«Тайна проклятия»

Алексей Сухаренко Юродивый. Тайна проклятия

Глава 1. «Новый порядок»

Россия. Москва. Центр.

… февраля. Понедельник.

Время: 10.00.

Анна Ефимовна Погребняк проснулась от холода и стала выползать из-под многочисленных одеял, в которые закуталась, чтобы не замёрзнуть ночью. Ей вдруг показалось, что за окном февраль 1942 года, а она в городе своей юности — Ленинграде, охваченном фашистской блокадой. Леденящий ужас прогнал звук автомобильной сигнализации, и она немного успокоилась, понимая, что война закончилась в середине прошлого века. Старушка подошла к заиндевевшему окну и остолбенела. К наполовину сгоревшему дому, где она сейчас жила, подъезжала стенобитная машина и трактор для сноса её последнего пристанища на этой земле. Строительная техника не смогла вписаться в узкие габариты проезда и задела одну из припаркованных машин у соседнего дома. Это позволяло Анне Ефимовне выиграть немного времени, но ничем не могло ей помочь.

Всё началось с того, что их дом, трёхэтажный купеческий особняк в центре Москвы, в котором проживало с десяток семей, попался на глаза кому-то очень могущественному и влиятельному, для кого в современной России не существовало ничего невозможного. Вскоре жильцов дома стали атаковать представители агентства недвижимости, предлагая различные варианты отселения. Анне Ефимовне за её комнату «добрые» маклеры предложили однокомнатную квартиру за Московской кольцевой автодорогой напротив Нефтеперегонного завода и очень возмущались, когда «неблагодарная старуха» отказалась от такого подарка судьбы. Впрочем, у неё были основания: власти города подписали соответствующее постановление о сносе дома, и она хотела остаться жить в этом же районе.

Однако её законным требованиям не торопились пойти навстречу. Летом пожилая женщина уехала из грязного мегаполиса к своей старой знакомой в деревню, рассчитывая поправить здоровье и успокоиться, надеясь, что к её возвращению всё как-нибудь уладится. Она периодически звонила с деревенской почты своим соседям по коммунальной квартире и справлялась о ситуации, но те заверяли старушку, что переселение произойдёт не ранее начала декабря. Когда в ноябре Анна Ефимовна вернулась в Москву, дом оказался пуст, все жильцы съехали, а её комната разграблена. Старушка проплакала весь день, а ближе к ночи стала собирать оставшиеся в доме ненужные, брошенные вещи и посуду, чтобы хоть как-то налаживать новый быт. Хорошо, что ей на первых порах помог рабочий местного ДЭЗа Кеша, местный забулдыга, который навесил ей входную дверь и вставил стекла в разбитые окна. Ни света, ни газа в доме не было, всё было отключено. Однако Кеша притащил ей с чердака маленькую буржуйку, и таким образом старая женщина могла хоть как-то обогреться и приготовить еду, благо дефицита в топливе не было: старые книги, газеты, разный горючий хлам. В её распоряжении был весь особняк!

Вскоре, однако, её вечно пьяного ангела-хранителя выгнали с работы, а к ней пришли два дюжих молодца в дорогих дублёнках и пригрозили спалить, если старушка сама не уберётся куда подальше из нежилого строения. Вскоре, сразу после Нового года, дом и в самом деле загорелся. Пожар удалось потушить. Во всём обвинили бомжей, а у Анны Ефимовны демонтировали печку, оставив её один на один с холодной смертью. Это стало последней каплей. Старушка уже была готова согласиться и на квартиру за МКАДом, но ей уже ничего не предлагали. От неё шарахались, словно от призрака. Как выяснилось, это было недалеко от истины. Оказывается, пока старушка отдыхала в деревне, комиссия по переселению получила свидетельство о её смерти, и поэтому все чиновники, к которым она приходила с просьбами о помощи, смотрели так, словно её и не было вовсе. Бюджет отселения был «съеден», квартальные премии получены, и никто не решался доложить наверх об этой «шероховатости» в работе.

…Итак, Анна Ефимовна увидела, как из подъехавшей легковой машины вышел префект округа, к которому она безуспешно пыталась записаться на приём. Тут же появились могучие молодцы в форме частной охраны, участковый инспектор полиции, который неоднократно грозил ей выселением. Вся свита столпилась кругом вокруг большого чиновника, внимая каждому его слову. Префект Центрального округа Иван Петрович Мостовой совсем неохотно покинул свой тёплый и комфортный кабинет в префектуре, но что он мог поделать, если получил приказ непосредственно от мэра города. Глава Москвы так и сказал:

— Чтобы сегодня ты вытащил эту занозу из моей задницы! Лично! В противном случае прощайся с креслом.

Последние слова мэра подстегнули префекта, и он в течение нескольких минут запустил механизм административной машины для разрушительно-силового воздействия на пресловутую «занозу». Иван Петрович был предупреждён, что на объект приедет представитель «Нового порядка» проследить, как город выполняет свои обязательства перед отделением фонда. Поэтому когда он вышел из машины и увидел дорогой «Мерседес S-450», то незамедлительно кивнул важному пассажиру, скрытому тонировкой задних стекол. Подойти и поздороваться с ним лично он не решился. Слишком высокий был уровень. Судя по номерам и мигалке, в машине был кто-то из руководства Московского отделения «Нового порядка». Мостовой хорошо знал, кто входил в его состав: экс-министры ФСБ и МВД России, бывший первый заместитель Председателя правительства страны и другие бывшие руководители государства. Причём многие из них шли на работу в «Новый порядок» не после отставки, а добровольно меняя кресло, настолько сильной и влиятельной стала эта международная организация.

Международный фонд «Новый порядок» был учреждён самыми богатыми и влиятельными людьми и организациями планеты. В него вошли такие компании, как «Майкрософт», Национальная продуктовая компания Китая, «Шелл», «Газпром», «Норильский никель», «Сони», «Тойота», «Боинг» и другие лидеры мировой экономики, науки и нанотехнологий. В состав учредителей вошла и первая сотня самых богатых людей по версии журнала «Форбс». Взнос в уставной фонд был огромен: полмиллиарда долларов. Но от приглашения не отказывался никто. Слишком большое значение имела новая организация в системе мирового управления. И вступающие, которых всегда приглашали персонально, понимали, что смогут окупить затраты весьма скоро. Ведь задачей «Нового порядка» было встать над государственными системами управления. По сути, Фонд пришёл на смену давно изжившей себя Организации Объединённых Наций, которая политизировалась и увязла во внутренних интригах настолько, что потеряла свое практическое значение.

«Новому порядку» отводились функции международного арбитра в решении спорных вопросов, которые не могли урегулировать между собой суверенные государства. Это было сделано, чтобы избавиться от войн, экологических катастроф, голода на планете. Всего, что угрожало человеческой жизни на Земле. Кроме того, в Наблюдательный совет Фонда были привлечены представители всех церковных конфессий, от Ватикана и Православной церкви до лидеров ислама, иудаизма, буддизма, индуизма с их многочисленными ответвлениями. Не забыли и про ряд малочисленных верований. Фонд скупал акции ведущих предприятий, плодородные земли, подчиняя своему влиянию национальные экономики третьих стран, вплотную подбираясь к основным мировым державам. Словно платёжная система банковских карт, «Новый порядок» основал свои филиалы практически в каждом крупном городе планеты, откуда после мониторинга вся информация стекалась в головной офис в Лондоне. Место главы Фонда было свободно с самого его основания. Это и было главной «фишкой» организации. В уставе значилось, что руководителем Фонда не может стать ни один человек. Это место Бога. Но поскольку для каждой религии он разный, то решено оставить это место свободным до его пришествия, в каком бы воплощении оно ни произошло.

А теперь, видимо, «Новый порядок» положил глаз на жалкое пристанище Анны Ефимовны.

— Где приставы? — поинтересовался префект у своего помощника. — Где судебное решение о принудительном выселении старухи?

Молодой метросексуал сделал кому-то знак, и перед шефом появилось два пристава с судебным решением в руках.

— У нас всё готово, вас только ждали, — подобострастно доложил старший из них.

— Действуйте, да поживей. — Мостовой энергично махнул рукой в сторону старого строения, словно полководец, отправляющий свое войско на штурм крепости.

— Тут небольшое недоразумение, — начал второй пристав. — Наша спецтехника задела частную машину…

— И что? — раздражённо, словно услышав комариный писк, бросил префект.

— Хозяин требует вызвать ГИБДД и не хочет пропускать на объект, — с видом побитой собаки пожал плечами пристав.

— Так вы бы ему разъяснили, что он мешает осуществлению правосудия, — стал всё сильнее «заводиться» префект, поглядывая на тонированные стёкла «мерседеса».

— Всё ему разъяснил — и про снос дома, и про бабку, которую выселять нужно, — стал оправдываться работник судебной системы. — А он, наоборот, стал ещё менее сговорчивым.

— Что, сильно машину его помяли? — поинтересовался Мостовой.

— Да в том-то и дело, у «субары» царапина пустяковая. Может, денег захотел побольше слупить?

Их разговор прервал сигнал «мерседеса». Префект увидел, как тонированное стекло опустилось, и, повинуясь властному движению указательного пальца с дорогим кольцом, побежал к машине.

— У меня мало времени, передайте хозяину «субару» вот это, — невидимый собеседник протянул две банкноты по пятьсот евро, — и заканчивайте мероприятие, мне через полчаса нужно докладывать в Лондон.

Префект кинулся исполнять команду. Строптивым хозяином повреждённой машины оказался молодой парень в модной спортивной куртке. Для начала префект представился, назвав свою должность. Лицо молодого человека двадцати пяти — двадцати восьми лет на вид ему было незнакомо.

— Ладно, гражданин, вот вам пятьсот евро, и быстренько убирайте свою машину, — по «профессиональной» привычке протянул половину полученного городской чиновник, полагая, что хозяин машины будет рад и такой щедрой компенсации.

Парень неожиданно для префекта повёл себя нагло, ничего не ответив и отвернувшись от Ивана Петровича, стал всматриваться в подлежащий сносу дом.

— Что, мало? Ладно, даю тысячу евро, — вздохнул чиновник, по-своему понимая такое поведение потерпевшего.

— Это правда, что у старушки из того дома нет жилья? — вдруг поинтересовался молодой мужчина.

— А тебе откуда известно? — Мостовой не понял, для чего тот спрашивает об этом.

— Мне рассказали приставы, — ответил незнакомец, продолжая смотреть в сторону дома, словно о чём-то размышляя. — Кроме того, они мне сказали, что бабушка значится по документам как умершая. Как же это могло получиться?

— Тебе какое дело — бери деньги и отъезжай, — прикрикнул на него Мостовой. — Ты кто такой, чтобы вопросы задавать?

— Но это же ваш район, соответственно вы должны отвечать за эту ситуацию, — продолжал настаивать наглый незнакомец, по-прежнему не поворачиваясь к Ивану Петровичу.

— Слушай, ты, придурок, не хочешь убирать машину — не надо, мы её и так сейчас на эвакуаторе утащим, — взорвался Мостовой. — И дом снесём, и бабку на помойку выкинем.

Префект хотел отдать соответствующие распоряжения, но его внимание привлекло что-то непонятное: незнакомец стал странно передёргивать плечами: создавалось впечатление, что под его спортивной курткой происходит какое-то броуновское движение. Дальше — ещё страшней: то же самое началось под его вязаной спортивной шапкой. Словно голова принимала более удобную форму. Префект протёр глаза, полагая, что от нервов у него повысилось глазное давление, как уже было не раз. Метаморфозы прекратились.

— Фу-ты, чёрт, — выдохнул чиновник. — Ну, ты берёшь деньги или мне применить свою силу и власть?

— Применяйте, — спокойно произнёс молодой человек, поворачиваясь к Мостовому лицом.

Иван Петрович чуть не потерял сознание, увидев это лицо. Перед ним стоял Президент России! Как он мог так обмишуриться и не признать главу государства? А ведь он назвал его придуркомі Иван Петрович почувствовал, что по его позвоночнику холодной струйкой потёк пот. Он боялся поднять взгляд, уставившись в ноги Президенту, словно чистильщик обуви, изучающий фронт работы.

— Что передумали? — усмехнулся глава государства.

— Простите, чёрт попутал, не признал, — полным отчаяния голосом покаялся чиновник.

— Чёрт тебя попутал не сейчас, а тогда, когда ты принял липовое свидетельство о смерти старушки, — строго произнёс Президент.

— Я думал, что она и впрямь умерла, — попытался оправдаться Мостовой.

— А почему же, когда узнал об ошибке, не отселил женщину в положенную ей квартиру? — нахмурил брови глава государства.

— Тут уж виноват, упустил, — вздохнул префект. — Бюджет отселения, выделенный «Новым порядком», закончился… я доложил фонду про непредвиденные обстоятельства, а мне сказали…

Чиновник осёкся, понимая, с кем он говорит, и боясь, что поставит себя между двух огней. Доносить на то, что в «Новом порядке» ему было отказано в дополнительных средствах, он боялся так же сильно, как и признаться, что на прикарманенные деньги на отселение Погребняк и других жителей он купил любовнице дорогую иномарку и съездил со всей своей семьёй на отдых в Швейцарские Альпы.

— Меня не интересуют ваши оправдания. В голосе Президента почувствовалась холодная сталь. — Вы сейчас же прекратите это безобразие! Только после того, как женщина будет переселена в комфортные условия, вы сможете это строение снести! Даю вам сутки на решение этого вопроса. В противном случае я сделаю так, что ваша жизнь сильно изменится! Настолько, что вы сами окажетесь на месте этой несчастной, лишившись всего, что у вас есть.

— Да, да, — закивал, словно китайский болванчик, Иван Петрович, готовый уже сорваться с «низкого старта» и бежать выполнять волю главы государства.

— Поэтому я могу лично заверить старушку, что её мучения закончились и она может собирать вещи для переезда, так?! — Последнее слово он произнёс с металлическим акцентом, не допускающим никакого другого ответа, кроме согласия.

Мостовой с искренним блеском в глазах заверил в этом Президента, который тут же последовал к пустующему дому. Пребывающий в шоке Мостовой оглянулся назад и увидел, как «президентский» «субару» погружают на эвакуатор. Техника снова начала своё движение к дому. Молясь Богу чтобы удаляющийся глава государства не оглянулся, он рванул к эвакуатору — остановить погрузку.

— Прекратите! — рявкнул он на сотрудников дорожной полиции. — Верните машину на место! Разве вы не видите, чья это машина?

Участники эвакуации недоумённо пожали плечами, возвращая машину на место.

— А нам чего? — высунулся из кабины стенобитного крана рабочий. — Можно приступать к сносу?

— С ума сошли! — побагровел Иван Петрович. — Немедленно возвращайтесь на базу!

Рабочий выругался и, смачно сплюнув, стал разворачивать свою технику. В «мерседесе» опять опустилось стекло. На этот раз больше, чем в первый раз. Сквозь проём можно было увидеть вальяжного мужчину, в котором префект узнал статс-секретаря Фонда «Новый порядок». О нём в деловых кругах города сложилось устойчивое мнение, что он является надзирающим оком головного Лондонского офиса. Своего рода серым кардиналом, который влияет на деятельность Фонда «Новый порядок» в России куда больше руководителя его Московского отделения.

— Что это значит, почему вы разворачиваете технику? — раздражённым тоном высказался сидящий внутри машины импозантный брюнет.

— Это указание Президента, — пояснил ему свои действия префект.

— Какого Президента? Президента чего? — взвизгнул статс-секретарь, которого больше всего удивило спокойствие, с которым чиновник объяснил ему причину отказа.

— Президента нашей страны, — глуповато улыбаясь, уточнил префект округа.

— Это вы серьёзно? — По тону представителя Фонда можно было понять, что он уже сомневается в здравом рассудке Мостового.

— Я не псих, — обиделся чиновник, — вы видели, как я разговаривал с хозяином «субару»? Так это и есть Президент России.

Видя по выражению лица собеседника, что тот смотрит на него словно на сумасшедшего, чиновник стал подробно пересказывать ему, как всё произошло.

— Я и сам не сразу заметил, кто он, даже поругался. Но это точно он, в шапочке спортивной, надвинутой на глаза. И здесь, хотя без охраны. Один. Но я же его как вас видел, — преданно глядя на статс-секретаря наполненными правдой глазами, излагал Иван Петрович.

— Этот человек проходил мимо меня, никакой это не Президент, — прошипел наполненный злобой оппонент. — Немедленно начинайте выполнение судебного решения!

— Нет, вы что думаете, я самоубийца — перечить Главе государства, — замотал головой префект. — При всём моем уважении к «Новому порядку», но это все же Президент России!

— Вы идиот! — взорвался представитель Фонда. — Слушайте!

Мужчина протянул руку к подголовнику переднего кресла и включил на полную громкость звук встроенного телевизора. Диктор информационной программы новостей оповестил слушателей, что Президент страны в настоящее время приземлился в аэропорту Берлина, где у него начинается официальный визит. Иван Петрович просунул голову в салон, где увидел, как российского Президента, спускающегося по трапу самолета, встречает германский канцлер.

— Может, это запись? — вырвалось у растерявшегося префекта, который все ещё продолжал находиться под сильным впечатлением от близкой встречи с главой государства.

— Если вы не дадите команду к сносу дома, я сейчас же позвоню мэру, и тогда вас снесут с должности, — решив, что чиновнику ничего не объяснить, перешёл к прямым угрозам представитель Фонда. — Выбирайте, какой снос вам больше нравится.

— Там Президент, я не могу, — не обращая внимания на иронию важного собеседника, взмолился испуганный чиновник, прислушиваясь к приветственной речи российского гостя и в страхе ловя себя на мысли, что голос говорившего с ним человека сильно отличается от президентского.

Поняв, что чиновник саботирует мероприятие, представитель фонда подозвал участкового, приставов, частную охрану.

— Ребята, там в доме старуха и владелец «субару», он или актёр, или двойник нашего Президента, который хочет сорвать исполнение судебного решения. — В руках у статс-секретаря «Нового порядка» оказалась пачка крупных купюр. — Если вы в течение десяти минут их оттуда вытащите, я выдам вам эти премиальные.

— Я этого парня вблизи видел и разговаривал с ним. Он даже отдалённо не похож на Президента, — подал голос участковый.

— Может, он владеет гипнозом, — боясь оказаться в дураках, попытался оправдать свое поведение Мостовой.

Однако его уже никто не слушал. Целый отряд из разных силовых ведомств, в количестве двенадцати человек, подгоняемых материальным стимулом, поспешил к старому дому, за стенами которого находилась досадная помеха для осуществления государственного правосудия. Иван Петрович с горечью осознал, что при любом результате сегодняшнего мероприятия ему стоит ждать только серьёзных неприятностей. Тут же, в подтверждение его мыслей, на место событий стали съезжаться телевизионные машины с корреспондентами новостных каналов. Их микрофоны моментально уткнулись в лица рабочих. Водители эвакуатора махали руками и тыкали пальцами в его сторону. «Президент», — донесся до уха префекта голос одного из интервьюированных работяг. Теперь скандала было уже не избежать. У Ивана Петровича от предчувствия надвигающегося карьерного краха противно заныло под лопаткой.

Президент зашёл в подъезд старого дома и почувствовал, что организм можно возвращать к прежнему состоянию. Это происходило всегда очень болезненно, словно под кожу лица проникал инструмент пластического хирурга, и начинал видоизменять мышцы и ткани. Одновременно череп словно сдавливался в тисках, придавая лицу новую форму. Болью сопровождались только перерождения из человека в человека. Своего рода плата за «маскарад». Словно Создатель наказывал его за «игру не на своём поле». Воспроизведение организмом любой другой сущности и материи проходило легко и быстро, как и возвращение в прежнее состояние.

О своей нечеловеческой способности он узнал совершенно случайно. Это произошло пять лет назад, когда он, будучи студентом пятого курса, попытался собрать материал для своего диплома по теме «Государство, религия, человек». Для того чтобы работа была социально ориентированной и в духе входивших в моду журналистских провокаций, он переоделся в рваные лохмотья нищего и вышел на церковную паперть. Он надеялся собрать доказательства того, что основную часть прихода составляют люди небольшого материального достатка, которые чувствуют себя мало защищенными в социальном плане. Он не ошибся. Мало того, многие прихожане, подавая милостыню или угощая едой, просили нищего помолиться о своих близких, рассказывая о тех несчастьях и утратах, которые их постигли. А многие так и просто изливали душу переодетому студенту вещая о царящей вокруг несправедливости. С каждым разом ему всё труднее было выслушивать эти исповеди. От сопереживания несчастным людям он сам стал физически испытывать их душевную боль.

Однажды вечером он покинул «насиженное» место из-за усилившихся болей в голове и теле. Впервые он ощутил такое состояние. Словно к нему под кожу проникли паразиты и выедали его изнутри. Когда он подошёл к условленному месту откуда его забирал на своей машине друг по университету то произошло непредвиденное. Подъехавший сокурсник не узнал его и отогнал от машины, хотя утром сам подвозил его к церкви. «Нищий» подумал, что его разыгрывают, и, открыв дверь, бесцеремонно сел в машину. Однако реакция друга была неадекватной, он выскочил из машины и позвал полицию. Переодетого студента задержали и посадили в камеру, обвинив в попытке угона автомобиля. В отделении полиции, попросившись в туалет, он вместо своего отражения увидел в зеркале неприятное лицо сумасшедшего, церковного юродивого. Длинные волосы, беззубый рот, глубоко запавшие глаза, нервозность в мышцах лица, мимика психически нездорового человека. Сначала он подумал, что это сон, а когда понял, что это происходит наяву, то испытал шок. Ощупав незнакомое лицо, ещё больше испугался, решив, что сошёл с ума. Вернувшись в камеру, стал искать выход. Но тщетно. Ведь он получил внешность не просто неизвестного человека, а нищего, лишённого даже имени и фамилии. От переживаний студенту стало плохо, и он подошёл к оконной решетке, чтобы глотнуть свежего воздуха.

В коридоре послышались шаги полицейских идущих к нему в камеру. «Господи, сделай так, чтобы меня не увидели. Зашли, а меня здесь нет!» — раздался внутренний крик несчастного парня. Абсурдно было думать об этом в такое время, но он, схватившись руками за металлические пруты и зажмурив глаза, продолжал мысленно твердить: «…я безтелесный, я невидим, меня не тронут!» Словно маленький мальчик в далёком детстве во время игры в прятки, надеялся, что его не найдут друзья. Дверь открылась, и раздался отборный мат конвоиров. Студент решил, что им не понравилась его поза, и он отпустил решётку, смиренно поворачиваясь к ним лицом. Однако он только успел увидеть, как захлопнулась дверь, и услышал, как в коридоре раздались тревожные крики.

— Кто отпустил психа?! Куда делся юродивый? — услышал студент истеричный фальцет.

Ничего не понимая, он осмотрел камеру с горевшей в ней мощной люминесцентной лампой. Исключив плохую освещённость помещения, студент решил, что, наверное, у него открылась способность к гипнозу, поэтому он смог внушить полицейским, что отсутствует. Ворвавшаяся в него надежда вдохнула силы и энергию. Он вспомнил, что хлопнувшая дверь в камеру не закрылась на замок. Студент-нищий осторожно подкрался к выходу и, чтобы проверить догадку, протянул руку к двери. К своему ужасу, он не увидел своей руки. Мышечное чувство говорило, что рука действует, а глаза ничего не видели. Он продолжал экспериментировать, пока больно не ткнул пальцами железную дверь, и она приоткрылась. Ничего не понимая, он сделал шаг в образовавшийся от толчка дверной проём. И не увидел своих ног. От неожиданности он испугался и долго не мог сделать новый шаг. Мозг, привыкший реагировать на поставленную вперёд ногу, не слушался, и парень никак не мог перенести вес тела на зияющую под собой пустоту.

Из оцепенения его вывели раздающиеся голоса и приближающиеся шаги. Он автоматически сделал несколько шагов, словно паря по воздуху, осторожно вышел из камеры, но потом его мозг снова засомневался, давая сбивчивые сигналы в мышцы тела, и он, словно заново пытаясь научиться ходить, запутался в невидимых ногах и упал плашмя на твёрдый, бетонный пол. Шум привлёк подбежавших полицейских.

— Слышали? — напряжённо вглядывался в пустой коридор рыжеволосый, немолодой сотрудник полиции. — Что-то упало!

— Да хрен с этим, где вот задержанный, не мог же он незаметно для видеокамер выйти отсюда, — отмахнулся дежурный по камерам предварительного задержания, офицер полиции. — Значит, он прячется где-то здесь. Возможно, он каким-то образом оказался в другой камере.

— Так на мониторах его же нигде нет, — почесал в затылке его помощник.

— Может, он вне зоны наблюдения, давайте всё осмотрим, — не видя других вариантов, приказал старший полицейский.

Офицер, тряся связкой ключей, двинулся к ближайшей камере, перед входом в которую лежал арестованный. Тяжёлые башмаки полицейского приближались с каждым шагом и, казалось, чётко целились ему в голову. Парень успел только прикрыть голову руками, и грузный страж порядка, споткнувшись о невидимое препятствие, со всего размаха полетел на пол. При падении полицейский ударился головой о стену коридора с такой силой, что козырёк его фуражки треснул пополам, не спасая лоб от рассечения.

— Что там за хрень?! — заорал от боли дежурный по КПЗ, смахивая со лба струйки крови.

Понимая, что его сейчас обнаружат, парень в панике стал вжиматься в пол, словно хотел стать его частью.

— Что? Где? — стали поднимать его коллеги по работе, не понимая, что имеет в виду их начальник.

— Вон там на полу! — орал полицейский, тыча пальцем в сторону задержанного.

Парень почувствовал, что бетонный пол становится мягким, словно пластилин, и его тело стало в него погружаться, как в болотную топь.

— Там ничего нет, — пожали плечами сотрудники.

— Я что, по-вашему, сам грохнулся? — разозлился старший полицейский. — Там как будто собака лежала, я её ногой зацепил.

Подчинённые недвусмысленно переглянулись, полагая, что эти слова результат сильного удара. Толстяк оттолкнул их, отругав своих глупых сотрудников, и осторожно стал ходить взад-вперёд, пытаясь нащупать невидимую помеху. Словно фигура на шахматной доске, полицейский перебирался с плитки на плитку, приближаясь к невидимому арестанту. Парень попытался осторожно, не поднимая шума, отодвинуться, но не смог. Теперь он не только был лишён возможности себя видеть. Теперь тела у него вообще не было.

В какую-то долю секунды студент понял, что его как человека просто нет! Осталось только сознание, которое находится в… одной из бетонных плиток. Точнее, хранилищем его «Я» стал холодный, бездушный пол в отделении полиции. Тяжёлые ботинки прошлись по тому месту, где ещё несколько секунд назад лежало его невидимое тело. Но… ничего уже там не было. Парень словно смотрел на экране серию мистического триллера. Вот наступили на грудь, теперь на лицо, ударили каблуком по носу, а слышен только обычный звук шагов по бетону. Истоптав злосчастный участок пола и придя в себя, старший полицейский и его подчинённые пошли обыскивать камеры. Непонятное новое состояние, в котором он оказался, заставляло студента искать выход в более привычный формат. Было очень страшно. Словно в кошмарном сне, когда хочется проснуться, но сон не отпускает. Хотя бы вернуть ноги и руки… затем — тело и голову… Эта навязчивая мысль стала вытеснять все остальные, которые роем гудели в его сознании… Он не понимал, как по-другому можно выбраться из этого запредельного состояния. Чтобы уйти, нужны ноги! Парень изо всех сил захотел вернуть своё тело… Вышедшие после осмотра очередной камеры полицейские, к своему удивлению, увидели в коридоре КПЗ незнакомого молодого человека в старой потрёпанной одежде нищего.

— А ты кто такой? — схватился за больную голову дежурный офицер, почувствовав, как всё поплыло перед глазами.

— Я журналист, шёл мимо, а на меня какой-то городской сумасшедший напал, — вырвалось первое, что пришло в голову вновь обретшему себя молодому человеку.

— А что это на тебе, никак одежда юродивого? — опознал лохмотья скрывшегося преступника офицер полиции.

— Так он меня запугал, ограбил, снял с меня одежду тут недалеко за домами, когда я свернул с улицы, — попытался дать наиболее логическое объяснение молодой человек.

Услышав жалобу потерпевшего, дежурный предложил журналисту написать заявление по поводу ограбления, но тот отказался и спешно покинул отделение полиции. Он спешил, поскольку видел, что полицейские стали вновь просматривать записи видеокамер наружного наблюдения, и понимал, что его прихода в отделение после якобы совершенного ограбления и перемещений в коридоре, где его встретили полицейские, на этих записях не будет. Пока он шёл до общежития и затем, закрывшись внутри своей комнаты, парень непрестанно прогонял в уме произошедшие с ним метаморфозы, пытаясь найти этому хоть какое-то разумное объяснение, и не находил. Тогда он попробовал повторить какое-нибудь превращение и ради эксперимента проделать что-нибудь с соседями по общаге. Для этого, скорее всего в силу возраста, он не нашёл ничего умнее, как стать невидимым и пройти в женскую душевую. Но как он старательно ни пыжился в этом своем «незатейливом» желании, достичь успеха ему не удавалось. Тело исчезать не хотело. Молодой человек сделал вывод, что это больше не повторится, и успокоился. На следующий день предстояла сдача последней сессии, и мысли сосредоточились на учёбе. Перед сдачей основного теоретического экзамена по специальности он решил освежить знания и сел штудировать учебник на скамейке перед зданием университета. До экзамена как раз оставалось несколько часов, но подготовка не задалась. Он увидел бредущую к метро и ревущую в голос свою сокурсницу Галину Смирнову. Оказалось, девушку выгнал из квартиры хозяин, у которого она снимала жилье. Не предупредив её заранее для того, чтобы она нашла себе другую квартиру. При этом он потребовал от неё оплаты штрафа за царапанную мебель, выставив её без вещей и документов, которые он удержал в залог.

— А мебель эта была старая и повреждена ещё три года назад, когда я только въезжала, — захлебываясь слезами, изливала свою боль от несправедливости его сокурсница.

Парень неожиданно почувствовал физический дискомфорт, точно такой, какой он переживал у церкви, выслушивая жалобы прихожан. Тело стало ломить. Ломота в суставах по всему телу началась как во время гриппа, только усиленная в десятки раз. И опять это мучительное сдавливание головы…

— Надо бы в полицию обратиться. — Он попытался ободрить девушку.

— Обращалась, — ещё сильнее захныкала сокурсница. — Они говорят, что это не их компетенция, что мне надо в гражданский суд подавать. А какой суд, он же и документы забрал. Самое главное, там и зачётка, и конспекты. А сегодня экзамен!

— Не плачь, Галя, я обязательно что-нибудь придумаю и помогу тебе, — задумался молодой человек, как перебороть такую очевидную несправедливость.

Думать мешала сильная боль в голове и теле. Сознание затуманилось, окуная его в дремотное состояние. Девушка продолжала рыдать, уткнувшись лицом в ладони. Наступила пауза. Наконец парень как бы проснулся, преисполненный решимости.

— Пойдём, до экзамена ещё есть время, ты же живёшь где-то рядом, — уверенным тоном стал озвучивать свой план молодой человек. — Я с ним поговорю, и он отдаст тебе твои вещи и документы.

Он успокаивающе погладил её по плечу и внезапно обнаружил вместо своей руки руку бродяги с неровно постриженными ногтями и в старой одежде с засаленными рукавами. На нём была точно такая же одежда, что и вчера на Юродивом. От такой неожиданной трансформации парень снова испытал шок. Как это произошло? Неужели этим нельзя управлять? На секунду он даже забыл про девушку. Он опять вернулся в шкуру юродивого.

— Хорошо, спасибо, — повернулась к нему девушка, чтобы поблагодарить студента за помощь, но, увидев незнакомое лицо небритого, неухоженного мужчины, с криком подскочила, в испуге оглядываясь по сторонам.

— Девушка, вы меня не бойтесь, я вместо него помогу вам. — Ощупывая чужое лицо, Юродивый попытался хоть как-то успокоить испуганную девушку.

— Какого чёрта? Ты кто такой? Где мой сокурсник? Что это за шутки? — Девушка, не веря в фокусы и волшебство, заглянула под скамейку. — И почему у вас такой же голос, как у него?

Юродивый и сам заметил, что от него прежнего, кроме сознания, остался ещё и его голос. Почему? Он не стал сейчас об этом думать. Просто принял это как факт.

— Я бывший артист пародийного жанра, могу любым голосом говорить, — соврал он первое, что пришло на ум.

— Да, конечно, а это тряпье ваш сценический костюм! — съязвила сокурсница, явно возвращая себе самообладание. Девушка стала звонить на мобильный телефон своему исчезнувшему знакомому, но номер был заблокирован. — Да вы просто подслушали наш разговор, а когда мой сокурсник ушёл, подсели и зло надо мной подшутили.

— А даже если и так? — Юродивый попробовал зайти в доверие к девушке с другой стороны. — Почему же мне не подшутить над вашим обидчиком? Особенно если это поможет вернуть вам свои вещи.

Девушка продолжала скептически оглядывать бомжеватого мужчину, больше похожего на городского сумасшедшего, но то, что и как он говорил, внушало ей доверие. К тому же ей уже нечего было терять. Пусть пробует! Через четверть часа она была у подъезда съёмной квартиры. Странный нищий внимательно оглядел её с головы до ног и, попросив подождать снаружи, зашёл в подъезд. Через полчаса оттуда вышла симпатичная девушка в сопровождении испуганного хозяина, который нёс вещи своей бывшей квартирантки. Все лицо мужчины было покрыто свежими ссадинами и синяками, словно он вышел не из подъезда, а с боксёрского ринга. Девушка же показалась Галине ужасно знакомой, но она, не придавая этому большого значения, в первую очередь бросилась проверять целостность своих вещей. Собственник жилья, заметив на улице Галину, застыл как вкопанный, словно увидел привидение, переводя взгляд с неё на удаляющуюся девушку, словно пытаясь сфокусироваться на раздвоившемся объекте. Галина нашла деньги, документы, продолжая рыться в дорожной сумке в поисках зачётки. Другая девушка скрылась из вида.

— Не проверяйте, все в целости и сохранности, — запинаясь, с предупредительной вежливостью произнёс бледный хозяин, на лбу у которого выступили капельки пота. — И вот ещё, компенсация за неурочный съезд. Как договаривались.

Мужчина протянул приличную денежную сумму.

— А мы разве договаривались? — Пораженная девушка взяла деньги, посматривая на подъезд в ожидании своего помощника.

— Да, — дурацки продолжая улыбаться, подтвердил чем-то перепуганный хозяин, — и голос тогда у вас был по-мужски убедителен. Да и наподдали мне прилично. Хотя я не в претензии. Сам виноват.

— А где мужчина, который к вам заходил? — не выдержав, поинтересовалась она у бывшего хозяина.

— Ко мне, кроме вас, больше никто не заходил, — с трудом борясь с заиканием, проговорил мужчина.

— Я всё время стояла тут у подъезда, — с недоумением пожала плечами девушка.

— Значит, это был ваш двойник, — ещё больше стал потеть мужчина, схватившись за сердце.

Только сейчас Галина поняла, почему вышедшая девушка показалось ей очень знакомой. Она была точная её копия, даже одежда и обувь ничем не отличалась от той, что было на ней надето. Её зеркальное отражение, её клон…

В результате помощи своей сокурснице Юродивый понял одну самую главную вещь. Изменения в его организме происходят только тогда, когда он начинает сопереживать человеческому горю. Словно срабатывает инстинкт оборотня, реагирующий на полнолуние и ведущий к превращению человека в волка. Так и его организм запускает скрытый механизм, в результате которого с ним происходит перерождение в другую органическую или неорганическую сущность. Чтобы не попадать в курьёзные ситуации, ему предстояло научиться с этим жить, и он к концу обучения в университете овладел контролем над трансформацией своего тела.

…Вернув себе свою внешность, чтобы не вводить бабушку в шок от такой персональной заботы самого главы государства, мужчина постучал в дверь жертвы чиновничьего произвола. Анна Ефимовна Погребняк вздрогнула, полагая, что это пришли её мучители, но не стала прятаться, смело отворив дверь.

— Что? будете выносить мои пожитки? — напряжённо и неприязненно бросила она в лицо молодому человеку, стоящему у её порога.

— Мне нравится ваш боевой настрой, — приветливо улыбнулся ей в ответ мужчина, подумав, что, наверно, с таким же вызовом и ненавистью встречали советские граждане немецких оккупантов, которые приходили угонять их на работы в Германию.

— А вы, собственно, кто такой? — Его улыбка и открытый взгляд обезоружили пожилую женщину.

— Я ваш друг, который поможет вам отстоять ваши права, — к радости старушки, представился молодой человек. — Думаю, что вас оставят в покое и вскоре найдут жилье, более подходящее вам, учитывая ваш возраст и заслуги перед страной.

— А как вас зовут? — Анна Ефимовна в изумлении глядела на гостя, словно на доброго волшебника.

— А зовите меня просто Другом, — неожиданно предложил мужчина. — Говорят, что добрую помощь нужно оказывать тайно, тогда благодарность будет уже не от тех людей, кому добро сделано, а от Бога.

— Ну, я так не могу, — Друг! — покачала головой женщина. — Вы собака, что ли? Это больше собачью кличку напоминает.

Не ожидавший такого поворота гость громко расхохотался. Ох уж эти бабушки и их непосредственность!

— Но вы же человек, мне нужно ваше имя, — настаивала старушка.

— Я уже и не знаю, какое имя мне больше подходит, — как бы про себя вслух произнес её гость.

Мужчина задумался. Называть свое истинные данные он не хотел, поскольку пожилую женщину, возможно, будут допрашивать, выуживая его имя. Ему не простят срыв акта государственного правосудия. Он вспомнил о своем первоначальном образе церковного нищего, юродивого, с которого всегда начинается очередное перевоплощение. Словно это промежуточное состояние, а юродивый как мифический лодочник, перевозящий из царства живых в царство мертвых. Только юродивый «перевозил» его сознание в любое принимаемое им состояние, даже в неодушевлённый предмет. Значит, он — его второе «Я». Как псевдоним у писателей. Юро-ди-вый? Но нельзя же так назваться! Может быть, Юра? Как уменьшительное имя…

— Зовите тогда меня Юрой, — прервал затянувшуюся паузу молодой человек.

— Чего-то, Юрочка, не похоже, что они успокоились. — Стоявшая у окна Анна Ефимовна отдёрнула занавеску. — Вон погляди, сюда целый отряд наладился.

Мужчина увидел с десяток человек в форме, приближающихся к подъезду. Участковый, судебные приставы, сотрудники охранного предприятия.

— Значит, говорите, Друг — это собачья кличка? — вспомнилось гостю.

— Что? — не поняла бабушка, которая от страха и предстоящего унижения уже плохо чего понимала.

— Как раз такой четвероногий друг нам бы сейчас не помешал, — улыбнулся мужчина, кивая на картинку из журнала, наклеенную на стене комнаты.

На фотографии оскалил зубастую пасть большой чёрный ротвейлер — любимый пёс Президента России. Хорошее совпадение! Старушка ничего не ответила, лишь вздохнула и покорно уселась на заранее собранные узелки. Посмотрев на переполненную отчаянием сгорбленную фигуру пенсионерки, Юродивый почувствовал негодование от такой несправедливости. От нахлынувшего сопереживания старушке организм моментально отреагировал, запуская смену внешности. Боль стала разламывать его на куски. Парень выбежал из комнаты, подгоняемый болью, словно выворачивающей наизнанку всё его тело. Захлопнув за собой дверь, он уже ощупывал рукой небритое беззубое лицо своего старого знакомого. Он инстинктивно отбросил длинные волосы Юродивого, прислушиваясь к громким голосам перед дверью подъезда.

— Сейчас, если не откроет дверь, сразу взламываем и её с вещами перевозим в социальный приют, — донесся до него голос старшего судебного пристава.

Его удивил обострившийся слух и способность так хорошо слышать разговор на таком расстоянии. Дверь в подъезд с грохотом распахнулась, и Юродивому в нос ударил целый букет различных запахов. Дорогой одеколон, водка, табак, пот. Этот букет шёл от зашедших мужчин. А от пола пахло крысиным помётом. Почему он это понял? Его это удивило, и он посмотрел на то место, откуда доносился этот неприятный запах. Так вот же он, у самых его собачьих лап. Только теперь он понял, что уже трансформировался в животное, которое увидел на фотографии в бабкиной комнате. Он встряхнулся по-собачьи, почувствовав груду стальных и упругих, как пружины, мышц. Лязгнул зубами и зарычал. Внизу остановились.

— Чего там, собака? — остановился идущий впереди судебный пристав.

— Какая-нибудь дворняга бездомная к бабке прибилась, — подтолкнул его в спину участковый. — Не бойся.

— Да я и по звуку слышу, что это здоровая псина, — сделал несколько шагов назад бледный пристав. — Идите первыми, если не боитесь. А я собак боюсь.

— Я кинологом работал в милиции, — вызвался высокий худощавый мужчина из частной охраны.

Его пропустили вперёд. Но едва он сделал несколько шагов, как сверху на него нахлынул низкий, раскатистый лай. Кинолог вернулся назад.

— Судя по басу, здоровая собачка, без специального оборудования я не ходок. — С видом специалиста он многозначительно замолчал.

— Ладно, я сам сейчас её пристрелю. — Участковый достал служебный пистолет Макарова. — Но только тогда придётся половину денег из вознаграждения отдать, потому что за применение оружия нужно будет поделиться с моим непосредственным начальством.

Раздался неодобрительный гул, который, однако, не смутил полицейского, и он с пистолетом в руке поднялся на второй этаж. Сзади его подпирали остальные слуги закона. Участковый увидел огромного ротвейлера, сидящего рядом с дверью в комнату Погребняк, внимательно наблюдающего за его действиями.

— Ну чего, собачка, сама уйдёшь с дороги или шлёпнуть тебя? — Он стал наводить ствол на опасного зверя, целясь в голову.

— Похож на президентского пса, — уловил кто-то из группы схожесть с питомцем главы государства.

Неожиданно для всех, и в первую очередь для самого участкового, собака заскулила и замахала обрубком хвоста, прижимаясь к земле, всем видом показывая своё миролюбие.

— Вот это да, признала силу, — прокомментировал бывший кинолог. — Можете смело к ней подходить, это она покорность свою демонстрирует.

Кинолог попытался полезть вперёд участкового, но при его виде пёс опять зарычал, заставляя специалиста спрятаться за спину полицейского.

— Может, и правда президентская собачка, вон и про оружие понимает, — в ответ на раздавшиеся смешки смущённо прокомментировал своё трусливое поведение кинолог.

Участковый опять поднял пистолет, и собака заново проявила свою покорность стражу порядка: преданно заскулив, она стала на четвереньках подползать к его ногам.

— Возьмите верёвку и привяжите пса за ошейник к перилам, — передал кто-то из группы моток крепкого канатика.

Не успел участковый на секунду отвлечься, принимая свободной рукой верёвку, как ему в запястье впились острые зубы ротвейлера.

— A-a-a! — Заорав от боли, полицейский моментально выронил пистолет из руки, пойманной мощной собачей пастью, словно в охотничий капкан.

Как только выпавший пистолет загромыхал по бетонному полу, пёс отпустил руку полицейского и, подхватив в зубы добытое оружие, побежал с ним на третий этаж здания.

— Пистолет! Отберите у него макарыч! — забыв про прокушенное запястье и боль, взревел полицейский, понимая, какими неприятностями по службе ему грозит утеря оружия, даже в такой нестандартной ситуации.

Однако все были настолько шокированы произошедшим, что даже не сдвинулись с места, словно боялись, что пёс мог наверху их встретить огнём из трофейного пистолета. Придя в себя и не видя на пути собаки, группа стала осторожно подниматься к двери пенсионерки, чтобы, наконец, приступить к исполнению судебного решения…

…Юродивый в образе пса забежал в одну из покинутых квартир и бросил пистолет в кучу сваленного хлама. Очистки от овощей и фруктов, объедки, пакеты, бумага, куски тряпок — всем этим в огромных количествах было завалено помещение, в котором ещё недавно обитали бомжи. Предварительно пёс раскопал передними лапами в мусоре ямку, а затем тщательно зарыл, подтащив зубами кусок старой шинели и накрыв им для верности кучу сверху. Теперь если и найдут, то нескоро. До острого собачьего слуха донеслись шаги с лестницы, и пёс в несколько прыжков вернулся обратно. Просунув морду меж ограждения перил, он увидел осторожно поднимающихся людей.

— Вот она, морда, глядите, следит за нами сверху! — Кто-то из группы заметил торчащую морду ротвейлера.

— Пёсик, верни что взял, получишь косточку, — взмолился полицейский, рука которого была перевязана носовым платком.

Юродивому стало смешно. Полицейский, приставы, частная охрана, а остановились, испугавшись какой-то собаки. Пусть не по-собачьи умной. Вот она, власть! Дерёт в три шкуры, особенно если все сносить молча, а стоит оскалить зубы, так сразу теряет контроль над ситуацией.

— Смотрите, он же смеётся! — прочитал на морде пса отношение к происходящему кинолог.

— Это не собака, — перекрестился один из пожилых охранников. — Это демон. Бабка — колдунья, наверное. Вот и вызвала кого-то оттуда… Разве какая собака сможет хитростью пистолет отнять?

Уверенный в своей правоте, он стал спускаться вниз.

— Ты куда? — опешил участковый.

— Я пойду пока перекурю внизу, крикните, когда вещи нужно выносить будет, — прикрыл свой откровенный страх глупой отговоркой мужчина.

— И я, и я, — двинулись за ним следом его товарищи по работе в частном охранном предприятии.

— Пойдём вызовем службу по бездомным собакам, — глядя на улыбающегося пса, неуверенно проронил старший судебный пристав.

— А если он и правда собака Президента? — возразил второй пристав, сделав очередной шаг вперёд и поставив ногу на лестничную площадку. — Да потом, он вроде успокоился.

В тот же миг ротвейлер, заливаясь угрожающим лаем, кубарем скатился со своей наблюдательной точки, явно намереваясь оторвать от работника суда приличный кусок. Мужчины, не дожидаясь укусов, в страхе сбежали вниз, выбив дверь и свалив при этом прислонившегося к ней одного из куривших охранников. Пёс гнал их до самого выхода. Спасла их вовремя захлопнувшая дверь, иначе бежать пришлось бы и дальше, опозорившись перед высоким начальством, ожидающим выселения и сноса здания. Сразу же после выхода из здания участковый доложил дежурному полицейского участка об утрате оружия и запросил помощи.

— Ты, Семёныч, если нализался с утра и где-то табельное оружие просрал, то хотя бы найди смелость и признайся, — не поверил ему дежурный, зная про его слабость к спиртному. — А то несёшь полный бред. По твоему рапорту, так я должен наряд автоматчиков против какой-то шавки направлять.

— Да не собака это, оборотень, — прокричал в телефон участковый, но дежурный уже дал отбой.

Журналистка «Молодёжной правды» Алёна Рощина, получившая задание от редакции выехать на очередное принудительное выселение и написать сюжет в блок социальных новостей, и представить не могла, насколько интересным обернётся этот её дежурный выезд.

— Привет, коллега! — окликнул её уже на месте тележурналист с Первого канала, с которым её познакомили на закрытой пресс-конференции, когда она ещё только проходила практику в газете.

На эту пресс-конференцию для ведущих столичных изданий и телеканалов она попала случайно, и для неё, студентки-практикантки с журналистского факультета МГУ участие в таком мероприятии можно было считать пропуском в профессию. Немудрено, что этот журналист по имени… кажется, Сергей сразу выделил её молодое и красивое лицо и предпринял массированное ухаживание. Он был уже после фуршета, поэтому весел, чуть-чуть нагловат, в меру настойчив, и поначалу Алёне было интересно слушать его колкие и меткие ремарки в отношении происходящего, но потом он становился всё навязчивее и пьянее. Стал нашептывать ей на ухо пошлости, намекая, что мог бы трудоустроить на телевидении — при её ответной к нему благодарности. Девушка тактично отказывалась, стараясь избежать скандала, но он принимал это за кокетство и, делая перерывы для посещения стола с алкоголем, продолжал прилипать с непристойными намеками. Когда же он напрямую предложил ей поехать в гостиницу, то девушка расхохоталась, вспомнив персонажа Ильфа и Петрова, и заявила, что в номера с ним не поедет. То ли смех подействовал, то ли сравнение с Кисой Воробьяниновым, а может, сказалась сильная степень опьянения, но Сергей наконец от неё отстал, заснув на скамейке в гардеробной… Теперь её знакомый, пересекаясь с ней по работе и, видимо, стремясь загладить негативное впечатление о себе, считал своим долгом помогать молодому специалисту, давая профессиональные советы и рекомендации.

— Алёна, давай быстрее включайся, — попытался ошарашить её добытой эксклюзивной информацией тележурналист. — Тут работяги говорят, что Президент России лично запретил выселять старушку в отношении которой есть судебное решение.

— Так он же в Германии, — вспомнила утренние новости удивлённая девушка.

— В том-то и вся фишка, — гоготнул коллега. — Президент якобы появился здесь инкогнито и беседовал с префектом Центрального округа, а потом зашёл в дом к выселяемой старушке. Вот только сам префект наотрез отказывается что-либо комментировать.

— А где он сейчас? — поинтересовалась главным источником информации журналистка.

— Получает очередные инструкции от «Нового порядка», это же им земельный участок под застройку выделен. — Коллега указал пальцем в сторону дорогой иномарки как раз в тот момент, когда Петр Иванович Мостовой вылез из затемнённого «мерседеса».

Вроде бы мужчина был не похож на автора таких чудных заявлений. Визуальный осмотр Алёной чиновника не выявил у Мостового никаких признаков опьянения. Она поспешила к префекту попытать профессионального счастья, но тот только отмахнулся от очередной журналистки и с обречённым видом сел в свою служебную машину, в сердцах хлопнув дверцей. В тот же миг машина уехала в неизвестном направлении. Девушка огляделась, соображая, что ей делать. Группа журналистов столпилась возле мужчины в форме охранного предприятия, который, являясь знатоком собак, увлечённо рассказывал о таинственном ротвейлере, похожем на пса российского Президента, прогнавшего судебных приставов из «заколдованного» дома. К «мерседесу» незаметно для журналистской братии подошёл участковый инспектор полиции и постучал в затемнённое стекло. Алёна, спрятавшись за строительную технику подкралась поближе к автомобилю. Почти вплотную.

— Уважаемый господин статс-секретарь, я делал всё, что мог, рисковал жизнью и здоровьем, посмотрите, что с моей рукой сделала эта зверюга, — донеслись до слуха журналистки жалобные причитания участкового.

— Это ваши проблемы, я обещал вознаграждение по результату, — неприятный, скрипучий голос в «мерседесе» был начисто лишён жалости к офицеру полиции. — Не смогли с какой-то шавкой справиться.

— Это не просто собака, — уверенный в своей правоте, возразил полицейский, — или вообще не собака. В неё словно чёрт вселился, она же вела себя как человек, и оружие спрятала, унесла на третий этаж. Словно понимала, что только я представляю для неё опасность.

— Что за бред. — В неприятном голосе появился эмоциональный окрас.

— Любая собака, вцепившись в руку, так и повисла бы на ней, а этот ротвейлер сразу же отпустил запястье, как только пистолет упал, и тут же его подхватил, — продолжал настаивать участковый.

Алёна прикинула, сколько у неё с собой денег. За такую историю можно было заплатить участковому долларов сто-двести, пусть потратит их на своё лечение. Она уже видела заголовок «Супер пёс — защитник бездомных» или «Любимец Президента показал правосудию зубы». Эх, если ей удалось его сфотографировать. Словно прочитав её мысли, человек в «мерседесе» протянул из окна руку с несколькими пятитысячными купюрами.

Рука была бледная, с неестественно острыми пальцами. Остроконечный маникюр добавлял длины, делая руку похожей на руки шемякинских уродцев. Девушка невольно вздрогнула.

— Ладно, возьми на зелёнку, но только держи язык за зубами, — приказал он обрадованному полицейскому, принимающему плату за своё молчание.

Журналистка не огорчилась таким поворотом, поскольку по отработанной привычке успела записать их беседу на служебный диктофон. Осталось только сделать фото собаки, и статья ей обеспечена. Несмотря на то что дом, подлежащий сносу, был огорожен и прессе входить в него запрещалось, девушка сделала большую петлю и подошла с задней стороны здания. К её глубокому разочарованию, все окна первого этажа были заделаны наглухо листовым железом. Она прошла вдоль дома и уже собиралась возвращаться, как неожиданно налетел порыв ветра и один из листов железа под его напором предательски задребезжал. Алёна рванула к этому окну и, к своей радости, обнаружила, что лист его прикрывает только для вида: его плохо закрепили с двух сторон. Отогнув железо, девушка, опасаясь порезаться об его острые края, с трудом втиснулась в образовавшийся проём. Внутри помещения было темно. Журналистка достала мобильный телефон и заранее включила фотокамеру. Глазами, привыкшими к темноте, она увидела полоску света и, подойдя к нему, обнаружила дверь. За дверью оказался коридор коммунальной квартиры, ведущий к лестничной клетке. Случайно задев ногой пустую консервную банку она откинула её по длинному коридору выдавая этим грохотом свое присутствие. В ответ откуда-то сверху послышалось угрожающее рычание.

— Пёсик, хорошенький, я никому ничего плохого не сделаю, я сама боюсь, — попыталась заговорить с животным Алёна, держа на изготовку телефон.

Рычание прекратилось, и через мгновение послышались звуки шагов собачьих лап, спускающихся по лестничному пролету. Ещё мгновение — и в дверной проём заглянула чёрная морда огромного ротвейлера. Алёна в страхе даже забыла нажать на фото, вглядываясь в пса и пытаясь определить его дальнейшие намерения. Наконец пёс показался полностью и неторопливо, но уверенно пошёл к ней навстречу. Девушка вспомнила о телефоне и нажала кнопку. Сверкнула вспышка. Пёс рыкнул и ускорил шаг, переходя на бег. Журналистка попятилась обратно в комнату, пытаясь закрыться от собаки дверью, но споткнулась о груду хлама и повалилась на спину. Через мгновение над её лицом показалась собачья морда. Передними лапами пёс встал ей на грудь, не давая подняться, и пригвоздил своим внушительным весом к полу.

Чтобы собака не вцепилась ей в горло или лицо, Алёна инстинктивно закрылась руками. Ничего не происходило. Она чуть раздвинула руки и с удивлением увидела вполне миролюбивое выражение собачьей морды. Ей даже показалось, что пёс смотрит на неё с некоторым любопытством и иронией. Что за чушь! Девушка прогнала глупые для такой ситуации мысли. Это становилось смешным. Пришла фотографировать! Тебя саму бы сейчас кто-нибудь сфотографировал! Алёна начала злиться на себя, на ситуацию и на этого большого и глупого пса, который топтался своими лапами на её груди.

— А ну пошёл вон! — набравшись смелости, крикнула девушка и, направив фотоаппарат ему в глаза, «стрельнула» вспышкой.

Пёс спешно зажмурил глаза, а затем лизнул её своим языком от подбородка до лба, оставив на лице мокрую полосу…

…Юродивый, после того как прогнал судебных приставов, прилёг прямо на бетонном полу, на коврике у двери старушки. Он не торопился вернуться к своей внешности, оставаясь в собаке из любопытства. Для себя он отметил, что не испытывает холода от промёрзшего бетона, на котором растянулись все «его» четыре лапы. Хотелось есть, и в голову сразу пришли поговорки «собачий аппетит» и «собачья жизнь». Острый нюх улавливал малейшие запахи, стоило только направить нос в нужном направлении. Из комнаты Погребняк доносился запах гречневой каши, хлеба и лекарств. Ещё отдельно пахло от мусорного ведра. Остатками старой пищи и очистков. Однако этот запах, к удивлению Юродивого, не вызывал отвращения. Скорее любопытство и желание сунуть туда своё лицо. Точнее, морду. Мужчина поймал себя на том, что его сознание поневоле вступает во взаимосвязь с собачьим телом и сильные инстинкты животного начинают навязывать его человеческой составляющей свои потребности.

Его мысли отвлёк шум, доносившийся с первого этажа. Будто бы кто-то ходит. Юродивый прислушался. Может, показалось? В ответ до ушей донёсся отчётливый звук покатившейся с грохотом жестянки. Так и есть, кто-то проник на первый этаж. Угрожающе зарычав, Юродивый сбежал по лестнице, но, ещё не дойдя до двери, из-за которой доносился шум, понял, что там женщина. Сквозняк донёс до его обострённого обаяния женский аромат — дорогих духов, косметики и женского тела. Все это Юродивый теперь мог уловить отдельно, словно его нос стал мини-лабораторией по разделению запахов на их составляющие. Заглянув за дверь, он увидел молодую испуганную девушку с мобильным телефоном в вытянутой руке. Он приблизился к ней.

На телефоне сработала вспышка, и стало понятно, что девушка, скорее всего, является корреспондентом какой-либо газеты. Юродивый перешёл на бег, пытаясь не дать себя больше фотографировать, а девушка, видимо приняв это за нападение, в страхе попятилась и, споткнувшись, упала на спину. Через мгновение Юродивый уже поставил свои мохнатые лапы на девушку и, не давая ей возможности сделать новое фото, с удовольствием разглядывал неожиданную визитёрку. Мозг мужчины моментально отметил красоту девушки, даже несмотря на то что она загораживалась от него руками. В какой-то момент он понял, что его руки, точнее, лапы упираются в женскую грудь. Он смутился, переменил лапы местами, пытаясь с этих прелестей, но получилось, словно он мнётся на одном месте. Девушка уже убрала руки, демонстрируя своё прекрасное лицо, но была явно недовольна.

— А ну пошёл вон! — крикнула красавица и, изловчившись, стрельнула в морду фотовспышкой.

Прозвучало это так, словно Юродивый нависал над девушкой в человеческом облике. Разницы уловить было невозможно. Юродивый, потерявшийся перед такой красавицей и уже полностью забывший, что он собака породы ротвейлер, подхваченный какой-то неведомой звериной страстью, не удержался и попытался поцеловать девушку. Но получилось то, что получилось: банальный «собачий поцелуй» — он просто лизнул незнакомку, слизывая с её лица дорогую косметику. Видимо, собачий организм по-другому не мог, и даже сознание человека не могло изменить рефлексы животного. Девушка на время опешила. Юродивый неожиданно для себя самого поймал себя на том, что начинает терять контроль над ситуацией, слишком увлекшись таким тесным контактом. Придя в себя после собачьего поцелуя, и устыдившись своих мыслей, он соскочил со своей жертвы, словно ошпарив лапы в кипятке. А что дальше? Мозг человека-собаки искал выход из такой нестандартной ситуации. В таком виде он не мог ни познакомиться, ни попросить номер её телефона. Он понял, что ему срочно нужно назад, в своё «Я». Оставив девушку, «пёс» побежал на третий этаж дома, где, торопясь, запустил механизм возвращения и стал трансформироваться обратно.

Фотографии пса вышли замечательно. Особенно та, что крупным планом. На ней хорошо был виден ошейник с президентской символикой, и даже можно было прочитать вышитую золотой ниткой кличку — «Абвер». В президентской семье его звали по-домашнему: Абушка. Народ об этом был хорошо информирован, поэтому редактор газеты сам предложил название статьи — «Президентский Абушка помог бездомной бабушке». Получалось смешно и двусмысленно. С одной стороны, вроде не власть помогла, а пёс, с другой стороны, пёс-то президентский. Сама статья содержала критику чиновничьего аппарата, бросившего на произвол старую женщину, пережившую блокаду в военном Ленинграде. Но не только. От этого частного случая автор копала глубже, приводя другие примеры, включая в статью социальную проблематику. Равнодушие и корысть госслужащих, повсеместное воровство аппарата на фоне бесправного и униженного положения граждан, которые не могут найти правды в своей стране. Тотальное мздоимство и взяточничество полиции, прокуратуры, судов — всей правоохранительной системы, которая должна стоять на страже прав граждан, а по сути обеспечивает коммерческие интересы финансовой элиты и просто богатых людей, способных «отблагодарить» эту порочную систему. Этим темам было посвящено основное содержание статьи. Затем автор ставила вопрос: осталось ли в России хоть сколько-нибудь порядочных и честных людей во власти? И сама констатировала, что нет. В связи с этим вспоминала библейский сюжет про города Содом и Гоморра, которые были уничтожены, поскольку не нашлось в них и двух праведников. Проводя параллель, она предлагала Президенту уничтожить весь свой чиновничий аппарат. А следом переходить от чиновничье-государственного, кумовского капитализма, прикрывающего свой срам рваным лозунгом о демократии, к другой форме правления. К какой? К православной монархии, проведя для этого референдум. Автор ссылалась на данные, что больше половины опрошенных граждан страны только в этом случае видят разрыв порочного круга, а значит, и шанс избавления России от грядущих социально-экономических потрясений.

В конце статьи автор опять возвращалась к Президенту с личной просьбой поблагодарить свою неподкупную собаку, ротвейлера Абвера, который в отсутствие хозяина охранял и гарантировал гражданам их права, подменяя собой всю государственную машину управления. Акцент был сделан на слове «неподкупный»: ведь это был пёс, для которого нет разницы, чей интерес заложен в сносе здания, — пусть даже Международного фонда «Новый порядок». Именно благодаря честной собаке старая женщина получила положенную ей однокомнатную квартиру, и её повторная блокада, как и в годы войны, наконец-то прорвана. Статья вышла едкая, с острой критикой на грани фола. Спрос был настолько огромен, что тираж газеты пришлось допечатывать. На фоне этой статьи другие заметки и репортажи на эту же тему были скучны и подобострастны. Они все как один сделали акцент на страхе нерадивого чиновника, спутавшего обычного гражданина с Президентом России, и вспоминали в связи с этим бессмертного «Ревизора» Гоголя…

…Президент был удивлён. Сказать об этом — значит ничего не сказать. Прочитав обзор прессы, как обычно подготовленный его помощниками к утреннему завтраку, он сразу отложил в сторону газеты с деловыми новостями и финансовыми сводками. Туда же полетели статьи о внешней и внутренней политике. Президент все эти новости делал сам, иногда просто самим фактом своего присутствия. Не говоря уж о выступлении или метко сказанной фразе. Поэтому на оставшиеся газетные новости ему хватало быстрого обзора, дайджеста. Но на этот раз его взгляд сразу «примёрз» к передовице «Молодёжной правды», привлечённый фотографиями любимой собаки. Ему захотелось получить дополнительное удовольствие к завтраку, и статья о его четвероногом друге подходила для этого как нельзя лучше. Поэтому он стал пробегать статью глазами. Но текст сразу его заинтриговал и поставил в тупик. Поскольку пёс никогда ранее не покидал территорию хорошо охраняемой загородной резиденции, а в статье рассказывалось о событиях с его участием в центре города, Президент России никак не мог найти этому разумное объяснение. А может, он сбежал? Президент испугался.

— Абвер! — позвал он верного пса, который тут же прибежал на зов хозяина.

Несмотря на присутствие собаки, душевное спокойствие было нарушено. Президент стал внимательно вчитываться в статью «Молодёжки», анализируя её содержимое. Закончив чтение, он откинулся в кресле, размазывая по краям тарелки остывшую овсяную кашу. Фамилия журналистки ему ни о чём не говорила. Его неприятно удивила смелость материала. Не журналиста, а редактора, который решился напечатать такой репортаж. Словно демарш оппозиции накануне выборов! Фамилию редактора он, кажется, слышал. Да, это его Президент вычеркнул из списка награждённых, поданного ему на День журналиста. Он тогда ещё подумал, что главный редактор — не журналист, обойдётся. А он решил, видимо, посчитаться. С ним! С Президентом! Глава государства усмехнулся. И его улыбка предвещала мало хорошего. Он нажал звонок, и через несколько секунд перед ним стоял немолодой секретарь-референт, который, несмотря на седые волосы, всегда появлялся раньше своих молодых коллег. Он был ровесник Президента и, как поговаривали, чуть ли не его друг детства.

— Гриша, я жду отчёта директора ФСБ по этой статье, полный расклад. — Глава государства передал секретарю газету со статьёй. — Особенно чётко хочу понять, кто посмел мою собаку привезти на снос этого здания и зачем? Чтобы дознание было произведено в самом жёстком виде.

Его помощник взял газету, но с уходом медлил, продолжая преданно ловить взгляд Президента.

— Что ещё? — недовольно поморщился глава государства. — Опять «голос из народа» хочешь выдать?

У Хозяина и его слуги давно существовала такая игра, в которой секретарь высказывался по ряду вопросов, как глас «простого» народа, неподкупного и незаинтересованного. Обычно это происходило, когда его мнением интересовался руководитель страны, но с недавних пор Гриша стал и сам напрашиваться на свой «плебисцитный» комментарий. Президент кивнул, разрешая высказать своё мнение.

— Читал статейку, очень вредная, — торопливо стал делиться своими впечатлениями преданный слуга. — Под вас копают. И вообще на государственный демократический строй посягают. Чуть ли не призыв к восстановлению монархии. Также создаётся впечатление, что хотят ударить по «Новому порядку» и вбить между вами клин, а выбрали для этого вашего пса, который якобы от вашего имени мешает «Новому порядку» осуществлять в России свои планетарные функции. Уверен, что здесь применён фотомонтаж или только ошейник Абвера пририсовали другому, похожему псу. Ваша собака была в это время в резиденции.

Монархия? Опять эти разговоры про монархию. Президент недовольно поморщился. Он уже не слушал секретаря. Снова анализировал ситуацию в обществе, ведущем бесконечные споры о необходимости радикальных перемен. Даже ближнее окружение начинало робко поговаривать о конституционной монархии. Только вчера он читал доклад Института стратегических прогнозов, основанный на детальном изучении общественных настроений. При его чтении он поймал себя на мысли, что работа более чем убедительна, так как изложенные аргументы просты и очевидны.

Докладчик, как один из вариантов, предлагал провести референдум, а если результат будет положительным, пригласить на царский трон наследника династии Романовых по мужской линии. По мнению разработчиков концепции, старающихся подсластить пилюлю и успокоить главу государства, Царь будет номинальным правителем, лишённым реальной власти. Он нужен России, чтобы выпустить пар нарастающего недовольства, он нужен как знамя, как национальная идея, которые смогут объединить общество и консолидировать все конструктивные силы вокруг Православной монархии. Реальная власть должна была бы остаться в руках Президента, который при монархе стал бы Премьер-министром. Ничего нового, всё как в Англии. Назначение премьер-министра можно отнести к полномочиям Думы и, используя подавляющий ресурс пропрезидентской партии, продолжать рокировки, передавая эстафету власти между двумя-тремя признанными населением России политическими лидерами.

Игнорировать доводы доклада было сложно. Мировой продовольственный кризис, кризис пресноводных ресурсов, планетарная засуха и, как следствие, неурожаи усугублялись перенаселением планеты и ростом потребления. Борьба за ресурсы выживания грозила столкнуть мировые державы в Третью мировую войну, предвестники которой, локальные войны и революции, уже охватили всю Северную Африку, Ближний Восток и Индокитай… Президент тряхнул головой, прогоняя неприятные мысли. Слишком сложно и непредсказуемо. А к тому же Православная монархия подразумевает не только считаться с Царём, но ещё и с Патриархом. Нет, конечно, Церковь зависимая, но не настолько… Её и рядом нельзя поставить с Англиканской церковью, которая, словно замполит при войсковом начальнике, поднимает веру в отца-командира, воспитывая прихожан в духе смиренного подчинения власти.

Президент подумал, что не мешало бы обсудить возникшие в обществе тенденции изменения взглядов на смену государственной формы правления со своим Сменщиком — бывшим Президентом. Но затем он вспомнил, как Сменщик принял без согласования с ним ряд указов, которые больно ударили по той отрасли экономики, где были заложены его основные материальные интересы. Он потерял тогда десятки миллиардов долларов. Президент не мог этого забыть, несмотря на то что уже с лихвой вернул свои потери. С другой стороны, они со Сменщиком, как сиамские близнецы, срослись между собой и российской казной, и этот совместный «нарост» крепче любых оков делал их зависимыми друг от друга. Взаимозависимость ещё определялась гарантиями безопасности, которые вновь избранный Президент давал сменяемому.

Президента тревожил ещё тот факт, что в статье в негативном контексте был упомянут «Новый порядок» — Фонд, который совсем недавно обещал увеличить импортную квоту продовольствия для России. Фонд обещал поставить продовольствие из собственных резервов, а это как нельзя лучше отвечало национальной безопасности страны. Неурожай прошлого года и, как следствие, повышение цен грозили вылиться летом в массовые митинги голодного населения. Президент вспомнил про заседание Совета безопасности, на которое он уже опаздывал. Одной из тем этого заседания предполагалось сделать обсуждение проблемы кризиса запасов продовольствия в государственном резерве, за счёт которого уже давно затыкались дыры в дефиците дешёвых продуктов в самых социально запущенных регионах страны. Президент скривился, недовольный, что день так не задался. У него были другие планы на сегодня. Слетать к себе на итальянскую виллу, где его ожидала долгожданная и очень приятная встреча. Президент даже боялся подумать, с кем ему предстояло увидеться, чтобы кто-нибудь ненароком не прочитал его мысли. Будет скандал! Он подошёл к верному и всё понимающему Абверу и потрепал любимца по загривку. Да, не вовремя вышла эта статья, не вовремя!

…Прошло всего чуть более суток, и Алёна стала понимать, что её резонансная статья оборачивается для неё большими неприятностями. С утра ей позвонил редактор и испуганным голосом потребовал срочно приехать к нему. В его кабинете она увидела двух граждан в штатском, внешний вид которых ещё до представления их растерянным редактором красноречиво говорил об их принадлежности к спецслужбе. Они попросили у неё телефон, с которого были сделаны фотографии собаки, и тут же изъяли его для экспертной оценки подлинности снимков. Затем редактора просто выставили за дверь — под предлогом небольшой «дружеской» беседы без свидетелей — и битый час вели с ней перекрёстный допрос под диктофонную запись. Старший, представившийся подполковником ФСБ Ивановым, называл её по-отечески «дочка», но от этой притворной доброжелательности становилось страшнее, чем от резких, словно выстрелы, вопросов его молодого напарника. Тем более это звучало даже цинично, поскольку «папаше» было не больше тридцати лет. Журналистка поняла, что ей довелось испытать на себе классический вариант допроса «доброго» и «злого» следователей.

— Ты, дочка, зря не хочешь рассказать, кто тебе эту статью заказал, — сокрушался подполковник, пуская в потолок сизую струйку дыма. — Мы-то и так знаем, кто тебе приплатил за дискредитацию «Нового порядка».

— Кто же? — удивилась Алёна.

— Хватит перед нами дурочку разыгрывать! — взвизгнул молодой напарник. — И так известно, что тебе Русский православный союз «Братья и Сёстры» деньги даёт. По-родственному, так сказать. Это им Фонд «Новый порядок» как кость в горле.

— Я требую прекратить этот разговор или вызвать мне адвоката, — твёрдым голосом заявила журналистка.

— Ты ещё пожалеешь, дочка, — ласковым голосом произнёс «добрый» фээсбэшник. — Я тебе обещаю, что тебя больше ни одно издательство на работу не примет.

— А я никуда из «Молодёжки» переходить не собираюсь, — кинула ему Алёна с вызовом.

Иванов усмехнулся многозначительно, иронично. Типа: «Ну-ну…» Его напарник выглядел более расстроенным. Он, как и все молодые карьеристы, был маниакален. Его переполняла злость, что им не удалось «обломать» журналистку. Сотрудники спецслужбы вышли, оставляя за собой послевкусие грядущих неприятностей. Вернувшийся после их ухода редактор долго извинялся перед девушкой за то, что оставил её с ними один на один, а потом объявил ей, что ему звонил хозяин издательского дома и потребовал уволить строптивую журналистку.

— За что? — чуть не плача возмутилась Алёна, вспоминая недавние слова подполковника спецслужбы.

— Шеф сказал, что ему позвонили «сверху» и дали сутки на твоё увольнение, в противном случае грозили наслать налоговую, пожарников и ещё тысячу чертей, вплоть до отбора лицензии, — виновато пожал плечами мужчина, показывая тем самым, что и сам ничего не понимает.

— Кому же я так перешла дорогу? — задумалась вслух девушка, приходя к единственно верному варианту. — Никак Фонд «Новый порядок» решил со мной таким образом поквитаться за статью.

— Я всегда говорил, что ты — очень способная девочка, — отвел глаза в сторону редактор «Молодёжной правды».

— Итак, я уволена? — уточнила Алёна.

— После заявления об увольнении по собственному желанию у тебя есть две недели отработки, — редактор протянул ей чистый лист бумаги, — если всё стихнет, то, может, ещё и останешься.

Выходя от главного редактора, Алёна для себя решила, что эти две последние недели работы в «Молодёжке» она использует, чтобы собрать сенсационный материал на ещё одну статью, которая взорвёт общественное мнение. Нет уж! Если её выгоняют, если её предаёт издательство, то она не будет сидеть тихой мышкой в надежде на чью-то жалость. Она хлопнет дверью так, что многие пожалеют. Кто-то — что уволил талантливую журналистку, а кто-то — о том, что организовал её травлю.

Статс-секретарь «Нового порядка» Владилен Мерзавой сидел в своём кабинете на Старой площади и задумчиво рассматривал фотографии того самого загадочного молодого человека, владельца «субару», с которого и начались непонятные проблемы. Самое досадное, что его машина была без номеров, поэтому поиски владельца становились практически невозможными. Снимки были сделаны с уличных видеокамер. Специалисты увеличили их и сделали, чтобы они стали максимально различимы. Владилен разложил их в хронологическом порядке. На первой группе снимков молодой человек разговаривал с водителем спецтехники, которая задела его машину. Здесь его лицо получилось чётко, и Мерзавой долго всматривался в черты, которые на первых порах показались ему немного знакомыми, но тщетно. Парня он раньше не встречал. Вторая группа снимков произвела на статс-секретаря гнетущее впечатление. На них незнакомец разговаривал с Мостовым. Потом он повернулся спиной к префекту и к камере, но на одном из снимков, несмотря на плохое качество, можно было разглядеть его профиль. Но это был другой человек! Словно в одежду парня переодели бомжа, а потом смонтировали видео, достигая нужного киношного эффекта. Но в том-то и дело, что уличная камера снимала безпрерывно и снятая картинка не подвергалась монтажу. Об этом свидетельствовал и временной таймер. Спустя какое-то мгновение человек в одежде владельца «субару» повернулся к префекту лицом. И это было уже лицо Президента России. Непостижимо! Даже если откинуть бомжеватый профиль, списав его на сбой техники. Но как молодой парень превратился в Президента? С помощью каких манипуляций?

Мерзавой понимал, что версию двойника или артиста пародийного жанра необходимо отбросить. Но тогда остаётся что? Что этот индивидуум вовсе не человек, а некая мистическая сущность, способная менять внешность. Но это под силу лишь демонам, тёмной силе. Владилен немного перевёл дух. Если так, то ничего страшного не происходит. Нужно только отслужить праздничную мессу и задобрить Сатану, который, видимо, напомнил о себе, требуя очередную невинную жертву. Секретарь улыбнулся, вспоминая, как три года назад они открыли двери в Наблюдательный совет Фонда самым одиозным религиозным течениям и культам. Создание единой религии требовало объединить всех, кто, так или иначе, поклонялся Высшей Сути. В «Новом порядке» воспитывали толерантность для того, чтобы, когда придёт время, все объединённые в Наблюдательном совете религии проявили толерантность к миссии, их Богу, который займёт место во главе «Нового порядка». На первых порах представители основных религий сопротивлялись этому соседству, но спустя год уже мирно вели теософские диспуты с представителями Культа Буду и церкви Сатаны. Толерантность, словно болезнетворная бактерия, проникала в организм традиционных религий, разрушала их здоровый организм и побеждала. Ну а если он ошибается? И то, что произошло, — лишь предвестник грядущих больших неприятностей?

Из приёмной ему доложили о посетительнице. Статс-секретарь моментально переключился на более важные дела, потому что от встречи с Даратэей зависело сейчас слишком много. Даратэя Дмитриевна Скрипник была «лицом» «Нового порядка», рекламируя его по всей планете. Восемь лет назад она выиграла мировую корону королевы красоты, и «Новый порядок» принял её в свои почётные члены. Одноимённый модный бизнес, начатый ею около десяти лет назад, уже соперничал с ведущими мировыми брендами и, по оценке специалистов, мог стоить около миллиарда долларов. Имя «Даратэя» носили духи, линия одежды, модные бутики, торгующие меховыми изделиями и драгоценностями… И это была только видимая часть её бизнес-империи. Другая часть — это международные финансово-инвестиционные фонды, несколько банков, строительная корпорация, которые приумножали её капиталы и поставили её в рейтинг самых богатых женщин России (на второе место после жены бывшего московского мэра).

Но Даратэе было только двадцать семь лет, а темпы роста её капиталов говорили о том, что оставаться на второй позиции она будет недолго. В отличие от мужеподобной жены бывшего мэра Москвы главным капиталом Даратэи была её красота. Этот капитал не зависел от биржевых котировок и рыночной конъюнктуры. Даже экономический кризис приносил такому капиталу одни дивиденды. Своей красотой, пока строился её бизнес, девушка без зазрения совести пользовалась как отмычкой, получая нужные кредиты и инвестиции, разбивая попутно сердца покорённых ею мужчин — влиятельных чиновников, банкиров, всех тех, кто, словно насекомые, попадали в любовную паутину красавицы. Владилен Мерзавой был очень давно знаком с Даратэей, и это позволяло им общаться без церемоний.

— Налей коньяка, — первое, что бросила красавица, войдя в кабинет статс-секретаря.

Мужчина понял, что девушка принесла плохие новости, но не стал торопить события, подав ей коньячный бокал.

— Он отменил нашу встречу на Сардинии, — выдала Даратэя причину своего плохого настроения — после приличного глотка французского алкоголя.

— Прими мои соболезнования, — цинично вырвалось у её старого приятеля, который лихорадочно стал обдумывать сложившуюся ситуацию.

— Как он мог после того, что между нами было в Ясной Поляне, — с негодованием поджала красивые губки Даратэя.

— Ты ведёшь себя как провинциальная девка, — раздражённо бросил ей Мерзавой. — Подумаешь, провела вечер с Президентом России. Между вами ведь ничего не было. Или было?

Последнее было сказано с некоторой угрозой. То, что Президент России проявляет неподдельный интерес к самой красивой и богатой женщине страны, уже давно стало известно высшему руководству Фонда. Немудрено, что «Новый порядок» решил использовать это в своих интересах, поручив Даратэе создать с Президентом какую-либо связь. Начиная от любовной интриги — и до настоящих серьёзных отношений. Задача минимум и максимум. Конечно, Фонд был заинтересован в последнем варианте. В таком случае он бы приобретал действенный инструмент влияния на Президента самой непредсказуемой мировой державы. Самый простой способ донести до президентских ушей необходимые мысли — это вложить их в уста любимой женщины. Ответственным исполнителем этой операции «Новый порядок» назначил Мерзавого, так как знал о степени его влияния на Даратэю.

— Если бы между нами что-либо было, я бы уже сделала из него своего раба, — самоуверенно произнесла молодая женщина, — ты же меня знаешь, как я это умею делать. Не ты ли меня этому учил?

— Да, с твоего крючка ещё никто не срывался, — задумчиво потёр переносицу статс-секретарь, вспоминая, как молодую Даратэю возжелал Верховный Магистр «Нового порядка». Отказать старому кобелю было невозможно, тем более что в получении звания королевы красоты была его немалая заслуга, а правильней сказать, это было практически его единоличное решение. Старик славился тем, что каждый год присваивал звание понравившейся ему конкурсантке и в благодарность получал от них ночь любовных утех. Расплатившаяся с похотливым стариком девушка тут же забывалась, и Верховный Магистр начинал проявлять интерес к новым конкурсанткам, подыскивая себе очередную жертву.

Как раз в тот год Даратэя открыла своё первое модельное агентство и выступила с премьерным показом собственной коллекции одежды. Её заметили, некоторые серьёзные журналы поместили её фото на свои обложки. Владилен, несмотря на молодость, к этому моменту получил признание от Лондонского Союза Чёрных Магов и даже стал самым молодым иностранцем, получившим высшие эзотерические знания неземного происхождения, признанные Верховным Магистром «Нового порядка». Его пригласили на работу в Московский филиал Фонда, и он, пользуясь личной встречей с Верховным Магистром, «презентовал» ему свою знакомую. Старый сластолюбец моментально запал на русскую красавицу, и следующей Мисс Мира стала Даратэя Скрипник. Вот тогда Владилен и предупредил свою подружку, чтобы она, ложась в постель с Верховным Магистром, намазала тело ароматной мазью с добавлением кокаиновой составляющей. Как потом оказалось, юная красавица так и сделала, но проявила ещё большую инициативу, сдобрив более концентрированной наркотической смесью свои интимные места. Старику это понравилось. И он прожил с русской авантюристкой целых пять лет. Пользуясь его влиянием и связями, Даратэя за этот период сделала непостижимый рывок в своём бизнесе. Но самые большие деньги она заработала в кризис 2008 года. О грядущих проблемах она узнала с подсказки своего покровителя ещё в 2006 году и по его совету произвела несколько крупных финансовых операций, принёсших ей сотни миллионов долларов.

— Что-то мне подсказывает, что не пройдёт и двух дней, и ты будешь в постели с Президентом. — Мерзавой это сказал не для того, чтобы успокоить приятельницу, он почувствовал спонтанный поток информации из тонкого мира, который нёс подсказку.

В подтверждение его слов на мобильный телефон Даратэи пришла эсэмэска.

— Это от него, — вспыхнуло от радости лицо Даратэи. — «Извини, что сегодня сорвалось. Государственные задачи. Вылет завтра, если не передумала.»

Она прочитала эсэмэску и залпом допила остаток коньяк в бокале. Откинувшись в кресле, лихорадочно блестя глазами, Даратэя была похожа на львицу перед броском. Она ещё не победила, но победа была уже в её руках.

— Тише, тише, — улыбнулся её приятель, — так растратишь все свои силы. Побереги энергию на завтрашний вечер.

— Дай порошка, и хватит читать мне нотации, — отбрила его Даратэя.

— Готовую мазь получишь у помощника Президента на вилле, — пояснил статс-секретарь. — Так будет правильней, а то ты столько кокаина набухаешь в мазь, что ещё, чего доброго, передозируешь.

— Ничего страшного, сильнее любить будет, — засмеялась Даратэя.

— Это всё же глава государства, сажать или не сажать его на наркотик — решать не тебе, — наставительно произнёс Владилен, раздумывая, а почему бы и нет.

— Значит, Гриша передаст, — недовольно хмыкнула девушка, собираясь уходить.

— И про запасной вариант не забывай, на случай если интимные отношения пойдут по незапланированному сценарию, — напомнил про отработанный план Мерзавой. — Нам по-любому нужна его репродуктивная жидкость.

— Ну ты и выразился! Ха! — прыснула со смеху девушка. — Репродуктивная жидкость. Ха-ха!

Даратея послала Мерзавому воздушный поцелуй и, продолжая хохотать, вывалилась из комнаты.

— Сучка! Красивая и умная сучка! — прошипел ей вслед мужчина.

С ней нужно было считаться всегда. Особенно теперь, когда «Новый порядок» намеревался через Даратэю повлиять на российского Президента по многим принципиальным вопросам. Ведь Россия оставалась единственной мировой державой, которая не поддерживала концепцию единого планетарного правления, единой религии. «Новому порядку» претворение этой концепции в жизнь было просто необходимо для подготовки мировой общественности к избранию будущего Мессии единоличным правителем мира. Владилен Мерзавой хорошо изучил идеологическую «Доктрину по России», внедряемую Фондом. Она была построена на дезинформационной платформе. Специально создавалась ложная видимость того, что Россию не пускали в мировое сообщество. Доктрина сработала, и российские Президенты, сменяя один другого, соревновались в решении одних и тех же вопросов, униженно прося мировое сообщество принять страну во Всемирную торговую организацию, не расширять войска НАТО, отменить визовые режимы, запретительную торговую поправку, копаясь в куче разного цивилизованного «мусора». Этого только и ждали функционеры «Нового порядка».

России не отказывали. Но чтобы заслужить такое право — войти в сообщество цивилизованных стран, — Россия, как ослик за морковкой, шла на ряд принципиальных уступок в социальной политике, экономике, медицине, образовании, жилищном хозяйстве, культуре, принимая законодательные акты, удовлетворяющие «Новый порядок». При этом страна ослабевала, теряла свою самобытность, утрачивая свои традиционно сильные стороны в науке, промышленности, образовании, культуре и, самое главное, духовности. Русскую православную традицию подменили псевдопатриотизмом, увлекая молодежь ничего не значащими кричалками типа «Давай, Россия, давай, давай!». И Россия «давала», словно продажная девка, уступая иностранным претензиям и требованиям.

На самом деле для всего Запада и Америки было крайне выгодно принять Россию в «мировую семью» на «своих условиях». На своих условиях — значит принять её ослабленную, подготовленную под стандарт Запада, предсказуемую во всех смыслах рядовую державу. Опутать её взаимными обязательствами и таким образом усилить над ней контроль. На своих условиях — значит получить природные, и в первую очередь водные ресурсы, а также огромные территории нетронутых земель с целью их немедленного раздела и освоения. Даже пресловутая программа расширения НАТО проводилась с одной только целью заставить Россию прийти к мысли о необходимости мирового правительства как единственного способа достичь тотальной безопасности. Не гонка вооружений, а единое государство, единая армия. Следовательно, отсутствие опасности. Все подводилось к тому, что, наконец, будучи принятой мировым сообществом, после стольких мытарств и прёодолённых препятствий, счастливая, ассимилированная Россия уже не сможет возразить против введения единого правления.

«Субару» пришлось продать с большой скидкой. Поцарапанное крыло снизило стоимость почти на десять процентов, но Юродивый не стал ремонтировать машину, полагая, что в сервисах и дорожной полиции его могут искать. Ему повезло, что машина уже была снята с учёта, и он нашёл покупателя, который увезёт её далеко от Москвы. Покупатель был из южного региона России, говорил с кавказским акцентом и, казалось, был весьма доволен таким значительным понижением цены при таком незначительном повреждении. Злоключения с машиной не так сильно расстроили Юродивого, как исчезновение понравившейся ему девушки. Когда он вернулся к тому месту, где, будучи псом, оставил красавицу, журналистки на месте не оказалось. Получив свои фото, она моментально испарилась. Как ни странно, но эта мимолётная встреча очень сильно отразилась на молодом человеке. Прошло более двух суток, а он не находил себе места, возвращаясь в памяти к подробностям их неожиданной встречи.

То и дело он вспоминал её испуганные голубые глаза в обрамлении частокола ресниц и этот дивный запах. Её запах. Собачий нюх пропал, а человеческая память продолжала держать в голове аромат тела со слабой примесью тонкого оттенка духов, похожих на запах яблока. Бродившие в его голове любовные переживания не давали заснуть и вторую ночь. Словно библейская Ева, соблазнившая Адама своим яблоком, красавица-журналистка порождала в голове несчастного парня фантазии, приятные и мучительные одновременно. В полной прострации он вышел из дома на улицу, перебирая в голове варианты поиска, и не находил ни одного приемлемого, не зная, с чего можно было начать розыск девушки. Так он пробродил полдня, пока его глаза не наткнулись на знакомую собачью морду, красующуюся на газетной полосе в одном из киосков.

Пёс опять помог. Вывел на след. Статья была прочитана взахлёб. Юродивый отдал должное полюбившейся ему девушке и её уму, но, самое главное, прочитанная им статья журналистки помогла узнать её имя и фамилию. В хорошем настроении и с эмоциональным подъёмом мужчина отправился на работу в свой адвокатский кабинет, где у него сегодня был приёмный день.

Вести приём населения было тяжёлой работой. Юродивый словно слушал хор стенаний и причитаний прихожан церкви с той только разницей, что у него в кабинете жалобы посетителей были больше материальные и часто выражались в конкретных денежных суммах. Юродивый, понимая, что трансформация его внешности напрямую зависит от сострадания людям, а поскольку у адвоката такие дела через одно, специально избрал одинокую работу в личном кабинете, чтобы избежать пересудов и расспросов своих коллег. Кроме того, он старался лишний раз не браться за дела несправедливо обиженных людей, зная, что если их противником является государство в лице всевозможных своих органов или чиновников разного ранга, то ему при помощи одних только знаний юриспруденции никогда не выиграть дело. А использовать свои сверхъестественные возможности он боялся, не зная, чем это может закончиться.

К тому же другая сторона во всех своих неудачах, даже если присутствовали необъяснимые явления, полтергейст и разные не поддающиеся здравому уму события, винила всегда адвоката своих противников. На Юродивого трижды нападали вооружённые люди, и его тело носило на себе шрамы — как напоминание о том, что он не успел вовремя включить свой защитный механизм. Несмотря на это, ему всё равно не удавалось «заткнуть рот своей совести», и он был вынужден браться за такие безнадёжные дела, как в случае с Анной Ефимовной Погребняк, когда нельзя было медлить. Когда не оставалось времени на написание пустых жалоб и из-за различных проволочек под угрозу ставились уже сама жизнь и здоровье человека. Правда, теперь, если приходилось применять свои скрытые возможности, он всегда оставался инкогнито.

Открыв кабинет, он удивился, что у дверей нет очереди обычных посетителей. Воспользовавшись свободной минуткой, он не удержался и стал названивать в редакцию «Молодёжной правды», настойчиво выпытывая телефон Алёны Рощиной. Личный телефон в редакции давать отказались, хотя Юродивый солгал, сказав, что у него есть хороший материал для статьи. Наконец секретарь переключила его на внутренний телефон журналистки, и замерший от волнения парень начал считать длинные гудки вперемешку с глухими ударами своего сердца. В ожидании заветного голоса у него даже пересохло во рту, и он стал возвращать голосу нормальное состояние, репетируя первую сказанную ею фразу.

— Девушка, я прочёл вашу статью, и мне хотелось бы обсудить с Вами… — Но телефон девушки не отвечал. Зато вместо ответа раздался стук в дверь, и в дверном проёме показалась… ОНА! Алёна Рощина! Собственной персоной!

— Вы адвокат Соболев? — Девушка уверенным шагом вошла в кабинет и, пройдя к столу, уселась напротив опешившего Юродивого в кресло. — Вы-то мне и нужны. Чего вы так на меня смотрите? Мы что, с вами знакомы?

— Нет, конечно, — поспешил заверить её мужчина, понимая, что её встреча с собакой не в счёт.

— Странно, у меня сейчас возникло чувство, что мы с вами встречались, — наморщила свой лобик девушка, силясь вспомнить собеседника.

— Я бы обязательно вспомнил такую красивую девушку, — сделал комплимент мужчина. Он понемногу стал приходить в себя от первого шока и теперь поедал глазами ту, о встрече с которой ещё совсем недавно только мечтал.

— Я журналистка Алёна Рощина, — стала представляться девушка, передавая мужчине визитку, и тут же увидела на столе адвоката газету со своей статьёй.

— Читал, замечательная статья, — перехватил её взгляд мужчина, — особенно мне понравилось, как вы сделали фотографию Абвера. Такой интересный ракурс.

— Спасибо, я к вам как раз по этому делу, по событиям того дня. — Журналистка почувствовала интерес к себе, но тотчас отбросила все посторонние мысли и сосредоточилась на работе.

Она продолжала лелеять надежду на новый сенсационный материал, который не только вернул бы ей утраченное положение в профессии, но и поднял бы ещё выше по карьерной лестнице. Тем более что удача уже начала ей улыбаться. Вчера вечером у неё была встреча с тележурналистом Первого канала Сергеем Луциком, который предложил поработать с ним над одним телевизионным проектом — о мистических, необъяснимых феноменах, заснятых на плёнку. И по странному совпадению первый видеоматериал, по которому предстояло работать, был зафиксирован в тот самый день и на том же самом месте, где Алёна сфотографировала этого «злополучного» президентского пса.

Со слов Луцика, материал им был предоставлен бывшим префектом Центрального округа Москвы Мостовым, который предложил журналистам на него поработать. Своей статьей про Абвера Алёна привлекла внимание заказчика, и тот попросил включить её в творческую группу. Им было сделано предложение провести журналистское расследование и найти ответ непонятным мистическим событиям того дня, из-за которых Иван Петрович и пострадал, и лишился своей престижной должности. Сергей предложил девушке начать собирать материал, с тем чтобы потом написать сценарий фильма о журналистском расследовании. Девушка пообещала подумать, и Луцик на прощание попросил её залезть в свой почтовый ящик для получения полной информации по заданию.

Вечером она обнаружила в своём почтовом ящике конверт с флешкой, на которой оказались дополнительная информация и фотографии с того самого злополучного дня, о котором она написала свою статью. Материал захватил её полностью, тем более что загадочное появление президентского пса на месте событий и его поведение также было предметом журналистского расследования. Кроме того, в подтверждение серьёзности предложения в конверт была вложена банковская карта с пятьюдесятью тысячами долларов на счету. Согласие нужно было обозначить, отправив эсэмэску на указанный номер. Алёна раздумывала недолго и ответила согласием, поскольку события последних дней становились всё загадочней и запутывались вокруг молодой девушки клубком интриг. А Алёна с детства любила разгадывать всё тайное и непонятное.

— Вы мне очень поможете, если ответите на несколько моих вопросов. — Журналистка достала диктофон, взглядом испрашивая позволение на его использование.

— Вряд ли я смогу быть вам полезным, — сделал разочарованный вид адвокат, но не стал запрещать ей записывать беседу.

— Почему вы не стали оформлять ДТП, когда строительная техника повредила вашу машину? — прозвучал первый вопрос девушки. — И что вы делали в сносимом доме? — поторопилась она задать второй вопрос, не ожидая ответа на первый.

— Алёна, машина мною уже была продана, и я спешил отогнать её покупателю, — дал уклончивый ответ мужчина. — А в дом я зашёл, чтобы узнать, как я могу помочь старой одинокой женщине, которую собирались выкинуть на улицу. Я же адвокат, если вы не забыли.

— Значит, вы первый адвокат, который создал себе проблемы несопоставимые с размером своего гонорара, — улыбнулась девушка. — Или вы вообще оказывали помощь бесплатно?

— Надеюсь, это не наказуемо? — улыбнулся адвокат. — А то я попрошу выключить диктофон.

Алёна оценила шутку. Ей всё больше и больше начинал нравиться собеседник. Она никак не могла отделаться от чувства, что они когда-то встречались. Давным-давно. Она вспомнила слова своей матери, рассказывавшей, что когда та встретила её отца, то с первой минуты ей показалось, что она знала его всю жизнь. Точно такое же ощущение испытывала в беседе с адвокатом и журналистка. Поймав себя на этой мысли и устыдившись, она покраснела, отводя от мужчины доселе пристальный взгляд.

— Что с вами? — моментально отреагировал адвокат. — Вы так неожиданно смутились? Я что-то сказал не так?

Мужчина казался раздосадованным, и это смущало девушку ещё больше. Она чувствовала, что нравится адвокату. Мысли в голове начали путаться, но журналистка взяла себя в руки и решила побыстрее задать самые важные вопросы, выложив свои главные козыри.

— Прокомментируйте, пожалуйста, эти снимки. Она разложила перед собеседником фотографии, сделанные на основе данных камеры наружного наблюдения.

Юродивый перебрал фотографии, на которых с ним беседовал префект Мостовой. На одной он был самим собой, на другой — Юродивым, а на третьей — Президентом.

— Это вы? — Алёна указала на первое фото и, не дожидаясь ответа, ткнула пальцем, как указкой, на снимок Юродивого. — А это кто?

— Тоже я, только плохо получился, — попытался отшутиться адвокат.

— Это другой человек, — серьёзно сказала девушка, а затем перешла к фотографии «Президента». — Ну а это кто?

— Президент! — сделал изумлённое лицо мужчина.

— В вашей одежде? — с сомнением покачала головой девушка.

— И правда?! — опять «удивился» адвокат, что вызвало недоверие девушки. Ей показалось, что он не воспринимает её как профессионала, а просто заигрывает.

— Вы просто не хотите серьёзно отнестись к нашей беседе. — Алёна постаралась скрыть раздражение. — Тогда посмотрите видеозапись с камеры.

Она включила видеофайл на своем айфоне. Юродивый похолодел от ужаса, просматривая минутное видео, на котором происходила его трансформация в Президента России.

— В лучших традициях голливудских спецэффектов, — продолжал сопротивляться мужчина, не найдя другого аргумента. — Только непонятно, чем я заслужил такое к себе внимание?

— В том-то и дело, что запись подлинная. Есть заключение экспертов, — вздохнула девушка, пытаясь вызвать мужчину на откровенность. — Скажите, как вам удалось это сделать?

— Вы серьёзно? — удивился такой настойчивости журналистки Юродивый. — Вы хотите, чтобы я сказал вам, что, как волшебник из сказки, превратился в Президента России? Тогда зачем я не остался им и вернулся к своему прежнему облику? А? Как вы думаете? Чтобы вот сейчас выслушивать от вас такие бредни?

— Да, хочу. Я хочу, чтобы вы сказали правду! — вспыхнула Алёна, которой не понравились уничижительные интонации мужчины. — Если вы не трус, как большинство ваших собратьев по профессии!

Адвокат невольно залюбовался её горящими глазами. Прядь волос непослушно выбилась у неё из прически, и журналистка никак не могла вернуть её на место, отчего выглядела ещё более женственной.

— Хорошо, — сдался влюблённый мужчина, — я расскажу вам правду, если это останется только между нами, в противном случае боюсь, что не только лишусь своей работы, но и остаток дней проведу в психиатрической больнице. Вы обещаете?

Девушка кивнула.

— Да, я внешне трансформировался в Президента России, а потом — и в его собаку, — огорошил адвокат журналистку своим признанием.

— Я думала, вы серьёзный человек, — немного придя в себя, разочарованно произнесла девушка, вставая и намереваясь выйти из его кабинета.

— Ну, подождите, вы что, мне не верите? — Юродивый никак не хотел вот так, сразу, расстаться с любимой девушкой. — Когда вы в страхе упали на пол, Абвер припёр вас своими лапами к земле и долго не давал вставать…

— Об этом можно догадаться по ракурсу моего снимка. — Опешившая Алёна пыталась найти причину его осведомлённости.

— А потом вы его сняли на фото и прогнали, — продолжал пересказывать их первое «свидание» Юродивый.

— Вы что, подглядывали за происходящим? — Девушка остановилась в дверях и невольно вернулась назад.

— А потом я вас поцеловал, — вырвалось у Юродивого искреннее признание.

— О чём это вы? — Глаза у девушки округлились от удивления. — Вы меня поцеловали?

— Ну, в смысле, Абвер вас лизнул в лицо, — пояснил Юродивый. — Я же сознался, что был трансформирован в тело пса.

— Да, у вас точно с головой не всё в порядке. — Девушка смотрела на молодого мужчину с некоторой опаской и брезгливостью. — У меня о вас первоначально сложилось неправильное представление. Мало того, что вы подглядывали, как эта псина меня чуть не загрызла, и не пришли отогнать от меня пса, так вы ещё свои извращённые фантазии решили сюда приплести.

— Алёна, ну я же сказал правду. — Юродивый уже не знал, как остановить взявшуюся за дверную ручку девушку. — Вы сами подумайте: разве могло у злой сторожевой собаки быть к вам такое особое отношение. Помните, она же вам улыбалась…

— Когда ещё раз эту псину встретите, скажите, чтобы зубы чистила, а то я кроме неприятного запаха из пасти больше ничего не заметила. — Журналистка в негодовании хлопнула дверью и вышла из кабинета.

Заседание эзотерического Совета Фонда собралось по инициативе Верховного Магистра «Нового порядка» сэра Дэвида Голдмира. Магистр торжественным голосом открыл собрание, известив о том, что к нему накануне прибыл Некто, посланец Высших сил, для того чтобы открыть тайну грядущего мироздания. Этим и объяснялся срочный вызов Континентальных Магистров «Нового порядка», которые были единственными посвящёнными в тайные знания организации. Их было пять — по числу обитаемых континентов: евроазиатский, африканский, австралийский, североамериканский и южноамериканский. Именно из них выбирался Верховный Магистр, который осуществлял временное руководство Фондом. Кроме него и пяти Магистров на заседание был приглашён и статс-секретарь, который, согласно Уставу, должен был присутствовать на заседаниях исключительно в случае обсуждения вопросов, связанных с приходом Бога. Это добавляло волнения.

— Высокий Совет! Я рад довести до вас информацию, что прибывший ко мне посланец потребовал собрать вас, чтобы донести благую весть о приходе Мессии и открыть нам его имя, с тем чтобы мы признали его нашим Президентом и Богом и передали ему в управление мировые ресурсы Фонда. Наконец-то пришло Его время! Время нового мирового порядка!

— Сэр Дэвид! Это несколько неожиданно… — взял слово Магистр Австралии и Океании. — У меня нет оснований не доверять вам, но почему мы должны верить посланцу? А если это дезинформация, проводимая нашими идеологическими противниками?

— Да, этого нельзя исключить, — поддержал его Магистр Африки, — вспомните, как три года назад некий сумасшедший израильтянин, имеющий внешнюю схожесть с иконным ликом Христа, объявил себя новым Мессией и потребовал передать ему руководство «Новым порядком».

— Не такой уж он сумасшедший, — засмеялся его североамериканский коллега, — просто он имел русские корни, а его отец работал на КГБ. Попытка банального рейдерского захвата.

— Это совсем не то, — поднял руку Верховный Магистр, призывая коллег к вниманию. — Наивно даже сравнивать. Вы сможете скоро сами составить мнение о посланнике.

— Когда же? — прозвучал вопрос.

Вместо ответа в кабинете отъехала потайная дверь, и из неё вышел некто в странном одеянии, напоминающем монашеское. Капюшон, накинутый на голову, прятал от любопытных глаз лицо вошедшего. Оставалась видна только огромная дуга подбородка, она выдавалась вперёд и была гладко выбрита. Было непонятно, как человек «без глаз» может ориентироваться в помещении, не натыкаясь на мебель.

— Господин Некто. Так, кажется, вы просили представить вас эзотерическому Совету?

— Именно, — подтвердил посланец.

Голос у него был не похож ни на какой другой. Словно пропущенный через компьютерную программу, он вызывал неприятные ощущения, как от скрипа по стеклу. В голосе посланца Владилену Мерзавому показались знакомые нотки, и он задумался, попытавшись его идентифицировать. Помешала это сделать большая муха. Откуда она могла взяться зимой? Это отвлекло память, и мысль ускользнула.

— Прошу вас, господин Некто, дать нам информацию, ради которой мы здесь собрались, — дал слово гостю сэр Дэвид.

— Ваш Бог и Президент уже двадцать лет здесь, на Земле, — раздался его скрипучий голос, вызывая мурашки по телу. — В связи с его совершеннолетием произойдёт знамение, о котором напишут все английские и мировые издания. После этого знамения будут продолжаться, и Наш сын будет являть миру свою божественную силу, покоряя людей своей исключительностью и вызывая у человечества веру в его божественную природу.

— Кто же он? — последовал нетерпеливый вопрос Верховного Магистра. — Кому мы должны передать власть?

— Это младший сын английского принца Чарльза, внук королевы Елизаветы и родственник всех европейских королевских династий, — заскрежетал Некто.

— Генри?! — удивлённо, хором воскликнули Магистры. — Но он уже давно совершеннолетний.

— У принца Чарльза есть ещё один незаконнорождённый сын, Харольд, которого он уже признал накануне его совершеннолетия, — продолжал вещать голос из-под капюшона.

— Признал? — послышались удивлённые голоса. — А почему мы до сих пор об этом не знаем?

— Завтра в утренних газетах, — с явным раздражением пояснил Некто.

Мерзавой продолжал фиксировать увеличение в комнате количества мух, которые, кажется, прибавлялись пропорционально произнесённым таинственным гостем словам. Словно они вылетали из этого тёмного пространства под его капюшоном. Владилен уже не сомневался в том, кто их собеседник. Один раз он уже имел с ним судьбоносную встречу. Словно угадав его мысли, Некто повернулся к нему с немым предупреждением. Мерзавой понял, что тот не хочет огласки.

— И всё же, нам нужны более веские аргументы, — подал голос североамериканский Магистр. — На сегодняшний день «Новый порядок» производит более половины мирового продукта, Фонд является кредитором всех стран, из которых сто восемьдесят мог бы обанкротить и сменить там правителей. И нам нужно понимать, что мы передаём ключ от мирового господства тому, кто указан у нас в уставе, — Богу.

— Вы что решили, что я пришел за кого-то просить? — В голосе Некто раздались гневные нотки, и комната наполнилась роем жужжащих мух. — Это вы будете умолять Мессию возглавить ваше никчёмное предприятие и стать Мироправителем Нового Порядка!

Он встал в полный рост и оказался под потолок. Словно за время беседы вырос на метр. Капюшон его стал приподниматься ветром кондиционера, и смотрящие на него снизу вверх Магистры с ужасом увидели красные, налитые кровью глаза. От этого взгляда кровь стыла в жилах и хотелось спрятаться куда-нибудь, лишь бы не быть испепелённым этой неземной силой. Под этим взглядом американский Магистр, осмелившийся перечить посланцу, заорал благим матом, схватившись за грудь. Упав на пол, он стал кататься от необъяснимой, нечеловеческой боли. У американца изо рта пошёл дым, как из трубы печки, в которой разгорается огонь. Через мгновение сквозь его тело стали пробиваться языки пламени и он превратился в заживо горящий факел. Некто посмотрел на него своими огненными глазами и подал знак рукой. Горящий человек встал и, продолжая гореть, покорно ожидал от посланца следующей команды. Магистры в немом ужасе, чувствуя себя ничтожными и слабыми, внимали происходящему с рабской покорностью. Наконец Некто дал команду горящему Магистру, взмахнув рукой в направлении окна комнаты. Тот, подобно шаровой молнии, разбежался и прыгнул в оконное стекло с сорокового этажа небоскрёба. Пройдя через стекло и не повредив его, объятое огнём тело Магистра рассеялось, словно через стеклянное сито чёрным пеплом, который разметало в воздухе налетевшим ветром не оставив никакого следа.

Мерзавой, помня о прошлой встрече с Некто, встал на колени, склонившись перед посланцем в поклоне. Рядом с ним, ошеломлённый и напуганный происшедшим, опустился сэр Дэвид и один за другим континентальные Магистры. Все уже отдавали отчёт, с чем им пришлось столкнуться, и теперь молили посланца о пощаде. Удовлетворившись произведённым на Совет эффектом, Некто в секунду исчез, разлетевшись на тысячи жужжащих мух, словно под одеянием лжемонаха была обитель для этих насекомых и, теперь, лишившись наполнения, оно плавно опало на паркет комнаты. Прошло ещё минут десять, прежде чем Магистры осмелились встать с колен.

— Это он?! — первое, что спросил сэр Дэвид статс-секретаря.

— Да, это мой хозяин, — не без гордости подтвердил Владилен. — Впервые мы с ним встретились в конце прошлого века. Он оказал мне честь и посвятил меня своему служению. Он же указал мне путь в «Новый порядок» и сказал, что я буду встречать и опекать его сына — Мессию, нового Бога.

— Да, и я тогда первым поверил в твою избранность и ввёл в руководство Фонда, — торопливо напомнил Владилену Верховный Магистр, словно боялся, что эта его заслуга не будет учтена в череде грядущих изменений.

Мерзавой почувствовал, как упрочилась его позиция в «Новом порядке» и теперь его должность статс-секретаря «при пустом месте», не наделяющая его никакими особыми властными функциями, превращается в должность статс-секретаря Президента Фонда. Секретаря Бога. Совсем скоро его Господину будут кланяться главы всех великих держав, и тень их поклонов будет падать и на его ноги. «Вот и старый лис, лорд сэр Дэвид, испугался, что я его смещу с должности. Глупец, его должность ничто по сравнению с той властью, которую я получу, служа Мессии».

— Да, сэр Дэвид, я это хорошо помню, и полагаю, что вы поступили очень дальновидно, — успокоил Верховного Магистра статс-секретарь, — вы же видели, что происходит с теми, кто подвергает сомнению величие и мощь моего Хозяина. Кстати, что будем делать с должностью североамериканского Магистра?

— С этим никаких проблем не будет. — Тон сэра Дэвида, тонко чувствующего произошедшие перемены, теперь напоминал разговор с вышестоящим по иерархии. — У нас в кандидатах на это звание несколько вице-президентов США.

— Если никто не возражает, в целях большей политкорректности я бы просил принять на это освободившееся место господина Обаму, — подал голос Магистр Африки, который в Совете был единственным с тёмным оттенком кожи.

— Боюсь, что Бараку Обаме это место не по чину, — впервые за всё время нахождения в должности статс-секретаря подал властный голос Мерзавой, закрепляя своё победное положение. Нам нужен либо Билл Гейтс, либо ещё кто-то из пятёрки самых богатых миллиардеров. Наступают времена не пустой болтовни, на почве которой политикам нет равных, а реальных действий. Это требует оперативных финансовых решений и тотального контроля над человечеством.

Возражений не было. Эзотерический совет принял позицию статс-секретаря с покорностью, с которой офицеры принимают решение своего маршала.

— Тогда я считаю, что следующая встреча Совета состоится завтра утром, и на ней мы определим все наши последующие шаги по организации встречи с сэром Харольдом, — подытожил Верховный Магистр, напоминая о себе, но уже больше в качестве секретаря, словно произошла невидимая рокировка власти.

— Только без меня, — усмехнулся Владилен Мозговой, — я приглашён на празднование его совершеннолетия и, боюсь, завтра не смогу рано встать.

Повинуясь внутреннему голосу своего Хозяина, который внушал ему, что нужно делать, он демонстративно сгрёб в кучу чёрный пепел, осевший на столе после сгоревшего Магистра, и эта кучка пепла на глазах у изумлённого Совета превратилась в красивое приглашение, на котором золотым тиснением была сделана надпись:

«Уважаемый мистер Мерзавой, Вы приглашаетесь на празднование совершеннолетия принца Харольда — младшего сына принца Чарльза, внука королевы Елизаветы…»

Далее сообщалось место и время.

Президент России прилетел на Сардинию ранним утром. У вертолёта его встречал личный помощник, который приехал сюда заранее, чтобы всё приготовить к приезду шефа. Григорий доложил ему, что звонила жена и жаловалась, что он не берёт трубку. Спрашивал, что ей отвечать. Но Президент его не слушал.

— Она уже здесь? — в первую очередь поинтересовался государственный деятель и спрыгнул с борта вертолёта, не дожидаясь трапика.

— Кто, жена? — удивился помощник, но, увидев выражение Президента, понял, о ком идёт речь. — Да, ждёт вас на вилле, когда я уезжал вас встречать, она шла купаться в бассейне, — заговорщицки улыбнулся помощник, исправляя свою оплошность.

Григорий давно сотрудничал с «Новым порядком», предоставляя им исчерпывающую информацию о своём друге детства, ставшем главой государства. Кроме того, он подбрасывал Президенту ту информацию, в которой был заинтересован Фонд, формируя у «первого русского» нужное отношение по многим важным вопросам мировой политики и экономики. Влияние школьного товарища на Президента было немалым, и, убеждаясь в этом, «Новый порядок» каждый раз исправно переводил Григорию приличные денежные суммы на его банковский счёт в Швейцарии.

Глава государства был взволнован предстоящей встречей с Даратэей Скрипник. Эта женщина покорила его с первого взгляда, когда он случайно оказался в эфире популярной телепередачи, на которой чествовали знаменитых людей России. Она тогда была ведущей и задавала ему вопросы как Председателю правительства и кандидату в Президенты России. Это было много лет назад, и тогда он загадал, что если станет главой государства, то непременно добьётся этой женщины. Его не смущала достоверная информация от службы безопасности, что девушка состоит в интимной связи с одним из самых влиятельных теневых политиков мира лордом Дэвидом Голдмиром, главой старейшей лондонской масонской ложи и руководителем Фонда «Новый порядок». Эта информация лишь подстёгивала его самолюбие. Он понимал, что должность Премьера правительства не гарантирует ему её благосклонности, поэтому не стал торопиться и ушёл с головой в выборы. Его Сменщик, видимо лишённый достаточно сильной мотивации, выборы проиграл и с большим неудовольствием сменил Кремль на Белый дом.

Президенту льстило, что теперь самая красивая и богатая гражданка России приняла его приглашение провести уик-энд на его вилле. Через полчаса «мерседес» привёз Президента к белоснежной вилле, расположенной на невысоком скалистом берегу Средиземного моря. Внизу, у воды, куда вела красивая мраморная лестница, стояла дорогая морская яхта с российским гербом на борту. Охрана первой вышла из машины и хотела пройти на территорию виллы, чтобы убедиться в безопасности, но Президент приказал им спускаться к яхте и готовить её к прогулке. Он хотел сделать Даратэе сюрприз своим внезапным появлением.

Подходя к бассейну, он услышал плеск и увидел плавающую в нём желанную красавицу. Ему захотелось раздеться и, разбежавшись, прыгнуть в бассейн, окатив девушку фонтаном брызг. Этим он снимет формальный барьер и сразу переведёт их общение в неформальное русло. Он стал развязывать галстук, но потом вспомнил, что на нём нет плавок, а прыгать в семейных трусах ему показалось моветоном. Между тем купальщица с женскими формами, с которыми могли соперничать лишь мраморные скульптуры, подплыла к краю бассейна и, увидев идущего мужчину, приветливо помахала ему рукой. Президент почувствовал, как его сковала робость. Точно так он чувствовал себя, когда принимал присягу как глава государства. Он поймал себя на схожести этих ощущений и поразился этому факту. Два переполняющих плоть чувства: страх и вожделение. Когда боишься того, что тебе предстоит сделать, но и хочешь этого больше всего на свете. Вожделение преобладало над страхом, и с каждым шагом к бассейну оно вытесняло страх, заполняя освободившееся пространство тела, и вот уже отдавал в висках. Всё точно так же, как тогда на присяге. Тогда всё прошло после первых слов текста. А сейчас?

— Я рад видеть вас, Даратэя, у себя в гостях здесь, на Сардинии, — вырвалось у мужчины, и остатки страха покинули плоть, сдавшись более сильному чувству.

— А вы не хотите более галантно со мной поздороваться? — Девушка жеманно протянула Президенту руку для поцелуя.

— С удовольствием, но для начала я бы пошёл и надел плавки, чтобы составить вам компанию, — произнёс мужчина, поднося её мокрую руку к своим губам.

— Зачем же тянуть время, — озорно блеснули глаза женщины, и она, схватив Президента за галстук, столкнула его на себя в бассейн.

Не ожидая такого напора, Президент глотнул прохладной воды и закашлялся, вынырнув на поверхность.

— Ой, простите, мистер Президент, — пародируя голос Мерилин Монро, озорно улыбалась купальщица, словно провоцируя главу государства на определённые действия.

Президент бросился к ней, чтобы «наказать» соблазнительницу, но та быстрым кролем поплыла к лесенке и выскочила из бассейна перед самым носом плывущего за ней мужчины.

— Ой, я что-то проголодалась, — словно ничего и не произошло, капризно надула губки Даратэя.

Она стояла, широко расставив ноги у самого края бассейна. Прямо над головой мужчины, который смотрел на неё снизу вверх. Стекающая с её волос вода, подобно горным ручейкам, собирала всю влагу с её тела и капала ему на лицо. Тонкий купальник ничего не скрывал, наоборот, он словно подчеркивал природную женскую красоту, которая своей откровенностью притягивала и восхищала взгляд Президента.

— Пойду приму душ перед ужином. — Женщина поняла, что мужчина, словно пойманная рыба, лишён дара речи, думая только об одном. — И не сидите долго в бассейне, а то вода закипит.

Она, смеясь, пошла к вилле, а оставшийся мужчина решил ещё несколько минут посидеть в прохладном бассейне, успокаивая тот гормональный взрыв, который ему устроила эта сексуальная «террористка». «Интересно, а мой Сменщик догнал бы её в бассейне или нет?» Почему он подумал о бывшем президенте — неизвестно, но, наверное, потому, что ему нравилось сравнивать себя с Партнёром и находить во всём своё превосходство. «Нет, он бы, наверное, даже к бассейну не подошёл. Он предпочитает тайные комнаты для интимных дел. Желательно даже без окон. В крайнем случае попытался бы пристать к ней на яхте, затащив её за барную стойку, предварительно услав команду на берег. А я? А я точно не смогу дождаться ночи. Пойду и овладею ею прямо сейчас!»

Эта мысль заставила его вылезти из бассейна и, издавая смешные, хлюпающие звуки, поторопиться к заветной цели. Узнав у перепуганной горничной, где комната гости, он, раздеваясь на ходу, ввалился в её комнату уже в одних трусах. Но Даратэи там не оказалось. Он лёг на её кровать и стал ждать. Женщины не было. После купания в бассейне немного знобило. Чтобы немного себя занять он залез в бельевой шкаф и долго с увлечением рассматривал женское бельё. Особенно ему понравился комплект кружевных чёрных трусиков, лифчика и чулков с пояском. Даратэя всё не приходила. Это было уже слишком. Разозлённый, что её всё нет, он взял комплект её белья и унёс с собой в качестве трофея. Для чего — он не знал, может, чтобы как-нибудь подшутить? Разочарованный, с упавшим настроением, он зашёл в свою комнату и первым делом решил выпить виски. Чтобы не простыть. Снял мокрые трусы, насухо вытерся полотенцем. После внушительной дозы алкоголя он уселся в кресло и вспомнил, когда последний раз был в постели со своей женой. Давно. Он так и не вспомнил дату. Два срока назад. Премьерство, президентство… опять премьерство, может быть даже лет десять. Неожиданно до его ушей донёсся звук из ванной комнаты, и на пороге его комнаты появилась Даратэя.

— Господин Президент, вы меня простите, что я пришла принимать душ в вашу комнату, я просто была уверена, что в своей вы бы мне не дали принять душ. — Девушка с вызовом смотрела на голого Президента, на кровати у которого лежал её комплект чёрного белья.

— Даратэя! — охнул глава государства, прикрывшись, словно футболист в «стенке» от штрафного удара.

— Что же, могу сделать вам большой комплимент: бельё вы умеете выбирать, я с собой привезла точно такой комплект, — напоказ стушевалась Даратэя, но потом осмелела, — значит, за ужином мы будем в одинаковом. Прикольный дресс-код!

Такого позора Президент не испытывал ни с одной из женщин. Но этот стыд и позор только усилили и без того мощнейшее влечение к дерзкой красавице. Он обязан был не на словах, а на деле доказать, какой из себя мужчина Президент России. Суперсамец, и никак ни меньше! Когда Даратэя ушла, он опомнился, вызвал горничную и отдал ей проклятый комплект белья для возвращения хозяйке. Красивая прислуга скривила рот в откровенной насмешке, показывая тем самым своё неуважение к хозяину.

Горничная была прапорщиком ФСБ, которые проходили серьёзный отбор и кастинг не хуже, чем стюардессы на зарубежные линии. Президент уже несколько раз пользовался её незамысловатыми услугами, выходящими за рамки служебных обязанностей. Это оплачивалось отдельно, и девушка в белом переднике была зла на гостью, которая лишала её внушительного приработка. Она долго стояла и не уходила, словно надеясь, что хозяин соблазнится и утешится ею, но тщетно. Поняв это, она показательно скомкала дорогое белье и хлопнула дверью…

Вечером Президент и Даратэя встретились на смотровой площадке перед спуском к яхте. Женщина была в шикарном бордовом платье, с глубоким вырезом на спине. В волосах её была вплетена чёрная кружевная роза, а на груди висел кулон с редким чёрным алмазом. Судя по низкому вырезу на платье, она была без нижнего белья, и эта прельстившая его откровенность заставила забиться сердце мужчины в учащённом ритме.

— Да, я решила не надевать это бельё, с ним так много хлопот, — поймав алчущий взгляд на своей спине, томно пояснила женщина.

— Тогда прошу. — Президент России подал руку женщине, предлагая спуститься к яхте.

От его спутницы исходил опьяняющий аромат. Он манил, пробуждая все чувства организма, обостряя обоняние, зрение, либидо. Президент не удержался и коснулся губами руки Даратэи. Аромат ударил в ноздри с удвоенной силой. Он с трудом отпустил руку девушки, полагая, что прикасается к её телу не последний раз. Весь вечер они провели в непринуждённой беседе. Казалось, что все недоразумения остались в прошлом и теперь ничего не может нарушить красоту такого романтического вечера. Президент всё чаще целовал ей руки, норовя перейти поцелуями на предплечье и плечо. Девушка смеялась, указывая на влажную дорожку, которую оставляли губы мужчины на её руке.

Они перешли с палубы яхты в президентскую каюту, и, как только дверь закрылась, мужчина, обезумевший от желания, набросился на женщину и разорвал её платье. Потом была ночь безудержного секса, в котором Президент не знал устали. Он и правда оказался суперсамцом, каким хотел быть с этой женщиной. Ему порой казалось, что Даратэя сама по себе является афродизиаком, она словно пропитана каким-то умопомрачительным благовонием, которое даёт нескончаемый поток мужской силы, лишь стоит коснуться языком её тела. Президент забылся только под утро. Когда он проснулся, был уже полдень. Даратэи рядом не оказалось. Словно от лёгкого похмелья немного ломило виски. Он вспомнил пьянящий аромат и вкус тела женщины, и весь организм, всё его тело просигнализировало: хочу ещё! Президент выбежал на палубу и столкнулся с Григорием, который словно поджидал его пробуждения.

— Где она? — рыкнул глава государства.

— За ней прилетел самолёт из Лондона, её срочно пригласили на важное светское мероприятие. Она не хотела вас будить и просила передать вам вот это. — Помощник протянул Президенту России конверт. Президент достал записку от своей любовницы.

«Дорогой мой мальчик, я так не хотела уезжать от тебя, но мой бизнес в Лондоне требует срочного присутствия на очень важном мероприятии. Тебе, мой милый, я могу сказать, что сегодня принц Чарльз объявит о том, что у него есть внебрачный сын, Харольд, которого он признает своим наследником. В день его совершеннолетия будет присутствовать и королева-мать, которая тоже признала внука, и все самые влиятельные персоны старого света. Об этом важном событии ты скоро узнаешь из информационных агентств и поймёшь, что моё исчезновение — вынужденная мера, продиктованная исключительно соображениями бизнеса. Жду не дождусь, когда смогу снова увидеть моего тигрёнка. Мур-мур. Твоя кошечка».

Президент был расстроен и удручен. У него было чувство, словно его обманули и не дали вкусить заслуженной награды. Словно умирающему от жажды, вместо фляги с водой помочили одни только губы. Он даже сначала решил полететь в Лондон, но потом немного успокоился, решив, что это будет выглядеть нелепо и недостойно его статуса. Он вернулся на виллу к себе в кабинет и, написав ответ, вызвал своего доверенного референта.

— Пошлите человека и передайте моей вчерашней гостье письмо и вот это. — Он протянул Григорию украшенную стразами коробочку из чёрного бархата. — А лучше поезжай в Лондон сам. Мне так будет спокойнее.

Гриша поспешил выполнять поручение шефа, но не утерпел и, выйдя от Президента, открыл коробочку, в которой оказалось дорогое кольцо с редчайшим чёрным бриллиантом в несколько каратов.

— Похоже, тебе, Гришуня, полагаются хорошие комиссионные, — радостно захихикал беспринципный делец.

Весь день, пока Александр Соболев вёл приём, он не преставал надеяться, что очередным посетителем адвокатского кабинета окажется его Алёна, вернувшаяся, чтобы задать ещё пару вопросов для своего журналистского расследования. Но тщетно. Вместо полюбившейся девушки к адвокату приходили только люди, пострадавшие от произвола властей или просто от других сограждан. Кого-то несправедливо уволили с работы, кто-то страдал от равнодушия медицинских работников и стал инвалидом. Одна пожилая женщина пришла к адвокату с жалобой на взрослую дочь, которая воровала у своей матери-пенсионерки продукты из холодильника. Дочь после развода жила с сыном-школьником и сама первая завела с матерью речь о раздельном питании.

— Я не знаю, что мне делать, — плакала пенсионерка. — С одной стороны, мне не жалко, если дочь или внучок возьмут что-то из еды. С другой стороны, вы же знаете, какие сейчас дорогие продукты. Я и так себе ничего из одежды купить не могу, так теперь ещё на еду перестало хватать. За неделю до пенсии я просто начинаю голодать и сижу на одном хлебе и молоке, так и то…

Адвокат смотрел на женщину и чувствовал, как внутри просыпается Юродивый. Но что он мог сделать? Как помочь в ситуации, где отношения между людьми регулирует не свод законов, а простая человеческая совесть? Рост цен на продовольствие, в последние два года связанный с засухой и неурожаем, вызывал у людей недовольство и заставлял их приноравливаться к грядущим неприятностям. Во многих странах из-за выросшего спроса на продукты питания начались приоритетные закупки продовольствия. Вслед за этим на биржах поползли цены, и подогретое начавшимся ажиотажем население Земли также включилось в накопление запасов. Если раньше продукты в магазине были неким прилагающимся к жизни незаметным атрибутом, то теперь это становилось самым важным, как и вода, которая тоже стала дорожать из-за высыхания естественных пресноводных источников. Еду из ресторанов, оставшуюся несъеденной, теперь забирали с собой, и это не считалось дурным тоном. Совместные праздники теперь отмечали в складчину, принося свою порцию продуктов к столу. Каждый старался сделать продуктовые запасы впрок, поскольку цены росли слишком стремительно и за год вырастали на сто процентов. Стали даже открываться Продовольственные банки, которые теперь вкладывали средства в производство и хранение продуктов питания.

Так же стремительно, как и рост цен на продукты, происходило очерствение человеческих душ. Люди становились всё эгоистичней, нетерпимей, завистливей, переставая делать разницу между чужими и близкими, между друзьями и врагами. Выгода и корысть теперь заменяли чувство долга и доброту. Милосердие стало архаичным понятием, которое теперь высмеивалось в телевизионных юмористических шоу… Чем больше Юродивый слушал пенсионерку тем больше ему хотелось вмешаться. Трансформация могла начаться в любой момент, и он прервал свой приём, сославшись на недомогание.

После встречи с Алёной Рощиной адвокат впервые решил для себя, что с его изменчивым состоянием нужно что-то делать. Он влюбился в девушку, но даже представить себе не мог, чтобы она смогла принять его таким, каким он был. Оборотень! Ещё, как назло, любимая девушка стала наступать ему на пятки в своих журналистских расследованиях. Все его существо и прежний жизненный опыт ему подсказывал, что если кто и сможет снять с него эту напасть, то только один человек на свете — старец Иоаникий, который вместе с ещё одним насельником обосновался в заброшенном монашеском скиту на севере Урала в устье небольшой реки. О нём Соболев слышал ещё от своего отца, который был лично знаком со старцем и рассказывал сыну про чудеса, которые старец творил молитвой и с Божьей помощью.

Юродивый решил, что нужно избавиться от этого непосильного груза, снять с себя роковое проклятие. Только тогда он смог бы надеяться на взаимное чувство девушки. Через три часа адвокат был на борту самолёта Москва — Пермь. А далее ещё целые сутки: на поезде, попутном грузовике по североуральскому бездорожью и, наконец, на моторной лодке, привёзшей его к заброшенной таёжной деревне. Егерь местного заповедника подсказал, где находится скит с кельей старца, указав рукой вдоль берега реки на высокий скальный обрыв в нескольких километрах от деревни. К скиту адвокат подошёл за полночь и только потому что увидел свет лампадки, горевший перед иконой Христа, расположенной над входом в пещеру. При входе в пещеру висел небольшой колокол, похожий на корабельную рынду. Адвокат осторожно дёрнул за язык, и над ночной непроглядной теменью разнесся тонкий звон. На звук вышел немолодой монах и, узнав о цели визита гостя, без ропота указал место ночлега — наверху двухъярусных деревянных нар, расположенных в глубине пещеры. Пахло сеном и животными, а в дальнем углу раздался звон колокольчика и блеяние козы.

— Вы накрывайтесь одеялом, а то у нас холодно. — Монах подбросил в железную печку пару новых поленьев.

Адвокат, уставший от дороги, не стал задавать лишних вопросов о старце, полагая, что тот отдыхает. Одеяло оказалось набито козьей шерстью. Оно быстро обволокло тело уставшего путника теплом, и он заснул под убаюкивающую монашескую молитву, доносившуюся с нижней койки. Утром адвокат проснулся от холода. Проникающий в пещеру свет высветил нехитрую планировку и обстановку помещения. Пещера была разделена на две части. Первая, отгороженная часть служила хлевом, в котором хрустели сеном две козы с козлятами, а также рыскали с десяток кур. Вторая, большая часть помещения предназначалась под кухню-столовую и ночлежное помещение. Об этом свидетельствовала печка с обеденным столом и длинный ряд двухъярусных полатей, расположенных вдоль стены и уходивших в конец пещеры. Монаха в пещере не было. Адвокат вышел наружу, и теперь, при свете, смог в полной красе полюбоваться природой и тем, как в неё вписался приют старца Иоаникия. Скит состоял из двух частей. Первая часть представляла собой выдолбленное в скале помещение, от которого на верхушку скалы вела деревянная лестница. На самой скале стояла небольшая рубленая часовенка, украшенная куполом с крестом, словно парящая между землёй и небом.

— Залюбовался, сын мой? — раздался сзади адвоката чей-то голос.

Он обернулся и увидел позади себя убелённого сединами старика в простой чёрноризной одежде. Из всех украшений на нём был деревянный резной крест на кожаном шнуре, но и этого было достаточно, чтобы по охватившему адвоката благоговению понять, что перед ним и есть праведный старец — отец Иоаникий.

— Здравствуйте, — перекрестился Соболев, — благословите меня и исповедуйте, святой отец. Мне очень нужна ваша помощь. Мне о вас ещё мой отец рассказывал…

— Знаю я тебя, мне о тебе твой отец тоже плакался, когда посещал меня годков десять назад, — огорошил встречным признанием святой отец.

Адвокат хотел объясниться, но отец Иоаникий сделал прерывающий жест и, кивнув адвокату, стал взбираться по лестнице в церковку. В церкви старец стал выслушать историю покаяния и раскаяния мужчины, корни которой тянулись в далёкое прошлое… 

Глава 2. Предопределение

Россия. Владимирская область.

Село Кулички.

Лето 1999 года.

Деревня, куда сослали строптивого священника, была не слишком примечательна. Некогда имеющая несколько сот зажиточных дворов и действующую церковь, пройдя горнило революции, Гражданскую войну и коллективизацию, она уже накануне Великой Отечественной войны «похудела» вдвое. Немецкие бомбёжки ещё больше потрепали село: разметали с десяток домов, сельсовет и церковь, которая к тому моменту сделалась клубом. Восстановление послевоенного хозяйства не сильно отразилось на Куличках, деревня так и осталась «инвалидной», несмотря на все последующие советские пятилетки ударного коммунистического труда. Единственное, что выросло в своих размерах, — деревенское кладбище, которое начиналось от разрушенной церкви и уходило своими задками в лес. К моменту приезда туда священника отца Никодима с женой и сыном деревня насчитывала пятьдесят «живых» домов и пользовалась самой дурной славой в районе. Причиной этому были участившиеся случаи убийств домашних животных, тела которых находили растерзанными и подвешенными на деревьях и электрических столбах. Словно какая-то неведомая сила предупреждала непрошеных гостей, что здесь её территория.

Указание священнику на это новое место службы было местью церковного начальства за его независимый характер, который выражался в его проповедях к пастве. Его речи шли в полный разрез с официальной политикой церкви по отношению к светской власти, так как были полны критики правительства и главы государства. Он не раз писал Патриарху, где просил его заступничества за народ перед государственным произволом в ценовой и социальной политике, на что получал отповедь и призывы к смирению. Однако горячее сердце священника, болеющее за слабых, старых и обездоленных сограждан, каждый раз вспыхивало с новой силой, когда он видел несправедливость, жестокость и равнодушие властей. В конце концов властям стало известно о священнике-бунтаре, и к Патриархии появился ряд вопросов. В результате епархиальным властям было рекомендовано использовать энергичного священника по «прямому назначению» на благо возрождения Церкви. Начальство обрадовалось представившемуся случаю поставить на место отца Никодима и, несмотря даже на его дальнее родство с царской фамилией, избрало ему самое сложное место служения. При этом отрапортовало наверх так, что там ещё долго смеялись над таким стечением обстоятельств: «…отправлен к чёрту на Кулички».

Дышащий особо едким перегаром председатель местного колхоза, встретивший священника на служебном УАЗе, всю дорогу от станции до деревни жаловался на беспробудное пьянство работников и не скрывал своей надежды, что с приездом священника все может перемениться к лучшему. Уже показывая покосившуюся избу, где предстояло разместиться вновь прибывшим, он вдруг словно опомнился.

— Только, батюшка, чур, денег на восстановление церкви у меня не просить. У меня фондов даже на посевную не хватает. Колхоз в кредитах банковских как в трясине завяз. Того и гляди ко дну пойдём, — жалостливо, словно на паперти пожаловался мужчина.

— Ну, может, хоть материалом каким строительным поможете, и на том спаси вас Бог, — спокойно отреагировал священник, — кирпичу бы для начала, досок да кровельного железа.

— Не знаю, где и взять, — пряча глаза, попятился к калитке председатель, — может, старую ферму разбирать будем, так я мужикам скажу, чтобы они кирпич не били, а в остальном пока ничем помочь не могу. Мы когда с вашей епархией подписывали договор о передаче церкви, так сразу договорились, что восстановление не за наш счёт.

— Неприятный какой человек, — отреагировала на ушедшего председателя матушка Елена. — В такую халупу нас поселил, разве здесь можно жить по-человечески?

— Жаль. Храм в таком упадке. — Взгляд священника ощупывал порушенные купола церкви. — А изба что? Сейчас лето, а к зиме утеплимся.

— А мне природа здесь нравится, — подал свой голос третий член семьи, семнадцатилетний Сашка, разглядывая двух девчонок на велосипедах, которые, словно случайно, уже второй раз проезжали мимо их забора, высматривая новых поселенцев.

На первую, которой было совсем ещё мало лет, парень не обратил никакого внимания, зато вторая, которой было лет шестнадцать, невольно приковала его взгляд. Она была в короткой джинсовой юбке, из-под которой мелькали загорелые крепкие ноги, и в обтягивающей майке, через которую даже с такого расстояния виднелась хорошо сформированная женская грудь. Сашка, словно намагниченный такой красотой, не заметил, как оказался за калиткой.

— Привет, — проезжая мимо калитки в третий раз, затормозила девушка.

Ей вслед, словно эхо, поздоровалась малявка. Они познакомились. Её звали Дарья.

— А ты что, сын попа? — с вызовом улыбнулась девушка, перебросив ногу через велосипедную раму таким образом, что юбка задралась до неприличных высот.

— Не попа, а священника. — Борясь с соблазном, Сашка увёл взгляд в сторону.

— Ой, ой, подумаешь, разница какая, — дразняще улыбнулась Даша, садясь на велосипед. — Я купаться на речку, ты со мной?

— Да, — непроизвольно вырвалось у парня, который даже не подумал о том, что родителям потребуется его помощь по обустройству на новом месте.

— Садись на багажник, — кивнула девушка. — А ты давай домой.

— Сестра? — поинтересовался Сашка, когда недовольная малявка уехала.

— Да нет, дачница. Увязалась сил нет, — равнодушно пожала плечами девушка, и её упругие ягодицы заработали в такт педалям, смущая сидящего за ней молодого человека.

Всю дорогу до речки он думал только об одном. Как будет купаться девушка, если у неё под майкой ничего нет. Однако на берегу оказалось, что это не проблема. Дарья подвязала майку под грудью, сделав таким образом пикантный топик. Они искупались. Не успели обсохнуть, как на берегу затарахтели мотоциклетные двигатели, и на пляже появились три парня на мотоциклах.

— Это наши пацаны деревенские и Влад, — махнула им рукой девушка.

Двое из них — примерно одного с Сашкой возраста, а другой, на «Яве», — лет двадцати. Одет во все чёрное, что не гармонировало с такой сильной жарой. Ко всему у него были крашеные чёрные волосы, что было заметно из-за более светлых бровей.

— Кого это ты успела подцепить? — неприятным тембром заговорил крашеный брюнет. — Новый дачник?

— Влад, это сын священника, они только сегодня приехали на жительство в Кулички, — многозначительно пояснила девушка. — Его отец будет нашу церковь восстанавливать.

Сашка удивился смене выражения лица брюнета, целая гамма — от удивления до гримасы злости — промелькнула на его лице, прежде чем вернулась прежняя маска высокомерия.

— Веришь в Христа? — кивнул Влад на Сашкин нательный крест.

— Верю, — спокойно ответил Сашка.

— Ну, да у тебя же отец в Православной церкви работает. — Его слова были адресованы не ему, а девушке, словно он хотел этим принизить его, Сашкино личное достоинство.

— Не работает, — поправил его парень, — служит.

— Какая разница, — отмахнулся от него Влад.

Сашка заметил, что Даша засмеялась, видимо проведя аналогию с их разговором. Парень подумал, что в её глазах он выглядит глупо, как маленький, постоянно придираясь к словам, словно оправдывается за своего отца.

— А ты что, в Бога не веришь? — в свою очередь, спросил его Сашка.

— Кто верит в Магомеда, кто в Аллаха, кто в Иисуса, — своим неприятным голосом пропел под Высоцкого Влад, переглянувшись с приятелями.

Те одобрительно оскалились в улыбке. Их явно занимало происходящее.

— Кто в Будду, кто в Кришну, — продолжил их предводитель, — у меня же другой Бог. У него много имён, и он самый могущественный. Он правит на земле и под землёй, под водой и в воздухе. Такие, как ты, цуцики боятся одного упоминания о моём Боге. Сразу начинают плеваться и отмахивать кресты, словно им в рот влетел рой мух.

— Ты о дьяволе, — догадался Сашка.

— Да, я о моем Господине, Князе мира сего, — с гордостью произнёс Влад.

Все уставились на парня, ожидая от него реакции. Взгляд Даши был насмешливо-испытующим.

— Это твоё личное дело, у нас в стране свобода вероисповедания, — попытался скрыть своё истинное отношение к этому Сашка.

— Не только его, мы все адепты Церкви Сатаны, — неожиданно раскрылась Даша.

Молодая девушка явно хотела поразить симпатичного парня, а тем более сына священника.

— И это наша территория, — подал голос белёсый парень с наколотым на плече черепом, — и развалины церкви наши.

— То есть как — ваши развалины? — не понял Сашка.

— Хочешь убедиться — поехали, посмотришь, — продолжала подтрунивать над его самолюбием девушка.

Сашка задумался.

— Что, боишься? — разочарованно и презрительно протянула Дарья.

Сашке хотелось уйти из этой компании, но его сдерживало одно серьёзное обстоятельство. Это понравившаяся ему девушка, в глазах которой его уход и в самом деле выглядел бы как трусость, и он согласился. Церковь, несмотря на развалившиеся купола и крышу, была закрыта на большой висячий замок, ключ от которого был у предводителя сатанистов. Переступая порог, Сашка по привычке перекрестился, за что удостоился дополнительных насмешек. Внутри храмовых развалин было темно, и только свет из потолочной бреши большим столпом падал на алтарное место, освещая стоящий там железный стол, который своим видом больше напоминал рабочее место патологоанатома. Деревенские парни запалили висевшие на стенках факелы, осветив внутренности помещения. Оглядевшись по сторонам, стало понятно, что сатанистская секта серьёзно потрудилась над тем, чтобы приспособить храмовые останки к своим дьявольским службам. Плиточный пол перед алтарём был расчерчен каббалистической звездой. В центре звезды стояла тумба, на которой лежал человеческий череп, два кривых ножа и какая-то толстая обветшалая книга. Везде на стенах красовались три шестёрки. Там, где стены не были осквернены числом зверя, постарались факелы, практически полностью закоптив настенную роспись. Лики святых, а точнее, те фрагменты лиц, которые выглядывали из-за чёрной сажи, казалось, ещё немного и вовсе исчезнут навсегда, словно затянутые в чёрную болотную топь.

— Теперь ты видишь, что это церковь Сатаны, — раздался вопрос Влада, наблюдающий за сыном священника. — И твоему отцу лучше не лезть сюда, если он хочет ещё пожить и поработать на Христа.

— Ты чего решил, что я испугаюсь этих театральных декораций? — усмехнулся Сашка.

— Да нет, парень, здесь на жертвенном алтаре проливается не церковное винишко, — ткнул пальцем на железный стол разозлившийся Влад.

Приглядевшись к нему, Сашка заметил несмытые следы крови.

— Да, я слышал, что в этой местности собак и кошек истязают, — сохраняя спокойствие, ответил Сашка, — Теперь мне понятно, кто именно издевается над бедными животными. Это что, вашему богу нужно?

Его спокойный и насмешливый тон окончательно вывел из себя главного сатаниста, который вспыхнул гневом, но потом взял себя в руки.

— Ты не веришь в Сатану, — уже спокойно произнёс Влад.

— Нет, конечно. Я верю в Христа. — Сашка пытался поймать взгляд девушки, чтобы понять её отношение к происходящему, но Даша на него не смотрела.

— А если ты увидишь Сатану, ты с отцом уедешь отсюда? — неожиданно поинтересовался дьявольский адепт.

— Конечно, — простодушно вырвалось у парня, который понимал, что это всего лишь игра, затеянная ребятами, у которых здесь, вдали от цивилизации, не было никаких других развлечений.

— Тогда сегодня в полночь приглашаю на мессу, — решительно продолжил Влад. — Мой Господин сегодня придёт. Так говорит эта книга. — Он указал на старый фолиант.

— Ты придёшь? — с надеждой в голосе поинтересовалась девушка, видя, что приезжий парень раздумывает.

— А ты хочешь, чтобы я пришёл? — поинтересовался у неё Сашка.

— Да. — В полумраке развалин глаза Дарьи блеснули озорным взглядом.

Когда приезжий ушёл, Влад торжествующе обернулся к своим помощникам:

— Ты молодец, девка, это то, что нам было нужно. В книге говорится, что на мессе должен быть один православный христианин с крестом на теле, и мы его получили. Теперь же нам ничего не помешает встретить Хозяина.

Отец с матерью встретили сына с недоумением во взгляде, но отчитывать его не стали, понимая, что ему в этом месте нужно обживаться в первую очередь со своими сверстниками.

— Ба! — воскликнул священник, отрывая от только что повешенного календаря несколько листков. — Ну и денёк сегодня, спаси Господи.

Он перекрестился.

— Шестое июня 1999 года, — прочитал Сашка. — И чего это значит?

— У чернокнижников считается, что день, когда число зверя находит своё зеркальное отражение, создаёт необходимые условия для прихода Дьявола на землю, — недовольно морщась, пояснил священник.

— Ох, — всплеснула руками жена священника.

— Не пугайся, матушка, здесь зеркального отражения нет, поскольку только две шестёрки — число и месяц напротив трёх девяток, — успокоил жену отец Никодим, — одной не хватает.

Несмотря на разъяснения отца, Сашка уже не мог не задумываться о предстоящем действе. Что-то нагоняло необъяснимую тревогу. Однако самолюбие не позволило ему отказаться от данного слова, и около полуночи он вышел из дома, незаметно прошмыгнув мимо спящих родителей. У церкви его ждала Дарья с девчушкой, которую Сашка видел с ней накануне.

— Привет, а ей разве спать не пора? — кивнул на пигалицу сын священника.

— Нет, без неё ничего не получится, — серьезно, даже с некой суровостью в голосе произнесла девушка.

Она была одета в чёрную кожаную юбку, чёрные сетчатые чулки и такого же цвета кофту с капюшоном. Густые чёрные тени под глазами придавали её образу налёт демоничности, что, видимо, как нельзя лучше отвечало предстоящему мероприятию. Девчушка также была одета преимущественно в тёмные тона, но без какой-либо одержимости. Её накрашенные глаза говорили о том, что старшая подруга не обошла вниманием и её имидж.

— Чем же эта малявка так важна? — не смог удержаться от любопытства парень, с трудом подавляя улыбку.

— Сам ты малявка! — взвизгнула обиженная пигалица. — Я уже в школу хожу!

— Ну извини, — примирительно произнес Сашка. — Тебя как звать?

Девчонка, надув губы, отвернулась, показывая, что не хочет общаться с таким грубияном.

— Ладно, пойдёмте к месту, Магистр уже ждёт, — поторопила Дарья.

— Это ты про крашеного? — попытался шутить Сашка, но девушка не отреагировала.

Было заметно, что она сильно напряжена и нервничает. Настолько, что спички в её руках не хотели слушаться и не зажигались, ломаясь одна за другой. Наконец она прикурила и, схватив маленькую дачницу за руку, потянула её в сторону церковного кладбища. Пройдя почти весь погост, Дарья направилась к лесу, куда кладбище залезало своим краем. Вскоре среди деревьев показались огоньки, и они вышли к намеченному месту, где их ждали остальные. Сашка с удивлением остановился у могильной ограды, за которой стоял уже знакомый металлический стол, видимо принесённый из церковных развалин. По его периметру горели свечи, освещая подготовленное для дьявольской службы место.

— Ставьте зеркала, скоро полночь, — не здороваясь с пришедшими, отдал распоряжение предводитель секты.

В торцы стола, с двух сторон, его подручные быстро установили по зеркалу. Отражающий эффект зеркал прибавлял света и создавал иллюзию расширяющегося пространства. Создавалось такое впечатление, что в две стороны света пространство открывалось до бесконечности. На середине стола чем-то красным была нарисована дьявольская пентаграмма. То ли зеркала были кривыми, то ли поставлены под определённым углом, но козлиная рожа с пентаграммы отражалась в каждом зеркале, словно наблюдая за происходящим на кладбище. Сашка вспомнил слова отца, и неприятный холодок пробежал по его спине. Рука невольно потянулась креститься, но какая-то неведомая сила удержала его от этого. Между тем Влад и его помощники надели чёрные плащи с капюшонами, видимо, приготовившись для ведения службы.

— Мы должны привязать тебе руки, чтобы ты не смог креститься, — неожиданно поставил условие главный адепт.

— Неужто ваш Сатана побоится меня? — улыбнулся Сашка, догадываясь, что это один из способов нагнать на него страху.

— Он не боится, но ты можешь помешать его перемещению в наш мир, — стараясь говорить спокойно, прошипел Магистр. — Или ты не хочешь, чтобы у нас все получилось?

— Да пожалуйста, — протянул руки Сашка, прочитав в глазах Дарьи просьбу не перечить, которая, впрочем, тут же достала из своего кармана подготовленную заранее бельевую веревку.

— Вяжите быстрее, пора начинать, — приказал Влад, и его помощники стали быстро привязывать Сашкины руки к могильной ограде.

— Зачем так торопиться, всё равно ничего у вас не получится, — уверенно произнёс сын священника. — Зеркального отражения трем девяткам нет, одной шестёрки же не хватает.

Было видно, что его осведомлённость не осталась незамеченной. Вязавший ему руки парень даже прекратил своё дело, оглянувшись на главного.

— Ты смотри, знает, что сегодня за день, — спокойно произнёс Влад. — Но если ты такой грамотный, посчитай, сколько здесь человек?

— Шесть, — моментально вычислил Сашка. — Ну и что, это же цифра не календарная.

— А кто сказал, что нужна календарная зеркальность? — Голос Влада стал набирать зловещие обороты. — В Библии Сатаны сказано, что в этот день шесть человек, из которых один православный христианин, должны принести человеческую жертву из своего круга, и Князь мира сего наградит их, подарив каждому, что он хочет.

— Вот почему вы меня привязали, хотите принести меня в жертву вашему дьяволу, — напрягся Сашка, пытаясь разорвать путы на руках.

— По мне, так можно и тебя, но в книге сказано, что жертвой должен быть невинный ребёнок, за чьим живым сердцем придёт наш Хозяин, — не смог сдержать торжествующей ухмылки Влад. — Ты тоже сможешь попросить у Хозяина и для себя чего-нибудь. Но только не спасения души.

Сказав, последние слова, он заржал, довольный собой. Его смех подхватили другие.

— Беги! — крикнул Сашка девчушке, которая, не понимая происходящего, с любопытством переводила глаза с одного на другое лицо.

Та непонимающе оглянулась в его сторону.

— Беги, дурёха, как там тебя! — ещё раз крикнул ей прямо в глаза Сашка, но было уже поздно.

Дарья схватила её за руку и уже не отпускала. Девочка стала выдёргивать руку, плакать от боли, но её уже никто не слушал. Под монотонное чтение каббалистических мантр ей заткнули рот кляпом, обмотали всё тело скотчем, оставив свободными только руки, и поднесли к металлическому жертвенному столу. Пытающемуся криками призвать на помощь Сашке также залепили рот, добавив для внушительности пару ударов под рёбра. Сработавший будильник на часах Влада известил, что наступила полночь. По его команде руки девочки вытянули над пентаграммой, и главный сатанист достал ритуальные ножи. Продолжая читать колдовские молитвы, он положил ножи на запястья маленьких дрожащих ручек и, призывая Сатану, полосонул в обе стороны. Из двух параллельных ран зафонтанировала кровь, обильно поливая пентаграмму его Хозяина. Девочка, не вынеся боли и издевательств, потеряла сознание, но её продолжали держать над пентаграммой, выпуская кровь из рассечённых вен. Сашка, видя, что тугие верёвки не разорвать, стал их интенсивно тереть об острый кусок ограды, который образовался от неотколотой сварки.

— Положите девчонку на жертвенник, — последовала очередная команда Влада, и его помощники положили малышку на стол в её собственную лужу крови.

В обоих зеркалах вместо пентаграммы дьявола появилось истерзанное, перепачканное кровью тельце маленькой дачницы. Поторапливаясь, Дарья подошла к малышке и, достав припасённые ножницы, разрезала на её груди одежду, видимо готовя всё для вскрытия грудной клетки. Лицо недавней Сашиной знакомой выражало брезгливое любопытство, с каким, наверное, молодые медики проходят практику в анатомичке на телах покойников. К тому же, подсвеченное в темноте горящими свечами, оно выглядело страшным, и былая привлекательность, которая заставила Сашку пуститься в эту авантюру, исчезла безо всякого следа.

— Ой, что это? — в страхе отпрянула от ребёнка девушка, указывая пальцем на кожу её груди, сквозь которую стала проявляться нарисованная на жертвенном столе пентаграмма.

Словно переводная картинка, изображение Сатаны каким-то невиданным образом прошло сквозь это полупрозрачное белое тельце и появилось на его поверхности, занимая своё прежнее место в зеркалах жертвенника.

— Он пришёл! — ошалело выкрикнул Влад, на лице которого показался нечеловеческий страх и растерянность.

Сашка посмотрел на отражения пентаграммы и оцепенел от ужаса. Отражение Сатаны ожило и, казалось, пристально рассматривает из другого измерения всех участников состоявшейся мессы. Взгляд налитых кровью глаз выдержать было невозможно. В них отражались все муки ада. Влад встал на колени, преклонив голову перед Хозяином. За ним последовали и другие адепты. Сашка рванул что было мочи, и сильно перетёртые веревки не выдержали и порвались. Первое, что он сделал, — освободившейся рукой осенил себя крестным знамением. Сатана в зеркалах угрожающе оскалился, вперив в сына священника свой взгляд. Сашка чуть было не бросился уже бежать, но вспомнил о ребёнке, лежащем на жертвенном столе. Подбежав к ней, воспользовавшись, что слуги Сатаны находятся в экзальтированном состоянии, он схватил её на руки и побежал прочь с погибельного места. Он почувствовал запах гнилья и зловоние, исходящие от зеркал, и это только прибавило ему уверенности в реальности происходящего. Вслед ему раздался животный рык, который обычно издаёт хищник, у которого из-под носа украли добычу. Оглянувшись, Сашка увидел, как зеркала стали менять свою форму на выпуклую и эта выпуклость не что иное, как голова Сатаны, который стремится вырваться из зеркального плена наружу. От страха, несмотря на внушительный вес девочки, ноги быстро принесли его к дому. Разбуженные родители моментально лишились сна, увидев изрезанного ребёнка.

— Что случилось, откуда эта девочка? — забросали сына вопросами перепуганные взрослые.

— Потом, потом, — отмахивался Сашка, переживая за состояние измученного ребёнка. — Помогите ей сначала.

Матушка Елена, работавшая до замужества медсестрой в травматологическом отделении больницы и всегда имеющая при себе аптечку для экстренной помощи, моментально наложила жгуты, чтобы приостановить кровопотерю, а затем обработала и наложила швы на глубокие раны девочки.

— Надо её отвезти в районную больницу, — предположил священник, видя, что оказание помощи подходит к концу.

— У неё огромная кровопотеря. Если ей не поставить капельницу, она может умереть, — накладывая повязку, высказала свои опасения матушка Елена.

— Ну, тогда в милицию, — пожал плечами отец Никодим. — Мы же не знаем, кто её родители.

— Только пусть сперва Сашка расскажет, что произошло, — с тревогой произнесла матушка, устанавливая над кроватью пузырёк с питательным раствором. — Ведь это не она сама себе вены вскрыла?

По её интонации было видно, что она боится, что сын мог быть каким-либо образом виноват в произошедшем.

Не успел Сашка открыть рот, как раздался стук в дверь.

— Не открывайте, это Сатана, — моментально покрылся холодным потом парень, умоляюще обращаясь к родителям.

— Да Бог с тобой, ты чего несёшь, — перекрестился отец Никодим, направляясь к двери. — Кто там?

— Это участковый, откройте, — раздалось с той стороны.

Несмотря на увещевания сына, священник открыл дверь. На пороге показался капитан милиции лет сорока, небритый, словно только что вставший с кровати и ужасно недовольный такой побудкой.

— Что тут происходит? Мне стало известно, что у вас в доме находится жертва преступления. — Он зашёл в горницу, ища глазами раненую девочку но напоролся взглядом на правый угол, увешанный иконами.

Сашка, со страхом следящий за милиционером, заметил, как сельский страж порядка попятился, словно напоролся на невидимую стену. На его лице скользнула еле уловимая гримаса злости.

— Что с потерпевшей? — кивнул он на девочку, лежащую с правой стороны, почти под иконами.

— Порезы вен на обеих руках, огромная потеря крови, крайне тяжёлое состояние, — словно на обходе главврача, отрапортовала матушка.

— Я отвезу её в больницу, — тоном, не терпящим возражений, заявил офицер милиции.

Он подошёл к кровати, намереваясь взять девочку на руки. При его приближении лежащий без сознания ребёнок зашевелился, словно хотел от него отодвинуться. Участковый остановился в метре от ребенка, словно какая-то невиданная сила мешала ему сделать этот последний шаг.

— Соберите мне её, побыстрее, — отступил милиционер, бросив взгляд на висящие над его головой иконы Божьей Матери и Спаса Нерукотворного, — словно он не хотел кланяться им, беря девочку на руки.

— Мам, ты же говорила, что её нельзя трогать, — набравшись смелости, крикнул Сашка.

Участковый приподнял низко опущенный козырёк фуражки, из-под которого на Сашку посмотрели два налитых кровью глаза, точно такие, какие он видел совсем недавно, убегая с кладбища. Парня парализовал страх, язык прилип к нёбу. Он делал усилия, чтобы сказать родителям, кто у них в доме, у него ничего не получалось.

— Это начинает меня раздражать, — повысил голос Сатана, и в комнате почувствовался запах гнили, — Ты думаешь, что сможешь мне противостоять? Мне! Князю мира!

Его внешность стала меняться, представляя один за другим самые ужасные образы. Неизменяемым и постоянным оставалось только одно — налитые кровью глаза ада. Сашка, ища поддержки, обернулся в сторону родителей, но, к своему глубокому ужасу, обнаружил, что их поведение стало неадекватным. Они просто не обращали внимания на происходящее и собирались ложиться спать. Как у зомби, их взгляд смотрел сквозь сына и гостя из ада, словно их не было в избе.

— Они сейчас лягут спать и утром не вспомнят ни о чём, — словно просчитал мысли парня страшный гость. — Мы в другом, параллельном измерении, где действуют другие законы бытия.

Сашка бросился к родителям, надеясь растормошить их от дьявольского гипноза и привести в чувство, но его руки, не встретив сопротивления, прошли сквозь тела родителей, словно через голограмму.

— Возьми девчонку и вынеси её из избы, — скомандовал лжеучастковый, полагая, что парень полностью уяснил для себя безвыходность ситуации.

В голове у Сашки наступил хаос. Он отчётливо понимал, что у него, семнадцатилетнего парня, оставшегося в одиночестве, нет никакого шанса и тот факт, что он ещё жив, можно объяснить лишь непонятным терпением Сатаны. Чувство страха и самосохранения нашёптывало ему, как лукавый бес, что надо подчиниться. В голове парня словно выключился последний «предохранитель», и он подошёл к девчонке, чтобы выполнить волю Князя тьмы. Отключив её от капельницы, он взял её на руки, но в тот же момент увидел на её шее маленький серебряный крестик. Эта доля секунды решила всё. В голове моментально прозвучала подсказка. Словно ангел-хранитель шепнул ему в ухо. Он положил девчушку обратно и резко толкнул кровать, задвигая её в правый угол под защиту старинных икон. Сатана не успел опомниться, а Сашка уже громко, словно на службе в церкви, стал читать «Отче наш».

«Участкового» передёрнуло от злости, и всё его тело вспыхнуло огнём преисподней. Форма моментально сгорела, осыпавшись пеплом, обнажая страшную суть Властителя ада. Перед Сашкой стояла ожившая пентаграмма, сотканная из гнилья, зловония, крови, гноя с козлиноподобной мордой, из тухлой пасти которой свисало раздвоенное змеиное жало. Видя такой эффект от молитвы, Сашка не переставая креститься, перешёл на чтение «Символа веры», что вызвало у Сатаны рык раненого зверя.

— Послушай, идиот, откажись от этих глупых молитв и сделай то, что тебе предначертано, — скрипя клыками, произнёс Сатана. — За это я сделаю тебя царём на земле. Таким же, каким был Христос, только того распяли, а ты сам будешь решать, кого казнить, а кого миловать. Я тебя сделаю его живым воплощением. Новым Богом.

— Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли… — по второму разу пошёл читать молитву Сашка.

— Если ты тотчас не отдашь мне этот жалкий кусок израненной плоти, то я наложу на тебя своё проклятие и ты перестанешь быть человеком, я превращу тебя в оборотня, в нечистую силу, и ты против своей воли будешь служить мне, — перешёл на угрозы Сатана.

— И во Единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, иже от Отца рождённаго… — немея от страха, продолжал читать парень.

— Я сделаю так, что ты собственной рукой лишишь жизни своих родителей, — привёл последний, самый страшный аргумент Князь тьмы. — А после того, как ты попадёшь в ад, ты будешь терпеть вечные, самые страшные муки и, вспоминая этот день, просить меня вернуть тебе возможность отдать мне эту чужую полумёртвую девчонку. Но будет уже поздно.

— И паки грядущаго со славою судити живым и мёртвым, Его же Царствию не будет конца… — не сдавался Сашка, хотя всё его тело одеревенело от страха и только язык, читающий молитву, работал без малейшей запинки.

— Итак, что ты выбрал? — рявкнул Сатана с такой силой, что Сашка с испугу опешил, судорожно вспоминая продолжение молитвы.

— И в Духа Святаго, Господа, животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшаго пророки, — набрав побольше воздуха в лёгкие, решительно продолжил сын священника.

— Насылаю на тебя проклятие ада. Да будет так, как я сказал, и при твоей жизни, и после нее! — рявкнул в полную глотку Сатана, погрузив горницу в запах гниения и зловония.

Следом из его пасти стали вылетать мухи, всё больше и больше, пока ужасный рой не заполнил горницу настолько плотно, что уже нельзя было дышать. Сашка почувствовал, что погружается в эту смердящую и жужжащую биомассу словно в трясину ему стало невозможно дышать, и он, накрыв собой спасённую девчушку, потерял сознание.

Сашка проснулся от звука веника, метущего горницу.

— И откуда столько мух взялось, — сокрушалась его мать, выметая из всех углов остатки мертвых насекомых.

Парень оглянулся. Девчонки рядом не было.

— Проснулся! Ну ты и спать горазд, вот что значит молодой организм. — Мать с любовью погладила его по голове. — Отец хотел тебя с собой в церковь взять, но не смог добудиться.

— Мама, а где девочка? — перебил её сын. — Она здесь вместе со мной лежала.

— Вот те на, какие сны моему сыну стали сниться, — не сдержала удивлённой улыбки матушка Елена.

— Да я говорю о совсем ещё ребенке, — нетерпеливо поправил её Сашка, — Вчера я её принес всю израненную, ты ещё ей швы на раны накладывала… Потом капельницу ей ставили. Помнишь?

— Ой, какие тебе кошмары снились, — перекрестилась его мать. — Теперь понятно, почему ты утром стонал во сне. Надо тебе святой водой умыться.

Сашка с ужасом понял, что слова ночного «гостя» начинают сбываться и родители ничего не помнят. Пытаясь напомнить матери о прошедших событиях, он взял её походную аптечку, внутри которой был полный кавардак, распакованные бинты, медицинские шовные нити.

— Вот, посмотри, — протянул он ей следы недавнего пользования.

— Странно, — пожала плечами матушка и, внимательно взглянув на сына, неожиданно изменилась в лице, словно испугалась.

— Ну, — обнадёжился Сашка, полагая, что к ней возвращается память.

— У тебя появились седые волосы. — Мать протянула руку к его голове, проясняя причину своей тревоги.

Ей и дела не было до прежнего разговора, поэтому сын, попив чаю, решил пойти к отцу, надеясь, что он поможет ему разобраться в случившемся ночью. Отца, как и ожидалось, он нашёл в развалинах церкви. Кроме него ещё две пожилые женщины, вооружившись вениками и тряпками, приводили в порядок пол и стены бывшей церкви. На полу, в том месте, где была пентаграмма и стояла тумба, ничего уже не было. Также исчезли и факелы на стенах. Единственным напоминанием об осквернении развалин храма оставалась сажа и копоть на настенных фресках, а также три шестёрки, которые уже почти все были стёрты усилиями добровольных помощниц священника.

— Пап, а когда ты с утра открыл церковь, тут, на полу, не было никакого рисунка? — поздоровавшись с отцом, тут же попытался взять быка за рога Сашка.

— Нет, — отрицательно махнул головой священник, — грязь тут одна была.

— И факелы по стенам не висели? — продолжал допытываться сын.

— Ты что, рыцарских романов начитался? — усмехнулся отец Никодим. — Это же развалины церкви, а не средневекового замка.

— Но я тут был вчера, — решился на признание парень, — здесь была начертана каббалистическая звезда, в центре стояли тумбы со всякой дьявольщиной. Здесь велись сатанинские мессы. Вон видишь цифры зверя на стенах.

Священник, оглянувшись на слушающих их разговор женщин, взял сына под локоть и вывел на улицу.

— Ты зачем всё это сочиняешь, хочешь, чтобы у меня добавилось забот? Думаешь, у меня их мало? — с укоризной произнёс отец.

— Ну я же правду говорю, — с отчаянием в голосе произнес Сашка.

На отца его интонация произвела впечатление, и он позвал одну из его новых прихожанок.

— Ада Васильевна, скажите, вы когда утром открыли храм, на полу были какие-либо рисунки? Быть может, на стенках висели факелы?

— Да нет, батюшка, всё было так же, как и когда вы пришли. — Женщина осуждающе взглянула на Сашку. — Ну только малость почище стало.

Сашка хотел позвать отца на окраину кладбища, в надежде, что там остались какие-нибудь следы пребывания секты, но в этот момент рядом с церковью затормозил председательский УАЗик. Председатель был с похмелья, о чём свидетельствовал его неизменный спутник — перегар.

— Обживаетесь, хорошее дело, — поприветствовал он священника, — а мне поспать с самого утра не дают, в пять разбудили. Девчонку, дачницу, пришлось в районную больницу отвезти. Вены себе вскрыла засранка.

— Это как же? — всплеснула руками вторая женщина.

— А хрен их знает, поутру к бабке откуда-то припёрлась, вся изрезанная, в бинтах, ну та, понятное дело, меня будить, — сплюнул со злостью председатель.

И непонятно было, что его больше всего злило — то, что его разбудили, или то, что дети пошли такие. Сашка был рад, что девочка жива, и хотел опять вставить своё слово про вчерашнее, но его опередил всё тот же председатель:

— Ада, я на обратной дороге твою внучку Дашку видел. Её пацаны на мотоциклах куда-то отвозили.

— В Москву поехала внученька на конкурс красоты, утром сегодня почтальонша телеграмму принесла из агентства модельного, — не без гордости ответила женщина, скользнув по Сашке многозначительным взглядом…

— Та, порезанная, за Дашкой всё ушивалась. Как нитка за иголкой. Её наверняка милиция захочет опросить, что произошло, ты мне адресок её московский черкани, — обеспокоился председатель.

— Не знаю, где она будет жить, — нахмурилась женщина, — сказала, напишет, когда с адресом определится.

— Я, отец Никодим, остановился, чтобы сказать, — вспомнил председатель, — мы вам там дров к избе подбросили маленько, так что заготавливайтесь к зиме потихоньку.

— Сынок, помоги мне, пока я здесь с храмом разбираюсь, — обратился с просьбой к сыну священник, — начни рубить дрова и складывать в поленницу, а я после обеда тебя сменю.

Сашке ничего не оставалось, как вернуться домой и приступить к обыденной сельской работе. Дров было немного. Куба три-четыре берёзового леса, напиленного пеньками. Выбрав самый крупный пень, Сашка закатил его во двор и уже на нём стал колоть кругляки поменьше. Топор-колун был новый, и кругляки сразу раскалывались на поленья. За физической работой Сашка начал немного успокаиваться.

«Чего в жизни не бывает! — думал парень. — Девочка жива, ну и слава Богу!» Родителей он решил не пугать этой историей, побоявшись, что его сочтут не вполне здоровым, поскольку поверить в то, что в их доме был сам Сатана, они не смогут. За спиной скрипнула дверь, из которой, привлечённая усердной работой, вышла его мать. Сашка, поставив очередной кругляк, решил показать перед матерью свою удаль и что есть силы размахнулся топором.

В тоже мгновение он почувствовал, как обух топора слетел с ручки, и одновременно с этим он услышал крик, словно от боли. Обернувшись, он увидел, что острое лезвие на излёте задело мамину руку. Первое, что он почувствовал, — это шок, затем — страх за мать. Весь бледный, он побежал на помощь, но его сознание было не здесь, не рядом с матерью. Память перенесла его назад, к проклятию ночного гостя и обещанию, что он станет убийцей своих родителей. Значит, это начинает сбываться! Его начало трясти от страха. Матушка Елена, руководившая действиями по оказанию первой медицинской помощи, видя его состояние, как могла успокаивала сына.

— Сашуль, ну ты чего? Ты ни в чём не виноват. Кто же знал, что обух плохо закреплён, — погладила она его здоровой рукой, чтобы унять нервную дрожь. — Это хорошо, что я ещё от слепящего солнца рукой загородилась, а то обух мог угодить прямо в голову! — Этим она не успокоила сына, а только усилила его уверенность в дьявольском предначертании произошедшего.

В деревне новости распространяются быстро. Прибежавший из церкви отец Никодим незамедлительно повёз мать в районную больницу. Перепуганный Сашка, оставшись один на один со своими страхами, побежал в церковь, где перед заново повешенной иконой Спаса Нерукотворного стал читать молитвы и просить у Бога заступничества. Из церкви ближе к вечеру его выгнал голод, и он прошмыгнул в хату, только для того, чтобы перекусить. Отца ещё не было, и Сашка заново вернулся в церковь, в которой ему было не так страшно и легче переносились выпавшие на его долю роковые испытания. Молясь без перерыва за маму и прося защиты от дьявольского пророчества для неё и отца, он не смог бороться с психологической усталостью и, утомлённый от всего пережитого, уснул прямо на полу в церкви.

Предварительно он подпёр входную дверь палкой изнутри, чтобы чувствовать себя в достаточной степени защищённым. Проснулся он от предчувствия опасности и тревоги. Было уже темно. Свечи догорели, и теперь только лунный свет, падающий из отверстия в крыше, был единственным источником, позволяющим хоть как-то ориентироваться в темноте. Кто-то снаружи пытался открыть дверь. Парню послышался рыкающий звук и лязг клыков, и он схватил напольный подсвечник, чтобы защитить себя от непрошеного гостя. Дверь стали пытаться выбить, наваливаясь на неё с такой силой, что подпёртая ею палка вот-вот грозила сломаться пополам. Сашка прильнул к дверному косяку в котором была щель… чтобы рассмотреть непрошеного гостя.

В нос ударил запах гнили, который сопровождал пришельца из преисподней. Это снова был он — Сатана. Юноша встал за дверь и, с трудом взвалив на плечо тяжёлый подсвечник, приготовился дать отпор. Палка треснула от очередного удара нечеловеческой силы, и в распахнувшейся двери показалась оскаленная морда зверя. Его нос принюхивался, пытаясь обнаружить свою жертву. Что было сил Сашка нанёс удар приготовленным орудием, но в какой-то момент Сатана успел среагировать и отклонить голову в сторону, подставив когтистую лапу. Удар пришёлся по касательной, и большей частью по руке. Однако второй удар Сашка провести уже не смог, так как зверь сбил его с ног, повалив на церковный пол. Сашка подумал, что сейчас эти клыки вопьются ему в горло и всё будет кончено, но вместо этого услышал голос своего отца:

— Ты что творишь? Какой чёрт в тебя вселился? — На нём верхом, с разбитой головой, сидел отец Никодим.

— Папа, — скинул с себя дьявольский гипноз Сашка, понимая, что только что не убил собственного отца, — я тебя за Сатану принял.

— И мать тоже принял за Сатану, — подозрительно и с укором посмотрел на сына священник.

Домой шли молча. Священник всю дорогу о чём-то думал. Перед сном, отчитав молитву, отец Никодим с решительным видом повернулся к сыну.

— Не знаю, когда в тебя вселился бес, — вздохнул отец, — но завтра мы с тобой поедем в Троице-Сергиеву лавру на отчитку. Надо же что-то с тобой делать.

Сашка посмотрел на отца с таким отчаянием, словно хотел передать ему взглядом весь ужас его положения, но тот только отвёл глаза, вернувшись к лечению своей отбитой руки. Когда отец уснул, Сашка взял бумагу, ручку и написал записку, в которой просил у родителей прощения за своё поведение и говорил, что ему необходимо уйти, чтобы не совершить непоправимых бед. «Я вас очень люблю», — дописал он последнее предложение и, закинув на плечо собранную спортивную сумку, вышел из дому, направляясь по пути, ведомому одному лишь Господу Богу. 

Глава 3. Предназначение

Россия. Северный Урал.

Скит старца Иоаникия.

… марта. Воскресенье.

Время: 12.00.

Когда адвокат Соболев окончил исповедь и встал на колени, старец накрыл его голову епитрахилью и прочёл разрешительную молитву в которой именем и властью Господа простил ему грехи. Когда же Иоаникий снял с головы исповедуемого широкую ленту то его взгляду предстало лицо Юродивого, о котором исповедовался молодой человек. По взгляду старца Юродивый понял, что трансформация началась во время исповеди, когда он заново испытывал острые эмоции и переживания. Зашедший в часовню второй монах, оставшийся поначалу снаружи, увидев на исповеди незнакомого бродягу-нищего, в рваной одежде, испуганно оглядел углы в поисках ночевавшего мужчины и, не найдя, перекрестился, быстро выскочив наружу.

— Вот, значит, какой ты настоящий, — по-доброму улыбнулся старец, — не такой уж и страшный.

— Как — настоящий? — не понял мужчина. — Тогда природная моя внешность — что?

— Природная внешность лишь обёртка плоти, а эта внешность — души одежда. Твоя душа страдает, мучается, сопереживая и болея за ближнего. Поэтому и лицо начинает стариться, появляются морщины, тени под глазами, нервная дрожь. Душа, как губка, пропускает через себя весь человеческий негатив, с которым тебе приходится сталкиваться. Богу не важна красота телесная, ему важна красота духовная, ибо лишь в ней сосредоточены добродетели мира.

— Но почему это происходит со мной? — спросил Юродивый.

— Неужели ты не понял? — удивился мудрый старец. — Сатана готовил тебя к себе в услуженье. Он желал сделать из тебя Антихриста, и для этого он искушал тебя и запугивал.

— Почему меня? — ужаснулся Юродивый.

— Потому, что в тебе течёт царская кровь, ты через своего отца потомок русских царей, а Антихрист должен быть полностью противоположным Христу. Анти-Христом. Иисус был сыном плотника, из низов, значит, Антихрист должен быть царских кровей. К тому же ты ещё сын православного священника, а для Сатаны это дополнительный стимул и аргумент в борьбе с Богом. Ты присутствовал на жертвоприношении невинного ребенка, и если бы Сатана получил из твоих рук жертву, то возвеличил тебя до высоты Правителя мира. Ты стал бы Антихристом. Но…

— Что «но»? — нетерпеливо переспросил его Юродивый.

— Но у Господа Бога на тебя были свои планы, — улыбаясь, с ноткой торжества провозгласил отец Иоаникий. — Поэтому он придал тебе силы и помог выстоять схватку с Сатаной. Или ты думал, что настолько силён, что смог сам противостоять Дьяволу?

Юродивый увидел иронию в глазах старца, который словно видел его насквозь и читал, как открытую книгу.

— Сатана проклял тебя и обрёк быть оборотнем, чтобы ты в полнолуние оборачивался чудовищем, маньяком-убийцей, самым страшным в истории человечества, питающимся невинными младенцами. Тем самым ты бы стал ему служить невольно, совершая убийства. Господь попустил свершиться его проклятию, но внёс в твою судьбу свою божественную поправку… — Старец сделал паузу, словно собирался, наконец, сказать Юродивому самое главное откровение.

— Что? Что угодно было Господу? — не выдержал затянувшейся паузы Юродивый.

— Он послал тебе эти испытания, поскольку ты один из немногих избранных, который будет мешать Правителю тьмы и его Сыну Антихристу устанавливать власть беззакония и устраивать судилище над христианским родом ранее назначенного времени. Господь не собрал у себя ещё всех душ праведных. И ты своим служением дашь для этого необходимое время. А между тем Князь мира сего торопится привести своего сына к Мировому господству тьмы, чтобы урожай Бога на души праведников был скуден и возмездие откладывалось на долгое время.

— Ну что я могу, даже имея эту способность к трансформации, — усомнился Юродивый. — Разве я могу равняться с силой ангелов? Да и как я смогу понять, что от меня хочет Бог?

— Архангелы Божьи вместе с ангельским воинством могут одержать победу на небе, но на земле их приход не ко времени, — без тени раздражения продолжал наставлять его отец Иоаникий. — А жить тебе нужно, соблюдая одно лишь правило. Слушай всегда свою совесть. Ведь это и есть голос Божий. А в остальном тебе поможет твой Ангел-Хранитель, ну и я, грешный, насколько смогу.

Юродивый задумался. Он хотел спросить о родителях, но не решался. Старец сказал за него сам:

— Ещё задолго до нашей встречи мне было откровение от ангела Божьего и разъяснено, что придёт время, и я должен буду укрепить тебя в твоём служении. От него мне известно, что у тебя будут тяжёлые моменты, когда ты и сам не будешь уверен, что тобой движет — любовь или ненависть. Сатана и его слуги не оставят тебя и будут стремиться перевести на свою сторону либо уничтожить. Самое страшное же — возможность убийства родителей остаётся в силе, и тебе не надо искать с ними встречи. Но от Бога тебе дана подсказка, что проклятие Сатаны сбудется только в одном случае: если ты не искоренишь из души гнев. «Не гневись, и родители твои не пострадают от рук твоих». Этот наказ передал для тебя Ангел Божий.

От старца Иоаникия адвокат уезжал словно прозревший. Всё встало на свои места. Теперь он чувствовал себя не ошибкой эволюции, а человеком, которому было предназначено пройти через горнило чудовищных испытаний. Было немного страшно, поскольку он теперь отчётливо понимал, что выходит на арену борьбы, где воюющей стороной являются сильные мира сего — слуги дьявола, дети природного зла, во главе с самим Князем мира, после встречи с которым он не мог опомниться до сих пор. Ему пришло понимание, что его проклятие или дар, которым он пользовался раньше, теперь уже не будет иметь столь ощутимого преимущества. На этом поле битвы никто не пользуется кулаками, а значит, ему нужно быть ещё осторожней и изобретательней. Переданный ангелом наказ — не гневаться — его успокоил, потому что его любовь к родителям была очень велика и он надеялся, что сможет сдержать даже приступ банального раздражения. Однако, несмотря на огромное желание их увидеть, нарушать данное ему наставление он не стал, доверившись во всём воле Божьей, которая стала для него не только путеводной звездой, но и оберегом. Уже сев в поезд, когда внутри всё улеглось и успокоилось, он опять вспомнил про Алёну, с которой так нехорошо расстался. «Ничего! — решил про себя влюблённый мужчина. — Вернусь в Москву и сразу буду искать с ней встречи…»

…Алёна, сдавшая аудиозапись беседы с адвокатом Соболевым и считавшая работу проваленной, уже и не надеялась, что телевизионный проект, в который её пригласил Сергей Луцик, будет в ней и дальше заинтересован, но не прошло и двух дней, как её вызвали на Первый канал. Коллега встретил её на проходной. По его виду было видно, что он очень волнуется.

— Не знаю, что у тебя за связи и кто твой покровитель, но сейчас мы идём к продюсеру Первого канала, который хочет предложить тебе работу.

— Да нет у меня никого, — пожала плечами девушка.

— Вчера мы переслали аудиокассету с интервью заказчику а сегодня меня вызвал Валерий Агрджин и потребовал привести тебя к нему. — Коллега явно не верил словам девушки об отсутствии блата.

В огромном и дорогом кабинете генерального продюсера канала их встретил высокий упитанный мужчина с модной богемной стрижкой, чьё лицо было медийным во всех смыслах слова. Он сделал несколько комплиментов девушке, похвалив её профессионализм. Далее он без обиняков предложил ей работу на канале в качестве выездного журналиста, ведущего репортаж о важных мировых событиях.

— Мы давно искали журналистку, сочетающую яркую внешность и профессионализм, — подсластил он своё предложение очередным комплиментом. — А это совсем не просто, вы мне можете поверить.

— Но почему я? Я без году неделя в журналистике, а на телевидении вообще не работала раньше, — поинтересовалась Алёна.

— Одна ваша статья в «Молодёжке» наделала столько шума и разговоров, сколько некоторые профессионалы не удосуживаются получить и за всю свою жизнь, — продолжал обработку Агрджин. — Значит, это талант, а мы работаем только с такими.

Мужчина засмеялся, видя смущение молодой журналистки.

— А если у меня что-то не получится? — стала понемногу сдаваться девушка.

— Вот мы и проверим, — перешёл на тон руководителя мужчина, полагая эти слова за согласие. — Сегодня в полночь группа вылетит в Лондон, чтобы вести репортаж о главной мировой сенсации. У принца Чарльза есть незаконнорождённый сын, который завтра утром, в день совершеннолетия, будет признан своим отцом и своей бабушкой — королевой. Для первого раза тебе будет дан в помощь опытный режиссёр, поэтому считай это задание первой разведкой в профессию тележурналиста, но разведкой боем. В кадре будешь ты сама!

Переход на «ты» должен был означать, что Алёна принята в штат сотрудников Первого канала. После того как девушка вышла из кабинета руководителя канала, она сразу почувствовала, что такое скрытая зависть коллег. Их взгляды на молодую выскочку, когда Луцик представлял её коллективу, не обещали Алёне лёгкого входа в профессию. Хорошо, что хоть сам Луцик, которому она была во многом обязанной, не проявлял зависти. Наоборот, он успокаивал девушку, намекая, что её дебют в новом качестве пройдёт успешно, так как опытным режиссёром будет именно он. Но девушку смущал его маслянистый взгляд, оценивающий её фигуру и словно лапающий её тело. Точно он намекал, что успех её первого репортажа будет зависеть от её благосклонности к мужчине. Таким же он был в самом начале, когда пытался её соблазнить. Значит, её старший коллега взялся за старое. Чёртов реваншист! Ей было обидно, но упускать свой шанс стать звездой телевидения она уже не могла и поэтому решила «ввязаться в драку, а там дальше посмотреть…».

Готовясь к командировке, она залезла в Интернет и через все поисковые системы попыталась найти информацию о завтрашнем событии в Лондоне, но Интернет был пуст. Также не было в Сети и информации о Харольде. Ни о том, кто была его мать, ни где и с кем он рос, как познакомился принц Чарльз с его матерью. Сплошные белые пятна. Она понимала, что сухой репортаж о событии без дополнительной информации об основном действующем лице будет малоинтересен. С таким же успехом можно было бы показать одно немое видео новостей «Евроньюс» «без комментариев». Чтобы чем-то себя занять в ожидании, когда за ней приедет машина и отвезёт в аэропорт, она начала скачивать информацию об английской королевской семье и готовить тезисы для своего будущего комментария.

Окна апартаментов лондонского пансиона на Бриджит-стрит не гасли всю ночь. Харольд Даньелз стоял у окна, открывающего вид на Темзу, вспоминая события девятилетней давности, которые перевернули всю его жизнь и благодаря которым его завтра утром ожидало начало возвышения, предначертанное ему его Отцом…

В тот день Харольд с матерью пошли гулять в Ричмонд-парк. Она брала сына из школы-пансиона, чтобы провести с ним вместе один день в неделю. В этой закрытой лондонской школе учились в основном дети разорившихся лордов, банкиров средней руки и английских офицеров. Мать всегда выбирала респектабельные, но не первые по рейтингу заведения, словно для того, чтобы оставаться в тени светской хроники. Школа была не самой популярной и снискала себе известность только благодаря крепкой школьной команде по боксу, которая часто выигрывала городские соревнования. Мать никогда не говорила Харольду, кто его отец, отвечая всегда очень уклончиво: «…он занимает слишком высокое положение, чтобы его компрометировать». Видимо, это было правдой, раз матери хватало выплачиваемого содержания, чтобы жить безбедно и платить за учёбу сына. Мать жила в дорогих апартаментах и вела аристократический образ жизни. Она не была из знатного рода, но тем не менее её фотографии иногда даже появлялись в светской хронике на групповых портретах знати. На ипподроме, в театре. Всегда не на первом плане, но всё же…

Харольд гордился своей матерью и старательно вырезал эти газетные фото, собирая в альбом. Он показывал их своим друзьям, но мальчишки не разделяли его гордости, они знали, что у него нет отца, и поэтому его презирали. Однажды один из одноклассников, сын знатного, но небогатого лорда Фитцджеральда, который, тем не менее, благодаря своей родословной заседал в палате лордов, украл у Харольда одну из вырезок и показал своему отцу. Лорд с лёгкостью узнал в матери Харольда великосветскую содержанку, леди Митчелл, популярность которой уже давно стала угасать. Тем не менее десятью годами ранее она ходила в любовницах у первых лиц государства, и даже он сам пытался волочиться за красавицей. Однако небогатый лорд не выдержал конкуренции и затаил обиду. Теперь же он был возмущён, что в престижном учебном заведении, где учится его сын, находятся дети легкомысленных женщин, а попросту светских куртизанок.

Лорд выступил инициатором коллективного заявления в попечительский совет школы, где говорилось о необходимости вывести Харольда из числа её учеников. Самой леди Митчелл директор школы предложил перевести сына в другое место, но столкнулся с агрессивным поведением матери мальчика, которая стала грозить своими влиятельными покровителями. Оказавшись меж двух огней, директор задумал решить вопрос детскими руками и поручил одноклассникам затравить Харольда так, чтобы он сам не захотел остаться здесь. Вот тогда мальчик впервые столкнулся с самым настоящим унижением и позором. Сначала ему устроили бойкот. В закрытом пансионе, где ученики лишены общения с кем-либо, кроме коллектива, в котором живут, это было просто невыносимо. Затем ему придумали кличку и стали называть его не иначе, как сэр Харольд, герцог Куртизании.

Узнав о том, кем является его мать, он пережил шок и возненавидел весь мир. Больше всего он ненавидел свою мать, стыдясь своего с ней родства и не зная, как от него отречься. Ночами он лежал и мечтал, чтобы с ней случилось какое-либо несчастье и она умерла. Он проклинал и отрекался от отца, который не проявлял о нём никакой заботы, и желал ему «сдохнуть как собака». Он хотел попросить об этом высшие силы, но понимал, что просить об этом Бога бесполезно, и тогда он стал просить Дьявола. Между тем травля усиливалась и ему теперь открыто в лицо говорили, что он сын проститутки. Он кидался на обидчиков и каждый раз бывал бит, поскольку не обладал ни силой, не быстротой. Доведённый до отчаяния, он попытался покончить с собой в школьном туалете. Когда он затянул петлю у себя на шее, он в гневе и страхе проклял Бога и подогнул ноги. В тот момент, когда он повис на брючном ремне и задёргался в конвульсиях, перед ним возник Дьявол в обличье высокорослого существа в тёмном балахоне. Конвульсии прекратились, и он завис под потолком, словно паря в воздухе, не чувствуя даже боли от петли, но только страх перед горящими огнём глазами Сатаны. Харольд понял, что он уже перешёл в мир, где властвует Правитель тьмы.

— Признаёшь ли ты, отрёкшийся от отца с матерью и Бога, меня, Князя мира сего, за отца своего, — услышал он шипящий, словно разлитое на сковородке масло, страшный голос.

— Признаю, — с радостью и облегчением произнёс висельник, сваливаясь на кафельный пол из-за обрыва ремня.

После этого момента ничего не изменилось, его травля продолжалась, но ему теперь легче переносить и унижения и позор. Он знал, что его время наступит очень скоро и его мучители ещё горько пожалеют. И этот день настал, когда он со своей матерью пошёл прогуляться в парке. Им нужно было обсудить состояние дел в школе и что делать дальше. Мать заехала в школу на красном «астон-мартине», и менее чем через полчаса они были уже на природе.

Леди Митчелл не знала, с чего начать говорить со своим двенадцатилетним сыном. У неё самой были проблемы, связанные с расставанием с очередным любовником. К разрывам отношений она теперь относилась очень болезненно, понимая, что время играет уже давно против неё, и с каждым разом её мужчины становятся всё старше и беднее. Она выходит в тираж! От чувства потери своего главного достояния ей было не до сына, поэтому она попросила его погулять неподалёку, в пределах её видимости. Сама через нетбук подключилась к Интернету, чтобы разобрать свою многочисленную почту. Женщину интересовали в первую очередь предложения о посещении светских раутов, где она бы смогла продолжать искать богатых поклонников, но ей, как назло, всё больше попадались письма от случайных знакомых, из налогового департамента, реклама и спам.

Юный Харольд пошёл вдоль мелкой речушки, заросшей плакучими ивами и ольхой, чтобы спрятаться там от матери и досадить ей, сделать ей назло. Это было максимум, на что он тогда был способен. Лёжа под раскидистым деревом час, другой, он начинал злиться на мать всё больше и больше, — ведь она совсем забыла о своём сыне. Злость дошла до такой степени, что он, нащупав рукой большой речной камень, решил ударить им по этой эгоистичной пустой голове. Осмотревшись, он вышел из зарослей и стал красться по направлению к скамейке. Неожиданно он увидел едущих велосипедистов. Испугавшись, что его заметят, он вернулся обратно под крону деревьев и заплакал от своего бессилия.

Он вспомнил о своём Отце и обратился к нему с призывом о помощи. В тот же момент, когда он закончил последнее слово, налетевшим жарким потоком воздуха принесло рой мух, которые стали проникать в него тысячью маленьких субстанций через рот, нос, уши, а внутри него стали формироваться в единую массу, распирая его тело изнутри. Когда формирование внутреннего существа закончилось, он услышал голос Сатаны, который вошёл в него роем мух. Голос был внутренним, властным, но уже не чужим.

— Сделай, что ты хотел, и ты станешь наконец моим истинным сыном, которому я передам власть над этим миром.

Парень чувствовал себя как-то странно, словно смешался с Дьяволом и уже не было не Харольда, ни даже самого Дьявола. Он ощущал себя новым созданием, уверенным, властным, способным на любой поступок. Он взял тяжелый речной камень, который показался ему лёгким, словно невесомым. Сила, которую он почувствовал в своих руках, была сверхъестественной, нечеловеческой. Внутренний голос внушил ему кинуть камень в направлении скамейки с матерью.

— Ты просто пожелай её смерти и кинь, — услышал он подсказку к действию.

До скамейки было метров двести, но он не задумываясь кинул его вверх, над деревьями. Камень, словно пуля от выстрела, в мгновение исчез из вида. Прошло пять минут, и Харольд решил, что пора вернуться к трупу и вызвать полицию. Когда он выбрался из зарослей и прошёл сто метров, то услышал крик леди Митчелл:

— Харольд! Ты куда исчез, негодник, нам пора назад в город!

Подросток вздрогнул от неожиданности и вернулся в своё прежнее состояние. Он больше не ощущал внутренний голос и приданные ему сверхвозможности. Харольд увидел, как мать обернулась к нему и скривилась в гримасе недовольства.

— Ну, сколько тебя ждать?

В удручённом состоянии подросток с матерью вернулся на платную парковку, где они оставили дорогую машину. Всю дорогу он недоумевал, почему произошёл этот обидный сбой. Служащий парковки подал машину к выезду и в ожидании чаевых подошёл к леди Митчелл. Мать Харольда стала рыться в сумке в поисках кошелька. Сын сел в машину и, недовольный её задержкой, решил её поторопить, нажав автомобильный гудок. В тот же момент лобовое стекло «астон-мартина» и вся униформа парковщика забрызгались кровью леди Митчелл: ей в голову угодил речной камень и снёс полчерепа. Она ещё постояла две секунды, словно оценивала ущерб, но потом сползла вниз, как складываются сносимые направленным взрывом ненужные здания. Парковщик убежал с криком ужаса.

Харольд понял, что ему обеспечили стопроцентное алиби. Он сидел в машине, а погибшая от «чьей-то руки» разговаривала со служащим парковки. Это видели ещё несколько владельцев авто, находившиеся рядом в это же время. Однако вдруг в его голове созрел коварный план: представить это как преступление парковщика, бывшее результатом ссоры. Она же долго ковырялась в поисках денег! Значит, поводом могла быть ссора из-за чаевых. Ведь убийство матери для него будет выгодней, чем нелепый несчастный случай.

— Молодец, — донесся с заднего сиденья одобрительный властный голос. Обернувшись, он увидел глаза, которые, словно огненные угли, пылали удовольствием от мыслей обретённого им Сына. — Весть об её убийстве дойдёт до твоего физического отца, и через девять лет он тебя признает своим сыном.

— У меня уже есть Отец, и меня совсем не интересует человек, который переспал с этой женщиной, — кивнул в сторону лежащего трупа Харольд.

— Он меня интересует, — поправил Харольда Сатана. — Ему я уготовил свою роль в нашем спектакле. Он — это трамплин на твоем пути к мировому господству.

— Хорошо, Отец, я сделаю, как ты того хочешь, — почтительно склонил голову Харольд, — но, может, тогда ты мне скажешь, кто мой отец?

— Его ты увидишь, когда он будет тебе вручать серебряный Королевский кубок чемпиона Англии по боксу среди юниоров, — усмехнулся Сатана, — и вообще, у тебя резко изменится жизнь, ты многого достигнешь не только в спорте, но и в других сферах. Тебе это будет даваться легко. Достаточно будет прикоснуться рукой к книге, компьютеру, и ты получишь всю содержащуюся в них информацию. Это нужно для того, чтобы твой генетический отец, который будет наводить о тебе справки, признал тебя, о чём я уже говорил. Но только помни: не нужно злоупотреблять тем, что я тебе даю. Помни о своей главной миссии и не раскрывай себя сверх меры раньше времени…

…Харольд отошёл от окна и, подойдя к рабочему столу, раскрыл инкрустированный полудрагоценными камнями, вырезанный из чёрно-красного дерева ларец. Раскладываясь, он превращался в молитвенный столик, в центре которого была перламутровая пентаграмма, а также пенал для кривых ритуальных ножей и небольшая кожаная книга. Подарок его Отца. Открыв библию Сатаны, он прочитал ему хвалебную песнь и поспешил лечь спать, поскольку хотел на завтрашнем торжестве, когда его впервые увидит весь мир, выглядеть наилучшим образом.

Лёжа уже в постели, он вспомнил, как спустя три года, после похорон матери, впервые узнал, кто его генетический отец, и что испытал при первой с ним встрече. Когда он пробился в финал юношеского турнира Англии по боксу, он понимал, что узнает отца в человеке, вручающем кубок победителю. Уже выходя на ринг, он увидел в ряду почетных гостей легендарного боксёра Генри Купера, прославившегося в своё время тем, что одним из первых послал в нокдаун легендарного Мухаммеда Али. До его слуха донеслись слова организатора соревнований, просящего старого боксера вручить кубок победителю. Нахлынувшее разочарование сменилось небывалым гневом, и, как только ударил гонг, он обрушил на своего соперника всё своё разочарование и злость.

Конечно, он лелеял свои амбиции и тщеславие другими именами. Пытаясь предугадать финал встречи с генетическим родителем, он искал своё внешнее сходство с известнейшими фамилиями Англии — Черчиллями, Тетчерами, или с самыми богатейшими — Гросвенорами, Кадоганами, а тут старый боксёр! Его сопернику, попавшему под «дымящегося» от злости парня, пришлось несладко, и в конце первого раунда левым боковым ударом Харольда он был отправлен в глубокий нокаут.

Ожидая своего награждения, победитель отвернулся от ринганоунсера и вышедшего в ринг Генри Купера с серебряным кубком в руках. Неожиданно по залу пошло какое-то движение, раздались аплодисменты, и все стали вставать со своих мест. «Принц, принц», — восторженно кричали все. Ринганоунсер объявил о присутствии на этом финале, инкогнито, наследника английского трона принца Чарльза, который захотел поздравить победителя и вручить ему серебряный Королевский кубок. Наконец-то Харольд почувствовал удовлетворение за все прошедшие годы унижений. Он — сын наследника английской короны! Он мысленно поблагодарил своего Отца, который предрёк ему этот день.

Между тем принц бодро перелез через канаты и под шум аплодисментов и свист вручил кубок своему сыну и даже его приобнял. Где бы он ещё смог это сделать? Обнять своего незаконнорождённого сына! Не признанного королевской семьёй! Только так, на спортивных соревнованиях, якобы как молодого чемпиона по боксу. Они встретились глазами. В глазах Чарльза читалось любопытство и восхищение. Нет, не сыном, — его победой. Тем, что от него родился такой выдающийся экземпляр. Принц восхищался своей кровью, которая, даже смешавшись с сомнительным материалом, выдавала такой результат. Он был горд собой. Это смог прочитать Харольд в его голове, словно прослушал аудио-диск. Он понял, что Отец с ним рядом и помогает ему сохранять самообладание. Но и без этого ни один нерв не дрогнул бы внутри парня. Принца Чарльза он своим отцом не считал. Он для него был лишь генетическим трамплином. Донором спермы. Причем донором с самым высоким положением во всём мире.

Прилетев в Хитроу, Алёна со съёмочной группой была встречена английскими коллегами, с которыми у канала был договор. Им был предоставлен специально оборудованный для съёмок микроавтобус, и они в сопровождении местного тележурналиста сразу отправились к месту предполагаемого торжества. Церемония официального признания отцовства и знакомства с семьёй должна была произойти в загородной резиденции Виндзоров. Приглашённых гостей было совсем немного — примерно сто человек. Их разместили в красивом белом шатре, разбитом на идеально ровном газоне перед дворцом. Ожидающих гостей развлекал своей игрой королевский камерный оркестр, и разносимые официантами глинтвейн и пунш из-за холодной погоды были весьма кстати. Прессы и телевидения собралось намного больше гостей. По признанию Луцика, почти столько же было на свадьбе старшего сына принца Чарльза Уильяма. Большинство журналистов оставили за оградой поместья, пуская только заранее аккредитованных и только избранные каналы и издания. Для них был шатер поменьше, где устроили рабочие места и установили аппараты с бесплатным кофе.

Согласно регламенту событие должно было начаться с появления автомобильного кортежа, в котором прибудет всё королевское семейство. Шустрый оператор Первого канала, работая локтями, протиснулся между частоколом телевизионной техники, занимая выгодную точку съёмки. Второй оператор установил камеру в самом шатре, где должна была пройти основная часть церемонии. Алёна Рощина вместе с Луциком уселась у режиссёрского пульта, куда были выведены изображения с двух российских камер, а также вид с общей камеры, который был доступен всем телеканалам, — общий план с крыши загородной резиденции. Сергей пояснял Алёне, как будут монтироваться кадры с трёх камер, прижимаясь к ней своим тучным телом, словно невзначай, но девушка понимала, что причина этого далеко не теснота рабочего места. Она боролась с неотступным желанием дать оплеуху назойливому мужчине, который, видимо, полагал, что его протеже не станет противиться. Однако когда потная ладонь мужчины, в перерывах между объяснениями рабочих моментов стала ложиться ей на коленку, она не выдержала и отстранила его руку.

— Ты что, не понимаешь, что твоя карьера зависит только от меня? — решился на откровенный разговор Луцик. — Если я скажу операторам, то мы так снимем минуту с твоими комментариями для новостного канала, что твоя неначавшаяся карьера рухнет в один момент.

— И на что ты рассчитываешь? — разозлилась девушка. — Что я с тобой буду спать?!

— Тише, тише, — испугался её громкого голоса старший «брат». — Ну хотя бы не убирать для начала руку, а вечером отужинать со мной в номере. Ты не торопись ответить, подумай немного, у тебя ещё есть время до выхода в эфир.

Алёна почувствовала, что сейчас она выругается матом впервые за свою жизнь. Иначе он не поймёт, и это будет продолжаться. Голова стала выбирать выражения, которые девушка слышала, проходя мимо строек, пьяных компаний и в автомобильных пробках. Но все ей казались слишком ужасными и никак не «садились» на язык. Когда же она наконец нашла почти литературный компромисс, её взгляд привлекло лицо красивой женщины, мелькнувшей среди гостей мероприятия. Всего лишь миг, но сердце обожгло страхом, повеявшим из далёкого детства. Так бывает, что человек ещё не узнан, а страх уже появился. Например, страх быть узнанным в компании, где ты выдаёшь себя за другого человека. Когда мелькнут знакомые черты кого-то из прежних знакомых, который может разоблачить обман, и нужно заранее выискивать источник своего страха в толпе, чтобы вовремя обратиться в бегство.

— Как связаться с оператором в шатре? — спросила она у Луцика.

Мужчина, принявший её вопрос за согласие, оживился, протягивая ей наушники с микрофоном.

— Давно бы так, — положил он свою руку на её талию. — Будем делать из тебя звезду Первого канала.

Алёна даже не почувствовала его руки, совершенно поглощенная своими эмоциями.

— Первая камера, как меня слышно? — проверила она связь с оператором.

— Слышу нормально, — раздался ответ в динамиках.

— Сделай панораму по залу и останавливайся на самых красивых и молодых женщинах, — попросила она, прильнув к экрану.

— Что, будем это писать? — удивился Луцик, но, поскольку его руку не сбросили, не стал возражать и добавил оператору: — Планы делай покрупнее, может, потом в монтаже сгодятся.

Камера дала панораму, выполняя просьбу девушки, затем стала показывать лица отдельных гостей, соблюдая указанные параметры и увеличивая нужные фрагменты до крупного плана. Алёна увлеклась настолько, что забыла об основной задаче. Вернул её к реальности сигнал о приближении кортежа машин. На заранее отмеченной точке корреспонденты новостных каналов стали по очереди делать краткие анонсы. Луцик торопил Алёну, поглядывая на часы:

— До нашего включения пять минут, ты помнишь текст?

Необходимость выхода в прямой эфир национального телевидения моментально сменила ориентиры, и девушка погрузилась в работу. Анонсировав значительное светское событие, она в испуге посмотрела на оператора, но тот показал ей большой палец: это значило, что эфир отработан как надо. Луцик также похвалил дебют, успев опять напомнить про вечер в отеле. Тем временем машины уже въехали на территорию поместья. Первой шла машина с Харольдом, за ним — принца Чарльза и его жены, затем — Уильяма с женой и принцем Генри, и последним мягко подъехал «роллс-ройс» бабушки — Елизаветы Второй, королевы Великобритании…

…Принимаемому в королевскую семью Харольду пришло в голову, что начало церемонии похоже на матч боксёров-профессионалов. Первым на ринг выходит претендент, а последним действующий чемпион. В данной ситуации «действующим чемпионом» была здравствующая королева-мать. Харольду было муторно выполнять предписанный регламент, но он понимал, что вновь вливающийся в семью должен не показывать недовольства, и вести себя подобающе своему высокому положению. Церемониймейстер, стоящий рядом с Харольдом, словно суфлёр из театральной будки напоминал юноше порядок действий.

— Сначала вы встретите отца, с ним только обменяетесь рукопожатием, его супруге — лёгкий поклон, — бубнила на ухо ходячая инструкция по дворцовому этикету.

Когда принц Чарльз вышел из машины и стал здороваться с сыном, раздался залп затворов фотокамер и салют из вспышек. Харольд на секунду ослеп, словно поймал «зайчика» от электросварки. Зажмурив глаза, он не сразу сообразил, что принц приобнял его, отойдя тем самым от этикета. В ту же секунду Харольд услышал внутренний голос, который ему поведал, что над этой фотографией ещё долго будет судачить высшее общество, поскольку его зажмуренные глаза будут трактоваться как отсутствие сыновней радости. Молодой человек понял, что это подсказка от Сатаны, который рядом и пришёл сюда, чтобы помочь ему проявить себя неординарным образом. Как он ещё не знал, но ощутил в себе те же силы и уверенность, как перед броском речного камня.

— Волнуешься, — по-своему оценил его поведение генетический отец. — Я тоже. Когда всё это закончится, у нас будет много времени, чтобы о многом поговорить.

Принцу Чарльзу всё больше нравился свой собственный, вновь обретаемый сын. С момента, когда он прочитал в газете об убийстве своей бывшей любовницы работником муниципальной парковки, до момента, когда он решился рассказать матери о наличии у него сына, прошло три года. Всё это время он следил за спортивными и учебными успехами сына, которого, как круглого сироту, взял под опеку его доверенный сотрудник. Это же лицо, по его поручению, выплачивало покойной леди Митчелл приличное денежное содержание. Королева, когда узнала, потребовала прежде всех разговоров генетический анализ, и он был сделан, под предлогом проведения медицинского обследования перед боксёрским турниром. Как раз к финалу был получен результат, подтвердивший его отцовство. Этим объяснялись его эмоциональный выход на ринг и вручение сыну спортивной награды.

Последующие шесть лет Чарльз потратил на то, чтобы убедить королеву в необходимости признания своего сына. Мероприятие откладывалась по разным причинам. Развод с леди Дианой, потом её гибель в автокатастрофе. Наконец, после свадьбы старшего сына, он выдвинул матери ультиматум: или они действуют сообща, или он сделает официальное заявление без её согласия. Старушка долго возмущалась упрямством непутёвого сына, но в конце концов согласилась, поскольку если семья примет «найдёныша», то это уже будет не скандал, а акт христианской добродетели. Принц Чарльз хорошо помнил их первую встречу, на которой он долго не знал, как сказать юноше, что тот его сын. Когда же он наконец сделал это признание, его сын ответил с истинно аристократическим спокойствием и благородством, что почтёт это за честь. После этого встречи Чарльза с сыном бывали очень редки. В первую очередь, это делалось из-за боязни утечки информации, которая вызвала бы нежелательный скандал в королевстве. Также каждый раз принц боялся услышать от парня вопросы о взаимоотношениях с его матерью. Он не мог сказать ему правду, которая заключалась в том, что он провёл с леди Митчелл один уик-энд, за который заплатил ей пятьдесят тысяч фунтов. Но сын словно читал его мысли и не задавал подобных вопросов, за что Чарльз был ему весьма благодарен.

Вслед за своими высокородными братьями, которые с подчёркнутым холодом пожали ему руку, настала очередь королевы. Бабушка с улыбкой заглянула внуку в глаза и, опираясь на его руку, проследовала под купол шатра. Молча! Но с улыбкой. Всё как было прописано в регламенте мероприятия. Впрочем, Харольд и так услышал, что про себя она подумала. Старая королева испугалась за свою семью. Кукушонок! Она мысленно назвала его кукушонком!

Харольду стала симпатична эта коронованная особа. Вопреки своему отношению к нему, а может быть, именно за такое отношение, как достойному противнику. К этому моменту официанты накрыли столы: фрукты, лёгкие закуски и шампанское. Королевская семья уселась за круглый стол в обновлённом составе. Сотни телекамер фиксировали этот высокорейтинговый новостной сюжет. Стол находился на небольшом подиуме, напротив центрального входа, так чтобы с каждого места можно было видеть всё семейство. Наконец настал момент оглашения новости, ради которой собрались избранные гости. Принц Чарльз встал с микрофоном:

— Леди и джентльмены! Я благодарю вас, что вы приехали по моему приглашению на это знаменательное событие для нашей королевской семьи. Сегодня я торжественно хочу объявить, что у меня есть третий сын, которому сегодня исполняется двадцать один год и который сегодня впервые предстаёт перед всеми в таком качестве. Представляю вам принца Харольда Даньелза-Виндзора. — Он сделал знак рукой, и Харольд поднялся под аплодисменты аристократической и другой влиятельной публики, которая с нетерпением ожидала увидеть воочию основную интригу «завтрака с королевой». — Прошу поднять бокалы в честь дня рождения моего сына, а все вопросы, касающиеся тайны его появления, будут освещены на вечерней пресс-конференции. Самые же нетерпеливые из аккредитованных журналистов могут получить краткий пресс-релиз для своих изданий прямо сейчас у пресс-секретаря.

Представители прессы бросились наперегонки получать заветный релиз, чтобы отправить в СМИ, которые с нетерпением ожидали сенсационного материала.

— Харольд, ты доволен, как всё происходит? — поинтересовался у сына принц Чарльз, вернувшийся на место.

— Да, благодарю вас, — кивнул новый член семьи.

— «Благодарю вас, папа», ты можешь добавлять теперь папа, — с улыбкой предложил ему наследник престола.

— Хорошо, я учту на будущее, — с трудом сдерживая злость, послушно принял предложение Харольд, который для себя решил, что отцом он этот носатый генный материал не назовёт никогда.

— Нам надо бы с тобой поболтать по-свойски, — бросил через стол свою реплику принц Генри. — Я же о тебе ничего не знаю. Нет, знаю, что ты хороший боксёр. Надеюсь, ты не пойдёшь в профессионалы.

Последнее он сказал с иронией. Все, даже королева, улыбнулись. Харольд отметил, с каким бы удовольствием он врезал этому рыжему клоуну, окажись с ним на ринге. Старший брат держался несколько отстранённо, словно это мероприятие его совсем не касалось, он больше любезничал со своей молодой женой, которая бросала на Харольда свои любопытствующие взгляды. Внезапно в шатре запахло дымом, и огромный сноп искр вспыхнул коротким замыканием сразу в нескольких местах помещения. Гости, подумав, что это запланированный фейерверк, зааплодировали. Харольд, получив обычную подсказку, сразу понял, что начался пожар. Между тем организаторы подбежали к столу королевы, рекомендуя пройти на воздух.

— Зачем? — поинтересовалась королева, не успевшая понять, что произошло.

— Небольшое задымление, — последовал ответ службы безопасности.

Все стремительно встали, с намерением покинуть шатёр.

— Судя по всему, дверь заблокировалась, не откроется, — сидя на своём месте, отчётливо произнес Харольд.

Он произнёс это после очередной подсказки Сатаны, который с ростом языков пламени проглядывал для него всё явственней. Подбежавший другой сотрудник охраны доложил начальнику, что электронную дверь заклинило. Бросившаяся с огнетушителями на очаги огня обслуга обнаружила, что в них нет пены. Между тем огонь сильно распространился по периметру шатра, поедая трёхметровый деревянный каркас. Температура внутри помещения стала невыносимо жаркой. Все сгрудились в центре, звоня безпрерывно по мобильным телефонам с призывами о помощи. Официанты вылили все запасы питьевой воды, потом в ход были пущены сухие вина и шампанское, но это только чуть замедлило распространения огня.

— Землю! — закричал принц Чарльз, стараясь перекричать безпорядочные вопли обезумевших людей. — Надо сыпать на огонь землю!

Все посмотрели под ноги, на искусственное травяное покрытие, какое обычно бывает на футбольных полях.

— Что же они там, снаружи ничего не предпринимают? — раздался близкий к панике голос королевы.

Она теперь была похожа на перепуганную пенсионерку. Копоть от огня обильно усеяла её безукоризненный кремовый костюм, и она инстинктивно стряхивала с себя пепел, размазывая его ещё больше. Харольд посмотрел на часы. Они показывали, что с момента пожара прошла всего одна минута. Он понял, что Сатана, хозяин адского пламени, смог практически остановить время внутри шатра. Словно эта огненная вакханалия была перемещена в другое измерение, туда, где сосредоточены вечные муки в огне адовом, и поэтому время стало замирать, подчиняясь воле Хозяина преисподней.

Огонь тем временем начал подбираться к толстому брезентовому куполу, угрожая превратить всё в огромный костёр. Кто-то из людей попытался развалить пылающий каркас стен, но его охватил огонь, и он, обезумев от боли, с диким криком стал носиться по залу, представляя опасность для остальных жертв пожара. Живой факел подбежал к столу, за которым сидел Харольд, и рухнул на пластиковое кресло прямо напротив него. Стоявшие вокруг люди и члены королевской семьи, боясь получить ожоги, рассыпались в стороны, оставив на подиуме именинника и горящего человека. Только двое остались неподалеку, словно понимали, что рядом с молодым человеком безопасней всего. Это был статс-секретарь фонда «Новый порядок» Владилен Мерзавой и Даратэя Скрипник. Они во все глаза, с собачьей преданностью смотрели на Харольда, который внимательно вглядывался в обгорающего на глазах человека. Кожа на его лице начала лопаться, и под ней стал вырисовываться лик Сатаны. Харольд ни секунды не сомневался, что его Отец придёт к нему на помощь, но даже он невольно вздрогнул от такого превращения.

— Ну, вот и настало твоё время явиться миру в качестве нового Мессии, — проскрипел знакомый голос. — Сейчас ты начнешь молиться мне, называя меня «Отец мой», «Бог мой». Проси избавления от смерти. И я тебя избавлю. А заодно и первых свидетелей твоего божественного происхождения. Отныне ты Харольд, сын Божий.

Сатана, довольный собой, захохотал, выходя из обугленного тела несчастной жертвы, которая в ту же секунду съехала на пол, на расплавленном пластиковом стуле, словно на лифте. Между тем огонь достиг уже шатрового покрытия и стремительно пополз вверх. Дым, выходивший до этого через купол, словно по вытяжке, стал накапливаться внизу, грозя смертью от удушья.

— Это конец, — услышал Харольд голос королевы-матери.

— На всё воля моего отца, ваше величество, — откликнулся Харольд, отбросив с подиума стол, стулья и оттолкнув ногой догорающую массу из человеческой плоти и пластмассы.

Он встал на колени и начал молиться. Сначала шёпотом, потом увеличивая силу голоса. На какое-то мгновение дышать стало легче, и люди обратили внимание на молодого человека, стали подходить к нему ближе. Кто-то стал вспоминать слова христианской молитвы, пытаясь присоединиться к нему, но это ему как раз только мешало и сбивало с мольбы Князю мира сего. Поэтому, собрав вокруг себя толпу, он встал во весь рост и, подняв сжатую руку в кулаке к небу и другую, указательным пальцем вниз, он стал громким, завораживающим голосом произносить:

— Отец мой, Бог мой единственный, Владелец мира, в котором я, раб твой ничтожный, проживаю, молю тебя о послании спасения рабу твоему на веки вечные.

Сразу же по окончании слов послышался раскат грома. Все стали креститься, вспоминая позабытые слова главной христианской молитвы.

— Повторяйте за мной, и мой отец пошлёт ливень, и мы будем спасены, — заорал на весь шатёр Харольд, и люди, произносящие христианские молитвы, замолкли, присоединившись к его воззванию. — Отец мой, Бог мой единственный, Владелец мира, в котором я, раб твой ничтожный проживаю, молю тебя о послании спасения рабу твоему на веки вечные…

Так стали молиться хором сто человек, включая членов королевской семьи и саму королеву. После третьего раза по куполу стал накрапывать лёгкий дождик. Поверив в возможное спасение, люди во весь голос стали орать слова этой молитвы, и через полторы минуты на горящий купол обрушился невиданный ливень, словно в небе перевернулся сразу миллион вёдер с водой. Поток воды был настолько силён, что разорвал прогоревший местами брезент и пролился внутрь на молящихся людей, которые в радостном, даже экзальтированном состоянии продолжали бормотать слова молитвы. Огонь, как по волшебству, погас по всему периметру шатра, и о прошедшем бедствии теперь напоминали только обгоревший каркас и отсутствие купола. Спасённые обнимались и целовались друг с другом, щурясь от яркого солнечного света над головой. К Харольду, пользуясь всеобщим ликованием, подошла Даратэя и, не успел юноша опомниться, впилась в него глубоким поцелуем.

— Рада буду тебе служить, — шепнула она ему на прощание, так как её оттеснили другие представительницы славного женского пола, и первой в очереди оказалась жена его брата Уильяма, которая, ошалев от нового рождения, попыталась доказать, что и ей известны тайны французского поцелуя. Следом очередь распустилась, и к нему с благодарностью подошёл принц Чарльз и королева-мать. На этот раз всё пошло не по этикету. Поэтому Харольду пришлось вытерпеть слюнявые поцелуи своей королевской родни. Сразу после этого послышались сирены скорой помощи и стрекот пожарных вертолётов, запоздало тащивших ёмкости с водой. Пожарные, стыдливо пряча глаза, разбивали в потухшем каркасе место для выхода спасённых.

На всё это время планета замерла и, словно заворожённая, смотрела в прямом эфире намечающуюся мировую трагедию. Начавшаяся как обычная новостная информация, с момента известия о пожаре она побила все рейтинги за всё время телевизионных трансляций. Ещё бы: заживо сгорала вся королевская семья! Алёна Рощина и другие члены съёмочной группы Первого канала, как только начался пожар, получали «картинку» происходящего через своего оператора, оставшегося внутри шатра, Семёна Власова. Именно он показал начало пожара и объявил, что выход заблокирован. Почти все остальные телевизионщики, оказавшиеся внутри, поддались общей панике и побросали свои камеры, но не Власов, который ещё долго снимал. Отошёл от камеры он только один раз, когда загорелся единственный погибший при пожаре мужчина. Пять минут камера передавала на режиссёрский пульт статичную картинку мелькающего хаоса и пробегающего мимо неё горящего человека. Потом сигнал прервался. Заново он появился только после того, как Харольд начал молиться. Поэтому чудо спасительного дождя, пролитого на пламя, было снято не только внешней камерой с дворцовой башни, но и внутри шатра.

Оператор появился перепачканный копотью, весь мокрый, неся обёрнутую в свою непромокаемую куртку камеру. Все кинулись его обнимать. Алёна также не была исключением и горячо поцеловала его в губы. Она хотела поцеловать его в щёку, но почему-то получилось по-другому. Кроме того, поцелуй получился слишком неформальным и затянутым. Ей стало стыдно, и она в растерянности огляделась на группу, но никто этого даже не заметил. Ей показалось, что оператор намеренно подставил губы. «Наглец», — пронеслось в её голове. Разве можно так себя вести взрослому мужчине, пусть и проявившему чудеса профессионализма и выдержки! Между тем все информационные агентства стали срочно, опережая друг друга, брать интервью у спасённых, восполняя пробел в эфире. Все как один стали говорить о волшебстве, проявившемся в чудотворной молитве принца Харольда. Ещё и ещё раз просматривали записи наружных камер, которые показывали редкое для Англии чистое небо, из которого хлынул поток воды на горящее строение. Много разговоров было и вокруг сгоревшего заживо человека. Эта часть потерянного сюжета, похожая на сцену из фильма ужасов, волновала умы журналистов и вызывала весьма эмоциональные свидетельства очевидцев трагедии.

«Горячий диалог» — так цинично назвал Луцик сцену, когда к имениннику за стол «свалился» объятый пламенем человек.

Из Москвы постоянно названивал Валерий Агрджин, требуя до приезда группы журналистов взять интервью у кого-нибудь из очевидцев несчастного случая и дать его в вечерний эфир.

— Иди к статс-секретарю Фонда Владилену Мерзавому он вроде как наших русских кровей и не должен отказать соотечественникам, — подсказал девушке Луцик. — Вот его телефон, продюсер канала эсэмэс передаёт.

Алёна, к своему удивлению, довольно просто договорилась с Мерзавым об интервью. Она хотела взять второго оператора, но неожиданно Семён Власов вызвался пойти с ней.

— Ты что, герой, хватит, передохни, — попытался остановить его Луцик, — ты и так наработал сегодня сенсационный материал.

— Вот именно, я тоже очевидец, поэтому для дела будет полезно, если я смогу Алёне что-либо подсказать, — категорически настаивал на своём Власов.

Ловя на себе его взгляд, Алёна всё больше начинала беспокоиться. Мало того, что Луцик пристает, теперь и этот курносый мужлан туда же. Внешность Власова была для девушки просто оскорбительна. Рыжий, курносый, с белёсыми бровями, практически без ресниц. Словно на недавнем пожаре ему опалило лицо. Впереди большой пивной живот, на который можно ставить штатив для камеры. Ведь есть жена, дети… Одно из двух. Или это такие издержки профессии, что все мужики на телевидении считают необходимым устраивать новой сотруднице такой «экзамен». Или у оператора такое поведение объясняется шоком, который он недавно испытал. А теперь, словно защитная реакция организма, включился «самец». По аналогии, как солдат с войны пришёл. Я герой, и мне теперь всё можно. Какая гадость! Мерзавого Алёна нашла в свите принца Харольда Даньелза-Виндзора, которого окружила спасённая английская знать, не давая пробиться журналистам.

— Смотрите на него, ну разве он не Бог, — доносился до слуха журналистки шепот обожания. — Говорю вам, он — новое воплощение Христа, Мессия. Вы же видели, как он разговаривал с горевшим человеком?

— Что за бред, это просто стечение обстоятельств, — оппонировал чей-то скептический тон. — Тот человек был в болевом шоке, поэтому он и вёл себя так, будто не чувствует боли.

— Да что вы, доктор! Я стояла ближе вас и видела, как у них шевелились губы, — спорила с врачом пышногрудая светская дама. — Это принц Харольд снимал с несчастного боль, облегчая его смерть.

Пробравшись через гудящий рой экзальтированной толпы, Алёна увидела статс-секретаря, шепчущего что-то на ухо герою дня. Мерзавого девушка знала в лицо, поскольку он часто появлялся на телевидении, представляя «Новый порядок» по вопросам внутренней и внешней политики, проводимой этой мировой трансмонополией. Он был ей неприятен, как бывают неприятны люди, по случайности похожие внешне на кого-то из детских кошмаров. Какое-то неосознанное чувство страха. Так всю жизнь боятся собак определённой породы, если одна из их представителей напугала в детстве. С другими даже можно играть, но одного вида этой породы достаточно, чтобы нахлынул жуткий, панический страх. Алёна в попытках привлечь к себе внимание помахала микрофоном с эмблемой Первого канала. И это сработало. Через несколько минут они расположились на фоне сгоревшего остова. Власов долго возился с камерой, тратя драгоценное время, но в конце концов доложил о готовности к съёмкам.

— Я согласился на интервью, потому что произошло неординарное событие, — начал статс-секретарь с небольшого вступления, — не просто признание королевской семьёй ещё одного своего члена. Мы сегодня увидели Бога. Именно Бога, который не говорит нам об этом из своей природной скромности, но проявляет чудеса, равные библейским чудесам Иисуса Христа. И я полагаю, что он и есть второе воплощение Христа, который пришёл на своё царствование для наведения на Земле справедливого порядка. Очень важно, чтобы об этом первыми услышали жители России — оплота Христианства и Православия. Именно русские должны первыми откликнуться на это чудо, поскольку их вера сильнее стократ веры любого европейца, и они должны стать фундаментом и опорой светлой славы Христовой, знамя которого и есть принц Харольд.

— А что на этот счёт говорит сам новый Мессия? — перебила его журналистка. — Он как себя ощущает? Богом? Иисусом Христом?

— Он никогда не позволит себе равняться с Богом, он слишком скромен, — усмехнулся Владилен Мозговой. — Да и Иисус Христос до тридцати трёх лет не позволял себе этого. Он тоже был простым сыном плотника. Поэтому спустя какое-то время на планете Земля не останется ни одного человека, который бы не почитал принца Харольда Богом. Важно быть первым, чтобы удостоиться славы вечной. Первые сто миллионов людей, признавших его Богом, будут включены в апостольскую книгу вечной славы и спасутся от любых катаклизмов и невзгод, поскольку будут прибывать под его защитой.

— А что же с другими? — снова не выдержала журналистка.

— Они погибнут от войн, голода и болезней. Пройдя при жизни ад, ад унаследуют и после смерти. В этом и будет смысл Страшного суда. Вера спасает, безверие губит.

— Хорошо, чудесное спасение молитвой понять можно, но диалог за столом с горящим человеком… Это как объяснить?

— Я всего лишь статс-секретарь «Нового порядка», мне не хватает знаний, чтобы объяснить все сокровенные таинства. — Статс-секретарь скользнул по рукам девушки, задержав взгляд на красивых браслетах. — На этот вопрос мог бы ответить принц Харольд, но уверен, что он это сделает не ранее установленного его отцом срока.

— Вы о принце Чарльзе? — не поняла журналистка.

— Я был о вас лучшего мнения, — скривился в пренебрежительной гримасе Мерзавой. — Я имел в виду его настоящего Отца — Бога Единого, Властителя мира.

— А принц Чарльз… это его земной отец, — попыталась исправиться девушка, — как для Христа Дева Мария?

— О, вы начинаете реабилитироваться в моих глазах, — улыбнулся Мерзавой. — Прелестные браслетики, кстати, у вас на руках.

Это «кстати» было совсем некстати и, наоборот, полностью вразрез и не к месту, но это сделало своё дело. Девушка растерялась и ощутила, как её накрывает волна страха. Словно почувствовав её растерянность, сзади закашлял оператор. Алёна взяла себя в руки и обратилась с последним запланированным вопросом:

— Скажите, а тот сгоревший человек, кто он? Удалось установить его личность?

— Это ещё одно доказательство того, что всё произошедшее не что иное, как промысел Божий, — с некоторой паузой включился в ответ Мерзавой, но было видно, что он более тщательно строит предложения и подбирает слова, как будто в чём-то до конца не совсем уверен. — Дело в том, что по количеству приглашённых людей и оставшихся в живых всё совпадает. Никто не заявлял о чьей-либо пропаже. Таким образом, получается, что этот обгоревший труп невозможно вычислить. Осталась одна надежда на экспертизу, которую уже начали проводить по биометрическим параметрам паспортов, через которые регистрировались пресса и гости. Результат будет готов завтра, но и завтра, смею я вас заверить, он может остаться неопознанным.

Алёна стала благодарить статс-секретаря за данное интервью, собираясь уходить.

— А вы? Как вас зовут? — обратился, совершенно неожиданно, к оператору Мерзавой.

— Меня? — растерялся оператор.

— Это Семён Власов, оператор, — ответила за него журналистка.

— Вы же там были в шатре, — напомнил Мерзавой.

— Да, — потупился оператор.

— Вы же, по-моему, разбирали деревянный каркас шатра, стараясь проделать выход, пока не появился этот человек-огонь, — вспомнил его лицо Мерзавой.

— Да, — опять односложно, словно чего-то опасаясь, ответил мужчина.

— И вы потом опять вернулись к съёмке, — вспоминал Мерзавой.

Власов совсем примолк, его и хватило только на кивок.

— Удалось снять диалог принца с горящим человеком? — В голосе Мерзавого стали проскальзывать тревожные нотки.

— Нет, камера никак не настраивалась, — выдохнул оператор, видимо, поняв, что от него хочет этот важный и влиятельный человек.

— Жаль, — разочарованным тоном, но с довольным лицом произнёс статс-секретарь.

— А вы, ещё и лаз пытались пробить, — на обратном пути подивилась Алёна Рощина. — Это тогда, когда вы от камеры отходили?

— Угу, — опять немногословно ответил оператор.

— И вы не видели, кто загорелся? — поинтересовалась девушка. — Он же с вами вместе, рядом работал.

— Видел, — ошарашил её своим ответом оператор.

— Кто же? — встала как вкопанная девушка.

— Давайте переговорим сегодня вечером, в отеле, — предложил мужчина, отбивая у девушки интерес к разговору.

— Вы всё врете! — не выдержала Алёна, доведённая похотливыми самцами. — Только и думаете, как меня затащить в койку. Что вы, что Луцик. Осточертело!

Она провела ладонью по горлу.

— Луцик! Он что, к вам престаёт? — моментально взорвался оператор. — Ну и скотина!

Было видно, что он разозлён и не притворяется.

— А вы чем лучше? — усмехнулась девушка.

— Я! Лучше, — с каким-то внутренним надрывом произнёс Власов. — Ведь я вас люблю!

Это было уже слишком для одного дня. Обратно до своих коллег они шли молча. Алёна зареклась говорить о чём-либо со свихнувшимся на пожаре оператором. Вечером был эфир — интервью Мерзавого. Алёна анонсировала сюжет, чувствуя на себе масляные взгляды Луцика. Власов тоже стоял у камеры, и девушка в такой компании чувствовала себя проходящей кастинг на эротическую съёмку. Придя в гостиницу, она закрыла номер и решила расслабиться, приняв ванну. Не успела она прийти в себя, как услышала что кто-то зашёл в номер.

— Зайдите позже, — крикнула она, думая, что это прислуга, однако в ответ услышала мужской кашель.

Алёна узнала кашель. Он принадлежал Семёну Власову, который подкашливал на интервью. Девушка выскочила из воды и судорожно стала одеваться, соображая, что ей делать, но услышала звук хлопнувшей входной двери. Она осторожно выглянула наружу. Власова не было. На журнальном столике она обнаружила флешку и записку от Власова: «Алёна, любимая! Эта видеосенсация тебе от меня в качестве первого, не самого лучшего, но всё же подарка. Буду рад, если это поможет твоей новой карьере. Надеюсь когда-нибудь получить от тебя в награду поцелуй». Это стало последней каплей. Алёна вломилась в номер к опешившему, полуголому Луцику с требованием оградить её от влюблённого оператора, который, как маньяк, тайно проникает в её номер.

Мерзавой имел недолгую беседу с принцем Харольдом и сразу без обиняков, дал ему понять, что является лицом, посвящённым своим всемогущим Хозяином в его тайное предназначение. Он известил, что его ожидает могущество: финансовые, политические рычаги Фонда, который ему надлежит возглавить, чтобы начать осуществлять волю своего настоящего Отца. Младший Виндзор покровительственно похлопал его по плечу и протянул руку, которую статс-секретарь подобострастно поцеловал. Защёлкали вспышки вездесущих папарацци.

— Зачем это? — удивился младший Виндзор.

— Привыкайте к своей божественной миссии, вы же Бог, — с готовностью пояснил статс-секретарь. — Если священникам целуют руку, то вам-то уж просто обязаны. А потом, я хочу быть первым, присягнувшим вам на верность, кто будет спасен вашей милостью от надвигающегося апокалипсиса.

— Что же, в этом есть свой резон, — одобрил его инициативу новоявленный Бог. — Ты будешь первый из ста миллионов, оставшихся в живых.

Услышав это, многие люди стали прорываться, чтобы прильнуть к руке юного Мессии, присягнув ему на верность, и войти первыми в сто миллионов спасённых. Особенно усердствовали те, кого уже избавил от смерти принц Харольд, в том числе и Даратэя Скрипник. После аудиенции статс-секретарь Владилен Мерзавой сразу же вышел к прессе и сделал заявление, что должность президента Фонда «Новый порядок» отныне принадлежит принцу Харольду. Пресса, зная о том, что уставом корпорации это место отдано Богу, не преминули задать ответственному лицу ряд вопросов, в том числе о том, как проголосовали за это назначение основные акционеры, каким образом теперь будет строиться работа Фонда и как это событие скажется на мировых финансовых рынках. Ответив на вопросы прессы и дав с десяток телевизионных интервью на всех основных языках, Мерзавой поманил к себе Даратэю Скрипник, которая успела поцеловать руку принца настолько сексуально, что он сразу ею заинтересовался.

— Поздравляю, ты уже успела отличиться. Меня только что просили навести о тебе справки, — ревниво начал беседу со своей старой знакомой Мерзавой. — И когда ты успокоишься? Тебе что, Президента России мало?

— Не надо ревновать, Влад, я же не претендую на то, чтобы стать секретаршей Бога, — усмехнулась девушка. — Мне просто интересно — наверное, какой он как мужчина, такой он и Бог.

— Не забывайся, Дара, — попытался урезонить её Мерзавой. — Ты же помнишь его Отца, каким он может быть. Небось не забыла, как он потрошил плоть невинных жертв на устроенном нами алтаре в церковных развалинах. Тебе достаточно бросить на себя тень недовольства, и ты будешь уничтожена в одно мгновение.

— Лучше и надёжней меня у Харольда не будет подруги. Я единственная знаю о его сути. Откуда он, кто его Отец и что он готовит миру. Ему не нужна рефлексирующая христианка, пропитанная лживой моралью и нравственностью. — Девушка приняла воинствующий вид. — Думаю даже сам Сатана был бы рад нашему союзу.

— Смотри, Дарья, как бы тебе не запутаться в заоблачных высотах, — предупредил её Владилен.

— Не называй меня этим колхозным именем, — вскипела девушка, — сколько раз тебя просить!

К Мерзавому подошёл его помощник и шепнул ему на ухо.

— Можешь говорить при ней, — отмахнулся статс-секретарь.

— Только что получены экспресс-данные по установлению личности сгоревшего человека, — доложил молодой человек. — Это наш соотечественник, оператор Первого канала Семён Власов. Вот его фото.

— Как это могло быть, если русские телевизионщики, аккредитованные на праздновании, не заявили о пропаже своего коллеги, — задумался Мерзавой, рассматривая протянутое фото. На него глядел сорокапятилетний мужчина славянской внешности: статс-секретарь узнал оператора Первого канала, который час назад снимал его интервью. — Я всё понял, — побледнел Мерзавой, поднимаясь с кресла и снова в прострации опускаясь в него.

— Что? — Даратэя взяла фото, но изображение мужчины ей явно не понравилось, и она, утратив интерес, отбросила её на стол.

Мерзавой сделал знак, и его помощник оставил их наедине.

— Ты знаешь, что наш Хозяин за верное и ревностное служение, в обмен на наши души, дал каждому из нашей четвёртки по необыкновенному свойству. Тебе женское обольщение, которому нет равных во всём мире, мне звериное предчувствие и умение быть нужным сыну Хозяина, а Черепу — жестокость и силу убийцы, Тихоне же — умение плести интриги и мастерство стрелка. Каждый добился многого в жизни. Стал богатым и влиятельным на своём поприще. Но был ещё один на той проклятой мессе…

— Ты о том единственном случае, когда сбежала жертва, — нахмурилась Даратэя.

— Да, только не сбежала, — поправил её Владилен, — её спас твой попик.

— Не надо на меня всё валить, ты сам просил православного верующего, — напомнила ему Даратэя.

— Так вот, — продолжил Мерзавой, не обращая внимания на её замечание, — хозяин в большом гневе проклял этого христианина, передав ему в своём проклятии силу полубога, подобную той, которой теперь обладает принц Харольд.

— Для чего? — не понимала Даратэя.

— Он был уверен, что тот, наделённый злой силой ада, ставший первым среди всех оборотней, будет обречен ему служить и станет для него тем, кем стал принц Харольд, — Сыном. — Влад на секунду задумался. — Но что-то пошло не так. Видимо, у этой поповской семьи сильные защитники, поэтому всё сложилось наполовину. Поповский сын стал небывалым оборотнем, для которого нет ничего невозможного, но не принял нашего Хозяина и не заложил ему свою душу.

— Ты хочешь сказать, что этот оборотень… — Собеседница взяла со столика брошенную фотку.

— Да, он был здесь, — я это знаю точно. — А раз так, то нас ждут неприятности, о которых мы ещё даже не подозреваем. Его приход не случаен. Он руководим христианскими помыслами, и над ним стоят слуги Христовы и Сам, те, которые противоборствуют Хозяину с начала сотворения мира.

— Да, я вспомнила его. Симпатичный был юноша, — лукаво улыбнулась Скрипник, но, поймав суровый взгляд Мерзавого, вернула своему лицу выражение внимания.

— Теперь пришла наша пора отдавать долги Хозяину, — перешёл к главному Мерзавой. — Нам четверым предстоит выявить и уничтожить этого оборотня, пока он не навредил плану Хозяина и тем более его сыну.

— Но что мы можем? — пожала плечиком Даратэя. — Я всего лишь слабая женщина, способная соблазнить мужчину.

— От тебя больше и не потребуется, — успокоил её Мерзавой. — Это не так уж мало — заманить мужчину в постель. Основную работу по его обнаружению я уже проделал.

— Расскажи, — оживилась напарница.

— Как только я впервые столкнулся с необъяснимыми фактами при недавнем сносе здания, я сразу почувствовал звериным чутьём, что это он. Оборотень! Только он мог перебежать дорогу Фонду в обличье Президента России со своей собакой. Затем статья в газете, которая написала Алёна Рощина, та самая ускользнувшая от Хозяина ритуальная жертва. Я понял, что между ними — Оборотнем и Жертвой — кармическая связь. Они обречены быть вместе, и поэтому достаточно держать в поле зрения одну девушку, что бы выявить рядом с ней его. Поняв это, я пристроил её на телевидение и послал в командировку на совершеннолетие Харольда. Я хотел проверить свою догадку и оказался прав. Он появился здесь, рядом с ней, обернувшись погибшим оператором, чьё тело использовал наш Хозяин, чтобы перекинуться фразами со своим Сыном. Теперь мы должны не спускать глаз с журналистки!

— Ошибки быть не может, это точно она, Алёнка, — сказала Даратэя.

— Посмотри на её запястья, она до сих пор носит широкие браслеты, чтобы скрыть шрамы на венах, — уверенно произнес Мерзавой.

— Как же она тебя не узнала? — удивилась девушка.

— Меня после пластической операции даже родная мать не узнала бы, если бы у меня была жива мать, — усмехнулся мужчина, — а вот ты практически не изменилась, поэтому тебе напрямую контактировать с ней не следует, можешь вспугнуть. Мужчина ещё раз оценивающе оглядел соблазнительную красотку. — И не лезь к Харольду, у юноши и без тебя пока дел очень много, лучше продолжай кружить голову российского Президента.

— Хорошо, — с насмешкой согласилась женщина. — Но запомни, не пройдёт и недели, ты ещё сам будешь просить меня встретиться с моим маленьким принцем…

…Власова нигде не было. Ни в номере, ни в гостинице. Телефон его не отвечал, а завтра всей группе нужно было улетать. Все без исключения полночи бегали по пабам и другим злачным местам Лондона в его поисках. Безрезультатно. Алёна напомнила Луцику про флешку, которую уже глубокой ночью решили посмотреть, надеясь, что на ней мог быть ответ или подсказка о том, где оператор. Открыв видеофайл, они, к своему удивлению, увидели недостающую часть съёмки пожара. Первые же кадры стали показывать горящего человека, подбежавшего к принцу Харольду и опустившегося напротив него за стол. Далее оператор стал работать трансфокатором, приближая удалённые фигуры, и в конце концов остановился на крупном плане. Перебрасывая камеру с лица принца на жертву пожара и обратно, оператор ещё укрупнился, и стало видно, что они разговаривают! Губы принца явно произносили слова, которых не было слышно из-за невообразимого хаоса и криков, раздающихся со всех сторон. Потом камера укрупнилась на обожжённом и потрескавшемся от огня лице жертвы.

— Это же Сенька Власов, — непроизвольно воскликнул Сергей Луцик, отчего у Алёны пополз мороз по коже.

Они стали пристальнее вглядываться в горящее лицо, чтобы быстрее найти опровержение сказанному. Алёна поймала себя на мысли, что телосложением горящий человек был и правда похож на её недавнего ухажёра. Но вскоре ей стало не до этого, так как кожа на лице человека стала лопаться и отваливаться частями. Сидящим в номере стало страшно, видя, что сквозь слезающую кожу стал проглядывать лик Сатаны. Кроваво-огненный, цвета горящей лавы. Алёна, не выдержав, вскрикнула и выбежала из номера, затем, взяв себя в руки, она вернулась и стала продолжать просмотр. Вскоре тело жертвы обрушилось вместе с расплавленным стулом, но коллеги продолжали сидеть молча в полном шоке, уставившись в тёмный экран, словно надеясь разглядеть там, в темноте, ещё что-нибудь, что послужит подсказкой к увиденному.

Понимая, что личность сгоревшего человека может быть установлена в любое время, Юродивый трансформировался из погибшего оператора назад, вернув себе свою внешность. Он торопился покинуть Лондон и поэтому один из первых прошёл регистрацию и паспортный контроль в аэропорту. В ожидании рейса Лондон-Москва мужчина невольно вспомнил, что заставило его прилететь сюда вслед за любимой девушкой. На борту самолёта Пермь — Москва ему приснился сон, и старец Иоаникий сказал ему, чтобы он летел в Лондон. На возражения, что ему нужно встретиться с любимой девушкой, старец, усмехнувшись в седую бороду, добавил, что «…именно в Лондоне и встретишься». Проснувшись, он не придал этому значения, решив, что сон навязан ему недавней встречей, и не более. По прилёту в Москву, в аэропорту, он стал звонить по всем телефонам, указанным в оставленной ему Алёной визитке. Мобильный был недоступен. Но ответили с домашнего. Для него было шоком услышать от какой-то женщины, возможно и мамы, что она в составе съёмочной группы Первого канала улетела в командировку в Лондон.

С благоговением он вспомнил приснившегося старца и, не раздумывая, купил себе билет до Лондона. Прилетел, когда торжество совершеннолетия принца Харольда уже начиналось. Об этом свидетельствовало прямое вещание через многочисленные мониторы в здании аэропорта. Из Хитроу поехал на такси и вскоре, на подъезде к замку, он столкнулся с первым кордоном службы безопасности. Поскольку официально пройти на охраняемую территорию он не мог, пришлось трансформироваться до невидимой субстанции. Став невидимым, он пробрался в шатёр, поставив в тупик контролёра при входе, который не понял, почему запищала рамка, через которую никто не проходил. Он отыскал группу телевизионщиков, среди которых был и российский оператор, но девушки здесь не было.

Перед тем как выйти наружу, он не без интереса оглядел семейство королевы Елизаветы, особо вглядываясь в принца Харольда, о котором помнил предупреждение Иоаникия, данное ему во сне: «…беречься, ибо коварна сия личность и будет жаждать твоей смерти». Не найдя в молодом человеке ничего зловещего, он направился к выходу, но в этот момент случилось короткое замыкание, заблокировавшее входную дверь. Словно передавая друг другу эстафету, снопы электрических искр стали вспыхивать по всему периметру помещения. Возник пожар, и среди людей началась паника. Несколько человек стали пытаться разрушить деревянный каркас шатра. Для этого они использовали запасы питьевой воды, которым хотели сбить пламя в месте проделывания бреши. Среди этих людей Юродивый увидел и своего соотечественника, который подбежал, неся в руках большую десятилитровую бутыль с прозрачной жидкостью. Открыв крышку, он, не раздумывая, плеснул на горящую стенку содержимым бутыли. Раздался хлопок, огненный всполох, и российский оператор, объятый пламенем, с нечеловеческим криком стал носиться внутри шатра. Мужчина в сутолоке не прочитал этикетку и взял бутыль со спиртом, которым официанты и повара, обслуживающие данное мероприятие, заправляют горелки для готовки и поддержания в разогретом состоянии горячих блюд.

Юродивый, понимая, что для Алёны эти съёмки крайне важны для будущей карьеры, решил заменить несчастного оператора и встал за его камеру. Только здесь, стоя за видеообъективом и работая трансфокатором, он понял, для чего его сюда послал старец. Чтобы он снял первое появление перед мировой аудиторией будущего Антихриста. На крупном плане лица горящего человека со всей очевидностью проглядывала ужасная маска хозяина преисподней, дающего новому виндзорскому принцу какие-то наставления. Это были исключительные кадры. Крик для всего христианского мира, для всего человечества! Эта исключительность нашла своё подтверждение позднее, когда обнаружилось, что никому, кроме «российского оператора», не удалось снять сцену с горящим человеком. Все камеры, за которыми стояли специалисты из других стран, дали сбой. Сначала Юродивый решил спрятать эту отснятую сцену, чтобы дополнительно обдумать, как и каким образом было бы лучше заявить об этом миру. Но потом был её первый поцелуй. Пусть он был адресован не ему, а этому грузному усатому толстяку оператору, «героически проявившему себя» на драматических съёмках. Он не заметил разницы. Он целовал её от себя, забыв про свою внешность. Впервые как человек! Это нельзя было сравнить с его первым «собачьим» поцелуем. Опьянение любовью и стало решающим фактором в судьбе сенсационной записи. Он решил дать Алёне возможность прославиться, преподнеся на канал такую видео бомбу. Он переписал запись на другой внешний носитель, а первоначальное видео стёр из памяти камеры. Теперь, глядя в иллюминатор на быстро исчезающий из вида берег Туманного Альбиона, он тревожился за девушку, на чьи хрупкие плечи он, получается, переложил тяжёлую ношу. Он выругался, кляня себя за такую непростительную глупость. Пытаясь исправить положение, он взял мобильный телефон и пошёл в туалет. Набрал мобильный номер девушки.

— Аллё, — пролился бальзамом голос любимой.

— Алёна… Рощина! — пытаясь на ходу справиться с охватившим его волнением, начал мужчина, — Это адвокат Соболев. Александр Соболев. Помните, вы ещё брали у меня интервью?

— Да, припоминаю. — Девушка явно удивилась звонку малознакомого человека.

— Алёна, я хотел бы вас попросить встретиться со мной сразу же по прилёте в Россию, это очень важно, — высказал своё желание мужчина, понимая, что по телефону всего не скажешь.

— А откуда вы знаете, что я не в стране. — удивилась девушка.

— Я звонил вам на домашний телефон… — сразу нашёлся собеседник, но его прервали.

— Ох уж эта моя мама, всё готова про меня рассказать первым встречным людям, такая доверчивая! — возмутилась девушка.

— Видимо, ваша мама очень вас любит, раз полагает, что и все окружающие не могут относиться к её дочери иначе как с любовью, — вступился за маму любимой Юродивый.

— Что вы хотели? — прервала адвоката девушка, посчитав слова малознакомого человека формальной любезностью. — Почему я должна с вами встречаться? У меня после нашей прошлой встречи не очень хорошее впечатление осталось.

— Вот я и хочу исправиться, — чувствуя, что Алёна может в любой момент прервать разговор, торопился высказаться мужчина. — У меня есть информация, которая будет интересна вам как тележурналисту.

— Знаете, вряд ли меня может сейчас что-либо заинтересовать, кроме того материала, который я сейчас уже имею на руках. — По тону было понятно, что следующим её словом будет «до свиданья».

— Вот, я как раз о нём и хотел с вами поговорить, — решился Юродивый, понимая, что по-другому её никак не заинтересовать.

— О нём? — клюнула девушка. — Вы о чём говорите?

— О записи диалога сгоревшего оператора с принцем Харольдом, — решился её собеседник.

Возникла длительная пауза, после которой раздались короткие гудки…

…Услышав от адвоката Соболева о том, что он знает о флешке, Алёна испугалась не на шутку и отключилась от разговора. Кроме неё и Луцика об этой съёмке знал только исчезнувший оператор. Но он не брался в расчёт потому, что сам передал эту запись ей тайно. Луцик, прежде чем напиться после увиденного, взял с неё слово, что она никому об этой записи не скажет. Лучше всего предоставить запись главе канала, он и будет думать, что с ней делать. Алёна решила, что Луцик сам не выдержал и первым слил информацию, чтобы заработать на сенсации. Возмущённая такой наглостью девушка вломилась в номер к своему коллеге. Ожидая увидеть пьяного мужчину, она просчиталась. Луцик был трезв и сидел перед ноутбуком, просматривая ещё раз ужасные кадры видео.

— Это Сёмка Власов, — не оглядываясь на вошедшую девушку, произнёс коллега.

— Я по серьёзному вопросу, и не хочу выслушивать ваш бред, — отрезала Алёна, не собираясь обсуждать глупости.

— Вон посмотри, — кивнул Луцик на длинный развёрнутый лист бумаги, лежащий на его журнальном столе.

Алёна взяла факс. Это было официальное заключение английских экспертов, утверждающих, что тело погибшего человека принадлежит члену русской съёмочной группы господину Власову.

— Но вы же сами понимаете, что это абсурд, — вскипела девушка. — Вся съёмочная группа видела живого Власова, мы встречали его, а потом поднимали бокалы за его здоровье.

— То-то и оно, — многозначительно поднял указательный палец вверх её старший коллега.

— Что это значит? — не поняла девушка.

— Я только что разговаривал с руководством канала: им пришло официальное заключение экспертизы о том, что погибший является не кем иным, как Власовым Семёном Ивановичем, и англичане просят назначить ответственное лицо для перевоза останков на Родину. — В глазах Луцика читался животный страх. — Итак, Агрджин назначил меня сопровождать гроб с телом.

— Это какая-то ошибка, — опешила Алёна, — это не наш оператор.

— Ты же видела это лицо на видео. В нём же Дьявол. Он меня убьёт, если я повезу тело. — У мужчины началась истерика, он уже не слушал свою коллегу. — Забери эту проклятую флэшку, она принесет одно только горе.

— Так кто же тогда был среди нас? — пыталась Алёна простой логикой вопросов привести в чувство испуганного мужчину.

— Фантом. — Палец Луцика опять устремился вверх. — Это только доказывает проделки Дьявола. Он в его мёртвом теле. Теперь ты понимаешь, что мне предстоит?

Мужчина стал усердно креститься, словно пытаясь отогнать от себя тёмные силы, совершенно забыв про девушку, ещё вчера волновавшую его мужское либидо. Взяв флэшку, Алёна вышла от Луцика в шоковом состоянии. Она всё равно не хотела признавать, что лицо, горевшее на видео и исчезнувший оператор — один и тот же человек. Просто кто-то похожий. Не более. Она ведь, в конце концов, целовалась с этим мужчиной, и от него пахло потом и сажей. При чем тут духи и призраки? На самом деле ей было просто страшно поверить в то, что она могла целоваться с фантомом умершего человека.

Но спустя некоторое время, прочитав утренние газеты с официальными заключениями и соболезнованиями англичан русским коллегам, она смирилась с данностью. С неопровержимостью фактов. От этого девушка впала в жуткую депрессию. Страх завладел всем её существом. Страшные картинки детства стали оживать перед её глазами, рисуя ей повторение кошмаров в настоящем времени. Она вспомнила, чьё лицо искала в толпе приглашённых гостей. Ей привиделась Дарья, старшая подружка, по вине которой её чуть не лишили жизни на деревенском кладбище, чтобы принести в жертву Сатане. Словно от кошмарных воспоминаний, её запястья стало ломить, причём всё сильнее и сильнее. Эти фантомные боли были настолько реальными, что, словно стигматы, стали проступать в местах старых порезов кровавой испариной. Девушка уже испугалась за своё психическое и физическое здоровье, но её спас срочный вылет группы домой.

Оставив обезумевшего от страха Луцика в качестве сопровождающего тело, съёмочная группа приземлилась в Москве, и только на родной земле девушка почувствовала себя чуть лучше. Окончательно она пришла в себя в ближайшей церкви, куда заставила свернуть водителя, недовольного незапланированной остановкой. Однако перечить ей он не осмелился, так как члены съёмочной группы одобрили её решение и тоже захотели поставить в храме свечки за упокой Семёна Власова. В храме Алёна просила всех святых защитить её от происков лукавого, молилась Божьей Матери, Христу и наконец почувствовала, что позитивная энергия потихоньку возвращается в её тело. Дома, после маминой стряпни и заботы, она окончательно отошла от стресса и, уставшая, легла спать раньше обычного. Ночью ей снились кошмары, словно она подсудимая и на суде её обвиняют в поджоге оператора Власова. Она пытается оправдаться, апеллирует к судье, но замечает, что у судьи нечеловеческие, огненно-красные глаза, точно такие, как у Сатаны. Судейская мантия, воспламеняется огнём, и судья начинает гореть как факел. Кожа на его лице начинает лопаться, повторяя картину, отснятую в Лондоне, и сквозь неё всё явственней проглядывает звериный оскал Властителя тьмы. Девушка на скамье подсудимых начинает метаться в поисках выхода, откидывает дверку, но вместо свободы уши пронизывает звук тревожной сирены… Она подпрыгнула на кровати от раннего телефонного звонка. Звонил лично Валерий Агрджин.

— У нас очередное ЧП. Приезжай как можешь раньше и не забудь вашу видеосенсацию, — приказным тоном велел начальник.

— Сенсацию… — Девушка в очередной раз удивилась, что и Агрджин откуда-то узнал об эксклюзивной съёмке.

— Ну да, тот материал, о котором мне Луцик вчера докладывал, — подтвердил босс. — И не говори мне, что он у него остался.

— Хорошо. — Девушка взяла с собой флешку, но предварительно сохранила резервный видеофайл к себе на ноутбук.

Она никак не могла взять себе в толк, чем была вызвана такая ранняя побудка, неужели важностью отснятого материала? Ровно в восемь часов она была в кабинете у Агрджина.

— Видео, — первым делом протянул вместо приветствия руку за флэшкой глава Первого канала.

Алёна отдала материал. Продюсер тут же уселся за просмотр, велев секретарше принести девушке кофе. Пока Алёна пила крепкий напиток, она наблюдала за начальником, который не скрывал сильных эмоций — так его впечатлил просмотр видео.

Тихо и забористо матерясь, он взъерошивал волосы, вытирал пот, а когда увидел крупный план с «проглядывающим» сквозь обгорелую плоть Дьяволом, невольно захлопнул крышку ноутбука, перекрестившись.

— Откуда это у тебя? — Ошалелым взглядом он пытался проникнуть в тайные мысли подчинённой. — Неужели сгоревший Власов передал? А где записка?

— Дома в бумагах осталась, — пожала плечами девушка.

— Завтра привезёшь её мне в руки, — тоном, не терпящим возражений, приказал начальник.

— Хорошо, но, может, вы объясните, что произошло. — Девушка чувствовала, что продюсер что-то умалчивает.

— Сегодня утром над Белоруссией, в районе непроходимых болот упал английский военно-транспортный самолет, который перевозил гроб с телом погибшего оператора, — выложил трагическую новость начальник.

— Луцик, — охнула девушка.

— Ну да, Серёга был в самолёте, — скривился продюсер.

— Он знал, что погибнет, — вспомнила его страх Алёна.

— Все мы когда-нибудь… — начал было Агрджин, но быстро переключился: — Так вот, теперь, если тела не будут найдены, можно будет провести почерковедческую экспертизу, сравнив образцы почерка Власова с той запиской, которую он тебе оставил. Так, на всякий случай, хотя ФСБ не сомневается в компетентности английского заключения.

Вот оно что! Агрджин проговорился. Это дело курируют органы госбезопасности! Тогда и видео навсегда будет похоронено в подвалах Лубянки. Словно прочитав её мысли, Агрджин предупредил, чтобы она не распространяла никакой информации о событиях английской командировки.

— Надеюсь, ты не оставляла себе копию этого видео, — проницательно посмотрел на подчинённую глава телеканала. — Пока высшие органы государства не примут своего решения относительно этого видео, мне запрещено давать его в эфир. Мало того, я хочу тебе сказать, что если всплывёт, что ты что-то скрываешь, то нас могут посчитать врагами государства.

Девушка с удивлением посмотрела на шефа.

— Да, меня тоже, поскольку я твоё начальство, — ответил на её немой вопрос Агрджин. — Меня предупредили, что уровень угрозы безопасности страны настолько высок, что любое несанкционированное действие с нашей стороны может вызвать соответствующую предупреждающую меру. Вплоть до ликвидации источника опасности.

— Это как, — поникла девушка, — могут убить?

— Кто ещё знает об этом видео? — уклонившись от очевидного ответа, задал следующий вопрос Агрджин.

Девушка вспомнила про звонившего ей адвоката. Сказать или нет? Что-то удерживало её от поспешных признаний. Ей самой предварительно хотелось встретиться с молодым человеком, чтобы приподнять хоть одну завесу в этой полной мистическими тайнами истории.

Президент страны выслушал официальный доклад секретаря Совета безопасности России о недавних событиях в Лондоне. Кроме уже известных фактов, освещённых информационными агентствами, доклад состоял и из секретной части, проработанной службами внешней разведки и безопасности государства, в том числе и по личным поручениям Президента. В частности, в ней уделялось много внимания возможным изменениям в международной политике Фонда «Новый порядок» в связи с тем, что новый член королевской семьи станет президентом этой влиятельнейшей мировой монополии. Докладчик лил одну воду. Ничего заслуживающего внимания. Анализ возможных последствий для России в связи с этим событием также показывал незначительные изменения в мировом продовольственном рейтинге, что и без этого постоянно происходило по целому ряду объективных причин. Президент стал нервничать и, стуча ногой под столом, намекать на то, что пора переходить к интересующей его части.

— Есть ещё очень неприятная и тревожная информация, — решился секретарь Совбеза, предъявляя карту памяти. — На этом видео немыслимые кадры, которые нашими экспертами признаны подлинными.

— Что ещё там? Откуда? — Глава государства не понял, о чём говорит государственный чиновник.

— Получено от Агрджина, материал снят во время пожара его корреспондентами, а о чём — так просто не скажешь, нужно смотреть, — многозначительно протянул флешку докладчик.

Президент, недовольный, что его продолжают отвлекать от интересующей его информации, быстро вставил карту и открыл видеофайл. Следующие три минуты он сидел молча, не отрываясь смотря на экран ноутбука.

— Хичкок отдыхает, — откинулся после просмотра с задумчивым выражением лица Президент. — А мой Сменщик видел?

— Как можно. Только после вашего разрешения, — сделал обиженное лицо государственный муж.

— Покажите ему! Посмотрим, что он скажет, — усмехнулся действующий Президент.

Чиновник сделал непонимающее лицо.

— Ну, там же сборище всех его друзей-масонов, которых он так любит, — засмеялся Президент. — Теперь можно будет поздравить его ещё с одним «приобретением».

Секретарь Совбеза откликнулся робким смешком.

— А как быть с телевидением — вспомнил он о вопросе руководства канала. — В эфир это можно давать?

— С ума сошёл?! Чтобы нас обвинили в дискредитации принца Харольда, ставшего после спасения людей самым популярным человеком на планете? Почти святого? Гарри Поттер, одним словом. Тьфу! — Президент стал нетерпеливо «отбивать чечётку», стуча пальцами по столу показывая, что он не намерен больше обсуждать это видеонедоразумение.

Докладчик перешёл к информации о Даратэе Скрипник. Почасовой отчёт её пребывания в Англии. Фотографии, нарезки видео.

— Не удалось полностью отследить, что с ней происходило. Нет информации только во время её нахождения в горящем шатре, — виновато признал недоработку подчинённых докладчик.

Пока загружался диск с видео, Президент жадно просматривал фотографии любимой женщины, сверкающей во всей красе в свите принца Харольда. Фото до пожара, затем фото счастливых людей, спасённых от неминуемой смерти. Даратэя вся мокрая и улыбающаяся. Папарацци сделали очень эротичные фото, на которых мокрая, облегающая тело одежда предъявила миру всю её женскую красоту. А это что? На фотографии Даратэя впилась глубоким поцелуем в губы принца Харольда. Президент отбросил фото, не в силах сдержать охвативший его гнев.

— Что уставился? — рыкнул он на свидетеля своей слабости. — Пошёл вон отсюда!

Когда секретарь Совбеза вышел, мужчина опять взял фото. Фотография, казалось, жгла ему руки, словно передавая жар, с которым Даратэя целовала молодого принца.

— Сука! — в сердцах выкрикнул мужчина, словно она могла его услышать. — Стерва! Ты ещё пожалеешь, что променяла меня на этого сосунка. На коленях будешь ползать, вымаливая прощение.

Эта тирада принесла ему временное облегчение, но вскоре он опять вскочил и, подбежав к фотографии, разорвал её на мелкие кусочки. Нет, он не собирался сдаваться просто так. Эта женщина была нужна ему сейчас больше всего на свете. Больше своей семьи. Больше своего народа, больше самой жизни. Не зная, как ему быть, он решил посоветоваться с бывшим Президентом. Их отношения были не просто партнёрскими, они были достаточно доверительными, ведь каждый знал друг о друге всё. Этой информации было бы достаточно, чтобы каждого упрятать в тюрьму на долгий срок. Но статья Уголовного кодекса России о злоупотреблении должностными полномочиями не подразумевала возможности привлекать за это высшее должностное лицо по Конституции — Президента России.

Не откладывая дело в долгий ящик, он набрал нужный номер по «вертушке». Сменщик добрался быстро. Помогла дорожная полиция, перекрыв половину центра Москвы. Перебираясь из одного государственного здания в другое экс-президент через затемнённое стекло «мерседеса» чувствовал злобу и раздражение очутившихся в пробках москвичей. Ему было их немного жаль. Ровно настолько, чтобы ощущать себя хорошим человеком. Идя по кремлёвским коридорам, экс-президент России почувствовал лёгкую ностальгию по былым временам, когда был здесь полноправным хозяином. И хоть встречающийся персонал отдавал честь или подобострастно здоровался, всё же это было не как раньше, когда все просто вжимались в стенку, стараясь раствориться, если оказались у него на пути…

Они поздоровались почти непринуждённо. Почти… Несмотря на давние дружеские отношения, они оставались и самыми заклятыми врагами. К этому их обязывал совместный «бизнес». В каждом взгляде друг на друга сквозила подозрительность. Именно подозрительность, словно плесень на продукте, портила их партнёрство. Первый подозревал второго в желании подсидеть его раньше оговорённого срока, а экс-президент, и того более, опасался, что действующий Президент воспользуется государственным ресурсом и устранит его навсегда со своего пути. Каждый подозревал другого в нечестности, потому что сам проворачивал в голове подобные варианты. Но пока смена власти, её преемственность была больше похожа на смену менеджмента в коммерческой компании. Словно два собственника учредили Закрытое акционерное общество «Россия» и по очереди брали на себя функции исполнительного органа. Спокойно, no-домашнему назначая друг друга на отведённый Конституции срок, словно по Уставу предприятия.

Впрочем, «принятые на работу сотрудники» предприятия не возражали, или, по крайней мере, те, кто хотел работать в этой разветвлённой структуре на «сладких» местах, не возражали против такого руководства. Особо отличившиеся отсутствием моральных принципов получали частичку власти от ЗАО «Россия» и входили в государственную систему либо назначались на управление финансовыми потоками или торговлей природными ресурсами. Критикующих власть и её методы выдавливали из государственного тела, как прыщики, а на остальных, не входящих в штат ЗАО «Россия» и имеющих к этому предприятию отношение лишь по случаю рождения, «компания» обращала внимание исключительно как на плательщиков податей. Они выживали сами как могли, кто на нищенские социальные подачки, кто на то, что Бог пошлёт… Действующий Президент рассказал Сменщику о мерзавке, которая спуталась с молодым Виндзором, прельстившись его чудесами.

— Я тебе сейчас покажу видео, как этот сопляк с нечистой силой ведёт переговоры, ахнешь, — решил поразить он сенсационными кадрами.

— Не надо, я уже видел, — отказался Сменщик.

— Когда успели? — разозлился Президент, удручённый тем, что экс-президенту принесли раньше, чем ему.

— Не простой мальчик, а с учётом, что он сейчас возьмёт в руки контроль за финансами и продовольствием большей половины Земли, я бы не стал с ним конфликтовать: у нас с Фондом непростые отношения, мы ему должны около ста миллиардов, — напомнил экс-президент.

— А мне насрать на это! — психанул Президент. — Это моя баба, и я её ему не отдам.

— Что, войну объявишь? — усмехнулся Сменщик. — Тогда подожди немного, а то на два фронта, боюсь, не потянем.

— Что, — не понял Президент, — ты на кого намекаешь? Опять на китайскую экспансию на Дальнем Востоке и в Сибири?

— По свежей информации, Китай разрабатывает секретный план миграционной войны, в которой отводит место и силовым действиям, вплоть до полномасштабного конфликта с Россией.

— Вот ты этим вплотную и займись, — предложил ему Президент. — Следующий президентский срок — твой, тебе и думать, а мне предоставь свои личные вопросы порешать напоследок.

— Хорошо, что потребуется от меня? — примирительно произнёс экс-президент.

— Возьми на себя вопросы по подготовке и проведению международного продовольственного кризисного форума и слетай в Пекин, обговори с китайцами все финансовые вопросы по строительству трубопровода «Байкал-1». Только, пожалуйста, как мы с ними ранее договаривались — под их гарантии отказа от подписания договора о военном сотрудничестве с США.

— Это само собой, — кивнул экс-президент, — хотя я думаю, что хитрые азиаты заверят Россию в вечной дружбе, а после подписания контрактов на поставку питьевой воды всё равно заключат военный договор.

— Чтобы быть уверенными, что Америка не воткнет им нож в спину, когда они перейдут наши границы, — больше утвердил, чем задал вопрос Президент.

— Тогда, может, не торопиться прокладывать к ним трубу? — предложил экс-президент.

— Боюсь, тогда это только ускорит военное вторжение, — покачал головой Президент, — надо тянуть время со строительством трубопровода. Пока воду не дадим — они не нападут…

— Чего-чего, а затягивать стройки мы умеем, — невесело усмехнулся экс-президент.

— Мы из русского православного союза «Братья и Сёстры», — представился скромно одетый мужчина.

Пришедшая вместе с ним женщина молча, но с достоинством кивнула в знак приветствия, словно не собиралась перебивать говорившего мужчину. Адвокат Соболев предложил посетителям присесть.

— Я, писатель Виктор Мохов, вхожу в Совет организации и возглавляю наш одноимённый журнал, а это госпожа Смирнова Наталья Андреевна, она у нас и юрист, и завхоз, и редактор — одним словом, «универсальный солдат».

Женщина в подтверждение сказанного опять кивнула.

— Да, я много слышал о вашей организации и даже заходил на ваш интернет-сайт, — кивнул адвокат, показывая им своё расположение.

— Если вы знаете, мы организовались из прихожан храма Спаса на Крови, по благословению настоятеля храма отца Пантелеймона. В Москве наша организация подвизается у храма Николая Угодника. И так во всех городах у нас есть свой «дом». Основной целью нашей общины было и есть проведение в России Русского православного собора. Мы выступаем с этой инициативой, поскольку мир и страна стоят на пороге глобальных войн и потрясений, и мы хотим предпринять попытку если не спасти нацию, то хотя бы избежать многочисленных жертв.

— Да, я читал ваш журнал, — дал понять адвокат, что ему знакома позиция общины, — и поддерживаю полностью эту инициативу. Я даже перечислил на ваш счёт деньги на проведение Собора.

— Спасибо, — поблагодарил Мохов, — но дело в том, что совсем недавно власть начала нас преследовать и чинить препятствия в организации Собора и сборе денежных средств.

— И что самое обидное — это произошло именно тогда, когда мы определились с датой Православного собора, назначив её ровно через год, — наконец-то услышал адвокат голос молчаливой гостьи, — и напечатали эту дату в своём очередном номере журнала.

— А его утром изъяла полиция, — перебил её Мохов. — Приехали на грузовиках, предъявили какое-то непонятное постановление и вывезли весь тираж.

— А потом заблокировали нам сайт и арестовали банковский счёт, — добавила Наталья Андреевна.

— То есть полностью лишили нас возможности организовывать Православный Собор, да и поставили под сомнение и само наше существование как общины, — подвёл черту писатель.

— Какие-то пояснения полиция дала своим действиям? — поинтересовался первоочередной информацией адвокат.

— Нет, они только сказали, что возбуждено уголовное дело и на послезавтра меня вызывают на допрос, — пожал плечами Мохов. — Предложили мне подыскать себе адвоката, вот поэтому мы и оказались у вас.

— А почему именно у меня? — поинтересовался Соболев.

— Потому что вы оказались единственным известным нам адвокатом, — опять подала голос женщина.

— Я? Что-то не припомню нашего с вами знакомства, — виновато улыбнулся Соболев.

— Ну как же, помните, вы мне позвонили, когда разыскивали журналистку Алёну Рощину, — напомнила женщина. — Вы тогда мне представились, вот я и запомнила.

— А вы… — начал догадываться адвокат.

— А я её мама.

Александр немного растерялся, не ожидая увидеть у себя в кабинете мать своей возлюбленной.

— Чаю или кофе не хотите? — попытался взять себя в руки адвокат, но не сумел сдержать волнения.

Посетители переглянулись, согласившись на чай…

…Подполковник Федеральной службы безопасности России Сергей Сергеевич Иванов возглавлял оперативный отдел по особо важным делам, отвечающий и работающий по специальным заданиям директора ФСБ. «Спецназ в спецназе», как его назвали сослуживцы. Их отдел был «за штатом», поэтому коллеги даже не догадывались, какое денежное содержание отводилось этой команде «спецпорученцев». Техническое оснащение и комплектация спецресурсами был не хуже, чем в ЦРУ или ФБР. Объяснялось это тем, что все сотрудники отдела прошли длительные стажировки в этих силовых органах США и по сути являлись службой, на которую была возложена функция совместных операций со спецслужбами Америки и стран НАТО. Поэтому и было такое обеспечение, чтобы не ударить в грязь лицом.

Сергею Сергеевичу, или СС, как называли его подчинённые за зловещие инициалы и наличие фашистской наколки, было около тридцати лет. Своей стремительной карьере он был обязан не только «волосатой» руке, которая, как только могла, толкала его по карьерной лестнице. В первую очередь он, сам по себе, проявил себя в чеченских кампаниях, где прошёл путь от снайпера до замкомвзвода специальной группы ФСБ России. Его взвод выполнял задания по уничтожению главарей бандформирований, и действовал настолько успешно, что уже к концу первой кампании Сергей Иванов был награждён медалью за отвагу и боевым орденом. Вскоре ему было сделано предложение поступить в школу ФСБ, учёбу в которой он активно совместил с новыми боевыми командировками в Чечню.

Выполняя архисложные задания по ликвидации врагов государства, среди которых были не только чеченские бандиты, но и другие неугодные власти оппоненты, он проявлял чудеса военной выучки, хладнокровия. Список его жертв давно перевалил за сотню, когда ему, капитану ФСБ, предложили возглавить новое подразделение, которое должно было стать скрытой защитой действующей власти. Как когда-то опричники при Иване Грозном. Тайная опричнина. Даже опознавательной наколкой этого спецподразделения стала собачья голова, застывшая в смертельном оскале. Теперь его работа стала ещё тоньше и изощрённей, поскольку «отрабатывать» теперь приходилось другой человеческий материал. Всё больше коммерсантов, банкиров, губернаторов, правозащитников. Поначалу Иванов заскучал и стал прикладываться к рюмочке. Ему вспоминались его 100 граммов боевых, зашкаливающий адреналин перед зачисткой села, дуэли с чеченскими снайперами, но со временем всё изменилось. Неожиданно он понял, что в новом положении можно находить не меньшее удовлетворение. Только в другом. В решении более сложных заданий.

В мирной жизни ему приходилось, как охотнику за дичью, не спеша разрабатывать план, учитывая не направление ветра и настройку прицела, а делая определённые поправки на хитросплетение государственных интриг, борьбу межправительственных кланов, дожидаясь оптимального момента, чтобы устранить неугодного человека не менее действенным способом — «спустить курок» контролируемого правосудия. Он понял, что убрать человека из вида можно, засадив его по сфабрикованному делу, а затем ликвидировать его с помощью уголовников или начальства зоны. Тихо, без лишнего шума. Ни газетной шумихи, ни уголовных расследований. Поняв, что такие меры давно в приоритете над традиционными способами ликвидации и пользуются большим спросом, он стал осваивать и успешно освоил весь спектр душегубства, став непревзойдённым мастером «устранения проблем». Теперь он снова был в своей тарелке, перестал скучать о «боевых» ста граммах, заменив их французским коньяком.

Однако и квалификацию главного специалиста по физическому устранению традиционными способами он не терял. По мере необходимости он возвращался к своей снайперской винтовке, залегая на чердаках домов, и, «вспоминая молодость», укладывал на асфальт то бандитских авторитетов, дерзнувших к власти, то надоедливых правозащитников. Его же отдел занимался последующим прикрытием, находя «виновных» и направляя правосудие в нужном направлении на обвинение и осуждение ни в чём не повинных людей. Часто таким образом они «убивали двух зайцев», одного из снайперской винтовки, а другого засадив за убийство первого.

Сегодняшний день для СС начался как обычно, с утра он со своим подразделением проводил тренировочные стрельбы. Однако закончить тренировку он не успел, так как ему позвонил его старый друг Владилен Мерзавой и назначил встречу в московском парке «Покровское-Стрешнево». Именно ему СС был обязан и своей успешной карьерой, и своим последним назначением. Он это не забывал и поэтому всегда старался по возможности отплатить другу, отработав в его интересах. Встреча состоялась на возвышенности, у старого поваленного дерева. С этого места открывался красивый вид на дамбу, маленькую речушку и крутой спуск к родникам, по которому не переставая двигались люди с ёмкостями для воды. По своей привычке СС появился со спины, предварительно оглядев окрестности и убедившись в полной безопасности. Однако Владилен каким-то кожным чутьём почувствовал его приближение и окликнул, не поворачивая головы.

— Я всегда удивлялся твоей колдовской интуиции, — поприветствовал его по-приятельски офицер ФСБ.

— А ты, Тихоня, всё продолжаешь подкрадываться с загривка, словно впиться хочешь, — рассмеялся статс-секретарь.

— Тебе вопьёшься, пожалуй, — разочарованно вздохнул приятель, — ты сам кого хочешь загрызёшь.

— Правильно говоришь, — посерьёзнел Мерзавой, — загрызу, и ты мне поможешь.

— Слушаю, — стал внимательным Сергей Иванов, понимая, что Владилен будет говорить о важном деле.

Через час Молчун уже понял, насколько серьёзное задание ему предстоит выполнять. Рассказ статс-секретаря напомнил ему об их юношеском увлечении сатанизмом.

— Значит, эта девка стала той журналисткой, к которой мы приходили по поводу газетной статьи, — стал укладывать у себя в голове всю мозаику прошедших событий офицер ФСБ.

— Да, а тот попик стал тёмной сущностью, оборотнем, который принял на себя внешность Президента и собаки, — кивнул Мерзавой.

— Блин, а я как дурак выяснял, кто заказал этой сучке статью против Фонда, — разочарованно покачал головой Тихоня. — Что же ты сразу не дал полной информации? Я бы не под «Братьев и Сестёр» копал, а под этого Оборотня уже операцию готовил.

— Тогда мне ещё не всё было ясно, — объяснил Влад, — только несколько дней назад всё окончательно подтвердилось.

— Так его нужно как можно быстрее ликвидировать, он же огромная угроза для безопасности страны, — вскочил с места подполковник, — для Президента, в конце концов, он же может таких дел натворить в его обличье.

— Да, его нужно ликвидировать, но не для безопасности российской власти, — посерьёзнел статс-секретарь, — он должен быть уничтожен, чтобы не стать препятствием приходу к власти нашего Бога. Сына нашего Хозяина, которому мы присягнули в 1999 году надеюсь, не забыл?

— Такое не забудешь, — спокойно произнёс Тихоня. — Я в Чечне только и выжил благодаря его помощи. Чем больше лил крови, тем меньше был уязвим. Словно приносил ему нескончаемую жертву.

— А теперь ты можешь сослужить во сто крат больше, чем сделал за всю свою жизнь, — перебил его Мерзавой, — если уничтожишь оборотня, быть тебе директором ФСБ, это я тебе обещаю.

— Что же, стоит попотеть, — радостно потёр руки Тихоня, зная, что статс-секретарь Фонда «Новый порядок» всегда выполняет свои обещания.

— И ещё, — добавил напоследок Мерзавой, протягивая собеседнику флешку. — Мне с Первого канала Агрджин привёз интересное видео, которое ему показала его подчинённая, снятое Оборотнем в Лондоне во время пожара. Этим видео можно дискредитировать принца Харольда перед христианским миром. Агрджин заверяет, что у девчонки больше записи нет, но я не верю. Кумекаешь?

— Кумекаю, — кивнул офицер ФСБ, — видеокомпромат не должен оказаться в эфире.

— Головой ответишь, — пригрозил Мерзавой, давая понять серьёзность этого дополнительного задания.

Вернувшись в отдел, подполковник Иванов сразу же загрузил личный состав, поставив задачу подключить прослушивание телефонов и установить наружное наблюдение за Рощиной, установив все её личные связи.

Узнав от мамы, что они с Моховым были у адвоката Соболева и заключили с ним соглашение на защиту писателя в сфабрикованном уголовном деле, Алёна поняла, что встречу с этим вездесущим адвокатом откладывать больше нельзя. Она позвонила, чтобы договориться о встрече в его офисе, но Соболев предложил встретиться в ресторане, заявив, что приглашает её на ужин. Это было слишком, но отступать было поздно, и Алёна настояла на более демократичном кафе. Взглянув на себя в зеркало, она решила, что этого отражения недостаточно, чтобы произвести нужный эффект, и поэтому отправилась наводить лоск в салон-парикмахерскую. В семь часов вечера, в полном блеске, она входила в популярное среди творческой интеллигенции заведение, где её уже ждал адвокат. Они поздоровались.

— Только давайте сразу договоримся, что у нас деловая встреча, и не будем выходить за эти рамки, — предупредила девушка.

— Вы что имеете в виду? — удивился адвокат.

Девушке стало стыдно как в детстве, словно она попалась на краже конфет.

— Вы извините, просто у меня была трудная командировка в Лондон, — нашлась Алёна. — А там наши мужики словно взбесились, вот я на автомате и с вами в оборонительную стойку зачем-то встала.

— Не нервничайте, пожалуйста, Алёна Игоревна, я вам не враг, — мягко попытался успокоить её мужчина.

— А кто? Друг? — пристально всмотрелась ему в глаза девушка. — Тогда скажите, откуда вам стало известно про эксклюзивную видеозапись? На тот момент о ней было известно только двоим людям: мне и погибшему Луцику.

— Троим, — поправил её собеседник. — Вы забыли про оператора, который принес вам её в номер.

— Кто принёс? — Девушке стало страшно: непонятно, откуда этот человек знает такие подробности. — Какой оператор? Власов же сгорел?

— Ну пусть не Власов, но кто-то же принёс флэшку, пока вы мылись в ванной, — мягко настаивал адвокат.

Алёна почувствовала, что по её коже поползли мурашки.

— Кто вы такой? — Она совсем растерялась и была близка к панике, испуганно оглядываясь по сторонам, словно хотела позвать на помощь.

— Я очень сильный экстрасенс и медиум, — попытался хоть как-то успокоить испуганную девушку адвокат.

— Ах вот как, а я уж подумала, что вы опять будете придумывать небылицы, как при первой нашей встрече, — задумалась девушка, собираясь с мыслями. — Так расскажите, кто же был тот человек с внешностью Власова, который после смерти оператора выдал себя за него. Вы же экстрасенс, и вам же, наверное, это известно?

— Да, — кивнул адвокат, словно заворожённый не сводя взгляд с её глаз.

— Ну так расскажите! — нетерпеливо попросила журналистка: — Только не говорите мне очередную глупость про Фантомаса, натягивающего на лицо маски других людей. Я этого человека видела как вас, и точно знаю, что на лице у него маски не было.

— Я и не собирался, — покачал головой мужчина. — Как можно вас переубедить, если вы с этим человеком даже успели поцеловаться.

Девушка от неожиданности вспыхнула и покраснела. Он откуда-то знал даже про её поцелуй с Власовым!

— Я поняла, вы просто там были и всё видели, — она была в восторге от своей догадки, радуясь, что нашла логическое объяснение, — вы не просто адвокат, а, наверное, выполняли чьё-то поручение и работали как частный детектив. Вот и видели, как телевизионная группа встретила оператора, как его целовали, потом, в гостинице, вы зачем-то следили за моим номером. Может, в номере была видеоаппаратура?

— Ну, теперь я в ваших глазах стал секретным агентом, точь-в точь как незабываемый агент 007 — Джеймс Бонд, — улыбнулся мужчина.

— Если вы не скажете мне правду, я уйду и никогда с вами не буду больше иметь дела! — Девушка, разозлённая его поведением, принимая снисходительность к ней за высокомерие, вскочила с места, готовая расстаться с раздражающим её мужчиной.

— Ладно, скажу вам правду, — решил Соболев, видя, что девушка не шутит и он может потерять её расположение окончательно и бесповоротно, — это я передал вам видеозапись беседы вашего горящего оператора с принцем Харольдом.

— Вы опять врёте, — возмутилась девушка, в то же время присаживаясь на место и с усмешкой вглядываясь в собеседника. — Вы что, совсем меня за дурочку держите?

Адвокат взял салфетку и ручкой написал слово в слово записку, оставленную в номере девушки вместе с флешкой. Затем передал салфетку девушке. Алёна, лишь скользнув по ней глазами, узнала почерк и даже не стала дочитывать: поняла, что это правда.

— К вам-то как могла попасть эта видеозапись? — затаила дыхание журналистка.

— Это же я снимал, — вздохнув, решительно признался адвокат.

— Я снова ничего не пойму, — растерялась девушка, умоляюще глядя на Соболева.

— Чтобы понять, нужно поверить мне. — Соболев взял Алёну за руку. — Но как? — Девушка попыталась убрать руку, но мужчина не отпускал. — Как я могу вам поверить, если вы говорите неправду? Я же знаю, кто снимал.

— Вы поверите мне, если через пять минут сюда к вам за столик подсядет ваш оператор? — решил пойти ва-банк мужчина, понимая, что она сможет поверить ему только тогда, когда сама убедится в его правоте.

— Конечно, поверю, — улыбнулась девушка, — но, думаю, это не под силу Калиостро, Гудини и Мессингу, вместе взятым.

— Я сейчас отойду, и через несколько минут к вам подойдёт человек… вы его узнаете сразу, но, понятное дело, это не призрак. Поэтому не пугайтесь, не поднимайте панику, мы же всё-таки в общественном месте, — серьёзно попросил адвокат, вставая с места.

— А вы почему уходите? — Алёна почувствовала себя на представлении фокусника-иллюзиониста. Хотите, чтобы я тут со страху умерла?

— Иначе не получится, — уклонился от прямого ответа адвокат, — но если вы передумали…

— Идите, — стала серьёзной и девушка, — я хочу побыстрее разобраться, что вы за фрукт.

Адвокат кивнул и решительным шагом направился в туалет. Зайдя в помещение и обнаружив, что кабинка занята, он умыл разгорячённое лицо холодной водой и ещё долго всматривался в своё отражение в зеркале, словно взвешивая все за и против задуманной акции. Он чётко отдавал себе отчёт в том, что любит эту девушку, но с такой специфической особенностью организма он никогда не сможет надеяться на взаимность. «Красавица и Чудовище», «Аленький цветочек»… Когда-то в далёком детстве ему очень нравились эти сказки. Почему? Может быть, просто потому, что его восхищала способность женщины полюбить страшное существо исключительно только за доброту и бескорыстие? Вот теперь и он примерил на себя шкуру сказочных страшилищ, с той только разницей, что он ещё может возвращаться к своему истинному лицу. Однако, если те герои сказок превращались в красивых принцев, как только девушка их полюбила, Юродивый ни на секунду не сомневался, что с ним такого чуда не произойдёт и он до конца жизни будет пребывать оборотнем. Но даже оборотни ищут любви. И кто знает, может, Алёна, узнав о нём правду, сможет стать ему спутницей.

От сладостных размышлений его отвлёк шум спускаемой воды в кабинке. Оставшись один, он закрыл дверь изнутри, чтобы никто не заходил даже помыть руки, и запустил механизм трансформации. В зеркале незамедлительно стал проявляться Юродивый, спутник его превращений. Его промежуточное состояние. Словно нейтральная полоса на границе или жёлтый свет светофора. Всё те же длинные немытые волосы, такая же борода, редкие кривые зубы, наплывшие на глаза верхние веки. Мужчина, желая побыстрее стряхнуть со своего тела неприятную оболочку, усиленно сосредоточился на внешности оператора и через несколько минут закончил переход. Ненавистный облик Юродивого исчез, и теперь перед ним стоял ничем не примечательный мужчина в возрасте с солидным животом…

…После ухода адвоката Алёна стала ждать обещанной встречи с неведомым и загадочным. И в самом деле, как определить того, кто носит облик сгоревшего заживо Семёна Власова? Девушка всё больше и больше склонялась к мысли, что это проделки тёмной силы. Ведь на видео отчётливо было видно, кто сидел в теле горящего человека. Сатана! Это было единственное объяснение, которое хоть как-то укладывалось в её голове и имело причинно-следственную связь. Она понимала, но старалась об этом не думать, поскольку становилось ещё страшнее. Особенно теперь, когда она одна осталась ждать это существо. От таких мыслей у девушки вспотели ладошки, и она подумала, что если придётся здороваться за руку, то это будет неприятно гостю. Она взяла салфетку, чтобы вытереть руки, но в то же мгновение краем глаза увидела знакомую фигуру зашедшего в зал человека. Ещё не видя его лица, она поняла, что это Власов. Наверное, по одежде, ведь он был всё в тех же лондонских вещах: джинсах, операторской безрукавке, майке с растянутым воротом. Преодолев себя, она подняла на него взгляд.

— Здравствуйте, Алёна Игоревна, — запросто поздоровался с девушкой «оператор», словно вчера ещё они распрощались на работе, — можно присесть?

— Здравствуйте, Семён… — девушка промокнула покрывшую лицо испарину салфеткой, озираясь по сторонам в поисках Соболева.

— Не ищите адвоката, он придёт сразу же после моего ухода, — объяснил неожиданный гость.

— Что вы от меня хотите? — брякнула первое, что пришло в голову, испуганная девушка.

— Поцелуя при встрече, как в тот раз, когда… — начал было «бывший коллега», но потом стал серьёзней и добавил опешившей девушке: — Это шутка, я же понимаю, что у вас теперь другой ухажёр.

— Что? — Журналистка не поняла, о чём говорит Власов, продолжая находиться в лёгком шоке от его появления.

— Вы теперь, наверное, к адвокату присматриваетесь, — пояснил свою мысль «оператор». — А чего, неплохой парень и, мне кажется, к вам не равнодушен.

— При чём тут адвокат? — Девушка никак не могла отойти от нелепости происходящего.

— Да ни при чём, — просто влюбился в вас и не знает, как об этом вам сказать, — хмыкнул «Власов».

— Вам-то это зачем мне говорить? Вы что, меня сватать пришли? — разозлилась девушка от абсурдного диалога, совсем забыв про свои недавние страхи.

— Нет, я так просто, к слову пришлось. — «Оператор» безцеремонно взял чашку с кофе, который принесли адвокату и от которого тот успел сделать пару глотков.

— Это не ваш кофе, — по инерции возразила на его действие девушка.

— Почему же нет? Это мой кофе, — усмехнулся Юродивый, которому было интересно ставить девушку в забавные положения и затем наблюдать её красивые, широко раскрытые глаза.

— Не смейте пить, закажите себе другой! — стала распаляться девушка.

— Да ты, коллега, похоже тоже втрескалась в этого адвокатишку, ишь как его защищаешь, — скривил рот в ухмылке «оператор». — Ну ладно, совет вам и любовь.

Напоследок, прежде чем удалиться, «Власов» открыл солонку и высыпал всю соль в чашку с кофе. Пораженная хамством визитёра, девушка долго не могла прийти в себя, поэтому, когда в дверях оказался адвокат Соболев, она ещё находилась на взводе.

— Знаете, я о вас лучше думала, — с порога стала предъявлять вернувшемуся мужчине свои претензии Алёна. — Уж не знаю, где вы нашли такого Власова, может, это его брат-близнец или просто двойник, но актёр он бездарнейший, да ещё и хам в придачу.

— Чем же он вам нахамил? — заранее зная ответ, поинтересовался адвокат.

— Нёс какую-то чушь про то, что вы в меня влюблены. — Алёна немного осадила назад, смущаясь перехода на деликатную тему.

— А вы полагаете, что мне нужно было запугивать вас, напоминая страшные события в Лондоне? — поник Соболев. — Извините, но я воспользовался этим маскарадом, чтобы признаться вам в любви.

— То есть убили двух зайцев: признались мне в любви, а в качестве Сирано де Бержерака наняли актёра, похожего на погибшего Власова, — опять сбилась с курса девушка.

— Алёна, это я был! Просто я трансформировался в его внешность, — прояснил ситуацию мужчина. — Хотите, я слово в слово перескажу вашу беседу?

Девушка молчала, пытаясь переварить сказанное. Адвокат взял чашку с кофе и поднёс к губам, внимательно глядя на девушку, но та была зла на мужчину который окончательно запутал ей голову и не собиралась останавливать его. Ей хотелось хоть немного досадить этому странному молодому адвокату который, как ей казалось, продолжал манипулировать её сознанием.

— Вы хотите, чтобы я выпил этот солёный кофе? — Мужчина отставил чашку. — Так ведь я сам же высыпал содержимое этой солонки.

— Да, кажется, в первый раз вы тоже говорили что-то про президентскую собаку, — не сдавалась девушка, стараясь верить в более очевидное. — Вам, молодой человек, нужен психиатр, и мне, наверное, небезопасно находиться с вами рядом.

— Вы забыли, о чём мы договаривались, — напомнил ей адвокат. — Мы договаривались, что если увидите Власова, то будете мне верить.

— Да, но вы мне не говорили, что станете сами Власовым! — парировала девушка.

— Но голос — неужели вы не заметили, что Власов говорил не своим голосом? — ухватился за соломинку адвокат.

У Алёны от этих слов по спине пробежал холодок. Она и впрямь вспомнила, что оператор говорил не своим голосом, но, находясь в шоке, просто не придала этому значения. Да, он говорил голосом Соболева. Но ведь, согласно её версии, оставалась возможность того, что приглашённый актёр был ещё и талантливым имитатором. Хотя непонятно, зачем ему нужно было говорить голосом адвоката. Девушка задумалась, впервые внимательно вглядевшись в глаза мужчины, ища там ответ и пытаясь на уровне интуиции понять, врёт он или нет.

— Всем оставаться на своих местах! — оглушил всех громкий голос, и в ресторан ворвались вооружённые люди в масках.

— Спецоперация Федеральной службы безопасности! — прокричал командир группы, сотрудник без маски, в котором журналистка узнала молодого оперативника ФСБ, допрашивавшего её в кабинете главного редактора «Молодёжной правды».

У всех стали проверять документы. Офицер сразу направился к столику, где сидели Алёна и Соболев, и приказал предъявить паспорт.

— У меня с собой служебное удостоверение, — не растерялся адвокат.

— Нам нужен паспорт с адресом регистрации, — уточнил офицер.

— С собой нет, — пожал плечами адвокат.

— Тогда придётся устанавливать ваше место проживания в ближайшем отделении полиции, — резюмировал старший.

— И в чём причина такой проверки? — поинтересовался Соболев.

— Наркотики, — кратко ответил офицер, словно это слово всё объясняло.

— Что же, придётся обжаловать ваши действия в прокуратуру и суд, — предупредил Соболев. — Как ваше имя и должность?

— Вам тоже придётся проехать с нами. — Офицер сделал знак Алёне, приказывающий ей подняться и следовать за ними, игнорируя вопрос мужчины.

— Это что, арест? — недоумевала девушка.

— Нет, это приглашение, от которого вы не сможете отказаться! — скривился в неприятной улыбке молодой офицер.

— Я знаю свои права… — начала девушка, но офицер её бесцеремонно прервал.

— На адвоката? Так адвокатом мы вас уже обеспечили! — Он показал рукой на уходящего под охраной Соболева.

Довольный своей шуткой, он заржал и сделал знак своим сотрудникам, которые вплотную подошли к девушке, показывая намерение применить силу в случае её дальнейшего отказа.

Когда Даратэя проснулась в постели с молодым принцем, она ещё долго не открывала глаза, словно боялась спугнуть своё женское счастье. А она и вправду чувствовала себя счастливой женщиной. Впервые в жизни. Лежа с закрытыми глазами и прислушиваясь к ровному дыханию любимого, она ещё и ещё раз переживала приятные воспоминания вчерашнего вечера, когда он после официального приёма по случаю его назначения на должность президента Фонда «Новый порядок» пригласил её покататься по ночной Темзе.

То, что он её выделил из нескольких десятков красавиц, которые на приёме были готовы исполнить его любую прихоть, особенно льстило девушке. Видимо, её французский поцелуй, после пожара, оставил глубокую борозду в его памяти и повлиял на его выбор. На речном теплоходе он был немногословен, словно не уверен в себе. Разговор заводил на общие формальные темы. Даже после бокала шампанского не намекал на свой мужской интерес.

До неё постоянно пытался дозвониться Мерзавой, видимо боясь, что она будет допущена «слишком близко» к телу Бога. Она не поднимала трубку. Вскоре пришла от него эсэмэска: «Не смей с ним спать». После этого она отключила телефон. Харольда раздражали постоянные звонки: видимо, он считал, что это звонят поклонники, но после отключения телефона он стал активнее, предложив выпить на брудершафт. Затем длинный, переполненный страстью поцелуй и крик капитану судна: «Разворачивайся, домой!» Они, словно два сиамских близнеца, больше не разлучались больше чем на минуту, и то только для того, чтобы пересесть из теплохода в машину. Переполненные страстью, они не смогли удержаться и сошлись в соитии уже в лифте, поднимающем их в его апартаменты. Затем фейерверк оргазмов продолжился в спальне и длился почти всю ночь.

— Ты так похожа на мою маму, — уже засыпая, под утро произнёс младший Виндзор.

Она пошла в душ и остановилась около «своей» фотографии в красивой бронзовой рамке. Да. Они с его покойной матерью были похожи, словно сёстры-близнецы. Значит, этим объяснялся его подсознательный фрейдистский выбор. Тем лучше. Ей не нужно подсаживать его на секс с наркотической мотивацией. Даратэя понимала, что сейчас она на пике своей социальной и человеческой карьеры, и от этого становилось и страшно и хорошо одновременно, словно во время прыжка с тарзанки. Мощное выделение адреналина прогнало сон, и она так и не смогла уснуть до самого его пробуждения. Утром вместо приветствия он снова потребовал «своего» и только после этого наконец сказал ей «Доброе утро».

— Какие у тебя планы на этой неделе? — сидя за завтраком, услышала Даратэя долгожданный вопрос от принца Харольда.

— Быть с тобой, — как можно естественнее произнесла девушка. Она не хотела показаться ему навязчивой, но вместе с тем больше всего на свете желала остаться с ним сейчас как можно дольше. Поэтому она вложила в эти два слова всё своё умение, полученное на уроках актёрского мастерства на заре карьеры. Получилось как надо.

— У меня эта неделя будет очень насыщенная, — вздохнул её новый любовник. — Работа в Фонде потребует от меня много времени — присутствие в офисе, командировки, форумы, конференции.

— Я понимаю, — помрачнела Даратэя. — Ну, я надеюсь, мы будем встречаться хотя бы раз в неделю?

— Нет, я хотел бы, чтобы ты постоянно была со мной, — категорично потребовал Харольд. — Ты мне очень нужна.

— Я только за! — радостно кинулась ему в объятия девушка.

— Ты согласна быть постоянно со мной? — переспросил принц.

— Да! — Даратэя вся светилась от счастья.

— Вот и прекрасно! — поцеловал её младший Виндзор. — Я предлагаю тебе стать моим личным референтом, чтобы везде, во всех поездках, сопровождать меня и быть со мной всегда рядом.

— Референтом? — вспыхнула разочарованная Даратэя.

— Ну да, формально, для общественности, чтобы объяснить твоё присутствие при моей особе. — Принц, почувствовав смену настроения, внимательно всматривался в девушку. — Если тебе не нравится такая должность, можно придумать тебе другую. Например: пресс-секретарь.

— Это уже хоть что-то! — не скрывала свои обидчивые нотки девушка.

— А на что ты рассчитывала? — нахмурился молодой человек. — Надеюсь, не на свадьбу?

— Нет, конечно, — соврала девушка, — я же понимаю, кто ты и кто я. Просто на отношения.

— Не ври, я вижу многое насквозь, — усмехнулся принц. — Ты ведь не забыла, кто я. Ты же тоже входишь в число посвящённых, удостоившихся видеть Князя мира сего. Поэтому я и выбрал тебя.

— Только поэтому выбрал, — упала духом молодая женщина.

— Ты обязана мне служить! Или забыла о моей миссии? — Мужчина произнес это строгим, сухим голосом, проигнорировав её вопрос. — Я пришёл не для любви! Я пришёл покорить этот мир и править им безраздельно во славу моего Отца!

Даратэя смотрела на своего недавнего любовника и чувствовала, что у неё нет сил сопротивляться напору его воли. Ещё совсем недавно её характера и амбиций хватало, чтобы крутить самыми влиятельными мужчинами мира. В том числе и главами государств. Но с этого момента он стал её единственным господином, превратив её в свою рабу. Однако даже рабыней Даратэя не лишилась своих амбиций, поэтому в результате дальнейших постельных «переговоров» она выторговала себе должность директора Фонда по PR. В тот же день на рабочем заседании управляющих директоров Фонда новый президент представил женщину в новой должности. Её приняли хорошо, но сдержанно. Хорошо — потому, что знали ещё с той поры, когда она была любовницей Великого Магистра Дэвида Голдмира, и сдержанно — потому, что понимали, что она теперь женщина президента Фонда, а это требовало, при взаимоотношениях с ней, в достаточной степени осмотрительности.

Мерзавой, после представления Скрипник, в новой должности всё понял без слов и поэтому решил не приставать к ней с вопросами, чтобы не впасть в немилость к Президенту. Поскольку Фонд не нуждался ни в представлении, ни в пиаре, Даратэя Скрипник, вступив в должность, должна была оказывать влияние на общественное сознание, формируя устойчивое восприятие «Нового порядка» как самого справедливого органа управления мировым порядком. Во главе которого стоял Бог. Именно так значилось в меморандуме к нациям, который планировалось выпустить в конце года под самое Рождество. Подготовкой к оглашению меморандума занимался Мерзавой, согласовывая с принцем Харольдом все предстоящие мероприятия непосредственно. Чтобы меморандум был принят на веру, статс-секретарь с эзотерическим Советом продумывали ряд предварительных чудес, которые до конца года должен был совершить их Мессия, чтобы остальной мир поверил в его божественное предназначение. Мерзавой не сомневался, что принц Харольд сможет совершить любое запланированное ими волшебное действо, поскольку видел и понимал, кто помог ему в тушении недавнего пожара.

Но пока, предварительно Фонд планировал совершить лишь несколько глобальных гуманитарных акций, которые стали бы визитными карточками вступившего в должность президента, принца Харольда Даньелза-Виндзора. Подлинными актами человеколюбия. Для этих целей Даратэя сразу же включилась в свою работу по организации международной пресс-конференции, на которой президент «Нового порядка» должен был выступить со своей программной речью. На следующий день, при скоплении огромного количества аккредитованных представителей прессы и телевидения, Президентская программа была обнародована. Прежде всего принц Харольд Даньелз-Виндзор обязался решить проблему с извечным голодом в Центральной Африке.

— Для этих целей ранее построенные Фондом два завода-лаборатории по производству генетически модифицированных продуктов были всецело переданы на обслуживание африканской гуманитарной катастрофы. — Эти слова молодого Виндзора были встречены бурей аплодисментов.

Следом президент Фонда обнародовал проект «Глобальная водная паутина», в который планировал вложить триллион долларов, чтобы обеспечить каждого человека доступом к питьевой воде. Этот своевременный проект при складывающемся мировом дефиците воды привлёк особое внимание прессы и телевидения, которые просили поподробнее рассказать о том, как он будет реализовываться.

Отвечать на вопросы по проекту стал Владилен Мерзавой, который поведал, что самая важная часть этого проекта — это Конвенция, которую должны подписать главы всех мировых государств, согласившихся с равномерным расходованием жизненного ресурса. Кто-то из зала возразил, сказав, что государство, обладающее большими ресурсами, вряд ли захочет делиться своим стратегическим запасом воды. На это замечание статс-секретарь напомнил о ряде международных соглашений, в том числе о старейших из них Киотском, и о соглашении «О разделе продовольственной ответственности перед человечеством», по которому государства, имеющие избыточный запас плодородных земель и неспособные их возделывать, уже предоставили их в аренду соседним странам, чтобы избежать голода, миграции и, как правило, военных конфликтов. Журналист из зала напомнил, что это соглашение не подписала Россия, обладающая самыми большими жизненными ресурсами в Евразии. Слово для ответа взял принц Харольд, остановив жестом попытавшегося ответить Мерзавого. Он заверил, что в самое ближайшее время Россия подпишет все необходимые соглашения.

— Как же вы заставите русских? — раздался вновь ироничный голос. — Пойдёте на них войной?

Харольд почувствовал закипающий гнев на крикуна из зала, но сдержался.

— Неужели кто-то не понял, что теперь всё будет по-другому? — с вызовом бросил он залу. — Теперь «Новым порядком» руковожу я, Мессия, который пришёл к вам и раскрыл своё божественное предназначение — установить на планете Земля новый, справедливый мировой порядок. Все, кто будут мешать воцарению в мире справедливости, будут мною повержены.

— Молнией, как Зевс-громовержец? — опять раздался тот же голос.

Харольд наконец-то отыскал в толпе журналистов это ничтожное существо в затасканном джемпере и старомодных очках.

— Вы, наверное, русский журналист, — услышал он внутреннюю подсказку своего отца, — который не хочет установления справедливости в мире и спасения нуждающихся людей?

— Да, я российский журналист, — на чистом английском признался мужчина. — Но я полагаю, что «Новый порядок» не может диктовать ни одной стране, как ей быть с принадлежащими ей ресурсами.

— У вас есть ещё немного времени до конца пресс-конференции, чтобы изменить своё мнение, — слушая свой внутренний голос, произнёс Харольд. — В противном случае вы умрёте. Подавитесь своими огромными национальными ресурсами.

Вздох удивления прошелестел по рядам журналистов, весьма удивлённых таким жёстким тоном принца. Окончание пресс-конференции прошло без эксцессов. Некоторых журналистов интересовали вопросы, касающиеся непосредственно принца Харольда, его отношений с королевской семьёй. Спрашивали, как он может объяснить, что многие считают его посланцем Бога, а некоторые даже новым воплощением Христа. Глава «Нового порядка» загадочно улыбнулся.

— Они правы, — последовал его ответ.

— Кто — они? И в чём правы? — попыталась уточнить вопрошающая пресса.

— Избранные — это те, которые видят моё божественное предназначение, — продолжал уверенным тоном гипнотизировать зал молодой человек. — Они спасутся вместе со мной, когда в скором времени на Землю обрушатся войны, болезни и мор от голода и жажды.

На фуршете, накрытом для прессы, молодой президент Фонда поднял тост и, словно в продолжение сказанного на конференции, пожелал людям опомниться и примкнуть к нему, поддержав провозглашённый в скором времени меморандум «К нациям». После того как все выпили и чокнулись, раздался мучительный сдавленный кашель задыхающегося человека, и раздавшаяся в стороны толпа увидела лежащего на полу, посиневшего от асфиксии русского журналиста, который осмелился противоречить принцу Харольду. Кто-то попытался помочь бездыханному телу, начиная стучать по спине, чтобы выбить вставший в дыхательном горле кусок пищи.

— Не старайтесь, — пренебрежительно бросил им принц, повернувшись спиной к несчастной жертве, но между тем каким-то волшебным образом зная, с кем и что происходит. — Он же не изменил своего мнения, вот и подавился бутербродом с икрой.

— Откуда вам известно, чем подавился? — спросил кто-то из изумлённой журналистской братии.

— Я знаю всё! — жёстко сказал, словно раз и навсегда отрезал подобные вопросы, президент «Нового порядка». — И кстати, разве чёрная икра не является особым национальным ресурсом России?

Рассматривая в упор лицо адвоката Соболева, подполковник Иванов подумал, что уничтожить этого оборотня слишком просто — как раздавить клопа. Для этого есть много проверенных способов. Однако у Тихони захватывало дух от одной настойчивой мысли, которая никак не хотела покидать его голову. Он думал о том, как можно было бы использовать такие неординарные способности. Если бы ему такое проклятие от Хозяина, какое свалилось на голову этому сыну попа, он бы смог стать кем угодно. В голове крутились разные комбинации, от которых захватывало дух. Например: подмена Президента, и вот уже ты глава великого государства. Или примерить на себя внешность олигарха, и вот ты уже самый богатый человек России. Тихоня понимал, чего не хватало Соболеву. Ему для осуществления подобных головокружительных планов не хватало его качеств. Хладнокровия и жестокости. Мало стать двойником: оригинал должен быть уничтожен. Тогда, может быть…

— Ну что же, господин адвокат, — нарушил долгую паузу офицер ФСБ, одёрнув свою безукоризненно выглаженную форму, — давайте говорить открыто. Я знаю, что вы собой представляете. На вас у меня есть много материала и доказательств. Не знаю, как вам это удаётся оборачиваться в других людей, но зато я знаю, от кого к вам перешла такая способность. Думаю, что ваши родители не одобрили бы такого покровителя. Отец же у вас, если мне не изменяет память, священник?

Юродивый промолчал. Он не собирался даже обсуждать с офицером госбезопасности свои сверхспособности, не говоря уж об их официальном признании. Он требовал только одного: разъяснить ему причину задержания. Он не смог воспользоваться своими возможностями, чтобы избежать ареста, по двум причинам. Во-первых, с ним была Алёна, которую он не мог бросить одну, а во-вторых, его личность была установлена, и давать в руки спецслужб дополнительные аргументы к тому чтобы объявлять на него охоту он не хотел.

— Твоя встреча с журналисткой Рощиной проходила полностью под нашим наблюдением, — повышая тон, недовольный, что его игнорируют, перешёл на «ты» старший офицер, — нами записано на видео, что с тобой происходит в туалете ресторана. Как ты оборачиваешься покойным телеоператором, а потом обратно. Но это «цветочки», а то, что ты обернулся Президентом страны при недавнем сносе дома, — это уже акт, направленный на подрыв государственной безопасности. Теперь, имея видео в ресторане, нам уже несложно доказать твоё оборачивание в Президента, а это автоматически делает тебя лицом, подрывающим или стремящимся к смене государственной власти. За этими же формулировками следует только одно — твоя ликвидация.

— Без суда? — недоверчиво переспросил адвокат.

— Какой суд? Для этого у нас есть лицензии на ликвидацию государственной угрозы, — вполне серьёзно разъяснил подполковник. — А ты представляешь реальную угрозу. Думаешь, Президент не подпишет твою ликвидацию, просмотрев представленные нами материалы?

— А что, дать согласие должен Президент? — удивился адвокат, впервые слыша про такие государственные тайны.

— Если официально — то да, — кивнул СС — Но бывает, мы и сами отстреливаем, находясь в чрезвычайных обстоятельствах. Бешеных собак ведь отстреливают по факту выявления, а не идут за разрешением в муниципалитет.

— Значит, у меня нет шансов, — грустно констатировал адвокат.

— Нет, — резюмировал собеседник, но затем, через долгую томительную паузу, продолжил: — Хотя если вы согласитесь на сотрудничество с нами и подпишете кое-какие документы, то, я думаю, сможете избежать гибели.

— Значит, и бешеная собака бывает нужна, — усмехнулся адвокат, — чтобы набрасываться на тех, кому ей укажут.

— Немного примитивно, но в принципе верно, — не стал отпираться подполковник.

— И когда я должен ответить? Сейчас?

— Да, — кивнул СС, — в противном случае добро пожаловать в «одиночку»!

— Я должен подумать.

— Хорошо, у вас сколько угодно времени, — усмехнулся наследник Дзержинского. — Увести задержанного.

По его вызову пришёл конвоир и повёл адвоката в одиночную камеру. Неожиданно Иванов заметил у себя на погоне невесть откуда взявшегося маленького паучка.

— Это ещё что за новости? — удивился офицер, стряхивая с себя непрошеного визитёра.

Пока Юродивый шёл по нескончаемым коридорам, он лихорадочно соображал, пытаясь найти выход из непростой ситуации. Он понимал, что в той камере, куда его поместят, 24 часа в сутки будет работать видеокамера и за происходящим в камере у монитора будет следить специально приставленный сотрудник, поэтому он решил начать действовать раньше. Он знал, что в любом следственном изоляторе существуют отстойные камеры, так называемые «шлюзы», через которые тюремная охрана передаёт арестованных по цепочке. Вот и сейчас, как только его закрыли в тесном, словно гробу, боксе, где нельзя было встать и приходилось находиться в сидячем положении, Юродивый не мешкая запустил трансформацию…

…Алёну допрашивал молодой офицер, который командовал их задержанием в кафе. Пётр Трофимович Дроздов, как представился он. С момента последней встречи он совсем не изменился. Был высокомерен, хамоват. Говорил полунамёками. Создавалось впечатление, что он хочет выяснить у неё, что ей известно об адвокате Соболеве, но при этом задавал какие-то наводящие вопросы, из которых девушка не могла взять в толк, что же он хочет о нём узнать.

— Какие у вас отношения с Соболевым? — начал задавать бестактные вопросы офицер ФСБ. — Вы спите с ним?

— Какое право вы имеете лезть в мою личную жизнь? — возмутилась девушка.

— Очень простое. Он представляет серьёзную опасность для нашего общества, и поэтому мы будем выяснять любые нюансы, связанные с этим человеком. — заверил её Пётр Трофимович.

— Тогда я вас огорчу тем, что эти нюансы, как вы изволили выразиться, для меня личная жизнь, — поправила его девушка. — А свою личную жизнь я с посторонними людьми не обсуждаю.

— Тогда тебе, девочка, нужно кое-что посмотреть, чтобы ты наконец поняла, что посторонние люди иногда становятся ближе и дороже тех, которых жертвы преступления считали самыми близкими, — скривился в ироничной ухмылке молодой офицер. — А особенно это проявляется когда мы избавляем потенциальных жертв от маньяков, убийц и другого рода извращенцев.

— Только не говорите мне, что адвокат Соболев, с котором я сидела в кафе, маньяк-убийца, — улыбнулась девушка. — Он, может, немного странен для адвоката, но уж точно меня бы не убил.

— Нет, не убил. — Старший лейтенант ФСБ откинулся в кресле, разглядывая несговорчивую журналистку, словно соображая, какой аргумент привести следующим. — Сказать, что он бы вас убил, — это значит ничего не сказать. Он снял бы с вашего лица кожу и при этом проделал бы все манипуляции, не применяя анестезию. Так, как он это сделал с вашим погибшим коллегой Семёном Власовым.

— Ну это какой-то Дэвид Линч начался, — засмеялась девушка, вспомнив кровавого голливудского режиссёра.

— Нами собраны доказательства, свидетельствующие о том, что этот Соболев лишал жизни людей, используя эпидермис лица и с помощью какой-то запредельной технологии накладывая на себя, оборачивался под их внешность.

«Нет, это не Линч и не Хичкок, — думала и продолжала улыбаться девушка. — Это прямо как из фильма про Фантомаса. Там был ещё такой сумасшедший комиссар Жув, его-то он мне сейчас и напоминает, несмотря на большую разницу в возрасте».

— Хотите доказательств? — Дроздов включил изъятую запись камер видеонаблюдения.

На экран было выведено сразу несколько изображений. Зал, где хорошо был виден столик, за которым сидели Соболев и Рощина, коридор, ведущий к туалетным комнатам, умывальник мужского туалета. Они работали одновременно, показывая происходящее в кафе в хронологическом порядке. Запись началась с того момента, как адвокат Соболев встретил за столиком пришедшую девушку. Офицер включил перемотку, остановив на словах Соболева о том, что сейчас он уйдёт и к Алёне за столик придёт Семён Власов.

— Тот самый, который сгорел в шатре, — напомнил зачем-то офицер, — при этом английские эксперты сделали заключение, что лицо у трупа Власова не имело следов обгоревшего верхнего слоя, словно кожа была удалена пластическим хирургом ещё перед несчастным случаем.

— Что же, по-вашему, Соболев сначала снял с лица нашего оператора кожу, потом Власов прошёл в таком виде через охрану и, когда начался пожар, носился внутри шатра, а потом напоследок присел напротив принца Харольда? — не скрывала своего критичного отношения к сказанному журналистка.

— Неизвестно, кто там горел, — спокойно возразил офицер, — тело же так и не прилетело. ДНК-экспертиза проведена не была, личность была установлена по биометрическим данным загранпаспорта. Наша версия полностью выдерживает любую критику. Вот посмотрите сами, как это могло быть.

На видео в этот момент Соболев зашёл в туалетную комнату и стоял перед зеркалом. Видимость была недостаточно чёткой, но всё же узнать адвоката труда не составляло. Спустя секунду раздался спуск воды, и из кабинки вышел какой-то мужчина. Сразу после этого адвокат закрылся в туалетной комнате изнутри. Он снова вернулся к умывальнику включил воду и стал всматриваться в своё отражение. Потом сполоснул лицо, проводя с ним какие-то манипуляции. То ли его ощупывал, то ли поглаживал.

— Освещение недостаточное, — недовольно прокомментировал сотрудник ФСБ, — сейчас увеличу.

Он увеличил изображение, приблизив крупный план, но из-за этого качество картинки пострадало ещё больше. Пиксели стали расплываться, размазывая лицо Соболева. Офицер «отъехал» назад, вернув изображению былую чёткость. Камера была установлена так, что за лицом Соболева можно было наблюдать лишь через отражение в зеркале. Зеркало не блистало чистотой и поэтому помогало плохому освещению портить картинку. Лицо адвоката было словно не в фокусе. Алёна заметила, что после очередного движения рукой с лицом стало твориться нечто странное. Оно словно опухало и опадало, растягивалось и сжималось, постепенно становясь неузнаваемым.

— Вот видите, как приживается кожа с лица Власова, — раздался очередной комментарий Дроздова, — смотрите внимательней, сейчас он начнёт её разглаживать.

Адвокат закрыл лицо руками и стал совершать вращательные движения, словно умываясь. Девушке показалось, что из-под его рук проглядывает лицо незнакомого человека, больше похожего на бездомного бродягу, но через минуту в зеркальном отражении стала всё больше угадываться внешность погибшего оператора Власова. Вместе с его лицом, к удивлению девушки, тело Соболева округлилось, у него выпятился операторский животик, и как-то незаметно поменялась одежда.

— Так он же каким-то образом ещё и потолстел, и сменил одежду, — вслух произнесла Рощина, — но он же не переодевался, как это возможно?

Вопрос явно не застал врасплох Дроздова, но был ему неприятен. Спецслужба не хотела распространять информацию о неординарных способностях Юродивого, поэтому и избрала не выдерживающую критики версию про снятую кожу лица. Однако строение тела, одежда? На это вразумительного ответа не было.

— Как он смог за пять минут потолстеть килограмм на двадцать и поменять одежду? — продолжала «пытать» фээсбэшника журналистка, словно поменявшись с ним местами.

— Здесь вопросы задаю я! — Почувствовав это, Дроздов снова взял ситуацию под свой контроль.

«Значит, это фотомонтаж! — нашла разумное объяснение увиденному девушка. — Но зачем?» Ответить на её вопрос офицер не успел, потому что в кабинет влетел его начальник. Подполковник Иванов был не один. Его сопровождал испуганный прапорщик, которого тот оставил за дверью.

— Сбежал чёртов оборотень! — с порога выкрикнул подполковник. — Конвой обманул!

— Как? — вскочил подчинённый, готовый нестись в поисках беглеца. — Уже покинул периметр здания?

— А чёрт его знает, может, ещё и лазит где-нибудь здесь! — не сдерживая злости, выругался подполковник, посмотрев на девушку. — Что, ещё продолжает ломаться? Не хочет давать подписку о сотрудничестве?

— Я ещё не успел поговорить с ней об этом, — доложил Дроздов.

— Ладно, я её сам доработаю, только отвезу на Лубянку, а ты бери этого олуха и опроси его, каким образом он упустил арестованного! — приказал начальник, уводя Алёну Рощину с собой.

— Есть! — побежал выполнять указание начальства Дроздов, заводя в кабинет испуганного прапорщика.

— Где машина? — поинтересовался напоследок подполковник.

— Во внутреннем дворике, как обычно! — отрапортовал старший лейтенант.

Они вышли из кабинета Дроздова.

— Идите вперёд, — указал направление Иванов.

— Руки за спину или за голову? — зло иронизировала девушка, которой уже изрядно надоело это действо. — Вам моё задержание не сойдёт с рук. Вы мне за всё ответите!

— Это что, угроза? — рассмеялся Иванов.

— Сергей Сергеевич, я вам никаких подписок о сотрудничестве не дам и доносить ни на кого не буду, — заранее проговорила девушка.

— Значит, пойдёте по статье как соучастница в преступлении! — пригрозил Иванов.

— Какого преступления? — не поняла Рощина.

— А какое хотите, — не шутил подполковник. — Хотите — за попытку свержения государственной власти? В лучшем случае весь свой детородный возраст отсидите на зоне и выйдете после наступления климакса.

Они спустились с этажа, вышли во внутренний дворик тюрьмы, где их ждал водитель. Иванов посадил девушку назад, сев с ней рядом.

— Наручники? — перегнулся с переднего сиденья водитель, услужливо передавая стальные «браслеты».

— Обойдёмся без них! — отмахнулся Иванов. — Вы же хорошая девушка? Обещайте не предпринимать попыток к побегу как ваш любовник, — адвокат-оборотень.

— Он мне не любовник, — поправила его девушка.

— Теперь конечно, когда он почти покойник, — усмехнулся подполковник. — В самое время отказаться.

— Куда едем, товарищ подполковник? — поинтересовался водитель, когда машина выехала из тюремных ворот.

— Прямо! — неопределённо скомандовал Иванов, вызвав удивлённый взгляд водителя, привыкшего к точным указаниям шефа.

Было видно, что офицер ФСБ раздумывает, принимая какое-то решение. Автомобиль выехал на Садовое кольцо, и тут же в машине сработала рация. Водитель протянул руку.

— Не брать! — одёрнул его Иванов. — Я хочу в тишине побыть. Подумать.

Машина продолжала ехать в неопределённом направлении. Алёне стало страшно. Она решила, что её сейчас могут завести в какое-нибудь неизвестное место и там продолжать обрабатывать с помощью шантажа и угроз.

— Поедемте к вам на Лубянку! — невольно вырвалось у девушки.

— Сворачивай на Ленинградское шоссе, — подстёгнутый её просьбой, наконец-то решился Иванов.

В районе метро «Войковская» он скомандовал водителю остановиться.

— Мы сейчас пройдёмся пешком, а ты езжай в гараж. — Он вышел и протянул девушке руку. — Не делайте глупости, не надо.

В его голосе не было угрозы, скорее просьба. Они прошлись мимо кинотеатра и вышли к жилому кварталу. Девушка опять начала переживать.

— Почему мы отпустили машину? — поинтересовалась она у офицера государственной безопасности. — Это у вас такие методы психологического давления?

— Нет, просто нам нужно окончить нашу беседу, — произнёс подполковник, показывая на подъезд жилого дома. — Здесь у нас имеется конспиративная квартира для подобных неофициальных встреч.

Двухкомнатная квартира была похожа на холостяцкое жилье одинокого мужчины. Алёна не знала, как может выглядеть спецквартира для агентурных встреч, но эта была всё же более обжитой. В коридоре к стене был прикреплён турник, на котором висела боксёрская груша. Гантели и небольшая штанга также говорили о том, что здесь проживает мужчина, поддерживающий свою спортивную форму.

— А вы меня обманули, — догадалась девушка, — это же ваша квартира.

— Да, моя, — признался подполковник. — А где бы мы ещё могли с вами поговорить без посторонних помех?

— Я, пожалуй, пойду домой, — решилась девушка, понимая, что встреча принимает неофициальный характер.

— Сядьте, — скомандовал подполковник, и ей пришлось подчиниться.

Она села, в недоумении глядя на мужчину, который вдруг стал неуверенным, словно перед экзаменом. Он стал поглаживать себе затылок, переминаясь с ноги на ногу, явно не решаясь начать.

— Алёна, я пригласил вас сюда для того, чтобы, наконец, признаться вам в моей любви, — огорошил подполковник ФСБ своим признанием девушку.

— Это какое-то дежавю, мне несколько часов назад один мужчина уже признавался в любви, и это плохо закончилось, — вспомнила про встречу с адвокатом изумлённая девушка.

Ей вдруг показалось, что голос подполковника стал звучать как-то знакомо. Она вспомнила последние слова Соболева и тряхнула головой, прогоняя наваждение…

Дроздов битых полчаса не мог добиться от прапорщика Прибылкова вразумительного пояснения произошедшего. Бывший солдат срочной службы, отслуживший во внутренних войсках и оставшийся в армии на сверхсрочку, волнуясь, очень заикался. Так, что прошло довольно много времени, прежде чем он успел еле выговорить, как его зовут, какое у него звание и как от заместителя по режиму последовал приказ принять нового арестованного из транзитного бокса для определения его в одиночную камеру.

— Дальше-то что? — почти уже выл от его речевой дисфункции Дроздов. — Понаберут инвалидов, а потом работай с ними.

— Я и-и-и го-о-о-ворю, что о-о-откры-ы-ы-ыл бо-о-окс, а там п-п-п-о-о-о-одполковник И-и-и-ванов сидит. — От таких замечаний Прибылков начинал заикаться ещё больше.

— Где сидит, ты чего буровишь? — разозлился старший лейтенант.

— В б-о-о-оксе, — сравнительно удачно выговорил прапорщик.

— Нет, ты идиот! — нервно рассмеялся старший лейтенант.

Неизвестно, чем бы окончился разговор, но дверь в следственный кабинет открылась, и на пороге оказался подполковник Иванов собственной персоной.

— Что, девку уже отработал? — Он был сосредоточен, но в то же время в нём угадывалось внутреннее возбуждение, какое всегда у него возникало перед началом больших операций. — Ладно, отпускай вертухая, нам нужно обсудить дальнейший план работы с Оборотнем.

Прапорщик, обрадованный возвращением Иванова, вскочил, пытаясь ему что-то сказать, но заикание опять сработало против него.

— Чего он хочет? — отмахнулся от него, как от надоедливой мухи СС. — Зачем он здесь у тебя?

— Так вы же его привели ко мне, когда я беседовал с журналисткой, — потерянным голосом констатировал Дроздов, ещё до конца не понимая, но уже начиная подозревать, что произошло нечто очень страшное.

— Я?! — рыкнул начальник, пытаясь побыстрее сообразить, что здесь происходит. — В какую камеру посажен Соболев?

— Так вы же, когда пришли с прапорщиком, сказали, что он сбежал! — отрапортовал о недавних событиях его подчинённый.

— Я приходил сюда с этим прапорщиком? — повернулся к нему Иванов.

Прибылков понял, что теперь его не станут перебивать, пока он не расскажет всё до самого конца. Ещё через полчаса для офицеров ФСБ ситуация полностью прояснилась.

— Вот ведь подлец! — Иванов был мрачнее тучи. — Теперь в мою шкуру влез.

— Здорово это он придумал, будто арестованный Соболев вас в боксе закрыл! — не смог скрыть своего восхищения подчиненный. — Конвоир приходит за арестованным, а в боксе сидит подполковник ФСБ.

— Ладно, завязывай дифирамбы петь, — прервал его начальник.

— Простите, товарищ подполковник, но я должен вас спросить о вашем личном офицерском коде, чтобы идентифицировать вас наверняка, — проявил запоздалую осмотрительность подчинённый, чтобы исключить возможность разговора с Оборотнем в настоящее время.

— Я тебе, сучонок, дам мой офицерский код! — вспыхнул взбешённый Тихоня. — Ишь, решил меня проверять! Я тебя ещё за взятку посажу, которую ты на прошлом задании у потерпевшего взял. Вот тогда ты меня сразу узнаешь!

— Товарищ подполковник, — тоном полного раскаяния и просьбы о прощении выпалил старший лейтенант, — простите, я теперь вижу, что вы — это вы.

— Давай срочно посылай бойцов по адресам! — отмахнулся Тихоня, думая об исправлении проваленной операции. — Одну оперативную группу на квартиру к девке и другую к Соболеву.

— Он снимает жильё, — уточнил подчиненный.

— Так устанавливайте, где снимает, мне что ли тебя учить?! — взорвался подполковник, выходя из кабинета…

…Девушка в страхе смотрела на сотрудника государственной безопасности, ожидая дальнейшего развития событий. Прокрутив назад всё, что произошло сегодня, она вдруг подумала, что подполковник повёл себя слишком странно, когда отпустил служебную машину и привёл её к себе в квартиру. Словно выкрал её сам у себя. А потом это нелепое признание! Может, он просто хочет воспользоваться её уязвимым положением и склонить к взаимности, используя выгодную для себя ситуацию. Ей стало страшно. Она, одна, находилась полностью во власти сильного мужчины.

— Алёна, я недаром сказал, что хотел бы продолжить прервавшийся между нами разговор, — продолжал офицер, — только не тот, который начался в изоляторе, а тот, в ресторане.

— Мы с вами не разговаривали в ресторане, — борясь с наплывающим страхом, ответила девушка, интуитивно начиная ожидать продолжения мистической истории.

— Алёна, любимая, это я, Александр Соболев, — получила девушка подтверждение своим страхам.

— Да, конечно, с очень милым лицом подполковника ФСБ, — нервно рассмеялась девушка. — А до этого был с лицом Власова. Может, в следующий раз я услышу объяснение в любви от Бреда Пита. Уверена, у него в этой компании было бы больше всего шансов.

— Ну, ты же видишь, что голос у меня не меняется, — привёл аргумент «подполковник», — я всегда говорю своим.

— У меня нет времени для проведения фонетической экспертизы, — неуверенно произнесла девушка, понимая, что этот аргумент так просто не обойти. — Я поверю, только если собственными глазами увижу, как это происходит.

Она сказала и поняла, что начинает верить в этот бред. С другой стороны, ей уже надоело быть в постоянном недоумении от происходящего. Пусть лучше здесь и сейчас раз и навсегда разобраться в этих мистических хитросплетениях. В противном случае она просто может сойти с ума. Слышать объяснения в любви от разных малознакомых и неприятных людей, убеждающих её, что они — это не они, а некий другой человек. Нет, такого ни одна психика не выдержит.

«Подполковник» задумался, словно взвешивал все за и против. Подошёл к окну и посмотрел во двор дома через щель занавески. Подозрительных людей, и тем более милиции, не было.

— Хорошо, — решился Юродивый, усаживаясь напротив девушки в кресле. — Но я боюсь, что после увиденного ты не захочешь со мной даже общаться. Просто это может вызвать шок и страх. Ведь я по сути оборотень.

— Не пугайте меня раньше времени, — отшутилась серьёзно настроенная девушка. — Если вам для демонстрации своих способностей не нужно раздеваться догола и кусаться, то я как-нибудь переживу.

Юродивый не мог не улыбнуться чувству юмора и самообладанию любимой девушки. Ничего больше не говоря он стал настраивать организм на трансформацию. Девушка с замиранием сердца стала следить, ища малейшие признаки изменения внешности, но поначалу ничего подобного не происходило. Алёна уже было начала укрепляться в мнении, что это очередной обман и провокация ФСБ, как по лицу «подполковника» пробежала дымка, словно на мониторе компьютера, когда начинает расплываться изображение и картинка теряет чёткость. Так ещё бывало, когда Алёна, озорничая в детстве, ради шутки надевала бабушкины очки. Другие предметы вокруг фигуры «Иванова» были видны так же отчётливо, как и раньше, и это обстоятельство только больше усиливало эффект от происходящего. Следом за этим по лицу «подполковника» «забегали» руки невидимого скульптора, с той только разницей, что эти руки действовали не снаружи, а изнутри изменяемого объекта. Это выглядело необычно и немного страшно, но девушка была увлечена очевидностью происходящего у неё на глазах намного больше, чем осознанием невероятности и опасности последствий.

Постепенно под воздействием «внутреннего скульптора» лицо подполковника ФСБ стало утрачивать свои черты и сквозь него стали проглядывать черты нового человека. Аккуратные волосы, в классической стрижке военного, словно наращенные невидимой рукой, стали достигать плеч и спускаться ниже, приобретая жирный, немытый блеск. Новая внешность была просто отталкивающая. Глубоко посаженные глаза с большими мешками век, отчего первоначальная форма глаз уже просто не угадывалась, бесформенный нос, толстые, потрескавшиеся губы и редкие, лошадиные зубы. Наконец трансформация закончилась и неприятный бродяга открыл глаза. Алёна только сейчас заметила, что вместе с лицом офицера ФСБ исчезла и форма подполковника, поменявшись на нищенское рубище.

— Надеюсь, теперь ты мне поверила, — раздался знакомый голос, выходящий из уст бродяги.

— Я ожидала увидеть Александра Соболева, — растерялась девушка от пережитых эмоций, но никак не понимая такую подмену. — А вы кто такой?

— Неужели у меня такой отталкивающий вид? — Юродивый по брезгливой гримасе на лице девушки всё понял.

— Я ждала адвоката Соболева, — настаивала девушка, начиная чувствовать, как в её тело проникает паника от присутствия с ней в одном помещении такого неприятного человека.

— Это я и есть, — попытался объяснить Юродивый.

— Мне надоел этот маскарад. — Девушка, тщательно скрывая страх, встала, показывая всем своим видом желание покинуть квартиру.

— Подожди, я сейчас вернусь в свой природный облик, — услышала девушка голос Соболева.

Девушка остановилась. Нет, не из профессионального любопытства. Знакомый голос — единственное, что заставило её остаться. Профессиональный интерес журналиста был утоплен в море адреналина, который выделялся её организмом. Она даже забыла про камеру на мобильном телефоне. Она присела обратно. Было видно, что бродяга сосредоточился, закрыв глаза, словно впадая в медитацию. Но ничего не происходило. Время тянулось, как в замедленной съёмке. Страх снова стал заполнять пустоты её организма, вытесняя собой адреналин. Сознание стало рисовать разные картинки. Одна ужаснее другой. Ей представилось, что сейчас этот неведомо откуда взявшийся бомж усыпит её бдительность и бросится на неё с ржавым кухонным ножом. Почему именно с ржавым? А с каким ещё? Он же бомж, обитатель мусорных свалок. Собиратель грязи, болезней. А если он маньяк, заманивший к себе очередную жертву?! Который использует в качестве отвлекающего маневра магию и иллюзионизм. Ведь Дэвид Копперфильд не летает, но, когда она была на его представлении, искренне верила, что этот красавец мужчина отрывается от пола сцены и летает перед взором зрителей. Этот рой мыслей, словно дикие осы, жалил ей сознание, заставляя искать выход из ситуации.

— Не знаю почему, но мне теперь стало сложней выходить из моего промежуточного состояния, — словно почувствовав её мысли, произнёс Юродивый. — Раньше это занимало не больше минуты, теперь каждый раз всё дольше и дольше.

Лучше бы он этого не говорил, ведь тем самым он только подлил масло в огонь девичьих страхов. Алёна моментально оцепенела, получив подтверждение своим бесчисленным опасениям. Она хотела ему что-то ответить, но не смогла, потому что язык в пересохшем рту перестал её слушаться. Между тем эта пауза пошла на пользу и по лицу Юродивого пробежала знакомая волна. Дальше процесс трансформации был уже непрерывающимся. Алёна опять, словно кролик перед удавом, не отрываясь смотрела на работу «опаздывавшего скульптора», который стал перекраивать своё незаконченное творение. «Скульптор» уничтожил свой прошлый труд, превратив лицо бродяги в бесформенную «глиняную» массу, а затем опять невидимыми руками изнутри тела стал творить новый образ. Алёна, к своей радости и успокоению, уже выделяла на пока ещё не сформированном лице знакомые черты адвоката. Красивые, выразительные глаза, чёткая линия бровей, ямочка на гладковыбритом подбородке. Наконец, совершенно незаметно, бродяга сменил всю свою внешность. Вернулся и облик адвоката — серый костюм и… Да, она успела заметить, как на её глазах старые, рваные сандалии с спустившимися носками бомжа задёрнуло дымкой, через которую уже проявились дорогие чёрные ботинки адвоката.

— Ну, слава Богу! — непроизвольно вырвалось у девушки, которая была ужасно рада исчезновению неприятной и пугающей личности.

Только теперь она осознала, свидетельницей чего явилась. Совершенно непознанного и необъяснимого явления, которое в древних преданиях и мифах называли колдовством оборотней. Однако ей не было страшно. Особенно теперь, когда перед ней вновь появился симпатичный молодой мужчина. Наоборот, у неё вновь проснулось профессиональное любопытство. Она вспомнила слова Соболева о его превращениях в Президента и его пса. Она поняла странность в поведении собаки, которая словно несдержанная мужская особь воспользовалась своей силой и её страхом, чтобы лизнуть её в «собачьем» поцелуе. Затем в памяти мелькнул случай с Власовым. Ведь он, Соболев, явно воспользовался её доверчивостью, поцеловав девушку далеко не дружеским поцелуем. Она вспомнила недавнее признание адвоката в любви и почувствовала себя неловко рядом с влюблённым мужчиной. С одной стороны, он обладал способностями, достаточными для того, чтобы воспользоваться ими в своих интересах, что он и делал при их прошлых встречах, с другой стороны, он не переходил грань. Его поведение больше было похоже на поведение влюблённого хулигана.

— Скажите, Саша, но как вам это удаётся? — решила перейти от своих мыслей на диалог Рощина. — Вы что, нечистая сила?

— К счастью, нет, — отрицательно помахал головой адвокат, осеняя себя крестом. — Я, правильней сказать, её жертва.

— А это как? — не поняла журналистка, которая уже начинала жалеть, что под рукой нет диктофона.

— Это старая история, — неохотно пожал плечами Соболев.

— И вы думаете, что после увиденного мной я дам вам возможность улизнуть от ответа? — изумилась такой наивности девушка. — Рассказывайте, я никуда не тороплюсь, и вы, я думаю, в таком виде тоже. Или вы забыли, что вас сейчас ищут сотрудники государственной безопасности, Александр?

Соболев был рад и тому, что она впервые назвала его по имени, и тому, что открылся ей. Теперь ему уже не нужно было скрывать свою сущность перед любимой. Тогда к чему оставшиеся недомолвки? Когда-нибудь, но Алёна всё равно узнала бы от него всю правду. И он решился, начав со своих родителей и их переезда на новое место жительства в село Кулички Владимирской области. При упоминании названия села он заметил, как девушка вздрогнула и, побледнев, стала сползать в кресле.

— Алёна, вам нехорошо? — испугался Александр, подскочив к девушке. — Может быть, вам налить воды?

— Нет, спасибо, меня сейчас отпустит — совсем по-другому посмотрела на него девушка. — А я вас при первой встрече не узнала. Вроде вы мне показались почему-то знакомым, а чем — я не могла понять.

— У вас сегодня было очень много эмоций, — по-своему понял её слова Соболев, — вы сильно переутомились, вам нужно попить чаю и отложить наш разговор.

— Кофе, если можно, — вслед побежавшему на кухню мужчине попросила девушка.

Да, конечно, она его вспомнила. Это он спас её тогда от смерти — восьмилетнюю девочку, которую хотела принести в жертву банда сатанистов. Чувство благодарности и радости от встречи со своим спасителем переполняло её с головы до ног, она с трудом сдерживала себя, чтобы не броситься к нему в объятия с благодарностью за своё второе рождение в том далёком 1999 году. Когда мужчина принёс кофе, девушка уже полностью овладела собой.

— Я вспомнила вас, — отхлебнув глоток тонизирующего напитка, просто призналась Алёна. — Мы с вами встречались в Куличках, как раз в то время, когда вы приехали туда с родителями. Я была одна из первых, кого вы повстречали в этом Богом забытом месте.

Адвокат с удивлением начал всматриваться в девушку, вспоминая тех немногих персонажей и тёмных личностей, встреча с которыми круто изменила его жизнь. Его взгляд словно впервые скользнул по лицу девушки, углядев несколько малозаметных веснушек. Далее по рукам, на запястье которых были надеты широкие браслеты. Слишком широкие, словно скрывающие под собой какую-то тайну. Не может быть! Неужто эта спасённая им девочка! Он же не помнил даже её имя! Словно помогая ему вспомнить, Алёна расстегнула браслеты, показывая оставшиеся на запястьях шрамы от ритуального ножа.

— Ты? — удивился Соболев, показывая, что признал ту непоседливую маленькую дачницу на велосипеде.

— Я, — просто подтвердила Рощина и, неуклюже, полными благодарности движениями, обняла молодого человека.

Дрожь пробежала по телу Александра, когда он принял её в свои объятия. Он обнял её очень осторожно, как будто опасался сделать ей больно, но в то же время достаточно крепко, словно боялся, что девушка выпорхнет из его объятий и этот момент уже никогда не повторится. Они стояли так очень долго. Каждый не хотел прерывать этот момент первым, и поэтому это длилось и длилось. Наконец девушка подняла на Соболева глаза.

— Ну как, выросла я немного? — В её провокационном тоне слышалось немного кокетства, словно маленькая девочка, сидящая глубоко внутри, брала реванш за прошлое невнимание к себе молодого человека.

— Ты просто стала красавицей, — восхищённо пролепетал влюблённый молодой человек.

Алёна неожиданно высвободилась из объятий, словно вспомнила о чём-то нехорошем. Это не прошло незамеченным. Александр в недоумении наблюдал, как на её лицо легла тень удручённости.

— Ты не рассказал, как приобрёл свои сверхспособности. — Лицо девушки было напряжено, так что на лбу к переносице сошлись все мимические морщинки.

Адвокату ничего не оставалось, как рассказать девушке о визите Сатаны, который искал свою улизнувшую из-под носа жертву.

— Он наслал на тебя своё проклятие, — поняла наконец Алёна. — И ты ушёл из-за этого из дома.

— Я не мог подвергать жизнь своих родителей риску, — пояснил Александр. — Ведь я их чуть не убил собственной рукой.

— Ты столько для меня сделал! — Девушка, не выдержав эмоций, опять бросилась к нему в объятия. — Ты так много для меня сделал, стольким пожертвовал…

Соболев понял, что она обнимает его просто из чувства благодарности, а не как мужчину.

— Можно я тебя поцелую? — продолжила девушка, потянувшись к нему на цыпочках.

— Когда я спасал девочку, я это тогда делал не из-за благодарности, — вырвалось у Соболева, который тут же пожалел о сказанном.

Девушка, словно уличённая в чем-то нехорошем, опустилась назад.

— Ты так считаешь? — Она смутилась. — Да, наверное, ты прав, я тебе настолько благодарна, что ловлю себя на мысли, что не знаю, как тебе угодить. Я всё это время вспоминала о том юноше, своём избавителе, и вынашивала в детских мечтах, что когда встречусь, то стану в благодарность за спасение его женой. Как в сказках. А когда встретила тебя, то даже не узнала.

— Собственно, не самые плохие были мысли, — попытался реабилитироваться Соболев, но девушка уже захлопнулась, словно ракушка моллюска.

Она попросила вызвать ей такси и отказалась от его предложения её проводить из-за скрывающейся на улице опасности.

— Мы завтра созвонимся, — сказала она напоследок. — Мне нужно осмыслить всё произошедшие.

Он не возражал, понимая, что и у него, и у Алёны голова шла кругом и все мысли нужно было привести в порядок.

Не успел Мерзавой вернуться в Россию, как один за другим на него обрушились неприятности. Сначала он выслушал доклад от Тихони о неудачно проведённой операции с Оборотнем. Подполковник бил себя в грудь и клятвенно заверял, что сам лично в течение двух недель ликвидирует адвоката-оборотня.

— Для меня моя репутация дороже всего, — скрежетал зубами в бессильной злобе Иванов. — Я буду не я, если не уложу его с первого выстрела из моей старушки-снайперки.

— Да уж давай сделай хоть это, раз не удалось тебе его к сотрудничеству склонить, — снисходительно кивнул статс-секретарь. — А то должность руководителя ФСБ пройдёт мимо тебя.

— Не пройдёт, — уверенно бросил Тихоня, играя желваками на щеках.

Молчун ушёл готовить ликвидацию их «головной боли», и Мерзавой засел за подготовку Меморандума к нациям, который должен был огласить его президент. Но работать ему снова не дали. Буквально через два дня после Тихони к Владилену в кабинет как снег на голову свалилась Даратэя. Её появления, зная о их начавшихся отношениях с принцем Харольдом, Мерзавой ожидал меньше всего. Молодая женщина была не в себе. Не было той уверенности, гламура. Он даже её не сразу узнал без профессионального макияжа, укладки волос, туфель на высоких каблуках. Она зашла одетая в джинсы и кроссовки, с какой-то папкой в руках, словно студентка, не спавшая всю ночь и пришедшая на пересдачу зачёта.

— Что случилось? — не смог скрыть своего изумления мужчина. — Ты уже не фаворитка принца? Он дал тебе отставку?

— Я беременна, — видимо, не желая говорить попусту, призналась девушка.

— Теперь я понял, как должны выглядеть все беременные женщины, — попытался отшутиться Мерзавой, — в одежде из секонд-хенда и в жуткой депрессии из-за того, что её бросил отец ребёнка.

— Меня никто не бросал, — огрызнулась Даратэя.

— Ну, извини, просто ты выглядишь именно так, — пожал плечами Мерзавой, начиная лихорадочно прикидывать, от кого Даратэя могла забеременеть.

Девушка молчала, но было видно, что она обдумывает ход дальнейшей беседы, тщательно подбирая слова.

— Что, поругалась с Харольдом? — уже спокойно поинтересовался её старый друг.

— Нет, — покачала головой Даратэя, — разве можно поругаться с Богом? Бога нужно любить и слушаться во всём.

— Мудрые слова, — Мерзавой озаботился её смиренным тоном больше, нежели чем если она закатила бы сейчас немотивированную истерику. — Может, ты мне, как проверенному за долгие годы, всё же доверишься и расскажешь? Ты же ведь для этого пришла ко мне?

— Я же тебе уже всё сказала. — В голосе девушки стали проскальзывать плаксивые нотки.

— Да, осталось узнать один пустячок… — сделал паузу мужчина. — Кто отец?

— Я не знаю. — Из левого глаза девушки скатилась крупная слеза.

— Врёшь! — хладнокровно возразил ей мужчина.

— Правда. — По щеке пробежала следующая слеза. — Я переспала с двумя — и с Президентом страны, и с Харольдом. Интервал был чуть больше недели.

— А ошибки быть не может? Может, это временное заблуждение, и через пару дней всё выяснится, и мы посмеёмся над сегодняшним разговором, — предположил мужчина.

— Я уже провела больше десятка тестов, — отрицательно покачала головой девушка, — сначала в Лондоне, а потом в истерике улетела оттуда и повторила их уже по прилёте в Москву. А сегодня я была у врача. Всё подтвердилось — я беременна.

— Так это же тогда хорошо, — воодушевился Мерзавой. — Ты же беременна не от бомжа или алкоголика.

— Вся проблема в том, что я не знаю от кого, как ты не понимаешь, — разозлилась девушка. — Как я скажу Харольду, что беременна от него, если я не уверена.

— Если ты помнишь, мы планировали беременность от русского Президента, даже хотели использовать его репродуктивный материал для этих целей, — напомнил Мерзавой. — Давай считать, что мы успешно справились с задачей и теперь сможем вить из него верёвки.

— А если это его сын, Харольда? — скривилась недовольная напоминанием о нём Даратэя.

— Ну так поговори с ним об этом, — усмехнулся собеседник. — Тебе что больше не терпится — взлететь до небес или упасть и разбиться?

— Я не хочу охмурять дальше этого русского лапотника, — решительно произнесла молодая женщина. — Если он узнает, что я беременна, у него сорвёт голову, и он сделает меня невыездной, посадив рядом с собой на цепь.

— Только так, чтобы его жена о тебе не знала, — продолжил задумчивый Мерзавой, словно прокручивая в голове возможный ход дальнейших событий.

— При чём его жена, эта старая вешалка? — возразила Даратэя. — Мне достаточно поставить условие, и он от неё избавится раз и навсегда.

— Ну так, может, тебе стоит добиться официального статуса, — прикинул наилучший вариант статс-секретарь. — И первой леди станешь, и нашему делу большую пользу принесёшь.

— Я люблю принца, — решительно покачала головой беременная женщина. — Я скажу, что это его ребёнок.

Она просительно посмотрела на Мерзавого, словно ища у него слов одобрения или простой, молчаливой поддержки.

— Ты с ума сошла! — вскипел статс-секретарь. — Для этого нужно как минимум знать наверняка об этом. К тому же он знает о твоём задании и о вашей ночи с русским Президентом на Сардинии.

— Теперь понятно его поведение, — просветлела девушка. — А я гадала, почему он так холодно принял мою любовь. Тогда можно ещё всё поправить, если только это его ребёнок. Я буду молиться…

Она не закончила фразы, осёкшись, понимая, что чуть не сказала непозволительную глупость.

— Я попрошу Хозяина, — выкрутилась женщина. — Принесу ему жертву.

Звонок на мобильный телефон статс-секретаря разрядил конфузность обстановки.

— Да, мой принц, — откликнулся статс-секретарь, как он обычно приветствовал президента Фонда. — Да, она у меня в кабинете, откуда вам это известно? Она отключила телефон?

Он посмотрел на Даратэю, которая затаив дыхание следила за их разговором. Та кивком подтвердила, что отключила телефон.

— Да, сейчас передам телефон. — Мерзавой передал трубку девушке. — Требует тебя.

— Я требую твоего возвращения, — услышала девушка не терпящий возражений голос Харольда, — Завтра же чтобы ты была в Лондоне.

— Я… — попыталась объясниться Даратэя.

— Поговорим, когда увидимся, — нетерпеливо прервал её мужчина, вешая трубку.

— Ну вот, этого следовало ожидать, — то ли с сожалением, то ли с удовлетворением констатировал статс-секретарь. — Нельзя было удирать без спроса.

— Он хочет меня вернуть, я ему нужна, — не слыша собеседника, находилась по влиянием разговора с любимым мужчиной беременная женщина…

…По возвращении в Москву Даратэю Скрипник взяли под круглосуточное наблюдение. Ещё бы, если докладывать о её передвижениях встречах и делах приходилось каждый вечер, и не кому-нибудь, а самому Президенту России. Глава государства обратился к начальнику своей личной охраны с просьбой выставить наружное наблюдение и фиксировать каждый шаг красавицы. Он хотел, чтобы об этом не знали в большом ведомстве на Лубянке, поэтому обратился к своему телохранителю, который пообещал сделать эту работу в частном порядке. Сегодня вечером он получил от исполнителей отчёт по первому дню пребывания любимой девушки и сразу насторожился, когда ему доложили о визите Даратэи в Центр акушерства и гинекологии. Он потребовал срочно выяснить, по какой причине она там была. И сотрудники на ночь глядя рванули выполнять приказ главы государства. Президенту важно было знать все подробности визита к врачу по нескольким причинам. Во-первых, потому, что после этого Даратэя встречалась со статс-секретарём Фонда «Новый порядок», с которым у российской власти были весьма напряжённые отношения. Главе государства совсем не хотелось, чтобы весь мир узнал о его любовной связи с бывшей Мисс Мира. А особенно его пугала эта странная последовательность Центр — Мерзавой.

И, конечно, немаловажной причиной было сжигающее чувство ревности, которое влюблённый глава государства испытывал к принцу Харольду, о любовной связи с которым уже написали все мировые глянцевые издания. Уязвлённая мужская гордость сильно страдала от такого к нему отношения полюбившейся девушки. Нескрываемое равнодушие. Словно он ещё один экземпляр в её коллекции. Нет. Только не он! Он же первый человек и мужчина в своём государстве. Альфа-самец, как с определённого времени стали величать глав государств. А соперник — мальчишка, сопляк, который ничего не добился сам и всему обязан лишь счастливому стечению обстоятельств. Подумаешь, намолил дождь во время пожара, стал национальной гордостью «старушки» Англии. Может, он и в самом деле тот самый библейский Антихрист, которым продолжают пугать церковные иерархи? Да будь он сам Сатана! Никому не позволено уводить у него женщину. Нет. Он сделает всё, чтобы завоевать этот лакомый кусочек мужского счастья.

Пусть у Сменщика в приоритете миллиарды на швейцарском счёте и победы на карте финансовых войн трансмонополий. Президенту же главное было вернуть себе эти незабываемые любовные переживания, выиграть схватку за эту прелестницу, околдовавшую его своей ослепительной красотой. Странное дело, но после той ночи на Сардинии он не мог уже получать удовольствие не только со своей женой, но даже и с президентскими любовницами, штат которых достался ему в наследство от своего Сменщика. «Релаксаторши», как между собой называл их узкий круг посвящённых, состояли из участниц конкурсов красоты, которые не пробились в призёры, но ничем не уступали коронованным красавицам. Именно из них спецотдел ФСБ формировал группу для удовлетворения мужских потребностей Президента во время длительных рабочих визитов. Эти девушки входили в состав делегаций под незаметными должностями вторых переводчиков, медсестёр или секретарей-референтов. Но после ночи с Даратэей глава государства распорядился отправить этих сотрудниц в длительный отпуск. Вплоть до перевыборов, когда должен на его место прийти Сменщик, который бы и решил окончательно, что делать со своим любимым детищем. В ожидании информации от начальника охраны Президент остался в своём рабочем кабинете в Кремле. Жену, которая, словно старая доминантная самка, почуяла недоброе и стала обрывать телефон, распорядился с собой не соединять. Уже совсем поздно вечером к нему, впавшему в депрессию, постучался начальник его личной охраны. Доклад стражника превзошёл все его ожидания. Начальник охраны выдал ему исчерпывающую информацию о визите девушки ко врачу.

— Вот. — Довольный собой служивый разложил перед Президентом бумаги. — Здесь медицинская карта с записью приёма и объяснение, которое мы взяли с акушера-гинеколога, которая принимала Скрипник.

— Она что, дежурила на работе? — удивился Президент.

— Нет, зачем, она была уже дома, — пояснил старательный офицер. — Но мы её разбудили ненадолго, через полчаса дачи показаний она опять, наверное, спала как младенец.

— Сомневаюсь, что бедная женщина после такого визита смогла уснуть, — рассмеялся Президент, нетерпеливо открывая бумаги и вчитываясь в заключение врача.

«Беременность менее двух недель», — ошеломила мужчину красивая каллиграфическая запись.

— Свободен, — отпустил он ожидающего офицера охраны, переходя к объяснению, в котором врач подтвердил о проведённом приёме и подтверждении беременности на раннем сроке.

«Так вот оно что! Даратэя беременна! Неужто от меня?!» Президент подошёл к старинному зеркалу всматриваясь в своё самодовольное, немного глуповатое лицо. «А почему нет? Даже если у неё был секс с этим мальчишкой, она переспала со мной раньше, чем с ним. Значит, почти наверняка, что это мой ребёнок». Президент не выдержал подступающих эмоций и закричал от радости:

— Да, да, да!!!

Потом он вспомнил о жене и детях, и ему на мгновение стало грустно, но затем его отпустило, и он вновь, как мальчишка, стал радоваться такому удачному стечению обстоятельств. Ведь, уйдя в отставку, он сможет тихонько развестись и лучшим образом устроить все дела без лишней шумихи в прессе. Где-нибудь в Италии, например. Ему захотелось тут же набрать номер любимой, но было уже очень поздно, и он решил дождаться утра, чтобы не прерывать сладкий сон будущей мамы своего ребёнка. Утром, с трудом дождавшись девяти часов, он набрал телефон Даратэи. Трубку упорно не хотели поднимать. Он перезвонил ещё раз и, к радости, услышал на том конце голос любимой женщины.

— Кто? — Голос был раздражённый и заспанный.

— Это Президент, ты ещё спишь? — виновато спросил он разбуженную девушку.

— В Лондоне сейчас все нормальные люди спят, — ответила Даратэя. — Ты что, после нашего небольшого романчика теперь будешь меня преследовать?

— Небольшого романчика! — вспылил мужчина, понимая, что она накануне вылетела обратно в Англию и сейчас находится там, рядом с его соперником. — Это правда, что пишут про вас с принцем Харольдом?

— Простите, господин Президент, но я вам не жена, — дерзко ответила девушка и отключила телефон.

— Чёрт! — только и смог выругаться глава государства.

Он не стал перезванивать. Вместо этого он стал анализировать сложившуюся ситуацию в поисках максимально эффективной развязки. В голове стали крутиться кардинальные способы решения проблемы. Под разными причинами добиться депортации её на родину. Для этого можно было сфабриковать какое-нибудь ложное обвинение и объявить Даратэю в международный розыск. Но это отрицательно скажется на её имидже и может осложнить их отношения. Однако он не должен допустить, чтобы она осталась надолго в Англии и тем более родила там ребёнка. Не найдя приемлемого решения, он решил в очередной раз посоветоваться со Сменщиком, с которым он должен был сегодня встретиться на заседании правительства страны.

Алёна после всего пережитого никак не могла понять своё состояние и ответить сама себе на ряд жизненно определяющих вопросов. Как она относится к Александру? Какие у неё к нему чувства? Одна лишь благодарность или нечто большее? Девушка легла на кровать и целый день не отвечала на звонки знакомых и с работы, словно впала в летаргический сон, прерываясь лишь на приход мамы. Пожилая женщина приносила поесть и мерила температуру, полагая, что дочка занемогла. Каждый раз стряхивая градусник и не найдя причину такого состояния, она снова и снова понуждала её мерить температуру и в конце концов победила, заставив обратить дочкино внимание на свои переживания. Алёна к тому времени так и не смогла разобраться в своём сердечном бреде и поэтому решила довериться самому близкому и родному для себя человеку, рассказав маме о роковой встрече с своим давнишним избавителем. Мать вместе с дочерью в своё время пережила ту кошмарную историю и поэтому, узнав, что адвокат Соболев оказался тем молодым юношей, вырвавшим дочурку из лап сатанинской секты, с благодарностью стала креститься, вознося хвалу Господу.

— Знать, тебе его Бог послал, доченька, раз он тебе уже второй раз на пути встречается, — уверенно заверила верующая женщина.

На вопросы матери Алёна уклончиво рассказала о их встрече, избежав даже упоминаний о его необыкновенных способностях, понимая, что верующая мать сразу причислит его к слугам дьявола.

— К тому же молодой человек очень симпатичный, представительный, с хорошей профессией, — стлала рассуждать вслух Наталья Андреевна. — Может, тебе и вправду присмотреться, дочка?

— А потом через какое-то время понять, что я вышла за него замуж из благодарности, — покачала головой девушка. — Ты не думаешь, что так может получиться?

— И что? — не сдавалась мама. — Благодарность не самое плохое чувство, а любовь может прийти позже. Так бывает в большинстве случаев. Если есть уважение и благодарность, это уже залог стабильных семейных отношений.

— А я хочу сразу по любви, — решительно тряхнула головой Алёна. — Не хочу рожать детей из благодарности.

Женщина поняла, что дочь переубедить не удастся и не стала больше навязывать своё мнение о понравившемся ей молодом человеке. Поворчав для порядка и пригрозив дочке незавидной участью старой девы, она пошла отдыхать перед завтрашнем днём. Алёне после разговора с матерью стало немного легче. Она решила не торопить события, не идти на поводу эмоций. «Всему своё время», — решила для себя девушка. Не успела она лечь в кровать, как на её мобильный пришла эсэмэска. Девушка решила не вставать, но через минуту раздался звонок. Звонил генеральный продюсер Первого канала и срочно требовал её в Останкино.

— Срочно на работу, я тебя жду у себя, — затараторил в трубке Агрджин. — И не забудь взять лондонский диалог с Сатаной.

— Так я же передала вам запись на флешке, — удивилась Рощина.

— Только не надо мне говорить, что ты не оставила себе копии! — тоном, не терпящим возражений, осёк её шеф. — Я сам начинал как ты и точно знаю, что с такими сенсациями ни один тележурналист добровольно не расстанется. Короче, машина будет у твоего подъезда уже через пять минут.

Через час Алёна была в кабинете продюсера.

— Сюжет пойдёт в вечерних новостях. — Вид у шефа был весьма озабоченный. — Задача нам поставлена с самого верха. Мне звонил лично Президент России.

— Вот это да! — удивилась девушка.

— Нужно будет анонсировать видеосюжет, напомнив, где это произошло, а потом дать слово для комментария церковному иерарху из Московской патриархии.

— Когда запись сюжета? — поинтересовалась журналистка.

— Уже сегодня, — посмотрел на часы Агрджин. — Ты пока будешь гримироваться, в студии выставят свет. Архиепископ уже выехал.

Через несколько часов к съёмке было всё готово. Помимо дежурной съёмочной бригады и приехавшего священника Алёна заметила и несколько незнакомых мужчин в строгих костюмах, которых Агрджин представил как наблюдателей, чьи замечания нужно учитывать при работе. Среди этих мужчин девушка, к своему огорчению, увидела лейтенанта Дроздова, который совсем недавно допрашивал её в следственном изоляторе. Пётр Дроздов, встретившись взглядом с девушкой, подмигнул ей, словно своей старой знакомой. Однако, когда он проходил мимо неё, с его лица мигом слетела притворная маска доброжелательности.

— Где своего любовничка припрятала? — шепнул он ей вскользь, так чтобы эти слова не были слышны её коллегам по цеху.

— Я не понимаю, о чём вы, — возмутилась девушка.

— Тихо, тихо. Не нужно шуметь. — Дроздов оттеснил её чуть в сторону от людей, чтобы остаться тет-а-тет. — Запомни, девочка, и передай своему монстру, чтобы он пришёл к нам сам, в противном случае мы этого монстра рано или поздно обнаружим, но тогда мы его просто ликвидируем.

Офицер издевательски вытянул указательный палец, имитируя выстрел, словно проводя обещанную ликвидацию. Затем, словно ничего не произошло, он вернулся к своим коллегам. Несмотря на сильно подпорченное перед записью настроение, Алёна взяла себя в руки и сосредоточилась на подготовке к съёмкам. Она обратилась к редактору за своим рабочим текстом, но пожилая женщина его не дала, заявив, что текст взят на проверку мужчинами в костюмах. Эти «наблюдатели» в одинаковых тёмных костюмах достаточно долго беседовали с архиепископом, который, словно простой семинарист, внимательно выслушивал их инструкции, кивая в знак полного согласия седой головой. До Алёны долетели его слова: «…я уже имел наставления от Патриарха, поэтому знаю, что говорить». Только после него он дали девушке исправленный текст её выступления. Наконец все зашли в студию и начали снимать сюжет. Вначале девушка напомнила телезрителям о недавних событиях в Лондоне, вспомнила погибшего оператора и, затем, следуя логике написанного ей текста, объявила, что в его цифровой камере, с которой он был на месте пожара, совершенно случайно обнаружен фрагмент записи пожара, не вошедший в более ранние сюжеты.

— Эта сенсационная запись, сделанная в суматохе пожара, была сохранена отдельным файлом с запароленным доступом, и только теперь наши специалисты смогли снять пароль и представить её для российского телезрителя. — Бегущая строка текста-суфлёра помогала Алёне говорить без запинки. — Поскольку в видеосюжете содержатся кадры, способные негативно отразиться на детской психике, просим родителей увести детей от экранов телевизоров.

— Стоп! Снято. — Режиссёр ободряюще показывал большой палец, указывающий на то, что всё снято с первого дубля.

После технического дубля в кадр вошёл архиепископ. Когда он присел за стол напротив ведущей и прикрепил микрофон, съёмка новостного сюжета продолжилась.

— Как бы вы прокомментировали только что увиденные кадры? — задала свой вопрос Алёна Рощина.

— Братья и сёстры, мы должны благодарить Господа нашего Иисуса Христа за то, что он нас предупреждает о начале библейского Апокалипсиса. На этих кадрах мы можем отчётливо видеть, что в мир пришёл Антихрист в образе английского принца, члена королевской семьи. Именно поэтому он находился в полном спокойствии, когда обезумевшие от пожара люди искали спасения. Это словно малая миниатюра той апокалипсической картины мира, которую нам, к несчастью, предстоит ещё лицезреть. Антихристу хорошо, когда людям будет плохо, потому что так ему легче будет навязывать им свою волю. Свой путь к «спасению», а на самом деле путь к погибели. А молиться он будет не Господу нашему, а этой дьявольской роже, которая так ужасно проявилась в сюжете. Этим самым он показывает, кто его отец и учитель, кем он послан в мир и с какой целью. И неспроста Дьявол воплотился и помогал своему сыну — Антихристу, явившись в огненном пламени преисподней, загубив при этом ни в чём не повинную человеческую душу. Он и дальше будет опекать Антихриста, обеспечивая ему власть над всем миром. Он уже сейчас возглавляет самую мощную мировую финансово-политическую организацию, которой ничего не стоит ускорить наступление конца света. Братья и сёстры, призываю вас не поддаваться соблазнам и искушениям, которые будет навязывать сатанинское отродье — Антихрист, а молить Господа нашего о спасении наших душ.

После окончания съемок технический персонал, который не видел анонсированное сенсационное видео, окружил режиссёра съёмки, прося его показать им этот материал.

— Я и сам увижу материал только на монтаже сюжета, — оправдывался режиссёр, отбиваясь от навязчивых просьб своих коллег.

В студию павильона зашёл Агрджин, который всё это время просидел у режиссёрского пульта. Он поблагодарил съёмочную группу, потом подошёл к Архиепископу.

— Святой отец, огромное вам спасибо за ваше пламенное выступление, вот только не знаю, что нам теперь делать с выражением «сатанинское отродье», которое вами было произнесено на записи, боюсь, это не совсем в формате. Как бы не было политического скандала. Его же отец наследник британского престола принц Чарльз.

— Ты крещёный, сын мой? — спокойно поинтересовался архиепископ.

— Да, — кивнул генеральный продюсер.

— Тогда не болтай о толерантности, когда мы имеем дело с дьявольскими промыслами. — Священник перекрестил его. — Господь укрепит твою волю.

— И всё же я думаю, что надо перезаписать ваш комментарий, — продолжал настаивать Агрджин, но за его спиной вырос один из «наблюдателей».

— Хорошо было сказано, думаю, нашему Президенту это понравится, — сказал, как вбил гвоздь в спорную ситуацию, офицер государственной безопасности.

Алёна вернулась домой уже под утро. Уставшая, она без сил упала на кровать и провалилась в сон. Девушка уснула как раз вовремя, так как сразу после этого зазвенел будильник, который поставила её мать. Наталья Андреевна, намечая отбыть по важным делам, любила вставать заранее, собираясь не спеша. А сегодня она спешила к заутрене, в храм, где московская часть Русского православного союза «Братья и Сёстры» собиралась на молебен в поддержку союза и его руководителей, которые подверглись уголовному преследованию со стороны государства. Заутреня в храме Николая Угодника началась раньше обычного, но храм был переполнен. Наталья Андреевна стояла при входе в храм в ожидании адвоката Соболева, который обещал прийти на службу, но он не приходил. Опаздывающие на службу прихожане, большинство из которых состояли в православном союзе, торопливо совали мелочь стоявшему на паперти нищему бродяге с длинными волосами, который каждый раз крестился, благодаря за подаяние. Вскоре женщина увидела Виктора Мохова, который торопился в церковь, на бегу включая сигнализацию машины.

— Адвокат ещё не пришёл? — поинтересовался он у Натальи Андреевны.

— Нет, может, ему позвонить? — поинтересовалась озабоченная женщина.

— Да уже теперь давайте после службы, — перекрестился на вход в храм редактор православного издания. — Без защиты не останемся.

— Я для вас лучшая защита! — неожиданно подал голос странноватый нищий, больше похожий своим видом на городского сумасшедшего. — Меня берите с собой в церковь — не пожалеете.

— Что же, пойдём с нами, Божий человек, — улыбнулся ему Мохов.

— Ещё заразу какую внесёт, — недоверчиво покачала головой его единомышленница, — немытый какой-то.

— Ну что вы, Наталья Андреевна, Бог с вами, — с укоризной произнёс мужчина, — юродивый же.

— Что, тёща, не хочешь юродивого рядом с собой видеть? — опять подал голос нищий. — Хочешь дочку замуж за адвоката отдать, а отдашь за меня!

Наталья Андреевна в ужасе перекрестилась, решив больше не связываться с неадекватным человеком. После того как мужчина и женщина вошли в церковные двери, нищий последовал за ними.

Адвокат Соболев, подъезжая к церкви, при виде золотых куполов почувствовал, что его организм стал подавать первые признаки к началу трансформации. Мужчина стал замечать, что тело само, без команды, стало входить в переходное состояние, трансформируя его в Юродивого. Это стало происходить всегда неожиданно. Причиной мог быть любой православный символ: крест, икона, храм. Мысли о чужой беде, сострадание к людям. Одним словом — всё, что вызывало в нём сопереживание или мысли о Боге. Даже если Соболев не хотел менять свой облик на Юродивого и пытался остановить трансформацию, всё равно каждый раз он опять и опять превращался в грязного бродягу-нищего.

Словно он стал утрачивать контроль над ситуацией, теряя себя как личность. Его собственное «Я» стал полностью вытеснять Юродивый. Наверное, такие же негативные ощущения испытывают талантливые актёры, засидевшиеся в одном амплуа. Сначала его таким видят маститые режиссёры и просят сыграть любимого зрителями типажа, потом и все люди начинают на улице его называть по имени киногероя. Актёр поначалу пытается сопротивляться этому, но потом смиряется и даже начинает отзываться на оклики прохожих, приспосабливаясь к своей «новой» жизни. Так и Александру теперь приходилось всё труднее и труднее бороться с проклятием Сатаны. Словно дьявол поставил его перед выбором не чинить ему препятствий или потерять свой человеческий облик, полученный при рождении. Тогда он превратится в Юродивого — некую переходную субстанцию. И, возможно, безвозвратно. Это обстоятельство его очень сильно угнетало. Особенно теперь, когда он открылся любимой девушке и надеялся, что она откликнется на его любовь взаимностью. Он помнил, какими брезгливыми глазами смотрела Алёна на Юродивого во время демонстрации ей его способностей обращаться в других людей.

Теперь, когда он вновь почувствовал запущенный механизм, он остановил машину недалеко от церкви и дождался окончания трансформации в нищего бродягу. Затем он беспрепятственно сел на паперти и был приглашён ни о чём не подозревавшим Виктором Моховым внутрь храма. Едва Юродивый зашёл в церковь, как всё его существо наполнилось сильным беспокойством и волнением. Причиной этому стал голос церковного священника, начавшего службу. Юродивый вздрогнул всем телом, увидев его лицо. Это был его отец! Батюшка постарел, прибавив седины, но взгляд лучистых глаз оставался прежний — волевой и добрый одновременно. Юродивый сразу перевёл взгляд на певчих и, конечно, увидел среди них свою маму, которая, как и прежде, продолжала занимать в нём своё законное место, словно часовой на вечном посту. Он пробрался через плотную толпу прихожан поближе к маме и простоял так всю службу, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не привлечь к себе внимания, забывая, что сейчас его не узнала бы и родная мать. Перед началом Божественной литургии Юродивый решил подойти к своему отцу, который исповедовал прихожан. Когда дошла его очередь, он в нерешительности застыл на месте перед смотревшим на него в упор отцом Никодимом.

— Давай сын, мой, подходи, не бойся, — спокойно позвал его священник, видя перед собой городского сумасшедшего.

— Грешен я, отец мой, — решился Юродивый, сделав шаг к своему отцу и впервые наслаждаясь «маскарадом», позволявшим ему вот так, открыто, не боясь быть узнанным, поговорить с отцом.

Он встал на колени и, когда отец покрыл ему голову епитрахилью и предложил покаяться в грехах, первым делом покаялся, что ушёл от отца с матерью и уже много лет не давал о себе весточки. Он почувствовал, как руки священника на его голове вздрогнули.

— Грех это, сын мой, отца и мать оставлять в неведении. — Голос отца Никодима звучал укоризненно, но для Юродивого это было словно музыка. — Это в тебе сразу несколько грехов: и непослушания, и непочтения. А причина ухода-то в чём? Родители тебя обижали или, может быть, пили?

— Нет, — улыбался под епитрахилью Юродивый, — мой отец и мать самые лучшие на земле.

— Тогда в тебе ещё и гордыня говорит. — Тон священника стал возмущённым. — Тебе надо прийти, пасть в ноги и просить прощения, и как можно скорее.

— Как блудному сыну? — поинтересовался Юродивый.

— Именно! — подтвердил священник. — И не забывай, век стариковский короток, не ровен час приберёт Господь их к себе, так как тебе потом будет?

Юродивый хотел что-то сказать, но почувствовал, что организм опять запустил трансформацию и на этот раз он стал превращаться в самого себя. Словно разговор с отцом сподвиг подсознание отреагировать подобным образом и включить обратное превращение. Опасаясь быть узнанным, Юродивый бросился из церкви, обернувшись к удивлённому священнику спиной. Отец Никодим проводил его взглядом, и в самых дверях в полоске света ему вдруг показалось, что в лице этого сумасшедшего бродяги промелькнули черты его пропавшего сына. К бледному священнику поспешила матушка.

— Что? Что с тобой? — волнуясь, поинтересовалась его жена — Ты словно привидение или ангела увидел.

Священник рассказал супруге о юродивом, который напомнил ему об их сыне.

— Надо бы опять нам возобновить его поиски, — уверенным тоном произнёс отец Никодим. — Это мне как подсказка от Господа нашего, что сын наш жив.

Матушка Елена ничего не сказала. Лишь утёрла краешком платка накатившуюся слезу.

В кабинете у следователя, к которому адвокат Соболев пришёл со своим подзащитным, был служебный безпорядок. Молодой следователь, вчерашний выпускник правовой академии, никак не мог освободить от заваленных стопок бумаг два стула. Наконец он сделал эту «сложную» работу, и вызванные лица смогли присесть. Лейтенант юстиции уведомил, что сейчас он намерен провести очную ставку, после которой собирается предъявить главному редактору журнала «Братья и Сёстры» Мохову обвинение в мошенническом завладении офисным помещением, принадлежащим бывшему префекту Центрального округа города Москвы Петру Ивановичу Мостовому. Соболев уже знал от Мохова эту историю, которая заключалась в том, что бывший префект продал общественной организации принадлежащее ему офисное помещение, а когда «Братья и Сёстры» объявили о созыве и проведения Русского православного собора, поведение Мостового резко изменилось.

Сначала он потребовал от независимого журнала прекратить нападки на Международный фонд «Новый порядок», в частности его московское отделение. Молодое православное издание критиковало деятельность отделения, как организации, подменившей собой многие властно-распорядительные органы страны и ведущей подготовку России к вступлению в единое мировое правительство. Но когда независимое издание высмеяло нападки префекта, он стал требовать выселения из помещения, как якобы захваченного редакцией журнала незаконно. При этом бывший крупный городской чиновник обвинил общину, и в частности Мохова, в подделке его подписи на договоре купли-продажи.

Вскоре в кабинет, без стука открыв дверь, вальяжно ввалился бывший префект. Следователь, услужливо предоставил ему своё кресло, а сам стал освобождать очередной заваленный бумагами стул.

— Это вы? — Мостовой, скользнув глазами по Мохову, наткнулся взглядом на Соболева, сразу узнав в нём того самого странного человека из «субару», встреча с которым разрушила всю его карьеру. — А зачем вы здесь?

Он обшарил кабинет, словно искал глазами Президента России.

— Это адвокат Мохова, — представил Соболева следователь, начиная очную ставку.

Он разъяснил сторонам, что очная ставка проводится с целью устранить противоречия, которые возникли в показаниях Мохова и Мостового, а именно что Виктор Мохов утверждает, что договор подписывал Мостовой собственноручно, а бывший чиновник отрицает наличие своей подписи под договором, как и то, что им получены какие-либо деньги.

— Вы настаиваете на своих показаниях? — обратился следователь к Мохову.

— Да, — подтвердил главный редактор.

— А вы? Также оставляете свои показания без изменений? — поинтересовался, в свою очередь, у Мостового следователь.

Бывший префект с опаской покосился на адвоката покупателя, не уверенный в том, как ему ответить.

— Не торопитесь Пётр Иванович! — предупредил его Соболев. — А то как бы опять на Президента не нарваться!

— Он мне угрожает, запишите в протокол! — визгливо обратился к следователю Мостовой. — Я не могу в такой обстановке работать, я тоже хочу прийти со своим адвокатом.

— А он у вас есть, — пожал плечами следователь, недоумевая, зачем нужен адвокат бывшему префекту, когда и так он получил указание от своего руководства всё сделать, чтобы поддержать его обвинения в адрес православных «рейдеров».

— Мне адвоката предоставит «Новый порядок». — Бывший чиновник всем своим видом демонстрировал огромное желание поскорее покинуть злосчастный кабинет.

— Защита, в свою очередь, хочет донести до следствия, что нами проведено сравнительное исследование подписей господина Мостового с подписью на договоре купли-продажи и расписке в получении денег. Выводы графолога НИИ судебных экспертиз однозначны. Это подпись господина Мостового. В связи с этим защита требует проведения повторной почерковедческой экспертизы, а также выступает с заявлением о возбуждении уголовного дела против бывшего префекта Центрального округа за ложный донос на моего подзащитного.

— Нет, видите ли, меня привлечь к уголовной ответственности за ложной донос! — не выдержали нервы у испуганного мужчины. — А зачем, скажите, нужно было его журналу под «Новый порядок» копать? Разве в нём про уважаемый Фонд не одна ложь прописана?

Потеряв хладнокровие и поняв, что он сдал себя с потрохами, бывший префект попытался обелить Фонд, но это лишь усилило догадку присутствующих. Всем стало очевидно, что вся эта ситуация с псевдорейдерским захватом была организована мощной международной организацией с целью наказания оппозиционного движения и их печатного органа. Потерпев фиаско, Мостовой выбежал из кабинета, словно боялся, что ещё немного, и адвокат Мохова и вовсе вынудит его отказаться от своих обвинений.

— Ходатайство я ваше, конечно, приму, — извиняясь, улыбнулся следователь, после того как за убежавшим мужчиной захлопнулась дверь. — Но, сами понимаете, экспертизу повторную назначать не буду, поскольку хочу поработать ещё здесь.

Когда подозреваемый с адвокатом вышли, следователь позвонил куратору из ФСБ, который обязал докладывать ему о любом движении по этому делу. Куратор был тоже молод и практически в таком же звании, но для лейтенанта юстиции было понятно, что это уже другая «лига». Силовое ведомство неформальным образом стояло над всеми другими правоохранительными системами! Он и сам втайне мечтал перейти работать в органы государственной безопасности. Но пока это было для него недосягаемой мечтой. Он с неким трепетом набрал телефон, и когда на том конце ответил знакомый голос, постарался ответить наиболее чётко и точно.

— Товарищ старший лейтенант, это лейтенант юстиции Костин, хочу доложить по делу «Сестробратцев»!

— Давай, Юра, докладывай, — снисходительно откликнулись на том конце трубки.

— Пётр Трофимович, сегодня Мохов прибыл на очную ставку со своим адвокатом, префект вдруг стал паниковать, наговорил много лишнего и в конце концов отказался от дальнейшего участия без своего адвоката, — доложил следователь.

— Из-за чего это произошло? — удивился офицер ФСБ. — Раньше Мостовой не отличался истеричностью.

— Он знал этого адвоката, и они перекинулись с ним парой непонятных мне фраз, — высказал свои наблюдения Костин.

— Как фамилия адвоката?

— Соболев. Александр Соболев, — пояснил следователь.

На том конце трубки возникла секундная пауза, а затем матерная ругань.

— Слушай меня внимательно, пацан. Этот адвокат — государственный преступник, которого мы разыскиваем, чтобы немедленно арестовать, — голос Петра Дроздова стал закипать. — Срочно вызывай его подзащитного на завтра, якобы для предъявления обвинения, и мы проведём его задержание. Тебе всё понятно?

— Так точно! — рявкнул в трубку испуганный лейтенант.

После разговора со следователем Дроздов поспешил к своему начальнику с докладом об обнаружении оборотня. Выслушав его, Иванов похвалил подчинённого за проявленную инициативу, но лицо у него было невесёлое. На вопрос Дроздова, не случилось ли чего, подполковник кивнул.

— Ты же не только порадовал меня, — пояснил ему подполковник. — То, что оборотня завтра можно будет наконец арестовать, — хорошо. А вот то, что ты меня лишил из-за этого огромного профессионального удовольствия, — плохо.

— Я лишил? — недоумевал старший лейтенант.

— Мне сегодня утром доложили адрес его съёмной квартиры, я выезжал на место, — стал объяснять причину своего двоякого настроения подполковник. — Там идеальные условия для его ликвидации. Можно грохнуть его при выходе из подъезда, если залечь на чердаке напротив стоящего дома, а можно и того более, ликвидировать его прямо в квартире. У него окна выходят на офисное здание, расстояние между окнами сто метров. Это такой кайф.

Дроздов с невольным изумлением смотрел на подполковника, который переживал настолько живые эмоции, словно говорил о своей большой любви, а не об убийстве человека.

— Ладно, дождёмся завтрашнего дня, — вздохнул СС. — Только не забудь о том, что после задержания он должен быть всегда пристегнут наручниками к сотруднику и не оставаться ни секунды один без видеонаблюдения. Контроль круглосуточный!

— Я его к себе пристегну! На этот раз не уйдёт, — с уверенностью заявил старший лейтенант…

…В редакции журнала «Братья и Сёстры» уже практически устранили последствия обыска и изъятия, которые прошли накануне, но дискомфорт от недавнего беспорядка ещё оставался. Немногочисленные сотрудники с радостью встретили своего редактора и сопровождающего его адвоката.

— Вот смотрите, что за материал мне моя дочь дала, — подбежала к вернувшемуся редактору мама Алёны Рощиной.

Наталья Андреевна была очень эмоциональна, сбивчиво объясняя видеосюжет. Соболев, в отличие от Мохова, сразу понял, о чём говорит женщина.

— А вы не боитесь связываться с таким материалом? — поинтересовался адвокат. — Ведь за него у вас уж точно отзовут лицензию.

— А вот и нет, — успокоила всех женщина, — дочка на Первом канале сняла сюжет, и сегодня он будет в новостях, просто нам достался такой эксклюзив, который для нас как раз очень важен.

— А я могу вначале посмотреть видео? — прервал её ничего не понимающий из их разговора Мохов.

Через пять минут после просмотра сюжета мужчина сидел с подавленным видом, погрузившись в собственные мысли.

— Ну что же, Виктор Сергеевич, что же вы молчите? — продолжала вертеться вокруг него неугомонная Наталья Андреевна. — Мы будем давать материал в печать?

— Будем, — грустно отозвался главный редактор. — Я сам напишу статью, которая будет проиллюстрирована фотографиями из этого дьявольского видео.

— А что вы так погрустнели? — продолжала допытываться у главного редактора женщина.

— Так ведь это предвестник грядущего Апокалипсиса, милая Наталья Андреевна, — поёжился немолодой мужчина. — Страшно как-то вдруг стало.

В этот момент в офисе раздался звонок телефона. Звонил следователь, который приглашал Мохова с адвокатом на завтра.

— Что же вы не сказали, когда мы были у вас? — посетовал редактор журнала. — У меня на завтра весь день был распланирован.

— А я вас не в гости на чай зову! — повысил тон следователь. — Я на государственной службе, когда узнал о такой необходимости, так и позвонил.

— Надо узнать у адвоката, сможет ли он прийти завтра, — потянул время Мохов, вопросительно поглядев на Соболева.

Адвокат одобрительно кивнул, показывая жестом, что его здесь нет. Пообещав перезвонить, Мохов с удивлением положил трубку телефона.

— Говорит, что хочет предъявить мне обвинение. — Вид главного редактора был немного потерянный.

— Что-то здесь не то, — задумался Соболев. — Больше похоже на какую-то провокацию. Может, он хочет взять вас под стражу. В любом случае завтра мы не идём. Сошлёмся на моё плохое самочувствие.

Соболев, собираясь уходить, тепло распрощался с сотрудниками редакции и особенно с мамой Алёны, у которой осталось много незаданных вопросов к молодому мужчине. Слишком личные были вопросы, чтобы задавать их в присутствии коллектива сотрудников. Подходя к своему дому, Александр обратил внимание на небольшой автофургон «мерседес» с тонированными стёклами, который появился во дворе только вчера. Он стоял напротив его подъезда уже второй день, и при его виде Соболев почувствовал внутреннее беспокойство. Он понял, что его напрягло. Он был похож на машину спецслужбы, ведущей наблюдения за своей жертвой. Может, этот фургон по его душу?

Зайдя домой, он подошёл к окну и отодвинул штору. Сквозь образовавшуюся щель он увидел, как из автофургона вышел молодой, спортивный мужчина и подошёл к подъехавшему легковому автомобилю. Из авто вышел такой же подтянутый молодой человек, которому первый передал ключи от фургона. Они поменялись местами. Первый уехал на автомобиле, а тот, кто приехал ему на смену, зашёл в фургон. Это укрепило адвоката в уверенности, что за ним установлена слежка. Значит, его в любой момент могут арестовать. Он понял, что оставаться здесь он больше не может. Собрав самые необходимые вещи в спортивную сумку, он вышел из дома и, оставив машину, спустился в метро.

Немного покрутившись и проверив, что хвоста за ним нет, он приехал в свой адвокатский кабинет, в котором ему предстояло провести незапланированную ночь. На случай неожиданных съездов со съёмных квартир у него в офисе был большой надувной матрац, который служил ему, пока не будет найдена новая квартира. Не успел он зайти в офис, как ему позвонила Алёна. Девушка была встревожена и просила о встрече. Узнав, что он у себя в офисе, она сказала, что скоро приедет, и положила трубку. Вид у вошедшей к нему в кабинет девушки был и вправду растерянный.

— Меня опять посылают в Лондон, — огорошила она с порога Соболева. — После сегодняшнего анонса вечерних новостей началось что-то невообразимое! Из Англии пришёл протест с требованием задержать эфир. А из Кремля ни в какую — передавать, и всё! Тогда Лондон предложил провести теледебаты в прямом эфире. Наш Агрджин аж до потолка запрыгал! Потому что эта передача побьёт все рейтинги. Кремль, боясь окончательно испортить отношения с Великобританией, согласился на этот компромисс.

— И что? — успевал лишь удивляться происходящему Александр.

— И меня в составе группы откомандировывают на эти дебаты, как тележурналиста, создавшего этот новостной сюжет, — объяснила девушка причину своей тревоги.

— Прямо в лапы к зверю! — невольно сорвалось с уст мужчины.

— Что ты имеешь в виду? — ещё больше встревожилась девушка. — Ты считаешь, что это опасно?

— Нет, нет, — попытался успокоить её Соболев, поняв свою оплошность. — Просто как-то вырвалось.

— Мне бы так хотелось, чтобы ты поехал со мной. — Она подошла к мужчине, словно ища у него защиты.

Поддавшись её движению, он обнял девушку, прижимая к себе.

— Не бойся, я тебя в обиду не дам, — твёрдо произнес мужчина.

— Как тогда, в Куличках, — подняла на него ласковый взгляд любимая девушка. — Ты же меня спасёшь, если что?

Она закрыла глаза, словно дразнила его, подставила губы ему для поцелуя. В глазах Александра всё затуманилось. Перед взором оставались чётко видны лишь её губы. Намагниченный коралловым цветом Александр не заметил, как коснулся их лёгким поцелуем. Девушка открыла глаза. В них было озорство и любопытство.

— Ты меня поцеловал или это ветер?

— Поцеловал. — Александр внимательно смотрел на любимую девушку, пытаясь понять, из-за чего она пошла на это. Интерес к нему или желание заполучить себе испытанного защитника?

— Я не из благодарности с тобой поцеловалась, — словно угадала мысли мужчины девушка. — Я на самом деле хотела, чтобы ты меня поцеловал. Хотела понять, какой ты.

— В смысле? — растерялся Александр.

— Ну, как мужчина, — покраснела девушка. — Знаешь, говорят, чтобы понять истинные свои чувства, надо поцеловаться с мужчиной, и, если девушке будет приятно, то, значит, между ними могут быть настоящие чувства.

— Типа первого теста, — растерянно улыбнулся Александр. — И как я прошёл?

— Я так и ничего не поняла, — хитрой лисичкой улыбнулась девушка. — Ты так робко меня поцеловал, словно в первый раз.

— Так я и правда в первый раз поцеловал девушку, к которой испытываю настоящую любовь, — признался Александр, теряясь окончательно.

— Это правда? — с трудом совладав с нахлынувшими эмоциями, переспросила Алёна.

— Да! — Александр плотнее прижал к себе любимую, показывая серьёзность своих намерений во второй раз.

— Ну так, может, повторишь попытку, — нетерпеливо потребовала Алёна, прикрывая глаза в ожидании поцелуя.

Второй поцелуй был полон страсти и реабилитировал молодого адвоката. Алёна, словно пьяная, повисла на его руках и никак не хотела приходить в себя. В кабинете стало жарко. То ли от неработающего кондиционера, то ли от «раскалённых докрасна» тел. От «пожара» спас случайный посетитель, который безцеремонно ввалился в адвокатский офис. Алёна с Александром отскочили друг от друга, словно застигнутые врасплох родителями школьники. Услышав, что приёма нет, посетитель с многозначительной идиотской ухмылкой удалился. Александр попытался опять вернуть девушку в свои объятия, но Алёна, успев прийти в себя, мягко отстранилась.

— Не надо, я в твоих руках как мороженое, того и гляди растекусь по блюдечку. — Она сказала так, словно сделала ему комплимент. — А мне надо собираться в дорогу. Наш эфир покажут вечером, когда мы уже будем на подлёте к Лондону, а после него, когда скандал наберёт обороты, следующим вечером, по всем мировым каналам пойдут теледебаты.

Она примолкла и, прощаясь подошла к Александру, обняла его и положила голову ему на грудь.

— Не надо, не мучь себя, — стала успокаивать Александра девушка. — Сама не знаю, что на меня нашло. Всё будет нормально. Вернусь, поучу тебя целоваться.

Последняя фраза заставила их рассмеяться, и стало как-то легко, словно не предстояло ни тревожной поездки, ни самого расставания.

Экстренное заседание Духовного совета Русской православной церкви происходило на патриаршем подворье, подальше от лишних глаз. Советы собирались в особых случаях, когда предстоятелям Церкви нужно было опереться на мудрость прозорливых старцев в принятии важного решения. Тем более что многим из святых отцов были Господом дарованы силы пророчества и предвидения, без которых Церковь не могла обойтись в принятии судьбоносных для России решений. Тогда-то со всех окраин России к Патриарху и съезжались престарелые монахи-схимники, старцы, ведущие отшельнический, уединённый образ жизни в отдалённых монастырских скитах, а то и вовсе в пещерах или лесных землянках. От такого «дикого» образа жизни многие своим видом напоминали старых лешаков, обросших седыми волосами, и только монашеское одеяние да нательный крест позволяли увидеть в нём представителя монашеской братии. Большинство ехало с огромной неохотой, не желая отрываться от общения с Богом, но, как и положено святым отцам, они преодолевали в себе «беса сомнения» и со смирением пускались в трудный путь. А путь для них был и в правду нелёгким. Их часто принимали за попрошаек и доставляли в отделения милиции, и только там им приходилось вспарывать одежду и извлекать телеграмму Патриарха всея Руси, которая служила для них, как в древние времена, подорожной грамотой.

Старец Иоаникий, прибывающий к Патриарху, всю дорогу испытывал настоящий стресс от такого большого количества людей и ещё в большей степени от современных нравов, с которыми ему пришлось столкнуться. Беспробудное пьянство его попутчиков в поезде. Женская распущенность, мат, постоянные пьяные драки в общем вагоне поезда, в котором ехал старый монах. Всё это могло бы причинить ещё больший ущерб чистой душе старца, если бы не его погружённость в молитвы. Он словно отключился от внешнего мира, и, как йог погружается в медитацию, так и старец ни одной секунды не прерывал своей молитвы. Даже во сне. Молитва во сне — это особый дар и признак праведности, который старец Иоаникий приобрёл уже давно, на пятый год пребывания в постоянных молитвах в своём скиту. Это пребывание в молитве защитило старца и не позволило сопровождавшему его всю дорогу греховному смраду отложиться на нём даже запахом табачного дыма. Прибыв на патриаршее подворье, старец Иоаникий впервые позволил себе немного расслабиться и дать себе немного роздыха. Сидя напротив главного входа, он с большой радостью встречал взглядом каждого входящего брата-монаха, прибывающего на Совет к Патриарху. Некоторых из них, по дряхлости телесной, сопровождали молодые монахи-послушники, оказывая святому отцу братскую помощь. Одним из последних прибыл преподобный Савва Приозёрский. Древний столетний старец, прозванный так за то, что семьдесят лет назад, демобилизованный после окончания Великой Отечественной войны, пришёл во Славу Господа один в карельские озерные леса и заложил там церковь. Затем в одиночку, преодолевая лишения и суровость климата пятьдесят лет, по брёвнышку строил эту церковь, проживая всё это время в землянке. Его и почти построенную им церковь обнаружили охотники, и после этого молва об участнике войны, кавалере двух орденов Славы облетела всю страну. Выяснилось, что за пятьдесят лет одиночества отшельник приобрёл необыкновенную способность к лечению людей и пророчеству. К нему потянулись люди, которые хотели посвятить себя Господу, приехало руководство Церкви. Ветеран войны принял постриг и стал сначала настоятелем построенной им церкви, а позже и монастыря. И уже на изломе эпох, в начале нового тысячелетия Савва открыл перед приехавшим к нему Патриархом свой особый святой дар общения с Серафимом Саровским. Оказалось, что русский святой был его напарником всё то время, пока Савва в одиночестве строил церковь. Он явился ему во свете и сиянии, когда отшельник лежал придавленный очередным бревном без чувств, спас его, а затем принял на себя плоть и стал ему помогать в строительстве. Также валил с ним деревья, тесал кору, таскал с ним брёвна, запасал провиант. За время работы они многое меж собой переговорили. Серафим Саровский предсказал ему, что он будет настоятелем Приозёрского Свято-Спасского монастыря и проживёт долгую жизнь. В день перед тем, как церковь и отшельника обнаружили охотники, святой Серафим попрощался с Саввой и пообещал ему ещё одну встречу при жизни, когда он придёт во плоти в Дивеев монастырь в самые трудные для Православия время, чтобы своим примером дать православному люду надежду на избавление от Антихриста и быть предвестником грядущего Господа.

Поэтому Православная церковь, и сам Патриарх особенно, почитала преподобного Савву и прислушивалась к его советам. Савва Приозёрский знал старца Иоаникия и ценил его за сохранение истинной веры и чистоту души. Старцы какими-то только им ведомыми чувствами могли отличать «своих» от тех, кто лишь напускал на себя видимость «святости», не будучи таковым. Те, другие, как искусные актёры, надевали на себя маски праведников с одной только целью — добиться лучшего положения в церковной иерархии и большей власти. Хотя и внешний наблюдатель мог бы найти характерные признаки, отличающие их от истинных старцев и подвижников. Несмотря на простоту их одеяний, выполнена она была из самых дорогих тканей, с груди свисали огромные золотые кресты в обрамлении дорогих камней, дорогие швейцарские часы под рукавами облачения, ровный строй белоснежных зубов, показывающих всем, что белизна достигнута далеко не постной пищей, а рукой дорогого дантиста. Старцам было жалко таких братьев, поэтому они не осуждали их, но и старались держаться от таких подальше. Вот и сейчас один из таких церковных управленцев в архиепископском чине, теребя на животе огромный крест с дорогими сапфирами, приглашал прибывших старцев пройти в трапезную. Преподобный Савва, обрадовавшись встрече со знакомым, попросил старца Иоаникия «пососедствовать» с ним на время пребывания в Москве.

— Я, чистая моя душа, рядом с тобой могу оставаться самим собой, — пояснил он младшему старцу своё к нему отношение, который рядом с древним стариком в свои восемьдесят выглядел словно его сын.

День не был скоромным, но позволялась рыба. Столы в трапезной были накрыты с изыском. Этим самым Патриарх хотел подчеркнуть своё уважение к приглашённым гостям. Кроме красной рыбы, овощных и постных блюд на столах было огромное множество морепродуктов, икра, дорогой португальский портвейн и даже коньяк. Строгого поста не было, и проехавшим дальнюю дорогу гостям предлагалось усиленно подкрепиться. Вскоре зашёл Патриарх и, произнеся приветствия, пригласил откушать. Толстый монах, старший по трапезной, монотонным голосом стал читать молитву. Патриарх сел рядом с преподобным Саввой, наливая ему в рюмку дорогого французского коньяка.

— Выпейте со мной, преподобный отец, сделайте мне честь, — радушно улыбнулся Патриарх. — Хочу выпить за ваше здравие.

— Ну, так и выпей, я возражать не буду. — Он чокнулся с Патриархом и тут же, не таясь, вылил коньяк под стол.

Патриарх сделал вид, что не заметил, и под смену блюд предложил преподобному налить красного вина.

— Вы, Ваше Святейшество, зря обо мне беспокоитесь, я иначе как на причастии вино не употребляю, мне нужно себя во здравии держать, так как хочу дождаться обещанной мне святым Серафимом встречи, а возраст мой уже критический. — Старец положил себе на тарелку ломоть чёрного монастырского хлеба, кусок селёдки, отварного картофеля и овощной салат. — А вы — ещё человек молодой, вы на меня не смотрите, налегайте на икру с блинами.

Патриарху пришлось проглотить ещё раз.

Преподобный Савва повернулся к старцу Иоаникию, тарелка которого мало чем отличалась от его собственной.

— А ты чего, брат Иоаникий, не празднуешь живот свой? — усмехнулся старец. — Когда ещё у себя на Урале такого добра отведаешь.

— Не радуется мне, брат Савва, — честно признался монах. — Всю радость от встречи с вами и братьями заслоняет печаль от грядущего несчастья. Мне известна причина нашей встречи, и это меня удручает.

— Вот ведь колдуны кругом меня сидят, — подал голос Патриарх, до которого донёсся разговор соседей. — Скажи, брат Иоаникий, сделай милость, какую беду обсуждать мы на Совете будем?

— Приход Антихриста, — тихо и уверенно произнёс Иоаникий.

Преподобный Савва закивал, показывая, что и для него это далеко не тайна.

— Да, святые отцы, с вами не соскучишься, — развёл руками Патриарх. — Я так только два дня назад получил видеодоказательство, что сын дьявола уже на пути к господству, а вы знали и молчали, обидно.

Он с грустным лицом отвернулся и, поймав взглядом рюмку с коньяком, не задумываясь опрокинул её в окладистую седую бороду.

— И ты знал из пророчеств святых братьев об этом, — на закуску выдал ему Савва. — Только о плохом не хочется думать. Вон из Чернигова старец Пафнутий на Совет приехал. Так тот ещё при святом Лаврентии Черниговском в дьяках ходил. Знаю, что он трижды на Патриаршую канцелярию письма слал и, как ему усопший Лаврентий завещал, трижды имя Антихриста доводил.

— Правда твоя, брат Савва, — проскрипел Патриарх, принимая упрёк старца. — Прости меня, если сможешь, видимо, не по ноше груз мне достался.

— Бог простит, — вмиг потеплел взгляд старца, видя раскаяние предстоятеля Церкви. — Надо с братьями порешать, что мы сможем злу и беззаконию противопоставить. А нам есть чего!

При последних словах Савва с хитрецой посмотрел на старца Иоаникия.

— Что же, скажи, порадуй мне душу! — уцепился за его слова Патриарх.

— Есть у брата Иоаникия сын духовный, вот на него у нас есть небольшая надежда, — серьёзно сдвинул брови преподобный Савва. — Только он может Антихриста остановить, больше некому. О нём на Совете брат Иоаникий и поведает всем. Так, Брат?

— На всё воля Господа, — с почтением ответил старец Иоаникий, борясь в душе с тем, что предстояло открыть Духовному совету чужую тайну исповеди.

После обеда старцы заняли места в небольшом зале для малых Советов за длинным овальным столом. На огромный экран монитора вывели видеозапись лондонского пожара. Не прошло и минуты, как старцы стали осенять себя крестами, словно отбиваясь от ворвавшегося в помещение роя мух.

— Антихрист! Дьявольское семя! Сатана, — раздались возмущённые крики монашеских старцев. — Сбылось библейское предсказание!

Взявший слово Патриарх с трудом смог успокоить седых стариков, которые от увиденного чувствовали себя словно перепачканными нечистотами и пытались молитвами вернуть себе прежнюю чистоту души. Святейший объяснил, что через несколько часов в эфире Первого канала пройдёт эта видеозапись, которая положит началу долгой и яростной дискуссии о приходе Антихриста.

— Это может разделить мир на два лагеря, — продолжал Патриарх, — и от этой расстановки сил будет зависеть очень многое. Слава Богу, что наш Президент не переносит этого незаконнорождённого английского принца. Не знаю, в чём причина, но нам это только на руку.

— Надо монархию возвращать, час давно пробил, пока Антихрист не набрал силы, нужно, чтобы православный царь вошёл в силу, — подал голос преподобный Савва Приозёрский. — Не свои мысли говорю, это святой Серафим мне на днях во сне являлся.

— Институт Демократии и Президентства просто так не отдадут, — с уверенностью произнёс Патриарх. — Я не раз подбрасывал эту мысль, что прошлому главе государства, что сегодняшнему Президенту. Слабы они. Не могут добровольно от такой власти и денег отказаться. Тем более что за ним капитал стоит, в том числе и мировой.

— Что о них говорить, они вообще русские только по паспорту остались, а души жидомасонские, — опять бросил реплику преподобный Савва. — И с каждым днём всё больше слой позолоты на душах их.

— Надо, чтобы православный люд захотел, — раздался голос кого-то из старцев, — с низов инициатива нужна.

— Давно уже идёт и повсеместно, — лучше зная о ситуации, доложил Святейший, — много церковных общин и православных организаций уже созывают Собор для принятия решения о возрождении монархии. У нас в патриархии мешками со всей России письма приходят, в которых простой люд просит Церковь встать за возвращение императора.

— Кого народ хочет видеть на Русском троне? — раздался чей-то вопрос. — Георгия Михайловича?

— Ни одного прямого наследника, — с грустью поведал Патриарх, — те же, кто же заявляют права, тоже не имеют идеальной генеалогии. Поэтому и Георгия Романова видит наш народ на троне, а некоторые, одолеваемые бесами, ищут внешние сходства расстрелянного императора с Президентом, считая в этом особый таинственный смысл. Что он, дескать, его прямой наследник. Правнук по линии спасённой принцессы Анастасии.

— Это бред полный, — не выдержал старец Иоаникий, — эта внешняя схожесть не более как напоминание православным, что пора восстанавливать в России монархию.

— Правильно говоришь, — поддержал Иоаникия преподобный Савва. — Именно так, как ты сказал, это Божье напоминание, что следующий должен быть русский царь. Но народ не видит в этом Божественное помышление и изберёт очередного масона.

— Только русский царь не позволит осуществиться плану на мировое правление и воспрепятствовать Антихристу, — согласился Патриарх.

— А помочь этому должен твой духовный сын, отец Иоаникий, — вмешался преподобный Савва. — Поведай братьям о проклятом Сатаной.

Иоаникий, попросив мысленно у Бога прощения, рассказал братьям о сыне священника Никодима Соболева, который через дьявольское проклятие стал оборотнем, но не предал Бога и не стал служить Сатане. Возникла пауза. Старцы задумались о том, как относиться к человеку, который стал оборотнем через оказание сопротивления Сатане.

— Чего задумались? — разорвал паузу преподобный Савва. — Наш он, Христова душа. Мне о нём было откровение в недавней беседе с святым Серафимом. Отец мой духовный поведал, что он по попустительству Божьему оборотнем стал, а так суждено ему, как архангелам на небе, так здесь, на земле, быть оружием в руках не дьявола, а Бога Отца нашего Вседержителя.

— Да будет так. — Все на эти слова дружно перекрестились, и вопрос отпал сам по себе.

— А кто будет от Патриархии обличать Антихриста в Лондоне? — поинтересовался кто-то из старцев. — Кто поехал на теледебаты?

— Архиепископ Новоземельский Дармидонт Батюшкин, который участвовал в записи программы на нашем телевидении, — пояснил Патриарх. — Ему доверяю как себе.

— А чего, хорошее имя, — улыбнулся брат Савва. — «Начальник копьеносцев». Будем надеяться, что этот поход во Славу Господа увенчается успехом.

— Пойдёмте, братья, отслужим молебен, чтобы Господь помог нашему брату Дармидонту и всей российской делегации открыть глаза христианам Западной Европы на сатанинское семя, — перекрестился Патриарх, поднимаясь к молитве.

Принц Харольд Даньелз-Виндзор был в приподнятом настроении. Причиной этому была свежая новость о будущей болезни принца Чарльза. У Донора, как для себя отождествлял его Антихрист, скоро должны были обнаружиться серьёзные проблемы с мозговой деятельностью, и в первую очередь с памятью. Об этом ему поведал его Отец, явившись к нему ночью в спальню. Он был в чёрном монашеском одеянии, с накинутым на голову глубоким капюшоном. Где-то в чёрной пропасти капюшона горели два глаза, словно два раскалённых угля.

— Харольд, — заскрипел знакомый голос, — хочу сделать тебе подарок. Я решил убрать с твоей дороги первую помеху на твоём пути к мировому господству — твоего биологического отца.

Сатана посмотрел на радостный блеск в глазах своего детища, прочитав его мысли.

— Нет, он не умрёт, он всего лишь заболеет одной из тех болезней, которая раз и навсегда вычеркнет его из списка первого наследника на престол Великобритании. Ты рад?

— Да, но впереди меня ещё старшие братья, — вопросительно посмотрел на него Харольд.

— Они тебе не соперники, — равнодушно произнёс Князь тьмы. — После того как встанет вопрос о престолонаследии и принц Чарльз откажется от английской короны, мы сделаем так, чтобы его выбор был не в пользу старшего сына.

— Но почему ты не взял на моё место принца Уильяма? — ревностно поинтересовался Харольд. — Ты же заранее всё знал.

— Я думал об этом. И вначале хотел наделить Уильяма твоей сегодняшней мощью, — признался Сатана. — Но потом я увидел, как ты злишься и негодуешь на свою жизнь, как тебя переполняет желание мести. Ты был готов расстаться со своей жизнью, бросить её Богу в лицо, и мне понравилась твоя смелость. Я решил дать тебе шанс подняться с самого низа на самый верх и сравняться с Христом, изменив этот несовершенный мир.

— Я благодарен тебе за это. — Харольд встал на колени и в знак благодарности приложился губами к засохшей руке дьявола, больше похожей на клешню краба.

Уже к полудню следующего дня в Интернете появилась статья об ухудшившемся здоровье наследного принца Уэльского. В статье писалось о том, что сын королевы испытывает проблемы с памятью, что говорит о серьёзном заболевании сосудов головного мозга. Автор ставил вопрос относительно будущего Англии, высказывая опасения в случае, если королём станет больной, выживший из ума старик. «Мы всегда гордились королевской династией Виндзоров. Английская монархия всегда была гордостью нации и не должна стать посмешищем в глазах мирового сообщества» — таким образом резюмировал автор свою статью в самом конце. Вечером многие газеты подхватили новость о плохом здоровье наследника престола, и общество загудело, погружаясь в широкие дебаты. Общественность стала требовать медицинского опровержения, чуть ли не прохождения принцем Уэльским официального обследования. В парламент Англии поступили законодательные инициативы о внесении в закон о престолонаследии поправок, запрещающих наследование престола наследнику, который по состоянию своего здоровья не может полноценно выполнять обязанности монарха.

Всё шло по плану, и даже болезнь принца Чарльза приходилась как нельзя кстати, поскольку у него с «Мировым порядком» были давние расхождения по вопросам глобального управления планетарным порядком. Особенно сейчас, когда работа в Фонде входила в самую интенсивную фазу, когда накопленный финансовый и политический ресурс достиг критической массы и давал сигнал к его немедленному использованию. «Мировой порядок» через свой эзотерический Совет, Совет учредителей Фонда и другие исполнительные органы лоббировал и подготавливал правительства ведущих держав к мысли о неизбежности применения ядерного оружия. На этот случай, по разработанной Мерзавым концепции, «Новый порядок» предлагал себя в качестве единственной доминирующей организации, которая бы управляла мировой экономикой и политикой в период ядерной войны.

Поскольку в руках Фонда сосредоточилось более половины всех мировых ресурсов планеты, это воспринималось как вполне естественное решение. Все понимали, что на случай Третьей мировой ядерной войны справиться с полным разрушением планеты может помочь только некое кризисное правительство, которому будут делегированы особенные полномочия. Притом, что в такой страшный период оно должно обладать не только финансами, но и в достаточном количестве такими ценными ресурсами, как незараженное продовольствие и питьевая вода, единственно с помощью которых можно будет выжить после ядерного конфликта, а также бороться с распространяющейся по всей планете гуманитарной катастрофой. Фонд предлагал себя вместо Организации Объединённых Наций, которую предлагалось упразднить за ненадобностью. Если ООН управлялась коллегиально её членами, то «Мировой порядок», на случай возникновения на планете ядерного конфликта, должен был управляться президентом Фонда единолично. Под его председательствованием должен был действовать Ядерный Совет Безопасности, в который входили бы страны, обладающие ядерным оружием. Решения президента, получившие одобрения ядерных держав в Совете ЯСБ, для любой страны, подписавшей Меморандум к Нациям, были обязательны для исполнения. В противном случае страна, ослушавшаяся главу Фонда, исключалась из «Мирового порядка» и против неё начинали работать все ресурсы Фонда и стран участников Меморандума. Все усилия консолидировались на смене правления в стране-отказнице и возвращении взбрыкнувшего «ослика» в своё стойло. Поскольку обращение с Меморандумом анонсировалось на Рождество, предварительный мониторинг, проведённый Фондом, показал, что основные страны Европы, Америки, Африки и Азии полностью поддерживали эту идею о наднациональном правлении в ядерном кризисе. Продолжала обдумывать предложение Индия. Категоричный отказ от подписания заявили лишь Китай и Россия. И если Китай с его выросшими имперскими амбициями, оставшись в изоляции, присоединился бы не задумываясь, Россия в этом вопросе была менее предсказуема. Уж слишком много у русских примешано личного.

Харольд вспомнил недавнюю беседу с Владиленом Мерзавым и понял, что тот был прав. С Даратэей ему придётся расстаться. Пусть это будет его маленькая жертва «русскому медведю». Но это будет шахматная жертва, где жертвуют фигурой, чтобы выиграть партию. Его троянский конь для Президента России. Вечером ему позвонил статс-секретарь и напомнил, что русский Президент дал в эфир национального телеканала видеозапись пожара. Антихрист уже видел это видео, на котором его Отец явился ему в теле горящего русского оператора. Принц был готов к выступлению в прямом эфире на телевидении и, мало того, хотел этого. Он одобрил сценарий дебатов, который предложил Мерзавой, но со своими поправками, о которых умолчал до времени. В любом случае и сценарий Мерзавого, и поправки, которые ему были нашептаны Князем мира сего, сводили на нет все обличительные высказывания русских правдолюбцев. Однако настроение Антихриста уже не было таким хорошим, каким было после встречи с Отцом преисподней. Он ловил себя на том, что ему было всё же жаль расставаться с Даратэей, к которой он привык, как привыкают дети к первой и любимой игрушке. Он также испытывал дискомфорт от сознания, что будет лишен её изысканных любовных ласк и ему придется в её отсутствие искать иной источник привычных наслаждений. Однако Харольд никак не ожидал такой бурной реакции, когда девушка узнает о его намерении отправить её назад в Россию.

— Ты с ума сошёл! — У неё от неожиданности поначалу не находилось слов. — Ты же ещё день назад признавался мне в любви.

— Мы уже говорили с тобой, — нахмурился Харольд. — Я не принадлежу сам себе, у меня есть миссия на Земле.

— Неужели это всё из-за русского Президента? — догадалась Даратэя. — Неужели ты испугался этого карлика? Да с твоей властью и силой ты же можешь стереть его в порошок.

— Да, я могу его уничтожить, но я не могу заставить его сделать нужные мне вещи, — честно признался Харольд. — Например, подписать Соглашение «О продовольственной ответственности перед человечеством».

— Ты меня ему продаёшь! — на глаза Даратэи накатились слёзы. — Как сутенёр уличную девку. А он заплатит тебе своей лояльностью Фонду.

— Если ты мне поможешь, — подтвердил Антихрист.

— А как же… — девушка собралась с силами, чтобы сказать о своей беременности, предприняв последнюю попытку изменить ситуацию в свою пользу. — Я должна открыть одно обстоятельство, которое заставит тебя посмотреть на это по-другому.

— То, что ты ждешь ребёнка? — огорошил Даратэю его прямой вопрос.

Она поняла, что Мерзавой донёс ему их откровенный разговор.

— Да, я ношу твоего ребёнка, — решила пойти ва-банк влюблённая в Антихриста девушка.

— Или русского Президента, — с подчёркнутым равнодушием произнес Харольд. — По мне, так это даже лучше, если ты вернёшься к нему беременной от него. Он ляжет тебе под каблук, и тебе будет проще на него воздействовать.

— Как ты можешь! — возмутилась девушка. — А если это твой ребёнок?

— Даже если и мой, мне всё равно — жёстко произнёс Антихрист. — Один чёрт — пускай он думает, что его. Так нужно для моей миссии.

— Когда вылетать? — сжалось в стальную пружину сердце девушки в надежде, что Харольд передумает в последний момент и остановит её.

— Сегодня, сейчас. — Он протянул ей конверт — Здесь билет на вечерний рейс.

— У меня будут условия, — разжала свою «пружину» Даратэя, понимая, что нужно приспосабливаться к тому, что есть на данный момент.

— Слушаю тебя, — кивнул Харольд, показывая свою готовность всё сделать для своей бывшей любовницы.

— Я хочу последний раз заняться с тобой сексом, и каждый раз, когда я буду выполнять твои задания, мы будем встречаться где-нибудь на островах и ты мне будешь платить за мой шпионаж любовью! — дерзко посмотрела ему прямо в глаза молодая женщина, по взгляду которой было видно, что если не принять её условия, то её дальнейшее поведение может быть непредсказуемой.

Харольд посмотрел на часы. До вечернего шоу на телевидении ещё было достаточно времени. Искры в глазах Даратэи сверкали вызовом и страстью.

— Хорошо, я согласен, — кивнул Антихрист, вовлекая её в свои объятия.

В ванной комнате девушка достала флакончик с мазью, которая осталась у неё от посещения президентской вилы на Корсике и которой она ни разу не пользовалась со своим любимым.

— Я заставлю тебя ещё пожалеть о своём решении. — Даратэя стала тщательно покрывать мазью те участки своего тела, которые особенно любил целовать принц Харольд Даньелз-Виндзор Антихрист.

В самолёте, летевшем спецрейсом в Лондон, Алёна Рощина лицом к лицу столкнулась со своими старыми знакомыми: подполковником ФСБ Ивановым и старшим лейтенантом Дроздовым, которые в числе ещё нескольких сотрудников государственной безопасности были прикреплены к делегации на время поездки в Англию. Весь перелёт они инструктировали участников о том, что можно говорить в прямом эфире на английском телевидении, а что нельзя. Больше всего они уделили времени девушке, предупредив её, чтобы она ни словом не обмолвилась об адвокате-оборотне, пригрозив ей в противном случае суровыми карами. Всё время после приезда и после расселения в гостинице за ней по пятам следовал Дроздов, он первым зашёл в её номер и пробежался по нему с какой-то сканирующей рамкой. И девушке с трудом удалось выгнать его из номера, поскольку молодой офицер явно начинал превышать свои служебные полномочия, рассыпаясь ей в комплиментах и предлагая выпить за налаживание «взаимовыгодных» отношений.

Телешоу должно было начаться с минуты на минуту. Российская делегация расселась в студии, в специально выделенном блоке, напротив своих английских оппонентов, чей блок уже был заполнен до отказа. Двое ведущих шоу, англичанин и русский, должны были обеспечить дебатам честную борьбу. Роль русского ведущего взял на себя молодой сотрудник государственной безопасности, который идеально владел языком, но вряд ли мог ориентироваться в телешоу.

Сейчас они оба занимались каждый со своей языковой аудиторией, рассказывая участникам о правилах предстоящего шоу. Молодой фээсбэшник давал последние инструкции российским участникам, напоминая, о чём нельзя говорить, и предупреждал, что за данный выступающим неправильный ответ будет наступать на ногу, чтобы оговорившийся мог понять свою ошибку и поправить ответ. Две стороны в нетерпении бросали в сторону друг друга недвусмысленные реплики, говорившие о том, что каждая рассчитывала «порвать» противника в телевизионном эфире.

Русский священник архиепископ Дармидонт уже давно нашёл своего визави — пастора Англиканской церкви, который безцеремонно разглядывал одеяние гостя с выражением брезгливости на лице, словно стесняясь быть с ним в одной христианской вере. Алёна испытывала большое волнение от сознания того, что эти прямые теледебаты пройдут в мировом эфире на все страны. Она мысленно прогоняла в голове ответы на те вопросы, которые по сценарию ей должен был задать ведущий английского телевидения. Вскоре последовала команда режиссёра и пошёл обратный отсчёт. Прозвучала команда «мотор!», и ведущий английского национального телевидения объявил о начале телевизионных дебатов. Тема телешоу называлась «Принц Харольд — кто он? Мессия или Антихрист?». Ведущий предупредил об идущем в прямом эфире эсэмэс-голосовании, которое в итоге и переопределит окончательное мнение мировой аудитории по этому вопросу. Рассказав о предыстории, он предложил телеаудитории посмотреть скандальное видео.

— Особенно обратите внимание на те выводы, которые сделали русские из запечатлённого в сюжете, — напутствовал он мировую телеаудиторию.

Через пять минут показа новостного сюжета Первого канала с комментарием священника события опять вернулись в раскалённую до предела студию.

— Итак, — ведущий придал лицу обиженное выражение, — основной вопрос сегодняшнего шоу: почему русские решили, что сын принца Чарльза, внук королевы Елизаветы и просто герой английской нации, спасший несколько сотен человек принц Харольд Даньелз-Виндзор и есть Антихрист? Потому, что на плёнке в облике горящего человека проглядывает нечто демоническое? А может быть, сам Сатана? Об этом мы узнаем очень скоро, а сейчас спросим молодую очаровательную русскую девушку, которая была в той поездке режиссёром представила на своё национальное телевидение этот материал.

Под свист с английской половины к Алёне подошёл русский «телеведущий», который, собственно, больше выполнял функцию «микрофонной стойки под электрическим напряжением», и протянул ей микрофон.

— Скажите, Алёна, вы так же считаете, что принц Харольд Антихрист? — с ходу огорошил девушку не запланированным в сценарии вопросом хитрый английский шоумен.

— Нет, — растерянно вымолвила Рощина. — Для этого одного видео мне недостаточно.

Её ответ был принят английской аудиторией аплодисментами, а нога фээсбэшника больно уткнулась ей в туфлю, словно предостерегая её на будущее.

— А что позволило вам в России сделать такой вывод? — не отставал от неё ведущий. — Может быть, наличие у него хвоста или рогов с копытами?

— Рогов у него нет, он симпатичный молодой человек, а насчёт остального — я не знаю, об этом надо спросить того, кто ходит с ним в парную, — стала приходить в себя острая на язычок девушка.

— Хорошо, теперь давайте от шуток и разминки перейдём к серьёзным вопросам, — предупредил англичанин. — Эту запись передали на канал вы?

— Да.

— От кого вы её получили? — раздался следующий неловкий вопрос.

— Мне в номере это видео на флэшке оставил неизвестный. — Алёна практически сказала правду. — Я в это время принимала ванну и не смогла заметить, кто это был.

— Так, может, эту видеозапись вам подложил сотрудник спецслужбы? — Англичанин победоносно оглядел аудиторию, словно нашёл путь к разгадке. — Например, сотрудник КГБ, которые постоянно вас сопровождают во всех поездках за рубеж.

— Я же сказала, неизвестный мне человек, — настаивала на своём девушка, отодвигая свою туфлю от твёрдой как камень ноги русского «шоумена»…

…Принц Харольд Даньелз-Виндзор с увлечением смотрел начало прямого эфира. Его заинтересовала красивая русская журналистка, которая, несмотря на напор телеведущего, с достоинством отвечала на непростые вопросы. В её внешности было что-то такое до боли неуловимое; с одной стороны, близкое и родное, с другой — вызывающе красивое и отстранённое. Харольд пребывал в буреломе ощущений, где смешалось много чувств. Единственное, что он знал точно, — она должна была стать его женщиной. Он мысленно призвал на помощь Отца и услышал рядом с собой жужжание большой жирной мухи, которая, словно почтальон, принесла ему информацию, зашифрованную в ничего не значащем для постороннего уха звуке. Сатана обещал ему свою помощь, с радостью перевёл жужжание насекомого Антихрист, не отдавая отчёта, как ему это удаётся. Между тем дебаты в телешоу обострились не на шутку. С английской стороны выступили несколько человек, которые прямо обвинили русских в политическом заговоре против Англии. Они утверждали, что русские завидуют тому, что в Англии проявил себя человек королевского рода, который по своим делам может быть новым воплощением Христа, новым Мессией. Поэтому, чтобы очернить эту идею, русские проталкивают и навязывают всему миру ложную мысль об Антихристе.

— Русские всегда кичились истинной верой православной, поэтому они не могут пережить, что Мессия пришёл к нам в добрую старую Англию, — с пеной у рта распинался священник Англиканской церкви, ненавидящим взором пытаясь испепелить русского священника. — А не к ним в их берложью Россию, где, кроме медведей и нечистой силы, ничего быть не может.

— Уважаемые телезрители, — обратился к мировой аудитории английский телеведущий, — как вы видите, русские настаивают на своём, уверенные в правоте. Но они просчитались, представив нам это видео как доказательство того, что принц Харольд — Антихрист. На самом деле они представили нам доказательство того, что наш любимый младший королевский внук не кто иной, как новый Мессия. Хотите убедиться — тогда не переключайте канал, поскольку через каких-то пару минут в студии появится сам принц Харольд Даньелз-Виндзор, и всё встанет на свои места.

Услышав сказанное, английская часть студии повскакала с мест, в желании приветствовать «живого Бога». Эти слова ведущего были запланированным сигналом, услышав который Харольд встал из-за режиссёрского пульта и направился в студию прямого эфира. Идя по коридору павильона в сопровождении молодого ассистента режиссёра, он услышал голос Сатаны и, обернувшись на ассистента, к своему удивлению увидел вселившегося в него дьявола.

— Они хотят увидеть в тебе Иисуса Христа в новом воплощении, так давай дадим им эту иллюзию, — проскрипел Князь вечной тьмы. — Слушай свой внутренний голос, этим голосом буду я. Следуй ему, и всё будет хорошо.

Произнеся это, Сатана вышел из тела молодого человека, который, словно обессиленный, свалился на пол коридора в припадке эпилепсии, отбивая затылком глухую чечётку. Зал встретил Харольда бурей эмоций. Равнодушных не было. Русский священник, отец Дармидонт, увидев воплощение зла, стал креститься и читать громко «Отче наш», словно надеясь, что это помешает Антихристу, но напрасно. Молодой человек, с улыбкой на устах, прошёл к ведущим.

— Итак, сэр, — обратился к принцу английский ведущий, — вы слышали, что про вас говорили наши гости из России, которые на своём национальном телевидении и здесь, в студии, утверждают, что вы Антихрист. Что вы можете ответить русским и остальному миру, который в прямом эфире сейчас смотрит теледебаты?

— Я не Христос, но я и не Антихрист, — уверенным голосом стал говорить Харольд, успевая только открывать рот, словно певец под фонограмму. — Мой земной родитель принц Чарльз Уэльский, но истинный мой Отец не он. У нас с Иисусом есть три общие составляющие. Первое — это, то, что у каждого были при рождении земные родители, но истинный отец у меня и у Христа один и тот же — Бог. Второе, что мне, как и Иисусу, предначертано выполнить миссию, с которой я пришёл в этот мир. Третье — это то, что мой путь будет точь-в точь как и у Христа, только в более современном прочтении. Он нарекал себя царем Иудейским, у него были преданные ученики, он с торжеством входил в Иерусалим. Всё то же будет и со мной, только в Иерусалим я приеду не на ослике, а на более современном средстве передвижения.

Аудитория засмеялась, оценив его шутку.

— Все хотят знать, что за диалог и с кем произошёл во время пожара в королевском шатре, — раздался наконец самый интригующий вопрос телешоу. — Это правда, что вы говорили с дьяволом?

Харольд выслушал вопрос английского шоумена, но с ответом не спешил. Он обвёл зал глазами, особенно всматриваясь в русских оппонентов. Выискал русскую журналистку и, остановив на ней взгляд, стал отвечать, словно адресуя свой ответ ей.

— Да! Это был Он. Дьявол искушал меня. Он старался меня запугать, с тем чтобы я отрёкся от своей миссии Спасителя человечества. Я отказался. Тогда он стал предлагать мне власть над миром, но я ответил ему, что этим меня не удивишь, так как я королевского рода и сам без его помощи могу добиться всего, чего захочу. Он предрёк мне смерть в огне и исчез. Я же стал читать молитву к Богу, и мой Отец спас меня и всех, кто был в шатре, пролив с небес воду.

Ответ был настолько неожиданный и неоднозначный, что вызвал ступор. Первым очнулся английский сектор, который стал выражать восхищение национальным героем всеми доступными средствами. Русский сектор, осмысливая ситуацию, приходил к выводу, что теледебаты ими проиграны. На мониторе международного эсэмэс-голосования количество голосов за Харольда-Мессию удесятерялось прямо на глазах.

— Какая же у вас миссия, позвольте поинтересоваться? — раздался вопрос архиепископа Дармидонта.

— Моя миссия — спасти человечество от неминуемой гибели в ядерной войне. — Харольд, не задумываясь ни на секунду стал озвучивать первое, что внушал ему «внутренний» голос.

— Но позвольте, какая ядерная война? — раздался голос из русского сектора. — Где вы её увидели? Её, может, никогда не будет.

— Она уже началась, — огорошил Харольд аудиторию, — именно сейчас Землю потряс первый ядерный взрыв, а к концу передачи их случится уже несколько.

В подтверждение его слов на огромную плазменную панель в студии сделали оперативное включение новостей. Бледная перепуганная ведущая английских новостей передавала о применении ядерного оружия Пакистаном против Индии. Затянувшийся военный конфликт этих двух стран, отягощенный климатическими катаклизмами и голодом в Пакистане, спровоцировал проигрывающую сторону на применение оружия «последней надежды». Сообщалось, что три из пяти ракет с ядерными боеголовками были сбиты противоракетной обороной Индии, но две ракеты нанесли удары по двум крупным городам с более чем десятимиллионным населением. В ответ Индия готовит нанести по Пакистану более мощный ядерный удар.

— Что же теперь будет? — раздался вопрос ведущего при полной тишине в аудитории. — Индия теперь уничтожит Пакистан. У них же ядерный потенциал в сто крат больше.

— Дальше будет климатическая катастрофа, неурожаи, засуха и, как следствие, голод, — до слуха каждого донёсся пророческий голос принца Харольда. — Заражённые радиацией земли составят больше половины территории земного шара.

— Неужели нельзя избежать невинных жертв? — непроизвольно, под давлением эмоций, вырвалось у Алёны Рощиной. — Вы же сын Божий, как вы говорите. Остановите начавшийся ядерный конфликт.

— И вы тогда поверите в меня? — глаза в глаза словно гипнотизировал девушку молодой человек.

— Поверим, — закричала аудитория.

— Поверим, — более сдержанно отреагировала большая часть русского сектора.

— Поверю, — вторила им журналистка.

Архиепископ Дармидонт с болью в глазах обвёл своих соотечественников.

— Что же, я обращусь с молитвой к Богу Отцу. — Он прикрыл глаза, а его губы стали нашептывать молитву.

«В настоящее время с территории Индии осуществлён ответный залп из десяти ядерных ракет, которые несут на себе по три раздельных заряда», — раздался голос новостной ведущей на мониторе телевизора в студии. — Таким образом через две минуты на Пакистан обрушится тридцать ядерных зарядов, каждый из которых не меньше, чем ядерная бомба, упавшая на Хиросиму».

Новостная камера из Пакистана показала толпы людей, метавшихся в поисках какого-либо укрытия. Матери, бегущие по улицам, прижимающие маленьких детей к груди. Взоры некоторых, обращённые в небо, словно выискивая ту его часть, откуда вынырнут смертельные болванки.

— Конец Пакистану, — раздался чей-то трагичный голос в студии.

— И не только ему весь регион повымрет, — откликнулся кто-то другой.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — выпалил поговорку русский архиепископ, довольный тем, что Антихристу не удалось доказать своё божественное происхождение. — Теперь понятно, какому «богу» он молился, если его молитва только смерть несёт.

— Что же, сэр Харольд, с этим вопросом уже поздно обращаться к Богу, — обратился к продолжающему молиться принцу ведущий шоу. — Вы могли бы привести нам какой-нибудь другой довод.

Антихрист не отвечал ведущему. Он слушал голос Сатаны, который звучал в нём, словно сам дьявол сидел внутри него. Голос Князя тьмы вещал ему, что он победит в этом споре, вне зависимости от того, что сейчас происходит.

«Ты сейчас Бог, — внушал ему Сатана. — Как ты решишь, так и будет. Я отдаю тебе на время свою безграничную власть и силу».

— Взрывов не будет, — раздался громкий голос принца Харольда. — Ни один человек не пострадает от индийского ядерного удара.

— Вздор, он несёт чушь, — раздалось из русского сектора.

— Поясните, — поднес ему микрофон обескураженный ведущий — вы хотите сказать, что… Что? Ведь это же невозможно, чтобы не было жертв!

— Вот поэтому я и говорю, что ни один человек не погибнет, — ещё громче и уверенней произнес Харольд, найдя глазами в русском секторе понравившуюся ему русскую журналистку. — Надеюсь, после этого наши русские братья перестанут говорить обо мне плохо?

«До взрывов на территории Пакистана осталось не более тридцати секунд. — Ведущий с микрофоном подбежал к русскому сектору и протянул микрофон священнику. — Измените ли вы своё отношение к принцу Харольду, если он отведёт эту ядерную катастрофу?»

— Спасение миллионов людей есть богоугодное дело, — нерешительно произнёс архиепископ Дармидонт, явно не желая идти на мировую, но будучи уверенным в том, что ядерные взрывы уже не остановить, не видя в произносимом ничего страшного. — Если этот залп не погубит ни одной человеческой души, то я откажусь от мысли, что ваш принц Антихрист.

— А вы что скажете? — Микрофон переместился по ряду к Алёне Рощиной.

— Я думаю, наверное, так же, как и большинство мировой телеаудитории, что признала бы в принце Мессию, — искренне произнесла девушка. — Только Богу теперь под силу остановить катастрофу.

В этот момент на мониторе гигантского телевизора анонсировали срочную сенсационную новость. Вся аудитория, как и всё мировое сообщество, наблюдающее прямую трансляцию, прильнула к экранам.

«Только что по информации со спутника НАСА все десять ракет самоликвидировались на подлёте к целям в Пакистане. — Ведущая новостей светилась в улыбке ярче солнечного света. — Жертв и разрушений от самоликвидаций ядерных ракет нет».

Камера онлайн стала показывать улицы Исламабада, на которых пакистанцы молились Аллаху, прославляя его имя и благодаря его за спасение. Кругом сквозило радость и веселье.

Аудитория разразилась бурными овациями, такой силы, что их, наверное, услышали в Пакистане. Хлопали все, по-новому всматриваясь в Харольда, словно выискивая в его внешности признаки святости. Потихоньку шум аплодисментов смолкал, поскольку многие стали креститься и подходить к принцу Харольду для благословения. Алёна стояла со смешанным чувством. Ей хотелось подойти и попросить, как многие в студии, благословения, но в то же время что-то её удерживало от этого. Девушка поймала себя на мысли, что принц в большей степени привлекал её не высотой своего положения и завесой тайны, а как молодой и красивый мужчина. Она интуитивно уловила в его взгляде неподдельный интерес к себе как к женщине, и эта возникшая эмоция разжигала в её душе огонь ответного любопытства. Между тем пока все по очереди подходили для благословения, целовали руки, на экране студийной плазмы сделали ещё одно новостное включение, на котором растерянные индийские военные сбивчиво говорили о каких-то сбоях в системе, грозя Пакистану новым залпом. Затем в сюжете показали последствия первого взрыва на территории Индии. Разрушенный многомиллионный город с космического спутника был похож на декорации фильма катастрофы. Гигантская воронка диаметром несколько километров и сметённые взрывной волной здания и сооружения, словно поваленные деревья Тунгусского метеорита. Пустыня в центре и первые этажи на окраинах города, точнее, того, что раньше называлось городом.

— А-й-лё-на, а вы? — Алёна, не ожидая рядом с собой увидеть принца, даже вздрогнула.

— А вы не хотите моего благословения? — Харольд улыбался, внимательно всматриваясь в русскую.

— Я пока не готова, — растерялась девушка. — Я даже и не знаю, что для этого надо делать.

Она покраснела, понимая, что выглядит немного глуповато.

— Мне очень импонирует ваше поведение и искренность, — заговорил принц, снимая её смущение. — Я готов дать вам эксклюзивное интервью сегодня вечером за ужином. И не отказывайте мне, я же теперь звезда как-никак.

Последнее он произнёс с лукавой улыбкой, которая совершенно обезоружила девушку.

— Сегодня? — переспросила немного огорошенная такими темпами Алёна.

— А разве вы не захотите заработать кучу денег на этом интервью? — удивился её раздумьям Харольд. — Не только у вас на родине, но и любое английское издание перекупит у вас статью с интервью, особенно по последним событиям. Позвоните мне, когда будете готовы, я пришлю за вами машину.

Он протянул ей свою визитку и быстрым шагом отправился на выход из студии. Толпа почитателей ринулась его провожать, но была отсечена охраной. Никто из оставшихся в аудитории не скрывал своей зависти, косясь на удачливую русскую. Кто-то тут же предложил Алёне агентские услуги по продаже интервью в «Дейли Телеграф» или «Ньюсуик», пообещав пятьдесят тысяч фунтов. Девушка, окружённая людьми, вежливо отказывалась от предложений, раздумывая, как ей правильно поступить, пока не услышала знакомый голос подполковника Иванова, шепнувший ей в ухо:

— Срочно за мной на инструктаж.

— Какой инструктаж? — удивилась Алёна.

— Перед интервью с принцем, — тоном, не терпящим возражений, пояснил сотрудник государственной безопасности.

Мать Алёны выключила телевизор, как только кончился прямой эфир международного телешоу с участием Алёны. По окончании шоу все новостные издания стали тиражировать чудо, совершённое в прямом эфире принцем Харольдом. Ведущие новостные издания Америки и Европы недвусмысленно намекали на божественное предназначение принца, и высказывались первые мнения, что принц Харольд Даньелз-Виндзор посланец Бога, Мессия, который сможет спасти человечество, ставшее сегодня на край погибели. Глубоко православной женщине тяжело было слушать такое. В параллель передавались новости о военных действиях с индо-пакистанского конфликта. Индусы всё же смогли вторым залпом отомстить пакистанцам, и спустя час после эфира пришли новости о трёх ядерных взрывах уже на территории Пакистана. Одним из взрывов была полностью уничтожена столица исламистов. Мир разделился на два лагеря: мусульманский, который объявил Индии джихад, и остальной, пытающийся приостановить дальнейшую ядерную катастрофу и призывающий обратиться за этим к новоявленному Мессии. Несмотря на самые невероятные мировые новости, женщина всё никак не могла выкинуть из головы некоторые моменты из просмотренного телешоу. Она специально поставила передачу на запись и теперь решила ещё раз её просмотреть, чтобы истребить закравшиеся в душу сомнения. Промотав плёнку она останавливалась только там, где говорила её любимая дочка. Особенно тщательно пересмотрела момент, когда Алёна говорила с принцем Харольдом. Вот она осторожно делает вывод, что он симпатичный молодой человек, без видимых признаков дьявольщины. А вот она обратилась к нему, словно к сыну Бога, с призывом остановить ядерную катастрофу. А здесь, из-за совершенного им чудесного поступка, она уже смотрит на него преисполненным восхищением взглядом, словно школьница на поп-звезду. Мама почувствовала, как волна беспокойства охватила её с ног до головы. Не выдержав раздирающего чувства, она схватила мобильный телефон и набрала номер любимой дочери.

— Аллё, — прожурчал голосок Алёны.

Наталья Андреевна выразила беспокойство за дочку, когда в мире творятся такие дела:

— Как ты? У тебя всё нормально? Ты когда летишь обратно? Я обязательно тебя завтра встречу.

— Я ещё не знаю, как скоро прилечу, — констатировала девушка, в голосе которой она не услышала ноток огорчения этим фактом.

— Тебя что-то задерживает? — задала наводящий вопрос её мать.

— Да, мне предстоит брать у принца Харольда эксклюзивное интервью, — с гордостью произнесла Алёна. — Но после я сразу к тебе прилечу.

— Будь осторожна с ним, он не тот, за которого себя выдает. Это псевдомессия. Христос явится нам только один раз, и будет это Судным днём, — напомнила дочери активистка общественно-религиозной организации «Братья и Сёстры».

— Глупости всё это, — перебила её Алёна. — Он спас миллионы человек. Остановил ядерную катастрофу.

— Но она же продолжается, — попыталась оспорить текущую ситуацию пожилая женщина.

— Но он это сделал! — несколько повышенным тоном возразила девушка. — Я сама была этому свидетельницей. Пусть не всю войну. Но и это говорит о его великом предназначении.

— Великом? — переспросила Наталья Андреевна.

— Да, я считаю его посланцем Божьим, — твёрдо заявила девушка. — Единственным, кто может спасти мир от неминуемой гибели человечества.

— Алёнушка, я просто переживаю за тебя, — сбавила обороты женщина понимая, что девушка настроена слишком категорично. — Я не хочу, чтобы ты попала в какую-нибудь неприятную историю или, и того хуже, в западню. Я уже хотела звонить Саше Соболеву.

— Не бойся, мамулечка, я уже не наивный ребёнок, — успокаивала его девушка.

Алёна вынуждена была прекратить разговор, так как в её номер постучали. На пороге оказался подполковник Иванов. Сергей Сергеевич безцеремонно зашёл внутрь, предварительно повесив с внешней стороны двери табличку с просьбой не беспокоить.

— Во сколько у тебя интервью, ты уже звонила принцу? — без обиняков задал прямой вопрос мужчина.

— Я ещё не решила… — смутилась таким напором сотрудника спецслужбы девушка.

— И зря, тебе необходимо идти к нему на встречу, — всё тем же безапелляционным тоном заявил он. — Я бы сказал, что не просто надо взять интервью. Тебе нужно с ним войти в дружеские отношения.

Алёна вопросительно уставилась на сотрудника государственной безопасности.

— Ты же видишь, какая это будет грандиозная фигура в мировой политике, — стал пояснять свою мысль Иванов. — От него будут зависеть судьбы не только отдельных людей, но и народов, и даже стран. Ты же любишь свою Родину?!

— А-а-а, — догадалась девушка, куда клонит сотрудник безопасности, — вы хотите, чтобы у меня сложились приятельские отношения с принцем Харольдом, для того чтобы использовать меня как шпионку?

— Шпионку? Нет, — демонстративно возмутился подполковник. — Просто агента влияния.

Его уточнения не изменили сути, о чём Алёна не замедлила ему попенять.

— Какая разница. Вы хотите меня завербовать, — возмутилась девушка. — Наверное, уже придумали мне псевдоним?

— Рощина, возьмите себя в руки, мы же говорим об очень серьёзных вещах, — перебил её офицер. — Раз уж вы приглянулись будущему правителю мира как девушка, почему же не использовать это обстоятельство себе во благо. Вы сможете сделать головокружительную карьеру. Получить свою программу на телевидении. Я даже скажу больше, вы бы смогли со временем возглавить общенациональный канал телевидения. Вот только… — он замялся, словно пытался подыскать слова для объяснения некоего щекотливого обстоятельства.

— Что, — усмехнулась девушка, — уже отказываетесь от сказанного? А я было уже заинтересовалась карьерным ростом.

— Для такого взлёта нужно, чтобы принц Харольд захотел вас отблагодарить и лично предпринял кое-какие усилия.

— А это что значит? — опять не поняла его Рощина. — Может, уже будете говорить как-то определённей?

— Если бы вы стали девушкой принца, тогда он сделал для вас всё, что только вы не пожелаете, — высказался наконец Иванов.

— А что, у вас есть сведения, что принц Харольд хочет, чтобы я стала его девушкой? — изумилась девушка.

— Да, — подтвердил Сергей Сергеевич.

— Но откуда вам об этом известно? — удивилась Алёна такой осведомлённости офицера российской спецслужбы.

— Служба! — не без гордости произнёс подполковник, продолжая ожидать от девушки хоть какой-то реакции.

— Не знала, что в обязанности офицера государственной безопасности входят занятия сводничеством, — наконец отреагировала Рощина. — Вам не стыдно?

— Нет, это один из способов нашей работы, — спокойно, без обиды ответил Иванов. — Не всегда в целях безопасности страны приходится делать приятную работу, иногда мы вынуждены делать и грязное дело, по сравнению с которым то, что я вам предлагаю, является совершено нормальной мировой практикой.

— Я не хочу продолжать дальше этот разговор, — прервала его девушка.

Глаза Иванова сузились, а желваки на скулах заходили, выдавая повышенную нервозность своего хозяина.

— Ладно, это твоё право, девочка! — примирительно произнёс подполковник. — Надеюсь, это не отразится на сегодняшнем интервью, ведь, насколько мне известно, твоё руководство считает тебя профессионалом.

— Да, интервью я возьму, — кивнула девушка, давая понять, что разговор закончен и мужчине нужно покинуть её номер.

— Звони! — приказным тоном надавил на неё Иванов, показывая, что, пока он не будет уверен в их встрече с принцем, он не оставит девушку одну.

Не тратя время и нервы, Алёна позвонила по телефону принца, указанному на его визитке, и попросила прислать машину к семи часам.

— Только я хочу вас сразу предупредить, что не позднее одиннадцати вечера мне нужно будет вернуться в номер! — Навеянная беседой с Ивановым тревога заставила Алёну заранее предупредить Харольда, чтобы мужчина не строил далекоидущие планы на эту встречу.

— Конечно! — моментально отреагировал обрадованный встречей с красавицей-журналисткой молодой мужчина.

Подполковник, выйдя из номера девушки, набрал телефон Владилена Мерзавого.

— Я ей всё передал, как вы меня просили, — услышав голос Мерзавого доложил Иванов — Только, похоже, она может его разочаровать своей несговорчивостью.

— Значит, она не захотела стать любовницей принца? — удивился Статс-секретарь.

— Нет.

— Ну и дура. Всё не может забыть своего оборотня, — усмехнулся Мерзавой, — Наши русские бабы не умеют извлекать выгоду из ситуации. Значит, он её поимеет за просто так. А с оборотнем…

— Готов устранить в течение двадцати четырёх часов по приезде в Россию, — доложил Иванов.

— Ты давно это уже должен был сделать, — недовольно проскрипел Мерзавой, чей злой взгляд ничего хорошего подполковнику не предвещал.

— Владилен, надо учитывать его необычную специфику, — попытался оправдать себя Тихоня, но его старый приятель от него отмахнулся, не желая продолжать беседу.

Мерзавой ещё находился под впечатлением от того как прошёл прямой эфир и как его президент одержал победу над «этими русскими». Прошло несколько часов времени, а весь мир уже захватила волна истерии. Со всего мира, из всех стран в офисы Фонда «Новый порядок» на имя президента полетели факсы и телеграммы с просьбами и даже с требованием заставить Индию и Пакистан прекратить ядерную войну. Даже из стана воюющих сторон, от их правительств пришли официальные приглашения принцу Харольду, в которых Индия и Пакистан просили младшего Виндзора выступить посредником в срочных переговорах между ними о введении моратория на применение ядерного оружия. Президент Америки попросил о незамедлительной встрече с принцем Харольдом и в спешном порядке вылетел в Лондон. Лидеры других держав уже записывались в длинную очередь намечающихся каждодневных встреч. Все хотели понять, что это было? Как простой человек мог сорвать смертоносный ядерный удар, или он не простой? А что тогда он может ещё сотворить? Хотели это понять при личной встрече, не доверяя средствам массовой информации. Посмотрев источнику чуда в глаза, пощупать его своими руками при официальном рукопожатии. Заверить в дружбе. И если он и в самом деле Мессия, занять «местечко неподалёку». Из передовых держав даже Китай просил о встрече. Молчал только Президент России. Причины его поведения были понятны Мерзавому, и такое состояние вещей было Фонду только на руку. Вокруг Фонда и его президента консолидировались все мировые лидеры, словно свита при императоре. Таким образом, Россия оставалась на обочине интеграционного процесса, а значит, наиболее уязвима. Статс-секретарь был уверен, что теперь они смогут заставить Россию подчиниться планам «Мирового порядка» по единоличному управлению планетой президентом Фонда и Мессией — принцем Харольдом Даньелзом-Виндзором.

Машина приехала ровно в семь часов вечера. В номер позвонили с ресепшен, и Алёна, положив диктофон в маленькую элегантную сумочку, ещё раз встала перед зеркалом, чтобы осмотреть себя на дорогу. На ней было чёрное платье-стрейч, которое было тем самым универсальным способом сходить в дорогой ресторан, не ломая голову над тем, что надеть. Украшением платья, плотно облегающего точёную фигуру девушки, служили различные хитрые женские аксессуары, которые доводили простое платье до верха изысканности и вкуса. Алёна вспомнила об Александре Соболеве. Ей стало стыдно оттого, что она, собираясь на это деловое свидание, зачем-то выбежала из гостиницы в магазин женского белья и купила на все командировочные дорогущий комплект нижнего женского белья. Сейчас он был на ней под чёрным платьем, и она бесилась от этого предательского поступка. Не потому, что она допускала или тем более хотела «продемонстрировать» его проинтервьюированной особе. Она категорически говорила себе — нет! И тут же задавала вопрос — а тогда зачем? В конце концов она пришла к выводу, что это нужно было ей только для создания определённого настроения. Как раньше на школьном вечере, когда она пригласила на белый танец молодого учителя физики. А потом написала ему записку, в которой призналась ему в любви. Ни для чего, просто чтобы почувствовать себя более уверенной в жизни. Физик потом стал ей названивать и искать встречи, а она бросала трубку, а потом и вовсе запретила ему её беспокоить, сказав, что это был просто розыгрыш. Проведя эту аналогию, она успокоилась. Через полчаса пути она была у дорогого ресторана, который располагался на первом этаже не менее дорогой гостиницы. Первым сюрпризом был пустой зал ресторана. Принц снял весь ресторан для их встречи, и теперь вся обслуга и живая музыка ублажали лишь двух человек.

— Зачем? — не смогла не поинтересоваться девушка, лишь только принц задвинул за ней стул. — Это же деловая встреча, интервью.

— Чтобы никто не мешал! — улыбнулся принц. — Для записи на диктофон нужна ведь хорошая акустика и отсутствие посторонних шумов. Не так ли? Где, кстати, ваш аппарат?

— Вот! — поспешила продемонстрировать диктофон Алёна, словно в подтверждение сугубо деловой цели визита.

Она вытащила его из сумки и теперь не знала, куда его деть. Спрятать обратно? Можно подумать, как будто интервью вовсе не главное, а оставить на столе — не очень прилично. Выручил официант, предложивший аперитив. Глотнув лёгкий алкоголь, девушка осмелела.

— Что, можно включать? — постучала она пальчиком по диктофону. — Не будем терять время?

— Алёна, а давайте пока без диктофона, поговорим по душам, а потом вы зададите мне интересующие вас и Москву вопросы, — предложил принц.

— По душам — странно это услышать от англичанина, обычно так русские говорят.

— Так у меня по отцу русские корни, — напомнил сын принца Чарльза.

Они стали разговаривать на самые отвлечённые темы. Он расспрашивал девушку про Россию, дом, родителей, рассказывал о своём детстве, колледже, занятиях боксом. Они нашли общую тему — Шекспира и стали наперебой пересказывать друг другу любимые места. Алёна, в подлиннике читавшая великого драматурга, по-настоящему удивила принца своим образованием. На смене блюд принц пригласил девушку на танец. Оркестр играл известную мелодию «Мой путь», которая прославилась благодаря песне Фрэнка Синатры. Руки принца Харольда мягко обнимали талию Алёны, словно обволакивали её тёплой шалью. Корпус мужчины всё теснее прижимался к телу девушки, заставив её взволноваться и вспомнить недавние мысли перед зеркалом.

Нет, ей было приятно, но в голове оставался Александр, их поцелуй. Она мысленно удивилась тому, что вокруг неё сошлись двое мужчин, не похожих на других представителей сильного пола, каждый по-своему. Неординарные личности. Саша, добрый, заботливый, спасший её от верной смерти, с роковой печатью судьбы, изгой, преследуемый сильными мира, жизнь с которым сплошные испытания. И Харольд — богат, знатен, полубог, а может, даже и больше чем полубог. И вот он рядом с ней, в танце излучает от своего тела тепло и желание. Она почувствовала, что у неё закружилась голова, и она попросила присесть, сославшись на недомогание.

— Нет ничего серьёзного, — успокоила она встревоженного ухажера. — Наверное, позволила себе выпить лишнего.

Принц хотел что-то сказать, но на телефон к девушке пришёл вызов из Москвы. Звонил Агрджин. По тону Генерального продюсера Первого канала было видно, как ему важен звонок.

— Алёнушка, как ты, успела взять интервью? Мы можем интересные моменты пустить в новостях, а заставкой дать портрет принца — видно было, как ему нужен эксклюзив. — Не вздумай продать материал в какую-нибудь газетёнку. Денег приличных не заплатят, да и карьеру у нас порушишь. А я хотел предложить тебе отдел новостных репортажей возглавить.

— Хорошо, — успокоила начальство девушка, — материал привезу.

— Итак, — вспомнила о работе Алёна, возвращая на стол рабочий диктофон, — вы же дадите мне интервью? Время уже девять часов. Мне через час уезжать.

— Хорошо, — согласился принц. — Только давайте для этого поднимемся в апартаменты, которые я забронировал в этой гостинице. Там нам будет удобнее, а то вся ресторанная обслуга и так нас всё это время снимала на видео и записывала наше каждое слово. Не хватало, чтобы они и моё вам интервью продали в эфир до того, как вы им сможете распорядиться.

Аргумент был весомый. Алёна и сама замечала, как обслуга исподтишка снимала их на мобильные телефоны. Она согласилась. Апартаменты представляли собой двухуровневый пентхаус. Они расположились на первом этаже в гостиной возле уже разожжённого камина. В дверь постучали, и официант из ресторана внёс десерт из мороженого, фруктов, тёртого шоколада и каких-то ещё восточных сладостей. Алёна никогда раньше не ела такие вкусности с незнакомым характерным привкусом.

— Итак, — загадочно улыбаясь, принц предлагал ответить на её вопросы, — где ваш диктофон?

— Вот. — Девушка засмеялась, поскольку ей показались смешным все эти приготовления к интервью.

Ей вообще вся ситуация с интервью казалась полным бредом. Она вдруг отчётливо поняла, что принц её хочет и специально привёл из ресторана в апартаменты. Она захотела встать и уйти, но у неё закружилась голова, и стало тошнить. Сила притяжения вдавливала её в уютный мягкий диван. «Вроде и не пила совсем», — мелькнула мысль, не задерживаясь в голове и сменяясь другой. «Он, наверное, считает меня доступной русской шлюшкой», — проявилась новая мысль, и Алёна, не удержавшись, покатилась со смеху.

— Интервью уже началось или нет? — с улыбкой интересовался мужчина, которого забавляло поведение журналистки.

— Скажите, вы меня сюда специально заманили, чтобы изнасиловать? — вырвался совсем незапланированный вопрос у Рощиной.

— Зачем вас насиловать? — сделал удивлённый вид принц Харольд. — Вы сами кого хочешь изнасилуете.

Алёна не понимала, что с ней происходит, но чувствовала, что жар сексуального желания стал настолько силён, что подавляет все её мысли о работе, об интервью, оставляя одну только цель — отдать себя этому мужчине. Предпринимая усилие прийти в себя, она взяла холодный десерт, пытаясь остудить температуру тела, и ела, пока ложка не заскребла по дну фарфоровой вазочки. Вместо остуды она почувствовала ещё большее, нестерпимое желание совокупления.

— Что со мной? — простонала девушка, страшась таких ощущений и желания их наступления.

Принц подсел к ней на диван, пытаясь привлечь к себе в объятия.

— Я не хочу с вами спать, — попыталась мягко протестовать девушка, чувствуя, что ей начинает отказывать зрение.

Лицо принца то расплывалось, то снова обретало чёткие черты. Гостиная номера наполнилась птичками и бабочками. Причём насекомые были рисованными мультипликационными персонажами, а само помещение скривилось в пространстве, становясь похоже на вырубленную в скале пещеру. Принц сидел с ней рядом, пытаясь растянуть ей корсет. Её пышное платье, напоминавшее платье Золушки, было разбросано по большому спальному ложу, обвешанному бархатным балдахином. Принц был в расшитом камзоле, и его вид был просто восхитительным. Наконец её корсет был расшнурован и брошен на пол. Она увидела на своём теле чёрное женское бельё, которое только сегодня купила в модном бутике. Это как-то не вязалось с бальным платьем на кринолине, с пещерой и другой сказочной обстановкой. От неё остался только принц, который снимал свой украшенный камзол перед большим венецианским зеркалом. Его отражение без камзола, его торс, украшенный рядами мышц, опять окунул девушку в романтическое состояние, заставив забыть про промелькнувшую нестыковку. В ожидании ласк она закрыла глаза, но услышала шум, который сильно диссонировал со всей обстановкой интимного ожидания.

Открыв глаза, она увидела, что из большого венецианского зеркала вышло страшное чудовище и накинулось на принца. Большое зеркало разлетелось на тысячи мелких осколков. От неожиданности и страха она потеряла сознание. Когда она очнулась, она, к своей радости, увидела наклонённое над ней лицо принца. Оно всё было в ранах и ссадинах, что напомнило девушке о нападении чудовища. Она бросилась его обнимать, пытаясь женскими ласками отблагодарить его за своё спасение, но принц попросил её покинуть это опасное место. Они попытались выйти из этого сказочного, но пугающего пространства и оказались на дороге, по которой ехала старинная карета. Кучер мигом домчал принца и прильнувшую к нему журналистку к новому месту. Замок был поменьше, но очень изыскан и с множеством прислуги, которая проводила гостью до её комнаты.

— Не уходи, — требовательно прошептала она своему спасителю.

— Но ведь ты можешь потом пожалеть. — Благородный принц решил оставить уставшую от переживаний девушку одну, чтобы дать ей как следует набраться сил.

Вместо ответа Алёна обняла и поцеловала его в губы, и этот поцелуй длился всю долгую ночь…

Утром Алёна проснулась одна в своём номере. Принца рядом не было, но некоторые признаки его недавнего присутствия оставались. Хорошие воспоминания сказочного вечера омрачало состояние здоровья. Голова и тело Рощиной болели так, словно всё внутри стремилось выйти наружу. Девушка никогда ранее не испытывала такой боли. Подняв трубку телефона, она вызвала врача. Врач, оглядевший больную, не мог определиться с диагнозом и предложил сдать тест-анализ крови на употребление наркотических средств. Рощина возмутилась настолько, насколько это ей позволяло самочувствие, а именно обругала английских эскулапов на русском языке и согласилась. Сданный тест показал в организме девушки большое количество морфия. Назревал скандал, но прибывшие полицейские так же быстро уехали, получив, видимо, очень высокий звонок. Первым из своих в её номер вломился архиепископ Дармидонт. Член российской делегации был очень озабочен состоянием девушки и по-отечески пытался ей помочь чем только можно. Отпаивал её привезённой с собой святой водой, читал молитвы. Вскоре и правда девушке стало лучше. Администрация отеля через свою службу безопасности выяснила, что девушка приехала в час ночи в сопровождении неизвестного мужчины, лицо которого на видеокамеры заснято очень плохо, что не даёт возможности на установление его личности в будущем. Девушка положила рядом с собой телефон и всё время ждала, что её вчерашний спутник позвонит и объяснит, что, собственно, с ней произошло и почему в её организме такое количество наркотиков. Но звонка не последовало. Дежуривший у её постели архиепископ Дармидонт говорил мало, но его говорок как-то успокаивал растревоженную душу девушки. Когда наконец из её номера вышли все официальные лица и она с святым отцом осталась наедине, она попросила священника исповедовать её.

— Нет, не могу я это сделать, что хочешь проси, душа моя, но только не это, — неожиданно отказался отец Дармидонт.

Затем, сославшись на неотложное дело, священник удалился, оставив Алёну в недоумении. Причину такого поведения архиепископа она видела в себе и в своём недостойном поведении. Ведь она была здесь не как частный гость, а в составе делегации от своей страны.

Принц Харольд очнулся от звука пылесоса над своим ухом. Он открыл глаза, но ничего не увидел. Только узенькую полоску света, пробивающуюся в вещевой шкаф гостиничного номера, тех самых президентских апартаментов, в которых он ещё несколько часов назад соблазнял русскую журналистку. Сильно болел затылок, а тело онемело: он был связан. Кляп во рту не давал возможности издать и звука. Горничная пылесосила где-то у самого шкафа. Почему, если он не покидал номер, она пришла убираться? Значит, он его покинул. Точнее, не он, а его двойник, которого он вчера вечером принял за своё отражение в зеркале. Странное это чувство — бить самого себя. Он нанёс несколько ударов кулаком в челюсть наскакивающего на него двойника. Тот упал. Стал вызывать охрану, отвернулся к телефону и потерял сознание от удара в затылок. Воспоминания прервал внезапный шум. В номер вошло несколько человек. Среди прочих голосов принц узнал голос Мерзавого.

— Обыщите каждый уголок номера! Смотреть даже в прикроватные тумбы. — Голос статс-секретаря был не на шутку встревожен. — Не мог же принц не оставить каких-либо следов!

Слепящий свет в распахнувшуюся дверь вещевого шкафа принёс не только резь в глазах, но и долгожданное избавление пленника. Все были шокированы, увидев младшего внука королевы Елизаветы с кляпом во рту и обмотанным скотчем, словно мумия фараона. Охрана принца, бледная от страха, бросилась срезать с него клейкую ленту.

— Как? — задал только один вопрос ещё вчерашний Спаситель всей планеты.

Вопрос был адресован Мерзавому.

— Из ресторана вы поднялись в номер с русской девушкой в 22 часа 30 минут, — достал записную книжку его секретарь. — В 22.45 наш человек принёс вашей спутнице десерт с морфином, о котором мы с вами договаривались.

Записная книжка в руке докладчика предательски дрожала, выдавая эмоциональное состояние мужчины.

— Да, да, она его съела, — нетерпеливо взмахнул рукой молодой человек, словно старался побыстрее перелистнуть давно известную страницу. — Дальше давай!

— А дальше, около полуночи вы и ваша спутница вышли на улицу, — понимая, что говорит абсурдную вещь, статс-секретарь решил поправиться: — так, по крайней мере, показывают камеры наружного наблюдения. Охране вы приказали оставаться на месте. После чего вы сели в такси и поехали в гостиницу к русской. Там же, как свидетельствуют всё те же камеры, вы занесли Рощину в её номер и вышли оттуда рано утром, пряча лицо от коридорных камер.

— Значит, это тот самый оборотень, — понимающе кивнул принц. — Этим объясняется появление перед моими глазами двойника.

— И этим можно объяснить записи видеокамер, — согласился с ним Мерзавой, бросив испепеляющий взгляд на подполковника Иванова, который под его взором немедленно ретировался.

— Мы попробуем определить, в чьей внешности он сейчас пребывает, задержать его отправку в Россию, — предложил секретарь Фонда, вскакивая с места.

— Как? — усмехнулся Харольд, больше думая о своей неудавшейся любовной интриге с русской.

— Так он должен быть неподалёку с Рощиной, — предположил Мерзавой. — Кармическая связь между ними какая-то.

Видя непонимание принца, он рассказал ему далёкую историю, произошедшую в российской деревне Кулички.

— Не надо ничего предпринимать, я попрошу заняться его судьбой моего повелителя и Отца, — поднялся на ноги президент Фонда. — Пусть он доведёт своё незавершённое дело до конца. Ради меня.

— Это было бы самым лучшим исходом, — поклонился Мерзавой от одного упоминания о Сатане. — Хозяин избавит нас от этой постоянной занозы.

Не успел принц определиться со своим желанием, как в номер вошла горничная отеля, которая ещё совсем недавно возилась с пылесосом. Властным и скрипучим голосом она потребовала всем выйти из номера. Охрана заулыбалась, но Мерзавой, поняв, кто пришёл в теле высокой мулатки, поклонившись женщине, поспешил к выходу, выталкивая недоумевавшую охрану. Сразу после того, как все вышли, «горничная» села на кресло, широко, по-мужски расставив ноги, демонстрируя полное отсутствие под короткой униформой необходимой детали женского туалета.

— Не мог вмешаться, — раздался голос Сатаны, и с каждым новым словом изо рта женщины стали вылетать мухи. — С каким бы удовольствием уничтожил этого недобитого попёнка, но не могу. В своё время проклял его, и, теперь пока не сбудутся все мои проклятия, я не могу его уничтожить. Это должно было уже давно произойти, но у проклятого мной сына попа сильные духовные покровители, и они постоянно отсрочивают наступление развязки.

— Как же быть? — нахмурился Харольд.

— Придётся перехитрить всю эту небесную канцелярию. — «Горничная» с ногами забралась на кресло, совершенно не стесняясь отсутствия трусов. — Я знаю, как уничтожить своё же творение, лишив всех жизненных сил.

— Он увёл у меня из-под носа эту русскую девку, — то ли констатировал, то ли пожаловался младший Виндзор.

— Вот на этом его чувстве к ней мы его и уничтожим, — продолжала сыпать загадками «горничная», не переставая соблазнять молодого человека, который от таких диалогов уже терял над собой контроль.

— Что, хочешь это тело? — Сатана сразу почувствовал порочное желание своего воспитанника. — Так давай возьми эту африканскую кобылицу, пока я владею её сознанием. Она даже и не вспомнит, что с ней было.

— Я этого не могу, — покоробило такое предложение Сатаны Харольда. — Ты же в этом теле находишься.

— Именно это и должно являться наиболее привлекательным для тебя, — усмехнулась «женщина». — Секс в компании с самим дьяволом. Кому такое позволялось? Только тебе — моему сыну. Сын с Отцом в едином пороке! Это будет здорово.

— Но твой голос, словно я буду заниматься сексом с Отцом, — отрицательно покачал головой Харольд, продолжая бороться со всепоглощающим желанием, которое с каждым словом Сатаны заполняло плоть огнём, словно по венам начинала течь не кровь, а расплавленный свинец.

— А как по-другому тебе быть достойным меня! Не разочаровывай меня. — Голос «горничной» стал приобретать недовольные оттенки. — Или ты забыл, кто ты! Ты не Христос! Ты его полная противоположность. Как и я его Отцу. Я Сатана! Ты Антихрист!

Харольд перестал сопротивляться желанию и, подскочив к телу горничной, толчком опрокинул на кресло.

— Вот это другое дело, — заскрипел довольный голос дьявола. — Пускай эта чёрная заплатит за твоё неудачное рандеву.

Антихрист, поглощённый плотским желанием, начал насиловать ни в чём не повинное и не сопротивляющееся тело случайной жертвы. Дьявол, как и обещал, наслаждался происходящим вместе с ним, предлагая для этого различные варианты сексуальных утех, и ловко управлял телом, доведя его движения и позы до верха порномастерства.

— Теперь мы по-настоящему единое целое, — в перерыве между соитием нашёптывала парню «горничная». — Ты был во мне, а я в тебе. Это почти как содомский грех. Этот грех породнил нас ещё больше. Я тебе передал часть своей силы и могущества, которые ты начнёшь ощущать на себе с каждым днём всё больше и больше. Пока не станешь Единственным правителем мира.

— И вознесу твоё имя, как моего Бога Отца на место скинутого христианского, — торжественно пообещал Антихрист.

— Это само собой разумеется, ты же Мессия, новое воплощение Христа, — усмехнулась «женщина». — А я твой Отец. Так что мы практически никого не обманули.

«Горничная» засмеялась мужским смехом курильщика.

— А со временем, когда я буду управлять на Земле, я сброшу маску Христа и покажу своё настоящее лицо, — заглянул в будущее Антихрист. — Мы уничтожим всё Христианство, начиная с Православия, сожжём все Библии, не оставим на Земле ни одного упоминания о Иисусе из Назарета и его истории. А не будет истории — не будет религии. Не будет религии — не будет и конца света. Пройдёт несколько поколений, и люди не будут бояться Апокалипсиса, потому что он начнётся при их жизни и будет длиться вечно.

— Ты далеко пойдешь, — с удовлетворением посмотрел на Харольда Сатана. — Мы создадим вечный ад на Земле и будем править вечно.

— Ты — да! А я? — усомнился Антихрист.

— Я дарую тебе жизнь вечную, как только ты уничтожишь последний христианский храм и сожжешь последнюю христианскую рукопись, — не менее торжественно проскрипел голос Сатаны.

— Достойная мотивация, — загорелись глаза у принца Харольда.

— Что-то мне надоело сидеть в этой чёрной девке, — поднялась с дивана «горничная». — Пойду выведу её в коридор, а то она может устроить истерику, когда придёт в себя. У неё ещё долго всё будет болеть.

Засмеявшись, Сатана в теле женщины вышел из номера, оставив Харольда одного. Найдя свой мобильный телефон, принц набрал номер всё не выходящей из его головы русской журналистки. Номер телефона был недоступен.

— Месяца не пройдет, как я заставлю тебя стонать подо мной, — переполненный злобой, пообещал ей мужчина.

Алёна выключила телефон сразу после того, как села в самолёт. Она покидала Англию с двояким чувством. С радостью оттого, что уезжает с места своего позора, и грустью оттого, что так нелепо рассталась с принцем. Даже не простилась. Словно современная Золушка, сбежавшая из сказки. Она отрывками помнила их страстную ночь, в которой Харольд показал себя нежным и неутомимым любовником. Она гнала мысли в своём непреодолимом желании встретиться с ним ещё раз. Зачем она этого хотела? Уж точно не для того, чтобы выяснять, откуда в её организме возник наркотик. Ей надоели эти журналистские расследования. Она хотела просто заново пережить те чувства и эмоции вместе с ним. Как обыкновенная любящая женщина. С ней рядом в кресло опустился грузный архиепископ Дармидонт. В присутствии священника предаваться такого рода мечтаниям было как-то стыдно, и девушка перенеслась мысленно домой, где её ждал Соболев. А как теперь быть с ним? Наверное, было бы правильно честно сказать Александру о своей любви к принцу Харольду. Странно всё как-то получилось: адвокат предупреждал её об опасности в «логове зверя», а она возвращается оттуда счастливая. Для него это будет вдвойне больней. Алёна вздохнула, понимая, что отплатила Соболеву чёрной неблагодарностью за своё давнее спасение.

— Что вздыхаешь, Алёнушка? — раздался над ухом голос архиепископа — Поделись тяготами, может, я чем помогу?

— Благодарю вас, святой отец, но вы вряд ли мне поможете. — Девушка отвернулась к иллюминатору, показывая всем своим видом, что не хочет поддерживать разговор.

Юродивый не стал настаивать. Он и сам понимал двоякость своего положения. А то и «троякость»…

…Когда Юродивый узнал, что его к себе вызывает Патриарх всея Руси, он поначалу испугался. Но в предваряющей эту встречу беседе с приехавшим на Собор своим духовником старцем Иоаникием он нашёл успокоение. Старец повинился перед ним за раскрытие его сущности, но пояснил, что на это было предзнаменование у преподобного Саввы. Узнав, что сам Серафим Саровский о нём слово молвил, Соболев отбросил все сомнения и с открытым сердцем пошёл к Патриарху. Святейший принял его в своём рабочем кабинете. Долго и с теплотой расспрашивал про родителей.

— А я ведь с твоим отцом одну духовную семинарию заканчивали, — произнёс Патриарх неожиданное признание. — Дружками неразлейвода никогда не были, но относились друг к другу с уважением. Твой отец уже тогда отличался духовным рвением к справедливости, слыл ярым монархистом среди семинаристов. Ты тоже, наверное, по стопам отца глядишь? Хочешь царя в России?

— Хочу, — кивнул Соболев.

— А почему? Что именно тебя в монархии привлекает? — поинтересовался Патриарх.

— Меня больше отталкивает то, что сейчас есть, — просто признался адвокат. — Хуже не будет.

— И только, — не поверил Святейший.

— Ну нет, конечно, — решился на откровение с предстоятелем Церкви адвокат. — Верю, что православный царь вернёт России её прежний облик духовной чистоты, доброты, милосердия и воинской доблести. Всего того, что мы утратили в настоящем.

— По сердцу мне твои слова, — улыбнулся Патриарх. — А сам не хочешь послужить России в этом?

— Как? — удивился Соболев.

— Каждый из нас на алтарь Господа может принести не больше того, что ему под силу, — внимательно всматриваясь в собеседника, начал Патриарх. — Тебе же, по разным и только Богом видимым причинам, дано очень много. Больше, чем кому-либо из живущих на Земле. Не задавал себе вопрос почему?

— Я не знаю ответа. Наверное, это результат проклятия дьявола, — пожал плечами Соболев.

— Глупо так думать, — по-доброму пожурил его Святейший. — Тем самым ты усомнился в могуществе Бога, которое превосходит дьявольское в несчётное количество раз. Ничего не происходит без ведома Господа нашего. Либо по его согласию, либо при его попустительстве, так как неисповедимы его пути и нам знать всех его планов не дано.

Соболев внимательно внимал словам Патриарха, боясь каким-то неосторожным словом или жестом остановить его мудрые наставления, в которых так нуждалась его душа, давно не получающая отеческого поучения.

— На тебя нам указали святые наши как на воина Христова, который может противостоять власти Антихриста, — перешёл Патриарх к самой важной части их разговора. — Готов ли ты помочь Отечеству и братьям во Христе? Готов ли ты встать на пути дьявольской клики?

— А разве я могу даже помыслить об отказе? — твёрдо произнёс Соболев. — Справлюсь ли? Вот чего страшусь. А если не оправдаю ожидания?

— Будь всегда с Богом, и никогда не раскаешься, — уверил его Патриарх, — Святая Троица да поможет тебе бороться с змеем. Как Георгий Победоносец, будешь ты урезать его бесчисленные головы.

Патриарх перекрестил Александра, благословляя его на святой труд. Первое испытание на новом поприще Соболев должен был пройти, войдя в состав делегации, отправляющейся в Лондон на теледебаты по вопросу об пришествии Антихриста в лице принца Харольда. Услышав об этом, Соболев чуть не подпрыгнул на месте от радости. Он и мечтать не мог оказаться вместе с любимой и помочь ей избежать всех возможных неприятностей.

— Хочу, чтобы ты поехал вместо архиепископа Дармидонта, но под его видом, — впервые коснулся Патриарх темы с оборотом. — Можно ведь так? Мне говорили, что ты можешь принять внешность любого человека.

Было видно, что ему стало немного неуютно, и правая рука стала делать неосознанные движения, словно стремясь осенить себя крестным знамением. Святейший останавливал её в этих попытках, чтобы не обидеть тем самым собеседника.

— Могу, — подтвердил Юродивый.

— Твоя задача на первом испытании просто проследить за всем происходящим. Присмотреться к своему противнику воочию.

— Да я понимаю, это будет чем-то вроде теста, — Соболев угадал для чего ему дают это поручение. — Вам нужно убедиться в моих возможностях?

— Честно говоря, не представляю, как я буду здесь вместе с архиепископом Дармидонтом смотреть прямой эфир с его участием в лондонской студии. — Патриаршая рука, не выдержав напряжения, всё же осенила тело Святейшего крестным знамением…

…Всё время до эфира телешоу Юродивый в архиепископской рясе старался держаться поближе к любимой девушке. В аэропорту, затем в самолёте, сидя через проход. Когда расселялись по прилёте в гостинице. Отвлёкся он ненадолго и только непосредственно в прямом эфире, когда объявили о начале ядерной войны. На него произвело сильное впечатление выступление принца, остановившего ответный ядерный удар Индии, и он в порыве общей истерии даже стал аплодировать. Однако он быстро пришёл в себя, вспомнив пророчества святых старцев про чудеса и обольщения, с которыми Антихрист будет вербовать своих последователей, выдавая себя за новое пришествие Христа. А между тем новый грядущий приход Христа будет не иначе как на Страшном суде, описанном в Библии. Так и вышло. В результате теледебатов и чуда в прямом эфире больше половины человечества уверовало в принца Харольда Даньелза-Виндзора как в нового Мессию, который пришёл в мир, чтобы спасти человечество от ядерной катастрофы. Юродивый же продолжал винить себя, что не открылся Алёне раньше. Тогда, возможно, девушка удержалась бы от приглашения Антихриста, и как следствие ему не нужно было бы выходить из тени. А так…

Чтобы защитить свою любимую, он принял безтелесную сущность и невидимым сопровождал девушку от её гостиницы до ресторана, а дальше в апартаменты принца. Растворившись в большом венецианском зеркале, он стал невольным свидетелем их интимного сближения. Юродивый скрипел зубами от злости, видя, как Алёне нравится этот молодой «полубог». Когда Антихрист стал раздевать девушку, стащив с неё платье, Юродивый уже не смог оставаться равнодушным и стал материализоваться, чтобы не допустить продолжения. Принц, оставив девушку в одних трусиках, стал под музыку раздеваться перед зеркалом, демонстрируя девушке своё тело и приводя её в исступление от своего сексуального желания. В этот момент принц глянул в зеркало и увидел вместо своего отражения лицо страшного, обросшего волосами бродяги-нищего. В следующую секунду зеркало треснуло и стало осыпаться на мелкие осколки. Юродивый бросился на Антихриста, рассчитывая на неожиданность, но он просчитался. Сын Сатаны, используя свои боксёрские навыки, провёл серию ударов в челюсть Юродивому, и тот рухнул на пол как подкошенный. На долю секунды он даже потерял сознание. Очнувшись, он увидел наклонённую над своей девушкой ненавистную спину противника. Рядом с ним, прямо под его рукой лежало тяжёлое серебряное ведро со льдом для шампанского. Через секунду он обеспечил ведру и затылку Антихриста короткую встречу.

Пока поверженный противник был без сознания, а опьянённая чем-то девушка спала, Юродивый запустил трансформацию во внешность Антихриста. Только будучи принцем Харольдом, можно было миновать его охрану и вывести девушку с этого места. Когда осколки дорогого зеркала дали знать, что новая внешность освоена, Юродивый вышел в коридор и в поисках веревок зашёл в подсобку горничных. Там он, к своей радости, обнаружил большой запас клейкой ленты, которой он не преминул воспользоваться, спеленав Антихриста, как младенца. Приведя в чувство девушку, которая явно находилась в наркотическом опьянении, он без труда прошёл свою охрану, приказав им оставаться на месте, и поймал такси. Девушка потихоньку стала приходить в себя, но всё ещё оставалась не вполне адекватной. В номере, когда он укладывал девушку в постель, она не захотела отпускать его и попросила остаться на ночь. Его! Юродивый понимал, что перед глазами любимой девушки стоит его соперник. Молодой и красивый принц Харольд Даньелз-Виндзор. Что это его она хочет, его любит. Понимал, но состояние духа было полностью деморализованным тем, что его любимая и желанная девушка была такой близкой и доступной. Под её ослепительной красотой он таял, как снеговик под солнцем, теряя последние силы в борьбе со своим испепеляющим желанием.

Он попытался ей что-то сказать, но её неожиданный поцелуй полностью парализовал его волю, вовлекая его в сладкое падение в этот «любовный подлог». Таким образом он невольно создал такую ситуацию, что теперь не представлял, как сказать девушке о произошедшем между ними. По прилёте в аэропорт «архиепископ» рванул к выходу из самолёта самым первым. Пока девушка получала багаж, он, зайдя в туалетную комнату, включил трансформацию и вернул себе свою внешность. Купив букет цветов, он слился с толпой встречающих их рейс и уже стоял, на прилёте встречая девушку выходящей через зелёный таможенный коридор. Увидев Соболева, Алёна была обрадована и смущена одновременно. Преодолев первую реакцию на неожиданную встречу она стала восторженно и взахлёб рассказывать адвокату о происходящих в прямом эфире студии чудесах, о магнетических свойствах личности принца, о его божественном предназначении. Адвокат с трудом пытался скрыть своё разочарование и накатывающуюся ревность. Девушка, увидев его грустное лицо, догадалась о причинах резкой смены настроения, и ей стало стыдно. Она вспомнила их первый поцелуй и своё обещание научить его целоваться по приезде. Словно прочитав её мысли, адвокат напросился к ней на чай. Они уже подъезжали на такси к её дому, и девушка, захваченная врасплох, не сумела отказать. Как назло, мамы не было дома. Они сидели молча. Для Алёны приглашение его на чай было просто знаком вежливости. Девушка не знала, о чём говорить. Её мысли занимал другой человек. Он это почувствовал, и всё в нём взбунтовалось. Он не хотел мириться с тем, что его любимая отдаляется от него, так и не став ему близким человеком. И он решился.

— Алёна, я предлагаю тебе стать моей женой, — совершенно просто, по-будничному сделал адвокат предложение девушке, как только допил налитый хозяйкой чай.

— Зачем? — несуразно отреагировала опешившая девушка. — В смысле — так сразу. Неожиданно как-то. Мы ведь друг друга толком не знаем.

— У нас с тобой много общего, — потупив взгляд, начал свою «исповедь» Юродивый.

— Тот случай в Куличках, — разочарованно протянула девушка. Было видно, что ничего, кроме чувства обязанности, эти воспоминания у неё не вызывают.

— Не только… — Адвокат подыскивал слова, чтобы рассказать ей об их недавнем сближении.

— Вы мне нравитесь, и я очень благодарна вам за своё спасение. — Она перешла на «вы», для того, чтобы раз и навсегда объясниться с мужчиной. — Но я не могу выйти замуж из чувства благодарности.

— А кроме этого, других чувств вы ко мне не испытываете? — поник духом адвокат Соболев.

— До поездки в Лондон я была уверена, что испытываю, — честно призналась девушка, — но там со мной что-то произошло. Я полюбила другого человека. Только прошу вас — не спрашивайте меня, кто он. Она встретилась с его проницательным взглядом. — Да вы и так уже все поняли, — улыбнулась девушка, — я же всю дорогу болтала только о нём. Но предупреждаю, не смейте о нём плохо говорить. Вы же его совершенно не знаете.

— Алёна, я так же, как и вы, был в Лондоне, — словно громом отдались в голове девушки слова Соболева.

— Что вы хотите этим сказать? Почему же я вас не видела? Кем вы были? — посыпались вопросы.

— Я с вами сидел на обратной дороге в самолёте, — признался он.

— Архиепископ?!

— Да, — кивнул адвокат.

— И только? Больше, надеюсь, вы никем не оборачивались. — Девушка сказала это как-то неуверенно, боясь до смерти услышать не тот ответ.

Соболев промолчал, собираясь с духом и подыскивая слова.

— Что вы молчите? — повысила тон Алёна. — Я, кажется, задала вопрос.

Адвокат продолжал молчать, пряча глаза. Женская интуиция стала всё настойчивей стучаться в сознание девушки, не предвещая в ответе мужчины ничего хорошего.

— Послушай, Алёна, но он же дал тебе наркотик, лишив тебя возможности самостоятельно сделать свой женский выбор, — нашёлся Соболев, вспомнив о заключении лондонских врачей о состоянии девушки.

— А ты этим воспользовался. — Девушка по его словам всё поняла. — Ты воспользовался его внешностью.

— Ну да, чтобы вывести тебя из его логова и привезти в гостиницу, — честно признался Александр. — Я бы ушёл, но…

— Я попросила тебя остаться, — усмехнулась девушка.

— И поцеловала, — опустил глаза в пол адвокат. — И я просто забылся, что не в своём теле. Прости. Я же люблю тебя. Я — Александр Соболев — прошу твоей руки.

— Зачем? Ты получил, что хотел. Надеюсь, мы с тобой теперь в расчёте и я тебе больше ничего не должна за Кулички. — Слова прозвучали рваным, нервным тоном, что заставило мужчину побледнеть от неожиданности.

Он снова сделал робкую попытку оправдаться, но девушка подняла руку, останавливая его порыв. — Оставь меня одну, — усталым голосом попросила его Алёна. — Я не готова продолжать этот разговор.

— Да, да! — Адвокат поспешно встал и, не говоря больше не единого слова, вышел из квартиры девушки.

Оставшись одна, девушка упала в кровать и дала волю своим чувствам. Она плакала от обиды, чувствуя себя использованной и обманутой. Было вдвойне обидно, что ею воспользовался Соболев, тот, к которому она питала искреннюю симпатию и добрые чувства. Даже какую-то влюбленность.

Её мысли неожиданно прервал звонок по телефону. Звонил Харольд. Девушка поспешно высморкалась и ответила на вызов. Принц начал разговор осторожно, затрагивая малозначимые обстоятельства того вечера, словно проверял её осведомленность о произошедшем инциденте. Алёна включилась в игру, делая вид, что ничего не произошло. Наконец мужчина не выдержал.

— Скажи, а тот человек, который тебя привез в гостиницу… — Он стал обдумывать предложение.

— А разве не ты меня привёз? — схитрила девушка.

— На меня было совершено нападение, и я находился связанным в нашем номере, а тебя увёз, этот, ну как его… — Было видно, что ему важно было знать о её осведомлённости.

— Я ничего не помню. — Алёна почти что сказала правду. — Я думала, что ты привёз меня в гостиницу.

— А дальше что? — задал немаловажный для себя вопрос английский принц. — Я с тобой переспал?

Он засмеялся, хотя по нервозности смеха было видно, что его больше беспокоил ответ.

— Нет, — соврала девушка. — Ты галантно распрощался и ушёл, как настоящий джентльмен.

— Тогда ты не будешь против, если мы с тобой ещё раз встретимся? — Мужчина моментально сменил тон, добавляя оттенки жизнерадостности.

— Да, конечно, — согласилась девушка, поймав себя на том, что не испытала ожидаемой радости.

Даже какой-то дискомфорт. Словно эта история с оборотом отбила всю мужскую притягательность принца. Или, наоборот, те чувства, испытанные Алёной, теперь никак к нему не относились. Она удивилась этой перемене в оценке своих чувств, и ей стало стыдно перед Соболевым, что она выгнала его, так и не дав до конца объясниться. Однако девушка знала, что ей достаточно позвонить, и он примчится через несколько минут, излучая те волшебные чувства, которые Алёна испытала совсем недавно в лондонской гостинице. Понимание этого внесло в её душу полное успокоение, и уставшая от всего пережитого девушка уснула, едва соприкоснувшись головой со своей подушкой. 

Глава 4. Точка невозврата

Россия. Москва. Кремль.

… Лето. Вторник.

Время: 10.00.

Президент выслушивал поздравления от Сменщика с особым удовольствием. То, что Даратэя носит его сына, стало утешительным призом перед предстоящей передачей власти. Он не хотел девочку, он мечтал о парне, и теперь он был счастливым человеком. Поэтому, как только он узнал результаты УЗИ, он не удержался, чтобы не поделиться со своим напарником по власти. Внебрачную связь с Даратэей удавалось искусно скрывать благодаря работе своего помощника Григория. Его секретарь-референт координировал деятельность спецслужбы, направленную на сохранение в тайне этой любовной связи.

Из Интернета стиралась любая информация, даже косвенно намекающая на связь Президента с бывшей Мисс Мира. На сайты, посмевшие идти наперекор, организовывались мощные вирусные атаки подразделением «К» ФСБ РФ. Газеты боялись опубликовать какую-либо информацию под страхом закрытия издания. На официальных мероприятиях Президент со своей пассией даже не пересекались. Встречи происходили в огромных апартаментах, купленных беременной женщине из Президентского фонда. Эта двухуровневая квартира была расположена на последнем этаже сорокаэтажного жилого комплекса, и в неё вёл отдельный лифт, поднимающийся из подземного паркинга со специального огороженного участка для президентской машины. В этих целях в проект тогда ещё строящегося здания были внесены специальные изменения, которые сейчас давали такие приятные результаты. Балкон второго этажа апартаментов выходил на крышу здания, которая была обустроена бассейном, вертолётной площадкой и другими приятными «мелочами».

Президент любил смотреть со смотровой площадки на окна своего кабинета в Кремле, а из Кремля на свою возлюбленную, загорающую совершенно голой около бассейна. Для этого у него и на крыше, и в кабинете стояли подзорные трубы, и они, созвонившись, разговаривали, наблюдая друг за другом через трубу. Даратэя часто подходила к подзорной трубе, расположенной около края крыши, совершенно голой и, стоя у края крыши, соблазняла Президента недвусмысленными позами, сокращая его рабочий день, поскольку мужчина после увиденного больше не мог оставаться в рабочем кабинете и был вынужден убегать с работы, торопясь к искушенной соблазнительнице. Несмотря на сформировавшийся небольшой животик, Даратэя по-прежнему вызывала у мужчины повышенный к ней интерес, и поэтому он старался как можно больше вечеров проводить дома. Он давно бы развёлся со своей женой, с которой отношения были уже безвозвратно испорченными, но ему мешали две причины. Первая — это то, что он не утратил надежды пойти на следующий срок после очередной рокировки, а развод с женой означал бы крах его президентских амбиций. Вторая причина — в позиции церкви. Его духовник наотрез отказал ему в своём благословении на новый брак. Мало того, он призывал его порвать с греховной связью и только узнав о беременности, перестал быть столь категоричным.

Президент со Сменщиком понимали проявляющиеся в обществе тенденции на возвращение к Православию и монархии. Поэтому пытались соответствовать хотя бы образу православных правителей. И груз его первого брака теперь тяжким камнем болтался у него на шее, внося ссоры и разлад и в новые отношения. Но не это больше всего влияло на взаимоотношения Президента с любовницей. Его удручало то, с каким упорством Даратэя стала вмешиваться в его государственные дела. Внутренние дела страны её, правда, совсем не интересовали. Она не осуждала любовника за увеличение пенсионного возраста и налогов. За практически узаконенное платное образование и здравоохранение. В первую очередь она постоянно вторгалась в область внешней политики. Её навязчивость стала переходить все границы. И если Президент отказывался её выслушать и прерывал её речи, то она мстила ему ночью, когда глава государства искал у неё обычной женской ласки. Президент стал замечать, что без этих сказочных ночей он на следующий день становился как овощ и был не в состоянии работать. У него начинал болеть живот и суставы, его рвало. И только после получения очередной порции любви к нему возвращалась работоспособность и хорошее самочувствие.

Однажды, решив не поддаваться на её сексуальный шантаж, Президент решил воспользоваться штатными «релаксаторшами», но секс не только не принёс ему удовольствие, но и не повлиял положительно на его здоровье. На следующий день у него опять начались болезненные симптомы и упала работоспособность. Он ощущал их, но не понимал причину этой зависимости от Даратэи, практически на физическом уровне. От этого ему начинало становиться страшно. Ему казалось, что, если с ней что-то случится, он просто умрет от физической боли и страданий. Она постепенно занимала всё больше и больше места в его голове. Бывало, что на высоком приеме руководителей других стран, прибывших в Россию с официальным визитом, он чувствовал симптомы подступающего дискомфорта, извинялся и, ссылаясь на недомогание, уезжал домой. Дома он требовал от любовницы доступа к её телу, которое он уже воспринимал не иначе как свой жизненный эликсир и панацею от физических недугов. У неё ведь была такая шелковистая кожа. И самое главное — этот непередаваемый, дурманящий запах и вкус её секретного интимного крема, которым она смазывала своё тело и который Президент слизывал с неё, словно маленький новорождённый зверёныш.

В результате такой «войны» женщина стала одерживать одну победу за другой. Первой уступкой стало подписание Президентом Международной конвенции «О продовольственной ответственности перед человечеством». Теперь Россия обязана была предоставлять в аренду необрабатываемые свободные земли, чтобы голодающие страны могли заниматься сельским хозяйством на её территории. Приоритет предоставлялся соседним государствам и странам, подвергшимся гуманитарным катастрофам в результате засухи и неурожая. Решение о том, кому брать в аренду те или иные земельные участки, решал единолично президент Фонда «Новый порядок», поскольку Фонд был одобрен странами-участниками в качестве независимого кризисного управляющего. Так, его решением земли Дальнего Востока, предоставленные Россией для сельскохозяйственного освоения, были взяты в аренду Китайской продовольственной корпорацией. Это был первый большой участок, который правительство России в рамках Конвенции предоставило в качестве своего вклада в мировую продовольственную безопасность. Китай, в котором засухи и наводнения, землетрясения и оползни, чередуясь, поставили под угрозу продовольственную безопасность страны, с усердием бросился осваивать предоставленные земли, вкачивая в почву последние достижения химической промышленности и генной инженерии.

Следом, исходя из условий конвенции, в Россию стали наезжать ревизионные комитеты Фонда, проводящие инвентаризацию земель и водных ресурсов для подачи последующих заявок к России на аренду неосвоенных природных ценностей. Президент нажил себе из-за этого много неприятностей: росло недовольство большинства политических сил страны и граждан, общественные движения которых всколыхнули Россию, и под лозунгом «Не дадим продать Россию» по всей стране прошла масса забастовок, митингов и демонстраций. Мировая война, развязанная ядерным конфликтом между Пакистаном и Индией, подобно дрожжевой массе разрасталась по всем континентам, вовлекая всё новых и новых участников с Ближнего и Дальнего Востока, где Китай начал военные действия за свои «исконные» территории.

Климат резко изменился в сторону потепления, и, самое главное, по планете поползла засуха, высушивая дельты рек, озера. Запасы пресной воды подверглись глобальной переоценке. Естественная вода из чистых источников бутилировалась, наподобие вина, и продавалась очень дорого. Простые люди, которые не могли себе позволить пить из чистых природных источников, потребляли опреснённую воду, или воду вторичной очистки, которую теперь на любом производстве после производственного цикла очищали и продавали как отдельный продукт. Россия была одна из немногих стран, где проблема дешёвой питьевой воды не стояла. Однако первые симптомы грядущей засухи уже дали о себе знать и на её территории. Цены на воду уверенно ползли вверх, быстро обогнав бензин. Президент, выслушав поздравления от Сменщика, напомнил ему про открытое письмо учёных-гидрологов и мелиораторов, напечатанное миллионным тиражом в «Молодёжной правде».

— Пришла пора экспортировать воду, — соглашаясь, покачал головой экс-президент. — Уже сейчас три десятка стран просят проложить трубопровод для поставки питьевой воды. Особенно сильно озабочен Китай. Готов хорошо платить за байкальскую воду.

— Подземные водоносные слои истончились, вода и так осталась только глубокого расположения, колодцы пересыхают, на шести сотках урожаи гибнут, народ недоволен. — Слова Президента прозвучали как предупредительный выстрел. — Если начнём импортировать воду, может начаться бунт.

— Бунтов бояться — во власть не ходить, — усмехнулся бывший. — Полиции зачем зарплату подняли в разы? Пусть отрабатывают.

— С другой стороны, если не продавать воду, то возможен мировой заговор, — задумчиво произнёс Президент.

— Ты чего? — усмехнулся бывший. — Против нас он давно уже есть.

— Я имею в виду совместное выступление мирового сообщества, вплоть до вооружённого вторжения, — уточнил говоривший. — Россия с её жизненными ресурсами уже давно у них бельмо на глазу.

— Этого нельзя исключить, — нахмурился Сменщик. — Ливию тоже не из-за Каддафи бомбили, а из-за их ресурсов, и в первую очередь это даже не нефть. Нефть — это только для поверхностного наблюдателя. Главное богатство в Ливии — это построенная Каддафи система доставки питьевой воды из подземных источников и возможности её экспорта по Ближнему Востоку. Кто на Востоке контролирует воду, тот контролирует жизнь. Теперь же весь Ближний Восток сидит на американско-израильских опреснительных установках, а вся питьевая вода Ливии идёт на экспорт в Европу. Ливийцы довольствуются опреснённой технической водой. Каддафи был угрозой «Новому порядку», их питьевой монополии, да к тому же у него были глобальные планы по сельскохозяйственному производству. Он собирался вдоль всей сети подземных трубопроводов создать оазисы благоденствия, как по берегам Нила в Египте. Кто же потерпит такого правителя? Независимого от «Нового порядка» и его претензий на мировое господство! Богатая и независимая Ливия могла бы сейчас сплотить вокруг себя весь арабский мир. А теперь «Новый порядок» полностью контролирует регион, держа руку на «кране» с питьевой водой.

— «Новый порядок»… — задумчиво потянул Президент, чувствуя ревность, просыпающуюся к принцу Харольду. — А ведь скоро его президент планирует выпустить Меморандум к нациям. Интересно, что он туда хочет включить?

— От своих друзей в Европе я знаю, что он собирается объявить себя Мессией и Царём мира.

— Так твои же друзья-масоны его на трон и посадят в храме Соломона! — не смог удержаться от иронии Президент.

— Да, — задумался Сменщик. — После разрушения мечети Омара строительство Храма царя Соломона идёт такими темпами, что к Рождеству евреи точно закончат.

— Вот и будет подарок имениннику! — недобро усмехнулся Президент.

— Я последнее время стал задумываться о конституционной монархии в России, — с совершенно серьёзным видом поведал бывший президент. — Не могу не учитывать настроения в обществе, мировую ситуацию.

— А чего, мне идея нравится! — засмеялся Президент. — Тебя мы и выберем на царство, а я Премьером стану, по типу Столыпина.

— Хватит ржать! — зло зыркнул на него Сменщик, недовольный тем, что его напарник несерьёзно отнёсся к сказанному. — Или забыл чем, закончил Столыпин?

— Ты как с Президентом разговариваешь? — продолжал шутливо ёрничать действующий глава государства.

— Недолго тебе осталось президентствовать! — ни смог или не захотел перестроиться на предложенный лад Сменщик. — Смотри, отошлю тебя куда-нибудь подальше. Например, на Сахалин, губернатором.

Сказав это, Сменщик наконец расслабился и засмеялся негромким шмыгающим смешком.

— У тебя, однако, больше шансов занять это кресло, пока я Президент, — нахмурился в свою очередь действующий руководитель страны, «показав зубы».

Сменщик сделал над собой усилие, прогоняя лёгкую тень, набежавшую ему на лицо, и примирительно улыбнулся.

— Позови Григория, пусть принесёт коньячку граммов сто пятьдесят, — о былых «уколов» не осталось и следа. — Не время нам сейчас ссориться. Не та историческая ситуация.

— Да этот незаконнорождённый Виндзор будет рад, если в России начнётся разлад, — согласился Президент, отдавая распоряжение своему помощнику.

— А может, он как раз тот Антихрист, о котором говорит Библия и предания святых старцев? — поддержал тему Сменщик. — Мне тут мой духовник такое вот открытие сделал.

— И что это значит? — задумался Президент.

— Это значит, что скоро начнутся последние времена цивилизации, если верить Библии, — подытожил Сменщик.

— Надо было побольше коньяку заказать Григорию, — высказал свою очевидную озабоченность нарастающими мировыми проблемами Президент.

Тихоня занял место на чердаке дома, как раз напротив новой жилой высотки, куда переселился адвокат-оборотень со своей девушкой. Тот факт, что тележурналистка Рощина сошлась с ненавистным Оборотнем, прибавлял подполковнику дополнительной личной мотивации. Отклонить ухаживания принца Харольда, Бога-человека, в обмен на жизнь с этим ничтожным адвокатишкой? Ну, хоть и оборотнем, что же с того, скоро он нажмет на спусковой курок, и этой ошибки природы больше не станет. Он навёл оптический прицел на подъезд многоэтажки, откуда с раннего утра уже начали выходить невыспавшиеся жильцы, спешащие к открытию метро…

…Будильник не успел пропеть и одной трели, как был моментально выключен Александром, испугавшимся, что его звонок разбудит Алёну. Они уснули лишь под утро, поскольку вся ночь у них ушла на наслаждения. Друг другом. И ещё на разговоры в перерывах между любовью. Это продолжалось уже несколько месяцев, но взаимная страсть не иссякала и, казалось, наоборот, подпитывается за световой день, словно солнечная батарея, чтобы к ночи отдать полученную энергию… Они помирились уже на следующий день после того, как девушка прогнала уличённого в обмане адвоката. Он просто взял и нагло заявился на следующий день с букетом роз, шампанским, конфетами и в присутствии ничего не понимающей мамы сделал официальное предложение руки и сердца.

Девушка прямо с порога стала его выгонять, но мама пригласила его к столу. Потом резко собралась к себе на работу оставив их наедине поговорить. Она попыталась ещё раз отклонить его предложение и объяснить ему причину своего отказа, но не смогла найти аргументов. Наоборот. Она вдруг поняла, что этот человек, который смотрит в пол, теребя скатерть стола, и есть тот сказочный принц из её детских мечтаний. Он только один раз поднял на неё взгляд и взял её за руку, как она сразу сдалась. В ней словно произошла вспышка, и она потеряла способность понимать, что происходит, пока не пришла в себя в его объятиях. С этого момента опьянение любовью не прекращалось, превращая мужчину и женщину в одержимых, словно ничего на свете, кроме этого возникшего между ними всепоглощающего чувства, и не существует…

Соболеву нужно было идти утром в суд, но он попытался сохранить сон своей любимой девушке, которая никуда не спешила. Однако его опасения оказались напрасными: Алёна спала глубоким сном, и звон будильника никак её не потревожил. Он ещё полежал несколько минут, наблюдая за ровным дыханием своей любимой. Всматривался в её милые черты, словно продолжая не верить, что это девушка принадлежит теперь только ему. Наконец он понял, что опоздает, и вскочил с кровати, ускоренными темпами навёрстывая упущенное время. Наспех проглотив бутерброд и ошпарив глотку чаем, он выскочил из квартиры, столкнувшись у лифта со странным молодым человеком, которого впервые видел на своём этаже. Было видно, что тот не ожидал столкнуться с Соболевым на площадке перед лифтами, и нервно засуетился. В приехавший лифт молодой человек отказался заходить, сославшись, что ожидает своего приятеля из соседней квартиры.

В той квартире жили престарелая мать с дочерью, и это ещё больше усилило подозрительность адвоката. Зайдя в лифт и нажав кнопку, он решил позвонить Алёне и предупредить её о подозрительном субъекте, который мог оказаться обычным квартирным вором. «Лифт ушёл вниз», — еле слышно донёсся до него голос «подозрительного». Может, и в самом деле это он сказал ожидаемому им человеку? Соболев передумал звонить. Было жаль прервать сон любимой понапрасну. Вместо этого он решил послать эсэмэску, предупредив, что на этаже видел чужого человека. Он вышел из подъезда и, остановившись прямо под козырьком у входа, стал набирать тест сообщения. В тот же миг он почувствовал удар в грудь такой невероятной, чудовищной силы, что опрокинулся на землю. Стало нечем дышать, а под правой рукой, которая автоматически легла на место пронизывающей боли, забил фонтанчик крови. До него донёсся чей-то голос и крики, но потом сознание стало затухать…

Алёна сквозь сон услышала звук мобильного телефона, но не проснулась, рассчитывая, что к нему встанет Александр. Чтобы окончательно не потерять сон, она толкнула локтём его в бок, но локоть не нашёл привычной опоры. Место мужчины было пусто. Догадавшись, что Александр ушёл на работу, Рощина с недовольством откинула одеяло, проклиная того, кто звонил ей в такую рань. На дисплее высветился телефон любимого.

— Ты что, издеваешься? Зачем меня будишь? Мне ещё три часа спать можно было, — стала бранить его девушка.

В телефоне виновато молчали. Алёна моментально остыла.

— Ну, что хотел? — Голос девушки стал мягче.

В трубке слышался городской фон, чьи-то тревожные голоса, какая-то суета.

— Ну, говори, чего молчишь! — окончательно проснулась девушка, пытаясь догадаться, откуда звонит её молодой человек.

Телефон молчал, и девушка опять начала раздражаться. Может, он случайно включил телефон и теперь тот передаёт фоновые звуки?

— Аллё, Саша? Ты меня слышишь? — вновь попыталась связаться с любимым девушка.

— Смотрите, у него телефон в руке! — донёсся до уха девушки какой-то женский голос.

— Не надо, не трогайте его, — ответил ей мужской, — полиция разберётся.

Дальше опять пошёл уличный фон. Алену этот короткий диалог встревожил не на шутку. Она попробовала докричаться до Соболева, но не смогла. Тогда она выключилась и набрала его номер. Его телефон был занят. От предчувствия надвигающейся беды девушке стало нехорошо, и она вышла на балкон за глотком свежего воздуха. С высоты пятого этажа она увидела подъезжающую полицейскую машину. Машина остановилась у самого подъезда, перегородив его своим кузовом. Следом показалась ещё одна машина со странной надписью на борту «Криминалистическая лаборатория». Наконец до неё дошло, что на первом этаже что-то случилось. Алёна, подгоняемая нахлынувшим страхом, наспех одевшись, побежала вниз, чтобы побыстрее исключить ломившиеся в голову нехорошие предчувствия. Внизу, в парадной подъезда, её остановили сотрудники милиции. Они не пускали любопытных на место преступления и пропускали только идущих на работу.

— Заказуха очередная! — Полицейский с интересом разглядывал красивые ножки девушки, выглядывающие из-под её домашнего халата — снайпер стрелял из дома напротив.

— Убит? — Заглядывая через его плечо, девушка пыталась ухватить хоть фрагмент одежды лежащего мужчины, но напрасно.

Тело на земле, чтобы не травмировать психику людей, накрыли брезентовой накидкой.

— А то. Прямо в сердце! — видя, как переживает симпатичная жиличка, сотрудник полиции специально сообщал страшные подробности.

Мужчине доставляло удовольствие видеть на её красивом лице страх, и это прибавляло ему значимости в своих глазах.

— А откуда вы узнали, что это мужчина? — спохватился сотрудник. — Я же не говорил, кто убит.

Алёна не успела ответить, так как её взгляд выловил из группы полицейских, осматривающих место преступления, знакомое лицо подполковника Иванова.

— Сашка! — девушка рванулась к выходу, отталкивая надоедливого полицейского.

Подбежав к накрытому телу, она откинула край брезента и увидела лицо любимого. Оно было точно таким, каким она его видела несколько часов назад, когда ночью вставала выпить воды. Как и тогда, он, казалось, крепко спал. С той едва заметной разницей в уголках губ, которая придаёт немного другое выражение лицу. Ночью оно было безмятежным, теперь — словно любимому снился кошмар, из которого он не мог выйти без посторонней помощи. Девушка упала перед ним на колени и, повторяя его имя, стала трясти его за плечи, словно стараясь вывести из неприятного сна.

— Девушка, оставьте труп в покое! — сделала ей замечание женщина-криминалист.

Сказала спокойно, буднично, словно в бытовом разговоре. Сотрудники полиции, видя, что она не перестаёт тормошить тело, попытались оттащить её, но их остановил оклик Иванова.

— Оставьте девушку в покое! — Подполковник не хотел лишать себя удовольствия лицезреть победу.

Он без преувеличения наслаждался достигнутым результатом. Как только его сотрудник, дежуривший у лифта, спустился вниз и доложил ему, что «цель» поражена, он тут же набрал телефон Мерзавого и отрапортовал о удачно проведённой ликвидации.

— Ковыряй дырку для следующего звания, — поблагодарил его статс-секретарь. — На следующий год быть тебе директором ФСБ России.

— А чего тянуть? — позволил «в свой день» поёрничать подполковник. — Я могу и сейчас место директора вакантным сделать, пока ружьё не остыло.

— Ладно, шутник, сегодня принцу Харольду доложу, что его обидчик мёртв, может, он тебя в Лондон пригласит, когда узнает, что путь к сердцу журналистки расчищен. Пойдёшь на службу к её высочеству?

— К его бабке не пойду! — засмеялся Иванов. — К нему? Так я уже ему служу.

— Думаю, он захочет снова с Рощиной встретиться, и, возможно, в Москве, так что готовь почву, — передал напоследок хорошую новость Мерзавой.

Пребывая в хорошем настроении после такого разговора, он тут же на чердаке переоделся в обычную одежду и, передав своему подчинённому маскхалат, винтовку и прочие приспособления снайпера, поспешил всё проверить и воочию насладиться результатом дела своих рук.

Его голос отрезвил Алёну и, как ни странно, привёл её в чувство. Она вспомнила его допросы, поездку в Лондон и поняла, что его появление не случайно. Без сомнения это он организовал убийство Саши. Она подняла полный ненависти взгляд на сотрудника государственной безопасности:

— Радуетесь?

— Чему? — сделал удивлённо-обиженное лицо подполковник. — Может, мы обсудим ваши ко мне претензии у вас дома? Вы же можете заболеть.

— Я никуда от него не уйду! — Девушка отвернулась от Иванова, вглядываясь в черты умершего любимого, словно пытаясь получить от него какую-нибудь подсказку.

Словно по негласной команде, в тот же момент подъехала машина из судебного морга. Тело Александра отцепили от рук девушки, и небрежно, с грохотом погрузили в «труповозку».

— Почему они его кидают? — всё ещё не до конца отдавая себе отчёт в происходящем, крикнула Алёна. — Нельзя ли класть аккуратнее?!

— Водитель, — Иванов, которому была адресована жалоба, подозвал к себе шофера, — не гони, этот умерший — особо ценный груз. Предстоят дорогостоящие экспертизы. Если узнаю, что при транспортировке телу причинён вред, отымею по полной.

— Не беспокойтесь, товарищ подполковник, повезём как живого! — заверил водитель спецтранспорта.

Не зная почему, но Алёна испытала чувство благодарности к офицеру. Наверное, потому, что он услышал боль в её словах. Именно поэтому она не смогла отказать офицеру, и они поднялись в её квартиру для «короткого разговора». В квартире всё напоминало о любимом. Увидев на кухне невымытую чашку и отломанный Соболевым кусок хлеба, девушка безудержно разрыдалась от окончательного осознания своей утраты. Подполковник тактично выждал и даже по-отечески приобнял её за плечи. Сам поставил и сварил кофе. Достав из кармана пиджака плоскую фляжку, налил девушке большую рюмку коньяка и предложил выпить.

— Вам необходимо снять стресс, — настаивал офицер безопасности.

Девушка подчинилась, но предпочла достать из бара початую бутылку текилы. После нескольких глотков ей и вправду стало чуть легче.

— Вы, Алёна, неправильно видите во мне своего врага, — сделав глоток кофе и видя, что девушка понемногу приходит в себя, начал сотрудник спецслужбы. — Я никогда и ничего не имел против вашего молодого человека. То, что я здесь оказался, объясняется лишь тем, что по долгу службы мы следили за Соболевым в силу его неординарных способностей. Знаете ли, государственная безопасность тонкая штука.

Алёна смотрела на Иванова, не понимая, правду он говорит или лжёт. Она себя чувствовала такой одинокой и беззащитной, что поймала себя на мысли, что ей бы хотелось поверить подполковнику ФСБ. Пускай он не желал Александру добра, но убивать? Нет, наверное, он здесь ни при чём.

— Я во время визита нашей делегации в Лондон восхищался вашей профессиональной работой, — продолжал между тем плести свои сети подполковник. — И насколько знаю, у вас было эксклюзивное интервью с принцем Харольдом.

— Да, — кивнула девушка, возвращаясь своими воспоминаниями к тому времени.

— Но ни видеорепортаж, ни статья так и не увидели свет, — подытожил Иванов.

Алёна вспомнила разбитое зеркало и продолжение вечера с принцем, который превратился в Александра. От воспоминаний у неё опять показались слёзы.

— Не надо так расстраиваться, — по-своему понял её реакцию Иванов. — У меня для вас есть хорошая новость. Очень скоро в Москву прилетает президент Фонда «Новый порядок» принц Харольд, и думаю, вам имело бы смысл завершить неоконченную работу. Взять у него телевизионное интервью.

— Я не готова сейчас думать об этом, — отрицательно покачала головой девушка.

— Да, конечно. Я вас понимаю, вам ещё нужно время, чтобы побороть горечь утраты. — Подполковник встал и направился на выход, но в дверях он обернулся: — Но вы всё же подумайте, такая работа, как у вас, не терпит непрофессионализма. А упускать такой шанс — это непрофессионально для тележурналиста.

Новость от статс-секретаря застала принца Харольда совершенно врасплох. Он вновь пережил своё немного позабывшееся фиаско, и огромное всё подавляющее чувство стало подниматься из глубины его души, обретая всё более и более отчётливые очертания. Да, он хотел бы «наказать» эту ускользнувшую от его чар русскую красавицу. И как можно скорее. У него уже не было к девушке тех давних романтических чувств — только уязвлённое самолюбие. Именно оно распаляло его желанием реванша.

— С ней уже говорили по поводу повторного интервью, — предупредительно рассказал Мерзавой. — Она сказала, что подумает.

— Подумает? — переспросил Харольд.

— Да, — замялся статс-секретарь. — Всё же этого оборотня ликвидировали только сегодня, и она ещё не отошла от стресса.

— Это самая лучшая новость за последнее время! — Харольд не скрывал своего удовольствия. — Её можно поставить в рейтинге на первое место, перед заключением врачей о здоровье моего папочки.

Мерзавой тактично улыбнулся.

— Что же, готовьте мою рабочую поездку в Москву и повлияйте на эту русскую девчонку через её работодателя, чтобы с нашим тет-а-тет не было никаких сбоев.

Когда статс-секретарь вышел, принц Харольд закрыл глаза и стал проигрывать в фантазии свою месть, которую он обрушит на русскую красавицу. Он представил её голую, облепленную скотчем, со страхом в глазах, беспомощно подвешенную над полом на специальном устройстве сделанном по чертежам самого маркиза де Сада. Да, он обязан её так же унизить, как унизили его из-за неё. Он вспомнил про свою беспутную мать и сам себе в удовлетворении кивнул, утверждая только что придуманный план. От таких садистских фантазий он сильно перевозбудился. Раскалённая адским пламенем плоть требовала «своего».

Для таких случаев у него была молодая и красивая референт по имени Лизи, оформленная в «Новый порядок» после проведённого кастинга среди английских супермоделей. Девушка была фанаткой молодого, красивого принца, почитала его за Мессию и поэтому считала для себя честью служить ему душой и телом. Именно на ней младший Виндзор и решил отработать задуманный сценарий. Прямо из кабинета президента Фонда через потайную дверь, за книжным стеллажом, можно было проникнуть в специальную комнату, оборудованную для плотских утех Антихриста. Вызванная помощница проследовала в уже знакомое помещение, где стала безпрекословно раздеваться, выполняя команды своего бога. Она всегда любила эксперименты и тем самым, сама не зная, послужила для президента Фонда хорошим «репетиционным материалом». Харольд, приступив к связыванию девушки и обматыванию её голого тела скотчем, впал в такое сильное экзальтированное состояние, что всё происходящее поплыло перед его глазами, словно в туманной дымке. К тому же перед глазами появилась надоедливая муха, от которой приходилось отмахиваться, поскольку она каждый раз норовила сесть в уголок его глаза. Наконец ему удалось сконцентрировать взгляд на лице своей живой игрушки. К удивлению, перед ним оказалась Алёна Рощина, сладострастно внимающая его действиям.

— Что, пришла взять у меня интервью? — едва сдерживая накатившееся возбуждение, прохрипел Антихрист.

Помня о своей задаче, он с огромным трудом поборол в себе желание разлепить скотч и заняться с русской любовью. Рощина не ответила и лишь стала похотливо извиваться. Обмотанная скотчем, она была похожа на змею, начавшую сбрасывать свою кожу.

— Я тебе сейчас сам буду задавать вопросы. — Харольд всунул в рот русской специальный кляп и сильно затянул на затылке ремешок, чтобы Алёна не смогла позвать на помощь. — А ты кивай в ответ или качай головой.

Затем он привязал её руки и ноги к четырём концам канатов и сделал несколько поворотов лебедки. Подвесной механизм заработал, натянул канаты и оторвал тело девушки от земли на полметра. Раздался сдавленный стон. Гримаса боли отразилась на лице журналистки.

— Тебе понравился секс с оборотнем? — прозвучал первый вопрос Антихриста.

Рощина отрицательно закачала головой.

— Он был в моем обличье? — задал следующий вопрос мужчина, проворачивая ручку лебедки.

Девушка стала хрипеть от боли. Она качала головой в разные стороны, словно маятник часов, в надежде, что пытка прекратится, но напрасно.

— Ты это отрицаешь! — взбесился Антихрист, беря в руки кожаную плеть с вплетёнными металлическими крюками.

Жертва, не зная, что делать, боялась пошевелить головой. Только выпученные от страха и напряжения глаза покрылись красной сеткой полопавшихся сосудов. Антихрист со сладострастием ударил плетью, вырывая из тела куски плоти. Журналистка задёргалась, словно бабочка, попавшая в паутину. Это ещё больше воспламенило похоть мужчины, и он принялся наносить удары направо и налево, не разбирая, куда приходится удар, и не взвешивая его силу. Комната, забрызганная кровью жертвы, стала напоминать скотобойню. Наконец Антихрист перестал бить и овладел окровавленным телом девушки, больше похожим на освежёванную тушу животного. Момент его оргазма совпал с предсмертными конвульсиями жертвы Антихриста. Мужчина, к своему удивлению, увидел, как сквозь черты умирающей женщины проявился лик Сатаны. Но ещё мгновение, и облик Сатаны так же улетучился, вернув на истерзанное тело лицо референта Лизи.

Хозяин преисподней был доволен поступком своего чада, который не только сам получил удовольствие, но и ему дал возможность насладиться «сладким» пороком. Он никогда не упускал возможности принять участие в порочной оргии. Для этого Сатана входил в тело грешника, независимо от пола, и сам переживал вместо человека наслаждение, боль, страх и другие низменные ощущения. Именно плотский грех был излюбленным блюдом Сатаны, поскольку он в прямом смысле питался грехами человеческими, и только они давали ему силы чинить свои злые деяния. В них он черпал силы в противостоянии Богу. Вот и сейчас он подыграл желанию принца, создав очень реалистичную картинку того, что в его руках беззащитная русская журналистка. Войдя в тело молодой и красивой помощницы принца Харольда, дьявол создал мистификацию, подменив внешность, и стал упиваться полученным результатом. Как вампир не может насытиться молодой кровью жертвы, так и Сатана не мог насытиться тем огромным количеством страха и боли, которыми было переполнено тело обреченной девушки.

Антихрист был также признателен дьяволу за пережитые ощущения. Он теперь не сомневался, что в реальности ощущения от истязания Рощиной будут несравнимо сильнее. И в этом ему уже никто не помешает. На следующий день его статс-секретарь уже доложил, что поездка и встреча с Президентом России подготовлена.

…Отец Никодим закончил вечернюю службу и собирался идти ужинать, но заметил на себе чей-то взгляд. Точнее сказать, почувствовал «сверление» посреди лопаток и, обернувшись, увидел пожилую женщину. Лицо женщины было спрятано в глубине просторного капюшона старого мужского пальто, которое было модно ещё до распада СССР.

— Вы за благословением? — поинтересовался священник.

— Мне ваше благословение не нужно, — неприятным скрипучим голосом произнесла женщина.

Голос был настолько холоден, что по телу священника пробежал озноб.

— Тогда что вас привело в храм? — попытался не выдать своего состояния отец Никодим.

— У меня для вас есть новости о вашем сыне Александре, — ошарашила его визитёрша.

— О Саше?! — Священник моментально забыл о своих недавних ощущениях, проникаясь расположением к ней. — Что с ним? Как он, где?

— Он убит сегодня выстрелом в сердце, — всё так же ровно, не меняя интонаций поведала странная незнакомка.

— Как убит? — Священник почувствовал, как его сердце, словно эхо, откликнулось болезненной спазмой.

— В завтрашних газетах прочитаете подробности. — Буравя священника угольками глаз из глубины капюшона, женщина явно получала удовольствие от реакции несчастного родителя.

Отцу Никодиму понадобилось присесть на скамью для инвалидов, чтобы не упасть посреди церкви. Сердце, казалось, лопнет от боли. Он позвал на помощь. Кто-то из церковных служек принёс ему нитроглицерин.

— Где эта женщина? — немного придя в себя, стал искать страшную вестницу отец Никодим и увидел, как она неспешно удаляется в сторону выхода. — Позовите её.

— Да кого же, батюшка? — недоуменно смотрели в направлении его руки церковные бабушки, никого не наблюдая, и в испуге крестились. — Притомились, батюшка, на службе, вот и привиделось.

Отец Никодим отказался от медицинской помощи и поспешил домой. Он понимал, что единственное, откуда он мог получить информацию подтверждающую или опровергающее сказанное «ведьмой» был Интернет, в котором события в городе передавались в онлайн-режиме. Придя домой, он хотел было сесть за компьютер, но, взглянув на лицо своей заплаканной жены, остановился как вкопанный, понимая, что в его отсутствие произошла какая-то неприятность.

— Что случилось? — осторожно поинтересовался священник, начиная догадываться о причинах слёз любимой женщины. — И откуда в комнате появились мухи?

Священник только сейчас с удивлением заметил большое количество мух, появившихся в их доме.

— Приходила незнакомая женщина… — с трудом подбирая слова, начала говорить матушка.

— В старом мужском пальто с большим капюшоном, — продолжил за неё священник.

— Да? — с изумлением посмотрела на него жена. — Но откуда…

— Она приходила ко мне в церковь? — пояснил отец Никодим. — Чёртова цыганка.

— Значит, она тебе сказала… — Женщина запнулась, не в силах выговорить страшную новость о сыне.

Священник кивнул и поспешил сесть за компьютер, не оставляя надежды, что всё происходящее лишь чья-то злая шутка. Однако в криминальных новостях он сразу же наткнулся на заголовок «Убийство адвоката», из которого узнал о смерти сына. Стоявшая за его плечом матушка разрыдалась и, удалившись в спальню, уткнулась в подушки. За ней следом зашёл священник и, встав на колени перед углом с иконами, стал молиться за упокой своего сына. Матушка, услышав его молитву, взяла себя в руки и встала рядом с мужем. Они только начали молитву, как до их слуха донёсся шум из кухни. Матушка, испугавшись, выглянула за дверь и увидела чёрную вестницу, которая поедала приготовленный ею ужин отца Никодима. Священник, прервав молитву, выскочил к непрошеной гостье.

— Дверь у вас была открыта, — пояснила женщина, — вот я и зашла к добрым людям еды попросить, а как увидела полную тарелку — не удержалась.

Она ела не снимая капюшона, словно он прирос к её голове, или из-за того, что под ним находилось, нечто непотребного вида, которое не должно было никогда увидеть света. В кухне стало ещё больше мух, словно неприятная гостья занесла их вместе с собой.

— Доедайте и немедленно уходите! — с трудом сдерживая гнев, строго произнес священник.

— Спасибо, люди добрые, — неприятная гостья облизала ложку, успев управиться с едой. — За доброту и терпение принесла я в ваш дом не только горе, но и радость негаданную.

— Уходите сейчас же! — ещё строже приказал отец Никодим, не желая больше выслушивать её роковые вести.

— Хорошо, хорошо. — Женщина сверкнула из-под капюшона глазами, направилась к выходу, но в дверях обернулась. — Только знайте, сын ваш погиб, но у вас скоро появится внук, которого носит его женщина, и я знаю, где её искать.

— Пошла прочь, ведьма! — не смог больше сдерживаться священник, захлопнув перед ней дверь в квартиру.

Он вернулся к молитве, но молиться не смог, так как мысли были парализованы произнесёнными женщиной словами. Неужели это правда и у него скоро появится внук? Он уже начал сожалеть, что не узнал кто мать его внука, но в тот же момент услышал хлопок входной двери и на пороге показалась матушка Елена с виноватой улыбкой.

— Прости, я догнала эту ведьму и всё у неё выяснила, — ожидая мужской бури, жалась в коридоре его жена. — Внук же…

— Значит, на то воля Господа, — успокоил её священник, чувствуя, что и сам приобрёл немного душевных сил, которые, казалось, уже были растрачены безвозвратно.

Прибытие президента «Нового порядка» принца Харольда в Москву освещалось всеми мировыми средствами массовой информации. Международному сообществу не терпелось увидеть, как их полубог приучит «русского медведя» жить по правилам мирового порядка. И в этом многие ожидали увидеть очередное чудо Мессии. Первый канал, получивший предложение об эксклюзивном телевизионном интервью с королевским внуком, стал срочно вызывать Рощину. Скидки на её недавнюю драму не делалось, так как «Новый порядок» предупредил, что с другим журналистом интервью не будет. Поэтому в ход пошёл массированный обзвон Рощиной, с весьма заманчивыми финансовыми предложениями. Девушка поначалу наотрез отказывалась, но потом передумала. Одной, наедине со своими переживаниями находиться больше было невозможно. Всё в квартире напоминало о счастливом времени, проведённом с Александром, и это причиняло невыносимую боль.

Не помогала даже крепкая текила. Собрав волю в кулак, девушка решила погрузиться в работу, чтобы хоть как-то отвлечься от поглотившего её горя. При выходе из дома, ещё в лифте, Алёна столкнулась с неприятного вида пожилой женщиной, лица которой не было видно из-за накинутого на голову огромного капюшона. Женщина не доехала до первого этажа и, выйдя раньше, долго смотрела на девушку из глубины капюшона угольками глаз, пока не закрылись двери лифта. В этом было что-то зловещее и непонятное. Словно и не было в лифте старухи-попутчицы, а это только примерещилось. Но свежий, холодный воздух выветрил из головы девушки навязанные этой встречей опасения, как только она оказалась на улице.

В Останкино её уже ждали Генеральный продюсер Первого канала и статс-секретарь фонда Мерзавой. Агрджин нервничал, боясь, что интервью сорвётся, как в прошлый раз, и поэтому лично принимал участие в обсуждении всех деталей. Список согласованных вопросов интервью передали вошедшей девушке. Алёна пробежала текст профессиональным взглядом.

— Принц Харольд Даньелз-Виндзор просит вас после интервью показать ему город, — обратился к читающей девушке Владилен Мерзавой.

Девушка промолчала.

— Алёна, я уже дал наше согласие, — поспешил упредить её ответ Агрджин.

— Вот вы тогда и поезжайте, — грустно улыбнулась своему шефу девушка, понимая, что у неё с начальством назревает конфликт.

— Выручай! — взмолился мужчина впервые прося, а не приказывая своему подчинённому. — Мы уже анонсировали интервью. Опозоримся на весь мир.

— Хорошо, выручу, — равнодушно кивнула Рощина. — Только после того, как отработаю, уйду во внеочередной отпуск.

— Да хоть два подряд, — засиял Агрджин. — Я тебя от канала могу в любую точку мира на месяц отправить. За наш счёт. Куда хочешь?

— В Мексику, — не раздумывая произнесла девушка, вспомнив про текилу, которой в последние два дня уделяла повышенное внимание.

Перед началом интервью Рощина совсем не нервничала. Видимо, горечь утраты пересиливала любые другие эмоции. Пока студийные гримёры и стилист работали над её лицом, она заучивала текст с вопросами к принцу Харольду, совершенно не волнуясь. Однако как только в студии объявили, что высокопоставленный гость прибыл, девушка почувствовала лёгкий ветерок волнения. Она сначала даже не поняла почему, но, когда в студии появился президент «Нового порядка», одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять причину. Перед ней был человек, внешность которого, как ни странно, напоминала ей о погибшем любимом человеке. Ведь именно в эту внешность обернулся её любимый, когда они впервые стали близки в том далёком лондонском отеле. Принц увидел Алёну и ещё издали поприветствовал её рукой. Наконец они приблизились друг к другу, и мужчина попытался расцеловать журналистку, маскируя своё желание общепринятой формой поцелуя. Девушка инстинктивно отстранилась, но принц был настойчив и, взяв её за руки, всё же коснулся губами её лица.

— Ваше высочество, что вы, — смутилась журналистка под вспышками фотокамер и взглядом своих коллег.

— Извините, Алёна, что я не по этикету, — моментально отреагировал президент «Нового мира». — Просто сильно обрадовался нашей встрече.

Было видно, что все присутствующие в студии женщины возненавидели Рощину за такую открытую и недвусмысленную симпатию к ней кумира миллионов женщин всего мира. Алёна знала, что завтра во всех таблоидах появятся фотографии их поцелуев и скандальные комментарии. Вскоре все расселись по местам и началась запись интервью. Харольд, лучезарно улыбаясь, давал интересные ответы, словно вёл беседу с девушкой не для всего мира, а для неё лично. Алёна чувствовала это его настроение, и ей становилось не по себе. Её тон с каждым вопросом становился строже и суше, а его всё веселее и игривее. После записи интервью принц, в ожидании обещанной экскурсии по Москве, даже не захотел отужинать в специально для него арендованном останкинском ресторане «Седьмое небо». Равнодушно скользнув взглядом по панораме Москвы, он только позволил уговорить себя выпить бокал шампанского. Выпивая шипучее вино, он не отрывал взгляд от русской журналистки, словно он ею, а не чёрной икрой собирался закусить выпитое спиртное. Поведение принца для девушки было понятным. Его нетерпение сразу подсказало ей, что он настроен больше чем на флирт. Во всём его поведении чувствовалась с трудом сдерживаемая агрессивность, что свойственно самцам мужского рода. В душе девушке было неприятно, что молодой мужчина её рассматривает как желаемый сексуальный объект, но какая-то неведомая сила заставляла её сдерживаться и покоряться его напору, словно следуя ему под гипнозом.

— Мне нужно заехать домой и переодеться, — уже на улице, подходя к лимузину принца, попросила девушка.

— Хорошо, — явно недовольный заминкой, согласился мужчина.

— В прошлый раз наша встреча оборвалась весьма неожиданно, — сидя в машине, принц решил напомнить Рощиной о минувших событиях. — Я много раз жалел об этом. А вы?

— А я себя очень плохо чувствовала на следующий день, — решилась сказать «почти правду» девушка. — И у меня в организме почему-то был обнаружен наркотик. Вы что, хотели меня опоить?

— Почему вы так плохо обо мне думаете? — сделал обиженное выражение лица мужчина. — Неужели вы думаете, что я не в состоянии добиться благосклонности понравившейся женщины?

— Наверное, можете, — равнодушно согласилась с ним девушка.

— Вот вам, Алёна, я разве не нравлюсь? Мне показалось, что в Лондоне вы смотрели на меня совсем другими глазами.

— Так и есть, — кивнула журналистка.

— Так что же произошло? — сделался притворно удивлённым президент «Нового порядка».

— Я полюбила другого человека. — Рощина посмотрела Харольду прямо в глаза, пытаясь в его поведении найти ответы на мучивший её вопрос «кто убийца?».

— Да, я слышал о недавней криминальной истории, в которой был застрелен некий адвокат…

— Соболев, — уточнила девушка.

— Мне очень жаль, — не моргнув глазом соврал королевский внук. — Но надеюсь, наша дружеская встреча не будет из-за этого сорвана.

— Нет. Я же дала обещание, — подтвердила Рощина. — Сейчас только заскочу, и поедем по ночной Москве.

— Только наденьте, пожалуйста, вечернее платье, — попросил младший Виндзор.

— Для чего вечернее? — не поняла девушка.

— Поужинаем потом в ресторане дома приёмов «Нового порядка», — начал реализовывать свой жуткий план Антихрист. — Я уже распорядился.

— А без этого никак нельзя? — Девушке не понравилось предложение.

— Только лёгкий ужин, и никаких прошлых недоразумений, — пообещал принц, задача которого была заманить жертву в подготовленное для расправы место.

— Только недолго, — сдалась журналистка.

У дома принц стал набиваться в провожатые, и девушке с огромным трудом удалось отстоять своё право войти в квартиру в одиночестве. Проводя Алёну до подъезда, он хотел было вернуться в лимузин, но к нему подошла какая-то русская нищенка с накинутым на голову капюшоном и на чистейшем английском попросила денег. Она была похожа на цыганку, но окончательно определить её национальность не позволял скрывающий лицо капюшон.

— Дай денег на водку, принц, а я тебе помогу избежать неприятности, — произнесла своим скрипучим голосом странная женщина.

— Ты? Мне? — удивился внук английской королевы.

Охрана стала отталкивать попрошайку, но принц их остановил. Ему показалась данная ситуация забавной.

— Говори, — разрешил он ей. — Откуда ты меня знаешь?

— Я не только тебя, но и твоего отца хорошо знаю, — с усмешкой произнесла цыганка. — Того, другого.

Удивление от прозорливости старухи стало только нарастать.

— Кто ты? — Принц протянул руку, чтобы поднять капюшон, но старуха отвела руку, подняв голову.

В глубине чёрной пустоты капюшона Харольд увидел знакомые угольки глаз, вспыхнувшие ярким огненным пламенем.

— Отец, — удивился он нежданной встрече…

…Алёна уже давно переоделась, но всё никак не могла себя заставить спуститься вниз. Она сидела перед их с Александром фотографией и вспоминала проведённые ими вместе их последние минуты. Однако звонок мобильного телефона напомнил об ожидающем внизу высоком госте. Девушка вздохнула и пошла на выход. В тот же момент в дверь квартиры позвонили.

— Уже выхожу, ваше высочество, — раздражённо ответила девушка, уверенная, что нетерпеливый мужчина уже стоит под её дверью.

Она распахнула дверь и с удивлением отступила назад в квартиру, поскольку перед ней стояла странная пожилая чета, священник и какая-то женщина.

— Вы ко мне? — спросила у них Алёна, полагая, что эти благообразные люди, скорее всего, ошиблись квартирой.

— Да, если вы Алёна Рощина, — ответила женщина с добротой во взгляде.

— Да, но мне нужно сейчас уезжать, к сожалению, а вы по какому вопросу? — всё никак не могла взять в толк девушка. — Вы о пожертвованиях на храм?

— Нет, Алёна, мы отец и мать Александра Соболева, — произнёс отец Никодим, обрушив на девушку ушат холодной воды.

— Проходите, — тут же пригласила девушка родителей своего погибшего любимого.

Она позвонила принцу и, сославшись на непредвиденные обстоятельства, отказалась от поездки. Алёна ожидала от него возмущения, но, к своему удивлению, принц повёл себя весьма сдержанно.

— Я буду в Москве ещё несколько дней, так что встретимся позже, — его тон был уверенным и даже несколько снисходительным. Словно он уже заглянул в её будущее. Алёна отключила телефон, и в комнате нависла тишина, поскольку отец и мать Александра продолжали молча рассматривать девушку своего сына, которая, возможно, носила под сердцем их внука или внучку.

— Мы только что от следователя, который ведёт уголовное дело по убийству нашего сына, — священнику тяжело давалась эта тема разговора. — Завтра три дня, и нужно хоронить, но следователь просит ещё несколько дней, пока не будет готова судебно-медицинская экспертиза, они только сегодня отправят туда его тело.

При последних словах матушка Елена невольно всплакнула, утирая набежавшую слезу. Алёна и сама не заметила, как из её глаз тоже брызнули слёзы. Расплакавшись, женщины кинулись друг к другу, пытаясь во взаимных объятиях найти хоть какое-то успокоение.

— Ты любила Сашеньку? — гладя плачущую Алёну по волосам, не удержалась мать убитого.

— Да, — подняла на неё полные слёз глаза девушка, и они опять заревели, по-женски переживая совместную потерю.

— Мы пришли к тебе, дочка, чтобы согласовать с тобой всё, что касается похорон, — выждав паузу, продолжил отец Никодим. — Всё же ты нам теперь не чужой человек.

— Да, — кивнула девушка, не сразу понимая, что это значит.

— Мы теперь всегда будем рядом и во всём, чем сможем, будем тебе помогать, — продолжил священник.

— Нет, спасибо, но мне ничего не надо, — Алёна не понимала, о чём говорит отец Александра. — Я завтра же перееду жить к матери, чтобы не быть одной.

— Но потом, когда родится ваш с Сашенькой ребёночек, ты же разрешишь нам помогать тебе и с малышом нянчиться, — задала важный для пожилой четы вопрос матушка Елена. — Мы же ему бабушка с дедушкой.

— Кому? Какому ребёнку? — вытаращила на них глаза ошарашенная девушка.

— Вашему с Сашенькой, — улыбнулась матушка Елена.

Только теперь Алёна поняла, почему родители Александра так пристально рассматривали её фигуру в районе живота.

— Но с чего вы взяли, что я беременна? — удивилась девушка, которой не хотелось расстраивать милых людей.

— Нам цыганка сказала, — смутилась матушка Елена, переводя взгляд на мужа.

— Она и адрес твой нам дала, — кивнул, соглашаясь с женой, отец Никодим.

Они в упор смотрели на девушку, с замиранием сердца ожидая её ответа. Алёна, к своему удивлению, вдруг поймала себя на мысли, что за этим трагическим событием и впрямь не заметила, что уже около месяца у неё присутствуют признаки беременности. Ещё накануне убийства Александра она хотела ему рассказать о приступах тошноты и двухнедельной задержке, а теперь и вовсе было уже почти три!

— Ну я не знаю ещё сама, — смутилась девушка. — Если только вот-вот, на самом малом сроке. А как выглядела цыганка?

Девушка неожиданно вспомнила про попутчицу в лифте и услышала от родителей Александра рассказ про «пальто с капюшоном». Она рассказала им и о своей с ней мимолетной встрече.

— Это Провидение, — заключила матушка Елена.

После таких признаний беседа потеплела. Алёна стала показывать немногочисленные их с Александром фотографии, а священник достал детские фотографии своего сына. На одной из них на девушку смотрел тот самый парень из деревни Кулички, у того самого дома, где она его впервые увидела, проезжая на велосипеде. Потом они много и долго разговаривали. Родителям было интересно о сыне все. Казалось, они готовы были слушать про каждый день его жизни. Незаметно время подошло к трём часам ночи. Они засобирались уходить, но Алёна не отпустила их в ночь и постелила им на их с Александром кровати, а сама легла на диване в гостиной.

Сон был крепким и спокойным. Под утро Алёне стали слышаться стоны и какой-то шум, похожий на возню, но Морфей не отпускал девушку из своего плена, не давая ей проснуться. Наконец, когда шум затих. Алёна неожиданно проснулась, словно по щелчку невидимого дирижёра. Не понимая, снились ли ей шумы или слышались сквозь сон, она, обеспокоенная за своих гостей, пошла проверить, всё ли у них нормально. Подойдя к спальне, она увидела полоску света, которая падала из приоткрытой двери. В узкую дверную щель она увидела залитую кровью спальню и истерзанные тела родителей Александра. Над ними возвышалась фигура неизвестного человека, держащего в руках окровавленный топорик.

Убийца! Алёна прикусила руку, чтобы не закричать и не обнаружить себя. Она тихонько выскочила из квартиры и закрыла снаружи сложный дверной замок на все обороты. Только после этого она стала ломиться в двери к соседям с криком о помощи. Соседи, увидев обезумевшую соседку в ночной рубашке, сразу же вызвали полицию. Узнав, что убийца заблокирован, на его задержание приехала группа ОМОНа и, не оттягивая время, сразу ворвалась в квартиру. Когда Алёна вошла, убийца уже лежал на полу в наручниках. Серая одежда, длинные, словно у рок-музыканта, волосы. Лица его она не видела, поскольку оно было уткнуто в пол. Девушка быстро переоделась в повседневную одежду и вышла в гостиную. В ней уже присутствовало много сотрудников. В спальне работал судмедэксперт, там же находились приглашённые полицией понятые, среди которых она, к своему изумлению, увидела ту самую пожилую женщину с капюшоном на голове. Цыганка с явным интересом рассматривала тела жертв, а потом повернулась к задержанному убийце.

— Поднимите этого наркомана! — последовала команда следователя прокуратуры.

Он подошёл к девушке:

— Посмотрите на него. Вам известен этот человек?..

Сознание уходило медленно, но неуклонно, подобно огарку свечи, грозя окончательно затухнуть. Адвокат вдруг отчётливо понял, что сейчас умрёт. Рана в его теле была смертельной. Соболев, собрав все силы, последним усилием воли запустил трансформацию. После этого свеча сознания затухла окончательно, и он погрузился во мрак. Темнота длилась целую вечность. Потом пришло осознание того, что раз кто-то оценил темноту как «длящуюся вечно», значит, сознание не умерло. Юродивый почувствовал, что вслед за этим возникают и другие мысли. Значит, он жив! Неужели ему удалось обмануть саму смерть? Он открыл глаза, но ничего не увидел. Пошевелился. Тело было сковано в пространстве и издавало неприятное шуршание. Мешок. Он в мешке для перевозки трупов. Выбравшись наружу и осмотревшись по сторонам, он понял, что оказался в морге судебно-медицинских экспертиз. Об этом свидетельствовали тела менее удачливых «товарищей», столы для вскрытия и другие медицинские приспособления. Он ощупал своё тело в районе нанесённого выстрела, но ничего там не обнаружил. Висевшее зеркало подтвердило: он совершенно невредим и в теле Юродивого.

Странно было только то, что на нём остался костюм адвоката. Обычно при трансформации Юродивому доставалась и его одежда, больше похожая на лохмотья или тряпки, но не в этот раз. И костюм и рубашка были перепачканы кровью, особенно рубашка, которая ещё имела и дырку от пули. Осмотревшись по сторонам, он заметил в углу помещения ворох одежды. Подобрав себе относительно чистую рубашку и куртку, он переоделся и вышел в коридор. Проходя к выходу, он попытался стать невидимым, чтобы не столкнуться с санитарами, но, к своему удивлению, у него ничего не получилось.

— Эй, а ты кто такой? — проходя мимо двух мужиков в белых халатах, услышал он оклик. — Вы как сюда прошли?

Не отвечая санитарам, он пустился наутёк. Ему повезло. Дверь в морг была открыта, и он без труда выскочил из здания. Он бежал, пока было силы. Затем, устав, он побрёл пешком по бесконечным улицам Москвы, приходя в себя от всего пережитого. Идущие навстречу люди бросали на него удивлённо-брезгливые взгляды. Со своим теперешним видом он, наверное, казался им спившимся художником или опустившимся программистом, вроде безумного физика Перельмана. Очень хотелось есть. В общем, как всегда после трансформации, на которую организм тратил кучу калорий. Особенно сейчас. С такой внешностью он не может показаться Алёне. Надо ждать окончания трансформации. А если она затянется? Опять просить милостыню?

Он проверил пустые карманы брюк и приуныл. Ни кошелька, ни визитницы, вытащили даже носовой платок. Вот! Юродивый вспомнил, что в заднем кармане должна была остаться сдача от обеда в ресторане, которую он второпях туда засунул. Неужели и там шарили? Но нет! Достав пятьсот рублей, он дошёл до ближайшей шаурмы и с удовольствием начал поглощать этот сомнительный продукт общепита. Наслаждаясь едой, он обратил внимание на витрину магазина бытовой техники, на которой был выставлен «хит продаж» — телевизионная плазменная панель бюджетной стоимости. В телевизоре он увидел Алёну, выступающую перед аудиторией. Отбросив шаурму, он заскочил в магазин, который десятками экранов передавал изображение любимой. Журналистка брала интервью… у Антихриста! Здесь, в Москве! Юродивый почувствовал, как по его телу пробежала волна негодования. Наверняка президент «Нового порядка» приехал с целью довершить начатое в Лондоне.

Он стал внимательно вслушиваться в диалог, подмечая, как Харольд явно заигрывал с журналисткой, обольстительно ей улыбаясь. Алёна была, напротив, напряжена и суха. Принц рассказал, как прошла его встреча с Президентом. Что он весьма доволен результатами. Что между Россией и «Новым порядком» достигнуты новые соглашения по отводу пустующих земель для сельскохозяйственного освоения и они вплотную подошли к соглашению по экспорту пресной, питьевой воды. Вскоре интервью закончилось, но Юродивый продолжал стоять перед экраном телевизора, пытаясь оценить происходящее и выработать свои дальнейшие действия. В такой внешности он не мог вот так запросто заявиться к любимой девушке.

Хотя в таком виде он не мог заявиться вообще никуда. Этой личности, в которой он находился, вообще не существовало. У неё не было ни имени, ни фамилии. Ни паспорта, ни работы, ни кредитки. Ничего. Только чуть более четырёхсот рублей. Он вышел из магазина, где было много света и зеркал, которые постоянно напоминали ему о том, как он выглядит. Юродивый подумал о том, что вдруг это конец и он уже никогда не приобретёт обратно способность меняться, навсегда оставшись в этом непотребном виде. А это не только потеря работы, статуса адвоката, но и любимой!

Ему стало так жутко, что, не выдержав, он зашёл в ближайший супермаркет и купил дешёвого молдавского коньяка. Денег хватило ещё на пару яблок и маленькую шоколадку. Со всем этим богатством он подошёл к газетному киоску и купил газету, чтобы постелить её себе на какой-нибудь скамейке. Найдя ближайшую уединённую скамейку, он стал разворачивать газету и уткнулся глазами на заголовок: «Принц Харольд Даньелз-Виндзор собирается жениться на русской журналистке!» В статье были помещены старые фотографии Алёны и принца, сидящих за столом в ресторане лондонского отеля. Принц что-то говорил, а девушка смущённо улыбалась. Над фотографией витал романтический флёр.

Мужчина почувствовал, как в нём закипает злость и ревность. Он пробежался по статье, выхватив информацию о том, что принц приехал не только по делам. Он намерен сделать предложение руки и сердца русской журналистке, в которую влюбился во время её визита в Англию. Сразу после интервью они поедут кататься по Москве, так как «влюблённая девушка» обещала принцу показать столицу России. Юродивый пожалел, что так неразумно потратил деньги. У него не осталось мелочи даже на метро. Но делать было нечего. Сделав затяжной глоток коньяка, он спрятал бутылку в карман и решительно шагнул в ту сторону города, где стоял их с Алёной дом. Спустя несколько часов пути он, с опустошённой бутылкой и находясь на сильном взводе, наконец подошёл к подъезду дома, где два дня назад его опрокинула пуля снайпера. Неподалёку от подъезда он заметил дорогой лимузин с флагом посольства Великобритании. Значит, принц в гостях у его Алёны? Рассудок, затуманенный алкоголем, получил ещё порцию затмения. Он вскинул голову вверх. Окна в квартире не горели. Мало понимая, что он делает, Юродивый набрал код и вошёл в подъезд. Поднявшись в лифте на свой этаж, он подошёл к двери квартиры и тут только вспомнил, что у него нет ключей. Рука потянулась к звонку, но в тот же момент на площадке появилась пожилая женщина с накинутым на глаза капюшоном.

— Не надо, не буди молодых, — проскрипела она своим неприятным голосом и, достав ключи, открыла ему дверь.

— Каких молодых? Ты кто сама? — удивился он наличием у неё ключей.

— Я уборщица, меня наняла твоя жена, — послышался её ответ.

Мужчина почувствовал, как его сознание затуманилось ревностью и жаждой мести. Жена? Да ведь она практически была его женой. В состоянии затемнённого сознания он ввалился в коридор. В квартире было тихо. Он включил свет и направился в их спальню. Мужчина подумал, что, может быть, всё ещё обойдется и ему не в чем будет упрекнуть любимую девушку. Он тихонько отворил дверь и ничего не увидел. Может, потому, что со свету вошёл в темноту? Спальня была словно в дымке. Словно комната погрузилась в туман. Или у него просто заслезились глаза? Он протёр глаза и подошёл к кровати, на которой увидел спящую Алёну с чужим мужчиной. Приглядевшись к мужчине, он узнал в нём принца Харольда Даньелза-Виндзора, который, казалось, улыбался во сне. Эта улыбка лишила его возможности осознавать происходящее окончательно. Не зная для чего, он выбежал на кухню. На кухне горел свет, а за столом сидела домработница. От взгляда её красных глаз, буравивших его, из-под капюшона становилось нестерпимо больно.

Душа вопила от боли и безысходности. Юродивый потерял ощущение пространства и времени. Словно защитная реакция. Организм, чтобы не причинить самому себе непоправимый вред, взял и отключил его сознание. Далее были фрагментарные всполохи, какие-то неясные крики и неожиданно пришедшее спокойствие. Первое, что он ощутил — это яркий свет в спальне. Второе — тяжёлый предмет в своих руках. Топорик. Кухонный топорик для разделки мяса, который он купил, чтобы делать отбивные. Зачем он был у него в руках? Способность мыслить возвращалась очень медленно. Топорик был скользким и влажным, весь перепачканный кровью. Впрочем, не только он, но и руки, его державшие. Вся комната, кровать, бельё и эти два тела. До его слуха донеслись громкие крики, и в квартиру ворвались люди, которые сбили его с ног и надели на его запястье наручники. Он какое-то время лежал на полу, уткнувшись в него лицом. Кто-то ходил над его головой, давал какие-то указания. Наконец Юродивый стал осознавать произошедшее. Точнее, пугаться того, что мог совершить. Неужели это он убийца, о котором говорят полицейские?

— Поднимите этого наркомана! — раздался над его головой чей-то властный голос, и его подняли на ноги.

Юродивый почувствовал себя словно заново рождённый, увидев, что перед ним стоит его целая и невредимая, его любимая девушка.

— Посмотрите на него. Вам известен этот человек? — поинтересовался мужчина в форме работника прокуратуры.

— Нет, — скользнув взглядом по отталкивающему лицу душегуба, ответила Алёна.

— А я думаю, что он может быть причастен и к убийству вашего сожителя. — Следователь, который к тому же расследовал и дело об убийстве Александра Соболева, недолго думая озаботился тем, что бы списать на пойманного «злодея» и недавнее убийство адвоката. — Взгляните на него повнимательней, может, всё же вы его где-нибудь видели?

Сотрудники милиции откинули длинные волосы со лба преступника, которые закрывали его глаза, и Алёне показалось, что она где-то видела этого пожилого наркомана, одетого в серый, перепачканный кровью костюм. Но где? На улице? Или это лицо промелькнуло при монтаже её телесюжетов? Между тем убийца не сводил удивлённого взгляда с хозяйки квартиры и явно пребывал при этом в замешательстве.

— Вы что-то хотите заявить? — видя его состояние, поинтересовался следователь.

— Я хочу спросить, — раздался голос неизвестного, пронзившего слух девушки, словно молния.

Алёне показалось, что она узнала этот голос — и существо, одетое в серый перепачканный костюм. Это был нищий бродяга, то переходное состояние тела её погибшего любимого, которое однажды Александр продемонстрировал ей по её же просьбе. Так он жив или нет? Она сама уже не знала, кто это сейчас стоит перед ней с окровавленными руками. Нет, не может быть, чтобы это был Александр. Он убит. Это просто похожий голос, не более. Несмотря на то, что она попыталась себя успокоить, по своему психическому состоянию она была близка к истерике.

— Что вы хотите спросить? — задал вопрос следователь прокуратуры.

— Кого я убил? — обречённо произнёс задержанный.

— Там были родители моего погибшего любимого, — не сказала, а закричала не в состоянии сдержать нахлынувшие эмоции девушка. — Отец Никодим со своей женой, матушкой Еленой.

— Нет, — сначала тихо мотнул головой убийца, а потом, по мере осознания случившегося, его лицо скривилось в болезненной гримасе и он заорал как подстреленный зверь, рухнув на пол так неожиданно, что стоявшие рядом с ним полицейские не успели его поддержать.

— Ха-ха-ха! — раздался неприятный скрипучий смех, исходивший от одной из понятых.

Комната стала наполняться неизвестно откуда взявшимися мухами. Создавалось такое впечатление, что они вылетали из-под опущенного капюшона.

— Выведите эту бомжиху, — разорался следователь прокуратуры. — С какой помойки и кто её сюда привёл?

Кто-то попытался выполнить приказ начальника, но цыганка в капюшоне исчезла из вида, будто её и не было.

— Куда она делась? — разозлился следователь. — Что за фокусы?

Подчинённые только пожимали плечами. Никто не знал, как объяснить произошедшее. Никто, кроме Юродивого. Он узнал этот скрипучий голос. Он вспомнил проклятие Сатаны, от которого он убежал из дома и от родителей в далеком 1999 году. Он думал, что смог избежать проклятия. Но нет! Оно его нашло сейчас, и он собственными руками умертвил своих отца и мать, как и было ему обещано Дьяволом. Сделав над собой усилие, он поднял голову и нашёл глазами Алёну. Она смотрела на него с нескрываемым презрением.

— Я не хотел их убивать, у меня в глазах был мираж, — вырвалось у него из уст. — Я видел лежащих в кровати тебя и английского принца. Я думал, что ты изменила мне, и потерял рассудок.

— Так, интересно, а какое отношение этот маргинальный субъект имеет к вам и при чём тут принц Харольд? — обратился к Алёне следователь, среагировав на слова задержанного. — Вы же сказали, что его не знаете.

— Так и есть! — подтвердила девушка.

— Значит, он обыкновенный сумасшедший с манией величия, — сразу всё понял опытный следователь. — Видимо, прочитал о вашем знакомстве с принцем и решил наведаться к вам в гости. Рассчитывал совершить двойное убийство, о котором узнал бы целый мир, чтобы его ничтожная личность приобрела всемирную известность, а напоролся на случайных, ни в чём не повинных людей.

— Он и выглядит как типичный психопат-сумасшедший, — подбросил своё мнение судебный медик, который закончил осматривать тела убитых. — Такой же придурок убил Джона Леннона.

— Согласен, — кивнул следователь прокуратуры. — У них у всех одно патологическое желание прославиться, а самая короткая цель — убить известную личность. Вот он и наметил себе английского принца, президента «Нового порядка». Убить полубога, Мессию. Куда ещё круче. Это даже Иуду переплюнуть можно.

Их беседу прервал приезд «труповозки», которая должна была доставить тела убитых супругов в морг судебно-медицинской экспертизы. Когда их стали уносить, преступник рванулся, словно хотел прикоснуться к убитым им пожилым людям, но двое дюжих полицейских удержали его, повалив обратно на пол.

Когда наконец кошмар закончился и полиция увезла с собой убийцу, Алёна, оставшись в одиночестве, попыталась обдумать произошедшее. Больше, чем трагедия, случившаяся в её квартире, её потрясла внешность убийцы и его голос. Её рассудок никак не хотел допустить то, что так хотело видеть её сердце. Алёна понимала, что это не мог быть Александр, поскольку её погибший мужчина не носил на себе такую уродливую внешность. С другой стороны, этот голос! Если предположить, что это убийца-психопат планировал совершить убийство английского принца, то уж точно он не стал бы подражать голосу её любимого. Совпадения? Но не столько же за один раз? Она не могла забыть реакцию убийцы на её слова об убитых им священнике и его жене. То неподдельное горе и отчаяние в его глазах. Такое не сыграешь. Может, это просто обычное поведение сумасшедшего, перепад настроения и эмоции которого как раз отвечают такому поведению? Да. Конечно. И как она только могла искать в этом тронутом умом человеке какие-то черты своего любимого. Чушь! Алёна тряхнула головой, словно удаляя из головы остатки навязчивых мыслей. Так недолго и самой с ума сойти. Она вспомнила, как вчера вечером родители её Саши обговаривали организацию его похорон. Как она могла об этом забыть, если теперь кроме неё, уж точно об этом никто не сможет позаботиться. Девушка взяла телефон и набрала номер следователя.

— Виталий Иванович, я хотела бы уточнить, когда можно будет забрать тело Соболева Александра, — пояснила она взявшему трубку следователю, причину своего звонка.

— Извините, но я не могу с вами сейчас обсуждать этот вопрос! — Следователь достаточно грубо, сославшись на занятость, положил трубку.

На самом деле майору юстиции Каширскому Виталию Ивановичу было нечего ответить Рощиной по интересующему её вопросу. Ещё пару часов назад по дороге с места преступления в рабочий кабинет он не мог нарадоваться на то, как удачно складываются обстоятельства. Убийца пожилых супругов пойман на месте преступления. Убитая пара являлась родителями адвоката Соболева, также два дня назад убитого неизвестным у подъезда дома. Каширский уже видел, как пойманный преступник признаётся ему и в первом убийстве. Два убийства несложно связать через родственную связь убитых и одно и то же место преступления.

Преступник сумасшедший, поэтому мотив преступления подойдёт совершенно формальный. Достаточно что-нибудь высосать из пальца. Например, месть адвокату или священнику. Однако не успел он приехать с места происшествия в Следственный комитет и сесть на своё рабочее место, как ему позвонили из морга и сообщили, что из здания исчез труп убитого накануне адвоката Соболева. Что он мог ответить звонившей ему Алёне Рощиной? Он надеялся, что этот звонок ошибочный и ему скоро перезвонят и скажут, что труп на месте и что просто перепутали бирки или ещё чего-нибудь там. Но факт пропажи трупа подтвердился спустя несколько часов вторично. Следователь был огорчён. Ведь он уже видел себя поднимающимся по карьерной лестнице, в новой должности. Чтобы хоть немного забыться работой, он решил допросить задержанного убийцу, для чего приказал конвою доставить его в следственный кабинет…

…Юродивый, сидящий в одиночной камере изолятора временного содержания, молился Богу. Молился и плакал. Просил Господа забрать у него его никчёмную жизнь, чтобы самому не наложить на себя руки. Убийство своих родителей, пусть даже подстроенное самим Сатаной. Это не имело никакого оправдания. Он потерял всё: и надежду на счастливую семейную жизнь с любимой женщиной, и на возможность когда-нибудь обнять своих стариков родителей. Зачем ему оставаться на Земле в этом мерзком облике убийцы? Только для того, чтобы отсидеть пожизненное наказание? Мужчина подумал, что неспроста он остался в этой чужой, порочной внешности. Наверняка он получил расплату за те дьявольские чары, которыми он обладал и пользовался столько лет. И, видимо, пользовался не так, как нужно было. Вот его Господь и наказал.

Оставалось смириться и дожить остаток жизни, доверившись Богу. Сколько ему осталось? Судя по новому внешнему облику теперь ему лет шестьдесят пять — семьдесят. К тому же он плохо видит, у него ломят все суставы, ноет сердце. Только сейчас он понял, как тяжело долго оставаться в теле этого Юродивого. Его тело было приспособлено только к получению физических страданий. Значит, Господь уготовил ему такой крест, и его надо пронести до конца. Что же, тогда он будет молить Господа проявить снисхождение и прекратить его жизнь как можно раньше. Его мысли прервал конвоир, который надел на него наручники и повёл длинными коридорами на первый допрос. В следственном кабинете его усадили на прикрученную к полу табуретку. На старых артритных суставах его теперешних рук плотно затянутые наручники причиняли поистине инквизиторскую боль. Следователь видел это по его гримасе, но решил не рисковать, и железки, как с особо опасного преступника, снимать не стали.

— Как тебя зовут и где твои документы? — задал свой первый вопрос следователь прокуратуры, как только конвоир вышел из кабинета. — Только не вздумай обманывать.

— Правду скажу — вы всё равно не поверите, — грустно усмехнулся Юродивый, понимая, что не сможет назваться своим собственным именем.

— А ты назовись для начала, а личность твою мы и так установим по отпечаткам пальчиков, — уверенно надавил работник следственных органов. — Небось судим не раз.

— Ладно. — Юродивый решил придумать себе новую жизнь. — Зовут меня Иванов Юрий Владимирович. Паспорт потерял очень давно. Ранее не судим, поэтому по отпечаткам меня не установите. Родился не в Москве, воспитывался в детском доме, номер которого и место нахождения уже забыл.

— Издеваешься? — строго посмотрел на него следователь.

— Нет, в аварию попал, после этого память отшибло напрочь, — схитрил Юродивый.

— Откуда тогда знаешь, что не судим? — Следователь не собирался верить преступнику на слово.

— Наколок нет, — улыбнулся длинноволосый мужчина, которому начинала нравиться эта незатейливая игра.

Вскоре следователь без обиняков предложил ему написать «явку с повинной», в которой бы он чистосердечно признался в убийстве адвоката Соболева. Юродивый подумал, что для него это немногим отличается от правды, ведь Александра Соболева уже никогда не будет. Поэтому он согласился и под диктовку обрадовавшегося майора юстиции написал необходимое следователю признание. После этого его сразу отпустили и привели назад в его одиночку. Когда он зашёл в камеру, оказалось, что там уже находится другой арестованный. Седой, с окладистой бородой старик сидел на шконке и внимательно всматривался в пришедшего.

— Наверное, вертухай ошибся камерой, — догадался Юродивый и повернулся к двери, чтобы вызвать конвоира обратно.

— Не надо, радость моя, не стучи понапрасну, — остановил его сокамерник, — ты не ошибся, это твоя камера.

Только теперь, приглядевшись, Юродивый увидел свою куртку.

— Ничего не понимаю, — искренне недоумевал вновь прибывший. — Здесь же одна шконка, они что, хотят, чтобы мы спали в очередь?

Знания, полученные адвокатом Соболевым, подсказывали Юродивому, что обычно в камерах создают невыносимые условия, прессуют, но только тех, кого нужно заставить признаться в преступлениях, в том числе и не совершённых. Но он уже дал признательные показания. К тому же человек в его камере был стар и уж точно не мог оказать на него никакого физического воздействия. Может, он подсадной? Специально подсаженный его врагами, чтобы выяснить, остался ли он для них опасен. Сохранилась ли у него ещё способность оборачиваться и превращаться.

— Ну зачем ты, радость моя, так себя изводишь, — с теплотой поинтересовался седой старик. — Тебе столько пришлось пережить, что я просто пришёл тебя поддержать и укрепить тебя в том, чтобы ты не замыслил какую-нибудь непоправимую глупость.

— О чем ты, дед? — поинтересовался Юродивый, мысли которого, казалось, старик прочел.

— Чтобы ты не вздумал лишать себя жизни. — Старик сказал это твёрдо, но его глаза лучились такой теплотой и любовью, что Юродивый почувствовал себя маленьким мальчиком рядом со своим родным отцом.

Ему так захотелось давно забытой отеческой ласки, что слезы сами потекли у него из глаз. Старик протянул руки, и они обнялись, словно отец и сын, встретившиеся после многолетнего расставания.

— Тебе надо очень много молиться Господу, вымаливать прощение за свои прошлые грехи, а для этого тебе нужно уйти из этих стен и стать отшельником, — мягко похлопывая по спине, наставлял его старичок.

Пребывая в его объятиях, Юродивый, словно убаюкиваемый колыбелью, стал погружаться в сладкую дрёму… и уснул, а когда открыл глаза, то обнаружил, что в камере никого нет. Однако он точно знал, что это был не сон. И лицо старика, по-отечески доброе, которое постоянно ему кого-то напоминало, словно старого знакомца.

— Обед! — прозвучал крик разносчика пищи, предупреждающий о том, что нужно приготовиться к её приему.

Юродивый подошёл к столику, на котором стояла его миска. Взгляд скользнул по обклеенной картинками и фотографиями стенке. На ней были преимущественно изображения молоденьких красавиц в купальниках, вперемежку с изображениями Божьей Матери, Христа, Матроны. Святость и непотребность в одном месте. Рука сама потянулась срывать соблазнительных красавиц. Оборвав несколько изображений, рука зависла в воздухе оттого, что среди изображения святых он заметил лицо своего недавнего гостя. Серафим Саровский! Вот почему ему показалось знакомым это лицо. К нему с поддержкой и утешением явился святой старец. Юродивый почувствовал, как силы возвращаются к нему с каждым новым вздохом. Он вспомнил о его наставлении. Стать монахом-отшельником, уйти в пустынь и до конца жизни замаливать свои и человеческие грехи. Что же, знать тому и быть. В коридоре следственного изолятора звуки разносимой баланды становились всё ближе к его камере. Наконец окошко для приёма пищи откинулось вовнутрь камеры и «баландёр» навалил ему склеенных макарон с редкими волокнами тушёнки. Однако даже это не успел поесть, так как за ним пришёл вертухай и объявил, что его с вещами перевозят в Институт судебной психиатрии имени Сербского для производства психиатрической экспертизы.

Мальчик у Алёны родился совершенно здоровый, несмотря на пережитый ею глубокий стресс. Девушка снова жила вместе с матерью, поскольку лишних денег на няню у неё не оставалось. Все деньги уходили на подорожавшее питание и средства гигиены для ребёнка. На работе отношения с начальством испортились настолько, что в эфире она стала появляться только во второстепенных репортажах. Всё это произошло из-за жалобы на неё английского принца. После убийства своего мужчины, а следом став свидетелем убийства его родителей, Рощина отказалась от навязчивого приставания высокого английского гостя. Принц возмутился, что обещанная ему Первым телеканалом прогулка по Москве в сопровождении журналистки сорвалась, что повлекло большой скандал. Агрджин грозил уволить Рощину, но она осталась непоколебимой. Канал из-за этого потерял ряд серьёзных мировых аккредитаций на проходящих мировых событиях.

Рощину держали из-за сохраняющейся популярности у телезрителей, которые помнили её сенсационные репортажи прошлого. Но с каждым месяцем руководство канала делало всё больше для того, чтобы выжить журналистку с работы. Для этого ей не давали эфира и сократили зарплату. Однако девушка была вся погружена в своего новорождённого сына, и эта маленькая радость, по возвращении домой, снимала с её души все заботы и огорчения.

Уложив сынишку спать, девушка села за компьютер, чтобы подготовить материал для телепередачи, но никак не могла сосредоточиться на работе. Темой телевизионного ток-шоу должны были быть события, связанные с распространяющейся по планете мировой войной, в которой увязало всё больше и больше государств. Ядерный конфликт, начатый Индией и Пакистаном, испытания Ираном ядерного оружия и его практическое уничтожение Израилем и США были только первыми вехами разрастающегося мирового ядерного противостояния. Стали реальностью гуманитарные катастрофы, климатические изменения, ведущие к гибели миллионов людей. Развалившаяся Европа, утонувшая под нахлынувшим на неё миграционном потоком с мест военных действий и стихийных бедствий, агонизировала. Голодные миллионы и миллионы беженцев окончательно надломили и без того шаткую экономику Старого Света.

На этом фоне шли и сообщения всех мировых средств массовых информаций о необходимости введения единого мирового правления. Всё больше и больше голосов раздавалось за то, чтобы призвать президента Фонда «Новый порядок» возглавить единое мировое правительство, став правителем всех народов. Алёна вспомнила слова погибшего любимого, который утверждал, что принц есть воплощение библейского Антихриста. Теперь, когда умерла английская королева, а принц Чарльз отказался от престола по состоянию здоровья, между троими братьями разгорелась нешуточная интрига, хотя первым к престолу стоял принц Уильям, и ему по закону и надлежало наследовать Британскую корону.

Только теперь это наследство, кроме большой ответственности и всеобщего презрения, уже ничего не приносило. Подданные английской короны уже давно относились к монарху без прежнего пиетета, в открытую заявляя об институте монархии как о бесполезном паразите на теле общества. Мысли Алёны прервал плач ребенка, и она пошла его успокоить. Каждый раз, когда она видела его смешную рожицу, она вспоминала его отца, на которого сынишка был похож как две капли воды. А она ведь так и не знает, где его тело, которое загадочным образом пропало из следственного морга. Где он похоронен? Может это месть его врагов? Она вспомнила и про странного убийцу, суд над которым так и не состоялся. По сообщению следствия, он признался в убийстве адвоката Соболева и его родителей. Преступник объяснил это местью за то, что адвокат не смог в самом начале своей карьеры защитить его от сфабрикованного обвинения в убийстве и этим сломал всю его жизнь. После признания преступник был отвезён на психиатрическую экспертизу, где покончил с собой, вскрыв себе вены. 

Эпилог

Россия. Предгорье

Северного Урала.

Осень.

Лосиха смотрела на существо с привычным равнодушием. Это первое время, пару лет назад, она вздрагивала каждый раз, когда его видела. Теперь она привыкла, что каждое утро куча волос и тряпок вылезала из небольшой пещеры, расположенной у подножия скалы, и шла её доить. Раньше, когда лосиха была совсем молодой, она жила на большой ферме, где люди не были похожи на животных. У них на головах были шапки и платки, а на ногах сапоги да валенки. Но когда её отдали странному существу, она поняла, что бывают и другие люди. Её нынешний хозяин ходил с непокрытой головой и летом и зимой: наверняка огромная, нестриженая копна волос согревала голову не хуже пухового платка. Также на ногах он носил лыковую обувь, а по-простому — лапти. Если бы прирученная людьми лосиха смогла заглянуть под медвежью шкуру, которая прикрывала вход в небольшую пещеру, то она бы заметила, что «нора» этого существа всё же была приспособлена к длительному проживанию и хоть издалека, но напомнила бы ей о прежних хозяевах.

Сколоченные из грубого дерева кровать, стол, два стула, чугунок, закопчённый чайник, пара металлических мисок и кружек. Были ещё книжные полки, на которых хаотично располагались десятка два растрёпанных и засаленных книг. Впрочем, несколько томов были бережно обернуты в берестяные обложки, по-видимому, находясь у хозяина на особом счету. В углу пещеры, куда совсем не доходил свет, висели сушёная рыба, нитки с грибами, стояли две деревянные бочки с какими-то соленьями и другие заготовки провизии на зиму. В центре пещерки, из речных валунов, был сооружён очаг, где, видимо, и готовилась нехитрая еда.

Надоив полтора литра молока, человек нырнул обратно, за медвежью шкуру, где стал читать молитву, благодаря Бога, пославшего ему пропитание. Как раз в этот момент на узенькой тропинке, ведущей из низины к подножию скалы, где располагалась пещера, показались всадники на навьюченных лошадях. Лосиха первой почуяла запах лошадей, принесённый ветром, и заволновалась. Она не любила этих «безрогих лосей» и старалась избегать встречи с ними…

…Егерь Тимофей Егорович был недоволен, что новый участковый потащил его осматривать самые отдалённые участки своей территории. Но молодой лейтенант, у которого ещё не выветрилась романтика путешествий, настаивал на том, чтобы проводник провёз его по всем границам заповедника, с обязательным заездом к отшельнику.

— Там кругом одни зоны, — возмущался он явным нежеланием Егорыча тащиться в такую даль. — Сейчас с зон постоянно бегут. А что если у вашего Лешего они там зимовье устроят?

Было видно, что молодому лейтенанту не терпелось отличиться и как можно быстрее шагнуть к очередному званию. Но была в его словах и неприятная правда. Через весь район заповедника пронеслась волна тяжких преступлений, причиной которой были побеги уголовников с разваливающихся зон. Администрация уже не только не могла обеспечить надлежащего кормления вверенного ей преступного элемента, но даже и простую охрану лагерей. Причинами были дефицит продуктов, плохая дисциплина поставок, а проще говоря — воровство. На выдаваемые зарплаты персоналу лагеря ничего купить было невозможно. Лагерные огороды не могли прокормить долго, поэтому зэки, в поисках спасения, бежали от голодной смерти, не боясь выстрелов в спину с охранных вышек и собачьего преследования.

Но не только зэки наводили страх в некогда спокойном и благодатном заповедном крае. Сюда, где много питьевых и животных ресурсов, потекли потоки переселенцев из столичных и промышленных городов, где даже введенная карточная система на отдельные виды продуктов не могла снять социальное напряжение и навести порядок. Люди, уставшие жить в режиме строжайшей экономии, даже не могли себе позволить вдоволь напиться чистой питьевой воды из-за её непомерной цены. Они приезжали сюда, и лица их становились такими счастливыми — при виде изрядно обмелевших, но всё же текущих рек и ручьев. Припадали к воде и пили, и всё никак не могли напиться. Маленькие заброшенные деревни разрастались, добавляя за год по нескольку десятков домов. Следом за активным населением появились и бродяги, чье имущество умещалось в паре пластиковых пакетов. Их вообще ничего не держало теперь в мегаполисах, которые ранее были для них одной большой кормушкой из пищевых отходов обжирающегося общества. Вместе с бродягами пришли болезни и инфекции, давно невиданные в этих краях. Вернулись сибирская язва, чума, проказа. А все приезжие считали своим долгом запасаться провиантом и для этого отправлялись на охоту и рыбалку, стараясь заготовить как можно больше мяса и рыбы. Егерь с ностальгией вспомнил события пятилетней давности, когда на весь заповедник было всего несколько семейств обслуги и учёных, проводивших мониторинг местной флоры и фауны.

— А что, Тимофей Егорыч, правда, что Леший тот колдун? — прервал мысли егеря вопрос участкового. — Говорят, что он может зайца за уши поймать.

— Он не так давно здесь появился, — пожал плечами Егорыч. — Лет пять-шесть, не более. Так сразу в пещеру и заселился. Мы поначалу приезжали туда, чтобы его выдворить с территории заповедника, да потом махнули рукой. Он вроде всё молился там, никого не трогал. Деревья не валил, костры не жёг. Одним словом, не безобразничал. А случай таков был. Потерялась один раз дочка старшего егеря. Пошла с сестрою в лес по грибы да и пропала. А годков-то ей лет шесть от роду и было. Так мы её пять дней искали и уж всё, отчаялись, как выходит Леший и малышку за руку ведёт. Вроде как в лесу её нашёл. Вот она потом и рассказывала, как добрый дедушка ей зайку поймал. Ну, вроде вместо игрушки, чтобы она не плакала. Говорила, что дедушка к зайцу подошёл незаметно и взял его за уши. И что заяц над землей повис и смешно дрыгал ножками. Чудно как-то рассказывала, да только ведь ребёнок, кто её серьёзно слушать-то будет.

Лошадям стало всё труднее карабкаться вверх к подножию скалы, и мужчины спешились, чтобы животные не соскользнули вниз.

— Вон его пещера, уже немного осталось, — вытянул вверх руку старый проводник.

Еще через полчаса подъёма лошади наконец вступили на плоскую площадку перед входом в пещеру. На стук копыт вышел хозяин жилища — заросший бородой и волосами старик, в надетом на себя множестве одежды и вправду больше похожий на лешего, чем на человека.

— Здравствуйте, гражданин, — начал диалог представитель власти. — Я ваш новый участковый, приехал с вами познакомиться. Хочу знать, кто у меня здесь в самой глуши проживает. У вас есть паспорт или какой другой документ, удостоверяющий вашу личность?

— Здравствуйте, дедом Георгием меня кличут, — поздоровался с участковым Леший. — А документы у меня украли, когда грабили в поезде.

— Ну так назовитесь хоть, откуда вы и как ваше имя, фамилия, — настаивал участковый.

— Сынок, так меня когда грабители с поезда скинули, я голову себе и расшиб и память потерял, — добродушно улыбался старичок. — Ладно, вы с дороги, устали. Располагайтесь на отдых, а я сейчас покормлю вас чем Бог послал.

Пока гости расседлали лошадей, Леший соорудил над очагом в пещере вертел, насадив на него уже ощипанную тушку куропатки.

— Браконьерствуешь, дедушка? — увидев готовящуюся птицу усмехнулся участковый, переведя взгляд на егеря. — И часто так промышляешь в заповеднике?

— Зря меня обижаешь, лейтенант, — с лёгкой обидой произнес старик. — Я ещё с утра знал, что вы ко мне вечером приедете, вот, чтобы вас угостить, и расстарался. Сам я не такой требовательный к еде. Мясо так вообще не ем. Только рыбу себе позволяю.

— А ружьё где? — не сдавался участковый. — Чем птицу бил?

— Нет у меня ружья и никогда не было, — честно ответил Леший.

— Хочешь сказать, что руками поймал, как зайца для девочки? — ища глазами поддержки у егеря, засмеялся полицейский.

— Силки я ставил, — усмехнулся Леший. — Зачем в лесу зверюшек пугать.

Егорыч отвёл взгляд, чтобы не показать блюстителю закона, что не разделяет его отношение к старику. Распахнув свой рюкзак, он достал оттуда увесистый холщовый мешочек и буханку хлеба.

— На, дед, я тебе несколько кило соли привёз, она всегда быстро изводится. — Егерь попытался хоть чем-то отплатить старику за гостеприимство.

— Вот это к месту! — обрадовался Леший. — А то мне куропатку подсолить нечем, всю соль перевёл на вяленую рыбу.

— Знамо дело, зима стучит уже по телу, — понимающе кивнул лесник на начавший падать снег. — Запасы должны быть для зимовки.

Участковый хотел задать ещё ряд вопросов, но птица на вертеле своим соблазнительным запахом переключила его внимание на себя. После куропатки был изумительный лесной чай, заваренный на особых сборах, и дикий пчелиный мёд. Лейтенант после такого угощения немного оттаял, испытывая искреннюю благодарность к отшельнику. Когда отдохнувшие гости засобирались в обратную дорогу, чтобы прибыть домой затемно, гостеприимный хозяин вынес ещё им с собой по связке вяленой рыбы. Участковый хотел было отказаться, но егерь веско сказал, что негоже обижать старика. После этого полицейский задумался — до самой посадки в седло. И уж напоследок, перед тем как пришпорить коня, он повернулся к деду.

— Я чего на самом деле приезжал? — решил полицейский отплатить Лешему той же монетой. — Меня начальство послало проверить границы нашего участка на предмет наличия беглых больных из соседнего с нами района.

— Каких больных? — удивился такой скрытности участкового егерь.

— В десяти километрах отсюда ещё со времён СССР находился лепрозорий, больница закрытого типа для больных проказой.

— Ох, мамочки, этого нам ещё не хватало! — жалобно охнул Егорыч.

— Так что берегись случайно шатающихся! — предупредил деда Георгия лейтенант. — А лучше гони их вот этим.

Участковый достал служебный газовый баллончик.

— Лови, — кинул он Лешему. — Брызни в лицо непрошеному гостю, и будет всё в порядке.

Только сейчас полицейский успокоился, словно полностью выполнил свою профессиональную и человеческую миссию, и, пришпорив коня, с лёгким сердцем тронулся в обратном направлении. Леший посмотрел на начинающий падать первый снег, на удаляющихся людей и трижды перекрестил их обратный путь. Как только гости скрылись из вида, Леший почувствовал, как сильно упала температура воздуха. Вернувшись в холодную пещеру, он подоткнул полы медвежьей шкуры и растопил костёр. Нужно было сначала протопить помещение по-чёрному потом открыть вход и выветрить угарный дым. К тому же вовремя закрыть опять, чтобы не выпустить лишнее тепло, и на тлеющих углях провести ночь, зарывшись в старое перешитое одеяло.

Ночью Леший проснулся от страшного гула и грохота. Он знал, что это звук камнепада. Пещера сотрясалась от грохота, но Леший зажёг маленький огарок свечи и, сняв с груди маленькую иконку с ликом Христа, стал молиться Господу. Закончил он только тогда, когда настала тишина. С трудом откинув шкуру, которая была привалена снизу осколками камней, он обнаружил, что вся площадка возле пещеры завалена валунами, осколками породы и землей. Стихия смела припасённые им на зиму запасы дров и, самое главное, унесла вниз и погребла под валунами его кормилицу — лосиху Гальку.

Впервые за шесть лет отшельничества Леший впал в сильное уныние. Он почувствовал усталость от борьбы за выживание, от переносимых лишений, которые после нанесённого обвалом урона только прибавятся. Его глаза бродили по хаосу, принёсшему камнепад, пока взгляд не остановился на обломках деревянного стойла, к которому была привязана лосиха. Из всего нехитрого устройства стойла и навеса осталась только одна вертикальная жердь, к ней в поперечнике были прибиты две доски, напоминая таким образом крест, на котором был распят Иисус Христос. Это моментально вернуло Лешего в нормальное состояние, и он, взяв первый лежащий под ногами камень, оттащил его к краю уклона и с грохотом бросил вниз. Весь остаток ночи и весь следующий день он таскал валуны, расчищая завалы. Перерывы делал только на приём пищи.

К ночи морозы усилились. Вода, принесённая из ручья в котелке, замёрзла, превратившись в большой кусок льда. Леший поймал себя на мысли, что допустил ошибку, не заготовив хоть немного дров для обогрева пещеры. Сил браться за топор уже не оставалось, но он понимал, что без костра ночевать просто опасно. Превозмогая боль в теле и неслушающиеся ноги, он пошёл к лесному массиву, где можно было набрать топлива. Нарубив веток и добавив туда валежника, он увязал их вместе и присел отдохнуть на собранную им вязанку. Усталость сморила его, и он уснул, прямо сидя на своих дровах. Проснулся уже в темноте и поспешил обратно. Ещё при подходе к пещере почуял неладное. Повсюду стоял запах солёной рыбы, мёда и другой снеди. Медвежья шкура на входе была сорвана. В пещере, где он запалил лучину повсюду валялись объедки рыбы. Бочка с засоленной рыбой была разбита вдребезги. Запалив костёр и осветив пещеру целиком, он обнаружил следы медведицы и двух её взрослых медвежат, которые в его отсутствие уничтожили все его зимние запасы. Они бродили раньше на склонах горы, но к жилищу человека никогда не подходили. Отшельник уже думал, что они залегли в спячку, но нет. Видимо, они не набрали необходимого веса и теперь приходили подкрепиться чужим продовольствием. Старик лёг на перепачканную кровать и закрыл глаза, чтобы не видеть всего этого несчастья.

Кажется, он задремал, когда услышал шорох на задубевшей медвежьей шкуре, валяющейся у порога пещеры, словно гигантский половик. Старик подумал, что это вернулись медведи, и только покрепче закрыл глаза. Он решил, что, может, Господь хочет его избавить от мучений, и если дикие звери его сейчас растерзают, то это и не самый плохой выход из создавшейся ситуации. Шорох продолжал доноситься с одного и того же места, словно звери чувствовали человека внутри и не решались заходить. Раздался глухой и болезненный кашель. Человеческий! Старик приподнялся на лежаке и стал вглядываться в темноту. Луна высвечивала смутный силуэт человека, стоящего у входа в пещеру.

— Кто там? — не смог скрыть своего испуга отшельник.

Человек, появившийся в такое время, страшней, чем любое дикое животное. Поскольку не боится ни крика, ни брошенной головешки.

— Хозяин пусти несчастного бродягу, — человек сделал шаг вперёд внутрь пещеры. — Три дня без продуктов по лесу маюсь, ослаб и изголодался.

— Проходи! — пригласил путника старик, продолжая вглядываться в незнакомца.

Когда бродяга вышел в небольшую полосу света, которую отбрасывали затухающие угли костра, старик внутренне содрогнулся. Лицо пришельца, обмотанное грязными бинтами, напоминало вид египетской мумии. Вместо провалившегося носа темнела дырка, из которой сочилась гнилостная слизь. Такие же дырки на голове зияли в том месте, где раньше были уши. Создавалось впечатление, что этот закостеневший бинт был единственным средством, спасающим голову человека от полного распада. На теле практически не было одежды, какие-то жалкие лоскуты, сквозь которые виднелась гниющая человеческая плоть. Леший удивился, как ему не холодно, и тут же понял: тело бродяги утратило чувствительность, поскольку уже подверглось гниению. Подтвердились слова участкового полицейского о прокажённых, убежавших из лепрозория.

— Дай что-нибудь поесть! — попросил прокажённый.

Старик вспомнил о половине буханки, которая осталось после приезда недавних гостей. Протянул гостю хлеб. В темноте их руки соприкоснулись. Рука у пришельца была заскорузлая, покрытая коростой. Леший переборол отвращение. Следом странник попросил воды, и хозяин наколол льда в чайник, поставив его на ещё теплые угли. Прокажённый жадно ел хлеб, запивая поданной водой. Всё это он делал молча, сосредоточенно, словно набирался сил перед своими последующими испытаниями. После еды он попросился на ночлег. Дров для костра не осталось, а в пещере было почти как на улице. Старик навесил шкуру на вход, чтобы сохранить немного тепла, но это не помогло. Прокажённого стало колотить от холода так сильно, что старик уступил ему свою лежанку с одеялом. Сам он набросал на себя остатки тряпок, чтобы хоть как-то утеплиться, но холод пробирал его до самых костей.

— Мне холодно! — услышал он жалобу прокажённого. — Ляг ко мне под одеяло и отогрей меня своим теплом.

Старик подумал, что умереть от клыков диких зверей быстрее, чем заразиться проказой и потом ещё долго мучиться теряя своё тело по кускам, но он не мог отказать несчастному, которому было ещё хуже, чем ему. Он лёг к нему под одеяло, чувствуя, как дрожит от холода тело его гостя. Холодное, словно ледяная глыба. Старик с трудом заставил себя остаться в этом «мёртвом леднике», отдавая тепло своего живого тела.

— Обними меня, я не могу согреться! — раздалась очередная просьба прокажённого.

От его тела шёл гнилостный запах. Словно от разрытой могилы. И старик про себя стал молиться Господу.

— Тебя ради иду на это! — шевелил он губами, обнимая свою вероятную смерть.

Дрожь прокажённого странника на какое-то время утихла, но затем опять началась с новой силой.

— Разденься и согрей меня теплом своего тела! — послышался очередной его просящий возглас.

Леший снял свою одежду и сам, стуча зубами, лёг и обнял прокажённого, отдавая ему всё своё жизненное тепло. Тело прокажённого перестало дрожать, а в пещере появилось сияние, которое принесло тепло и умиротворение. Прокажённый исчез. Юродивый увидел в своей пещере святого Серафима Саровского и сразу понял, что это он явился ему в образе прокажённого бродяги, чтобы испытать его дух. Преподобный, как и при встрече с ним в камере тюрьмы, стоял посреди пещеры и смотрел на него с доброй улыбкой.

— Ну, здравствуй, радость моя! — поздоровался с ним святой старец. — Чего же ты унынию поддаешься? Негоже тебе пищей дикому зверю становиться. У Господа нашего на тебя совсем другие виды.

Говорил старец с добротой и теплом в голосе. От него шло благодатное сияние, словно он подсвечивался изнутри и этим светильником было его сердце. Юродивый почувствовал, что и он предстал перед святым уже иным. Не измождённым старым отшельником, а молодым, полным сил мужчиной. Без бороды, без длинных волос, вновь обретя свою природную внешность, он был чист и одет в светлые одежды: как бы возрождённый заново. Старец излучал любовь всем своим естеством, словно и был воплощением любви. Юродивому стало стыдно находиться рядом с ним. Он упал перед святым Серафимом на колени, моля о прощении за свой грех отцеубийства, но преподобный Серафим поднял его на ноги. Он, голосом, который ласкал слух, бальзамом проливаясь на душу, поведал ему, что на нём нет греха. И что это козни Сатаны, который сделал так, чтобы представить его убийцей отца и матери при помощи своей дьявольской мистификации. Святой старец поведал, что сам Господь послал его, чтобы вернуть Юродивого к жизни.

— Счастливый, ибо Господь наш избрал тебя себе в помощь, — светился лучистым светом лик святого. — Тебе, радость моя, с другими силами небесными предстоит ещё много потрудиться, чтобы подготовить землю к пришествию Иисуса Христа и встретить Бога нашего вместе с другим земным воинством православных христиан, вставших под его хоругви.

Юродивый слушал с замиранием сердца, боясь пропустить откровения святого старца. Он чувствовал, что прежние силы вернулись к нему сторицей. А сила духа окрепла настолько, что казалось, он мог прямо сейчас совершить любой духовный подвиг.

— Ты прошёл много испытаний, — изрёк святой. — Но то, что тебе предстоит пройти впредь, не идёт ни в какое сравнение с этим, ибо под силу только воинам небесным. Но ты не отчаивайся, радость моя, поскольку ангелы и архангелы будут незримо шествовать с тобой, оказывая тебе вспоможение на долгом пути последних дней человечества до самого Апокалипсиса.

Оглавление

Глава 1. «Новый порядок»

Глава 2. Предопределение

Глава 3. Предназначение

Глава 4. Точка невозврата

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg