МИХАИЛ АЛЕКСЕЕВ. "ПРИВИДЕНИЯ" ДРЕВНЕГО ЗАМКА. Приключенческая повесть
ОТ АВТОРА
Обычно литераторы не любят рассказывать о священном процессе создания книг. На вопросы любознательных читателей они отвечают туманно и многозначительно:
— Знаете ли, все это очень сложно. Трудно, знаете ли, вот так, сразу, в нескольких словах…
Да простят мне соратники по ремеслу, но я с большой охотой расскажу о том, как писал приключенческую повесть — первую в своей жизни и, к счастью для читателей, кажется, последнюю…
Было это в мае 1945 года. Война кончилась, и наша дивизия находилась какое-то время на рубеже, занятом ею 9 мая. Солдаты отдыхали. Отдыхали и мы, сотрудники газеты.
На третий день после войны меня вызвал к себе редактор и объявил:
— Войска на отдыхе. Ваша задача?
Он сказал это таким тоном, каким обычно командиры дают вводные на важных тактических учениях. Обескураженный, я молчал. Впрочем, редактор и не нуждался в моем немедленном ответе, потому что тотчас же сам поставил передо мной боевое задание:
— Срочно требуется читабельный материал. Нужна приключенческая повесть, с продолжением на десять номеров, по три колонки в каждом номере. Немедленно приступайте к работе. И чтобы через два часа первый кусок был у меня на столе. Ясно?
— Ясно, товарищ майор! Но…
— Никаких «но»!
Однако, видя мою растерянность, редактор счел необходимым сделать некоторые предварительные указания:
— Я знаю, вы любите всякие там пейзажи. Так вот: в приключенческой повести они ни к чему. Динамика, динамика и еще раз динамика!
— А как же с характерами?
— Характер проявится в действии. Ясно?
Теперь, после столь исчерпывающих указаний, конечно же все было ясно.
На какую тему должна быть повесть, редактор не говорил. Но это и так было понятно: немецкий шпион, с одной стороны, наш разведчик — с другой. Вот главные действующие лица моего будущего произведения. Над заголовком тоже не пришлось долго ломать голову. Сами собой возникли слова: «По следам… волка». Теперь нужно было только придумать: какого волка? Может, «фашистского»? Не годится — штамп. «Гитлеровского»? Банально! Нет, надо идти от самого героя — от шпиона, от его клички, ведь должен же шпион иметь свою кличку? И вот окончательное название повести:
«По следам Меченого волка».
Помнится, что все шпионы из известных мне детективов имели какую-нибудь отметину на своем челе. Почему же моему шпиону не иметь такой отметины?
Короче говоря, не малая часть дела сделана, и можно было приступить к первой главе. В самую последнюю минуту я, однако, вспомнил, что ни одна приличная приключенческая повесть не выходит без пролога. Но еще раньше требовалось все-таки дать имена положительному и отрицательному героям.
«Аниканов!» — вспыхнуло в мозгу, когда я подумал о нашем разведчике, которому суждено изловить вражеского лазутчика. «Аника-воин…» Великолепная ассоциация! Меченого же волка я прямо-таки пригвоздил к позорному столбу, дав ему фамилию Гроссшвайн — большая свинья!
Итак, сержант Аниканов и барон фон Гроссшвайн заняли свои позиции, чтобы вступить в единоборство. А через час был готов уже и пролог. Привожу его полностью.
ПРОЛОГ
Аниканов был удивлен. Здесь, в немецком блиндаже, разведчик, естественно, ожидал встретить немецких солдат. А перед ним стоял довольно уже пожилой человек в штатском, с глубоким шрамом на левой щеке. Незнакомец тоже был ошеломлен неожиданным появлением советского разведчика.
Их взгляды встретились. Руки человека в штатском потянулись было к лежащему на столе маузеру. Но в тот же миг он увидел наставленный на него автомат Аниканова.
Разведчик сделал шаг к человеку со шрамом, но чьи-то руки схватили его сзади. Аниканов упал, успев нажать на спусковой крючок автомата. За дверью послышался топот ног. Аниканов сделал усилие, повернул голову к выходу и увидел спешивших к нему на помощь разведчиков. В ту же минуту человек со шрамом резким движением руки сбросил на землю стоявшую на столе свечу.
Борьба в темноте закончилась быстро. Аниканов почувствовал, как руки, державшие его, разжались. Он вскочил на ноги и, вынув из кармана электрический фонарик, осветил блиндаж. Разведчики связывали руки немецкому унтер-офицеру, во рту которого торчал кляп. Однако не это сейчас интересовало Аниканова. Луч его фонарика заскользил по углам. Но в блиндаже, кроме товарищей Аниканова и связанного немца, никого не было.
Человек со шрамом исчез.»
Перечитав раз и два написанное, я вновь отправился к редактору.
— Хорошо. Оставьте, я посмотрю. А сейчас вам придется пойти в часть.
Я покинул редакцию в полной уверенности, что мое сочинение будет забраковано уже у самых его истоков, и, признаться, очень хотел этого, потому что решительно не знал, что делать дальше со своими героями. Но на другой день в полк, куда я был послан, пришла газета, и на второй ее полосе под крупным клишированным заголовком стояла моя фамилия. И после слов «Человек со шрамом исчез» значилось: «Продолжение следует».
Не успел я прочесть свой пролог, как из редакции позвонили и приказали мне немедленно возвращаться. Очевидно, редактор вовремя сообразил, что никакого продолжения повести не последует, если автора ее не вызвать в срочном порядке и не усадить за письменный стол.
С того дня меня поставили на особый режим.
Я сидел в своей комнатенке денно и нощно. И писал, писал, писал… Еду приносили мне из столовой прямо в комнату. Машинистка сама прибегала за оригиналом, выхватывала из-под моего пера страницу за страницей. Корректуры я не брал, копии не оставлял — не до того! «Динамика, динамика и еще раз динамика!» — лозунг этот, выдвинутый редактором, подхлестывал не только моих героев, но и меня.
Человек со шрамом исчез. Следовательно, его надо найти и обезвредить, найти во что бы то ни стало. Ведь редактор не случайно внес поправку в первоначальный заголовок повести. Теперь она называлась «Конец Меченого волка». А вот конца-то как раз и не было видно. Сначала я направил стопы своего главного положительного героя сержанта Аниканова к домику лесника. Но там сидел древний старикашка, вовсе не похожий на барона фон Гроссшвайна. И тем не менее я сумел-таки заронить в сердце читателя подозрение к этому бородачу: ведь шпион может принять любую личину. Но Аниканов не мог арестовать старичка «за отсутствием явных улик». И разведчик долго еще блуждал со своими помощниками по ложным следам.
Не сидел сложа руки и Меченый волк, он же барон фон Гроссшвайн, он же старый лесник. Оказывается, знаменитый гитлеровский разведчик имел задание проникнуть в наше расположение и уничтожить такого же знаменитого разведчика, только советского, а именно — сержанта Аниканова. Обостряя и усложняя сюжет, я в конце концов так запутался, что уже толком не знал, кто кого ловит, — как говорится, «все смешалось в доме Облонских…».
Конца по-прежнему я не видел. И наверное, появилось бы еще с полдюжины трехколонников с интригующей припиской «продолжение следует», если б не выручил один солдат — читатель газеты. Похоже, он давно уже приметил, что зря автор так долго мучается сам и мучает своего героя, и поэтому дал добрый, но, к сожалению, несколько запоздалый совет:
«Да возьмите вы двух-трех автоматчиков, окружите злополучный домик лесника, и шпион будет в ваших руках. Только и делов!»
Я так и сделал. Но тут же понял, что мог это сделать уже в первой главе.
Глава первая. СЛУЧАЙНАЯ ФРАЗА
Лес как лес. И деревья, и глухие тропки, устланные прошлогодним листом. Но как он не похож на сибирскую тайгу! Там деревья могучие, кряжистые, и веет от них какой-то былинной силой. А тут деревца хилые, и кажется, что растут они как-то нехотя, не могут подняться от этой глинистой земли вверх, к солнцу.
«Нет, лучше моей сибирской тайги не сыскать на всем белом свете!» — так мысленно рассуждал сержант Аниканов, возвращаясь лесной дорогой из штаба корпуса, куда он отводил пленного унтер-офицера, очередного «языка», захваченного в последнем поиске.
Аниканов вспомнил этот вчерашний поиск, и опять — в который уж раз! — в его сознании возник вопрос: «Кто же такой человек со шрамом?» Может быть, гитлеровский шпион, которого готовились перебросить в расположение наших войск? Едва ли. Опытный разведчик, Саша Аниканов, разумеется, понимал: человек, на лице которого такая отметина, не годится для шпионской работы. Но все-таки кто же он? Сколько ни пытались в штабе узнать об этом у пленного немецкого унтера, тот отвечал:
— Я не знаю.
Аниканов вытащил из кармана кисет, на котором бисером было вышито: «Помни Анфису», как всегда, глянул на него, улыбнулся и привычно, по-солдатски, на ходу начал свертывать самокрутку. Однако закурить не пришлось — в карманах не оказалось спичек.
Слева от дороги, на небольшой поляне, стоял домик лесника, над трубой которого вился легкий дымок. Аниканов направился к жилищу.
В передней комнате у небольшой железной печурки сидел старик и подбрасывал в огонь поленья. Из полуоткрытой двери, ведущей во вторую комнату, слышалась русская речь.
Аниканов вытащил из печки горящее поленце, прикурил. Его внимание привлекла случайная фраза, произнесенная в другой комнате:
— …Это, брат, след из-под Белгорода. Видал, морду попортило — жинка не узнает…
Сержант прислушался. «Из-под Белгорода?… Ведь и я там воевал, может, из нашей части человек», — подумал он и вошел в соседнюю комнату, в которой за большим столом над раскрытой банкой консервов сидели два солдата. Один из них, молодой, светловолосый паренек, с орденом Славы, сидел лицом к двери.
— Присаживайся к нам, браток, хлебнем малость! — постукал пальцем по фляге второй боец, сидевший спиной к двери, и повернул голову к Аниканову.
Сержант увидел на его левой щеке глубокий шрам…
«Он!… Вчерашний!» — мелькнуло в голове Аниканова.
На лице человека со шрамом мгновенно исчезла улыбка. Шрам из красного стал лиловым. Холодные, злые глаза в упор смотрели на разведчика. Но это продолжалось один миг. Человек со шрамом первым пришел в себя и сильным ударом головы сшиб Аниканова с ног, выхватил из-под шинели маузер, выстрелил в разведчика. Затем схватил вещевой мешок, метнулся к окну, вышиб раму и исчез в лесу.
Все это случилось так быстро, что молодой солдат, сидевший за столом, не успел даже сообразить, что же произошло на его глазах. И лишь, когда человек со шрамом скрылся, он подбежал к Аниканову и приподнял его.
Лицо сержанта было залито кровью.
Глава вторая. ВЕЩЕВОЙ МЕШОК
Сознание медленно возвращалось к разведчику. Он попытался открыть глаза, но они были залиты кровью, которая склеила ресницы. Аниканов сделал большое усилие и открыл глаза. Первое, что он увидел, это был молодой солдат с орденом Славы, вытаскивающий из вещевого мешка ракетницу.
Память быстро воскресила все случившееся в последние минуты: вскочив на ноги, Аниканов схватил лежавший рядом автомат и наставил на солдата. Тот испуганно и удивленно смотрел на разведчика, лицо которого в эту минуту было страшным. Ракетница выпала из рук бойца. Аниканов связал оторопевшего солдата и стал рассматривать содержимое вещевого мешка, обыкновенного, простого вещевого мешка, который есть у каждого советского бойца.
Однако предметы, вынутые Аникановым из мешка, никак не могли считаться принадлежностью солдатского обихода. Ракетница с запасом ракет, немецкая карта, какие-то порошки в стеклянных ампулах, серый штатский костюм — для чего бы все это нашему бойцу?!
— Хорош же у тебя набор! — проговорил Аниканов, с усмешкой глядя на связанного.
Затем он принялся выворачивать карманы серого костюма. Но в них ничего не оказалось, если не считать дешевой открытки с лубочным рисунком, изображавшим сидящую на ветке птицу с длинным клювом. На обратной стороне открытки четкими готическими буквами было выведено несколько слов.
— Лирический ты, видать, фриц. От Гретхен, что ли, на память получил? — обратился к своему вынужденному собеседнику Аниканов.
— Да это не… — начал было солдат, но его перебил разведчик:
— Ну ладно, не от Гретхен, так от Берты. Не все ли равно!… Пошли. Майору расскажешь, как зовут твою кралю.
Они двинулись к выходу: впереди — молодой солдат, а за ним — Аниканов с вещевым мешком, в который он снова уложил все найденные вещи.
У самой двери разведчик остановил задержанного и начал внимательно разглядывать дырку, проделанную пулей.
Старик сидел в прежней позе у своей печки, словно в доме ничего и не случилось. Но когда Аниканов и задержанный им солдат скрылись за дверью, старик с быстротой, которой никак нельзя было ожидать в его возрасте, выскочил в сени, подставил лестницу к закрытому люку, приподнял крышку головой и исчез в полумраке чердака.
Аниканов тем временем вышел с арестованным на тропинку, с которой он недавно свернул к домику лесника, и направился в сторону своего штаба.
А в это время через слуховое окно чердака за ними внимательно наблюдали две пары глаз.
Глава третья. «КРАСНЫЙ. СИНИЙ. КРАСНЫЙ»
— Мы действуем на два часа позже, в 5.00. В 3.00 начинает наш левый «сосед». Там будет главный удар.
Начальник разведки майор Орлов внимательно выслушал полковника.
— Так вот почему ушли от нас сегодня танки налево. Значит, тут никого нет! — сказал Орлов, указывая пальцем на окаймленное рощицей озеро, обозначенное на карте.
— Да, никого. Ну, все понятно? — спросил полковник, встав из-за стола.
— Так точно! — ответил майор, провожая начальника штаба.
Они вышли на улицу. Дул легкий весенний ветерок. Солнце только что скрылось за гребнем гор.
Майор взглянул вслед удаляющемуся полковнику и увидел Аниканова. Впереди разведчика шел солдат со связанными руками.
— Кто это? — спросил Орлов Аниканова, указывая на бойца.
— Сейчас доложу все по порядку, товарищ майор! — ответил сержант и рассказал начальнику, что произошло за последние часы. Орлов приказал своему ординарцу отвести задержанного к коменданту, а сам, войдя в блиндаж, вместе с Аникановым стал рассматривать содержимое вещевого мешка, принесенного разведчиком.
— Это все, что было у задержанного? — спросил начальник разведки.
— Все, — ответил сержант. А потом, что-то вспомнив, сунул руку в карман и вытащил оттуда открытку с изображением птицы.
— Вот, карточка еще…
Орлов посмотрел на птицу с длинным и острым клювом, затем перевернул открытку обратной стороной и стал читать написанное там.
— Да… Любопытно, — задумчиво произнес майор и начал переводить текст, записывая его на бумагу.
Аниканов взглянул через плечо на переведенную майором надпись и удивился бессвязным фразам:
Птичий глаз. 1. 2. 3 … Красный. Синий. Красный.— Вот это шарада! — сказал Орлов.
Аниканов напряженно думал, стараясь вникнуть в смысл непонятных слов.
— Где находится домик лесника? — прервал его размышления майор и положил перед разведчиком карту. Взгляд сержанта заскользил по карте, разрисованной красными и синими линиями.
— Птичий глаз! — почти крикнул Аниканов, указывая пальцем на карту.
Орлов взглянул на палец разведчика и увидел условное обозначение озера, окаймленного рощей, от которого только сегодня наши танки ушли влево.
Круглое озеро, обросшее деревьями, на карте было удивительно похоже на птичий глаз…
Аниканов показал начальнику разведки ракеты, снова вынутые им из вещевого мешка. Их было шесть штук — четыре красных и две синих…
— Теперь, кажется, все ясно! — сказал майор и взглянул на часы.
Было ровно двенадцать.
Начальник разведки вновь развернул перед Аникановым карту.
— Прошу слушать меня внимательно, Задание ответственное и срочное!
Глава четвертая. В ДВУХ ШТАБАХ
Полковник Ланге был в великолепном настроении. Обычно осторожный и сдержанный в выражении своих чувств, сейчас он ни на минуту не сомневался в успехе предпринятой им операции, а потому и пребывал в добром расположении духа.
— Через пять минут русские получат хороший подарок! — проговорил он, взглянув на фосфоресцирующий циферблат часов.
— О да! Для них это будет большим сюрпризом. Тридцать «юнкерсов»! Давно уж над их головами не появлялось такое количество наших самолетов одновременно, да еще ночью!
Глаза майора Шредера за стеклами роговых очков сощурились.
— Так сколько, господин майор, в районе «Птичьего глаза» русских танков? — спросил Ланге.
— По последним сведениям разведки, девяносто, господин полковник!
— Очень хорошо! Пойдемте полюбуемся на иллюминацию…
Офицеры вышли на улицу и прислушались. Где-то далеко, сзади, послышался нарастающий гул «юнкерсов».
— Смотрите туда! — указал полковник в сторону переднего края. — Отсюда до «Птичьего глаза» семь километров, и мы с вами сейчас увидим ракеты Меченого волка. Он там.
И будто в подтверждение его слов в воздух взвилась красная ракета… Но не там, куда указывал полковник, а справа от них, всего лишь в нескольких сотнях метров. Догоняя ее, в небо полетела синяя ракета, а за ней — снова красная…
К этому времени «юнкерсы» были уже над головами полковника и майора, и воздух наполнился свистом летящих бомб. Немцы поспешно нырнули в бункер.
Земля содрогалась от сильных взрывов. По улицам села, в котором располагался штаб немецкого корпуса, в красном зареве пылающих домов метались немецкие солдаты и офицеры.
Бомбежка уже давно закончилась, но полковник и майор продолжали сидеть в бункере.
— Неужели Меченый волк попался? — проговорил пришедший наконец в себя полковник. — Я прошу вас, господин майор, немедленно связаться по радио с «Тринадцатой», и передайте мой приказ — найти след Меченого волка. Главное задание он должен выполнить.
Однако тишина, наступившая после бомбежки, длилась недолго. С переднего края послышался сплошной гул разрывов. Изредка тяжелые снаряды, выпущенные из дальнобойных орудий, долетали и сюда, сотрясая своими взрывами убежище.
* * *
— Ну, началось! — с радостным возбуждением воскликнул начальник разведки майор Орлов.
Несколько минут он и командир разведроты старший лейтенант Закиров прислушивались к гулу артподготовки.
— Да, вы мне так и недосказали, почему немцы бомбили свой штаб? — обратился Закиров к начальнику, продолжая прерванный разговор.
— Ну вот… Когда Аниканов показал мне открытку с птицей, я сначала не обратил внимания на надпись. Но потом странный смысл этой надписи заинтересовал меня. И, расшифровывая ее, мы поняли, что цифры один, два, три означали: один час ночи второго числа, а цифра три — март. Немцы собирались в это время бомбить наши танки в районе озера. Этот немецкий разведчик должен был дать сигнал своим самолетам. Я устроил немцам сюрприз: Аниканов пробрался к штабу немецкого корпуса и там, услышав гул самолетов, выпустил в воздух красную, синюю и еще красную ракеты. Все как полагается…
— Здорово! — не мог сдержать радостного удивления Закиров.
— А не угодно ли вам полюбоваться на немца, которого задержал Аниканов?
— Еще бы? Конечно, товарищ майор!
Начальник разведки приказал привести задержанного.
Каково же было его удивление, когда командир роты е радостным криком бросился обнимать приведенного солдата:
— Петров! Дружище! Вылечился!… Да мы с ним вместе воевали два года, товарищ майор! — обернулся старший лейтенант к начальнику.
Но вдруг улыбка исчезла с лица Закирова.
— А это откуда у тебя? — холодно спросил он бойца, указывая на предметы, вынутые из его вещевого мешка.
— Это не мой мешок! — ответил спокойно боец. — Когда тот гад со шрамом удирал в окно, в спешке он схватил мой мешок, а свой оставил…
И Петров рассказал, как он зашел отдохнуть в домик лесника и встретил там человека со шрамом, который якобы тоже возвращался из госпиталя в свою часть.
— Ну, это для вас наука на всю жизнь. Впредь будете поосторожней! — сказал майор, строго посмотрев на разведчика. — Спасибо скажите Аниканову: парень выдержанный. А другой мог бы и прикончить вгорячах…
Начальник разведки замолчал и стал прислушиваться к канонаде. Потом взглянул на время и сказал старшему лейтенанту:
— Мне пора. Скоро и мы начинаем. Когда возвратится Аниканов, прикажите ему отправиться по следу человека со шрамом и найти его.
И уже у самой двери добавил:
— Дело это, разумеется, нелегкое. Поэтому и вы, товарищ Петров, отправляйтесь вместе с сержантом Аникановым. По старой дружбе, он рад будет увидеть вас, — улыбнулся майор.
Глава пятая. ДВЕ ДОРОГИ
В третий раз Аниканов шел по этому пути. Он снова возвращался к домику лесника.
«Зачем приходил сюда человек со шрамом? И куда он исчез?» — рассуждал сержант. И чем больше он думал об этом, тем сложнее казалось ему его задание. Ведь до сих пор он был простым разведчиком, правда, говорят, неплохим, но все же обыкновенным дивизионным разведчиком — приводил вражеских «языков», разведывал силы и расположение неприятеля, устраивал засады, совершал дерзкие налеты на немецкие гарнизоны. Все это было для разведчиков привычным делом. Теперь же он должен стать следопытом…
Аниканов обернулся к Петрову, с которым, как это часто бывает с людьми, устранившими существовавшее между ними недоразумение, они уже успели крепко сдружиться.
— А никого еще не было с тем человеком, когда ты вошел в домик? — спросил сержант бойца.
— Нет… Впрочем, были — тот старик, что сидел у печки, и девушка. Но они быстро вышли из комнаты, когда я появился…
«Девушка?»
Аниканов ее не видел.
Разведчики снова пошли молча. Каждый думал о своем. Вернее, об одном и том же, но только по-своему. Теперь им было ясно, что человек со шрамом — опасный и хитрый враг, замышляющий какое-то коварное дело, и что действует он не один — у него есть сообщники. Чутьем разведчика Аниканов понимал, что старик и девушка могли играть какую-то определенную роль в этом деле. Немецкий шпион появился в домике лесника не случайно. Это могло быть, конечно, так. А могло быть и не так. Стало быть, нужно выяснить, уточнить, чтобы гипотеза стала фактом…
Как бы там ни было, а размышления Аниканова все более и более утверждали его в мысли: отсюда, от этого ничем не примечательного домика, расположенного на лесной полянке и забытого, кажется, самим богом, шла нить, по которой следует искать немецкого разведчика-диверсанта.
Так, в глубоком раздумье, незаметно дошли до лесниковой усадьбы. Аниканов постучал в дверь, но ему никто не ответил. Он постучал еще раз более настойчиво, затем подергал дверь — она была заперта. Разведчики обошли вокруг дома и остановились у окна, выбитого человеком со шрамом. Аниканов и Петров, держа автоматы наготове, влезли в окно.
На столе по-прежнему стояла открытая банка консервов и недопитые стопки с ромом.
Аниканов и Петров прошли в переднюю комнату. У самой двери сержант остановился и стал внимательно осматривать место, где он лежал, сбитый с ног немцем.
Потом указал на отверстие от пули и, улыбаясь, проговорил:
— Плохо стреляет гад — в лежачего не попал… Однако головой дерется крепко, — и Аниканов пощупал синяк под правым глазом и распухший нос.
Передняя комната также была пуста.
Разведчики поднялись на чердак. Но и там никого не обнаружили. Аниканов и Петров снова вышли на улицу.
От домика лесника в глубь леса, разветвляясь, уходили две дороги.
«По какой из них мог уйти немец? — думали одновременно разведчики. — И почему он должен обязательно идти по дороге?»
Однако забираться в чащу — это все равно что искать иголку в стоге сена.
— Придется пойти по обеим дорогам. Ты — вправо, я пойду прямо, — сказал Аниканов.
Он вынул карту и показал место, где они встретятся на следующий день.
Попрощавшись со своим новым товарищем, Петров ушел.
Аниканов двинулся своим путем. Но через некоторое время он вновь возвратился к домику. Интуиция разведчика подсказывала ему, что домик долго не будет оставаться пустым, что в нем кто-то должен появиться.
Сержант отошел в кустарник и, замаскировавшись там, стал наблюдать за жилищем.
Его предположения оправдались. Вскоре на лесной тропинке показался «знакомый» старик, которого Аниканов видел сидящим у печки. За спиной у него была квадратная ивовая корзина, наполненная доверху сухими сучьями. Старик вошел в сарай, оставил там свою ношу и, открыв дверь большим ключом, скрылся в домике.
Аниканов быстро перебежал полянку, забрался в сарай.
Там он под соломой нашел корзину, снял лежавшие наверху ветки и увидел аккуратно сложенные толовые шашки.
Он опять забросал корзину ветками и соломой. Затем снова вернулся к месту своей засады.
Вскоре старик вышел из дома, взял из сарая корзину с толом и направился по дороге, по которой должен был двигаться сержант.
Аниканов последовал за ним.
Глава шестая. НЕОЖИДАННЫЕ ВСТРЕЧИ
Около трех часов шел Петров по своей дороге. А лесу не было конца. Разведчик уже подумывал, не вернуться ли назад. Но что-то подсказывало ему, что он идет по верному пути, и Петров продолжал двигаться вперед, чутко прислушиваясь к лесным шорохам. Но вот наконец лес стал редеть и вскоре совсем кончился. Петров вышел на его опушку и увидел впереди себя большое село. Подумав немного, разведчик решил войти в него.
Через несколько минут он был уже в центре села. Тут внимание разведчика привлекли местные жители, столпившиеся возле церкви. Оттуда слышались их взволнованные голоса.
«Кажется, что-то случилось», — подумал Петров и направился к толпе. Его моментально обступили люди и на ломаном русском языке, перебивая друг друга, стали рассказывать о случившемся. Они рассказали о том, что какой-то русский солдат во время богослужения ворвался в церковь и стал бить иконы. А когда его пытались задержать, он поднял стрельбу и скрылся. Это произошло не далее как полчаса назад.
Разведчик задумался.
— А какой он из себя, этот русский солдат? — спросил он после некоторой паузы.
— Уже пожилой, среднего роста…
— Со шрамом на лице? — перебил рассказчика Петров.
— Да, на его левой щеке, кажется, был шрам, — после минутного раздумья подтвердил рассказывающий.
Спустя минуту, взволнованный и потрясенный случившимся, Петров уже шагал по одной из улиц села, где, по словам жителей, скрылся человек со шрамом. Теперь разведчику было ясно, что они имеют дело не просто с немецким шпионом и диверсантом, но и с матерым провокатором. И немец находился сейчас в селе — в этом не могло быть никакого сомнения.
«Но куда идти?» — этот вопрос возник в голове Петрова, как только он отошел несколько метров от церкви.
Разведчик остановился и стал размышлять. Потом он увидел, как дверь одного дома, расположенного недалеко от него, раскрылась и на крыльце появилась девушка в военной форме. Утомленный дорогой, Петров решил зайти в этот дом и несколько минут отдохнуть.
Девушка оказалась медицинской сестрой из медсанбата.
— Не землячка ли будете? Может, из Орла? — спросил Петров, когда они вошли в комнату.
— Нет, я из Сибири, — ответила медсестра.
Они разговорились. Девушка оказалась словоохотливой. Из ее рассказов Петров понял, что она окончила курсы медсестер и только недавно приехала на фронт. Незаметно разговор зашел о старшине, который жил напротив и который, по ее словам, очень легкомысленно ведет себя: ухаживает за какой-то молодой, красивой местной женщиной и похваляется этим всюду.
— А вот как раз он и сам сюда идет, — сказала девушка, взглянув в окно.
Вошел старшина. Одет он был в щегольский трофейный мундир, с многочисленными карманами и без погон. Брюки также были трофейные.
— Кто это, товарищ старшина, к вам пошел? — все еще не отрываясь от окна и не глядя на вошедшего, спросила сестра, указывая на старика с корзиной, медленно идущего по улице.
— А, это отец моей Маргариты. Он часто к ней приходит, — ответил старшина. — Должно быть, дрова опять несет.
Петров чуть не вскрикнул: в человеке с корзиной он узнал старого лесника из того домика, где он встретил человека со шрамом.
Разведчик хотел было выскочить на улицу, но вдруг увидел Сашу Аниканова, который шел следом за стариком, примерно в двухстах метрах от него.
«Значит, все в порядке», — успокоился Петров и, дождавшись, когда старик скрылся во дворе, вышел на крыльцо и позвал сержанта.
Когда Аниканов подходил к Петрову, на крыльцо вышла и медсестра. Аниканов взглянул на нее и оцепенел.
— Анфиса!
— Саша!
Сержант и девушка бросились друг к другу.
Петров с растерянно-удивленным видом стоял рядом. Он еще никак не мог понять, что присутствует при встрече своего нового товарища с любимой девушкой.
Глава седьмая. УЗЕЛ РАЗВЯЗЫВАЕТСЯ…
Обрадованные столь неожиданной, но все же возможной на войне встречей, Саша Аниканов и Анфиса наперебой рассказывали друг другу о том, что произошло с ними за эти четыре года. И неизвестно, сколько времени тянулся бы этот их разговор, если б Петров не напомнил им о себе.
— Ты что же это, друг, и не познакомишь меня со своей невестой, — обратился он к сержанту.
— Прости, дружок, я на радостях забыл все на свете… Знакомьтесь. Это — Анфиса Ковалева, вместе в школу ходили на Алдане. А потом и работали на золотых приисках. Моя невеста…
— Вот и прекрасно! — подхватил старшина, о котором как-то все забыли. — Отпразднуем встречу двух любящих сердец!… Прошу ко мне! «Горючее» есть и приложение к нему найдется!…
При других обстоятельствах Аниканов уклонился бы от этого предложения — старшина не вызывал у него особой симпатии. Но сейчас оно было очень кстати — это был повод попасть в дом, куда вошел старик с корзиной тола.
И все трое направились на квартиру старшины.
У самых ворот Аниканов вдруг задержался в начал внимательно рассматривать надписи на белой стене дома. Это были обычные знаки — указатели наступавших частей. Чего там только не было: стрелки, треугольники с буквами в середине, квадраты, изображение зверей и просто фамилии. Но не они задержали внимание разведчика: среди множества этих знаков он увидел на стене рисунок с изображением птицы с длинным клювом, опущенным вниз, точно такой же, какой он видел на открытке, найденной в вещевом мешке человека со шрамом.
Теперь Аниканов окончательно убедился, что след шпиона найден.
Сержант быстро подбежал к Петрову, шедшему впереди старшины, и шепнул ему на ухо: «Приготовься!» Тот понимающе кивнул. Разведчики ускорили шаг, чтобы первыми войти в дом.
Аниканов с силой толкнул дверь и, сжимая в кармане рукоятку пистолета, быстро вошел в комнату. Но в ней никого не оказалось. Также пуста была и вторая комната. Аниканов и Петров разочарованно переглянулись. «Зачем же я задержался возле Анфисы? Что я наделал?… Это ж преступление!» — обожгла сержанта мысль.
Старшина был удивлен не меньше разведчиков.
— Куда же это Маргарита сбежала? — недоумевал он. — Обычно она уходила в восемь, а сейчас…
— Куда уходила? — быстро спросил Аниканов.
— А кто ее знает. Я не спрашивал…
Старшина накрыл стол. Однако разведчики, а вслед за ними и Анфиса отказались от угощения. Они посидели немного и собрались уходить.
— Почему так быстро? — обиделся старшина.
— Дела, брат, — ответил за всех Аниканов и направился к выходу.
До самых сумерек разведчики наблюдали через окно из комнаты Анфисы за домом, где жил старшина. В течение этого времени никто в него не входил, а также и не выходил.
Когда стенные часы пробили восемь, разведчики и Анфиса, которую друзья посвятили уже в суть дела, вышли на улицу и осторожно направились к дому старшины. Аниканов подошел к окну и стал прислушиваться. Но в доме было тихо.
Оставив Петрова во дворе, Аниканов и Анфиса вошли в комнату. То, что они там увидели, заставило их содрогнуться. На полу, возле стола, раскинув руки, неподвижно лежал старшина. Анфиса бросилась к нему, пощупала пульс.
— Он только что умер!…
Девушка приподняла голову старшины к свету и, разглядев пену в уголках его губ, добавила:
— Его отравили.
Аниканов посмотрел на стол, возле которого лежал старшина. На нем стояли три стакана. Разведчики поняли, что кроме старшины в комнате недавно были еще два человека. Аниканов стал быстро обыскивать квартиру. На кухне, возле бутылки с вином, он увидел две стеклянные ампулы. Одна из них была пуста…
Аниканов и Анфиса начали рассматривать яд, которым был отравлен старшина.
Петров, оставшийся во дворе, не терял напрасно времени. Он внимательно разглядывал постройки. Вдруг в щели одной из дверей блеснул тонкий луч света. Петров подобрался к ней и стал прислушиваться. Откуда-то снизу до него доходили глухие голоса. Он решительно толкнул дверь, но в то же мгновение раздался выстрел. Разведчик схватился за грудь и упал. Теряя сознание, он увидел, как мимо него из подвала пробежали три человека.
На выстрел во двор выбежали Аниканов и Анфиса. Увидев залитого кровью Петрова, они поспешили к нему на помощь. Девушка стала перевязывать солдата, а сержант быстро спустился в подвал. Но там уже никого не было. Только из наушников включенной радиостанции, нарушая тишину, слышался тонкий писк морзянки. Аниканов взял наушники и приложил к уху. Вслушавшись, он разобрал только одно слово: «Тринадцатая… Тринадцатая…»
Аниканов бросил наушники и стал рассматривать лежащую на столе немецкую карту. На ней был обозначен населенный пункт, в котором они находились сейчас, и мост через широкую реку в конце этого села, перечеркнутый красным карандашом.
Вспомнив про старика и про тол, принесенный им в корзине, Аниканов сразу же понял замысел диверсантов: они побежали к мосту, чтобы взорвать его.
Глава восьмая. КОНЕЦ МЕЧЕНОГО ВОЛКА
Медлить было нельзя: мост, единственный на всем участке нашего фронта, в любую минуту мог взлететь на воздух. Это если не сорвет, то, во всяком случае, замедлит начавшееся наше наступление.
Оставив Анфису возле раненого Петрова, Аниканов побежал к мосту.
Ноги вязли в липкой весенней грязи. В темноте сержант то и дело проваливался в канавы, наполненные водой, несколько раз падал.
У самого моста его окликнул часовой. Задыхаясь после тяжелого бега и от волнения, разведчик спросил его:
— Не проходил никто по мосту?
— Только сейчас прошли трое гражданских: мужчина в шляпе, девушка и старик с корзиной…
Но Аниканов недослушал часового. Каждая секунда промедления могла быть роковой.
— Это диверсанты! Доложи караульному начальнику! — уже на бегу крикнул он часовому.
Часовой выстрелил в воздух и бросился вслед за разведчиком. Аниканов добежал до середины моста. Здесь были главные устои, поддерживающие сооружение, — самое удобное место для взрыва. Он осветил перила, настил и увидел пустую корзину, ту самую, в которой старик нес тол, — значит, тол был уже заложен.
Сержант перегнулся через перила и стал прислушиваться. В это время внизу вспыхнуло маленькое пламя зажженной спички. Аниканов перелез через перила и по балкам устоев начал быстро и бесшумно спускаться вниз. Почти у самой воды он зажег электрический фонарик. Яркий луч осветил человека, который уже готовился взобраться наверх. В руке он держал конец только что зажженного бикфордова шнура. Разведчик направил свет в лицо человеку и сразу узнал его: на потном, разгоряченном лице был глубокий шрам…
Аниканов бросился на ослепленного светом и оторопевшего от неожиданной встречи врага. Правой рукой сержант схватил его за горло, а левой — нащупал шнур и с силой оборвал его. Человек со шрамом, держась одной рукой за балку, чтобы не упасть в воду, другой старался высвободить шею от руки разведчика. Но сержант все сильнее и сильнее сжимал его горло. Задыхающийся диверсант рухнул в воду. Вместе с ним упал и Аниканов. Эта схватка длилась не более минуты. Теперь она продолжалась в воде.
Услышав всплеск, часовой, стоявший наверху, поспешил на помощь Аниканову. Вдвоем они быстро справились с немцем.
Аниканов вытащил человека со шрамом на берег. И тут же вспомнил, что диверсант был не один.
— А где же остальные двое?…
И, как бы отвечая на его вопрос, из темноты показалась группа солдат, которые вели старика и девушку.
* * *
— Поздравляю вас с успешным выполнением задания и правительственной наградой, — сказал генерал, прикрепляя на груди Аниканова рядом с двумя орденами Славы орден Красного Знамени.
— И вас также, — обратился генерал к перевязанному Петрову, стоявшему рядом с сержантом.
— А теперь прошу отужинать со мною, — сказал комдив, указывая на накрытый стол, и подошел к телефону. Генерал назвал номер и сказал кому-то в трубку:
— Прошу зайти ко мне. Они здесь…
Через несколько минут в комнату вошел высокий, уже немолодой полковник с энергичным и умным лицом. Он взглянул на разведчиков спокойными глазами.
— Вот вы какие, — улыбаясь, сказал он, пожимая руку Аниканову и Петрову, и сел рядом с ними.
— Давайте выпьем за большой успех наших разведчиков, — предложил генерал.
Завязалась оживленная беседа. Разведчики возбужденно рассказывали, как они выслеживали шпионов и в конце концов поймали их.
— А известно ли вам, кого вы поймали? — обратился полковник к Аниканову и Петрову.
— Шпиона просто, и все…
— Нет, не просто шпиона, — начал свой рассказ полковник. — Мы следим за этим человеком давно и хорошо знаем его биографию. Альфред фон Штиммер еще в 1910 году окончил школу разведчиков в Баварии. И в первую мировую войну он считался у немцев одним из самых талантливых шпионов и диверсантов. Фон Штиммер был тогда известен под кличкой Волк. Этот Волк исколесил полмира. Он был мастером на все руки. Шпионаж, диверсии, провокации — вот диапазон его работы. В 1915 году он работал в Америке под руководством известного немецкого дипломата — шпиона фон Папена. Фон Штиммер подкладывал на пароходы, отправлявшиеся с военным грузом в Англию, немецкие «сигары». В пути эти «сигары» взрывались, и пароход загорался. В ту же войну Волк работал на Ближнем Востоке вместе с знаменитым немецким шпионом Васмусом. Они путем провокаций восстанавливали арабские племена против англичан… Впрочем, англичане не оставались в долгу и делали то же самое в отношении немцев. В те годы, оставаясь неуловимым для контрразведки союзников, Волк был частым «гостем» в их тылу и даже проникал в штабы союзников, добывая ценные для немцев сведения.
В начале июня 1941 года Альфред фон Штиммер появился на нашей земле. Это было в те дни, когда гитлеровцы лихорадочно готовились к нападению на Советский Союз. Волк должен был узнать расположение наших войск на большом участке. Но тут впервые за всю блестящую карьеру фон Штиммера ожидал провал. С первого же часа его появления на нашей земле мы преследовали Волка по пятам. Но он несколько раз ускользал из наших рук. Однажды два советских пограничника ранили его при попытке проникнуть к важному объекту. Пуля задела левую щеку. Хотя фон Штиммеру тогда и удалось вернуться в свой штаб, но своего задания он не выполнил. Мы не дали ему поработать. С той поры в немецкой разведке за глубокий шрам на левой щеке его окрестили Меченым волком. Разведчик с приметой не мог быть шпионом. Поэтому фон Штиммер долгое время работал в одной из разведывательных школ Вермахта. Нам удалось выловить несколько его учеников.
Почему же все-таки Меченый волк вновь появился у нас? На этот вопрос ответить трудно. Может быть, просто потому, что немецкая разведка за многие годы войны понесла большие потери и теперь стала привлекать старые кадры, по тем или иным причинам отстраненные от непосредственных операций. Возможно, и другое. Известно, что немцы, желая во что бы то ни стало сдержать это решительное наступление войск нашего фронта, пытались взорвать большой мост на одной из наших важнейших коммуникаций. С такой задачей, естественно, мог быстрее и лучше справиться многоопытный, старый шпион и диверсант. А таких у немцев к концу войны действительно осталось немного. В этих условиях гитлеровцы могли рискнуть и пренебречь физическим недостатком одного из опытнейших своих разведчиков, и эта операция была поручена Меченому волку. Вы уже знаете, что попутно он должен был выполнить второстепенные поручения, а именно: сигнализировать немецким самолетам, при помощи провокации восстанавливать против нас местное население и т. д. Но, как видите, у нас с ним повторилась та же история, что и в 1941 году… Только в худшем варианте. Второе появление Альфреда фон Штиммера за линией нашего фронта оказалось для него, при вашем участии, товарищи разведчики, роковым. Это — поистине конец Меченого волка. Что же касается известных вам старика и девушки, это были его помощники, завербованные еще задолго до этого из местного населения.
Глава девятая. НАКАНУНЕ
Это было начало конца. Напрасно майор Шредер метался от радиостанции к телефонным аппаратам, угрожал пистолетом телеграфисту — связи с частями не было. И не могло быть. Как страшный ураган, русское наступление разметало весь немецкий корпус.
С жалким растерянным видом Шредер вбежал в блиндаж к начальнику штаба. Но полковник Ланге встретил его спокойным, почти неподвижным взглядом своих светлых холодных глаз.
— Мне не нужен ваш доклад, майор Шредер. Случилось более страшное, чем вы думаете, — и Ланге указал на шифровку, лежащую перед ним. — Восьмое мая… Запомните эту дату, господин майор. Игра, которую мы начали в 1941 году, закончена. Мы ставили ва-банк и проиграли… У нас больше нет армии. Третья империя погибла. Но, повторяю, запомните эту дату — восьмое мая… С этого дня мы вновь начинаем борьбу за великую германскую империю… Союзники? Полагаю, найдутся и союзники — не все же радуются нашему крушению… Но сейчас речь не о них, а о нас с вами. Мы уходим в подполье. Мы становимся оборотнями. Пусть вас не пугает это слово, господин фон Шредер. Думаю, наше подполье не будет слишком продолжительным. А пока что вам придется стать оборотнями, тайной силой, невидимой и неуловимой. Если хотите, мы будем привидением, — Ланге говорил часто, все более воодушевляясь. Майор испуганно глядел на его лицо, которое в эту минуту было страшным. — Да, привидением. Что может быть грознее этой тайной силы?! А когда настанет час, мы выйдем из подполья. Вновь по Европе загрохочут немецкие танки. Самолеты с черными крестами закроют солнце. Борьба продолжается! В этой борьбе мы будем еще более жестокими и беспощадными. На своем щите мы напишем девиз великих инквизиторов: «Цель оправдывает средства!» Мы не остановимся ни перед какими средствами, чтобы весь мир лежал у наших ног!…
Полковник взглянул на майора и увидел его бледное испуганное лицо и растерянно мигающие глаза за стеклами роговых очков.
— Вы боитесь, вам страшно, вы удивлены, господин майор, — вновь заговорил Ланге, в упор глядя на своего собеседника. — Вы думаете, я сошел с ума. Уверяю вас, я абсолютно здоров. Пощупайте, у меня даже пульс нормальный. Все, о чем я здесь говорю вам, продумано нами еще задолго до этого рокового дня. Два года знали мы об этом и готовились. У нас в тайных местах есть оружие. Скажу больше — там, на Западе, нам не особенно мешали, чтобы мы заблаговременно прибрали все, что нам нужно… Есть сотни, даже тысячи людей, верных фюреру и его идеям. Эти тысячи стоят десятков тысяч солдат… Итак, борьба продолжается. Сейчас мы с вами отправимся в наш новый штаб. Оттуда на сотни километров расползутся страшные, невидимые щупальца. Придет время, и они смертельной петлей захлестнут горло врага.
Фон Шредер плохо верил в слова своего начальника. Честно говоря, ему хотелось бежать от этого человека, который тащил его в новую пропасть. Майор не прочь был бы сейчас же выскочить на дорогу и вместе с тысячами своих солдат, так же как и они, подняв руки, сдаться русским.
Но, как бы угадав его мысли, вновь заговорил Ланге:
— Я посвятил вас, господин фон Шредер, в нашу большую тайну, — жестким голосом сказал он. — Не пытайтесь бежать. Я найду вас всюду и буду так же суров и беспощаден, как мой великий предок Ульрих Ланге!
При упоминании этого имени майор весь съежился и стал быстро собирать вещи.
— Они нам больше не нужны, — обратился к нему полковник. — Мы пойдем трое — я, вы, господин майор, и мой денщик.
— Франц! — окликнул полковник.
Услышав грозный оклик своего офицера, денщик, прослуживший у Ланге десять лет, быстро вбежал в комнату.
…Они шли по глухой лесной тропе. Впереди полковник Ланге, за ним — фон Шредер и позади денщик с небольшим чемоданом.
Недалеко от полянки они остановились.
— Франц, пройдите вперед, нет ли кого на поляне, — приказал полковник денщику.
Высокий худощавый Франц пошел вперед, но тут же был остановлен голосом начальника:
— Возьмите оружие.
Ланге вытащил из кобуры свой пистолет, и, когда денщик подходил к нему, полковник в упор выстрелил ему в лицо. Разрывная пуля обезобразила лицо солдата.
Полковник раскрыл чемодан и вынул оттуда два штатских костюма. Он и фон Шредер быстро переоделись в потертую одежду. Затем они, сняв обмундирование с только что убитого денщика, натянули на его еще не остывшее тело мундир и брюки полковника.
Ланге вынул из кармана своего мундира, надетого на солдата, документы, посмотрел на них и снова вложил. Затем, глядя на кресты на мундире, взволнованно произнес:
— Полковника Ланге больше нет. Запомните и это, господин Шредер!…
Глава десятая. НОВЫЙ «МЕЛЬНИК»
Всему виной был злосчастный шатун, сломавшийся в дороге. Вот уже несколько дней из-за него шофер Ваня Большинин стоял со своей полуторкой во дворе старой водяной мельницы и, скучая, ожидал, когда приедут и возьмут его машину на буксир. Каждое утро он подходил к своему старенькому «газику», сокрушенно качал головой, выходил на улицу и смотрел на дорогу. За эти дни общительный Ваня успел узнать почти обо всем, что творилось в этом маленьком горном селении, расположенном вдали от больших дорог. Постоянным его собеседником был старый австриец — одноногий сторож, побывавший в русском плену в первую мировую войну. Он поведал бойцу все были и небылицы, слышанные им от дедов.
В это утро старик, чем-то особенно взволнованный, подошел к Большинину, присел рядом с ним на старом жернове в, помолчав немного, сказал;
— Не добре будет, Иоганн…
— Что с тобой, старина? Не заболел ли?
— Нет. Я вчера видел проклятого Ульриха…
— Что это еще за Ульрих такой? — смеясь, спросил шофер.
Старик указал на юг.
В полутора километрах от мельницы виднелась гора. Рядом с нею пониже, как бы прилепившись к скале, возвышались мрачные развалины древнего замка. Столетия и бури разрушили гранит. Только одна зубчатая башня устояла в борьбе с силами природы и временем.
— Там жил проклятый Ульрих. С тех пор прошло четыре века. Но и теперь нас пугает его имя. Этот немец пришел сюда со своими ландскнехтами и сделал наших предков невольниками. Он захватил всю землю вокруг. Ужас и отчаяние воцарились тогда здесь… Ульрих сжигал села, непокорные ему. Он уводил людей в этот замок, и они никогда больше не возвращались…
Старик раскурил трубку, вновь посмотрел на угрюмые развалины замка и продолжал:
— Тридцать семь лет мучил наших предков Ульрих. Но в одну ночь закончилось его страшное царство. Крестьяне с топорами, вилами и косами пошли на приступ замка. Перебили всех его обитателей, а самого Ульриха Лангера сбросили в этот водопад с башни. Лишь одному его сыну удалось скрыться. Место это так и осталось проклятым. Наши деды рассказывали, что тени Ульриха в его сподвижников очень долгое время бродили по замку и появлялись они всегда перед бедой…
Старик и Большинин настолько увлеклись беседой, что даже не заметили подошедшего к ним старшину.
— …А вчера, когда я пошел в лес за хворостом, — продолжал сторож, — снова появился этот призрак. Это было вечером, светила луна. Призрак появился на стене башни и мгновенно исчез, как бы провалился сквозь землю. Не к добру это, Иоганн. Сегодня к нам на мельницу приезжает новый хозяин, и к его приезду это плохое предзнаменование.
— А где же старый хозяин? — вдруг спросил присевший позади них старшина.
Сторож и шофер быстро оглянулись и только сейчас увидели своего нового собеседника. Это был высокий молодой парень. На его широких плечах красовались новенькие погоны старшины. Но больше всего привлекало его загорелое лицо. Уверенно и внимательно смотрели его спокойные глаза, в которых лишь изредка вспыхивала легкая усмешка. Резко очерченные губы говорили о твердом характере этого человека, а крепко сложенное тело — о большой энергии и силе.
— Уже год, как старый Гейнц продал эту мельницу. А нового «мельника» мы еще до сих пор не видели. Он через поверенного купил ее, и этот поверенный весь год правил его делами. И вот только вчера получили известие, что едет новый хозяин…
Не докончив фразы, старик замолчал и внимательно посмотрел на дорогу, по которой к мельнице приближался всадник. Он осадил коня возле мельницы и легко соскочил на землю.
Старшина окинул его быстрым взглядом. Это был уже немолодой, высокий человек в штатском. Ни с кем не разговаривая, он, привязав коня, четкой походкой вошел во двор. Сторож шепнул Большинину и старшине:
— Это, наверное, хозяин…
И старик заковылял на своей деревяшке вслед за приезжим. Вскоре со двора раздался громкий голос нового хозяина.
— Видал, выправка? — обратился старшина к Большинину, через ворота разглядывая нового «мельника».
— А ты кто будешь? — спросил шофер старшину.
— Как видишь, старшина. А по фамилии — Аниканов. Понятно?…
Шофер с удивлением посмотрел на старшину. Так вот он какой, этот знаменитый разведчик, слава о котором гремела по всему фронту!…
— Сегодня ты уедешь. Приготовься, — не обращая внимания на удивление шофера, добавил Аниканов.
Глава одиннадцатая. В ГОСТИНИЦЕ «ЗОЛОТАЯ ЦЕПЬ»
Капитан Закиров встал из-за стола, еще раз посмотрел на документы, лежавшие в папке, и подошел к двери. В коридоре раздались легкие торопливые шаги. Затем кто-то осторожно постучал.
— Разрешите, — послышался девичий голос.
Капитан улыбнулся и открыл дверь. В комнату вошла молодая девушка. Она посмотрела на капитана ласковыми глазами, улыбнулась ему в ответ и подошла к окну, выходящему во двор. Вслед за ней туда подошел Закиров. Он слегка наклонился к девушке и спросил:
— Как Эльфи провела вчерашний вечер?
Девушка, мешая русский и немецкий языки, начала рассказывать о том, как она с подругами танцевала в варьете.
— Но мне не было весело, — сказала Эльфи и, смущенно улыбаясь, прильнула к груди капитана. — Ведь вас вчера там не было. Капитан стесняется танцевать с австрийкой…
Закиров не ответил. В эту минуту он внимательно смотрел во двор. Там стоял его ординарец Петров и о чем-то оживленно беседовал с молодым австрийцем. Капитан знал этого австрийца — электромонтера и слесаря при гостинице «Золотая цепь», где он снимал номер.
Слесарь чинил замки, исправлял водопровод, следил за исправностью электроосвещения.
— Капитан не желает говорить со мной, — обиделась девушка и, отойдя от Закирова, начала протирать тряпкой другое окно.
— Не буду тебе мешать, — рассеянно проговорил Закиров и вышел из комнаты.
Как только девушка осталась одна, лицо ее сразу стало напряженно серьезным. Она побежала к столу и, волнуясь, начала перелистывать документы и карты, лежавшие в папке Закирова. Затем она выглянула в окно и кивнула слесарю, который пристально глядел на нее.
Через некоторое время он торопливо вошел в номер. Поставив у двери ящик с инструментами, австриец вытащил из кармана узкопленочный фотоаппарат. Девушка подошла к двери, повернула ключ. Слесарь, вынимая из папки документы один за другим, раскладывал их на полу, освещенном утренним солнцем, и фотографировал.
Когда Закиров возвратился в свою комнату, Эльфи была уже одна. Девушка, как и прежде, старательно вытирала пыль со стола, начищала кран умывальника, расставляла по местам стулья.
Окончив уборку, девушка собрала тряпки и пошла к выходу.
— Эльфи, — окликнул ее капитан и, взяв за руку, нежно посмотрел в лицо. — Не сердись. Сегодня мы будем вместе.
— До вечера, мрачный капитан! — весело сказала Эльфи и вышла.
Закиров что-то написал на четвертушке бумаги, вложил записку в папку с бумагами и позвал Петрова.
— Отнесите документы, — приказал он, когда ординарец вошел в комнату.
Глава двенадцатая. АНИКАНОВ ИДЕТ ПО СЛЕДУ
Новый «мельник» и одноногий сторож ходили по двору. Старик рассказывал приехавшему хозяину о делах, показывал постройки. Пока они ходили, словоохотливый сторож успел сообщить «мельнику» о появившемся вчера привидении. Тот бросил быстрый взгляд на старика.
— Не болтай чепухи! Вижу, ты уже из ума выжил! — грубо оборвал он его и вошел в дом.
Сторож подошел к полуторке, возле которой уже хлопотал Ваня Большинин.
— Ну, старик, сейчас уезжаю. Как-нибудь доберусь на трех цилиндрах…
Через час Большинин на полном газу гнал свою машину на восток, в сторону Венгрии. Мотор «газика» ворчал ровно, без всяких перебоев и хлопков. Километрах в пяти от мельницы, на глухой лесной дороге, Большинин остановился и дал протяжный гудок. Через несколько минут из чащи леса появился Саша Аниканов и подошел к шоферу.
— Давай связь! — приказал старшина Большинину, взглянув на часы.
Шофер вышел из кабины, снял сиденье, под которым оказалась портативная радиостанция. Когда Большинин натягивал антенну, Аниканов приготовил рацию к передаче.
— «Ястреб»! «Ястреб»! «Ястреб»! — начал передавать Аниканов. — Я «Орел», я «Орел»! Отвечайте! — и старшина перешел на прием.
В наушниках раздался голос капитана Закирова:
— Где вы?
— У «осиного гнезда»… Полный порядок.
— Проверьте время. Завтра к 15.00, на линии, точка «78». Как поняли?
— Вас понял: завтра в 15.00, на линии, точка «78», — Аниканов выключил рацию, вынул из полевой сумки карту и разложил ее перед Большининым. Он показал ему на проходившую неподалеку от их стоянки австро-венгерскую границу, обозначенную на карте.
— Здесь 78-й пограничный столб на дороге. Отсюда до него шесть километров. Поезжай и жди меня там до завтра. Наблюдай за движением на дороге. — И, попрощавшись, Аниканов пошел назад, в сторону замка.
В сумерки Аниканов через густые заросли вышел на опушку леса. Отсюда хорошо были видны мрачные развалины древнего замка.
Это была груда камней, среди которых возвышалась уцелевшая башня. Она стояла у гранитной скалы, справа башню омывала горная речушка, которая низвергалась со скалы широким водопадом. От подножия скалы по каменистому руслу она катилась вниз, к старой водяной мельнице. На восток от замка находилась высокая гора, по вершине которой проходила тропка от мельницы к древним развалинам.
Аниканов зашел в кусты и, разместившись там поудобнее, сквозь ветви стал наблюдать за замком. Быстро спускалась южная ночь. Мрак воцарился над землей. Вокруг было тихо. Только глухой шум водопада нарушал эту тишину.
Аниканов вынул из кармана кисет и закурил. Он анализировал все виденное за сегодняшний день и вспоминал дорогу и события, которые привели его сюда. На память пришел майский день, последний день войны. Отправившись на выполнение очередного задания, далеко за позициями противника старшина обнаружил штаб разбитого немецкого корпуса. Под вечер из одного уцелевшего от бомбежки блиндажа показались трое немцев: полковник, майор и солдат. Крадучись, они углубились в лес. Все это было понятно: в эти дни разбегалась вся гитлеровская армия. Удивило разведчика одно обстоятельство: когда он незаметно следил за немцами, около одной поляны увидел, как полковник застрелил солдата, а потом он и майор переоделись в штатское платье. Свой мундир полковник надел на убитого солдата.
А когда гитлеровцы пошли дальше, старшина подобрался к убитому и вытащил из кармана мундира документы, принадлежавшие полковнику Ланге… С того дня Аниканов по пятам преследовал двух фашистов. Он прошел за ними через Чехословакию сюда, к границе Австрии и Венгрии.
В дороге Аниканову удалось связаться с начальником разведки майором Орловым и обо всем сообщить ему. От майора пришло приказание — идти по следам гитлеровцев. Почти у самой цели он получил еще одну записку от Орлова, в которой было лаконично написано: «На старой мельнице в Н. Вас ожидает помощник — шофер Большинин».
…За воспоминаниями время прошло быстро. Постепенно мрак стал рассеиваться. Где-то за горой, слева, поднималась невидимая разведчику луна. Она осветила башню, водопад, который заискрился в лунном свете. Высунувшись из кустов, Аниканов еще напряженнее стал следить за развалинами. Вдруг на стене башни, как бы вырастая из земли, появилась тень. Она призрачно колебалась. В первую минуту разведчик оторопел. Но потом, быстро сообразив, в чем тут дело, выскочил вперед и, прячась за камнями, посмотрел на гору, возвышавшуюся против башни. Там, на вершине, он увидел силуэт человека. Восходящая луна освещала его, и огромная тень человека падала на стену башни.
«Так вот оно, привидение!» — мелькнуло в голове разведчика.
Человек сошел с горы и приблизился к водопаду. Разведчик находился от него настолько близко, что без особого труда узнал в этой долговязой фигуре нового «мельника» — полковника Ланге…
Небольшая тучка закрыла диск луны, и несколько мгновений было совершенно темно.
Тучка проплыла дальше. Луна вновь осветила водопад. Изумленный разведчик протер глаза, как бы не веря себе.
— Что за чертовщина? — прошептал он.
В самом деле, произошло что-то непонятное. Ланге, только что стоявший у водопада, исчез, будто провалился сквозь землю…
Глава тринадцатая. У ПОГРАНИЧНОГО СТОЛБА
Всю ночь, притаившись, просидел Аниканов у замка. Луна давно уже скрылась за горами, время близилось к рассвету. Разведчик напряженно всматривался в темноту, прислушивался к каждому малейшему шороху. Ланге не появлялся. Новый «мельник» исчез, будто привидение.
На рассвете Аниканов решил было спуститься вниз и осмотреть мельницу: может быть, немец возвратился туда другим путем. Старшина еще раз поглядел на замок, водопад — и чуть не вскрикнул от изумления: из-за водопада показалась голова в капюшоне. Борясь с падающим водяным потоком, появилась человеческая фигура. Это был полковник Ланге. Разведчик выхватил пистолет и хотел броситься на гитлеровца, но в это время из-за водяной завесы появился второй человек в прорезиненном плаще. Откинув капюшоны, полковник и его спутник пошли по направлению к разведчику, притаившемуся за кустами. Стиснув рукоятку пистолета, Аниканов ждал. Сердце отчаянно заколотилось в его груди.
В нескольких шагах от Аниканова немцы остановились и стали продолжать, очевидно, давно начатый разговор.
— Он придет на закате, — вполголоса говорил Ланге. — Его пароль: «Привет от Эльзы». Пленку, которую принесет этот «слесарь» из «Золотой цепи», немедленно обработайте…
Оба немца, свернув в сторону и продолжая тихо разговаривать, пошли к мельнице.
…Ночь, проведенная без сна, и пережитые волнения давали себя знать. Аниканов старался идти быстрее, но уставшие ноги плохо слушались его. Приходилось часто останавливаться и отдыхать. Было уже почти три часа дня. Вдруг где-то совсем недалеко от границы раздалось несколько выстрелов. Послышались крики, топот ног. Кто-то бежал в сторону Аниканова.
Через минуту замелькал человек с пистолетом в руке.
— Стой! — крикнул Аниканов.
Увидев разведчика, незнакомец мгновенно выстрелил, Пуля прожужжала над самым ухом Аниканова.
Ответный выстрел старшины был точным: незнакомец упал.
Разведчик подбежал к убитому. Если бы Аниканову случалось бывать в маленьком городке, где размещался штаб Н-ской гвардейской части, то он узнал бы в убитом слесаря из гостиницы «Золотая цепь»…
В карманах убитого ничего не оказалось, кроме небольшой герметически закупоренной коробочки. Старшина осторожно раскрыл ее и вынул оттуда проявленную фотопленку. Он посмотрел кадры на свет. Там были снимки каких-то документов и схем с надписями на русском языке.
Торопливо сунув пленку в свой карман, Аниканов побежал туда, откуда вначале были слышны выстрелы.
Почти у самой дороги, где стоял пограничный столб «78», раскинув руки, лежал Большинин. Из пробитого пулей виска стекала струйка крови. Аниканов наклонился над товарищем и приложил ухо к его сердцу. Шофер был мертв.
Разведчик посмотрел вокруг и увидел замаскированную в кустах автомашину Большинина.
…Закиров быстро откликнулся на позывные Аниканова. Видно, у штабной радиостанции давно ждали, когда голос разведчика появится в эфире. После того как старшина доложил обо всем случившемся за эти сутки, он спросил у капитана:
— Как вам доставить пленку?
— Доставьте ее не нам, а новому «мельнику», — приказал Закиров, немало удивив и озадачив этим разведчика. — Сегодня к «осиному гнезду» выезжает Петров со своими.
Глава четырнадцатая. «ПРИВЕТ ОТ ЭЛЬЗЫ»
В сумерки к водопаду у замка подошел человек в штатском костюме, явно стеснявшем его движения. Оглянувшись по сторонам, он снял шляпу, нагнулся, решительно нырнул за водяную завесу и очутился в темном сыром гроте. Почти у самой воды он нащупал ногой ступеньки, уходящие вверх. Осторожно передвигаясь, человек стал подниматься по мокрой каменной лестнице. Вдруг яркий пучок света заскользил по сырым стенам и своду узкой пещеры и остановился на нем. Теперь человек увидел, где он находится. Это был вход в подземелье. От водопада к каменной площадке, на которой он сейчас стоял, шло пять ступенек. Эта площадка была как бы плотиной, ограждавшей от потока уходящее вниз подземелье.
Свет погас, и из темноты раздался голос.
— Что принесли? — спросил кто-то по-немецки.
— Привет от Эльзы! — быстро ответил пришедший. Чья-то рука взяла его за мокрый рукав пиджака, и они стали по ступенькам спускаться вниз. Проводник долго водил своего спутника по сложным лабиринтам многочисленных подземных коридоров. Вход в подземелье остался где-то далеко. Уже не слышно было шума водопада. Кругом царила могильная тишина.
Наконец проводник остановился и постучал. Послышался скрип отодвигаемых засовов, и тяжелая, кованная железом дверь медленно открылась перед пришедшими.
Проводник остался на месте, а его спутник вошел в ярко освещенное помещение. Это была роскошно обставленная комната. Его встретил невысокий человек в роговых очках. Некоторое время они внимательными взглядами изучали друг друга. И один из них узнал другого. Он видел его далеко отсюда, в последний день войны, и позже, когда этот человек вместе с высоким полковником пробирался сюда.
Если бы человек в очках и видел тогда вошедшего, то он сейчас все равно не узнал бы его: костюм, снятый с убитого днем шпиона, совершенно преобразил Аниканова…
— Как дела у Эльзы? — обратился немец к разведчику.
— Все в порядке.
Аниканов вынул коробочку с фотопленкой и передал ее майору Шредеру. Тот достал из жилетного кармана лупу и стал рассматривать негативы.
— Это то, что нам нужно. Вы с Эльзой отлично поработали! — проговорил довольный Шредер. — Сейчас отправляйтесь и переоденьтесь в сухую одежду.
Опять пришлось долго идти.
Наконец Аниканова привели еще в одно подземное помещение. Оно уже не отличалось такой роскошью убранства, как комната Шредера. В полутьме за столом сидели несколько человек, азартно метавших карты. Они обернулись, чтобы посмотреть на вошедшего, и скова принялись за игру.
Переодевшись в сухую одежду, Аниканов подсел к столу и стал разглядывать игроков. Откуда они собрались сюда? Здесь сидел старик, которого в другой обстановке можно было принять за добродушного дедушку; его партнером по игре была молодая девушка, которая могла сойти за продавщицу галантерейного магазина или секретаршу какого-нибудь учреждения. Были здесь и аккуратно одетый юноша в зеленом тирольском костюмчике и бродяга в лохмотьях. Внешне эти люди ничем не отличались от обыкновенных мирных жителей, которых встречал Аниканов.
…Несколько дней разведчик жил в подземелье. За это время он успел хорошо познакомиться с обитателями комнаты. Но их имен Аниканов не знал, как не знали и они его имени. Тут никто никого ни о чем расспрашивать не мог. Видно было, что все эти люди собраны сюда из разных мест для какого-то дела. Для какого же?…
Об этом Аниканов узнал лишь на третий день, когда дверь подземной комнаты распахнулась и вошел новый «мельник» в сопровождении двух человек. С его появлением все быстро поднялись со своих мест.
— Мы начинаем действовать, господа! — обратился Ланге на немецком языке к присутствующим. — Это будет наш первый удар.
Новый «мельник» вынул карту и указал на помеченное на ней красным карандашом место.
— Здесь склад русских. Сегодня ночью вы отправитесь туда. Тол, бикфордовы шнуры и все остальное получите перед уходом. Вас проводит Альберт, — и Ланге указал на Аниканова.
«Значит, я продырявил какого-то Альберта», — подумал разведчик, и вслух произнес:
— Слушаюсь!
— Пойдемте со мной! — приказал ему полковник. При свете электрического фонарика они стали пробираться по подземным коридорам.
Ланге привел Аниканова в какое-то помещение, похожее на штаб. Там стояло несколько столов, заваленных бумагами и картами. Слева была дверь, ведущая в следующую комнату. Ланге прошел туда, оставив разведчика в первой комнате. Через открытую дверь Аниканов услышал женский голос и голос полковника. Потом Ланге сказал:
— Вас ждет приятная встреча! — и он вместе с девушкой появился в дверях. Это была Эльфи из гостиницы «Золотая цепь».
— Вот и ваш партнер, — указал на Аниканова полковник.
На лице девушки улыбку сменило недоумение. Она побледнела.
— Что с вами, Эльза? — испуганно спросил Ланге.
— Это не Альберт! — ответила девушка, в упор разглядывая Аниканова.
Глава пятнадцатая. ПРОСЧЕТ ПОЛКОВНИКА ЛАНГЕ
Несколько мгновений в подземной комнате царила напряженная тишина. Полковник Ланге понял все. Перед ним был враг, разгадавший все его планы. Ненавидящими глазами смотрели они друг на друга. Девушка стояла в стороне. Растерянность и испуг так и застыли на ее лице.
Рука Ланге медленно потянулась к кобуре пистолета. Но он не успел вынуть оружия. Дверь с шумом распахнулась, и в комнату вбежал запыхавшийся человек.
— У водопада русские! — крикнул он.
Полковник рванулся к вбежавшему и схватил его за грудь.
— Что ты сказал?! — тормошил он перепуганного человека.
— Русские!…
Ланге, не дослушав, с силой отшвырнул от себя вбежавшего и метнулся во вторую комнату, совершенно забыв о разведчике. Но Аниканов все время следил за ним. Через открытую дверь он видел, как полковник подбежал к стене и включил какой-то рубильник. Страшный взрыв потряс подземелье. Свет погас.
Полковник Ланге с фонариком в одной руке и с пистолетом в другой выскочил в первую комнату. Он осветил все углы. Но разведчик исчез,
— Вход в подземелье завален! — крикнул Ланге трясущейся Эльзе и выскочил в коридор.
И здесь он понял, что просчитался. Где-то позади слышались крики людей, топот ног. Но не это ошеломило полковника: до него донесся рокот приближающегося водяного потока. Взрыв не завалил вход в подземелье, на что рассчитывал Ланге, а лишь разрушил площадку, служившую преградой водопаду. И теперь вода устремилась в подземные коридоры, затопляя их.
Был, однако, выход, о котором знал только один Ланге. Он хорошо изучил этот замок, построенный его предками более четырех столетий назад.
Вода уже плескалась у ног полковника. Ее уровень быстро поднимался. Ланге побежал в глубь подземелья, по запутанным коридорам, освещая себе путь фонариком. Но бежал он туда не один. Прижимаясь к стенам, за ним осторожно крался Аниканов. Фонарик полковника служил разведчику маяком. Аниканов понимал, что Ланге пробирается куда-то не случайно.
Но вот след фонарика пропал. Аниканов побежал быстрее и в темноте чуть не наткнулся на полковника, стоявшего в глубокой нише. Немец отодвигал ржавые засовы какой-то двери. Ему с трудом удалось это.
Озираясь, Ланге побежал вверх по узкой лестнице. Когда он уже поднялся на десяток метров, Аниканов бесшумно последовал за ним.
Полковник снова остановился, опять послышался скрип засовов. Распахнулась еще одна дверь, и яркий дневной свет ударил в глаза разведчику. Аниканов ускорил шаги и выскочил на каменную площадку. Он стоял где-то высоко. Внизу простирался лес. По следам Ланге Аниканов вышел на башню древнего замка.
Разведчик увидел немца. Тот сквозь зубцы башни смотрел вниз. Но и внизу, видать, наблюдали за башней. Раздалось несколько автоматных очередей, и пули засвистели над башней.
Полковник обернулся и хотел было снова броситься в подземелье. Но, не сделав и шага, застыл на месте от неожиданности: советский разведчик, которого Ланге считал погребенным заживо в подземелье вместе с остальными, стоял перед ним с пистолетом в руке, Ланге покорно поднял руки.
Через несколько минут по разрушенной стене на башню взобрался Петров со своими автоматчиками. Они хотели вместе с Аникановым снова сойти в подземелье. Но вода уже совершенно залила все подземные ходы. Там, внизу, многочисленные коридоры и комнаты стали могилой для помощников Ланге.
* * *
— Теперь вы поняли, полковник Ланге, что такое наступательный характер советской разведки? — спросил немца полковник Ефремов. — Ваш план мы разгадали с самого начала. Наши люди шли за вами по пятам от линии фронта до замка… Да, кстати, у вас в кармане мы нашли фотокопии со многих наших документов, которые сделала Эльза, она же Эльфи, она же Эржебет… Но ведь это была всего лишь приманка, на которую попались ваши агенты в гостинице «Золотая цепь»!…
Вошли Аниканов и Петров.
Полковник Ефремов приказал отвести гитлеровца и, после того как Ланге в сопровождении конвоира скрылся за дверью, он приветливо поздоровался с разведчиками и пригласил их сесть.
— Поздравляю вас, товарищи, еще с одной большой победой. Командующий просил поздравить вас также с высокой наградой. А завтра… — полковник улыбнулся, долго глядя в лица разведчиков, — а завтра, друзья, вы получите новое задание. Сами знаете — служба!
1945 г., Балатон-Фюред (Венгрия).
Комментарии к книге ««Привидения» древнего замка», Михаил Николаевич Алексеев
Всего 0 комментариев