем ему убивать именно темнокожих?

— Папа, как ты думаешь, почему Кумбз преследует именно афроамериканцев, если, конечно, все эти жуткие убийства совершил он?

— Кумбз вел себя как дикий зверь, но он был еще и копом. Тогда все было по-другому. Нас окружала стена молчания. Каждому полицейскому постоянно напоминали в академии, что следует держать язык за зубами. Но Фрэнк Кумбз нарушал правила, и позже это сказалось на его службе. Словом, он всех раздражал, и в самый ответственный момент его жизни коллеги бросили его на произвол судьбы. А ведь именно двадцать лет назад начала внедряться федеральная программа позитивного действия, которая предусматривала оказание поддержки национальным меньшинствам и выходцам из бедных слоев общества. Афроамериканцы и латиноамериканцы стали впервые занимать высокие посты в государственном аппарате и, разумеется, в органах правопорядка. Тогда же чернокожими полицейскими была создана специальная лоббистская организация «ОЗС».

— "Офицеры за справедливость", — задумчиво произнесла я. — Она существует и сейчас.

— Обстановка в те годы была крайне напряженной. Члены «ОЗС» постоянно грозили забастовкой, а городские власти всячески поддерживали их, опасаясь обвинений в расизме. Кумбз сознавал, что его предали и фактически превратили в козла отпущения.

Теперь мне стало все ясно. Кумбз чувствовал, что его подставили чернокожие лоббисты полицейского департамента и упрятали за решетку. Он затаил злобу на них, а в тюрьме она превратилась в ненависть. И вот теперь, через двадцать лет, Кумбз вышел на тропу войны, точнее, на улицы Сан-Франциско, желая отомстить своим обидчикам.

— Наверное, в другое время это дело спустили бы на тормозах, — рассуждала я, — но только не тогда. Члены «ОЗС» намертво пригвоздили его и отыгрались за свои прежние обиды.

Я на мгновение задумалась, а потом меня поразила неожиданная мысль.

— Папа, а Эрл Мерсер был причастен к этому делу?

Отец грустно кивнул.

— Мерсер тогда служил лейтенантом и являлся непосредственным начальником Кумбза.

Часть III Стена молчания

Глава 74

На следующее утро дело Фрэнка Кумбза, о котором еще день назад мы понятия не имели, превратилось в наш главный козырь. Я чувствовала воодушевление. Казалось, еще немного, и преступник окажется в наших руках.

Мои радостные размышления были прерваны внезапным вторжением Джейкоби.

— Есть новость, лейтенант, но не могу сказать, хорошая или плохая.

— Что случилось? Ты нашел что-нибудь интересное в личном деле Кумбза?

— Он исчез, Линдси. Согласно показаниям свидетелей, он сбежал из гостиницы, не оставив ни адреса, ни телефона и даже не выписавшись. Более того, я выяснил, что Кумбз не контактировал с бывшей женой.

Новость действительно была непонятной по своим последствиям. С одной стороны, я была разочарована тем, что он сбежал, а с другой — это все же был знак, свидетельствующий о том, что мы на правильном пути.

Через несколько минут мне позвонила Маделин Эйкерс из тюрьмы «Квентин».

— Думаю, мне удалось получить то, что ты хотела, — торжественно объявила она.

Я не ожидала, что она откликнется так быстро.

— Последний год Кумбз сидел вместе с четырьмя разными сокамерниками, — продолжила Маделин. — Двое из них были недавно досрочно освобождены, а с остальными мне удалось побеседовать. Причем один из них сразу заявил, что не желает говорить на эту тему, а второй оказался более словоохотливым и рассказал мне много интереснейших подробностей. Его фамилия Торасетти. Так вот, Торасетти утверждает, что, услышав об убийстве Дэвидсона и Мерсера, сразу понял, чьих рук это дело. Он не сомневается, что это сделал Кумбз, поскольку незадолго до освобождения тот откровенно признался ему, что намерен вернуться к давно забытому делу и восстановить справедливость.

Я от всей души поблагодарила Маделин и стала обдумывать план дальнейших действий. Теперь картина прояснилась. Во всяком случае, можно было понять, почему убили Тэйшу, Мерсера и Дэвидсона. Однако в эту картину совершенно не вписывалась Эстелл Чипман. Какое отношение имела вдова к давнему уголовному преступлению?

Я спустилась в архив и стала искать там личные дела сотрудников, состоявших когда-либо в штате нашего полицейского департамента. Нужное мне досье оказалось в самом низу огромной стопки бумаг. На папке крупными буквами было написано: «Эдвард С. Чипман».

Просмотрев досье, я обнаружила лишь одну зацепку, касающуюся Чипмана. За тридцать лет безупречной службы он не имел никаких порицаний и выговоров и лишь в самом конце карьеры несколько лет представлял интересы своего района в организации «Офицеры за справедливость». Причем как раз в то время, когда в суде рассматривалось нашумевшее дело Кумбза. Это было последнее звено в цепи событий прошлого, которое позволяло мне выстроить единую и непротиворечивую версию последних убийств.

Поднявшись в свой кабинет, я тут же позвонила Хелен, секретарю исполняющего обязанности начальника полиции Энтони Траччио, которая много лет проработала с Мерсером. Она сообщила, что Траччио на совещании где решает вопрос о дальнейшем расследовании последних преступлений.

Я захватила досье Кумбза и быстро направилась на пятый этаж, где находился кабинет шефа. Не обращая внимания на протесты секретарши, я решительно открыла дверь и застыла в изумлении. За огромным столом сидели пять человек — сам Траччио, агенты ФБР Халл и Рудди, пресс-секретарь начальника полиции Карр и шеф группы детективов Райан.

Никто из них не занимался непосредственно расследованием убийств, не имел отношения к последним событиям, и к тому же все они были мужчинами. А меня, женщину, на это совещание не пригласили.

Глава 75

— Возмутительно! — грозно бросила я, обводя присутствующих строгим взглядом. — Это что, какое-то тайное общество или мужской клуб?

Все молча уставились на меня. В кабинете шефа воцарилась гробовая тишина. Первым пришел в себя Траччио.

— Линдси, — сказал он, вытирая покрасневшее лицо, — мы как раз собирались позвать тебя.

Я хорошо понимала, что происходит в этом кабинете. Траччио решил передать дело в руки ФБР. Мое дело, над ним я трудилась все последние дни, оно стоило мне столько нервов и здоровья!

— В ходе расследования, — неуверенно продолжил Траччио, — наступил критический момент...

— Да, вы правы, черт возьми! — грубо прервала я его. — Мне уже известно имя преступника.

Все изумленно вытаращили на меня глаза, будто видели перед собой не начальника отдела по расследованию убийств, а какое-то загадочное существо с другой планеты. Я выдержала паузу и холодно промолвила:

— Ну так что, вы выслушаете меня, или мне удалиться?

Траччио повертел головой и неохотно пододвинул мне стул. Я осталась стоять, приняв выжидающую позу. Затем я кратко изложила им суть дела, сообщила о своей поездке в тюрьму «Бухта пеликанов», о деятельности расистской группировки «Химера», о послужном списке Кумбза и судебном процессе, а закончила свой рассказ логическим построением, которое неопровержимо доказывало его причастность к последним убийствам. Сделав паузу, я с торжествующим видом наслаждалась произведенным эффектом. Все сидели молча, нервно ерзали на стульях и боялись посмотреть мне в глаза.

Первым опомнился агент ФБР Халл. Он натужно откашлялся, пожал плечами и повернулся к Траччио:

— Ну так что вы решили? Передаете нам это дело?

Я чуть не поперхнулась от его наглости. Он насмехается надо мной, над всем нашим отделом, который в поте лица трудится над раскрытием этого необыкновенно сложного дела, а сам ровным счетом ничем не помог нам. К тому же погибли наши люди, наши сотрудники, а не агенты ФБР.

Между тем Траччио лихорадочно соображал, что делать. Он прикусил толстые губы, словно высасывая из стакана последние капли коктейля, тряхнул головой и ответил Халу:

— Пока нет необходимости. Это наше внутреннее дело, и мы постараемся завершить его своими собственными силами.

Глава 76

Сейчас единственным серьезным препятствием на пути расследования этого дела было отсутствие самого Фрэнка Кумбза. В тюремном досье упоминалась его бывшая жена Ингрид, которая развелась с ним много лет назад, когда Кумбз уже сидел в тюрьме, и снова вышла замуж. Конечно, мы не надеялись на какие-либо ценные сведения с ее стороны, однако ничего другого у нас не было. Необходимо использовать любые возможности, чтобы выйти на его след.

— Пойдем, Уоррен, — позвала я Джейкоби. — Поедешь со мной, как в старые добрые времена.

— Как это мило с твоей стороны, — усмехнулся он.

Ингрид Тайсон проживала в живописном и благополучном районе Лагуна, населенном преимущественно людьми среднего класса. Мы остановились возле дома, вошли во двор и позвонили в дверь. Никто не ответил. Растерянно оглянувшись, мы убедились, что во дворе не было машины. Значит, Ингрид Тайсон на работе или в магазине. Мы уже собрались возвращаться, когда во двор завернул старенький белый фургон «вольво».

Ингрид Тайсон выглядела лет на пятьдесят. Она была в простом и изрядно потрепанном голубом платье, поверх которого был надет теплый серый свитер. Она вышла из машины, и мы увидели на голове Ингрид копну густых, выкрашенных в коричневый цвет волос. Не обращая на нас внимания, она открыла заднюю дверцу фургона и стала вынимать оттуда пакеты с продуктами.

Мы подошли и представились, она пожала плечами и молча протянула нам свои водительские права, нисколько не удивляясь нашему появлению.

— Что вам от меня нужно? — проворчала она.

— Несколько минут вашего внимания, — ответила я. — Мы пытаемся отыскать вашего бывшего мужа.

— Вы зря потратили время, приехав ко мне, — без обиняков заявила Тайсон.

— Но мы должны проверить все возможности, — резонно заметил Джейкоби.

Она недовольно покосилась на него.

— Я уже объяснила тому полицейскому, который привез его из тюрьмы, что ничего не знаю и знать не хочу об этом мерзавце. Я не общаюсь с ним с тех пор, как его посадили.

— А он не заходил к вам после освобождения?

— Лишь один раз, когда хотел забрать свое старое барахло. Он почему-то решил, будто я обязана годами хранить у себя его вонючие шмотки. Я сразу сказала, что выбросила все на помойку.

— Какие именно шмотки он хотел забрать? — уточнила я.

— Одежду, какие-то идиотские письма, вырезки из старых газет, где сообщался ход судебного процесса, и все такое прочее. Не исключаю, что он хотел забрать свое оружие, с которым практически не расставался. Фрэнк всегда любил оружие больше, чем жену и детей. Кроме оружия, ему нечем было похвастаться в своей мерзкой жизни.

Джейкоби кивнул.

— А что он собирался делать дальше?

— Делать? — переспросила она и презрительно усмехнулась. — А что он может делать? За всю свою жизнь он ничего хорошего не совершил ни для себя, ни для других. Он просто ушел, не сказав ни слова. Даже не поинтересовался, как мы жили все эти двадцать лет, не спросил про своего сына. Как вы считаете, Фрэнк нормальный или нет?

— И вы сейчас не знаете, как нам связаться с ним?

— Нет, — твердо произнесла она. — Этот человек отравил нам жизнь, и я даже слышать о нем не хочу. Я вышла замуж за другого, который уважает меня и фактически стал настоящим отцом для моего сына.

Я немного подумала и спросила:

— Как вы думаете, он может искать встречи с вашим сыном?

— Нет, — решительно ответила Ингрид Тайсон. — Я всегда держала сына подальше от такого отца и делала все возможное, чтобы он не имел к нему ни малейшего отношения. И не вздумайте расспрашивать его. Он ничего не знает об отце и вообще учится в Стэнфорде.

Я шагнула вперед и пристально посмотрела ей в глаза.

— Миссис Тайсон, в городе совершено несколько убийств, мы ищем преступника, и вы можете помочь нам. Скажите откровенно, кому сейчас известно, где находится Фрэнк Кумбз?

Впервые за нашу беседу в глазах этой женщины промелькнула искра сомнения.

— В последние двадцать лет у меня была нормальная жизнь, у меня есть семья, и не хотелось бы, чтобы все думали, будто эта информация исходит от меня.

Я молча кивнула, чувствуя прилив надежды.

— Фрэнк постоянно поддерживал связь со своим старым другом Томом Китингом, — тихо промолвила Ингрид. — Причем даже тогда, когда отсиживал свой срок в тюрьме. Если кому-нибудь известно, где находится Фрэнк Кумбз, то только Тому Китингу.

Том Китинг. Я помнила этого человека — ушедшего на пенсию полицейского...

Глава 77

Примерно через час мы с Джейкоби подъехали к большому многоквартирному дому, расположенному неподалеку от побережья в районе Хаф-Мун-Бэй.

Китинг запомнился мне еще с детства, когда он был завсегдатаем излюбленного местными полицейскими бара «Алиби». Я часто просиживала там вместе с отцом, который тоже любил коротать время в этом заведении, общаясь с друзьями и обмениваясь с ними последними новостями. Он запомнился мне своим огромным ростом, грубоватым видом и преждевременно поседевшими волосами. «Боже милостивый! — вдруг подумала я. — Ведь было это почти тридцать лет назад».

Мы позвонили в дверь его квартиры и тотчас же увидели на пороге приятную на вид женщину с седеющими волосами.

— Миссис Китинг? — догадалась я. — Мы из отдела по расследованию убийств полиции Сан-Франциско. Лейтенант Линдси Боксер и инспектор Джейкоби. Мы можем поговорить с вашим мужем?

— Расследование убийств? — растерянно повторила она, оглядывая нас с ног до головы.

— Да, но вы не волнуйтесь, — успокоила я ее. — Нас интересует очень старое дело.

— Хелен, — послышался грубый голос из глубины квартиры, — я никак не могу найти этот чертов пульт. Ты не знаешь, где он?

— Одну минутку, Том! — крикнула ему женщина, приглашая нас в дом. — Он на диване.

Мы вошли в большой светлый холл, а потом последовали за хозяйкой дома в очень уютную гостиную. В глаза сразу бросилось несколько фотографий на стене, где были изображены люди в полицейской форме. А перед телевизором сидел такой же огромный и седовласый Китинг, только на тридцать лет старше. Правда, сидел не на стуле, а в инвалидной коляске, а в остальном он почти не изменился. По телевизору показывали вечерние новости, часто прерываемые информационными сообщениями о биржевых котировках акций.

Хелен Китинг представила нас, нашла пульт дистанционного управления и уменьшила звук. Судя по всему, Китинг был рад встрече с сотрудниками полиции.

— Я редко выхожу на улицу после того, как отказали ноги, — пояснил он. — Врачи сказали, это артрит и что придется передвигаться только в инвалидной коляске. А все из-за той дурацкой пули, которую я получил много лет назад. К сожалению, больше не играю в гольф. — Китинг весело рассмеялся. — Но, к счастью, все еще могу смотреть телевизор и радоваться повышению пенсии.

Я заметила, что он пристально изучает меня.

— А вы, похоже, та самая малышка старика Мартина Боксера, которую я так часто видел в нашем баре?

— Да, в «Алиби», Том. Я помню, как вы придерживались конспирации и заказывали себе по паре кружек «Пять-ноль-один». — Именно так завсегдатаи бара называли свой любимый напиток — гремучую смесь ирландского виски и ирландского пива.

— Я слышал, ты в последнее время стала большим человеком? — спросил Китинг, доброжелательно улыбаясь. — Так что же привело выдающихся сыщиков к старому и немощному бывшему патрульному полицейскому?

— Фрэнк Кумбз, — ответила я.

На лице Китинга появилась недовольная гримаса.

— А что с ним случилось?

— Мы пытаемся найти его, Том, но пока безрезультатно. — Я сделала паузу и внимательно посмотрела на него. — Мне сказали, что вы знаете, где он сейчас находится.

— А почему бы вам не обратиться к опекающему его полицейскому? Ведь его выпустили на поруки, разве не так?

— Да, но вся беда в том, что Кумбз скрылся, не поставив в известность своего опекуна.

— Значит, сейчас для поиска сбежавшего от опеки нарушителя привлекают сыщиков из отдела по расследованию убийств? — съязвил Том.

Я взглянула на Джейкоби и снова повернулась к Китингу, проигнорировав его едкий вопрос.

— Том, вы можете помочь нам?

— А почему вы решили, что я должен знать о его местонахождении? — Он похлопал руками по неподвижным ногам. — Мне сейчас трудно бегать за такими парнями, старость не радость.

— Том, для нас это очень важно, — продолжала настаивать я. — Мне сообщили, будто вы постоянно поддерживаете с ним связь.

— Вас обманули, ребята, — тихо промолвил он и тяжело вздохнул. — Боюсь, вы зря теряете время, лейтенант. — Последняя фраза прозвучала настолько формально и сухо, что надеяться на его откровенность было бесполезно.

Я понимала, что Китинг лжет.

— Том, когда вы разговаривали с Кумбзом в последний раз?

— Вскоре после его освобождения. Он заходил ко мне, просил совета, рассчитывал на мою помощь.

— А где он жил все то время, пока общался с вами? — вмешался Джейкоби.

Китинг покачал головой.

— В какой-то захудалой гостинице. Точно не знаю.

— И с тех пор вы с ним не встречались? — уточнила я и вопросительно посмотрела на Хелен.

— Что вам от него нужно, черт возьми? — неожиданно вспыхнул Китинг. — Кумбз свое отсидел, расплатился за все грехи, почему бы вам не оставить его в покое?

— Поверьте, Том, нас привело сюда отнюдь не праздное любопытство. Будет лучше, если вы спокойно расскажете нам все, что знаете.

Китинг облизал пересохшие губы, пытаясь определить ту самую границу, до которой он может зайти в своем отказе сотрудничать с полицией.

— Вы прослужили в полиции тридцать лет? — поинтересовался Джейкоби.

— Двадцать четыре, — произнес Китинг и снова похлопал по ногам. — А потом получил вот это и теперь сижу в инвалидной коляске.

— Двадцать четыре года — солидный срок, — заметил Джейкоби. — Неужели запятнаете свое доброе имя нежеланием помочь коллегам?

— Хотите знать, кто действительно был специалистом по части отказа сотрудничать с полицией? — снова вспылил Китинг и даже покраснел от волнения. — Фрэнк Кумбз. Он выполнял непосредственные служебные обязанности, а эти подонки, которых он долгое время считал друзьями, решили, что это не так. Сейчас вы можете проделывать подобные вещи, со всеми вашими встречами, беседами и воспитательными мероприятиями, а в те годы нам нужно было очистить улицы от бандитов и наркоманов. И мы очистили, причем теми средствами, которые имелись тогда в нашем распоряжении.

— Том, — неожиданно вмешалась его жена, повысив голос, — Фрэнк Кумбз убил парня, а эти люди — твои друзья. Они просто хотят поговорить с ним, вот и все. Я не знаю, как долго ты еще будешь держаться за свои представления о чести и долге, но сейчас твой долг — помочь им.

Китинг бросил на нее сердитый взгляд и поморщился.

— Да уж, конечно, мой долг — сидеть перед телевизором и смотреть новости. — Он взял пульт и увеличил громкость. — Стойте здесь до самой ночи, если хотите. Мне неизвестно, где сейчас обитает Фрэнк Кумбз.

Он демонстративно повернулся к экрану телевизора, давая понять, что беседа закончена.

Глава 78

— Ну и черт с ним! — выругался Джейкоби, когда мы покинули дом Китинга. — Старый дурак!

— Мне пришла в голову идея, — сказала я. — Давай съездим и поговорим с сыном Фрэнка.

— Почему бы и нет? — равнодушно пожал он плечами. — Я не против.

Мы свернули на шоссе и через полчаса оказались в небольшом студенческом городке Пало-Альто. Оставив машину на стоянке, мы вошли в административное здание и отыскали заместителя декана факультета. Он охотно поделился своими впечатлениями о сыне Фрэнка. Сообщил, что Расти Кумбз — прекрасный студент и умный парень, играет в футбол, а сейчас занимается в тренажерном зале.

После беседы с заместителем декана мы двинулись в спортивный комплекс, где куратор в красной стэнфордской кепке проводил нас в зал и попросил подождать в небольшом холле.

Через минуту появился высокий крупный парень с копной рыжих волос и в пропитанной потом майке. Внешне он совершенно не напоминал того темноволосого и угрюмого мужчину, которого я видела на фотографии.

— Нетрудно догадаться, почему вы здесь, — вместо приветствия процедил Расти, остановившись перед нами. — Мама звонила и предупредила, что ко мне могут приехать непрошеные гости.

Из спортивного зала доносились металлические звуки штанги и разнообразных тренажеров.

— Мы ищем твоего отца, Расти, — объяснила я, изобразив на лице добродушную улыбку. — Вот мы и подумали, что ты, возможно, знаешь, где он сейчас находится.

— Он мне не отец, — недовольно пробурчал парень и покачал головой. — Моего отца зовут Теодор Белл. Это он воспитывал меня вместе с мамой, научил меня играть в футбол и помог подготовиться к поступлению в Стэнфорд.

— Когда ты последний раз видел Фрэнка Кумбза?

— А что он натворил? — спросил Расти. — Мать сказала, что вы из отдела по расследованию убийств, а из новостей я знаю, о каких убийствах идет речь. Тут все знают, что творится в нашем городе. Мне известно, что в прошлом он натворил немало бед, но отсидел свой срок сполна, разве не так? И если он наделал много ошибок двадцать лет назад, то это еще не значит, что совершил те преступления.

— Расти, — вмешался Джейкоби, — если мы проделали такой неблизкий путь, следовательно, у нас были важные причины.

Некоторое время парень молчал, покачиваясь с пятки на носок. Он производил хорошее впечатление и выражая готовность к беседе.

— Он приходил ко мне один раз, — продолжил Расти, потирая потные руки. — Сразу после освобождения. А я написал ему пару писем, когда он сидел в тюрьме. Мы встретились с ним в городе, поскольку я не хотел, чтобы его видели со мной здесь.

— Что он говорил тебе?

— Ничего особенного. — Расти пожал плечами. — Мне кажется, просто хотел очистить свою совесть и попросить у меня прощения. Я знаю, как к нему относится мать. Он не сказал, что рад оттого, что я поступил в университет, неплохо учусь и к тому же прекрасно играю в футбол. Его больше волновало, не выбросила ли мама его старые вещи.

— Старые вещи? — спокойно повторила я. — Какие именно?

— Связанные с работой в помещении, — равнодушно промолвил Расти и снова пожал плечами. — Оружие или что-нибудь в этом роде.

Я понимающе улыбнулась, по опыту зная, как трудно общаться с отцом, к которому не испытываешь привязанности.

— А он не говорил тебе, где собирается поселиться или куда намерен уехать?

Расти Кумбз решительно покачал головой.

— Я не Фрэнк Кумбз. Я ношу его фамилию и даже вынужден жить с тем, что он натворил, но не имею с ним ничего общего. Пожалуйста, оставьте в покое мою семью. Прошу вас.

Глава 79

Отношения между сыном и отцом произвели на меня гнетущее впечатление. Мне было жаль бедного Расти Кумбза, который фактически потерял отца. Даже Джейкоби согласился с тем, что это печально.

Мы вернулись в отдел примерно в четыре часа дня и пребывали в подавленном настроении. Стоило ли так долго ехать в университетский городок, чтобы обнаружить, что оказались в новом тупике.

В кабинете меня уже ожидало оставленное на автоответчике сообщение от Синди. Я сразу позвонила ей.

— Все только и говорят о том, что вы наконец вышли на след предполагаемого преступника, — затараторила она. — Это правда или нет?

— Пока мы предположительно знаем имя преступника, Синди, но ничего конкретного сказать не могу. Сейчас мы пытаемся отыскать его и тщательно допросить.

— У вас еще нет ордера на арест? — удивилась Синди.

— Синди, — недовольно проворчала я, — давай обсудим это позже.

— Линдси, — заявила она, — я расспрашиваю тебя не о какой-то забавной истории. Он напал на нашу подругу, ты помнишь? Если я хоть чем-то могу помочь...

— Синди, в моем распоряжении сейчас около сотни полицейских, над делом работают лучшие детективы, которые имеют огромный опыт. Пожалуйста, поверь, что все идет нормально.

— Но если вы еще не задержали его, то, значит, не нашли? — продолжала допытываться она.

— Если откровенно, Синди, — нехотя призналась я, — то у нас еще самого дела пока нет. Но только это не для печати, договорились?

— Что за вопрос? — обиделась она. — И не забывай, что мы все занимаемся этим — и Клэр, и Джилл, и я.

Да, она была права. В отличие от других убийств, которые я расследовала в последние годы, данное дело все более приобретало личный характер. Но почему это произошло? Неужели потому, что я никак не поймаю Кумбза и нуждаюсь в помощи подруг? А пока он все еще на свободе, в любую минуту может случиться новое несчастье.

— Синди, мне действительно нужна ваша помощь, — произнесла я после непродолжительной паузы. — Кстати, просмотри все свои старые файлы. В особенности те, которые уже давно списаны.

Синди помолчала, а потом тяжело вздохнула.

— Итак, ты была права? Мерзавец действительно был копом?

— Не надо концентрировать внимание на этом, — посоветовала я. — Иначе ступишь на ложный путь. Сейчас я могу сказать лишь то, что ты недалека от истины.

Я живо представила, как Синди нахмурила брови и задумчиво покусывает губы.

— Надеюсь, наши планы не изменились? Когда мы встретимся в следующий раз?

Я улыбнулась.

— Обязательно встретимся, Синди, мы же одна команда, не правда ли? Но пока не знаю, когда именно. Работы невпроворот.

Положив трубку, я стала собираться домой, обдумывая на ходу недавний разговор с Томом Китингом. Не было никаких сомнений, что он солгал нам. Совершенно ясно, что он встречался с Кумбзом и помогал ему после освобождения, но пока мы не получим ордер на его арест, Китинг будет молчать.

В этот момент резко зазвонил телефон. К моему удивлению, это была жена Китинга. Я чуть трубку не выронила от неожиданности.

— Мой муж, лейтенант, — сбивчиво начала она, — необыкновенно упрямый человек. Но он был хорошим полицейским и с гордостью носил свою форму. Я никогда не просила его отступать от своих строгих правил и не буду делать этого сейчас. Но все же не могу больше молчать. Фрэнк Кумбз убил того парня, и если он натворил еще что-то, то я не намерена защищать мерзавца и до конца жизни сожалеть, что невольно покрывала убийцу.

— Это было бы хорошо не только для вас, миссис Китинг, но и для всех остальных, — промолвила я, намекая на ее мужа. — Думаю, что ваш супруг знает гораздо больше, чем сообщил нам.

— Не берусь судить, что он знает, а что нет, — уклончиво ответила она, — но я согласна с вами: Том сообщил вам далеко не всю правду. Впрочем, я уверена, что он действительно не разговаривал с Фрэнком в последнее время.

— Так почему бы вам не поделиться с нами своими соображениями?

— Лейтенант, — продолжила она через мгновение, — Кумбз действительно заходил к нам. Но это было пару месяцев назад. Больше он у нас не появлялся.

— А вам, случайно, не известно, где он сейчас находится? — спросила я на всякий случай, не надеясь на удачу.

— Нет, но я видела его сообщение на автоответчике. Для Тома. Могу сообщить вам номер телефона.

Я схватила ручку и записала продиктованный ею номер: 434-9117.

— Думаю, это номер какого-то дешевого отеля или меблированных комнат.

— Спасибо, Хелен, — сказала я и хотела положить трубку, но она неожиданно произнесла:

— Когда мой муж говорил, что оказал Кумбзу дружескую помощь, он не упомянул самого главного. Том действительно дал ему немного денег и даже позволил порыться в своей кладовке, где хранил всякое старье.

— Какое именно? — воодушевилась я.

— Старую форму полицейского, значок и какие-то мелочи.

Именно эти вещи Кумбз искал и в доме своей бывшей жены. Значит, ему нужна была старая полицейская форма. И тут у меня родилась догадка. Наверное, именно поэтому ему так легко удалось подобраться к вдове Чипман и Мерсеру.

— Это все? — уточнила я.

— Нет, — послышался ответ. — Том всегда держал в кладовке оружие. Так вот, Кумбз забрал и его.

Глава 80

В течение нескольких минут я выяснила, кому принадлежит телефонный номер, который продиктовала мне Хелен Китинг. Она не ошиблась, это действительно был дешевый отель «Уильям Саймон», расположенный на окраине города на пересечении Ларкин-стрит и Маккалистер-стрит.

После этого я позвонила Джейкоби и застала его в тот момент, когда он собирался обедать.

— Встречаемся в отеле «Уильям Саймон», — скомандовала я, не вдаваясь в подробности.

— Ты хочешь встретиться со мной в отеле? — поперхнулся он. — Круто. Все, уже выезжаю.

— Думаю, мы наконец-то нашли Кумбза, — пояснила я и положила трубку.

По правде говоря, мы не могли арестовать Кумбза, поскольку не имели на руках ни единого доказательства его причастности к какому-либо преступлению. Однако я сумела выбить ордер на обыск, чтобы тщательно исследовать его комнату. Но прежде нужно было убедиться в достоверности полученной мной информации и выяснить, действительно ли Кумбз находится в этом отеле.

Минут через двадцать я уже направлялась к грязному и пустынному району, расположенному между Сивик-центр и Юнион-сквер. Отель «Уильям Саймон» оказался небольшим обшарпанным зданием с одним лифтом, наполовину укрытым огромным рекламным щитом с изображением какой-то замызганной модели в нижнем белье якобы от Кельвина Кляйна. Халупа, одним словом, как сказала бы Джилл.

Я не хотела входить в отель и показывать полицейский значок, пока мы не выработали разумный план действий. Я набрала номер, который сообщила мне жена Китинга.

— "Уильям Саймон", — ответил мужской голос после третьего гудка.

— У вас проживает Фрэнк Кумбз?

— Кумбз? — вяло произнес он, и я услышала шелест страниц журнала регистрации. — Нет.

Черт возьми, только этого не хватало! Я попросила администратора еще раз проверить список постояльцев, но ответ был тот же.

Дверца моей машины распахнулась, и рядом со мной плюхнулся Джейкоби. Мои нервы были напряжены, как струны старой гитары, а Джейкоби был весел и беззаботен. Он вообще выглядел слишком легкомысленно в рубашке для игры в гольф и коротком клубном пиджаке.

— Эй, дорогая, какой сюрприз приготовила нам сегодня судьба? — игриво воскликнул он, пристально глядя на меня.

— Хороший ужин, если ты угощаешь, — недовольно проворчала я.

— Почему мы здесь сидим? — в таком же тоне продолжал он. — Нам нужно опознать его?

Я покачала головой и кратко рассказала ему о своих последних открытиях.

— Возможно, он вообще уже съехал отсюда, — предположил Джейкоби. — Давай я войду в отель, покажу значок и предъявлю администратору его фотографию?

— Не годится, мы лишь спугнем его. Думаю, нам придется посидеть в машине и подождать, когда он появится.

Ждать нам пришлось более двух часов. И все это время мы таращили глаза на входную дверь отеля и переговорили обо всем на свете, начиная с того, что жена Джейкоби готовит на ужин, и кончая тем, кто с кем переспал в нашем управлении за последний год. Джейкоби успел сбегать на станцию метро и купить там пару сандвичей.

В десять часов Джейкоби потянулся, вздохнул и посмотрел на часы.

— Мы можем сидеть здесь целую вечность. Линдси, давай я схожу туда и все выясню?

Я понимала, что он прав. Мы действительно могли сидеть в машине до утра, поскольку не было никакой уверенности в том, что Кумбз остановился именно здесь. К тому же Хелен Китинг видела этот телефонный номер несколько недель назад, и с тех пор он мог измениться. Я хотела уступить нажиму Джейкоби и рискнуть, но вдруг из-за угла дома на Ларкин-стрит появился какой-то мужчина и быстро зашагал к отелю. Я схватила Джейкоби за руку.

— Уоррен, посмотри вон туда!

Это был Кумбз. Я сразу узнала его коренастую фигуру, которая казалась еще более внушительной из-за огромного размера камуфляжной куртки. Он шел быстро, постоянно оглядывался и держал руки в карманах куртки, а его лицо было наполовину прикрыто длинным козырьком бейсбольной кепки.

— Ах ты сукин сын, — тихо пробормотал Джейкоби.

Когда он приблизился к двери отеля, я с трудом сдержалась, чтобы не выскочить из машины с пистолетом в руке и не прижать этого гада к стене. Как было бы здорово нацепить на него наручники и отвезти в полицейский участок, но сейчас мы были к этому не готовы. Самое главное, что мы узнали наконец, где обитает этот тип, называющий себя Химерой.

— Надо организовать за ним круглосуточное наружное наблюдение, — прошептала я. — А мы тем временем постараемся собрать против него все доказательства и улики чтобы получить ордер на арест.

Джейкоби молча кивнул.

— Надеюсь, ты прихватил с собой зубную щетку? — спросила я и хитро подмигнула.

Глава 81

Синди очень волновалась, направляясь к своему дому вместе с Эроном Уинслоу, который нежно держал ее за руку. Это было их пятое свидание, и она чувствовала, что оно должно завершиться чем-то большим, чем просто прогулка на свежем воздухе. Недавно они вместе слушали «Травиату» Верди, а сегодня с удовольствием посмотрели чудесный фильм «Шоколад».

Ей нравилось находиться вместе с Эроном, наслаждаться беседой и совершенно не задумываться о последствиях таких отношений. Он был намного глубже и умнее тех мужчин, с которыми Синди встречалась раньше, и к тому же эмоциональнее. Она не без удовлетворения отметила, что он был знаком с очень интересными книгами и читал даже такие серьезные произведения, как «Сердечные дела спотыкающегося гения» Дэйва Эггерса и «Дочь костоправа» Эмми Тэн. А самое главное заключалось в том, что Эрон жил по библейским заветам и ни на шаг не отступал от тех принципов, которые проповедовал в церкви своим прихожанам. Он работал по двенадцать — четырнадцать часов в сутки, пользовался заслуженным авторитетом у жителей своего района, но не зазнавался и не давал волю эгоистическим чувствам. Собирая материал для своего очерка, Синди постоянно слышала, что Эрон Уинслоу — самый лучший пастор, которого людям доводилось встречать.

И тем не менее Синди старалась не думать о более близких отношениях, откладывая их на будущее. Она как бы дразнила себя и пыталась удостовериться в правильности своего выбора. Разумеется, это было естественным следствием их отношений, которые раньше или позже непременно должны прийти к логическому завершению. Синди следует покинуть свою лисью нору, как любила повторять Линдси.

— Синди, — неожиданно прервал ее размышления Эрон, — ты сегодня какая-то задумчивая. Что-нибудь случилось?

— Нет, все прекрасно, — тихо ответила она, понимая, что ей никогда еще не было так хорошо, как с этим замечательным человеком.

Но беспокоила мысль: «Боже мой, ведь он же пастор. Ты уверена, что поступаешь правильно? Подумай хорошенько и не заставляй его понапрасну страдать. Да и о себе подумай. Зачем тебе душевные потрясения?»

Они подошли к ее дому и остановились в нерешительности под освещенной аркой. Эрон тихо напевал под нос старую популярную песню «Я это уже прошел», и Синди отметила, что, помимо прочих достоинств, у него еще и неплохой голос.

— Послушай, Эрон, — произнесла она, решив, что откладывать разговор больше нельзя, — кто-то из нас должен первым поднять этот вопрос. Скажи откровенно, ты хочешь зайти ко мне? Если да, буду очень рада, а если нет, то огорчусь.

На мгновение он задержал дыхание, а потом широко улыбнулся.

— Я не знаю, что сказать. Все так непривычно для меня, даже голова кругом идет. Понимаешь, я никогда еще не встречался с белыми женщинами и представить не мог, что такое когда-нибудь случится.

— Я тоже, — спокойно промолвила Синди, намекая, что нормально относится к подобным вещам. — Кстати, мы можем обсудить это в моем доме.

Уинслоу немного помолчал, облизывая пересохшие губы, и взял ее за руку. Синди показалось, что ее поразило электрическим током. Она полностью доверяла Эрону и ни минуты не сомневалась в правильности сделанного выбора.

— Да, сейчас я готов переступить эту черту, — откровенно признался он. — Хотя для меня это всегда было самое трудное. Поэтому я хочу знать, не обманываемся ли мы в своих чувствах, не делаем ли ошибку?

Синди поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Эрон не удивился, но напрягся всем телом, замер на мгновение, а потом медленно обнял ее и страстно ответил на поцелуй. Это был их первый поцелуй, и он доставил им обоим огромное удовольствие. Синди слышала, как гулко бьется его сердце, и радовалась, что Эрон так волнуется. Она тоже очень волновалась, и это еще больше сблизило их.

А когда они отпрянули друг от друга, Синди пристально посмотрела ему в лицо.

— Мы не обманываемся в своих чувствах, Эрон, и не делаем ошибку.

Она молча повернулась, открыла дверь своим ключом и повела его на второй этаж, с трудом сдерживая эмоции.

— Это прекрасно, Синди, — промолвил Эрон, с интересом рассматривая полки с книгами, затем огромную открытую кухню. — Я имею в виду не твой дом, а нашу встречу. — Он сделал паузу и добавил: — Очень глупо с моей стороны, что я не бывал здесь раньше.

— Дело вовсе не в том, что ты не предпринимал никаких попыток, — улыбнулась Синди.

Он взял ее за руки, прижал к себе и крепко поцеловал в губы, причем сделал это по собственной инициативе, что чрезвычайно обрадовало ее. Только сейчас Синди сообразила, что Эрон знал толк в хороших поцелуях. Он был настолько страстный и темпераментный, что у нее перехватило дыхание. Она отдалась во власть его крепких объятий и с удовольствием ощутила его сильное тело, пышущее жаром любви. В это мгновение Синди подумала, что хорошо бы застыть вот так на всю оставшуюся жизнь и ни о чем больше не думать.

— Так чего же ты ждал? — прошептала она, смутившись собственных слов.

— Не знаю, — усмехнулся он. — Очевидно, какого-то знака с твоей стороны.

Синди еще сильнее прижалась к нему.

— Что может быть красноречивее этого знака?

— Да, полагаю, все мои тайны сейчас потеряли всякий смысл, — согласился он. — Ты нравишься мне, Синди. Очень нравишься.

Синди хотела что-то сказать, но неожиданно зазвонил телефон, оглушивший их своим резким звуком.

— Боже мой, — недовольно поморщилась она, — оставь нас в покое наконец.

— Надеюсь, это относится не ко мне? — пошутил Эрон.

Синди смотрела на телефонный аппарат и не знала, что делать. Через несколько секунд включился автоответчик и проинформировал ее о возмутителе спокойствия.

— Синди, это Линдси, — послышался искаженный аппаратом голос подруги. — У меня есть важные новости, пожалуйста, возьми трубку.

— Давай, — подтолкнул ее Эрон.

— Синди, — продолжала Линдси, — если ты уже дома, ответь, а то я могу передумать.

Синди села на диван, потянулась к телефонному аппарату и сняла трубку.

— Я делаю это только ради тебя, Линдси, — пробормотала она.

— Забавно, но именно это я только что хотела тебе сказать, — рассмеялась Линдси. — Слушай меня внимательно.

Несколько минут Синди слушала взволнованный рассказ подруги о предполагаемом преступнике. Она давно ждала таких приятных новостей, а сейчас они показались ей как нельзя более кстати. Наконец Линдси вышла на правильный след.

— Ладно, до завтра, — попрощалась Синди и, положив трубку, произнесла: — Ты хотел получить какой-то таинственный знак? Так вот, самый лучший знак из всех, которые существуют в нашем беспокойном мире.

Синди сделала многозначительную паузу и посмотрела на Эрона сверкающими от радости глазами.

— Они нашли его, Эрон!

Глава 82

Мы всю ночь не спускали глаз с отеля «Уильям Саймон», но Кумбз так и не вышел оттуда. Правда, утешало то, что я знала, где он находится, и могла арестовать его в любую минуту. Но для этого нужно было завершить дело, собрать доказательства и представить их окружному прокурору для получения ордера.

К счастью, именно сегодня утром Джилл появилась на работе и могла оказать мне необходимую помощь. Я сразу же направилась к ней в кабинет, чтобы ввести ее в курс дела и посоветоваться насчет дальнейших действий. Около лифта я неожиданно встретилась с Клэр, которая, видимо, шла к Джилл с теми же проблемами.

— Интуиция нас не подвела! — весело воскликнула она. — Мы думаем об одном и том же.

— Да, но у меня есть серьезные новости, — сказала я и поведала о событиях последнего времени, включая, естественно, обнаружение Кумбза.

Мы постучали в дверь помощника окружного прокурора и вошли в кабинет, не дожидаясь приглашения. Джилл сидела за столом и находилась не в самом радостном настроении. Перед ней возвышалась груда неотложных дел, с которыми ей предстояло разобраться в ближайшее время. Увидев подруг, она оживилась, вскочила, чтобы обнять нас, и мы сразу заметили, что ее движения не столь быстрые и энергичные, как прежде.

— Джилл, не вставай, — попыталась я остановить ее, но бесполезно.

Мы обнялись и некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Ничего, все нормально, — успокоила она нас. — Сердце разбито, живот растерзан, но в остальном все хорошо. Я по-прежнему активна и стараюсь скорее забыть о неприятностях, что для меня очень важно.

— А ты уверена, что это лучший выход из положения? — озабоченно спросила Клэр.

— Для меня — да, — отмахнулась она. — Просто нет другого выхода. Клэр, я действительно в полном порядке, — улыбнулась она. — И не убеждайте меня в обратном. Все уже позади, забудем об этом. Если вы хотите, чтобы я пришла в нормальное состояние, не напоминайте мне о прошлом, договорились? Давайте займемся неотложными проблемами, которые, собственно, и привели вас ко мне.

Мы с Клэр скептически переглянулись, но не стали спорить с Джилл.

— Мне кажется, я наконец нашла убийцу, — заявила я без предисловий.

— Ну и кто же?

— Химера, — выпалила я.

Клэр вытаращила на меня глаза, словно не понимая, о ком идет речь.

Джилл кивнула:

— Так, так, похоже, вы не теряли времени зря, пока я отлеживалась в клинике.

— Не надо иронизировать, Джилл, — недовольно проворчала я и пересказала подругам события последнего времени. Они слушали меня очень внимательно и заволновались, когда я сообщила про Фрэнка Кумбза.

— Кумбз, — пробормотала Джилл, — да, да, я помню это дело... Я изучала его еще в университете... — Она умолкла, а мы увидели знакомый блеск в ее глазах. Точно так же она реагировала на самые интересные расследования в прошлом, которые требовали от нее максимальной концентрации сил. — Ну конечно, Фрэнк Кумбз, тот самый коп, который задушил какого-то парня.

— А ты уверена, что это именно он? — спросила Клэр и машинально поправила бинт на шее.

— Да, уверена, — сказала Джилл и решительно добавила: — Да, уверена на все сто процентов.

— И ты уже задержала его? — продолжала допытываться Клэр. — Могу ли я навестить его в тюремной камере? Линдси, надеюсь, ты понимаешь, насколько это для меня важно?

— Нет, еще нет, — откровенно призналась я, опустив голову. — Я знаю, где он находится, но пока, к сожалению, не могу арестовать его без санкции прокурора.

Все молча смотрели на меня, а я повернулась к Джилл.

— Что скажет наш помощник прокурора? Я хочу схватить этого подонка и допросить его.

Джилл медленно встала и склонилась над столом.

— Хорошо, а что у тебя есть на него?

Я попыталась соединить все известные мне звенья в логическую цепочку: убийство троих человек из огнестрельного оружия, снайперский опыт Кумбза, его ненависть к чернокожим, судебный процесс, многолетнее тюремное заключение... Однако чем больше я говорила, тем мрачнее становилась Джилл. Я видела, что мне никак не удается убедить ее.

— Джилл, послушай, — промолвила я, — вернувшись из тюрьмы, он наведался к старому приятелю и взял у него револьвер тридцать восьмого калибра. Три жертвы имеют к нему непосредственное отношение. К тому же у меня есть показания одного парня из тюрьмы «Квентин», который утверждает, что Кумбз собирался отомстить за себя тем, кто засадил его в тюрьму.

— Линдси, знаешь, сколько осталось у полицейских револьверов тридцать восьмого калибра? — усмехнулась она. — У тебя есть данные баллистической экспертизы, доказывающие, что стреляли именно из этого оружия?

— Нет, но Тэйшу Кэтчингс убили там, где двадцать лет назад служил Фрэнк Кумбз...

— У тебя есть свидетели, которые видели Кумбза на месте преступления? — прервала меня Джилл. — Хотя бы один свидетель, Линдси?

Я покачала головой.

— Тогда, может быть, отпечатки пальцев, клочки одежды или что-нибудь, что свидетельствовало бы о его причастности ко всем этим преступлениям?

Я тяжело вздохнула и развела руками.

— Нет.

— Но косвенные улики тоже служат поводом для обвинения, — неожиданно поддержала меня Клэр. — Мы не можем позволить, чтобы это чудовище находилось на свободе и подвергало опасности других людей.

Джилл сердито посмотрела на нас обеих, еще раз продемонстрировав, что осталась прежней суровой женщиной, которая наводила страх на своих подчиненных.

— Вы полагаете, что я не хочу засадить мерзавца за решетку? Думаете, я не понимаю, как близко мы подобрались к нему? Но мне необходимы доказательства, а у вас есть только смутные мотивы. Вы даже не можете толком доказать, что он находился на месте преступления. И если вы ворветесь в его жилище и ничего там не обнаружите, то навсегда потеряете его.

— Кумбз — это Химера, Джилл, — настаивала я. — Я сознаю, что не имею никаких неопровержимых доказательств его вины, но у меня есть вполне ясные мотивы, а также ряд звеньев, позволяющих судить о его причастности к трем убийствам. К тому же у меня имеется одно внешнее свидетельство, что он действительно замышлял эти преступления.

— Да, свидетельства заключенного той тюрьмы, в которой сидел сам Кумбз, — недоверчиво хмыкнула Джилл. — Линдси, в наши дни присяжные просто засмеют тебя.

Она подошла и положила руки нам на плечи.

— Послушайте меня внимательно. Я понимаю, что вы хотите быстрее поймать подонка и упрятать в тюрьму. И я полностью на вашей стороне. Но вместе с тем я должна защищать интересы закона и правосудия. В этом и заключается мой профессиональный долг. Предложите мне хоть какое-нибудь свидетельство причастности Кумбза к этим убийствам, и я охотно выдам ордер на его арест. Хоть что-нибудь: свидетелей, отпечатки пальцев на дверной ручке. И пока вы не сделаете этого, Кумбз будет гулять на свободе.

Я встала, охваченная разочарованием, хотя прекрасно понимала, что Джилл права. Махнув в отчаянии рукой, я повернулась и направилась к двери.

— Ну и что ты теперь собираешься делать? — крикнула мне вдогонку Клэр.

— Прищучить этого ублюдка, — проворчала я, — вытрясти из него все его гнусное нутро.

Глава 83

Через пятнадцать минут мы с Джейкоби сняли с дежурства сидевшего в машине Кэппи и вошли в отель. За стойкой регистрации сидел заспанный сикх в живописном тюрбане и читал какую-то газету на своем языке. Джейкоби подошел к нему, показал полицейский значок, а потом сунул под нос оторопевшего служащего фотографию Кумбза.

— В какой комнате остановился этот человек?

Сикх в тюрбане долго пялил глаза на фотографию, раскрыл журнал регистрации и стал водить по странице смуглым пальцем.

— Триста седьмая, — с сильным акцентом сказал он. — Зарегистрирован под именем Бернс. Лифт справа от входа.

Через минуту мы уже стояли перед указанной комнатой на третьем этаже. Сняв пистолеты с предохранителей, мы огляделись вокруг и приготовились ко всяким неожиданностям.

— Только помните, что у нас нет доказательств его вины, — строго предупредила я. — Поэтому никаких агрессивных действий, только спокойный и уравновешенный разговор.

Джейкоби и Кэппи молча кивнули и стали по обеим сторонам двери. По моему сигналу Кэппи постучал. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, гораздо сильнее.

— Мистер Фрэнк Берне?

За дверью послышался какой-то шум.

— Убирайтесь ко всем чертям! — донесся до нас хриплый голос. — Проваливайте, я заплатил по пятницу включительно.

— Полиция Сан-Франциско, мистер Берне! — крикнул Джейкоби. — Мы принесли вам утренний кофе.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Потом я услышала стук сдвигаемых стульев, скрип закрываемого ящика стола и шаги приближающегося к двери человека.

— Что вам надо от меня, черт подери?

— Задать вам несколько вопросов, не более, — продолжил Джейкоби. — Может быть, вы все же откроете нам дверь?

Послышалась какая-то возня, и мы еще крепче сжали оружие, готовясь к самому худшему. Дверь отворилась только через минуту.

Химера.

У Кумбза было тяжелое круглое лицо сероватого оттенка, глубоко посаженные, чем-то напоминающие кратеры вулкана глаза, коротко стриженные и изрядно поседевшие волосы, массивный плоский нос. Он был в огромного размера белой майке и помятых серых брюках. Если бы не выражение его глаз, то он выглядел бы самым обыкновенным постояльцем дешевого отеля. В них пылала настолько откровенная ненависть, что мы невольно отпрянули.

— Вот, — сказал Джейкоби и ткнул его в грудь свернутой в трубочку газетой, — ваша утренняя газета. Не возражаете, если мы войдем?

— Возражаю! — рявкнул тот.

Кэппи усмехнулся:

— Мистер Берне, вам не говорили, что вы очень похожи на одного парня, который много лет назад работал в полиции? Как же его звали? Ах да, Фрэнк Кумбз, если не ошибаюсь. Вам не приходилось слышать эту фамилию?

Кумбз растерянно заморгал, но быстро взял себя в руки и скривил губы в ехидной ухмылке.

— А вам разве не известно, что я только тем и занимаюсь, что провожу с ним душеспасительные беседы?

Я внимательно следила за его реакцией. Похоже, Джейкоби и Кэппи он не узнал, зато очень быстро узнал меня, бросив косой взгляд.

— И не говорите, что вы пришли ко мне как представители жилищного комитета.

— Может быть, вы все-таки впустите нас в комнату? — промолвил Джейкоби.

— А у вас есть ордер?

— Я же объяснил, что мы просто принесли вам утреннюю газету.

— В таком случае катитесь ко всем чертям! — злобно прорычал Кумбз, пытаясь закрыть дверь.

Его глаза налились кровью и, казалось, сожгут нас своей неистребимой ненавистью. Кэппи ухватился за край двери, а потом он вместе с Джейкоби оттеснил Кумбза в глубь комнаты.

— Раз уж мы поднялись к вам на третий этаж, — сказал Кэппи, — то почему бы нам не задать вам пару вопросов?

Кумбз отступил и потер заросший щетиной подбородок.

— Ублюдки, — процедил он сквозь зубы, — никчемные твари, холуи проклятые. — Осыпая нас проклятиями, он выдвинул из-под стола деревянный стул и уселся на него, глядя куда-то в сторону.

Его маленькая комната была завалена газетами, пустыми бутылками из-под пива «Будвайзер» и жестяными банками из-под кока-колы, доверху заполненными окурками. Я была абсолютно уверена, что если хорошенько порыться в этой комнате, то можно отыскать что-нибудь интересное.

— Это лейтенант Боксер из отдела по расследованию убийств, — вежливо представил меня Уоррен. — Я инспектор Джейкоби, а рядом со мной инспектор Макнил.

— Примите мои поздравления, — недовольно проворчал Кумбз. — Теперь я чувствую себя в полной безопасности. Чего вы от меня хотите, ищейки недорезанные?

— Я уже сказал, — подчеркнуто вежливо ответил Джейкоби, — что мы принесли вам утреннюю газету. Почитайте ее, и вам сразу все станет ясно. Надеюсь, вы и без того знаете, что происходит в нашем городе. Следите за последними новостями?

— Если вы хотите что-то сообщить, — процедил Кумбз, — говорите и убирайтесь вон.

— Где вы были четыре дня назад? — вмешалась я. — В пятницу, часов в одиннадцать?

— Поцелуйте меня в задницу, — огрызнулся он. — Хотите поиграть со мной? Почему я должен помнить, где был в то время? Скорее всего смотрел балет или присутствовал на открытии художественной выставки. Знаете, в последнее время у меня очень напряженный график.

— Попытайтесь упростить его для нас, — посоветовал Кэппи.

— Конечно, почему бы и нет? — с наигранным безразличием произнес тот. — Я был с друзьями.

— А у этих друзей есть имена, телефоны или адреса? — полюбопытствовал Джейкоби. — Думаю, они будут чрезвычайно рады получить от вас весточку.

— А в чем дело? — возмутился Кумбз, не скрывая издевательского тона. — У вас есть люди, которые утверждают, что в это время я был где-то в другом месте?

Я пристально посмотрела ему в лицо.

— Нас интересует, когда вы в последний раз были в Бэй-Вью? В том самом районе, где работали много лет назад? Ведь это памятное для вас место, не правда ли? Ведь именно там вы совершили свое первое преступление?

Кумбз тупо уставился на меня, и мне показалось, что сейчас он вцепится мне в горло.

— Значит, он все-таки читает газеты, — заметил Кэппи, не сводя с него взгляда.

Кумбз продолжал таращить на меня глаза.

— Какого черта вам от меня надо, инспектор? — выкрикнул он. — За кого вы меня принимаете? За мальчишку, у которого коленки дрожат от вашего гребаного полицейского значка? Я действительно читаю газеты, но вас это совершенно не касается. Вы, мерзавцы, никак не можете распутать свое дело и поэтому пришли сюда, чтобы копаться в моем прошлом. Если у вас есть хоть какие-то доказательства моей вины, предъявите их, а если нет, то катитесь к чертовой матери, иначе этот разговор придется продолжить в зале суда. Если вы считаете, что я убил этих черномазых ублюдков, тогда надевайте наручники и запирайте в камеру предварительного заключения. В противном же случае... О, какой кошмар, вы только посмотрите на часы! — Он скорчил физиономию и покачал головой. — Мой лимузин уже ждет меня во дворе. Надеюсь, беседа окончена?

В этот момент мне захотелось шмякнуть его рожей об стенку. Но он был прав. Мы действительно не можем арестовать его.

— Есть еще несколько вопросов, на которые вам придется ответить, мистер Кумбз. Вы должны объяснить нам, почему погибли три человека, которые имели непосредственное отношение к тому обвинению в убийстве, которое было вам предъявлено двадцать лет назад. Именно поэтому вам придется рассказать нам, где вы находились во время убийства этих несчастных.

На лбу Кумбза набухла и стала напряженно пульсировать толстая жила. Но он быстро взял себя в руки и даже ухмыльнулся.

— Теперь все понятно, лейтенант, вы пришли ко мне потому, что какие-то свидетели видели меня на месте всех этих преступлений.

Я молча смотрела на него, не зная, как реагировать на его слова.

— Нет, нет, не свидетели, — продолжал издеваться Кумбз, — вы нашли отпечатки моих пальцев на орудии убийства. Или фрагменты моей одежды на теле жертвы. А сюда пришли, чтобы побеседовать со мной, предъявить неопровержимые доказательства моей вины и оформить явку с повинной.

Я продолжала молчать, чувствуя, как меня охватывает ярость. Этот негодяй откровенно насмехается надо мной, и я ничего не могу с ним поделать.

— Вы почему-то решили, что достаточно явиться ко мне, посмотреть на меня строго, насупить брови, и я упаду перед вами на колени и буду просить о пощаде? Надеялись, что я схвачусь руками за задницу и буду умолять вас не трогать меня? Вы отняли у меня жизнь, разрушили все мои планы и даже сейчас не хотите оставить в покое. И делаете вид, что вы — самые настоящие копы. Дерьмо вы собачье, лейтенант, а не копы. Найдите себе другого мальчика для битья, а со мной вам тягаться бесполезно, кишка тонка.

Я стояла перед ним, глядя в его жестокие, холодные и какие-то совершенно безжизненные глаза, и с трудом сдерживалась, чтобы не ударить его по лбу рукояткой пистолета.

— Мистер Кумбз, — сказала я подчеркнуто спокойным тоном, — мы подозреваем вас в убийстве ни в чем не повинных людей. Вы знаете порядок, поэтому прошу вас не выезжать за пределы города. Не сомневаюсь, что скоро мы снова встретимся с вами.

Я сделала знак Джейкоби и Кэппи, и мы направились к двери.

— И еще одно, — продолжила я, остановившись на пороге, — вам привет от Клэр Уошберн, которой вы так опрометчиво посоветовали наклониться влево. Ее это спасло, а вот тебя, гнида, уже ничто не спасет.

Глава 84

К концу рабочего дня я была совершенно измотана. О том, чтобы хоть немного отдохнуть, не могло быть и речи. Какой тут отдых, когда из головы не выходил наш неудачный разговор с Кумбзом! Он издевался над нами как хотел, а мы ничего не могли с ним поделать. Такого унижения я давно не испытывала. Свернув на Бреннан-стрит, я подъехала к Потреро-Хилл и остановилась на светофоре. Домой ехать не хотелось, а других вариантов у меня не было. Синди на свидании с Эроном, а Джилл и Клэр сидят с мужьями дома. Конечно, я тоже устроила бы себе свидание, если в захотела, но сейчас мне было не до этого.

После недолгих раздумий я решила позвонить Клэр, но мобильник не работал. Я часто забываю зарядить эти чертовы батарейки. Что же делать? Куда податься? Чем занять себя, чтобы забыть об этом проклятом Кумбзе? «Если бы я могла пробраться в комнату Кумбза», — промелькнула глупая мысль, которую я тут же отбросила. Если бы я так поступила, это было бы самой большой ошибкой во всей моей карьере. Ехать домой? Нет. Интуиция подсказывала, что нужно бросить все к чертовой матери и вернуться домой, а голос сердца искушал меня перспективой отыскать хоть какие-то улики против Кумбза.

В конце концов я развернула свой «иксплорер», вырулила на Седьмую улицу и помчалась по направлению к отелю «Уильям Саймон». Было девять часов вечера.

Через несколько минут я затормозила перед отелем и посмотрела на машину, из которой велось наружное наблюдение. Пит Уорт и Тед Морелли были на месте. Я подъехала к ним и помахала рукой. Они получили строгое указание следить за каждым шагом Кумбза и сообщать по рации, куда он направляется. Днем они доложили, что Кумбз вышел из отеля, долго бродил по улицам, подозрительно оглядываясь вокруг, а потом в небольшом кафе читал газеты. Еще тогда я поняла: этот тип сообразил, что за ним следят, и водил наших агентов за нос.

Выйдя из машины, я приблизилась к Уорту и Морелли.

— Ну, какие новости, парни?

Морелли выглянул из окна и покачал головой:

— Ничего интересного, лейтенант. Он, вероятно, сидит в номере и смотрит футбол, скотина такая, а нам приходится торчать здесь. Почему вы не едете домой, лейтенант? Все в порядке, не волнуйтесь, мы не упустим его.

Как ни прискорбно, но он был прав. Мне действительно нечего здесь делать.

Я села в «иксплорер», некоторое время размышляла, что делать дальше, ничего, к сожалению, не придумала и двинулась вниз по улице. В самом конце улицы чутье подсказало, что я поступаю неправильно, покидая это место. Здесь что-то должно произойти, но что и когда? Я остановилась на обочине и стала соображать. «Если этот мерзавец знает о слежке, что он должен делать? Ну конечно же, продемонстрировать свое умение уходить от наблюдения и выставить наших копов на посмешище. Значит, надо помешать ему, сорвать все его планы или выследить, куда он направится».

Эта мысль была настолько простой и ясной, что я без колебаний развернула машину и поехала обратно, стараясь, чтобы меня не заметили мои же агенты. Обогнув отель с другой стороны, я миновала круглосуточно работающий магазин, крошечную китайскую забегаловку, где торговали продуктами питания навынос, и притормозила возле двух огромных мусорных контейнеров, стоявших почти рядом с черным ходом в отель.

Улица была безлюдной, и если Кумбз намеревался незаметно покинуть отель, то, несомненно, пройдет именно здесь. Тем более что другого выхода из отеля не существует. Я выключила свет и некоторое время сидела в темноте, раздумывая над тем, что делать дальше. Конечно, было бы глупо сидеть здесь всю ночь, но чутье подсказывало, что Кумбз непременно попытается улизнуть из отеля.

Примерно через полчаса я покинула машину и направилась в отель через черный ход. Я решила осмотреть бар, и если Кумбза там нет, то подняться к нему и снова поговорить с ним. Это был не самый лучший выход из положения, но другого я не видела. Почему бы не посмотреть футбол вместе с Кумбзом?

В мрачном и узком баре было темно и грязно. Толстый пианист уныло исполнял знаменитый блюз, за стойкой сидели сомнительные типы, больше похожие на бандитов, чем на простых посетителей, но Фрэнка Кумбза среди них не было. Значит, этот ублюдок действительно сидит в номере и смотрит футбол, а мы торчим здесь и не знаем, что предпринять. Ощущение беспомощности разозлило меня.

И тут мое внимание привлекло какое-то странное движение на лестнице, ведущей к черному ходу. Промелькнула тень. Я осторожно выглянула наружу. Лица человека я не рассмотрела, но поняла, что он был в камуфляжной куртке и надвинутой на глаза бейсболке. А когда он появился в проеме двери, над которой тускло горела лампа, я убедилась, что это Фрэнк Кумбз. Трудно не узнать его коренастую фигуру и твердую походку.

Значит, Химера решил действовать.

Глава 85

Однако Кумбз не вышел на задний двор, а шагнул в плохо освещенную кухню, примыкавшую к бару. Там он нацепил на себя грязную куртку, которая когда-то была белой, а на голову водрузил высокую шапку повара.

Я потянулась к мобильному телефону, но вспомнила, что он не работает, и выругалась. Мобильник всегда не работает в тот момент, когда больше всего нужен.

А Кумбз тем временем покинул кухню и незаметно выскользнул на задний двор. Там он огляделся вокруг и, убедившись, что все нормально, двинулся по узкой аллее. Я прикинула, что аллея сворачивает к тому месту, где я оставила машину, и помчалась к ней по главной улице. Я надеялась, что сумею подать сигнал агентам, но они меня не заметили, а другой возможности сообщить им о планах Кумбза у меня не было. Слава Богу, что я не потеряла его из виду.

Кумбз миновал аллею, свернул на Ван-Несс-стрит и стал удаляться. Я подбежала к своей машине, включила двигатель и медленно направилась за ним, ругая агентов за то, что они упустили его. Ведь если бы не я, они так и сидели бы в автомобиле, полагая, что их объект наслаждается футболом. Вот и полагайся после этого на детективов!

Я подождала, когда Кумбз скроется за углом, и последовала за ним. Кумбз вышел на оживленную улицу, но уже без белой куртки и шапки. Значит, успел сбросить это барахло и теперь попытается затеряться в толпе. Черт возьми, я могу потерять его!

Он огляделся вокруг и зашагал к Маркет-стрит, засунув руки в карманы камуфляжной куртки. Кумбз еще раз осмотрелся, а потом вскочил в подъехавший автобус. Я держалась на расстоянии двадцати метров от автобуса и тормозила на каждой остановке, чтобы Кумбз не улизнул. Вскоре я поняла, что он направляется в центр города.

Возле Мишн-стрит автобус остановился, и Кумбз выскочил на тротуар. Все произошло так быстро, что я вынуждена была проследовать мимо, чтобы не вызвать у него подозрения. Мои нервы были напряжены до предела. Я сознавала, что если упущу сейчас Кумбза, то потеряю всякую надежду прищучить этого мерзавца.

Мой «иксплорер» удалялся от него, и я ничего не могла поделать. На ближайшем перекрестке я развернулась и помчалась назад, моля Бога, чтобы Кумбз был на том же месте, где я его оставила. Но Кумбз как сквозь землю провалился, снова обманув меня. Я внимательно осмотрела все закоулки, но его и след простыл.

— Черт бы тебя побрал! — выкрикнула я и сильно ударила ладонями по рулю.

Впереди показался «понтиак». Он остановился на углу, и внезапно в распахнувшуюся дверцу на место пассажира вскочил неведомо откуда появившийся Кумбз. Судя по всему, он прятался в небольшом магазине поблизости.

— Вот ты где, подонок! — воскликнула я. — Теперь я от тебя не отстану.

«Понтиак» стал набирать скорость, и я поехала за ним.

Глава 86

Я неотступно следовала за «понтиаком» примерно через десять машин. Вскоре он повернул на шоссе № 280 и направился на юг. Мне трудно было следить за каждым поворотом, но я очень надеялась, что не выпущу Кумбза из поля зрения. Через несколько миль следовавший впереди меня автомобиль показал левый поворот и двинулся в южный район Сан-Франциско, где жили рабочие и служащие местных заводов и фабрик. Но «понтиак» не остановился, а помчался дальше к Саут-Хилл. Улицы здесь были узкими и темными, и мне пришлось включить фары.

Наконец «понтиак» свернул на совершенно безлюдную улочку, проехал немного и вырулил во двор небольшого дома из белого кирпича, который стоял на возвышенности и выделялся на фоне соседних домов. В Саут-Хилл проживали представители среднего класса, однако сам дом выглядел довольно старым и неухоженным.

Кумбз и водитель вышли из машины, о чем-то оживленно разговаривая и размахивая руками. Я укрылась за деревьями неподалеку. Пока все складывалось удачно, но меня беспокоил тот факт, что я оказалась один на один с опасным и жестоким бандитом. К тому же он был с приятелем, а я могла рассчитывать только на себя да на свой любимый «глок». Вспомнив об оружии, я вынула его из сумки, проверила магазин и с грустью подумала: «Боже мой, Линдси, что ты вытворяешь! Без бронежилета, без поддержки, без страховки и без мобильного телефона».

Зажав в руке пистолет, я стала осторожно пробираться вдоль низкого заборчика к белому дому. Я неплохо стреляла из «глока», но окажется ли этого достаточно, чтобы справиться с отчаянными головорезами? Перед домом было припарковано несколько автомобилей. Судя по всему, здесь собралась внушительная компания. В холле горел свет и доносились громкие мужские голоса. «Ну что же, будь что будет», — подумала я, приближаясь к дому. Возле гаража я остановилась и осмотрелась. До соседних строений далеко, значит, вряд ли стоит рассчитывать на постороннюю помощь. Я попыталась разобрать, о чем говорили в доме, но не сумела. Затем я подкралась и заглянула в окно. Если Кумбз зашел сюда на минутку, то мне лучше подождать его снаружи.

В гостиной стоял большой круглый стол, за которым сидели шестеро грозного вида мужчин с бандитской внешностью. И среди них находился Кумбз. На руке одного из присутствующих я заметила татуировку с головами льва и козла и хвостом змеи. Итак, это собрание группировки «Химера».

Я наклонила голову к окну, пытаясь разобрать хотя бы отдельные слова. В этот момент во двор дома въехала еще одна машина. Я отпрянула за угол гаража и замерла, затаив дыхание. Хлопнула дверца, послышались голоса и шаги людей, идущих ко мне.

Глава 87

Передо мной появились два человека — один с густой рыжей бородой и длинным пучком стянутых на затылке волос, а другой в кожаной безрукавке, из-под которой выпирали мускулистые руки, испещренные татуировкой. Мне некуда было деться и не за что спрятаться.

Они остановились передо мной и удивленно вытаращили глаза.

— А ты кто такая, черт возьми? — спросил один.

У меня было два варианта действий: отойти, держа их на мушке пистолета, или попытаться задержать Кумбза, нейтрализовав всех остальных. Почему-то я выбрала второй вариант.

— Полиция! — закричала я, подняв зажатый в руках пистолет. — Руки вверх и не двигаться!

Мужчины переглянулись и снова уставились на меня. Я не сомневалась, что они вооружены и им на помощь придут сообщники из дома. Только сейчас я осознала, что по-настоящему влипла. У меня даже промелькнула мысль, что это будет моя последняя операция.

Внезапно свет в гостиной погас, а из дома выскочили несколько человек и бросились к нам. Я стояла спиной к стене дома и попеременно наводила пистолет то на этих двоих, то на тех, кто только что выбежал во двор. Ситуация для меня становилась безвыходной. Я уже не думала про Кумбза. Все мои мысли были заняты тем, как выпутаться из этого тупика.

Неожиданно я услышала справа какой-то шум. Похоже, кто-то пытается подкрасться ко мне. Я быстро повернулась, и в тот же миг меня ослепили ударом по голове и сбили с ног. Кто-то повалил меня на землю, придавив массой сотни в две фунтов. Я с трудом различила в темноте лицо человека, которого ненавидела. Надо мной злобно ухмылялся Фрэнк Кумбз.

— Посмотрите, кто к нам пришел! — презрительно произнес он. — Это же малышка Мартина Боксера! — объяснил Кумбз и направил мне в лицо револьвер тридцать восьмого калибра.

Глава 88

Я увидела перед собой его перекошенное от ярости лицо и блуждающую ухмылку, от которой у меня мурашки по телу пошли. Вот и состоялась моя первая серьезная встреча с Химерой. Правда, она не сулила мне ничего хорошего.

— Такое впечатление, что теперь тебе придется наклониться немного влево, — процедил он сквозь зубы.

Я поняла, что терять мне нечего, и решилась на отчаянный шаг.

— Послушайте, — обратилась я к окружившим меня людям, — я провожу расследование нескольких убийств, и подозрения падают на Фрэнка Кумбза. Также он разыскивается для дачи показаний по поводу гибели двух полицейских. Неужели вы хотите быть замешанными в этом грязном деле?

Кумбз продолжал ехидно ухмыляться, не отпуская меня с земли.

— Ты зря теряешь время, если надеешься, что вся эта чушь произведет на моих парней хоть какое-то впечатление. Тебе здесь никто не поверит. До меня дошли слухи, будто ты уже успела побеседовать с Уэйзом. Ну, как он тебе? Классный парень, не правда ли? Мой лучший друг, между прочим.

Я попыталась приподняться и сесть на землю. Откуда он узнал, что я была в тюрьме «Бухта пеликанов»?

— Кумбз, вам все равно не уйти от ответственности. Мои люди знают, куда я поехала.

Он грязно выругался, размахнулся и сильно ударил меня кулаком в подбородок. Я снова рухнула, ощутив во рту солоноватый привкус крови. Надо бы как-то вывернуться и бежать отсюда куда глаза глядят... Но как?

— Я сделаю со всеми вами то, что вы когда-то сделали со мной, — прошипел Кумбз мне в лицо. — А у тебя отниму самое ценное, чтобы ты почувствовала, как это мерзко и гадко. Я сделаю так, что ты уже никогда не сможешь вернуться к прежней жизни и ощущать себя нормальным человеком. Ты еще многого не знаешь, но получишь хороший урок.

— Я знаю достаточно много, Кумбз, чтобы засадить вас за решетку! — выпалила я, не отдавая отчета в вероятных последствиях. — Знаю, например, что именно вы убили четырех невинных людей.

Кумбз рассмеялся и стал гладить меня по щеке своей шершавой ладонью. Мне стало дурно от прикосновения его грязных рук. Я попыталась вырваться из-под него, но он крепко прижал меня к земле своим мощным телом.

Внезапно где-то неподалеку грохнули выстрелы. Кумбз вскрикнул и схватился за плечо. Вокруг началась паника. Все куда-то бежали, орали и стреляли в темноту. Один из парней в кожаной куртке и с татуировками на руках охнул и упал на землю, зажимая ладонью рану на бедре.

— Что происходит, черт возьми? — рявкнул Кумбз, лихорадочно оглядываясь по сторонам. — Кто стреляет?

Словно в ответ на его слова из темноты раздалось еще несколько выстрелов. Я сообразила, что стреляли с тротуара, на самом въезде во двор дома. Кумбз исчез, а я быстро вскочила и, прижимаясь низко к земле, ринулась прочь. К счастью, никто меня не остановил. Возле низкого заборчика я услышала чей-то голос:

— Сюда.

Я посмотрела в ту сторону, откуда донесся голос, и увидела, что за белым пикапом кто-то прячется.

— Живее, Линдси! — воскликнул человек, продолжая палить из пистолета в сторону дома.

Я подбежала к нему и не поверила своим глазам. Передо мной был отец. Обессиленная от страха и усталости, я рухнула в его объятия.

Глава 89

Отец втащил меня в машину с работающим двигателем, и мы на бешеной скорости помчались по темной пустынной улице к центру города. На Седьмой улице он свернул на стоянку и остановил машину между двумя огромными пикапами. Только сейчас мы пришли в себя и сумели обменяться парой фраз.

— Ты в порядке? — заботливо спросил отец, покосившись на мое пылающее жаром лицо.

Я молча кивнула, тщетно пытаясь сообразить, что пострадало больше — лицо, затылок или моя профессиональная гордость. Через несколько минут в моей голове стали возникать вопросы, на которые я хотела получить немедленные ответы.

— Что ты здесь делаешь, папа?

— Линдси, — промолвил он, — с некоторых пор меня стали одолевать дурные предчувствия, особенно после того, как кто-то пытался застрелить твою подругу Клэр.

И тут меня поразила догадка.

— Все это время ты следил за мной?

Отец наклонился ко мне и смахнул тыльной стороной ладони капельку крови, стекавшей по моим губам.

— Не забывай, что я двадцать лет был полицейским и неплохо владею подобными навыками. Сегодня вечером я подождал тебя возле здания полиции, а потом поехал за тобой.

Я не верила своим ушам. Значит, я постоянно была не одна? Но почему не заметила за собой никакой слежки? Что это, моя небрежность или его мастерство сыщика? Однако в следующий момент в моем затуманенном сознании зародился другой вопрос, более важный и серьезный, чем все предыдущие. Я еще толком не сформулировала его, но уже почувствовала, что он будет неприятным не только для отца, но и для меня.

— Отец, — тихо промолвила я, припомнив обстоятельства недавней встречи с Кумбзом, — Кумбзу известно, кто я такая.

— Разумеется, — охотно согласился он. — Конечно, он знает тебя. Ты же занимаешься расследованием этого дела.

— Нет, отец, речь не о последних событиях. — Я пристально посмотрела на отца. — Кумбз знает тебя.

Отец смутился и отвернулся.

— Что ты хочешь сказать?

— Ему известно, что я твоя дочь, он даже назвал меня «малышкой Мартина Боксера».

Мы сидели в темноте, но тускло мерцающая неоновая реклама немного освещала его лицо, поэтому я видела всю гамму отразившихся на нем эмоций.

— Линдси, я уже говорил тебе, что был знаком с Кумбзом раньше. Впрочем, меня тогда в полиции многие знали.

— Нет, папа, он имел в виду совсем другое, — продолжила я. — Кумбз специально сделал акцент на твоем имени. То есть он имел в виду прежде всего тебя.

Я вдруг вспомнила, что это ощущение впервые появилось у меня во время нашей утренней беседы с Кумбзом в номере его отеля. Тогда мне показалось, будто он смотрит на меня странно, как человек, которому обо мне многое известно.

— Папа, признайся, почему ты решил следить за мной? Что случилось? Я должна знать всю правду, слышишь?

— Чтобы защитить тебя, — ответил он. — Клянусь, Линдси, это была единственная причина моего поступка. Мне хотелось хоть раз в жизни совершить для тебя что-то важное и уберечь от опасности.

— Отец, я служу в полиции и вполне способна защитить себя. Неужели ты еще не понял, что я уже не та маленькая и беспомощная Баттеркап, а взрослый человек? Я чувствую, что ты как-то причастен к этой истории. Если желаешь по-настоящему помочь мне и сделать для меня что-нибудь нужное, скажи всю правду.

Отец откинулся на спинку сиденья и уставился куда-то вдаль. Через минуту он тяжело вздохнул и повернулся ко мне:

— Кумбз звонил мне, когда вышел из тюрьмы. Ему каким-то образом удалось найти меня.

— Кумбз звонил тебе? — изумленно переспросила я, не веря своим ушам. — Зачем?

— Он поинтересовался, как я провел последние двадцать лет, пока он сидел в тюрьме. Пытался выяснить, чем я занимался все это время, как наслаждался жизнью... А потом заявил, что пора платить по старым долгам.

— Платить по старым долгам? — удивилась я. — Что это значит? О каких старых долгах ты говоришь?

Чем больше я задавала вопросов, тем сильнее меня охватывало подозрение, что я начинаю догадываться о сути дела. Я взяла отца за руку и посмотрела в его лживые глаза.

— Папа, ты был с ним в ту ночь? — еле слышно прошептала я. — И ты жил с этим все двадцать лет?

Глава 90

Отец опустил голову, боясь встретиться со мной взглядом. Я понимала, что ему стыдно, и это напомнило мне детские годы, когда он часто отворачивался, чтобы я не видела его глаз.

Отец немного помолчал, а потом принялся сбивчиво объяснять мне, что произошло. «Опять пошло-поехало», — с горечью подумала я.

— Линдси, в тот вечер на место преступления приехали шесть копов, а я оказался совершенно случайно. Я очень жалел этого парня, Эдди Дули. Я не видел, что там было, поскольку приехал слишком поздно. Но Кумбз с тех пор стал шантажировать нас всех. Всех без исключения. — Отец сделал паузу и продолжил: — Линдси, поверь, я никогда не знал, что Кумбз — это и есть Химера. Я не слышал про полицейского Чипмана, пока ты на днях сама не сообщила мне о нем. Я думал, будто Кумбз угрожал лишь мне одному.

— Угрожал? — ужаснулась я и недоверчиво заморгала. — Что ты хочешь этим сказать, отец? Почему он угрожал тебе и чем мог напугать? Папа, расскажи мне, пожалуйста, всю правду. Я просто хочу понять, что происходит.

— Он заявил, что заставит меня почувствовать все то, что чувствовал он, находясь в тюрьме все эти годы. Сказал, что он все потерял, и теперь я должен тоже лишиться самого дорогого, что у меня есть. Короче, он собирается покончить с тобой.

— Так-так, — протянула я, — теперь все понятно. Вот почему ты вернулся ко мне. — Я тяжело вздохнула и промолвила: — Значит, все, что ты говорил мне об отцовском долге и желании помочь, — самая настоящая чушь. Значит, наше примирение — пустые слова.

— Нет, Линдси, — запротестовал он, — нет! Я и так слишком много потерял в жизни, поэтому не хотел потерять и тебя. Я просто не мог позволить, чтобы этот негодяй отнял у меня самое дорогое. Именно поэтому я пришел к тебе, Линдси. Поверь, сейчас я не лгу.

В ушах у меня стоял какой-то странный звон, а перед глазами замелькали темные круги. Убийца гуляет на свободе, в городе произошла стрельба, а я до сих пор не знала, как вести себя дальше и распутать этот клубок. Не догадывалась, насколько глубоко здесь замешан отец и что теперь делать с Кумбзом.

— Ты пытаешься убедить меня в том, что на этот раз говоришь правду? — усмехнулась я, раздумывая над его словами. — Отец, я расследую очень важное и сложное дело. Наверное, самое сложное из всех, которыми мне приходилось заниматься раньше. И чтобы успешно завершить его, я должна знать правду, понимаешь? Только правду. Пожалуйста, не лги мне больше, договорились?

— Клянусь, — тихо произнес он, виновато потупив взгляд. — Что ты намерена делать?

Я удивленно посмотрела на него.

— О чем ты?

— О том, что случилось сегодня.

— Не знаю, — откровенно призналась я. — Сейчас у меня только одна задача — быстрее поймать Кумбза и допросить его.

Глава 91

К десяти часам следующего утра я имела на руках ордер на проведение обыска в номере Кумбза в отеле «Уильям Саймон». Это означало, что мы получили доступ к его личным вещам и могли теперь собрать недостающие свидетельства его вины. Я позвала свободных сотрудников отдела, и на двух машинах мы направились в отель.

Разумеется, Кумбз отсутствовал и вряд ли появился бы здесь в ближайшее время. Нам оставалось обыскать его временное жилище, найти хоть какие-то улики, присовокупить к ним оказание сопротивления полиции и задержать этого недоумка. А другой наряд был послан в тот самый дом, рядом с которым я чуть не лишилась жизни прошлой ночью.

Кроме своих непосредственных подчиненных, я попросила приехать Джилл, чтобы она убедилась в соблюдении всех законных процедур и немедленно подписала ордер на арест Кумбза. Правда, для этого мы должны предъявить ей неопровержимые доказательства его причастности к предыдущим убийствам.

В холле отеля мы встретили все того же сикха в живописном тюрбане, и он сразу провел нас в номер бывшего постояльца. Комната находилась в ужасном состоянии. Повсюду валялись бутылки из-под пива, банки, старые газеты, а на полу — сигаретные окурки. Из мебели в этой комнате были кровать на металлических ножках с тонким, изрядно потрепанным матрасом, старый шкаф для одежды, небольшой стол и пара стульев.

— А что вы ожидали здесь увидеть? — равнодушно хмыкнул Джейкоби. — Это вам не шикарный номер отеля «Холидей-Инн».

Я внимательно осмотрела комнату. На столе лежали несколько номеров «Кроникл» и «Икземинер», а на кровати я заметила грамоту с надписью «Победителю в региональном чемпионате по стрельбе с расстояния 50 метров», а ниже значились имя и фамилия: Фрэнк Кумбз. У меня все перевернулось внутри от этой находки.

Под телефонным аппаратом я обнаружила какие-то бумаги: квитанции и несколько листов с номерами телефонов, которых я не знала. Кроме того, я увидела подробную карту Сан-Франциско с пригородами и еще какие-то мелочи. В общем, в комнате не было ничего такого, что можно расценить как улики против Кумбза. Даже в ящике стола лежал старый телефонный справочник, меню местных ресторанов и потрепанный путеводитель по городу.

Ничего.

Джилл сочувственно взглянула на меня и пожала плечами.

— Джилл, мы что-нибудь отыщем, — сказала я и снова принялась осматривать комнату.

Должно же здесь быть хоть что-то, указывающее на причастность Кумбза к убийствам! Я подошла к кровати и с остервенением сбросила на пол матрас. Вместе с ним упал большой коричневый конверт. Я подняла его и высыпала содержимое на кровать. Это были старые газетные и журнальные вырезки, в которых содержалась практически вся история Химеры. Я взяла одну из них и прочитала: «Полицейское лобби требует ареста Кумбза». Это была вырезка из газеты «Таймс», вышедшей двадцать два года назад. На ней была помещена фотография митинга членов общества «Офицеры за справедливость». Лицо одного из участников обведено красным фломастером. Это был сержант патрульной службы Эдвард Чипман.

— Вот это да! — воскликнул Джейкоби и даже присвистнул от удивления.

Мы стали лихорадочно просматривать все вырезки и наткнулись на письма Кумбза, адресованные окружному прокурору, в которых он требовал провести новое расследование и снять с него обвинения. Там же мы обнаружили и комментарии специальной комиссии департамента полиции по поводу происшествия на Бэй-Вью. Все они были испещрены гневными замечаниями самого Кумбза, сделанными на полях. Постоянно попадались слова «лжецы», «мерзавцы», «подлые трусы» и «предатели». А специальной красной рамкой были очерчены показания лейтенанта Эрла Мерсера.

Внизу лежали газетные вырезки, посвященные последним событиям — Тэйше Кэтчингс, Дэвидсону, Мерсеру, и подробный очерк из газеты «Окленд таймс» об убийстве Эстелл — вдовы покойного копа Эдварда Чипмана. А в самом конце вырезки рукой Кумбза была сделана надпись: «Человек без чести может опозорить всех».

Я посмотрела на Джилл. Разумеется, все эти вырезки мы не могли пристегнуть к делу в качестве доказательства причастности Кумбза к тому или иному убийству, однако они не оставляли сомнений в том, что мы на правильном пути.

— Джилл, теперь ты понимаешь, что Кумбз имеет непосредственное отношение ко всем этим преступлениям. Во всяком случае, к убийствам Чипмана и Мерсера.

Она немного подумала и с решительным видом кивнула.

Я вернулась к стопке бумаг, самым тщательным образом пролистала все вырезки и вдруг заметила нечто такое, от чего у меня мороз по коже пошел. Это была вырезка из «Кроникл» с подробным отчетом о ходе расследования убийства Тэйши Кэтчингс. На фото был изображен наш покойный шеф Эрл Мерсер, выступающий перед микрофоном на пресс-конференции.

— Боже мой, Линдси, — пробормотала Джилл и выхватила из моих рук кусок газеты.

На заднем плане позади Мерсера стояла небольшая группа людей, непосредственно связанных с расследованием этого дела. Среди них — мэр города, шеф группы детективов Райан, Гейб Карр и другие. Но одно лицо было обведено жирным красным кружочком.

Мое лицо...

Глава 92

К концу дня фотографии и описание Фрэнка Кумбза разослали во все полицейские участки города. Теперь его задержание становилось делом чести всех копов Сан-Франциско. Мы знали, что у Кумбза нет ни денег, ни имущества, ни даже близких друзей, о существовании которых нам было бы не известно. Что бы ни случилось, в самое ближайшее время Фрэнк Кумбз должен оказаться в наших руках.

Я позвонила своим подругам и попросила их приехать в кабинет Джилл после окончания рабочего дня, когда сотрудники разойдутся по домам. К моему приходу они уже были в сборе и радостно улыбались, желая поздравить меня с победой. К этому времени фотографии Кумбза были напечатаны на первых полосах всех городских газет, и выглядел он там как самый настоящий убийца.

Я села рядом с Клэр.

— Нам уже известно о том, что произошло с тобой прошлой ночью, — начала она, глядя на меня — Ты хочешь сообщить нам подробности?

Я кивнула.

Я рассказала подругам о событиях прошедшей ночи, причем не стала скрывать от них даже самые мелкие детали. Услышав историю моего преследования Кумбза и стрельбы, которой все закончилось, они испуганно всплеснули руками.

— Господи Иисусе, Линдси! — воскликнула Джилл, недоверчиво уставившись на меня. — Почему ты поступила так беспечно? Неужели нельзя быть осторожнее?

— Я знаю, что это глупо с моей стороны, — сказала я и сделала паузу, — но другого выхода я тогда не видела.

Клэр с осуждением покачала головой.

— Ты сама говорила мне недавно, чтобы я не рисковала понапрасну, а сама вела себя как несовершеннолетняя девочка. Конечно, ты не подумала о себе, но почему ты не вспомнила про нас? Неужели ты считаешь, что нам безразлична твоя судьба? Ты же для нас как родная сестра. Пожалуйста, не надо геройствовать!

— Ты действовала безрассудно, — заметила Джилл.

— И легкомысленно, — поддержала ее Синди.

— Да, девочки, — согласилась я, — еще бы пару секунд, и сегодня вы бы шли в похоронной процессии.

Они вдруг стали серьезными, но через мгновение в кабинете Джилл раздался оглушительный хохот. Мысль, что я могла погибнуть, сначала показалась им безумной, а потом почему-то развеселила их. Конечно, сейчас это казалось нелепо и даже смешно.

— Скажи спасибо Мартину, — произнесла Джилл.

— Да, мой старенький папа спас мне жизнь, — сказала я и вздохнула.

Почувствовав мое противоречивое отношение к отцу, Джилл наклонилась ко мне.

— Он не подстрелил там кого-нибудь?

— Знаю только, что он попал в Кумбза, но может быть, ранил кого-нибудь из их группировки.

— А во дворе того дома обнаружили кровь или что-нибудь еще? — поинтересовалась Синди.

— Мы обыскали весь дом, но ничего серьезного не нашли. Его арендовал один из членов группировки, который куда-то исчез. А на дорожке, ведущей к шоссе, были обнаружены пятна крови. Сейчас мы выясняем, кому они принадлежат.

Все одновременно замолчали и посмотрели на меня.

— Ну и что ты теперь собираешься делать? — спросила Джилл, — Ты сообщила своим сотрудникам?

Я покачала головой:

— Нет, Джилл, не сообщила. Не хочу втягивать в это дело отца.

— Боже мой, Линдси! — воскликнула Джилл. — Ты с ума сошла? Твой отец устроил стрельбу из зарегистрированного полицейского револьвера и мог кого-нибудь убить.

— Джилл, он спас мне жизнь, — возразила я. — Я не могу арестовать его и передать в руки полиции.

— Но ты же подвергаешь себя риску, — продолжила она. — А ради чего? Его оружие будет мгновенно опознано по результатам баллистической экспертизы, и грянет скандал. Он твой отец, он следил за тобой и защищал твою жизнь. В этом нет ничего преступного.

— Знаешь, — задумчиво произнесла я после паузы, — я не уверена, что он следил за мной.

Джилл бросила на меня сердитый взгляд и пододвинулась ближе.

— Ты хочешь, чтобы я занялась этим делом?

— Я не уверена, что он следил за мной, — повторила я.

— Так почему же он оказался там, черт возьми?

Я собралась с мыслями и сжато пересказала им тот разговор, который состоялся у меня с отцом в его машине.

— Понимаете, мой отец был тогда с Кумбзом и все знает о его преступлении.

— Черт возьми! — Джилл чуть со стула не свалилась. — Только этого еще недоставало! Какой кошмар! Ты не шутишь?

— Сейчас мне не до шуток, — промолвила я. — Именно поэтому он вернулся ко мне. Вскоре после освобождения Кумбз нашел его и стал угрожать, что расправится со мной, чтобы отомстить ему за предательство. Вот отец и решил вернуться ко мне, чтобы защитить от Кумбза.

— Если он так поступил, — рассудила Синди, — то это означает, что отец считает тебя самым близким человеком. Ведь он пришел с оружием в руках защитить тебя.

Джилл нахмурила брови и потерла виски.

— Линдси, может быть, дело здесь вовсе не в том, чтобы оставить в стороне твоего отца. Ты не допускаешь, что он знал о недавних преступлениях Кумбза и скрыл это от полиции?

— Джилл, за последнее время я хорошо узнала его, привыкла к его присутствию и даже простила прошлые грехи. Я забыла все то зло, которое отец причинил мне в прошлом, и стала воспринимать его как человека, который наделал много ошибок, но по-прежнему дорог мне. Кроме того, он наконец обрел крышу над головой и вполне счастлив со мной. В детстве я часто мечтала, как я вырасту и буду помогать своему отцу, который будет старый и немощный. Только сейчас я осознала, что всегда верила в его возвращение.

— Ты правильно поступила, Линдси, — поддержала меня Клэр. — Не бросай его.

— Но если ты считаешь, что отец не следил за тобой, — резонно заметила Синди, — то почему он оказался возле того дома и устроил стрельбу? Думаешь, у него есть какие-то иные мотивы?

— Не знаю, — ответила я и оглядела подруг, посмотрев каждой в лицо. — Сейчас это самый главный для меня вопрос, и я боюсь узнать правду.

Джилл встала, подошла к столу и взяла толстую папку. На ней крупными буквами было написано: «Дело № 237654 А. Штат Калифорния против Фрэнка Кумбза».

— Я тоже этого не знаю, — тихо промолвила она, похлопывая по папке. — Но я готова держать пари, что ответ находится здесь.

Глава 93

На следующее утро Джилл пришла в свой кабинет, открыла уголовное дело двадцатилетней давности и велела секретарше отменить все встречи и не соединять ее по телефону с людьми, разговор с которыми еще вчера казался ей чрезвычайно важным. Нынешнее дело было намного важнее. Джилл хотела помочь Линдси и к тому же выяснить некоторые обстоятельства давно минувшего судебного процесса. Все остальное отошло на задний план. Джилл попросила себе чашку кофе, повесила пиджак на спинку кресла и погрузилась в первый том толстого дела, в котором содержались многочисленные свидетельские показания, данные экспертизы, собранные улики, описание мотивов преступления... Конечно, она надеялась, что ничего подозрительного относительно Мартина Боксера в этом деле не было. Было бы гораздо лучше, если бы все согласились с тем, что он пришел к дочери с единственной целью спасти ее от рук убийцы. Но Джилл много лет работала прокурором и не привыкла доверять первым впечатлениям и уж тем более необоснованным желаниям.

Она глубоко вздохнула и стала листать материалы этого нашумевшего дела. Судебный процесс продолжался девять дней, и изучение его отняло у Джилл всю первую половину дня. Особое внимание она обращала на показания Кумбза и тех свидетелей, которые могли хоть как-то пролить свет на совершенное им преступление. Послужной список Кумбза выглядел солидно. Фрэнк Кумбз отличался необыкновенным усердием и прослыл борцом с организованной уличной преступностью, особенно в тех случаях, когда преступления совершали чернокожие подростки.

Именно это обстоятельство и настораживало Джилл. Кумбз был откровенным расистом, часто рассказывал сослуживцам скабрезные анекдоты про чернокожих и отпускал в их адрес сальные шуточки.

После просмотра досье на Кумбза Джилл стала внимательно изучать показания его напарника. В тот вечер с ним дежурил Стэн Драгула, он находился в патрульной машине, когда Кумбз решил проверить подростков на спортивной площадке. Там Кумбз заметил хорошо знакомого ему Джералда Сайкса. Парень неплохо учился в школе, играл в школьном оркестре и не был замечен в каких-то предосудительных действиях, за исключением того, что однажды его задержали во время патрулирования жилого района за распространение небольшой дозы наркотиков.

Остановив игру подростков, Кумбз начал насмехаться над парнем и дразнить его. Вскоре к спортивной площадке подъехали еще две патрульные машины. Сайкс крикнул что-то Кумбзу, а потом неожиданно бросился наутек. Кумбз побежал за ним.

Джилл внимательно посмотрела на схему погони, нарисованную одним из свидетелей. Ничего интересного. Толпа подростков быстро рассеялась, и полицейские уехали прочь. А потом на это место прибыл офицер Том Фаллоун, но к тому времени Джералд Сайкс был уже мертв.

Для изложения всех этих материалов потребовалось более трехсот страниц убористого текста. Опросили тридцать семь свидетелей. Но вопросов осталось больше, чем ответов. В частности, так ни разу и не промелькнуло имя Мартина Боксера. Если он был в тот вечер на месте преступления, значит, его просто не вызвали в качестве свидетеля.

К полудню Джилл закончила читать основной текст и приступила к изучению свидетельских показаний. Убийство Сайкса произошло в небольшой аллее, разделяющей в этом жилом районе два ряда домов. Некоторые жители утверждали, что слышали какую-то возню и крики о помощи. Теперь Джилл не сомневалась, что Кумбз и был тем самым убийцей-Химерой, которого так долго разыскивала полиции.

К двенадцати часам дня Джилл очень устала. Даже голова закружилась от переутомления и нервного напряжения. В конце судебного отчета она обратила внимание на странную деталь. Один из свидетелей, Кеннет Чарлз, заявил, будто видел, как полицейский гнался за парнем, настиг его и стал душить. Чуть ниже Джилл прочитала, что сам Кеннет был весьма неблагополучным подростком, много раз задерживался полицией за нарушение общественного порядка и мелкое воровство. Именно поэтому полицейские заявляли, что у него имелись веские основания ненавидеть полицию и оклеветать ее.

И никто больше не подтвердил показаний Кеннета Чарлза на предварительном следствии.

Джилл никак не могла понять, в чем тут проблема. Голова раскалывалась от усталости, а в душе зарождалось странное чувство недосказанности. Она позвонила своей секретарше.

— Эйприл, мне нужно личное дело одного полицейского двадцатилетней давности.

— Кого именно?

— Мартина Боксера.

Глава 94

Джилл остановила машину неподалеку от предприятий метрополитена БАРТ. Со стороны Залива дул прохладный ветерок, был седьмой час вечера. Смена уже закончилась, и рабочие в голубой униформе небольшими группами выходили из мрачных зданий. Джилл сидела в машине и пыталась отыскать взглядом нужного ей человека. Двадцать лет назад он был подростком, а сейчас взрослым, которого, вероятно, не так просто узнать. И вообще он стал другим человеком. Отслужил в армии, обзавелся семьей и последние двенадцать лет работал мотористом на одном из предприятий БАРТ. Секретарше Джилл, Эйприл, понадобилось несколько часов, чтобы навести справки и выяснить его место работы.

Неподалеку остановились несколько рабочих. Коренастый чернокожий мужчина попрощался с товарищами, помахал им рукой и быстро зашагал к машине Джилл.

— Наш менеджер сказал, что вы хотите меня видеть, — вместо приветствия произнес он. — Что случилось?

— Вы Кеннет Чарлз? — уточнила Джилл.

Мужчина молча кивнул.

Джилл показала ему свое удостоверение, и на лице Кеннета Чарлза отразилось изумление.

— Ничего себе, — недовольно поморщился он. — Давно уже меня не навещали представители так называемого правосудия.

— Мне нужны не вы, мистер Чарлз, — успокоила его Джилл.

Тот помолчал и равнодушно пожал плечами.

— Давайте немного пройдемся? Моя машина припаркована вон там, на стоянке. — Он показал на обнесенную невысокой металлической оградой площадку.

— Мы сейчас пытаемся раскопать несколько старых уголовных дел, — откровенно призналась Джилл, — и я случайно наткнулась на ваши свидетельские показания, которые вы дали на предварительном следствии. Речь идет о деле Фрэнка Кумбза.

Услышав эти имя и фамилию, Кеннет Чарлз остановился как вкопанный.

— Я читала ваши показания, — продолжила Джилл, — и хотела бы, чтобы вы поведали мне обо всем, что видели в тот вечер.

Кеннет Чарлз сокрушенно покачал головой.

— Тогда никто не поверил ни единому моему слову. Они даже не допустили меня до суда. И назвали меня грязным панком, не заслуживающим доверия. А зачем вам все это надо? Ведь прошло столько лет.

— Кеннет, вы действительно были непослушным подростком с дурной репутацией, — откровенно заявила Джилл. — К тому же у вас было два привода в полицию.

— Да, это верно, — согласился он, — но тогда я рассказал чистую правду. С тех пор много воды утекло, и я стал другим человеком. Мне до пенсии осталось всего двенадцать лет. Насколько я помню, тот полицейский отсидел за убийство двадцать лет.

Джилл пристально посмотрела на него.

— Понимаете, в чем дело, — осторожно промолвила она, — я хочу убедиться, что за это преступление отсидел именно тот человек, который совершил убийство, а не кто-либо другой. Мистер Чарлз, дело давно закрыто, и сейчас никто не будет возвращаться к нему. Более того, я не собираюсь никого арестовывать. Поверьте, наша беседа останется между нами.

Чарлз немного подумал, а потом стал подробно рассказывать, как он сидел дома, смотрел телевизор и покуривал травку. Вдруг с улицы послышались крики. Он выглянул в окно и увидел, как полицейский поймал какого-то парня и стал душить его. А тот вырывался, звал на помощь и вскоре затих.

Джилл внимательно слушала, стараясь не пропустить ни слова.

— Полицейских было двое, — говорил Чарлз. — Они оба душили парня, когда он уже лежал на земле.

— А почему вы ничего не предприняли, чтобы помочь ему? — поинтересовалась Джилл.

— Вы знаете, какие порядки были в те времена, — пояснил он. — Люди в полицейской форме чувствовали себя как боги. Они никого не боялись и могли делать что вздумается. А я кто? Сопливый панк, которого за мелкое хулиганство постоянно задерживала полиция.

— А вы могли бы вспомнить второго копа?

Чарлз встревоженно произнес:

— Вы же сказали, что не собираетесь никого арестовывать!

— Верно, но мне надо знать, кто там был еще. Это мое личное дело, мистер Чарлз, повторяю, мы не собираемся возвращаться к этому давно забытому делу. Вы узнаете его, если я покажу вам фотографию?

Они подошли к сверкающей новенькой «тойоте». Джилл открыла сумку, достала оттуда фотографию и протянула ее Чарлзу.

— Вы этого копа видели в тот вечер?

Он долго смотрел на фото, а потом кивнул:

— Да, это человек, которого я видел.

Глава 95

В тот день я сидела в кабинете и пыталась обнаружить хоть какие-то следы Кумбза. Мои сотрудники дежурили в местах его возможного появления, включая, разумеется, и дом Китинга, а я целый день названивала по телефонным номерам, которые нашла в его бумагах во время обыска. Но все было бесполезно. Кумбз как сквозь землю провалился. Правда, мне удалось отыскать тот самый белый пикап, на котором Кумбз добрался до тайного сборища, но и это ничего не дало. В четыре часа появился хозяин дома и сразу заявил, что видел Кумбза первый и последний раз в жизни, а дом сдал совсем другому человеку.

У Кумбза не было денег, пристанища, даже своей машины, но мы никак не могли напасть на его след. Где он скрывается все это время? Тем более что у полицейских имеются его фотографии с подробным описанием особых примет. А ведь Кумбз именно сейчас может готовить новое преступление.

В половине восьмого, когда у меня голова кругом шла от этой неразрешимой задачи, в кабинет ворвалась Джилл. Несколько дней назад она выписалась из больницы, но уже активно включилась в работу. Она показалась мне чрезвычайно возбужденной.

— Что ты здесь делаешь так поздно? — спросила я и с упреком покачала головой. — Иди домой и отдыхай. Тебе нельзя переутомляться.

— У тебя есть свободная минутка?

— Конечно, бери стул и садись. К сожалению, не могу угостить тебя пивом.

— Не беспокойся, я пришла со своим пивом. — Она загадочно улыбнулась и достала из сумки две банки «Сэм Адамс». Одну она протянула мне, а вторую тут же открыла и сделала пару глотков.

— Никаких новостей у меня, к сожалению, нет, — вздохнула я и пригубила из банки.

По выражению лица своей подруги я догадывалась, что она пришла ко мне не с пустыми руками, но почему-то подумала, что речь пойдет о ее муже Стиве. Я слышала, будто он совершил удачную сделку и собирается снова оставить жену в гордом одиночестве.

А Джилл тем временем расстегнула сумку и достала оттуда голубого цвета папку, на которой крупными буквами было написано «Боксер, Мартин».

— По-моему, я когда-то говорила тебе, что мой отец был превосходным адвокатом в Хайленд-Парке и выиграл много судебных процессов.

— Тысячу раз, — подтвердила я, с нетерпением ожидая продолжения.

— Если говорить откровенно, то он был лучшим адвокатом из всех, которых мне доводилось видеть. Отец получил прекрасное образование и никогда не обращал внимания на размер гонорара или цвет кожи своих клиентов. Однажды он полгода сидел над каким-то делом и в конце концов добился оправдания фермера, которого обвиняли в изнасиловании. Очень многие люди уговаривали отца стать сенатором, но он отказался. Я очень любила его и люблю до сих пор.

Я сидела молча, потягивала пиво и ждала самого главного. Джилл всегда начинала издалека, когда хотела сообщить что-нибудь очень важное. Она сделала еще пару глотков и посмотрела на меня влажными глазами.

— Он заботился обо мне до тех пор, пока я не окончила университет. А потом я случайно узнала, что этот негодяй изменял моей маме на протяжении двадцати лет. А я-то считала его своим наставником и героем!

Я слабо улыбнулась.

— Ты намекаешь, что мой отец тоже лгал мне постоянно?

Джилл угрюмо кивнула и положила на стол голубую папку с личным делом моего отца. Я открыла ее и взяла оттуда лист бумаги, на котором были записаны показания Кеннета Чарлза. Прочитав их, я почувствовала, что к горлу подбирается комок невыносимой горечи. Я прочитала еще раз, и вместо разочарования и обиды появился страх. Сначала я просто отказывалась верить, но чутье подсказало, что это чистая правда. Мой отец всю жизнь врал мне и остальным. Он постоянно лгал и предавал всех, кто любил его и бесконечно доверял ему.

На мои глаза навернулись слезы. Я залпом осушила остатки пива и швырнула банку в мусорную корзину. Мне было очень плохо, я чувствовала себя обманутой.

— Прости, Линдси, — тихо промолвила Джилл, — я не хотела расстраивать тебя.

Она протянула мне руку, и я с благодарностью пожала ее. Впервые за долгие годы моей службы в полиции я не знала, что делать и как выйти из этого тупика. В моей душе боролись противоречивые чувства — долга, служебных обязанностей и жалости к старому и немощному отцу.

Я вытерла слезы и спросила Джилл:

— А что твой отец? Он до сих пор живет с твоей матерью?

— Нет, черт бы его побрал, — поморщилась она. — Мать у меня очень строгая женщина, не терпящая предательства. Она выгнала его, когда я училась на старшем курсе. С тех пор отец живет в небольшой двухкомнатной квартире в Лас-Колинасе.

Неожиданно я начала смеяться и никак не могла остановиться. Это было похоже на истерику женщины, которую просто придавил груз свалившихся на ее плечи проблем. А когда немного успокоилась, решила не забивать себе голову неразрешимыми задачами, поскольку бороться с ними бесполезно. Сейчас меня волновало только одно: что еще скрывает мой отец и каким образом он связан с Химерой?

— Спасибо, Джилл, — сказала я и обняла подругу. — Я в долгу перед тобой.

— Что ты теперь собираешься делать? — сочувственно спросила она.

Я сняла со стула пиджак, перебросила его через плечо и развела руками.

— То, что должна была сделать уже давно — выяснить всю правду.

Глава 96

Когда я приехала домой, отец сидел за столом и увлеченно раскладывал пасьянс. Поначалу я не могла смотреть ему в глаза. Взяв на кухне банку пива, я пришла в гостиную, села напротив него.

Отец взволнованно посмотрел на меня, словно ощутив тревогу.

— Линдси, что случилось?

— Я все думаю, отец, о тех годах, когда ты оставил...

Он продолжал бросать на стол карты.

— Почему ты снова говоришь о тех давних временах?

— Помнишь, как ты часто брал меня с собой на Залив? Мы стояли на берегу и смотрели на огромные суда, входящие в порт. А ты говорил, что скоро уплывешь на одном из них и вернешься не скоро. А еще ты говорил, что между тобой и мамой что-то произошло. Я всегда ждала, что ты расскажешь мне об этом, но напрасно. И с тех пор постоянно терзаю себя вопросом — почему ты бросил нас? Ты был замешан в каких-то темных махинациях? — продолжала допытываться я. — И дело здесь не в твоем пристрастии к азартным играм и алкоголю. Отец, ты помогал Кумбзу задушить того парня. В этом все дело. Но почему ты бросил семью? И зачем вернулся ко мне? По-моему, все это не имеет никакого отношения к нашей семье.

Отец беспомощно моргал и пытался что-то возразить.

— Нет...

— Мама знала об этом? Если да, то она была прекрасной актрисой, поскольку всегда утверждала, будто разошлась с тобой из-за азартных игр и беспробудного пьянства.

Он положил на стол колоду карт, и я заметила, что его руки дрожат.

— Ты, конечно, не поверишь мне, но я действительно любил твою мать.

— Неправда! — резко бросила я. — Нельзя любить человека и причинять ему такую боль.

— Можно, — тихо промолвил он и облизал пересохшие губы. — Я любил тебя и всегда причинял тебе боль.

Некоторое время мы сидели молча, не находя нужных слов для продолжения неприятного разговора.

— Как тебе удалось узнать об этом? — наконец спросил отец.

— Какая разница? — отмахнулась я. — Рано или поздно я должна была выяснить это.

Он выглядел подавленным, как боксер после мощного апперкота.

— Твое доверие, Линдси, — самое дорогое для меня в жизни.

— Так почему же ты решил использовать меня, папа? Ты использовал меня, чтобы добраться до Кумбза. Вы с ним вместе убили того парня.

— Я не убивал его, Линдси, — угрюмо сказал он и стал медленно раскачиваться на стуле взад и вперед. — Я просто ничего не сделал, чтобы предотвратить это преступление.

Отец набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, как будто освобождался от неприятных воспоминаний, хранившихся в душе двадцать лет. Потом он рассказал, как побежал за Кумбзом и нашел его в темной аллее. Кумбз догнал Джералда Сайкса и стал душить.

— Я говорил тебе, что в те времена к полиции относились иначе. Кумбз хотел проучить того парня и заставить уважать человека в полицейской форме. Я воскликнул: «Отпусти его!», но он продолжал сдавливать Сайксу шею. Кумбз крикнул, что этот подросток пытался достать нож. А когда все было кончено, он посмотрел на меня и рассмеялся. «Это моя территория, Мартин, — заявил он. — Если ты в штаны наложил, то убирайся отсюда ко всем чертям».

Вскоре к нам подошел Фаллоун. Кумбз бросил бездыханное тело Сайкса на землю и произнес: «Этот ублюдок достал нож и намеревался убить меня». Том был ветераном полиции и мгновенно оценил ситуацию. Он приказал мне исчезнуть и никогда не вспоминать об этом деле. А Кумбз посмотрел на меня и добавил: «Давай проваливай отсюда...» Именно поэтому мое имя так и не всплыло во время следствия и судебного процесса.

Слезы застилали мне глаза, а сердце, казалось, разорвалось на мелкие кусочки.

— Боже мой, отец, как ты мог? — прошептала я. — Кумбз хотя бы остался на месте преступления, а ты сбежал.

— Да, тогда я сбежал, — кивнул он, — но я не сделал этого той ночью, когда Кумбз хотел убить тебя. Я примчался туда, чтобы помочь тебе.

Я закрыла глаза и некоторое время молчала.

— Отец, — обратилась я к нему после непродолжительной паузы, — настал час истины. Теперь мне понятно, что ты появился здесь не ради меня, а с целью выйти на Кумбза. А все уверения, будто ты хотел защитить меня — полная чушь. Ты хотел защитить себя, а не меня. В общем, ты пришел, чтобы убить Фрэнка Кумбза.

Лицо отца мгновенно побагровело от напряжения. Он провел рукой по седым волосам.

— Да, именно так, но только сначала. — Он судорожно сглотнул и взглянул мне в лицо. — А затем все изменилось. Сейчас я смотрю на это совсем по-другому, поверь мне.

Я покачала головой и уже перестала вытирать скатывающиеся по щекам слезы.

— Линдси, я знаю, ты не веришь ни единому моему слову. Ты считаешь, что я постоянно вру, но ошибаешься. Я очень горжусь тем, что помог тебе вырваться из лап Кумбза. Ты — моя дочь, и я очень люблю тебя. Всегда любил.

Я продолжала плакать и в какой-то момент осознала, что сейчас скажу отцу то, что не собиралась говорить.

— Я хочу, чтобы ты ушел от меня, — с трудом выдавила я. — Уходи туда, где ты находился последние двадцать лет. Я вполне взрослый человек, а не твоя маленькая Баттеркап. Убиты четыре человека, и я расследую эти преступления. А ты замешан в них. Откровенно говоря, я понятия не имею, что ты скрываешь от меня и до какой степени ты вовлечен в это грязное дело.

Отец побледнел и тяжело вздохнул. Я видела, что мои слова стали для него неожиданностью и вызвали боль.

— Уходи, отец, — повторила я. — Немедленно.

Я осталась сидеть на стуле, обнимая Марту, а отец молча встал, направился в свою комнату и вскоре вернулся с большой дорожной сумкой. Он выглядел несчастным и очень одиноким. Собака сразу почувствовала, что происходит что-то странное, навострила уши и подошла к нему. Отец ласково потрепал ее по голове.

— Линдси, у тебя есть много причин ненавидеть меня, но прошу не делать этого сейчас. Я изменился и хочу помочь тебе. Кумбз решил отомстить мне за те события и не остановится ни перед чем, чтобы погубить тебя. Берегись его, Линдси, и, пожалуйста, позволь мне помочь...

Мое сердце разрывалось на части. Я знала, что если он уйдет, то больше никогда в жизни не увижу его.

— Мне не нужна твоя помощь, — прошептала я и добавила: — Прощай, папа.

Глава 97

Фрэнк Кумбз облокотился на стенку телефона-автомата, который находился на углу Девятой улицы и Брайант-стрит, напротив Дворца правосудия. Он посмотрел на окна полицейского департамента и пошевелил раненым плечом. Боль мгновенно разлилась по всему телу, словно кто-то стал ковыряться в плече скальпелем. Последние два дня он скрывался в маленьком городке Сан-Бруно и усердно зализывал раны, чтобы поскорее приступить к завершению своего давнего плана. Однако план нарушился чрезмерной активностью полиции. По всему городу были расклеены его фотографии, и каждый полицейский мог остановить его в любую минуту. А у Кумбза нет ни денег, ни машины, ни даже личных вещей.

Было почти два часа дня, и полуденное солнце ярко пробивалось сквозь солнцезащитные очки Кумбза. На ступеньках Дворца правосудия толпились люди, очевидно, адвокаты, живо обсуждавшие какие-то проблемы.

Кумбз взглянул на них и тихо выругался. «Черт возьми, почему я должен бояться их? — подумал он и снова посмотрел на окна полицейского департамента. — Это они должны бояться меня».

Он потрогал массивную рукоятку полицейского револьвера, который так великодушно предоставил ему старый и преданный Том Китинг, затем вытянул вперед руку и убедился, что вполне может держать оружие. Прекрасно, значит, он сумеет осуществить свой давний план.

Кумбз повернулся к телефонному аппарату, опустил в щель монету в двадцать пять центов и набрал номер. «Второго шанса не будет, — решил он. — Хватит ждать».

Наконец настал час, которого он так ждал последние двадцать два года. Это время стало для него сущим адом.

После второго гудка в трубке послышался женский голос:

— Отдел по расследованию убийств.

— Соедините меня с лейтенантом Боксер.

Глава 98

Я сидела в кабинете и ждала звонка от одного из сокамерников Кумбза в тюрьме «Бухта пеликанов», которого мы обнаружили в городке Редвуд. Все утро я старалась найти хоть какие-то следы исчезнувшего преступника и надеялась, что звонок прояснит ситуацию. А между тем я постоянно прокручивала в голове содержание своего последнего разговора с отцом. Точнее, пыталась понять, имею ли я право так строго судить его за то, что произошло двадцать лет назад. А больше всего меня интересовал вопрос, в какой степени мой отец был связан с Химерой.

Я почти доела сандвич, когда в двери показалась Карен.

— Звонок на первой линии, лейтенант.

— Редвуд? — уточнила я, протягивая руку к телефону.

Карен покачала головой:

— Нет, человек сказал, что вы хорошо знаете его, он — старый друг вашего отца.

Я чуть не подавилась остатками сандвича.

— Соедини меня с ним немедленно, — велела я. — И включи четвертую линию. — Четвертая линия являлась общей для всего отдела и могла быть подключена к прослушиванию. — И постарайся определить абонента, Карен, только быстро.

Я вскочила со стула и сделала знак Джейкоби, чтобы он снял трубку и проследил за беседой. Все сотрудники отдела замерли на мгновение, а потом заняли свои места и приготовились к срочным действиям. Они догадались, что речь идет о Химере.

Я лихорадочно соображала, что делать. Для определения абонента потребуется как минимум полторы минуты, даже если он звонит из города, а не из далекого предместья. Морелли, Чин и Лоррейн бросились к аппарату и приготовились к работе.

Я сняла трубку. В помещении отдела воцарилась мертвая тишина.

— Боксер, — представилась я и задержала дыхание.

— Я очень сожалею, лейтенант, — зазвучал в трубке сиплый голос, — что нам не удалось повеселиться в ту чудную ночь. — Кумбз рассмеялся. — А мне так хотелось поразвлечься с тобой. Я мечтал об этом многие годы.

— Зачем вы мне звоните? — подчеркнуто спокойно произнесла я. — Чего вы хотите, Кумбз?

— Хочу сообщить тебе что-то чрезвычайно важное, — захихикал он. — Нечто такое, что поможет тебе осознать прошедшие двадцать лет.

— Что именно? — с нарочитой небрежностью спросила я. — Для меня это были прекрасные годы. А вы сидели в тюрьме за убийство подростка.

— Да, но это были твои годы, а не мои.

Я постаралась взять себя в руки. Со мной говорил человек, который приставил ствол пистолета к моему виску и готов был выстрелить, но не успел. Сейчас мне необходимо затянуть беседу, чтобы выяснить, где Кумбз находится. Говорить о чем угодно, лишь бы задержать его у телефона.

Я посмотрела на часы. Прошло только тридцать пять секунд. Слишком мало.

— Где вы, Кумбз? — задала я совершенно идиотский вопрос.

— Бьюсь об заклад, что сейчас ты посмотрела на часы, лейтенант, — насмешливо ответил он. — И машешь рукой своим сотрудникам. Я был о тебе лучшего мнения и начинаю терять уважение к твоему профессионализму. Ты же подавала большие надежды и была смышленым цыпленком, которым так гордился Мартин. Ну так скажи мне откровенно, лейтенант, почему все эти люди уже убиты, а ты до сих пор не поймала меня, не сумела вычислить преступника?

Я понимала, что он прав, и оттого еще больше ненавидела его.

— Что я не вычислила, Кумбз? — промолвила я. — Что вы имеете в виду?

— Я слышал, твой папаша бросил тебя и мать в тот момент, когда я оказался в тюрьме, — просипел он.

Я знала, на что он намекает, и хотела ответить в таком же тоне, но вспомнила: моя главная задача — удержать Кумбза на линии как можно дольше. Джейкоби внимательно прислушивался к разговору и пристально смотрел на меня, ожидая дальнейших указаний.

— Ты, конечно, подумала, будто твой старик совсем выжил из ума и решил вспомнить молодость, — продолжал ерничать Кумбз. — А на самом деле ему плевать на вас всех, — сказал он, понизив голос и изображая симпатию ко мне. — Боже мой, а ведь он был прав, бросив свою умирающую жену и весь выводок.

— Кумбз, — не удержалась я, — вы не представляете, с каким удовольствием я засажу вас за решетку еще лет на двадцать. Причем лично приеду в «Сан-Квентин», когда вас отправят в камеру.

— Сожалею, дорогуша, но вряд ли тебе представится такой шанс. Впрочем, дело не в этом. Я хочу сообщить тебе нечто чрезвычайно важное. Слушай меня внимательно. Твой папаша оставил после себя много следов. И я очень благодарен ему. Я в нем не ошибся. Он сделал для меня много хорошего, и сейчас я хочу вернуть ему долг. И не только ему, но и всему департаменту полиции. Вы заслужили это. Разумеется, ты думаешь, будто я ненормальный, псих, убийца-одиночка, не так ли?

Я слушала Кумбза и думала, с каким удовольствием всадила бы в его лоб обойму своего любимого «глока». А Джейкоби тем временем показывал, что надо еще несколько секунд, чтобы засечь его. Значит, необходимо сохранять хладнокровие и продолжать разговор.

— Кумбз, — спокойно сказала я, — если вам нужна я, то я всегда к вашим услугам, Я ведь видела свою фотографию в вашем номере. Давайте встретимся в любом месте, которое вы укажете...

— Ты так жаждешь заполучить убийцу, что вызываешь у меня восхищение, — усмехнулся он. — Это похвально, но, к сожалению, не могу принять предложение. У меня намечено важное свидание...

— Кумбз! — воскликнула я, опасаясь, что он вот-вот повесит трубку. — Вам же нужна я, правда? Так давайте встретимся и решим все наши проблемы. Неужели вы боитесь встречи с женщиной, Фрэнк? Уверена, вам меня не одолеть, кишка тонка.

— Сожалею, лейтенант, — промолвил он, — и спасибо за интересную беседу. Уверен, все, что должно случиться, непременно случится. Поздно менять что-либо в естественном ходе событий. Я убежден, что ваш департамент не может восстановить справедливость. Вы способны лишь высказывать свое личное мнение, не более.

Я хотела сказать что-то, но в трубке послышались гудки отбоя. Не мешкая ни секунды, я бросилась в отдел. Кэппи склонился над аппаратом и пытался определить номер телефона. «Господи, — подумала я, — только бы не с мобильного!» Такие звонки определить намного сложнее. А Кумбз намекнул, будто у него намечено важное свидание. Что он запланировал на этот раз? Кто будет следующим? Кто?

— Он в городе! — крикнул мне Кэппи и стал записывать что-то на листе бумаги. — Он звонил из телефонной будки. Сейчас техники определяют, откуда именно.

Через мгновение Кэппи повернулся ко мне и с изумленным видом сообщил:

— Он в телефонной будке напротив нашего здания.

Все застыли на миг, а потом вскочили со своих мест и стали готовиться к операции, не дожидаясь моего приказа.

Глава 99

Я быстро нацепила кобуру с «глоком», велела собраться свободным сотрудникам и опрометью выбежала из отдела. Кэппи, Джейкоби и другие последовали за мной.

«Кумбз почти напротив Дворца правосудия, — промелькнула у меня мысль. — Что он собирается делать? Зачем явился сюда?»

Не дождавшись лифта, я помчалась вниз по лестнице в вестибюль, бесцеремонно растолкала посетителей и оказалась на ступеньках крыльца. Там, как всегда, толпилось много людей, пришедших сюда по своим профессиональным и личным делам — адвокаты, бизнесмены, полицейские, частные сыщики... Я посмотрела в ту сторону, где стоял телефон-автомат, и попыталась обнаружить Кумбза.

Никого, кто хотя бы отдаленно напоминал его, поблизости не было.

Ко мне приблизились запыхавшиеся Кэппи и Джейкоби.

— Я пойду посмотрю, — предложил Кэппи.

И тут меня осенило. «Намечено свидание». Кумбз намекал, что находится возле Дворца правосудия, а может, даже внутри.

— Полиция! — объявила я, обращаясь к собравшимся на ступеньках людям. — Будьте осторожны, здесь очень опасно!

Я продолжала внимательно разглядывать людей, но ничего подозрительного не заметила. Все смотрели на меня с удивлением и не понимали, чего нужно опасаться около Дворца правосудия. Но самые предусмотрительные стали пятиться, стараясь укрыться за массивными колоннами. И они не ошиблись, поскольку то, что случилось в следующую минуту, сложно описать. Я сама с трудом припоминаю все подробности произошедшего.

Сначала я не видела полицейского в голубой форме, который медленно поднимался по бетонным ступенькам. Я искала Кумбза и не обратила внимания на этого человека. Он вышел из толпы и направился ко мне. Широкополая шляпа была надвинута на лоб, а глаза скрыты за солнцезащитными очками. Я заметила его, когда он вытянул вперед руку, а сзади кто-то громко воскликнул: «Эй, Боксер, осторожно!»

В этот момент все пришло в движение, замельтешили люди, послышались крики, куда-то бросились Джейкоби и Кэппи...

И вот тогда я обратила внимание на полицейского в голубой форме и вспомнила, что эту форму уже давно отменили, сейчас полицейские носят другую. Я посмотрела на его черные очки, овал лица и вдруг поняла, что передо мной Кумбз — Химера. Значит, он запланировал здесь свидание со мной. Кто-то сильно толкнул меня в спину, и я мгновенно выхватила свой «глок». Но Кумбз успел выстрелить первым. Люди упали на бетонные ступеньки, а те, что находились поодаль, бросились врассыпную.

Далее я плохо припоминаю происходящее. Помню только, что несколько раз выстрелила, а потом ощутила жгучую боль в боку и стала медленно оседать. А Кумбз все шел и шел ко мне, стреляя из огромного револьвера. Очки уже слетели с его лица, но он еще твердо шагал вперед, хотя голубая форма вспучивалась от попадавших в него пуль и взрывалась алыми пятнами крови. На ступеньках воцарился невообразимый хаос. Звуки выстрелов перемежались громкими криками, топотом ног и суматошным перемещением обезумевших от страха людей. Уже упав на землю, я увидела, что стреляли Джейкоби и Кэппи. С каждым выстрелом Кумбз отскакивал назад, но упрямо продолжал путь наверх. На его теле, казалось, не осталось живого места, но он упорно стремился ко мне.

Неожиданно наступила мертвая тишина. Только звон остался в ушах да мысль о том, жива я или нет. Прошептав пересохшими губами «Боже мой», я попыталась встать, но не сумела. Меня придавил к бетонным ступенькам массивный Джейкоби.

— Лежи тихо, Линдси, — прошептал он мне на ухо, — не двигайся.

Джейкоби крепко держал меня за плечи, и только сейчас я осознала, что он прикрывал меня своим телом от пуль.

Я молча кивнула, лихорадочно соображая, насколько серьезной может оказаться полученная мной рана. Через минуту снова послышался шум. Люди поднимались с земли, громко кричали и метались взад и вперед. Я уцепилась за руку Уоррена и попыталась встать, но он по-прежнему прижимал меня к теплым бетонным ступенькам.

— Не дергайся, Линдси, спокойно.

Кумбз лежал на спине неподалеку от меня, а его голубая форма была насквозь пропитана кровью. Я сбросила с себя Джейкоби и поползла к Кумбзу. Мне нужно было увидеть его, посмотреть ему в глаза и услышать его последние слова. Я очень надеялась, что он еще жив.

Несколько полицейских окружили Кумбза плотным кольцом, чтобы оградить его от посторонних. Он дышал, высоко вздымая простреленную в нескольких местах грудь. Через минуту появилась бригада медиков с носилками. Женщина в белом халате расстегнула его рубашку, а мужчина начал измерять пульс.

Я растолкала их и посмотрела в глаза Кумбза. Его рот скривился в какой-то странной ухмылке. Было ясно, что он пытается что-то сказать мне, но силы оставляют его. А медики стали укладывать его на носилки.

— Одну минуту, — попросила я. — Мне необходимо услышать его последние слова.

— Он не может говорить, лейтенант, — отмахнулся от меня врач. — Ему трудно дышать. Неужели вы не видите, что он умирает?

— Я должна знать, — упрямо произнесла я, наклоняясь к Кумбзу.

Его голубая рубашка была разорвана на груди, обнажая жуткие кровавые раны. Он все еще шевелил губами, пытаясь выдавить последние слова. Что он хотел сказать мне в эту минуту?

Я наклонилась еще ниже и почувствовала терпкий запах крови.

— Это последний... — едва слышно промолвил он и умолк, закрыв глаза.

«Это последний...» Что «последний»? Что он имел в виду? Последний удар? Последний акт?

— Что последний, Кумбз? — спросила я, глядя ему в лицо.

Из перекошенного от боли рта потекла тонкая струйка крови. Он глубоко вдохнул, словно собирая последние силы в борьбе против неизбежной смерти.

— Последний сюрприз, — прошептал он окровавленными губами и усмехнулся.

Глава 100

С Химерой покончено. Он мертв, слава Всевышнему.

Конечно, я не задумывалась тогда о значении его последних слов «это последний сюрприз», но именно их мне хотелось выплюнуть ему в лицо. Для всех нас это действительно был последний сюрприз, который Кумбз мог подбросить нам. Правда, существовала опасность того, что он оставил нам еще одну жертву, но я предпочитала не думать об этом. Главное, что Кумбз уже не сможет убивать людей.

— Пошли, лейтенант, — недовольно проворчал Джейкоби, поднимая меня за руку.

Я попыталась встать, но мои ноги вдруг подкосились, и я снова осела на ступеньки. Казалось, тело больше не подчиняется моим приказам. Я заметила встревоженный взгляд Уоррена.

— Господи, ты же ранена! — воскликнул он, и на его лице отразился страх.

Сначала я не поняла, о чем он говорит, но, проследив за его взглядом, увидела крупные пятна крови на левом боку. Джейкоби быстро снял с меня пиджак и наклонился ко мне.

— Эй, кто-нибудь, нам нужна срочная помощь! — закричал он суетившимся вокруг Кумбза врачам.

Все потемнело перед моими глазами, а Джейкоби и Кэппи поддержали меня, чтобы я не ударилась головой.

— Живее! — снова закричал Джейкоби.

Я чувствовала, что уже не контролирую себя, но упрямо держалась за последнюю возможность понаблюдать за Кумбзом. Все вокруг вдруг показалось мне каким-то странным, нереальным. Женщина в белом халате оставила Кумбза и бросилась ко мне, а я хотела еще раз посмотреть на поверженного противника. Что-то вынуждало меня сделать это. Но почему я стремилась взглянуть на него? Я сознавала, что происходит нечто непонятное, но не могла сообразить, что именно.

Собравшись с силами, я побрела к Кумбзу. Джейкоби и Кэппи бросились вслед за мной.

— Постойте, — остановила я их взмахом руки, — мне надо кое-что посмотреть...

— Нет, Линдси, — твердо сказал Уоррен, взяв меня за плечо, — ты ранена и должна оставаться на месте. Сейчас приедет «скорая помощь». Подожди немного.

Я оттолкнула его и шагнула к Кумбзу. Врачи уже положили его на носилки и собирались унести в машину. Я не могла понять, что влечет меня к нему. Я велела медикам поставить носилки на землю.

— Боже мой! — воскликнула я через секунду. — Уоррен, посмотри!

— Куда? — не понял он, глядя на меня, а не на Кумбза. — Линдси, что с тобой происходит, черт возьми?

— Уоррен, — из последних сил прошептала я, — у него нет татуировки.

Я закрыла глаза и чуть не рухнула на землю от внезапной догадки. Клэр говорила, что у убийцы должна быть татуировка, поскольку под ногтями убитой Эстелл Чипман обнаружены фрагменты красящего вещества, которое обычно используется для нанесения рисунка на тело. Я рванулась к Кумбзу, стянула с его плеч окровавленную рубашку и стала пристально осматривать его тело, не обращая внимания на изумленных врачей. Никакой татуировки не было не только на плечах, но и на спине.

Я застыла в недоумении. Невероятно. Значит, Кумбз не Химера! А кто же в таком случае Химера?

В следующее мгновение я потеряла сознание и рухнула рядом с носилками.

Глава 101

В больничной палате я открыла глаза и увидела Клэр, сидящую на стуле рядом с моей кроватью.

— Тебе крупно повезло, подруга, — произнесла она, радостно улыбаясь. — Я только что разговаривала с доктором. Он сказал, что ничего страшного не произошло. Пуля задела правый бок, но, к счастью, не затронула жизненно важные органы. Еще бы чуть-чуть, и ты осталась бы инвалидом. А сейчас тебе грозит лишь временная нетрудоспособность и продолжительное лечение.

— Мне кажется, временная нетрудоспособность — именно то, что мне сейчас больше всего нужно.

Клэр кивнула и притронулась к забинтованной шее.

— Мне тоже. Могу лишь поздравить тебя с успешным завершением дела и пожелать хорошего отдыха. Во всяком случае, пару недель тебе так или иначе придется отдохнуть.

— Мне теперь предстоит кабинетная работа, — вздохнула я и попыталась привстать на кровати.

Израненный бок отреагировал на мою попытку жгучей болью.

— Все нормально, Линдси, — успокоила меня Клэр, помогая сесть. — Кумбз мертв и сейчас уже жарится в аду. А за воротами больницы собрались люди, которые жаждут встретиться с тобой. Думаю, отныне тебе придется привыкать к обрушившейся на тебя популярности.

Я закрыла глаза и представила журналистов, берущих у меня интервью. Глупо, конечно, но никуда от этого не денешься. Внезапно я вспомнила о том, что беспокоило меня в последние часы. Я схватила Клэр за руку и притянула к себе.

— Слушай, — прошептала я тоном заговорщицы, — у Кумбза не было татуировки.

Она удивленно посмотрела на меня и пожала плечами:

— Ну и что?

Мне трудно было говорить, каждое слово вызывало приступ боли, но эта новость так возбуждала меня, что я не удержалась:

— Клэр, ты же утверждала, что убийство Эстелл Чипман мог совершить лишь человек с татуировкой.

— Я вполне могла ошибиться, — промолвила Клэр.

— Нет, дорогая, ты никогда не ошибаешься, — возразила я и пристально посмотрела ей в лицо.

Клэр нервно заерзала на стуле, нахмурилась и отвела взгляд.

— В понедельник утром я проводила вскрытие тела Фрэнка, у него была высокая степень пигментации кожи...

— Вскрытие? — невольно усмехнулась я. — Мое профессиональное чутье подсказывает, что он был застрелен.

— Спасибо за подсказку, — улыбнулась она. — Но в таком случае придется предположить, что кто-то вынул из его тела пули и аккуратно зашил отверстия. Словом, нам не избежать дополнительного расследования.

— Да, — согласилась я и откинулась на подушку, снова представив приближающегося ко мне полицейского в старой форме и с револьвером в руке. Ужасно...

Клэр встала со стула и поправила юбку.

— Ты должна как следует отдохнуть. Врач сказал, что может выписать тебя хоть завтра утром, но я попросила его оставить тебя еще на пару дней. — Она наклонилась и поцеловала меня в щеку.

— Клэр, — позвала я, когда подруга уже подходила к двери. Мне хотелось признаться, что я люблю ее и благодарна за помощь, но вместо этого я попросила: — Проследи за татуировкой, хорошо?

Глава 102

Оставшуюся часть дня я провела в больничной палате и пыталась хоть немного отдохнуть. Но не тут-то было. Через мою комнату прошло много начальников, журналистов и знакомых, желающих сфотографироваться на память с раненым героем-полицейским.

Вскоре пожаловал сам мэр, сопровождаемый личным секретарем и шефом полиции Траччио. Они провели в больнице импровизированную пресс-конференцию, осыпали меня комплиментами и без устали хвалили наш отдел по расследованию убийств, который, по их мнению, за последние годы проделал огромную работу. Разумеется, никто из начальства не заикнулся о том, что несколько дней назад они вынашивали идею передать это дело в руки ФБР.

А когда посещения наконец закончились, в мою палату ворвались Синди и Джилл. Джилл принесла огромную розу в стеклянной вазе и поставила ее на мой столик.

— Я решила, что больше роз тебе не потребуется, — с улыбкой заметила она, — поскольку ты скоро выйдешь отсюда и ухаживать за ними будет некому.

А Синди вручила мне завернутую в бумагу видеокассету. Я развернула ее и с изумлением прочитала: «Зена — женщина-воительница». Синди хитро подмигнула мне.

— Я слышала, что она тоже самостоятельно выполняет все свои замысловатые трюки.

Я привстала с кровати и обняла подруг.

— Только не вздумайте сжимать меня в своих объятиях, — предупредила я и расхохоталась.

— Надеюсь, врачи хорошо лечат тебя? — поинтересовалась Джилл.

— Да, грех жаловаться, — ответила я. — Пичкают какими-то таблетками. Кстати, можете попробовать, если хотите. Думаю, они вам понравятся.

Они замахали руками, и некоторое время мы молчали.

— Линдси, — первой нарушила тишину Синди, — даже не верится, что ты добилась своего и избавила город от жуткого маньяка. Конечно, кое-кто думает, будто ты безрассудная женщина, но никто не станет спорить с тем, что ты отличный полицейский.

— Спасибо, — улыбнулась я.

— Но так просто ты от меня не отделаешься, — продолжила она. — Конечно, сейчас я не стану приставать с расспросами, тебе надо отдохнуть и набраться сил, но потом дашь мне эксклюзивное интервью. Как насчет шести часов вечера?

— Годится, — согласилась я. — Только принеси мне из кафе жареного цыпленка и чего-нибудь еще.

— Доктор сказал, — вмешалась Джилл, — что мы можем находиться у тебя не более пяти минут, так что отдыхай, мы позвоним тебе позднее.

Подруги снова обняли меня и направились к двери.

— Вы знаете, где найти меня, — пошутила я и помахала им рукой.

Около пяти часов в дверь палаты заглянули Уоррен Джейкоби и Кэппи Макнил.

— А мы ищем тебя целый день! — весело воскликнул Уоррен. — Когда ты не появилась на послеобеденном совещании, мы сразу сообразили, что тебя упрятали в больницу.

Я усмехнулась и осторожно встала с постели.

— Вы, ребята, самые настоящие герои. А я лишь отскочила в сторону, чтобы уберечь от пули свою задницу.

— Ну и черт с ним, — пробурчал Кэппи. — Мы просто хотели сказать, что хоть мэр и пообещал представить тебя к награде, мы все равно тебя любим.

Я радостно пожала им руки, запахнула свой больничный зеленый халат и осторожно опустилась на стул.

— Признайтесь честно, вы понимаете, что произошло на ступеньках Дворца правосудия?

— А чего тут не понимать? — пожал плечами Джейкоби. — Этот негодяй пришел за тобой и нарвался на пули, вот и все. Он первым начал стрелять, а мы лишь ответили ему тем же. На этом и закончилась история.

Я попыталась вспомнить последовательность событий.

— Кто из вас стрелял и сколько раз?

— Я сделал четыре выстрела, — ответил Джейкоби. — Том Перес из отдела по расследованию грабежей стоял рядом со мной и сделал два выстрела.

Я посмотрела на Кэппи.

— Тоже два, — кивнул он. — Но стреляли все кому не лень. Вокруг стояла такая пальба, что сейчас невозможно разобраться, кто и сколько раз стрелял.

— Благодарю вас, — промолвила я и окинула их серьезным взглядом. — А как вы объясните факт, что убийца, который сразил Тэйшу Кэтчингс и Дэвидсона с огромного расстояния, не смог попасть в меня с пяти метров?

Джейкоби озадаченно почесал в затылке.

— Что ты имеешь в виду, Линдси?

Я тяжело вздохнула.

— Более того, все это время мы искали преступника, у которого непременно должна быть татуировка. Именно он убил Эстелл Чипман. Об этом свидетельствуют результаты экспертизы. А на Кумбзе никакой татуировки не было. Ни единой точки, не говоря уже о большом и замысловатом рисунке.

Джейкоби взглянул на Кэппи и опять повернулся ко мне.

— Ты хочешь сказать, что Кумбз — не тот, кого мы искали? Мы зря проводили обыск в номере отеля, напрасно читали вырезки из газет и вообще охотились не за тем человеком? А как насчет его покушений на твою жизнь? Это тоже все неправильно?

Я не могла ответить на его вопросы. Из-за большого количества лекарств и нервного напряжения голова напрочь отказывалась работать, а все мои доводы казались несущественными.

— Послушай, Уоррен, — наконец произнесла я, — ты можешь представить, чтобы Клэр Кошберн когда-нибудь ошибалась?

— Нет, — покачал он головой. — Но я также не могу представить, чтобы ты ошибалась. Во всяком случае, в таких важных делах.

Через некоторое время они пожелали мне спокойной ночи и направились к двери.

— Знаешь, мое внутреннее чувство подсказывает, — сказал Джейкоби уже на пороге, — что когда ты избавишься от гнетущего воздействия лекарств, хорошенько отдохнешь и проанализируешь последние события, то непременно обнаружишь, что это была хорошая работа.

Я улыбнулась ему.

— Да, это действительно была неплохая работа, и мы ее сделали все вместе.

В ту ночь я не могла уснуть, часто ворочалась и очень боялась потревожить рану в боку. Правда, сильнодействующие лекарства притупили боль, но вместе с тем превратили все вокруг в какое-то нагромождение вещей, придав окружающим предметам налет нереальности. Но я радовалась, что Кумбз не застрелил меня. Разумеется, Джейкоби прав: мы действительно поработали на славу. Кумбз — убийца и бесславно закончил свой путь. Все факты против него.

Однако было во всем этом деле несколько фактов, которые никак не укладывались в эту версию и именно поэтому тревожили меня. Интуиция подсказывала, что дело еще не закрыто, а Кумбз оказался не тем человеком, за которым мы охотились.

Под утро я снова попыталась уснуть, но неожиданно в голову мне пришла странная мысль: почему Кумбз промахнулся?

Глава 103

На следующее утро меня выписали и вывезли на больничной коляске во двор, где уже в машине ждала Джилл. А вся площадка перед больницей была запружена теле— и фотожурналистами. Я приветливо помахала им рукой, но наотрез отказалась от каких-либо интервью или комментариев.

Сначала Джилл отвезла меня домой, там я обняла Марту, приняла душ и переоделась, а потом мы поехали в полицию. Там я встретилась с сотрудниками отдела, и они наградили меня громом аплодисментов.

— Сегодня твой день, Линдси! — торжественно объявил Джейкоби. — Не будем забывать старые традиции, — добавил он, протягивая мне влажную щетку.

Я попыталась отмахнуться от этого предложения.

— Еще рано, Уоррен, надо подождать официального завершения расследования.

— Официального завершения? — удивленно переспросил он и оглядел присутствующих. — А что оно нам даст? Что добавит к сделанному? Нет, лейтенант, публика требует, чтобы ты выполнила свой долг.

— Да, лейтенант, — поддержал его Кэппи, — мы давно ждали этого момента, все приготовили и не намерены отказываться от своих планов.

Впервые за последние годы, когда Мерсер поставил меня во главе отдела по расследованию убийств, я ощутила себя полноценным руководителем столь сложного коллектива. Только сейчас полностью исчезли все сомнения и предубеждения, которые я раньше испытывала в связи с этим назначением.

Я взяла протянутую мне щетку, подошла к доске, где были написаны имена и фамилии погибших и соответственно нераскрытые дела. Первым в этом списке значилась Тэйша Кэтчингс. Я решительно стерла имя и фамилию щеткой, а затем проделала то же самое с Артом Дэвидсоном. Все вокруг снова зааплодировали. Меня охватили радость и облегчение, хотя до сих пор я не была уверена в том, что эти дела полностью раскрыты. Если бы можно было вот так просто вернуть к жизни несчастных!

Перед фамилией Мерсер я остановилась и задумалась. Наверное, не следует спешить с церемонией? Но сотрудники отдела так жаждали этого, что я не выдержала и быстро смахнула фамилию с доски, заслужив еще больше аплодисментов и оживленных возгласов.

Глава 104

Следующие два часа я отвечала на телефонные звонки, а в промежутках между ними сидела за столом и размышляла над сложившейся ситуацией. Все уже праздновали победу, но меня по-прежнему не покидало ощущение незавершенности, незаконченности данного дела. Существовали вопросы, на которые я не могла найти ответов. И прежде всего нужно дождаться окончательных результатов баллистической экспертизы. По правилам любой выстрел полицейского должен быть самым тщательным образом расследован и оценен с точки зрения соблюдения стандартных инструкций.

Что же касается моего самочувствия, то оно оставляло желать лучшего. Доктора сказали, что некоторое время я буду испытывать легкое недомогание, слабость и периодически возникающую боль. Рана, к счастью, оказалась легкой, и самое главное для меня сейчас — преодолеть последствия психологического шока.

Я часто представляла пылающие ненавистью глаза Кумбза, окровавленную полицейскую форму, которую отменили много лет назад, а чаще всего — его вытянутую вперед руку, в ней был зажат огромный полицейский револьвер старого образца. Я помнила, что кто-то громко выкрикнул мое имя, но так и не поняла, кто именно. Возможно, Джейкоби или Кэппи, но уверенности не было. А потом кто-то закричал: «Пистолет!»

Конечно, я хорошо видела, как Кумбз произвел несколько выстрелов, и попыталась ответить ему своим оружием, но сделала это слишком поздно. Когда я наконец достала «глок», началась такая стрельба, что я не успела прикончить его.

В конце концов я устала от всех этих воспоминаний и решила пролистать новое дело, поступившее к нам совсем недавно. Примерно через час в дверном проеме показалась Клэр.

— Привет! — воскликнула я, приглашая ее в кабинет.

— Привет, Линдси, — тихо промолвила она.

Я догадалась, что Клэр пришла ко мне не с пустыми руками. Иногда я даже по ее взгляду могла определить, с какими новостями подруга меня встречает — хорошими или плохими. На сей раз ничего хорошего Клэр мне не обещала.

— Похоже, ты не обнаружила на теле Кумбза никакой татуировки, — предположила я.

Она покачала головой и подошла к моему столу. Обычно в таком настроении Клэр бывала, когда случались неприятности с Эдмундом или детьми.

— Ну ладно, выкладывай, — вздохнула я, приготовившись к самому худшему.

Клэр пожала плечами.

— Полагаю, мне удалось выяснить, почему Кумбз промахнулся, стреляя в тебя.

Глава 105

Клэр села напротив и стала рассказывать:

— Я провела самую обычную гистологию и в субстанции...

— Клэр! — нетерпеливо прервала я подругу. — Говори по-английски, пожалуйста, а то я сейчас тоже перейду на иностранный. Что тебя больше устроит — французское «силь ву пле» или испанское «пор фавор»?

Она усмехнулась и продолжила:

— Я взяла на пробу клетки его головного мозга. В Кумбза попало девять пуль, восемь спереди и одна сзади. Последняя разрушила участок его спинного мозга. Именно поэтому я решила уточнить, отчего он умер.

— Ну и что ты обнаружила?

Она посмотрела куда-то вдаль.

— Почти полное отсутствие живых нервных клеток.

Я выпрямилась и выжидающе посмотрела на подругу. Я не понимала, что это значит, но чувствовала, что ничего хорошего информация мне не сулит.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что Кумбз страдал болезнью Паркинсона, причем в самой запущенной ее форме.

«Болезнь Паркинсона, — подумала я. — Теперь все ясно. Вот почему он промахнулся и тем самым спас мне жизнь».

Однако в следующую секунду я догадалась по глазам Клэр, что не все так ясно, как мне показалось.

— Линдси, человек с болезнью Паркинсона, да еще в такой запущенной форме, как у Кумбза, не мог метко стрелять. — Она сделала паузу и добавила: — Все эти выстрелы произвел не Кумбз, а кто-то другой.

Я мгновенно вообразила место преступления возле церкви, где была убита Тэйша Кэтчингс. Снайпер сделал тогда потрясающий по своей сложности выстрел и убил ее единственной пулей, хотя стрелял много раз, чтобы посеять панику и напугать окружающих. Убийство Арта Дэвидсона тоже отличалось редким снайперским талантом. Единственная пуля в лоб с крыши противоположного дома, который находился на расстоянии не менее ста футов.

— Ты уверена, Клэр? — спросила я, надеясь, что она допустит хотя бы малую толику сомнений.

Она кивнула и развела руками.

— Я, конечно, не невропатолог, но в этом уверена абсолютно. На данной стадии болезни у человека нарушены все органичные связи между деятельностью головного мозга и функциями отдельных конечностей. Попросту говоря, человек не способен координировать свои действия и выполнять точные операции.

Меня охватило отчаяние. Если это действительно так, значит, мы поймали не того преступника. Мы предполагали, что убийца имеет на теле татуировку, а у Кумбза она отсутствовала. Считали, будто он — превосходный снайпер, а Кумбз был настолько болен, что не мог попасть в меня даже с близкого расстояния. Следовательно, дело не закрыто, и нам предстоит еще изрядно потрудиться, чтобы выйти на след настоящего преступника.

Мы долго смотрели друг на друга, не находя нужных слов.

— Это ужасно, Клэр, — наконец прошептала я. — Мы искали не того человека.

— Да, к сожалению, — согласилась она. — Остается выяснить, лейтенант, кто же убийца...

Глава 106

Мы долго сидели молча, размышляя над ситуацией и стараясь подавить нарастающую тревогу. Все газеты, телевизионные программы и горожане уже вовсю праздновали гибель Химеры и наслаждались вновь обретенным спокойствием. И только мы сознавали, что радоваться рано. В особенности я, поскольку именно мне на следующее утро предстояло официально заявить, что дело еще не закрыто и расследование продолжается.

— Кумбз хотел мне что-то сказать, — сообщила я Клэр, вспоминая его последние слова. — Вначале он прошептал: «Последний...», а когда я спросила, что означает «последний», он ухмыльнулся и с трудом выдавил: «Последний сюрприз». Похоже, он намекал на то, что настоящий убийца находится на свободе и уж он-то и будет для нас последним сюрпризом. Кумбз насмехался надо мной, причем делал это за минуту до смерти. Ты представляешь, Клэр? Он знал, что Химера на свободе, и издевался надо мной! Итак, нам предстоит вычислить этого психа.

Клэр плотно сжала губы и развела руками.

— Линдси, к сожалению, ничем не могу помочь тебе. Я бы с огромным удовольствием нарисовала тебе другую картину, но не думаю, что ты обрадовалась бы моим ложным сведениям. Сейчас нам поможет лишь четкая и ясная информация о случившемся.

А я терзалась мыслью, что теперь делать с этой информацией, черт бы ее побрал. Ведь все было так хорошо и слаженно! Мы были абсолютно уверены, что с Химерой покончено раз и навсегда... А самое главное заключалось в том, что эти новости подрывали мою репутацию и сеяли сомнения в моей профессиональной пригодности. Ну да черт с ней! Но где же теперь искать подонка? Где находится Химера?

Разумеется, можно плюнуть на все, подняться наверх и примкнуть к огромной толпе начальства и чиновников, которые уже вовсю отмечают победу и ждут меня как свой главный приз. Но как я могу так поступить, зная, что настоящий убийца не пойман, а торжества выеденного яйца не стоят? И ведь преступник наверняка высматривает очередную жертву. В таких условиях все победные реляции становятся не только глупыми, но и в высшей степени бессмысленными.

— Ладно, пойдем со мной, — наконец сказала я, морщась от боли и потирая рану на боку.

Мы с Клэр направились по коридору в кабинет Чарли Клэппера.

— Добро пожаловать, героиня дня! — весело поприветствовал меня Чарли, вставая из-за стола. — Конечно, ты немножко скрючилась, но в остальном по-прежнему прекрасна.

— Чарли, — произнесла я без тени улыбки, — когда будут готовы результаты баллистической экспертизы?

— Баллистической экспертизы? — дурашливо переспросил он и удивленно поднял брови.

— Да, экспертизы револьвера Кумбза, — строго сказала я, давая понять, что мне сейчас не до шуток. — Собственно, мне нужна идентификация оружия и его соответствие с тем, что было использовано при убийстве Мерсера.

— Мне кажется, сейчас уже поздно выяснять характер оружия, — не без ехидства заметил он. — Я начну заниматься этим только после данных из лаборатории Клэр.

— Когда, Чарли? Когда будут готовы результаты?

— Наверное, в среду. — Он пожал плечами. — Нам необходимо тщательно изучить внутреннюю поверхность ствола, произвести все замеры и контрольный...

— Нет, Чарли, среда не годится. Мне нужны эти данные завтра.

— Завтра? — поперхнулся тот. — Ты что, Линдси? Мы не сможем этого сделать. А что происходит, черт возьми? Почему такая спешка? Ведь ты же его поймала, не так ли?

Я повернулась к Клэр.

— Боюсь, нам придется доложить об этом наверх, — промолвила я, с трудом преодолев жалость к себе.

Мы двинулись к лифту и через несколько секунд поднялись на пятый этаж, где находился кабинет начальника полиции. Я была так взволнована предстоящим объяснением с шефом, что даже перестала ощущать боль в боку.

Исполняющий обязанности начальника полиции Траччио сидел за письменным столом и что-то сосредоточенно писал.

— Что вы тут делаете? — изумленно воскликнул он, увидев нас. — Боже милостивый, лейтенант, вы должны сидеть дома и набираться сил для новых свершений. Думаю, вы заслужили отдых...

Я прервала его на полуслове и быстро пересказала ему суть сделанных нами открытий. Выслушав меня, Траччио скорчил такую мину, будто проглотил протухшую устрицу.

— Не принимаю ваших объяснений, лейтенант, — проворчал он. — Вы раскрыли это дело, и не следует возвращаться к нему. Все, тема исчерпана.

— Конечно, вы можете не принимать вновь обнаруженные нами факты, — решительно вмешалась Клэр. — Как специалист в области судебно-медицинской экспертизы официально заявляю, что Кумбз не сумел бы произвести выстрелы, жертвами которых стали несколько человек. И я убеждена в этом на сто процентов.

— Спекуляции чистой воды, — продолжал упорствовать Траччио. — У нас есть привязка к делу об убийстве Сайкса, преступная группа под названием «Химера», наконец, данные о прекрасном владении оружием. Это тоже факты, опровергнуть которые сейчас никто не может. Тем более, лейтенант, что вы сами предоставили их. — Он направил на меня указательный палец и подробно изложил мою прежнюю позицию. — Конечно, я не спорю с вами, доктор Уошберн, — сказал он, поворачиваясь к Клэр, — но исключением Кумбза из данного дела...

— Мы можем провести тест на ДНК и сверить результаты с образцами кожи, обнаруженными под ногтями убитой Эстелл Чипман. — Клэр сделала многозначительную паузу и добавила: — Именно это я и собираюсь сделать в ближайшее время. И если наши предположения найдут подтверждение, то вам все же придется смириться и дать разрешение на продолжение расследования. Готова поставить свою профессиональную репутацию против вашей.

— Продолжить расследование? — поперхнулся Траччио от неожиданности. — Я не могу отдать такое распоряжение.

— Если Химера все еще на свободе, — заметила я, — то он, вероятно, уже готовит новое преступление. Лично я в этом не сомневаюсь.

— Только вчера, — вспылил он, — вы, лейтенант, не сомневались, что убийца-маньяк — Кумбз!

— Да, но это было вчера, — возразила я, — а сегодня мне пришлось изменить свое мнение, и мы вам объяснили почему. Теперь я на все сто процентов уверена, что Кумбз не был и не мог быть Химерой.

— Все, что вы мне сообщили, не более чем медицинские спекуляции, — упрямо произнес шеф. — А мне нужны бесспорные доказательства. Принесите мне результаты анализов ДНК.

— На это уйдет несколько дней, — предупредила его Клэр. — Точнее, не меньше недели...

— В таком случае покажите мне данные баллистической экспертизы, — приказал Траччио. — Мерсера убили из револьвера тридцать восьмого калибра. Уверен, Клэппер подтвердит идентичность того оружия, из которого стреляли в нашего шефа, и обнаруженного в руке Кумбза.

— Хорошо, — согласилась я, — но...

— Никаких «но», лейтенант! — грубо оборвал меня шеф. — С моей точки зрения, вы проделали важную работу и наконец поймали преступника. Думаю, сейчас вам необходимо успокоиться, отдохнуть и приступить к новым делам. Сейчас вам нужен отдых, — повторил он, — а вы забиваете себе голову перспективой продолжения уже закрытого дела.

Мы с Клэр переглянулись, но промолчали. Траччио взял ручку и вернулся к своим бумагам, давая понять, что разговор окончен. Нам пришлось покинуть его кабинет. В коридоре я остановилась и посмотрела на Клэр.

— Я все равно продолжу это дело, даже если на меня обрушится весь город. Можешь не сомневаться.

— А я и не сомневаюсь, — улыбнулась она. — С чего ты хочешь начать?

— Прежде всего подождать результатов баллистической экспертизы, — стала размышлять я вслух. — А пока их нет, молить Бога, чтобы не случилось очередной трагедии. Кроме того, я подключу к расследованию весь отдел и дам каждому конкретное поручение.

Глава 107

— Синди, это ты? — воскликнул Эрон Уинслоу, увидев ее на пороге квартиры.

Он не верил своим глазам. Она стояла перед ним стройная, элегантная, в длинном черном платье, сверкающих туфлях на высоких каблуках и с искрящимся бриллиантовым колье на шее.

Синди отступила, впуская его в квартиру, и нежно поцеловала в губы. А Эрон удивленно таращил на нее глаза и поражался ее красоте. Никогда еще он не видел Синди такой красивой и сияющей от счастья.

— Ну ладно, — кокетливо промолвила Синди, — я должна раскрыть тебе тайну. Это платье от Армани принадлежит не мне, а моей подруге Джилл. Туфли фирмы «Феррагамо» тоже ее. Так что имей в виду, если я испачкаю платье или туфли, мне с ней до конца жизни не расплатиться. — Она улыбнулась и взяла Эрона за руку. — Ну входи же, чего стоишь? Не надо пугаться. Я сама немного боюсь. Кстати, сегодня мы должны отметить очень важное событие — успешное завершение операции по ликвидации опаснейшего преступника, наводившего ужас на весь город последние недели.

Эрон слушал ее, а потом громко рассмеялся.

— Что-то ты слишком хорошо выглядишь для такого события.

— Да, но это еще не все. Кроме праздничного наряда, я приготовила превосходный салат, цыпленка и пасту с грушами и мятой. К сожалению, цыпленок является одним из трех блюд, которые я научилась готовить на ужин.

— Твоя честность дороже всяких кулинарных талантов, — заметил Эрон. — А откуда у тебя фарфор и хрусталь?

Синди покраснела от удовольствия и повела его в гостиную. Ей было приятно чувствовать себя хозяйкой дома и немного походить на Бриджит Джонс.

— Хочешь верь, хочешь нет, — весело сказала она, — но фарфор и хрусталь принадлежат мне. Это свадебный подарок моей мамы, которая знала толк в подобных вещах. Я не доставала их много лет, а сегодня решила вытащить на свет божий по такому случаю. Короче говоря, все готово, пора к столу.

— Давай я помогу тебе? — предложил он.

— Это было бы чудесно, — охотно согласилась Синди. — Впрочем, сегодня все должно быть чудесно.

Именно так и было в тот замечательный вечер. Через несколько минут они сидели за большим обеденным столом, уставленным вкусными блюдами. Синди выжидательно смотрела на Эрона и легонько постукивала кончиками пальцев по стенке хрустального бокала.

— Я хочу предложить тост, — произнесла она, смущенно улыбаясь.

Внезапно Эрон увидел какую-то тень, промелькнувшую в зеркале позади Синди, и его мгновенно охватило дурное предчувствие. Неужели опять? Нет, не может быть!

— Синди, пригнись! — крикнул он и бросился к ней, сметая все с праздничного стола.

Только бы успеть... Эрон повалил ее на пол вместе с фарфоровой посудой и хрустальными бокалами. В этот момент первая пуля пробила стекло и впилась в стенку как раз позади того места, где секундой ранее сидела Синди. Прозвучало еще несколько выстрелов. Химера вновь вышел на тропу войны.

Эрон прижал Синди к полу, а она тем временем каким-то образом изловчилась, схватила шнур телефонного аппарата и потянула на себя. Дрожащими пальцами Синди набрала номер Линдси и после третьего гудка услышала ее голос.

— Он здесь, около моей квартиры! — надтреснувшим от панического страха голосом прокричала она в трубку. — Он стреляет в меня и Эрона! Линдси, Химера здесь и стреляет в нас!

Глава 108

Я вызвала свободных сотрудников отдела, отдала им необходимые распоряжения, а сама помчалась к Синди, не обращая внимания на правила дорожного движения. Синди и Эрон стояли на крыльце дома, а вокруг сверкали яркими огнями патрульные машины.

Я подбежала к подруге и обняла ее. Синди дрожала как осиновый лист. Никогда еще я не видела ее такой несчастной и беззащитной.

— Линдси, хорошо, что полицейские машины появились через несколько минут, — сдавленно произнесла она. — Очевидно, это напугало его, и он скрылся.

— Ты в порядке, Синди? — поинтересовалась я, оглядывая ее с ног до головы.

Потом я посмотрела на Эрона. Он и Синди были в шоке, а их одежда перепачкана салатами и напитками. Такое можно увидеть в кино, где герои часто швыряли друг в друга тарелки с едой.

— Эрон спас меня, — прошептала Синди и благодарно пожала ему руку.

Он ответил ей тем же и обнял за плечи. Я впервые обратила внимание на то, что их отношения стали более тесными, чем просто дружеские.

— Он утратил самообладание, — сказала я.

Кто бы ни был этот мерзавец, он уже не сумеет хладнокровно вершить свои грязные дела. Он просто взбесился от ярости и решил отомстить мне, совершив нападение на мою близкую подругу. А может быть, его возмутили слишком теплые отношения, которые сложились между Синди и Эроном. В общем, на сей раз у него не было времени для тщательной подготовки очередного преступления. Он все делал наспех, суетливо и в расчете на удачу. Впрочем, он все равно представляет огромную опасность для жителей города. Он где-то неподалеку, и не исключено, что сейчас наблюдает за нами.

— Давайте войдем в дом, — предложила я.

— В дом? — тревожно повторила Синди. — Зачем? Ведь там мы и подверглись нападению. Линдси, что происходит, кто этот тип и что ему нужно от нас?

— Не знаю, Синди, — откровенно призналась я. — Пожалуйста, пошли.

Мои детективы выясняли, откуда были произведены выстрелы и из какого оружия. Но я уже и без них знала все ответы. Это Химера. Я не сомневалась. Он демонстрировал мне, что цел и невредим и готов на новые преступления.

В этот момент к дому подкатил голубой «форд» Джейкоби. Он выскочил из машины и бросился ко мне.

— Надеюсь, с ними ничего страшного не случилось?

— Нет, все в порядке, — успокоила я его, — отделались легким испугом. Боже мой, Уоррен, ты понимаешь, что все это имеет ко мне самое непосредственное отношение?

Я невольно подалась вперед и положила голову ему на плечо, стараясь не разреветься. Он опешил от неожиданности и стал успокаивать меня.

— Я убью этого гада! — вырвалось у меня сквозь плотно сжатые губы.

Уоррен крепко обнял меня и похлопал по спине. Старый добрый Уоррен, как приятно чувствовать его поддержку в трудную минуту! И как ужасно сознавать, что мы опять оказались на нулевом уровне и вынуждены начинать все сначала. Только теперь все будет гораздо сложнее. У меня просто нет времени на раскачку.

Взвизгнув тормозами, на обочине перед домом резко затормозил огромный черный «линкольн». Из машины с угрюмым выражением лица вышел Траччио. Он внимательно осмотрел место преступления, потом заметил меня, нервно сглотнул и отвернулся, сверкнув очками.

Меня так и подмывало крикнуть ему: «Ну что, вам достаточно доказательств?»

Глава 109

На следующее утро сотрудники моего отдела собрались, чтобы еще раз проверить вещественные доказательства и улики, добытые нами в последнее время. Но ничего нового мы так и не обнаружили. Я отозвала Джейкоби в сторону и сказала:

— Уоррен, я хочу, чтобы ты выяснил, действительно ли Том Китинг прикован к инвалидной коляске и не покидал ли дом вчера вечером.

К часу дня я так устала, что уже ничего не соображала и решила посовещаться с подругами. Я позвонила им и попросила прийти в небольшое кафе напротив Дворца правосудия. Я думала, что Синди откажется, но она обрадовалась даже больше, чем Джилл и Клэр.

Сев за столик, мы выразили ей сочувствие и заверили, что никогда не бросим ее на произвол судьбы. Никто из нас не мог поверить, что Химера совершит нападение на Синди и Эрона.

— У меня просто голова кругом идет, — призналась я, когда мы заказали свои привычные салаты и коктейли. — Казалось, все сходится... Прошлое Кумбза, тюремное заключение, расистская группировка, сомнительные знакомства, мотивы для ненависти... Все против него! Не представляю, почему мы совершили ошибку.

— Знаешь, с чего тебе надо начать? — неожиданно заявила Клэр. — Сбросить с себя груз негативных эмоций и настроиться на спокойную работу. Все, что случилось, ужасно, но мы не должны впадать в истерику и поддаваться эмоциям.

— Да, — недовольно проворчала я, — но как этого добиться? Как мне успокоиться, если убийца на свободе? Где гарантия, что сегодня вечером он не предпримет очередную попытку застрелить кого-нибудь из нас?

Джилл нервно заерзала на стуле.

— Послушайте, Кумбз мог участвовать в этом деле, но не совершать убийств. Иначе говоря, он мог не нажимать на курок сам, но провоцировать на это других. Похоже, у него имелись сообщники или сообщник. Линдси, ты хорошо проверила его друзей из южных районов Сан-Франциско?

— Да, но двое из них все еще находятся в бегах. — Я замолчала, сосредоточившись на этой мысли. — Нет, не думаю, что они замешаны. Убеждена, что они здесь ни при чем. В нашем отделе не сомневаются в том, что Кумбз был психопатом, ну кто еще способен на подобное преступление?

— А ты проверила улики, обнаруженные в номере отеля? — спросила Синди.

— Десятки раз, — угрюмо процедила я и снова представила крошечную комнату, заваленную мусором, пустыми бутылками, обрывками газет и окурками.

Перед моими глазами промелькнули тюремные вещи Кумбза, стопка газетных вырезок, которые он хранил под матрасом, телефонные номера на столе и его письма... Да, я много раз вспоминала результаты обыска, но только сейчас в моей памяти что-то шевельнулось, нечто такое, на что раньше я не обращала внимания. Синди в это время интересовалась, не мог ли кто-нибудь специально подставить Кумбза, но я не ответила и смотрела в дальний угол кафе. Что-то я упустила... Почему чутье подсказывает, что ответ может быть где-то там? Я живо вообразила обшарпанные стены номера отеля, кипы старых газет, и вдруг моя память вырвала из всего этого хлама именно то, что нужно. Теперь я поняла, почему упустила столь важный момент. Это было просто и естественно, мне и в голову не могло прийти, что нужно проверить на всякий случай.

— Линдси? — обеспокоенно промолвила Клэр. — Что с тобой? Тебе плохо?

— Спустись на грешную землю, — улыбнулась Джилл.

А Синди положила руку мне на плечо.

— Линдси, что происходит?

Вместо ответа я вскочила и схватила сумку.

— Нам необходимо срочно вернуться в отдел. Кажется, я упустила серьезную деталь.

Глава 110

Вещественные доказательства по закрытым делам хранились в специальной подвальной комнате под охраной дежурного офицера, а ключ от нее он имел право выдать только при наличии специального разрешения. Дежуривший в тот вечер Фрэд Карл недовольно посмотрел на нас и хмыкнул.

— У вас что, вечеринка здесь? — Он протянул мне ключ и нажал кнопку, с помощью которой разблокировал дверь. — Вы, лейтенант, и миссис Бернардт проходите, а остальным придется подождать снаружи.

— Можешь арестовать нас всех, Фрэд! — бросила я через плечо и повела подруг в хранилище.

Улики по делу Кумбза лежали на полках в металлических коробках. Я быстро отыскала нужные мне коробки и, поставив их на стол, стала рыться в них.

— Линдси! — нетерпеливо воскликнула Джилл. — Объясни нам, какого черта ты здесь ищешь и зачем притащила нас сюда? Что мы тут не видели?

— Вы все видели, и не один раз, — ответила я, продолжая искать нужную мне вещь. — Я тоже видела их, но беда в том, что никто из нас не обратил внимания на маленькую деталь.

Наконец я нашла то, что искала, — награду за меткую стрельбу. Я показала подругам небольшую пластину, на которой был выбит уже хорошо знакомый нам текст: «Чемпиону по стрельбе на 50 метров». Именно эту фразу я запомнила, когда увидела пластину, но не обратила внимания на инициалы чемпиона.

— Смотрите, — объявила я, показывая на надпись внизу пластины, — Фрэнк Л. Кумбз. Все видели? Это не Фрэнк Ч., то есть Фрэнк Чарлз Кумбз, как мы предполагали, а Фрэнк Лоренс Кумбз. Другими словами, эту награду получил не покойный Кумбз, а его сын Расти.

Все молча смотрели на наградную пластину, не веря своим глазам. Мы были заняты сбором важных вещественных доказательств, но упустили из виду эту мелочь! Я вдруг вспомнила фразу Расти, которую он произнес во время нашего визита в студенческий городок. «Я не отец», — заявил он тогда, загадочно усмехнувшись. Только сейчас до меня дошел ее истинный смысл.

— Это его сын, — сказала я и обвела подруг торжествующим взглядом.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Джилл медленно опустилась на пол и обхватила голову руками.

— Значит, эти ужасные убийства совершил не Кумбз-старший, а его сын? Замечательный парень, студент-отличник из Стэнфорда?

Синди неожиданно рассмеялась.

— А мне казалось, он искренне ненавидит отца и наотрез отказывается общаться с ним.

— Я тоже так думала, — вздохнула я, — а он одурачил нас всех.

Некоторое время мы стояли вокруг стола, смотрели друг на друга и не знали, что теперь делать с этим неожиданным открытием. Ведь против Кумбза-младшего у нас ничего не было, кроме наградной пластины. А мои мысли уже лихорадочно вертелись вокруг известных фактов: приходская церковь, Тэйша Кэтчингс, украденный белый фургон...

— Владелец белого фургона, — вдруг вспомнила я, — был преподавателем антропологии в одном из колледжей. А он говорил, что часто брал студентов из других учебных заведений.

Я сделала паузу и задумалась. Теперь все становилось на свои места.

— Вполне возможно, что одним из них был Расти Кумбз.

Глава 111

После посещения хранилища вещественных доказательств я поспешила к себе наверх и сразу же позвонила профессору колледжа Стесику. К сожалению, я услышала только его голос на автоответчике и попросила перезвонить мне. Затем я сделала запрос в компьютерный банк данных на фамилию Фрэнк Л. Кумбз, но получила лишь отрывочные сведения о криминальном прошлом его отца. Никакой информации о сыне в банке данных полиции не содержалось.

В конце концов я пришла к выводу, что если этот парень настолько хладнокровен и жесток, чтобы совершить все эти убийства, значит, он должен входить в какую-нибудь молодежную преступную группировку. Вскоре оказалось, что я на правильном пути. С некоторых пор все данные о молодежной преступности стали строго засекреченными, причем до такой степени, что их нельзя было использовать даже в судебных процессах, однако у нашего отдела имелся доступ к этой информации. Через несколько секунд после ввода запроса я получила длинный список правонарушений Кумбза-младшего. Это было так неожиданно, что я опешила.

Оказалось, что Расти Кумбз давно уже не в ладах с законом, зафиксировано по меньшей мере семь приводов в полицию после того, как ему исполнилось тринадцать лет. Так, например, еще в 1992 году он предстал перед судом по делам несовершеннолетних за то, что застрелил из винтовки собаку соседей. А вскоре его обвинили в жестоком убийстве гуся в общественном парке.

Я стала просматривать дальнейшие правонарушения, которые с каждым разом становились все более жестокими и постепенно приобрели антисоциальный характер. В возрасте пятнадцати лет Кумбз-младший был задержан полицией и предстал перед судом за то, что исписал стены местной синагоги антисемитскими лозунгами. Через некоторое время он снова отчитывался перед судом за то, что бросил в окно соседа несколько пустых бутылок из-под пива. Причем сосед был чернокожим, что придало делу антирасистскую окраску. Кроме того, Расти Кумбз был замечен в подростковой школьной группировке, члены которой часто нападали на чернокожих и азиатов, жестоко избивая их.

И за все эти правонарушения Кумбз-младший не понес практически никакого наказания. Его слушали члены суда по делам несовершеннолетних, осуждали его поступки, выносили порицания, но до сколько-нибудь серьезных наказаний не доходило.

Прочитав досье, я уставилась в окно, пытаясь собраться с мыслями. Теперь ясно, что от такого человека можно было ожидать чего угодно. Я позвонила Джейкоби и попросила немедленно зайти ко мне. Я сообщила ему обо всем, включая награду за меткую стрельбу из винтовки и украденный белый фургон, обнаруженный неподалеку от первого места преступления.

К моему удивлению, он воспринял эти сведения довольно спокойно, словно давно уже ожидал услышать нечто подобное.

— Очевидно, порядки в Стэнфордском университете изменились с тех пор, как я учился там, — хмыкнул он.

— Уоррен, сейчас не до шуток! — одернула я его. — Меня интересует твое мнение. Что ты думаешь по этому поводу? Я похожа на сумасшедшую?

— Не настолько сумасшедшую, чтобы отказаться от возможности навестить парня еще раз, — серьезно ответил он.

Я согласилась с ним, но предупредила, что прежде нам следует дождаться результатов экспертизы ДНК Кумбза-старшего и выяснить, имеет ли он отношение к убийству Эстелл Чипман. Однако для получения результатов потребуется время, а я должна действовать уже сейчас. И чем дольше я думала над этим делом, тем больше убеждалась в виновности Расти Кумбза. В моей голове постепенно стала складываться совершенно иная картина преступлений, причем более разумная и обоснованная, чем прежняя.

— Уоррен! — воскликнула я. — Ты помнишь белый порошок, который нашли на крыше, откуда предположительно стреляли в Арта Дэвидсона?

— Да, и что? — Он подался вперед, приготовившись к новой неожиданности.

— Клэппер обнаружил порошок в двух случаях и доказал, что это обычный мел, который используют в учебных заведениях. А Расти был студентом и вполне мог занести с собой его остатки.

Я представила Кумбза-младшего: невысокого роста, но довольно крепкий, широкоплечий и с каким-то странным взглядом. Складывалось впечатление, что он давно уже чувствовал себя хозяином жизни и ощущал превосходство над другими студентами.

— Уоррен, ты помнишь нашу встречу с ним?

— Еще бы, — усмехнулся он. — Это было в спортивном зале Стэнфордского университета.

— А что он там делал? Поднимал тяжести, качался, одним словом.

Уоррен пристально посмотрел на меня, не понимая, какое это имеет отношение к нашему разговору.

— Что делают спортсмены перед тем, как подойти к штанге? — продолжала наступать я, поражаясь его несообразительности. — Ну чтобы руки хорошо скользили по металлу и не прилипали к нему?

— Они натирают их мелом, — растерянно пробормотал он.

Глава 112

В тот вечер Расти Кумбз совершал обычную пробежку вокруг южной части студенческого городка. Оставалось метров двести, но он чувствовал, что сил хватило бы на несколько километров. Как приятно быть сильным и крепким!

Мимо него промчалась полицейская машина, потом еще одна. У Расти даже сердце екнуло. В последнее время он стал нервно реагировать на полицейских, хотя понимал, что ему не стоит опасаться их. «Все нормально, — утешал он себя. — Все просто прекрасно». За стенами Стэнфорда он может ощущать себя в полной безопасности. Никому и в голову не придет искать убийцу в элитном университете, где учатся представители привилегированных сословий.

Мысли Расти вновь вернулись к теме, которая занимала его больше всего. Если удастся сбросить немного лишнего веса и как следует поработать в тренажерном зале, то вполне можно рассчитывать на победу в третьем туре отборочных игр Национальной футбольной лиги. А это гарантирует ему множество преимуществ и неплохие доходы. Главное сейчас — не отступать от намеченного плана и делать все для реализации своей давней мечты.

Расти повернул на Санта-Инес, откуда уже виднелось общежитие футболистов, в котором он проживал вместе со своими напарниками по команде. Однако через несколько десятков метров он резко остановился и уставился на площадку перед зданием. На ней стояли полицейские машины. «Что за черт! — подумал он. — Неужели они приехали за мной?»

Он смотрел на три патрульных автомобиля с мигалками и на две машины, принадлежавшие охране студенческого городка. А перед общежитием уже собиралась толпа любопытных студентов. Странно, обычно администрация университета допускает городскую полицию на свою территорию только в самых исключительных случаях.

Расти растерялся, не зная, как поступить. В голове промелькнула подлая мысль, что ему пришел конец, но он отбросил ее и стал притопывать на месте, делая вид, будто продолжает тренироваться. Если они действительно явились за ним, то ему, к сожалению, не удастся выполнить свое обязательство перед отцом и пристрелить ту сучку, которая убила его.

В ту же секунду Расти поразила другая мысль: «Как они вышли на меня, черт возьми? Как вычислили? Это опять дело рук Линдси Боксер?»

Он заметил группу студентов в широких красных шортах и с яркими рюкзаками за спиной. Они были возбуждены и оживленно обсуждали что-то, оглядываясь на полицейские машины.

— Эй, ребята, что там стряслось? — с нарочитым безразличием спросил Расти, продолжая бег на месте.

— Полиция ищет кого-то, — ответил один парень. — Похоже, произошло нечто серьезное, поскольку они ждут детективов из Сан-Франциско.

— Ни фига себе! — невольно вырвалось у Расти. — Детективов из Сан-Франциско? Им делать больше нечего?

«Да, плохи мои дела», — подумал он, провожая студентов долгим взглядом. Впервые в жизни Расти ощутил приступ животного страха. Точнее, это был не только страх, но и огромное сожаление, что все его планы рушатся так бесславно и внезапно.

Он резко развернулся и побежал в сторону главного административного корпуса. Его движения становились ритмичнее, а на смену внезапно охватившему его страху пришла прежняя уверенность в своих силах и в превосходстве над этими безмозглыми копами. А когда мимо промчалась еще одна патрульная машина, Расти решил, что нет смысла прятаться и скрывать свои намерения. Здесь собралось столько полицейских, что скрыться все равно не удастся.

К счастью, на сей раз все обошлось, и Расти благополучно добрался до заветного места.

Глава 113

Мы с Джейкоби мчались со скоростью девяносто миль в час по шоссе №101 по направлению к Пало-Альто. Позади остались дорожные указатели Берлингема, Сан-Матео и Менло-Парка, а впереди еще несколько населенных пунктов, прежде чем мы наденем наручники на этого ублюдка.

Я очень надеялась, что нам удастся застать Расти Кумбза врасплох, например, при выходе из учебного корпуса. В студенческом городке проживают несколько тысяч студентов, и очень не хотелось бы подвергать риску их жизнь. Расти вооружен и чрезвычайно опасен, поэтому необходимо сделать все возможное, чтобы задержать его без оружия.

Перед въездом в студенческий городок я позвонила начальнику отдела по расследованию убийств Пало-Альто лейтенанту Джо Каймсу и попросила его о встрече в кабинете декана факультета в главном административном корпусе. А когда мы приближались к студенческому городку, Каймс позвонил мне и сообщил, что Кумбза пока не обнаружили. Сегодня вечером у него не было занятий, в комнате его тоже не нашли, он даже не пришел на тренировку футбольной команды, которая началась на стадионе примерно час назад. Это было крайне неприятное для меня известие. Значит, все расчеты на внезапность оказались беспочвенными.

— А он знает, что его разыскивает полиция? — поинтересовалась я у Каймса. — Что там вообще происходит, Джо?

— Понимаешь, в студенческом городке очень сложно проводить такие операции. Все видели наши машины, а слухи распространяются здесь со скоростью ветра.

Эта новость окончательно испортила мне настроение. Если мы не смогли задержать Кумбза без лишнего шума, значит, надо готовиться ко всяким неожиданностям, не исключая, разумеется, и стрельбу.

— Что нам теперь делать, лейтенант? — встревоженно спросил Каймс.

— Думаю, поднять по тревоге местную полицию, прочесать весь студенческий городок и попытаться найти этого парня. Главное сейчас — не выпустить его из ловушки. И помни, Джо: Кумбз чрезвычайно опасен. Ты даже не представляешь, насколько он опасен.

Глава 114

Скоростной лифт быстро поднял Химеру на смотровую площадку башни Гувера, откуда открывался прекрасный вид на студенческий городок. В самом центре находился главный административный корпус Стэнфордского университета. В это время смотровая площадка была совершенно безлюдной, и поэтому никто не мог помешать Химере закончить давно начатое дело. Над ним расстилалось голубое небо Калифорнии, а прямо над головой были закреплены огромные колокола, громкий звук которых разносился на всю округу.

Расти Кумбз выключил подачу электроэнергии на лифт, обеспечив себе дополнительные преимущества. Двери лифта остались открытыми, и никто не мог быстро добраться на эту высоту. Затем он поставил на пол большую нейлоновую сумку, расстегнул ее, вынул отдельные части снайперской винтовки «РСГ-1» и стал привычными движениями собирать ее. Когда все было готово, Расти положил рядом с винтовкой два пистолета и солидные запасы боеприпасов.

Покончив с приготовлениями, он осмотрелся. К югу от города простиралась живописная горная гряда, а к северу — красивые окрестности и пригороды Сан-Франциско. День был прекрасный, чистое небо располагало к неспешным действиям, а прозрачный голубоватый воздух прогонял прочь дурные мысли. В такой день студенты занимались обычными делами и наслаждались великолепной погодой. Это были не просто студенты, а лучшие из лучших, умнейшие из умнейших.

Расти снова взял винтовку, проверил затвор, прикрепил оптический прицел, приложил приклад к плечу и занял удобную позицию у небольшого выступа, упершись спиной в стену. Взглянув в прицел, он обнаружил на колокольне стайку воробьев, прицелился и нажал на спусковой крючок. Послышался холостой щелчок. Значит, все нормально, оружие в полном порядке.

Расти прижался спиной к бетонной стене и посмотрел вверх. Свежий ветерок теребил его волосы, а голубое небо настраивало на философский лад. «Придется умереть, — с грустью подумал он, — но почему так спокойно на душе? Почему нет гнетущего страха, который парализовал меня несколько часов назад? На самом деле мне на все плевать».

Студенты беззаботно прохаживались по аллее, сидели на скамейках с книжками в руках или уплетали мороженое. И никто из них не подозревал о грозящей опасности. Трудно предположить, что такое возможно. А он глядел на них с высокой башни и размышлял о своем превосходстве над ними. Ведь он мог одним выстрелом лишить жизни любого!

Расти просунул ствол винтовки сквозь металлическую решетку ограждения, посмотрел в оптический прицел и выбрал первую мишень: симпатичную девушку с раскосыми глазами, выдававшими ее японское происхождение. Она сидела на зеленой лужайке и весело щебетала с азиатским парнем.

Химера не нажал на курок, а почему-то перевел ствол вправо от этой пары. В перекрестке прицела показался парень в желтом свитере и на желтом велосипеде. Но и эта мишень ему не понравилась. Вскоре удалось выхватить из толпы чернокожего студента с длинными косичками, который неспешно направлялся в сторону книжного магазина.

Кумбз злорадно ухмыльнулся. Иногда он удивлялся, сколько ненависти к этим черным накопилось у него за короткую жизнь. Правда, интуиция подсказывала, что на самом деле он презирал не их, а себя. Конечно, он был прекрасным, умным и преуспевающим студентом, но какое-то жуткое чувство неудовлетворенности мешало Кумбзу жить и наслаждаться окружающим миром. Он осознавал свое несовершенство, ненавидел свои поступки, презирал себя за трусость и малодушие, а самое главное заключалось в том, что он был одинок. Одиночество поглощало его волю, сжирало изнутри, не оставляя надежд на будущее. А порой оно вырастало до масштабов вселенской катастрофы, от которой не было спасения. Он понимал, что обречен на страшное одиночество, и не хотел больше так жить. Именно это настроение одолевало его сейчас.

Через минуту Кумбз поймал в оптический прицел голубой «иксплорер» с мигалкой на крыше, который вырулил на площадку перед административным корпусом. Наконец-то! Эта сука из Сан-Франциско пожаловала собственной персоной. Вот и наступил его момент истины. Долго он ждал такого случая.

Расти приник к винтовке. Нет, это было бы слишком просто. Надо вызвать ее на поединок и пристрелить на виду у всех. Он снова вернулся к беззаботной азиатской паре на зеленой лужайке. Господи, как он ненавидел всех узкоглазых и черных! Но это тоже не вдохновило его. В оптическом прицеле возникла чернокожая девушка с копной косичек и огромными коричневыми глазами. «Ничего не могу с собой поделать, — усмехнулся Расти, обхватывая указательным пальцем прохладный металл спускового крючка, — я так устроен».

Химера хладнокровно занялся своим привычным делом.

Глава 115

Я припарковала свой «иксплорер» неподалеку от административного корпуса, и мы с Джейкоби направились к входу. Но не успели мы войти, как на ступенях появился Каймс. Он куда-то торопился и отдавал по рации распоряжения своим сотрудникам. А следом за ним семенил декан факультета Феликс Стерн.

— Нам так и не удалось найти Кумбза, — сообщил мне Каймс. — Правда, его видели возле этого здания минут двадцать назад, но мы не знаем, где он теперь. Этот сукин сын играет с нами в прятки, и при этом довольно умело, надо заметить.

— А как насчет местной полиции? — поинтересовалась я, понимая, что собственными силами нам с ним не справиться.

— Они будут здесь с минуты на минуту. — Каймс пристально посмотрел на меня. — Вы уверены, что они нам понадобятся?

Я покачала головой:

— Надеюсь, нет, но мы должны быть готовы ко всяким неожиданностям. Сейчас самое главное — отыскать Кумбза и нейтрализовать...

Не успела я закончить фразу, как где-то поблизости послышались выстрелы. Полицейские никогда не станут стрелять первыми, значит, стрелять мог только Кумбз. Кроме того, я сразу определила, что это звуки винтовки, а не пистолета.

— Похоже, он здесь! — произнес Джейкоби.

Со стороны аллеи донеслись жуткие крики, и навстречу нам бросилась толпа обезумевших от страха студентов. Было ясно, что они пытаются укрыться в административном корпусе.

— Он в башне Гувера! — воскликнул какой-то парень. — Этот псих стреляет из башни!

Я бросилась к студентам, а Джейкоби и Каймс последовали за мной. Каймс быстро отдал распоряжения по рации:

— В районе башни Гувера слышна стрельба! Всем немедленно прибыть к башне Гувера! Готовность номер один! Предельная осторожность! Преступник вооружен и очень опасен!

Через пару минут мы оказались на зеленой лужайке. Не успевшие убежать студенты прятались за деревьями, скамейками, урнами и кустами, которые могли укрыть их от пуль. А посреди лужайки лежали два человека — чернокожая девушка с кровавыми пятнами на груди и парень, согнувшийся в три погибели.

— Всем на землю! — закричала я. — Оставайтесь на местах и пригнитесь к земле! Не поднимайтесь! Пригнитесь!

Со стороны башни раздался еще один выстрел, затем второй и третий. Господи, он ведь перестреляет половину студентов!

— Всем на землю! — повторила я. — На землю, черт возьми!

Я пыталась определить, откуда велась стрельба. В башне не было видно ни фигуры снайпера, ни дымки от выстрелов. В этот момент грохнули еще два выстрела, и я наконец определила примерное место, откуда они прозвучали. Но помочь студентам я пока не могла. Они были как на ладони и представляли собой отличную мишень для опытного стрелка. Он опять выбрал самое выгодное положение.

Я схватила за руку Каймса и притянула его к себе.

— Как подняться на башню?

— Никак, — пробормотал он. — Без отряда местной полиции это равносильно самоубийству. — Его обезумевший от страха взгляд выражал полную растерянность и неспособность принимать ответственные решения. Каймс снова заговорил в рацию: — Где полиция? Снайпер стреляет из башни Гувера! Всем немедленно прибыть сюда!

— Послушай, Джо, как мне подняться на башню? Я все равно пойду туда, поэтому лучше скажи, как это сделать скорее и без риска для жизни.

— В подвальном помещении есть лифт для служебного пользования, — неожиданно вмешался декан Стерн.

Я вынула свой «глок», проверила патроны и нащупала пристегнутый к щиколотке маленький пистолет «беретта». Надо действовать оперативно и быстро, иначе преступник перестреляет всех студентов. Теперь я понимала, что это не просто пальба сумасшедшего маньяка, а желание выманить меня из засады и сразиться один на один. Он вызывал меня на поединок, и я не могла отказаться, хотя сознавала, что все преимущества на его стороне. Попутно я окинула взглядом соседнее здание и сообразила, что оно станет неплохим прикрытием.

Внезапно Джейкоби схватил меня за руку. Он разгадал мои намерения и надеялся, что сумеет остановить меня.

— Линдси, ты, конечно, поступишь по-своему, но подожди хотя бы, пока я принесу бронежилет.

— Уоррен, я буду ждать тебя на верху башни, — тихо промолвила я, подмигнула ему, затем пригнулась и побежала к башне.

А где-то в самом уголке сознания меня сверлила мысль: зачем я это делаю?

Глава 116

«Боже мой, какое удивительное чувство!»

Химера опустил винтовку и прислонился к бетонной стене. Сейчас все вокруг будут сходить с ума, носиться по газонам, охваченные паникой, а вскоре появится толпа тупоголовых полицейских и, наверное, вертолеты. А он совершенно спокоен, потому что у него есть огромное преимущество — он не боится умереть.

Взгляд Химеры остановился на колокольне собора. Ему с давних пор нравился хрустальный звон колоколов, который был слышен во всех уголках огромного студенческого городка. Интересно, они так же будут звучать, когда его не станет? А как они зазвучат на его похоронах? Впрочем, какие там похороны...

Он вдруг подумал, что стоит сейчас один на башне и уже успел убить пятерых человек. Удачный день! А какая жизнь была у него ранее? Мрак. А теперь он войдет в историю, причем навечно, как самый жестокий убийца за весь период существования Стэнфорда.

Химера повернул голову и посмотрел на зеленую лужайку внизу. Там подозрительно тихо и спокойно. Что бы это значило? Никаких полицейских, вертолетов, обезумевших от жажды сенсации газетчиков и телевизионщиков. Что там происходит, черт возьми? Когда появятся полицейские с направленными на него пистолетами? Ну ладно, можно подождать. Они появятся рано или поздно, и тогда он им покажет, кто здесь хозяин. Они заплатят ему за все по полной программе.

Химера хотел отвернуться, но его взгляд выхватил какую-то подозрительную фигуру. Неужели Линдси Боксер? Кумбз прильнул к оптическому прицелу и вскоре обнаружил эту «героическую женщину», погубившую его отца. Она, как заяц, бежала от административного корпуса к башне, выделывая такие выкрутасы, что и акробату не снились. Наконец-то он добился своей цели. Эта сучка все же не выдержала и решила сразиться с ним один на один. Не выйдет!

Химера тщательно прицелился и готов был нажать на курок, как неожиданно перед ним появился какой-то автобус. Он грязно выругался и снова стал искать Линдси Боксер в оптический прицел. Вот она. Он прицелился, затаил дыхание и начал медленно нажимать пальцем на спусковой крючок. Эта сука думает, что его отец получил девять пуль. Значит, такое же количество пуль должна получить и она. В его прицеле хорошо видна белая блузка с серыми пуговицами. Прекрасная мишень.

«Ты покойница», — успел подумать он, нажимая на курок.

Глава 117

На мгновение над зеленой лужайкой нависла гробовая тишина. Расти Кумбз решил передохнуть или просто перезаряжал винтовку. Я поняла, что для меня это, очевидно, единственная возможность беспрепятственно проникнуть в башню. Я бросилась вперед и через секунду оказалась у входной двери. Раздались выстрелы, обернувшись, я увидела, как Джейкоби прикрывал меня сзади, открыв пальбу по верхушке башни. Он делал все, чтобы облегчить мое положение, сознавая, что никак не сумеет поддержать меня, когда я войду внутрь. Я помахала ему рукой, словно извиняясь за то, что ставлю его в идиотское положение.

Мне пришлось обойти вокруг башни, чтобы попасть к двери с северной стороны. Спустившись по лестнице, я огляделась вокруг, подошла к лифту и нажала кнопку, одновременно направив на него пистолет. Дверь не открылась. Последующие попытки тоже закончились безуспешно. Отчаявшись попасть в лифт, я грохнула по нему кулаком и громко закричала:

— Полиция!

Мой голос гулким эхом разнесся по пустынному помещению. Через некоторое время в конце коридора появился старик, он медленно направился ко мне, с опаской поглядывая на пистолет.

— Полиция, — повторила я. — Как мне подняться на верхний этаж башни?

Тот растерянно пожал плечами.

— Этот человек заблокировал лифт, и сейчас можно подняться только по крутой лестнице.

— Покажите мне дорогу, — приказала я, — только быстрее, это вопрос жизни и смерти.

Старик молча повел меня на третий этаж, а потом вывел на узкую лестничную клетку.

— Вам придется преодолеть тринадцать пролетов, а на верхнем увидите пожарную дверь. Она не закрывается на замок.

— Ждите внизу, — скомандовала я, — и скажите полицейским, которые сюда придут, что я двинулась наверх. Пусть они следуют за мной.

— Да, мэм, — торопливо произнес старик, — я все понял.

Я стала быстро подниматься. Господи, тринадцать этажей! Счастливое число... На пятом я почувствовала, как сердце бешено колотится в груди, белая блузка прилипла к телу, а ноги ныли от усталости. Даже не верилось, что совсем недавно я бегала четыре раза в неделю. И меня постоянно тревожила мысль, не сошла ли я с ума, отважившись подняться без соответствующей поддержки полиции. С каждым шагом я все больше убеждалась в том, что мой поступок — безумие.

Наконец я достигла тринадцатого этажа, перевела дух и толкнула толстую металлическую дверь, отделявшую меня от Расти Кумбза. В этот момент я услышала несколько выстрелов. Значит, он близко... А ведь за это время он мог убить еще несколько ни в чем не повинных людей. «Боже мой, Линдси, — промелькнула у меня мысль, — если ты решилась на такое дело, то выполняй его скорее».

Крепко сжав рукоятку «глока», я выскочила на смотровую площадку и почти сразу увидела притаившегося за ограждением Кумбза. Он просунул винтовку сквозь прутья ограждения и палил куда-то вниз.

Глава 118

Услышав позади себя какой-то шум, Кумбз мгновенно обернулся, направил ствол винтовки и сделал несколько выстрелов. Я отпрянула и ответила ему четырьмя выстрелами из пистолета, одновременно пытаясь укрыться за углом лифтовой шахты. Убедившись, что осталась целой и невредимой, я осторожно выглянула из-за угла.

— Ну что, наверное, не очень приятно, когда в тебя стреляют? — крикнула я ему.

Затем я ползком пробралась поближе к ограждению, стараясь не нарваться на пулю. Теперь передо мной открывался узкий проход смотровой площадки шириной не более восьми футов. Кумбз находился на другом конце площадки, но я его не видела за бетонной стеной.

— Добро пожаловать, лейтенант! — донесся его голос с другого конца площадки. В нем звучали ненависть, презрение и страх перед неизвестностью. — Все ваши трусливые начальники предпочли остаться внизу, а вас послали поговорить со мной?

— Мне начальники не нужны, Кумбз, — промолвила я. — Я привезла с собой верных друзей, а они не будут разговаривать с тобой. Тебе конец, Расти. Зачем тебе такая смерть?

— Не знаю, мне показалось это забавным, — продолжил он нарочито шутливым тоном. — Я сам составил себе такой план, а вот зачем вы пришли сюда умирать?

Я подняла голову и попыталась определить, где именно Кумбз находится в данный момент. В другом конце площадки послышался щелчок затвора.

— Я ждал вас здесь, лейтенант! — крикнул Кумбз. — Вы убили моего отца, а теперь я желаю отомстить вам.

Я догадалась, что он хочет обойти вокруг башни и подобраться ко мне сзади. Я тоже стала двигаться вокруг башни, но в другом направлении.

— Нет, Расти, я не хочу умирать! — воскликнула я. — Да и ты, думаю, тоже.

— Мне кажется, вам не очень-то повезло со мной, лейтенант, — проговорил он насмешливо. — Я предоставил в ваше распоряжение все необходимые улики — символ химеры, белый фургон, телефонный звонок по 911. Чего вам еще недоставало? Чтобы я послал вам привет по электронной почте и сообщил: «Эй, ребята, я сижу дома и жду вас в гости?» Да, неважно работает полиция. Слишком много времени вам потребовалось, чтобы выйти на меня, слишком много потерь с вашей стороны.

Я хотела что-то сказать, но в это мгновение прогремел выстрел. Он был такой громкий, что казалось, Кумбз выстрелил у меня над ухом. Я прижалась к бетонному полу и обхватила руками голову.

— Твой отец мертв! — прокричала я ему. — Его уже не вернешь.

Через минуту я решила посмотреть, где он находится, высунула голову и замерла от ужаса. Расти Кумбз глядел на меня и ухмылялся. Подобную ухмылку я неоднократно видела на лице его папаши. Но поразила меня не она, а направленный на меня ствол винтовки. Моя рука с пистолетом машинально поднялась, но внезапно меня ослепила яркая вспышка, грохнул выстрел, и я отлетела от мощного удара в сторону, ударившись головой о бетонный пол. Не успела я опомниться, как Кумбз уже стоял надо мной и презрительно усмехался. Я пошевелила пальцами и вдруг обнаружила, что мой «глок» куда-то исчез. Только сейчас я сообразила, что Кумбз своим метким выстрелом выбил пистолет из моей руки.

Я лежала перед ним на полу совершенно беспомощная, а он смотрел на меня, прицелившись винтовкой в мою грудь.

— Вам придется признать, лейтенант, что я умею стрелять.

Я поняла, что у меня нет никакой надежды на спасение. В холодных глазах Кумбза сквозила такая ненависть, что спасти меня теперь могло только чудо.

— Не надо больше смертей, — пробормотала я пересохшими от страха губами. — Через минуту здесь будет отряд полицейских. Убьешь меня, тебе больше не жить. Ты же знаешь наши порядки.

Он равнодушно пожал плечами.

— Мне все равно теперь не жить. Ты не представляешь, что значит потерять родного отца. Это вы, мерзавцы, отняли у меня его и теперь заплатите за все.

Я с ужасом заметила, как указательный палец Кумбза стал медленно нажимать на спусковой крючок. В голове промелькнула давно забытая молитва, подкрепленная мыслью, что очень не хочется умирать. Я закрыла глаза и сжалась в комок.

И тут произошло что-то невероятное. Воздух разорвали оглушительные звуки огромного колокола, усиленные замкнутым пространством башни. А сама она, казалось, задрожала и готова была развалиться на мелкие кусочки. Я закрыла уши обеими руками и распласталась на бетонном полу, забыв даже о направленной на меня винтовке.

Впрочем, винтовка Кумбза была уже направлена не на меня, а куда-то в сторону. От оглушительного удара колокола ему досталось еще больше, так как он находился прямо под ним. Кумбз согнулся в три погибели, закрыл уши руками и даже дернулся от болевого шока. Никогда еще я не слышала такого грохота. Вслед за самым большим колоколом забили другие, и вскоре вся башня содрогалась от этого урагана звуков, которые разносились на десятки километров от студенческого городка.

Пока Кумбз корчился от боли, закрывая уши руками, я лихорадочно пыталась вынуть прикрепленный к щиколотке маленький пистолет. И мне это, к счастью, удалось. Когда Кумбз опомнился и снова навел на меня винтовку, было уже поздно. Я трижды выстрелила ему в грудь. Все произошло так быстро, что некоторое время я даже не могла понять, что случилось, тем более что выстрелов не слышала. Они утонули в оглушительном реве колоколов.

Этот звон напомнил мне поминальные звуки прощальной церемонии. Кумбз удивленно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на три красных пятна на своей широкой мускулистой груди и стал медленно оседать на пол. В последний момент он нашел в себе силы поднять винтовку и направить ее на меня.

— Ты тоже умрешь, сука, — с ненавистью процедил он сквозь зубы.

Я тщательно прицелилась и выстрелила в него. Пуля врезалась Кумбзу в шею и разворотила ее. Он громко вскрикнул и попытался закрыть ладонью огромную рану, из которой хлестала кровь. Его глаза налились кровью, затем как-то странно втянулись в голову. От ужаса я отвернулась и обхватила обеими руками уши. Голова раскалывалась от громоподобного звона, а руки и ноги отказывались мне подчиняться. С трудом я подползла к неподвижному телу и отшвырнула в сторону винтовку. Я совершенно оглохла и уже не воспринимала ничего вокруг. А колокола продолжали разносить по всей округе радостную весть, будто отвечая на мою беззвучную молитву.

Вскоре я пришла в себя и решила проверить, нет ли ошибки на сей раз.

— Вот теперь все в порядке, — облегченно вздохнула я, заметив на окровавленной груди Кумбза фрагменты ненавистной химеры.

Вначале я обратила внимание на длинный красно-голубой хвост рептилии, а чуть подальше виднелось туловище странного зверя с головами льва и козла. Химера и без того казалась ужасной, а на фоне кровавых пятен и зияющих ран выглядела просто безобразно. Одна из моих пуль разорвала это мерзкое тело на две части. Таким образом, я поразила не только Химеру, но и ее символическое воплощение. Меня чуть не стошнило от жуткого зрелища.

Неожиданно я услышала сзади шаги, но не обернулась, а продолжала стоять на коленях над телом поверженного противника. Мне почему-то захотелось ответить Кумбзу на его слова: «Ты не представляешь, что значит потерять родного отца».

— Нет, ты ошибся, уж я-то знаю, что это такое, — прошептала я в его остекленевшие глаза.

Глава 119

На следующий день все газеты сообщили долгожданную весть: Химеры больше не существует, а многострадальное дело о нескольких убийствах наконец-то закрыто.

Но торжества по этому поводу не было. Во всяком случае, у меня. Сотрудники отдела не устраивали пышных банкетов, не произносили хвалебных тостов и даже не поздравляли меня с победой. Слишком много людей погибло в последнее время, слишком много горя испытали их родные и близкие. Правда, мне повезло, что я не оказалась в их числе, но это слабое утешение. Клэр и Синди тоже посчастливилось избежать печальной участи, но и они не прыгали от восторга.

Я взяла отпуск на несколько дней, подлечила свой бок и руку, пострадавшую от меткого выстрела Кумбза, и много гуляла с Мартой, которая уже почти отвыкла от меня за эти дни. А мой отдел сводил воедино все улики по делу Химеры и составлял подробный отчет о выполненной работе.

Я часто прокручивала в памяти последние события и сделала неожиданное открытие. В ходе расследования я уже дважды оказывалась один на один с вооруженным и опасным преступником. Что бы это значило? Почему это происходит со мной? И как характеризует мою жизнь? Я часто вспоминала свое детство и отца, которого фактически не знала и не видела долгие годы. Я очень радовалась, когда он вновь появился в моей жизни, но потом отец опять пропал, как и много лет назад, бросив нас с мамой на произвол судьбы. Теперь я уже на надеялась встретить его когда-нибудь.

Меня стали посещать странные мысли. Иногда мне хотелось все бросить к чертовой матери и заняться чем-нибудь другим, открыть бутик, например, написать книгу или заняться живописью. Как еще можно изменить свою жизнь? Однако я понимала, что не пригодна для такого рода деятельности.

В конце концов я перестала терзать себя сомнениями и вернулась на работу. И в первый же день меня вызвал к себе Траччио. Когда я вошла в его кабинет, он встал, крепко пожал мне руку и заявил, что очень гордится мной и моей работой. А я сделала вид, будто поверила ему.

— Спасибо, — скромно произнесла я и даже улыбнулась. — И это все, что вы хотели мне сказать?

Траччио снял очки и начал усердно протирать их, из чего я сделала вывод, что меня ожидает не совсем приятная беседа.

— Нет, Линдси, садись, нам нужно поговорить. — Он взял со стола большую папку и открыл ее. — Предварительное следствие по делу Кумбза-старшего, — пояснил он, похлопав рукой по папке.

Я молча смотрела на него, не понимая, что он от меня хочет. Неужели федеральные бюрократы нашли в этом деле что-либо подозрительное?

— Нет, нет, все в порядке, не волнуйся, — успокоил меня шеф. — Здесь все проверено и никаких нарушений не обнаружено. Однако есть одна странная вещь, суть которой я никак не могу понять, — загадочно промолвил он и наклонился ко мне через стол. — Судебно-медицинские эксперты извлекли из тела Кумбза девять пуль. Три были выпущены из пистолета Джейкоби, две — из пистолета Кэппи, одна — из твоего «глока» и еще две из револьвера Тома Переса из отдела по расследованию грабежей. В целом получается восемь пуль.

Траччио сделал многозначительную паузу и уставился на меня.

— А девятая пуля не подходит ни к одному из них.

— Не подходит? — опешила я.

Что за чертовщина? Комиссия исследовала оружие всех полицейских, которые были задействованы, включая и меня.

Шеф выдвинул ящик стола и вынул оттуда пакет с большой пулей, которая на первый взгляд напоминала по цвету его глаза.

— Вот посмотри, — сказал он, протягивая мне пакет. — Сороковой калибр.

Меня как будто ударило электрическим током. Сороковой калибр...

— Забавно, не правда ли? — усмехнулся Траччио. — Эта пуля не соответствует ни одному из видов оружия, использовавшихся при задержании Кумбза. Зато соответствует вот этим пулям. — Он достал из ящика стола еще один пакет, в котором находилось четыре пули. — Мы обнаружили их в стенке гаража и в стволе дерева в том самом южном районе Сан-Франциско, где ты преследовала бандитов. Линдси, тебе это о чем-нибудь говорит?

Я была настолько поражена новостью, что у меня даже рот открылся от удивления. Я живо представила сцену на ступеньках Дворца правосудия: Кумбз шел навстречу мне с пистолетом в руке, потом стал стрелять. Но секундой ранее я слышала, как кто-то выкрикнул мое имя, причем было похоже, что человек хотел предупредить меня об опасности.

А вскоре началась беспорядочная пальба, и Кумбз упал на ступеньки. Но первый выстрел прозвучал не с моей стороны, а откуда-то сзади. Да, конечно, за спиной Кумбза стоял какой-то человек, который, во-первых, предупредил меня об опасности, а во-вторых, сделал первый выстрел из револьвера сорокового калибра. А такой револьвер был у моего отца. Значит, отец находился там и спас мне жизнь. Если бы не его первый выстрел, неизвестно, что случилось бы со мной.

А еще я вспомнила, как отец стоял на пороге моей квартиры, когда я попросила его уйти. Он выглядел таким жалким, обещал, что не станет больше убегать от жизненных проблем. Значит, это он убил Кумбза.

— Ты не ответила на мой вопрос, Линдси, — напомнил Траччио.

Я не знала, как поступить. Не могла же я выдать своего отца! Хотя он, безусловно, нарушил закон и должен понести наказание. Нет, я не допущу этого. В конце концов, я раскрыла дело, и теперь Траччио избавится от гнетущей его приставки «исполняющий обязанности начальника полиции». К тому же он сам заявил, что никаких проблем в этом деле нет.

— Шеф, — решительно ответила я, — ничего не могу сказать по этому поводу.

Некоторое время Траччио стоял, покачивая папкой, затем кивнул и швырнул ее в самый нижний ящик стола.

— Ладно, забудем обо всем. Ты проделала огромную работу, Линдси, и никто не сумел бы выполнить ее лучше.

Эпилог Я улечу далеко

Четыре месяца спустя...

Мы собрались в церкви на Ла-Салле-Хейтс ярким и чистым мартовским вечером почти через пять месяцев после того страшного кровавого дня, когда здесь прогремели выстрелы. Следы от пуль были аккуратно закрашены, а арочное окно с некогда чудесным витражом закрыто занавеской, специально приготовленной для сегодняшнего события.

В церкви присутствовало все городское начальство с женами и детьми. Между рядами суетились телевизионщики, старательно снимая все, что могло пригодиться для вечернего выпуска новостей.

На небольшом подиуме детский хор тщательно выводил «Я улечу далеко», и их звонкие голоса гулко разносились под сводами церкви и были слышны даже во дворе. Многие прихожане прихлопывали в такт церковного гимна, а некоторые просто сидели молча, вытирая слезы.

Джилл, Клэр, Синди и я стояли в самом конце зала и с волнением слушали детей. Когда они закончили исполнять гимн, на кафедру медленно поднялся Эрон Уинслоу. Он был прекрасен в своем черном одеянии, откровенно гордился своими воспитанниками. Эрон продолжал встречаться с Синди, и мы очень радовались, что из них получилась такая замечательная и на редкость счастливая пара.

Заметив пастора, прихожане затихли. Эрон оглядел переполненную церковь, повернулся к детям и произнес:

— Всего лишь пять месяцев назад звонкие детские голоса были прерваны выстрелами сумасшедшего убийцы-маньяка. Я видел, как пули свистели над головами детей, врезались в стены церкви и разрушили наше чудесное окно с красивыми витражами. Все дети были охвачены ужасом и никак не могли понять, почему в них стреляют. И мы до сих пор задаемся вопросом, ради чего пострадали самые юные и самые невинные из нас?

Из глубины зала донеслись громкие крики «аминь». Синди наклонилась ко мне.

— Он хорош, не правда ли? — прошептала она мне на ухо. — Он самый лучший проповедник, потому что всегда говорит искренно.

— И ответ на этот вопрос заключается в следующем, — продолжал тем временем Эрон, обращаясь к притихшим прихожанам. — Эта невинная жертва проложила нам путь, по которому мы должны пройти. — Он сделал паузу и обвел взглядом притихший зал. — Мы все связаны одной нитью. Все, кто пришел сюда, чтобы почтить ее память, и те, кто понес невосполнимую утрату. Все мы — черные и белые — страдаем от ненависти. И тем не менее каким-то чудесным образом нам удается преодолеть ее. И мы выдержим это испытание, я не сомневаюсь.

Он кивнул группе празднично одетых детей, которые стояли возле белой занавески. Девочка лет десяти с косичками потянула за веревку, и занавеска упала на пол. В зале раздались восторженные возгласы. Помещение церкви залилось ярким солнечным светом, пробивающимся сквозь новое витражное стекло. Все дружно зааплодировали, а детский хор запел новый гимн.

Я слушала звонкие детские голоса, и в душе рождалось щемящее чувство боли и сострадания. Мне подумалось, как много важных событий прошло с тех пор, когда я впервые приехала сюда расследовать убийство Тэйши Кэтчингс. Я так растрогалась, что на глазах появились слезы. Клэр заметила мое волнение и пожала мне руку, Синди обняла за плечи, а сзади я чувствовала горячее дыхание Джилл.

— Я была не права, — тихо промолвила Джилл, — когда сказала еще в больнице, что этот негодяй неизменно побеждает. Нет, мы победили, а такие отбросы общества всегда терпят поражение, хотя и причиняют немало зла. Просто иногда надо дождаться окончания игры.

Мы смотрели на новое витражное стекло, на котором Иисус, облаченный в светлые одеяния, благословляет своих последователей, а над его головой ярко сияет нимб. Позади Христа идут его сподвижники и среди них — женщина. Она обернулась и протянула руки навстречу маленькой черной девочке.

И эта девочка очень была похожа на Тэйшу Кэтчингс.

* * *

Через две недели, в пятницу вечером, я пригласила подруг к себе домой на ужин. Поводом послужили слова Джилл, которая сообщила, что у нее важные новости и она хочет поделиться с нами.

Возвращаясь с рынка с двумя огромными сумками продуктов, я наткнулась в вестибюле дома на кипу почтовых отправлений. Среди них были каталоги, журналы, почтовые извещения и рекламные объявления.

Я хотела пройти мимо, но неожиданно остановилась. Из-под этой горы бумаг виднелся уголок белого конверта, украшенный голубыми и красными стрелами. Но мое внимание было обращено не на конверт, а на почерк отправителя. У меня даже дух перехватило от изумления. На конверте был обратный адрес — «Кабо-Сан-Лукас, Мексика».

Я поставила сумки на пол, взяла конверт и открыла его. Внутри оказались небольшая фотография и лист бумаги, испещренный до боли знакомым почерком.

"Моя любимая доченька, — говорилось в начале письма. — К этому времени тебе уже известна правда. Я проделал долгий путь, пока не остановился в этом чудном месте. Было нелегко, но я наконец нашел пристанище и не намерен метаться по жизни. Не сомневаюсь, ты поняла, что произошло на ступеньках Дворца правосудия в тот вечер. У современных копов гораздо больше прыти, чем у такого старика, как я.

Но я все же хочу, чтобы ты знала: я не испугался и пришел туда с единственной целью помочь тебе. А потом я несколько дней бесцельно болтался по городу и даже пытался навестить тебя в больнице. Ты не хотела меня видеть, ко я должен был убедиться, что с тобой все в порядке. И был счастлив, узнав, что это действительно так.

Я не нахожу слов, с помощью которых можно выразить мое сожаление по поводу случившегося. Я вновь разочаровал тебя и очень переживал из-за этого. Я часто совершал дурные поступки, натворил немало ошибок, и одна из них заключалась в том, что я потерял твое доверие. Неужели мне понадобилась целая жизнь, чтобы понять такую простую вещь?

Но в одном я все же был прав, и это для меня более важно, чем все остальное. Нет на земле таких людей, которые не нуждались бы в помощи и поддержке. Хотя бы иногда. И даже от своего отца".

Письмо заканчивалось словами: «Твой глупый папа», а чуть ниже была приписка: «который по-прежнему любит тебя».

Я прочитала это послание несколько раз, причем под конец уже не могла сдержать слез. Значит, отец все-таки отыскал такое место в этой жизни, где его никто не знает и не станет приставать с дурацкими расспросами. И вдруг мне стало больно оттого, что теперь я, возможно, никогда уже не увижу его.

И тут я вспомнила про фотографию. На ней был изображен мой отец в смешной гавайской рубашке, на фоне старой рыбацкой лодки длиной примерно двенадцать футов. А под фотографией была небольшая приписка: «Новый старт, новая жизнь. Я купил эту лодку и собственными руками покрасил ее. Наступит день, когда осуществится моя мечта, и мы снова встретимся...»

Сначала я рассмеялась, поскольку не представляла отца в рыбацкой лодке. Он же ничего не знает о рыбалке и о лодках! А океан видел лишь издали, да и то только по делам службы, когда следил за порядком в рыболовецком порту.

Но вдруг мое внимание привлекла маленькая деталь. На свежевыкрашенном борту этой посудины виднелась какая-то надпись. Я пригляделась, пытаясь разобрать мелкие белые буквы на голубом фоне лодки.

Это было название судна: «Баттеркап».

Примечания

1

Buttercup — лютик (англ.).

(обратно)

2

Horsefly — слепень (англ.)..

(обратно)

Оглавление

Пролог . Детский хор

Часть I . И снова «Женский клуб» расследует убийства

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 1?

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

Часть II . Справедливость восторжествует

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 58

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

  Глава 42

  Глава 43

  Глава 44

  Глава 45

  Глава 46

  Глава 47

  Глава 48

  Глава 49

  Глава 50

  Глава 51

  Глава 52

  Глава 53

  Глава 54

  Глава 55

  Глава 56

  Глава 57

  Глава 58

  Глава 59

  Глава 60

  Глава 61

  Глава 62

  Глава 63

  Глава 64

  Глава 65

  Глава 66

  Глава 67

  Глава 68

  Глава 69

  Глава 70

  Глава 71

  Глава 72

  Глава 73

Часть III . Стена молчания

  Глава 74

  Глава 75

  Глава 76

  Глава 77

  Глава 78

  Глава 79

  Глава 80

  Глава 81

  Глава 82

  Глава 83

  Глава 84

  Глава 85

  Глава 86

  Глава 87

  Глава 88

  Глава 89

  Глава 90

  Глава 91

  Глава 92

  Глава 93

  Глава 94

  Глава 95

  Глава 96

  Глава 97

  Глава 98

  Глава 99

  Глава 100

  Глава 101

  Глава 102

  Глава 103

  Глава 104

  Глава 105

  Глава 106

  Глава 107

  Глава 108

  Глава 109

  Глава 110

  Глава 111

  Глава 112

  Глава 113

  Глава 114

  Глава 115

  Глава 116

  Глава 117

  Глава 118

  Глава 119

  Эпилог . Я улечу далеко . . .

Реклама на сайте