«Чужаки»

Чужаки (fb2) - Чужаки (пер. Сергей Рюмин) 1278K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Бентли Литтл

Бентли Литтл Чужаки

Я посвящаю эту книгу прекрасным учителям, что учили моего сына: мистеру Гэри, мисс Хайди, мисс Робин, миссис Хиггс, миссис Мацца, мистеру Манкевицу, миссис Орр, миссис Бриггс, мисс Моран и мисс Хезер. Спасибо вам за все.

Часть первая

1

Перед ними расстилалась пустыня – выгоревшая до желтизны, с редкими пучками бурого кустарника, окруженная по дальним краям багряными в лучах восходящего солнца горами. Рейн вел машину; кроме него, не спал только Гэри – он осторожно пошевелился на середине заднего сиденья, убирая упершийся ему в бок локоть Джоан и отодвигаясь от ноги Брайана. На переднем пассажирском сиденье заворочалась Стейси. Она то ли всхрапнула, то ли хрюкнула во сне.

– За это ее и люблю, – прошептал Рейн.

Гэри молча улыбнулся в ответ.

Они находились в пути с полуночи: забрали Брайана после смены в «Дель Тако»[1], давно покинули пределы Калифорнии и углубились в самое сердце Невады. Если бы Брайан не спал, то непременно настоял бы на остановке – ну хоть на часик! – в Лас-Вегасе; к счастью для остальных, он потух, как свет, сразу после Сан-Бернардино. Поэтому в Бейкере они свернули на местное шоссе, объехав Лас-Вегас стороной.

Впереди их ждал «Горящий человек» – первобытное гульбище, проводившееся каждое лето посреди пустыни Блэк-Рок. О фестивале Гэри знал лишь то, что там ежегодно сжигали огромное чучело, напоминающее фигуру из «Плетеного человека»[2]. Стейси там уже бывала, и именно она подбросила идею отправиться всей компанией. До этого они неплохо оттянулись на «Коачелле»[3].

Да, все побывали на «Коачелле», все, кроме Джоан, – масса веселья, никаких передряг и всего два часа езды от университета в Лос-Анджелесе. Рукой подать до Палм-Спрингс и целой россыпи недавно построенных в пустыне поселков.

Сегодняшний маршрут – совсем другое дело.

Во-первых, «Горящий человек» проводился у черта на куличках в десяти часах езды и продолжался целую неделю. Во-вторых, его устраивали не с коммерческой целью – событие сохранило хиппежный антураж, участникам предлагалось на время объединиться в общину на принципах «эстетики, свободы выражения и самодостаточности».

Два дня на «Коачелле» прошли без происшествий, но к концу целой недели, проведенной вместе, все, подозревал Гэри, могли передраться. Хорошо, что работа позволяла им приехать только на три кульминационных дня. Плохо, что длинный уик-энд включал в себя День труда, предвещавший бесконечные пробки на обратном пути в Южную Калифорнию.

Джоан пошевелилась, раскрыла глаза и улыбнулась Гэри. Поцеловала его в щеку, обняла за пояс. Даже в тесноте салона, со спутанными волосами и припухшая со сна, Джоан оставалась невероятной красавицей. Гэри в который раз про себя удивился, что она в нем нашла. Он сразу ее приметил – в студгородке, однако познакомились они только в последнем семестре на курсе музыкального воспитания. Как и почему они разговорились?.. То ли она попросила у него карандаш, то ли он у нее, – воспоминания о первой встрече потускнели и рассеялись. В то время у Гэри была другая девушка – Мег Уэллс, сверхорганизованная студентка с факультета рекламы, расписывавшая жизнь по часам и включавшая в план личного развития даже то, чем занималась на досуге. Гэри все чаще ловил себя на мыслях о Джоан, высматривал ее в толпе перед лекциями, из кожи лез вон, чтобы проводить ее после занятий, хотя серьезные отношения поначалу не складывались. И лишь в начале лета, когда Мег подфартило со стажировкой в крутом рекламном агентстве и она сделала ему ручкой, Гэри случайно встретился с Джоан на вечеринке и набрался духу пригласить ее на первое настоящее свидание. Оказалось, Джоан интересовалась им ничуть не меньше, чем он ею, причем уже целый семестр. Они плавно перешли из категории «знакомых» в категорию «друзей», а потом – «больше, чем друзей». Джоан не нравились выражения «мой парень», «моя девушка». «Любовники» вообще ни в какие ворота не лезли, «моя половинка» тоже не прижилась.

Как бы они ни назывались, главное, что они вместе, и Гэри вполне отдавал себе отчет, что ему страшно повезло.

На переднем сиденье снова хрюкнуло.

Зато Стейси и Рейн прекрасно дополняли друг друга.

Солнце преодолело последние препятствия на восточном горизонте, мешавшие его лучам проникнуть на шоссе, и через ветровое стекло ворвалось в машину. Стейси и Брайан мгновенно проснулись, хором застонали и захныкали.

– Пора бы уже, – сказал Гэри.

– Где мы? – поинтересовалась Стейси.

– Проехали ядерный испытательный полигон, – ответил Рейн.

– Что, серьезно? – не поверил Брайан.

– Ну да. Там один забор миль двадцать.

– Не нравится мне это. – Брайан оглянулся назад. – Давай вернемся домой другой дорогой.

– Люди здесь все время ездят.

– Ага, а ты видел местную статистику заболеваний раком?

– Рак возникает не в пустыне Невада, – терпеливо возразил Рейн.

– Будем проверять на себе? – язвительно парировал Брайан. – Если хочешь, сам ставь опыты с облучением своей спермы, а я не подписывался.

Сделали остановку на перекус в небольшом городке Фаллон и к трем часам выехали на двухполосную дорогу, ведущую в пустыню Блэк-Рок. Машины текли здесь непрерывным потоком; прошел час, прежде чем они смогли свернуть с дороги к пустыне.

Фестиваль продолжался уже пятый день. Блэк-Рок-сити, как его окрестила Стейси, вырос из ниоткуда и напоминал трущобы постапокалиптического мира. Взору предстали ярко раскрашенные ретровагончики, белые футуристические купола, пестреющие странными флагами самопальные башни. Люди бродили группами и по одиночке, работали над скульптурами, играли на музыкальных инструментах, выступали с речами, слушали, танцевали. От множества костров валил дым, хотя жара стояла под сорок. Сверху, с высоты деревянного помоста, картину озирала фигура из жердей – Горящий человек собственной персоной.

– Ничего так, – сказал Рейн без особого энтузиазма.

– Ищи место для стойбища, – предложила Стейси.

Они колесили по задворкам человеческого муравейника, пока не нашли свободный участок между строением, будто сложенным из гигантских кубиков «лего» (намалеванный от руки щит возвещал: «Пряничный домик Мередит»), и здоровенной, покрытой граффити деревянной колодой, над которой развевался драный флаг с надписью «Джо Страммер[4] жив!». Рейн остановил машину, все вышли и начали потягиваться. Гэри сделал пробежку на месте. Джоан тоже немного попрыгала, расставляя и соединяя ноги. Тяжелый, горячий воздух вонял дымом, отбросами, краской и марихуаной.

Рейн открыл багажник. Они привезли с собой большую сумку-холодильник, набитую едой и напитками, и три огромных пакета сухих закусок. Гэри и Джоан разбили для себя палатку, Рейн и Стейси – еще одну, у Брайана имелся лишь спальный мешок.

– Буду спать на земле, – объявил он. И ухмыльнулся. – Если, конечно, не встречу молоденькую кису и та не пригласит меня скоротать вечерок в своем шалаше.

Брайан раскатал свой спальный мешок на земле прямо перед машиной, уселся на него и стал слушать айпод, пока две молодые пары ставили палатки. Гэри и Джоан управились быстро – им пришлось ждать, пока Рейн и Стейси закончат ругаться и решат, куда забивать колышки. Гэри подошел к открытому багажнику и достал коробку острых чипсов.

– Почему бы не сложить все вещи на заднее сиденье? – предложил Рейн. – Там прохладнее.

– И сумку-холодильник тоже?

– Ну. Любой из нас может открыть дверь и взять, что ему надо.

Мимо пробежали два бородача без рубашек, поливая друг друга из водяных ружей.

– К тому же я не хочу, чтобы что-нибудь пропало.

Гэри перенес сумку-холодильник и пакеты с закусками в машину. После чего он, Джоан и Брайан, хрумкая чипсами, наблюдали, как Рейн и Стейси ставят палатку.

– Кажется, закончили, – выдохнул Рейн, отступая в сторону и осматривая плоды своих усилий.

Брайан приподнял пустую коробку от чипсов:

– Мы тоже.

– Что дальше по плану? – спросил Гэри.

Все повернулись к Стейси. Одна она бывала здесь прежде, она же подговорила ехать всех остальных. Будь здесь какое-то подобие программы, расписания или графика, кому же и знать, как не ей?

– Давайте пойдем туда и… посмотрим, – предложила она, небрежно махнув в сторону разнокалиберных построек. – В Блэк-Рок-сити много пригородов, в каждом – свое искусство, свои манифесты, своя музыка. Ради этого сюда и приезжают.

– А нам не достанется за то, что мы ничего не построили? – с сомнением спросила Джоан.

Гэри усмехнулся:

– Можно откопать выгребную яму.

Стейси вздохнула:

– Придет же в голову…

Мимо, пританцовывая, прошел какой-то тип в набедренной повязке с седыми дредами и расписанными синими знаками зодиака мохнатыми грудью и руками. За колодой имени Джо Страммера, перед раскрашенным в стиле узелкового батика бедуинским шатром, стояла, взявшись за руки, группа женщин в разноцветных платьях из марли и, закрыв глаза, монотонно пела что-то ритуальное.

Брайан в предвкушении потер руки:

– Вы только подскажите, где здесь закинуться.

Рейн и Стейси рассмеялись.

Гэри со значением посмотрел на Джоан. Они вызвались играть роль «трезвого водителя» и сегодня вечером не планировали ничего употреблять. Если Гэри хотя бы изредка не прочь был пропустить пивка, то Джоан выросла в религиозной семье и вообще не прикасалась к алкоголю. В их обязанности входило следить, чтобы остальные не хватили лишку и не нарвались на неприятности.

– Ой! – с фальшивым удивлением воскликнул Брайан. – Чуть не забыл. У меня же с собой есть. – Он сунул руку в карман и вытащил сморщенный пластиковый пакетик для сэндвичей, набитый таблетками. – Та-дам!

Сердце скакнуло у Гэри в груди.

– Откуда это у тебя? – угрюмо спросил он.

– Не бери в голову, чистюля.

– А если бы копы тормознули по дороге? И нашли бы? Мы бы все загремели в тюрьму!

– К воскресенью рассосется, – ухмыльнулся Брайан. – На обратном пути в машине будет чисто-чисто.

– Болван! – взорвался Гэри.

– Он у меня еще получит, – пообещал Рейн. – По дороге домой специально поедем вдоль полигона.

– Эй, этим не шутят!

– Машина – моя, – напомнил Рейн.

– Тогда я лучше с кем-нибудь еще, на попутке.

– Не уговаривай его, – ответил Гэри. Он взял Джоан за руку и повернул прочь, увлекая подругу за собой в сторону «пригородов» и выставок. Каждый год фестивалю задавали какую-нибудь общую тему, но Гэри позабыл девиз этого года, а по окружающим инсталляциям угадать было трудно. Из-за длинной белой загороди с наклеенными фотографиями улыбок доносились звуки акустической гитары и флейты. Джоан потянула Гэри на звук.

– Представляешь? Этот гад прятал у себя наркоту.

– А ты сомневался? – отозвалась Джоан. – Чем они, по-твоему, ехали сюда заниматься?

– Я не думал, что поеду в машине со спрятанными наркотиками.

– Как я понимаю, суть «Горящего человека» именно в том, что каждый вправе отмечать его на свой лад.

– Не любишь судить других?

Джоан присела в легком книксене:

– Это одно из моих достоинств.

Гэри с улыбкой поцеловал ее в губы:

– Я тебя не заслужил.

Они обогнули загородку и увидели на импровизированной сцене сидящих на раскладных стульчиках наголо бритую женщину и длинноволосого мужчину. Женщина играла на флейте, мужчина – на гитаре, их слушали человек двадцать зрителей, расположившихся, скрестив ноги, прямо на земле. Гэри и Джоан остановились поодаль и тоже стали слушать. Однако, сыграв еще две мелодии, дуэт ушел со сцены, на которую выскочил и начал выкрикивать в детский микрофон собственные стихи какой-то сердитый поэт.

Гэри и Джоан побрели прочь.

– Ты родителям сказала, что поедешь сюда? – спросил Гэри.

Джоан искренне изумилась:

– Разумеется, нет! А ты?

– Я рассказал. Ну, или почти. Правда, мои предки совсем не хиппи, вряд ли они даже слышали о «Горящем человеке», поэтому в подробности я их не стал посвящать. Но, по крайней мере, они знают, где я.

– Завидую. Если бы у меня были такие отношения с родителями…

– Ты завидуешь отношениям с моими родителями? – Гэри покачал головой. – Совершенно напрасно, мадам.

Хотя солнце клонилось к закату, было еще жарко. Пройдя по замысловатому коридору из пальмовых листьев, Гэри и Джоан в конце концов вернулись в свой лагерь. Сумку-холодильник кто-то вытащил из машины и оставил на земле. Рейн соорудил над ней подобие тента из трех черных мешков для мусора, прищемив один край задней дверью машины и натянув второй на воткнутые в землю палки. Рядом с палатками стояла хибати[5] Рейна. Стейси жарила на углях хот-доги. Она встретила парочку улыбкой.

– Хочешь сосиску?

– Спасибо, у меня своя есть, – ответил Гэри.

– Могу подтвердить, – вставила Джоан.

Все остальные засмеялись. Стейси вилкой подцепила готовые сосиски и сложила их на блюдо. Потом раздала тарелки Гэри и Джоан.

Брайан примирительно взглянул на друга.

– Извини. Надо было предупредить, что у меня с собой кое-что было. Не подумал даже. Правда.

Гэри кивнул:

– Не заморачивайся.

– Я думал, ты в курсе.

– Все нормально.

Брайан понизил голос:

– Тогда, может, уговоришь его не ехать через зараженный район? – Он ткнул пальцем в ширинку. – Не хочу, чтоб мои причиндалы пострадали. Да и твои тоже. Им еще служить и служить. Нам не всю жизнь быть двадцатилетними.

Гэри похлопал друга по плечу:

– Постараюсь.

Ночью устроили фейерверк. Рейв разгорелся в одном из «пригородов» и постепенно охватил весь Блэк-Рок-сити; ухающая музыка становилась громче и громче по мере стихийного подключения все новых динамиков. Брайан словил кайф и затерялся в темноте, перемежающейся вспышками ламп. Рейн и Стейси медленно извивались в такт одним им слышной музыке. Совершенно трезвый Гэри танцевал с Джоан. Он только сейчас начал улавливать дух фестиваля и ощущать свою причастность к толпе, еще не успев до конца настроиться на общую волну.

На следующий день они последовали совету Стейси – пошли побродить и посмотреть. В одном из «пригородов» Гэри впервые со времен начальной школы порисовал пальцами. Характерный запах густой краски навевал ностальгию, от которой появлялась легкость в мозгах. Из словно взятого со съемочной площадки «Безумного Макса» трейлера, переделанного в кафетерий на колесах, его хозяева потчевали всех желающих бесплатными вегетарианскими гамбургерами.

Ночью с веселыми криками, плясками и ужимками жгли Горящего человека. Друзья могли бы подойти вместе с толпой поближе к главному месту действия, но костер был хорошо виден и с их стоянки. По правде говоря, жара и ходьба порядком вымотали их за день. Джоан пила воду, остальные – пиво. Они сидели рядом с машиной, балдея от зрелища и компании друг друга.

Гэри почувствовал неладное, когда Горящий человек уже осел на землю.

Что-то было явно не так.

Все вокруг начало раскачиваться, словно Гэри перенесло на палубу попавшего в шторм корабля. Он протянул руку, дотронулся до запястья Джоан и вдруг почувствовал на нем волосы, как на обезьяньей лапе. Он резко повернулся к подруге, и голову пронзила такая боль, словно в затылок вбили гвоздь. Схватившись за виски, Гэри вскрикнул.

Боль прошла так же быстро, как появилась.

Ощущение крена и неустойчивости, однако, не исчезало. Встать не получилось – тело отказывалось подчиняться. Кто-то подмешал ему наркотиков, Гэри не сомневался, хотя не мог сообразить, кто и когда. Инстинкт самосохранения велел забраться на заднее сиденье машины, спрятаться на время в надежном месте, но, как он ни пытался, не мог даже шевельнуть ногой.

– Джоан!..

С губ не слетело ни звука. Гэри хотелось убедиться, что с ней все в порядке; если нет – помочь; если да – попросить, чтобы помогли ему. Он подозревал, что ей тоже подмешали дурмана. Однако мышцы затвердели и не слушались, он сидел не в состоянии стронуться с места.

«Что-что, но это не экстази. Ешка размягчает и расслабляет, усиливает остроту ощущений. А это…»

Это просто жесть.

Невероятным усилием воли он повернул голову.

Джоан перестала быть Джоан. Девушка превратилась в тряпичную куклу в человеческий рост с глазами-пуговицами, рядом лежали окровавленные тела друзей. Из затянувшего окрестности тумана вынырнули две зловещие призрачные фигуры и подняли большую куклу с земли. Руки и ноги куклы безжизненно болтались, пока фигуры в плащах с капюшонами переносили ее через распростертого Брайана. Брайан лежал с перерезанным горлом, широко раскрыв глаза и рот. Рядом с ним валялись превращенные в кровавое крошево останки Рейна и Стейси.

Когда Гэри попытался закричать, изо рта выпорхнуло лишь легкое облачко пара. Оно уплотнилось, превратившись в дрожащий шар, потемнело, развернулось и бросилось на него в образе толстенькой летучей мыши-вампира с острыми клыками и холодными глазами-бусинками. Гэри попытался вскрикнуть еще раз, и летучая мышь нырнула ему в рот – прямо в горло. Он с отчетливым отвращением почувствовал внутри себя тельце с кожистыми крыльями.

Давясь и кашляя, Гэри успел заметить сквозь застилавшие глаза слезы, что Джоан перестала походить на тряпичную куклу и была теперь маленькой девочкой. Она плакала и вырывалась, норовя убежать от загадочных похитителей. На заднем плане, рассекая туман, прошел Горящий человек. Руки, ноги, все его тело и голова были объяты огнем. Дергаясь и поминутно останавливаясь, как мультяшный персонаж, он постепенно удалялся от места своей казни.

Все вокруг стало белым.

Потом черным.

* * *

Приходить в себя было тяжело и мучительно. Гэри казалось, что мозг не умещается в черепной коробке, каждая мышца дрожала от изнеможения. Он обнаружил, что лежит, растянувшись в пыли, и сел. Солнце стояло высоко на западе – это было первое, что он заметил. Время, очевидно, около полудня. Гэри никак не мог припомнить, какой сейчас день недели. Следующим делом он заметил, что фестиваль уже закончился. Колода с флагом Джо Страммера исчезла, стоявшей за ней халабуды тоже не оказалось на месте. Хотя вокруг еще бродили люди, их число заметно уменьшилось.

Брайан очнулся раньше его:

– Что… это… было?..

В глубине души Гэри подозревал, что передозировку устроил не кто иной, как Брайан. Его приятель был нормальным парнем и обычно не чудил, но под действием наркоты мог выкинуть глупость. Однако и Брайан, похоже, прошел через тот же кошмар. Осмотревшись по сторонам, Гэри понял, что действие наркотика испытали на себе все его друзья. Рейн, сидя на земле, стонал и клонился то в одну, то в другую сторону. Стейси лежала, как убитая.

А где Джоан?

Гэри на четвереньках подполз к их общей палатке и заглянул внутрь. Спального мешка подруги в ней не было. Рюкзачок с ее личными вещами тоже пропал. Гэри, хмурясь и пошатываясь, поднялся на ноги и для равновесия расставил руки. Поселок почти рассосался, последние обитатели паковали вещи. Весь запал «Горящего человека» состоял в том, чтобы создать временную коммуну – своего рода перформанс, который после недели под жарким солнцем исчезнет без следа. Почти все участники разъехались, к ночи пустыня станет такой же девственной, какой была до появления людей.

У Гэри болело сердце, он двигался пока еще с опаской, но все же подошел к машине и заглянул внутрь. Хватаясь за дверные ручки, капот и багажник, он кое– как обошел вокруг автомобиля. Нигде никаких следов подруги.

– Джоан! – позвал он. Голос еще не обрел прежнюю силу, но будь она рядом, услышала бы. Гэри откашлялся и попробовал еще раз: – Джоан!

– Да здесь она где-нибудь, – ответил Брайан.

Гэри считал иначе. Он сердцем чувствовал – что-то не так. Чем больше он озирался, тем больше внутри нарастало смятение. Если Джоан, как остальным, подмешали наркотик, она бы никуда не делась. Останься она вменяемой, позвала бы на помощь. А тут – как сквозь землю провалилась. Гэри вспомнил ночные галлюцинации: две фигуры в капюшонах, несущие превратившуюся в тряпичную куклу Джоан, и внезапно понял, что сцена ему не привиделась. За пеленой дурмана сохранилось достаточно признаков реальности – теперь он был уверен, что его девушку действительно похитили.

Рейн окончательно пришел в себя. Стейси тоже зашевелилась.

Гэри показалось странным, что все они вышли из наркотического ступора почти одновременно. За этим чувствовался какой-то замысел, план, преднамеренная попытка лишить их сознания на определенное время, чтобы, пока они в отключке, выполнить некие действия. Насколько позволяли ватные ноги, Гэри устремился к ближайшему пока еще обитаемому становищу.

Сначала сам, а потом с друзьями, он обыскал один сворачивающийся лагерь за другим. Ни один из встречных не видел и не замечал ничего необычного; с другой стороны, никто особо и не смотрел. Так часто бывает в подобных ситуациях – отдельные события практически без следа растворяются в первобытном хаосе толпы.

Гэри пока еще питал слабую надежду, что Джоан в наркотическом трансе забрела в чужой лагерь и осталась там ночевать. Но по мере того как небо меняло цвет с белесого на желтоватый, они стали натыкаться на места, где уже побывали раньше. И без того хлипкая надежда окончательно угасла. Пав духом, Гэри повел друзей обратно к машине.

Приходилось признать – Джоан пропала.

2

Пустыня почти обезлюдела. Апельсин медленно садящегося солнца просвечивал сквозь поднятые уезжающими машинами клубы пыли. Трое друзей вопросительно посмотрели на Гэри. Пропавшая – его подруга; он будто становился главным в компании. К страху и тревоге в глазах друзей примешивалось облегчение, что беда случилась не с ними. Гэри на их месте чувствовал бы себя точно так же, но внутри все равно шевелилась обида.

– А теперь что? – спросил Рейн.

– Говорят, полагается выждать двое суток, прежде чем обращаться в полицию, – сказал сидящий на капоте машины Брайан. – Детективные фильмы – не ахти какой источник информации, и все-таки…

Он замолчал на полуслове.

Гэри взглянул туда, где раньше находился центр Блэк-Рок-сити. За фестивалем всю неделю присматривал наряд полиции. Откуда они приехали и кому подчинялись, сказать было трудно, но скорее всего о преступлениях следовало сообщать именно им.

– Надо найти полицейских, – предложил он.

– Ты имеешь в виду охранников? – с сомнением произнес Брайан.

– Не. Кажется, они были настоящие, – возразил Рейн.

– Кто бы они ни были, теперь уже наверняка уехали, – включилась в разговор Стейси. – Я ни одного не видела, пока мы искали.

«Замолчите!» – хотелось крикнуть Гэри. Джоан пропала, а друзья ведут бесполезные споры о том, кто именно охранял фестиваль. В то же время он сознавал, что несправедлив к ним. Они старались помочь как могли, просто каждая минута, каждая секунда промедления увеличивали отрыв с момента пропажи Джоан. Гэри скривился от неожиданной резкой боли в пояснице и, заложив руку за спину, выпрямил позвоночник. Все мышцы ныли от напряжения. Голова болела, шею ломило, словно на ней отрабатывал удары боксер. Куда ни повернись – везде больно.

Без дальнейших дискуссий Гэри достал мобильник и нажал кнопку экстренного вызова 911. Увы, в какое бы направление он ни тыкал телефоном, сигнала не было – очевидно, вышки, временно обслуживавшие фестиваль, либо демонтировали, либо отключили. «Черт!» – воскликнул Гэри так громко, что стоявшая рядом Стейси вздрогнула от неожиданности. Он настолько вышел из себя, что захотел зашвырнуть телефон подальше, как делают герои в кинофильмах, но все же благоразумно попытался дозвониться еще раз – с тем же результатом.

В поисках полицейского патруля Гэри обвел взглядом опустевшую равнину. Стейси оказалась права – копы, похоже, уехали. Он постоял несколько секунд, глядя на Брайана, Рейна и Стейси и соображая, что делать дальше.

– Кто-нибудь что-нибудь заметил?

Троица в унисон покачала головами.

– Вам не кажется подозрительным, что она пропала, когда мы все вырубились?

– Я тоже так подумала, – кивнула Стейси. – Может, это какой-нибудь маньяк? Увидел, что мы валяемся никакие, схватил Джоан и утащил ее?

– Или они всех нас собирались похитить? Да только мы уже начали просыпаться! – с энтузиазмом воскликнул Брайан, соскакивая с капота. – Если так, то они еще где-то рядом! Не успели далеко оторваться!

– Притормози, – скривился Рейн. – Сам рассуди: какой им смысл? Похищение человека – серьезное преступление. – Он взглянул на Гэри. – Не обижайся, но если бы кто-то захотел ее изнасиловать, они могли бы сделать это прямо здесь. Зачем ее надо было куда-то тащить? Кроме того, поднять и унести Джоан одному не под силу. И я никогда не слышал о белых работорговцах, шляющихся в поисках жертв по фестивалям хиппи.

– Но куда-то же она делась? – ответил Брайан.

– Может, просто заблудилась? – предположила Стейси, глядя на Рейна.

– Все это лишь догадки.

Друзья разговорились не в меру, и на этот раз Гэри действительно крикнул: «Замолчите!» Все немедленно закрыли рты и собрались вокруг него. Гэри глубоко вздохнул. Он не знал, как себя чувствуют другие, но в его теле еще ощущалась странная тяжесть, способность отчетливо мыслить вернулась не до конца. Не исключено, что его приятели легче переносили наркотики, однако и они не проявляли чудес сообразительности.

– Надо доехать до места, откуда можно позвонить в полицию. Или самим добраться до ближайшего города. Кому-то надо остаться здесь на случай, если Джоан вернется.

– Нет уж, – покачала головой Стейси. – Оставаться? В такой глуши? Пока ты вернешься, уже стемнеет.

– Я могу покараулить, – вызвался Брайан. – Найду чем себя занять.

– Только ничего незаконного, – предупредила Стейси. – Мы вернемся с копами.

– Никто здесь не останется, – возразил Рейн, глянув на Гэри. – Извини, мы не можем рисковать. Джоан пропала, когда вокруг была куча народу. Оставаться здесь, когда все разъехались, – очевидная глупость.

– Тогда вы поезжайте, а я подожду, – предложил Гэри.

– Тебе тем более нельзя. Ты – ее бойфренд. Кому же еще подавать заявление? Ты ее знаешь лучше нас и сможешь ответить на вопросы.

Гэри, однако, вовсе не был в этом уверен. На самом деле он знал о Джоан очень мало. Парой они стали совсем недавно, поэтому разговоры их большей частью вращались вокруг настоящего и будущего, а не прошлого. История жизни Джоан изобиловала пробелами, которые Гэри было нечем заполнить. Почти все его знания о подруге не относились к разряду конкретной информации, необходимой полиции.

Родители девушки – те, конечно, смогли бы ответить на все вопросы, но Гэри поймал себя на мысли, что не знает ни их имен, ни номеров телефона, ни даже города, где они жили. Такое впечатление, что родители Джоан находились далеко, в другом штате, – она фактически никогда ничего о них не рассказывала, кроме упоминания, что те крайне религиозны.

Можно ли добыть такую информацию через университет? Вряд ли. Тайна личной жизни. Чего доброго заподозрят, что девушка его отшила, а он ее преследует.

С другой стороны, разве он не должен сообщить в университет о ее пропаже?

Гэри не имел понятия.

В голове мелькнула мысль позвонить отцу и спросить у него совета, однако родители жили на другом конце страны, в Огайо. Гэри не хотел их дергать. Да и чем они могли помочь? Жуткая ситуация, и надеяться, кроме себя, не на кого.

– Ладно, – решился он. – Поехали!

На дороге Гэри оцепенело сидел на месте рядом с водителем – машину вел Рейн – и пытался собрать разбегающиеся мысли, перебирая раз за разом в уме последние события, силясь вспомнить, не следил ли кто за ними на фестивале, не кидал ли подозрительные взгляды в их сторону, не проявлял ли неуместное внимание к Джоан. Он до сих пор не мог понять, каким способом и когда их одурманили, не говоря уже о мотиве, который представлялся совершенной загадкой.

Гэри не заметил название городка, но, как только они затормозили на стоянке у полицейского участка, пулей выскочил из машины. Почти стемнело, небо на востоке приобрело угрожающий сине-черный тон. В голове настойчиво стучала мысль – наступает ночь, а Джоан все еще где-то там. Сзади послышался топот бегущих ног, всего в нескольких метрах от входа его за плечо схватила крепкая рука. Пальцы больно вонзились в плоть.

– Стой! – раздался негромкий голос Рейна.

Гэри стряхнул руку с плеча:

– Ты чего?

– Слушай сюда! Тебе нельзя идти в полицию.

– Какого черта…

– Вдруг они тебе не поверят? А? Ясное дело – ты расскажешь все, как случилось на самом деле. Но сам посуди: твоя девушка пропала, а у тебя в крови – следы запрещенного наркотического вещества. Ты сам и станешь главным подозреваемым. Посадят в камеру, а разбираться будут потом.

Гэри заглянул другу в глаза. Об этом он не подумал.

– А с тобой и нас посадят.

– И что ты предлагаешь?

Рейн набрал воздуха в легкие:

– Я считаю, нужно вернуться в Лос-Анджелес.

– Нам нельзя уезжать! – воскликнул Гэри. – Джоан пропала. Она где-то здесь!

– Не ори!.. Что прикажешь делать? Сдаться на милость местного Барни Файфа[6] и сесть в кутузку? Вернуться в лагерь на случай, если она снова объявится? Забиться в мотель в каком-нибудь Жопингсе, штат Невада, и ждать, пока наркота не выйдет из организма без остатка, а потом объяснять копам, почему после исчезновения твоей подруги тянули целых два дня?

– Возвращайся в машину. Я один пойду.

– Может быть, она уже спит в своей кровати в Калифорнии, а мы тут…

Подошли Брайан и Стейси.

– Рейн прав, – мягко сказала Стейси, положив руку на плечо Гэри. – Она могла вернуться на попутке. Поди, уже отсыпается в общаге.

– А не она ли вообще подсыпала зелье? – предположил Брайан.

– Заткнись! – оборвал его Гэри. – Не паскудничай!

Он вытащил телефон и позвонил на сотовый Джоан. После пяти безответных гудков включилась автоматическая запись, предлагающая оставить сообщение. От голоса подруги – такого знакомого и в то же время такого далекого – сперло дыхание. В глазах задрожала влага.

– Позвони мне, срочно, – сказал Гэри в трубку и, опасаясь наговорить лишнего, отключился. Затем набрал номер ее комнаты в общежитии. И опять одни гудки – ни Джоан, ни ее соседка по комнате Кара не ответили на звонок.

– Ну и что теперь?

– Домой поедем, – ответил Рейн. – Если она не там, скажем: подумали, что ее кто-нибудь подвез, и не заподозрили пропажу, пока сами не вернулись.

Он еще не договорил, а Гэри уже качал головой:

– Так мы только время потеряем. А если ее действительно похитили? Если на счету каждый час?

– Какой от тебя толк за решеткой? – возразил Рейн. Он ткнул пальцем в полицейский участок, напоминавший скорее деревенский почтамт, чем солидное государственное учреждение. – Ты всерьез думаешь, что эти реально смогут найти Джоан?

– Берем ноги в руки и двигаем в Калифорнию за настоящими копами, – высказался Брайан. – Те точно найдут.

– Но ведь место преступления – в шестистах милях от Лос-Анджелеса!

– Если это преступление, – заметил Рейн. – Пока неизвестно. Если действительно уголовщина, копы притаранят сюда свои хай-тековые приборы. А не приедут – хотя бы скажут местным олухам, где копать. В худшем случае одну и ту же работу будут выполнять аж два отделения полиции.

– Нет. – Гэри покачал головой.

– Мне самому не нравится, – согласился Рейн. – Но выбор у нас невелик.

– Я один пойду.

– И не думай!

Стейси первой поняла, что друга сейчас лучше не останавливать.

– Пусть идет, Рейн.

Гэри, не дожидаясь одобрения приятелей, направился к вестибюлю здания.

– Ждите меня в «Дэйри Куин». – Он ткнул пальцем в находившуюся на другой стороне шоссе кафешку. – Если через полчаса не вернусь, уезжайте. Я про вас ничего не скажу, не буду вас вмешивать, дело касается только меня и Джоан.

– Мы подождем час, – ответила Стейси. – Потом… ну я не знаю… юристу позвоним.

– Залоговому поручителю, – брякнул Брайан.

– Что-нибудь придумаем, – пообещала Стейси. – Ступай.

Краем глаза Гэри заметил, как Рейн качает головой и по пути к машине выговаривает подруге. Он быстро перешагнул порог участка, остановился перед женщиной в форме за стойкой и вежливо спросил, где можно подать заявление о пропаже человека.

Визит в полицию занял меньше двадцати минут. Брайан оказался прав: заявления принимали только по прошествии двух суток. Исчезла Джоан или не исчезла – пока не пройдут 48 часов, копы, чтобы ее найти, разве что в окно посмотрят. Гэри рассказал сержанту полиции, вызвавшемуся снять показания, что ему с друзьями подмешали наркотиков, но старый хрыч даже ухом не повел. Заявителя не попросили сдать кровь на анализы, отношение полицейских к делу выражалось смесью скуки и пренебрежения. Они словно давали понять, что такое тут случается чуть ли не каждый день, и все это их уже порядком достало.

Гэри вышел из отделения порядком раздраженный. Сержант, задав несколько дежурных вопросов, заполнил формуляр, мол, если Джоан не найдется через двое суток, у нас уже будет готовое заявление. Полицейский был, однако, совершенно уверен, что девушка вернется в ближайшие двенадцать часов. «Уверяю вас. У нас такое происходит каждый год», – сказал он. «Всякий раз, когда вы, уроды, устраиваете здесь фестиваль», – должно быть, мысленно добавил он.

Вернувшись из полиции, Гэри еще раз отметил про себя, как мало знает о своей девушке. Ему нечего было предложить помимо имени-фамилии и описания примет, не меньше трех четвертей вопросов формуляра остались без ответа. Многие касались фактов, которые он должен был и хотел бы знать. Например, как зовут ее родителей, братьев и сестер, ее постоянный адрес и место рождения. Он откладывал такие разговоры на потом, полагая, что у них впереди уйма времени. Роковая ошибка…

Гэри поймал себя на том, что рассуждает о Джоан как об умершей, и постарался выбросить дурные мысли из головы. Пока что она лишь считалась пропавшей без вести. Возможно, друзья правы насчет других вариантов, похищение – не единственное объяснение ее исчезновения. А если ее и похитили, то, возможно, ради выкупа, потому что родители богатые, а еще…

Вдруг ее изнасиловали, убили, а труп бросили в канаву?

Нет. Так нельзя.

Гэри медленно пересек пустую, за исключением двух полицейских машин и старого пикапа, стоянку.

Ночь стояла темная, улицы в городке не освещались. Небо, как и во время их ночевок на фестивале, выглядело массивным, безбрежным – шире, глубже и темнее, чем в Калифорнии или Огайо. Гэри подошел к «Дэйри Куин», чья вывеска освещала шоссе, как белый маяк. Рейн прав, надо возвращаться в Лос-Анджелес. Такая мысль попахивала предательством – ведь Джоан все еще оставалась где-то в пустыне, – но пришло время признать, что здесь, в Неваде, он уже сделал все, что мог.

Если бы только знать побольше фактов из ее биографии! Полиция Лос-Анджелеса будет задавать те же вопросы, что и местные копы. Скорее всего их количество только увеличится.

Кара!

Соседка по комнате наверняка знала о Джоан куда больше, чем он, – от этой мысли вдруг кольнуло в груди. Гэри на ходу еще раз позвонил в комнату общежития, в душе надеясь, что вместо Кары ответит Джоан, и в то же время понимая необоснованность такой надежды. Увы, в трубке опять звучали одни гудки.

Хрустя гравием, Гэри вышел на неасфальтированную стоянку машин «Дэйри Куин». Рейн, Стейси и Брайан сидели за уличным столиком в голубом свете противокомарного фонаря, ели картошку фри с красным перцем и гамбургеры.

– Ну как? – поспешил ему навстречу Рейн.

Гэри покачал головой:

– Брайан прав. Заявки принимают только после двух суток. Я все рассказал, они записали…

Он пожал плечами.

Стейси протянула коробку с картофельной соломкой. У еды был неприятный запах, а вид – еще хуже. Гэри отрицательно замотал головой.

– Что собираешься делать? – спросил его Рейн.

– Надо ехать домой. Возможно, вы правы, и она уже там.

– Поешь чего-нибудь, – предложила Стейси. – Ехать долго.

– Сам возьму. – Гэри подошел к окошку кафетерия и заказал хот-дог с большой бутылкой кока-колы. Сонливость ему скорее всего не грозила, но лишний запас кофеина не помешает.

Заказ принесли буквально через минуту. Следуя общему примеру, Гэри быстро покончил с едой, и друзья поспешили к машине.

* * *

Машину вели по очереди и прибыли в Уэствуд к середине утра. Занятия начались всего неделю назад и пока не успели войти в нормальную колею. Повсюду толкались студенты, записывавшиеся на курс, менявшие курс, занимавшие очередь на курс или попросту слонявшиеся без дела. По улочкам разгуливали такие толпы, что, несмотря на зеленый свет, машины успевали сделать правый поворот только по одной. Парковка – обычный тихий ужас. Кто-то занял закрепленное за Рейном место у общежития, но после пятнадцати минут езды по кругу им улыбнулась удача – заметили отъезжающий красный джип. Стейси – за рулем сидела она – резко объехала ждущий «Приус» и с ходу воткнулась в освободившийся промежуток. Водитель «Приуса» нажал на клаксон и что-то заорал в открытое окно. Стейси лишь показала ему средний палец.

– Богатенький козлина, обойдется.

Последние два дня никто не принимал душ. Наркотическое опьянение и последовавшая за ним бессонная ночь отразились на внешности не лучшим образом. Всех покрывала пыль пустыни Блэк-Рок. Длинные космы Брайана и прежде выглядели как спутанный клубок, а вечно мятая одежда редко попадала в стирку, поэтому вид его мало отличался от обычного. Короткие волосы Рейна сбились в странные комки, одежда покрылась пятнами, что составляло разительный контраст с его привычной аккуратностью. Стейси тоже выглядела несвежей и растрепанной.

Проблемы гардероба их, однако, мало волновали. Первым делом предстояло либо найти Джоан, либо заявить о ее пропаже в полицию. Гэри еще раз попробовал дозвониться на ее сотовый и до комнаты в общежитии. Оба номера не отвечали.

Странно, что они не застали на месте Кару, однако отсутствие соседки было объяснимо. Хотя осенний семестр только-только начался, Гэри наизусть выучил расписание занятий Кары, ведь ему с Джоан была нужна полная уверенность, что Кара не появится в комнате в неурочный момент. По вторникам занятия у Кары продолжались до двенадцати. После этого она обычно обедала где-нибудь на территории университета или пригороде, потом гуляла или готовилась в библиотеке к следующей паре, которая начиналась в час тридцать. В общежитие соседка возвращалась после трех.

Но этим отсутствие Кары объяснялось лишь на текущий момент.

Почему она не отвечала на звонки вчера вечером – вот в чем вопрос.

Гэри убеждал себя, что Кара крепко спала и не захотела вставать. На случай, если та прогуливала занятия и отсиживалась в общаге, не отвечая на звонки, он решил проверить комнату лично. Кары в ней не оказалось. Общая подруга Кары и Джоан, Тери Лим, проживавшая в соседней комнате, сообщила Гэри, заметив его в коридоре, что не видела Кары ни сегодняшним утром, ни, если подумать, весь вчерашний день. Тери, как и другие студенты, с которыми они встречались по дороге, смерила четверых друзей подозрительным взглядом. Гэри объяснил, что они только что вернулись с «Горящего человека» и не успели переодеться. Не вдаваясь в подробности – Тери была не более чем просто знакомой, – он рассказал, что Джоан «потерялась» и что они надеялись застать ее в общежитии.

– Могу поспрашивать, – предложила Тери. – Вдруг ее или Кару кто-нибудь видел.

– Это ты хорошо придумала, – улыбнулся Гэри, хотя в действительности ему было не до улыбок.

Джоан дала ему запасной ключ от комнаты. Это, строго говоря, являлось нарушением правил, поэтому Гэри подождал, пока Тери скроется из виду, прежде чем поспешно сунуть ключ в замочную скважину, распахнуть дверь и затолкать внутрь своих попутчиков.

В комнате многое сразу же показалось странным. Компьютер на столе Кары работал, с экранной заставки улыбался Брэд Питт, дверь ее гардероба и все ящики комода открыты. Постель не застелена, на половине комнаты Кары царил беспорядок, словно ей пришлось собираться впопыхах.

А что, если Кара имела прямое отношение к исчезновению Джоан?

Или она еще одна жертва?

Привычная чистота и аккуратность вещей Джоан заметно контрастировали с хаосом на жилой половине ее соседки. Не надеясь найти какие-либо улики, Гэри потыкался в разные места, осмотрел предметы на комоде и учебном столике. Перед узкой кроватью Джоан на полу лежали две скомканные желтые клейкие закладки. Он поднял и разгладил их – на каждой было написано карандашом короткое сообщение. Первое: «Пятница, 11 вечера. Звонил мужчина. Не назвал имени. Сказал – перезвонит». Гэри стало не по себе. Какой еще мужчина мог звонить Джоан в одиннадцать вечера? И почему он не представился? Гэри прочитал вторую записку: «Суббота, 6 утра. Мужчина опять звонил. Спрашивал, куда ты пропала».

Кто это? Друг? Родственник? Коллега? Бывший любовник?

Брайан прочитал сообщения через плечо Гэри.

– Думаешь, Кара не устояла и выболтала, куда поехала Джоан, какому-нибудь психу?

Гэри и сам так подумал, но не желал признаться. Теперь же, когда аналогичную мысль высказал вслух кто-то другой, догадка превратилась в уверенность, от которой похолодело внутри.

– Что там? – спросила Стейси. – Нашли что-нибудь?

– Какой-то странный тип звонил, искал Джоан, – разъяснил Брайан.

– Пора оповестить ее родителей, – взглянув на записки, предложил Рейн. – Они должны знать, что их дочь пропала без вести. Может быть, подскажут чего-нибудь.

– Не поехала ли она к ним? – попыталась обнадежить Стейси. – Испугалась чего-нибудь и укатила домой.

Гэри покачал головой:

– Вряд ли. Джоан не очень близка с родителями. К тому же я не знаю, где они живут и как с ними связаться.

– Можно посмотреть в ее записной книжке… – Брайан направился к столу Джоан.

Гэри краем глаза уловил какое-то движение. Дверь открылась, и в комнату вошла Тери. Получается, замок не защелкнулся автоматически, когда он закрыл дверь.

– Их никто не видел, – объявила Тери. – Кстати, своих родителей Джоан любит. Они очень близки. Как в «Семейке Брэди»[7]. Звонит им чуть не каждый день. Ее родители живут в округе Сан-Луис-Обиспо, в маленьком городке Кайюкос. Этим летом я ездила туда с ней и Карой.

Джоан и родители близки? И они живут здесь же, в Калифорнии?

Гэри ощутил, как в душе зашевелилось… нет, не подозрение… Настороженность? Да, так будет точнее. Пару раз Джоан намекала, что воспитывалась в строгости и запретах. Либо она морочила ему голову, либо он неправильно истолковал ее слова.

– У тебя есть их номер телефона?

Тери кивнула:

– Джоан дала на всякий случай. Секундочку!

Девушка выскочила за дверь. Гэри переглянулся с Рейном, но лицо друга ничего не выражало. Стейси пыталась уговорить Брайана не рыться в столе Джоан. Тери вернулась с обрывком бумаги, на котором были записаны адрес и номер телефона.

«Оставить номер телефона родителей подруге – совершенно в стиле Джоан», – подумал Гэри. Всегда готова к любому повороту событий. Впервые после того, как он очнулся в пустыне без Джоан, его накрыл аффект от осознания реальности происходящего. Принимая записку с адресом и телефоном, Гэри почувствовал острую боль утраты. Надо срочно звонить в полицию! Время уходит!

И все-таки сначала он набрал номер родителей Джоан.

Тери попятилась к выходу.

– Мне пора на психологию. Расскажешь потом, что и как.

Гэри, не отнимая телефона от уха, кивнул. Стейси вышла с Тери за дверь, о чем-то продолжив разговор в коридоре.

Три гудка. Шесть гудков. Двенадцать гудков. Линия ответила автоматическим женским голосом: «Абонент не отвечает. Пожалуйста, перезвоните позже».

Гэри захлопнул крышку мобильника и покачал головой. Дурные предчувствия становились все сильнее. Он в сотый раз попытался дозвониться до Джоан. На этот раз не было ни гудков, ни сигнала занятой линии – одна лишь холодная тишина, похожая на… смерть.

– Все! Звоню в полицию. Прошло уже больше суток. Они обязаны что-нибудь предпринять.

Рейн одобрительно кивнул.

Брайан разглядывал вещи на столе Джоан.

– Это еще что? – Он поднял бумажную трубочку длиной чуть больше карандаша, затем развернул свиток, концы которого были прикреплены к тонким палочкам.

– Не знаю. Впервые вижу, – покачал головой Гэри.

– Не стоит копаться в ее вещах, – сказала Стейси. – Нехорошо это. Ей бы не понравилось.

Не обращая на Стейси внимания, Брайан принялся читать вслух:

«Господь воинства небесного! Защити меня от Чужаков. Огради меня от греха и проведи через времена испытаний и невзгод. Защити меня от Чужаков. Обереги друзей моих и семью от тех, кто нас искушает. Защити меня от Чужаков. Даруй мне и моим близким Твой свет и благодать. Защити меня от Чужаков. Аминь!»

– Какие еще Чужаки? Что за чертовщина? – нахмурился Брайан.

Гэри не знал ответа. Молитва вызвала у него ощущение безотчетной тревоги. Он взял свиток у Брайана и перечитал. Джоан не раз говорила о религиозности родителей и своем строгом воспитании, но, хотя его подруга не брала в рот алкоголь, не употребляла наркотики и подчас вела себя как человек, с детства окруженный множеством запретов, Гэри предполагал, что с прошлым она безвозвратно порвала.

Неужели она каждый вечер читала эту молитву?

Чужаки.

Подозрения усиливались.

Стоит ли воспринимать молитву буквально? А что, если какая-то группа или банда под названием «Чужаки» действительно существует и преследует Джоан? Не они ли стоят за случившимся? Возможно, у них к ней давние счеты, и она об этом знала? И читала молитву, чтобы предотвратить похищение?

Однако текст записан не от руки. Он печатный. Значит, свиток дал Джоан кто-то другой.

Родители?

Нет, пора звать полицию. Сообщить, что случилось на фестивале, передать номер телефона и адрес родителей, свиток, рассказать о Каре, упомянуть, что заявление о пропаже без вести уже подано в Неваде.

Брайан открыл ящик стола.

– Не трогай! – одернула его Стейси.

Гэри набрал 911. Он чувствовал облегчение – дело теперь можно перепоручить копам – и в то же время испытывал угрызения совести от этой мысли.

На звонок ответили немедленно:

– Девять-один-один. Пожалуйста, коротко опишите причину вызова.

– Пропала девушка. Мы считаем, что ее похитили. Нам подмешали наркотики, и мы…

– Не так быстро, сэр. Повторите сначала.

Гэри так нервничал, что трубка в руке ходила ходуном.

– Мою девушку зовут Джоан Дэниелс, – медленно произнес он. – Я подозреваю, что она похищена.

Следуя подсказкам оператора, Гэри описал случившееся и ответил на все вопросы, стараясь сдержать надрыв в голосе и не сбиваться. Наконец он указал номер комнаты, этаж и номер общежития Джоан.

– Сейчас кого-нибудь пришлем, – сказала диспетчер. – Пожалуйста, дождитесь прибытия офицеров полиции, никуда не уходите.

3

Хотя Джоан была у Гэри не первой, он ни в кого раньше не влюблялся по-настоящему. В школе он был застенчив и неуклюж; хотя хорошо известно, что, когда дело касается противоположного пола, все тинейджеры застенчивы и неуклюжи, Гэри был в этом плане хуже сверстников. Он не мог объяснить, почему так происходило. Нехватки в друзьях он не испытывал, родители были простыми людьми с хорошим положением. Но что-то неопределенное мешало ему наконец-то погрузиться в мир подростковой влюбленности.

Первое свидание – с Тэмми Файджер, чей старший брат Крейг, студент первого курса университета, сам себя сдал в психиатрическую клинику, – произошло, когда Гэри учился в выпускном классе. Крейг пребывал в депрессии с момента развода родителей, ни с кем не общался и обратился за помощью туда, где только и мог ее найти. Его продержали в Парквью меньше месяца; вышел он совершенно нормальным и таким оставался впредь. Разве что перевелся в другую школу. Однако ученики средней школы «Фэйрфилд» считали Крейга чокнутым и подозревали, что у его сестры такие же гены, поэтому все парни обходили ее стороной. Даже если допустить, что сама она в норме, наличие сумасшедшего братца отталкивало потенциальных ухажеров. Кому нужны такие заморочки?

Тэмми, однако, была симпатичной девочкой, Гэри ее жалел, и, когда они оказались в одном классе на малопосещаемых уроках продвинутого английского, он, видя, как остальные школьники откатываются от нее на другую половину класса, наоборот, подсел к ней. Общаться Тэмми умела еще хуже, чем Гэри, – и этим отчасти его привлекла. Он не испытывал настойчивую потребность выглядеть крутым либо вкрадчивым, они даже находили некоторое утешение в похожей нескладности друг друга. Разговоры с Тэмми давались легко; вскоре они начали проводить время вместе – и не только в школе. Друзьям Гэри Тэмми тоже понравилась, они не судили ее строго. Девушка быстро заняла прочное место в его жизни.

Они встречались, составляли неразлучную пару на школьных балах, даже занимались сексом, но отношения их не тянули на большую любовь. Поэтому задолго до последнего школьного дня Гэри и Тэмми, трезво взвесив свои планы и надежды на будущее, решили разойтись миром. Гэри оставался без девушки до самого окончания школы и даже не пошел с друзьями на выпускной.

Переезд в Калифорнию его окрылил.

Вообще-то он не собирался уезжать из Огайо и поступил в местный университет. Но по странному стечению обстоятельств ему одновременно назначили грант Пелла[8], вручили первый приз – 1000 долларов – от художественного фонда, которому приглянулось его конкурсное сочинение, и предложили стипендию в 15 000 долларов от компании, на которую работал его отец. Гэри не подавал заявку на эту стипендию – скорее всего отец сам подсуетился (хотя все отрицал с каменным лицом), – но в итоге ощутил себя на седьмом небе. Гэри собрался было забрать деньги, положить их в банк и приступить к учебе в университете Огайо, однако условия стипендии определяли, что ее можно потратить лишь на оплату обучения. Гэри наугад разослал заявки в колледжи и университеты по всем Соединенным Штатам. Период подачи заявок уже заканчивался, из многих мест так и не ответили, но каким-то чудом его приняли в Калифорнийский университет Лос-Анджелеса, в котором благодаря хорошим школьным отметкам и высокому вступительному баллу ему предложили дополнительное пособие, перекрывающее разницу между имевшимися у него средствами и стоимостью курса. Такие возможности предоставляются раз в жизни.

После выпуска из школы Гэри с отцом и матерью слетал в УКЛА посмотреть на месте, что и как.

Представления юноши о Южной Калифорнии сформировались на основе фильмов, музыки и телевидения, он с радостным удивлением обнаружил, что они не так далеки от действительности. Огайо самолет покинул в угрюмый серый день, а на посадку в Лос-Анджелес спускался из безоблачной голубой выси. Ласковый соленый ветерок качал ветви пальм на обочинах дорог, и, хотя по пути к университету, который находился на севере города, за барьером фривея мелькало множество грязных промышленных построек, ЛА оставил общее впечатление как чистый светлый город, где симпатичные люди ведут жизнь приятную и ничем не омраченную.

Гэри сразу же полюбил Калифорнию, его родители – тоже. Экскурсия по студгородку с гидом еще больше закрепила начальный позитив. Через два дня семья вернулась в Огайо бодрой и веселой. Гэри понимал, что, уехав так далеко, растеряет школьных друзей, но жертва того стоила. Тем более никто не запрещает на каникулах возвращаться домой. Да и друзья способны сами приехать в гости.

В конце августа он отправился в Калифорнию уже без родителей. Почти половина премии за сочинение ушла на ремонт старой «Селики». Машина доехала до Западного побережья без приключений, следовательно, деньги были потрачены не зря.

В Калифорнии Гэри полностью сменил имидж. Какой прок начинать жизнь на новом месте, не пытаясь подать себя в лучшем свете? Неуклюжий скучноватый ботаник из Огайо стал зачетным парнем. Разумеется, полностью прежнюю личность поменять нельзя, но хотя бы можно подправить биографию и отбросить лишний багаж, так, чтобы вылупился новый Гэри Рассел – в целом все тот же, только более раскованный и общительный.

Перемены благотворно отразились и на любовном фронте. В течение первого семестра он «разминался», а к концу второго остановился на студентке факультета рекламы Кэсси, которая ввела его в университетское общество кинолюбителей. Общество каждую неделю крутило культовые фильмы. Так он познакомился с Рейном, президентом клуба. И Гэри, и Рейн обожали фильмы Дэвида Линча и быстро подружились. Их дружба пережила быстротечный роман с Кэсси.

Рейн родился в Лос-Анджелесе, и Гэри с помощью нового друга познакомился со сторонами Южной Калифорнии, о которых раньше не имел представления. Он перестал сидеть в универе, началась новая красочная жизнь – фестивали, блошиные рынки, парки, пляжи, множество бесплатных или недорогих, но интересных занятий. Этим летом вместо того, чтобы провести несколько месяцев в родительском доме и со старыми друзьями, Гэри и Рейн, который перешел на третий курс, устроились на работу в «Юниверсал Студиос», хотя прежде Рейн работал водителем трамвая, а Гэри – продавцом сувениров, временами подменяя заболевшего или взявшего отгул графа Дракулу – персонажа, разгуливавшего по увеселительному парку. Ближе к концу августа Гэри все же съездил на недельку к родителям. Встречи со старыми друзьями и старые тусовки оставили странное ощущение – словно он перестал быть своим. Вышло так, что за год Огайо совершенно потерял статус дома и родины. Новым домом стала Калифорния.

Учеба давалась не без труда, скучать не приходилось. Гэри поднакопил денег из пособий и стипендии и заплатил за второй курс, дохода от временной работы хватало на оплату комнаты и столовки. Примерно в это же время Рейн начал «гулять» со Стейси, учащейся городского колледжа. Они повстречались в киностудии. Стейси изучала журналистику и писала обзоры кинофильмов для школьной газеты, иногда подрабатывая фрилансером на веб-сайте, посвященном авторскому кино. Осенью напарником Гэри по химической лаборатории назначили Брайана. Тот был из пригорода Сан-Франциско и пошел в универ, закончив муниципальный колледж, чтобы получить диплом заведения с более громким именем. Длинноволосый лодырь напоминал Гэри Тома Уэйса, одного из школьных приятелей, и, хотя во многом Гэри и Брайан были полной противоположностью, они поладили и начали проводить время вместе.

Гэри продолжал водить шашни с молодыми студентками, пока на одном из сеансов кинообщества не закадрил Мег. Для показа выбрали странное сочетание двух фильмов: «Как преуспеть в рекламе» и солнечный мюзикл «Как преуспеть в бизнесе (ничего не делая)». Мег по наводке Рейна приняла участие в групповых дебатах. Гэри не мог сказать, когда именно их отношения перешли в разряд серьезных, но они быстро проделали путь от случайных к таким, которые исключают других партнеров. Вскоре Гэри уже не сомневался в постоянстве их отношений. Мег нравилась ему, они никогда не ссорились… И все же их роман был совершенно неромантичен, недоставало чего-то неуловимого, и Гэри был только рад, когда Мег без предупреждения его бросила.

Джоан разительно от нее отличалась.

Гэри не походил на дурачка с запудренными книжками и фильмами мозгами, считавшего, что у каждого человека в жизни есть одна-единственная Истинная Любовь. Однако его чувства к Джоан неоспоримо были глубже и правдивее всего, что он когда-либо испытывал. Он чувствовал бо́льшую близость с Джоан после первого же дня знакомства, чем с Мег после целого года отношений. Джоан была не только потрясающе красива, но и безыскусно добра. Отношения едва завязались, они только-только начали изучать друг друга, а Гэри уже не сомневался, что он и Джоан полностью подходят друг другу. Несмотря на различия во вкусах, по самым важным вопросам их мнения полностью совпадали. Они одинаково смотрели на жизнь, и это помогало с лихвой преодолевать мелкие расхождения.

Он любил ее.

И она отвечала взаимностью.

Все в жизни постепенно вставало на место, и, хотя Гэри считал, что будущее не обойдется без невзгод и мелких неприятностей, ничто не предвещало бурю. Впереди он видел лишь спокойные воды и попутный ветер.

И глубоко ошибался.

4

Когда полиция прибыла в комнату Джоан и Кары, Гэри стоял у окна и смотрел на стену соседнего здания. Брайан сидел в кресле за столом Кары, Рейн и Стейси – на кровати. Дверь оставили открытой. В нее то и дело заглядывали любопытствующие студенты, но ни один не зашел и не спросил, что, собственно говоря, происходит. До прибытия полицейских их так никто и не попросил объяснить, что они делают в чужой комнате.

Двое мужчин, прежде чем войти, постучались и сказали, что они из полиции Лос-Анджелеса. Один – грузный, пятидесяти с лишним лет, в гражданском – представился детективом Уильямсом. Второй – молодой человек в форме – не назвал своего имени и непрерывно что-то набирал на портативном компьютере.

– Это я звонил, – шагнул вперед Гэри. – Меня зовут Гэри Рассел.

– Кем вы приходитесь пропавшей женщине? – спросил опер.

– Э-э… я – ее бойфренд.

Детектив вопросительно посмотрел на Стейси.

– Подругой, – ответила та.

– Друзьями, – почти одновременно сказали Рейн и Брайан.

– И ее зовут Джоан Дэниел?

– Дэниелс, – поправил Гэри. – В конце – буква «с».

– А я что говорил? – заметил младший коп, не отрываясь от компьютера.

– Ее вещи. – Гэри указал на половину комнаты Джоан. – Мы немного осмотрелись, когда пришли, но с тех пор ничего не трогали. Мало ли что – может, здесь улики какие, доказательства.

– Расскажите, что произошло.

Гэри поведал историю поездки на фестиваль «Горящий человек», непонятного наркотического опьянения и пропажи Джоан, опустив эпизод с тайком привезенном Брайаном экстази. Когда он закончил, упомянув, что сообщил об исчезновении Джоан в полицию Невады и приехал в общежитие проверить, не появилась ли она, Уильямс спросил: «Как, по вашему мнению, наркотик попал в ваш организм?»

Гэри оглянулся на Рейна, тот картинно пожал плечами. По правде говоря, они не очень-то об этом задумывались. Должно быть, что-то вместе съели или выпили. А может быть, отраву распылили из баллончика, и все надышались. Ясно только, что вещество – локального действия, оно явно не затронуло никого из соседей, потому что тех и след простыл, когда друзья пришли в себя.

– Не знаю, – пожал плечами Гэри.

– Минуточку! – Полицейский в форме наконец оторвался от компьютера. – В базе данных УКЛА нет студентки по имени Джоан Дэниелс.

– Что? – воскликнул Гэри. Он наклонился, пытаясь рассмотреть список на экране компьютера. – Не может быть.

– Джоан учится в этом университете, и она пропала, – спокойно возразил Рейн. – Вы, очевидно, не в тот список смотрели.

– Это – список всех студентов УКЛА, и Джоан Дэниелс в нем нет.

– Просто смешно, – сказала Стейси.

– Я дважды проверял. Она не записана ни на один курс и вообще не зарегистрирована.

– Выходит, у нас проблема. – Полицейский повернулся к Гэри.

– Совершенно точно, – согласился Гэри.

– Совершенно точно.

– Потому что моя девушка пропала, а вы, похоже, даже не верите, что она существует.

Лицо пожилого полицейского даже не дрогнуло:

– Я понятия не имею, кого и зачем вы здесь пытаетесь разыграть, но подача фальшивого заявления – это уголовное преступление.

– Он не врет! – воскликнула Стейси.

Детектив обвел их взглядом:

– Возможно, вы все в этом замешаны.

– Джоан действительно его подруга и действительно исчезла, – впервые подал голос Брайан. – Просто она… – он набрал в легкие воздуху, – возможно, не та, за кого себя выдавала. – Брайан оставил без внимания убийственные взгляды друзей. – Я хотел сказать: мы о ней мало что знаем.

– В прошлом семестре Джоан вместе со мной посещала занятия по музыкальному воспитанию, – сердито заявил Гэри. – Можете спросить у преподавателя, доктора Каца.

– Кроме того, – заметил Рейн, – мы сейчас в ее комнате. Это – ее вещи, компьютер, кровать.

– Не исключено, что ее соседка по комнате тоже пропала, – продолжил Гэри. – Ее зовут Кара.

Он вдруг сообразил, что не знает полного имени Кары, и обвел взглядом комнату. Какая-нибудь из вещей наверняка подписана ее фамилией.

Осматриваясь, он непрерывно думал, как могло случиться, что имя его подруги пропало из университетского списка. Не иначе офицер с компьютером ошибся. Иное объяснение трудно себе представить.

– Посмотрите в их столах, – предложил Гэри. – Может, найдутся какие-нибудь письма, формуляры, бумаги с фамилиями…

– Да уж, – кивнул Рейн. – Верите вы, что она студентка или нет, но Джоан реально пропала. И Кара тоже.

– Искать их – ваша работа! – Стейси бросила на полицейских испепеляющий взгляд.

– По-моему, вы не до конца понимаете… – начал было Уильямс.

– А если она погибла? – выкрикнул Гэри, пересилив предубеждение – ему казалось, что, если произнести догадку вслух, она сбудется. Мысли в голове путались. У него даже фото Джоан не было. Они начали встречаться совсем недавно и не успели обзавестись общими фотографиями.

Зато у нее есть страница на «Фейсбуке»!

– У Джоан есть страница на «Фейсбуке», – с облегчением произнес Гэри. – И на «МайСпейс». Там должны быть сведения о ней. И ее фото.

Уильямс взглянул на коллегу. Тот покачал головой.

– На служебной аппаратуре не разрешается.

– Тогда зайдите с компьютера Джоан или Кары.

– Нет. Если совершено преступление, компьютеры могут содержать улики.

– Проклятье! – Гэри пнул носком ножку кровати Кары.

Детектив смерил его долгим взглядом и наконец вздохнул:

– Я не знаю, что здесь происходит, но готов поверить, что вы не пытаетесь намеренно ввести нас в заблуждение. Кем бы ни была эта девушка, мы продолжим расследование. Однако никому из вас больше не разрешается заходить в эту комнату. Вы меня слышали? В это общежитие – ни ногой. И предоставьте информацию о себе – имена, адреса, номера телефонов. Предъявите водительские права и студенческие билеты. Если все подтвердится и мисс Дэниелс в самом деле пропала, мы будем держать вас в курсе. Если соврали – возьму вас за одно место и взгрею по первое число. Все ясно?

Гэри кивнул, почувствовав мгновенное облегчение. Теперь полиция хотя бы начнет разбираться. А разобравшись, они поймут, что были не правы, и начнут поиски Джоан. И Кары.

Но не будет ли тогда слишком поздно?

Он постарался отогнать от себя эту мысль.

За десять минут все четверо предъявили документы, ответили на вопросы и были выдворены из комнаты Джоан и Кары. В последний момент Гэри вспомнил о телефоне родителей Джоан и сообщил его полицейским, оставив бумажку с номером у себя.

Под настороженными взглядами обитателей общаги друзья прошли по коридору на выход.

– Теперь-то что делать? – спросил Рейн на улице.

– Больше тут ловить нечего, – пожал плечами Брайан.

Кулаки Гэри сжались сами собой. Брайан отступил, выставив ладони:

– Я просто хотел сказать…

– Заткнись, – бросил Рейн.

Гэри представил себе Джоан одну, лежащую в темной грязной комнате, нагую, избитую, в кровоподтеках. И брошенный в пустыне труп Кары – лишней свидетельницы.

– Мы должны что-то предпринять, – сказал он, но не мог придумать, что именно. Голова отяжелела, мозги не работали.

– Тебе надо выспаться, – толкнула его в бок Стейси. – Ты не спал уже…

– Я в машине дремал.

– Ага. Целых десять минут.

– Нам всем не мешает поспать, – сказал Брайан и зевнул, словно добавляя весомости собственным словам. – Кто-кто, а я сейчас точно примну харю.

Рейн положил руку на плечо Гэри:

– Верно. Невыспавшийся ты ей ничем не поможешь.

Рейн был прав. Все остальные – тоже. Гэри не желал себе в этом признаться. Он действительно устал и потерял способность связно мыслить. Отдохнуть и взяться за дело с новыми силами – это сейчас самое разумное. Но его все еще мучили видения Джоан с кляпом во рту, привязанной к стулу, пытаемой неизвестными обидчиками.

Чужаками.

Мало того, что Гэри не имел понятия, где находится подруга, он не знал, что с ней происходило, и неизвестность бесила его больше всего. Хорошо ли с ней обходятся? Или хором насилуют? Может быть, ее и в живых уже нет?

Последние два варианта представлялись наиболее вероятными. На связь Джоан не выходила, требований выкупа тоже не поступало. Если цель похитителей – не деньги, вряд ли у них был резон не причинять ей вреда.

Мысль о сексуальном принуждении тревожила Гэри больше всего, картина жгла мозг, как раскаленная игла: злобные незнакомцы – Чужаки – унижают Джоан в то время, как полиция судит и рядит, существует ли она в природе.

Гэри прикинул, не взять ли академический отпуск. Он все равно не сможет сидеть на занятиях, переходить с одной пары на другую – от Шекспира и Милтона на математику, пока Джоан находится неизвестно где. Если история затянется на несколько дней, он безнадежно отстанет, целый семестр пойдет псу под хвост. Гранты и стипендию тоже могут отменить, потому что деньги выделяли только под определенные показатели в учебе. Вдобавок чтобы платежи продолжали поступать, он был обязан каждый семестр заканчивать курс полностью – все 21 учебных раздела.

Гэри глянул на друзей.

– Я и вправду устал, – признался он. – Хотя заснуть вряд ли смогу. Кто-нибудь идет сегодня на лекции?

Рейн и Стейси покачали головами.

– Мои – по вторникам и четвергам, – сказал Брайан. – Пока что – сиеста.

– Ты что-нибудь придумал? – спросил Рейн.

– Нет, – вздохнул Гэри.

– Отоспись, – предложила Стейси. – Мы все устали. Возможно, на свежую голову придумаешь что-нибудь путное.

– Эти копы…

– Что с них взять, они просто делают свою работу. Когда разберутся…

– Если разберутся.

– Даже и тогда нет гарантии, что ее найдут, – вставил Брайан.

– Не накаркай! – одернул его Рейн.

– Что, и сказать уже нельзя?

У Гэри трещала голова.

– Пойду к себе, – сказал он друзьям. Неожиданно вспомнилось, что телефон в его комнате – с автоответчиком. Гэри не хотел лелеять фальшивых надежд, но ведь могла Джоан позвонить и оставить сообщение? – Потом свяжемся.

– Если что-нибудь придумаем, мы тебе сразу сообщим! – крикнул вдогонку Рейн.

Гэри на ходу помахал и, немного выждав, бросился бегом к общежитию, успев убедить себя за эти несколько мгновений, что найдет на телефоне сообщение от Джоан.

Разумеется, никакого сообщения не было. Заскочив, обливаясь потом, в свою комнату, Гэри сразу же увидел, что индикатор сообщений автоответчика не горит и не мигает.

Он рухнул на кровать и разрыдался. Слезы настигли его исподтишка. Тревога, стресс, утомление – все это сыграло роль, и он не мог перестать плакать. Слезы катились по щекам, рыдания сотрясали грудь тем сильнее, чем реальнее обозначалась мысль: Джоан больше нет в живых. От избытка чувств Гэри закрыл глаза и понял, что уже не хочет их открывать. Он лег, даже не раздевшись и не сняв обуви, и через несколько секунд заснул.

И увидел сон.

Во сне университет напоминал «Горящего человека». Студгородок состоял не из привычных кирпичных зданий с их псевдоаристократическим интерьером, а из времянок, слепленных из подобранных на свалке материалов. Гэри и Джоан сидели на постеленном поверх газона одеяле и завтракали кукурузными хлопьями. Мимо пробегали босые и оборванные студенты с бревнами и ветками. Они несли их к южной оконечности городка, где возводился деревянный вал. Гэри вдруг понял, что УКЛА – вовсе не учебное заведение, а форт и вал строят, чтобы остановить нашествие Чужаков. Он попросил Джоан никуда не уходить и побежал помогать достраивать стену, однако на полпути увидел, что часть ее обрушилась и в прореху ворвалась орава Чужаков. Они были закутаны в плащи, как призраки-башни, лица скрывали темные капюшоны. Гэри повернул назад и побежал к Джоан, чтобы защитить ее, но Чужаки опередили его, и когда он наконец добежал до одеяла, то увидел, что Джоан уже нет – ее похитили.

5

Тери Лим покинула факультет геологии после девяти тридцати вечера. Лекция закончилась в девять пятнадцать, но девушка решила задать преподавателю пару вопросов по предмету. Она дождалась, пока остальные студенты разошлись, потому что… потому что доктор Прем – просто милашка. Однако кольцо на пальце доктора ясно говорило о том, что он женат, а его четкие ответы не давали ни малейшего повода для флирта. В итоге Тери почувствовала себя полной дурой. Она задавала вопросы робко, кивала невпопад и поспешно выскочила из здания на свежий ночной воздух, желая охладить им горящие от конфуза щеки.

В опустевшем студгородке стояла тишина. Ночная жизнь УКЛА кипела по соседству, в Уэствуд-Виллидж, сам университет по окончании занятий превращался в пустыню. Издалека доносившийся слабый шум буйных студенческих пирушек смешивался с еще более отдаленными звуками уличного движения. Такая смесь создавала мягкий звуковой фон, из-за которого тишина в студгородке казалась еще глубже, словно эта часть университета была отделена от остального мира невидимой преградой.

Тери оглянулась, надеясь увидеть других студентов, покидающих корпус факультета естествознания, и самого доктора Према. Однако все они вышли через главные двери на хорошо освещенную стоянку. Кроме Тери, на длинной извилистой тропе, кратчайшим путем ведущей к общежитию, не было ни души. Справа, на скамье, в тусклом свете старого фонаря она заметила занятую своим делом парочку и с облегчением вздохнула – все-таки не одна. Но через пару секунд скамья осталась позади, а дорога вела между сосен, чьи ломаные тени напоминали злобных существ с коническими головами. За любым из толстых стволов мог легко спрятаться человек.

Тери прибавила шагу. Звуки внешнего мира стихли, растворились в безмолвии, которое теперь нарушал только стук ее собственных каблучков. По коже, несмотря на теплый вечер, поползли мурашки. Тери не отрывала взгляда от дороги, опасаясь зацепиться ногой за камень, ветку или трещину в бетонном покрытии. А потом подняла глаза.

У подножия лестницы, ведущей в Ройс-холл, стоял мужчина.

И смотрел на нее.

Силуэт едва различался, но что-то в нем было не так. Несколько секунд Тери не могла понять, что именно, и в конце концов решила, что дело в подозрительной стойке: неподвижной, напряженно-формальной, почти военной – руки по швам, спина выпрямлена, ноги слегка расставлены.

Какая она дура, что поперлась через весь городок без подруг. Особенно после того, как пропали Джоан и Кара. Надо было пойти со всеми на стоянку – кто-нибудь бы да подбросил. Или вызвать по телефону охранников, на худой конец – какого-нибудь парня, чтобы проводил. С другой стороны, Тери не в первый раз в одиночку возвращалась с занятий в неурочный час, срезая дорогу. Мысли об опасности прежде ее не посещали.

Нет, не совсем так. Она нервничала с самого начала, как только покинула факультет обществознания, и, хотя не верила во всякие приметы, предзнаменования и туманные предостережения ненаучного характера, теперь жалела, что не прислушалась к внутреннему голосу.

Мужчина сделал несколько чеканных шагов и вышел из тени на свет, падающий на пешеходную дорожку. Тери сразу поняла, что вызывало у нее тревогу: она уже где-то видела этого типа. Где и когда, вспомнить не получалось, однако человек определенно выглядел знакомым. Он был одет в простую, похоже, сшитую в домашних условиях одежду, какую могли бы носить крестьяне. Темные, средней длины волосы расходились в середине, из-за чего казалось, что лоб накрыт островерхой крышей.

По мере приближения мужчины Тери замечала в нем все больше странностей. Он шел как деревянный – не ради эффекта и не по причине военной выправки, а потому что не мог иначе – с ногами у него было явно что-то не в порядке. И с руками… да и все тело выглядело искалеченным. Тери испугалась пуще прежнего, крепко прижала книги к груди и попыталась быстренько проскочить мимо незнакомца.

– Мне надо поговорить с вами, – окликнул тот.

Тери бросилась бежать.

Мужчина говорил с каким-то акцентом, но в панике девушка не смогла его распознать, кроме того, манера разговора незнакомца меньше всего беспокоила ее в эту минуту. Общежитие находилось по-прежнему далеко и к тому же в другой стороне, туда вела еще одна пустынная тропа, зато здесь был почти край городка. Тери выскочила на улицу, радуясь, что видит оживление, свет, людей. Она не стала звать на помощь, так как вполне отдавала себе отчет: опасность скорее всего – плод ее воображения. Просто ей хотелось побыстрее и подальше уйти от странного человека, обрести безопасность среди незнакомых людей.

Но где она его раньше видела?

Бульвар рядом с университетом кишел студентами, спешащими в кафе или кино, в книжный магазин или на поздний ужин. Повсюду шли, говорили, смеялись группы молодых людей. Тери затерялась в самой гуще юношей и девушек, чувствуя себя в безопасности, защищенной, минуя обнимающиеся пары и спорящие о политике мужские компашки. Она оглянулась через плечо на темноту студгородка, шагнула с тротуара…

…и была сбита машиной.

Тери на метр подбросило в воздух и швырнуло спиной на мостовую. Вокруг поднялся крик, но она не различала, кто кричит, потому что не могла даже повести глазами или пошевелиться. В голове клокотал какой-то приглушенный звук, словно работал фонтанчик. Это кровь покидает тело, поняла Тери, хотя ничего не чувствовала. Нигде не болело. Плохой признак. Очень плохой.

Вместе с этой мыслью пришла слабость. Сам акт мышления, казалось, отнимал энергию, мешал сосредоточиться. Веки вдруг стали тяжелее пятидесятикилограммовых гирь. Она четко понимала, что умирает, – и ровным счетом ничего не могла поделать.

Последнее, что Тери увидела перед тем, как ее глаза окончательно закрылись, был тот самый мужчина. Он наклонился над ней, посмотрел, утвердительно кивнул.

И улыбнулся.

6

Гэри проснулся испуганным и выжатым как лимон. Он так и не понял, что это было – обыкновенный кошмар или остаточные наркотические галлюцинации.

Стоило ему сесть на кровати, как зазвонил телефон. Рейн. Приятель говорил бодрым четким голосом, словно давным-давно на ногах. Не тратя время на приветствия, он перешел к делу.

– Я в Интернете. Страницы Джоан больше нет на «Фейсбуке».

– Что?

– На «МайСпейс» тоже.

Повисло молчание.

– Не хочу выглядеть параноиком, но, похоже, кто-то пытается стереть все следы ее существования. Сначала университетские записи, теперь это…

Голова Гэри налилась свинцом. Мозги отказывались работать.

– Кто мог бы такое?..

– Не знаю. Ты никого не подозреваешь?

Чужаки?

Гэри взглянул на часы. Шесть утра. Он проспал целых пятнадцать часов.

– Я разыщу родителей Джоан. Позвоню им еще раз. Если не ответят, сам туда съезжу. У меня есть их адрес.

– Думаешь, полиция с ними еще не связалась?

– Полиция не верит в существование Джоан!

– Ты прав. По крайней мере, ее родители могли бы что-то прояснить. Возможно, они даже в курсе, что с ней происходит. Где, говоришь, они живут?

– В Каюкосе. Я проверял – это примерно в пяти часах езды отсюда. Успею вернуться до вечера.

– Я с тобой.

– Нет. Идет вторая неделя семестра. Тебе нет смысла прогуливать занятия. У меня есть причина, Джоан – моя девушка. Нейлсон, возможно, и слушать не захочет…

– Ох, Нейлсон…

– …но остальные преподы – нормальные. Надеюсь, на первый раз сойдет с рук. А ты лучше останься.

Гэри не сказал вслух, но подумал: «Возможно, твой черед пропускать занятия еще наступит».

Вряд ли эта история закончится быстро.

Или добром.

– Узнаешь чего – звякни, – сказал Рейн. – Позвони, когда вернешься, в любом случае. А я, может, здесь чего раскопаю. У копов спрошу, как дела. Чтобы шевелились.

– Спасибо.

– Тогда больше не мешкай, езжай.

* * *

Каюкос оказался живописным городком на холмистом побережье океана в центре штата между Морро-Бей и Херст-кастл. Он был так мал, что Гэри чуть с ходу не проскочил мимо. Главная улица Каюкоса тянулась между шоссе и пляжем, ее скрывала от глаз вереница сосен на обочине дороги, и лишь малозаметный щит обозначал место съезда с автострады. Гэри перестроился для поворота в короткую левую полосу, пересек пустую встречку и спустился по извилистой дороге к берегу.

Несколько домов с видом на океан, бензоколонка, сувенирная лавка… Притормозив на первом перекрестке, Гэри посмотрел на пляж справа. Через полквартала улица обрывалась, и начинался небольшой, не изгаженный коммерцией пирс – узкий деревянный причал, уходивший за линию прибоя. На нем стояли и ловили рыбу несколько мужчин. В отличие от других пирсов Южной Калифорнии на его оконечности не было ресторана, а по бокам не лепились торговые лавки. Весь центр городка отличался некой старомодностью и занимал всего пару небольших кварталов. Несколько гостиниц, кучка зданий девятнадцатого века, приспособленных под антикварные магазинчики и бары, да один-два ресторана – вот и весь город.

Гэри свернул на стоянку у небольшой библиотеки. Еще в Лос-Анджелесе он приглушил звук навигатора, устав от назойливо бубнящего голоса, объявляющего каждый поворот и перекресток, теперь снова включил его на полную громкость и обнаружил, что проскочил улицу, на которой жили родители Джоан. Он еще раз достал мобильник и позвонил им. Это была четвертая попытка за утро: первая – у общежития, вторая – из «Макдоналдса» в Окснарде, третья – прямо с дороги, хотя, разговаривая по телефону без наушников, он мог легко попасть на глаза дорожной полиции и заработать штраф. Тогда, как и сейчас, ему никто не ответил.

Внезапно напомнил о себе сильный голод. Гэри уехал без завтрака и все утро ничего не брал в рот, за исключением стаканчика бодрящего кофе в «Макдоналдсе». Сначала надо разыскать родителей Джоан. Поесть можно потом.

В желудке громко заурчало, живот пронзила резкая боль.

Ну ладно – бросить в себя что-нибудь не займет много времени. Зато потом можно не бояться опростоволоситься перед папой и мамой Джоан.

Если они, конечно, дома.

Да. Если они дома. Он не хотел допускать мысли, что не застанет их на месте, но от нее невозможно было отделаться. Не стоит ли подождать, пока успокоятся нервы? Неплохо бы также заранее обдумать, что говорить. Всю дорогу он только и размышлял что о Джоан, Каре и «Горящем человеке», так и не удосужившись решить, в каком виде преподнести родителям известие о пропаже дочери. Хорошо, если полиция успела поставить их в известность, а если нет, придется взять на себя роль гонца, несущего дурные вести…

Вплотную к молу, отделявшему общественную стоянку машин от пляжа, прилепилась белая будка. Перед ней на тротуаре стояли пластмассовые столики, за которыми обедали люди. Гэри свернул налево в тупиковую улочку, остановился перед крохотным заведением и вышел из машины. Вывеска над дверью гласила «Коптильня Раделла».

Внутри холодильной витрины красовались упакованные по отдельности порции копченого мяса и рыбы, даже цельные курицы. К стойке изолентой была приклеена вырезка из местной газеты с репортажем о том, как «Коптильня» и ее хозяин попали на шоу Бобби Флая на канале «Фуд Нетворк». Меню, написанное смываемым фломастером на белой доске объявлений, включало в себя «тако с копченым альбакором»[9]. Гэри понятия не имел, что такое альбакор, но название приглянулось. Стоящая за доской объявлений женщина шинковала овощи и обсуждала концерт кантри-музыки с мужчиной, стоявшим в глубине лавки. Женщина заметила Гэри:

– Мой брат сейчас вас обслужит.

Мужчина вышел из кладовки или подсобки и приветливо поздоровался. Гэри спросил его, что они кладут в тако с альбакором. Как выяснилось, много чего, в том числе нарезанное яблоко и сельдерей. С голодухи Гэри не стал раздумывать над странным составом, а заказал пару тако с бутылкой холодного персикового чая и уселся за одним из столиков на улице. Блюдо оказалось изумительно вкусным. Не успев покончить с первыми двумя тако, он тут же заказал еще пару. Лепешки с начинкой были крупные и сытные. Гэри решил наесться впрок – никакие гамбургеры из закусочной на шоссе по дороге домой им в подметки не годились.

Посмотрев на волны, он почувствовал укол совести. Джоан пропала без вести – или даже погибла, – а он сидит тут, наслаждается красивым видом и экзотическими блюдами… И все-таки ощущения, что девушки больше нет в мире живых, у него не было. Даже ничем не подкрепленное, это чувство граничило с уверенностью. Где бы Джоан ни была, что бы с ней ни случилось – она определенно жива. Эта мысль благотворно действовала на измученный разум.

Гэри торопливо доел вторую порцию тако, допил чай и, прежде чем сесть в машину, выбросил мусор в стоящий рядом бак. Дом родителей Джоан находился за два перекрестка на узкой улочке с плохим покрытием, что делало ее похожей на лесную дорогу. В характерном стиле приморских поселков все постройки на улице были обшиты вагонкой. Одноэтажный дом Дэниелсов ничем не отличался от соседних.

Ни на куцем въезде в гараж, ни на узком проезде перед домом машин не было. Впрочем, машина могла стоять в гараже… Гэри подъехал к закрытой гаражной двери, прошел по мощенной каменной плиткой дорожке до крыльца и нажал кнопку звонка. Внутри не раздалось ни звука. Он позвонил еще раз, но так и не услышал привычное «динь-дон». Похоже, звонок не работал. Пришлось постучать.

Дверь от легкого стука сдвинулась, и Гэри от неожиданности сделал шаг назад. С улицы дверь выглядела неприступной, но теперь он понял, что та не только не заперта на ключ, но даже как следует не прикрыта.

Это не предвещало ничего хорошего.

«Эй!» – крикнул Гэри. Никто не ответил. Он обернулся проверить, не следят ли за ним. На улице не было ни машин, ни прохожих, в соседних дворах – ни души… правда, могли наблюдать из окон домов напротив. Гэри носком чуть больше приоткрыл дверь. «Эй!» – позвал он еще раз.

В ответ – ни шума, ни движения. Подчиняясь внезапному порыву, Гэри распахнул дверь настежь. Внутри дома было темно и тихо, как бывает только в покинутом людьми жилище. В воздухе витало неуловимое и в то же время явное ощущение пустоты, которое теперь передалось и Гэри. Понимая, что совершает недозволенное, он шагнул через порог. В уме мельтешили возможные расклады: родителей Джоан похитили и держат в заложниках; их увезли и убили, а тела где-то бросили; они сбежали перед самым появлением преследователей; их замучили насмерть, а трупы оставили в доме. Любой из вариантов заканчивался его собственным арестом – в то, что один и тот же человек случайно сообщил и об исчезновении своей подружки в Неваде, и о пропаже или убийстве ее родителей в Центральной Калифорнии, полиция просто не поверит.

Не хватало только оставить отпечатки пальцев.

Потихоньку, чтобы никто не увидел, Гэри локтем прикрыл дверь с внутренней стороны и осторожно шагнул в комнату. Мебель, похоже, собирали с миру по нитке через благотворительные пожертвования и с дворовых распродаж. Некоторые вещи были новые, очевидно, недавно купленные, все остальное – изрядно подержанное, уродливое. Гэри не мог себе представить маленькую Джоан, обитающую в такой обстановке. После рассказов подруги о родителях он ожидал увидеть массу предметов, связанных с религией: образа, наволочки с вышитыми псалмами, изречения из Святого Писания в рамочках и все такое, а в доме не обнаружилось даже Библии.

Гэри подошел к дешевой этажерке рядом со старым телевизором, стоящим на металлической подставке. На полках – семейные фотографии: Джоан в выпускном платье, Джоан с подругой у пирса, Джоан на школьном балу, в Херст-кастле, перед скалой Морро. Как ни странно, ни одного снимка периода младенчества или раннего детства. Обычно в это время свежеиспеченные родители то и дело щелкают любимое чадо, и лишь потом первоначальный азарт угасает. У родителей Джоан, похоже, все происходило наоборот.

На одной из фотографий она стояла меж двух взрослых людей – мужчиной и женщиной, скорее всего родителями. Осанка у женщины была странная, неловкая, словно ее кости искривила какая-то болезнь. Заостренные плечи торчали слишком высоко, тонкие руки прилегали к бокам под непривычным углом, ноги под каймой платья выглядели костлявыми и не в меру длинными. Рахит, мелькнула в голове догадка, хотя Гэри не мог сказать, что конкретно означало это слово и подходит ли оно к случаю. Мужчина, вроде бы совершенно нормальный, напоминал одного из друзей отца Гэри.

Непроизвольно он подумал, не наследственная ли это болезнь и не будет ли однажды страдать от нее Джоан. Впрочем, эту заботу можно пока оставить на потом; для начала неплохо бы найти саму Джоан. Гэри взял одну из поздних фотографий девушки крупным планом, решив показать ее Уильямсу. Смешно, что предъявлять придется краденое фото, но копы хотя бы убедятся, что пропавшая – реальный человек и ее нужно искать. Поначалу Гэри хотел оставить родителям Джоан записку с объяснениями, кто и для чего забрал фотографию, однако на их скорое возвращение ничто не указывало. Кроме того, свое присутствие в доме не стоило афишировать.

Если Уильямс спросит, почему не отдал фото раньше, скажет, что забыл о его наличии.

Просто забыл, и все?

Это вызовет еще больше подозрений.

Какая разница? Отговорку можно придумать потом.

С фоторамкой в руках Гэри вышел из жилой комнаты в коридор, оттуда заглянул в обе спальни и санузел. Нигде не наблюдалось следов борьбы, вся мебель стояла вроде как на своем месте. И только на кухне на полу лежала перевернутая мусорная корзина для бумаг, а рядом с ней на линолеуме виднелось красное пятно неправильной формы размером с монету в 25 центов. В свете, падающем из окна над раковиной, пятно блестело, словно еще не высохло. Возможно, это вовсе не кровь, подумал Гэри, и у пятна есть вполне логичное объяснение.

И тут он увидел собаку.

Юноша застыл на месте. Пес был мертв, туловище застряло в дверном люке для домашних животных – половина в доме, половина во дворе. Лохматый серый пудель лежал на боку, черные безжизненные глаза уставились на кухню, резиновая заслонка люка, как нож гильотины, впилась в раздувшийся труп ровно посредине. Из пасти собаки вытекло немного крови, но это была темная, давно засохшая кровь, непохожая на свежее пятно рядом с корзиной.

Гэри быстро осмотрел кухню и выглянул через окно во двор. Опять в голове роились варианты событий – все сплошь мрачные. Он постарался припомнить свои действия, к чему прикасался, не оставил ли где отпечатки пальцев. Вспомнил, что видел встроенные гардеробы, большую двухместную кровать в главной спальне и еще одну в комнате, которую, очевидно, занимала Джоан. Не прячется ли сейчас кто-то в гардеробе? И не засунул ли этот кто-то трупы под кровать?

Гэри стало страшно. Здравый смысл советовал немедленно покинуть дом, но не зря же он потратил все утро, чтобы сюда попасть! Нельзя уйти просто так, не убедившись, что родители – или Джоан! – не лежат мертвые или изуродованные где-нибудь в доме. Надо только найти оружие на случай внезапного нападения… Спустив пониже рукав рубашки, Гэри обернул его вокруг кисти, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, и засунул руку в верхний ящик стола. Столовое серебро было аккуратно разложено по ячейкам – ложки, вилки, ножи для масла, ножи для стейка. Он закрыл ящик, выдвинул следующий снизу. Как и ожидалось, в нем лежали крупные кухонные принадлежности. Гэри извлек самый большой разделочный нож.

Закрыв ящик, он отпустил рукав – лучше сохранять свободу движения пальцев и руки. А об отпечатках пальцев можно больше не беспокоиться – нож надо взять с собой. Подумав, что могут понадобиться обе руки, Гэри положил рамку с фотографией на кухонный стол рядом с раковиной, планируя вернуться за ней, когда закончит осмотр всех комнат.

Выставив зажатый в кулаке нож перед собой, он вышел из кухни, свернул в коридор и заглянул в главную спальню. Повсюду, как и прежде, стояла тишина. Однако если всего пару минут назад она действовала успокаивающе, то теперь казалась зловещей. Гэри остановился и прислушался, пытаясь обнаружить какой-нибудь звук – дыхание либо шорох. Ничего не услышав, он начал мелкими шажками продвигаться вперед, готовый отразить внезапную атаку с любого направления.

Дверь гардероба с зеркальным стеклом по моде 60-70-х годов отражала не только внутреннее пространство спальни, но и силуэт крадущегося с ножом Гэри. От этого вида ему стало не по себе, он скосил глаза вправо и посмотрел в зеркало на кровать за спиной. Пространство под кроватью прикрывало свисающее с него одеяло. Гэри не заметил там никакого движения.

Добравшись до гардероба, он, держа наготове нож правой рукой, взялся за ручку на левой части двери, готовясь резко отодвинуть ее в сторону. Заглянув в собственные глаза в зеркале, он увидел в них страх. С криком «Выходи!» он резко рванул дверь в сторону.

В гардеробе никто не прятался.

Гэри повеселел, задвинул дверцу, развернулся и с дрожью в коленях подошел к кровати. Внутренний взор нарисовал картину изрезанного ножом и засунутого под кровать трупа странной женщины, костлявых рук и ног, обхватывающих в последнем объятии изувеченное тело мертвого мужа. Встав на четвереньки, Гэри ножом приподнял полог. В последнюю секунду он испугался, что увидит там Джоан…

Под кроватью никого не было. Чувствуя, как трясутся колени, Гэри встал и отдышался.

Вскоре осмотр был закончен. В других комнатах тоже не нашлось ничего необычного. Конечно, наступило некоторое облегчение, но все же – куда делись родители Джоан? Гэри вспомнил оставленные Карой записки о мужчине, наводившем справке о его подруге. Детектив Уильямс не проявил к ним интереса. Похоже, полиция не горела желанием проверять телефонные данные и устанавливать личность звонившего.

Или это только в кино копы всегда так активны?

Внезапно осененный, Гэри вернулся в жилую комнату, где видел на столике у дивана телефонный аппарат. Рядом с ним, как и ожидалось, лежала книга адресов. Он поспешно раскрыл ее и перевернул несколько страниц. Записаны были только номера телефонов и фамилии без адреса. Из любопытства он посмотрел запись на букву «Д». Вместо «Джоан Дэниелс» обнаружилась написанная с большой буквы «Дочь» с номерами мобильника и телефона в комнате Джоан.

Странно.

Гэри захлопнул адресную книгу. Надо захватить ее с собой и обзвонить все номера: кто-нибудь что-нибудь да расскажет. Вернувшись на кухню, он забрал фото в рамке и направился к выходу. Может, стоит заглянуть еще и в гараж? Посмотреть, нет ли трупов в машине?

Однако изнутри дома в гараж хода не было, а пытаться открыть двери гаража снаружи он не осмелился. Скорее всего они заперты. Еще раз обмотав ладонь рукавом, Гэри повернул дверную ручку и отворил входную дверь.

Прямо перед домом рядом с его машиной стоял мальчуган лет семи-восьми. Он пинал ногой заднюю шину, но, когда Гэри вышел из дома и закрыл за собой дверь, тут же уставился на него. Гэри моментально сообразил, что выглядит крайне подозрительно – с рукавом, намотанным на правую кисть, ножом в левой руке, адресной книгой и портретом под мышкой. Гэри улыбнулся мальчишке с максимальным радушием, на какое был способен:

– Привет!

– Мам! – заорал ребенок, бросаясь наутек. – Мам!

Вот черт! Гэри поспешно открыл дверцу машины, забросил добычу на пассажирское сиденье, быстро сел сам, задом выехал со двора и лихо развернул автомобиль в сторону, противоположную той, куда убежал мальчишка. Только этого не хватало!.. Гэри двинулся на малой скорости, чтобы не привлекать к себе внимания, но, выехав из города на дорогу, ведущую к автостраде, поддал газа.

В небе повисло грозовое облако, на ветровое стекло упали капли. Снаружи стекло и без того покрывали скопившиеся по дороге в Каюкос черные пятнышки неизвестного происхождения и желтая слизь от мертвых бабочек, а редкие капли дождя окончательно испортили обзор. «Дворники» лишь размазали грязь по стеклу, отчего хайвей, машины и окружающий ландшафт стали похожи на картину импрессиониста. Гэри напряженно подался вперед, силясь разглядеть дорогу в промежутках между цветными полосами. Проехав вдоль берега несколько миль, он тормознул на автостанции «Арко» в Морро-Бей, залил полный бак и резиновым скребком отчистил ветровое стекло. Сердце замирало в ожидании сирены полицейского патруля, рванувшего по наводке мальчишки в погоню, однако ничего подобного не происходило, и пару минут спустя он снова катил по автостраде.

Через пятнадцать минут на окраине Сан-Луис-Обиспо с автомобилем Гэри действительно поравнялась машина дорожной полиции. Боясь даже глянуть в ее сторону, Гэри держал обе руки на руле. По соседней полосе с другой стороны его догнала вторая патрульная машина. На короткое время он оказался зажат между ними и в ужасе подумал, что полицейские таким образом пытаются взять его в клещи.

Но вскоре левый коп прибавил скорости и умчался прочь, а правый свернул с автострады на ближайшем съезде. Гэри опять был один – на свободе и вне опасности. Он проделал обратный путь, тщательно соблюдая все правила, чтобы его ненароком не остановили и, сопоставив номерной знак, не заподозрили в краже со взломом из родительского дома Джоан. И в убийстве собаки. А возможно, и в пропаже всего семейства Дэниелс.

Или их гибели.

У Таузанд-Оукс движение стало гуще, и в УКЛА Гэри прибыл только после шести. Слава богу, стоянка к тому времени опустела. Он медленно вошел в общежитие и поднялся на свой этаж, намереваясь сразу позвонить Рейну. Совершенно измотанный, достал из кармана связку ключей, нашел ключ от комнаты и отпер дверь.

В комнате царил разгром.

Гэри застыл на пороге как вкопанный. Содержимое стола, комода и кладовки вытряхнули на пол – книги, блокноты, бумаги, ручки, карандаши, полотенца, одежда, компакт-диски кучей лежали посреди комнаты. Ящики стола и комода отсутствовали и обнаружились в санузле. Даже кроватное покрывало и простыню содрали с матраса и отбросили к стене.

Гэри выскочил за дверь и забарабанил к соседям. Там жили два шалопутных первокурсника – Мэтт и Грег. Дома был один Мэтт.

– Кто-то влез в мою комнату, – сообщил Гэри упавшим голосом, когда тот открыл дверь.

– Это не я! – вскинул руки сосед.

– Я на тебя и не думал. Хотел спросить – может быть, ты чего слышал или видел?

– Не-а, братан. Я здесь весь день сижу, оттягиваюсь. Если что – я бы услышал.

– Но у меня кто-то был.

– Ничего не знаю.

Гэри кивнул и вернулся в свою комнату. Присмотревшись, он не обнаружил ни одной пропажи. Лэптоп и айпод на месте, то есть – на полу, но не похищены. Если бы влезли грабители, такие вещи они прихватили бы с собой. Так нет – залез какой-то псих малахольный, побросал все на пол и скрылся.

Как мог Мэтт не услышать шума за стеной?

До сих пор Гэри считал везением, что жилье ни с кем делить не приходилось. Правда, комната была значительно меньше, чем все остальные на этаже; куцая, с единственным окном, она занимала промежуток между последним номером стандартного размера и лестничной клеткой. Зато никто не мешал. С другой стороны, если бы здесь жил еще кто-то, возможно, и погрома бы не было. Или сосед увидел бы незваного гостя и смог бы дать его описание.

Нет, визитеры вряд ли вломились бы в чужое жилище при свидетелях.

Прикидывая понесенный ущерб, Гэри не мог взять в толк, кому это понадобилось.

Чужакам?

Кто такие Чужаки и почему они не выходят у него из головы, еще предстояло выяснить, однако воспоминание о молитвенном свитке Джоан снова разбудило тревогу:

«Возможно, она не та, за кого себя выдает».

Так Брайан сказал детективу. Гэри начал невольно поддаваться сомнению – вдруг в словах Брайана есть доля правды? Если Джоан как-то связана с людьми, способными на такие выходки, то…

Сообщать ли о взломе в полицию?

Разумеется, твердо ответил он сам себе. Но вместо этого позвонил Рейну и сначала рассказал про обыск в своей комнате, потом о поездке к дому родителей Джоан.

– Что посоветуешь? Сообщить Уильямсу?

– Не знаю, – с сомнением произнес Рейн. – Я уже звонил в полицию после обеда. Спрашивал, как идет расследование.

– И что?

– Видишь ли, я не смог найти никаких следов Джоан в Интернете. Она даже из списка моих друзей на «Фейсбуке» исчезла. Ее просто… нет нигде.

Наступила долгая пауза.

– В полиции до сих пор не уверены, что Джоан – реальное лицо. Вот Кара – та точно пропала. Вдобавок у меня появилось чувство, что нас – особенно тебя – самих считают фигурантами этого дела.

– Что они конкретно сказали?

– Важно, чего они не сказали. Уильямс много чем интересовался, уклонялся от моих расспросов, и, хотя корчил из себя хорошего парня и всячески давал понять, что на моей стороне, – мол, забудем сцену в комнате Джоан, – у меня осталось впечатление, что он намеренно скрывает информацию, чтобы подловить меня, развязать язык.

Сердце Гэри громко застучало.

– Думаешь, ему уже известно, что случилось с Джоан?

– Нет. С Карой – не исключаю. Я уверен, что дело тут нечисто.

Гэри обвел взглядом комнату.

– Так звонить ему по поводу взлома или нет, как думаешь? Может, хотя бы охране студгородка сообщить?

– Сам решай. Я бы промолчал.

– Они могут снять отпечатки пальцев и выйти на их владельцев. Еще это доказывает, что в опасности теперь не только Джоан, но и я.

– А если не найдут никаких отпечатков? Заподозрят, что ты сам все подстроил, чтобы отвести от себя подозрения. Тем более ничего не сломано и не похищено…

– Да, ты прав…

– Куда ни кинь, всюду – клин.

– Возможно, в комнате остались какие-нибудь улики.

– Я же сказал – тебе решать.

Гэри глубоко вздохнул:

– А если я сначала спрошу, как движется дело, прощупаю, а потом уже решу, что говорить?

– Если сам не можешь решить, слушай меня – не делай этого. Они и так тебя подозревают, а когда ты еще начнешь звонить и допытываться…

– Если установят, что я не присутствовал на лекциях, мне не отвертеться – придется рассказать, что ездил к родителям Джоан и что они тоже куда-то пропали, а на кухне у них застряла в двери мертвая собака.

Рейн грустно усмехнулся:

– Прямо как в кино: герой не может пойти в полицию и сообщить о преступлении, потому что из-за дурацкого поворота сюжета сам выглядит виновным. Герой пытается расследовать преступление в одиночку и еще больше увязает. Знакомо?

– Ага, все как у нас.

– Именно.

Гэри немного помолчал.

– Устал я, – признался он наконец. – Сначала наведу порядок. У тебя с утра есть лекции?

– Таких, что нельзя пропустить, нет.

– Хорошо. Тогда позже поговорим.

Гэри повесил трубку и осмотрелся, размышляя, с чего начать. Прибираться не хотелось – имелись дела поважнее, – но деваться было некуда. Нагнувшись, он поднял с пола лэптоп и поставил его на стол. Собрал в охапку рубашки.

Другие студенты в общаге учатся или пьянствуют, шляются где-нибудь или водят шашни.

А Джоан так и не нашлась.

7

Это был их первый и единственный выезд на пляж.

Рейн и Стейси тоже собирались поехать, но Гэри тайком от Джоан позвонил Рейну и попросил его отказаться под каким-нибудь благовидным предлогом. Он начал встречаться с Джоан всего две недели назад, поездка на пляж давала прекрасную возможность провести целый день вдвоем. Рейн и Стейси с готовностью согласились и поехали на фермерский рынок в торговый центр «Гроув», предоставив Гэри полную свободу действий.

Первой неожиданностью стал купальник. После рассказов о суровом воспитании Джоан Гэри предполагал, что та не захочет обнажаться и явится в мешковатой футболке. Однако Джоан была одета в шорты и гавайскую рубаху, а на пляже разделась до купальника. Простого, закрытого, скромного розового цвета – никаких стрингов или бикини. Впрочем, Гэри не знал, что поделать с эрекцией, когда Джоан принялась стаскивать шорты прямо у него перед носом. Он отвернулся, расстилая покрывало, и сидел на корточках, делая вид, что проверяет содержимое сумки-холодильника, дожидаясь, пока внешние признаки возбуждения пойдут на убыль. Предполагалось, что они будут гулять по пляжу, загорать, читать, есть, пить, разговаривать, но Джоан захотела искупаться. Гэри прежде никогда не плавал в океане и побаивался волн, которые с берега выглядели довольно большими и угрожающими. Однако в воде было полно детей и их мам, серферов и пловцов. Гэри и Джоан, взявшись за руки, вышли на мокрый песок. Ступни окатила ледяная вода, оба одновременно отскочили назад и засмеялись. Затем постепенно они приноровились и, не расцепляя рук, зашли в воду сначала по щиколотку, потом по колени. Одна волна крупнее других подкралась к берегу и окатила их по грудь. Брызги лизнули подбородок. Когда вода отступила, Гэри заметил, что купальник на Джоан стал почти прозрачным. Он и без того был телесного цвета, а намокнув, словно совсем исчез. Под тонкой тканью обозначились соски и темный треугольник лобка. Джоан казалась совершенно голой.

Хотя подруга ничего не замечала, Гэри понимал: когда заметит, сгорит от стыда. Он оставил ее в воде, бегом вернулся к покрывалу, схватил полотенце и протянул его Джоан, пока та, смущаясь, выходила на песок. Девушка перехватила его взгляд, осмотрела себя и лишь тогда увидела, что произошло. Мгновенным движением она цапнула полотенце и завернулась в него.

Гэри боялся, что подруга сразу захочет уйти с пляжа, но завернутая в полотенце Джоан ни словом не намекнула об уходе. Наоборот – вела себя как ни в чем не бывало и спокойно попросила передать банку диетического «Доктора Пеппера». Лишь много позже, когда купальник высох и она сняла полотенце, когда они погуляли по берегу, собирая раковины, и пообедали сэндвичами с картошкой фри, Джоан сказала: «Я не нарочно».

Эти слова она произнесла безо всякой связи – разговор на тот момент шел о сэндвичах, – но Гэри сразу понял, что имелось в виду, и молча кивнул, опасаясь ляпнуть что-нибудь не к месту. От воспоминания о сосках и темном лобке его бросило в жар, он был вынужден наклониться вперед и прижать локтем вздутость в паху.

– Надо было выбрать черный купальник.

Позже Джоан призналась: она не смутилась – она испытывала опасение, что, увидев ее тело сквозь прозрачную ткань, Гэри сочтет его некрасивым, и только неуклюжая попытка скрыть эрекцию подсказала ей, что новый бойфренд находит ее физически привлекательной.

В тот вечер в ее комнате они впервые вкусили физическую любовь, и Гэри окончательно понял, что Джоан – та единственная, с кем он желал бы провести всю оставшуюся жизнь.

8

Рейн с Брайаном нагрянули, когда Гэри заканчивал расставлять книги по полкам. Натерпевшись за день, он запер дверь на ключ и, услышав за спиной громкий стук, нервно вздрогнул.

– Это мы! – крикнул Брайан. – Открывай!

Гэри поспешил к двери, друзья вошли, огляделись.

– Я думал, будет хуже, – заметил Рейн.

– Правда? – Гэри достал мобильник. – Вот, взгляни.

Он показал фотографии беспорядка.

– Ни фига себе! – воскликнул Рейн. – Что-нибудь пропало?

– Пока не заметил.

– Может быть, просто решили попугать?

– Либо не нашли, что искали.

– Вряд ли эти люди станут тратить время на пустяки. – Брайан принес с собой газету «Дейли Брюн», которую вручил Гэри. Рейн замолчал. Он, похоже, уже знал, что в ней. – Вот, почитай. Иду утром на лекцию и вижу… – Брайан указал на заголовок «Второкурсница погибла в аварии» рядом с фотографией накрытой простыней тела. – Та самая телка, которая дала Гэри номер телефона родителей Джоан. Соседка.

Гэри быстро ознакомился со статьей. Речь действительно шла о гибели Тери Лим. Очевидцы рассказали, что девушка выбежала из студгородка и бросилась на проезжую часть, где ее сбил черный джип, немедленно скрывшийся с места происшествия. Никто не успел заметить номерной знак, а один оказавшийся поблизости студент утверждал, что машина вообще была без номеров. Несколько свидетелей сообщили полиции, что сразу после аварии к жертве подошел и, проявляя неуместный интерес, наклонился над ней странного вида пожилой человек в нелепой старой одежде. Он незаметно скрылся еще до появления полицейских.

Тери умерла от внутренних травм на месте аварии. Медики скорой помощи не смогли ее откачать.

Гэри оторвался от газеты, по спине пробежал холодок. Слишком подозрительное совпадение. Он задумался о необычно одетом человеке, который, очевидно, выследил Тери, а потом затерялся в толпе.

Чужак?

Гэри рассказал друзьям о своей догадке.

– Сходится, – кивнул Рейн.

– Ни хрена, – возразил Брайан, смахнув с лица длинную прядь волос. – По-твоему, в церкви Джоан есть стандартная молитва для защиты от… э-э… банды, которая ведет на них охоту?

Изложенное столь прямо, собственное предположение Гэри уже не казалось особо логичным.

– Да. Все может быть, – согласился он.

– Молитва, возможно, тут ни при чем, – подхватил Рейн. – Чужаки тоже. Но могу поспорить, что странный тип, торчавший рядом с местом гибели Тери, как-то связан с исчезновением Кары и Джоан.

– Значит, и нам надо ждать гостей, – ответил Брайан.

– Вряд ли. С нами могли что угодно сделать на фестивале, однако ничего не произошло.

– Ничего? – Брайан фыркнул. – Нас траванули наркотой. Не исключено, что они просто лоханулись с дозой. Об этом ты не подумал? Может, мы не должны были проснуться.

– Ты серьезно так считаешь? – скептически спросил Рейн.

– А ты нет?

– Нас и потом несколько раз могли подловить. Как Тери. Если кто-то реально за нами следил, возможностей было хоть отбавляй. Но никто даже не попытался.

– Верно. – Гэри окинул взглядом приведенную в порядок комнату. – Однако нам хотят заморочить мозги. И похищена Джоан.

– Кара, наверное, тоже, – вставил Рейн.

– Знаете что? – сказал Брайан. – Брат бывшей подружки моего брата работает диспетчером в полиции Санта-Мары.

– Брат бывшей подружки твоего брата?.. – медленно проговорил Гэри.

– Я понимаю, седьмая вода на киселе, но они уже разошлись, а я Алиссе всегда нравился. Даже пару раз встречался с ее братом – нормальный парень. Если попрошу, думаю, за ним не заржавеет.

– О чем ты хочешь его просить?

– Я немного в курсе: на работе, когда есть свободное время, он проверяет номерные знаки машин – хотя это, конечно, делать не положено. Проехала, например, мимо по шоссе классная телка. Он записывает номер, потом проверяет – как зовут, кто такая, где живет. Даже легковушки и грузовики, которые видит в кино или по телику, просвечивает. Увидит сцену погони – пометит себе номер. Обычно такой транспорт регистрируют на прокатные компании или киностудии, но однажды хозяином номерного знака оказался сам Брюс Уиллис. Можно и наоборот: вводишь имя и адрес владельца и получаешь информацию о машине. Вот я и думаю – не вбросить ли нам имя-фамилию Джоан и не посмотреть, что выскочит? Кто знает, может, откроется еще один адрес, данные контактного лица или даже второе имя. На худой конец хотя бы докажем, что она реально существует, и подбросим инфу копам. – Брайан победно улыбнулся. – Анонимно, разумеется. Мне не надо, чтобы Дэн нажил из-за нас геморрой.

– Дэн? Брат бывшей чиксы твоего брата?

– Ну да.

– Думаешь, копы сами не сообразят это сделать? – спросил Рейн. – Раз твой дальний знакомый, диспетчер, на это способен, думаешь, опер, поставленный расследовать дело, не сообразит поступить точно так же?

– Какого хрена! Я пытаюсь хоть чем-нибудь помочь!

– Мысль неплохая, – осторожно сказал Гэри и взглянул на Рейна. – Кстати, я вовсе не уверен, что копы станут этим заниматься. Скорее всего просто сообщили родителям Кары о ее исчезновении, теперь родители сходят с ума и давят на полицию, те ищут только ее и заодно пытаются меня подвизать. Вряд ли они так уж озабочены поисками Джоан, в чье существование они не верят.

– Возможно, ты прав, – согласился Рейн.

Брайан достал телефон:

– В общем, я звоню.

Гэри и Рейн молчали, пока Брайан связывался с Дэном через разных операторов. Убедившись, что звонок не записывается и не отслеживается, Брайан нагнал пурги про обалденную ночку с чувихой, которая сказала только, как ее зовут. «Узнать бы о ней побольше, – попросил он. – Адрес, номер телефона – хоть какую-нибудь зацепку».

Наступила короткая пауза, Брайан широко улыбнулся и показал большой палец.

– Джоан Дэниелс, – произнес он в трубку. – Ее зовут Джоан Дэниелс.

Через несколько секунд он поблагодарил Дэна и сказал «до свидания». Нажав несколько кнопок на телефоне, посмотрел на крохотный экран и повернулся к друзьям:

– В округе Лос-Анджелес зарегистрировано шесть Джоан Дэниелс, еще одна – в округе Вентура, и три – в округе Ориндж. Возраст, однако, у всех неподходящий. Самой младшей – тридцать лет. Если ты, конечно, не считаешь, что твоей на самом деле тридцатник, а она выдает себя за…

– Нет! – хором воскликнули Гэри и Рейн.

Гэри впервые за долгое время улыбнулся. На душе чуть-чуть потеплело. Впрочем, он тут же мысленно себя одернул, и улыбка пропала так же быстро, как появилась.

– Она не могла скрыть от тебя свое настоящее имя? – предположил Рейн.

Мысль показалась Гэри абсурдной. Но, как ни крути, в сложившихся обстоятельствах этот вариант означал меньшее из зол, и он невольно начал его обдумывать.

Брайан тут же проткнул воздушный шарик надежды:

– Тот, кто удалил ее университетские записи, наверняка стер и данные в регистре автотранспорта. Не знаю, с кем мы имеем дело, но чуваки, похоже, серьезные. За ними чувствуется настоящая сила.

Гэри представил себе некое секретное госучреждение, центр тайных операций… Вот только зачем им понадобилась Джоан? Кто она на самом деле?

– Может, просто обознались? – предположил Рейн.

Гэри раздраженно запустил пятерню в волосы:

– Какого черта!

Ему хотелось сорвать злость, ударить кулаком, закричать. Ну почему это случилось именно с ним? Почему это вообще случилось?

Рейн поднес к носу запястье, что побудило Гэри посмотреть на свои собственные часы, стоящие на комоде. Почти девять.

– Сегодня вечером мы уже ничего не успеем, – посетовал Рейн. – Предлагаю идти спать. Завтрашний день будет очень длинным.

«С какой стати? – хотелось спросить Гэри. – Неужели ты думаешь, что Джоан и Кара завтра найдутся? И будет хеппи-энд?»

Он устало кивнул, проводил друзей до двери, запер ее на замок и еще раз осмотрелся, вспоминая комнату такой, какой застал ее по возвращении из Каюкоса – с разбросанными по полу вещами. Отчего-то вдруг стало холодно. Гэри поежился и ни с того ни с сего решил позвонить родителям, хотя в Огайо наступала полночь и предки несомненно уже легли. Он не собирался рассказывать все подробности, однако и скрывать происшествие больше не было смысла.

С ним тоже могло что-нибудь случиться.

Гэри обрадовался, услышав в трубке отцовский голос. Говорить с отцом было намного проще, чем с матерью. Час был уже поздний, сделать вид, что просто захотел потрепаться, не получится. Гэри рассказал отцу, что подруга исчезла во время поездки с друзьями на фестиваль «Горящий человек». Он исхитрился не упомянуть наркотики, о смерти Тери и разгроме в своем жилище вообще не заикнулся, зато честно рассказал о пропаже Кары.

Гэри и сам не знал, что надеялся услышать от отца. Совет? Подсказку? В глубине души ему хотелось, чтобы папа взял на себя ответственность, заверил, что все будет хорошо, разрулил все вопросы, как делал, когда Гэри был маленький. Увы, детство давно закончилось, а отец находился на другом конце континента. На большее, чем пару ободряющих слов, рассчитывать не приходилось. На мгновение Гэри захотелось все-все выложить отцу, особенно когда тот резко спросил: «А полиция куда смотрит?»

Вместо этого Гэри вяло ответил: «Они ведут расследование».

– Ты хочешь, чтобы мы приехали?

«Да!» – хотелось крикнуть Гэри, но авиабилеты стоили недешево, отец не мог просто так бросить работу, и, по правде говоря, даже приехав, родители мало чем могли помочь.

– Что там? Что такое? – донесся до Гэри испуганный голос матери, которая слышала только половину разговора.

Гэри торопливо попросил:

– Не слишком сгущай краски.

– Я знаю, что делать, – спокойно ответил отец и начал объяснять матери состояние дел, преуменьшая серьезность сказанного сыном: мол, Джоан, не предупредив Гэри, внезапно уехала по срочным семейным делам, пропуская занятия в университете.

Через минуту мать завладела трубкой, и Гэри слово в слово повторил сказанное отцом. Услышав одну и ту же версию событий от них обоих, мать успокоилась. Задав несколько наводящих вопросов, призванных вскрыть потенциальный заговор, она, похоже, осталась довольна собой, что ничего не упустила. Пошли расспросы об учебе и жизни в общем и целом, и следующий десяток минут Гэри болтал с матерью, словно ни на фестивале, ни после него ничего не случилось.

Когда мать вернула трубку отцу, тот подождал, пока та отойдет на безопасное расстояние, и произнес:

– Вчера вечером кто-то звонил и спрашивал тебя.

У Гэри заколотилось сердце:

– Кто?

– Не знаю. Какой-то странный тип. Не назвал ни имени, ни места работы, а когда я сказал, что тебя нет дома, начал о тебе расспрашивать. Задавать вопросы личного свойства. Сколько тебе лет, где ты родился. Я не стал отвечать. Просто повесил трубку.

Наступила довольно продолжительная пауза:

– Не связано ли это с твоим… положением?

По тону отца было ясно, что он в этом уверен. Гэри, однако, его успокоил: «Мне в последнее время тоже часто звонят. Опросы. Я тут зарегистрировался на кое-какие конкурсы, а иногда просто норовят записать в тренажерный зал. Похоже, мою фамилию и номер телефона слили маркетинговой компании».

В отцовском «вот как» прозвучало явное недоверие, но он не стал допытываться. Они еще немного поговорили, потом Гэри заметил, что уже поздно и пора заканчивать. Прежде чем повесить трубку, отец сказал: «Будь осторожен, чуть что – звони». Гэри понял, что отца провести не удалось.

На сердце потеплело.

Вернувшись из поездки и обнаружив бардак в комнате, он положил адресную книгу родителей Джоан на стол и совсем позабыл о ней. Во время разговора с отцом книга снова попалась ему на глаза, теперь он взял ее, раскрыл и, медленно переворачивая страницы, внимательно прошелся по всем записям. Книга содержала очень мало имен и номеров – основная масса была с кодом Каюкоса. Гэри собирался позвонить по ним, не надеясь, впрочем, узнать что-либо полезное или интересное.

Еще в доме родителей Джоан он заметил, что номера как мобильника, так и телефона в комнате его подруги были записаны под одним словом – «Дочь». Странно. Но еще более странными показались следующие записи: «Друг 1», «Друг 2», «Друг 3», «Друг 4»…

Общим числом – семеро. Только «Друг» и цифра. Напротив каждого – номер телефона, все коды нездешние, незнакомые.

Гэри открыл страницу с номерами «друзей», немного подумал и набрал первый номер в списке.

Ответили почти сразу: «Алло?» Женский голос. Судя по тембру, абонент была ровесницей его родителей.

– Здравствуйте. Меня зовут Гэри Рассел. Я… э-э… друг Джоан Дэниелс.

– Где вы взяли этот номер? – требовательно спросила женщина.

– Я…

Связь оборвалась. Он попытался повторить звонок, но линия была занята. Десять минут и пять попыток спустя Гэри решил, что женщина, должно быть, нарочно не вернула трубку на аппарат.

Но почему?

Похоже, испугалась. За недружелюбием, как он теперь вспомнил, звучал скрытый страх. И реакцию эту вызвало упоминание имени Джоан.

Гэри посмотрел на страницу. Окольные дорожки уводили его все дальше от цели. Вероятность того, что кто-то из внесенных в список «друзей» отправился на фестиваль и похитил Джоан, выглядела ничтожной.

Однако какая-то связь здесь несомненно имелась. Подобно нитям паутины, линии пересекались, складывались в узор, и где-то в самом центре хитросплетения была Джоан. Гэри не сомневался – если осторожно распутать клубок по ниточке, в конце концов можно установить, кто увез Джоан и почему.

Он начал набирать номер очередного «друга», но остановился. А если и следующий абонент повесит трубку? Стоит ли пугать людей, которые еще могут принести пользу, и поднимать переполох в окружении Джоан?

Он посмотрел на список номеров, перевел взгляд на телефон, подумал еще.

И позвонил Рейну.

9

Они встретились в студенческом клубе – практически пустом, за исключением стайки поддатых хихикающих девчонок и кучки клюющих носом «головастиков» с книгами на коленях. С Рейном пришла Стейси. Выражение лица девушки встревожило Гэри больше, чем разгром в собственной квартире. Он остро осознал, что Джоан не было с ним целых четыре дня.

За это время ее могли сотню раз изнасиловать.

Или убить.

Гэри постарался представить себе наиболее благоприятный вариант: с ней обращаются по-человечески, держат в заточении с определенной целью, не причиняя вреда, и цель эта пока не достигнута. Однако день шел за днем, а похитители не давали о себе знать, из-за чего надежда на такой расклад постепенно таяла.

Вскоре появился Брайан – в «ливайсах» и рубашке от пижамы, с растрепанными больше обычного космами. Звонок Рейна явно поднял его с постели.

Друзья примерно уже представляли себе, что произошло. Гэри показал им адресную книгу и разъяснил подробности. Не успел он закончить, как Брайан вытащил из кармана джинсов смартфон. «Номер? – спросил он. – Код города проверю».

Гэри назвал код, Брайан ввел цифры и оторвал взгляд от экрана.

– Ланкастер.

– А где… – начал было Гэри.

Рейн опередил его:

– Чуть севернее Лос-Анджелеса, в часе или двух езды отсюда. Прямо в пустыне.

– Давай проверим коды остальных номеров, – предложил Брайан.

Один оказался в Мэне, два в штате Нью-Йорк, по одному в Колорадо, Иллинойсе и на Аляске.

– Надеюсь, к ним всем не придется ехать в гости? – спросил Рейн.

– Сможешь найти хотя бы адрес в Ланкастере? – задал новый вопрос Гэри.

– Надо звякнуть нашему приятелю Дэну, – ухмыльнулся Брайан.

– А он на работе?

– Сейчас узнаем.

Дэн был на работе и, несмотря на еще одну высосанную из пальца историю, без колебаний и лишних вопросов выдал нужную информацию.

Стейси покачала головой:

– Этот твой приятель начинает подрывать мою веру в органы правосудия.

Брайан медленно повторил под запись все, что услышал. В кармане нашлась только ручка, но не оказалось бумаги – пришлось записывать на обложке адресной книги.

– Джо Смит, – повторил он вслух, подняв голову.

– Думаешь, псевдоним? – с кривой улыбкой спросил Рейн.

Брайан поблагодарил Дэна и попрощался. Он дал отбой и, посмотрев на адрес, сказал: «Поехали».

– Может быть, сначала переоденешься? Или прямо в пижаме поедешь?

– А что, не годится?

Стейси закатила глаза:

– Как хочешь.

– На моей поедем, – объявил Рейн. – На ваши колымаги страшно смотреть.

Стейси тронула его за плечо:

– Тебе сначала неплохо бы выпить кофе.

– Я в порядке.

Стейси бросила Гэри умоляющий взгляд:

– Давайте все выпьем по чашке кофе, – предложил он.

На столике у входа в учебную комнату стояли кофейник и стопка одноразовых стаканчиков. Обычно Гэри, насмотревшись видео в Интернете о полоумных идиотах, плюющих и справляющих малую нужду в чаши с пуншем и сосуды с кофе, обходил такие места стороной, но сейчас тратить время на посещение «Старбакса» или «Макдоналдса» не хотелось. Надо побыстрее взбодриться – и в путь.

Через десять минут они катили по бульвару Уилшир к фривею номер 405. Даже в этот поздний час дорога была плотно забита, число машин уменьшилось только после Ньюхолла. Все окончательно проснулись. Впрочем, Гэри казалось, что друзей растормошил вовсе не кофеин. Он сам с понедельника действовал на чистом адреналине. Рано или поздно, конечно, придется притормозить, но пока что он чувствовал себя так, будто мог не спать целую неделю.

Миновали Васкес-Рокс – черный зазубренный силуэт на фоне звездного неба. В Рейне проснулся гид киностудии «Юниверсал» – он ткнул пальцем в утесы, образовавшиеся на месте разлома, и объявил, что здесь снимали целую прорву научно-фантастических фильмов и телесериалов, в том числе два полнометражных «Звездных пути» и одну серию из первого сезона одноименного сериала. На Рейна не обращали внимания, никому это не было интересно, однако бубнеж звучал умиротворяюще, и Гэри мысленно поблагодарил друга за то, что тот помог немного успокоить нервы.

Сзади раздался требовательный гудок клаксона. Белый «Додж», ехавший сзади, внезапно вильнул на встречную полосу и понесся на обгон с недозволенной скоростью. Из окон водителя и пассажира торчали и бешено хлопали на ветру два флага США.

– Если этот парень так любит Америку, – сухо заметила Стейси, – мог бы соблюдать американские правила движения.

– Ага. А флаги зачем? – подхватил Брайан. – Тут и так все американцы. Хочет показать, что он больше американец, чем другие?

Гэри не уловил нити разговора, да и не хотел его поддерживать. Он думал о Джоан и пытался представить себе, что она сейчас делает. Хорошо, если просто спит.

Обогнавшая их машина скрылась вдали.

Судя по часам на приборной доске, знак «Ограничение скорости в г. Ланкастер» они проехали через минуту после полуночи. Машина Рейна не имела навигатора, поэтому Брайан нашел адрес Джо Смит на карте в смартфоне и не хуже системы глобального позиционирования выкрикивал с заднего сиденья, где съехать с автострады и куда повернуть.

Искомый дом оказался новостроем в окружении незаконченных домов, павших, похоже, жертвой экономического спада. Новые дома соседствовали со скелетами недостроенных и пустующими участками. В резиденции псевдо-Смитов горел свет, в то же время ни в гараже с распахнутыми настежь воротами, ни на подъездной дорожке не было машин.

– Что думаешь? – спросил Рейн, останавливаясь у обочины.

– Слиняли, – предположил Брайан.

Гэри расстегнул ремень безопасности.

– Давай проверим.

Они постучали в парадную дверь, позвонили в звонок. Когда никто не ответил, друзья зашли в открытый гараж и позвали: «Мистер Смит? Миссис Смит?» В гараже стояла темнота, но свет уличного фонаря позволял разглядеть, что внутри он совершенно пуст.

Соседние дома не успели достроить, единственный законченный стоял напротив с темными окнами. Щит риелтора на лужайке сообщал, что дом выставлен на продажу. Желтая полоска света обозначала щель между притолокой и дверью, ведущей из гаража в жилище Смитов. Зная, что никто чужой его не увидит, Гэри потрогал дверную ручку. Она поддалась, дверь открылась, и, для приличия позвав хозяев еще раз, Гэри шагнул внутрь.

Друзья последовали за ним.

Стейси прикрыла за собой дверь, группа начала озираться по сторонам. Быстро убедившись, что в доме никого нет, они разделились. Гэри остался в жилой комнате, Брайан ушел проверить спальню, Рейн – еще одну, Стейси – кухню. Посещение чужих домов без ведома хозяев начинало входить в привычку; Гэри хотелось покончить со щекотливым делом как можно быстрее.

Обитатели снялись второпях, ничего не захватив с собой. Ну или очень мало. Мебель была аккуратно расставлена, кухонные шкафы, холодильник и фризер изобиловали припасами, в ванной на столике лежали зубные щетки и гребни. Ящики комода в спальне заполнены одеждой.

Еще одну адресную книгу обнаружить не удалось. Как следует обыскав жилую комнату, Гэри прошел на кухню мимо ниши со стиральной машиной – Стейси как раз в нее заглядывала. Остановившись перед черным входом, он высунул голову наружу, ожидая увидеть следы борьбы – кровь, – но не обнаружил ни мертвых собак, ни багровых пятен. Гэри вышел в крытый дворик, примыкавший, как казалось в темноте, к безбрежному густому газону.

– Ни хрена себе! – воскликнул Брайан. – Я кое-что нашел!

Гэри в две секунды примчался в главную спальню. Брайан стоял внутри гардеробной комнаты, освещенной лампой дневного света под потолком. Все остальные появились одновременно. Прежде чем кто-либо успел задать вопрос, их друг указал на стоящий у задней стены шкаф темного дерева без дверей высотой около полутора метров. Шкаф был поделен на небольшие квадратные ячейки, в каждой лежали маленькие свитки. Еще несколько свитков помещались наверху шкафа. Гэри взял один из них и развернул. Как и найденный в комнате Джоан, этот тоже содержал что-то похожее на молитву и упоминал Чужаков. На этот раз молитва была о достатке. Гэри зачитал ее вслух:

«Господи Боже наш! Благодарю Тебя за все, что Ты дал нам. Ты велик, добр и щедр. И впредь даруй нам серебро, наделы и земные имения. Дай в руки наши богатства, которых мы жаждем, дабы могли мы воздать Тебе славу. Охрани все то, что наше, и все то, что когда-либо станет нашим, от любостяжания Чужаков. Аминь».

– Знакомая песня, – приподнял бровь Рейн.

– Чья бы корова мычала… – ухмыльнулся Брайан. – Охрани нас от жадных Чужаков. И, кстати, даруй-ка побольше бабла, землицы и владений. Проще говоря, тащи сюда все, раз просят. Не хило!

Гэри скатал свиток и вернул его на место. По наитию он схватил из ячейки еще один и, развернув, прочитал:

«Господи Отец наш! Порази Чужаков. Не давай им жить, но исторгни их плоть. Раздери одежды и кожу их. Пролей кровь их. Ввергни презренные души их в геенну, оставь их зловонные трупы гниющими. Удали Чужаков от славных очей Твоих на веки вечные. Аминь».

– Добрые… – покачал головой Рейн.

– А Чужаки кто – хорошие или плохие? – спросила Стейси.

– Прежде чем судить об игроках, неплохо бы знать, за что начисляются баллы, – пошутил Брайан.

От мысли, что Джоан как-то связана с этими молитвами, Гэри стало не по себе. Из скупых рассказов подруги он знал, что родители у нее были жутко религиозные и крайне строгих правил, что ей трудно жилось в детстве. Новые открытия ничуть не прояснили картину. Если все это осталось в прошлом, для чего она хранила у себя молитвенный свиток? Да и родительский дом Джоан не походил на логово фанатиков. Фотографии юной Джоан, наоборот, подсказывали, что родители ее любили и пестовали. Не сходилось… Молитвы окончательно лишили Гэри душевного равновесия. Обращения к Богу, напечатанные на маленьких свитках, постоянное упоминание загадочных Чужаков, чужеродная напыщенность языка, вычурный шрифт, вместе взятые, навевали недобрые предчувствия.

Друзья тоже взяли по свитку и принялись читать.

Первой заговорила Стейси.

– Что нам с этим делать? – спросила она, аккуратно скатывая свиток в трубочку и возвращая его в ячейку.

Все, как по команде, повернулись к Гэри, а тот лишь покачал головой. В полицию не заявишь – там сочтут, что улики добыты незаконным путем. Рассказав все, о чем узнали, друзья только выдали бы себя. Гэри взглянул на свиток в своих руках. Что это значит? Между этими людьми и Джоан существует какая-то связь? Насколько тесной она была, как повлияла на исчезновение девушки?

Поспешное бегство псевдо-Смитов посреди ночи после звонка Гэри и упоминания имени Джоан наводило на мысль, что беглецы осведомлены о происходящем куда лучше, чем он сам.

– Есть идея! – воскликнул Брайан. – Давайте сообщим о пропаже этой семейки. Анонимно, естественно. Пусть приедет полиция.

Рейн покачал головой:

– При чем тут тогда пропажа Джоан? Особенно если выяснится, что хозяева уехали добровольно. Джоан накачали наркотиками и похитили другие люди, а единственное общее звено – какие-то молитвенные свитки?

– Про их номер телефона в адресной книге родителей Джоан ты забыл? – напомнила Стейси.

– Н-да, – вздохнул Брайан.

– Все равно этого мало.

– Свиток Джоан – у детектива. Он может заметить связь.

– С какой стати полиция Ланкастера станет посылать запрос Уильямсу?

– Мы подскажем. Опять же анонимно.

Рейн закатил глаза:

– Шедевральная идея.

В комнате внезапно стало душно – реально или только в его воображении, Гэри не мог сказать. Он вернул свиток, который все еще держал в руках, на место и вышел из спальни.

– Тебе нехорошо? – спросила Стейси.

Не желая вдаваться в объяснения, Гэри отрицательно покачал головой. Брайан и Рейн продолжали разбирать свитки, Стейси передвигала вешалки с одеждой – вдруг за ними что-то прятали. Они слишком долго здесь торчат. Даже в таком безлюдном месте их могли заметить и взять с поличным. Что ж, если начнут допрашивать – скажут, что приехали в гости к друзьям, семейству Смитов. Слава богу, те не могли возразить.

Вспомнив о полиции, Гэри подумал, что Уильямс мог позвонить или оставить сообщение. Он быстро достал свой мобильник и проверил папку «Входящие». Прошлым вечером кто-то оставил единственное аудиосообщение. Гэри включил запись и приложил трубку к уху.

– Гэри! Я…

Он чуть не уронил телефон. Звонила Джоан!

Гэри вообразил, как она несколько дней готовила побег, потихоньку ослабляя узлы на веревках, пока не освободилась, выбрала подходящий момент, бросилась к телефону в заброшенном здании, где ее прятали, набрала номер и…

…попалась.

Гэри впился глазами в дисплей мобильника, надеясь увидеть номер, с которого поступил звонок. Увы, на экране появилась надпись «номер неизвестен».

Гэри снова внимательно прослушал сообщение. И заплакал, хотя заметил это, только обнаружив, что сквозь пелену слез не в силах различить цифры на кнопках. За голосом Джоан он силился уловить какой-либо фоновый шум или звук, хоть какой-то намек на то, где ее искать.

Приятели окружили его кольцом, на плечо легла чья-то рука.

Ничего не говоря, Гэри поднял телефон и проиграл сообщение еще раз.

– Выходит, жива! – воскликнул Рейн. Удивление в голосе друга задело Гэри, он понял, что Рейн не верил в благополучный исход.

– Теперь можно и в полицию идти, – сказала Стейси.

Гэри вытер слезы и согласно кивнул.

Они, как по команде, двинулись к выходу из гаража и наконец бросились к машине бегом. Брайан отстал на несколько шагов. Гэри обернулся и крикнул: «Шевелись!» Он сам опешил от того, с какой злостью это прозвучало.

Машина помчалась по темным улицам почти заброшенного района в сторону делового центра Ланкастера и хайвея.

На обратном пути никто не спал, но разговоры не клеились. Каждый погрузился в собственные мысли, поэтому все немало удивились, когда Рейн сбросил скорость и, быстро глянув в зеркало заднего вида, включил сигнал поворота.

– Нужно сделать остановку.

– Что случилось? – спросила Стейси.

– Не знаю. Мотор почему-то перегрелся. Надо остановиться, пока не заклинило.

– Черт! – воскликнул Гэри и ударил рукой по спинке водительского сиденья.

– Извини.

– Вот тебе и надежная машина, – прокомментировал Брайан.

– Все лучше, чем ваша рухлядь!

– Я на своей доехал от района Залива до УКЛА и обратно. И так четыре раза. Она по-прежнему фурычит. Пусть на вид…

– Что делать будем? – прервал его Гэри.

Рейн подрулил к обочине:

– Вызовем техпомощь…

Они остановились в какой-то глухомани посреди пустыни. Гэри не мог сориентироваться – вокруг не наблюдалось ни огней, ни зданий, ни других дорог. Он взглянул в промежуток между передними сиденьями на приборную доску. Красная стрелка температурного счетчика зашкаливала. Через ветровое стекло было видно, как из-под капота вырывается пар. Фары зловеще подсвечивали белесое марево.

Рейн выключил двигатель и достал мобильник. Друзья могли следить за разговором только по его словам. По мере того как выяснялось, что тягач придется ждать долго, вежливая учтивость Рейна постепенно сменялась раздражением. Он сердито дал отбой:

– Ждать целый час. И будет стоить много баксов. Мой членский билет покрывает эвакуацию только в радиусе пяти миль. Отсюда до цивилизации по меньшей мере еще миль пятьдесят. – Он покачал головой. – Может быть, между нами и пунктом техпомощи найдется заправка или гараж автомеханика?

– Дадим машине остыть, – предложил Брайан, – затем поищем неисправность. Фонарик есть?

– Угу. В бардачке. Только я в машинах не разбираюсь.

– А я разбираюсь. Возможно, полетел термостат. Если повезет – сможем потихоньку доехать, когда остынет. У тебя в багажнике найдется вода? Впереди есть большие подъемы?

– Я не собираюсь рисковать двигателем.

– Может, дорожный патруль мимо проедет, – высказала надежду Стейси. – Они ведь обязаны выручать попавших в беду водителей?

– А с машиной как быть? – спросил Рейн. – Бросить? – Он покачал головой. – Нет, я останусь ждать тягача.

– Дай фонарик, я посмотрю, – настаивал Брайан.

– Возьми.

Стейси повернулась к Гэри:

– Следователю можно сообщить о звонке Джоан по телефону. Личная встреча для этого не нужна.

Тот с сомнением покачал головой.

– Еще как нужна, – возразил Рейн. – Гэри сам под подозрением.

С улицы Брайан крикнул, чтобы открыли капот. Рейн сунул руку под приборную доску, что-то щелкнуло, крышка капота поднялась и загородила вид из лобового окна.

– Посмотрю-ка я, чем он там занимается, – сказал Рейн и вышел из машины.

– Звонок от Джоан – хорошее известие, – попробовала успокоить друга Стейси. – Теперь ее точно найдут.

Гэри кивнул. Эмоции описали мертвую петлю. Всего минуту назад он ощущал радостную надежду, теперь же из головы не шли запустение в доме Смитов и очевидная поспешность, с какой они покинули свое жилище. Захватив Джоан, похитители, должно быть, переправили ее в новое место, понадежнее.

Избив и связав.

С каждой минутой они, возможно, увозят ее все дальше.

Гэри еще раз прослушал сообщение, обратив внимание на время его отправки. Чем он был занят в тот момент? Почему не ответил?

Рейн и Брайан вернулись в машину, оставив капот открытым. Оба угрюмо молчали, видимо, успев полностью высказаться на улице.

– Давайте успокоимся и будем ждать, – предложил Рейн.

– Радио хотя бы можно включить? – спросил Брайан.

– Нет. Аккумулятор сядет. Ты, кажется, говорил, что разбираешься в автомобилях.

– Ладно, забудь.

Через некоторое время сидеть в машине стало скучно, и они вышли наружу. Побродили, побросали камни в бескрайнюю темноту, поминутно оглядываясь на дорогу в надежде увидеть тягач.

Прошло полчаса. Сорок пять минут. Час.

– Всё! – воскликнул Рейн. – С меня хватит.

Он снова набрал номер техпомощи и сурово отчитал оператора.

– Говорит, что звонила в эвакуаторную службу Мохаве, и грузовик должен был уже приехать, но у них много вызовов, и ждать придется еще час.

– У-у-у-у! – во весь голос заорал Гэри в ночную темноту. Мышцы болели от напряжения, в висках стучало. Все мысли были о Джоан. Прерванный телефонный звонок мог означать только насилие, расплату, издевательства.

– Выразительно, – прокомментировал эмоциональный выплеск Брайан. – Дай-ка я попробую. Су-у-у-ки!

– Ты просто урод, – сказала Стейси. – Уро-о-од!

– Жо-о-па! – заорал Рейн.

Друзья наперегонки выкрикивали в темноту ругательства и остановились, только когда мимо промчался пикап. Брайан, Рейн и Стейси захохотали, даже Гэри был вынужден признать – выпуск пара пошел на пользу. Уныние и тревога не покинули его, но крикотерапия явно подействовала – безнадега казалась уже не такой беспросветной.

– Не хочешь завести машину и попробовать доехать? – спросил Брайан, когда все насмеялись вволю и успокоились. – Если дело только в термостате или температурном счетчике, мы…

– Нет, – твердо ответил Рейн.

– Ну, как хочешь.

Через некоторое время прибыл грузовой тягач. Заметив их, водитель сбавил скорость. Желтая мигалка на крыше кабины проецировала на обочину дороги замысловатые тени от камней и кустов.

Судя по надписи на кусочке белой материи, пришитой к комбинезону, водителя звали Джон. Он спросил, что случилось, Рейн вручил ему карточку службы помощи на дорогах и подробно объяснил, что мотор начал давать сбои, потом зажегся сигнал перегрева двигателя, пошел пар из-под капота, и машина начала терять скорость.

Водитель кивнул и проверил карточку на портативном сканере.

– Этого хватит только на пять миль. На таком расстоянии ничего нет.

– Знаю, – ответил Рейн. – Остальное я оплачу сам.

– У вас «Виза» или «Мастеркард»?

Гэри вдруг пробрал страх. Они одни на хайвее, в пустыне. Кругом – темнота. Что, если этот тип не тот, за кого себя выдает? Какой-нибудь маньяк?

Рейн, похоже, таких сомнений не испытывал. Он открыл бумажник, достал кредитную карточку и вручил ее механику.

– Куда буксировать? – спросил тот.

Гэри засомневался, хватит ли всем места в кабине грузовика. Не придется ли некоторым остаться, дожидаясь нового рейса? Лучше не разлучаться. Водила не внушал ему доверия.

– Здесь есть поблизости какие-нибудь круглосуточные мастерские?

– Наш пост ближе всех, но мы по ночам только эвакуируем. Все остальное закрыто. Даже заправка. Мастерская откроется только в восемь утра.

Стейси сделала шаг вперед.

– А вы не посмотрите, что там сломалось? – спросила она кокетливо, чего за ней никогда не водилось.

Гэри глянул на Рейна, тот с каменным лицом посмотрел на Стейси.

– Когда приедем, можно будет глянуть, – милостиво кивнул Джон.

К нему повернулся Рейн:

– По-вашему, что это может быть?

– Ну-у… – Водитель тягача подошел к машине. Капот оставался открытым, он быстро заглянул под него, вернулся к грузовику захватить галогеновую лампу, прицепил ее к выемке в крышке капота и осмотрел двигатель. Потом попросил Рейна завести машину, что-то проверил и крикнул «глуши!». С ключом в руках он скользнул под днище автомобиля, но через пару секунд вылез обратно.

– Точно трудно сказать. Кажись, водяной насос полетел.

– Ладно. Везите в ваш гараж, – согласился Рейн.

Водитель попросил оставить ключ в замке зажигания, всех остальных отойти в сторону и задом сдал тягач, остановив его прямо перед носом машины. Выйдя из кабины, он разомкнул буксировочную тягу и потянул за рычаг, отпуская трос. Работа заняла несколько минут. В конце концов машина была погружена на платформу грузовика, а под ее задние колеса вставлены колодки.

– Давайте в кабину. Можно ехать.

За сиденьями водителя и пассажира имелась узкая скамья. Гэри, Рейн и Брайан втиснулись на нее, Стейси уселась рядом с Джоном.

«А если и вправду маньяк?» – подумал Гэри.

Грузовик выехал на автостраду и развернулся. Рейн то и дело выглядывал в заднее окно, проверяя, в порядке ли его машина. Миновав два съезда, через пятнадцать минут они свернули с хайвея на местную дорогу, ведущую навстречу оранжевому кругу заправочной станции компании 76. Над темным гаражом висела вывеска: «Мохаве. Эвакуация и ремонт автотранспорта».

Грузовик остановился. Друзья вышли из кабины. Машину Рейна аккуратно спустили на землю.

– Вы все можете остаться и подождать здесь до утра, – предложил Джон, махнув рукой в сторону здания. – Офис открыт. Не очень удобно, зато там есть черно-белый телик. Каналы бесплатные. Если захочется пить, за углом торговый автомат. Правда, принимает только монеты по двадцать пять центов.

– А другие машины где? – спросил Брайан.

– Какие машины?

– Оператор говорила, что вы приедете поздно, потому что много вызовов, – объяснил Рейн. – Я думал, что увижу здесь другие машины.

Джон улыбнулся:

– Не-е. Я ей так сказал, когда она позвонила во второй раз и начала меня песочить. На самом деле я просто заснул.

Неужели действительно маньяк?

– Значит, вы не буксировали другие машины?

– Сегодня – нет. Ваш звонок был первым.

– Вы и механик тоже? – поинтересовался Рейн. – Или просто водитель?

– Механик. Один из.

Джон отцепил буксировочную тягу и цепи и отпер дверь гаража, которая с громким металлическим лязгом откатилась к потолку. Ключи остались в машине, механик сел за руль и загнал ее в первый отсек. Под машиной в бетонном полу имелась монтажная яма, куда Джон и спустился.

– Да, водяной насос, – немного повозившись, подтвердил он. – Не мог не проверить. Любопытство заело.

– Исправите? – спросил Рейн.

– Да, но я же говорил – мы открываемся только в восемь.

– А сколько это будет стоить, навскидку?

– Запчасти – примерно сотня за работу – сто пятьдесят или около того.

Гэри услышал, как Рейн сделал глубокий вдох, и почувствовал себя виноватым – ничего этого не случилось бы, если бы он не увлек за собой всех в погоню за химерами, а если бы и случилось, то где-нибудь в городской черте Лос-Анджелеса, вероятно, днем, и не обошлось бы так дорого.

Он прикинул, не предложить ли оплатить часть расходов, но не знал, как подъехать с таким предложением. Рейн сам подсказал выход:

– Я потратил почти весь лимит на «Визе». Осталось не больше сотни.

– Я оплачу остаток, – выпалил Гэри.

Наличных у него было мало, но запас кредита на счету оставался приличным. Можно несколько месяцев вносить минимальные платежи, пока не выплатит весь долг. Главное, побыстрее вернуться и заявить в полицию. Чего бы это ни стоило.

– Мы сюда без разрешения приехали. – Стейси опять взяла совершенно нехарактерный для нее кокетливый тон. – Если не вернемся к рассвету, у нас будут большие неприятности. Вы, похоже, не очень заняты. Не могли бы вы оказать нам услугу и починить машину прямо сейчас? Мы немного приплатим.

Водитель улыбнулся:

– Мог бы, пожалуй.

– Сколько времени займет ремонт? – подключился к ним Рейн.

– Около часа, – пожал плечами механик. – Максимум два.

– Спасибочки, – просияла Стейси.

Джон скрылся в небольшой кладовке в дальнем конце гаража.

– Ты чего выделываешься? – яростно прошипел Рейн.

– Ой, не нуди, – шепотом же ответила Стейси. – Хочу всех нас отсюда вытащить.

Они отошли за угол здания, споря на ходу, – и вернулись, благополучно восстановив мир.

Брайан первый отправился в офис смотреть телевизор, остальные поплелись за ним. Каналы переключали, пока не остановились на шоу Джерри Спрингера о матерях подростков, вступивших в интимную связь с друзьями их чад. Джон вошел в комнату и объявил, что машина снова на ходу, посреди следующего шоу – о женщине, влюбившейся в сестру мужа.

И опять дорога.

В Лос-Анджелес, несмотря на ранний час, шло множество машин. Когда свернули с автострады на бульвар Уилшир, солнце уже оторвалось от горизонта, наступило утро. Рейн собирался ехать прямиком в отделение полиции, но Гэри попросил подбросить его до дома, чтобы захватить фотографию Джоан, найденную в доме родителей. Копам портрет мог пригодиться, Гэри решил соврать, что только сейчас вспомнил о снимке подруги в своей комнате: мол, исчезновение Джоан выбило его из колеи, спутало все мысли. Кроме того, фото давно стоит на комоде и превратилось в привычную деталь обстановки, на которую он перестал обращать внимание.

Главное, что у полиции наконец появится изображение Джоан, доказательство ее реальности.

В надежность машины Рейна, несмотря на новый водяной насос, никто больше не верил, и в полицию отправились на «Киа» Гэри. Коротконогая мужеподобная женщина за стойкой неприветливым голосом поинтересовалась, зачем они хотят видеть оперативного сотрудника Уильямса. Гэри сказал, что у них есть кое-какая информация по делу, которое он расследует. Женщина спросила Гэри, как его зовут, взяла трубку телефона и повторила в нее сведения, полученные от посетителей.

– Ждите здесь, – распорядилась она, закончив разговор. – За вами придут.

Гэри был рад застать Уильямса на работе в столь ранний час и репетировал в уме, что будет говорить.

Через несколько минут справа от стойки с жужжанием открылась дверь усиленной конструкции, и вышел молодой человек в форме, примерно их ровесник. Он повел друзей по длинному коридору, по лестнице вверх на другой этаж, в большое помещение со множеством рабочих столов – как пустых, так и занятых сотрудниками. Они остановились перед напарником Уильямса, офицером с портативным компьютером. Табличка на столе возвещала, что за ним сидит детектив Джозеф Такер.

– Мы надеялись поговорить с детективом Уильямсом, – обратился Гэри к сопровождающему.

Такер улыбнулся:

– Он… сейчас не может принять вас. Говорите со мной.

Сопровождающий ушел.

Уильямс появился из туалетной комнаты в дальнем конце помещения, на ходу вытирая руки бумажной салфеткой.

– Чем могу служить, господа? – спросил он и швырнул мокрую салфетку в голову сидящего за соседним столом Такера. Тот, выругавшись, пригнулся.

Гэри вручил Уильямсу фото Джоан, сказав, что только сейчас о нем вспомнил. Затем протянул мобильник, объяснив, что от нее вечером поступил звонок, но он заметил его только утром. Гэри включил запись:

– Гэри! Я…

Запись оборвалась. Он на всякий случай проиграл ее еще раз:

– Гэри! Я…

– Похоже, она похищена, сумела вырваться и позвонить, а затем ее опять схватили.

Уильямс молча кивнул.

– Необязательно, – подал голос из-за соседнего стола Такер. – Вы могли привлечь какую-нибудь подружку, чтобы та отправила сообщение на ваш телефон – лишь бы убедить нас в истинности вашей истории.

– Господи!

Уильямс знаком попросил второго детектива помолчать.

– Я вам верю, – сказал он, – но у нас до сих пор нет никаких доказательств, что Джоан Дэниелс училась в УКЛА или проживала в общежитии…

– Все ее записи стерты, – вставил Брайан, – в университете, службе регистрации автотранспорта – везде.

Такер бросил на него внимательный взгляд:

– Откуда вы знаете?

– У меня есть связи, – вызывающе ответил Брайан.

– Не кипятитесь, – усталым голосом попросил Уильямс.

– Вы способны отследить этот звонок? – спросил Гэри.

– Если отвечать коротко – нет.

Гэри ударил ладонью по столу:

– Но ее похитили! Положение критическое! Почему бы не запросить по повестке записи телефонной компании?

– Это займет…

– А просто спросить у них нельзя? – вмешалась Стейси. – Объяснить ситуацию?

Уильямс ехидно улыбнулся:

– Времена Буша канули в прошлое. Теперь снова в моде защита личной информации.

Гэри распирало чувство, граничащее с отчаянием. Это эмоциональное состояние становилось для него привычным: бешенство, тревога, ощущение бессилия – все одновременно. Хотелось кулаками вбить здравый смысл в тупую непроницаемую башку детектива. Гэри заставил себя глубоко вдохнуть-выдохнуть и успокоиться – так всегда делают актеры в кино, но в реальной жизни жест этот выглядел как мелодраматическая попытка придать себе важности.

– Единственная улика, содержащаяся в этом коротком звонке, – сама попытка контакта, – сказал Гэри, протягивая телефон. – Как нам ею воспользоваться, чтобы найти Джоан?

Уильямс посмотрел на него, оглянулся на Такера, взял ручку и блокнот с самоклеящимися листами и подал их Гэри.

– Напишите номер своего мобильного телефона, какой у вас сотовый оператор, а также дату и время получения сообщения. Попробуем что-нибудь узнать.

Полицейский вел себя так, словно оказывал Гэри услугу. «Это же твоя работа! – хотелось крикнуть Гэри. – Тебе за нее платят! Почему я должен советовать или просить?» Вместо этого он послушно взял бумагу и ручку, записал информацию и передал Уильямсу.

– Вам удалось связаться с ее родителями? – Гэри знал ответ наперед и просто хотел подготовить почву, дать понять, что родителей Джоан тоже следует искать.

– Нет, – произнес Уильямс. – Их номер не отвечает.

Если бы в полиции поняли, что родители тоже пропали, они наверняка занялись бы расследованием всерьез. Гэри подмывало выложить всю правду: что родители исчезли и что в дверном люке для домашних животных у них на кухне застрял труп собаки. Но тогда пришлось бы сознаться, что он побывал у них дома, а это в глазах полиции свяжет Гэри с исчезновением девушки и, кроме того, подведет его под обвинение в проникновении со взломом. Поэтому он лишь спросил:

– А не подозрительно?..

– Возможно, – согласился Уильямс.

– Созвониться с местной полицией вам не приходило в голову? – спросил Брайан. – Попросить их, чтобы проверили?

Гэри подавил улыбку и мысленно поблагодарил друга за нахрапистость, ожидая, какой будет реакция копов.

Уильямс посмотрел Гэри в глаза, пропустив выпад Брайана мимо ушей:

– Я верю, что ваша подруга пропала. Нами будут приняты все необходимые меры.

Общая фраза.

Успокаивал лишь факт, что Джоан пока еще жива.

До Уильямса, видимо, дошло, насколько малоубедительным получилось его обещание.

– Не волнуйтесь, – заверил детектив, – мы ее найдем.

– Хорошо, – согласился Гэри.

Однако не поверил.

10

Гэри взял со стола учебник. Возврат к занятиям вызвал ощущение, что он предал Джоан, бросил ее гнить заживо в какой-то дыре… Но он пропустил почти неделю; сейчас, чтобы не потерять место в университете, стипендию и пособия, предстояло отчитаться по пройденному материалу. В отличие от школьных уроков в университете за посещаемостью никто не следил. Гэри сообразил, что, заранее раздобыв список материалов для чтения и домашние задания на несколько недель вперед, можно не отстать, даже не посещая лекции.

А там, глядишь, что-нибудь выяснится.

Несомненно, выяснится.

Кроме того, он с друзьями больше ничего предпринять не мог. Их жалкое любительское расследование зашло в тупик, настал черед полиции. Ничто не мешало снова заняться учебой. Почему бы и нет? Неплохой способ хотя бы на пару часов отвлечься.

Учеба, однако, не помогала. Дни и часы тянулись бесконечно долго, даже обеды с Рейном протекали словно в замедленном темпе. Гэри обходился тремя часами сна в сутки, что, конечно, искажало ощущение времени. Казалось, конец кошмара никогда не наступит.

Хуже всего приходилось, когда в голову начинали лезть мысли о том, что в этот момент, возможно, переживала Джоан.

– Гэри. Я…

Он объяснил случившееся Бергману, Гарсии, Чою и Бернару – преподавателям европейской истории, социологии, классической мифологии и статистики. Все они вошли в положение и проявили крайнюю предупредительность. Как и ожидалось, уперся специалист по Шекспиру Нейлсон. Преподаватель предупредил Гэри, что он не терпит прогулов и внимательно следит за посещаемостью своих лекций, – если молодой человек надеется проскочить, у него ничего не выйдет. Гэри спорить не стал, а прямиком направился в приемную комиссию подать заявку на смену предмета обучения. На снисхождение от Нейлсона можно было не рассчитывать, особенно если пропуск окажется не последним, поэтому Гэри решил избавиться от предмета как такового – благо семестр только начинался и это еще можно было сделать. Для сохранения стипендии, однако, требовалось пройти три раздела – не важно, какого предмета. Поговорив с куратором, Гэри решил, что больше всего ему подошла бы литература Ренессанса. На этом потоке занятия еще не начались. Гэри взял формуляр и отправился на кафедру английского языка и литературы, чтобы внести себя в список. Он встретился с лектором доктором Дэвисом, получил от него расписание и сбегал в книжный магазин за учебниками.

Читать и наверстывать предстояло очень много по каждому предмету. Вымученная тишина библиотеки его раздражала, он боялся произвести малейший шум или неловко пошевелиться – учеба легче давалась в привычной, свободной обстановке. Гэри взял банку «Энергии монстра» с холодильной полки рядом с кассой – чтобы одолеть текст по статистике, требовался дополнительный заряд кофеина – и принес ношу в общежитие. Открыл дверь в свою комнату и…

…увидел троих мужчин.

Он успел заметить странную одежду, почти как у амишей[10], и что голова у одного из них – лысая, причудливой формы. Незваные гости тут же набросились на него, лысый схватил Гэри за правую руку, еще один незнакомец – за левую. Третий ударил его под дых и закрыл дверь. Гэри не мог ни вскрикнуть, ни вырваться и лишь судорожно тянул ртом воздух. Несколько секунд чужаки говорили на языке не просто иностранном, но, похоже, инопланетном. Все еще пытаясь отдышаться, Гэри заметил, что все трое носили самодельную обувь – уродливое подобие коричневых мокасин.

Повернув голову, он взглянул на лысого, который почему-то показался ему знакомым.

Майкл Берриман! Мутант с яйцевидной головой в оригинальном фильме «У холмов есть глаза» Уэса Крэйвена!

Вот кого он напоминал.

Незнакомец еще сильнее сжал руку Гэри.

Третий что-то достал из бурого джутового мешка, висящего у него на плече. Тряпку. Нет, кляп. Гэри сделал попытку вырваться, но боль и одышка еще не прошли, сил хватило лишь на слабое трепыхание в руках похитителей. Кляп плотно свернули и засунули ему в рот, завязав концы на затылке. Что дальше – казнят на месте, бросят в комнате связанным или куда-то повезут? Последний вариант представлялся наименее вероятным. Вряд ли налетчики могли пронести его по коридорам общежития и покинуть здание, а тем более студгородок, не привлекая внимания, хотя Гэри очень надеялся, что они попробуют. Других шансов на спасение не было.

У Гэри защекотало в носу. Кляп имел странный привкус. Как у земли или корневища какого. И…

…и…

…и вдруг он ощутил покой. Удовлетворение. Боль, страх и гнев уплыли, сменились уютной безмятежностью. Гэри понял, что это действие наркотика, но ничего не мог поделать. Навалилась массивная волна блаженной пассивности, призывавшей расслабиться и не сопротивляться.

Кляп убрали. Трое мужчин повели Гэри прочь из комнаты – один впереди и два сзади. Его не приходилось поддерживать плечом или держать за руку, как пьяного. Он шел сам по себе, смирно и послушно, не теряя в то же время контроля над телом. Как старые друзья, они гурьбой спустились по лестнице на бетонную дорожку и по ней вышли на улицу.

Машина похитителей – неброский автомобиль средних размеров с наклейкой проката «Херц» на заднем стекле – стояла в запретной зоне. На ветровом стекле под дворниками была прилеплена квитанция штрафа. Одним плавным движением тот, что ударил Гэри в комнате, вытащил квитанцию и пустил ее в свободный полет на землю. Гэри это отчего-то показалось забавным, он захихикал. Смешливость никак не проходила. Тем временем его аккуратно втолкнули на заднее сиденье. Машина тронулась и поехала по улице, удаляясь от студгородка.

Похоже, его похитили Чужаки. Очевидно, решили, что он с Джоан – одной веры. Гэри очутился в центре вражды двух групп, по какому бы поводу она ни происходила, и теперь его, наверное, ждет смерть.

Вот только…

Только перспектива эта почему-то не вызывала тревоги, ему стало все до лампочки. Гэри, безмятежный и довольный, впервые в жизни по достоинству оценил эффект от наркотического кайфа.

Они все ехали.

Трое мужчин говорили мало, а если говорили, то на непонятном – неземном? – языке. Гэри откинулся на спинку, любуясь странным типом с блестящей лысиной. С близкого расстояния он разглядел не только деформированную голову, но и то, что у незнакомца глаза неодинакового размера, а левая сторона рта задралась кверху в перманентной улыбке. Непрошеный гость выглядел не просто инвалидом, а умственно отсталым, хотя в действиях его не прослеживалось даже намека на слабоумие.

Гэри успел рассмотреть и детали одежды похитителей, с удивлением подметив, что рубахи вместо пуговиц скреплялись маленькими, завязанными аккуратными бантиками веревочками. Штаны – из кожи, плохо выделанной, все еще напоминающей сыромятную коровью шкуру. Подпоясаны бечевой.

– Куда вы меня везете? – Ему, в общем-то, было все равно, хотя легкое любопытство еще оставалось. Ему не ответили, и Гэри принял это как должное.

Через некоторое время он заснул.

Очевидно, они провели в дороге всю ночь, потому что уже наступило утро, а в окне машины мелькал незнакомый ландшафт: покрытые чапаралем[11] холмы и крутые утесы из песчаника. Они ехали по узкому двухполосному шоссе с едва заметной осевой разметкой, асфальт которого выгорел до светло-серого, белесого цвета. Гэри был настроен менее добродушно, чем до погружения в сон; он догадывался, что процесс пробуждения только-только начался и со временем он ощутит прилив сил и злости, вновь станет самим собой. Не желая выдавать свое состояние, он сидел, не шевелясь, удерживая на губах легкую улыбку.

Тип со странной головой бросил непонятное слово – что-то вроде «мика». Водитель достал из промежутка между сиденьями кусок ткани.

Опять кляп.

Гэри хотел было воспротивиться, но тряпку уже засунули ему в рот, обмотали вокруг головы, затянули узел. Снова привкус земли, корней…

…и мысли о побеге рассеялись сами собой. Он понимал, что бежать необходимо, однако не шевелился и лишь умиротворенно смотрел в окно. Пассажиры по обе стороны улыбнулись Гэри, он улыбнулся в ответ. За окном проплыл небольшой городок – ресторан, автозаправка, магазин, стоянка для трейлеров. Машину немного тряхнуло на железнодорожном переезде.

Какой это, интересно, штат? Калифорния или уже нет? Впрочем, разницы никакой…

Потом они свернули на узкую проселочную дорогу, пролегающую по заросшим кустарником каменистым холмам, и троица снова заговорила на своем непонятном языке. Гэри ощутил голод. Он не мог точно сказать, шло ли дело к завтраку или обеду. Любая еда была бы сейчас кстати.

Проселок еще больше сузился, превратившись в подобие велосипедной или пешеходной тропы. Машина взобралась на невысокий холм, проехала меж двух словно охраняющих проезд валунов и начала спускаться по длинному, пологому склону к ранчо – дому с сараем. Ухоженные постройки стояли на лугу, поросшем дубом и можжевельником. Там же находился загон для скота, еще дальше – бескрайнее пастбище с потемневшей сухой травой, по которому лениво бродила одинокая лошадь.

Автомобиль остановился перед сараем рядом с помятым, облепленным грязью пикапом и ржавым джипом с колесами в упорах. Из дома вышла женщина средних лет в простой блеклой одежде и, приближаясь, вытерла руки о белый фартук. Она заметно прихрамывала на ходу, как если бы одна нога у нее была короче другой.

– Привет, – сказала женщина.

Водитель крикнул ей на чужом языке что-то отрывистое и резкое. Женщина ответила низким робким голосом – похоже, извинялась.

«Ага, значит, по-английски они тоже могут», – подумал Гэри.

Интересно.

Пока хромающая женщина вела их к широко открытой двери дома, Гэри немного осмотрелся. Кроме ранчо, он не увидел – насколько хватало глаз – никаких признаков жилья. Лучше места, чтобы спрятать труп, не найти. Где-нибудь на равнине выроют яму, бросят его на дно, закопают, и никто никогда не найдет. Тревоги он не ощущал – чему суждено быть, того не миновать. Но мысль не отступала. Глубоко-глубоко внутри, под слоями безразличия, Гэри понимал, что не терять интерес к своей судьбе – пусть даже отвлеченный – хорошо, правильно.

Все пятеро вошли в дом, обставленный с простотой, какую можно было ожидать от женщины в невзыскательной одежде. Ковры, диваны и мягкая мебель любого рода напрочь отсутствовали – одни сколоченные из поленьев, грубые стулья и столы, стоящие без какого-либо порядка на некрашеном фанерном полу. Вместо электрических лампочек – керосиновые лампы. Их вид, как прежде квитанция о штрафе, вызвал у Гэри новый приступ смеха. Сначала он только хихикал, потом попытался себя одернуть, отчего окончательно разразился хохотом.

И тут ему на глаза попался стоящий в углу шкаф с полками.

Все маленькие ячейки шкафа были заполнены свитками.

Гэри перестал смеяться.

Ударивший его человек – очевидно, местный вожак – выкрикнул распоряжение. Гэри протащили через еще одну дверь в другую комнату, положили спиной на пол, ноги связали вместе, а руки развели в стороны, словно готовили к распятию. В пол были вделаны кандалы. Гэри сразу понял, что это – хорошо отработанная процедура, и он здесь не первый. В комнате не было никакой мебели, кроме придвинутого к противоположной стене переделанного из деревянного ящика стула.

Оковы не причиняли боль, лежать было приятно, хотя пол был твердый и грязный. Гэри позволил наложить на себя путы, поглядывая в темный, затянутый паутиной потолок. Наконец похитители вышли и закрыли за собой дверь. Через несколько минут из-за стены донеслись невнятные звуки их речи.

Вскоре он учуял запах стряпни: готовили что-то мясное. Разговор за стеной на время прекратился; похоже, там ели, ему же никто ничего не предложил. Гэри умирал от голода; потребность в пище пробилась сквозь окутавший мозг блаженный туман, внеся в уютную безмятежность некоторую резкость.

Резкость – это хорошо.

Надо сохранить ее, заострить еще больше.

Мысли, однако, утомляли, Гэри силился вспомнить, зачем нужно бежать, – и задремал. Когда он проснулся, за окном все еще было светло, хотя свет падал под иным углом. Мышцы спины ныли, из соседней комнаты не доносилось ни звука. Потом за окном женщина крикнула кому-то: «Тихо! Они там еще спят».

Гэри навострил уши. Наркотик действовал уже не так сильно. Мучительные рези от голода в животе помогали не отвлекаться. Он надеялся услышать что-нибудь еще сказанное по-английски. Должно быть, хозяйку кто-то одернул, либо она сама спохватилась, – в общем, дальше она продолжала говорить на своем тарабарском наречии.

Выходит, похитители спят в этом же доме. Напрашивался вывод: конечный пункт его путешествия пока не достигнут – они собираются ночью еще куда-то ехать, а днем отсыпаются.

А это значит, что убивать его не намерены.

По крайней мере, пока.

Гэри отчаянно хотелось отлить, хотя он не пил больше суток. Сходить под себя – заодно и по большому? Задать гадам работенку! Им придется его обмывать, менять штаны… возможно, в какой-то момент руки и ноги окажутся свободными, и он сможет вырваться. Но чувство омерзения оказалось сильнее. Не ровен час, откажутся чистить и заставят сидеть с полными штанами. Нет, лучше не рисковать. Его просто стошнит.

Слабый свет, проникающий в комнату, что-то заслонило, день слегка померк. Гэри повернул голову направо – другими частями тела он не мог пошевелить – и увидел, что женщина смотрит на него в окно, проверяет.

– Мне нужно в туалет, – сказал он ей. – Пописать.

Гэри надеялся, что один из мужчин отведет его в санузел или уличный сортир. Вместо этого женщина кивнула и через минуту, хромая, вошла в комнату. Не говоря ни слова, присела рядом с Гэри на корточки, расстегнула ремень, ширинку на джинсах и вытащила наружу его член. Она отвела член в сторону, направив его в коричневый глиняный горшок. Против воли Гэри почувствовал возбуждение от прикосновения женских пальцев, и орган слегка привстал. Мочиться стало сложнее, и весь процесс отнял больше времени, чем обычно, однако женщина терпеливо ждала, пока он не закончит, после чего вышла и вынесла горшок. За все время она не проронила ни слова.

В соседней комнате началось какое-то движение, снова запахло едой, на этот раз жареным мясом и луком. И картошкой. Устав ждать приглашения, Гэри крикнул: «Я есть хочу!»

Последовал приглушенный разговор, после чего явился лысый с ущербной головой. Он открыл рот пленника и влил в него из металлической кружки вязкую жидкость все с тем же землистым привкусом. Гэри хотел выплюнуть ее, но не сумел отвернуть голову. Ему показалось, что он вот-вот захлебнется. Оставалось покориться и проглотить.

Когда ему похорошело, с него сняли веревки и провели через соседнюю комнату на кухню, где усадили вместе с тремя похитителями и еще одним мужчиной, которого Гэри видел впервые. Женщина прочитала на чужом языке молитву и наложила в тарелки жирного мяса и картошки.

Солнце клонилось к закату еще в начале ужина. Когда они закончили, окончательно опустились сумерки. Послушного Гэри усадили на заднее сиденье машины. Его спутники переговаривались на чужом языке. Он понятия не имел, что затевается, и лишь надеялся, что попадет туда же, где находилась Джоан.

Вожак опять сел за руль, остальные – на заднее сиденье по обе стороны от Гэри. По привычке он пристегнулся ремнем безопасности. Больше никто так не сделал.

«Хоть бы в аварию попасть, что ли? Все вылетят через лобовое стекло, а я спокойно отстегну ремень, сяду за руль и уеду», – подумал Гэри.

Мысль его развеселила, и он засмеялся.

Гэри все еще смеялся, когда машина, сбив оленя, вылетела на обочину.

Они успели преодолеть пологий подъем, миновать валуны и перевалить через вершину холма. Откуда взялся этот олень и почему он выпрыгнул на дорогу перед машиной, Гэри понятия не имел. Он лишь успел почувствовать резкий удар, услышал скрежет сминаемого металла, треск разбитого стекла и увидел на капоте оленью тушу с ветвистыми рогами. Машину занесло и выбросило с проселка. Пассажиров с обеих сторон швырнуло по очереди на Гэри, на двери, на передние сиденья. Водитель чудом удержал руки на руле, но машина все равно ударилась о громадный валун. Мгновенный контакт с каменным выступом разбил заднее боковое стекло и раскроил черепную коробку лысого, с ног до головы забрызгав Гэри кровью.

Машина несколько раз перевернулась.

А когда замерла, из нее вылез только Гэри.

11

Рейна разбудил мобильник, отчаянно вопящий голосом Колина Клайва[12] «Он живой! Он живой!». Стейси установила этот сигнал на его телефон в порядке розыгрыша. Рейн давно хотел его поменять, да никак руки не доходили. На этот раз он поклялся больше не откладывать и сменить его на добрый старый телефонный звонок. На экране появилась надпись «Брайан».

– Ало! – ответил Рейн.

– Я не могу дозвониться до Гэри. Ты не знаешь, где он?

– Нет. А что? – Рейн зевнул.

– Его не стало в Сети. Ни следа на «Фейсбуке», на «МайСпейс»… ситуация, как с Джоан. Готов поспорить, что в базе данных университета его тоже больше нет.

Рейн мгновенно проснулся:

– Что-о?

– Я и говорю. Пытаюсь ему дозвониться – автомат отвечает: «Этот номер больше не используется».

– Ты сейчас где?

– Иду к нему, постучать в дверь.

– Подожди. А наши страницы ты проверял?

Рейн представил себе, как Стейси открывает свой аккаунт и как прямо у нее на глазах пропадают фотографии и текст, оставляя сплошное белое поле.

– Нет, – ответил Брайан. – Сейчас гляну.

Наступила пауза.

– Я еще на проводе.

Снова пауза.

– Твоя на месте. – После небольшого перерыва: – Стейси тоже.

У Рейна сел голос.

– Мы все были указаны как друзья на странице Джоан.

– И фотки наши там были, – подхватил Брайан.

– Ясно. Звоню Стейси.

– Я иду к Гэри. От него звякну.

Рейн быстро набрал номер Стейси, она ответила после первого гудка. Час был ранний, но его подружка уже проснулась и делала зарядку. Рейн передал ей новость об исчезновении Гэри.

– А с нами что? Тоже стерли? – спросила Стейси.

– Нет. Брайан только что проверял.

– Думаешь, с Гэри что-то случилось? И виноваты те же люди, что похитили Джоан?

– Это первое, о чем я подумал. – Из трубки донесся прерывистый вздох. – Брайан пошел к нему домой проверить.

– Надо позвонить в полицию.

– Давай дождемся звонка Брайана – может, Гэри найдется.

– Ты надеешься…

– Нет.

– А если опасность угрожает нам всем? Если им нужна не только Джоан и она просто попалась первой?

– Ты права. Нам тоже нельзя расслабляться.

– У меня утром лекция по искусству…

– Не пропускай. Аудитория на данный момент – самое безопасное место. Будь в толпе, на виду. Между лекциями оставайся на людях. Встретимся в нашем месте в обычное время. И прошу тебя – останься на ночь со мной, в моей комнате. Ночевать одной слишком рискованно.

Они неуверенно обсудили планы на день. Стейси обещала не выключать телефон даже на лекциях. Рейн сказал, что позвонит, как только узнает что-либо новое.

Через минуту на связь снова вышел Брайан. Он запыхался, как после пробежки:

– Гэри не открывает дверь. Я так по ней барабанил, что вылез сосед. Спрашиваю, не видел ли он Гэри. Говорит – нет и уже давно. Хотя как давно, не смог вспомнить. – Брайан шумно выдохнул. – А вдруг он лежит внутри мертвый?!

Рейн об этом не подумал.

– Найди кого-нибудь, чтобы открыли дверь. Администратора там…

– Копам будем сообщать?

– Разумеется! – Рейн уже приготовился набрать 911.

– А если они подумают, что он решил от них смыться? Не навлечет ли это на него еще больше подозрений?

– Они, конечно, тупые, но не настолько.

– Но ведь двое суток еще не прошло? Они, возможно, не станут подавать его в розыск еще два дня.

– Я позвоню этому детективу, объясню, что случилось, а если начнет гнать пургу, скажу, чтобы заткнулся, взял жопу в руки и занялся делом. Зря я налоги плачу, что ли?

Однако все вышло иначе. Уильямса не было на службе, зато Такер с нескрываемым злорадством напомнил, что и Гэри, и всем остальным было велено никуда не уезжать и оставаться на связи. Подразумевалось, что когда – или если – Гэри объявится, его будут ждать неприятности.

– Вы не поняли, – чуть не заскулил от отчаяния Рейн. – Он не просто исчез – стерты все электронные следы его существования. Как в случае с Джоан.

– Его мнимой подруги?

– Гэри – не мнимый. Вы его видели, говорили с ним, вам известно, что он существует.

– А он, похоже, пытается убедить нас в обратном. С чего бы это?

– Да не он! – воскликнул Рейн. Легче было что-либо втолковать сумасшедшему, чем Такеру. – С ним это сделал кто-то другой!

– Извините, – холодно произнес детектив, – вы меня не убедили.

– Это потому что ты скотина! – рявкнул Рейн и повесил трубку. Секундой позже телефон зазвонил, и Рейн ответил, ожидая услышать голос Брайана или Гэри.

Звонил Такер.

– Слушайте сюда… – с угрозой и явной злостью начал детектив.

– Не обязан. Был скотиной – скотиной останешься.

Рейн снова повесил трубку.

И тут же связался с Брайаном, который успел найти администратора, убедить его отпереть дверь и вместе осмотреть комнату Гэри. Брайан был на телефоне, когда дверь открылась. Рейн слышал все, что там происходило.

– Здесь все в норме, – сообщил Брайан. – Ничего не потревожено. Гэри нет.

– А теперь – на выход, – скомандовал администратор.

– Гэри нет в комнате, – повторил Брайан.

Как и Стейси, Рейну с Брайаном тоже надо было идти на лекцию. Весь день о Гэри никто ничего не слышал. На звонки Рейна в комнату друга откликался лишь автоответчик. Сотовый Гэри по-прежнему не работал. Рейн продолжал названивать в отделение полиции и после обеда застал Уильямса на месте. Рейн не стал посвящать его в перепалку с Такером, решив предоставить кретину возможность объясниться самостоятельно.

Уильямс явно обеспокоился, задавал много вопросов, заставил Рейна повторить историю дважды. «Юридически, – сказал он, – Гэри может считаться без вести пропавшим только послезавтра». Однако неофициально дал понять, что займется его поисками немедленно.

Рейн почувствовал облегчение.

После последней пары Стейси встретилась с Рейном в студенческом клубе. Ее бойфренду еще предстояло отсидеть семинар по философии, и она пошла туда вместе с ним. Затем у библиотеки они встретились с Брайаном.

– Заметил что-нибудь подозрительное? Или кого-нибудь? – спросил Рейн.

Брайан отрицательно покачал головой.

– Я был начеку весь день. Либо за мной не следят, либо они – настоящие профессионалы.

Все трое безо всякого аппетита поели бургеров в кафешке за пределами студгородка, выложив свои телефоны на середину стола. Потом друзья разделились. У Брайана был сосед по комнате – Дрор. Рейн предложил посвятить его в происходящее на случай, если Брайана тоже попробуют похитить. В драке четыре кулака лучше двух. Рейн проводил Стейси до ее комнаты, они забрали вещи для завтрашнего дня и вернулись к Рейну, где безуспешно пытались заняться учебой. В конце концов они бросили эту затею и стали искать в Интернете любую информацию, имевшую хоть какое-нибудь отношение к их положению.

Ничего путного не попалось. Наскоро переговорив с Брайаном и попытавшись последний раз связаться с Гэри, они рано легли спать – измученные, выжатые как лимон.

Рейн уснул как убитый.

Проснулся он только утром. Стейси не было рядом, а на постели расплывалось кровавое пятно размером с баскетбольный мяч.

– Стейси! – заорал Рейн.

Из санузла раздался глухой звук, похожий на стон. Рейн бросился к открытому дверному проему. Стейси нагая лежала на полу в душевой кабине. Хлестала вода, струя была направлена в середину ее туловища, где из зияющей ножевой раны текла и, смешиваясь с водой, убегала в сток кровь. Стейси, увидев бойфренда, попыталась что-то сказать, но лишь зажмурилась от страшной боли. С ее губ слетел отрывистый гортанный звук. Рейн повернулся и увидел Джоан с окровавленным ножом и в маске, напоминающей плоскую морду Горящего человека.

Тут он проснулся по-настоящему. Стейси лежала рядом, громко похрапывая. Она была жива, в безопасности, никуда не делась. Ему все приснилось. Рейн прикрыл глаза, глубоко вздохнул и попытался вновь заснуть.

Не тут-то было.

Так он и пролежал остаток ночи.

12

Открыв глаза, Гэри увидел, что сидит на земле, прислонившись спиной к гладкой глыбе песчаника. Несколько секунд он не мог сообразить, где находится и что случилось. Потом вспомнил аварию, но ни похитителей, ни машины рядом не было. Гэри подумал, что они каким-то образом починили машину и уехали без него. Верилось, впрочем, с трудом. Он решил встать и осмотреть окрестности с какой-нибудь высокой точки. Мешала страшная слабость, встать не получилось. Гэри посидел немного, собираясь с силами, предпринял новую попытку. На этот раз ему удалось подняться на ноги. Чтобы не упасть, пришлось держаться рукой за валун.

В небе висела луна. Без городских огней ночь казалась темнее обычного. Гэри постоял без движения, позволяя глазам привыкнуть, и постепенно начал различать какой-то красноватый свет слева от себя. Осторожно переставляя ноги, он медленно двинулся к нему. Светили, как выяснилось, задние габаритные огни автомобиля. Сам автомобиль лежал в узком овражке у подножия холма, на котором стоял Гэри; металл собрался гармошкой, как мехи аккордеона. Значит, после аварии он вылез из машины и каким-то образом забрался на холм – хотя ничего из этого не помнил.

Гэри смотрел на разбитую машину в растерянности, голова кружилась. Непонятно, живы ли еще те трое, что его похитили, – идти и проверять не было никакого желания. Хорошо, если погибли, но это еще не факт. Лучше уйти побыстрее, пока темно. Гэри развернулся, побрел прочь, и…

…его немедленно вырвало.

Он рухнул на колени, всем телом содрогаясь от приступов рвоты. Последний раз такое случилось с ним в десятилетнем возрасте, когда он болел гриппом. Очевидно, вестибулярный аппарат не выдержал издевательства над собой. Гэри надеялся – и в то же время понимал напрасность этой надежды, – что расстройство быстро пройдет, и он сможет повторить попытку бегства, но боялся подняться с колен или сделать резкое движение даже после того, как спазмы прекратились. Постепенно Гэри разогнулся и принял вертикальное положение. Бросив последний взгляд на обломки машины, беглец на несколько секунд прикрыл глаза, чтобы унять головокружение, и попытался сориентироваться. За скалами он заметил плоский участок, который даже при слабом свете луны выглядел в точности как та дорога, по которой его привезли на ранчо.

Долго ли они ехали после того, как свернули с твердого покрытия? В пути сюда Гэри пребывал в нирване, такие мелочи, как расстояние и время, не имели для него значения. Он бы даже не мог точно сказать, в какой стороне искать шоссе, и, выйдя на проселок, по наитию решил свернуть налево. Гэри шагал по темной холмистой равнине, едва различая путь в лунном свете. Голова адски болела, подкатывала к горлу тошнота, но он не сбавлял шаг и примерно через час вышел на перекресток дорог.

Шоссе оказалось не таким большим, как рисовало воображение. Ни машин, ни огней, ни зданий – асфальтированная лента уходила за горизонт прямой, словно проведенной по линейке линией, рассекая пополам негостеприимный ландшафт.

После рвоты у Гэри пересохло во рту, а воды не было. Приходилось терпеть. Хотя его подмывало сесть и передохнуть, он отчетливо сознавал опасность такой поблажки. Остановка смерти подобна: даже если сами похитители погибли, их запросто могли хватиться. Надо уходить немедленно и как можно дальше.

Гэри опять без всякой видимой причины выбрал поворот налево – просто потому, что в первый раз повезло. То, что сначала выглядело как ночное небо, через двадцать минут оказалось очередной холмистой грядой. Дальше шоссе выходило на плоскую равнину, вдали мерцали редкие огоньки. Жилые дома?

Бумажник пропал. После лекции лежал в брючном кармане, но потом его, очевидно, вытащили похитители. Гэри похлопал по карманам. Ключей тоже нет.

Итак, ни денег, ни документов. Даже встретив кого-нибудь на дороге, невозможно будет доказать, что он – это он, а не беглый зэк или псих. Если выскочить из темноты и начать барабанить в двери домов или ферм, чьи огни светились вдали, их обитатели, чего доброго, примут его за обнаглевшего бандита и откроют стрельбу.

Нет, от жилья надо держаться подальше. Да и кто знает, может, все эти дома населены Чужаками. Если рассуждать логически, скорее всего он сгущает краски. Но такой вариант тоже нельзя исключать. Даже если Чужакам принадлежит всего один дом из ста и Гэри в него случайно постучится, ему – кранты.

Как там пишут на бамперных наклейках? «Если вы параноик, это вовсе не значит, что за вами не следят». Он точно мыслил как параноик. Возможно, еще сказывалось действие наркотиков. Но ведь его реально похитили из общежития УКЛА три смахивающих на амишей типа, причем один из них – вылитый мутант. Как тут не стать мнительным…

Интересно, есть ли здесь таксофоны? Можно было бы сделать звонок за счет вызываемого лица. Кому? ФБР? Рейну? Родителям? Трудно решить – наверное, всем сразу.

Когда начало светать, Гэри, изнемогая от боли в ногах, наконец присел отдохнуть на камень. Если на шоссе покажется легковушка или грузовик, он помашет и попросит подвезти. Увы, машины не появлялись, и, выждав полчаса, он решил продолжить путь. Занимающийся день обещал быть жарким, пересохшее горло стало шершавым, как наждачная бумага. Надо где-то достать воды.

Гэри оставил позади приличный кусок равнины, так и не приблизившись заметно к разбросанным хижинам и домишкам, чьи огни видел ночью. Зато далеко впереди, там, где дорога постепенно поднималась на невысокое плато, что-то сверкнуло. Машина? Солнечный зайчик в окнах какого-то здания? Так или иначе, наверняка что-то искусственно созданное. Гэри воодушевился и прибавил шагу, перестав обращать внимание на пульсирующую боль в мышцах ног, бурчание в животе и наждак в горле.

Высоко над головой пролетел самолет – первый с момента автокатастрофы признак присутствия человека.

По мере приближения блеск становился все ярче, и вскоре Гэри разглядел, что перед ним действительно какое-то сооружение – лучи восходящего солнца отражались от его металлической или стеклянной поверхности. Подойдя еще ближе, он увидел брошенную заправочную станцию, вернее, ее скелет с эмблемой «Шелл» на столбе. От колонок остались лишь вделанные в бетонную площадку крепления, но рабочим помещением и гаражом еще кто-то пользовался. Хотя официальная вывеска отсутствовала, на обочине стоял тягач-эвакуатор с коряво намалеванной на боку надписью «Эвакуаторная служба «Тянем-Потянем». Что немедленно напомнило Гэри мастерскую в пустыне за Ланкастером, где Рейну меняли водяной насос.

А вдруг эвакуаторщик – маньяк?

Гэри подошел к распахнутым воротам гаража и крикнул:

– Эй! Есть тут кто-нибудь?

В темноте что-то зашевелилось, наружу вышел, глядя исподлобья, здоровенный бородач.

– Ну, я есть. Чего надо?

В любых других обстоятельствах Гэри без раздумий повернул бы назад и пошел своей дорогой. Однако его мучили голод, жажда и боль, поэтому он спросил:

– Не позволите воспользоваться вашим телефоном?

– У меня нет телефона, – угрюмо ответил хозяин гаража.

«Не может быть, – хотел сказать Гэри. – Ты ведь эвакуаторщик. Как же тебя вызывают, если у тебя нет телефона?»

Что-то здесь не так… Оказаться бы отсюда подальше.

– Ладно. – Гэри взмахнул рукой. – Спасибо.

Когда он повернулся, чтобы уйти, бородач не столько спросил, сколько потребовал:

– Машина сломалась? Где?

Вопрос был простой и совершенно уместный, но тон и поведение спрашивающего придавали ему угрозы.

Неужели и вправду маньяк?

Гэри сделал вид, что не услышал, повернулся и зашагал прочь. В тишине – ни окрика, ни топота за спиной. «Должно быть, наркотик исказил мое представление о реальности, и безобидный диалог показался мне угрожающим», – успел подумать Гэри. А мгновение спустя тишину вспорол рев мощного двигателя – механик завел грузовик. Гэри прибавил шагу, раздумывая, не свернуть ли с дороги в кусты чапараля. На дороге от грузовика не убежать. Впрочем, сейчас он не смог бы уйти и от пешего… Гэри окончательно решил свернуть с дороги, как вдруг услышал шум мотора совсем рядом и не столько увидел, сколько почувствовал, что грузовик подъехал к нему вплотную.

– Подвезти? – спросил механик. В его голосе по-прежнему звучала угроза, ставшая теперь еще отчетливее.

Гэри, не оборачиваясь, замотал головой.

– Где твоя машина?

Он молча шагнул с дороги в кусты.

– Эй! Я с тобой разговариваю!

Гэри прибавил ходу. Дверца машины открылась и захлопнулась, заставив его вздрогнуть.

– Эй! – крикнул механик.

Найти бы какое-нибудь оружие: палку, камень, осколок бутылки… Наверняка этот тип вооружен. Гэри каждую секунду ждал за спиной резкого хлопка выстрела и удара пули в спину. Наконец он набрался смелости и бросил взгляд назад.

Бородач шел за ним по пятам. Пистолета у него не было, зато он с грозным видом сжимал в руке монтировку.

– От меня не уйдешь, пидор! – крикнул он. – От меня не уйдешь!

Гэри бросился наутек. Почва была песчаная, бежать быстро не получалось. Местность напоминала пустыню больше, чем ему показалось сначала. Это явно не Калифорния; скорее Невада, Аризона или Нью-Мексико.

Гэри глянул по сторонам и устремился к обветшалому гаражу. На песке нечего было и думать найти какой-нибудь инструмент или орудие, способное противостоять монтировке.

Дистанция между ними сокращалась.

Гэри наддал еще, не обращая внимания на боль в правой ноге. Левая нога тоже болела, но не так сильно. Из-за спазмов в правой ноге Гэри вскрикивал всякий раз, когда отталкивался ею от земли, и звук собственного голоса даже помогал ему поддерживать темп.

– Стой! – крикнул бородач. – Все равно не уйдешь!

Гараж был совсем близко. Еще чуть-чуть. Сзади отчетливо слышалось натужное мычание бегущего по вязкому песку механика. Посмотрев вниз, Гэри увидел между собой и стеной гаража россыпь черных камней; он нагнулся, поднял один из них и швырнул в преследователя.

В метательных соревнованиях ему никогда не везло. Он ожидал, что промахнется, но, к своему удивлению, увидел, что камень попал по руке с монтировкой. Механик вскрикнул и выронил инструмент.

Гэри, не теряя времени, бросился вперед, хромая, свернул за угол здания и стал бешено озираться в поисках чего-нибудь подходящего. В его глазах вспыхнула радость, когда справа у стены он заметил кувалду. Гэри схватил ее и развернулся на месте – бородатый как раз возник на пороге.

Сердце Гэри стучало как бешеное. От навеянного наркотиком спокойствия не осталось и следа. Он обхватил кувалду двумя руками; тяжеленная, она ходила ходуном в его слабых ладонях. Если не удастся отговориться, то единственный шанс на спасение – ухитриться нанести удар.

Что касается шансов на успех… Механик наверняка тертый калач, и по соседству в песке зарыт не один труп.

Гэри опустил рукоять кувалды на плечо и зажмурился от внезапной боли, вызванной тяжестью инструмента. Хоть бы его противник не догадался, что он сделал это вынужденно, лишь потому, что не в силах держать кувалду на весу.

– Отпусти меня, – попросил Гэри. – Отдай ключи от грузовика, и я уеду.

Верзила улыбнулся, играя монтировкой:

– Пидор!

«Почему он называет меня пидором?» – возмутился про себя Гэри. Похоже, запас ругательств его противника не отличался разнообразием.

Гэри решил добавить агрессии:

– А не то я тебе ноги переломаю. И башку снесу на хрен.

Верзила, похоже, все понял правильно. Он нахмурил косматые брови, вскинул монтировку и сказал:

– Попробуй!

– Дай сюда ключи! – Впрочем, ключи могли остаться в кабине, мотор, кажется, шумел не переставая. Гэри вдруг понял, что ключи действительно в замке зажигания, а машина тарахтит на холостых оборотах.

Если бы только добежать до нее…

Механик бросился вперед.

Все произошло так быстро, что память сохранила лишь отдельные кадры и всполохи. Искаженное криком бородатое лицо. Монтировка, со свистом рассекающая воздух. Тяжесть снимаемой с плеча кувалды. Замах. Отчаянная боль, которую это движение произвело в мышцах рук. Разинутый в крике рот. Блеск металла.

И отдача после сокрушительного удара кувалды.

Крик оборвался, монтировка улетела в сторону и с оглушительным звоном ударилась обо что-то железное. Верзила, харкая кровью, начал заваливаться набок и врезался в верстак. Гэри уронил кувалду и побежал к шоссе так быстро, насколько позволяли истерзанные ноги. Побежал на бурчание двигателя – единственный звук, нарушавший покой пустыни.

Гэри вырос на голливудских фильмах и знал, что следовало проверить – не очнется ли механик в последний момент. Однако ужас и отчаяние заставляли бежать прочь… За ним никто не гнался. Немного успокоившись, Гэри сел в кабину и с облегчением заметил, что бак почти полон. Ему не приходилось прежде управлять грузовиком, но приборная доска не таила в себе сюрпризов, он быстро разобрался, как переключать передачи, и тронулся с места.

Через несколько миль ему попалась сувенирная лавка, торгующая минералами, потом продуктовый магазинчик… Гэри даже не притормозил и продолжал ехать еще сорок пять минут, пока впереди не показались окрестности настоящего города.

13

Звонок Гэри застал Рейна на лекции по сценическому мастерству.

Мобильник был включен на вибрирующий сигнал, и, ощутив в кармане беззвучную дрожь, Рейн подскочил на месте. Он быстро встал и вышел из аудитории, на ходу доставая телефон. Брайан и Стейси, согласно уговору, должны были звонить только в случае острой необходимости. Прикрыв за собой дверь аудитории, Рейн нажал кнопку приема и дрожащей рукой прижал телефон к уху, страшась услышать скверные новости.

– Алло?

Услышав голос Гэри, он испытал настоящий шок. Едва ворочая языком, друг поведал невероятную историю, в которую Рейн сразу поверил. Гэри звонил из офиса шерифа в Лоррейне, штат Нью-Мексико. Доехал туда на угнанном тягаче, сбежав от людей, которые поймали его и накачали наркотиками; предварительно он попал с ними в автокатастрофу, после чего несколько часов шел по пустыне и потом отбивался от сумасшедшего механика. История была настолько невероятной, что Рейн попросил друга повторить ее еще раз – помедленнее и с подробностями. Гэри сначала запротестовал, потом сдался. Когда он закончил, Рейн лишь сказал: «Ни фига себе!»

– Напавшие на меня – те, что спрятались в моей комнате – были в какой-то простецкой самодельной одежде, как фермеры старых времен. Что-то вроде амишей. Если увидишь таких в городке, держись от них подальше и вызывай полицию.

– Кто они такие, не узнал?

– Должно быть, Чужаки. Со мной они не говорили вообще, между собой общались на каком-то диком языке, похожем на тайный код. Они ждали меня в комнате, хотя замок не был взломан. Либо вскрыли отмычкой, либо раздобыли ключ. Так или иначе, вошли они чисто, ничего не повредив, – посреди дня и в общаге, полной народу. Так что будь осторожен, смотри в оба.

– У нас тоже есть новости.

– Насчет Джоан? – выпалил Гэри.

– Нет. О ней пока ничего. Про тебя. Тебя стерли.

– Что ты имеешь в виду?

– Всё как с Джоан. Кто-то удалил твои страницы на «Фейсбуке» и «МайСпейс». Я сильно подозреваю, что в университетских списках тебя тоже больше нет.

– Ты серьезно?

– Куда уж серьезнее.

– С ума сойти!

– Ага.

Гэри заволновался:

– Будь добр, сходи в приемную комиссию, проверь. Меня могут лишить грантов и стипендии.

– Вряд ли мне скажут…

– Я вернусь только через день-два. За это время меня могут полностью исключить. Проверь через Интернет. Мой студенческий номер 1170. Сделай вид, что ты – это я. Я вечером позвоню.

– А если не получится?

– Что-нибудь придумаем.

– С чего ты взял… – начал было Рейн.

На заднем фоне послышалась чья-то речь.

– Мое время истекло. Вечером поговорим.

Гэри повесил трубку, не попрощавшись. Рейн остался стоять с мобильником в руке, уставившись на дверь аудитории и размышляя, как глупо рассуждать о значении трехактного построения сюжета, когда похитили и чуть не убили твоего друга.

Стейси ответила на втором гудке.

– Только что звонил Гэри. Он в Нью-Мексико.

– О, боже! С ним все в порядке?

Рейн рассказал ей, что случилось, направляясь к факультету гуманитарных наук, где у Стейси была лекция.

– Я сейчас в аудитории, не могу говорить – препод смотрит.

Послышались шелест, глухие шлепки – Стейси собирала книги.

– Давай встретимся перед…

– Я уже там.

Через минуту, протиснувшись мимо стайки девушек, Стейси вышла из корпуса, быстро нашла взглядом Рейна и подбежала к нему:

– Рассказывай все по порядку!

Рейн не знал всех подробностей и в общих чертах повторил то, что услышал от Гэри. Когда он упомянул предупреждение друга держаться подальше от странных типов в крестьянской одежде, Стейси побледнела:

– Кажется, я видела одного из них.

Рейн почувствовал, как учащенно забилось сердце.

– Когда?

– Несколько дней назад. Торчал у книжного магазина. Я его как раз из-за нелепой одежды и запомнила. Такой среднего возраста. Я еще подумала: наверное, бывший хиппи… Но от него исходили странные флюиды.

– Он за тобой следил?

– Кто знает? Тогда я об этом не думала, сейчас… пожалуй, да. – Стейси крепко обняла Рейна. – Может быть, на очереди я.

– Мы не допустим.

– Это мог быть один из похитителей Гэри. Я видела его за день до того, как Гэри… Нет! Именно в тот самый день!

– Какая теперь разница? Джоан пропала. Кара тоже. Тери Лим погибла. Гэри похищен. Они хватают всех подряд. Не оставляют свидетелей.

– Свидетелей чего?

– Не знаю.

Стейси обняла своего парня еще крепче:

– Что будем делать?

– Не знаю, – повторил тот.

* * *

К ним присоединился Брайан с ножом для стейка, вместе они осторожно приоткрыли дверь в комнату Рейна. Когда оттуда никто не выпрыгнул, Рейн нашарил на стене выключатель, и комнату залил свет. Сразу стало ясно, что в ней никто не прятался, но Рейн на всякий случай заглянул в санузел и только тогда успокоился.

Брайан опустил руку с ножом и с облегчением вздохнул.

– Надо бы найти оружие получше, – криво усмехнулась Стейси.

– Дайте время – найду.

Рейн уже склонился над лэптопом.

– Посмотрим, что у нас тут пишут о городе, в котором он очутился. Лоррейн… Кто-нибудь о нем слышал? Знаете, как пишется?

Никто не слышал. Рейн попробовал несколько вариантов, пока не попал в точку. О самом городе информации имелось мало, зато нашлась сделанная со спутника фотография; на ней в пятидесяти милях восточнее города виднелась заправочная станция – видимо, та самая, где Гэри чуть не лишили жизни. Окрестности пестрели пятнышками ранчо и сельских домов. За просмотром снимков местности Рейну пришла в голову мысль. Он открыл криминальную хронику Лоррейна и округа Де-Бака, в котором находился городок.

Брайан отодвинул его в сторону:

– Пусти. Я, кстати, быстрее тебя печатаю. А ты пока позвони детективу. Расскажи, что произошло.

– Уильямсу?

– Ага.

Рейн так и сделал. Хотя опер всего лишь ответил «спасибо за информацию», разговор оставил впечатление, что приключившаяся с Гэри история серьезно озадачила Уильямса. Полицейский попросил, чтобы Гэри явился в участок, как только вернется.

Рейн дал отбой и уселся на краю кровати рядом со Стейси, наблюдая за Брайаном, бешено молотившим пальцами по клавиатуре. Странная складывалась ситуация: несмотря на происходившие вокруг наркотические отравления, похищения и, возможно, убийства, люди словно выпали из поля зрения полиции – органы правосудия ими совершенно не интересовались. От полицейских не было практически никакой помощи. Все события с их участием происходили как будто в потустороннем мире, параллельной вселенной… Рейн впервые серьезно задумался, не приобрести ли для собственной защиты пистолет.

– Нашел! – радостно объявил Брайан.

Рейн и Стейси подошли посмотреть.

На экране была колонка криминальных новостей из местной газетки «Кукушка Лоррейна» за прошлый месяц. 6 августа женщина по имени Полетт Гаффни заявила в полицию на бывшего мужа Билла Уотта. По ее словам, Уотт преследовал ее после развода, влез к ней в дом и грозил физической расправой. То, что они оба стали чужаками, – его вина, сказала женщина.

Опять Чужаки!

Слово прямо-таки выпрыгнуло из строки.

Рейн почувствовал, как по шее пробежал холодок.

Уотт был задержан, но не арестован и выпущен под собственное ручательство.

– У этого парня такая же фамилия, как у местного шерифа, – пояснил Брайан, указав на список местных представителей государственной власти на левой стороне газетной полосы.

– Возможно, просто совпадение.

– В городке с населением в три тысячи? Не верю.

Рейн тоже не поверил и продолжил мысль вслух:

– Если и шериф, и его братец – Чужаки, то…

Положение Гэри внезапно предстало в куда более мрачном свете. Рейн мысленно выругал себя за то, что не спросил у друга номер телефона, с которого он звонил.

– Ну-ка, – сказал он Брайану, – сумеешь найти номер телефона лоррейнского шерифа?

Брайан открыл другую страницу и забарабанил по клавишам.

– Офис шерифа округа Де-Бака в Лоррейне, номер: (575) 555-3109.

Рейн схватил со стола телефон и набрал номер. Ответила женщина.

– Офис шерифа, Мэйбел.

– Я хотел бы переговорить с Гэри Расселом, – произнес Рейн, усилием воли сдерживая дрожь в голосе. – Он звонил из вашего офиса примерно сорок пять минут назад.

– Прошу прощения. Мистер Рассел – с шерифом. Что ему передать?

– Я должен срочно с ним поговорить.

– Извините, они с шерифом вышли. Думаю, вернутся не скоро. По какому номеру с вами можно связаться?

Вышел с шерифом!..

Огромный ком тревоги опустился на дно желудка.

– Ничего страшного, – ответил Рейн. – Я сам перезвоню.

14

Гэри отчаянно хотелось спать. Он потерял способность волноваться и был готов заснуть прямо на стуле, на полу, в камере – где угодно. И все же он заставил себя разлепить веки и отвечать на бесконечные вопросы шерифа Уотта. Гэри успел прикорнуть на лавке в задней комнате – офис шерифа Лоррейна был намного непрезентабельнее отделения полиции в Лос-Анджелесе, – пока Уотт со своими людьми ездили в эвакуаторную службу «Тянем-потянем». Они нашли механика там, где его оставил Гэри, – на бетонном полу гаража. Обидчик получил серьезную травму, но остался жив.

Видимо, во время обыска полицейские наткнулись на что-то еще, потому что ни на секунду не усомнились в правдивости показаний Гэри, а когда тот спросил, не нужно ли вызвать адвоката и не грозит ли ему суд за причинение телесных повреждений, шериф отрицательно покачал головой:

– Нам вполне ясно, что там произошло. У вас не было выбора.

Однако вопросы сыпались один за другим, и по их тону Гэри начал подозревать, что полиция обнаружила в гараже тела других людей либо какие-то жуткие улики, свидетельствующие о прежних выходках механика.

Гэри же хотелось обсуждать не свихнувшегося эвакуаторщика, а собственное похищение.

И похищение Джоан.

Он несколько раз изложил все события, настаивая на срочности розыска и поимки группы, накачавшей наркотиками и похитившей Джоан, а потом то же самое сделавшей с ним самим. Трое мужчин, попавшие вместе с ним в автокатастрофу, вероятно, погибли, но если выжили, способны многое рассказать. По крайней мере, шериф и его люди могли бы нажать на сообщников – женщину и мужчину с ранчо.

Уотт поручил помощнику снять показания под протокол, но Гэри показалось, что шериф больше озабочен историей с механиком и событиями в гараже, чем тем, что им предшествовало. Гэри отчасти понимал причину – нападение механика произошло в юрисдикции шерифа и, вероятно, было не первым. Однако в разбитой машине застряли трое пострадавших – либо мертвые, либо покалеченные, – причем они совершили не менее тяжкое преступление. А это делало отсутствие заинтересованности со стороны шерифа уже не просто странным – необъяснимым.

Гэри под запись еще раз повторил историю своего похищения и побега.

– Что вы помните о машине? – спросил помощник. – Марка? Модель? Цвет? Номерной знак?

Гэри растерянно покачал головой.

– Я уже говорил – меня накачали наркотиками. Я видел машину после аварии, когда пришел в себя, но в кромешной тьме; машина скатилась вниз и была покорежена, я не помню, как она выглядела… Нет, погодите, кое-что вспомнил. У нее были белые номерные знаки. – Гэри прищурился, напрягая память. – Вроде бы… техасские.

– Цифры или буквы какие-никакие запомнили? Хоть что-нибудь?

– Нет. Но если вы туда съездите, то сможете сами увидеть.

Помощник шерифа пропустил намек мимо ушей.

– Говорите, что на них была странная одежда?

– Да. Как на первопоселенцах. Сериал «Домик в прериях» видели? Такая же.

Помощник переглянулся с вошедшим в кабинет шерифом. На мгновение Гэри показалось, что они слышат такое не в первый раз и описание одежды им уже знакомо, но когда шериф сказал: «Поехали, посмотрим, что к чему», – он отбросил эту мысль.

Трое стражей порядка и Гэри отправились в путь на двух машинах. Он заснул на заднем сиденье и очнулся, когда шериф подъехал к гаражу. Вокруг здания до самого съезда с дороги и поперек его была натянута желтая полицейская лента.

– Дальше куда? – спросил шериф.

– Прямо, – сказал Гэри.

– Далеко еще?

– Трудно сказать. Я пешком шел.

Они неслись по равнине. Гэри про себя удивился, сколько отмахал. Он топал от места аварии до гаража почти всю ночь и часть утра, но все же не ожидал, что возвращение на колесах займет столько времени. Даже холмы по ту сторону равнины начинались дальше, чем он себе представлял.

– Теперь близко?

– Нет пока.

– Черт! Ничего себе прогулялся.

Дорога выровнялась, ландшафт стал меньше напоминать пустыню. Поворот на проселок мелькнул так неожиданно, что, когда Гэри крикнул «Вот!», они его уже проскочили.

Шериф развернулся и направил патрульную машину по узкой тропе среди кустов чапараля. Его помощник в точности повторил маневр.

Гэри ушел с места аварии посреди ночи, но, узнав утыканные валунами холмы, сумел уверенно его показать. Узкий извивающийся участок дороги над широкой каменистой вымоиной выглядел знакомым. Тщательный осмотр обнаружил вырванные комья земли, царапины на камнях и смятые кусты.

– Здесь мы слетели с дороги, – сказал Гэри.

Патрульные автомобили остановились, все вышли. Гэри подвел полицейских к краю, миновав камень, за который держался, когда ему стало плохо. Он выглянул на склон и увидел труп оленя. Но машины внизу не было. Как и тел пострадавших.

Гэри смущенно оглянулся. Кто успел их убрать? Да еще так быстро? Машина-то была разбита вдребезги. И единственной эвакуаторной службой в радиусе пятидесяти миль, насколько он понимал, была компания «Тянем-потянем».

Ерунда какая-то.

– Машина лежала вон там. – Гэри указал место. – Мы сбили оленя и сорвались вниз.

– Вы говорили, что вас накормили наркотиками.

– После аварии в голове у меня прояснилось, наркотик уже не действовал. Я видел – машина лежала вон там.

Билл Уотт снял шляпу и пригладил взмокшие от пота волосы.

– В голове, значит, прояснилось? Вы мне говорили, что потеряли ориентацию, что вас рвало.

– Так и было. Вот, – сказал Гэри и чуть ли не с гордостью кивнул на подсохший комок блевотины на земле.

Олень был на месте, рвотные массы тоже, но, очевидно, этого было мало для подтверждения истории, особенно после того, как искореженная машина с тремя похитителями загадочным образом исчезла, не оставив следов.

– Н-да-а, – протянул шериф, оглядывая примятые кусты и взрыхленную землю. – Здесь действительно что-то проезжало.

Впрочем, Гэри уже понял: доверию к его словам нанесен жестокий удар. Объяснить бы все с самого начала, чтобы полицейские поняли суть происходящего!.. Однако ему хватило ума не перегибать палку. Достаточно просто съездить на ранчо. Уж ранчо-то не уберешь как разбитую машину.

Постройки были на месте и в точности отвечали его описанию. На стук шерифа вышла хромая женщина и с удивлением спросила: «Да? Чем могу помочь?»

– Я вернулся! – гневно выкрикнул Гэри. – Вы ответите за то, что со мной сделали!

Женщина, нахмурившись, повернулась к шерифу.

– В чем дело? Я ничего не понимаю. Кто этот человек?

– Вы чертовски хорошо знаете, кто я! – Гэри повернулся к шерифу. – Она помогала им посадить меня на цепь во второй комнате. Готовила для нас. Мясо с картошкой. Они общались друг с другом на тайном языке, чтобы я не понял.

– Мэм, – вежливо произнес шериф, – по словам мистера Рассела, трое мужчин, опоив наркотиком, похитили его из университета в Калифорнии. Он утверждает, что они привезли его на вашу ферму, где держали связанным восемь часов, после чего опять повезли в неустановленное место. Машина по дороге попала в аварию, что позволило мистеру Расселу вырваться на свободу.

– Понятия не имею, что там у него случилось, – возразила женщина, – но здесь он никогда прежде не появлялся.

– Вы и мою подругу похитили! Джоан Дэниелс! Увезли и держите ее под замком!

Женщина не шелохнулась.

Гэри понял, что со стороны выглядит безумцем, и от этого распалился еще больше. Ему следовало бы действовать в точности наоборот, излагать мысли медленно и доходчиво, приводить логические доводы, но от усталости и раздражения он только заводился сильнее. Гэри ткнул в женщину пальцем и, глядя ей прямо в глаза, выкрикнул:

– Вы подставляли горшок, когда мне надо было отлить! Вы держали меня за член!

– Я вижу этого человека первый раз в жизни, – спокойно сказала она, обращаясь к шерифу.

– Врет! Обыщите дом. В первой комнате нет ни ковров, ни дивана – один фанерный пол да кое-как сколоченные стулья и столы, а освещение – от керосиновых ламп. Там только молельный шкафчик с маленькими свитками. А в другой комнате в пол вделаны кандалы с цепями. Меня в ней держали!

– Боюсь, без санкции мы не имеем права делать обыск, – ответил шериф. – И я не вижу оснований для ходатайства о санкции.

– Обойдите хотя бы вокруг дома! Загляните в окна – вы увидите цепи, которыми меня приковали!

Гэри первым двинулся в нужном направлении, но шериф цепко ухватил его за руку.

– Вы уверены, что мистер Рассел никогда здесь не был? – спросил он женщину.

Та покачала головой:

– Никогда.

– Извините, что побеспокоили, мэм. – Шериф повернулся к полицейским: – Едем обратно.

Гэри не терпелось возразить, вырваться из хватки шерифа, подбежать к окну и крикнуть «смотрите сюда!», но он понимал, что шанс упущен и больше навредит самому себе, чем женщине, окончательно растеряв остатки доверия. Садясь в машину, Гэри обернулся и бросил на женщину в дверях последний взгляд, надеясь заметить ехидную победную улыбку. Однако лицо женщины ничего не выражало; она повернулась и ушла в дом.

* * *

Несмотря на погоню за призраками, в которую его втянул Гэри, шериф не обиделся и разместил беглеца в затхлом номере одноэтажного мотеля, напоследок вручив ему пакет с едой: плохо прожаренный гамбургер, остывшая картошка фри и бутылка кока-колы. Чтобы прогнать тишину, Гэри включил телевизор и посмотрел новости из города в штате Нью-Мексико, название которого слышал впервые. Задник в студии был плоский и фальшивый, ведущие выглядели унылыми дилетантами, выпуск новостей нагонял тоску. Гэри пощелкал тумблером, переключая каналы. Их было всего четыре, и один показывал сериал «Друзья» за прошлый сезон. Гэри не следил за сюжетом – он думал.

Не задержаться ли, не взять ли машину напрокат и не съездить ли на ранчо еще раз? Нет, лучше не терять время и побыстрее вернуться из этого враждебного края в реальный мир.

Где ранчо – известно. Оно никуда не денется.

Кроме того, усадьба явно служила лишь перевалочным пунктом. Джоан там не было, и женщина с мужчиной, да и все прочие обитатели ранчо могли просто не знать, где она находится. Главное – найти Джоан. С пособниками похитителей можно разобраться потом.

В который раз Гэри мысленно спросил, почему схватили именно его. В голову не приходило никакого логичного объяснения. Наверное, Чужаки хотели использовать его, чтобы надавить на Джоан, пригрозить ей, что будут мучить или убьют его, если она не сделает то, чего от нее требовали, или не откроет какую-то тайну.

Значит, за ним опять придут?

Да, судя по судьбе Кары и Тери Лим, можно не сомневаться.

Но почему тогда увезли одну Джоан? Почему Чужаки не захватили или не убили всех остальных во время фестиваля? Что-то не сладилось?

Разрозненные обрывки не желали складываться в стройную картину.

Поев, Гэри позвонил родителям. Он никогда прежде не чувствовал себя столь одиноким, и больше всего ему хотелось излить душу отцу. Рассказать все как на духу.

И все же он ничего ему не скажет. Посвящение родителей в собственные невзгоды принесло бы облегчение, дало бы почувствовать, что за ним хоть кто-то стоит, однако вся цепочка событий была настолько невероятной, что родители вряд ли ему поверят. А если поверят – заставят вернуться в Огайо раньше, чем успеешь выговорить «Зовите меня Измаил»[13].

Поэтому Гэри сообщил родителям, что стал жертвой кражи личных сведений. Какой-то хакер, сказал он, очевидно, стер признаки его существования во всех компьютерных базах данных страны.

– Я не уверен, осталась ли хотя бы запись о моем рождении, – добавил Гэри.

– Об этом следует сообщить в полицию, – решил отец. – Надо позвонить в кредитные учреждения, регистр автотранспорта, бюро кредитных историй…

– Больше всего сейчас меня тревожат выплаты по грантам и стипендии. Согласно компьютерам УКЛА, меня даже нет в списке студентов. А если я не поступил…

– Этим я сам займусь, – пообещал отец. – Не волнуйся.

Детство давно закончилось, и папа перестал быть всемогущим героем в глазах маленького Гэри, однако ответ отца внушал уверенность и спокойствие; приятно было сознавать, что отец позвонит в какие надо ведомства и учреждения, разберется с кредитной историей и пособиями на обучение сына. Рейн – тот вряд ли чего-то добьется, а вот отец все сделает как надо.

В эту минуту Гэри чуть не выложил всю историю. Но тут с другой линии вклинилась мать. Она успела достаточно подслушать и поняла, в чем дело.

– Немедленно возвращайся домой!

В ее голосе звучала властность пополам со страхом. Гэри понимал: стоит ляпнуть что-нибудь неосторожное, и страх мгновенно превратится в истерику.

– У меня все хорошо, мам.

– Хорошо? Твои личные данные похитили! А у тебя все хорошо? Возможно, прямо сейчас преступники покупают автомобили в кредит на твое имя!

– С моим-то лимитом?

– Не в этом дело! Они могут навсегда испортить твою кредитную историю, наоткрывать новых счетов… Да бог знает, что они натворят!

– Мы позаботимся, чтобы этого не случилось, – спокойно возразил отец.

– Нет, пусть возвращается домой. Не надо было его отпускать. Сперва подружка бесследно сгинула, теперь личные данные украли… А не ее ли это рук дело?

– Мама!..

– Да ладно, я так, к слову. Ты от нас за тысячу миль. Случись с тобой чего, мы даже не узнаем. У нас в Огайо есть колледжи не хуже.

– Мне нравится Калифорния, мам. УКЛА – один из лучших университетов страны.

– Роберт! – попыталась она повлиять на отца. – Ты меня поддерживаешь?

– Ничего страшного. Позвоним куда надо, исправим. Главное, не отставай в учебе, не прогуливай занятия.

Родители не подозревали, что он сидит в зачуханном мотеле в крохотном городке посреди пустыни. Гэри постарался побыстрее свернуть разговор и попрощаться, пока не поддался искушению рассказать все как на духу. Он обещал перезвонить на следующий вечер, попросив не тревожить его звонками в течение дня; завтра, сказал он, весь день будут лекции.

«Друзья» давно закончились. Боб Саджет вел программу «Самые смешные любительские съемки Америки» десятилетней давности. От линялой картинки, нарядов и причесок 80-х годов веяло тоской и одиночеством. Гэри переключился на канал «Экстра» – не менее унылый по содержанию, но хотя бы современный, – допил теплые остатки кока-колы и позвонил Рейну. Как и ожидалось, тот выяснил лишь одно: Гэри больше нет в списке студентов УКЛА.

– Не переживай, – сказал Гэри. – Мой отец уже занимается этим вопросом. Приеду, разберусь, и все снова войдет в норму.

– Когда приедешь?

– Это я как раз и хотел обсудить.

В городке не было автобусной станции, но шериф указал скамейку, мимо которой ежедневно примерно в час пополудни по пути из Кловиса в Бернардо проезжал автобус компании «Грейхаунд». Гэри поделился информацией с Рейном. Тот пообещал заказать для него билет на автобус через Интернет, как-нибудь переправить друга в Альбукерке, а оттуда забронировать авиарейс до Лос-Анджелеса.

– Ты же говорил, что лимит твоей карты исчерпан.

– Стейси поможет.

– Нет. Так не годится.

– Не парься, потом вернешь. Главное, быстрее возвращайся.

Рейн был прав, но Гэри все же уловил в голосе друга подозрительную настойчивость.

– Ты что-то недоговариваешь.

– Догадливый.

Гэри подождал.

– Ну?

– Телефон могут прослушивать. Потом расскажу с глазу на глаз.

– Так позвони с мобильника. Или с чьего-нибудь еще номера.

– Слушают не у меня. У тебя.

– Здешний телефон? – скептически переспросил Гэри, озираясь по сторонам в обшарпанной комнате.

– Да.

Уверенность друга моментально заставила Гэри почувствовать собственную уязвимость. Он-то думал, что после всего случившегося его трудно удивить, но внезапно осознал, что находится на грани нервного срыва.

Рейн записал номер телефона в мотеле и пообещал позвонить утром, чтобы сообщить подробности маршрута. Гэри повесил трубку и настороженно прошелся по комнате, гадая, нет ли за ним еще и визуального наблюдения. Рейн на это не намекал, говорил только о прослушивании телефона, но включилась паранойя – грязный и пропотевший, не мывшийся два дня, Гэри теперь боялся принять душ. Черт, если его голые фотки выложат в Интернет, от них невозможно будет избавиться до конца жизни.

Он сходил в туалет, потому что больше не мог терпеть.

После шести наконец пришел сон. Гэри снилось, что он снова в универе: утро понедельника, лекция по европейской истории, за кафедрой стоит доктор Бергман, одетый в бурую мешковину и мокасины.

– Чтобы стать Чужаком, нужно…

Гэри вскочил с места и прибежал в общежитие Рейна. Рейн и Стейси, в крестьянской одежде, сворачивали маленькие свитки.

– Как ты вовремя! Иди сюда, поможешь нам! – весело воскликнула Стейси.

Гэри несся по улицам Лос-Анджелеса к аэропорту, замечая вокруг все больше и больше людей в унылой, простой одежде домашней выделки. У него едва получалось уворачиваться, все они то и дело пытались заговорить с ним. Он влетел в здание аэровокзала, где почему-то никого больше не было, чудесным образом за один доллар купил билет и немедля поднялся на борт самолета. Буквально через несколько секунд самолет уже приземлился в Огайо. Его встречали родители – в простых, сшитых вручную одеждах.

– У нас для тебя кое-какие новости, сынок, – произнес отец.

Гэри, не желая слушать, побежал прочь.

И наткнулся на ухмыляющегося бородатого механика с измазанной кровью монтировкой в руках.

Проснулся Гэри издерганный и неотдохнувший. Шея одеревенела, мозги ни на секунду не оставляла мысль, что за ним, вероятно, наблюдают.

Позвонил Рейн: удалось заказать автобусные билеты.

– А с самолетом что?

– Э-э… тут неувязочка. У тебя украли бумажник, значит, ты сейчас без документов. Билет купить можно, но тебя не пустят на борт. Та же история с поездами. Поэтому придется ехать девятнадцать часов на автобусах с пересадкой в Бернардо, а потом в Альбукерке. Буду ждать тебя на автовокзале в Лос-Анджелесе завтра примерно в этот же час.

– Спасибо за все, что вы для меня сделали. Ты и Стейси. Нет, правда, огромное спасибо. Беда только, что жутко хочется есть, а денег купить еды нет. Чего доброго упаду в голодный обморок где-нибудь в Аризоне.

Рейн рассмеялся:

– В стоимость билета включены обед в Альбукерке и ужин во Флагстаффе. Жри от пуза, сколько влезет.

Взятой в офисе шерифа ручкой Гэри на промасленном пакете из-под вчерашнего ужина записал номера и время отправления автобусов.

Позже девяти он заглянул в полицию и сообщил, что после полудня автобусами возвращается в Калифорнию. Шериф сказал, что номер телефона и адрес Гэри у них записан; если им что-то станет известно или понадобится узнать, – свяжутся. В поведении полицейских и секретарши по сравнению со вчерашним днем никаких изменений не наблюдалось, но Гэри уже никому в этом городе не верил и постарался как можно быстрее покинуть офис шерифа.

Он вернулся в мотель смотреть телевизор, однако в одиннадцать номер требовалось освободить, а автобус прибывал в двенадцать сорок пять. Неплохо бы пообедать – на завтрак была одна вода, а до Альбукерке предстояло пилить еще четыре часа, но в карманах было пусто. Просить взаймы у шерифа не хотелось. Гэри погулял по крошечному центру Лоррейна, подозрительно поглядывая на проезжающие мимо машины и прохожих. Немного посидел на скамье в скверике, прошелся вдоль стеллажей с книгами в местной библиотеке и вернулся на стоянку автобуса к двенадцати тридцати. Когда автобус прибыл – на пять минут раньше расписания, в двенадцать сорок, – Гэри порадовался, что пришел на стоянку заблаговременно.

Рейн сказал, что достаточно назвать свое имя водителю и можно ехать. Действительно, ему выдали билет в прозрачном конверте и усадили в хвост салона. Кресло оказалось удобным и мягким, спинка – высокой и комфортной. Гэри опустился в него, испытывая чувство благодарности. Через минуту водитель объявил, что автобус отправляется, двери с шипением закрылись, и они тронулись.

Гэри смотрел в окно на проплывающие мимо парикмахерскую, магазин секонд-хенда, скобяную лавку, церковь… Он прикрыл глаза и улыбнулся.

Спасен.

15

На автовокзале его действительно ждали Рейн и Стейси. Брайан был на лекции. Друзья выглядели уставшими, но обрадовались приезду Гэри. Когда он вышел из автобуса, Рейн, улыбаясь до ушей, сказал: «Давно бы так». Стейси заключила его в объятия.

Гэри, к своему удивлению, неплохо выспался, – сказались стресс и переживания последних дней. Если первый отрезок пути он бодрствовал, то шесть часов от Альбукерке до Флагстаффа и почти всю дорогу до Лос-Анджелеса проспал как убитый. Первым делом он спросил, нет ли каких новостей о Джоан. Он не питал особых надежд, но, когда Рейн сказал, что утром звонил в полицию и не узнал ничего нового, все равно ощутил мучительное разочарование.

– Теперь скажешь, почему боялся говорить по телефону?

– Из-за твоего приятеля, шерифа Уотта.

Рейн поведал, что брат шерифа выслеживал бывшую жену и та заявила, что они оба – Чужаки.

Гэри вспомнил, как мало заинтересовала шерифа история его похищения и как вяло тот расспрашивал женщину на ранчо. Все сходилось.

– Вопрос только – почему он ничего не предпринял? – удивился Рейн. – Почему не выдал тебя Чужакам? Не устроил несчастный случай?

– Рейн! – прикрикнула Стейси.

– Да нет, справедливые вопросы.

Гэри немного подумал.

– Я говорил не с ним одним. И даже не с ним первым. До шерифа я успел рассказать, что со мной приключилось, его секретарше и помощнику. Вероятно, лишние свидетели помешали.

– Он мог бы что-нибудь придумать. Брата же отмазал?

– И сейчас еще может придумать. У него есть мои фамилия, адрес, номер телефона. Я всё о себе рассказал – для протокола.

– В общем, именно поэтому я не хотел болтать по телефону. Чтобы не подвергать тебя риску. Номер в мотеле тебе выделил шериф? Не исключено, что насквозь прослушивается и просматривается.

Гэри прикинул, каким образом шериф из маленького городка мог быть связан со структурой настолько сильной и изощренной, что безнаказанно стирала страницы в социальных сетях и записи в университетских регистратурах.

Они вышли с автовокзала и направились на автостоянку к машине Рейна.

– Полиция, – напомнила Стейси.

– Ах да, Уильямс хотел тебя видеть. Я подал заявление о твоей пропаже. Правда, только устное. Двое суток еще не прошло, поэтому как бы неофициально. Пришлось сначала говорить с этим уродом Такером, который представил дело так, будто ты сам все подстроил, чтобы отвести от себя подозрения. Но Уильямс отнесся серьезно и пообещал начать розыск. По-моему, на него можно положиться. Сегодня утром я сообщил о твоем возвращении, и он просил тебя зайти.

Гэри задумался.

– Сначала позвоню расскажу, что случилось. Пусть свяжется с Уоттом – проверит.

– Ты не собираешься упоминать о происшествии с братом шерифа? – спросила Стейси. – Это скорее всего не в юрисдикции Уильямса, но ведь должен быть какой-то способ запросить другой орган правосудия о ведущемся расследовании?

Гэри покачал головой.

– Уильямс – нормальный мужик, но даже он вряд ли понимает, что происходит. Да он и в существование Джоан еще не до конца верит! Было бы чересчур оптимистично надеяться, что Уильямс заведет дело на шерифа какого-то городишки в Нью-Мексико лишь потому, что жена его брата упомянула в своем заявлении Чужаков, а ты все это подсмотрел в Интернете! – Закончив, Гэри сделал глубокий вдох. – Кроме того, копы так и не нашли Джоан. Меня они тоже не нашли бы. Очевидно, пора идти другим путем.

– То есть? – нахмурился Рейн.

– Пока сам не знаю.

Прежде чем сесть в машину Рейна, Гэри осмотрелся. Перед вокзалом пролегала широкая оживленная улица, здания с обеих сторон плотно лепились друг к другу. Поверх крыш высились холмы Голливуда, а еще дальше – едва заметные в белом смоге – очертания гор Сан-Гэбриел. В воздухе пахло экзотическими блюдами и автомобильными выхлопами. Гэри с небывалой ясностью осознал: вот оно – то место, где он хочет жить. Он не покинет Лос-Анджелес даже после окончания учебы.

Будет жить здесь вместе с Джоан.

Садясь в машину, Гэри почувствовал новый прилив решимости. Со временем активность полиции будет только падать, появятся новые срочные дела. Элементарный здравый смысл подсказывает: чем дольше девушка отсутствует, тем меньше оснований надеяться, что она отыщется. Даже поддержка друзей может ослабнуть.

– А как насчет Кары? – спросил он Рейна. – Есть какие-нибудь новости?

– Если и есть, с нами не делятся.

По дороге позвонил Брайан. Стейси достала мобильник из кармана Рейна. «Да, Гэри вернулся», – ответила она в трубку и передала ее Гэри, предоставив ему самому рассказывать о своих приключениях.

– Ни хрена себе! – воскликнул Брайан, когда тот закончил.

– Ага.

– Это даже хуже, чем по версии Рейна.

– Я рад, что вообще вернулся целым, – признался Гэри.

– Куда сейчас?

– К себе в общагу.

– Там и встретимся.

Брайан сидел на скамье перед общежитием, и вошли все вместе. Как всегда, в коридоре было полно болтающих, смеющихся, толкающихся студентов. Просто поразительно, как три Чужака умудрились проникнуть сюда, взломать дверной замок и похитить Гэри. Хотя толчея, возможно, сыграла им на руку.

Друзья поднялись на третий этаж.

Дверь комнаты Гэри была закрыта, но не заперта. Он слегка толкнул ее и на всякий случай отступил на шаг назад. Комната была пуста. Гэри быстро проверил вещи – ничего вроде бы не пропало. Он с бьющимся сердцем взглянул на то место, где двое мужчин схватили его, а третий ударил под ложечку. «У них точно были с собой ключи», – подумал Гэри. Ключи могли теперь лежать зарытые вместе с трупами похитителей на каком-нибудь ранчо в Нью-Мексико, или же их копии раздали ячейкам Чужаков по всем Соединенным Штатам – Гэри было все равно. В этой комнате он в любом случае больше не чувствовал себя в безопасности. Придется найти другое место для жизни и ночлега.

– Как у тебя с деньгами? – спросил Брайан. – Банковская карта, поди, осталась в бумажнике вместе со всеми наличными? К тому же без документов в банке с тобой даже разговаривать не станут. Если твой счет не обчистили, считай, повезло.

Гэри только сейчас об этом подумал.

– Могу дать тебе пару баксов взаймы до следующей получки, – предложил Брайан.

– Я тоже, – подхватил Рейн.

– Не знаю, будет ли следующая получка. Меня приняли на работу как студента. Если уж университетские списки обгадили, с работы меня тоже могли уволить.

– А родичей попросить? – предложила Стейси.

– Угу, – ответил Гэри. – Я с ними поговорю.

В комнату вдруг просунули головы соседи Мэтт и Грег.

– Чувак! – воскликнул Грег. – Вернулся! Тебя тут искали.

– Ага, – сказал Мэтт. – В том числе – вот этот, – он указал на Рейна.

Рейн закатил глаза.

– Спасибо, – ответил он. – Можете идти.

– Минутку, – остановил Гэри. – Ты сказал «в том числе»?

– Ну да. Те, другие – какие-то экологические фрики: в одежде из конопли и все такое.

Гэри с Рейном переглянулись:

– И когда они здесь были?

– Этим утром. Бродили тут, думали, что их не заметят…

– В таком-то прикиде… – усмехнулся Грег.

– Ага. Один из них открыл твою дверь, потом увидел, что мы смотрим, и сделал вид, что проходил мимо.

Грег кивнул.

– Мы бы не обратили внимания, но этот паря сказал, что ты пропал… – Он опять ткнул пальцем в Рейна. – Вот мы и стерегли твое место. Соседи как-никак.

– Сколько их было? – спросил Гэри.

– Двое. Один – коротышка, лет тридцать. Второй – моложе, какой-то кривой весь. Типа…

– Лапы, как у обезьяны, – вставил Мэтт.

– Точно! Ручищи длинные, свисают.

– Они что-нибудь сказали? Говорили между собой? Куда они пошли – не заметили?

Оба соседа одновременно покачали головами.

– Нет. А что? Кто они такие?

– Никто, – ответил Гэри. – Спасибо, ребята. С меня причитается.

Парни немного смутились, но намек не пропустили.

– Не к спеху, – сказал Мэтт, и они скрылись в своей комнате.

Гэри закрыл дверь, обернулся – и замер, увидев мигающий красный огонек автоответчика. Он подскочил к столу и нажал кнопку. Сердце учащенно забилось.

Что, если опять Джоан?

Увы, сообщение оставил отец и просил немедленно перезвонить. Гэри набрал номер, отец ответил сразу же, словно сидел и ждал у телефона.

– Есть хорошие новости, – объявил он. – Я объяснил положение администраторам гранта и людям, отвечающим за выплату стипендии. Все согласились, что обстоятельства – из ряда вон. Практически всё пока заморожено, пока ты официально не восстановишь свое зачисление в университет. Деньги у тебя не отберут. Как я уже говорил, поговори с преподавателями, ходи на занятия, выполняй задания, чтобы, когда наведут порядок с бумагами, ты был готов.

– Ты в УКЛА звонил?

– Это препятствие посложнее. В университете сидят те еще бюрократы. Тебе придется заполнить кое-какие формуляры, предоставить свидетельства – полицейский протокол, кредитную справку. Чтобы восстановили в списках, понадобится несколько недель, поэтому я и настаиваю: не бросай учебу.

– Пап, у меня еще одна неприятность… – Гэри ощутил стыд. – У меня нет денег. Все деньги и документы были в бумажнике.

– Ты мне не говорил, что потерял бумажник.

Гэри понял, что попался.

– Э-э… да. То есть…

– Ты мне сказал, что это – работа хакера.

– Верно. Но мой бумажник тоже у него. Именно так он и узнал, кто я такой.

– Как случилось, что ты потерял бумажник? – Голос отца прозвучал строго и укоризненно.

– Я не знаю!

– Ты не знаешь?

Мысли Гэри лихорадочно забегали.

– Я был в спортзале, кто-то залез в мой шкафчик.

– Выходит, все-таки знаешь?

– Да.

– Впервые слышу, что ты записан в спортзал.

– Я не записан. Это были занятия по физподготовке.

– Что-то я не припоминаю физподготовки в перечне твоих предметов.

Гэри вспотел. Ему не нравилось врать отцу, да и родитель чуял фальшь за милю.

– Хотел научиться плавать. У нас тут жарко. Оставил одежду в шкафчике, а кто-то стащил мой бумажник. Эту информацию использовали, чтобы украсть мои личные данные – и всю жизнь… Но ближе к делу. Денег нет, а снять со счета я не могу, потому что нет документов.

Отец на некоторое время замолк.

– Ну, деньги можно снять со счета с помощью номера социальной страховки и кода – девичьей фамилии матери. Обычно этого бывает достаточно. У тебя не получилось?

Гэри ощутил новый прилив стыда.

– Не знаю, не пробовал. Просто предположил, что…

– А ты не предполагай.

– Хорошо.

– Значит, ты не позвонил в банк, не заблокировал счет и не открыл новый?

– Нет. Сейчас сделаю.

– Ты звонил в кредитные компании, как я тебе советовал? Закрыл у них счета?

– Да, – соврал Гэри.

– А в регистр автотранспорта?

– Да.

– Так позвони в банк и реши вопрос. Возникнут проблемы – сообщи. Если приспичит, отправлю тебе денег через «Вестерн Юнион», – вздохнул отец. – Хорошо хоть матери сейчас нет дома. Если бы она это услышала, ты бы первым же самолетом вылетел домой.

– Знаю, папа.

– Я и сам не уверен, справишься ли ты там один.

– Все будет хорошо.

– Что ж, иногда жизнь жестоко нас учит. Сейчас же звони в банк…

Через пять минут наставлений Гэри поблагодарил и повесил трубку.

– Ух ты! – воскликнул Брайан. – Что это было?

– Долго объяснять. Мне нужна помощь отца, но я не могу ему сказать, что на самом деле случилось, так что пришлось немного… отполировать истину.

Гэри передал друзьям слова отца.

– А знаешь, этим можно воспользоваться в своих интересах, – осенило Брайана. – Возьми отпуск на семестр. Ты же не виноват? Ты – жертва преступления. Правда, придется учиться лишний семестр до выпуска…

Гэри уже думал о чем-то подобном. Он успел отстать по всем предметам и не собирался возвращаться к нормальной жизни, пока Джоан не вернется живой и здоровой. Отпуск до конца семестра позволил бы решить личные проблемы без ущерба для успеваемости.

Впрочем, все это позже. Отец прав, сейчас надо завести новый банковский счет, заказать новую кредитную карту, получить водительские права. Надо позаботиться, чтобы не пострадала кредитная история и на его имя не начали сыпаться астрономические счета.

Пока Гэри звонил в банк и департамент регистрации транспортных средств, Рейн, Стейси и Брайан сгрудились вокруг компьютера. И чековый, и сберегательный счет не пострадали; ему открыли и новый, с секретным паролем. Старую карту «Виза» аннулировали, во все рейтинговые агентства поступит сообщение, что его личные данные похищены. В ДРТС попросили лично явиться в одно из их отделений, сделать на месте фотографию и заполнить заявку на новые права. Пока их будут оформлять, ему выдадут временные и карточку– удостоверение.

Гэри повесил трубку.

– Чем вы там занимаетесь? – спросил он, подходя к друзьям, обступившим компьютер.

– Пытаемся установить, кто такие Чужаки, – ответил Брайан, отрываясь от экрана.

– Получается?

– Еще как. Есть рок-группа «Чужаки». А еще есть книга С. Э. Хинтон с таким же названием, линейка сноу– бордов у одной марки…

– А у тебя что? – спросил он Рейна.

Тот покачал головой.

– Кто бы они ни были – умеют не светиться, – заметила Стейси.

– Мне кажется, их логово – в Техасе. Я почти уверен, что машина, на которой меня везли, была с техасским номером. Мы доехали аж до Нью-Мексико, но все еще держали курс на восток.

– Какая нам от этого польза? – спросила Стейси.

– Сузит круг поисков.

Круг поисков, конечно, сузился, но пользы от этого было мало.

– Мне надо переехать. – Гэри обвел жестом комнату. – Здесь я не останусь. Официально перевестись в другую комнату я не могу – как только увидят, что меня нет в списках, вообще выкинут.

– Можешь завалиться спать у меня, – предложил Брайан. – Хотя Дрор не обрадуется.

Гэри вспомнил соседа Брайана. Он тоже был не в восторге от идеи жить в одной комнате с Дрором.

– Можешь остановиться у нас, – предложила Стейси.

Гэри быстро взглянул на Рейна:

– У вас?

– Она ночует в моей комнате. Слишком опасно оставлять ее одну.

– Нет, спасибо. – Гэри покачал головой.

– Мы будем потише, – пообещал Рейн.

Стейси толкнула его в плечо.

– Возьми с собой спальный мешок и можешь спать на полу. – Она покосилась на Рейна. – А шума вообще не будет.

Гэри кивком обозначил благодарность, пытаясь сообразить, что еще взять с собой: расческу, зубную щетку, смену одежды…

– Жуть, – закатил глаза Брайан. – Всякий раз, когда выхожу за дверь, мне кажется, что я рискую жизнью. Мерещится, что вот-вот кто-нибудь налетит и захватит в заложники.

– Точно, – откликнулась Стейси. – Мне тоже.

– Что о тебе тогда говорить? – Рейн посмотрел на Гэри. – Паранойя в чистом виде.

– Да уж, – согласился тот. – Но по-моему, хватит прятаться. Надо перехватить инициативу.

– Каким образом? – не поняла Стейси. – Телохранителей нанять?

Гэри обвел друзей взглядом:

– Заманить врага в ловушку.

* * *

В автобусе у него было много времени все обдумать.

Похитители хоть и напоминали сельских жителей позапрошлого века, но стоявшие за ними люди умели отслеживать телефонные звонки и компьютерный трафик. Захват был спланирован безупречно. Они разузнали о Гэри всю подноготную.

Джоан!.. Не иначе как она рассказала.

Нет, она не могла. Впрочем, хотя Гэри был уверен в ней, приходилось согласиться: он мало что знал о своей подруге. Не проник дальше поверхности – в глубину ее души, не познал настоящую Джоан.

Четыре с половиной недели.

Вот сколько времени они провели вместе.

Гэри казалось, что они знакомы давным-давно – практически всю жизнь. В то же время он понимал: считать недели – это одно, но если учесть, сколько часов они реально провели вместе, то получалось очень мало.

Он вспомнил самое яркое свидание – поездку в Диснейленд. Приехали поздно, увеселительный парк уже кишел посетителями. Чтобы попасть на главные аттракционы, предстояло долго стоять в очереди. Джоан радовалась, как маленькая. Когда им удалось прокатиться на «Белоснежке», «Пиноккио» и детской железной дороге, посетить шоу «Зачарованный мир Тики», его подруга пришла в неописуемый восторг, как ребенок на Рождество. Ее воодушевление передалось и Гэри. Они не покидали парк до самой полуночи и фейерверка, а дождавшись, когда семьи с маленькими детьми начали покидать заведение, напоследок побывали на «Космической горе» и у «Пиратов Карибского моря».

Оба смертельно устали. В трамвае по пути к гигантской парковке Джоан уснула. Было так поздно, что они решили не возвращаться в универ и остановиться в местном мотеле. Из окон номера открывался вид на Диснейленд. На следующее утро Гэри спустился в фойе и принес легкий завтрак. Они не вылезали из постели, пока не пришло время сдавать номер…

Ум Гэри разрывался между двумя крайностями. Джоан одновременно казалась и незнакомой, и близкой. Не строки ли это из какой-то песни?.. Вдруг нахлынуло отчаяние от уверенности, что он больше ее не увидит.

Зато силы прибавляла злость.

Друзья медленно шли по студгородку. Гэри не хотелось продолжать разговор в комнате из опасения, что их могли подслушать, любое замкнутое помещение вызывало отторжение, и даже на улице он непрерывно озирался по сторонам, высматривая людей в странной одежде.

– Данные обо мне стерли, а значит, сначала получили к ним доступ, узнали расписание занятий. Ваши имена и фото могли взять со страниц Джоан на «Фейсбуке» и «МайСпейс». Или с моих. Ваши страницы тоже могли посетить – собрать побольше сведений. – Гэри замолчал, давая друзьям возможность обдумать сказанное. – Но они не подозревают, что нам тоже о них многое известно. И теперь мы их переиграем.

– Как? – спросил Рейн.

Брайан немедленно подхватил и развил идею:

– Составим для Гэри фальшивое расписание или устроим ложную встречу, что-нибудь такое, куда он должен будет пойти один – в конкретное место и время. Нарочно договоримся по телефону, пошлем друг другу сообщения мылом – так подсластим пилюлю, что они не смогут не проглотить.

– А тут – мы их р-раз и схватим, – поддержал Гэри.

– И ты выступишь приманкой? – качая головой, спросила Стейси. – Не нравится мне это.

– Вы там тоже будете. Я ведь не один пойду.

– Она права, – ответил Брайан. – Что, если их припрется целая ватага?

– Ватага? – вскинула бровь Стейси.

– Ну и чем тебе не нравится это слово в наших обстоятельствах?

– Да, одни мы не справимся, – кивнул Гэри.

– А полиция? – предложила Стейси.

– Ага. Они нам уже так помогли, дальше некуда, – фыркнул Брайан.

– Я понимаю, что рассуждаю нешаблонно, – с иронией продолжила Стейси, – но сотрудники органов правосудия, по идее, лучше знают, как обращаться с преступниками… – Она вскинула руки. – Ладно, ладно, подумала просто, что они бы не помешали.

– Я рассказал Дрору, – сообщил Брайан, не обращая на нее внимания, – но не уверен, что он поверил. А парень клевый. Если позовем – пойдет.

– Позовем.

– Общество любителей кино, – вспомнил Рейн. – Их тоже можно пригласить. По крайней мере, некоторых. Десять-двенадцать человек наберется.

– Не хочу обидеть, – ответил Брайан, – но из них даже футбольную команду не составишь. Вряд ли они чем-то помогут.

– Чем больше народу, тем лучше, – заверил его Гэри. – Хотя все, возможно, не понадобятся. Грег и Мэтт говорили, что за мной прислали только двоих. С ними скорее всего и придется иметь дело. – Он кивнул собственным мыслям, краем глаза заметив, что друзья заулыбались. – Чуете? У нас может получиться.

* * *

Опасаясь посылать сообщения электронной почтой или звонить по телефону, Рейн созвал как можно больше членов кинообщества под предлогом проведения первого заседания семестра. Они встретились где обычно – в просмотровом зале факультета киноискусства. Гэри обрадовался, увидев, что пришли в основном крепкие, способные помочь парни. Сосед Брайана по комнате Дрор тоже явился. Он занимался штангой и выглядел не просто крепким, а способным в одиночку схватиться хоть с пятью Чужаками.

Гэри обвел взглядом своих помощников. Они с Рейном несколько часов спорили о том, как лучше поднять щекотливую тему. Брайан прав – футбольной команды из собравшихся не получилось бы. Членов киноклуба проще было поставить на стрему, чем привлекать к активным действиям, да и с какой стати им соглашаться лезть в драку? Особенно когда это связано с реальной опасностью. Гэри даже предложил сделать вид, что они снимают любительский фильм с вольной импровизацией, что-то вроде «Ведьмы из Блэр», и не раскрывать настоящий план.

Основателем и президентом киноклуба, однако, был Рейн. Сознавая всю серьезность намеченной операции, он воспротивился использованию членов общества «втемную». Рейн предложил честно все рассказать, дав в то же время аналогию с сюжетом какого-нибудь фильма. Гэри, Рейн и Стейси неплохо знали историю кино, но даже они не сразу вспомнили что-нибудь подходящее. Мало было заинтересовать студентов на реальном, личном уровне – требовалось выбрать такой фильм, который вызвал бы правильный отклик в душе снобов-интеллектуалов.

Дилемму все единодушно классифицировали как дилемму из фильмов Хичкока.

– Ты – Кэри Грант из «К северу через северо-запад», – восторженно заявил Рейн. – Нет, Роберт Каммингс из «Диверсанта». Тебя ищут и бандиты, и полиция, тебе некуда деваться.

– И женщина у нас в опасности, – подхватила Стейси, извинительно тронув Гэри за плечо.

– Годится, – согласился тот.

Теперь все трое стояли в нагретом, без окон, зале, излагая реальные события последних дней в виде захватывающего сценария, представляя положение Джоан на волоске от смерти, пытаясь убедить людей, которые слышали о ней впервые и кому не было до нее никакого дела, помочь в захвате Чужака.

Оказалось, несколько человек с подругой Гэри все же были знакомы. Он увидел на лицах выражение изумления и ужаса, сменившееся готовностью сделать все, о чем попросят. Остальные засы́пали их вопросами. Одна девушка в очках в толстой черной оправе, хмурясь, отчитала: «Вы созвали нас обманным путем. Это дело совершенно не связано ни с задачами клуба, ни с кино. Я-то думала, мы будем планировать киносерию для нового семестра».

– Ну и иди в жопу, – насупился Брайан.

Рейн поднял руку, успокаивая обоих.

– Кейт, – произнес он, – я понимаю, что мы действуем не по правилам, и ты права, дело не касается общества кинолюбителей. Однако ситуация требует срочных действий, поэтому, когда нам понадобилась помощь, я в первую очередь обратился за ней к вам. – Он обвел жестом группу и снова повернулся к девушке в очках. – Хотя, если ты откажешься, я пойму.

Кейт села, ничего не ответив, но не вышла из зала.

– Предприятие опасное? – встревожился Макс Лизэма.

Гэри немного знал его. Парень выглядел как Дон Ноттс[14] в молодости и так же себя вел.

– Вряд ли, – возразил Гэри. – Да, мы постараемся схватить и допросить одного из них… – Он поймал себя на мысли, что рассуждает как полицейский. – …Но это уже не твоя забота. Тебе всего лишь нужно постоять за компанию с грозным видом. Либо отрезать им путь к бегству.

Макс согласно кивнул.

– А если не получится? – поинтересовался кто-то еще.

– Почему вы в полицию не обратились? – спросила Кейт, по-прежнему хмурясь.

– Достала меня эта телка, – прошептал Брайан.

– Если не получится, придумаем что-нибудь еще, – ответил Рейн. – А почему не позвали полицию, мы, кажется, уже объяснили. – Он поднял руку, требуя внимания. – Вы все хорошо поняли, что нам нужно. Я не вижу смысла в дальнейших дебатах. Те, кто согласен помочь, пусть подойдут и поговорят с Гэри. Он объяснит подробности. С остальными встретимся через неделю на первом настоящем заседании. – Рейн бросил взгляд в сторону Кейт. – На нем мы действительно займемся планированием сериала.

Кейт схватила книжки и выскочила из зала. Макс и еще один студент – по контрасту с Максом очень толстый – виновато улизнули. Оставшиеся восемь членов клуба изъявили готовность к участию.

– Что мы должны делать? – спросил Эд Эйзенберг, высокий накачанный парень. Он вступил в общество в прошлом семестре; тяга к эстетичному томлению духа Антониони сочеталась в нем с любовью к примитивным американским боевикам для плебса.

– Вряд ли Чужаки станут что-либо предпринимать в людном месте – особенно теперь, после недавних событий. Они не проявят себя, если не будут уверены в успехе. Необходимо создать у них иллюзию моего полного одиночества и беззащитности. Тропа Памяти в соснах, где рядом нет зданий, – самое подходящее место. – Гэри по очереди посмотрел на Рейна, Стейси и Брайана. – Я всем вам пошлю сообщения, попрошу оставить меня наедине с моим горем. После обеда позвоню вам с обычного телефона и мобильника, скажу, что пойду туда гулять ночью.

– Думаешь, клюнут? – с сомнением спросила Стейси.

Гэри пожал плечами.

– Кто знает? Надеюсь. Если им так надо поймать меня, более удобной возможности не придумать.

– Не понимаю я поведения шерифа Уотта, – вздохнул Брайан. – Если он с ними заодно, почему отпустил тебя? Почему не задержал и не передал Чужакам? Какой смысл отправлять тебя назад, чтобы потом снова ловить?

– Понятия не имею.

– Загадка, – согласился Рейн.

– Допросим этих типов – может быть, узнаем. – Гэри повернулся к студентам-кинолюбителям. – Сейчас давайте сходим на эту тропу, решим, где кому прятаться и что делать. По крайней мере, один человек должен сидеть там весь день – на случай, если Чужаки тоже придут на разведку. Не хватало еще самим нарваться на засаду. Сейчас все свободны?

Восемь голов согласно закивали.

– Тогда вперед.

Группа из двенадцати человек прошла через центр студгородка, направляясь к его холмистой северной окраине. Гэри ощупывал взглядом переулки, подъезды и открытые площадки, высматривая, нет ли там людей в домотканой крестьянской одежде. Никто не вызвал у него подозрений; впрочем, он и не рассчитывал наткнуться на Чужаков. Удивило другое – насколько идеальным местом для засады выглядела тропа Памяти. Последний раз он побывал здесь два года назад во время ознакомительной экскурсии для первокурсников и с тех пор больше сюда не заглядывал. Извилистая безлюдная дорожка проходила вдали от построек, была с обеих сторон обсажена деревьями и изобиловала кустами и валунами – копия дикой природы со множеством укромных мест.

И очень-очень мало фонарей.

Друзья медленно прошли по вьющейся между деревьев тропе длиной в полмили. Объяснив необходимость полностью перекрыть маршрут постами наблюдения, Гэри оставил выбор отдельных мест на личное усмотрение каждого. Группа насчитывала двенадцать человек, а тропа петляла между кустами так, что кое-где не просматривалась даже на три метра, поэтому решили не выставлять «часовых» на двух прямых открытых участках – в самом начале и в самом конце. Вход находился недалеко от хозчасти университета, что означало присутствие людей; заканчивалась тропа на автостоянке, тоже всегда оживленной.

Каждый нашел себе укромное место. Студенты включили мобильники, прикрыв рукой светящиеся экраны, которые ночью можно было легко заметить, и начали отрабатывать порядок действий. Репетировали несколько раз. Гэри расхаживал по всей длине тропы Памяти, хлопком в ладоши подавая сигнал о нападении Чужаков. Всякий раз кто-нибудь выскакивал совсем близко, а через секунду с обеих направлений сбегалась целая толпа. План выглядел вполне надежным, более того – безотказным. Вскоре друзья успокоились и разошлись по домам.

Но прежде Гэри попросил кого-нибудь подежурить. Первую смену взял на себя Эд. Ему предстояло медленно ходить от хозчасти до стоянки и обратно, наблюдая, не появится ли кто, напоминающий по описанию Чужака. Через час его должен был сменить Брайан, и так – до темноты, с наступлением которой всем полагалось стоять по местам.

Рассыпавшись в благодарностях, Гэри в компании Рейна и Стейси отправился в свою комнату за вещами.

Он думал о Джоан и фестивале. Припоминал свои ощущения, когда начало проваливаться сознание, силясь вспомнить, что говорил Джоан напоследок перед ее исчезновением. И ничего не вышло. В памяти отпечаталась четкая картинка самопальных построек, окружавших временный лагерь: колода Джо Страммера, хижины из подобранных на свалке материалов. Он помнил полуявь и полугаллюцинации: безвольную Джоан, зарезанных друзей, две туманные фигуры в капюшонах, подхватившие и уносящие прочь тряпичную куклу, шагающего Горящего человека. А вот что говорил Джоан – не помнил.

Разлука с новой остротой полоснула по душе.

– Ты действительно думаешь, что у нас получится? – спросила Стейси.

Гэри посмотрел ей в глаза и, придав голосу уверенности, которой не чувствовал, сказал:

– Определенно.

16

Гэри шел один по окаймленной деревьями тропе Памяти и, даже зная, что Рейн, Брайан, Стейси и все остальные уже здесь – следят, ждут и при появлении Чужаков выскочат наружу, – все равно нервничал.

Студенты сидели в засаде второй вечер, терпение Гэри быстро подходило к концу. Он был на грани того, чтобы без остановок домчаться до ранчо под Лоррейном и пытать хромую стерву до тех пор, пока та не скажет, где спрятана Джоан. Все напоминало о том, что девушка по-прежнему в неволе. Ночуя в спальном мешке на полу у Рейна, Гэри представлял, как Джоан лежит одна на бетоне в темном заброшенном помещении. Обедая и завтракая, воображал ее грызущей жесткую корку заплесневелого хлеба. Даже в туалете его посещал образ Джоан, сидящей на грязном вонючем ведре.

Гэри вспоминал, как его самого одурманили и приковали к полу на ранчо. Подруге сейчас наверняка приходилось намного хуже.

Эта му́ка продолжалась целую неделю. От самой мысли о времени Гэри охватывали раздражение, ярость, готовность пойти на что угодно, лишь бы вернуть Джоан.

Щеку лизнул холодный ветерок. Слева раздался хруст, словно ломались мелкие косточки, и сердце екнуло в груди. Гэри заставил себя не сбавлять шага и сделал вид, что ничего не заметил. На него никто не бросился. Тогда он решил незаметно посмотреть в сторону, откуда послышался хруст, но ничего не увидел в темноте. А когда звук повторился, Гэри наконец различил в рассеянном свете уличного фонаря прыгающего по опавшей листве воробья.

Не лучше ли было отдать эту роль кому-нибудь другому? Брайану, например. Гэри столько в последнее время натерпелся, что нервы стали ни к черту. Прежде он никогда так не нервничал, но теперь уже не мог уверенно сказать, что в решающий момент не ударится в панику.

Нет. Как бы ни было страшно, надо довести дело до конца. Джоан – его девушка, он за нее отвечает.

Утром Гэри зашел в отделение полиции поговорить с Уильямсом. Выяснилось, что полиция так и не съездила в дом родителей Джоан, а на шерифа Уотта никто и не думал давить по поводу ранчо, где держали Гэри. Уильямс сообщил, что у них появились «хорошие версии» исчезновения Кары, однако Гэри ему не поверил и покинул участок в еще большем унынии.

Он вышел на среднюю часть тропы, где у плавного изгиба за кустами прятались Рейн и Стейси, в тысячный раз разбирая в уме свой план, пытаясь найти в нем изъян. Идеальный план, не придерешься!.. К сожалению, замысел не шел дальше захвата Чужаков. Пленников следовало допросить, но что с ними делать потом, друзья так и не решили. Сдать в полицию? Отпустить? Оба варианта казались неуместными.

Впереди на стоянке завелась машина. Ее пока не было видно, но объемность и четкость звука подсказывали, что стоянка совсем рядом. Гэри повернул обратно.

И тут увидел их.

Чужаки явились вдвоем, причем один держал в руке что-то похожее на тряпку. Гэри немедленно ощутил на языке мерзкий земляной привкус пропитанного наркотиком кляпа.

Ага – и руки, как у шимпанзе. Эти двое – именно те, кто искал его в общежитии. В уме мелькнул фотографический образ матери Джоан с длинными, нескладными ногами и причудливо выпирающими костями.

Двое мужчин неспешно шли навстречу.

«Почему их никто не остановил на подходе? – удивился Гэри. – Не предупредил сигналом остальных?»

Нахлынула волна ужаса при мысли, что «часовые» убиты, что Чужаки одного за другим перебили всех членов киноклуба…

…в том числе Рейна, Стейси и Брайана.

Но стоило ему крикнуть «Ко мне!», как темнота взорвалась криками его товарищей. Шум был призван сбить с толку и напугать, что удалось на славу. Два Чужака застыли на месте, не двигаясь ни вперед, ни назад, вертя головами по сторонам.

Первым на место прибыл Дрор. Здоровенный и грубый, он вдобавок грозно размахивал бейсбольной битой. Почти у всех студентов, с улюлюканьем выскочивших из-за деревьев на тропу, имелось какое-нибудь оружие – биты, ножи; они в мгновение ока окружили двух обомлевших, перепуганных Чужаков.

Гэри подошел ближе. В окружении решительно настроенных студентов парочка уже не внушала страха. Порыв охваченной азартом толпы пьянил и опасно затягивал.

Группа расступилась, пропуская Гэри вперед.

Всего секунду назад неопрятно одетые чужаки казались жалкими и потерянными. Но вблизи их вид вызывал оторопь. Деформированные тела, длиннющие обезьяньи лапы… На лице того, что был ниже ростом, застыло дебильное, почти нечеловеческое выражение. Волосы у обоих были подстрижены одинаково коряво. Низкорослый держал в руках кляп, несомненно пропитанный зельем, которым Гэри «успокоили» в прошлый раз. Он указал на тряпку и приказал ее выбросить.

Низкорослый вопросительно посмотрел на напарника, который что-то сказал ему на непонятном языке, и не выпустил кляпа из рук.

Дрор молча подошел и вырвал тряпку у Чужака. Тот замахнулся для удара, но Дрор оттолкнул его и угрожающе занес биту.

– Осторожно, – сказал Гэри. – Этот кляп пропитан наркотой. Не дотрагивайся до лица – своего или чужого. Сначала вымой руки.

Скорчив недовольную мину, Дрор бросил тряпку на землю и обтер руки о штаны.

Гэри повернулся к Чужакам.

– Что вам здесь надо? – Он не прихватил с собой оружия, кроме лежащего в кармане перочинного ножа. Гэри достал и раскрыл его. – И где Джоан Дэниелс? Что вы с ней сделали?

Короткий что-то залепетал, однако длиннорукий оборвал его, бросив отрывистую команду на незнакомом языке.

– Что вам нужно, Чужаки? – наседал Гэри.

– Чужакам? Я не Чужак! – воскликнул короткий странным писклявым голосом. – Это вы – Чужаки! Вы все!

Гэри, ничего не поняв, в нерешительности посмотрел на Рейна. Тот ответил таким же растерянным взглядом. От захваченных и следовало ожидать лжи, однако запальчивость придавала ответу достоверности. Душевная мука, в один миг согнавшая с лица коротышки безучастность и тупое равнодушие, заставила Гэри поверить в искренность возмущения. Незнакомец явно оскорбился за то, что его назвали Чужаком.

Но если он не Чужак, то кто тогда?

И кто настоящие Чужаки?

Низкорослый вдруг заплакал.

– Вы от него ничего не добьетесь, – сказал длиннорукий по-английски и постучал себя по лбу. – Дурачок.

Глядя высокому в глаза, Гэри не мог отвязаться от мысли, что этот человек пытал Джоан. Его охватила такая ярость, какой он еще ни разу в жизни не испытывал, раскаленная и глубокая, так бы и убил Чужака собственными руками.

И все же голос Гэри прозвучал ровно и глухо:

– Я задам кое-какие вопросы. И ты на них ответишь. Откажешься – вот этим ножом перережу тебе горло. Когда ты сдохнешь, я буду пытать твоего дружка до тех пор, пока он не разговорится.

Высокий еще пытался храбриться, однако Гэри успел заметить, что ему стало страшно.

Вот и хорошо.

Он наклонился вперед.

– Итак, кто вы? Откуда вы? И что вам от нас нужно?

Часть вторая

17

Джоан очнулась в Доме.

Несколько секунд казалось, что ей опять снится кошмар, но обстановка вокруг была осязаемой, какая никогда не предстает во сне. Заметив, что на месте старого фотопортрета Отца, украшающего стену в каждой спальне, вывешен новый, с густой белой бородой, Джоан окончательно убедилась, что пребывает в реальном мире. Мышцы болели, как будто она пробежала марафон, одновременно поднимая тяжести.

«Где Гэри? Куда делись Рейн и Стейси? Брайан?»

Убиты…

Нет, Отец такого не позволил бы.

Тогда что с ними?

Превозмогая головную боль, Джоан поднялась. Помимо кровати, мебель в комнате практически отсутствовала – стул с жесткой спинкой, столик для еды, торшер. Она помнила эти предметы с детства, однако давным-давно оставила их позади, привыкла к уюту, и теперь обстановка воспринималась не спартанской, а тюремной. Ни радио, ни телевизора, ни компьютера, ни полок с книгами. Свет падал из яркого квадрата в потолке. Джоан подошла к задернутым шторам и раздвинула их. Она не надеялась – знала: за шторами нет окна, там лишь нарисованная картинка с зелеными волнистыми холмами, голубым небом и улыбчивым желтым солнцем.

Казалось, она буквально только что ушла с фестиваля, оставив Гэри с друзьями у костра наблюдать, как пылает и распадается Горящий человек. Сколько же времени прошло на самом деле? Несколько часов? Суток?

Ей хотелось в туалет, однако единственная дверь была на замке.

– Выпустите меня! Эй! Кто-нибудь! Выпустите меня!

Никакого ответа или реакции.

В дальнем углу комнаты стояла металлическая «утка». Джоан помнила и ее тоже.

«Ни за что, – подумала она. – Я не смогу».

И все же смогла.

Позже ей принесла еду девочка из числа Детей. Длинные костлявые руки и ноги, обмякшие черты лица делали ее похожей на других, кого Джоан видела раньше. Девочка явилась не с подносом, а с холщовым мешком, из которого достала завернутый в грязную фольгу бутерброд с курятиной, морковку, яблоко и стеклянную бутылку, наполненную непрозрачным яблочным соком. С девочкой пришел старик. Он остановился на пороге с явной целью – не позволить Джоан сбежать. Пришедшие были одеты в домотканую одежду, знакомую ей по детским воспоминаниям. У Джоан поползли мурашки по коже от одного вида этой одежды. Вскоре ее заставят снять джинсы с блузкой и сшить себе такую же.

Джоан страстно захотелось вырваться из западни, оттолкнуть девочку и старика и выскочить за дверь. Но в таком состоянии далеко не уйдешь. Ее поймают и накажут. Джоан хорошо изучила порядки Дома. Сначала надо укрепить доверие к себе – и только потом пытаться бежать или связаться с кем-нибудь. Если за ней прекратят постоянное наблюдение, это даст небольшое преимущество, способное отделить успех от неудачи.

Девочка все время молчала и не ответила даже на «спасибо». Возможно, она была из тех Детей, что не умели разговаривать. Пытаясь перехватить взгляд мужчины на пороге, Джоан улыбнулась ему открытой, любезной улыбкой, но тот стоял как истукан. Девочка разложила еду на небольшом столе, а затем она и старик покинули комнату. В наступившей тишине громко щелкнул замок.

Джоан решила не сдаваться на милость похитителей, но ей требовалась пища, энергия, поэтому она придвинула стул к столику и жадно принялась за еду. Вкус был так себе, а яблочный сок оказался настолько противным, что, отхлебнув, Джоан тут же его выплюнула. В сок могли подмешать наркотик, лучше не пить.

После еды думать стало легче, хотя пульсирующая головная боль все еще не проходила. Хотелось надеяться, что на фестивале кто-то из Дома заметил ее случайно, однако вероятность такого расклада равнялась нулю. Нет, ее определенно выследили, причем невозможно сказать, как долго предварительно вели наблюдение.

Джоан поежилась, обхватила плечи руками. Интересно, родителей тоже нашли?

Может быть, их тоже похитили?

Или…

Она заплакала, сразу взяла себя в руки и вытерла слезы, не успевшие скатиться с ресниц. Не время. Нельзя терять выдержку – иначе о побеге можно забыть.

Джоан взглянула на фотографию в рамке на стене. Она еще раз мысленно заверила себя, что Отец не разрешил бы убить Гэри и его друзей. Но этот, постаревший, Отец не был похож на того, которого она знала. Взгляд стал не жестче – Отец всегда был жестким человеком, – а более жестоким. Такой способен совершать поступки не потому, что иначе нельзя, а потому, что так ему угодно.

Неужели друзей все-таки убили?

Нет. Их могли одурманить, как ее, временно вывести из строя, чтобы не мешали похищению, но вряд ли им причинили непоправимый ущерб. Джоан стало легче от мысли, что друзья на свободе и понимают: с ней случилось что-то неладное. Гэри не успокоится, пока не найдет ее, даже если нужно будет дойти до ФБР.

А если Гэри с друзьями не на свободе?

Что, если их тоже сюда привезли и держат по отдельности? Промыли им мозги, избили, заставили покориться – прямо за этой дверью, в соседней по коридору комнате?

Джоан впилась глазами в портрет белобородого Отца.

Этот может.

Пленница утратила чувство времени, ей казалось, что она обдумывает тему, заходя то с одной стороны, то с другой, уже несколько часов. В отсутствие внешних стимулов разум перебирал различные варианты, пытаясь нарисовать картину того, что произошло с друзьями, семьей, Гэри. Джоан понимала, что всё это – фокусы Отца, ее специально оставили одну, чтобы помучилась, однако ничего не могла с собой поделать. Поэтому, услышав звук поворачивающегося ключа в замке, она почувствовала облегчение.

Дверь открылась. На этот раз девочка принесла в своем мешке кусок холодной вареной говядины, ломоть свежеиспеченного хлеба, еще одну морковку и новую бутылку яблочного сока. Вместе с едой принесли книгу – Библию по версии Отца. Джоан охватило желание зашвырнуть ее в угол, утопить в наполовину заполненной «утке», но она совладала с собой, взяла книгу из рук девочки и поблагодарила.

Девочка улыбнулась, обнажив два ряда исключительно мелких, похожих на мятное драже зубов. Хотя на вид ей было пятнадцать-шестнадцать лет, она, похоже, сохранила молочные зубы, на месте которых так и не выросли настоящие.

На этот раз девочка пришла без старика. Джоан догадалась – ее проверяют. Поэтому она не попыталась улизнуть и не стала ничего спрашивать, попросту приняла еду и Библию и помахала на прощание рукой, когда девочка, пятясь, вышла и закрыла за собой дверь.

Постоянный зверский голод – явное последствие наркотического опьянения. Жажда тоже мучила; как бы Джоан ни сомневалась по поводу яблочного сока, пришлось его выпить. Она съела все, что ей принесли, и несколько минут прислушивалась к своему организму – не происходят ли в нем какие-либо эмоциональные изменения. Ничего не почувствовав, отхлебнула новую порцию сока и снова сделала паузу.

Постепенно она допила всю бутылку. Жажда и голод не ослабевали, ей казалось, что эти ощущения у нее вызывают нарочно.

Все может быть.

Отец никогда ничего не делал без умысла, не допускал случайностей.

Примерно через полчаса свет начал меркнуть, день подходил к концу, Джоан не стала дожидаться полной темноты и легла в постель. Можно включить лампу в углу, но что проку? Она здесь одна, и заняться нечем. К тому же она устала, хотя понятия не имела, чем была вызвана усталость – наркотиками, сенсорной депривацией или естественной реакцией организма.

Где сейчас Гэри? Что с ним? Увидит ли она его еще когда-нибудь?

В кромешной темноте на глаза Джоан навернулись слезы. Она произнесла вслух: «Гэри». Звук имени любимого успокаивал, отгонял ощущение одиночества, но в то же время наполнял душу тоской столь глубокой, что беззвучные слезы сменились всхлипами, а те – рыданиями.

Наплакавшись, она заснула.

А засыпая, повторяла: «Гэри, Гэри, Гэри…»

* * *

Пошел второй день.

Или который? Джоан не позволяли даже выглянуть наружу, все время держали взаперти. Хотя ей исправно носили завтраки, обеды и ужины, промежутки между ними могли быть произвольными: ужин – через шесть часов после обеда, завтрак – через час после ужина. Нельзя было также исключить, что завтрак подавали в четыре пополудни, а обед – в полночь.

От Отца всякого можно ожидать.

Позавтракав, Джоан со скуки взяла Библию, остановилась у занавесок, как будто за ними находилось настоящее окно, и наугад раскрыла книгу – на странице с наставлением родителям насмерть забивать непослушных детей камнями. Она тут же захлопнула Библию. По спине пробежал холодок – память о кошмаре, в котором она и ее родители пребывали каждый день, пока не сбежали из Дома. А ведь пять лет уже прошло… Джоан успела привыкнуть к жизни во внешнем мире и позабыть порядки Дома.

Джоан оглянулась на стол, где рядом с крошками от поджаренного хлеба и пустой бутылкой из-под сока лежал молитвенный свиток. Его принес доставивший завтрак мальчик. Как и девочка, он был из числа Детей. Одна его нога была длиннее другой, голова – слишком большая для его возраста.

От воспоминаний о Детях стало совсем жутко.

Джоан вернулась к столу, бросив Библию прямо на хлебные крошки. Хотя Отец убеждал, что Библия – основа всего, Святое Писание ее не увлекало. С одной стороны, в нем было слишком много противоречий. Джоан, к примеру, отказывалась принять на веру историю Исхода. Сохранив свою религию в тысячелетнем рабстве, увидев, как расступается Красное море, как падает с небес манна, богоизбранный народ вдруг забыл Творца и начал поклоняться золотому тельцу? И все из-за того, что Моисей не торопился спускаться с горы? Ерунда какая-то. А еще дикие выдумки про Адама и Еву, которых Бог якобы изгнал из рая, испугавшись, что они посягнут на его власть. В странном разговоре с кем-то третьим – другим богом? – Он говорит: люди вкусили плод с древа познания и научились различать добро и зло, пришлось их выгнать, пока те не успели добраться до древа жизни и обрести еще и бессмертие.

Нет, Библии она не верила.

А вот свитки имели над ней определенную власть. Молитвы звучали подчас жестко, даже грубо, зато содержали лишь обращения и просьбы, никаких легенд, и подчас приносили желаемый результат. Это вызывало к ним уважение. Джоан, помедлив, взяла со стола один из свитков, развернула его и по привычке прочитала молитву вслух:

«О Господь, Отец наш! Хвала Тебе за мое спасение от Чужаков. Прости меня за потакание злу, позволь мне еще раз узреть свет. Прими меня обратно в недро любви Твоей. Прокляни Чужаков навечно, дай мне защиту здесь, в Доме Твоем, во веки веков. Аминь».

Едва она закончила читать молитву, дверь открылась, и на пороге появился улыбающийся Авессалом. Словно он ждал за дверью, пока Джоан покончит с молитвой, и только ее прочтение позволило старцу войти. Джоан почти забыла о нем с тех пор, как родители увезли ее из Дома, и несколько опешила, ощутив теплую волну ностальгии. Подобно Отцу, Авессалом выглядел старше, чем прежде, зато искренне улыбался, а его глаза сияли добротой. Из памяти всплыла картинка: Авессалом, завязывающий обувь пяти-шестилетней Джоан, вытирающий толстым грубым пальцем слезы с ее щек, советующий не обращать внимания на озорного мальчишку Луку…

Авессалом шагнул в комнату.

– С возвращением! – произнес он на Языке и раскрыл объятия.

Джоан сразу поняла: его послали сгладить острые углы, помочь ей забыть, что ее одурманили, похитили и привезли в Дом против воли. Старец передаст, что Джоан полностью простили, она среди своих, и все будет хорошо… Не на ту напали! Однако Авессалом ей нравился, поэтому она пошла на компромисс и, улыбнувшись, сказала «здравствуй». Причем произнесла приветствие на Языке, удивившись про себя, с какой легкостью его вспомнила.

За спиной Авессалома стояла девочка, приносившая еду. Она боялась выйти вперед, но, когда Джоан встретилась с ней взглядом, просияла, очевидно, вспомнив ласковые слова Джоан. Детей в Доме не баловали комплиментами и похвалами.

– Рад тебя видеть, – произнес Авессалом дежурную фразу, которой взрослые в Доме обменивались при встрече. – Когда Отец сообщил, что ты вернулась, я был вне себя от радости.

«Я не вернулась! – хотелось крикнуть Джоан. – Меня выкрали и привезли силой! Я в жизни не собиралась сюда возвращаться!» Но она сдержалась и лишь склонила голову в знак признательности.

– Тебе выделили твою старую комнату! – с оживлением воскликнул Авессалом. – Позволь, я провожу. Все будет, как прежде.

Этого Джоан и боялась, однако только кивнула в ответ, улыбнулась и проследовала за стариком в коридор. Девочка, пропуская ее, посторонилась. Джоан посмотрела налево, потом направо. Коридор она не узнала – возможно, пристроили позже, или просто забыла. Мало того что она не возвращалась сюда несколько лет, мозг мог преднамеренно блокировать некоторые воспоминания.

– Тебе снова разрешено принимать пищу в главной трапезной, – продолжал Авессалом. – И принимать участие во всех радостных событиях, намеченных Отцом.

Джоан прекрасно помнила, каких усилий стоило ей и родителям выбраться отсюда. Как только она вольется в паству, каждый день, каждый час, каждую минуту она будет окружена другими, перестанет принадлежать себе. За каждым ее шагом будут следить, каждое ее слово – перехватывать и сообщать Отцу.

Они прошли мимо ряда закрытых дверей. Ведет ли хоть одна из дверей на улицу? Даже если так, выйти можно только из здания, но не самого Дома, хотя и этого должно хватить, чтобы сориентироваться и – если не теряться – совершить побег.

Джоан взглянула на дверь по правую руку, пытаясь угадать, заперта ли она. Если дернуть за ручку, а дверь заперта, попытка побега закончится, так и не начавшись. Или если та открыта, но ведет в кладовку. Результат будет тот же. Нельзя действовать наобум.

Одна из дверей на левой стороне была открыта. Джоан невозмутимо смотрела перед собой и лишь украдкой быстро глянула на открытую дверь в готовности выскочить наружу, если та вела на улицу. Раздались легкий стук и щелчок. Боковым зрением она отметила движение в конце коридора и с удивлением повернула голову направо. Там открылась еще одна дверь, за которой в маленькой комнате, набитой клубками свежепряденой шерсти, у сломанной прялки стояли двое мужчин.

– Авессалом! – позвал один из них.

Старик остановился. «Подожди здесь», – попросил он Джоан, со значением посмотрев на девочку за ее спиной. Старец зашел в кладовку, Джоан тем временем сделала шаг вперед и заглянула в открытую дверь слева. Чей-то кабинет. Не убогий, типичный для Дома, а настоящий, хотя и без излишеств – с креслами и рабочим столом, на котором стоял компьютер.

И телефон!

Внутри никого не было.

Джоан решила рискнуть. Быстро заскочив в кабинет и захлопнув за собой дверь, она схватила трубку и быстро набрала номер сотового телефона Гэри.

Девочка в коридоре закричала, вместо слов издавая резкие бессвязные звуки. Джоан поняла, что у нее в распоряжении всего несколько секунд. Один гудок, второй… Девочка распахнула дверь и вбежала в комнату, попыталась хлопнуть рукой по телефону и оборвать звонок. Джоан оттолкнула ее, и девочка с криком зашла с другой стороны, призывая на помощь так, как умела.

Авессалом и двое мужчин возникли на пороге в тот момент, когда гудки прекратились и включилось записанное сообщение: «Привет. Это Гэри. Я не могу…»

Один из мужчин бросился к телефону, второй остался сторожить дверь. «Гэри! Я…» – крикнула Джоан, но трубку уже вырвали из рук, а ее саму толкнули на стол с такой силой, что перехватило дыхание. Девочка не прекращала вопить, пока мужчины тащили Джоан по коридору.

Джоан доставили в ту же комнату без окон, в которой держали ее с момента доставки в Дом, бросили на кровать и закрыли дверь на ключ.

Еду приносили, пока она спала; пищи хватало на завтрак, обед и ужин. Людей она больше не видела. Джоан понимала, что «одиночная камера» призвана сломить ее дух, и поклялась не сдаваться. Однако пребывание в изоляции – без компьютера, телевизора или радио, с одной Библией – начинало сказываться. Хотелось увидеть уже даже кого-нибудь из Учителей.

Время словно остановилось. Джоан пыталась спать после обеда, а не после ужина, несколько раз заставляла себя бодрствовать и не спать вообще в надежде увидеть тех, кто доставлял еду и выносил «утку». Но за ней, очевидно, наблюдали, потому что ни одна из ее хитростей не сработала – еда прибывала, а «утку» опорожняли, лишь когда девушку сковывала дрема.

Вместо того чтобы заставить ее самой шить себе принятую в Доме одежду, ей выдали готовую – очевидно, боялись доверять иголку. Джоан была бы не прочь заняться рукоделием, это помогло бы скоротать время, и одежда была бы впору – а так пришлось носить слишком просторные блузу и штаны. Прежняя одежда загрязнилась, и надевать ее стало неприятно.

На следующее утро джинсы и рубашка исчезли.

Джоан грезила наяву, вспоминая о поездке на пляж, гадая, где сейчас Гэри – здесь, в Доме, в комнате общежития, в аудитории, добивается, чтобы ее начали искать, в полицейском участке? – как вдруг дверная ручка неожиданно пошевелилась. Девушка соскочила с кровати и уставилась на дверь. Она много раз представляла себе этот момент, в своих фантазиях хватала настольную лампу и орудовала ей, как дубинкой или копьем, но вот долгожданный момент наступил, а она к нему оказалась совершенно не готова.

Дверь распахнулась, пропуская Авессалома.

На этот раз он не улыбался.

Старец держал в руках веревку с намордником.

– Тебя желает видеть Отец, – сказал он.

18

Адрес.

Кроме него, продолжительный допрос, несмотря на все вопросы и угрозы, ничего не дал. Хотя друзья узнали именно то, чего добивался Гэри, – место, где прятали Джоан, – непонимание общей обстановки страшно его нервировало. Длиннорукий выдал адрес почти сразу – с загадочной улыбкой а-ля Джоконда, словно знал какую-то тайную причину, по которой туда ни за что не добраться. После чего замкнулся и не назвал ни свое имя, ни того, кто находится по этому адресу, ни причину похищения Джоан, исчезновения Кары и захвата Гэри. Второй пленник все время плакал.

Джоан находилась в Биттеруиде, штат Техас.

В Техасе, так далеко!

Пленники стояли не шевелясь. Гэри никак не мог привыкнуть, что их не следует называть Чужаками. Само упоминание о Чужаках приводило их в бешенство, и лишь оно заставляло их выйти из летаргии. Но если они не Чужаки, то кто тогда?

Один из сотни оставшихся без ответа вопросов. И ладно, главное, есть адрес Джоан.

– Что думаешь делать? – спросил Рейн, кивнув на пленников.

– Попросим киноклуб пристрелить их.

Глаза Рейна расширились.

– Шучу, – с вялой улыбкой сказал Гэри. Он перевел взгляд с длинного на коротышку. Действительно, что с ними делать? Если сдать в полицию, самим можно загреметь под арест. Подобный захват не похож на самозащиту – хотя Гэри был уверен в своей правоте, доказывать ее пришлось бы в суде.

А если пленников отпустить, они мигом свяжутся со своими сообщниками, и Джоан перепрячут в надежном месте.

На такой риск тоже нельзя идти.

Гэри вдруг заметил, что длиннорукий ухмыляется, и невольно вздрогнул. «Что же это за люди?» – в который раз задал он себе мысленный вопрос.

Брайан ввел техасский адрес в смартфон и на карте «Гугл» попытался вызвать наземное изображение объекта. Гэри наклонился над дисплеем. Район рядом с Биттеруидом не открывался для просмотра. Вместо сельского ландшафта на экране возникло серое поле с надписью «изображение отсутствует».

Брайан быстро проверил фотокарты еще двух компаний. Они тоже оказались затемненными.

– Очень странно, – заметил Рейн.

Попросив Дрора и остальных присмотреть за пленниками, Стейси отвела друзей по тропинке на безопасное расстояние, чтобы поговорить без свидетелей.

– Не знаю, какие у вас сейчас планы, – сказала она, – но, по-моему, настало время сообщить полиции о том, что мы узнали.

– Она права, – согласился Рейн. – Мы сделали все, что могли. Пора передать дело в их руки.

Гэри, не дослушав, покачал головой.

– Мы обязаны! – воскликнула Стейси. – Тебе мало одного урока? – Она раздраженно запустила пятерню в волосы. – Ты-то что намерен делать? Пиликать через все Штаты, чтобы устроить самосуд? Захватишь с собой пушку и освободишь Джоан в стиле Рэмбо?

Гэри и сам не знал, что делать. В голове вертелась одна-единственная мысль: Джоан надо спасать. Он оглянулся в поисках поддержки на Брайана, однако тот лишь уклончиво пожал плечами.

– Они убили Тери Лим, – напомнила девушка. – Убили! Похитили Джоан и Кару.

– А нас накачали наркотиками, – вставил Рейн.

– Вывод: нам это дело не по зубам. Хотя сегодня вечером нам повезло, мы всего лишь студенты, а противостоят нам… неизвестно кто.

Гэри задумался. Как ни противно признаваться, Стейси права. Его намерения и планом-то назвать трудно; что бы он ни предпринял, никто не мог дать гарантию от провала. Не говоря уже о том, что до Техаса сначала надо доехать.

Стейси осторожно тронула его за руку.

– Сдадим их в полицию.

– Мы вытряхнули из них все, что могли, – поддержал девушку Рейн. – Скажем копам, что эти двое тебя выслеживали, напишем заявление. Пусть сами разбираются, что с ними делать.

Неплохая стратегия. Гэри все еще тревожило, что они попадут впросак, что их обвинят в нападении, похищении или чем-то подобном и посадят в тюрьму, а Чужаков отпустят на все четыре стороны. Однако на стороне Гэри и его друзей был численный перевес – двенадцать против двух. После гибели Тери, пропажи Кары и Джоан Уильямс просто не мог им не поверить.

– Хорошо. Ведем их в полицию, – сдался Гэри.

– Ведем? – удивилась Стейси. – Ты спятил? Мы позвоним 911.

Конечно!

Гэри понял, что сглупил. Чувство потери, страх, стресс, недосып, вместе взятые, повлияли на ясность его суждений. Стейси права – настало время подключить полицию.

Рейн уже достал телефон и набирал номер. Обрисовав ситуацию оператору службы 911, он сказал, что звонок имеет отношение к делу, расследуемому следователем Уильямсом, и что неплохо было бы сообщить о нем детективу.

Тем временем длиннорукий и его приятель, закрыв глаза и сложив ладони, молились. Студенты отошли в сторону, чтобы не мешать.

До приезда полиции Гэри успел обдумать положение и решил, что поедет на розыски Джоан лично. Пусть ему не хватало хладнокровия, но полицейские действовали уж очень медленно. При всех профессиональных навыках копы относились к делу без личной заинтересованности.

На стоянке в конце тропы Памяти раздались полицейские сирены, еще через несколько секунд спустя быстрым шагом подошли четверо офицеров полиции в форме. Они раздвинули плечами кружок студентов и окружили молящихся незнакомцев. Из темноты вынырнули Уильямс и Такер. Гэри удивился, что детективы оказались на работе в столь поздний час. В животе засосало от внезапного сомнения, не совершили ли они, позвонив в полицию, непоправимую ошибку.

Детектив Уильямс взглянул на двоих задержанных и направился прямо к Гэри.

– Что здесь происходит?

При всеобщем молчании Гэри рассказал, что эти двое выслеживали его, из-за этого он боялся выходить на улицу один и потому прихватил с собой друзей. Когда незнакомцы напали на него и его друзей, они оказали сопротивление.

– А по какой такой причине вы и ваши друзья вооружены? – сухо поинтересовался Такер.

Гэри не говорил с полицейскими после возвращения, даже не сделал обещанного звонка Уильямсу, но теперь выложил все, начиная с собственного похищения: как его схватили, увезли и чуть не убили и что о непрошеных визитерах рассказали соседи, когда он вернулся в общежитие. Уильямс то и дело посматривал на задержанных. Их странная одежда и ущербная внешность подкрепляли достоверность слов Гэри.

– Они выглядят в точности, как мои похитители, – сказал он. – Могу поспорить, что именно они стерли компьютерные данные обо мне. Я точно знаю: они – часть группы, захватившей Джоан.

– Как вы это узнали?

– Они сами рассказали, где ее держат. И назвали адрес.

– Я понятия не имею, о чем он говорит, – спокойно возразил длиннорукий и с улыбкой посмотрел на Гэри. Даже в присутствии полиции от этой улыбочки у него пополз мороз по коже.

– У нас есть свидетели. – Рейн обвел жестом студентов. – Целых двенадцать человек.

– Они – лжецы, – сказал длиннорукий.

– Чужаки! – поддакнул его напарник.

Это слово заставило Уильямса насторожиться. Гэри оно напомнило о молитвенном свитке Джоан, который детектив наверняка прочел во время осмотра ее комнаты.

– Что ты сказал? – спросил детектив.

– Вы все – Чужаки! – выкрикнул коротышка в лицо полицейскому.

Задержанных развели в разные стороны, Уильямс начал опрос высокого, Такер – низкорослого. Гэри и все остальные терпеливо ждали, пытаясь уловить обрывки разговора. Они четко слышали вопросы, но не улавливали ответов. Вскоре выяснилось, что копы преуспели не больше, чем Гэри с приятелями. Уильямс вернулся в явном раздражении.

– Вы, случаем, не знаете, как их зовут?

– Нет. Они отказались назвать свои имена.

– Мне тоже. – Уильямс кивнул офицерам в форме. – Сажайте-ка их в машину. Дальше будем разбираться в отделении. – Он вновь повернулся к Гэри. – Значит, они дали вам адрес, где прячут мисс Дэниелс?

– Сообщите его нам, – вставил Такер.

– Почему бы вам не заняться поисками Кары? – отозвался Брайан. – Мы сами позаботимся о воображаемой подружке Гэри.

Такер бросил на юношу испепеляющий взгляд.

– Мы приносим свои извинения, – вмешался Уильямс. – Нам приходилось оперировать имеющимися фактами.

– Ясно. Но ведь мы вам говорили… – начал было Брайан.

– Чего уж теперь, – перебил его Гэри. Ему не терпелось подстегнуть события.

– Самое важное сейчас – вернуть всех целыми и невредимыми, – примирительно сказал Уильямс. – Вам что-нибудь известно о состоянии Джоан?

Гэри молча покачал головой.

– Кого-нибудь еще удерживают по этому же адресу?

Брайан фыркнул.

– Они назвали только адрес и замолчали. Обозвали нас Чужаками, начали молиться – и все дела.

– Вам следует проехать с нами в отделение.

Гэри бросил на Рейна тревожный взгляд. Он не хотел больше медлить. Техас – далеко, а времени все меньше.

– Могу себе представить ход ваших мыслей, – сказал детектив. – Но быстрее всего будет позвонить местному шерифу с просьбой проверить адрес. Я объясню положение, какими уликами мы располагаем, они поедут и посмотрят. Если обнаружат что-то непотребное – сообщат. Если нет и наводка окажется ложной, сэкономим время.

Полицейский говорил дело, Гэри неохотно кивнул в знак согласия.

– Остальные вам не нужны, не так ли? – спросил Рейн, махнув рукой на толпу студентов.

– На данный момент – нет. Мы запишем их фамилии и номера телефонов, а пока я хотел бы побеседовать только с мистером Расселом. – Он жестом поманил к себе Гэри. – Вы должны написать заявление.

Полицейские в форме отвели длиннорукого и его приятеля к патрульному автомобилю, даже не надев на них наручники. Уильямс и Такер некоторое время записывали фамилии и номера телефонов, Уильямс – в маленькую записную книжку, Такер – на портативном компьютере.

– А теперь, – Уильямс кивнул Гэри, – следуйте за нами.

– Мы тебя там встретим, – пообещал Рейн.

– Наша машина – на стоянке.

– Нет, я поеду на своей, – возразил Гэри.

Такер посмотрел на него с подозрением, но Брайан направил луч фонарика ему в глаза и заставил отвернуться. Когда детективы удалились, Брайан тихо хмыкнул.

– Все слышали? – обратился Гэри к студентам. – Расходитесь по домам, ребята. Нас провожать не обязательно. Огромное спасибо за то, что помогли сегодня вечером. Сами мы не справились бы.

– Да, не поддержи вы нас, дела могли закончиться совсем скверно, – добавил Рейн.

– Расскажете потом? – спросил Дрор.

– Обязательно, – кивнул Гэри.

– Завтра же, – пообещал Рейн.

Студенты гурьбой вернулись в середину городка и оттуда растеклись в разных направлениях. Гэри отвел Рейна, Стейси и Брайана к своей машине. Через десять минут они подъехали к отделению полиции и поднялись по лестнице на этаж следователей. Уильямс сидел за столом и говорил по телефону, Такер куда-то пропал, как и двое задержанных, – оставалось надеяться, что их не отпустили, а посадили в камеру.

Заметив посетителей, Уильямс поднял палец, давая знак подождать.

– Да, – сказал он в телефон, – понимаю. Давайте номер. – Детектив порылся в куче документов на столе в поисках ручки, схватил клочок бумаги и что-то на нем чиркнул. – Спасибо, будем поддерживать связь.

Уильямс повесил трубку.

– Шериф Стюарт из Биттеруида, штат Техас. Я рассказал, что мы ведем дело сбежавшего от похитителей человека, – он кивнул на Гэри, – а также трех девушек – двух пропавших без вести и одной – жертвы наезда, и есть основания подозревать, что преступники скрываются по полученному нами адресу. Дал описание внешности и замашек двух задержанных. Личности пока установить не удалось – у них не обнаружено никаких документов, отпечатков пальцев в нашей базе данных тоже нет. Оказывается, шериф Стюарт и его контора хорошо знакомы с этими субчиками. Секта так называемых домочадцев в Биттеруиде. В прошлом не раз обвинялись в запугивании своих противников, а также в применении наркотиков и похищении людей.

– Это точно они! – воскликнул Гэри. – Теперь не уйдут!

– Если бы. Ни одного из них так и не посадили, а на шерифа завели дело о домогательстве и таскают его по судам. Полиция боится устроить второе Уэйко[15] и превратить этих недоумков в мучеников в глазах неформалов всей страны. Я выложил на стол все наши улики, но они там ходят по тонкому льду, говорят, этого им мало. Пока что не соглашаются даже запросить у судьи ордер на обыск.

– Мы с ними сами разберемся, – заявил Брайан. – Как и собирались сделать с самого начала.

Гэри кивнул.

– Не гоните лошадей. Шериф Стюарт сказал, что не может начать наблюдение официально, но выставит тайный пост на развилке дорог у их базы…

– У них есть целая база? – изумилась Стейси.

– …и если его люди заметят какие-нибудь подозрительные действия либо девушку, напоминающую мисс Дэниелс или мисс Мэдисон, он бездействовать не будет. Я дал ему описание пропавших и вышлю по электронной почте все наши материалы.

– Я все равно поеду, – сказал Гэри.

Уильямс кивнул.

– Я так и думал. Если честно, я даже рад. Шериф Стюарт обещал не мешать, что бы вы ни предприняли. – Детектив сделал паузу. – Я говорю это с неохотой и ни за что больше не повторю, но если вы влипнете и шерифу придется прийти вам на выручку, это сыграет нам на руку. Конечно, при условии, что вы действительно найдете мисс Дэниелс и мисс Мэдисон.

– А вы как же? – спросила Стейси. – Вы расследуете это дело, а сами не поедете?

– Не поеду, – удрученно ответил Уильямс.

– Почему?

– Долго объяснять.

Гэри не волновала причина отказа – нехватка средств, юридические тонкости или что-то еще. Как и Брайан, он был рад, что они поедут одни, без детективов. До сих пор проку от копов было мало, и мысль, что тупившая до сих пор полиция присвоит себе славу за успешное спасение Джоан, вызывала оскомину. Лучше уж пусть техасские стражи порядка запишут удачу на свой счет – лишь бы помогли освободить Джоан целой и невредимой.

Уильямс что-то написал на клейкой бумаге для заметок и подал записку Гэри.

– Вот прямой номер телефона шерифа. Его можно постоянно держать в курсе. Если возникнут проблемы, что-нибудь такое, с чем вы сами не сможете справиться, шериф пришлет своих людей.

– Спасибо, – поблагодарил Гэри.

– Ну ладно, пошли. – Брайан, не дожидаясь ответа, направился к лестничному пролету.

Уильямс явно хотел добавить что-то еще, а Стейси намеревалась остаться и послушать, но Гэри решил больше не тратить время и пошел вслед за Брайаном. Рейн и Стейси спустились за ним, Гэри даже не обернулся, пока все не оказались на первом этаже. Какое изощренное удовольствие – не считаться с мнением полиции! Жаль только, там не было Такера. Вот бы он взвился!

И все-таки положение странное. Несмотря на опасения Стейси насчет самоуправства, Уильямс и техасский шериф фактически толкали Гэри, требовали самостоятельно найти Джоан, хотя он понятия не имел, как это сделать. С одной стороны, хорошо, что полиция, от которой до сих пор не было никакого толку, в последний момент запрыгнула в уже отходящий поезд. С другой стороны, неправильно, что копы увиливают от своих обязанностей, прикрываясь формальностями, и сваливают непосильный груз на его плечи.

Готовность, с которой длиннорукий выдал адрес, тоже вызывала подозрения. Его с напарником отправили в Калифорнию захватить Гэри, а теперь он практически приглашает явиться за Джоан. Несомненно, там ждет ловушка.

Полицейский за стойкой нажал кнопку, замок двери с жужжанием открылся, друзья вышли через вестибюль на улицу. Воздух приятно холодил кожу.

– Машину арендуем, – объявил Брайан. – Вашим раздолбайкам я больше не доверяю. Своей, кстати, тоже.

Гэри покачал головой.

– Не выйдет. Мои кредитные карты все еще не работают.

– Я этим сам займусь, – ответил Брайан. – У меня есть «Мастеркард», которой я почти не пользуюсь.

– Счет разделим поровну, – предложил Рейн. – На троих: ты, я и Гэри.

– На четверых, – заявила Стейси, игнорируя взгляд Рейна. – Я тоже хочу принять участие.

– Я заплачу за нас обоих.

– Не решай за меня!

– Я не собирался тебя оттирать, просто считаю, что мы как бы одно целое. Это был бы наш общий вклад.

– Решил сэкономить? Пусть Гэри с Брайаном отдуваются? – Девушка твердо посмотрела на Гэри. – На четверых.

Гэри не знал, как выразить свою благодарность. Не только за покрытие расходов, но и за готовность ехать с ним. Друзья и так уже сделали для него больше, чем можно было ожидать. Прослезившись, он по очереди посмотрел на приятелей.

Рейн похлопал его по плечу.

– Мы ее найдем, не волнуйся.

– Надо взять смену одежды, туалетные принадлежности и все такое, – указала Стейси, когда они подошли к машине.

– Я и так готов, – отмахнулся Брайан.

Стейси пропустила его реплику мимо ушей.

– Встречаемся у Гэри?

– Ты забываешь, что сейчас почти полночь, – заметил Рейн. – Все пункты проката машин уже закрылись.

– Тогда… – начал Гэри.

– Давай вернемся в общагу, поспим пару часиков и поутру отправимся – глаза ясные, хвост пистолетом.

– Нет, – уперся Гэри.

– Хочешь, чтобы получилось, как в прошлый раз? Застрять в каком-нибудь Засертауне и несколько часов ждать, пока местный Гомер Симпсон найдет деталь для починки полетевшего генератора? Поспим, дождемся утра, арендуем машину и поедем без остановок.

– Можно самолетом, – предложил Брайан.

– Точно! – подхватил Гэри.

Брайан тут же извлек смартфон и забарабанил пальцами по экрану. Пока он проверял различные сайты и собирал информацию, остальные терпеливо ждали. Наконец он поднял голову.

– Самый ранний рейс в юго-западном направлении – завтра вечером. Прилет посреди ночи, и мы столкнемся с той же проблемой – чтобы взять машину, придется ждать до следующего утра. К тому же искать ночлег.

Гэри не собирался ждать вылета целый день, тем более что рейс могли еще и отложить.

– Ладно. Поедем завтра.

– А сейчас – спать, – вставил Рейн.

– А сейчас – спать, – согласился Гэри.

* * *

В девять тридцать утра они уже катили по дороге на новеньком серебристом «Ниссан Альтима». Стейси взяла с собой учебники, Рейн и Брайан – лэптопы, Брайан прихватил свой неизменный смартфон, и только Гэри не взял с собой ничего. Книга или игра помогла бы скоротать время в машине, но Гэри прекрасно понимал, что не сможет сосредоточиться ни на чем постороннем. Весь его ум занимала Джоан, никакое занятие не могло отвлечь его от мыслей о том, куда они едут и что будут делать, когда прибудут на место.

Он даже оружия никакого не взял и уже через секунду после отправления осознал, что совершил ошибку. В памяти была еще свежа смертельная схватка с механиком в Нью-Мексико. Увы, похоже, урок не пошел на пользу – Гэри опять оказался не готов.

– Солнце блевануло жарой на пустыню, – неожиданно заявил Брайан, когда они миновали съезд на Палм-Спрингс.

– Чего-чего? – нахмурилась Стейси.

– Сочиняю мемуары о наших приключениях. Стараюсь отложить в голове мысли и впечатления, чтобы потом записать. Замечательная получится книга. Трагедии из реальной жизни нередко становятся бестселлерами. Особенно рассказы непосредственных участников о широко известных событиях.

– Если мы разыграем свою партию правильно, – заметил Гэри, – о нашей истории никто никогда не узнает.

Брайан бросил на него скептический взгляд:

– Ты серьезно? Это ж чистое золото! Четверо студентов отправляются в дальнюю дорогу, чтобы спасти похищенную сектантами подругу. Нарочно не придумаешь.

– Это как бы не к месту, тебе не кажется? – процедила Стейси.

– Я не в обиде, – искренне отозвался Гэри. – И не сомневаюсь, что все кончится хорошо, иначе бы сразу выбросил эту затею из головы.

Стейси не собиралась отступать.

– Ты не прав, – произнесла она ровным голосом.

Брайан не удостоил ее внимания.

– Я однажды прочитал научно-фантастический роман, где один чувак, отдав концы, попадает в другой мир, состоящий из непролазных джунглей. Оказалось, что когда люди или животные умирают, то на этом все заканчивается – трупы гниют и становятся пищей для растений. Но когда умирают растения, они попадают в эдакий веганский рай, в котором продолжают жить вечно. Что-то там не сконтачило, и чувак попал к растениям, единственным из людей познал жизнь после смерти.

– И какое это имеет к нам отношение?

– Никакого. Просто так.

Гэри ушел в себя. Разговоры на отвлеченную тему казались ему неуместными. Даже предательскими.

Стейси и Брайан продолжали спорить. Гэри не вмешивался и смотрел в окно.

Вели машину и спали по очереди – сначала за рулем сидела Стейси, потом Рейн. Гэри сменил Рейна после Тусона и не соглашался отдать управление, пока посреди ночи они не прибыли в Эль-Пасо. Друзья наскоро перекусили в круглосуточной закусочной «Денни». («Ужтрак, – пошутила Стейси. – Наполовину ужин, наполовину завтрак». «Ужирак не лучше будет?» – предложил Брайан.) Потом Рейн и Стейси спали на заднем сиденье, Брайан вел машину, а Гэри сидел рядом на месте пассажира. За окнами тянулась невероятно прямая, темная дорога. На хайвее не попалось навстречу ни одной машины, легко – даже чересчур – можно было вообразить, что они одни на земном шаре, последние люди на планете. Хорошо хоть машина из проката была экипирована спутниковым радио, можно было слушать музыку из Нью-Йорка; музыка служила ниточкой, связывающей друзей с современным миром и остатком человечества.

«Интересно, местность вокруг Биттеруида такая же? – подумал Гэри. – И Джоан смотрит в окно на бескрайнюю равнину, сидя на цепи под замком?»

Мысли эти вызывали почти физическую боль. Гэри не просто тосковал по Джоан, его буквально гнала вперед горячая жажда ее видеть, при этом он так и не продумал конкретный план спасения. Стейси права. Как именно вырвать Джоан из рук ее похитителей? Постучать в дверь дома, где ее прячут, и потребовать, чтобы отпустили? Тайком пролезть в окно и выкрасть, отбиваясь от тех, кто встанет на пути? Как лучше?

Гэри уныло смотрел в темноту за окном, пока Брайан возился с радиоприемником в поисках мелодии по вкусу. Наконец, убаюканный музыкой, темнотой и плавностью движения, он задремал.

Ему снилась огромная ферма, похожая на ту, где его держали в Нью-Мексико, только в сотни раз больше. Она состояла из одной громадной комнаты-сарая, в которой к полу кандалами был прикован десяток молодых женщин с чертами Джоан. В дальнем конце комнаты псих с бензоколонки пытался завести бензопилу, намеренный раскромсать женщин на куски, Гэри знал это точно, так как и сам держал в руках бензопилу. Им полагалось действовать сообща, методично убивая женщин одну за другой. «Нет! – крикнул Гэри. – Остановись!» Однако механик не понимал английского, он говорил на чудном, незнакомом языке. Взревела бензопила…

Когда Гэри очнулся, еще стояла ночь. Брайан ехал подозрительно медленно. Гэри похлопал его по плечу.

– В чем дело? – прошептал он.

Рейн и Стейси все еще крепко спали на заднем сиденье.

– Это уже не первый и не второй, – ответил Брайан. – Минуточку.

– Ты о чем?

– Смотри! – Брайан ткнул пальцем в лобовое стекло. В нескольких метрах перед ними, на самом краю выхваченного фарами из темноты пространства бодро шагала одинокая фигура в бурой крестьянской одежде с большим кривым посохом. – За последние десять минут уже шестой.

У Гэри побежали мурашки по коже.

Они проехали мимо человека – тот даже не повернул голову в их сторону, словно их там и не было вовсе. В зеркале заднего вида силуэт мужчины, высвеченный красными габаритными фонарями, постепенно растворился в темноте. Незнакомец был одет точно так же, как похитители Гэри, как люди на ферме, как те двое, кого он поймал с друзьями и кто назвал адрес, где прятали Джоан.

– Как ты думаешь, что тут происходит? – тихо спросил Гэри.

Брайан лишь молча кивнул на дорожный указатель у правой обочины.

«Биттеруид – 45 миль».

19

Из Дома бежали ночью.

Джоан разбудил папа, приложил палец к губам, давая знак, чтобы не шумела. За его спиной с фонарем стояла мать. Джоан никто заранее не предупреждал, однако побег не стал для нее неожиданностью. Жизнь в Доме тяготила и ее, и родителей, последнее время они стали избегать некоторых его обитателей, все чаще шептались допоздна после отбоя, когда всем полагалось спать.

Мама, как и Джоан, родилась в Доме, но папа пришел сюда по своей воле и иногда рассказывал дочери запретные истории о жизни на Чужбине. Папе, Авессалому и другим Учителям было позволено говорить о внешнем мире исключительно в назидание либо устрашение. Папа же рассказывал совсем другие истории – из личных воспоминаний, иногда веселые и волнующие, иногда грустные. Джоан одолевало желание самой пережить услышанное в рассказах папы. Чем больше она узнавала о Чужбине, тем более затхлой казалась жизнь в Доме, с каждым днем становилось все труднее следовать жестким правилам и делать вид, что она с воодушевлением исполняет скучную работу по хозяйству.

Страх кары заставлял ее не давать ни малейшего повода подозревать непослушание.

Недовольство родителей тоже росло, однако реальный перелом наступил, когда Отец вызвал ее на личную аудиенцию, и Джоан передала родителям его слова. Тихое недовольство сменилось неприятием, и, пусть даже родители продолжали пассивно следовать ежедневной рутине, они как будто начали жить иной жизнью. Поэтому Джоан не удивилась, когда папа разбудил ее посреди ночи, прижал палец к губам и шепотом велел одеваться и идти за ними.

Джоан с колотящимся сердцем сбросила пижаму и надела одежду, которую сама сшила на прошлой неделе. Ей хотелось захватить с собой кое-какие вещи – мягких зверушек собственного изготовления, детские рисунки, басни, которые она сочиняла, – но без вопросов понимала, что все это придется оставить в Доме. Уходить надо налегке.

В темноте родители шепотом посвятили ее в план побега. Папе поручили присматривать за работниками на ферме, и он воспользовался этим шансом, чтобы заготовить еду, воду и прочие нужные вещи в рюкзаках, которые припрятал в кустах на окраине поля. На неделю должно хватить. Сначала родители собирались уйти пешком и поймать попутку, желательно до ближнего или дальнего побережья. Но им повезло – на одном из грузовиков забарахлили тормоза, и папу послали их чинить. Пока меняли тормозные колодки в городе, он сделал дубликат ключей. Ключи он положил в рюкзак с припасами, а грузовик оставил на обочине дороги, ведущей из Дома в город, сказав Отцу, что машине потребовалась замена цилиндра, которую он сам не мог выполнить.

Теперь им предстояло покинуть Дом, пересечь поле, подобрать рюкзаки и выйти к машине. Потом можно будет ехать куда душа пожелает.

– Уедем так далеко, что нас никто не найдет, – по– обещала мама. – Даже Отец.

Ее слова внушали уверенность, но тон их выдавал тревогу. Джоан догадалась, что маме так же страшно, как ей.

– Ты все поняла? – спросил папа.

Джоан молча кивнула. Она последний раз окинула взглядом комнату, все то, что предстояло оставить.

Заметив выражение лица дочери, папа ободряюще улыбнулся. Он сказал, что сунул в рюкзак ее любимого плюшевого зайца, которого мама сшила к ее рождению и с которым девочка никогда не расставалась. Джоан, ощутив острую любовь к папе, обхватила его за шею и крепко прижала к себе. «Папочка, я так люблю тебя», – прошептала она.

– Я тебя тоже, – шепотом ответил он.

Джоан держала маму за руку. Впереди на стене дрожала тень – силуэт ребенка, – отбрасываемая стоящей в коридоре невидимой фигурой, на которую падал свет от свечи. Джоан боялась увидеть стоявшего за углом; она задержала дыхание и приготовилась к самому страшному.

В коридоре стоял взрослый, а не ребенок, но он был одним из Детей и ростом не достигал даже метра, у него были уродливые ступни и не по фигуре большая голова. Мужчина-ребенок тупо улыбнулся; он не знал и не хотел знать, кто они такие и что тут делают. Заглянув в глаза уродца, Джоан увидела в них печаль. Печаль и сожаление. Мама Джоан немножко баловала Детей. Она и сама была из их числа, хотя ее собственная ущербность не так бросалась в глаза. Джоан сжала материнскую руку, давая понять, что все поняла.

У дверей бокового выхода отец отпер замок, и они вышли наружу.

Джоан никогда прежде не доводилось бывать на улице ночью. Холодный воздух производил странное, но приятное ощущение. Посмотрев на небо, девушка увидела полную яркую луну, и ее охватило чувство счастья и свободы. Она окончательно поняла – хотя и раньше мало сомневалась в этом, – что их решение правильное. Вспомнив истории, которые папа рассказывал о своем детстве на Чужбине, Джоан переполнилась радостью оттого, что этот мир станет теперь ее миром. Конечно, с тех пор как Джоан научилась разговаривать, Учителя внушали ей страх перед Чужаками, а подобное внушение не проходит бесследно. Однако радость была сильнее страха, и дочь решительно шагала за папой через двор, заставленный сельскохозяйственным инвентарем. Родители жались к забору, подальше от окон Дома, пока не спустились в пересохшую водоотводную канаву и не вышли в зерновое поле. Под прикрытием кустов, растущих на меже между зерновым и овощным полями, троица, пригнувшись, побежала по пашне, стараясь не зацепиться ногами за камни, корневища или земляной отвал. Через несколько минут они остановились под деревьями и нащупали спрятанные рюкзаки. Джоан схватила свой, расстегнула молнию и запустила руку внутрь. Пальцы сомкнулись на знакомой мягкой игрушке, в этот момент она поняла, что для них все закончится хорошо.

Когда, пройдя между деревьями, они свернули на север к дороге, из Дома раздался громкий крик. Ясно, что кричали не внутри Дома, а где-то во дворе с сельхоз-инвентарем или на поле. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди Джоан. Она и сама вскрикнула бы, если бы не держалась за надежную мамину руку.

– Это не погоня, – заметив ее страх, сказал папа. – Кого-то наказывают.

Раздался еще один крик.

Кого? И за что? Джоан раньше не слышала подобных криков, но папа был отнюдь не удивлен, он, похоже, хорошо знал, что происходит.

Джоан поежилась, вспомнив аудиенцию у Отца, его взгляд, сальную улыбку… Как здорово, что они сбежали!

Наконец они вышли на дорогу и помчались по утрамбованному проселку к грузовику. При свете луны папа открыл рюкзак, достал ключи и отпер пассажирскую дверь. Джоан забросила свой рюкзачок на сиденье и забралась на самую середину виниловой обшивки. Мама примостилась рядом.

Папа отпер левую дверцу и сел за руль. Через несколько секунд машина вывернула на шоссе, ведущее в город.

Они не стали останавливаться в городе, они поехали дальше на запад.

Свободными людьми.

* * *

Джоан проследовала вслед за Авессаломом в часть Дома, которую хорошо помнила. Намордник из перекрестных кожаных ремешков закрывал рот, нос и подбородок. Не мешая разговаривать, он не давал повернуть голову и позволял старику тащить девушку, как собаку на поводке.

По левую руку находилась Трапезная. Там ничего не изменилось: длинные деревянные столы, неудобные скамьи, раздаточные окна Кухни, высокие потолочные балки, голые, за исключением фотографии Отца в полный рост, стены. За Трапезной была Часовня, в ней, как всегда, на коленях молились и каялись Обитатели и Кающиеся. Одного взгляда на Часовню хватило, чтобы открыть шлюзы воспоминаний. Как болели коленные чашечки от многочасового стояния на каменном полу, как немели руки, сложенные в одной неподвижной позе, как страдали горло, кишечник, мочевой пузырь – от невозможности утолить голод, выпить воды или сходить в туалет.

Авессалом дернул повод, увлекая пленницу вперед.

Впереди по обе стороны у входа в Отцовские Покои сгрудились Дети: одни сидели в инвалидных колясках, некоторые даже лежали на больничных каталках. Джоан не хотела идти дальше. Даже в лучшие времена Дети наводили на нее жуть; мысль о том, чтобы пройти сквозь их строй сейчас, вызывала настоящий ужас. Заметив девочку, приносившую еду, Джоан попыталась ей улыбнуться, но ребенок, как и все остальные, смотрел на нее безучастно.

Мама Джоан и многие другие тоже были Детьми, но они вели в пределах Дома нормальную жизнь. Эти же были слишком ущербны, им порой давали простые поручения, однако по большей части просто содержали под неопределенным предлогом – мол, однажды Бог либо Отец откроет их истинное предназначение. После побега прошло всего пять лет, но за это время Детей заметно прибавилось, в каждом следующем поколении рождалось больше уродов, чем в прежнем.

Джоан прошла за Авессаломом по коридору, стараясь не смотреть по сторонам, уперев взгляд в спину старика и закрытую дверь в Отцовские Покои впереди. Авессалом замедлил шаг, и девушке показалось, что он сделал это нарочно, хотя старик не мог знать о ее страхе перед Детьми. Ближе всех к двери стояла фигура, чью идиотскую улыбку она мгновенно узнала. Тот самый мужчина-ребенок, что торчал в коридоре в ночь побега. Он ничуть не изменился – все те же крупные ступни и голова-переросток, та же слюнявая улыбка. Не откройся в этот момент дверь и не дерни старик за ремень, Джоан наверняка вскрикнула бы.

И вот она в Покоях Отца, дверь за спиной захлопнулась.

Джоан начала развязывать ремешки намордника на затылке. Комната была набита людом, и девушка не собиралась стоять перед ними в узде, как животное. Авессалом не стал мешать, очевидно, понимая, что отсюда она никуда не денется. Кроме того, он уже привел ее на место – на этом его задача была выполнена.

Дальше пусть с ней разбирается Отец.

Джоан стащила с себя намордник и бросила его на пол. Она в мельчайших подробностях запомнила эту комнату с первого и единственного раза, когда здесь побывала. Стену напротив двери занимали книжные полки с религиозными трактатами и могучий комод – хранилище всех когда-либо написанных свитков. Между полками и комодом находилась дверь, ведущая в опочивальню Отца. По центру прямоугольной комнаты, словно объекты полосы препятствий, была беспорядочно расставлена античная мебель: обеденный стол без комплекта стульев, викторианская тахта, покрытый искусной резьбой платяной шкаф, бюро с деревянной шторкой, мраморный бюст какого-то старика с длинной седой бородой и пустой пекарский стеллаж. Вдоль стен стояли деревянные скамьи, стены – прямо по штукатурке – были неумело разрисованы библейскими сценами. Теперь Джоан заметила, что все они изображают акты насилия: убивающий Авеля Каин, готовый принести в жертву сына Авраам, распинаемый на кресте Христос. Похоже, Отец сам их мазюкал. Художник, однако, из него никудышный, отметила про себя Джоан, немного успокоившись.

Сам Отец пока не явился, но дверь в опочивальню была открыта.

Сколько ему теперь? Трудно сказать. Он зачал маму Джоан и маму ее мамы; если учитывать, что обе были в то время еще девочками, ему сейчас, вероятно, лет 60–70.

Когда же он отдаст Богу душу?

«Побыстрее бы», – подумала Джоан.

Хорошо хоть ее он не зачал – и на том спасибо. И разрешил маме выйти замуж за другого. Хотя к Джоан он тоже подбирался…

Девушка постаралась отбросить тошнотворную мысль.

Люди, сидевшие на скамьях, на полу, стоявшие по углам, разговаривали друг с другом. Они то и дело зыркали на пленницу украдкой – в открытую смотреть не решались. Сколько их тут?.. Должно быть, не меньше двадцати или тридцати. Не все население Дома в полном составе, но и этих достаточно, чтобы в большой комнате негде было ступить. Отец созвал их с явным умыслом – продемонстрировать ее унижение, чтобы зарубили себе на носу: побег невозможен, ослушников поймают, вернут и накажут.

Авессалом разговаривал с одним из Учителей, чье имя вылетело у Джоан из головы. Через минуту они разошлись и встали по обе стороны от двери. «Тихо!» – выкрикнули оба на Языке.

В комнате наступила тишина.

Все взгляды устремились к появившемуся из темноты Отцу.

Рядом с ним стояла Кара.

Кара?

Джоан остолбенела. Кого-кого, а соседку по комнате она никак не ожидала здесь увидеть. Встреча произвела эффект ожога – новая жизнь наложилась на старую, мир Чужаков проник в мир Дома.

Почему Кара с Отцом? Как это вообще получилось? Какая-то дикая нелепость!.. Не обнаружив на лице подруги никаких следов страха, смятения или вынужденного подчинения, а увидев одно лишь слепое самодовольство, Джоан пришла в глубокое отчаяние. Из личного опыта она знала, что новообращенные нередко ведут себя еще фанатичнее тех, кто родился и вырос в Доме. В глазах подруги светилась не просто вера – готовность… нет, жажда навязать ее другим.

Неужели Кару приставили к ней с самого начала – чтобы донесла Отцу, как сподручнее поймать Джоан? Или завербовали, когда она уже была соседкой Джоан по комнате?

Или похитили, как и Джоан, привезли в Дом и хорошенько промыли мозги?

Не убирая руки с плеча Кары, Отец обошел беспорядочно расставленную мебель и остановился прямо перед Джоан. Его неотразимое обаяние, мощная харизма вблизи ощущались еще сильнее. Отец улыбнулся – колюче, угрожающе, а не приветливо, как доброму гостю.

– Ты вернулась, это хорошо, – произнес он по-английски, явно для удобства Кары. – Я рад, что ты снова с нами.

Джоан подмывало при всех заявить, что она не возвращалась – ее выкрали. Ей хватило бы злости это сделать, но такой шаг мог еще больше ухудшить ее положение. Она одна-одинешенька, в их полной власти, пока лучше не лезть на рожон.

Она решила промолчать.

Отец с улыбкой расставил руки как для объятия, хотя ни он, ни Джоан даже не шевельнулись, чтобы сделать шаг навстречу друг другу.

– Мы всегда знали, что ты однажды вернешься к нам. Ты испытала ужасы жизни среди Чужаков, вдали от Дома, и твое неизбежное возвращение пополнило нашу растущую семью новой прихожанкой. – Отец обнял Кару за плечо и привлек к себе.

Нет, это уж слишком! Такого Джоан не потерпит.

– Я предвидел твое счастливое будущее и знаю, почему ты вернулась. – Отец взял паузу. – Ты родишь мне сына.

Джоан затрясла головой.

– Руфь…

– Теперь меня зовут Джоан.

Лицо Отца посуровело.

– Руфь! Я прощаю тебе уход из Дома. В этом нет твоей вины, и раз ты вернулась…

– Где мои родители?

Люди в комнате испуганно притихли. Отца не полагалось перебивать. Она сознательно нарушила это правило, пусть видят – ее не запугаешь.

Лицо Отца исказилось от ярости и ненависти. Прежде чем он успел сказать хоть слово, Джоан повторила вопрос:

– Где мои родители?

– Ты больше никогда их не увидишь.

Слова эти были произнесены горячим шепотом с целью напугать, но сердце Джоан возликовало. Ее родители – в безопасности! Если бы их поймали, Отец не преминул бы похвастаться, привел бы их сюда, чтобы все видели. А так – лишь смутные угрозы. Значит, не надо волноваться, что им причинят вред, отомстят, не надо размышлять, как помочь им бежать еще раз. Они на свободе. Можно сосредоточиться на себе.

До Отца, похоже, дошло, что столь бурная реакция на слова какой-то девчонки выглядит как проявление слабости. К нему вернулось привычное самообладание:

– Господь Бог наш велел нам плодиться и размножаться, для этого я и создал сию райскую обитель – чтобы в точности исполнить волю Его. Дом – не Дом, если его не наполняют голоса новых Детей, – произнес он, глядя на Джоан со зловещей улыбкой. – Разве ты не хочешь своего Ребенка?

– От тебя – нет.

– От кого же еще? – взревел Отец.

– Не смей прикасаться ко мне! Я не завела бы с тобой ребенка, будь мы даже последними людьми на Земле.

Безмолвие, наступившее несколько минут назад, ни в какое сравнение не шло с теперешним полным отсутствием каких-либо звуков – все просто оцепенели. Никто прежде не отваживался перечить Отцу, никто никогда не обращался к нему с подобным неуважением. Присутствующих охватил страх. Чем ответит Отец?

Джоан тоже было тревожно, но ее вдобавок распирал гнев. Даже не гнев – ярость. За то, как ее сюда затащили, в каких условиях растили, как здесь обращались с людьми, но больше всего – за то, что сделали с ее матерью.

Отец сорвался. Он с размаху ударил Джоан по лицу – не ладонью, а кулаком. Несколько секунд девушка ничего не видела и не слышала. Перед глазами все расплывалось. Щека почему-то стала влажной, на мгновение почудилось, что вместе с ударом ей плеснули водой в лицо. Потом до нее дошло: это кровь.

Второй удар под дых свалил Джоан на пол. Хватая ртом воздух, она сквозь слезы посмотрела на Кару, но соседка по комнате старательно избегала ее взгляда, глядя на стену.

– У тебя будет от меня Ребенок! – прорычал Отец на Языке, чтобы не поняла Кара. – Я буду брать тебя раз за разом – до тех пор, пока ты не родишь мне обетованного сына.

Джоан заглядывала в лица людей, собранных Отцом на этот спектакль, в поисках поддержки, сочувствия, однако натыкалась лишь на присущие всякой заскорузлой вере безразличие и тупое согласие. Эти не помогут.

– Уведите ее, – приказал Отец.

Сильные руки подхватили Джоан, рывком поставили на ноги. Дыхание еще давалось с трудом, хотя сплошная адская боль в голове сменилась пульсирующими толчками. Девушку поволокли прочь из комнаты. Поначалу она пыталась вяло сопротивляться, но чужие пальцы слишком больно впивались в руки, и она пошла сама, спотыкаясь на ватных ногах.

Ее ввели в другую комнату и швырнули на пол. Все произошло без единого слова, лишь громко хлопнула дверь да щелкнул ключ в замке. Джоан свернулась калачиком, радуясь передышке. После нападения Отца и грубого обращения сопровождающих пол казался ей мягче постели. Она повернула голову набок и закрыла глаза. Поверхность пола приятно холодила разбитое лицо. Постепенно слезы высохли, дыхание пришло в норму, боль отступила, хотя левая щека и глазница раздулись и опухли.

И что теперь делать?

А главное, что теперь сделают с ней?

Джоан медленно села, осмотрелась вокруг. Что это за комната? Или в ее отсутствие Дом сильно изменился, или она просто забыла, вытеснила из памяти образ этого места. А возможно, ее просто не пускали во многие части Дома. Как бы то ни было, комната была ей совершенно незнакома. Из-за сглаженных углов она выглядела почти круглой. Искривленные стены без окон, лишенные узоров или украшений, были сделаны из другого материала, не того, какой она привыкла видеть в Доме, – не из дерева или бетона, а из темно-желтого вещества, похожего на губку или пористую резину. Свет падал сверху сквозь узкие окошки-прорези на потолке. В центре помещения на козлах стояли два больших прямоугольных ящика. Сработанные из некрашеных и неотесанных сосновых досок, они напоминали гробы. Нет, не напоминали – это и были гробы. Даже детям полагалось присутствовать на похоронах, и только родители Джоан каким-то образом сумели оградить ребенка от этой повинности. Поэтому гробы местного изготовления она видела впервые. Что ж, очень похоже на Отца – оставить пленницу одну в комнате с гробами, чтобы напугать.

Как следует понимать намек? Если не подчинится – ее убьют?

В голову пришла другая мысль: а вдруг гробы не пустые?

Джоан осторожно подошла проверить.

Опустила глаза.

И увидела, что сделали с ее родителями.

20

Техасский Биттеруид оказался вполне симпатичным городком. Гэри ожидал увидеть затхлую дыру посреди бескрайней равнины, словно вышедшую из фильма «Последний киносеанс».[16] В действительности поселок скорее напоминал телевизионную заставку: затейливые домики под высокими тенистыми деревьями, речка под автомобильным мостом у края делового центра… Старомодные фонари – по два на квартал – не впускали темноту, обливая улицы мягким сиянием даже в ранний утренний час.

Как договаривались, первую остановку друзья сделали у конторы местного шерифа. В таком маленьком городе Гэри не надеялся застать ее открытой, но, когда Брайан затормозил у здания из светлого кирпича, они заметили в окнах свет. Все четверо вышли из машины, Рейн потянул на себя стеклянную дверь, и дребезжащий звонок объявил о появлении посетителей.

– Не полицейский участок, а дежурный магазин, – пробормотал Брайан.

Помощник шерифа сидел за старым дубовым столом и играл на компьютере в «Тетрис». Оторвавшись от экрана, он взглянул на прибывших и спросил на тягучем техасском диалекте:

– Из Калифорнии будете?

Гэри оглянулся на друзей:

– Да.

– Вас ждет шериф. Сейчас проверю, не спит ли он.

Помощник вышел через дверной проем без дверей в коридор, ведущий в заднюю часть здания. «Сюда идите!» – через некоторое время позвал он.

Шериф Стюарт оказался полной противоположностью клишированного образа блюстителя порядка из мелкого техасского городка. Вместо толстого белого южанина в зеркальных очках их приветствовал стройный афроамериканец с клинышком крохотной бородки. Очевидно, он спал на потертой тахте прямо в кабинете, потому что встретил гостей зевком.

– Прошу прощения. После закрытия баров у нас становится тихо, вот я и решил чуток подремать до утренней запарки. – Шериф протянул руку. – Энтуан Стюарт, шериф округа Камино. Мой помощник – Тэйлор Ли Хаббард, лучший зам шерифа на планете Земля.

Четверо по очереди пожали руки шерифу и представились. Хотя в участке вроде бы никого больше не было, шериф попросил зама прикрыть дверь кабинета. Тот выполнил просьбу и встал рядом.

– Итак, вы считаете, что вашего товарища похитили домочадцы? – спросил шериф.

– Мою девушку, Джоан Дэниелс, – откликнулся Гэри. – И я не «считаю» – знаю точно. Мы поймали двух людей, посланных за мной, они рассказали, где ее держат.

– Значит, вас сектанты тоже похитили? И вы от них сбежали?

Гэри кивнул.

– Такое мало кому удается, – проронил помощник.

– Как это случилось? – спросил шериф. – Ваш следователь не посвятил меня в подробности.

Гэри рассказал, как его отвезли на ранчо в Нью-Мексико и как, проведя день прикованным к полу, он вылез из машины после автокатастрофы. Поделился подозрениями, что местный шериф заодно с похитителями.

Стюарт и Тэйлор переглянулись.

– Вы согласны показать под присягой, что это сделали домочадцы?

– Еще бы! – ответил вместо него Брайан.

Гэри только кивнул.

Шериф улыбнулся:

– Очень было бы кстати.

– Значит, вы теперь можете поехать к ним и вызволить Джоан? – спросила Стейси.

Стюарт вздохнул:

– Даже те, кому удалось бежать, кто все знает и все видел, боятся говорить. Как вы сами успели убедиться, у этих сукиных детей длинные руки. Сейчас нам и смотреть в их сторону не разрешается – спасибо постановлению суда.

– Который они купили, – вставил помощник.

– У них есть влияние в наших краях, – согласился шериф.

– Тогда мы сами поедем и освободим Джоан, – заявил Гэри. – Даже если придется сровнять их логово с землей.

– Мы не одобряем ваши действия, – ответил шериф. – Вернее, мы о них и не подозреваем. Но если вам придется туго, не исключено, что поблизости окажутся наши люди.

– В таком количестве, что снесут ворота за шестьдесят секунд, – добавил Тэйлор.

– Спасибо, – поблагодарила Стейси.

Стюарт уселся за стол.

– Однако попрошу вас сделать одно одолжение – дождитесь утра.

Гэри начал было возражать, но шериф перебил его:

– Ждать осталось не более часа, а в темноте все равно неудобно действовать. Хотя у меня есть человек… поблизости, остальные сотрудники заступят на смену только в семь утра.

– Мы подождем, – кивнула Стейси.

Гэри бросил на нее взгляд исподлобья.

– Сам подумай. Надо использовать все преимущества. Кроме того, мы даже плана никакого не наметили.

– А до тех пор что будем делать? – спросил Брайан.

– У нас есть кухня, – сказал помощник. – Кофе, печенье, кажись, еще осталось. Можете там подождать.

– Расскажите еще об этой секте, – предложил Рейн. – Как лучше к ним подойти, чего опасаться?

– У меня вопрос, – вскинул руку Брайан. – По дороге сюда мы видели сектантов, чапающих пешком по шоссе. Издалека. Что им здесь надо?

– Это – кающиеся, – ответил шериф. – Люди, которых в наказание отправили жить в другом месте. Через некоторое время им позволяют вернуться. Домочадцы живут не только в Биттеруиде, своей резиденции, которую называют Домом. Здесь они собираются на инструктаж, промывание мозгов и что там еще, многие остаются, но некоторые живут в других местах и даже штатах. – Он махнул рукой в сторону Гэри. – Как вы сами убедились.

– Вроде тех, что на ранчо, – кивнул Гэри.

– По-моему, это умышленная политика, чтобы их нельзя было точно сосчитать. Даже если сделать налет на Дом и задержать всех его обитателей, у них еще останутся люди в других местах. Мы понятия не имеем, куда сектанты уходят из Дома после покаяния. Некоторых-то мы отследили здесь, в Техасе, а что касается других штатов… – Стюарт покачал головой.

– Кстати, о налете, – сказал Рейн. – На каком конкретном основании вы его проводили? И из-за чего было возбуждено дело о домогательстве?

Стюарт вздохнул:

– Четыре года назад к нам явилась женщина: дала показания, что ее изнасиловали и держали взаперти против воли.

Гэри почувствовал холодок.

– Мы уже знали о домочадцах – они приезжали в город за продуктами, бензином и прочими покупками, – но до тех пор мы считали их группой чокнувшихся на религии бедолаг, эдаких неохиппи, которые держатся от всех подальше и относительно безобидны.

– Они тут давным-давно обитают, – добавил Тэйлор. – Мой отец их еще ребенком видел.

– В контакты с окружающими они не вступали. И тут от них убегает эта женщина, говорит, что ее удерживали в Доме насильно, как в тюрьме, больше года, что ее периодически насиловал глава секты, которого именуют «Отцом». Мы немедленно взяли ордер, однако не успели его вручить – наша свидетельница передумала…

– Они ее нашли, – угрюмо процедил Тэйлор.

Шериф кивнул.

– Нашли. Не знаю как; очевидно, когда та ездила в больницу Форт-Олбина на медэкспертизу по поводу изнасилования. В общем, вдруг она звонит и отчаянно требует отменить все свои показания…

– Запугали, – предположил помощник.

– Да. – Шериф потер себе шею. – Я решил продолжать, полагая, что дело устоит и без нее. Надеялся – увидит, насколько оно прочное, и опять передумает…

– И чем все кончилось? – спросил Гэри.

– Бедолага спрыгнула в лестничную шахту.

– Ее спрыгнули, – поправил Тэйлор.

– Доказательств никаких. Я все равно арестовал этого Отца. Он, разумеется, отказался назвать свое настоящее имя. Проверили пальчики – их нигде нет, личность так и не удалось установить. Похоже, он и родился в Доме, и жил в нем всю жизнь, в заявлении же пришлось называть его Джон Имярек – такая фигня получилась!

– Я уговорил прокурора дать делу ход на основании первоначального заявления свидетеля, но, как только оно попало к судье, тот его моментом закрыл. Отца к тому времени так и так отпустили. Адвокат у него был сильный, так что провел он на нарах всего одну ночь.

– Вот это да, – сказала Стейси.

– Ага. Потом был еще парнишка, утверждавший, что его одурманили и похитили, студент, мать которого после смерти мужа продала все имущество и вступила в секту. Парень за нее переживал, начал всякие расспросы, однажды пришел домой, а там его ждут двое. Дали ему наркоты и привезли в Дом.

– Что-то мне это напоминает… – Рейн покосился на Гэри.

– Парнишка оказался не промах. И крупных размеров – защитник в университетской команде. Он их там раскидал, пришел прямо к нам и все выложил. Мы получили ордер, произвели обыск… Кто-то успел их предупредить – мы просеяли весь Дом через мелкое сито, но не нашли наркотиков – и никаких намеков, что парня удерживали против воли.

Гэри посмотрел на Рейна.

– Даже собаки ничего не учуяли. Домочадцы, естественно, приняли нас со всем радушием, изображали участие, корчили из себя святош. Мы опросили всех, кого застали на месте, но они божились, что видят парня впервые. Людей там почти не было – то ли разъехались, то ли попрятались. Мы все равно произвели полный обыск, наснимали кучу фоток и заметили кое-какие странные вещи: полное отсутствие санузлов, повара, разделывавшего на кухне опоссума, набитую прихожанами странного вида часовню, заваленную самодельными гробами комнату, треугольную каморку, в которой женщины резали большие листы бумаги на небольшие прямоугольные кусочки, и – куда ни глянь – гигантские портреты Папашки. Но ничего запрещенного.

Парень не отступился, дал показания под присягой, и на этот раз дело дошло до суда. Они еще раз наняли дорогого адвоката. Собственная мать пацана показала, что он врет. Промыли ей мозги или нет, но свидетельствовала она чертовски убедительно, все прониклись, вдобавок прямых улик не нашли, слова одной стороны против слов другой… Словом, победа им практически была гарантирована. Так и получилось. Парень обещал подать на пересмотр, да так и не вернулся.

А в третий раз вообще чистое кино получилось. К нам пришла супружеская пара с заявлением, что домочадцы похитили их дочь. Мы опять взяли ордер, приехали – никаких следов. Более того, сами родители тоже пропали. Номер телефона, который они нам дали, оказался отключенным, адрес – ложным. – Стюарт тяжело вздохнул. – Я и сегодня еще надеюсь, что нас разыграли. Хотя не исключено, что исчезли они с посторонней помощью… А потом как стали на нас заводить дела по обвинению в домогательстве – и на округ, и на отделение, и на меня и моих сотрудников индивидуальные! Начались проволочки и переносы дат, до слушания в суде дело так и не дошло, хотя оно уже не меньше года бродит по закоулкам судебной системы. В итоге прокурор округа распорядился, чтобы мы держались от Дома подальше и не вступали ни в какие контакты с членами секты.

– Вот почему мы рады вашему появлению, – закончил за шерифа его помощник.

– Именно. Теперь у нас аж четыре свидетеля и жертвы преступлений – применения наркотиков, похищения, проникновения со взломом, ограбления, убийства либо попытки убийства. Действия эти выходят за пределы штата, расследование ведет полиция Лос-Анджелеса. Двое домочадцев сидят под арестом. Если все это связать воедино, мяч – в корзине.

– Насчет ограбления я не уверен, – заметил Гэри. – Они проникли ко мне в комнату и учинили погром, но ничего не взяли. Вряд ли они нашли то, что искали.

– Я думаю, как раз нашли. Потому что искали не материальный предмет. «Не укради» и все такое – они четко следуют Библии, хотя и позволяют себе лишнее. Ваши кредитные карты, скажем, вдруг перестали действовать или…

– Точно! – воскликнул Гэри.

Шериф кивнул:

– Информацию скорее всего сняли с вашего компьютера. Это у них не считается кражей, за ней они и приходили. Корчат из себя деревенщину, ветхозаветность, а методы преследования противника у них похитрее, чем у террористов. Поверьте, я сам на себе испытал.

– Что они сделали? – спросила Стейси.

– Влезли в мой кредитный рейтинг, а также в кредитный рейтинг всех моих сотрудников и половины служащих округа. Мне пришлось доказывать банку, что я – это я, два года не верили, что мой дом мне принадлежит. Все через это прошли.

– Да, – подтвердил Тэйлор, поджав губы.

– Расскажу вам историю бывшего окружного прокурора Лена Хёрна. Лену досталось больше всех. Ему прислали ордер на выплату алиментов, при этом Лен – закоренелый холостяк, детей у него отродясь не было. Пикап переписали на другого владельца, дом забрали якобы за невыплату ипотеки, хотя он не пропускал ни одного платежа. И обчистили банковский счет – всё до последнего доллара перевели какой-то компании на Барбадосе. – Шериф сделал паузу. – Лен покончил с собой: вышиб себе мозги из двадцать второго калибра.

– И после этого их не арестовали? – поразилась Стейси.

– Никаких улик, – сказал Стюарт. – Вызвали ФБР, но и те не взяли след. Компьютерщик у них – высший класс.

За окном светало. Гэри взглянул на настенные часы. Шесть утра. Наступило воскресное утро.

Воскресенье – удачное время для освобождения Джоан. Домочадцы наверняка все в церкви. Больше нет поводов откладывать операцию.

Шериф выдвинул верхний ящик старомодного шкафа для бумаг.

– Вам не помешает взглянуть на план Дома.

Он вынул толстую картонную папку, водрузил ее на стол, открыл и пододвинул к Гэри.

На первой сделанной с приличного расстояния фотографии виднелись несколько одноэтажных построек с коваными воротами, украшенными крестом. К зданиям вела наезженная колея проселочной дороги.

– Снимки сделаны во время первого налета. Этот – со стороны дороги. – Стюарт сдвинул первую в стопке фотографию, открывая следующую – вид поместья с воздуха. – А вот с вертолета.

Под таким углом была хорошо видна не только огромная площадь участка, но и его заброшенность. Одинокие приземистые постройки и сарай были со всех сторон окружены возделанными полями, за которыми начинался лес.

– Вход – здесь. – Шериф ткнул карандашом. – Этот проселок ведет к шоссе, шоссе выходит на Ферст-стрит в восточной части города. Поместье примерно в восьми милях отсюда. Сейчас за ним наблюдают два моих человека. Мэнни Трехо сидит вот за этим деревом. – Шериф показал. – Пост Кена Фоула – с тыльной стороны участка, на просеке.

– Вы говорили, что вам не разрешают… – начала было Стейси.

– Прокурору необязательно все знать.

– И вам подспорье, – добавил Тэйлор.

– Если что-нибудь случится, – подхватил шериф, – если возникнут неприятности, увидите что-либо незаконное или подозрительное, Мэнни и Кен смогут быстро прийти на помощь.

– Понятно, – кивнул Гэри.

Стюарт развернул к ним монитор и несколькими щелчками мыши вывел на экран несколько рядов эскизов фотографий.

– У меня на компьютере еще есть фотки. Щелкните, чтобы увеличить.

– Ага.

– Схожу-ка я за кофе, – с выражением произнес Стюарт. – Тэйлор, не составишь мне компанию?

– Конечно, – согласился тот.

– Но ведь нам… – начал Гэри.

– Мы вернемся через пять минут, – заверил его Стюарт.

Брайан положил руку на плечо друга, давая понять, чтобы он замолчал.

– Они намекают, чтобы мы проникли туда незаконно, – объяснил Брайан, когда за шерифом и помощником закрылась дверь. – Формально ничего не желают об этом знать и в то же время дают время рассмотреть фотографии, найти способ, как это получше сделать.

– Да? – произнес Гэри, чувствуя себя идиотом.

– Ух ты, я тоже не понял, – признался Рейн.

– Вы оба такие наивные! – Стейси поднесла к глазам аэрофотоснимок. – Действительно, как туда попасть? Настоящая крепость. Даже если нет охраны или сторожей, наверняка есть камеры наблюдения и сигнализация.

– Вряд ли, – возразил Рейн, быстро перебирая остальные фотографии. – Только посмотри, сколько там народу. У входа, по обе стороны. Нас быстро заметят.

– Сегодня воскресенье, – заметил Гэри. – Если повезет, все будут в церкви.

– Пожалуй, – согласился Рейн.

– Но как мы попадем внутрь? – переспросила Стейси.

Гэри взял у Рейна снимки и по очереди рассмотрел. Передняя часть Дома скорее напоминала фасад промышленного здания. Скотобойни, например, или склада. Стейси верно подметила сходство с крепостью: сельские угодья, техасская земля – идеальное место для съемки вестерна. Но стены не деревянные – оштукатуренные, никакого крыльца – простая дверь в стене. Гэри смущало несоответствие между внутренним содержанием и внешним видом. Интерьер и вовсе странный – комнаты неправильной формы, прялки и прочие атрибуты доиндустриальной эпохи, огромная, как на целый ресторан, кухня с дровяной печью, незатейливые, спартанского вида жилые покои и повсюду фотопортреты белобородого старика – Отца. Однако наибольшее удивление вызывали люди. Как и те двое, захваченные в Калифорнии, многие жители отличались физическими изъянами или слабоумием.

Они походили на мать Джоан.

Гэри рассмотрел мужчину с чрезмерно большим черепом и конечностями-обрубками. Неожиданно мелькнула мысль, что мать Джоан должна бы чувствовать себя среди этих уродцев как дома. На ум пришел и свиток, найденный в комнате его подруги.

Чужаки.

Гэри осенила догадка. Джоан раньше была одной из домочадцев. А Чужаки – все остальные, все, кто не принадлежит секте. Джоан и ее родителям каким-то образом удалось бежать. Ее домочадцы выследили и увезли назад. А родителей…

Гэри вспомнил мертвую собаку на кухне их дома.

И свежее пятно крови на линолеуме.

Мысли, очевидно, проявились у него на лице, потому что Стейси встревожилась:

– В чем дело? Ты что-то заметил на фотографии?

Гэри не хотелось делиться открытием. Друзья – помощники, неправильно скрывать от них правду, но он быстро убедил себя, что это и не правда вовсе, а так, догадка. Правда в том, что ему было стыдно: он не хотел признаться, что его Джоан была связана с этим безумием.

На следующей фотографии была ферма. Грядки тянулись по длинному полю до ряда пышных деревьев вдали. Один человек управлял трактором, другие пропалывали сорняки тяпками. Если бы не трактор, картинка могла изображать жизнь крестьян за 200 лет до наших дней.

– Они не такие дикари, какими прикидываются, – заглянув через плечо, напомнил Брайан. – Все твои электронные записи стерли. И данные Джоан. У них полно умных ребят, способных взломать базы данных университетов, агентства регистрации автотранспорта, банков, рейтинговых контор… Это тебе не богобоязненные селяне.

– Что верно, то верно, – мрачно согласился Гэри. – И живут они не только в Техасе. У них повсюду союзники, как те, из Нью-Мексико…

– Или тот шериф, – подбросил Брайан.

– И на ферме они не одну картошку выращивают. Меня траванули какой-то гадостью с привкусом земли. Могу поспорить, что она здесь и растет.

– Хорошо, что напомнил, – откликнулся Рейн. – Надо с ними поосторожнее.

Друзья еще минут двадцать рассматривали фотографии на экране компьютера, соображая, с какой стороны лучше зайти. Подворье стояло посреди открытой местности, откуда ни сунься – сразу заметят… Судили и так, и эдак, но ничего не могли решить. Наконец, услышав у входа в контору голос шерифа, Гэри поднял голову и заметил, что на улице рассвело. «Надо было подкрасться под прикрытием темноты», – запоздало подумал он. Лучшего способа подойти к Дому незаметно не сыскать. Однако Стюарт его не поддержал, а теперь и вовсе поздно.

Шериф вернулся в кабинет.

– Утренняя смена на месте, – объявил он. – Мы готовы действовать.

– Вы с наблюдателями уже связались? – спросил Гэри.

– Ночь прошла спокойно. Ничего необычного. Все тихо.

– Тогда пора идти, – зашевелился Рейн.

Они поблагодарили шерифа, еще раз проверили номера телефонов, захватили из кухни свежих пончиков с кофе и вышли на улицу. Холодный воздух па́хнул дымом – где-то в городке топили камин, но день явно намечался теплый. Посреди улицы медленно проехал какой-то старикан на грязном тракторе.

Гэри, Рейн, Стейси и Брайан сели в «Ниссан». Рейн – за руль, Брайан – рядом, за штурмана, Гэри со Стейси – на заднее сиденье. Они объехали едва ползущий трактор, свернули в переулок и миновали лавку, продающую корма и зерно. Улица пошла под уклон и через несколько кварталов домишек-развалюх превратилась в проселок, петляющий между группами деревьев и заваленными валунами холмиками. Промелькнула ферма с посадкой грецких орехов, началась нетронутая природа.

И тут друзья увидели Дом.

Он был заметен издалека – несколько зданий на небольшой возвышенности. Дом выглядел крупнее, чем на снимках, и, несмотря на внешнюю простоту, более грозно. Вдоль обочины, повторяя контур участка, тянулась кованая железная изгородь высотой три-четыре метра, посредине которой стояли арочные ворота с торчащим крестом – все, как на фотографии.

Рейн, не доехав до открытых ворот несколько метров, остановил машину за раскидистым кустом, загораживающим ее от построек. Все вышли.

– Ну что ж, – сказал Гэри. – Приступим.

– К чему именно? – остановил его Брайан.

– Попробуем проникнуть внутрь.

Никто не сдвинулся с места. Рейн посмотрел на Стейси, Брайан – на Рейна.

– В чем дело? – спросил Гэри.

– Тебе с нами нельзя, – сказал Рейн.

– Чего-о?

– Тебя знают в лицо. Аж в самую Калифорнию отправили за тобой людей. Плакатами с твоей физиономией наверняка обклеена вся их чертова халабуда.

– Нас всех знают, – возразил Гэри. – Всех нас вырубили одновременно.

– Поэтому шериф и посоветовал лезть тайком, как ворью, – сухо прокомментировал Брайан.

– Давайте прикинемся кающимися, – предложил Гэри. – Если одеться, как они…

– Есть две проблемы, – пожал плечами Брайан. – У нас нет крестьянской одежды, и мы ни черта не смыслим в их религии. Достаточно раскрыть рот, как нас вычислят за три секунды.

– Говорила я вам, что надо сначала придумать план, – буркнула Стейси.

– Дай сюда ключ. – Брайан протянул руку к Рейну.

Рейн бросил ключи, Брайан открыл багажник. Порывшись в рюкзаке, он достал туристический нож с зеленой ручкой, зазубренным лезвием и встроенным компасом.

– Это еще что за фокусы? – недовольно спросила Стейси.

– Мы имеем дело с похитителями и насильниками. Возможно, с педофилами. Нам что, идти к ним с одними добрыми пожеланиями и вежливыми улыбочками? Мы должны подготовиться.

«Слава богу», – подумал Гэри. Жаль, сам не захватил оружия. Хорошо хоть Брайан озаботился.

– Для тебя тоже найдется, – сказал тот.

Стейси сложила руки на груди и тряхнула головой.

– Нет! – с нажимом сказала она.

– Мне эта идея тоже не по нраву, – согласился Рейн.

Гэри шагнул вперед и взял протянутый нож. Здесь держат Джоан. Если ее изнасиловали, он выпустит кишки ублюдку, который это сделал, рука не дрогнет. Следуя примеру Брайана, Гэри засунул нож за ремень с правой стороны и прикрыл выпущенной из штанов рубашкой.

– Насилием мы ничего не добьемся, – предостерегла Стейси.

– Первыми мы не полезем, – заверил ее Брайан. – Оружие необходимо исключительно для самозащиты.

– Тебя либо убьют, либо посадят в тюрьму.

– Мы осторожно, – пообещал Гэри. Впрочем, при мысли о том, что похитители могли сделать с Джоан, его опять охватило горячее желание мести.

– Давайте я пойду, – объявила Стейси. – Ты – парень Джоан, Рейн – твой друг, я – подруга Рейна. Между мной и Джоан нет прямой связи. Если они кого и впустят, то скорее меня.

– Нас всех знают, – возразил Гэри.

– А может быть, сделать, как в «Волшебнике страны Оз» – напасть на охрану, похитить их одежду и проникнуть внутрь под видом своих? – предложил Брайан.

– Тогда уж лучше под видом кающихся. – Рейн указал на дорогу. По ней шел один из путников, которых они видели ночью на шоссе.

Какой фанатичной должна быть вера, чтобы человек топал сотни миль в самую захудалую дыру, ведомый почти нечеловеческой жаждой покаяния!.. Совершенно измученный, он плелся по проселку как зомби.

И при этом улыбался.

Путник вошел в ворота и направился вверх по дорожке к Дому.

– Самый простой подход, он же – самый лучший, – прервал молчание Рейн. – Просто явимся и потребуем предъявить Джоан. Если откажут, придумаем что-нибудь. Если попытаются схватить, отобьемся и убежим. Тогда у нас появится законная причина вызвать блюстителей порядка. – Он тронул Стейси за руку. – А ты жди в машине. Подъезжай к самым воротам, будь в готовности забрать нас и тут же свинтить. Если с нами что случится, вызывай шерифа.

– Хороший план, – одобрил Гэри.

Брайан похлопал по боку, где под рубашкой прятал нож.

– Я – за.

Стейси глубоко вздохнула.

– Ладно, – неохотно согласилась она. – Вы там… поосторожнее.

Брайан вручил ей ключи.

Рейн поцеловал подругу.

– Следи за нашими действиями. Заметишь что-нибудь странное, звони в полицию. У шерифа на посту два человека… – Рейн оглянулся. – Где-то тут. Прибегут за пару секунд.

Стейси крепко сжала его руку.

– Не нравится мне это.

– Мне тоже. Ничего, скоро все закончится.

– Кажется, в «Волшебнике страны Оз» тоже так говорили, – шепнул Брайан Гэри.

Трое парней пошли вперед, Стейси вернулась к машине. И они, и автомобиль приблизились к воротам одновременно. Стейси опустила окно и послала Рейну воздушный поцелуй, еще раз крикнув напоследок «будь осторожен!».

«Если все пойдет как надо, скоро я тоже расцелую Джоан», – подумал Гэри.

От этой мысли участилось сердцебиение – то ли в предвкушении, то ли от страха.

Дом уже поглотил кающегося. Гэри прикинул, наблюдают ли оттуда за их продвижением. Он достал мобильник и нажал кнопку вызова шерифа – пусть полицейские слушают, на случай, если что-то не заладится.

Молчание.

Звонок был блокирован.

Гэри попросил Рейна и Брайана проверить свои телефоны – та же история.

Ну конечно! Организация, способная манипулировать банковскими счетами, наверняка в состоянии глушить сигналы сотовой связи.

Как хорошо, что Стейси осталась в машине. Кому-то явно придется вызывать подмогу.

Трое друзей, пряча мобильники, переглянулись.

Гэри ожидал, что кто-нибудь выйдет им навстречу, либо их отгонит, либо пригласят внутрь, но до двери Дома они дошли без приключений.

– А теперь что? – спросил он. – Стучать?

В замке заскрежетало, щелкнуло, и дверь открыл пожилой мужчина, одетый в характерный для домочадцев наряд. На лице – широчайшая улыбка, глаза – холодные.

– Добро пожаловать в Дом. Чем могу служить?

– Где Джоан Дэниелс?! – вырвалось у Гэри раньше, чем он успел сформулировать в голове вопрос. Слова изверглись с гневом, нагруженные эмоциями, бушевавшими в душе Гэри с того самого дня, когда подругу похитили с фестиваля.

Глаза привратника расширились.

– Чужаки!

Брайан выхватил нож и приставил его к горлу старика.

– Зачем? – воскликнул Рейн.

Сердце прыгнуло в груди Гэри и бешено заколотилось. Теперь их самих посадят в тюрьму. Брайан все испортил – сам совершил подсудный поступок. Даже если они сейчас что-то узнают, им это уже не поможет.

Но Брайан не собирался отступать.

– Веди нас к Джоан! – потребовал он. – Сейчас же! Иначе перережу тебе глотку к черту!

Гэри ожидал, что двое помощников шерифа, наблюдавшие за поместьем, вот-вот прибегут на крик, но никто не появился. Из Дома тоже никто больше не вышел. Брайан осторожно, не отнимая ножа от горла привратника, зашел ему за спину и левой рукой взял его в «замок», как в киносцене с захватом заложников.

– Даю тебе пять секунд, чтобы отвел нас к Джоан.

– Отец…

– Один!

– …не позволит…

– Два!

– Хорошо!

Безучастное выражение в глазах привратника сменил страх. Гэри оглянулся через плечо на дорогу, гадая, видит ли происходящее Стейси и позвала ли она на помощь людей шерифа.

– Вперед, – скомандовал Брайан, толкая человека в спину.

Зловещее предчувствие начало расползаться из живота Гэри по всему телу.

И все же он переступил порог Дома. Рейн, помедлив секунду, шагнул следом и прикрыл дверь за собой.

21

Джоан оставили в той же комнате, но гробов в ней больше не было.

Зачем убрали гробы? Что они сделали с телами родителей? Достойно ли их похоронили? Или сбросили в канаву? Сожгли? Закопали в полевой борозде? Оставили гнить в подвале? Ей никто ничего не сказал, невозможность последнего прощания вкупе с неизвестностью сводили с ума.

Чего, вероятно, и добивались ее мучители.

Гробы убрали несколько часов назад. Девушку прижали к стене две мосластые бабы, пока мускулистые молодые парни вынесли сначала гробы, потом ко́злы. Джоан накричалась до хрипоты и выплакала все слезы. С ней никто не разговаривал, и никто не обращал внимания на ее требования объяснить, что происходит. Когда парни закончили работу, женщины грубо толкнули Джоан на пол, вышли и заперли за собой дверь.

Это произошло целую вечность назад. Она поспала на полу и справила нужду в оставленную «утку». В узких прорезях наверху свет сменился темнотой, та – снова светом. До того как дверь снова открылась, ее продержали взаперти больше суток.

– Ешь или умрешь. – Мужчина средних лет бросил ей под ноги мешок с едой. Джоан не могла определить его положение в Доме и решила отвернуться к стене, не подавая вида.

Мужчина ушел.

«Утку» он не опорожнил и не захватил с собой.

Выждав несколько минут, Джоан выложила из мешка и обнюхала припасы – ломоть хлеба с корочкой, палку сельдерея, холодную вареную картофелину, флягу с водой. От еды исходил земляной запах, как от плодородной почвы. Джоан ни к чему не притронулась, а в знак непокорности швырнула картофелину в стену. Вслед за ней полетели сельдерей и хлеб. Воду она вылила на пол.

Дверь в комнату немедленно открылась, вошли двое мужчин, в том числе Варнава, бывший друг ее отца. Очевидно, за ней следили и увидели, как она выбросила еду и вылила воду. Джоан приготовилась выслушивать укоры и поучения, однако Варнава лишь поднял мешок, и мужчины молча удалились. Щелкнул замок. В воздухе остался висеть запах, как будто в комнате распылили духи с густым ароматом. А ведь всего несколько секунд назад никакого запаха не было. Едва успев его заметить, Джоан ощутила странные изменения – точно так же она чувствовала себя на фестивале перед тем, как потерять сознание. А потом… потом дверь открылась, и вошел ее папа с подносом грибов, похожих на маленьких злых человечков. Папа был мертв, и на его лице застыло то же выражение, с которым он лежал в гробу, – жуткая маска удивления, широко открытые глаза и рот. Он приблизился, неуклюже передвигая ноги, протянул один из грибов. Джоан отвернулась и увидела в углу маму. Та вскрикнула, но вместо крика с ее губ слетело стрекотание кузнечика. На маме горели волосы, кожа на лбу начала плавиться от жара, оплывать, как розовый каучук, и капать на веки.

Джоан хотела убежать – ноги пригвоздило к полу.

Над головой послышался шум, что-то вроде грохота водопада. Задрав голову, Джоан увидела, что потолок превратился в гигантское лицо Отца. Рев исходил из его раскрытого рта. Отец сделал вдох, втягивая в себя весь воздух из комнаты. Даже с прибитыми к полу ногами Джейн чувствовала на себе силищу этой тяги. Все вокруг, включая маму и папу, засосало, как пылесосом, ступни с болью отодрало от пола, и ее тоже втянуло в черное отверстие рта.

* * *

Джоан очнулась в постели.

Комната казалась знакомой, но назначения ее Джоан не помнила. По обе стороны кровати стояли простые квадратные столики, а у стены – шкаф из сосновых досок. Посмотрев налево, Джоан обнаружила окно.

Она медленно села. Предплечья болели, словно их крепко сжимали грубыми пальцами, под бесформенной домотканой блузой не было лифчика, что-то находилось между ног. Спустив штаны и трусы, Джоан обнаружила, что кто-то засунул ей в промежность свернутую тряпку. Теперь все ясно. Ее не изнасиловали лишь по одной причине – начались месячные. Джоан стала неприкосновенной, нечистой.

Спасибо тебе, Боже, за небольшую услугу.

Нет, Бог тут ни при чем. Бога не за что благодарить.

Из гостиной послышались голоса, и на мгновение Джоан почудилось, что это ее родители обсуждают события дня, что они никуда не уезжали из Дома, а последние пять лет ей приснились. Как хорошо – пусть в западне, подневольные, но родители живы и здоровы!

Прислушавшись к голосам повнимательнее, она поняла: мужской принадлежал не отцу, а женский – не матери. Джоан попыталась встать с кровати, но резкая головная боль заставила ее замереть и вскрикнуть. Мужчина и женщина, беседовавшие в соседней комнате, вбежали в спальню с озабоченным видом. Хозяин был высок и гладко выбрит, с длинными, расчесанными на прямой пробор волосами. Женщина – одна из Детей, но от нормальных людей ее отличали лишь два сросшихся пальца. Эту пару Джоан здесь раньше не видела.

– Тебе плохо? – с тревогой спросила женщина на Языке.

– Да, – ответила Джоан, тщательно избегая резких движений.

– Устала, должно быть. – Женщина поцеловала Джоан в лоб. – Я рада, что ты наконец проснулась, моя милая.

Джоан нахмурилась. Это еще что за новости?

Мужчина улыбнулся:

– Есть хочешь?

Да они делают вид, что они – ее семья!

Какая мерзость! С какой стати они разыгрывают этот цирк? Не шевеля головой, Джоан осторожно посмотрела сначала на одного, потом на другого «родителя». В Доме ничего не происходило без ведома Отца. Значит, это он велел, чтобы пара обхаживала ее, как папа с мамой. Вот только ради чего?

– Хочешь позавтракать? – спросила женщина.

– Зачем вы это делаете? – спросила Джоан, глядя на них в упор.

Женщина попыталась изобразить удивление, но актриса из нее была никудышная – Джоан перехватила беглый взгляд, который та бросила мужу.

Если мужчина, конечно, приходился ей мужем.

– Делаем что, моя милая?

– Бросьте, – ответила Джоан по-английски. – Я не идиотка. Наркотики, которые мне дали, вызвали галлюцинации и усыпили меня, но не превратили меня в дуру. – В голове стучало, она старалась не обращать внимания. – Что вам приказали делать? Охранять меня? Следить, чтобы не сбежала?

Джоан их раскусила, они это поняли, однако упорно продолжали играть назначенные им роли.

– Наш Дом – твой Дом. – Женщина тоже перешла на английский. – И ты это знаешь.

Джоан сползла с постели, встала на ноги, невзирая на мощные толчки пульса в черепе, подошла к шкафу и открыла его. Внутри на длинной деревянной перекладине болтались пустые вешалки. Джоан закрыла дверцу и направилась в небольшой зал, который когда-то служил ее родителям спальней.

– Руфь… – позвала женщина.

– Меня зовут Джоан, – ледяным тоном ответила девушка.

Супруги смущенно переглянулись. Очевидно, им ничего не объяснили; они просто жили в тех комнатах, которые когда-то занимала семья Джоан.

Девушка вошла в спальню, отметив про себя, что кровать придвинута к восточной стене, а не стоит посередине, как прежде. Новые жильцы не держали цветов, а мама всегда ставила на комод вазу со свежесрезанным букетом. Спальня теперь выглядела уныло и безыскусно. Единственным украшением служил портрет Отца над кроватью.

Джоан пересекла комнату, собираясь открыть шифоньер.

– Не надо! – воскликнул мужчина.

Джоан поспешно повернула ручку и распахнула дверцу. Внутри было темно, и на первый взгляд казалось, что шифоньер пуст. Потом Джоан разглядела деревянный ящик на полу, он был наполнен черноземом, из которого росли белесые грибы разных форм и размеров.

Джоан нахмурилась. Это еще что такое?

– Не говори Отцу, – взмолилась женщина. В ее голосе звучал страх.

Что бы это ни было, Джоан мгновенно поняла, что теперь она хозяйка положения.

– Что это? Чем вы тут занимаетесь? – требовательно спросила она.

– Они дают облегчение, – промямлил мужчина.

Джоан поняла – галлюциногенные грибы. Возможно, те самые, которыми ее одурманили.

– Почва – моя. Я сам ее подготовил. Грибы выросли сами по себе. Я ничего не похищал. Чужого я никогда не возьму. Они не с плантации Отца.

– Мы растим их для себя, – добавила женщина.

Джоан смягчилась. Как она сама, как ее родители, эти люди тяготились жизнью в Доме, хотели вырваться на свободу, но не могли сделать этого физически. Потому и растили тайком грибы – чтобы притупить боль, уйти от реальности единственным доступным им способом.

– Я вас не выдам, – пообещала Джоан. – Но вы должны перестать притворяться и рассказать мне правду.

– Мы не можем тебя отпустить. – Женщина заплакала. – Отец накажет нас, если мы это сделаем.

Мышцы Джоан невольно сжались при упоминании наказания. Она вспомнила крики, которые слышала в ночь побега.

– Как вас зовут? – мягко спросила она.

Мужчина тяжело вздохнул:

– Меня – Марк. Жену – Ревекка.

– Мое имя – Джоан. Раньше звали Руфь, теперь – Джоан.

– Джоан, – повторил Марк и уважительно кивнул. Ревекка все еще всхлипывала.

– Давно вы живете в Доме?

– Меня привезли сюда ребенком, родители раньше были Чужаками. Ревекка здесь родилась.

– Я тебя не помню. Ты знал моих родителей?

– Я иногда работал с твоим отцом на Ферме.

Ревекка вытерла слезы и сделала глубокий вдох.

– Мама твоя иногда помогала на Кухне, но мы не были близки.

– Но вы знали, что нам удалось бежать?

Оба закивали.

– А сами не хотите отсюда выбраться?

Возникла пауза; хозяева словно не решили, можно ли довериться незнакомке.

– Вы принимаете наркотики. В свободное время выращиваете грибы в шкафу, чтобы отключиться, не думать о своей жизни. Неужели вам здесь хорошо? Неужели вы не хотите отсюда уйти?

– Конечно, хотим! – вырвалось у Ревекки. – Но мы не можем! Никто не может!

– Мы-то смогли.

– И вот тебя вернули.

Они были правы. Джоан вспомнила родителей в гробах.

– Я здесь не останусь, – твердо заявила она.

Муж и жена смотрели на нее с немым вопросом.

– Меня похитили и привезли сюда против моей воли. Родителей тоже похитили. И убили. – Сказать это вслух – все равно что получить удар под дых. – Нам надо лишь уйти из Дома и сообщить в полицию. И все закончится.

– Отец нас накажет, – возразила Ревекка.

Джоан не стала давить. Этим людям здесь плохо, они уже приучились нарушать запреты и сочувствовали ей. Осталось подтолкнуть их в нужном направлении. Каком именно – еще предстояло придумать. Надо подготовить план побега. В последний раз она была в Доме пять лет назад – в памяти зияли пробелы, – да и не знала еще о многих сторонах жизни в Доме. Без помощи Марка и Ревекки никак не обойтись.

– Что вам приказали со мной делать?

Супруги переглянулись.

– Относиться к тебе как к члену семьи, – наконец произнес Марк. – Отец думает, что, если ты почувствуешь себя здесь дома, тебе будет проще привыкнуть. Поэтому нас поселили в твоих старых покоях.

Джоан понимала, что Отец ничего подобного не думает. Ее заперли в старой квартире с фальшивой семьей по той же причине, по какой он напоказ явился в компании Кары – хотел больнее уязвить.

– И как долго я должна с вами оставаться?

– Нам не сказали, – пожала плечами Ревекка.

– Ну вот я пришла в себя – что дальше?

– Мы должны с тобой помолиться, почитать свитки, сводить тебя в Часовню, – ответил Марк.

– В Часовню? В наручниках? – Джоан вспомнила унизительный намордник, который напялил ей на лицо Авессалом.

– Нет, – покачал головой Марк. – Нам сказали, что зелье, которое тебе дали, сделает тебя покладистой и ты не будешь думать о побеге. – Он позволил себе улыбнуться. – Мы испытали его действие на себе.

Как хорошо, что наркотик не сработал!

Неплохо бы воспользоваться этим к своей выгоде.

– Ты будешь помогать мне готовить, – подхватила Ревекка. – Отец желает, чтобы ты помогала мне на Кухне.

– Так ты работаешь на Кухне? – В голове Джоан начал созревать план.

– Я люблю готовить, – с гордостью заявила Ревекка.

Джоан улыбнулась:

– Я тоже.

Наступило неловкое молчание. Джоан боялась подстегивать события и торопить новых союзников, а Ревекка явно не верила ей до конца, тревожась, что «дочь» выдаст тайну грибов, растущих в шкафу.

– Давайте помолимся вместе, – предложил Марк, закрывая шкаф.

– Хорошо, – одновременно ответили Ревекка и Джоан, и все трое перешли в гостиную, где находился комод с молитвенными свитками.

Марк открыл темную деревянную дверцу, открыв взору десятки небольших квадратных ячеек, заполненных свитками. Джоан протянула руку и взяла наугад свиток из верхнего ряда. Все встали на колени, склонили головы, Марк развернул бумагу и начал читать:

«О Господин воинства небесного, защити меня от Чужаков. Огради меня от греха, проведи через времена испытаний и скорби. Защити меня от Чужаков. Охрани друзей моих и семью от тех, кто стремится растлить их. Защити меня от Чужаков. Да снизойдут Твои свет и мир на меня и моих близких. Защити меня от Чужаков. Аминь».

Эту молитву родители вручили маленькой Джоан, когда та пошла в школу и она еще сохраняла свое влияние на девушку. Чужаки больше не страшили ее, она сама стала Чужаком, – но как оберег от врагов – любых врагов – молитва по-прежнему придавала ей силы.

Следующий свиток выбрала Ревекка, Марк прочитал его. Потом свиток выбрал Марк, а молитву читала Ревекка. Три бумажные трубочки вернулись на свои места, дверцу комода закрыли.

– Давайте сходим в Часовню, – предложил Марк.

Ревекка неуверенно глянула на Джоан:

– Ты не попытаешься от нас убежать, правда?

– Нет, – с натянутой улыбкой ответила Джоан. – Бежать пока рано.

* * *

Жесткий каменный пол, бормотание Обитателей и Кающихся, нарастающая боль в руках, сложенных перед собой для молитвы… Джоан не хотелось есть или в туалет, поэтому она не страдала от унижений плоти, но общее впечатление от Часовни оставалось таким же гадким и мучительным, как в прежние времена.

Марку и Ревекке оно было явно знакомо, потому что, когда они возвратились в жилые покои, хозяин первым делом предложил Джоан грибов. Говорил Марк тихо, но в голосе звучала тоска. Она покачала головой и с вежливой улыбкой отказалась, в глубине души удивляясь, до чего дошли Обитатели. Ее воспитывали жестко – никаких наркотиков, алкоголя или кофеина. Однажды привыкнув, она до сих пор придерживалась воздержанного стиля жизни, поэтому в ее представлении побег собственной семьи выглядел менее кощунственно, чем тайное употребление наркотиков.

Хотя головная боль почти прошла и о наркотическом дурмане напоминала лишь некоторая замедленность мыслей, Джоан заметила по дороге к Часовне, что еще неуверенно стоит на ногах. Она двигалась на манер зомби. Никто не пытался заговорить с ней или отреагировать на ее появление словами, несмотря на то что несколько мужчин и одна женщина поздоровались с Марком и Ревеккой.

Джоан мысленно опять вернулась к словам Марка о веществе, которое отключило ей мозги. «Мы испытали его действие на себе». Что-то здесь намекало на возможность побега из Дома, но Джоан никак не могла взять в толк, что именно.

Извинившись, она ушла в свою бывшую комнату, воспользовалась «уткой» и прилегла. Поверхностные изменения привычной обстановки мешали сосредоточиться. Джоан закрыла глаза, собираясь отдохнуть несколько минут, а когда снова открыла их, было уже темно. На секунду ее охватил ужас – неужели снова накачали наркотиком? – однако вскоре стало ясно, что Марк и Ревекка попросту задернули шторы и закрыли дверь.

В гостиной позвякивали ножи, постукивали горшки и чашки. Наложение бытового шума, сопровождавшего приготовление пищи, на рассеянное, сумеречное состояние психики словно нажало какую-то кнопку в мозгу. Джоан вдруг поняла, что нужно делать.

В радостном возбуждении она выпрыгнула из кровати, спотыкаясь в темноте, бросилась к двери и потянула ее на себя.

Марк сидел на диванчике перед кофейным столиком и читал Библию, пока Ревекка раскладывала по местам кухонную утварь из, видимо, только что доставленного ящика.

– Ага, проснулась! – с напускным радушием воскликнул Марк.

Джоан тут же заподозрила, что они обсуждали ее, пока она спала, и решили придерживаться сценария Отца.

– Утром на завтрак будет яичница с острыми приправами, – радостно объявила Ревекка.

Джоан подошла к молитвенному комоду, оставаясь на одинаковом расстоянии от обоих хозяев.

– Ты работаешь на Кухне, – обратилась она к Ревекке, – помогаешь готовить еду для Дома. И Отец хотел бы, чтобы я тебе помогала.

– Да, – ответила Ревекка после секундного промедления.

– А ты работаешь на Ферме.

– Я не могу тебя вывести. – Марк, похоже, понял, к чему она клонила, и забеспокоился.

– Главное, что ты знаешь, как выйти наружу.

– Почему ты об этом спрашиваешь? – Он волновался уже не на шутку. Ревекка бросила распаковывать ящик и встала рядом с мужем.

– Я знаю, как можно бежать.

Супруги переглянулись.

– Мы не хотим… – начала было Ревекка.

– Нет, хотите! Будь вы здесь счастливы, вы бы не выращивали…

– Мы счастливы! – воскликнул Марк.

Джоан внезапно все поняла. Он боялся, что их подслушивали. Или знал.

На чем бы написать сообщение… Не найдя ни ручки, ни бумаги, она развернула левую ладонь, а большой и указательный палец правой руки сложила, как если бы держала ручку. Пантомима не возымела успеха. Тогда Джоан прошлась по небольшой комнате и наконец в ящике бюро нашла огрызок карандаша и бумажку с перечнем фамилий. Она разорвала ее надвое и положила одну половину на кофейный столик перед хозяевами.

– Я готова помогать на Кухне, – сказала Джоан на Языке. – Кстати, я неплохо готовлю.

На бумаге она написала: «Мы положим в еду грибов».

Ревекка затрясла головой, зато Марк задумался.

– Яичница – неплохое блюдо, – вслух сказала Джоан. И написала: «Такие же, что давали мне. Все отключатся, а мы сбежим».

– Мне тоже нравится яичница. – Марк взял у нее карандаш. – Она куда вкуснее, чем оладьи.

Он написал: «Не все принимают пищу в одно и то же время».

– Какой завтра день недели? – спросила Джоан. – Я потеряла счет.

Марк понял намек.

– Воскресенье, – ответил он. И написал: «Большинство будет завтракать в Трапезной перед службой. Хотя некоторые не придут».

Джоан завладела карандашом. «Некоторые – это сколько?»

«Не знаю».

«Мимо них можно пройти?»

«Может быть».

На бумаге не осталось места, Джоан перевернула ее другой стороной. «Попробуй найти способ», – написала она. А вслух сказала:

– По воскресеньям всегда большой пир. Представляю, как много женщин будут работать на Кухне.

Ревекка взяла у нее карандаш. «Слишком много». Для пущей убедительности она подчеркнула свои слова.

«Нарежем грибы заранее, – написала Джоан, – пронесем их тайком и незаметно подмешаем к еде. Яичница для этого идеально подходит».

– Нет! – выкрикнула Ревекка.

Марк и Джоан уставились на нее.

– Да, – мягко произнес Марк и написал: «Все будет хорошо!»

Джоан ободряюще кивнула.

– Я правда хорошо готовлю. По-моему, я смогу здорово помочь на Кухне.

Ревекка схватила бумагу, перевернула и прочитала все, что на ней было написано.

– Ладно, – наконец согласилась она.

22

Джоан проснулась встревоженная, до рассвета.

Накануне вечером она сходила с Марком и Ревеккой на ужин в Трапезную и впервые после своего недобровольного возвращения сидела в компании Обитателей. Все столы были заняты; впрочем, к облегчению Джоан, Отец с Карой так и не появились. Авессалом со товарищи бросали на нее осуждающие взгляды. Джоан уже успела позабыть, как ей надоели эти коллективные обеды-ужины, молитвы перед каждой сменой блюд, напыщенная учтивость. Все вокруг вели себя с такой показной заботливостью и приторной слащавостью, что она чуть не сорвалась, едва дождавшись объявления окончания ужина и разрешения разойтись.

В жилых покоях Марк отобрал пригоршню грибов, заверив в одной из записок, которые оставались единственным способом откровенного общения, что их силы хватит, чтобы отключились все жители Дома, включая женщин и детей. Они втроем потратили несколько часов, шинкуя грибы в мелкую крошку. Марк где-то раздобыл матерчатые перчатки и маски, которые пришлось надеть, чтобы свести до минимума контакт с галлюциногенами. Он также принес небольшую сумку, в которую ссыпали нарезанные грибы. Ревекка должна была принести сумку утром на Кухню и, как только представится возможность, высыпать ее содержимое в яичницу.

– Мне для себя надо бы оставить, – попросила она. – Чуток расслабиться.

– Оставим, – пообещал Марк.

Джоан понятия не имела, что происходило за закрытой дверью супружеской пары, когда они покончили с работой, но сама не притронулась к зелью и сидела теперь как на иголках. Ревекка и Марк молча жевали за кофейным столиком. Ей тоже принесли кекс; он лежал нетронутый на салфетке из ткани. «Неужели не спали всю ночь?» – думала Джоан, рассматривая усталые лица. Впрочем, сомнения лучше не показывать. Они и так колебались, особенно Ревекка. В такую минуту их следовало ободрить.

Заставив себя улыбнуться, Джоан опустилась на колени рядом со столиком.

– Доброе утро, – поздоровалась она, взяла кекс и откусила кусочек. Он был черствый, сухой и безвкусный. Джоан скривилась, с трудом проглотила. – Надеюсь, не вы испекли, – попыталась она сгладить свою реакцию шуткой.

Марк пододвинул ей бумажку, на которой заранее написал: «Мы не хотим. Это слишком опасно».

Джоан не удивилась. Она подозревала, что супруги в последний момент струсят, и заранее приготовила ответ. Девушка жестом попросила карандаш. «Я возьму на себя всю ответственность, – написала она. – Сама положу грибы в еду. Если меня поймают – скажу, что вы ничего не знали. Все поверят. Даже Отец». Придвинув бумагу к Марку, Джоан подумала о вчерашних записках. Если их не уничтожили или не спрятали в надежном месте… Надо позаботиться, чтобы от записок не осталось и следа.

Марк прочитал написанное, кивнул в знак того, что понял, что-то написал сам и передал бумагу обратно.

«А если тебя будут пытать?»

Немой вопрос повис в воздухе. Так откровенно с ней не говорили даже родители. Хотя о пытках знали все обитатели Дома, Джоан, прочитав вопрос, похолодела.

Ревекка схватила записку и разорвала ее надвое. И продолжала рвать на все новые половинки, пока не остались такие мелкие обрывки, что было бы невозможно сложить их и понять, что там написано. Одобрительно кивнув, показывая, что поняла ее действия, Джоан решительно улыбнулась.

– Когда начинаем готовить? – спросила она вслух.

* * *

Размеры кухонного цеха и число занятых в нем женщин Джоан поразили. Например, единственной обязанностью одной из женщин была растопка печи и поддержание в ней огня. Джоан испугалась, что ее поставят выполнять такую же односложную работу, и почувствовала прилив благодарности, когда Ревекка во всеуслышание объявила, что Джоан будет сегодня учиться у нее.

Ревекка, очевидно, занимала на Кухне некое руководящее место – никто даже не пытался ей возражать. Она заведовала непосредственно приготовлением блюд, смешиванием ингредиентов, которые ей подносили другие, – лучшую возможность, чтобы тайком подмешать грибы, трудно было придумать.

Еду на Кухне готовили по давно отлаженной схеме, роли были четко распределены, рецепты не менялись десятилетиями – любое отклонение от заведенного порядка немедленно заметили бы. Однако Джоан и Ревекка спланировали свои действия заранее и отрепетировали их в гостиной. Когда порция яичницы была почти готова, Ревекка прикрывала собой Джоан, а та посыпала блюдо мелко нарезанными грибами. Одного они не знали – не уменьшится ли сила действия наркотика от нагревания. Это предстояло выяснить по ходу завтрака.

Марк сидел с другими Обитателями в Трапезной, но должен был уклониться от еды под благовидным предлогом.

Если все пойдет по плану, Обитатели отключатся быстро и примерно в одно и то же время. Для побега хватит. Или хотя бы для попытки. Что с ними будет за пределами Трапезной, предсказать не мог никто. Они могли упереться в запертые двери, обнаружить, что коридоры и выходы охраняются… Случиться могло все что угодно.

Через окно раздачи Джоан заметила первых прибывающих на завтрак Обитателей. Прием пищи всегда производился в определенное время, и к моменту ее подачи на стол Обитателям полагалось сидеть в готовности. Поэтому едоки прибывали не по одному – они ввалились гурьбой и за две минуты заполнили Трапезную до отказа.

Фамарь и Мария, выжимавшие сок из фруктов, начали разливать напитки по кружкам. Отряженные на сервировку Дети подошли к раздаточному окну с подносами и принялись разносить кружки с питьем Обитателям.

Дети!

Джоан совершенно упустила их из виду. Принятые в общину завтракали вместе с Обитателями, но умственно и физически неполноценным приносили еду отдельно в другую комнату и в другое время. На них действие грибов не распространится.

Перед мысленным взором Джоан предстал карлик с большой головой и идиотской улыбкой. Не хотелось бы еще раз встретиться с ним в пустом коридоре.

Но отступать было поздно. Даже если кто-то из Детей бродит по Дому, с какой стати им принимать троих взрослых за беглецов?

Ревекка подала знак, что пора действовать. Джоан, следуя за своей начальницей, подошла вплотную к плите и взяла лопатку для выкладывания яичницы на тарелки. Ревекка ссыпала измельченные до порошкообразного состояния грибы в банку из-под приправ и передала открытую банку Джоан, а сама встала у нее за спиной, чтобы никто не видел, как в яичницу кладут не щепотку приправ, а высыпают все содержимое банки сразу.

Когда Джоан украдкой глянула на нее, лицо женщины выглядело испуганным и бледным. Ревекка заставила себя поощрительно улыбнуться Джоан, и та под ее прикрытием высыпала грибное крошево, размешала и разложила еду по тарелкам.

Кухне заранее сообщили, что на завтрак в Трапезную явятся шестьдесят шесть человек, и, хотя Джоан не знала, сколько Обитателей и Кающихся жили в Доме, за столами, казалось, не осталось ни одного свободного места. Здесь явно собралась основная масса жителей, а если кто и не пришел, то находился в Часовне. Если все пойдет по плану, Дом удастся покинуть без особого труда.

А что потом? Потом и видно будет.

«Бежать без оглядки – вот что», – подумала Джоан и мысленно улыбнулась.

Первые подносы понесли к столам.

Марк заверил, что, даже если жар не ослабил действие наркотика, оно проявится не раньше чем через три-пять минут. Джоан быстро раскидывала яичницу по тарелкам – если люди начнут падать или странно вести себя до того, как еду попробуют все, их ждал провал, – и через окно раздачи наблюдала, как едоки уплетают яичницу за обе щеки. Она беспокоилась, не испортят ли грибы вкус пищи, но Ревекка заявила, что у них практически нет своего вкуса. В центре помещения, не прикасаясь к еде, сидел Марк и медленно потягивал сок из кружки, следя, все ли едят как надо.

Последняя тарелка яичницы ушла через полторы минуты после первой. Кухонные работницы обычно не начинали есть сами, пока не закончат трапезу все остальные, но Ревекка пользовалась у своих подчиненных полным доверием. Поэтому когда она предложила им перекусить, прежде чем разносить десерт – нарезанные ломтики яблок и дыни, никто не стал возражать.

Мария проглотила последний кусок яичницы и приподняла пустую тарелку.

– А ты что, не будешь есть? – спросила она Джоан.

– Не хочется. – Девушка напряженно переводила взгляд с одного лица на другое, стараясь не упустить момент, когда грибы начнут действовать. Если не сработает…

Из Трапезной послышались грохот и звон бьющейся посуды. За ним – шум голосов, но люди не кричали – бормотали. Все женщины и Джоан разом выглянули из окна раздачи. Вокруг медленно поднявшегося Марка заваливались на спину, утыкались носом в стол либо пошатывались едоки.

С бьющимся сердцем Джоан встретилась глазами со стоящей за разделочным столом Ревеккой.

Наркотик действовал!

23

Чем глубже они заходили, тем больше Дом напоминал улей. Мало того что пересекающие коридоры выглядели как лабиринт – все, кто попадался навстречу, были заняты своими делами и не обращали внимания на трех человек, одетых в уличные одежды, и на то, что Брайан одной рукой обхватил домочадца за горло, а другой приставил к его шее нож.

Полное отсутствие интереса казалось странным, поэтому Гэри допускал, что это могло быть блефом и что они прямиком направляются в хитро расставленную западню. Хоть бы Стейси дозвонилась до шерифа…

– Не вздумай нас привести к этому вашему «отцу», – предупредил Брайан. – Тогда я тебя сразу прикончу, понял?

Домочадец кивнул и вдруг развернулся и зашагал в обратную сторону.

– Дошло… – пробормотал Рейн.

– Я этих ушлепков насквозь вижу.

Идущий в арьергарде маленькой группы Гэри достал нож. Ему ни разу в жизни не приходилось применять оружие, он даже не участвовал в драках. Но Брайан был занят, а кто-то должен прикрыть с тыла. Гэри был готов перерезать целую ораву сектантов, лишь бы это помогло найти Джоан.

Из каморки, набитой тюками с белой тканью, в коридор вышла женщина. Ее глаза расширились от ужаса.

– Иссах?

Брайан повернулся боком, чтобы та увидела нож.

– Хочешь, чтобы Иссах жил, отвали и помалкивай.

Пленник что-то залопотал на диком незнакомом языке. Женщина ему ответила.

– Обоим заткнуться! – скомандовал Брайан. – Ты! Иди обратно в комнату! Закрой за собой дверь! Нос высунешь – обоим глотки перережу!

Всхлипнув, женщина юркнула в комнату, явно испугавшись, что Брайан выполнит обещание. Мужчина попытался сказать ей что-то еще, пока не закрылась дверь, но Брайан крепче сжал ему шею, подавив реплику в зародыше, и пленник приглушенно захрипел.

– Когда я говорю «заткнись», – угрожающе прошипел ему на ухо Брайан, – значит, заткнись.

Поймав взгляд друга, Гэри не обнаружил в нем силы, придающей вес словам; на него смотрел перепуганный мальчишка, не знающий, что делать дальше.

«Черт, он тоже, – подумал Гэри и посмотрел на Рейна. – И он».

Коридор вывел их в большую открытую комнату, напоминающую фойе отеля. Потолок был, казалось, выше наружного уровня крыши, стены – сплошь из дерева. Чем-то эта комната напомнила Гэри охотничью избушку. Возможно, ее построили первой, а все остальное добавили потом.

В конце комнаты начинался другой коридор, а справа – еще один. Гэри забеспокоился. Они проникали в логово сектантов все глубже и глубже, ощущение западни усиливалось. Стоило Иссаху или его подружке позвать на помощь, их немедленно окружила бы толпа воинственных домочадцев. Они столько раз поворачивали туда-сюда внутри этого здания-лабиринта, что дорогу назад без провожатого найти невозможно, а полагаться на Иссаха становилось все ненадежнее. Гэри начал опасаться, что пленник предпочтет пожертвовать собой во имя общего блага.

Разве секты не так устроены?

Гэри протиснулся мимо Рейна к Брайану и заложнику:

– Ну, где Джоан?

Иссах не успел ответить – из коридора донесся звон бьющейся посуды. Отбросив предосторожности, друзья направились к противоположному концу коридора. Там явно происходило что-то неординарное.

– Где Джоан? – повторил вопрос Гэри. Он не собирался отпускать гада с крючка. – Она здесь?

– Я не знаю, где держат Руфь, – ответил старик.

Какая еще, к черту, Руфь?

Брайан вновь сжал руки на шее пленника, заставив Иссаха закашляться, и одновременно бросил на Гэри озабоченный взгляд. Тот понял ход мысли друга: заложник осмелел, почувствовал себя в большей безопасности. Это не предвещало ничего хорошего.

– Смотрите! – воскликнул Рейн.

Из дверного проема в коридор, шатаясь, вышли два человека, прислонились к стене и задрали головы вверх.

– Да и глючит! – поставил диагноз Брайан и осклабился. – Нехилый приход! Пусть меня запишут в эту секту… Шучу-шучу, – поспешно добавил он, оглянувшись на Гэри.

И как он только способен отпускать подобные шуточки в такой момент? Даже если получится найти Джоан и выбраться из Дома живыми, из-за безответственного поведения Брайана их всех, чего доброго, упекут в тюрьму. Не зря у Отца влиятельные адвокаты. Во всем, что следовало вменить в вину домочадцам – похищении людей, нападении, попытке убийства, – обвинят их самих. «Если вырвемся отсюда, – решил Гэри, – Брайан у меня получит сполна».

В дверном проеме, через который вышли два доходяги, послышались шум и голоса. Один из них – мужской – произнес слово, напоминающее «Джоан».

Гэри очертя голову бросился по коридору, оставив за спиной Рейна и Брайана с пленником. Он даже не посмотрел, бегут ли они за ним, – ему было не до того.

Коридор выходил в просторное помещение – то ли столовую, то ли банкетный зал. Внутри царил хаос. Некоторые сидели на скамьях у столов, уткнувшись лицами в тарелки; некоторые опрокинулись навзничь и лежали в неудобных позах на полу. Другие – мужчины и женщины – топчась и натыкаясь друг на друга, ходили кругами. Человек пять стояли, застыв на месте, как статуи.

– Гэри!

Гэри завертелся на месте, пытаясь определить, куда смотреть.

И тут увидел Джоан.

Сколько времени прошло с момента похищения на фестивале? Неделя? Две? Разум отказывался считать. Казалось, что годы. Но теперь она здесь – выглядит чудесно, бежит к нему навстречу из дальнего конца помещения.

– Гэри!

На ней – та же убогая крестьянская одежда, что и на остальных, волосы, похоже, не чесаны несколько дней, и все же это была Джоан – прекрасная картина в уродливой раме, она сияла среди окружения и выглядела даже лучше, чем он ее запомнил. Гэри захлестнули сложные чувства, одновременно и радость, и досада, и злость, и облегчение. Последнее чувство было новым, оно вобрало в себя остальные и отмело прочь все, не связанное с Джоан.

Гэри засунул нож между поясом и джинсами на правом боку, раскрыл объятия и подхватил подругу. На мгновение у него возникло ощущение непривычности, как будто фигура и рост ее стали другими, но почти сразу в точках соприкосновения их тела начали таять, сливаясь друг с другом, и вот уже стало невозможно представить, что они разлучались. Гэри поцеловал ее. Поцелуй не получился по-киношному затяжным – Джоан быстро отстранилась и воскликнула:

– Надо бежать отсюда!

– Что здесь происходит?

– Потом объясню. Уходим! – Она бросила взгляд через плечо на стоявших позади мужчину и женщину. – Марк, Ревекка, за нами!

Увидев эту пару, Гэри невольно потянулся за ножом, однако Джоан, очевидно, была с ними знакома, значит, они тоже хотели бежать. Крепко сжимая руку подруги, боясь выпустить ее хоть на секунду, Гэри вернулся в коридор, где стояли озадаченные Рейн и Брайан.

– Что вы делаете? – в ужасе спросила Джоан.

Она смотрела на Брайана, который, обхватив одной рукой заложника за шею, угрожал ему ножом.

– Он – наш страховой полис, – сказал Брайан.

– Гэри? – В голосе Джоан смешались страх и растерянность.

– Сейчас не до того.

Они отправились в обратный путь.

– Кто-нибудь знает, как отсюда выйти? – спросил Рейн, приблизившись к супружеской паре рядом с Джоан. – Вы можете показать дорогу?

Мужчина – это был Марк – кивнул:

– Следуйте за мной.

– Шериф будет здесь с минуты на минуту, – оптимистично произнес Гэри. – Мы оставили Стейси в машине, чтобы она позвала на помощь в случае чего.

Однако он не мог поручиться, что Стейси выполнила наказ. Они провели в Доме побольше пары минут – пора бы уже помощникам Стюарта явиться и начать всех ставить раком. Неужели их самих схватили? И Стейси тоже?

Рейн, верно, подумал о том же, но никто не решился высказать догадку вслух. Они вошли вслед за Марком в огромное, похожее на крестьянское жилье помещение, напоминавшее фойе отеля или дома отдыха, и свернули налево. Иссах загомонил на своем странном языке, явно обращаясь к Марку; Брайан что-то сделал, старик вскрикнул и замолчал.

Прошли через какой-то склад и вступили с другой стороны в комнату, наполненную детскими кроватками и люльками. В комнате никого не было, но она почему-то оставляла жуткое впечатление, Гэри был рад, когда они вышли в еще один коридор.

– Куда мы идем? – спросила Джоан.

– На Ферму. Так ближе, – ответил Марк.

Они свернули за угол…

…и увидели Отца.

Гэри сразу его узнал. Фотографий Отца не было в досье шерифа – адвокаты заставили убрать их после прекращения дела, однако его физиономия красовалась в виде портретов на стенах всех попавших в кадр комнат. На фотографиях он выглядел строгим и непреклонным, живьем – еще страшнее. Черные глаза стоявшего посреди коридора высокого крепкого старика с длинной бородой источали такую злобу, что Гэри почувствовал ужас. Должно быть, такой же ужас охватывал и прихожан.

За спиной Отца в коридоре стояли, сидели, ползали и перекатывались на инвалидных колясках и в тачках мужчины, женщины и дети, пятнадцать или двадцать человек, все с ужасными дефектами. Однорукую женщину без ног, с жидкими прядями седых волос на голом черепе, толкал перед собой в коляске широкоплечий мужчина ростом с ребенка. Тощий, бледный, как мертвец, подросток разинул рот и пускал слюни на повязанную вокруг шеи тряпку. Существо неопределенного пола лежало на каталке и беззубо смеялось…

– Что за?.. – пробормотал Брайан.

– Это – Дети! – испуганно воскликнула Джоан.

– Да, Руфь, Дети, – подтвердил Отец мощным низким голосом проповедника, пронзив присутствующих острым взглядом. Его вид не на шутку испугал Гэри. Впервые действительно поверив, что их не выпустят отсюда живыми, он приобнял Джоан левой рукой, а правой потихоньку вынул нож.

Отец ткнул в них корявым пальцем и выкрикнул приказ на странном языке.

Ревекка взвыла.

Джоан сжала руку Гэри.

Дети хлынули вперед, как рой пчел. Отец стоял, словно остров, посреди моря бегущих, катящихся, ползущих существ. И Гэри, и Брайан выхватили ножи, но они не были убийцами. Совесть и понятия морали тормозили их рефлексы. Гэри схватили за запястье, нож выдернули из руки; его тянули в разные стороны и царапали чьи-то руки. Вокруг мельтешили искаженные лица, напоминающие морды зверей… нет, не зверей – монстров. Как ни пытался Гэри сопротивляться, толпа уродцев повалила его на пол. «Джоан!» – закричал он, когда их разделили.

Получив удар под ложечку, от которого перехватило дух, Гэри окончательно понял, что сейчас умрет.

И в этот момент раздалась команда:

– Немедленно прекратить!

Голос не только нормального, но знакомого человека. Шериф Стюарт!

Атака потеряла напор, выкрики на английском заглушили неизвестную речь, блюстители порядка начали разнимать дерущихся. Гэри пнул одного из нападавших и отцепился от длинноногого парня, вцепившегося в его правую руку. Стюарт и четверка полицейских, которых Гэри видел впервые, растаскивали людей к стенам, окриками заставляя их повиноваться. Джоан и Рейн стояли уже под защитой шерифа. Брайан все еще боролся с недомерком, хватавшим его за шею.

Едва держась на ногах, со слезящимися глазами, Гэри обошел вокруг кучи-малы и обнял Джоан.

– Ты не пострадала?

Девушка покачала головой, однако вся ее поза говорила о напряжении, а лицо выражало тревогу и беспокойство. Гэри хотелось убедить любимую, что все будет хорошо, они спасены и в безопасности… А потом он перехватил ее взгляд. И вдруг понял, почему она волновалась.

Отца в коридоре уже не было.

24

Джоан и Гэри с друзьями стояли у машины шерифа, наблюдая, как его помощники выводят вереницы спотыкающихся, одурманенных грибами Обитателей со связанными пластмассовыми стяжками руками. Их усаживали перед Домом в тени от стены, где собралось уже порядка пятидесяти человек.

На операцию вызвали всех полицейских Биттеруида, даже тех, кто был в отгуле, а также помощников на случай аварийных ситуаций, но людей все равно не хватало. Стражи порядка вызвали на подмогу дополнительный персонал, однако тем требовалось время, чтобы доехать. Поэтому местным пришлось самим вязать обитателей Дома. Разумеется, они не собирались арестовывать и предъявлять обвинения всем Обитателям и Кающимся подряд, но всех, когда очухаются, надлежало опросить.

Помощники шерифа окружили Дом и встали у каждого выхода. Джоан еще надеялась, что Отца задержат… увы, прошел час, потом еще один, и надежда рассеялась. Наконец из-за угла Дома вывели последнюю группу со связанными руками – с Фермы. Среди них были Учителя. Джоан поймала взгляд Авессалома. В нем не осталось ни капли доброты. Старик ей больше не улыбался и лишь бросал ненавистные взгляды, давая понять то, что она и без него понимала, – это еще не конец.

Девушка отвернулась, стараясь выглядеть естественно и непринужденно, не желая показывать свой страх. Хотелось пить, во рту пересохло.

Подошел шериф, усталый, но довольный. Поблагодарил.

– Особенно спасибо вам, – повернулся он к Стейси. – Запись вашего звонка поможет нам избежать массу юридических неприятностей.

– Надеюсь, их не скоро выпустят.

– Теперь, думаю, мы их надолго оформим. – Шериф остановился перед Джоан. – Мисс Дэниелс, как вы себя чувствуете?

– Тревожно.

– Еще бы, понятно. – Возникла короткая пауза. – Когда мы здесь закончим и вернемся в участок, я хотел бы получить заявление – если у вас еще остались силы. Вы ведь главная во всем этом деле. Мы сможем прижучить этих деятелей только при вашем содействии.

– Я напишу заявление, выступлю свидетельницей в суде, сделаю все, что от меня требуется.

Шериф с облегчением вздохнул.

– Вы себе не представляете, как я рад это слышать.

– Здесь все? – спросил Гэри, кивнув на сидящих у стены осоловевших, инертных Обитателей. Дети стояли отдельной группой. Самых убогих, нуждавшихся в инвалидных колясках и каталках, уже увезли на «Скорой».

– Все, кого смогли обнаружить. Сарай и поля еще обыскивают. Через пару минут мы повторно осмотрим поместье. – Он сжал челюсти. – Их знаменитого вождя, который называет себя Отцом, задержать пока не удалось.

Джоан не зря волновалась.

Шериф взглянул на девушку.

– Где он может скрываться, не знаете? Тут есть какие-нибудь… тайники или, ну, подземные туннели?

– Понятия не имею. – Джоан кивнула на Марка и Ревекку, стоявших справа от нее на «ничейной земле» между шерифом и задержанными. – Полагаю, в курсе Марк. Он с женой помог мне подготовить побег. Они прожили здесь намного дольше меня и никуда не отлучались. Кому еще лучше знать…

Переговорив с Марком, Стюарт позволил ему первым войти в Дом. Следуя за ним, шериф с четверкой полицейских тщательно обыскали каждую комнату, кладовку и коридор.

Кару вывели на улицу с одной из групп, хотя она и не пришла на завтрак, а значит, не испытала на себе действие наркотика. С разрешения помощника шерифа Хаббарда и под присмотром еще одного полицейского Джоан разрешили переговорить с соседкой по комнате. Беседа получилась односторонней. Кара не только отказалась отвечать на вопросы, но даже не смотрела на Джоан, потупив глаза в землю. Джоан через несколько минут сдалась и отошла к стоящему у машины Гэри.

Один из умственно отсталых Детей завыл, остальные хором подхватили. Громким властным голосом Учитель приказал им замолчать. Дети послушно умолкли.

Шло время – десять минут, двадцать, полчаса.

Гэри пару раз пытался начать разговор, но Джоан лишь отмахивалась. Ей было не до бесед, присутствия духа хватало только на то, чтобы стоять и ждать.

День выдался теплый, припекало солнце. Нагревшийся корпус машины немного обжигал спину, и все же Джоан не двигалась с места. Главное, она не взаперти. Даже в полном бездействии она чувствовала себя намного свободней, чем внутри Дома.

Из двери на улицу вышли Марк с полицейскими, больше с ними никого не было. Обыск ничего не дал.

Отец как сквозь землю провалился.

Сбежал.

Джоан с тяжким вздохом отвернулась от Дома, Обитателей и Кающихся.

– Ты в порядке? – нежно спросил Гэри, обняв девушку за плечи.

Она кивнула, но из головы у нее не шел взгляд Авессалома, когда того уводили. Джоан поежилась.

Это еще не конец.

Часть третья

25

Сидя в кабинете шерифа, Гэри не мог унять дрожь. В гуще событий он чувствовал себя нормально, его гнал вперед адреналин; сохранял он спокойствие и после рейда, стоя перед Домом и наблюдая, как выводят задержанных. Но едва они вернулись в город, как его начало трясти. Нахлынули эмоции, до сознания дошел реальный масштаб чудовищного зла, с которым они вступили в схватку. От воспоминания о толпе уродцев – Детей – кровь стыла в жилах.

Детей, как, впрочем, и остальных обитателей Дома, увезли неизвестно куда. В камеры полицейского участка посадили лишь немногих – предполагаемых заводил. У шерифа, понятное дело, не было времени посвящать всех и каждого в подробности происходящего. Оставалось надеяться, что их самих не арестуют. Во избежание неприятностей Рейн честно рассказал, что Брайан и Гэри имели при себе ножи. Для самообороны, подчеркнул он. Среди всеобщего переполоха факт этот мог и не всплыть вовсе, поэтому поспешное признание показалось Гэри неуместным. Брайан же просто рассвирепел. О захвате Иссаха в заложники даже не заходила речь, но теперь это нельзя было скрыть – и Брайан винил в этом Рейна.

Гэри сидел рядышком с Джоан на диване в кабинете шерифа. Со времени прибытия он не переставал обнимать ее за плечо, но возможности поговорить пока не представилось. Времени как раз было хоть отбавляй, однако вокруг постоянно крутились люди. Гэри стеснялся высказать вслух наболевшее и ждал момента, когда они останутся наедине.

Незнакомый помощник шерифа принес прохладительные напитки и чипсы из торгового автомата – время обеда уже прошло, – и парочка с жадностью накинулась на еду. Гэри схватил пачку «Фритос»[17]. У него дрожали руки, отчего обертка громко захрустела. Когда Брайан открыл банку «Доктора Пеппера», жидкость пролилась ему на штаны. Только тут Гэри заметил, что руки друга трясутся похлеще, чем у него самого. Они превратились в комок нервов, и только не побывавшая в Доме Стейси сохраняла некое подобие спокойствия.

– Как ты меня нашел? – спросила Джоан, открыв пакетик «Доритос»[18]. – Как ты вообще узнал, что я в Техасе?

Рассказ занял бы много времени. Гэри счел, что подруга вряд ли захочет выслушивать всю историю здесь и сейчас, да и рассказывать не очень хотелось.

– Ко мне подослали двоих человек. Их схватили, они выдали адрес Дома. Думали, наверное, что нас отсюда не выпустят.

– Вы и так чуть не попались, – заметила Стейси.

– Верно, – кивнул Гэри.

Джоан молча жевала «Доритос», словно слова Гэри ее совершенно не затронули.

– Я побывал в доме твоих родителей. В Каюкосе.

– Они мертвы, – ровным голосом ответила Джоан.

– Что?

– Мои родители мертвы.

Гэри не знал, как реагировать, и не нашел ничего лучшего, чем спросить:

– Откуда ты знаешь?

– Я не хочу об этом.

– Ты шерифу сказала?

– Я не хочу об этом.

Гэри переглянулся со Стейси, надеясь получить от нее намек, как вести себя дальше, но та лишь беспомощно пожала плечами.

– Их адрес мне дала Тери. – До него вдруг дошло, что Джоан не знает о смерти Тери. Он замолчал, решив не грузить подругу дурными новостями.

Родители Джоан погибли? Убиты домочадцами? Эта мысль первой пришла в голову. Вспомнились пятно крови на кухонном линолеуме и мертвая собака. Если Джоан ничего не сказала шерифу, то уж Гэри молчать не станет. Отравление наркотиками и похищение – еще цветочки, за убийство эти скоты будут сидеть пожизненно. «Интересно, где сейчас Кара? Тоже в камере? Она могла бы кое-что рассказать».

С улицы послышался шум вертолета. Нет, вертолетов. Гэри сначала подумал, что прибыли сотрудники других исполнительных органов, но через секунду на пороге появился хмурый Стюарт.

– Пресса пожаловала. Я постараюсь, чтобы вы им не попались по дороге…

– Это ни к чему, – возразил Брайан. – Я готов дать интервью.

Шериф смерил его жестким взглядом:

– Я обращался к мисс Дэниелс.

– А-а…

– Вы бы не могли оставить нас на минуточку одних? – спросил Рейн.

– На сколько угодно минуточек. Я так и так не собирался задерживаться – надо разобраться с прессой. Что-нибудь понадобится – позовите Тэйлора. Вернусь, когда закончу.

– Ты что еще придумал? – накинулся на Брайана Рейн, как только шериф вышел за дверь.

– А что? Прославлюсь на всю страну.

– Ты соображаешь, что произойдет, если ты потрещишь с репортером? С тобой захотят говорить все репортеры Штатов. Начнут изучать твою биографию. Найдут Иссаха, который им скажет, что ты угрожал ему ножом. Они тут же начнут взвешивать, почему ты это сделал, адекватным ли было твое поведение, просеют твое прошлое через мелкое сито, соберут по зернышку все твои прегрешения и раструбят о них всему свету. Ты этого добиваешься?

– Нет, – признался Брайан.

– Тогда закрой рот и помалкивай.

Стейси приложила палец к губам, давая знак, чтобы они замолчали. По всему зданию надрывались телефоны. За окнами участка закричал шериф, заглушая стрекот вертолетов:

– Чтобы здесь ни одного не было! Ясно? Тэйлор, притащите с Билли трибуну из конференц-зала и оборудуйте точку для пресс-конференции на автостоянке! Всех репортеров заруливать туда! Времени в обрез!

Вертолетов было много, и шум их винтов приближался.

– Кто из наших еще в усадьбе? – крикнул Стюарт. – Они сначала туда рванут. Задержите их! Никому ничего не говорить, повторять «без комментариев» – пусть хоть треснут. Главное, чтобы застряли подольше!

Тактика, похоже, сработала: в отделении четверть часа царил кромешный хаос, но репортеры в здание не прорвались.

Потом ажиотаж схлынул. После возвращения Стюарта друзей по одному отвели в другое помещение и опросили, показания зафиксировали, продиктовали стенографу и дали подписать. Первой вызвали Джоан, после нее – Гэри. Вопросы ему задавали простые, он отвечал без утайки, описал события с самого начала – с поездки на фестиваль «Горящий человек», опустив лишь детали, способные представить его в невыгодном свете. Свидетельских показаний Джоан, собранных в Доме улик, заявлений Гэри и его друзей должно было хватить, чтобы утопить домочадцев в дерьме.

Джоан после опроса расплакалась и еще всхлипывала, когда Гэри вернулся. Она сидела на диване бок о бок со Стейси, девушки держались за руки. Гэри подменил Стейси и прижал к себе Джоан, раз за разом повторяя «все будет хорошо».

Он очень хотел в это верить.

Через некоторое время Джоан успокоилась. Они по-прежнему сидели на диване, обнявшись, и сцена могла бы показаться даже романтичной, если бы все не происходило в полицейском участке.

Помощник шерифа провел мимо очень высокую женщину с поразительно короткими руками, и Гэри передернуло от воспоминания о липкой коже и цепких пальцах. Ему рассказали, что Дети – жертвы инцеста, потомство Отца и его собственных дочерей. И внучек. История вызывала омерзение. Вспомнилась фотография матери Джоан – не из того же ли она потомства? От одной мысли, что Джоан могла состоять с Отцом в родстве, пробирал ледяной озноб.

Неужели Отец и ее…

Гэри отогнал от себя наваждение, не додумав мысль до конца.

Опросы закончились только к вечеру. В городке не имелось мотеля, иначе полиция оплатила бы им ночлег. Не было даже комнат с полупансионом. Поэтому шериф пригласил ребят переночевать у себя дома, его жена поставила диваны и раскладушки в гостиной. Джоан выделили отдельную кровать в комнате для гостей. Если Энтуан Стюарт не укладывался в стереотипные представления о техасском шерифе, то его супруга Май с такой же лихвой развеяла предубеждения насчет образа жены техасского шерифа. Хрупкая женщина, говорящая с сильным вьетнамским акцентом, щеголяла в шелковой пижаме, ходила босиком и подала на ужин фаршированные блинчики из рисовой бумаги и азиатский суп-лапшу. Она вела себя приветливо, щебетала, не давая разговору за ужином остановиться ни на минуту, а Гэри, улавливая лишь одну пятую часть ее слов, кивал и делал вид, что соглашается со всем сказанным.

Шериф на ужин не остался. Привезя гостей, он сразу же уехал, наказав жене не включать телевизор, чтобы не смущать Джоан. Однако миссис Стюарт после ужина не утерпела и предложила включить канал Си-эн-эн.

– Ничего страшного, – улыбнулась Джоан. – Нам всем интересно узнать новости.

После репортажа о последствиях тропического урагана в Южной Каролине пошла снятая с вертолета картинка Дома. Диктор сообщил последние новости под заголовком «События в Биттеруиде»: власти опрашивали членов секты, пытались разыскать ее загадочного предводителя, известного как Отец, распорядившегося одурманить и похитить студентку УКЛА и, возможно, повинного в множестве других совершенных за два десятилетия преступлений. На экране возникла фотография Отца, переснятая с одного из портретов внутри Дома.

– Теперь люди хоть будут знать, как он выглядит, – ободряюще сказала Стейси.

Гэри промолчал. Наблюдая за панорамой Дома с воздуха, он думал, сколько еще шокирующих открытий предадут гласности в ближайшие дни по мере того, как правоохранители и журналисты будут узнавать все новые подробности из жизни домочадцев.

Рейн и Брайан достали мобильники и названивали родителям. Гэри понимал, что и ему пора последовать их примеру. Даже если шериф выполнит обещание и не пустит к ним прессу, их имена все равно рано или поздно станут известны публике. Особенно это касалось Джоан. Родители Гэри и так уже волновались. Теперь, услышав, что ее похитила секта из Техаса или – еще хуже – что девушка сама раньше состояла в секте, они бегом побегут в аэропорт и силой утащат любимого сына обратно в Огайо. Надо их упредить, подать историю в нужном ракурсе.

Однако Гэри был не в силах оторвать руку от плеча Джоан. Любимой некому звонить, родителей у нее не осталось. Сейчас важнее быть с ней, чем подстилать соломку перед предстоящим объяснением с папой и мамой.

Вернее, только с мамой.

С отцом все нормально, он способен внимать доводам разума. А вот мама закатит истерику.

Гэри решил, что позвонит родителям позже, когда Джоан пойдет в душ, или в другой подходящий момент. Он притянул девушку к себе, ободряюще сжав ее плечо, и Джоан положила голову ему на руку. «Люблю», – прошептала она. Это было первое признание после их воссоединения.

– Я тебя тоже, – ответил Гэри.

Его положили спать на узкой кушетке, Гэри лежал и смотрел в чужой потолок. Ему приснилось, что он – один из четверки «Битлз» и только что закончился концерт на огромном стадионе. За кулисами, в раздевалке члены группы обнаружили Отца, занимающегося сексом с поклонницами группы.

Одной из них была мать Гэри.

* * *

В Калифорнию вернулись без происшествий. Джоан не заводила разговор о своих злоключениях, Гэри не настаивал. Расскажет сама, когда созреет. Хотя у девушки не было заметных ран или синяков, это ничего не значило, – Гэри мучил вопрос, что ей пришлось испытать в Доме.

Он старался гнать от себя мрачные мысли.

Сидеть было неудобно и тесно, на заднее сиденье втиснулись три человека, но никто не жаловался. Друзья часто останавливались размять ноги и сменить водителя. На пути домой не клевать носом было значительно труднее, чем по дороге в Техас, пустынный ландшафт нагонял страшную скуку. Все пятеро бодрствовали одновременно только перед отправлением, когда останавливались перекусить или сходить в туалет, и перед самым приездом.

В округ Ориндж они прибыли аккурат к полуденному пику. Обычно дорога от Анахейма до УКЛА занимала час, сейчас толчея на фривее отняла целых два.

– Не заехать ли в полицию? – спросила Стейси, когда машина подрулила к Уэствуд-Виллидж. – Рассказать, что случилось?

– А пошли они… – огрызнулся Брайан.

– Наверняка шериф Стюарт уже позвонил Уильямсу и все рассказал, – ответил Рейн.

Гэри вспомнил, что ни его, ни Джоан нет в списках студентов. Джоан об этом не знала, и он рассказал ей о стертых компьютерных записях. Прежде чем идти на занятия, обоим предстояло разбирательство в приемной комиссии.

– И мою страницу на «Фейсбуке» стерли? – переспросила Джоан, не веря своим ушам.

– Все полностью.

– Не знала, что они настолько технически подкованы.

Рейн – он сидел за рулем – нашел место на стоянке рядом с общежитием.

– Распакуем вещи и сразу отгоним машину. Не хочу платить еще за одни сутки.

– Придется, – возразила Стейси. – Ее полагалось вернуть еще утром. Скорее всего нам уже насчитали лишний день. Так что можно пока попользоваться.

– Лучше я верну. У меня нет разрешения на парковку, если оставить ее здесь – отбуксируют.

– Я поеду за тобой на своей машине, подвезу из проката, – предложил Брайан.

– Договорились.

– Спасибо. – Гэри был растроган. – Я…

– Не парься, – остановил его Рейн.

Друзья забрали личные вещи из багажника. Ножи лежали рядом с запаской, где их побросали. Гэри удивило, что шериф Стюарт не конфисковал оружие, и удивление его только возросло, когда тот сказал: «Уберите с глаз долой». Таким образом шериф отблагодарил их за помощь в поимке домочадцев; впрочем, заодно этот ход избавлял его от лишних хлопот. Больше ножи никто не видел, а если сектанты что-то вякнут, Стюарт скажет, что им с одури померещилось. Вернее, конечно, было бы ножи выбросить, но пока Отца не поймали, Гэри и Брайан решили оставить оружие при себе.

Хотя ни у Гэри, ни у Джоан вещей в багажнике не было, они не стали торопить друзей. О месте ночевки Джоан друзья не успели договориться. Мысль о возвращении в комнату, которую она делила с Карой, в любом случае представлялась дикой. По крайней мере, не в первую ночь. Сперва надо прийти в себя.

Гэри угадал мысли подруги, перехватив взгляд Джоан на окна общежития. Заметив его внимание, девушка поежилась:

– Я не вернусь в эту комнату. Просто не смогу.

Гэри обнял ее:

– Тебе незачем туда идти. Только заглянем, заберем твою одежду, зубную щетку и все, что тебе нужно. Оставайся у меня.

– У тебя в комнате я тоже не буду спать.

Гэри нахмурился.

– А где тогда? В машине? Выбора особого нет.

– Я с тобой поменяюсь, – предложил Брайан. – Мы с Дрором можем остаться на ночь в твоей комнатухе, а вы – в нашей.

– В твоей ни один человек не выдержит, – парировала Стейси. Она улыбнулась Джоан. – Можешь остановиться у меня.

– Минуточку! – возмутился Рейн. – Разве ты сама не собиралась ночевать в моей комнате?

– Собиралась, – согласилась Стейси. – Но передумала. Я теперь не одна.

– Не нравится мне это.

– С нами ничего не случится. Комната – на верхнем этаже, далеко от лифта и лестничной клетки, соседи – солидные люди. Не говоря о том, что мы просто зайдем, запрем дверь изнутри и не будем выходить до утра.

– Все равно не нравится. К окнам хотя бы не подходите.

Стейси согласно кивнула:

– Даже открывать их не будем, чтобы никто не влез по стене.

– А как же Гэри? – спросила Джоан. – Я не хочу, чтобы он…

– Гэри может остановиться у меня, – предложил Рейн. – Если, конечно, не против спать на полу. К себе в кровать я его не пущу.

Гэри вежливо улыбнулся. «Какая разница, где кто будет ночевать, – подумал он. – Домочадцы взломали базы данных университета, ведомства регистрации автотранспорта, кредитных агентств. Установить адрес каждого из нас для них – раз плюнуть».

Однако вслух он ничего не сказал. Завтра можно все обсудить на свежую голову, а сейчас следовало выспаться. Попарно они будут в безопасности. По крайней мере, первую ночь.

«Сколько еще сектантов бродят вокруг?» Отец и, возможно, еще несколько человек сбежали. А сколько их еще рассеяно по стране, прячется на таких же фермах, живет островками среди ничего не подозревающих соседей в маленьких американских городках? Не исключено, что в этот самый момент Отец собирает целую армию с единственной целью – уничтожить Джоан и ее друзей.

Нет, это уже чистой воды паранойя.

Или все-таки?..

– Мобилы не выключаем ни на минуту, – предложил Рейн. – Поддерживаем постоянный контакт друг с другом.

Гэри одобрительно кивнул.

Стейси похлопала Джоан по плечу:

– Пойдем, соседушка, заберем твои вещички. Потом покажу тебе твои новые просторные апартаменты.

26

Все утро Джоан и Гэри провели в кабинете секретаря приемной комиссии, заполняя формуляры и в общих чертах объясняя случившееся сменяющим друг друга клеркам и администраторам. Обоих пока еще официально не восстановили в списках, но шестеренки уже завертелись: им пообещали, что все будет в порядке. Со временем.

Очень нелегко оказалось общаться со студентами.

Первый раз Джоан почуяла неладное на лекции по физической антропологии, в первый же день, после обеда. Джейни Кендрикс и Роб Магнуссен, обычно сидевшие с ней рядом, демонстративно пересели на другую сторону. Когда собрался весь класс, вокруг Джоан образовалась мертвая зона из незанятых столов. Зал был большой, число учащихся малым, пустующих мест было много, и она решила, что это – простое совпадение. И лишь на лекции по психологии Джоан поняла, что столкнулась с серьезной проблемой. Перед началом занятий она поговорила с преподавателем и, пока записывала литературу для чтения и адрес веб-сайта, на котором была размещена профессорская монография, в аудиторию начали подтягиваться другие студенты. На пути от кафедры к своему месту Джоан чуть не столкнулась с Ли Лейзен. Они с Ли были знакомы с первого курса и всегда обменивались любезностями; теперь Ли оскалилась и бросила на Джоан полный враждебности взгляд, заставивший девушку отшатнуться.

Дом и здесь проявил себя. Джоан не раздавала интервью и всячески пыталась избегать внимания общественности, тем не менее ее фамилией и фотографиями пестрели газеты и выпуски теленовостей. А что происходило в Интернете – об этом она просто боялась думать.

Может быть, Ли тоже верила в Бога, и ее оскорбила связь Джоан с сектой, которую вся «правильная» Америка считала тоталитарной? Или наоборот – у нее были друзья или родственники среди Обитателей или Кающихся, арестованных полицией? Джоан решила не гадать о причине неприязни. Решив объясниться, она прикоснулась к плечу женщины.

– Не трогай меня! – взвилась Ли.

– Извини. Я…

– Что тебе взбрело в голову?

– Что? – смутившись, переспросила Джоан.

– Сама знаешь.

– Я понятия не имею, о чем ты.

Ли отвернулась.

– Не верь всему, что говорят обо мне.

– Ну да.

Джоан почувствовала, что на нее смотрят другие студенты с тем же выражением, что и Ли Лейзен – смесью ожесточения, враждебности и осуждения. Да что с ними со всеми?

– Мэри… – робко позвала Джоан.

– Я с тобой не разговариваю! – Студентка вперила взгляд в профессора за кафедрой, сложив губы в тонкую линию.

Джоан не успела выяснить, в чем дело, до начала лекции. Она внимательно слушала, тщательно записывала, но постоянно чувствовала на себе неприветливые взгляды однокурсников. Странное ощущение – особенно если учесть, что она не догадывалась о причине такого отношения. Преподаватель убрал свет, чтобы показать на экране слайды. Джоан невольно вспомнила о компьютерной осведомленности домочадцев. Ее страницы на «МайСпейс» и «Фейсбуке» исчезли, регистрацию в университете отменили – за этим стояли Отец и его хакеры, с таким же успехом они могли разослать порочащие ее сообщения на личные аккаунты других студентов. Это было бы нетрудно прояснить в откровенном разговоре, но после окончания лекции все держались от нее подальше и быстренько покинули аудиторию.

Расстроенная и обескураженная, Джоан собрала учебники и посмотрела на профессора, который начал приготовления к очередной лекции. Вскоре такие же лживые сообщения, советующие выгнать ее из класса, получат все преподаватели. Отец играл с ней, наваливал одну проблему за другой. Джоан поняла: нельзя сдаваться, уступать давлению. Точно так же должны вести себя ее друзья.

Что последует, когда Отец затянет психологическую удавку? Как далеко он может зайти в попытке вернуть беглянку?

Ответ был очевиден. Отец потратил пять лет, выслеживая Джоан. Он убил ее отца и мать, ее саму похитил посреди фестиваля неформалов в присутствии тысяч людей и не остановится ни перед чем.

Отец мстил, как мстят персонажи Ветхого Завета. Он не успокоится, пока она жива.

Студгородок заливал осенний свет – оранжевые лучи низкого солнца. Часы показывали два пополудни, а по ощущениям было не меньше четырех. Джоан пошла искать Гэри. Он обещал встретиться с ней в условленном месте, но не пришел. Сердце Джоан забилось быстрее. Возможно, волноваться не стоило, однако Отец был способен на что угодно, и она сама предлагала держаться вместе как можно чаще.

Гэри обычно издалека выделялся своим высоким ростом, а сегодня он к тому же был одет в красную рубашку. Озираясь по сторонам, Джоан не замечала никого даже отдаленно на него похожего. Зато…

Зато она увидела чрезвычайно высокого человека с совершенно лысой головой, в одиночестве стоящего на лужайке у мраморной скульптуры. Он единственный не шевелился.

У девушки сжалось горло.

Она развернулась – медленно, незаметно, как бы невзначай. Перевела взгляд с незнакомца на здание, облака, быстро проверила, нет ли поблизости Гэри, потом украдкой еще раз взглянула на скульптуру.

Лысый никуда не делся: стоял неподвижно и пялился в направлении Джоан.

Девушка опять отвернулась. Мысли разбегались. На людях с ней ничего не сделают – по крайней мере, сейчас, при свете дня, на глазах у множества свидетелей. Лучшей обстановки, чтобы подойти и выяснить, с какой целью он явился, не придумаешь. Джоан вдруг почувствовала острую резь в животе – неужто язва? – но взяла себя в руки. Всеми фибрами души ей хотелось обратиться в бегство. Она пересекла оживленную аллею и решительно направилась по лужайке к долговязому наблюдателю.

Тот даже не пошевелился. Приближаясь, Джоан заметила, что незнакомец смотрит не на нее, а просто в том направлении, откуда она пришла. Он походил на статую не меньше памятника рядом с ним, на мгновение ей показалось, что его фигура действительно творение рук какого-нибудь студента с факультета искусств, очень жизненное изваяние. Но тут на глаза ей попалась прислоненная к мрамору белая тросточка. Джоан сообразила, что перед ней – слепой.

Немного отлегло. Однако среди Детей тоже встречались слепые или глухие. Джоан осмотрелась, проверяя, не ловушка ли это и не поджидают ли в кустах другие домочадцы. Она осторожно подошла ближе.

– Как дела? – спросила она на Языке.

Ей не ответили.

– Как тебя зовут?

Человек с удивлением повернул голову в ее сторону.

– Извините, вы ко мне обращаетесь? Увы, я говорю только по-английски.

Лишь теперь, когда напряжение прорвалось вздохом облегчения, Джоан поняла, что сдерживала дыхание. «Прошу прощения», – извинилась она на Языке, продолжая выдавать себя за иностранку, развернулась и зашагала прочь. Из моря студентов торчала голова Гэри, он смотрел на учебный корпус, надеясь застать ее в условном месте у лестницы. Джоан похлопала его по плечу, и Гэри вздрогнул. Джоан поняла, что не она одна чувствовала себя на грани.

– Я не хотела тебя напугать, – сказала она.

Гэри наклонился и поцеловал подругу.

– Ничего страшного. Сама понимаешь…

– Мне надо тебя кое о чем спросить. Ты ничего странного не заметил на лекциях сегодня? Кто-нибудь вел себя по отношению к тебе необычно?

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Гэри.

Джоан рассказала, что никто не желал сидеть рядом с ней на антропологии, а на лекции по психологии студенты обращались с ней как с чужой.

– Домочадцы, похоже, решили достать нас с помощью компьютеров. Отец непременно воспользуется собранной информацией. Кто знает, на что они способны.

– Наши счета уже заморожены, все предупреждены, все компании…

– Я не об Инете. Неизвестно, что они сделают физически.

Гэри кивнул.

– Я купил тебе одну штуку, в машине лежит. Для самообороны. Давай подойдем.

Стараясь действовать нешаблонно, Гэри оставил машину не на парковке у общежития, а на северной стоянке – как договаривались заранее. До нового места идти было ближе, чем до общежития, но все равно прилично. Поначалу он отказывался раскрыть тайну покупки, не желая портить эффект от сюрприза, потом решил, что выглядит глупо, и признался, что купил бейсбольную биту.

– В «Биг файв» была распродажа, лекцию по социологии отменили, успел сбегать…

Когда они дошли до машины, Гэри открыл багажник и достал матово-красную алюминиевую дубинку.

– Вот, – сказал он, взвешивая биту в руке, – такой штукой можно от кого угодно отбиться. От пистолета не поможет, но Отец с его людьми, сдается мне, механические игрушки не любят.

– Да, огнестрельным оружием они не пользуются, – подтвердила Джоан. – По крайней мере, я об этом не слышала. О том, что они пользуются компьютерами, я, однако, тоже понятия не имела.

Гэри опустил биту на плечо.

– Бей по любой части тела – эффект одинаковый. Рука, нога, туловище, что угодно – вырубишь наповал. По голове – только в крайнем случае.

Возникла неловкая пауза. Гэри убрал биту в багажник.

– Где он, как ты думаешь? Есть соображения?

Джоан покачала головой.

– Другие члены секты…

– Домочадцы, – поправила она.

– Что-что?

– Мы… они предпочитают называть себя домочадцами.

– Мы? – переспросил Гэри, сузив глаза.

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. На что ты намекаешь?

– Ну… домочадцы живут повсюду – в Техасе, Нью-Мексико, возможно, даже в Калифорнии. Я просто подумал: может, ты знаешь, где их искать? Или хотя бы сколько их?

– Я выросла в Доме и, кроме него, нигде не бывала. Но я слышала о других, кому тоже удалось бежать…

– Телефоны этих людей были в записной книжке твоих родителей.

– Они должны знать больше. Но теперь наверняка прячутся. Новости в среде беглецов расходятся быстро, не говоря уже о том, что их наверняка напугали твои неуклюжие расспросы… – Джоан улыбнулась.

– Ну и что теперь будет?

Улыбка пропала с лица девушки.

– Джоан?

– Отец попытается нам отомстить.

* * *

Телефон зазвонил посреди ночи. Не сотовый и не телефон Стейси, а стационарный, закрепленный за комнатой. К тому времени, когда Джоан подняла с подушки тяжелую голову, в которой еще бродили обрывки сна о бесконечном коридоре с пораженными страшным уродством Детьми, Стейси успела подойти к столу и снять трубку. «Алло?» – произнесла она. Ее глаза вдруг расширились и наполнились страхом. Она прикрыла трубку ладонью.

– Какой-то мужчина. Кажется, один из них. Язык непонятный…

Мгновенно проснувшись, Джоан вскочила с надувного матраса и выхватила трубку из рук Стейси. Она рассчитывала услышать голос Отца, но говорил кто-то другой. Слова его, однако, не могли быть страшнее.

– Плоть твою порвут за твои грехи, – объявил он на Языке. – Господь разрешил покарать тебя. После смерти своей на веки вечные пребудешь в геенне огненной…

Джоан повесила трубку.

– Кто это был? – спросила Стейси прерывающимся голосом. – Он?

– Нет, это не Отец, но один из них.

– Они узнали мой номер! – Стейси была готова разрыдаться. – Они знают, где мы находимся!

Подруга Рейна схватила с тумбочки мобильник, пугливо оглядываясь на стол со стационарным телефоном, словно в аппарат вселился демон.

– Кому ты звонишь? – спросила Джоан.

– Рейну!

Нажав кнопку быстрого набора, Стейси прижала трубку к уху.

– Нам только что звонили! – воскликнула она безо всякого вступления. Рейн, очевидно, что-то ответил. – Джоан говорит, это они! – Возникла короткая пауза. Стейси повернулась к приятельнице: – Ребятам тоже звонили!

Джоан старалась не терять самообладания, пока Стейси и Рейн обменивались впечатлениями, но в душе была так же напугана, как ее друзья. Не исключено, что звонки – лишь попытка взять на испуг, элемент психологической атаки, однако уверенности в этом не было никакой – сию минуту кто-то, возможно, уже находился в пути, чтобы исполнить наказание. Джоан присела рядом с надувным матрацем и сунула руку под кровать, чтобы достать бейсбольную биту.

– Я звоню в полицию! – крикнула Стейси в трубку. – Мне пофиг, что подумают Гэри с Брайаном!

Она дала отбой и набрала 911.

Рейн и Гэри прибыли раньше полиции. Брайан решил остаться дома, ему никто не угрожал.

Полиция прислала одного человека. Гэри и Рейна это покоробило – их сигнал явно отнесли к разряду маловажных. Хотя шел уже второй час ночи, друзья надеялись, что явится один из тех детективов, с кем они имели дело раньше. Гэри и Рейн несколько раз повторили, что Джоан – та самая студентка, которую похитили сектанты из Техаса. Полицейский по фамилии Гарсес заверил, что первым делом с утра передаст их заявление детективу, но вид у него был усталый и отсутствующий. Похоже, коп не воспринял их показания всерьез.

Стейси никак не могла успокоиться, она несколько раз повторила всю цепочку событий, чтобы донести до полицейского серьезность положения. Джоан добавила своих подробностей и пересказала недослушанное телефонное сообщение на английском.

На звонок в комнату парней ответил Рейн, он включил громкоговоритель. Гэри подтвердил, что звонивший говорил на таком же языке, каким пользовались похитители.

Гарсес начал относиться к их рассказу несколько внимательнее, вызвал начальство по двусторонней рации и пересказал услышанное. Джоан по-прежнему держала в руках биту, но теперь опиралась на нее, как на трость.

– Мы проверим связь с сектой, – передал ответ начальника Гарсес. – У нас есть ваши номера телефонов, мы знаем, где вас найти. Если понадобится дополнительная информация, мы с вами свяжемся. Если увидите, услышите или почувствуете что-либо необычное, сразу звоните.

Полицейский захлопнул блокнот, очевидно, собираясь уходить.

– И все? – с подозрением спросила Стейси. – Вы не выставите пост за дверью и не возьмете здание под наблюдение?

Гарсес изобразил подобие улыбки.

– Это всего лишь телефонный звонок, не более. Как вы думаете, сколько человек раз за ночь получают непристойные звонки по телефону?

– Непристойность тут ни при чем, – напомнила Стейси. – Нам угрожали люди, которые находятся в розыске и скрываются.

– Мы все проверим, – сказал полицейский тоном, призванным внушить уверенность. На самом деле в нем прозвучало явное высокомерие. – Заприте двери, не впускайте незнакомых людей, и если будут звонить еще – сообщайте нам.

– Разве нельзя подключить к телефону какое-нибудь устройство? – спросил Рейн. – Чтобы отследить, откуда звонят?

– Нет, – односложно ответил офицер, направляясь к выходу.

Джоан примирительно обняла Стейси за плечи, не выпуская биту из другой руки. Теперь она по достоинству оценила подарок Гэри – оружие придавало ей уверенности. Джоан вообразила, как Отец пытается проникнуть к ней в комнату, как она – игрок в бейсбол! – замахивается битой и раз за разом бьет Отца по голове, превращая ее в кровавое месиво.

Осознав, что действительно способна на это, Джоан ужаснулась.

– И что теперь? – спросила Стейси, едва полицейский вышел за дверь.

– Я останусь с тобой, – предложил Рейн. – Гэри и Джоан могут занять мою комнату.

Стейси немедленно затрясла головой:

– Нет уж. Я здесь не останусь.

– Тогда поменяемся…

– Я тоже здесь не останусь, – заявила Джоан.

– Если так, все будем ночевать в моей комнате. Только как мы там поместимся… – Рейн посмотрел по очереди на Стейси и Джоан. – Не забывайте, кстати: где я живу, им известно. Мне тоже звонили.

– Чем больше народу, тем безопаснее, – сказала Стейси. Джоан кивнула.

– Ладно. Берите, что нужно, и пошли. Поздно уже, я устал, а рано утром на лекцию.

Джоан забрала из туалетной комнаты зубную щетку и расческу и вместе с одеждой засунула их в чемоданчик. Одной рукой она подхватила чемодан, другой – биту.

«Отец всего лишь пытается нас запугать, – мысленно уверяла она себя. – Поиграть на нервах, прежде чем предпринять реальные действия. Время еще есть».

И все-таки Джоан оставалась в напряжении, пока они не дошли до общежития Рейна и не заперли за собой дверь его комнаты.

27

На этот раз Гэри разбудили сирены.

Рейн вскочил первым и выглянул в окно, подсвеченное красными сполохами.

– Что случилось? – спросил Гэри садясь. Вой сирен практически заглушал далекий писк сигнализации.

– Кажется, твое общежитие пострадало, – сказал Рейн спокойным деловым тоном, словно сам не вникнул в смысл сказанного.

Джоан и Стейси все еще спали на кровати. Гэри взглянул на будильник. Пятнадцать минут четвертого. Даже часа не прошло. А он-то думал, что на ночных приключениях с телефонными звонками и вызове полиции все и кончится.

Тут до него дошел смысл слов Рейна. Гэри вылез из спального мешка и тоже выглянул в окно. Действительно, на расстоянии двух зданий стояла пожарная машина с выдвинутой лестницей. Из нескольких открытых окон валил дым, подсвеченный снизу желто-оранжевым пламенем.

Лихорадочно нащупывая рубашку, Гэри ударился о кровать. Стейси, мгновенно проснувшись, испуганно воскликнула:

– Что такое?

– Похоже, в общежитии Гэри пожар, – ответил Рейн.

Стейси поспешно включила свет. За несколько секунд друзья оделись и добежали по пустому коридору до лестницы. Срезая угол, они пересекли лужайку и подошли к пожарным машинам с мелькающими красными огнями. К общежитию съехались несколько машин. «С отключенными сиренами», – отметил про себя Гэри. Без звука сцена казалась совершенно нереальной.

Жильцы общаги столпились на улице, на тротуаре, траве, парковке, большинство – босые и полуодетые. Из окон фасада, поднимаясь к небу, валил темно-серый дым, от жара полопались оконные стекла, осколки хрустели под ботинками пожарных. Из верхних окон еще изредка выглядывали языки пламени.

Взглянув на окна, Гэри сразу все понял.

Пожар начался в его комнате.

Он оглянулся и увидел соседей, Мэтта и Грега, стоящих у фонаря в одних штанах от пижамы и прижимающих к груди лэптопы, словно кто-то пытался их вырвать.

– Эй, – окликнул Гэри, – что тут случилось?

– Чувак! – воскликнул Грег. – Где ты был? Мы тебе чуть дверь не сломали, пытались тебя вытащить! Думали, ты сгорел!

– Меня не было дома.

– Я уже понял, – сказал Грег, обводя взглядом растрепанных Стейси и Джоан и одобрительно кивая.

– Что произошло? – повторил вопрос Гэри.

– Откуда я знаю? – ответил Грег. – Сплю себе, вдруг включается сигнализация, чую дым, ору Мэтту, чтобы вставал, хватаем лэптопы, пытаемся спасти твою жалкую задницу, но тут все начинают кричать, валит жуткий дым, пришлось уносить ноги.

– Теперь вот стоим, – добавил Мэтт.

– Ясно.

Откуда-то слева послышался разговор между пожарными.

– Какое-то горючее вещество с очень низкой точкой воспламенения. В жизни не нюхал ничего подобного. А характер пожара какой, заметил? – Пожарный покачал головой. – Здесь нужен хороший следователь.

– И что теперь делать? – спросила Джоан.

Гэри не знал ответа, выбор вариантов сокращался на глазах. Отец не успокоится и не отстанет, любая вообразимая развязка предвещала прямое столкновение. Вспомнилась схватка с психопатом на бензоколонке – неужели новой не избежать?

– Эй! – обратился Грег к Рейну. – Как ты думаешь, универ имеет страховку на такие случаи? Я потерял кое– какие ценные вещи.

– Может, они на этом остановятся? – спросил Гэри у Джоан.

Та покачала головой:

– Мы перешли Отцу дорогу и победили. Такое он не забудет и не простит.

– А как же другие… они разве не рады, что им вернули свободу? Разве он не пал в глазах истинных верующих? Не растерял последователей?

– Если бы.

– Значит, попробуют еще раз.

– Око за око – по-другому они не понимают.

– И ты в это веришь?

Джоан недовольно отвернулась:

– Я не такая. Поэтому мы от них и ушли.

Стейси уже набирала чей-то номер с мобильника.

– Ты кому… – начал было Рейн.

– Полиции. Они должны знать, что здесь творится.

И верно. Гэри был даже рад, что Стейси решила вызвать полицию. Копы расследовали исчезновение Джоан спустя рукава, но шериф Биттеруида вытащил его с друзьями из переделки и отчасти восстановил веру Гэри в стражей закона. Какой там у них девиз? «Служить и охранять»? Или «Охранять и служить»? «Охранять» точно где-то там вписано, а охрана им сейчас ой как нужна. Особенно Джоан.

Такер, допустим, скотина, но Уильямс вроде бы нормальный мужик. Детектив наверняка понимал, что получит перо на шляпу, если поймает Отца. Старого извращенца искали все полицейские Штатов.

– Когда нас впустят обратно? – спросил пожарного Мэтт.

– Не скоро.

– А если мародеры растащат мои вещи?

– Туда никто не сможет проникнуть. Даже мародеры.

– Договоришься с ними! – Стейси хмуро захлопнула крышку мобильника. – У департамента пожарной охраны, видите ли, есть свои собственные следователи. Они и решат, нужно ли привлекать полицию.

– Ты им напомнила о домочадцах? – спросил Гэри. – Мы вызывали полицию всего час назад, а тут снова… Похоже, обстановка накаляется. Как знать, что еще произойдет до утра?

– Им до лампочки. – Стейси с отвращением тряхнула головой.

Мэтт похлопал Гэри по плечу:

– Много добра потерял?

Мысли о потерях пока не приходили ему в голову.

– Наверное, – ответил Гэри. На самом деле это его мало волновало. Ум занимали вопросы посерьезнее.

Грэг тяжело вздохнул:

– Слушай, тебе не кажется, что пожарище вкусно пахнет? Ну, любой костер вкусно пахнет, но этот пожар – особенно.

– Точно. Запах какой-то необычный, – согласился Рейн. – Я и сам отметил. К тому же знакомый. Вот только не помню, где он мне раньше встречался…

Гэри, Джоан и Стейси втянули носами воздух. Комната общаги, в которой сгорели книги, одежда и электроника, почему-то источала густой древесный запах – настоящий аромат, как у дорогого трубочного табака.

Джоан вертелась по сторонам, вглядываясь в лица среди растущей толпы. «Высматриваю людей Отца», – пояснила она. Гэри мысленно отвесил себе подзатыльник. Это следовало сделать сразу, как только пришли на место. Если домочадцы, устроив пожар, схоронились в тени посмотреть, чем кончится дело, то теперь их, должно быть, и след простыл.

Из здания вышли пожарные, волоча за собой сдувшиеся мокрые шланги. Огонь потушили, языки пламени исчезли, из окон выползали последние редкие струйки дыма.

Гэри взглянул на общежитие Рейна – угловатую тушу на фоне ночного неба, чьи окна багровели от отраженных в них пожарных машин. Куда теперь? К Джоан? Стейси? Брайану?

– К тебе точно не стоит возвращаться, – сказал он Рейну. – Раз они знают, где я живу, то про тебя знают тоже.

– Согласен.

Стейси опять достала телефон.

– Кому звонишь? – спросил Рейн.

– Брайану… – Девушка посмотрела на экран. – Минутку. Он прислал сообщение… Пишет «Не звоните, я занят». Что бы это значило?

– Ждет, когда домочадцы позвонят, чтобы записать разговор, – предположил Гэри.

– Чувак рубит в компьютерах, – согласился Рейн.

– А я все равно позвоню. – Стейси нажала несколько кнопок.

– На сотовый лучше, – подсказал Гэри.

– У меня только этот номер и есть.

Видимо, Брайан быстро взял трубку – Стейси тут же начала рассказывать о пожаре.

– У Гэри, – сказала она через минуту и стала слушать. – Нет, и тебе не советую оставаться дома. – Она прикрыла мобильник рукой. – Говорит, что никуда не пойдет. Готов, если нужно, встретить врага на месте.

– И возможно, не лукавит, – пробормотал Гэри.

– Что? – сказала в мобильник Стейси. Выслушала ответ. Повернулась к Гэри. – Говорит, если не удосужатся позвонить, то и черт с ними… Бросил трубку!

Гэри и Рейн хихикнули.

– Вам смешно?

– Немного, – признался Рейн.

– Я уверен, Брайан не оплошает, – добавил Гэри.

– Не оплошает? А как же мы?

Только сейчас друзья заметили, что Стейси буквально дрожит от страха. Брайан немного снял напряжение, храбрость приятеля придала друзьям оптимизма, однако Стейси явно не разделяла общие чувства, реакция Брайана всего лишь заставила ее думать, что остальные не воспринимают угрозу с должной серьезностью. От этого она разволновалась еще больше.

– Главное теперь, – предложил Рейн, – по-прежнему избегать рутинных действий. Судя по всему, за нами следят и следили с самого момента нашего возвращения. Надо осложнить врагу задачу. На лекции придется являться в установленное время и место, но все остальное можно варьировать. Ходить на занятия разной дорогой, есть за разными столиками и в разных кафе, чтобы не дать им подготовить план захвата.

– А не лучше ли нанести удар первыми? – спросил Гэри.

– Мы не знаем, где их искать, – заметила Стейси. – И кого именно.

Рейн кивнул:

– Придется играть от обороны.

– Устроим еще одну засаду?

– На этот раз – не уверен, – признался Рейн. Он глянул на Джоан. – Какие будут предложения?

Девушка покачала головой:

– Это мне не по силам. Да и вы теперь знаете не меньше моего.

– Ни в одну из наших комнат я больше не вернусь, – заявила Стейси. Она отошла в сторону от толпы, на газон, чтобы не слышали посторонние, и поманила за собой остальных. – Надо снять номер в отеле, – шепотом предложила она.

Рейн покачал головой:

– До рассвета пара часов. Пока найдем место, пора будет вставать. К тому же придется воспользоваться кредитной картой. Следует исходить из того, что они способны отслеживать наши кредитные карты и перемещения.

– Он прав, – согласился Гэри.

Джоан тоже кивнула.

Остаток ночи друзья провели в студенческом клубе, досыпая на стульях, составленных кру́гом, как повозки первопроходцев. Один из них постоянно нес вахту. Джоан принесла биту, ложащийся спать передавал ее заступающему на дежурство – сначала Рейну, потом Гэри. После него бдеть должна была Джоан. Но часы показывали уже полшестого, Гэри чувствовал, что не успеет заснуть, а через час Рейну вставать и идти на занятия, поэтому Гэри не стал никого будить.

В шесть позвонил Брайан: он принял таблетку, которую приберег для такого именно случая, и не ложился всю ночь.

Гэри слишком устал, чтобы отчитывать друга.

– Никто так и не позвонил, – пожаловался Брайан. – Я приготовился записать его и сдать запись в полицию, но они либо потеряли мой номер, либо не считают меня важной птицей. Или просто были заняты – ну там, пожары устраивали и все такое.

Гэри улыбнулся. Хорошо, когда рядом есть человек с чувством юмора.

– Какие планы?

– Как раз пытаемся сообразить. Пока что, думаю, надо держать ухо востро, продержаться до конца дня.

– Это разве план?

– Ну-у…

– Принести еще один нож?

– У Джоан есть бейсбольная бита – я подарил.

– А у тебя что? Если за тобой придут?

– В студгородке не посмеют.

Брайан фыркнул.

– Смеешься? Если бы этой ночью ты остался у себя в комнате, мы бы сейчас сидели в морге. Студгородок не помешал им тебя похитить. Тебе нужен нож.

– Возможно.

– В семь сорок пять встретимся у входа в книжный магазин.

– Я не пойду с оружием в аудиторию! Потом передашь.

– Тогда скажи, где и когда.

– Позвоню.

Рейн проснулся, Джоан заворочалась. Гэри быстро попрощался.

– Подъем! – воскликнул он. – Настала новая заря!

Перед первой лекцией Гэри предложил Джоан позавтракать в «Сабвее», чего ни он, ни она прежде не делали. Стейси зубрила в машине, подняв стекла и заперев дверцы. Рейн запарковал машину не у своей общаги, а на западной стоянке. Все они старались что-то поменять в своем поведении, отойти от шаблона, сбить противника со следа. И все же Гэри тревожился. Эти люди аннулировали его водительское удостоверение, «исключили» его из университета. Реально ли надеяться, что они не обнаружат новое место завтрака?

Нереально.

Его лишь отчасти успокаивала мысль, что Отца сейчас разыскивают все отделения полиции Соединенных Штатов, его портрет – тот самый, висевший повсюду в Доме, – после рейда непрерывно показывали по телевизору. Разумеется, стоит Отцу сбрить бороду и поменять прическу, и его никто не узнает. Но даже это уже победа.

Гэри все еще надеялся, что Отца найдут и схватят. Если рассуждать логически, рационально, то такой вариант не только возможен, но и вполне вероятен.

И все-таки…

Внутренний голос говорил обратное, какая-то смутная интуиция подсказывала, что Отца невозможно остановить, что он способен найти их, где бы они ни прятались и что бы ни делали. И Гэри испытывал настоящий ужас.

* * *

Телефон зазвонил во время лекции по классической мифологии. Сидевшие рядом студенты повернули головы, доктор Чой за кафедрой насупил брови. Пользоваться телефонами в аудитории не разрешалось, однако со времени похищения Джоан на фестивале Гэри постоянно держал мобильник включенным.

Его разум тут же предположил, что звонит Джоан и на нее напали. Безо всякой задержки первую мысль догнала вторая: нет, это Рейн торопится сообщить, что на Джоан напали и она снова пропала.

Или убита.

Гэри бросился вон из аудитории и нажал кнопку приема звонка, не успев даже выскочить за дверь.

– Гэри?

Звонил отец. В коридоре за исключением обжимавшейся у окна парочки в черном никого не было.

– Папа?

– Почему ты скрыл это от нас? – укоризненно произнес отец.

– Что скрыл? – попытался прикинуться простачком Гэри.

– Что твоя подружка Джоан была похищена сектой, в которой раньше сама состояла, что глава секты – на свободе и жаждет мести.

А он-то надеялся, что родители не разберутся…

Странно даже, что этого не случилось быстрее. Он ждал звонка все время после возвращения из Техаса, но первый залп новостей родители, похоже, пропустили. Слава Богу за передышку. Следовало, конечно, взять инициативу в свои руки, позвонить первым и всё представить в выгодном для себя свете, прежде чем родители услышат историю в чужом пересказе.

– Я и твоя мать вчера вечером смотрели «Информационный канал», там только об этом и шла речь.

На заднем фоне послышался голос матери: «Дай мне поговорить с ним!»

Отец понизил голос.

– Ты, конечно, понимаешь, как расстроена мать.

– Пап, послушай…

– Джоан спасла полиция, она вернулась к учебе, но этот сумасшедший ее еще преследует – в телепрограмме все объяснили.

Очевидно, роль, которую сыграли в этом он и его друзья, осталась за кадром. Какое счастье! Шериф Стюарт – молодчага!

Трубкой завладела мать:

– Почему ты связался с такой девчонкой?

– С какой девчонкой? – огрызнулся Гэри. Да как они смеют судить Джоан! В глаза ведь ее не видели!

– Она сектантка! Мы тебя не таким растили. В церковь, может быть, редко ходили, но…

– Мама, – не выдержал Гэри, – ты ничего не знаешь о Джоан. И прекрасно понимаешь, что на телевидении много чего выдумывают. Иначе как им поднимать рейтинг?

– Но это было на «Информационном канале»!

Гэри в который раз осознал, как много воды утекло после его отъезда из Огайо. Он превратился в настоящего калифорнийца – циничного, изощренного – и окончательно перестал смотреть на мир глазами родителей. Люди они неплохие, и Гэри их любил, но мир их был намного проще и бесцветнее его собственного.

– Там вечно сгущают краски.

На линии снова послышался голос отца:

– Я понимаю, каково тебе сейчас, Гэри. Джоан – твоя первая настоящая девушка, ты считаешь, что влюблен…

– Я действительно влюблен! – Гэри поморщился от вылетевшей невзначай фразы, ее неуместности в разговоре с отцом, однако решил не отступать.

– Допускаю, – согласился отец. – Но сначала выслушай меня. Ты еще слишком молод, чтобы связывать себя. Такие дела только все усложняют. Эта девушка – в центре внимания прессы всей страны. Ее похитили и держали в каком-то сектантском притоне в Техасе. Ей, вероятно, пришлось пережить такое, что тебе и в голову не приходило.

Гэри едва не выложил отцу все как есть.

Едва.

И все же сдержался. Наступил переломный момент, детство закончилось, и как бы ему ни хотелось, чтобы папа прилетел в Калифорнию и спас его, Гэри понимал – родителей вмешивать нельзя. Нельзя подвергать их опасности. Он впервые стоял перед важнейшим решением, пришел его черед решать, как лучше поступить для блага всей семьи.

– Большую часть они высосали из пальца, – соврал он. – Ты же знаешь, как медиа все любят превращать в сенсацию.

Отца его слова, похоже, не убедили.

– С документальным подтверждением у них все в порядке. Они взяли интервью у офицеров полиции, которые там были и все видели.

– Папа, я сам справлюсь. И я сейчас нужен Джоан. – Его голос чуть не сорвался на последней фразе. Гэри добавил ее нарочно, для пущего драматизма, однако он не лукавил. Пусть они знакомы не так давно, но он по-настоящему любил Джоан. Это чувство он пронесет через всю жизнь; то, через что они вместе прошли, еще больше скрепило их отношения. Гэри не мог выразить все это словами.

Как ни странно, отец, кажется, понял:

– Хорошо.

– Что?! – вскричала мать на заднем фоне. Отец накрыл трубку рукой и сказал ей что-то, чего Гэри не расслышал. Через несколько секунд отец произнес: – На этом заканчиваем.

– Через мой труп! – взвыла мать.

– Потом поговорим.

– Ясно, – ответил Гэри и после короткой паузы добавил: – Спасибо, папа.

– Не за что. Ты для меня дороже всех.

– Я тебя тоже люблю.

Гэри вернулся в аудиторию, послав преподавателю виноватую улыбку, надеясь, что одно выражение лица уже даст понять, насколько этот звонок был для него важен. Через полчаса, когда лекция окончилась, он увидел ждущего на выходе из аудитории Рейна. У Рейна выдалось «окно», он позвонил знакомому, друг которого был в отъезде. Знакомый сказал, что если они возьмут на себя уход за домом в отсутствие хозяина, то смогут там пожить всю следующую неделю. Трехкомнатная квартира в коттедже на две семьи находилась в Ван-Найсе рядом с фривеем 405, в десяти минутах езды от студгородка, если без пробок. Всей работы – кормить рыбок да поливать фикус.

– Места хватит даже Брайану, если согласится спать на диване.

– Превосходно. – Гэри ощутил мгновенное облегчение, как будто опасность грозила им только в УКЛА. – Позвоню ребятам, передам.

– Стейси я уже позвонил. Она тоже согласна, но у нее поздняя лекция – до шести. У меня последняя – в три, я останусь ее ждать.

– А не стоит ли…

– Встречусь с Эрнесто за обедом, возьму ключ и передам тебе в три часа – жди меня на скамье у библиотеки. Ты и Джоан сможете переехать первыми, мы к вам присоединимся после лекции Стейси. Если решите в знак признательности приготовить роскошный ужин – я не против.

– Заметано.

Толпа вокруг говорящих понемногу рассасывалась.

– Ну, мне пора, – сказал Рейн. – Увидимся позже.

– Ага.

Рейн встретился со знакомым в мексиканском кафе в Энсино, забрал ключ от квартиры, заехал в хозяйственный магазин и сделал четыре дубликата.

– Гаража там нет, – объявил он, встретив Гэри и Джоан у библиотеки. – Придется парковаться на улице. Если, конечно, найдете свободное место. Плита и печь неисправны. Они – газовые, а газ на время отключили.

– Ничего, перебьемся, – ответила Джоан.

Подошел Брайан. Ему тоже предложили переехать. Он отказался.

– Мне нравится быть в центре событий. Кроме того, мои тылы прикрывает Дрор.

Однако согласился съездить посмотреть, как они устроились. Взяв ручку у Рейна, Брайан записал на ладони адрес.

– У меня есть бумага, – предложила Джоан.

– Ничего. Так проще.

Рейн каждому вручил по ключу и взглянул на башенные часы.

– Пока. Стейси выходит через десять минут, а мне еще через весь городок чапать. Увидимся в шесть тридцать или семь.

– Ужин мы приготовим, – пообещала Джоан.

Рейн уже удалялся рысцой.

– Ты ключи-то опробовал? – крикнул ему вслед Гэри.

– Нет! Позвоните, если не подойдут.

Рейн растворился в толпе.

Остальные потоптались на месте еще несколько минут, делая вид, что разговаривают, а на самом деле пытаясь заметить слежку. Причудливо одетых домочадцев нигде не было видно, никто не отирался рядом и не смотрел на них. Друзья направились к стоянке.

– Я отстану на несколько машин, посмотрю, нет ли «хвоста», – предложил Брайан.

– Ты параноик или кто? – попробовал пошутить Гэри.

– Нет, – серьезным тоном возразила Джоан. – Он – реалист.

«И то правда», – про себя согласился Гэри.

* * *

Брайан задержался всего на несколько минут – убедиться, что ключ подошел к двери, и взглянуть на квартиру. В ней имелась средних размеров гостиная, крохотная кухня, единственный санузел с душем над ванной и две спальни – обе с полноразмерными кроватями. Квартира примыкала через общую стену к другой, побольше, с окнами на улицу. Пусть скромная, она выглядела довольно уютно и сразу понравилась Гэри, чем-то напомнив ему дом шерифа Стюарта в Биттеруиде.

– Даже если бы я согласился жить с вами, мне здесь негде приткнуться, – заметил Брайан.

– А на диване? Или на полу? – ответил Гэри.

– Нет уж.

Джоан отнесла свой чемодан в одну из спален. Брайан поманил Гэри за собой на улицу. Он нашел место стоянки прямо напротив дома и теперь возвращался к машине.

– Я привез тебе нож. – Открыв багажник, Брайан вытащил длинный клинок в кожаных ножнах.

Гэри заколебался. Новый был намного больше, чем тот нож, которым он был вооружен в Доме, и скорее походил на кинжал.

– Ну, не знаю… У нас бита есть.

– Когда посреди ночи Отец со своей бандой в конопляных рубахах начнет ломиться в дверь, чтобы убить тебя и изнасиловать Джоан, а под рукой окажется эта штуковина, – ты сам поймешь, как крупно тебе повезло.

Возразить было нечего. Гэри взял оружие, взвесил его в руке – тяжелый, внушающий уважение предмет.

– Спасибо.

– Засчитано.

На пороге появилась Джоан. Она заметила ножны, но не проронила ни слова. Гэри в очередной раз почувствовал, насколько серьезно расценивает опасность его подруга.

– Ну, я поехал, – сказал Брайан, захлопывая багажник. – Вечером позвоните. Если не дадите о себе знать до восьми – сам позвоню. А если не будете отвечать на звонки – приеду.

– Мы сделаем точно так же.

Джоан подошла и встала рядом. Вместе они проводили взглядом машину Брайана, пока та не скрылась за поворотом.

– Итак, что у нас на ужин? – спросил Гэри.

– Пойдем посмотрим.

В квартире имелись микроволновка и холодильник – пустой. Из еды в кухонном шкафу нашлись только японская лапша и вермишель быстрого приготовления.

– Маловато будет, – скривила лицо Джоан.

– Что предлагаешь?

– В микроволновке тоже можно готовить настоящую еду.

– Например?

– Как насчет спагетти?

– По-флотски?

Джоан толкнула его в плечо.

– Нет, нормальных. Блюдо домашней кухни.

– Заманчиво. Давай.

Джоан взяла его за руку:

– Тогда съездим в магазин, прикупим немного продуктов.

– Мы совсем как семья уже, а?

– Ты недоволен?

– Что ты! Мне нравится.

– Мне тоже. – Она сжала руку Гэри.

Они спустились по улице до ближайшего супермаркета. Первым по дороге попался «Альбертсон». Гэри катил тележку между полок, Джоан шла впереди и читала ценники, выбирая товары подешевле.

– Хочешь что-нибудь на десерт?

Гэри покачал головой:

– Я не любитель сладкого.

– А я ем, когда у меня стресс. Приготовлю шоколадные пирожные.

– В микроволновке?

– Запросто! Не веришь? Наблюдай и учись! – Джоан бросила в тележку коробку смеси для пирожных.

Гэри испытывал блаженство, на несколько минут позабыв, что Отец на свободе, разъярен и выслеживает их. Но тут они перешли в отдел свежих овощей, и Гэри внезапно почувствовал землистый запах. Он резко обернулся…

…и увидел, что Джоан держит пакет с грибами.

– Обычно добавляю их в соус, – объяснила она, сдвинув брови при виде неожиданной реакции Гэри. – Так вкуснее… Ты что?

– Ничего. Я в норме.

Гэри хорошо помнил тряпку, которую похитители сунули ему в рот. Он занервничал, задрожал и вдруг почувствовал себя неуютно в таком открытом месте, как магазин.

Рейн и Стейси прибыли за десять минут до готовности блюда. Джоан и Гэри уже накрыли на стол и в ожидании сигнала микроволновки смотрели новости.

– Я вообще-то пошутил, – сказал Рейн, шумно втягивая носом воздух. – Но пахнет божественно!

Еда была действительно отлично приготовлена, все наелись от пуза и расползлись по креслам заниматься. Рейн включил радиоприемник и настроил его на волну джаза, приглушив звук.

– Не могу читать в полной тишине, – произнес он извиняющимся тоном. – Мне всегда нужен какой-нибудь фон.

Вечер получился приятным, но Гэри не отпускало дурное предчувствие. Когда они покончили с уроками и разошлись по спальням, он долго не мог уснуть, хотя не сомкнул глаз почти всю предыдущую ночь. В конце концов ему приснился жуткий кошмар: домочадцы, как зомби из фильма «Ночь живых мертвецов», окружили дом, били стекла в окнах, ломали двери. Гэри попытался схватить нож, но к нему тянулось множество рук, они хватали его, царапали, тянули к себе. Гэри заметил, что Джоан уже убита и ее тело рвут на куски. В промежуток между дергающимися фигурами он увидел открытую дверь, а за ней – прихожую, из которой целая свора домочадцев в крестьянской одежде ворвалась в комнату Рейна и Стейси. Поверх хрипов, криков и мерзкого влажного хруста грянул громкий басовитый хохот Отца.

Гэри проснулся на заре и несколько секунд не мог сообразить, где явь, а где сон. Джоан дремала рядом, из соседней спальни доносилось похрапывание Рейна и Стейси. Все живы.

Пока.

28

Брайан терпеть не мог правовые основы коммуникации. Дело было не в содержании предмета, хотя по большей части этот курс нагонял жуткую скуку. Его бесила длительность лекций, а также их место в расписании. Данный предмет был обязательным для диплома – не отвертишься, но занятия проводились одним куском – по четвергам с четырех до семи, что делало их невыносимыми. После целого дня, проведенного в аудиториях, мозги отказывались работать. Вдобавок Брайан пропустил обед и был голоден. В без пятнадцати шесть студентов отпускали на пятнадцатиминутный перерыв. Многие покупали всякий перекус из торговых автоматов на первом этаже или клубное кофе из буфета на входе. Другие просто-напросто убегали и не возвращались. Брайан решил последовать их примеру.

После возвращения из Техаса прошло несколько дней, но он так и не перестроился на нормальный лад. Ему нравились захватывающие дух виражи последних двух недель. Подобно заядлому любителю острых ощущений, Брайан находил прелесть даже в отчаянном набеге на Дом, хотя теперь сам не мог поверить, что угрожал ножом человеку, принуждая его показать, где спрятана Джоан. Размышляя об этих событиях по прошествии нескольких дней, оставалось только удивляться, как его самого не упекли за решетку.

Именно поэтому теперь было трудно перестроиться на местный темп жизни. Тем более Отец на свободе и, как показали события последних двух дней, не намерен оставлять их в покое. И все-таки по сравнению с приключениями в Техасе университетская жизнь протекала вяло.

А уж высидеть на правовых основах коммуникации – сущая пытка.

Не прошло еще и половины лекции, а Брайан уже дважды задремал, хотя препод вряд ли что-то заметил. Надутый павлин, влюбленный в звук собственного голоса, считающий, что всякую важную мысль надо повторить три раза, доктор Мейер редко обращал внимание на такие мелочи, как отношение студентов к своим лекциям. Брайан для вида вел конспект, однако на полях записывал посторонние мысли. Он считал, что лучше дать бой Отцу первыми, собрать еще раз Дрора и остальных кинолюбителей, вызвать, если понадобится, копов и выкурить гада из норы. Но где эта нора, никто не знал, поэтому оставалось готовиться к неизбежной развязке. Тюфячный планчик Рейна – спрятаться и надеяться, что их не найдут – чистый идиотизм. Проникнуть в Дом удалось по единственной причине – потому что он придумал захватить с собой ножи. Отсюда вывод – надо вновь вооружиться.

Это Брайан и фиксировал на полях: несложные ловушки, которые можно установить у входа в комнату, легкодоступные места, где можно спрятаться, имена людей, на чью помощь можно рассчитывать. Один раз они победили секту, и Отец сделает все, чтобы это не повторилось.

Жаль, что папа не дожил до сегодняшнего дня. Старикан сильно удивился бы, узнав, что сын-хипарь не только научился разбираться в оружии, но и готов им воспользоваться. И уже воспользовался. Видимо, мерзопакостный отцовский характер все же отчасти передался сыночку с генами…

Брайана увлек поток мыслей, он перестал следить за лекцией, но тут его внимание снова привлек к себе доктор Мейер – преподаватель закрыл крышку лэптопа, студенты начали вставать, потягиваться, собирать вещи. Брайан понял, что объявлен перерыв.

Вот и хорошо. В надежде побороть сонливость с помощью кофеина он принес с собой гигантский стакан кока-колы. Напиток Брайан прикончил еще в начале лекции, и теперь ему срочно требовалось отлить. Он повертел головой в поисках Тины, к которой был неравнодушен и с кем любил поболтать в перерыве, но та уже выскочила за дверь – не иначе побежала покупать кофе в буфете у входа в корпус. Брайан решил, что успеет сбегать в туалет и занять место в очереди рядом со своей пассией.

Он сунул учебники под стул, убедился, что на мобильнике нет новых сообщений, и вышел из аудитории с толпой других студентов. Туалетными комнатами рядом с лифтами он не любил пользоваться – слишком много народу, поэтому прошел по коридору до санузла напротив кафедры коммуникации. Кафедра закрывалась в пять, в это время в корпусе не было других лекций, что позволяло сделать свое дело по-быстрому.

Брайан протиснулся мимо студентов, ждавших лифта, стоявших в очереди в туалет или просто направлявшихся к лестнице. Свернув за угол, он оказался в пустом коридоре и лишь на дальнем его конце заметил нагруженную сумками с книгами преподавательницу, спускавшуюся по лестнице к черному входу. Голоса за спиной звучали как сквозь вату, становились все тише, пока их окончательно не поглотила тишина. Когда Брайан подошел к запертой двери кафедры коммуникации, покой нарушало только шарканье собственных подошв о твердый пол. Хотя Брайан был обут в кроссовки, звук получался гулким, как от сапог.

Тина, должно быть, уже на улице, стоит в очереди.

Брайан зашел в туалет, быстро справил малую нужду и вымыл руки. Не обнаружив в коробе бумажных салфеток, попросту вытер ладони о штаны. Затем вышел из санузла…

…и увидел пожилого мужчину в крестьянской одежде. С кнутом.

Мужчина приближался со стороны дальнего лестничного пролета, внизу которого медленно закрывалась ведущая на улицу дверь, и держал кнут перед собой обеими руками. Заметив Брайана, незнакомец быстро опустил кончик кнута и, взмахнув обитой кожей рукояткой, сделал громкий щелчок.

«Как эти сволочи нашли меня?» – успел подумать Брайан.

Он двинулся в обратную сторону – к фасадной части корпуса, лифтам, аудитории, людям. Щелчки за спиной становились все громче, чаще, настойчивее. Старикан сокращал дистанцию; оставалось либо броситься наутек, как девчонке, либо встретить его лицом к лицу.

Брайан остановился и обернулся.

Старик был не так близко, как ему сначала показалось. Брайан вгляделся в его лицо, пытаясь припомнить, не видел ли его в Доме. Оно было незнакомым, но простая домотканая одежда и кое-как остриженные волосы выдавали в незнакомце домочадца.

Мужчина сурово посмотрел на Брайана и щелкнул кнутом с особой силой.

Ведь они религиозные фанатики, верно? Воспринимают Библию буквально и следуют не духу ее, а букве, так? Брайан решил на этом сыграть.

– Не убий. Слышал о таком правиле? Одна из десяти заповедей. Разве вы ей не подчиняетесь?

Мужчина молча, с безучастным выражением приближался, щелкая кнутом.

– Иди в жопу! – с отвращением крикнул Брайан. Медленно отвернувшись, он не побежал – зашагал прочь, не желая давать противнику повода к злорадству.

Из-за угла ему навстречу вышли еще два домочадца.

С ножами.

Удивительно похожими на те, что Брайан привез с собой в Техас. «Возможно, это они и есть», – мелькнула мысль. Мстители вполне могли взломать замок и украсть ножи из кладовки. И где-нибудь в комнате нашли расписание, хотя их компьютерный умник легко мог скачать его в университетской сети.

Двое с ножами выглядели одинаково безучастно – такие же пустые лица, что и у старого. Они приближались, выставив оружие перед собой – как киношные зомби.

Нет.

Как солдаты, выполняющие приказ.

Брайану по-настоящему стало страшно. С людьми, действующими по своей воле, даже взбудораженными, можно как-то договориться, убедить их одуматься. У людей же, исполняющих чужой приказ, нет собственных представлений. Они тупо выполняют поставленную задачу.

Мысли Брайана лихорадочно забегали. Несколько дверей в коридоре, возможно, не заперты на ключ, но, если пытаться открыть их, потеряешь драгоценные секунды. Пожалуй, лучший вариант – самому напасть на старика с кнутом. Тот если и успеет раз или два хлестнуть, это не смертельно. Достаточно резко ломануться и сбить старого пердуна с ног, и дорога к выходу в конце коридора будет открыта.

Если только на лестнице или за дверью не поджидают другие домочадцы.

Двое с ножами ускорили шаг, Брайан заорал что было мочи, чтобы обескуражить нападавших, и рванул навстречу старику, пригнув голову, чтобы не получить удар по лицу. Кнут оказался более грозным оружием, чем представлял себе Брайан. Либо домочадец очень умело им владел, либо ему несказанно повезло: ремень впился юноше в шею и мгновенно обернулся вокруг нее три раза, сдавив горло. Брайан зашатался и упал. Его рот и ноздри лихорадочно хватали воздух, но вход в легкие был перекрыт, голову от туловища отделял барьер из витой кожи. Брайан понял, что сейчас умрет, замолотил ногами, извиваясь всем телом, пытаясь сделать хоть глоток воздуха.

Когда нож вонзился в поясницу, перестали слушаться ноги. Старик убрал кнут, и нож ударил Брайана сзади в шею. Брайан попытался оттолкнуться от пола, но в руках уже не было силы, мышцы отказывались подчиняться мозгу.

Трое мужчин спокойно обменялись несколькими фразами на странном языке Дома.

«Как это может быть… – подумал Брайан. – В центре современного студгородка, в корпусе с сотнями студентов…»

Но нападение ему не померещилось.

Последнее, что он увидел, была его собственная кровь, медленно растекавшаяся по начищенному белому полу до самой стены.

29

Рейн оторвал взгляд от телефона.

– Не отвечает.

– Брайан всегда на связи, – забеспокоился Гэри. Они пытались дозвониться до друга четвертый раз за последний час и всякий раз натыкались на автоответчик.

За окнами кафе таял свет дня. Солнце почти зашло, на студгородок легла тень. Зажглось дежурное освещение вдоль дорожек. Джоан и Стейси еще не вернулись с лабораторной практики – по разным предметам и в разных зданиях. Гэри и Рейн ждали их у окна, откуда легко было наблюдать за входом в оба корпуса.

Рейн выразил вслух тайную тревогу обоих:

– Думаешь, с ним что-то случилось?

– Надеюсь, что нет. – Гэри допил кофе и поднялся. – Надо его разыскать.

– А как же Стейси и Джоан…

– Они не появятся еще двадцать минут. Успеем вернуться.

Хотя Рейн кивнул, Гэри понял, что не успокоил друга. Если с Брайаном действительно что-то случилось, они только подвергнут себя опасности. Джоан и Стейси сидели в аудитории, но даже там не гарантированы от неожиданностей.

И все-таки Гэри был готов рискнуть. В настоящую минуту молчание Брайана беспокоило его больше всего.

Они вышли из кафе. Их встретили сумерки.

– Сейчас у него лекция, – сказал Гэри. – Не помню какая.

Брайан никак не мог определиться с главными предметами – слишком быстро менялись его предпочтения.

– Он, помнится, на обратном пути говорил, как его достал этот предмет.

– Точно. Только какой?

– Что-то юридическое?

– Правовые основы коммуникации! – хлопнул себя по лбу Гэри. И тут же нахмурился. – А корпус? Номер аудитории?

– Надо думать, недалеко от факультета коммуникации.

Не сговариваясь оба друга повернули в нужном направлении. Рейн достал мобильник. Пусть не такой навороченный, как смартфон Брайана, он все же позволял вводить текст с маленькой клавиатуры. Рейн вызвал расписание занятий.

– Четвертый этаж. Аудитория номер 411. – Рейн захлопнул крышку и засунул телефон в карман рубашки. Друзья быстрым шагом направились к корпусу факультета коммуникации.

Студентов на улице было мало. Одни еще сидели на занятиях, большинство разошлись по домам или на ужин. На дорожке практически никто навстречу не шел. Гэри сосредоточенно смотрел на маячащую впереди квадратную глыбу корпуса, беспорядочно утыканную освещенными окнами. Фасад напоминал допотопный компьютерный терминал. Он вздрогнул от неожиданности, когда Рейн толкнул его локтем и тихо сказал: «Смотри!»

Между кустами, удаляясь, мелькала фигура черноволосого человека в хорошо знакомой им крестьянской одежде.

Гэри не стал ждать. Он побежал, перепрыгнул через низкую живую изгородь и бросился по газону наперерез. Ветки кустарника царапали руки, листья хлестали по лицу – ему все было нипочем. Гэри не отличался атлетизмом, никогда не играл в американский футбол, тем не менее идеальным броском свалил домочадца, как только тот вышел из кустов на перекресток дорожек.

Прижатый к земле домочадец попытался вывернуться и убежать. Гэри обхватил сектанта за шею и отклонил голову назад, заставив его перевернуться на спину, сел ему на грудь и коленями прижал руки, не давая пошевелиться. Внешность незнакомца ничем не выделялась. Никаких искривленных костей, никакого уродства, признаков слабоумия тоже не было видно. «Новообращенный», – догадался Гэри. Вот и хорошо! Это только в кино и по телевизору фанатики и люди истинной веры всегда стойко держатся на допросах, не боятся даже пыток. В реальной жизни большинство людей – слабаки. А если человек позволил втянуть себя в секту, вряд ли ему хватит силы духа выдержать допрос с пристрастием.

– Звони Джоан! – бросил Гэри подбежавшему Рейну. – Убедись, что с ней все в порядке.

Он боялся, что домочадца послали отвлечь внимание, чтобы другие могли напасть и похитить или убить Джоан.

Рейн выхватил мобильник и быстро набрал номер.

Гэри повернулся к лежащему врагу.

– Ты за нами следил, признавайся?

Мужчина улыбнулся, страшно сверкнув в наступающей темноте белыми зубами.

– Что лыбишься?

Никакого ответа.

– Где Отец?

Улыбка стала только шире.

Гэри ударил домочадца кулаком в лицо. Он целил по носу, но промахнулся и попал в щеку. Этого тоже хватило. Гэри наткнулся костяшками пальцев на что-то твердое, брызнула теплая кровь.

– Где Отец? – повторил он вопрос.

Человек заплакал. У него был удивленный вид, как будто ему никогда не приходилось испытывать боли.

Гэри снова занес кулак:

– Говори, где Отец! Зачем ты сюда пришел, что происходит! Ну!

– Богу не угодно…

– Богу угодно, чтобы я из тебя душу вытряс. Поэтому я наверху, а ты внизу. Говори!

К лежащему вернулось самообладание, сквозь слезы он вновь улыбнулся окровавленными деснами; кровь сочилась из щелей между зубами, лишая его сходства с человеком.

– Отец скоро будет здесь.

От этих слов по спине Гэри побежали мурашки.

– Где он сейчас?

Опять кровавая улыбка.

Слева на дорожке показался студент, он стал с подозрением присматриваться к возне на газоне.

– Вызови полицию! – крикнул ему Гэри. – Быстрее! Это – сексуальный маньяк! Я его подержу.

Студент побежал прочь, на ходу доставая мобильник. Хорошо, что не заметил стоящего поодаль и говорящего по телефону Рейна.

Ему даже не пришло в голову, что звонок можно было сделать на месте, никуда не убегая.

Он мог бы также снять происходящее на камеру.

Им здорово повезло, что ничего этого не случилось. Гэри прикинул, как связать домочадца. Он хотел оставить его на месте, но сам не собирался дожидаться прибытия охранников или полиции. Ему и Рейну надо срочно уходить. Оглядевшись, Гэри заметил торчащий из травы свежий саженец дерева, привязанный к столбику проволокой. Как бы ее…

Человек под ним неожиданно выгнул спину и сбросил Гэри на землю. Прежде чем он успел подняться и снова оседлать незнакомца, тот вскочил на ноги и кинулся в кусты. Инстинкт подстегивал Гэри начать погоню, но ум говорил, что беглеца больше не поймать и пора подумать о безопасности Джоан. Если за ним самим следили, то Отец и к ней приставил кого-нибудь… или даже многих.

Рейн разговаривал с Джоан по телефону. Когда он сообщил Гэри, что его девушка на занятиях в библиотеке с группой других студентов, того охватила мгновенная паника. Она не в лаборатории? Одна дошла до библиотеки и ничего ему не сказала? В такое время любые внезапные перемены вызывали тревогу. Гэри выхватил мобильник у Рейна.

– Никуда оттуда не уходи! Сюда едет Отец! Так сказал домочадец, которого я поймал, и…

– Я знаю. Рейн рассказал.

Она была там не одна и старалась говорить спокойным тоном, но Гэри все равно слышал тревогу в голосе подруги.

– Он от меня сбежал!

– Я знаю.

– Никуда… – Гэри запнулся и глотнул воздуха. Сердце так колотилось, что он не мог договорить фразу на одном дыхании. – Никуда не уходи! – Еще один вдох. – Мы тебя оттуда заберем! Где ты конкретно?

Джоан все еще пыталась не повышать голоса в присутствии других студентов.

– Мы в учебном зале «А». На шестом этаже, с тыльной стороны библиотеки.

– Ага, знаю. Идем.

– Хорошо. Ты тоже будь осторожен.

– Всегда.

Они попрощались, Гэри вернул телефон Рейну.

– Надо идти туда.

– Дай мне сначала позвонить Стейси. – Рейн замешкался. – Что мне ей сказать? Пусть сидит на месте или идет к Джоан?

Гэри быстро обдумал вопрос.

– Нам не следует разделяться. Чем нас больше, тем надежнее.

– Им труднее будет выследить всех нас, если мы рассредоточимся.

– Если только их не целая группа и они тоже не рассредоточатся. Вместе легче обороняться.

Рейн кивнул и нажал кнопку быстрого вызова.

– Стейси! – воскликнул он, как только девушка ответила. – Мы только что наткнулись на домочадца. Он сказал, что Отец едет сюда. Кончай с занятиями и немедленно иди в библиотеку. Джоан уже там. Мы тоже идем туда. Мы… – Он вдруг замолчал, тряхнул головой и сменил тон. – Нет, оставайся на месте. – Рейн повернулся к Гэри. – Ты иди за Джоан. Я пойду за Стейси. Встретимся… где?

– В библиотеке. В учебном зале «А». На шестом этаже.

– В библиотеке. В учебном зале «А». На шестом этаже, – повторил Рейн.

Не теряя больше времени, Гэри побежал. Рейн двинулся за ним рысцой, отставая на несколько шагов. Прежде чем их маршруты разошлись, Гэри успел услышать, как тот говорит Стейси по телефону: «Мы его тоже искали. Он не отвечает на звонки. Боимся, что с ним что-то случилось».

На развилке Рейн повернул к корпусу Стейси, Гэри – к библиотеке.

Опустилась ночь, весь студгородок стал похож на лабиринт из укромных мест. Гэри подозрительно осматривал каждого встречного, любую минуту готовый отразить нападение сектанта-фанатика. В зыбком свете горбатая туша библиотеки напоминала замок с привидениями.

По спине пробежал холодок.

Отец скоро будет здесь.

Скоро будет здесь.

30

Тесса и Вай спорили о какой-то цитате в учебнике. Крейг впился глазами в экран лэптопа – явно что-то не связанное с учебой.

Джоан неторопливо осмотрелась. Учебный зал представлял собой замкнутое пространство с одним входом-выходом. Через огромное – во всю стену – окно открывался вид на библиотеку. Если кто-либо попытается приблизиться между стеллажей, Джоан это сразу заметит. Более надежного места, наверное, не существовало во всем городке. Но ей все равно было тревожно, девушка ощущала себя уязвимой – пойманной в ловушку и выставленной на всеобщее обозрение. Хотя она пообещала Гэри никуда не отлучаться, ей не терпелось сбежать из библиотеки. Первые побуждения могут быть обманчивыми – она это понимала. Умнее будет…

Освещение вдруг начало мигать, задребезжал сигнал тревоги.

– Пожар! – воскликнула Тесса, хватая книжки.

Студенты засобирались, готовясь бежать к аварийным выходам. Если это действительно пожар, то из здания следовало выбираться как можно быстрее – они сидели на шестом этаже. Джоан подмывало последовать общему примеру. Собирая учебники и блокноты, она вспомнила пожар в общежитии Гэри прошлой ночью. Сигнал тревоги, и опять по случаю пожара… Вряд ли это простое совпадение. Пожар в библиотеке – если это не чья-та неудачная шутка – наверняка устроен теми же людьми.

Отец скоро будет здесь.

Тесса и Вай уже бежали к выходу из зала, Крейг держал дверь открытой для Джоан.

– Живее! – крикнул он.

Джоан направилась к нему и тут заметила…

…идущего между стеллажами с книгами домочадца.

Свет погас и вновь зажегся. Сектант оказался значительно ближе, совсем близко. Он двигался с большой скоростью, хотя и не бежал.

В панике Джоан бросилась налево. Но и в этом ряду она увидела домочадца – он шел уверенно, словно с самого начала знал, где ее застанет.

Джоан побежала к северной лестнице, подчиняясь скорее инстинкту, чем разуму, задним умом понимая, что сама себя загоняет в самую дальнюю часть библиотеки и что большинство студентов с этажа устремились к южному выходу рядом с лифтами. Непрерывное мигание освещения в сочетании со звоном сигнализации придавали сцене сюрреалистический оттенок и нагоняли еще больше жути.

Когда сигнализация вдруг замолчала, наступила такая гнетущая тишина, что, казалось, лопнут барабанные перепонки.

Джоан застыла на месте. Крейга нигде не видно, Тессы и Вай и след простыл. Наверное, успели спуститься вниз с остальными.

Неужели она одна на шестом этаже?

Нет, не одна. Здесь домочадцы.

Джоан со всех ног бросилась к лестничной шахте. Ее охватил ужас, подобный тому, какой она чувствовала в Доме, только помноженный на десять. Во внешнем мире Отец не мог распоряжаться, как в своих владениях, но теперь Дом разрушен, Отец взбешен – невозможно предсказать, что еще придет ему в голову.

Джоан толчком распахнула дверь. На лестничной клетке стоял знакомый запах, словно кто-то пролил духи с тяжелым цветочным ароматом. Сразу же начало твориться что-то неладное с головой. Джоан попыталась вернуться обратно, однако кто-то схватил ее сзади за руки, прижал их к бокам. Опустив глаза, девушка увидела не пальцы, а когтистые лапы: кожа – синяя, длинные когти – черные. Ей на голову натянули влажный мешок, пропитанный застоявшимся запахом лакрицы.

И свет померк.

* * *

Очнувшись, Джоан увидела перед собой Отца.

Стояла ночь. Черты старца едва различались в дрожащих сполохах свечей. Глаза – жесткие, губы в кольце густой бороды – сурово сомкнуты, в руках – Библия, хотя он сжимал ее так, будто собирался разорвать пополам. Джоан лежала на спине на чем-то твердом. Она попыталась приподняться на локтях и не смогла. Что-то держало ее – то ли путы, то ли чужие руки. Кроме того, она не чувствовала тела ниже шеи – оно полностью онемело. Возможно, ее вовсе ничего не удерживало. В голове мелькнула паническая мысль – вдруг она парализована на всю оставшуюся жизнь?

– Где я? – Когда Отец промолчал в ответ, Джоан добавила: – Гэри придет за мной.

– Он мертв, – пожал плечами Отец. – Все твои друзья мертвы, Руфь.

Его слова произвели физический эффект – словно кто-то саданул в живот. По самодовольному тону девушка поняла, что Отец говорит правду, и преисполнилась глубоким отчаянием. В эту минуту Джоан пожалела, что осталась в живых. Родителей больше нет… Гэри… друзья… она наедине с человеком, которого в целом мире ненавидела больше всех. Лучше бы он ее убил. Но этого Отец как раз не сделает. В конце концов она умрет. Однако, прежде чем это случится, Отец заставит ее помучиться, отомстит сполна.

– Я строю новый Дом, – сказал он на Языке, – и твое призвание – помочь мне.

– Ни за что, – ответила Джоан по-английски. Посмотреть Отцу в глаза ей не хватило мочи.

Тот придвинул лицо вплотную. Свечной свет прорезал на его лице глубокие борозды, запавшие глазницы темнели, как на черепе мертвеца.

– Ты родишь мне сыновей, – нараспев произнес он. – В болезни будешь рождать детей.

У Джоан потемнело в глазах. Она крепко зажмурилась, не желая наблюдать, как Отец торжествует победу.

Он что-то еще говорил – Джоан каким-то образом сумела не впустить его слова в уши. С закрытыми глазами было легче, но в голове непрерывно шумело, саднило – очевидно, последствия наркотика, которым ее отравили. Зато когда она сосредоточивалась на этом шуме, он вытеснял все остальное, заглушал слова Отца. Тот повысил голос – возможно, до крика, – но Джоан нырнула в шум с головой и постепенно погрузилась в сон.

* * *

Когда она снова очнулась, рядом никого не было. Ночь еще не закончилась, однако свет больше не горел. Свечи погасли, либо их унесли. Джоан украдкой осмотрелась, пытаясь сообразить, где находится. Скорее всего Отец и его люди вывезли ее из студгородка. Где она? Еще в Калифорнии? Сколько времени провела без сознания? Несколько часов? Дней? Недель?

Джоан с радостью ощутила, что в состоянии пошевелить не только головой, но и пальцами. Теперь стало ясно, что она связана, – веревки впились в руки, ноги и живот. По крайней мере, есть возможность оглядеться.

Ее оставили то ли в сарае, то ли в охотничьей избушке. Помещение освещала единственная свеча, тусклый оранжевый свет выхватывал бревенчатую кладку и фотопортрет Отца в рамке на том месте, где когда-то было окно. Где-то за спиной Джоан находилась дверь – девушка чувствовала холодный сквозняк. Кроме кровати, на которой она лежала, другой мебели в комнате не было.

Джоан попыталась уловить какие-нибудь звуки из других комнат или извне. Уши были слегка заложены, поначалу она ничего не услышала. Потом из тишины вылупилось глухое бормотание.

Кто-то молился.

Сколько их тут? О чем просят в своих молебнах? О смерти Чужаков? Чтобы не попасть в руки полиции? Молитвы Отца всегда преследовали эгоистичные, корыстные цели – выпросить поблажку либо отмщение. Можно было не сомневаться, что новой группе сектантов наказано молить о спасении его задницы.

Представление о том, как великий и могучий Отец жалобно, как последний трус, умоляет Бога о спасении, придавало сил и дарило надежду. Джоан принялась проверять путы на прочность, надеясь ослабить их и вырваться. Пусть Гэри с друзьями погибли, это дает лишний повод: за их смерть нужно отомстить. Она не успокоится, пока Отец не заплатит за свои преступления.

Джоан плакала, думая о Гэри, однако не выдала себя ни звуком. Хотя слезы текли рекой по щекам, она продолжала шевелить руками и ногами, ослабляя веревки. Ногам было холодно. Мерзла вся нижняя часть тела. Джоан с ужасом поняла, что с нее сняли брюки.

С ней что-то уже сделали? Она не могла определить. Но даже если пока еще ничего не случилось…

«Ты родишь мне сыновей».

Джоан начала извиваться с новой энергией.

Молебен прекратился, теперь звучал голос Отца. Слова сливались в ритмичный гул. Он был в ударе – метал огни и молнии. Сколько там с ним человек? Почти всех обитателей Дома задержали, но о численности последователей Отца по всей стране и о том, как быстро он мог собрать их вместе, можно только догадываться. Хотя вряд ли он созвал всех в одном месте. Оставаясь дома, сторонники Отца могли сыграть роль тайной сети, позволявшей бесконечно скрываться от полиции.

Развязать путы не получалось. Запястья и лодыжки болели, кожа на них покрылась ссадинами и стала чувствительной. Надо приберечь силы на случай реальной возможности побега.

Кому она пудрит мозги? Никакой такой возможности ей не дадут. Гэри нет в живых, Рейна и Стейси тоже, Брайан мертв, а она привязана к кровати с грязным матрацем, на которой проведет остаток жизни, длинной или короткой – как получится, – насилуемая Отцом.

«В болезни будешь рождать детей».

Джоан снова всхлипнула. На этот раз отрывистый стон безнадежности и отчаяния вырвался наружу.

У входа послышались тяжелые шаги Отца.

И еще более тяжелое дыхание.

31

Пока Гэри добежал до библиотеки, ее уже эвакуировали. Группы студентов стояли перед зданием в густеющей темноте, сжимая книги и рюкзаки, наблюдая за снующими туда-сюда полицейскими и пожарными. Время от времени из дверей выводили очередного студента или двух. Гэри в поисках Джоан пробежал глазами по толпе. Не обнаружив подругу, он прошел в передний ряд, надеясь первым встретить ее на выходе из библиотеки. Но очень скоро ручеек выводимых из здания людей пересох. С щемящим сердцем он понял, что Джоан опять пропала.

Гэри охватили бешенство и безысходность, направленные по большей части на себя самого – он мог бы прийти сюда побыстрее, вдобавок упустил домочадца. Он разрывался между желанием заскочить в библиотеку, найти Джоан и промчаться по городку, догнать похитивших ее сволочей. Но где ее искать, он не имел ни малейшего понятия, а потому беспомощно и растерянно топтался на месте.

Чуть поодаль он заметил темную низкорослую фигуру с чрезмерно крупной головой, квадратный силуэт плавно скользил между группами студентов. Гэри ощутил неприятный холодок. Человек был ему незнаком – это не он попался Гэри и Рейну по дороге к факультету коммуникаций, однако в нем без труда можно было узнать еще одного домочадца, одного из Детей. Краем глаза Гэри уловил сбоку от библиотеки какое-то движение, поэтому, когда Стейси хлопнула его по плечу, а Рейн крикнул «эй!», он вздрогнул от неожиданности.

– Где Джоан? – немедленно спросила Стейси.

Гэри, не способный вымолвить ни слова, только покачал головой, он чуть не плакал. Один раз подругу спасти удалось; каковы шансы, что это получится дважды? Отец – в бегах. Зачем она ему нужна – чтобы обратить назад в свою веру или сделать рабыней? Вряд ли. Скорее всего он намерен ее покарать. Ее, возможно, уже убили.

Стейси вытащила телефон и позвонила в полицию. На этот раз ответил Уильямс.

– Кажется, ее опять похитили, – выпалила девушка и начала рассказывать подробности.

Слушая разъяснения Стейси, Гэри немного пришел в себя. Отец определенно желал наказать Джоан, однако он не станет убивать ее сразу. Сначала подержит у себя, помучает.

Вспомнился рассказ шерифа Стюарта о женщине, которую Отец не выпускал из Дома и насиловал целый год. Гэри попытался отогнать от себя мысли об издевательствах старика над Джоан, но они не желали уходить, отчего ему хотелось придушить сукина сына его собственной бородой.

С разных сторон студгородка завыли сирены.

– Это еще что? – воскликнула Стейси прямо в трубку.

Гэри затаил дыхание.

Девушка оглянулась на Гэри и Рейна.

– Кого-то убили в корпусе факультета коммуникаций, – объявила она.

Брайан!

Гэри встретился с Рейном взглядом, читая на лице друга зеркальное отражение собственной догадки. Стейси торопливо попрощалась и закончила звонок.

– На этот раз Уильямс едет сюда собственной персоной.

– Сначала он пойдет на место убийства, – сказал Рейн.

Гэри кивнул:

– Джоан это не поможет.

У входа в библиотеку возникло какое-то сумбурное движение, трое друзей двинулись к нему, увлекаемые толпой. Недоразумение прояснилось – кто-то поджег тряпку и оставил ее рядом с детектором дыма, отчего сработала пожарная сигнализация. Один из пожарных вышел на улицу, держа кусок тлеющей материи в длинных металлических щипцах, второй подскочил с жестяным ящиком, в который первый бросил тряпку.

Рейн принюхался и с радостным удивлением понял, что аромат ему знаком.

– Я вспомнил, чем это пахнет и где раньше встречал этот запах!

Гэри глубоко вздохнул. Дым действительно благоухал древесиной, как пожарище в его общежитии.

– Пахнет дегтем Абрего!

– Это еще что за хрень?

– Древесная смола, которую индейцы использовали для разжигания костров. Даже испанцы наполняли ею свои лампы, когда не могли достать масла. Ее дает местное дерево, на сегодняшний день все они практически вырублены. Нам рассказывали о нем на лекции по экосистеме Калифорнии в прошлом семестре. – Рейн победно посмотрел на Гэри. – Насколько мне известно, единственное место, где это дерево еще растет, – это заповедник на краю пустыни Мохаве. Оно охраняется законом, но в заповеднике есть что-то вроде университетской научной станции. Мы ездили туда на практику, и там нам демонстрировали этот запах.

– Могу побиться об заклад, что Отец скрывается именно там, – воодушевился Гэри. – И Джоан повезут туда же. Как далеко отсюда заповедник? Он большой?

– Большой, – признался Рейн. Нотка уныния в его голосе заставила сердце Гэри болезненно сжаться. – Часть государственного лесничества «Анджелес», примыкающего к горам Сан-Гэйбриел со стороны пустыни, площадь порядка пятидесяти квадратных миль. Там каньоны, дорог нет…

– В таком месте мы ее никогда не найдем, – удрученно сказал Гэри.

Рейн замолчал и погрузился в мысли.

– Дело в том, – заговорил он наконец, – что в другой части заповедника, в каньоне, куда мы ходили в поход изучать растения, нам попалось по дороге заброшенное ранчо – дом, большой сарай, конюшни. Еще я запомнил огромный белый крест, нанесенный краской прямо на скальную стену повыше дома.

Стейси покачала головой:

– Что-то не сходится, нет? Удирая от полиции, они бросают свое поместье в Техасе и, вместо того чтобы тихонько сидеть у своих в Нью-Мексико или Аризоне, решают разбить лагерь в калифорнийском заповеднике, причем таком, где есть государственный природоохранительный центр, чтобы воровать деготь с местных деревьев и разжигать им пожары в УКЛА. Верится с трудом…

«Она права, – подумал Гэри. – И все-таки…»

И все-таки многие события, участниками которых они недавно стали, трудно было объяснить с помощью логики. Загадочное исчезновение Джоан с фестиваля «Горящий человек», вступление в секту ее соседки Кары, его собственное похищение, Дом, заселенный уродливыми жертвами инцеста, – все события имели абсурдно-иррациональную подоплеку. С какой стати вдруг начинать оценивать события с точки зрения нормальной логики, когда все до сих пор ей противоречило?

– Я думаю, что она именно там, – сказал Гэри.

Рейн кивнул:

– Я тоже.

– Как туда доехать, знаешь?

Его друг немедленно вытащил мобильник и открыл приложение-навигатор:

– Нет, но сейчас узнаю.

Стейси вздохнула и покачала головой.

Окружавшие их студенты потихоньку расходились. Пожарный объявил, что библиотеку не откроют, пока тщательно не проверят. Толпа начала таять. Треволнения закончились, час был уже поздний, студенты поплелись в другие аудитории, в клуб или по домам.

Слева от библиотеки в темноте что-то зашевелилось. Хотя освещения не хватало, Гэри был уверен, что заметил две фигуры в крестьянской одежде, скрывшиеся за массивной постройкой. Пульс участился, первым отозвавшись на страх опасности. Через секунду появился еще один мужчина. Этот намеренно остановился в квадрате света, отбрасываемого большим окном библиотеки. Он посмотрел в их сторону, и хотя расстояние не позволяло как следует рассмотреть его лицо, Гэри инстинктивно почувствовал, что тот ухмыляется.

У незнакомца была нелепая фигура – туловище-бочонок на невероятно длинных ногах. Явно один из Детей. Один его вид привел Гэри в бешенство. Сжав кулаки, он двинулся вперед.

– Нет! – воскликнула Стейси, хватая его за рукав.

Гэри повернулся к ней.

Стейси с застывшим на лице выражением тревоги тоже смотрела на незнакомца.

– Не гонись за ними. Они пытаются выманить нас. Надо оставаться в людном месте.

Гэри взглянул на долговязую фигуру в освещенном квадрате и ощутил, как шевельнулся страх. Стейси права. Этот тип пытался заманить их в тень, подальше от всех, к сообщникам. Они… Они…

Они – что?

Убьют нас.

Да. Их Дом пропал, Отец разорен, они жаждут пролить кровь обидчиков.

Стейси уже пристроилась к уходящим студентам и махала рукой, чтобы привлечь внимание дежурного полицейского, стоящего перед входом в библиотеку. Девушка быстро что-то ему сказала, и, очевидно, тот воспринял ее слова достаточно серьезно, потому что сразу пошел за ней и возбужденно спросил: «Где он?»

Гэри указал в темноту рядом с библиотекой, но домочадец уже скрылся. Стоило Гэри на секунду отвернуться, как уродливая фигура мгновенно исчезла.

– Только что был здесь, а где сейчас – не знаю, – объяснил Гэри.

– Ничего, найдем, – угрюмо пообещал полицейский.

Трое друзей обошли вслед за блюстителем порядка вокруг библиотеки. Тот достал фонарик – длинный металлический цилиндр, способный при необходимости служить дубинкой – и светил им перед собой во все стороны. Кустов и других укромных уголков здесь почти не было, кругом – ни души. Они дошли до газона, на который падал свет из окна библиотеки. Гэри вдруг почувствовал, что они никого здесь больше не найдут. Домочадцы ушли.

Предчувствие его не обмануло.

– Тут никого нет, – наконец констатировал полицейский. – Если кто-то и был, то ушел.

– Нам не померещилось, – возразила Стейси.

– Я верю.

– Ну спасибо, что хоть проверили, – сказал Гэри. – А теперь нам пора.

С каждой секундой Джоан увозили все дальше, ему не терпелось отправиться в дорогу. Какой бы зыбкой ни была поданная Рейном идея, Гэри был уверен, что Отец со своими прихожанами увез девушку именно в заповедник, на ранчо, над которым на скале каньона намалеван крест. Интуиция подсказывала, что догадка верна, и разум тут же принялся рисовать картину перевалочного пункта с крестом в качестве условного знака, указывающего вход на подземную железную дорогу всяким религиозным фанатикам, взрывающим клиники абортов «защитникам жизни», растлевающим малолеток многоженцам и вооруженным до зубов главарям сект.

Стейси протянула ладошку.

– Спасибо, мистер Сандерс!

– Я буду держать ухо востро, – пообещал полицейский, – и другим накажу. Скорее всего эти типы и вызвали пожарную тревогу.

– Поедем на моей машине, – предложил Гэри по дороге от библиотеки к стоянке. Отдельные студенты еще торчали поблизости, глазея на пожарных. Молодая женщина с фотоаппаратом – видимо, сотрудница университетской газеты – присела на корточки, пытаясь поймать нужный угол для снимка. Остальные зеваки разошлись.

Друзья прибавили шагу. На ведущих к стоянкам дорожках людей было мало, но через несколько минут, когда закончатся занятия, сюда хлынет толпа. Гэри бросил быстрый взгляд на корпус факультета коммуникации. В суматохе событий никто больше не пытался звонить Брайану. Не хотелось даже думать о том, что могло случиться с их другом.

Рейн держал перед собой мобильник с картой предстоящей поездки и на ходу объяснял маршрут. Дорожка петляла между заросшими травой холмами, с левой стороны далеко от нее Гэри увидел обсаженную деревьями тропу Памяти, на которой они устроили засаду на приехавших похитить его домочадцев. Участок впереди был открытым и безлюдным, но Гэри по какой-то необъяснимой причине испугался, что откуда-нибудь выскочит свора последователей Отца. Все же до стоянки они добрались без приключений. «Вон она», – указал Гэри на машину.

Троица быстрым шагом двинулась по центральному ряду.

– О господи! – воскликнула Стейси, когда они подошли ближе.

Машину основательно раскурочили. Все стекла были выбиты, шины проколоты. Гэри подскочил к автомобилю и заглянул внутрь. Даже сиденья изрезали.

Домочадцы знали, чья это машина.

Что еще им известно?

Адрес родителей!

От этой мысли внутри похолодело. Все важнейшие сведения о его жизни выложены в Интернете, и хакеры домочадцев до них добрались. Они знали о нем практически все.

И теперь пользовались этим знанием.

Гэри подмывало немедленно позвонить родителям, но время было слишком дорого. Главное сейчас – попавшая в лапы Отца Джоан; надо срочно найти и отобрать ее у этих психов.

– Они где-то рядом, – прошептала Стейси. – Я чувствую.

Гэри подозревал то же самое. Между расставленными на одинаковом расстоянии фонарями оставались целые моря темноты. Пикапы и легковушки предоставляли сколько угодно возможностей для засады.

– Нам понадобится оружие, – вдруг подал голос Рейн.

И верно. Гэри мысленно дал себе пощечину. Разве можно быть таким кретином? Брайан – тот уж точно прихватил бы оружие с собой. Гэри вспомнил ощущение уверенности, которое придавал тяжелый тесак. Эх, сейчас бы такую штуковину…

Увы, нож вместе с бейсбольной битой остался в их временном жилище.

Рейн извлек из кармана связку ключей и заложил ключи между пальцами, выставив наружу их кончики на манер кастета. Гэри тоже кое-что придумал. Он подбежал к багажнику, открыл его, порылся в нише для запаски и достал монтировку. Перед глазами снова возникло перекошенное лицо бородатого механика, и, хотя от таких воспоминаний сводило внутренности, Гэри понимал, что инструмент может пригодиться в качестве оружия. Закрыв багажник, он несколько раз взмахнул палкой из закаленной стали, со свистом рассекая воздух.

– Гэри, – позвал Рейн.

По его тону было нетрудно догадаться, что он что-то заметил. Гэри быстро обернулся. Друг, не отрываясь, смотрел на фигуру, стоящую на расстоянии нескольких машин.

Мужчина держал кнут. Он вышел из промежутка между помятой «Хондой Сивик» и старым «Чеви» и, шевеля кистью, несколько раз громко щелкнул кнутом. На незнакомце была самодельная одежда домочадца, седые волосы острижены на незнакомый, странный манер. Сзади к нему подошел еще один домочадец – с большим ножом.

– Медленно отходим, задом, – скомандовал Гэри. Все трое попятились, избегая поворачиваться к домочадцам спиной.

Старик двинулся к ним, еще раз щелкнув хлыстом, Гэри с колотящимся сердцем взмахнул перед собой монтировкой.

– Эй, вы там! Немедленно бросить оружие!

Гэри обернулся на голос и увидел вылезающего из патрульного университетского электрокара сотрудника местной полиции. Он быстрым шагом подошел к Стейси, нацелив фонарь на домочадца правой рукой, а левой снимая с пояса рацию.

– Мартинес, – представился он. Очевидно, Сандерс сообщил коллеге о нашествии домочадцев. – Северная стоянка. Здесь их двое, у одного – хлыст, у второго – нож, угрожают трем студентам.

Домочадцы обратились в бегство.

– Стойте здесь! – приказал полицейский и бросился в погоню, на ходу сообщая обстановку по рации. Через несколько секунд и он, и домочадцы пропали из виду.

– Будем ждать? – обескураженно спросила Стейси.

– Нет, – ответил Гэри.

– Давай на моей, – предложил Рейн. – Моя запаркована на восточной стоянке.

* * *

По дороге Стейси еще раз позвонила в отделение полиции, пытаясь выйти на Уильямса. Того не было в кабинете – уже выехал в студгородок. Когда они подошли к машине Рейна, оператор связи все же соединила с детективом, находившимся с группой судмедэкспертов на пятом этаже корпуса факультета коммуникации. Гэри следил за разговором, но не слышал слов полицейского.

Стейси отодвинула трубку от уха с выражением ужаса на лице.

– Брайан, – ее голос упал до шепота. – Ножом… Насмерть…

Гэри был готов к этой новости, но одно дело чувствовать, а другое – получить официальное подтверждение. От вести о смерти друга стало тесно в груди. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не остаться без воздуха. Непроизвольно взгляд устремился в центр студгородка, к корпусу факультета коммуникации, хотя под этим углом самого здания не было видно. Гэри попытался вспомнить последнее, что сказал Брайану или что тот сказал ему, – и не смог.

Стейси продолжала говорить по телефону в машине, объясняя Уильямсу, что они пережили и куда сейчас направляются. По репликам девушки было ясно, что детектив пытается ее отговорить, но по какой причине – потому что не разделял подозрения о логове Отца в пустыне или потому что считал их затею ехать туда без охраны слишком рискованной, – угадать было трудно. Дав отбой, Стейси призналась, что и сама не до конца поняла его мотивы. Однако она прервала разговор раньше, чем Уильямс успел закончить свои увещевания, в надежде, что тот хоть отправит следом полицейских.

– Одни мы не справимся, – заявила она.

Гэри и Рейн промолчали.

Официально целью их путешествия был заповедник штата Калифорния «Мохаве-Абрего», и добраться туда можно было разными дорогами. Самая короткая занимала два с половиной часа, тогда на место они прибудут уже после полуночи. Гэри убеждал себя, что у домочадцев поездка отнимет такое же время, но его одолевали мучительные сомнения. Дорога неблизкая. Неужели похитители действительно повезут Джоан в такую даль? Не проще ли спрятать ее где-нибудь поблизости?

Или просто убить?

Гэри поставил заслон дурным мыслям, однако тревога все равно просачивалась в щели сознания.

Фривей вел через сонные пригороды долины Сан-Фернандо, а волнение Гэри все нарастало. Рейн угадал запах – хорошо. Но разве запах настолько железобетонная улика, чтобы гнать черт знает куда на машине сразу после похищения Джоан и убийства Брайана? Что, если они пошли по ложному следу и только теряют время?

– Я уверен, ее увезли в заповедник, – заявил Рейн, и, хотя он попросту пытался сам себя успокоить, эти слова облегчили состояние Гэри. Несмотря на логические нестыковки, он считал точно так же: люди Отца – в заповеднике, и Джоан увезли туда же.

Они уже ездили этой дорогой раньше. По мере того как город уступал место пустыне, при виде острых угловатых скал, где, по словам Рейна, снимали «Звездный путь», на Гэри нахлынули воспоминания. Вот Брайан и Рейн ругаются у поднятого капота в ожидании механика, вызванного для замены водяного насоса, вот они по очереди оглашают ночную пустыню непристойными выкриками… Тоска подточила последние остатки энергии, в голове опять проснулась мысль, что Джоан, пожалуй, уже нет в живых.

Вызвав в памяти ее лицо, Гэри почувствовал новый прилив сил и решимость довести схватку с Отцом до конца. Даже если любимая погибла, Гэри не успокоится, пока не поквитается с ублюдком, чтобы тот уже никогда никому не смог причинить зла. Гэри захватил с собой монтировку, у Рейна лежала в багажнике еще одна, вдобавок – молоток и набор отверток. Стейси нашла в бардачке грозного вида штопор. Не бог весть какое оружие, но хоть не с пустыми руками.

Посредине пустыни друзья свернули на другую дорогу – двухполосный хайвей, бегущий у подножия горного кряжа, который скорее ощущался, чем был виден в темноте. В этом направлении никто больше не ехал. С фривея они еще различали огоньки далеких зданий, но после поворота начался непроницаемый унылый ландшафт, и фары «Форда Фокуса» выхватывали из темноты лишь кусочек шоссе перед капотом.

Весь последний час друзья продолжали ехать в полном молчании.

Здесь не было зеленых дорожных щитов, которые указывали бы направление к заповеднику, и только карта на экране телефона Рейна подсказывала, что они не сбились с пути. Даже съезд непосредственно к заповеднику был обозначен лишь потемневшим деревянным щитом, стоящим параллельно дороге. Если бы Рейн его не запомнил и не высматривал в темноте, они запросто могли проскочить мимо.

Начался узкий проселок. Пустыня вздыбилась холмами, дорога, на которой не смогли бы разъехаться две машины, петляла среди едва заметных в темноте чахлых деревьев и сухого кустарника. Они проехали поворот, ведущий к низкой темной постройке с единственной лампочкой, освещавшей голую стену и бетонный фундамент.

– Центр охраны природы, – заметил Рейн.

Дорога без покрытия обогнула дом и через несколько миль пошла петлять по лесу из кривых сосенок. Машина взобралась на низкий холм и въехала в рассекающий горы пополам каменистый каньон. Приблизившись к нависающим черным скалам, они замедлили ход.

– Почти приехали, – мрачно произнес Рейн. – Кажется.

Он не ошибся.

После еще одного поворота Рейн вдруг ударил по тормозам. Двигайся они хоть на пять миль быстрее, аварии было бы не избежать.

«О боже, – подумал Гэри, отнимая ладони от приборной доски и вглядываясь в лобовое стекло. – Да сколько их тут?»

Дорогу впереди перегородили машины: внедорожники, пикапы с номерными знаками разных штатов. Брошенные безо всякого порядка, стоящие вдоль и поперек автомобили невозможно было объехать.

Рейн поспешил выключить фары.

Друзья подождали немного, опасаясь, что домочадцы вот-вот обступят их «Форд» или, по крайней мере, кто-нибудь побежит предупредить Отца. Но на стоянке и в чужих машинах никого не было, ни одна живая душа их не заметила. Троица переглянулась в слабом свете приборной доски. Не имея возможности угадать, о чем думают спутники, Гэри выпалил: «Как хотите, а я иду за Джоан» – и открыл дверцу.

– Ты даже не знаешь, где ее искать, – сказал Рейн.

– В конце этой дороги, надо думать. Ведь ранчо там?

– Я иду с тобой.

Гэри покачал головой и махнул рукой на стоянку с автомобилями.

– Здесь много народу. Если и одному не получится ее вытащить…

– …то у двух или трех может получиться, – закончила вместо него Стейси.

– Нет. Послушай, – сказал Гэри, – сначала я найду ее и посмотрю, что можно сделать. Если смогу – вернусь, и мы втроем что-нибудь придумаем. А пока что развернитесь, чтобы можно было сразу уехать, и поломайте как можно больше машин, чтобы не было погони.

– Мы не знаем, чьи это машины, – возразила Стейси. – Может, вовсе не домочадцев.

– Нет, знаем, – хором ответили Рейн и Гэри. Оба парня улыбнулись – впервые за вечер.

Трое друзей вышли из «Форда». Гэри взял с собой монтировку.

– Ладно, – одобрил Рейн план друга. – Но если какая проблема, приходи за нами.

Гэри кивнул.

– Даже просто намек на проблему, – уточнила Стейси, – или малейшее препятствие.

– Договорились.

Гэри взвесил монтировку в руке и повернулся, чтобы идти, когда Рейн сказал «погоди», вернулся к багажнику и достал длинную отвертку.

– Вот, засунь за пояс, – предложил он. – На всякий случай.

Гэри кивнул, вместе с отверткой он взял длинный фонарик в металлическом корпусе. Направил его в землю и включил, проверяя исправность. Фонарик работал. Рейн достал свою монтировку и закрыл багажник.

«Я вернусь», – хотел было сказать Гэри, но тут заметил тень человека, отделившуюся от темного фона и скрывшуюся за пикапом. У него мгновенно встали дыбом волосы на шее, по коже поползли мурашки. Прежде чем он успел что-либо сказать или включить фонарик, туманная фигура выскочила откуда-то справа и бросилась со всех ног им навстречу.

– Чужаки! – истошно завопил мужской голос.

Друзья от неожиданности отскочили назад, Гэри наконец включил фонарь и направил его от земли вверх. Он успел про себя отметить, что человек одет в наряд домочадца и не имел видимых увечий, как тот бросился на них. Стейси оказалась ближе всех. Одним диким скачком сектант добрался до девушки. Стейси закричала, пытаясь оттолкнуть нападающего, однако тот схватил ее голову обеими руками и дернул в сторону.

Обмякнув, девушка повалилась на землю, домочадец оседлал жертву и торжествующе вскинул руки. Стейси застыла с широко распахнутыми глазами и разинутым ртом, словно увидела что-то неожиданное. На лице лежала предсмертная маска удивления и ужаса.

Рейн, ни на секунду не задумываясь, махнул монтировкой, издав жуткий вой, в котором соединились боль потери, ярость и ненависть. Металлический прут хрястнул домочадца по затылку. Удар был такой силы, что Гэри ожидал увидеть, как из головы вылетят мозги. Домочадец упал набок уже мертвым. Его ноги еще лежали на спине Стейси, и Рейн, продолжая жутко подвывать, пинком сбросил их на землю. Он наклонился, приложил пальцы к горлу девушки, прижался ухом к ее щеке, но, как бы страстно он ни желал, чтобы его подруга оказалась живой, она не подавала признаков жизни. Рейн неуклюже обнял безжизненное тело и заплакал.

Точно так же могли расправиться с Джоан. Возможно, это происходит сию минуту. Не проронив ни слова, веря, что его друг, несмотря на горе, сделает все как надо, Гэри побежал вперед, придерживаясь обочины проселочной дороги. В одной руке он держал фонарик, в другой сжимал монтировку, готовый встретиться с домочадцами в любую секунду и, если надо, ударить первым.

Ему никто не попался навстречу. Из-за того, что он светил себе фонариком под ноги, чтобы не оступиться, Гэри заметил ранчо, только когда подошел к дому совсем близко.

Его предупредил шум голосов – скандирующий молитвы хор заглушил шаги. Гэри остановился и посмотрел вверх. Каньон раздался вширь, справа, за группой деревьев, к утесу – такому черному и высокому, что его оконечность сливалась с ночным небом, – лепилось то самое ранчо, о котором говорил Рейн. Оно состояло из трех-четырех построек, хотя выглядели они не более чем мазками черной краски на чуть более светлом фоне. На том, что посредине, горели окна, свет колебался – похоже, горели свечи или фонарь, но никак не электричество. Голоса скорее всего доносились от– туда же.

Все еще направляя луч фонарика на землю, чтобы не споткнуться о выбоину, камень или корневище, и крепко сжимая в кулаке монтировку на случай непредвиденной встречи, Гэри осторожно подошел ближе и нашел между деревьями дорожку, ведущую по руслу пересохшего ручья к ранчо. Прямо над крышей Гэри заметил намалеванный на поверхности скалы белый – вернее, серый из-за темноты – крест выше человеческого роста, о котором говорил Рейн.

Вход не караулили часовые или сторожа. Гэри выключил фонарик и на время спрятался за толстым сосновым стволом, постарался сообразить, с какой стороны лучше зайти. Прямо перед собой через окно без занавесок он видел просторную комнату – когда-то она, видимо, служила гостиной – и очертания группы стоявших, взявшись за руки, людей. Молельный кружок состоял по крайней мере из десяти человек, а сколько еще было в других комнатах – одному богу известно. Джоан где-то там, но в данную минуту ее невозможно было не только спасти – даже обнаружить.

Гэри решил тайком обойти вокруг дома, как вдруг на тропе за его спиной разорвал ночь взрыв. Гэри вздрогнул, чуть не выронив фонарь, и обернулся на звук. За деревьями плясал огонь, тонкие яркие языки пламени в полумиле от него отбрасывали оранжевые сполохи на противоположную скальную стенку.

Рейн сделал свое дело.

32

Джоан вызвала у себя рвоту.

Иных доступных средств самозащиты не осталось.

Дверь за Отцом закрылась – Джоан это слышала, хотя не видела, – и в комнате вдруг стало светлее. Наверное, старик принес с собой свечу или фонарь. Джоан ожидала, что Отец встанет перед ней, заставит смотреть на него… Ничего подобного. В тишине лишь зашелестела одежда, с характерным звуком упали на пол штаны. Девушка поняла, что там происходит, и желудок свело судорогой от дурного предчувствия. Через пару минут старец встал перед Джоан – голый, с возбужденным членом. При виде дряхлого старческого тела ее охватило отвращение: грудь обвисла и покрылась рубцами, морщинистая кожа вызывала гадливость.

Сколько ему лет? Джоан пробовала подсчитать возраст Отца, еще когда жила в Доме, и пришла к выводу: лет семьдесят или чуть больше. Впрочем, Марк и Ревекка с непреклонной убежденностью заявили, что Отцу не меньше двухсот. Тогда она просто рассмеялась – беднягам хорошо промыли мозги, но сейчас по спине пробежал холодок. В такую минуту поверишь во что угодно. Внимание Джоан привлек шрам у правого плеча, такие отметины, верно, оставляли стрелы.

Отец пошевелился.

– Ты родишь мне сыновей, Руфь. Такова Божья воля.

Тут она и блеванула.

Идея пришла ей в голову спонтанно. Вспомнилось, что Отец патологически боялся всякой заразы и то и дело проводил очистительные обряды. Она же в детстве была до того брезгливой, что легко могла вызывать у себя самой позывы к рвоте одной мыслью о чем-нибудь противном. Разум сложил одно с другим, и, когда Отец приблизился, Джоан представила себе плавающие в молоке испражнения.

И разразилась рвотой.

Она повернула голову набок, чтобы не захлебнуться, однако струя получилась слабая, часть жидкости осталась на матраце и скатилась в его бороздки. Под щекой ощущалась противная липкая влага с ужасным гнилым запахом, отчего Джоан немедленно вырвало еще раз.

Отец в ужасе отшатнулся, член опал, и, хотя лицо его говорило, как страшно ему хочется ударить, избить, наказать непокорную, он не смог себя пересилить. Ему было противно, он боялся запачкаться, а потому обошел ложе стороной и начал одеваться. Джоан слышала, как он давится, стараясь подавить собственный рвотный импульс. Через несколько секунд Отец вышел, прихватив с собой светильник, и громко хлопнул дверью.

Джоан отвернула голову от запачканного рвотой места на кровати. Здесь вонь была не такой сильной или хотя бы не шибала в нос, но плечо и бок намокли, а во рту стоял кислый привкус. Впрочем, в желудке, похоже, не осталось ничего, что еще могло выйти наружу.

На время ее оставят в покое. Сначала Отец пришлет кого-нибудь навести порядок, а потом ей придется еще хуже. Инстинкт самосохранения не оставил времени задуматься о последствиях – до Джоан не сразу дошло, что в долгосрочной перспективе она себе, возможно, только навредила.

Однако, если она не ошибается…

…то ее развяжут, чтобы сменить простыню и смыть грязь; представится возможность укусить, пнуть или даже сбежать. Джоан быстро взвесила варианты. Шанс был реальным и стоил того, чтобы подготовиться к его использованию.

Конечно, Отец мог и не послать никого, оставив ее мучиться в луже собственной высыхающей рвоты.

К черту последствия! Джоан была довольна, что не спасовала. Даже если ее изобьют, изнасилуют или прикончат, она сумела проткнуть панцирь железной надменности Отца. Одно воспоминание о том, с каким ужасом он глядел, как икал, быстренько одеваясь, таило в себе ощущение победы.

Откуда-то с улицы послышался дикий вопль – кто-то завыл, словно в агонии. Джоан представила себе бродящее по лесу чудовище и задрожала, испугавшись на глубинном, подсознательном уровне. Крик повторился. Собственно, он и не прерывался – лишь нарастал и спадал. Кричал все-таки человек – от сильной физической или душевной боли.

В соседней комнате поднялся шум. Джоан услышала рев Отца, разобрала слова «ты» и «опять», заронившие слабую надежду. Отец гневался. Орал на своих. Хорошо. Значит, не все идет, как он задумал.

Может, теперь ее просто прикончат, чтобы больше не возиться?

Джоан отчаянно пыталась расслышать, что еще сказал Отец. Тот орал не переставая, по полу шаркали ноги.

Что у них там происходит?

Джоан слушала.

И ждала.

33

С места Гэри трудно было сказать, что случилось; похоже, Рейн нашел способ взорвать пару машин домочадцев. Должно быть, кинул зажженную спичку в горловину бензобака. Хотя хлопо́к взрыва и вид пламени вызвали у Гэри удовлетворение, он в душе пожалел, что друг не избрал менее демонстративный способ порчи автотранспорта.

Спустя несколько секунд из ранчо выбежала вереница мужчин и женщин. Люди выскочили без ламп или фонарей и молча гуськом убежали в темноту – не по дороге, а по параллельной тропе, которую Гэри заметил только сейчас.

Где-то двадцать с лишним человек – сосчитать точно было трудно. Все ли это оставшиеся домочадцы? Все ли кающиеся и прочие сектанты съехались сюда из разных уголков страны? Хорошо, если так, но вряд ли. Да и какая теперь разница? Даже если очаги секты сохранялись в других местах, Отец-то здесь. Вот что самое главное.

Отрежь голову, и тело умрет.

Да, стоит поймать – или убить – Отца, как его последователи разбегутся, и все их житье-бытье закончится. Гэри посмотрел в сторону, куда убежала группа прихожан, досадуя, что не может предупредить Рейна об опасности. Даже если мобильник работает в каньоне, Гэри не хотел привлекать внимание громким разговором или нечаянно выдать местонахождение друга звонком на его телефон.

Теперь важнее найти Джоан и вытащить ее, пока сектанты не вернулись.

Внутри комнаты вроде бы никого больше не оставалось, но Гэри не стал рисковать. Он осторожно подполз к самому дому, подождал – никто не вышел. Правая рука начала болеть, и он немного ослабил хватку на монтировке, которую судорожно сжимал все это время. Затем потихоньку пролез вдоль стены до окна. Осторожно заглянув в него, Гэри увидел пустую комнату со скудной обстановкой и двумя фонарями. Сердце билось так гулко, что он не слышал собственного дыхания. И вообще, здесь ли прячут Джоан?

Может, убили уже?..

Нет. Не может. Гэри с удвоенной скоростью пополз вдоль стены и, когда обнаружил еще одно – темное – окно на другой стороне, без колебаний посветил в него фонариком. Ослабленный пылью на стекле, луч выхватил из мрака кровать, стол, стул. Через дверной проем из коридора поступал слабый мерцающий свет – очевидно, от свечи. Гэри быстро обогнул еще один угол, чтобы заглянуть в следующую комнату.

Да только…

В тыльной части дома не было никаких окон. Луч фонарика уперся в сплошную бревенчатую кладку, обращенную к скальной стене каньона. Гэри усилием воли взял себя в руки и вернулся обратно ко входу в дом, стараясь не высовываться из тени.

Где-то в конце дороги грохнул выстрел.

Они еще и стреляют?

Очевидно, домочадцы нашли Рейна.

Догадка ударила под дых; первым порывом было побежать и проверить, нельзя ли чем-то помочь другу.

Еще выстрел.

Почему два? Ведь Рейн уже убит? Впрочем, сейчас некогда сидеть и раздумывать. Надо искать Джоан, хотя как ее отсюда вывезти, он не имел понятия.

По-видимому, он здесь совершенно один. Все домочадцы побежали смотреть, что взорвалось. Даже если кто-то остался в доме, Гэри шел не с пустыми руками, он мог обезвредить… нет, убить любого, вставшего на пути. Настало время действовать.

Входная дверь была прикрыта. Гэри положил фонарик на землю, рывком распахнул дверь и ворвался внутрь, обеими руками подняв монтировку для удара.

Его наблюдения подтвердились – в комнате никого не было. На крюке у двери висел фонарь, еще один был подвешен на крюке побольше у другой двери с противоположной стороны. В середине комнаты стоял круглый стол, на котором лежала большая черная Библия. Все стулья были отодвинуты к стене, на них стояли ящики с молитвенными свитками.

В воздухе стоял сосновый аромат – тот же самый, которым пахли пожары в общежитии и библиотеке. Если бы Рейн не угадал этот запах, Гэри сейчас здесь не было бы; он мысленно поблагодарил друга за хорошую память.

А если Джоан здесь нет?

Тогда Рейн и Стейси погибли ни за что.

От этой мысли вскипела злость. Готовый снести голову любому, кто ему помешает, Гэри пробежал через комнату и чуть не зацепился за ведро у противоположной двери, наполненное густой черной жижей. Едва успев отметить про себя, что это, наверное, и есть тот самый деготь, Гэри оказался в коротком коридорчике и заметил темную комнату, которую увидел снаружи, – похоже, кухню. Однако в задней части дома была еще одна комната, открытый дверной проем которой светился зыбким светом. Гэри поспешил туда.

И увидел Джоан.

Девушка лежала на кровати посреди каморки без окон, отвернувшись от двери. В ужасном состоянии – полуодетая, щеки, шея и плечи облеплены подсохшей рвотной массой, лицо красное и опухшее, – но живая, и как только появился Гэри, из ее глаз хлынули слезы. Хотя Гэри тоже не мог сдержать слез, времени на сантименты не оставалось. Он подскочил к кровати и начал терзать узлы на толстых веревках, затянутых так плотно, что нельзя было просунуть и палец.

– Надо уходить, – пробубнил он. Не зная, что еще сказать, он попросту повторил еще раз: – Надо уходить отсюда.

– Как… – попыталась выговорить сквозь слезы Джоан, но вместо слов изо рта у нее вырывались икающие всхлипы. – Как ты меня нашел? – Она шумно втянула воздух носом. – Где мы?

– Долго рассказывать. Мы на ранчо в природном заповеднике посредине пустыни. И нам надо отсюда срочно сваливать. Домочадцы могут вернуться в любую минуту.

Гэри пожалел про себя, что не захватил нож или не отрастил ногти подлиннее. Он все еще без особого успеха возился с первым узлом.

– Какой сегодня день?

Ее одурманили. Гэри мысленно выругал себя за то, что не предвидел столь очевидного расклада. Он наконец начал распускать первый узел на левой руке Джоан. Хоть бы она не потеряла способность идти. На себе он ее не дотащит.

Разум торопился, перескакивая с одного на другое двадцать раз в секунду. Гэри развязывал веревки и одновременно прикидывал, как выйти из каньона незамеченными. Добраться до машины Рейна скорее всего не получится, интересно, какое расстояние до научной станции, и долго ли придется там прятаться, пока кто-нибудь не явится ее открыть. Не стоит ли сказать Джоан, как он ее любит? В фильмах, когда спасают любимых, герои обычно признаются в любви и целуются. К сожалению, здесь не тот вариант – девушку вырвало, от нее плохо пахнет. Гэри пытался дышать поменьше, чтобы самого не стошнило.

И тут у дома раздался шум.

Чей-то голос:

– Руфь!

Отец.

Гэри на секунду застыл и с удвоенным упорством потянул за узлы. Волокна веревки прокололи указательный палец – он не обратил внимания.

– Руфь!

Голос стал громче.

Гэри почувствовал, как напугана Джоан, но сам вдруг успокоился. Кому-то же надо сохранять трезвость мысли! Он сосредоточился на непосредственной задаче и наконец распутал целый виток, высвободив конец веревки. Обоим хватило ума сохранить молчание. Гэри развязал руки девушки, потом правую ногу, она сама сняла веревки с левой, быстро села на кровати, потом встала. Уголком простыни Джоан обтерла подбородок, губы, шею, плечи. Гэри стащил с себя футболку и надел на Джоан. Футболка была коротковата, девушка оттянула ее нижний край руками.

Вместо поцелуя Гэри обнял подругу.

– Я тебя люблю, – прошептал он.

– Я тебя тоже люблю.

– Руфь!

Отец вошел в дом.

Гэри схватил монтировку. Пора убираться отсюда – сейчас или никогда. Они, конечно, могли спрятаться в одной из комнат, но их быстро найдут, а если к тому времени вернутся домочадцы, о бегстве можно будет забыть.

Гэри выглянул из-за угла. В коридорчике никого не было, и он, повернувшись, молча поманил Джоан за собой. Все еще натягивая край футболки, она подошла к нему и…

…взвизгнула.

Гэри крутнулся на месте.

Посредине коридора стоял Отец. Гэри не приходилось видеть столько холода в глазах человека. Как он успел вернуться сюда так быстро? Словно возник из ниоткуда. Разряд страха пронзил Гэри. Интуиция вопила – беги вон из комнаты, захлопни дверь, но когда Джоан вскрикнула еще раз, наваждение рассеялось, сменилось яростью. Это – тот, кто похитил его девушку, кто в ответе за смерть Рейна, Стейси, Брайана, Тери Лим, родителей Джоан и бог знает скольких еще людей. Злобный ублюдок, чьи лживые проповеди загубили жизнь сотен человек нескольких поколений.

– Господь поразит вас! – воскликнул Отец густым басом.

Гэри бросился на него.

До последнего мгновения он не знал, что будет делать. Просто занес монтировку и устремился вперед, намереваясь вышибить гаду мозги.

Отец отшатнулся. Гэри мгновенно понял, что перед ним обычный человек. На бородатом лице мелькнул страх. Осознав человеческое происхождение противника, Гэри вместо снисхождения почувствовал новый прилив ярости.

Отец отступил еще дальше, в комнату, и схватил свое оружие – длинный пастуший посох, очевидно, стоявший у стены. Гэри мысленно обругал себя за то, что не осмотрел комнату как следует. Так или иначе, трость-переросток не могла тягаться с массивной железякой. Гэри ступил в комнату, Джоан – за ним.

Со своим жезлом Отец походил на Моисея, однако двигался быстрее и сноровистей, чем можно было ожидать. Прежде чем Гэри успел что-либо сообразить, конец длинной палки сильно ударил его по руке, заставив вскрикнуть от боли и выронить монтировку. Отец холодно улыбнулся.

Гэри кое-как подхватил свое орудие и, пригнувшись, отступил. Посох просвистел в воздухе в опасной близости от его головы. А Гэри зато нанес удар противнику по голени.

Отец отреагировал совсем не так, как ожидалось.

Он вообще никак не отреагировал. Даже не пошатнулся и не вскрикнул. Твердо упираясь ногами в пол, Отец с треском опустил посох на спину Гэри. Тот полетел на пол, боль молнией пронзила мышцы, органы, кости. Парень перекатился на правый бок, а конец посоха ударил в пол в нескольких сантиметрах от его лица.

Подняв глаза, Гэри увидел жестокий взгляд и безжалостную улыбку Отца – и зажмурился в ожидании смертельного удара.

С диким животным криком Джоан бросилась на своего обидчика. Сбила с ног, вцепилась в лицо длинными ногтями.

– Ненавижу! – орала она. – Ненавижу! Ненавижу! Ты – убийца, лжец, ты все делаешь не так. Вы все всё делаете не так! Всё на свете!

Гэри понял, какие чувства хотела выразить его подруга. Ей было крайне трудно произнести такое вслух. Девушку воспитывали в религии Отца, и как бы далеко она ни отклонилась от нее, чего бы ни делала, отчасти продолжала верить.

Отец сбросил девушку, однако ее место немедленно занял Гэри, упав сверху на грудь старца. И со всех сил замолотил по лежащему кулаками, испытывая истинное блаженство. Костяшки пальцев врезались в нос, щеки и челюсти Отца, каждый удар отзывался приятным для ушей Гэри хрустом. Брызги крови оросили бороду, и хотя старик не издал ни звука, а через несколько секунд и вовсе прекратил сопротивление, Гэри продолжал лупить наотмашь.

Он остановился, только когда Джоан крикнула «хватит!».

Гэри замер, наблюдая, как любимая с трудом поднимается на ноги; перед глазами еще стояли картины зла, причиненного этим человеком, все фибры души вопили о каре и отмщении. Гэри трясло, адреналин бешеными толчками бежал по венам. Он медленно встал, не отрывая глаз от тела на полу. Вроде не дышит.

Мертв?

По правде говоря, жить станет легче без Отца на этом свете.

Гэри отступил в сторону, поближе к Джоан. Хотелось найти ванную комнату, смыть кровь, но уходить следовало немедленно. Если вернутся домочадцы и увидят труп Отца, Гэри и Джоан растерзают на месте.

– Берегись!

За долю секунды до предупреждающего крика Джоан юноша услышал, как стукнуло дерево о дерево, инстинктивно упал на пол и откатился в сторону. В то место, где он только что стоял, ударил посох Отца. Гэри вскочил. Окровавленный, но вполне живой, старик вновь был на ногах, как непобедимый монстр, ухмылялся разбитым, почти беззубым ртом, из которого падали алые капли.

Прежде чем ошарашенный разум Гэри успел придумать, как реагировать, Джоан схватила стоящее у двери ведро, в несколько быстрых шагов вышла на середину комнаты и выплеснула содержимое прямо в лицо старика. Облепленный тягучей черной жидкостью, Отец вскрикнул и выронил посох. Джоан живо схватила висящий фонарь и швырнула его в расползающуюся лужу. Разбилось стекло, шипя, взметнулось пламя, втянуло в себя весь воздух из комнаты и взорвалось огненным шаром до потолка. Спустя одну-две секунды горело всё, а в центре пожара стоял Отец. Пылали борода, одежда, он орал от боли, тычась туда-сюда, наткнулся на стену, отлетел назад, ударился об стол.

«Похож на Горящего человека», – подумал Гэри, вспомнив галлюцинации под воздействием наркотиков на фестивале. Тогда Горящий человек двигался рывками, как анимационные персонажи Рэя Харрихаузена[19]; точно так же вел себя сейчас Отец – вытянув руки, он шел и натыкался на объятые огнем стулья.

Надо было уходить, пока пожар не охватил ранчо целиком. Гэри потянул Джоан за руку в ту часть дома, куда раньше не заглядывал. В последней комнате действительно находилась кухня. Рядом со старинной дровяной печью обнаружилась дверь на улицу. Гэри пропустил Джоан вперед, и они выскочили наружу, хватая ртом воздух. Не останавливаясь, обежали вокруг угла дома, к фасадной части; из окна и входа валил дым, подсвеченный сзади языками пламени. Гэри еще раз уловил древесный запах горючего вещества. «Деготь Абрего», – вспомнил он.

С последним отчаянным криком, скорее похожий на чудовище, чем на человека, Отец вывалился наружу в открытую входную дверь и рухнул на землю. Джоан, судорожно втянув в себя воздух, схватила и крепко сжала ладонь Гэри, а тот наблюдал за предсмертными судорогами с невозмутимым видом и мрачным удовлетворением. Постепенно конвульсии охваченной огнем фигуры затихли. Наконец она обмякла и скукожилась кучкой жженой плоти.

Джоан плакала, уткнувшись лицом в плечо Гэри. За ее спиной что-то промелькнуло… Через секунду на свет выбежал Рейн.

Рейн?!

Гэри растерялся. Разве Рейн не погиб?

Друг остановился рядом и крикнул, заглушая треск пожара:

– Шерифы приехали! Целая группа! Наверное, Уильямс вызвал! Один из домочадцев попытался на них напасть – пристрелили. Остальных арестовали!

– Я слышал взрыв, – устало произнес Гэри.

– Это я. – Рейн достал из кармана и показал коробку спичек. – Сделал фитиль, засунул в бензобак. Успел до приезда шерифов.

Что? Все кончено? Не может быть. Гэри по-прежнему держало в плену ощущение непосредственной угрозы. Рейн вежливо отвел глаза от Джоан, которая перестала оттягивать край футболки. Она заметила его взгляд и стыдливо потянула за оба края сразу, прикрывая наготу.

– Копов много, говоришь? – спросил Гэри.

– Шерифских людей. Три машины. И возможно, еще приедут. Не знаю.

– Думаешь, они справятся со всеми сектантами?

– Запросто. У них – оружие, одного уже шлепнули, другим расхотелось страдать за веру… – Рейн тревожно оглянулся. – А где…

– Отец? – Гэри кивнул на объятую огнем бесформенную кучу. – Прямо перед тобой.

Зрачки Рейна расширились:

– Что случилось?

Гэри покачал головой:

– Долго рассказывать.

Он молча наблюдал за струями черного дыма, поднимавшимися от головешек.

«Это тебе за Джоан. За Стейси. За Брайана. За всех, кого ты лишил жизни».

34

Джоан оторвалась от голого плеча друга и вытерла слезы. Она не могла заставить себя взглянуть на обгоревшее тело Отца и отвернулась в ту сторону, где темноту каньона внезапно вспороли красные и синие огни.

Автомобиль резко затормозил и остановился. Помощник шерифа, не намного старше Гэри и его друзей, вылез с пассажирского сиденья. Приземистый мужчина среднего возраста вышел из машины с другой стороны. Оба держали оружие на изготовку, но, прежде чем они успели что-то сказать, Рейн крикнул:

– Это ее похитили! Мы приехали сюда за ней!

Блюстители порядка начали приближаться, не спеша прятать пистолеты.

– Кто здесь еще?

Гэри ткнул пальцем в обуглившийся труп Отца.

– Только он.

Джоан не решилась проводить жест взглядом.

– Руководитель секты. Его называли Отцом.

Помощники шерифа решили не рисковать и подошли ближе, не опуская оружия. Молодой не мог оторваться от созерцания пожара.

– Что тут случилось? – спросил он, махнув рукой на клубящийся дым.

Гэри рассказал все с самого начала. Он дал сокращенную версию, но начал с «Горящего человека» и не упустил ни одного ключевого момента. Полицейские слушали не перебивая, хотя было понятно, что по крайней мере часть истории им уже известна. Джоан старалась не слышать – перед глазами стояло голое морщинистое тело Отца. Все мышцы напряглись от испытанных отвращения и ужаса.

Гэри закончил рассказ. Старший помощник шерифа уже вызывал кого-то по рации, чтобы приехали и потушили пожар. Джоан было все равно – пусть хоть весь каньон сгорит.

Молодой помощник шерифа быстро взглянул на футболку Джоан и тут же скромно отвел глаза.

– Вам обувь принести? Или одеяло? Возможно, не подойдут по размеру, но все ж не босиком.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Джоан.

Парень сбегал к машине и вернулся с парой неуклюжих туристических ботинок и серым фланелевым одеялом. Он расправил его, сложил вдвое и обернул девушку, как саронгом. Джоан, держась за Гэри, натянула ботинки.

– У нас к вам очень много вопросов, – заявил юный помощник шерифа.

Гэри устало кивнул, наблюдая, как Джоан шнурует ботинки.

– Предлагаю проехать с нами в отделение. Это в Палмдейле, миль сорок отсюда.

Джоан выпрямилась, друзья согласно закивали. Помощник постарше подошел к останкам Отца, наклонился и принялся их рассматривать. Джоан наконец рискнула бросить туда взгляд – пламя, лизавшее тело, уже потухло.

Подъехала еще одна машина службы шерифа, на этот раз внедорожник.

– Вас подбросить? – предложил молодой. – Нам придется задержаться, но потом мы сможем вас подвезти.

– Не надо. У нас есть своя машина, – ответил Гэри.

– Моя машина, – уточнил Рейн.

Джоан заметила, что он плачет, и вдруг до нее дошло, что ни Стейси, ни Брайана нет рядом. В суматохе она не догадалась спросить, почему они не приехали. На половине вопроса Джоан поймала взгляд Гэри и все поняла. Сердце пронзила внезапная боль потери. Девушка посмотрела на Рейна, желая как-то утешить, однако на лице друга было написано такое опустошение, что любые слова показались бы бесполезными и фальшивыми, только углубили бы страдание, – и она промолчала.

– Тогда подождите у своей машины, – сказал помощник шерифа. – Скоро повезут задержанных. Вы можете пристроиться им в хвост.

Он оповестил по рации коллег, охранявших домочадцев, о прибытии троих свидетелей.

Когда друзья направились к проселочной дороге, Джоан почувствовала, насколько она вымоталась. По деревьям, камням и стенкам каньона метались красно-синие блики и свет автомобильных фар.

Отец мертв.

Мысль принесла облегчение, однако не обещала счастья. Родители ее тоже мертвы. Погибли Стейси и Брайан. Дом, в котором прошло детство, разрушен. Джоан давным-давно отказалась от религии Отца, но, когда мимо пролетел клочок обгоревшей бумаги – один из бумажных свитков, – резко кольнуло ощущение потери, наполнив душу неожиданной и необъяснимой тоской.

Главное, что Гэри с ней, остальное не важно. Она любит его, он любит ее, они оба живы… Джоан взглянула на своего парня, читая в потемневших от копоти чертах облик того Гэри, каким он станет на склоне лет. Что бы ни случилось в жизни, никто не сможет сделать для нее больше, чем сделал он, второго такого бесстрашного и бескорыстного человека ей никогда не встретить. Но пока они еще очень молоды, многое переменится. Несмотря на сегодняшние чувства, не исключено, что однажды их пути разойдутся. Возможно, через десять лет они будут семьей. Или станут чужими друг другу, поселятся в разных концах страны, найдут себе других спутников. Воспоминания о событиях этого семестра вылиняют и с годами будут посещать их все реже.

Но это – завтра, а сегодня – это сегодня.

Джоан взяла Гэри за руку, крепко сжала, и вместе они пошли по проселку за Рейном – в темноту, в будущее.

1

«Дель Тако» – сеть ресторанов фастфуда в США, специализирующаяся на мексиканской кухне.

(обратно)

2

«Плетеный человек» – британский культовый кинотриллер, снятый в 1973 г. по мотивам романа Дэвида Пиннера «Ритуал»; американский ремейк был снят за несколько лет до выхода этого романа Литтла.

(обратно)

3

«Коачелле» – трехдневный фестиваль музыки и искусств в городе Идио, в долине Коачелла, штат Калифорния.

(обратно)

4

Джо Страммер – британский рок-музыкант, фронтмен панк-группы The Clash, умерший 22 декабря 2002 г.

(обратно)

5

Хибати – японская мобильная печь.

(обратно)

6

Барни Файф – персонаж американского телевизионного сериала The Andy Griffith Show, заместитель шерифа в вымышленном городке Мэйберри, Северная Каролина. Ревностный служитель закона, он слишком подозрителен к мирным гражданам (в одной из серий запер в кутузке чуть ли не весь город) и слишком доверчив к мошенникам.

(обратно)

7

«Семейка Брэди» – популярный телесериал 1969 г. о дружной семье с шестью детьми.

(обратно)

8

Грант Пелла – правительственная стипендия, размер которой зависит от каждого конкретного случая.

(обратно)

9

Альбакор – вид тунца.

(обратно)

10

Амиши – члены одного из протестантских объединений, ведущего крайне обособленный образ жизни, среди характерных черт которого неприятие современных технологий, консервативные семейные ценности и выделяющийся внешний вид членов общины, напоминающий вид сельского жителя XIX в.

(обратно)

11

Чапараль – заросли жестких кустарников на бездревесной местности в Калифорнии и Мексике.

(обратно)

12

Колин Клайв – киноактер 30-х гг. прошлого века, сыгравший ученого Генри Франкенштейна в фильме «Франкенштейн» 1931 г., где этот герой таким криком отреагировал на пробуждение к жизни созданного им Монстра.

(обратно)

13

«Зовите меня Измаил» – первая фраза романа «Моби Дик, или Белый кит» Германа Мелвилла.

(обратно)

14

Дон Ноттс– популярный в 60-х и 70-х гг., исполнитель роли упомянутого в книге ранее Барни Файфа.

(обратно)

15

19 апреля 1993 г. близ Уэйко (Техас) ФБР и Нацгвардия США после почти двухмесячной осады штурмовали с привлечением танков и вертолетов ранчо, принадлежавшее секте «Ветвь Давидова», члены которой оказали вооруженное сопротивление при попытке правительственных сил совершить рейд на их владения в связи с подозрениями на нелегальную торговлю оружием. Во вторую годовщину штурма состоялся масштабный теракт в Оклахома-сити; террористы руководствовались в том числе мотивами мести за взятие ранчо, загоревшееся в ходе операции, в результате чего почти все сектанты погибли.

(обратно)

16

«Последний киносеанс» – снят в 1971 г. режиссером Питером Богдановичем по одноименному роману Ларри Макмертри; стал одним из шедевров эпохи «Нового Голливуда» (или «Американской новой волны», 1970-е гг.), когда тамошние кинематографисты ненадолго освободились от диктата студий.

(обратно)

17

«Фритос» – кукурузные чипсы.

(обратно)

18

«Доритос» – чипсы из кукурузной лепешки-тортильи от того же производителя, что и «Фритос»; более крупные и тонкие, чем последние, отличаясь от них также менее ярким кукурузным вкусом и меньшей соленостью.

(обратно)

19

Рэй Харрихаузен – американский постановщик спецэффектов, известный прежде всего работой над фильмами о Синдбаде-путешественнике в 1950—1970-х гг., а также над картиной об аргонавтах в начале 1960-х гг. С точки зрения современного зрителя, привыкшего к цифровой графике, чудовища в этих фильмах, выполненные Харрихаузеном на пике тогдашних аналоговых анимационных технологий, двигаются крайне неестественно.

(обратно)

Оглавление

Часть первая

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

  15

  16

Часть вторая

  17

  18

  19

  20

  21

  22

  23

  24

Часть третья

  25

  26

  27

  28

  29

  30

  31

  32

  33

  34 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg