«Большой куш»

Большой куш (fb2) - Большой куш (пер. Игорь Владимирович Толок) (Уит Мозли - 2) 1149K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джефф Эбботт

Джефф Эбботт Большой куш

Посвящается Чарльзу

Часть первая Глаз Дьявола

В жизни каждого нормального мальчика наступает пора, когда он испытывает неистовое желание пойти куда-нибудь и начать копать в поисках спрятанных сокровищ.

Марк Твен

Глава 1

Жара начала спадать. Джимми Берд закурил сигарету и, широко шагая, отметил на земле прямоугольник — размером с могилу, может, чуть шире и чуть длиннее. С математикой Джимми никогда не дружил — эта алгебра с ее цифрами и буквами была для него в средней школе сущим наказанием, — но зато он мог на глаз определить величину участка земли, прикинуть, сколько времени уйдет, чтобы расчистить его поверхность и выкопать яму нужной глубины. Или канавы, могилы. Почва в Блэк Джек Пойнте заросла травой и прибрежным тростником высотой где-то по грудь, и Джимми представил себе, как будет выглядеть здесь яма шесть футов в поперечнике и такой же глубины. У него с партнерами уйдет на нее часа три непрерывной работы, учитывая, что в темноте они будут копать медленнее. Еще около часа придется потратить на то, чтобы разобраться с добычей, загрузить драгоценности в грузовик, а затем — прощай, нищета! Через несколько дней он уже будет нежиться у бассейна где-нибудь на Карибах и болтать с шоколадными девчонками в бикини. Он купит себе лодку, чтобы ловить рыбу в самой синей на свете воде, и, лениво развалясь на теплой палубе, будет смотреть на окружающий мир.

Но Джимми чувствовал себя неспокойно, несмотря на то что стоял ногами на миллионах.

— А что, если нас кто-нибудь увидит? — терзаясь сомнениями, спросил он сегодня утром.

— Тогда, Джимми, мы о них позаботимся, — хладнокровно ответил Алекс.

— Что значит «позаботимся»?

— Именно то, о чем ты сразу подумал, — ухмыльнувшись, сказал Алекс. Его усмешка выглядела странной из-за небольшого, изогнутого в виде полумесяца шрама в уголке рта. Казалось, будто он разговаривает с ребенком.

— Я против чего-то такого, — угрюмо произнес Берд и тут же понял, что совершил большую ошибку, поскольку продемонстрировал отсутствие решимости. Именно в этом его неоднократно упрекали жена, мать, отец и даже маленькая дочка Джимми.

Алекс продолжал улыбаться, словно не расслышал последних слов Берда, но от этой улыбки у того засосало под ложечкой.

— Я хотел сказать, что мы не должны оставлять за собой следов, — поспешил добавить Джимми. — Я это имел в виду.

Алекс криво улыбнулся и похлопал его по спине.

— Никаких следов не останется. Обещаю тебе.

Джимми Берд взял колышек с небольшим кусочком оранжевой флуоресцентной пластиковой ленты на конце и воткнул его в середину участка. Так им будет легче сориентироваться в темноте. Он почувствовал облегчение, вспомнив, что старика Гилберта сегодня ночью не будет дома. Коттедж Гилберта, который скрывался за густыми кронами дубов, отсюда не был виден, и это, подумал Джимми, к лучшему. Никто не увидит их. И никто не пострадает.

Никаких следов не останется. Обещаю тебе.

Чем больше Джимми вдумывался в эти слова, тем меньше они ему нравились, — не исключено, что он сам мог быть таким следом. Он невольно потянулся к пистолету, который на всякий случай для уверенности заткнул сзади за пояс рабочих штанов, и трижды похлопал по оружию. В какой-то момент он осознал, что делает это в ритме, который его дочка выбивает на голове своего плюшевого мишки. С тех пор как Берд покинул семью, он больше всего скучал по дочери. Чуть позже он обязательно пошлет ей денег на обучение. Быть может, эта математика с ее мешаниной из цифр и букв будет даваться ей легче, чем ему.

По его подсчетам, он должен был превратиться из землекопа в мультимиллионера примерно через двенадцать часов. Джимми Берд снова забросил металлоискатель на плечо и двинулся сквозь густые заросли дубов с искореженными стволами.

Они вернулись домой раньше намеченного срока из-за невыносимого скрипа кроватных пружин.

Хотя Пэтч Гилберт слыл романтиком, любовное гнездышко в недорогой гостинице с оплаченным завтраком, которое было набито всякими вычурными безделушками, явно не соответствовало его вкусу. Но так захотела подруга Гилберта, Туй Лин Тран, и они поехали в Порт-Арансас, несмотря на то что это было не слишком далеко от Порт-Лео. Их поездку вряд ли можно было назвать полноценным путешествием, но Туй считала Порт-Арансас романтическим местом, потому что этот городок находится фактически на острове и, чтобы попасть туда, нужно плыть на небольшом пароме, наблюдая за дельфинами, которые появляются в воде, как только паром отходит от берега. Они прекрасно поужинали и выпили красного вина в итальянском ресторане; затем Пэтч принял таблетку, чтобы завести свой «двигатель», и они нырнули в постель. Однако он не успел даже снять с Туй ее скромный халатик, потому что уже в следующее мгновение стало понятно: при каждом их движении пружины этой по-настоящему антикварной кровати начинают завывать, словно привидения.

— Мы не будем заниматься любовью на этой кровати, Пэтч, — заявила Туй.

— Но я уже принял таблетку, — возразил Пэтч, который в свои семьдесят лет считал, что ни одна эрекция не должна уходить впустую.

— Нет, — упрямо повторила Туй.

— Сейчас понедельник, уже вечер. В гостинице практически никого нет. Никто не услышит нас, мой ангел, — настаивал Пэтч, покусывая ее за мочку уха.

— Нет.

Туй было шестьдесят девять, и она проявила завидное упрямство, чем, конечно, обидела Пэтча. Они поссорились. Поездка в Порт-Арансас была идеей Туй, хотя они приурочили ее ко дню рождения Пэтча, и теперь он переживал, что из-за какого-то скрипа им пришлось изменить свои планы. Они сгоряча быстро оделись, рассчитались за гостиницу и с испорченным настроением вернулись в Порт-Лео, в старый дом Пэтча в Блэк Джек Пойнте. Большую часть пути они напряженно молчали. Было около полуночи, когда Пэтч внезапно решил, что должен немного поухаживать за Туй. Когда они подъехали к его коттеджу, она хотела сразу же идти к себе домой, но он уговорил ее зайти, чтобы помириться и выпить немного вина.

Вся эта перепалка расстроила Туй, но спать ей явно не хотелось, поэтому Пэтч надеялся, что женщина теперь будет более сговорчивой и останется у него на ночь.

— Крошка, когда ты в последний раз гуляла по пляжу поздно ночью? — Пэтч Гилберт налил Туй еще один бокал пино нуар. — Сейчас, глубокой ночью, на берегу так романтично…

Туй улыбнулась.

— Когда-то давно я бежала по берегу в полночь и тащила за собой троих детей. Тогда я молилась об одном, — чтобы нас не подстрелили и чтобы в лодке нашлось местечко для меня и детей. Я покидала Вьетнам, Пэтч, и романтики в этом не было никакой. — Она нагнулась и поцеловала его — целомудренно чмокнула в мокрые от вина губы. — Мне пора идти. Я уже сто лет не ложилась так поздно.

Пэтч почувствовал, что время ускользает от него. Ее поцелуй вдохнул в него трепетную энергию двадцатипятилетнего. По крайней мере, так он чувствовал себя внутри.

— Пойдем со мной на пляж.

— А я думала, что ты уже разучился уговаривать женщин.

— Дорогая, если речь идет о том, чтобы уговаривать тебя…

— Слушай, а ты там, случайно, не глотнул еще одну таблетку?

— Они мне сейчас не нужны.

— Бесстыдник.

— У нас с тобой осталось не так уж много времени, чтобы стыдиться. Послушай, мы просто прогуляемся босиком по песку. — Голос Пэтча стал низким. Он взял бокал с вином у нее из рук и ласково продолжил: — Это так приятно — ощутить прикосновение влажного песка к своей коже.

— Пэтч.

— Детка, — тихо произнес он и нежно, почти робко поцеловал ее.

Во время поцелуя Пэтч чувствовал жгучее желание на грани острой необходимости. Его не оставляла изумленная надежда, какую он не ощущал со времени окончания средней школы, еще до службы в военном флоте, до своих занятий, связанных с продажей сверлильного оборудования, которые продолжались в течение долгих лет, и до того как рак унес жизнь его жены Марты и он остался один. Надежда на то, что его все-таки ожидает десерт, не давала Пэтчу покоя. Он любил Туй, но никогда не отказывался от своей привычки превращать занятие любовью в осторожное завоевание женщины.

— Я уже слишком стара, чтобы кто-нибудь мог называть меня деткой, — сказала Туй.

— Для этого нельзя быть слишком молодым, — ответил Пэтч. — Пойдем. — Он взял ее за обе руки и поднялся. Нежная настойчивость иногда творит чудеса. Через мгновение Туй послушно встала рядом с ним.

Ночь была ясная, хотя луна превратилась в тоненький тусклый серп. Пэтч нахмурился: ему нравилось любоваться бухтой, песчаным пляжем, высокой травой в лунном свете, когда все вокруг казалось серебряным и превращалось в волшебный сон. Сегодняшняя ночь была слишком темной. Они с Туй шли по извилистой, усыпанной гравием тропинке, которая вела их к узкой дуге небольшого пляжа через прибрежные заросли травы. Стволы росших вокруг мэрилендских дубов были узловатыми и покореженными из-за постоянно дующих с бухты Святого Лео ветров. Они сняли свою обувь: он — ботинки с носками, она — сандалии на веревочной подошве, — и пошли вдоль кромки прибоя, щекотавшего теплой летней водой их ноги.

— Млечный Путь. — Туй указала на россыпь звезд на небе. — У нас его называют vãi ngan há.

— А как будет по-вашему «целоваться»?

— Hôn nhau, — ответила женщина и провела пальцем по его спине. — Когда я была маленькой девочкой, мне хотелось точно знать, сколько же их там. Я даже пыталась посчитать эти звезды. — Туй улыбнулась. — И я мечтала о том, чтобы все они были моими. Как и большинство детей, я была немного жадной.

— А я сейчас жадный до тебя, — сказал Пэтч, и в его глазах зажегся огонек.

Они поцеловались, и грубая рука Пэтча скользнула под ее шелковую блузку. Туй прижалась к нему, не замечая, что прибой намочил штанины ее джинсов.

Внезапно Пэтч услышал монотонный шум мотора, который громко чихнул и заглох. Он отодвинулся от нее.

— Пэтч?

— Слышишь?

Пэтч насторожился и снова различил в тишине звук работающего двигателя, который доносился со стороны пляжа и уходил на запад, в сторону заросших травой холмов и густых посадок дубов с южной стороны Блэк Джек Пойнта.

— Черт бы их побрал, — проворчал Пэтч.

— Что это?

— Дети дурака валяют и катаются по моей земле. — Он двинулся по берегу, на ходу стряхивая песок со своих ног. Затем, попрыгав, надел носки и свои ковбойские сапоги.

— Да бог с ними. Давай считать звезды.

— Они вторглись на частную территорию, — раздраженно ответил Пэтч. — Оставляют колеи на моей земле.

— Может быть, им негде заняться сексом.

— Только не здесь. Это наше место.

— Тогда просто вызови полицию, — предложила Туй.

— Нет. Я пойду и поговорю с ними. А ты возвращайся в дом.

— Нет. — Она надела сандалии. — Я иду с тобой.

— Здесь иногда встречаются змеи.

— Я их не боюсь. — Туй взяла его за руку. — Я покажу тебе, как нужно общаться с детьми.

И они пошли вверх по берегу, по лугу, в темноту.

Глава 2

Пока Стоуни Вон вытирал со своих рук капли крови и остатки мозгов, его тошнило и все внутренности судорожно сжимались, словно сигнализируя ему: «Только что, приятель, ты навсегда перечеркнул всю свою жизнь». Это было необычное ощущение. Провал. Шок. Потеря самообладания, переполнившая его сердце. Он поднял глаза на Джимми Берда, который грузил заново упакованные монеты в темное отверстие контейнера грузовой камеры хранения. Занятый своей работой, тот не смотрел ни на него, ни на Алекса. Алекс с пистолетом в руке стоял у контейнера и следил за тем, чтобы их никто не видел. Единственное освещение шло от включенных фар грузовика.

Стоуни скомкал окровавленную тряпку, которую ему предусмотрительно предложил Алекс, и бросил ее на пол; потом, подумав, что это неправильно, он сунул ее в свой рюкзак, где лежал аккуратно завернутый тяжелый камень. Теперь ему следует быть очень осторожным. В горле у него пересохло; он нервно сглотнул и постарался подавить дрожь в голосе.

— Алекс. Это меняет абсолютно все.

Алекс Блэк, даже не повернувшись в его сторону, сдержанно ответил:

— Все не так страшно. У меня есть план и на этот случай.

— Что ты, собственно, имеешь в виду?

— На некоторое время придется залечь на дно. Понятно, что прямо сейчас мы не сможем купить землю.

— Конечно.

— Поэтому мы немного подождем. Одна из племянниц старика скоро сама предложит ее продать, и тогда ты вытащишь свой кошелек и сыграешь в игру под названием «Как стать знаменитым». — Алекс сделал шаг в контейнер хранилища, отстегнул висевший на поясе фонарик и посветил им на стоявшие там ящики. — В котором из них лежит Глаз?

— В этом. Маленький ящичек сверху, — сказал Джимми Берд.

У Стоуни перехватило дыхание. Он чувствовал гнетущую тяжесть изумруда в своем рюкзаке: камень был больше кулака, больше сердца. «О Боже, Алекс убьет меня», — думал он, наблюдая, как его партнер открыл ящик и направил свет на большой кусок зеленого камня, который Вон подложил вместо изумруда. Стоуни Вон первым осмотрел их добычу и, обнаружив этот камень, осторожно заменил его подделкой еще до того, как остальные обратили внимание на ящик с изумрудом. Сейчас он не сводил напряженного взгляда с Алекса, который с любопытством рассматривал камень.

Наконец Алекс закрыл ящик.

— Джентльмены, — сказал он, нагнув голову вперед так, что в его круглых очках в тонкой металлической оправе отразился свет фонарика. — План будет такой. Мы поставим на двери два замка. Стоуни, у тебя будет ключ от одного, у меня — от другого. Что касается алиби, то это личная проблема каждого из нас. Мы не только один другого не знаем, но даже имени друг друга никогда не слышали. Надеюсь, это понятно? — Он взглянул на Джимми. — Ты пойдешь со мной: нужно почистить твой грузовик и избавиться от всех улик.

— А тела… — начал было Стоуни.

— А тела не найдут еще очень долго, — закончил за него Алекс. — Если вообще найдут.

— Я был с ним знаком. Копы придут, чтобы поговорить со мной, — хрипло сказал Джимми Берд, не замечая, что его голос дрожит.

— Может, и не придут.

— Я не хочу просто сидеть и дожидаться этого. Я хочу мою долю прямо сейчас, — продолжил Джимми.

Алекс внимательно посмотрел на него.

— Я прошу только то, что мне причитается по справедливости, — настаивал Берд.

— Конечно. Я понимаю. Но сначала, приятель, мы должны почистить твой грузовик. Мы отдадим твою долю завтра, а потом превратим ее в наличные и поможем тебе выбраться из страны.

— Спасибо. Я только хочу, чтобы все было по справедливости.

— Хорошо.

После того как трое мужчин вышли из камеры хранения, Алекс задвинул дверь и закрыл ее на один замок. Стоуни неожиданно для себя твердой рукой защелкнул другой. Щелк. Щелк. Заперто.

— Теперь вот что, — процедил сквозь зубы Алекс. — Мистер Берд. Мистер Вон. Я знаю, что вы оба будете держаться хорошо. Теперь вы соучастники. — Он перевел луч фонарика на свое мальчишеское лицо.

— Не нужно мне угрожать, Алекс, — жестко произнес Стоуни. — Без моей помощи ты ничего бы не раскопал. Без меня у тебя вообще ничего не получилось бы.

— Это правда, наш человек-кремень,[1] — сказал Алекс. — Но ради тебя я сегодня ночью убил двоих. Так что на данный момент ты, возможно, должен мне уже больше, чем я тебе.

Стоуни промолчал.

— Пойдем, Джимми, — позвал Алекс. — Стоуни, поговорим об этом через неделю, не раньше. Успокойся. Я просто занимался осуществлением всех твоих желаний. — Алекс улыбнулся и крепко похлопал его по плечу. — Отправляйся домой и хорошенько выспись. Надеюсь, клопы тебе не помешают.

Стоуни выдавил из себя улыбку. Он посмотрел, как Алекс и Джимми Берд залезли в грузовик с установленным на нем подъемником, а затем сел в свой «порше». Он последовал за грузовиком к выезду с площадки, где остались контейнеры для хранения. Когда грузовик повернул направо и поехал на юг в сторону Порт-Лео, Стоуни свернул налево и направился в Копано Флэтс, где на берегу располагался его шикарный особняк. Он ударил по кнопке приемника, и машину наполнили неожиданно громкие звуки бьющего по голове рока. «Нирвана»… «Чудесно, — подумал он. — Голос покойного парня».

Одной рукой он держал руль, а вторую запустил в свой рюкзак, куда положил изумруд. Камень казался горячим на ощупь, и это походило на сумасшествие: пролежав в земле почти двести лет, он должен был быть холодным. «Ты только что спер у маньяка-убийцы пару миллионов долларов», — подумал он.

Стоуни Вон проехал еще с полмили, после чего, не в силах сдержать тошноту, вынужден был съехать на обочину.

Глава 3

Был четверг, четыре часа вечера. Заседание суда закончилось, правосудие свершилось, и достопочтенный судья Уит Мозли мечтал теперь только о том, чтобы минут двадцать энергично поплавать со своей подружкой в теплых водах Мексиканского залива, где-нибудь вдали от пляжей Порт-Лео. А потом было бы неплохо съесть большой стейк в гостинице «Шелл Инн» и, вернувшись домой, пообниматься с Люси на своем диване, наблюдая по телевизору за «Хьюстон Астрос», которые снова начинают вселять надежду в своих болельщиков. Ну а по окончании трансляции матча заняться любовью прямо здесь, на диване, как они делали это позавчера под жужжание шоу, которое обычно показывают после игры.

Люси любила бейсбол так же, как и он сам. Но сейчас она стояла в дверях его кабинета и хмурилась. Похоже, подруга Уита не разделяла его желания съесть стейк, поплавать и получить удовольствие от игры.

— Кажется, пропал мой дядюшка Пэтч, — с тревогой в голосе произнесла Люси.

Уит выбрался из судейской мантии, давая черному шелку соскользнуть прямо на пол и радуясь тому, что он снова в своей обычной гавайской рубашке, старых брюках цвета хаки и любимых сандалиях «биркенсток». Июль в Порт-Лео выдался богатым на разбирательства. Сегодня на заседаниях суда по транспортным нарушениям все нервничали, от старенького кондиционера, установленного в зале, толку было мало, и теперь от его мантии исходил слегка несвежий запах. Вечером обязательно постираю ее, решил Уит. Так сказать, судебная стирка, не указанная ни в одном списке его служебных обязанностей.

— В нашей тюрьме его нет, — сказал он. — Пожилых граждан мы туда не сажаем.

— Кончай свои шуточки, Уит, — поджав губы, отозвалась Люси. — Дома Пэтча нет. Машина стоит, а его самого нет.

— Я думал, что они с Туй поехали в Порт-Арансас.

— Я звонила в гостиницу «Ночлег и завтрак», где бронировала им номер, но они выехали оттуда прошлым вечером, не пробыв там даже нескольких часов.

— Может, они поехали в другую гостиницу.

— Но его автомобиль здесь, Уит.

— А как насчет рыбацкой лодки Пэтча?

— Тоже на месте. Дверь в дом не заперта. На столике стоят бокалы, и в одном из них осталось вино.

— Значит, они приехали домой и не успели убрать за собой. Возможно, твой дядя отправился с Туй на ее машине.

— Я звонила дочери Туй, и она сказала, что сегодня еще не связывалась с матерью. Ей все это показалось очень странным. Она говорит, что мама звонит им каждый день. Послушай, Уит, я действительно очень беспокоюсь. Они же старенькие.

— Но сопровождающие им определенно не нужны.

— Ты меня не слушаешь! — раздраженно воскликнула Люси. — Я чувствую относительно этого плохие вибрации. — Она потрогала маленький камешек янтарного цвета, висевший у нее на шее. — С ними что-то случилось. Позвони своим друзьям в управление шерифа или помоги мне попробовать их разыскать.

— Полиция не будет заниматься этим еще двадцать четыре часа, — не задумываясь, ответил Уит, и она разразилась слезами.

Он немного растерялся, потому что никогда раньше не видел, чтобы Люси плакала. Он обнял девушку и прижал ее голову к своему плечу.

— Хорошо, Люси. Я сейчас позвоню в офис шерифа. А потом мы с тобой сделаем несколько звонков знакомым Пэтча и Туй. Мы обязательно найдем их. — Уит погладил ее по волосам и добавил: — Но когда Пэтч начнет возмущаться по поводу шума, который мне пришлось поднять, ты возьмешь все это на себя. Договорились?

Люси шмыгнула носом.

— Согласна. Спасибо, дорогой. Моя аура уже не так напряжена, и мне намного спокойнее.

— Ладно, Люси.

Уит не придавал особого значения ее разговорам о всяких там вибрациях и ауре, но это было неотъемлемой частью ее мира, а он любил в ней все. Нежно целуя девушку в лоб, он большим пальцем вытер слезы на ее щеках и потянулся к телефону.

Он позвонил в офис шерифа округа Энсайна, надеясь, что через час или два выяснится, что Пэтч и Туй, живые и здоровые, рыбачат где-то в море напротив Блэк Джек Пойнта.

Но этого не произошло.

После звонка Уита офицеры шерифа нашли разбитое окно в задней части дома Пэтча Гилберта. Люси заметила пропажу некоторых вещей: не было серебряного подсвечника, банки из-под печенья, где Пэтч прятал значительную сумму наличных, шкатулки для драгоценностей, которая была фамильной реликвией. Началось расследование.

Пэтчу Гилберту принадлежало две тысячи акров земли в Блэк Джек Пойнте, и к концу утра в среду полицейские нашли на краю его владений участок перекопанной земли. Это место, затерянное среди могучих дубов и забросанное сверху сорванной травой для маскировки, находилось в ста метрах от берега и представляло собой прямоугольник развороченной почвы.

Когда помощники шерифа и добровольцы из местных жителей начали копать, Уит настоял на том, чтобы Люси ждала результатов в доме Пэтча.

— Побудь здесь со мной, — попросила она, обхватив себя тонкими руками, покрытыми веснушками. — Прошу тебя. — Ее всю трясло, волосы от постоянного нервного расчесывания пальцами были спутаны.

— Я не могу, детка. Я должен находиться там. — Уит был мировым судьей, а поскольку округ Энсайна не располагал собственным медэкспертом, то ему приходилось выполнять еще и функции коронера. Если вдруг полиция обнаружит тела, он должен будет назначить вскрытие, сделать заключение о причине смерти и провести дознание. Уит почувствовал, как от мысли, что Пэтч и Туй убиты, у него засосало под ложечкой. К тому же ему не нравился потухший, безжизненный взгляд Люси.

Он одной рукой обнял девушку и повернулся к помощнику шерифа Дэвиду Пауэру.

— Может, мне лучше остаться с Люси?

Дэвид беспокойно заерзал.

— По правилам вы должны находиться на месте предполагаемого преступления, — сказал он, как будто успокаивать родственников погибших было второстепенной задачей по сравнению с судебным расследованием.

— Пока тела не найдены, я все равно там не нужен, — заметил Уит и пальцами почувствовал, как кожа Люси покрылась пупырышками.

— Конечно, судья, как скажете. — Дэвид Пауэр развернулся и направился в сторону густой дубовой рощицы.

Люси смотрела ему вслед.

— Какой же он козел. Сплошной негатив.

— Он меня не любит, — пожав плечами, ответил Уит. — Я дружу с его бывшей женой.

— Наверное, тебе все-таки лучше пойти туда, — тихо произнесла Люси. — Со мной все будет в порядке.

— Я останусь здесь, сколько смогу.

Они с Люси сидели в «берлоге» Пэтча — темной комнате, отделанной широкими коричневыми панелями, на которых висели его рыбацкие трофеи и муляж мощного марлина. Уит держал ее за руку и смотрел сериал «Все мои дети», стараясь не думать о том, что сейчас могут раскопать лопаты полицейских.

Люси тоже уставилась на экран.

— На прошлой неделе я готовила для них ужин на двоих. Мясной рулет. Он у меня немного подгорел и был жесткий, как подошва. Наверное, потому, что мы все время болтали и я пила слишком много пива. А они не жаловались и съели мою стряпню с улыбкой.

Уит сжал ее руку.

— Я должна позвонить Сюзан, — сказала она. Кузина Люси была ее единственной родственницей, кроме Пэтча.

— Давай просто подождем, а там посмотрим.

Теперь они смотрели рекламу, предлагавшую предсказания по картам Таро за поминутную оплату телефонного звонка. Чересчур энергичная женщина с сомнительным карибским акцентом вещала изумленным людям об их будущем.

— Такой подход только вводит в заблуждение, — грустно произнесла Люси. — Ты посмотри на нее. Она едва слушает позвонившего ей человека — просто шлепает своими картами и все. — Голос девушки был какой-то бесцветный — наверняка у нее перед глазами стояли лопаты, которыми перекапывали землю ее дяди.

— Я уверен, что твои экстрасенсы работают гораздо лучше, дорогая, — заверил ее Уит.

Люси принадлежала компания «Сеть экстрасенсов побережья», которая, как она утверждала, обслуживала бедствующих и отчаявшихся со всего Техаса.

— Да еще по два доллара девяносто девять центов за минуту — грабеж настоящий. — Она потрогала висевшую у нее на шее цепочку с кристалликом янтарного цвета. — В моем бизнесе, по крайней мере, все чисто. Возможно, мне нужно больше рекламы. И у меня дешевле, чем у этой Дамы, Не Умеющей Правильно Читать по Картам.

Он обнял Люси еще крепче и дал салфетку, чтобы она вытерла хлюпающий нос.

— Я должен кое-что рассказать тебе о твоем дяде Пэтче.

— Что?

— Именно он посоветовал мне пригласить тебя на свидание.

Люси рассмеялась, несмотря на то что в ее глазах стояли слезы.

— Неужели это правда?

— Он позвонил мне после того, как ты вышла из зала суда, и сказал, что я вынес тебе слишком суровый приговор за эти некупленные билеты.

— Дело вовсе не в билетах. Я не платила из принципа, — заявила Люси.

Тот же аргумент она высказала и в суде. Но теперь он показался Уиту более убедительным. Пэтч тогда заплатил за племянницу штраф в пятьсот долларов. Кроме того, Люси выполняла еще общественные работы, а Уит приглядывал за ней чуть больше, чем это действительно требовалось.

— Он намекнул, что я должен загладить все это дело, пригласив тебя на ужин.

— Старики, разыгрывающие из себя свах, — это ужасно. — Люси вытерла глаза. — Они считают, что у них семь пядей во лбу, потому что они выиграли войну.

В дверях появился помощник шерифа — молодой, загорелый, светловолосый парень с блестящим от пота лицом.

— Судья Мозли? Можно вас на минутку? — Когда он говорил, его губы едва двигались.

— Они мертвы? — спросила Люси. — Это точно они?

— Да, мэм. Похоже, что они. Мне очень жаль.

Люси закрыла лицо ладонями.

— Вот черт. Это были плохие вибрации, — после продолжительной паузы произнесла она, не отнимая рук от лица.

Глава 4

Теплые солнечные лучи приятно грели закрытые глаза Клаудии Салазар. Погрузившись в дремоту, она полулежала в шезлонге у бассейна и наблюдала, как с ее кожи быстро испаряется вода. Клаудия лениво думала: «К такому легко привыкнуть».

Последние несколько дней были очень насыщенными: ей все-таки удалось положить конец серии краж со взломом, которые происходили в домах, где проживали приезжие туристы, и арестовать уже попадавшегося на этом преступника, отправив его в тюрьму. Как ни печально, у того было трое детей. Две ночные смены Клаудия подменяла своего приятеля, патрульного офицера, который слег с тяжелой летней простудой, потому что во всем полицейском участке Порт-Лео катастрофически не хватало людей. К тому же эти два жутких убийства Гилберта и Тран, которые хоть и не подпадали под юрисдикцию Порт-Лео, но в таких неординарных случаях управление шерифа и полицейский участок всегда помогали друг другу. Однако Дэвид Пауэр, бывший муж Клаудии, вежливо отклонил помощь их участка, и она подумала: «Гордость идет впереди падения». Это была единственная библейская мысль, пришедшая ей в голову за многие годы. Стараясь оставаться объективной, Клаудия удивлялась: неужели она настолько раздражала Дэвида, что он из-за этого решил отказаться от помощи полицейских? Поразмыслив, она посчитала, что не стоит обращать на это внимание. Что касалось дня сегодняшнего, то она уже официально находилась в отпуске.

Открыв глаза, Клаудия выпрямилась в шезлонге и увидела Бена, который стоял у столика между бассейном и стеклянными французскими дверями в комнату и мучился с тугой пробкой в бутылке с вином.

— Какая же я никудышная гостья, — сказала она. — Я тут заснула.

Бен Вон с трудом вытащил пробку и улыбнулся.

— Ты просто выдохлась. Не переживай по этому поводу.

Клаудия ответила ему улыбкой. Если бы она плавала с Дэвидом, потом пила бы с ним вино среди бела дня и после этого задремала, это наверняка послужило бы для него поводом для глубокого анализа: «Я что, надоел тебе? Или со мной что-то не так?» Бен же просто оставил ее в покое, и она была ему за это благодарна.

Клаудия встала, чувствуя себя несколько неловко в своем новом пурпурном бикини, которое казалось ей слишком смелым, натянула через голову длинную футболку и разгладила ее на бедрах.

— Больше никакого вина. Два бокала — это моя норма.

— Ты же не на службе, — напомнил ей Бен. — Я приготовил ленч. Надеюсь, что неплохой.

— Я бы все равно простила тебе любой ленч. Так чем я могу сейчас помочь?

— Просто присядь. Ты же моя гостья.

Бен снова скрылся в доме. Терраса, на которой находился бассейн, вытянулась вдоль берега бухты Святого Лео; в летнюю жару зеленая морская вода была похожа на старое стекло, а волны напоминали белые губы, поднимавшиеся словно для поцелуя и затем вновь исчезавшие в глубине. Клаудия надела темные очки. Отпуск. Что ж, несколько дней отдыха ей действительно необходимы, а потом снова за работу. Но сидеть здесь, на многоуровневой террасе, рядом с частным причалом, выходившим прямо к задней части дома, площадью, надо полагать, около семисот квадратных метров… — это, признаться, намного лучше, чем питаться бутербродами и смотреть старые видеофильмы, как было в ее прошлый отпуск.

Бен вернулся с подносом, на котором стояли тарелки с весьма внушительными порциями салата из тугих розовых креветок правильной серпообразной формы и порезанными дольками авокадо, небольшой хрустальный кувшинчик с домашним соусом и блюдо с дымящимися булочками. Все это он поставил перед ней.

— А где шоколад?

— Неблагодарная. — Бен снова налил им обоим вина и поднял свой бокал для тоста. — За твой прекрасный отпуск. И за старых друзей.

— За старых друзей, — повторила Клаудия и чокнулась с ним своим бокалом. «Друзья, — подумала она. — Забавное слово. Оно может означать слишком много». Когда-то давно они были любовниками, но сейчас, глядя на него, Клаудия не могла думать о Бене как о бывшем любовнике. Теперь он совершенно не был похож на того застенчивого, немного неуклюжего мальчика, которого она когда-то знала.

— И нам даже не пришлось ловить креветок, — сказал Бен.

— Меня это иногда выручало, а иногда я стыжусь этого. Мой отец — последний из Салазаров, который до сих пор промышляет ловом креветок, — откликнулась Клаудия. Заметив, что лицо Бена слегка омрачилось, она опустила вилку и мягко произнесла: — Прости. Я не хотела вызывать неприятные воспоминания…

Бен опять улыбнулся. Ей нравилась его улыбка, теплая и счастливая, открывавшая немного неровные передние зубы.

— Все нормально. Моих родителей нет уже очень давно, Клаудия. Я скучаю по ним, но ты тут ни при чем.

Клаудия знала, что, неожиданно попав в шторм в самой бухте, они погибли, когда их лодка для ловли креветок перевернулась. Бену тогда было шестнадцать, а его брат Стоуни только что поступил в колледж.

— Из меня мог бы выйти хороший ловец креветок, — усмехнувшись, сказал после паузы Бен.

— Тебе, я думаю, это быстро надоело бы.

— Но зато в море ты сам себе хозяин. — Бен сделал маленький глоток белого вина. — Все время на солнце. Правда, Стоуни ловлю креветок на дух не переносит.

Клаудия взглянула на террасу, частный причал, на слишком большой, с ее точки зрения, дом.

— Такого заработка не хватило бы, чтобы выплачивать по закладной за все это, — заметила она.

Клаудии нравился бассейн, нравился ленч, нравилось быть с Беном, но женщина чувствовала себя неловко от сознания, что, находясь в доме его брата, она как будто бы нарушает границу частных владений. Продолжая смотреть на Бена, облачившегося в скромные плавки, на красивые руки мужчины и приветливую улыбку, она вдруг захотела поцеловать его, но сдержала себя. Только не здесь. Если она сейчас поцелует его, ей уже трудно будет остановиться, а в любой момент может появиться хозяин дома, Стоуни Вон.

— А чем конкретно занимается твой брат? Ты сказал, инвестициями? — спросила Клаудия, чтобы поддержать разговор.

— Я и сам никогда точно не знал этого. Некоторое время он работал с венчурными[2] вложениями где-то в Калифорнии, немного прогорел с разорившейся интернет-компанией и решил вернуться домой. Он консультирует многие фирмы по оказанию им различных финансовых услуг в Далласе и Хьюстоне. Однажды он и меня попытался приобщить к своему бизнесу. — Бен покачал головой. — Когда-то Стоуни украл мои карманные деньги, чтобы на совместные средства открыть киоск, торгующий лимонадом, а меня даже не поставил в известность. Сложив наши деньги, мы могли бы заработать больше. Мне кажется, что он до сих пор продолжает использовать свою модель ведения дел.

— Похоже, это работает.

— У него очень дорогие хобби: машины, лодки, охота за сокровищами.

— Охота за сокровищами?

— Он финансировал несколько проектов по подводному поиску сокровищ во Флориде-Кис. Знаешь, эти галеоны, потерпевшие крушение на мелководье и занесенные сейчас песком. Он нанимал команду, которая опускалась на дно, чтобы раскопать их. Это навязчивая идея Стоуни, безумный способ рисковать своими деньгами. Но, играя в эту игру, можно заработать огромные деньги. — Бен криво улыбнулся.

— А тебя, значит, огромные деньги не интересуют?

Бен снова усмехнулся.

— Я и финансы? Да я просто обречен на неудачу. И клиенты мои будут обречены. — Он покачал головой. — Мне нравится быть преподавателем, хотя платят за это мало, многие дети не хотят учиться, а родителям нет до этого никакого дела. Я уже начинаю серьезно думать, что для этого занятия нужно просто иметь призвание, как и для того, чтобы быть священником.

— Или копом, — сказала она.

— Или копом, — согласился Бен. — Ты никогда не думала бросить свою работу?

— Один раз, в прошлом году, да и то не очень долго. Но серьезно никогда не думала.

— А жить здесь со своим братом… В общем, Стоуни испортил меня. — Бен наколол последнюю толстую креветку в салате и обмакнул ее в лужицу соуса у себя в тарелке. — Но у меня нет таланта делать деньги.

— Деньги — это еще не все.

— Но за них можно столько всего накупить.

— И все-таки…

— Ты права. И видит Бог, Стоуни — не тот человек, которого можно было бы назвать счастливым. Он какой-то нервный, дерганый. Даже не хочется думать, как он выглядит, когда занимается своими стрессовыми делами.

— Давай поговорим еще о чем-нибудь, кроме твоего брата, — предложила Клаудия. От трех бокалов вина и безделья под летним солнцем настроение ее вдруг стало несколько игривым. — Ленч был потрясающий. Спасибо. Я не знала, что ты умеешь так хорошо готовить.

— Я знаю, что у тебя была тяжелая неделя, — сказал Бен. — Я сделал то, что было в моих силах. Граждане обязаны поддерживать своих стражей порядка всеми возможными способами.

В его голосе прозвучали подтрунивающие нотки, и Клаудия, чтобы немного поддержать флирт, провела кончиком пальца ноги по мышце его икры. Но тут открылись высокие стеклянные двери, и она замерла, увидев вышедшего из дома высокого мужчину. У него были такие же, как у Бена, каштановые волосы, широкие плечи и небольшой животик. Рубашка его летнего костюма цвета хаки была застегнута под самое горло, но уместный в этом случае галстук отсутствовал. Намазанные гелем волосы были идеально расчесаны, как у игрушечного приятеля Барби, Кена. Он улыбнулся лишь после того, как к нему повернулся Бен.

— Привет, братец! — воскликнул Бен. — Иди к нам.

— Я не хотел бы вам мешать, — отозвался мужчина.

— Это ведь твой дом, — удивился Бен. — И ты не можешь здесь никому мешать. Клаудия, это мой брат Стоуни. Стоуни, это Клаудия Салазар.

Стоуни Вон протянул Клаудии руку с наманикюренными и блестящими, словно жемчужины, ногтями. Рукопожатие было крепким, но сама ладонь оказалась мягкой.

— Клаудия. Я помню вас по школе. Я был на несколько лет старше. Рад снова встретиться с вами.

Его взгляд быстро скользнул по ее груди, бедрам, затем снова вернулся к лицу. Это произошло в одно мгновение, но она все равно заметила и про себя порадовалась, что успела надеть футболку.

— Здравствуйте, — сказала Клаудия. — У вас замечательный дом.

— Удобный, — скромно ответил Стоуни.

Это прозвучало настолько фальшиво, что она чуть не расхохоталась. Но вместо этого она сказала:

— Присоединитесь к нам?

— Я сегодня не могу. Мне еще нужно кое-что сделать у себя в офисе. Но вы, конечно, продолжайте развлекаться.

— У Клаудии сейчас небольшой отпуск, — объяснил Бен. — Она следователь в полиции Порт-Лео.

На некоторое время повисла тишина.

— Правда? Это, должно быть, захватывающая работа, — сказал Стоуни после паузы.

— Если считать захватывающими кражи со взломом.

— Клаудия любит рыбачить, — продолжил Бен. — Может быть, завтра утром выедем на «Юпитере» в залив и немного развеемся? Послушай, почему бы тебе не сделать перерыв на денек? Возьмешь с собой одну из своих подружек. Кто там на этой неделе возглавляет твой рейтинг?

— Никого. Я сейчас в немилости. Был слишком занят и никому не звонил. В последнее время очень много работы. А вы, разумеется, поезжайте.

— Нет, поехали с нами, — сказала Клаудия.

— Конечно, поехали, — подхватил Бен.

— Хорошо, — согласился Стоуни. — Звучит заманчиво. Рад был познакомиться, Клаудия. Купайтесь в бассейне, развлекайтесь.

Они пожали друг другу руки, и Стоуни заторопился назад, в дом. Глядя ему вслед, Клаудия вдруг подумала о том, что на самом деле Стоуни очень хотелось, чтобы они с Беном ушли, скрылись с его глаз, исчезли из его дома. Это было странное чувство, но оно долго не оставляло ее.

Глава 5

Уит схватил свой комплект для выезда на место происшествия и последовал за молодым помощником шерифа мимо ухоженной лужайки и дальше, через густые заросли высокой травы и полевых цветов. Впереди широко простиралась бухта Святого Лео; Блэк Джек Пойнт располагался на севере побережья, а Порт-Лео занимал южную и среднюю часть бухты. Бриз с моря смешивался с горячим липким воздухом и доносил до Уита неясный гул голосов помощников шерифа и членов команды по обследованию места преступления от департамента общественной безопасности, ДОБ. Находясь на отдалении, Уит еще не видел этих людей, и доносившиеся голоса показались ему какими-то потусторонними, несмотря на слепящий глаза солнечный свет. Уит вдруг вспомнил, как бывал здесь мальчишкой и Пэтч говорил местной детворе, которой он разрешал ловить рыбу, купаться и нырять со своего пирса: «Знаете, в Блэк Джек Пойнт частенько наведывается сам старик Блэк Джек, а также пираты, индейцы и поселенцы, с которых сняли скальп и которым перерезали глотки. Будьте осторожны, а не то кто-нибудь из них схватит вас за ногу и уже ни за что не отпустит. Молодые души они любят больше всего. Такие сла-а-а-аденькие». Вспомнил он и внутреннюю дрожь напуганных детей, которые все же надеялись, что Пэтч шутит. Некоторые даже были уверены в этом.

Тела убитых еще не поднимали. Яма оказалась достаточно глубокой, около двух метров; вырытая земля была смешана с сорванной травой. Уит присел на краю, пока эксперт выездной бригады ДОБ делал фотоснимки. Все молчали, и в полной тишине был слышен даже писк круживших вокруг комаров.

Пэтч Гилберт лежал на спине, раскинув руки; большая часть его тела находилась пока под слоем земли; рот старика был широко открыт, так что сквозь выбитые зубы виднелись комки земли. Изуродованное лицо старика представляло собой сплошную кровавую массу; кусок кожи на голове с седеющими волосами был косо содран, а из краев раны на лбу торчали острые обломки черепа. Туй Лин Тран лежала поверх правой руки Пэтча, словно он пытался обхватить ее в последнем успокаивающем объятии. Налитые кровью глаза женщины были присыпаны землей, а во лбу зияла пулевая рана.

Уит надел на туфли пластиковые пакеты, осторожно спустился в яму, прикоснулся к артерии на горле Пэтча, а затем Туй и записал в свой блокнот время осмотра погибших. В уголках глаз он почувствовал резь от внезапно выступивших слез, и ему захотелось разрыдаться по этому забавному, милому старику и доброй женщине, но он сдержал себя. Только не на глазах у всей толпы. У себя на спине он чувствовал внимательный взгляд Дэвида.

Уит выбрался наверх и, не отрывая глаз от своих бумаг, начал работу по исследованию места преступления для протокола и последующего распоряжения о проведении медэкспертизы. Так ему было легче.

Рядом с Унтом присел Дэвид.

— Я думаю, что этого человека ударили лопатой. Сильно ударили. И били несколько раз, даже, видимо, уже после его смерти. Хотя тогда не совсем понятно, почему убийца застрелил женщину. Может, сломал лопату и уже не мог ею воспользоваться?..

— Пэтч наверняка яростно сопротивлялся, — сказал Уит.

— Но он же старик, — заметил Дэвид.

«У которого было в десять раз больше смелости и мужества, чем у тебя», — подумал Уит, но предпочел отмолчаться.

— Это напоминает мне одно дело, которое я читал, — продолжил Дэвид. — Где-то в Оклахоме году в 65-м или 66-м пожилую пару убили во время прогулки и закопали прямо рядом с аллеей…

Уит отвернулся. Дэвид так любил пересказывать старые полицейские дела из архива преступлений, как будто речь шла о красоте любовных сонетов. Сплошные детали, вырванные из контекста. Уит закусил губу и, когда Дэвид запнулся, чтобы перевести дыхание, быстро попросил одного из экспертов сделать дополнительные снимки лиц и ран. После этого полицейские начали измерять глубину захоронения жертв и аккуратно расчищать тела от земли. Внезапно кто-то из них потрясенно вскрикнул.

— Что там?

Эксперт отступил в сторону от того места, где лежали еще присыпанные ноги Туй, и Уит увидел покатую поверхность проступившего сквозь слой почвы коричневого черепа.

— Посмотрите, — сказал другой полицейский, разгребая глину рядом с коленом Пэтча. Там показались скрюченные кости пальцев, словно манящих куда-то за собой. — Кости старые. Действительно очень старые.

— Не прикасайтесь к ним, — поспешно произнес Уит. — Прекратите копать.

— Почему? — не скрывая раздражения, спросил Дэвид.

— Вместе с ними захоронены останки кого-то еще. Я должен позвонить одному человеку в Сан-Маркос. А здесь пока нужно все приостановить.

— Мы не можем так поступить. Это место серьезного преступления… — начал было Дэвид.

— На семинаре по подготовке мировых судей подробно рассказывали об анализе места преступления. Вы должны немедленно прекратить раскопки, — настойчиво повторил Уит.

Дэвид бросил на него выразительный взгляд и вздохнул, изображая бесконечную терпимость.

— Что это за человек из Сан-Маркоса?

— Судебный антрополог. Имени его я сейчас не помню. Но он обязательно должен осмотреть это место. Похоже, эти тела были погребены в старой могиле без опознавательных знаков. — Уит вытер выступивший на лбу пот. — Вы не должны их трогать, пока сюда не прибудет антрополог со своей командой.

— Судья Мозли прав, Дэвид, — тихо сказал кто-то из экспертов. — Он имеет в виду доктора Паркера, который сможет добраться сюда минут через сорок. ДОБ подхватит его на своем вертолете и быстро доставит сюда.

— Ладно, — согласился Дэвид, и его губы вытянулись в ниточку. — Тогда привезите сюда этого парня, да побыстрее. — И он отвернулся от Мозли, начав что-то обсуждать с бригадой ДОБ.

Уит вытащил свой блокнот, которым пользовался при осмотре места происшествия, кратко набросал в нем описание тел, тихонько побеседовал с фотографом департамента безопасности и, пока та отщелкивала свою пленку, несколько раз подсказал ей, под каким углом следует делать снимки, необходимые ему для расследования. Он старался не смотреть на обезображенные лица Пэтча и Туй и вместо этого переключил свое внимание на обнаруженные в яме старые кости.

Судебный антрополог, худощавый, задиристого вида мужчина лет сорока по фамилии Паркер, с бритой наголо головой, в спортивной кепке с эмблемой «Янкиз»,[3] прилетел на вертолете ДОБ через час в сопровождении студентов-старшекурсников, вооруженных кирками, кисточками, совками, веревками и колышками.

Уит предоставил им возможность начать работу, а сам отправился утешать Люси, ее кузину Сюзан и семью Туй, ожидавших в доме Пэтча. На место раскопок он вернулся, когда день уже начал катиться к вечеру. Пожарная команда Порт-Лео подвезла прожекторы, чтобы можно было продолжать работу и в темноте. Паркер и Дэвид то и дело пререкались, причем Дэвид постоянно терял терпение, но уже через полчаса снова брал себя в руки. Приехавшая команда аккуратно просеяла поднятую из ямы землю и нашла еще несколько фрагментов костей и зубы. Когда Паркер оторвался от своих раскопок, чтобы попить, Уит поймал его у емкости с водой позади грузовика ДОБ.

— Доктор Паркер, у вас есть какие-нибудь предположения?

— Не для протокола, судья?

— Не переживайте по этому поводу.

— Честно говоря, я не люблю делать выводы, когда еще не собраны все факты.

— Вы и не делайте.

— Мы еще не извлекли оттуда все останки, но в яме находятся, по крайней мере, два скелета, а возможно, и три. Все они полностью расчленены и лежат так, будто сначала были похоронены, а затем их очень серьезно побеспокоили.

— А каким образом тела убитых оказались поверх них?

— Я думаю, что сначала эти кости откопали, а потом снова бросили в яму, и уже сверху на них упали тела жертв последнего убийства. Вся земля на этом месте перекопана. Почва, как известно, со временем оседает, и тела постепенно уходят в нее. А эти кости, похоже, еще пахнут.

— Нашли еще что-нибудь, кроме костей?

— Щеколды. Гвозди. Замки. Несколько деревянных щепок.

— Замки?

— Да, замки.

«Странно, — подумал Уит. — Зачем кому-то понадобилось класть в могилу замки?»

— Вы сказали, щепки. Щепки от гроба?

— Возможно.

— А разве в гробу кости не остались бы в большем порядке?

— Очевидно, не в этом случае. — Паркер допил воду и пояснил: — Не думаю, что они были похоронены в гробу. В любом случае к данному моменту доски все равно бы сгнили.

— А эти кости… Насколько они старые?

— Чем влажнее почва, тем более темными становятся со временем кости. Эти кости приобрели коричневый оттенок. Сегодня ночью и завтра мы постараемся сложить фрагменты скелетов. По-видимому, за оставшиеся несколько часов нам удастся извлечь обнаруженные останки полностью, поскольку сейчас мы уже удалили всю землю, просеяли ее, взяли образцы, сфотографировали место и составили его карту. Если мы сумеем определить степень изношенности металла и дерева, это поможет нам установить возраст обнаруженных костей.

— Семья жертв этого убийства — мои друзья, — сказал Уит. — Мы бы хотели забрать отсюда тела мистера Гилберта и миссис Тран как можно скорее.

— Мы постараемся сделать все быстро, — ответил Паркер, и в первый раз за это время его голос смягчился. — Вам, судья, нужно будет передать старые кости на мое попечение, чтобы я мог исследовать их.

Уит кивнул, и Паркер снова отправился к месту раскопок, ярко освещенному прожекторами, установленными на пожарных машинах.

Люди работали вокруг Пэтча и Туй осторожно и тихо, словно эта пара спала, а эксперты рядом с ними были добрыми духами, явившимися сюда, чтобы принести им радостные сновидения. Наконец все было закончено. Тела медленно подняли наверх и уложили на чистые простыни. Уит заполнил бланк распоряжения на проведение вскрытия, который вслед за ним подписал и Дэвид. Теперь они смотрели, как команда из морга аккуратно уложила тела убитых на носилки, чтобы отвезти их на экспертизу в расположенный рядом округ Нуэсес. А судебные антропологи продолжили свою работу вокруг старого захоронения, усердно и неутомимо, словно муравьи.

В ночь со среды на четверг команда судебных антропологов сложила в бумажные пакеты внушительный набор человеческих костей, включая три черепа, коричневых, как грецкие орехи. Уит расписался за передачу костей Паркеру, и вся бригада отправилась в Корпус-Кристи отсыпаться, чтобы затем закончить эту работу.

Люси устроилась в доме Пэтча в одной из верхних комнат. Уит принял душ и прилег рядом с ней. Когда она наконец задремала, он в два часа ночи спустился в пустую гостиную. Спать не хотелось, и поэтому он стал смотреть по телевизору очередную экранизацию Перри Мейсона.[4] Это было как раз то, что нужно: в мире Перри правосудие работало надежно, как часы.

Уит оставил телевизор включенным, а сам сел к окну, которое выходило на море. Он распахнул его настежь, чтобы слышать шелест прибоя в бухте Святого Лео. Ночь была темной, луна застенчиво пряталась за облаками, а в воздухе то и дело вспыхивали светлячки, чтобы тут же исчезнуть, как придавленные двумя пальцами огоньки тлеющих свечных фитилей. Прожекторы пожарной машины все так же освещали место раскопок, над которым сейчас распростерся тент, а рядом стоял охраняющий его офицер полиции.

В старом доме по-прежнему ощущалось присутствие хозяина. Уиту чудился смех Пэтча, постоянные шуточки старика. На столике стояла бутылка «Гленфиддика»,[5] которую Пэтч открыл при Уите только на прошлой неделе. Он нашел две небольшие стопки, взял бутылку и налил в них этот отличный «скотч»: одну — себе, другую — Пэтчу.

Довольно долго Уит сидел, не прикасаясь к стопкам, но затем выпил обе. Виски слегка обожгло ему горло, глаза стали влажными. Уит едва сдерживал себя, чтобы не заплакать.

Пэтч. Туй. Обещаю вам. Кто бы ни был убийца, ему это с рук не сойдет.

Он снова вернулся в спальню и лег рядом с Люси, обнимая ее в темноте ночи.

Глава 6

— Пэтч Гилберт искал сто тысяч долларов. И просил об этом по секрету, — сообщил Гуч. — Ты знаешь, как я отношусь к огласке, поэтому в полиции ничего говорить не буду, но тебе об этом деле расскажу.

Гуч открыл пиво «Шайнер Бок». Они с Уитом находились на пристани Золотой Залив и любовались игрой солнечных бликов, которые отсвечивали на мелкой ряби моря. Летняя жизнь на борту стоявших там лодок неторопливо катилась к обеду; отовсюду доносились неистребимые мелодии Джимми Баффетта,[6] под которые здешние обыватели, освежая похмельные головы, пили пиво, чтобы вернуться к давно устоявшейся, ленивой жизни на последующие полдня.

— Предполагается, что я должен сказать тебе за это спасибо? — Уит достал из холодильника банку с содовой. — Ради бога, Гуч, не стоит идти из-за меня на такие жертвы.

Утро четверга в мировом суде было полностью забито делами по нарушению правил дорожного движения и разбирательством мелких жалоб, и Уит был донельзя раздражен. Глаза после бессонной ночи болели. К тому же ему не терпелось получить информацию от Паркера о старом захоронении, а от службы медицинской экспертизы округа Нуэсес — о результатах вскрытия.

— Я не знаю, был ли я первым или единственным, к кому обращался Пэтч, — невозмутимо продолжил Гуч.

Он снял футболку, вытянулся в шезлонге и закрыл глаза от ярких лучей солнца. На его мощном теле, темном от загара, белели многочисленные шрамы. Один из них, небольшой, в форме цветочка, остался, скорее всего, от пулевого ранения в грудь, другой — от зарубцевавшегося пореза на животе. Еще один — от старой колотой раны — красовался на плече. Но о своих оставшихся на всю жизнь метках Гуч никогда не рассказывал.

— А почему он попросил сто тысяч долларов у тебя?

Гуч открыл один глаз и внимательно посмотрел на Уита.

Когда твой лучший друг ведет себя так загадочно, это, по меньшей мере, странно. Гуч мог своим взглядом смутить наемных убийц, использовать замысловатые приемы в рукопашной схватке и сделать так, что люди, которые создавали ему с Уитом проблемы, каким-то образом попадали под надзор ФБР. Кроме того, он был проводником для желающих половить рыбу и капитаном первоклассной лодки под названием «Даже не проси». Имея внешность, которая могла нравиться разве что только его собственной матери, Гуч был одним из самых некрасивых мужчин, когда-либо встречавшихся на жизненном пути Уита. Тем не менее он обладал харизмой, благодаря которой к нему, словно магнитом, тянуло людей определенного склада. Несколько месяцев назад Гуч спас Уиту жизнь и сумел отделаться от наркодилеров с такой же непринужденностью, с какой священник увещевает запоздавших на службу школьниц. При этом Гуч дал ясно понять, что никаких объяснений по поводу того, как он это сделал, не последует. Уит чувствовал, что в тот момент Гуч занял выжидательную позицию, чтобы понять, останутся ли они друзьями и сможет ли Уит уважать его настоятельную потребность иметь собственные секреты. А Уит был просто рад тому, что им удалось спастись, и сделал вид, что ничего не произошло.

— Люди считают меня бережливым и рассудительным, — с важностью заявил Гуч.

— Ага, — подтвердил Уит.

К причалу медленно подходила тяжелая парусная лодка, на которой расположились три женщины в бикини, подставив теплому солнцу свои лица и плоские животики. Облокотившись на перила, Уит несколько минут с удовольствием наблюдал за ними, отрешившись от повседневных забот.

— И насколько тебя это интересует? — осведомился Гуч.

— Давай поподробнее.

— Ладно. Пэтч был моим постоянным клиентом. Я возил старика и кое-кого из компании его закадычных друзей на рыбалку. Он знал, что я знаком со многими людьми, и однажды спросил меня, не знаю ли я кого-нибудь, кто заинтересуется очень надежным частным вложением. Короче, его интересовали люди, которые могли бы расстаться с сотней тысяч, не моргнув и глазом.

— Если бы Пэтчу нужны были деньги, он мог бы продать часть своей земли.

— Очевидно, такой вариант его не устраивал. — Гуч пожал плечами. — Я сказал ему, что хотел бы узнать об этом более подробно. Старик ответил, что посвятит меня в детали, если я найду одного-двух инвесторов, которые захотят обсудить с ним этот вопрос. Я, конечно, заявил ему, что не могу злоупотреблять временем богатых людей, потому что в этом случае мне придется рассматривать их как своих клиентов тоже. Кроме того, я опасался, что это может быть какой-то долбаный проект и из-за него обо мне могут плохо подумать. Блин, может, он собирался торговать фигурками домашних животных в натуральную величину из ростков декоративных растений?..

— Пэтч не намекнул тебе, для чего ему нужны были эти деньги?

— Нет, просто поручил мне подобрать ему несколько мультимиллионеров, которые, честно говоря, составляют очень маленький процент среди моих клиентов.

— А как ты думаешь, обращался ли он с этим к кому-нибудь еще?

— Он налетел на меня так, будто очень торопился. Я спросил, почему он не обратится в банк, и Пэтч объяснил, что не хочет огласки. Кажется, он говорил, что дело не терпит отлагательств. При мне он даже сказал: «Дело достаточно горячее и крупное, чтобы смести этот городок с лица земли».

— Получается, что поначалу он не хотел привлекать к себе внимание, но рассчитывал, что впоследствии интерес к этому делу будет весьма значительный.

Гуч отхлебнул пива и кивнул.

— Надеюсь, моя подсказка тебе пригодится.

— Может быть, он просто втирал народу очки. А если Пэтч задолжал кому-то большую сумму денег? И этот кто-то решил ее вернуть.

— Возможно, — согласился Гуч. — Ты знал его лучше меня. Он не был мошенником?

— Да нет. Пэтч производил впечатление покладистого мужика. Он всегда разрешал нам купаться и ловить рыбу на своей земле. Я никогда не слышал, чтобы у него были проблемы с долгами.

— А вымогательство?

— У Пэтча? Вряд ли. Представляешь, он сам хвастался, что принимает виагру. Таких людей, как он, просто нельзя поставить в неловкое положение.

— Старик, который хвастается тем, что принимает лекарства для сексуального возбуждения, — это одно, — авторитетно заявил Гуч. — А вот если у Пэтча была какая-то темная тайна, из-за которой его в конце концов взяли за горло, — это другое. Или кто-нибудь рядом с ним попал в беду и нуждался в деньгах.

— Только не Люси.

Гуч прищелкнул языком и прокашлялся, глядя, как маленькая красная парусная лодка лениво выходит в бухту.

— Не нужно снова все грузить на Люси, — сказал Уит.

— Люси восхитительна. Она очаровательна в ветреном смысле этого слова. А попка у нее просто безупречна.

— Но… — попытался перебить его Уит.

— Но я не уверен, — насмешливо произнес Гуч, — что она читает книги. А чтобы болтать по телефону, много ума не надо.

— Почему тебе не нравится моя девушка?

— Не хочу видеть, как тебя дурачат.

— Но она не мошенница.

— Разумеется, ведь экстрасенсы, работающие по телефону, как раз славятся своими высокими этическими принципами.

— Ты даже не попытался познакомиться с ней как следует.

— Это чистая правда. Если ты счастлив, я тоже счастлив. Трахаться вообще безумно счастливое занятие.

Уит поднялся.

— Мне нужно возвращаться к себе в суд. Я сообщу Дэвиду о том, что ты мне сейчас рассказал.

— Надеюсь, мое имя при этом упоминаться не будет.

— Конечно. Попробую, по крайней мере.

— Пэтч просто так не сдался бы, — задумчиво произнес Гуч. — Я бы хорошенько проверил, не нашел ли он эти деньги где-нибудь в другом месте.

— Обнаружили его кошелек и ее сумочку. — Дэвид сидел на единственном стуле с прямой спинкой в небольшом кабинете Уита. Было начало четверга, второго дня расследования. — Их оставили под телами убитых. Наличные и кредитные карточки исчезли.

— Значит, это было ограбление, в котором что-то пошло не так?

— Кража при незаконном вторжении, судья, — поправил его Дэвид. — Вы ведь знаете разницу.

А может быть, это было ограбление, превратившееся в кражу с вторжением, или еще что-нибудь в этом же духе, хотел добавить Уит, но, решив быть предельно вежливым и вести себя, как подобает настоящему судье, промолчал. Пусть себе Дэвид язвит; язвительный тип — это тот же придурок, только называется по-другому.

— Значит, кража при незаконном вторжении?

— Да. Тран и Гилберт прервали свою поездку в Порт-Арансас и, вернувшись домой на два дня раньше, чем ожидалось, столкнулись с преступником, вломившимся в дом Пэтча. Злоумышленник убил их обоих, а затем закопал подальше от дома, где их некоторое время могли не найти.

— Убийца размозжил Пэтчу голову. Если бы это произошло в доме, там наверняка остались бы следы, — возразил Уит.

— Тогда несколько иначе: возможно, они вывели стариков из дома, затащили их в дубовую рощу и уже там убили.

— Теперь «они». Звучит уже так, как будто это был не один человек. И все эти усилия увенчались тем, что грабители взяли только немного наличных и серебро? А с электроникой вообще решили не связываться?

— Послушайте, ваша честь. Если бы вы проработали на этой должности немного дольше, то поняли бы, что обычно события не так уж запутаны. Преступник часто туп как пень. Будь у него побольше мозгов, он занимался бы банковскими инвестициями. Или пошел бы в судьи. — Прозрачно намекнув на легкую жизнь Уита, Дэвид ухмыльнулся. — Убийца или убийцы не ожидали такого поворота и убили стариков. Ну а затем просто сбежали.

— Зачем они закопали тела? Почему не бросили их просто в бухту?

— Там бы они вскоре всплыли.

— Гораздо проще привязать груз к ногам трупа, чем копать такую глубокую яму, затронув старое захоронение, — угрюмо произнес Уит. Он хотел уже рассказать о том, что услышал от Гуча, но Дэвид, подняв руку, перебил его.

— Послушайте, судья. Вы совершенно уверены в том, что собираетесь признать эти смерти убийством?

— Разумеется, уверен.

— Тогда это единственное, о чем вам следует беспокоиться, ваша честь. Если вы будете делать что-то еще, вам придется топтаться по моим ногам. И это, как вы догадываетесь, весьма болезненно. А когда я испытываю боль, настроение у меня портится. Надеюсь, я выражаюсь ясно?

— Вполне, — ответил Уит. — Сейчас я еду в Корпус-Кристи к медэкспертам, а потом, около четырех часов дня, встречусь с Паркером и его людьми. Они должны вернуть мне расписку за полученные старые кости. Хотите поехать со мной? — предложил Уит, решив, что тогда и расскажет этому упрямцу Дэвиду о подсказке Гуча, и пусть он ерзает на своей заднице все эти тридцать миль до Корпус-Кристи. Все лучше, чем просто слушать радио.

— Конечно, очень хорошо. А днем я еще должен допросить одного подозреваемого.

— Правда? А кто он?

— Заезжайте за мной часа в три. И мы вместе поедем к Паркеру.

Дэвид подмигнул ему и, надев свою ковбойскую шляпу «стетсон», вышел из кабинета. По пути он сердечно поздоровался с Эдит Грегори, секретаршей Уита, а затем с гордо поднятой головой направился по коридору здания суда. Напоследок он с важностью заявил:

— Я расскажу о моем подозреваемом, если будет настроение.

— О, тогда желаю, чтобы оно у вас было в полном порядке, — сказал Уит.

Алекс Блэк закрыл дверь своего номера в мотеле «Сэндспот» и включил свет. Помимо свирепого кондиционера, гнавшего в комнату ледяной воздух, и постоянных стонов и скрипов через стенку, где, как он решил, на медовый месяц расположились молодожены, здесь, в его временном жилище, было мало привлекательного. Он собирался съехать отсюда. Ему нестерпимо хотелось поехать к арендованному ими контейнеру, запустить руки в монеты, ощутить тяжесть Глаза Дьявола и послать подальше всех археологов и прочих бюрократов, которые путались у него под ногами. Но вместо этого он сел на кровать и по мобильнику набрал номер отца.

— Комнату Берта Экстона, пожалуйста, — сказал Алекс и приготовился ждать, пока диспетчер в приемной хосписа, приюта для безнадежно больных, соединит его с отцом. Он слушал дурацкую, надоевшую до смерти мелодию, когда в трубке раздался слабый голос:

— Алло.

— Папа. Как там сегодня? — спросил Алекс.

— Всего около трех. Вчера было девять. Классно. Ты должен был позвонить еще вчера.

— Ну да. Я вот-вот закончу эти раскопки, папа, и приеду в Майами. Скоро увидимся, — бодро произнес Алекс и подумал: «И выдернем твою несчастную задницу из этой богадельни, а потом уедем в Коста-Рику, чтобы дать тебе возможность помереть под прекрасным южным небом. Возможно, даже рядом с какими-нибудь руинами, просто в память о прежних временах». — Как тебе мое предложение?

— Это было бы здорово, — отозвался отец, слабо покашливая. — Тебе нравится в Мичигане?

— Конечно, нравится, — ответил Алекс, стараясь говорить беспечно и думая о том, что папе лучше ничего не знать. Он до сих пор думает, что сын находится на раскопках артефактов индейцев оджибве. — Чудное место, чтобы провести здесь лето.

— Местные бюрократы небось задают тебе перцу? — Казалось, голос Берта немного оживился.

— Никак нет, сэр. Никто мне тут перцу не задает.

— Это хорошо. Я горжусь тобой, мой мальчик.

Папе лучше ничего не знать.

— Выходит, завтра должно быть, по крайней мере, шесть? Ты, надеюсь, держишь твердые позиции?

— Поумерь там свой оптимизм. Да. Будем рассчитывать на шесть. Когда приедешь, может, привезешь мне упаковки по шесть штук, хорошо?

— Конечно, папа.

Разумеется, он привезет потихоньку это долбаное французское шампанское для старика. Алекс попрощался и положил трубку. Покупатели на монеты уже выстроились в очередь — все за наличные, никаких лишних вопросов. Он мог бы найти покупателя и на Глаз Дьявола — возможно, кого-нибудь из колумбийских трейдеров, — но с таким крупным изумрудом придется действовать очень осторожно. Даже сама попытка оценить камень может привлечь нежелательное внимание. Но вероятно, он будет в Майами уже через неделю, а там — и концы в воду.

Единственной проблемой, которая сейчас волновала его, был Стоуни.

Алекс лег на спину и закрыл глаза, обдумывая различные варианты гибели Стоуни Вона. Его интересовали только быстрые способы, потому что он не собирался тратить на Стоуни слишком много времени. Если, конечно, ему выпадет такой шанс.

Глава 7

Под ярким палящим солнцем свежая кровь зажигалась на зеленых волнах Мексиканского залива красными искорками. Тонкие чешуйки блестели, словно бриллиантовая пыль, а разорванные на кусочки розовато-коричнево-белые креветки, крутясь на водной поверхности, казались калейдоскопом плоти, постепенно уходившим на дно. Гирлянды рыбьих внутренностей, качаясь на волнах, медленно погружались в глубину, меняя при этом цвет: сначала — красные, потом — зеленые и напоследок — серые.

— Красиво, — сказала Клаудия.

— Класс, — отозвался Бен Вон и добавил: — Конечно, это чисто мужской взгляд на вещи.

Было утро четверга, и Клаудия с удилищем в руках стояла на открытой корме шикарного сорокавосьмифутового судна «Юпитер». Обычно она предпочитала рыбачить с открытой палубы лодки, но здесь, на корме, ей была обеспечена прохладная тень навеса, плетеное кресло с подушками и стакан грейпфрутового сока под рукой. Сейчас она наблюдала за тем, как от них удалялась тяжелая лодка для ловли креветок. След за ее кормой окрасился приманкой для рыбы, которую Бен вылил за борт.

Бен поднялся по лестнице с платформы для купания и тщательно вымыл выпачканные приманкой руки.

— Готова наловить рыбы на завтрак?

Клаудия улыбнулась.

— На это я всегда готова.

— Я почти рад, что мой брат не поехал с нами. — Бен сел рядом с ней, расслабленный, улыбающийся. — Мне кажется, он чувствовал бы себя здесь совершенно лишним.

— Очень мило с его стороны дать нам свою лодку.

— Стоуни слишком занят, чтобы играть своими игрушками. И я в восторге, что у меня все наоборот. Летние каникулы — это прекрасно, — радостно произнес Бен и, наклонившись, легонько поцеловал ее. — Удачи тебе, Клаудия.

Она забросила свою леску в растекавшееся по воде кровавое пятно, стараясь попасть в его центр, и проследила за леской Бена, оказавшейся на краю прикормленного места.

— Вижу, ты не нуждаешься в советах, — заметил он.

— Зато мне нужен человек, который подтвердит мои рыбацкие небылицы, если мне не удастся поймать ничего путного, — сказала она.

— Тогда каждый из нас поймал по киту, договорились? — пошутил Бен, делая глоток содовой.

Клаудия видела, как под кровавым пятном в воде взад-вперед метались большие тени крупных рыб. Через мгновение на ее леску клюнул упитанный желтопер. Она резко подсекла его, вгоняя крючок поглубже, а затем дала рванувшейся от нее рыбине отмотать с катушки примерно сто пятьдесят футов прочной монолески. Борьба и рывки длились минут десять, но затем сопротивление на другом конце начало ослабевать. Клаудия аккуратно подтащила свою добычу и, осторожно втянув ее на борт, подняла вверх, любуясь красивым телом рыбины, которое было похоже на снаряд.

— Какая красота! Ты что, собираешься переловить меня сегодня?

— День только начинается. — Клаудия положила тяжелого желтопера в специально изготовленный по заказу контейнер для живой рыбы, стоявший здесь же, и снова забросила леску.

Но удача изменила ей. На этот раз ей попался боевитый малый тунец, «бонито», который сдался через несколько минут. Но когда Клаудия уже подтаскивала его к лодке, из-под расплывшегося в воде пятна приманки метнулась темная тень, и леска после этого обвисла.

Бен показал куда-то в глубину.

— Акула. Стащила твою рыбку на завтрак.

Клаудия проследила за серебристыми трехметровыми торпедами, сновавшими под лодкой, и почувствовала, как по спине пополз неприятный холодок. Акулы.

— Надеюсь, ей понравится завтрак, который я для нее поймала.

— Давай-ка поищем не такое шумное место, — предложил Бен и поднялся на мостик, чтобы направить «Юпитер» подальше от маршрутов ловцов креветок, далеко за метеорологический буй, стоявший на отметке семьдесят пять миль от побережья Техаса. За следующий час или около того они поймали королевскую макрель и морскую щуку.

Бен вытащил большую щуку, внимательно ее осмотрел и отпустил. Рыбина ударилась о воду и уже в следующее мгновение нырнула в зловещую синюю глубину.

— Моя лучшая рыбалка за последнее время. Тот поцелуй все-таки работает.

— А у меня все работает, — весело откликнулась Клаудия. — Поэтому есть вопрос. Бен, почему ты позвонил мне через столько лет?

Он снова забросил свою леску и дал грузу опуститься.

— Ты ведь больше не с Дэвидом.

— Забавно. Честно говоря, только сейчас я поняла, что никогда не чувствовала себя по-настоящему близкой с ним.

— Ты его не любила?

— Любила. Но не так, как ты думаешь.

— Есть какой-то рецепт?

— Есть минимальное требование. Нам с ним вместе было уютно. Но уют этот не был достаточно спокойным.

— Ты когда-нибудь вспоминала обо мне, после того как вышла замуж?

— Да, — призналась Клаудия. — Несколько раз. Но если бы ты вдруг возник на пороге моего дома, то все, на что мог бы рассчитывать, — это дружеские объятия и чашка кофе. Я относилась к своему замужеству серьезно, Бен.

— Не сомневаюсь. — Бен взял ее за руку. — Я никогда тебе об этом не говорил, но ты у меня была первой, Клаудия. — Он улыбнулся. — Чтобы сообщить тебе об этом, пришлось выйти на середину залива. Здесь уж точно никто не подслушает.

— Насколько я припоминаю, я об этом все-таки догадывалась.

— Я просто не мог тебе в этом признаться. Парень не может быть девственником.

Она пожала его руку.

— Ладно, я прощаю тебе это, Бен.

Он наклонился и поцеловал ее: его поцелуй, мягкий и нежный, вовсе не был робким. Эти губы уже не походили на губы мальчишки, с которым она целовалась в семнадцать лет и который тоже был ее первым мужчиной. Сейчас в его прикосновении чувствовалась уверенность и опыт. Бен оторвался от губ Клаудии, чтобы поцеловать ее закрытые глаза.

— А сейчас я на самом деле рад, что Стоуни не поехал с нами. К тому же все его подружки — круглые идиотки.

Интересно, подумала она, каково заниматься любовью здесь, на палубе лодки, посреди необъятного простора, где единственным покрывалом будут солнечные лучи.

— Сейчас я сделаю нам бутерброды и открою хорошего вина, — сказал он.

— Ты делал это вчера. Теперь моя очередь.

— Ну уж нет. Ты моя гостья. Просто расслабься. Я мигом.

Клаудия поудобнее устроилась в шезлонге, подставив тело бризу, гулявшему над заливом, и задумалась. Быть с Беном — это действительно счастье. Редко думая о любви, к которой она относилась с известной долей рациональности, Клаудия отметила, что ей повезло с Беном. Во-первых, она хорошо его знала. Во-вторых, этого парня ее семья с радостью примет, несмотря на то что еще недавно они восторгались Дэвидом. Ее мама, считавшая, что быть одной в возрасте за двадцать пять лет — это признак своего рода социальной проказы, готова будет хирургическим путем пришить ее к Бену, лишь бы увеличить шансы дочери на замужество.

Но тебе нравится Бен или сама мысль о Бене? Может быть, все дело в том, что ты одинока, а он человек, которого ты хорошо знаешь и который никогда не причинит тебе боли?

Бен принес сэндвичи — домашний салат с курицей на кусках пышного свежего хлеба, картофельные чипсы, порезанные фрукты.

— Тебе пришлось вкалывать над этим, как рабу на плантациях, — улыбаясь, сказала она.

— Да, открывая упаковку. Перед тем как мы взяли лодку, экономка Стоуни полностью заправила ее едой. Я подумал, что, возможно, попозже мы с тобой сплаваем в Порт-Арансас и пообедаем в гостинице «Тарпон Инн», если ты захочешь.

Но ответить на его приглашение она не успела. Взгляд Бена устремился куда-то вдаль, мимо нее.

— На той лодке что-то случилось, — сказал он, напряженно щуря глаза.

На фоне испещренных бурунами кобальтовых волн залива Клаудия увидела лодку «бертрам» для спортивной рыбалки; на носу стоял мужчина и размахивал красным покрывалом, как флагом.

— Чертов козел, — проворчал Бен. — Заплыть на семьдесят пять миль от берега и не позаботиться о том, чтобы хватило горючего.

— А может, дело и не в этом, — возразила Клаудия и помахала хозяину «бертрама» в ответ. Теперь человек на лодке поднял вверх свою ярко-красную бейсболку.

— Сейчас узнаем.

Бен торопливо зашел на капитанский мостик и попробовал вызвать эту лодку на стандартной частоте канала 16. Никакого ответа. Бен круто повернул штурвал, и расстояние между «Юпитером» и дрейфующей лодкой стало быстро сокращаться. Пока Бен направлял их к «бертраму», Клаудия стояла на палубе перед капитанским мостиком.

Через несколько минут они подошли к рыбацкой лодке вплотную. На корме выцветшей голубой краской было написано «Мисс Катрин», а чуть ниже более мелкими буквами — «Новый Орлеан, Луизиана».

Мужчине, стоявшему на носу «Мисс Катрин», было около сорока. Розовощекий, немного полный, с темной от загара кожей, он был одет в мешковатую белую футболку с логотипом «Пираты Тампа Бей»[7] на груди и линялые оранжевые шорты. Он ослепительно улыбнулся Клаудии, обнажив полный набор белых ровных зубов.

— Эй, на лодке! — крикнула Клаудия. — У вас что-то случилось?

— У меня сломался генератор, — ответил мужчина, поправляя темные очки. — Нет питания ни для двигателей, ни для рации.

— Далековато вы забрались от Нового Орлеана, — заметил Бен.

— О, это старая надпись. Сейчас я живу в Копано, — пояснил мужчина и виновато добавил: — Это вышло из-за мамы, которую пришлось возить по всему заливу. Она сейчас на камбузе, проклинает меня на чем свет стоит. — Он пожал плечами и, бросив красное покрывало, представился: — Я — Дэнни.

— Думаю, вам нужен буксировочный трос, — вежливо сказал Бен, но без особого энтузиазма.

Копано находился в десяти милях от Порт-Лео по берегу, и Клаудия поняла, что если взять их на буксир, то от ужина при свечах в Порт-Арансасе придется отказаться. Тем не менее она бодро произнесла:

— Мы охотно возьмем вас.

— Если бы вы просто одолжили нам свою рацию, я мог бы связаться с буксировочной службой. — Дэнни сдержанно улыбнулся Клаудии. — Ну а маме, возможно, следовало бы одолжить у вас мозги.

Бен спустился с мостика и протиснулся в узкий проход на палубе между перилами и стенкой каюты.

— Конечно, никаких проблем. — Он бросил Дэнни швартовочный конец. — Я — Бен. А это Клаудия.

— Огромное вам спасибо. Вы просто спасли нас. И лодка у вас замечательная.

— Благодарю, — сказал Бен. — Рыбачили сегодня?

— Несколько щук, — ответил Дэнни и кивнул на удилище с пустой катушкой, установленное у него на лодке. — Акулы стащили тунца, которого я поймал.

— Они просто обворовали вас, — сказала Клаудия.

Дэнни вежливо улыбнулся. Он столкнул за борт своей лодки смягчающие подушки и, закончив привязывать «Юпитер» к «Мисс Катрин», легко перепрыгнул через перила обеих лодок. Затем он вынул из-под футболки пистолет «Зиг Зауэр», который был заткнут за пояс его мешковатых шорт, и, по-прежнему улыбаясь, наставил его на Бена.

— Да, акулы меня, конечно, обокрали, но вы, надеюсь, будете вести себя спокойно, и тогда никто не пострадает.

Бен побледнел — это было заметно даже под его загаром — и сделал два шага назад.

