«Луна без курса»

Пролог

Вокруг царила атмосфера безудержной алчности, но на их мир она не распространялась.

Касси отвела взгляд от Макса, чтобы найти на столике свой бокал и поднять его. В нем были только лед и вишенка, но значения это не имело. Макс в ответ поднял свой, где оставался глоток пива и пена.

– За финал, – сказала Касси.

Макс улыбнулся и кивнул. Он любил ее, и Касси это знала.

– За финал, – произнес он и сделал паузу. – За место, где вокруг не пустыня, а океан.

Они чокнулись, и Касси ответила Максу улыбкой. Поднесла бокал к губам, и вишенка скатилась ей в рот. Когда Макс утирал пивную пену с усиков, Касси многозначительно посмотрела на него. Она любила Макса. Они вдвоем противостояли всему гнусному миру, и их перспективы вызывали у нее восторг.

Потом Касси вспомнила о своей оплошности, и улыбка ее увяла. Откуда она могла знать, что он не позволит ей подняться наверх? Нужно было бы повременить, сообщить ему, когда все осталось бы позади.

– Макс, – сказала Касси серьезно, – позволь мне. Прошу тебя. Напоследок.

– Нет-нет. И речи быть не может. Поднимаюсь я.

В игорном зале казино раздался торжествующий вопль, до того громкий, что разрушил окружающий их барьер. Касси посмотрела туда и увидела техасца в громадной шляпе, пляшущего у одного из столов. Рядом с техасцем стояла проститутка в парике, уже работавшая в казино, когда Касси только начала сдавать карты в «Тропикане».

Она снова взглянула на Макса.

– Просто не терпится навсегда убраться отсюда. Давай хоть подсажу тебя.

Макс медленно покачал головой:

– Исключено. Я сам.

Он встал, и Касси подняла на него взгляд. Макс был красивым, смуглым. Ей нравился шрамик возле его подбородка, на котором не росли волосы.

– Пожалуй, пора, – сказал Макс и стал оглядывать казино, глаза его ни на чем не останавливались, пока не поднялись к кафедре. Касси тоже посмотрела туда. Одетый в черное человек пристально смотрел оттуда вниз, словно священник на прихожан.

Касси попыталась улыбнуться снова, но уголки губ отказывались подниматься. На душе у нее было неспокойно. Из-за перемены планов. Такой неожиданной. И Касси осознала, как ей хотелось подняться, как будет недоставать вызываемого этим волнения в крови. Поняла, что беспокоится не о Максе: в ней говорит эгоизм. Она очень хотела испытать это волнение в последний раз.

– Если что, – сказал Макс, – увидимся, когда доведется.

Касси нахмурилась: такое прощание и неуверенность не входили в ритуал.

– Макс, в чем дело? Почему ты так нервничаешь?

Он взглянул на нее и пожал плечами.

– Наверное, потому, что это финал.

Макс попытался улыбнуться, потом коснулся ее щеки и наклонился. Поцеловал Касси в щеку, потом в губы. Опустил руку под столик и провел пальцами вверх по внутренней стороне ее ноги вдоль шва джинсов. Потом, не сказав ни слова, повернулся и вышел из бара. Прошел через игорный зал к лифтовому холлу. Касси смотрела ему вслед. Макс не оглядывался. Этого требовал ритуал. Ни в коем случае не оглядываться.

1

Этот дом на Лукаут-Маунтин-роуд стоял в отдалении от проезжей части, прижимаясь к крутой стене каньона. Перед домом находился просторный зеленый газон, тянувшийся от широкой передней веранды к белому штакетному забору, стоявшему в один ряд с другими. В каньоне Лорел больше не было таких огромных газонов, ни впереди, ни сзади, вдобавок еще таких ровных. При продаже дома ему предстояло стать решающим фактором. В разделе рекламы недвижимости газеты «Таймс» было объявление, что осмотр дома начнется в два часа дня и окончится в пять часов вечера. Касси Блэк остановила машину у бровки тротуара за десять минут до открытия и не увидела ни машин на подъездной аллее, ни каких-то признаков жизни в доме. Белого «вольво», принадлежащего, как она знала, хозяевам и обычно стоявшего перед домом, не было. На месте ли другая машина, черный «БМВ», Касси не могла определить, потому что маленький гараж сбоку дома был закрыт. Если «вольво» нет, значит, хозяева уехали на весь день и присутствовать при осмотре дома не будут. Замечательно. Касси предпочитала, чтобы их не было. Она не знала, как вела бы себя, обходя дом, окажись они там вместе с девочкой.

Касси сидела в машине до двух часов, а потом забеспокоилась, придя к поспешному выводу, что напутала со временем или, хуже того, дом уже продан и показ отменен. Развернула лежавшую на пассажирском сиденье газету и вновь просмотрела список. Она не ошиблась. Взглянула на табличку «Продается», установленную на газоне, и сверила фамилию агента по продаже с той, что в газете. Все правильно. Достала из рюкзака сотовый телефон и стала звонить в контору по торговле недвижимостью, но добиться соединения не смогла. Это ее не удивило. Касси находилась в каньоне Лорел, а дозвониться по сотовому телефону из холмистых районов Лос-Анджелеса всегда было сложно.

Ничего не оставалось делать, как ждать, сдерживая страх. Касси принялась разглядывать продающийся дом. Как явствовало из объявления, типичное калифорнийское бунгало, построенное в 1931 году. В отличие от более новых домов оно не только стояло в отдалении от проезжей части улицы, ближе к вздымающимся позади холмам, но и, казалось, в значительной мере обладало индивидуальностью. Дом был поменьше соседних, его проектировщики явно считали главной особенностью газон. Более новые дома были построены впритык к границам участков, их хозяева считали, что главное – это внутреннее пространство.

На длинной покатой серой крыше бунгало располагались два мансардных окна. Касси знала, что за одним находится спальня супружеской пары, за другим – комната девочки. Деревянная обшивка была красновато-коричневой. Широкая веранда тянулась вдоль всего фасада, парадная дверь была застеклена. Обычно хозяева завешивали ее шторами, но теперь шторы были подняты, и сквозь стекло Касси видела гостиную. Верхний свет оставили включенным.

Передний двор представлял площадку для игр. Трава там всегда была аккуратно подстрижена, деревья подрезаны.

Слева параллельно забору стояли деревянные качели и гимнастический снаряд «джунгли». Касси знала, что живущая в доме девочка любит качаться спиной к дому, лицом к улице, и часто задумывалась, нет ли в этой привычке какого-то психологического ключа.

Пустые качели были совершенно неподвижны. В траве лежали мяч и красная тележка, тоже ждущие внимания девочки. Касси подумала, не является ли эта игорная площадка одной из причин переезда. По лос-анджелесским меркам каньон Лорел считался довольно безопасным, однако в любом районе было нежелательно, чтобы дети играли в переднем дворе, рядом с улицей, где с ними могла случиться беда или угрожать опасность.

Об этой возможной проблеме с двором в объявлении ничего не говорилось. Касси опустила взгляд и прочла его снова.

ЖДЕМ ЛЮБЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ!

Классическое калифорнийское бунгало 1931 года постройки.

2/2, просторные столовая/гостиная, большой участок с садом.

Продается срочно!

Цена снижена!

Касси заметила объявление о продаже три недели назад, как обычно проезжая мимо. Ее охватило беспокойство, дававшее о себе знать бессонницей и рассеянностью на работе. За эти три недели она не продала ни единой машины, такого с ней еще не случалось.

Насколько Касси знала, сегодня дом показывали впервые, поэтому текст газетного объявления ее удивил. Она задавалась вопросом, почему хозяева так стремятся продать его, что снизили цену всего после трех недель с того дня, как было объявлено о продаже. Это настораживало ее.

Через три минуты после того, как должен был начаться показ дома, незнакомый Касси темно-бордовый «вольво-седан» въехал на подъездную аллею и остановился. Из него вышла стройная блондинка лет сорока пяти, опрятно одетая. Открыла багажник, достала объявление о продаже дома и понесла к тротуару. Касси посмотрела в автомобильное зеркальце, подняла руки к затылку и туго натянула парик. Вылезла из «порше» и подошла к женщине, когда та ставила объявление.

– Вы Лора Левалли? – спросила Касси, прочтя фамилию женщины под надписью «Продается».

– Да. Приехали осмотреть дом?

– Хотела бы.

– Сейчас открою его, начнем оттуда. Отличная у вас машина. Совсем новая? – Она указала на бланк торговца, заменявший передний номерной знак.

Касси перед поездкой сюда сняла номера у себя в гараже. На всякий случай. Возможно, торговцы недвижимостью записывали их, чтобы потом наводить справки о потенциальных покупателях. Ей не хотелось, чтобы ее выследили. По той же причине она носила парик.

– Да, – ответила Касси. – Новая для меня, но подержанная. Ей уже год.

– Отличная.

Снаружи «бокстер»[1] выглядел новеньким, но прошел уже почти тридцать тысяч миль, откидной верх его протекал, проигрыватель для компакт-дисков подскакивал, когда на дороге попадался малейший ухаб. Рэй Моралес, начальник Касси, позволил ей пользоваться машиной, пока улаживал дела с владельцем, разрешив этому типу привезти деньги до конца месяца и пообещав не ставить до тех пор «бокстер» в демонстрационный зал. Касси считала, что от него они не получат ни цента. Он был самым настоящим захребетником. Касси видела документацию этой сделки. Первые шесть взносов он выплатил, всякий раз с запозданием, а от остальных шести уклонялся. Рэй сделал ошибку, взяв у этого типа вексель после того, как мелкие кредитные компании отказали ему в ссуде. Уже тогда все можно было понять. Но тип уговорил Рэя взять вексель и отдать ему ключи. Рэй был очень зол, что попал впросак. Он лично поехал за «бокстером» к дому захребетника, расположенному на склоне холма на Сансет-Плаза.

Левалли подошла к своей машине, взяла оттуда портфель и повела Касси по мощеной дорожке к веранде.

– Хозяев не будет? – спросила Касси.

– Нет, когда дома никого, лучше. Люди могут заглядывать куда хотят, говорить что хотят, не боясь кого-нибудь обидеть. У людей ведь разные вкусы. Один находит что-либо великолепным, а другой – отвратительным.

Касси из вежливости улыбнулась. Они подошли к парадной двери. Левалли достала из портфеля маленький белый конверт, вынула оттуда ключ. Отпирая дверь, она продолжала говорить:

– Вас представляет какой-нибудь агент по торговле недвижимостью?

– Нет. Я пока только смотрю.

– Разумеется, полезно знать, что есть в продаже. Вы сейчас являетесь собственницей?

– Прошу прощения?

– У вас есть дом? Вы его продаете?

– Нет, снимаю. Подыскиваю, что бы купить. Какой-нибудь небольшой, вроде этого.

– Дети?

– Только я.

Левалли открыла дверь и громко произнесла: «Привет», дабы убедиться, что дома никого нет. Ответа не последовало, и она жестом предложила Касси войти первой.

– Тогда этот должен быть в самый раз. Спальни всего две, но полезная площадь большая, есть где повернуться. По-моему, просто прелесть. Сами увидите.

Они вошли в дом. Левалли поставила портфель, протянула руку и представилась снова.

– Карен Полти, – солгала Касси, пожимая руку агента по продаже.

Левалли кратко описала достоинства дома. Достала из портфеля пачку рекламных листков со сведениями о нем и протянула один Касси, продолжая говорить. Та время от времени кивала, но почти не слушала. Вместо этого она пристально разглядывала мебель и прочие предметы живущей в этом доме семьи. Украдкой бросала долгие взгляды на фотографии на стенах, столах и комодах. Левалли предложила Касси пройтись по дому, не спеша все осмотреть, а сама положила на обеденный стол учетную карточку и рекламные листки.

Дом содержался в порядке, и Касси задалась вопросом, в какой мере это объясняется тем, что его показывают потенциальным покупателям. Она вышла в короткий коридор, потом поднялась по лестнице, ведущей к двум спальням и ванной. Сделала несколько шагов в большую спальню и оглядела ее. В комнате было большое окно, выходящее на крутой каменистый склон холма. Левалли подала снизу голос, очевидно, догадываясь, на что смотрит Касси и о чем думает.

– Грязевых оползней не бывает. Склон холма – вытесненный гранит. Он там, наверное, уже десять тысяч лет и, поверьте, никуда не денется. Но если вас всерьез интересует этот дом, я предложила бы устроить геологическое обследование. Если купите его, это поможет вам крепче спать.

– Хорошая мысль, – отозвалась Касси.

Здесь она видела достаточно и перешла через коридор в детскую спальню. Эта комната тоже была опрятной, но заполненной чучелами животных, куклами Барби и другими игрушками. В одном углу стоял мольберт с рисунком: нарисованным пастелью школьным автобусом с несколькими контурными фигурками в окнах. Автобус подъехал к зданию, где в гараже стоял красный грузовик. Пожарное депо. Девочка была неплохой художницей.

Касси выглянула в коридор посмотреть, не поднялась ли Левалли, потом подошла к мольберту. Полистала предыдущие рисунки. На одном был изображен дом с большим зеленым газоном. Перед фасадом было объявление «Продается», и рядом стояла девочка. Изо рта ее выходил пузырь с надписью «И-и-и». Касси долго разглядывала его, а потом стала осматривать комнату.

На левой стене висела в рамке афиша мультфильма «Русалочка». Там же из деревянных букв всех цветов радуги складывалось имя ДЖОДИ ШО. Касси, стоя посреди комнаты, молча старалась охватить все это взглядом и запомнить. Взор ее упал на фотографию, стоящую на белом комоде. Там улыбающаяся девочка стояла с Микки-Маусом среди толпы в «Диснейленде».

– Комната их дочери.

Касси чуть не подскочила от голоса за спиной и обернулась.

Лора Левалли стояла в дверях. Ее шагов по лестнице Касси не слышала. Подумала, не отнеслась ли агент по продаже к ней с подозрением и неслышно поднялась, чтобы застукать ее на краже или на чем-то еще.

– Смышленый ребенок, – сказала Левалли, не выказывая никаких признаков подозрительности. – Я познакомилась с ней, когда впервые сюда приехала. Думаю, ей лет шесть или семь.

– Пять. Почти шесть.

– Прошу прощения?

Касси поспешно указала на фотографию, стоящую на комоде.

– Мне кажется так. Если, конечно, фото недавнее.

Она повернулась и повела рукой, очерчивая всю комнату.

– К тому же у меня есть пятилетняя племянница. Ее легко представить в этой комнате.

Больше вопросов от Левалли не последовало. Касси понимала, что совершила серьезную оплошность и ей повезло легко выкрутиться.

– Так, – сказала Левалли. – Попрошу вас заполнить учетную карточку, чтобы у нас были ваша фамилия и номер телефона. Есть еще вопросы, на которые я могу ответить? У меня есть даже бланк предложения, если вы готовы его сделать.

При последних словах она улыбнулась. Касси ответила ей улыбкой.

– Пока еще нет, – сказала она. – Однако дом мне очень нравится.

Левалли направилась обратно к лестнице, Касси пошла следом. Выйдя в коридор, оглянулась на коллекцию чучел на полке над кроватью. Девочке, казалось, очень нравились чучела собачек.

Внизу, в гостиной, Левалли протянула Касси пюпитр в виде дощечки с лежащей на нем учетной карточкой. Касси написала: Карен Полти -имя старой приятельницы по тем временам, когда раздавала карты для блэкджека, потом выдумала телефонный номер голливудской станции и адрес на Николз-Каньон-роуд. Отдала карточку Левалли, и та прочла написанное.

– Знаете, Карен, если этот дом не то, что вы ищете, в этом каньоне продаются еще несколько. Буду очень рада показать их вам.

– Это было бы замечательно. Однако мне надо подумать.

– О, конечно. Буду ждать вашего звонка. Вот моя карточка.

Левалли протянула визитную карточку, Касси взяла ее. Потом увидела в окно гостиной, что к обочине позади «бокстера» подъезжает машина. Еще один потенциальный покупатель. Решила, что надо расспросить Левалли, пока они еще вдвоем.

– В газетном объявлении говорится, что Шо спешат продать дом. Можно поинтересоваться, в чем дело? Я имею в виду, может, здесь что-то неладно?

Еще не договорив, Касси спохватилась, что назвала фамилию владельцев. Потом вспомнила буквы на стене в комнате девочки и поняла, что если Левалли заметила ее промах, то ничего страшного.

– Нет, с домом это никак не связано, – ответила агент по продаже. – Главу семьи переводят на другую работу, и они спешат переехать, устроиться на новом месте. Если продадут дом быстро, то смогут выехать всей семьей, и ему не придется мотаться туда-сюда с нового местожительства. Это очень дальний путь.

Касси почувствовала, что ей нужно сесть, однако не шевельнулась. Ее охватил страх. Для устойчивости она оперлась ладонью о камин, но была уверена, что все равно заметно, какое воздействие оказали на нее последние слова.

Это очень дальний путь.

–Вам нездоровится? – спросила Левалли.

– Нет. Все хорошо. На прошлой неделе у меня был грипп, и... сами понимаете.

– Понимаю. Я перенесла его несколько недель назад. Ужасно себя чувствовала.

Касси отвернулась и сделала вид, что разглядывает кладку камина.

– Далеко они уезжают? – спросила она со всей небрежностью, на какую была способна при переполняющем ее страхе.

И закрыв глаза, стала ждать ответа, уверенная, что Левалли поняла – она здесь не ради покупки дома.

– В Париж. Он работает в компании по импорту одежды, и начальство решило на некоторое время отправить его туда. Хозяева подумывали о том, чтобы сохранить дом, может быть, сдавать его жильцам. Но, по-моему, они понимают, что вряд ли вернутся. Это ведь Париж. Кому не хочется жить там?

Касси открыла глаза и кивнула:

– Париж...

Левалли продолжала почти заговорщицким тоном:

– Есть еще причина, по которой хозяева заинтересуются почти любым предложением. Компания покроет ему все, что он не доберет до оценочной стоимости. В разумных пределах. Так что быстрое предложение низкой цены может принести результаты. Они хотят поскорее уехать в Париж, отдать летом девочку в языковую школу, чтобы она более-менее заговорила по-французски к началу школьных занятий.

Касси, не слушая ее, уставилась в темноту каминной топки. Там тысячу раз горел огонь, согревая этот дом, но сейчас кирпичи были черными, холодными, и Касси казалось, что она смотрит в глубину своего сердца.

В эту минуту она понимала, что ее жизнь меняется полностью. Она долгое время жила одним днем, старательно запрещая себе даже думать об отчаянном плане, маячившем на горизонте, будто мираж.

Но теперь знала, что пора отправляться к горизонту.

2

В понедельник после осмотра дома Касси приехала на работу в голливудское агентство компании «Порше» и до полудня сидела в своем крохотном кабинете, звоня покупателям по поводу сделок, просматривая новейший каталог для ответа на запросы по Интернету и занимаясь поисками «спидстера» старой марки для одного из покупателей. Однако мысли ее большей частью были сосредоточены на сведениях, полученных при осмотре дома в каньоне Лорел.

Понедельники всегда были самыми вялыми днями. Иногда бывали клиенты, не завершившие все дела, и канцелярская работа, оставшаяся с прошлой недели, но, как правило, очень мало покупателей являлось с первым визитом. Агентство находилось на бульваре Сансет, в полуквартале от Купола Синерамы, и дела по понедельникам шли так вяло, что Рэй Моралес не возражал, когда Касси во второй половине дня шла в кино, при условии, что пейджер будет у нее при себе, и если дела закрутятся, ее можно будет вызвать. Рэй всегда шел навстречу Касси, начиная с того, что взял ее на работу безо всякого опыта. Она понимала, что его мотивы не совсем альтруистичны и со временем он потребует благодарности. Ее удивляло, что этого еще не произошло, хотя работала она уже десять месяцев.

Агентство торговало новыми и подержанными машинами. Касси, как самой новенькой в коллективе из шести человек, приходилось работать по понедельникам и заниматься всеми делами, связанными с Интернетом. Против последнего она не возражала, так как окончила компьютерные курсы в тюрьме «Хай-Дезерт» и обнаружила, что эта работа ей нравится. Выяснила, что приятнее вести дела с покупателями и продавцами из других агентств по Интернету, а не лично.

Ее поиски такого «спидстера», какой требовался покупателю, увенчались успехом. Касси разыскала машину с откидным верхом пятьдесят восьмого года выпуска на стоянке в Сан-Хосе, условилась о присылке наутро фотографий и характеристики. Потом оставила сообщение покупателю, что он может приехать во вторник после полудня взглянуть на фотографии или же она отправит их ему в офис, как только получит.

Единственная за день пробная поездка состоялась незадолго до обеда. Покупатель был из тех, кого Рэй называл «голливудскими котами», прозвище это он придумал сам.

Рэй старательно просматривал газеты «Голливуд репортер» и «Дейли вэрайети» в поисках материалов о тех, кто из никого вдруг стал кем-то. Большей частью то были писатели, внезапно разбогатевшие и обретшие по крайней мере недолгую известность благодаря договору с киностудией на книгу или сценарий. Выбрав объект, Рэй узнавал адрес писателя через писательский союз или знакомого из бюро регистрации избирателей, после чего посылал ему бутылку лучшего шотландского виски с поздравительным письмом и своей визитной карточкой. Срабатывало это больше чем в половине случаев. Писатель отвечал Рэю телефонным звонком, а затем визитом в демонстрационный зал. Обладание «порше» в Голливуде являлось чуть ли не символом успеха, особенно у мужчин моложе тридцати – какими, казалось, были все сценаристы. Рэй передавал этих покупателей продавцам и после каждой окончательной продажи делил комиссионные.

В тот понедельник Касси ездила в пробную поездку с писателем, который только что подписал первый договор с киностудией «Парамаунт» на семизначную сумму. Рэй, прекрасно зная, что Касси не продала за три недели ни одной машины, поручил потенциального покупателя ей. Писателя звали Джо Майклз, его интересовала «каррера» с откидным верхом, стоящая почти сто тысяч долларов. Комиссионные Касси превысили бы ее месячную зарплату.

Усадив Джо на пассажирское сиденье, Касси поехала по Николз-Каньон-роуд к Малхолланд-драйв, а затем свернула на восток на петляющую дорогу. Это был ее обычный маршрут, потому что на Малхолланд-драйв машина, могущество и секс сливались в воображении. Каждому покупателю становилось ясно, что Касси продает.

Движение на дороге, как обычно, было редким. Если не считать случайной компании байкеров, она целиком принадлежала Касси. Та вела машину, то увеличивая, то сбавляя скорость, на поворотах включала понижающую передачу и прибавляла газу. Время от времени поглядывала на Майклза, пытаясь определить по выражению его лица, готов ли он сделать покупку.

– Вы работаете сейчас над каким-нибудь фильмом? – спросила она.

– Переписываю сценарий фильма о полицейских.

То, что он назвал картину фильмом, было хорошим знаком. Особенно картину о полицейских. Те, кто воспринимал себя слишком всерьез – то есть имел деньги, – называли такие картины фильмами.

– Кто в нем снимается?

– Роли пока не распределялись. Потому-то мне и приходится переписывать сценарий. Диалоги хромают.

Готовясь к пробной поездке, Касси прочла в «Дейли вэрайети» материал об этом первом договоре. Там сообщалось, что Майклз недавно окончил кинофакультет Калифорнийского университета и сделал пятнадцатиминутный фильм, удостоенный какой-то учрежденной киностудией премии. По виду ему можно было дать от силы двадцать пять лет. Касси стало любопытно, откуда Майклз возьмет свои диалоги. Не похоже было, чтобы он хотя бы раз в жизни разговаривал с полицейскими, тем более с преступником. И она решила, что он позаимствует их из телепередач или других фильмов.

– Джон, хотите сесть за руль?

– Не Джон. Джо.

Еще один добрый знак. Касси умышленно назвала его другим именем, чтобы посмотреть, поправит он ее или нет. Если поправил, значит, серьезен и горделив, хорошее сочетание, когда дело касается продажи и покупки хороших, дорогих машин.

– Ну, значит, Джо.

Касси въехала на смотровую площадку над Голливудским амфитеатром, заглушила мотор, потянула на себя ручной тормоз и вышла из машины. Не оглядываясь на Майклза, подошла к краю и поставила ногу на ограждение. Нагнулась, завязала шнурок на черной рабочей туфле, потом стала смотреть на пустой амфитеатр. На Касси были черные облегающие джинсы, белая блузка без рукавов и поверх нее незастегнутая синяя рубашка. Она знала, что выглядит привлекательно, и чувствовала, что Майклз смотрит на нее, а не на машину. Провела пальцами по белокурым волосам, недавно коротко остриженным, чтобы можно было надевать парик. Резко повернулась и поймала устремленный на нее взгляд Майклза. Он поспешно отвел глаза к зрелищу города в пастельно-розовом смоге.

– Ну, и что думаете? – спросила Касси.

– Думаю, хороша, – ответил Майклз. – Только чтобы знать наверняка, надо покататься на ней.

Он улыбнулся. Касси тоже. Мысль у обоих явно работала в одном направлении.

– Тогда займемся этим, – сказала Касси, желая, чтобы эта недвусмысленность продолжала оказывать воздействие.

Они вернулись к «порше», Касси села на пассажирское сиденье вполоборота, чтобы видеть покупателя. Под ее взглядом Майклз протянул правую руку к рулевой колонке и стал искать ключ зажигания.

– С другой стороны, – сказала Касси.

Майклз нашел его на приборном щитке слева от руля.

– Это традиция «Порше», – объяснила Касси. – С тех пор как они выпускали гоночные машины. Чтобы левой рукой заводить мотор, а правую уже держать на рычаге передач. Зажигание для быстрого старта.

Майклз кивнул. Это краткое сообщение всякий раз вдохновляюще действовало на покупателей. Касси даже не знала, правдиво ли оно – поскольку исходило от Рэя, – однако всегда пускала его в ход. Она понимала, что Майклз представляет, как говорит об этом какому-нибудь нежному созданию у одного из баров на Сансет-Стрип.

Молодой человек завел мотор, сдал машину назад и поехал обратно на Малхолланд-драйв, чрезмерно газуя. Но, переключив несколько раз скорости, понял особенности коробки передач и стал плавно огибать повороты. Касси наблюдала, как Майклз старался сдержать улыбку, когда выезжал на прямой участок дороги и развивал скорость семьдесят пять миль в час всего за несколько секунд, однако выражения лица он скрыть не мог. Касси знала это выражение, знала, о каком смущении оно говорит. Одни получают это ощущение от скорости и мощи, другие – иными путями. И подумала о том, что давно уже не ощущала электрического тока в крови.

* * *

Рэй Моралес поднял взгляд от бумаг, когда Касси вошла в его кабинет и повесила на доску ключи от «карреры», на которой ездила в пробную поездку. Она знала, что Рэй надеется узнать о ее результатах.

– Парень хочет подумать пару дней, – сказала Касси, не глядя на Рэя. – Позвоню ему в среду.

Когда она повернулась к выходу, Рэй бросил ручку и отодвинулся от стола.

– Черт возьми, Касси, что с тобой? Парень был очень даже настроен. Как же ты его упустила?

– Я его не упустила! – бурно запротестовала она. – Я сказала, что он хочет подумать. Рэй, не все покупают машину после первой пробной поездки. Эта «каррера» стоит сто тысяч.

– "Порше" эти ребята покупают. Не думают, покупают. Касси, он ведь горел желанием. Я это понял, когда говорил с ним по телефону. Знаешь, что ты делаешь? По-моему, ты расхолаживаешь ребят. С ними нужно обращаться так, будто каждый из них новый Сесил Демилл. Не заставляй их стесняться того, что они делают или чего хотят.

Касси возмущенно уперла руки в бедра.

– Рэй, не понимаю, о чем ты говоришь. Я стараюсь продать им машину, а не отговариваю от покупки. Не заставляю их стесняться. И никто из этих ребят даже не знает, кто такой Сесил Демилл.

– Тогда Спилберг, Лукас[2], мало ли кто. Касси, продавать машины – искусство. Я твержу тебе это постоянно и стараюсь научить тебя. Это хитрость, секс, разжигание парня. Поначалу у тебя все было путем. Продавала пять-шесть машин в месяц. Теперь я не знаю, что с тобой.

Касси сунула руки в карманы, опустила голову и несколько секунд молчала. Она понимала, что Рэй прав.

– Пожалуй, ты прав, Рэй. Я поработаю над этим. Наверное, я сейчас слегка рассеянна.

– Почему?

– Сама толком не знаю.

– Может, тебе отдохнуть несколько дней?

– Нет, у меня все в порядке. Но завтра приеду с опозданием. Нужно появиться в Ван-Нуйсе.

– Ладно. Никаких проблем. Как там дела? Эта особа больше не звонит и не появляется.

– Нормально. Тебе, наверное, больше не придется разговаривать с ней, если я не натворю глупостей.

– Отлично. Продолжай в том же духе.

Что-то в тоне Рэя не понравилось Касси, но она не стала на этом сосредоточиваться. Отвела взгляд и посмотрела на его бумаги. Посередине стола лежало сообщение о поступлении новых машин.

– Значит, нужно ждать грузовика?

Рэй тоже взглянул на сообщение и кивнул.

– В следующий вторник. Четыре «бокстера», три «карреры», из них две с откидным верхом.

– Превосходно. Каких цветов, не знаешь?

– "Карреры" белые. «Бокстеры» – зеленоватый, белый, черный и, кажется, желтый.

Взяв сообщение, Рэй посмотрел на него.

– Да, желтый. Хорошо бы пристроить их, пока они еще в пути. Михан уже нашел покупателя на одну из «каррер».

– Посмотрю, что смогу сделать.

Рэй подмигнул и улыбнулся.

– Молодчина.

Опять этот тон и подмигивание. Касси решила, что Рэй в конце концов решил получить вознаграждение за всю свою доброту. Возможно, он дожидался, когда она истоскуется по мужской ласке и станет податливой. Ей было понятно, что вскоре он начнет действовать, и нужно подумать, как дать ему отпор. Однако у Касси было много гораздо более важных проблем. Она вышла из кабинета Рэя и пошла в свой.

3

Кабинеты калифорнийского управления по работе с условно-досрочно освобожденными в Ван-Нуйсе теснились в одноэтажном сборном-блочном здании, стоявшем в тени здания муниципального суда. Невзрачная архитектура, казалось, соответствовала его назначению – спокойной реинтеграции осужденных в общество.

Внутри здание было оборудовано по технологии управления толпой, применяемой в парках с популярными развлечениями, – правда, те, кто ждал здесь, не всегда так же страстно стремились к цели. В лабиринте огороженных веревками проходов по коридорам и комнатам ожидания стояли длинные очереди бывших заключенных. Очереди ждущих отметиться, сдать на анализ мочу, увидеться с сотрудниками управления, очереди во всех частях здания.

Для Касси Блэк это здание представлялось более гнетущим, чем тюрьма. В Хай-Дезерт она пребывала в застое, как в научно-фантастических фильмах, где возвращение на землю бывало столь долгим, что путешественники погружались в сон, напоминающий зимнюю спячку животных. Касси это представлялось так. Она дышала, но не жила, ждала и надеялась, что срок заключения окажется минимальным. Эта надежда на будущее и тепло постоянной мечты о свободе спасали Касси от депрессии. Но этим будущим оказалось управление по работе с условно-досрочно освобожденными. Оно воплощало собой суровую реальность выхода на волю, было противным, переполненным, бесчеловечным. Пропахшим отчаянием и утраченной надеждой, отсутствием будущего. Большинство окружающих ее людей не останется на свободе. Один за другим они вернутся обратно. Такова правда жизни, которую они избрали. Немногие становились на честный путь, добивались успеха. И у Касси, давшей себе слово, что будет одной из этих немногих, ежемесячное погружение в этот мир всякий раз вызывало глубокую депрессию.

К десяти часам утра Касси уже стояла в очереди, чтобы отметиться, и теперь приближалась к концу очереди на сдачу анализов. В руке она держала пластиковую чашку, которую предстояло наполнить на глазах у стажерки, прозванной знахаркой за ее обязанности, следящей за тем, чтобы в чашку не лилась чужая моча.

Дожидаясь, Касси ни на кого не смотрела и ни с кем не разговаривала. Когда очередь двигалась и на нее напирали сзади, она машинально делала шаг вперед. Думала о пребывании в Хай-Дезерт, о том, как умела, когда нужно, изолироваться от окружающего, перейти на автопилот, лететь на этом космическом корабле обратно на землю. Таков был единственный способ выносить пребывание там. И здесь тоже.

* * *

Касси втиснулась в комнатушку, которую ее инспектор, Телма Киббл, именовала кабинетом. Теперь ей дышалось легче. Близился конец. Кабинет Киббл был последней остановкой в этом путешествии.

– Явилась... – сказал Киббл. – Как дела, Касси Блэк?

– Отлично, Телма. А как у вас?

Возраст этой чрезмерно располневшей негритянки Касси не пыталась определить. Выражение ее широкого лица всегда бывало приветливым, и Касси питала к ней искреннюю симпатию, несмотря на характер их отношений. Киббл не была покладистой, но справедливой. Касси понимала, что ей повезло, когда после перевода из Невады она была определена к этой женщине.

– Не могу пожаловаться, – ответила Киббл. – Ничуть.

Касси села на стул у письменного стола, заваленного досье, некоторые из них достигали в толщину двух дюймов.

Слева находился ящик с вертикально поставленными папками помеченный буквами ВПС, неизменно привлекавший внимание Касси. Она знала, что ВПС означает возвращение под стражу и помещенные там досье принадлежат неудачникам, кто отправляется обратно. Ящик этот казался всегда полным и был для Касси таким же пугающим, как все остальное в процедуре условно-досрочного освобождения.

Киббл раскрыла досье Касси и стала заполнять ежемесячный отчет о соблюдении режима. Это было у них ритуалом: недолгая дружелюбная беседа, затем Киббл задавала вопросы по перечню.

– Что с волосами? – спросила Киббл, не поднимая взгляда от бумаг.

– Так, захотелось разнообразия. Решила укоротить их.

– Разнообразия? Ты так заскучала, что вдруг потянуло на перемены?

– Нет, я просто...

Касси закончила пожатием плеч, надеясь, что все обойдется. Надо было сообразить, что слово разнообразиенасторожит инспектора.

Киббл, чуть повернув запястье, взглянула на часики. Пора было продолжать.

– Проблем из-за мочи не возникнет?

– Нет.

– Хорошо. Рассказать о чем-нибудь хочешь?

– Нет, не о чем.

– Как идет работа?

– Идет, наверное, как и всякая другая.

Киббл приподняла брови, и Касси пожалела, что не ответила односложно. Опять она насторожила инспектора.

– Ты постоянно ездишь в шикарных машинах, – сказала Киббл. – Большинство людей, приходящих сюда, моет такие машины. И не жалуется.

– Я не жалуюсь.

– Тогда что?

– Ничего. Да, езжу в шикарных машинах. Но я не владею ими. Я их продаю. Это не одно и то же.

Киббл подняла голову и несколько секунд всматривалась в Касси. Со всех сторон доносилась какофония голосов из комнатушек.

– Итак, девочка, что тебя беспокоит? Времени на пустую болтовню у меня нет. У инспектора есть сложные дела, есть простые, и мне придется туго, если я буду вынуждена перевести тебя на УК. Недосуг мне заниматься этим.

Она хлопнула ладонью по стопе толстых папок, показывая, что имеет в виду.

– И тебе это ни к чему тоже.

Касси знала, что УК означает усиленный контроль. В настоящее время она находилась под минимальным надзором. Перевод на УК означал бы более частые поездки в управление, ежедневные телефонные проверки и регулярные визиты Киббл к ней домой. Условно-досрочное освобождение превратилось бы в продолжение тюрьмы, и Касси понимала, что не вынесет этого. Поэтому вскинула руки в умиротворяющем жесте.

– Извиняюсь, извиняюсь. Все в порядке, лады? Я просто... просто переживаю такое время, понимаете?

– Нет, не понимаю. Что за время? Объясни.

– Не могу. Не подберу нужных слов. Я чувствую... вроде бы каждый день в точности похож на предыдущий. И поскольку все одно и то же, будущего нет.

– Вспомни, о чем я тебе говорила, когда ты впервые появилась здесь. Говорила, что так и будет. Повторение порождает заведенный порядок. Он скучен, но удерживает тебя от мыслей и от неприятностей. Ты не хочешь их нажить, так ведь, девочка?

– Нет, Телма, не хочу. Но я вроде бы вышла из заключения, а временами мне кажется, что все еще нахожусь там. Это не...

– Что «не»?

– Несправедливо.

Внезапно в одной из комнатушек осужденный громко запротестовал. Киббл поднялась и взглянула за перегородку. Касси не шевельнулась. Ей было все равно. Она знала, что происходит. Кого-то уводили в камеру временного содержания до рассмотрения вопроса об отмене условно-досрочного освобождения. Один-два увода случались всякий раз, когда Касси бывала здесь. И никто не возвращался в тюрьму спокойно. Касси давно перестала наблюдать эти сцены. Тут она не могла беспокоиться ни о ком, кроме себя.

Через несколько секунд Киббл села и вновь обратила внимание на Касси, надеявшуюся, что инспектор из-за этого перерыва забудет, о чем у них шел разговор.

Увы, не забыла.

– Видела? – спросила Киббл.

– Слышала. Этого достаточно.

– Надеюсь. Если что, с тобой может случиться то же самое. Понимаешь это?

– Полностью, Телма. Я знаю положение вещей.

– Вот и хорошо. Потому что дело тут не в справедливости,как ты выражаешься. Справедливость здесь ни при чем. Ты ограничена в правах по закону, голубушка, и находишься под надзором. Пугаешь ты меня, девочка, и должна бы сама пугаться себя. Надзор тебе определен на два года. И хорошего мало, если ты становишься дерганой всего через десять месяцев.

– Я знаю. Прошу прощения.

– Черт возьми, есть люди, у которых срок надзора четыре, пять, шесть лет. Кое у кого даже больше.

Касси кивнула и произнесла:

– Знаю, знаю. Мне повезло. Просто не могу удержаться от некоторых мыслей, понимаете?

– Нет, не понимаю.

Киббл сложила массивные руки на груди и откинулась на стуле. Касси казалось, что стул не выдержит такой тяжести, но он оказался крепким. Инспектор сурово глядела на нее. Касси понимала, что совершила ошибку, попытавшись откровенничать с ней. Она, в сущности, впустила Киббл в свою жизнь еще больше, но решила, что, если уж шагнула за черту, можно пойти и дальше.

– Телма, можно обратиться с вопросом?

– Для того я здесь и нахожусь.

– Не знаете... существуют международные соглашения или договоры о переводе поднадзорных?

Киббл прикрыла глаза.

– На кой черт тебе это?

– Ну, скажем, я захотела в жить в Лондоне или в Париже...

Киббл подняла веки и в изумлении потрясла головой. Подалась вперед, и стул грузно опустился.

– Я похожа на агента бюро путешествий? Ты осужденная,девочка. Понимаешь? И не можешь заявить: «Мне здесь не нравится, хочу посмотреть, как будет в Париже». Сознаешь хоть, какую чушь несешь? У нас тут не клуб любителей туризма.

– Нет, я просто...

– Тебе повезло получить перевод сюда из Невады благодаря своему приятелю в агентстве «Порше». Но это и все. Ты застряла здесь по меньшей мере еще на четырнадцать месяцев, а то и дольше, судя по тому, как ведешь себя.

– Понятно. Я просто подумала...

– Хватит об этом.

– Ладно. Хватит.

Киббл подалась вперед и стала писать что-то в досье Касси.

– Не знаю, как с тобой быть, – заговорила она, водя по бумаге ручкой. – Сама понимаешь, я должна бы отправить тебя под арест на пару дней по тридцать пятьдесят шестому, посмотреть, не прочистит ли тебе это мозги. Только...

– Телма, не надо. Я...

– ...дел сейчас и без того невпроворот.

Касси знала, что ордер номер 3056 – постановление о взятии поднадзорного под стражу с последующим судебным рассмотрением дела об отмене условно-досрочного освобождения. На суде инспектор по надзору мог снять обвинение, и подсудимого выпускали на свободу, однако возвращение на несколько дней в тюрьму служило предупреждением о необходимости исправиться. Эта угроза была самой суровой в распоряжении Киббл, и одно лишь упоминание о ней основательно напугало Касси.

– Телма, ради Бога. У меня все хорошо. Все отлично. Я просто выпускала пар. Не надо, пожалуйста.

Она надеялась, что вложила в свой голос надлежащую умоляющую нотку.

Киббл покачала головой:

– Ты числилась у меня в лучших, девочка. Теперь не знаю. Думаю, во всяком случае, надо будет заглянуть к тебе на днях, проверить, как ты там. Выяснить, что с тобой творится. Предупреждаю, Касси Блэк, будь осторожна со мной. Я не толстая старая Телма, которой трудно подняться со стула. И не из тех,с кем можно шутки шутить. Если сомневаешься, спроси у этих людей.

Она провела концом ручки по корешкам стоящих слева досье ВПС. Раздалось громкое «тр-р-р-р».

– Они тебе скажут, что со мной или надо мной шутить не стоит.

Касси смогла только кивнуть и несколько секунд разглядывала сидевшую напротив огромную женщину. Требовалось как-то смягчить Киббл, заставить ее улыбнуться или в крайнем случае согнать со лба глубокую морщину.

– Заглядывайте, Телма, только мне сдается, я увижу вас раньше, чем вы меня.

Киббл бросила на нее резкий взгляд, но Касси видела, что напряженность на ее лице постепенно ослабевает. Она пошла на риск, однако инспектор восприняла ее реплику добродушно. Даже стала посмеиваться, отчего затряслись ее мясистые плечи, а затем и письменный стол.

– Это еще посмотрим, – сказала Киббл. – Я застану тебя врасплох.

4

Когда Касси вышла из управления, у нее словно гора свалилась с плеч. Не только потому, что ежемесячное испытание завершилось. Она поняла еще кое-что. Стараясь объяснить Телме Киббл свои чувства, пришла к существенно важному выводу. Дожидаться, когда окончится срок надзора, необязательно. Подвигнул ее к этому не день осмотра дома в каньоне Лорел. Он явился лишь катализатором, маслом в уже горевший огонь. Ее решение теперь было определенным, и эта определенность несла в себе облегчение и страх. Огонь уже пылал вовсю. Внутри Касси стала ощущать струйку теплой воды, которую давно уже представляло ее сердце.

Касси прошла между зданиями муниципального и окружного суда по площади, на которую выходило ван-нуйсское отделение лос-анджелесского управления полиции. Возле лестницы, ведущей к входу в отделение на втором этаже, находился ряд телефонов-автоматов. Она подошла к одному, опустила в прорезь монеты в двадцать пять и десять центов и набрала номер, заученный наизусть больше года назад в Хай-Дезерт.

Записку с ним тайком переправили ей в тампоне.

После трех звонков в трубке раздался мужской голос:

– Да?

Этот голос Касси не слышала больше шести лет, но сразу узнала его. У нее перехватило дыхание.

– Да?

– А... это... это С.К. Рейли?

– Нет, вы ошиблись номером.

– Собачья Конура Рейли? Я звоню из...

Касси нагнулась и прочла номер телефона, по которому звонила.

– Что за идиотское имя? Здесь нет никакой Собачьей Конуры, и вы набрали не тот номер.

Мужчина положил трубку. Касси тоже. Затем вышла на площадь и села на скамью футах в пятидесяти от телефона. Там сидел неопрятного вида человек, читавший пожелтевшую, очевидно, месячной давности газету.

Ждала Касси почти сорок минут. Когда телефон наконец зазвонил, неряха произносил монолог о качестве еды в ван-нуйсской тюрьме. Она подскочила и мелкими шажками побежала к телефону, неряха выкрикнул ей вслед последнюю жалобу:

– Колбаса была как резиновая! Мы играли там ею в хоккей!

Касси схватила трубку после шестого звонка.

– Лео?

Пауза.

– Не называй меня по имени. Как дела, дорогая?

– У меня все хорошо. А как...

– Ты освободилась около года назад, верно?

– Э... собственно...

– И за все это время даже не привета. Я думал, ты позвонишь раньше. Хорошо, что хоть вспомнила про Собачью Конуру Рейли.

– Десять месяцев. Я вышла десять месяцев назад.

– Ну и как оно на свободе?

– Ничего вроде бы. Даже хорошо.

– Если ты звонишь мне, значит, нет.

– Ясное дело.

Наступило долгое молчание. Касси слышала в трубке шум уличного движения. Догадалась, что Лео вышел из дома и нашел телефон-автомат где-то на бульваре Вентура, видимо, возле гастронома, в кафетерии которого любил есть.

– Итак, ты позвонила мне, – напомнил ей Лео.

– Да. Я подумала...

Касси сделала паузу и взвесила все снова. Решительно кивнула.

– Да, Лео, мне нужна работа.

– Не называй меня по имени.

– Извини.

Но она улыбнулась. Все тот же прежний Лео.

– Ты же знаешь, я классический параноик.

– Как раз подумала об этом.

– Стало быть, ты что-то подыскиваешь. Сообщи мне какие-нибудь параметры. О чем идет речь?

– Наличность. Один заход.

– Один? – Казалось, Лео удивлен и даже разочарован. – С каким наваром?

– Чтобы хватило скрыться. Начать новую жизнь.

– Значит, не так уж хороши у тебя дела.

– Просто кое-что не складывается. Я не могу...

Не договорив, Касси потрясла головой.

– У тебя точно все в порядке?

– Да, отлично. Даже легко на душе. Когда уже знаю.

– Понимаю, что ты имеешь в виду. Помню то время, когда решился работать по-крупному. Когда сказал себе: «Черт возьми, сколько можно мелочиться?» А в то время я, тьфу ты, только таскал аварийные предохранительные подушки из «крайслеров». Я прошел большой путь. Да и ты тоже.

Касси повернулась и посмотрела на сидящего старика. Он продолжал свой монолог, собственно, и не нуждаясь в ее присутствии.

– Ты, наверное, понимаешь, что с такими параметрами речь, очевидно, идет о Вегасе. Я мог бы направить тебя в Голливудский парк или в один из индейских залов, только много наличными там не возьмешь. Пятнадцать, от силы двадцать тысяч. Но если дашь мне время подготовить что-то в Вегасе, куш будет приличным.

Касси на миг задумалась. Шесть лет назад, когда шедший в Хай-Дезерт автобус выезжал из Лас-Вегаса, она думала, что никогда больше не увидит этого города. Однако знала, что Лео прав. Большие деньги находятся в Вегасе.

– Вегас годится, – отрывисто произнесла Касси. – Только не тяни слишком долго.

– Кто это говорит у тебя за спиной?

– Какой-то старик. Спятил в тюрьме.

– Ты где находишься?

– Только что вышла из управления.

Лео засмеялся.

– Ничто так не откроет тебе жизненные возможности, как необходимость писать в чашку. В общем, на той неделе кое-что может подвернуться. В самый раз для тебя. Если выгорит, сообщу. Как связаться с тобой?

Касси назвала ему телефон агентства. Общий номер, не свой и не своего сотового телефона. Не хотела, чтобы эти номера обнаружили у него, если Лео попадется.

– И вот что еще, – сказала она. – Раздобыть паспорта можешь?

– Могу. Это займет недели две-три, потому что я посылаю за ними, но паспорт для тебя сделаю. Паспорт будет стоить тысячу, виза и все прочее – две с половиной.

– Хорошо. Мне нужен с визой и еще второй паспорт.

– На кой черт тебе два? Говорю, первый будет в полном порядке. Тебе не понадобится второй...

– Паспорта не оба для меня. Второй нужен для другого человека. Привезти фотографии или у тебя есть тайник?

Лео сказал, чтобы фотографии Касси отправила почтой до востребования. Назвал ей адрес в Бербанке, который она записала прямо на конверте с уже вложенными фотографиями. Потом он спросил, для кого второй паспорт и какие имена вписать в фальшивые документы. Касси предвидела этот вопрос и уже придумала фамилии. Кроме того, она сняла деньги со счета в банке и предложила отправить их вместе с фотографиями, но Лео ответил, что может пока сам расплатиться. Сказал, что это акт доверия, ведь они оба возвращаются в дело.

– Так, – произнес Лео. – Готова ты будешь? Времени прошло много. Навыки утрачиваются. Посылая тебя туда, я и сам подвергаюсь опасности, сама знаешь.

– Да. Не беспокойся. Я буду готова.

– Отлично. Созвонимся.

– Спасибо. До встречи.

– Послушай, дорогая...

– Что?

– Я очень рад, что ты вернулась. Все будет как прежде.

– Нет, Лео, без Макса уже не будет.

На сей раз Лео не протестовал против употребления его имени. Оба положили трубки, и Касси пошла прочь от телефонов. Старик на скамейке что-то выкрикнул ей вслед, но она не разобрала слов.

* * *

Касси пришлось идти пешком до бульвара Виктории, где стоял «бокстер». Подъехать ближе к комплексу правосудия она не могла. По пути Касси опустила в почтовый ящик конверт с фотографиями и задумалась о Максе Фрилинге. Вспомнила их последние минуты вместе: бар в «Клеопатре», пивную пену на его усиках, шрамик на подбородке, где не росли волосы.

Тогда Макс произнес тост, и Касси мысленно повторила его.

За финал. За место, где вокруг не пустыня, а океан.

Воспоминание о том, что произошло после, даже столько лет спустя вызвало у нее уныние и даже гнев. Касси решила, что, перед тем как направиться в агентство, проедет мимо начальной школы «Страна чудес», там как раз начнется обеденный перерыв. Это был наилучший способ разогнать хандру.

Подойдя к «бокстеру», Касси обнаружила на ветровом стекле повестку о штрафе за стоянку более двух часов. Сняла ее и бросила на пассажирское сиденье. Машина все еще была зарегистрирована на того бездельника. И если штраф не будет уплачен, счет из муниципалитета придет к нему. Пусть платит он.

Касси села в машину и поехала по Ван-Нуйсскому бульвару в южную сторону, к шоссе № 405. Бульвар был окаймлен новыми агентствами по продаже автомобилей. Иногда она думала о Долине как о единой громадной автостоянке.

Касси попыталась слушать компакт-диск Люсинды Уильямс, но стереопроигрыватель так подскакивал, что пришлось его выключить и слушать радио. Песенка была старой. Розанн Кэш пела о семилетней боли.

Да, подумала Касси, Розанн знала, о чем поет. Но в песенке ничего не говорилось о том, что произошло после семи лет. Унялась ли боль? Касси думала, что не уймется никогда.

5

В последующие дни, дожидаясь вестей от Лео, Касси неожиданно для себя начала входить в ритм подготовки, давно знакомый и утешительный. Но главное – он был волнующим, вызывал у нее нервное возбуждение, которого она много лет не испытывала.

Подготовка была, кроме того, периодом самоанализа. Касси многократно рассматривала свое решение со всех сторон. И не испытывала ни страха, ни сомнений, ни чувства вины. Трудность заключалась в том, чтобы сделать выбор. Решившись, она почувствовала только облегчение и упоительное ощущение свободы. Ее охватило будоражившее чувство опасности и нетерпения, стертое из памяти годами неволи. Она забыла, до чего пьянящим может быть воздействие адреналина. Макс не умел выражать словами чувства и называл его просто наркотиком преступления. В эти дни подготовки Касси пришла к выводу, что главная цель заключения – лишить осужденного этого воздействия, изгладить его из памяти. Если так, то пяти лет тюрьмы для нее оказалось мало. Наркотик преступления бурлил в ее крови, клокоча в венах, словно горячая вода в замерзших трубах.

* * *

Касси начала с изменения биологических часов организма, стала значительно позже ложиться в постель и немного позднее вставать. Недостаток сна возмещала приемом придающих энергии витаминов да изредка дремотой под вечер на кушетке в гостиной. За неделю сократила количество отведенных сну часов с семи до четырех без заметного воздействия на расторопность и работоспособность.

Ночами Касси стала совершать длительные поездки по опасно петляющей Малхолланд-драйв, чтобы обострить притупившуюся реакцию. По дому ходила, не включая света, ее глаза привыкали к очертаниям ночных теней. Она знала, что на работе будет пользоваться очками ночного видения, но следовало быть готовой к непредвиденным обстоятельствам.

Днем, в свободные от работы часы, Касси собирала снаряжение, которое могло ей потребоваться, делала инструменты, которыми будет пользоваться. Тщательно составив список всего, что могло помочь преодолеть любое препятствие во время работы, она выучила его наизусть и уничтожила – одного лишь подобного списка было бы достаточно, чтобы отменить условно-досрочное освобождение. Потом потратила целый день в разъездах по скобяным и прочим магазинам, покупая включенные в список вещи по всему городу, чтобы различные части ее плана было невозможно свести воедино.

Покупала Касси отвертки, напильники, слесарные ножовки и молотки, бандажную проволоку, нейлоновый шпагат и клейкую ленту. Купила коробку латексных перчаток, тюбик быстротвердеющего клея, складной нож и шпатель с широким трехдюймовым лезвием. Приобрела маленькую ацетиленовую горелку и обошла три скобяных магазина, пока не нашла маленькую дрель с питанием от батареек. Купила плоскогубцы с обтянутыми резиной рукоятками, кусачки и ножницы для резки алюминия. Добавила к этим покупкам камеру «Поляроид» и верхнюю часть мужского костюма с длинными рукавами для подводного плавания. Купила большой и маленький фонарики, наколенники, в каких работают кровельщики, и электрошоке?. Черный кожаный рюкзак, черный пояс с сумочкой и несколько черных сумок разных размеров с застежкой, которые можно сложить и засунуть в карман рюкзака. И наконец, в каждом магазине Касси покупала висячие замки. У нее оказалось семь замков, изготовленных в разных местах и потому с несколько различными запорными механизмами.

В маленьком бунгало, которое снимала на Селма-стрит, неподалеку от шоссе № 101 в Голливуде, Касси выложила свои приобретения на обшарпанный кухонный стол и принялась готовить инструменты, прикасаясь к каждой вещи только в перчатках. С помощью ножниц и автогенного резака сделала из бандажной проволоки и ножовочных полотен два набора из трех отмычек: упругого острого штыря и плоской, сужающейся к концу лопаточки. Один набор положила в пластиковую сумку и зарыла в саду за домом. Другой присоединила к инструментам для работы, которую, надеялась, Лео ей скоро подыщет.

Взяв костюм для подводного плавания, Касси отрезала половину рукава, уложила в нее дрель и туго зашила звукопоглощающую резину нейлоновым шпагатом. Из остальной части костюма соорудила сумку, в которой могла спокойно носить свои самоделки.

Когда все инструменты были готовы, Касси завернула их в сумку, обмотала ее клейкой лентой и спрятала под правым передним крылом «бокстера», приклеив той же лентой. Отпечатков ее пальцев не было ни на чем. Если сумку обнаружит Телма Киббл или другой служитель закона, у Касси будет возможность все отрицать, что избавит ее от тюрьмы. Машина не ее. Без отпечатков пальцев на инструментах и доказательств, что Касси покупала и делала их, установить, что они принадлежат ей, будет невозможно. Ее могут арестовать, допрашивать с применением жестких методов воздействия, но в конце концов будут вынуждены отпустить.

Семью замками Касси пользовалась для практики. Она повесила их на платяную вешалку и положила ключи в кофейную чашку в кухонном шкафчике. Ночами, сидя в темной гостиной, пыталась отпереть их отмычками. Тонкости мастерства возвращались к Касси медленно. На все семь замков у нее ушло четыре дня. Она снова повесила их на вешалку и заперла. И вновь принялась за дело, на сей раз в латексных перчатках. Меньше чем через две недели она отпирала все семь за двадцать минут.

Касси изначально знала, что все это является в такой же мере и психологической подготовкой. Вхождением заново в ритм, в состояние духа. Макс, ее наставник, всегда говорил, что в подготовке самое важное – ритм. Ритуал. Касси знала, что на той работе, которую найдет Лео, ей вряд ли придется открывать отмычкой замок. За последние десять лет большинство отелей Лас-Вегаса и других городов перешло на электронные замки. Преодолеть электронную защиту – дело совсем другое. Для этого требовались сообщник из служащих или же искусность в социальной инженерии, то есть в обмане портье или тонком подходе к горничным.

Время подготовки привело к воспоминаниям о Максе, ее учителе и любовнике. Горько-радостным, потому что Касси не могла думать о хороших временах без мысленного возвращения к тому, как страшно оборвались они в «Клеопатре». И все-таки неожиданно для себя она часто смеялась в темноте дома с увешанной замками вешалкой на коленях, с потеющими в латексных перчатках руками.

Сильнее всего Касси смеялась при воспоминании о том, как превосходно Макс провернул одну операцию в «Золотом самородке». Им требовалось проникнуть в номер на пятом этаже. Заметив тележку ночной горничной у одного из номеров в глубине коридора. Макс вошел в чулан уборщицы, разделся там донага. Потом взъерошил волосы и пошел к тележке, прикрывая руками срам. Испугав женщину, он объяснил ей, что спал и поднялся выйти в туалет. Со сна по ошибке открыл не ту дверь, вышел из номера, и она захлопнулась за ним. Горничная, не желая затягивать общение с голым мужчиной, дала ему свой ключ, подходивший ко всем замкам. И они вошли в номер.

Особенно смешило Касси в этой истории то, что Максу требовалось одеться и вернуть горничной ключ. Но его одежда находилась в чулане в другом конце коридора. Макс вынужден был облачиться в одежду «объекта». Человек, в номер которого они вошли, был пониже Макса и тощим, как жердь. Весил, как минимум, на пятьдесят фунтов меньше, к тому же был гомосексуалистом, и его одежда откровенно говорила об этом. В общем, Макс шел по коридору к горничной в розовой рубашке с вырезом до пупка и в черных кожаных брюках, до того тесных, что он не мог сгибать колени.

Каждую ночь, заканчивая тренировку и собираясь спать, Касси прятала второй набор отмычек и вешала на вешалку с замками тяжелую зимнюю шубу. Наглухо застегивала ее, пряча замки, и возвращала в чулан в коридоре. Постоянно помня, что Телма Киббл может осуществить свою угрозу и появиться неожиданно, она не оставляла в доме никаких следов своих занятий.

Но Киббл никоим образом не напоминала о себе. Очевидно, даже не звонила Рэю Моралесу, чтобы справиться о поведении Касси и ее работе. Касси думала, что инспектор просто перегружена множеством обязанностей. Несмотря на сделанное ей суровое предупреждение, Киббл, видимо, имела на руках десятки сложных дел, которые больше требовали служебных визитов.

* * *

Ожидая звонка Лео, Касси не изменяла своим привычкам. Каждое утро она отправлялась на пробежку к Голливудскому водохранилищу, дважды огибала его, пересекая Малхолландскую плотину. Эта пробежка являлась искуплением более раннего ритуала; она подъезжала к фермерскому рынку в Ферфаксе, покупала кофе и пончики в закусочной Боба. Несла свой завтрак в машину, ехала в каньон Лорел и, если находилось свободное место, останавливалась неподалеку от площадки для игр школы «Страна чудес».

Запивая пончики дымящимся черным кофе, Касси наблюдала, как родители оставляют там детей, и они играют перед утренним звонком. Взгляд скользил по игорной площадке, пока не находил детсадовских девочек, обычно тесно обступавших свою воспитательницу – женщину, которая казалась очень заботливой и доброй. Касси вглядывалась в детвору и каждое утро выискивала одно и то же лицо. Девочку с надписью на ранце «Доброго дня» и улыбающейся рожицей. Касси наблюдала, как этот ярко-желтый ранец движется и подскакивает в толпе. Она не теряла девочку из виду, пока не звенел звонок и детей вели в классы. Затем Касси сминала пакет из-под пончиков, заводила мотор и ехала к водохранилищу доводить тело и ум почти до изнеможения.

6

Ответного звонка от Лео Касси дождалась на пятнадцатый день. Она сидела у себя в кабинете, просматривала с Рэем Моралесом цифры в ведомости встречных продаж и услышала, как по громкоговорителю смотрового зала объявили ее фамилию. Ей звонили на коммутатор агентства. Ушедшая с головой в работу, она машинально подняла трубку и нажала кнопку.

– Это Касси Блэк, подождать можете?

– Конечно.

Она узнала голос по этому единственному слову. Замерла, чувствуя, как вниз по спине ползет холод, потом положила трубку. В груди забурлило волнение.

– Что с тобой? – спросил Моралес.

– Ничего. Мне нужно поговорить.

– Ну так говори.

– Не в твоем присутствии. Это личное.

– Что ж, ладно.

На лице Рэя появилось недовольное, пожалуй, даже обиженное выражение. Видимо, по слову личноеон решил, что ей звонит любовник. Два дня назад Касси мягко дала ему отпор, когда он пригласил ее поужинать вместе после работы. Слишком поздно он сделал наконец свой ход. Касси ждала вестей от Лео и не хотела создавать себе сложностей интрижкой с Рэем. Если все пойдет по плану, то получится, что она оказала ему услугу, не сойдясь с ним. Ему нечего будет скрывать, когда явится с расспросами полиция.

Рэй сказал, что если Касси хочет закончить работу над ведомостью, то он будет у себя в кабинете. Вышел и, не дожидаясь просьбы, закрыл за собой дверь. Касси подалась вперед и глянула в щель под дверью. Рэй стоял у самой двери, надеясь подслушать разговор.

– Рэй?

Он не ответил, но Касси видела, как его ступни удалились. Она взяла трубку.

– Алло?

– Ты в пробную поездку ездила?

– Извини.

– Ну вот, я нашел кое-что для тебя.

Касси даже утратила дар речи. В ее кровь с силой хлынул адреналин. Наркотик преступления. У нее уже было такое чувство, будто она стоит на краю утеса. И вот настала пора шагнуть вперед. Теперь или никогда. Люди, которые спускались в бочке по водопадам, не испытывали ничего подобного.

Голос Лео разрушил чары:

– Только я не уверен, что дело тебе понравится.

Касси сглотнула.

– Почему?

– Поговорим обо всем при встрече.

– Где и когда?

– Приезжай ко мне. Только не откладывай в долгий ящик. Либо сегодня вечером, либо завтра утром, пораньше. Ответ нужно дать завтра к вечеру, иначе дело сорвется.

– Ладно, сегодня вечером после работы. Живешь все там же?

– Безвыездно. И вот еще что. Я включаю автоответчик и записываю дальнейший разговор на пленку. Детка, ты знаешь, как я к тебе отношусь, но прошло много времени. Не обижайся, это просто предосторожность. После нескольких неприятных случаев здесь все взяли такую манеру. Начнем. Сотрудничаешь ли ты в настоящее время с каким-нибудь правоохранительным ведомством?

– Лео...

– Не называй меня по имени. Только отвечай на вопрос. Извини, но такая предосторожность необходима. Люди здесь повсюду расставляют ловушки.

– Нет, Лео, не сотрудничаю. Если бы хотела, то могла бы выдать тебя, еще сидя в Хай-Дезерт. Там кто только не предлагал мне заключить сделку, но я на это не пошла.

– Да, не пошла, и ты знаешь, что я отблагодарил тебя за это. Разве я не заботился о тебе, когда мог? Один только частный детектив, который тебе потребовался, обошелся мне в пять тысяч.

– Ты заботился обо мне, Лео. Я этого не забуду.

– Хорошо бы ты забыла, что у меня есть имя.

– Извини.

– Ну хватит. Запись выключена. Можно продолжать. До скорой встречи. Соблюдай...

– Ты раздобыл паспорта?

Пауза.

– Нет еще. Как только выйду из дома, позвоню, наведу справки. Идет?

– Идет, но они мне понадобятся в ближайшее время.

– Передам. До скорого. Соблюдай все правила предосторожности.

Касси положила трубку и повела взглядом вверх по стене рядом с дверью. Остановился он на приклеенном плакате. Там женщина в крохотном бикини шла по залитому солнцем пляжу. Позади нее, у самой кромки прибоя, было небрежно написано: ТАИТИ!

– За место, где вокруг не пустыня, а океан, – произнесла Касси вслух.

7

Касси ехала в западном направлении по бульвару Сансет. Верх «порше» был опущен. Ей приятно было слышать урчание двигателя, передающееся через сиденье, и низкие гортанные звуки на поворотах. В Беверли-Глен она свернула на север, проехала по извилистому каньону и спустилась в Вэлли.

Лео Ренфро жил в Тарзане, в квартале к северу от бульвара Вентура, на улице, упиравшейся в скоростное шоссе № 101. Его маленький, выстроенный после войны дом ничем не выделялся среди окружающих, и это вполне устаивало Лео. Он выжил благодаря неприметности, способности затеряться среди других.

Касси миновала его дом, не притормаживая, и стала объезжать прилегающие кварталы, вглядываясь в каждую стоящую машину: нет ли среди них оборудованных для наблюдения фургонов с зеркальными стеклами, легковушек с дополнительными антеннами, пикапов с прицепами-дачами позади. Один фургон привлек ее внимание. Судя по надписи на боковой стенке, это была машина ремонтников водопровода. Стояла она перед домом в квартале позади того, где жил Лео. Касси проехала мимо машины, потом развернулась, вернулась, в полуквартале от фургона прижалась к бровке и остановилась. Стала наблюдать, нет ли шевеления за его стеклом, покачиваний кузова при движении людей внутри, каких-то признаков жизни. Все было спокойно, но Касси продолжала наблюдать десять минут, пока не увидела, как из дома вышел человек в синем комбинезоне и направился к фургону. Открыв боковую дверцу, он влез внутрь. Через несколько секунд осторожно опустил на землю тяжелый станок для гнутья труб. Потом спрыгнул, запер дверцу и покатил станок к парадной двери дома. Касси он показался не внушающим подозрений. Она завела мотор «порше», сделала еще один объезд близлежащих улиц и вернулась к дому Лео. Поставила машину у тротуара перед домом и напомнила себе, что не нужно обращать внимания на его параноидную мнительность. Она помнила все правила и предосторожности, которые Лео излагал им с Максом перед работой. Не бранитесь перед делом, не ешьте курятину, ни в коем случае не надевайте красные головные уборы, и так далее, и так далее. Касси считала все это бабьими сказками.

До того последнего вечера в «Клеопатре».

Подойдя к парадной двери, Касси взглянула на балки под выступом крыши и увидела, что старая камера слежения по-прежнему на месте. Задалась вопросом, действует ли до сих пор эта штука, и получила ответ, когда Лео открыл дверь раньше, чем Касси постучала. Улыбнулась:

– Значит, работает все еще.

– Конечно, работает. Скоро уже восемь лет. Женщина, которая ее устанавливала, давала гарантию, что этой камеры мне хватит на всю жизнь, и я поверил. Никто не разбирался в таких делах лучше ее. – Он улыбнулся: – Как поживаешь, Касси? Заходи.

И отступил назад, пропуская ее. Подтянутому, среднего сложения Лео Ренфро недавно исполнилось сорок лет. Редеющие волосы его поседели. Они были уже тронуты сединой почти десять лет назад, когда Касси познакомилась с ним. Лео объяснил, что ему пришлось очень быстро взрослеть. Он, можно сказать, вырастил Макса, сводного брата, после того как их мать задавил пьяный водитель. Кто был отцом Лео, неизвестно. Отец Макса отбывал срок в Неваде за вооруженное ограбление.

Касси вошла в дом, и Лео заключил ее в крепкие, медвежьи объятия. Ей это было приятно. Утешающе, словно дома.

– Привет, детка, – сказал он торжественным, любящим тоном.

– Лео, – промолвила она и отступила на шаг с обеспокоенным выражением на лице. – Теперь, надеюсь, можно называть тебя по имени?

Он засмеялся, указал в глубь дома и повел Касси к своему кабинету – уютной, обшитой деревянными панелями комнате, окна которой выходили на плавательный бассейн.

– Ты хорошо выглядишь, Касси. Замечательно. Мне нравится твоя короткая стрижка. Сохранилась после Хай-Дезерт? Как там называют женщин с мужскими прическами?

Лео оглянулся и подмигнул ей.

– Ты, Лео, тоже выглядишь хорошо. Совсем по-прежнему.

Он снова оглянулся, и они улыбнулись друг другу. За те годы, что Касси не видела его, Лео почти не изменился. Волосы, пожалуй, слегка поредели, но, как и раньше, он был сильно загорелым, подтянутым. Она решила, что он по-прежнему занимается йогой и плавает по утрам, желая оставаться в форме.

В гостиной им пришлось огибать кушетку, обращенную к углу комнаты, а не к камину. Это заставило Касси оглядеть комнату, и она обратила внимание, что вся мебель расположена странным образом, словно камина – несомненного центра помещения – не существовало.

– Когда буду уходить, напомни, чтобы я записала телефон твоего художника по интерьеру, – сказала она. – Это что за стиль – постмодернистский художественный беспорядок?

– Знаю, знаю. Я только что расставил все по правилам фэн-шуй, и ничего лучшего сделать не могу. Пока что.

– Фэн... как дальше?

– Фэн-шуй.Это китайское искусство гармоничной планировки. Фэн-шуй.

Касси вспомнила, что читала о фэн-шуй. О том, что у просвещенных жителей Лос-Анджелеса это новейший надомный промысел.

– Этот дом обречен, – продолжал Лео. – Повсюду дурные флюиды. Я чувствую себя как Дик Ван Дайк – вхожу в комнату и спотыкаюсь о мебель. Надо бы переехать отсюда. Но я живу здесь давно, бассейн во дворе и все такое прочее. Даже не знаю, как быть.

Они вошли в кабинет. Письменный стол Лео стоял у стены рядом с выходившими к бассейну застекленными раздвижными дверями. У противоположной стены возвышались десятки ящиков шампанского. Увидев их, Касси замерла. Раньше Лео Ренфро, на которого она работала, никогда не держал в доме краденое. Он был посредником, организовывал дела и сбыт краденого, но всегда избегал физического соседства с ним, если то были не наличные. Шампанское прямо у него в кабинете заставило Касси подумать, что она делает здесь. Может, Лео совершенно изменился после смерти Макса? Она застыла в дверном проеме, словно боясь войти. Лео зашел за письменный стол и взглянул на нее.

– В чем дело?

Касси указала на ящики, полностью закрывавшие стену. На ее взгляд, их было не меньше пятидесяти.

– Лео, ты никогда не держал добычу у себя в доме. Это не только опасно, но и глупо. Ты...

– Ну-ну, не паникуй. Тут все совершенно законно. Я купил шампанское – заказал через оптовую фирму. Это вложение капитала.

– Во что?

– В будущее. Вот смотри. Празднества по случаю наступления нового тысячелетия исчерпают все запасы шампанского. Во всем мире. То, что останется, неимоверно взлетит в цене, и я окажусь хозяином положения. Ко мне будут обращаться все рестораны города. Видела бы ты мой гараж. Там пятьсот ящиков. Шесть тысяч бутылок. Я удвою оптовую цену и положу в карман двести тысяч минимум. Хочешь принять в этом участие? У меня есть инвесторы.

Касси вошла в комнату и взглянула сквозь застекленные двери на мерцающую поверхность бассейна. Вода была подсвечена снизу и сияла, как голубой неон в ночи.

– Мне это не по карману.

Ей было видно, как автоматический вакуумный очиститель медленно двигался по дну, за ним тянулась всасывающая труба, мешок-мусоросборник волнообразно покачивался, будто призрак.

Касси слышала постоянный шум проходившего поблизости скоростного шоссе. Как у нее дома в Голливуде. Она задалась вопросом: случайное ли это совпадение, что они оба живут так близко к скоростным магистралям, или характерная черта воров – им необходимо знать, что путь к отступлению рядом?

– Ты сможешь позволить себе сделать закупку, когда мы провернем это дело, – сказал Лео. – Проходи, садись.

Он сел и открыл средний ящик стола. Достал оттуда бифокальные очки для чтения и надел. На столе лежала картонная папка. Лео производил впечатление делового человека. Его можно было представить как заполняющим с клиентом налоговую декларацию, так и обсуждающим детали предстоящей кражи. Собственно, он изучал бухгалтерское дело в университете Лос-Анджелеса, но потом понял, что хочет вести свои денежные дела, а не чьи-то.

Касси подошла и села в мягкое кожаное кресло напротив Лео. Подняла взгляд к медным монетам, свисающим на нитке с потолка прямо над столом. Лео уловил ее взгляд и махнул рукой в их сторону.

– Это лекарство. Целебное лекарство.

– Лекарство для чего?

– Для фэн-шуя. Это монеты и-чин. Компенсируют недостаток гармонии. Вот почему я повесил их именно здесь. Место, где я работаю, самое важное в доме. – Он указал на стол и папку.

– Лео, ты всегда был параноиком, но мне кажется, скоро совсем сойдешь с ума, – сказала Касси.

– Нет. Я в это верю. И оно действует. Кроме того, в звезды. Я сверяюсь с ними, прежде чем составлять план.

– Ты не внушаешь мне доверия. Неужели просишь какого-нибудь астролога благословлять твои начинания? Лео, ты не...

– Я никого ни о чем не прошу, никому ничего не сообщаю. Все делаю сам. Видишь?

Он повернулся и указал на ряд книг в книгодержателях на полке позади него. Одна называлась «Календарь неблагоприятных предзнаменовании», другая – «об окружении звезд».

– Лео, раньше ты только цитировал своего дедушку-еврея, который делал предостережения типа «Не подбирай монету, лежащую вниз орлом».

– Я по-прежнему верю в его поучения и во все это. Верить очень важно. Не надеяться, а верить. Это не одно и то же. Вера помогает мне добиваться своего.

Касси подумала, что такое мировоззрение могло возникнуть только в Калифорнии.

– В том-то и вся прелесть, – продолжал Лео. – Я защищен отовсюду. Хорошо иметь любое преимущество, Касс, какого сможешь добиться. Макс так говорил, помнишь?

Касси угрюмо кивнула:

– Помню.

Наступила долгая неловкая пауза печальных воспоминаний. Касси поглядела на бассейн. Вспомнила, как они с Максом купались там однажды ночью, думая, что Лео спит. Потом подсветка воды вспыхнула, а они были голыми.

Наконец она вновь посмотрела на Лео. Он раскрыл лежащую на столе папку. В ней были стодолларовые банкноты и желтая страничка с четко отпечатанными, но непонятными записями. Одна из предосторожностей Лео. Он всегда вел записи шифром, который понимал только сам. И теперь вчитывался в них.

– Ну, с чего начать? – задумчиво произнес он.

– Давай с того, почему ты сказал, что мне эта работа не понравится.

Лео откинулся на спинку кресла и пристально уставился на Касси.

– Ну что? – наконец заговорила она. – Скажешь, или мне нужно прочесть это по звездам?

Он пропустил эту шпильку мимо ушей.

– Положение вещей вот какое. Работа в Лас-Вегасе, о чем я уже предупреждал. Говорят, наличность там на крупную сумму. Но эта работа по контракту, и...

– По контракту с кем?

– С некоторыми людьми. Это все, что тебе нужно знать. У каждого контакт с одним человеком. Всех остальных никто не знает. Даже я. За объектом следит наблюдатель, и для меня он просто-напросто голос в телефонной трубке, сообщающий сведения. Кто он, я представления не имею. Он знает меня по телефону, но ничего не знает о тебе. Понимаешь? Так безопаснее всего. У разных игроков разные части одной и той же головоломки. Однако никто не видит ее целиком.

– Это превосходно, Лео, но я не интересуюсь игроками в головоломки. Ты знаешь, для кого устраиваешь это, так ведь?

– Да, я знаю их. Уже имел с ними дело. Надежные люди. Собственно говоря, инвесторы.

Он указал на ящики с шампанским у стены.

– Если ты ручаешься за них, то хорошо, – сказала Касси. – А что еще может не понравиться мне?

– Что еще? Прежде всего «Клео».

– Черт возьми!

– Понимаю, понимаю.

Он поднял руки над головой, словно бы сдаваясь в споре, потом откинулся назад и снял очки. Сунул один заушник в уголок рта и оставил их свисающими оттуда.

– Лео, думаешь, я вернусь туда, да и вообще в Лас-Вегас после того, что произошло?

– Понимаю.

– Ноги моей больше не будет в этом треклятом месте!

– Да.

Касси поднялась, ее лицо находилось всего в нескольких дюймах от застекленных дверей. Она снова смотрела на бассейн. Вакуумный очиститель продолжал двигаться. Взад-вперед. Взад-вперед. Это напоминало ей собственную жизнь.

Лео снова надел очки и обратился к Касси сдержанным, успокаивающим тоном:

– Можно я теперь скажу кое-что?

Она жестом разрешила ему продолжать, хотя по-прежнему не смотрела на него.

– Прекрасно, давай кое-что припомним. Ты мне позвонила, а не я тебе. Попросила подыскать работу. Сказала, что хочешь доходную работу и притом быстро. Чтобы это были наличные. Я правильно все понял?

Он подождал ответа, но Касси ничего не говорила.

– Принимаю твое молчание за согласие. Так вот, Касс, это именно такая работа.

Касси повернулась к нему.

– Но я не говорила...

Лео поднял руку, прервав ее на полуслове.

– Дай мне закончить. Я оставлю все на твое усмотрение. Не хочешь браться за эту работу – прекрасно. Сделаю несколько телефонных звонков, найду кого-нибудь другого. Но, девочка, в этом деле ты лучшая из всех, кого я только знал. Истинная художница. Даже Макс подтвердил бы это. Он был твоим учителем, но ученица его превзошла. Так что когда речь зашла об этой работе, я сразу же подумал о тебе. Но послушай, я тебя ни к чему не принуждаю. Подвернется что-то еще, и я тебе позвоню. Не знаю, когда это произойдет, но ты будешь в моем списке первой. Всегда первой, Касси. Всегда.

Она неторопливо вернулась к своему креслу и села.

– Это ты художник, Лео. Замечательный художник трепа. Твоя речь означает, что мне нужно браться за эту работу, так ведь?

– Я этого не говорил.

– И так все ясно. Дело в том, Лео, что ты веришь в свои звезды, свои монеты и-чин, во все прочие штуки. Я же могу верить только в одно – что там в ту ночь... действовал какой-то злой дух или еще что-то. Какое-то проклятие. И что прокляты были либо мы, либо то место. Я шесть лет твердила себе, что причина в том месте, а не в нас. А теперь ты... ты хочешь, чтобы я туда вернулась.

Лео закрыл папку. Касси смотрела, как скрылась стопка денег.

– Я только хочу, чтобы ты сделала то, что сама хочешь сделать. Но теперь, Касси, мне требуется кое-кому позвонить. Нужно сегодня же вечером договориться с кем-то об этой работе, потому что сделать ее необходимо завтра вечером. Предполагается, что в четверг утром объект выпишется.

Касси кивнула, и ее охватило жуткое ощущение, что, если она откажется от работы, другой не будет. То ли потому, что Лео перестанет ей доверять, то ли по иной причине, она не знала. Это было просто предчувствие. В ее воображении возник тот пляж, прибой усиливался и смывал буквы на песке. Они исчезли прежде, чем Касси успела прочесть надпись, но она знала, что там было написано. Берись за эту работу.

–Какова будет моя доля, если я за нее возьмусь?

Лео взглянул на нее и заколебался.

– Ты уверена, что хочешь знать?

Она кивнула. Лео вновь раскрыл папку и вытащил желтый листок из-под стопки денег. Глядя в записи, заговорил:

– Расклад вот какой. Мы получаем сто тысяч и сорок процентов оставшейся суммы. За этим человеком следят. Полагают, что у него около пятисот штук, все наличными, в портфеле. Если дело выгорит, на нашу долю придется двести шестьдесят. Я делю их шестьдесят/сорок, меньшая часть мне. Ты получишь больше полутора сотен штук. Не знаю, достаточно ли этого, чтобы исчезнуть навсегда, однако начало превосходное и неплохой куш за ночь работы.

Он поднял на нее взгляд.

– Для тех людей тоже недурно. Двести сорок штук за безделье.

– Не безделье. Объект нашли они. А это самое важное. И у них есть человек в отеле, который все очень упростит для тебя.

Он сделал паузу, чтобы до ее сознания полностью дошли сумма и детали работы.

– Теперь заинтересовалась?

Касси ненадолго задумалась.

– Ты не знаешь, когда подвернется очередная работа, так?

– Не знаю никогда. Другой у меня сейчас нет. Но, честно говоря, я не рассчитываю, что очередная сможет принести такие деньги. Возможно, потребуется провернуть два, три дела, чтобы отхватить такой куш. А эта работа доходная. Как тебе и хотелось.

Откинувшись на спинку кресла, Лео уставился на Касси поверх очков и стал ждать. Она понимала, что он сработал правильно. Позволил ей поплавать вместе с крючком, но теперь медленно наматывал леску на катушку. Она попалась и понимала это. Работа с возможным кушем больше ста пятидесяти тысяч долларов подворачивается не часто. Их с Максом рекорд составлял шестьдесят тысяч, похищенных у помощника султана Брунея. Для султана это было мелочью, но она и Макс праздновали до утра в клубе «Тузы и восьмерки» в северном Лас-Вегасе.

– Ладно, – сказала она наконец. – Заинтересовалась. Давай обсудим.

8

Лео подался вперед и заговорил, не глядя ни в записи, ни на Касси:

– Объект зарегистрировался под именем Диего Эрнандес. Он профессионал, техасский мексиканец из Хьюстона. Его игра – баккара. Насколько всем известно, он не плутует. Просто умеет играть. Проводит несколько дней в одном казино и перебирается в другое, таким образом, не выигрывает слишком много в одном месте и не привлекает к себе особого внимания. Эти люди проследили его путь из «Самородка» в «Звездную пыль», а затем в «Клео». Повсюду наводили о нем справки.

Они были на кухне в доме Лео. Касси сидела за обычным столом, Лео стоял за рабочим, готовил бутерброды с арахисовым маслом, медом и бананами. Свои фирменные. Хлеб у него был из муки семи сортов.

– Каждый вечер он берет выигрыш наличными и держит все деньги в чемоданчике. Если выходит из здания, чемоданчик носит с собой. Примкнутым наручниками к запястью. Чемоданчика при нем нет лишь в казино. Объект несет его в регистратуру, просит поставить в сейф, пока он играет, и берет его оттуда, когда идет спать. Если чемоданчик при нем, его обязательно сопровождают охранники. Рисковать он не хочет.

– То есть взять чемоданчик можно, только войдя в номер, когда объект спит?

– Совершенно верно.

Подойдя к столу, Лео поставил на него две тарелки с бутербродами. Потом пошел к холодильнику и вернулся с двумя бутылками содовой воды «Доктор Пеппер».

– В номере он, возможно, перекладывает деньги из чемоданчика в сейф. Этого следует ожидать. Стакан тебе нужен?

– Нет. Какой там сейф? Я уже не помню.

Лео опустил взгляд к своим записям.

– "Холси-икзекъютив", пятикнопочный. Стоит в чулане под вешалкой. Привинчен к полу изнутри. Его не сдвинешь. Тебе придется войти и открыть его, когда объект будет в номере.

Касси кивнула и взяла половинку бутерброда. Лео разрезал их по диагонали. Он всегда делал так, и Касси вспомнила, как однажды Лео выказал недовольство, когда она сделала бутерброд и разрезала его посередине. Откусив, тут же заулыбалась.

– Господи, – произнесла она с набитым ртом. – Лео, я даже забыла, какие они вкусные. Помню, ты готовил их для нас с Максом, после того как мы возвращались сюда после дела, гнав машину всю ночь.

– Я делал их для него с тех пор, как ему исполнилось шесть лет. Они всегда были его любимыми.

Упоминание о Максе согнало улыбку с лица Касси, и она вновь заговорила о предстоящей работе:

– У этих сейфов кнопочная панель спереди. Я обойдусь одной камерой, если будет время, установлю на всякий случай две. Нужно узнать, левша объект или правша. Выясню это, когда увижу его в казино.

Говорила Касси главным образом для себя, мысленно воспроизводя ход работы. Потом у нее возник вопрос к Лео.

– Спрашивал своего человека об окраске комнаты?

Лео кивнул.

– Кофе с молоком. Ее окрасили два месяца назад, но она для курящих. Наш объект курит сигары.

Касси припомнила эту краску и решила, что утром приобретет баночку такой с пульверизатором.

– Говорят еще, он толстяк, – сказал Лео. – Храпит во сне. Это слегка упрощает работу.

– В Лас-Вегасе, Лео, все непросто.

Это напомнило ей о возвращении в «Клеопатру», и у нее возникло дурное предчувствие.

– Если объект выписывается в четверг, почему не проследить, куда он переберется, и очистить его в новом месте?

– Потому что мы не знаем, переберется ли этот тип в другой отель. Он вполне может уехать в Техас с полным чемоданчиком. Кроме того, в «Клео» у нас есть свой человек. Такой удачи в другом месте может не представиться.

Касси кивнула. Она знала, что Лео продумал все и решил, что заняться объектом можно только в «Клеопатре».

– Я читала, «Клео» продается, – сказала она первое пришедшее в голову, чтобы отвлечься от своих мыслей.

– Да, три тысячи номеров, и половина их пустует. Громадная никчемность, вот что это такое. Существует всего семь лет и уже продается. Я слышал, Стив Уинн хотел купить ее, потом передумал. Видимо, там что-то неладно, если он не увидел способа сделать ее доходной. В его руках все превращается в золото.

– Может, ей вредит дурная слава – из-за истории с Максом.

Лео покачал головой.

– Об этом уже никто не вспоминает. Проблема в том, что «Клеопатра» стала унылой, как ночлежка матушки Хаббард из детской песенки, останавливаться там никто не хочет, и она терпит крах. Там полно отличных отелей за такие же деньги. Появились «Белладжо», «Венецианка», «Мандалайская бухта».

Этих отелей еще не существовало, когда Касси была в Лас-Вегасе последний раз. Она доела бутерброд, запила его глотком содовой воды из бутылки и принялась за следующий. Снова стала излагать свой план, говоря с набитым ртом:

– Если в «Клео» не сменились запоры, двери там открываются магнитными карточками. Значит, мне нужно быть там рано утром, обработать горничную. Я проберусь в номер, установлю аппаратуру, а вечером вернусь по трубе обратной вентиляционной струи – как в прошлый раз.

Касси проглотила разжеванный кусок и почувствовала, как он тяжело упал в желудок.

– Не знаю, Лео. Там могли изменить расположение труб после того, как мы с Максом пользовались ими.

И взглянула на него. Он с улыбкой смотрел на нее поверх очков.

– В чем дело?

– Ты не слушаешь меня, – ответил он. – Я сказал, что наводчик работает в отеле. Забудь о вентиляции. И о горничной. Тебя будет дожидаться пакет в регистрационном окошке для особо важных персон.

Лео взглянул в свои записи.

– На фамилию Турчелло. Там будет все, что тебе...

– Почему Турчелло? Кто это?

– Это ты. Не все ли равно почему? Просто наводчик назвал мне эту фамилию. В пакете будет все, что тебе понадобится. Ты войдешь в номер через дверь, потому что у тебя будет ключ, подходящий ко всем замкам. И твой номер будет рядом с ним. Так что сможешь установить аппаратуру и наблюдать. Кроме того, у тебя будет пейджер. Держи его включенным, и как только объект начнет получать выигрыш, услышишь звонок.

– Ключ – это полдела. Мне нужно будет поработать с язычком замка. Прошло столько времени, что я не помню его марки. Ты узнал...

– Все здесь. Успокойся. Я сказал тебе, что позаботился обо всем. Не новичок, слава Богу.

Лео справился в своих записях.

– Механизм замка «Смитсон коммершиал». Как и тогда. Это проблема?

– Не узнаю, пока не окажусь там. Ты же сам говорил: когда строили «Клеопатру», экономили на всем, чего не видно. Во все замки ставили только половину деталей, и язычок выходил только до середины. Насколько я понимаю, сберегли на трех тысячах замков немалую сумму. Вопрос в том, не заменили там все замки после истории с Максом?

– А если да?

– Тогда дело плохо. Надо будет вынимать язычок и резать его пополам.

– В номере?

– Нет. Придется уйти и вернуться. Я возьму с собой автогенный резак и оставлю его в багажнике. Но если спущусь, чтобы поработать им, потребуется где-то прятаться. А тем временем объект может вернуться в номер, и все пропало.

– А другой номер? Можешь вынуть язычок из замка там, разрезать и поставить на дверь объекта.

Не успела Касси сказать, что он прав, Лео отверг возможность того, что все замки заменили.

– Говорю тебе, не беспокойся об этом. «Клеопатра» прогорает с тех пор, как открылась. Три тысячи замков не станут менять только из-за того, что один человек – которому больше не сделать этого – обработал один замок. Выбрось из головы.

– Тебе легко говорить. Ты остаешься здесь.

Лео пропустил это мимо ушей и раскрыл папку. Вынул стопку денег и положил рядом с тарелкой Касси.

– Наши партнеры – люди серьезные. Знают, что оборудование стоит денег. Здесь десять тысяч. Для покупки камер и всего прочего, что тебе нужно.

– Я уже истратила почти девятьсот на самое простое.

– Позволь спросить, насколько ты разбираешься в современных камерах наблюдения и прочем? Знаешь, что тебе нужно?

– Обращусь к своему человеку в фирме Хутена. Если он все еще там. Времени прошло много.

– Это уж точно.

– Если его нет, отправлюсь в магазин «Рэдио-шок». Я в курсе новинок. Об этой стороне дела не беспокойся.

Лео снова посмотрел на нее поверх очков.

– Касс, так что же произошло? Почему ты так долго не звонила? Я уж утратил надежду, что ты появишься.

– Не знаю, Лео. Сначала я подумала, что пойду другим путем, понимаешь?

Лео кивнул:

– Стезей добродетели. Но она оказалась для тебя закрыта.

– Все переменилось в один день.

– Ну что ж, с возвращением. Ты нам пригодишься.

Он улыбнулся. Касси покачала головой:

– Лео, это наш одноразовый контакт. Серьезно. Я не в твоей команде. Сделаю работу и скроюсь.

Она понимала, что денег будет недостаточно. Хватит лишь на то, чтобы начать жизнь на новом месте. Но кроме возможности нового старта в жизни, Касси ничего больше не хотела.

Лео кивнул и опустил взгляд к желтой странице с записями.

– Что ж, после этой маленькой операции сможешь уехать куда угодно.

– Ты звонил по поводу паспортов?

– Звонил. Их отправили. Попозже загляну в почтовый ящик. Я предпочитаю появляться там, когда за стойкой уже никого нет.

– Отлично. Спасибо.

– Не за что. Я хочу, Касси, чтобы ты уехала куда хочешь.

Она взяла деньги и поднялась.

– Пожалуй, нужно приниматься за дела, если работа завтра. Нужно...

– Постой. Еще один вопрос. Это очень важно.

Лео отодвинул свою тарелку, хотя второй бутерброд остался нетронутым. Достал из заднего кармана брюк записную книжку такого же формата, как чековая, но потолще. Снял стягивающую ее резинку и раскрыл на странице, заложенной розовым листком бумаги. Касси увидела, что там календарь текущего месяца. Многие столбцы с числами были заполнены аккуратными шифрованными записями. Лео водил по ним пальцем, пока не нашел, что искал. И заговорил, не отрывая глаз от страницы:

– Сделай мне одно одолжение, когда будешь там.

– Какое?

– Пообещай.

– Не буду я ничего обещать, пока не узнаю, о чем речь. В чем дело, Лео?

– Ну ладно, слушай. Ни в коем случае не находись в номере того человека между тремя двадцатью двумя и тремя тридцатью восемью ночи. Ладно? Это переход ночи среды в утро четверга. Если боишься, что забудешь, запиши.

Касси почувствовала, что на ее лице появилась недоуменная, вопрошающая улыбка.

– О чем ты говоришь?

– О луне без курса.

– Луне без курса...

– Это мой астрологический календарь, понимаешь? Я работаю с книгами, которые показывал тебе в кабинете, и составляю таблицы, в том числе движения луны.

– Так. И что такое луна без курса?

– Астрологическая ситуация, понимаешь? Когда луна переходит из одного зодиакального дома в другой, некоторое время она не бывает ни в одном из домов. Тогда она без курса, пока наконец не войдет в дом. И как я сказал, в ночь среды, переходящую в утро четверга, луна будет без курса в течение шестнадцати минут. Окажется между Львом и Раком с трех двадцати двух до трех тридцати восьми. Я все вычислил здесь.

Лео закрыл календарь и приподнял книжку, словно нечто священное.

– И что же?

– А то, что это время невезения, Касс. Под луной без курса может случиться всякое. Любая беда. Смотри, ничего не делай в эти минуты.

Касси несколько секунд смотрела на него и поняла, что он совершенно искренен. Лео всегда истово верил во все, во что хотел верить.

– Это будет сложно, – сказала она. – Все зависит от того, когда объект ляжет спать. Мне нужно, чтобы он проспал два часа. По крайней мере два, чтобы действовать уверенно.

– Тогда входи к нему, когда этот период кончится. Я не шучу. Касс. Знаешь, что Линкольн, Мак-Кинли и Кеннеди вступали в должность во время луны без курса? Все трое, и видишь, что с ними стряслось. Клинтон тоже, и он, можно сказать, убит тем, что случилось с ним.

Лео с очень мрачным видом кивнул и снова приподнял записную книжку с календарем, словно она служила доказательством чего-либо. В этой пылкой вере Касси виделось что-то подкупающее. Возможно, потому, что она не знала, продолжает ли во что-то верить.

– Я серьезно, – сказал Лео. – По этому календарю можно как угодно далеко углубиться в прошлое.

Касси шагнула к столу и протянула руку за книжкой. Но когда Лео подал ее, убрала руку. Ей хотелось спросить кое о чем, но она не была уверена, хочет ли знать ответ.

Лео понял ее и угрюмо кивнул.

– Да, – сказал он. – Я проверял. В ту ночь, шесть лет назад, Максу сопутствовала луна без курса.

Касси молча смотрела на него.

– Помнишь, ты говорила: проклятие? Дело в луне без курса, Касс. Она и была проклятием.

* * *

У двери Лео пожелал Касси удачи и сказал, что увидится с ней по завершении работы. На крыльце Касси замешкалась. Разговор о Максе и луне без курса придал всему мрачный налет. Она передернула плечами, словно от холода.

– Что такое? – спросил Лео.

Она покачала головой, как бы отбрасывая этот вопрос, потом произнесла:

– Лео, ты думаешь о Максе?

Лео ответил не сразу. Он шагнул в открытую дверь и поглядел на вечернее небо. Бледная луна формой напоминала яйцо.

– Через пару дней она будет полная. Красивая и яркая.

Он смотрел вверх еще секунду, потом перевел взгляд на Касси.

– Не проходит дня, чтобы я не думал о нем. Ни единого.

Касси кивнула.

– Я до сих пор тоскую по нему, Лео.

– Я тоже, Касс. Так что будь там осторожна. Не хочу терять подобным образом еще и тебя.

9

В среду в полдень Касси, купив краску и заправив бензобак, ехала по пустыне. Серебристое покрытие «порше» сияло под солнцем, впереди над бетонной дорогой поднималась жаркая дымка. Шоссе было почти пустым, и «порше» легко мог развивать сто десять миль в час, но Касси постоянно держала скорость на две мили ниже предельной. Это было равносильно тому, что не позволять породистой скаковой лошади переходить на карьер, но у Касси существовала для того веская причина. Едва выехав за пределы округа она нарушила правила условно-досрочного освобождения. Если бы ее остановил дорожный патруль, это могло бы привести к немедленному аресту.

Как только граница округа осталась позади, Касси осознала, что очень рискует. Любая встреча с полицией грозила возвращением в тюрьму. Ее освободили через пять лет при сроке от семи до двенадцати за непредумышленное убийство. Если она попадется, то придется провести за решеткой как минимум два года, но возможно, и больше.

Касси вновь и вновь прослушивала компакт-диск Люсинды Уильямс. На гладком шоссе стереопроигрыватель подскакивал редко. Ей нравились дух отверженности, чувство тоски и поисков чего-то, которые Люсинда вкладывала в каждую песню. Одна из них всякий раз вызывала у Касси слезы. В ней пропавший любовник возвратился умирать в Лейк-Чарлз.

Не шепнул ли ангел тебе в ухо:

«Страх отбрось, яви всю твердость духа»

В эти долгие последние мгновения...

Для Касси поставленный в песне вопрос был призраком, который постоянно ее преследовал. Она надеялась, что ангел явился Максу.

* * *

Четкие очертания отелей с казино появились впереди к трем часам, и Касси охватили знакомые чувства возбуждения и тревоги. Она много лет думала, что никогда больше не увидит города, в котором выросла, где встретилась и жила с Максом. Спокойно примирилась с этим и не думала о Лас-Вегасе. Теперь возвращение вызвало воспоминания о горестях, сожалениях, призраках, но вместе с тем Касси не могла не восхищаться духом этого места. Если однажды из ничего создавалось что-то, вне всякого сомнения, таким местом являлся Лас-Вегас.

Ведя машину, Касси находила, что перемены за время ее отсутствия произошли разительные. В каждом квартале возвышался новый отель с казино, оплот алчности и неумеренности. Она проезжала мимо копий нью-йоркских небоскребов, громадного павильона киностудии «Метро-Голдвин-Майер», нового «Белладжо». Видела воссозданные Эйфелеву башню и венецианскую площадь Святого Марка. В тех местах Касси никогда не бывала и не любовалась этими достопримечательностями, но теперь появилась на лас-вегасском Стрипе. Ей вспомнилось, как Макс однажды сказал: «В конце концов всем и всему уготован путь в Лас-Вегас. Он лишит всякого смысла появление где-то еще».

Потом они отправились на острова и знали, что существует по крайней мере одно место, которое невозможно ни подделать, ни испортить.

Касси подъехала к «Клеопатре», и ее внимание сразу же привлекли стоящие бок о бок башни «Тигр» и «Ефрат». Она скользнула взглядом по зеркальным окнам в верхнем этаже «Ефрата» и на миг задержалась на одном из них.

Потом опустила глаза к стеклянному куполу, высящемуся над просторным казино двадцатью этажами ниже. Он сверкал под солнцем, как бриллиант. Комплекс отстоял примерно на сто ярдов от Стрипа, подъездная аллея шла мимо расположенных на разных уровнях зеркальных прудов, из них били пляшущие струи фонтанов. В прудах стояли белые статуи играющих детей – и на все это благожелательно взирала Клеопатра, восседающая на троне у края верхнего пруда. За ее спиной египетские мотивы вписывались в современную архитектуру отеля и казино песочного цвета.

Касси миновала «Клеопатру», подождала, пока будет разрешен поворот на Фламинго-стрит, и поехала к промышленному району в западной части города. Невозможно было удержаться от мыслей о Максе и их жизни здесь. Она не ожидала, что возвращение вызовет такую острую душевную боль. Ландшафт Лас-Вегаса постоянно менялся, преображался. Касси не думала, что город, представляющий, по сути, просто фасад, способен вызывать такие ностальгические переживания. Но вызывал, и они жгли. После Макса Касси не спала ни с одним мужчиной и была уверена, что никогда не станет. «Возможно, – подумала она, – кроме этой боли, у меня уже ничего не будет. И ее нужно безропотно принимать». Но потом вспомнила, что у нее есть еще кое-что. План, маячащий на горизонте.

* * *

Фирма Хутена «Электротовары» размещалась в промышленном комплексе рядом с эстакадой скоростного шоссе. Существовала она почти сорок лет, и за это время деятельность ее претерпела значительные изменения. Изначально она занималась оптовой продажей осветительного оборудования городским казино, но теперь углубилась в сферу электроники. Была уже не только поставщиком, но и производителем. Выпускала и продавала много сложного оборудования для наблюдения, применявшегося как в казино Невады, так и в игорных залах индейских резерваций по всему Западу.

Однако сотрудники фирмы и казино не знали, что в фирме был по крайней мере один человек, сбывавший это же оборудование – за повышенную цену – тем, кто намеревался обойти устанавливаемые фирмой системы безопасности.

Касси поставила «бокстер» на огражденной задней стоянке, где монтажники оставляли на ночь грузовики, и вошла в заднюю дверь. Постояла, пока глаза привыкали к тусклому освещению, потом обратила внимание на длинную стойку, идущую по правой стороне отдела несложного оборудования и каталогов. За стойкой человек шесть-семь работали с клиентами или говорили по телефону. Большинство держали перед собой раскрытые каталоги и заполняли бланки заказов. Касси обратила внимание, что помещение мало изменилось. Девиз, написанный лет семь назад на стене над стойкой, по-прежнему бросался в глаза: «НА БОГА УПОВАЕМ – ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ КОНТРОЛИРУЕМ».

У Касси ушло несколько секунд, чтобы найти Джерси Полца. Он разговаривал по телефону в дальнем конце стойки. У него появилась бородка, прибавилось седых волос. Но косичка и серебряная серьга-кольцо сохранились. Это был он.

Полц положил трубку как раз в то время, когда Касси подошла, но не взглянул на нее. Продолжал писать на верхней странице книги заказов. Читая с противоположной стороны, Касси разобрала, что это заказ из «Тропиканы». И заговорила, пока Полц еще писал:

– Так занят. Джерси, что нет времени поздороваться со старой знакомой?

Полц дописал строчку, потом с улыбкой поднял взгляд. Улыбка слегка увяла, и на лице появилось выражение узнавания.

– Касси Блэк?

Она кивнула и улыбнулась.

– Да, девочка, много воды утекло. Когда ты... э...

– Десять месяцев назад. Меня здесь не было. После Хай-Дезерт я перебралась в Калифорнию. Мне там нравится. Климат хороший.

Полц кивнул, но неуверенно. Касси понимала его. Он догадывался, что она здесь не ради возобновления старого знакомства: отношения у них были сугубо деловыми. Оглядевшись, Касси убедилась, что их никто не слышит, подалась вперед, и ее локти легли на раскрытый каталог и книгу заказов.

– Нужен набор. Полный комплект, как минимум три камеры, одна должна быть зеленой.

Поли сунул авторучку за ухо и кивнул, не глядя на Касси.

– Потребуются очки ночного видения и рулон токопроводной ленты, – добавила она. – По пути я заглянула в «Рэдио-шок», но там этой лентой уже не торгуют. Все остальное привезла с собой.

– Знаешь, это может оказаться проблемой, – сказал Полц.

– Очки или лента?

– Все, что ты назвала. Мы не... То есть я не связываюсь с такого рода...

– Послушай, Джерси. Если в я хотела тебя выдать, то заложила бы шесть лет назад, когда это могло принести мне пользу. Ведь тебе от нас с Максом перепадало немало денег. Ты это помнишь, не так ли?

Он неохотно кивнул.

– Просто времена сейчас не те. Полиция дыхнуть не дает. Я не преувеличиваю.

Касси распрямилась.

– Не нужно убеждать меня в этом. Как и Макса.

– Извини. Это я знаю.

Он снова кивнул и положил ладони на стойку.

– Ну так что. Джерси? У меня наличные, рассчитаюсь тут же.

Касси небрежно перебросила рюкзак под мышку, открыла верхний клапан и показала пачку сотенных, которую дал ей Лео. Она знала, что в преступном мире старое знакомство и доверие – одно, а вид денег – совсем другое.

– Я должна знать это немедленно, потому что, если ты откажешься, мне придется искать кого-то другого.

Полц кивнул. Касси поняла, что деньги произвели на него впечатление.

– Пожалуй, я смогу кое-что для тебя сделать, – сказал он. – О каком времени у нас речь?

– О ближайшем, Джерси. О сегодняшнем вечере. Я здесь. Работа намечена.

Он посмотрел на Касси, продолжая держать руки на стойке, огляделся, убедился, что их никто не слышит.

– Ладно... я занят здесь до пяти. Может, в «Тузах и восьмерках» в шесть?

– Этот кабак все еще работает?

– Да. Круглые сутки.

– Тогда до шести.

Касси сделала шаг от стойки, но Полц негромко свистнул, и она обернулась. Он достал ручку из-за уха и что-то вывел в блокноте для черновых записей. Вырвал из него листок и протянул ей.

– Приготовь эту сумму.

Касси взяла листок и взглянула на него. Там была проставлена цена.

8500 долларов.

Касси подумала, что это слишком дорого. Она немало прочла о современных технологиях и знала, что цена всего нужного ей должна быть в пределах пяти тысяч, включая и приличный барыш для Полца. Тот, видимо, догадался о ее мыслях.

– Послушай, – прошептал он, – тебе придется раскошелиться за эти штуки. Изделия у нас фирменные. Ты провернешь дело, оставишь их в номере, и сразу будет ясно, откуда они. Продать их тебе – не преступление, но мне могут пришить подстрекательство и пособничество. Обвинения в сговоре сейчас так и сыплются. В довершение всего я лишусь работы. Так что с тебя добавка за мое разоблачение. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет, цена такая.

Касси поняла, что совершила ошибку, показав ему деньги заранее.

– Ладно, годится, – сказала она наконец. – Расходы мне возместят.

– Тогда до шести часов.

– Договорились.

10

У Касси оставалось два часа до встречи с Джерси Полцем. Она подумала, не поехать ли в «Клеопатру», взять оставленный в регистратуре пакет, но отказалась от этой идеи, поскольку нужно будет уйти оттуда на встречу, а потом вернуться. Это означало пройти два лишних раза под камерами слежения. Не следовало давать людям по ту сторону камер два лишних случая засечь себя.

Она поехала в противоположную от Стрипа сторону. Остановилась сначала на Фламинго-стрит у маникюрного салона и попросила маникюршу остричь ей ногти как можно короче. Это было не особенно элегантно, но азиатка-маникюрша, очевидно, вьетнамка, не задавала никаких вопросов, и Касси щедро дала ей на чай.

Потом поехала на восток, мимо университетского городка, в район, где жила до одиннадцати лет. По пути из Лос-Анджелеса она убедила себя, что хочет увидеть его в последний раз.

Касси миновала детское кафе, куда отец водил ее за конфетами, автобусную остановку, где она выходила, возвращаясь из школы. Домик на Блум-стрит, принадлежавший ее родителям, был по-прежнему окрашен в розовый цвет, но за два десятилетия кое-что переменилось. Водяной охладитель на крыше сменился настоящим кондиционером. Гараж был превращен в жилое помещение, а задний двор обнесен изгородью, как и у всех в квартале. Касси стало любопытно, кто теперь живет в доме, не та ли семья, которая приобрела его на аукционе после того, как их лишили права выкупить заложенное жилье. У нее возникло желание постучаться, попросить разрешения взглянуть на свою старую комнату. Казалось, там она последний раз чувствовала себя в полной безопасности. Как приятно было бы вернуть это ощущение. Образ той комнаты навел Касси на мысль о комнате Джоди Шо с коллекцией чучел собачек над кроватью, но она поспешно отогнала это видение и вернулась к своим воспоминаниям.

Глядя на дом, Касси вспоминала, как вернулась домой из школы и увидела, что мать плачет, а какой-то человек в мундире прибивает к парадной двери уведомление о лишении права выкупа заложенного имущества. Он сказал, что уведомление должно быть у всех на виду, но стоило ему только уехать, как мать сорвала с двери бумагу. Потом потащила с собой Касси, и они сели в машину. Мать очертя голову неслась к Стрипу и в конце концов остановилась перед «Ривьерой», въехав двумя колесами на тротуар. Таща Касси за руку, она отыскала отца за одним из столов, где играли в блэкджек, и сунула бумагу ему в лицо, а потом за пазуху гавайской рубашки. Касси навсегда запомнила эту рубашку. На ней были изображены танцовщицы хулы, прикрывающие движущимися руками голые груди. Мать осыпала бранью отца, обзывала трусом и другими словами, пока ее не оттащили охранники казино.

Касси не могла припомнить всех слов, но явственно помнила ту сцену, увиденную глазами ребенка. Отец сидел, сохраняя место за игорным столом. Таращился на вопящую женщину так, словно видел ее впервые. На его губах играла легкая улыбка. И он не произносил ни слова.

Отец не вернулся домой ни в ту ночь, ни в последующие. Касси видела его потом лишь однажды – когда сдавала в «Тропикане» карты для блэкджека. Но к тому времени он окончательно спился и не узнал ее. А у нее не хватило смелости представиться.

Касси отвернулась от дома, и ей вновь припомнился дом на Лукаут-Маунтин-роуд. Она подумала о рисунке на мольберте в комнате Джоди Шо. Нарисованная маленькая девочка плакала, потому что покидала свой дом.

Касси понимала ее чувства.

11

В северном Лас-Вегасе машины еле-еле ползли по улицам. К клубу «Тузы и восьмерки» Касси подъехала с опозданием на четверть часа. Но прежде чем вылезти, она не спеша надела парик, купленный для дня осмотра дома на Лукаут-Маунтин-роуд. Опустила зеркальце, поправила парик, подкрасив в тон ему брови, затем надела розовые очки, купленные в аптеке Трифти.

В свое время Касси была завсегдатаем бара в «Тузах и восьмерках». Большинство его посетителей добывали средства к существованию в казино – кто законным путем, кто нет, и если ее где-то могли узнать даже после шестилетнего отсутствия, то именно в этом баре. Касси чуть не сказала Джерси Полцу, чтобы он назначил другое место встречи, но смирилась с его выбором, дабы не спугнуть его. Кроме того, она призналась себе, что ее манят туда воспоминания. Ей хотелось взглянуть, изменилось ли это место постоянных сборищ.

Взглянув еще раз в зеркальце, Касси вышла из «бокстера» и вошла в клуб. Рюкзак она несла повешенным на плечо. Увидела у стойки нескольких человек, по их форменной одежде или цвету фартуков у сдающих карты ей было понятно, в каких казино они работают. Было там несколько женщин в коротких платьях и туфлях на высоком каблуке, с лежащими на стойке пейджерами и сотовыми телефонами – поджидающих клиентов проституток, не смущающихся тем, что это ясно с первого взгляда. В «Тузах и восьмерках» нравы были свободные.

Полна она увидела в закругленной кабинке в дальнем углу тускло освещенного бара. Он склонился над тарелкой чили[3]. Касси вспомнила, что это было единственное в меню блюдо, которое завсегдатаи отваживались есть. Но она не хотела больше притрагиваться к нему ни здесь, ни где бы то ни было, после того как ела его каждую среду в Хай-Дезерт. Когда Касси появилась в кабинке, Полц запротестовал:

– Голубушка, ко мне должны...

– Это я.

Он поднял взгляд и узнал ее.

– Канун Дня всех святых еще ведь не скоро, а?

– Я подумала, здесь могут оказаться люди, которые помнят меня.

– Нет, ведь прошло шесть лет! Для Лас-Вегаса шесть лет – это большой срок. Знаешь, я уж решил не дожидаться, но потом вспомнил, что тебя здесь давно не было и ты не знаешь, сколько пробок стало на улицах.

– Теперь узнала. Я думала, в Лос-Анджелесе с этим паршиво, но здесь...

– По сравнению с Вегасом Лос-Анджелес – сплошной автобан. Здесь идет такое строительство, что нужны еще три скоростных шоссе.

Касси не хотелось разговаривать об уличном движении или погоде, и она перешла к цели их встречи.

– Привез мне что-нибудь?

– А как же.

Полц подсел к Касси с правой стороны, сунул левую руку под столик и принялся лапать ее. Касси оцепенела.

– Мне всегда хотелось этого, – улыбаясь, сказал Полц. – С тех пор как впервые увидел тебя с Максом.

От него несло чили и луком. Касси отвернулась и стала смотреть на стоику.

– Зря тратишь время. Я не...

Когда он полез к ее груди, она умолкла и оттолкнула его руку.

– Ладно, ладно, – пробормотал Полц. – Знаешь, осторожность в наши дни не повредит. Лежат у тебя в этой сумке восемьдесят пять шмелей?

Касси выглянула из кабинки, проверяя, не наблюдают ли за ними. Никто не смотрел в их сторону. Если люди и заметили их серьезный вид, то сочли, что идут переговоры о цене между проституткой в парике и клиентом. Обычное дело. Даже лапанье могло сойти за элемент переговоров: по нынешним временам покупатель должен быть уверен в сорте и качестве продукта.

– Я принесла то, что ты сказал. Где набор?

– В фургоне. Покажи еще раз то, что мне нужно, и пойдем.

– Сколько можно? – недовольно произнесла Касси. – Вернись на место.

Полц пересел на свой стул. Отправил в рот чили и отпил из горлышка бутылки большой глоток пива.

Касси сняла рюкзак, потом поставила на стул. Приподняла верхний клапан. В рюкзаке теперь находилась сумка с инструментами. Поверх нее лежала пачка денег – стодолларовых банкнот, или шмелей, как называли их некоторые старожилы. Это местное словечко появилось давно, когда в распоряжении преступного мира Лас-Вегаса были тысячи фальшивых стодолларовых фишек, превосходных подделок черно-желтых, какими пользовались в «Песках». Их называли шмелями. Подделки были настолько удачными, что казино пришлось менять цвета и узор фишек. «Пески» уже давно не существовали, на их месте построили новое казино, но жаргонное наименование стодолларовых банкнот и фишек сохранилось. Употребление его выдавало давнего жителя Лас-Вегаса.

Касси убедилась, что Полц хорошо рассмотрел деньги, и закрыла рюкзак как раз в тот момент, когда к столику подошла официантка.

– Принести вам чего-нибудь? – обратилась она к Касси.

За нее ответил Полц:

– Нет, ей ничего не нужно. Мы сейчас выйдем, потом я вернусь. И тогда, голубушка, мне понадобится еще бутылка пива.

Официантка ушла, и Полц улыбнулся, зная, что она подумает – они выйдут заняться сексом. Касси это не задело, так как работало на ее прикрытие. Но ей не понравилось, что Полц назвал официантку голубушкой. Ее всегда задевало, когда мужчины бесцеремонно называли незнакомых женщин ласковыми словами. Подавив желание сказать Полцу резкость, Касси встала и направилась к выходу.

– Идем! – бросила она.

Они вышли наружу, и Полц повел Касси к фургону, припаркованному у бара. Снял с брючной петли для ремня связку ключей и отпер задвижную дверцу с пассажирской стороны. Фургон стоял так, что открытая дверца находилась всего в нескольких футах от боковой стены бара. Заглянуть в машину было можно, только подойдя вплотную к ней. Касси решила, что это и хорошо, и плохо. Хорошо, если Полц намерен вести себя по-честному. Плохо, если задумал ее ограбить. В прежние времена она никогда не носила оружие и теперь пыталась вспомнить, известно ли это Полцу.

Полц влез в фургон и жестом пригласил Касси следовать за ним. Кабина была отделена от кузова невысокой фанерной перегородкой. В кузове вдоль бортов стояли две скамьи. С крючков на деревянных настенных панелях свисали различные инструменты, в пятигаллоновых ведрах тоже находились инструменты, разные приспособления, тряпье. В проеме дверцы Касси задержалась. В рюкзаке у нее лежало почти десять тысяч долларов, и ее манил в кузов мужчина, с которым она более шести лет не виделась, тем более не общалась.

– Ну что, нужен тебе набор или нет? – спросил Полц. – В моем распоряжении не вся ночь и в твоем, думаю, тоже.

Он указал на лежавший на полу кузова туристский чемодан средней величины. Поднял его и, сев на скамью, положил на колени. Открыл и прижал крышку к груди, чтобы Касси видела оборудование, лежащее на пенорезиновой подкладке.

Касси кивнула и влезла в фургон.

– Закрой дверцу, – сказал Полц.

Касси задвинула ее, но при этом не сводила глаз с Полца.

– Давай быстрее, – произнесла она. – Не нравится мне здесь.

– Успокойся, не укушу.

– Меня это не пугает.

Касси еще раз взглянула на чемодан с более близкого расстояния. Компоненты электронной системы наблюдения лежали в гнездах, чтобы не сдвигаться при перевозке. Почти все из них она узнавала по прежней работе или по журналам и каталогам электронной аппаратуры. Там были миниатюрные телекамеры, микроволновый передатчик, приемник изображения и еще кое-что. А также очки ночного видения.

Полц, словно коммивояжер, указал на свой товар и принялся его рекламировать.

– Показывать тебе все или сама знаешь, что к чему?

– Пожалуй, покажи все, кроме очков. Прошло много времени.

– Хорошо, пойдем от получения изображения к его передаче. Первым делом камеры.

Он указал на верхнюю половину чемодана. Четыре черных квадратика с открытыми электросхемами и круглыми глазками посередине лежали в пенорезиновой подкладке.

– У тебя здесь четыре камеры – их должно хватить для любой работы. Ты не сказала, нужен ли тебе цвет, но...

– Цвет не нужен. Звук тоже. Требуется четкость. Мне нужно разобрать цифры.

– Я так и понял. Все они черно-белые. Первые три – стандартные панельные телекамеры. Говоря «стандартные», я имею в виду стандарт фирмы «Электротовары» Хутена. Сейчас никто не изготавливает лучших. У них разрешающая способность четыреста строк. Четкость высокая. Работают от четырех до шести часов на обычной батарейке. Продолжительность тебя устраивает?

– Вполне.

Касси охватило возбуждение. Она следила за технологическими новшествами, просматривала журналы с описаниями электронной аппаратуры, но вид этих приспособлений взволновал ее.

Полц продолжал:

– Отлично, четвертая камера – зеленая. Именуется она ЗЛО. Вот почему названа в каталоге «наилучшей миниатюрной камерой всех времен».

– Зло?

– З-Л-О. Зрачок для любого освещения. Работает как при включенном, так и при выключенном свете. С инфракрасными камерами при включенном свете изображение на светодиоде иногда расплывается. Вот мы и создали эту штуку. Она действует при любом освещении в комнате и дает возможность увидеть все, что нужно, – очертания, тени, движение. На зеленом фоне, как обычно. Знаешь, сегодня ночью должно быть полнолуние. Если ты...

– И луна без курса.

– Что?

– Ничего, продолжай.

– Я вел речь о том, что если там, где ты установишь камеру, будет лунный свет, для работы его вполне хватит.

– Прекрасно.

Касси нуждалась только в возможности видеть местонахождение объекта в темноте его номера. Похоже, ЗЛО было именно тем, что ей требовалось.

– Хорошо, пойдем дальше. Камеры можешь вставлять в любую из этих штук.

Полц вынул из чемодана поддельный детектор дыма и показал Касси. В колпаке было просверлено маленькое отверстие. Продемонстрировал, как устанавливать внутри камеру, чтобы линзы глядели в него.

– Если нужен ракурс пониже...

Он извлек поддельную стенную электророзетку. Камеру можно было установить за верхним отверстием. Протянул ее Касси, и та поразилась тому, какое оно маленькое.

– Великолепно.

– Только немного рискованно. Человек может попытаться включить в нее что-то – и на тебе – обнаруживает у себя в номере камеру. Так что если будешь использовать эту штуку, ставь ее в таком месте, где объект вряд ли станет включать компьютер, электробритву и прочее.

– Понятно.

– Вот и хорошо. Батарейки подключаются к камере так.

Полц вставил крохотные круглые батарейки в гнезда, прикрепленные к камерам проволокой.

– Затем устанавливай. Потом тебе надо подсоединить камеры к передатчику. Расстояние будет коротким, верно?

Касси кивнула:

– Восемь, от силы десять футов, может, даже меньше.

Полц достал рулон, похожий на скотч, и приподнял.

– Токопроводная лента. Ты ведь ею пользовалась?

– Да, под конец... на нескольких делах.

Полц продолжал объяснения, словно Касси сказала обратное:

– Это чудо-лента. В ней две проволочки, одна – для видео, другая – для заземления. Подсоедини ее к камере и веди к передатчику. Расстояние между ними должно быть небольшим. Чем длиннее отрезок ленты, тем сильнее искажается изображение. Тебе, если нужно разглядывать цифры, это ни к чему.

– Да, я помню.

На лбу у Полца выступил пот, капли стекали по щекам. Касси не казалось, что в фургоне жарко. Под ее пристальным взглядом он поднял руку и утер лицо.

– Нездоровится?

– Нет, все в порядке, – ответил Полц и полез в чемодан. – Просто здесь становится душно. Это четырехканальный передатчик.

Он достал плоскую квадратную коробку величиной с сотовый телефон. В ней была выдвижная шестидюймовая антенна.

– Она всенаправленная – не важно, под каким углом ее ставить. Главное – поближе к камерам, для более четкого сигнала. Обрати внимание, передатчик совсем не замаскирован. Поскольку это не камера, прячь его где угодно – под кроватью, в ящике стола, в чулане, разницы никакой. У него тоже батарейка – работает примерно то же время, что и камеры. Все понятно?

– Да.

– Передатчик посылает схваченное изображение приемнику. Вот этой штучке.

Полц достал из чемодана последнюю принадлежность, похожую на крохотный компьютер или, может, на коробку для завтрака космического века. Открыл экран и вытащил выдвижную антенну.

– Это микроволновый приемник и видеомагнитофон. Можешь установить его на расстоянии до двухсот ярдов от передатчика, в зависимости от помех, и все-таки принимать приличное изображение.

– А что является помехами?

– Ты вряд ли с ними столкнешься. Главным образом это вода. Древесный сок тоже. Ты ведь не будешь работать возле леса? Деревья направляют сигнал в землю.

– Джерси, в Лас-Вегасе есть лес?

– Нет, насколько я знаю.

– Значит, нет. Ни деревьев, ни сока.

Касси начали раздражать его поведение и нервозность, становившаяся заразительной. Она поняла, что без окошек в кузове фургона не представляет, будет ли снаружи кто-то поджидать их – или ее, – когда дверца откроется. Надо было бы встречаться с ним в другом месте.

– А пруд? – спросил Полц.

Этот вопрос отвлек Касси от ее мыслей. Она задумалась на секунду и вспомнила, что пруд в «Клеопатре» находится внизу.

– Нет.

– Отлично. Сталь, бетон и все такое прочее не проблема. В здании аппаратура будет работать превосходно.

Полц стал нажимать кнопки на приемнике-видеомагнитофоне. Экран вспыхнул и заполнился «снегом».

– Это кнопка записи. – Полц постучал пальцем по красной кнопке на правой стороне микроклавиатуры. – Хочешь – записывай все, хочешь – просто смотри. Можно разделить экран на четыре части и одновременно смотреть, что передают все четыре камеры.

Он нажал несколько кнопок, и по экрану прошли две вертикальные линии. Во всех четырех частях по-прежнему был «снег».

– Мы не получаем изображения, потому что не подключены камеры. Но я проверял все четыре, работают хорошо.

– Отлично. Замечательный набор, Джерси. Есть у тебя еще что показывать? Мне пора ехать.

– Нет, это все. Теперь расплатись, как договорились, и поезжай, а я вернусь к своему чили – хотя оно, должно быть, уже остыло.

Она стянула рюкзак на колени.

– В одиночку работаешь, Касси? – спросил Полц.

– Да, – машинально ответила она.

Касси откинула клапан рюкзака, а Полц закрыл чемодан и поднял руку, в которой был пистолет. Ствол смотрел в грудь Касси.

– Что ты делаешь?! – воскликнула она.

– Дурочка, – ответил он.

Касси начала подниматься, но Полц поднял пистолет и повел стволом вниз, приказывая ей сидеть.

– Слушай, кореш, я расплачиваюсь. Деньги у меня здесь. Что с тобой?

Полц переложил пистолет в другую руку, поставил чемодан на пол кузова и потянулся к рюкзаку.

– Давай его сюда.

Он грубо вырвал рюкзак у Касси.

– Джерси, у нас же был договор. Мы...

– Заглохни.

Касси, стараясь оставаться спокойной, ждала, когда он полезет за деньгами. Медленно приподняла и занесла назад левую ногу. Полц сидел прямо напротив нее, разведя колени на фут. Она заговорила негромко и ровно:

– Джерси, что ты делаешь? Зачем было готовить набор, если просто собирался меня ограбить?

– Хотел убедиться, что ты работаешь одна, не найдя замену Максу.

Тут Касси почувствовала, как в груди у нее вскипает ярость. Этот хмырь наколол ее. С самого начала видел в ней жертву, которую можно грабануть, если она одна.

– И знаешь что? – заговорил Полц, опьяненный тем, что рюкзак с деньгами у него в руках. – Я думаю, может, заодно и завафлить тебе? Попользоваться тем, что Макс берег для себя. Небось за пять лет в тюрьме научилась брать в рот. – И ухмыльнулся.

– Джерси, ты совершаешь ошибку. Я здесь одна, но работаю на деловых людей. Думаешь, просто прикатила сюда и выбрала объект наобум? Наколов меня, ты наколешь их. Им это не понравится. Так что лучше давай соблюдать условия сделки. Ты берешь деньги, я беру набор. Я забываю о пистолете, о том, что ты сейчас сделал и сказал.

– Ври больше.

Не сводя глаз с Касси, он полез в рюкзак за деньгами. Тут же раздался хлопок электрошокера, и Полц вскрикнул. Отдернул руку, и в тот же миг левая нога Касси взлетела, удар туфлей на толстой подошве пришелся ему в пах. Полц громко вскрикнул и нажал спусковой крючок пистолета.

Раздался оглушительный выстрел. Касси ощутила легкий толчок, когда пуля прошла сквозь волосы парика. Пороховые газы обожгли ей шею и щеку. Она бросилась к Полцу и обеими руками ухватилась за пистолет. Повернулась корпусом так, что едва не села ему на колени. Рывком подняла его руку к своему лицу и злобно впилась в нее зубами. Действиями ее руководил не страх. Гнев.

Полц завопил и выпустил пистолет. Касси схватила его и отскочила назад, наведя ствол. Быстро глянув на оружие, она увидела, что это девятимиллиметровый «глок».

– Недоумок дерьмовый! – выкрикнула она. – Жить надоело? Хочешь протянуть ноги в этой машине?

Полц ловил ртом воздух, дожидаясь, когда в паху утихнет боль. Касси провела по лицу, проверяя, нет ли крови. Она не сомневалась, что пуля прошла мимо, но часто слышала, что иногда даже не чувствуешь, когда тебя царапнет.

Отняв руку, Касси поглядела на нее. Крови не было. И все-таки она громко выругалась. Непродуманное решение Полца попытаться ее ограбить осложнило все. Она старалась думать четко, но в ушах звенело, шею пощипывало от легкого ожога.

– На пол! – скомандовала она. – Ложись! Насильник хренов! Воткнуть бы этот пистолет тебе в задницу!

– Извини, – заскулил Полц. – Я от страха потерял голову. Я...

– Ври больше! На пол. Вниз лицом. Ну!

Полц медленно опустился на колени и лег.

– Что ты собираешься делать? – жалобно прохныкал он.

Касси встала так, что его тело оказалось между ее ногами, приставила дуло пистолета ему к затылку. Взвела курок, при этом звуке плечи Полца задрожали.

– Ну как, Джерси, хочешь, чтобы я взяла у тебя в рот? Болт поднимается?

– О Господи...

Касси окинула взглядом кузов, остановила его на ведрах с приспособлениями и инструментами. Достала из одного защелкивающуюся пластиковую манжету для связки проводов и велела Полцу завести руки за спину. Он повиновался, и Касси увидела, что одна из клемм электрошокера оставила ожог у основания ладони. Обернула пластиковую ленту вокруг запястий и защелкнула, затянув ее так туго, что она врезалась ему в кожу. Потом положила пистолет на пол и взяла еще несколько манжет, чтобы связать Полцу ноги.

– Надеюсь, ты наелся чили, кретин. Снова будешь есть его не так уж скоро.

– Касси, мне нужно отлить. Я выпил две бутылки пива, дожидаясь тебя.

– Я тебе не мешаю.

– О Господи, Касси, не делай этого.

Касси взяла тряпку из ведра, внезапно встала коленями на спину Полца и наклонилась к его уху.

– Сам ведь затеял это, кретин. Теперь я задам тебе один вопрос, и лучше отвечай честно, иначе можешь поплатиться жизнью. Понял?

– Да.

– Когда я открою дверцу, будет меня поджидать кто-нибудь? Например, один из твоих дружков, которого ты пригласил принять участие в грабеже?

– Нет, не будет никого.

Касси подобрала пистолет и с силой ткнула ствол в щеку Полца.

– Лучше не ври. Если увижу кого-то, дырка в башке тебе обеспечена.

– Там никого нет. Я один.

– Тогда раскрой рот пошире.

– Че...

Не дав Полцу договорить, Касси заткнула ему рот тряпкой. Потом соединила две манжеты и обмотала вокруг головы, прижав ими кляп. Когда она их затягивала, у Полца глаза полезли на лоб.

– Дыши носом, Джерси, и все будет в порядке.

Касси сняла с петли на брюках Полца ключи от фургона, потом слезла с него, подошла к рюкзаку и достала черную спортивную сумку. Она стала перекладывать в нее аппаратуру из чемодана Полца.

– Условия, значит, такие, – сказала Касси. – Мы берем твой фургон, и я занимаюсь своей работой.

Полц попытался протестовать, но сквозь кляп слышалось только мычание.

– Я рада. Джерси, что ты согласен.

Переложив из чемодана всю аппаратуру, Касси повесила рюкзак на плечо и подошла к задвижной дверце. Включила в фургоне верхний свет, потом отодвинула одной рукой дверцу, держа в другой пистолет наготове.

Снаружи никого не было. Касси вылезла, взяла спортивную сумку, задвинула и заперла дверцу. Потом, не опуская пистолета, пошла к водительской стороне. На стоянке было много машин, но она не видела никого, поджидающего или следящего откуда-то неподалеку.

Касси отперла и открыла водительскую дверцу. Перед тем как влезть в кабину, вынула обойму «глока» и большим пальцем извлекла из нее патроны, предоставляя им падать на асфальт. Потом выбросила из патронника последний и зашвырнула пистолет с обоймой на плоскую крышу «Тузов и восьмерок».

Сев за руль, Касси завела мотор и выехала со стоянки. Заметила, что в приемнике на приборной доске зияет рваная дыра. Туда угодила пуля Полца, пробив фанерную перегородку. Это напомнило Касси о жжении на щеке и шее. Включив верхний свет, она погляделась в зеркальце. Кожа покрылась красными пятнами, как от ожога ядоносным сумахом.

Потом взглянула на часики. Из-за полцевой затеи она опаздывала. Выключив свет в кабине, Касси поехала к Стрипу, неоновое зарево которого виднелось вдали.

12

Ковел-роуд, идущая параллельно Лас-Вегасскому бульвару, представляла легкий подъезд к гаражам позади громадных отелей, обращенных фасадами на вечно переполненный бульвар, известный больше как Стрип. Касси миновала «Ковел-съютс», дом с меблированными квартирами, где некогда они с Максом укрывались, и свернула к многоэтажному гаражу, пристроенному к отелю «Фламинго». Останавливаться в гараже отеля, где предстояло работать, было нельзя. Касси поставила фургон Полца на крыше восьмиэтажного гаража, зная, что там будет меньше машин и вероятности, что обнаружат ее связанного пассажира с кляпом во рту. Лифтом решила не пользоваться и спустилась по лестнице к дорожке, ведущей к казино.

С рюкзаком на плече и спортивной сумкой в руке Касси вошла в заднюю дверь «Фламинго» и пошла через казино к холлу. В вестибюле купила пачку сигарет на случай, если потребуется включить пожарную тревогу, и колоду сувенирных карт, чтобы коротать время, дожидаясь, пока объект заснет. Выйдя из парадного входа, она пересекла Стрип и прошла пешком два квартала до «Клеопатры».

Зеркальные пруды Касси миновала на движущейся дорожке, доставляющей игроков к входу в казино. Обратила внимание, что нет такой же, увозящей их обратно, после того как они лишатся своих денег.

Стены у входа были украшены иероглифическими изображениями древних египтян в высоких головных уборах, бросающих кости и играющих в карты.

Затем стены отводились клубу «Клеопатра» – на них висели фотографии тех, кто в последнее время получил большие выигрыши у игорных автоматов. Касси заметила, что многие из этих счастливчиков, позирующих перед автоматами, улыбаются так, будто скрывают отсутствие зубов. Интересно, многие ли из них воспользовались полученными деньгами, чтобы сходить к зубному врачу, или тут же спустили их обратно в автоматы?

Дойдя наконец до игорного зала, Касси остановилась и попыталась оглядеть его, не поднимая лица к камерам наблюдения над головой. Инстинктивный страх сжал ей сердце. Не из-за предстоящей работы. Из-за воспоминания о последней ночи в этом казино. Той ночью все в ее жизни кардинально изменилось.

Казино выглядело таким же, как прежде. Та же обстановка, те же неотличимые друг от друга игроки, стремящиеся осуществить свои заветные мечты. Атмосфера денег, игорных автоматов и человеческих возгласов радости и отчаяния оглушала. Касси сосредоточилась и пошла, петляя между многочисленными автоматами и обитыми синим сукном игорными столами. Она знала, что теперь каждое ее движение записывается сверху на видеопленку. Голову она держала прямо, даже чуть опущенной. Широкополую шляпу натянула на лоб. В довершение маскировки на Касси были купленные в аптеке розовые очки. Голова под париком потела, но Касси знала, что облегчение не наступит еще несколько часов.

Проходя между рядами, где играли в карты и кости, она видела многих мужчин и нескольких женщин в синих блейзерах – форменной одежде охранников казино. Казалось, они стояли у каждой колонны, в конце каждого ряда игорных столов. Увидя указатели направления к вестибюлю, пошла в ту сторону. Один раз взглянула вверх, не поднимая подбородка.

Потолок над игорными столами представлял стеклянный купол высотой в три этажа. Семь лет назад, когда «Клеопатра» только открылась, ее называли «Хрустальный храм казино», намекая на то, что купол и некоторые архитектурные элементы скопированы с одной калифорнийской церкви, широко известной по религиозным телепрограммам. Под куполом от стены к стене тянулись стальные балки с батареями светильников и видеокамер. В «Клеопатре» в отличие от других казино Лас-Вегаса позволяли дневному свету проникать в игорный зал и не пытались скрыть следящих за всем видеокамер. В остальных казино предпочитали только искусственное освещение и установку камер за зеркальными стенами и круглыми абажурами под потолком, однако никто из игроков внизу не сомневался, что за каждым их движением – как и за деньгами на столах – пристально наблюдают.

Касси подняла глаза к балкону, протянувшемуся в стороне, над переполненными игорными столами, в виде двух соединенных рук. Ладони их образовывали чашу – «воронье гнездо», из которого в игорный зал смотрел человек с резкими чертами лица. Седовласый, в темном костюме, а не блейзере. Касси догадалась, что это один из руководителей, возможно, владелец. И невольно подумала, не он ли стоял на кафедре шесть лет назад, когда она последний раз была в этом казино.

Миновав столы, Касси вышла в вестибюль и направилась к дальнему концу длинной регистратуры, где увидела надпись «ДЛЯ ПРИГЛАШЕННЫХ ГОСТЕЙ И ОСОБО ВАЖНЫХ ПЕРСОН». Возле окошка никого не было. Она подошла к стойке, и женщина в белом, отдаленно похожем на египетское, одеянии улыбнулась ей.

– Здравствуйте, – сказала Касси. – Для меня здесь должен быть пакет. Моя фамилия Турчелло.

– Минутку.

Женщина отошла от стойки и вышла в дверь позади. Касси почувствовала, как дыхание замедляется, когда у нее в груди поднялся страх преступницы. Если это ловушка, то сейчас из этой двери выйдут люди в синих блейзерах и заберут ее.

Но оттуда вышла та же женщина в белом одеянии. В руке она держала большой конверт из плотной бумаги с символом «Клеопатры» – изображением в профиль женского лица с головным убором, над которым поднимается змей, – и с улыбкой подала его.

– Спасибо, – сказала Касси.

Не глядя на конверт, она направилась к расположенной неподалеку нише с телефонами-автоматами. Разговаривающих не было. Она пошла к дальнему телефону и встала вплотную к нему, закрывая спиной то, что делает, от людей и видеокамер.

Распечатав конверт, Касси подняла клапан и высыпала содержимое на мраморную полку под телефоном. Из конверта выскользнули черный пейджер с цифровым дисплеем, ключ-перфокарта, фотография и записка на листке из фирменного блокнота «Клеопатры». Быстро глянув на пейджер, Касси прицепила его к поясу. Потом сунула ключ в задний карман черных джинсов и взглянула на записку. Там были отпечатаны четыре строчки.

ПЕНТХАУЗ «ЕФРАТА»

Его: 2014

Ваш: 2015

Верните конверт со всем содержимымв регистратуру.

Касси прочла первую строчку и почувствовала спазм в желудке. Прислонилась головой к телефону. Пентхауз небоскреба «Ефрат» был ей знаком. Там пришел конец всем ее мечтам и надеждам. Одно дело – приехать снова в Вегас, другое – вернуться в «Клеопатру». Но в тот пентхауз... Касси подавила желание бросить все и удрать. Напомнила себе обо всем, что поставлено на карту. Поворачивать назад было уже поздно.

Она попыталась думать о другом. Снова взглянула в записку и взяла ключ. Если он подходил для двух номеров, значит, и ко всем замкам. Этим объяснялось указание в последней строчке. Ключ требовалось вернуть, потому что за все общие ключи, видимо, приходилось отчитываться. Если после преступления, которое она собирается совершить, начнется расследование, то будет устроена инвентаризация общих ключей.

Касси неторопливо скомкала записку и взглянула на фотографию. За столом для игры в баккара сидел всего один человек: толстяк с большими стопками фишек перед ним. Диего Эрнандес. В углу фотографии стояли дата и время – снимок сделали во второй половине этого дня. Касси было ясно, что он сделан камерой наблюдения. Общий ключ и эта фотография сказали Касси, что наводчик у партнеров Лео занимает в отеле более высокое положение, чем она думала.

Запомнив внешность толстяка, Касси положила фотографию и скомканную записку обратно в конверт. Сложила его пополам и сунула в кармашек рюкзака с «молнией». Потом снова пошла в игорный зал.

Не поднимая головы, Касси оглядывала объявления, пока не увидела надписи «баккара». Пошла дальним путем, по краю зала, пока не оказалась у загородки салона для этой игры. Положила руки на загородку, небрежно прислонилась к ней спиной и осмотрела зал. Не заметила ни единого обращенного на нее взгляда. Слежки не было. Касси медленно повернулась, словно впервые обнаружив салон для баккара за спиной, переменила позу, чтобы его видеть.

Он был все еще там. Объект. Диего Эрнандес. Невысокий, но толстый, из-за брюшка казалось, что этот человек сидит в отдалении от стола. На нем был мешковатый темный костюм и галстук. Касси обратила внимание, что он сдержан в движениях. Его взгляд постоянно скользил, но голова оставалась неподвижной. Перед ним высилось несколько стопок стодолларовых фишек. Касси подсчитала, что на столе у него по меньшей мере десять тысяч долларов.

Касси наблюдала за ходом нескольких партий, но задерживала взгляд на Эрнандесе не больше чем на несколько секунд. Внезапно он поглядел в сторону загородки, и Касси быстро отвернулась. Когда она тайком снова покосилась на него, он смотрел на стол. Очевидно, не обратил на нее никакого внимания.

Перед тем как подняться в пентхауз, Касси нужно было узнать об Эрнандесе всего одну подробность. Она сосредоточилась на его руках, передвигающих фишки и перебирающих карты. И меньше чем через минуту поняла, что он левша. Это стало ясно, когда обшлаг его правого рукава зацепился за конец подлокотника и обнажилось запястье с часами. Касси выяснила все, что нужно. Отошла от загородки и, опустив голову, пошла в сторону лифтов небоскреба «Ефрат».

* * *

Войдя в лифт, Касси обнаружила, что нужно вставить ключ-перфокарту в панель, иначе кнопка пентхауза не действует. Раньше этой меры безопасности не существовало. Вынув из заднего кармана ключ, она нажала кнопку. Касси стояла близко к дверям и подавляла желание посмотреть на вспыхивающие номера этажей, предполагая, что где-то наверху находится камера наблюдения. Глянула на часики и увидела, что уже почти девять. Ей требовалось провести в номере Эрнандеса как минимум час, и она знала, что время поджимает.

Выйдя из лифта на двадцатом этаже, Касси посмотрела в обе стороны коридора и обнаружила, что ей повезло. Тележки горничной не было. Очевидно, постели для особо важных персон были уже разобраны. В коридоре стоял только стол под белой скатертью с остатками ужина при свечах и бутылкой шампанского, торчавшей вверх донышком из серебряного ведерка для льда.

Касси пошла вправо искать номер 2015, но перед этим обошла стороной номер 2001, держась левой стороны коридора и отводя взгляд от двери и сокрытых за нею воспоминаний. Мысленно прочла молитву, призывая Макса быть с ней в эту ночь.

Коридор был тускло освещен бра по левую сторону каждой двери. Касси обнаружила, что номера 2014 и 2015 находятся прямо друг против друга, неподалеку от конца коридора и запасного выхода. Это было удачей. Если что-то сорвется, лестница рядом. Касси постучала в дверь номера 2014 и нажала светящуюся кнопку слева от нее. Услышала внутри негромкий звонок и подождала.

Как она и ожидала, никто не ответил. Снова достала ключ из заднего кармана, еще раз посмотрела в обе стороны коридора и открыла дверь.

Войдя в номер, Касси тут же почувствовала, как по венам заструился адреналин, словно выходящая из берегов река, способная снести все на своем пути.

13

Касси закрыла локтем дверь и включила свет. Затем быстро опустилась на колени, положила на пол шляпу и поставила перед собой рюкзак. Достала из маленького переднего кармана латексные перчатки и надела их так, чтобы они плотно облегали пальцы и коротко остриженные ногти.

Потом быстро вынула и развязала сумку с инструментами. Развернула ее на коврике и провела по ним пальцем, удостоверяясь, что все на месте. После этого взяла из рюкзака «Поляроид», встала и принялась осматривать номер.

Он представлял собой пристанище для особо важных персон, в какие селят приглашенных гостей. Состоял из большой гостиной с двойными дверями, ведущими в спальню справа. Обивка мебели была бархатной, и Касси знала, что в большинстве отелей такие номера ежегодно подновляются, чтобы они выглядели первозданными, и постояльцы мнили себя одними из немногих, получивших особые привилегии.

Касси почувствовала в воздухе сильный запах сигарного дыма – Эрнандес помогал ей, сам того не подозревая. Она вошла в спальню, потому что всю работу предстояло делать там. Включила свет и увидела просторную комнату с большой кроватью, комодом, маленьким письменным столом и стенку от пола до потолка с телевизором. Заметила, что вечерняя горничная уже побывала там. Одеяло было аккуратно отброшено, на подушке лежал завернутый в фольгу мятный леденец и памятка для утренней обслуги, вывешиваемая снаружи на ручке двери.

Справа была ниша с открытой дверью по одну сторону и двустворчатой с жалюзи по другую. За ней Касси обнаружила просторный глубокий чулан, при открытой двери в нем автоматически зажигался свет. Нагнувшись, увидела привинченный к полу сейф, частично закрытый спортивной курткой и несколькими длинными, ниспадающими рубашками, которые Эрнандес повесил на вешалки.

Ни к чему не прикасаясь, Касси шагнула назад, навела «Поляроид» и сделала снимок одежды. Потом присела на корточки, сфотографировала пару ботинок и кучу грязного белья на полу.

Войдя в спальню, Касси положила проявляющиеся фотографии на кровать и принялась снимать всю спальню на оставшиеся восемь листов фотобумаги.

Убедившись, что тщательно засняла те части номера, в которых, возможно, придется заниматься делом, она вернулась в чулан, отодвинула одежду в сторону и взглянула на сейф. Фирмы «Холси», с пятью цифровыми кнопками. На электронном табло было написано «ЗАПР», но она все же нагнулась и проверила. Сейф был заперт.

Выйдя из чулана в спальню, Касси осмотрела стены и потолок. Там был один детектор дыма – на стене, прямо над изголовьем кровати. Она решила, что второй в такой большой комнате не покажется слишком уж необычным. И выбрала место на стене над входом в нишу, где находились ванная и чулан. Там камера даст полную картину спальни, и токопроводной пленки до чулана потребуется немного.

Составив план установки камер, Касси стала обыскивать номер, заглядывать в выдвижные ящики в поисках оружия или других средств защиты, которые Эрнандес мог привезти с собой. На полке над баром в гостиной обнаружила сигнализацию – дешевое электронное приспособление, которое крепится к дверной ручке и издает оглушительный вой, если потревожить вставленную в косяк двери прижимную планку. Он, как знала Касси, так мучительно резал уши, что пользователи никогда не проверяли работу этого устройства. Вместо этого они полагались на красную сигнальную лампочку, показывающую, что в батарейке есть ток. Касси вывинтила один винт маленькой отверткой и сняла кожух. Вытащила плоскогубцами проводки, срезала с каждого по четверть дюйма резиновой изоляции и скрутила их, замкнув цепь, обычно замыкаемую прижимной планкой в дверном косяке.

Касси включила приспособление, и сигнальная лампочка вспыхнула, показывая, что батарейка работает. Вой не раздался, хотя прижимная планка была не на месте. Выключив, она вернула его на полку над баром.

Потом Касси вышла в прихожую и села на пол. Достала из рюкзака наколенники и надела поверх черных джинсов.

Встала на колени перед дверью и принялась за работу. Взяла из разложенных инструментов дрель, вставила батарейку и начала откручивать винты с накладки дверной ручки и замка. Самодельный колпак значительно уменьшал шум дрели. Касси полагала, что услышать его можно, только приложив ухо к двери снаружи.

Сняв накладку, Касси взяла в зубы тонкий фонарик, навела луч на механизм замка и сдернула отверткой пружинную шайбу и чеки язычка. Потом ухватила ее плоскогубцами и двумя руками выдернула. Подалась вперед и пристально вгляделась в устройство.

Касси вынула изо рта фонарик и с облегчением негромко свистнула. Лео оказался прав. Запирающий механизм был укомплектован только наполовину. Руководство отеля хоть и знало, что шесть лет назад это создало проблему, но не стало тратиться на замену трех тысяч замков. Это решение позволило Касси остаться в номере и продолжать установку камер. Будь запирающий механизм укомплектован полностью, ей бы пришлось снимать его, нести куда-нибудь – возможно, в ванную номера напротив – и разрезать язычок автогеном. И лишь в этот миг облегчения она поняла, как ей повезло, что резак не потребуется; она забыла о нем и оставила его в багажнике «бокстера» возле «Тузов и восьмерок».

Касси снова взяла фонарик в зубы. Вставила отвертку в прорезь барабана и повернула его на четверть оборота вправо. Проверила свою работу в свете фонарика и вставила чеку на место. Закрыла замок и посмотрела на косяк. Язычок вышел, но едва касался накладки с гнездом. Повернув барабан вперед, она наполовину уменьшила количество зубчиков, двигающих язычок. Теперь он выходил на полдюйма, но дверь не запирал. Узнать об этом Эрнандес мог, только встав на колени и заглянув в щель между дверью и косяком, что было маловероятно.

Касси встала и, посмотрев в глазок, убедилась, что в коридоре никого нет. Потом открыла дверь. Язычок едва задевал накладку, но все-таки издавал легкий скрежет. Касси посмотрела в обе стороны коридора и поспешно вернулась к своим инструментам. Схватила напильник и принялась быстро водить им взад-вперед по оставленному язычком на накладке следу. Затем еще раз выглянула в коридор, закрыла и открыла дверь. Теперь никакого скрежета не было, и Касси принялась за щеколду. С помощью дрели извлекла четыре шурупа, крепивших накидную пластинку к косяку. Сняв ее, заменила сверло и расширила все шурупные отверстия. Достала из сумки тюбик с быстросохнущим клеем, смазала им металлический квадратик, к которому крепилась пластинка, и приклеила его на место. Затем покрыла клеем шурупы, чтобы они держались в расширенных гнездах.

Сев на корточки, Касси оглядела дверь. Следов ее работы не было видно. Тем не менее с лежавшим в заднем кармане ключом она могла войти в номер, несмотря на дополнительные запоры и сигнализацию Эрнандеса.

Первый этап в приготовлении номера был завершен. Касси взглянула на часики и увидела, что уже почти половина десятого. Свернула сумку с инструментами и понесла вместе с черными сумками в спальню. Положила все посередине комнаты и принялась за работу. Достала токопроводную пленку, камеру ЗЛО, вставила ее в корпус детектора дыма. Потом подсоединила батарейку, закрыла его и сняла предохранительную пленку с липкого основания. Придвинула стул от письменного стола, встала на него и дотянулась до стены над входом в нишу. Приклеила на нее детектор примерно в футе от потолка.

В небольшом рулоне токопроводной ленты были хорошо видны две медные проволочки, вделанные в липкое вещество. Конец ее Касси подсоединила к клеммам муфты и закрыла крышку детектора. Протянула ленту к более низкому потолку ниши, потом по нему к стене над чуланом. Затем по притолоке поверх двери в чулан, там прямо к полу вдоль дверной коробки, потом по плинтусу к месту за сейфом.

Достав из сумки передатчик, Касси установила его позади сейфа, куда Эрнандесу вряд ли будет нужно заглядывать. Обрезала ленту и подсоединила к одной из концевых муфт передатчика. Включила его и вернулась к своему оборудованию. Достала приемник-магнитофон и раскрыла на полу. Включила и посмотрела на полоску бумаги с обозначениями, которую Полц приклеил под рядом диапазонных кнопок. Нажала кнопку ZOOM, на экране появились комната и она, сидящая на полу. Изображение было четким и охватывало почти всю комнату. Главное – кровать. Ее было видно полностью. Касси подошла к двери и выключила свет. Комната погрузилась во тьму, только из-за штор просачивалось немного света снаружи – от прожекторов, освещающих по ночам «Клеопатру».

Касси вернулась и пристально поглядела на экран. Очертания кровати были еле видны в зеленоватом изображении. Оно было хуже, чем утверждал Полц, но Касси знала, как его улучшить. Она снова поднялась, подошла к окну и примерно на дюйм раздвинула шторы, впустив в центр комнаты полоску света.

Дополнительного освещения оказалось достаточно. Детали комнаты приняли на экране более четкий вид. Теперь Касси оставалось надеяться, что Эрнандес не обратит внимания на чуть раздвинутые шторы и не задернет их, перед тем как лечь спать.

Касси снова включила свет и вернулась в чулан. Ей нужно было позаботиться, чтобы, когда она пойдет к сейфу, там автоматически не вспыхнул свет, что может разбудить объекта и выдать ее присутствие. Просто вывернуть лампочку под потолком было нельзя. Эрнандес мог это обнаружить и потребовать заменить перегоревшую или, что еще хуже, заподозрить неладное. Кроме того, свет был нужен для камер, которые Касси собиралась установить, дабы записать на пленку, как Эрнандес будет отпирать сейф.

К краю левой створки была прибита планка, заходящая за правую. Это означало, что Касси может открыть левую, не открывая правой. Но если попытается открыть только правую, то левая из-за планки приоткроется на несколько дюймов. Проблема заключалась в том, что автоматический выключатель света находился в притолоке над левой створкой. Когда она открывалась хотя бы на дюйм, маленькая кнопка выскакивала и замыкала цепь.

Касси пошла к письменному столу, открыла ящик и стала искать что-нибудь пишущее. Нашла остро очиненный карандаш и вернулась к чулану. На верхнем наличнике двери провела вертикальную черту в том месте, где находилась кнопка автоматического выключателя. Потом взяла из набора инструментов шпатель. Закрыла обе дверные створки и дотянулась плоским инструментом до карандашной метки. Подсунула шпатель под притолоку и нажала им вверх. Другой рукой приоткрыла левую створку на несколько дюймов, потом распахнула правую до отказа, она, не встречая планки, свободно закачалась на петлях. Потом закрыла левую, вытащила шпатель и вошла в чулан справа.

Свет не зажегся, но Касси знала, что радоваться времени нет. Она снова открыла левую створку – свет вспыхнул. Наклонилась к сейфу так, будто собиралась отпереть его левой рукой. Потом посмотрела вправо и коснулась пальцем того места на стене, откуда камера, как ей казалось, наилучшим образом передаст изображение кнопочной панели. Пометила это место карандашом и вернулась к сумке с оборудованием, достала оттуда крышку настенной розетки и одну из камер.

Касси быстро установила в отверстии камеру, подсоединила к клеммам батарейку, токопроводную ленту и с помощью дрели прикрепила розетку к стене центральным винтом. Выровняла ее, потом провела ленту по стене к полу и позади сейфа к передатчику.

Выйдя из чулана, Касси пошла к приемнику-магнитофону. Нажимала кнопки, пока на экране не появилось изображение, передаваемое этой камерой. Местоположение и фокусировка были превосходны. Касси смотрела прямо на кнопочную панель и различала на кнопках цифры. Замечательно. Она почувствовала прилив возбуждения, но его тут же прервала вибрация пейджера у живота.

Касси задержала дыхание и замерла. Сняла пейджер с пояса и взглянула на цифровой дисплей: «ПОЛУЧАЕТ ДЕНЬГИ – СЕЙЧАС ПОДНИМЕТСЯ».

– Проклятие! – громким шепотом воскликнула она и сунула пейджер в рюкзак.

Это сообщение все портило. Касси отказалась от намерения установить в чулане вторую камеру – наверху – и быстро вышла из него. Эрнандес уже получил деньги и встал из-за игорного стола, но должен еще пойти к регистратуре и взять чемоданчик. Это даст ей время закончить.

Из спортивной сумки Касси достала пластиковую, взяла оттуда баллончики краски с распылителем и аэрозоль-дезодорант. Вернулась в нишу и, встряхивая баллончик с краской, взглянула на потолок. Потом брызнула ею на ленту. По оттенку свежая краска почти совпадала со старой. И Касси стала разбрызгивать ее, широко водя рукой взад-вперед, окрашивая не только ленту, но и большую часть потолка. Затем провела струей вниз по стене до притолоки. В чулане окрасила ленту, идущую от розетки к полу, и на этом остановилась. Потом взяла дезодорант, щедро обрызгала им чулан и нишу,затем остальную часть номера, торопливо ходя по нему.

Быстро уложив инструменты в две сумки, Касси схватила с кровати «Поляроид» и вернулась в чулан. Пользуясь фотографиями как образцом, вернула одежду и обувь на те места, где они находились. При этом старалась, чтобы одежда не коснулась задней стены со свежей краской.

Когда Касси передвигала вешалки по перекладине, ее ударило что-то твердое, тяжелое в кармане большой спортивной куртки. Она запустила руку в карман и вынула пистолет. Вороненый девятимиллиметровый «смит-вессон». Достала из него обойму, увидела, что она с патронами. И замерла, хотя знала, что времени у нее в обрез. Забрать пистолет или оставить? Разрядить ли обойму? Беспокойство мешало Касси рассмотреть все возможности и найти нужный ответ. Ей вспомнились слова Макса о волновом эффекте.

Не забывай про волновой эффект. Если изменишь что-то в комнате, это изменит всю работу. Создаст волны.

Теперь она знала ответ. Если забрать пистолет, объект может это обнаружить, и работа сорвется. Если разрядить обойму, объект может это обнаружить, и работа сорвется. Никаких действий – значит, никаких волн, никаких перемен.

Касси сунула пистолет обратно в карман куртки и вышла из чулана, напоследок сверив результаты своей работы с фотографиями. Время было на исходе. В воображении она уже видела Эрнандеса, забравшего чемоданчик и поднимающегося в лифте.

Схватив обе сумки, Касси забросила их лямки на плечи и пошла из спальни. Входя в гостиную, обернулась и замерла.

Она не придвинула стул к письменному столу.

Никаких волн, подумала Касси, быстро возвращаясь и ставя его на место. Огляделась, и все показалось в порядке – сверять спальню с фотографиями времени не было. Вернулась в гостиную, подошла к наружной двери номера и подняла шляпу с пола.

Выключив свет, Касси посмотрела в глазок. Увидела пустой коридор. Повернула голову и прислушалась. Ни шагов, ни каких-либо других звуков. Она надела шляпу, открыла дверь и вышла.

Закрыв ее, Касси услышала звонок, возвещающий о прибытии лифта. Быстро достав из заднего кармана ключ, она метнулась к номеру 2015.

Открыла дверь и вошла. Успела-таки.

14

Никто не появлялся, но Касси ждала. Стояла за дверью номера 2015, глядя в глазок. Шляпа свалилась с головы и лежала на полу. В коридоре послышались голоса, и Касси решила, что ошиблась и там не Эрнандес, а парочка, возвращающаяся в свой номер.

Но тут появился он. Его грузная фигура возникла в поле ее зрения, из-за выпуклости линз Эрнандес казался еще толще. Он слегка нагнулся и, держа в одной руке чемоданчик, другой стал вставлять в замок ключ-перфокарту. Следом за Эрнандесом появился человек, едва попадавший в поле зрения Касси. В синем блейзере с эмблемой «Клеопатры» на нагрудном кармане. Охранник-сопровождающий. Она оторвалась от глазка и придвинулась к косяку, чтобы слышать их разговор.

– Осмотреть номер, сэр?

– Нет, не нужно. Тем не менее спасибо.

– Тогда доброй ночи, сэр.

– Доброй ночи.

Касси услышала, как дверь по ту сторону коридора открылась, и быстро вернулась к глазку. Охранник ушел, а Эрнандес шагнул в дверной проем. Внезапно он остановился и шагнул обратно в коридор.

– Эй, Мартин?

У Касси екнуло сердце: «Что он заметил, что я упустила?» Она попыталась быстро припомнить торопливый уход из номера 2014, но в голову ничего не шло. Посмотрела на сумки возле ног и начала мысленно проводить инвентаризацию, но тут Эрнандес заговорил, и она приложила ухо к косяку.

– Чуть не забыл. Со мной такое случается. Я завтра уезжаю. Можешь задержаться? Хочу отблагодарить тебя за то, что охранял меня последние несколько дней.

Голос Мартина послышался очень близко от двери Касси.

– Мистер Эрнандес, в этом нет необходимости. Можете просто поблагодарить мистера Гримальди. Он хочет, чтобы все гости чувствовали себя в безопасности, кроме того, правилами запрещается принимать...

– А кто об этом узнает? Винсент Гримальди ничего не будет знать, если сам ему не скажешь. Задержись на минутку.

Послышался звук закрываемой двери, и Касси вернулась к глазку. Охранник по фамилии Мартин стоял в коридоре, сведя опущенные руки. Поглядывал то в одну, то в другую сторону, словно опасался, что кто-то – может быть, Винсент Гримальди, о котором только что шла речь, – увидит, как он берет чаевые. Потом повернулся и посмотрел прямо на глазок, в который Касси наблюдала за ним. Она замерла. Подумала, что, если отойдет, он заметит перемену освещения за стеклом и догадается, что за ним наблюдали.

За спиной Мартина открылась дверь, в проеме появился Эрнандес.

– Знаешь, все-таки, пожалуй, зайди, осмотри, – сказал он. – В номере дым или еще что-то.

Касси плотнее прижалась к двери и стиснула кулаки. Мартин под ее взглядом вошел в номер, оставив дверь открытой.

Ей была видна только часть номера. Эрнандес и Мартин пошли влево, скрылись, через несколько секунд пересекли ее поле зрения, направляясь в спальню. Касси услышала голоса, передвинулась к косяку, прислушалась, но разобрать слов не могла. Вернулась к глазку, несколько мгновений спустя появился Мартин, за ним – Эрнандес, и оба направились к двери. Разговор стал слышнее.

– ...в номерах для курящих, – говорил Мартин. – Стены здесь толстые. И окна не открываются. Ни в одном из вегасских отелей. А то многие выбрасывались бы из окон.

– Видимо, он накапливался. Я здесь уже третий день. Выкурил немало. – Эрнандес засмеялся.

– Да, сэр, – сказал Мартин. – Но если дым будет вам мешать, я могу связаться с регистратурой, сказать, чтобы перевели в другой номер. Свободные наверняка есть.

«Не-ет!» -хотелось завопить Касси. Но Эрнандес успокоил ее.

– Нет, не нужно. Я вот закурю сейчас и посмотрю, какой дым крепче.

Он снова засмеялся, и Мартин на сей раз присоединился к нему.

– Ладно, доброй ночи, сэр. Счастливого пути домой.

– Именно таким он и будет. Ах да. Чуть не забыл.

Эрнандес протянул руку Мартину. Касси услышала постукивание фишек казино, падающих в ладонь охранника. Видимо, их было немало, притом высокой стоимости. Благодарственное восклицание Мартина донеслось через дверь громко и четко.

– Спасибо, мистер Эрнандес! Спасибо!

– Нет, спасибо тебе, Мартин. Удачного выигрыша.

– Тут мне хватит не на один выигрыш!

Эрнандес засмеялся и закрыл дверь, повесив табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Мартин исчез из поля зрения Касси. Она услышала, как Эрнандес защелкнул замок, потом опустил щеколду. Касси стояла не шевелясь и не дыша. Ничего не последовало. Значит, ее работа над дверью осталась незамеченной.

Касси повернулась и прислонилась спиной к двери, потом сползла по ней на пол. Быстро расстегнула черную сумку, достала приемник-монитор. Открыла экран, выдвинула антенну, затем нажала кнопку приема от камеры в детекторе дыма.

Стала видна спальня, хотя экран был довольно темным, потому что освещалась она только через узкий зазор между шторами.

Касси ждала.

Дверь открылась, вспыхнул свет. Эрнандес вошел с чемоданчиком. Касси подалась к экрану и увидела, что чемоданчик пристегнут к запястью наручниками. Ощутила легкий трепет возбуждения. Наводчик Лео знал, как выбирать объект.

Эрнандес курил свежую сигару – выпускал к потолку клубы дыма и, стоя посреди комнаты, осматривал ее. На камеру он ни разу не взглянул. Потом прошел под камерой в нишу, ведущую к чулану и ванной.

Касси переключила приемник на камеру в чулане и стала ждать. Экран был не совсем темным. Свет из спальни проникал через жалюзи дверей. Через секунду она увидела сквозь их щели ноги Эрнандеса, потом дверь открылась. Касси нажала кнопку магнитофона на тот случай, если он станет открывать сейф.

Но Эрнандес не открывал сейф, очевидно, он рылся в одежде – Касси этого не видела из-за положения камеры, – потом вышел из чулана. Касси подумала о пистолете, стала припоминать свои действия и пришла к твердому выводу, что положила его обратно в карман куртки точно так же, как он лежал ранее.

Она снова включила камеру в спальне и едва успела увидеть, как Эрнандес вышел в гостиную. Немедленно пожалела, что не установила камеры и там. Но сразу отбросила это сожаление как бессмысленное. Тогда ей не хватило бы времени установить их в спальне и в чулане, что было необходимо.

Быстро поднявшись, Касси пошла с приемником-магнитофоном к столу. На нем лежали туристские журналы, папки с информацией отеля и меню обслуживания в номерах, блокнот, карандаш и бутылка шардонне с приветственной открыткой. Она сдвинула все в сторону, освобождая место для работы.

Взглянув на экран, Касси увидела, что Эрнандес вернулся в спальню. Он опустил чемоданчик на кровать, вставил ключ в браслет наручников и снял его. Избавясь от помехи, взял с подушки завернутый в фольгу леденец и тут же разгрыз. Снова сунул в рот сигару и пошел к нише, доставая на ходу из внутренних карманов пиджака толстые пачки денег.

Касси переключила приемник на камеру в чулане и нажала кнопку магнитофона. Вот оно. Ради этого она и трудилась.

В чулане вспыхнул свет, и на экране появилась левая рука Эрнандеса, затем часть верхней половины тела. Он потянулся к панели сейфа и стал нажимать кнопки. Но не успел закончить, как его правая рука промелькнула по экрану и он оперся ею о сейф.

«НЕТ!» – хотелось заорать Касси. Но вместо этого она прижала ко рту кулак.

Эрнандес открыл дверцу, опустился на одно колено и полез внутрь. Достал пачку денег толщиной в два дюйма и положил на сейф. Затем прибавил к ней такую же толстую, только что вынутую из внутренних карманов. Потом полез в боковые и достал еще две объемистые пачки. Сложил все деньги в одну, которую едва мог удержать одной рукой. Покачал ее, пробуя на вес. Его лица Касси не видела, но догадывалась, что он улыбается.

Эрнандес положил деньги в сейф, запер его, потом встал и закрыл дверь чулана, погасив там свет.

Наблюдая, Касси думала о чемоданчике. Казалось, он не уместится в сейф. Но почему Эрнандес не вынул оттуда деньги, которые должны быть в нем, и не упрятал их вместе с остальными?

Она включила камеру в спальне, но Эрнандеса там не было видно. Чемоданчик лежал на кровати. Вопрос о нем и решении Эрнандеса не класть его содержимое в сейф занимал Касси недолго. Ей требовался ответ на другой, более важный. Она включила магнитофон и стала просматривать запись из чулана. Взяла блокнот, карандаш и, когда на экране появилась рука Эрнандеса, нажала кнопку замедленного воспроизведения.

– Давай, малыш.

Цифры были отчетливо видны на экране. Палец Эрнандеса нажал 4-3-5, потом по экрану прошла правая рука, тянущаяся для опоры о сейф, и заслонила две последние цифры. Касси перемотала пленку, просмотрела ее еще раз с тем же результатом. Ей недоставало двух последних цифр комбинации.

– Сукин сын!

Касси встала из-за стола и подошла к окну. Раздвинула шторы и посмотрела на темные очертания гор, далеких от залитого неоновыми огнями города. Подняла голову и увидела луну.

Она понимала, что нельзя приниматься за дело, зная всего три цифры и надеясь наугад найти две для открытия сейфа. В сейфах фирмы «Холси» стояли предохранительные устройства. Если набрать три неверные комбинации подряд, запирающий механизм заклинивало. Потом, чтобы открыть его, требовалось появление охранников и специальное электронное приспособление. Обычно оно хранилось в сейфе управляющего.

Касси решила, что этому существует лишь одна альтернатива. Пожарная тревога.

15

Глядя на экран, Касси ждала. В конце коридора выла сирена, доносился запах дыма, однако Эрнандес не выказывал намерения покинуть свой номер. Полностью одетый, он лежал на кровати, привалясь к стопке подушек. Смотрел телевизор, но положение камеры в детекторе дыма не позволяло Касси видеть, что происходит на экране.

Она позвонила по телефону ему в номер и видела, как он лениво потянулся к аппарату на ночном столике.

– Да?

– Мистер Эрнандес, это охрана отеля. Нам сообщили о сирене и дыме на вашем этаже. Вам придется немедленно покинуть номер.

– Пожар? Я слышал сирену.

Он внезапно сел.

– Мы еще не уверены, сэр. Туда отправились люди. Но другие жильцы сообщают о дыме на двадцатом этаже. Прошу вас, сэр, соберите все ценное и будьте готовы к эвакуации по лестнице запасного выхода, пока мы не выясним, что там происходит.

– Хорошо, пока.

Эрнандес соскочил с кровати, и Касси поразилась проворству и быстроте этого тучного человека. Пока он обувался, она переключила приемник на камеру в чулане и нажала кнопку магнитофона. Стала ждать.

Через несколько секунд дверь открылась, на сей раз Эрнандес опустился на колени перед сейфом, а не наклонился над ним. Протянул руку к кнопочной панели и стал набирать номер под зрачком телекамеры. Касси разглядела, что последняя цифра – 2, и записала ее в блокнот.

Когда Эрнандес принялся поспешно вынимать деньги из сейфа и набивать ими карманы, Касси взволнованно вздохнула и включила видеозапись. Просмотрела открывание сейфа опять в замедленном воспроизведении.

На сей раз она все разглядела и вписала в блокнот последнюю недостающую цифру.

4-3-5-1-2

Предаваться радости времени не было. Она включила прямую передачу камеры в спальне. Эрнандес стоял у письменного стола, пристегивая чемоданчик наручниками к запястью. Касси снова позвонила ему. Он поспешно схватил трубку.

– Да?

– Мистер Эрнандес, это охрана. Мы разобрались с проблемой, никакого риска нет. Вам не нужно покидать номер.

– Что произошло?

– Видимо, сирена включилась оттого, что кто-то оставил окурок на тележке горничной возле детектора дыма.

– Ну а теперь выключить ее можете?

– Мы занимаемся этим, сэр. Извините за беспо...

– Это Винсент велел позвонить мне в номер?

Касси на миг растерялась:

– Прошу прощения?

– Винсент Гримальди?

– Нет-нет, сэр. Это установленный порядок. Доброй ночи, сэр.

Она положила трубку. За последние полчаса имя Винсент Гримальди было упомянуто дважды. Касси была уверена, что уже слышала его раньше. Пока она размышляла об этом, сирену наконец выключили.

Касси подошла к двери номера, прислушалась у косяка. Из глубины коридора доносился разговор мужчин. Разобрать слова Касси не могла, но решила, что они обнаружили сигарету, которую она оставила зажженной на тележке горничной под детектором.

* * *

Теперь Касси нужно было только, чтобы Эрнандес заснул.

Она снова переключила приемник на камеру в спальне и увидела, что Эрнандес разделся до трусов и майки. Он опять смотрел телевизор, лежа на кровати. Свет шел только от экрана. Касси подумала об имени, которое называли Эрнандес и сопровождавший его охранник. Винсент Гримальди. Имя было знакомым, но Касси не могла припомнить, в связи с чем.

Она набрала номер коммутатора отеля и попросила соединить с Винсентом Гримальди. Через несколько секунд ее соединили, и трубку сняли после первого гудка.

– Охрана, – произнес мужской голос. – Кабинет мистера Гримальди.

– Ой, – сказала Касси. – Кажется, я звоню не туда. Я хотела узнать о предоставлении кредита в казино. Мистер Гримальди занимается этим?

В трубке послышался смешок.

– Он, можно сказать, заправляет всеми делами, но заявок не рассматривает. Мистер Гримальди возглавляет это казино, мэм. Он управляющий. Так что вам нужно спуститься на первый этаж, обратиться с просьбой о кредите в большое кассовое окошко возле сфинкса. Там отнесутся к вам со вниманием.

– Отлично, я так и сделаю. Спасибо.

Касси положила трубку. Теперь она вспомнила, кто такой Винсент Гримальди. Шесть лет назад это имя появлялось во всех газетах в связи с последним делом Макса. Корреспонденты обращались к нему за сведениями.

Она вспомнила, что тогда Гримальди называли начальником охраны казино в «Клеопатре». За шесть лет он поднялся по служебной лестнице до управляющего делами. Возможно, благодаря истории с Максом.

То, что Эрнандес произнес имя Гримальди, Касси не казалось необычным. Вполне можно допустить, что удачливый привилегированный гость казино знает управляющего делами по имени. Касси попыталась выбросить это из головы, но ей не давали покоя воспоминания, пробужденные именем Винсент Гримальди.

Ей требовалось отвлечься. Она поставила приемник-магнитофон рядом со стулом, открыла передний карман рюкзака и достала колоду карт, купленную во «Фламинго». Вынула из нее джокеров, сунула их обратно в футляр и отложила в сторону.

Касси принялась за свое давнее подготовительное занятие – стала тасовать карты. В латексных перчатках это получалось неуклюже: колода у нее развалилась, несколько карт упало на пол. Касси стянула перчатки, подняла карты, потом начала раздачу для блэкджека пяти несуществующим игрокам за столом и себе, игроку заведения.

Переворачивая карты, Касси мысленно твердила присловья штатных игроков казино: «Человек с топором, парень встречает девушку, валет берет пять...»

Однако вскоре ее мысли унеслись к знакомству с Максом. Оно вспомнилось ей как случайная встреча родственных душ. Событие, которое происходит на свете не часто и больше никогда не произойдет.

Она сдавала карты для карибского игрока в «Тропикане», и он сел на второе место. У нее кроме него был только один партнер, пожилой азиат на седьмом месте. Макс был красавцем, и Касси невольно наблюдала, как он обращается со своими картами: заслоняет их ладонями, слегка раздвигает, потом быстро кладет на стол и делает ставку.

Но играл Макс опрометчиво, и вскоре Касси стало ясно, что картежник он никудышный. Он проигрывал деньги, но его это как будто не беспокоило. Касси догадалась, что Макс сидит за столом не ради игры – он наблюдает за вторым игроком. Макс замышлял что-то противозаконное, и это делало его еще более интригующим.

Уйдя на перерыв, Касси смотрела от окошка кассира, как Макс наблюдает за азиатом. Наконец объект поднялся и сказал, что больше не играет. Через несколько секунд Макс тоже встал и пошел следом. Остановился, лишь увидя, что азиат вошел в лифт.

И тут Касси сделала свой ход. Подошла вплотную к нему.

– Хочу в напарницы, – сказала она.

Макс в недоумении молча смотрел на нее.

– Не знаю, что ты делаешь, но хочу этому научиться.

Макс смотрел на нее еще несколько секунд, потом его губы изогнулись в легкой улыбке.

– Меня зовут Макс. Хочешь выпить или штатным игрокам это запрещено?

– Запрещено, но я только что отбросила все запреты.

И тут улыбка его стала шире.

* * *

Раскладывая на столе карты, Касси поглядывала на экран приемника-магнитофона. В час ночи телеэкран в номере 2014 по-прежнему светился, но Эрнандес лежал под одеялом, отвернувшись от телевизора. Мелькания движущихся изображении не было. Касси поняла, что объект спит, и фильм, просмотр которого он оплатил, уже кончился. Экран, видимо, либо пуст, либо на нем заставка с неменяющимся перечнем фильмов.

Она взглянула на часики. Подсчитала, что к двум сорока пяти сон у Эрнандеса будет самый глубокий, и решила войти к нему в номер в три. Ей с избытком хватит времени завершить все до того, как начнется период луны без курса, о котором предупреждал Лео.

Касси сунула карты в футляр и положила их обратно в рюкзак. Она решила устроить то, что подвергнет ее ненужному риску, чего Макс не позволил бы себе ни в ком случае. Но Касси считала, что должна сделать это. Ради Макса и ради себя.

16

Касси прошла через все еще переполненное казино к коктейль-бару неподалеку от вестибюля. Там тоже было людно, однако нужный ей столик пустовал. Касси села и уставилась в игорный зал, собственно, не видя его. Она вспоминала Макса и полосу их везения, то, как «Сан» и «Ревью джорнал» окрестили их «грабителями картежников», как ассоциация казино Лас-Вегаса обещала награду за их арест. Вспоминала, что вскоре стали рисковать даже не ради денег, а волнения в крови. Вспоминала, как они могли после работы предаваться любви до утра.

– Подать вам что-нибудь?

Касси подняла взгляд на официантку:

– Да. Кока-колу с вишенкой и какое-нибудь пиво.

Официантка положила одну салфетку перед Касси, другую напротив ее места за маленьким круглым столиком и устало улыбнулась.

– Придет кто-нибудь, или пиво для того, чтобы никто не подсаживался?

Касси улыбнулась в ответ и кивнула.

– Хочу побыть в одиночестве.

– Прекрасно вас понимаю. Публика сегодня психованная. Должно быть, из-за луны.

Касси вскинула глаза.

– Из-за луны?

– Она полная. Не видели, как светит? Ярче неоновых огней. Полная луна всегда создает здесь напряженную обстановку. Я давно уж работаю тут. Нагляделась...

И улыбнулась, словно кладя конец спорам на эту тему. Касси кивнула в ответ. Официантка ушла, Касси решила забыть о ее словах и сосредоточиться на той ночи шесть лет назад, когда она сидела за этим же столиком. Но как ни старалась думать о красивом лице Макса, ее мысли обращались только к тому, что случилось впоследствии. Она до сих пор поражалась, как то мгновение чудесной радости теперь обернулось минутой, вызывающей столько горя, ужаса, вины.

Из задумчивости ее вывела официантка, ставившая бокалы на салфетки. Потом она положила счет и отошла. Касси перевернула его, увидела, что с нее четыре доллара. Достала из кармана десятку и положила на столик.

Касси наблюдала, как в пиве поднимаются пузырьки, создающие полудюймовый слой пены. Вспомнила пену на усиках Макса в ту ночь. В глубине души она сознавала, что предстоящее дело связано с Максом не меньше, чем с чем бы то ни было. Ей почему-то казалось, что если она успешно сработает, то наступит облегчение ее вины, искупление всего, что было прежде. Это была нелепая мысль, но Касси тайком цеплялась за нее, и теперь она представлялась ей не менее важной, чем остальные. Мысль, что если она добьется успеха, то сможет преодолеть течение времени, возместить кое-что в прошлом, пусть хотя бы всего на минуту.

Взяв бокал с кока-колой, Касси осмотрелась, проверяя, не наблюдает ли кто за ней. Увидела женщину, глядящую на нее в упор, но быстро сообразила, что смотрит на свое лицо в зеркальной стене задней части бара. Из-за парика, очков и шляпы она не сразу поняла, что видит себя.

Касси быстро отвернулась. Подняла бокал, протянула над столом руку и слегка стукнула им о другой бокал пива.

– За финал, – негромко произнесла она. – За место, где вокруг не пустыня, а океан.

Отпив глоток, Касси ощутила легкий привкус вишни. Поставила бокал и поднялась из-за столика. Вышла из бара и направилась через казино к лифтам.

Она следовала ритуалу. Не оглядывалась.

17

В пять минут четвертого Касси открыла дверь своего номера, посмотрела по сторонам и вышла со стулом в коридор. Парик она сняла. Касси была в черных джинсах и черной облегающей блузке без рукавов. Талию охватывал пояс с сумочкой, в которой лежали все необходимые инструменты. Поставив стул под бра возле двери номера 2014, встала ногами на сиденье. Облизнула пальцы в перчатках, вывернула лампочку. То же самое сделала и у своей двери. Отнесла стул в гостиную и снова вышла в коридор с пустой черной сумкой и свисающими с шеи очками ночного видения.

Опустив свою щеколду, чтобы дверь не закрывалась до отказа, Касси подошла к двери Эрнандеса. Сняла с ручки табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ» и положила на пол. Затем достала ключ-перфокарту и, взглянув на часики, сунула ее в прорезь. На дверной накладке вспыхнул зеленый огонек. Касси беззвучно повернула ручку и стала медленно открывать дверь.

Раздался легкий щелчок, потом клей в шурупных отверстиях издал чмокающий звук, и щеколда отделилась от косяка. Касси просунула пальцы в дверную щель и поймала ее, не дав ей упасть. В тот же миг на косяке щелкнула прижимная планка электронного сигнального устройства, которое Касси отключила. Она вошла и осторожно, бесшумно закрыла дверь. Вынула зажатую в гнезде пластину щеколды и положила на ковер. Постояла несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте номера, чувствуя, как ее словно пронизывает током. Это ощущение Касси давно не испытывала, но помнила его хорошо. Адреналин огнем расходился по крови. Тепло мягко, приятно поползло вниз по спине. Волоски на руках, казалось, наэлектризовались и встали дыбом.

Наконец Касси вошла в гостиную и оглядела ее. Никого, как и следовало ожидать, не обнаружила, после чего сосредоточила внимание на двустворчатой, ведущей в спальню двери. Одна створка была открыта, и оттуда доносился мощный, басовитый храп. Лео был прав, подумала Касси. Эрнандес – храпун. Прямо-таки система раннего предупреждения.

Касси шагнула в открытую половинку двери и оказалась в голубом свете спальни. Увидела, что была права: после того как фильм, который смотрел Эрнандес, закончился, телевизор переключился на заставку. Экран отбрасывал столько света, что Касси решила не надевать очки ночного видения.

Она смотрела, как медленно вздымается и опускается большой живот спящего. Храп был низким, звучным. Она подумала, женат ли Эрнандес и может ли жена спать хотя бы в одной комнате с ним.

На ночном столике светились красные цифры на циферблате будильника. Рядом с будильником Касси разглядела часы Эрнандеса, бумажник и пистолет. Видимо, Эрнандес достал его из кармана куртки, чтобы держать под рукой. Касси пошла в обход кровати к столику. Эрнандес заворчал и зашевелился. Касси замерла.

Эрнандес приподнял и уронил голову, открыл и закрыл рот, затем начал устраиваться поудобнее. Он лежал на спине, закрывшись одеялом до шеи. Пружины кровати скрипели под его тяжестью, но в конце концов он уютно угнездился и перестал двигаться.

Касси постояла еще несколько секунд, потом сделала последние три шага к ночному столику и взяла пистолет. Медленно раскрыла черную сумку и положила его туда. Отправила следом бумажник и взяла часы. Осторожно, чтобы не звякнул металлический браслет, перевернула. Провела большим пальцем по крышке и обнаружила, что там гладкая нержавеющая сталь. Печати «Ролекса» не было. Подделка. Касси беззвучно положила их обратно и медленно отошла от кровати.

Она подавила желание немедленно пойти к сейфу, выгрести деньги и скрыться, поскольку знала, что нужно снять видеокамеры. Оборудование было фирменным. Его след вел к «Электротоварам» Хутена. Откуда мог привести к Джерси Полцу. А от Полца – к ней и Лео.

Касси взяла стул, поставила под детектором дыма и осторожно влезла на него. Сняла кожух и маленькими кусачками из поясной сумки перекусила токопроводную ленту. Потом осторожно надела его снова и потянула детектор на себя, клейкая лента отошла от стены с легким щелчком. Касси повернулась и взглянула на кровать. Эрнандес не шевельнулся.

Спускаясь со стула, Касси едва не вскрикнула, когда увидела свое отражение в большом зеркале на задней части двери и подумала, что в комнате есть еще кто-то. Положила детектор в сумку и поставила стул на место. Повернувшись спиной к кровати, поднесла запястье к груди и нажала кнопку иллюминации на своих часиках. Стрелки показывали одиннадцать минут четвертого, и у нее впереди оставались только чулан и сейф.

Касси достала из сумки шпатель. Нашла карандашную метку на дверном наличнике и просунула его в щель, действуя как раньше, открыла чулан, свет внутри не зажегся. Она вошла, закрыла дверь и осторожно беззвучно отодвинула вешалки с одеждой Эрнандеса, потом встала на сейф, вывернула лампочку и положила ее на полку рядом с запасной подушкой.

Сойдя с сейфа и присев на корточки, Касси сняла отверткой розетку со второй камерой. Перекусила ленту. Оставался только передатчик. Она полезла за сейф, взялась за антенну и вытащила его из укрытия. Обрезала ленту и положила передатчик в сумку к остальному оборудованию.

Теперь сейф. Касси сделала глубокий вдох, протянула руку к кнопочной панели и старательно набрала заученную наизусть комбинацию 4-3-5-1-2. Сейф открылся с негромким звуком, словно жестянка с шариками для настольного тенниса. Она замерла, держа левое ухо возле дверного жалюзи. Эрнандес храпел все так же мерно.

Касси осторожно распахнула дверцу сейфа до отказа, потом передвинулась так, чтобы ее тело оказалось между сейфом и спальней. Взяла из сумочки тонкий фонарик, просунула в сейф, потом включила.

Луч фонарика осветил толстую пачку денег, которую Эрнандес складывал под ее наблюдением. Рядом лежала цепочка с четырьмя ключами на ней. И больше ничего.

Касси выключила фонарик и несколько секунд неподвижно сидела, думая над этим. Где содержимое чемоданчика? Где полмиллиона наличными, обещанные партнерами Лео?

Она снова полезла в сейф, вытащила пачку денег и развернула ее веером на коленях. Включила на миг фонарик и увидела, что там только стодолларовые купюры. По приблизительному подсчету на коленях у нее лежало около ста тысяч. Большие деньги – таких Касси еще не держала в руках. Но меньше, чем ей было сказано. Что-то неладно. Где чемоданчик?

Касси сообразила, что не видела чемоданчика ни в гостиной, ни в спальне. Теперь требовалось возвращаться в номер искать его. Возможно, Эрнандес поленился выкладывать деньги в сейф. Очевидно, с пистолетом и дверной сигнализацией считал в безопасности и чемоданчик, и себя.

Касси положила деньги в сумку, закрыла сейф и поднялась. Старательно обмотала верхнюю часть сумки вокруг правой руки и туго стянула ее, чтобы лежавшие там вещи не терлись одна о другую. Открыла правую створку двери, вышла из чулана, но внезапно на ночном столике зазвонил телефон.

Касси юркнула обратно в чулан и бесшумно закрыла дверь.

Раздался второй звонок, и она услышала, как Эрнандес шевельнулся. Поняла, что совершила ошибку. Нужно было не отступать в чулан, а уйти с тем, что есть, в свой номер.

Теперь она застряла. Возможно, звонят охранники – обнаружили, что кто-то входил в номер напротив!

Пружины кровати застонали – Эрнандес заворочался. Ответил он после четвертого звонка.

– Алло? – произнес он скрипучим голосом.

Касси, зажмурясь, слушала. Она была беспомощна.

– Ты что, спятил? – гневно сказал Эрнандес. – Который час?

Касси открыла глаза. Она вспомнила про пистолет и бумажник. Если Эрнандес включит свет, то наверняка увидит, что они исчезли, и пойдет в чулан взглянуть на сейф.

– Три часа разницы, идиот.

Касси запустила руку в сумку и взялась за электрошокер. Включила его, потом бережно, бесшумно вынула. И тут же увидела, что красный свет, показывающий, что устройство включено, не горит. Выключила, включила раз, но свет не загорался. Устройство не работало. Касси вспомнила, что не выключила его, после того как спрятала в рюкзак перед встречей с Джерси Полцем. Оставила включенным, и разряд, поразивший Полца, истощил его энергию. Устройство не действовало.

Она поглядела в щели жалюзи и в голубом свете увидела массивный корпус Эрнандеса, сидящего на краю кровати. Потом опустила сумку на пол и запустила в нее руку.

– Ну вот тогда и позвони. Плевать мне, что он нервничает. Что я могу предпринять в четверть четвертого ночи?

Касси достала пистолет Эрнандеса.

– Да, да, потом. Пока.

Касси услышала, как Эрнандес с силой положил трубку.

– Черт! – ругнулся он.

Голубой свет от экрана телевизора погас, чулан погрузился в полную темноту. Касси слышала, как скрипели пружины кровати, когда Эрнандес старался улечься поудобнее и заснуть снова. Неторопливо включила очки ночного видения, стала надевать их, и тут Эрнандес ругнулся снова:

– Черт!

В спальне зажегся свет. Касси услышала скрип кровати, потом приближающиеся грузные шаги по ковру. Эрнандес шел к чулану. Она медленно отступила назад, насколько возможно, и обеими руками подняла пистолет. Сказала себе, что стрелять не станет. Просто будет теснить его обратно, пока не представится возможность убежать.

Широкая тень Эрнандеса заслонила свет, проходящий через жалюзи. Касси собралась с духом.

Но потом тень исчезла, а дверь в чулан не открылась. Касси слегка опустила пистолет и шагнула к двери. Через несколько секунд услышала, как крышка унитаза ударилась о бачок, потом как Эрнандес мочится. Опустила пистолет совсем и подавила желание удрать, схватить сумку и броситься к двери. Прежде чем Эрнандес сообразит, в чем дело, она была бы уже на лестнице. И у нее пистолет. Единственное, что Эрнандес мог бы, – вызвать охрану. В это время ночи там, наверное, всего несколько человек. Касси оказалась бы за пределами отеля, прежде чем кто-то успел среагировать.

Но она оставалась в чулане и ждала, зная, что лучшее бегство – незаметное бегство. Но дело не в этом, а в чемоданчике. Чемоданчик был ей необходим.

После того как в унитазе зашумела вода, прошло еще довольно много времени. Наконец Эрнандес снова пошел мимо чулана и вернулся в постель. Свет погас. Он так и не заметил, что пистолет с бумажником исчезли с ночного столика.

Касси медленно опустилась на пол и села, прислонясь спиной к сейфу. Подняла руку с часиками и нажала кнопку освещения циферблата. Было двадцать минут четвертого, и ее охватило жгучее ощущение проигрыша. Касси сложила руки на коленях и опустила на них голову. Она знала, что не покинет чулан до того, как начнется период луны без курса. Не сможет пойти на такой риск.

Касси вспомнила о Лео. Ей стало любопытно: сидит ли он без сна, думает ли об этом периоде, поглядывает ли на часы? Он назвал это временем невезения, однако для Касси оно началось еще до луны без курса. С телефонного звонка Эрнандесу. Вот что явилось невезением. Надо будет рассказать об этом Лео. Объяснить. Он наверняка поймет. А если нет, она его убедит.

18

В три часа сорок шесть минут Касси открыла глаза в чулане гостиничного номера человека, которого хотела обокрасть. Наконец он вновь захрапел, и она поняла, что нужно делать последний ход. Медленно поднялась, распахнула дверь чулана. Натянула на глаза очки ночного видения и взглянула на кровать. Эрнандес лежал под одеялом, положив голову на две подушки. Если бы он открыл глаза, то она оказалась бы прямо перед его взором, но глубокое дыхание и горловой храп говорили о глубоком сне. Для Касси было уже не важно, проснется ли он. Она устала ждать. Настало время найти чемоданчик, убраться из этого номера и Лас-Вегаса навсегда.

Касси нагнулась и потерла левую икру. За время ожидания она затекла. Потом снова обмотала сумку вокруг руки и распахнула дверь чулана.

В спальне Касси постояла несколько секунд, глядя на спящего. Смотреть, как объект спит, всегда было самой странной частью работы. Казалось, что узнаешь секрет, которого тебе знать не полагается. Она окинула взглядом комнату, ища чемоданчик, но его нигде не было видно.

Касси снова пошла в нишу и осмотрела ванную. Ничего. Вернулась в спальню, легла на пол, сунула тонкий фонарик под кровать. Включила его и обнаружила, что под ней нет ничего, кроме пыли.

Встав, она направилась в гостиную, осмотрела каждый квадратный фут, однако не нашла ничего хотя бы намекающего на местонахождение чемоданчика. Начала впадать в панику, жалеть о своем решении спуститься в бар, взять кока-колы с вишней и оживить воспоминания о последних минутах с Максом. Не поднялся ли Эрнандес тем временем с постели, вышел из номера, спрятал где-нибудь чемоданчик, вернулся и снова лег спать? Это казалось нелепостью, однако чемоданчик она нигде не могла найти.

Внезапно Касси вспомнила о сейфе. Ключи Эрнандеса непонятно почему лежали внутри. Попыталась понять, что это могло означать, и быстро догадалась. На цепочке ключи от чемоданчика и от наручников. Если он спрятал их в сейф, значит, прибегнул к испытанному способу сохранения чемоданчика и его содержимого.

Касси вернулась в спальню и оглядела кровать. Припомнила, что видела в глазок, когда Эрнандес открывал дверь. Чемоданчик был примкнут к его правому запястью. Она подошла к кровати справа и стала осторожно ощупывать ладонями смятое одеяло, стараясь не коснуться выпуклостей, образуемых телом Эрнандеса. При этом она боялась дышать. Так близко она никогда не подходила к объекту. Это было чересчур близко, и все ее чувства сосредоточились на кровати и храпящем под одеялом толстяке.

Наконец рука коснулась чего-то плоского, твердого, и Касси догадалась, что нашла чемоданчик. Стала медленно приподнимать одеяло, пока не открыла чемоданчик и цепочку, идущую к правому запястью Эрнандеса.

Поняв, что без ключей чемоданчик не снять, Касси пошла в чулан и снова открыла сейф. Увидела, что оставила на сейфе пистолет. Схватила его, распахнула дверцу и осторожно вынула ключи. Осмотрела их в зеленом свете очков. Ключей было пять. Она ходила в наручниках и знала, что к ним подходит маленький цилиндрический ключ. Отделила его от остальных, чтобы при работе они не звякнули, и возвратилась в спальню.

Эрнандес лежал в той же позе. Касси положила пистолет на кровать и бесшумно вставила ключ в замок браслета, который охватывал стальную ручку чемоданчика. Повернула его, и браслет раскрылся с легким металлическим щелчком. Начала его снимать, и тут Эрнандес, возможно, потревоженный этим звуком, зашевелился.

Касси бесшумно сняла браслет и выпрямилась, подняв чемоданчик с кровати, потом протянула руку и взяла пистолет. Эрнандес вздохнул и засучил ногами под одеялом. Он просыпался.

Касси подняла «смит-вессон». Сказала себе, что выстрелит, если будет необходимо. Оправдается перед собой телефонным звонком в неподходящее время, луной без курса или просто роковой случайностью. Не важно, чем именно. Но сможет сделать то, что нужно. Вытянула руку и навела ствол на шевелящуюся под одеялом массу.

19

Проходя по казино «Клеопатра», Джек Карч первым делом обратил внимание на то, что «воронье гнездо» пусто. Он знал, что Винсента Гримальди там не будет, тот находился сейчас в другом месте. Но со дня открытия казино там постоянно кто-то стоял – двадцать четыре часа в сутки, без выходных. Если не Гримальди, то кто-нибудь другой. Карч знал, что все это показуха. Трюк. Иллюзия безопасности. Однако сейчас сверху не наблюдал никто, из чего следовало, что дело, по которому его вызвал Гримальди, крупное и значительное. Осознание этого взбодрило Карча гораздо больше, чем выпитая в кафе чашка кофе.

Проходя между игорными столами, огибая осовелых, просидевших всю ночь в казино игроков, невзначай оказывающихся у него на пути. Карч не сводил глаз с двери за кафедрой, ожидая без особой надежды, что появится кто-нибудь из охранников и, возможно, поправит галстук или воротничок, занимая пост в «гнезде». Но никто не появлялся, и Карч, подойдя к лифтовому холлу башни «Ефрат», наконец опустил глаза.

В холле была только женщина, державшая пластиковую чашку с мелочью. Она взглянула на суровое лицо Карча, отвернулась и прикрыла чашку рукой, словно оберегая ее содержимое. Карч небрежно подошел к ящику с песком под кнопкой вызова, поставил ногу на край и нагнулся, словно собираясь завязать шнурок. Сделал он это для того, чтобы повернуться спиной к женщине. Карч сунул пальцы в черный песок, недавно очищенный от окурков и разглаженный, и шарил, пока не нашел, что искал. Вынул ключ-перфокарту и выпрямился в тот момент, когда звонок возвестил о прибытии лифта.

Войдя следом за женщиной в лифт, Карч сдул песчинки с ключа и воспользовался им, чтобы привести в действие кнопку пентхауза, после того как женщина нажала кнопку с цифрой 6. Стоя рядом. Карч взглянул между ее раздвинутых пальцев в чашку. Чашка примерно наполовину была заполнена пятицентовыми монетами. Женщина играла по мелочи и либо не хотела, чтобы Карч это понял, либо сочла, что в нем есть нечто подозрительное. Она была примерно его возраста, в парике. Он догадался, что это приезжая откуда-то с юга. Женщина стояла опустив голову, но Карч знал, что она смотрит на его отражение в блестящем шпоне двери. Лицо Карча заставляло людей настораживаться. Нос и подбородок резко очерчены, кожа всегда бледная, несмотря на жизнь под солнцем пустыни, а волосы черные как смоль. Но особенно впечатляющими были глаза. Серые, как талый лед, и такие же холодные.

Карч достал из кармана пачку сигарет. Держа четыре пальца правой руки как заслон от отражения, вытряхнул две сигареты, одну спрятал в ладони, другую переложил в левую руку. Он думал, что женщина, возможно, запротестует при виде сигареты, но та промолчала. Потом мастерски проделал фокус, которому отец обучил его много лет назад. Держа вторую сигарету за кончик пятью пальцами левой руки, сделал вид, будто сует ее в ухо, потом правой достает изо рта и вставляет между губами.

Он наблюдал за отражением женщины и понял, что она видела фокус. Женщина слегка повернулась, словно собираясь сказать что-то, но сдержалась. На шестом этаже дверь лифта открылась, она вышла. Когда пошла влево и дверь начала закрываться. Карч окликнул ее:

– Заставил вас посмотреть.

И засмеялся, когда дверь закрыла от него повернувшуюся к нему женщину.

– В другой раз неси свои гроши к Брансону, – произнес он, после того как лифт вновь стал подниматься.

Карч покачал головой. Когда-то «Клеопатра» подавала большие надежды, теперь стала прибежищем грошовых игроков, заведением с потертыми коврами, игорный зал заполняли люди в сандалиях и грязных носках. Карч в который уж раз подумал, как и почему он продался Винсенту Гримальди.

Через десять секунд он вышел на двадцатом этаже. Коридор был пуст, если не считать тележки горничной. Карч обогнул ее, уловив запах чего-то тухлого, и пошел вправо.

Глянув на первую дверь, мимо которой проходил. Карч увидел, что это номер 2001. Он помнил его. В этом номере Карч впервые работал на Винсента Гримальди. Казалось, что с тех пор прошло очень много времени, и потому это воспоминание раздражало. Многого ли он добился с тех пор?

Ничего, в сущности. Пожалуй, он тоже грошовый игрок в грошовом заведении. Его мысли перенеслись к пустой кафедре в казино, и он представил, какой вид на игорный зал открывается оттуда.

Карч подошел к номеру 2014 и ключом-перфокартой отпер дверь.

Шагнув в проем, он увидел Винсента Гримальди, стоящего у окна от пола до потолка в гостиной номера. Казалось, он смотрел на пустыню, простирающуюся до шоколадно-коричневых гор на горизонте. День был ясный, солнечный.

Гримальди, видимо, не слышал, как он вошел, и не оглянулся. Карч прошагал в гостиную. Обратил внимание, что дверь спальни закрыта. Пахло сигарным дымом, дезинфекцией и чем-то еще. Он попытался определить, чем именно, и его сердце забилось чаще. Жженым порохом. Пожалуй, на сей раз у Винсента острая нужда в нем.

– Винсент?

Гримальди отвернулся от окна. Это был невысокий мужчина с суровым, сильно загорелым, резко сужающимся книзу лицом, кожа на скулах казалась слишком туго натянутой. Волосы с проседью были аккуратно зачесаны назад, одет он был в безупречный костюм от Хуго Босс. Гримальди всегда одевался так, словно отель и казино, делами которых он управлял, был «Миражом». Но миражом был он сам. «Клеопатра» являлась второразрядным заведением, скатывающимся к уровню третьеразрядного. Пока ее спасало только положение на Стрипе. Однако не было сомнения, что Гримальди является капитаном старой речной баржи в море новых роскошных лайнеров, носящих названия «Белладжо», «Мандалайская бухта», «Венецианка».

– Джек! Я не слышал, как ты вошел. Где был так долго?

Карч не ответил. Вскинул руку и взглянул на часы. Было десять минут девятого, прошло сорок минут с тех пор, как он получил сообщение Гримальди по пейджеру с кодовым сигналом 911 в конце, означающим чрезвычайные обстоятельства. Сорок минут не так уж плохо, тем более что Гримальди отказался сказать по телефону, в чем заключается проблема.

– Что случилось?

– У нас серьезная неприятность.

Гримальди подошел и протянул руку за ключом-перфокартой, который Карч все еще держал в пальцах. Отдав его, Карч хотел прикурить сигарету, но решил подождать.

– Винсент, ты ничего не сказал по телефону. И вот я здесь. Что же мне делать, догадываться, в чем она заключается, или все-таки сообщишь?

– Нет, Джек. Покажу. Иди взгляни.

Он указал подбородком на дверь спальни. У Гримальди это был характерный жест, он вечно скупился на движения, как и на слова.

Карч поглядел на него, ожидая дальнейших объяснений, но их не последовало. Он повернулся, подошел к двери спальни, открыл ее и шагнул внутрь.

В спальне было темно, лишь в дюймовый просвет между шторами проникала полоска солнечного света. Свет падал наискось на кровать, где лицом вверх лежало тело толстого мужчины. Правый глаз мертвеца был уничтожен пулей, выпущенной почти в упор. Деревянный подголовник и стена позади были забрызганы кровью и беловато-серым мозговым веществом. В шести дюймах за подголовником в стене было пулевое отверстие.

Карч подошел к изножью кровати и опустил взгляд, разглядывая труп. Правое запястье его охватывали браслеты наручников – оба одно. Между ногами лежал пистолет. Карч нагнулся к нему. Вороненый «смит-вессон» калибра девять миллиметров.

Гримальди появился в дверном проеме, но входить не стал.

– Кто обнаружил его? – спросил Карч, не сводя глаз с трупа.

– Я.

Карч поднял взгляд, удивленно вскинул брови. Он ожидал услышать, что тело обнаружила горничная, хотя для этого было вроде бы рановато, но никак не управляющий делами казино. Гримальди догадался, о чем он думает.

– У меня был назначен с ним завтрак на семь часов. Он не спустился, я позвонил. Он не ответил, я поднялся. И увидел вот что. Вызвал тебя.

Любопытная история, подумал Карч.

– Винсент, кто он?

– Курьер. Из Майами. Носит – носил – фамилию Идальго, но мы зарегистрировали его под псевдонимом.

Карч ждал, но Гримальди ничего не добавил.

– Послушай, Винсент, объясни, что происходит, или мне прибегнуть к услугам ясновидящего?

Гримальди тяжело вздохнул. Карчу это доставило удовольствие. Старик находился в безвыходном положении и нуждался в нем. Карч решил: из этого дела, в чем бы оно ни заключалось, он извлечет максимальную пользу. И если наконец удастся скинуть Винсента Гримальди, с радостью сделает это. Подумал о «вороньем гнезде» внизу. Представил себя там. Надзирающим за деньгами, надзирающим над всем.

– Да, объясню.

Гримальди вошел в комнату и посмотрел на тело.

– Дело в деньгах, Джек. У толстяка было два с половиной миллиона. Теперь их здесь нет, и сказать, что случилось с ними, он не может, так ведь?

– Два с половиной? Для чего? Полагаю, он привез их не затем, чтобы положить на игорный стол.

Карч увидел, как на виске Гримальди запульсировала вена. Старик рассердился. Карч знал, как он опасен, когда сердит. Но походил на мальчишку, стоящего под рождественской елкой с метлой. Ему требовалось увидеть, до чего хрупки стеклянные шары.

– Он привез их, чтобы передать, – сказал Гримальди. – Сегодня утром. По этому поводу мы и должны были встретиться. – Он указал на покойного. – Я появляюсь и обнаруживаю вот что. Этот идиот привел кого-то сюда, и деньги исчезли. Мы должны вернуть их, Джек. Они затребованы, понимаешь, что я имею в виду? Нам нужно быстро найти их. Мы...

Карч потряс головой, достал изо рта незажженную сигарету и спросил:

– Кто их затребовал?

– Джек, кое-что знать тебе не нужно. Ты должен только найти, кто...

– Успокойся, Винсент. И желаю удачи в этом деле.

Карч махнул рукой и направился к выходу. Гримальди нагнал его уже у двери номера.

– Ладно, ладно, Джек, погоди! Скажу тебе все, что ты считаешь нужным знать.

Карч остановился. Он по-прежнему смотрел на дверь, не поворачиваясь к Гримальди. Увидел, что накидной щеколды на ней нет. Коснулся неокрашенного квадрата на косяке, где она крепилась. В шурупных отверстиях был какой-то сероватый, похожий на воск материал. Карч потер крошку его между большим и указательным пальцами. Подумал, что уже видел такой. Повернулся к Гримальди.

– Хорошо, Винсент, с самого начала. Если тебе нужна моя помощь, придется сказать мне все. Ничего не упуская.

Гримальди кивнул и указал на диван. Карч вернулся в гостиную и сел. Старик снова подошел к окну. С дивана он виделся Карчу полностью обрамленным ясным голубым небом. Казался темной тучей на этом небе. Карч вынул изо рта незажженную сигарету и сунул в карман пиджака – к другой, которой пользовался в лифте для фокуса.

– Ладно, – заговорил Гримальди, – произошло вот что. Две недели назад мне сообщили, что с передачей прав собственности возникает проблема. Всплыло кое-что из прошлого. Так называемый вопрос связей.

Карч кивнул. Он не находился в центре событий, как Гримальди, но работа дала ему более чем общее представление о положении дел. «Клеопатра» продавалась. Купить ее собирался консорциум развлечений из Майами, именуемый «Буэна Суэрте». Отдел проверки Неваде кой комиссии по азартным играм уже четыре месяца наводил справки о прошлом покупателей и вскоре должен был представить заключительный отчет с рекомендацией комиссии санкционировать продажу или нет. Комиссия – состоящая из назначенных лиц – почти всегда следовала его рекомендации, отчет становился ключевым фактором при рассмотрении любой заявки о покупке или открытии казино в Неваде.

– Что же случилось? – спросил Карч. – Как я слышал, «Буэна Суэрте» должна была предстать незапятнанной.

– Не важно что. Важны деньги, Джек.

– Мне нужно знать все. Что всплыло?

Гримальди обреченно махнул руками и сдался.

– Всплыло имя, понимаешь? Обнаружена связь между одним из директоров консорциума и человеком по имени Эктор Бланко. Ты спросишь, кто он такой. Достаточно сказать, что он пассивный партнер, который, видимо, останется пассивным.

– Я догадываюсь, Винсент. «Ла Куба Ностра»?

Карч произнес это уверенно. У них уже был разговор об этой разношерстной преступной группировке. Переправленные с северо-востока боевики мафии объединились в Майами с кубинскими беженцами для контроля над организованной преступностью в Южной Флориде. В кругах гангстерской разведки прошел слух, что «Ла Куба Ностра» тайно финансировала несколько лет назад провалившийся референдум по азартным играм во Флориде. Здравый смысл подсказывал, что, если им не удалось развернуть игорный бизнес там, они станут искать другие места для вложения денег.

В число других мест скорее всего входила Невада, где для занятия игорным бизнесом одобрения референдума не требуется; нужны только благоприятный отзыв отдела проверки и короткая память отцов города. То, что Лас-Вегас родился из мечты преступника, и им десятилетиями управляли его объединенные единомышленники, покрылось мраком забвения в коллективной амнезии общины. Лас-Вегас переродился во всеамериканский город с пиратскими кораблями и вдвое уменьшенными «Эйфелевыми башнями», водными лыжами и русскими горками. Где мафиозным семействам обеспечен радушный прием. Только всякий раз, когда новая организация получала одобрение и еще дальше углублялась в пустыню, поборники прогресса слишком уж приближались к тому, чтобы вытащить на свет божий напоминания об истинной истории города. А многие сыновья и внуки тех праотцев – даже похороненных не на кладбище, а в пустыне, – не могли этого допустить.

– Не будем говорить о «Ла Куба Ностра», – ответил Гримальди; его слова, казалось, прозвучали с кубинским и итальянским акцентами. – Ответ перед ними держать мне, ты здесь не помощник, каким бы умным себя ни считал.

– Хорошо, Винсент, тогда поговорим о твоем осложнении. Что произошло?

Гримальди повернулся к окну и ответил:

– Как я уже сказал, мне сообщили, что возникла проблема и ее можно устранить за определенную сумму.

– Почему тебе?

– Почему? Потому что у меня нужные связи. Может быть, Джек, ты считаешь меня никчемным, но я кручусь в Лас-Вегасе сорок пять лет. Начал задолго до того, как твой отец показал свой первый фокус. Я многое повидал и знаю.

Произнося последнюю фразу, Гримальди оглянулся и многозначительно посмотрел на Карча. Тот воспринял это как напоминание, что Гримальди знает всю его подноготную. Отвернулся и тут же пожалел об этом.

– Ясно, Винсент. И сколько же стоит эта маленькая операция по обелению?

– Пять миллионов. Половину вперед, половину после того, как комиссия проголосует.

– И насколько я понимаю, то, что посредником выступаешь ты, упрочит твое положение при новых владельцах.

– Что-то в этом роде, Джек. Твое положение тоже. Меня повысят до главного управляющего. Я смогу выбрать своего человека для управления делами казино, поставлю в «воронье гнездо» кого захочу.

– А Эктор Бланко? Он пожелает, чтобы там стоял его человек?

– Не беспокойся. По нашему соглашению я получаю право выбора.

Карч поднялся и встал рядом с Гримальди у окна. Они разговаривали, глядя на тянувшиеся по краю пустыни горы.

– Стало быть, человек на кровати – Идальго – приехал с первой частью платежа, и его грабанули. По-моему, Винсент, это их проблема. Не твоя. Не наша.

Гримальди ответил спокойно. Его слова были взвешенными, суровыми. Наигранность исчезла. Карч знал, что в такие минуты он наиболее опасен. Как собака с перебитым хвостом. При попытке приласкать ее можно лишиться руки.

– Это моя проблема, а значит, и твоя. Я обеспечивал доставку денег. Едва Идальго сошел с самолета в аэропорту Маккаррена, и он, и деньги оказались под моим попечением. В Майами на это смотрят так, и потому ответ перед ними держать мне.

Карч вскинул брови:

– Так ты уже сообщил туда?

– Позвонил, перед тем как связаться с тобой. Разговор был не из приятных, но картина стала ясна. Курьер – небольшая потеря, а деньги – дело другое. Они считают, что я в ответе за них.

Гримальди сделал краткую паузу, и, когда снова заговорил, в его голосе слышались отчаяние и как будто даже умоляющая нотка. Такого тона у Винсента Карч не слышал за их многолетнее знакомство ни разу.

– Джек, я должен вернуть эти деньги. Отчет отдела проверки во вторник будет отправлен в типографию. Потом уже ничего изменить будет нельзя. Я должен вернуть деньги и произвести платеж, иначе продажа «Клеопатры» сорвется. А в таком случае из Майами отправят сюда людей. – Он снова указал подбородком, теперь уже на пустыню. – Вот куда меня увезут. К тем, кто сошел с дистанции в этом городе. Лежать в песке. – И резко, напряженно повел головой из стороны в сторону. – Джек, мне шестьдесят три года. Я сорок пять лет в этом городе, и вот что меня ждет.

Помолчав десять восхитительных секунд, Карч ответил:

– Мы не должны допустить этого, Винсент. И не допустим.

Гримальди кивнул, и его губы растянулись в невеселой улыбке:

– Добрый старый Пиковый Валет. Я знал, что могу положиться на тебя.

20

Карч начал с изучения позы трупа и брызг крови на подголовнике и стене. Толстяк явно сидел на постели, когда получил пулю. Стрелок стоял у изножья кровати.

– Левша, – сказал Карч.

– Что-что? – спросил Гримальди.

– Стрелявший был левшой. Почти наверняка.

Карч встал на то место, где должен был стоять убийца, вытянул левую руку и кивнул. Если Идальго получил пулю в правый глаз от стоявшего лицом к нему человека, пистолет находился в левой руке.

Потом он перевел взгляд с тела на подголовник и стену. У него в кабинете было несколько книг о брызгах крови – что означает их эллиптическая или круглая форма и так далее. Но дальше вводных глав он не продвинулся, так как тема была ужасно скучной и редко нужной в работе. Что значительного можно было найти в этой картине? Не так уж много. Человек был жив, потом умер. И только.

– О выстреле кто-нибудь сообщил? – спросил Карч.

– Нет, – ответил Гримальди. – Но я хотел изолировать его. Поэтому номера с обеих сторон и напротив пустовали. К тому же, не знаю, есть тут какая-то связь или нет, но вечером на этом этаже была пожарная тревога.

Карч взглянул на него.

– Часов в одиннадцать, – продолжил Гримальди, – кто-то бросил окурок в тележку горничной и поставил ее прямо под детектор дыма.

Карч указал подбородком на покойного.

– Его эвакуировали? Он покидал номер?

– Насколько мне известно, нет. Я поручил смонтировать видеопленки, так что мы сможем просмотреть все.

Карч кивнул, однако не понимал, какую роль могла сыграть в случившемся пожарная тревога. Снова взглянул на тело.

– Думаю, тут имела место неудачная попытка представить это самоубийством. Но...

– Это не самоубийство! Это ограбление, черт возьми!

– Знаю, Винсент, знаю. Послушай, я сказал – попытка представить дело таким образом. Притом неуклюжая.Слушай, что я говорю, прежде чем возмущаться.

Карч решил прекратить комментарии. Пусть Гримальди делает выводы сам. Больше всего его смущали наручники на руке убитого. Он не мог понять, почему они не сняты.

– Винсент, насколько я понимаю, ты обыскал весь номер в поисках денег?

– Да, они исчезли. Чемоданчик тоже.

– А ключи?

– Ключи?

– Да. – Он указал на запястье покойного с двумя браслетами. – Где ключ от наручников?

– Не знаю, Джек. Никаких ключей я не видел. Наверное, тот, кто взял деньги, забрал и ключи. Но его ждет сюрприз.

– Какой?

– Ключа от чемоданчика среди них нет. У толстяка его не было. Мистер Бла... то есть босс не хотел, чтобы он запустил руку в чемоданчик и, чего доброго, унес часть денег к игорному столу. Поэтому он переслал ключ мне, и я должен был открыть чемоданчик на встрече сегодня утром. Ключ у меня, но открывать им нечего. А чемоданчик этот с электронной защитой. Кто попытается открыть его без ключа, хлопнется замертво. Девяносто тысяч вольт.

Карч кивнул, достал из кармана небольшой блокнот и ручку. Сделал краткую запись о ключе и чемоданчике.

– Ты что там пишешь, Джек?

– Заношу кое-какие сведения.

– Я не хочу, чтобы они попали в чужие руки.

Карч обернулся и взглянул на Гримальди. Тот пошел на попятную.

– Я понимаю, Джек. Ты будешь осторожен.

Карч подошел к ночному столику и взглянул на часы Идальго. Они походили на «Ролекс». Просунув ручку в металлический браслет, он поднял их так, чтобы была видна крышка корпуса.

– У того, кто был здесь, хватило ума понять, что это подделка.

– Джек, это понял бы любой воришка. Такие часы продают по пятьдесят долларов возле каждого заведения на Фримонт-стрит. У того, кто был здесь, хватило ума понять, что нужно брать деньги и только.

Кивнув, Карч положил часы обратно. Подошел к чулану, открыл его и взглянул на сейф. Пустой, с открытой дверцей.

– Винсент, когда приехал толстяк?

– Три дня назад. Я не знал, когда состоится передача денег. Это решал получатель. Мы должны были только держать деньги наготове. Идальго явился в понедельник, и мы ждали.

Карч присел на корточки и прикрыл дверцу сейфа. Внимательно посмотрел на кнопочную панель.

– Он постоянно находился в номере?

– Нет, подолгу просиживал в игорном зале. Я дал ему для затравки фишки, и этот тип принялся наживаться за мой счет. Черт возьми, я думал, что, если мы не передадим деньги в ближайшее время, он пустит нас по миру.

Обернувшись, Карч взглянул на Гримальди.

– Винсент, сколько он выиграл?

– Я выдал ему в понедельник пятьдесят шмелей. Ко вчерашнему вечеру он превратил их в сто тысяч с мелочью. Играл он мастерски. Раздавал на чай сотни так, словно это туалетная бумага.

Карч снова посмотрел на сейф и распахнул дверцу. Уставился в его пустоту, ничего, в сущности, не видя. Он размышлял о том, что только что сказал Гримальди.

– Винсент, понимаешь, что ты наделал? Сам навлек это на себя.

– О чем ты?

– Ты дал этому типу деньги, и он превратил их в еще большие деньги. У всех на глазах. В Лас-Вегасе, Винсент, это все равно что пролить в воду кровь. Большой выигрыш привлек акулу к твоему толстяку.

– По-твоему, грабитель старался ради ста тысяч, а не двух с половиной миллионов?

– По-моему, он пришел за сотней тысяч, а потом нашел остальное. Самый счастливый день в его жизни, черт возьми.

– Джек, не может быть. Это...

– Кто знал о деньгах в чемоданчике? Я имею в виду, что они здесь и у кого именно. Кто?

– Только я.

– А Майами? Могла быть утечка оттуда?

– Нет, знал только один человек.

– Может, курьер кому-то проболтался?

– Вряд ли, Джек. Он получил деньги непосредственно от босса. И знал, что спрос будет с него.

– Если не отдаст концы. А получатель?

– Он знал, что деньги где-то здесь, но понятия не имел, у кого они и в каком месте. К тому же с какой стати было бы красть то, что мы отдавали ему?

– Вот именно. И если никто не знал, что они здесь, это подтверждает мой вывод. Деньги утащил вор, который видел, что толстяк выиграл сто тысяч, и отправился за ними. А получил гораздо больше, чем ожидал.

Сидя на корточках. Карч оглядел чулан. Остановил взгляд на одежде Идальго, отодвинутой в сторону, чтобы вор мог работать возле сейфа. Увидел что-то на стене за ним, похожее на отстающую краску. Придвинулся на коленях к сейфу и заглянул за него. Увидел, что это не краска, а окрашенная лента. Ухватил ее за конец и потянул вверх. Лента шла по задней стене чулана, по потолку и выходила в нишу. Оканчивалась она на стене над выходом в спальню.

– Что это, черт возьми? – спросил Гримальди.

– Токопроводная лента. Тут работал профессионал, Винсент. Он наблюдал за толстяком.

– Имеешь в виду камеры?

Карч кивнул и вернулся в чулан. Снова оглядел потолок, затем стены. Увидел на правой стене маленькое отверстие от сверла и обнаружил еще ленту. Отодрал ее от стены. Она шла к задней стенке сейфа.

– Две камеры. Одна в спальне, чтобы следить за объектом. Другая здесь, чтобы разглядеть комбинацию. Умно.

– Я не слышал, чтобы кто-то пользовался камерами с... с последнего раза. После Макса Фрилинга.

Карч взглянул на Гримальди.

– Я тоже не слышал. Но мы знаем, что это дело рук не Макса, так ведь?

– Насчет этого ты прав.

Карч вышел из чулана и снова обошел номер, глядя на потолок и верхнюю часть стен. Подойдя к двери в коридор, открыл ее. Снова присел и оглядел запирающий механизм.

– Как насчет отпечатков? – спросил сзади Гримальди.

– Их не окажется.

Карч повернул ручку замка и увидел, что язычок выходит только наполовину. Закрыл дверь, не убирая язычка. Кивнул. Его восхищала мастерски сделанная работа. Он встал, закрыл дверь и посмотрел на Гримальди. Не смог сдержать улыбки.

– Что смешного, черт побери?

– Ничего, – ответил Карч, и улыбка его стала шире. – Просто меня вдохновляет достойный противник. Я очень рад, Винсент, что ты вызвал меня. Эта работа доставит мне большое удовольствие.

– Послушай, дело тут не в удовольствии. В возврате денег.

Карч пропустил упрек Гримальди мимо ушей. Он уже представлял, как использует эту работу для собственной выгоды и достижения давно желанной цели.

– Винсент, у тебя проблема.

– Знаю! Иначе зачем было вызывать тебя?

– Я имею в виду – проблема внутри проблемы. Взгляни-ка сюда.

Карч отступил назад, чтобы Гримальди видел запирающий механизм.

– Он вывел из строя замок. Толстяк думал, что заперт в номере, однако язычок замка и щеколда были бесполезны. Как и эта штуковина из «Радио-шок».

Карч выдернул из дверной ручки электронное сигнальное устройство и бросил на пол.

– Однако смотри, все это внутренние запоры. Основной замок не тронут. Значит...

– У него был ключ.

Карч кивнул.

– Ты очень сообразителен, Винсент, – с иронией сказал он. – Был. Значит, кто-то дал ему его. Какой-то сообщник из служащих.

Гримальди уставился в пол. Карч видел, что старик снова побагровел, и не стал дожидаться, пока волна гнева отхлынет.

– Думаю, у нашего приятеля был ключ и к какому-то из этих пустых номеров, поэтому он мог установить камеры, наблюдать и сделать ход, когда настало время.

– Хочешь осмотреть их?

– Да.

Первым они стали осматривать расположенный напротив номер 2015. Едва вошли. Карч сразу же сказал, что вор дожидался здесь, когда объект заснет.

– Откуда ты знаешь? – спросил Гримальди.

Карч указал на стол. Журналы, меню обслуживания в номерах и папка с информацией отеля были сложены в стопку и отодвинуты к краю вместе с бутылкой вина.

– Вот где он ждал.

Карч оглядел номер, ни на что особенно не рассчитывая. Вор был умен, и вероятность ошибки равнялась почти нулю. В спальне все выглядело нетронутым. Карч заглянул в ванную и не увидел ничего необычного. Если преступник пользовался туалетом, то даже опустил крышку унитаза.

Карч вернулся в гостиную, где Гримальди стоял посреди комнаты, сложив руки на груди. Ему хотелось сказать еще какую-то колкость, но потом он заметил что-то под столом возле штор и полез туда на четвереньках.

– Что ты нашел, Джек?

– Не знаю.

Протянув руку под штору. Карч поднял с пола игральную карту. Червонный туз. Несколько секунд ее разглядывал. Обратил внимание, что два противоположных уголка обрезаны – значит, из сувенирной колоды. После использования в игре карты обрезали и торговали ими в сувенирных киосках во всех казино. Обрезку делали, чтобы никто не пытался снова пустить колоду в игру.

– Что это? – спросил стоявший сзади Гримальди.

– Карта. Червонный туз.

Внезапно Карч вспомнил отца и то, что он говорил ему об этом тузе. Называл его денежной картой. Советовал гоняться за ним.

– Червонный туз? – переспросил Гримальди. – Как думаешь, что это означает?

Карч не ответил. Он взял карту за края большим и указательным пальцами и вылез из-под стола, держа ее в вытянутой руке. Встав, повернул карту. Там были изображены два розовых фламинго, шеи их изгибались, образуя форму сердца.

– Из «Фламинго», – сказал он.

Гримальди уставился на карту.

– Ну и что из этого?

Карч пожал плечами:

– Может быть, ничего. Однако наш приятель должен был долго сидеть здесь, наблюдая за толстяком. Возможно, раскладывал пасьянс, чтобы скоротать время.

– Ну что ж, если он уронил туз червей, значит, пасьянс не сложился.

– Весьма проницательно, Винсент.

Гримальди взорвался.

– Слушай, Джек, ты намерен мне помогать или шутить, пытаясь выставить меня дураком? А то я вызову кого-нибудь другого, кто сможет сделать работу, не действуя мне на нервы.

Карч выждал несколько секунд и спокойно ответил:

– Винсент, ты вызвал меня, потому что знаешь: никто больше не сможет управиться с этим делом, только я.

– Ну так кончай болтать и начинай работать. Время идет.

– Ладно, Винсент. Как скажешь.

Карч взглянул на карту, которую все еще держал за уголок. Он знал, что может попросить Айверсона проверить ее на отпечатки пальцев, но это вовлекло бы полицейского в историю, которой, как думалось Карчу, предстояло стать грязной. Он решил прибегнуть к этому в самом крайнем случае. Подошел к столу, раскрыл папку с информацией отеля для постояльцев. В одном из ее карманов оказались конверты и писчая бумага. Он положил карту в конверт и сунул его во внутренний карман пиджака.

– Отпечатки? – спросил Гримальди.

– Возможно. Сначала испробую несколько других ходов.

Они вернулись в номер 2014 и, оглядывая его напоследок, обсудили свои варианты. Гримальди сказал, что Майами не волнует судьба курьера, и это развязывало им руки. Можно уйти из номера и предоставить событиям идти своим чередом, когда горничная обнаружит тело. Или привезти в номер тележку из прачечной, положить в нее труп и спустить в служебном лифте на погрузочную платформу к ждущему фургону. Все следы пребывания курьера в отеле можно стереть из памяти компьютера и с видеопленок, а тело после наступления темноты зарыть в пустыне.

– Чтобы поднять этот мешок с дерьмом, потребуются четверо, – посетовал Гримальди.

– Чем больше людей будет об этом знать, тем выше вероятность твоего разоблачения.

– Но если дело пустить на самотек, явятся полицейские – официально, – и пострадает репутация отеля. Я не припомню, когда в лас-вегасских отелях последний раз случалось убийство. Пресса набросится на него, как Тайсон на ухо Эвандера.

– Верно. Но может, такое давление на нашего приятеля принесет пользу. Заставит его совершить ошибку.

– А если полицейские доберутся до него раньше тебя?

Карч лишь взглянул на Гримальди с выражением, говорящим, что это предположение нелепо.

– Решай сам, Винсент. Мы теряем время. Мне нужно просмотреть видеопленки и действовать исходя из того, что увижу.

Гримальди кивнул:

– Ладно, обойдемся без полиции. Я поручу, кому надо, замести следы.

– Хорошее решение, Винсент, – сказал Карч, но таким тоном, что Гримальди мог бы счесть это насмешкой. – Пошли просматривать пленки.

Оба вышли из номера, оставив труп на кровати. Гримальди тут же повесил на ручку двери табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ».

21

Карч уже много раз бывал в кабинете Гримальди на втором ярусе казино. Договор о сотрудничестве с «Клеопатрой» в качестве консультанта по вопросам безопасности был секретным – никаких записей, плата наличными, – и поэтому он чаще всего встречался с Гримальди там, хотя его задачи не имели почти отношения к тому, что делалось в игорном зале. Занимался Карч главным образом тем, что Гримальди именовал вспомогательными вопросами и проблемами безопасности. Своим внештатным статусом Карч был вполне доволен. Ему не хотелось бы носить синий блейзер с профилем египетской царицы на нагрудном кармане.

Кабинет был большой, роскошный, с местами для работы, отдыха и баром. Путь в него пролегал через огромный охранный центр, где десятки видеооператоров сидели в кабинках, глядя на экраны телекамер, направленных в игорный зал. Помещение центра освещалось тускло, из-за чувствительной электроники температура там никогда не превышала семнадцати градусов. Большинство операторов носили под синими блейзерами свитера. Если в Лас-Вегасе человек летом отправляется на работу в свитере, значит, он весь день сидит в помещении, глядя на экран.

Окна одной стены кабинета Гримальди выходили на охранный центр, а другие – на казино. Позади письменного стола находилась дверь, ведущая к «вороньему гнезду». Пройти туда можно было только через нее, и Гримальди ни разу не приглашал Карча взглянуть из «гнезда» на игорный зал. Это вызывало у Карча беспокойство, которое усиливалось мыслью, что Гримальди знает о нем.

Когда они вошли в кабинет, Карч увидел человека, сидящего за столом и работающего на контрольной панели многоэкранной видеостанции справа от стола.

– Ну что у тебя? – спросил Гримальди, опуская шторы на окнах, выходивших в охранный центр.

– Сюрприз, вот что, – ответил оператор, не отводя взгляда от четырех включенных экранов.

– Объясни нам.

Слово намзаставило оператора поднять голову. Кивнув Карчу, он снова опустил ее.

– Так вот, мне кажется, этого человека скорее всего ограбила женщина.

Гримальди зашел за стол и уставился поверх плеча оператора на экраны.

– Показывай.

Карч остался по ту сторону стола. Глянул мимо обоих на застекленную дверь, ведущую к «вороньему гнезду». Представить ему оператора Гримальди не потрудился.

Оператор в течение пяти минут, пользуясь пленками из разных видеокамер, вел прерывистую демонстрацию последнего вечера Идальго в казино. Это называлось видеослежкой. Над игорным залом – как и над всеми в Лас-Вегасе – было достаточно видеокамер, чтобы не терять человека из виду после того, как он вошел в так называемую видеосеть. Лучшие операторы знали квадранты этой сети наизусть и могли летающими по клавиатуре пальцами быстро переключаться с одной камеры на другую, чтобы следить за объектом.

Оператор и занимался этим, только пленки видеослежки за Идальго он смонтировал заранее. Показал Идальго играющим в баккара и блэкджек, даже делающим несколько ставок на рулетке. Во что бы толстяк ни играл, казалось, он почти не разговаривал с другими игроками и служащими. Наконец, когда счетчик времени на пленке показал 10.33 вечера, Идальго направился к окошку регистратуры для особо важных персон и забрал из сейфа блестящий алюминиевый чемоданчик. Там его встретил охранник-сопровождающий и пошел с ним к лифтам.

– Кто сопровождает? – спросил Карч.

– Фамилия его Мартин, – ответил Гримальди. – Он начальник смены. Перешел к нам из «Самородка» два года назад. Сопровождал толстяка всю неделю.

– Надо будет поговорить с ним.

– Не знаю, что тебе это даст, но проблемы здесь нет.

Оператор указал на новый экран, где продолжалась видеослежка за Идальго. Толстяк с Мартином вошли в лифт. Идальго достал из кармана ключ-перфокарту, Мартин взял его, вставил в контрольную панель, затем нажал кнопку пентхауза. Аудиозаписи на пленке не было, но было ясно, что они не разговаривали.

– И больше мы его не увидим, – сказал оператор.

– Значит, в коридоре камер нет? – спросил Карч.

– Нет. Мы потеряли его из виду, как только он вышел из лифта.

– А потом, когда включилась пожарная тревога? – спросил Гримальди. – Он не показывался?

– Нет, – ответил оператор. – Я проверил все лифтовые и лестничные камеры. Он не эва...

– Постой-ка, – неожиданно сказал Карч. – Вернись назад. Прокрути еще раз лифтовую пленку.

Оператор посмотрел на Гримальди и, когда тот кивнул, стал перематывать пленку, пока Карч не сказал, что достаточно, потом снова включил просмотр. Все смотрели молча.

Было ясно, что Мартин сказал что-то Идальго, тот полез в карман и достал ключ-перфокарту. Мартин воспользовался ею, чтобы привести в действие кнопку пентхауза.

– Винсент, ты сказал: Мартин – начальник смены?

– Да.

– Разве у него не должно быть своего ключа к пентхаузу?

Гримальди помолчал, сопоставляя только что виденное на экране с вопросом Карча.

– Сукин сын. Воспользовался ключом Идальго, хотя мог бы собственным.

– Может, потому, что своего при себе не было?

– Или отдал его... Где та женщина, о которой ты говорил?

Оператор включил код памяти, и пленка на одном из устройств перемоталась к заданной точке. На экране появился широкий вид салона для баккара. Игра шла только за одним столом. Идальго был единственным партнером игрока заведения. Пользуясь встроенным в пульт приспособлением, оператор стал прокручивать пленку вперед по несколько кадров за раз. Указал на нижнюю часть экрана. Его палец постукивал чуть пониже изображения женщины, прислонившейся к загородке, отделяющей салон от остальной части зала.

– Вот она.

– Ну и что там?

– Наблюдает за толстяком, хотя старается не показывать этого.

Оператор продолжал прокручивать пленку. Все трое молча смотрели на экран. Женщина как будто отдыхала или ждала кого-то. На плече у нее висел небольшой рюкзак, в руке она держала большую черную сумку. Похоже, что она только-только зарегистрировалась в отеле и ждет кого-то, возможно, мужа, решившего сыграть несколько партий в блэкджек, прежде чем подниматься в свой номер. Но она дважды глянула в салон, и взгляд ее, казалось, падал прямо на Идальго. Задерживался чуть дольше, чем просто мимолетный. Карчу это показалось почти не заслуживающим внимания.

– Единственный игрок, – сказал он. – На кого ей еще смотреть?

– Это верно. Но я смонтировал и ее видеослежку.

Оператор сменил пленку. Гримальди придвинулся сзади поближе к нему. Карч оперся рукой о письменный стол и подался вперед, чтобы лучше видеть. На экране женщина с рюкзаком и сумкой входила в казино в восемь вечера и шла к окошку регистратуры для особо важных персон, где ей дали конверт.

– В нем, должно быть, ключ, – сказал Гримальди. – Ключ Мартина, черт побери!

Карч подумал то же самое, но промолчал. Еще подумал, что длинные темные волосы, которые обрамляли – и скрывали – лицо женщины, наверное, парик. Он наблюдал, как она прижалась к телефону в вестибюле и, очевидно, открыла конверт невидимо для объективов телекамер. Потом повернулась и направилась к игорному залу. Она шла уверенно, целеустремленно. Сумка и рюкзак по виду казались тяжелыми, но она несла их без видимых усилий.

Видеокамера показала, как женщина прошла через игорный зал и вошла в лифт башни «Ефрат».

– Умна, – сказал оператор. – Ни разу не подняла взгляд. Лица ее у нас нет. Ходила в своей шляпе, со своими волосами, будто под зонтиком.

Карч улыбнулся. Оператор был прав. Эта женщина умна, и, уже зная, что она сделала наверху, Карч поймал себя на том, что восхищается ею. Она была замаскирована, но он смог составить о ней представление. Молодая, видимо, тридцати с небольшим, кожа под подбородком тугая, очертания челюсти под полями шляпы выдают решимость. Ни колец, ни других украшений. Никаких слабостей. Ничего, кроме стремления к цели. Карч жалел, что не видит ее глаз, так как понимал, что их стоит увидеть.

На экране женщина в лифте достала из заднего кармана ключ-перфокарту и нажала кнопку пентхауза.

– Вот и тот самый ключ, – сказал Гримальди.

Карч промолчал, хотя ему хотелось, чтобы тот смотрел молча.

– Отлично, – сказал оператор, набирая новую команду на клавиатуре. – Значит, она выходит из лифта на двадцатом этаже. Но потом мы видим ее еще два раза.

– Два? – переспросил Гримальди.

– Да, сэр. Первый раз она спустилась, чтобы с кем-то встретиться, однако никто не появился.

Он показал на экран, где продолжалась видеослежка. Все трое посмотрели, как женщина идет через казино в бар, выбирает пустой столик и делает заказ официантке. Пленка перескочила во времени двенадцать минут, женщина на экране сидела одна, но на столике стояло два бокала.

– Что за черт? – сказал Гримальди. – Ты же говорил, никто не появился.

– Не появился, – ответил оператор. – Она заказала напитки на двоих, но к столику никто не подошел.

– Давайте смотреть молча, а? – произнес Карч, раздраженный их болтовней.

На экране женщина небрежно огляделась, словно проверяя, не наблюдает ли кто, потом подняла стоящий перед ней бокал. Карчу показалось, что в нем кока-кола. Женщина протянула руку к другому краю маленького круглого столика и слегка коснулась им бокала с пивом. Карч подался поближе к экрану и наблюдал за ее губами, когда она явно говорила что-то вслух.

– По-моему, ты следил не за кем надо, – сказал Гримальди, повысив с досады голос. – Эта девка сидит и разговаривает сама с собой. У нас нет времени на то...

– Пожалуйста, сэр, обратите внимание на это. Она возвращается к лифтам и опять поднимается на двадцатый этаж.

Оператор быстро прокрутил пленку вперед.

– И потом мы не видим ее до четырех. Женщина спускается, и смотрите на ее ношу. Она поднималась первый раз с сумкой и рюкзаком и спускается с сумкой и рюкзаком. Но кое-что переменилось.

Женщина снова появилась в игорном зале, она быстро шла через толпу стойких игроков. Карч сразу же увидел, что оператор прав. Кое-что переменилось. Лямки рюкзака были переброшены у нее через плечо, но спортивная сумка исчезла. Вместо нее женщина несла большую черную брезентовую сумку с двумя ручками. Оператор нажал клавишу, изображение замерло. В сумке находился прямоугольный предмет, очертания его отчетливо проступали через брезент. Это был чемоданчик толстяка.

– Сучка, – спокойно произнес Гримальди. – Несет мои деньги.

– Ты проследил ее до выхода? – спросил Карч.

Оператор вновь привел в движение пленку и молча указал на экран. Камеры засняли, как женщина шла по громадному залу казино к южному выходу. Не главному. Карч знал, что он не ведет ни к автостоянке, ни к подъездной аллее. Скорее к дорожке, по которой пешеходы выходят к Лас-Вегасскому бульвару.

– Винсент, – сказал он, – она вышла не в парадную дверь.

В его голосе прозвучала такая тревога, что Гримальди отвел взгляд от экрана. Приподнял брови, уловив тон, но не понимая, чем он вызван.

– Машину она оставила не здесь, так как не хотела, чтобы ее засекли камеры, – сказал Карч. – Сюда шла пешком. – И указал на экран, хотя там никакого изображения уже не было. – Южный выход. Она направлялась во «Фламинго».

Пораженный Гримальди кивнул.

– Червонный туз. Есть там у тебя кто-нибудь?

Карч ответил кивком:

– Никаких проблем.

– Ну так отправляйся.

– Минутку, Винсент. А Мартин? Надо бы начать с него.

– Мартином займусь я. А ты гоняйся за деньгами, Джек. Они – главное, время не ждет.

Карч кивнул. Он догадывался, что Гримальди, видимо, прав. Вспомнил о найденной карте. Гоняйся за деньгами. Гоняйся за денежной картой.

– Ну, чего ждешь?

Карч отвлекся от своих мыслей и посмотрел на Гримальди.

– Иду.

Он взглянул на ведущую к «вороньему гнезду» дверь и направился к выходу. Возле двери остановился.

– Винсент, нужно послать кого-нибудь во второй номер проверить вентиляционные отверстия.

– Зачем?

– Она поднялась с рюкзаком и спортивной сумкой. Спустилась с рюкзаком и чемоданчиком. Где спортивная сумка?

Гримальди ненадолго задумался, потом улыбнулся, удивленный тем, что Карч вспомнил об исчезнувшей сумке.

– Пошлю. Держи со мной связь и помни, Пиковый Валет, время идет.

Карч навел на него палец, будто ствол пистолета, и вышел.

22

Карч пошел из «Клеопатры» тем же маршрутом, что и женщина на экране. Огибая столы и лениво переходивших ему дорогу идиотов, он думал о ней. Она совершила почти безупречную кражу. Один лишний и слишком долгий взгляд у загородки салона баккара – единственная ее оплошность. Иначе, наверное, они до сих пор чесали бы затылки. И все равно Карч восхищался ею. Предвкушал ту минуту, когда встретится с ней. И не сомневался, что эта минута наступит. Она умна, но он умнее. Встреча их наверняка состоится.

Карч грубо толкнул медленно шаркавшего мужчину в шортах, который возник у него на пути, глядя при этом вверх на стеклянные панели купола.

– Извиняться нужно, – возмутился тот.

Карч, не замедляя шага, оглянулся.

– Пошел ты, придурок. Просаживай и дальше свои деньги.

– Эй! – крикнул мужчина ему вслед.

Карч остановился и повернулся к нему. Тот понял, что позволил себе лишнее, и зашаркал прочь. Карч смотрел ему вслед, пока человек в шортах не обернулся и их взгляды встретились. Улыбнулся, давая этому типу понять, что заставил его улепетывать, как мальчишку.

Карч шел коридором «Река Нил» к выходу, которым воспользовалась та женщина, и вскоре оказался на дорожке, ведущей к находящемуся в соседнем квартале «Фламинго». Подойдя к этому старому, много раз расширявшемуся и подновлявшемуся казино, он сообразил, что ему нужны наличные. Мысленно упрекнул себя за то, что не попросил у Гримальди на расходы, и хотел вернуться, но понял, что задержка выведет старика из себя. Войдя во «Фламинго», Карч огляделся, нашел банкомат и взял триста долларов – максимум того, что позволяла лежавшая на счете сумма. Обычно Дон Каннон брал с него за показ видеослежки по пятьсот, но трех сотен должно было хватить. Карч не думал, что из-за этого могут возникнуть проблемы. Банкомат выдал деньги сотенными купюрами в отличие от других банкоматов, находящихся не в казино. Карч тут же дважды сложил три купюры, чтобы они легко умещались в ладони. Разгладил сгибы и положил деньги в правую руку. Слегка согнул пальцы и свободно опустил ее. Подумал о руках, изваянных Микеланджело. Мастером. Представил расслабленно свисающую правую руку Давида. Безмятежность рук Меланхолии на гробнице Лоренцо Медичи. Отец Карча в юности ездил в Италию изучать изваянные мастером руки. У сына в этом не было нужды. В холле «Дворца Цезаря» стояла копия микеланджеловского Давида в натуральную величину.

Карч вошел в находящийся рядом с вестибюлем холл с телефонами, снял трубку внутреннего. Попросил Дона Каннона из охраны, его соединили с каким-то посредником, тот поинтересовался, кто звонит. После этого Карчу пришлось ждать больше минуты, и он тем временем обдумывал, что сказать Дону. Каннон был начальником в зале наблюдения. Карч познакомился с ним пять лет назад, когда разыскивал пропавшего человека, и Дон с тех пор оказывал ему услуги – не безвозмездно. За долгие годы работы Карч установил такие же контакты почти во всех казино. Вполне законные, за исключением отношений с Винсентом Гримальди. Однако теперь он видел возможность вырваться из когтей этого человека.

В трубке раздался лающий голос:

– Джек Карч!

– Дон? Как дела?

– Держу порох сухим. Чем могу быть полезен?

– Я работаю над одним делом, и твоя помощь была бы нелишней.

– Маленького электронного чуда захотел, а? Что задело?

– Довольно простое. Человека в «Дезерт инн» обобрала проститутка. Он позвонил мне, поскольку хочет обойтись без шумихи, сам понимаешь. Без полиции и протоколов. Дело в том, что девка утащила несколько вещиц – часы и кольцо, имеющих сентиментальную ценность. Ну, знаешь, дарственные надписи и все такое прочее. Замену им быстро изготовить нельзя, а если он завтра вернется в Мемфис без этих штучек, ему предстоит нелегкое объяснение с женой.

– Ясно. Какое отношение это имеет к «Фламинго»?

– Думаю, девица оставила машину в вашем гараже, выходящем на Ковел-роуд. Мой клиент встретился с ней в баре Багси вчера вечером, потом они поехали на такси в «Дезерт инн». Когда он заснул, девка обокрала его. Я проследил ее путь по тамошнему казино до тротуара и думаю, она направилась сюда. Часа в четыре.

– Говоришь, сюда.Ты здесь?

– Внизу.

– Поднимайся.

Он положил трубку. Карч отправился к лифтам и поднялся во второй ярус. По пути достал из заднего кармана платок, скомкал и сунул в нагрудный карман пиджака. Затолкал его вниз, чтобы не было видно, но карман оказался открыт примерно на дюйм. Потом порылся в карманах в поисках мелочи, нашел монеты в двадцать пять и десять центов. Обе были недавно отчеканены и ярко блестели. Нагнулся, положил четвертак в один ботинок, десятицентовик – в другой. Потряс обеими ступнями по очереди, чтобы монеты легли под свод стопы. Он надеялся, что Каннон не наблюдает за ним на одном из экранов.

Выйдя из лифта, Карч пошел влево, ко входу в комплекс охраны, и нажал кнопку слева от стальной двери. Над кнопкой находилось переговорное устройство, но из него не раздалось ни звука. Через пять секунд замок зажужжал, и Карч вошел.

Дон Каннон был рослым, атлетического сложения брюнетом с идущей от висков бородкой и в очках. Видимо, его взяли на работу благодаря комплекции и тому, что он мог при необходимости сделать в игорном зале. Но со временем перевели на кабинетную должность, и Каннон видел зал только на экранах, перед которыми он и его подчиненные сидели в так называемом зале наблюдения. Карча он ждал в маленькой прихожей по ту сторону стальной двери. Они, как всегда, обменялись рукопожатием, и сложенные купюры незаметно перешли из одной руки в другую. Как и в большинстве отелей на Стрипе, во «Фламинго» запрещалось брать вознаграждение за помощь в уголовном расследовании. Однако Карч знал полезность взяток: благодаря им, когда он позвонит в следующий раз, стальная дверь откроется.

– Сегодня я при малых деньгах, – негромко сказал Карч. – Рассчитаемся полностью потом, если не возражаешь.

– Никаких проблем. Пока ты поднимался, я зарядил четырехчасовую пленку. Пошли.

Сунув деньги в карман, Каннон повел Карча в наблюдательный зал, похожий на центр охраны в «Клеопатре». Видеооператоры сидели за пультами, постоянно переводя взгляды от экрана к экрану, постоянно пользуясь клавиатурой и рычажками, чтобы менять ракурс камер и величину изображения. Наблюдали они за всем, но главным образом за деньгами. Все сводилось к деньгам.

Каннон поднялся на платформу в конце комнаты, единственный пульт там был установлен так, чтобы начальник мог наблюдать и за экранами, и за операторами.

– Ты сказал, она явилась сюда из «Дезерт инн», так ведь? Шла пешком?

Каннон сел в кресло на колесиках и придвинулся к пульту. Карч встал позади него.

– Наверное. В самом начале пятого.

– Неблизкий путь. Ладно, давай посмотрим. Для начала северный вход.

Его пальцы залетали по клавишам, набирая поисковые команды. Он продолжал говорить:

– С тех пор как ты был здесь последний раз, мы перешли на цифровое изображение. Это прорыв.

– Отлично.

Карч не знал, что такое цифровое изображение, ему это было не важно.

– Ну вот дверь начиная с четырех часов. Я удвою скорость, пока ты чего-то не увидишь.

Каннон указал на большой, расположенный прямо перед ним экран, разделенный на матрицу из двадцати четырех квадратов с изображениями от разных камер. Передвинул рычажок, и к одному из них поползла стрелка. Нажал кнопку ввода, и изображение в маленьком квадрате заполнило весь экран. Оно шло от камеры, направленной сверху под углом на ряд автоматически открывающихся стеклянных дверей, и двигалось быстро. Машины вдали проносились, идущие по тротуару люди, казалось, бежали торопливой рысцой. Карч пристально смотрел на фигуры входящих и выходящих.

– Вот! – сказал он через три минуты. – Кажется, она. Прокрути обратно.

– Хорошо.

Каннон переводил цифровое изображение назад, пока так быстро исчезнувшая фигура не появилась, выходя задом наперед из двери.

– Угу.

Изображение замерло и затем двинулось в замедленном темпе. Двери автоматически раскрылись, и женщина, которую Карч видел на экранах в «Клеопатре», вошла с рюкзаком и сумкой, где лежал чемоданчик.

– Это она.

– Недурно выглядит для проститутки. Интересно, сколько она берет?

– Клиент сказал, пять сотен минимум.

Каннон свистнул:

– Вот обираловка! Ни одна женщина, как бы она ни выглядела, не стоит пяти сотен.

Карч угодливо засмеялся.

– Она прихватила и багаж клиента?

– Да. Но это его не особенно беспокоит. Ему необходимо вернуть только часы и кольцо.

– Ну не знаю, она так держит сумку, словно в нее втиснут Форт-Нокс[4].

Карч начал покрываться испариной. Он полагал, что Каннон прокрутит ему пленку, не анализируя того, что видит.

– Ладно, давай посмотрим, куда она идет, – сказал он, надеясь, что после этих слов Каннон прекратит комментарии.

Это как будто подействовало. Каннон умолк и следил за женщиной по матрице из квадратов, пока она не вышла из казино через заднюю дверь и направилась в восьмиэтажный гараж самообслуживания позади отеля на Ковел-роуд.

– Она, должно быть, в парике, но все равно кажется мне новенькой, – произнес Каннон после пяти минут молчания. – Если хочешь, поищем ее в нашем бункере проституток.

– Бункере проституток?

– Мы дали ему такое название. Большинство этих девиц в городе занесено у нас на компьютерный файл. Можно было бы узнать ее фамилию, располагай мы фото. Только вот она ни разу не подняла голову. Четкого изображения ее у нас нет.

И не будет, подумал Карч, но вслух сказал:

– Давай лучше посмотрим, что она делает, а ее внешностью займемся потом.

В гараже женщина поднялась в лифте на восьмой этаж и пошла к синему фургону, стоявшему в дальнем от лифта углу. К этому времени верхний этаж гаража почти опустел. На двадцати ближайших стояночных местах машин не было.

– Номерной знак снят, – сказал Каннон. – Похоже, эта птичка принимает меры предосторожности. Джек, ты уверен, что перед нами проститутка? Как я уже говорил, она кажется мне совершенно незнакомой, притом большинство этих девочек ездит на такси. Особенно берущие, по твоим словам, пять сотен за час.

Карч не ответил. Он пристально смотрел на экран. Женщина открыла ключом водительскую дверцу, положила в кабину рюкзак, сумку и села в машину. Когда завела мотор, вспыхнули фары. Прежде чем включить скорость, женщина обернулась, постучала в перегородку между кузовом и кабиной. Карч следил за ее губами, когда она что-то говорила. В кузове, очевидно, кто-то был.

– Дон, покажи эту часть еще раз, – попросил он.

– Никаких проблем.

Каннон перевел цифровое изображение назад и снова показал, как женщина стучит в перегородку. Остановил пленку и стал набирать компьютерные команды, пытаясь сделать изображение яснее. Потом снова стал медленно прокручивать запись.

– Она говорила что-то, – сказал Каннон. – Я не... похоже, «Как ты там?» или «Как у тебя там?». Что-то в этом роде.

– "Как дела там сзади?" – сказал Карч.

– Черт возьми, Джек. Пожалуй, ты прав. Знаешь свое дело. Ты пригодился бы здесь.

– Через неделю я бы сошел тут с ума. Сможешь показать заднюю часть фургона?

– Как только он станет выезжать.

Каннон вернулся к матрице, где теперь вели передачу только гаражные камеры, и следил за спускавшимся фургоном, пока тот не выехал на Ковел-роуд. На выезде заднюю часть машины записала камера, сфокусированная на среднем уровнем номерных знаков.

Заднего номерного знака тоже не было.

– Черт! – вскрикнул Карч, и сам удивился своей вспышке.

– Погоди секунду, – сказал Каннон.

Он перевел изображение назад, стал прокручивать в замедленном темпе, потом остановил его и увеличил. Карч взглянул на Каннона, на экран и наконец понял, что он делает. Номерные знаки отсутствовали, но слева на бампере был наклеено уведомление о штрафе за стоянку в неположенном месте. Каннон умело увеличил его. Самые крупные буквы и цифры стали почти разборчивы. Карч разглядел текущий год и пытался различить буквы, когда Каннон свистнул.

– Что?

– Похоже на «ЭХ».

– По-моему, тоже. Что это?

– "Электротовары" Хутена. Их логотип. Компания, производящая все эти штуки.

Каннон указал рукой на пульт.

– Отлично.

Что еще сказать, Карч не знал. Это открытие превращало вымышленную историю, которую он рассказал Каннону, в нелепость. Он впервые почувствовал, как холодно в зале, и сложил руки на груди.

– Ничего не понимаю, – сказал Каннон. – Проститутка сидит за рулем хутеновского фургона. Ты уверен, что клиент сказал тебе правду?

Он поднял взгляд на Карча, решившего, что нужно как-то выкручиваться.

– Нет. И пока не выясню, не сделаю ни шага. Если этот тип соврал, бросаю работу. Спасибо за помощь, Дон. Я вернусь сейчас в «Дезерт инн», поговорю с клиентом.

– Да, мне эта история тоже кажется сомнительной. А не хочешь все-таки просмотреть бункер проституток? Там есть шикарные красотки.

Карч нахмурился и покачал головой:

– Нет, в другой раз. Хочу сначала потолковать с этим типом, выяснить что к чему. Да, и загляну потом с остальными деньгами, которые должен тебе за показ.

Карч указал подбородком на пульт.

– Да брось ты. Я ведь, похоже, больше озадачил тебя, чем помог. Единственное, чего мне хочется от тебя, – продемонстрируй ловкость рук. Можешь показать какой-нибудь фокус?

Карч притворился, что просьба Каннона явилась для него неожиданной.

– Ну...

И похлопал себя по карманам, словно ища мелочь.

– Монетка найдется? Четвертак или еще какая-то?

Каннон откинулся назад, чтобы получить возможность пошарить в карманах, и наконец вытащил полную горсть мелочи. Карч подтянул рукава пиджака до середины предплечий и взял правой рукой с его ладони недавно отчеканенный блестящий четвертак. Потом принялся за исполнение вариации классического французского опускания-исчезновения с последующим броском, изобретенной Дж. Б. Бобо. Этот фокус он отрабатывал с двенадцатилетнего возраста. Мог бы проделывать его во сне. И мастерски проделал с плавными движениями и приобретенной за долгое время легкостью.

Выставив правую руку ладонью вверх на уровне груди, Карч взял монету за края пятью пальцами, чуть наклонив вперед, чтобы Каннон видел ее поверхность. Потом сделал вид, будто берет четвертак левой рукой. Когда левая рука сомкнулась, Карч уронил его в ладонь правой.

Сжав левую руку, Карч вытянул ее в сторону Каннона. Потом сделал вид, что превращает в порошок якобы находящуюся внутри монету. При этом он совершал правой рукой круговые движения над кулаком, не отводя глаз от левой руки.

– Она все крутится, все крутится, никто не знает, где очутится.

Круги, описываемые правой рукой, становились все шире, потом Карч неожиданно щелкнул пальцами, раскрыл обе ладони и показал Каннону. Монета исчезла. Глаза Каннона быстро перебегали с руки на руку, потом лицо его расплылось в широкой улыбке. Обычно так реагировали все. Недоверчивый зритель оказывался в двойном заблуждении. Он считал, что монета все время находится в левой руке, и терялся, когда ее не было ни в одной.

– Фантастика! – воскликнул Каннон. – Куда она подевалась?

Карч покачал головой.

– Вот это загадка. Никогда не знаешь, где окажется монета. Управлять этой частью фокуса я так и не научился. Можешь приплюсовать двадцать пять центов к моему долгу.

Каннон громко рассмеялся.

– Остряк ты, Джек. Где научился этому фокусу, у отца?

– Да.

– Он еще жив?

– Нет, умер. Давно уже.

– Он работал на Стрипе?

– Да, в разных местах. В шестидесятых. Однажды он целую неделю выступал перед Джоуи Бишопом, который выходил на сцену перед Синатрой в «Песках». У меня есть их фотографии втроем.

– Отлично! «Банда подростков». Добрые старые дни, а?

– Да, были и добрые.

Карчу явственно вспомнился отец, вернувшийся из больницы после случившегося в «Цирке». Обе руки были забинтованы. Казалось, он держит в них по мячу. Глаза как будто бы неотрывно смотрели куда-то вдаль.

Карч понял, что улыбка сошла с его лица, и взглянул на Каннона.

– Ну, мне пора, надо разобраться с этим делом. Спасибо за помощь, Дон.

Он протянул руку, Каннон пожал ее.

– Всегда рад тебя видеть, Джек.

– Провожать не нужно.

Карч повернулся и пошел к ведущей с платформы лесенке. Потом остановился и оперся о перила.

– Что за...

Он приподнял левую ногу и снял ботинок. Даже не взглянул на Каннона, хотя знал, что тот смотрит, посмотрел в ботинок, потом потряс его. Внутри что-то затарахтело, он перевернул ботинок, и засунутый туда четвертак выпал на подставленную ладонь. Карч взял его и взглянул на Каннона. Здоровяк грохнул кулаком по столу и, улыбаясь, затряс головой.

– Такая вот чертовщина, – сказал Карч. – Никогда не знаешь, где эта треклятая штука окажется.

И бросил монету Каннону, тот поймал ее.

– Я сберегу ее, Джек. Она волшебная.

Карч отсалютовал ему, спустился по лесенке и вышел из зала. На улице, за пределами зоны охвата камер Каннона, полез в нагрудный карман и достал платок с монетой, которую бросил туда, описывая рукой круги во время фокуса.

Десятицентовик Карч решил достать из ботинка потом, когда найдет время сесть.

23

Полтора часа спустя Карч стоял с сотовым телефоном в руке за оградой стоянки машин служащих «Электротоваров» Хутена. Прямо напротив синего фургона, выезжавшего из гаража «Фламинго» около шести часов назад. Только теперь на заднем бампере номерной знак был. Карч походил немного, с нетерпением ожидая ответного звонка. В затылке появилось приятное ощущение прилива адреналина. Он был на верном пути. К деньгам, к той женщине. Запрокинул голову, и это как будто усилило прилив, шедший по спинному хребту к мозгу.

Телефон зазвонил. Большой палец Карча уже лежал на кнопке.

– Карч слушает.

– Это Айви. Нашел, что тебе нужно.

Полицейский детектив Айверсон находил для Карча по номерам машин сведения об их владельцах, получая за каждую справку по пятьдесят долларов. Оказывал и другие услуги по иным расценкам – служебное положение обеспечивало ему побочный доход. Карч всегда был осторожен в своих запросах даже по совершенно законным делам. За многие годы он научился держаться со всеми полицейскими – и в особенности с Айверсоном – так же осмотрительно и сдержанно, как с проститутками, ростовщиками и шулерами – публикой, с которой постоянно приходилось иметь дело по работе.

Прижав плечом телефон к уху, Карч достал из кармана ручку и блокнот.

– Так, что там у тебя?

– Машина с этим номером принадлежит Джерому Сандеру Полцу, возраст – сорок семь лет. Адрес – Мишн-стрит, триста двенадцать. Это северный Лас-Вегас. Я проверил, судимостей у него нет. Сделал это, кстати, бесплатно.

Карч, услышав фамилию, перестал писать. Он знал Джерома Полца. Во всяком случае, был почти уверен, что знает. За стойкой у Хутена работал Джерси Полц. Он всегда считал «Джерси» прозвищем, данным по названию города, откуда приехал этот человек. Но теперь догадался, что это сложение первого и второго имен.

– Эй, шеф, куда пропал?

Карч отбросил мысли о Джерси Полце.

– Спасибо, Айви. Это кое-что проясняет.

– Вот как? Что же?

– Дело, над которым работаю. Возле стройплощадки «Венецианка» расположены камеры наблюдения. Этот фургон появлялся там несколько раз, это показалось мне подозрительным. Но Полц есть в списке поставщиков. Он работает в «Электротоварах» Хутена, камеры устанавливают они. Так что забудь об этом.

– У них там воруют?

– Да, в основном стройматериалы. Фургон у Полца без надписей, вот я и решил устроить проверку.

– Значит, снова оказался на исходной позиции? В поисках воришки с тачкой?

Карч по голосу догадался, что Айверсон улыбается.

– Вот-вот. Но тебе спасибо. Это сбережет мне время.

– До встречи.

Карч закрыл телефон и, глядя через забор на синюю машину, стал обдумывать следующий ход. То, что след привел к Полцу, осложняло дело.

Наконец он снова раскрыл телефон, позвонил в справочную и узнал основной номер «Электротоваров» Хутена. Набрал его и спросил Джерси Полца, тот через полминуты ответил.

– Джером Полц?

Пауза.

– Да, кто...

– Джерси Полц?

– Кто это?

– Джек Карч.

– Чего ты назвал меня Джеромом? Никто...

– Это ж твое имя, разве не так? Джером Сандер Полц. Отсюда и Джерси, так ведь?

– В общем-то да, однако никто...

– Мне нужно, чтобы ты вышел. Немедленно.

– О чем это ты?

– О том, чтобы ты немедленно вышел. Я жду. Выходи через автостоянку. Я остановился на обочине. Прямо за твоим фургоном, по ту сторону ограды.

– Объясни, что происходит? Я не...

– Объясню, когда придешь. Поспеши. Возможно, я еще смогу помочь тебе, но ты должен выйти немедленно и все выложить начистоту.

Прежде чем Полц успел ответить, Карч закрыл телефон. Потом подошел к своей машине и сел в нее. Это был черный «линкольн» – лимузин старой модели с большим багажником. Стекла были затемнены. Машина ему нравилась, только бензина расходовалось много, и его часто принимали за чьего-то личного шофера. Он повернул зеркало заднего обзора так, чтобы видеть въезд на автостоянку в тридцати метрах сзади. Расстегнул пиджак, вынул девятимиллиметровый «зиг зауэр» из кобуры. Потом полез рукой под сиденье и стал шарить среди пружин, пока пальцы не коснулись приклеенного лентой глушителя. Оторвал его, надел на ствол «зига» и сунул оружие между сиденьем и дверцей.

Через пять минут ожидания Карч увидел в зеркале, как Полц появился в дверях магазина и направился к «линкольну». Он курил только что зажженную сигарету и шел широким шагом с решительным, если не гневным видом. Карч улыбнулся. Над этим он собирался позабавиться.

Полц сел на пассажирское сиденье с грозным выражением лица, от него несло луком.

– Дело должно быть серьезным, черт побери. Я на повременке.

Карч повернулся к нему и молчал, пока их взгляды не встретились.

– Надеюсь, будет.

Больше он не добавил ничего. Полц, посидев несколько секунд, взорвался:

– Ну какого хрена тебе нужно?

– Не знаю. Что нужно тебе?Ты ведь мне звонил.

– Что за чушь? Ты только что позвонил, сказал...

Карч расхохотался, что привело Полца в замешательство и заставило умолкнуть. Потом повернул ключ зажигания, завел мотор. Быстро включил скорость и оглянулся через левое плечо, собираясь выехать на дорогу. Услышал, как защелкнулись автоматические замки на дверцах, когда шестерни коробки передач пришли в движение.

– Эй, эй, погоди, – запротестовал Полц. – Я на повременке. Мы никуда...

Он попытался открыть дверцу, но автоматический замок не позволил. Пока искал кнопку, которая его отопрет, Карч, дав полный газ, выехал на дорогу.

– Успокойся, на ходу дверцу не отопрешь. Запор обеспечивает безопасность.

– Черт возьми, – произнес Поли, раздраженно вскинув руки. – Куда мы едем?

– У нас проблема, Джером, – спокойно ответил Карч.

И поехал на запад по Тропикана-стрит. Над рекламами виднелись вершины гор.

– Что ты выдумываешь? Нет у нас никакой проблемы. Я целый год не звонил тебе, и не называй меня так, черт возьми.

– Джером Сандер Полц... Джерри С... Джер Си. Какое имя хочешь на камне?

– Каком еще камне? Ты что...

– Который поставят на твоей могиле.

Полц наконец умолк. Карч глянул на него и кивнул.

– Дело очень серьезное, осел. Твой фургон засекли. Прошлой ночью. Засняли на пленку.

Полц затряс головой, словно пытаясь избавиться от кошмара.

– Понятия не имею, о чем ты. Куда мы едем?

– В укромное место, где можно разговаривать.

– Какой это разговор? Говоришь ты, а я в толк не возьму, о чем речь.

– Ладно, когда приедем на место, разговор будет.

Через десять минут железобетонные здания остались позади, и частные дома стали редеть, по мере того как «линкольн» приближался к пустыне. Карч глянул на Полца и увидел, что тот начинает осознавать, в какой переплет угодил. Все осознавали, поняв, что едут в пустыню. Он вытащил «зиг» и положил на колени, ствол смотрел Полцу в грудь.

– Тьфу ты, черт, – заговорил Полц, когда увидел пистолет и окончательно уяснил свое положение. – Вот гнусная сука.

Карч широко улыбнулся и спросил:

– Кто она?

– Ее зовут Касси Блэк, – быстро ответил Полц. – Пропади она пропадом. Я не защищаю ее.

Карч сощурился, собираясь с мыслями. Касси Блэк. Имя было смутно знакомым, но он не мог припомнить, кто это.

– Та самая, что была с Максом Фрилингом шесть лет назад.

Карч бросил быстрый взгляд на Полца.

– Я не лгу. Неужели не помнишь?

Карч затряс головой. Такого не могло быть.

– Она была наводчицей, внутрь не совалась.

– Насколько я понимаю, Макс ее кое-чему научил.

– Но ее же посадили. За убийство Макса.

– Непредумышленное убийство, Карч. Она уже на свободе. Сказала, что живет в Лос-Анджелесе.

Карч задумался и взглянул на часы. Он встретился с Гримальди в номере 2014 всего три часа назад и уже знает фамилию и историю. Повел плечами, наслаждаясь растущим в груди возбуждением, потом повернулся к сидевшему рядом человеку.

– Знаешь, Джером, я считал, между нами существует соглашение. Думал, как только узнаешь хоть что-то,имеющее отношение к «Клеопатре», сообщишь мне. Ты знаешь, что если в кабинете меня нет, то я два-три раза прослушиваю автоответчик. И странно, что ты не позвонил ни на этой неделе, ни на прошлой и вообще черт знает сколько времени.

– Слушай, Карч, я не знал, что это будет «Клео», да и все равно позвонить не мог. Я был лишен свободы,черт побери.

– Лишен свободы? Каким образом?

– Лежал связанным в кузове фургона.

В течение десяти минут Полц взволнованно излагал Карчу свою версию событий прошлого вечера. Карч молча слушал, запоминая все несообразности и несоответствия в рассказе.

– Я не мог позвонить, – сказал в заключение Полц. – Позвонил бы непременно, но она всю ночь продержала меня в кузове. Вот смотри.

Он повернулся и подался вперед. Карч поднял пистолет, и Полц вскинул руки ладонями наружу. Потом указал на уголки рта, где были одинаковые порезы, выглядевшие свежими и болезненными.

– Это от ленты, которой она привязывала мне кляп. Я говорю правду.

– Сядь, как сидел.

Полц принял прежнюю позу. Минуту они ехали молча, Карч думал о рассказе Полца.

– Ты не говоришь всего. Она знала, что в тот раз ты донес о них мне?

– Нет. Никто не знал, кроме тебя.

Карч кивнул. Судебного разбирательства не было, так что ему не пришлось излагать эту историю публично. Только полицейским, и одним из первых был Айверсон.

– С кем она работала теперь?

– Одна. Появилась вдруг у стойки, и с этого все пошло. Больше я никого не видел.

И все-таки в рассказе Полца оставалась какая-то неясность.

– Ты не говоришь мне всего. Ты с ней что-то сделал. Пытался ограбить?

Полц промолчал, и Карч воспринял это как подтверждение.

– Пытался. Понял, что она одна, и решил грабануть ее. Только женщина была к этому готова, и потерпевшим оказался ты.Потому-то она и не развязала тебя, пока не завершила работу.

– Ну хорошо, пытался. Что из того, черт возьми?

Карч не ответил. Город уже остался далеко позади. Карчу нравилось в пустыне, особенно весной, пока еще не слишком жарко.

– Что она делает в Лос-Анджелесе? – спросил он.

– Она не сказала, а я не спрашивал. Слушай, куда мы едем? Я сказал тебе все, что знаю.

Карч не ответил.

– Послушай, Карч, я знаю, что у тебя на уме. Думаешь, я ушел, никому не сказав, с кем иду на встречу?

Карч с рассеянным видом бросил на него взгляд.

– Да, Джерси, именно так я и думаю.

Это нельзя было даже назвать блефом. Характер их давних отношений требовал, чтобы в таких случаях Полц говорил коллегам, будто идет покурить, и только.

Карч повернул «линкольн» влево, на дорогу, именуемую, как он знал, на картах округа Сэддл-Ранч-роуд. Она проходила по земле, размежеванной под застройку тридцать лет назад. Туда проложили несколько дорог, но план застройки лопнул, и ни единый дом возведен не был. Город разрастался быстро, но строители могли добраться туда лет через десять. Карч надеялся, что к тому времени его в Лас-Вегасе не будет.

Он остановил машину перед старой заброшенной торговой конторой. Окна и дверь давно исчезли. Дырки от пуль, рисунки и надписи покрывали все стены внутри и снаружи, пол был завален битым стеклом и жестянками из-под пива. Утреннее солнце освещало серебристую паутину в пустом дверном проеме. Карч взглянул на растущую ярдах в десяти от постройки юкку. Он посадил ее много лет назад, просто для того, чтобы отметить место. И всегда удивлялся, как она разрослась в пустыне.

Заглушив мотор, Карч взглянул на Полца, в лице которого не было ни кровинки.

– Послушай, Карч, я сказал тебе все, что знаю об этой суке и о том, что произошло. Совершенно незачем...

– Вылезай.

– Как? Здесь?

– Да, живо.

Он поднял в напоминание «зиг», и Поли попытался открыть дверцу. Она была все еще заперта. Карч с улыбкой смотрел, как рука пассажира нащупывала кнопку отпирания. Наконец Полц нашел ее и открыл дверцу. Вылез из машины, и Карч последовал за ним.

Карч пошел к нему в обход машины спереди. Пистолет он держал в опущенной руке.

– Что ты собираешься делать? – спросил Полц, подняв руки в знак капитуляции.

Карч пропустил вопрос мимо ушей и огляделся.

– Это место... Я езжу сюда много лет. С детства. Отец привозил меня сюда посмотреть на звезды. Зимой мы сидели на капоте «доджа», и тепло мотора согревало нас.

Карч повернулся лицом к городу.

– Знаешь, ночью он мог взглянуть на Стрип и определить казино просто по цвету неона. «Пески», «Дезерт инн», «Звездная пыль»... Тогда я любил этот город. Теперь это просто... дерьмо. Парки развлечений и дерьмо. Класса больше нет. Конечно, городом тогда заправляли крючконосые, но класс у него был. Теперь это просто...

Не договорив, Карч взглянул на Полца так, словно только что увидел его.

– Сколько она заплатила тебе?

– Ничего.

Карч направился к нему, и Полц выпалил:

– Восемь тысяч. И только. Но это за оборудование. В долю она меня не брала. Просто дала мне восемь тысяч и освободила от пут.

Карчу показалось странным, что Касси Блэк отпустила Полца – и даже расплатилась с ним, после того как убила Идальго. Эту разницу в поведении требовалось обдумать. В номере что-то произошло, и сказать, что именно, очевидно, могла только она.

– Где эти восемь тысяч?

– У меня дома, в сейфе. Поехали. Я покажу. Я отдам их тебе.

Карч невесело улыбнулся:

– Она рассказала о работе, когда освобождала тебя от пут?

– Ни словом не обмолвилась. Разрезала их и вылезла из фургона. Деньги я нашел на переднем сиденье вместе с ключами.

– А чемоданчик?

– Какой чемоданчик?

Карч сделал паузу и решил оставить эту тему. Вряд ли Касси Блэк говорила о чемоданчике Полцу. Видимо, она поняла, что там электронная защита, и пока даже не открывала его.

От Полца, решил он, больше ничего добиться нельзя, кроме разве что восьми тысяч, лежащих у него дома.

– Подойди сюда, – сказал он, указав на передок «линкольна». – Положи на капот бумажник и ключи.

Полц повиновался и остался около машины. Карч стоял у левого крыла.

– Вы обокрали тех, кого не следовало. И она убила того, кого не нужно было бы убивать.

У Полца отвисла челюсть, но он быстро совладал с собой.

– Понятия не имею, о чем ты... Я ничего не крал. Я...

– Ты помогал, так что виновен в той же мере. Понимаешь?

Полц зажмурился, потом отчаянно заскулил:

– Я извиняюсь. Я не знал. Пожалуйста, окажи снисхождение.

Карч смотрел мимо него на окружающую бесплодную землю. Его взгляд задержался на юкке и двинулся дальше. Пустыня в своей первозданности была поистине прекрасна.

– Знаешь, почему я приехал сюда?

– Знаю.

Карч едва не рассмеялся.

– Я имею в виду именно это место.

– Тогда нет.

– Потому что тридцать лет назад, когда эту территорию разбили на участки и начали продавать их простакам, землю так разрыхлили, что казалось, она готова к строительству и тебе начнут строить дом, едва ты выложишь деньги. Это была одна из жульнических уловок, и сработала она прекрасно.

Полц кивнул, словно нашел эту историю интересной.

– Мой отец купил один из участков...

– Вот почему ты приехал, да?

Тон Полца был вымученным, отчаянным. Карч пропустил вопрос мимо ушей.

– Тридцать лет – большой срок. Земля с тех пор основательно затвердела, но стоит отъехать отсюда и начать копать, там окажется слой рыхлого песка толщиной в фут, а потом он станет твердым, как скальный монолит. Люди думают, копать в пустыне легко, как на пляже. Ничего подобного. Земля под верхним слоем песка слеживалась примерно два миллиона лет. Лопата отскакивает от нее.

Он взглянул на Полца.

– Вот почему копать мне нравится здесь. То есть, пойми меня правильно, работа все равно тяжелая, но фута на три углубиться можно. А больше и незачем.

Карч с проницательным видом улыбнулся. Полц неожиданно бросился наутек. Карч знал, что скорее всего так и будет. Побежал он за контору, потом мимо юкки, пытаясь использовать их как прикрытие. Это тоже было Карчу не в новинку. Он отошел от «линкольна» и спокойно зашагал к левой стене конторы, откуда было удобнее целиться. На ходу снял со ствола глушитель: нужды в нем уже не было, а на меткость он мог повлиять. Тренировался Карч в тире без глушителя.

Полц находился примерно в тридцати ярдах, он отчаянно бежал зигзагами, поднимая облачка песка и пыли. Карч сунул глушитель в карман пиджака и остановился. Расставил ноги, вскинул «зиг», держа его в классически вытянутых руках, и стал водить стволом за петляющим Полцем. Тщательно прицелился и выстрелил один раз, с опережением на два фута. Опустил пистолет и наблюдал, как Полц замахал руками и повалился ничком. Карч знал, что попал ему в спину, может быть, даже в позвоночник. Смотрел, не зашевелился ли он, и через несколько секунд увидел, что Полц сучит ногами и ворочается. Было ясно, что он не встанет.

Карч поискал взглядом выброшенную гильзу и нашел ее в песке. Поднял, еще горячую, и положил в карман. Вернулся к «линкольну» и, нажав кнопку дистанционного управления, открыл багажник. Снял пиджак, положил на бампер, потом полез за комбинезоном. Просунул ноги в штанины, руки в рукава и застегнул «молнию» до шеи. Комбинезон был мешковатым, черным, купленным для ночной работы.

После этого Карч достал лопату и пошел к тому месту, где упал Полц. Посередине его спины было темно-бордовое пятно. Лицо в песке и грязи. На губах – кровь. Это означало, что пуля пробила легкое. Полц дышал часто, хрипло, говорить не пытался.

– Ну-ну, будет тебе, – сказал Карч.

С этими словами он нагнулся и приставил дуло «зига» под левое ухо Полца, другой рукой взял лопату за нижнюю часть черенка и поднес к его голове, чтобы кровь брызнула на нее. Выстрелил один раз в мозг Полцу и ощутил, как тот обмяк. Гильза звякнула о лопату и отлетела в песок. Он поднял ее и положил в карман к первой.

Сунув «зиг» обратно в кобуру. Карч взглянул на небо. Ему не хотелось заниматься этим среди дня. Дело заключалось не только в черном комбинезоне под пустынным солнцем. Если в аэропорту создавалось напряженное положение, самолеты иногда пролетали здесь на небольшой высоте.

И все-таки он принялся копать, надеясь, что этого не случится, и подумывая, не наткнется ли лопата на уже лежащие в земле кости.

24

Стоя перед зеркалом, Карч повязывал галстук. Яркий, со спиралями в стиле арт деко, принадлежавший отцу. Тот носил его с двухцветным габардиновым голливудским пиджаком и брюками с нерасходящейся складкой, купленными в магазине Валентине в центре города.

Раздался сигнал пейджера, Карч снял его с комода. Гримальди требовал позвонить. Карч стер запись, повесил пейджер на пояс и продолжал повязывать галстук. Карч не собирался звонить Гримальди. Хотел заехать к нему и лично сообщить о своих успехах.

Когда галстук был повязан, Карч вернулся к комоду за оружием. Сунул «зиг» в кобуру и застегнул ее. Потом взял маленький пистолет двадцать пятого калибра – «беретту», умещавшуюся в ладони. Снова повернулся к зеркалу и свесил руки, спрятав «беретту» в правой. Сделал несколько движений и жестов, постоянно держа оружие невидимым. «Правая рука Давида, – подумал он. – Правая рука Давида...»

И принялся отрабатывать финал. Двигал якобы пустыми руками, будто в разговоре, потом вдруг наставлял пистолет на свое отражение в зеркале. Поупражнявшись, Карч положил его в шелковый карман фокусника, пришитый сзади изнутри на пояс брюк. Один портной в центре города пришил ему такие на все брюки. Потом выставил руки ладонями вперед, свел их, словно в молитве. Поклонился и пятясь, отошел от зеркала. Выступление завершилось.

По пути в гараж Карч задержался на кухне и достал из шкафчика стеклянную банку. Снял крышку и положил две привезенные из пустыни гильзы к другим. Потом поднял ее и посмотрел. Банка была наполовину полна гильзами. Карч потряс ее, прислушиваясь к их стуку внутри. Поставил банку на место и взял коробку кукурузных хлопьев. Его мучил голод. Он не ел весь день, и физическая работа в пустыне истощила его силы. Хлопья он стал есть прямо из коробки, горстями, стараясь, чтобы крошки не попали на одежду.

Войдя в гараж, нелегально переоборудованный в кабинет, Карч сел за письменный стол. Контора в каком-нибудь коммерческом здании, как у большинства частных детективов, ему не требовалась. Почти все предложения работы – не выходящей за рамки закона, – поступали Карчу по телефону, номер которого клиентам давали в полиции. Его основным занятием был розыск исчезнувших людей. Он платил двум полицейским детективам, возглавлявшим в управлении отдел розыска безвестно пропавших, по пятьсот долларов в месяц, чтобы они направляли клиентов к нему. По заведенному порядку полиция не могла ничего предпринимать по обычному сообщению об исчезновении взрослого человека до того, как со времени поступления сообщения не истечет сорок восемь часов. Возник этот порядок потому, что большинство пропавших исчезали умышленно и нередко объявлялись на другой день. В Лас-Вегасе чаще всего именно так и происходило. Люди приезжали на отдых или условленную встречу и пускались во все тяжкие в городе, созданном для того, чтобы потакать соблазнам. Путались со стриптизершами и проститутками, проигрывали и стеснялись возвращаться домой, выигрывали большие деньги и не хотели возвращаться. Существовало множество причин, и потому полицейские занимали выжидательную позицию.

Однако это сорокавосьмичасовое выжидание и стоящие за ним причины не успокаивали встревоженных, подчас истеричных жен якобы пропавших. Тут-то и вступали в дело Карч и легион других частных детективов. Платя полицейским в управлении, Карч обеспечивал себя работой. Его фамилию и номер телефона часто предлагали тем, кто сообщал об исчезнувших и не хотел ждать положенные сорок восемь часов до того, как розыском займется полиция.

Карч ежемесячно клал пять сотен на банковский счет, к которому имели доступ оба полицейских, и это оборачивалось для него выгодой. Он получал по дюжине звонков в месяц с предложениями разыскать исчезнувших людей и запрашивал четыреста долларов за день работы плюс оплату расходов за два дня минимум. Часто устанавливал местонахождение разыскиваемого в течение часа, просто по следу кредитной карточки, но никогда не говорил об этом клиентам. Просто требовал перевести телеграфом деньги на его банковский счет, прежде чем он откроет местонахождение любимых мужей. Для Карча это была еще одна форма ловкости рук. Втирай очки. Никогда не показывай, что у тебя в ладони.

Его кабинет представлял «святыню» Лас-Вегаса. Стены покрывал коллаж фотографий эстрадных артистов пятидесятых – шестидесятых годов. Там были многочисленные снимки Фрэнка, Дина, Сэмми, индивидуальные и групповые, были фотографии танцовщиц и боксеров на ринге.

Открытки с изображением уже не существующих казино. Коллекция заключенных в рамку фишек – по одной из каждого, открывшегося в пятидесятых годах. Увеличенная фотография рушащегося здания «Песков», взорванного, чтобы расчистить путь новой эре Лас-Вегаса. Многие фотографии были с автографами и дарственными надписями, но не Джеку Карчу. Их дарили «Изумительному Карчу!» – его отцу.

Посередине стены, лицом к которой Карч сидел за письменным столом, находилась самая большая фотография. Сильно увеличенный снимок громадной световой рекламы, стоявшей возле «Песков». Она гласила:

У нас выступаютФРЭНК СИНАТРА ДЖОУИ БИШОП ИЗУМИТЕЛЬНЫЙ КАРЧ!

Перед тем как приняться за работу. Карч несколько секунд глядел на эту фотографию. Ему было девять лет, когда он увидел имя отца на этой большой рекламе. Тот однажды вечером взял его с собой посмотреть представление из-за кулис. Он стоял и смотрел, как отец показывал фокус, названный «Искусство Кейптауна», потом от хлопка по плечу поднял взгляд и увидел Фрэнка Синатру. Человек, бывший живым воплощением Лас-Вегаса, увернулся от ложного удара в подбородок и с улыбкой спросил, стоит ли и после его имени восклицательный знак. Это было самым неизгладимым воспоминанием детства. И еще то, что случилось с отцом через несколько лет в «Цирке».

Отвернувшись от фотографии, Карч проверил автоответчик. На нем было три сообщения. Он нажал кнопку воспроизведения и взял карандаш, чтобы делать записи. Первое сообщение было от некоей Мэрион Раттер из Атланты – она хотела нанять Карча для розыска своего мужа Клайда, не вернувшегося с проходившего в Лас-Вегасе съезда изготовителей кухонной посуды. Карч записал ее имя и номер телефона, но звонить не стал, поскольку в данное время был занят.

Два другие сообщения поступили от Винсента Гримальди. Голос его звучал раздраженно. Он требовал, чтобы Карч немедленно связался с ним.

Карч стер сообщения и откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. Взял еще горсть кукурузных хлопьев и, прожевывая их, глядел на две стопки денег перед собой. Из пустыни он поехал на квартиру Джерси Полна, открыл дверь ключами покойного, отпер найденный в чулане сейф и забрал деньги. В одной стопке было восемь тысяч стодолларовыми купюрами. В другой – четыре тысячи четыреста восемьдесят двадцатками. Карч счел, что восемь тысяч принадлежат Гримальди. За вычетом пятисот пятидесяти долларов, уже ушедших на расходы. «Округлю до шестисот, чтобы покрыть стоимость бензина и другие мелочи», – решил он. Другую стопку Карч целиком оставлял себе. Эти деньги не имели отношения к краже в «Клеопатре». Видимо, это были сбережения Полца.

Взяв свои, Карч положил их в один из ящиков стола и запер его. Достал бланк накладной и написал расписку на семь тысяч четыреста долларов, которые возвращал Гримальди. Добавил объяснение относительно удержанной на расходы суммы. Свою фамилию нигде не ставил. Потом положил сложенные купюры внутрь расписки, сунул ее в конверт и спрятал во внутренний карман пиджака.

Несколько минут Карч сидел за столом, размышляя, не удержать ли побольше денег, чтобы покрыть стоимость предстоящей поездки в Лос-Анджелес. Наконец решил, что не стоит, поднялся и подошел к ряду шкафов с папками под фотографией рушащихся «Песков». Отпер один и перебирал папки, пока не нашел нужную, и вернулся с нею к столу.

На папке была наклейка «Фрилинг Макс». Карч раскрыл ее и разложил содержимое. Там было несколько отчетов полицейских и странички со сделанными от руки записями. А также пачка аккуратно сложенных, пожелтевших газетных вырезок. Карч развернул их и стал читать ту, под самым крупным заголовком. То была первая страница лас-вегасской «Сан» более чем шестилетней давности.

ГРАБИТЕЛЬ КАРТЕЖНИКОВ СОВЕРШАЕТ СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПРЫЖОК

Дарлин Гантер

Штатный корреспондент «Сан»

"Человек, виновный, по мнению властей, в ряде краж у картежников в номерах отелей казино на Стрипе, рано утром в среду, понимая неизбежность ареста, покончил с собой, выбросившись из окна номера в пентхаузе «Клеопатры».

Тело этого человека разбило стекло купола, осыпав игроков осколками, в половине пятого утра. Оно грохнулось на игорный стол, за которым никого не было. Этот инцидент вызвал непродолжительную панику среди находившихся в игорном зале, однако власти сообщают, что никто, кроме упавшего, не пострадал.

Представители полиции говорят, что подозреваемый, опознанный как тридцатичетырехлетний Максуэлл Джеймс Фрилинг, проживавший в Лас-Вегасе, пролетел двадцать этажей, разбив оконное стекло в гостиничном номере пентхауза, когда лицом к лицу столкнулся с охранником «Клеопатры», устроившим засаду, чтобы схватить его.

Пока не ясно, почему в засаде не участвовала полиция. Непонятно также, почему Фрилинг решил броситься в окно в роковой попытке избежать ареста.

Винсент Гримальди, начальник охраны казино, был немногословен по поводу этого инцидента, однако выразил облегчение, что произошел он в то время, когда в казино было наименее людно.

«Нам просто повезло, что трагедия разыгралась именно тогда, – сказал Гримальди. – В тот час людей в казино было мало. Случись это во время большого наплыва игрока, кто знает, какими могли быть последствия».

Гримальди сказал, что казино останется открытым, пока на куполе будут вестись ремонтные работы. Небольшая часть игорного зала на это время будет отгорожена веревками.

После смерти Фрилинга в отеле задержали двадцатишестилетнюю женщину и передали полиции. Ее схватили, когда она бросилась к телу упавшего. Власти говорят, что по ее реакции стало ясно – она каким-то образом была связана с Фрилингом.

«Если бы она просто ушла, мы, видимо, даже не узнали бы о ней, – сказал детектив Стэн Нэпп. – Но она бросилась к этому человеку и выдала себя».

Женщину, назвать имя которой полицейские отказываются до предъявления обвинения, в среду весь день допрашивали в управлении полиции.

Полицейские говорят, что Фрилинг, очевидно, был тем весьма квалифицированным вором, который в течение последних семи месяцев совершил одиннадцать краж в отелях казино на Стрипе. В каждом случае гости казино лишались наличных денег и драгоценностей в своем номере, вор проникал туда, когда они спали.

Этого вора полицейские прозвали «грабитель картежников», потому что все его жертвы были игроками – гостями казино, которые выигрывали крупные суммы наличными. Как сообщают полицейские источники, предположительная добыча от одиннадцати краж достигла трехсот тысяч долларов.

Вор, очевидно, использовал несколько способов проникать в номера отелей – рт вентиляционных труб кондиционеров до получения ключей от ничего не подозревающих горничных и работников регистратуры. Никто из жертв не видел вора, входившего в номер после того, как они легли спать. Один источник в полиции сообщает, что вор, возможно, следил за жертвами с помощью скрытых камер наблюдения, но о деталях умалчивает".

Карч перестал читать. Поскольку это был первый газетный материал о том инциденте, в нем содержалось меньше всего сведений, журналистка сварганила его из горстки фактов. И перешел к материалу, опубликованному на другой день.

СООБЩНИЦА ОБВИНЯЕТСЯ В ГИБЕЛИ «ГРАБИТЕЛЯ КАРТЕЖНИКОВ»

Дарлин Гантер

Штатный корреспондент «Сан»

"Женщине, по утверждению полиции, бывшей наводчицей у так называемого грабителя картежников, в четверг предъявлено обвинение в причастности к его смерти при падении из пентхауза «Клеопатры».

Кассиди Блэк, двадцатишестилетняя жительница Лас-Вегаса, обвинена по закону штата Невада о лишении человека жизни, по которому каждый, принимающий участие в преступном деянии, несет ответственность за любую смерть, наступившую в ходе совершения преступления.

Хотя Блэк ждала Макса Фрилинга в вестибюле «Клеопатры», когда он выбросился из окна двадцатью этажами выше, по закону она все равно несет ответственность за его смерть, сообщил Джон Каваллито – прокурор округа Кларк.

Каваллито добавил, что Блэк, обвиненной также в краже со взломом и преступном сговоре, грозит пятнадцатилетний срок тюремного заключения, если она будет признана виновной по всем пунктам. Обвиняемая содержится в окружной тюрьме без права быть отпущенной под залог.

«Блэк так же виновна в этом инциденте и в этой серии преступлений, как и Фрилинг, – заявил Каваллито на пресс-конференции. – Она участница преступного сговора и должна понести ответственность по всей строгости закона».

Смерть Фрилинга признана несчастным случаем, а не самоубийством. Как сообщают, он разбил окно гостиничного номера в пентхаузе и выпал из него при попытке избежать задержания.

В четверг Каваллито и полицейские следователи сообщили еще ряд подробностей этого драматичного происшествия ранним утром среды.

Так называемый грабитель картежников совершил за семь месяцев одиннадцать краж в отелях на Стрипе, что побудило лас-вегасскую ассоциацию казино назначить награду в пятьдесят тысяч долларов за поимку подозреваемого, если он будет осужден.

Во вторник один частный детектив, решивший получить наградные деньги, связался с администрацией «Клеопатры» и сообщил, что, по его мнению, грабитель картежников в настоящее время готовится обокрасть гостя отеля и казино.

Этот частный детектив, Джек Карч, согласился сыграть роль подсадной утки. Когда намеченный вором игрок, фамилия которого не названа, удалился из игорного зала на ночь, произошла подмена, и Карч – под видом игрока – вошел в номер в пентхаузе.

Два часа спустя Карч выключил в номере свет и притворился спящим, Фрилинг влез в номер по вентиляционной трубе, в которую забрался через потолок служебного помещения горничных пентхауза. Когда Фрилинг вошел в спальню номера, Карч застиг его врасплох. Детектив навел на него пистолет и стал вызывать по рации на подмогу охранников отеля, ждавших поблизости.

«Прежде чем охранники успели войти в номер, мистер Фрилинг неожиданно побежал к окну, – сказал Каваллито. – Он бросился на стекло, разбил его и выпал».

По словам Каваллито, под окном был небольшой выступ, и Фрилинг, возможно, решил, что сумеет уйти по нему, двигаясь вдоль облицовки здания к находившемуся неподалеку тросу платформы для мытья окон.

Однако по инерции тело Фрилинга пролетело мимо узкого выступа и рухнуло вниз. Оно разбило одно из стекол купола, вызвав панику среди немногочисленных игроков, находившихся в казино в то время. Никто, кроме него, не пострадал.

После пресс-конференции Каваллито ответил на несколько вопросов, касавшихся ведущегося расследования и обвинения Кассиди Блэк. Раскрыть, каким образом Карч, частный детектив, узнал, что Фрилинг решил обокрасть игрока из «Клеопатры», он отказался.

Попытки установить с Карчем контакт успеха не принесли, оставленные на автоответчике сообщения никакого действия не возымели. В детстве Карч иногда выступал вместе с отцом, ныне покойным, фокусником, известным как «Изумительный Карч!», который пользовался громадным успехом в отелях и казино на Стрипе с пятидесятых до начала семидесятых годов.

Младшего Карча прозвали «Пиковый Валет» из-за фокуса, в котором отец помещал его в запертом почтовом мешке под замок в корзину, и он исчезал, оставляя вместо себя игральную карту – пикового валета.

Хотя Каваллито сказал, что Карч признан совершенно невиновным в смерти Фрилинга, он тем не менее подверг критике решение Карча и администрации «Клеопатры» устроить засаду без участия полицейских.

«Разумеется, было бы лучше, если бы они связались с управлением полиции до того, как действовать, – сказал Каваллито. – Возможно, этого инцидента тогда удалось бы избежать».

Винсент Гримальди, начальник охраны в «Клеопатре», не счел нужным комментировать его критику.

Представитель ассоциации казино отказался сказать, может ли Карч требовать награду с учетом гибели подозреваемого и ареста его сообщницы.

Вчера также стали известны некоторые сведения о Фрилинге. Власти сообщили, что он был уже дважды осужден за кражи со взломом и провел в общей сложности четыре года в тюрьме штата. Вырос Фрилинг в Лас-Вегасе и, подобно Карчу, был сыном известного человека. Его отец, Карсон Фрилинг, был осужден в 1963 году за дерзкое вооруженное ограбление в казино «Эспаньолка», преступление, как полагают многие местные жители, вдохновленное фильмом «Океан-2», где в главных ролях снимались Фрэнк Синатра и другие члены так называемой Банды подростков.

Максуэллу Фрилингу во время ареста отца было три года. Карсон Фрилинг умер в тюрьме в 1981 году".

* * *

Карч стал рассматривать фотографию, напечатанную вместе со статьей. Это был полицейский снимок Кассиди Блэк, сделанный в день ареста. Белокурые волосы были в беспорядке, глаза покраснели от слез. Он вспомнил, что она в течение двенадцатичасового допроса не сказала полицейским ни слова. Не спасовала, и это вызывало у Карча восхищение.

Во время расследования происшествия с Фрилингом Карч ни разу не встречался с ней, даже не бывал в одной комнате. Невозможно было утверждать, что женщина на фотографии – та самая, которую он видел на экранах в «Клеопатре» и «Фламинго», однако Карч нутром чувствовал, что это она.

Он просмотрел еще несколько вырезок и дошел до последнего материала. Там была еще одна фотография Кассиди Блэк. На ней женщину в тюремном комбинезоне и в наручниках уводили из зала суда два судебных пристава. В ее вздернутом подбородке, устремленных вверх глазах ему кое-что понравилось. Видно было, что она сохраняет достоинство, несмотря на комбинезон, наручники и положение, в котором оказалась.

Карч перевел взгляд к материалу и прочел его. Это была последняя история саги, развязка. Материал был коротким, напечатанным в середине газеты.

ГРАБИТЕЛЬ КАРТЕЖНИКОВ: БЛЭК

ПРИЗНАЕТ СЕБЯ ВИНОВНОЙ, ПОЛУЧАЕТ СРОК

Дарлин Гантер Штатный корреспондент «Сан»

"Кассиди Блэк, одна из так называемых грабителей картежников, в понедельник признала себя виновной в серии краж, завершившейся драматической смертью ее партнера два месяца назад. Ее тут же приговорили к заключению в тюрьме штата.

В сделке между сторонами о признании подсудимой своей вины, условия которой обсуждались с прокурором округа Кларк, двадцатишестилетняя обвиняемая, в прошлом игрок казино, признала себя виновной по пунктам непредумышленного убийства и сговора совершить кражу со взломом. Судья окружного суда Барбара Кейлор приговорила ее к тюремному заключению сроком от пяти до пятнадцати лет.

Блэк, одетая в желтый комбинезон, во время слушания в суде почти ничего не говорила. Она произносила слово «виновна» после каждого зачитанного судьей пункта обвинения и потом сказала, что полностью сознает последствия своего признания.

Джек Миллер, адвокат Кассиди Блэк, заявил, что соглашение было для нее наилучшим выходом, учитывая неопровержимые доказательства ее соучастия с Максуэллом Джеймсом Фрилингом в длившейся семь месяцев серии преступлений, которая завершилась падением Фрилинга с верхнего этажа «Клеопатры» и ее арестом.

«Это соглашение дает Кассиди Блэк возможность начать новую жизнь, – сказал Миллер. – Если в тюрьме она будет вести себя хорошо, то сможет выйти на свободу через пять, шесть, семь лет. Ей тогда будет тридцать с небольшим, это оставляет ей вполне достаточно времени, чтобы начать все заново и быть полезным членом общества».

По заявлению властей, собранные против Блэк улики указывают, что она была наводчицей Фрилинга в тех преступлениях, когда в номерах отеля игроки были обворованы во время сна".

* * *

Карч положил вырезку к остальным, не дочитав до конца. То, что Кассили Блэк признала себя виновной, предотвратило судебное разбирательство и избавило его от дачи показаний о произошедшем в том номере с Фрилингом. Вынесенный ей обвинительный приговор позволил Карчу требовать награды, хотя ему пришлось нанять адвоката, чтобы предъявить иск ассоциации казино. Уплатив налоги и гонорар адвокату, он получил двадцать шесть тысяч долларов и зависимость от Гримальди. Стал исполнителем всей грязной работы у этого человека, вынужденным ездить в пустыню с полным багажником.

Все это переменится, мысленно сказал себе Карч. Скоро. Он аккуратно сложил газетные вырезки и убрал папку. Потом закрыл коробку кукурузных хлопьев и занес ее на кухню по пути к парадной двери.

Подойдя к ней, Карч взял уложенный заранее чемодан и снял с вешалки мягкую шляпу с плоской тульей и загнутыми кверху полями. Дорожный головной убор. Перед тем как надеть ее, заглянул внутрь. Этикетка там гласила: «Для юношеской элегантности».

Надел и расправил поля, как сделал бы старый джазист. Такую шляпу носил Джо Луис, когда он видел его у парадной двери «Дворца Цезаря». И вышел на яркий солнечный свет.

25

Идя по казино «Клеопатры», Карч ощутил на себе взгляд, посмотрел вверх из-под полей шляпы и увидел Винсента Гримальди, смотрящего на него из «вороньего гнезда». Было заметно, что старик сердит и заждался его. Карч отвернулся и пошел к лифтам, слегка ускорив шаг.

Две минуты спустя Карча проводили в кабинет, где его встретил детина, главный головорез Гримальди в отеле. Карч забыл его имя, но помнил, что оно оканчивается гласным звуком. Рокко, Франко или что-то в этом роде.

– Он хочет меня видеть, – сказал Карч.

– Да, мы пытались связаться с тобой все утро.

Карч заметил употребление множественного числа и снисходительную улыбку на физиономии этого человека, когда тот указал на дверь, выходящую на проход к «вороньему гнезду».

Огибая стол Гримальди, Карч увидел, что на нем разложены инструменты и оборудование: электродрель, «Поляроид», большой фонарик и тюбик клея. Взял дрель и увидел, что она обернута черной резиной, сшитой рыболовной леской.

– Все это мы нашли в вентиляционном отверстии номера...

– Две тысячи пятнадцать, – продолжил Карч. – Я сказал ему, что искать нужно там.

Он положил дрель и, в свою очередь, снисходительно улыбнулся этому человеку. Потом вышел в проход. Закрыл за собой дверь, глядя через стекло ему в глаза.

Когда появился Карч, Гримальди не обернулся. Он стоял, ухватясь обеими руками за поручень, и пристально смотрел на толпу игроков внизу. Карч еще ни разу не бывал в «вороньем гнезде». Он осмотрел игорный зал почтительно, с благоговением, потом оглянулся и увидел, что головорез старика стоит у застекленной двери, наблюдая за ним. Отвернулся и встал рядом с Гримальди.

– Винсент.

– Где пропадал, Джек? Я вызывал тебя.

– Извини, Винсент. Был очень занят.

– Чем, переодеванием? Ты что, Багси Сигел или Арт Пеппер?

– Я здесь, Винсент. Что тебе нужно?

Тут Гримальди наконец взглянул на него с угрожающим выражением.

– Знаешь, я думаю, не напрасно ли связался с тобой. Моя жизнь в опасности, а я понятия не имею, чем ты занимаешься, кроме перемены одежды и надевания шляп. Уж не поручить ли Ромеро грохнуть тебя? Он сделает это с удовольствием.

Карч остался спокоен. Он понимал, что Гримальди просто дает выход эмоциям.

– Как знаешь, Винсент. Но я думал, ты хочешь вернуть деньги.

– ХОЧУ, черт возьми!

Несколько игроков подняли головы при этой вспышке гнева Гримальди. Они сидели за столом, на который шесть лет назад грохнулся Макс Фрилинг.

Карч решил прекратить словесные игры с Гримальди.

– Послушай, Винсент, я работал над этой проблемой, понимаешь? И добился результатов. Я знаю фамилию этой женщины и где она. И уже ехал бы туда, если бы не твои вызовы.

Гримальди живо повернулся к нему:

– Знаешь фамилию?

– Да. – Карч указал подбородком на игорный стол внизу. – Помнишь историю с Максом Фрилингом? Прыгуном с высоты?

– Конечно.

– А женщину, которую арестовали? Его наводчицу?

– Да. Ей вроде бы дали пятнадцать лет.

– От пяти до пятнадцати, Винсент. Должно быть, в тюрьме она была паинькой, потому что отсидела пять лет и освободилась. Это она действовала прошлой ночью.

– Чушь. Она была наводчицей. Ты сам говорил утром, что работала профессионалка, четко знавшая, что делает.

– Помню. И это она. Поверь мне, она.

Карч в течение десяти минут подробно рассказывал, как вышел на Джерси Полца и допрашивал его.

– Мразь, – сказал Гримальди о Полце. – Надеюсь, ты разобрался с ним.

– Само собой.

Смуглое лицо Гримальди с заострившимися чертами расплылось в улыбке, обнажившей безупречно белые зубы.

– Не зря тебя прозвали Пиковым Валетом. Человек с лопатой в багажнике машины.

Карч никак не среагировал. Вспомнив о деньгах, он коснулся пальцами пиджака под нагрудным карманом.

– У меня восемь тысяч, которые она заплатила ему за оборудование. За вычетом моих расходов. Я оставлю деньги на письменном столе.

– Молодчина, Джек. И у меня есть для тебя кое-что. Мы тоже узнали одну фамилию.

Карч взглянул на него.

– Мартин был наводчиком?

Гримальди кивнул:

– Притворялся, будто ничего не знает, но в конце концов заговорил. Выложил все, кроме фамилии женщины, потому что не знал ее. Так что с тем, что выяснил ты, картина у нас полная.

– И что она представляет?

– Дело организовал человек из Лос-Анджелеса, его зовут Лео Ренфро. Он связался с Мартином, а затем подыскал для работы эту женщину. Выступал посредником в этом деле.

– Откуда он знал Мартина?

– Он не знал. Его вывели на контакт с Мартином.

– Как?

– Вот тут не все ясно. Оказывается, Мартин поддерживал связь с чикагцами. Несколько лет назад, когда работал в «Самородке», он был информатором Джоуи Маркировщика. Когда Маркировщик и его компания полегли от пуль фэбээровцев, все развалилось, Мартин ушел из «Самородка» и начал здесь все заново. Конечно, я не знал ничего этого, когда брал его на работу. В общем, как я сказал, он не был знаком с Ренфро. Но когда увидел, что Идальго гребет деньгу за игорным столом и каждый вечер поднимается в номер с примкнутым наручниками чемоданчиком, решил, что можно недурно поживиться. Сообщил чикагцам, и те вывели его на Лео Ренфро.

Карч едва слушал. При упоминании о чикагцах, причастности к этой краже так называемой Группы, в ушах у него застучала кровь. Руки сжались в кулаки.

– Эй, Джек, ты меня слушаешь?

Карч кивнул:

– Да.

– Я знаю, что стряслось с твоим отцом... Просто хотел, чтобы ты видел все карты, понимаешь?

– Спасибо, Винсент. А ты уверен, что Мартин соблазнился только выигрышем объекта? Не знал о двух с половиной миллионах?

Гримальди чуть придвинулся к Карчу. На его лице появилась неприятная улыбка.

– Скажем так, по этому пункту мы допрашивали его долго и упорно. Он не знал. Чикагцы не знали. Привлек его только выигрыш в казино. Ты был прав, Джек. Я совершил ошибку, дав этому типу деньги. Он превратил их в более крупные, и это привлекло акул. Мартина и его чикагцев. Все причастные к этому делу работали на них.

Карч кивнул, не разжимая плотно сжатых губ.

– Итак, если эта женщина из Лос-Анджелеса и Ренфро из Лос-Анджелеса, значит, деньги там. Тебе нужно отправиться туда и завладеть ими, пока их не передали чикагцам.

– Винсент, не исключено, что это уже сделано.

– Может быт. Она убила Идальго. Возможно, они залягут на дно, прежде чем делать дальнейшие шаги. Надо поехать туда и выяснить. Кроме того, даже если они уже передали деньги, с этими людьми нужно разделаться. По заслугам. Сам понимаешь.

Гримальди взглянул на часы.

– Но я думаю, деньги еще там. Мы все выяснили за шесть часов. Отправляйся в Лос-Анджелес и найди их. У тебя есть координаты этой женщины?

– Пока нет. Если она приезжала из Лос-Анджелеса, значит, видимо, нарушила правила условно-досрочного освобождения. Я мог бы сделать запрос, чтобы узнать точно, но это оставит официальный след. Думаю, Винсент, ты пока этого не хочешь.

– Не хочу. Так что оставь это на крайний случай. Пожалуй, тебе нужно начать с Ренфро.

Карч кивнул:

– У тебя есть его адрес?

Гримальди покачал головой.

– Есть номер сотового телефона. Кроме этого номера и фамилии, Мартин ничего не знал. Придется тебе искать его по этому номеру. Он записан у Ромеро в кабинете на листке бумаги. И там же имя одного моего знакомого в Лос-Анджелесе. Потребуется какая-то помощь – звони ему и привлекай к делу.

Никаких официальных записей не будет. Человек он свой с большими связями, которыми охотно поделится.

– Хорошо, Винсент.

– Теперь садись в самолет, будешь на месте самое позднее в три и...

– Винсент, я не летаю самолетами.

– Джек, время очень важно.

– Тогда подключи своего человека в Лос-Анджелесе. Я поеду на машине. Буду там еще до пяти.

– Ладно, годится. Поезжай. Может, сделаешь для меня еще одну остановку в пустыне? По пути, так сказать. Карч молча взглянул на него.

– Толстяк и Мартин все еще в бельевой корзине на погрузочной платформе.

– Корзина так и стоит там?

– Я отправил туда Лонго. К ней никто не подойдет.

Карч покачал головой:

– Ну, так пусть Лонг-НОЛЬ и Ромер-НОЛЬ занимаются этим. Я еду, Винсент.

Гримальди наставил на него палец.

– Ладно, Джек, но теперь постоянно информируй меня. Понял?

– Конечно.

– Ну так отправляйся за деньгами.

Перед уходом из «вороньего гнезда» Карч напоследок окинул взглядом казино. Вид оттуда ему нравился. Он кивнул в ответ своим мыслям и направился к застекленной двери.

26

В полдень Касси Блэк нажала кнопку звонка на двери Лео Ренфро и едва не скорчилась, когда от этого простого движения ушибленную руку пронзило болью. Лео открыл дверь, и Касси с чемоданчиком протиснулась мимо него. Он оглядел улицу и повернулся к Касси, закрывая дверь.

В опущенной руке Лео держал пистолет. Касси заговорила до того, как он успел сказать хоть слово, и прежде, чем увидела оружие.

– Лео, у нас серьезная проблема. Эта штука была... а пистолет зачем?

– Не здесь. Никаких разговоров у парадной двери. Иди в кабинет.

– Что, опять фэн-шуй?

– Нет, Джон Готти. Не все ли равно? Пошли.

Лео снова повел ее по дому к заднему кабинету. Он был в белом купальном халате, волосы влажно блестели. Касси решила, что Лео плавал в бассейне, хотя время для этого было позднее, разве что плавание было необходимо, дабы умерить беспокойство.

Они вошли в кабинет, Касси подняла чемоданчик и с силой опустила на стол.

– Черт возьми! Успокойся, пожалуйста. Я тут с ума сходил. Где ты была?

– Валялась на полу в гостиной.

Касси указала на чемоданчик:

– Эта треклятая штука чуть не убила меня током.

– Что?

– Встроенная защита. Я попыталась отпереть замок, и меня будто молния ударила. Пролежала без сознания три часа. Посмотри.

Она подалась вперед и двумя руками раздвинула волосы на темени. Там была рассечена кожа и вздулась шишка.

– Падая, ударилась о стол. Думаю, это вырубило меня сильнее, чем удар током.

Гневный вид Лео тут же сменился искренним удивлением и озабоченностью.

– Господи, ты уверена, что ничего не повредила? Надо бы провериться.

– Рука у меня будто неживая. Локтевой сустав болит сильнее, чем голова.

– И все это время ты лежала на полу в своем доме?

– Почти. На ковре у меня кровь.

– Господи. Я уж боялся, что тебя нет в живых. Чуть с ума не сошел. Позвонил в Лас-Вегас, и знаешь, что услышал? Мой человек сказал, там творится что-то подозрительное.

– О чем это ты?

– Тот человек – объект – исчез. Будто его там и не было. В номере его нет, фамилия стерта из компьютера. Никаких следов.

– Да? Ну что ж, это не самое худшее. Посмотри.

Касси потянулась к запору чемоданчика, но Лео быстро схватил ее за руки.

– Нет-нет, не надо.

Она высвободилась.

– Все в порядке, Лео. У меня есть толстые резиновые перчатки – как у людей, работающих на высоковольтных линиях. Я провозилась почти час, пока работала в них отмычкой, но все-таки открыла его. Чемоданчик безопасен, но то, что в нем, нет. Посмотри.

Касси отперла чемоданчик и подняла крышку. Он был набит пачками стодолларовых банкнот, завернутыми в пластик с жирной пометкой «50» черными чернилами. Она наблюдала, как у Лео отвисла челюсть, а потом на лице появилось испуганное выражение. Оба понимали, что чемоданчик, набитый денежными знаками высокого достоинства, не повод для празднования. Это был не горшок с золотом, о котором мечтает каждый вор, скорее повод для беспокойства и подозрения. Подобно судебному адвокату, который никогда не задаст свидетелю вопрос, ответ на который не знает заранее, профессиональные воры никогда не крадут вслепую, не берут ничего, если не знают, какие последствия кража может повлечь. Не юридические последствия. Гораздо более серьезные.

Прошло десять секунд, прежде чем Лео смог заговорить.

– Черт...

– Да...

– Черт...

– Я знаю...

– Ты считала их?

Касси кивнула:

– Сосчитала пачки. Их пятьдесят. Если цифра на каждой означает то, что должна означать, перед тобой два с половиной миллиона наличными. Он не выиграл эти деньги, Лео. Он приехалв Вегас с ними.

– Погоди, погоди. Давай-ка подумаем над этим.

– О чем тут думать? В казино кассиры не расплачиваются банковскими упаковками по пятьдесят тысяч. Он не выиграл эти деньги в Вегасе, а привез с собой. Это какая-то мзда. Может быть, дело тут в наркотиках или в чем-то еще. Но мы взяли ее – я взяла – до того, как она была передана по назначению. То есть этот человек – объект – был просто мальчиком на побегушках. Даже без ключа от чемоданчика. Он должен был только его передать, возможно, даже не знал, что в нем находится.

– У него не было ключа?

– Лео, ты слышал, что я говорила? Меня сбило с ног, когда я открывала замок отмычками. Стала бы я возиться с ними, будь у меня ключи?

– Извини, извини, забыл, понимаешь?

– Я взяла ключи этого человека. У него был ключ от наручников, но ключа от чемоданчика не было.

Лео сел в кресло, а Касси поставила рюкзак на стол и принялась в нем рыться. Достала четыре перехваченных резинкой пачки стодолларовых купюр и положила на стол.

– Вот его выигрыш. Сто двадцать пять тысяч. И половина сведений, которые ты получал от наводчика или своих партнеров, оказались неверными.

Она достала из сумочки бумажник, взятый с ночного столика в номере 2014, и бросила Лео.

– Фамилия этого человека не Эрнандес, и он не из Техаса.

Лео раскрыл бумажник и уставился на флоридские водительские права за прозрачным пластиковым прямоугольником.

– Эктор Идальго, – произнес он. – Майами.

– Там есть визитные карточки. Он юрист какой-то организации, именуемой «Буэна Суэрте корпорэйшн».

Лео затряс головой скорее в изумлении, чем в отрицании того, что знал это. Касси поначалу не сказала ничего. Она положила ладони на стол и подалась вперед, глядя на Лео с выражением, говорившим, что она видела этот жест и хочет узнать, что ему было известно. Лео глянул на бассейн, и Касси посмотрела туда же. По поверхности медленно двигался шланг очистителя, сам очиститель находился где-то внизу.

Лео взглянул на нее:

– Касс, клянусь, я ничего об этом не знал.

– Относительно денег, Лео, я верю тебе. А «Буэна Суэрте»? Расскажи, что знаешь.

– Это кубинцы из Майами. С большими деньжищами.

– Законными?

Лео пожал плечами, давая понять, что ответ может быть любым.

– Они хотят купить «Клео», – сказал он.

Касси рухнула в кресло напротив него.

– Это мзда за лицензию. Я стащила мзду, черт возьми.

– Давай-ка обдумаем это.

– Лео, ты твердишь одно и то же.

Она прижала к груди ушибленную руку.

– Ну а что нам еще делать? Нужно все обдумать.

– Кто те люди, для которых ты это устраивал? Раньше ты не захотел мне говорить, но теперь должен.

Лео кивнул и поднялся. Подошел к раздвижной двери, открыл ее и направился к бассейну. Остановился у края и опустил голову к очистителю, беззвучно скользящему по дну. Не отводя взгляда от воды, заговорил:

– Они из Вегаса, работают на Чикаго.

– Чикаго. Лео, ты имеешь в виду «Группу»?

Лео не ответил, но по его молчанию было все ясно.

– Черт возьми, Лео, как ты связался с «Группой»? Ответь.

Лео пошел вдоль кромки бассейна, глубоко запустив руки в карманы халата.

– Послушай, я не так глуп, чтобы намеренно связываться с «Группой», понимаешь? Уж поверь мне, черт возьми! В данном случае у меня не было выбора.

– Ладно, Лео. Расскажи, как это произошло.

– Началось все около года назад. Я познакомился с двумя людьми. Был в Санта-Аните и встретил там Карла Леннерца, ты помнишь его, так ведь?

Касси кивнула. Леннерц был разведчиком, постоянно высматривал то, что именовал «хорошей новостью», – выгодное дело. Давал наводки Лео, обычно брал за это определенное вознаграждение или десять процентов всей добычи, вычитаемой из его доли. Касси раза два встречала Леннерца в обществе Лео и Макса.

– Ну так вот, он был с этими людьми, познакомил нас. Это были ребята, готовые оказать поддержку в том или ином деле. Назвались рисковыми капиталистами.

– И ты поверил им на слово.

По шоссе проехал грузовик с испорченным глушителем, и Лео молчал, пока шум не затих.

– Причин сомневаться я не видел, притом они были с Карлом, а он – свой человек. Кроме того, я тогда находился на мели. Требовались деньги на организацию, а тут как раз эти двое. Я договорился о встрече попозже, мы собрались, и я попросил у них поддержку в парочке задуманных дел. Они ответили: «О чем разговор, не проблема».

Лео подошел к той стороне бассейна, где на щите висел сачок с десятифутовой рукояткой. Снял его и выловил из воды дохлую колибри.

– Бедняги, наверное, они не видят воду. Так и ныряют в нее. Уже третья на этой неделе. – Он покачал головой: – Знаешь, дохлые колибри – к несчастью.

Лео бросил дохлую птичку через изгородь во двор к соседу. Касси подумала, что, может, три дохлые колибри были одной и той же, которую сосед бросал обратно, но промолчала. Ей хотелось, чтобы Лео продолжал рассказ.

Лео повесил сачок на место и вернулся к Касси.

– Вот так и началось. Я взял у них шестьдесят пять тысяч, по окончании дел должен был вернуть сто. Думал, рассчитаюсь с ними самое большое через полтора месяца. Одно дело было с бриллиантами, они всегда уходят быстро. Другое – склад с итальянской мебелью. У меня был покупатель на нее в Пенсильвании, и казалось, за полтора месяца от силы товар будет сбыт. Моя доля должна была составить около двухсот тысяч, этим людям я должен был сто. Недурно. Деньги в основном требовались на сведения. У людей, с которыми я работал, имелось свое оборудование.

Он отклонялся от главной темы, говорил о всевозможных подробностях планов, а не о том, что произошло.

– Лео, все это можно опустить. Переходи к развязке.

– Оба дела сорвались. Сведения о бриллиантах были обманом. Надувательством. Я выложил за них сорок тысяч, и тот человек исчез. А мебель оказалась из Мехикали[5]. Подделкой. Ярлыки «Сделано в Италии» были такой же фальшивкой, как и большинство кричащих этикеток, какие видишь в этом городе. О чем я узнал, только когда грузовик пригнали в Филадельфию и покупатель взглянул на товар. Черт, надо же так влипнуть! Я сказал ребятам, чтобы его бросили на обочине дороги в Трентоне.

Лео умолк, словно стараясь припомнить еще какие-то подробности, потом обреченно махнул рукой.

– Вот и все. Я задолжал тем людям сто тысяч, денег у меня не было. Я объяснил им положение, и они отнеслись ко мне так же сочувственно, как судья ночного суда к проститутке. Но когда разговор окончился, я решил, что выиграл какое-то время. Только они сказали так, а сами поступили наоборот, продали мою расписку в другие руки.

Касси кивнула. Теперь она сама могла бы досказать остальное.

– Появляются два незнакомых человека, говорят, они представители нового владельца расписки, – продолжал Лео. – Дали ясно понять, что новый владелец из «Группы», не говоря этого напрямик. Понимаешь? Сказали, что нужно составить график платежей. Кончилось тем, что я каждую неделю выкладываю две тысячи в виде процентов. Я едва сводил концы с концами. Это просто убивало меня. Я все оставался должен сто тысяч и никак не мог расплатиться. Никак. В конце концов они сделали мне предложение.

– Какое?

– Сказали об этой работе.

Он указал через открытую дверь на стоявший на столе чемоданчик.

– Сказали, чтобы я организовал все с их человеком в Вегасе, тогда они сожгут мою расписку и дадут еще долю в добыче.

Лео покачал головой. Пошел к столику со стульями у мелкого конца бассейна и сел. Потянулся к ручке зонта на шесте. Стал вращать ее, и зонт раскрылся, словно цветок. Касси подошла и тоже села. Взялась за левый локоть правой рукой.

– Стало быть, они знали, что в чемоданчике, – сказала она.

– Может быть.

– Не может быть, а точно. Иначе не были бы так щедры с тобой. Когда они приедут за ним?

– Не знаю. Жду звонка.

– Они назвали тебе фамилию?

– Что ты имеешь в виду?

– Фамилию, Лео. Того, кто купил твою расписку.

– Да, Турчелло. Та самая, что была на пакете для тебя в регистратуре. Видимо, этот человек занял место Джоуи Маркировщика после его смерти.

Касси отвернулась. Фамилию Турчелло она прежде не слышала, но знала, кто такой Джоуи Маркировщик. Это был жестокий представитель «Группы» в Лас-Вегасе, один из длинной череды злобных вымогателей. Его настоящее имя было Джозеф Маркони, но все знали его как Джоуи Маркировщика из-за следов, которые он оставлял на теле тех жертв, которым сохранял жизнь. Касси вспомнила, как они с Максом целый год жили в страхе перед Джоуи, хотевшим получать часть их добычи. В Хай-Дезерт она однажды подобрала газету и прочла, что Маркировщик был убит в своем лимузине во время ожесточенной перестрелки с ФБР и полицией на автостоянке одного из банков в Лас-Вегасе. Прочтя эту статью, Касси устроила себе празднество – выпила картонный стаканчик яблочного бренди, купленного за пачку сигарет.

Она не знала, что представляет собой сменивший Маркони Турчелло, но решила, что он такой же злобный психопат, если занял его место.

– И теперь ты поставил меня в одно положение с собой и этими людьми, – сказала Касси. – Спасибо, Лео. Спасибо за...

– Нет, ошибаешься. Я тебя оберег. О тебе они даже не знают. Организовал эту работу я сам. И как уже говорил, в этом деле никто никого не знает. Они не знают тебя и никогда не будут знать.

Обещание Лео не успокаивало. Касси больше не могла сидеть, потому что перед ней, казалось, проходила вся ее жизнь. Она встала, подошла к краю бассейна и уставилась в спокойную прозрачную воду. Ее левая рука висела, как неживая.

– Что будем делать, Лео? Если я правильно поняла, эта чикагская банда использовала нас, чтобы стянуть мзду, которую кубинцы из Майами платили третьей стороне за возможность купить «Клеопатру». Мы находимся в центре предстоящей войны. Ты понимаешь это? Что нам делать?

Лео встал и подошел к ней. Крепко обнял и спокойно заговорил:

– О тебе никто не знает. Даю слово. Никто не знает и никогда не будет знать. Тебе нечего беспокоиться.

Она отстранилась от него.

– Я очень беспокоюсь, Лео. Вернись к реальности.

Ее тон заставил Лео умолкнуть. Он поднял руки и уронил их, показывая, что сдается. Стал постукивать себя кулаком по губам. Касси прохаживалась взад-вперед вдоль бассейна. Минуты через две она заговорила снова:

– Что ты знаешь о «Буэна Суэрте»?

– Как я уже сказал, ничего. Но позвоню кое-кому, наведу справки.

После очередного долгого молчания Лео пожал плечами.

– Может, просто вернуть деньги, сказать, что вышла ошибка, – предложил он. – Найдем посредника, который...

– Лео, тогда нас будут преследовать чикагцы. Этот самый Турчелло. Подумай как следует. Этого делать нельзя.

– Я скажу им, что, когда ты вошла в номер, чемоданчика там не было.

– Так тебе и поверят. Особенно после того, как объект внезапно исчез.

Лео снова уселся на свой стул под зонтом. На его лице застыло выражение безнадежности. Наступило долгое молчание, они с Касси не смотрели друг на друга.

– Иногда можно украсть слишком много, – наконец произнесла Касси, обращаясь не столько к Лео, сколько к себе.

– Что?

– Макс часто говорил, что иногда можно украсть слишком много. Это мы и сделали.

Лео молчал, обдумывая это заявление. Касси сложила руки на груди. Когда заговорила, ее голос был решительным и сильным. Она смотрела мимо Лео.

– Давай заберем деньги. Все. Поделим их и сбежим. Каждому по миллиону триста тысяч. Нам этого хватит с избытком. К черту Чикаго и Майами. Возьмем деньги и удерем.

Еще до того как она договорила, Лео начал качать головой:

– Не пойдет.

– Лео...

– Не пойдет, черт возьми. Думаешь, от этих людей можно удрать? Куда? Назови хоть одно место, где тебя не найдут. Нет таких мест. Тебя будут преследовать до самого края земли просто из принципа, чтобы привезти кисти твоих рук в Чикаго или Майами и демонстрировать их на воскресных застольях тем, кто мнит себя слишком умным.

– Я рискну. Мне терять нечего.

– А мне ЕСТЬ ЧТО! Я прочно обосновался здесь. И меньше всего хочу каждый месяц до конца жизни менять фамилию и держать пистолет за спиной всякий раз, когда открываю дверь.

Касси подошла к стулу и присела на корточки возле Лео. Положив руки на пластиковый подлокотник, заглянула ему в глаза, но он быстро отвернулся.

– Нет, Касс, не могу.

– Лео, бери два миллиона, я возьму остальные. Это все равно больше того, чем мне понадобится. Два дня назад я думала, какое счастье было бы получить двести тысяч из этих денег. Бери два. Тебе их хватит, чтобы...

Лео встал и отошел от нее. Вернулся к краю бассейна. Касси прижалась лбом к подлокотнику. Она поняла, что Лео ей не убедить.

– Речь не о деньгах, -сказал Лео. – Ты не слушала, что я говорил? Не важно, один миллион или два. Какая разница, если тебя не будет на свете, чтобы тратить их? Знаешь, одного человека несколько лет назад нашли в Джуно, на Аляске, черт бы ее побрал. Отправились туда и выпотрошили, как лосося из реки. Думаю, им каждые два года нужно расправляться с кем-то в назидание всем прочим. Я не хочу, чтобы меня ставили в пример таким образом.

Сидя на корточках, словно прячущийся ребенок, Касси повернулась и посмотрела Лео в спину.

– А чего ты хочешь? Ждать, пока кто-то приедет и выпотрошит тебя здесь?Чем это лучше бегства? В бегстве по крайней мере есть шанс.

Лео посмотрел в бассейн. Очиститель беззвучно двигался по дну.

– Черт...

Что-то в тоне Лео побудило Касси взглянуть на него с надеждой. Она подумала, что, может, убедила его, и стала молча ждать.

– Два дня, – наконец сказал он, по-прежнему глядя в воду. – Дай мне сорок восемь часов подумать, что можно сделать. Я знаю кое-кого в Майами. Позвоню этим людям, посмотрю, что удастся выяснить, и справлюсь относительно положения вещей в Вегасе и Чикаго. Надеюсь, мне удастся вывернуться. Да, может быть, договориться о сделке и даже оставить себе какую-то долю.

Лео кивнул в подтверждение своих слов, готовясь к самым значительным переговорам в жизни – об их судьбе. Ему не было видно, что Касси покачивает головой. Она не верила, что таким образом можно чего-то добиться, однако встала и подошла к Лео.

– Пойми, Турчелло не даст тебе доли из того, что находится в чемоданчике. У него и в мыслях этого не было. Позвонив своим людям, сообщив, что чемоданчик у тебя, ты тем самым скажешь: «Я здесь, ребята, приезжайте по мою душу». Лососем в этом году окажешься ты.

– Нет! Говорю тебе, я в состоянии все уладить! Я могу договориться с этими людьми. Учти, тут все дело в деньгах. Если все получат что-то, мы выкрутимся.

Касси поняла, что его не убедить, и смирилась.

– Хорошо, Лео, два дня. И только. Потом делим деньги и сматываемся. Рискнем.

Он кивнул:

– Позвони мне вечером. Может, я что-то разузнаю. А пока возвращайся на работу. Позвонить тебе можно только в агентство?

Касси дала ему номер своего сотового телефона. Ее больше не беспокоило, что полицейские могут арестовать Лео и обнаружить этот номер в его записной книжке. Волноваться об этом имело смысл, казалось, миллион лет назад.

– Я ухожу, Лео. Что будем делать с деньгами?

Не успел Лео ответить, как она вспомнила о проблеме, о которой за последними делами напрочь забыл.

– Слушай, получил ты мои паспорта?

– Могу только сказать, что мне сообщили – они уже в пути. Вечером еще раз загляну в свой почтовый ящик. Если их не окажется, они придут завтра. Это я гарантирую.

– Спасибо, Лео.

Он кивнул. Касси повернулась к раздвижной двери.

– Постой, – сказал Лео. – Хочу спросить тебя кое о чем. В какое время ты вошла в номер?

– Что?

– В какое время вошла в номер этого человека прошлой ночью? Ты должна была смотреть на часы.

Касси взглянула на Лео. Она понимала, что он хочет узнать.

– В пять минут четвертого.

– И на всю работу ушло пять – десять минут, так ведь?

– В общей сложности.

– В общей сложности?

– Лео, ему позвонили по телефону. Я была в чулане возле сейфа. Телефон зазвонил, и он стал с кем-то разговаривать. Видимо, относительно мзды. Он должен был передать ее сегодня. Потом, положив трубку, пошел в ванную.

– И ты выскользнула оттуда.

– Нет. Оставалась в чулане.

– Долго?

– Пока он снова не заснул. Пока не услышала его храп. Я была вынуждена оставаться там, Лео. Уходить было небезопасно. Тебя там не было. Я не могла уйти, пока...

– Значит, попала в период луны без курса?

– Лео, ничего поделать было нельзя, я пыталась это...

– О, черт возьми!

– Лео...

– Я предупреждал тебя. Просил только об одном.

– Ничего поделать было нельзя. Ему позвонили – позвонили по телефону в три часа ночи, Лео. Такая вот досадная неожиданность.

Лео качал головой, словно не слушая.

– Значит, все, – сказал он. – Мы...

Он не договорил. Касси закрыла глаза.

– Мне очень жаль, Лео. Право же.

Ее внимание привлек шелест возле левого уха. Она повернула голову и увидела висящую в воздухе колибри, ее крылышки быстро трепетали.

Птичка метнулась влево, потом устремилась вниз и оказалась всего в футе над неподвижной водой. Казалось, она увидела свое отражение на поверхности. И опускалась все ниже, пока не коснулась воды. Крылышки неистово затрепетали, но теперь они слишком отяжелели для полета. Вырваться из воды колибри не могла.

– Видишь, о чем я, – сказал Лео. – Глупые птицы.

И побежал за сачком, чтобы попытаться спасти жизнь крохотному существу.

27

По пути в Лос-Анджелес Джек Карч свернул с Десятого шоссе к выезду из аэропорта Онтарио и, следуя указателям, направился к долговременной автостоянке. Там поездил взад-вперед вдоль пяти рядов стоявших легковушек, пока увидел такой же лимузин, как свой, с калифорнийскими номерными знаками. Встал позади него и, не заглушая мотора, достал работающую на батарейках дрель, которую головорез Гримальди извлек вместе с другими инструментами из вентиляционного отверстия в номере 2015.

Дрель работала превосходно. Карч снял передний и задний номерные знаки калифорнийского лимузина меньше чем за минуту. Сунул их под свое переднее сиденье и поехал к выезду. Управился Карч так быстро, что кассир в будке сказал ему: он провел на стоянке меньше десяти льготных минут, и с него ничего не причитается. Попросил закурить, и Карч охотно удовлетворил его просьбу.

Из Вегаса он ехал быстро, с постоянной скоростью сто миль в час, пока перед Лос-Анджелесом шоссе не оказалось запружено машинами. Последние пятьдесят миль Карч с чувством безысходности преодолел за час и решил, что лос-анджелесцы ездят так же, как люди ходят по казино: совершенно не думая, что могут мешать кому-то. В центре он свернул с Десятого шоссе на Сто первое и поехал на северо-запад, к долине Сан-Фернандо. Карч не раз бывал в Лос-Анджелесе и, хотя со времени его последнего приезда сюда прошло около двух лет, неплохо в нем ориентировался. Когда ему требовались определенные улицы или места, в портфеле на соседнем сиденье у него лежал атлас города, изданный несколько лет назад, но вполне пригодный. В Вэлли Карч поехал потому, что номер сотового телефона Лео Ренфро начинался с 818, а он знал, что это код Сан-Фернандо – большого северного пригорода. Можно было предположить, что Лео живет в границах кода своего сотового телефона.

Карч свернул с шоссе на бульвар Вентура и ехал, пока не увидел заправочную станцию с телефоном-автоматом. Достал из портфеля сложенный листок с именем Лео Ренфрои телефонным номером. Под линией сгиба была фамилия человека Гримальди в Лос-Анджелесе, но Карч не собирался связываться с ним. Ни под каким видом не хотел посвящать незнакомца – кто бы ни ручался за него – в свои дела. Это было бы попросту глупо. Те же соображения удерживали Карча от обращения к своим людям в полиции для розыска Лео Ренфро и Кассиди Блэк. Эту работу требовалось выполнить, не оставив никаких следов.

Как ни странно, рядом с аппаратом на полке оказался телефонный справочник. Карч взял книгу и начал с белых страниц[6] в слабой надежде, что Лео Ренфро там значится. Его не оказалось. Тогда он стал листать желтые, пока не нашел объявления компаний сотовой связи. Исходя из объема и содержания объявлений, сделал список самых крупных компаний и их контактных телефонов. Потом положил на край полки сверток двадцатипятицентовых монет, купленный в разменной кассе «Клеопатры», и набрал первый номер.

Автоответчик предложил набор телефонов различных служб. Карч выбрал тот, который был ему нужен, его соединили с отделом отправки платежных извещений, и он ждал ответа около двух минут.

– Спасибо, что позвонили в «Лос-Анджелес Селлулар», чем могу помочь?

– Я уезжаю из города на неопределенное время, – ответил Карч, – и хочу оплатить задолженность.

Выслушав жалобы на связанную с разъездами работу, представитель компании приступил к делу.

– Имя?

– Лео Ренфро.

– Номер счета?

– У меня сейчас нет его под ру...

– Он тот же самый, что номер вашего сотового телефона.

– А, отлично.

Карч посмотрел на листок и прочел номер, который Мартин назвал на допросе Гримальди.

– Минутку, пожалуйста.

– Не спешите.

Карч услышал пощелкивание клавишей на другом конце провода.

– Простите, сэр, я не нахожу счета с такой фамилией или...

Карч положил трубку и тут же набрал номер следующей по списку компании. Та же история повторялась снова и снова, пока на седьмом звонке он не попал наконец куда нужно. У Ренфро был счет в компании «Ю.К. Селлулар». Когда оператор вывела на экран данные о счете. Карч пустился на последнюю хитрость.

– Я попрошу отправить мне последнее извещение по новому адресу в Финиксе, если вы не против.

– Никоим образом, сэр. Только сейчас занесу в компьютер, что вы закрываете счет.

– О, прошу прощения.

– Ничего-ничего. У меня это займет всего секунду.

Выждав несколько мгновений, Карч заговорил снова:

– Знаете, только что сообразил: в конце будущей недели вернусь на несколько дней в Лос-Анджелес, и мне может потребоваться телефон. Может, подождать и тогда оплатить счет?

– Решайте сами, сэр.

– Э... знаете, давайте подождем.

– Хорошо, сэр. Тогда, может, подождать и с переменой адреса?

Карч улыбнулся. Самое милое дело, когда жертва сама идет навстречу обманщику.

– Нет, давайте... знаете, пожалуй, повременю. Все равно почта будет приходить на старый адрес. Постойте, я что-то забыл, по какому адресу приходят извещения. Домой или на службу?

– Не знаю, сэр. Уорнерский бульвар, четыре тысячи, номер пятьсот двадцать. Это что?

Карч не ответил. Он записывал адрес на листке.

– Сэр?

– Это служба. Так что все в порядке. Давайте пока ничего не предпринимать, а недели через две я полностью уплачу по счету.

– Хорошо. Спасибо, что позвонили в «Ю.К. Селлулар».

Карч положил трубку и вернулся к машине. Отыскал указанный адрес в индексе атласа и увидел, что был прав. Адрес находился в районе кода 818, но не в Лос-Анджелесе. В Бербанке. Он завел мотор «линкольна» и глянул на часы на приборной доске. Было ровно пять. «Неплохо, – подумал он. – Приближаюсь к цели».

Четверть часа спустя «линкольн» стоял у почтового отделения с абонентскими ящиками на Уорнерском бульваре, 4000. Карч не был особенно разочарован. Было бы слишком просто и подозрительно, если, приехав по адресу, который вызнал в «Ю.К. Селлулар», он оказался бы перед парадной дверью Лео Ренфро.

На двери были указаны часы работы. Отделение закрывалось через сорок пять минут, однако другая надпись на двери гласила, что абоненты имеют круглосуточный доступ к своим ящикам. Карч подумал, как быть, и решил, что Ренфро скорее всего заглядывает в свой ящик после закрытия отделения, чтобы не знакомиться с работниками. И у него внезапно возник план.

Войдя в отделение, Карч увидел, что оно расположено буквой Г, в конце одного коридора находилась стойка, другой был окаймлен почтовыми ящиками. Слева от двери стоял стол со штемпелевочной машиной, автоматом с клейкой лентой и несколькими пластиковыми стаканами, в которых были авторучки, скрепки, канцелярские резинки. Человек за стойкой возился с чем-то на полу. Над ней была опускающаяся решетка, что позволяло деловой части отделения быть закрытой, а абонентам с ключом от парадной двери иметь доступ к своим ящикам круглые сутки.

Карч глянул влево и заметил, что там почтовые ящики с окошками, в которые абонент может видеть, есть ли там корреспонденция. Пошел в этот коридор и быстро отыскал ящик номер 520. Чтобы заглянуть в него, пришлось наклониться. На дне лежал конверт. Карч глянул вправо. В верхнем углу над дверью было зеркало, позволявшее человеку за стойкой видеть, что происходит в коридоре с почтовыми ящиками, но он по-прежнему склонялся над чем-то.

Карч достал из кармана рубашки маленький тонкий фонарик и включил его. Луч осветил внутренность ящика 520, и Карч смог прочесть написанное на передней стороне конверта. Письмо было адресовано Лео Ренфро. Обратный адрес в верхнем левом углу отсутствовал, но стояли какие-то инициалы. Карч наклонился и разглядел, что это цифры: 773.

Поскольку в ящике уже лежало письмо, Карч задумался нужно ли действовать по своему плану, и решил, что да. План, если сработает, приведет Ренфро в замешательство, собьет с толку.

Спрятав фонарик, Карч вышел из-за угла к стойке. За ней человек двадцати с небольшим лет укладывал маленькие стирофомовые шарики в большую коробку на полу. Не поднимая головы, он спросил:

– Чем могу быть полезен?

Такое безразличное обслуживание всегда раздражало Карча. Он постоянно сталкивался с ним в Лас-Вегасе, но на сей раз это было ему на руку, так как Карч не хотел, чтобы служащий обращал на него особое внимание.

– Мне нужен конверт.

– Какого размера?

– Все равно. Обычный.

– Номер десять?

Служащий оставил коробку, которую наполнял, и пошел к задней стене. Там были образцы посылочных коробок и конвертов разной величины. На полках под ними лежали соответствующие товары. Карч оглядел конверты и увидел размер номер десять.

– Да, десятый в самый раз.

– Толстый, тонкий?

– Э... толстый.

Служащий взял конверт с полки и, подойдя к стойке, писклявым голосом объявил Карчу, что с него пятьдесят два цента, включая налог. Карч заплатил без сдачи.

– Хорошая у вас шляпа, – сказал служащий.

– Благодарю.

Карч с конвертом в руках направился к столу возле двери. Ему пришло в голову, что служащий, возможно, иронизировал над его шляпой, но он не стал на этом сосредотачиваться.

Встав спиной к служащему. Карч достал из кармана пиджака конверт с червонным тузом, который нашел на полу номера 2015. Вынул оттуда карту, положил в только что купленный конверт и заклеил его.

Самым жирно пишущим фломастером, какой только смог найти в пластиковых стаканах, он адресовал конверт Лео Ренфро и проставил номера почтового отделения и абонентского ящика, которые ему назвали по телефону. Затем написал с обеих сторон крупными буквами «НЕ ЗАДЕРЖИВАТЬ!» и «СРОЧНО». На месте обратного адреса вывел цифры 773, а на обороте – номер сотового телефона Ренфро.

Возвратясь к стойке, Карч увидел, что служащий заклеивает стоящую на полу коробку. Он снова даже не поднял головы и не спросил, что нужно. Карч увидел приколотую к его рубашке именную карточку с надписью «СТИВЕН».

– Извини, Стив, не положишь ли мое письмо в нужный ящик?

Молодой человек нехотя отложил клейкую ленту и подошел к стойке. Взял протянутый конверт и посмотрел на него с таким видом, словно не был уверен, сможет ли выполнить просьбу.

– Нужно положить его туда сейчас, этот человек утром всегда заглядывает в свой ящик.

Служащий наконец решил, что может справиться с заданием, и пошел за перегородку, где, очевидно, был проход к отделу писем.

– И мое имя – Стивен! -крикнул он оттуда Карчу.

Отойдя от стойки, Карч пошел за угол, к ящику номер 520, и увидел через окошко, как его конверт был брошен в ящик поверх другого, дожидавшегося Лео Ренфро.

Из отделения Карч вышел до того, как служащий вернулся за стойку. Идя к машине, произнес вслух: «С вас пятьдесят два цента... и мое имя – Стивен».

Сев за руль, он повторял эти слова вновь и вновь, добиваясь писклявости. Когда достиг сходства с голосом Стивена, завел мотор и отъехал от тротуара.

Звонить из открытого телефона-автомата, где слышен шум уличного движения, было нельзя, и Карч минут десять колесил по Бербанку, ища подходящее место. Наконец увидел ресторан «У Боба» и поставил «линкольн» на задней автостоянке рядом с самосвалом.

В ресторане он нашел телефон-автомат в коридоре, ведущем к туалетам. Опустил в щель монеты и набрал номер сотового телефона Ренфро. Он понимал, что идет на риск – служащие почтового отделения могли не знать номера сотового телефона Лео. Но в его плане такая вероятность была предусмотрена.

Телефон абонента включился после второго гудка, но никто не произнес ни слова.

– Алло? – сказал наконец Карч по возможности пискляво.

– Кто это?

– Мистер Ренфро? Говорит Стивен из уорнерского почтового отделения.

– Откуда ты узнал этот номер?

– Он написан на конверте.

– Каком конверте?

Карч сосредоточился на своем голосе.

– Вот по этому поводу я и звоню. Вам сегодня пришло какое-то письмо. С надписями «Не задерживать» и «Срочно». На конверте есть номер вашего телефона. Ну я и решил вам позвонить. Мы уже закрываемся, и поскольку вы не приехали, я подумал, что нужно бы сообщить вам на тот случай, если вы ждете...

– Там есть обратный адрес?

– Да... то есть нет. Написано только семьсот семьдесят три.

– Хорошо. Спасибо. Но будь добр, никогда больше не звони сюда.

Ренфро резко выключил телефон. Карч подержал трубку возле уха, словно давая ему возможность возобновить связь и продолжить расспросы, и наконец положил ее. Подумал, что добился своей цели. Он чувствовал себя уверенно. У него создалось впечатление, что Ренфро – осторожный тип. Из чего следовало, что ждать, возможно, придется долго.

Вернувшись в ресторан, Карч подошел к стойке и заказал два гамбургера с большим количеством кетчупа и два черных кофе. Пока заказ готовился, Карч вышел на автостоянку. Достал из-под сиденья украденные номерные знаки и заменил задний на своем «линкольне». Самосвал служил ему прикрытием во время работы. Карч сел в машину, подал ее вперед, развернулся и въехал передом на прежнее место.

Карч заменил теперь передний номерной знак. Благодаря дрели Касси Блэк эта работа оказалась легкой и быстрой. Он решил сохранить эту дрель по завершении дела. Дрель и еще кое-что.

28

Еще одна беда добавилась к и без того ужасному дню. Касси сидела в «бокстере» с работающим вхолостую мотором напротив того дома на Лукаут-Маунтин-роуд. Хозяева не до конца задернули шторы за венецианским окном. В просвет Касси была видна освещенная кухня, где все трое ели за столом. Касси помнила, что на стуле, где сидела девочка, лежал телефонный справочник, но разглядеть его со своего места не могла. Видимо, Джоди считала себя уже слишком большой для детского стульчика, однако нескольких дюймов ей не хватало.

Касси перевела взгляд от окна к объявлению о продаже. Под ним висела дощечка с надписью:

КУПЧАЯ СОСТАВЛЕНА.

Касси никогда не покупала дома, но поняла – новая надпись означает, что какое-то предложение принято. Дом продается, и семья вскоре уедет. Она крепко стиснула руль. В плече и локте запульсировала боль. Подумала о плане Лео вернуть деньги. Касси понимала, что для другой работы времени может не быть, да и никакая работа не принесет таких денег, какие лежали в чемоданчике. Поймала себя на том, что надеется – у Лео с его попытками ничего не выйдет. Над этой надеждой она была невластна. Деньги ей нужны немедленно. Необходимо бежать.

Зазвонил ее сотовый телефон. Касси достала его из рюкзака и ответила. Звонил Лео, но он не назвался. Связь была отвратительной. Касси удивило, что он вообще смог дозвониться ей через холм.

– Как настроение? – спросил Лео.

– Все такое же.

– Знаешь, те... которых ты ждала? Мне только что позвонили. Похоже, это... и я заберу их сегодня ночью.

Она расслышала достаточно, чтобы заполнить пробелы.

– Хорошо. Но мне они ни к чему, если не будет денег.

– ...занимаюсь этим. Звоню... Может, завтра что-то буду знать. Так или...

– А что мне делать?

– Не расслышал.

– Что мне делать? – повторила она громко, будто сила голоса могла улучшить ненадежную связь.

– Мы говорили об этом, Касс. Возвращайся на ...боту. Все нормально, пока мы...

– Не разобрала. Связь барахлит. Я хочу уехать.

Ее голос звучал угрюмо, но ей было на это наплевать.

– Послушай, Касс, все уже почти на мази. Я только жду...

– Лео, я не хочу их отдавать. Мы совершаем ошибку. Тысовершаешь ошибку. У меня дурное предчувствие. Нам нужно уезжать. Немедленно!

Лео долгое время молчал. Даже не потрудился напомнить ей, чтобы не произносила его имени. Касси уже решила, что связь прервалась, когда он заговорил снова.

– Послушай, Касси, – сказал он слишком уж спокойно. – Я тоже ощущаю... флюиды. Больше, чем обычно. Но мы должны... и подстраховаться со всех сторон. Это единственный способ...

Касси потрясла головой и снова взглянула на объявление о продаже.

– Ладно, Лео. Как скажешь. Только непременно позвони, когда решишь, как распорядиться моей жизнью.

Касси закрыла телефон и выключила его на тот случай, если Лео попытается связаться с ней снова. Внезапно ей пришла мысль прокрасться к нему в дом, когда он будет спать, и выкрасть деньги. Она возьмет только свою долю, с остальными деньгами Лео пусть делает все, что захочет. Но как ни зла была Касси на него, у нее возникло чувство вины. Она отогнала эту мысль и снова обратила взгляд к дому.

Касси увидела, что глава семьи поднялся и смотрит на улицу. На нее. Он положил салфетку и выходит из-за стола. Он шел выяснить, что ей нужно возле его дома. Она быстро включила скорость и уехала.

29

Звучала песня «Летний ветер», неизменно приводившая Карча в восторг. Всякий раз, когда наступал черед этой песни на компакт-диске с лучшими шлягерами Синатры, он прокручивал ее снова. Все его песни были хорошими, но с «Летним ветром» ни одна не могла сравниться. Высший класс. Как и сам Синатра.

Карч уже в четвертый раз прослушивал этот компакт-диск, наблюдая за фасадом почтового отделения на Уорнерском бульваре с переполненной автостоянки возле бара «У Пресника» в полуквартале оттуда. Ровно в одиннадцать он увидел, как на машине, проезжавшей мимо почты, вспыхнули красные задние огни. Это был черный джип «Чероки», выпущенный примерно пять лет назад. Уже второй раз медленно проезжавший мимо Карч выключил музыку и приготовился. Он был в черном комбинезоне, правда, на сей раз по другой причине. Рукава комбинезона украшали заранее нарезанные куски сверхпрочной клейкой ленты разной длины. Карч полез в открытый портфель, вынул приемник глобальной спутниковой радионавигационной системы, передающее устройство и антенну ГСРС из пенорезиновой оболочки. Взял необходимые инструменты и, открыв багажник, вылез наружу. Из багажника достал самокат автомеханика – обитую резиной доску на колесиках диаметром в дюйм, потом запер машину и быстро перешел на другую сторону бульвара.

Почтовое отделение представляло собой одноэтажное здание в длинном ряду тесно стоящих построек. Карч юркнул в промежуток между соседними с ним домами. Ширина его составляла около двадцати дюймов, пешеходы долгое время пользовались им как мусорным ящиком. Карч оказался почти по колено в отбросах, представлявших главным образом бутылки и скомканные пакеты из-под еды. Кроме того, в этом тесном месте сильно пахло мочой. При появлении Карча какое-то невидимое существо с шумом выбралось из мусора и убежало в темноту.

Отступив фута на три, чтобы на него не падал свет с улицы, Карч ждал. Он был уверен, что «Чероки» вернется и за рулем будет Лео Ренфро. То, что предстояло сделать затем, Карч совершал много раз. Однако действовать ему теперь предстояло как никогда быстро. Он рассчитал, что на установку аппаратуры у него будет меньше минуты. Ошибок и промедления не должно быть.

В укрытие Карча донесся шум приближающейся машины. Он присел на корточки и закрылся самокатом, как щитом. Даже если Ренфро глядел в промежутки между домами, заметить Карча он мог, только остановившись и посветив чем-нибудь в темноту.

Машина медленно проехала, и Карч услышал, как она остановилась перед почтовым отделением. Осторожно подошел к углу здания, у торца которого стоял. Выглянул и увидел у бровки тот самый «Чероки» с работающим мотором и включенными фарами. Карч снова спрятался за угол и стал ждать. Он мог бы выйти и тут же схватить Ренфро, однако на улице это было слишком рискованно, и, главное, требовался ему не сам человек. Требовались деньги. Нужно было ехать за Ренфро к нему домой, туда, где он чувствовал себя внаибольшей безопасности. Карч знал, что он найдет там либо чемоданчик с деньгами, либо координаты Кассиди Блэк.

Мотор «Чероки» заглох. Карч прижался к стене и приготовился. Твердые бугорки штукатурки кололи ему спину. Он подался вперед, напряг слух и услышал, как открылась и захлопнулась дверца «Чероки», затем раздались быстрые шаги по асфальту. Карч снова выглянул из-за угла. Человек лет сорока пяти, хрупкого телосложения вставлял ключ в замок двери почты.

Лео Ренфро.

Открыв дверь, этот человек посмотрел влево, затем вправо. Карч спрятался за угол и ждал. Услышав, как закрылась дверь, он тут же выскочил из своего укрытия и бросился к проезжей части. Включил фонарик и взял его в зубы. Подойдя к задней части «Чероки», присел. Он уже устанавливал аппаратуру на такой машине и никаких проблем не предвидел.

Карч поставил самокат и лег на него спиной. Ухватился за нижнюю часть бампера и втянул себя под машину. Там было тесно и жарко; грудь несколько раз задела грязное шасси, и Карчу приходилось отворачиваться, чтобы не оцарапать или не обжечь лицо о горячие трубы выхлопной системы.

Из правого накладного кармана брюк Карч достал приемник ГСРС и передатчик – маленькие четырехугольные устройства, соединенные лентой. В комплект входила короткая антенна радиосвязи. Основание приемника представляло собой сильный магнит. Оба устройства Карч установил на раме прямо под сиденьем водителя. Магнит как будто бы держался крепко, но Карч всегда для верности закреплял аппаратуру дополнительно. Сейчас он сделал это двумя длинными отрезками клейкой ленты, снятыми с рукава.

С помощью бесшумной дрели Касси Блэк Карч быстро подсоединил винтом-саморезом заземляющий провод к раме, потом подъехал на самокате к бровке тротуара и попытался взглянуть через фасадное окно в зал с абонентскими ящиками. Но под тем углом зрения он не мог увидеть Ренфро и определить, сколько времени у него остается.

Быстро вернувшись к середине машины, Карч потянул вниз пучок проводов. Разрезал ножом пластиковую оболочку и вытащил их. Нашел красный провод, его цвет указывал, что он подводит ток от аккумулятора к задней части машины – скорее всего к стоп-сигналам. На конце провода приемника ГСРС был врезной соединитель. Карч надел его на красный провод и сжал так, что он, прорезав резиновое покрытие, вошел в металл. Взглянул на приемник и увидел, как под клейкой лентой слабо светится красный огонек индикатора напряжения.

Времени заталкивать провод обратно в разрез у Карча не было. Вместо этого он немедленно принялся за установку последней вещи – антенны ГСРС. Достал из левого накладного кармана маленький диск и принялся разматывать проволоку, которой он был обмотан. Едва подсоединил ее к приемнику, открылась дверь почтового отделения. Карч быстро сунул фонарик светящимся концом в рот и напрягся в ожидании.

Дверь закрылась, и Карч наблюдал, как ноги Ренфро ступают в обход машины к водительской дверце. Ему захотелось выругаться, но он понимал, что необходимо молчать. Начал раскручивать проволоку от антенны и ждал.

Как только Ренфро открыл дверцу, Карч под этот звук оттолкнулся и покатился назад. Теперь его грудь находилась прямо под задним бампером, нижняя часть тела высовывалась из-под машины. Поднял антенну и едва обмотал проволоку вокруг выхлопной трубы, как заработал мотор, обдав его горячей струёй газов.

Сдержав кашель, Карч быстро положил диск поверх бампера, где его ничто не будет закрывать от спутников. И последним отрезком клейкой ленты с рукава прикрепил к бамперу провод и антенну.

Работа была сделана не лучшим образом, но в данных обстоятельствах приходилось довольствоваться и этим. Карч понимал, что Ренфро увидит антенну ГСРС, стоит ему лишь взглянуть на заднюю часть машины, но делал ставку на то что этого не произойдет. Значение имел ближайший час, может быть, даже меньший срок.

С включением скорости «Чероки» задрожал и стал отъезжать от тротуара. Едва бампер прошел над лицом Карча, он быстро скатился с самоката и прижался к бровке. Не поднимая головы, прислушался к работе мотора. Перебоев не было. Ренфро нажал на газ и уехал не оглядываясь. А если бы и оглянулся, то на дорогу позади, а не на бровку.

Когда Карч поднял взгляд, «Чероки» уже не было видно. Он улыбнулся и встал.

* * *

В «линкольне» Карч тут же достал из портфеля портативный компьютер, поднял антенну и включил программу слежения. Благодаря установленному оборудованию он мог наблюдать за маршрутом «Чероки». Три спутника производили триангуляцию местонахождения машины и передавали данные на модем в его компьютере. Программное обеспечение позволяло Карчу следить за движением машины по карте на компьютерном экране. Со спутника можно было и получить данные, которые показали бы весь маршрут машины за избранный период времени.

Прежде всего Карчу хотелось убедиться, что установленное оборудование работает исправно. На всякий случай он ввел в память компьютера регистрационный номер машины и мог найти ее утром с помощью архаичной системы слежки отдела дорожного движения. Этого шага он надеялся избежать, чтобы не оставлять официального следа своей деятельности.

Карч набрал на клавиатуре код приемника, частоту и стал ждать. После, казалось, бесконечного ожидания, во время которого он чувствовал, как на лбу выступают капельки пота, на экране стали проступать контуры карты. Вслед за линиями улиц появилась надпись «Карта района Лос-Анджелеса». Затем возникла пульсирующая красная звездочка и стала двигаться по одной из линий. Она обозначала «Чероки». Надпись в нижней части экрана указывала его местоположение:

РИВЕРСАЙД-ДРАЙВ – ДВИЖЕТСЯ НА ЗАПАД – 23.14.06

Карч улыбнулся. Теперь Ренфро никуда не деться. Установленное оборудование работает. Он сможет проследить по карте маршрут машины к местонахождению сокровища. По крайней мере есть надежда, что оно там.

– Отлично, – произнес Карч.

Он решил не следить за маршрутом «Чероки» в режиме реального времени. Лео Ренфро скорее всего вскрыл его конверт в почтовом отделении или в машине. В любом случае лежавшая в нем игральная карта должна была вызвать волнение и страх. Поскольку Ренфро дважды проехал мимо почтового отделения, прежде чем остановиться, Карч догадывался, что он поедет к своей цели кружным путем в попытке заметить хвост и избавиться от преследования. Карч набрал команду, создающую файл для немедленного сбора данных, потом закрыл программу и убрал компьютер в портфель.

Расстегнув «молнию» комбинезона и опустив для доступа воздуха стекло в дверце, Карч услышал донесшийся с другого конца автостоянки пронзительный женский вскрик. Повернулся в ту сторону, но ничего не увидел. Открыл дверцу, вышел и огляделся. Сунул в рот сигарету и закурил. Карч уже хотел сесть в «линкольн», но снова услышал вскрик и увидел какое-то движение по другую сторону стоявшего ярдах в двадцати «БМВ».

Кобуру с «зигом» Карч снял и сунул под переднее сиденье, перед тем как надеть комбинезон. Чтобы не лезть за этим оружием, стянул верхнюю часть комбинезона и достал из кармана фокусника в задней части брюк малокалиберную «беретту». Потом обвязал рукава вокруг талии и пошел выяснять, что там за вскрики.

Держа маленький черный пистолет в ладони. Карч небрежной походкой прошагал вдоль ряда машин к «БМВ» и услышал плач. Увидел парочку, стоящую у задней части машины. Молодых мужчину и женщину. Мужчина прижимал ее к багажнику так, что она выгнула спину, и целовал в шею, голова женщины вертелась, словно пытаясь оторваться.

– Что там у вас? – окликнул их Карч.

Мужчина оглянулся.

– У нас все путем. Может, тебе убраться отсюда?

Карч пошел вдоль машин. Мужчина внезапно отступил от женщины и повернулся к нему. Расставил руки и ноги и стал ждать.

– Может, тебе оставить ее в покое? – сказал Карч. – Судя по вскрикам...

– Да пошел ты. С ней все в порядке. Она просто любит повопить, понял?

– Нет, не понял. Наверное, тебе нравится мучить ее, чтобы она вопила. Испытывать ощущение власти над ней.

Мужчина ринулся в нападение, которого Карч ждал. Как опытный матадор, он быстро отступил в сторону и швырнул набравшего скорость противника на стоящую поблизости малолитражку. Тот ударился головой о дверцу, оставив там вмятину. Когда он выпрямился и повернулся. Карч подошел вплотную к нему. Взял пистолет за рукоятку и с силой упер ствол в мякоть под его челюстью.

– Чувствуешь? Кажется маленьким, верно? Это двадцать пятый калибр, можно сказать, игрушка. Очень ненадежная, если не стрелять в упор. Стоит мне сейчас нажать на спуск, пуля войдет тебе прямо в мозг, но пробить черепушку не сможет. Будет отскакивать от нее, превращая внутри все в месиво. Возможно, и не убьет тебя, но ты будешь носить слюнявчик и ездить в кресле-каталке до конца...

– Эй, оставь его, – сказала женщина за спиной Карча. – Он ни в чем не виноват.

Карч совершил ошибку, не взглянув на нее.

– Заглохни и отойди назад. Этот тип...

Женщина схватила Карча сзади, и он грубо оттолкнул ее левой рукой, продолжая упирать ствол под челюсть мужчины. Услышал, как женщина с силой ударилась о «БМВ» и упала на тротуар.

– Джонни! – вскрикнула она.

– Видишь, что натворил? – закричал Джонни. – Сильный мужчина. Смотри, что сделал с ней! Рыцарь в сияющем фанфаронстве.

Карч отошел от него и пятился до тех пор, пока не смог увидеть одновременно Джонни и женщину. Она сидела на тротуаре, разведя ноги, с несколько ошеломленным видом. Джонни подбежал к ней, она обхватила его за шею и снова заплакала.

Карч повернулся и быстро зашагал к своей машине, думая: «На кой черт мне это было нужно? У меня здесь только одно дело».

Он сел в «линкольн», выехал со стоянки и покатил прочь. Увидел, что Джонни стоит позади и провожает его взглядом.

* * *

Остановив автомобиль у бровки на бульваре Магнолий, Карч включил свет в салоне и достал из ящика для мелких вещей радиодиапазонный справочник Национальной ассоциации полицейских. Эту книгу он купил у Айверсона за пятьсот долларов. В ней были указаны все федеральные, территориальные и местные органы и назначенные им радиочастоты. Наверху каждой страницы было напечатано крупными буквами: «Только для служебного пользования». Впервые увидев эту надпись, Карч рассмеялся.

Он нашел в книге управление полиции Бербанка, включил на расположенном под приборной доской сканнере три диапазона патрульных машин и стал слушать. Ему нужно было выяснить, обратилась ли в полицию та парочка, с которой у него только что произошел инцидент.

Ночь в Бербанке как будто бы проходила спокойно. Патрульным нарядам передали сообщения о нескольких домашних ссорах, затем последовал вызов на автостоянку возле бара «У Пресника». Сообщалось о нападении и угрозе огнестрельным оружием.

– Черт! – громко выругался Карч и ударил кулаком по рулю.

Взглянул на часы. Близилась полночь. Карч знал, что находится не очень далеко от аэропорта Бербанка. Можно поехать туда и попытаться раздобыть другие номерные знаки, но времени было в обрез, и Карч понял, что из Бербанка нужно уезжать. Включил скорость и ехал, пока не показалась улица с жилыми домами. Свернув на нее, проехал квартал и остановился. Выключил фары, достал из-под сиденья свои номерные знаки и, взяв дрель, вылез. Через минуту вернулся с крадеными номерными знаками. Сунул их под сиденье и тронулся. Проехав целый квартал, снова включил фары.

Карч держал путь на запад и не останавливался, пока не выехал из Бербанка и углубился в северный Голливуд. Прислушался к собственному описанию, передаваемому на бербанковских частотах, и не смог сдержать улыбки. В описании его представляли на пятьдесят фунтов тяжелее и на десять лет старше. Все остальное было настолько общим, что не заслуживало внимания. Сообщавшийся номер соответствовал лежавшим под сиденьем номерным знакам, однако с маркой машины вышла путаница. Ее назвали черным «фордом». Карч закурил и попытался расслабиться. Бербанк не представлял проблемы.

Наступила полночь, и Карч решил, что Лео Ренфро уже добрался до места. Он въехал на автостоянку «Универсама Ральфа», работавшего круглые сутки. Едва открыл компьютер, послышался сигнал пейджера. Карч взглянул на номер и увидел, что сообщение от Гримальди. Решил не отвечать и даже выключил пейджер, чтобы не засигналил снова в неподходящее время.

Компьютер включился, и Карч запросил данные о передвижении передатчика под машиной Лео Ренфро. На экране появилась карта северного Лос-Анджелеса с красной линией, обозначавшей маршрут «Чероки». Карч сказался прав. Ренфро долго петлял по Вэлли, описывал круги, сделал несколько разворотов. Компьютер показывал, что передатчик остается неподвижным уже двенадцать минут. Ренфро приехал на место. Машина стояла на Ситрон-стрит в Тарзане.

– Еду к тебе, Лео, – произнес вслух Карч.

Он привел «линкольн» в движение и выехал со стоянки, направляясь в Тарзану.

30

«Чероки» Карч нашел без труда. Машина стояла на подъездной аллее перед небольшим домом на Ситрон-стрит. Он проехал мимо, удивляясь, почему Ренфро не поставил ее в гараж. Обогнул квартал, высматривая, нет ли чего необычного или подозрительного, потом остановил «линкольн» у бровки в полуквартале от «Чероки». Продел руки в рукава комбинезона и застегнул его. Достал «зиг» из кобуры и привернул глушитель. «Линкольн» оставил незапертым на тот случай, если потребуется быстро давать тягу и пошел пешком.

Прежде чем подойти к дому, Карч лег на асфальт рядом с «Чероки» и полез рукой под машину за своим спутниковым оборудованием. Снял его с рамы, потом оборвал провода. Затем пошел к бамперу за дисковой антенной. Положил все снятое в почтовый ящик в начале подъездной аллеи. Забрать его он хотел на обратном пути к «линкольну».

Недоумевая по поводу решения Ренфро поставить машину на виду, Карч подошел к гаражу и посветил фонариком в одно из окошек на двери. Увидел, что весь гараж заполнен штабелями ящиков с шампанским, и решил, что это краденый товар. Карч подумал: не увезти ли потом шампанское отсюда и сбыть? Возможно, его удалось бы продать Гримальди за хорошую цену.

Отбросив эту мысль, Карч сосредоточился на своей задаче. Двинулся вдоль левой стороны дома, внимательно глядя, нет ли свидетельств того, что у Ренфро есть собаки. О сигнализации он не думал. Те, кто не в ладах с законом, редко устанавливают сигнализацию. Они знают, как легко можно влипнуть, и не хотят ставить никаких систем безопасности, способных привести полицейских в дом.

С этой стороны в центре забора была деревянная калитка. Карч легко перемахнул через нее. Провел лучом фонарика по траве и кустам. Нигде не было ни собачьего помета, ни следов лап в зелени. Карч выключил фонарик и пошел вдоль стены к заднему двору. Ярко светила луна, и в фонарике он не нуждался.

Выйдя из-за угла. Карч увидел блестящую голубую поверхность бассейна. Сделав два шага вдоль задней стены, он услышал, как отодвигается раздвижная дверь. Карч быстро спрятался за угол и встал так, чтобы видеть задний двор. Из раздвижной двери вышел человек и подошел к краю бассейна. Тот самый, что был на Уорнерском бульваре. Ренфро. Он глядел в бассейн, и Карч увидел, что по дну медленно ползет автоматический очиститель. Потом Ренфро поднял голову и как будто бы уставился на луну. Карч вышел из своего укрытия и поднял пистолет.

Из-за доносившегося с шоссе шума Ренфро не слышал его шагов. Карч приставил холодное дуло ему к затылку. Ренфро напрягся, но и только. Люди его рода занятий ожидают рано или поздно ощутить затылком холодное дуло пистолета.

– Чудесная ясная ночь, правда? – произнес Карч.

– Как раз думал об этом, – ответил Ренфро. – Червонный туз?

– Он самый.

– По дороге я вел наблюдение, но не видел тебя.

– Потому что меня там не было. Ты, Лео, на десять лет отстал от жизни. Я установил на твоей машине спутниковую аппаратуру. Ехать следом за тобой не было нужды.

– Век живи, век учись.

– Пожалуй. Пошли в дом, поговорим. Подними руки так, чтобы я их видел.

Карч одной рукой схватил Лео за воротник, другой приставил пистолет к его спине. Они пошли к дому.

– Там еще кто-то есть?

– Нет, я один.

– Точно? Смотри, если увижу кого, убью.

– Не сомневаюсь. Там нет ни души.

Они вошли через открытую дверь в кабинет. Карч увидел в конце его письменный стол. Одна стена была заставлена ящиками с шампанским. Карч грубо толкнул Ренфро к столу, затем протянул руку и задвинул дверь.

– Встань перед столом.

Лео повиновался. Карч зашел за стол. Увидел на нем конверт, который оставил в ящике, и тот, что уже лежал там. Оба были вскрыты. Сел в кресло за столом и взглянул на хозяина дома.

– Весь в делах, Лео.

– Не сказал бы. Они вяло идут.

– Неужели? – Карч указал подбородком на шампанское у стены. – Похоже, собираешься что-то отпраздновать на широкую ногу.

– Это вложение денег.

Взяв толстый конверт, Карч вытряс из него червонного туза. Бросил конверт через плечо и приподнял карту.

– Червонный туз. Денежная карта, Лео.

Карч положил ее в один из карманов комбинезона, затем взял другой конверт и посмотрел на него.

– Я любопытен. Что такое семь-семь-три? Какой-то код?

– Да. Телефонный.

Карч покачал головой:

– Надо было догадаться. Где?

– В Чикаго. Это новый.

– Да, верно. Ты работаешь на чикагцев?

– Нет, я не работаю ни на кого.

Карч кивнул, но улыбка его говорила, что он не верит Ренфро. Приподняв другой конверт, потряс его. На стол упали два паспорта. Карч взял один и раскрыл на странице с фотографией. Сбоку к листку были прикреплены скрепкой иллинойские водительские права и две кредитные карточки. Но Карча заинтересовала фотография, а не они.

– Джейн Дэвис, – прочел он вслух. – Странно, мне она кажется похожей на Кассиди Блэк.

Карч взглянул на Ренфро, чтобы уловить его реакцию. В лице Лео промелькнуло удивление, возможно, даже шок. Карч улыбнулся:

– Да, я знаю чуть больше, чем тебе представляется. Он взял второй паспорт, ожидая найти в нем фотографию Ренфро, но там был снимок маленькой девочки. Под ним было написано: «Джоди Дэвис».

– Что ж, пожалуй, я знаю не все. Кто это у нас здесь?

Ренфро не ответил.

– Ну-ну, Лео. Секретов между нами быть не должно.

– Фиг тебе. Делай что хочешь, но фиг тебе.

Карч откинулся на спинку кресла и оглядел Ренфро, словно бы оценивая.

– Вы, члены «Группы», возомнили себя совершенно неуязвимыми.

– Я не член «Группы», но все равно фиг тебе.

Карч кивнул, словно возражения Ренфро его позабавили.

– Послушай-ка одну историю о «Группе». Некогда в Лас-Вегасе жил-был фокусник. Знал свое дело, работал во всех казино, но особым успехом не пользовался. Вечно был на втором плане, знаменитостью так и не стал. Он растил в одиночку сына. В общем, у него была работа в баре «Клоунский» казино «Цирк». Не бог весть какая. Показывал клиентам карточные фокусы и получал гроши, главным образом чаевые. И вот однажды вечером он играл в «три листика» с тремя людьми, те заставляли его снова и снова раскладывать карты. Ну, знаешь: «Давай еще раз, теперь я угадаю». Только не угадывали. Ни разу не открыли туза. Игра продолжалась, и один из той троицы все больше и больше злился. Считал, что фокусник задался целью выставить его дураком. И вот как окончился вечер. Фокусник завершает работу, идет в задний гараж к своей машине. А там его поджидает та самая троица из бара.

Карч сделал паузу, но не ради эффекта. В этом месте история всегда брала его за душу. Всякий раз, когда он рассказывал или вспоминал о случившемся, гнев жег ему горло, будто кислота.

– И один из них, главарь, был с молотком. Они не сказали ни слова. Просто схватили фокусника, пригнули и прижали к капоту его машины. Один из них заткнул ему рот своим галстуком. Потом главарь раздробил молотком фокуснику все суставы на пальцах. Тот потерял сознание, они бросили его на бетонный пол возле машины и ушли. Больше фокусником он не работал. Не мог даже спрятать в ладони монету. Как ни пытался, она падала на пол. Я сидел у себя в спальне и слышал, как он в соседней комнате пытается сделать этот трюк. Слышал, как монета падала на деревянный пол снова и снова... После этого он добывал деньги на хлеб работой в такси. В конце концов умер от рака, но жизнь ушла из него задолго до этого.

Карч взглянул на Ренфро:

– Знаешь, кто был человеком с молотком?

Ренфро покачал головой.

– Джоуи Маркировщик. Человек «Группы» в Лас-Вегасе.

– Джоуи Маркировщик мертв, – сказал Ренфро. – И я, как уже сказал, не работаю ни на «Группу», ни на кого бы то ни было.

Карч поднялся и вышел из-за стола.

– Я приехал за деньгами, – негромко сказал он. – Вы обокрали кого не следовало, и я прикатил уладить это дело. Связан ты с чикагцами или нет, мне наплевать. Без денег я не уеду.

– Каких денег? Я торгую паспортами, делаю вложения в шампанское. Денег ни у кого не краду.

– Послушай меня, Лео. Мартин убит. Джерси Полц тоже. Ты ведь не хочешь отправиться на тот свет следом за ними, правда? Итак, где деньги? Где Касси Блэк?

Ренфро повернулся к Карчу, спиной к раздвижной двери. За дверью ярко блестел в темноте бассейн. Лео опустил подбородок, словно в глубоком раздумье, принимая решение, потом слегка кивнул в подтверждение своих мыслей и снова взглянул на Карча.

– Фиг тебе.

Карч покачал головой:

– Нет, Лео, на сей раз тебе.

Он опустил ствол пистолета и хладнокровно выстрелил. Пуля пробила левое колено Ренфро, прошла через кость и ткани, ударилась о кафельный пол позади него и срикошетила в стекло раздвижной двери. Оно разлетелось большими зазубренными осколками, грохнувшимися на пол и разбившимися еще раз. Ренфро упал и схватился обеими руками за колено. Его лицо исказила маска страдания.

Бьющееся стекло наделало больше шума, чем рассчитывал произвести Карч. От всего листа лишь в основании рамы остался большой зазубренный кусок. Карч решил, что дом был построен, когда небьющееся стекло еще не выпускали. Поглядел во двор с надеждой, что из-за шума на шоссе звона никто не услышал.

Ренфро перекатился по битому стеклу, поранив руки и спину, начал стонать с придыханием. Пол быстро покрывался кровью. Карч подошел и наклонился к Лео.

– Отдай мне деньги, и даю слово, я прекращу это быстро и безболезненно.

Он подождал, но ответа не получил. Лицо Ренфро было ярко-красным, губы растянулись, обнажив скрежещущие зубы.

– Лео? Лео, послушай меня. Я знаю, тебе очень больно, но послушай. Если не отдашь мне деньги, я пробуду здесь всю ночь. Думаешь, это боль? Ты представить не можешь, что...

– Фиг тебе! Этих денег у меня нет.

Карч кивнул:

– Ну вот, уже начинаем двигаться к цели, так ведь? Стадия «Какие деньги?» позади. Если их нет у тебя, где они?

– Отдал чикагцам.

Ответ, показалось Карчу, последовал слишком быстро. Он внимательно вгляделся в лицо Ренфро и решил, что это ложь.

– Не верю, Лео. Где эта женщина? Касси Блэк, где она?

Ренфро не ответил. Карч отступил на шаг и хладнокровно выстрелил ему в другое колено.

Ренфро издал громкий вопль, за ним последовал поток ругательств, перешедший в бессвязные слова и стоны. Лео перекатился на грудь, подтянул локти и спрятал в ладони лицо. Ноги его были раскинуты, от колен расползались лужицы крови. Карч глянул в дверь с разбитым стеклом, нет ли в ближайших домах света или каких-то признаков того, что соседи заметили происходящее. Слышался только шум машин на шоссе. Он надеялся, что за этим шумом никто ничего не услышит.

– Ладно, ладно, – прорыдал Лео в ладони. – Я скажу. Я покажу тебе.

– Правильно, Лео. Давно бы так.

Ренфро вскинул голову и приподнялся на локтях. Пополз вперед, к двери с разбитым стеклом, его ноги волочились, оставляя кровавый след.

– Я скажу, – выдавил он сквозь слезы. – Я покажу тебе.

– Тогда говори, Лео, – сказал Карч. – Куда ползешь? Тебе никуда не добраться. Ты не можешь даже встать на ноги и громко закричать. Просто скажи мне, где они.

Лео подполз еще на фут ближе к двери. Когда заговорил, голос звучал прерывисто из-за стиснутых зубов.

– Видишь... вот видишь... это все гнусная луна... луна без курса...

– Что ты несешь? Где деньги?

Карч понял, что хватил через край. От боли и потери крови Ренфро бредил, быстро становясь никчемным.

– Луна без курса, – произнес Лео. – Все это луна без курса.

Карч шагнул к нему.

– Луна без курса? Что это значит?

Ренфро перестал ползти, повернул голову и взглянул на Карча. Напряженность сошла с его лица. Он выглядел почти спокойным.

– Это значит, произойти может все, что угодно, мразь.

Теперь голос его звучал твердо. Внезапно он перенес опору тела с локтей на ладони. Отжался до отказа и подался вперед, в раму раздвижной двери. Его шея опустилась на оставшийся там зазубренный кусок стекла.

Карч поздно сообразил, что Лео делает.

– Нет, черт возьми!

Наклонившись, он схватил Ренфро за воротник, рывком приподнял и оттащил от стекла. Опустил его на пол, потом взял за плечо и перевернул.

Карч опоздал. Шею Ренфро пересекала длинная глубокая рана. Он перерезал себе горло. С левой стороны из рассеченной сонной артерии булькала кровь.

Когда Лео Ренфро взглянул на Карча, его глаза были ясными. На окровавленном лице появилась улыбка. Он медленно поднял руку и свел края раны на шее. Голос его прозвучал хриплым шепотом:

– Ты проиграл.

Лео опустил руку, кровь снова хлынула из раны. Он продолжал улыбаться и смотреть на Карча.

Карч опустился на колени и навис над ним.

– Думаешь, одержал надо мной верх? Да? Да? Думаешь, выиграл?

Лео мог ответить только улыбкой. Карч понял, что она означает «Фиг тебе!».Поднял пистолет и приставил дуло к окровавленному рту Ренфро.

– Ты не выиграл.

Он откинулся назад и отвернулся. Нажал на спуск. Выстрел снес затылок Ренфро и мгновенно убил его.

Карч отвел пистолет и оглядел лицо покойного. Глаза Лео были открыты, и на лице каким-то образом сохранилась улыбка.

– Фиг тебе. Ты не одержал верх надо мной.

Он сел на корточки и оглядел себя. Увидел пятнышко крови на белом подъеме одного из двухцветных полуботинок. Стер его большим пальцем и вытер палец о рубашку Ренфро.

Поднявшись, Карч оглядел кабинет и шумно вздохнул. Он знал, что ему предстоят долгие поиски. Он должен найти деньги. Должен отыскать Касси Блэк.

31

В пятницу утром Касси Блэк приехала в агентство к десяти часам и пошла к Рэю Моралесу узнать, что нового. Пока она отсутствовала, тем, кто звонил ей, отвечал Рэй. Он сообщил, что ни одной машины продать не удалось, но к трем часам должен появиться потенциальный покупатель для пробной поездки на новом «бокстере». Он только что заключил с киностудией «Уорнер бразерс» договор на семизначную сумму. Рэй узнал об этом из «Голливуд репортер» и ожидал, что с продажей машины проблем не возникнет. Касси поблагодарила его за то, что подумал о ней в связи с потенциальным покупателем, и направилась в свой кабинет, но он остановил ее.

– Ты здорова, малышка?

– Конечно, а что?

– Вид у тебя такой, будто мало спишь в последнее время.

Касси взялась за локоть, все еще болевший после падения от удара током.

– Да, – сказал она. – По ночам в голову лезут мысли. Иногда мешают заснуть.

– Какие?

– Всякие. Если понадоблюсь, буду у себя в кабинете.

Она вышла и отправилась в свой скромный крохотный кабинет. Бросила рюкзак между тумбами письменного стола и села. Оперлась локтями о книгу записей и провела ладонями по волосам. Касси хотелось завопить: НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ВЫНОСИТЬ ЭТОГО! Но она попыталась отогнать беспокойство, напомнив себе, что ее жизнь так или иначе скоро изменится.

Касси включила автоответчик. Она наговорила запись для абонентов, что несколько дней на работе ее не будет и пока обращаться следует к Рэю Моралесу. Однако ей все же оставили четыре сообщения. В первом извещали, что набор заказанных хромированных дисков для колес «спидстера» пятьдесят восьмого года выпуска уже готов. Второе оставил один из предполагаемых покупателей Рэя – продюсер с киностудии «XX век-Фокс», появлявшийся на прошлой неделе. Он звонил не по поводу машины, на которой ездил в пробную поездку, – сказал, что ему нравится ее стиль, и поинтересовался, не хочет ли она пойти с ним на будущей неделе на премьеру фильма его приятеля. Номер не внесенного в справочники сотового телефона этого человека Касси записывать не стала.

– Если тебе нравится мой стиль, почему не купил машину? – сказала она в трубку.

Третье было от Лео. В его голосе звучало такое волнение, какого Касси раньше не слышала. Сообщение поступило ночью, в десять минут первого. Она трижды прослушала его.

«Привет, это я. Что с твоим сотовым телефоном? Я не смог дозвониться. В общем, я ездил за почтой и только что вернулся. Привез то, что нужно тебе, но есть еще что-то, неладное. Кто-то разузнал адрес и прислал мне кое-что. Червонного туза из „Фламинго“. Не знаю, что это может означать, но что-то означает. Как только прослушаешь, позвони. Соблюдай все меры предосторожности и заляг на дно. Да, и сотри запись, ладно?»

Касси нажала на телефоне три кнопки, стерла ее и перешла к четвертой. Последний звонок был сделан в половине восьмого, трубку тут же положили. Никаких отдаленных шумов не слышалось, просто кто-то дышал несколько секунд, потом прервал связь. Она подумала, что, может быть, это Лео.

Покончив с прослушиванием, Касси подняла с пола рюкзак и поставила на колени. Стала рыться в нем, пока не нашла сотовый телефон. Аппарат был выключен. Она вспомнила, что сделала это накануне вечером, оборвав разговор с Лео.

Включив аппарат, Касси положила его на стол и снова стала рыться в рюкзаке, пока не нашла футляр с колодой карт, купленной в сувенирном киоске «Фламинго». Быстро открыла его, положила карты лицом вверх и стала перебирать их, ища червонного туза. Чем больше приближалась к концу колоды, тем сильнее ее охватывал страх. Дойдя до последней карты, но не увидев той, что искала, Касси выругалась и швырнула колоду в стену. Колода ударилась о плакат с видом Таити, и карты разлетелись во все стороны, посыпались на стол и на пол.

– Черт возьми!

Касси закрыла лицо руками. Что же делать? Подняла телефонную трубку с намерением позвонить Лео, но передумала. Соблюдай все меры предосторожности.Мысль воспользоваться сотовым телефоном Касси тоже отвергла. Открыла ящик стола, сгребла с подноса горсть мелочи, предназначенной для покупки ручек с карандашами, и встала.

Открыв дверь, она едва не столкнулась с Рэем Моралесом, видимо, пришедшим узнать, что тут происходит.

– Извини, – сказала Касси, пытаясь его обойти.

Рэй глянул мимо нее и увидел карты, разбросанные по всему кабинету.

– Раскладывала пасьянс из пятидесяти двух карт?

– Из пятидесяти одной.

– Как?

– Рэй, я вернусь через несколько минут, мне надо прогуляться.

Он молча смотрел, как она двинулась по демонстрационному залу и вышла в застекленную дверь.

Касси прошла квартал до Синерамы. Там, она знала, находился телефон-автомат. Набрала по памяти номер сотового телефона Лео и после десяти гудков положила трубку. Сомневаясь теперь во всем, позвонила опять на тот случай, если в первый раз ошиблась номером. На сей раз выслушала двенадцать гудков. Страх, который начал охватывать Касси, когда она перебирала карты, теперь перерос в панику.

Пытаясь успокоиться, Касси стала размышлять о причинах того, почему Лео не ответил. Сотовый телефон и Лео неразлучны, как сиамские близнецы. Будь телефон выключен, раздавались бы частые гудки. Значит, он включен, но Лео не отвечает. Почему?

Бассейн, внезапно вспомнила Касси. Лео плавает по утрам. Он должен был взять телефон и положить на стол возле бассейна, но если плавает, то за плеском воды и шумом с шоссе не услышал звонка.

Это объяснение слегка успокоило Касси. Она набрала номер еще раз, ответа снова не последовало. Положив трубку, Касси решила вернуться в агентство. Через полчаса-сорок пять минут она опять придет сюда и попытается дозвониться. Лео однажды сказал, что проплывает по три мили ежедневно. Касси не представляла, сколько времени на это нужно, но решила, что получаса хватит.

Войдя через пять минут в демонстрационный зал, Касси увидела, что Рэй и мужчина в мягкой шляпе с круглой тульей и загнутыми кверху полями осматривают серебристую «карреру» с грибовидным спойлером. Рэй заметил Касси и поманил к себе.

– Касси, это мистер Ланкфорд. Он хочет купить машину.

Клиент повернулся к ней и смущенно улыбнулся.

– Собственно, я хочу посмотреть машину. То есть поездить на ней. Потом посмотрим.

Он протянул руку:

– Террилл Ланкфорд.

Касси пожала ее. Пожатие у этого человека было крепким, рука сухой, как порох.

– Касси Блэк.

Она взглянула на Рэя. Ей не хотелось этим заниматься. На уме у нее было совсем другое.

– Рэй, Билли еще не появился? Или Айрон? Может, кто-нибудь из них...

– Михан в пробной поездке, а Кертисс вернется только к двенадцати. Показывать машину мистеру Ланкфорду придется тебе.

Тон Рэя свидетельствовал, что его раздражает ее странное поведение и никаких споров быть не должно. Касси обратила внимание на Ланкфорда. Он был стройным, прилично одетым в старомодный костюм, хорошо сочетавшийся со шляпой. По его бледному лицу она решила, что его интересует машина с жестким верхом. Тем лучше, у «бокстеров» верх откидной. Значит, остается только дорогостоящая «каррера».

– Какая модель вас интересует?

Ланкфорд улыбнулся, обнажив превосходные зубы. Касси обратила внимание, что глаза у него серые, необычные для жгучего брюнета.

– Новая «каррера», пожалуй.

– Хорошо, я приготовлю машину. Если дадите Рэю водительские права и страховую карточку, он снимет с них копию.

Ланкфорд открыл рот, но ничего не сказал.

– Страховая карточка у вас есть, так ведь? – спросила Касси.

– Конечно, конечно.

– Отлично, Рэй займется этим, а я пригоню «карреру». Кэб или купе?

– Прошу прощения?

– С жестким верхом или кабриолет – с откидным?

– А. Ну что ж, если день такой замечательный, почему бы не откинуть верх?

– Меня вполне устраивает. У нас есть одна такая в продаже. Серебристо-белая. Годится?

– Замечательно.

– Хорошо, когда закончите дела с Рэем, приходите к навесу для машин.

Касси указала на стеклянные двери в другом конце демонстрационного зала.

– Приду, – ответил Ланкфорд.

Рэй повел потенциального покупателя в бухгалтерию, где находилось копировальное устройство, а Касси пошла в его кабинет и сняла с доски ключи от серебристого кабриолета. Затем отправилась к себе, достала из рюкзака бумажник. Огляделась по сторонам, увидела валявшиеся повсюду карты и поняла, что если Ланкфорд захочет купить машину, придется отправить его в кабинет Рэя на то время, пока она будет убираться. Делать это сейчас было некогда.

Касси направилась к двери и вдруг спохватилась. Взяла со стола свой сотовый телефон и пристегнула к поясу. На тот случай, если позвонит Лео, подумала она.

Касси пошла на стоянку, села в машину, сунула бумажник в гнездо для компакт-дисков на приборной доске и завела мотор. Опустила стекла в дверцах и брезентовый верх, проверила количество бензина – его было четверть бака – и подъехала к двери демонстрационного зала как раз в то время, когда Ланкфорд вышел.

– Давайте я поведу машину, пока не выедем за город, – сказала Касси, перекрывая голосом шум мотора, прогревавшегося на полном газу. – Потом за руль сядете вы.

Ланкфорд улыбнулся, кивнул и сел на пассажирское место. Касси выехала на бульвар Сансет, потом свернула в северном направлении на Вайн-стрит. На Голливудском бульваре сделала левый поворот и поехала к Кагуэна-стрит, там свернула на север к холмам и Малхолланд-драйв.

Поначалу они ехали молча. Касси хотела, чтобы потенциальный покупатель прислушался к работе мотора, оценил мощь машины на поворотах и влюбился в нее, пока разговоры не начались. Хотела повременить с описанием особенностей и достоинств машины, пока клиент не сядет за руль. Да и на уме у нее был не Ланкфорд с его намерением купить машину, стоящую семьдесят пять тысяч долларов. Она все думала о звонке Лео и беспокойстве в его голосе.

«Каррера» с легкостью поднялась по извивам Малхолланд-драйв от Кагуэна-стрит до гребня гор Санта-Моники. На смотровой площадке Касси развернулась, заглушила мотор и вышла из автомобиля.

– Ваш черед.

Это были ее первые слова за всю поездку.

Она подошла к ограждению и посмотрела на расположенную далеко внизу чашу Голливудского амфитеатра. Перевела взгляд на шпили в центре города. Смог был густым, розово-оранжевым, но почему-то казался не таким уж удушливым.

– Красивый вид, – произнес за ее спиной Ланкфорд.

– Не всегда.

Касси повернулась и наблюдала, как он садится за руль. Потом подошла и села на пассажирское сиденье.

– Предлагаю немного проехать по Малхолланд-драйв. Получите представление о том, как машина слушается руля. Можно доехать до каньона Лорел и по Сто первому шоссе вернуться в Голливуд. На этом шоссе можно увеличить скорость, посмотреть, как машина ведет себя.

– Хорошая мысль.

Ланкфорд быстро нашел ключ зажигания с левой стороны и завел мотор. Выехал задом со стоянки, включил первую скорость и свернул на Малхолланд-драйв. Одну руку он все время держал на рычаге переключения скоростей. Касси сразу же поняла, что эта модель ему не в новинку.

– Вижу, вам уже доводилось водить «карреру», но все-таки опишу вам ее.

– Давайте.

Касси начала характеристику машины с мотора и трансмиссии, перешла от них к подвеске и тормозам. Затем начала перечислять удобства в салоне.

– Здесь есть круиз-контроль, контроль тяги, стандартный компьютер. Есть проигрыватель компакт-дисков, автоматическое управление стеклами в дверцах и верхом, двойные аварийные предохранительные подушки. А здесь, внизу...

Она указала на край сиденья между своими ногами. Ланкфорд посмотрел туда, но тут же вновь обратил взгляд на дорогу.

– ...отключатель предохранительной подушки – на тот случай, если в машине маленький ребенок. У вас есть дети, мистер Ланкфорд?

– Называйте меня Террилл. У меня детей нет. А у вас?

Касси чуть помедлила с ответом.

– Нет, собственно.

Ланкфорд улыбнулся:

– Собственно? Я думал, для женщин это либо да, либо нет.

Касси пропустила его заявление мимо ушей.

– Что скажете о машине... Террилл?

– Очень плавный ход. Просто замечательная.

– Это точно. И как вы зарабатываете на жизнь?

Ланкфорд глянул на Касси. Ветер грозил сорвать с него шляпу, и он натянул ее на лоб.

– Пожалуй, можно сказать, я улаживатель, – ответил Ланкфорд. – Деловой консультант. Работаю в одиночку. Берусь за дела разного характера. Я прямо-таки фокусник. Делаю так, что проблемы моих клиентов исчезают. А почему вы спрашиваете?

– Просто из любопытства. Эти машины дорогие. Вы, должно быть, большой мастер своего дела?

– Вы не ошиблись. И цена для меня – не проблема. Я плачу наличными. Честно говоря, Касси, я готовлюсь получить крупную сумму денег. Притом очень скоро.

Касси взглянула на него и внезапно содрогнулась от страха. Скорее подсознательного, чем интуитивного. Ланкфорд посильнее нажал педаль газа, и «порше» стал огибать вьющиеся повороты чуть быстрее. Снова окинул ее взглядом.

– Касси. Это сокращение от какого имени? Кассандра?

– Кассиди.

– Как Буг[7]? Ваши родители восхищаются преступником?

– Как Нил. И мой отец вечно скрывался. Так, во всяком случае, мне говорили.

Ланкфорд нахмурился и нажал педаль еще сильнее.

– Скверное дело. Мы с отцом были близки.

– Я не жалуюсь. Может, сбавите скорость, мистер Ланкфорд? С вашего разрешения хочу вернуться в демонстрационный зал невредимой.

Ланкфорд не ответил и не среагировал. Машина с визгом протекторов миновала еще один поворот.

– Я сказала, может...

– Да, – наконец сказал Ланкфорд. – Ты хочешь вернуться живой.

Тон, каким была произнесена эта фраза, говорил, что имеется в виду не возможность автокатастрофы. Касси взглянула на него и придвинулась вплотную к дверце.

– Прошу прощения?

– Я сказал, ты хочешь вернуться живой, Кассиди.

– Ладно, остановите машину. Не знаю, что вы...

Ланкфорд с силой нажал на тормозную педаль и резко вывернул руль вправо. Машину занесло, она развернулась на сто восемьдесят градусов и остановилась. Он поглядел на Касси, потом выключил скорость и выжал педаль сцепления. Машина сорвалась с места и понеслась по извилистой дороге в обратную сторону.

– Что вы делаете, черт возьми! – закричала Касси. – Остановите машину! Сейчас же!

Она ухватилась правой рукой за верхнюю часть опоры ветрового стекла. Стала придумывать способ бегства, ее мысли стремительно работали в стремительно несущейся машине.

– На самом деле моя фамилия не Ланкфорд, – говорил сидящий рядом с ней человек. – Я взял ее из книги, которую увидел прошлой ночью в доме Лео Ренфро. Она называлась «Улаживатели», и я заглянул в нее. Думал, книга о человеке моего рода занятий. И когда твой начальник спросил у меня в демонстрационном зале фамилию, я с ходу не смог придумать никакой другой. Мое имя Джек Карч. И я приехал за теми деньгами, Касси Блэк.

Сквозь охвативший Касси ужас пробилась одна мысль. Джек Карч... Знакомое имя.

32

«Порше» бешено несся по петляющей Малхолланд-драйв. На такой скорости Джек Карч едва справлялся с управлением, машина то и дело пересекала желтую разделительную полосу двухрядной дороги, потом вылетала на обочину. Мотор работал на предельных оборотах, но Карч не хотел снимать руки с руля, чтобы включить понижающую передачу. На поворотах двигатель ревел с завыванием. Касси держалась обеими руками, но ее швыряло из стороны в сторону. Карч прокричал сквозь шум мотора:

– МНЕ НУЖНЫ ТЕ ДЕНЬГИ!

Касси не ответила. Она была поглощена наблюдением за вьющейся навстречу дорогой и мыслью, что они слетят с обочины на насыпь.

– МАРТИН УБИТ! ПОЛЦ УБИТ! ЛЕО УБИТ!

Услышав последнее имя, Касси повернулась к Карчу. Сердце у нее словно чем-то пронзило. Карч убавил газ. Машина продолжала нестись, но шум мотора и ветер ослабли.

– Они все убиты, – сказал он. – Но у меня нет ни нужды, ни желания причинять вред тебе, Касси Блэк.

И улыбнувшись, покачал головой.

– Честно говоря, я тобой восторгаюсь. Ты классно сделала работу, и это вызывает у меня восхищение. Но я приехал за деньгами, и ты мне их отдашь. Отдаешь деньги, и мы мирно расходимся.

Касси заговорила неторопливо, сурово:

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, ясно? Будь добр, останови машину.

На лице Карча отразилось искреннее разочарование, и он покачал головой:

– Я целую ночь провел в доме Лео. Перерыл там все. Нашел черт знает сколько шампанского и чемоданчик, который искал. Но содержимого его не смог найти. И не мог найти тебя, пока на рассвете не обнаружил ниточки к тебе. Сотового телефона Лео. Я нажал кнопку повторного набора номера и оказался на связи с агентством. Стал слушать запись на автоответчике и, подумать только, слышу имя Касси Блэк. Позвонил по твоему телефону лишь затем, чтобы услышать твой голос. «Это Касси из голливудского агентства „Порше“. Несколько дней меня на работе не будет, но если перезвоните и спросите Рэя Моралеса, он может...» Кончай врать. Я этого не люблю. МНЕ НУЖНЫ ТЕ ДЕНЬГИ!

– Я СКАЗАЛА, ОСТАНОВИ МАШИНУ!

– Будет сделано.

Внезапно Карч свернул вправо, и они оказались на покрытой гравием дороге, шедшей через сосновую рощу. Касси подумала, что это пожарная дорога или подъезд к какому-то коммунальному сооружению. В любом случае было ясно, что Карч уезжает подальше от других машин и возможных свидетелей.

Когда они проехали двести ярдов. Карч затормозил, машину проволокло по гравию, и она остановилась. Касси швырнуло вперед, прижав к привязному ремню, потом назад. Не успела она опомниться, как Карч перегнулся через центральную консоль и упер ей в лицо длинный черный ствол пистолета. Поднял свободную руку и ухватил Касси снизу за челюсть.

– Слушай меня. Слушаешь?

Она не могла открыть рот и поэтому кивнула.

– Отлично. Так вот, людей, на которых я работаю, волнует только одно. Те деньги. И ничего больше. Так что не бери пример со своих дружков Джерси и Лео. Это только принесет тебе смерть.

Касси молча глядела на него вдоль пистолетного ствола. Ей было видно, что ствол с глушителем.

– Не думай, – сказал Карч. – Говори.

– Ладно, – ответила Касси. – Не причиняй мне зла, и я скажу, где они.

– Нет, голубушка. Ты меня к ним привезешь.

– Хорошо. Что бы ты...

Сдавив ей шею, Карч заставил Касси замолчать.

– У тебя нет другого выхода, понимаешь?

Касси кивнула. Карч медленно разжал пальцы и отвел руку. Стал откидываться назад, потом вдруг щелкнул пальцами и подался к ней снова. Потянулся к ее лицу, и Касси вздрогнула, но рука прошла мимо лица к уху.

– Я заглянул в твой кабинет, пока тебя не было. Повсюду были разбросаны карты. Как будто ты искала что-то. Не это ли?

Карч словно вытащил что-то из уха Касси, поднес к ее лицу. Это был червонный туз. И улыбнулся.

– Фокус.

И тут Касси осенило. Фокус. Фамилия Карч. Она вспомнила газетные статьи, которые читала в лас-вегасской тюрьме, ожидая суда. Джек Карч. Тот самый.

Он что-то уловил в ее взгляде.

– Не понравился, да? Ничего, у меня есть другие. Когда все будет позади, покажу тебе превосходный фокус с исчезновением.

Карч выпрямился за рулем, его правая рука была по-прежнему вытянута поперек консоли, и ствол черного пистолета упирался Касси в ребра.

– Теперь нам придется работать вместе, ты не против? Включай скорость.

Он выжал педаль сцепления, а Касси включила первую передачу. Машина тронулась. Карч развернул ее и поехал по гравийной дороге обратно к Малхолланд-драйв. Потребовал включить вторую скорость, и Касси повиновалась. Он заговорил снова, так, словно они были на воскресной прогулке.

– Знаешь, должен сказать, ты так классно провернула это дело, я... снимаю перед тобой шляпу. Мне думается, в других обстоятельствах... мы с тобой могли бы... ну, предпринять что-то.

Карч убрал руку от руля и указал на рычаг переключения передач.

– Видишь, неплохо работаем вместе.

Касси не ответила. Она понимала, что это психопат, способный говорить о совместных делах с женщиной, упирая при этом ей в бок пистолет. Сознавала, что нужно сделать какой-то ход, извернуться. Понимала, что этот человек намерен ее убить. В том фокусе, который он обещал, исчезнуть предстоит ей. Касси печально усмехнулась иронии судьбы. Этот человек уже, можно сказать, убил ее шесть с половиной лет назад.

– Что смешного?

Касси взглянула на Карча. Оказывается, он заметил ее усмешку.

– Ничего. Разве что причуды жизни. И совпадения.

– Вроде невезения, колеса фортуны, всего такого?

Она потихоньку передвинула правую руку, кисть легла между ногами. Карч заметил это и вдавил ствол еще глубже в бок.

– Вроде луны без курса?

Касси, резко повернувшись, взглянула на него.

– Да, Лео что-то говорил о луне без курса прошлой ночью. Позже, обыскивая дом, я прочел о ней в одной из тех книг, что у него на полках. Он искренне во все это верил. Но в конечном счете вера никакой пользы ему не принесла, так ведь? Куда ехать?

Они проезжали сосновую рощу, поднимаясь к Малхолланд-драйв. Касси поняла, что лучшей возможности ей, видимо, не представится. Глубоко вздохнула и сделала свой ход.

– Когда поднимешься вон туда, то...

Она подняла левую руку, словно собираясь указать направление, но вместо этого рубанула ею, отбив пистолет от своего бока. Затем левой же рукой схватилась за руль, а правую опустила к передней части сиденья и отключила механизм приведения в действие предохранительной подушки. Рванула руль вправо, машина съехала с дороги и врезалась в ствол сосны. Произошло это так стремительно, что Карч не успел ни крикнуть, ни выстрелить из пистолета.

При столкновении с деревом сработала водительская предохранительная подушка. Она прижала Карча к спинке сиденья.

Привязной ремень не позволил Касси удариться о ветровое стекло. На мгновение она оцепенела, но понимала, что нужно действовать. Расстегнув привязной ремень, Касси неистово попыталась открыть дверцу. Дверца не поддавалась. Касси не стала пытаться второй раз. Она поднялась, выпрыгнула из машины и немедленно побежала вниз по склону через рощу. На «порше» не оглядывалась.

Карч на секунду оцепенел. Подушка ударила его по челюсти, словно кулаком. Взрыв, который выбросил ее, опалил ему лицо и шею. При столкновении пистолет вылетел из руки на одно из задних сидений. Когда из подушки начал выходить воздух, оцепенение Карча прошло, и ударом ладони он отбросил ее от себя. Попытался вскочить, но помешал привязной ремень. Карч быстро расстегнул его и встал коленями на сиденье. Принялся смотреть по сторонам и наконец заметил Касси Блэк, быстро удалявшуюся среди деревьев.

Карч инстинктивно понял, что ее не догнать. Она была уже далеко и, видимо, знала, куда бежит. Это была ее территория, не его.

– Черт!

Карч взглянул в заднюю часть машины и увидел на сиденье «зиг зауэр». Потянулся, взял его и снова сел за руль. Повернул ключ зажигания и попытался завести машину. Ничего не вышло. Повернул его туда-сюда несколько раз, но слышались только щелчки.

– Черт!

Он попробовал открыть дверцу, но ее заклинило. Видимо, корпус машины при столкновении покоробился. Карч снова стал подниматься с сиденья и увидел черный бумажник, положенный Касси в гнездо для компакт-дисков. Взял его и раскрыл. За прозрачным пластиковым держателем были калифорнийские водительские права. Он посмотрел на фотографию Касси Блэк, потом взглянул на адрес. Она жила на Селма-стрит в Голливуде.

Карч поглядел в рощу. Касси давно уже скрылась. Продолжая стоять коленями на сиденье, он приподнял бумажник так, словно она откуда-то наблюдала за ним.

– Смотри, что я нашел! – крикнул он. – Ты еще не выиграла, голубушка!

Потом снял с пистолета глушитель и выстрелил в воздух, давая ей понять, что все еще действует.

* * *

Во время стремительного упорного бега вниз по склону Касси услышала музыку и использовала ее источник как маяк. Наконец она выбежала из рощи у знакомой автостоянки возле Голливудского амфитеатра. Пошла подъездной дорогой к Хайленду и скоро оказалась на бульваре Сансет.

Путь до агентства занял у Касси двадцать минут. Подойдя, она увидела у въезда на стоянку две черно-белые полицейские машины. У бровки перед демонстрационным залом стояла машина без надписей, с проблесковым маячком. Позади нее машина «Скорой помощи», задние дверцы были закрыты.

На тротуаре толпилось множество людей, в том числе работники агентства. Касси подошла к Билли Михану, смотревшему с выражением ужаса на лице в демонстрационный зал.

– Билли, что случилось?

Он взглянул на нее, и его глаза расширились.

– О, слава Богу! Я уж думал, ты находилась там с ними. Где ты была?

Касси заколебалась, потом решила прибегнуть ко лжи, которая в строгом смысле слова не являлась ложью.

– Прогуливалась. Так что все-таки произошло?

Михан положил руки на плечи Касси и наклонился к ее лицу, словно собираясь сообщить очень скверные новости.

Так оно и было.

– Произошло ограбление. Кто-то заставил Рэя с Конни лечь на пол в ее кабинете и застрелил обоих.

Касси с трудом подавила вскрик.

– Потом угнали серебристую машину. Мы думали, что, может быть, тебя взяли в заложницы или что-то в этом духе. Я очень рад, что с тобой ничего не случилось.

Касси лишь кивнула. В агентстве ее историю знал только Рэй Моралес. Она понимала, что если о ней узнают другие, то, возможно, тут же предложат ее полицейским в качестве подозреваемой. Может быть. Карч рассчитывал на это.

Внезапно Касси почувствовала слабость, необходимость сесть. Сползла по телу Михана и села на бровку. Попыталась понять, что же произошло, и смогла только сделать вывод, что Карч застрелил Рэя и Конни потому, что у него не было поддельных водительских прав с фамилией Ланкфорд. Он знал, что ему никак нельзя допускать записи с настоящей фамилией при том, что собирался сделать с ней.

– Касси, что с тобой?

– У меня просто в голове не укладывается – они убиты?

– Да, оба. Я заглянул туда до приезда полиции. Картина была не из приятных.

Касси подалась вперед, и ее стошнило в канализационную решетку. Одним рвотным движением, казалось, полностью опустошившим ее желудок. Она утерла рукой рот.

– Касси! – воскликнул Михан. – Пойду приведу одного из фельдшеров.

– Нет, не нужно. У меня все в порядке. Я просто... Бедняга Рэй! Он ведь только хотел ему помочь.

– Что ты имеешь в виду?

Касси поняла, что совершила ошибку, подумав вслух.

– Он был уступчивым, и Конни тоже. Они бы отдали ключи или деньги. Зачем ему было их убивать?

– Не знаю. Это бессмысленно. Кстати, ты видела кого-то?

– Нет, а что?

– Я обратил внимание, ты сказала «ему».

– Нет, меня не было здесь. Сказала так просто оттого, что подумала, это был мужчина. Я сейчас плохо соображаю.

– Понимаю тебя. Поверить не могу, что такое возможно.

Касси сидела на бровке, закрыв руками лицо, – ее отягощало чувство громадной вины. Слова: «Все из-за меня, все из-за меня, все из-за меня...» -проносились в ее сознании. Она понимала, что ей нужно уезжать отсюда без оглядки.

Собравшись с силами, Касси встала, оперевшись на руку Михана, чтобы сохранить равновесие.

– Ты уверена, что тебе не нужна медицинская помощь? – спросил он.

– Да, вполне. Я чувствую себя хорошо. Спасибо, Билли.

– Пожалуй, нужно сказать полицейским, что ты здесь и с тобой ничего не случилось.

– Ладно, скажу. А может, скажешь ты? Не хочется мне идти туда.

– О чем речь, Касси, конечно.

Когда Михан ушел, Касси постояла несколько секунд, потом зашагала к переулку позади агентства. Из переулка вошла на стоянку выставленных на продажу машин. Там был серебристый «бокстер», которым Рэй разрешал ей пользоваться. Она всегда ставила его там, поскольку кто-то из покупателей мог заинтересоваться им.

Машина была не заперта, но ключ зажигания лежал у Касси в рюкзаке, оставшемся в кабинете. Она распахнула дверцу и отперла багажник. Пошла к нему, подняла крышку и достала оттуда справочник автовладельца в кожаном переплете. За одной из складок буклета лежал пластиковый ключ, предназначавшийся на всякий случай тому, кто купит машину. Взяла его, завела мотор и выехала в переулок. Медленно, осмотрительно проехала по нему два квартала. Потом выехала на бульвар Сансет и свернула направо, к Сто первому шоссе.

Касси вела машину, и по ее щекам катились слезы. То, что случилось в агентстве, изменило все. Гибель Лео была ужасной и сильно ее мучила. Но Лео входил в преступное сообщество и знал, чем рискует. Рэй Моралес и Конни Лето, бухгалтер, не были ни в чем замешаны. Их гибель показывала, на что готов пойти Карч, дабы найти те деньги. Это означало, что границ больше не существует. Ни для Карча, ни для ее вины, ни для чего.

33

Карч наблюдал из окошка такси, когда оно проезжало мимо. Полицейские и телевизионные машины, стоявшие у стеклянных стен демонстрационного зала, не интересовали его. Он оглядел многочисленных людей, стоявших на тротуарах. Надеялся увидеть Касси Блэк, но понял, что уже поздно. Его сотовый телефон не принимал сигнала в холмах. Пришлось подняться к Малхолланд-драйв, а затем идти к смотровой площадке, где он видел телефон-автомат. Путь занял у Карча около часа. Потом он двадцать минут ждал вызванного такси.

Таксист рассказал на очень скверном английском о том, что произошло в агентстве, но Карч пропустил это мимо ушей. Проехав несколько кварталов, машина свернула на Уилкокс-стрит. Перед голливудским магазином сувениров Карч велел водителю остановиться, расплатился и вышел. Когда такси отъехало и свернуло на бульвар Сансет, Карч перешел улицу к своему «линкольну», стоявшему у бровки. На бамперах были новые номерные знаки, раздобытые утром на одной из долговременных автостоянок.

Карч сел за руль и завел мотор. Но прежде чем отъехать, нашел в своем атласе Селма-стрит. Определив, что езды туда меньше пяти минут, обрадовался.

* * *

Ни на улице, ни на подъездной аллее перед бунгало, где, судя по водительским правам, жила Касси Блэк, машин не было. Дом стоял в тупике, и Карч решил идти напрямик. Он въехал на аллею и остановился. Проникновение со взломом в чужое жилище средь бела дня он не считал разумным ходом, но ему требовалось выяснить, побывала ли уже там Касси. Решил, что безопаснее всего войти через дверь. Подъехал поближе, дважды посигналил и стал ждать. Наконец заглушил мотор, вышел и поднялся по переднему крыльцу, вертя на пальце цепочку. Подойдя к двери, наклонился, взял отмычки и быстро принялся за работу, делая вид, что у него неполадки с ключами. Он не знал, наблюдает ли кто-нибудь за ним, но представление разыгрывал старательно.

Замок Карч открыл секунд за сорок, потом повернул шарообразную дверную ручку и вошел.

– Эй, Касси? – громко позвал он на тот случай, если за домом наблюдал кто-то из соседей. – Выходи, я жду здесь!

Потом, закрыв дверь, достал пистолет, быстро привернул глушитель и стал поспешно осматривать комнату за комнатой.

Дом был пуст. Карч начал второй, более тщательный обыск, пытаясь определить, побывала ли здесь Касси после того, как убежала от него на холме. Дом со скромной обстановкой казался в образцовом порядке. Карч пришел к выводу, что хозяйки здесь пока не было. Он сел в гостиной и стал думать, что это может означать. Деньги уже у нее или еще нет? Находились ли они в доме Лео и он как-то проглядел их во время обыска? Самой худшей была другая пришедшая на ум возможность: Ренфро не врал, говоря, что уже передал деньги чикагцам.

Карч почувствовал под местом, где сидел, что-то комковатое. Передвинулся и поднял подушку. Взял лежавшую под ней вешалку с висящими на ней семью замками. Это напомнило ему, каким крепким орешком оказалась Касси Блэк. Карч решил: если выяснит, что она скрылась с деньгами, то будет преследовать ее до края земли. Не ради Гримальди, тем более не ради безликой группы из Майами, отдавшей это распоряжение. Ради себя.

Он положил вешалку на кушетку и встал, чтобы приступить к третьему обыску. Самому долгому.

Логично было начать со спальни. Карч знал, что люди любят спать, держа дорогие для них вещи поблизости. В побеленной комнате находились кровать с пологом, два ночных столика, комод и зеркало. К стене был прикреплен плакат с изображением пляжа на Таити. Карч вспомнил, что видел точно такой же в кабинете Кассиди Блэк. Он смотрел на него, когда заглянул управляющий и спросил, не может ли быть полезен.

Подойдя к стене, Карч стал разглядывать плакат, думая, не имеет ли он какого-то значения для его задачи. Женщина на пляже не была похожа на Касси Блэк. В конце концов он решил поразмыслить над этим позднее, подошел к ближайшему ночному столику и выдвинул верхний ящик.

Там лежала стопка популярных журналов по механике, купленных, судя по виду, на распродаже домашнего имущества. Потрепанных, изданных несколько лет назад. На всякий случай Карч пролистал страницы каждого, ища какую-нибудь записку или, может быть, потайной адрес. Не найдя ничего, бросил последний журнал обратно в ящик и захлопнул его.

В нижнем ящике оказался только маленький сверток с кедровыми стружками и сухим розмарином. Карч с силой задвинул его на место и пошел ко второму столику по другую сторону кровати.

Еще до того как Карч притронулся к ящику, у него появилось предчувствие, что здесь ему улыбнется удача. На этом столике стояла настольная лампа, на этой стороне кровати лежала подушка с вмятиной от головы. Он понял, что Касси спит на этом краю.

Карч сел на кровать и положил рядом с бедром пистолет. Поднял подушку, поднес к лицу и ощутил запах волос Касси. Он не очень хорошо распознавал запахи, но подумал, что как будто ощущает аромат чая, как при первом открывании коробки с чайными пакетиками. Но не был уверен в этом и положил подушку обратно.

Потом открыл верхний ящик столика и обрадовался, увидев, что тот заполнен личными вещами. Там были украшения, ленты для волос и альбомы с фотографиями. Фотоаппарат с телеобъективом и видеокамера. Поверх всего лежала небольшая фотография в рамке. Карч взял ее и стал рассматривать. Кассиди Блэк сидела на коленях у мужчины в гавайской рубашке. Она держала стакан с розовато-оранжевым напитком, в нем был бумажный зонтик. Карч с трудом узнал ее, потому что она улыбалась широко, весело.

Однако мужчину узнал без труда. Его лицо Карч не мог забыть. Это был Макс Фрилинг, человек, в один миг навсегда изменивший всю его жизнь. Карч знал, что не сидел бы сейчас здесь, если бы не Макс Фрилинг и решение, принятое им на верхнем этаже «Клеопатры» шесть лет назад. Из-за того, что произошло в том номере с Максом Фрилингом, он с тех пор находился в руках Гримальди.

Карч перевернул фотографию и резко ударил стеклом об угол ночного столика. Услышал, как оно треснуло. Заметил надпись на картонном заднике рамки и прочел:

"Подняв взгляд, я увидел очертания Таити и понял, что именно это место искал всю жизнь.

У. Сомерсет Моэм".

Карч снова перевернул фотографию. От лица Касси Блэк трещины расходились паутиной по всему стеклу. Карч бросил ее в мусорную корзину возле ночного столика и достал толстый фотоальбом в коричневом переплете. Открывая его, он ожидал увидеть еще фотографии Макса Фрилинга, но с удивлением обнаружил, что альбом заполнен снимками маленькой девочки. Почти все снимки были сделаны с большого расстояния – Карч бросил взгляд на фотоаппарат с телеобъективом в ящике стола – и в одном месте, на школьном дворе.

Листая альбом, Карч наткнулся на фотографию, где девочка бросила баскетбольный мяч. На стене здания за спортплощадкой было написано «Школа „Страна чудес“».

Закрыв его. Карч взял другой. Там тоже оказались снимки этой девочки, только сделанные не в школе. На них она играла во дворе перед домом. На одних везла тележку или била ногой по мячу, на других сбегала по горке или смеялась на качелях. В конце альбома лежала пачка еще не вставленных под пластик фотографий, где девочка путешествовала по «Диснейленду». На одной она обнимала Микки-Мауса.

Карч сообразил кое-что и полез во внутренний карман пиджака. Вынул оба паспорта и раскрыл верхний на странице с фотографией. Та же девочка. Надпись внизу гласила: «Джоди Дэвис».

Он сунул паспорта обратно в карман, при этом альбом упал на пол. К нему пришло прозрение, настала минута, когда, казалось бы, разрозненные воспоминания и новые сведения слились в неожиданную истину. Теперь он понял кое-что из того, что в течение шести лет не давало ему покоя.

У него начал складываться план, как добраться до денег и Касси Блэк. Он задвинул верхний ящик стола и открыл нижний. Этот оказался не так полон. Там лежали электрический фен, которым, судя по виду, ни разу не пользовались, и несколько писем от заключенных женской тюрьмы «Хай-Дезерт». Карч раскрыл одно и увидел, что это всего лишь привет от бывшей сокамерницы по имени Легация Грэнвилл. Тоже бросил их в мусорную корзину и полез под фен за конвертом из плотной бумаги, лежавшим адресом вниз.

Перевернув конверт, Карч увидел, что он адресован Касси Блэк в тюрьму. То, что находилось внутри, она привезла оттуда. Взглянул на обратный адрес. Фирменный конверт был отправлен из частного детективного агентства «Ренессанс», находящегося в Лас-Вегасе на Парадайз-роуд. Карч знал его. Там работало пять-шесть детективов и предлагалось такое же количество услуг. Он соперничал с этим агентством за получение сведений из отдела розыска безвестно пропавших. Открыв конверт, Карч вынул отчет о результатах работы. Собрался прочесть, но тут его ошеломил чей-то пронзительный крик из дверного проема, к которому он сидел спиной.

– ЗАМРИ, НЕДОУМОК!

Карч выронил отчет и стал медленно поворачивать голову. То, что он увидел, потрясло его еще больше. В проеме двери спальни стояла громадная негритянка в классической позе стрелка, которой учат во всех полицейских академиях. Ноги расставлены, вес тела равномерно распределен, руки с пистолетом вытянуты и чуть согнуты в локтях. На шее у негритянки висела цепочка со значком. Таких полицейских Карч еще не видел, однако наведенная девятимиллиметровая «беретта» подействовала на него убедительно.

– Не волнуйтесь, – спокойно сказал он. – Я не преступник.

34

Касси, потрясенной тем, что случилось в агентстве, казалось, будто она очутилась под водой, в каком-то сюрреалистическом ином мире, не имеющем к ее жизни никакого отношения. В глубине души она осознавала, что это действует некий инстинктивный защитный механизм, позволяющий ей держаться и делать то, что нужно.

Она стояла на заднем дворе дома Лео, не отводя взгляда от засохших потеков крови на зазубренном стекле в нижней части раздвижной двери.

Кровь подтверждала слова Карча. Теперь Касси знала, что Лео мертв. Если войти в дом, она обнаружит его тело. И оно навсегда запечатлеется в ее памяти.

Касси посмотрела в бассейн, на стоящий неподвижно на дне очиститель, но почти сразу же взгляд ее снова вернулся к зазубренному стеклу. Она понимала, что должна войти в этот дом. Наконец решительно кивнула и подошла к двери. Сразу же увидела тело на полу кабинета. Проезжавший по шоссе тяжелый грузовик заглушил ее мучительный вздох, невольно вырвавшийся из горла. Перешагнув через стекло, она вошла.

Окровавленный труп Лео лежал навзничь сбоку от двери. Зрелище было жутким, но Касси не могла оторвать взгляда от его лица, на котором застыла если не улыбка, то удовлетворенность. Она присела возле него на корточки и коснулась холодной щеки.

– Ой, Лео. Что я натворила?

И слезы хлынули снова. Она крепко зажмурилась и сжала кулаки, чтобы их унять.

Открыв наконец глаза, Касси стала изучающе, как детектив, осматривать тело и кабинет. Ей хотелось узнать, что тут произошло. Если Карч приехал требовать у нее деньги, значит, Лео выстоял. Она поглядела на протянувшиеся по полу кровавые полосы и все поняла. Их оставил Лео. Он подполз к стеклу. Он сделал это ради нее.

– Лео...

Касси снова зажмурилась и опустила голову на его застывшую грудь.

– Я знала, что нам нужно бежать.

И распрямилась с внезапно пришедшей решимостью. Она сделает то, что задумала. Пусть это решение эгоистично, но в противном случае благородная смерть Лео окажется напрасной. На это была его последняя надежда. Об этом была его последняя молитва. Вот отчего у него на лице улыбка. И она исполнит его предсмертное желание.

Касси встала и оглядела кабинет. Карч во время обыска учинил там полный разгром, но он пытался найти два с половиной миллиона долларов, а не то, что искала она. Касси шагнула через тело к опрокинутому письменному столу и стала разглядывать захламленный пол. Там валялись книги по астрологии, бумаги и записные книжки Лео. Содержимое ящиков стола было вывалено. Среди этого хаоса Касси увидела два конверта, адресованных Лео, с одним и тем же странным обратным адресом – цифрами 773. Наклонилась и подняла их. Оба были пусты. Один был проштемпелеван два дня назад в Чикаго. Внезапно Касси поняла: Карч нашел паспорта. Они у него.

Она резко выпрямилась и стукнулась головой о свисавшие с потолка монеты и-чин: они находились бы как раз над письменным столом, стой он на месте. Поглядела на них, потом придвинула стул. Влезла на него и сняла с крючка нитку с монетами. Она решила забрать их. Если и не на счастье, то хотя бы на память о Лео.

Спустившись со стула, Касси поняла, что нет смысла заходить в другие комнаты. Паспорта у Карча, а в этом доме ей больше ничто не нужно. Она подошла к телу Лео и снова посмотрела на него. Подумала о песенке, которую много раз прослушивала по пути в Вегас. Может быть, ангел явился и шептал ему в ухо.

– Прощай, Лео, – произнесла Касси.

Она осторожно прошагала по битому стеклу и вышла через сломанную раздвижную дверь на задний двор. Подошла к краю бассейна и взглянула на очиститель. Увидев, что шланг протянут к заглушке в стене, Касси обогнула бассейн, опустилась на колени и сунула руки в воду. Ухватила шланг и принялась вытаскивать очиститель. Работа была тяжелой, дважды Касси едва не свалилась в бассейн. Наконец над поверхностью появились верхняя часть очистителя и мешок для мусора, и Касси с трудом втащила его на бетонный край.

Бетон потемнел от воды, черные джинсы промокли на коленях. Касси не обращала на это внимания. Она возилась с хомутом мешка, потом увидела, что вдоль него идет застежка «молния». Быстро расстегнула ее и раскрыла мешок. В нем лежала завязанная узлом большая белая сумка из пластика. Касси осторожно вынула ее и принялась развязывать узел. Он оказался очень тугим, а ногти у нее коротко острижены. Она полезла в задний карман, достала перочинный нож и срезала его.

Касси заглянула в сумку. Пачки стодолларовых банкнот были там. По-прежнему завернутые в пластик, сухие, как в тот день, когда были отпечатаны.

Закрыв сумку, Касси взглянула на разбитую раздвижную дверь. Увидела торчавшие вверх носки полуботинок Лео. Мысленно поблагодарила его. Говоря ей, где спрячет деньги, Лео сказал, что лучшим тайником является тот, какой находится прямо на виду. Он был прав.

Касси опустила взгляд к воде. Ее возня с очистителем вызвала легкое течение. Мимо нее проплывала утонувшая колибри, крылышки ее были распростерты, словно ангельские.

35

По приказу женщины с пистолетом Карч медленно поднялся.

– Кто вы, черт побери? – спросила она.

Он кивнул, надеясь, что этот жест будет воспринят как готовность к полной откровенности и содействию.

– Меня зовут Джек Карч. Я частный детектив. Лицензия лежит в правом внутреннем кармане пиджака. Можно достать ее и показать вам?

– Может быть, потом. Частный детектив? Что вам нужно от Касси Блэк? Отойдите на два шага и прижмитесь к стене спиной.

Она медленно входила в комнату. Карч повиновался и прислонился, как было ведено, плечами к стене. Увидел, что негритянка смотрит на «зиг», оставшийся на кровати.

– Я расследую дело. Кражу в Лас-Вегасе. В номере отеля. Картежник лишился очень крупной суммы денег. Можно узнать, кто вы?

Женщина подошла к изножью кровати. Не отводя от Карча взгляда и ствола «беретты», наклонилась и потянулась свободной рукой за его оружием.

– Телма Киббл, инспектор по надзору за условно-досрочно освобожденными.

– А, да-да, Киббл. Я хотел повидаться сегодня с вами, поговорить о Блэк.

– С каких это пор в Неваде частным детективам позволено носить оружие с глушителем?

Карч всеми силами постарался изобразить удивление.

– О, вы об этом пистолете? Он не мой. Я нашел его здесь, в ящике стола. Он принадлежит Кассиди Блэк. И касайтесь его поосторожнее. Я думаю, это улика.

– Что? Вы сказали, там произошла кража.

– В пустыне обнаружено тело ее делового партнера, человека по имени Джерси Поли. Он был застрелен.

Киббл поглядела на оружие в своей левой руке. Карч находился примерно в шести футах от нее. Он решил, что делать ход с такого расстояния слишком рискованно.

– Вот что, мистер Карч, распахните пиджак, очень медленно.

– Будет сделано.

Карч медленно развел полы пиджака, обнажив пустую наплечную кобуру.

– Знаю, что вы скажете, – заговорил он поспешно. – «Кобура пустая, значит, „зиг“ его». Нет. У меня есть лицензия на ношение оружия, но она невадская. В Калифорнии не действительная. Будь в этой кобуре пистолет, я оказался бы нарушителем закона. На этот случай он заперт в багажнике машины. Если хотите, пойдемте, я вам его покажу.

– Меня не это интересует. Я хочу знать, почему здесь вы, а не вегасские полицейские. Если произошло убийство, почему им не занимаются власти? Почему их здесь нет?

– Уверяю вас, занимаются. Но как вы должны знать полиции мешает бюрократизм. Администрация отеля «Клеопатра» наняла меня расследовать кражу в номере. У меня есть сотрудники и деньги на расходы. Я действую быстрее. Полиция вскоре прибудет и вступит в контакт с вами. Собственно говоря, я работаю в тесном сотрудничестве с полицией. Если хотите, могу назвать вам фамилию и телефонный номер полицейского детектива, который поручится за меня.

Если бы она на это клюнула. Карч дал бы ей номер Айверсона. Тот бы его выручил. Карчу потом пришлось бы как-то рассчитываться за это с ним, деньгами или ликвидацией кого-то. Но Киббл не попалась на эту удочку.

– Даже если за вас кто-то поручится, это не может оправдать того, что вы вломились в дом подозреваемой.

– Я не вламывался, – негодующе ответил Карч. – Парадная дверь была распахнута. Посмотрите, это моя машина на подъездной аллее. Поставил бы я ее там, если бы сломился?

– У вас, похоже, на все есть ответы, мистер Карч.

– И притом правдивые. Может, хватит держать меня под прицелом? Думаю, вам уже вполне ясно, кто я такой и почему нахожусь здесь. Или все-таки показать мою лицензию?

Киббл заколебалась, но потом опустила пистолет. Карч уронил поднятые руки, и она не возразила. Правда, не спрятала свое оружие, как ему хотелось бы, но все же он остался доволен. И решил по-прежнему держаться вызывающе.

– Могу я теперь узнать, что здесь делаете вы?

Киббл пожала мясистыми плечами:

– Делаю свою работу, мистер Карч. Это обычный инспекционный визит. Проверяю одну из своих подопечных.

– Такое совпадение кажется мне несколько странным.

– Недели две назад у нас с ней был разговор, который мне не понравился. Я внесла ее в список рабочих проверок. До сегодняшнего дня выбраться не получалось.

– И поехали сюда, а не в агентство?

– Я позвонила туда. Включился автоответчик с сообщением, что сегодня ее нет на месте. Вот я и решила проведать ее дома. И хватит задавать мне вопросы, мистер Карч. Я задаю их.

– Ладно.

Он уступчиво махнул рукой.

– Вы сказали, произошло убийство. Так вот, я знаю Касси Блэк, пожалуй, лучше, чем кто-либо в городе, и сразу же скажу, что она никак не может быть причастна к убийству. Никак.

Карч подумал о трупе Идальго на кровати в номере «Клеопатры».

– Инспектор Киббл, улики говорят сами за себя. И в конце концов не забывайте, мы ведем речь о преступнице, которая отбывала срок в Неваде по приговору за убийство.

– За непредумышленное убийство, и мы оба знаем те обстоятельства. По закону Касси несла ответственность за смерть своего напарника, но когда он упал из окна, она находилась двадцатью этажами ниже. Возможно, его вытолкнул кто-то, но не Касси.

– Она так сказала? Что его кто-то вытолкнул?

– Пришла к такому выводу. Сказала, что казино нужно было сделать это в назидание другим. И его вытолкнули.

– Чушь, но не будем об этом. Как она оказалась в Лос-Анджелесе?

– Получила перевод. Когда нашла работу в агентстве у Рэя Моралеса, препятствий к нему не стало. Касси подала ходатайство через адвоката, и перевод разрешили. Рэя она знала по Вегасу, с тех пор как была игроком заведения. Рэй – бывший заключенный, добившийся успеха в честной жизни. Он хотел ей помочь. Может быть, хотел и еще кое-чего но Касси ни разу не жаловалась.

Карч догадался, что Моралес из бывших заключенных. Когда он укладывал его на пол в бухгалтерии, Моралес лег с таким достоинством, какого никогда не увидишь у добропорядочных граждан. Женщина оказалась такой же, как все. Захныкала, собиралась закричать, поэтому застрелить ее пришлось первой.

– Значит, вы сблизились с ней? – спросил Карч. – И узнали, отчего у нее взыграла кровь?

– То есть почему она стала обкрадывать игроков в Лас-Вегасе?

Карч кивнул.

– На мой взгляд, это как-то связано с ее отцом. Опустившимся игроком-неудачником. Думаю, она считала, что мстит всем казино или что-то в этом духе. Не знаю.

– Значит, не знаете. Можно я сяду? Спина разболелась.

Он завел руки за спину, словно приводя в действие затекшие мышцы, и принялся говорить без умолку:

– Я получаю пенсию от вегасской полиции. Частичная нетрудоспособность. Повредил спину, преследуя одного принявшего метедрин типа. Он поднял меня и швырнул вниз по ступенькам лестничного марша...

Все это было ложью. Частью трюка. Говоря, он полез левой рукой под пиджак и вытащил из шелкового кармана на задней стороне брюк маленький пистолет.

– Никогда не встречал ни у кого такой силы...

Он вынул руки из-за спины и, потянувшись, свел их, переложив при этом пистолет в правую. Потом, держа его в ладони, застонал и сел на кровать. Киббл теперь стояла футах в четырех от него, опустив «беретту». Другой рукой, тоже опущенной, держала за ствол «зиг». Карч понял, что она в его власти. Но сначала он хотел получить от нее кое-какие сведения.

– Расскажите о ее с Максом Фрилингом ребенке.

Киббл несколько секунд оценивающе смотрела на него.

– О каком ребенке и какое он имеет отношение к краже в Лас-Вегасе?

Карч улыбнулся и покачал головой.

– Инспектор Киббл, Блэк приехала в Лос-Анджелес не потому, что кто-то предложил ей работу в агентстве по торговле автомобилями. Дело в том, что у них с Максом был ребенок, оказавшийся в конце концов здесь. – Он поднял на нее взгляд: – Но, думаю, вам это известно, так ведь?

– Где этот ребенок, понятия не имею, но да, вы правы. Касси, когда ее арестовали, была беременна. Скрывала это, пока не стало заметно. К тому времени она уже признала себя виновной и находилась в Хай-Дезерт. Ребенок родился там. Она три дня кормила грудью младенца, потом отдала. Предложила его на усыновление.

Карч кивнул. Подробностей он не знал, но уже понял основные детали этой истории.

– У вас есть дети, инспектор Киббл?

– Двое.

– Три дня. Этого достаточно, чтобы возникла привязанность? На всю жизнь?

– Достаточно трех минут.

– Знаете, мне осточертела...

Карч вскочил с кровати и сунул ствол «беретты» в отложной жировой воротник, который представляла шея негритянки.

– ...ваша насмешливая манера отвечать мне, инспектор Киббл. Она... – Он выбил «беретту» из одной ее руки, потом потянулся и взял «зиг зауэр» из другой. – ...всерьезначинает меня раздражать.

Киббл замерла, ее глаза расширились.

– Что вы делаете? – спросила она.

– Упираю короткий ствол игрушки двадцать пятого калибра в вашу жирную шею, инспектор Киббл. Теперь я задам еще несколько вопросов, и вы, отвечая, изгоните самодовольство из голоса. Я прав?

– Да, – прошептала она. – Я уже сказала, у меня двое детей. Больше у них никого нет, так что, пожалуйста, не надо...

Карч подошел к ней сбоку и толчком усадил на кровать. Положил маленький пистолет обратно в шелковый карман и навел на женщину «зиг». Подняв левую руку, проверил, хорошо ли привинчен глушитель. И молчал, пока она не подняла на него испуганный взгляд.

– Так вот, если хотите снова увидеть детей, ответьте на несколько вопросов, и уже без дерзости.

– Ладно, ладно. Спрашивайте.

– Что вам еще известно о ребенке? О девочке?

– Ничего. Касси лишь один раз говорила мне о ее рождении и о том, что последовало. Больше этого не касалась.

– Почему разговор зашел о ребенке?

– Я показала ей фотографии своих ребят, и она упомянула о дочке. Это было вначале, когда она только приехала из Невады. Я хотела немного узнать ее, и она оказалась хорошей девочкой.

– Что она еще сказала? Не упоминала, что ребенок оказался здесь?

– Нет. Сообщила, что в последнюю ночь сказала Максу о своей беременности – в ту ночь, когда он упал из окна.

– В ту ночь?

– Касси так сказала. Говорила, что это дело должно было стать их последним. Она сказала, что ждет ребенка, уже в казино, и Макс повел себя покровительственно. Не пустил ее на эту кражу. Пошел сам.

– То есть в тот номер должна была подняться она?

– Вы не знали этого?

– Никто не мог знать. Макс погиб, грохнувшись на игорный стол, а она не стала давать показания. Вместо этого признала себя виновной. И теперь я понимаю, черт возьми, почему.

Карч поморщился. События той ночи складывались в единую картину. Он подумал, что теперь понял все – с опозданием на шесть лет. Отвернулся, словно от неприятных воспоминаний, и отошел от кровати. В зеркале над комодом увидел, что Киббл напряглась, будто собираясь предпринять что-то. Потом она увидела, что он наблюдает за ее отражением в зеркале.

– Не делайте глупостей, инспектор Киббл. Подумайте о детях. Что говорила Касси Блэк о попытке Макса летать в ту ночь?

– Она не хотела об этом говорить, тем более со мной. Лишь как-то раз обмолвилась, сказала, что Максу, должно быть, помогли упасть из окна. И все.

– Ну что ж, она права. Только помощь эта исходила от нее, и ни от кого больше.

– Как, вы были там?

Карч несколько секунд смотрел на Киббл и увидел, как глаза ее наполнились страхом.

– Теперь вопросы задаю я, вспомнили?

Он сделал паузу, давая ей возможность ответить, но она молчала. Карч повел стволом «зига» вдоль ее тела и лица к стене позади нее, пока ствол не оказался наведенным на женщину на плакате.

– Расскажите мне о Таити.

– О Таити? – Киббл оглянулась к плакату. – Таити был мечтой.

– Мечтой?

– Касси однажды выбралась туда на неделю с Максом. Они пустили деньги с одного из дел на эту поездку.

Карч бросил взгляд на мусорную корзину возле ночного столика. Увидел внутри фотографию Касси Блэк с Максом и напитком с зонтиком. И ему стало ясно, что снимок сделан на Таити.

– Она думала, что там... ну, бь1л зачат ребенок, – сказала Киббл. – И они собирались туда вернуться. После его рождения. Бросить кражи и жить на острове. Пожениться и растить ребенка.

– Но эта надежда разбилась вместе с Максом.

Киббл кивнула:

– Не получилось у них. Так что Таити для Касси уже не просто место. Это мечта. Это все ее планы. Все, что не сбылось у нее и Макса.

Карч помолчал, прежде чем ответить. Опустил взгляд к отчету из «Ренессанса», лежавшему на полу возле ног женщины.

– Это почти все, – наконец сказал он, не отводя глаз от отчета. – Однако у нашей Касси Блэк есть план, инспектор Киббл. Интуиция мне подсказывает: она из тех, у кого всегда есть какой-то план.

И погрузился в раздумье. Быстро перебрал все свои версии и внезапно поднял взгляд на Киббл.

– Последний вопрос. Что мне теперь делать с вами?

36

Касси остановила машину в квартале от своего дома и стала всматриваться, нет ли признаков того, что там ее поджидает Карч. Но машина на подъездной аллее не стояла, дверь не была взломана. Она наблюдала минут десять, но никакой опасности не почувствовала. В конце концов выехала на улицу, идущую параллельно Селма-стрит, и миновала один квартал. Снова остановилась, вышла из машины, прошла между домами и перелезла через изгородь в свой задний двор. Деньги Касси оставила запертыми в переднем багажнике «бокстера». Она собиралась взять только одну фотографию, может быть, кое-какую одежду. Достала запасной ключ из цветочного горшка на задней веранде и бесшумно вошла в дом через кухонную дверь.

Карч побывал там. В доме не было такого разгрома, как у Лео, но что-то было нарушено, неладно. Она бесшумно вошла в гостиную и убедилась, что инстинкт ее не подвел, когда увидела на кофейном столике вешалку с семью замками. После возвращения из Лас-Вегаса она не прикасалась к замкам. Не оставляла их на виду. Положил он.

Касси стояла тихо, почти две минуты напряженно прислушиваясь. Не услышав ничего, вернулась на кухню и взяла из ящика стола самый большой нож. Держа его в опущенной руке, вышла в передний холл и побрела в спальню.

Прежде всего в глаза Касси бросился плакат. Он висел косо и был перечеркнут большим X, нарисованным, как ей показалось, кровью. Через несколько секунд она смогла отвести от него взгляд и осмотреть спальню. Эту комнату Карч обыскивал. Вещей у Касси было немного, и беспорядок на полу не казался жутким. Она быстро опустилась на колени и схватила оба фотоальбома. Мысль, что Карч брал их, заглядывал внутрь, вызвала у нее отвращение. Она положила альбомы на кровать, чтобы потом забрать с собой, хотя понимала, что они ей больше не нужны. Потом стала торопливо оглядывать пол, ища ту фотографию, которая была ей нужна, необходима.

Наконец Касси заметила ее с разбитым стеклом в мусорной корзине. Выхватила оттуда и вытряхнула из рамки осколки. Фотография не пострадала, и Касси облегченно вздохнула. Это единственный снимок, где они с Максом вместе. И в течение пяти лет фотография была приклеена лентой к стене над ее кроватью в Хай-Дезерт. Взглянула на часы и увидела, что уже почти три. Нужно поторапливаться. Касси схватила с кровати подушку и сняла наволочку. Сунула в нее альбомы и фотографию Макса.

Потом подошла к комоду и натолкала в наволочку белья и носков. Драгоценностей у нее не было, кроме часиков и серег, которые почти никогда не носила, – серебряных обручей, которые Макс купил, а не украл, и подарил ей на день рождения.

Затем Касси пошла к чулану, чтобы взять еще одни джинсы и несколько блузок. Дверь она открыла, уже глядя на шнурок – выключатель верхнего света, поэтому не видела Телмы Киббл, пока свет не вспыхнул и Касси опустила глаза посмотреть, во что вдруг уперлась ногой.

Ее инспектор по надзору лежала на полу чулана, привалясь спиной к задней стене, ее ноги были широко раздвинуты. Голова свешивалась набок под странным углом, рот был широко раскрыт, на груди платья в цветочек расплылось кровавое пятно. Чья-то рука зажала рот Касси, подавив вскрик. Она отдернула голову и поняла, что рука ее собственная. Из другой руки выпала наволочка и стукнулась о пол.

При этом звуке Киббл медленно открыла глаза. Казалось, это движение век истощило все силы в ее громадном теле. Касси опустилась на колени между ее вытянутыми ногами.

– Телма! Телма, что случилось?

Не дожидаясь ответа, который уже знала, Касси подняла руку и сдернула с вешалки два платья. Скомкала оба и придвинулась к Киббл, чтобы приложить их вместо компресса. Увидела единственную огнестрельную рану высоко в ее груди. Оттуда вытекло очень много крови. Касси даже поразилась, что Киббл до сих пор жива. Она прижала платья к ране и посмотрела на ее губы. Они беззвучно шевелились.

– Телма, не говорите. Это вас Карч? Человек по фамилии Карч?

Губы на миг перестали шевелиться, последовал легкий кивок.

– Телма, мне очень жаль.

– ...стрелял в меня из моего пистолета...

Голос ее звучал еле слышно.

– Телма, не говорите. Я вызову помощь. Лежите здесь, я сейчас. Сможете держать это?

Касси подняла левую руку женщины и положила на скомканные платья. Когда разжала пальцы, рука начала падать. Касси дотянулась до пластиковой корзины для белья и придвинула ее. Перевернула и плотно прижала к боку Киббл. Снова подняла левую руку и положила локтем на корзину. Потом прижала ладонью к импровизированному компрессу. Вес громадной руки Киббл удерживал ладонь и компресс на месте.

– Полежите здесь, Телма, – приказала Касси. – Телефона в доме нет. Мне нужно дойти до машины. Я вызову помощь и тут же вернусь. Ладно?

Она подождала и увидела, что челюсть Киббл задрожала – раненая пыталась сказать что-то.

– Не отвечайте! Берегите силы. Помощь скоро прибудет.

Касси стала подниматься, но увидела, что губы Телмы продолжают шевелиться. Она была преисполнена решимости что-то сказать. Касси наклонилась к ней поближе.

– Он знает...

Касси ждала, но ничего не последовало. Она повернулась и взглянула на Киббл:

– Знает? Что?

Киббл посмотрела ей в глаза, и Касси догадалась, что она пытается сказать что-то важное.

– Карч? Телма, что он знает?

И снова наклонилась к ней.

– Твоя дочь. Он... взял ее фотографию.

Касси отшатнулась, будто от удара. Взглянула на Киббл испуганно, встревоженно. Потом посмотрела на стоявшую возле нее наволочку так, словно там находилась бомба, готовая взорваться в любой миг. Схватила ее, перевернула и вытряхнула содержимое. Взяла один из альбомов, который называла школьным, и распахнула. Первой фотографии за прозрачным пластиком не было. На нем черным фломастером было написано сообщение, от которого у нее замерло сердце.

БЕЗ ПОЛИЦЕЙСКИХ

702-881-8787

Касси прекрасно поняла, что это означает.

– Поезжай...

Касси подняла взгляд от альбома к Киббл.

– Поезжай немедленно... забери ее...

Касси секунды две глядела на нее, потом кивнула. Вскочила и выбежала из чулана, взяв только альбом с телефонным номером.

37

Держась на расстоянии трех кварталов, Карч следовал в «линкольне» за белым «вольво», отъехавшим от школы «Страна чудес». Как он и ожидал, путь оказался недолгим. «Вольво» ехал по Лукаут-Маунтин-роуд почти до гребня холма, потом свернул на подъездную аллею дома в стиле двадцатых годов, стоявшего далеко от дороги. Карч замедлил ход и, когда поравнялся с домом, увидел женщину и девочку с ранцем, идущих к парадной двери. Поехал дальше, миновав квартал, и развернулся. Повел машину обратно и остановился на другой стороне улицы, напротив подъездной аллеи, где стоял белый «вольво». Женщина с девочкой уже скрылись в доме.

Карч увидел объявление о продаже дома и другое, поменьше, гласившее, что купчая составлена. Подумал, что к общей картине добавилась еще одна часть. И если он получит возможность спросить Касси Блэк, она ответит, что все началось с этого объявления. Касси увидела его и принялась действовать.

– Вот и вся недолга, – произнес он.

Карч часто поступал так в последнее время – комментировал вслух происходящее, когда никто не мог его слышать. Но относился к этому спокойно. То была фамильная черта. Раньше, сидя в спальне, он слышал, как отец разговаривал с собой перед зеркалом в соседней комнате. Это означало, что он манипулирует монетами между суставами пальцев – сразу обеими руками – или практикуется в карточных фокусах. Отец всегда говорил, что скороговорка так же важна в фокусе, как все, что делаешь руками. Слова тоже нужны для отвода глаз.

Услышав выкрик, Карч взглянул на дом. Девочка вышла наружу. Она переоделась, теперь на ней был хлопчатобумажный комбинезон и рубашка с длинными рукавами. Она гоняла по двору мяч с изображением божьей коровки и находила в этом занятии какой-то повод для криков. В проеме парадной двери стояла женщина и наблюдала за ней. Карч ждал, и наконец женщина вернулась в дом. Видимо, убедилась в безопасности и неприступности двора.

Карч взглянул на часы и стал ждать, когда она вернется снова посмотреть на девочку. Он хотел получить представление об этих интервалах, знать, сколько времени в его распоряжении. Дожидаясь, снова подумал о Касси Блэк. Он верил, что скоро получит козырь в той игре, которую они ведут. И последняя сдача карт будет происходить не на ее столе, а на его.

Женщина вышла через шесть минут. Карч тем временем также считал проезжавшие машины. Проехало всего три. Предсказать появление машин было невозможно, но он решил, что ему нужно управиться за две-три минуты.

Взяв с соседнего сиденья отчет «Ренессанса», Карч еще раз посмотрел на имя. Вышел из машины и пересек дорогу, оглядывая на ходу соседние дома, нет ли свидетелей. Никого не увидел. Карч решил, что для него зажегся зеленый свет и медлить нельзя.

Девочка подняла взгляд от мяча, когда Карч приблизился на несколько футов к штакетному забору, служившему украшением, а не мерой безопасности. Штакетник был чуть выше колена Карча. При необходимости Карч мог протянуть руки и схватить ребенка.

Девочка ничего не говорила. Просто перестала играть и смотрела на него.

– Как дела? – спросил Карч. – Ты Джоди Шо, так ведь?

Девочка оглянулась на дом, но матери в дверях не увидела. Снова посмотрела на Карча.

– Так ведь?

Она кивнула, и Карч сделал последние несколько шагов к забору. Руки он держал в карманах, эта поза подсознательно воспринималась как не угрожающая.

– Я так и подумал. Понимаешь, твой папа отправил меня из конторы привезти тебя на сюрприз-вечеринку.

– Что за сюрприз-вечеринка?

Карч вынул руки из карманов и подошел вплотную к маленькому забору. Принял позу бейсболиста-принимающего, чтобы уменьшить разницу в их росте. Все же лицо его находилось над забором. Он посмотрел поверх головы девочки на парадную дверь. Женщины там не было, но Карч понимал, что времени у него в обрез. Глянул через левое плечо, через правое. Соседей не было видно. Машин тоже. Зеленый свет все еще горел.

– Это вечеринка, которую он устраивает для твоей мамы. Он не хочет, чтобы мама знала о ней. Но там будет очень весело. Будет очень много твоих друзей и даже представление фокусника.

Карч протянул руку к ее правому уху, и откуда ни возьмись в руке оказалась двадцатипятицентовая монета. Вынимая из кармана руку, он держал ее между средним и безымянным пальцами в классическом трюке Гошмена Пинча. Девочка взглянула на монету, и ее рот растянулся в изумленной улыбке.

– Вот это да!

– А с этой стороны что?

Он достал монету из ее левого уха. Девочка теперь широко улыбалась.

– Как вы это делаете?

– Если я скажу, мне придется... знаешь, если поедешь со мной к папе, то обещаю: мы научим тебя этому. Ну что, Джоди? Едем? Он ждет тебя, крошка.

– Я не крошка. И мне не разрешают ездить с чужими.

Карч мысленно выругался и снова взглянул на парадную дверь. По-прежнему никого.

– Знаю, что не крошка. Это просто такой оборот речи. А потом я не совсем чужой. То есть мы с тобой встречаемся впервые, но я давно уже знаю твоего папу, а он – меня. Достаточно хорошо, чтобы поручить мне привезти тебя на вечеринку.

Карч взглянул в последний раз на парадную дверь. Он знал, что слишком задерживается. Его время истекло. Зеленый свет сменился красным.

– В общем, папа очень ждет тебя в конторе, чтобы...

Он выпрямился и протянул руки через забор.

– ...ты могла крикнуть «Сюрприз!», когда приедет мама.

Карч взял девочку под мышки и поднял. Он знал, что главное – утихомиривать ее на пути в тридцать футов, от забора до машины. И только. А потом в этом не будет необходимости. Повернулся и быстро зашагал через улицу к «линкольну».

– Мама? – робко произнесла девочка.

– Ш-ш-ш... – быстро произнес Карч. – Не нужно, милочка, чтобы она знала. Это испортит сюрприз.

Подойдя к машине, он открыл заднюю дверцу и посадил девочку внутрь. Захлопнул ее и вскочил на переднее сиденье. Получилось, понял он. Схватил ребенка без происшествий, никто этого не видел. Включил скорость и поехал вниз по Лукаут-Маунтин-роуд.

– А танцы будут на сюрприз-вечеринке? – спросила Джоди с заднего сиденья.

Карч повернул зеркало заднего обзора так, чтобы видеть девочку. И тут услышал вдали вопль. Стекла в дверцах «линкольна» были подняты, так что точно определить, откуда донесся этот звук, было невозможно. Он снова передвинул зеркало и увидел женщину, выбежавшую на улицу в пятидесяти ярдах позади. Она смотрела вслед «линкольну», стиснув кулаки и прижав их к вискам. Карч поспешил включить стереопроигрыватель.

Он снова взглянул в зеркало. Женщина все еще вопила посреди улицы, но проигрыватель в машине заглушал ее голос. Фрэнк Синатра пел «Это жизнь».

Карч начал думать о номерных знаках на «линкольне». Он сомневался, что женщина могла рассмотреть номер сзади, но знал: нужно найти безопасное место и снова поставить свои. И не беспокоился о том, что она его разглядела. Стекла для этого были слишком затемнены. Карч чувствовал себя уверенно. Он ничем не засветился.

Карч вспомнил, что девочка задала какой-то вопрос. Поставил зеркало в нужное положение и обернулся к ней.

– Что ты спрашивала?

– Будут танцы на вечеринке для мамы?

– Само собой, крошка, еще какие.

– Я не крошка.

– Да? Ну и что?

38

Шестерни «бокстера» громко завывали, когда Касси гнала его в каньон Лорел.

– Девять-один-один, экстренная помощь, что случилось?

Касси заговорила в телефон:

– Слушайте меня, ранена женщина-полицейский. Женщина-полицейский!

Она назвала адрес дома на Селма-стрит и комнату, где лежала Телма Киббл. Описала ее рану и сказала телефонистке, чтобы та отправила туда санитарную машину.

– Я делаю это по компьютеру, пока мы разговариваем. Назовите, пожалуйста, свою фамилию.

– Просто отправьте туда фельдшеров, ладно?

Касси прервала связь и сразу же вновь набрала этот номер. Послышалась запись автоответчика, что все каналы «девятьсот одиннадцать» заняты, но какая-то телефонистка заговорила еще до конца записи.

– Девять-один-один, экстренная помощь, что случилось?

Сначала Касси подумала, что это та же самая.

– Что случилось?

– Мужчина собирается похитить маленькую девочку. Отправьте кого-нибудь.

– Какой адрес, мэм?

Касси взглянула на часы приборной доски. Было три пятнадцать. Она знала назубок расписание Джоди Шо, девочка каждый день уходила из школы в три. Если Карч еще не сделал свой ход, то сделает его возле дома. И назвала телефонистке адрес на Лукаут-Маунтин-роуд.

– Быстрее! Пожалуйста!

Касси прервала связь. На пересечении Голливудского и Лорел-каньон бульваров ей повезло со светофором, и она помчалась по каньону на север. С мыслью, что, возможно, находится ближе всех патрульных машин, если их случайно не окажется в каньоне или возле школы «Страна чудес». Если первой появится она, принимать решения придется на месте.

Движение стало однорядным, замедлилось, и Касси оказалась позади старого «форда», преграждавшего ей путь.

– Давай быстрей! – крикнула она и засигналила. – Поехали! Поехали!

Водитель поглядел на нее в зеркало заднего обзора. Касси жестом показала ему, чтобы пропустил ее, но он лишь показал ей поднятый средний палец правой руки и как будто назло еще сбавил скорость. На повороте она обогнала его, совершив опасный маневр, вынудивший встречную машину съехать с дороги. Оба водителя засигналили ей длинными гудками. Касси высунула из окошка кулак, подняла средний палец, показала его водителю «форда» и помчалась дальше.

Свернув на Лукаут-Маунтин-роуд, Касси быстро въехала на холм и возле школы «Страна чудес» замедлила ход. На игровой площадке еще оставались дети, и улица была запружена машинами приехавших за ними родителей. Касси объехала их, не пытаясь отыскать взглядом Джоди. Она знала расписание. Девочка была дома или уже у Карча.

Когда Касси сделала последний поворот перед домом Шо, сердце у нее екнуло. Впереди стояла полицейская машина с включенным проблесковым маячком. Она с надеждой подумала, что полиция приехала по ее звонку, однако сознавала, что это невозможно. Звонила она всего три минуты назад.

Подъезжая к дому, Касси снизила скорость. Увидела двоих полицейских, мужчину и женщину, стоявших на газоне у самого забора. Оба смотрели на женщину с красным искаженным лицом, в которой Касси сразу же узнала Линду Шо, женщину, растившую ее ребенка.

По лицу Линды струились слезы. Стиснутые в кулаки руки были крепко прижаты к груди. Женщина-полицейский, чуть наклонясь, смотрела ей в лицо. Ладонь ее утешающе лежала на руке Линды Шо. Мужчина говорил по рации. Касси поняла, что опоздала.

Все трое разом взглянули на машину – внимание их привлекла перемена в шуме мотора, когда Касси сбавила газ.

Полицейские почти сразу же вновь перенесли внимание на женщину. Но Линда Шо не отводила глаз от «бокстера». Она глядела сквозь ветровое стекло прямо на Касси Блэк. Эти женщины ни разу не встречались друг с другом. Передача ребенка на усыновление производилась без присутствия Касси, поскольку она была заключенной и не хотела видеться с людьми, которые заберут ее дочь.

Однако в то мгновение, когда они встретились взглядами, Касси почувствовала, как ей что-то передалось. Между ними возникла связь на том уровне, где сокрыты глубочайшие материнские страхи. По мокрым страдальческим глазам Линды Шо Касси поняла, что более сильной любви к ее дочери не может быть.

Касси отвела взгляд первой и медленно проехала мимо. Она знала, что по Лукаут-Маунтин-роуд можно выехать к Сансет-Плазе и вернуться в город, не проезжая снова мимо этого дома. И решила, что так и сделает.

А потом поедет туда, куда хочет Карч. Они доведут эту игру до конца на любых его условиях.

39

Небо в пустыне было сине-черным, воздух прохладным, бодрящим. Карч любил пустыню в ночное время. Любил ее тишину и воспоминания, которые она навевала. Даже в «линкольне», на скорости сто миль в час, он наслаждался ею. Пустыня восстанавливала душевные силы. Это большой город отнимал все.

Карч находился на полпути между Приммом и Лас-Вегасом, зарево Стрипа светилось впереди на горизонте, словно лесной пожар. Скоростное шоссе № 15 было пустынным. Глянув на часы приборной доски, он увидел, что уже почти восемь, и решил позвонить Гримальди. Старик, видимо, сходил с ума от недоумения и ожидания. Карч включил в салоне свет и еще раз взглянул на девочку. Она спала на заднем сиденье. От одного только взгляда на нее Карч зевнул. Он не спал уже больше полутора суток.

Карч потряс головой и отхлебнул черный кофе из дорожного стакана. Купленный им еще в Барстоу напиток уже остыл. Поставил стакан обратно в держатель на приборной доске и достал из кармана пиджака сотовый телефон. Набрал номер кабинета Гримальди и погасил свет. Гримальди ответил сразу же:

– Да?

В трубке слышался отдаленный шум. Голоса, выкрики, хлопанье. Карч понял, что Гримальди взял отводную трубку в «вороньем гнезде».

– Винсент, нужно, чтобы ты сел за компьютер.

– Где пропадал, черт возьми? Я пытаюсь связаться с тобой по пейджеру вот уже...

– Пытался вернуть твои деньги. Можешь...

– Меня интересует только, у тебя ли они, а не что ты пытаешься их вернуть. Безрезультатные попытки ничего не значат.

Карч потряс головой. Ему хотелось заорать в телефон, но он понимал, что разбудит ребенка. И сдерживаясь, заговорил спокойно, ровно:

– Они прибудут, Винсент. Но чтобы их получить, мне необходима помощь. Можешь забронировать для меня номер?

– Конечно, могу. Оставайся на связи, пока я не вызову кого-нибудь сюда.

Гримальди не стал ждать ответа. Карч оставался на связи, «линкольн» тем временем приближался к Лас-Вегасу. Через пять с лишним минут Гримальди заговорил снова. Уже из кабинета. Без предисловий.

– Какой номер?

– В пентхаузе. Две тысячи первый. Тот же, что год назад в «Космической одиссее».

– Постой-постой. Это тот самый...

– Знаю. В нем кто-то есть?

– Сейчас проверю... Нет, свободен.

– Отлично, Винсент. Теперь забронируй его на имя Джейн Дэвис. Ручка у тебя есть? Я продиктую номер кредитной карточки.

Карч вынул паспорт из кармана и достал кредитную карточку «Американ экспресс» из-под скрепки на документах Джейн Дэвис. Включил свет в салоне и прочел номер вслух.

– Записал, – сказал Гримальди. – Что еще?

Тон его вызвал у Карча улыбку – такое в нем слышалось нетерпение. Карч понял, что теперь ведущая роль принадлежит ему. Задачей будет сохранить ее, когда все останется позади. Он десять минут описывал свой план, при этом дважды оглядывался через плечо, дабы убедиться, что девочка продолжает спать и не прислушивается. Тем временем «линкольн» миновал светящуюся надпись «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЛАС-ВЕГАС», вот уже сорок лет украшавшую въезд в город. Показались окаймленные неоновым светом отели Стрипа. Гримальди все время донимал его вопросами и выражениями сомнения. Когда Карч закончил, настроение у него ухудшилось.

– Уверен, что это сработает? – спросил Гримальди.

– Это называется синхронизированием, ВинЦЕНТ, – сердито ответил Карч. – Слышал когда-нибудь такое слово? Все сойдется, и ты получишь деньги обратно. Это твоя цель, гак ведь?

– Да, Джек, это моя цель.

– Ну и хватит разговоров. Начинай действовать. Я уже почти на месте.

Карч закрыл телефон и положил на сиденье рядом. Снова глянул на девочку и увидел, что она все еще спит. Погасил свет, и тут зазвонил телефон. Он быстро схватил его и раскрыл, чтобы звонок не разбудил ребенка.

– В чем дело, Винсент? Не можешь найти синхронизированияв своем словаре?

– Кто такой Винсент?

Говорила Касси Блэк. Карч улыбнулся, поняв, что нужно было сообразить – звонит не Гримальди, у него нет номера этого телефона.

– Кассиди Блэк, – торопливо ответил он, надеясь скрыть смущение от ошибки. – Тебе уж давно пора связаться со мной. Сегодня ты сделала несколько отличных ходов. Но думаю, будь мы на моей территории...

– Где она?

В ее резком голосе звучала сталь. Карч молчал, продолжая улыбаться. Миг был восхитительным. Он являлся хозяином положения и не сомневался, что одержит верх в этой игре.

– Со мной и жива-здорова. Такой она и останется, пока ты будешь делать именното, что я скажу. Понимаешь это?

– Послушай меня, Карч. Если с девочкой хоть что-то случится... тебе это не сойдет с рук. Я поставлю себе целью жизни свести счеты с тобой. Понимаешь это?

Карч не ответил. Он опустил на полдюйма стекло дверцы и достал сигарету. Зажег ее от прикуривателя.

– Карч, куда ты подевался?

– Никуда. Я тут думал, как иронично все складывается. То есть я полагаю, это ирония – в школе по языку я успевал неважно. Иронично ли, когда кто-то, собиравшийся похитить ребенка, выражает недовольство, что его уже похитил кто-то другой? Ирония это или нет?

Карч подождал ответа, но из трубки не доносилось ни звука. Улыбка его стала шире. Он понял, что ранит ее до кости. А для этой процедуры лучшим и острейшим ножом всегда была правда.

– И скажи мне, Касси Блэк, чем ты занималась в Лос-Анджелесе? Продавала машины или наблюдала за девочкой? И кого собиралась взять с собой на Таити, понимая, что Макс никак не может совершить это путешествие?

Он подождал, но молчание продолжалось.

– Думаю, я добрался до нее на полчаса-час раньше тебя. Так что не надо праведного негодования. Я не поверю в него.

Карчу показалось, что в трубке слышится плач, но уверен он не был. Он чувствовал какую-то странную близость к этой женщине. Возможно, из-за того, что знал ее план и тайную мечту. Чудесно было знать то, ради чего жил некто. Это походило на любовь.

– Да, – спокойно заговорил он, – я знаю все о тебе и твоем плане. Присматривать за девочкой и дожидаться, когда окончится срок надзора – сколько тебе оставалось, год или около того? Потом похитить ее и прямиком в рай – на Таити, где вы с Максом много лет назад так чудесно проводили время. Кстати, у меня есть кое-что твое – я говорю не о девочке.

Карч прижал плечом телефон и взял паспорта с соседнего сиденья. Открыл один из них и взглянул на фотографию женщины, с которой вел разговор.

– Джейн и Джоди Дэвис. Прелесть, а? Тот, кто изготовил эти документы для Лео, постарался на совесть. Жаль только, тебе не удалось их опробовать.

– Гад, – прошипела Касси в трубку.

Карч не обратил на это внимания и язвительно продолжал:

– Как я догадываюсь, увидев на доме объявление «Продается», ты поняла, что дело плохо. Джоди сказала мне, что семья уезжает в Павис,как она выговаривает, через месяц. Держу пари, тебя это потрясло, и ты решила ускорить приведение плана в действие. Обратилась к Лео насчет работы, и он отправил тебя снова в «Клеопатру». Вот и вся недолга.

– Карч, чего ты хочешь? Деньги у меня. Давай поговорим о деньгах, а с этим покончим.

– Ты где?

– В Лос-Анджелесе, где же еще.

– Плохо дело. Насколько я понимаю, это значит, что, когда ты получила мое краткое сообщение, инспектору Киббл уже ничем помочь было нельзя. Жаль. Управлению по работе с условно-досрочно освобожденными придется искать ей замену.

Карч рассмеялся и свернул на бульвар Тропикана. До «Клеопатры» оставалось десять минут пути.

– Карч, ты ненормальный. Телма Киббл не сделала тебе ничего плохого!

– Голубушка, позволь тебе кое-что сказать. Половина тех людей, которых я убрал, не сделала мне ничего плохого. Как и Джоди Шо – или пусть будет Джоди Дэвис. Мне до фонаря, понимаешь?

– Ты психопат.

– Вот именно. Поэтому сделаешь вот что. Слушаешь? Привезешь деньги обратно в Лас-Вегас как можно быстрее. Самолетом или на машине – дело твое, но к полуночи будь с ними в «Клеопатре». Вернись на место преступления. – Он взглянул на часы приборной доски: – Четыре часа. Времени вполне достаточно. Когда будешь здесь, позвони, и я поручу кому-нибудь проводить тебя ко мне.

– Карч, ты...

– Цыц! Я не закончил. Если не позвонишь до полуночи, супругам Шо придется еще раз ехать в Хай-Дезерт – интересоваться, нет ли у какой другой заключенной булочки в печи, которую она хочет отдать.

– Я не хотелаотдавать ее!

Карч немного отвел трубку от уха.

– У меня не было выбора! Я не собиралась растить дочку в тю...

– Да-да, та же самая проблема. Видно, вы с Максом одинаково думали.

Из трубки долгое время не раздавалось ни звука.

– О чем ты говоришь? Ты убил его. Я знаю, что тогда в том номере был ты.

– Был, только все остальное, леди, вы неверно представляете. Правда, должен признаться, я сам не понимал толком, что произошло, до сегодняшнего дня. Пока не узнал о девочке.

Он сделал паузу, но Касси молчала.

– Продолжать?

Снова молчание. Наконец она слабо попросила, чтобы Карч продолжал.

– Знаешь, я лежал в постели, притворялся спящим. Позволил Максу осмотреть спальню, потом войти в гостиную. Затем поднялся, взял пистолет из-под подушки и вошел туда. Встретился с ним лицом к лицу. У меня был пистолет, Макс безоружен. Ему оставалось только лечь на пол, как я приказал. Но он не лег. Я приказал еще раз, а он лишь ответил мне взглядом. Потом сказал то, чего я столько времени не мог понять, потому что не знал ни о ребенке, ни о ваших отношениях, ни о том, что ты сказала ему перед тем, как он пошел на дело.

40

Касси было тягостно ехать ночью по пустыне, которая представлялась бесконечным туннелем. То, что говорил Карч, лишь ухудшило дело. Слезы затуманивали дорогу перед Касси в свете фар. Она сглотнула и заставила себя говорить спокойно.

– Что он сказал? – спросила она. – Скажи, что?

Телефон Касси был подключен к динамику. Голос Карча доносился до нее из темноты. Призрачный, с легким эхом, он звучал так, словно окутывал ее со всех сторон, и даже раздавался в голове.

– Он сказал: «Нет уж. Лучше никакого, чем за решеткой». Потом повернулся и бросился в то окно. И я не понимал, что эти слова означали, пока сегодня не выяснил у Киббл, что Макс узнал в ту ночь. Ты сказала ему, что он отец и вы с ним, сама понимаешь... И он сразу сообразил, что если пойдет со мной, то будет в тюрьме, когда ребенок родится и станет расти. А он знал, что это такое, помнишь? Рос, когда его отец сидел. И никому не желал подобной участи.

Карч умолк, и Касси было нечего сказать. Ей хотелось просто прервать связь, съехать на обочину и пойти в пустыню, куда глаза глядят. Не важно, что ее могло ждать там, в темноте.

Касси поверила Карчу. Оснований для этого у нее не было, но она понимала, что те слова он не выдумал. И осознала, что, удивив и обрадовав Макса этой новостью в ту ночь, заварила жуткую кашу. Мысленным взором она вновь увидела изувеченное тело Макса на игорном столе. Она подбежала и подложила руки ему под голову. Ее пришлось оттаскивать от него.

– Так что видишь, – неожиданно заговорил Карч, – если тебе и следует кого-то винить, то себя, а не меня. У тебя в брюхе был ребенок, и ты сказала об этом Максу. Что думаете по этому поводу, Касси Блэк?

Касси не ответила. Она так стиснула руль, что костяшки пальцев забелели в тусклом свете приборной доски. Ее охватила дрожь – сначала в груди, потом задрожали плечи, прошла волной по рукам, едва не лишив способности управлять машиной. Наконец дрожь унялась. Касси заставила себя отбросить мысли о Максе, чтобы вернуться к ним позднее. Сейчас требовалось сосредоточиться на Джоди.

– Знаешь что? – сказал Карч. – Теперь, когда я понял, что произошло в том номере с Максом, единственное, чего не понимаю, что случилось в номере с Идальго. Зачем ты на это пошла?

Касси не поняла, почему он спрашивает о столь очевидном.

– Как зачем? Ради денег.

– Но я не вижу смысла убивать человека без необходимости, а мне сдается...

– О чем ты говоришь? Идальго? Идальго убит?

– Ты должна знать это лучше, чем...

– Нет! Я не знаю, о чем ты говоришь!

– Мне это кажется очень жестоким. Человек сидел на кровати, в одном белье, беззащитный, а ты взяла и шлепнула его.

Касси вспомнила последние мгновения в его номере. Идальго ворочался, просыпался, а она стояла у изножья кровати, держа пистолет в руке. Готовая перейти последнюю черту. Неужели она перешла ее, а потом заблокировала воспоминание об этом? Не может быть.

– Карч, послушай. Если он убит, это сделал кто-то другой.

После паузы вновь послышался голос Карча:

– Пусть будет так. Это ничего не меняет. Ты возвращаешься сюда с деньгами и...

– Карч?

– Что?

– Откуда мне знать, что она у тебя?

Он притворно засмеялся.

– Это верно. Неоткуда.

– Я должна с ней поговорить. Прежде чем туда ехать, я должна знать, что она у тебя и жива. Пожалуйста, Карч.

– Ладно, если так вежливо просишь...

Касси прислушалась. Как будто бы раздался гудок, потом Карч выругался. Поняла, что он в машине, догадалась, что свернул с дороги и, видимо, подрезал кого-то. Услышала какой-то шелест, потом снова голос Карча, но говорил он не в трубку:

– Просыпайся, детка. Кое-кто хочет поговорить с тобой. Поздороваться.

Касси услышала сначала дыхание дочери, потом ее голос. Девочка произнесла одно слово, пронзившее ей сердце, словно сверло с алмазным наконечником.

– Мама?

Касси невольно втянула воздух и задержала дыхание. Заставила себя сдержать поток слез, к которым была готова. Открыла рот и попыталась ответить на первое слово, сказанное ей дочерью. Но прежде, чем успела издать хоть звук, грубый, хриплый смех Карча заполнил машину.

– Устами младенцев, так ведь? – сказал он. – В полночь в «Клео», Золушка, иначе твоя тыква разобьется.

Он прервал связь, и Касси внезапно оказалась в тишине и темноте. В туннеле.

Она хотела снова позвонить Карчу, но поняла, что уже все сказано, и уставилась в ветровое стекло на проносящуюся мимо надпись «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЛАС-ВЕГАС!» Карчу она солгала. Она ехала следом за ним. Это давало ей выигрыш во времени – несколько часов на подготовку – и больше почти ничего. Касси не представляла, к чему будет готовиться.

41

Девочка поднялась, села на заднем сиденье «линкольна» и увидела яркие огни Стрипа.

– Где мы? – спросила она.

– Уже почти на месте.

– Я хочу к папе.

Карч повернул зеркало заднего обзора и посмотрел на нее. Судя по голосу, девочка снова собиралась заплакать. На полпути от Лос-Анджелеса она разревелась, принялась криком звать папу и маму. Карчу пришлось остановиться в Барстоу и успокаивать ее. Подкупил он ребенка главным образом кока-колой и картофелем по-французски. Уговорил не шуметь, пока они не будут в лас-вегасском отеле, где ее ждет папа. На его счастье, девочка утомилась от плача и проспала почти всю остальную часть пути.

– Помни о нашем договоре. Не плакать и не кричать, пока мы не войдем в номер отеля и не увидим твоего папу. Идет?

– Ладно. Я хочу к папе.

– Мы уже почти на месте. Скоро будешь со своим папой.

Карч улыбнулся, хотя знал, что девочке не понять этой шутки.

– Мы уже во Франции?

– Что?

Он глянул в зеркало и увидел, что Джоди смотрит в правое окно – отсветы неона играли на ее детском личике. Посмотрел вправо сквозь ветровое стекло и понял, что привлекло ее внимание. Они проезжали мимо «Эйфелевой башни» в половину натуральной величины, стоящей перед казино.

– Возможно, детка. Возможно.

Через несколько минут Карч свернул в ворота «Клеопатры» и, следуя указателям «ГАРАЖИ САМООБСЛУЖИВАНИЯ», повел машину на задворки отеля. Въехал, как и говорил Гримальди, в западный гараж. Нашел свободное место на четвертом ярусе, поставил там «линкольн» и спустился с девочкой по лестнице. Шел он быстро, держа Джоди за руку и таща за собой.

Открытая дверь запасного выхода, ведущая от лифтового холла башни «Ефрат» прямо к гаражу, была закреплена в таком положении с помощью полотенца, привязанного одним концом к внутренней ручке, другим – к наружной. Входя там, Карч получал возможность миновать объективы камер. Он не мог допустить, чтобы существовали видеозаписи его появления с девочкой. Когда они вошли, Карч снял полотенце, чтобы дверь закрылась и захлопнулась. Бросил его на пол.

В лифтовом холле Джоди остановилась и попыталась вырвать руку из пальцев Карча. Это напомнило ему подергивание пойманной рыбы на леске. Он опустил взгляд на девочку.

– Где мой папа?

– Сейчас поднимемся к нему. Хочешь нажать кнопку?

Он указал на кнопки вызова лифта.

– Не хочу, мне уже почти шесть лет. Не три года.

– А, ну ладно.

Карч подвел девочку к панели и нажал кнопку сам. Потом огляделся, убедился, что никто не обращает на них внимания. Запустил пальцы в ящик с песком, стоящий под кнопками, и достал ключ-перфокарту, которую спрятали там для него по поручению Гримальди. Дверцы лифта открылись, и Карч втащил девочку в кабину. Вставив в отверстие ключ, нажал кнопку пентхауза. Когда дверцы закрылись, выпустил руку Джоди. Поднял голову к видеокамере в углу. Света не увидел и не понял, работает она или выключена по его требованию.

Взглянув на девочку, Карч заметил, что она в замешательстве и собирается снова заплакать. Присел перед ней на корточки и улыбнулся.

– Не волнуйся, детка. Через несколько часов все кончится.

– Я хочу видеть папу и маму сейчас.

– Скоро вы все будете вместе. Обещаю. Слушай, а это я тебе показывал?

Он достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну. Затем безупречно провел перемещение в ухо – изо рта. Девочка удивленно приподняла брови. Карч прикурил сигарету от зажигалки и выпустил дым поверх ее головы.

– Это фокус. Научил меня ему мой папа. – Он встал. – Или по крайней мере человек, считавший себя моим папой.

Дверцы лифта открылись, и Карч вывел девочку. Они свернули в коридор и подошли к первой двери справа. Он отпер дверь ключом-перфокартой, и девочка бросилась в номер первой.

– Папа!

Карч наблюдал, как она с надеждой осматривается, потом идет через открытую двухстворчатую дверь в спальню. Закрыл и запер наружную дверь, положил ключ на столик под зеркалом в прихожей и пошел следом за девочкой. Она прижалась к кровати и уткнулась лицом в покрывало.

– Где мой папа?

– Видимо, нам придется его подождать.

Девочка повернулась и укоризненно взглянула на Карча.

– Вы сказали, что он здесь.

– Не беспокойся. Твой папа где-то в здании. Просто нужно немного подождать, он скоро вернется. Я сделаю несколько звонков, попробую его найти, ладно? А ты побудь пока в этой комнате. Можешь лечь на кровать, вздремнуть или посмотреть телевизор. Существует специальный канал для комиксов, верно? Почему бы не включить его?

Карч, кивая и улыбаясь, поглядел на девочку, но Джоди не среагировала. Спокойной она не казалась, и он едва не вышел из терпения. Дальше оставалось только связать ребенка и с кляпом во рту посадить в душевой. Он решил попытаться еще раз, прежде чем идти на эту крайнюю меру.

– Слушай, а ты не хочешь есть? Можно заказать нам кое-что в номер. Я чертовски проголодался. Что скажешь насчет превосходного сочного бифштекса?

– Не хочу. И вы нехорошо выражаетесь.

– Что есть, то есть. Ладно, бифштекс не хочешь. Тогда что?

– Спагетти.

– Стоит ли? Здесь великолепные повара. Ты уверена, что хочешь спагетти?

– Спа-гетти.

–Ладно, ладно, спагетти. Знаешь что, посмотри здесь телевизор, а я пойду сделаю заказ.

Карч снял пульт дистанционного управления с телевизора и включил его. Потом отдал пульт девочке и вышел из спальни. Спохватившись, вернулся и отключил телефон. Джоди молча смотрела, как он уходит с аппаратом. Едва за ним закрылась дверь, девочка крикнула:

– И кока-колы!

Карч задумался, можно ли давать ребенку кока-колу в этом возрасте, потом решил, что никакого значения это не имеет.

– Ладно.

Карч обмотал телефонным шнуром шейки шарообразных дверных ручек. Он сомневался, что девочка попытается убежать, но решил, что осторожность не помешает. Потом подошел к маленькому столику, взял телефон и позвонил в кабинет управляющего. Гримальди ответил сразу же:

– Ты на месте.

– Камеры в лифтах отключены?

– И в лифтах, и в гараже. Как ты и просил. Текущая профилактика. Если не заходил в казино, твое появление здесь не зафиксировано.

– Отлично. Как лестницы?

– Я на всех поставил людей. И мы знаем, что ключа-перфокарты у нее нет, Мартин получил свой обратно. Так что подняться лифтом она не может. Нужен тебе кто-нибудь в пентхаузе, например, в коридоре?

– Нет.

– А ты уверен, что она возвращается с деньгами? Только ради ребенка?

– Возвращается, Винсент. Ручаюсь.

– Ручаешься головой, Джек. Тебе это понятно?

Карч не ответил. Гримальди пытался вернуть себе ведущую роль, но было уже поздно.

– Она говорит, что не убивала Идальго.

– Кто говорит?

– Касси Блэк. Говорит, не стреляла в него.

– Ерунда. Что еще она может сказать? «У меня не было другого выхода?» Нет, Джек, они ни в чем не признаются, ты это знаешь.

Карч задумался над услышанным.

– Ну что ж, – наконец сказал он. – Пожалуй, ты прав.

– Еще бы. Значит, у тебя там все на мази?

– Да... нет, постой, вот еще что. Позвони в отдел обслуживания в номерах, пусть пришлют мне бифштекс. Полусырой, с кровью. И...

Он глянул на дверь спальни. Из-за нее негромко доносилась стрельба в телевизионном комиксе.

– Что?

– Какие-нибудь спагетти там есть?

– Эта консервированная дрянь?

– Дети ее любят.

– Нет, Джек, никаких спагетти. У нас четырехзвездочная кухня.

– Ну тогда что-нибудь наподобие. И две кока-колы безо льда. Скажи, чтобы постучали в дверь и оставили заказ снаружи. И что мне расписываться за него не надо. Никто не должен видеть меня здесь. Тебе это понятно?

– Разумеется. Что еще?

– Больше ничего. В полночь, Винсент, все будет кончено. Ты получишь те деньги, целиком. Майами приобретет «Клеопатру», ты станешь ею заправлять, а чикагцы останутся при пиковом интересе.

– Буду очень благодарен, Джек.

– Надо думать.

Положив трубку, Карч достал из кармана сотовый телефон и включил автоответчик. Там появилось несколько обращений по поводу розыска исчезнувших людей, и только. Он понимал, что так или иначе этой его работе скоро придет конец.

Кладя телефон обратно в карман, Карч нащупал какой-то предмет и вспомнил, что взял дневник Лео Ренфро. Вынул его и раскрыл. Раньше он лишь мельком просмотрел его в надежде обнаружить ключ к местонахождению денег или Касси Блэк, но увидел, что календарные страницы заполнены карандашными записями об астрологических условиях. Его изумило, что существуют люди, которые принимают жизненно важные решения, основываясь на положении звезд, солнца и луны. Он решил, что это неразумно и случившееся с Лео служит неоспоримым тому подтверждением.

Теперь Карч раскрыл календарь, дабы взглянуть, что Лео писал о будущем, до которого не дожил. И заулыбался, увидев надпись особенно крупными буквами в графе с нынешней датой.

– О, сегодня ночью будет луна без курса, – произнес он. – С двадцати двух десяти до полуночи.

И подумал, что, может быть, какой-то смысл тут есть. В конце концов он знал, что эта ночь кое для кого окажется несчастливой. Положив дневник, Карч поднялся. Пошел в угол комнаты и отодвинул штору, за которой находилось окно от пола до потолка. Отступил и оценивающе посмотрел на вид за ним и на стекло. Нашел то место, где Макс Фрилинг пробил в прежнем стекле дыру и вылетел наружу.

Потом оглянулся на дверь спальни. Услышал «Бип-Бип» -звуковую заставку одной из серий комикса «Скиталец» – и понял, что отрицательный герой вышел на дело.

42

Касси вновь и вновь анализировала все, что говорил Карч во время их телефонного разговора. Она уже приехала в Лас-Вегас и опять поставила машину в гараж «Фламинго». Сидела в ней, держась за руль, хотя машина стояла. Уставившись в стену перед собой, она проанализировала разговор еще раз. Карч упомянул место преступления и сказал, что, когда она позвонит по приезде, отправит кого-нибудь «поднять» ее к нему. Это означало, что он ждет ее в пентхаузе «Клео». В номере 2014. На месте преступления.

Но потом принялась анализировать снова и подумала, не умышленно ли он обронил в разговоре все эти данные. Возможно, Карч догадывался, что она лжет и едет следом за ним. Наверное, понимал, что она предпримет какой-то ход ради спасения дочери. Однако в конце концов отвергла последнее предположение. Встав на точку зрения Карча, считающего, что на сей раз все козыри у него, Касси решила, что на уме у этого человека было нечто другое, когда он выбрал номер 2014 и предложил обмен денег на девочку.

Обмен был единственным, что не требовалось анализировать. Касси совершенно определенно знала, что никакого обмена не будет. Каков бы ни был план Карча, Касси Блэк, уезжающая с дочерью из Лас-Вегаса, туда не входила. Она понимала, что если будет следовать его указаниям, то ее ждет смерть. Свидетелей Карч не оставлял. Жизнь отбывавшей срок воровки для него ничего не значила. И будучи вполне уверенной, что готова обменять свою жизнь на жизнь Джоди, она не сомневалась, что принцип Карча – не оставлять свидетелей – распространялся и на девочку пяти с половиной лет, невольно оказавшуюся в переплетении роковых ошибок матери.

Так что после всех этих неистовых размышлений выбора не было. Все сводилось к необходимости. Требовалось вернуться в «Клеопатру» и подняться на верхний этаж. Затем снова проникнуть в номер 2014. Взяв это решение за основу, Касси в конце концов составила план, дающий надежду одной из них – девочке – остаться в живых.

Через полчаса Касси в новой широкополой шляпе решительно шла по казино «Клеопатры». В руке у нее была черная сумка, такая же, как прежняя, тоже купленная в одном из киосков «Фламинго». В сумке лежало больше наличных денег, чем в настоящую минуту было во всем игорном зале. Лежали там еще и орудия труда, но пистолета не было. Если все пойдет по плану, необходимости в оружии не возникнет. А если возникнет, можно сказать заранее, что ее песенка спета.

Касси догадывалась, что лестницы взяты под наблюдение. Без ключа-перфокарты они были единственным путем на верхний этаж, поэтому она сразу же направилась к лифтовому холлу башни «Ефрат» и нажала кнопку вызова.

Не успел лифт прибыть, как в холл вошли две парочки, и мужчины нажали уже светившуюся кнопку. Касси требовалось находиться в кабине одной. Поэтому, когда лифт подошел, она отступила назад, предоставила занять его другим, потом нажала кнопку снова. То же самое произошло еще дважды, и она стала думать, что оказаться в кабине одной ей никогда не удастся. В конце концов решила рискнуть и вошла в лифт с женщиной, державшей в руке пластиковую чашку с монетами. Подождала, когда та нажмет кнопку своего этажа – по счастью это оказался шестой, – а потом нажала кнопку девятнадцатого.

Когда кабина двинулась вверх, Касси взглянула на часики. Было десять. Как только та женщина вышла, Касси нажала кнопки семнадцатого и восемнадцатого этажей. Потом сняла шляпу и повесила на видеокамеру в верхнем углу. С надеждой, что, когда проявят пленку, это сочтут чьей-то шалостью.

Достав из заднего кармана отмычки, Касси взяла их в рот. Повесила сумку на руку, поставила ногу на поручень, идущий вдоль боковой стенки. Прижалась спиной к углу и встала другой ногой на поручень задней. Потом, вжавшись в угол, принялась открывать отмычками замок верхнего люка кабины.

Лифт остановился на семнадцатом этаже, дверцы открылись. Касси бросила взгляд вниз, в пустой холл, и вновь принялась за дело. Работать было трудно из-за неудобной позы и вертикального положения. Дверцы закрылись, и лифт быстро вознесся на следующий этаж.

Едва дверцы раздвинулись, Касси услышала щелчок последнего кулачка и открыла замок. Подняла и откинула крышку люка, потом, снимая сумку с руки, глянула вниз. В кабине стоял какой-то мужчина и смотрел на нее. На нем была гавайская рубашка, заправленная в брюки без пояса. Касси понятия не имела, многое ли он видел, но понимала, что убедительного объяснения ее занятию нет. Мужчина перевел взгляд с Касси на черную шляпу, закрывавшую видеокамеру. Дверцы за его спиной начали закрываться, но он неожиданно вскинул руку и нажал кнопку «стоп». Дверцы открылись снова.

– Пожалуй, поеду следующим.

– Спасибо, – ответила Касси, все еще державшая во рту одну из отмычек.

Она не знала, что еще сказать. Мужчина вышел, дверцы закрылись за ним. Касси просунула сумку в отверстие площадью около двух квадратных футов. Потом ухватилась руками за края, подтянулась и вылезла на крышу кабины.

Лифт снова пошел вверх. Касси быстро опустила крышку люка и услышала, как защелкнулся замок. Сверху от единственной лампочки, висящей на балке, в шахту падал тусклый свет.

Когда лифт остановился на девятнадцатом этаже, Касси сошла с его крыши на балку, отделяющую одну лифтовую шахту от соседней. Через несколько секунд он пошел вниз, оставив ее на стальной плоскости шириной в шесть дюймов в девятнадцати этажах над землей.

Дверцы в лифтовой холл пентхауза находились шестью футами выше. Касси медленно подошла по балке к передней стене шахты. Там была стальная решетка, создающая опорную клетку для лифта. Она стала карабкаться по перекладинам, предательски скользким, покрытым затвердевшей пылью.

Поравнявшись с дверцами пентхауза, Касси уцепилась одной рукой за перекладину, а другой потянулась к ним через зияющую бездну. Ухватившись за внутренний край одной из них, поставила ногу на пятидюймовый выступ под ними. Потом встала на него другой ногой. Сумка сползла по ее руке и чуть не упала, но Касси успела поймать ее за одну ручку. Тяжелая сумка с пачками денег и инструментами резко ударилась о тонкий металл дверцы. Стук громко прокатился по шахте. Касси замерла, подумав, что этот звук так же громко раздался в лифтовом холле и коридорах пентхауза.

* * *

Карч поднял взгляд от дневника Лео Ренфро, услышав откуда-то из коридора громкий стук. Встал, вытащил из кобуры «зиг», одновременно сунув руку в карман за глушителем, но потом передумал. Положил это оружие обратно и полез под пиджак во внутренний карман на задней стороне брюк. Достал «беретту» и подошел к двери.

Сквозь глазок Карч никого в коридоре не увидел. Задумался, выяснять ли причину шума самому или позвонить Гримальди. Решил, что лучше не ждать, пока кого-то пришлют. Отступил назад, взял ключ-перфокарту со стола в прихожей и открыл дверь.

Коридор был пуст. Карч стоял, пряча пистолет в ладони той же руки, которой держал ключ. Прислушался. Не услышал ничего, кроме шума движущихся лифтов из холла. Пошел туда. Остановился и снова прислушался.

* * *

Крепко держась за дверцу, Касси приложила ухо к щели между панелями. Ей показалось, что открылась и закрылась какая-то дверь, больше не доносилось ни звука. Через минуту она решила, что пора действовать. Разжала руку, достала из заднего кармана тонкий фонарик. Включила его и взяла в рот. Потом стала освещать лучом дверцы и наконец увидела вверху слева пружинный размыкающий рычаг. Медленно передвинулась к той стороне. Едва дотянулась до него, ощутила мощный поток воздуха снизу. Касси заколебалась, опустила взгляд и увидела, как из темноты вынырнула поднимающаяся кабина лифта, грозящая прижать ее к дверцам и раздавить. Потянуть рычаг и попытаться протиснуться наружу или встать на крышу приближающегося лифта? На принятие решения у нее были доли секунды.

* * *

Над одним лифтом вспыхнул свет, раздался негромкий звонок. Карч быстро вышел из холла. Глянул в одну сторону коридора, в другую и увидел открывающиеся в обе стороны двери, ведущие в кладовку. Поспешил туда и скрылся за ними.

Приоткрыв одну дверь на дюйм. Карч смотрел в коридор. Услышал, как открылись и закрылись дверцы лифта. Потом появились мужчина с женщиной и направились в противоположную от него сторону. Мужчине, судя по виду, было за пятьдесят, женщине немногим больше двадцати. Карч видел, как мужчина запустил ей сзади руку под короткое платье. Она хихикнула и игриво шлепнула его по руке.

– Подожди, пока не войдем к тебе в номер, солнышко. Там хватайся за что угодно.

Карч наблюдал за ними, пока они не скрылись в одном из номеров в глубине коридора, потом оглядел кладовку. По одну ее сторону за решетчатым барьером находился чулан с бельем и принадлежностями для ванной, по другую – служебный лифт и стол отдела обслуживания в номерах, заставленный грязной посудой. От нее несло тухлым запахом, Карч подумал, что она простояла там целый день.

Он вышел в коридор и пошел обратно к своему номеру, по пути остановился напротив лифтового холла, но опять не увидел и не услышал ничего подозрительного.

* * *

Через полминуты вызванный на другой этаж лифт стал опускаться. Касси сошла с его крыши на балку и вновь проделала путь к дверцам. На сей раз закрепила сумку, перебираясь на выступ под ними. Бесшумно перебралась, потом подняла руку к размыкающему рычагу и потянула его. Раздался металлический щелчок, и дверцы разошлись на полдюйма. Она просунула пальцы в щель и раздвинула их.

Выйдя в лифтовой холл, Касси повернулась и сдвинула дверцы. Они со щелчком встали в прежнее положение.

Касси быстро вышла в коридор и направилась к номеру 2014, не представляя толком, что будет там делать. Но возле номера 2001 внезапно остановилась, осознав кое-что. Синхронизирование.Карч произнес это слово, когда она связалась с ним, а он решил, что звонит некий Винсент. Касси тут же пришла к заключению, что имелся в виду Винсент Гримальди, управляющий делами казино. Тот самый Винсент Гримальди, о котором упоминал Идальго. Тот самый Винсент Гримальди, который шесть лет назад был начальником охраны. Но сейчас для Касси было важно, не к кому обращался Карч, а что сказал. Синхронизирование.Она знала, что означает это слово. Оно встречалось в кроссвордах лас-вегасской «Сан» по меньшей мере десяток раз в течение тех пяти лет, когда она усердно решала их. Рассматривание событий, произошедших в разное время, но связанных между собой. Синхронизирование.

Касси разгадала план Карча. Почти семь лет назад из окна этого номера выбросился человек. Сегодня ночью его любовница и их дочка совершат то же самое. Карч заберет деньги. И все, что он натворил, можно будет взвалить на Касси Блэк, обезумевшую мать, которая застрелила коллег, своего инспектора по надзору, похитила дочь и вернулась в Лас-Вегас свести счеты с жизнью точно так же, как ее любовник.

План был дельным. Касси знала, что он мог бы сработать. Однако теперь, когда она его разгадала, преимущество перешло на ее сторону. Приложив ухо к двери, Касси прислушалась. Услышала негромкие звуки стрельбы, доносившиеся из телевизора в номере.

Касси мягко приложила ладонь к двери и прошептала:

– Иду на выручку, крошка. Иду.

43

Сняв телефонный провод с дверных ручек, Карч заглянул в спальню. Девочка лежала животом на краю кровати и подпирала руками голову, борясь со сном и глядя на экран.

– Все в порядке, детка?

– Где мой папа?

Карч взглянул на часы:

– Скоро... уже совсем скоро.

Потом закрыл дверь и вновь обмотал проводом дверные ручки.

– Ну где эта треклятая жратва? – произнес он вслух.

И снова позвонил Гримальди. Тот опять сразу же ответил.

– Что-нибудь стряслось? – спросил Карч.

– Здесь ничего.

– Ты звонил в отдел обслуживания в номерах?

– Сразу же после нашего разговора.

– Винсент, твоя четырехзвездочная кухня ни к черту не годится. Я тут умираю от голода.

– Там хлопот полон рот. Но я позвоню еще раз.

– Ладно. И сообщи, как только кто-то задержит Касси Блэк.

– Непременно.

– Да, Винсент, вот что еще.

– Слушаю, Джек.

– Прекрати игру за тем столом. Ни к чему тебе, чтобы кто-то там пострадал.

– Черт возьми! Ты уверен, что нужно именно так? Нельзя ли просто...

– Винсент! Винсент! Ты не хочешь проблем, так ведь?

– Не хочу, Джек.

– Значит, это единственный способ. Синхронизирование, Винсент. Позвони распорядителю зала. Пусть закроют этот стол.

Положив трубку, Карч подошел к окну. Ударил по нему кулаком, надеясь ощутить упругость стекла. Подумал: если для облегчения задачи разобьет стекло пулями, смогут ли определить это полицейские эксперты? Станут ли собирать осколки и обследовать их? Вряд ли, решил он. Слишком много хлопот, тем более что дело будет выглядеть явным убийством-самоубийством.

И пришел к заключению, что нужно будет выстрелить в стекло, затем тут же выбросить тела. Сначала дочери, потом матери. Классическое убийство-самоубийство.

* * *

В кладовке Касси передвинула стол отдела обслуживания в номерах под одну из откидных потолочный панелей. Затем убрала грязную посуду на одну его сторону и влезла на другую. Стол стоял на больших колесах, чтобы плавно катиться по толстым коврам номеров пентхауза, поэтому как платформа был неустойчив. Касси медленно встала и дотянулась руками до потолка. Приподняла и откинула панель. Потом ухватилась за края отверстия и попробовала, выдержат ли они ее вес. В одежде она весила сто десять футов, сумка добавляла около двадцати. Края оказались надежными. Касси сначала забросила сумку, потом снова ухватилась за них, закинула в отверстие ноги. И влезла в тесное пространство между основным и вспомогательным потолочными перекрытиями.

Высота его составляла от силы четыре фута. Оно было заполнено электрическими кабелепроводами, водопроводными линиями и трубами противопожарной системы. Но большую часть места занимали трубы системы отопления и кондиционирования воздуха. Шедшие рядом нагнетающие и отводящие трубопроводы тянулись вдоль всего коридора, от них к вентиляционным отверстиям в каждом номере отходили трубы меньшего диаметра. Внутри основных труб площадью сечения в три квадратных фута проползти можно было свободно. Боковые были теснее, но Касси знала по опыту, что в трубах обратной вентиляционной струи она может протиснуться, вытянув руки перед собой и отталкиваясь ногами. И знала, что Джоди сможет тем более.

В ее плане были серьезные трудности и недостатки. Главную помеху представлял шум. Любой звук в вентиляционных туннелях, доходя до отверстия в номере, усиливался. Беспокоил Касси не столько путь туда, сколько обратно. Заставить девочку пяти с половиной лет соблюдать тишину в пугающей обстановке будет трудно. Она надеялась, что во время их побега по телевизору еще будут идти комиксы и послужат им звуковым прикрытием.

Другой проблемой, Касси знала наверняка, будет снять вентиляционную решетку, когда она доберется до комнаты, где содержится Джоди. Решетка привинчена снаружи. Попробуй доберись до винтов. Касси собиралась согнуть лежавшим в сумке маленьким ломиком пластинки жалюзи. Потом просунуть в отверстие руку с отверткой и открутить винты, удерживающие решетку на месте. Она знала, что эта работа будет трудоемкой и долгой. Если уронить отвертку или хотя бы один из винтов, Карч может прийти на этот стук.

План Касси основывался на предположении, что Карч почти наверняка держит Джоди в спальне, а сам находится в гостиной. Но если она ошибается и Карч не сводит с девочки глаз, вероятность вызволить ее почти равна нулю.

Несмотря на все это Касси энергично принялась за дело. Осторожно вползла внутрь и вернула на место панель. Снова взяла в рот фонарик и вела лучом вдоль трубопроводов, пока не обнаружила свинченного стыка. И поползла к нему, стараясь ничего не задевать.

Касси принялась снимать болты с фланцев на стыке труб. Работа была тяжелой. Каждый болт был прихвачен сварной точкой, явно в целях безопасности. С тех пор как Касси была здесь последний раз, прошло почти семь лет, но она помнила, что сварных точек тогда не было. Ей потребовались все силы, чтобы сломать сварку на первом болте, и полминуты, чтобы его вывинтить. Этот процесс вызвал у нее чувство ужаса. Времени он требовал слишком много.

* * *

Когда Касси начала откручивать последний болт, снизу послышался звонок подошедшего служебного лифта. Она положила гаечный ключ и быстро поползла обратно к панели. Чуть приподняла ее и заглянула в щелочку, в этот момент лифт открылся, и официант из отдела обслуживания в номерах выкатил стол.

Дверцы лифта закрылись. Официант достал из внутреннего кармана красной форменной куртки блокнот в кожаной обложке, раскрыл его, чтобы еще раз взглянуть, куда адресован заказ. Касси находилась в трех футах над ним и легко прочла запись:

"№ 2001

Оставить в коридоре.

В. Гримальди".

Запись послужила дополнительным подтверждением причастности этого человека и подала Касси идею для нового плана.

* * *

От стука в дверь стоявший у окна Карч вздрогнул и вышел из задумчивости.

– Обслуживание в номерах, – послышался голос из коридора.

Карч повернулся, уставился на дверь, подождал, но больше оттуда не доносилось ни звука. Взял со стола малокалиберный пистолет и осторожно подошел к двери. Прежде чем посмотреть в глазок, приложил ухо к косяку и прислушался. Ничего не услышал.

Он поглядел в выпуклую линзу глазка. Увидел накрытый на две персоны стол с наброшенной сверху белой скатертью. Посередине стояла маленькая ваза с цветами. Людей в коридоре не было. Карч продолжал наблюдать и ждал на тот случай, если официант стоит в лифтовом холле. Неизвестно, какие дал ему Гримальди указания, не вызвали ли они у него любопытство.

Через полминуты Карч открыл дверь, глянул в обе стороны пустого коридора, потом на стол. Осознал, что тарелок на нем нет. Приподнял скатерть, заглянул под нее. Под столом был вмонтирован подогреватель. Удовлетворенный, Карч вкатил стол в номер. Катился он с трудом, и Карч решил сказать Гримальди, что ковры в номерах слишком толстые. Закрыв ногой дверь, он повез стол к спальне, положив по пути на столик в прихожей маленький пистолет.

Распахнув дверь, Карч втолкнул стол в спальню и подкатил к кровати.

– Давай ешь, – сказал он девочке.

– Не хочу.

Карч поглядел на нее.

– Как знаешь. Я зверски проголодался.

Он откинул край скатерти, открыв подогреватель. На него пахнуло теплым воздухом. Там были две тарелки с алюминиевыми крышками. Снял тарелку с нижней полки и, держа ее обеими руками, почувствовал, что она жжет пальцы. Быстро поднял ее и поставил на стол.

– Чччерррт, какая горячая!

Карч потряс руками и снова взглянул на подогреватель. Регулирующий пламя газовой горелки диск сбоку алюминиевой коробки был повернут на высшее деление.

– Ублюдки!

И глянул на девочку – не видит ли она смешного в случившемся. Но выражение ее лица было слегка испуганным. Карч понял почему.

– Сам знаю, я выражаюсь нехорошо. Пойду суну руки под холодную воду.

* * *

Услышав, как вода льется в ванной, Касси выползла из-под другого конца стола. Стоя возле него на коленях, быстро огляделась, не оставил ли Карч поблизости оружия. Нет.

– Эй!

Касси повернулась к девочке и быстро наклонилась над кроватью. Слух ее был сосредоточен на звуке льющейся воды. В открытую дверь ванной она видела отражавшуюся в зеркале спину Карча. Как только кран будет закрыт, нужно спрятаться.

– Джоди, я здесь, чтобы забрать тебя от этого человека, – быстро прошептала она.

– Отлично, я хочу...

Касси приложила палец к губам девочки.

– Говори шепотом, чтобы он не слышал. Хочешь уйти со мной?

Девочка оказалась сообразительной. Кивнула.

– Хорошо, тогда делай то, что я скажу, ладно?

Джоди снова кивнула.

* * *

Карч вынул руки из-под холодной воды и посмотрел на них. Большие и указательные пальцы покраснели. Он снова выругался. Ему хотелось спуститься на кухню, схватить того, кто виноват, и подержать его головой на раскаленной плите. Ненадолго погрузился в фантазию, представил, как делает это, потом осознал, что держит на плите голову Винсента Гримальди. Поглядевшись в зеркало, Карч улыбнулся. Психиатр наверняка что-то обнаружил бы в этом.

Завернув кран, Карч вернулся в спальню. Девочка теперь стояла у другого конца стола, заглядывая под скатерть. Карч быстро подошел, сообразил, что маленький пистолет остался в прихожей, и сунул руку за борт пиджака к «зигу». Вытаскивать без необходимости оружие при девочке ему не хотелось.

– На что ты там смотришь?

– Ни на что.

Отстранив девочку, Карч отбросил скатерть, готовясь другой рукой выхватить «зиг». С той стороны на полке внизу ничего не было.

– Ищешь, куда бы спрятаться, да?

– Нет, просто смотрю.

Карч взял со стола одну из салфеток и подошел к подогревателю. Прихватив салфеткой вторую тарелку, снял ее.

– Давай посмотрим, что тут у нас.

Все так же пользуясь салфеткой, он снял крышку с первой тарелки. Там лежал бифштекс из вырезки во все еще шипящем масле, рядом с ним порция картофельного пюре. Бифштекс был полусырым, кровавый сок смешивался с горячим маслом.

– Слишком жирно, – сказала Джоди.

– Что ты понимаешь? Это произведение искусства. Теперь давай посмотрим, что у тебя.

Карч снял крышку со второй тарелки. Там была большая порция ригатони с мясным соусом.

– Это не спагетти.

– Ты права. Но какая тебе разница? Ты же не хочешь есть.

Он подошел к кровати, снял с одной из подушек наволочку, свернул вчетверо и положил на ладонь. Прихватив салфеткой тарелку с бифштексом, поставил ее на наволочку, затем положил нож и вилку в карман рубашки.

– Знаешь что, я пойду есть туда, а тебя оставлю тут смотреть комиксы. Будешь есть или не будешь, детка, решай сама. Мне все равно.

– Отлично, тогда не буду.

– Дело твое. Только не обожгись о тарелку.

Карч отнес бифштекс на письменный стол и вернулся в спальню за кока-колой и солонкой. Выйдя, снова связал дверные ручки телефонным проводом, подошел к столику в прихожей, взял маленький пистолет и положил неподалеку от тарелки. Затем принялся резать бифштекс и отправлять в рот большие горячие куски мяса.

– Чертовски вкусно, – произнес он с набитым ртом.

44

Касси выкатилась из-под кровати, прижала палец к губам, напоминая Джоди, чтобы молчала, и взяла пульт дистанционного управления. Медленно увеличила громкость, чтобы звук телевизора сильнее заглушал шепот и другие шумы. Потом подошла к той стороне кровати, где сидела Джоди. Сердечно обняла дочь, но заметила, что девочка держит руки у талии. Джоди не представляла, почему эта женщина обнимает ее. Касси отстранилась, положила руки на плечи девочке, нагнулась к ней и прошептала:

– Джоди, у тебя все хорошо?

– Я хочу к маме и папе.

Касси часто представляла эту минуту: как окажется рядом с дочерью, что скажет ей и постарается объяснить.

– Джоди, я... – начала она и замолчала. Решила, что время неподходящее. Девочка и без того растеряна, испугана. – Джоди, меня зовут Касси, и я уведу тебя отсюда. Не обижал тебя этот человек?

– Он заставил меня...

Касси быстро прижала палец к губам девочки, напоминая, что нужно шептать. Джоди продолжала:

– Он заставил меня сесть к нему в машину. Сказал, что он фокусник и мой папа устраивает здесь вечеринку для мамы.

– Джоди, он лжец. Я уведу тебя от него и вообще отсюда. Только нам нужно быть очень...

Касси умолкла, услышав какой-то звук из-за двери.

* * *

Карч снял провод с дверных ручек и открыл дверь в спальню. Вошел и поглядел на девочку, которая лежала на кровати, подперев голову руками. Сделал еще шаг, осмотрел комнату и увидел, что все на месте.

– Громкость достаточная? – спросил он.

– Что?

– Я говорю, громкость...

Он умолк, увидев ее улыбку и осознав нелепость вопроса. Предостерегающе навел на нее палец, потом подошел к окну. Раздвинул шторы, обнажив еще одну стеклянную стену от пола до потолка. Подошел к ней вплотную, посмотрел вниз. Сквозь купол ему были видны игорные столы с многочисленными игроками.

– Недоумки они все, – произнес Карч. – Никому не одержать верх над заведением.

– Что? – спросила у него за спиной Джоди.

Он обернулся и посмотрел на нее. Потом перевел взгляд к столу на колесах и нетронутой тарелке с макаронами.

– Я говорю, лучше съешь свой ужин, детка. Другого не будет.

– Поем, когда придет папа.

– Как знаешь.

Карч вышел в гостиную, закрыл дверь и на сей раз решил, что в телефонном проводе нет необходимости.

– Куда она денется? – произнес он, вновь принимаясь за бифштекс.

Услышав, как затворилась дверь спальни, Касси закрыла перочинный нож и спустилась с унитаза, где стояла, готовясь наброситься на Карча, если он войдет осмотреть ванную. Вышла в спальню и прошептала Джоди на ухо, что держалась она превосходно.

– Теперь мне нужно вернуться туда и позвонить по телефону. На сей раз ты должна пойти со мной. Чтобы, если он вернется, ты могла сказать, что пошла в туалет и входить ему нельзя.

– Мне в туалет не нужно.

– Понимаю, милая, но ты можешь так сказать ему.

– Ладно.

– Молодчина.

Касси поцеловала ее в голову и осознала, что последний раз делала это в больничной палате в Хай-Дезерт. Медсестра нетерпеливо стояла возле кровати, дожидаясь с протянутыми руками, когда мать отдаст ей ребенка.

Волосы Джоди пахли детским шампунем, и почему-то этот запах напомнил Касси обо всем, чего не выпало на ее долю. Она даже пошатнулась, склоняясь над кроватью и девочкой.

– Тебе плохо? – спросила Джоди.

Касси улыбнулась и покачала головой. Потом повела девочку в ванную, тихо закрыла и заперла дверь. Сняла полотенце с полки над ванной и стала затыкать им щель под дверью.

– Папа делает так, когда курит в ванной, – прошептала Джоди.

Касси посмотрела на нее и кивнула.

– Маме это не нравится, потому что дым плохо пахнет.

Касси встала, подняла Джоди и посадила на опущенную крышку унитаза. Черная сумка стояла на бачке.

– Если этот человек подергает дверь или постучит, скажи, что ему входить нельзя, потому что ты справляешь нужду. Потом спусти воду и выходи, ладно? Но только сначала возьми это полотенце и брось в ванну, чтобы он его не видел. Хорошо?

– Ладно.

– Молодчина. Сиди здесь. Я пойду в душевую, позвоню оттуда.

– Моему папе?

Касси печально улыбнулась:

– Пока что нет, крошка.

– Я не крошка.

– Знаю. Извини.

– Он так называл меня.

– Кто?

– Этот фокусник. Сказал, что я крошка.

– Он не прав. Ты большая девочка.

Касси взяла сумку, другое полотенце и вошла в душевую. Осторожно, бесшумно закрыла дверь, достала из кармана сотовый телефон и раскрыла его. У нее был листок, вырванный из фирменного блокнота в спальне отеля. Внизу был напечатан номер телефона «Клеопатры». Она набросила полотенце на голову, чтобы оно тоже препятствовало распространению звука, и набрала этот номер. Негромко попросила телефонистку соединить ее с Винсентом Гримальди. Ответил кто-то другой. Сообщил, что мистер Гримальди сейчас очень занят, разговаривать по телефону не может и он будет рад передать мистеру Гримальди ее сообщение.

– Со мной он захочет поговорить.

– Почему, мэм?

– Скажите ему, что для этого разговора у него два с половиной миллиона причин.

– Подождите, пожалуйста.

Касси в нервном напряжении ждала около минуты, думая, скоро ли Карч соберется снова взглянуть на девочку, увидит, что кровать пуста, и подойдет к двери ванной. Наконец в трубке послышался другой голос. Спокойный, вкрадчивый, низкий.

– Кто это?

– Мистер Гримальди? Винсент Гримальди?

– Да, кто это?

– Я только хотела поблагодарить вас.

– За что? Не понимаю, о чем вы говорите. Два с половиной миллиона причин? Что за причины?

– Тогда, значит, Джек еще не передал их вам.

Это было встречено продолжительным молчанием. Касси приподняла полотенце и выглянула через застекленную дверь душевой. Джоди была там, где она ее оставила. Катала рулон туалетной бумаги по кафельному полу.

– Говорите, эти деньги у Карча?

Касси снова опустила полотенце. Обратила внимание, что Гримальди впервые в разговоре употребил слово «деньги». Заглатывал крючок.

– Ну да, я отдала их ему, как мы договорились. Я звоню только затем, чтобы поблагодарить вас. Он сказал, что вы одобрили эту сделку.

Голос Гримальди стал настойчивым. Касси начала радоваться, думая, что ее замысел удался.

– Не совсем понимаю, о чем это вы, можете говорить погромче? Я плохо вас слышу.

– Прошу прощения. Я говорю из машины по сотовому телефону, и моя дочка спит. Не хочу будить ее. Потом, видимо, отсюда, из пустыни, плохой прием.

– Что именно, по словам Карча, я одобрил? Какую сделку?

– Ну, эту самую. Мою дочь и меня в обмен на деньги. Я сказала ему, что мы понятия не имели о мзде из Майами и вообще об этих делах. Мы не собирались жадничать. Как только открыли чемоданчик и увидели столько денег, поняли, что совершили ошибку. И хотели их вернуть. Я очень рада, что смогли...

– Говорите, деньги сейчас у Карча?

Касси закрыла глаза. Она перехитрила его.

– Думаю, Карч собирался передать их вам. Но он сказал, что ему нужно сначала принять какие-то меры. И когда мы уходили, звонил по телефону. Он...

Связь прервалась – Гримальди положил трубку.

Касси закрыла телефон и сунула в карман. Сбросила полотенце и вышла из душевой. Подошла к девочке, опустилась возле нее на колени. Принялась развязывать ей шнурки на кроссовках.

– Нам нужно уходить, Джоди. Нужно разуться, чтобы не создавать шума.

– Почему?

– Потому что придется лезть в отверстие в стене и ползти по туннелю, который выведет нас к лифтам.

– Я боюсь туннелей.

– Не бойся, Джоди. Я все время буду позади тебя. Обещаю.

– Нет, не хочу.

Девочка опустила голову к лежащим на коленях рукам. Казалось, она хочет заплакать. Касси пальцем приподняла ей подбородок.

– Джоди, успокойся. Там не будет ничего страшного.

– Нет...

Она покачала головой. Касси не знала, как уломать девочку. Угрозы только напугают ее. И лгать не хотелось. Касси наклонилась и прижалась лбом ко лбу дочери.

– Джоди, я не могу оставаться здесь. Если этот человек вернется и увидит меня, то убьет. Поэтому мне надо уходить. Я хотела бы, чтобы ты пошла со мной, потому что не хочу оставлять тебя. Но мне пора.

Она поцеловала Джоди в лоб и встала.

– Нет, не оставляй меня! – запротестовала девочка.

– Извини, Джоди, я вынуждена уйти.

Касси взяла сумку и подошла к двери ванной. Отбросила ногой полотенце и взялась за дверную ручку. Позади нее Джоди зашептала:

– Если я пойду с тобой, то больше не увижу этого человека?

Касси обернулась и взглянула на нее.

– Больше никогда не увидишь.

45

Бифштекс сочился кровью, именно такие Карчу и нравились. Мясо было до того вкусным, а он так проголодался, что ел едва ли не благоговейно, опуская каждый отрезанный кусок в пюре, а затем отправляя в рот. Карч с головой ушел в это занятие и был захвачен врасплох, когда дверь в номер открылась. С вилкой возле рта, он поднял голову и увидел, как в гостиную входит отдаленно знакомый человек, за ним Гримальди, а потом его главный головорез, Ромеро. Первый и третий держали наготове пистолеты.

Карч положил вилку.

– Вкусно, Джек? – спросил Гримальди.

– Превосходно, Винсент. Знаешь, ты несколько поспешил.

– Не думаю. Скорее несколько опоздал.

Карч нахмурился и поднялся из-за стола. Он инстинктивно понял: что-то случилось, и ему грозит опасность. Взяв со стола салфетку, вытер рот. Потом опустил руки, продолжая держать салфетку в правой, совершенно расслабленной. Совсем как у микеланджеловского Давида.

– Она позвонит с минуты на минуту. Но тебе незачем здесь быть, когда...

– Вот как? – перебил Гримальди. – Мне сорока принесла на хвосте, что она уже была здесь. Пришла и ушла. – И кивнул тому, кто первым вошел в номер. – Обыщи его.

Этот человек подошел к Карчу, поднявшему до отказа руки. Из правой свободно свисала салфетка. Пистолет человек держал в левой руке и, наведя ствол Карчу в живот, правой полез ему под пиджак и вытащил «зиг» из кобуры. Потом похлопал ладонью по телу Карча и обнаружил в одном кармане глушитель. Не колеблясь ощупал ему пах и закончил тем, что приподнял штанины – проверил, нет ли кобуры на щиколотке. Сделано все было профессионально, однако недостаточно тщательно. Карч неотрывно смотрел на этого человека и пытался припомнить, где его видел. Покончив с обыском, тот сунул «зиг» за пояс, молча отступил назад и встал рядом с Гримальди.

– Винсент, что происходит? – спросил Карч.

– Происходит то, что ты все испортил, Джек. Отпустив ее, ты серьезно нарушил мой план. Придется посылать за ней погоню.

– О каком плане ты говоришь?

* * *

Вынув три винта из вытяжной вентиляционной решетки, Касси ослабила четвертый, осторожно потянула ее вперед и повернула. Труба оказалась открыта, решетка висела под ней на оставшемся винте. Потом Касси опустила взгляд со стола на колесах, на котором стояла, и жестом велела Джоди подняться к ней. Девочка влезла на стул, потом на стол. Касси подняла ее, стараясь не потерять равновесия, и поднесла к отверстию, ведущему в систему труб. Джоди начала извиваться и уперлась рукой в стену, не желая лезть туда.

– Все будет хорошо, Джоди, – зашептала Касси. – Полезай, не бойся, а я следом.

– Нет, – тихо ответила девочка.

Касси опустила ее, обняла и зашептала ей на ухо:

– Помнишь, как сказала, что ты не крошка, а большая девочка? Так вот, большие девочки этого не боятся. Полезай внутрь, Джоди, или мне придется оставить тебя здесь.

И зажмурилась: от последней угрозы на душе у нее стало мерзко.

Девочка промолчала. Касси вновь подняла ее к трубе, и на сей раз Джоди полезла внутрь. Она ударилась коленями об алюминиевую стенку, и Касси замерла. Но суровые голоса в соседней комнате звучали не прерываясь. Когда Джоди влезла полностью, Касси дала ей тонкой фонарик и шепотом велела ползти дальше. Потом подтянулась и полезла внутрь сама, положив сначала на край трубы поясную сумку. Оказавшись в трубе, она отстегнула сумку с инструментами и стала толкать ее вперед перед собой.

Труба была такой тесной, что Касси не могла изогнуться и поставить на место вентиляционную решетку в спальне. Она попросила Джоди ползти вперед, к основной трубе обратной вентиляционной струи, думая, что там ей хватит места развернуться и поползти с этой целью обратно.

Но едва они проползли всего двенадцать футов, появилось сочленение с трубой такого же размера. Касси глянула в этот отвод, увидела свет и услышала голоса. Поняла, что Карч спрашивает: «Винсент, что происходит?»

Касси бесшумно проползла мимо этого отверстия, потом, пятясь, влезла в него ногами. Повернулась и поползла к спальне. Добравшись до конца трубы, опустила руку и поставила вентиляционную решетку на место. Затем в том же положении пустилась в обратный путь.

* * *

Карч лихорадочно пытался разобраться в том, что происходит. И нашел единственное возможное объяснение.

– Она позвонила тебе, так ведь, Винсент?

Гримальди не ответил, как и на вопрос о плане. Лишь неотрывно смотрел на Карча, его глаза потемнели от раздражения и ненависти.

– Послушай, Винсент, не знаю, что она сказала тебе, но это вранье, понимаешь? Она еще здесь не была, и денег у меня нет. Я жду, Винсент. Она позвонит, и я подниму се сюда. Заберу деньги, потом вместе с девчонкой спущу в окно. Как я сказал, будет синхронизирование.

Произнеся последнее слово. Карч внутренне дрогнул. Вспомнил, что, когда Касси Блэк позвонила, оно сорвалось у него с языка. PI подумал, не оказалось ли этого достаточно. Не разгадала ли она по единственному слову его план и противопоставила ему свой?

– Послушай, Винсент, прошу тебя, скажи, что здесь происходит?

Гримальди окидывал взглядом номер.

– Джек, что в спальне?

– Не что. Кто. Ребенок.

Гримальди кивнул человеку, который обыскивал Карча, и тот пошел к двери спальни. Скрылся за ней. Карч и Гримальди в ожидании смотрели друг на друга. Ромеро сделал два шага влево. Карч догадался: он считает, что так ему будет проще ворваться в комнату, если потребуется.

– Поверь, Винсент, она дурачит тебя, – сказал Карч. – У нее...

Он умолк, когда из спальни появился тот человек, держа в руке черную сумку. Молния на сумке была расстегнута, и Карч заглянул в нее. Увидел лицо Бенджамина Франклина. Сумка была набита пачками стодолларовых банкнот. У Карча отвисла челюсть. «Кассиди Блэк, – подумал он. – Она произвела обмен». Он шагнул к спальне, но человек с сумкой и Ромеро вскинули оружие и велели ему оставаться на месте.

– Там была девочка, – сказал Карч.

– Конечно, – ответил человек с сумкой. – А теперь ее нет.

Он подошел к Гримальди и широко развел ручки сумки, обнажив несколько упакованных в пластик пачек.

– Винсент, это не...

Карч не договорил. Он не знал, что сказать, и видел, что Гримальди сосредоточен на деньгах, а не на нем. Винсент сунул руку в сумку и положил ладонь на одну из пачек, словно на плечо старого друга. Потом кивнул державшему ее:

– Ладно, Мартин, закрой.

Карч посмотрел, как закрывается сумка, потом взглянул в лицо человека, который ее держал. Мартин? Вспомнил видеопленку. Идальго поднимается в лифте с сопровождающим его охранником. Мартин, считавшийся мертвым. Мартин, которого Гримальди просил похоронить в пустыне.

– Мартин? – произнес он.

И перевел взгляд на Гримальди, ему стало все ясно. Это был блеф, часть в высшей степени хитроумного плана.

– Ты, – сказал он Гримальди, – заварил эту кашу. Ты все спланировал.

Потом взглянул на Мартина, державшего сумку в правой руке, а пистолет в левой. Вспомнил тело Идальго на кровати. Пуля вошла в его правый глаз из пистолета в левой руке стрелявшего.

– А ты, – сказал он Мартину, – убил Идальго.

Одна сторона рта у Мартина загнулась вверх в чем-то похожем на горделивую улыбку.

– Кассиди Блэк не убивала его, – сказал Карч, снова переведя взгляд на Гримальди. – Она только забрала деньги, что тебе от нее и требовалось.

* * *

Разворачиваясь на прежнем месте, Касси услышала из гостиной голоса, но задерживаться и слушать не стала. Поползла к основному воздухопроводу и преодолела это расстояние за десять секунд. Увидела свет фонарика, который держала Джоди, и поняла, что девочка все еще находится в боковой трубе.

Приблизившись, догадалась почему. Джоди уперлась в тупик. Выход в основную трубу загораживали перекрещенные металлические прутья. Касси протянула руку и ощупала концы всех прутьев, определяя, как они крепятся к трубе. Пальцы коснулись гладких сварных соединений. Дальше пути не было.

– Что... – заговорила Джоди, но Касси тут же закрыла ей рот рукой. Жестом показала, что нужна тишина, и девочка продолжила шепотом: – Что будем делать?

Касси ухватила один из прутьев. Тряхнула его, потом прижалась спиной к верхней стенке и налегла на прут изо всей силы. Он не шевельнулся, сварка держалась прочно. Касси покачала головой. Приварили прутья в вентиляционных трубах, но не потрудились заменить несовершенные замки, хотя имело смысл именно на них потратить деньги. Вот почему было так неожиданно и досадно оказаться в тупике.

– Что будем делать? – снова прошептала Джоди.

Касси взглянула в ее наивное красивое личико в свете маленького фонарика, потом посмотрела на прутья и сообразила.

– Джоди, ты можешь пролезть.

– А как же ты?

– Обо мне не беспокойся. Пролезай. Я вылезу, потом вернусь к тебе.

– Нет, я хочу с тобой.

– Нельзя. Это единственный способ. Пролезай и жди меня.

Касси подтолкнула девочку к прутьям. Джоди неохотно просунула голову между ними, потом пролезла верхней частью тела. Втянула ноги и оглянулась на Касси.

– Молодчина, – прошептала та. – Теперь жди. Я постараюсь появиться как можно быстрее, но мне нужно дождаться, когда эти люди уйдут из номера, понимаешь?

– Долго это будет?

– Не знаю, милая. Тебе придется ждать. Определять время по часам умеешь?

– Еще бы, мне почти шесть лет.

Касси сняла часики и протянула через прутья. Показала девочке кнопку для освещения циферблата. Потом отдала ей сотовый телефон, показала как его открывать. Джоди сказала, что у папы есть такой, только играть им он ей не позволяет.

– Если я не появлюсь до двенадцати часов, открой телефон и набери девять-один-один. Знаешь, как это делается?

Девочка не ответила. Касси взяла телефон и показала ей.

– Нажимаешь кнопки девять-один-один, потом вот эту – кнопку передачи. Тому, кто ответит, скажешь, что осталась одна на верхнем этаже «Клеопатры». Запомнишь?

– Конечно.

– Где мы находимся?

– В «Кле-о-пат-ре». На верхнем этаже.

– Молодчина. Теперь я поползу слушать, когда уйдут эти люди. Потом вернусь за тобой. Приблизься.

Девочка подалась вперед, и Касси поцеловала ее в лобик, снова ощутив аромат волос. Заколебалась, потом поползла назад к отводу, где сможет подслушать, что делается в номере.

Джоди помахала ей рукой, и у Касси возникло предчувствие, что она видит дочку в последний раз. Помахала ей в ответ и послала воздушный поцелуй.

* * *

Гримальди лучезарно улыбался, наблюдая, как до Карча доходит его план.

– Я был такой же шахматной фигурой, как Лео и Касси, которую ты использовал, – сказал Карч.

– Фигурой, которую я превосходно использовал и которая прекрасно выполнила свою задачу, – ответил Гримальди.

– А чикагцы имели к этому какое-то отношение?

– В том-то и вся соль. Я использовал чикагцев, о чем они даже не подозревают. Знал же, что при одном упоминании о «Группе» у тебя кровь закипит и ты будешь из шкуры лезть. Лео Ренфро задолжал кое-кому из моих знакомых. Я выкупил его расписку и отправил Ромеро с Лонго в Лос-Анджелес сообщить ему, что теперь он в долгу перед другим человеком. Они представились чикагцами, сказали, что работают на Тони Турчелло. Он поверил, и у него душа в пятки ушла. Тут они предложили ему выход: обчистить Идальго, и мы будем в расчете. Он ухватился за это. Как и ты, Джек.

Карч кивнул:

– Да, я ухватился. Моим делом было поехать по следу, убрать всех участников и забрать деньги.

– С чем ты превосходно справился, только вот отпустил Касси Блэк. Теперь она – помеха в работе, но мы разделаемся с ней. Это главная задача.

Гримальди поднял набитую деньгами сумку. Карч старался ничем не выказать гнева.

– Винсент, ты совершаешь большую ошибку. Я не...

– Не думаю, Джек. Вот уж не думаю.

Несколько секунд они смотрели друг на друга с лютой ненавистью.

– Ну и что теперь? – спросил наконец Карч.

– Теперь нам нужен еще кто-то, исчезнувший с деньгами. Человек, на поиски которого майамцы отправят своих людей.

– И эта роль отводится мне.

– Джек, ты всегда был сообразительным.

Карч покачал головой. Недальновидность плана Гримальди была потрясающей.

– А ты всегда мыслил ограниченно, Винсент. Близоруко. Нужно было просто следовать начальному плану. Эти деньги в сумке были бы всего-навсего каплей в море, когда майамцы получили бы лицензию и приобрели «Клеопатру». Ты променял постоянный доход на разовый. Это глупо.

Вместо того чтобы разозлиться, как ожидал Карч, Гримальди громко рассмеялся и покачал головой, словно удивляясь детской наивности.

– Все еще не понял, Джек?

– Не понял чего? Может, скажешь, ВинЦЕНТ?

– Да майамцы не получат лицензии. Понимаешь? Никакой мзды не будет. Это новый Лас-Вегас, Джек. Майамцам уже сюда не проникнуть. Я основывал его с первого дня. Я, Джек! Я позвонил в Майами, сказал, что у них возникла проблема, уладить ее и перебраться сюда будет стоить пять миллионов. Половину вперед, остальное после того, как выдача лицензии будет санкционирована. Они жадные, вот и ухватились за это. Совсем как ты.

Теперь Карч понял. Превосходный план. Гримальди огребет два с половиной миллиона, а майамцы будут вечно искать Карча – только никогда не найдут, так как ему предстоит поездка в пустыню без возврата. Карч опустил голову. Больше он не хотел смотреть на Гримальди.

– Знаешь, в чем заключалась твояпроблема, Джек? – спросил старик. Он был так доволен собой и своим успехом, что не мог удержаться от того, дабы ранить Карча побольнее. – В том, что у тебя всегда был слишком далекий прицел. Я все о тебе знаю. Взгляды, замечания за моей спиной, треп. Ты хотел добраться до меня и думал, что нашел верный способ. Я знал это, приятель, и воспользовался этим. Играл на тебе, как на каком-нибудь пианино, и вот песенка спета. К черту тебя. Сегодня ночью будешь спать в песке. Мы спустимся на служебном лифте, сядем в твою машину – она, очевидно, сама знает свой путь. Лопата уже лежит у тебя в багажнике, так ведь, Пиковый Валет?

Гримальди подождал ответа, но в комнате стояло молчание. И он нанес последний удар.

– Мы выберем для тебя местечко возле твоей матери.

Теперь Карч поднял взгляд на Гримальди. Старик кивнул:

– Да, мне известно и об этом. О вашем с отцом любимом месте в пустыне. Но есть кое-что, чего, держу пари, ты не знал.

Я был тем мужчиной, Джек. Я отнял ее у твоего отца. Десять лет путался с нею у него за спиной. Из-за тебя она не хотела от него уходить. Я любил ее, а потом он... Скажи на милость, какой сын помогает отцу хоронить свою мать? Выродок, душевнобольной. Я порадуюсь этому. Пошли.

Мартин с Ромеро сделали два шага назад и, выводя из номера Карча, держались на безопасном расстоянии. Карч шел сам не свой от муки и ярости. Его взгляд был сосредоточен на идущем впереди человеке. Винсенте Гримальди. Теперь он знал все секреты до последнего.

* * *

Четверо людей шагали по коридору, Гримальди вошел в кладовку первым. Мартин нажал кнопку вызова, и они стали ждать лифт. Карч стоял опустив голову, салфетку он по-прежнему держал в руке, словно флаг капитуляции. Гримальди увидел ее и улыбнулся.

– Понравился последний ужин, Джек?

Карч взглянул на него, но не ответил. Когда лифт подошел, Ромеро первым шагнул к нему и нажал кнопку открытия дверей. Черное дуло пистолета в его руке было постоянно направлено на Карча. Потом шагнул Гримальди, на мгновение оказавшись между Карчем и Ромеро. Этого мгновения Карч и ждал. Он вскинул правую руку к стоявшему сбоку Мартину. Мартин уставился на руку с салфеткой, взлетевшую к его лицу.

Раздался хлопок – это выстрелил спрятанный в салфетке маленький пистолет. Голова Мартина дернулась назад – пуля попала ему в левый глаз и вошла в мозг. Когда он безжизненно падал на пол кладовки. Карч положил руку на плечо Гримальди. Первый раз он выстрелил в Ромеро слишком рано. Пуля угодила в стенку лифта примерно в футе справа от лица Ромеро.

Ромеро вскинул руку с пистолетом, но заколебался. Гримальди находился на линии огня. Этого промедления Карчу вполне хватило для исправления ошибки. Вторая его пуля попала Ромеро в левую щеку. Третья – в лоб, отчего голова откинулась назад. Четвертая пуля сквозь мякоть под челюстью вошла в мозг. Ромеро упал на пол, так и не сделав ответного выстрела.

Схватив Гримальди за галстук, Карч прижал его к двери лифта. Приставил ногу к ее торцу, чтобы она не закрылась, и сунул ствол «беретты» под челюсть Гримальди. Лицо Винсента запрокинулось, глаза смотрели на Карча сверху вниз.

Лицо Карча медленно расплывалось в злобной улыбке.

– Ну, Винсент, что скажешь о недальнем прицеле?

– Джек... пожалуйста...

– Непременно передай привет от меня маме.

Карч подождал ответа, но его не последовало.

– Ты не знаешь, да?

– Чего, Джек?

– Расскажу тебе наскоро одну историю. Лет десять назад отец заболел. Рак. Опухоль быстро разрасталась, спасти его могла только пересадка костного мозга. Я хотел стать донором, и у меня взяли пробу крови на совместимость. – Карч покачал головой: – Она оказалась несовместимой. Я попросил сделать еще несколько анализов, результаты оказались прежними. Кровь не совмещалась, потому что он не был моим отцом.

Карч пристально посмотрел Гримальди в глаза.

– Спасибо, Винсент. Там, в гостиной, ты открыл мне последнюю часть этой истории.

– Так значит...

Карч быстро выстрелил два раза подряд и наблюдал, как Гримальди падает на труп Ромеро. Потом взглянул на пистолет в руке и увидел, что пальцы залиты кровью. Его охватило сильнейшее возбуждение. Трое против одного, и он вышел победителем. Огляделся по сторонам, словно в надежде, что кто-то видел его только что исполненный трюк и зааплодирует.

Но еще более возбуждающим, чем стремительный выброс адреналина из-за того, что остался в живых, было нахлынувшее, обуявшее его сознание, что ему открывается дверь в новую жизнь.

Карч нагнулся и вытирал окровавленные пальцы и пистолет о белую рубашку верхнего трупа, пока они не стали сравнительно чистыми. Потом сунул оружие в предназначенный для него карман и вырвал сумку из мертвых пальцев правой руки Гримальди.

Чуть отступив, Карч схватил ногу Ромеро и оттащил его труп на порог лифта, чтобы дверь уперлась в него и не закрывалась. Проверил пульс у других и вытащил свой «зиг зауэр» из-за пояса Мартина. Посмотрел, нет ли на нем крови, и сунул в кобуру. Обыскал тело, обнаружил глушитель в переднем кармане брюк и вынул его оттуда.

Карч оглядел кладовку и увидел в чулане большую корзину на колесах для белья. Подергал дверь, но она оказалась на запоре. Отступил назад и, вскинув ногу, ударил каблуком по решетчатой двери чуть выше замка. Дверь распахнулась, он вошел, перевернул корзину, вывалил на пол несколько стопок чистых полотенец и вывез ее.

Карч выбился из сил, загружая в корзину три тела. Потом вытер полотенцем кровь. Покончив с этим, взял одеяло с одной из полок и накрыл им корзину. Завез ее обратно в чулан и закрыл дверь.

46

Касси услышала серию хлопков и поняла, что это выстрелы. По ее спине пробежала холодная дрожь.

– Касси? – раздался взволнованный шепот Джоди.

Касси поглядела туда, где виднелся отраженный свет фонарика. Девочка испугалась. Откуда раздались выстрелы, определить было невозможно. Касси поползла к свету.

Джоди свернулась калачиком у прутьев. Когда Касси подползла, девочка направила свет на нее.

– Касси, я слышала громкие звуки.

– Ничего страшного, Джоди. Ничего страшного. Я вылезу и потом вернусь за тобой. Жди здесь, ладно? Дождись меня.

– Нет! Не...

Касси пришлось закрыть ей рот рукой, и она ощутила слезы на щеках девочки.

– Ничего, Джоди. Уже почти все позади. Тебе нужно подождать здесь. Иначе нельзя. Я вернусь за тобой через пять минут. Обещаю. Смотри на часики и увидишь, какие пять минут короткие, ладно?

– Ладно, – тихо ответила девочка. – Я побуду тут.

Касси протянула руку через разделявшие их прутья и коснулась щеки дочери, а потом поползла задним ходом к номеру 2001.

Добравшись до вентиляционной решетки, Касси толкнула ее ногой. Решетка повисла на единственном невынутом винте. Вылезла ступнями вперед и опустилась на стол отдела обслуживания в номерах, взяв с собой сумку с инструментами. То, что стол все еще стоял на месте, Касси сочла хорошим знаком. Подошла к телевизору и хотела выключить его, чтобы лучше слышать, но ее остановил голос сзади:

– Ты сделала великолепный ход, проникнув сюда.

Касси обернулась и увидела Карча, стоявшего в нише, ведущей в ванную и отгороженной столом. В одной руке он держал сумку с деньгами, другой наводил на нее пистолет. Касси увидела на столе глушитель. Отодвинув ногой стол на колесах, Карч вошел в комнату. Касси попятилась и прижалась спиной к телевизору, по которому шел очередной комикс о Скитальце.

Карч улыбнулся, но в улыбке не было ни тепла, ни веселости.

– Троянский конь. Враг был внутри, а троянцы ввезли его в город. Один из лучших трюков в истории.

Касси ничего не ответила. Она стояла неподвижно, надеясь, что из-за звука телевизора Джоди не слышит этого.

– Наткнулась на прутья в трубе? – спросил Карч. – Их приварили из-за ваших с Максом похождений семь лет назад. Пожалуй, можно сказать, вы в какой-то мере помогли сделать Лас-Вегас таким, каков он сегодня. Безопасным для игрока и его семьи. – Он снова улыбнулся. – Где девочка?

Касси указала на сумку в его руке.

– Карч, в твоем распоряжении деньги. В твоем распоряжении я. Отпусти ее.

Он нахмурился, словно обдумывая это предложение, потом покачал головой:

– Не могу. Не люблю оставлять огрехи.

– Она не огрех. Ей еще нет шести. Какую опасность девочка может представлять для тебя?

Пропустив вопрос мимо ушей. Карч повел стволом пистолета.

– Пойдем в другую комнату. То окно нравится мне больше. Будем последовательны. Оно было окном Макса.

Касси повернулась и медленно пошла, обдумывая свои возможности. Решила, что единственная представится ей возле двери. Там нужно будет сделать ход, хотя Карч и будет его ожидать. Она крепче сжала ручку сумки с инструментами, но в нескольких шагах от двери голос вновь заставил ее остановиться Однако на сей раз не голос Карча.

– Не трогайте ее!

Касси увидела, что голос захватил врасплох и его. Он инстинктивно поворачивался, ведя руку с пистолетом к вентиляционному отверстию. Касси проследила взглядом движение руки и увидела Джоди, сидящую на корточках там и смотрящую на них сверху.

Касси тоже среагировала инстинктивно. Шагнула к Карчу, широко размахнулась сумкой и крикнула:

– Джоди, назад!

Сумка обрушилась на затылок Карча, удар стальных инструментов заставил его наклониться и швырнул вперед. Он выстрелил – выстрел оказался довольно громким, несмотря на глушитель, – но ствол был направлен вниз, пуля угодила в зеркало в нише ванной, и оно покрылось мелкими трещинками, напоминающими паутину.

Пока Карч не распрямился, Касси метнулась к нему, рывком приподняла со спины пиджак и натянула на голову. Потом ударила коленом в смятую материю и почувствовала, как сильно соприкоснулось оно с его лицом.

Карч отчаянно завертелся, замахал руками, попал Касси по лицу, и она отлетела. Повернувшись в сторону этого удара, начал стрелять вслепую. Ошеломленная ударом, Касси все же смогла броситься на кровать, перекатиться по ней и свалиться на пол на четвереньки позади Карча.

Карч продолжал стрелять, водя рукой вправо-влево. Выстрелы оставили на стенах вмятины и дважды поразили огромное окно, отчего стекло покрылось двумя сетями мелких трещин. Наконец Карч смог распрямиться и сдернуть пиджак с головы. Для этого ему пришлось выпустить сумку с деньгами.

* * *

Когда пиджак перестал закрывать глаза, Карч был ошеломлен своим местоположением. Он смотрел на лас-вегасскую ночь через растрескавшееся стекло. Кассиди Блэк не было видно. Осознав свою уязвимость, Карч начал поворачиваться, но тут ему в поясницу врезалось что-то массивное, твердое и швырнуло на стеклянную стену.

Растрескавшееся стекло легко разбилось, и Карч полетел наружу. Выпустив пистолет, он обеими руками пытался ухватиться за что-нибудь. Под левую руку попалась штора, и он вцепился в нее, оказавшись верхней частью тела за стеклом, в прохладном ночном воздухе.

Когда осколки улетели в темноту, Карч повис, над бездной, словно спускающийся по веревке альпинист по отвесному утесу. Теперь он держался за золотистую штору обеими руками и опирался ступнями о подоконник.

Тело под собственным весом легонько качнулось влево, и штора стала задвигаться. Карч быстро расставил ноги, чтобы прекратить движение, штора остановилась, дойдя до середины карниза. Он глянул в комнату и увидел смотревшую на него в упор Кассиди Блэк, ее ладони лежали на столе с колесами, которым она ударила его. Опустив глаза к полу, увидел сумку с деньгами и пистолет. Перехватил шторы одной рукой повыше и стал подтягиваться обратно в комнату.

С первым же его усилием раздался какой-то треск, и часть шторы в несколько дюймов отошла от карниза. Карч замер. Ничего не последовало. Оцпосмотрел на женщину, ввергнувшую его в такое положение, взгляды их встретились. Карч улыбнулся и снова перехватил штору повыше.

На сей раз смещение натяжения и веса вызвало продолжительную серию потрескиваний, по мере того как крючки обрывались. Штора стала отделяться от карниза, и Карч начал падать. Но продолжал улыбаться, глядя на Кассиди Блэк, пока штора не оторвалась и он не полетел в темноту.

Карч не кричал. Не закрывал глаза. Падение казалось ему замедленным. Над собой он видел золотистую штору, развевавшуюся, как знамя. Мимо проносились окна, одни освещенные, другие – нет. Над зданием он увидел луну в сине-черном небе.

Луна без курса, осознал Карч.

Последняя его мысль была о трюке. О почтовом мешке и корзине. Потайной «молнии» и двойном дне. О том, как он просовывал руку и клал игральную карту – пикового валета – на нужное место. Вспомнил, как горд бывал его отец. И как аплодировали зрители.

Эти аплодисменты громко раздавались в ушах Карча, когда он ударился о купол. Его тело пробило стекло и очутилось в пустом «вороньем гнезде». Глаза были открыты, на губах застыла улыбка.

Осколки стекла посыпались в казино, последовали испуганные вскрики. Однако, посмотрев вверх, игроки увидели зияющую дыру в стекле и ничего больше. Тела Карча снизу не было видно. Потом золотистая штора упала сквозь пробитый купол, будто нераскрывшийся парашют. Казалось, раскрылся он в последнее мгновение, плавно опустясь в «воронье гнездо». Штора покрыла тело Карча, словно саван.

В казино воцарилась тишина, все взгляды замерли на зияющей необъяснимой дыре. Вдруг из черноты ночного неба в игорный зал стали спускаться деньги. Тысячи и тысячи банкнот. Стодолларовых. Вскоре крики возобновились, люди начали кидаться за деньгами, вытянув вверх руки, подпрыгивали и ловили их на лету. Опрокинули один из столов для блэкджека. Люди в синих блейзерах бросились в эту свалку, но затерялись в толпе. Кое-кто из них присоединился к схватке за деньги.

Касси вскрыла еще одну пачку и бросила освобожденные от упаковки денежные знаки в ночной воздух. Пятьсот казначейских билетов рассеялись и стали плавно опускаться. Издалека снизу донеслись крики. Она опустила голову и увидела, что некоторые банкноты относит потоком воздуха к фонтанам у входа и даже к Стрипу. Машины останавливались и сигналили. Люди бежали на проезжую часть и к неглубоким прудам. Для ухода Касси требовалось отвлечь всеобщее внимание, и ей это удалось.

Касси повернулась и подкатила стол под открытое вентиляционное отверстие. Влезла на него и заглянула в темноту.

– Джоди! Все в порядке. Это я, Касси. Можно уходить.

Вскоре девочка выползла на свет. Касси подняла руки и взяла ее под мышки. Сняла и поставила на стол. Потом слезла и опустила Джоди на пол. На несколько секунд сжала в объятиях.

– Надо идти, Джоди.

– А где тот человек?

– Ушел. Больше его нечего опасаться.

Повернувшись, чтобы увести девочку из комнаты, Касси увидела на полу два зеленых паспорта. Подняла их и сообразила, что они, должно быть, выпали из кармана Карча, когда она натянула ему на голову пиджак. Раскрыла один и увидела свою фотографию. Джейн Дэвис. К первому листку скрепкой были прикреплены иллинойские водительские права на то же имя.

– Что это? – спросила Джоди.

– А, вещицы, которые я обронила.

Касси раскрыла другой паспорт и несколько секунд смотрела на фотографию дочери. Потом закрыла его и сунула оба паспорта в задний карман джинсов. Взяла Джоди за руку и повела к двери. Подойдя к сумке, нагнулась и взяла ее. Счета она не вела, но была уверена, что там осталось больше двадцати пачек. Больше миллиона долларов.

Глянула на пистолет, валявшийся на полу возле разбитого окна. На секунду задумалась, потом решила оставить его. Никакого оружия.

– Идем, – не столько Джоди, сколько себе сказала она.

Когда они выходили из спальни, Касси оглянулась. Увидела в потрескавшемся от пули зеркале рассеянное отражение телевизора. Порки Пига, снимающего шляпу.

– Эт-т-то все, дорогие, – произнес он.

* * *

Беспорядок в казино был в полном разгаре, когда они вышли из лифтового холла и направились к выходу. Касси подняла и понесла Джоди. Они обогнули двух мужчин, боровшихся на полу за пачку банкнот.

– Что они делают? – спросила девочка.

– Показывают свою истинную сущность, – ответила Касси.

По дороге к выходу Касси не увидела ни одного синего блейзера. Она повернулась, чтобы открыть застекленную дверь спиной, так как руки ее были заняты Джоди и сумкой. Окинула взглядом казино, подняла глаза к «вороньему гнезду» и увидела угол золотистой шторы, свисавший через край.

47

Касси полностью сосредоточилась на том, чтобы дойти до машины, а затем уехать из Лас-Вегаса. Поэтому они с Джоди не разговаривали, пока «бокстер» не оказался на шоссе, ведущем к Лос-Анджелесу. Касси казалось, что она не сможет дышать, пока не окажется вдали от неонового зарева Стрипа. Включив пятую скорость и поставив круиз-контроль на семьдесят пять миль, она наконец взглянула на девочку, пристегнутую ремнем на сиденье рядом с ней.

– Хорошо себя чувствуешь, Джоди?

– Да. А ты?

– Превосходно.

– У тебя синяк на лице от удара того человека. Я видела, как это произошло. Пряталась тогда в туннеле.

– Синяки сходят. Не устала?

– Нет.

Но Касси знала, что это неправда. Она протянула руку и до отказа откинула спинку сиденья, чтобы девочка могла поспать. Потом поставила на проигрыватель компакт-диск Люсинды и убавила звук. Слушала песни и думала о выборе, который нужно сделать, не доезжая до Лос-Анджелеса. Джоди заговорила снова:

– Я знала, что ты приедешь за мной.

Касси посмотрела на нее. Свет от приборной доски выхватывал из темноты обращенное к ней лицо дочери.

– Откуда ты знала?

– Мама говорила, что у меня есть ангел-охранитель. Я думаю, это ты.

Касси перевела взгляд на дорогу. Она чувствовала, как слезы подступают к глазам.

– Ангел-хранитель, крошка. Хранитель.

–Я не крошка.

– Знаю. Извини.

С полминуты они ехали в молчании. Касси думала о своем выборе.

– Знаю, – повторила она.

– Почему ты плачешь? – спросила Джоди.

Касси утерла слезы, потом крепко сжала руль и мысленно сказала себе, что больше не прольет при девочке ни слезинки.

– Потому что счастлива, – ответила она.

– Отчего?

Касси глянула на девочку и улыбнулась.

– Потому что я с тобой. И потому что мы уехали.

На лице девочки появилось недоуменное выражение.

– Ты везешь меня домой?

Касси неторопливо кивнула:

– Джоди, я... Отныне ты будешь со своей матерью.

* * *

Вскоре девочка заснула и спала всю дорогу до Лос-Анджелеса. Касси бросала на нее долгие взгляды, думая, что видит и Макса, и себя. Лоб Джоди был как у Макса, отчего Касси любила девочку еще сильнее.

– Я люблю тебя, Джейн, – произнесла она, употребив то имя, которое дала бы дочери.

К пяти часам черный туннель пустыни превратился в предрассветную серость, и голый ландшафт сменился постройками широко раскинувшегося Лос-Анджелеса. Касси допила остатки холодного кофе, купленного у окошка круглосуточного «Макдональдса» в Барстоу. Она находилась на Десятом шоссе и приближалась к шоссе Золотого Штата, идущему с севера на юг, по которому могла доехать до Мексики за три часа.

Касси включила негромко радио и настроилась на радиостанцию, ведущую передачи в формате радиогазеты, повторяющую главные новости каждые двадцать минут. Поймала конец передачи о накоплении запасов шампанского к наступлению нового тысячелетия, потом ведущий программы сообщил о дорожных происшествиях и перешел к главным новостям.

Сообщение о Касси было первым. Она взглянула на Джоди, удостоверилась, что девочка все еще спит, и подалась к динамику в приборной доске, чтобы лучше слышать. У ведущего был низкий приятный голос.

«Сегодня ночью власти разыскивали отбывшую заключение преступницу, предположительно виновную в произошедшей вчера серии преступлений, куда входят два случая применения оружия и похищение ребенка. Представители лос-анджелесского управления полиции сообщили, что тридцатитрехлетняя Кассиди Блэк, проведшая в одной из невадских тюрем пять лет за непредумышленное убийство, разыскивается как основная подозреваемая в убийстве двух коллег вчера утром. За этим двойным убийством в голливудском агентстве „Порше“, где Блэк проработала меньше года, последовало применение оружия в доме Блэк в Голливуде против ее инспектора по надзору за условно-досрочно освобожденными, Телмы Киббл сорока двух лет, проживающей в Хоторне. По сообщению властей, Киббл отправилась к Блэк домой с обычной проверкой и, видимо, ничего не знала об убийствах в агентстве. Следователи полагают, что там произошло столкновение, Блэк одержала верх и выстрелила в грудь Киббл из ее оружия. Ночью Киббл находилась в тяжелом, но устойчивом состоянии в медицинском центре Седар-Синаи. Ожидается, что она выздоровеет».

Касси подалась вперед, закрыла глаза и облегченно вздохнула. Телма Киббл жива. Подняла веки и еще раз взглянула на Джоди. Девочка продолжала спать. Касси сосредоточилась на сообщении.

«Власти говорят, что Киббл еще не расспрашивали из-за ее состояния. Следователи подтверждают, что Блэк подозревается и в похищении девочки пяти с половиной лет из переднего двора ее дома в каньоне Лорел. Власти сообщают, что Блэк является родной матерью Джоди Шо, но отдала девочку на удочерение вскоре после того, как та родилась в невадской тюрьме „Хай-Дезерт“. Полагают, что Блэк совершила похищение на „линкольне“ последней модели или „крайслере“ черного цвета с тонированными стеклами. Детективы лос-анджелесского управления полиции вели расследование похищения отдельно, пока не выяснили, что пропавшая девочка удочерена и ее родной матерью является Блэк. По мере продвижения расследования будут сообщаться дополнительные подробности».

Впереди уже виднелись высотные здания в центре города. Касси выключила радио и задумалась. Полиция в точности следовала плану Карча. Касси поняла, что даже в смерти Карч может преуспеть.

– Телма, – вслух произнесла Касси.

Она сознавала, что Телма Киббл является в расследовании ключевой фигурой. Если она выкарабкается, то все расскажет и правда раскроется.

Но Касси знала, что оправданием ей это не послужит. Она виновна. Столько смертей! И все из-за ее желаний.

Усилием воли Касси отбросила эти мысли и ощущение вины. Она понимала, что от них не избавиться и когда-нибудь совесть призовет ее к ответу. Но сейчас на первом плане было другое.

Она полезла в задний карман за паспортами. Включила свет над зеркалом заднего обзора, раскрыла их и положила на руль рядом так, чтобы фотографии ее и Джоди были рядом. Взгляд ее упал на графу «род занятий». Там было написано: ДОМОХОЗЯЙКА, и Касси невольно улыбнулась. Последняя шутка Лео.

Она вложила один паспорт в другой и прижала их к сердцу. Промелькнул дорожный указатель, гласящий, что до перекрестка с шоссе Золотого Штата две мили. Две мили, подумала Касси. Две минуты на решение двух судеб.

Она взглянула на сумку, стоявшую на полу между разутыми ногами Джоди – кроссовки остались в ванной номера на двадцатом этаже «Клеопатры». Денег в сумке было больше, чем когда-либо рисовалось ее воображению. Больше, чем необходимо для начала новой жизни. Она знала, что может бросить автомобиль в южной части Лос-Анджелеса, где его за день целиком разберут на запчасти. Взять такси до автомобильного магазина в округе Ориндж, купить машину за наличные на имя Джейн Дэвис. Никакой связи, никакого следа не будет. Пересечь границу и вылететь самолетом из Энсенады в Мехико. Оттуда уже можно отправиться к конечной цели.

– К месту, где вокруг не пустыня, а океан, – произнесла она вслух.

Потом положила паспорта обратно в карман и выключила свет, задев рукой монеты и-чин, которые повесила на зеркало. Талисман Лео. Они закачались, и Касси не могла оторвать от них взгляд, словно от золотых часов гипнотизера.

Наконец Касси отвела глаза и посмотрела на спящую дочь. Приоткрытые губы Джоди обнажали маленькие белые зубы. Касси захотелось коснуться их. Она хотела полностью знать свою дочь.

Протянув руку, Касси сняла с лица девочки прядь волос и завела ее за ухо. Джоди это не разбудило.

Когда она снова взглянула на дорогу, «порше» приближался к дорожному указателю со стрелками, указывающими рядность для всех машин, едущих на юг.

48

Джоди медленно просыпалась от нежного прикосновения Касси. Глаза открылись и сначала, когда она оглядывала машину, казались обеспокоенными. Но взгляд упал на лицо Касси, и беспокойство сменилось доверием. Перемена была почти незаметной, но Касси ее уловила. – Вот ты и дома, Джоди.

Девочка распрямилась и взглянула в окно. Они ехали по Лукаут-Маунтин-роуд, приближаясь к школе «Страна чудес».

– Мои мама и папа тут?

– Они будут ждать тебя внутри, я уверена.

Подняв руку, Касси сняла с зеркала связку монет и-чин. Протянула девочке.

– Возьми. На счастье.

Девочка взяла монеты, но в ее взгляде снова появилось обеспокоенное выражение.

– Ты зайдешь познакомиться с моими мамой и папой?

– Нет, милая.

– А куда поедешь?

– В дальние края.

Касси ждала. Стоило девочке лишь сказать «Возьми меня с собой», -и она бы изменила решение, развернула машину. Но этих слов не прозвучало, и она не рассчитывала их услышать.

– Джоди, только запомни вот что. Хоть ты и не сможешь видеть меня, я буду рядом. Буду все время оберегать тебя. Обещаю.

– Ладно.

– Я люблю тебя.

Девочка промолчала.

– А секрет хранить сможешь?

– Конечно. Какой?

Они были уже в нескольких кварталах от дома.

– Секрет в том, что некто еще будет помогать мне оберегать тебя. Постоянно, хотя ты не сможешь его видеть.

– А кто это?

– Его имя Макс. Но видеть его ты не можешь. Он также очень любит тебя.

Касси взглянула на девочку и улыбнулась, вспомнив о решении не плакать – по крайней мере при ней.

– Так что теперь у тебя два ангела-охранителя. Очень удачно для одной девочки, а?

– Ангела-хранителя.Ты так сказала.

– Правильно. Ангела-хранителя.

Касси подняла взгляд и увидела, что они приехали. Еще не было пяти утра, но внутри и снаружи дома горел свет. Полицейских машин возле дома не оказалось. На подъездной аллее стоял только белый «вольво». Касси догадалась: полицейские решили, что похитительница ни в коем случае не появится у дома Джоди. Она подъехала к бровке и остановилась, не заглушая мотора. Тут же, протянув руку, открыла пассажирскую дверцу. Она знала, что сделать это нужно быстро, и не потому, что в доме могли прятаться полицейские. Решение ее было столь нетвердым, что через пять секунд она могла передумать.

– Обними меня, Джоди.

Девочка послушалась, и в течение десяти секунд Касси прижимала ее к себе так крепко, что едва не причиняла боли. Потом отстранилась, взяла в руки лицо дочери и поцеловала ее в обе щеки.

– Будь хорошей девочкой, ладно?

Джоди попыталась высвободиться.

– Я хочу к маме.

Касси кивнула и выпустила ее. Смотрела, как Джоди вылезла и побежала вокруг штакетного забора, потом по газону к ярко освещенной парадной двери.

– Я люблю тебя, – прошептала Касси вслед удалявшейся девочке.

Парадная дверь была не заперта. Девочка открыла ее и вошла внутрь. Не успела дверь закрыться, как Касси услышала громкий вскрик облегчения и радости: «Джоди!» Она протянула руку и захлопнула пассажирскую дверцу. Когда выпрямилась, взглянула на дом и увидела дочь в объятиях женщины, которую девочка считала своей матерью. Женщина была полностью одета, и Касси поняла, что этой ночью она не сомкнула глаз ни на минуту! Прижав девочку к груди, она обнимала ее так же крепко, как Касси несколькими секундами раньше. В свете фонаря над крыльцом Касси разглядела, что по лицу женщины струятся слезы. И по губам женщины поняла, что она произнесла «спасибо», взглянув на автомобиль.

Касси кивнула, хотя знала, что в темноте машины вряд ли можно увидеть этот жест. Включила скорость, отпустила ручной тормоз и отъехала от бровки.

49

Касси выехала по каньону Лорел на Малхолланд-драйв, потом повела машину по извилистой дороге на восток. Остановившись на гребне холма, понаблюдала, как над горами медленно восходит солнце, заливая светом равнины внизу. Перед тем как двинуться дальше, опустила верх «бокстера». Рассветный воздух был холодным, но взбадривал ее и немного улучшал настроение. Когда Малхолланд-драйв спустилась к Голливудскому шоссе, Касси свернула на него и поехала на север.

Касси вызвала в памяти видение Макса в гавайской рубашке тем вечером на Таити, когда они решили начать новую жизнь и, как в глубине души она знала, была зачата их дочь. Вспомнила, как они медленно танцевали босиком на пляже под музыку, доносившуюся через бухту со светившегося далекими огнями модного курорта. Она сознавала – то, что объединяло их, находилось в душе. Только в душе. Так было всегда. Местом, где пустыня превращалась в океан, было сердце. И оно навсегда останется неизменным.

Когда Касси пересекла границу округа Вентура, ей пришлось надеть темные очки. Воздух становился теплее и забрасывал пряди волос ей за уши. Касси понимала, что ей нужно бросить эту машину и купить другую, но остановиться не могла. Ей казалось, что стоит снять ногу с педали газа, хотя бы на секунду замедлить ход – и все оставшееся позади тут же настигнет ее, завладеет ею. Все смерти, вся вина с ревом обрушатся на нее. И Касси знала только, что нужно держаться впереди них.

Она гнала машину, и все.

Примечания

1

Более усовершенствованная модель автомобиля «порше-бокстер». В тексте упоминается и как «порше», и как «бокстер».

(обратно)

2

Сесил Демилл, Стивен Спилберг, Джордж Лукас – знаменитые американские кинорежиссеры.

(обратно)

3

Мясо в остром соусе с красным перцем и фасолью.

(обратно)

4

В Форт-Нокс хранится золотой запас США.

(обратно)

5

Город в Мексике.

(обратно)

6

В США на белых страницах телефонных справочников указаны номера домашних телефонов, на желтых – телефонов организаций.

(обратно)

7

Буг, Кассиди (1866 – 1937) – американский гангстер.

(обратно)

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49 . . . . . . . .