— Ради бога, приятель, тебе нужны деньги? У меня в кошельке есть где-то сотня…

— Мне нужно, — жестко произнес Дэнни, — чтобы ты вел себя спокойно и заткнулся. — Он сунул два пальца в рот и резко свистнул. После этого на палубу «Мисс Катрин» выскочили двое мужчин с пистолетами в руках и навели их на Клаудию и Бена. На головах у них были нейлоновые чулки, полностью скрывавшие лица.

— Господи, — прошептал Бен.

— Опустите-ка ваши пистолеты, — решительно потребовала Клаудия.

Дэнни удивленно посмотрел на нее.

— Неужели у нас недостаточно большие яйца для… — начал он.

Но тут в атаку бросился Бен. Он ринулся на Дэнни, раздался выстрел «зига», и их тела врезались в перила, выворотив при этом щепки с палубы «Юпитера».

Двое других нападавших перескочили с «Мисс Катрин» на «Юпитер». Клаудия ударила первого из них, худого, костлявого парня, чем весьма удивила его: ее кулак попал ему в скулу и сбил с ног. Но второй, крупный и крепкий, тут же врезал ей в челюсть. Она отлетела на палубу, приземлилась на бок и почувствовала, как ей в висок уперся ствол автоматического пистолета.

— А ну-ка успокойся! — прикрикнул на нее худой, у которого под нейлоновой маской оказались изумительные ярко-рыжие волосы. — Лежи смирно, а то мы сейчас проверим, насколько цвет твоих мозгов идет к твоей смазливой рожице.

Бен тоже лежал на палубе с широко открытыми от возбуждения глазами, к его затылку был приставлен пистолет.

«Не говори им, что я коп», — беззвучно сказала ему Клаудия, не зная, сможет ли он понять ее по одним губам.

Бен кивнул ей, пока здоровяк обыскивал его со всем изяществом профессионального борца.

— У меня есть немного наличных, возьмите их. О’кей? — голос Бена звучал уже более спокойно. — К чему эта грубость? Неприятности не нужны никому.

Дэнни подошел к Клаудии и присел рядом с ней.

— С вами все в порядке, мисс? — мягко спросил он, как будто его действительно интересовало ее состояние.

— Да, — ответила Клаудия.

— Любовь в море закончена, детка, — сказал худой.

Дэнни склонился к Бену.

— А теперь скажи, где наш приятель Стоуни?

— Что? — не понял Бен. — Он дома.

Дэнни внимательно смотрел на него сверху вниз. Затем он поднял глаза на одного из головорезов.

— Гар, спустись вниз, найди Стоуни. Не убивай его.

— Его нет на борту. Он отказался поехать с нами, — объяснила Клаудия.

Тощий рыжий парень ткнул дулом пистолета ей в шею.

— Не влазь в серьезный разговор, пока тебя никто не спрашивает, крошка.

— Стоуни здесь нет, — подтвердил Бен. — Мы вас не обманываем.

Дэнни даже не посмотрел в его сторону. Он ждал. Вернулся здоровяк Гар.

— На борту больше никого, приятель.

— Ладно, — сказал Дэнни. — Тогда я думаю, нам следует выработать новый план. — Он нагнулся ниже, приблизив свое лицо к Бену и Клаудии. — Начнем с того, как вас зовут, детки. Просто скажите мне, кто вы такие и каким образом оказались на лодке Стоуни Вона.

— Я — брат Стоуни, Бен. А это моя подруга Клаудия. — Голос Бена звучал довольно спокойно.

— Ага, брат. Вот уж, блин, идеальная справедливость! — воскликнул Дэнни и приставил ко лбу Бена ствол своего пистолета. — Стоуни кое-что украл у меня. За это он заслуживает того, чтобы его пристрелили. Я хочу вернуть себе то, что мне принадлежит, и ты мне в этом поможешь. — Он улыбнулся Бену, потом, все так же улыбаясь, повернулся к Клаудии, но его улыбка совершенно не вязалась с тем, что он говорил. — Брат — это как раз то, что я с успехом могу использовать.

Глава 8

Уит приехал в Блэк Джек Пойнт в четверг после обеда. Полицейские уже закончили свои раскопки, но один из офицеров все еще оставался в машине возле укрытого тентом места происшествия. Еще одна женщина-полицейский, которая, казалось, просто с ума сходила от скуки, сидела в патрульной машине на месте выхода частной дороги на хайвэй, вероятно, для того, чтобы не пускать сюда любопытных и назойливых. Она помахала Уиту рукой.

Усадьба Гилберта отражала жизненные успехи хозяина за долгие годы. В центре находилось старое здание, возведенное еще в 20-е годы девятнадцатого века. Явно рассчитанное на всевозможные опасные ситуации, возникавшие на побережье бухты, оно было построено из крепкого дуба. С годами, в связи с улучшением благосостояния, произошли заметные перемены: появилась новая комната в восточном крыле, были построены новый гараж, сиявший безупречно белой краской, и мастерская под навесом с фундаментом, укрытым ковром дикой лантаны с яркими желтыми цветами. Пэтч построил эту мастерскую сам, укладывая один необработанный камень на другой. Уит вспомнил, как помогал ему замешивать раствор вместе со всеми подростками, рыбачившими в Пойнт, — это было жестом благодарности человеку, разрешавшему им пользоваться своим участком.

Люси сидела за кухонным столом одна и пила чай со льдом. Перед ней в беспорядке валялись бумаги по организации похорон. Сейчас он узнавал в ней Пэтча: те же ясные синие глаза, четко выраженные скулы, похожая линия рта и подбородка. Но у Люси, при всей ее напористости, чувствовалась утонченность и хорошо скрытая мягкость. С того момента как были обнаружены тела, она больше не плакала, демонстрируя завидную волю и спокойствие.

— Не хочу больше заниматься приготовлениями к похоронам, — с горечью произнесла Люси.

— Боже упаси! — откликнулся Уит.

Она взболтнула чай, и кубики льда звякнули о тонкую стенку стакана.

— Им вряд ли удастся восстановить его лицо, так ведь? Оно полностью разбито, Уит. Они изуродовали его.

Он сел рядом с Люси.

— Уже арестовали кого-нибудь? — спросила она.

— Нет. Но Дэвид говорит, что у него есть подозреваемый. — Он взял ее за руку. — Я пока не знаю, кто это.

Она сделала глоток чая.

— Люди из управления шерифа забрали вчера автоответчик и компьютер Пэтча. Я переписала все его сообщения, потому что, возможно, людей, которым нужно позвонить, на самом деле намного больше. Но что мне им сказать, Уит? Он не сможет с вами пообедать, потому что его убили?

Уит мельком прослушал сообщения: на следующий день дом Пэтча должны были опрыскивать от насекомых — это нужно отменить; три раза прозвучала просьба Сюзан перезвонить ей; был звонок из библиотеки Порт-Лео насчет не возвращенной в срок книги. Разнообразные штрихи повседневной, текущей в своем обычном русле жизни выглядели слишком привычно, чтобы поверить, что судьба изменила ее, развернув вспять и поставив все с ног на голову.

Уит позвонил в библиотеку Порт-Лео и осведомился по поводу просроченной книги. Люси, нахмурившись, наблюдала за ним.

— Уит, кому сейчас дело до этой книги? — спросила она, когда он повесил трубку.

— Он был постоянным читателем в библиотеке?

— О Господи, нет. Пэтча вообще не интересовало ничего, что не умело плавать, делать ставки на бейсбольные матчи или не могло его поцеловать. — Она подсела к нему поближе. — А какую книгу он там взял?

— «Жан Лаффит — король пиратов».

Люси пожала плечами.

— Никогда не видела, чтобы он читал что-то еще, кроме газет и своего журнала «Спортс иллюстрейтед». — Она помолчала. — Ты еще не говорил с Сюзан?

— Нет. Я сказал, что заеду к ней попозже, чтобы взять показания для расследования.

Люси вытащила из-под своего стакана бумажную салфетку и начала рвать ее на мелкие клочки.

— Ты говорил, что у них появился подозреваемый.

— Пытаешься угадать, кто это?

— Я, конечно, стерва, — сказала Люси, — и мне нет прощения. Но признаюсь, что меня это действительно волнует.

— Кто же это, дорогая?

— Может, дружок Сюзан Рой Кранц? Они с Пэтчем не слишком-то ладили.

— Ты мне об этом никогда не говорила.

— Они и встречались-то не чаще раза в месяц, — продолжила Люси. — Их клыки не выдержали бы более частых столкновений.

— Люси, пойми, это уже не шутки. Если ты укажешь на кого-то конкретно, твои слова будут учтены со всей серьезностью. Мною, по крайней мере, а возможно, и Дэвидом.

Люси притихла.

— Не хочется верить, что лично знаком с человеком, который способен хладнокровно убить старых людей.

— Но ты считаешь, что Рой способен на это, разве не так?

— От него явно исходят плохие вибрации, — угрюмо произнесла Люси. — Я знаю, как ты относишься к моим вибрациям. Но поверь, я просто пытаюсь рассуждать логически. Он уже побывал в тюрьме. За наркотики. Однако этот факт мисс Сюзан, естественно, не афиширует.

— Наркотики необязательно ведут к жестоким преступлениям, — возразил Уит, заметив, как сразу помрачнело лицо Люси. — Но с чего бы это Рою нападать на Пэтча и Туй?

— В этом могла быть заинтересована Сюзан. Она получает половину земли и денег со счетов Пэтча. Я уверена, что их там немало.

— А она не может сказать то же самое о тебе?

— Но у меня не такие плохие взаимоотношения с деньгами, как у этой Сюзи Кью.[8] — Люси прокашлялась. — Пэтч как-то сказал мне — и у меня нет оснований не верить ему, — что он хотел бы, чтобы я вообще не давала ей денег. Не больше пары долларов, поскольку у нее проблемы с азартными играми.

— Это действительно серьезно?

— Даже очень. Пэтч говорил, что Сюзан задолжала уже под сотню тысяч, Уит.

«Опять сто тысяч. Счастливое число», — вздохнув, подумал он.

Люси продолжила:

— Сюзан и Рой каждые несколько недель ездят в Босье-Сити или летают в Билокси. Иногда они играют в казино на лодках из Рокпорта и Галвестона. Она протранжирила свои деньги, и Пэтч не давал ей ни цента. Сегодня утром я рассказала об этом Дэвиду Пауэру.

— И как Дэвид отнесся к твоему предположению, Люси?

— Он задумался и наморщил лоб. Знаешь, у него аура очень проницательного человека. Он наверняка глубокий мыслитель.

— Возможно, и мыслитель, когда рассуждает о водопроводе, но я, честно говоря, не уверен даже в этом.

— Я понимаю, что Сюзан не понравится, если она узнает, что я обвиняю ее приятеля.

— Безусловно.

— Но у меня же должна быть какая-то ответственность, Уит?

— Конечно.

Люси взяла его ладони в свои руки.

— Я должна оставаться здесь, чтобы охранять дом от их посягательств. Я уже делала это и раньше. Рой — или кто-то другой — не посмеет влезть сюда, пока я тут.

— Но ты не можешь утверждать наверняка, что во всем виноват этот Рой.

— Да, я играю сейчас в игру под названием «А что, если…». Это самая ужасная игра в мире, я бы сказала, судьбоносная. Если пару раз не угадаешь, можешь проиграть свою жизнь. — Она вытерла губы тыльной стороной ладони. — И если ты сейчас решишь порвать со мной, значит, начались действительно плохие времена.

— С чего это, интересно, ты взяла, что я собираюсь с тобой порвать?

— Я просто так говорю, — сказала Люси. — Не бросай меня, по крайней мере, еще месяца три.

— Я вообще не думал об этом.

— Потому что ты меня любишь, да? — Люси внимательно посмотрела на него. — Я вовсе не пытаюсь загнать тебя в угол, Уит. Поверь мне, я ощущаю исходящие от тебя вибрации любви, но ты мне ничего не говоришь. Однако если ты действительно что-то чувствуешь, сейчас самый подходящий момент сообщить мне об этом.

— О том, что я люблю тебя? О Боже, Люси! Разумеется, я люблю тебя.

— При таком красноречии у тебя должны быть проблемы с написанием поздравительных открыток.

— Я действительно люблю тебя, Люси, и никуда не собираюсь уходить, — невольно вырвалось у Уита, и он подумал: «Ну вот, сказал-таки. Не так уж и тяжело, когда слова уже произнесены».

— Я тоже люблю тебя, Уит. Я никого еще в жизни не любила так, как люблю тебя. Я хочу, чтобы ты об этом знал. И все у нас дальше будет хорошо, правда?

— Ну конечно, детка. У нас и сейчас все хорошо.

Он встал и поцеловал ее. Сначала она отвечала ему робко, но затем стала целовать крепко, страстно, с силой прижимаясь к его груди. Однако тут зазвонил телефон, и Люси прервала поцелуй.

— Вот черт, — пробормотала она и нехотя подняла трубку. По ее интонации он понял, что это кто-то из родственников или друзей семьи. Судя по всему, звонили откуда-то издалека и узнали о случившемся несчастье совсем недавно. Люси опустилась на стул рядом с телефоном и принялась что-то говорить в ответ на соболезнования. Затем она коротко рассказала о происшедшей трагедии. Уит пододвинул к ней ее стакан с чаем, и она благодарно похлопала его по руке. Чтобы не мешать ей, он ушел в гостиную.

Бутылка «Гленфиддика», из которой он наливал себе прошлой ночью, по-прежнему стояла на столе. Он взял ее в руки и только сейчас заметил бирку на золотой ленточке, висевшую на горлышке. На ней была надпись от руки: «Чтобы вспоминать дни минувшие. Стоуни». Уит поставил бутылку обратно в бар. Теперь встреча с Сюзан Гилберт не обещала уже ничего приятного, и он решил, что, возможно, ему чуть позже понадобится это виски.

«Я люблю тебя», — сказала ему Люси. Эти слова вызвали в нем легкую счастливую дрожь, волнение и предчувствие новых возможностей, открывающихся перед ним.

В дверях появилась Люси. Она снова была бледна — румянец, появившийся после их поцелуя, исчез.

— Когда я закончила разговор с одним из старых армейских приятелей Пэтча, позвонили из управления шерифа. Они хотят, чтобы я к ним приехала. Для допроса.

Глава 9

Похитители завязали Клаудии глаза куском плотной бархатистой ткани, отвратительно пахнувшей составом для полировки лодки. Невидимые руки подхватили ее под мышки, поставили на ноги и направили вниз, к каютам. Рядом она слышала тяжелое дыхание постоянно спотыкавшегося Бена.

Воздух в каюте был горячим и неподвижным. Ее толкнули на ковер, устилавший салон лодки. Клаудии связали руки впереди, затем захлестнули этой же веревкой ноги и снова завязали на руках. Узлы получились толстыми, как кулак. Неподалеку она слышала прерывистое, как у большой усталой собаки, дыхание Бена.

— Вас обязательно арестуют, — сказал Бен.

— Сомневаюсь, — холодно ответил Дэнни.

В его голосе чувствовалась решимость, которой не было, когда он говорил с Клаудией. Она слышала, как он ходит взад-вперед, очевидно разглядывая их, как тарпонов призовых размеров.

— Где дневник? — спросил Дэнни. — Где изумруд?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — глухо произнес Бен.

— Дай-ка я прирежу эту сучку, — угрожающе прошипел Гар прямо над ухом Клаудии. — Не сразу, начнем потихоньку, с безымянного пальца.

— Почему бы тебе просто не угомониться? — раздраженно прикрикнул на него Дэнни. Похоже, он не на шутку разволновался. — Мы сейчас совершенно не на той стадии. Обыщите лодку.

Они обшарили «Юпитер». Вывернули все ящики, вскрыли кожаные подушки, выпотрошили матрасы. Обыск лодки от носа до кормы занял не менее получаса.

Клаудия определяла их положение по голосам. Она уже дала им клички: Дэнни, Рыжий (гортанный, хихикающий тенор), Гар (низкий баритон). Затем один из этих мужчин встал на колени между ней и Беном, и она услышала треск разрываемой ткани. Потом почувствовала аккуратное прикосновение пальцев на своем плече.

— Неудачное место, неудачное время, — вкрадчиво произнес Дэнни, осторожно притрагиваясь к ней. — Мне бы хотелось вести себя по отношению к вам совсем по-другому. Правда. Мне жаль вас, мисс…

— Оставь ее в покое, козел! Тронешь ее — и я тебя убью! — прорычал Бен.

— Заткнись, братишка. Я не похож на своих приятелей, которые способны зверски убить невинную жертву. Мы же здесь все джентльмены, не так ли?

Его напарники предпочли промолчать. Клаудия почувствовала на своей щеке поцелуй его влажных губ, и у нее во рту появился неприятный привкус меди.

— Послушайте, через пару часов нас ожидают назад, — сказал Бен. — Если мы не вернемся, брат позовет на наши поиски береговую охрану. Они поймают вас и…

— До Техаса плыть далеко, — перебил его Рыжий. — Я тебе сейчас расскажу, что ты будешь делать дальше. — Его голос звенел, как у ведущего игрового шоу. — Ты подойдешь к этой замечательной современной переговорной системе и позвонишь своему брату. Если он захочет увидеть тебя снова, он перечислит пять миллионов долларов на ряд счетов в офшорных банках. Каймановы острова. Багамы. Ангвилла. Когда все это будет сделано, мы отпустим тебя и твою подружку домой, к вашим семьям. Звучит заманчиво? — Он расхохотался.

— Чертовы придурки, — пробормотал Бен.

— Пять миллионов для него не так уж много, — заметил Дэнни. — Мы можем проявить жадность и забрать все.

— Даже убить вас, если захотим, — вставил Гар.

— Грубить не надо, — остановил его Дэнни.

— У Стоуни нет пяти миллионов, которые просто так лежали бы на текущих счетах. Черт возьми, деньги у него вложены в акции, ценные бумаги, недвижимость.

— Это уже случилось, детка! Слу-чи-лось! — воскликнул Рыжий, у которого, похоже, голова шла кругом, оттого что он мог кого-то прижать.

— Бен, — сказал Дэнни, стараясь говорить спокойно. — Все очень просто. Я хочу, чтобы твой брат сделал три вещи. Во-первых, он должен отдать то, что он у меня украл, — это документ, дневник. Во-вторых, ему следует вернуть ценную находку, связанную с этим дневником, — это изумруд. Ну и, наконец, я требую от Стоуни пять миллионов в качестве компенсации за то, что он убил моего кузена, который был славным парнем. И все. Разве не просто?

— Ты — долбаный псих, — сказал Бен. — У моего брата нет того, что вы ищете. И он не убивал твоего кузена или кого-либо другого.

— А твой брат, случайно, не увлекался поисками сокровищ? И не у него ли вся библиотека забита книгами на эту тему?

— Это просто хобби, Господи!

— Хобби! Да эту стадию он уже давно прошел. Пора платить по счетам. Пойдем.

Клаудия слышала, как Бена подняли на ноги и его ноги проволочились по ковру рядом с ее коленями. Что-то брызнуло ей на затылок. Кровь Бена.

— Гар, отведи Клаудию в каюту, — распорядился Дэнни.

Сильные руки подхватили Клаудию под грудь и бедра, быстро перенесли через короткую лестницу и с порога каюты бросили на разодранный матрас. Падая, она вывернулась и, перекатившись, осталась лежать на спине.

— Оставь нас на минутку, Гар, — попросил Дэнни.

Дверь каюты закрылась, и Клаудия почувствовала возле своего лица осторожное дыхание мужчины.

— Клаудия, — мягко произнес Дэнни. — Мне на самом деле очень жаль.

— Вы производите впечатление разумного человека, — солгала Клаудия. — Остановите все это. Отпустите нас. Пожалуйста.

— Если вы с Беном не имеете ко всему этому отношения, что ж, я очень сожалею. Но что вы знаете о жизни Стоуни Вона вообще?

— Я не понимаю вас.

— Я имею в виду его повседневную жизнь. Может, Стоуни переводит старушек на другую сторону улицы? Или сметает их со своего пути? Ласкает собак или пинает их?

— Я действительно мало его знаю, — ответила Клаудия.

— А как вы думаете, может Стоуни совершить убийство? Хладнокровно убить человека?

В горле у нее пересохло.

— Он уважаемый финансист…

— Ну да. Это деньги сделали его святым? — В голосе Дэнни звучал неприкрытый сарказм, который ей совсем не понравился.

— Нет, — сказала она, невольно качая головой. — Точно так же, как и то, что вы, допуская ошибку, не превращаетесь в плохого человека, Дэнни. Прошу вас, прекратите все это.

Снова последовала долгая пауза. Слышен был только плеск волн, бьющихся о борт лодки.

— Что сделано, то сделано, Клаудия. В жизни нельзя что-то стереть, а потом исправить.

— Но жизнь предоставляет выбор, — возразила она. — Вы можете сделать выбор и отпустить нас. А пиратство — это уже федеральное преступление.

— Пиратство? — Дэнни коротко хохотнул. — Нет, правда, скажите мне: вы действительно считаете нас пиратами? Признаться, я от этого просто в восторге, Клаудия. Вы доставили мне настоящее удовольствие. — Он залился отрывистым смехом.

— Отпустите нас прямо сейчас, и…

В этот момент дверь снова открылась.

— Она хорошо себя ведет? — осведомился Гар. — Или ты просто щупаешь ее?

— Прибереги свое хамство для своих подружек, — огрызнулся Дэнни.

— Мне нужно потолковать с ней с глазу на глаз, — заявил Гар.

— Потолковать? О чем?

— Не стоит лезть в бутылку, приятель. Я не причиню ей вреда. Давай, прогуляйся пока.

Клаудия боялась пошевелиться.

— Не указывай мне, что я должен делать, — резко бросил Дэнни. — Пока что ты работаешь на меня.

— Но ты же хочешь узнать, куда делись все эти вещи, так ведь? Я могу заставить ее говорить, и при этом ни один волосок не упадет с ее головы. Если только она действительно что-то знает. Дай мне минутку. А ты пока пойди и помоги Бену правильно объяснить ситуацию его братишке Стоуни.

Дэнни поднялся, и Клаудия услышала, как под ним скрипнули пружины кровати.

— Я вернусь чуть позже, Клаудия. С вами все будет в порядке, — пообещал он, после чего за ним закрылась дверь.

— Ты полезла драться с нами, — воркующим голосом произнес Гар. — Такая маленькая рыбка. Честно говоря, меня это бесит.

— Прости.

Гар заметил каплю крови у нее на шее и размазал ее пальцем по коже, как краску, которую женщины наносят на лицо. Медленно. Нежно. А затем он запустил руку ей в волосы и сильно ударил Клаудию головой о спинку кровати. Ее зубы щелкнули, в челюсти, которая болела после удара, запульсировала кровь. Она поморщилась, но даже не вскрикнула.

— Ты тут не шути с нами, рыбка, ладно? Не надо сопротивляться. И не стоит встревать в разговор, пока тебя не спросят. Понятно?

— Понятно, — выдавила сквозь сжатые зубы Клаудия.

Кровать скрипнула под его весом. Он взял ее босую ногу — она потеряла свои сандалии во время потасовки — и, словно клешней, стиснул большой палец.

— Если мне не понравятся твои ответы, я тебе его сломаю. Где ты научилась драться?

— На уроках самообороны в местном клубе, — солгала Клаудия. У нее было подозрение, что при правдивом ответе — в Полицейской академии в Корпус-Кристи — она может тут же вылететь за борт с пулей в голове.

Гар сдавил ее палец. Она напряглась и затаила дыхание.

— Где твоя сумочка?

О Боже. Ее полицейское удостоверение… Пистолета в сумочке не было, — она не видела необходимости носить его с собой во время отпуска и тем более брать на рыбалку, но значок и удостоверение лежали в специальном бумажнике, отдельно от водительских прав, кредитных карточек и наличных денег.

— Не знаю. Где-то здесь. Не думаю, чтобы в кошельке у меня было больше пяти баксов.

Клаудия слышала, как он встал и прошелся по каюте. Она действительно не могла вспомнить, куда положила сумочку. Когда Бен провел ее, чтобы показать лодку, она положила ее где-то по дороге. Сейчас они находились в самой большой, хозяйской каюте, которая выходила в небольшой холл. Через него можно было пройти в гостевую каюту с двухъярусными кроватями и туалетом. А чуть дальше располагалась короткая лестница, которая вела в главный салон-гостиную. В передней части «Юпитера» еще одни ступеньки вели на небольшой камбуз и дальше, к третьей каюте, где тоже были двухъярусные кровати, туалет и отдельный душ. Она решила, что сумочка находится либо в этой каюте, либо в салоне, где они держали Бена.

Ящики со стуком открывались и закрывались, пока она не услышала звук расстегивающейся молнии. Во рту Клаудии появился кислый привкус страха, когда она поняла, что он копался в ее сумочке. Звякнули ключи: они были колечком пристегнуты к бумажнику. Увидел ли он удостоверение? Он убьет ее, если узнает, что она коп, — в этом Клаудия не сомневалась. Щелкнул раскрывшийся бумажник.

— Клаудия Марисол Салазар, Мимоза-стрит, 55, квартира 23, Порт-Лео, Техас, — громко произнес Гар.

Это он прочитал в ее водительских правах. Она почти не дышала, ожидая, что сейчас бандит заметит бумажник, в котором лежало ее полицейское удостоверение, откроет его и скажет: «Вот блин», — и сомкнет свои грязные пальцы у нее на горле.

Вместо этого Гар просунул толстую, крепкую руку ей под поясницу и спросил:

— Так, значит, эта классная лодка стоит прямо у дома Стоуни?

— Да.

— А есть там еще кто-нибудь? На службе у богатого человека?

— Мне кажется, там есть домоправительница, которая приходит по вызову. Но кроме Стоуни и Бена, там больше никто не живет.

Он снова схватил ее за большой палец ноги и больно вывернул его.

— Если ты врешь, то заплатишь за это.

— Я не вру, — ответила Клаудия, сдерживая дрожь. — Послушай, пиратство — это уже федеральное преступление. А если к нему добавится еще и убийство, то дело только усугубится.

Кость большого пальца Клаудии хрустнула у него в руках, и она уткнулась в подушку, подавляя крик от пронзившей ее боли.

— Я что, просил тебя читать мне лекцию?

— Прости, — еле слышно сказала Клаудия, превозмогая острую, как нож, боль.

Он отпустил сломанный палец, пощекотал и поцеловал ее ступню, затем взялся за следующий палец.

— Я скажу своему приятелю, что ты мне очень понравилась, и возможно, мне захочется повеселиться с тобой. Вот тогда он перестанет столько смеяться. Он просто позеленеет от зависти. Он всегда начинает ревновать, если я интересуюсь такими красивыми девчонками, как ты. Он переломает в твоем теле каждую косточку; начнет с оставшегося большого пальца на ноге, потом примется за остальные пальцы, пока дело не дойдет до ребер, ключиц и основных органов. И никто здесь не услышит твоих криков. Поэтому не нужно читать мне лекции.

Клаудия впилась зубами в подушку. Дверь в каюту снова открылась.

— Я же сказал, чтобы ты оставил ее в покое, — голос Дэнни звучал немного неуверенно, хотя он явно старался сохранить командный тон.

— Я ничего не сделал, — ответил Гар.

— У нее из носа течет кровь. Я не потерплю, если ты будешь бить ее.

— Кое-что тебе потерпеть все-таки придется. Она — его баба, приятель. И она ничем не лучше его. Это цена выбора, который ты сделал.

— Он ударил тебя, Клаудия? — участливо спросил Дэнни.

Перед тем как ответить, Клаудия мгновение колебалась.

— Я пыталась брыкаться, и он отсоветовал мне делать это в дальнейшем.

— Ты не должен ее бить, — сказал Дэнни. — Разве что только в том случае, если она попытается убежать. Я имею в виду настоящий побег, а не пререкания с тобой. Или если у тебя просто зачешутся кулаки. Ты понял меня?

— Знаешь, я уже вижу капитанскую фуражку у тебя на голове, — огрызнулся Гар. Он всем телом прижался к Клаудии, и она почувствовала на своем бедре его возбужденный член.

— Будешь хорошей девочкой, — шепнул Гар ей на ухо, — и я смогу держать себя в руках. Будешь вести себя плохо, я не откажусь поиграть с тобой. И растяну это на долгие часы, до самого конца.

Она почувствовала его слюнявый поцелуй у себя на ухе. Потом он вышел и закрыл за собой дверь.

Наступила тишина. Должно быть, Дэнни тоже вышел вместе с ним. Клаудия лежала с завязанными глазами, не в силах унять дрожь, от которой тряслось ее тело. Они не собираются нас отпустить. Точно не собираются. Даже если Стоуни и заплатит этот выкуп. Они знали, что это лодка Стоуни. Знали, что он должен был выйти на ней в море сегодня. Но не знали, что он передумал. Как это могло случиться?

Дневник. Драгоценный камень. Охотники за сокровищами. Все это казалось дикостью, но сейчас она могла думать только об одном: как получить помощь или как выбраться отсюда самим?..

И как же ты собираешься вытянуть себя и Бена из всего этого дерьма?

У похитителей были пистолеты, но, поскольку Стоуни здесь не оказалось, они начали ссориться между собой и импровизировать: плана на случай отсутствия Вона-старшего у них не было и они повели себя глупо. Она же должна действовать умно.

Клаудия извивалась на матрасе и пыталась тереться головой о постель. Через какое-то время ей удалось немного сдвинуть повязку на глазах. Потом еще немножко. И еще. Теперь она уже могла кое-что видеть из-под нижнего края плотной ткани. В каюте было темно. Слабый свет пробивался через овальные иллюминаторы, расположенные над кроватью, и, проходя через полуприкрытые жалюзи, образовывал белые и темные полосы. На стенах висели репродукции старых морских карт и набор старинных монет на планшетах в рамках. Рядом со шкафом Клаудия увидела пожелтевший рисунок — портрет мужчины с ниспадающими черными локонами, в лихо надетой шляпе и синей морской куртке. Он гордо смотрел вперед, застыв в высокомерной позе. Рисунок этот пробудил в ней какие-то смутные воспоминания. Казалось, нечто похожее она видела в туристском баре в Порт-Лео, но точно вспомнить не могла. Она сфокусировала свой взгляд на портрете, стараясь успокоиться и упорядочить дыхание.

Для начала надо освободиться.

Она перекатилась на край кровати. Поскольку руки у нее были связаны спереди, то, лежа на самом краю и наклоняясь вперед, она смогла дотянуться и выдвинуть ящик прикроватной тумбочки. Ни пистолета, ни перочинного ножа там не нашлось — лишь потрепанная книжка в мягком переплете и самозаводящиеся часы. Книжная полка была такая маленькая, что не выдерживала даже веса тяжелой подпорки для книг. У противоположной стены стоял шкаф, но Клаудия помнила, что в нем находилась только одежда и вешалки. Перекатившись еще раз, она встала на колени и выглянула в иллюминатор над кроватью. Каюта располагалась непосредственно под салоном, из которого они с Беном еще недавно ловили рыбу, а чуть ниже находилась небольшая платформа для купания.

Разбить стекло в иллюминаторе и осколками перерезать веревки? Бандиты услышат ее, и она просто не успеет освободиться.

Если бы ей удалось открыть иллюминатор — правда, никаких гарантий, что это у нее получится, не было, — она смогла бы выскользнуть на платформу для купания. А что потом? До берега семьдесят пять миль, на помощь никак не позовешь, остается только жариться на солнце, пока они ее не найдут. Либо она свалится в воду и утонет. Со связанными руками и ногами вряд ли она сумеет выползти наверх, на основную палубу, так, чтобы они ее не услышали. Может, ей удастся соскользнуть в воду и разрезать веревки о гребные винты лодки? Эх, совсем как у киногероев. Одно короткое включение двигателя — и ее изрубит, как капусту. Если до этого, конечно, она не утонет. Клаудия вспомнила акул с оскаленными пастями, врезавшихся в стаю желтоперов. Для этих акул она, конечно, может показаться слишком крупной добычей, но они не ограничивают себя в еде. Эти существа просто едят. Они все равно справятся с ней, пусть даже за пять раз, неторопливо откусывая по одной ручке-ножке.

Клаудия прислушалась. Сквозь тихий плеск волн она услышала, как они угрожают Бену, заталкивают его в кресло, а тот упирается. Она лежала очень тихо и беззвучно дышала ртом.

Затем она услышала телефонный звонок. Еще один звонок. Щелкнула трубка.

— Здравствуйте, это Стоуни Вон.

— Здравствуй, Стоуни, — голос Дэнни был мягким, как масло. — Это твой приятель Дэнни, из Нового Орлеана.

Наступила пауза. Затем прозвучал раздраженный голос Стоуни:

— Я же сказал тебе, чтобы ты мне больше не звонил, козел долбаный.

— А у нас здесь твой брат и его подружка.

Тишина.

— Тебя не оказалось сегодня на твоей маленькой лодочке, Стоуни. Видимо, ты был слишком занят, убивая людей, воруя и разрушая чьи-то судьбы.

— Стоуни, — хрипло произнес Бен. — Они говорят, что ты у них что-то взял.

Снова тишина.

— Они лгут. Это что, какая-то дурацкая шутка? — спросил Стоуни.

— Глаз Дьявола, Стоуни. Отдай его мне вместе с дневником, который ты украл. И в придачу — большую жирную котлету бабок, чтобы просто загладить свою вину передо мной. И мы будем квиты. После этого я отпущу Бена и его девушку на все четыре стороны.

Голос Стоуни, почти шепот, был теперь едва слышен:

— Я, черт возьми, совершенно не понимаю, о чем ты тут говоришь…

Клаудия снова встала на колени, схватилась за рукоятку и начала открывать иллюминатор. Давай, попробуй выскользнуть через окно. Постарайся выбраться на палубу. Радиосигнал о помощи. Давай, быстрее, пока они там заняты.

Оконное стекло начало медленно подниматься.

Глава 10

— Значит, вы не видели Джимми с понедельника? — спросил Дэвид Пауэр у Линды Берд. Он не любил сидеть во время допросов и предпочитал стоять. Или ходить по комнате — почти так, как это делают адвокаты. Он знал, что допрашиваемые всегда нервничали, разговаривая с полицейскими, гарантированно нервничали, даже если были чисты и невиновны, как дюжина святых одновременно. К тому же, когда он стоял, возвышаясь над ними, люди становились как бы еще меньше. В этом и состояла его задача: принизить их, и тогда уж они расколются. Шериф округа Энсайна Рэнди Холлис сидел по диагонали от Линды Берд и сосредоточенно рисовал в своем блокноте с отрывными страничками пересекающиеся окружности.

Жена Джимми Берда подняла глаза на Дэвида. С прической, которая была в моде лет десять назад, и тусклыми от постоянных перекрашиваний в домашних условиях волосами она казалась какой-то неухоженной. На щеках были заметны рубцы от прыщей, проступавшие сквозь небрежный макияж.

— Правильно. Я уже говорила вам об этом, — сказала женщина.

Она пока что не чувствовала себя достаточно приниженной рядом с ним.

— Не стоит возмущаться, Линда, если вам нечего скрывать, — с важностью произнес Дэвид, скрестив руки на груди.

— Вы либо верьте мне, либо не верьте, — грубо отрезала Линда. — А если он будет спрашивать меня одно и то же снова и снова, как какой-то хренов попугай, я потребую для себя адвоката, потому что, судя по всему, меня здесь хотят подловить. — Она бросила выразительный взгляд на шерифа.

— Я вызову для вас адвоката прямо сейчас, миссис Берд, — отозвался Холлис. Голос у него был низкий, с приятным тембром, которому позавидовал бы любой радиоведущий. — Пока вас никто ни в чем не обвиняет. Но, поскольку вы являетесь женой Джимми Берда, мы хотели бы знать, куда он мог уехать.

— Джимми не говорил вам о каких-нибудь конкретных местах, где он мог находиться продолжительное время? Возможно, там, где живут его родственники? — спросил Дэвид.

— Все его родственники либо на кладбище, либо в Тиволи, и ни один из них его не любит.

— Назовите имена его родных в Тиволи.

Она назвала имена тетки и двух двоюродных братьев Джимми.

— Пэтч уволил Джимми около года назад, — сказал Дэвид.

— Да, — подтвердила Линда. — Как раз накануне Дня труда.

— За что?

— Джимми сходил с ума из-за того, что Пэтч заставлял его работать в субботу, и в сердцах назвал старика ублюдком. Когда Пэтч услышал это, он уволил Джимми без лишних разговоров. Джимми, конечно, просил дать ему еще один шанс. Но Пэтч ответил, что Джимми перешел запретную черту, а потому ноги его больше у него не будет, — объяснила Линда и, не спрашивая разрешения, закурила сигарету.

Дэвид бросил на шерифа выразительный взгляд, но Холлис не обратил на него внимания.

— Джимми затаил на него злобу?

— Он действительно хотел вернуться на эту работу. Пэтч — нормальный мужик, и с ним в большинстве случаев можно было легко ладить. А выполнять для него странную работу — не такое уж тяжелое дело. Но тут гордость Джимми пересилила. Он говорил о том, чтобы отомстить Пэтчу.

— Каким образом?

— Проколоть колесо, бросить сахар в бензобак. Детские шуточки. — Линда стряхнула пепел в чашку из-под кофе. — Я уверена на сто процентов, что он не собирался никого убивать. Джимми даже не может толком отшлепать наше четырехлетнее чадо. Я никогда его не боялась. И если он мог просто так выйти и убить двоих человек, — сказала она, щелкнув пальцами, — значит, я его совершенно не знаю. Но если вы считаете, — что он теперь опасен, я прошу у полиции защиты для себя и своей маленькой девочки.

В комнату для допросов заглянул патрульный офицер.

— Дэвид, тут пришел второй человек, которому ты назначил встречу.

Дэвид кивнул, и диспетчер закрыл дверь.

— Так у вас есть подозреваемый? — с любопытством спросила Линда.

— Это по другому делу, — ответил Дэвид, отворачиваясь от нее.

— Неужели вы такая неутомимая пчелка? — не скрывая иронии, спросила Линда.

— А как сейчас с вашим браком? — Шериф Холлис положил карандаш и внимательно посмотрел на нее.

Последовала пауза.

— На прошлой неделе я написала заявление на развод. Джимми знал, что к этому идет.

— Получается, что у него могли быть причины покинуть город?

— Могли. Хотя он очень не любил уезжать от нашей дочки, Бритни. Он на самом деле любит ее — этого у него не отнять, даже если Господь и наградил его куриными мозгами.

— Зачем же вы написали заявление? — поинтересовался Дэвид.

— Мне с ним невыносимо скучно.

Рэнди Холлис подался вперед.

— Если Джимми позвонит вам, что вы станете делать?

— Скажу ему, чтобы держался от меня подальше. И посоветую, если он невиновен в этом деле, пойти в полицию и все объяснить. Если Джимми виновен, пусть сдастся властям. Ради Бритни. Это все?

— Расследование проводит судья Мозли. Он может пригласить вас для дачи показаний.

— Мозли — нормальный, — сказала она, презрительно взглянув при этом на Дэвида. — Судейская мантия — это вам не униформа, она не так портит человека.

Дэвид почувствовал, как в нем начинает закипать злость.

— Вы должны хорошо усвоить, Линда. Если ваш муж позвонит вам, не нужно предлагать ему никакой помощи. Вы ведь не хотите стать соучастником? А я не хочу выдвигать против вас обвинения. Вашей девочке незачем проходить через такое испытание.

— Только попробуйте сделать это без должных доказательств, — ответила она. — Здесь вам не какой-нибудь коммунистический Китай.

Она так и не стала меньше ростом, и Дэвид отметил это. Он задал женщине еще несколько вопросов, на которые заранее знал ответ, и отпустил ее. Когда Дэвид уже взялся за ручку двери, шериф Холлис остановил его:

— Дэвид. Насчет Люси Гилберт.

— Что?

— Ты собираешься просто снять еще одни показания или будешь допрашивать ее? — Вопрос был задан так, как будто шериф даже не догадывался, что на уме у Дэвида, хотя сам Пауэр был уверен, что это не так.

— Я допрошу ее.

— На каком основании?

— Они с Сюзан Гилберт являются единственными родственниками Пэтча Гилберта. Им обеим была выгодна его смерть.

— Это оставим. Что у тебя еще есть на нее?

— Она ведет сомнительный бизнес.

— Ты имеешь в виду эту экстрасенсорную телефонную службу? — спросил Холлис. — И почему «сомнительный»? Моя мама, например, частенько звонит им и говорит, что все девушки на телефонах действительно милые и проницательные.

— Вам нравится, что ваша мать транжирит деньги своего пенсионного обеспечения на консультации экстрасенсов по телефону?..

— Она может тратить свои деньги так, как ей заблагорассудится, — оборвал его шериф и, немного помедлив, добавил: — Я слышал, что Люси Гилберт встречается с Уитом Мозли.

— Ну и что?

— Вас и его честь нельзя считать большими друзьями, верно? — Холлис надел колпачок на свою ручку и неожиданно бросил на Дэвида хмурый взгляд.

— Мы нормально ладим.

— Нет, не ладите. Ты никогда с ним не ладил. И насколько я понимаю, ты даже не делал попыток найти с ним общий язык. — Холлис поднялся и смял листок с каракулями. — Если у тебя есть причина подозревать Люси Гилберт и твердое на то основание, тогда действуй. Если же ты допрашиваешь ее только потому, что она является подругой парня, который для тебя как кость в горле, забудь об этом. Мне не нужны офицеры, злоупотребляющие своим положением.

— Я возмущен таким подозрением. Глубоко возмущен.

— А я и не старался, чтобы ты возмущался мелко, Дэвид, — отрезал Холлис. — Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Полностью. — Голос Дэвида оставался спокойным. — Мне нужны объяснения по некоторым пунктам ее показаний. Вот и все. Вообще-то мы с моим другом судьей Мозли собираемся поехать вместе в Корпус-Кристи, чтобы получить результаты медэкспертизы и встретиться с командой судебных антропологов.

— Вот и хорошо. Играйте, детки, дружно и ведите себя как следует, — сказал Холлис и вышел из кабинета.

Дэвид Пауэр разжал пальцы. Странно. Холлис был демократом; Уита Мозли выбрали по списку Республиканской партии, хотя сам Уит скорее был похож на парня, который заблудился и случайно забрел на собрание Партии Зеленых, потому что задержался на показе мод. Почему Холлис принял сторону Уита? После недолгих раздумий он решил, что это объясняется тем, что оба они из старых семей Порт-Лео, влиятельных и богатых семей побережья, к которым Пауэры не относились. Старые семейные связи значат больше, чем принадлежность к той или иной политической партии. Такого за деньги не купишь. Вот и все объяснение.

Дэвид вышел в холл. Там стояла Люси Гилберт вместе с какой-то женщиной. Наверное, ее адвокат, решил Дэвид. Люси бросила на него взгляд, показавшийся ему хищным взглядом голодной барракуды, которая пропустила завтрак, обед и ужин одновременно.

Уита нигде не было. Это удивило Дэвида. Он был уверен, что Мозли обязательно явится, чтобы шумно выпускать пар из ушей. Но, возможно, это даже к лучшему, мелькнуло в голове Пауэра. Он одарил Люси Гилберт своей самой доброжелательной улыбкой и подумал: «Если ты, сучка, сделаешь хоть малейший неверный шаг, но при этом все же имеешь отношение к этим убийствам, ты — моя».

— Мисс Гилберт? Спасибо, что пришли. У меня есть к вам несколько вопросов относительно показаний, которые вы давали полиции. Пройдите, пожалуйста, сюда…

Старшая племянница Пэтча Гилберта, Сюзан, жила в роскошном районе Кастауэй Ки,[9] состоявшем из ряда улиц и частных причалов, где было мало людей, родившихся и выросших в Порт-Лео. Фасад ее дома выходил на бухту Святого Лео, жизнь в которой этим летним днем просто кипела. По волнам скользили парусные шлюпки, словно взбесившиеся пчелы, носились водные мотоциклы, у берега бороздила волны прогулочная лодка, забитая до отказа отдыхающими, которые приехали сюда на уик-энд; с палуб доносилась жуткая танцевальная музыка восьмидесятых годов.

Название Кастауэй Ки не слишком подходило этому району. Многие дома здесь стоили четверть миллиона долларов и больше. Уит подозревал, что, если бы кто-то вздумал нарядиться, как Робинзон Крузо, и в таком виде прогулялся по улицам этого рифа потерпевших кораблекрушение, от названий которых веяло дорогим отдыхом и курортами, — например Хилтон-Хэд-роуд[10] или Козумель-уей,[11] — его, в конечном счете, привели бы к нему, судье, и обвинили в бродяжничестве.

Белый современный дом Сюзан Гилберт сиял огромными окнами, через каждое из которых вполне можно было бы заехать на автомобиле. На клумбах вдоль подъездной дорожки к дому росли изящные пальмы и разросшиеся бугенвиллеи. Номер дома был выложен ярко окрашенными мексиканскими изразцами. Сюзан, художница, была скорее человеком жизнерадостным, чем скептически настроенным. Или, возможно, Сюзан плохо вела хозяйство, а особняк этот был как раз симптомом намечавшихся в ее жизни финансовых трудностей.

Когда Уит парковался, у него зазвонил мобильный телефон.

— Судья Мозли слушает.

— Судья, привет. Это Линда Берд. Я жена Джимми Берда. Думаю, вы знаете, кто он такой.

— Я знаю, что мы собирались поговорить с ним, мэм.

— В общем, я только что беседовала с этим придурком, Дэвидом Пауэром. Я не хочу с ним больше общаться, а шериф сказал, что, возможно, мне лучше побеседовать с вами. Вот я и звоню вам, — сказала она и, помедлив, продолжила: — Этот помощник шерифа меня раздражает.

— Понятно, мэм.

— Новый Орлеан. Я думаю, что если Джимми действительно сбежал, он отправился именно туда. В прошлом месяце я пару раз слышала, как он, разговаривая поздно ночью по телефону, называл имя Алекс. Я думала, что это кто-то из его друзей-собутыльников. Они любят держаться вместе и постоянно звонят друг другу. Как подростки какие-то, ей-богу.

— Ясно.

— А потом принесли счет за телефон. В квитанции было три разговора с Новым Орлеаном, хотя мы там никого не знаем, и все звонки — поздно ночью. Счета оплачивать приходится мне, поскольку я работаю. Я спросила у него, кому он звонил, а он ответил, что это какая-то ошибка. Но врать Джимми не умеет, поэтому я уверена, что он солгал. — Линда помолчала. — Потом я подумала, что, может быть, Алекс — это девушка. Честно говоря, я не могу понять, как он мог завести себе подружку в Новом Орлеане. — Она вздохнула. — А вам я говорю об этом потому, что Дэвиду Пауэру я ничего рассказывать не буду, это точно. Дать вам номер, по которому он звонил?

— Да, мэм, конечно, обязательно.

Она продиктовала телефон, и Уит поспешил записать его.

— А Дэвиду Пауэру передайте, чтобы он, блин, когда мы с ним встретимся в следующий раз, вел себя со мной поучтивее, а иначе я напишу на него жалобу. У меня сейчас есть не только свой адвокат — тот, который занимается моим разводом, — но и неистребимое желание писать разные заявления.

— Я чувствую, что вы настроены решительно, миссис Берд. Спасибо.

— В прошлом году вы назначили залог за освобождение моего брата, — сказала она. — В сумме, которая была нам под силу. Мы, естественно, оценили это. В следующий раз я буду голосовать за вас.

Уит поблагодарил ее и, внимательно посмотрев на телефонный номер, чуть не рассмеялся.

Когда он поднимался по лестнице, парадная дверь открылась и в проеме показалась Сюзан Гилберт. На ней были черные джинсы, черная футболка, черные сандалии. «Какой идиотизм, — подумал Уит, оценивая траурный наряд художницы, — по такой-то жаре…» Сюзан, весьма привлекательная женщина, обладала какой-то скульптурной красотой и была лет на пять-шесть старше Люси. Точеные черты ее лица казались почти совершенными, словно над ними поработал скульптор.

Сюзан поприветствовала Уита коротким объятием, настолько быстрым, что у него мелькнула мысль о том, что она могла бы и не беспокоиться. Ему показалось, будто ей хотелось каким-то образом привести его в порядок в укор Люси: то ли причесать растрепанные светлые волосы, то ли надеть на него более подобающий ситуации костюм. Он заметил, как она неодобрительно окинула взглядом его одежду: выцветшую спортивную рубашку, мятые брюки цвета хаки, сандалии.

— Держишься? — с искренним участием спросил он.

— С трудом, — ответила она бесстрастным голосом.

Уит прошел за ней в холл с высоким потолком, а затем в гостиную. Мебель в доме была современной и дорогой: модные линии, импортное тисовое дерево, обивка из бежевой и черной кожи. На полу — ковер светло-кремового цвета, несколько смелого для дома, который расположен на берегу моря. Все стены увешены абстрактными картинами, написанными в одной, достаточно грубой манере, где глазу трудно было зацепиться за какую-то форму или деталь. Неистовое буйство красок должно было шокировать зрителя. В общем, Джексон Поллок[12] без тормозов и ограничений. Внезапно Уит почувствовал, что картины эти очень слабенькие и за претензией на талант прячется обычное убожество. Они ему не понравились с первого взгляда.

Он прошел за Сюзан в безукоризненно чистую, сияющую сталью кухню. У кухонной стойки с гранитной столешницей стоял мужчина и пил из бутылки пиво «Дос Эквис». Казалось, что при ходьбе его руки могут касаться пола. Крупный, с толстой шеей и бритой головой, он был одет в черную футболку и потертый джинсовый комбинезон. Один из его бицепсов величиной с дыню опоясывала татуировка в виде переплетающихся узоров.

— Мне кажется, ты еще не знаком с моим приятелем Роем Кранцем, — любезно произнесла Сюзан и обратилась к мужчине: — Дорогой, это Уит Мозли, коронер и мировой судья в Порт-Лео. Сейчас он проводит расследование по поводу смерти дяди Пэтча.

Они действительно никогда раньше не встречались с Роем. Во время тех немногочисленных вечеринок и всяких событий, на которых пути Люси и Сюзан пересекались, Рой неизменно был дома: или спал, или работал над скульптурой. Уиту казалось, что Рой избегал всеобщего внимания. А возможно, у него были проблемы при выходе через передние двери.

Уит протянул руку. Рой пожал ее, но не попытался раздавить пальцы Уита в кисель.

Зазвонил телефон.

— Извините, — сказала Сюзан. — Новость уже разошлась, и люди теперь несут нам запеканку и пирожки на поминки. Знаешь, как это бывает, когда в семье кто-то умер. Все соболезнуют и в утешение несут еду. В итоге поправляешься на пять килограммов.

Как будто главной проблемой сейчас был ее вес. Но, тем не менее, он печально кивнул, как и подобает человеку, который занимается расследованием убийства и искренне сочувствует постигшему ее горю.

— Разумеется.

Сюзан вышла из кухни, подхватила трубку в гостиной и заговорила тихим голосом.

— Вы ведь парень Люси, — сказал Рой Кранц. Голос у него был низкий и какой-то тусклый, словно выработанный на тюремном дворе.

— Да.

— Как она переносит все это?

— В данный момент она как раз общается с полицией.

Рой удивленно поднял брови.

— И что она им рассказывает?

— Вероятно, семейные тайны.

Рой сделал большой глоток пива, продолжая внимательно смотреть на него.

Вернулась Сюзан.

— Выпьешь что-нибудь, Уит? — Теперь она казалась чуть оживленнее и радушнее, чем следовало бы.

— Нет, спасибо. Могли бы мы с тобой сейчас поговорить? С глазу на глаз?

— Конечно. — Сюзан бросила взгляд на Роя и повела Уита через холл, в котором, к счастью, не было никаких тошнотворных абстракций. Сюда выходило две двери: одна из зала с бетонным полом, где стояли маленькие металлические скульптуры чаек, пальм, фламинго и всевозможный инструмент скульптора, вторая — из другой студии с большими светлыми окнами с видом на бухту. К одному из окон была прислонена огромная картина, на которую накинули заляпанное краской покрывало. Рядом стоял рабочий стол, так же испещренный пятнами синей, горчичной, ядовито-зеленой масляной краски, будто по его поверхности специально разбрызгали капли яда. Стены комнаты были украшены уже готовыми работами — еще более отвратительной мазней, чем та, что висела в гостиной.

В одном углу лежал огромный развернутый рулон бумаги со следами высохшей акриловой краски. Сначала Уит мельком посмотрел на него и отвернулся, но потом снова скользнул по бумаге взглядом. Два пурпурных круга на бумаге, похоже, были нанесены оттиском маленьких и цветущих женских грудей. Пятно светло-зеленой краски напоминало отпечаток бедра; рядом располагались многочисленные розовые и голубые следы ладоней. Другие фрагменты были похожи на отпечатки коленей, икр, а одна сдавленная цифра восемь была похожа на зеленые мужские яички. На красивом лице Сюзан появилась легкая ухмылка.

— Ты очень плодовита. — Уит кивнул в сторону более спокойных рисунков на стене. Это был единственный комплимент, который он смог придумать.

— Мне надоедает долго работать над картинами, поэтому я рисую быстро. Но и эти тоже хорошо продаются. — Она небрежно пожала плечами.

— Они очень интересные.

Такая оценка, судя по всему, оказалась здесь не к месту. Сюзан нахмурилась. Она уселась на перемазанный краской табурет, а Уит остался стоять по диагонали от нее.

— Ты, возможно, удивляешься, почему я не пишу бухту, красивые виды. — Сюзан забросила ногу на ногу и принялась болтать своей белой, как гипс, ногой, обутой в черную сандалию.

— Нет, но думаю, что ты мне сама скажешь.

Она величественно улыбнулась.

— Потому что здесь все рисуют бухту. Каждый ничтожный любитель, который едва научился держать кисть в руке, начинает тупо рисовать игривых чаек, маленькие лодочки, раскачивающиеся на волнах, пальмы. Скукотища. — Она указала на одну небольшую картину в серебристой рамке, на которой был изображен дикий водоворот пурпурных спиралей, серых крестов и белой пены. Все это напоминало произвольные мазки кистью раскапризничавшегося ребенка. — Вот он, залив. В моей интерпретации. Никаких очаровательных яликов, никаких бабушек с удочками, никаких кричащих цапель, улетающих от опасности. Залив как он есть. Жесткий. Жестокий. Как сама жизнь.

Уит вдруг подумал, что Сюзан в этом роскошном доме вряд ли знает о настоящей жестокости и трудностях жизни. Возможно, ему стоит дать ей телефон Линды Берд.

— Я бы хотел узнать о твоих отношениях с Пэтчем.

— Ты спрашиваешь об этом как судья или потому что Люси шепнула тебе пару недобрых слов?

Это уже интересно.

— Как судья.

— Я любила Пэтча. А кто, собственно, не любил его? — Она снова качнула ногой. — Художники время от времени живут в соответствии со сложившимся стереотипом: испытывают вдохновение, когда счастливы, и переживают спады, когда работа не клеится. Пэтч всегда вытаскивал меня из меланхолии, шлепал по заднице, если это было необходимо. — В ее тоне чувствовалась театральность, она проигрывала каждый нюанс до тех пор, пока он переставал уже быть нюансом. Но и при слабом освещении Уит видел, каким осунувшимся было ее лицо под свежим слоем макияжа. Она явно плакала, причем слез было пролито немало.

— А он никогда не помогал тебе другим образом? Скажем, деньгами?

— Ты спрашиваешь, как будто тебе заранее известен ответ.

Уит пожал плечами. Сюзан пронзительно посмотрела на него и вдруг спросила:

— Любить Люси непросто, не правда ли? Язык у нее действительно длинный.

Она закурила тонкую дамскую сигарету из розовой пачки, «очередной гвоздь в гроб курильщика», и предложила ему. Он отказался.

— Она с глубоким отвращением наговорила тебе всяких гадостей обо мне, верно? И при этом буквально заламывала себе руки. Она, вероятно, почувствовала вибрации, так?

Уит ничего не ответил.

— При рождении Люси ее палец уже указывал на кого-то другого. Художники видят суть человека, дорогой мой, и я на таких людей насмотрелась вдоволь.

— Она сказала мне, что ты просила у Пэтча одолжить тебе довольно крупную сумму.

— В промежутке между написанием двух картин у меня были небольшие затруднения с наличными, и я попросила Пэтча помочь мне. Он ответил «нет», я сказала «хорошо», и мы закончили на этом. Он не банк. Я все понимаю.

— Ты просила сто тысяч?

Глаза Сюзан расширились от удивления.

— О Боже, нет. Я просила десять тысяч. Позже эти деньги я взяла взаймы у друзей. И все вернула, никаких проблем. — Она сбила пепел в хрустальную пепельницу, стоявшую на рабочем столе. Губы женщины сжались от возмущения. — Сто тысяч! Ей следовало бы использовать свое воображение в каких-нибудь более возвышенных целях.

— Люси говорила, что об этом ей рассказал Пэтч.

— Она ошибается.

— У них с Пэтчем, похоже, были хорошие отношения.

— Люси нравятся люди, у которых что-то есть и которые готовы отдавать это что-то ей. Я — другая. А Пэтч был такой. Он души не чаял в Люси, может быть, даже слишком.

— Не приходит ли тебе в голову, кто мог хотеть смерти Пэтча и Туй?

— Он встречался только со вдовами и преуспел в этом. Я могу предположить, что Пэтч заставил кого-то ревновать. Но Туй… Господи, нет. Ласковая и добрая, как ягненок. Учитель на пенсии, само терпение. Я просто обожала ее.

— Вы с Роем были в городе в понедельник вечером?

— Да. Я уже давала показания полиции. Мы были здесь и смотрели по телевизору новости. — Она выдержала паузу, затем наклонила голову и трогательно улыбнулась. — Мы трахались. Два раза. Поэтому и не спали до полуночи или около того. В моих показаниях для полиции этого нет, но я не возражаю против того, чтобы быть с тобой полностью откровенной. — Улыбка исчезла с ее лица.

— На кровати или на этом рулоне? — спросил Уит, чувствуя, как по его коже побежали мурашки.

Улыбка Сюзан снова расцвела.

— У тебя наблюдательный глаз.

Да уж, это действительно круто — рисовать придавленными сиськами. Он заметил, что совершенство ее лица создает ощущение пустоты, как дом без занавесок на окнах.

— А кем для тебя является Рой? Занимается прикладной социологией?

— Снова узнаю радио Люси, — снисходительно произнесла Сюзан и пожала плечами. — Это пустяковое обвинение, связанное с наркотиками, было предъявлено ему десять лет назад. Он давно чистый. — Она красиво выпустила маленькую струю дыма. — Весь понедельник и вторник он был здесь, со мной, понятно? Работал. Он тоже художник. Его мастерская находится по другую сторону от холла. Скульптура в металле. Чайки, маяки, всякие поделки для толпы в магазине сувениров. Рой не является художником моего уровня, но потенциал у него есть.

Уит еще раз посмотрел на отпечатки человеческих тел на полу и подумал, что потенциал у Роя, скорее всего, довольно ограниченный.

— Теперь, когда Пэтча больше нет, на кону большой участок земли.

Сюзан нахмурилась, словно он своим грязным пальцем провел по одной из ее картин.

— Ну, Гилберты владеют большей частью Блэк Джек Пойнта с тех пор, когда Техас еще не был Техасом. Всего там примерно триста акров. Пятьдесят из них принадлежит мне. Пятьдесят — Люси. Дяде Пэтчу — остальные двести. — Она снова пожала плечами. — Я понятия не имею о деталях завещания дяди Пэтча. Я полагаю, что наследниками являемся мы с Люси. Но мы никогда не обсуждали этот вопрос.

— Но если тебе были нужны десять тысяч долларов, почему ты не продала немного своей земли?

— У нас всегда была негласная договоренность не продавать землю по отдельности, только вместе. Пэтч хотел сохранить фамильные владения, даже когда поступали солидные предложения. А мы с Люси всегда подчинялись ему.

— А много тебе поступало предложений насчет продажи земли?

Учитывая цены на участки на побережье в некоторых частях Техаса, Уит подумал, что земля могла быть серьезным мотивом для преступления.

— Одно действительно было. Около месяца назад. Мне позвонил инвестор из Корпус-Кристи, который занимается недвижимостью. Мне это было неинтересно, но я все же направила его к Пэтчу, потому что он очень настаивал.

— Кто это был?

— Стоуни Вон. У него умопомрачительный дом в районе Копано Флэтс. Нудный тип. Я как-то встречалась с ним на приеме в центре искусств в Порт-Лео. Было и другое предложение, около года назад, от одной компании в Хьюстоне. Им мы просто отказали. Сказали, что не хотим продавать. Не знаю, изменится ли это намерение теперь, когда Пэтч умер.

Бутылка «Гленфиддика» была от Стоуни. Может быть, это зацепка. А может, и нет. Уит вспомнил о скелетах.

— Пэтч говорил когда-нибудь об археологической ценности этой земли?

Сюзан ответила не сразу, и он подумал, что, вероятно, она знает о том, что были обнаружены кости. Дэвид и команда из ДОБ до сих пор скрывали факт находки от прессы. Но такие необычные подробности, как эти, было очень трудно утаить, тем более что в деле участвовало столько людей. Сюзан потушила окурок и посмотрела на него сквозь облако дыма.

— Археологи не найдут здесь ничего, кроме умерших предков Гилбертов и их старой рухляди.

— На этой земле раньше ничего не было?

— Возможно, раньше здесь жили или охотились индейцы. Хотя Блэк Джек Пойнт всегда был дикой территорией. Не думаю, чтобы кто-то другой, кроме нас, ненормальных Гилбертов, мог когда-либо здесь что-то строить. — Она закурила еще одну сигарету. — Кстати, о ненормальных Гилбертах. Что ты нашел в Люси? Да, она очень хорошенькая, но при этом очень своевольная и требующая довольно много расходов.

— Я от нее с ума схожу. Она заставляет меня смеяться. Она заставляет меня думать. А для меня это как раз то, что нужно.

— Смеяться — это хорошо. Сексуально. — Сюзан улыбнулась.

— Держу пари, что Рой — просто фабрика смеха.

— Он может быть очень милым, — сказала она, улыбаясь еще шире. — Но мне довольно быстро становится скучно.

— У меня аллергия на краску, — ответил Уит. — А сейчас я хотел бы побеседовать с Роем.

Улыбка женщины, продуманная более тщательно, чем ее картины, тут же исчезла.

— Конечно.

Они вернулись в гостиную.

Рой развалился на диване и, потягивая следующую бутылочку «Дос Эквис», смотрел по телевизору телеигру «Опасность!».[13] Он даже не поднял глаза на Уита.

— Рой, Уиту нужно поговорить с тобой, — сообщила ему Сюзан.

— Я едва знал Пэтча. Пизанская башня, — ответил он телевизору, когда на экране появился вопрос за двести долларов по теме «Архитектура». И оказался прав.

— Чтобы забить такого мужчину, как Пэтч, до смерти, нужна большая физическая сила, — сказал Уит.

Рой Кранц не отрывал глаз от экрана.

— По-видимому, нет. Фотосинтез. Вот тупые козлы.

Уит наклонился, взял пульт дистанционного управления и выключил телевизор как раз посередине вопроса по ботанике за шестьсот долларов.

— Извините меня. Я ведь с вами разговариваю. Это входит в расследование убийства. Если вы не хотите отвечать на мои вопросы здесь, вам придется сделать это в зале суда.

Рой встал. Уит и сам был нехилым, но этот парень казался кряжистым, как дуб.

— Я же сказал вам, что ни хрена не знаю. И я не желаю пропускать свою передачу.

— Рой. — Сюзан укоризненно покачала головой.

— Прости, детка, — мягко произнес здоровяк, и Уит в первый раз за все время увидел нежность на этом огрубевшем на солнце лице. — Извините. Хорошо. — Рой скрестил руки на груди. — Я никогда не знал его, судья. Через первые десять секунд после нашего знакомства старик решил, что я подонок. Поэтому мы не посещали одни и те же места в одно и то же время.

— Давайте поговорим о ваших приводах в полицию.

Рой поднялся, сходил в кухню, взял себе еще пива и предложил бутылку Уиту. Тот покачал головой.

— Я принес немного травки для моего школьного приятеля, и меня на этом застукали. За это пустяковое дело мне пришлось немного отсидеть, но теперь я чист. Сейчас я веду правильный образ жизни, вместе с Сюзи занимаюсь искусством, но, кажется, кое-кто пытается помочиться в мое пиво.

— Вы много играете? — спросил Уит.

Рой быстро посмотрел на Сюзан, и та невольно пробормотала:

— Люси.

Рой снова перевел взгляд на Уита и ухмыльнулся.

— Собственно, да, играем, у нас есть возможности, но мы не теряем при этом голову. Не думаю, что кому-то могла прийти мысль о том, что мишенью была миссис Тран, а не Пэтч. Вы ее родственников точно так же допрашиваете?

— Я не могу вам этого сказать.

— Вы пришли за мной, потому что на меня в полиции заведено досье, правда? Это самое простое, что можно было сделать. Но так же просто можно подать иск за незаконный арест. Или позвонить репортерам и сказать им, что здесь наезжают на одного бывшего зека, который стал образцовым гражданином. Мы люди пуганые, нас голыми руками не возьмешь, приятель.

— Я не знал, что вы считаете себя запуганным мною, — сказал Уит. — Только не плачьте, пожалуйста.

Рой сделал шаг вперед. Сюзан положила руку на его толстое запястье.

— Рой. Не дай себя спровоцировать.

— Никого я не провоцирую, — возразил Уит. — Спасибо, что уделили мне свое время. Разрешите откланяться. Если ваши показания понадобятся для следствия, я дам вам знать.

Уит выехал из Кастауэй Ки. Он помнил время, когда узкая полоска этой земли, почти остров, только осваивалась. Тогда он был подростком. Кастауэй Ки представляла собой дикую территорию, не слишком отличавшуюся от земли Гилбертов, — густо заросшая прибрежной травой, выступавшая среди мелких вод бухты и с нарисованной от руки табличкой «Пожалуйста, не приманивайте гремучих змей». Интересно, сколько эта земля стоит теперь? Наверняка многие миллионы. А сколько эта фамильная земля в действительности стоит для Сюзан Гилберт? Или, может быть, для ее приятеля, который оказался умнее, чем выглядит?

Ему не хотелось думать, сколько она может стоить для Люси.

Глава 11

Клаудия просунула голову через иллюминатор, стараясь выскользнуть наружу всем телом. Вышло только одно плечо. Она повернулась и попробовала высунуть голову вместе с другим плечом, но отверстие было слишком узким, к тому же туго затянутые и глубоко врезавшиеся в тело веревки растерли ей кожу. Она едва не разрыдалась от злости, но, поскольку терпеть не могла плакать, сдержалась.

Тяжелая повязка сползла с глаз на шею и болталась теперь, как шарф. Блин. На глаза ее теперь никак уже не натянешь, и это может стоить перелома всех пальцев на ноге.

Она отодвинулась назад, но узел веревки неожиданно зацепился за крючок иллюминатора. Нехорошо, ой, нехорошо. Усилием воли Клаудия заставила себя успокоить дыхание, освободилась от крючка и упала спиной на кровать. Она попыталась вернуть повязку на глаза, но ей это не удалось. Дотянуться руками, чтобы поднять повязку до уровня глаз, было невозможно. Кроме того, из-за всей этой возни узел на тряпке сильно ослабился.

По громкоговорящей связи она услышала голос Стоуни, звучавший как-то потерянно, как будто тот находился в оцепенении и не мог прийти в себя.

— Деньги я вам дам, — медленно говорил он. — Но тех, других вещей, которые вы просите, у меня просто нет, правда.

— Номер один, — торжественно объявил Гар, и до Клаудии донесся резкий крик Бена. — Это был палец номер один, — пояснил Гар. — Я его сломал. Такой розовенький. Если ты будешь спорить, я его отрежу.

— У меня нет того, что вы хотите! — в отчаянии воскликнул Стоуни.

— Давайте ускорим весь процесс. Предлагаю отрезать его брату член, — хихикнув, сказал Рыжий. — Куда я сунул эти ножницы?..

— Нет, оставьте его в покое! — закричал Стоуни.

— Оставим, — отозвался Дэнни, в голосе которого слышалось отвращение. — Если ты заплатишь. Для начала пять миллионов.

— О Боже, — застонал Стоуни.

— Ты уже приготовил свою ручку, солнце мое? — с издевкой произнес Рыжий. — Полмиллиона переведешь в банк на Каймановых островах. — Он продиктовал номер счета. — Это «Грейт коммерс бэнк» на острове Большой Кайман. В первую очередь отправишь деньги туда, понял?

Несчастный Стоуни что-то буркнул в знак согласия.

— Не хнычь, — продолжил Рыжий, ухмыляясь. — Другие полмиллиона отправь в банк на Анквилле. Вот номер счета…

Затем последовали еще счета, банки, медленно вычерчивая новую линию судьбы Стоуни. Клаудия заскрипела зубами.

— И наконец, дневник и Глаз Дьявола, — сказал Дэнни. — Ты привезешь их в ярмарочный торговый центр в Корпус-Кристи. Завтра в восемь утра, когда центр открывается для первых пожилых посетителей. Пойдешь к карусели и оставишь там дневник и изумруд в пакете фирмы «Сирс». Оба должны быть завернуты в простую коричневую бумагу и прикрыты сверху парой книжек. Положишь пакет под серую лошадь с белой гривой, красным седлом и ярко-синими лентами. Если там вдруг окажется полиция или мне не понравится, как все это выглядит, твоему брату и его подруге конец, а я сообщу в полицию Нового Орлеана об убийстве, которое совершил Стоуни Вон. Мы, приятель, дошли до той черты, за которой мне уже не важно, что будет со мной. Но с тобой определенно будет покончено.

Последовала долгая пауза. Наконец Стоуни сдавленно произнес:

— Я не знаю, сколько времени займет перевод денег. После того как платежи пройдут через банки в Хьюстоне, мы навряд ли сможем получить подтверждение сразу же, а я сейчас не в своем офисе…

— Платеж на Большой Кайман мы проверим очень быстро, а ты молись, чтобы деньги нигде не задержались, — вставил Рыжий.

— Как только деньги будут отправлены из моего банка, я уже не смогу контролировать их перевод. Вы и сами это знаете, — с отчаянием в голосе произнес Стоуни. — Допустим, я сделаю все, как вы требуете. Когда я получу своего брата назад?

— Если все пройдет так, как я планирую, мы высадим Бена и Клаудию в безопасном месте, — ответил Дэнни. — Мы позвоним тебе, чтобы сообщить, где они находятся.

— Они не пострадают? — спросил Стоуни.

— У нас нет претензий к ним. Все дело в тебе. Мы не станем убивать невинных людей. И не будем звонить в полицию, береговую охрану, военным или кому-нибудь еще. Но, если мы заметим вертолеты или увидим лодки, которые нас разыскивают, они сразу же умрут. — Дэнни говорил с таким бесстрастием, что у Клаудии побежали мурашки по коже.

— Ублюдок, — отозвался Стоуни.

— Согласен, но командую здесь все же я, — ответил Дэнни.

— Ладно, ладно. Пожалуйста, я хочу поговорить со своим братом.

— Он здесь. У вас есть пять секунд.

— Стоуни? — По голосу Бена Клаудия не сказала бы, что он испуган или ему очень больно. Скорее, он уже был просто не в себе.

— Да.

— Сделай все, что они говорят.

— Как вы попали к ним? Я никак не могу понять, что произошло.

— Они захватили лодку. Прошу тебя, Стоу…

— Пять секунд прошло, разговор закончен, — прервал его Дэнни. — Начинай переводить деньги, Стоуни. Мы будем следить за тобой. Я позвоню тебе через пятнадцать минут.

— Этого времени недостаточно… — начал было Стоуни, но его голос тут же умолк. Очевидно, повесили трубку.

— Прогресс, — ухмыльнувшись, произнес Рыжий. — Но я все-таки буду держать эти ножницы где-нибудь под рукой, ладно, Бен?

Клаудия услышала шаги по ступенькам за стенкой хозяйской каюты.

О Господи, она забыла, что иллюминатор остался открытым.

От тяжелого удара дверь каюты резко распахнулась, стукнувшись о стену. Это был Гар с чулком на голове. Тяжелое круглое лицо, темные глаза, толстые губы, торчащие из-под чулка светлые волосы. Он сразу заметил, что у нее сползла повязка.

— Черт побери! — со злостью воскликнул он и грубым движением снова натянул ее на глаза Клаудии. — Постарайся, чтобы больше она не сползала, поняла? А то мы начнем играть с этим вот поросеночком. — Он схватил ее ступню и дернул за сломанный палец.

Ногу пронзила резкая боль, но Клаудия постаралась говорить спокойно.

— Прости. Она соскользнула, когда я хотела улечься поудобнее.

— В твоем нынешнем положении удобства не положены. — Он низко наклонился к ней и лизнул в ухо своим сальным языком, от которого пахло пиццей. — Я не малыш Дэнни, который слишком предупредителен с тобой. И я не верю, что человек просто так может оказаться в том же месте и в то же время. Если уж судьба свела нас вместе, мы вполне можем немножко повеселиться.

Он поднял Клаудию, взвалил ее на плечо и понес к выходу.

Стоуни Вон, не в силах преодолеть смятение, сидел в своем кабинете с видом на бухту Святого Лео и мрачно смотрел на список банков и счетов, которые ему дал Дэнни. Он закурил сигарету, включил компьютер и попытался привести мысли в порядок.

Итак, Дэнни каким-то образом захватил идиота брата и его девушку. На его лодке. И этот псих хочет получить дневник, который привел их с Алексом к сокровищам. А еще — Глаз Дьявола и пять миллионов за ущерб.

К черту все это!

Быстро осознав всю бессмысленность своих размышлений, Стоуни решил больше не думать о том, как это могло произойти. Гораздо важнее для него представить, какой расклад может получиться дальше.

Плохой вариант номер один: он переводит деньги, передает вещи, получает назад своего брата. Не годится. Ему нельзя отдавать Глаз Дьявола — и даже подделку из камеры хранения, — чтобы при этом не взбесился Алекс. Кроме того, они не могут дать Дэнни уйти. Это же касается и Бена с его девушкой, тем более что она коп и одному Богу известно, что там Дэнни ей наболтал. Алекс этого не допустит.

Если же он попытается заключить с Дэнни отдельный договор, Алекс все равно убьет его.

Плохой вариант номер два: он переводит деньги, но не возвращает дневник и Глаз. Обмануть Дэнни, убедив его в том, что он отдает эти вещи, и сделать так, чтобы Алекс устранил Дэнни до или после передачи? Но в этом случае он теряет пять миллионов, а столько у него в наличии вообще не было. У него самого есть, возможно, миллион да еще щедрые клиенты, которые, правда, пока не догадываются о своей щедрости. Иногда он пользовался чужими деньгами и возвращал их, когда у него появлялись новые клиенты. Большинство из них — он очень тщательно отбирал клиентуру — были людьми в возрасте, которые обладали богатством с рождения и довольно терпимо относились к небольшим потерям. В результате такого творческого подхода к финансовым вопросам Стоуни приобрел эту лодку и купил дом. Но он не мог просто так выхватить сразу пять миллионов и забросить их куда-то за тридевять земель! Эту брешь потом ничем не закроешь.

Плохой вариант номер три: он поднимает телефонную трубку и звонит в полицию, после чего Дэнни навешивает на него убийство. Кошмар. Убийства он не совершал, но для Дэнни это значения не имеет. Слишком много трупов: и тот парень из Нового Орлеана, и пожилая пара в Порт-Лео. Да, он не был убийцей, но стал соучастником. Значит, тюрьма. Никакого гольфа, никаких сделок, никакой охоты за сокровищами и соблазнительных карьеристок с побережья у него в постели. Или же Алекс просто пристрелит его, опасаясь, что он сболтнет лишнее.

«Бен уже все равно покойник, независимо от моих действий, — подумал он. — Если Дэнни не убьет его, это сделает Алекс».

Стоуни поднялся и стал прохаживаться перед окном, поглядывая на зеркальную поверхность стекла. Они позвонят ему через пятнадцать минут, и он должен принять к этому времени решение.

Дэнни думал, что Стоуни украл у него дневник и убил его двоюродного брата в Луизиане. Это значит, что про Алекса он ничего не знает. Не знает даже, что тот вообще существует. Но вот Алекс вполне сможет разделаться с Дэнни, когда тот будет безмятежно плавать по заливу.

Следовательно, ему нужно свести Алекса и Дэнни вместе и предоставить Алексу самому решить эту проблему. Но сначала необходимо прикрыть собственную задницу.

Стоуни вышел в Интернет и подключился к сетевой программе менеджмента, которая отслеживала и контролировала действия финансовых консультантов в его офисе в Корпус-Кристи. Он ввел код администратора, напечатал несколько команд и нажал «О’кей». Он пользовался этой защитой в качестве запасного плана, чтобы выиграть время, если его клиенты — или полиция — будут слишком интересоваться записями в его компьютере.

Стоуни набрал номер телефона. Алекс ответил после первого же звонка.

— У нас проблема.

— Да, конечно, — ответил Алекс.

— Нужно, чтобы ты приехал ко мне домой. Сможешь прямо сейчас?

— С удовольствием. — В трубке раздались короткие гудки.

В горле Стоуни запершило. Ему совсем не понравилось то, как Алекс говорил с ним.

Глава 12

Уит позвонил семье Тран со своего мобильного телефона. Он с неохотой признал, что Рой был прав насчет того, что главной мишенью убийцы могла быть именно Туй, а не Пэтч. Сын Туй Дат предложил ему встретиться на заднем дворе их семейного ресторана. Семья Тран держала его неподалеку от Олд Лео Харбор — старой маленькой гавани, где швартовались лодки для ловли креветок. Уит ждал на пристани и смотрел, как один из ловцов поливал из шланга свое судно, а над ним металась стая голодных чаек, выискивая, чем бы здесь поживиться.

Ресторан семьи Тран, «Конг Лу», находился всего в нескольких десятках метров от гавани, и сейчас Уит наблюдал, как к нему торопливо шел сердитый и осунувшийся Дат Тран, который сосредоточенно пыхтел сигаретой, словно в ней было его единственное утешение.

— Не возражаете, если во время нашего разговора я буду курить? — вежливо осведомился Дат. Его сигарета уже догорала.

— Конечно, не возражаю, — сказал Уит. — Еще раз примите мои соболезнования по поводу вашей потери.

Уже на следующий день после обнаружения трупов он заехал ненадолго к семье Тран, чтобы побеседовать с родными погибшей. Тогда две дочери и сын Туй сказали, что они ничего не знают. У них вообще в голове не укладывалось все, что произошло с их матерью. Разговор был спокойный, короткий и только по делу.

— Я как раз еду от дома Сюзан Гилберт, — сообщил Уит.

В ответ Дат выпустил струю дыма.

— Вы работаете сегодня? — поинтересовался Уит. Принимая во внимание трагедию в семье, он подумал, что ресторан может быть закрыт.

Дат облизнул нижнюю губу.

— Туристический сезон. Мы не можем позволить себе закрыться. Другие семьи сразу же обойдут нас. Я вышел к вам в свой обеденный перерыв.

— Я хотел спросить, как ваша мать познакомилась с мистером Гилбертом.

— Их представил друг другу мой племянник Сэм.

— Каким образом?

— Он записывал репортаж об истории округа, готовил свою дипломную работу. Парень учится в Университете Райса сразу по двум специальностям — история и экономика. Хочет получить степень магистра делового администрирования, чтобы больше никогда в жизни не видеть креветок. — Дат выдохнул дым. — Вы же знаете, какие сейчас дети. Он взял интервью у Пэтча для своего репортажа по истории и сказал, что старик забавный и очаровательный. А затем пригласил его на ленч в воскресенье в наш ресторан. Там Пэтч познакомился с мамой, а потом позвонил ей и предложил выпить кофе.

Дат нахмурился, и Уит подумал, что он, видимо, охвачен коварной болезнью всех, кто когда-либо понес утрату, под названием «если бы только…». Если бы только Сэм не выбрал эту тему по истории… Если бы только он не пригласил Пэтча Гилберта… Если бы только его мать отказалась тогда пойти пить кофе… Так и с ума сойти можно.

— Вы одобряли то, что они встречаются? — спросил он.

— Обычно все это выглядит несколько иначе, — ответил Дат. — Англоязычные американцы не в восторге от вьетнамцев.

— Я не спрашиваю вас о ваших расовых убеждениях, — жестко произнес Уит. — Мне просто хотелось узнать ваше мнение по поводу того, что они встречались друг с другом.

Дат выбросил окурок в воду. Тот зашипел и погас.

— Пэтч был хорошим человеком. Всегда шутки, всегда праздник. Моя мама была учительницей и относилась к жизни очень серьезно. Так же серьезно она относилась и к его ухаживаниям. Я предчувствовал, что когда-нибудь это причинит ей боль. — Когда он прикурил следующую сигарету, Уит заметил, как тряслись его руки. — Я слышал, что вы встречаетесь с племянницей Пэтча?

— Да.

— Возможно, родственникам Пэтча не нравилось, что у него роман с вьетнамкой.

— Я всегда слышал от них только самые теплые и уважительные слова в адрес вашей матери.

Дат посмотрел на него сквозь сизое облако дыма.

— Конечно. Теперь она мертва. Быть хорошей легко. — Он перевел взгляд на гладкую поверхность гавани. — Следователь в полиции, мистер Пауэр, сказал, что это может быть убийством на расовой почве.

Уит закусил губу. Разумеется, Дэвида вполне устраивал такой подход к трагическому случаю. Руководствуясь политическими соображениями, он стремился сделать карьеру в управлении шерифа. Раскрытие преступления на расовой почве позволит ему крепко держаться в седле на белом коне и с помпой отстаивать мораль и правосудие. Но пока что не было никаких оснований считать, что убийство произошло из расовых соображений, и Уит чувствовал раздражение по отношению к Дэвиду, который бессмысленно подверг семью Тран этой утонченной ментальной пытке. Смерть их матери и сама по себе была ужасной. Но смерть родного человека из-за цвета его кожи и формы черепа казалась гораздо страшнее.

— Я не могу поверить, что их убили за то, что они встречались.

— А я могу. Почему нет? Большинство людей слепы и глупы. Нет же пока других причин. Если у вас есть какое-то объяснение, я внимательно выслушаю его, — с горечью сказал Дат. Его вера в человечность явно пошатнулась: еще один побочный результат жестокого убийства.

— Дат, ваша мама никогда не говорила, что Пэтч нуждается в деньгах? — спросил Уит. — В большой сумме, которую нужно было получить, не афишируя это?

Дат удивился.

— Нет. Никогда. Моя мама, судья, была очень рассудительной женщиной. Если Пэтчу нужны были деньги и он ей об этом сказал, она бы никогда не злоупотребила его доверием. У него что, были какие-то неприятности?

— Я пока не знаю. Возможно.

— Он был недостаточно хорош для нее. — Дат замолчал, и на мгновение маска вежливого спокойствия слетела с его лица. Уит увидел горе этого человека, обнаженное в своей беспощадности. — Простите. Я знаю, что вы любите Гилбертов. Но эта семья… Их очарование меня не коснулось. Моя мама сделала плохой выбор.

На это заявление трудно было что-то ответить, но Уит все же попытался.

— Мы все очень скорбим по поводу вашей потери, — мягко произнес он. — Я знаю, что Люси и Сюзан также очень жалеют вашу маму.

Дат выбросил в воду вторую сигарету.

— Это меня чрезвычайно утешает. — Он внимательно посмотрел на Уита. — Скажите мне, зачем женщине под семьдесят с кем-то встречаться? Почему бы ей было просто не сидеть дома и смотреть телевизор, как это делают другие пожилые дамы?

— Мне кажется, — осторожно подбирая слова, сказал Уит, — что, пережив столько трудностей, она научилась ценить жизнь. Каждый ее день.

— Ну да, и посмотрите, к чему это привело. Люди говорят, что нам повезло, когда мы выжили при взятии Сайгона, чудом остались живы в тех лодках, добрались до Техаса. Повезло. Счастливчики. Это про нас. — Он резко отвернулся от Уита и побрел назад, к ресторану. Со стороны казалось, что этот человек полностью исчерпал запас своей удачи.

— Ты сможешь поехать в Новый Орлеан и разыскать там Алекса, которому звонил Джимми Берд? — спросил Уит, обращаясь к Гучу.

Они стояли у здания суда, прячась в его тени. Уит ждал Дэвида, чтобы поехать вместе с ним в Корпус-Кристи.

— Сегодня вечером, — коротко ответил Гуч. — А завтра или послезавтра вернусь.

— Я пробовал звонить по этому номеру, — сказал Уит. — Это мотель «Байю Ми». Я также оставил этот номер в управлении шерифа. Холлис или Дэвид, скорее всего, тоже позвонят в мотель, но посылать туда кого-то, чтобы выяснить все на месте, они не собираются.

— О, поручи это мне, — предложил Гуч. Он лениво потянулся и легко ударил кулаком в ладонь. — Жутко скучное лето.

— Поскольку Дэвид целится в Люси, я хочу найти Джимми Берда. Он бывший работник Пэтча, обиженный на старика за то, что тот его уволил.

— Значит, речь идет больше о том, чтобы защитить Люси, а не о правосудии, — криво улыбнувшись, заявил Гуч.

— Не хочешь — не едь, — отрезал Уит.

— Не стоит заводиться, ваша честь.

— Прости, Гуч. Будь осторожен.

— Я почти мечтаю, чтобы Джимми прятался там, — сказал Гуч. — Некоторые люди, которые скрываются от правосудия, забывают, что обратной стороной медали является то, что их могут найти и наказать.

— Не бей его, Гуч.

— Я не могу арестовать этого типа и вернуть домой. Но можно мне, по крайней мере, вершить правосудие, как я его понимаю?

Эта сомнительная идея пугала Уита.

— Нет. Но ты вполне сумеешь помочь мне, дав еще одну необходимую подсказку, — ответил Уит. — И умоляю, никакого виджилантизма.[14]

— Похоже, я никогда не напишу интересных мемуаров, потому что ты постоянно подавляешь мою инициативу.

Гуч развернулся и широким шагом направился к своей машине. В тот же миг из здания суда вышел Дэвид. Он поправил свой «стетсон» и, уставившись в спину удалявшегося Гуча, сказал:

— Твой друг всегда кажется в чем-то виноватым.

— Как и ты, — парировал Уит.

Они прошли по заросшему травой двору суда. На его противоположной стороне, словно опустившиеся на землю маленькие грифы, стояли два новеньких фургона их коллег из Корпус-Кристи. Уит, едва взглянув на них, порадовался про себя, что благодаря своему несколько легкомысленному наряду он скорее походил на человека, который пришел заплатить просроченный штраф, чем на мирового судью округа. Дэвид притормозил, как будто хотел задержаться, чтобы поговорить с ними. На солнце уже томились два конкурирующих между собой тележурналиста, которым удавалось накручивать свою аудиторию будоражащими умы высказываниями: «Порт-Лео продолжает сотрясать жестокое двойное убийство», «Трагический конец пожилых влюбленных оставляет без ответа многочисленные вопросы». Для поднятия рейтинга программ в избитые фразы аккуратно вплетались словечки, наводящие на обывателей ужас. Эти репортеры никогда не слышали заразительного хохота Пэтча, не видели, как изящно двигались руки Туй, когда она что-то рассказывала, не вдыхали мягкий жасминовый аромат ее духов.

— Крупное дело, — сказал Дэвид, запуская двигатель. — Что бы мы ни делали, за нами будут следить. И очень внимательно.

— Для поднятия имиджа тебе следует еще разок мысленно прокрутить свою речь, — посоветовал Уит.

— А тебе нужно бы раздобыть где-то белую рубашку и галстук, — ответил Дэвид. Он направил машину мимо репортеров, по пути приветственно взмахнув рукой. Уит заметил, как он привычно поморщился, поднимая оконное стекло, чтобы поберечь свое плечо, простреленное несколько месяцев назад. Уит не был уверен, беспокоит ли Дэвида плечо на самом деле или он просто пользуется случаем напомнить о своих заслугах.

— Ты не хочешь поинтересоваться у меня, как прошел допрос твоей подружки? — спросил Дэвид, когда они выезжали из Порт-Лео по 35-му шоссе.

— Нет, — лениво отозвался Уит. — Меня это не беспокоит.

— А ты знаешь, что она наследует всю землю и усадьбу своего дядюшки? — Дэвид перешел в другой ряд, объезжая медленно ехавший пикап. Он сообщил об этом с такой легкой непринужденностью, словно просил Уита включить радио.

В ответ Уит промолчал чуть дольше, чем нужно.

— Все деньги Пэтча, земля… — продолжал Пауэр, — в общем, все. Вторую свою племянницу он даже не упомянул в завещании. Я только что разговаривал с адвокатом Гилберта из Корпус-Кристи. Оказывается, Пэтч внес эти изменения меньше месяца назад.

— Не думаю, что Люси об этом знала. Мне она сказала, что каждая из них получит половину.

— Это она так говорит. Когда я сообщил ей об этом, у нее был такой вид, будто ее это нисколько не удивило. — Дэвид усмехнулся. — Послушай, до чего же я люблю вести автомобиль. Даже при таком оживленном движении. Я бы хотел иметь БМВ или что-нибудь такое, на чем можно хорошенько разогнаться на шоссе. — Он чуть помедлил и с тщательно скрываемой завистью произнес: — Люси теперь может позволить себе это. Вся недвижимость с огромным участком земли, должно быть, стоит много-много замечательных, красивых денежек. — Он бросил взгляд на Уита. — Возможно, она даже расколется вам на рубашку с галстуком, ваша честь.

Глава 13

— В общем, на ваших костях есть остатки кожи, — сказал доктор Паркер, сидевший наискосок от Уита и Дэвида в предоставленном ему кабинете морга, где команда судебных антропологов устроила временную лабораторию. — Когда я смотрю на кости, у меня нет возможности сказать вам о них очень много. После визуального обследования нельзя определить, умер этот человек в 1800 году или в 1900 году. Такая точность гарантирована только в том случае, если останкам не более трех лет. А эти ребята умерли на-а-амного раньше, чем три года назад. Если вы заинтересованы в более точных сведениях, звоните в Техасский университет и становитесь в длинную очередь на углеродный анализ — датирование по углероду-14. Но такой анализ на самом деле стоит очень дорого, да вам это и не нужно.

Он прокашлялся и отодвинул в сторону пачку фотографий с раскопок.

— В том месте обнаружены три скелета. Три черепа, часть ребер трех грудных клеток, шесть больших берцовых костей и целая куча зубов и суставов пальцев. Все трое погибли от огнестрельных ран. Сэма застрелили между глаз, Тома и Юрайю — в затылок. Картина трещин…

— Вы дали им имена? — удивился Дэвид.

— Конечно, дал, — ответил Паркер. — Это помогает не забывать, что когда-то они были людьми, дышали воздухом, были счастливы, грустили, тащили на себе груз тех же проблем, которые сегодня есть у нас. Начальные буквы имен у нас идут по алфавиту, как в названиях ураганов. Сейчас мы были уже на букве «С». Давайте посмотрим. — Он полистал свои бумаги. — Теперь я могу взглянуть на останки скелетов и рассказать о них более подробно. Конечно, из-за того, что скелеты были очень серьезно разрушены, мы здесь кое о чем можем только догадываться. Сэм был мужчиной под метр семьдесят, европейского происхождения, около двадцати двух лет к моменту смерти, правша. Том — мужчина ростом метр шестьдесят пять, европеец, около двадцати восьми лет к моменту смерти, левша. Юрайя — мужчина ростом метр семьдесят пять, европеец, около тридцати лет к моменту смерти, правша. Но вполне допустима ошибка из-за того, что мы могли сопоставить длинные ребра не с теми черепами. Но, черт возьми, должны же вы с чего-то начать.

— Значит, они не были индейцами каранкава или каманчами, — подытожил Уит. Он говорил слишком тихо, потому что до сих пор не мог отделаться от мысли по поводу завещания Пэтча в пользу Люси, о котором ему любезно сообщил Дэвид.

— Нет. — Паркер открыл следующий файл. — Теперь о том, что касается других предметов: гвоздей, железных задвижек и замков. Я переслал их своей приятельнице Айрис Домингес из компании «А & M-Корпус». У нее есть книги для идентификации исторической утвари. Многие задвижки имеют отличительные особенности и, будучи изготовленные вручную, несут на себе почерк изготовителя. Доктор Домингес утверждает, что две из этих задвижек попали сюда от испанского мастера по изготовлению мебели Оливареса из Барселоны, который работал с 1770 года до конца 1820-х годов. Судя по их дизайну, задвижки можно датировать 1818 годом. Еще одна задвижка была сделана мебельным концерном «Ла-Борд» из Нового Орлеана, который действовал с 1800 года до начала Гражданской войны в Америке. О гвоздях и замках сказать с такой же определенностью нельзя, так как в этом случае возможности для идентификации меньше.

— Этот Оливарес и «Ла-Борд» изготовляли гробы? — спросил Уит.

— Насколько нам известно, нет. Они делали сундуки, ящики, мебель.

Сундуки, отметил про себя Уит.

— Таким образом, время после 1818 года представляется разумным объяснением? Если наши ребята уже столько лет как умерли, никто, видимо, не должен был знать, что они находятся именно в этом месте, — констатировал Дэвид.

— Очевидно, так. Мы также нашли небольшой обломок кости рядом на траве. Следовательно, кости сначала откопали, затем бросили обратно в яму, присыпав их. Тела жертв убийства оказались сверху этих костей. Это действительно выглядит странно.

— А что, если… Сэм, Том и Юрайя были похоронены вместе с еще чем-то? — медленно произнес Уит. «Задвижки, замки, гвозди — все это неспроста оказалось там», — подумал он.

Доктор Паркер на мгновение задумался.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Вы сказали, что эти задвижки и замки могли быть частью сундуков. Закопанные сундуки не наводят вас ни на какую мысль?

Дэвид коротко хохотнул.

— Ты имеешь в виду клад, закопанные сокровища? Это просто смешно!

— Доктор Паркер, — спросил Уит, — это действительно смешно?

Паркер слегка улыбнулся ему из-под своей кепки с эмблемой «Янкиз».

— Я не знаю, есть ли здесь какая-то историческая подоплека. Я же антрополог, а не археолог.

— Ваша честь, — произнес Дэвид подчеркнуто терпеливым тоном. — Не нужно увлекаться сумасбродными идеями…

— Я просто рассуждаю, — ответил Уит. — Как вы объясните появление здесь этих старинных предметов? Дэвид, ты ведь тоже вырос на побережье. И наверняка слышал легенды о сокровищах с затонувших испанских кораблей, захваченных у берега штормом. Или о Жане Лаффите. Он пиратствовал здесь, в заливе. Пэтч любил рассказывать истории о нем самом и о спрятанных им сокровищах. А этот старый отшельник, Блэк Джек, который жил в Пойнт, говорил, что был одним из людей Лаффита.

Уит вдруг вспомнил о книге, которую Пэтч взял в библиотеке: «Жан Лаффит — король пиратов».

— Но это всего лишь байки, — возразил Дэвид. — И только. Возможно, эти парни были похоронены со своим имуществом. Мне это представляется гораздо более правдоподобным.

— Это же не фараоны какие-то, — упрямо продолжал Уит. — Если бы их убили и ограбили, бандиты забрали бы сундуки с собой.

Дэвид потер лоб.

— Этих людей могли похоронить в сундуках. Мы ведь не нашли ничего, что указывало бы на наличие там сокровищ. Нет, честно, ты только сам себя послушай.

— Когда я закончу работу, вам пришлют подробный отчет, — сообщил доктор Паркер. Казалось, ему надоел этот бессмысленный и ненужный спор. — Что вы собираетесь делать с этими ребятами, когда мы завершим обследование?

— Их похоронят должным образом за счет округа, — ответил Уит. — Вы можете послать все это назад, ко мне в офис.

Дэвид поднялся и пожал Паркеру руку. Доктор похлопал Уита по плечу.

— Закопанные сокровища… — медленно произнес он. — Неужели такое действительно возможно?

— А почему, собственно, и нет? — Уит пожал плечами.

— Я подготовила вам результаты вскрытия, — сказала доктор Элизабет Контрерас и жестом пригласила их сесть с другой стороны стола, обитого металлом. Усталым движением она убрала локон с лица и заправила его за ухо.

— Большое спасибо вам за вашу оперативность, — поблагодарил ее Уит.

— Смерть наступила между полуночью и четырьмя часами утра во вторник, — кивнув ему, начала Элизабет. — Картина ранения мистера Гилберта соответствует удару, нанесенному обычной садовой лопатой.

— Я так и думал, — вставил, не удержавшись, Дэвид.

— Его нос, обе скуловые кости и челюсть имеют многочисленные переломы, ключица и череп сильно повреждены. Он должен был умереть довольно быстро. На теле также имеются следы травм, нанесенных после смерти, включая четыре сломанных ребра и сильный удар острием лопаты в лоб. Убийца продолжал избивать жертву уже после ее смерти.

— Он страдал? — спросил Уит.

— Не думаю. Вы знали его?

— Да. Он был другом нашей семьи. Хорошим другом.

— Мне очень жаль, судья.

— Спасибо. Больше ничего про мистера Гилберта?

— Ничего. Кроме того, что это было очень жестокое нападение. Миссис Тран была застрелена из пистолета 45-го калибра. Я думаю, что в нее вынуждены были стрелять, потому что лопата сломалась. В связи с этим она, видимо, умерла после мистера Гилберта. На ладонях и запястьях женщины имеются раны — она защищалась. В коже остались занозы от черенка лопаты. Служба ДОБ, вероятно, сможет идентифицировать производителя лопаты по фрагментам древесины и древесной смоле. — Элизабет прокашлялась. — К тому же люди из ДОБ взяли содержимое из-под ногтей жертв. То, что нашли у миссис Тран, возможно, пригодится для расследования. Скорее всего, она царапалась или отбивалась от убийц во время нападения.

— Убийц, вы сказали? Их было несколько?

Лиз Контрерас сложила пальцы домиком.

— Просто это представляется более вероятным. Допустим, что все произошло внезапно и Гилберт был атакован первым. Тот, кто убил старика, не имел в руках пистолета или же у него не было времени вытащить оружие перед тем, как он решил напасть на мистера Гилберта. На предплечьях миссис Тран есть кровоподтеки. Очевидно, один из нападавших держал ее, пока второй убивал мистера Гилберта. А потом, когда сломалась лопата и к ним вернулось хладнокровие, они застрелили ее.

— Следовательно, можно предположить, что нападавшие что-то копали, — произнес Уит, внимательно посмотрев на Дэвида. — И тут неожиданно для них появились Пэтч и Туй…

— А может быть, убийцы разбили там стоянку, — сказала Лиз. — Что-то вроде нелегального лагеря. Такие люди иногда носят с собой лопаты.

— Там не было никаких следов стоянки, зато остались отпечатки протекторов колес тяжелого грузовика, — задумчиво произнес Уит. — Мне кажется, из-за шума двигателя они заметили появление Пэтча и Туй слишком поздно. В это время старики вообще должны были находиться в Порт-Арансасе.

— Наверняка убийцы знали о планах Пэтча и Туй и рассчитывали, что дома их не будет, — сказала Лиз.

Знали об их планах. Итак, кто мог знать о том, что старики собираются в Порт-Арансас? Черт возьми, Пэтч мог сказать о своих планах кому угодно. У него куча знакомых, да и застенчивым человеком его не назовешь. А если не сказал? Тогда кто знал об их поездке? Люси. Сюзан, а следовательно, и Рой. Родные Туй.

— Если я вас правильно понял, убийцы не беспокоились по поводу того, что работал мотор и они шумели?

— Шум? — переспросила Лиз. — Вы имеете в виду шум помимо двигателя грузовика, так?

— Возможно, грузовик не просто стоял там с включенным двигателем. Они вполне могли грузить что-нибудь, — сказал Уит.

— Грузить? — Лиз посмотрела на него с явным недоумением. — На пустынном берегу?

— Судья, — негромко позвал Дэвид и бросил на Уита выразительный взгляд.

Лиз внимательно посмотрела на обоих и заметила возникшее напряжение. Уит оставался спокоен.

— Я не буду ничего спрашивать, — заявила Лиз и поднялась из-за стола, давая понять, что разговор окончен. — В ближайшее время вы получите мой отчет. Родственники могут забрать тела завтра.

Они прошли на автостоянку и сели в патрульный автомобиль Пауэра. Дэвид завел двигатель, но передачу включать не стал.

— Эта идея о сокровищах, конечно, интересна, но, пока я не увижу хоть какого-то подтверждения, она не может рассматриваться серьезно.

— Нельзя игнорировать предметы утвари, обнаруженные в яме.

— Меня больше занимают мотивы сегодняшнего дня.

— У убийц, Дэвид, были лопаты и грузовик. Ты думаешь, они там нефть искали?

— Я не собираюсь делать скоропалительные выводы, судья. Эти скелеты могут принадлежать предкам семьи Гилбертов. С моей точки зрения, это намного правдоподобнее, чем закопанные сокровища. Ты и сам это прекрасно понимаешь.

Дэвид направил автомобиль на шоссе, вливаясь в поток городского транспорта, и они поехали к мосту Харбор Бридж.

— Честно говоря, я понимаю, почему ты так заинтересовался идеей с сокровищами: это снимает с Люси все подозрения. А ведь именно у нее главный мотив для убийства. Она получает в этом случае большой куш. — Он выразительно прищелкнул языком.

— Люси не имеет к этому делу никакого отношения. Она даже ничего не знала о завещании.

— Ты в этом на сто процентов уверен?

— Да.

— Такая уверенность достойна восхищения. Не часто такое встречается. Хочешь, я угощу тебя ужином? — Это дружеское предложение показалось Уиту подозрительным.

— С чего бы это?

— Господи, вот тебе и на. Мы же работаем вместе. Я тут, можно сказать, стараюсь в поте лица…

— Постарайся лучше не обвинять Люси, — перебил его Уит.

— Мы и об этом поговорим. Как ты относишься к барбекю?

Уит почувствовал, что за этой улыбкой скрывался какой-то грязный расчет, но ему все равно хотелось выяснить, какой именно.

— Безусловно, положительно. Поехали.

Глава 14

Гар вынес Клаудию на палубу «Юпитера». Глаза у нее по-прежнему были завязаны, но она сразу ощутила на лице и ногах прикосновение жарких солнечных лучей. Мужчина пошатнулся, и на какое-то жуткое мгновение Клаудии показалось, что он собирается выбросить ее за борт. Но затем Гар поставил ее на ноги и взял за плечи. Только тогда она поняла, что он просто переступал через перила «Мисс Катрин». Значит, мы никуда не сдвинулись с места, догадалась Клаудия. Она вдруг представила холод морской могилы, куда не могут проникнуть солнечные лучи, явственно увидела, как мясо постепенно, в течение долгих недель, отделяется от костей, как ребра, кости ног и рук проваливаются в вязкий ил, словно какие-то старинные обломки затонувших кораблей, чтобы затем медленно раствориться в соленой воде.

— Не делай этого, — с мольбой в голосе произнесла Клаудия. — Пожалуйста. — От безысходности она сжала кулаки, хотя и понимала, что он намного сильнее ее. Чтобы уравнять их шансы, ей требовалось какое-то оружие.

— Он не причинит тебе вреда, — услышала она из-за спины голос Дэнни. — Я просто хотел немного поговорить с тобой.

Значит, пока ей не грозит изнасилование. По крайней мере, в ближайшие пять минут.

Гар пытался направлять ее, слегка подталкивая вперед. От ходьбы сломанный палец пульсировал еще сильнее. Они прошли на камбуз, провонявшийся горелой пиццей и густым кисловатым запахом рома и пота. Он подвел ее к пластиковому столу со скамейками и толкнул на сиденье.

— Теперь, Клаудия, — сказал Дэнни, — мы можем несколько минут поговорить с тобой. Пока у меня есть время, чтобы убедиться в том, что Стоуни готов к сотрудничеству.

Клаудия почувствовала у своего уха горячее дыхание.

— Если сделка сорвется, — прошептал Гар, — я намерен с тобой немного развлечься. Зальем тебе между ног подсолнечного масла и устроим небольшой марафончик.

Ее сердце колотилось о ребра, как молот по струнам пианино.

— Отпусти ее, — велел ему Дэнни, — и возвращайся на нашу лодку.

— Веди себя хорошо, — напоследок посоветовал Гар.

Клаудия слышала, как за ним закрылась дверь, и почувствовала усилившийся запах рома. Скрипнул пластик — это Дэнни уселся напротив. Она положила свои по-прежнему связанные руки на стол. Его поверхность была липкой.

— Не бойся, — мягко произнес Дэнни.

— Ну да, конечно, — отозвалась она. Угроза Гара точила ее мозг, словно червь.

— Я не думаю, что он изнасилует тебя. Эти двое ребят… — Дэнни запнулся. — В общем, прошлой ночью они спали в одной каюте. Я слышал оттуда стоны. Не думаю, чтобы это было вызвано расстройством желудка.

Клаудия уловила в его голосе осуждающую нотку.

— Он сломал мне палец только потому, что ему не понравилось мое замечание. Честно говоря, мне кажется, вы не можете контролировать ни его самого, ни то, что он делает.

— Могу.

— Не можете, — настойчиво повторила Клаудия. — Судя по тому, что говорят эти двое уродов, они используют вас, чтобы добраться до денег. Вы слишком мягкий. У вас для таких дел кишка тонка. И если ваш план не сработает, вы такой же покойник, как и мы с Беном.

— Клаудия, мне жаль, что ты попала во все это дерьмо. Очевидно, следует выбирать себе других друзей. Хочешь пить? Налить тебе воды?

— Пожалуйста.

Заурчал кран, и он вставил ей в руки стакан. Клаудия с жадностью выпила воду. Дэнни подвинулся, стараясь усесться поудобнее, и она услышала, как под ним заскрипела пластиковая скамья.

— Расскажи мне, что ты знаешь о Стоуни, — попросил Дэнни.

— Ничего. Я знаю Бена. А со Стоуни мы были едва знакомы по средней школе.

— По средней школе. До того, как он стал миллионером.

— Да.

— Он сильно изменился с тех пор?

— У него теперь больше денег на завтраки.

Чиркнула спичка, появился характерный запах вспыхнувшего огня. Зашелестела сигаретная бумага, и шелковистый табачный дым коснулся ее ноздрей.

— А тогда, в средней школе, Стоуни тоже тиранил людей? Он никого не убивал из тех, кто вставал на его пути?

— Это все болтовня, — ответила она. — Какие у вас есть доказательства, что Стоуни кого-то убил?

— Только он один знал о дневнике, — задумчиво произнес Дэнни. — Я сам рассказал ему о нем. И он решил, что должен заполучить его. Ради этого он пошел на убийство.

Дневник. Изумруд. Она уже слышала, как Дэнни упоминал и том, и о другом. Но сейчас речь шла о более серьезном деле — о том, чтобы украсть миллионы Стоуни.

— Забудем об этом на минутку, — предложила Клаудия, — ведь Стоуни утверждает, что дневника у него нет. Лучше подумайте о том, что, даже получив его деньги, вы все равно не сможете скрыться, поскольку все трансакции оставляют электронный след. Через несколько дней вас схватят. — Она немного наклонилась в сторону Дэнни и вдохнула запах рома. — Не нальете мне немного для храбрости?

— Хочешь выпить?

— Конечно. Из медицинских соображений. Когда я испытываю дискомфорт, меня одолевает морская болезнь. А эти веревки так врезались в кожу… Да и нога болит тоже, — жалобно произнесла Клаудия. Пусть он думает, что она нежная и беспомощная.

Он плеснул в ее стакан немного рому.

— Где ты работаешь, Клаудия? — спросил Дэнни, словно бармен, поддерживающий разговор с посетителем.

— Я секретарша, — солгала она. — Работаю у мирового судьи в Порт-Лео. Его зовут Уит Мозли.

— У тебя, наверное, выходной?

Сегодня был четверг. Она взяла отгулы со среды по пятницу. В полицейском участке ее до понедельника никто не хватится. Но пираты этого не знают.

— Я взяла отгул на сегодня, — ответила Клаудия. — Только на один день, потому что по пятницам у нас рассматривают дела несовершеннолетних. А это всегда превращается в цирк.

— Чертовы детки. — Он мягко затянулся сигаретой. — А что, если мне позвонить этому судье? Скажу ему, что у твоей лодки проблемы с двигателем недалеко от острова Падре. И тебя не будет еще один день. Объясню, что я механик, который занимается ремонтом. Я уверен, что он поймет.

Клаудия встрепенулась и начала про себя молиться, чтобы Уиту — если Дэнни действительно позвонит — хватило сообразительности не бросить в ответ что-нибудь вроде: «Что вы несете, черт побери? Она у меня вовсе не работает».

— Он не воспримет звонок постороннего человека с извинениями от моего имени. Я должна поговорить с ним сама.

— Мы обсудим это с моими коллегами.

— Коллегами? Хорошо сказано.

Молчание длилось секунд десять. Она не могла видеть лицо Дэнни и поэтому едва сдерживала беспокойство. Как он отреагировал на ее слова? Скривился от злости, снисходительно улыбнулся, недоверчиво нахмурил брови? Или, может быть, готовится погасить свою сигарету у нее на лбу?

— Ваши приятели нарушили договор? — осторожно спросила Клаудия. — Похоже, они сейчас пекутся только о деньгах, а не о том, чтобы наказать Стоуни. Их не волнует изумруд и что-то еще, о чем переживаете вы. Я права?

— Заткнись.

— Возможно, я могу вам помочь.

— С чего это ты станешь мне помогать, дорогая моя?

— Все очень просто: я хочу жить. Я достану вам то, что вы хотите, если вы вытяните нас отсюда живыми.

Теперь она слышала только его тяжелое дыхание.

— Вы ведь не такой, как эти парни, правда? Вы немного постарше, немного мудрее. Они здесь только ради денег. Вы же здесь не только потому, что хотите денег, но еще и потому, что ненавидите Стоуни. В этом «еще» заключается большая разница между вами.

Теперь молчание затянулось уже на полминуты. Клаудия не в силах была сдерживаться, и слова полились из нее потоком.

— Послушайте. Я знаю о Стоуни только то, что у него есть крутой дом, напичканный всякими системами безопасности. Но я смогу провести вас через эти системы. Вчера вечером Бен показал мне коды для дома, чтобы я могла, так сказать, приглядывать за ним, когда он и его брат уезжают из города. Но я помогу вам только в том случае, если вы не причините вреда ни мне, ни Бену, ни Стоуни. — Ей очень хотелось сорвать с глаз повязку, чтобы увидеть его реакцию на свою ложь. Как, интересно, слепые ориентируются в эмоциях этого мира, как оценивают человеческие порывы? Она прислушивалась к его участившемуся дыханию, к нервному постукиванию пальцев по столу, к беспокойному ерзанию на скамейке. Но Дэнни молчал.

И только после довольно продолжительной паузы он наконец спросил:

— Знаешь, почему лодка Стоуни Вона называется «Юпитер»?

— Потому что он считает себя богом? — Клаудия попыталась произнести это с некоторой долей горечи, решив, что может сыграть на его чувстве обиды на Стоуни. Ей даже удалось изобразить злость на высокомерного эгоиста Вона-старшего.

Клаудия слышала, как Дэнни стряхивал пепел с сигареты. Она почувствовала, что он близко наклонил свою голову к ней: от него пахло чесноком, ромом, табаком.

— Что ты знаешь о Жане Лаффите?

— О ком?

— О Лаффите. О пирате Лаффите.

Это прозвучало так неожиданно, что Клаудия растерялась.

— Ну, что он… хм… был знаменитым пиратом в заливе. Правда, это было очень давно. Вдоль всего побережья ходит масса всяческих легенд о золоте, которое он здесь закопал.

— У Жана Лаффита в его флоте была шхуна, которая называлась «Юпитер». Стоуни назвал свою лодку в честь судна Лаффита. У него в каюте даже висит портрет Лаффита. Он намного хуже картин, которые есть у меня, но все равно неплохой.

Клаудия вспомнила эту репродукцию. Точно. Пират Лаффит, уверенный и дерзкий.

— А знаешь, почему эта лодка называется «Мисс Катрин»?

— Расскажите мне.

— Лаффит очень любил женщину по имени Катрин Вилларс. Она была квартеронкой из Нового Орлеана — четверть негритянской крови, три четверти белой — и легендарной красавицей. У нее была кожа, как у тебя, Клаудия, возможно, чуть темнее. — Он провел пальцем по ее руке, но это не испугало ее.

— Значит, вы со Стоуни мечтали стать пиратами, — сказала Клаудия. — Возьмите напрокат фильм Эррола Флинна[15] и смотрите на своей системе. — Эти разговоры о пиратах нервировали ее: пираты перерезают своим жертвам глотки, пираты заставляют людей ходить по краю бортовой обшивки корабля с завязанными глазами, пираты насилуют и убивают.

— Тебе известно, что произошло с Жаном Лаффитом?

— Догадываюсь, что он вряд ли закончил жизнь в санатории.

— Никто этого точно не знает. Как это жутко и красиво, когда о тебе никто ничего не знает, — Дэнни произнес это странным тоном, полным тягучей, отвратительной злости, от которой по ее коже пробежали мурашки. — Вот основные факты. Лаффит использовал в качестве своей базы бухту Баратария Бэй в Луизиане. Он сколотил свое богатство, нападая на испанские корабли. Он продавал награбленное — в основном рабов и предметы роскоши — в Новом Орлеане. От его пиратства Новый Орлеан жирел, процветая на нелегальной торговле. Вот только налогов Лаффит не платил.

— А в те времена уже были агенты ВНС? — полюбопытствовала Клаудия, но Дэнни не обратил внимания на ее иронию.

— Лаффит был богом для населения Нового Орлеана, — продолжил он, — но для американского правительства этот человек был вне закона. Поэтому во время войны 1812 года британский флот сделал Лаффиту предложение: если он поможет англичанам захватить Новый Орлеан, они дадут ему золото, землю, высокую должность в их флоте. Трудно представить, но, возможно, вся наша история могла быть другой, если бы британцы взяли Новый Орлеан.

— Йоркширский пудинг с джамбалайя,[16] — вставила Клаудия, усмехнувшись.

— Но Лаффит обманул англичан. Он предупредил губернатора об их планах. И знаешь, как американцы отблагодарили его?

— Как?

— Они атаковали лагерь Лаффита и сожгли дотла все его коммуникации. И все это за то, что он их предупредил. Такая вот милая благодарность, черт побери.

— Да, не очень-то у них получилось, — сказала Клаудия.

— Но Лаффит — патриот, человек чести! — запальчиво воскликнул Дэнни. — Когда Эндрю Джексон приехал защищать Новый Орлеан, Лаффит предложил вместе со своими пиратами помочь оборонять город. Джексон чрезвычайно нуждался в опытных солдатах и оружии, и Лаффит оказал ему неоценимую помощь, потому что у него, несмотря на то что его лагерь разорили, осталось больше ружей, чем было у правительственных войск. С благословения Джексона Лаффит и его пираты заняли ключевые позиции обороны и сдержали атаку британцев.

— И Лаффит помог выиграть один день, — догадалась Клаудия.

— Он не просто выиграл, он стал предводителем в этот день, — поправил ее Дэнни. Его голос задрожал, как будто он сам принимал участие в этом сражении. — Его пушки кромсали превосходящие силы англичан. Пираты стали национальными героями. Президент Мэдисон простил Лаффиту и его людям все их прошлые преступления.

«Может быть, Лаффит просто не хотел терять свой рынок», — подумала Клаудия, но вместо этого сказала:

— И все они вышли на пенсию и доживали свой век в «Клубе Мед».[17]

— Ну, он и не искал себе работу с девяти до пяти. Пират все-таки, сама понимаешь. В конечном счете, Лаффит поменял Новый Орлеан на Техас.

— И закончил на острове Галвестон, — сказала Клаудия. Она хорошо знала эту часть истории, как, впрочем, и все подростки на техасском побережье.

— Представь себе картину: несколько сотен пиратов высадились на Галвестоне; они бороздят воды залива вдоль и поперек, привозят Лаффиту свою добычу, переправляют товар в Луизиану. Один из его кораблей атакует американское торговое судно, и Лаффит принимает решение повесить капитана корабля, который совершил это. Виселицу поставили на берегу, чтобы американские моряки со своих кораблей могли видеть болтавшееся на ней тело. Но американскому правительству этого показалось мало. Лаффиту приказали уйти из Техаса и покинуть воды залива.

Клаудия воспринимала пирата Лаффита как законченного придурка, но в то же время она чувствовала, что для Дэнни Жан Лаффит был образцом геройства и сиял, как путеводная звезда.

— Ты только подумай, — взахлеб говорил Дэнни, — человек спас Новый Орлеан, но все забыли об этом, проявляя типичное американское высокомерие. Однако Лаффит подчинился. Он уплыл весной 1820 года, оставив за собой полностью сожженный остров Галвестон. — Дэнни остановился, представляя, вероятно, себе эту сцену: выцветший кадр старого черно-белого кино, в котором потрошители были галантными героями.

— Ну и что из этого? — вырвалось у Клаудии. Ей хотелось дать ему пощечину, встряхнуть его и сказать: «Это произошло двести лет назад. Почему нужно из-за этого убивать меня?»

Но Дэнни никак не мог успокоиться.

— О Лаффите рассказывают разные истории. Кто-то говорит, что он отправился на Юкатан и умер там от лихорадки, кто-то — что он уплыл на Кубу и погиб в морском сражении. Есть люди, утверждающие, что Лаффит пытался освободить Наполеона с острова Святой Елены. А один человек, предположительно потомок Лаффита, заявил, что тот вернулся в Америку под вымышленным именем и прожил до конца своих дней в небольшом городке Миссури. — Последняя фраза была наполнена сарказмом, сквозившем в каждом слове. — Но никто не знает точно. Конечно, многие болтают, что он закопал свои сокровища стоимостью в миллионы долларов где-то в Техасе или Луизиане.

— Сокровища, — повторила Клаудия, вспомнив, что Бен говорил ей вчера за ленчем о Стоуни. Он финансировал несколько проектов по подводному поиску сокровищ во Флорида-Кис… Безумный способ рисковать своими деньгами.

— Представь себе такую сцену, Клаудия. Правительство, которому Лаффит так хорошо служил в тяжелую пору, неожиданно предало его. Он ушел, как и обещал, но американский флот постоянно досаждал ему, следуя за ним по всему пути вдоль побережья. У него были веские причины полагать, что их корабли в любой момент могут атаковать его и взять на абордаж. Кроме того, на него могли напасть британцы или испанцы. Не забывай, что его изгнали, он лишился своего лагеря, а за спиной у него не оставалось ничего. Ничего! — Дэнни подавленно замолчал. — Чтобы не отдать свои сокровища в чужие руки, у него оставался единственный вариант: закопать их, а потом, когда все уляжется, вернуться и забрать клад.

— Выглядит довольно рискованно, — заметила Клаудия.

— Лаффит знал все мели и рифы по пути через барьерные острова и бухты. Американские корабли не могли преследовать его здесь. — Дэнни прокашлялся. — В этом дневнике — кстати, подлинном документе — были доказательства того, что Лаффит закопал сокровища на берегу бухты Святого Лео. Но Стоуни украл его, заверив меня точно так же, как и ты: если ты поможешь мне, возможно, я смогу помочь тебе.

Кажется, он делает тебе предложение. Капля пота сбежала у нее между грудей и дальше по животу. Это был единственный шанс, который она сейчас видела. Стоуни знал, кто такой Дэнни, так что через него можно потом выйти на след Гара и Рыжего. Они с Беном все равно погибнут, если ей не удастся доказать свою полезность.

Сделай все по-умному, девочка.

— Расскажите мне поподробнее о дневнике. Может быть, мне удастся сообразить, где Стоуни прячет его. Я очень хорошо знаю его дом.

— Он выглядит как старый дневник — коричневый, в кожаном переплете, странички маленькие. Написан в 1820-х годах Джоном Фаннингом, который был судовым хирургом на военной шхуне «Рысь». Согласно записям Фаннинга, «Рысь» задержала Лаффита после того, как он покинул Галвестон, и взяла его корабль на абордаж на выходе из бухты Святого Лео. Военные тщательно обыскали судно Лаффита, пытаясь найти трофеи с испанского казначейского судна «Санта-Барбара», которое пропало примерно за неделю до этого. «Рысь» эскортировала корабль Лаффита до Мексики, а затем его высадили там без гроша. Команду помиловали и распустили. Один из матросов Лаффита, напившись, рассказал Фаннингу, что незадолго до этого Лаффит сошел на берег с несколькими людьми из своей команды и закопал награбленное на «Санта-Барбаре» в Блэк Джек Пойнте, но назад он вернулся один. Разумеется, историки считают, что все было не так, но дневник Фаннинга опровергает официальные версии, тем самым освещая всю историю Лаффита по-новому. И этот документ принадлежал мне. Был моим…

Клаудия прикусила губу.

— Если в дневнике все верно, эти сокровища по нынешним ценам могут стоить несколько миллионов долларов! — воскликнул Дэнни. — Одна только их историческая ценность впечатляет. Настоящие, имеющие документальное подтверждение сокровища пиратов. Подумай о том, сколько за них могут предложить музеи, Клаудия. Например, Смитсоновский институт.[18] — Он тяжело вздохнул и повторил: — Миллионы… К тому же предполагается, что на борту «Санта-Барбары» находился великолепный драгоценный камень — огромный колумбийский изумруд под названием Глаз Дьявола. Он может стоить… особую цену.

— Значит, вы обратились к Стоуни, чтобы он помог вам разыскать эти сокровища? А Стоуни украл у вас этот дневник и мог найти эти сокровища сам, без вас.

— Да.

Это прозвучало совершенно серьезно и в данный момент абсолютно здраво. Если не принимать во внимание все, что было сказано раньше.

— Но ведь у Стоуни есть деньги. Зачем ему куча старого золота, которое к тому же, возможно, вообще не существует.

— У него есть такие же деньги, какие могут быть у кого угодно. Но сокровища… Они ведь единственные в своем роде. Эго Стоуни не могло вынести такого. И у меня предчувствие, что клада уже нет. Мне кажется, он нашел его.

— Вы считаете, что Стоуни откопал сокровища?

— Не думаю, что он станет ждать, засунув себе палец в задницу, — грубо ответил Дэнни. — Он приехал в Новый Орлеан, где я живу, когда меня не было в городе, и забрал мой дневник. Он убил моего кузена, который присматривал за моим домом. Пустил ему пулю в голову. Трусливый способ убийства.

— Мне жаль вашего погибшего кузена, — искренне сказала Клаудия. — Честно. Но что будет со мной, если я помогу вам? Если я сумею добыть ваш дневник? Или это сокровище?

— Я отпущу тебя. — Дэнни сказал это так просто, как будто предлагал ей съесть мороженое на пляже.

Все верно, все так, как она предполагала. Клаудия сделала вид, что поверила ему.

— А как же Бен?

— О, его я тоже отпущу. Я не хочу ссориться ни с кем из вас. У меня есть понятие о чести.

— Это точно, — резко бросила она. — И благодаря этому понятию я сижу здесь, связанная, с тряпкой на глазах и поломанным пальцем на ноге.

Молчание длилось около минуты. Затем Дэнни аккуратно потянул фланелевую повязку вниз. Она соскользнула ей на плечи, словно шарф. Свет в каюте был тусклым, и Клаудия часто заморгала, но зато теперь она видела сидящего перед ней Дэнни. На его пышных темных волосах, зачесанных назад, выступила соль, тусклые карие глаза беспокойно бегали, белки были красными — глаза пьяницы, глаза сумасшедшего.

В руке он держал автоматический пистолет, направленный прямо ей в сердце.

— Если мы собираемся помочь друг другу, я должен доверять тебе, а ты должна доверять мне. Правильно? — спросил он.

— Правильно. И мне бы очень хотелось положиться на вас, хотя, признаться, это трудно сделать. Ведь я каждую минуту буду думать, что вы собираетесь убить меня, или Бена, или Стоуни. Пусть он даже убийца и вор.

— Я не такое чудовище, как Стоуни, Клаудия. Я и не думаю его убивать. Я просто не хочу, чтобы ему достались сокровища. Они мои. Они принадлежат мне по всем моральным соображениям. — Его голос зазвенел от ярости, и, делая ударение на последних словах, он трижды ударил ребром ладони по столу: — Если я получу сокровища, то сохраню ему жизнь. Клянусь своей семьей.

Тогда, приятель, все у нас пойдет хорошо.

— Вы же не знаете меня. Как вы можете доверять мне?

— Я и не доверяю тебе. Как, впрочем, и ты тоже. Но я не хочу тебя убивать. Я хочу получить сокровища. Я хочу избавиться от этих двух придурков. А еще я не хочу попасть в тюрьму. Если ты проведешь меня в дом Стоуни, будешь жить. Выбор за тобой.

Она долго молчала. От безумия, которое отражалось в его глазах, по коже Клаудии пробежали мурашки. Отлично. В этом его слабость. Используй ее против него, чтобы спасти себя и Бена.

— Так мы договорились? — спросил он.

Клаудия кивнула.

Глава 15

— Умоляю вас не причинять вреда моему брату, — просил Стоуни Вон по громкоговорящей связи. — Прошу вас. Позвольте мне все объяснить.

— Мы только что звонили в банки. Никаких денежных потоков туда не хлынуло, — холодно произнес Рыжий. На этот раз он уже не хихикал. — Где мои ножницы?

— Господи, Стоуни, пожалуйста! — заорал Бен. — Отдай им то, что они просят!

Стоуни нервно откашлялся.

— Я не могу. Перевод денег не проходит. Сбой компьютерных систем на моей инвестиционной фирме. Туда попал вирус. До завтрашнего дня ничего исправить не удастся.

Наступило молчание.

— Стоуни, Боже мой… — голос Бена превратился в шепот.

— Вирус, вы же понимаете. Как та картинка Анны Курниковой, которую рассылали по электронной почте. Наши серверы «упали».

Гар вскочил с дивана и стал метаться по каюте, что-то бормоча себе под нос.

— Значит, переведи их через другой банк.

— Не могу. Сначала должен сработать этот сервер. Через него осуществляется доступ ко всем моим счетам и их блокирование. Прошу вас, вы должны дать мне еще немного времени.

— Ответ неправильный, — отрезал Рыжий.

Бен почувствовал, как острие ножниц движется по его щеке, к горлу, вниз по груди.

— Стоуни, прошу тебя, они убьют нас! Отдай им то, что они просят!

— Стоуни, — тихо произнес Гар. — Ты же слышал наши требования. Они обсуждению не подлежат.

— Дайте мне поговорить с Дэнни, — попросил Стоуни. — Я хочу предложить альтернативный вариант.

— Его сейчас здесь нет, — ответил Рыжий. — Можешь говорить с нами. Не забывай, что мы с Дэнни партнеры.

— А… Ладно. У меня нет ни дневника, ни изумруда, о котором он говорил, ясно? Это все его домыслы, причем безумные домыслы, черт возьми. У меня ничего этого нет. Я переведу эти чертовы деньги, но вы должны дать мне время. — Он сделал паузу. — В знак моих добрых намерений я хочу увеличить сумму.

— Мы слушаем тебя, — напрягшись, сказал Рыжий. Ножницы остановили свое движение и уперлись острием в живот Бена.

— Сделайте так, чтобы Дэнни забыл о воображаемом драгоценном камне, который он у меня просит. Отпустите моего брата и его подругу. И я заплачу вам дополнительно полмиллиона.

— Подожди минутку. — Рыжий нажал на кнопку, выключив микрофон громкой связи. — Что ты об этом думаешь? — спросил он, обращаясь к Гару.

Тот глубоко вздохнул.

— Я бы взял пол-лимона наличными за эту фигню. Но он, заметь, еще не перевел и цента. Так что это все вполне может оказаться подлым враньем.

Рыжий снова включил микрофон.

— Каким образом ты собираешься передать нам дополнительные полмиллиона?

— Дэнни слышит нас?

— Нет, — ответил Рыжий.

— У меня есть полмиллиона на отдельном счету, — объяснил Стоуни и, помедлив, добавил: — Но вы должны отделаться от Дэнни. Вы получите эти деньги, он — нет.

— Но у нас нет доступа к счетам, — заметил Гар.

— Это ваша проблема. Я перешлю деньги, когда Дэнни уже не сможет вам помешать. Вы поняли меня? А потом отправлю остальное.

— Стоуни, что ты, черт возьми, делаешь? — сказал Бен. — Блин…

— Я пытаюсь спасти твою задницу, — ответил Стоуни. — А теперь просто помолчи, Бен.

— И тебе будет достаточно нашего сообщения о том, что мы избавились от него? — спросил Рыжий после минутного замешательства.

— Нет. Вы приведете Дэнни ко мне. На мою пристань возле дома в Копано Флэтс. Я расплачусь с вами наличными, когда вы передадите мне его тело и высадите моего брата. Ну и его девушку, если, конечно, захотите. Она — коп. Поступайте с ней, как считаете нужным.

— Блин! — Гар забегал по каюте.

— Стоуни, ради Бога! — закричал Бен.

— Заткнись, Бен, — ответил Стоуни.

— Оставьте Клаудию в покое. Вы не посмеете тронуть ее, — прерывисто дыша, сказал Бен. — Прошу вас…

— Ты можешь нагнать туда кучу копов, — не успокаивался Гар.

— Но я этого не сделаю, — заверил его Стоуни. — Или ты уже забыл, что я попросил вас убить для меня Дэнни. У меня нет причин приглашать полицейских на нашу встречу. Забирайте деньги и забудьте, что вы вообще когда-то слышали о Дэнни. Договорились?

— Мы перезвоним тебе в пять, — ответил Рыжий. — Будь на месте. — Он выключил телефон и хмыкнул. — Интересный поворот событий.

— Так она коп? — Гар схватил Бена за руки и стащил с дивана.

— Да пошли вы, — бросил Бен.

— Я расцениваю это как «да», — ухмыльнувшись, сказал Гар.

— А если Стоуни просто затягивает время? Не верю я во всю эту фигню насчет отказа компьютеров, — заметил Рыжий.

— Но он хочет смерти Дэнни, — возразил Гар. — И мы получим полмиллиона премии за то, что сами собирались сделать.

— Сделаем так. Сначала избавимся от женщины. Она коп, и поэтому нам нельзя рисковать, — заявил Рыжий. Его голос звучал спокойно и твердо. — Я открою для нас новые счета за границей. Затем скажем Стоуни, что Дэнни убит. Я думаю, ты достаточно силен, чтобы задушить его. После этого заставим Стоуни перевести деньги, а там посмотрим, получит он своего брата или нет. У младшего братишки вполне может поехать крыша, и он сдаст нас копам, когда мы прикончим его подружку. Так ведь? Побежишь к копам, младшенький?

Бен ничего не ответил.

— О женщине я позабочусь сам, — заявил Гар. — Впрочем, сначала немножко развлекусь. Мне всегда хотелось трахнуть копа.

— Не делай этого, — попросил Рыжий капризным тоном, обиженно выпятив нижнюю губу.

— Не беспокойся. Тебя я люблю больше. Оставайся здесь и следи за ним.

Бен услышал тяжелые шаги Гара, поднимавшегося по ступенькам.

— Клаудия! — пронзительно закричал Бен. — Клаудия! Господи, нет!

В то же мгновение он почувствовал, как между его ног больно уперлось дуло пистолета.

— Еще одно слово, — предупредил Рыжий, — и я тебе все это дело отстрелю.

— Ты… — начал было Бен, но осекся, скорчившись от боли.

— Ну что, теперь ты доволен? — Стоуни опустился рядом с телефоном и посмотрел на свои дрожащие руки.

— Это оказалось не так уж трудно, правда? — Алекс сел на край письменного стола. Он бушевал, как черт, приехав к Стоуни, но потом, когда тот все ему объяснил, успокоился. Однако от его спокойствия Стоуни начал заметно нервничать.

— Мой брат…

— Мы побеспокоимся о нем позже. Для начала нам следует подумать, как избежать того, чтобы Дэнни не успел никому рассказать о сокровищах. Надеюсь, ты понимаешь это. Раз уж Дэнни смог решить простейшую задачку, догадавшись о дневнике, нельзя оставлять его в живых. Иначе потом он будет давать показания в полиции.

— Ты провалил дело! — воскликнул Стоуни. — Проклятие! Ты должен был убить его.

— В Новом Орлеане наши дорожки тогда не пересеклись, — хладнокровно ответил Алекс. — Я в этом не виноват.

— Но мой брат… — Голос Стоуни затих.

— Эй, приятель, ты ведь мог выполнить то, что они тебе сказали: послать деньги путешествовать по проводам. Ты этого не сделал. Не нужно перекладывать все на меня. — Алекс встал и посмотрел в окно на бухту. — Если эти типы действительно перезвонят и все пойдет как следует, они уже скоро должны быть здесь.

Стоуни наклонился, и его вырвало в корзину для бумаг.

— Как это неприлично. Какая гадость. — Алекс протянул Стоуни салфетку. — Ладно. Теперь о проблеме номер два. Изумруд, который находится в камере хранения, — вонючая подделка, Стоуни. Как ты мне это объяснишь?

— Значит, мы должны их убить, — прошептал Дэнни.

— Не нужно никого убивать, — возразила Клаудия и добавила: — Только в том случае, если у нас не будет другого выхода.

— Но если ты собираешься выйти из игры, когда дело примет крутой оборот, я должен знать об этом заранее.

Она выразительно подняла бровь.

— За меня можешь не беспокоиться.

— Хорошо. Тогда у меня есть план.

— Давай его обсудим, — предложила она.

Дэнни слегка ослабил веревки на ее запястьях, и Клаудии показалось, что в пальцы, к которым начала возвращаться чувствительность, вонзились тысячи иголок.

— У меня на лодке есть хлороформ, который может понадобиться нам, — сказал он. — Когда один из них вернется сюда, ты отвлечешь его, заговоришь с ним, а я закрою ему лицо тряпкой с хлороформом.

— Можно поступить иначе, — возразила Клаудия. — Просто приставь свой пистолет к его затылку и прикажи бросить оружие.

— А что, если он не подчинится? Возьмет и выстрелит в тебя или меня?

— Вряд ли он станет делать это, если ему в голову упрется дуло пистолета. К тому же ты, скорее всего, будешь стоять у него за спиной, а значит, он не сможет выстрелить в тебя.

— Но он может выстрелить в тебя, — сказал Дэнни.

— Тогда ты должен посильнее прижать к его виску пистолет, чтобы он почувствовал, что ты не шутишь.

— Если я выстрелю в одного, второй прибежит, услышав выстрел.

— У тебя на камбузе есть огнетушитель? — спросила Клаудия и удовлетворенно кивнула, когда Дэнни указал на шкафчик под умывальником. — Ты приставишь к нему пистолет, заставишь его замереть, а я врежу ему огнетушителем по голове. И вырублю его.

— Отсюда следует, что ты должна быть развязана.

— Конечно.

Дэнни покусывал губу. Теперь, когда она увидела выражение его лица, оно показалось ей каким-то глуповатым, а взгляд скрытным.

— Если ты хочешь, чтобы я тебе доверяла, ты тоже должен верить мне, — сказала Клаудия. — Со связанными руками и ногами я навряд ли буду полезной тебе.

— Ты уже один раз стукнула меня ногой, — напомнил он. — Ты — самая крутая штучка в нашей компании. Я вполне допускаю, что ты можешь попытаться забрать у меня пистолет.

— Я не буду этого делать, — твердо произнесла Клаудия. — Но тебе, Дэнни, придется поверить мне на слово, потому что у тебя нет другого выхода.

Он положил пистолет и развязал веревки у нее на руках. Она сидела неподвижно и спокойно наблюдала за ним.

— Если я полностью сниму веревки, он сразу заметит.

— Я спрячу руки под стол.

— А как же повязка на глазах? — спросил он. — Если он увидит тебя без повязки, то сразу заподозрит неладное.

— Оставь ее спущенной, — сказала Клаудия. — Если мы проиграем, он все равно меня пристрелит.

Дэнни взял свой «зиг» и поднялся со скамейки.

— А есть у тебя еще пистолеты? — поинтересовалась Клаудия.

— Нет, — ответил он. — Я, собственно, против оружия.

— Тогда отдай пистолет мне.

— Ты выстрелишь в меня.

«Да, обязательно, — неожиданно решила она. — Но позже, и в ногу».

— Это же просто смешно! Я не собираюсь в тебя стрелять.

Он, казалось, по-прежнему колебался и стоял, переминаясь с ноги на ногу.

Она решила сыграть на его симпатиях.

— Да, ты очень похож на своего героя, Лаффита. Сердце воина. Не можешь сам принять элементарного решения!

Глаза Дэнни сузились.

— Ты не понимаешь. Я сейчас так близко… после всех моих потерь… Я не могу упустить Глаз Дьявола. Или дневник. Я жил только ради этого, крошка.

Ее уже тошнило от его пристального взгляда и угрюмых исповедей.

— Кому ты больше доверяешь: мне или Гару с этим рыжим?

— У меня есть план. Ты пойдешь в каюту и ляжешь на кровать, сделав вид, будто заснула. Он спустится к тебе вниз, чтобы проверить, как ты. При этом ему нужно будет пройти по узкой лестнице. В этот момент я приставлю пистолет ему за ухо и прикажу бросить оружие.

— В каюте не так много мест, где можно укрыться, — заметила Клаудия. — Тебе будет удобно и безопасно у него за спиной, а вот мне — нет.

— Это всего лишь вариант твоей первоначальной идеи, — раздраженно произнес Дэнни.

— При всем уважении к тебе я скажу честно: у тебя не хватит выдержки. — Она старалась говорить спокойно. — Сразу после школы я служила в армии. Дай мне пистолет и позволь мне управиться с твоим приятелем самой.

— Ты не получишь никаких преимуществ, Клаудия. Если бы я был на твоем месте, то застрелил бы всех, кроме Бена. Хотя, возможно, и не насмерть, потому что на вид ты такая славная леди. — Он помолчал и после паузы продолжил: — А потом я добрался бы до радио и позвал на помощь.

— А где у тебя здесь радио?

— Наверху, на мостике.

— Мне нет смысла стрелять в тебя, а затем пытаться звать на помощь, — сказала Клаудия. — Твои приятели могут заметить меня на палубе и открыть огонь.

Он промолчал, задумчиво потирая рукоятку «зига» большим пальцем.

— Но они ничего не заподозрят, если наверху появишься ты, Дэнни, — продолжила Клаудия. — Ты можешь подняться туда и вызвать береговую охрану на частоте канала 16. — Шестнадцатый был каналом обычного мониторинга, на котором лодки коротко приветствовали друт друга перед тем, как перейти для общения на другую частоту. Это была ниточка, соединявшая между собой лодки всех типов, и поэтому канал 16 отслеживался береговой охраной. — Передай стандартный сигнал «Помогите», сообщи, что имеет место похищение и требуется помощь.

— И меня сразу арестуют. — Дэнни покачал головой. — Нет, это исключено.

— Но тебя все равно поймают. Мой план — единственный безопасный выход для тебя. Я обещаю.

Дэнни уставился на нее.

— У Гара приемник тоже настроен на канал 16. Они услышат нас или же увидят, что я пользуюсь рацией, и взбесятся.

— Тогда сделай вызов по 22А. Это канал связи береговых служб. Пригнись, осторожно поднимись наверх и попроси оказать нам помощь.

Он покачал головой.

— Если они меня застукают, то, не задумываясь ни на минуту, убьют.

— Но ведь они так или иначе собираются убить тебя, и нужно быть идиотом, чтобы не понимать этого.

Дэнни неожиданно прижал ствол пистолета к ее подбородку.

— Послушай, ты тут пока что не босс.

— Если ты убьешь меня, Стоуни никогда не отдаст тебе то, о чем ты мечтаешь.

Клаудия чувствовала себя спокойнее, чем ожидала от себя. И пистолет, приставленный к ее голове явно неуравновешенным человеком, не очень-то испугал женщину. Она заметила, что палец Дэнни скользнул мимо спускового крючка: похоже, он просто играл с ней и с идеей смерти. Клаудия не отвела взгляда и смотрела прямо ему в глаза.

— Спускайся в каюту. — Дэнни поставил ее на ноги и слегка подтолкнул. — Ляжешь там, как будто ты спишь или плачешь. Мой план сработает.

Она не спорила. Каюта на «Мисс Катрин» была крошечная, старое покрывало на кровати пропахло чипсами и пивом, как в номере дешевого мотеля. На боковом столике лежала стопка книг. Все или о Жане Лаффите, или по ранней истории Техаса; среди страниц, словно красочный орнамент, выделялись маленькие кусочки яркой цветной бумаги — закладки. На полу валялась грязная одежда. Дэнни примерился пистолетом к ней, слегка коснувшись дулом ее затылка, и Клаудия на одеревеневших ногах вскарабкалась на койку.

— Развяжи меня, чтобы я могла хотя бы защищаться, если придется это делать, — попросила она.

Он снова заколебался.

— Так мне нужно помогать тебе или я просто должна оставаться приманкой? — резко бросила она.

— Подожди, я сейчас решу.

— Мне казалось, что ты джентльмен. А ты такой же придурок, как и твои приятели.

— Заткнись.

— Нет уж, — сказала Клаудия, — и не подумаю. Если ты ждешь помощи от меня, тогда начинай помогать и мне. Развяжи мне руки. Или тебе придется меня пристрелить, потому что больше я с тобой сотрудничать не буду.

Он раздраженно вздохнул.

— Именно поэтому в старину на корабли не брали женщин.

— Недавно ты заявил, что я не очень разборчива в выборе друзей. Мне кажется, ты делаешь это еще хуже. И тебе срочно нужен друг, во всяком случае, на данный момент.

— Дэнни! — прогремел голос Гара с палубы.

Дэнни толкнул ее на кровать.

— Притворись. У нас уже нет времени на твой план.

Дэнни торопливо поднялся по ступенькам. Она слышала, как стукнула распахнувшаяся дверь на камбузе, слышала, как Гар тихо спросил: «Где она сейчас?», слышала, как Дэнни в ответ промямлил, что Клаудия, дескать, очень напугана и он дал ей возможность немного подремать, чтобы она не путалась под ногами.

Клаудия попыталась вывернуть руки и освободиться от веревки, которая врезалась ей в тело. Наверху прозвучал голос Гара:

— Не уверен, что это нужно делать, — сказал он, обращаясь к Дэнни.

Наконец ей удалось высвободить правую руку. Хреново быть приманкой. Она соскочила с кровати и втиснулась в шкаф. Над головой зазвенели проволочные вешалки для одежды, цепляясь за ее растрепанные волосы. Ей необходимо было какое-то оружие, и она вырвала вешалку из своих волос.

Вешалка. Сделать из нее проволочную петлю, удавку, накинуться на эту сволочь сзади и выпустить из него дух.

Она схватила одну вешалку и начала раскручивать проволочную спираль в верхней части. Еще один виток, еще… На ступеньках послышались тяжелые шаги, затем Дэнни крикнул, чтобы Гар подождал еще минутку. Оставалось драться кулаками: нанести сильный и очень точный удар костяшкой в челюсть, но ни в коем случае не промахнуться.

Времени уже не было. Клаудия бросила вешалку, быстро провела рукой по концу веревки, свисавшему с ее запястья. Похоже, недостаточно длинный. Господи! Ничего, у нее не было ровным счетом ничего!

Дверь каюты распахнулась, стукнувшись о дверцу шкафа, в котором она затаилась. Вошел Гар, без рубашки, с безвкусной татуировкой на спине, под выцветшими чернилами которой перекатывались крепкие мышцы.

— Ты уже готова…

Увидев пустую койку, он на секунду замер. Но броситься на него сейчас Клаудия не могла: распахнутая дверь каюты перекрывала дверцу шкафа.

Она оказалась в западне.

Гар осмотрелся и, заметив ее в шкафу, криво усмехнулся.

— Не нужно играть со мной в прятки. Тебе это не поможет.

Клаудия сделала шаг в сторону. Внутри шкафа не было ничего, что могло бы помочь ей. От страха она почувствовала во рту кислый привкус.

— Наши планы меняются, офицер. Но тебе это понравится.

Гар отодвинул дверцу шкафа, схватил Клаудию за волосы и, выдернув из темного узкого пространства, бросил на койку. Его бледная грудь казалась ей широкой, как дверь, мощные руки были словно вырублены из дерева. Она, извиваясь, старалась уползти от него.

— Не нужно со мной драться, крошка. Сделай все хорошо, и я защищу тебя от моего мальчика. Ему точно не понравится, когда ты получишь от меня то, что он сам так любит. Знаешь, он может выколоть тебе глаза, когда мы с тобой все тут закончим. Поэтому будь хорошей девочкой, трахайся старательно, и я…

Клаудия ударила его кулаком в лицо. Гар моргнул, нахмурился и прикоснулся пальцем к утолку рта, из которого потекла струйка крови. Он выругался и с размаху нанес ей удар левой рукой, так что каменные костяшки кулака угодили Клаудии в челюсть. У нее перед глазами поплыли разноцветные круги, и она почти не сопротивлялась, когда Гар, навалившись на нее всем своим весом, сжал ей горло.

— Я тебя так оттрахаю, дорогая моя, что вся твоя воинственность мигом улетучится.

Он схватил ее за волосы и принялся тянуть с кровати.

Внезапно раздался хлопок, похожий на сильный удар по арбузу. Из носа и рта Гара струей ударила кровь, забрызгав Клаудию. Она вскрикнула. Тело Гара обмякло и придавило ее. Упираясь ногами, она выползла из-под него и, протиснувшись вдоль спинки кровати у изголовья, упала на пол.

Дэнни держал пистолет, прижимая оружие к затылку Гара, и пристально наблюдал за Клаудией.

— Ну вот, дело сделано, — с невозмутимостью сообщил он. Затем, довольный собой, он ухмыльнулся в ее сторону — настоящий победитель драконов. — С тобой все в порядке?

— Ты убил его, — произнесла она ледяным тоном.

Дэнни убрал пистолет от размозженной головы Гара.

— Конечно, убил.

Казалось, он еще не совсем верил в свой новый статус плохого парня и внимательно смотрел на Гара, словно ожидал, что тот снова начнет дышать могучей грудью.

Клаудия встала на ноги. Голова гудела, сильно болел сломанный палец.

— Сюда сейчас придет Рыжий, — сказала она. — Возможно, он слышал выстрел.

О, Господи, он убьет Бена.

Дэнни направил пистолет на нее.

— Ты могла хотя бы поблагодарить меня.

— Спасибо, — бросила ему Клаудия. — Не стреляй в меня.

Он наклонил голову в ее сторону, и пустой взгляд его мертвых глаз испугал ее. На лице Дэнни не дрогнул ни один мускул, когда он убивал человека, а теперь он и вовсе выглядел отрешенным. Дело сделано, запротоколировано, выброшено из головы.

— Я не хочу полагаться на снисхождение Рыжего к Бену, — сказала она и двинулась к двери. Ей в затылок тут же уперся ствол пистолета.

— Стой, Клаудия.

Она остановилась.

— Что ты собираешься сделать? — спросил Дэнни.

— Дойти до рации, чтобы вызвать помощь.

Она ожидала, что Дэнни начнет спорить с ней, прикажет оставаться на месте, но он молчал, и было слышно, как волны бьются в борта обеих лодок. Затем вдруг раздался звук заводившегося двигателя. Но не их лодки. Это был двигатель «Юпитера».

— О нет, — простонала Клаудия и рванулась к лестнице.

— Стой! — твердо приказал Дэнни.

Потом мотор «Юпитера» взревел снова, и «Мисс Катрин» закачалась.

— Если мы по-прежнему привязаны к ней… — начала она, и Дэнни опустил пистолет.

Клаудия взбежала по ступенькам через камбуз и, выглянув в окошко на его двери, осмотрела палубу. Все веревки были перерезаны, и «Юпитер», освободившись от пут, на скорости уходил от них. На мостике, низко пригнувшись, стоял у штурвала Рыжий.

— Он удирает! — воскликнула Клаудия. — Он увозит с собой Бена!

Она повернулась к Дэнни, и в лицо ей с силой ударила холодная мелкая пена. В то же мгновение она получила удар по голове чем-то металлическим и от боли свалилась с ног. Клаудия застонала, и в этот момент ей в лицо брызнула жидкость, пахнувшая затхлым воздухом и лекарствами. После этого Клаудия потеряла сознание.

Глава 16

Ужин получился особым и назывался «Сладкая месть»: мясо акулы-молота на гриле с маленькими чашечками растопленного масла, куда нужно было опускать кусочки рыбы; крупная кукуруза прямо в початках; картофель фри, нарезанный соломкой толщиной в палец. Уит Мозли и Дэвид Пауэр сидели в заведении «У Стабби» в тени дубов, широко раскинувших над ними свои ветви. Еда была великолепна, хотя это место явно не предназначалось для гурманов.

Забегаловка «У Стабби» представляла собой всего-навсего трейлер с окном-стойкой и барбекю в задней части вагончика, где готовили свиные ребрышки и грудинку. Но нынешним утром сын хозяина подцепил на выходе из бухты Святого Лео невезучую акулу, и теперь блюдо из нее торжественно открывало меню на сегодня. Столами здесь служили старые катушки для кабеля, вокруг которых были расставлены пеньки, отполированные тысячами сидевших на них задниц. Хотя вечернее небо было затянуто облаками, на улице все еще стояла жара, и духота мешала в полной мере насладиться едой на свежем воздухе. Но Дэвид хотел именно к Стабби. Народу здесь было мало, а значит, и меньше шансов, что их кто-нибудь подслушает.

Дэвид энергично вцепился зубами в акулу, наводя Уита на грустные размышления о суровости этого беспощадного мира.

— Давай сначала проясним один момент. Я не собираюсь преследовать Люси на том основании, что ты имеешь к ней какое-то отношение. Можешь в этом не сомневаться. Но я просто не могу не рассматривать ее особу, и ты это сам понимаешь.

— Но у тебя же есть другой подозреваемый. Джимми Берд.

— А ты откуда знаешь?

— Его жена тебя не переваривает. Она кое-что сообщила мне по телефону, а я сразу перезвонил Холлису. У нее есть подозрение, что Джимми сбежал в Новый Орлеан, — сказал Уит и подумал: «Пусть они сами обсудят это с шерифом».

— Ну а мне почему об этом не рассказал?

— Ты был слишком озабочен тем, чтобы поделиться со мной своими подозрениями по поводу Люси, — ответил Уит. — К тому же миссис Берд просила ничего тебе не говорить.

— Она обычная алкоголичка.

— Сегодня я получил анонимное уведомление, — спокойно продолжил Уит.

Дэвид положил на тарелку свой початок, по его подбородку потекло масло.

— И скажи после этого, что ты не популярен в народе.

— Я слышал, что Пэтч Гилберт пытался без лишнего шума занять в городе сто тысяч долларов.

— С какой целью? — поинтересовался Дэвид.

— Этого я не знаю.

— Я надеюсь, это уведомление поступило не от чиновника кредитного отдела банка?

— Нет. Поэтому оно и было анонимным, — слегка улыбнувшись, ответил Уит. — Но тебе не кажется, что было бы разумно проверить финансовые дела Пэтча? Посмотреть, не было ли у него долгов, может быть, проигрышей. Ну, не знаю, что еще, но это должно касаться крупных сумм.

— Уже проверяем, — отозвался Дэвид и пробормотал: — Господи, сто тысяч.

— По словам Люси, его вторая племянница, Сюзан, просила Пэтча одолжить ей именно такую сумму. Но в разговоре со мной Сюзан отрицала это. Она заявила, что попросила у Пэтча десять тысяч, но старик отказал ей. И тогда Сюзан, по ее словам, взяла эти деньги у своих друзей. Люси утверждает, что она и ее приятель, бывший уголовник, постоянно имеют проблемы, связанные с игрой.

— Люси, я вижу, неплохо информирована.

— У Пэтча были деньги, — сказал Уит, не обращая внимания на выпад Дэвида. — По крайней мере, у него было много земли. Я не вижу причин, которые побудили его искать ссуду у частного лица.

— Ты точно не в курсе, откуда поступило это уведомление? Это был телефонный звонок?

— Сообщение было анонимным, что тут еще непонятно? — пожав плечами, ответил Уит. Он был обязан Гучу жизнью, и, если Гуч хочет анонимности, Уит предоставит ее. Конечно, лгать было противно, но он все равно не изменил своего решения.

— Но ты все-таки знаешь, кто это был, верно? — Дэвид смял вощеную бумагу, на которой было подано жареное акулье мясо. — Ну ладно. Я не собираюсь ломать вокруг этого копья, судья. Я просто хотел бы напомнить, что ты — судебный чиновник. Лицо официальное и публичное. И ты ни в коем случае не можешь идти на сделку с совестью, тем более если речь идет о правопорядке, сэр.

— Дэвид, отнесись к этому, как к любому другому уведомлению.

— Но оно точно было не от Люси?

— Нет, это была не Люси.

Дэвид вытер рот салфеткой, вынул кусочки мяса, застрявшие в передних зубах, и буркнул:

— Угу.

— Это была не Люси, — повторил Уит.

— Понятно. Но я давно заметил, что в этой семье принято указывать пальцем друг на друга. Может быть, всего чуть-чуть, совсем немножко. Да? — Дэвид показал это жестом, разведя указательный и большой пальцы на сантиметр.

— Я знаю, что на самом деле ты не подозреваешь Люси. — Уит постарался, чтобы его голос звучал уверенно.

— В понедельник ночью она была с тобой?

— Да.

— Чем вы занимались с ней в ночь с понедельника на вторник?

— Ты ее уже спрашивал об этом.

— Я задаю вопрос вам, ваша честь. — Дэвид сделал ударение на последних словах. — Как представителю правосудия.

Уит разломал кусочек картошки пополам.

— Мы ужинали у меня дома. Потом смотрели телевизор.

— Что было на ужин, что за фильм вы смотрели?

«Вот придурок», — подумал Уит, но все же ответил:

— Гаспачо.[19] Жареная форель. Салат. Немного австралийского белого вина, которое она принесла. Рыбу готовил я. Фильм назывался «Влюбленный Шекспир». Люси взяла его напрокат.

— Я и не сомневался в этом. Она не осталась на ночь?

Уит мог воспротивиться и затеять спор, но решил этого не делать. В конце концов, им скрывать нечего.

— У нас у обоих с утра было много работы. Она ушла домой около одиннадцати.

— А ты?

— Я пошел спать.

— Когда ты увидел Люси после этого, судья?

— Когда она появилась в здании суда, чтобы рассказать мне об исчезновении Пэтча.

Дэвид хмыкнул и неожиданно заявил:

— У нее большие долги. Может, это связано с горячей экстрасенсорной линией? Знаешь, ей звонит масса детей. Родители жалуются, что их затраты на это увеличиваются. В результате народ перерасходует деньги по кредитным карточкам, и те закрываются. Но это не значит, что персонал Люси и ее расходы уменьшаются. Финансово она попала в тяжелое положение. Она говорила тебе, что в прошлом месяце пара кредиторов подала на нее иски?

Уит молчал.

— Значит, не говорила, — подытожил Дэвид. Он облизал масло с пальцев.

— И все-таки я не пойму, почему ты связываешь ее бизнес с совершением убийства? Причем таким способом, каким были убиты Пэтч и Туй?

— Похоже, мне удалось найти твою болевую точку, да? — Дэвид холодно улыбнулся.

Уит видел, что он обижен этими анонимными уведомлениями, звонком миссис Берд, самой мыслью, что у Уита есть перед ним преимущество.

— Я думаю, что у тебя такой же точкой была Клаудия, — сказал Уит, зная, что его слова могут ранить не хуже выпущенной стрелы.

Но Дэвид даже не моргнул.

— Я покончил с Клаудией. Можешь сказать ей об этом, когда увидишь ее в следующий раз.

— И теперь ты хочешь неприятностей для Люси? Хорошо. Не забывай только обдумывать каждый свой шаг. Будь внимателен, Дэвид, потому что, если ты сделаешь ошибку, я так возьму тебя за задницу, что мало не покажется. Я думаю, мне стоит поговорить об этих скелетах непосредственно с твоим боссом, потому что сам ты, похоже, не придаешь им особого значения.

— Я этого не сказал. — Дэвид встал. — Я не отбрасываю ни одной версии. Как и должен делать настоящий следователь. Но тебе, судья, я дам один совет. Я не думаю, что ты можешь позволить себе и дальше встречаться с Люси Гилберт. Пресса не будет к этому снисходительна. Репортерам понравится мысль о том, что такая броская маленькая штучка, как Люси, могла убить двух стариков, чтобы получить деньги для спасения своего бизнеса с телефонными консультациями экстрасенсов.

— Мне кажется, что тебя эта броская маленькая штучка интересует больше, чем поиск истины.

— Ничего подобного, — возразил Дэвид. — А если ты будешь упорно настаивать, чтобы я оставил Люси Гилберт в покое, мне придется выступить с заявлением к прессе. У меня уже созрела парочка подходящих фраз для этого. И ты в два счета предстанешь перед комиссией по надзору за деятельностью судов. А может, тебя вообще переизберут.

— Не нужно мне угрожать.

— Не беспокойся. Если это действительно сделала Люси, я не приду к тебе за подписью на постановление об ее аресте.

После того как Дэвид высадил его у здания суда, Уит поехал домой, в свой домик для гостей, расположенный позади принадлежащего их семье огромного дома в викторианском стиле. Он собирался немного поработать на своем компьютере и взять чистую одежду, прежде чем вернуться в дом Пэтча и остаться там с Люси на ночь. Его отца Бейба и выписанной им из России мачехи Ирины не было дома, и Уит вздохнул с облегчением. Ему сейчас не хотелось ни с кем разговаривать. Он зашел в свою маленькую кухню и, налив себе воды со льдом, упал на диван. С одной стороны, он испытывал желание побыстрее вернуться к Люси, с другой, наслаждался тихим спокойствием настоящего момента.

Он закинул ноги на столик и подумал о том, что скоро поедет к Люси и пораньше ляжет спать, если, конечно, она позволит ему. Завтра будет пятница, долгий, утомительный день рассмотрения дел суда для несовершеннолетних, самая нелюбимая из всех его повседневных судебных забот, а потом он…

Уит вдруг заметил, что дверь его спальни была заперта.

Он никогда не закрывал ее. В летнюю жару кондиционеры, установленные на окнах, превращали запертую комнатку в настоящую Антарктику, тогда как в остальной части маленького дома царил душный, липкий зной. Правда, нужно было быть аккуратным: иногда дверь, старая и немного покосившаяся, могла захлопнуться сама собой, когда он просто проходил мимо.

Уит подошел к двери и прислушался к глухому жужжанию напряженно работавшего кондиционера, затем открыл ее. Спальня выглядела так же, как и тогда, когда он последний раз ночевал здесь, — в ночь убийства Пэтча. Взгляд Уита скользнул по стопке книг на тумбочке, по застеленной в спешке кровати и грязной одежде, сложенной в ожидании субботней стирки. Шкаф был закрыт. Он подошел к нему и открыл дверцу… Одежда висела стройными рядами — целая кавалькада тропических рубашек с аляповатым, ярким рисунком. Уит посмотрел на компьютер, стоявший в углу, и маленький письменный стол, за которым он работал дома. Несколько папок и книги «Практика гражданского судопроизводства в штате Техас» были на месте. Ничего не пропало.

И все же у него появилось ощущение, что в комнате что-то не так, а каждая вещь, казалось, была чуть-чуть сдвинута. Уит пролистал папки, открыл выдвижные ящики стола, заглянул под кровать. Все как обычно, но папки на столе сложены в две стопки вместо одной, а стопка книг наклонена, чего он не мог терпеть.

Кто-то обыскивал его комнату. Уит даже ощущал странную, нервную неторопливость человека, вошедшего на его территорию.

Уит вернулся к входной двери. С виду замок был целым, никаких царапин. Он проверил запасной ключ — тот по-прежнему был спрятан у крыльца, под горшком с разросшимся кустом папоротника. Он осмотрел окна. Заднее окно было не заперто, и Уит не мог вспомнить, когда он оставил его открытым. Если он вообще сделал это. Закрыв окно, Уит вернулся в кухню и снова налил себе воды.

Испытывая потребность пожаловаться кому-то на действия Дэвида Пауэра и получить поддержку, он позвонил домой Клаудии Салазар, но трубка молчала. Он набрал номер сотового телефона Гуча. Тоже никакого ответа: Гуч, вероятно, все еще был на пути в Новый Орлеан.

Так кто же все-таки был в твоем доме?

Уит тщательно проверил каждую комнату. Может быть, он просто неаккуратно прикрыл дверь в прошлый раз и она захлопнулась сама? Или, возможно, рассказ Дэвида о Люси, ее праве на наследство и ее долгах вызвал у него приступ паранойи? О Господи, что еще о ее жизни ему неизвестно?

Наверное, она просто растерялась и ей было стыдно.

Наступило время заставить Дэвида отцепиться от Люси и найти доказательства, которые помогли бы избавить ее от нелепых подозрений. Дэвид был компетентным специалистом, но лишенным мало-мальского воображения. Он даже проигнорировал желание Пэтча тайно найти финансирование на сто тысяч долларов и существование скелетов, найденных вместе с телами убитых. Конечно, все это могло быть незначительными отвлекающими моментами, не имеющими ничего общего с разгадкой этого дела. И поиски Алекса в Новом Орлеане, которые вел Гуч, возможно, тоже не дадут ожидаемых результатов. Но ему все равно нужно действовать.

Итак, что еще было у него в наличии? Имя, написанное на бутылке, парень, который, по словам Сюзан, интересовался покупкой Блэк Джек Пойнта.

Уит взял стакан с водой и сел к компьютеру. Он зашел в Интернет, открыл поисковую программу и задал поиск по словам Стоуни Вон.

Находки были не ахти какие: пара статей в газете Корпус-Кристи, заметка в каком-то крутом финансовом журнале, о котором Уит раньше никогда не слышал. Стоуни быстро поднялся в мире инвестиций, такой себе охотно дающий интервью эффектный персонаж, каких любит пресса. Задиристый сын ловцов креветок, убитых во время его учебы в Техасском университете, где он учился, получая полную стипендию. Степень магистра по экономике, истории и деловому администрированию Стэндфордского университета. Некоторое время он работал в Силиконовой долине на фирме, занимавшейся венчурными вложениями, обжегся при банкротстве интернет-компании, вернулся в Техас и, видимо, начал звонить по телефонам из «Светского альманаха» в поисках клиентов. В газетной статье была помещена его фотография. Внешность обыкновенная, волосы, пожалуй, слишком блестят от геля, наметившийся животик — в общем, крутой, уверенный в себе молодой человек, которому многочисленные обеспеченные пожилые леди на побережье с удовольствием предоставляют возможность распоряжаться своими деньгами.

Негусто. Следующие несколько ссылок были помещены на сайте газеты «Корпус-Кристи коллер таймс». Они касались открытия Стоуни своего офиса и сообщения об окончании строительства громадного дома в Копано Флэтс. Была еще ссылка на нечто под названием Лига Лаффита. Уит щелкнул кнопкой.

На экране открылся простой веб-сайт со старинным портретом лихого мужчины с ухарскими усами, в котором безошибочно угадывался грабитель достопочтенных граждан. Ниже портрета было написано:

Лига Лаффита исследует жизнь и прославляет Жана Лаффита, знаменитого пирата залива, одну из самых необычных и загадочных фигур в истории Америки. Членство в Лиге открыто при условии взноса 50 долларов в год. У нас есть представительства в Новом Орлеане, Галвестоне и Корпус-Кристи, а общее число членов достигает 100 человек. Среди нас есть ученые, историки, учителя, студенты, бизнесмены, пилоты реактивных самолетов, сиделки, пенсионеры, и всех нас объединяет интерес к дням минувшим. Мы спонсируем поездки на Галвестон, в Гранд Терр и другие места с целью исследования жизни Лаффита, а также издаем ежеквартальный бюллетень по всем вопросам, касающимся личности Жана Лаффита.

Под этим текстом находились ссылки на архив этих бюллетеней, он-лайн форум для дискуссий о Лаффите и сайты исторических исследований. Ниже следовал список функционеров Лиги, где Стоуни Вон фигурировал в качестве президента представительства в Корпус-Кристи. Уит просмотрел оставшуюся часть сайта, но никаких упоминаний о Пэтче Гилберте там не было.

Фан-клуб мертвого пирата. Невозвращенная книга о Лаффите. Скелеты. И Стоуни Вон, который дарит виски, покупает землю и с удовольствием засвечивает свое имя, словно какая-нибудь кинозвезда.

Уит вернулся к статьям бюллетеней, чтобы узнать, часто ли там обсуждалась тема исчезнувших сокровищ. Этот вопрос не обсуждался вообще — просто речь шла о снабженной всевозможными ссылками истории. Темы статей простирались от детального анализа битвы при Новом Орлеане во время войны 1812 года, где Лаффит сыграл ключевую роль, до размышлений о том, как сложилась судьба Лаффита в конце его жизни. Несколько статей было написано писателем по имени Джейсон Сэлинжер, а его короткая биографическая справка в конце каждого подробно исследованного эпизода указывала, что Джейсон является независимым писателем, работающим в Порт-Лео, штат Техас.

Уит посмотрел имя Джейсона Сэлинжера в телефонной книге. Не указано. Значит, он сможет вычислить его только завтра.

Бросив взгляд в окно, Уит увидел в мягком свете кухни большого дома фигуру своего отца и направился к нему.

— Так ты хочешь, чтобы я сменил замки? — спросил Бейб Мозли, после того как Уит объяснил ему ситуацию.

— Только из предосторожности, папа.

— Зачем, скажи на милость, кому-то нужно было вламываться в дом, если ничего так и не взяли? — Бейб отхлебнул из чашки кофе без кофеина. Это был крупный мужчина за шестьдесят с усталым красивым лицом.

— Этого я не знаю. Но если ты сменишь замки, я буду чувствовать себя намного лучше.

— Хорошо, вызову мастера завтра. — Бейб поставил чашку. — Ты опять будешь ночевать у Люси?

— Да.

— Приезжайте лучше сюда.

— Она хочет побыть в доме Пэтча, а я не могу оставлять ее одну.

— И все-таки я бы предпочел, чтобы вы были здесь, — настаивал Бейб. — Мне бы тогда определенно спалось спокойнее.

— С нами все будет в порядке.

На полпути в Блэк Джек Пойнт Уит подумал: «А чего, собственно, ждать? Возможно, Стоуни Вон сегодня вечером дома. Вот и расспрошу его о Гилбертах».

Он проехал мимо Пойнта в направлении Копано Флэтс, высматривая на берегу огромный крутой особняк.

Глава 17

Алекс не застрелил Стоуни только потому, что тот успел сказать:

— Я не знаю, о чем ты говоришь относительно изумруда, но очень скоро здесь будут эти ребята, и сначала мы должны все уладить с ними.

— Я сам смотрел на него. Вблизи. Он не настоящий. — Голос его звучал глухо и отчетливо, в нем чувствовалось нетерпение. — Глаз должен быть немного красноватым.

— А я и не знал, что ты у нас являешься экспертом по изумрудам.

— Где он? — не слушая Стоуни, спросил Алекс.

— Лучше ответь, почему у тебя оказались ключи от обоих замков. Мы же договаривались…

— Ты, блин, украл камень, — перебил его Алекс, — и еще смеешь отчитывать меня? — Он покачал головой, словно не верил собственным ушам, и пистолет в его руке на мгновение опустился дулом в пол.

— Я ничего не крал у тебя. — Стоуни посмотрел в окно в сторону бухты. — О Боже, вот они!

Но это был не «Юпитер», а небольшой рыбацкий траулер, проплывавший у ближнего края бухты.

— Пожалуйста, отдай Глаз, — угрожающе произнес Алекс. — Я не стану помогать тебе разбираться с Дэнни и его парнями, пока ты не выложишь мне камень.

— Послушай, я взял его, чтобы защитить.

— Правда? И каким же образом? — поинтересовался Алекс, будто у него было время, чтобы выслушать все подробности.

— Дэнни… — начал Стоуни и запнулся. — Послушай, он знает, что мы проводили раскопки. Он был на месте и видел бумаги о Блэк Джек Пойнте и убийствах. Он знает, что Глаз у нас. Он мог найти, где мы его прячем. — Затем, разыграв приступ ярости, он перешел в наступление. — Слушай, у тебя самого был ключ, о котором я ничего не знал! Так что мы квиты.

— Ни хрена мы не квиты! — Пистолет Алекса поднялся и уперся в грудь Стоуни.

— Если со мной что-то случится, — торопливо залепетал Стоуни, — полиция получит пленку с записью всех наших разговоров за последние пару месяцев. О Пэтче Гилберте. О сокровищах Лаффита, о Глазе Дьявола, о твоем небольшом проколе в Новом Орлеане. Я сделал несколько копий этой пленки и спрятал их в разных местах. В различной форме: магнитофонная лента, звуковые файлы и еще парочка вариантов, о которых ты никогда не догадаешься. Но все это обязательно обнаружится, если я исчезну или умру, Алекс. Я тебе не бессловесный, на все согласный Джимми.

— Ты блефуешь. Ты бы не пошел на то, что может подставить тебя самого.

— Мог и пойти. Для страховки. Я всегда перестраховываюсь.

Алекс опустил пистолет, развернулся и вышел из кабинета.

— Ты куда? — спросил Стоуни. Он последовал за Алексом в большую белую гостиную, где все стены были увешаны старыми морскими картами и повсюду лежали толстые старинные книги в кожаных переплетах. Алекс присел перед выложенным камнем камином и открыл лежавший рядом пенал с декоративными спичками. Эти длиннющие спички могли довольно долго гореть, не обжигая пальцы. Он повертел в руках пенал и, вернувшись к тому месту, где на нижних ступеньках лестницы стоял Стоуни, сильно ударил его кулаком в лицо, разбив губы. Тот упал на спину, и по его подбородку потекла тоненькая струйка крови вперемешку с соплями.

— Уфф, — промычал Стоуни.

Алекс схватил его за грудки, с силой толкнул на ступеньки и процедил сквозь зубы:

— Твоя страховка может обойтись тебе очень дорого.

Стоуни сплюнул кровью.

— Не могу поверить, что ты, ублюдок, ударил меня, — возмущенно сказал он, но легкая дрожь в голосе выдавала его страх.

Алекс легко размахнулся и, словно играючи, залепил Стоуни звонкую пощечину.

— Ты украл Глаз, а потом позвонил мне и рассказал, что Дэнни похитил твоего брата и собирается обменять его на Глаз Дьявола. Значит, мы отдаем им поддельный Глаз, чтобы спасти твоего брата? А я потом так никогда и не узнаю, куда подевался настоящий?

— Можно подумать, что ты позволил бы мне отдать Глаз какому-то Дэнни. Я не настолько наивен. Ты бы никогда этого не сделал. — Стоуни вытер нос. — Ты же слышал, что говорят приятели Дэнни по телефону.

— Ну, слышал. И это не произвело на меня никакого впечатления. У тебя могут быть свои друзья, о которых мне ничего не известно, Стоуни, и которые могут разыграть по телефону весь этот цирк. — Алекс мрачно посмотрел на него и добавил: — И все с единственной целью — одурачить меня. — Он схватил Стоуни за горло. — Говори, где Глаз?

— Я не…

Алекс провел кончиком спички — незажженной — по бровям Стоуни и дальше, по краю уха.

— Щекотно?

— О Боже, не надо, — прошептал Стоуни. — Прошу тебя.

— Я не хочу тебя поджаривать. — Алекс чиркнул спичкой по стене, и она тут же загорелась. — Но я это сделаю, а затем потащу тебя на твой причал. Возьму там немного бензина, который, надеюсь, подействует на тебя благоприятно. Заруби это себе на носу.

— Дева Мария, Матерь Божья, не надо, — прохрипел Стоуни.

— Где камень?

Стоуни, не отрываясь, смотрел на огонь.

— Глаз на лодке. На моей лодке. Именно там я его и спрятал. Он попал в руки Дэнни, хотя тот об этом даже не догадывается.

— И они сейчас плывут сюда?

— Да. И теперь ты сможешь получить его.

Алекс задул спичку.

Было уже почти восемь часов.

— Не думаю, что эти плохие парни явятся сюда, Стоуни. — Алекс смотрел на пустой причал через выступающее окно кухни. В умирающих летних сумерках на небе появились первые звезды. — Мне кажется, нас обманули.

— Господи Иисусе. Они же сказали, что привезут моего брата… чтобы получить деньги, после того как убьют Дэнни…

— Что-то ты, приятель, неважно выглядишь.

— Господи. — Стоуни потянулся за бутылкой виски и сделал маленький глоток. Алекс следил за ним. Маленькие глоточки не оказывают действия, пока их количество не перевалило за сотню.

— Я считаю, Человек-кремень, что тебе необходимо приготовиться к плохим новостям. Я думаю, что эти парни убили твоего брата и его девушку. Поэтому они и не показываются. Они просто поняли, что за труп денег не получат.

Стоуни громко всхлипнул.

— Теперь дальше, — невозмутимо продолжил Алекс. — Этот Дэнни. Он ведь по-прежнему где-то тут.

Стоуни посмотрел на него с отсутствующим выражением и опустил голову.

— Допустим, Дэнни все еще жив, — как ни в чем не бывало говорил Алекс. — Но он потерял свои козыри, потому что его головорезы убили твоего брата и девушку. Поэтому ему нужно что-то делать. Он наверняка попытается снова выйти на тебя — ему все равно важнее получить сокровища, чем засадить тебя в тюрьму. Разве не так? Вряд ли он станет обвинять тебя в убийстве, поскольку они сами совершили то же самое. Так куда теперь направится Дэнни?

— Я не знаю.

— У него ведь есть друзья. Ты же знаешь его, Стоуни. Думай!

— Нет… Насколько мне известно, друзей у него здесь нет.

— А другие ребята из Лиги Лаффита?

— Может быть, кто-то в Корпусе. Его у нас не слишком-то любят. Многие считают, что он чокнутый.

— Ага. Тогда сейчас тебе придется взять телефонную трубку и…

В этот момент в дверь позвонили. Стоуни замер у телефона.

— Ни слова. — Алекс вытащил пистолет, торчавший у него сзади за поясом, и прижал дуло к щеке Стоуни. — Или я убью и тебя, и того, кто стоит на крыльце. Ты меня понял?

— Ни… Ни слова, — повторил Стоуни охрипшим голосом.

Алекс тихонько проскользнул к входной двери и заглянул в глазок.

На крыльце стоял, оглядываясь по сторонам, какой-то парень, светловолосый, высокий, в ярко-оранжевой рубашке с тропическим рисунком. Из-за искажения в стекле его голова казалась необычно круглой.

Алекс отодвинулся от двери. Звонок зазвенел снова, после чего раздался стук.

Алекс ждал. Выглянув через окно гостиной и осторожно отодвинув край занавески, он увидел, что парень стоит на подъездной дорожке и разговаривает по мобильнику. Потом он выключил телефон, и через несколько секунд снова раздался стук в дверь, потом звонок.

— Мистер Вон! Это Уит Мозли. Я местный мировой судья. Я знаю, что вы сейчас дома. Откройте, пожалуйста.

Алекс, затаившись, продолжал ждать. В дверь еще несколько раз постучали. Минут через пять Уит Мозли сел в свой «форд-эксплорер», и машина с ревом рванула с места. В холл вышел Стоуни.

Алекс наставил на него пистолет.

— Так это был судья? Что он тут делает?

— Возможно, хотел рассказать мне, что найдено тело моего брата, — ответил Стоуни. Его голос звучал уже гораздо спокойнее.

— Тебе бы позвонили. И сделал бы это не судья.

— Я не знаю, что тебе ответить, да и какая нам разница, — сказал Стоуни. — Опусти пистолет. Не могу разговаривать, когда в лицо направлен ствол.

— Ты сейчас не в том положении, чтобы что-то требовать. Ты обманул меня. Мы договаривались, что перепрячем клад, закопав его в земле, которую ты выкупил в Пойнте. А потом снова раскопаем как сокровища Лаффита и заработаем кучу денег, станем знаменитыми, — напомнил ему Алекс.

— Только не нужно грузить мне все это дерьмо, Алекс, — огрызнулся Стоуни. — Особенно про то, что ты хотел прославиться. Тебе нужны были только сокровища. Но мы оба еще можем получить то, что хотим. Нам необходимо работать вместе и не лгать друг другу. Из-за тех убийств и этой непонятной ситуации с Дэнни все пошло кувырком. Сейчас я выпью, и мы сможем поговорить.

Он повернулся и отправился в кухню. Алекс опустил пистолет и пошел за ним.

— Что случилось? Откуда появилось столько смелости? — оскалившись, полюбопытствовал Алекс.

Стоуни налил в стакан немного бурбона и залил виски водой со льдом.

— От осознания необходимости заключить с тобой большую сделку.

— Вот как? Сделку… — Алекс всегда с неохотой шел на убийство, но сейчас он подумал, что ему, наверное, будет приятно прикончить Стоуни. Он даже представил, как прозвучит один-единственный выстрел, — словно щелчок пальцами.

— Сначала мы должны найти Дэнни, — заявил Стоуни. — И спасти моего брата.

— Как я могу быть уверен, что все эти фокусы с похищением не очередной твой спектакль?

— Нет, Алекс. Клянусь, нет. В этом можешь не сомневаться. — Стоуни сделал глоток из своего стакана. — Дэнни мог пойти на обман, чтобы потом ему легче было прикончить нас. Он псих. Нельзя надеяться, что он будет вести себя как нормальный человек.

Алекс глубоко вздохнул.

— Значит, будем просто сидеть и ждать?

— Я не буду звонить членам Лиги Лаффита, показывая свой интерес к Дэнни. Они могут потом об этом вспомнить. Давай наберемся терпения. Он обязан позвонить, потому что привык доводить начатое до конца. Мы подождем его здесь, вдвоем. Когда он появится, ты сможешь его убить.

— Я? А почему не ты? Ведь он забрал твоего долбаного братишку.

— Потому что ты хорош в нападении, а у меня лучше получается в обороне. — Стоуни поставил стакан. — А теперь послушай, как можно разрулить ситуацию и остаться довольными друг другом. Я предлагаю тебе три четверти золота и серебра. Ты можешь переплавить металл или продать монеты на черном рынке. Мне достанется остальное плюс Глаз. Я снова закопаю это в землю, а после раскопок получу свою долю славы.

— Как единственный в истории человек, который нашел настоящие пиратские сокровища.

— В этом случае у нас не будет претензий друг к другу и отпадет необходимость наносить взаимные удары, — сказал Стоуни.

Алекс задумчиво посмотрел на него.

— А как же твой брат и его подружка-коп?

— Эти парни наверняка убили ее. А с моим братом можно договориться.

— Он может начать болтать, — возразил Алекс.

— Мой брат сможет больше никогда не работать, если сам этого не захочет, — ответил Стоуни. — О нем не беспокойся. Теперь дальше. Ты можешь продолжать строить из себя крутого, еще раз грубо наехать на меня и в результате облажаться уже полностью и вылететь из дела. Или можешь остаться тут, со мной, и выяснить, не появится ли сегодня ночью Дэнни, после чего мы оба будем свободны. Так что ты выбираешь?

Алекс скрестил руки на груди.

— Я не сплю на диванах.

Глава 18

Гуч решил, что название мотеля «Байю Ми»[20] вполне созвучно с тем, что могли бы сказать две девушки, прохаживающиеся возле парковки. Довольно грязный мотель с открытым двором на Тулейн-авеню был скорее местом проживания, чем заведением, где могла остановиться на ночлег веселая семья. Он находился в нескольких кварталах от здания уголовного суда Нового Орлеана рядом с фирмами-поручителями, которые занимались освобождением арестованных под залог. Гуч подумал, не предназначен ли «Байю Ми» как раз для тех, кто только что вышел из тюрьмы. Он видел, как уже знакомые ему девушки прошли с темной автостоянки вместе со своими новыми приятелями в номера и через полчаса вернулись на свое место, хотя внешне и не были похожи на чувственно сопящих уличных девиц с трясущимися задницами. Скорее они выглядели как обычные девушки, в футболках и джинсовых шортах, случайно оказавшиеся на стоянке перед мотелем и задержавшиеся здесь, чтобы просто поболтать. Несомненно, с ними можно организовать свидание, если знать секретный пароль. Гуч увидел, как мимо них, даже не притормозив, проехала полицейская патрульная машина. Четверг, поздний вечер, девушки еще не слишком заняты.

Он заплатил за свою комнату и сообщил портье:

— Я ищу здесь своего друга.

— Как его зовут?

— Алекс.

— Я не знаю никакого Алекса, — нахмурившись, грубо ответил портье.

— Как, вы не знаете мужчины по имени Алекс? — Гуч положил на стойку пятьдесят долларов. — Совсем не знаете Алекса?

— А как он выглядит? — Портье, тощий подросток с грязными светлыми волосами и тонким золотым колечком в ноздре, увидел купюру, и она молниеносно исчезла в кармане его джинсов.

— Алекс жил здесь где-то с месяц назад, — сказал Гуч.

— У нас не придают особого значения внешности.

— В его счет могли войти несколько звонков в Техас. Это вам ни о чем не говорит?

— Вы коп?

— А что, копы платят деньги за ответы на свои вопросы?

— Конечно, но не всегда.

— Я не коп. И не частный детектив.

— Имя Алекс мне ни о чем не говорит. У большинства парней здесь более звучные имена, например Бубба или Хосс. Или Джон. — Он засмеялся.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил его Гуч. — Но вы все-таки подумайте насчет этого.

Он вернулся в свою комнату и начал следить за девушками. На стоянку заехал фургон. Та, что повыше, нагнулась к окну и, смеясь, начала говорить что-то. Ее подруга отошла к пластиковому контейнеру, стоявшему через две двери от комнаты Гуча, села на него и закурила.

Гуч открыл свою дверь и прошел мимо нее. Она мельком взглянула на него и слегка нахмурила брови. Он бросил несколько монет в обшарпанный автомат кока-колы.

— Он сломан, — сообщила девушка.

— Тем не менее этот ящик годится, чтобы делать на нем деньги, — ответил Гуч, прислушиваясь к звону монет, которые глухо протарахтели внутри автомата. — Мой приятель рассказывал мне, что когда-то в этом славном местечке можно было нормально отдохнуть, а сейчас здесь не получишь даже глотка газировки. — Он посмотрел на нее и улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ.

— А кто твой друг? — спросила она.

— Знаешь Алекса?

— Не уверена, что была удостоена такой чести. — Девушка сбила пепел с сигареты.

— А как насчет парня по имени Джимми Берд?

— Не-а. У тебя действительно много друзей, — фыркнула она.

— А у тебя — нет?

— Я всегда пользуюсь вниманием, потому стараюсь видеть в людях хорошее.

Он подошел и стал рядом с ней. Девушка посмотрела Гучу в лицо, которое не вызывало приятных эмоций, потом взглянула на его потертые джинсы, серую футболку, поношенные ботинки и попыталась сообразить, не имеет ли она дело с полицейским.

— Тот Алекс, которого я ищу, может быть теперь в Техасе.

— Все равно лучше, чем здесь. — Она стряхнула пепел себе под ноги и растерла его сандалией.

— А вообще какие-нибудь Алексы тут работают?

— Нет, — коротко ответила она.

— Алекс мог останавливаться здесь месяц назад дня на два, а может, чуть больше.

— Я повторяю, что не знаю никакого Ал… — Внезапно она осеклась, посмотрела на него со страхом и смущением, как будто только что поняла смысл шутки, и резко встала.

— Как тебя зовут? — спросил Гуч.

— Мне нужно идти.

— Алекс мне не друг, — поспешил заверить ее Гуч, увидев в глазах девушки неподдельный страх. — Но я действительно хочу найти его. Или ее.

— Малыш, я люблю поболтать, но за мое время нужно платить.

— И сколько стоит час твоего времени?

— Семьдесят пять.

— Я хочу просто поговорить с тобой, — сказал Гуч.

— Цена та же самая.

Он согласно кивнул.

— Мы пойдем ко мне в комнату, — предупредила девушка. — У меня там есть немного «Комфорта». Может, мне захочется выпить.

Ее комната находилась в противоположной части двора; в окне не было стекла, и проем просто забили фанерой. Она сказала, что ее зовут Хелен. Смешав напиток для них обоих — спрайт с персиковым ликером «Саузерн комфорт», — она протянула Гучу маленький пластиковый стаканчик. Кубиков льда у Хелен не оказалось, а спрайт был несколько тепловат.

— Ты здесь настоящая хозяйка, — заметил Гуч. Он сразу выдал ей всю сумму, семьдесят пять баксов, и теперь смотрел, как она пересчитывала их. — Я сказал что-то такое, что напугало тебя? — спросил он.

— Алекса я не знаю. Но я знаю Альберта Эксли. Он объявился здесь под этим именем. Я называла его Ал, потому что имя Альберт мне не нравится. Это очень напоминает Алекс, верно? Он появился у нас примерно месяц назад.

— Как он выглядит?

— Жилистый. Более сильный, чем кажется на первый взгляд. Волосы каштановые, рост примерно метр восемьдесят пять. Когда я увидела, как он приехал сюда, даже подумала: вот то, что мне надо, — еще один социальный служащий, который попытается устроить меня на работу в какой-нибудь ресторан типа «Курица от Попайя». Или приобщит к проповедям «чудаков Христовых».[21]

Хелен отхлебнула из своего стаканчика. Гуч, глядя на нее, подумал, что хотя ей и не больше двадцати пяти, она уже начинает увядать: кожа на осунувшемся лице бледная, темные волосы тусклые.

— А потом я поняла, — продолжила Хелен, — что он такой же социальный служащий, каким в свое время был Гитлер.

— Чем он тут занимался?

— Ты коп?

— Нет. Я просто неравнодушный гражданин.

— Похоже, кто-то из таких же неравнодушных позаботился о том, чтобы Альберт Эксли убрал свою задницу с нашей улицы. — Девушка указала на фанеру. — Он выбросил меня через это окно. — Она подняла руку, и Гуч увидел на ее коже несколько заживающих шрамов. — Я сильно поранила руки, спину… В общем, чувствовала себя хреново. Я ведь практически была его девушкой.

— Поясни.

— Он был здесь четыре или пять дней. Я все никак не могла взять в толк, что этот парень, внешне похожий на профессора, может делать в нашей дыре. Он нанимал меня по два раза на день — вроде как коротал время. — Она пожала плечами. — У меня сложилось такое впечатление, что он не просто так здесь околачивался, что у него было в Новом Орлеане какое-то важное дело. Но прекрасно понимаю, что подобных вопросов лучше не задавать и держать рот на замке. Нет, ну открывать его иногда, конечно, нужно. — Она засмеялась. — Ты понимаешь, что я имею в виду.

Гучу очень хотелось купить ей билет на «Грейхаунд»[22] и сказать на прощание: «Уезжай отсюда куда-нибудь, начни на новом месте все сначала и больше никогда не занимайся этим». Но она смотрела на него как на одного из «чудаков Христовых», и он предпочел промолчать.

— Мы с ним нормально ладили. Один раз он исчез почти на целые сутки и вернулся в дурном расположении духа. Я подумала, что он славный парень и заслуживает того, чтобы ему помогли расслабиться. Это происходило в его комнате, не в моей, поэтому я сделала все так, как он любит. Потом Ал пошел в душ, а мне предложил посмотреть телевизор, потому что у меня в комнате телевизора не было. Кроме того, он знал, что я не стану шарить у него по карманам. Когда он выключал душ, зазвонил его мобильник и я нажала на кнопку ответа, чтобы сразу дать телефон Алу. Типа смотри, какая я сообразительная, — Хелена грустно покачала головой. — Но тут парень, который ему звонил, принялся орать в трубку. Похоже, он был в полной панике. Я сказала ему, чтобы он успокоился, и ничего больше. И вдруг Ал вырывает трубку у меня из рук, слушает вопли своего приятеля, а потом выбрасывает меня в окно. — Девушка невольно вздрогнула. — Я лежу там голая, истекаю кровью, и никому вокруг нет до меня никакого дела. Ал быстро схватил свои шмотки, запрыгнул в машину и свалил отсюда. — Она вздохнула. — Копы потом искали его, но, думаю, не слишком усердно. Сама я налогов не плачу, а значит, не оплачиваю их работу. Джерри, хозяин, заставил меня переехать в эту комнату и сказал, что я сама виновата в том, что Ал выбил стекло. Этот придурок пока что не вставил новое стекло, а тут сейчас слишком жарко. — Хелен готова была расплакаться.

— Я поговорю с этим Джерри. Будет тебе новое окно, — сказал Гуч.

Она уставилась на него.

— Этот тип, звонивший по мобильнику… Чего он так нервничал? — спросил Гуч.

Она пожала плечами.

— Точно не могу сказать. После того как я вылетела из окна, у меня проблемы с памятью. Я потеряла слишком много крови. Но когда я вспоминаю об этом, мне кажется, что он орал что-то вроде «Тупой ублюдок, ты грохнул не того». — Она допила свой напиток. — Не нужно тебе связываться с этим Альбертом. Он псих. Он готов был убить человека только за то, что тот ответил на телефонный звонок.

— Когда мне удастся найти его, — заявил Гуч, — я тоже выброшу его через окно просто ради тебя.

— Это очень мило. Но я бы посоветовала тебе напасть на него сзади, — сказала Хелен и, несмотря на стоявшую духоту, зябко повела плечами. — Нельзя, чтобы этот человек видел, как ты к нему приближаешься. Тогда второго шанса у тебя просто не будет.

Покидая Копано Флэтс, Уит ехал по мягкой грунтовой дороге, заросшей с обеих сторон низким кустарником, и попал на главное шоссе, когда уже по-настоящему стемнело. Он мчался на юг, направляясь в Блэк Джек Пойнт, и думал о том, что Стоуни Вон был либо робким, либо невоспитанным человеком. Уит был уверен, что в доме кто-то есть, тем более что в окнах горел свет, а на подъездной дорожке стоял «порше» и бежевый фургон. И вообще, у него было такое чувство, что в дверной глазок за ним наблюдали. Хотя, возможно, он появился не вовремя и у Стоуни в гостях была подружка. Нужно будет утром попробовать снова.

Ожидая, когда ему откроют дверь, он набрал номер Гуча, но телефон не отвечал. Все проблемы откладываются на завтра, решил Уит, а сейчас он слишком устал и набегался, чтобы думать о чем-то важном. Съездить к Люси, честно поговорить с ней обо всех заявлениях Дэвида — и спать.

Когда он зашел в дом Пэтча, Люси сидела в мягком кресле, подтянув колени под самый подбородок, а напротив нее — Сюзан Гилберт. Уит заметил, что рядом с ней стоял пустой бокал. На диване развалился Рой Кранц.

— Привет, — вяло произнесла Сюзан.

— Привет, судья, — ничуть не удивившись его появлению, холодно сказал Рой.

— Ты немного опоздал, — заметила Люси.

— Прости. У меня были дела в суде. Что-то случилось?..

— А что, заметно? — Люси вытерла лицо рукавом. — Мы с Сюзан обсуждаем вопрос о земле. Продаем ее. Я считаю, что сейчас для этого еще не время — ведь Пэтча даже не похоронили.

«О Господи, — подумал Уит, — Люси не сказала им, что Пэтч не включил Сюзан в завещание».

— К нам поступают предложения, — вставил Рой. — Сегодня уже звонил один застройщик из Хьюстона.

— Что за стая стервятников! — возмутилась Люси. — Жаль, что они не звонят мне. Я бы так свистнула в трубку, что они бы там на другом конце просто оглохли.

— Это не стервятники, — возразила Сюзан. — Это бизнесмены.

— Я тоже бизнесмен, но мне и в голову не пришло бы заключать сделки перед самыми похоронами, — вспылила Люси. — Это свинство.

— Не большее свинство, чем во много раз увеличивать на словах сумму чьего-либо частного займа, — заметила Сюзан.

Люси молча провела ладонью по ручке кресла и даже не взглянула на Сюзан.

— Я люблю тебя, Люси, и это доставляет мне боль. — Сюзан бросила на нее пронзительный взгляд.

— Я тоже люблю тебя, — сухо ответила Люси. — Но твои вибрации совершенно искажены.

— Мы, наверное, лучше пойдем, — сказал Рой. — Люси, никто не хотел тебя обидеть. — Он встал. — Пойдем, Сюзан.

Уит проводил их до машины.

— Я простила ей ее инсинуации, — заявила Сюзан. — Она просто не подумала.

— Конечно, — ответил Уит.

— И больше не будет никаких глупых взаимных обвинений, верно? — спросил Рой. — Похоже, мы теперь все выяснили.

— Это все останется между вами с Люси, — сказал Уит, обращаясь только к Сюзан.

Они уехали.

Он вернулся в дом, сел на подлокотник кресла и обнял Люси за плечи. Она прижалась к нему и подставила лицо для поцелуя. Один поцелуй, затем другой.

— Наша привязанность куда-то ушла, — с грустью произнесла Люси. — После того как Пэтча не стало, мы уже не так хорошо относимся друг к другу.

— Ты что, спорила с ними?

— Нет, — ответила она. — Но у Сюзан такое чувство, будто ее предали. Она не понимает, почему я упомянула о ее финансовых проблемах. Знаешь, Сюзан даже не кричала на меня, хотя было бы лучше, если бы она бросила в меня вазой.

— Со временем ситуация улучшится. — Он сел на пуфик у ног Люси и взял ее за обе руки. — Может быть, ты хочешь что-то рассказать мне?

— Многовато за один вечер для того, чтобы еще раз предстать перед лицом обвинения.

— Я ездил в Корпус вместе с Дэвидом. За результатами вскрытия.

— А-а. — Люси притихла.

— Мы с ним разговаривали о тебе. Ты все-таки ничего не хочешь мне рассказать? — мягко спросил Уит.

— Нет. Я слишком запуталась.

— А насчет твоего долга? Или о судебных исках? Люси, я не паникую, но мне, признаться, хотелось бы узнать об этом от тебя.

Она не шевелилась.

— Ты приносишь свои судебные дела домой, Уит?

— Нет, только в том случае, если в них есть что-то очень забавное.

— Ну вот, я тоже разделяю свой бизнес с тем временем, которое провожу вместе с тобой. Я понимаю, что мне не нужно было говорить тебе о том, что Сюзан играет. Этим я лишь обеспечиваю себе плохую карму.

— Насколько велик твой долг, Люси?

— Все в порядке. В прошлом месяце бизнес поднялся.

— И все-таки.

— Пятьдесят-шестьдесят тысяч. Я могу получить краткосрочный кредит. Индустрия развлечений по телефону быстро развивается.

— На тебя действительно подавали в суд?

— Этому Дэвиду Пауэру нужно бы пирожок в рот вставить, — скрывая раздражение, произнесла она. — Ну да, подавали. Женщина, старая мать которой нам постоянно звонила. Она немного свихнулась, но у нее была хорошая аура — вот наши девочки и помогали ей. Никто не пытался на ней нажиться, но я должна была все это уладить без всякого суда. Такие дела. — Люси внимательно посмотрела на него. — Мне жаль, что я не рассказала тебе об этом раньше, но ты ведь, Уит, фигура политическая.

— Вряд ли.

— Ты все еще занимаешь выборную должность, и я не хотела ставить тебя в неловкое положение, перекладывая на чужие плечи свои заботы.

— Благодарю за вотум доверия, — сказал Уит, по-прежнему не выпуская ее руки. — Дэвид говорит, что ты унаследовала все.

— Это пока лишь слова. — Она покачала головой.

— Ты этого не знала?

— На автоответчике есть сообщение от адвоката Пэтча с просьбой перезвонить… но там тонна разных сообщений. Я пока еще никому не звонила.

— Очевидно, Сюзан не получит ничего.

— Нет, этого не может быть.

— Возможно, Пэтч не хотел, чтобы его деньги пустили на ветер. И он любил тебя, Люси.

Из ее горла вырвался глухой стон, и она закрыла лицо руками.

— Именно поэтому в глазах полиции я выгляжу хуже всех.

— Дэвид сейчас раздувает всю эту историю. Ты что-нибудь слышала о человеке по имени Стоуни Вон?

Люси часто заморгала.

— Богатый парень с большим домом на побережье бухты. Мы не знакомы лично, но я о нем слышала.

— Пэтч никогда не упоминал его имени?

Она снова заморгала.

— Не думаю. — Она помедлила. — Уит!

— Что?

— Ты ведь веришь мне, правда? Я ничего не знала о завещании. Пэтч мне ничего не говорил.

— Я верю тебе, Люси.

Она прижалась к его руке, и они замерли на несколько минут, сидя в полной тишине, нарушаемой только тиканьем часов на стене и мягким мурлыкающим дыханием Люси.

— Можешь заняться любовью со мной? — спросила она шепотом. — Мне никак не удается выйти из оцепенения, и только с тобой я могла бы почувствовать себя лучше. Если, конечно, ты не возражаешь любить такую развалину.

Он медленно поцеловал ее, и она ответила на его поцелуй, сначала робко, потом все сильнее и увереннее. Они поднялись наверх, в спальню для гостей. Люси первая начала раздевать его: расстегнула рубашку, ремень, стянула брюки. Постоянно целуя его губы, шею, плечи, грудь, она делала паузы только для того, чтобы он успел снять с нее футболку, шорты, лифчик и маленькие красные трусики. Они скользнули на прохладные простыни, и, когда он вошел в нее, она так крепко вцепилась в него руками и яростно впилась губами, что его кожа, казалось, стала гореть.

Некоторое время после этого они отдыхали в объятиях друг друга. Затем она поцеловала его и кончиками пальцев скользнула по его члену, проверяя, не возбудится ли он снова.

— Уит.

— Да? — глухо отозвался Уит, в изнеможении прислушиваясь к своим ощущениям, пока она ласкала его.

— А сколько стоит эта недвижимость? Ты знаешь? — Она помолчала и, вздохнув, спросила: — Неужели Дэвид Пауэр автоматически предъявит мне обвинение только потому, что я проявляю интерес к деньгам?

— Я не знаю, Люси.

— Если денег хватит, я, пожалуй, закрою «Сеть экстрасенсов побережья», — задумчиво сказала она. — Кроме головной боли, она ничего мне не приносит.

— И чем же ты будешь заниматься?

— Именно вот этим, целый день.

Она широко развела ноги и прижалась к нему. Во второй раз у них получилось даже лучше. Они были менее напряжены и двигались более синхронно.

— Это было приглашение на работу? — смеясь и наслаждаясь ощущением ее теплого дыхания у себя на груди, спросил он, когда немного успокоился.

— Я и так уже твой босс, — улыбаясь, сказала Люси. — Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

— С тобой я в безопасности, так ведь?

— Всегда, детка.

В конце концов она заснула. Уит, усталый и счастливый, тихо лежал рядом с ней, уставившись в потолок. Он стыдился тех мгновений, когда позволил себе усомниться в любимой женщине. Вскоре он провалился в тяжелый сон, но уже в следующее мгновение, как ему показалось, зазвонил телефон.

Уит схватил трубку, стараясь не ворочаться и не разбудить Люси. На цифровых часах возле кровати горели цифры 1:47.

— Алло? — прошептал Уит.

— Судья Мозли? — Это был Дэвид.

— Да.

— Мы нашли Джимми Берда. Мертвого.

Часть вторая Здесь Водятся Драконы

На свете есть мало вещей, которые могут сравниться с сокровищами по своей притягательной способности для умов.

Джозеф Конрад

Глава 19

В густых зарослях дубовой рощи пахло сыростью. Уит стоял с подветренной стороны от посадки. Была пятница, полтретьего ночи. Парочка влюбленных в поисках уединенного места наткнулась на старый грузовик с подъемником, оставленный кем-то на краю рощи сразу за западной границей Порт-Лео, вдали от суеты пляжей и пристаней. Скрюченное тело Джимми Берда лежало на сиденье; пулевое отверстие в виске было окружено засохшим пятном крови и пороха — очевидно, ствол был приставлен к голове вплотную. Пистолет 45-го калибра лежал здесь же, на полу грузовика, прямо под свисающей рукой Джимми. Выездная команда ДОБ вытащила тело из машины, предварительно сделав подробные снимки места происшествия. Уит заполнил бланк распоряжения на проведение медицинской экспертизы.

Через какое-то время к Уиту подошел Пауэр, чтобы тоже расписаться на этом бланке.

— Я думаю, что в нашем деле можно будет скоро поставить точку, — сказал Дэвид, нацарапав свое имя ниже подписи Уита.

— Ну да, — сказал Уит, кивнув ему.

— Даже не сомневайся. В кармане рубашки Джимми найдена записка. — Дэвид кашлянул и процитировал; — «Я сожалею о том, что сделал в понедельник». — Бросив на Уита самодовольный взгляд, он продолжил: — В задней части пикапа обнаружена сломанная лопата. А это было в кармане его брюк. — Дэвид вынул из бумажного пакета пластиковый мешочек, положил его на раскрытую ладонь и посветил фонариком.

Уит увидел полдюжины монет грубой чеканки, явно старинных; на одной был щит, на другой — голова мужчины, увенчанная лавровым венком; одна монета была серебряная, остальные золотые.

— Очевидно, старинные, — заметил Уит. — Вот блин. Значит, я все-таки был прав.

— Давай не будем торопиться с выводами, ваша честь. Возможно, у Пэтча была коллекция монет, и Джимми мог украсть их в доме.

— Люси никогда не упоминала о том, что Пэтч увлекался нумизматикой. Да и он сам не говорил, что собирает монеты.

— Он мог просто найти их вместе с наличными и кредитными карточками в ящике для перчаток. Я думаю, что именно Джимми вламывался в дом.

Уит наклонился и стал разглядывать монеты через пластик.

— Здесь стоит дата: 1812 год. Видишь? А еще одна 1820 года. Боже праведный!

— Да. И я понимаю, куда ты клонишь, — поморщившись, сказал Пауэр. — Опять насчет всего этого дерьма про зарытые сокровища.

Уит перешел на шепот.

— Дэвид, послушай. Забудь про клад. Посмотри на это с другой точки зрения. Это уже из области археологии. Если бы в Блэк Джек Пойнте проводили раскопки какие-нибудь профессора в поисках артефактов и их бы там убили и сбросили в яму, ты бы стал искать людей, похитивших ценности? Так ведь?

Дэвид кивнул.

— Возможно, это и были раскопки, о которых мы просто не знаем. О которых вообще никто ничего не знает.

Теперь Пауэр недоуменно покачал головой.

— Итак, Дэвид, вероятно, у Джимми были соучастники. И если эти монеты — часть клада, то где же тогда все остальное?

Дэвид сплюнул в траву, всем своим видом показывая пренебрежение к версии Уита.

— Почему ты так возражаешь против этого предположения?

— Я не собираюсь выходить к прессе с заявлением, что Пэтч и Туй были убиты из-за найденного клада, и не хочу, чтобы шериф Холлис делал это, — заявил Дэвид. — Господи, если твоя версия не подтвердится, нас в городе просто засмеют. Не нужно будоражить общественность сообщением о сокровищах. Давай пока помолчим и посмотрим, что еще удастся узнать.

Это было именно то, на что Уит и рассчитывал.

— Но мы все-таки должны выяснить ценность этих монет, хорошо?

— Да, разумеется.

— Я подозреваю, что стоят они немало, — сказал Уит. — У Джимми не могло быть депрессии, вызванной безденежьем. Наверняка коллега доктора Паркера, та, которая идентифицировала обнаруженные в яме предметы утвари, — кажется, ее фамилия Домингес, — знает о монетах больше, чем мы с тобой.

— Давай я сам позабочусь об этом. Для начала мне хотелось бы убедиться, что следы протекторов Берда совпадают со следами, оставленными на земле Гилберта. Потом нужно посмотреть, нет ли в грузовике и на пистолете еще чьих-нибудь отпечатков пальцев. Давай поедем к вдове, судья, — предложил Дэвид и тут же покачал головой. — Насколько мне не нравится эта Линда Берд, настолько же мне не хочется сообщать ей сейчас о смерти мужа.

Когда он вернулся в дом Пэтча, Люси не спала. Свернувшись калачиком, она лежала на диване и смотрела по телевизору рекламу товаров со скидками, предлагаемых по сети «Магазин на дому». Уит в двух словах рассказал ей о том, что произошло.

— Но я не думаю, что это Джимми Берд убил их, — добавил он в конце.

Она села.

— О Боже, Уит. Дэвид Пауэр дышит мне в затылок. Он нашел киллера, и теперь ты собираешься разводить с ним дебаты вокруг этого? Что же, черт побери, между вами происходит?

После недолгих сомнений Уит сообщил ей о монетах, найденных у Джимми в кармане.

— Они с виду старинные. Золотые и серебряные. Откуда они у него взялись?

Люси сложила руки на коленях и, чуть помедлив, произнесла:

— У Пэтча были какие-то старые монеты.

— Ты мне об этом никогда не говорила.

— Ну, мы с тобой нечасто беседовали о фамильных ценностях моего дяди.

— Я не знал, что он собирал монеты.

— Он их и не собирал. Они достались ему от отца, как мне кажется. Я, собственно, точно не помню. Однажды Пэтч сказал, что они очень ценные. Он не хранил их открыто, Уит. Они были в ящике стола в его кабинете.

— Как Джимми мог узнать о том, где они находятся?

— Понятия не имею. Возможно, он заставил Пэтча рассказать, где он хранит их. А может, узнал о них, когда раньше работал у дяди. Я не знаю. — Ее голос задрожал и едва не сорвался на плач.

— Ладно, Люси, успокойся. Они были застрахованы?

Она пристально посмотрела на него.

— Я, блин, не верю своим ушам, Уитмен. Ты мне не доверяешь!

— Доверяю.

— Я не знаю, страховал ли он их. Господи! Этот Джимми, будь он проклят! Дядя Пэтч не должен был брать его на работу.

Она встала и прошла в кухню, Уит последовал за ней. Люси налила себе стакан воды и отщипнула кусочек булочки, которая лежала на тарелке.

— Джимми убил их, и поэтому я рада, что он мертв.

— Сегодня ночью уже не нужно ничем заниматься. Пойдем спать.

— Ладно. — Люси отхлебнула воды из своего стакана.

В постели он тихо лежал рядом с ней, обняв ее одной рукой и прислушиваясь к ее тихому дыханию. Он знал, что она не спит.

— Уит?

— Да.

— Прости, что я наехала на тебя. Это все было очень неприятно.

— Мне тоже очень жаль.

— Я думала, что, когда найдут убийцу, мне станет легче.

— Это произойдет, видимо, не сейчас, дорогая.

— Просто я хочу, чтобы ты не увлекался, стараясь обойти Дэвида Пауэра.

— Я не собираюсь ни с кем соперничать. Я стараюсь помочь тебе.

— Ты считаешь, что Дэвид хреновый следователь?

— Нет. Правда, нет. Но я думаю, что он злоупотребляет своей властью. Мне кажется, что проблемы его личной жизни мешают ему в работе. Такое впечатление, будто Дэвид обижен на весь мир. Зная мои болевые точки, он нажимает на них, получая удовольствие.

— Это работает только в том случае, если ты сам позволяешь делать тебе больно. — Она поднялась на локте. — У тебя же есть признание того мертвого парня, у которого был мотив. Ну так перестань ковыряться дальше, хорошо? Я не могу этого больше вынести. Я хочу, чтобы все побыстрее закончилось, раз и навсегда.

— Ладно.

— Я могу точно сказать, когда ты говоришь неискренне, и это не имеет ничего общего с вибрациями. Я серьезно, Уит. Я прошу тебя остановиться.

— Хорошо.

Она снова улеглась в его объятия и затихла. Когда Уит наконец почувствовал, что она заснула, он закрыл глаза и позволил себе погрузиться в сон. Его дыхание во сне слилось с ее дыханием.

Люси решила все-таки поработать у себя в офисе, и Уит, у которого на ближайшие два часа не было дел в суде, поехал с ней в Порт-Лео. Раннее утро в пятницу явно не было горячим временем для «Сети экстрасенсов побережья». Их маленький офис ютился между не слишком опрятным магазинчиком, торгующим жареными пирожками, и еще более грязным магазином спиртного, расположившимся в старом вытянутом торговом центре,[23] который никогда не знал добрых времен. На дежурстве у телефонов сидели две скучающие студентки колледжа: брюнетка, задумчиво читавшая учебник по физике под настольной лампой, и блондинка, смотревшая программу «Сегодня».

— Привет всем. Спокойно прошла ночь? — спросила Люси, когда они вошли внутрь.

— Да, — ответила брюнетка, оторвавшись от своей книги. — У людей, похоже, пока нет их обычных проблем. — Она заложила страницу картой Таро и закрыла учебник.

— Они еще наверстают свое, — сказала вторая девушка-экстрасенс. — Мы приближаемся к ударному времени скучающих домохозяек.

Наступила неловкая пауза.

— Нам очень жаль твоего дядю, Люси, — мягко произнесла блондинка.

— Спасибо, Аманда.

— Ты не хочешь об этом говорить, — заметила девушка. — Это нормально. Я чувствую это по твоей ауре. Дай-ка я посмотрю, не захочешь ли ты, чтобы мы поработали с тобой попозже. — Она мельком взглянула на Уита и продолжила: — Ой, дорогая, что-то наша аура слабовата сегодня.

Обе телефонные экстрасенсорши повернулись к нему и обменялись выразительными взглядами.

— Вы — бойфренд Люси, но не доверяете ей.

— И даже сразу в нескольких направлениях, — уточнила Люси, но теперь ее слова не звучали так раздраженно, как накануне.

— Приятель, сбросьте свой негатив, — посоветовала брюнетка. — Он лежит якорем на вашей душе.

— Я думаю, что мне просто нравится носить тяжести, — ответил Уит.

— Этот негатив легко преодолеть, — со знанием дела заявила Аманда. — У вас прекрасный дух. Вы просто нуждаетесь в очищающем воздействии. Несколько исцеляющих процедур с кристаллом полностью очистят вас от этого.

«И люди платят по доллару двадцать девять центов в минуту, чтобы слушать весь этот бред?» — подумал он, однако улыбнулся и не стал спорить. Обе девушки нахмурились.

— Давай зайдем в мой кабинет, Уит, — предложила Люси. Она торопливым шагом направилась в дальнюю часть офиса и открыла дверь.

С потолка маленькой комнаты свисала абстрактная конструкция из фольги, на полке над столом стояли скульптуры и крупные разноцветные кристаллы, на столике у окна лежали книги по экстрасенсорному восприятию, картам Таро и скрытому маркетингу. Она закрыла за ними дверь.

— Детка, кроме всего прочего, я не хочу, чтобы ты обижал моих подчиненных.

— Они сами начали…

— Ничего они не начинали, — раздраженно перебила его Люси. — Они читают тебя как открытую книгу. Это очень чувствительные и славные девушки, а ты стоишь тут перед ними и размышляешь, насколько все это глупо. Знаешь, они могут все о тебе рассказать.

— Ты не можешь читать мои мысли, — упрямился Уит.

— Я знаю, ты думаешь, что все это бред, но это не должно касаться меня, Аманды, Лашель и наших клиентов. Договорились? — Люси не заметила, как перешла на повышенный тон, и на какой-то миг он задумался, дает ли это женщинам преимущество.

— Ладно. — Он обнял ее. — Я люблю тебя. По моей ауре это видно?

— Да, это действительно видно. — Люси поцеловала его в щеку. — И я тебя люблю. Жутко. И даже еще сильнее. — Она крепко прижалась к нему. — Это все скоро закончится, правда?

— Правда.

— И мы сможем тогда уехать с тобой? Хотя бы на неделю, только ты и я? Может быть, в Мексику. На Гавайи. В «Дисней Уорлд» в Орландо. Не важно.

— Конечно, Люси. Выбирай.

— Нет, — сказала она. — Это ты выбирай, а потом я прочитаю твое желание по картам. Я проверяла, это работает.

— Договорились, — сказал Уит.

Затем он ушел: пусть она думает, что он направился в суд.

Глава 20

Джейсон Сэлинжер с первого взгляда показался Уиту похожим на одного из гномов, фигурки которых иногда выставляют на лужайке перед домом. Он был маленького роста, с румяными, как яблоки, щеками и пухлыми розовыми губами, обрамленными пышной бородой. На нем была футболка с надписью «Фанат примечаний».

— Только поаккуратнее с моими книгами, — предупредил Джейсон.

Легко сказать. Уит проследовал за ним в мрачную гостиную, превращенную в рабочий кабинет. Книги горой лежали на компьютерном столе, были разбросаны по всему дивану, в беспорядке валялись на полу.

— Похоже, вы очень любите читать? — Уит осторожно переступил через стопку книг и присел на краешек дивана.

Джейсон посмотрел на него так, как будто у судьи было не все в порядке с головой.

— Ну да, наверное…

«Вероятно, книги о социально полезных навыках?» — чуть не спросил Уит, но вместо этого улыбнулся.

— Вы простите его. По утрам он не всегда любезен, — сказала жена Джейсона. Сообразительная и непосредственная, одетая в потертые джинсы и синюю футболку, женщина казалась настолько же милой, насколько суров был ее муж. — Так ведь, мой сладкий?

Джейсон издал странный звук, который должен был означать согласие.

— Не хотите ли чашечку кофе, судья Мозли?

— Нет, мэм, благодарю вас. На сегодняшний день я уже заправил полный бак, — ответил Уит.

— А я бы выпил, пожалуй, — сказал Джейсон.

— Ты же сам знаешь, что твой доктор сказал про тебя и кофеин. — Супруга по-матерински похлопала Джейсона по плечу, подмигнула Уиту, хотя, как он догадывался, женщина была лет на шесть-семь моложе мужа. — Не буду мешать вашему разговору, мальчики.

В этот момент Уит заметил в углу комнаты пирата без головы. Ну, не совсем без головы. Это был старый портновский манекен, одетый в причудливый синий сюртук и серые панталоны, подпоясанные красным кушаком. Кроме этого на манекене висели шпага и пистолет, которые казались настоящими.

Джейсон развернул кресло от компьютерного стола и сел лицом к Уиту. Дом Сэлинжера находился в старой и довольно неухоженной части Порт-Лео. За газоном, казалось, никто не следил, мебель — прямо из оптового магазина. Но книги в рабочем кабинете Джейсона были толстыми, в дорогих твердых переплетах, и их здесь насчитывалось огромное множество. Да и компьютерная система у него была самой последней модели.

— Чем я могу быть вам полезен, судья?

— Насколько я знаю, вы проводили исследования о Жане Лаффите.

— Я частным образом пишу статьи для журналов, являюсь внештатным преподавателем, редактирую книги для двух небольших издательств.

— Но Лаффит, судя по всему, представляет для вас особый интерес.

— Конечно. Я собираюсь поступать в аспирантуру, может быть, в следующем году. Хочу когда-нибудь написать наиболее полную книгу о Лаффите, возможно, получить докторскую степень, сфокусировавшись на истории залива. Тогда я смогу преподавать в любом месте от Техаса до Флориды. Я плохо переношу холодные зимы.

— Меня интересует Лига Лаффита.

— Это имеет какое-то отношение к Пэтчу Гилберту, верно?

— Почему вы об этом спросили?

— Ну, он приходил на последнее собрание нашего отделения в Корпус-Кристи в мае. Насколько я понял, он хотел присоединиться к нам. Я был огорчен, услышав, что его убили.

— Вы знали Пэтча?

— Нет. Я встречался с ним всего один раз, на том самом собрании. Он был очень дружелюбен, представлялся каждому. Просто такое имя, как Пэтч, не забывается.

— Давайте поговорим сначала о Лиге. Что она, собственно, из себя представляет?

— Для вас я бы разделил Лигу Лаффита на три группы. Подавляющее большинство людей в ней проявляют серьезный интерес к истории, они исключительно порядочны и респектабельны. Помимо них есть те, кто интересуется легендами о зарытых кладах, хотя относительно того, что Лаффит закопал свое золото, а не потратил его, никогда не было известно ничего, кроме старых баек. Но эти ребята насмотрелись фильмов вроде «Пирата» и думают, что Лаффит — это Юл Бриннер,[24] герой-головорез из выдуманного романа. — Джейсон повернулся в своем кресле на колесиках. — Есть еще очень небольшая, но совершенно очаровательная прослойка сумасшедших. Некоторые из них утверждают, что они потомки Лаффита, и подделывают дневники и другие документы, чтобы потом продать доверчивым любителям старины, или пытаются как-то иначе эксплуатировать имя знаменитого пирата.

— Это сумасшествие опасное или забавное?

— Забавное. Там есть парень, который называет себя Дэнни Лаффит, но это не настоящее его имя. Этот псих из Луизианы утверждает, что он Лаффиту какой-то пра-пра-пра-пра кто-то там. Но он безобидный. Однажды он обманул какого-то парня в Хьюстоне, и тот заплатил ему десять тысяч долларов за письма, предположительно написанные Лаффитом Эндрю Джексону. Поддельные, разумеется, — я в этом не сомневаюсь. Кончилось все тем, что деньги пришлось вернуть назад, чтобы избежать разбирательства в суде.

— Он тоже член Лиги Лаффита?

— Был. Лига аннулировала его членство. Фальсификаторам не место среди заслуживающих доверие историков.

— А как насчет всех этих легенд о зарытых сокровищах?

Джейсон пожал плечами.

— Не существует никаких доказательств того, что Лаффит закопал на побережье хотя бы унцию золота, но слухи об этом упорно продолжают ходить. Сокровища означают славу, приключение. К тому же таким интересным способом, в противовес скуке повседневного кропотливого труда, можно в одно мгновение достичь процветания.

— Романтические деньги.

— Вот именно. В детстве мы все читали «Остров Сокровищ» или смотрели фильм. Нам всем хотелось быть Джимом Хокинсом, который перехитрил Долговязого Джона Сильвера и нашел золото, — улыбнувшись, сказал Джейсон. — Этот Долговязый Джон Сильвер, — единственный литературный убийца, в честь которого назвали сеть ресторанов фаст-фуд.

— Действительность гораздо менее романтична, чем вымысел, — заметил Уит.

Джейсон резко повернул голову к манекену.

— Каждый год я надеваю этот костюм и, воображая себя Лаффитом, иду в школы, чтобы поведать детворе разные истории. Дети хотят видеть Лаффита эдаким пиратом из кинофильмов: с саблей в руке, берущего корабли на абордаж, спасающего благородных девиц на залитых кровью палубах. Все это полный бред. Лаффит уклонялся от уплаты налогов, посылал других капитанов захватывать для себя чужие корабли, больше имел дело с рабами и хлопком, чем с золотом. Конечно, он следил за тем, чтобы не нападать на американские корабли, потому что это было чревато неприятностями, и грабил всех остальных. Лаффит был скорее администратором, чем головорезом. Его хладнокровию можно было позавидовать. За несколько месяцев до того, как он покинул Галвестон, этот остров был опустошен ураганом. Для тысячи человек, которые там жили, еды стало катастрофически не хватать. Решение Лаффита было простым: собрать вместе всех чернокожих на Галвестоне — будь то невольник или свободный человек, не важно, — и продать их на нелегальном рынке рабов в Луизиане. Пострадали даже свободные черные женщины, которые были замужем за людьми Лаффита. Всех их загнали на корабли; жены умоляли своих мужей спасти их, но Лаффит пристреливал каждого, кто оказывал сопротивление. Меньше людей, которых нужно кормить, и больше денег в сундуках на восстановление после урагана. Просто и жестоко.

— Но вы ведь восхищаетесь им.

— Я восхищаюсь его решимостью, — сдержанно ответил Джейсон Сэлинжер. — Наш мир гораздо менее решителен. Мы все анализируем. Мы агонизируем. Мы пытаемся предугадать. Лаффит никогда не мог позволить себе такой роскоши. Возможно, когда-нибудь я напишу книгу для бизнес-менеджеров «Бизнес по Лаффиту». Знаете, сегодня многие находят свои пути зарабатывания денег строго по науке. Выгребают в свою струю.

— Но где же тогда Лаффит держал свои деньги? В те времена банков на Галвестоне не было, да и, вероятно, легальный банк не стал бы иметь с ним дело.

— По-видимому, Лаффит отмывал свои деньги и золото в банках Нового Орлеана. На него работали лучшие адвокаты города. А он и его брат Пьер объявили себя банкротами, официально демонстрируя, что им принадлежит очень мало. Но, разумеется, сегодняшние гангстеры используют такое же прикрытие.

— Но ведь любым его счетам постоянно угрожала опасность со стороны правительства США. Если бы заподозрили, что счет принадлежит Лаффиту, его бы тут же арестовали, верно?

Джейсон нахмурился, но кивнул.

На стене над компьютером висела большая карта Техаса. Уит встал и принялся рассматривать ее.

— Просветите меня, пожалуйста, — сказал Уит. — Допустим, что за долгие годы Лаффиту удалось собрать приличное количество золота. Достаточное, по крайней мере, чтобы было с чего начать, если ему придется уйти с Галвестона или если его счета в Новом Орлеане будут арестованы. Или, возможно, ему удалось несколько раз захватить крупную добычу, перед тем как его заставили покинуть остров. Лаффит не мог прийти в порт Нового Орлеана: если бы он ступил на землю США, его бы сразу арестовали как пирата, верно?

— Да, — сказал Джейсон. — Его бы действительно арестовали, окажись он на территории Америки. Его люди уже и так успели досадить американскому военному флоту тем, что напали на торговое судно, хотя Лаффит и казнил потом виновного в этом капитана. Но что окончательно подвигло правительство выбросить его с Галвестона, так это захват одного из их кораблей, «Ле Брав», во время его атаки на испанское судно. У капитана «Ле Брав» на руках оказался документ, подтверждающий дележ захваченной пиратами добычи, который был написан рукой Лаффита и на котором стояла его подпись. Это был тот самый дымящийся ствол, который так был нужен американскому военному флоту.

— Таким образом, Лаффит оказался в бегах. Ему некуда было приткнуться. Если бы он перевозил с собой свое золото, он потерял бы его в случае, когда его остановили или атаковали бы, так?

— Ему была выдана бумага, гарантировавшая безопасный проход мимо американских военных кораблей к выходу из залива. Они не должны были препятствовать ему.

— Но эта бумага не могла бы защитить Лаффита от испанцев или от какой-либо другой страны, на корабли которой он нападал ранее?

Джейсон наморщил лоб.

— Нет, не могла бы. Но пираты на самом деле не так часто закапывали свои сокровища, как все мы думаем. Это был скорее вариант «Острова Сокровищ», чем общепринятой практикой. Я хочу сказать, что, несмотря на всеобщее мнение о том, что капитан Кидд закопал свои богатства где-то в Новой Англии, их никто и никогда не смог обнаружить.

— Но, может быть, у Лаффита появлялся шанс выжить, если бы он закопал свои сокровища, — хотя бы на несколько недель или месяцев. Ведь носиться с ними по заливу, который кишел имевшими на него зуб военными кораблями, было очень опасно: он легко мог потерять все. Лаффит был человеком без родины. Поставьте себя на его место. Где бы вы закопали клад?

Джейсон уставился на Уита, словно хотел о чем-то спросить, но так и не сделал этого. Он снова повернулся к карте и провел пальцем по линии побережья.

— Только не Галвестон или Боливар. Слишком велик риск быть пойманным американским патрулем, который наверняка следил за тем, чтобы предводитель пиратов не вернулся на эту территорию и не возобновил свою деятельность. Возможно, подальше на юг или север. — Палец Джейсона двинулся по карте в южном направлении. — У Лаффита были свои лагеря по всему побережью. Но точно можно сказать лишь о бухте Матагорда и острове Святого Иосифа.

— А был ли у него лагерь на берегу бухты Святого Лео?

Джейсон быстро взглянул на него и после небольшой паузы ответил:

— Легенда гласит, что был, но до сих пор никаких следов не обнаружено.

— Вполне вероятно, что он сам хотел скрыть следы своего пребывания там, — заметил Уит. — Если бы я закопал сокровища, мне и в голову не пришло бы на этом месте писать свое имя крупными буквами.

— Его лагеря не были чем-то особенным. Они представляли собой обычные укрытия, где он или его люди могли пересидеть, сойдя на берег в бурю, или спрятаться от других кораблей. Всего четыре стены да еще, может быть, пушка.

— Наверное, можно предположить, что, если бы Лаффит закопал свои сокровища, он должен был бы как-то отметить это место или быстро вернуться за ними, если бы появилась такая возможность.

— Разумеется.

— Так что же случилось с Лаффитом после того, как он покинул Галвестон?

— Никто этого не знает. Существует целый ряд гипотез. Пират мог умереть, мог отправиться на Кубу или в Мексику. А в последнее время появилась теория, что он погиб как борец за свободу в Южной Америке. — Джейсон улыбнулся. — Люди всегда старались как-то оправдать пиратов. Мы слишком любим их, чтобы помнить о том, что они воры и убийцы.

— Следовательно, — подытожил Уит, — Лаффиту могли помешать забрать его сокровища. Могли убить. Или посадить в тюрьму.

— Конечно. Мы ведь определенно так и не знаем, что с ним произошло.

— А в легендах не упоминается, где именно в бухте Святого Лео мог находиться его лагерь? — спросил Уит.

— Одни говорят, что в Копано Флэтс, другие — в Блэк Джек Пойнте. Точно можно сказать только о том, что старый Блэк Джек — Черный Джек — верил, что Лаффит был именно там.

— А что вы знаете о Джеке?

— Лишь то, что он был старым ненормальным отшельником, который жил в Пойнте со времен Гражданской войны до 1890 года. Я не знаю, действительно ли он был черным и звали ли его на самом деле Джек. Я думаю, что Пойнт мог получить свое название от растущих там мэрилендских дубов.[25] Возможно, это название приклеилось уже потом и к человеку. Он утверждал, что плавал с Лаффитом еще мальчишкой, и говорил, что Лаффит якобы собирался вернуться в Пойнт и убить всех жителей Порт-Лео, потому что они украли его сокровища. Этот Джек казался сумасшедшим, но он был совершенно уверен в существовании клада. Этот человек перерыл в Пойнте немало земли. Я думаю, что семья Гилбертов — именно они получили этот участок в вечную собственность — относилась к нему терпимо. Все это довольно печально — посвятить жизнь собственной алчности.

— А нельзя ли сказать то же самое и о жизни знаменитого пирата?

— Да, вы правы. За исключением эпизода, связанного со спасением Нового Орлеана, что было по-настоящему круто. — Джейсон снова поднял бровь. — И все-таки объясните мне, к чему вы задаете все эти полупровокационные вопросы?

— Я пытаюсь понять, чем жил Пэтч в последние недели своей жизни. Все, о чем мы с вами сейчас говорили, Джейсон, является конфиденциальным. Я провожу официальное расследование по факту смерти.

— Да вы, приятель, просто прикрываете собственную задницу.

Уит покачал головой.

— У нас нет никаких доказательств, что Пэтч нашел какие-то старинные вещи или ценности. — Уит сказал чистую правду: Пэтч действительно ничего не нашел. Хотя, возможно, нашел кто-то другой. — Я просто не хотел бы, чтобы поползли слухи и чтобы на земле, где скорбят семьи Гилбертов и Тран, начали толкаться толпы новых блэк джеков.

— Конечно, я понимаю, — задумчиво произнес Джейсон. — Я не стану распускать никаких слухов и обещаю держать язык за зубами. Но если эта история коснется…

— Не коснется. Я спрашивал вас о сокровищах в основном из любопытства. Просто люди в первую очередь начинают думать о Лаффите, а у Пэтча к этой особе в последнее время был свой интерес. И больше ничего. — Чувствуя, что его слова не особенно убедили Джейсона, Уит перевел разговор на другую тему. — Вы знаете Стоуни Вона?

— Конечно. Он президент представительства Лиги Лаффита в Корпус-Кристи.

— Он ваш приятель?

— Нет. У слепых котят больше здравого смысла, чем у Стоуни. Он полностью охвачен мистической идеей охоты за сокровищами. Этот молодой человек финансирует подводные раскопки во Флорида-Кис, где за долгие годы потерпело крушение много испанских галеонов. Он пытался также финансировать проект по подводному обследованию галеона, затонувшего возле острова Падре, но штат запретил проводить эти поиски. Историческая Комиссия штата Техас просто ненавидит охотников за сокровищами. Любой клад, обнаруженный в водах штата или закопанный на общественных землях, по закону принадлежит им, и они делают все, чтобы никто нигде не нырял без их разрешения.

— Значит, Стоуни Вон финансирует поиск сокровищ? — Уит старался говорить бесстрастно, не показывая своего интереса к личности бизнесмена.

— Ну да, во Флориде. Там еще много кораблей, затонувших на мелях вдоль Кис. Я думаю, что он мог входить в группу, которая финансировала подводные работы Барри Клиффорда на «Вдовушке», за мысом Код. Это до сих пор единственное обнаруженное пиратское судно. Они подняли оттуда внушительное количество золота, серебра и драгоценных камней. По крайней мере, Стоуни много об этом говорил. В прошлом году он оплатил десяти членам Лиги поездку на Юкатан, в город, где умер брат Лаффита.

— Были ли Стоуни и Пэтч приятелями?

— Я не знаю, знакомы ли они друг с другом, но думаю, что могли встретиться на собрании, — ответил Джейсон. — Ладно, сейчас вы меня уже по-настоящему заинтриговали. Сначала вы расспрашивали о сокровищах Лаффита, а теперь задаете вопросы о парне, который занимается охотой за кладами.

— Ну что тут еще сказать… Сейчас я поведаю вам одну историю, но поверьте, исключительно вам, — медленно произнес Уит. — Но пусть у вас пока не перехватывает дыхание. Если вы скажете, что рано еще о чем-то говорить, забудьте все это.

Джейсон удивленно поднял брови.

— Хорошо.

— Но сначала еще один вопрос: а не было ли здесь или в Лиге Лаффита каких-либо других… искателей кладов?

— У Стоуни действительно был приятель, который принимал участие в той поездке на Юкатан. Этот парень был знаком с ним по работе во Флориде. Зовут его Аллен Экк, если я не ошибаюсь. М-да… Выглядит как настоящий профессор. Производит впечатление очень крутого. Но Боже мой, какой придурок! Мы ездили на экскурсию по Мериде — маленькому городку тут неподалеку. Гид рассказывал историю Лаффита и допустил пару незначительных ошибок по поводу каких-то подробностей из жизни пирата. Большинство людей об этом никогда бы и не догадались. Аллен очень спокойно сделал ему замечание, сказал, что тот ошибается, но гид твердо ответил, что он прав. Видно, подумал, что Аллен обычный тупой турист. Никогда не забуду взгляд, которым на него посмотрел Аллен: не просто ледяной, а уничтожающий, как будто этот глупый гид не стоит даже жалкого окурка. Но тогда он больше ничего не сказал. А на следующий день этого несчастного гида нашли на аллее: обе руки сломаны, лицо — сплошной синяк, нос тоже сломан. Парень этот так и не сказал, кто на него напал: то ли он действительно не видел, то ли был жутко напуган. — Джейсон покачал головой. — Я, конечно, понимаю, что это всего лишь безумное предположение, только мне все равно кажется, что именно Аллен избил того человека.

Глава 21

Стоуни лежал на одеяле перед большой застекленной дверью, которая выходила на пристань. Он всю ночь проворочался, словно спал на голых камнях. В ожидании лодки он включил на пристани все фонари, но никаких судов так и не появилось из темноты. Алекс, положив перед собой пистолет, устроился за обеденным столом и читал толстую книгу о пиратстве в Азии в семнадцатом столетии. Он нашел ее у Стоуни на полках и, сосредоточенно листая страницы, время от времени подавал возгласы одобрения или несогласия.

Наконец Стоуни все-таки погрузился в сон и проснулся оттого, что Алекс с кем-то говорил по мобильнику. Он услышал, как тот сказал:

— Хорошо. Я согласен.

Потом наступила тишина, и только слышно было, как Алекс выключил свой телефон. Стоуни притворился спящим, спиной чувствуя тяжелый взгляд Алекса. Некоторое время после этого Стоуни не спал, но затем сказалось выпитое им виски, и он опять провалился в забытье.

Проснулся он в семь. Язык прилипал к небу, мышцы спины неприятно ныли. Фонари на пристани по-прежнему горели. Не было ни лодок, ни Дэнни, живого или мертвого. Он встал и прошел в кухню. Алекса тоже не было.

Стоуни подумал, что можно с облегчением вздохнуть. Он вспомнил, что прошлой ночью Алекс хотел убить его, и поежился, представив, как этот ублюдок собирался жечь огнем его лицо. Но вместо облегчения отсутствие Алекса повергло его в панику. Куда он, черт возьми, подевался? А если, пока его нет, сюда заявится Дэнни со всей его бандой?..

Стоуни подошел к телефону. На автоответчике — никаких сообщений. Он набрал номер спутниковой связи с «Юпитером». Никто не ответил. Тогда он включил телевизор и посмотрел пятничный утренний выпуск местных новостей. Никаких сообщений ни о брате миллионера, похищенном в море, ни о пропавшей лодке, ни о выброшенных на берег телах Бена и Клаудии.

Услышав, как открывается входная дверь, он поспешил в прихожую и увидел Алекса.

— Проклятие, где ты был?

— Они показывались?

— Нет, — сказал Стоуни и, сдерживая раздражение, снова спросил: — Где тебя носило?

— Нужно было уладить одно дело. — Алекс потер руки. — Ты ведь умеешь готовить, верно? Яичница. Ветчина. Черный кофе. Мой организм нуждается в протеине.

— Какое еще дело, Алекс?

Прекрасное настроение Алекса не предвещало ему ничего хорошего, и Стоуни насупился. Алекс же как ни в чем не бывало похлопал его по щеке и сказал:

— Они могут и не приехать. Должно быть, у Дэнни и его друзей кончилось терпение. Или, возможно, Дэнни пристрелил своих приятелей.

— Или убил Бена, — вставил Стоуни. — И теперь ему нечем с нами торговаться, кроме обвинения в мой адрес, которое он не предъявит.

Алекс пошел в кухню и вымыл там руки.

— А эта подружка Бена, она коп?

— Да.

— Тогда, может быть, она их там всех повязала?

— Она там одна. К тому же женщина.

— Пистолет, умение обращаться с оружием и желание его применить могут, в принципе, уравнять их шансы. Позвони на свою лодку еще раз.

— Я только что пробовал дозвониться, но никто не отвечает.

— А у Дэнни Лаффита есть своя лодка? Ведь нужна же им была еще одна лодка, чтобы взять «Юпитер» на абордаж.

— Да.

— Ты помнишь, как она называется?

— «Мисс Катрин». В честь Катрин Вилларс.

У Алекса округлились глаза.

— Тогда начни приветствовать эту лодку по радио. Возможно, они пытаются составить план, как им нас провести. А может, они не хотят рисковать и поэтому побоялись приплыть сюда ночью. — Он криво улыбнулся и добавил: — Но вполне вероятно, что они нашли Глаз, спрятанный у тебя на лодке, и плывут сейчас в сторону Китая.

Недобрая усмешка застыла на его лице, однако он этого не замечал. У Стоуни засосало под ложечкой.

— У меня в кабинете есть еще одна морская рация, мощная, дальнего радиуса действия, — пробормотал он.

— Что ж, давай посмотрим, не захочет ли кто-нибудь с нами пообщаться, — сказал Алекс.

Клаудия постепенно приходила в себя, ощущая острую боль, которая, по сути, и разбудила ее. Эта боль пульсировала в голове в ритме сердца, и каждое бум-бум отдавалось в висках с двойной силой, отчего у нее сами по себе опускались веки. Боль казалась настолько сильной, что первое, о чем подумала Клаудия после пробуждения, было: «Не двигайся, иначе твои мозги просто вытекут из ушей».

Она открыла глаза. От холода, исходившего от кондиционера, ее кожа стала гусиной. Утренний свет, пусть и мягкий, больно ударил по глазам. К ней медленно возвращалась чувствительность и приходило ощущение собственного тела — довольно мучительно и болезненно. Клаудия поняла, что она снова связана, — на этот раз ее руки были за спиной. Ободранная на запястьях кожа саднила, мышцы ноги тупо ныли. От противного, кисловатого вкуса во рту хотелось выплюнуть собственный язык. Она лежала на кровати, укрытая затасканной простыней, которая пахла грязным телом и лосьоном для загара.

— Дэнни! — слабо позвала Клаудия. — Дэнни!

Дверь со скрипом открылась, и солнечный свет резанул по глазам.

— Наконец-то мы проснулись, — с нежностью в голосе сказал Дэнни. — Я уже начал беспокоиться. До этого ты никак не могла прийти в себя.

— Что… что случилось? У меня все болит…

— С тобой все будет в порядке, — спокойно произнес он и после паузы добавил: — Это здорово, что ты не умерла, иначе я остался бы без помощницы.

Он присел на кровать, положил рядом с ее головой коробку с влажными салфетками и, аккуратно развернув их, начал вытирать ей лицо и руки.

— Водные процедуры помогут тебе оставаться чистой. Ты должна умываться каждый день, — поучительно говорил он, словно повторял заученную когда-то фразу. Это прозвучало как больничная инструкция для сиделок и нянечек.

Сегодня его тон был несколько другим. И ей это не понравилось.

Клаудия лежала неподвижно, пока он протирал ей лицо, очищая кожу от засохшей пены огнетушителя и ее собственной слюны и крови. Потом он принес ей стакан холодной воды. Вода была горьковатой, но ее организм жаждал хотя бы какой-нибудь влаги. Он осторожно приподнял ей голову, и она выпил весь стакан до дна.

— Хорошая девочка, — похвалил ее Дэнни.

— Развяжи меня.

— Нет.

— Ты… ты ударил меня, — с трудом произнесла Клаудия. У нее было такое ощущение, будто ее рот набили шерстью.

— Всего лишь легкий удар, да и то с любовью, — ответил он. — С тобой все будет в порядке.

От его развязно доверительного тона по телу ее побежали мурашки. Дэнни улыбнулся и погрозил пальцем перед ее носом. Ей хотелось прокусить этот палец до кости.

— Ты не забыла, что нам предстоит навестить Стоуни.

— Бен…

— О нем можешь больше не беспокоиться. Они скрылись.

— Куда скрылись?

— Просто уплыли. Теперь я уже точно не собираюсь их искать. Должно быть, Зак, ну, тот, рыжий, услышал выстрел и решил смыться. Он ведь, собственно, трус без Гара. Вероятно, он утопит Бена в заливе, бросит лодку где-нибудь неподалеку от берега и найдет себе убежище, где и будет прятаться. Маловероятно, чтобы он осмелился отправиться в дом к Стоуни, чтобы заключать с ним отдельную сделку. Но на самом деле никогда не знаешь, чего ожидать от людей, ты согласна?

— Ты сообразительный парень, Дэнни, — с трудом выдавила она. — Но ты же знаешь, что сейчас нас с Беном уже разыскивает полиция. И мне нужна медицинская помощь. — Она постаралась, чтобы ее голос звучал как можно жалобнее. — Пожалуйста, развяжи веревки. Ты очень сильно ударил меня по голове. Меня тошнит.

— А как насчет прекрасного аспергама?[26] У меня есть обычный и со вкусом вишни.

— Ради Бога, у меня, возможно, проломлен череп.

— А по-моему, с тобой все чертовски неплохо, — возразил Дэнни. Он помолчал и вдруг нахмурился. — Мне показалось, что Гар обратился к тебе офицер. С чего бы это?

Она пристально посмотрела на него и спокойно ответила:

— Понятия не имею.

— Я думаю, что ты коп, Клаудия.

— Ты много о чем думаешь, Дэнни, гораздо больше, чем все остальные.

Он рассмеялся.

— Надеюсь, что да. — Он провел большим пальцем по ее губе и сказал: — Я хотел бы, чтобы мы подружились. Честно говоря, друзей у меня не так уж много. — В его голосе звучало явное сожаление.

— Я не против, — откликнулась Клаудия. — Только развяжи меня.

— Нет. Ты еще поспишь тут немного. Я подсыпал тебе в воду чуть-чуть своих лекарств. Мне они больше не нужны — я чувствую себя превосходно. Ты должна полежать спокойно, пока мы не доберемся до дома Стоуни. Ночью я туда плыть не собираюсь, потому что мне нужно все четко видеть. Допустим, он получил от Зака своего брата. Если Бен будет там, он заставит Стоуни торговаться со мной за тебя. Сам Стоуни за тебя и гроша ломаного не даст. Если же Стоуни не получил своего брата, я скажу ему, что Бен у меня в лодке, вместе с тобой. Видишь, как все получается? — Дэнни самодовольно усмехнулся.

Клаудия закрыла глаза.

— Поэтому я позвоню ему, когда мы подойдем поближе к берегу. Скажу ему, что он должен встретить нас на пристани с Глазом Дьявола и дневником.

Клаудия молчала.

— Потом я хочу пристрелить его прямо с лодки, чтобы голова его лопнула, как перезрелая тыква. Так было с Гаром. Потом я заберу свой клад. Он наверняка держит сокровища у себя в доме. Поскольку у Стоуни большой дом, он не откажется от того, чтобы оставить их у себя под рукой. Ведь он может всегда видеть их, чтобы знать, что с сокровищами все в порядке, — с улыбкой говорил Дэнни.

Он касался пальцами горла Клаудии, прислушивался к ее дыханию и наслаждался этим моментом. Он явно был в восторге, оттого что ему удалось взять верх над Гаром. Внезапно она поняла, что жизненных успехов у Дэнни было, видимо, не так уж и много.

— Но если в доме Стоуни нет этого изумруда, твой план сорвется.

— Почему? Я выстрелю только в том случае, если он отдаст мне камень и дневник или скажет, где они находятся.

— Этот дневник, — заискивающе произнесла Клаудия. — Расскажи мне еще раз, как он выглядит, Дэнни. Возможно, я видела его где-нибудь у Стоуни.

Какое-то мгновение Дэнни испытующе смотрел на неё, нежно касаясь подбородка, который по-прежнему болел. Затем он подошел к шкафу в углу каюты и открыл его ключом, висевшим у него на шее. Из выдвижного ящика он вынул листок бумаги, испещренный полосками плохой фотокопии, и поднял его у нее над головой.

Она повернулась в положение, из которого могла рассмотреть страницу, на которой были нацарапаны какие-то каракули, действительно напоминавшие текст, написанный от руки в девятнадцатом веке. Она с трудом могла разобрать слова.

В конце мая 1820 года небольшой отряд, возглавляемый шхуной «Рысь», преследовал вдоль побережья Техаса маленький флот Лаффита, состоявший из двух шхун и бригантины. Было серьезное опасение, что Лаффит мог просто перебраться на другой техасский остров и устроить там свой новый пиратский лагерь. Капитан Мэдисон получил приказ игнорировать выданную Лаффиту командором Паттерсоном бумагу на безопасный проход, что очень беспокоило меня. Наше слово на море должно быть твердым. Но в Вера-Крусе Мэдисон получил доклад об испанском корабле «Санта-Барбара», нагруженном золотом и драгоценностями. «Санта-Барбара» пропала в западной части залива — при ясной погоде! — за несколько недель до того, как Лаффит отказался от нападения на торговые суда, и я подозреваю, что правительство считает его причастным к этому. Я опасаюсь, что никто так и не проинформировал мистера Лаффита об изменении отношения нашего правительства к нему.

Мы обстреляли корабль Лаффита к югу от бухты Матагорда, но он свернул в лабиринт бухточек и отмелей, защищенных от моря узкими полосками барьерных рифов, и мы не могли преследовать его без риска сесть там на мель. Мы задержали его при выходе из бухты Святого Лео только на следующее утро. Наша добыча на его корабле была скудной: немного шелка, мадера, не больше нескольких горстей монет — практически ничего для такого великого пирата. Его грубые и упрямые люди были голодными и обессиленными. Никаких следов испанских сокровищ мы не обнаружили. Благодаря обещаниям избавить команду от судебного преследования нам удалось склонить людей Лаффита на нашу сторону. Мы эскортировали пиратский корабль в Вера-Крус; что случилось с ним после этого, я не знаю. Всех нас заставили поклясться — да еще и заплатили за это, — что мы не станем рассказывать об этой операции, потому что она проводилась вопреки законной охранной грамоте. К тому же наши военные опасались кривотолков. Я сошел с корабля в Новом Орлеане и вскоре после этого узнал, что «Рысь» вместе со всей командой погибла во время шторма по пути на Ямайку, куда она шла для борьбы с пиратами Карибского моря. Поскольку из всех свидетелей остался я один, мне не пристало бесчестить память капитана Мэдисона и публично рассказывать о том, что сделал наш военный флот. Только на бумаге я могу записывать свои мысли без страха и утайки. Для тех, кто помнит героическую службу Лаффита для Нового Орлеана — и для всей Америки — во время последней войны с Британией, нарушить свое обещание, пусть даже данное пирату, представляется особенно скандальным и несправедливым.

После этого было много разговоров о том, что Лаффит, ускользнув от преследования нашего отряда, закопал награбленные драгоценности где-то на побережье. Кроме того, один молодой пират рассказывал о ночной экспедиции в Видоуз Пойнт в бухте Святого Лео, откуда из четырех отправившихся туда человек вернулся только Лаффит. Но этот парень, Джек, был простаком и безнадежным пьяницей, и его рассказ менялся в зависимости от количества рома в бутылке. Я считаю, что эта болтовня может быть основой для прекрасной байки, которую так любят слушать мои внуки перед сном. Я записываю ее здесь просто для интереса.

— Кто написал это? — Клаудия внимательно посмотрела на Дэнни, когда он убрал листок от ее лица.

— Джон Б. Фаннинг, бортовой хирург с «Рыси». Он делал эти записи спустя много лет после известных событий. Мне кажется, что его потомки отыскали дневник в семейном сундуке, а потом просто поместили на сайт он-лайнового аукциона, упомянув лишь о том, что речь идет о Лаффите и морских военных операциях 1820 года. Они понятия не имели о ценности дневника. Вот я и купил его. Видишь, здесь упоминается Видоуз Пойнт. Теперь это место называется Блэк Джек Пойнт.

Блэк Джек Пойнт. Это там, где были убиты двое пожилых людей. Дело Дэвида.

На некоторое время Дэнни замолчал и, не глядя на Клаудию, спрятал ксерокопию в шкафчик.

— Ты должна понимать, почему все это принадлежит мне. Это мое наследство. Мое последнее имя Лаффит. Даниэль Вилларс Лаффит.

Клаудия изумленно посмотрела на него и, стараясь сохранить на лице серьезное выражение и не рассмеяться, сказала:

— Так ты потомок Жана Лаффита?

— Катрин Вилларс была его большой любовью. Поэтому клад Лаффита принадлежит мне. Все это мое. — Дэнни перешел на шепот, и Клаудия, слушая его, поняла, что он привык разговаривать сам с собой и говорить именно то, что ему хотелось услышать. — Золото мое… И ничье больше. У меня на это неоспоримые права.

Клаудия постаралась собраться с мыслями и не терять самообладания. Сначала она думала, что злость на Стоуни, охватившая Дэнни, была обусловлена борьбой одного охотника за сокровищами против другого. Но такое… Господи.

— Ты мне не веришь, — сказал Дэнни, и в его голосе прозвучало глухое недовольство.

— Конечно, верю, — ответила она. — Почему мне тебе не верить?

— Люди смеются надо мной. Но теперь не будут. Не будут! — Его голос зазвенел, превратившись в крик. Брызги сорвавшейся с губ слюны попали ей на щеку.

Клаудия не шевелилась и никак не реагировала, придав лицу спокойное, почти нежное выражение.

— Дэнни, как мило с твоей стороны было поделиться со мной своими лекарствами. Правда. Но, возможно, тебе стоит принять их опять. Просто для того, чтобы находиться в наилучшей форме, когда…

Он резко наклонился и с силой ударил ее по лицу. Клаудия на мгновение закрыла глаза, а потом стала смотреть куда-то через его плечо. Протянув руку, Дэнни потер ее щеку, и она ощутила запах влажных гигиенических салфеток, исходящий от его пальцев.

— Нет. Не напоминай мне об этом. Не дай мне снова стать прежним Дэнни.

Зазвучал вызов рации. Она услышала его через маленький спикер в каюте. Приветствие для «Мисс Катрин». Может быть, это голос Стоуни? Трудно сказать. Дэнни мгновенно выскочил из каюты, даже не обернувшись, и до нее донесся топот его шагов на лестнице.

Ей нужно было освободиться, вступить с ним в схватку и найти, в конце концов, какой-то выход! Клаудия огляделась: в каюте темно, двери закрыты, шторы опущены, на простыне узкие полоски света. Она начала двигаться к краю кровати буквально по сантиметру. По обе стороны узкой койки стояли тумбочки. Со связанными за спиной руками ей удалось нащупать пальцами и потянуть выдвижной ящик одной из тумбочек, а потом развернуться и заглянуть в него. Внутри оказались очки для чтения, короткие огрызки синих карандашей, записная книжка. Она закрыла ящик ногой, перекатилась на другую сторону кровати и медленно открыла вторую тумбочку. Потом снова развернулась и заглянула внутрь ящика. Там лежала упаковка жевательной резинки. Шариковая ручка без колпачка. Рассыпанные монеты по одному, десять и двадцать пять центов. Кусачки для ногтей.

Кусачки.

Клаудия повернулась к ящику спиной, устроилась поудобнее и осторожно стала наклоняться назад. Ее пальцы дрожали, стараясь ухватить маленькую пластиковую коробочку с кусачками. Кончики пальцев скользнули по монетам, фольге жевательной резинки. Наконец ей удалось нащупать пластик. Но она наклонилась под большим углом, и уставшие мышцы спины и рук не выдержали нагрузки. Клаудия свалилась с койки, больно ударившись плечом об ящик. Она упала на пол, на тонкий коврик, и услышала, как у нее щелкнули зубы. Один из пальцев неловко подвернулся, и она вскрикнула от резкой боли.

Подняв ноги, Клаудия закрыла ящик и в изнеможении упала на спину. Ее тело просило пощады.

Внезапно открылась дверь. В проеме стоял Дэнни и смотрел на нее, сжимая в руке свой «зиг». Глядя на него, Клаудия невольно подумала: «Кто управляет этой лодкой?» — но ничего не сказала. Он аккуратно положил ее на кровать и накрыл простыней, словно укладывал спать.

— Что ты хотела сделать?

— Пыталась немножко потянуться. У меня все тело затекло. Пожалуйста, развяжи меня.

— Я только что говорил со Стоуни. Он согласился на выкуп. Он просил, чтобы я дал трубку его брату, но я отказал ему. Он думает, что Бен у меня. — Дэнни ухмыльнулся. — Значит, скоро все будет кончено.

И он снова вышел, закрыв за собой дверь.

Ее рука ужасно болела, тяжелая голова, казалось, была наполнена песком. Глаза горели от выступивших слез, но она взяла себя в руки и, часто моргая, прогнала их.

Времени было мало. Клаудия снова перекатилась на край кровати и потянулась к ящику.

Глава 22

В пятницу утром, собираясь на заседание суда по делам несовершеннолетних, Уит решил немного опоздать. Это была его самая нелюбимая часть работы мирового судьи. Читать лекции подросткам о том, что они заблуждаются, и наблюдать, как их нетерпеливые или смущенные родители стоят здесь же, скрестив руки, было выше его сил. Но округ тратил деньги на поддержание дисциплины среди подрастающего поколения, и судья Мозли не имел права отлынивать от исполнения своих обязанностей.

Он нажал кнопку звонка на двери Стоуни Вона. На широком изгибе подъездной дороги к дому стояли те же машины, что и вчера, — «порше» и видавший виды фургон.

Уит подождал. Как и накануне, никто не отвечал. Он снова нажал кнопку.

По-прежнему тихо. Уит двинулся вдоль фасада, завернул за угол и прошел через лужайку, настолько тщательно подстриженную, что на ней можно было играть в гольф. Оказавшись у широко растянувшейся задней части дома, он увидел металлическую ограду с причудливыми железными завитушками, украшавшими верхушки столбов. Калитка была не заперта. Задний двор представлял собой многоярусную террасу. Уит поднялся по деревянной лестнице и с верхней площадки увидел красивую частную пристань, возле которой не было лодок. Там все еще горели фонари, словно их оставляли на всю ночь. Неподалеку был бассейн с помостом вокруг него, дорогая садовая мебель и выложенный из кирпича гриль, какие делают в ресторанах.

Застекленная дверь позади него открылась, и из дома вышел мужчина. Уит понял, что это Стоуни Вон, — он узнал его по фотографиям, помещенным в статье, которую он нашел в Интернете. Мужчина выглядел ужасно: мятая одежда, заросшее щетиной лицо, круги под глазами. Казалось, он ночевал на улице.

— Извините, — сказал Стоуни, невольно прикрывая рукой разбитую губу. — Это частная собственность.

— Я знаю, — ответил Уит. — Но на звонок в дверь вы не отвечали.

— Да, не отвечал. Ну и что?

— Я Уит Мозли. Я одновременно мировой судья и коронер округа. Мне хотелось бы поговорить с вами о двух убийствах, которые недавно произошли в нашем городе.

— Позвоните мне в офис. Назначим встречу, — заявил Стоуни и тут же осекся, словно пожалел о своей первой реакции.

— Я уже здесь. И, признаться, не сказал бы, что вы очень заняты.

— Я допоздна работал, — объяснил Стоуни. — Простите мою резкость. — Он закрыл за собой дверь и, выйдя на открытое пространство, посмотрел в сторону расстилавшейся перед ними бухты. — Дело в том, что у меня назначена встреча в Корпус-Кристи и мне еще нужно к ней подготовиться. Не знаю, чем я могу быть вам полезен.

— Но вы ведь знали Пэтча Гилберта, не так ли?

— Да, это имя мне о чем-то смутно напоминает…

— Вы послали Гилберту бутылку «Гленфиддика» после разговора с ним на собрании Лиги Лаффита, — сказал Уит.

Стоуни прикусил язык, улыбнулся и потер глаза.

— О да. Я припоминаю его. Очаровательный старик.

— Был. Вы, возможно, слышали, что его убили в понедельник ночью. Вместе с его подругой.

Глаза Стоуни округлились от удивления.

— Вы разыгрываете меня. Мистер Гилберт мертв?

— Вы что, не смотрите новости?

Последовала пауза.

— В последнее время нет. Я сейчас занимаюсь организацией нового бизнес-проекта, так что приходится работать по двадцать четыре часа семь дней в неделю.

— Еще одно финансирование поиска сокровищ? — спросил Уит с ангельски невинным видом.

Стоуни снова внимательно посмотрел на него.

— Хм… — Он помолчал и, едва скрывая изумление, произнес: — А вы много знаете обо мне, мистер Мозли.

— Называйте меня, пожалуйста, судья. Я предпочитаю официальный тон. — Уит сложил руки на груди; сегодня на нем была рубашка лимонно-зеленого цвета с танцующими на ней пучеглазыми ананасами.

— Извините, судья. Я уже больше не играю в искателей кладов. Слишком дорогое хобби. Могу я поинтересоваться, как вы узнали обо мне?

— Я провожу расследование по факту смерти мистера Гилберта и в данный момент пытаюсь восстановить картину его жизни в последний месяц перед кончиной.

— Что ж, мы встречались с ним один раз. Поболтали. — Стоуни пожал плечами и после паузы сказал: — Меня интересовал его участок, и я спросил, не продаст ли он землю. Мистер Гилберт ответил, что не собирается этого делать.

— А другие члены семьи Гилбертов — вы обращались к ним?

— Меня здесь в чем-то подозревают? Может быть, мне нужен адвокат?

— Я не знаю, а вы?

— А есть у вас какие-нибудь документы, подтверждающие вашу личность? — спросил вдруг Стоуни. — Извините, но на судью вы определенно не похожи.

Уит протянул ему свое заламинированное удостоверение и показал водительские права.

— В любом случае, мистер Вон, времени у меня не очень много. Но с вашим именем я уже столкнулся не один раз, и мне хотелось бы знать о ваших отношениях с мистером Гилбертом.

— В лучшем случае наше знакомство можно считать шапочным. — Теперь Стоуни даже улыбнулся. — Да, мне кажется, что я встречался еще с одной из Гилбертов. Ее зовут Сюзан, верно? Я спрашивал у нее насчет земли, но она тоже отказалась ее продать.

— Не все хотят, чтобы каждый сантиметр побережья был застроен.

— Это точно, — согласился Стоуни. — Что-нибудь еще? Извините, но я больше ничем не могу быть вам полезен…

— Конечно. Где вы были в понедельник ночью?

Улыбка Стоуни погасла, но затем снова заиграла на его губах.

— Я был здесь, у себя дома.

— Вы были одни?

— С моим братом, Беном. Он живет вместе со мной.

— Если можно, я хотел бы с ним поговорить.

— В данный момент Бена нет дома.

— А как вы думаете, когда он может вернуться? — осведомился Уит.

— Видите ли, он взял мою лодку, чтобы немного порыбачить и отдохнуть, и я не могу точно сказать, когда он вернется домой. — Стоуни снова улыбнулся. — У меня даже нет времени поиграть со своими игрушками, за меня это делает мой брат.

— Хорошо. — Уит бросил взгляд в сторону застекленных дверей, которые вели в дом. Ему показалось, что за стеклом мелькнула чья-то тень, но из-за солнечных бликов он мог и ошибаться. — Пожалуйста, попросите его перезвонить мне.

— В этом действительно есть необходимость, сэр? Неужели у меня и в самом деле какие-то неприятности? Я хочу сказать, что до этого полиция никогда не интересовалась моей персоной. И уж тем более меня никто не допрашивал.

— Спасибо, что уделили мне время, — сдержанно поблагодарил его Уит. — Да, и еще. Если вы любитель кладов, то, возможно, могли бы помочь мне.

— Хм, конечно.

— Есть у вас какие-нибудь книги о старинных монетах?

Разрезание веревок шло медленно… Слишком медленно.

Во время своей второй попытки добраться до маникюрного футляра Клаудии повезло: ей удалось дотянуться до него и раскрыть большую складную пилочку. Путем проб она приловчилась держать пилочку в правой руке и принялась пилить веревку, которой были связаны ее руки. Но пилочка была слишком тупой, на каждом третьем движении утыкалась ей в запястье, и узлы не поддавались. У Клаудии затекли руки. Она легла на бок, не прекращая пилить веревку, но та по-прежнему туго стягивала ее запястья — никакого ощутимого результата не было.

Голодная и измученная жаждой, Клаудия уставилась в потолок и постаралась привести в порядок свои мысли.

Стоуни — по крайней мере, до вчерашнего дня — не обращался в береговую охрану, иначе вертолеты из Корпус-Кристи уже давно заметили бы «Мисс Катрин» с воздуха и, передав по радио ее координаты, направили бы быстроходные катера, чтобы перехватить Дэнни Лаффита. Этот псих уже сидел бы в тюрьме и давал бы показания под наблюдением психиатров, готовых написать на основании навязчивых идей этого придурка десяток научных трудов.

Позволил бы Стоуни Вон — человек, самостоятельно заработавший миллионы, — такому типу, как Дэнни Лаффит, распоряжаться собой? Действительно ли он сказал Гару, что ты коп? Если бы Стоуни действовал вместе с полицейскими, помогая им заманить Дэнни, они бы наверняка предупредили его о том, чтобы он ничего не говорил о ней. Тем самым был бы исключен риск, что ненормальный фанат знаменитого пирата запаникует. Возможно, это была глупая ошибка. А может, Стоуни рассчитывал, что Гар убьет тебя.

Она должна освободиться, потому что Дэнни, так или иначе, расправится с ней, если у Стоуни нет этого изумруда. К тому же, если в словах Дэнни есть хоть капелька правды, Стоуни тоже может желать ее смерти.

Клаудия с по-прежнему связанными руками и ногами в который раз перекатилась на кровати. Взревевшие на полном газу двигатели «Мисс Катрин» свидетельствовали о том, что Дэнни, пренебрегая всякой осторожностью, на всех парах торопился побыстрее добраться к дому Стоуни, возвышавшемуся на берегу бухты.

Пока Дэнни вынужден находиться на палубе, оставив ее здесь одну, но это может продолжаться недолго.

Клаудия соскользнула на пол. Дверца в платяном шкафу была раздвижной, и на второй ее половинке висело зеркало. В нижней части шкафа она нашла пару шлепанцев, которые были ей велики. Но она все равно надела их. Палец на ноге, сломанный Гаром, был багрового цвета и ужасно болел, но она приготовилась перетерпеть еще более сильную боль. Закрыв раздвижную дверцу плечом, Клаудия опустилась на пол и повернулась к зеркалу.

Пора. Либо он услышит звон, спустится сюда и пристрелит тебя, либо шум моторов и ветра все заглушит. Сейчас все решится.

На мгновение она вспомнила свою маму с ее постоянным мягким ворчанием, отца, который так гордился дочкой — офицером полиции, сестер, братьев и всех хороших людей, которых она нежно любила. Она представила широко улыбающегося Дэвида в день их свадьбы; Уита, сумасшедшего, милого Уита в рубашке с кричащим рисунком и с взъерошенными волосами, которые он всегда забывает причесывать после облачения в судейскую мантию. Она вдруг почувствовала странный, легкий укол в сердце, который уже не раз испытывала, думая о том, что этот мужчина не для нее. Бен. Бедный Бен, улыбающийся ей славный мальчишка, превратившийся в достойного мужчину. Теперь, наверное, он мертв. Из-за Дэнни.

Она прицелилась и сильно ударила ногами в зеркало, висевшее на дверце шкафа. Дешевая рамка закачалась, и оно задрожало.

Двигатели продолжали мерно гудеть.

От третьего удара зеркало наконец раскололось, и ее отражение покрылось паутиной трещин. Ноги Клаудии дрожали от напряжения. Она ударила еще раз, и еще.

Из рамы вывалилось два больших осколка — один в форме полумесяца, второй треугольный. Она замерла, затаив дыхание, и прислушалась к шуму моторов, которые работали в полную силу.

Давай, прямо сейчас. Этот фокус стоит потери пальца. Или даже всех пяти. Но это надо сделать.

Клаудия развернулась, извиваясь, придвинулась спиной к кровати и схватила край дешевого постельного покрывала, на котором в безумном веселье резвились дельфины и русалки. Но ткань была достаточно плотной, чтобы с ее помощью уберечь от порезов пальцы и запястья. Она глубоко вдохнула, нагнулась поближе к осколкам и попыталась поднять кусок в форме полумесяца. Ее укутанные тканью пальцы накрыли его, но надежно схватить осколок не удалось. Он выскользнул из ее рук и упал на пол.

Попробуй еще раз. Не торопись. Ну же!

От напряжения по спине Клаудии потекли струйки пота, но с третьей попытки ей все-таки удалось схватить осколок. Она поправила его правой рукой и медленно, очень медленно стала укладывать в ладонь, пока не убедилась, что он не порежет ее через покрывало. Затем, перевернувшись на один бок, она вытянулась и направила острый край в сторону веревки. Двигая стекло, она чувствовала, как оно врезается в ее путы.

Действуй аккуратнее, чтобы осколок не соскользнул, иначе распорешь себе запястья.

От этой мысли Клаудия едва не запаниковала, представив, как она, связанная, лежит на истоптанном коврике и истекает кровью, а Дэнни, ничего не подозревая, ведет лодку к берегу. Когда ей наконец удалось разрезать первый виток узла, из ее горла вырвался тихий стон.

Осторожнее. Выбери ритм, почувствуй веревку на своем теле, чтобы не пораниться.

Клаудия ощущала, как стекло все глубже вгрызалось в узел, завязанный у нее на руках, и сдерживала себя от резких движений. Постепенно узел начал ослабевать. Теперь от веревки осталась только толстая прядь, которая обвивала нежную часть запястий, где проходили вены.

Только не торопись, осталось совсем немного.

Внезапно лодка накренилась на крутом вираже. Осколок впился в ее руку, и она почувствовала резкую боль. Клаудия выпустила стекло и откатилась от шкафа. Лодка снова наклонилась.

Он ведет лодку, как маньяк. Впрочем, он и есть маньяк.

Через какое-то время «Мисс Катрин» снова выровнялась, моторы заработали в обычном режиме. На ладони Клаудии выступила узкая полоска крови. Она рванула веревку, и ее левая, непораненная, рука освободилась. Вытянув правую руку из-за спины, Клаудия увидела довольно глубокий порез на ладони и обильно льющуюся кровь; странно, но боль была не очень сильной. Потом, когда к ее занемевшим рукам стала возвращаться чувствительность, она ощутила, как бьется пульс. Сняв веревку с руки, Клаудия схватила покрывало, пытаясь остановить кровотечение. Ничего страшного, хотя и хуже, чем показалось с первого взгляда.

Клаудия перерезала веревки у себя на ногах.

Поднявшись, она закачалась и едва не упала; ноги, казалось, одеревенели, а затекшие мышцы нестерпимо болели. Клаудия нашла футболку в шкафу и, оторвав от нее рукав, дважды обвязала порезанную ладонь.

Затем она попробовала открыть дверь, но та была заперта снаружи на засов. Она тихо выругалась и огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вышибить дверь. Дэнни наверняка услышит шум и тут же прибежит с пистолетом в руках, подумала она, но отступать не собиралась.

Иллюминатор. Унылые пятна соли и жира на стекле. Он был закрыт на четыре закручивающиеся защелки. Она начала открывать их.

Ну и что ты, собственно, делаешь? Хочешь вывалиться за борт в надежде, что кто-нибудь подберет тебя? Ты даже приблизительно не знаешь, в каком месте залива вы сейчас находитесь. Может быть, полицейские уже в доме у Стоуни. Ждут там, а ты собираешься сбежать от своего спасения.

Но интуиция подсказывала ей, что все на самом деле не так. Тем не менее лодка не могла быть далеко от бухты: какой смысл бесцельно кружить по заливу в ожидании осуществления своей цели?

Она открутила последнюю защелку и сняла раму с иллюминатора. В лицо ударил ветер и холодные брызги. Губы стали солеными. Вдали показались две парусные шлюпки.

Давай. Давай.

Клаудия молилась, чтобы Дэнни Лаффит не заметил, как она будет прыгать в воду, не наехал, превратив ее в груду плавающего фарша, и не утопил. Или просто не остановился, чтобы раз пять выстрелить ей в спину, когда она попытается уплыть. Но он бы и так пристрелил ее, если бы обнаружил, что она освободилась от веревок. Возможно, ей удалось бы неожиданно напасть на него, когда он откроет дверь. А может быть, и нет. У Дэнни был пистолет, мышцы у него не болели, и он не пролежал несколько часов со связанными руками и ногами. Да и сила сумасшедшего тоже была на его стороне. В конце концов, в море плавают и другие лодки. Кто-нибудь обязательно заметит ее. Господи, конечно, заметит. А если она будет ждать… Она уже и так упустила свой шанс раньше, на борту «Юпитера». Если он остановит лодку, чтобы спуститься к ней, она не сможет оказать ему сопротивление.

Лови момент, решайся.

Клаудия стала рыться в шкафу. Никакого спасательного жилета — ничего, что могло бы удержать ее на воде. И никаких сигнальных ракет. Она нашла там пару больших синих джинсов и вспомнила рассказанную в новостях историю об одной американской девушке, которая, после того как на Филиппинах затонул паром, спаслась благодаря тому, что приспособила свои джинсы в качестве грубого поплавка. Что ж, попробуем. Она надела джинсы поверх своих шорт и, увидев на кровати маленькую ярко-красную подушечку, сунула себе под футболку. Ее легко будет заметить.

Клаудия протиснулась через иллюминатор наружу и бросилась в зеленые волны, изо всех сил оттолкнувшись ногами от лодки.

Удар о поверхность воды был подобен удару о каменную стену. Воздух выдавило из легких, вода сомкнулась над ее головой, как двухметровый слой плотной грязи. Над ней, разрезая и вспенивая волны, пронеслась «Мисс Катрин». Боги бросили свои игральные кости.

Энергично работая ногами, Клаудия все погружалась и погружалась в зеленую бездну.

Оставайся под водой. Не дай ему заметить тебя. Господи, прошу тебя, подари мне шанс!

Она чувствовала себя так, как будто ее сжимает холодный кулак залива. И, когда уже не было больше сил сдерживать дыхание, Клаудия сильно оттолкнулась ногами и всплыла на поверхность. Волна, ударившая в грудь, опрокинула ее на спину. От соленой воды горели глаза и кожа на лице. Подняв голову над водой, она закашлялась и повернулась в сторону широких бурунов, оставшихся после лодки.

«Мисс Катрин» уходила от нее, Дэнни стоял на мостике и направлял лодку, лавирующую между пенными верхушками волн. Похоже, он не собирался останавливаться и поворачивать назад. Он не видел ее.

Клаудию начало трясти. Волна вынесла ее на гребень и уложила на спину. Руки и ноги так болели, будто ее только что распяли. Она чувствовала острую, жгучую боль в руке, а повязка из разорванной чужой футболки окрашивала воду вокруг нее в розовый цвет. Из прошлой жизни, которой она жила до вчерашнего дня, Клаудия вспомнила блестящих акул, бешено набросившихся на приманку, к которой их привела кровь.

Она постаралась сориентироваться по солнцу и повернулась в ту сторону, где, по ее представлению, должен был находиться берег. «Уже пытаешься предугадать свое будущее?» — подумала Клаудия, но затем увидела два распущенных паруса и разрезавший волны прогулочный катер.

Он наверняка направляется к берегу. Значит, ты не очень далеко в заливе. Этого не может быть, верно?

Клаудия вытащила из-под футболки яркую красную подушечку и, повернувшись лицом к лодкам, стала размахивать ею каждые десять секунд: оттолкнулась от воды — помахала, снова оттолкнулась — и снова сделала несколько взмахов. И так до тех пор, пока оставались силы.

Снова. Снова. Снова.

Лодки отдалялись от нее. Когда Клаудия начала плыть, на нее медленно и жутко накатилась фатальная тяжесть бессилия.

Глава 23

— Не нравится мне, что тут рыскает этот судья и что-то вынюхивает, — сказал Алекс.

— Он же безобидный. — Стоуни стоял перед выступающим наружу окном и смотрел в сторону бухты.

— Но он уже дважды приходил сюда.

— Он встречается со всеми, кто знал Пэтча Гилберта. Это ни о чем не говорит.

— Может быть.

— Послушай, он ведь меня практически ни о чем не спрашивал — только о том, как и где я познакомился с Пэтчем. Вот и все. Ни о закопанных сокровищах, ни о Лаффите даже не упоминалось. Верно? Я вышел к нему, потому что должен был как-то от него избавиться. Не могли же мы допустить, чтобы он торчал здесь, когда приплывет Дэнни. Да и тебя ему видеть не стоит.

— Согласен. — Алекс снял свои очки в металлической оправе, протер их краем рубашки и снова надел. — Если Дэнни убил твоего брата, как ты собираешься объяснять мотив убийства?

— Пропала моя лодка. Он был на ней. Откуда мне знать, что там произошло. Дэнни — помешанный псих, который в конце концов сорвался. Он испытывает ко мне необъяснимую неприязнь. Почему я еще должен что-то объяснять?

— Знаешь, а ты все-таки полный мерзавец, Стоуни.

— Я не хочу вреда своему брату.

— Ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему, — заметил Алекс. — Неужели семья для тебя ничего не значит?

— Ты, убивший несколько человек, будешь читать мне мораль?

— Я не имел ничего против Гилберта и миссис Тран, — сказал Алекс. — Старики, видимо, прожили хорошую жизнь. Джимми был слишком туп, чтобы жить. Просто я не хотел, чтобы они портили мне жизнь. Но, блин, близких мне людей я бы не убивал.

— Я и так не убивал своего брата.

— Нет, убил. Обокрав меня, ты даже не подумал поделиться с братом хотя бы медной монетой и предпочел его смерть. Ты — настоящая душка. — Алекс развернул жевательную резинку и предложил Стоуни, но тот покачал головой. — Когда Дэнни появится здесь, — продолжил Алекс, — мы встретим его внизу, на пристани.

— Если Бен и Клаудия все еще живы…

— Она должна погибнуть, приятель. Прости. Похитители и Дэнни тоже уже мертвецы. Твой брат… Если ты считаешь, что ему можно доверять, тогда ладно.

— Он будет не в восторге, если ты убьешь его девушку.

— Он будет еще в меньшем восторге, если умрет сам.

— Не убивай его, Алекс. Пожалуйста. — Стоуни посмотрел в сторону берега, переходившего в отмель. — Сюда приближается лодка. Не моя. Для спортивной рыбалки.

— Это наш Малыш Дэнни, — сказал Алекс. — Пойдем, поздороваемся с ним. — Он заткнул пистолет за пояс брюк и надел легкий пиджак, взятый у Стоуни, чтобы прикрыть оружие.

— Ты носишь пиджак летом? Это выглядит подозрительно.

— Может, ты сам пойдешь и пристрелишь его, Стоуни?

Стоуни открыл было рот, но в последнее мгновение решил промолчать. Они стали спускаться по ступенькам террасы к пристани.

Лодка, пыхтя, двигалась вперед, постоянно меняя направление, словно тот, кто стоял у штурвала, был не очень уверен в правильности курса. Утро становилось ветреным, и на поверхности моря появились белые барашки волн.

— Стой у меня за спиной, — приказал Алекс. — Чуть позади.

— Ты собираешься сразу же пристрелить его? — прошептал Стоуни.

— Нет, не собираюсь, — ответил Алекс. — Просто делай то, что тебе говорят.

Катер «бертрам», давно не крашенный, качался на волнах возле пристани, но не швартовался к ней, оставаясь от нее на небольшом расстоянии. Стоуни увидел Дэнни, стоявшего в тени козырька на капитанском мостике; его волосы были взъерошены от ветра и быстрой езды.

Алекс поднял обе руки ладонями вперед, показывая, что они пусты.

На лодке заглушили двигатели.

— Кто ты такой? — крикнул Дэнни.

— Я здесь, чтобы помочь совершить обмен, — ответил Алекс.

— Стоуни, — сказал Дэнни, — ты решил спрятаться за спину этого головореза?

— Так же, как и ты прячешься за моего брата и его девушку, — парировал Стоуни.

— Где дневник и Глаз Дьявола? — спросил Дэнни.

— В доме. А где моя лодка, черт возьми? — вспылил Стоуни.

— Тебя, я вижу, больше волнует лодка, а не твой брат, — усмехнулся Дэнни. — Очень мило.

— Перед обменом мы хотим убедиться, что Бен и Клаудия невредимы, — заявил Алекс. — Это чисто деловая операция.

— Никогда не любил банкоматы, — сказал Дэнни. — Сначала вы покажете мне Глаз и дневник. Потом бросите их мне на лодку. Я отойду немного подальше, а затем дам Бену и Клаудии доплыть до пристани.

— Нет, — твердо произнес Алекс. — Ты сначала пришвартуешься, чтобы мы убедились, что с нашими друзьями все в порядке.

— Будет или по-моему, или никак, — ответил Дэнни.

— Чудесно, — с деланным равнодушием сказал Алекс. — Тогда можешь отчаливать в сторону заходящего солнца.

Дэнни нахмурился.

— Я позвоню копам и расскажу им, что ты сделал. Здесь и в Новом Орлеане.

— Звони, — отозвался Алекс. — Ты — похититель людей. И доказательств у тебя никаких нет. Парень, который убил твоего кузена в Новом Орлеане, мертв. Его звали Джимми Берд. Он застрелился на этой неделе. Он использовал нас и тебя. Стоуни и пальцем не прикоснулся к твоему кузену.

Дэнни, пристально смотревший на Алекса, покачал головой.

— Я вам не верю.

— Чтобы получить то, что ты хочешь, Дэнни, тебе придется работать со мной. Иначе ты проиграешь.

— И все-таки скажи, кто ты такой, черт бы тебя побрал?

— Я — твоя единственная надежда получить то, что тебе нужно, — ответил Алекс. — А теперь швартуйся, или мы уйдем отсюда, а ты останешься ни с чем. Швартуйся, иначе не получишь свой Глаз. Мы отдадим тебе камень, а остальная часть сокровищ останется у нас. Договорились?

Стоуни видел отражавшуюся на лице Дэнни борьбу чувств: желание победить, одержимость, необходимость оказаться правым и никогда больше не быть предметом насмешек.

— Через десять минут я должен выйти на связь со своими напарниками, которые находятся на лодке Стоуни. Если я этого не сделаю, они убьют Бена.

— Так Бена с тобой нет? — громко воскликнул Стоуни.

— Он цел и невредим. У меня тут Клаудия.

— Хорошо, — сказал Алекс. — Вот видишь, мы готовы поверить тебе. Мы не хотим, чтобы Бену или Клаудии причинили вред. Тебя обвел вокруг пальца Джимми Берд. Я могу легко доказать это, Дэнни. Мы отдадим тебе Глаз и поверим на слово, что ты вернешь нам Бена. — Он медленно вынул из кармана пиджака фальшивый изумруд, который Стоуни оставил в контейнере камеры хранения, и повертел его в руках, дав поиграть в солнечных лучах. — Смотри. Он твой. Только верни нам Бена и Клаудию.

Дэнни на мгновение прикусил губу, а потом медленно повернул лодку в сторону пристани. Не сводя глаз с Алекса, который держал огромный изумруд на кончиках пальцев, он направил лодку вдоль пристани. Когда «Мисс Катрин» остановилась, Стоуни бросил на край пирса подушки-амортизаторы, чтобы защитить борт лодки, и закинул на ее палубу канат, закрепив другой конец на швартовой утке. Дэнни, подняв пистолет, держал Алекса на прицеле.

— Мы в тебя не собираемся стрелять, — сказал Алекс. — Опусти ствол, или я брошу Глаз в море.

— Бросай его сюда. — В глазах Дэнни загорелся безумный огонь.

Алекс ухмыльнулся. Стоуни, увидев это, прошептал:

— О нет, не нужно.

Алекс высоко подбросил фальшивый камень в сторону вытянутой руки Дэнни.

Дэнни с округлившимися от изумления глазами попытался поймать его одной рукой, и в этот миг Алекс выхватил из-за спины револьвер и выстрелил один раз. Из плеча Дэнни брызнула кровь, и он с криком упал навзничь.

Стоуни перелез на палубу лодки, Алекс последовал за ним. Дэнни лежал на спине и всхлипывал от боли. Он явно был в шоке.

— Не убивай меня. Господи, не убивай…

— Пойди и посмотри, есть ли на борту твой брат и его девушка, — приказал Алекс. — А я останусь здесь. — Он присел возле Дэнни и попытался успокоить его, положив руку ему на грудь. — Все в порядке, парень. Остынь.

— Ну пожалуйста, — простонал Дэнни, — не убивай меня.

— Хорошо, — ответил Алекс и повернулся к Стоуни. — Какого черта ты еще ждешь?

— Те ребята, которые были с ним… — пробормотал Стоуни. — Они могут быть внизу.

— Они здесь, Дэнни? — спросил Алекс.

— Нет… нет… — ответил тот. — Они уплыли.

— Давай, Стоуни, вперед. Сделай хоть какую-то мало-мальскую работу, — сказал Алекс и взмахнул пистолетом.

Стоуни сглотнул и нехотя отправился в нижние помещения лодки. Он проверил камбуз, маленькую каюту, пустой носовой отсек.

— Бен, дружище! Клаудия! — громко позвал Стоуни, стоя перед большой каютой. — Все в порядке. Все кончено.

Он осторожно толкнул дверь кончиками пальцев.

Увидев разрезанную веревку, разбитое зеркало и открытый иллюминатор, он понял, что здесь кто-то определенно был, но теперь этот кто-то сбежал. Стоуни выглянул в иллюминатор в надежде, что Бен или Клаудия, возможно, отплывают от лодки именно в этот момент, но на воде в его небольшой бухточке никого не было.

Стоуни вернулся на палубу. Кровь по-прежнему сочилась из плеча Дэнни, Алекс сидел на корточках рядом с ним.

— Там больше никого нет. В каюте, очевидно, кого-то держали, но пленнику удалось перерезать веревки и выпрыгнуть в иллюминатор.

— Клаудия, — слабым голосом произнес Дэнни. — Там была… Клаудия. Я не причинил ей вреда.

— Что ты рассказал ей, Дэнни? — спросил Алекс.

Дэнни часто заморгал.

— Ничего. Она ни о чем не догадывается. — При каждом движении он болезненно морщился.

— А где Бен? — поинтересовался Алекс.

— Гар пытался изнасиловать Клаудию. Придурок. Я пристрелил его и выбросил тело за борт. Зак… сбежал на «Юпитере». Бен был там.

— Ты знаешь, о ком он говорит? — Алекс посмотрел на Стоуни.

— Ни Гара, ни Зака я не знаю, — ответил тот, — и даже никогда не слышал о них.

— Хорошо, — сказал Алекс. Его голос звучал вкрадчиво, почти нежно. — Кто еще знает о сокровищах, Дэнни?

— Никто… Я не говорил никому. Я хотел, чтобы все досталось мне.

— Поэтому ты и не рассказал копам, кто убил твоего кузена. Ты просто не хотел, чтобы кто-то встал на твоем пути к сокровищам. Ты собирался незаконно завладеть кладом, как и мы.

— Где мой брат, скотина? — вспылил вдруг Стоуни.

— Я не знаю. Когда ты отказался перевести деньги, все пошло кувырком. — Дэнни закрыл глаза, снова скривившись от боли. — Болит.

— Знаю.

— Прошу тебя, не убивай меня, — жалобно произнес он.

— Я же обещал, что не буду, — сказал Алекс. Он встал и протянул пистолет Стоуни. — Это сделаешь ты.

— Что? — переспросил Стоуни, вытаращив от изумления глаза.

— Теперь твоя очередь. До сих пор я выполнял всю рискованную работу. Ты обокрал меня, врал мне. Дэнни — твоя проблема.

— Нет, я не могу. — Стоуни отступил на шаг назад. — Лучше ты.

— Если ты не пристрелишь его, я пристрелю тебя.

Стоуни судорожно сглотнул, сжимая в руках пистолет.

— Тогда ты не получишь Глаз, — заявил он.

— Я не думаю, что он у тебя на лодке, приятель. Мне кажется, что это очередная маленькая ложь, которую ты выдал, чтобы я убирал за тобой все это дерьмо. Ты бы никуда не отпустил своего брата на лодке, если бы спрятал на ней камень. Я же тебя знаю. — Алекс криво улыбнулся. — Прошлой ночью я уравнял наши козыри. Вывез остальные сокровища, пока ты дрых на своей жирной заднице.

Стоуни пристально посмотрел на него.

— Ты не мог этого сделать.

— Не мог, но сделал, — сказал Алекс. — Пристрели его.

— Пожалуйста, не надо, — жалобно залепетал Дэнни. — Вы не посмеете убить меня. Я — Лаффит.

— Да какой ты там Лаффит! — бросив на него презрительный взгляд, воскликнул Алекс.

— Я Лаффит, черт возьми! — завизжал Дэнни.

— Я не буду этого делать. — Стоуни попятился, не спуская глаз с Алекса, который пальцем прицелился в хнычущего Дэнни.

— В почки или в сердце? По твоему выбору, Стоуни. На твоем месте я бы выбрал сердце.

— Правильно, пристрели его, — сказал Дэнни. — Он сволочь.

«Я не могу», — подумал Стоуни, но пистолет в его руке вдруг дернулся, и в ту же секунду на палубу обрушился красный фонтан: выстрелом снесло верхнюю часть головы Дэнни.

На лице убитого застыл изумленный взгляд, полный смятения; немигающие глаза, густо забрызганные капельками крови, уставились на Стоуни.

— Не так уж сложно, правда? — небрежно произнес Алекс, словно учитель, возвращающий ученику контрольную с оценкой «хорошо», тогда как ожидался «неуд».

Стоуни вдруг подумал: «А сейчас пристрели Алекса. Просто сделай это, и все будет кончено». Но затем он вспомнил об оставшейся части сокровищ, о сотнях серебряных и золотых монет, и молча отдал пистолет Алексу.

— Так, — деловито продолжил тот. — У нас остается еще одна проблема: подруга твоего брата. — Алекс повернулся к Стоуни. — А может, этот псих убил ее?

— Не думаю. Я подозреваю, что она сбежала.

— Но тогда возникает новая опасность, приятель, и это меняет все. Мы должны торопиться. Мне нужна будет твоя помощь.

— Я… — Стоуни уставился на бездыханное тело. — Я только что убил человека. — Он думал, что у него должны подгибаться коленки и дрожать руки, что его будет одолевать тошнота. Однако ничего такого не произошло, и более того, он чувствовал себя прекрасно. — Я боюсь, что Клаудии известно то, что знал Дэнни…

— Если она утонула где-то в заливе, проблема отпадет сама собой, — заметил Алекс.

— Мой брат… Может быть, нам стоит поискать его? Взять лодку Дэнни и…

— Нет. Здесь мы ничего не сможем сделать. Либо Бен сейчас уже мертв, либо они сами свяжутся с нами. Нам нужно заняться первоочередными задачами. Помоги мне.

Через десять минут все было закончено. С помощью шланга они вымыли палубу, выключили насосы и частично открыли систему затопления лодки. С работающими на полную мощность двигателями «Мисс Катрин» направилась обратно в бухту, где через несколько минут должна была затонуть на большей глубине. Они предполагали, что лодка, вероятно, не уйдет под воду полностью, но это не страшно: на ней царил беспорядок, а тела там нет.

Они завернули Дэнни Лаффита в большие двойные мешки для мусора, и теперь его тело было похоже на гигантский буррито[27] из пластика. Алекс аккуратно, как пакуют рождественские подарки, заклеил края свертка липкой лентой. Они погрузили его в фургон, заперли дом и сели в машину.

— Стоуни, — поучительно произнес Алекс. — Посмотри внимательно на Дэнни. Если ты попытаешься кинуть меня, станешь следующим мальчиком-буррито.

«Но сейчас я такой же, как и ты, — подумал Стоуни. — Я тоже убил человека и, к собственному удивлению, уже не так боюсь тебя. К тому же Глаз, эта козырная карта, все-таки находится у меня, и очень может быть, что следующим буррито будешь именно ты».

Он спокойно посмотрел на Алекса и сказал:

— Я все понял.

— Может, подкинешь какую-нибудь хорошую идею насчет того, где нам его выбросить?

Стоуни кивнул. Сев в фургон, они рванули из Копано Флэтс и по грязной дороге, покрытой крошкой ракушек, помчались вдоль берега.

— И еще одно, — непререкаемым тоном заявил Алекс. — У меня есть новый план. На случай, если покажется эта Клаудия.

«Мисс Катрин», которая никогда не была особо горделивым судном, пуская пузыри, стремительно опустилась на илистое дно бухты Святого Лео на небольшой глубине в каких-то шесть метров. Вода хлынула внутрь, затопив помещения, накрыв кровать, на которой умер Гар, и осколки разбитого зеркала, использованные Клаудией при освобождении от пут. Погружаясь, «Мисс Катрин» сильно завалилась на корму, и задняя каюта оказалась полностью залита водой, включая сейф с ксерокопией выдержки из дневника Джона Фаннинга, которую Дэнни показывал Клаудии. Когда сейф опрокинулся и, проломив дверцы стенного шкафа, упал на пол, морская вода добралась до бумаг внутри. Маленькие пятнистые горбыли и твердолобые зубатки тут же заплыли через иллюминаторы и принялись осваивать новый для себя мир.

Глава 24

— Уит, — сказал Гуч. — Я хотел бы, чтобы ты познакомился с Хелен Дюпуи. — Он появился раньше, чем рассчитывал Уит, и уже в час дня в пятницу стоял в зале суда, ожидая, когда закончится рассмотрение последнего дела, касающегося несовершеннолетних. Наконец представший перед судьей мальчишка, заядлый прогульщик, и его донельзя смущенные родители покинули зал суда.

Уит все еще был одет в свою мантию и сидел на судейской скамье. Гуч одной рукой обнимал молодую женщину, стройную, с завитыми волосами и тяжелым, заметно уставшим взглядом, которая, однако, вполне могла стать хорошенькой, если бы побольше ела и спала. На ней были потертые джинсы и старая синяя футболка с едва заметной дырочкой на плече.

— Привет, Хелен, — сказал Уит. — Я Уит Мозли. — С этими словами он пожал ей руку.

Сейчас они были в зале суда одни: Гуч покусывал губу, а Хелен выглядела так, будто не понимала, что она здесь делает.

— Я привез Хелен с собой из Нового Орлеана, — объяснил Гуч.

— Я вижу.

— Мы улетели сегодня первым утренним рейсом, — уточнил он.

— Правильно сделали, — заметил Уит. — Нечего было надолго задерживаться в Новом Орлеане.

— Я чувствовал, что мы должны вернуться сюда как можно скорее. — Гуч выразительно посмотрел на свою спутницу. — Хелен, мне нужно переговорить с его честью с глазу на глаз, если ты не возражаешь. — Он дал ей немного мелочи. — В коридоре есть автомат с кока-колой, возьми себе напиток, а я подойду через пару минут.

— Было приятно познакомиться с вами, сэр, — вежливо произнесла девушка, обращаясь к Уиту.

— Не нужно называть меня сэр.

— Я точно знаю, что с судьями лучше не пререкаться. — Хелен улыбнулась Гучу и вышла из зала суда.

Уит подождал, пока дверь за ней закроется, и осведомился:

— Кто она такая, Гуч?

— Шлюха, — коротко ответил тот, — но не отпетая.

— Уже хорошо, — сказал Уит. — Но зачем ты, черт побери, привез эту девушку с собой из Нового Орлеана?

— Альберт Эксли. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Уит помедлил. Это имя действительно о чем-то напоминало ему.

— Похоже на Аллен Экк.

Уит рассказал Гучу о ненормальном охотнике за кладами, которого описал ему Джейсон Сэлинжер из Лиги Лаффита, а также сообщил, что Джимми Берд мертв.

— Альберт Эксли. Аллен Экк. Алекс, — задумчиво произнес Гуч. — Имена у него, судя по всему, постепенно укорачиваются.

— Так кто такой Альберт Эксли?

— Это имя использовал человек, который рассчитывался наличными, останавливаясь в мотеле, куда звонил Джимми Берд. Он, к слову, чуть не убил эту славную девушку, только что вышедшую отсюда. — Гуч коротко сообщил о том, что узнал от Хелен. — Если это тот же парень, которого Стоуни Вон возил в Мексику, то, значит, наш бизнесмен знаком с этим Алленом-Альбертом-Алексом. Тройной «А»…

— Тройной «А»?

— Я не собираюсь называть его всеми этими вымышленными именами сразу, — заявил Гуч. — Тройной «А» был в контакте с Джимми. А Джимми работал у Пэтча. Вот тебе и связь.

— Но это пока не доказано. Нам нечего сообщить Дэвиду. Альберт Эксли и Аллен Экк могут быть двумя совершенно разными людьми.

— Я так не думаю, — возразил Гуч. — Имена слишком похожи. Что-то подсказывает мне, что это один и тот же человек.

— И что же он делал в Новом Орлеане?

— Судя по тому телефонному разговору, который слышала Хелен и из-за которого вылетела через оконное стекло, я думаю, что он собирался кого-то убить. Я хочу кое-что выяснить сегодня и взять с собой в помощь Хелен. Надо проверить, кто в Новом Орлеане пропал или погиб в то время, когда этот загадочный незнакомец находился в городе. Она все схватывает на лету.

— Не сомневаюсь.

— Только не нужно иронизировать, Уитмен.

— А не следовало ли тебе остаться в Новом Орлеане, чтобы сделать это?

Гуч покачал головой.

— Тройной «А» здесь, приятель. Здесь. Если это тот самый парень, с которым контактировал Джимми, и если именно он охотится за кладом и общается со Стоуни, то его нужно искать у нас. Большая часть того, что я собираюсь проверить, находится в газетных архивах. Я могу сделать это через Интернет. — Гуч поднял бровь. — И я на сто процентов уверен, что тебе нельзя заниматься этим расследованием в одиночку. Похоже, этот парень псих.

— Почему ты привез сюда Хелен, Гуч?

— Мне может понадобиться кое-какая помощь, а Хелен, скажем так, очень заинтересована в том, чтобы разыскать этого Алекса. Он жестоко избил ее. Во-вторых, ей самой нужна передышка. Отпусков у шлюх нет. Оплачиваемых, по крайней мере. К тому же Хелен знает этого парня. Его фотографии у нас нет. Я тут подумал, что она могла бы найти в городе художника, описать ему внешность своего обидчика, и тот сделал бы для нас хотя бы набросок.

— Как фоторобот в полиции? Художники обычно этим не занимаются, Гуч. Это слишком специфическое дело.

— Тем не менее, — заупрямился Гуч, — главное для нас — найти этого парня, Уит. Если все эти «А» в итоге окажутся одним и тем же человеком, ты его получишь, я тебе обещаю.

— Повези ее к Джейсону Сэлинжеру, — посоветовал Уит. — Пусть они сравнят свои описания. Это поможет нам понять, идет ли речь об одном и том же человеке или нет. Возможно, у него есть фото, сделанное в Мексике.

— Тогда, может, попозже я сходил бы с ней в кино, — сказал Гуч. — Если мы не будем выслеживать этого козла.

— Гуч, так ты что, спишь с ней?

— Ну да, прошлой ночью мы спали вместе. Но мы не трахались, просто спали.

— Ну конечно. Просто спали…

— Представь себе. Она, правда, немного похрапывает, но мне это не мешает.

— Если коротко, то я думаю, что ты попал, — сказала Сюзан Гилберт.

Когда суд для несовершеннолетних закончился и Гуч ушел, Уит подумал, что на сегодня с молодежью для него покончено. Однако в кабинете его ждала Сюзан, с воинственно скрещенными на груди руками, по-прежнему в черной рубашке и черных брюках, несмотря на удушающую жару, из-за которой сейчас страдал весь Порт-Лео. Надув губы, словно обиженный, избалованный подросток, которому в чем-то отказали, она исподлобья смотрела на Уита.

— Ты в такой одежде не чувствуешь себя панелью солнечной батареи? — приветливо улыбаясь, спросил Уит.

— Не нужно со мной заигрывать, — отрезала она, стараясь, чтобы ее голос звучал с холодной любезностью.

— Я и не думал. Что случилось? — поинтересовался Уит, стягивая мантию через голову. Он ненавидел носить черное даже в комфортных условиях зала суда, снабженного кондиционером.

Она следила за тем, как он разглаживал свою рубашку лимонного цвета и вешал мантию на плечики.

— Закрой дверь. Разговор у нас конфиденциальный.

Снисходительно улыбнувшись, Уит выполнил просьбу Сюзан и подумал: «У меня есть еще секунд пять, чтобы оставаться милым».

— Речь пойдет о Люси. Она, очевидно, является единственной наследницей недвижимости Пэтча.

Юридические новости распространяются быстро. Интересно, кто ей об этом сказал? Наверное, сама Люси. А может, адвокаты. Или Дэвид…

— Я об этом тоже слышал. Правда, самого завещания не видел.

— А ее любовник занимается расследованием по этому делу.

— Любовник? Не припомню, чтобы меня кто-нибудь раньше так называл. Большинство людей обычно говорят «бойфренд». — Уит сел за свой стол.

— Из этого может получиться скандальный заголовок для газет, — заявила Сюзан. — Ты должен отказаться от ведения дела.

— Люси не является официально подозреваемой, как и не является моей кровной родственницей или родственницей по браку. У меня нет оснований отказываться от расследования.

— Конечно, Люси не попадет в подозреваемые, если ты будешь работать рука об руку с полицией.

— Дэвид Пауэр, честно говоря, не является президентом моего фан-клуба, — жестко произнес Уит. — В полиции не прислушиваются к моему мнению относительно того, кого им считать подозреваемыми. Они обрабатывают улики и вызывают всех, кого считают нужным. В полиции думают, что это совершил Джимми Берд, и я не понимаю, Сюзан, чего ты так кипятишься?

Но он видел, что женщина с ума сходит из-за того, что и земля, и деньги ускользают из ее рук. Поэтому, что бы он ни говорил, это навряд ли могло успокоить ее.

— У Джимми Берда есть семья и дети, а он внезапно совершает ночную кражу со взломом. Не смеши меня. — Сюзан резко наклонилась к Уиту. — К этому делу каким-то образом приложила руку Люси, и с завещанием Пэтча нужно еще хорошенько разобраться. А по поводу того, что ты злоупотребляешь своим служебным положением, чтобы прикрывать ее, мне придется обратиться к прессе…

— Слушай, Сюзан! Иди и делай все, что тебе заблагорассудится, — спокойно ответил Уит. — Ты бесишься из-за того, что Пэтч не включил тебя в завещание. Ты просто рассерженная родственница. Газеты не уделят тебе и десятой доли того внимания, на которое ты рассчитываешь.

— Твоя карьера судьи на этом закончится, — с угрозой в голосе заявила женщина.

— Меня уже и раньше пугали этим, — сказал Уит, пожимая плечами. — Вероятно, все так и случилось бы, сваляй я дурака. Если я напортачу, коллегия судей публично отшлепает меня, и я буду воспринимать такое отношение как должное. Поэтому можешь обращаться в газеты и пробовать все, что захочешь.

Уит улыбнулся. Он действительно говорил вполне серьезно. Перед тем как его избрали судьей, он был управляющим в кафе-мороженом, делал фотоснимки для газет, руководил службой курьерской доставки. Все эти занятия определенно не сопровождались такими стрессами, как сейчас, когда ему приходилось сидеть и выслушивать всякий бред от этой не слишком талантливой жалобщицы.

— Держу пари, — продолжил Уит, — что судья Мозли более популярен в этом городе, чем ты, Сюзан.

— Я не была бы так уверена на твоем месте, Уит, — сказала Сюзан, но уже более мягким тоном. — Мы ведь можем и договориться, верно? Я не буду поднимать шум в газетах, пытаясь подорвать твой авторитет, который ты считаешь таким несокрушимым, хотя это и не так. Но нам нужно прийти к соглашению.

— О чем?

— Люси может позволить себе быть… щедрой по отношению ко мне. Поделиться немного.

Уит уставился на нее.

— Ты просто неподражаема.

— Я реально смотрю на жизнь.

— Ты предлагаешь не поднимать скандал и не оспаривать завещание, если Люси от тебя откупится? — Он покачал головой. — Отправляйся красить свою задницу и выкатывать ею очередное настенное творение.

— Люси не стоит того, Уит. Она не стоит твоей карьеры. Ради бога, она всего лишь какой-то телефонный экстрасенс. Скажи честно, положа руку на сердце: ты ведь и сам считаешь ее обычной мошенницей?

— Мошенница? Вот и от тебя дождались доброго слова. Мне кажется, Сюзан, что тебе лучше удается развлекать подвыпившую толпу на вечеринке, чем заниматься живописью. Только так я могу объяснить тот удивительный факт, что кто-то покупает у тебя всю эту мазню.

Сюзан резко встала.

— Мои картины висят в домах многих хороших и очень хороших юристов в этом городе, Уит. Передай Люси, что я не буду оспаривать завещание, если ты по собственной инициативе откажешься от этого дела, а она все-таки решит поделиться со мной, скажем, тридцатью процентами наследства. Не будем жадничать.

— Можешь быть на сто процентов уверена, что не получишь ни цента.

— Теперь это должна решать уже Люси, — невозмутимо произнесла Сюзан. — Верно?

Вокруг Клаудии то и дело появлялись размытые образы людей, которых она знала в жизни, словно они действительно могли ступать по волнам, не погружаясь в воду. Ее дедушки и бабушки, родители — кто-то суровый, кто-то улыбающийся. Ее мама, распекающая дочь за то, что та выпрыгнула с «Мисс Катрин», будто лодка, с которой вывалилась Клаудия, была тем же, что и хороший мужчина: «Почему ты покинула эту идеально хорошую лодку, глупая девочка?» Дэвид, протягивавший ей руку, а затем внезапно исчезнувший. Уит, с улыбкой озорного мальчишки, о которой он, наверное, и не догадывался. Бен, славный Бен, обнимающий ее своими сильными руками и подставляющий ей под голову свое плечо, чтобы она могла прильнуть к нему. Клаудия понимала, что все это галлюцинации: голод, измождение и морская соленая вода, постоянно заливающаяся ей в рот при раскачивании на волнах, делали свое дело. Совершенно обессиленная, Клаудия представляла, как ее кожа в один прекрасный момент может соскользнуть с тела, обнажив кости. Она уже давно утомилась от постоянно перемежавшихся отталкиваний от воды, всплывания и размахивания ярко-красной подушечкой, от непрекращающихся подъемов и опусканий на мерно набегавших волнах. Джинсы с завязанными в узел штанинами не держали воздух и не плавали, поэтому в конце концов она бросила их, и они утонули, скрывшись в темной глубине. Когда Клаудия задумывалась о простиравшейся внизу бездонной пучине, полной акул и ядовитых медуз, о растворившихся в соленой воде костях давно утонувших моряков, у нее от паники перехватывало дыхание. Она заставляла себя смотреть в небо, в его бесконечную синеву, которая действовала на нее успокаивающе и наводила на мысль, что облака не могут причинить ей вреда.

Клаудия пыталась плыть в сторону берега, поддерживая размеренный ритм, но земля, казалось, совсем не приближалась. Вскоре она стала сомневаться, была ли далекая полоска у горизонта действительно берегом или же это обычная игра света и бликов на воде, которая просто издевалась над ней.

Она плыла, махала красной подушечкой, снова плыла. В какой-то момент ей показалось, что она заметила парусную лодку вдалеке, но та вскоре скрылась в туманной дымке.

Ты можешь закончить все это прямо сейчас, — подсказывал ей незнакомый голос. — Это будет правильно. Просто остановись. Сдайся. Иди ко дну.

— Заткнись, — прошипела она, едва шевеля растрескавшимися губами.

Не будет ничего позорного в том, чтобы просто лечь на воду. Она недолго будет казаться холодной.

Повинуясь инстинкту, она на мгновение остановилась на взмахе и налившимися свинцовой тяжестью руками помахала красной подушечкой опять.

Есть вещи и похуже, чем просто оказаться мертвой. Лучше тебе утопиться самой, пока до тебя еще не добрались акулы.

— Я не вкусная, — с трудом произнесла Клаудия и снова поплыла в сторону полоски, которая казалась ей берегом.

Она думала о Дэнни, потом о Бене, живы ли они сейчас или нет. В небе не было видно ни самолетов, ни вертолетов, и холодная, тоскливая мысль, сопровождавшаяся дрожью где-то в желудке и между лопатками, стала стучать в висках: «Никто тебя не ищет. Они не знают, где им тебя искать».

Клаудия сообразила, что сейчас была уже вторая половина дня, и по солнцу попробовала определить направление, чтобы плыть к берегу, на запад. Она думала, что, возможно, видит солнце в последний раз, но, испытывая острую резь в глазах, оттого что смотрела на него слишком долго, все же старалась сохранить направление движения. Может быть, когда солнце взойдет в следующий раз, она уже будет навсегда покоиться под этими волнами. Костей никогда не найдут, мясо разъест соленая вода, атомы ее тела за следующую сотню лет приливами рассеет по всему миру. Она попадет в Таиланд, Австралию, Индию, Швецию, во все места, куда она мечтала поехать; какие-то частички ее окажутся в песчинках, в пенном следе прибоя.

Просто отпусти. Отпусти. Пусти…

— Нет! — закричала Клаудия.

Между ней и никак не приближающейся полоской берега появилась какая-то точка; она быстро двигалась, и вскоре можно было различить полумесяц паруса. Точка становилась все больше.

Клаудия закричала что есть мочи и из последних сил стала размахивать потрепанной, потерявшей форму красной подушечкой. Она все размахивала и кричала, пока не сорвала голос.

Глава 25

Люси уже была готова покинуть дом Пэтча. С сумочкой в руках, в джинсах и простой белой футболке, темных очках с толстыми стеклами и бейсболке, она вышла на крыльцо и увидела подъехавшего Уита. Он припарковал «форд-эксплорер» так, чтобы она могла выехать на своем «шевроле», и вышел из машины. Люси подошла к своему автомобилю, открыла дверь, бросила на сиденье сумочку и застыла в ожидании, глядя, как Уит приближается к ней.

— Как твои заседания после обеда?

— Очень медленно. Рад, что удалось закончить чуть раньше. Ты куда сейчас? — спросил он.

— Есть несколько дел, — ответила она. — С тех пор как умер Пэтч, я еще пальцем о палец не ударила.

— Я с удовольствием помогу тебе.

Она выжала из себя улыбку.

— Все в порядке. Лучше, если я справлюсь сама. Мне необходимо чем-то заняться.

Он рассказал ей о своем разговоре с Сюзан. За темными очками не было видно никаких эмоций, но она скрестила руки на груди и от злости начала притопывать ногой по земле.

— Ладно. И что же ты собираешься делать? — поинтересовалась она.

— Если я откажусь от расследования, пресса может раздуть это дело, посчитав, что ты в большей степени подозреваемая, чем свидетель. Но решать тут действительно тебе, Люси. По крайней мере, относительно завещания.

— Когда ты говоришь о моем решении, ты ведь имеешь в виду наше. — Люси улыбнулась ему, но улыбка эта была лишь слабой тенью того, что она должна была означать. — Мы ведь одна команда, правда?

— Да.

— Тогда забудь про Сюзан. Маленькая избалованная сучка. Она перешла черту, которую никогда не будет в состоянии перешагнуть снова.

— Хорошо.

У Люси вырвался короткий смешок.

— У меня не осталось никого из моей семьи, Уит. Были Пэтч и Сюзан, а теперь… Не думаю, что я смогу когда-нибудь простить ее.

— Никогда не говори «никогда». Она очень расстроена. Как и ты.

— Она алчная. А я ненавижу жадных людей. Жадность разъедает душу. Ты знаешь, что большинство из тех, кто звонит по нашей экстрасенсорной горячей линии, хотят узнать, будут ли они богатыми? Часто люди спрашивают, выиграют ли они в лотерею? — Она сокрушенно покачала головой. — И редко кто интересуется, будет ли он просто счастлив, найдет ли свою любовь. Похоже, обычного человеческого счастья им уже недостаточно.

— Брось ты свои дела. Давай зайдем в дом и побудем вместе.

— Нет. Мне сейчас лучше куда-то выехать и остаться наедине с собой.

— Ладно, Люси. Я что-нибудь приготовлю нам на ужин.

— В этом нет необходимости. Дамы из церкви и друзья Пэтча принесли тонну всякой еды. Разогрей себе что-нибудь поесть. Там есть и салат. Открой бутылочку вина, если хочешь. Меня не жди. Меня какое-то время может не быть.

Он следил, как Люси отъезжает от дома. «„У меня не осталось никого из моей семьи“, — сказала она. Я буду твоей семьей, Люси», — подумал он и чуть не рассмеялся: каким странным образом подкрадывается к нам любовь.

Рыбацкий коттедж, расположенный на паре акров частной земли на южной окраине Лаурел-Пойнта в пятнадцати минутах езды от Порт-Лео, казался крошечным. Он принадлежал одной из овдовевших клиенток Стоуни, которая жила в Сан-Антонио и на рыбалку выезжала очень редко. Несколько месяцев назад она отдала ему ключи и попросила подготовить оценку своей недвижимости, а он сделал копии документов, которые держал у себя.

Здесь, разумеется, никого не было; домик, где царил абсолютный порядок, внутри был безвкусно украшен всякой морской атрибутикой: выключатели света в виде морских звезд, фигурки всяких подводных ракообразных, настенные часы в виде фальшивого компаса. Но все очень удобно: в углу — телевизор, в баре — бутылки с бурбоном и вином.

— Что за дурацкая идея цеплять компас на стену? — воскликнул Алекс.

— Он декоративный, — объяснил Стоуни.

— Наверное, здорово иметь дом, который тебе, в принципе, даже не нужен.

— Он принадлежит пожилой женщине, муж которой изобрел какой-то очень важный клапан в нефтяных насосах. Она настолько богата, что может позволить себе даже не вытирать самой свою задницу, если ей этого не захочется.

Алекс обследовал коттедж, глубоко вздохнул и сказал:

— Годится.

Коттедж стоял в отдалении, в тихом месте, где никто не станет искать Стоуни. Чуть раньше Алекс изложил ему свой план.

— Рано или поздно выяснится, что твой брат и его девушка пропали. Народ начнет их искать, в полиции захотят поговорить с тобой. Но тебя на месте нет, как нет и твоей лодки. Поэтому, возможно, возникнет предположение, что ты тоже пропал.

— Вроде меня похитили? — медленно произнес Стоуни.

— Ну да. До тех пор, по крайней мере, пока мы не поймем, что происходит. Если окажется, что Бен и его подруга живы, они, конечно, будут не в восторге от тебя, поскольку ты отказался заплатить за брата выкуп и предложил тем парням убить девушку.

— Ничего я не предлагал…

— Слушай меня. Если бы у шайки, которая похитила Бена и его подружку, появилась оперативная информация, что ты тоже похищен…

— Они смогли бы попытаться добраться до денег, которые им не удалось получить раньше, — закончил за него Стоуни. — Да…

Он на мгновение задумался, а затем рассказал Алексу о коттедже богатой вдовы. Они отправились туда, после того как закопали тело Дэнни в густой дубовой роще в двенадцати милях от берега. Даже в тени было очень жарко, и оба мужчины вспотели и перепачкались.

Алекс ополоснул лицо в умывальнике и вернулся к разговору.

— Теперь, когда я придумал, как спасти твою задницу, скажи, где же все-таки Глаз Дьявола?

— Я уже говорил тебе. Ты можешь забрать остальную часть сокровищ, приятель. Возьми ее и уезжай со своей долей. Вернешься, когда я буду готовиться к раскопкам на земле Гилберта, и поможешь мне инсценировать обнаружение клада. Поверь, это тоже будет очень круто. Я доверяю тебе и хорошо заплачу за твои услуги. — Сейчас в голосе Стоуни звучала холодная уверенность. Он убил человека, но руки у него не тряслись, да и желудочные колики не мучили.

— Нет, — воспротивился Алекс. — Ты скажешь мне это прямо сейчас.

— Запомни, — жестко произнес Стоуни, — если со мной что-нибудь случится, твое имя всплывет незамедлительно.

— Почему я должен верить тебе?

— Мне удалось, Алекс, сделать так, чтобы я мог управлять компьютером на своей инвестиционной фирме дистанционно. У меня есть файл, запускающий вирус, которым я могу вывести из строя серверы, не защищенные от этого вируса. Это сделано для того, чтобы заблокировать мои компьютеры, если их содержимым вдруг плотно заинтересуются федералы. Настоящих резервных копий я не держу. Все это своего рода страховка, и я в нее очень верю.

— Ты, блин, просто пытаешься водить меня за нос! — возмущенно воскликнул Алекс.

— Какой ты упрямый, — с раздражением сказал Стоуни, хотя и чувствовал в себе такое же упрямство. — Мне была необходима страховка, иначе ты сбросил бы меня со счетов, как Джимми Берда. И я, поверь, очень тщательно продумал ее. Хочешь уехать со своей долей сокровищ? Не вопрос. Но изумруд — мой. И точка.

Алекс пристально посмотрел на него. Стоуни усилием воли заставил себя выдержать этот взгляд, не моргнув и не пошевелившись. Он допускал, что Алекс вполне может сказать: «Ну и хрен с ним, с этим изумрудом», — и просто застрелить его на месте. Стоуни внезапно с интересом подумал о том, что он почувствует, когда пуля прорвет кожу и, пройдя через внутренние органы, вылетит из спины. Его тело будет лежать здесь Бог знает сколько времени, пока пожилая миссис Мэйуэзер в своем Сан-Антонио наконец не решит развлечь себя рыбалкой и не нагрянет в свой коттедж.

Насупленное лицо Алекса напряглось, как будто он действительно собрался застрелить Стоуни. Однако вместо того чтобы вытащить из-за пояса пистолет, он засунул руки в карманы.

— Мне нужно заняться кое-какими делами, — спокойно произнес он.

Стоуни испытал своего рода шок и был приятно удивлен: он был уверен, что Алекс приклеится к нему намертво. Он чувствовал большое облегчение от мысли, что ему наконец-то удастся побыть одному. Кое-какие дела? Интересно, что бы это могло быть.

— О твоем присутствии здесь никто не должен знать, — предупредил его Алекс. — Свет не включай и помни, что тебя похитили.

— Проклятие! Этот Уит Мозли видел меня. Он точно знает, что сегодня утром я еще был на месте.

— Если он станет для нас помехой, — успокоил его Алекс, — я о нем позабочусь.

— Ты не можешь просто так убить судью…

— Стоуни, по кабельному сейчас, вероятно, идет какой-нибудь интересный телемарафон. Или на худой конец поищи канал с мультиками. Расслабься.

После ухода Алекса Стоуни сделал один телефонный звонок, налил себе чуть-чуть «Джека Дэниелса»,[28] выпил его как лекарство и прилег на диван миссис Мэйуэзер, подложив под голову вычурные подушечки. Он вяло воспроизвел в памяти сцену убийства Дэнни и подумал о том, что это было не так уж страшно. Ему только не понравилось, как Дэнни просил не убивать его, и все еще испытывал беспокойство по этому поводу. Но что сделано, то сделано.

Он вспомнил о брате.

Мысли о Бене растревожили его еще больше. Они с братом никогда не были особенно близки и еще больше отдалились друг от друга после того, как Стоуни разбогател. У них не было потребности просто посидеть и поговорить друг с другом о жизни, о своих делах и проблемах. Стоуни вздохнул, отбросил воспоминания о Бене и устроился поудобнее, чтобы немного подремать.

Его разбудил неожиданный стук в дверь, и спросонья он вдруг подумал: «Наверное, Бен вернулся с рыбалки». Однако уже в следующую секунду Стоуни вспомнил, что находится в чужом коттедже и ожидает возвращения своего приятеля Алекса. Стоуни встал и открыл дверь.

— Проходи, — сказал он.

Люси Гилберт осторожно шагнула через порог и огляделась.

— Мы здесь одни?

— Да, — ответил Стоуни. Как только он произнес это, она вытащила из сумочки пистолет — большой старый револьвер, видимо принадлежавший еще ее дяде, но начищенный и смазанный, — и навела его прямо мужчине в грудь.

— Ублюдок, — с ненавистью процедила она сквозь зубы. — Это ты убил их.

— Что все это значит? — спросил Стоуни, пытаясь говорить с легкой непринужденностью, хотя, признаться, был поражен, увидев в руках милой и немного эксцентричной Люси оружие.

— Ты убил Пэтча и Туй.

— Нет, я не убивал их, — качая головой, возразил Стоуни. — Господи… — Он едва не засмеялся, подумав о том, что уже в третий раз за сегодня в него целятся из пистолета. Вот только Люси, похоже, настроена чересчур решительно, и этот третий раз может оказаться не таким удачным, как предыдущие два. Во всяком случае, она, как ему показалось, была в гораздо большей степени готова пристрелить его, чем остальные. — Я никого не убивал, Люси. Я позвонил тебе, потому что хотел удостовериться, что ты в безопасности.

— И за это, черт возьми, я обязана благодарить тебя. Ты обещал, что никто не пострадает. Ты просто должен был откопать свои вещи. Я продаю тебе свою землю, ты снова закапываешь их, и все — конец истории.

— Я не убивал их, — угрюмо повторил Стоуни. — Но, если тебе нужен парень, который действительно сделал это, я отдам его тебе. Но только тебе, а не полиции, иначе все это превратится в большую головную боль для нас обоих.

— Ненавижу тебя, — медленно произнесла Люси, и направленное в его грудь дуло замерло. — Знаешь, во что ты мне можешь обойтись? И сколько уже — благодаря тебе! — я потеряла?

— Если ты такая благодетельная, возьми трубку и позвони в полицию. А я посижу на диване и послушаю, как ты будешь объяснять им, почему, зная о том, кто убил твоего дядю и его подругу, ты даже пальцем не пошевелила. — Стоуни прошел к дивану и сел, закинув ногу на ногу.

— Только не думай, что я побоюсь это сделать, — сказала Люси.

— Телефон вон там. — Он небрежно махнул рукой.

Стоуни ждал. Она немного опустила пистолет, и теперь дуло было направлено ему между ног.

— Рассказывай, как все произошло, — потребовала Люси.

Стоуни тихо поведал ей, как Алекс взбесился при неожиданном появлении Туй и Пэтча, когда они уже заканчивали копать, и как он убил их обоих.

— А кто убил Джимми Берда?

— Насколько мне известно, это было самоубийство. — Стоуни проследил за тем, как она опустила пистолет, и вздохнул, увидев, что теперь дуло смотрело в пол. — Я не задавал по этому поводу лишних вопросов. Да и тебе советую особо не любопытствовать.

— А этот Алекс, — спросила она, — он обо мне знает?

— Он знает, что ты племянница Пэтча. Но о том, что мы с тобой знакомы, он может только догадываться. — Стоуни прокашлялся. — Поверь, мне действительно очень жаль твоего дядю и его подругу. Честно, Люси. Я даже мысли не допускал, что кто-нибудь пострадает. Если тебе будет от этого легче, то знай, что все произошло очень быстро. Возможно, на какую-то секунду они просто испугались, но дальше все было мгновенно, без боли, насколько это вообще может быть в такой ситуации.

— В задницу это твое «без боли». Он ударил Пэтча лопатой по голове.

— Я знаю. Но бедный Пэтч умер после первого же удара. Алекс просто хотел… удостовериться.

— Мне от этого нисколько не легче, Стоуни, — сказала Люси, тяжело вздохнув. Она села в огромное кресло напротив него и закрыла глаза. — Не могу поверить, что это все случилось. Вокруг твоей затеи с самого начала были плохие вибрации, но я, глупая, проигнорировала их. — Она открыла глаза. — Ты к чертям разрушил мою ауру, Стоуни.

— Изумруд по-прежнему у тебя?

— Да.

— Где он находится?

— В надежном месте.

— Алекс хочет забрать его. Он не собирается отступать. Я ему лгал насчет места, где спрятан камень, но он на это не купился.

Ее слегка передернуло.

— Почему ты вообще связался с этим человеком?

— Археолог, работающий по настоящему, законному контракту, никогда не согласился бы на такие раскопки. А Алекс согласился. И он осуществит на твоей земле повторное захоронение клада и сделает так, чтобы все записи и данные выглядели правдоподобно. — Стоуни немного помолчал. — Ты знаешь, ко мне приезжал твой бойфренд, чтобы поговорить по делу об убийстве.

— О Боже…

— Ему известно, что я пару раз встречался с Пэтчем.

— О Боже, — повторила она и невольно сжала рукоятку пистолета.

— Я сказал ему, что Пэтч был просто моим знакомым. Он мне поверил.

— Я хочу, чтобы ты держался от Уита как можно дальше, — сказала Люси.

Стоуни встал, подошел к ней и, усевшись на подлокотник кресла, обнял ее за плечи. Она держалась молодцом. Люси нравилась ему. Он с умилением смотрел на ее маленький курносый носик, синие глаза, крохотные, едва заметные веснушки на щеках. «Какие у нее славные груди под футболкой, — подумал он, — а эти маленькие веснушки, которые так и просятся, чтобы их поцеловали, наверняка есть у нее и на теле». Он даже представил, как ему будет с ней в постели, если она когда-нибудь отстанет от судьи Мозли и обратит свое внимание на него, Стоуни.

— Все будет хорошо, — мягко произнес он, потрепав ее по плечу. — Я действительно ничего не имею против судьи.

Она вся напряглась под его рукой.

— Ну и что будет дальше?

— Проблемы могут возникнуть из-за Алекса, — ответил Стоуни. — Но не для меня, а скорее для тебя. Или для твоего приятеля.

Он понимал, что должен действовать осторожно и не вызывать у нее чрезмерной паники, иначе эта хрупкая особа может сломаться и побежать к своему Уиту или в полицию, даже если это будет стоить ей всего, что у нее есть. Он провел большим пальцем по ее лопатке.

Люси нервным движением сбросила его руку.

— Прости, я просто хотел помочь. — Стоуни чуть отстранился от нее и сказал: — Я знаю, что ты очень расстроена, но у тебя есть на это полное право.

— Я не желаю, чтобы ты хоть пальцем прикасался ко мне, Стоуни. Ты меня понял?

— Конечно, Люси.

— Я люблю Уита.

— Я знаю это. Прости меня. Я просто хотел бы стать тебе другом.

— Ты позволил Алексу убить моего дядю и Туй и после этого говоришь о дружеских чувствах?

— Я не мог остановить его, — сказал он. В этот момент у него промелькнула одна идея, которая, как ему показалось, могла бы решить его проблемы. — Люси, — вкрадчиво произнес Стоуни, — этот твой пистолет… Ты действительно знаешь, как с ним обращаться?

Ее глаза сузились.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я уже говорил, что из-за Алекса могут возникнуть проблемы.

— Ты же сказал, что он нужен тебе, чтобы выполнить захоронение фальшивого клада.

— Конечно. Но он становится все более непредсказуемым. Я допускаю, что, если он не захочет связываться с этим фальшивым кладом на твоей земле и предпочтет просто исчезнуть, ему в голову может прийти идея расправиться со мной. Или с тобой, если он выяснит, что Глаз Дьявола находится не у меня. Кроме того, Алекс знает, что я разговаривал с судьей. Он может напасть и на Уита. Кто его знает…

Люси изумленно уставилась на него.

— Поэтому ты хочешь, чтобы я застрелила Алекса.

— Я хочу, дорогая, чтобы мы оба были крайне осторожны. Когда мы пройдем через все это, мы получим то, что хочет каждый из нас. Ты получишь деньги, выберешься из долгов, останешься со своим Уитом.

— Я уже не уверена, что все еще хочу продать свою землю, Стоуни. И мне кажется, что Уит у меня и так есть…

— Пока он не узнает о том, что ты сделала. И вот тогда, Люси, он уйдет.

— Я хочу выйти из этой сделки. Я договаривалась с тобой совсем о другом, Стоуни.

— Ты не можешь так поступить, Люси. Поезд уже ушел. — Стоуни вернулся на диван и, улыбаясь ей, подумал: «А когда все это закончится, я буду прикасаться к тебе столько, сколько сам захочу». — Я не предлагаю, чтобы ты убивала Алекса, Люси. Абсолютно нет. Просто мне хотелось бы предупредить тебя, что нужно быть осторожной. Если Алекс посчитает, что Уит представляет для него угрозу, он, не теряя ни минуты, расправится с ним. В данный момент, например, мы с Алексом инсценируем мое похищение…

— Что?..

— Успокойся. Я не собираюсь предлагать тебе решать всякие головоломки. Но последним человеком, который видел меня, был твой бойфренд. И поэтому Алекс считает его опасным для себя.

Люси смотрела на пистолет, лежавший у нее на коленях.

— Так ты умеешь с ним обращаться?

— Пэтч показывал мне, — ответила она. — Когда я была девчонкой.

— Алекс остановился в маленьком мотеле на окраине Порт-Лео. Называется «Сэндспот». Знаешь это место?

— Знаю.

— Номер 133.

Она ничего не ответила, глядя на свои пальцы, сжимавшие рукоятку револьвера.

— Что ж, детка, теперь ты знаешь, где его искать, — ровным голосом произнес Стоуни. — Сейчас все зависит только от тебя.

Глава 26

Худенькая проститутка сидела на капитанском мостике «Даже не проси», грызла яблоко и явно наслаждалась послеобеденным бризом.

— А где Гуч? — спросил Уит, поднимаясь на борт.

— Он сказал, что должен кое-кого выследить, — ответила Хелен Дюпуи.

Выследить. Плохой знак.

— А кого именно?

— Не знаю. Он предупредил, что скоро позвонит. И еще сказал, что будет лучше, если я останусь на яхте.

Видимо, она решила, что Уит настроен враждебно по отношению к ней. Он сел рядом с девушкой и сбросил сандалии.

— Я тоже так считаю: ты же его гостья.

Она перестала грызть яблоко и вытерла руки.

— Для тебя вообще-то нормально — улетать куда-то с мужчинами, которых ты едва знаешь?

— На самом деле это действительно выглядит глупо, — ответила Хелен. Казалось, что без судейской мантии Уит уже не так пугал ее. — А вы как думаете?

— Ты либо слишком доверчивая, либо слишком наивная, либо…

— Либо я просто хочу помочь Гучу достать того парня, который избил меня.

— Хорошо.

— Вы считаете, что я недостойна быть его другом. Наверняка Гуч рассказал вам, чем я занимаюсь, и поэтому вы сразу стали смотреть на меня иначе.

— Из всех, кого я знаю, у Гуча самый широкий круг друзей.

— Он славный. Действительно славный.

— Когда он сам этого хочет. О плохих сторонах его характера лучше не знать.

— Могу поспорить, что этих плохих сторон я видела у людей больше, чем вы.

— Сколько ты собираешься пробыть здесь?

— Не знаю. Честно говоря, возвращаться назад не очень хочется.

— У тебя нет сутенера?

— У меня есть менеджер. Гуч объяснил ему, что мой гражданский долг — оказать ему помощь.

— О Боже.

— Я не работаю на улице, — сказала Хелен, сделав глоток воды из стакана. — У меня есть постоянная клиентура. В основном рабочие, «синие воротнички». Большинство из них даже не женаты. Они просто не могут позволить себе потратить море денег, покупая выпивку высокомерным девушкам, которые им в итоге ничего не дадут.

— Еще один твой гражданский долг.

— Так вам нужна моя помощь или мне лучше уехать прямо сейчас?

— Я надеюсь, что ты поможешь мне, Хелен.

— Мы поговорили с Джейсоном Сэлинжером. Фотографии у него не оказалось, но мое описание Альберта и его описание Аллена Экка во многом совпали, за исключением того, что у Альберта волосы черные, а у Аллена — каштановые. У них обоих есть небольшой серпообразный шрам в уголке рта.

— А как вы объяснили Джейсону свой интерес к этому парню?

— Просто сказали ему, что я ваша секретарша и вам нужны ответы еще на кое-какие вопросы. — И как настоящая секретарша, Хелен протянула ему файл. — Вот. Мы с Гучем воспользовались ноутбуком Джейсона и залезли на сайт архива прошлых выпусков газеты «Таймс-Пикеюн». Мы просмотрели там информацию обо всех преступлениях с первого по четвертое июня. Гуч сказал, что вас может заинтересовать самая верхняя статья.

Когда Уит начал читать, Хелен кратко изложила ему содержание.

— Это об одном богатом парне из Сент-Чарльза по имени Дэнни Моутон, — только здесь он фигурирует как Дэнни Лаффит. Этот тип утверждает, будто он потомок Жана Лаффита. Так вот, здесь написано, что у него большие проблемы с головой. Кто-то убил его кузена, который оставался в его доме. Один выстрел в лоб, с близкого расстояния. Про калибр в газете ничего не написано.

Так же была убита Туй Тран.

— А самого Дэнни Лаффита в этом не подозревали? — спросил Уит, вспомнив, что Джейсон Сэлинжер называл имя Дэнни Лаффита как предполагаемого фальсификатора, которого выгнали из Лиги Лаффита.

— Нет. Он в это время навещал своих родственников в Каролине. В квартире все было перерыто, пропали телевизор и видик. Ограбление. Но сам Дэнни Лаффит после этого куда-то исчез.

— Никого не арестовали? — Уит мельком пробежал глазами оставшуюся часть статьи и короткое послесловие, которое в большей степени было посвящено пестрой карьере Дэнни Лаффита, чем его несчастному кузену, которого звали Филипп Вилларс.

— Нет. Мы распечатали все истории об убийствах — летом их в Новом Орлеане всегда больше, — но Гуч сказал, что, скорее всего, только одно из них имеет отношение к нашему делу. — Она снова отхлебнула воды. — Гуч говорил, что Алекс — я теперь так и буду его называть — является охотником за кладами и каким-то образом связан с тем парнем, Дэнни Лаффитом. Во всяком случае, именно так вы все думаете.

— Возможно, это слишком зыбкая связь. У них всего лишь есть общий знакомый, Стоуни Вон.

— А злополучный звонок, когда Алексу сказали, что он убрал не того парня? Может быть, это как раз Дэнни Лаффита нужно было убить, а не его кузена?

— Подай мне, пожалуйста, телефон, — попросил Уит.

Он набрал 411 и попросил соединить его с Дэнни Моутоном из Нового Орлеана, который живет на Первой улице. Ему ответили, что этот телефон отключен. Уит положил трубку. В голове начинали вырисовываться смутные подробности происшедшего. Но, если Джимми Берд застрелился сам, еще не факт, что Дэвид или кто-нибудь другой станет вообще слушать Уита.

— Я пойду вниз и немного вздремну, — сказала Хелен. — У меня была беспокойная ночь и очень суетный день. Я устала.

— Хелен, спасибо тебе. — Уит в нерешительности замолчал. — Мне хотелось бы, чтобы ты знала: я ничего не имею против тебя, честное слово.

Хелен Дюпуи встала.

— Я и сама понимаю, что недостаточно хороша для Гуча. А вот он — нет. Может быть, вы смогли бы дать мне возможность провести здесь пару хороших дней, прежде чем он сам поймет это и купит мне билет на самолет. — С этими словами она спустилась вниз.

Не успел Уит вернуться к своей машине, как у него в кармане зазвонил мобильник. Он ответил, а уже через минуту его «форд» с ревом выехал с парковки и на всей скорости направился в сторону городской больницы Порт-Лео.

— Слава Богу, выглядишь ты хорошо, — сказал Уит, гладя Клаудию по волосам. Ее кожа, намазанная лосьоном, блестела, руки были забинтованы, а в вену недавно ввели иглу и подключили капельницу. Губы женщины напухли и были похожи на мармелад, обгоревшее на солнце лицо покраснело.

— Ты самый неискушенный лжец на всей планете. Выгляжу я жутко. А чувствую себя так, будто только что пробежала марафон. На коленках.

Она провела в заливе почти восемь часов, барахтаясь в воде, размахивая своей, как она сказала, «чертовой красной подушкой», пока ее не заметила пара пенсионеров из Мичигана, которые проплывали на парусной лодке и вытащили ее из воды. Они срочно доставили Клаудию в Порт-Арансас, но еще до того, как они добрались до острова Мустанг, она, закутанная в пушистые полотенца, связалась по радио с береговой охраной и сообщила о похищении людей, описав приметы «Юпитера» и «Мисс Катрин». Кроме того, Клаудия рассказала, что Дэнни Лаффит направляется к дому Стоуни в Копано Флэтс за бухтой.

— Дэнни Лаффит, — задумчиво произнес Уит. — Боже мой…

— Но лодка его туда не доплыла, — сказала Клаудия. — Очевидно, она затонула несколько раньше, немного не дойдя до берега Копано Флэтс. Никаких следов Дэнни пока не обнаружено. И в доме у Стоуни тоже никого нет. Они уже послали своих людей на его поиски.

— Я встречался с ним сегодня. — Уит взял ее руку в свою и сел на край кровати. Когда он приехал сюда, Клаудия выставила толпившихся вокруг нее родственников и попросила обеспокоенного Дэвида оставить их ненадолго одних, что было воспринято бывшим супругом с явным недовольством, но без обсуждений. Она разговаривала с командой береговой охраны, с людьми из управления шерифа, а из Хьюстона уже вызвали агентов ФБР.

— Зачем? — спросила она.

Уит рассказал ей всю эту историю с самого начала: как были обнаружены тела Пэтча и Туй, как он выявил связь между Стоуни Воном и Пэтчем, а также с Лигой Лаффита. Потом он поделился с ней сведениями о тройном «А» и Хелен Дюпуи, об убийстве в доме Дэнни Лаффита месяц назад, о самоубийстве Джимми Берда и монетах, найденных у того в кармане, о своей теории насчет выкопанного клада.

Она же сообщила ему все, что узнала от Дэнни. Уит снова оживился.

— Это дело ведет Дэвид, — сказал он. — Я не был уверен, что у нас есть достаточно доказательств насчет всех этих связей. Но, учитывая все, что ты мне рассказала…

— Нам необходимо найти Стоуни Вона. Найти Бена. — Клаудия закрыла глаза. — Дэнни и его головорезы сразу после похищения требовали за нас выкуп. До сегодняшнего утра, по крайней мере, Стоуни был уверен, что его брат находится у Дэнни. Из этого, как мне кажется, следует, что Стоуни никакого выкупа не заплатил или что Рыжий — Дэнни сказал, что его зовут Зак, — этот выкуп так и не получил.

В дверь просунулась голова Дэвида.

— Извини, Уит, но нам тоже нужно поговорить с ней.

— Собственно говоря, — ответила Клаудия, — нам всем нужно пообщаться.

Через час Клаудия попрощалась с Уитом, слабо помахав ему рукой. Дэвид, глядя ему вслед, с нескрываемой обидой в голосе заявил:

— Я хочу сказать, что вы — ты и Мозли — можете хоть сейчас забрать у меня это долбаное дело.

— Дэвид, никто не мог знать заранее, что все окажется намного более запутанным, чем… — начала было Клаудия.

Но он не слушал ее: внутри у него все кипело, лицо побагровело от злости.

— Господи! Вы оба хотите сделать из меня полного идиота. Ничто не может изменить тот факт, что Джимми Берд совершил самоубийство, оставив при этом предсмертную записку, в которой довольно прозрачно намекнул, что это он убил Гилберта и Тран. Похищением занимается ФБР. Они быстро заберут у меня этот эпизод, а если вдруг выяснится, что все это произошло в рамках одного дела, то и вообще возьмут на себя его расследование. Что я, черт возьми, должен, по-твоему, сейчас предпринять, Клаудия? — Дэвид пристально смотрел на нее, нервно раскачиваясь с пяток на носки. — Тебя могли убить. О Господи…

— Со мной все в порядке, все хорошо, Дэвид.

Он присел на край больничной койки.

— Найди Стоуни. Найди Бена, — сказала Клаудия. — Похоже, именно Стоуни Вон является движущей силой во всей этой путанице. Разыщешь его — получишь ключ к разгадке.

Он кивнул. «Сейчас все выглядит так, как будто мы по-прежнему женаты», — с грустью подумала она. Дэвид знает, что делать в критической ситуации, но, пытаясь докопаться до сути дела, сталкивается с трудностями и легко дает сбить себя со следа.

— Стоуни Вон. Да, ты права, — кивнув, согласился Дэвид и отошел, чтобы налить им обоим воды со льдом. Он принес ей стакан, и, хотя пить ей не хотелось — жидкость поступала сейчас через капельницу, — она все равно отхлебнула немного своими распухшими губами.

— Мне нужно от тебя больше информации, если мы собираемся искать твоего… бойфренда. — Последнее слово он словно выплюнул.

— Дэвид, — мягко произнесла она, — если это тебя так расстраивает, почему ты не дашь мне пообщаться с другим следователем?

— Ничего меня не расстраивает.

Она промолчала. Пусть будет так.

Он сидел на краю кровати с блокнотом на коленях, но не открывал его.

— Что ты еще хотел бы узнать?

— Хм…

— Дело в том, что у меня совсем не осталось сил, Дэвид. Я действительно очень и очень устала. Мне нужно немного поспать.

— Конечно. — Он встал. — Конечно. Я скоро вернусь. Отдыхай. — Неловко наклонившись, он поцеловал ее в лоб, торопливо и целомудренно.

Когда он выходил из палаты, Клаудия смотрела ему вслед.

Завтра. Уже завтра она выйдет из этой больницы. Она отметится на работе и подключится к поискам Бена и Стоуни. Она знала, что агенты ФБР плотно займутся домом Стоуни и будут искать «Юпитер» вдоль всего техасского побережья залива.

Может быть, Бен еще жив. Если это так, она обязательно найдет его. Если нет — тогда она найдет ублюдков, которые его убили.

С этими мыслями Клаудия провалилась в тяжелый сон.

Глава 27

У самой бухты, в небольшом старом доме, построенном из тяжелой древесины кипариса, вот уже почти семьдесят лет жила пожилая пара. Когда в дверь к ним постучали, они почти спали, задремав во время довольно скучного фильма, который показывали по кабельному телевидению. Старая женщина от неожиданности и испуга едва не подпрыгнула, проверив затем, не слетели ли бигуди у нее с головы. Ее супруг выбрался из глубокого кресла и пошел открывать.

На верхней ступеньке стоял молодой человек. С него текла вода, от него пахло морем, он весь дрожал, нос и скулы распухли от удара и превратились в сплошной кровоподтек, словно он попал в автокатастрофу; с запястья свисала пара сломанных наручников. Один из пальцев, явно выбитый, был багрового цвета.

— Не могли бы вы… Не могли бы вы вызвать полицию? — запинаясь, произнес он. — Пожалуйста, меня зовут Бен Вон. Я был похищен какими-то сумасшедшими. Я думаю, что эти люди убили мою девушку.

В пятницу вечером Алекс Блэк вернулся в свой номер, который снимал в мотеле. Уставший и измученный, он хотел только одного: срочно помыться в душе. Он стоял под горячими струями минут двадцать, пока льющаяся на него вода не стала холоднее. Он ожесточенно тер мочалкой свою кожу, так что все тело начало гореть. Затем он вытерся жестким полотенцем, надел шорты и футболку.

Зазвонил его мобильный. Он поднял трубку и посмотрел, от кого был этот звонок. Из Южной Флориды звонил отец. По крайней мере, не этот тупой придурок Стоуни: сегодня вечером Алекс уже не смог бы больше выносить его.

— Алло?

— Эй, сынок, как ты там? — Из-за рака голос Большого Берта был сухим, но звучал оптимистично, как и всегда.

— Ты что, снова сегодня бегал за девочками? — шутливым тоном спросил Алекс. — Звонишь мне, чтобы сделать передышку? — Это была их старая игра, когда они оба делали вид, что их активная и полная романтики жизнь по-прежнему бьет ключом. Внезапно к его горлу подкатил комок.

— Я-то не прочь побегать за ними, но они в последнее время бегают быстрее меня. — После паузы отец тихо произнес: — Сынок, мне хотелось бы поскорее тебя увидеть.

— Возможно, через несколько дней, — ответил Алекс. — Я обязательно приеду.

— Тебя удерживают эти раскопки?

— Клиент очень привередливый, но теперь уже все в порядке.

Из горла отца вырвалось какое-то клокотанье.

— Нашли что-нибудь интересное?

— Ну, не такое интересное, как золото, — отшутился Алекс, пытаясь подбодрить старика.

— И все-таки, что именно? — настаивал Большой Берт.

— Глиняные черепки, кости, наконечники стрел.

— Значит, ничего серьезного, что могло бы не пускать тебя к старому отцу.

Его тон не понравился Алексу. Ему показалось, что отец чего-то недоговаривает, ходит вокруг да около.

— Папа, ты себя хорошо чувствуешь?

Отец мягко отрыгнул, и Алекс решил, что один из друзей Большого Берта снова пронес в больницу для безнадежно больных пиво.

— Смотри, чтобы тебя не выгнали из «Всех Святых» за пьянку.

— Это я от пепси, — пояснил отец. — Спасибо, что предупредил.

— Я рад, что ты чувствуешь себя нормально, — сказал Алекс.

— Я этого никогда не говорил.

— Ладно, папа. Я должен идти. Мне завтра очень рано вставать.

— Хорошо. Назови эти глиняные черепки своим именем.

— Договорились. Я скоро приеду. Обещаю.

— Не затягивай с этим.

Господи, что все это должно значить?

— Папа, тебе что, хуже?

— Я просто хочу тебя поскорее увидеть. До свидания, сынок. Я люблю тебя.

— И я тебя тоже. — Алексу не хотелось думать о том, что его отец медленно угасает на больничной койке, что рак, который он слишком долго игнорировал, постепенно разъедает его тело.

Большой Берт работал на лодке и нырял в поисках сокровищ, оставшихся на затонувших испанских кораблях. Но все заканчивалось тем, что флоридские бюрократы в очередной раз вырывали добычу прямо у него из рук. Эти чиновники, отделываясь пустыми обещаниями, возводили препоны, опираясь на законы о предметах старины. «Вот, купи себе мороженое, — говаривал Большой Берт маленькому Алексу, протягивая ему испанский песо 1690 года или дублон 1712-го. — Побалуй себя двойной порцией». Смешно, конечно, но тогда правительство штата изымало большую часть обнаруженного золота; вокруг лодки Берта постоянно сновали агенты внутренней налоговой службы, а нахальные конкуренты старались ставить свои суда там, где он погружался в поисках старинного золота и серебра. В результате сокровища неминуемо загребались тысячами рук, гораздо более проворных, чем руки Большого Берта, здоровье которого медленно подтачивалось из-за огромных нагрузок на организм и постоянных, ставших хроническими неудач.

Алекс был уверен, что его жизненный путь лучше, но он не хотел обсуждать это с отцом. Пусть думает, что его сын по-прежнему ковыряется в земле в поисках черепков, бусинок и всякой чепухи. Большую часть клада он продаст очень быстро. Он поедет в этот хоспис — какое замечательное и бодрое название для места, где умирают люди, — заберет Большого Берта и улетит с ним в Коста-Рику. Он даст отцу возможность умереть возле изумительного голубого моря под ярким великодушным солнцем. Пусть он умрет счастливым.

Каждый день, который ты теряешь со Стоуни, — это день, потерянный для общения с твоим стареньким отцом.

Завтра он наконец все расставит по своим местам. Найдет Глаз, уничтожит Стоуни. Плевать на все его угрозы относительно разоблачений после его смерти. Он уже устал от всей этой игры. Ему необходимы деньги, и немедленно. Он уже и раньше делал себе новые документы, сделает это еще раз. В Коста-Рике всем будет наплевать, кто он такой, и у него появится возможность оставаться там сколько угодно.

Алекс включил телевизор и дождался выпуска 10-часовых новостей из Корпус-Кристи. Первый сюжет был посвящен драматическим событиям, связанным с захватом заложников в церкви в Далласе, где убили двух человек. Все остальные новости были из Порт-Лео: авария лодки в бухте Святого Лео, спасение в заливе офицера полиции из Порт-Лео и рассказ о жертве похищения — Бене Воне. Во весь экран была показана его фотография, а затем и фотография Стоуни, который, как пояснили, возможно, тоже пропал. В заключение было сказано, что власти хотели бы, по крайней мере, убедиться, что с известным в городе финансистом все в порядке.

Проклятие! Клаудия Салазар жива. Алекс невольно сжал кулаки. Однако больше никаких подробностей не сообщалось, никаких намеков на связь с убийствами в Блэк Джек Пойнте не было. И уже в самом конце выпуска на экране появился постоянный телеведущий и, ослепительно улыбаясь, сообщил, что в Энсайна Пасс обнаружен Бен Вон, живой и невредимый, но по-прежнему нет никаких вестей о его пропавшем брате, финансисте Стоуни Воне.

Алекс взял сотовый телефон и позвонил Стоуни в рыбацкий коттедж.

— Твой брат жив, — сказал Алекс. — Поздравляю.

— Я только что смотрел новости. — Голос Стоуни звучал как-то необычно, словно он был удивлен, услышав Алекса. — Ты откуда звонишь?

Алексу не понравился этот вопрос.

— Я тут неподалеку. Приглядываю за тобой.

— И сколько, по-твоему, я должен лежать на дне? Мне нельзя прятаться вечно.

— Я думаю, что все зависит от твоего брата, — сказал Алекс. — Подождем немного. Если он будет в чем-нибудь обвинять тебя, считай, что ты в полном дерьме.

— Бен никогда так не поступит.

— Ты же его кинул по полной программе, Стоуни. Так что забудь о старой братской любви.

— Бен не такой.

— Ты хочешь сказать, что как человек он лучше тебя? — спросил Алекс. — Мне кажется, тебе следует побыть там еще пару дней, Стоуни. Пусть они дозреют и побеспокоятся о тебе. Может быть, мы даже устроим спектакль с требованием о твоем выкупе. А потом ты появишься, не хуже прежнего. — Алекс невольно улыбнулся и подумал: «Все правильно, давай, тебе осталось только помечтать». — Я завтра позвоню. Не высовывайся.

— Хорошо.

Алекс поднялся и стал паковать сумку. Его устраивало, что он знал, где находится Стоуни, но совсем не нравилось, что и Стоуни знал, где он. Он рассчитался в «Сэндспоте», проехал через весь город в мотель поменьше, «Серфсайд», — похоже, все гостиницы на побережье назывались на «С», — зарегистрировался и устроился в номере.

По пути туда Алекс не обратил внимания на небольшой золотисто-фиолетовый «шевроле» со свисающими с зеркала желтыми кристаллами, который следовал за ним.

Глава 28

В субботу утром Уит проснулся рано: Люси трясла его за плечо. Когда он вернулся из больницы, ее еще не было дома. Но он был так измучен, что съел сэндвич и тут же, укрывшись одеялом, уснул. Сквозь сон он слышал, как она вскоре приехала, улеглась рядом, обняла его и поцеловала в затылок.

— Телефон, — прошептала Люси ему на ухо, увидев, что он открыл глаза. — Голос у этого парня такой, словно он превращает уголь в алмазы, прессуя его собственной задницей.

Уит взял трубку, долго слушал, пару раз ответил «угу» и снова лег, натянув на себя одеяло.

— Кто это был?

— ФБР.

— ФБР? — ее тон подскочил на целую октаву.

— Гувер[29] там больше уже не командует. Так что тебе бояться нечего. — Он зарылся лицом поглубже в подушку. — Они хотят поговорить со мной о Стоуни Воне. Думаю, что я действительно был последним, кто видел его перед тем, как он исчез, сбежал или что там еще могло с ним произойти. — Он изложил ей очень краткую — и хорошо отредактированную — версию похищения Клаудии. Люси провела рукой по его спине, и он шумно вздохнул.

— И что, по их мнению, могло случиться с этим парнем?

— Не знаю. Возможно, похитители, которые захватили его брата, потом вернулись за ним. — Ему не хотелось говорить с ней о Дэнни Лаффите, поездке Гуча или еще о чем-то, связанном с этим делом. Люси не может держать язык за зубами, думал он, да и зачем ей лишний раз расстраиваться.

— И все-таки скажи, был ли этот Стоуни причастен к убийству Пэтча, Уит? — шепотом спросила она, гладя ему живот. — Я думала, что это сделал Джимми Берд.

— Стоуни был знаком с твоим дядей. Это была единственная причина, почему я поехал поговорить с ним. А похищение его брата может не иметь ничего общего со смертью Пэтча.

Люси провела ногтями по его ребрам: он любил, когда она так делала. Улыбнувшись, он все же отстранился от нее и ласково произнес:

— Сейчас не время, детка. До встречи с федералами мне еще нужно принять душ.

— Хорошо, — коротко ответила Люси.

Он открыл один глаз и подозрительно посмотрел на нее.

— С тобой все в порядке?

— Да. Я в норме, просто устала.

— Твои дела заняли у тебя много времени.

— Да нет. Я вернулась, но тебя не было дома. Поэтому я быстро перекусила и поехала к себе на квартиру, чтобы взять чистую одежду.

Уит встал с постели и отправился в душ. Не успел он раздеться, как Люси снова позвала его.

— Уит! — Она стояла в дверях ванной в футболке на голое тело и тонких беленьких трусиках.

— Что, детка?

— Ты когда будешь проводить дознание? На следующей неделе?

— Во вторник.

— А зачем, если это сделал Джимми Берд? Он ведь мертв.

— Я считаю, что это будет чистая формальность. К тому же, возможно, ко вторнику мы будем знать больше. Я не думаю, что он действовал в одиночку, и в этом мое мнение не совпадает с мнением Дэвида.

— Но Дэвид все-таки коп, дорогой.

— Вот именно. — Уит стянул длинные трусы и шагнул под струи горячей воды. — Дознание является процедурой, с помощью которой правосудие определяет, была ли смерть одного человека вызвана действиями другого. Если я возложу вину за гибель Пэтча и Туй на Джимми, это все равно не объяснит причин происшедшего.

Люси продолжала стоять в дверях и смотреть, как он моется.

— Ты нашла какую-нибудь страховку на эти монеты? — спросил он.

— У меня не было времени искать ее, — ответила она, и Уит, который намыливал в это время волосы, уловил в голосе девушки злые нотки. Однако неожиданная вспышка раздражения тут же погасла, и Люси спокойно продолжила: — Может быть, они и не принадлежали Пэтчу, я ведь точно не знаю. А можно мне взглянуть на эти монеты?

— Я посмотрю, можно ли будет устроить это. Я не хотел злить тебя.

— Конфликт плохо отражается на твоей ауре, Уит. Ты по своей природе миролюбивый парень. Но когда началось это расследование, я почувствовала, что от тебя стали исходить плохие вибрации.

Уит прополоскал волосы, смывая пену.

— Ты не можешь возразить мне ничего толкового, — сказала Люси.

— Ты же сама только что сказала о вреде конфликтов, детка.

— Я знаю, что ты не веришь в паранормальные силы. Это обычное дело. Тебе свойственен научный подход, а у нас нет таких демонстрационных технологий, чтобы я могла показать ауру человека так, как мне бы этого хотелось. Но ее можно зафиксировать так же, как распечатку картинки компьютерного томографа.

— Люси, если ты говоришь мне, что ты экстрасенс, я верю тебе. Потому что люблю тебя. И больше тут добавить нечего.

Люси ничего не ответила, и Уит молча закончил мыться. Но когда он выключил воду, оказалось, что она все еще стоит рядом и тихонько всхлипывает.

— Детка, — ласково произнес он.

— На самом деле я не настоящий экстрасенс. Я не вижу ауру. Я не могу предсказывать будущее. Я действую интуитивно, как и любой другой человек, вот и все.

— Ну, мне, например, моя интуиция ничего не подсказывает, так что здесь ты далеко впереди меня.

— Но я ведь ненастоящая! Как можно любить подделку? Я же не назвала свою службу «Горячая линия интуитивных подсказок». — Оторвав кусок туалетной бумаги, она промокнула ею глаза и высморкалась.

— Люси. — Уит обернул полотенце вокруг бедер. — Ты не подделка. Ты, как бы это сказать, адвокат без лицензии. Точно так же, как я — судья без юридического образования.

— Но тебя же выбрали. Образование тебе и не нужно.

— Тебя люди тоже выбирают: они сами решают, позвонить ли им в твою службу или нет, стоит ли погадать на картах или получить небольшой совет. — Он прижал ее к себе и легко, но с чувством поцеловал в губы.

— Я хочу выйти из этого бизнеса, — продолжая всхлипывать, сказала Люси. — Я хочу, чтобы ты мной гордился.

— Я и так горжусь тобой, — ответил он серьезно. — И люблю тебя такой, какая ты есть.

— Ты не можешь гордиться мной, Уит, — грустно произнесла Люси.

— Могу.

— Нет. — Она отчаянно помотала головой.

— Поверь, я тобой горжусь, — сказал Уит, сбрасывая полотенце и роясь в сумке из плотной ткани, которую принес с собой. Он нашел там чистые длинные трусы, надел их, а затем вытащил рубашку ошеломительного желтого цвета с танцующими по ней красными крабами. В следующую секунду он уже влез в брюки цвета хаки и надел сандалии.

— Не стоит одеваться так легкомысленно, идя на встречу с агентами ФБР, — заметила Люси. — Надень костюм.

— Ты настраиваешь меня на раздражительный лад,[30] — с улыбкой сказал он.

— Уит, шутки в сторону. Я серьезно. Я не хочу ставить тебя в неудобное положение.

— Ты имеешь в виду Сюзан?

— Нет, себя.

— Что бы ты ни сделала, я всегда поддержу тебя. Хочешь заниматься экстрасенсорной горячей линией? Прекрасно. Потеряла к этому делу интерес и мечтаешь о чем-нибудь другом? Тоже хорошо. Но неудобно за тебя мне никогда не будет. — Он помахал перед ней своей рубашкой, надел ее и стал застегивать. — Скорее уж тебе будет неудобно за меня.

— Думаю, что ты ошибаешься, — прошептала Люси.

Они заставили его ждать двадцать минут, хотя, насколько ему было видно со стула в шикарной гостиной Стоуни Вона, эти два федеральных агента просто сидели и беседовали, пили кофе хозяина, не предложив Уиту составить им компанию, и беспрестанно делали короткие звонки со своих сотовых телефонов. Уита такое отношение вовсе не удивило, потому что он сразу понял, в чем тут дело. Дэвид, как он догадался, уже успел поговорить с этими людьми и нарисовать им непрезентабельный образ Уита. Вот почему он сейчас сидел тут и бил баклуши.

Когда один из федералов снова налил себе кофе, Уит встал и прошел в кухню.

— Извините, возможно, по пятницам вы обычно прохлаждаетесь, но у меня очень много работы. Либо мы с вами поговорим сейчас, либо встретимся у меня в кабинете.

Они оба посмотрели на него с таким изумлением, будто он в туалете обмочил свои брюки. Но затем один из них улыбнулся, а второй выдвинул стул, жестом предлагая ему присесть. Уит подумал, что Люси, возможно, была права и ему действительно стоило надеть костюм. От этой мысли он разозлился еще больше, но все-таки сел.

У обоих представителей ФБР фамилии начинались на букву «Г»: Граймс и Горделл. Уит тут же мысленно прозвал их люди «Г». Граймс был мускулистый и поджарый, с мощной шеей и накачанными руками; его загорелая кожа приобрела на солнце красновато-коричневый оттенок. Горделл, более широкоплечий, коренастый, но не толстый, казался плотно сбитым. У Граймса был акцент южанина; Горделл разговаривал немного в нос, как в Новой Англии. Люди «Г» были одеты в хорошие летние костюмы, которые, впрочем, все равно оказались слишком жаркими для июльского Техаса. Рубашка Уита, похоже, не давала покоя агенту Горделлу, как кнопка на стуле: он постоянно ерзал и подозрительно косился на нее.

— Судья Мозли, — медленно произнес Граймс дружелюбным тоном, — вы вчера приезжали к мистеру Вону?

Эти люди всегда попусту тратят время, спрашивая о том, что им и так уже известно, подумал Уит и ответил:

— Да. В ходе дознания по поводу двойного убийства, совершенного на прошлой неделе, я обнаружил некоторую связь между Стоуни Воном и одной из жертв. Я хотел расспросить мистера Вона об этом и приехал сюда вчера утром, около восьми тридцати. Мистер Вон выглядел совершенно жутко, будто ему пришлось спать не раздеваясь, и, кроме этого, я уловил исходивший от него запах виски. У мужчины была разбита губа.

— Похоже, что у хозяина дома был напряженный вечер?

— Он совершенно точно не упоминал о том, что его брат и Клаудия похищены. Но он ведь знал об этом, не так ли?

— Мы не уполномочены обсуждать это здесь, судья, — последнее слово Граймс произнес с усмешкой, словно бы после некоторого раздумья. Как будто он даже не был в этом особенно уверен.

— Клаудия Салазар — мой старый друг. Мы вместе работали, расследуя разные убийства. И я весьма отрицательно оцениваю тот факт, что Стоуни, зная об опасности, в которой она оказалась, даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей.

Люди «Г» вежливо улыбнулись. Судя по всему, его мнение тут никого не интересовало.

— Но ведь по этому двойному убийству уже был выявлен подозреваемый, верно? — спросил Горделл. — Самоубийца.

— Исполняя обязанности коронера, я еще не идентифицировал эту смерть как самоубийство, — заметил Уит.

— И вы, решив, что в управлении шерифа ошиблись, захотели немного покачать здесь свои права? — Горделл уставился на него в ожидании ответа. — Вы не считаете, что ваше поведение слишком самонадеянно?

Дэвид, должно быть, просто обаял их своим докладом.

— Я не считаю, что должен согласовывать свои действия с вами, сэр, — вежливо ответил Уит.

— Простите? — переспросил Горделл.

Граймс оторвал свой взгляд от блокнота, в котором делал какие-то пометки, и Уит увидел, как побледнело его лицо.

— Простите… «ваша честь», — поправил его Уит, любезно улыбаясь.

— Ваша честь, — добавил Горделл. При этом он ни секунды не выглядел виноватым. — Я не хотел вас обидеть.

— Хотел. Но не важно, — сказал Уит. — Если я понимаю, что мне для дознания нужна дополнительная информация, я иду и получаю ее.

— Вы ведь не юрист, да? Я хочу сказать, что вы один из тех судей, которым формально не нужна юридическая подготовка, — сказал Горделл с вежливым ехидством.

— Нет, я не юрист. На официальную должность меня избрали, — спокойно ответил Уит.

В темных глазах Горделла мелькнул злой огонек.

— Мне кажется, избиратели могут не одобрить ваше нежелание сотрудничать с ФБР.

— Почему вы решили, что я не хочу сотрудничать?

— Вы слишком самоуверенны. Среди общественных деятелей это не принято, — сказал Горделл.

— Джим, — несколько устало остановил его Граймс.

— Вы не ответили на мой вопрос, — настаивал Уит.

— Давайте не развязывать тут войну, судья Мозли. Вы в ней потерпите поражение, причем жестокое и быстрое. Здесь мы задаем вопросы, а вы на них отвечаете.

Уит мысленно сосчитал до десяти.

— Я думаю, что мой приезд к Стоуни Вону был весьма удачным и своевременным, потому что могу утверждать, что в это время финансист был жив и здоров. Если после этого его похитили или он сбежал, я, по крайней мере, очень существенно сузил для вас временной отрезок, когда это могло произойти.

— Мы вам за это благодарны, — сказал Граймс.

— Но мне все-таки хотелось бы знать, почему были похищены Бен и Клаудия, — продолжил Уит.

— Мистер Вон — богатый человек, — ответил Горделл, пожимая плечами.

— Мистер Стоуни Вон — да. Мистер Бен Вон — нет.

— Похитители думали, что на борту лодки был Стоуни.

— А почему они так считали? Им было известно о его планах?

— Мы этого пока не знаем, судья. — Граймс прокашлялся. — Вполне возможно, что злоумышленники следили за домом и ожидали, когда лодка выйдет в море. А может быть, они просто решили, что если лодки у пирса нет, то хозяин находится на ней.

— Итак, Стоуни Вон имеет смутное отношение к моему делу об убийстве, но при этом получает по физиономии как раз во время похищения. Сейчас он вообще исчез. Я не думаю, что это простое совпадение.

— Вы один из тех, кому не дают покоя закопанные сокровища, да? — спросил Горделл.

— Я предпочитаю рассматривать обнаруженные в земле драгоценности как археологическую находку, — ответил Уит. — И еще меня интересует пресловутый охотник за кладами — Альберт Эксли, или Аллен Экк, или Алекс. Хотелось бы, чтобы вы выяснили, кто этот парень на самом деле.

Губы Граймса сжались в узкую полоску.

— Мы очень ценим ту информацию, которую вы предоставили офицеру Салазар и другим представителям местных властей. Но поймите, пожалуйста, что сначала мы должны разобраться во всех связях этого дела, а потом расставить приоритеты, ваша честь.

— Позвольте мне объяснить, почему важно определить личность названного мной человека. Это Алекс, законченный псих, был в Новом Орлеане в тот момент, когда убили кузена Дэнни Лаффита. Он выбросил одну несчастную женщину в окно только за то, что она случайно услышала, что он «убрал» не того парня. Я думаю, что Дэнни Лаффит связывался со Стоуни Воном за несколько недель до этого, пытаясь договориться с ним о финансировании раскопок клада. Но Стоуни пожадничал и послал Алекса, чтобы тот похитил у Дэнни документы о местонахождении сокровищ и убил его. Только вот Алекс убил в доме Дэнни Лаффита другого человека. Дэнни, по-видимому, позвонил Стоуни после убийства своего родственника, и тот, узнав, что Дэнни жив, начал чудить. — Уит остановился и внимательно посмотрел на обоих агентов. — Так что на вашем месте я бы очень внимательно изучил все записи телефонных разговоров Стоуни Вона, проверил бы, звонил ли он в мотель «Байю Ми» в Новом Орлеане, посмотрел бы, звонили ли ему из Нового Орлеана или Южной Каролины, где находился Дэнни Лаффит, когда был убит его кузен.

— Мы уже наслышаны, что все это вполне в вашем стиле, — сказал Горделл. — Вы, похоже, не ограничиваетесь своими прямыми обязанностями.

Но Граймс, слегка склонив голову, смотрел на Уита с неподдельным интересом и очень внимательно слушал его.

— А вы не берите на веру всякие сплетни, — посоветовал Уит и продолжил: — За Стоуни требовали выкуп?

— Спасибо, что зашли к нам, судья Мозли. — Горделл встал, показывая, что беседа закончена.

— Я считаю, что Стоуни просто не хотел платить им пять миллионов, — не обращая внимания на федерала, говорил Уит. — А может, их у него и не было? Возможно, проверив его финансовые дела, вы найдете прорехи… Не удивлюсь, если он сбежал.

— Судья… — скептически глядя на него, начал Граймс. Казалось, он не мог поверить словам Уита.

— Я бы не купил у этого парня ни единой акции даже по центу. К тому же я уверен, что во время нашего разговора в доме был кто-то еще и подслушивал нас.

— Вы кого-то видели? — спросил Горделл.

— Нет. Но я чувствовал, что за мной наблюдают. Стоуни не захотел впустить меня в дом. Когда же я попросил дать мне на время одну книгу, он отказал, объяснив, что у него такой книги нет, но при этом трижды за двадцать секунд оглянулся на свои окна.

— Но вы все-таки так никого и не увидели.

— Нет, не увидел. Но я хорошо помню, что перед домом стоял бежевый фургон, которого сейчас здесь нет. Думаю, это был «крайслер». Номерных знаков я не запомнил. — Уит вдруг почувствовал себя довольно глупо: если уж ты такой подозрительный, почему не записал номера? — Не думаю, что Стоуни Вон действовал в одиночку. Я считаю, что ему наверняка кто-то помогал, и, возможно, это был Алекс. У нас есть описание внешности этого человека. Мы хотим, чтобы ваши люди тоже помогали нам его разыскивать.

— Отлично, — подытожил Граймс. — Дайте и нам эту информацию, чтобы мы посмотрели, есть ли у нас что-нибудь по этому поводу.

— Поскольку я терпеливо отвечал на ваши вопросы, хотя вы смотрели на меня как на умалишенного, — сказал Уит, — хотелось бы, чтобы со стороны ФБР мне тоже была оказана помощь. Мне нужно переговорить с Беном Воном, который, как я догадываюсь, в данный момент находится под вашей защитой.

— Переговорить — о чем?

— Это нужно для моего дознания по делу об убийстве Гилберта — Тран.

— Бен Вон, к сожалению, пока еще не в том состоянии, чтобы быть готовым к допросу, — ответил Горделл. Он снова встал, давая понять, что на этот раз их разговор действительно окончен. — И мы вовсе не относимся к вам как к умалишенному, сэр. — Он украдкой посмотрел на Граймса: «И это судья?!»

— Мне хватит буквально пяти минут, — настаивал Уит.

— Мы спросим у него самого, — ответил Граймс после небольшой паузы.

— Благодарю вас. — Уит тоже встал.

— Судья Мозли, — сказал Горделл, — я понимаю, что вы здесь — большая рыба в маленьком пруду. Но если мы хоть на секунду заподозрим, что вы мешаете нам или водите нас за нос, вы мгновенно превратитесь в простого провинциального мирового судью перед лицом суда федерального. Вы меня поняли, сэр?

— Я прекрасно вас понял, сэр, — ответил Уит. — Однако я хочу предупредить вас: если вы не восприняли меня серьезно и не станете преследовать этого Алекса, я обещаю вам, что позвоню во все телевизионные компании в Корпус-Кристи, Хьюстоне и Сан-Антонио и сообщу им, что ФБР намеренно игнорирует фактический материал, предоставленный коронером округа Энсайна, то есть мною. — Уит приветливо улыбнулся. — Возможно, сообщение займет всего минуту, но оно появится в новостях.

Челюсть у Горделла отвисла так, будто ему в рот залетела пчела.

Глава 29

Клаудия увидела Бена в субботу утром, после того как его еще раз допросили федералы и полиция. Снаружи у двери его палаты стоял охранник и следил за проходящими мимо медсестрами и родственниками пациентов. Когда она зашла к нему, он открыл глаза и на его бледном лице, похожем на сплошной синяк, появилась слабая улыбка. Темные волосы Бена торчали, как у маленького мальчика.

— Слава Богу, — сказал он, когда Клаудия присела на край кровати и, наклонившись, обняла его. Он тоже обнял ее, слегка поморщившись от боли.

— Больно? Мне сказали, что ты был молодцом…

— Ребра слегка болят, но не очень сильно. — Голос Бена звучал хрипло. — И лицо печет. Господи, я очень рад, что с тобой все в порядке. Гар сказал, что собирается…

— Он этого не сделал. Дэнни застрелил его.

— Мне об этом уже рассказал твой бывший.

— Так ты разговаривал с Дэвидом?

— Да, — ответил Бен. — Он пришел сюда около трех утра и допрашивал меня в течение часа. Они нигде не могли найти Стоуни.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты пошутил. Не мог он так поступить.

— Смог. Да ладно, Клаудия, все нормально. Лишь бы это помогло им найти моего брата.

— Как Дэвид вел себя?

— Как настоящий джентльмен.

— Что-то тут не так. — Она прикоснулась к его груди. — Расскажи мне обо всем, что у вас там произошло.

— Гар… был в бешенстве, оттого что они не получили денег. Он сказал, что пойдет и изнасилует тебя. А второй парень…

— Его зовут Зак, — вставила Клаудия.

— Пусть будет Зак. Так вот, он начал психовать по этому поводу. Я хотел урезонить его и сказал, чтобы он не пускал Гара к тебе, но за это он ударил меня пистолетом в лицо. — Бен потрогал серовато-синий кровоподтек на своем блестевшем от мази лице. — Когда я очнулся, оказалось, что он связал меня и приковал наручниками в передней каюте.

— Куда он повез тебя?

— Думаю, что он ходил кругами. Этот тип слабо разбирается в лодках, дорогая, — усмехнувшись, произнес Бен. — Потом он запаниковал, попробовал позвонить Дэнни на его лодку, но никто ему не ответил.

— Дэнни мне об этом не говорил. Он сказал, что Зак, вероятнее всего, убьет тебя.

— Этот тупой придурок, видимо, просто не умел правильно обращаться с рацией и делал запрос не на тех каналах. Но вот с телефоном он разобрался. Я слышал, как Зак звонил кому-то и просил приехать и забрать его, потому что он застрял вместе с заложником посреди залива на огромной долбаной лодке, которой не может управлять. Потом он кричал что-то про своего бойфренда, проклинал Стоуни за то, что того не оказалось на лодке и поэтому у них все пошло кувырком. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что у него сломалась машина и он звонит, чтобы вызвать на помощь дорожную службу.

— Но Зак бросил Гара. Он перерезал веревки.

— Не думаю, Клаудия. Судя по тому, что я слышал, их, скорее всего, перерезал Гар. Он не хотел, чтобы его бойфренд помешал ему добраться до тебя.

Клаудия глубоко вздохнула.

— Значит, кто-то приехал и спас его?

— Не совсем так. Зак сказал мне, что подгонит лодку поближе к берегу, но поскольку он не знает, как бросать якорь, то ему придется добираться туда вплавь. Он говорил все это через закрытые двери носового отсека. Я до последнего момента думал, что Зак откроет дверь и застрелит меня. Но потом он заявил, что не хочет, чтобы его обвиняли в убийстве, и даже пообещал, что отпустит меня, если я скажу в полиции, что за всем этим стояли Гар и Дэнни, а о нем не буду упоминать. Я ответил, что готов сделать ему одолжение, но все равно был уверен, что он застрелит меня, когда надумает уходить. Но после этого он исчез. Я не слышал поблизости звука моторов других лодок и надеялся, что он не встал на якорь. Я рассчитывал, что лодка будет дрейфовать в сторону Берегового канала[31] и станет помехой для других судов. Господи, это означало бы, что люди меня найдут.

— А как ты избавился от наручников?

— Под раковиной умывальника я нашел маленький гаечный ключ и подтянул его к себе пальцами ноги. Вероятно, его забыл Стоуни, когда в последний раз подкручивал кран. Он никогда за собой не убирает. Вот я и использовал его, колотя по замку, пока тот в конце концов не сломался. Но пока я все это делал, «Юпитер» сел на мель. Меня аж потом прошибло. Я подумал: «Господи, неужели я сейчас затону?» Я разбил наручники, выбрался наружу и увидел, что лодку вынесло на ракушечный берег одного из цепи маленьких островков недалеко от Берегового канала. Вдали я видел грузовое судно, которое направлялось в Корпус-Кристи. Зак оборвал все провода в спутниковом телефоне и рации. Я был готов покинуть лодку, надеясь, что тебя еще можно спасти. Поэтому я просто бросился в воду и поплыл. На полпути до берега у меня в голове вдруг мелькнула мысль, что мне, возможно, все-таки было бы лучше остаться на лодке и пустить сигнальную ракету. Я чуть с ума не сошел. Потом добрался до Энсайна Пасс. — Он сжал ее в объятиях. — Клаудия. Я был уверен, что…

— Я знаю. — Клаудия поцеловала его, и он притих, словно до сих пор не мог поверить, что она сейчас снова рядом с ним.

Он задержал ее поцелуй подольше, а потом сказал:

— Мой брат…

— Они найдут его. — Клаудия выпрямилась. — Я как раз и хотела поговорить с тобой о твоем брате.

— Это Зак. Или его дружки. Они, вероятно, бросились за Стоуни, чтобы забрать у него деньги.

— Твой брат знал, что нас похитили, Бен, но он не обратился в полицию. Он вообще никому об этом не сказал.

— Они пригрозили, что убьют нас, Клаудия, если он это сделает.

— Но он согласился или отказался заплатить выкуп?

На лице Бена заиграли желваки.

— Мой брат не мог так поступить с нами.

— На следующее утро Дэнни сказал мне, что Стоуни согласился на сделку, рассчитывая, что ты находишься у него вместе со мной. Поэтому я думаю, что накануне он не собирался платить выкуп.

— Стоуни сказал, что у него полетели компьютерные программы и он не может осуществить перевод денег. Клаудия, мой брат не какой-нибудь бездушный монстр. Ты не можешь так думать о нем.

— Я знаю, что ты любишь своего брата, Бен…

— Но ты ведь сама слышала его, верно? Ты была свидетельницей того, как он по телефону повторял и записывал номера счетов для переводов, Клаудия. Просто у него не было этого воображаемого изумруда, который требовал Дэнни, этот проклятый псих…

— Да, — согласилась Клаудия, стараясь говорить мягко. — Но твой брат все-таки не позвонил в полицию. Ни сразу, ни потом.

— Эти головорезы схватили его, прежде чем он смог что-то сделать.

— Судья — мой друг Уит Мозли — видел его в пятницу утром у себя дома. Стоуни выглядел ужасно. А что, если его вид не связан с вирусной инфекцией, Бен? Может, он просто не хотел расставаться с пятью миллионами?..

— Да нет. Я уверен, что он не мог перевести деньги. Вероятно, Стоуни ждал, когда похитители снова выйдут с ним на связь. А потом дружки Зака схватили его. Это самое простое объяснение. Ты ведь не веришь всему тому, что плел тебе этот псих Дэнни, правда?

— Честно говоря, я не знаю, что и думать относительно Стоуни.

— Мой брат… — Бен осекся, его голос задрожал.

— Прости, если я ошибаюсь. Клянусь, мне искренне хочется верить, что я действительно заблуждаюсь, — тихо произнесла Клаудия.

— Стоуни любит меня.

Клаудия промолчала.

— Стоуни боялся, что бандиты причинят нам вред, если он позвонит в полицию. — Бен изо всех сил старался убедить ее в этом, как, впрочем, и себя тоже.

— Знаешь, Бен, Гар знал, что я коп. Он назвал меня офицер.

Бен невидящим взглядом уставился на простыню, которой его укрыли.

— Ты говорил им, что я коп?

— Нет.

— А твой брат?

— Послушай, я больше не хочу обсуждать это. Пожалуйста. Мой брат — хороший человек, Клаудия. Мы ведь пока не знаем всей правды. — Бен слегка отстранился от нее, сдвинувшись на край кровати. Его нежелание верить фактам было слишком очевидным.

— Я щадила тебя, — сказала Клаудия, — и не хотела причинять тебе боль.

Бен не смотрел в ее сторону, и она чувствовала, как он все больше отдаляется от нее. Он выпустил ее руку, но в ответ она сама взяла его за руку и крепко сжала.

— Не говори так о моем брате.

— Хорошо, — согласилась Клаудия. — Ты сейчас нуждаешься в отдыхе. — Она поцеловала его в лоб. — Я ненадолго уйду, а ты сможешь поспать. Сон тебе необходим.

Бен ничего не ответил, и она направилась к двери.

— Клаудия! — слабым голосом позвал ее Бен. — Если бы Стоуни не согласился платить выкуп, они могли бы прийти и забрать его, так ведь? Они все равно не отказались бы от этих пяти миллионов, если осталась хоть какая-то возможность получить их.

— Надеюсь, что так, Бен.

— Я хочу сказать, что он не думал, будто мы с тобой не стоим этих пяти миллионов. Он смог бы снова заработать их за несколько лет, заключая такие же сделки, как и раньше. Господи, я ведь его брат.

— Возможно, они схватили его, Бен.

Надежда на то, что человека действительно похитили, звучала странно. Но еще более странной казалась мысль о том, что в данной ситуации такой исход воспринимался ими как положительный.

— Но если бы он так и не смог добраться до своих денег, — сказал Бен, — они ведь не убили бы его?

Бена оставляли в больнице, по крайней мере, еще на день. Клаудия чувствовала себя разбитой, но ненавидела эти стерильные белые стены и хотела как можно скорее вернуться в свою квартиру, поэтому выписалась из больницы около полудня. Домой Клаудию проводила ее мать Тина, которая все время суетилась, постоянно взбивала подушки и пыталась накормить свою дочь. Она притащила с собой полную кастрюлю энчилады[32] с курятиной и тарелку с домашним шоколадным печеньем, но ее стряпня совершенно не вызывала у Клаудии аппетита, что казалось весьма странным. Клаудия побыстрее улеглась в постель, стараясь не думать о том, как мог Стоуни предать Бена. Она была все еще измождена и сразу задремала, наслаждаясь ощущением своей подушки, простыни и просторной кровати. Сейчас ее пугали мысли о воде, когда она представляла, что под ногами нет ничего, кроме бездонной пучины моря.

Ее разбудил стук в дверь: зашла Тина с толстым конвертом.

— Что-то с твоей работы. Офицер сказал, что ты просила принести это. Дорогая, я не хочу, чтобы ты сейчас думала о работе и выбивалась из сил.

— Все в порядке, мама. — Клаудия села. — Положи на кровать, я потом посмотрю.

Тина так и сделала и, погасив свет, вышла.

Клаудия ждала. Ее мама тоже устала и была измотана тем, что большую часть ночи оставалась возле нее и ни минуты не отдохнула. Через пятнадцать минут Клаудия встала и заглянула в маленькую комнатку рядом. Тина Салазар лежала на кушетке и тихонько посапывала. Клаудия прикрыла ее легким одеялом, вернулась к себе и раскрыла конверт. Она просила в полицейском участке Порт-Лео собрать для нее все, что удастся получить от полиции Нового Орлеана относительно Дэнни Лаффита и его сообщников, подозреваемых в совершении похищения. Клаудия разобрала бумаги и принялась их читать.

Все утро Алекс оставался один и не торопился к Стоуни. Он поспал немного дольше обычного в своем новом, но по удобству почти таком же номере. Ему снилось, как он вместе с отцом ныряет за сокровищами в мелких водах в районе Флорида-Кис. Спал Алекс плохо. Около полуночи кто-то постучал в дверь, мгновенно разбудив его; он подкрался к двери с пистолетом в руке и, чуть помедлив, все-таки заглянул в смотровой глазок. Там никого не было. Затем он услышал смех в коридоре — скорее всего, это дурачились подростки. Но после этого сон как рукой сняло, и он еще некоторое время не ложился, раздумывая над тем, как переправить своего больного отца в Коста-Рику, не привлекая при этом слишком большого внимания. Затем он погрузился в беспокойный сон.

Утром он принял душ, оделся и посмотрел субботние утренние новости по местному телевидению. Все только и говорили о Стоуни, пропавшем финансисте. Ничего о Дэнни Лаффите и об убийстве в Блэк Джек Пойнте. Но это еще ничего не значило. Ему нужно действовать, а перед этим принять некоторые меры предосторожности.

Алекс подогнал фургон к большому продовольственному магазину рядом с городской пристанью Порт-Лео. Один из супермаркетов «Эйч-И-Би», которых в Техасе была огромная сеть, привлекал покупателей своим ярко-коралловым цветом. Он надел темные очки и бейсболку и зашел внутрь.

В магазине было полно народу: пенсионеры и юные девушки, целые семьи, мексиканцы, вьетнамцы, белые американцы, загорелые янки, которые своими гнусавыми хнычущими голосами спрашивали, где тут можно купить сок. Он взял несколько пончиков, кофе, маленькую упаковку молока и краску для волос. Пришло время менять внешность: коротко остричь волосы и покрасить их, превратившись в яркого блондина — такого же, как уличные девки. Он собирался бросить фургон возле аэропорта в Корпус-Кристи. Кассирша посмотрела на него несколько подозрительно: парень, покупающий осветляющую краску для волос, вызывал недоумение, — но упаковала все это вместе с едой и взяла у него деньги.

Алекс шел через стоянку автомобилей и был уже посередине ее, когда вдруг заметил Хелен Дюпуи.

Она только что вылезла из грузовичка и направлялась к магазину с каким-то чудовищного вида мужчиной. Очень крупный, плотный, с уродливым лицом, темным ежиком волос на голове, как у военных. Алекс подумал, что она вполне могла заметить его, — между ними находилось всего два ряда машин, — если бы не пялила глаза на этого «красавца». «Неужели это действительно Хелен?» — подумал он и резко свернул влево.

Алекс уходил в сторону от своей машины, мысленно спрашивая себя, что он, черт возьми, сейчас делает, а затем шагнул за какой-то джип и осторожно выглянул из-за него, пытаясь рассмотреть девушку. Наверняка он ошибся. Не может быть, чтобы это была она. Тем временем парень и девушка уже входили в магазин, и он, сохраняя расстояние, отделявшее его от парочки, последовал за ними. Нет, исключено, это не она.

Оставаясь в очках и в кепке, Алекс зашел в супермаркет и пробежал глазами по стоявшим в ряд кассам. Толпы покупателей выстроились в очередь, но их здесь не было. Он посмотрел налево, в сторону кондитерского отдела, который штурмовали любители утренней выпечки, и заметил их там: парень тащил Хелен через лабиринт тележек, визжащих детей и столиков с пирожками и пончиками. Алекс подошел поближе, отворачиваясь и стараясь, чтобы девушка не могла его увидеть. Господи, это все-таки была она! В простом синем топе на бретельках она совсем не походила на шлюху. На обнаженной спине девушки виднелось несколько длинных, более светлых полосок — скорее всего, это были шрамы, которые остались на коже после того, как он выбросил ее через застекленное окно.

Здоровенный Урод и Хелен остановились, потому что какой-то круглолицый мужчина позвал ее спутника:

— Гуч!

Здоровяк представил Хелен своему пожилому знакомому и принялся болтать с ним. Она по-прежнему находилась спиной к Алексу, а он стоял теперь в трех метрах от них, на углу прохода между кондитерским и винным отделами, и пытался расслышать, о чем они говорят.

Старик то ли был глуховат, то ли относился к разряду пожилых людей, которые любят разговаривать громко. Алекс услышал, как тот сказал:

— Я хочу выехать с тобой на той неделе. Ко мне приезжает пара приятелей из Далласа, любителей хорошей рыбалки. Как насчет утра в среду?

— Я могу быть занят, нужно посмотреть. — Урод говорил низким, урчащим голосом.

Мимо прошли двое детей, которые ссорились между собой из-за шоколадного пончика, а мать громко ругала их за это. Из-за них Алекс пропустил часть разговора, но потом этот Гуч сказал:

— У меня есть одно горячее местечко в южной части бухты, где водится красный горбыль. Я отвезу вас туда, только вы, Фред, должны сохранить это место в секрете.

— Ну разумеется, — радостно взревел Фред, — я никогда не выдаю твоих секретных мест. Я перезвоню завтра, и мы договоримся конкретно, идет? И подумай еще, где бы мы могли взять крупного тарпона.

— Ладно, — ответил Урод.

Рыбацкий проводник, сообразил Алекс. Когда он понял, что разговор окончен, у него перехватило дыхание. Отвернувшись, он словно приклеился к полу и ждал, что сейчас Хелен и ее приятель свернут к винному отделу и увидят здесь его. Прошло десять секунд. Он рискнул и выглянул из-за стеллажа. Они шли уже вдоль рядов с выпечкой в сторону молочных продуктов; Хелен несла большую упаковку рогаликов, тесно прижимаясь к Гучу и время от времени поднимая голову, чтобы улыбнуться ему. Алекс вспомнил знакомую линию скул, ее улыбку. Да, это точно она. Ну и что теперь делать?

Внезапно огромный супермаркет показался ему тесным, как тюремная камера. Он быстро двинулся мимо касс на автостоянку, торопливо прошел к своей машине и запрыгнул внутрь.

Как это могло произойти? Попробуем все проанализировать. Кто-то проследил его связь с Хелен Дюпуи и привез ее в Порт-Лео, но каким образом? Через кого?.. Джимми Берд. Этот псих дважды звонил ему в мотель, когда он был в Новом Орлеане, звонил ему в номер и все нервничал по поводу тех нескольких ночей, которые они планировали провести на участке Пэтча, разыскивая с помощью миноискателей спрятанный клад. Он дал ему телефонный номер мотеля в Новом Орлеане, и это было ошибкой. Теперь Джимми мертв, а список его телефонных звонков по каким-то причинам начали изучать. Вероятно, нашли запись о звонках в его номер в «Байю Ми». Но зачем было рыбацкому проводнику везти Хелен в Порт-Лео?

Алекс негнущимися пальцами вытащил мобильник и позвонил Стоуни.

— Здесь находится шлюха, с которой я познакомился в Новом Орлеане. Я встретил ее в долбаном супермаркете, Стоуни.

— Ну и что?

— Так я же трахался с ней, когда пытался уладить все с Дэнни, тупой придурок! Она знает, как я выгляжу.

— Так избавься от нее.

— С ней ходит какой-то телохранитель, два на два метра, сплошные мускулы. Думаю, что он рыбацкий проводник из местных.

— Ты, видимо, ошибся.

— Да она сосала у меня девять раз за четыре дня, — сказал Алекс. — Я знаю, с кем имею дело, приятель.

— Что конкретно, Алекс, ты хочешь в этой связи от меня?

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, сволочь.

— У меня есть куча своих проблем. Мою фотографию крутили в новостях целое утро. Господи, что обо мне может подумать Бен.

— То, чего ты на самом деле заслуживаешь.

— Он ведь мой брат.

— Конечно, брат, но на такую сумму все-таки не тянет, да, Стоуни?

— Не смешно, — ответил тот.

— На месте твоего брата я бы прострелил тебе коленки за то, что ты сделал, — жестко сказал Алекс. — Я еду к тебе. Мне тут нужно сделать еще кое-что, но очень скоро я буду у тебя.

Он выключил телефон и погрузился в раздумья. Один из вариантов — сбежать. Вся эта бодяга раскручивается все шире и шире, и, похоже, пришла пора выбираться из этого дерьма и уезжать отсюда к чертовой матери. Алекс вдруг подумал о том, как он, явно рискуя быть замеченным, следил за Гучем и Хелен. Она может быть даже более опасной для него, чем Стоуни. Нет, в данной ситуации это было уже слишком: действовать, конечно, нужно, но сейчас ему лучше перейти в оборону. Он подождал, пока парочка выйдет из магазина, и стал наблюдать за ними. Они возвратились к грузовичку со стаканчиками кофе в руках и пластиковым пакетом, а затем, минуя городскую пристань, выехали на улицу. Алекс старался не отставать от них и следовал за грузовичком по набережной Порт-Лео на расстоянии четырех машин. Грузовичок Урода свернул с дороги и остановился. Алекс помчался дальше, но вскоре развернулся и еще раз проехал мимо них. Здоровенный Урод и Хелен подошли к одному из столиков на берегу, сели, вытащили из пакета рогалики, маленький пластиковый нож, плавленый сыр. Завтрак на свежем воздухе — лучше не придумаешь.

Алекс не мог подобраться к ним ближе, не паркуясь, и поэтому решил не рисковать. Он покинул это место, впервые по-настоящему испугавшись и едва не потеряв от страха голову. Этот болван Стоуни… Джимми Берд — просто тупица… Алекс вернулся в свой мотель, проглотил завтрак, не чувствуя вкуса пищи. Он взял телефонную книгу округа Энсайна и стал листать желтые страницы в разделе «Рыбацкие проводники». Большинство телефонов сопровождались фотографиями щурящихся на солнце мужчин, улыбающихся рядом с пойманными гигантскими рыбинами. Фотографии Урода он не нашел, зато увидел маленькое объявление в самом углу: Рыболовные услуги «Даже не проси», телефонный номер рядом и чуть ниже короткая приписка: Поехали с Гучем. Алекс набрал указанный номер. Автоответчик на том конце линии произнес: «Вы позвонили Леонарду Гучински в „Рыболовные услуги „Даже не проси““. В данный момент я, вероятно, с клиентом; оставьте свое сообщение, и я вам перезвоню». Алекс повесил трубку.

Леонард Гучински. Теперь у него есть его имя.

Алекс нанес осветляющую краску на волосы, усилием воли заставив себя действовать сосредоточенно и аккуратно, следуя инструкции. Выдержав двадцать минут перед тем, как смывать краску, он несколько раз проверил и перепроверил обоймы своего пистолета. Он предполагал, что ему могут понадобиться несколько штук. У него уже начал вырисовываться план на этот непростой день.

— Мне сегодня нужно заняться кое-какими делами, — сказал Гуч. — Уит организовал тебе встречу с одним парнем, который делает наброски портретов для полиции. Опиши ему Алекса, когда он приедет сюда из Корпуса. И еще: ребята, наши соседи по пристани, приглашают тебя поехать с ними покататься, пока меня не будет. — Он намазал рогалик плавленым сыром. — Они также и друзья Уита.

— Дела… Это связано с Алексом?

— Возможно, — ответил Гуч.

— Так ты не знаешь, где он сейчас?

— Нет.

— Но что-то тебе уже известно, Гуч. — Она нахмурилась.

Это было немного странно. Хелен, в отличие от большинства людей, для которых Гуч оставался загадкой, могла читать его мысли, хотя они были знакомы всего пару дней.

— Я просто подумал, что ты сможешь приятно провести время с Даффом и Труди на их лодке.

— Дафф? Труди?

— Не суди о них по именам. Они банкиры. Имена у них и должны быть какими-то вроде этих. Требование ФКСД.[33]

— Уит говорил им, кто я такая?

— А кто ты такая, Хелен?

— Я… — Она запнулась, как будто теперь произнести это слово ей стало невмоготу.

— Послушай, Хелен. Сейчас ты вроде чистого листа и можешь заполнить его так, как захочешь сама.

— Так ты не хочешь секса со мной, потому что считаешь, что должен сначала привязать меня к себе?

— Я знаю тебя слишком мало, чтобы заниматься с тобой сексом, — ответил он.

Она покачала головой.

— Ты странный человек, Гуч.

— Ты не первая, кто это заметил.

Глава 30

«Это ложное похищение не сработает», — подумал Стоуни. Он очень плохо спал, один раз даже поднял трубку, чтобы позвонить домой и поговорить с Беном. Но потом решил, что телефон могут прослушивать. К тому же Бен, вероятно, все еще в больнице.

Глядя на стены коттеджа, он думал, намного ли стены тюремной камеры отличаются от этих. Он вспоминал своих друзей, свой дом, юных бизнес-леди, которые старались с его помощью сделать карьеру и которых он подталкивал вверх по социальной лестнице. Стоуни был деловым человеком — именно на этом он зарабатывал деньги, — и за эту долгую ночь он решил, что, видимо, пришла пора заключать сделку. Ситуация постоянно менялась. На Люси надеяться нельзя. Алекс вот-вот сломается. К тому же в городе появилась девушка, которая знала Алекса по его пребыванию в Новом Орлеане, и это еще больше усложнило обстановку. Он подумал, что Алекс, скорее всего, постарается уйти в тень.

Стоуни попробовал сложить цепочку лжи, которая прикроет его задницу более основательно, но так и не смог придумать что-нибудь убедительное, чтобы выглядеть более или менее чистым. Он снова взялся за трубку, на этот раз собираясь звонить в полицию, но тут же положил ее. Нет, он не может сделать этого. Только не полиция — с ними сделки точно не заключишь. С адвокатом — да. Вот адвокат и должен оговаривать все условия сделки. Хороший, знающий адвокат.

Стоуни расхаживал взад-вперед, стараясь настроить себя на боевой лад. Хуже всего было с Дэнни. Если бы ему удалось убедить всех, что это Алекс убил Дэнни, тогда, конечно, другое дело… Но от мысли, что золота и Глаза он так и не получит, в груди у него заныло. Может, продать сокровища за свою цену и сбежать из страны?..

Внезапный стук в дверь заставил его подскочить на месте.

Наверное, Алекс. Смотрового глазка в двери не было, а из маленьких окон нельзя было незаметно выглянуть, не выдавая себя. Поэтому Стоуни Вон открыл дверь. Это был не Алекс. Перед ним стоял огромный, как шкаф, уродливый мужик, который сильно толкнул Стоуни в грудь, и тот упал на спину. Прерывисто дыша, он лежал на полу и молча смотрел на ужасного громилу.

— Мистер Вон? Как поживаете? Нет, не нужно вставать, прошу вас. И разговаривать тоже. — Мужчина закрыл за собой дверь. — Дышите глубже, восстановите дыхание. Может, хотите блевануть? Какой симпатичный коврик. Давайте, я поищу ведерко. Что? Не нужно? Вы уже в порядке?

Он поднял Стоуни за шиворот, как провинившегося школьника, которого ведут в кабинет директора, бросил его на диван, а затем вытащил из-за пояса устрашающего вида огромный черный пистолет какой-то иностранной марки и показал его Стоуни.

— Уфф… уфф…

— Не понял. Вежливость в людях всегда восхищала меня. Возможно, вы убедительно просите меня не стрелять в вас?

Стоуни умудрился кивнуть в ответ.

— Хорошо, не буду, — издеваясь, продолжал здоровяк. — По крайней мере, не сейчас. Не в ближайшие две минуты. Но нам нужно поговорить. Надеюсь, вы понимаете меня? — Урод наклонился, сверля его глазами. — Меня зовут Гуч. Мне кажется, что вы собираетесь кинуть моих друзей. Видите этот пистолет? Смерть от него будет быстрой и… легкой. Посмотрите на этот кулак. — Гуч поднял огромную руку со сложенными крепкими пальцами. Его кулак был похож на большую кувалду. — Он будет убивать медленно. На это уйдет время. Думаю, смерть наступит только через… хм… ударов двадцать-тридцать, когда все косточки уже будут сломаны и начнут протыкать кожу изнутри, а я все еще буду продолжать дубасить вас, пока не собью об вас костяшки своих пальцев и настроение у меня окончательно, блин, испортится. — Гуч неприятно улыбнулся. — Вы же не хотите умереть от этого мощного кулака, верно?

Стоуни замотал головой и смог наконец сделать нормальный вдох.

— Как… как…

— Как я разыскал вас? Именно об этом мне и хотелось бы с вами поговорить. О вас и Люси Гилберт.

От изумления у Стоуни чуть не отвалилась челюсть.

— И еще о том, почему вы торчите в этом коттедже, когда столько народу носится в поисках известного в городе финансиста, мечтая встретиться с ним.

— Я… Я не сделал ничего плохого, — выдавил из себя Стоуни.

— Кому известно о том, что вы находитесь здесь?

— Люси… Только она знает…

— А как насчет парня, которому так нравятся разные имена на букву «А»?

— Что?

— Алекс. Альберт. Аллен. А как его зовут на этой неделе? Аферист?

— Я действительно не знаю, о чем вы говорите…

Гуч направил на него пистолет, уперев дуло в висок.

— Этот пистолет еще советского производства, «стечкин». Очень чувствительный спуск. Столько случайных выстрелов, жуть! — Он прижал ствол сильнее, словно хотел достать им до мозга Стоуни. — Неужели вы испытываете желание проверить надежность советского оружия?

— Алекс! Его имя Алекс Блэк. Боже мой! — Глаза Стоуни от напряжения вылезли из орбит.

— Клад здесь?

— Нет.

— А где же он?

— Я… я не знаю. Он у Алекса.

— А Алекс где?

— Он постоянно ездит, — ответил Стоуни. — Я не знаю, где он.

— Я вам не верю, Стоуни. И мой советский друг — тоже.

— Я действительно понятия не имею, где сейчас Алекс. Прошу вас, мистер.

Гуч испытующе смотрел на него, словно что-то обдумывал. Он подтащил Стоуни к телефону, набрал номер, подождал, сбросил вызов, набрал другой номер, снова подождал и сказал:

— Это Гуч, перезвони мне. — Затем он положил трубку и снова толкнул Стоуни на диван. — Собирайтесь, мы уезжаем.

— Вы… вы не можете похитить меня.

— Только не надо хныкать. Вы ведь все равно уже похищены, правда?

Гуч рывком поднял Стоуни на ноги, толкнул его к двери и, вытащив из коттеджа, потянул к густой рощице из покореженных виргинских дубов, вдоль заросшего высокой травой берега. Там стоял большой «форд» — видавший виды красный пикап.

— Дело обстоит следующим образом, — начал объяснять Гуч. — Если я надумаю застрелить вас, никакие угрызения совести терзать меня не будут. Как только вы попытаетесь бежать — я начинаю стрелять. Ясно? Сидите на полу и держите руки так, чтобы я их хорошо видел. Будете вести себя хорошо — ничего страшного с вами не случится. У меня складывается впечатление, что вы лично не такая уж злобная акула — гроза морей. Или я ошибаюсь?

— Алекс… Алекс действительно опасен, — сказал Стоуни. — Он убьет вас на хрен. — Ему так и хотелось добавить: «Кстати, я тоже убил человека», — но он вдруг понял, что на этого парня ему вряд ли удастся нагнать страху. Лучше уж не дразнить его.

Гуч затолкал Стоуни в грузовичок, завел двигатель и выехал из рощи на дорогу. Они находились в четверти мили от шоссе, когда им навстречу выскочил бежевый фургон.

— А на чем ездит Алекс? — спросил Гуч у Стоуни, который тихо сидел, скрючившись на полу.

— На бежевом фургоне, — ответил тот.

— Ага, — сказал Гуч. Он высунулся из окна и начал стрелять из пистолета. Пули выбивали фонтаны гравия и раскрошенных ракушек рядом с колесами фургона, от кузова отлетали искры.

— Господи! — завизжал Стоуни.

Гуч резко придавил педаль газа: несмотря на обшарпанный внешний вид машины, в ровном реве ее мотора слышалась уверенная мощь. Извилистая дорога — одна из очаровательных особенностей сельской местности — не нравилась Гучу, и он съехал с нее, рванув по заросшему высокой травой полю, а затем круто повернул вправо и понесся по каменистой почве, пока не оказался на тонкой полоске пляжа у самой воды.

— Вы не в курсе, в Техасе разрешается законом ездить по пляжу? — спросил Гуч. — В большинстве мест, к сожалению, это запрещено.

— Да, — с трудом выдавил из себя Стоуни. Он подумал, удастся ли ему схватиться за руль, вырвать его и удержать этого парня на месте, чтобы Алекс мог пристрелить его.

Гуч посмотрел на него долгим проницательным взглядом.

— Эй, парень, дурные мысли я угадываю на расстоянии. Не делай этого. Убью.

Стоуни остался сидеть на полу, уткнувшись лицом в потертую обивку сиденья. Сначала он слышал под колесами шуршание прибрежной гальки, потом они выехали на траву, затем снова на ровную дорогу.

Фургон не мог съехать вниз по рыхлой осыпи на влажный песок пляжа. Машина пыхтела, словно загнанный конь, и Алекс вернулся на дорогу, а оттуда рванул в сторону главного шоссе. Он понимал, что это был единственный шанс, чтобы успеть перехватить Гуча, который в своем красном грузовичке прячет Стоуни и недрогнувшей рукой стреляет по машине противника. Алекс вытащил из-за пояса пистолет и взял его в левую руку, придерживая руль правой.

Фургон вылетел на шоссе, едва разминувшись с «мерседесом», в котором сидела пожилая пара. Водитель отчаянно нажал на сигнал. Женщина приветственно показала ему поднятый вверх средний палец с наманикюренным ногтем, и Алекс в сердцах чуть не отстрелил ей его. Объехав их, он направился к югу, где главная дорога сближалась с берегом. Он постоянно поглядывал в заднее зеркало, думая, что красный грузовичок может неожиданно вынырнуть из-за деревьев или с какой-нибудь другой проселочной дороги.

Алекс доехал до того места, где излучина берега подходила к дороге вплотную, но никаких следов грузовичка не увидел. Он еще с полчаса покрутился по этому участку, однако единственный красный пикап, который ему встретился, был новым, а в нем ехали две женщины, везя за собой прицеп с лошадью.

В конце концов Алекс вернулся в рыбацкий коттедж. Входная дверь была закрыта, но не заперта. Никаких следов Стоуни. Никаких следов борьбы.

Неужели Стоуни похитили по-настоящему? Возможно, Гуч был партнером Дэнни Лаффита, о котором никто не знал. Или, может быть, Стоуни перекинулся на другую сторону, решив вырваться из его цепких лап и найти себе другого компаньона, который должен был разобраться с Алексом. Он выругался. Не нужно было переживать по поводу того, как заполучить изумруд, а сразу убить Стоуни, как только выяснилось, что он предал его. Обжегся на собственной жадности.

Ну и где мне теперь искать их?

Он попытался успокоиться и привести свои мысли в порядок. Допустим, Стоуни решил дать деру и нанять убийцу, чтобы покончить с ним. Тогда ему обязательно позвонят. Был ли у Стоуни с собой сотовый? Алекс пошел к радиотелефону в коттедже. На нем имелась кнопка повторного набора номера, и Алекс нажал ее. Щелкнул автоответчик, и низкий, приятного тембра голос медленно произнес:

— Привет, вы позвонили в кабинет мирового судьи Уита Мозли. Часы приема с девяти утра до…

Алекс выключил телефон. Уит Мозли. Этот молодой судья в рубашке с кричащим рисунком приезжал к Стоуни, чтобы поговорить об убитой пожилой паре. И что же общего у этого придурка с пистолетом и судьи? С минуту Алекс мерил шагами комнату. Наверное, Стоуни раскололся, позвонил судье и заключил с ним соглашение.

Нет. В этом случае все было бы по полной программе: полицейские машины, сирены, наручники, разъяснение прав задержанного. И судьи не приглашают наемников похищать людей.

А может, на самом деле все еще хуже… Может, они узнали об изумруде и о сокровищах, и теперь судья с Гучем просто стараются добыть все это для себя. Алекс тут же представил: Стоуни бубнит о том, что он знает, где находится большой изумруд, знает парня, который спрятал редкие монеты на миллионы долларов, и теперь он хочет, чтобы они помогли ему договориться с властями. Возможно, судья подумал: «А что, я тоже хочу отщипнуть себе немножко от большого пирога». Даже если предположить, что Стоуни не раскололся, Гуч все равно нашел его здесь, в коттедже. Значит, им достаточно известно, чтобы выйти на сокровища. А в новостях о кладе даже не упоминали. Следовательно, полиция о нем пока еще ничего не знает. Но Стоуни, который обладает камнем и который может уничтожить Алекса, в руках у этого Урода.

Часть третья Край света

«Тридцать лет я плавал по морям, — сказал он. — Видел плохое и хорошее, штили и штормы, и голод, и поножовщину, и мало ли чего еще. Но поверь мне, пока еще ни разу я не видел, чтобы добродетель приносила человеку хоть какую-нибудь пользу. Я так считаю: прав тот, кто ударит первый. Мертвые не кусаются. Вот и вся моя вера — аминь, да будет так».

Жизненная философия Израэля Хэндса, пирата из «Острова Сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона

Глава 31

Нельзя сказать, что полуденная жара была невыносимой: дул приятный прохладный бриз. В субботу Уит встретился с доктором Паркером и привлекательной, ученого вида женщиной в маленьком ресторанчике, расположенном на причале. Они собирались пообедать. Доктор Паркер, представляя свою спутницу, доктора Айрис Домингес из отделения Техасского университета в Корпус-Кристи, произнес ее имя на испанский манер — И-ирес.

— Кости, обнаруженные во время раскопок, находятся в багажнике машины Айрис, — сказал доктор Паркер. — Если хотите, я могу подписать заключение по результатам анализа после обеда.

Уит заметил, как официантку, которая подошла к ним, чтобы принять заказ, передернуло, когда она услышала слова Паркера о костях.

— Уверяю вас, на самом деле он не маньяк, — сказал Уит, обращаясь к ней.

— Какой славный день. — У Айрис Домингес был красивый мягкий голос, но в нем чувствовалась сила и чуть холодноватая элегантность.

Уиту она сразу понравилась. Они заказали гамбургеры с колечками жареного лука, Паркер попросил себе «Соленую собаку»,[34] а Уит и Айрис — пиво.

— Значит, вы хотите узнать о монетах, а этим обедом намерены подкупить нас? — Паркер взял кусочек тортильи[35] с острым соусом сальса и отправил его в рот.

— Да, сэр.

— А почему было просто не обратиться в управление шерифа?

— Можно, конечно. Но в данный момент я не пользуюсь большой популярностью у правоохранительных органов. Я только что обидел агентов ФБР.

У Айрис Домингес вопросительно поднялась бровь.

Паркер рассмеялся.

— А с чего вы решили, что это вам поможет?

— Посмотрим, получу ли я тот результат, на который рассчитывал, — ответил Уит. — Признаться, я хотел отблагодарить вас и доктора Домингес за вашу помощь. — Он улыбнулся, посмотрев на Айрис. — Вы идентифицировали найденные останки, а это было исключительно важно для меня.

— Не стоит благодарности. Вы подарили мне прекрасный уик-энд.

Пришла официантка с их напитками. Паркер лизнул соль с края стакана и одним мощным глотком выпил половину смеси грейпфрутового сока с водкой.

Доктор Домингес подождала, пока официантка уйдет.

— Что вы сами знаете об этих монетах?

— Они ненадолго задержались у меня в кармане, — ответил Уит.

— Давайте я вкратце немного просвещу вас. Эти монеты использовались совсем не так, как мы с вами пользуемся нашей мелочью сегодня. Они изготавливались для того, чтобы легко и компактно перемещать большие ценности из Мексики в Испанию. Монеты могли быть отчеканены в Мексике, перевезены кораблем в Европу, а там мгновенно переплавлены. — Она сделала глоток пива. — Такие монеты называются перерабатываемыми, и, судя по всему, это последние из отчеканенных испанских колониальных монет. Золотые монеты имели номинацию в восемь, четыре, два и один эскудо. Реалы были серебряными. Естественно, золотые монеты стоили больше. — Айрис порылась в сумочке и вытянула конверт с фотографиями. — Я привезла несколько хороших снимков монет крупным планом, на которых я смогу показать, почему ваши монеты являются необычными. — Она высыпала фотографии и разложила их по группам: одну — в сторону, а вторую — рядом с бокалом Паркера, который быстро опустошался.

— У всех монет типичная обратная сторона, — продолжила Айрис. — Видите эти колонны и щит? Они характерны для большинства испанских колониальных монет. А у этих под колоннами имеются двойные розетки. Это весьма необычно. — Она передвинула на середину стола вторую группу снимков. — На лицевой стороне монет часто изображались либо щиты монархов — как на британских бумажных деньгах, например, есть портрет королевы, — либо голова императора, которую вы можете увидеть вот здесь. На большинстве монет изображен Фердинанд VII. Вам не кажется, что у него здесь безвольный подбородок? — Она показала на него кончиком карандаша.

— Да, пожалуй, — согласился Уит.

Айрис снова провела карандашом по колоннам, а также по буквам, расположенным по окружности.

— Видите буквы Мо? Они означают Монтебланко. Дальше идет номинал — здесь это восемь эскудо; далее — инициалы оценщика. Обратите внимание на буквы ЭТ, Эстебан Торрес, чиновник монетного двора Монтебланко. На обратной стороне указана дата. Вот эта монета была выпущена в 1819 году. Монтебланко в то время был самым новым монетным двором Мексики, он только открылся и считался свежеотчеканенным, так сказать.

— Айрис не слишком углублялась, — улыбаясь, произнес Паркер. — Это заметно?

— Я думаю, что вы — просто прелесть, — не скрывая своего восторга, произнес Уит и с благодарностью посмотрел на женщину.

Она улыбнулась ему, и Паркер шутливо воскликнул:

— Эй!

«Просто друзья, — подумал Уит, — все правильно».

Айрис постучала ногтем по пачке снимков.

— Я обратилась к историческим архивам и позвонила моему другу-профессору в Мехико, чтобы он навел кое-какие справки. Большая партия оригинальных серебряных и золотых монет, отчеканенных в Монтебланко — с этим необычным изображением двойной розетки, — была отправлена в Испанию сразу после чеканки на борту шхуны под названием «Санта-Барбара». Но согласно летописям, «Санта-Барбара» пропала в марте 1820 года где-то несколько южнее Кубы.

— Понятно, — сказал Уит. Снова 1820 год. Время Жана Лаффита. Сердце подкатило к горлу. Кто этому действительно порадуется, так это Джейсон Сэлинжер.

— Но согласно записям того времени, во всем Карибском бассейне стояла прекрасная погода. Так что вряд ли «Санта-Барбара» стала жертвой шторма в заливе.

Уит прокашлялся, прочищая горло.

— Я сейчас несколько усложню задачу. А что, если эти монеты были закопаны как часть клада?

— Да, по этому поводу я ничего не рассказывал Айрис, — сказал Паркер. — Не хотел повлиять на ее выводы.

— Ты бы и так не смог этого сделать, — сухо заметила Айрис. — Вы говорили о замках и задвижках, которые я идентифицировала. Они датируются тем же периодом, что и монеты. Вы считаете, что эти монеты могли быть первоначально закопаны вместе с обнаруженными предметами утвари и скелетами?

Уит чуть нагнулся и понизил голос:

— Да, именно так. Я думаю, что Жан Лаффит взял «Санта-Барбару» как свою последнюю добычу и у него просто не было времени, чтобы привести ее в Новый Орлеан под другим именем и там разгрузить. Весной 1820 года его силой заставили покинуть Галвестон. Военный флот Британии, Испании и США охотился за ним по всему заливу. У него не было лагеря, где можно было бы отсидеться, некуда было бежать.

— Значит, вы думаете, что он закопал добычу с «Санта-Барбары», надеясь позже с ее помощью восстановить былое могущество на море? — спросила Айрис.

— Это ему никогда больше так и не удалось, — закончил Уит. — Вы не считаете, что моя фантазия слишком уносит меня?

Айрис Домингес снова отхлебнула пива.

— Эти монеты должны были где-то находиться последние сто восемьдесят лет. Они потерты, но не руками человека.

Уит подумал о Люси, о том, как она утверждала, что монеты принадлежат Пэтчу.

— Вы допускаете, что они могли все эти годы находиться у кого-то в коллекции? — спросил Уит.

— Нет, судья. Учитывая то, что вам удалось узнать, я так не считаю. — Она закрыла глаза. — О мой Бог, какая историческая значимость! Она просто огромна. Настоящий закопанный пиратский клад.

В горле Уита пересохло.

— Это более ценно, чем стоимость монет?

— Я не знаю. Нужно для начала попытаться добыть в архиве копию декларации груза с «Санта-Барбары», чтобы посмотреть, сколько золота и серебра на ней везли. Но даже эти декларации не всегда точно отражали действительное количество ценностей. Тогда в финансовой системе процветали коррупция и воровство. Иногда тридцать, а то и сорок процентов груза просто не включалось в декларацию, чтобы пошлина была минимальной. А монетный двор Монтебланко был разрушен во время крестьянского восстания в 1822 году. Так что монеты Монтебланко являются исключительной редкостью.

— Значит, стоимость клада может быть достаточно большой.

— Это могут быть десятки миллионов, Уит. В записях о «Санта-Барбаре», которые мне удалось найти, также упоминалось, что корабль перевозил знаменитый колумбийский изумруд. В Мексике нет изумрудов — эта страна не очень богата на ископаемые драгоценные камни. Зато масса изумрудов неимоверных размеров есть в Колумбии. Камень, о котором идет речь, был особенно известен. Католические священники дали ему имя Глаз Дьявола.

— О Боже, — потрясенно произнес Уит, вспомнив рассказ Клаудии о требованиях Дэнни Лаффита. — А эти архивы в Мексике… Есть ли у них какая-нибудь информация об изумруде, которую они смогли бы мне прислать?

— Я постараюсь узнать, — ответила доктор Домингес.

— Судья, что происходит? Что-то не так? — Доктор Паркер заметно разволновался.

— А вы, случайно, не знаете, сколько может стоить этот изумруд?

— Могу предположить, что несколько миллионов. Но если он окажется частью клада Лаффита и это можно будет доказать, его стоимость, вероятно, утроится, — ответила доктор Домингес.

— Айрис, — сказал Уит, — не могли бы вы помочь мне выяснить, каким образом кто-нибудь мог бы попытаться продать Глаз Дьявола? Или эти монеты?

— Конечно, — ответила она и, не скрывая, что приятно изумлена, воскликнула: — Подумать только: настоящий пиратский клад!

— И настоящие пираты, — вставил Паркер. — Можно мне подержать эти кости у себя еще немного? Теперь они представляют для меня еще больший интерес. Они, должно быть, принадлежали тем мерзавцам, которым не повезло: Лаффит взял их с собой лишь для того, чтобы они помогли ему закопать сокровища, а потом в благодарность за это убил. Мертвецы не болтают лишнего, как известно.

— Так, значит, вот вы какой — тот самый знаменитый Уит. — Бен Вон сидел на краю больничной кровати; на нем были свободные легкие брюки и футболка.

— Признаюсь, не предполагал, что я знаменитый.

— Для Клаудии и ФБР — точно знаменитый. Клаудия считает вас бесподобным. — Что о нем думают федералы, он не сказал.

— Я тоже восхищен ею, — сказал Уит, но у него это прозвучало несколько двусмысленно, и Бен подозрительно покосился на него. — Спасибо, что согласились со мной встретиться.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросил Бен.

Уит присел в больничное кресло, стоявшее в палате.

— О вашем брате. Я встречался с ним до его исчезновения.

— Я знаю, — сказал Бен. — Мне об этом говорили агенты ФБР.

— Где он может быть сейчас?

— Я думаю, что его забрала та же банда, которая похитила нас. Он и был их первоначальной целью.

— Получается, Дэнни Лаффит захватил его, а потом затопил свою лодку?

— Я не знаю.

— Может быть, Стоуни просто спрятался, чтобы эта банда не смогла его отыскать?

— Может быть, — голос Бена звучал не слишком уверенно.

— Но он… что, бросил вас с Клаудией умирать? Как-то не очень по-братски.

Бен ничего не ответил. Со временем его лицо стало выглядеть еще более непривлекательно, потому что синяк на скуле превратился в черное пятно с лимонно-желтыми краями.

— Я уже говорил Клаудии, что Стоуни не мог оставить нас в беде.

— Но в полицию он так и не обратился. А может, даже не собирался…

— Он не хотел подвергать наши жизни опасности, — перебил его Бен.

Уит сел с ним рядом.

— У меня есть пятеро старших братьев. С двумя из них я особенно близок. Еще с двумя — не так близок, но тоже очень их люблю. Одного — практически ненавижу, но все равно люблю, как это ни странно. Он — невероятный придурок, но остается моим братом и будет им всегда, потому что много значит для меня.

Бен промолчал.

— Сейчас вы не помогаете, а только вредите ему, — продолжил Уит. — Если вы знаете, где может находиться Стоуни, сообщите нам. Нам всем нужно получить у него ответы на целый ряд вопросов.

— Послушайте, Стоуни просто запаниковал. При всей его самоуверенности он плохо справляется с ситуациями, которые не в состоянии контролировать.

— Все компьютерные системы в его брокерской фирме не функционируют.

— Видите ли…

— Совершенно очевидно, что из строя их вывел сам Стоуни. Он блокировал собственную локальную сеть со своего домашнего компьютера. Я только что видел заключение судебного эксперта по компьютерам: полиция Корпус-Кристи прислала копии в управление шерифа. Он блокировал систему, чтобы оправдать невозможность перечислить сумму выкупа.

Бен молча уставился на свои босые ноги.

— Но все это еще не доказывает, что его не могли похитить.

— Ваш брат финансировал подводные поиски сокровищ во Флориде. Мне бы хотелось как можно больше узнать об этом.

— А вы, собственно, в каком качестве сейчас выступаете? — спросил Бен.

— Во вторник я провожу формальное дознание — судебное слушание — по убийству Пэтча Гилберта и Туй Тран. Вы что-нибудь слышали об этом?

— Да.

— У парня, который является подозреваемым номер один по этому делу и который, по-видимому, покончил с собой, в кармане было несколько весьма редких и дорогих золотых монет. Они были идентифицированы и датируются тем же периодом, когда пиратствовал Жан Лаффит. — Рассказывая об этом, Уит заметил, как расширились глаза Бена. — Мне думается, что теперь имя Дэнни Лаффита звучит не так уж безумно для вас.

— Послушайте, Дэнни Лаффит был психом. Спросите об этом у любого из друзей Стоуни в Лиге Лаффита. Стоуни был крупной рыбой в этом пруду: богат, известен, популярен. Он был лидером, и именно это не давало покоя таким неудачникам, как Дэнни Лаффит. Я думаю, что, если в истории о сокровищах есть хоть доля правды, у Дэнни Лаффита появилась какая-то иллюзия насчет того, что Стоуни знал, где они спрятаны, но не захотел ему об этом рассказать.

Бен встал и слегка покачнулся. Уит поддержал его.

— Я в порядке. — Бен невольно вздрогнул, когда Уит коснулся его локтя.

— Простите. Я понимаю, что вам пришлось пройти через суровое испытание. Я…

— Я знаю своего брата намного лучше, чем вы, судья, — перебил его Бен. — Вы друг Клаудии, и я уверен, что у вас обоих добрые намерения. Но вы, поверьте, ошибаетесь. Мой брат не стал бы рисковать моей жизнью так, как об этом говорите вы. — Он прошел в ванную комнату и плеснул себе в лицо холодной воды.

— Вы слышали, чтобы Дэнни, Гар или Зак упоминали когда-либо о парне по имени Алекс?

— Нет.

— А Альберт Эксли?

— Нет.

— Аллен Экк?

— Нет. — Бен вытер лицо. — Мне кажется, что если вам удастся выяснить, кем были двое других похитителей, вы обнаружите, что они не имеют никакого отношения к сокровищам или археологии. Они и понятия не имели, о чем бредил этот Дэнни. Они просто использовали его, хотя он и псих. У него была лодка, и он предоставил им прекрасную мишень в виде моего брата. Совершенно очевидно, что им нужны были деньги. Скорее всего, для них это был не слишком рискованный способ их заполучить. — Бен помолчал. — Может быть, Дэнни Лаффит и убил этих людей в Пойнте вместе с тем парнем, о котором вы говорили? Какой он все-таки урод!

— Вашему брату повезло, что у него есть такой защитник, как вы.

Уит только сомневался, долго ли еще Бен будет продолжать защищать его.

Бен слегка наклонил голову.

— Спасибо.

— Я ухожу, отдыхайте. — Уит кивнул ему на прощание.

— Судья.

— Что?

— Между вами и Клаудией что-то было?

Этот вопрос искренне удивил Уита.

— Нет. Мы просто друзья.

— Это хорошо, — сказал Бен.

Глава 32

Клаудия считала, что хорошее полицейское дело по серьезному преступлению должно содержать не только все имеющие к нему отношение сведения, но и его можно было бы читать как грамотно построенный короткий рассказ — что-то вроде новеллы. Ей нравилось, если между строчек судебных заключений и показаний свидетелей угадывались человеческие страхи, слабости, побуждающие мотивы. Когда они с Дэвидом поженились, он посчитал такое отношение к полицейскому документу совершенно безумным и посоветовал ей пойти на креативные писательские курсы.

Полиция Нового Орлеана сделала предположение, что Зак — это Захарий Джеймс Симард, и поэтому следователи решили прислать ей его полное досье. На фото действительно был Зак: землистого цвета лицо, пухлые губы, оценивающий взгляд. Диплом по финансам Луизианского университета, родом из Лейк-Чарльза. Подозревается в предоставлении денег и счетов для криминальной группировки, занимающейся наркотиками и проституцией, которая базируется в Новом Орлеане, но простирает свое влияние на восток к Пенсаколе и далее до Бомонта. Пять лет назад он был осужден за хранение марихуаны и провел два года в тюрьме штата Луизиана. С тех пор Зак был чист, по крайней мере, настолько, чтобы избежать обвинений до сегодняшнего дня и, соответственно, не подвергаться давлению со стороны федералов по поводу каких-либо показаний. Две недели назад он выпал из поля зрения властей.

Гар Джонсон, известный также под именем Гари Пол Джексон, урожденный Джеральд Пол Джонс. Подозревается в том, что является наемным убийцей; предполагается, что он совершил убийство в Билокси и двойное убийство в Новом Орлеане. Все жертвы были наркодилерами, которые, как считает полиция, утаивали свои доходы. В Новом Орлеане была убита молодая супружеская пара, оба заурядные джазовые пианисты, зарабатывавшие на жизнь игрой на сцене третьесортного клуба и предлагавшие кокаин богатым клиентам со стороны. Перед тем как они были застрелены, им сломали все пальцы, обоих изнасиловали, а их тела выбросили в канаву в бандитском районе Алжир. У Клаудии заныло в желудке.

Гар сидел дважды, и один раз — за вооруженное ограбление, отбывая срок в ангольской тюрьме в то же время, когда там находился Зак Симард. Их выпустили с интервалом в месяц, после чего оба направились в Новый Орлеан. Возможно, в тюрьме они и стали любовниками.

Она перевернула страницу.

Дэниел Вилларс Моутон. Выходец из богатой потомственной аристократической семьи, последний из Моутонов, он жил в огромном доме в районе Гарден-Дистрикт. Но и на Дэнни в полиции было заведено досье: жульничество, воровство книг в книжном магазине; затем обвинение в фальсификации, о котором Клаудия уже знала, но которое так и не подтвердилось; недолгое пребывание в дорогой психиатрической лечебнице в Метайри: очевидно, его поместил туда, а потом и забрал его единственный кузен. Его второе имя, Вилларс, было настоящим — семейное достояние, которое он носил с гордостью. Видимо, начитавшись про великую любовь в жизни Лаффита, Дэнни сам придумал легенду и поверил, что он является потомком пирата. Один диагноз — шизофрения, еще один — маниакально-депрессивный психоз. Обвинение в хранении марихуаны, развалившееся в результате переговоров с полицией по поводу заключения сделки о признании вины. Возможно, именно на почве увлечения наркотиками он и познакомился с Гаром и Заком.

Среди этих бумаг были записи и рапорты, подобранные из материалов следствия по делу об убийстве кузена Дэнни. Этот человек погиб меньше месяца назад во время кражи со взломом, которая пошла по не предусмотренному грабителем сценарию. Преступник попал в дом, выбив окно с задней стороны здания. Филипп Вилларс, пятидесятилетний овдовевший торговец антиквариатом из Французского квартала, живший у Дэнни во время реконструкции собственного дома, по-видимому, случайно застал злоумышленника и был убит одним выстрелом в лоб. Тело было брошено в холле на первом этаже. Труп обнаружил позже в этот же вечер Дэниел Вилларс Моутон, вернувшийся из поездки и позвонивший в полицию. Учитывая репутацию Дэнни, его допросили с пристрастием, но алиби у него было железное: всю прошлую неделю он был у друзей в Чарльтоне, штат Южная Каролина, и время его пребывания здесь можно было расписать буквально по часам. Кроме того, соседи и друзья утверждали, что при всей своей эксцентричности Дэнни и его кузен, два последних представителя увядающего рода, прекрасно ладили. В рапорте было примечание, что у полиции Нового Орлеана нет никаких зацепок по этому поводу. И еще один рапорт свидетельствовал о том, что сразу же после похорон кузена Дэнни Моутон пропал из поля зрения.

«Он просто залег на дно, — подумала Клаудия, — потому что вынужден был скрываться и прятаться от Стоуни».

Не все из того, что рассказал ей Дэнни, было ложью. Закрыв лицо руками, она думала о характере этого человека, в котором искренность, мужество — он спас ей жизнь, хотя мог дать Гару изнасиловать и убить ее, — сочетались с абсолютно безумной убежденностью в своей правоте. Со стороны он казался вполне приличным человеком, Стремившимся многого достичь, но его сбивали с пути психическое расстройство и наркотики. Жизнь, прошедшая впустую. Она закрыла папку.

В дверь ее спальни осторожно постучали, и в комнату заглянула Тина.

— Пришел Дэвид, — сказала она. — Принес шоколадные пирожные с орехами. Твои любимые. — Дэвид по-прежнему очень нравился ее матери.

— Спасибо. — Клаудия прошла за Тиной в маленькую гостиную. Там, облаченный в полицейскую форму, стоял Дэвид: под мышками — пятна пота, в покрытых веснушками руках — широкополый «стетсон». Тина, взяв пирожные, сделала вид, что не хочет им мешать, и удалилась в кухню, откуда, тем не менее, она все прекрасно слышала.

— Просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — сказал Дэвид.

— Ты же звонил сегодня утром, Дэвид. С тех пор ничего не изменилось.

— И все-таки… — Он замешкался и промямлил: — Тебе пришлось пройти через такие жуткие испытания, дорогая.

Дорогая. Словно они все еще женаты и так же, как и прежде, привязаны друг к другу. Дэвид был против их развода. Иногда Клаудия сомневалась, что поступила правильно, расставшись с ним, и думала, что, возможно, недооценила его. Но она устала от непостоянства, когда человек мог быть до предела взвинчен, а через минуту — нежен и ласков.

— В бухте продолжают искать тело Дэнни Лаффита, — сообщил Дэвид. — По главной версии — его убили, по второй — что он утонул, когда затапливалась лодка. Но пока ничего.

— А саму лодку Дэнни еще не подняли?

— Возможно, завтра удастся. А ты что думаешь по этому поводу?

— Мне кажется, что Дэнни никогда бы не сдался, — ответила Клаудия. — Вполне вероятно, что он застрелил Стоуни Вона. Он мог убить его, а тело бросить где-либо в другом месте. Но он считал, что камень и золото находятся в Порт-Лео, поэтому из города он бы не уехал. — Она повернулась к Дэвиду спиной. — Хотя я совершенно не могу представить себе, чтобы Дэнни по каким-то причинам затопил собственную лодку. Я думаю, что он мертв. — На мгновение Клаудия задумалась: «А если я ошибаюсь? Может, стоит задуматься о том, что он попытается найти тебя?» После паузы она сказала: — Вероятно, он захватил Стоуни, лодка потерпела аварию, и тела их обоих сейчас находятся в бухте.

— Возможно, — сказал Дэвид, поглядывая на Тину.

— Я ненадолго уйду, — объявила та. — Только спущусь в магазин купить молока к пирожным. — Она поцеловала Клаудию в щеку, похлопала Дэвида по плечу и стремительно покинула квартиру.

— Она хотела оставить нас одних, — заметил Дэвид.

— Мне кажется, что ты переоцениваешь ее, — ответила Клаудия, хотя и знала, что он прав.

— Можно мне узнать, как долго ты встречаешься с Беном Воном?

Клаудия не считала себя обязанной отвечать на его вопрос, но, поскольку Бен имел отношение ко всему этому делу, спорить смысла не было. Клаудия предпочла бы, чтобы к ней прислали другого следователя, но Дэвид, конечно, не сделает этого.

— Не так уж долго. Пару недель. И не очень часто.

— Он хорошо к тебе относится?

— Очень хорошо, он милый и приятный. А ты ожидал, что Бен должен быть полным придурком?

— Ну, его брат выглядит именно так.

— Я видела Стоуни всего раз, — сказала она, — если не считать, конечно, учебы в средней школе.

— Я думаю, что Стоуни Вон испугался и сбежал, чтобы защитить свои деньги, а теперь ему не с руки появиться просто так. Я также считаю, что твой бойфренд покрывает брата. Если Бен каким-либо образом начнет мешать следствию, у него будут большие проблемы.

— А разве для тебя это не идеальный вариант? Как бы ты был разочарован, если бы это дело оказалось не твоим.

— Дело Стоуни Вона подлежит юрисдикции округа, поэтому нет ничего удивительного, что именно мне приходится расследовать его. — Он сел в кресло рядом с диваном.

— Ну и что все это значит, Дэвид? Ты собираешься организовать Бену неприятности?

— Ты можешь помочь нам, Клаудия. Найди его брата. Вызови Бена на откровенный разговор.

Она молчала.

— Ты опасаешься, что помощь следствию может разрушить твои новые безоблачные отношения?

— Зачем ты так?

— Я искренне надеюсь, что ты не собираешься покрывать Бена, Кло. Может быть, ты знаешь что-то о его брате, чего не сообщила нам раньше? Какие-то места, где Стоуни может скрываться, какие-то возможности, которые он может использовать?

— Я ничего больше не знаю. — Она встала. — Я рассказала тебе и ФБР абсолютно все, о чем мне говорил Дэнни Лаффит.

— И в чем еще нужно хорошенько разобраться, — заметил Дэвид. — Особенно в том, что было причиной конфликта между Дэнни и Стоуни Воном. Дэнни Лаффит сказал тебе правду: в прошлом месяце у него действительно убили кузена. Сейчас мы выясняем, не был ли Стоуни Вон в это время в Новом Орлеане.

«Не дай Бог, чтобы это подтвердилось, — подумала Клаудия. — Это убьет Бена».

— Если твой бойфренд, — с презрением произнес Дэвид, — знает о том, что его брат совершил убийство, он является соучастником.

— Здесь ты прав, — тихо ответила Клаудия. — Но если ты начнешь против Бена охоту на ведьм, то поплатишься своим полицейским значком. Это я тебе обещаю, Дэвид.

— Опля! Какие страсти! Давненько я от тебя такого не слышал.

— Не надо меня кусать, тогда и я кусаться не стану.

Он явно колебался.

— Я меньше всего на свете хотел бы причинить тебе боль.

— Наверное, потому, что у тебя пока нет такой возможности.

— Я сейчас тебе скажу кое-что, о чем не знает никто. И поверь, не для того, чтобы свести тебя с ума, вновь завоевать симпатию или получить преимущество перед кем-то. — Он скрестил руки на груди. — Я по-прежнему люблю тебя.

Клаудия ничего не ответила.

— Поэтому я не хочу, чтобы ты страдала из-за кого бы то ни было, — продолжил он, — включая меня самого. — Дэвид встал. — Когда я заглянул к тебе, меня как будто прорвало, потому что я все еще без ума от тебя, хотя изо всех сил пытался с этим бороться. — Он улыбнулся. — Попробуй пирожные, они вкусные. Если у нас появятся какие-нибудь новости о Воне или Дэнни Лаффите, я тебе позвоню.

— Хорошо. — Клаудия не нашлась, что ей сказать еще, и молча кивнула на прощание.

Она смотрела в окно, наблюдая за тем, как Дэвид спускается по лестнице, нахлобучивает снова свой «стетсон» и направляется к патрульной машине управления шерифа. Когда Дэвид выезжал с автостоянки, Клаудия подошла к телефону, чтобы позвонить Бену: ей хотелось услышать его голос, — но в последний момент она вдруг подумала, что он сейчас нуждается в отдыхе, и положила трубку.

Вернувшись в спальню, Клаудия снова занялась бумагами из Нового Орлеана.

Филипп Вилларс — человек, оказавшийся не в том месте и не в то время. Один выстрел в лоб. Туй Тран погибла точно так же. Если во всем этом действительно замешан Стоуни, то где сейчас находится дневник, из-за которого был убит Филипп Вилларс? Если Дэнни не обманывал ее, он должен быть у Стоуни, либо Вон-старший знает, где находится документ.

У нее есть доступ в дом Стоуни. И она сама может сделать то, что впоследствии защитит Бена.

Ну давай, сделай это, найди улики против его брата. Но тогда, возможно, Бен возненавидит тебя…

Вернулась Тина, принесла молоко, и Клаудия, находясь не на службе, позволила себе съесть два пирожных.

— Очень мило со стороны Дэвида было заглянуть к тебе, — заметила Тина.

— Да, — ответила Клаудия. — Он заявил, что по-прежнему любит меня.

Рука Тины с пирожным повисла в воздухе на полпути ко рту.

— У него голова забита всякой чушью. — Клаудия усмехнулась и рассказала матери, что ей говорил Дэвид.

— Дэвид злится, но все-таки не теряет надежды, — подытожила Тина. — Может, он и вправду любит тебя, но хочет, чтобы ты немного помучилась, почувствовала себя в его шкуре, дорогая. Дэвид полагает, что он только выиграет, если ему удастся вынудить тебя испортить отношения с Беном.

— Так ты не на его стороне? — Клаудия не скрывала своего удивления. — Это что-то новенькое.

— Сегодня я на твоей стороне, — ответила Тина, закатывая глаза. — Пользуйся моментом.

— И все-таки, как ни крути, Дэвид прав, — грустно произнесла Клаудия. — Если Бен что-то утаивает, мне проще подобраться к нему, чем кому-нибудь другому.

— Ох уж эти копы! Вы остаетесь ими в любой ситуации. — Тина улыбнулась, доедая свое пирожное.

Клаудия чмокнула мать в щеку.

— Я сейчас поеду в больницу, повидаю Бена.

Но на самом деле она этого не сделала. Быстро собравшись, Клаудия направилась в Копано Флэтс, к большому дому Вонов.

Глава 33

— Я считаю, что Люси, как подозреваемая, конечно, уже не представляет для нас никакого интереса, — сказал Дэвид.

Они столкнулись с Уитом у автомата с кока-колой в холле здания суда: Уит пришел в свой кабинет, потому что здесь был более быстрый Интернет, чем у него дома, а Дэвид занимался обычными для своего субботнего дежурства делами.

— У тебя появилась новая мышка, с которой можно поиграть? — спросил Уит, догадываясь, к чему тот клонит.

— Тех пожилых людей убил Джимми Берд. По этому поводу вопросов уже нет. Отпечатки протекторов его грузовика соответствуют следам, обнаруженным на участке Гилберта, а сам он застрелен из того же пистолета, что и миссис Тран. Я значительно упростил для тебя все дознание.

— Спасибо.

— Теперь еще: меня интересует твоя теория насчет того, что Стоуни Вон каким-то образом мог быть связан с нашим Джимми.

Уит бросил в автомат монетки, выбрал кнопку «рутбир»,[36] подождал, пока выпадет банка, и воскликнул:

— О, было бы даже лучше, если бы дело действительно обстояло так! Представляю, как ты загорелся от этой мысли.

— Надеюсь, ты будешь благодарен за небольшую снисходительность с моей стороны. Я ведь оставляю в покое твою девушку. — Он протянул Уиту субботний выпуск «Порт-Лео Маринер» — местной газеты, выходившей дважды в неделю. — Здесь напечатано одно неприятное письмо в редакцию относительно тебя. Ты, оказывается, достал вторую половину семьи Гилбертов. Верни газетку, когда прочитаешь. Я сейчас натаскиваю нового щенка, и она может мне пригодиться.

Уит не стал читать статью при Дэвиде, чтобы не доставлять ему такого удовольствия.

Дэвид купил в автомате колу.

— Если все, что здесь написано, правда, к тебе на дознание может явиться целая толпа и потребовать твоего отвода.

— Дэвид, можно я дам тебе один дружеский совет?

— Какой?

— Тебе ее уже никогда не вернуть, — сказал Уит. — Никогда. К тому же ты в любом случае не стал бы счастливее, даже если бы твои надежды на новые отношения оправдались. Так что не стоит понапрасну бредить Клаудией и бросаться на всех ее друзей, с которыми тебе приходится работать. Ты ведь собираешься когда-нибудь стать шерифом, правда? Тогда подумай: осуществится ли когда-нибудь твоя мечта, если ты будешь продолжать плевать на людей? — Он отвернулся и пошел по коридору, бросив на ходу: — Я занесу газету, когда прочитаю.

Уит зашел в свой кабинет и закрыл за собою дверь. Ему не хватало терпения, чтобы дождаться новых сведений об изумруде Глаз Дьявола и шхуне «Санта-Барбара» от Айрис Домингес и ее коллег, поэтому он сам начал искать интересующую его информацию в Интернете. Уит нашел сайт, посвященный знаменитым драгоценным камням, которые по разным причинам были утеряны. Там было описание Глаза Дьявола, но фотография, разумеется, отсутствовала, да и само существование этого камня ставилось в статье под сомнение. Здесь же приводился предполагаемый вес изумруда: по современным меркам он достигал двух килограммов. История камня была представлена как часть описания многомиллиардного богатства в виде полезных ископаемых и драгоценных камней, вывезенных из Нового Света для пополнения испанской казны. Название Глаз Дьявола было дано этому камню личным священником советника короля, который неодобрительно относился к нему из-за того, что люди со слабой волей, словно завороженные, не могли оторвать от него глаз. Ориентировочная цена на сегодняшний день составляла от одного до четырех миллионов долларов. В связи с тем, что Глаз Дьявола был давно утерян, легенды о нем — как и его стоимость — постоянно росли.

Зазвонил телефон.

— Уит Мозли, слушаю.

— Это Айрис. Послушайте, я поговорила со специалистами по драгоценным камням в Мехико. Вы спрашивали меня о том, как можно было бы продать такой камень, как Глаз Дьявола.

— Ну, не через ломбард ведь, верно?

— Вы все шутите. Мои друзья рассказали мне, что существует черный рынок изумрудов, который контролируется колумбийскими торговцами. Как вам известно, в Колумбии многое держится на насилии и коррупции. Ведущие торговцы изумрудами подозреваются в спонсировании праворадикальных военных группировок. Это опасные люди.

— Но именно они могут быть покупателями Глаза Дьявола?

— Если тот, кто будет его продавать, захочет получить за него по максимуму, — то да. За такой камень, как Глаз Дьявола, может разгореться настоящая борьба.

— Значит, нашему продавцу нужно иметь немалое мужество, чтобы обратиться к богатым колумбийским экстремистам. Звучит для меня обнадеживающе.

— Я решила, что вам лучше об этом знать. Если мне удастся выяснить еще что-нибудь, я сразу же вам сообщу.

Уит поблагодарил ее и повесил трубку. В желудке у него тревожно заныло. Он попытался представить себе, как можно распорядиться кладом и что конкретно нужно для этого сделать. Монеты, вероятно, в таких случаях либо переплавляют, либо продают маленькими партиями коллекционерам. Но изумруд, если он действительно такой большой, как о нем говорят… И эти колумбийские правые… Сколько автоматов и бомб можно купить за Глаз Дьявола? Сколько дать взяток? Оттого что дело это может выйти на международные криминальные структуры и проповедующих насилие политиков, в горле у него пересохло. «Держу пари, что тройной „А“ и Стоуни сбежали, — думал он. — Они забрали изумруд и отправились в Боготу. И нам никогда не достать их там».

Уит открыл газету на странице, где печатались письма в редакцию. Рисовать у Сюзан Гилберт выходило лучше, чем писать. Но письмо, явно перегруженное напыщенными высказываниями, получилось весьма язвительным. Она обвиняла судью Мозли в должностном преступлении, заключавшемся в том, что он якобы игнорировал человека, которому была выгодна смерть Пэтча Гилберта, требовала провести расследование вокруг дознания судьи Мозли и его финансового положения, намекая, что он, вероятно, получил взятку. Уит посмотрел на свой телефон: на нем мигал сигнал о поступивших сообщениях. Несомненно, это звонили разгневанные избиратели округа Энсайна, требуя его крови. Он нажал кнопку автоответчика: один раз повесили трубку, четыре звонка было от избирателей, просивших объяснений по поводу письма Сюзан. В их голосах не было злости — только заинтересованность.

Зазвонил мобильник, и Уит ответил, искренне надеясь, что это не очередной избиратель, успевший прочитать кляузное письмо Сюзан.

— Скорее всего, ты будешь мною недоволен, — сказал Гуч.

— Даже боюсь спрашивать почему.

— Ты можешь дать мне юридическое определение похищения человека? Поскольку я считаю, что с юридической точки зрения не похищал Стоуни Вона, мне хотелось бы думать о своих действиях как об опеке с целью защиты.

Уит опешил и открыл от изумления рот.

— Ты придурок!

— Тот парень, тройной «А», — думаю, мы остановимся на первом из его имен, Алекс, — ездит, между прочим, на бежевом фургоне «крайслер». Я уверен, что этот Алекс собирался сделать нашему бедному Стоуни больно. Я обнаружил несчастного финансиста в рыбацком коттедже в Лаурел-Пойнте и увез его оттуда.

— Как ты узнал, что Стоуни находится в этом коттедже?

— Это тебя расстроит.

— Как будто я уже не расстроен.

— Я следил за Люси.

— Я тебя абсолютно не понимаю.

— Я. Следил. За. Люси, — делая ударение на каждом слове, произнес Гуч.

Желудок Уита снова заныл.

— Почему, Гуч?

— Я никогда не доверял ей. Прости.

— Где ты сейчас?

— Если я тебе скажу, у тебя будут проблемы с законом. Я думаю, мне не следует связывать тебя этой информацией, потому что судья Мозли должен оставаться чистым.

— Если я не доложу о тебе, то в любом случае буду соучастником похищения.

— Стоуни уехал со мной по собственной воле. Он проявил искреннее желание сделать именно это. Так ведь, Стоуни? Эй, Стоуни! — Обращаясь к нему, Гуч так гаркнул, что даже по телефону было слышно раскатистое эхо. — Ну вот, он энергично кивает. Наш Стоуни просто счастлив.

— Гуч, где вы находитесь?

— Видите ли, судья, вам не всегда удается найти прямой подход к людям. Поэтому мы со Стоуни намерены в самое ближайшее время хорошенько все обсудить. Нам предстоит выяснить, кем именно является этот самый Алекс, что ему известно, где он сейчас, а затем — какое отношение ко всему этому имеет Люси. Мы разберемся, что он знает о несчастных Пэтче и Туй. Этот разговор обещает быть забавным и поучительным.

— Гуч, только не вздумай…

— А потом я позвоню тебе и введу в курс дела. При этом я не буду представляться, и ты сможешь поступить так, как сочтешь нужным. Рассматривай это как масштабную анонимную подсказку.

— Гуч, придурок, не делай этого…

— Хелен поехала кататься на лодке с Даффом и Труди Смит, так что ей это повредить сейчас никак не сможет. Позаботься о ней, ладно? Она славный ребенок и может оставаться на моей лодке столько, сколько ей захочется. Будь, Уитмен. И не поворачивайся к Люси спиной. — Он повесил трубку.

Уит набрал сотовый номер Гуча. Никто не ответил. Он позвонил на пристань, где Гуч швартовал свою «Даже не проси». Хозяин сказал, что лодка Гуча на месте, с ней все в порядке; может быть, он хочет оставить сообщение?

По крайней мере, стало понятно, что Гуч сейчас устраивает свой суд инквизиции не на море. Уит мысленно обругал Гуча, потом — Стоуни Вона. Он понятия не имел, где они могут находиться… Вот только короткое эхо, возникшее, когда Гуч позвал Стоуни. Похоже, что они в большом помещении, под крышей. Большое помещение, но явно частное, где Гуч мог бы вести свою долгую и, возможно, жестокую беседу со Стоуни.

И где же это?

Возможно, старый школьный физкультурный зал, который вот-вот должны снести. Есть еще павильон звукозаписи на старой телестудии на окраине города. Это помещение, выставленное на продажу, сейчас пустовало. Или же… есть одна пристань на северной границе округа, за Флэтс; она сейчас заброшена, поскольку является частью доков, сгоревших в прошлом году. Эта большая металлическая конструкция старой пристани с высокой крышей по-прежнему стоит на месте. Никто ею сейчас не пользуется, и Гуч как-то говорил о том, чтобы купить ее у незаинтересованных владельцев из Хьюстона.

Уит схватил ключи от своей машины и быстро вышел из кабинета. Он должен остановить Гуча и урезонить его, хотя, признаться, мысль эта была почти чужда Уиту.

В доме хозяйничали люди из ФБР, но они знали, кто такая Клаудия, и впустили ее.

— Я хочу подготовить дом к возвращению Бена из больницы, — объяснила она двум агентам, которые, кивнув, вернулись к своим телефонам и ноутбукам.

Клаудия старалась искать тщательно и незаметно, подавляя внутренний голос, твердивший ей, что она не должна этого делать. Сначала спальня Стоуни. Ничего интересного она там не обнаружила, за исключением тугого рулона купюр в тысячу долларов, заткнутого под заднюю стенку ящика с бельем. Она не стала трогать наличные. Осмотр ванной комнаты тоже ничего не дал, кроме обескураживающего запаса туалетной бумаги, четырнадцати флаконов дорогого одеколона, почти пустой пачки с презервативами и просроченного лекарства от простуды.

Она поднялась на верхнюю площадку лестницы и посмотрела вниз: отсюда ей были слышны голоса находившихся в кухне агентов, которые разговаривали по своим телефонам, координируя поиск Стоуни Вона. Пару часов назад в Сан-Антонио видели человека, похожего на Стоуни, и сейчас это была самая многообещающая ниточка.

Спустя какое-то время Клаудия прошла в кабинет, расположенный в конце коридора. На полках рядами стояли книги. Стоуни не произвел на нее впечатления поглощенного чтением человека, и многие книги выглядели слишком новыми, чтобы быть прочитанными; здесь было множество свежих дорогих бестселлеров в твердой обложке, детективы, книги по финансам и инвестициям, биографии ведущих бизнесменов. Однако целая стена полок была отдана книгам по истории пиратства, археологии и поискам морских кладов, Жану Лаффиту и истории Техаса.

Она мельком просмотрела их, но решила, что в качестве места для тайника это было бы слишком очевидным. Он не стал бы прятать дневник здесь. Сейф для хранения ценностей — пожалуй; нужно спросить у агентов, нашли ли они что-нибудь в этом роде.

О, Бен! Если бы только удалось переубедить тебя!

На письменном столе стоял сдвинутый на край компьютер Стоуни. Здесь царил беспорядок, и Клаудия догадалась, что агенты ФБР включали компьютер, чтобы скопировать жесткий диск и найти какую-нибудь зацепку, с помощью которой можно было бы предположить, кто похитил Стоуни и куда его увезли. Копировать было проще, чем самим получить реальный доступ к защищенной на диске информации.

Клаудия села за стол, включила компьютер и открыла приложение для электронной почты Стоуни.

— Что ты здесь делаешь? — неожиданно услышала она.

На пороге стоял Бен.

— Ты уже вышел из больницы? — спросила Клаудия, не теряя самообладания.

— Я не мог оставаться там, зная, что моего брата все еще не нашли. Меня выписали. Я в порядке. — Он прислонился к дверному косяку. — Что ты ищешь в компьютере Стоуни?

Клаудия сняла руки с клавиатуры.

— Посылаю письмо по электронной почте, — улыбаясь, спокойно ответила она. — Можно? — На самом деле она хотела посмотреть, не получал ли Стоуни писем от Дэнни Лаффита, других членов Лиги Лаффита, Пэтча Гилберта или кого-либо еще, имеющего отношение к этому делу. Может быть, Стоуни через Интернет бронировал для себя где-нибудь гостиницу, или, возможно, в памяти броузера сохранилась история посещения им сайтов каких-либо туристических компаний.

— Посылаешь письмо отсюда?

— Я только что вспомнила кое-что относительно моего пребывания на лодке Дэнни, — сказала Клаудия. — И лучше зафиксировать это письменно, чем в виде устного заявления. — Она встала и выключила систему, как будто отправка почты была для нее не таким уж важным делом.

— Клаудия, похоже, ты здесь что-то вынюхивала.

— Нет. Это не мое дело, полномочий у меня тоже нет. Я действительно просто хотела войти в сеть, — невозмутимо произнесла она и подумала: «Ну вот ты и солгала ему в первый раз. Как тебе на вкус эта ложь?»

Бен развернулся и пошел прочь. Клаудия последовала за ним в его спальню. Когда он лег на кровать и закрыл глаза рукой, она мягко сказала:

— Прости меня, Бен.

— Для тебя это так естественно — совать нос в чужие дела.

— «Совать нос в чужие дела» звучит мерзко и совершенно не к месту. Я просто пытаюсь помочь тебе найти твоего брата.

— Пожалуйста, не нужно тебе влезать во все это.

— Ты знаешь, где он может находиться? — осторожно спросила она.

— Догадываюсь, хотя и не уверен в этом, — шепотом ответил Бен. — Как ты думаешь, они установили у меня в комнате «жучки»?

— Конечно нет, Бен.

— Значит, я должен рассказать тебе об этом и тем самым предать собственного брата?

— Это он предал тебя.

— Пока вина Стоуни не доказана, его не могут обвинять в чем бы то ни было.

— Если власти выяснят, что Стоуни замешан в каком-либо преступлении, и при этом будут подозревать, что ты его покрываешь, полиция, не задумываясь ни на минуту, арестует тебя. Вся твоя жизнь может полететь кувырком, малыш.

Он закрыл глаза, затем снова посмотрел на нее.

— Если окажется, что я действительно знаю, где он… Я расскажу тебе, а ты расскажешь им.

Клаудия уже приняла решение.

— Нет. Я этого не сделаю.

— Сделаешь, Клаудия. Ты же коп. Ты должна.

— А почему он прячется?

— Я думаю, что ему стыдно из-за того, что он не заплатил выкуп. Может быть, у него не было этих пяти миллионов. Для Стоуни это унизительно, и он скрылся.

— Тогда он не совершил никакого преступления, и речь будет идти о личном деле, которое касается только вас двоих. Если ты действительно знаешь, где он находится, Бен, я отвезу тебя к нему. Ты справишься с этим. А потом и Стоуни может объявиться.

— А ты сама, Клаудия, доверила бы свои финансы парню, который не заплатил выкуп за освобождение собственного брата? — с горечью в голосе спросил Бен и, немного помолчав, добавил: — Он боится общественного резонанса, который вызовет эта история. Его клиенты уйдут от него. Он потерпит крах, потеряет и этот дом, и все остальное.

— Это дело общественности не касается.

— Стоуни вывел из строя собственные компьютерные системы, чтобы сохранить свои денежки, — сказал Бен. — Это все равно всплывет. Он потерпит крах, потому что поддался панике.

— Бен, единственный способ ему помочь — это найти его. Где, как тебе кажется, он сейчас находится?

— Я должен подождать, — заявил Бен. — Я дам ему еще один день.

— Так, значит, ты отбрасываешь версию о похищении Стоуни?

— Мы уже давно должны были бы получить требование о выкупе, — заметил Бен. — Ты так не считаешь?

Глава 34

— Как похититель, ты выглядишь достойно, — сказал Стоуни и вздохнул. — Господи, по крайней мере, хоть еда вкусная. — Он немного расслабился, когда понял, что Гуч не собирается обрабатывать его гениталии щипцами или паяльной лампой. Они сидели за металлическим столом в дальнем конце склада и ели купленную на вынос еду из китайского ресторана.

После того как они выехали из Порт-Лео и грузовичок неспешно покатил по дороге, Гуч сказал по-прежнему прижимавшемуся к полу Стоуни:

— У тебя есть выбор: либо ты помогаешь мне, либо оказываешься на дне залива.

— Жесткое предложение, — ответил Стоуни, приподняв голову. — Я помогаю тебе.

— Предупреждаю, — заявил Гуч, — я рассчитываю на твою честность. Если этого не будет, ты — покойник. Понятно?

— Понятно.

— Первый тест на честность. Это ты убил Пэтча Гилберта и Туй Тран?

— Нет. Я этого не делал. — Слава Богу, хоть это он мог сказать совершенно искренне.

— Ты знаешь, кто это сделал?

Последовала пауза. Однако после недолгих колебаний Стоуни глухо произнес:

— Да. Алекс. Никто не мог его остановить.

— Его мог бы остановить человек с совестью, но тебя за это трудно осуждать ввиду полного отсутствия этого качества, — с издевкой произнес Гуч.

— Ты прав. Я не помешал Алексу. Но убийство стариков не предусматривалось. Они не должны были там появиться, — оправдываясь, сказал Стоуни и подумал: «Немного отступи». В случае с Гучем Стоуни вел переговоры, которые не слишком отличались от того, чем он занимался, работая с венчурными капиталами. Внезапно Стоуни понял, что он сможет справиться с ситуацией.

— Это очень успокаивает. Насколько глубоко во всем этом замешана Люси Гилберт?

— Она знала, что мы собираемся забрать клад с участка Пэтча, потому что он отказался продавать эту землю. Я предложил ему за нее слишком много; старик насторожился, навел обо мне справки, выяснил, что я занимаюсь поисками сокровищ, и задумался над тем, не спрятано ли на его земле что-то очень ценное, раз ему предлагают такую цену. Мне казалось, что он не сможет отказаться от моего предложения, но Пэтч стал собирать информацию о Лаффите, не нашел никаких подтверждений своим догадкам, но, как ни странно, только укрепился в решении ничего не продавать. Чтобы найти клад на его земле, нам нужно было пользоваться металлоискателями. Поскольку договориться с Пэтчем так и не удалось, я выяснил, что Люси Гилберт нуждается в деньгах, и вышел на контакт с ней. Она решила продать нам свою долю земли и позволить перепрятать клад на ней.

— Именно Алекс хотел снова зарыть сокровища на новом месте?

— Уже не хочет, а может, никогда и не хотел. Он получает свою долю, я — остальное.

— Да, парень, ты проделал огромную работу, — усмехнувшись, сказал Гуч.

— Тогда это казалось очень хорошей идеей. В итоге все должны были быть счастливы. Я даже мысли не допускал, что кто-то мог пострадать.

— Ну да, вот только если бы Пэтч смог найти эти сто тысяч, чтобы провести официальные раскопки, вам с Алексом все равно пришлось бы его убить, верно?

— Нет, — тихо ответил Стоуни. — Нет.

— А Джимми Берд?

— Он помогал нам. Алекс заставил его замолчать навсегда. — Стоуни мысленно молился, чтобы Гуч не спрашивал его, кто убил Дэнни Лаффита. Может быть, он просто сам решит, что это сделал Алекс.

— Тебе придется поменять хобби, — заявил Гуч. — Есть у тебя на примете местечко, где бы нам с тобой никто не помешал?

— Мне предлагается самому выбрать место своей смерти?

— Я не собираюсь тебя убивать. Мне нужно место, куда мы с тобой могли бы поехать и вызвать туда Алекса на переговоры. А затем я сам решу, пристрелить его или нет.

— Так ты хочешь убить его?

— У меня есть для этого отличный шанс, — ответил Гуч. — Он мне не нравится.

— А почему ты просто не обратишься в полицию?

— Они обожают все делать через судебные заседания, а на это уходит время. У меня же при возникновении сложной ситуации есть свой подход, простой и быстрый. Это как служба на благо общества.

Стоуни глубоко вздохнул. Что ж, возможно, это и сработает. Помочь Гучу заманить Алекса в какое-нибудь укромное местечко, где здоровяк сможет пристрелить его. Потом договориться с Гучем или, если получится, избавиться от него. Он боялся Гуча, но в этом огромном парне было слишком много самонадеянности, и из-за нее он, вероятно, недооценивал Стоуни.

Стоуни вспомнил, как его выстрел разнес голову Дэнни, и к нему вернулась прежняя уверенность.

— А ты побаиваешься этого Алекса? — полюбопытствовал Гуч.

Стоуни промолчал.

— Ты сказал мне, что сокровища у него.

— Во всяком случае, он сам заявил мне об этом. Может, он солгал и они по-прежнему лежат в контейнере камеры хранения в Лаурел-Пойнте. Но, зная Алекса, думаю, что он их оттуда вывез. Так что мы с ним оба в патовой ситуации.

— А где Глаз Дьявола?

Стоуни набрал побольше воздуха. Теперь ему придется лгать; он решил сделать это, потому что ни о каких торгах по поводу изумруда не может быть и речи: камень, безусловно, принадлежит только ему.

— Я спрятал его у себя на участке. Глубоко закопал на цветочной клумбе, где земля и так вскопана. Там он в безопасности. Алекс очень хочет получить его.

— Тогда мы используем изумруд в качестве приманки.

— У меня есть одно подходящее место, где ты смог бы поговорить с ним, — сказал Стоуни. — Я купил пару складских помещений в порту Корпус-Кристи. Там очень спокойно. Алекс наверняка согласится приехать туда.

— Стоуни. — Гуч пронзительно посмотрел на него.

— Что?

— Только без фокусов. Для тебя это будет смертным приговором.

— А что будет со мной после того, как ты убьешь Алекса?

— А сколько ты стоишь, Стоуни? — криво улыбнувшись, поинтересовался Гуч.

Ну наконец-то. Деньги. Универсальный язык. Гуча можно купить. Эта мысль неожиданно принесла Стоуни теплое чувство спокойствия.

— Думаю, около двух миллионов.

— Я поразмыслю о местных благотворительных организациях, которым пригодился бы добровольный взнос на пару миллионов долларов.

Внутри у Стоуни все сжалось.

— Это вымогательство.

— Это сбор средств на благотворительные цели. Ты сможешь и так восстановить свое состояние. Но ты бросил людей умирать. За это надо платить свою цену. Впрочем, можешь выбирать: тюрьма, нищета или сосновые доски.

— Доски?

— Деревянный ящик, приятель.

— Тогда я выбрал бы нищету, — осторожно произнес Стоуни.

После этого они пересекли высокий мост Харбор Бридж в Корпус-Кристи, оставив порт справа, а стоящий в доках списанный авианосец США «Лексингтон» — слева, и в центре города, в китайском ресторане, купили еду навынос. В складе, находившемся в самом сердце Корпус-Кристи, в субботний день было тихо, улицы вокруг — пустынны: в основном никто не работал. Стоуни набрал код на электронном замке и открыл дверь. Огромный склад был забит беспорядочно стоящими большими коробками, ящиками и запакованными поддонами, которые образовали лабиринт. И теперь они сидели за металлическим столиком и доедали китайскую еду.

— Что ты держишь здесь? — спросил Гуч с полным ртом курицы под чесночным соусом.

— Одна из моих компаний скупает мебель и оборудование у разорившихся фирм и продает их со скидкой. — Стоуни зачерпнул свинину «му-шу»; у него не было твердой уверенности, что ему придется когда-нибудь поесть снова.

— Так ты, значит, эдакий всеядный стервятник, да?

— Мне действительно жаль твоих друзей. Правда.

— Можешь не беспокоиться. У тебя еще будет случай об этом пожалеть.

Стоуни пропустил слова Гуча мимо ушей. Уплетая за обе щеки «му-шу», он лихорадочно рылся в памяти, пытаясь сообразить, есть ли на складе какое-либо оружие. Он не мог вспомнить, держал ли старый начальник склада в своем столе пистолет. Немного выдвинув металлический ящик, который был не заперт и подался вперед довольно легко, Стоуни увидел, что пистолета там не было, — только несколько карандашей, самоклеящиеся листики для заметок и маленькая плоская бутылочка виски «Кроун Ройал». Он толкнул ящик назад, но тот не хотел закрываться до конца.

«Этот ящик может выдвинуться полностью и оказаться у меня в руках, — подумал Стоуни. — Тяжелый. Металлический. Как знать…» Он с силой задвинул ящик на место.

Гуч стоял в стороне и, говоря с кем-то по мобильнику, громко спросил, счастлив ли Стоуни. «Конечно, меня просто переполняет радость», — хотелось крикнуть ему, но он решил подыграть и, кивнув, ответил, что рад такому повороту в деле. Их голоса эхом отозвались в просторном помещении.

— А теперь давай обсудим, как нам добраться до твоего друга Алекса, — сказал Гуч.

«Бессмысленная, идиотская затея», — думал Алекс. Он следовал за достопочтенным Уитом Мозли, пристроившись за его машиной, от самого здания суда.

Алекс еще раньше бросил бежевый фургон на стоянке перед магазином «Уол-март» в Порт-Лео и пошел вдоль ряда стоявших там машин, пока не заметил ключи в замке зажигания какого-то «форда-тауруса», окно которого было приоткрыто из-за полуденной жары. На бампере была наклейка с надписью «Лучший лес — у плотников». Он отогнал «таурус» в тихий жилой квартал, быстро, но без суеты поменял его номера на номера одиноко стоявшего там маленького красного «хюндая», содрал раздражавшую его наклейку и поехал к закусочной «Дэйри куин», чтобы купить гамбургер и стакан содовой. Там он нашел в местной телефонной книге адрес Уита и направился прямо к старинному дому в викторианском стиле. «Я просто захвачу его так же, как его приятель захватил Стоуни», — думал Алекс.

Дверь ему открыла блондинка, настолько хорошенькая, что Алекс тут же подумал: «Или же я захвачу с собой тебя, крошка».

— Привет, мне нужен судья Мозли.

— Он живет вон там, в домике для гостей, — ответила женщина. Она выглядела несколько моложе Уита, в ее синих глазах можно было легко утонуть, а заметный акцент звучал забавно. Русская, наверное. — Но сейчас его нет дома. Я его мачеха, Ирина. Могу я вам чем-нибудь помочь?

Мачеха? О Боже. Он пожалел, что его отец так и не удосужился жениться снова.

— Хм, мэм, у меня есть кое-какая информация по интересующему его делу. Он нужен мне лично.

— Понятно. Уит был недавно здесь, но уехал в суд. Его кабинет находится на первом этаже. Если дверь в здание закрыта, вы можете просто постучать ему в окно. Пятое слева от входа. Если и там его не окажется, он, вероятно, со своей девушкой.

— Благодарю вас, мэм. — Алекс подождал, пока Ирина закроет дверь, и поехал к зданию суда. Включив в «таурусе» кондиционер, он прождал минут сорок, пока не увидел Уита Мозли, который бегом — по такой-то жаре! — ринулся к своему белому «форду-эксплореру», вскочил в него, и автомобиль с ревом сорвался с места. Алекс выехал за ним, держась на две машины позади и смешавшись с потоком автомобилей, довольно плотным для выходных.

Судья проехал мимо старой пристани, мимо выставленной на продажу телестудии и спортивного зала средней школы. Со стороны казалось, будто он подбирает себе недвижимость для покупки. Следовать за ним становилось все более сложно: Мозли явно что-то искал и при этом не выходил из машины. У Алекса не было никакой возможности схватить его и уехать куда-нибудь подальше отсюда. Опасаясь, что его заметят, Алекс держался от белого «форда» настолько далеко, что иногда терял Уита Мозли из поля зрения. В конце концов судья развернулся и, проехав через Порт-Лео, направился на север, в сторону Блэк Джек Пойнта. Алекс поехал за ним.

Зазвонил лежавший на соседнем сиденье сотовый. Алекс взял трубку, не спуская глаз с машины Уита.

— Алло?

— Привет, придурок, — сказал Гуч. — Предлагаю сделку.

Глава 35

— Нам нужно поговорить, — сказал Уит.

Люси лежала на большом кожаном диване Пэтча, прижимаясь лбом к прохладной обивке; рядом на полу стояла баночка с таблетками аспирина и открытая бутылка имбирного пива.

— Хорошо.

— О тебе и Стоуни Воне.

Не открывая глаз, Люси сложила руки на животе.

— Господи, Люси, посмотри же на меня.

Она повернулась к Уиту и окинула его быстрым взглядом.

— Ты знакома с ним? — спросил Уит, стараясь говорить спокойно.

— Да.

— И ты знала, что Стоуни прячется в рыбацком коттедже.

После довольно продолжительной паузы Люси вяло поинтересовалась:

— Он что, явился в полицию?

— Нет. Его увез Гуч.

Она резко выпрямилась, откинувшись на спинку дивана.

— Как увез?

— Он где-то укрывает Стоуни, — пояснил Уит. — Похоже, Гуч схватил его и пытается удержать, чтобы выйти на парня, который убил Пэтча и Туй. — Он внимательно посмотрел на Люси и добавил: — Гуч нашел Стоуни, когда следил за тобой.

— Блин, — вырвалось у нее.

— Этого человека зовут Алекс. Ты его знаешь? Может, тебе известно его настоящее имя? — Увидев, что она колеблется, Уит спокойно продолжил: — Ответь мне, Люси, ответь прямо сейчас. — «Господи, да кто же ты такая на самом деле?» — подумал он.

Она вскинула подбородок.

— Не смей со мной так разговаривать.

— Ты знала, кто убил Пэтча, — жестко произнес Уит.

— Нет, малыш, ничего я не знала. Для меня все это было такой же неожиданностью, как и для тебя.

— Ты определенно умеешь хранить секреты, — с едкостью заметил Уит. — И это, как я догадался, был еще один.

— Я поступила так, чтобы защитить тебя, — сказала она, нахмурившись.

— Защитила… Ты вся словно один большой щит, Люси. Ты только что разрушила мою карьеру. Все, что твоя кузина написала обо мне в сегодняшней газете, можно после этого воспринимать как Святое Писание. Ты лгала мне, лгала полиции. — В голосе Уита звучала горечь и досада. — Забудем о том, что я судья. Это не самое главное. Ты разрушила нас. С нами покончено. И это в тысячу раз хуже.

Она потянулась к нему, но он отстранился, словно боялся ее прикосновения.

— Я ничего не говорила тебе, потому что не была полностью уверена. И я знала, что если выступлю с заявлением, то потеряю тебя.

— Ты и так потеряла меня. Боже, неужели ты думала, что после этого я останусь с тобой?

— Прощай, настоящая любовь. — У Люси задрожал подбородок, но глаза оставались сухими. — Я люблю тебя, Уит. Только этим можно объяснить мое поведение. Стоуни пришел ко мне, когда Пэтч отказался продавать ему свою землю, и сказал, что купит мой участок. Тогда я ничего не знала о сокровищах, которые он хотел забрать. Но перед тем как начать раскопки, Стоуни рассказал мне об этом. Он хотел быть уверенным, что Пэтча не будет в городе. — Люси вытерла уголки глаз. — Я боялась, что Стоуни расправится со мной, если я кому-нибудь расскажу о его планах.

— Понятно.

— Я устроила Туй и Пэтчу эту поездку в Порт-Арансас, чтобы они уехали отсюда. Малыш, я не знала, что дядя переписал свое завещание. Клянусь. Клянусь тебе, Уитмен.

— Ты сейчас не в зале суда.

— Конечно. Здесь вершится суд Уита, где ты одновременно и судья, и присяжный, и палач.

— Так кто их убил?

Она судорожно сглотнула.

— Стоуни говорит, что Алекс.

— А Джимми Берд?

— Наверное, все-таки Алекс.

— А как же монеты в кармане у Джимми?

— У Пэтча таких не было. Думаю, они из клада. Возможно, Джимми стащил их, но Алекс об этом не знал.

— Как ты узнала, что Стоуни прячется в коттедже?

— Он сам сказал мне, и я поехала туда, прихватив с собой пистолет Пэтча. Я готова была убить его за то, что он натворил. Но я просто не смогла хладнокровно застрелить человека. Даже такого… Стоуни попросил меня застрелить Алекса. Кстати, Алекс тебя видел; он был в доме, когда ты приезжал к Стоуни. Я проследила за Алексом. Он остановился в мотеле «Серфсайд». По крайней мере, тогда он был там. — Люси вздохнула и потерла виски. — Я думала о том, как пристрелить его. Обставить это как случайное убийство. Ночью я даже постучала в его дверь: хотела просто выстрелить в него и убежать. Нас с ним ничего не связывает. Я боялась, что он причинит вред тебе. Но я не выдержала. Я… испугалась.

Он представил себе эту картину: решительная, своенравная Люси, сломавшаяся от непосильного груза, который ей приходится носить в своей душе. Ему хотелось схватить ее, накричать. Сердце Уита, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

— Где пистолет?

— В моей сумочке.

Он бросился к ее сумочке, вынул завернутый в салфетку пистолет, проверил патроны, поставил его на предохранитель и заткнул сзади за пояс брюк.

— Ты носишь с собой оружие. — Уит покачал головой. — Больше ничего не хочешь мне сказать, Люси?

— Я люблю тебя.

Она закрыла лицо руками.

— Я тоже люблю тебя. Любил… Зачем ты это сделала?

— Мне казалось, что я поступаю правильно.

— Правильно для себя. Ты обманула Пэтча. Обманула Туй.

— После того как я связалась со Стоуни, мне стало страшно, что с тобой может случиться что-нибудь… — Она скрестила руки на груди. — Ты такой правильный и сильный, Уит… Ты сказал, что Гуч схватил Стоуни. Ты уже сообщил об этом в полицию?

— Нет. У меня есть основания полагать, что Стоуни поехал с ним добровольно.

— «Есть основания…» — ее голос звучал тихо, но в нем было столько злости, что Уита передернуло. — Ерунда. Никуда бы Стоуни не поехал. Или, может быть, ты хочешь сказать, что этому громиле Гучу все позволено, а мне нет?

— Его поступок продиктован отнюдь не вседозволенностью.

— Черта с два! Читаешь мне тут лекции, рассказываешь, что между нами все кончено, что наша любовь уже ни хрена не значит, а когда Гуч похищает человека, готов прикрыть его задницу?

— Хорошо. Звоню в полицию прямо сейчас. — Уит поднял трубку. — Но и о тебе я им тоже расскажу. Для Дэвида Пауэра это будет настоящим праздником. Потом меня снимут и…

Она вырвала у него трубку.

— Послушай. Я сделала это, потому что мне нужно было много денег, срочно. У меня были долги, Уит, много долгов. Я не хотела тебе об этом говорить…

— Дэвид мне так и сказал.

— Я не хотела просить помощи, но я представить себе не могла, что из этого может получиться. Клянусь. Прошу тебя. — Люси положила трубку, и он не стал ей мешать.

— Ладно. Стоуни мог поехать с Гучем добровольно хотя бы потому, что он безумно боится Алекса. Я не хочу, чтобы у Гуча были неприятности только из-за того, что ты злишься на меня.

— Злишься! — раздраженно воскликнула она. — Это, мягко говоря, не то слово. Оно совершенно не передает того, что я сейчас чувствую.

Она нервно сглотнула и снова потянулась к нему. Уит отступил в сторону, и Люси увидела в его глазах недобрый огонек.

— Где спрятаны сокровища, Люси?

— Они были у Стоуни, но потом он сказал, что их забрал Алекс. Большая часть клада — это монеты.

— Большая часть?

— Там есть большой изумруд…

— Глаз Дьявола.

Люси набрала в легкие побольше воздуха.

— Я хочу заключить с тобой сделку…

— Никаких сделок, — оборвал ее Уит.

— Пожалуйста, дай мне договорить. — Она села. — Предположим, что Гуч доберется до Алекса. Но ему не одолеть его. Тогда Алекс может прийти за тобой или за мной. Я до сих пор не в курсе, знает он обо мне или нет.

— Думаю, не знает. Иначе ты была бы уже мертва.

— Ладно, — сказала она, и ее голос слегка задрожал. — Допустим, Алекс обо мне ничего не знает, зато я хорошо осведомлена о том, где он скрывается. Мы просто делаем анонимный звонок в полицию: сообщаем, что это Алекс убил Пэтча, Туй и Джимми, и называем им номер его комнаты.

— А потом сидим в ожидании, надеясь, что у него там повсюду разложены улики?

— Может, и разложены. Я не сомневаюсь, что полиция без особого труда сумеет связать этого типа с местами совершения преступлений, и это наверняка выведет его из игры. Если Гуч действительно спас Стоуни от Алекса, тот будет молчать. И у нас все будет в полном порядке.

— В порядке? А как же Пэтч и Туй?

— Их убил Алекс, — невозмутимо произнесла Люси. — Он и должен за это заплатить.

— Все это будет возможно, пока Алекс не укажет на Стоуни, а Стоуни — на тебя, — сказал Уит. — Мне плевать на то, чтобы остаться чистым и незапачканным самому. И прости меня, но Стоуни Вону я не верю. Он и сам мог убить их — этого ты не допускаешь?

— Он говорит правду.

— Почему ты так уверена? Чувствуешь его ауру? — спросил он, едва сдерживая себя, чтобы не накричать на нее.

— Именно поэтому я и хотела продать свою землю, — ответила Люси. — Ты всегда насмехался надо мной и считал, что держать горячую линию экстрасенсорных консультаций — это вульгарно, почти нечестно. Ты никогда не верил, что я просто стараюсь помочь людям! — запальчиво крикнула она и едко добавила: — А может, все дело в том, что я недостаточно хороша для тебя?

— Я любил тебя, Люси, как никого на свете, но тебе этого, судя по всему, было мало. И знаешь, это у тебя проблемы с самооценкой, а не у меня.

Люси открыла рот, чтобы возразить ему, но в последний момент решила промолчать. Она подошла к дивану и села.

— Что ж, давай. Сдай меня полиции, мне уже все равно.

Уит подавил в себе горячее желание обнять Люси, чтобы ей снова стало «не все равно». Он чувствовал, как у него першит в горле, как дрожат его руки. Ему не верилось, что их отношения могут кончиться вот так просто, но все шло к этому, и он понимал, что теперь уже ничего не изменить. Если ты любишь ее, по-настоящему любишь, ты простишь ее, верно? Усилием воли он заставил себя успокоиться.

— Сейчас нам необходимо найти Стоуни и Гуча.

— А как же насчет меня? Разве это не первый пункт в твоем списке срочных дел?

— Я дам тебе шанс: будешь сотрудничать с властями, Люси. Где находится этот коттедж, в котором скрывался Стоуни?

— Зачем тебе это?

— Потому что мне нужно посмотреть, есть ли там следы борьбы. Если Гуч на самом деле похитил Стоуни, у меня полностью будут развязаны руки. Так ты покажешь мне, где это?

— Покажу, — ответила Люси, и он заметил, как в ее глазах загорелась надежда.

Когда Алекс услышал голос Гучински, ему потребовалась вся его выдержка, чтобы повесить трубку, но он сделал это, сообразив, что ему, кроме Стоуни, никто звонить не может. Пусть Гуч подождет.

Он припарковался недалеко от поворота на Блэк Джек Пойнт, немного дальше по шоссе, и остался в машине. Телефон зазвонил снова. Алекс нажал кнопку ответа.

— Так тебя интересует сделка, придурок? — снова сказал Гуч.

— Я сейчас занят. Оставьте свой номер, и я вам перезвоню.

— И не подумаю.

— Тогда вы сами перезвоните мне через десять минут, мистер Гучински. — Алекс выключил телефон. Пусть теперь понервничает, думая о том, откуда Алексу известно его имя.

Но что он имел в виду, говоря о сделке? И по какому поводу, черт возьми, Гуч собирается ее заключать? Единственным рычагом воздействия на Алекса теперь оставался только клад, и, скорее всего, Гуч об этом догадывается. Но какого черта ему нужно? А может, все-таки речь пойдет о сокровищах? В обмен на Стоуни? Какой чудный шанс!

Нет, нужно просто слинять отсюда. Упаковать спрятанные монеты, нанять грузовик, уехать подальше от побережья, найти покупателей, получить деньги и, наконец, забрать отца. А потом отправиться к огромному синему море в Коста-Рике, сесть на берегу и сделать вид, что отец больше не умирает. А про изумруд забыть.

Забыть? Только не об этом изумруде, который сам по себе уже является огромным кушем; один этот камень, как он выяснил, сделав несколько осторожных звонков в Боготу, стоит многие миллионы, которые можно взять одним, хорошо рассчитанным ударом. Но остаются ниточки, которые тянутся от него к Хелен, Гучински, судье Мозли, этому невыносимому Стоуни, который хочет лишить его самого лучшего. А еще — Клаудия и Бен… Может, пойти на крайние меры?.. А потом? Провести остаток жизни, постоянно оглядываясь по сторонам? Нет, ни за что. Он потер руками лицо, а когда опустил их, в зеркало заднего вида ударил свет чьих-то фар: из-за поворота выехала машина и направилась на юг. «Форд-эксплорер» Уита Мозли.

Если у тебя нет рычага воздействия, хватай этого судью, и он у тебя будет. Алекс включил передачу и ринулся следом.

Солнце скрылось за горизонтом. На берегу и вдоль короткой частной дороги фонарей не было, поэтому они едва различили в темноте маленький рыбацкий коттедж. Уит навел фары на дверь домика: она была закрыта.

— С петель ее не сняли, — заметила Люси. — Это уже хороший знак.

Уит ничего не ответил.

— Ты решил воспитывать меня молчанием?

— Нет. Мне просто нечего сказать. Оставайся здесь.

Он вышел из машины, увидел, что Люси последовала за ним, но ничего не сказал. Дверь оказалась незапертой. Когда он включил свет, они увидели царивший в доме беспорядок.

— Ничего себе, — окинув взглядом комнату, произнесла Люси.

— Да нет, это не из-за драки. Тут явно что-то искали. Может, хотели ограбить.

— А разве наш приход — это не вторжение в частные владения? Мы ведь нарушаем закон.

— Люси, помолчи.

— Думаешь, у меня нет чувства вины? — запальчиво воскликнула она. — Но я никого не убивала. Я старалась их защитить.

— Я не виню тебя в смерти стариков, хотя мне кажется, что ты могла бы предупредить Пэтча о том, что с его участка пытаются похитить клад.

Люси покачала головой.

— Я уповаю на Бога, чтобы ты сам никогда ничего не боялся.

— А Дэнни Лаффит? Он погиб? Стоуни и Алекс могли убить его?

— Понятия не имею.

— Дэнни обвинял Стоуни в убийстве и в том, что тот украл у него древний дневник. Ты не знаешь, где он находится?

— Нет.

— А я попробую догадаться. Стоуни не знал, что его брата и Клаудию похитят, а ему самому придется скрываться. Этот старый дневник — ключ ко всему, если он действительно хотел перепрятать клад, верно? Только дневник может подтвердить, что здесь замешан Жан Лаффит, а это делает сокровища еще более ценными.

— Да, конечно.

— Значит, Стоуни нужно было выбрать место, куда его спрятать. Причем сделать это быстро. — Уит огляделся по сторонам. — Почему бы не сделать это там, где он уже прятал вещи, имеющие для него большую ценность? Алекс за этот дневник и гроша ломаного не дал бы. Значит, доступ к тайнику может быть только у Стоуни и никто не должен догадаться, куда именно он мог положить его. Сейф в его доме — да, может быть. А что, если использовать, например, дом клиента? Возможно, именно дневник и искали в этом коттедже. Алекс? Судя по беспорядку, вполне возможно. Гуч? Нет. Дэнни Лаффит? Вряд ли. Тогда кто же?

— А может быть, Алекс искал здесь Глаз. Вот что ему было нужно. — Она поправила подушку на диване. — Хотя здесь его, конечно, нет. Я его надежно спрятала, Уит. Ты мог бы мной гордиться.

Он повернулся и пристально посмотрел на нее.

— Так изумруд у тебя?

— Стоуни отдал его мне на хранение. — Голос Люси звучал вызывающе.

— Скажи мне, где он.

— Нет, — ответила она. — Он был на частной территории Пэтча, а они украли его. Теперь Глаз снова мой. Согласно завещанию и камень, и остальные сокровища должны были принадлежать мне. У Стоуни никогда не хватало ума посмотреть на это дело с этой точки зрения. — Люси улыбнулась ему, но улыбка была холодной. — Таким образом, Глаз является моей собственностью, и ни хрена я не обязана тебе о нем рассказывать.

— Да, я действительно тебя совсем не знал. — Он печально покачал головой.

— Но ты и не хотел узнать меня, Уит. Между нами все кончено. Если нет любви, почему бы не сказать то, что накипело в душе? — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты будешь сейчас искать дневник или позвонишь в полицию, чтобы сдать им Гуча?

— Давай поищем дневник.

— В этом весь ты и твое лицемерие, так сказать, двойной стандарт.

Уит не стал с ней спорить, и они начали обыскивать дом. Коттедж был маленький, но с хорошо продуманной планировкой. Уит поднялся наверх, чтобы осмотреть две спальни. Однако с первого взгляда было ясно, что здесь уже успели сделать тщательный обыск, поэтому Уит решил, что продолжать поиски бессмысленно. Если здесь что-то и было спрятано, то это уже забрали.

Он открыл дверцу шкафа, когда внизу вскрикнула Люси:

— Нет…

— Люси! — позвал он.

На мгновение воцарилась тишина, затем послышался звук удара и голос Люси:

— Уит!

Еще один удар. И снова тишина.

Тихо спускаясь по лестнице, Уит вытащил пистолет Пэтча, который он взял в сумочке Люси, и взвел курок. Он остановился на повороте, где лестница выходила к кухне.

— Судья Мозли? — раздался мужской голос. Он звучал спокойно и вкрадчиво. — Вам необходимо спуститься вниз с поднятыми руками.

— Я вооружен, — ответил Уит. — Если вы причините ей боль, я убью вас.

В ответ прозвучал одиночный выстрел.

Уит застыл.

— Она сейчас без сознания, — сказал мужчина, — поэтому ничего не почувствовала. Но я только что отстрелил ей два пальца на левой руке. У вас есть пять секунд на то, чтобы выйти ко мне. Теперь я перевожу пистолет на ее лоб…

— Нет!

Уит вышел из-за лестничного проема, подняв руки и держа пистолет большим и указательным пальцами.

Возле Люси на корточках сидел мужчина, в руках у него был 9-миллиметровый «глок», направленный прямо на Уита. Незнакомец был поджарым, высоким, с выкрашенными дешевой светлой краской волосами. На глазах — круглые очки в тонкой металлической оправе. Он походил на профессора, решившего стать рокером.

— Брось пистолет, — приказал он.

Уит повиновался.

— На колени, руки на голову.

Уит выполнил и это требование. Украдкой посмотрев на руку Люси, он с облегчением вздохнул: все пять пальцев на левой руке были на месте, ничего не отстрелено.

— Я обманул вас, — с подчеркнутой небрежностью произнес Алекс Блэк. — На самом деле я терпеть не могу грязь.

Глава 36

Бен выгнал агентов ФБР из своего дома. Вернее, подумала Клаудия, попросил их уйти. Он вежливо объяснил федералам, что ценит их помощь, но с Клаудией чувствует себя в безопасности, — при этих словах она покраснела, — и ему хотелось бы остаться одному, чтобы окончательно прийти в себя после всего, что с ним произошло. Кроме того, до сих пор не было предъявлено никаких обвинений по поводу того, что Стоуни совершил преступление, как не было и доказательств, что его брат стал жертвой. Все телефоны прослушивались, на случай если позвонит Стоуни, Дэнни Лаффит или вымогатель с требованием выкупа.

В ответ агенты криво улыбнулись, но вынуждены были уйти. Клаудия из окна видела, как их машины выехали из Флэтс. После ухода Граймса и Горделла в доме стало так тихо, как будто в нем поселились привидения. Она подумала, что сюда может заехать Дэвид под предлогом, что ему нужно повидать Бена. Но дорога оставалась пустынной.

Бен включил стереосистему, и комнату наполнила нежная мелодия Вивальди. Слушая прекрасную музыку, Клаудия стояла у камина и рассматривала старинную морскую карту, висевшую на стене.

Бен подошел сзади и положил руки ей на плечи.

— Я очень рад, что ты сейчас здесь, Клаудия. Я бы сошел с ума от одиночества.

— Мне нравится эта старая карта, — тихо произнесла она.

— Это репродукция, хотя Стоуни, когда хорошенько выпьет, говорит гостям, что это оригинал. Много лет назад большая часть мира была неизвестна. Видишь, Европа изображена здесь неточно: наши предки видели исследованный мир не таким, каким он был на самом деле. Покидаешь родные края, доплываешь до середины, — говорил Бен, указывая на огромного змея среди волн с закинутой назад головой и высунутым языком, похожим на пламя, а тебе говорят: «Здесь водятся драконы. Если тебя это не пугает, плыви дальше и доберешься до края света, где и сгинешь навек. Это точка, откуда нет возврата».

— Мне кажется, что эта карта более точная, чем современная.

Он поцеловал ее в шею.

— Выпьешь немного вина? Или пива? А хочешь, я смешаю для тебя мичеладу?

— Мичелада? Звучит заманчиво.

Он пошел в кухню, положил кусочки льда в два высоких стакана, плеснул туда немного вустерширского соуса и соуса табаско, насыпал чуть-чуть перца и добавил немного лаймового сока. Затем залил оба стакана холодным светлым мексиканским пивом «Дос Эквис», и напиток стал темнеть на глазах, приобретая цвет кленового сиропа. Бен принес ей стакан с коктейлями, и они устроились прямо на полу, выложенном мексиканской плиткой. Они сидели рядом, почти касаясь друг друга плечами, и смотрели, как далеко в бухте тонут последние лучи заходящего солнца. Клаудия отхлебнула из своего стакана. На вкус мичелада напоминала первоклассный бифштекс, только холодный и мягкий.

— Когда они пригонят назад «Юпитер»? — спросила она. Лодка находилась у ФБР, и они обследовали ее как место совершения преступления.

— Бог его знает. Меня это не волнует. Не уверен, что я вообще когда-нибудь захочу ступить на борт этой лодки. Думаю, если со Стоуни что-то случится, лодка будет моей.

Клаудия ничего не ответила, а самого Бена эта неожиданная мысль, казалось, даже несколько удивила.

— Ты не голодна? У меня есть филе желтохвоста, могу поджарить его на гриле, — предложил он.

Они допили свои коктейли, и Бен, ловко передвигаясь по кухне, приготовил ужин: налил холодного вина «Совиньон Блан», сделал салат, поджарил рыбу с ароматом трав, приготовил ризотто, нарезал ломтиками киви. Она видела, что он изо всех сил старается заполнить пустоту, возникшую между ними за последние несколько дней. Клаудия была удивлена неожиданно разыгравшемуся у нее аппетиту. Она с удовольствием поела, выпила два больших бокала новозеландского белого вина и почувствовала, как по телу потихоньку растеклось приятное тепло.

Бен принялся открывать новую бутылку вина, когда она вдруг резко качнулась и оперлась на стойку. Клаудия быстро поставила бокал, внезапно испугавшись, что он лопнет у нее в руке. Она зябко поежилась, ощущая ледяной холод.

— Эй! Что с тобой? — Бен обнял ее, крепко прижимая к себе.

— Что-то не так. За-за-поздалый шок. Не знаю. — Дыхание Клаудии стало неровным.

Бен подвел Клаудию к дивану, сел рядом, пытаясь согреть ее своими руками. Он ничего не говорил, просто нежно целовал ее щеки, шею. Она тоже прижалась к нему, отзываясь на его ласки.

— Все в порядке, в порядке, — шептал Бен.

— Ну и что со мной было? — ошеломленно спросила она, когда через несколько мгновений дрожь, сотрясавшая ее тело, прошла. — Как ребенок, только уже большой.

— Знаешь, а ты намного отважнее, чем я, — сказал Бен. Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Я ведь плакал, когда меня заперли на той лодке. Я боялся того, что́ они могут сделать с тобой, боялся, что Зак может убить меня…

Она взяла лицо Бена, на котором красовался громадный синяк, в свои ладони и нежно поцеловала в губы. Ее поцелуй был легким как перышко, и он робко ответил на ее ласку. Сначала он целовал ее, едва касаясь губ и лица, словно боялся, что она может покачнуться, но этого не произошло. После пяти долгих поцелуев Бен расстегнул пуговицы на блузке Клаудии, провел пальцем по изгибу кружевного бюстгальтера и прижался к ее груди.

— Я хочу любить тебя, — прошептал он.

Затем он взял ее за руку и повел наверх, в свою спальню. Возбужденная от охватившего ее желания, Клаудия принялась раздевать его, а он полностью, с головы до ног, раздел ее, целуя повязку на сломанном пальце ноги и забинтованные руки. Клаудия снова поцеловала кровоподтек на лице Бена, его поврежденный палец.

Он покрыл поцелуями ее тело, и Клаудия, с благодарностью отзываясь на ласки Бена, окутала его своим теплом.

— Первый раз за… за столько… За тринадцать лет? — шепнула она.

— Счастливое число — тринадцать. — Он рассмеялся. Сейчас, когда Клаудия была расслаблена, он чувствовал себя более уверенно.

— Стоило столько ждать, — сказала она, наслаждаясь его нежными прикосновениями.

— Я всегда любил тебя, Клаудия. Всегда. — Бен прижался губами к ее шее и накрыл ладонями груди.

Она чувствовала, как от его губ, тела, рук исходит живительное тепло, и жизнь внезапно показалась ей удивительно приятной. На какой-то миг она вспомнила о том, как лежала в той лодке, связанная по рукам и ногам, а потом качалась на волнах под жарким безжалостным солнцем, но тут же отбросила эти мысли.

— Давай, — задыхаясь, прошептала она. — Давай сейчас.

Когда все кончилось, Клаудия незаметно для себя заснула, ощущая теплое дыхание Бена на своем затылке.

Она не слышала, как он поднялся с постели.

— Не очень больно, правда? — Алекс нагнулся и похлопал Уита по щеке. После того как Уит положил свой пистолет на пол, Алекс сделал четыре шага вперед и дважды ударил его по лицу рукояткой своего «глока», раскроив щеку и чуть не убив. Уит сел, опираясь о холодильник; его рубашка с танцующими ананасами пропиталась кровью.

Люси по-прежнему была без сознания; она тяжело дышала, а из-под волос по лбу текла струйка крови.

Алекс Блэк присел перед Уитом на корточки, направив ствол пистолета ему в живот.

— Меня интересует ваш друг Гучински, — сказал он. — Где он сейчас?

— Не знаю, — глухо произнес Уит, морщась от боли. Он чувствовал, что лицо у него сильно разбито, скула, возможно, раздроблена.

Алекс поднял пистолет и приставил к голове Люси.

— Попробуем еще разок.

— Но это правда. Пожалуйста, не трогайте ее. В настоящий момент я действительно не знаю, где Гуч.

— А что он задумал?

— Этого я тоже не знаю.

— Не порите чушь, ваша честь. Можно мне к вам так обращаться — ваша честь? Мне очень приятно общаться с вами на официальном уровне, — с издевкой произнес Алекс.

— Я не знал, что Гуч собирается захватить Стоуни. Я даже не догадывался, что ему удалось выяснить, где тот прячется.

— И как же ему это удалось?

Уит ответил не сразу: он решил ни в коем случае не впутывать сюда Люси.

— Наверное, Гуч выследил вас, когда вы приезжали в коттедж.

— Нет, я так не считаю, — жестко произнес Алекс и взял Уита за горло. Его пальцы, твердые и крепкие от постоянной работы с лопатой, показались Уиту стальными пружинами. Алекс вставил ствол пистолета ему между ног и пронзительно посмотрел на него. Уит перестал дышать. — А у меня вот какая версия, ваша честь. Стоуни надумал избавиться от меня. И нашел для этого нового партнера. Он отдал этому новому партнеру с мозгами сторожевого пса Глаз Дьявола. Я думаю, что этим партнером является Гучински. Но он, как мне кажется, втянул в это дело и вас.

Уит рискнул позволить себе один небольшой короткий вдох. Давление ствола в его промежность не ослабевало.

— Теперь Гучински спрятал Стоуни и вызванивает меня, стараясь заключить со мной сделку, — продолжил Алекс. — Но я нюхом чую здесь западню. А что скажете вы?

— У Гуча нет камня.

— Тогда у кого он?

— У Стоуни. Вы считаете, что он мог бы доверить изумруд стоимостью в несколько миллионов кому-то еще? — Уит сделал еще один вдох и прокашлялся. Господи, пусть он поверит этому вранью! — Не понимаю, как вы могли допустить мысль о том, что он отдаст камень кому-то другому!

— Значит, вы все-таки переговорили со Стоуни.

— Всего один раз. Когда вы прятались в его доме.

Алекс с силой ударил его кулаком в лицо. Уит с трудом сдержал крик от пронзившей его боли.

— Я не прятался. — Алекс раздраженно хохотнул, покачав головой, и провел языком по маленькому шраму в углу рта. — У меня для вас задачка, судья. У вас есть яйца. Большие. Я нажимаю на курок вот здесь, и от ваших яиц остается — сколько? Шестьдесят процентов?

— Если вы убьете меня или Люси, то не получите Глаз, — сказал Уит. — Гуч держит Стоуни в своих руках и никогда вам этого не простит. Мой друг все равно выследит вас и убьет. Медленно и мучительно.

Алекс потянулся за мобильником, который лежал на кухонной стойке, и набрал какой-то номер.

— Мистер Гучински, — язвительно спросил он, — теперь вы будете отвечать на звонки Стоуни?

Уит не слышал, что ответил Гуч. Алекс встал, скользнул пистолетом по разбитому лицу Уита и сделал шаг назад. В это время на полу зашевелилась и застонала Люси. Уит услышал, как она произнесла его имя.

— А теперь послушай, козел, — с угрозой в голосе заявил Алекс, — у меня тоже есть козыри. — Он поднес телефон к губам Уита. — Поговорите с ним. Скажите «привет». Если произнесете одно лишнее слово, я убью женщину.

— Привет, — пробормотал Уит.

Алекс вырвал у него телефон и продолжил:

— У меня тут есть еще и подруга судьи. Поэтому забирай себе Стоуни, приятель. Мне по фигу. Можешь пристрелить его прямо сейчас — от него одни проблемы. — После небольшой паузы он добавил: — А если хочешь получить этих двоих, ты должен отдать мне камень. — Он бросил злобный взгляд на Уита.

«Надо же, — подумал Уит. — Он таки поверил мне. Или я просто подтвердил его собственные соображения насчет того, что Глаз находится у Стоуни».

Алекс, слушая Гуча, криво улыбнулся и подмигнул Уиту.

— Расскажи, где это, — сказал он. — Ладно. Встретимся там. Возможно, через час. — Он помолчал. — Там и поменяемся. — Выключив телефон, Алекс снисходительно произнес: — Люди предсказуемы до безобразия.

— Что? — переспросил Уит.

Алекс уставился на него.

— Я, признаться, удивлен, что судья имеет таких друзей, как этот мошенник Гуч.

— У нас с ним много общего.

— Да, конечно, — сказал Алекс. — Во Флориде тоже многие судьи — мошенники. Можете мне поверить.

Уит заметил, как изменилось выражение его лица: удивление сменилось явным презрением. Он взвел курок и, продолжая направлять пистолет на Уита, подошел к Люси. Она все никак не могла прийти в сознание. Янтарное ожерелье на ее шее разорвалось, и бусинки рассыпались по полу. Уиту хотелось дотянуться, собрать их для нее, а потом обнять Люси, успокоить и сказать, что все будет хорошо.

Глаза ее открылись, она посмотрела на него, но вряд ли увидела. Две струйки крови продолжали течь из-под волос в том месте, где Алекс ударил ее пистолетом; из правого уха тоже текла кровь.

— По-моему, она неважно себя чувствует для нашего путешествия, вы так не считаете? — спросил Алекс, криво усмехнувшись.

— Что? — опять переспросил Уит и подумал: «Я могу быть заложником сам…»

— Она нам не нужна. — Ухмылка Алекса стала шире, и он направил пистолет на Люси.

— Нет, прошу вас! — закричал Уит.

— Какая преданность! Это хорошо, — едко произнес Алекс и выстрелил три раза подряд.

Глава 37

Клаудия проснулась в полной темноте. Окружавшая ее ночная тьма была плотной, как стекло. Она почувствовала, как от внезапно возникшей паники у нее судорожно сжался желудок, а по спине пробежал холодок. Клаудии показалось, что она связана. Дэнни… Она по-прежнему была у Дэнни. А где-то рядом дожидался Гар, страдавший от неуемного голода насильника и готовый вытряхнуть из нее жизнь. Ее передернуло, когда она представила его руки, покрытые татуировками. Быстро сев на кровати и часто моргая, она принялась выпутываться из сбившихся простыней.

Никакого Дэнни здесь не было. И Гара тоже.

Не было на кровати и Бена.

Клаудия взглянула на цифровые часы. Десять сорок шесть вечера. Она слишком много выпила мичелады и вина, и от непривычно большого количества спиртного у нее немного разболелась голова. Поднявшись с постели, Клаудия направилась к балкону спальни, который выходил на море. Тяжелые шторы полностью закрывали окно, и она слегка отодвинула их. Поверхность ночного моря в бухте Святого Лео была неподвижна, луна лежала большим круглым пятном среди россыпи звезд Млечного Пути.

Клаудия вновь задернула шторы и отыскала на полу свою одежду. Она надела трусики, влезла в свои свободные брюки цвета хаки, затем нашла бюстгальтер и блузку и тоже надела их.

Спускаясь по лестнице, она увидела горевший в кухне свет и услышала голос Бена:

— Ладно, я буду там.

Когда она подошла к нему, он сидел у стойки с гранитной столешницей и держал в руке мобильник.

— Бен?

— Это был мой брат, детка. Стоуни жив, — сказал он, положив телефон на стойку.

— Слава Богу, — облегченно вздохнув, откликнулась Клаудия. — Где он сейчас?

— В Корпус-Кристи. Он хочет, чтобы я приехал к нему. Прямо сейчас.

— Он решил выйти из своего укрытия?

Бен сделал вид, что не заметил сарказма в ее голосе.

— Ему стыдно. Стоуни очень переживает, что запаниковал. Но он жив. — Бен взял Клаудию за плечи. — Он находится в принадлежащем ему складе возле порта. Ты знаешь парня по имени Леонард Гучински?

— Знаю. Он чокнутый. И какое отношение он имеет к этому делу?

— Стоуни сейчас с этим Гучински, хотя я не очень понимаю, почему они оказались вместе.

— Ну и что же ты собираешься делать, Бен?

— Я должен позвонить в полицию, — он произнес это таким тоном, что ей сразу стало ясно: на самом деле ему совершенно не хочется этого делать. — Сообщу им, по крайней мере, что с ним все в порядке.

— Хочешь немного подождать с этим, чтобы успеть поговорить с братом?

— Наверное, именно так мне и следует поступить. — Бен сунул мобильник в карман брюк. — Поедешь со мной?

— Возможно, вам следует встретиться один на один. — В глазах Клаудии застыл немой вопрос.

— Я бы очень хотел, чтобы ты поехала со мной. Он должен извиниться перед тобой и все объяснить. Может быть, ты подскажешь, как уладить все это с властями, поможешь Стоуни преодолеть смущение. Вероятно, ему понадобится адвокат.

— Скорее ему понадобится пиар-фирма, — возразила Клаудия. Смущение Стоуни ее нисколько не беспокоило. — Подожди, я сейчас сбегаю наверх, возьму сумочку, и тогда можно ехать.

В багажнике было темно, настолько темно, что, когда Уит закрывал глаза, темнее от этого не становилось. Грохот и тряска «тауруса» полностью привели его в сознание, пока они летели по шоссе.

«Я убью эту сволочь», — подумал он.

Если он просто будет лежать здесь, согнувшись в три погибели от горя, можно будет считать, что Алекс победил. Уит не сомневался, что этот тип собирается убить его, Гуча, Стоуни и любого, кто встанет у него на пути. Ему нужно обрубить все концы, а затем, прихватив камень и монеты, дать деру. Уит понимал: чем больше его голова будет занята мыслями о Люси, тем сильнее он будет чувствовать отвратительную беспомощность, парализующую волю и дух.

После того как Алекс еще раз здорово избил его и затащил в багажник, он мог двигаться с большим трудом. Он пощупал карман в поисках своего мобильника. Пусто. Он стал шарить руками в темноте, стараясь найти хоть что-то, что можно было бы использовать как оружие. Когда Уит заезжал к Стоуни, Алекс находился в доме, но этой машины на улице не было. Значит, он либо взял ее напрокат, либо украл. Если она краденая, Алекс вряд ли успел внимательно осмотреть, что в ней находится, а багажник, похоже, был забит всяким хламом.

Пальцы Уита нащупали обод запаски, мягкую ткань, предназначенную, скорее всего, для вытирания машины, небольшой гаечный ключ, вероятно оставленный там для отвинчивания кронштейна запаски, книгу в потрепанной бумажной обложке. Наконец его рука наткнулась на что-то металлическое, плоское и холодное, с тремя петлями сбоку.

Ящик с инструментом!

Уит медленно перевернул его, нашел защелку. Закрыт, но не заперт. Ему удалось открыть ящик, и инструменты дружно громыхнули, когда машина подскочила на неровной дороге. Нужно подождать, когда автомобиль снизит скорость или съедет на обочину. Если слишком шуметь и дать Алексу повод для сомнений в том, что он сломлен, этот головорез обязательно убьет его. Нужно продолжать делать вид, что он безвольно лежит в багажнике и трясется от страха.

Выжидая своего часа и заставляя себя действовать спокойно, Уит на ощупь обследовал инструмент. Рулетка. Молоток, которым можно здорово съездить Алексу по физиономии. Какой-то мешочек, внутри которого, похоже, лежали болты, гайки и гвозди. Небольшой клубок веревки. Плоскогубцы. В пространстве над инструментом он нащупал поперечный стержень: ручка. В этом металлическом ящике сверху находился съемный лоток, под которым было расположено еще одно отделение.

Уит вытащил верхний лоток наружу, и его рука осторожно проникла вглубь ящика. Еще мешочки с гвоздями или крючками. Две или три отвертки с тяжелыми пластмассовыми ручками. Слесарный молоток с круглым бойком, воспользовавшись которым он наверняка сумеет выбить Алексу все зубы, если представится такой шанс. Рулон липкой ленты, уже изрядно уменьшившийся в размерах. Электрический провод. Внезапно он наколол палец о длинный V-образный выступ острого металлического предмета с небольшими зубчиками с каждой стороны и резной деревянной ручкой. Уит аккуратно ощупал инструмент пальцами. Ножовка для шифера — такие еще используют для вырезания в гипсоцементных листах отверстий под выключатели и электрические розетки. У них есть замечательное заостренное лезвие, для того чтобы делать глубокие надрезы в стенах.

«Все, что мне нужно, — это одна его ошибка, — подумал Уит, — и я убью этого мерзавца. Я должен это сделать».

— Ты должен сидеть здесь очень тихо, — сказал Гуч. — Если ты начнешь бузить и в результате пострадают Уит или Люси, тебе не поздоровится.

— А я думал, что мы уже стали друзьями, — заметил Стоуни.

— Конечно, я даже собираюсь быть крестным для твоих детей.

— Так что, мне затаиться, пока ты будешь договариваться с Алексом?

— Ты будешь сидеть здесь, а я избавлюсь от него, если он вынудит меня это сделать, — ответил Гуч. — Затем я передам тебя судье, а уж он пусть решает, как с тобой поступить.

Этот Гуч разговаривает с ним как с ребенком.

— Веди себя хорошо, Гуч. Или я сам позабочусь о том, чтобы ты отправился в тюрьму.

— Ты действительно думаешь, что благодаря этому выиграешь в глазах общественности, Стоуни? А ну-ка садись. — Гуч указал ему на стул.

Стоуни сел за стол, а Гуч отвернулся, чтобы погасить свет.

«Сейчас», — подумал Стоуни. Он схватился за ручку ящика стола и резко дернул ее на себя. Ящик мгновенно вылетел наружу, и Стоуни, взмахнув им, ударил Гуча по голове. Здоровяк начал оседать. Стоуни ударил снова.

Глаза Гуча закатились.

— Фу-у-у-у…

Стоуни взял ящик за его тяжелую сторону и еще дважды сильно стукнул Гуча по голове. Тот рухнул на цементный пол.

«Господи, все произошло так быстро», — подумал Стоуни. Он поднял пистолет и пощупал пульс на мощной шее Гуча. Нашел он его не сразу. Похоже, Гуч был без сознания. Стоуни задумался, стоит ли пристрелить его. Это было проще, чем стрелять в рыдающего Дэнни. По крайней мере, сейчас перед ним не было мокрого от пота лица и наполненных ужасом и мольбой глаз. Он приставил пистолет к затылку Гуча.

В этот момент сквозь закрытые ставнями окна пробился свет автомобильных фар: к складу кто-то подъехал. Стоуни Вон прикрыл тело Гуча брезентом, взял пистолет, выключил последнюю лампочку и отступил в тень лабиринта, образовавшегося из беспорядочно стоявших запечатанных ящиков и разного оборудования.

Стоуни присел у кучи коробок в задней части склада и, посветив себе фонариком, проверил пистолет Гуча. Полная обойма. Он вставил ее обратно и поднял фонарик: узкий луч выхватил из темноты коробки, стоявшие в полутора метрах от него.

Внезапно Стоуни замер.

— Вот ублюдок, — тихо прошептал он.

Глава 38

Уит почувствовал, что машина останавливается, а вскоре услышал, как затих мотор. Он успел сложить инструменты в ящик, закрыл его, заткнул ножовку для шифера за пояс брюк и подтянул ремень. Он надеялся, что ему удастся быстро выхватить ее, не распоров при этом собственное тело. Закрыв глаза, Уит подумал о Люси.

Она спрашивала его: «С тобой я в безопасности, так ведь?» И он ей отвечал: «Всегда, детка». Господи, ей так хотелось подтверждения, хотелось знать, что он любит ее, несмотря ни на что.

Уит лежал, упираясь плечами в крышку багажника.

«Ну давай же, давай, — думал он. — Я жду тебя».

Хлопнула дверь со стороны водительского места, и он услышал шаги по бетонному покрытию.

— Судья! — низкий голос Алекса звучал спокойно. Даже нежно.

— Что?

— Я хочу, чтобы вы легли лицом вниз и положили руки на затылок. Если позовете на помощь, попытаетесь брыкаться или пукнете слишком громко, я всажу в вас всю обойму. Вы меня поняли?

— Да, — ответил Уит и лег, как приказал Алекс. Маленькая блестящая ножовка впилась ему в бедро.

Послышался звук вставляемого в замок ключа, и крышка багажника поднялась. В затылок Уита уперлось дуло пистолета.

— Поднимаемся. Медленно и без единого звука.

— Вы будете гореть в аду уже меньше чем через десять минут, — сказал Уит. — Против Гуча вам никакие молитвы не помогут. — Он поднялся, ощущая покалывание от острых зубцов ножовки.

— Вы сами, ваша честь, взвалили это на свою голову. Я не горю желанием вас убивать, но вы взяли на себя слишком много.

Уит не хотел, чтобы Гуч убил Алекса, — он хотел сделать это сам.

Он вылез из багажника, по-прежнему чувствуя, как дуло пистолета упирается ему в затылок. Алекс подтолкнул его вперед, в сторону ворот склада. На двери стоял электронный замок, и Алекс ввел код. Засов щелкнул и открылся.

— Сначала вы, судья.

Уит шагнул в темноту.

— Гучински! — позвал Алекс. — Включи свет. Сейчас же! Иначе судья умрет.

— Остынь, Алекс. Все в порядке. — Это был чуть осипший голос Стоуни Вона.

— А где же твой новый приятель? — осведомился Алекс.

— Тяжело дышит носом в бетонный пол. Я проломил ему голову.

Алекс помолчал.

— Я тебе не верю.

— Зайди и посмотри сам, — сказал Стоуни. Его голос дрожал.

«От страха или от злости»? — подумал Уит.

— Так чего ты дурака валяешь? Господи, он ведь похитил тебя, Стоуни. А я пытаюсь тебя спасти… — Алекс, казалось, уговаривал своего дружка.

— Да ты прямо герой, — ответил Стоуни из темноты. — Ты идешь или нет?

— Глаз у тебя, Стоуни? — спросил Алекс.

— Он здесь, у меня в кармане.

— Хорошо. Мы с тобой ведем себя спокойно, не нервничаем, правда? Я иду.

И Алекс действительно двинулся вперед, толкая перед собой Уита и не закрывая дверь на случай, если придется быстро отступать. На складе не горела ни одна лампочка, пахло пылью, машинным маслом и, как ни странно, жирной китайской пищей.

— Алекс, — послышался голос Стоуни. — Закрой дверь.

— А ты включи свет. Что нам делать в этой кромешной тьме? — Рука Алекса шарила по стене в поисках выключателя, но ему так и не удалось найти его.

Внезапно зажегся свет. Стоуни стоял в трех метрах от них с пистолетом в руке, который угрожающе поблескивал на свету.

— Хорошая игрушка, — спокойно произнес Алекс.

— Это «стечкин», — объяснил Стоуни. — Я взял его у Гуча. Привет, судья. Мне жаль, что так вышло. Господи, Алекс, да ты выбил из него все дерьмо.

Сердце Уита упало. Эта ножовка — совершенно глупая затея. Гуч валяется на полу, а сам он стоит между двумя сумасшедшими, и у каждого из них по пистолету. Он опустил руки, незаметно коснувшись своей не заправленной в брюки рубашки.

— Он застрелил Люси, — глухо произнес Уит.

Рот Стоуни, до этого сжатый в презрительной усмешке крутого парня, невольно открылся.

— Что?

— Она мертва, — подтвердил Алекс. — Я не хотел везти их обоих.

— В этом… не было необходимости. Я… — начал Стоуни.

— Что — ты? — перебил его Алекс. — Тебе была нужна ее земля, чтобы ты мог перепрятать там золото, а потом торжественно обнаружить его? И еще, чтобы твой снимок появился на обложке «Нэшнл джиографик», да? Брось, приятель.

— Люси мне нравилась, — сказал Стоуни.

— Да, похоже, она действительно была славной. Прости. Мне порой самому становится жутко от того, что иногда приходится делать.

Уит напрягся, ожидая, что Алекс сейчас скажет: «Что ж, раз Гуч вышел из игры, вы, ваша честь, мне больше не нужны», — и тут же пристрелит его. Но вместо этого Алекс, продолжая держать его перед собой, словно щит, спросил, обращаясь к Стоуни:

— Так где же изумруд?

— Насчет Глаза можешь не беспокоиться, — заверил его Стоуни. — Я обещал, что тебе достанется большая часть монет. Я получаю тридцать процентов и Глаз. Это более чем справедливо. Давай решим наши финансовые вопросы сейчас, Алекс.

— Я могу привезти тебе монеты завтра. Господи, сегодня ночью у меня просто заняты руки.

— Ты привезешь их сегодня, — жестко заявил Стоуни, багровея от злости.

— Не могу, — отрезал Алекс.

— Сможешь. Они ведь не дальше десяти метров от нас, вон там. — Стоуни кивнул в сторону нагроможденных в углу ящиков. — Единственное, чего я не могу понять, друг мой Алекс, так это того, что ты спрятал сокровища на моем собственном складе. Какого черта?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Монеты. Они находятся в тех же ящиках, в которых мы оставляли их в камере хранения, — сказал Стоуни.

В воздухе повисла напряженная тишина. «Пора», — подумал Уит.

— Алекс, — вмешался он. — У Стоуни камня нет. Он лжет тебе, сказав, что Глаз у него в кармане. Пусть он покажет его.

— Стоуни, а это неплохая идея. Последние два дня я не видел камень и соскучился по нему, — кривляясь, произнес Алекс. — Показывай, но медленно.

— Когда я говорил, что он у меня в кармане, я не имел в виду буквально, — ответил Стоуни.

— Значит, он лжет, — констатировал Уит. — Вы были правы: он отдал его Гучу. Но если Стоуни предал Гуча, неужели вы думаете, что после этого он будет играть с вами в открытую?

Алекс сделал шаг в сторону Стоуни, продолжая держать Уита на прицеле. Уит в ответ тоже шагнул вперед и застонал, словно почувствовал резкую боль от полученных побоев. При этом он протянул руку к тому месту, где под выпущенной рубашкой находилась ручка ножовки.

— Ничего я Гучу не отдавал, — возразил Стоуни. — Он просто похитил меня, Алекс.

— И ты, судя по всему, жутко страдал от этого.

— Нам нужно держаться друг друга, — глухо произнес Стоуни.

— Правда? — ухмыляясь, спросил Алекс.

Поздней ночью движение в сторону Корпус-Кристи было не таким оживленным, как днем. Сидевшая за рулем Клаудия только что допила чашку горячего кофе, поскольку согревающий эффект вина успел улетучиться. Бен сказал, что он слишком нервничает, чтобы вести машину, поэтому они сели в пикап Клаудии.

— Думаю, что я чувствовал бы себя намного лучше, если бы Стоуни просто извинился перед нами, — сказал Бен. — Когда мы говорили с ним по телефону, его голос звучал как-то загадочно.

— Дадим ему время. Возможно, твой брат считает, что ничего плохого он не делал.

— С чего ты взяла, что подобная мысль могла возникнуть у него в голове?

— Пока мы едем, ты злишься все больше, — заметила Клаудия.

— Теперь, когда я знаю, что с ним все в порядке, у меня, честно говоря, начинают сдавать нервы. До этого я старался держать себя в руках.

— А у меня все наоборот, — призналась Клаудия. — Когда я на взводе, мне даже более комфортно, чем в спокойном состоянии. Ты, как мне кажется, слишком уж уравновешенный.

Когда они подъехали к мосту Харбор Бридж, возвышавшемуся над проливом между бухтами Нуэсес и Корпус-Кристи на уровне семидесяти метров, вся территория порта сияла огнями. Клаудия смотрела на голубые прожектора, направленные на отслуживший свое авианосец «Лексингтон», стоявший на приколе в спокойных водах бухты, на аквариум штата Техас, на мягкий ореол света над центром города. Когда ее пикап вылетел на Харбор Бридж, машин впереди почти не было.

Бен беспокойно заерзал на своем сиденье, словно старался поудобнее устроиться, и в тот же миг она скорее почувствовала, чем увидела вплотную приставленный к ее голове пистолет.

— Что?.. — У нее перехватило дыхание.

— Постарайся сохранить самообладание и не забывай, что ты за рулем. Прости, — сказал Бен. — Продолжай вести машину, ладно? Мы теряем скорость, Клаудия.

— Или ты, черт возьми, сейчас же объяснишь мне, что происходит, или я сброшу машину с моста, — заявила Клаудия.

— Не сбросишь, — усмехнувшись, ответил Бен. — Я тебя знаю. — Теперь его голос звучал спокойно, от былого раздражения не осталось и следа.

— Бен… таким образом ты своему брату не поможешь.

— Он будет гореть в аду за все, что я перенес, — жестко произнес Бен. — Он бросил нас с тобой на произвол судьбы. Ты думаешь, я хочу помочь ему? Да он мне теперь до лампочки! — Внезапно голос Бена смягчился: — А тебя мне действительно жаль. Я не мог сдержаться. Я никогда не забывал о тебе. Если бы нас не похитили… Если бы ты не узнала так много обо всем этом… Клаудия, мне правда жаль, что ты коп. — Бен посмотрел в окно и приказал: — Езжай к порту. Затем круто направо и еще дважды налево, пока не доберемся до места назначения.

«Если бы ты не узнала так много обо всем этом», — мысленно повторила Клаудия, не замечая, как мимо них пролетают огни моста.

— Ты хочешь сказать, что знаешь, где находятся сокровища? — спросила она после минутного молчания.

— Так, спокойно, — оборвал ее Бен. — От этих разговоров всем нам будет только хуже.

— Неужели ты собираешься убить собственного брата? — не обращая внимания на его предупреждение, поинтересовалась Клаудия. — И меня тоже?

— Я не собираюсь убивать Стоуни собственными руками, — ответил Бен. — Даже сейчас я не уверен, что смогу это сделать. Об этом позаботится мой партнер.

— Партнер? — переспросила она. — Бен, не нужно. Прошу тебя, не делай этого.

— Давай на выезд к порту, — не слушая ее, сказал он. — Или я пристрелю тебя, а потом — первого попавшегося из любой машины, которая остановится рядом.

Дорога по мосту начала спускаться вниз, в сторону пляжа Корпус-Кристи и порта, и Клаудия направила машину к Порт-стрит. Выезд здесь был очень коротким, приходилось слишком круто поворачивать направо, и Клаудия подумала о том, чтобы дать машине ехать по прямой не останавливаясь, так что она врежется в ограждение. Однако она тут же отбросила эту мысль: нельзя рисковать жизнью людей, которые могут остановиться, чтобы помочь им.

— Я действительно очень уважаю тебя за то, что ты сейчас не рыдаешь и не обзываешь меня всякими словами, — глухо произнес Бен.

— Я жду объяснений, Бен. Деньги? Зависть к своему брату?

— Деньги. Ты знаешь, каково это — быть в десять раз умнее Стоуни и при этом не иметь и сотой доли того, что есть у него? — Он вздохнул. — Мне жаль, что я не могу взять тебя с собой. Это невозможно. Здесь поверни налево. И еще раз налево.

Она свернула на боковую улочку, где находился огромный склад. На стоянке, кроме замасленного красного пикапа — в нем она узнала машину Гуча — и «форда-тауруса» без опознавательных знаков, никаких других машин не было. Она припарковалась возле пикапа, подальше от «тауруса».

— Выключи фары.

Клаудия надавила на выключатель, и маленькая автостоянка погрузилась в темноту.

— И что теперь? — спросила она.

Ее собственный служебный револьвер лежал в бардачке, который находился между ними. Клаудия понимала, что не успеет достать его до того, как выстрел Бена разнесет ей голову, поэтому даже не пыталась достать оружие. Открыв бардачок, он нашел ее пистолет и положил его себе на колени.

— Знаешь, — сказал Бен, — я благодарен тебе за то, что мы занимались любовью. А теперь мы идем внутрь.

— Чтобы никто не услышал, как ты убиваешь меня?

Он хотел было что-то ответить, но внутри склада раздались выстрелы — три выстрела подряд.

— Черт!

На мгновение его пистолет качнулся, и Клаудия, резко распахнув дверь, бросилась на бетон. Окно со стороны водителя разлетелось вдребезги, и осколки посыпались ей на голову. Но пока Бен выбирался из пикапа, она быстро заползла под машину.

Глава 39

Когда Алекс стрелял, он вытянул свою руку рядом с Уитом, и тот, с силой ударив по ней, толкнул его к стене. Стараясь вырвать у Алекса пистолет, он сжал пальцами рукоятку и молотил противника по запястью, но тому удалось вывернуться. Схватив Уита за волосы, Алекс сильно ударил его головой о стену.

Оседая, Уит подумал: «Глупо, как глупо».

Алекс уселся на него сверху и уперся коленом ему в спину. Уит тяжело дышал, глядя на лежавшего рядом Стоуни, у которого была раздроблена челюсть и осколки костей впились в кожу лица, залитого кровью.

— Это было чертовски глупо, — словно подтверждая мысли Уита, сказал Алекс. — Или ты уже успел соскучиться по своей подружке? Хочешь с ней встретиться?

— Я знаю, где Гуч спрятал Глаз, безмозглый придурок. Если застрелишь меня, тебе его никогда не найти.

— Не вешай мне лапшу на уши, — злобно произнес Алекс. — Ты бы уже давно раскололся, чтобы спасти Люси.

— Я до последнего не верил, что ты выстрелишь в нее. — Правая рука Уита скользнула под рубашку к рукоятке спрятанной там ножовки. Но пока Алекс всем своим весом давил на него, он не мог свободно вытащить ее. — Дай мне подняться, и я тебе все расскажу.

— Давай прямо сейчас. — Алекс схватил левую руку Уита и распластал ее на бетонном полу, уперев горячее дуло в тыльную сторону его ладони.

— Я покажу тебе, — прохрипел Уит.

— Покажешь? — Алекс замер. — Так это здесь?

— Позволь мне сначала встать, и я покажу тебе. Только не отстреливай мне руку. — Уит вскрикнул и начал всхлипывать. — Пожалуйста, не отстреливай мне руку, приятель, прошу тебя. Я все тебе покажу. Пожалуйста. — Он начал бормотать что-то невнятное и плакать.

Алекс несколько секунд колебался.

— Хорошо. — Он отпустил Уита и сел рядом с ним на корточки. — Вставай, слизняк. — В его голосе звучало полное презрение.

Уит встал на оба колена, держась за бок: его губы дрожали, из разбитой щеки текла кровь, на глазах блестели слезы. Затем он начал медленно подниматься на ноги, запустив руку под рубашку, словно у него там что-то сильно болело.

— Пожалуйста… пожалуйста… — повторял Уит, пошатываясь, как будто ему было очень тяжело стоять. — Пожалуйста, я покажу тебе…

В следующее мгновение он решительно бросился к Алексу и одним быстрым движением резанул его маленькой блестящей ножовкой.

Клаудия рассчитывала, что Бен начнет искать ее не рядом с машиной, а дальше, решив, что она убежала отсюда. Поэтому она и закатилась под автомобиль. Клаудия слышала звук его шагов возле грузовичка, когда он искал ее и старался рассмотреть, куда она побежала или, возможно, упала, раненная им. Она видела его ноги — белые кроссовки четко выделялись в темноте — и ждала, когда он отойдет от пикапа. Бен вглядывался в темноту, окутавшую площадку перед складом, смотрел в сторону грузовых причалов, чтобы увидеть движение ее тени, и чутко прислушивался, пытаясь уловить звук ее шагов. Когда она выбралась из-под машины, осколки битого стекла заскрипели под ее ногами, и Бен резко обернулся. Клаудия бросилась вперед, захватывая обе его ноги, как в американском футболе. Пистолет Бена выстрелил, и она ощутила дьявольский свист пули, пролетевшей над ее головой. Она с силой врезалась в мужчину, наотмашь ударив его рукой по горлу и направив колено ему в пах.

Бен тяжело осел на землю, ударившись головой о тротуар. Она вскочила на него, одной рукой схватила за волосы и, отведя его голову назад, другой прицелилась ему в лицо. Он вскрикнул и сильно ударил ее локтем, отбросив на спину.

Было темно, только из склада струился рассеянный свет да вдали горели огни портовых кварталов. Клаудия заметила тусклый блик пистолетного ствола. Оба пистолета были у Бена, но один, видимо, он уронил, когда она сбила его с ног. Пистолет лежал прямо рядом с ее рукой, и она, схватив оружие и молясь, чтобы предохранитель был спущен, направила его в лицо Бена и выстрелила.

Промах.

Он вскочил на ноги, развернулся и побежал к складу.

— Стоять! Бен!

Он не остановился, и Клаудия дважды выстрелила в темноту. Она услышала характерный звук пронзившей плоть пули и поняла, что ранила его. Подбежав к ступенькам, ведущим к складу, Клаудия в замешательстве остановилась. При слабом свете, который пробивался из-за закрытых ставнями окон, она увидела распластавшегося на бетонном покрытии Бена. В нижней части его спины зияла рана, из которой толчками выплескивалась черная кровь. Он отрывисто дышал и стонал от боли.

— Боже милостивый, — задыхаясь, произнесла Клаудия. — Боже всемогущий.

Там, внутри, тоже прозвучали выстрелы, а теперь еще и она застрелила человека. Гуч, скорее всего, попал в беду. Она помчалась назад, к своему пикапу, и лихорадочно схватила сотовый телефон.

«Промахнулся», — подумал Уит, сжимая ножовку. Лезвие, очевидно, не коснулось Алекса, и теперь этот тип пристрелит его раньше, чем ему удастся нанести новый удар. Но тут Уит заметил, как глаза Алекса расширились от ужаса, рука рванулась к горлу, из которого фонтаном ударила кровь. Алекс попытался закричать, но изо рта вырывались только новые потоки крови.

В глазах Алекса горели ярость и страх. Охваченный ужасом, он снова поднял пистолет на Уита, но сразу же уронил его, схватившись другой рукой за горло, чтобы остановить кровь. Он упал на колени. Уит, подхватив пистолет, стоял рядом с ним.

— Как себя чувствуешь? — спросил Уит хриплым голосом. — Каково оно?..

По движению его губ Уит догадался, что тот пытается произнести слово «пожалуйста».

Воздух наполнился специфическим запахом крови и плоти, который напоминал запах меди и забивал собой запах пороха.

— Гуч? — послышался голос Клаудии.

Уит увидел, как она заходит через все еще открытую дверь, держа на боевом взводе служебный пистолет. Он попытался что-то сказать, но у него ничего не вышло, так же как только что у Алекса.

Клаудия подбежала к нему и увидела истекающего кровью Алекса, который свалился на пол, царапая бетон у ног Уита. При виде тела Стоуни она открыла рот от удивления.

Уит все не расставался со своей ножовкой, ручка которой, казалось, прикипела к его ладони.

Клаудия разорвала на Алексе рубашку, чтобы сделать повязку на его горле и остановить поток крови. Понимая, что все это бессмысленно, она говорила ему, что помощь уже в пути.

Не глядя на нее, Уит сказал:

— Там Гуч. Помоги лучше ему.

— Уит… — начала Клаудия.

Уит положил пистолет Алекса на стол и выронил ножовку.

— Пусть он умирает, Клаудия. Просто дай ему умереть.

Алекс побледнел, уставился на него, затем взгляд его устремился куда-то дальше, сквозь Уита.

— Я должен найти Гуча. — Голос Уита звучал глухо.

— Господи, Уит, — сказала Клаудия. — Господи.

Глава 40

В воскресенье, во второй половине дня, Клаудия поехала с Уитом, который в ту ночь так и не ложился, в «Сеть экстрасенсов побережья». Он открыл дверь запасным ключом, который Люси дала ему две недели назад. Фирма не работала, экстрасенсы остались дома, пребывая в трауре по хозяйке.

— У меня мысли путались, я не думал о том, где она могла его спрятать, — говорил он.

— Уит, мы не должны делать это сейчас, — голос Клаудии звучал предостерегающе.

— Люси нравилось это место. И я не хотел бы, чтобы камень находился здесь, — не слушая ее, продолжил Уит. — Если, конечно, я не ошибаюсь. Ее кабинет вон там.

По окончательным оценкам экспертов, клад Жана Лаффита состоял из золотых слитков на двадцать тысяч долларов, серебряных слитков на десять тысяч, а также редких монет, отчеканенных монетным двором Монтебланко в 1820 году, на пять миллионов долларов, если учитывать их нумизматическую и историческую ценность. В ящиках, в которые Стоуни с Алексом упаковывали сокровища, помимо монет и слитков оказался грунт с места раскопок на участке Гилберта и обломки костей, включая целую фалангу пальца. Полиция Корпус-Кристи оставила все ценности в складе под усиленной охраной, пока шла работа по обследованию места перестрелки. Параллельно власти обратились в историческую комиссию штата Техас. Но Глаз Дьявола до сих пор найден не был.

Когда они вошли в кабинет Люси, взгляд Уита скользнул по небольшой абстрактной конструкции из фольги, разбросанным книгам по экстрасенсорному восприятию и телефонному маркетингу с маленькими неоновыми самоклеящимися листочками для заметок в качестве закладок, которые потускнели от частого прикосновения ее пальцев. На каминной доске над письменным столом лежали кристаллы — янтарные, прозрачные, зеленые, красные, — расположенные в соответствии с излучаемой ими целительной силой. Уит эту силу не ощущал.

— Здесь, — сказал он.

— Ох, Уит. — Клаудия покачала головой. — Я так не думаю. Они слишком маленькие.

— Нет, присмотрись, — настаивал Уит. Он прикоснулся пальцами к нескольким камням и остановился на самом большом, зеленом. Этот камень был грязно-зеленого цвета, напоминавшего цвет речного ила. Уит соскреб ногтем краску, и через нее прорвалось мягкое зеленое сияние, отголосок времен. Чарующий цвет зависти.

— Боже праведный, он действительно какой-то уродливый, — задумчиво произнес Уит и протянул камень Клаудии. — Айрис Домингес или кто-то из специалистов по драгоценным камням смогут точно определить, действительно ли это Глаз Дьявола. Честно говоря, я даже не знаю, где еще можно искать этот изумруд. Спрятать его таким образом — в этом была вся Люси. На самом виду. Она… — Уит умолк и отвернулся.

— Уит…

— Я никогда больше не хочу его видеть, Клаудия…

— Ладно, — сказала она. — Послушай, нам нужно поговорить.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Насчет того, что ты стреляла в своего бойфренда? Знаешь, это была хорошая работа, несмотря на то что там было так темно.

Через день четверо геммологов сделали заключение, что найденный ими Глаз Дьявола не является ценным изумрудом. Это хорошо выполненная копия, которая соответствует оригиналу по размеру, но сама по себе вообще ничего не стоит, не говоря уже о миллионах. В какой-то момент Глаз был заменен бесполезным куском зеленого кристалла — то ли это сделал какой-то мексиканский вор еще перед отплытием «Санта-Барбары», то ли Жан Лаффит, то ли Стоуни.

Клаудия приехала к Уиту домой и рассказала ему о заключении специалистов. Он ничего на это не сказал. Ей показалось, что он вообще спит с открытыми глазами.

— Уит! — позвала она, когда пауза слишком уж затянулась.

Наконец он произнес:

— Люди все равно будут продолжать его искать, так ведь?

— Думаю, что будут, особенно после такого освещения этого дела в новостях. Найдутся энтузиасты, которые перекопают двор Стоуни Вона, окраины Блэк Джек Пойнта. Дэвид говорил, что они уже прогнали каких-то людей с участка Стоуни, решивших, что хозяин успел перепрятать часть сокровищ.

Уит отвернулся от нее и потупился.

— Уит?

— Я выяснил, что Люси в мое отсутствие что-то искала у меня в доме. Она знала, где я прячу ключ — под папоротником возле крыльца, — и, очевидно, хотела узнать, есть ли у меня какие-либо записи относительно убийц и можно ли с их помощью как-то выйти на нее. Или на Стоуни, что опять-таки выведет на нее.

— А ты не допускаешь, что Люси могла прийти сюда, чтобы подождать тебя, а потом рассказать всю правду. Возможно, нервы у нее не выдержали и она ушла.

— Очень хотелось бы так думать, правда? — сказал он.

Когда Клаудия наконец попала к себе домой, там ее ждал Дэвид, одетый в шорты и футболку. Он сидел на лестнице перед ее квартирой с упаковкой из двенадцати банок холодного пива «Шайнер Бок».

— Что это? — спросила она.

— Я подумал, что нам с тобой надо бы выпить, — ответил Дэвид. — В этом случае у меня будет больше шансов извиниться.

— Достойный повод.

— В результате кое-кто устроил тебе гораздо более суровые испытания, чем я, — сказал Дэвид. — Господи, какой ужас. Прости меня, Клаудия.

Она впустила его в квартиру, и они принялись за пиво: она — сидя на диване, он — на полу. Первую банку Клаудия выпила слишком быстро и пообещала себе, что со второй разделается помедленнее.

— Значит, Бен с самого начала участвовал в этом деле вместе с Алексом Блэком?

— Как выяснилось, я была не единственным искушением в его жизни. — Клаудия пожала плечами.

Дэвид удивленно поднял бровь.

— Бен сам развратил себя, живя бок о бок с разбогатевшим братом, который вел свои дела на грани закона и ничего за это не платил, — продолжила она. — Конечно, Бен будет молчать и на деньги Стоуни наймет себе какого-нибудь крутого адвоката из Хьюстона. — Она отхлебнула немного пива. — Разумеется, как свидетель, я не смогу сказать этого на суде, пока у нас не накопится достаточно доказательств, но я думаю, что Бен знал о планах Стоуни, знал о том, что брат собирается вырыть клад на земле Пэтча Гилберта и позже инсценировать археологические раскопки на участке Люси. И если Бен познакомился с Алексом Блэком через Стоуни, он должен был понять, что тот больше интересуется денежной стоимостью клада, чем известностью, которую могла принести такая находка. Бен не сходил с ума от желания стать знаменитым, как Стоуни. Поэтому он, вероятно, заключил отдельный договор с Алексом. Они рассчитывали, что после захвата сокровищ Алекс собственноручно устранит Стоуни. Но в их планы совершенно не входило внезапное появление Пэтча и Туй, и это двойное убийство очень усложнило их задачу. И конечно же, они не могли предвидеть неожиданное появление Дэнни Лаффита со своей бандой, который горел желанием отомстить им.

Клаудия допила свое пиво, и Дэвид протянул ей еще одну банку.

— Знаешь, что меня бесит? — спросила она.

— Что? Деньги?

— Этот мой любовничек, — с откровенным презрением произнесла она, — бросил меня с Дэнни и Гаром. Возможно, он даже договорился с Заком Симардом, чтобы уплыть от нас на другой лодке. Он знал, что Гар убьет меня, убьет Дэнни. Я уверена, что в какой-то момент Бен убил Зака Симарда, выбросил его тело и посадил лодку на рифы, а сам при этом постарался изобразить из себя несчастную жертву. Все это время он не терял связь с Алексом. Я абсолютно уверена, что Стоуни не звонил ему той ночью, якобы извиняясь и умоляя срочно приехать на склад. В этом и заключался план Алекса и Бена: избавиться от Стоуни, избавиться от меня, потому что я постоянно подталкивала Бена помогать полиции. Они хотели одного: побыстрее исчезнуть из страны вместе с сокровищами.

— Но Бену, насколько мне известно, так нравилось преподавать.

— Похоже, он и тебе мозги запудрил — меня сейчас, ей-богу, стошнит. — Она сделала глоток пива и вытерла губы тыльной стороной ладони. — Я бы совершенно не удивилась, если бы узнала, что оба они — и Бен, и Алекс — планировали в конечном итоге отделаться друг от друга. Жадные сволочи.

— Клаудия, ты в этом не виновата. — Дэвид уперся подбородком о свое колено и печально улыбнулся.

— Что?

— Я ведь знаю тебя. Ты сейчас казнишься, что не сумела разглядеть сущность этого парня. Послушай, этого не смог сделать даже его родной брат.

— Умоляю тебя, мне всегда казалось, что я умнее Стоуни Вона. — Она покачала головой. — Сдается мне, что моя карьера полицейского подошла к концу. Боже, он ведь лишил меня пары прекрасных воспоминаний о средней школе.

— Воспоминаний?

— Бен был у меня первым, Дэвид, когда мы еще вместе ходили в школу.

Он открыл еще одну банку.

— Ты хочешь сказать, что первым был не я?

— Я никогда тебе такого и не говорила. Ты был у меня вторым.

— Что ж, — пробормотал Дэвид, — ты тоже была у меня не первой.

— Думаю, что на судебное заседание по делу Бена я надену красное платье, — усмехнувшись, заявила Клаудия, успевшая немного захмелеть. — Какая скотина.

— Прости меня, — сказал Дэвид. — За тебя, за Уита.

— Ты его просто не выносишь.

— Я постараюсь в дальнейшем ладить с ним, Кло.

Она впервые улыбнулась.

— Вот теперь и ты напился.

Они оба выпили слишком много, и все кончилось тем, что они начали целоваться. Однако Клаудия все же была не до такой степени пьяна, чтобы лечь с ним в постель. Она не позволила Дэвиду сесть за руль, поэтому он спал у нее на диване. Когда же она среди ночи, мучимая жаждой и головной болью, встала попить воды и увидела его спящим, что-то у нее внутри оборвалось и затосковало по нему.

Затем Клаудия вернулась в свою кровать, искренне надеясь, что виной внезапно вспыхнувшему чувству было всего лишь пиво.

Глава 41

Люси похоронили рядом с Пэтчем на старом католическом кладбище в Порт-Лео. После этого Уит чувствовал в себе такую опустошенность, словно у него внутри ничего не осталось. Он взял отпуск на месяц, временно пригласив вместо себя окружного судью, который находился на пенсии. Тем самым он освободил себя от необходимости проводить дознание по факту смерти Люси или просматривать документы с результатами вскрытия.

Наступила самая жаркая летняя пора, и каждый день после похорон он выходил в море вместе с Гучем. Сидя на палубе, Уит просто смотрел на водную гладь бухты и следил за тем, как быстро рождаются и так же быстро умирают морские волны.

Через пару недель Гуч пригласил на лодку Клаудию, и сейчас она сидела с Уитом на корме, устроившись в кресле, предназначенном для глубоководной рыбалки. Гуч стоял на мостике и направлял лодку в залив. Хелен Дюпуи нашла себе работу горничной в гостинице с режимом «ночлег и завтрак» и поэтому не смогла присоединиться к ним. Уит пил колу и говорил очень мало, в основном по поводу того, что этим летом «Астрос» снова неминуемо разочаруют болельщиков своей игрой.

— Люси ведь любила бейсбол, да? — спросила Клаудия.

— Да, — ответил Уит, стараясь не смотреть на нее.

Она коснулась его руки.

— Я не любила Бена — мои чувства так и не достигли своего пика. Мы были с ним очень недолго. А вот ты любил Люси.

— Да, доктор Клаудия, любил. — В голосе Уита появилась нотка недовольства.

— Но ты все-таки не убивался по ней.

— Я думаю, тут ты не права.

— Скажи мне, Уит, ты почувствовал облегчение, уничтожив Алекса?

Он внимательно посмотрел на нее и резко отвернулся.

— У нас сегодня будет чертовски долгая рыбалка.

— Конечно, это была самозащита, — продолжала Клаудия, — но ты убил его. Ты даже сказал мне, чтобы я не вмешивалась и дала ему умереть. Хотя тогда уже ничто не могло спасти его. — Эта мысль возникала у нее в голове несколько раз за последние недели и только сейчас, озвученная, невольно вырвалась наружу.

— Давай оставим это, Клаудия. — Уит тяжело вздохнул.

— А может, тебя волнует, что ты сам в чем-то похож на Алекса? Он убил Люси, ты убил его — получается, что вы находитесь на одном уровне?..

— Нет, — ответил Уит после паузы. — У меня нет никаких переживаний по поводу того, что я его убил. И это, честно говоря, не тревожит меня. — Он снова посмотрел куда-то в сторону. — Но Люси… Я… накричал на нее. Я порвал с ней. Наговорил ей жутких вещей.

— После всего, что она сделала, у тебя было вполне объяснимое основание рассвирепеть. Но так злятся только на того, кого любят.

— Это справедливо лишь в том случае, когда ты понимаешь, что у тебя остается шанс извиниться, Кло.

— Она все знала, Уит, и прекрасно понимала, как ты к ней относишься. — Клаудия коснулась руки Уита, и их пальцы сплелись в легком пожатии.

Гуч остановил лодку, бросил якорь и крикнул им, что пришло время ловить рыбу.

— Давайте сначала искупаемся, — предложила Клаудия.

— И ты полезешь в воду? После того как чуть не погибла в море?

— Вода здесь была ни при чем. Не должна же я шарахаться от залива до конца своих дней? — Клаудия встала, сняла футболку и сбросила шорты. На ней был купальник — темно-синий лифчик и узкие трусики.

— Это в полиции выдают такое бикини? — поинтересовался Гуч, усмехнувшись.

Она показала ему средний палец и прыгнула с борта. Затем, вынырнув из воды, Клаудия крикнула:

— Давай, Уит, здесь классно!

Уит, стоявший у поручней, не шевельнулся.

— Уит, прыгай!

Он сбросил рубашку и быстро, «бомбочкой», прыгнул через перила, словно боялся передумать. Всплыв на поверхность, он дал волне бережно подхватить себя и уложить на спину. Клаудия отплыла в сторону, давая ему место.

— Действительно здорово, — с восторгом произнес он.

Она следила за тем, как он погружается и выныривает, снова и снова, и не могла сказать, от чего блестят его глаза, — то ли от воды, то ли от слез.

Они плавали, ловили рыбу. За все это время Гуч произнес не больше двух фраз насчет того, как замечательно поработал его вашингтонский адвокат, сохранивший досье на Гуча чистым. Клаудия говорила с Уитом о бейсболе, о книгах, о возможной поездке в Остин, где они могли бы послушать игру Лайла Ловетта.[37] Жаркий день нагонял сон; зеленовато-синяя вода была освежающе приятной, а высокое небо — серебристо-белесым, словно жемчужина. На обратном пути, когда они уже зашли в бухту, Уит заметил, что Клаудия задремала в кресле. Ему захотелось дотянуться до нее, коснуться ее руки и сказать: «Я знаю, какую боль причинил тебе Бен. Я знаю и удивляюсь, как ты, несмотря на собственные переживания, беспокоишься еще и обо мне. Но со мной все будет в порядке. Пройдет время, и все будет хорошо. Это мой выбор — чтобы со мной все было хорошо».

Однако же Уит ничего такого не сказал. Он просто закрыл глаза и подставил лицо лучам теплого солнца, думая о том, что здесь, на этой лодке, рядом с преданными ему людьми, он обладает тем, что затмевает блеск редких золотых монет и дорогих драгоценных камней. И это даже больше, чем он мог бы когда-либо рассчитывать.

Примечания и благодарности

Легенда о Жане Лаффите и его спрятанных сокровищах широко распространена по всему побережью Техаса и Луизианы. Для написания этого романа я привлекал как исторические источники, так и легенды. Лаффит, великий герой битвы при Новом Орлеане и капер,[38] покинул Новый Орлеан, чтобы продолжать свою пиратскую деятельность на острове Галвестон. Лаффит был выдворен с Галвестона в 1820 году (называют также 1821 год) Военно-морским флотом Соединенных Штатов. Когда остров сожгли дотла, большинство пиратов вынуждены были покинуть своего предводителя, а сам Лаффит вышел на корабле в залив. С этого момента грань между историческими фактами и романтической былью выглядит полностью размытой. Умер ли Лаффит от лихорадки на полуострове Юкатан? Погиб ли в морском сражении или закончил свои дни в тюрьме на Кубе после очередного пиратского нападения в Карибском море? Или все-таки был убит в сражении на суше, под Картахеной в Колумбии? А может быть, он отошел от дел и спокойно дожил до глубокой старости в Южной Америке? Как и в этом повествовании, никто сегодня точно сказать не может.

Я собрал местные легенды в районе бухт Арансас и Матагорда: по преданию, Лаффит, покинув Галвестон, зарыл где-то здесь большой клад, потому что испытывал сильное давление со стороны и американцев, и англичан и не желал быть захваченным с остававшимися у него сокровищами на борту своего судна. Но хотя «конец истории» Лаффита в моей книге полностью выдуман мною самим, доктор Джон Фаннинг и «Рысь» существовали на самом деле. И поскольку Порт-Лео, Блэк Джек Пойнт, бухта Святого Лео и округ Энсайна — выдуманные места, присутствие здесь Лаффита также является плодом моей фантазии. Описанные здесь предполагаемые потомки Жана Лаффита и Катрин Вилларс — существовала ли она когда-либо в реальности? — являются литературными персонажами. В колониальной Мексике никогда не было монетного двора Монтебланко.

Написанием этой книги и проведением связанных с нею исследований я обязан следующим людям:

• моей жене и детям — за их невероятную поддержку и терпение;

• Дженни Остертаг и Питеру Гинзбергу — за понимание и поддержку при поиске сюжета повествования;

• Джо Стэнфилду — за свойственное жителям побережья гостеприимство и неизменное великодушие;

• Сью Хасингс Тейлор, автору книг и ведущему историку округа Арансас, которая поделилась со мной преданиями о Жане Лаффите с побережья Техаса и познакомила с некоторыми местами в лабиринте прибрежных островков и небольших бухт, где могли быть спрятаны клады;

• достопочтенной Нэнси Помикал, мировому судье округа Калхоун, штат Техас, и достопочтенному Патрику Дейли, мировому судье округа Арансас, штат Техас;

• Марку Джиллиаму, шерифу Рокпорта и округа Арансас, штат Техас, и начальнику полиции Тиму Джейрое — за то, что отвечали на мои вопросы с большим тактом, терпением и юмором;

• Марку и Пэм Колер. Марк является моим другом с раннего детства и исключительно талантливым художником; они вместе с Пэм обеспечили меня информацией из области искусства;

• Минди Рид — за помощь в научных исследованиях;

• доктору Дэвиду Глассману, судебному антропологу из Юго-Западного отделения Техасского университета, который любезно ознакомил меня с методами раскопок и воссоздания останков;

• Кейси Эдвард Грин и всему персоналу Исторического центра при библиотеке Розенберга на острове Галвестон — за предоставление доступа к их знаменитому архиву Лаффита и помощь в моих изысканиях;

• Роберту Си. Фогелю, Жану Си. Эпперсону, Реджинальду Уилсону и Джеффу Модзелески, выдающимся исследователям жизни Лаффита, которые отвечали на мои вопросы о Жане Лаффите с большим терпением, чувством юмора и вниманием;

• Патрисии Меркадо-Эллинджер, археологу штата из Техасской исторической комиссии;

• Малькольму Шуману, моему соавтору и работающему по контрактам археологу — за то, что делился своими соображениями относительно его повседневной работы;

• Дэвиду Ламберту — за информацию по вопросам об инвестициях;

• Джону Бауэру, адвокату, — за информацию по законодательству и процессуальным действиям относительно прав на наследство;

• Скотту Карену, который предоставил доступ на свою лодку для спортивной рыбалки, ставшую прообразом «Мисс Катрин»;

• Хорасу Грину, предоставившему сведения, касающиеся работы с металлоискателем;

• Обществу Лаффита в Галвестоне, штат Техас, — за оказанный мне теплый прием и за то, что не повесили меня за панибратское отношение к их любимому историческому персонажу. Излишне говорить, что Общество Лаффита состоит из гораздо более вежливых, интеллигентных, дружески настроенных и обаятельных людей, чем некоторые члены Лиги Лаффита, которая является исключительно моей выдумкой. С Обществом Лаффита можно познакомиться, выйдя на их сайт .

Разумеется, ответственность за все возможные ошибки несу лично я, а не они.

Примечания

1

Игра слов: имя Стоуни при дословном переводе с английского означает «каменистый». (Здесь и далее примеч. перев.).

(обратно)

2

Венчурный — занятый исследованием, инженерной разработкой, созданием и внедрением нововведений.

(обратно)

3

Знаменитая бейсбольная команда «Нью-Йорк Янкиз».

(обратно)

4

Перри Мейсон — главный герой 89 детективных романов Э. С. Гарднера и многочисленных экранизаций. Перри Мейсон — адвокат, не только блистательно защищающий своих клиентов в суде, но и ведущий независимые расследования.

(обратно)

5

Сорт шотландского виски.

(обратно)

6

Баффет Джимми (Buffett Jimmy) — американский автор-исполнитель музыки в стиле поп и кантри-рок.

(обратно)

7

«Пираты Тампа Бей» — популярная команда игроков в американский футбол.

(обратно)

8

«Сюзи Кью» — знаменитая песня группы «Роллинг Стоунз». (прим. перев.).

На самом деле эта песня была написана в 1956 году исполнителем рокабилли Дейлом Хокинсом (Dale Hawkins) в соавторстве с Элеанор Бродвотер (Eleanor Broadwater) и Стэном Льюисом (Stan Lewis) и в сентябре следующего 1957 года была выпущена в авторском исполнении Дэйла Хокинса на сингле (Checker 863) в США. Позднее многие исполнители, включая «Роллинг Стоунз», выпустили кавер-версии этой композиции. (прим. ред. FB2).

(обратно)

9

Castaway Key (англ.) — дословно: «риф потерпевших кораблекрушение».

(обратно)

10

Хилтон-Хэд — остров у побережья Южной Каролины, круглогодичный курорт.

(обратно)

11

Козумель — курортный остров у побережья Мексики.

(обратно)

12

Поллок, Джексон (1912–1956) — знаменитый американский художник-модернист.

(обратно)

13

Популярная телевизионная игра, аналог которой на российском телевидении называется «Своя игра».

(обратно)

14

Виджилантизм — движение, родившееся в США в 1851 году, когда под натиском чудовищного разгула преступности в Калифорнии добропорядочные граждане объединились и сформировали вооруженные дружины для самозащиты и утверждения «закона и порядка». Такие дружины стали называться народной или гражданской милицией.

(обратно)

15

Эррол Флинн — знаменитый американский киноактер, исполнитель главной роли в фильме «Капитан Блад».

(обратно)

16

Джамбалайя — острое креольское блюдо, распространенное в штате Луизиана; род испанской паэльи (плова) из риса с ветчиной, креветками и помидорами.

(обратно)

17

«Клуб Мед» — французская компания, предлагающая международную систему клубного отдыха в фирменных городках по всему миру.

(обратно)

18

Смитсоновский институт — крупный комплекс культурно-просветительских и научных учреждений, включая музеи и галереи.

(обратно)

19

Гаспачо (исп.) — холодный томатный суп.

(обратно)

20

Игра слов: англ. Buy. You. Me. — Купи. Ты. Меня. — созвучно с вьетнамским названием мотеля «Байю Ми».

(обратно)

21

Чудаки Христовы — направление в евангелизме, возникшее в начале 1970-х гг. и популярное среди некоторых слоев молодежи, особенно бывших наркоманов и хиппи.

(обратно)

22

«Грейхаунд» — национальная компания по междугородным автобусным перевозкам.

(обратно)

23

Вытянутый торговый центр — американский торговый центр вытянутой в длину формы, которая считается удобной для крупных торговых центров, так как не дает покупателю «заблудиться» в торговых рядах.

(обратно)

24

Юл Бриннер — знаменитый американский актер театра и кино, олицетворение сильного, мужественного, мудрого человека; главный герой фильма «Великолепная семерка».

(обратно)

25

Blackjack oak (англ.) — мэрилендский дуб.

(обратно)

26

Аспергам — лекарство от ангины производства компании «Шеринг-Плау».

(обратно)

27

Буррито — кукурузная лепешка, свернутая пирожком, с начинкой из жареных бобов; подается с острым соусом; входит в меню многих ресторанов быстрого питания в США.

(обратно)

28

«Джек Дэниелс» — дорогой теннессийский кукурузный виски-бурбон.

(обратно)

29

Гувер Джон Эдгар — директор ФБР в 1924–1972 гг.

(обратно)

30

Игра слов: crab — англ, краб; crabby — англ, вспыльчивый, раздражительный.

(обратно)

31

Береговой канал — искусственный водный путь, созданный во второй четверти XIX в. вдоль побережья Атлантического океана и Мексиканского залива.

(обратно)

32

Энчилада — кукурузная лепешка с острой начинкой и приправой чили — национальное мексиканское блюдо.

(обратно)

33

Федеральная корпорация страхования депозитов США.

(обратно)

34

«Соленая собака» — коктейль, состоящий из одной части водки или джина и двух частей грейпфрутового сока; смесь взбивается вместе со льдом, краешек стакана окунается в соль.

(обратно)

35

Тортилья — лепешка из кукурузной или пшеничной муки со специями; основа некоторых мексиканских блюд.

(обратно)

36

Рутбир (пиво из корнеплодов) — газированный напиток из корнеплодов с добавлением сахара, мускатного масла, аниса, экстракта американского лавра и др. Рецепт составлен в конце XIX в. филадельфийским аптекарем Хайрсом, впервые представлен публике на Филадельфийской Выставке Столетия США в 1876.

(обратно)

37

Лайл Ловетт — американский актер, композитор и певец музыки кантри.

(обратно)

38

Капер, или приватир, — торговое морское судно, вооруженное самим хозяином, с разрешения правительства, для военного грабежа и нанесения вреда неприятелю.

(обратно)

Оглавление

Часть первая Глаз Дьявола

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

Часть вторая Здесь Водятся Драконы

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

Часть третья Край света

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

Примечания и благодарности Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg