«Афера Хавьера»

Афера Хавьера (fb2) - Афера Хавьера (Капитан Жозе да Сильва - 8) 558K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Роберт Ллойд Фиш

Фиш Роберт Афера Хавьера

Глава 1

В разреженном утреннем воздухе на высоте мили над зеленью мирных лужаек гольф-клуба Гэви кружила мрачная урубу. Ее маленькие глазки-бусинки искали единственно важную цель – застывшую падаль. Кролик, собака или крыса – все годилось. Она кружила, опускаясь ниже и ниже, и наконец отчаянно пикировала. Конкурентов даже тут хватало.

Птица камнем падала на аллею, потом вдруг расправила крылья, выпустила огромные когти и мягко приземлилась рядом со своей добычей. И вдруг с испуганным шипением взлетела вновь, едва не попав под колеса.

По подъездной аллее клуба на сумасшедшей скорости, разбрасывая на поворотах гравий, промчался спортивный автомобиль.

Любительница падали спустилась на аллею снова, страх одолело предвкушение лакомого куска.

Автомобиль, взревев, рванулся было дальше, вздымая клубы пыли, но вдруг резко встал, едва не врезавшись в здание клуба и задев колесом нижнюю ступень крыльца.

Рикардо Каравелас был угрюмым молодым человеком с невыразительным лицом, характерным коком смоляно-черных волос, впалыми щеками, тонкими губами и тонкими усами под тонким носом. Глазами он странно походил на птицу, которую только что едва не раздавил.

Глянув на часы и мрачно выругавшись, он открыл дверь автомобиля и соскользнул с сиденья. Недовольно поджал тонкие губы, решительно вошел внутрь и, шагая через две ступеньки, поднялся на второй этаж. Там, громко топая, миновал застекленную комнату отдыха, зачехленные до полу диваны и кресла, опустевшую площадку для оркестра, и вышел на веранду. Покрутив головой и сжав челюсти, он кивнул, глядя в конец веранды. Там, ссутулившись в плетеном кресле и улыбаясь, сидел его старый друг и приятель по учебе в университете.

Чико – или Франсиско Педро Домингос да Хавьер – младший, если уважительно произнести его полное имя, над которым в свое время так долго и напряженно потрудилась семья, – был в свои двадцать с небольшим красив, довольно строен, и при росте больше шести футов скорее не сидел, а полулежал в кресле. У него были правильные, почти женственные черты лица с оливковой кожей, высокий лоб и ясные черные глаза. В отличие от большинства бразильцев его возраста он обходился без усов.

Сейчас он улыбался Рикардо приветливо, но в то же время дерзко. Дерзость, впрочем, всегда была свойственна Чико, Рикардо это знал, и не позволил себе сорвать на друге раздражение. Он пересек веранду и остановился, нависая над сидящим другом.

– Привет, Рики, – кивнул Чико.

Глядя сверху вниз, Рикардо некоторое время постоял, затем подтянул кресло и плюхнулся в него. Достав из кармана пачку сигарет, закурил и швырнул пачку на стол.

– Черт подери, надеюсь, у тебя была серьезная причина вытащить меня из постели в такую рань?

Хрипоту его голоса не следовало относить на счет сдерживаемой злости. Голос Рикардо всегда звучал хрипло, особенно в последний день каникул между семестрами. Он посмотрел через перила вниз на зеркальную гладь бассейна и, казалось, только подогревал свое раздражение.

– И если приспичило со мной повидаться, почему здесь, в этом забытом Богом месте? От твоего дома до моего – два квартала. Почему не встретиться там?

– То, о чем я хочу поговорить, очень личное, – спокойно возразил Чико, привыкший к настроению Рикардо. – И конфиденциальное. Я не хотел, чтобы услышали родители или слуги.

– И единственный час, когда ты можешь быть конфиденциальным – это семь утра?

– Время истекает, – спокойно пояснил Чико, – а раньше не было возможности, ты проводил каникулы в Петрополисе. К тому же, сам сказал, сейчас в Гэви ни души…

У Рикардо возникла мысль поважнее и он поднялся.

– Будем надеяться, что даже в этот не божеский час тут кто-то есть, буркнул он и отправился в бар. Минуту спустя он вернулся и все ещё мрачно кивнул, но его сердитый взгляд все же помягчал.

– Спасибо тебе, Господи, за припозднившиеся вечеринки! После вчерашней парочке официантов пришлось прийти пораньше, чтобы все прибрать. Я только что заказал двойной джин с тоником. А как ты?

Чико покачал головой. Рикардо снова сел, затянулся последний раз и щелчком отправил сигарету через перила. Она с шипением погасла в спокойной воде бассейна.

– И не читай мне лекцию о выпивке в такую рань. Мне их хватает дома. Если бы не ты, я бы не пил сейчас, а видел сладкий сон.

– Я не сказал ни слова.

Чико в душе улыбнулся. Очевидная грубость Рикардо перестала пугать его много лет назад, когда ещё детьми они жили рядом. Он знал Рики, как прочитанную книгу; сейчас тот был ему нужен, чтобы сыграть свою роль в его плане, и Чико знал, что его заполучит.

Официант принес выпивку, Чико отрицательно покачал головой, Рикардо подписал счет и официант исчез.

Рикардо приветственным жестом поднял бокал.

– С почином!

Чико, улыбаясь, ждал.

Его приятель поднес бокал к губам и чуть помедлил.

– За нашу удачу!

Чико прочистил горло и позволил себе удивиться.

– Странно, что ты о ней вспомнил.

Рикардо поставил бокал и посмотрел на него.

– Что тут странного? Я всегда так говорю.

– Я знаю, но все-таки странно, что тебе пришло в голову пить за удачу именно сегодня. Потому что я хотел поговорить с тобой о деле, когда удача нам действительно понадобится.

Чико ободряюще улыбнулся.

– Не хочешь здорово повеселиться?

Рикардо чуть прищурился. Идеи Чико насчет развлечений в детстве не раз завершались хорошей поркой, и дважды едва не довели до исключения из университета. И все же обычно им доставалось меньше, чем жертвам их развлечений.

– Какова идея на сегодня?

– Преступление. Точнее, похищение, – ухмыльнулся Чико. Если хочешь, можешь называть его киднеппингом.

Рикардо уставился на него. Чико, несмотря на мягкость тона, сказал это серьезно. Их прошлые проделки всегда в конце концов как-то улаживались родителями с полицией. В крайнем случае – оплачивались пострадавшим от диких выходок. Но похищение? Это совсем другое дело, чем подраться, столкнуть кого-то в сточную канаву или бросить глупых девчонок нагишом за много миль от города. Он решил прощупать почву.

– Учитывая, что мы оба на последнем курсе юридического факультета, это может стать довольно печальным финалом нашего образования, – несмотря на все старания, голос его звучал крайне озабоченно. – Ты серьезно?

– Конечно серьезно.

– Но зачем? Зачем тебе подобная афера?

Чико равнодушно покосился на него.

– Конечно, ради денег.

Рикардо был поражен. Такого ответа он никак не ожидал. Он поднял свой бокал, осушил его, поставил, – и все это не отрывая глаз от лица Чико.

– Как получилось, что тебе понадобились деньги? Ведь ваша семья – то есть твой отец – четвертый по богатству человек в Бразилии. Или третий? Он не смог удержаться от легкой зависти. Его собственная семья было богата, но никакого сравнения с Хавьерами. – Ты всерьез?

– Очень даже всерьез, – Чико откинулся в кресле, он больше не улыбался. – Ты должен помнить некоторые вещи. Ваша семья богата много поколений. Ваши деньги пришли от земли, и как все старые семьи, вы к ним привыкли. Ну, а у нас все по-другому. Мой отец всего добился собственными силами. И питает огромное уважение к деньгам…

– А ты – нет?

– Конечно, да, – Чико слабо улыбнулся. – Но чтобы уважать их, нужно знать, как они выглядят. Сделать их своими руками. А отец так далеко не заходит.

– Однако, – Рикардо был не в силах сдерживать сарказм, – у тебя счета по всему городу, на твои расходы можно роскошно прокормить семью в десяток человек, – он решил оставить эту тему. – Даже если тебе понадобилось больше денег, почему похищение? Найди какой-то менее опасный путь.

– Нет ничего опасного, – ухмыльнулся Чико и подмигнул. Все рассчитано до мелочей. Жертва будет с нами в доле.

Рикардо долго молча оценивал его слова и тон, которым они были произнесены. Внезапная мысль, мелькнувшая у него, все объяснила, но ему не понравилась. Он поднял руку.

– Минутку! – в голосе его прибавилось хрипотцы. – Если ты заставил меня сюда тащиться, чтобы предложить стать жертвой твоих шуток, забудь об этом! Для начала, состояние семьи Каравелас намного меньше, чем ты, похоже, думаешь. Во-вторых, оно передается, а не тратится. И последнее: я здорово сомневаюсь, потратят ли мои хоть часть доходов, чтобы меня вытащить.

Чико ухмыльнулся.

– У меня есть кандидат гораздо лучше. Он сам рвется с нами сотрудничать, и у его семьи денег гораздо больше, чем нам нужно.

– Кто он?

– Узнаешь, когда согласишься работать с нами.

– С нами? – удивился Рикардо. – Так, значит, вас много? – Его осенила внезапная догадка. – И Рамона тоже?

– Конечно. На самом деле… – Чико вдруг спохватился и умолк.

Рикардо прищурился; тепло от выпивки куда-то вдруг исчезло.

– На самом деле что? На самом деле это её идея?

– Идея была моя.

– Конечно, – буркнул Рикардо, – это твоя идея, только подала её она. Он покачал головой. – Ну почему ты из-за неё вечно строишь какие-то безумные планы? Из-за какой-то девчонки?

Чико это задело.

– А ты с каких пор не любишь девчонок?

– Я их люблю, но если и не стану, то только из-за Романы.

Чико не собирался спорить насчет Рамоны.

– Тебе она никогда не нравилась, так почему бы нам не забыть про неё и не поговорить по существу?

– Забыть? Как это? Ты только что сказал, что она в доле. – Рикардо покачал головой. – Но ты прав, я её не люблю. И не доверяю. Кто она? Откуда взялась? Из какой семьи?

– А какая разница?

Рикардо не настаивал.

– Я просто пытаюсь напомнить, что однажды тебе посчастливилось встретить таинственную дону Рамону Веларес – она споткнулась о твои собственные ноги и ты её поймал, как я припоминаю, – и ты в неё безумно втрескался. И вот теперь ты выдаешь безумную идею с киднэпингом, – именно так все это называется, идет твоя жертва с тобой добровольно или нет, – и эту блестящую идею тебе подарила дорогая Рамона! Не пытайся отрицать!

Чико улыбнулся горячности приятеля.

– Какая разница, чья идея? Это чертовски хорошая идея, и Умберто того же мнения.

Рикардо на минуту онемел.

– Умберто? – удивленно переспросил он. – И только? Ты уверен, что не хочешь дать объявление в завтрашнем "Диарио де Нотисиас": "Требуются помощники на небольшое похищение с вымогательством. Оплата маленькая, риск большой. Заполните бланк слева." – Он язвительно взглянул на приятеля. – Не хочу критиковать будущего мастера криминала, но вообще-то я считал, что чем меньше людей в курсе, тем лучше. Ты не согласен? Почему?

– Потому что у меня есть план, – Чико довольно улыбнулся. – И в нем у каждого своя задача. И не больше. Никто не свяжет все воедино, каждый действует самостоятельно, независимо от других. Понимаешь? К несчастью, печально добавил он, – зная семью жертвы, боюсь, такой хороший план пойдет впустую.

– И ты не скажешь мне, кто это?

– Нет, пока не поклянешься, что ты с нами.

– Скажи хотя бы, с чего вдруг жертва с вами заодно? Почему она лезет в эту аферу?

– Потому что тоже любит деньги! – воскликнул Чико. – И ненавидит свою семью.

– Понимаю, – протянул Рикардо и задумчиво поднял глаза. Ну, а как сильно он ненавидит свою семью? Я имею в виду, в денежном выражении.

– На полмиллиона американских долларов.

Рикардо тяжело вздохнул. Это уже не детские игры и забавы; такое развлечение вело к большей беде, чем мог представить любой нормальный человек. И все же Чико казался необычайно уверенным. Полмиллиона долларов…

– У кого же есть такие деньги?

– У семьи нашей жертвы, – отрезал Чико и взглянул на часы. – Умберто с Рамоной скоро будут здесь. Тебе решать – с нами ты или нет.

– А как поделят эти полмиллиона?

– Получишь сто тысяч, – Чико спокойно смотрел на него. Недурная стартовая сумма, даже с университетским дипломом и богатыми родителями.

– А что мне придется делать?

– Скажу, когда решишь.

– Нет, не пойдет. Как я могу решить, если не знаю?

Вопрос был законный, и Чико это признал.

– Ты делаешь то, что умеешь лучше всего, – спокойно пояснил он. Ведешь машину. И ты же забираешь деньги.

– Великолепно! – фыркнул Рикардо. – Это же самое опасное!

Чико вскинул руку, останавливая жалобы.

– Ошибаешься. Это самая легкая роль. Если ты решишь, что будешь с нами, я расскажу подробнее. Если нет… – он раскинул руки и улыбнулся. Знаешь, если бы правила игры не диктовали самого сложного способа выплаты выкупа, я бы просто потребовал отправить деньги по почте. Нет никакой опасности. Это…

Он поднял руку, призвав к молчанию; из комнаты отдыха послышались шаги. Чико нахмурился.

– Умберто, где Рамона?

Вошел Умберто Масиель – громадный парень на год моложе них, с крошечными глазками и блестевшими от испарины толстыми щеками. Спортивная майка с глубоким вырезом обнажала мощную грудь и шейные мышцы, как канаты. Казалось, всю одежду только силой удалось натянуть на его мощный торс. Он наклонился и взял сигарету из пачки на столе.

– Рамона? Она мне позвонила. Сказала… – он запнулся, качнув головой в сторону Рикардо.

Чико кивнул.

– Можешь говорить. Он в курсе. Что она сказала?

Умберто прикурил и растянулся в кресле, жалобно заскрипевшим под его тушей.

– Она сказала, что сегодня первой начинает свою роль. Что здесь она тебе не нужна, и нет смысла зря терять время. Сказала, что днем позвонит тебе, чтобы организовать встречу вечером. – Он немного подумал. – Ах, да. Она сказала, если ей сегодня повезет, мы сможем провернуть все завтра.

Он затянулся и кивнул в сторону Рикардо.

– Он с нами?

– Скажем, он не против. Записка у тебя?

– Вот она, – Умберто вытащил конверт и гордо постучал по нему, словно доказывая свое право участвовать в деле со старшими и богатыми Чико и Рикардо.

– Прекрасная работа, я бы сказал. Преимущества юности, проведенной в кинотеатрах, а не в бассейне.

Чико даже не улыбнулся.

– Бросишь в почтовый ящик, когда пойдешь узнать, почему я не подобрал тебя, чтобы отвезти в школу. И сделаешь это так, чтобы никто не видел. Хорошо?

– Хорошо.

– А затем ты пойдешь на занятия. И не будешь делать ничего необычного. Понял?

– Понял.

Чико повернулся к Рикардо.

– Ну?

– А если что-нибудь случится?

Чико пожал плечами.

– Тогда это просто шутка студентов, которая вышла из-под контроля дурная шутка испорченных юнцов, у которых денег больше, чем мозгов. Мы довольно часто слышали это раньше. Голос его напрягся. – Ну?

– Прежде, чем я скажу "да" или "нет"… Записка – это единственный вклад Умберто?

– Да, это все.

Рикардо казалось, что это маловато для такого огромного парня.

– А какая роль у Рамоны?

Чико минуту сверлил его взглядом, потом пожал плечами.

– Рамона организует убежище для жертвы, чтобы там было хорошо и удобно, пока мы не получим выкуп.

– А какая роль у тебя?

– Ты в деле или нет?

Рикардо смотрел на него в упор. Легкая улыбка скользнула по лицу Чико. Рикардо нахмурился. Сто тысяч долларов… Только забрать пакет. Но пакет с полумиллионом долларов… Он предполагал, что Чико учитывает опасность меченых денег; во всяком случае, это нужно обсудить всем вместе. Если он возьмется… Сотни вещей могли пойти не так, даже Чико, казалось, был не слишком уверен. И все же полмиллиона долларов…

Чико читал его лицо, как книгу.

– Давайте пройдемся по деталям, – сказал он, глядя на старого друга непроницаемыми глазами. – Можешь взять ещё выпить, Рики…

Он повернулся и наклонился, нажимая кнопку вызова прислуги.

Рики глубоко вздохнул.

– Ладно. Я в деле. Ты знал, что я соглашусь… А теперь ответь на последний вопрос. Что делаешь ты?

Чико весело улыбнулся.

– Я играю самую важную роль, – в его голосе звучала нескрываемая гордость, – роль жертвы…

Глава 2

Капитан Хосе Мария Карвальо Сантос да Силва – офицер связи между полицией Бразилии и Интерполом – лежал на деревянном лежаке под потрепанным такси в гараже отделения полиции района Катете Рио и обильно потел, тщательно затягивая сливную пробку бензобака. Это была последняя работа кроме, конечно, замены восьми литров масла в огромном картере – и, орудуя гаечным ключом в ограниченном пространстве, он чувствовал глубочайшую гордость за машину, под которой лежал.

Не то чтобы она была красива; на самом деле она весьма походила на любую другую старую, скрипучую, разваливающуюся, но не распадающуюся благодаря молитвам и метрам проволоки колымагу. Но такси в Бразилии всегда внушало особую любовь. И в любом ряду таксомоторов в любом городе страны её бы приняли как равную, если не считать особого внимания к возрасту. Во всем прочем она не привлекала ненужного внимания.

Конечно, у разбитой колымаги были и другие достоинства, которые ценил капитан да Силва, и то, что он не допускал к ней никаких других механиков, подчеркивало его преданность. Во-первых, скорость допотопного такси не раз спасала ему жизнь, потому что под залатанным грохочущим капотом скрывался прекрасно отрегулированный, специально форсированный двенадцатицилиндровый двигатель с самой высокой степенью сжатия, какая только могла существовать. Правда, бензина он пожирал столько, словно в управлении не было учета горючего, зато взамен мог дать, – и как-то даже дал, – двести шестьдесят километров в час, что, право, не так плохо, учитывая состояние дорог.

Водителя здорово успокаивало, что эти битые, ржавые борта и деформированные двери были не изделием Детройта, построенным экономными умниками на основе анализе цен, а специально изготовлены из пуленепробиваемого искусственно состаренного бронелиста; а толстые мутноватые стекла могли выдержать удар снаряда. И для ответа шалунам, которые порой испытывали эти качества на прочность, под передним сиденьем хранился полный арсенал, легко доступный для водителя.

Но лучше всего, – часто думал да Силва, – была радиостанция, которую сумели затолкнуть в корпус обычного приемника под приборным щитком, использовавшая в качестве громкоговорителя допотопный сигнальный рожок. Приятно порой чувствовать связь с напарником, хотя даже на малом расстоянии прием обычно был таким, что коллега получал только слабое представление об обстановке.

На свете нет ничего совершенного, и капитан да Силва открыто признавал проблемой отсутствие багажника. Две трети его занимали запасные баки (еще один поместили под облупленными дермантиновыми подушками заднего сиденья, что делало его немного неудобным, но не больше, чем в любом бразильском автомобиле старых выпусков). Остаток места занимали запасное колесо, батареи для рации и пакет лицензий на вождение для каждого штата огромной страны. Приходилось немало повозиться, чтобы добраться до ящика с инструментами. Однако к этому капитан относился философски. Если выбирать между местом для чемодана и недостатком топлива в погоне или перестрелке, он предпочитал бензин. Сегодня ничто не заставило бы его изменить свое мнение.

Он закончил возиться с пробкой, ещё раз подналег на ключ и остановился передохнуть; пот, стекавший по щекам, вызывал неимоверный зуд. В конторке гаража дребезжал телефон, но никто не собирался взять трубку. Капитан поднял голову, чтобы убедиться в этом, ударился о задний мост и долго бешено ругался. По какой-то необъяснимой причине, ему не удавалось поработать под машиной, чтобы не ударится головой об какой-нибудь выступ, и мысль о долгожданном отпуске, начинать который приходилось с разбитым черепом, восторга не вызывала. Ругань ослабила боль, он свернул голову набок и заорал:

– Сержант! Проклятье! Да возьмите же вы трубку!

Ответа не последовало. Сержант явно решил, что двоим в гараже тесно, и ушел пить пиво. А единственный механик, как да Силва знал, давно ушел. Сердито хмурясь, он подождал, не замолчит ли телефон, но терпение телефона казалось бесконечным. Вполне возможно, – грустно думал капитан, – оператор соединил вызов и сам ушел выпить пивка. Да Силва был уверен, что едва он доберется до телефона, тот тут же перестанет звонить, но, видимо, это был единственный способ заставить чертову бестию замолчать.

Злобно оскалившись, он опустил голову, подтолкнул лежак и выкатился из-под машины. Постояв, чтобы отереть лицо и почесать зудящую от пота кожу, он зашагал к конторке.

Капитан да Силва был высоким спортивным мужчиной лет сорока, со смуглым рябоватым лицом и густыми усами – типичный бразилец из глубинки. Обманчиво сухопарое телосложение прекрасно сочетало 190 фунтов веса и чуть больше 6 футов роста. Черные глаза и крутой излом бровей в сочетании с роскошными усами придавали его внешности почти разбойничий вид. Зато мальчишеская улыбка сверкала молнией белых зубов на медной коже, и при его почти индейских чертах здорово его молодила. Однако в минуты раздражения его лицо становилось достаточно грозным, чтобы заставить содрогнуться самых закоренелых преступников – и даже собственных сержантов, без разрешения покинувших гараж.

Он вошел в конторку, потирая шишку на лбу. В результате на лице появилось большое пятно смазки. Капитан сгреб телефонную трубку, будто физически заставляя её замолчать, и поднес к уху. К его удивлению, абонент на другом конце линии все ещё ждал, по крайне мере он слышал дыхание. Какое терпение! Удивительно! Если, конечно, на том конце не уснули, дожидаясь.

– Алло! Да?

– Это гараж Катете? Капитан да Силва там?

Да Силва успокоился, ослабив хватку пальцев. Голос был не только знакомым, но и ожидаемым. Он принадлежал его другу Вильсону, а тому явно не терпелось отправиться в путь. Вильсон был в американском посольстве якобы офицером безопасности, хотя на самом деле занимал пост гораздо более важный. Да Сильва был одним из немногих, знавших о связи Вильсона не только с Интерполом, но и с некоторыми секретными службами американского правительства, редко попадавшимися на глаза общественности.

Несмотря на приземистую фигуру Вильсона и непримечательную внешность люди быстро и неверно его оценивали и ещё быстрее забывали – да Силва знал, что в любой действительно трудной ситуации, он бы скорее взял с собой коротышку – американца, чем любого из тех, кого знал. Как старые друзья и партнеры, они не раз делили и приключения, и успех, и да Сильва надеялся, что впереди их ждет ещё много и того, и другого.

Он сгреб с угла стола стопку старых автокаталогов, чтобы освободить место, и сел, болтая ногой и улыбаясь.

– Привет, Вильсон. Это я. Что у тебя на уме?

– Ничего особенного, – сказал Вильсон преувеличенно терпеливо. Просто это у меня первый, последний и единственный отпуск в этом году, и я не хочу попусту тратить время, дожидаясь, пока ты выучишься на механика. Она у тебя ещё бегает? По моим прикидкам, мы сегодня собирались отправиться на охоту.

– Терпение, терпение! – упрекнул его да Сильва и взглянул на часы. Автомобиль почти готов, и ещё не вечер. Все, что мне осталось сделать, это заправить бензин и масло, и в путь.

Он взглянул на грязные коричневые брюки и рабочую рубашку, которые носил, когда осматривал машину.

– Сумка у меня с собой, твое место я вычищу. Можем остановиться перекусить где-нибудь по дороге. Ты уже собрался?

– А что собирать на охоту? У меня сумка с какой-то старой одеждой, да ещё сапоги – брошу на заднее сиденье… Ты говорил, там на фазенде полно ружей и патронов, и я думаю, еду везти с собой не стоит? – Он хмыкнул в трубку. – Я раздобыл три блока сигарет – американских – и четыре бутылки "Реми Мартин". Если это ты имеешь в виду под сборами…

– Да, именно это я и имел в виду, – искренне признался да Силва.

– Я так и думал. И вот ещё что… – Вильсон мгновение колебался, потом с обидой выдохнул: – Ну почему мы должны ехать в такси?

Да Силва удивленно уставился на трубку.

– Почему? Потому что иначе мы туда не проедем. Дороги там, если можно назвать их дорогами, не рассчитаны на спортивные автомобили. На самом деле их там просто нет. А твой "шеви" – извини, конечно – и десять лет назад не слишком хорошо себя показывал, а сегодня он не довезет нас дальше городской черты, сразу развалится. – И тут он удивленно спохватился: – Откуда вдруг такое отвращение к такси?

– Просто так. Ну, просто… – замялся Вильсон.

– Просто – что? Если дело во внешнем виде, можешь прикинуться, что ты пассажир и меня даже не знаешь. Во всяком случае, там наверху, куда мы едем, машина сможет состязаться в красоте лишь с мулами и лошадьми.

– Я не об этом.

– Ладно, а то я уже начал было обижаться. Ну, так что ты имел в виду?

– Ну, Зе, ты когда-нибудь думал, что твое такси приносит несчастье? Вообще-то я не суеверен, но заметил, что всякий раз, когда мы отправлялись куда-нибудь в твоем проклятом такси, кончалось тем, что мы едва уносили ноги. В Ярубуапа, в Камаму, однажды в Сан-Пауло и пару раз даже здесь в Рио. У меня остались шрамы в доказательство.

– Тем больше оснований им пользоваться, – спокойно заметил да Силва, стараясь рассуждать логично. – На нашей стороне больший процент вероятности.

– Великолепно!

– Во всяком случае, к Фреду нужно либо ехать в такси, либо в "ягуаре", а потом брать воздушное такси "пайпер". И честно говоря, меня ты не заставишь сесть в эту коробку, в чертов воздушный змей!

– В самом деле? – не мог поверить Вильсон.

– Может быть, я сказал, не подумав, – поправился да Силва и уже серьезно добавил. – Мы теряем время. Едем в такси или не едем вообще, потому что я не полечу. Итак, выбирай.

– Едем в такси, – безнадежно вздохнул Вильсон, покачав головой. – Но помни, если мы ляжем костьми в самом непродуманном предприятии, если нас подстрелят или зарежут неизвестно за что, к чему мы не будем иметь никакого отношения, не ищи сочувствия, потому что ты его не добьешься.

– Я это запомню, – кивнул да Силва и вспомнил кое-что еще. – Не клади трубку прежде, чем мы закончим этот ужасный разговор. Я бы хотел проверить свою рацию. Просто для того, чтобы у тебя появился другой взгляд на ситуацию. Можешь настроить свой коротковолновик на мою частоту и проверим, сможем ли мы установить связь.

– Если ты беспокоишься, работает радио или нет, – вздохнул Вильсон, тогда у нас действительно будут неприятности. Что-то наверняка случится.

– Да, конечно, – оскорбился да Силва. – Я предвижу, что оно заработает. Надеюсь, у нас будет удовольствие услышать вызовы полиции прежде, чем нас сожрут урубу. Я вызову тебя на коротких волнах. Проверь, сможешь ли меня принять, и ответь.

– Ладно, – Вильсон повесил трубку.

Да Силва пошел к такси, нагнулся, чтобы включить рацию, и подождал, пока прогреются лампы. Потом, решив, что они достаточно прогрелись, нырнул под приборный щиток и начал настройку. Стороннему наблюдателю это показалось бы сумасшествием – вести переговоры под рулем.

– Проверка, проверка…раз, два, три, четыре, пять, шесть…

Что-то затрещало. Он повернул ручку настройки в противоположную сторону и в приемнике четко прозвучал голос Вильсона.

– Такое впечатление, что ты говоришь под водой с полным ртом рыбы. И как будто считаешь с кем-то вдвоем. Как слышишь?

– Прекрасно.

– Что?

– Я сказал, что тебя слышно хорошо!

– Что просто доказывает, что у тебя приличный приемник и слабый передатчик. Если я правильно понял твой ответ. – Помолчав Вильсон добавил. – Зе, я понимаю твою сентиментальную привязанность к этому радио, потому что сделал его твой дед, но не думаешь ли ты, что пора купить новое?

– И так сойдет, – желчно бросил да Силва.

– Что?

– Я сказал, вероятно, нужна новая лампа. Прекращаю связь и по дороге прихвачу новый комплект ламп. – Тут у него мелькнула мысль. – Может, это у тебя хороший передатчик и слабый приемник?

Вильсон был шокирован.

– Но я же принял! И вы, сэр, говорите об американском изделии, оплаченном долларами американских налогоплательщиков и купленном американцем в "Америкен РХ". Прикуси свой язык!

– Прошу прощения, – усмехнулся да Силва.

– Я не вполне понял, но полагаю, ты просил прощения. Прощаю. Ну, а теперь, когда мы знаем, что рация работает как всегда плохо, как насчет заправки твоего чудища приличной порцией бензина и масла и приезда сюда?

– Ладно, – буркнул да Силва и выключил приемник.

Повернувшись, он едва не столкнулся с сержантом, который нес подмышкой маленькую картонную коробку. Довольное выражение тут же исчезло с его лица.

– Привет, сержант, – в голосе его звучал металл. – И где ты, черт возьми, околачивался целый час?

– Доставал восемь литров смазочного масла, как вы просили, – удивился сержант. – Вы же знаете порядки в управлении, капитан. Пришлось заполнить четыре заявки у шести человек и подписать ещё у восьми, прежде чем отнести в бухгалтерию и потом…

– Извини, – улыбнулся да Силва, – когда я вожусь с такси, то забываю обо всем. Тем более я снова стукнулся головой о картер…

– Опять?

– Да, опять, – резко закончил обсуждение да Силва. – Ладно, давай зальем бензин, ладно? Мне пора ехать. – Он взглянул на часы. – Хочу добраться к вечеру в Хуис де Фора.

– Да, синьор, – сержант заторопился.

Да Силва ветошью протер лицо и руки, помня, что мыла нет, а вода в гараже подведена к крану высоко над полом. Потом швырнул ветошь в бочку и забрался на переднее сиденье, сдвинув сумку и ожидая, пока сержант зальет восемь литров масла в картер.

Кода капот был опущен и закрыт, капитан нажал на стартер, с гордостью вслушиваясь в размеренную работу мощного мотора. Потом осторожно подвел машину к старомодной бензоколонке у ворот. Сержант, которому была известна прожорливость старого чудовища, убедился, что все баки наполнены и все пробки плотно закрыты. Когда он закончил, стрелка на счетчике показала 80 галлонов; он сделал запись в небольшом блокноте, прикрепленном к насосу цепочкой, и уважительно посторонился, пропуская машину.

– Приятного отпуска, капитан, – улыбнулся он, – На охоту, да?

– На охоту, если сильно повезет – порыбачить, – удовлетворенно кивнул да Сильва. – Вверх в Гойас на Арагуайя, возле острова Бананал. Ты знаешь те места?

– Только не я, синьор, – сержант ужаснулся одной этой мысли. – Я родился здесь, в Рио-де Жанейро, и это самые дикие джунгли, которые я когда-то видел. – Он поднял руку, улыбаясь. – Желаю хорошо провести время, синьор. И благополучного возвращения.

– На все воля Божья, – ответил да Силва, махнул сержанту и выехал из гаража на оживленную магистраль Руа де Катете. Проехав два квартала до Руа Сильвейра Мартинс, он перестроился в средний ряд и подождал смены огня на светофоре, чтобы срезать у Музея Республики, потом мимо старого президентского дворца к проспекту Авенида Бейра Мар и оттуда на юг, к обиталищу Вильсона.

В этот момент капитан ни за что бы не поверил, что вместо Гойас, Рио Арагуайя или острова Бананал конечный пункт его поездки окажется всего в пятидесяти милях от гаража, из которого он только что выехал.

Глава 3

Светофор на перекрестке Руа Сильвейра Мартинс и Авенида Бейра Мар как раз переключался с зеленого на желтый; мелькнула было мысль проскочить, но капитан моментально передумал, увидел, как огромный автобус пересекал дорогу, опасно накренясь, не пытаясь остановиться или даже замедлить ход. Шофер, – подумал да Сильва, – тормозя, либо не видел светофора, либо все видел, но не мог уже остановиться. Любой из этих вариантов в Рио считался бы обычно достаточным извинением для создававшего аварийную обстановку.

Он выжал сцепление, поставил ручку на нейтраль и немного подался вперед, на руль, следя за светофором. Легкий бриз с залива освежал его потную кожу, снимая напряжение. Педаль сцепления передавала тихую пульсацию мотора, чья мощь замерла на миг, готовая немедленно мобилизоваться. Да Силва был настолько поглощен ожиданием и ушел в наслаждение работой мотора, что не сразу отреагировал, когда задняя дверь машины распахнулась и в машину влезла девушка. Он резко обернулся, негодуя на себя, что забыл запереть двери изнутри. Ведь пассажир не виноват…

– Извините, синьора, машина занята…

Тут он заметил, что девушка на заднем сиденье была необычайно хороша собой: прекрасно сложена, с нежными чертами лица, огромными глазами оливкового цвета, мягко спадающей на округлые плечи копной темных волос. Даже сидя на неудобном заднем сиденье, она казалась высокой и стройной. Когда, не обращая внимания на его протесты, она нагнулась, чтобы плотнее захлопнуть заднюю дверь, он отметил налитую грудь, грозившую разорвать тугой лиф с низким вырезом.

Чертовски жаль! – подумал да Силва, скорбно улыбаясь в душе. – Вот так всегда! Почему такая вот роскошная красотка никогда не сядет в мой "ягуар" как-нибудь вечером, когда я остановлюсь на красный свет? Почему именно сейчас, когда мне нужно ехать? В "ягуаре", будьте уверены, я бы и не пытался её высадить. С другой стороны, – думал он, стараясь быть рассудительным, – в "ягуар" она бы просто не села. Везению есть предел.

Впрочем, в девушке он заметил и кое-что еще. Она не только была обворожительной, но и, судя по всему, вовсе н собиралась покидать машину. Поудобнее раскинувшись на сиденье – если на заднем сиденье могло быть удобно, – руками в белых перчатках она бережно сжимала маленькую сумочку, словно предупреждая возможные неприятности поездки в подобной развалюхе. Да Силва вздохнул.

– Мне чрезвычайно жаль, синьора, – на этот раз он попытался извиниться. – Как я уже сказал, эта машина занята…

Его рассудительный тон внезапно был заглушен настойчивым гудком машины сзади, и, как принято в Рио, эхом повторили гудок все автомобили в пределах двух кварталов. Да Силва торопливо поглядел на светофор. Ну конечно, там уже горел зеленый. Свернул за угол на Авена да Бейра Мар, он подкатил к обочине. Такси, шедшее позади, обошло их, заскрипев покрышками, а водитель свирепо взглянул на да Силву, на что тот пожал плечами и покрутил пальцем у виска, показав, что считает соперника болваном. Нет, был не его день – с тех пор, как он ударился головой под машиной ничего не изменилось. По крайне мере завтра, – подумал он, – я буду за многие мили от Рио, на пути к моему желанному отпуску. И долго – долго никого не буду видеть.

Капитан обернулся к пассажирке.

– Я пытаюсь объяснить вам, синьора… Это такси не для найма. Если вы выйдете, я поеду дальше. Сейчас свободных такси везде полно. Вы найдете машину за несколько минут…

Девушка одарила его ослепительной улыбкой, показав прекрасный ряд зубов между полными чувственными губами, а потом доверчиво подалась вперед. Да Силва не без труда заставил себя оторвать глаза от глубокого выреза на её груди.

– Синьор, – сказала она сладким голосом, – как вам понравится, если я позову полицейского? И скажу ему, что вы отказались меня везти? Знаете, это ведь незаконно, и вы можете лишиться прав; уверена, вы это знаете. Первые два таксиста, которых я остановила, заявили, что у них перерыв…

– Таксисту тоже поесть нужно, – буркнул да Силва, стараясь быть объективным и сочувствуя коллегам, хотя любой таксист, который отказался бы от такого зрелища ради еды, явно нуждался в помощи психиатра. С другой стороны, может быть, все они ехали в отпуска?

Пассажирка пропустила замечание мимо ушей.

– Еще один поклялся, что у него что-то сломалось и ему срочно нужно в гараж. Думаю, он лгал. Честно говоря, синьор, я устала от ленивых и бесчестных таксистов. Казалось, вы должны быть рады заработку, но не тут то было. И терпение мое лопнуло. Ваша машина выглядит исправной, вы в данный момент явно не умираете от голода, поэтому не будете ли вы любезны отвезти меня, куда надо? Или позвать полицейского?

Да Силва начал чувствовать себя обманутым, а в таких случаях он становился упрямым даже с хорошенькими женщинами. Он долго разглядывал симпатичное лицо, потом вздохнул.

– Вы не понимаете, синьора. У меня оплаченный заказ. пассажир уже есть. Я еду его забрать, и уже опаздываю. Он меня давно ждет.

Хотя это было очень близко к истине, её это ничуть не убедило. Ее холодная улыбка означала, что его попытка – самая слабая выдумка, которую ей пришлось в тот день выслушать.

– Ваш флажок показывает, что вы свободны. По закону вы не можете мне отказать. Так что мы зря теряем время. Вы мне поможете или придется звать полицейского?

Да Силва вздохнул. Что за день!

Что бы действительно стоило сделать, – подумал он, – так отпустить её за полицейским, а затем посмотреть на нее, когда он отдаст мне честь. И спросит, не хочу ли я, чтобы её арестовали. Эта мысль заставила его улыбнуться и пожать плечами. Итак, отпуск придется отложить на час другой. Значит, этим вечером им не добраться до Хуис де Фора…

Итак, придется отвезти красотку…

Остается надеяться, – подумал он, – что мы как-нибудь встретимся при более благоприятных обстоятельствах – может быть, за коктейлем, – и вволю посмеемся над этим. Она, конечно, поймет, в каком она долгу передо мной.

Да Силва отвернулся к рулю, старательно изобразив угрюмый вид, обычный для водителей, уступивших в споре с пассажиром. Он потянулся, чтобы опустить флажок; это было одним из нововведений, поэтому он никогда о нем не думал, а сейчас вдруг понадеялся, что он работает. Но надежда была напрасной. Маленький черный ящичек тут же начал тикать, выставляя цифры одну за другой. Настроение его улучшилось. Кто знает? подумал он. – Мы можем даже подрабатывать. Управление, конечно, могло бы это использовать…

– Хорошо, синьора. Вы победили. Нет нужды звать полицейских. Куда вас отвезти?

Если бы он увидел триумфальное выражение её лица, то бы мог бы отнести его на счет естественной реакции женщины, выигравшей у врага, мужчины, сломавшей превосходство водителя такси. Если бы он заметил её торжество, то был бы слегка удивлен, сочтя его слегка преувеличенным для такой маленькой победы. Однако к тому времени, когда он поправил зеркало заднего вида и взглянул на нее, она прекрасно контролировала свои чувства и встретила его серьезным взглядом.

– Сначала по Копакабане – через новый тоннель и авениду Принцессы Изабель. Потом я скажу, куда дальше.

Бразильцы обычно фатально воспринимали приказы, которых невозможно избежать. Да Силва завел мотор и влился в поток машин, направляясь на юг по краю Фламенго. Хорошо хоть, что ей не нужно в какой-нибудь из северных пригородов бесконечно растянувшегося города; это утешало. Копакабана была по пути: он знал радиомагазин на авенида Носса Синьора всего в квартале от его собственной квартиры на набережной, и мог взять комплект ламп там. Капитан усмехнулся странной ситуации и принял вид рядового таксиста, общаясь с пассажиром в их обычной манере, хотя старался делать это чуть менее небрежно, чем они.

Триумфальная улыбка исчезла с лица Рамоны Марианны Веларес, но сама она щедрой рукой раздавала себе поздравления. Будучи столь же правдивой, как и большинство женщин, Рамона немного приврала в своей истории о проблемах с такси и таксистами. Она в самом деле прождала два напряженных часа, правда, скорее сама отказываясь от услуг таксистов, чем те отказывали ей. Не то, чтобы они знали, что им отказывают; она просто рассматривала водителей у светофора на руа Силвейра Мартинес, когда те останавливались на красный свет, а затем давала им уехать. Она целеустремленно искала такого, который казался бы достаточно сдержанным, чтобы не задавать лишних вопросов насчет её цели, достаточно вороватым, чтобы не беспокоится о законности её предложения, и достаточно небогатым, чтобы согласиться это предложение принять. Когда у светофора притормозил да Силва, она была уверена, что нашла такого, и не собиралась позволить ему ускользнуть. Этот кудрявый, крепкий, усатый шоферюга показался превосходным кандидатом, а его очевидная нелюбовь к блюстителям закона только подтвердила правильность выбора.

Впрочем, – лениво думала она, глядя на его орлиный профиль, крепкие челюсти и отмечая широкие плечи и крепкие мышцы рук, – он мог быть даже привлекательным, если бы когда-нибудь мылся. Но эту мысль она сразу отбросила: сейчас не до романтики. Но мысль вернулась. По сравнению с ним Чико смотрелся слишком молодо. С другой стороны сомнительно, что её разбойник – шофер мог заплатить хотя бы за скромный ужин, а Чико не только мог, но и в скором времени должен был заполучить по-настоящему большие деньги. И она тоже, если сумеет привлечь таксиста на свою сторону.

Пора было начинать.

Она наклонилась вперед, постучав по его плечу, вполне уверенная, что низкий вырез блузки виден в зеркале заднего вида под самым выгодным углом.

– Синьор?

Да Силва мельком глянул в зеркало, отметил роскошную линию шеи, крепкую начинку декольте, и сглотнул.

– Синьора?

Она загадочно улыбнулась и откинулась назад, довольная, но не удивленная результатом своей женской уловки.

– Скажите мне, синьор, в каких трущобах вы живете?

– Прошу прощения?

Да Силва на мгновение оторвал взгляд от дороги, чтобы взглянуть через плечо, удивляясь вопросу, и тут же отвернулся. На глупые вопросы можно отвечать когда угодно, а на задачки транспортного потока в Ботафого, где он сейчас оказался, отвечать требуется мгновенно, иначе движение само себе ответит, обычно с трагическими последствиями. Он немного сбавил скорость, перестраиваясь в правый ряд, и улыбнулся про себя. Если у пассажирки возникло чувство превосходства при мысли, что он обитает в одной из фавел на горных склонах, пусть тешится. В самом деле, такое предположение было вполне логичным: 95 процентов городских таксистов жили в трущобах. Ничего лучшего они позволить себе не могли.

А когда, наконец, придет день, – думал он, – когда нам случится случайно встретиться на светском приеме, твое смущение станет ещё больше. Как и мои преимущества, естественно.

Ему удалось напустить на лицо выражение, сочетающее некоторый фатализм насчет своей бедности с оправданным негодованием в связи с её словами.

– Я, синьора? – и экспромтом выдал: – На Лагоя Родригес де Фретас…

– Те, что называют Прайя до Пинто?

– Нет, синьора. Те напротив, на этой стороне, на Морро дос Кабритос. Их называют Кататумба.

Она ответила довольной улыбкой. Казалось, он все больше подходил для их целей. В Кататумбу даже полиция не совалась. Даже парами, даже нарядами. Это было бы идеально…

– И я полагаю, синьор женат? – распросы продолжались.

– Женат?

Странный вопрос, но он представил, что за день работы таксисты и не такие вопросы слышат.

– Нет, синьора.

– Но молодой здоровый мужчина, вроде вас, должен иметь подружку? Чтобы готовить, или стирать. Или, ну – заботиться о нем?

Да Силва нахмурился. Он знал, что некоторые любят разговаривать с таксистами, как другие любят разговаривать с парикмахерами, или сами с собой, но нарастало подозрение, что за вопросами стоит какая-то цель. Конечно, есть женщины, испытывающие сексуальное наслаждение от совокупления с мужчинами, стоящими гораздо ниже на социальной лестнице, и чем больше это различие, тем больше удовольствие. Похоже, так утоляется некоторое чувство вины. Он взглянул в зеркало, встретив её холодный, жесткий взгляд, и снова стал смотреть на дорогу. Нет, цель её расспросов о его личной жизни совсем не желание её разделить. Какая жалость! И все же что-то у неё на уме, и единственный способ узнать – продолжать маскарад.

Он печально улыбнулся, повертев головой, чтобы показать свою рубашку и явно нестиранный воротник.

– Нет, синьора, боюсь, я не так удачлив. Никто мне не стирает, справляюсь сам, когда есть время. И никто не готовит. Я ем там и тогда, когда могу. – Тон приглашал к сочувствию, типичный тон любого таксиста на его месте. И цель его была совершенно очевидна – извлечь как можно больше чаевых.

– Понимаю.

Пассажирка откинулась назад, словно разговор был окончен, лицо её стало непроницаемым. Итак, готовит сам, да? А как проверишь? И все же, похоже, он и в самом деле жил один, а если нет, мог легко отделаться от любого партнера на несколько дней.

Да Силва терпеливо ждал; уверенный, что расспросы далеко не закончены. Он въехал в тоннель Ново, вынырнул на Копакабане и пересек Руа Барата Рибейро, сбросив скорость и глядя в зеркало.

– Вы хотели попасть сюда? Авенида Принцессы Изабель.

– Поезжайте вдоль пляжа. К Арпоадор…

Для женщины, угрожавшей позвать полицию, если её не отвезут, куда нужно, она казалась слишком нерешительной насчет конечной цели поездки.

Значит, он был прав: расспросы ещё не закончены. Капитан вдруг подумал о возможной причине её неуверенности – отсутствии денег. Но тут же отбросил эту мысль. Слишком печально, если только это удастся выдать Вильсону как причину опоздания. И, думая о Вильсоне, да Силва наклонился вниз и крутанул переключатель. Если Вильсон где-то поблизости от своего приемника, пусть тоже послушает странный разговор. По крайне мере, узнает причину задержки и заодно станет ценным свидетелем.

Пассажирка смотрела в окно, тщательно готовя свои следующие реплики. Сомнений не оставалось: кандидат подходил превосходно, жил один в захудалых трущобах и вряд ли бы нервничал, придись ему взять на несколько дней жильца. И уж тем более не отказался бы таким образом заработать. Она вздохнула, принимая решение, и наклонилась вперед. Вырез ещё раз открылся, на этот раз без её участия; ей было не до кокетства.

– Синьор?

– Синьора?

– Прижмитесь где-нибудь у бровки на минутку. Я хочу вас кое о чем спросить.

Сбавляя скорость, капитану удалось проехать ещё несколько кварталов. Она попросила в самый неудачный момент, как раз напротив его собственной квартиры. Было бы жутко неловко – причем для них обоих – когда портье открыл бы дверь машины, чтобы приветствовать уважаемого жильца. Наконец он нашел свободное место, свернул к тротуару, заглушил мотор и обернулся, положив руку на спинку сиденья и разглядывая девушку.

– Да, синьора?

Тон его явно намекал, что если она без гроша, то можно как-нибудь договориться.

Она прекрасно его поняла, покраснела, но продолжала задавать вопросы.

– Прежде всего, как вас зовут?

– Меня, синьора? – Начал он с правильно избранной комбинации подозрительности и недоумения. – А зачем?

– Я хочу знать, как вас зовут?

– Хосе Мария Карвальо, – он пожал плечами.

– Полиция вас не разыскивает?

Недоумение обернулось злостью

– Если бы меня разыскивала полиция, синьора, стал бы я весь день разъезжать в такси у них под носом? Полиция не слепа, а я не идиот.

Его тон показал, что вопрос неуместен. Она прикусила губу. Да Силва усмехнулся про себя. Тебе надо попрактиковаться в подобных ситуациях, подумал он и решил ей помочь. Иначе он лишится шансов попасть на охоту.

– Синьора! Вы от меня чего-то хотите. Не нужно бояться. Что именно?

Она облегченно кивнула: теперь инициатива исходила от него.

– Как вы отнесетесь к предложению подзаработать?

Брови да Силва взлетели вверх, потом вернулись в прежнее положение.

– Мне всегда нравилось зарабатывать деньги, синьора. Но о каких деньгах мы говорим? И что за эти деньги нужно сделать?

– Я говорю о больших деньгах. Тысяча конто – тысяча новых крузейро, вот.

Лицо да Силва осталось бесстрастным, но под внешним спокойствием его грызло раздражение. Теперь он понимал, что именно его такси выбрали не случайно. И хотя он заранее знал, что его мужское обаяние тут не при чем, досадно было обнаружить, что благодарить следовало свой бандитский облик. Конечно, это давало преимущество в самых разных ситуациях, но все же он чувствовал себя слегка обиженным. Ладно, если ей нужен бандит, она его получит.

– За тысячу конто, синьора, мне все равно, что нужно делать. Считайте, что договорились.

Девушка улыбнулась, довольная, что так точно вычислила его алчность, и все же немного расстроенная, что он даже не торговался. Впрочем, все дело в деньгах. Попроси она его о любезности, был бы он так же сговорчив?

Не глупи, – сказала она себе, – ты что, занялась этим только для развлечения?

– На самом деле ничего страшного, – спокойно сказала она. – Все, что я от вас хочу – это позволить моему другу два-три дня провести у вас в Кататумба.

На миг да Силва удивился: может, он неправильно понял ситуацию? Но уже знал, что нет. И, возможно, знал немного больше. Он хитро покосился на нее.

– Другу? Или вам?

Ответом был возмущенный и злой взгляд.

– Давайте без глупостей, синьор, – твердо осадила она, а потом заставила себя расслабиться. Искала бандита, аморального корыстного типа? Тогда не удивляйся, что нашла. И прежде всего, не теряй его! Они не растут на каждом кустике и не сидят в каждом такси. Чего ты, в самом деле, злишься? Впрочем, с неожиданной честностью она допустила, что его предложение могло показаться даже привлекательным. Она прогнала эту мысль, сконцентрировавшись на своей миссии, и, сдерживая злость, сказала:

– Не мне, синьор. Другу, мужчине.

Капитан почесал щетину и засомневался. Разыгрывать роль бандита оказалось более занимательно, чем он думал; когда он видел бандитов обычно в своем кабинете или в тюрьме – они совсем не казались ему забавными. Но он заставил себя думать о деле.

– Есть небольшая проблема, синьора. У меня одна койка…

Глаза Рамоны бешено сверкнули. Итак, этот засранец сам себе готовит? И стирает? Спорю! Возможно, подружки у него не спят, зато наверняка слоняются вокруг и видят, кто ложится в его единственную кровать! Она заставила себя успокоиться, чтобы голос прозвучал безразлично.

– Если синьора не интересуют деньги… Если сумма слишком мала для человека с его благосостоянием…

– О, нет, деньги меня очень интересуют!

– Тогда, я уверена, вы справитесь даже с одной кроватью!

Ее ледяной тон показал, что он с одинаковым успехом мог провести две-три ночи меряя шагами пол – если в хибаре был пол – или куняя стоя. Ее это не волновало, она вовсе не беспокоилась о нем, договариваясь о жилье для кого-то в его лачуге.

Да Силва усмехнулся про себя, подумав с упреком, что ей следовало быть с ним помилее. В конце концов, они на грани того, чтобы стать соучастниками преступления.

– Раз нужно – справлюсь, – нравоучительно заметил он, внимательно изучая её лицо. – Но думаю, вашему другу беспокойства ни к чему. Могу заверить вас, в полиции Кататумба на меня ничего нет.

Она не знала почему, но чувствовала, что должна объясниться; речь шла уже о деле.

– Это только шутка. Часть испытания студенческого братства.

– Братства, синьора? – озадаченно нахмурился он.

– Это как клуб. Так заведено в университетах. Мой друг хочет вступить в этот клуб, а там настаивают, чтобы он это сделал… – Она запнулась. Как же объяснить? Но это не понадобилось, потому что по его лицу было видно, что он не верит ни одному её слову.

– Не нужно, синьора, – мягко остановил её да Силва. – За тысячу конто объяснения не нужны. Однако у меня есть один вопрос. Как его зовут? Этого вашего друга? – спросил он, как бы извиняясь. – В конце концов, два-три дня мне нужно его как-то называть!

– Его зовут Жоао.

– Хорошее имя. Жоао, а фамилия?

Она спокойно посмотрела на него.

– Жоао Фулано.

Местный эквивалент Джона Доу… Да Силва понимающе улыбнулся.

– Знаете, у нас там это имя встречается куда чаще, чем вы могли подумать. А где я его заберу? И когда?

– Вы подберете его завтра. – Теперь девушка говорила быстро, как будто хотела поскорее покончить с делом. – На перекрестке Фонте де Саудаде и Эпитасио Пессоа. Это очень близко от ваших мест. Он будет на виду – то есть, не на главной улице, конечно…

– Придется подняться метров на пятьсот, – сухо заметил да Силва. Надеюсь, он в хорошей форме.

– В хорошей, он спортсмен. – Она оборвала себя, сердясь, что дает информации больше, чем полагалось по плану.

– А время?

– Девять утра. Ровно.

– Я буду там вовремя.

– И если его почему-то не будет на месте, вам больше нескольких минут ждать не нужно. Тогда он будет там же на следующий день. Ясно?

– Абсолютно. А как я его узнаю?

– Вероятно, на том углу он будет единственным, обычно там нет никого, кроме нянек, прогуливающих малыша. – Рамона заколебалась, понимая, что может получиться по-другому, и нужно что-то получше…

– Ну, мой друг довольно высок, худощав, молод…

– Как молод?

– Ему немного больше двадцати. Студенческие годы…

– А как он будет одет? – он предостерегающе поднял руку. Возможно, лучше мне сказать, как ему следует одеться. Наверняка он никогда раньше не был в трущобах, а нужно, чтобы его не приняли за чужака. – Он снова поднял руку, останавливая её возможное несогласие.

– Скажем, он должен быть одет не лучше, чем я. В старой кепке, если найдется. На горе их немногие носят, но носят, зато они прикрывают волосы и часть лица. Пусть не бреется. И если его одежда – его старая одежда – ещё не вышла из моды, лучше взять что-то у сборщиков тряпья, или испачкать одежду.

– Я передам.

Да Силва вспомнил о куда более важном.

– И скажите ему быть особенно осторожным с туфлями. Если у него будет приличная пара туфель, он не только будет вызывать подозрение, но их могут просто спереть. Как и все прочее, что будет у него с собой, конечно. Хорошие туфли пользуются огромным спросом в таком месте, как Кататумба, где приходится по нескольку раз на дню подниматься и спускаться с горы.

– Я ему скажу.

Если познания таксиста по части маскировки оказались слишком широки, или его язык, вопреки внешности, казался слишком интеллигентным, она никак не реагировала.

– Это все?

– Далеко не все, – да Силва изучал её лицо. Боже, какая все-таки хорошенькая! Однако не время… Он поиграл желваками на скулах, прищурился. – Вы обошли вопрос оплаты. Как я получу деньги? И когда?

Она нагнулась над своей сумочкой.

– Я дам вам пятьдесят конто. Остальное будет завтра у моего друга. Или на следующий день, – в зависимости от того, когда вы его заберете.

– Хорошо, – кивнул да Силва, – только скажите ему, чтобы это были старые крузейро. Я слышал, новые подделывают ещё до того, как правительство их официально выпускает.

Это было правдой, он не только слышал это, но и знал. Одно из многих дел, к которым ему предстоит вернуться после отпуска.

Какого отпуска? Он отогнал эту мысль.

– Я скажу, – повторила девушка, – будут старые крузейро. Новых я ещё не видела. – Она подняла глаза и произнесла медленно и осторожно, явно желая, чтобы значение её слов до него дошло. – Мой друг принесет только то, что полагается по нашему уговору, и эти деньги ваши. Поэтому никто не выиграет, если его ограбят.

Она развернула толстую пачку банкнот.

– Вот, плюс два конто за такси.

Он коротко кивнул, не собираясь пересчитывать, и сунул толстую пачку в карман. Потом повернулся назад к рулю и к зеркалу, отражавшему его лицо.

– Никто не собирается его грабить.

Капитан нажал стартер, послушал, как моментально откликнулся мотор, затем взглянул в зеркало заднего вида.

– Хорошо. Завтра в девять. Если его не будет к девяти пятнадцати, то послезавтра. Жоао Фулано. Угол Эпитасио Пессоа и Фонте де Сьюдад. – Он кивнул. – А теперь синьора, куда вас отвезти?

– Никуда, – она спокойно защелкнула сумочку. – Я оставляю вас здесь. Вы ничего не добьетесь, пытаясь следовать за мной, и я полагаю, не станете этого делать.

Да Силва старался удержать на лице серьезное и даже безразличное выражение, но это требовало немалых усилий. Конечно, она должна знать больше! Как бесчестный таксист, он бы определенно выиграл, узнай, кто она и где живет. Это могло послужить вполне приличным основанием весьма доходного шантажа. Если, например, афера окажется не такой невинной, как она утверждает.

Как офицер полиции, он выиграл бы не меньше. И последнее: как он, нормальный здоровый мужик, которого некому кормить и обстировать, и некому о нем заботиться, как он позволит этой красивой женщине просто уйти, чтобы никогда больше её не увидеть? Нет, он не мог, и любая женщина должна это осознавать. Да Силва решил, что в будущем должен сказать ей об этом за коктейлем. Если вдруг не придется сказать об этом раньше – в полицейском управлении.

Отогнав эту неприятную мысль, он повторил:

– Как прикажете, синьора.

– Ладно.

Она отрыла дверь, шагнула на тротуар и приостановилась. Потом наклонилась через открытое переднее окно, на этот раз придерживая блузку на груди рукой. Да Силва едва сдержал невольную улыбку. Она изучала его лицо.

– Не пытайтесь меня преследовать!

Она старалась говорить холодно, приказным тоном, ещё минуту смотрела на него, а потом шагнула на мостовую, махнув рукой водителю приближавшегося такси.

Да Силва в отчаянии воздел глаза к небу – и тут же отметил номер такси, в которое она села. Он не имел ни малейшего желания её потерять, но ухватиться было не за что. Не ехать за ней? Действительно, некоторым просто нельзя выходить из дома без няньки. Он подождал, пока такси с девушкой минует следующий светофор и двинулся следом, пропустив вперед несколько машин.

Интересно, кто финансирует невинные затеи студенческого братства? Обычно братства принимают новых членов в начале учебного года, а не во время рождественских каникул. С другой стороны, неужели его хорошенькая пассажирка лукавила?

Ужасная мысль, – грустно вздохнул он и поехал дальше, держа переднюю машину в поле зрения.

Глава 4

Вильсон, уже переодевшийся для поездки в в Гойас, в десятый раз за последний час взглянул на свои часы, а потом мрачно нахмурился, разглядывая в окно движение транспорта на проспекте внизу в поисках знакомого такси. Обычно вид на восточный берег Лауа из его апартаментов ему очень нравился. Высокое кольцо соседних гор, отвесные скалы Корковадо с сияющей статуей Христа наверху контрастно отражались в зеркальной глади безмятежной лагуны. Собственно, пейзаж и заставил его снять эту квартиру, несмотря на непомерную цену, которая заставляла чертыхаться каждый раз, выписывая чек.

Сейчас его крайне заботило, что друг не появлялся. Черт побери! Он должен был ещё заехать на работу! Весь день потерян из-за того, что да Силва пришлось возиться с этим чертовым такси, и совершенно ясно, что неприятности с ним только начинаются. Так всегда было, и так будет. Да Силва обещал уложиться в полчаса, хотя бразильцы представления не имеют о времени, а уж да Силва – меньше всех, но даже для него это слишком!

Обычно меньше чем за двадцать минут удавалось доехать от Катете до Сао Клементе, и ни о каких пробках в это время и речи не шло. Даже если он почему-то поехал через Копакабану, надо добавить только пять минут – не больше. Вильсон отлично знал, что десять минут больше, чем достаточно, чтобы заправить машину, даже такого монстра. Нет, Зе давно должен быть здесь, и Вильсон раздражался все сильнее.

С недовольной гримасой на лице он прошагал назад к маленькому бамбуковому бару, подтянул табурет и налил себе коньяку, уже не в первый раз. И мрачно подумал, что если в дорогу придется взять только три бутылки "Реми Мартен" вместо четырех, его опоздавшему другу некого будет винить, кроме себя. А то, что трех не хватит, он не сомневался.

Он опрокинул бокал, чувствуя, как согревается нутро, закурил и глубоко затянулся, а чтобы успокоиться, за неимением лучшего занятия, попытался прочесть мелкую печать на задней стороне бутылки. Ему вдруг пришла в голову мысль, что никто никогда не читает эти мелкие надписи на бутылках спиртного, будь то спереди, или сзади. Может быть, вместо указания процента спирта или адресов заводов – производителей, – подумал он вдруг, маленькие письмена снимали всякую ответственность за тяжкие последствия? Вполне возможно! Он задумчиво поднял глаза, осмысливая новую теорию, и вдруг услышал несвязные звуки, за которыми последовало что-то похожее на голоса.

Вильсон нахмурился, ощущая бремя выпитого. Шум не мог доноситься сверху, потому что наверху соседей не было. И не мог долетать от соседки снизу, потому что, во-первых, она была очень тихой, а во-вторых, уехала на неделю в отпуск. Вильсону это вдруг не понравилось. Почему она заслужила отпуск, а он нет? Он понимал несправедливость своего возмущения, потому что незамужняя хорошенькая девушка ему нравилась, да к тому же не раз одаривала его долгим взглядом в лифте. И потом она…

Он остановился, прислушиваясь. Шум доносился с полки напротив бара, где у него стояла коротковолновая радиостанция. Вильсон легонько икнул и призадумался.

Может быть, да Силва снова включил в автомобиле рацию? Конечно может. С да Силва все возможно. Но зачем? Вильсон нахмурился. Очевидно, чтобы сказать, где он, или, на худой конец, почему опаздывает. Ну, если да Силва был не больше, чем в квартале отсюда со своей неудачной имитацией передатчика Маркони, это пустая трата времени. С другой стороны, подумал вдруг Вильсон, – если Бог велел прощать, он смог бы простить да Силва его медлительность.

Вильсон тряхнул головой, отчасти в недовольстве, отчасти чтобы прояснить мозги. Что может оправдать такое опоздание! Он думал и ходил вокруг бара, потом, качнувшись, склонился над радиостанцией и потянулся к микрофону.

– Да? Зе? Это ты? Где ты, черт тебя подери?

Потом опомнился.

– Извини. Я имел в виду, поторопись, пожалуйста!

Он перешел на прием и немного подстроил частоту, больше наудачу, чем надеясь на успех. В динамике стояла тишина. Либо Зе в этот момент был слишком занят чем-то другим, либо его бразильский друг забыл, как работать с радио, либо этот клубок изношенных проводов в конце концов отказал. Или все три причины сразу.

Взбешенный Вильсон уже решил выключить приемник, но тут вдруг услышал знакомый голос друга.

– Простите, синьора…

Вильсон отодвинулся, хмуро глядя на аппарат, и тут его осенила единственно возможная причина, все объясняющая. Женщина? Триста шестьдесят пять дней в году, и да Силва приспичило выбрать один – единственный, день их отъезда в отпуск, чтобы подцепить бабу? Прекрасно! Он приник к приемнику, полный решимости собрать достаточно улик для нагоняя, который собирался задать своему заблудшему другу, когда, наконец, мозги его заработали.

Вильсон отчаянно потряс головой, стараясь разогнать коньячные пары. Голова прояснилась, и он вдруг встревожился. Ясно было, что да Силва никогда не включил бы радио только для того, чтобы известить мир, что опоздание связано с женщиной. Совсем наоборот. Проанализировав имевшиеся факты, Вильсон кивнул, довольный работой своих мозгов и тем, что мало-помалу трезвеет. Причины, заставившие да Силва прибегнуть к радио, явно были гораздо серьезнее.

Его приемник снова затрещал. Вильсон постарался подстроиться и уйти от шумов, ругая на чем свет стоит несовершенство автомобильного передатчика. Он старался крутить ручку помедленнее, и голос да Силва вдруг загремел на всю квартиру громко и ясно.

– … дос Кавритос… Кататумба…

Вильсон ещё сильнее нахмурился и уставился на приемник. Кататумба? Это же трущобы на той стороне залива…Кататумба, конечно, была самым преступным районом в городе. Может быть, карабкаясь полмили вверх, чтобы принести пять галлонов воды в банке из-под бензина, человек становился злым?

Вильсон ломал голову над словами да Силва. Смысл сообщения до него не доходил. Он снова сосредоточился на приемнике, приник к затянутому тканью динамику, но слышал только шум эфира. Проклятье! И вдруг безмолвие разорвал совсем другой голос. Он звучал совсем слабо, видимо, его обладатель сидел не рядом с радио, а скорее всего на заднем сиденье. Голос был женский.

– … заработать?

Казалось, пауза длилась бесконечно, пока он не услышал хоть какие-то обрывки ответа. Голос прозвучал жестко, это, конечно, говорил да Силва.

– … заработать… каких деньгах…что нужно сделать?

Ага! Не у да Силва просили деньги, ему их предлагали! И капитан, казалось, готов был их принять. Если в этих загадочных коммерческих переговорах и был какой-то скрытый смысл, Вильсон честно должен был признаться, что до него он не дошел. Будь проклято дешевое автомобильное радио! Да Силва подавал ему намек за намеком, но все скрывал проклятый шорох! Он попытался увеличить громкость приемника, но добился только хриплого воя, почти его оглушившего. Пришлось торопливо повернуть ручку влево, потом медленно повести её вправо. Такая стратегия, казалось, сработала; голос да Силва снова вернулся, на этот раз четкий.

– …полицию…

Ха! Голос снова затих, но теперь это было неважно, наконец сообщение дошло до него! Да Силва был в беде и хотел вызвать полицию! Как это он умудрился попасть в беду за такое короткое время с тех пор, как они разговаривали по телефону? Вильсон отошел от бара к стойке с телефоном, поднял трубку, набрал знакомый номер. После первого же гудка ему ответили.

– Кабинет капитана да Силва.

Это был голос пожилой и очень опытной секретарши Зе. Вильсон начал было ухмыляться, но тут же перестал.

– Дона Долорес? Лейтенант Перейра уже вернулся с ланча?

– Мистер Вильсон?

Он невольно улыбнулся и огорченно подумал: шесть лет в Бразилии, два миллиона за уроки португальского, но его всегда будут узнавать по телефону; навсегда останется чертов акцент. Потом пожал плечами. По крайней мере, хорошо, что Вашингтону неизвестны его языковые трудности. Иначе быть ему третьим вице-консулом в Ньюкасл-на-Тайне.

– Да, синьора. Лейтенант Перейра уже вернулся с ланча?

– Лейтенант Перейра? – удрученно фыркнула дона Долорес. Он не ходил на ланч. У него в столе черствеет сэндвич. Принесли с доставки. – Она явно снимала с себя всякую ответственность за здоровье тех, кто покупал сэндвичи с доставки.

– Могу я с ним поговорить?

Но дона Долорес была далека от того, чтобы закончить разговор. Вынужденная на две недели перенести свои материнские инстинкты на заменяющего да Силва лейтенанта, она теперь спешила поделиться.

– Он ещё пьет содовую из автомата. Апельсиновую, мистер Вильсон! Столько газа, не говоря уже о сахаре!

– Дона Долорес! Мне срочно!

На дону Долорес это не произвело впечатления. Что может быть более неотложным, чем здоровье?

– Хорошо, мистер Вильсон, – тон явно советовал ему обратиться к врачу, – я его позову.

Щелкнула поднятая на другом аппарате трубка, прозвучал знакомый голос. Перейра как всегда говорил бодро и кратко. Люди, которые не были бодры и всегда наготове, долго с капитаном да Силва не работали, а Перейра продержался уже пять лет. Голос лейтенанта звучал дружелюбно, но настороженно.

– Мистер Вильсон? Как дела? Я думал, вы с капитаном да Силва уже на полпути в горы. Что случилось?

– Он до меня так и не доехал, но я перехватил по радио. Из такси…

Вильсон сообщил, что он услышал, не позволив себе комментариев по поводу качества автомобильного радио. В сообщении такого рода он был непревзойден. Его память никогда не подводила, богатая практика позволяла разместить события в надлежащем порядке, с замечательной способностью рассчитать временные интервалы между ними. Когда он закончил, Перейра нахмурился.

– Вы говорите, не походило, что он особенно встревожен?

– Странно, но не был. И все-таки нет сомнения, что он просил меня связаться с полицией. Конечно, прием от его рации ужасен, поэтому я могу ошибаться, но не думаю. – он нахмурился, на секунду задумавшись. – Вы можете поручить кому-нибудь найти его и помочь? Знаете номер его машины? По-моему, он из Гуанабары.

– Да, – подтвердил Перейра, – и любой патрульный знает такси капитана да Силва. Я запрошу их, как только повешу трубку. Как вы думаете, в каком районе он был?

– Ну, вы можете узнать, когда он выехал из гаража Катете… Оттуда он направился ко мне, хотя сказал, что собирается заехать за радиолампами. Но я не думаю, что он поехал бы за ними за город. Как я догадываюсь, он может быть где-то между Копакабаной и моим домом. Но судя по качеству приема, не близко. И это все, что я могу сказать.

– Спасибо. – Трубка щелкнула – Перейра не собирался попусту терять время.

Вильсон положил трубку и повернулся к радиостанции, но теперь тот не поддавался никаким убеждениям и оставался немым. Либо да Силва отключился, либо – гораздо хуже – кто-то его отключил. Ладно, ничего не поделаешь. Теперь оставалось только ждать, пока патрульные машины найдут такси да Силва.

Он обернулся к бару, снова выдвинул табурет и хмуро глянул на бутылку коньяка. Потом пожал плечами. Раз отпуск откладывается, им явно не понадобятся четыре бутылки "Реми Мартена". Трех должно хватить. Удовлетворенный этой безупречной логикой, Вильсон уселся на табурет, налил себе изрядную дозу и позволил себе расслабиться в ожидании новостей.

Глава 5

Такси, за которым ехал да Силва, свернуло с авеню да Атлантика на авенида Райна Элизабет, направляясь в Ипанема и Леблон. Да Силва сбавил скорость, немного поотстал, зная, что движение вдоль этой части пляжа будет менее напряженным и девушка, если вздумает осмотреться, может его заметить. И все же, держась на дистанции в два квартала, можно надеяться остаться неузнанным. На расстоянии все такси в Бразилии казались одинаковыми, за исключением новых "фольксвагенов", которые стали появляться на улицах и совсем не походили на такси.

Он свернул с Райна Элизабет на авенида Виейра Соуто, сохраняя дистанцию, и только расслабился, как тут же подпрыгнул, прикусив язык, когда сирена взвыла прямо ему в ухо и рев её диким эхом отозвался внутри его черепа. Ошарашенный, он автоматически принял вправо, чтобы дать дорогу скорой помощи, полицейской машине или чему-то ещё пронестись мимо по проспекту, но вместо этого перепугавшая его патрульная машина подрезала его и затормозила впереди. Кипя от злости, он нажал на тормоз, так что завизжали шины, и только чудом избежал столкновения. Упершись бампером в заднее крыло патрульной машины, капитан ожидал объяснений, и взгляд его леденел от злости. А впереди спокойно исчезала за поворотом машина, которую он преследовал.

Два полицейских в штатском с пистолетами в руках поспешно подошли вплотную к такси да Силва с двух сторон. Не глядя на оторопевшего водителя, как будто отрабатывали это много раз, они на долю секунды замешкались, а затем одновременно рванули задние двери и наставили пистолеты на пол, где кто-то мог согнуться, прячась. Оцепенело осмотрев пустое место, они подняли глаза на лицо капитана. Только один взгляд – и стало ясно, что что-то сделано не так.

– Вы закончили? – голос да Силва отдавал полярным холодом. – Я не хочу мешать вашей работе, но вы не собираетесь объяснить, почему едва не разбили мне машину? Опускаю тот факт, что своими действиями чуть не угробили меня.

Один из полицейских, похрабрее, попытался объяснить.

– Диспетчер принял звонок лейтенанта Перейры, капитан. Сообщение, что у вас неприятности. Мы получили инструкции найти вас и … – он запнулся, сглотнув слюну.

Что бы им не приказали, это была явная ошибка.

– Понимаю…

Да Силва выключил зажигание, мотор его содрогался на выбеге, сотрясая заднее крыло патрульной машины. Несколько купальщиков, наблюдавшим за происходящим через дорогу, поспешили удалиться. Они не знали, что натворил бедолага таксист, что за него так резко взялась полиция, но точно знали, что ни в коем случае не хотят попасть в свидетели. Обычно те проводят в полиции больше времени, чем преступники.

Да Силва залез в патрульную машину и взял микрофон.

– Алло? Говорит капитан да Силва. Я…

– Вас нашли, капитан?

– Нашли, нашли! Так что сообщи это другим машинам, я не хочу, чтобы меня весь день спасали! А теперь соедини меня с лейтенантом Перейрой, ладно?

– Да, капитан!

Да Силва ждал, глядя на проспект, тянувшийся вдоль пляжа до самых скал.

И где же теперь моя прекрасная дама? – рассеянно думал он. Потом опять переключил внимание на связь: щелчки в динамике означали, что Перейра на линии.

Лейтенант явно был доволен.

– Капитан, вас вовремя нашли?

– Вовремя, – да Силва контролировал свой голос, но лейтенант Перейра нахмурился. Он знал: когда капитан говорит таким тоном, значит он сделал глупость. Но какую? А капитан спокойно продолжал: – Знаешь, меня нашли немного раньше времени. Кого мне благодарить за спасение?

– Мистера Вильсона, капитан, – Перейра был не таков, чтобы зарабатывать славу на чужих заслугах, особенно теперь, когда капитан заговорил таким тоном. – Он слышал, как вы просили помощи по радио. Неприятности, капитан?

– Ничего, что бы не могло подождать, – да Силва покачал головой, злясь на себя.

Он сам был виноват, что включил радио, хотя знал, что работает оно из рук вон плохо. Алиби захотелось? Захотелось иметь Вильсона в качестве свидетеля? Какая глупость! Ну, нет смысла причитать, раз дело сделано…

– Вот что я хочу от тебя, Перейра, – капитан выловил из кармана рубашки мятый листок бумаги, развернул и продиктовал номер машины. Записал? Это такси. Все что мне сейчас нужно – его обычная стоянка. Если понадобится что-то еще, я дам знать.

– Хорошо, капитан. Но я думал…

– Что?

– А как насчет вашего отпуска?

– Какого отпуска?

Перейра мудро оставил эту тему.

– Капитан, я сейчас же наведу справки. Вы будете на связи?

– Да, буду ждать.

Наступила тишина. Два здоровяка – патрульных стояли у обочины, нащупывая пистолеты в кабурах под куртками, и глуповато переглядывались. Капитан да Силва смотрел вперед невидящим взглядом, все ещё виня себя за промах. В конце концов Перейра снова вышел на связь.

– Имя водителя – Алонсо, капитан. Женезио Алонсо. Его постоянная стоянка – в конце Леблон, где Атаулфо де Прайа переходит в Диас Ферейра. Возле канала. Знаете, где это?

– Знаю. Возле маленького бара, рядом с булочной.

И когда он уже собирался прервать разговор, мелькнула ещё одна мысль. Нет смысла ждать, когда до этого дойдет.

– Еще одно, Перейра, и очень важное. Я хочу, чтобы ты составил список всех таксистов, живущих в трущобах Кататумба. Хочу копии их запросов на права, это даст мне их фотографии и все прочее… – Немного подумав, он добавил. – И сведения на каждого, кто стоит на учете в полиции. Добудь информацию поскорее, и пусть Руй принесет это на квартиру мистера Вильсона в Лагоа. Знаешь, где это?

– Да, капитан.

– Сделай это как можно скорее. Позвони мистеру Вильсону и скажи, я буду у него, как только смогу. Чтобы он ждал Руя, если тот появится раньше меня. И последнее, – он улыбнулся; патрульные улыбнулись ему. Они не знали, чему улыбается капитан, но предпочитали видеть капитана веселым. – Скажи мистеру Вильсону, чтобы он оставил хоть немного "Реми Мартина".

– Оставить немного "Реми Мартина"? – Перейра явно был озадачен.

– Он поймет, что я имел в виду, – да Силва бросил микрофон и вылез из машины. Потом взглянул на двух дюжих молодцев у тротуара и вежливо кивнул в сторону машины.

– Будьте любезны…

– Да, синьор капитан!

Капитан влез в свою колымагу, завел мотор и подождал, пока патрульная машина удалится. Потом со скрежетом воткнул первую скорость и рванул с места. Купальщики через дорогу с любопытством наблюдали за его отъездом, гадая, сколько ему стоила свобода. Да Силва вздохнул. Может, лучше подождать здесь, пока такси вернется, надеясь, что он не возьмет по дороге другого пассажира? Или послать человека его ждать? Что за день! Что за отпуск!

С набережной он свернул за квартал перед каналом, неофициально служившим южной границей города, срезая угол на Руа Атаулфо – к закусочной, которая вместе с телефоном на стене служила станцией такси. Несколько водителей, прислонившись к мраморному прилавку, потягивали кофе. Да Силва притормозил и довольно кивнул. Последней машиной в очереди было такси, которое он искал; водитель, ссутулившись, читал газету.

Ничего удивительного: девушка просто жила поблизости. Или снова снова сменила такси. Но о таком варианте да Силва и думать не хотел.

Он проехал мимо строя такси, остановившись в стороне от очереди, чтобы показать, что не пытается с ними конкурировать. Потом прошел назад вдоль ряда машин и наклонился к открытому окну.

– Женезио?

– Да?

– Что случилось с девушкой, которую вы подобрали на Копакабане? Вашей последней пассажиркой? Куда вы её отвезли?

В глазах мелькнуло понимание, таксист ухмыльнулся, обнажив желтые зубы.

– О, вы тот парень, из такси которого она вышла! Что вы пытаетесь ей сделать? Что вы ей сказали? – улыбка растаяла, сменившись подозрительностью. – Что вам за дело, куда я её отвез?

Да Силва выудил бумажник из кармана, достал полицейский значок и сунул таксисту под нос.

– Я просто любопытный. Так что ответь, и ты свободен. Где она вышла?

Алонсо перевел взгляд с фото на удостоверении на суровое лицо перед собой и сел прямее, отложив газету.

– Что она сделала?

– Ограбила бензоколонку, – голос да Силва стал жестче. Ну?

Женезио Алонсо думал, что неприлично полицейскому прикидываться таксистом. Однако он сообразил, что этот крутой парень его не поймет.

– У Коронадо. На проспекте…

– Я знаю. Висконде де Альбукерк на канале, – это в трех кварталах от того места, где они находились. – Она вошла в дом? Вела себя так, как будто там живет?

Водитель пожал плечами. Он хотел помочь, но как ведет себя человек, где-то живущий? И он пошел на компромисс.

– Она вошла.

Да Силва попытался придумать ещё вопросы, но не смог, водитель едва справился с одним.

– Что она на самом деле натворила?

– Оставила сдачу в супермаркете, – буркнул да Силва и зашагал к своей машине со злым блеском в глазах. Значит, Коронадо?

Он сел в машину, свернул за угол и, проехав два квартала, замедлил ход перед новым роскошным многоквартирным зданием. Коронадо был известен как дом самых богатых женщин – точнее, женщин самых богатых. Значит, квартира принадлежит кому-то другому, а не этой девице; а он чего ожидал? Чтобы такое тело осталось никем не востребованным?

Он вздохнул; какая жалость, но не в обычном смысле слова! Какая жалость! Если когда-либо он встретится с этой девушкой на коктейле, то сможет там быть только официантом по найму.

Несмотря на разочарование при виде роскоши, в которой живет девушка, мысль о том, как он подает напитки, заставила да Силву улыбнуться.

Долговязый портье в плохо сидевшей униформе, свысока косился на него, озабочено выглядывая из окна.

– Кто вызывал такси?

Он был обеспокоен. Вызвать такси обычно просили его, а раз люди вызывали сами, то неужели он попал в немилость? Но потом он вспомнил, что полчаса отсутствовал, и лицо его прояснилось, но только на минутку. Таксист уже вытаскивал бумажник из кармана и через секунду предъявил ему полицейский значок.

– Девушка, – начал да Силва, опуская бумажник в карман. вошла сюда минут десять назад, самое большее – пятнадцать.

– Она здесь живет?

– Понятие не имею. Я знаю, что она вошла.

Лицо портье снова прояснилось: типично для полиции: искать невесть кого. Во всяком случае, он не при чем.

– Я только что вернулся с почты, капитан. Сию минуту, он показал рукой в сторону стопки неразобранных конвертов. У нас там ящик. Более надежно, чем…

Да Силва не интересовала жизнь здешних обитателей.

– Вы можете узнать её по описанию. Рост – метр семьдесят; вес 55 – 60 килограммов; волосы – темные, курчавые, она их носит распущенными по плечам, – он следил за лицом портье. – Невероятно красивая…

К нотке превосходства в голосе портье добавился оттенок сожаления.

– Я уверен, капитан знает, что такое Коронадо. Здесь нет некрасивых девушек. И волосы они укладывают каждый день по разному, – видит Бог, он старался помочь. – Если бы вы знали имя…

Да Силва не дал себя сбить; по крайней мере, портье подсказал ему идею. Идею не особенно блестящую, но первую за все это время.

– Есть у вас список жильцов? Имена и квартиры?

– Конечно, капитан.

Портье порылся в ящике стола и наконец нашел то, что хотел.

– Мы даем их каждому новому квартиросъемщику на случай, если она, то есть, если они захотят знать, кто их соседи.

– Он соответствует?

– Да, синьор. Люди не съезжают до окончания срока аренды. Или, во всяком случае…

Да Силва не обращал на него внимания. Список состоял, в основном, из имен незамужних женщин, ни одно не казалось знакомым, так что список был бесполезен. И все же одна из фамилий могла быть её, если, конечно, она просто кого-то не навещала. Ждать, пока красотка вновь появится? Так можно проторчать неделю… Он вздохнул, сложил листок и сунул его в карман.

– Ладно… Спасибо.

– Не за что, капитан.

Да Силва долго ещё смотрел парня с лицом хорька под безвкусной кепкой, но не мог ничего придумать. Плюнув, он вышел, сел в машину, завел мотор и перегнулся через руль, глядя на холодный фасад здания. Где-то там скрылась девушка, которую он так хотел увидеть снова, и только отчасти – по долгу службы. Хотя почему только отчасти, если за её жилье платит другой мужчина? Этого он и сам не понимал.

Капитан вздохнул, пожал плечами и отъехал, лавируя в потоке машин. Направился он на север, в Лагоа, к квартире Вильсона.

Глава 6

Вильсон широко распахнул дверь и отпустил в сторону, испытующе глядя на да Силву и бумажный мешок, который тот принес.

– Ну, наконец-то! Перейра передал мне твое сообщение, включая ненужное замечание о "Реми Мартин", и я принял его к исполнению. Чем и горжусь. А что там у тебя? Ланч?

– Приготовься к сюрпризу, – усмехнулся да Силва. – Ты прав. Я остановился у Боба и взял несколько сэндвичей. По дороге поесть не удастся, и вообще один Бог знает, когда мы ещё поедим.

Он протиснулся мимо Вильсона в комнату и, поставив пакет на бар, посмотрел на свет коньячную бутылку.

– Да, вижу, я слишком задержался…

– Ну, – начал оправдываться Вильсон, – если бы ты пришел, как мы договорились, вместо того, чтобы ввязаться в переделку, из которой мне удалось тебя спасти… Между прочим, ты мне даже спасибо не сказал… Да, кстати, а от чего я тебя спас?

– Не от худшей судьбы, чем смерть. Давай…

– Искренне на это надеюсь. Серьезно, что за история?

– Ничего, что не могло бы подождать, пока мы поедим.

Да Силва налил себе коньяку, выпил, кивнул, одобряя, и налил еще.

– Хороша штука, хоть и французская. Смесь его с "Резерве Сан Хуан" из Буэнос-Айреса станет поистине фантастической выпивкой! – Он взглянул на Вильсона. – Ты никогда не оценишь своих привилегий, пока их не лишишься и не начнешь как все простые смертные платить за приличную выпивку по ценам черного рынка.

Вильсон открыл пакет и развернул сэндвич. Он вдруг понял, насколько голоден, откусил большой кусок, прожевал и с удовольствием проглотил.

– А ты будешь охотиться за мной за связи с контрабандистами?

Да Силва потянулся за сэндвичем, удивляясь наивности вопроса. Но прежде чем он смог развить тему или развернуть свой сэндвич, зазвонил телефон. Так как он сидел ближе, он потянулся к телефону и взял трубку.

– Алло?

– Капитан? – звонил Перейра. – Я насчет таксистов из Кататумбы.

Да Силва нахмурился.

– Не говори, что там ни одного не числится.

– Есть трое, но прежде чем посылать Руя в дорожную полицию за фото, я решил вам позвонить. Не знаю, зачем они вам, но хочу сказать, что один из таксистов, живущих в Кататумба, ваш старый знакомый…

– Да? Старые знакомые – всегда самые лучшие. Кто это?

– Клаудио Фонзека. Помните?

– Помню ли я старого друга Клаудио? О, да! – да Силва улыбнулся, но улыбка была не из приятных. – Прекрасно помню, и ты совершенно прав, что позвонил, потому что теперь нет смысла беспокоить Руя или наших коллег. Думаю, Клаудио сделает все в лучшем виде.

Он прикрыл рукой трубку, обернувшись к Вильсону.

– Благодарю тебя, Господи, за умных помощников! – и убрал руку с трубки. – Клаудио все ещё ездит в утренние смены? С той же стоянки на Прака Мауа?

– Да, капитан. Я уже проверил.

– Отлично, отлично, – да Силва гордился лейтенантом, и тон его это показывал. – Тогда, я полагаю, ты сходишь туда и найдешь его. Прямо сейчас. И передай мое личное приглашение побывать на квартире у мистера Вильсона, выпить и – возможно – поговорить. Приходи с ним, чтобы он не заблудился.

– Да, капитан, – Перейра явно колебался. – У нас на Фонзека сейчас ничего нет, капитан. По крайней мере временно он чист.

– Ты сам себе противоречишь. В данный момент у нас на него ничего нет. Но это не значит, что он чист.

– Знаю, капитан, – терпеливо сказал Перейра, – но я имел в виду, насколько можно быть настойчивым, его приглашая?

– Так как у нас в данный момент на него ничего нет, – резонно рассудил да Силва, – нажать ты не можешь, я бы сказал, не можешь настаивать больше, чем необходимо. То есть только до тех пор, пока Клаудио не станет отказываться.

– Понимаю, капитан, – Перейра был абсолютно согласен с таким решением. – Он не откажет. Что-нибудь еще?

– Нет, думаю, все. Сделай это…

Вильсон наклонился над ним, перебивая.

– Пусть принесет горчицу.

– … как можно скорее. – закончил да Силва и повесил трубку.

Он вытащил последний сэндвич, убрал его подальше от приятеля и продолжил разворачивать первый.

– Какая тебе разница, горчица или кетчуп? Ты уже съел свою долю. – Он откусил сэндвич и стал задумчиво жевать, глядя на Вильсона. – Скоро у нас появится компания.

– Ясно, – Вильсон поискал, чем бы смести крошки, но передумал. – Не представляю, как ты мне все это объяснишь. Почему вместо заслуженного и полностью оплаченного отпуска я сижу здесь и наблюдаю, как ты обжираешься?

– По сути дела, – да Силва проверил, на месте ли сэндвич, – у нас по крайней мере полчаса до прихода Перейра с другом Клаудио, и мне хотелось бы услышать твои соображения.

Покончив с сэндвичем, он энергично взялся за второй, испытывая безграничное терпение Вильсона. Когда был проглочен последний кусок и опустошен второй стакан коньяка, да Силва закурил и откинулся в кресле.

– Ну, похоже, я насытился, и голодная смерть откладывается.

– Голод – может быть, но не любопытство.

– А, да… – да Силва снова взглянул на часы, кивнул и нахмурился, приводя в порядок мысли. Сигарета медленно тлела между его пальцами, взгляд встретился со взглядом Вильсона.

– Ладно… Со мной сегодня по дороге в Лагоа приключилась смешная история…

Он рассказывал, спокойно следя за Вильсоном. Та часть истории, которая касалась радиостанций и неправильно понятого сообщения, могла быть спокойно опущена, но Вильсон бы этого не позволил.

– Я тысячу раз советовал тебе выбросить это проклятое радио!

– Потом. Сейчас я стараюсь удовлетворить твое любопытство. Не хочешь послушать скетч "Да Силва, лихой детектив", а?

– А у меня есть выбор?

– Ни малейшего.

– Ну, тогда…

Да Силва отечески ему улыбнулся и продолжил свою историю. Добравшись наконец до финала, он глубоко вздохнул.

– Согласен, если бы радио не подвело, я бы её не потерял и не был сейчас в таком дурацком положении. Портье мне ничего существенного не сказал.

– Если ему можно верить. Знаешь, большие чаевые…

Да Силва упрямо покачал головой.

– Я ему верю. У него была ещё не разобрана почта, и он как будто не лгал.

– Ты имеешь в виду, портье казался честным?

– Нет, просто боится полиции.

– Ладно, – кивнул Вильсон, – у тебя все – таки остается Джон Доу.

– Верно, наш юный Жоао Фулано никуда не денется.

– И если предположить, что Клаудио Фонзека согласится сотрудничать, а я уверен, убедить его ты сумеешь, у тебя будет место приютить нашего любителя приключений на несколько дней.

– Совершенно верно.

– Остается только один вопрос.

– Только один?

– В данный – да. Почему понадобился таксист? Я имею в виду, таксист из Кататумбы? Все, что она хотела – это одолжить на три-четыре дня какую-то лачугу. Зачем ей именно таксист?

Да Силва пристально посмотрел на него и рассмеялся.

Короткий резкий звонок сообщил о появлении лейтенанта Перейры, который экономил на всем, включая дверные звонки. Человек, возникший в проеме двери рядом с лейтенантом, долю секунды поколебался, а потом стремительно вошел в квартиру с сердитой миной на лице. Он дернул рукой, как бы освобождаясь от хватки Перейра, хотя лейтенант его и не касался, и прошел к бару. Это был коренастый мужчина с массивными плечами, тяжелыми руками и выпуклой, как бочонок, грудью, будто накачанной насосом. Глубокий шрам от прошлых разборок стягивал одну сторону лица. Он покрутил головой.

– Где он? Где да Силва?

Да Силва улыбнулся.

– Не говори мне, что ты так скоро меня забыл.

– Я не узнал вас, – смутился Фонзека. – Что, черт возьми, вы от меня хотите? Карнавала до следующего месяца не будет. Он вдруг вспомнил давнюю обиду. – Ладно, да Силва, в чем дело?

Голос звучал резко и скрипуче, словно нож, изувечивший его лицо, распорол и голосовые связки.

– У вас ни черта на меня нет, и мы оба это знаем. А если вы хотите поговорить со мной, зачем тащить меня сюда? У вас есть офис в городе.

– Расслабься, Клаудио, – улыбнулся да Силва. – Уверен, лейтенант тебе объяснил, что это сугубо неофициальный визит. – Он приглашающе кивнул. Налей себе.

Вильсон едва собрался взять в баре ещё стакан, как Фонзека, все ещё подозрительно косясь по сторонам, откупорил бутылку и поднес её к губам. Он сделал глоток, остановился, чтобы вздохнуть, снова глотнул и поставил бутылку обратно. Ничто не показывало, что алкоголь ослабил его подозрительность или обиду. Но больше всего взбесило Вильсона, что он и виду не подал, что оценил качество спиртного, которое заглатывал. Фонзека вытер губы, все ещё хмурясь.

– Ладно, да Силва. Что вы затеваете?

Да Силва откинулся назад, спокойно его рассматривая.

– Как тебе понравится приличная сумма денег и короткий отпуск? С женой и всей семьей?

– У меня нет ни семьи, ни жены. Вы это знаете.

– Я не видел тебя несколько месяцев; откуда мне знать? Ну, тогда с подружкой. Скажем, неделька в Петрополисе? Приятная прохлада в такую жару… С оплатой всех расходов. И достаточно далеко, чтобы уберечь тебя от неприятностей.

– А с какой стати вы меня собираетесь облагодетельствовать? – Фонзека воинственно уставился на капитана. – Мне пока хватает, и не хочу я ваших денег, да Силва.

Да Силва внимательно его изучал.

– А я не вижу, почему бы нет. Все, что мне нужно – попользоваться некоторое время твоей лачугой в Кататумбе. Самое большее – четыре дня.

Фонзека искренне удивился.

– Не нужны мне ваши деньги. Я понял, вы планируете рейд и собираетесь использовать мою лачугу, как наблюдательный пункт. – Мысль была настолько идиотской, что капитан чуть не рассмеялся. – Шутите! Знаете, сколько я протяну, если клюну на ваше предложение? Меня выловят из канавы в ближайшие двадцать четыре часов. Неужели, по-вашему, я полный идиот?

– А я, по-твоему? – возмутился да Силва. – Если бы речь шла об этом, пошел бы я к кому-нибудь, кто знает, что я полицейский? Я выбрал бы кого-нибудь без перечня судимостей длиной в милю, да и историю придумал бы получше!

– Вы никакой истории не рассказали, ни хорошей, ни плохой, – буркнул Фонзека, подтащил поближе табурет и сел лицом к да Силва, вновь потянувшись за бутылкой. На этот раз, судя по мине на лице, он все же осознал, что пьет что-то получше своего обычного репертуара. – В чем идея?

Да Силва покосился на обезображенное шрамом лицо и вздохнул.

– Теперь я помню, что не говорил. И, полагаю, не скажу. Но это не то, о чем ты думаешь. Никто в трущобах замешан не будет, слово даю.

Фонзека нахмурился. Если да Силва дает слово, можно положить его в банк и получать проценты. Он был жестокий, беспощадный сукин сын, но в этом отношении безупречно честен. Беда в том, что он не всегда дает слово, но когда дал, этому меченому оспой ублюдку можно верить.

Да Силва подавил улыбку. Он почти видеть, как маленькие шестеренки скрежещут в голове Фонзеки, и терпеливо ждал, пока все станет на место.

– Ты не единственный, у кого в Кататумбе есть хибара. Поэтому решай живее, нужны ли тебе хорошие деньги.

– Хорошие?

– Достаточно хорошие. Пятьсот конто…

Какого черта, – подумал да Силва, – не будь скупердяем, не твои деньги!

– Даже тысячу конто.

Фонзека ещё больше нахмурился.

– И никаких неприятностей? Тысячу конто? Не верю.

– Лучше поверь, – посоветовал да Силва, – даю слово.

– Конечно, но…

– Никаких но, – смуглый детектив раскинул руки. – Послушай, Клаудио, я дал тебе слово только за себя, а что решит Господь – не в моей власти.

Фонзека помедлил, размышляя, и кивнул.

– Заметано.

И осушил до дна бутылку, словно ставя печать под уговором.

– Хорошо, – спокойно кивнул да Силва и чуть расслабился. – Очень хорошо. Давай поднимемся в Кататумбу и ты покажешь мне свою лачугу.

Он заметил взгляд, который Фонзека бросил на Перейру, и все понял.

– Нет, без него; он слишком хорошо одет. И за милю видно, что он полицейский. Он подождет нас здесь и потом отвезет тебя назад.

Жестом удерживая Фонзеку на месте, капитан перекинулся с Перейрой парой слов. Подозрения на минуту всколыхнулись в Фонзеке, но тут же улеглись и он пожал плечами. Если не будет неприятностей в трущобах, все остальное к черту. Тысяча конто – куча денег.

– Эй, да Силва, а как насчет денег?

Капитан сунул руку в карман и вытащил пачку денег, полученных от девушки, надеясь, что та была в ладах с арифметикой.

– Здесь пятьдесят два конто. Когда вы с лейтенантом поедете в город, получишь остальное.

– Хорошо.

Фонзека очевидно понял, что никто его не собирается обманывать, и сгреб пачку в карман, не считая.

– А в Кататумбе как мне объяснить…

– Что объяснить? Что и когда ты хоть кому-то объяснял? парировал да Силва. – Если кто спросит, скажи, что я твой дед: я слишком молод, чтобы быть твоей бабушкой.

Выбора у Фонзеки не было, хотя один вопрос ещё оставался. Ткнув пальцем в сторону Вильсона, он спросил:

– А он? Он тоже едет?

– Тоже, – поспешно заявил Вильсон и повернулся к да Силве. – Зе, я всегда хотел взглянуть на трущобы изнутри… – он перешел на английский.

– Знаю, – кивнул да Силва, задумчиво глядя на него.

Фонзека подозрительно нахмурился при звуках чужого языка; да Силва посмотрел на человека со шрамом почти сочувственно, потом взглянул на Вильсона.

– Все американцы – от туристов до проживающих в Бразилии лет по двадцать – хотели бы побывать в подлинных трущобах, настоящих фавелах Рио, но только большинство боится. И не без оснований.

Он слабо улыбнулся и язвительно добавил:

– Видимо, чувствуют, что наши трущобы куда колоритнее, чем в Нью-Йорке или Детройте; но, честно говоря, я все их видел, и разницы особой нет, конечно, исключая то, что у трущоб в Рио одно большое преимущество.

Вильсон, набычившись, уставился на него.

– Какое?

Да Силва улыбнулся далеко не искренней улыбкой.

– Наши трущобы населены нами. Тогда как в Вашингтоне, или Кливленде, или Буффало – вами.

Вильсон уставился на него, осознавая, что да Силва прежде всего был бразильцем с обостренной национальной гордостью, и лишь потом – его другом. И сдержал аргументы, уже готовые сорваться с губ, стараясь не вступать в конфликт.

Да Силва долго вызывающе изучал бледное скованное лицо, потом повернулся к Фонзеке.

– Он пойдет с нами. Ты готов? Тогда пошли.

Глава 7

В квартиру Вильсона они вернулись уже под вечер. Солнце уже спускалось за вершину Корковадо, отбрасывая длинные неровные тени на стены и воды залива, Лишь короткие сумерки отделяли тропический вечер от ночи.

В тесной кабине лифта никто не нарушил молчания. Вильсон открыл дверь квартиры, включил свет и направился к бару, чтобы достать непочатую бутылку коньяку. Он отвернул пробку и налил себе хорошую порцию.

– Осталось только две.

Пустая, слабая замена нужных слов…

Он двинулся к окну, бездумно глядя на сгущавшиеся сумерки.

Слева на фоне призрачного заката рисовался четкий силуэт горы Карбитос и наверху – фавелы Кататумба. Трущобы поднимались по склону, заполняя каждую расщелину хибарами, покрывая каждый выступ лачугами из ржавой жести. Дряхлые лачуги жались одна к другой, ища поддержки в общей нищете, образуя покрывавшие скалу лохматыми лишаями. Верхним хибаркам ещё доставались последние лучи заходящего солнца, и расплющенные банки из-под керосина, служившие стенами, блестели, как серебряная чешуя. Ниже, где у подножья сгущались тени, уже мелькали огни электрических ламп, раскачивавшихся на провисших проводах, образовавших хаос перепутанных гирлянд.

Подключение к энергосистеме производилось совершенно незаконно, но с молчаливым попустительством городских властей и энергетической компании. Муниципалитету и промышленникам обходилось это не так уж дорого, во всяком случае, дешевле самоубийственной попытки отключения…

Вильсон поднял бокал, сделал большой глоток, содрогнулся всем телом и перевел дух. Лицо его казалось другу чужим и мертвым. Заговорив, Вильсон старался, чтобы голос звучал скорее заинтересовано, чем потрясенно.

– Как люди могут так жить, Зе?

– Как? – недоуменно переспросил да Силва. Он долго наблюдал, как Вильсон смотрит на трущобы, и устал от этого. Капитан вытащил табурет из-под стойки бара и уселся, зацепившись каблуками за перекладину. Он подтянул к себе бокал с коньком и взболтал его. – А как они должны жить?

– Такая вонь! Открытые сточные канавы, повсюду мусор, грязь! Такие лица…

Да Силва крутнул пробку на бутылке, и та, как пьяная, закачалась от его яростной силы. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и взял бокал, рассматривая его содержимое.

– Давно ты в Бразилии, Вильсон?

– Семь… – нет, шесть лет.

– И за шесть лет впервые понял, что такое на самом деле эти трущобы?

– Да, – Вильсон смотрел ему прямо в глаза.

– О-о…

Да Силва выпил, поставил бокал и крутнул его. Он выглядел устало, злость прошла.

– Ну, тогда трудно объяснить.

– Не то, чтобы я не видел их, – пояснил Вильсон. – Конечно, видел вдоль дороги, вдоль Авенида ду Бразил, но совсем другое дело, когда ты там, внутри.

Он смотрел в густую тьму, отделявшую его уютную квартиру от Кататумбы. Там уже неумолчно звенели цикады, беспорядочные гирлянды голых лампочек взбирались в гору, рассекая сгущавшиеся тени.

– Конечно, я видел такие трущобы в кино. Я видел… – он умолк.

Да Силва слабо улыбнулся.

– Что ты видел? "Черного Орфея"? В лачуге наподобие швейцарского шале в горах прекрасного штата Гуанабара, со всеми удобствами, за исключением, пожалуй, биде для восхитительной сексуальной красавицы? Счастливые смеющиеся люди и талантливые, крепкие здоровые ребятишки, играющие на гитаре, весь день поющие и танцующие? Да, они в лохмотьях, но свежевыстиранных; да, босиком, но кому нужна обувь в превосходном климате, при бесконечном солнечном тепле? Кому нужны туфли на этих гладких скалах?

Он замолчал, сам удивляясь, что так раскипятился.

– Много ты сегодня видел там счастливых? Много веселых и упитанных детей?

– Немного, – спокойно признал Вильсон.

– Немного?

– Ладно, ни одного.

– Это лучше. Во всяком случае, честно.

– Но…

Это "но" взбесило да Силву, и он предостерегающе поднял палец, не позволяя себя перебивать. Он так его держал, пока не допил и не оттолкнул от себя бокал, едва удержавшийся на самом краю.

– А ведь ты видел Кататумбу – лучшую фавелу в Бразилии. Чтобы ты сказал, если бы увидел худшую?

– Я…

Палец рассек воздух, обостряя дискуссию.

– Я сказал, что Кататумба – лучшая фавела в Бразилии. Оттуда прекрасный вид, ветер уносит большую часть вони, а дождь смывает большую часть мусора и почти все стоки в лагуну или океан. В худшем случае в Эпитассио Пессоа, где все это убирает санитарное управление по настоянию жильцов вроде тебя.

Он снова налил себе и выпил залпом. Вильсон видел, что да Силва по-настоящему зол. Высокий бразилец кивнул, как будто читая его мысли и соглашаясь.

– Но большинство трущоб здесь, я бы сказал, нестандартны. У них нет преимуществ Кататумбы, – он угрюмо хмыкнул. Там, на Авенида ду Бразил, фавела расположена в низине. Всякий раз, когда идет дождь, обитателям её нужно влезать на стол, если он у них есть, и ждать, пока спадет вода. Пока они ждут, отбросы плавают вокруг, а когда вода наконец уходит, они так и остаются под ногами.

Теперь он смотрел на Вильсона спокойно, его сарказм иссяк.

– А ты не видел трущобы у Карико и Хураменто, на севере? Думаю, нет. Во всяком случае, в той части города эти свинарники кое-как слеплены из глины, и когда сильный дождь льет пару дней без остановки, ты обязательно прочтешь в газетах…

– Я видел…

– То, что ты читал – это просто заголовки, не больше. Ничего интересного. Подумаешь, "двести человек заживо погребены под тоннами грязи", – он вздохнул и спокойно продолжал. И каждый слюнявит палец и торопится найти спортивную страницу, чтобы узнать, как сыграли "Сантос" и Пеле.

Он налил себе еще. Вильсон молча смотрел на него, не пытаясь вступить. Да Силва не пил, просто двигал бокал по стойке. Потом поднял глаза.

– Знаешь, у трущоб в горах вроде Кататумбы немало преимуществ. В Рио почти всегда тепло, – преимущества тропического климата, но в Сан-Пауло в августе и сентябре мертвецов вывозят на тележках. Замерзших, – он кивнул, как будто Вильсон пытался возражать, – это правда. И ещё одна вещь, которую, уверен, ты не знал: в фавелах очень мало крыс. Ты этого не знал, верно? Люди считают, что трущобы кишат крысами, но в Бразилии это не так. Он криво ухмыльнулся. – В трущобе вроде Кататумбы крыса либо подохнет с голоду, либо её затопчут. А на северо-востоке? – Казалось, нашлось время для глотка; он поднял бокал ко рту, посмаковал минуту и допил. – Так, о чем это я? А, да. На северо-востоке крысы не столь глупы, чтобы забредать в фавелы. Ее убили и сожрали бы прежде, чем она сообразила, что к чему.

Вильсон почувствовал, что можно попробовать подладиться под настроение.

– Я только спросил, как им удается там выжить…

– А я только рассказал тебе, как, – спокойно посмотрел на него да Силва. – Позволь спросить, ты искренне веришь, что увиденное сегодня гораздо хуже трущоб в Штатах?

Вильсон заколебался, потом покачал головой.

– Не знаю.

– Я тоже не знаю, но сомневаюсь. Наши страны слишком большие… – да Силва глубоко вздохнул и успокоился. – Давай сменим тему!

– Охотно, – согласился Вильсон. – Похоже, там, на горе живет уйма народу…

– Я полагаю, – насупился да Силва. – Кататумба – это целый город, и как во всех городах, больших или маленьких, в нем есть хорошие и плохие люди. Огромное большинство там имеют работу, правда, низкооплачиваемую, и возвращаются с нее, как все остальные, озабоченные счетами и заботами о семье, стараясь жить нормальной жизнью, насколько позволяют обстоятельства. Они живут там, потому что не могут позволить себе ничего другого, а не потому, что не хотят. – он взглянул Вильсону в глаза. – Можешь себе представить, что кто-нибудь живет там по доброй воле?

– Нет, – просто ответил Вильсон.

– Видишь, ты все-таки что-то понял, – да Силва потянулся было за бутылкой, но передумал. – Конечно, есть среди них и такие, кого смело можно назвать бандитами. Настоящими бандитами. По нашим данным, в Кататумбе прячутся три-четыре серьезных преступника, но ни один полицейский туда за ними не пойдет. По крайне мере из тех, кого я знаю.

– Но ты идешь, – возразил Вильсон. – А если ты наткнешься на того, кто тебя узнает?

– Фонзека не узнал, и там меня сегодня не узнали, а завтра с отросшей бородой шансов остаться неузнанным будет ещё больше.

– Или представь, – задумчиво продолжал Вильсон. – что твой друг Клаудио решит, прежде чем увезти подружку в Петрополис, шепнуть приятелям, что сдал свои хоромы полицейскому? Просто ради смеха? Или на случай, если капитан да Силва ему солгал?

– Клаудио не пойдет назад в фавелы, – покачал головой да Силва. – И ни слова не скажет дружкам.

Он говорил уверенно, но Вильсон его уверенности не разделял.

– Ты слишком доверяешь этому типу.

– Дело не в доверии, – возразил да Силва и отвернулся к окну. Он долго смотрел сквозь фиолетовую ночь, потом, слабо улыбаясь, обернулся.

– Я учел, что его настроение может перемениться.

– И?

Да Силва виновато пожал плечами.

– Если оно изменилось, то ему придется подождать тратить свою тысячу конто. Нет, понимаешь, он их все равно получит. Просто, – он покосился на часы, – сейчас Перейра наверняка уже арестовал нашего друга Фонзека за нарушение общественного порядка, например, плевок на улице. – Капитан улыбнулся. – Боюсь, Клаудио придется ближайшие четыре-пять дней беседовать с тюремным надзирателем.

При виде мины Вильсона он вздернул кустистые брови.

– В чем дело?

– Но ты же обещал…

– Я обещал, что у него не будет неприятностей в фавеле, и их не будет. А про тюрьму я ничего не говорил. Несколько дней за решеткой – лучшая гарантия от неприятностей в фавеле. – Улыбка да Силвы погасла. – Не беспокойся, Клаудио и раньше сидел в тюрьме. Гораздо дольше и по гораздо более серьезным причинам.

Вильсон медленно покачал головой.

– Я уже говорил, но скажу снова: не думаю, что когда-нибудь до конца пойму тебя, Зе.

– Тогда и не пытайся.

Да Силва потянулся за коньяком, правильно посчитав, что период воздержания более чем достаточен. Он налил себе и поднял бокал, в состоянии искусственной приподнятости прикидывая, где может быть та милая девушка, которую он встретил днем. Он пытался остановиться на этой приятной мысли, но её заслонили другие.

– За нашу удачу!

– За нашу удачу, – машинально повторил Вильсон, совершенно не подозревая, что повторяет слова некоего Рикардо Каравеласа.

Глава 8

Как следует выспавшись, капитан да Силва вышел к своему потрепанному такси свежим и бодрым, хотя сторонний наблюдатель об этом бы не догадался. День без бритья оставил на его рябом лице черную жесткую щетину, усы без привычного визита к парикмахеру выглядели неряшливее обычного, капли в глаза заставили их покраснеть и опухнуть. С кожаной кепкой – – приметой всех таксистов Рио, нахлобученной на всклокоченные кудри, он выглядел, как бандит после ночного кутежа. Именно этого капитан и добивался.

Он проехал Кантадало, оставив в стороне авенида Хенрике Додсуорт, и через Лагоа свернул направо в Эпитасио Пессоа. Было прекрасное утро, ясное и спозаранок все ещё свежее. Часы показывали без десяти девять – времени полно. И капитан расслабился, наслаждаясь голубым небом и безоблачным утром. Слева одноместная байдарка рассекала воду залива, гребец ритмично работал веслами. Позади ровными завитками по зеркальной глади расходилась серебристая кильватерная струя.

Покой, – подумал да Силва, – это чудесно.

Он миновал узкий въезд в Кататумбу с кучкой оборванных босоногих ребятишек и старух, молча дожидающихся своей очереди у двух водопроводных колонок – единственных на всю фавелу. Дорога вилась мимо стен лачуг, за поворотом их милосердно скрыла от взгляда крутая скала. Впереди Фонте де Саудад круто поворачивала и затем возвращалась параллельно Эпитасио Пессоа, оставляя посередине широкую зону для стоянки. Да Силва сбавил скорость и нахмурился: широкий перекресток был пуст. Может быть, завтра?

Он уже приготовился ждать, когда увидел, как из-под деревьев кто-то шагнул к бордюру. Капитан подъехал, в окошко заглянуло юное лицо.

– Хосе Мария Корвальо?

– Верно.

Лицо да Силва оставалось непроницаемым.

– Жоао Фелано?

Молодой человек натянуто улыбнулся.

– Это я.

Он потянулся к ручке задней двери, но да Силва быстро перегнулся через сиденье и защелкнул замок изнутри, недовольно буркнув:

– Господи! Только не на заднее! Наши не ездят в такси, как пассажиры. Когда им повезет встретить друга – таксиста, они садятся рядом!

Молодой человек отдернул руку, словно ожегшись о ручку.

– Извините!

Он сел на переднее сиденье и захлопнул за собой дверцу. Да Силва пожал плечами и сунул руку в карман рубашки, предлагая пассажиру смятую пачку сигарет в знак примирения. Молодой человек выловил одну, с благодарностью принял дешевую зажигалку и закурил. Да Силва небрежно глядел на приборный щиток, продолжая изучать молодого человека.

Борода у того вполне соответствовала возрасту, хотя, вспомнил да Силва, – у него в двадцать лет она была уже гораздо гуще.

Он опустил взгляд. Туфли вполне подходили: грязные, потрескавшиеся на сгибах, с напрочь сбитыми каблуками. Брюки достаточно поношенные и мятые, могли бы выглядеть ещё грязнее, но сойдут. Зато кепка была хороша, такую можно выудить только из мусорного бака. Рубашку немало выносил какой-то любитель буйных голливудских расцветок. Подытожив результат, да Силва довольно кивнул.

– Годится.

– Извините, что хотел сесть назад. Привычка, знаете ли.

Молодой человек глубоко затянулся и стряхнул пепел в окошко. Он окинул взглядом лицо да Силва с деланно невинным видом, который мог бы выглядеть комично, не будь парень так напряжен.

– Что Рамона… – он прикусил губу и поспешил загладить ошибку. – Что девушка вам рассказала?

Значит, её зовут Рамона… Прелестное имя для прелестной девушки, и, как он помнил, такое фигурировало в списке жильцов Коронадо. Имя достаточно редкое, значит, поддающееся опознанию. Ладно, это можно проверить позже; молодой человек ждал ответа.

– Сказала, вам нужно скрыться на несколько дней. Это все.

Он потянулся к зажиганию, но передумал и повернулся к парню.

– Еще она сказала, что вы передадите мне остальные деньги. 950 конто.

– Я знаю, – молодой человек щелчком выбросил сигарету и полез в карман. Да Силва нахмурился, увидев размер конверта.

– Я просил в старых крузейро.

– Извините, – парень был искренне огорчен, – но девятьсот пятьдесят конто в старых крузейро – это такая пачка, что в руках не удержишь. Но вам не стоит беспокоиться. Эти заверили в Муниципальном банке Нова Игуасу, в их филиале на авенида Варгас. – Он заглянул в лицо да Силва. – Заверены, значит, банк их гарантирует.

– Я знаю, что значит заверены. – буркнул да Силва, – и не беспокоюсь. – Он хмуро улыбнулся. – Уверен, вы не стали бы пытаться всучить мне бумажки, годные лишь на подтирку!

Сняв ногу со сцепления, он откинулся на сиденье и взглянул на спутника.

– Успокойся, там всего лишь фавела, а не тюрьма…

Да Силва уставился на Вильсона саднящими от боли глазами.

– Должно быть, я взял не ту бутылку. Есть у тебя какие-то глазные капли?

– Нет, но…

– Черт, больно…

– Подожди, у меня есть что-то не хуже…

Вильсон исчез в ванной и через несколько секунд вернулся с маленькой бутылочкой.

– Сядь, откинь голову назад. Смотри в потолок. И держи глаза открытыми.

Да Силва подчинился. Вильсон кивнул.

– Вот так…

Он следил, как капли падали в уголок каждого глаза, потом вставил пипетку обратно в бутылочку.

Да Силва попробовал моргнуть, потом ещё раз, и кивнул.

– Лучше, гораздо лучше.

– Хорошо.

Вильсон отодвинулся.

– А теперь рассказывай, что ты закапал? Ты выглядишь так, будто пытался плыть в "Кровавой Мэри".

– Это было бы лучше, – усмехнулся да Силва. – Предполагалось, что это станет частью маскировки. Сработало, и это главное. Парень меня не узнал. Хотя, – добавил он ради справедливости, – наверняка и не сумел бы.

– Кто тебя не узнал? – нахмурился Вильсон. – Тот высокий тощий парень в ужасной рубашке сливового цвета? Ты его знаешь?

– С виду. Нас не представили, – он вдруг запнулся и нахмурился. Откуда ты знаешь, что он высокий и тощий? И цвет его рубашки?

– Я вас засек в бинокль, когда вы выходили из машины, и очень хорошо разглядел, пока вы шли к лачуге. – Вильсон сменил тему. – Вернемся к тебе. Кто…

– Бинокль? Неплохая идея… – да Силва подошел к окну; бинокль лежал на стуле. Он взял его и поднес к глазам, медленно настраивая фокус. – Там им воспользоваться не удастся, но здесь… – Он уныло покачал головой и опустил бинокль на стул. – Неплохая идея. Особенно днем. Во всяком случае, его надо оставить до завтра, а потом мы начнем получать кое-какие ответы.

– С чего ты взял?

– Он не пошел бы на такие трудности и расходы только чтобы исчезнуть из вида меньше чем на сутки, – попытался объяснить да Силва. – Если тебе нужно исчезнуть на день, можешь провести его в кино. Завтра я его проведаю, если достану нужное средство для глаз. Или даже пойду туда, опять навредив своим глазам…

– Ты идешь на то, чтобы вредить своему здоровью, – саркастически заметил Вильсон, – не зная, кто он?

Да Силва покосился на него, прошелся и снова сел.

– Его зовут Чико Хавьер, и у отца его денег куры не клюют.

– Сын Хавьера? Франсиско Хавьера?

– Верно. Я видел Чико довольно часто. Он чемпион по теннису в клубе "Флуминенсе", и я часто наблюдал за его игрой. Но в таком большом клубе, как "Флуминенсе", никто не знает всех и каждого. Единственный раз я столкнулся с Чико лицом к лицу двенадцать лет назад, когда он был подростком. Уверен, он меня не помнит. О Чико что-то было в спортивной прессе, и среди прочего там упоминалось, что он на последнем курсе юридического факультета в университете Рио.

Вильсон был раздражен и раздосадован.

– Ты хочешь сказать, что мы остались в городе из-за какой-то университетской заварушки? И в самом деле думаешь, что его подружка рассказывала правду о традициях братства?

Да Силва постучал по карманам в поисках спичек, нашел коробок на стойке бара и закурил.

– Ах, мой наивный друг, богатые люди перестают быть богатыми, если выбрасывают полмиллиона крузейро в день на студенческие шалости. Предложи мне наша красавица десять конто вместо тысячи, мы были бы сейчас на полпути к Гойя.

– Испорченное радио…

– Уже хорошее. Я купил лампы… – он вернулся к прежней теме. – Твой бинокль видно не сумел тебе показать, как Чико нервничал. И это была не игра, не страх из-за приема в братство. Что они затевают, я пока не пойму, но уверен, что энергичный и честолюбивый офицер полиции должен это узнать.

– Как? Что, если твой друг Чико Хавьер станет отрицать, что вообще тебя видел, или был в Кататумбе? Что тогда?

– Тогда, – усмехнулся да Силва, – ему придется объяснить его отпечатки пальцев на моей зажигалке. Его отпечатки есть на водительских правах, помнишь? И его пачка новых крузейро зарегистрирована в банке, а там свою личность не скроешь. Нет, мы его включили в пьесу.

– Что не объясняет, как ты собираешься выяснить суть их затеи.

Да Силва щелкнул пальцами.

– Я знаю: пойду к девушке и спрошу.

Вильсон прищурился.

– А когда ты выяснил, кто она?

– А я тебе не говорил? – сокрушался да Силва. – Чико сегодня утром проговорился. Ее зовут Рамона Веларес, живет она в квартире 1612 в Коронадо. И спорю, у неё белый ковер, рояль и множество картин на стенах.

– Из этого ты сможешь сделать вывод, что они затевают?

– Вот именно.

Да Силва смял сигарету и встал.

– Отмыться, побриться – и в путь.

Вильсон внимательно разглядывал высокого бразильца.

– Насколько я помню, они выбрали господина Зе за твою физиономию, способную самого дьявола перепугать. И твое полицейское удостоверение ничего не изменит. Только заставит твою красотку ещё больше замкнуться. Если ты в самом деле хочешь получить ответ, почему не привлечь синьора Хавьера – старшего? Как отец он должен знать, во всяком случае, может иметь представление о том, что затевает его сын. Думаю, это идея получше, чем визит к девушке.

– Но девушка приятнее, – возразил да Силва и ухмыльнулся. – Нет, если честно, синьор Хавьер меня не любит, и я не очень его жалую. Когда-то он пытался выставить меня со службы, но силенок не хватило. Теперь он крупная фигура, в отличие от меня, – он снова улыбнулся. – Понимаешь? И ему просто наплевать! Я недостаточно важен, чтобы быть врагом столь важной особы.

– Забавная история, – Вильсон потянулся за бутылкой, налил обоим и толкнул один бокал по стойке бара. – Садись и рассказывай. Твоя красавица все равно ещё дрыхнет. Только десять утра. У тебя ещё полно времени.

– Пожалуй.

Да Силва снова сел и придвинул бокал. Потом с мрачным видом откинулся на стуле, вертя бокал в крепких руках.

– Ладно, – наконец протянул он, – помнишь, я тебе рассказал о встрече с молодым Чико? Вот тогда это и случилось. На магистрали Дутра произошла серьезная авария. Я был в Нова Игуасу на проверке и возвращался домой. Туда я прибыл всего через несколько минут после происшествия. Пришлось вмешаться, подождать прибытия скорой. Была ночь, сразу после полуночи, слегка моросило. И было темно. Нигде ни огонька, только свет моих фар, ну и, конечно, огни скорой.

Случилось так: трейлер без огней остановился у поворота посреди дороги. Не спрашивай меня, почему остановился – мы не знаем, у нас не было возможности спросить шофера – мы его не нашли, хотя, поверь, искали. Так или иначе, – да Силва умолк, чтобы глотнуть, и вернулся к воспоминаниям о той ночи, – как я сказал, моросило, дорога была мокрая. Машина Хавьера, огромный "кадиллак" вышел из-за поворота не слишком быстро, судя по тормозным следам, но шансов у него не было. Он въехал в трейлер.

Когда я приехал, женщина была ещё жива, умерла она в скорой, по пути в больницу. Она сидела на заднем сиденье с мальчиком и, очевидно, схватила его, чтобы защитить, когда увидела, что происходит. Ей сломало позвоночник и швырнуло на переднее сиденье. Наверное, ещё она ударилась о пепельницу в спинке – в этой модели она выступает почти на дюйм. Врачи и не пытались определить, что у неё повреждено: они и так знали, что умерла она не от пневмонии и её не съели пираньи. Я помню только, что она не кричала, не плакала, даже не стонала – только смотрела. И я прекрасно помню, что нам с трудом удалось вызволить мальчика из её рук, чтобы извлечь её из разбитой машины и погрузить в скорую. В одном им повезло: машина не загорелась.

Он допил и отставил бокал, а потом невесело улыбнулся.

– Хочешь слушать дальше? Ладно… мальчик не пострадал, мать прикрыла его своим телом. Отец в потемках метался возле машины. Он сидел впереди, радом с шофером, но не пострадал. Просто был в шоке. Шофер рассек лоб от удара об обогреватель лобового стекла. Странно только, что обогреватель треснул со стороны пассажира, – добавил да Силва. – А статистика происшествий такого рода показывает, что водителя рулевое колесо скорее защищает…

– Значит, машиной управлял не шофер, – пожал плечами Вильсон.

– Правильно, где-то по дороге Хавьер устал просто сидеть и сел за руль. Но когда жена погибла, все клялись, что машину вел шофер. Глупо: в происшествии никого не обвиняли, за исключением несчастного шофера грузовика.

Да Силва нахмурился и покачал головой, как бы стараясь стряхнуть недобрые воспоминания.

– Когда я сказал, что все клялись – машину вел шофер, я был не совсем точен. Мальчик ничего не сказал, никто не мог вытянуть из него ни слова, ни тогда, ни позднее. Шофер согласился, что он вел машину, вежливо, как будто мы спрашивали его о профессиональных навыках. В его словах не было энтузиазма, и хоть я это слово употребляю не очень точно, ты понимаешь, что я имею в виду. Он тоже не мог объяснить, почему его голова ударилась об обогреватель с другой стороны; казалось, он был сильнее напуган, чем ранен. Женщина вообще ничего не говорила, её напичкали морфием сразу по приезде скорой. Но до больницы она не дожила. Синьор Хавьер поклялся, что не был за рулем, а на следующий день после похорон пришел в участок и повторил свою клятву. Когда я отважился предположить, что шок от происшествия сказался на его памяти, он взбеленился и попытался вышвырнуть меня со службы. Тогда безуспешно. Сегодня, конечно, он куда более могущественная фигура…

Капитан достал очередную сигарету и закурил, пуская кольца в потолок и кривя губы.

– Ах да, последний штрих. Шофер, как я сказал, был оштрафован, на следующий день уволился и поселился в маленьком хорошеньком коттедже в Мерити, где, как я понимаю, разводит цыплят и держит рот на замке. Неплохо для человека, у которого всегда недоставало денег, а?

– Вот преимущество бережливости! – воскликнул Вильсон, но тут же оставил шутливый тон и нахмурился. – Но зачем Хавьеру такие увертки, если его вины в аварии нет?

Да Силва пожал плечами.

– Я просто сообщаю, а не анализирую. И объясняю, почему не хочу идти к синьору Франсиско Хавьеру, пока не будет более определенного повода.

– Думаешь, он вспомнит тебя спустя столько лет?

– Я думаю, он забывает только то, что хочет забыть, и когда хочет забыть. – скептически буркнул да Силва, смял сигарету и встал, потирая жесткую щетину.

– Ладно, хватит воспоминаний. Я отправляюсь чистить перышки и навестить нашу прекрасную синьориту Веларес.

– А если её нет дома?

– Тогда, естественно, поднимусь на лифте на крышу и прыгну.

– Предположим, она дома, но занята с парнем, который снимает ей квартиру?

– Я могу ошибаться, но думаю, – да Силва ухмыльнулся, что парень, который снял для неё квартиру, сейчас мечтает очутиться на теннисном корте вместо лачуги в Кататумбе. И ещё – стоит ли его затея подобных неудобств. Но больше всего ломает голову, где добыть крупную упаковку порошка от блох.

– Ты что, не предупредил его?

– Забыл. Хватало других забот.

Да Силва двинулся к двери, открыл её и остановился в проеме, как в раме.

– Я дам тебе знать, как пройдет интервью, если оно вообще состоится.

– Хорошо, – согласился Вильсон и помолчал. – Знаешь, Зе, на случай, если она экспромтом вдруг разговорится, ты должен взять меня с собой. Я уже сказал в посольстве, что буду в следующий понедельник, и что занят в операции с тобой, – ну, просто чтобы сохранить свой отпуск, понимаешь. Поэтому ты должен меня использовать, хотя бы как свидетеля. – Он увидел мину да Силвы и вздохнул. – М-да, я думаю, если у неё есть, что сказать, свидетель – последнее, что тебе нужно.

– Ну ладно, отрабатывай свою зарплату в качестве детектива. вздохнув, согласился да Силва, подмигнул другу и тихонько закрыл за собой дверь.

Глава 9

Приятно снова надеть чистое, – решил да Силва, подстриг усы, побрился, аккуратно расчесал волосы, насколько можно было аккуратно расчесать его буйную шевелюру. Еще приятнее было идти с визитом к молодой красавице, которая вовлекла его во все это дело. Правда, по – прежнему приходилось ехать в такси вместо "ягуара" – ошибочно решив, что убывает в отпуск, он отогнал "ягуар" в гараж на профилактику. И правдой было то, что завтра ему снова придется влезать в грязные лохмотья одежду и не бриться, чтобы навестить своего гостя на горе. Но это завтра…

Он оставил машину на стоянке перед Коронадо и зашагал к роскошному вестибюлю. Толкнул вращающиеся стеклянные двери, кивнул, как старому знакомому, портье и направился к лифту. На портье совсем не произвел впечатления его дружеский кивок; все что он знал – этот человек чужой.

– Подождите! Вы к кому?

– К синьорите Веларес, – вежливо сообщил да Силва, – квартира 1612.

– Надо доложить, – рука портье потянулась к внутреннему телефону. Ваше имя?

– Хозе, но близкие друзья зовут меня Зе, – да Силва шагнул от лифта к столу портье. – Однако я бы предпочел, чтобы обо мне не сообщали, понимаете?

Портье вздохнул, удивляясь такому непониманию. Если смогут входить и выходить без предупреждения, зачем тогда портье? Пугающая мысль.

– Извините, но таков порядок. Вашу фамилию, пожалуйста.

– Вы меня не помните? – да Силва был оскорблен в лучших чувствах. – Не помните фамилию в удостоверении? Так быстро забыли?

Портье с минуту озадаченно изучал сухощавые, загорелые черты и, узнав, изрядно удивился. Рука упала с телефонной трубки. Этот сукин сын полицейский использует все виды маскировки. Вчера – задрипанный такси, сегодня – джентльмен! И все же портье знал свои права и права своих жильцов.

– У вас есть ордер, синьор?

– Ордер? Чтобы зайти к старым знакомым? – тон да Силва показывал, что если на сей счет издан новый указ, он о нем не слышал.

– Если кто-то не хочет, чтобы о нем сообщали, нужен ордер, – промямлил портье.

– Определенно не хочу, – согласился да Силва и нахмурился, решая, применить ему силу или пригрозить участком, но решил не делать ни того, ни другого. Пока не было совершено ничего незаконного. Кроме того, денек выдался слишком хороший, и он расслабился, а потому полез за бумажником.

– Скажем, кто-то хочет попросить о любезности.

Долговязый портье выглядел рассерженным, и справедливо. Ну как можно просить о сотрудничестве с полицией за взятку, если отказ даже не подразумевался? Черти, а не люди! Пальцы портье тренированным движением извлекли банкноту из руки да Силва, но голос чуть сорвался.

– Меня не было на месте, когда вы пришли.

– Конечно не было, – пробормотал да Силва и направился к лифту.

На нужном этаже лифт остановился, двери бесшумно открылись, и он вышел в устланный дорогими коврами коридор, стены которого были увешаны картинами и акварелями с типично бразильскими пейзажами. Да, далеко моей квартире, подумал он, криво ухмыляясь, и потянулся к кнопке у двери квартиры 1612.

Сквозь двери долетала приглушенная музыка; через мгновение дверь распахнулась и он оказался лицом к лицу с Рамоной. Казалось, что за прошедшие двадцать четыре часа она стала ещё красивее. Судя по вежливой и безразличной мине она его не узнала, но это ничуть не убавляло смуглого очарования. Легкое летнее платье подчеркивало безупречность фигуры; свет из окна очерчивал сквозь легкую ткань длинные ноги прекрасной формы. А за окном был виден океан и несколько островков, прикрывавших с моря пляж Леблон.

Девушка смотрела на него со снисходительностью, обычной в отношении к людям, которые ошиблись дверью. Ошибка казалась тем очевиднее, раз о посетителе её не известили.

– Боюсь, вы ошиблись…

– Привет, Рамона.

– … квартирой, – она озадаченно запнулась, когда незнакомец назвал её по имени. – Простите?

– Вы не собираетесь меня впустить? Как коллегу по конспирации… – он нагло ухмыльнулся.

Рамона наконец узнала, тяжело вздохнула, сжала зубы, в черных глазах появился опасный блеск. Она открыла было рот, чтобы ответить, но передумало. Лифт загудел, отправившись назад. Она оглядела опустевший коридор и решилась.

– Заходите!

Закрыв за ним дверь, девушка остановилась, прислонившись к ней и сложив руки за спиной.

– Как вы меня нашли?

– По телефонной книге? – да Силва словно предлагал решить загадку.

– Моего номера там нет! А как вы узнали мое имя?

– Я просто взял самое красивое имя, которое мог придумать…

Рамона поняла, что её вопросы не умнее его ответов, и сдалась. Почти один вопрос остался.

– Что вы здесь делаете? Что вам нужно?

Да Силва дружески улыбнулся.

Просто пришел сообщить, что все в порядке. Чико неплохо устроен в лачуге моего друга по имени Клаудио Фонзека. Как было условлено. Конечно, это не такое роскошное жилище, как резиденция Хавьеров или, – он одобрительно осмотрел комнату, довольно отметив белый ковер и белый же рояль, – эта комната, но вы же с Чико сами этого хотели. Бог весть зачем…

– Вы говорили, что он будет жить у вас!

– Боюсь, я немного приврал, – покаялся да Силва, – но вы так отчаянно хотели поверить, что я живу в этих трущобах, что я не мог вас разочаровать. И кто бы смог?

– А как вы узнали его фамилию?

– Я смотрю теннисные матчи, – очень убедительно соврал да Силва и огляделся. – Вы не предложите мне сесть? Или выпить? Он печально покачал головой. – Странные из нас получаются конспираторы. А было время – когда вы были маленькой, но такой же очаровательной девочкой, – когда конспираторы проявляли известное товарищество…

Рамона побледнела, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Вы не таксист. Кто вы?

– Ваш партнер по сговору, не помните?

Да Силва прошел к окну.

– Прекрасный вид…

– Кто вы?

– Я говорил вам, – он обернулся. – Я ваш партнер. Хотите вы того или нет. Теперь я бы хотел знать, в чем. И оценить, в чем именно.

Рамона сжала зубы.

– Кем бы вы ни были – значения не имеет; если вы рассчитываете вытянуть больше просто потому, что что-то знаете, забудьте про это! А если сейчас же не покинете квартиру, я вызову полицию.

– Я не хотел бы ставить вас в такое неприятное положение, – улыбнулся да Силва.

– Никаких неприятностей не будет. А я получу удовольствие.

Она положила руку на телефон.

– Ну!

– Боюсь вы меня не поняли, – да Силва сунул руку в карман, достал бумажник и показал девушке удостоверение. Она с минуту его изучала, потом её рука упала с аппарат, она шагнула к креслу и рухнула в него.

– Полицейский! Надо же, из всех таксистов… – она закрыла лицо, её плечи задрожали.

Да Силва поборол желание подойти её успокоить,. вместо сел на диван напротив и стал ждать, когда она справиться со своим горем. Когда, наконец, Рамона подняла глаза, он был неприятно удивлен, увидев, что она не плакала, а смеялась.

– Что тут смешного?

– Полицейский! – она невесело усмехнулась. – Чико это понравится полицейский ему помогает!

Да Силва заставил себя говорить спокойно.

– Полицейский помогает в чем?

– Но я же вам говорила. Посвящение в тайное братство…

Помрачнев, она покачала головой, досадуя на его глупость.

– Я говорила вам, разве не помните, в такси? – и тут её вдруг осенило. – А почему вы вели такси? Если вы капитан полиции? Это была маскировка?

– Я расскажу об этом в другой раз, – ухмыльнулся да Силва. – как нибудь за коктейлем. А сейчас мне очень хотелось бы услышать объяснение вашей развеселой затеи, раз уж я в неё ввязался.

Тон её стал доверительным, она подалась вперед.

– Руководство университета серьезно возражает против студенческих братств; были кое – какие инциденты. Единственное, что разрешено – это всякие научные кружки. Понимаете, он в некоторой степени идет против руководства, и потому особенно смешно, что кто-то из властей, тем более полицейский, ему помогает. Понимаете, о чем я? – она минуту изучала его лицо, затем протянула: – У вас просто нет чувства юмора.

– Боюсь, что нет.

Да Силва встал, спокойно глядя на нее

– Вы понимаете, конечно, что я должен информировать руководство университета…

Она грациозно встала с кресла и пошла к нему, заглядывая в глаза, пышная грудь прижалась к его руке, духи его просто дурманили.

– Но вы не скажете.

– Нет. Не скажу.

– Хорошо. В таком случае, – она по-мальчишески ему подмигнула, – я предложу вам выпить. Что вы хотите?

Рамона шагнула к маленькому бару в углу за роялем.

– Если только что-нибудь найду. Служанка на неделю уехала.

Голос её звучал приглушенно, она наклонилась, потом выпрямилась, лицо её порозовело, глаза расширились. Язык скользнул по губам.

– Идите сюда. Вы очень далеко.

Да Силва подошел вплотную и они молча посмотрели друг на друга. Служанка на неделю в отпуске. Чико в лачуге в Кататумбе. Их руки нечаянно встретились, и пальцы девушки сжали его руку с неожиданной силой. В голосе появилась хрипотца.

– Вы не ответили…Что вы хотите?

Несколько секунд паузы, потом да Силва наклонился, легонько поцеловал её в губы и тут же выпрямился, высвободив руки из её крепких пальцев.

– Когда-нибудь в другой раз, – спокойно сказал он, опять окинув взглядом элегантно обставленные апартаменты, – и точно в другом месте.

Она знала причину, но не могла удержаться, чтобы не спросить.

– Почему?

– За эту квартиру платит Чико, верно?

Рамона опустила глаза, казалось, изучая белый ковер. Потом подняла голову, дерзко глядя на него.

– Да.

– Вот потому в другое время и в другом месте.

– Но где и когда?

– Скажу при встрече за коктейлем, – спокойно заявил да Силва и решительно закрыл за собой дверь.

Рамона несколько секунд смотрела на закрытую дверь, потом пожала плечами. Капитан безусловно её волновал, в нем было все, чего она хотела от мужчины. И её призыв не остался без ответа. Но капитан да Силва прекрасно себя контролировал, судя по тому, как ему не понравилось увиденное в квартире. Но где был да Силва три месяца назад, когда она едва сводила концы с концами? В Кататумбе? Когда-нибудь за коктейлем, о котором он упомянул, она могла бы рассказать ему и о трущобах, и о Кататумбе…

В кабинке у стены ресторана Марио в Копакабане да Силва с Вильсоном после обеда наслаждались беседой за бокалом "Резерва Сан Хуан". В сумраке большого зала зеркало позади бара из джакаранды отражало знаменитую коллекцию бренди. Да Силва накрыл рукой свой прямой бокал – он отказывался от пузатых фужеров, считая их неестественными – и улыбнулся через стол своему американскому другу.

– Артистка, – вздохнул он с восхищением, к которому примешивалась плохо скрываемая грусть, – готовая артистка. Не говоря уже о том, что ослепительно красива. Ты бы слышал, как она смеется. Бернар в расцвете лет так не смогла бы…

Тень улыбки тронула его губы, когда он пытался прогнать бессмысленную злость, вновь всплывшую при мысли о квартире.

– Я понимаю, что ты сомневаешься в её правдивости. Другими словами, считаешь её лгуньей. Значит, артистизм её не слишком убедителен. – Вильсон поднял свой бокал, восхищаясь богатым оттенком напитка. – Почему ты в ней сомневаешься? Разве ты не веришь в тайные братства? Они существуют, и ты это знаешь. У них даже свои условные знаки: пожатие рук, потягивание за уши… – Он усмехнулся. – Я не ошибаюсь?

– Нет.

Да Силва поднял свой бокал и выпил, отгораживаясь от воспоминания о сильных пальцах Рамоны, сжимавших его руку. Он даже сумел улыбнуться.

– Нет. Все правильно.

Вильсон слишком давно его знал.

– Ты уверен, что рассказал мне все, что произошло сегодня?

– Все, что того заслуживает.

– Тогда успокойся. – Вильсон достаточно милосердно простил ему увертку. – Просто скажи мне, почему ты ей не веришь.

– Поначалу она испугалась, увидев меня, и ещё больше испугалась, обнаружив, что я из полиции, – продолжал да Силва. Несмотря на весь свой чистосердечный смех. Боюсь, она в чем-то замешана, причем в куда более серьезном, чем сама думает.

– Вероятно, ты прав, – согласился Вильсон. – Ты часто бываешь прав. Итак, куда ты сейчас? К Франсиско Хавьеру Старшему? Спросишь его, не попал ли его сын в беду, о которой он не знает?

– Пока нет, – он нахмурился, вспоминая девушку и её апартаменты. – Ни папаша, ни сынок мне вовсе не нравятся. Но я дам Чико шанс и не буду говорить с его отцом, пока не услышу его объяснений. Я увижу его завтра утром, а вот если он будет настаивать на дурацкой истории с братством, боюсь, папаше придется сказать.

– Справедливо, – признал Вильсон. – Если соберешься побеседовать с папашей, возьми меня с собой. Я был в Кататумбе, видел, как живут бедняки; теперь хотелось бы увидеть, как живет другая половина.

– Другая половина? Ты имеешь в виду, один процент? – усмехнулся да Силва. – Ладно, я заберу тебя около восьми утра, и ты можешь подождать в машине, пока я поговорю с Чико. Но если он расскажет мне ту же дурацкую сказочку…

– Ну конечно расскажет…

– Может попытаться, – поправил его да Силва и печально покачал головой. – И может в этом даже преуспеть. Если я не смогу доказать, что он участвует в преступлении, пусть даже как жертва, он может спокойно послать меня к черту. – Он вздохнул. – Папашина фамилия – слишком хорошее прикрытие…

Небритый и наряженный в старье, хотя и не рискнувший больше увечить глаза, да Силва остановился на полпути к лачуге Фонзеки, чтобы перевести дух. Он отступил в сторону с тропы, чтобы пропустить босоногого малыша, поспешно карабкавшегося по склону с жестяной банкой воды, опасно раскачивавшейся в худенькой ручонке.

Либо я старею, либо нужно заняться зарядкой, – подумал да Силва. печально, если ты не можешь соперничать с детьми, даже если несешь в руках всего-то газету и пакет с пинтой кофе и горячей хрустящей булочкой с маслом, – любимым завтраком каждого бразильца.

Он свернул с тропинки, чтобы воспользоваться передышкой и насладиться видом. Трущобы Кататумба в добавок к мерзости, болезням, опасности, нужде, голоду и нищете предлагали своим обитателям прекрасный вид на город. Лагуна внизу сверкала, словно зеркало, отражая безоблачное небо, обрамленное игрушечными кубиками белых многоквартирных домов. Бахрома зелени означала пальмовые рощи. За синим зеркалом воды – зеленый овал ипподрома, удобно расположенного в ущелье; алюминиевая крыша стадиона сверкала на утреннем солнце. Дома карабкались по окружавшим склонам, густая листва скрывала доступ к тайне.

Прекрасный денек, – подумал да Силва, и вернулся на тропинку, успокоенный окружающей красотой и греющим плечи солнцем.

Хижина Фонзека была одной из лучших на скале: хотя она как все и состояла из обломков досок, старой мебели и пустых канистр из-под масла, зато в ней были целых две комнаты и даже ставни, защищавшие от палящего солнца.

Да Силва толкнул дверь, выждал минутку, пока глаза привыкли к мраку, и прошел к окну с распахнутыми ставнями. Оставив бумажный пакет и газету на маленьким столе, он прошел в соседнюю комнату, к постели, и потряс за плечо спящего.

– Просыпайся! Завтрак! Которого ты в самом деле не заслуживаешь, добавил про себя да Силва

Он схватил Чико за плечо и потряс сильнее. От рывка тело парня перевернулось в постели, словно он был недоволен грубым обращением. Одна рука упала, свисая до пола. Глаза Да Силва поползли на лоб. Он медленно шагнул к окну, со злостью хлопнув ставнями, и тут же вернулся к кровати.

Чико Хавьер – младший все ещё ждал его, застывшие глаза смотрели в потолок, рука свисала вниз. Темнеющие ссадины на горле ясно показывали, во что обошлось Чико посвящение в братство…

Глава 10

Смерть – нередкое явление в трущобах, и она не вселяет особого страха в сердца живых. Для большинства жителей трущоб смерть – избавление от нищеты и лишений; правда, не такое желанное, как покупка дома в Мато Гросо или Чеара, но все-таки избавление. В худшем случае смерть – это неудобства, в лучшем – благодеяние, но никогда не пугает. А если и пугает, что поделать? Ничего. Так стоит ли беспокоиться?

Но жители трущоб всегда признавали право соседа попереживать, если ему хочется – ведь нищета всегда демократична. Поэтому лишь немногих поразила отчаянная ярость на жестком лице человека, несущего на руках обмякшее тело. Люди сочувственно отступали в сторону, давая ему проход по скалистой тропе, ведущей вниз, а затем продолжали свой путь, испытывая вялое сочувствие к человеку, так тяжело переносящего утрату ближнего.

Да Силва пробился сквозь всегдашнюю очередь оборванных детей и молчаливых женщин у колонок и пересек широкий проспект, направляясь к машине. Вильсон увидел, как он подходит, и открыл заднюю дверь.

– Что с ним? Он болен?

Да Силва осторожно положил тело на заднее сиденье, Вильсон уставился на него, потом взглянул на друга.

– Он мертв!

– Верно, – безжизненным голосом произнес да Силва, стараясь скрыть бурлившую в нем ярость.

– Но что случилось? Кто?

– Черт побери, откуда мне знать?

Да Силва влез на переднее сиденье, грохнув дверью, яростно включил зажигание. Вильсон едва успел сесть в машину; те, кто наблюдал это через дорогу, смотрели без всякого любопытства. Да Силва рванул с места, потом свернул к Гумайта и Руа Сан Клементе, выбирая самый короткий путь к центру города.

– Может быть, Жоао Мартинес в институте сможет нам что-нибудь сказать. Нельзя же привозить бригаду техников в Кататумбу, даже если они захотели бы поехать! Мне кажется, его задушили. Без особой борьбы, если судить по виду лачуги, – на его скулах играли желваки. – Студенческие проделки, да? Мне надо было отвезти его куда следует, как только он сел в машину. Его и его прелестную подружку!

– Перестань ругать себя, – спокойно бросил Вильсон. – На каком основании ты мог бы их забрать?

– Какая разница, черт побери? – зло бросил да Силва.

Он свернул на Руа Гумайта, не дождавшись переключения светофора и судорожно нажав на газ. Позади взвыл хор разгневанных клаксонов.

– Пробыв каких-то пять минут с девицей, я уже понял, что затевается какая-то грязная афера. А когда увидел, кем оказался парень, знал, что готовится нечто экстраординарное.

– Но ты не знал, что.

– Ну и что теперь? Факт в том, что привези я его в участок, сейчас он был бы жив.

– Нет, – спокойно возразил Вильсон. – Он был бы жив, если бы кто-то его не убил. Это факт.

Он покосился на жесткий профиль да Силва.

– Думаешь, его убил кто-то из обитателей трущоб?

– Я не могу придумать ни одной причины, зачем им это делать. Не знаю, кто его убил. И почему.

Он нажал на газ, выжимая из гигантского мотора максимальную мощность, срезая повороты так, что огромные колеса бороздили тротуар. Вильсон судорожно схватился за ручку и сглотнул.

– Послушай, Зе, нет смысла привозить в морг три трупа…

Да Силва не обратил внимания, сжал челюсть и прищурил глаза.

– А милейшей синьорите Веларес пора придумать сказочку получше, чем она кормила меня до сих пор. Теперь ей не помогут томные взгляды огромных карих глаз, я буду глух к её сиреньим песням!

– Так она тебе строила томные глазки?

Да Силва не слушал.

– Я только что кое-что понял. Любой из их компании мог знать, что Чико скрылся в Кататумбе; он мог сказать им сам. Но он ведь думал, что находиться в хижине человека по имени Хосе Мариа Карвальо, и не имел понятия, где в трущобах её искать. Только девушка знала, что на самом деле он будет находиться в лачуге Фонзеки. Потому что я сдуру ей сказал.

Вильсон нахмурился.

– Но все равно она не знала, где искать лачугу. Я не могу представить, чтобы жители трущоб давали такую информацию чужим. Конечно нет.

– Это правда. Но как насчет хорошенькой девушки, ищущей своего дружка?

– Ты полагаешь, она пошла туда и сама его задушила? удивился Вильсон.

– Я ничего не предполагаю. Да, верно, трудно представить ей шастающей по трущобам, но она достаточно сильна, чтобы с справиться с беднягой.

Он немного подумал и покачал головой.

– Нет, я действительно не могу её представить там. Она должна была сказать ещё кому-то, а как те обнаружили его лачугу, остается только гадать. Должно быть, она туда кого-то послала. Но зачем? Казалось, она вовсе не интересуется, где он. Кататумбу я выбрал только из-за воздуха. Ей просто нужно было место, чтобы спрятать его на несколько дней. Пока я не вмешался…

– Ты противоречишь сам себе. Разве она не спрашивала тебя, где он…

– Она была уверена, что знает. Понимаешь?

Капитан совсем не думал о дороге, руки крутили руль автоматически. Они свернули на авенида дас Начес-Унидас и мчались к центру города. На той стороне бухты вздымалась Сахарная Голова.

– Ладно, – вздохнул да Силва, – оставим Чико у доктора Мартинса в морге, а потом поедем навестить нашу прекрасную синьориту Веларес.

– Мы?

– Да, мы. На этот раз я беру с собой свидетеля.

Он сжал зубы и нажал на акселератор. Они обогнули бухту, уносясь к центру города. Наконец светофор заставил сбавить скорость и остановиться. Капитан нетерпеливо ждал, пока желтый сменится зеленым, и крутнул руль, с ревом въезжая в Тем де Са. На улице до Лаврадио он свернул направо, не сбавляя скорость, влетел на территорию института и резко затормозил, оставляя на бетоне черные следы покрышек. В небольшом асфальтированном дворике тянулся длинный ряд машин "скорой помощи". Да Силва вылез, хлопнул дверью и наклонился к окну.

– Я пришлю людей забрать тело. Побудь здесь до их прихода, потом я тебя встречу в офисе Жоао Мартинса.

Не дожидаясь ответа, он поспешил по широким мраморным ступеням и стремительно влетел в распахнутую дверь. Через несколько минут двое мужчин лениво притащили носилки. Дождавшись, пока один из них докурил и отбросил окурок, они вытащили тело с заднего сиденья, взвалили его на носилки и потащили к боковому входу. На Вильсона никто и внимания не обратил.

Он пожал плечами, вышел из машины, закрыл дверь, которую носильщики оставили открытой, и поднялся на крыльцо. Резкий запах формальдегида заставил поморщиться. Вздохнув, он повернул в коридор, ведущий в знакомый офис директора. Вместо того, чтобы быть на пути к Гойя, он торчал в морге! Чертова развалюха – такси да Силва – снова сумела вовлечь их в историю!

Да Силва сидел за широким столом доктора Мартинса, нервно вращая диск телефона. Покосившись на Вильсона, он кивнул. По разговору было ясно, что говорит он с лейтенантом Перейра.

– Квартира 1612. Коронадо. Правильно, Рамона Веларес. Я ей позвоню, но сначала хочу быть уверенным, что ты расставил людей на месте. То, что я собираюсь ей сказать, не заставит её бежать, но уверенность не помешает. Я бы очень не хотел, чтобы она пыталась поймать самолет или поезд, даже автобус или такси, прежде, чем я её увижу. Мне нужен человек на шестнадцатом этаже, у её двери, и ещё один – в холле возле черного хода или рядом с ним, чтобы он мог видеть кухонную дверь квартиры. И ещё один в вестибюле у портье на всякий случай. Он может опознать её. Прикажи людям вести себя поумнее; не нужно, чтобы другие жильцы были в курсе. Поэтому давай поаккуратнее, ладно?

Перейра, очевидно, согласился, хотя другой реакции лейтенанта Вильсон и вообразить не мог. Да Силва послушал и кивнул.

– Ладно. Когда машины с рациями будут на месте, одна на Висконде де Альбукерк, другая на Самбалба, прикрывая здание сзади и въезд в гараж, позвони мне. Я подожду в офисе доктора Мартинса. И поторапливайся…

Он повесил трубку, развернул кресло и поднял глаза.

– Жоао куда-то вышел, но его помощник готовится начать вскрытие. Садись – подождем звонка Перейры.

Нахмурившись, он постучал пальцами по столу.

– Я надеюсь, что она дома.

Вильсон подтянул кресло; его пришлось освободить от вороха технических журналов.

– По-моему, ты говорил, что её номера нет в справочнике.

– Я узнал, когда она угрожала позвонить в полицию.

Капитан вспомнил сцену у телефона и тут же зло отбросил эти воспоминания. Она смеялась, да? Он набычился.

– Какая разница? Если дело касается полиции, неуказанных телефонов не бывает, ты же знаешь.

– Верно,.. – кивнул Вильсон и прищурился. – Ну, а что случится, когда ты ей позвонишь? Она решит бежать?

– Я не собираюсь говорить ничего такого, что заставит её бежать. Я собираюсь ей сказать, что сегодня утром видел Чико, – ведь так и было, и что снова хочу поговорить с ней об этом.

– А если это заставит её бежать?

Да Силва сжал кулак и громыхнул им по столу.

– Тогда она совершит огромную ошибку. Потому что её поймают.

– А если она скажет, что идет купить виски, чтобы тебе было что выпить?

– К чему ты клонишь? – нахмурился да Силва.

– Я просто подумал, – пожал плечами Вильсон, – что если её остановят в холле, то неизвестно, идет она за покупками или на встречу с кем-то…

Да Силва поразмыслил и кивнул.

– Ты прав.

Он взглянул на часы и бросил на друга сердитый взгляд.

– Черт! Сколько можно искать пару патрульных машин с рацией, чтобы снять их с маршрута? Или все слушают футбольный матч?

Его жалобу прервал телефонный звонок.

– Алло? Что? Только одну? Ладно, пусть так. Попытайся найти ещё одну, но с тремя людьми можем начинать. И вот еще, – он помедлил, чтобы подчеркнуть важность своих слов. Если она покинет квартиру после моего звонка, не берите её там. Я хочу, чтобы за ней проследили, узнали, не встретится ли она с кем-нибудь. Что? Пусть сделает вид, что навещал другую квартиру, и спустится с ней в лифте. По крайней мере, он не смеет терять её из виду. Но самое главное: если будет хоть малейший шанс её упустить, если она направится в гостиницу, универмаг или в кино, или куда-то еще, где может ускользнуть, – не давайте ей этого шанса. Я хочу, чтобы её задержали. Что? – Он долго слушал, лицо наливалось кровью. – Да что с тобой? Здесь дело об убийстве! Обвини её в приставании к мужчинам, в помехах движению транспорта, какого черта меня будет заботить, что ей предъявят? Просто не упустите её, и все!

Он уже собрался положить трубку, что-то бормоча себе под нос, но спохватился и поднес её к уху.

– Перейра? Еще одно – подержи Фонзеку ещё немного, даже если парень не собирается в свою лачугу. Мы не можем направить туда бригаду спецов, а в зависимости от результатов вскрытия может потребоваться подняться туда и осмотреть место более обстоятельно, чем утром. Не хотелось бы, чтобы Фонзека там наследил. Подожду пару минут и позвоню девушке.

Он положил трубку, откинулся в кресле, полез в карман за сигаретами и прикурил. Да Силва молча ждал, пальцы выбивали дробь; минутная стрелка часов, казалось, почти не двигалась. Наконец он кивнул и взглянул на приятеля.

– Мы начинаем.

Смяв сигарету, он подтянул поближе телефон и набрал номер. Но на звонки никто не отвечал.

Да Силва хмурился, нетерпение росло. Потягивая кустистые усы, он невидящими глазами уставился на пресс-папье. Какая ерунда – все летит к черту просто оттого, что девушки нет дома! Он знал, что это несправедливо, но не пытался успокоиться. Проклятье, почему её нет дома, когда ему нужно, чтобы она была? Телефону дал не меньше двадцати звонков, прежде чем капитан нажал на рычаг, но тут же снова набрал номер.

– Перейра? Ее нет дома, а служанки не будет неделю. Я попытаюсь позвонить попозже. Машина с рацией там? Хорошо… Сними одного человека с шестнадцатого этажа и поставь его к портье, пусть предупредит, когда она вернется. – Он на минутку задумался. – Лифт из гаража на первом этаже останавливается?

Он знал, что во многих домах типа Коронадо лифт из гаража идет прямо на верхние этажи, минуя вестибюль. Такой способ обеспечения приватности не был лишен логики, учитывая специфическое семейное положение многих жильцов.

– Не знаешь? Выясни, и если останавливается, поставь человека в коридоре шестнадцатого этажа. Важно не пропустить её, если придет, и уж конечно не потерять, если придет и снова уйдет. Не бойтесь взять её, если что-то покажется рискованным. У меня все.

Он повесил трубку и встал.

– В проклятую квартиру можно проскользнуть из гаража!

– При таких ценах её покровителю только этого не хватало!

– Я тоже так думаю. Пойдем, хочу снять эти лохмотья.

– А потом?

– Потом, я полагаю, мы навестим мистера Франсиско Хавьера – старшего, – пожал плечами да Силва. – нельзя его держать в неведении вечно.

– Полагаю, нет. – Вильсон пытался увидеть в происшедшем светлую сторону. – По крайней мере, я в конце концов увижу, как живет пресловутый один процент.

– Если он дома, – хмыкнул да Силва. – Иногда он, знаешь ли, работает. А его офис ничем не выделяется. Подожди минутку.

Молнией промелькнула мысль, он потянулся к телефону, набрал коммутатор института. Поговорил несколько минут и повесил трубку.

– Неплохая была идея. Заодно выясним, где наш клиент.

Присев на край стола, он нетерпеливо ждал. Наконец телефон зазвонил; капитан снял трубку, несколько секунд слушал, поблагодарил девушку и, повесив трубку, встал.

– Твое желание исполнится, – сообщил он. – Синьор Хавьер дома и дает ланч для дюжины друзей.

– И мы приглашены? – подмигнул Вильсон.

– Более – менее, – буркнул да Силва и повернулся к выходу. – По крайней мере, раз он не знает, что мы придем, никто не может быть в претензии, что нас не пригласили…

Глава 11

Широкий подъезд к резиденции на вершине Сумаре заполнили большие и дорогие машины. Да Силва поставил такси за новым "линкольн-континенталем" и направился к дому. Казалось, такси стыдливо прячется в тени сверкавшего хромом лимузина. Шоферы, собравшись в кучку, сплетничали возле итальянского фонтана на небольшой площадке. На такси никто не обратил внимания.

Дом был построен из огромных гранитных блоков, сложенных с нарочитой небрежностью, придавшей стенам специфическую привлекательность. Стекла из освинцованного стекла переливались в бронзовых кованных решетках. Красная черепичная крыша в иберийском стиле спускалась под разными углами на многих уровнях. Да Силва нажал кнопку рядом с массивной жакарандовой дверью; мягкие колокольчики отозвались внутри. Пока они ждали, капитан наблюдал за спутником с едва заметной улыбкой, почти читая его мысли, но прежде, чем успел что-то сказать, дверь беззвучно распахнулась.

Слуга, стоявший в дверях, оказался очень худым старикоминдусом, с пористыми щеками, глубоко посаженными черными глазами и коротким бобриком седых волос. В его осанке чувствовалось сдержанное достоинство.

– Слушаю, джентльмены? Вы гости к ланчу?

– Нет, – да Силва достал портмоне и отвернул один угол, демонстрируя удостоверение. Слуга его изучил и вежливо поклонился. Да Силва улыбнулся.

– Я бы хотел поговорить с синьором Хавьером…

– Конечно. Синьор Франсиско принимает гостей, коктейль подали в саду. Я сообщу ему. – он шагнул в сторону, давая пройти. – Пожалуйста, подождите здесь.

Вестибюль, в котором они оказались, был очень просторен, каменный пол давал приятную прохладу. У стен, как часовые, застыли антикварные стулья темного жакарандового дерева с резными подлокотниками, кожаными спинками и сиденьями. Стены украшали огромные картины на местные сюжеты, все удивительно веселые и светлые, в простых рамах. Через распахнутое окно долетали голоса из сада; Арка в ближайшей стене вела в парадную гостиную. Вильсон шагнул туда, удивленно разглядывая длинный ряд накрытых столов.

– Зе, иди сюда. Взгляни на скатерть. Красное с белым кружевом. Что это? Никогда не видел ничего подобного.

– Это потому, – ухмыльнулся, подходя, да Силва, – что ты мало знаешь богатых бразильцев. Это не кружево. Это лепестки роз, искусно подобранных и образующих рисунок.

– Лепестки роз? – удивился Вильсон. – Как можно есть, их не смешивая?

– Их и не смешивают. После первого блюда слуги все сметают и стелят обычную скатерть. Правда – правда, – кивнул да Силва. – Идея в том, что первое впечатление от красоты и роскоши стола должно позволить гостям позабыть о проблемах и наслаждаться едой.

– В Америке мы для этой цели используем коктейли, – усмехнулся Вильсон. Взгляд его вернулся к столу. – Должно быть, слугам пришлось потратить на такое чудо уйму времени…

– Да, но тут нет проблем, – да Силва огляделся. – У меня есть друг, у которого столько же места. И только он да жена, детей у них нет. Зато двадцать пять слуг.

– Двадцать пять? Ты шутишь?

– Нет, – заверил его да Силва. – Когда у тебя будет определенное число слуг, тогда понадобятся слуги для слуг. Кто-то должен готовить им пищу, стирать и гладить их одежду. Процесс выходит из-под контроля.

– Но – двадцать пять!

– Двадцать пять было в прошлом году, когда я последний раз его видел. С учетом инфляции, возможно, он был вынужден сократить их двадцати четырех. – Капитан улыбнулся. – Видишь ли, слуги – тоже символ статуса. Если у твоего знакомого двадцать пять, а у тебя не меньше денег, чем у него… Понимаешь?

– Нет, – честно сознался Вильсон. – Но принимаю твое объяснение. Где же они живут?

– Некоторые – в доме, некоторые – нет. Многие наверняка живут в трущобах…

Он умолк, обернувшись на звук приближающихся шагов.

Высокий, очень плотный человек не слишком изменился за двенадцать лет, прошедшие со времени их встречи, хотя за спокойной с виду внешностью чувствовалась ещё большая контролируемая агрессивность. В одной руке он держал карточку да Силва.

Смуглый детектив шагнул навстречу.

– Синьор Хавьер…

– Сюда, – коротко бросил Хавьер, свернул в сторону по коридору резко распахнул дверь. Они прошли в библиотеку; он закрыл дверь, прошел к глубокому креслу за широким столом и упал в него. Лицо обрело сардоническое выражение, когда он щелчком швырнул карточку на полированную поверхность стола. Потом хозяин поднял глаза.

– Итак, теперь капитан да Силва? С тех пор, как мы виделись в последний раз, вы выбились в люди!

Да Силва согласно кивнул. Лицо хозяина мало чем отличалось от того, которое он помнил; больше седины в волосах да резче голос, в остальном и время, и судьба, казалось, были милостивы к Франсиско Хавьеру – старшему. Да Силва позволил себе осмотреть богато убранную комнату с шеренгами книг в ярких переплетах. Потом придвинул стул и сел, Вильсон последовал его примеру. Да Силва улыбнулся хозяину кабинета.

– В этом мире, синьор Хавьер, человек должен идти либо вверх, либо вниз. Трудно жить неподвижно.

Он игнорировал внезапный блеск одобрения, который промелькнул в глазах Хавьера.

– Это мистер Вильсон, мой американский друг.

Хавьер ответил легким кивком и вновь внимательно взглянул на да Силва.

– Сейчас я очень занят, капитан. У меня гости. Если не возражаете…

– Это о Чико, – спокойно сказал да Силва.

– Чико?

Густые брови удивленно взлетели вверх, но удивление казалось деланным.

– У Чико неприятности?

– Да.

Да Силва откинулся на спинку стул, внимательно наблюдая.

– Чико последнее время был замешан во что-нибудь необычное?

Хавьер отмахнулся.

– Чико и я живем своей жизнью. Он взрослый парень. Что у него за неприятности?

– Самые худшие, что могут быть, – ровно сказал да Силва. Он мертв.

– Что! – уставился на него Хавьер.

– Он мертв, – спокойно повторил да Силва. – Мне очень жаль, синьор Хавьер. Его нашли в трущобах Кататумбы меньше двух часов назад. Задушенным.

– Чико? В трущобах Кататумбы? Невозможно! Чтобы ему там делать? Это должен быть кто-то другой!

– Его задушили, – терпеливо продолжал да Силва. – Я знаю Чико. Тело сейчас в судебно-медицинском институте – в морге. Сегодня сделают вскрытие; к вечеру можно будет забрать тело…

Да Силва придвинулся к хозяину.

– А сейчас я снова хотел бы задать свой вопрос. Чико последнее время …

Он вдруг умолк. Казалось, Хавьером владеет скорее злость, чем горе; он смотрел в стену перед собой, не видя её, кулаки сжаты до того, что побелели косточки. Да Силва переглянулся с Вильсоном и снова подался вперед.

– Синьор Хавьер? Что случилось?

Огромный мужчина за столом принял внезапное решение. Он отклонился назад, открыл ящик, поискал внутри и вытащил письмо. Передавая его через стол, он приостановился, глаза остро кольнули капитана.

– Вы уверены, что это Чико?

– Абсолютно. Я состою в "Флуминенсе" и знаю его в лицо.

Хавьер швырнул письмо.

– Его убили эти люди! Несчастные, ведь у меня и в мыслях не было нести это в полицию. Для меня это было сугубо частным делом. Теперь, конечно, все бессмысленно, а вам оно понадобится. И я назначу вознаграждение.

Да Силва протянул руку за письмом. Вильсон встал за его спиной, читая через плечо. Аккуратно отпечатанный текст гласил:

"Франсиско Хавьер!

У нас ваш сын Чико. Его похитили, и если хотите снова увидеть его живым, выполняйте наши требования. Если вы свяжетесь с полицией или не будете придерживаться инструкций, вашего сына убьют.

Мы хотим за него полмиллиона долларов, американских, наличными. Банкноты не крупнее 50 долларов, не маркированные.

Для передачи денег выполните следующую инструкцию.

У вас работает человек по имени Альваро Мигель. Он должен доставить деньги к конечной станции автобуса на Каис до Порто. Деньги должны быть в небольшом кейсе, тоже не маркированом. Прибыть туда нужно ровно в полдень завтра – 12 января. Сидеть в зале ожидания столько, сколько потребуется. Через какое-то время его вызовут к телефону и дадут дальнейшие инструкции. Если за ним будет следить полиция, это не поможет, но если возникнут какие – то неприятности, можете распроститься с сыном.

Лучше заплатите. Вы можете себе это позволить. Найдете и доллары, и уложитесь в указанное время. Мы это знаем. Сделайте то, что вам говорят – и никто не пострадает. Ваш сын будет дома через шесть часов после передачи денег."

Да Силва дочитал письмо и взглянул на часы. Половина первого. Он взглянул на Хавьера.

– Альваро пошел туда с деньгами?

– Да. Что вы думаете?

Кулак Хавьера грохнул по столу; его темные глаза горели.

– Подонки, убийцы… Я сделал все, что они хотели! Я даже в последнюю минуту затеял этот ланч, что бы все выглядело, как обычно! Убийцы!

Да Силва не слушал. Он склонился над телефоном, набирая номер своего офиса. Нервничая в ожидании, он взял сигарету из пачки на столе и закурил. Секретарь ответила, едва переводя дух, и моментально перевела звонок на лейтенанта Перейру. Она знала своего босса и многое чувствовала по голосу.

– Перейра слушает, капитан.

– Мне нужны три сотрудника в штатском. На автостанции в конце авенида Родригес Альвес, где она пересекается с Франсиско Бекальо, напротив газовой компании "Правильо". Там в зале ожидания – человек по имени Мигель Альваро. Найдите его. – Он закрыл рукой трубку, глядя на Хавьера. – Как выглядит этот Альваро?

– Около тридцати, крепкого телосложения. Прилично выглядит. На лице шрам, но не бросается в глаза. Немного выше вас, довольно мускулистый. Ах да, у него очень заметная седая прядь, как родимое пятно. И тонкие усики. Мгновенье подумав, он добавил: – На нем была спортивная рубашка – я разрешаю в офисе в такую жару. В руках коричневый кейс…

– Этого должно хватить.

Да Силва повторил описание в трубку и снова взглянул на Хавьера.

– А кейс?

– Дешевый, коричневый, обтянутый заменителем. Как миллион других, – в голосе его звучала горечь. – Такой, как они хотели.

Да Силва не обратил на это внимания, повторяя описание кейса лейтенанту Перейре.

– Не говори с ним и даже не замечай. Я хочу, чтобы за ним следили, но осторожно. Ты понимаешь, что я имею в виду. Ему позвонят, если уже не позвонили. Когда позвонят, он куда-то пойдет. Ты – за ним. Пусть один человек останется на автобусной станции и ждет меня. С двумя другими у тебя не будет проблем со слежкой. Если он где-нибудь остановится, позвони доне Долорес. Она будет нашим связным. Хорошо? Тогда иди!

Капитан повесил трубку и взглянул на Хавьера. Человек за столом бессмысленно смотрел на свои руки, как будто не мог до конца осознать, что случилось. Да Силва пожал плечами. Жестоко задавать вопросы человеку в такое время, даже человеку, который ему не нравился, но дело есть дело…

– Синьор Хавьер!

Тот безучастно взглянул на него.

– Прежде всего, кто этот Мигель Альваро?

– Управляющий моим офисом в Рио. А что?

– Ему можно доверять?

– Мигелю? Полностью. Естественно.

Хавьер добавил это тоном, предполагавшим, что вопрос был идиотским. Кто нанимает ненадежных управляющих?

– Меня интересует, почему выбрали именно его. Кто мог знать, что он работает на вас…

– Кто? Все, кто хотел. Это не секрет.

– Полагаю, нет. А кто мог знать, что вы способны приготовить такую сумму в долларах? За такой короткий срок и в таких банкнотах, каких они потребовали 1? 0 Мог Мигель, например?

– Мигель? Он мог, или мог это предполагать, но я сомневаюсь, что он мог быть уверен. Он выполняет для меня немало конфиденциальных поручений, и знает, что у меня есть деньги. – Хавьер пожал плечами. – Но подозревать Мигеля глупо.

– Между прочим, – заметил да Силва, не желая уходить от темы, – как вы сумели так быстро собрать такие деньги? Полмиллиона долларов – огромная сумма иностранной валюты для любого банка. Кроме Национального.

– В этом конкретном случае – нет, – Хавьер щелкнул пальцами. – Мы готовились к довольно крупной сделке, оплата за которую была назначена в долларах и одобрена Национальным банком. Я какое-то время скупал валюту для обмена и держал её в моем банке.

– Понимаю. А кто мог это знать?

– Ну, в тех обменных пунктах, где скупали доллары. И мой банкир, конечно.

– А откуда требование ограничиться пятидесятками?

Хавьер уставился на него.

– Сотни слишком засвечены в обменных пунктах. И слишком велика опасность нарваться на фальшивки.

– Допустим. А как называется ваш банк?

Да Силву вдруг осенила идея. Она никуда не вела, но все-таки это была идея.

– Это банк "Мундиаль де Нова Игуасу"? Отделение на виа Варгас?

– Да. А как вы узнали? – удивился Хавьер.

– Известный банк,.. – да Силва помолчал. – Как вы получили это письмо? И когда?

– Оно пришло вчера с утренней почтой.

– Не думаю, что вы его вскрывали так, чтобы сохранить отпечатки пальцев.

Хавьер спокойно взглянул на него.

– Если бы эти парни сдержали слово, полиция никогда бы не узнала о письме.

– Понимаю.

Да Силва покачал головой. Неужели в наши дни люди все ещё думают, что похищенных когда-нибудь возвращают за выкуп? Жертв, которые могут опознать своих похитителей? Он спросил.

– А конверт?

– Здесь.

Хавьер вновь откинулся назад, открывая ящик стола, и передал конверт. Да Силва взглянул на него и удивленно спросил:

– Это было в почте?

– Вчера утром.

– Без марки?

– Что?

Хавьер схватил конверт. Имя и адрес были аккуратно напечатаны, но марки не было, и никаких почтовых штемпелей.

– Я даже не заметил. Оно было с другими письмами рядом с моей тарелкой за завтраком.

– Кто приносит почту?

– Сальвадор, дворецкий. Тот, что провел вас сюда.

Хавьер даже не потрудился подтвердить его честность или стаж работы.

– Если хотите с ним поговорить…

– Может быть, позже. Уверен, он его не писал. Вчера утром у вас не было посетителей? Примерно в то время, когда пришла почта?

– Нет. Впрочем, заходил один из друзей Чико. Хотел узнать, где сын; я сказал, что не знаю.

– Он не сказал, зачем тот ему нужен?

– Чико обычно подвозил его в школу. Вчера Чико не подобрал его… голос увял.

– Больше никого не было?

– Нет. Я бы увидел. Я был в патио и читал газету.

– А друга Чико как зовут?

– Не знаю. Как будто Умберто, я думаю. Он тоже на юридическом факультете.

Да Силва автоматически отложил имя в памяти. Может, это что-то значит, а может и нет. Какое-то время он поразмыслил; напрашивались сотни вопросов, но пока они могут подождать. Сейчас нужно добраться до автостанции и выяснить, переданы деньги или ещё нет, и как переданы. А если получится, то кому. Он кивнул Вильсону, получил одобрительный кивок в ответ и встал.

– Нам нужно идти, синьор Хавьер. Простите, что принес дурную весть. У нас будут ещё вопросы, я уверен, но как раз сейчас нужно попытаться отследить деньги.

– Деньги не важны. Я хочу…

– Мы оба хотим того же, синьор Хавьер. А быстрейший способ это узнать – проследить за деньгами. До свидания.

Друзья вышли из комнаты и молча вернулись к такси. Оставшиеся позади богатство и благополучие казались издевательством. Они сели в машину, да Силва запустил мотор и помедлил, повернувшись к Вильсону.

– Ну? Как тебе понравилась жизнь другой половины?

В голосе его веселья не было. Вильсон пожал плечами.

– При других обстоятельствах я бы сказал – прелестно. Но вот сегодня выбрал бы Кататумбу.

– Черт, почему люди не зовут полицию?

Вильсон внимательно изучал его.

– А ты бы на его месте позвал?

– Не знаю.

Да Силва сосредоточился на сложном маневре.

– Пожалуй, нет, хотя это бессмысленно. Может, мы бы и помогли, но вряд ли. Вероятность возвращения жертвы живой чудовищно мала. Однако, полагаю, от этого не легче.

Он свернул на Эстрада де Сумаре и затем погнал в сторону авениды Пауло де Фронтин, кратчайшим путем в город.

– Тут ничего бы не помогло.

– Нет, – согласился Вильсон. – Похоже, Чико вам организовал свое похищение, а оно бумерангом ударило по нему. Если он не поссорился с кем-нибудь на горе. – Он посмотрел на да Силва.

– Но ни один из нас в это не верит. Я не верю в дикое совпадение, когда речь идет о таких деньгах.

– Правда. Возможно, прекрасная синьорита Веларес сможет пролить свет на этот вопрос, если когда-нибудь вернется домой. Она… – Он взглянул на да Силва. – Что?

– Черт! Я забыл спросить про неё у Перейры.

– Если бы было, что докладывать, он сказал бы, – Вильсон вернулся к прерванной теме. – Я сказал, что она сможет нам помочь, если захочет, но даже без её помощи… Вполне вероятно, что его убил друг…

– Друг? – брови да Силва поползли вверх. – У тебя странное представление о дружбе.

– Я имел в виду, не посторонний. Наверняка знакомый. Вот как я это представляю. Вернусь к первому своему определению – друг. Вероятно, участников было больше, чем только Рамона и Чико, и он бы не привлек к этому никого, кроме друга.

– Значит, если один из них пожадничал и захотел получить все, то он его и убил, – продолжал да Силва. – Друг… Один вопрос: зачем убивать раньше, чем получены деньги? И другой вопрос: логичнее всего подозревать друга, который забрал деньги. Он явно не стал бы передавать их никому. Его задачей было бы передать их Чико.

– Знаешь, – нахмурился Вильсон. – мы отрабатываем версию, где главным в схеме был Чико. А мог быть кто угодно.

– Сомневаюсь, – уверенно возразил да Силва. – Давай продолжим эту версию. Чико никому не мог поручить роль жертвы. Давай вернемся к моим вопросам. Ладно?

– Хорошо. Возьмем первый. Его убили, когда было удобнее всего. Когда деньги заберут, его в трущобах уже не было бы. Помнишь, его обещали вернуть в течении шести часов. Значит, он был бы на пути домой. А устранить его удалось без особого риска. Кроме Рамоны, никто не знал, где он. И кто бы узнал?

– Принимаю. А как насчет второго вопроса?

– Ну, я должен согласиться: тот, кто берет деньги – самый логичный подозреваемый. Или он тоже оказался бы под ударом.

Они ехали по извилистой дороге очень медленно. Впереди появились маленькие домики, – начинался город.

– Скажу больше, – добавил Вильсон-, если он не убийца, я бы не хотел оказаться в его шкуре.

– Другой вопрос: сколько с ним было друзей? С Чико, конечно. Давай предположим, просто в качестве версии, что Умберто такой-то принес письмо. Мог он заняться получением денег? Сомнительно по двум причинам. Причина номер один: доставить письмо можно просто положив его у двери. Но если его увидят возле автостанции, когда деньги будут переходить из рук в руки, кто-нибудь может это запомнить. Не забывай, они вынуждены допускать, что в полицию сообщат.

Тут в голове капитана мелькнула ещё одна мысль.

– Это же верно и относительно Рамоны. Она сыграла свою роль, нашла место для укрытия. Деньги брать она не станет. Он улыбнулся. – Спасибо тебе, Господи, за любителей. Они любят делить ответственность.

– Ты все ещё сказал, почему не Умберто.

– О, это очевидно: у него нет машины, помнишь? Я не могу представить, как они получают деньги и ловят такси. Или автобус, даже на автостанции. Скорее, они используют шкафчики в раздевалках или камеру хранения.

Вильсон не согласился.

– Ну, так сколько любителей-заговорщиков мы имеем?

– По нашим подсчетам, минимум – четыре. Чико, Рамона, Умберто и по крайней мере ещё один, чтобы взять деньги. Может и больше. По их схеме, чтобы забрать деньги может понадобиться двое или даже трое.

– Правильно, – согласился Вильсон. – Они заказали доллары в мелких банкнотах. Если Хавьер наполнил кейс мелочью, его и вдвоем не поднимешь.

– Да, придется им попотеть, – улыбка да Силва погасла. – Ладно, поедем на автостанцию и выясним.

Они доехали до авенида Пауло де Фронтин; да Силва нажал на газ. Город таинственным лесом вырастал впереди.

– Единственная проблема в том, чтобы доказать хоть половину из того, что мы сейчас сказали. Даже после того, как мы их найдем…

Глава 12

Новая автостанция в конце дороги к докам была большим шагом вперед по сравнению со старой, которая уже едва справлялась. В современном здании зал ожидания был снабжен кондиционером, туалетами, которые даже работали, и рестораном-баром, где подавали вещи посерьезнее, чем бутерброды с пивом; перед станцией хватало места для множества автобусов, но о частных автомобилях как и прежде никто не подумал. Поэтому да Силва втянулся в очередь такси под взглядами рассерженных водителей, изнемогших от ожидания и возмущенных вторжением чужака. Да Силва оглянулся – и они сразу успокоились, вспомнив старую пословицу: живи и дай жить другим.

Они пересекли площадь, проходя мимо огромных машин, стоявших между белыми линиями разметки; автобусы упирались носами в посадочные платформы, как больные лошади в кормушки. Люди садились выходили, беспорядочно расхаживали по длинным платформам, как будто заблудились. Неожиданно репродуктор монотонно и неразборчиво принялся сообщать маршрут очередного рейса. Никто не обратил на это ни малейшего внимания. Да Силва гордо улыбнулся, довольный тем, что прогресс не смог испортить истинно бразильские души излишней организованностью.

В огромном зале ожидания приятным сюрпризом оказался прохладный кондиционированный воздух. Да Силва огляделся и кивнул: его личный помощник Руй с видом скучнее некуда сидел на одной из длиннющих скамеек. В огромном шумном зале больше не просматривалось ни единого знакомого лица. Значит, Альваро получил дальнейшие инструкции и отправился их выполнять.

Надеюсь, – подумал да Силва, – Перейра рядом с ним.

Он сел рядом с Руем, доставая сигарету из кармана рубашки и взглядом прося зажигалку, и начал говорить, не разжимая губ.

– Ну?

– Его вызвали, как вы и ожидали, – Руй с каменным лицом полез в карман, похлопал по бокам и разочаровано пожал плечами – мол, рад помочь, но…

– Он вышел в боковые двери, мимо автобусов, оставил кейс и пошел к такси. Перейра…

Да Силва сразу обо всем забыл.

– Оставил кейс?

– Да, капитан.

Руй умолк, озадаченный вопросом и внезапной отменой маскарада.

– Альваро поставил кейс в ряд с кучей багажа, готового для погрузки в один из автобусов. Все выглядело так, будто он на несколько минут отойдет куда-то и вернется, чтобы успеть на рейс. Лейтенант с Лемосом и Мадурейро пошли за ним. Мне он велел остаться здесь и ждать вас. Он сказал…

Да Силва отбросил всякую осторожность и самообладание – сил не было сдержаться. Он ругался громко, долго, яростно и страстно. Начала собираться толпа, надеясь видеть драку, но лишь один из двух был зол, рвал и метал, и разочарованные зеваки разошлись.

Да Силва стучал кулаком по колену, было больно, но он ничего не замечал.

– Господи! Спаси меня от идиотов!

Руй был оскорблен в лучших чувствах, причем по праву. У них не было никаких инструкций насчет кейса; речь шла только про человека. И все, что они знали – человек отправил кейс в Сан-Пауло автобусом; это был обычный способ перевозки посылок – недорогой и быстрый.

– Простите, капитан, что мы сделали не так?

– Не вы! А я!

– Вы, капитан?

Да Силва подавил приступ ярости. Это ничего не давало, а время шло.

– Кто-нибудь заметил, у какого автобуса он оставил кейс?

– Да, капитан. Платформа 4, автобус "Вьякао Комет".

– Вы не заметили, куда он ушел?

– В Сан-Пауло. Все платформы с четвертой по шестую – для автобусов на Сан-Пауло. Они уходят каждый час. Я знаю, сам езжу каждый вечер в Граджау. – Руй набрал воздуха и продолжал. – От четвертой автобус ушел в час, двадцать минут назад. Я наблюдал за ним, хотел узнать, вернется ли Альваро вовремя, или он собирался пропустить рейс, или просто отправлял сумку…

Но да Силва уже шел к выходу. Застигнутый врасплох Руй вскочил и пустился следом. Вильсон поспешил за ними. Да Силва говорил с помощником через плечо, даже когда открывал стеклянную дверь. Жара на платформе казалась ещё нестерпимей после приятной прохлады зала ожидания.

– Попытайся связаться с Перейрой. Позвони в управление, передай, что нужна связь. А потом оставайся здесь на случай, если он вернется. Скажи, что он зря тратит время.

Он махнул рукой Рую и заспешил к машине. Вильсон быстро скользнул на сиденье, пока да Силва заводил мотор. Машина резко вырулила на улицу.

– Черт! – Бесновался да Силва. – Черт! Черт! Тупица! – добавил он, как будто стараясь не ошибиться.

Вильсон был в этом не слишком уверен.

– Не вини себя. Красиво все придумали, специально чтобы одурачить любого, включая великого да Силва. – слабая улыбка тронула его губы. – Это подтверждает, что университетское образование вовсе не так бесполезно, как некоторые утверждают. Пусть это станет уроком всем исключенным из университета.

Да Силва томился, ожидая переключения светофора; он вспарывал поток машин, пролетая перекрестки на авенида Бразил, направляясь к западной окраине, к шоссе Дутра, ведущему в Сан-Пауло. Капитан подался вперед, почти понуждая свою колымагу разгоняться живее, потом сел поудобнее, предвидя долгую гонку. И рискнул взглянуть на друга.

– Ты понял, как все было задумано?

– Пожалуй, да.

Вильсон взглянул на пробку, через которую они пробивались, и крепче ухватился за край окна.

– Самое трудное не в том, как взять деньги, а как не брать их, и в то же время не потерять. Я имею в виду, как остаться с деньгами и не быть с ними связанным. Да, эти ребята нашли способ справиться с этой ситуацией.

– Благодаря моей тупости.

– Твоя тупость тут не при чем. А вот они оказались весьма хитроумны. И заслуживают восхищения. Схема была продумана так, что даже получи Перейра указание следить за кейсом, это вряд ли помогло бы…

Вильсон немного поразмыслил, потом кивнул.

– Идея в самом деле хороша. Билеты на автобусы распродаются заранее, за несколько часов. Все, что нужно было – купить заранее билет – или билеты – и за несколько минут до отъезда передать по телефону указание оставить кейс в партии багажа к автобусу. В такой ситуации никто, включая полицию, не сможет получить место в автобусе без большого шума, что не останется без внимания.

– Да, – согласился не без горечи да Силва. – Это была хорошая идея.

– Не была, а есть.

– Ладно, есть. Теперь, когда он собирается сойти?

– Я думаю, не в Сан-Пауло. Это очевидно. Где-то по дороге…

– Пожалуй, мы можем определить поточнее. Я согласен, он не будет ждать до Сан-Пауло. Полиция может встречать там человека с коричневым кейсом. И помни, даже если Чико был уверен, что отец не пойдет в полицию, – а я уверен, он все строил именно на этом, – другие так уверены не были. Они не могли себе этого позволить. Нужно было действовать так, как будто за деньгами следят. Поэтому я согласен исключить Сан-Пауло. Кроме того, в записке они обещали, что Чико будет дома в течение шести часов после передачи денег, это тоже исключает Сан-Пауло. Исключим остановки для отдыха в Итатия и Клубе дос Кинхентос. Там тоже может ждать полиция. Нет, он выйдет на какой-то остановке на автостраде, подальше от города, на перекрестке, может быть, у бензоколонки. Где заранее оставил машину, или где кто-то ждет его с машиной.

– Правильно. Во всяком случае, – он замолчал, наморщив нос и задержав дыхание – они проезжали мимо кожевенного завода, и множество урубу засидело там крышу и стены; вонь стояла невыносимая. Да Силва застонал и насколько мог прибавил ходу, чтобы поскорее прорваться на свежий воздух. К тому времени Вильсон был близок к обмороку.

– Нужно остановиться перекурить, – буркнул капитан. – мой мозг иссох. Но, впрочем, вернемся к нашим рассуждениям. Когда автобус остановится, он возьмет и свой багаж, и коричневый кейс, водитель запрет багажник, вернется в автобус и весело продолжит путь. Однако если что-то будет выглядеть подозрительно, наш гангстер попросит только свою сумку, а коричневый кейс оставит. Затем вернется в город и напишет синьору Хавьеру другую записку, на этот раз с угрозой посерьезнее. Примерно так я себе это представляю.

Вильсон взглянул на него.

– Главная проблема в том, сумеешь ли ты догнать автобус. Двадцать минут – большой гандикап, а гонят эти монстры не хуже тебя.

– Догоню, – заверил да Силва. – Догоню на Сьерре. Пятнадцать миль от подножия гор до перевала им придется ползти на подъем. Как раз там я и наверстаю эти двадцать минут.

– Если не окажешься за грузовиком с песком.

– Ты вспоминаешь старые времена, – хмыкнул да Силва. – Теперь там две отдельных двухрядных магистрали. Одна наверх, другая – вниз.

– Этим старым временам, – парировал Вильсон. – не больше недели. Газет не читаешь? Одна дорога закрыта на ремонт. Пора, конечно – закончили её целый год назад.

Да Силва не обратил внимания на издевку.

– Времени хватит.

– Если наш юный гений не выйдет из автобуса до начала подъема…

– Не выйдет, – уверенно заявил да Силва. – Не захочет привлекать к себе внимание. Он не захочет сделать ничего такого, что заставит людей его запомнить, а так непременно случится, если выйти из автобуса до Сьерры. Если можно сесть в местный автобус, кто станет тратить деньги на экспресс?

– Ты думаешь, другие пассажиры рассуждали бы так же?

– Водитель автобуса обязательно так подумает, потому что впервые за его работу кто-то выйдет так рано. И пассажиры тоже заметят, – он усмехнулся. – Бразилец не против посорить деньгами, так как выпивку и женщин глупостью не считает, но будет возмущен до глубины души, если кто-то швыряет деньги на ветер.

– Поверю тебе на слово. Я… – он запнулся и нахмурился.

Да Силва замедлил ход, приближаясь к шлагбауму, разделявшему штаты Гуанабара и Рио-де-Жанейро. Полицейский в форме поднял руку в перчатке и помахал, пропуская. Да Силва взглянул на Вильсона, нажимая на газ, и заметил огорченную мину друга.

– В чем дело?

– Мне это не нравится.

Внимание да Силва вновь сосредоточилось на дороге; он перешел на четвертую скорость.

– Что тебе не нравится?

– Ну, мне не нравится портить хорошую теорию, – неохотно сказал тот, но помнишь, мы недавно пришли к выводу, что скорее всего тот, кто убил Чико, был тем же, кто возьмет деньги?

– И что?

– А то: мы только что решили, что тот, кто забирает деньги, готов оставить коричневый кейс в автобусе в случае чего-то подозрительного, и снова попытаться получить деньги через какое-то время. Если он убил Чико, то знает, что тело не может долго оставаться неопознанным. И если он сейчас оставит деньги, то вполне может расстаться с ними навсегда… Я думаю, он бы на это не пошел…

– Может быть, он решил использовать свой шанс.

– Сомневаюся. Шанс он мог использовать, если не убивал Чико. И получить свои полмиллиона. Гарантированно. – он уныло пожал плечами.

– Вероятно ты прав, – да Силва кивнул, – мы уже приняли как факт, что тот, кто оставлял записку, не стал бы брать деньги; это исключает Умберто. Если предположить, что он соучастник, конечно. Понимаешь? Это как в сказке про волка, козла и капусту в одной лодке. – Он немного подумал. – И начинает казаться, что у нас не остается подозреваемых.

– Не совсем, – возразил Вильсон. – Должен быть ещё один, которого мы не знаем. Или… – он помедлил.

– Я знаю. Рамона. Ее не было ни сегодня утром, ни днем, по крайней мере несколько минут назад, – он покачал головой. Лично мне начинает казаться, что мы ошибаемся и вконец запутались.

– Может, мы узнаем больше, когда возьмем нашего друга с деньгами. Между прочим, как будем брать?

– Так же, как ты наблюдал за мной и Чико в Кататумбе – с биноклем. У меня он в машине. Когда увидим автобус, я стану держаться за ними, а ты достанешь бинокль и будешь следить. Когда они остановятся, остановимся и мы. Когда поедут, поедем и мы. Мы будем слишком далеко, чтобы дать нашему приятелю причины для испуга. Тогда…

– Перестань.

Вильсон покачал головой, больше сожалея, чем сердясь.

– Ты сходишь с ума! Как ты собираешься держать автобус в поле зрения с помощью бинокля на такой дороге, с этими горами и поворотами? Подъедешь к повороту наверху, над ними, да?

– У тебя есть идея получше?

– Да. Почему бы нам не оставаться у них на хвосте? Никто не станет подозревать такси.

– Подозрительно, когда такси вроде моего умудряется не отставать от "Вьякао Комет", – решительно возразил да Силва. Нет, мы сделаем по-моему. Мы знаем, что у него не будет больше одной сумки, знаем кейс…

– Да перестань ты! Во-первых, я никогда не смогу на таком расстоянии различить цвет чемодана, и даже если б смог, то первый же пассажир, что сойдет с двумя чемоданчиками, из которых один коричневый, может оказаться респектабельным домушником из Пираф. Что тогда нам делать? Идти за ним до дому, а затем извиниться, когда мы откроем его коричневый кейс и найдем в нем только столовое серебро?

– Очень смешно!

– Я серьезно! Если следить за теми, кто возьмет из багажника один или два чемоданчика, это исключит только коммерсантов и большие семьи. Кроме того…

– Послушай, Вильсон, – сказал да Силва с терпением, от которого был весьма далек. – Девяносто пять процентов людей в этом автобусе едет до Сан-Пауло. Очень немногие из них выйдут из автобуса раньше, и все, кто это сделает, можно сказать наверняка, выйдут на одной из обычных остановок. Если кто-то кроме нашего умника выйдет на автостраде, то моли Бога, чтобы это была пожилая дама с детьми.

– А если ты ошибаешься?

– Тогда придется придумать что-то еще, – холодно бросил да Силва.

– Достань бинокль.

– Да, сэр, – отчеканил Вильсон преувеличенно официальным тоном и полез в перчаточный ящик.

Глава 13

На самом заднем сиденье сверкающей "Вьякао Комет", медленно поднимавшейся по горной дороге, сидел Рикардо Каравелас, невидящим взглядом уставившись в окно. Одна рука плотно прижала короткий бобрик, косточку большого пальца другой руки терзали сжатые зубы. Мозг бурлил, сердце бешено билось, руки вспотели. Как и почему он оказался втянутым в это ужасное дело? Занятия в университете начались вчера, почему он не был в университете? Что он делал в этом дурацком автобусе?

Позади него змейкой вилась вниз дорога, с одной стороны жавшаяся к горам, с другой обрывавшаяся в бездонную пропасть. Длинная колонна машин плелась за ними, как утята за матерью. Он повернул голову, прижав влажные ладони к коленям, и уставился вперед. Впереди дорога была пуста. Под ним в багажном отделении трясся проклятый коричневый чемоданчик…

Он скрипнул зубами. Как он ввязался в это? И зачем? Деньги ему не нужны, даже часть этих денег. А если он станет их тратить слишком много, все узнают. И как их тратить? Его содержание было более чем достаточным, его хватит на всю жизнь. Ему гарантировано отличное место в юридической фирме крестного отца, доход от этого предприятия пойдет отдельно от его доли в семейном капитале. Он обручен с хорошенькой и богатой девицей. Тогда зачем, черт побери, он ввязался в эту аферу?

Ответа не было. Должно быть, всему виной раннее утро в Гэви, или двойной джин с тоником, или… или что? Какую причину он мог назвать себе, а уж тем более полиции? А какую причину полиция примет? Никакую, он это знал. Никакую, и будь он на их месте, тоже не принял бы. Старое животное чувство стадности – не оправдание, он это понимал. Тогда что?

Автобус добрался до перевала, замедлил ход, словно переводя дух, когда водитель переключал передачу, и покатил под гору. Приближалась развилка на Пираор. Проехали мимо водонапорных резервуаров, мимо холмов странных очертаний, обрисовавших край плато; автобус увеличил скорость, начиная оставлять позади вереницу менее мощных машин. Рикардо заставил себя подавить чувство отчаяния. Это не поможет, особенно сейчас, сейчас пора было думать, использовать свои извилины. Должен быть выход, но какой? Успокоиться, – сердито скомандовал он себе, – думай, думай! Выходов много, какой избрать?

Кажется, сработало. Впервые со времени отъезда из Рио его мозг начал сосредотачиваться на решениях, а не на повторении проблем. Во-первых, он может вернуть деньги, но он понимал, что это ничего не решит. И не освободит его от обвинений. Это лишь облегчит полиции задачу его выследить. Можно, конечно, принести коричневый чемоданчик в участок и признаться, освободив полицию от поисков. Рикардо покачал головой; ни одна из этих идей не казалась ему приемлемой, но по крайней мере он начал думать.

Какая ещё есть возможность? Ну, он мог выйти из автобуса возле Вольта Редонда, у проселка, где спрятана его машина, и просто оставить коричневый кейс в автобусе. Забыть о деньгах. Сделать вид, что их не существует, что Альваро не оставлял их у платформы. Рикардо сердито прищурился при этой мысли. Могла ли Рамона быть возле платформы, когда Альваро оставил чемоданчик, наблюдая и проверяя? Или Умберто? Он их не видел, но это ничего не значило; ведь он их не искал. Другая мысль пришла ему в голову, сделав неважной первую. Он не мог оставить деньги в автобусе и рассказать им глупую историю о том, что Альваро не пришел. Коричневый кейс вскроют как невостребованный багаж на автостанции Сан-Пауло, и через пять минут эта новость прозвучит по радио и попадет в газеты.

Он нахмурился, тщательно обдумывая другую идею. Можно взять коричневый кейс из автобуса, на обратном пути в Рио заехать на стоянку якобы из-за поломки, и когда дорога будет свободна в обе стороны, сбросить чемоданчик со скалы. Шансы, что его скоро найдут, чрезвычайно малы, никто по этим пропастям не лазит. Незачем. А если кто-нибудь наткнется на чемоданчик, захочет он нести находку в полицию? Ни в коем случае. А потом можно рассказать, что Альваро ничего не принес. Это приведет к новым проблемам, но обдумывать проблемы следует в порядке поступления.

Рикардо выглянул в окно и удивился. Нелегкие размышления заняли гораздо больше времени, чем он предполагал. Они были уже далеко за Пираф и приближались к повороту на Вольта Редонда. Хорошо, что он спохватился!

Он поднялся, потянул шнур звонка. Темные очки водителя поднялись к зеркальцу. Рикардо встал, бормоча извинения соседу по сиденью, и проскользнул в проход. Он прошел вперед по автобусу, пригнулся, разглядывая местность, и указал вперед. Он стал вдруг спокойным, уверенным, довольным, что у него есть план. Пусть это решение неверное, но в такой обстановке верных просто не было. Он снова молча показал, водитель начал тормозить.

– Это глупо! – Вильсон пытался скрыть свое раздражение, возясь с регулировкой фокуса. – После Гуабате будет лучше, дорога там, как стрела. Но здесь? Либо их не видно вообще, либо мы сверху над ними и бинокль не нужен. Я не говорю о попытках отрегулировать фокус, когда так трясет. Если они когда-нибудь остановятся у обочины, мы упремся прямо в их выхлопную трубу!

Да Силва был глух к жалобам.

– Просто будь уверен, что мы преследуем "Вьякао комет", приказал он, а не другой рейсовый автобус. Или передвижной фургон.

– Это "комета". Ни в чем другом я не уверен, но в этом – точно.

– Ты правильно все делаешь. Просто продолжай следить.

– Зачем следить? – продолжал негодовать Вильсон. – Я видел их на перевале, и пару раз – за десять миль после него. Единственно в чем я уверен, это что мы их не обогнали.

Вильсон опустил бинокль и протер глаза.

– Если ты не подтянешься ближе, чтобы видеть их без этой портативной обсерватории, что будем делать?

– У нас нет времени что-то менять. Просто продолжай следить!

– Какого черта они не сделают этот прибор удобнее? – пробормотал Вильсон, опять поднес бинокль к глазам и вдруг взволнованно подался вперед. – Зе! Горит стоп-сигнал, я думаю, он останавливается! Попытайся не дергать машину, а?

Он опустил бинокль, качая головой.

– Ушли за поворот, но я почти уверен, что автобус останавливался.

– Это было бы логично, – кивнул да Силва. – Я торможу, продолжай следить.

Вильсон снова поднял бинокль, такси обогнуло скалу, замедляя ход. Вильсон вдруг сел.

– Зе, я вижу, он остановился.

Да Силва инстинктивно нажал на тормоза, отводя машину с дороги, ровно работал мотор, ожидая следующих команд. Впереди видны были крохотные красные точки стоп-сигналов, и нечеткие очертания чего-то, что невооруженному глазу могло показаться и автобусом, и сараем.

– Ну?

– Я думаю, это вполне может быть наш тип, – Вильсон был явно удивлен. – Молодой парень, лет двадцати с небольшим, стрижка ежиком, усы, спортивная куртка, стоит возле автобуса, ожидая багаж, водитель отрывает багажник… голос Вильсона взволнованно дрогнул. – Эй, он вытаскивает слишком много сумок; уже больше шести… Нет, все в порядке, он их вынул, чтобы достать вещи, которые стояли сзади. Вот теперь все в комплекте… два чемодана, один средний, один небольшой, остальные укладывают назад. Не могу сказать, какого они цвета, но мне нравится количество. – Он усмехнулся. – Как мы и ожидали.

– В яблочко! – да Силва был доволен. – Джекпот! Если мы, конечно, не ошибаемся

Вильсон покрутил фокус и довольно кивнул.

– Вот, так лучше. Так, водитель забирается назад.

– А парень?

– Вынимает из чемодана велосипед…

– Что?

– Шучу, не кипи. Он все ещё стоит там. Автобус уезжает…

Да Силва видел, как удаляются две маленьких красных точки. Голос Вильсона звучал, как у комментатора исключительно медленного спортивного соревнования.

– Он все ещё стоит там. Вероятно выжидает, чтобы убедиться, что автобус действительно уходит и никто за ним не следит. Или ждет, чтобы кто-нибудь его подобрал. Нет, теперь парень, наконец, двигается… Идет в нашу сторону… – Вильсон нахмурился. – Он исчез. Там должно быть дорога, она уходит куда-то за бугор там наверху, или за ним. В бинокль кажется, что он сквозь землю провалился.

– Там у него машина, – с едва скрываемым триумфом заявил да Силва. Продолжай следить.

Вильсон отнесся и к его заключению, и к ненужному совету с высокомерным презрением, которого они заслуживали.

– Надеюсь, что машина там. Жаль, если бы после наших блестящих умозаключений мы увидели его выезжающим на осле, или он не появился вовсе… – он замолк и подался вперед, восхищенно воскликнув. – Вильсон и да Силва, встаньте и примите посвящение в анонимные алкоголики с пальмовой ветвью Детективов Года! Из-за бугра показался автомобиль, ожидая, пока пройдут машины. Похоже, красная спортивная машина. Теперь он виден весь. И поворачивает сюда…

Да Силва только того и ждал. Он резко развернул руль влево, подождал, пока пройдет огромный лесовоз, и влился в поток машин в сторону Рио. Вильсон положил бинокль на сиденье и испытующе взглянул на да Силва.

– Ты хочешь остановить его здесь?

– И рискнуть попасть в аварию или погибнуть, если он не знает, как управлять машиной?

Да Силва покачал головой, не отрывая глаз от зеркала заднего вида.

– Нет. Мы поедем за ним и возьмем его на равнине.

– Но мы же не будем следить за ним с помощью бинокля, я надеюсь? спросил Вильсон. – На спуске я точно останусь без глаз.

– Нет. Сейчас мы сядем ему на хвост. Если он заметит, что его преследуют – тем лучше. Пусть он об этом думает, пока мы его не схватим. Внизу дорога расширяется. Там мы его и возьмем. А потом осмотрим его багаж.

– А если мы найдем только рубашки четырнадцатого размера? Или комплект презервативов?

– Тогда придется извиниться.

Да Силва впился в зеркало.

– Да где он, черт возьми? А, вот он. Едем!

Низкая красная спортивная машина с откидным верхом, сейчас опущенным, промчалась мимо. Водитель, спрятавшись за темными очками, казалось, отдыхает за рулем. В маленьком багажном отделении позади складного верха лежали два чемоданчика. Да Силва нетерпеливо ждал, когда машина их обгонит, затем нажал на газ, набирая скорость. Он молниеносно обошел вклинившуюся было машину, крепко сжав руль и чувствуя руками упругую вибрацию мотора. Красная машина впереди быстро росла в размерах – дистанция между ними сокращалась. Да Силва сбросил скорость и вдруг нахмурился, изучая обводы машины впереди. Вильсон заметил, как переменилось его лицо.

– В чем дело?

– Это "феррари", новая модель, я её сначала не узнал.

– Но она не сможет обогнать такси, надеюсь?

– Не знаю. Надеюсь, нет.

Вильсон безнадежно вздохнул и полез в бардачок, который только что закрыл.

– Не говори мне, сам знаю: снова за бинокль…

– Нет. Я всегда хотел узнать, как можно побороться с "феррари" и сейчас как раз удобный случай.

– На спуске?

Вильсон был ошеломлен. Да Силва не обратил на это никакого внимания.

– Во всяком случае, он слишком молод, чтобы понимать, какая у него машина и что с ней можно делать. Пока он не давит на газ.

– Не хочет привлекать внимания полиции, – предположил Вильсон.

– Ну, – да Силва ухмыльнулся, – боюсь, для этого уже слишком поздно.

Рикардо Каравелас теперь чувствовал себя получше. Ему вдруг пришло в голову, что паника в автобусе была просто результатом слишком долгого воздержания, против чего он всегда восставал. Короткий глоток прямо из бутылки в машине перед тем, как откинуть верх, это только подтверждал. О чем он беспокоился? Что его так напугало? Яркое солнце приятно грело спину; здесь, на плато, бриз был прохладнее и суше, чем в внизу; он ласково омывал его загорелое лицо. О чем было тревожиться?

День был прекрасным, стоило только протянуть руку назад, и он мог коснуться полумиллиона долларов. Никто на свете не докажет, что они у него. Сбросить со скалы? Зачем? Пусть сейчас они ему не нужны, пусть он не станет их тратить прямо сейчас, но кто знает, что таит будущее? Сбросить со скалы? Сумасшествие! Разделить? Еще большее сумасшествие! Они ещё пожалеют, что втравили его в эту аферу!

Он улыбнулся довольный своей логикой и практичностью. Нет, отвезти чемоданчик куда-нибудь и спрятать, а потом заявить, что Альваро с деньгами не пришел.

А что, если за ним следили на автостанции? Не слишком благородно проверять близкого друга, но возможность бесчестья приходится признать. И тут ответ был прост: спрятать где-нибудь деньги и просто привезти пустой кейс. Сказать, что именно его Альваро оставил на платформе. Если скажут, что он должен был заметить, что кейс слишком легкий, легко все отрицать: ведь он к нему не прикасался, пока не вышел из автобуса, а там было уже поздно. Во всяком случае, кейс не был так тяжел, как он бы ожидал от такого количества денег…

Рикардо задумчиво нахмурился, глядя на раскручивавшуюся перед ним серую бетонную ленту. Следовало бы проверить чемоданчик, но он не хотел терять времени, задерживаясь там, где вышел из автобуса. Вокруг, правда, никого не было, но в таких горах с незаметным наблюдением пробел не возникало. Уж лучше поскорее убираться. Когда он спустится с гор, тогда и выберет достаточно пустынное место, чтобы все проверить.

Он успокоился от этой мысли, рисуя себе зрелище множества купюр, и удобно откинулся в угол между шикарным кожаным сидением и дверью, наслаждаясь солнцем и бодрящим духом виски. Еще глоток не помешал бы, но попозже. Когда деньги будут надежно спрятаны, хватит времени для выпивки.

В зеркало заднего вида он заметил, как развалюха позади пытается удержаться за его "феррари", и снисходительно ухмыльнулся. Такая наглость его заинтриговала. Он даже решил было разогнать как следует свою красавицу, просто чтобы продемонстрировать бедняге её таланты, но передумал. Зачем рисковать нарваться за полицию за превышение скорости, когда все идет так хорошо?

Пусть несчастный таксист думает, что его машина "феррари" не уступит, что тут плохого?

Он снова посмотрел назад, но ужасная жертва древнего аборта, грохочущая позади, была уж слишком наглой. Его не раз уже задерживали и штрафовали за превышение скорости, и когда в машине были чемоданы, хоть раз полиция просила их открыть? Да никогда. Ну, так какой тут риск, если он проучит эту развалюху, заставит уважать себя? Никакого.

Подмигнув зеркалу заднего вида, Рикардо погладил кожу руля и нажал на газ.

Внезапный взрыв скорости вдавил его в мягкую подушку сиденья; руль как живой бился в руках, колеса скрипели на поворотах; машина содрогалась в предвкушении прямой, стремилась оправдать свое гордое имя, сделать приятное ему, её владельцу. Ветер свистел в ушах, ерошил волосы. Он рассмеялся, наслаждаясь скоростью и жизнью – и тут вдруг удивленно глянул в зеркало. Смех резко оборвался: такси удерживало прежнюю дистанцию!

Ладно! Шутить изволите, да? На такой груде металла? Ладно, приятель, не перестать ли нам играть? Моя машина называется "феррари" не без основания. Он перегнулся, включая форсаж, и снова уселся поудобнее, язвительно улыбаясь. Взгляд его метался от извилистой дороги к спидометру, он медленно выжимал педаль газа, стрелка дрожала, продолжая двигаться по шкале спидометра. Сто сорок километров, сто пятьдесят, сто шестьдесят…

Долю секунды он задержал взгляд в зеркале заднего вида – и вдруг все понял. Как будто ледяная рука безжалостно сдавила его желудок.

Там было не обычное такси. Ни одно такси в мире не могло так гнать; ни одно новое, уже не говоря об этой развалюхе. И не было простой случайностью, что люди в нем его преследовали. Они шли именно за ним, он знал это наверняка, а не паниковал. Шли именно за ним и чемоданчиком. Они знали все! Кто они были, значения не имело; люди Хавьера – старшего или полиция – все едино. За ним гнались, и все.

С чувством горечи, куда более едкой, чем былая эйфория, он подчинился суровой реальность. Может быть, он не умел быть преступником, зато умел вести машину, и у него была гоночная "феррари". Он выиграет!

Сто семьдесят километров в час, сто восемьдесят, сто восемьдесят пять… Порывы ветра больше не были игривыми, прохлада его уже не освежала; солнце казалось не таким ярким, более далеким. Сто девяносто, сто девяносто пять…

Последний раз глянув на такси, он увидел, что то не отстает. Теперь он выбросил все из головы, перестал смотреть в зеркало, сосредоточась на извилистой дороге и плане, который вырисовывался в его сознании. Огромные скалы пролетали мимо, дорога раскручивалась под ним и выплескивалась сзади. Чемоданчик… ладно, по крайней мере не было вопросов, что делать, выбора не оставалось. От него нужно избавиться, сбросить со скалы, но так, чтоб не заметили… Возможно, здесь такси за ним и поспевает, но на равнине – черта с два! У "феррари" лучше обтекаемые формы, ниже центр тяжести, лучшее распределение массы, шире покрышки, и у него не было сомнений, что как водитель он непревзойден.

Рикардо кивнул с непреклонным лицом.

Придется найти место на спуске, длинную прямую, где он бы видел встречный транспорт, достаточно длинную, чтобы выехать на встречную полосу, швырнуть чемоданчик и вновь успеть вернуться в свой ряд. Понадобится преимущество не меньше километра, чтобы освободиться от преследователей. Крутые повороты помогут выиграть время, но все же придется снизить скорость. Или рисковать…

Он потянулся назад, нащупывая кейс; машину швырнуло в сторону, как не пытался он вести её одной рукой. Оставалось надеяться, что из машины позади не заметят его манипуляций. Чемоданчик вначале за что-то зацепился, потом подался. Он торопливо потянул его через спинку сиденья и дал упасть, инстинктивно вернув руку на руль. Скорость достигла двухсот километров в час! Безумие! Хотелось вытереть пот с лица, но он не решался ещё раз бросить руль.

Теперь Рикардо был готов, готов как никогда. Он понимал, что почти невозможно выбросить чемоданчик незаметно, но знал, что другого шанса у него не будет. Он позабыл про все. Спроси его сейчас про семью, про университет или про его невесту, он бы не понял. Весь мир замкнулся в маленькой несущейся машине; все будущее – в маленьком рыжем кейсе, выбрасываемом со скалы. Он даже не помнил ни преступления, ни как и почему он здесь; привели его сюда ночные кошмары, и был только один путь от них избавиться.

Он не смог удержаться, чтобы не посмотреть в зеркало заднего вида. Глаза его расширились: он выиграл почти полкилометра! И машина позади явно отставала. Рикардо усмехнулся, болезненной больной усмешкой. Неужели он сумеет? Шансы были сто к одному против него, но что, если он справится? Что скажут, если при нем не будет чемоданчика? Ошибка? Штраф за превышение скорости? Он оставил эту мысль, как глупую и опасную, и приник к рулю, выжимая из "феррари" все.

Дорога вильнула в последнем знакомом изгибе; дальше начинался крутой спуск по краю плато, потом переходивший в более пологий. Впереди тащился грузовик. Обходить его в слепом повороте было опасно и глупо, но для Рикардо так вопрос не стоял. Он даже слегка тормознул при обгоне, приподнявшись на сиденье, потом снова уселся, совсем не удивившись, что встречных машин не оказалось.

Я сделаю это, – подумал он, вдруг обретя уверенность, – я действительно это сделаю! Грузовик, который я обогнал, их задержит, если они не в таком же отчаянии, как я, а никто в этом мире не может быть в большем отчаянии, чем я!

Он перестал думать о преследователях и сконцентрировался на виляющей дороге. Приближался крутой поворот. Он выжидал до последнего момента, быстро тормознул, отпустил, машину занесло, но мозг его автоматически отмечал все, что творилось впереди. Дорога впереди была свободна на километр до следующего поворота, какой-нибудь грузовик или автобус внизу явно задерживал движение. Единственная машина, бывшая на виду – грузовик с прицепом, частично выступавший из кармана на обочине.

Решение пришло мгновенно: сейчас или никогда. Одной рукой он потянулся за кейсом, другая выворачивала руль несущейся машины, плавно выводя её на встречную полосу, к краю ущелья. Водитель грузовика мог его увидеть, но кто его об этом будет спрашивать?

Рикардо рискнул взглянуть в зеркало заднего вида, ничего не увидел и снова перевел взгляд на дорогу. Рука с чемоданчиком застыла, все тело сковал внезапный ужас.

Впереди из кармана выползал грузовик с прицепом, медленно и неумолимо занимая встречный ряд и полностью блокируя дорогу.

Ругаясь на чем свет стоит, Рикардо бросил кейс, нажал на тормоза и впился в руль. "Феррари" заплясала, пытаясь перестроиться и отчаянно дрожа от напрасной попытки остановиться. Взлетев на бордюр, она ударилась о скальную стену и отскочила поперек дороги. Но этим бедствие не кончилось: от удара о бордюр лопнула левая передняя покрышка и маленькая спортивная машина со скрежетом пропахала узкий край скалы, на миг застыла, словно восхищаясь бескрайней панорамой, и рухнула в бездну.

Рикардо вдруг почувствовал себя совершенно невесомым… И тут "феррари" навалилась на него, безжалостно коверкая останки.

Кейс падал следом. Высоко над ними медленно кружили два урубу…

Глава 14

Да Силва, спускавшийся по узкой горной дороге с таким же безрассудством, громко ругнулся, угодив в крутом повороте в занос. И ещё раз – увидев, что поперек дороги развернулся грузовик. Дизель отчаянно чадил, но шофер не делал никаких попыток сдвинуться с места, а торчал на краю пропасти, глядя вниз. Да Силва резко нажал на тормоз, отчаянно сигналя. Единственной реакцией со стороны водителя стал идиотский жест палец указал вниз на пропасть, словно объясняя ситуацию.

С трудом сдержавшись, капитан поставил машину на ручной тормоз и рывком распахнул дверь, готовый разобраться с недоумком. Он решительно подошел к краю обрыва и уже начал было говорить, как вдруг умолк. Кустарник на скале прорезала глубокая борозда, ведущая к маленькой красной капельке внизу. Вильсон встал рядом, грустно глядя на обломки. Да Силва поднял глаза на шофера.

– Должно быть, у него тормоза отказали… – шофер был молод и казалось, ему вот-вот станет плохо. Он потер лицо большой мозолистой рукой. – Он гнал не меньше двухсот, когда я его увидел, да ещё на таком спуске! Ненормальный! Он задел бордюр со своей стороны, отлетел от скалы, ударился о заграждение и… – последовал ныряющий жест рукой. – прямо вниз. Даже не было шанса выскочить…

Да Силва принял объяснение. Если даже грузовик блокировал дорогу, это не докажешь. "Феррари" шел с самоубийственной скоростью. Он показал свое удостоверение, и шофер побелел.

– Я не…

Да Силва его успокоил.

– Ваш грузовик мешает движению. Отгоните его в сторону, а потом дождитесь дорожного патруля. Расскажете им все, как было.

Он вернулся к такси, согнулся в три погибели, включил рацию, подождал несколько минут и начал говорить. Ему ответил треск, потом раздался голос. На этот раз он говорил гораздо дольше, затем выключил рацию, предлагая Вильсону сесть в машину. Движение застопорилось, люди выходили, заглядывали в пропасть. Молодой шофер освободил дорогу и снова торчал у края обрыва, рассказывая историю всем желающим. Первый страх прошел, и теперь он чувствовал себя едва ли не держателем прав на это зрелище.

Да Силва нетерпеливо ждал, когда подойдет Вильсон.

– Поехали.

Вильсон ткнул большим пальцем назад.

– А как насчет кейса?

– А что с ним?

Да Силва завел мотор. Вильсон торопливо влез в машину и захлопнул дверку.

– Я говорил с казармами в Пираор, они вышлют команду. Понадобятся скалолазы, тягач с лебедкой и чертовски длинный трос. Они знают, что делать, с месяц назад уже вытаскивали оттуда одного идиота. Понадобится шесть – восемь часов, а у нас нет времени.

– Но кейс! Там полмиллиона…

– Достанут они чертов кейс. Я сказал о деньгах. Правда, те могло разнести на несколько гектаров… – он запнулся и нахмурился.

– В чем дело?

Да Силва развернулся мимо строя припаркованых машин и прибавил газу. Хмурился он все сильнее.

– Мы могли бы хоть что-нибудь увидеть…Разлетевшиеся деньги … или что-то в этом роде.

– Может, он действительно отсыпал им мелочью, – весело начал Вильсон, но тут же сменил тон. – Кейс мог не открыться, пока не ударился, может быть, он и сейчас не открылся. Скажем, оказался под машиной… – он покосился на да Силва. – Если бы мы покрутились поблизости…

Да Силва отрицательно покачал головой.

– Сейчас важнее вернуться в город. Пока несколько подозреваемых ещё остались в живых, – нотка горечи прозвучала в его голосе.

Вильсон удивленно покосился на него.

– Не говори, что ты винишь себя.

– Если бы я вел себя умнее и не сидел у него на хвосте… Парень явно понял, что означает такси, которое состязается в скорости с его гоночной машиной, – капитан снова нахмурился. – Впрочем, я до сих пор не знаю, что могло заставить его стать таким подозрительным.

– Подсознание заставило, – коротко бросил Вильсон, – забудь. – И сменил тему: – Что теперь?

– Теперь? Мы едем на квартиру к синьорите Рамоне Веларес. Я попросил передать Перейре, чтобы он встретил нас там. С ордером на обыск. И с людьми наготове. Нужно быть готовыми ко всему. С этого момента будем все делать аккуратно и по закону.

– Ордер на обыск? Что ты хочешь найти?

– Синьориту Веларес, – хмыкнул да Силва. – В конце концов, она наш последний подозреваемый.

Он профессионально вел машину, аккуратно проходя крутые повороты. По мере того, как они спускались все ниже, их встречал зной широкой долины. Банановые деревья обрамляли здесь обочины дорог, склоняя раскидистые кроны с богатой листвой, пожухшей от пыли. Раскидистые пальмы прикрывали глиняные хижины, разбросанные на расчищенных участках. Вильсон покачал головой, не соглашаясь с другом.

– Есть ещё Умберто. Не забывай о нем.

– Я и не забываю. Просто мы согласились, что в подозреваемые он не годится, помнишь?

Миновав бензоколонку с рестораном, они выехали на широкую четырехрядную магистраль, ведущую к городу.

– Он не мог узнать, где искать Чико, когда я увез парня в трущобы.

– А если Рамона сказала?

– Зачем ей говорить, если только они не заодно? А в таком случае главное – изолировать прелестную Рамону.

– А если она не сказала?

– Тогда её положению вообще не позавидуешь.

Вильсон посмотрел на друга; по тону чувствовалось, что сказал он это неохотно. Вильсон решил предложить помощь.

– Хорошо, – сказал он, – но мы же исключили её из числа подозреваемых, помнишь? И кроме того, в её ли духе заявиться в жуткие трущобы?

– Может, она себя заставила?

Да Силва глубоко вздохнул, на миг задержал дыхание и обнаружил, что улыбается.

– Это не было бы столь интересным, если бы студент Умберто просто по-соседски поинтересовался, дома ли Хавьер. И если бы та красная машина, которую мы с тобой видели на дне пропасти, принадлежала какому-нибудь респектабельному фальшивомонетчику.

– И не было бы чудесно, – продолжал Вильсон, подыгрывая в тон, – если бы Санта Клаус преподнес тебе под Рождество снаряжение агента ФБР, дополненное охотничьей шляпой и увеличительным стеклом.

Он вдруг вспомнил.

– Забудь про увеличительное стекло. У тебя же есть бинокль.

Да Силва сжал руль крепкими руками. Настроение сразу упало.

– Ладно, если красотка дома, она нам все расскажет. Кто все задумал, почему, хотя понятно, что за деньги, кто участвовал и кто какую роль играл. Весь сценарий.

– А если не расскажет? Горячие иголки под ногти?

– А если не расскажет, толковый обыск в квартире даст нам все, что нужно, – отмахнулся да Силва. – Если она ходила в Кататумбу навестить Чико, если они поссорились… – он не закончил. – Тогда мы что-нибудь найдем в её вещах. Уверен, она не пошла бы в Кататумбу в платье с декольте.

– Верно.

– И у нас есть кому проверить. Жоао Мартинс вполне мог при вскрытии обнаружить такое, что нам поможет.

Капитан кивнул, стараясь сам себе внушить уверенность.

– Мы ещё не проиграли.

– Только в шоке, – хмыкнул Вильсон и замолчал.

Они продолжали ехать молча, погрузившись в размышления. Да Силва пытался найти хоть какую-то причину не подозревать Рамону, одну или в компании, в устранении бывшего любовника. Он отдавал себе отчет, что вряд ли стоит обвинять её в катастрофе красного "феррари". И все же, если подходить непредвзято, если одно не привело к другому, а другое к третьему, многие могли остаться живы.

Если… – невесело усмехнулся он. – Если бы у твоей бабушки были усы, она служила бы гвардейцем…

Проехали Нова Игуасу; да Силва даже не пытался показать поворот, где смерть настигла сеньору Хавьер. Появились и исчезли пригороды Мерита, игрушечные псевдоамериканские виллы, без фундаментов и с опасно покосившимися балконами. Их архитектор явно как-то видел фильм про Лос-Анжелес.

Потом полицейский кордон, разделявший штаты. И вот они на авенида Бразил, в самом городе, с домами, возвышающимися вдоль дороги, с растущим по мере приближения к центру числом людей на улицах. Позади солнце уже начинало прятаться за западные горы; они одновременно вспомнили, что не только сеньор Хавьер не пригласил их на ланч – весь день у них маковой росинки во рту не было.

Проехали тоннель из Катумби в Ларанжейрас; когда они вынырнули в Ботафого, уже стемнело, по обе стороны светились жемчужины уличных огней. Тянувшееся над гаванью яхт-клуба гигантское панно бегущей строкой сообщало о новостях. С бухты тянуло мягким соленым ароматом океана, теплым и таинственным.

Да Силва свернул в Сан-Клементе, приближаясь к Ботаническому саду и южной окраине. Здесь движение стало более оживленным. Близился час ужина, и все, кто задержался в огромном городе, были полны решимости успеть, наплевав на все правила. Добрался до Плаца Сантос Дюмон невредимым, капитан свернул на авениду Висконде де Альбукерк. Знакомая дорога к квартире Рамоны вызвала воспоминания о первом визите.

Неужели это было только позавчера?

Да.

И он горел желанием увидеть её снова?

Да. Но не как полицейский.

И все же, зачем ей было убивать Чико? Из-за денег? Они с ним и так получили бы больше половины; если, конечно, Чико не надоел ей настолько, что она предпочла водителя красного "Феррари".

Размышления о возможных вариантах вполне могли свести с ума. Кроме того, убив Чико, Рамона устраняла человека, платившего за её роскошные апартаменты. Стала бы она это делать? Весьма сомнительно…

И все же кто-то убил Чико, а со смертью водителя красного "феррари", тоже не слишком годившегося на роль убийцы, подозреваемых осталось слишком мало. Студенческая шалость определенно превращалась в истинный кошмар!

Капитан заметил радиофицированную патрульную машину, припаркованую в квартале от жилого дома Коронадо. Он проехал мимо, вышел и вернулся. Перейра на переднем сиденье болтал с водителем. При виде начальника он поспешно распахнул дверь и торопливо вышел.

– Капитан…

– Привет, лейтенант. Она вернулась?

– Нет, капитан.

– Вы уверены, что она не могла вернуться незамеченной? Через гараж, например?

– Определенно, капитан. У неё нет машины.

И тут до Перейры дошло, что люди без машины прекрасно могут подняться на лифте из гаража.

– Даже если она пришла бы через гараж, я расставил людей на этажах, как вы хотели, – он уверенно тряхнул головой. Нет, капитан. Она не возвращалась.

– Хорошо. Ордер на обыск у тебя?

– Да, капитан!

Перейра похлопал по карману куртки.

– Ладно, тогда пошли.

Вильсон присоединился к ним; они вышли на улицу, поднялись на крыльцо и вошли в роскошный вестибюль. Человек в штатском, стоявший у стола портье, шагнул навстречу. Портье смотрел сердито: его рабочие часы давно закончились, но полиция не отпускала и никто не заплатит за сверхурочные. Вот незадача! Плохо, что девушка из квартиры 1612 нарушила закон, но гораздо хуже, что это обнаружила полиция.

Да Силва холодно ему кивнул.

– Привет! Ключ от квартиры 1612!

Лицо портье окаменело. Он знал свои права.

– У вас есть ордер?

Перейра показал ордер. Портье ошеломленно взял документ и тупо уставился в него. Может, хотят воспользоваться его незнанием подобных документов? Это действительно ордер на обыск? Не зная, как выглядит ордер, понять это – сложная штука. К счастью, для портье разницы не было – у него не было дубликатов ключей от квартир.

– Извините, господа, – сказал он возвращая документ, – но портье не разрешено держать ключи от квартир. У меня есть ключ от входной двери и от гаража. А дубликаты – в офисе у управляющего.

– Ладно, – отмахнулся да Силва, – как-нибудь справимся.

Перейра сунул бумагу обратно в карман. Да Силва предупредил полицейского в штатском.

– Если наша птичка вернется, когда мы будем осматривать её золоченную клетку, я бы советовал позвонить и известить нас.

– Да, капитан.

– Хорошо.

Да Силва зашагал к лифту и нажал кнопку. Они молча поднялись наверх и вышли на шестнадцатом этаже. Вильсон и да Силва двинулись к квартире, а Перейра перебросился несколькими словами с караульным, потом осмотрелся вокруг, пока да Силва подбирал ключ.

– Вот это да! – восхищенно воскликнул лейтенант. – Картины прямо в коридорах! Кто же может себе позволить здесь жить?

– Я бы не хотел тебя шокировать, – хмыкнул да Силва, продолжая подбирать отмычку. Наконец дело пошло на лад, он осторожно надавил, и дверь распахнулась. Да Силва улыбнулся.

– Прошу!

Он подождал, пока все войдут, и прикрыл за ними дверь. Перейра огляделся, дивясь квартире ещё больше, чем коридору. Он шагнул к роялю и уже собирался было попробовать его на звук, когда сообразил, что они здесь не для развлечений. Со вздохом, – слишком уж соблазнительно выглядел рояль, – он вернулся к делу.

– Что ищем, капитан?

– Понятия не имею, – хмыкнул да Силва.

– Тогда зачем нам обыск?

– Потому что я не знаю, что ещё делать, – искренне признался да Силва. – Но раз мы здесь и ордер на руках, нужно его использовать. Я хочу прочесать всю квартиру густым гребнем. Хочу увидеть хоть что-нибудь необычное, и, естественно, все, что может быть связано с трущобами вообще и Кататумбой в частности. Или связано с Чико, хотя такого может оказаться немало. Это ясно?

– Нам это ясно так же, как тебе, – усмехнулся Вильсон. – Я займусь кухней – только что вспомнил, что мы сегодня не ели.

– Ордер – не санкция на мародерство, – с улыбкой напомнил ему да Силва и кивнул. – Ладно, бери кухню, а потом – комнату прислуги. Ты, Перейра, начинай здесь, потом возьмешь гостиную. Я осмотрю прихожую и спальню.

– Поехали, – поднялся Вильсон.

– Поехали, – кивнул да Силва с отсутствующим видом, явно думая о чем-то другом. Потом повернулся к Перейре: – Я хочу видеть любые фотографии и всю корреспонденцию. Любую. Понял?

– Да, капитан.

– Тогда начнем.

Они разделились. Перейра начал с гостиной, открыв средний ящик белого секретера за роялем. Вильсон с да Силвой направились в прихожую, ведущую и в спальню, и на кухню, а дальше в комнату служанки. Да Силва щелкнул выключателем в прихожей и распахнул дверь в спальню.

Вильсон остановился сзади, ожидая, когда да Силва освободит проход. Но тот попятился из спальни, лицо его побелело.

– Вильсон…

– В чем дело?

– Рамона…

Американец протиснулся мимо него в спальню и остолбенел. Комнату освещали несколько ламп; в их мягком свете нагое тело девушки было по-прежнему прекрасным, даже в смерти, но когда-то прелестное лицо стало неузнаваемым, почернев от прихлынувшей крови. А горло покрывали синие кровоподтеки.

Рамону Веларес безжалостно задушили.

Глава 15

По мнению капитана да Силва, на фоне теплого ясного утра с небом как аквамарин и мягким свежим бризом с моря, смерть представлялась совершенно неестественной, особенно насильственная смерть Рамоны Веларес. И все-таки это произошло, ничего не вернешь, так пусть кто-то за это заплатит. В клятве, которое он себе дал, не было никакой мелодрамы: человек, задушивший Рамону Веларес, будет найден и наказан. Это единственный непреложный факт в мире мошенничества и явной лжи.

Он подвел такси к тротуару, затянул тормоз и выключил зажигание, пока Вильсон выходил из машины. Вместе они поднялись на крыльцо Коронадо, пересекли по мраморному полу вестибюль, бок о бок вошли в лифт и молча поднялись наверх.

На шестнадцатом этаже они вышли из лифта и зашагали по коврам к двери квартиры. Да Силва нажал кнопку звонка. Открыл полицейский в штатском, который ночевал в квартире. Капитан кивнул ему и прошел в квартиру.

– Были телефонные звонки?

– Нет, капитан.

Смуглый детектив мрачно оглядел притихшую комнату и медленно покачал головой. Как же могла погибнуть такая хорошенькая, такая счастливая, такая живая, как Рамона? От этой мысли он сходил с ума.

Хватит! Сейчас не скорбеть надо, а работать и мстить за нее. Да Силва повернулся к полицейскому.

– Ты что-нибудь ел?

– Нет, капитан.

– Тогда иди позавтракай и возвращайся. Можешь не торопиться.

– Спасибо, капитан.

Дверь закрылась. Да Силва снова несколько минут разглядывал комнату, потом сел в кресло. Вильсон уселся на диван напротив и подался вперед.

– Зе…

Черные глаза непроницаемо взглянули на него.

– Что?

– Зачем ты решил сюда вернуться? Что в этом хорошего? Не время для воспоминаний. Зачем было возвращаться? Эксперты все закончили ещё вчера вечером.

– Разве? – уставился на него да Силва. – Девяносто процентов отпечатков пальцев, которые они нашли, оказались смазаны и непригодны. Не нашли ни единого четкого!

Вильсон нахмурился.

– Этого вполне можно было ожидать. Так что эксперты не виноваты.

– Я понимаю. Но понимаю и то, что обыск был не таким тщательным, как мне бы хотелось. Прошлой ночью я просто не мог здесь оставаться. Когда её увезли, я хотел поскорее отсюда выбраться, – он пожал плечами. – Да и куда нам ещё идти? Что ещё делать?

– Ты про Умберто не забыл?

– Нет, не забыл. Им займется Перейра.

Да Силва устало откинулся на спинку, закрыв глаза. Ночь отдыха не принесла.

– Вечером было слишком поздно проверять университет, но сейчас Перейра там. Он найдет его и привезет сюда.

– Если только у Чико не было десятка приятелей с этим именем.

– На одном курсе? Может быть. Тогда Перейра привезет всех десятерых.

Да Силва открыл глаза, потер рукой лицо и встал.

– Ладно, сидя ничего не добьешься. Давай работать.

– Ладно, – Вильсон собрался вставать, но спросил: – Нет никакой идеи, что именно искать, когда…

– Когда Рамона мертва? Не бойся, говори, к этой мысли пора привыкнуть.

– Вот что, – заметил Вильсон, вставая, – я прошлой ночью не видел тут ни единой фотографии. А можно было ожидать целую галерею снимков Чико. Это вполне нормально, чтобы умаслить того, кто платит…

– Я тоже обратил внимание, – кивнул да Силва и пожал плечами. Очередная тайна: тот, кто убил её, забрал их или уничтожил. Но почему?

– И в самом деле, почему? Может быть, мы найдем их под ковриком в ванне? На этот раз я возьму спальню, хорошо?

– Эксперты прошлой ночью проверили спальню досконально. Начни с комнаты служанки. Портье ничего о ней не знает, даже её имени. Если сможем найти, где она живет, или хотя бы где живет её больная мать, тогда найдем её. И она нам хоть что-нибудь да расскажет. А я начну здесь.

– Ладно, – кивнул Вильсон и собрался уходить. Да Силва повернулся к секретеру, когда вдруг зазвонил телефон. Вильсон застыл. Да Силва шагнул к маленькому столику, взял трубку и беззвучно поднес к уху. На другом конце линии слышалось только дыхание. Капитан продолжал ждать, закрыв микрофон рукой. Наконец, как он и надеялся, человек заговорил.

– Алло? Алло? Кто там шутки шутит?

Разочарованный да Силва убрал руку с микрофона.

– Привет, Жоао.

– Зе? Это ты? Что с этим чертовым телефоном? – он успокоился. – Ну, как ты? Извини, вчера я не успел…

Да Силва ответил на молчаливый вопрос Вильсона:

– Жоао Мартинес, из института.

И вновь вернулся к аппарату.

– Да, Жоао? Есть что-то интересное для нас?

– Не знаю, что ты ищешь, но сомневаюсь. Смерть наступила от удушения, это вполне очевидно. В обоих случаях. Я полагаю, ты уже видел заключение по вскрытию парня. Тебе его отослали вчера.

– Я его не видел. Не был в управлении.

– Ну, там есть кое-что подозрительное. Мы считаем, что время смерти от трех до восьми часов до того, как ты его привез. Значит, его убили между полночью вторника и пятью часами утра среды. Время смерти девушки определить труднее, но мы считаем, что её убили на три – шесть часов раньше парня. Это далеко не точно, я знаю, слишком большой разрыв, но…

– Жоао! – широко раскрытыми глазами капитан уставился на телефон. – Ты хочешь сказать, что девушку убили первой?

– Я в этом уверен.

– Но это невозможно, – да Силва запнулся. – Нет, это просто невозможно! Это…

– Что?

– Ничего, – вздохнул он. – Что-нибудь еще?

– Ничего, что не могло бы подождать, пока ты не получишь отчет. Но там ничего нового не будет.

Удушение в обоих случаях. Никаких признаков сексуального домогательства в отношении девушки. Никаких следов наркотиков или ещё чего-то в этом роде. И мы уверены, она умерла за несколько часов до него.

Наступила пауза; да Силва переваривал информацию и пытался ещё о чем-то спросить. Но ничего не приходило в голову.

– Спасибо, Жоао.

– Всегда пожалуйста, Зе. Чао.

Да Силва медленно положил трубку. Вильсон смотрел на него.

– Что там с девушкой? Ее убили первой?

– Так они говорят.

Да Силва уставился на ковер, мысли его забегали вперед.

– Чем можно объяснить отсутствие фотографий Чико?

– Что-что?

– Предположим, Чико той ночью вернулся сюда из трущоб, он замолчал, подумал, потом покачал головой. – Нет…

– В чем дело?

– Ладно, – буркнул да Силва, – во-первых, трудно представить, что Чико приходит сюда ночью и убивает девушку, а потом возвращается и его самого убивают…

– Почему?

– Тем же способом? Обоих задушили одинаково, – да Силва покачал головой. – Из-за такого совпадения возникает много вопросов. Я думаю, сейчас нам лучше ориентироваться на одного убийцу, который задушил обоих.

– Я думаю, лучше добыть хоть какие-то факты, прежде чем тратить время на подтверждение единственной версии, – возразил Вильсон. – Давай посмотрим, что узнаем от Умберто и служанки. Тогда и определимся.

– Ладно…

Да Силва снова двинулся к секретеру, а Вильсон исчез в прихожей. Капитан присел на табурет перед откинутым столиком секретера и запустил руку в один из узких ящиков. Прошлым вечером ящики не трогали; опись содержимого могла и подождать, раз человек здесь оставался на ночь. Теперь да Силва надеялся нащупать хоть какие-то полезные идеи.

Рука наткнулась на пачку писем, он принялся их изучать. Письма были написаны дрожащими каракулями, и каждое начиналось словами: "Рамона, дочь моя…". Он отложил их. Сомнительно, что хоть одно письмо от матери сейчас им помогло бы. Матери ещё нужно сообщить… Он содрогнулся, продолжая изучать содержимое ящиков.

Во втором оказалось несколько счетов; он обратил внимание на даты. Обстановка была почти новая, даты – недавние. Эти документы он тоже отложил в сторону, хотя в уме отметил, что следует послать в магазин Руя или Перейру; впрочем, капитан предчувствовал, что это ничего не даст.

Искал он вещи поважнее: скажем, записную книжку или список имен, которые могли бы указать на знакомых Рамоны, на тех, кто мог бы её навещать. А навещая, и убить. Других знакомых, кроме Умберто, который скоро будет здесь, если Перейра справится как надо. Да Силве совсем не нравился незнакомый ему Умберто в роли двойного убийцы; единственный подозреваемый наверняка был невиновен.

Он уже собрался перейти к третьему ящику, когда услышал слабый возглас. Да Силва тут же кинулся через прихожую и кухню в комнату служанки. Вильсон сидел на узкой жесткой койке, довольно улыбаясь. Да Силва был не в настроении шутить.

– Ты звал меня?

– Конечно звал.

Вильсон поднялся, прошел к старинному шифонеру, который занимал почти треть маленькой комнаты без окон, взялся за ручку и распахнул дверцу с видом фокусника, предлагающего аудитории доказательство своей магии.

– Ву а ля!

Да Силва заглянул внутрь шкафа.

– Что это? Никакой одежды.

Вильсон кивнул, поморщился зевнул.

– Итак, она не навещает больную мать. Она исчезла…

Вильсон посмотрел на него.

– Если бы только это. Посмотри на верхнюю полку. Тихонько, не сотри пыль! – его улыбка стала шире. – Теперь скажи, мой друг, ты когда-нибудь видел служанку, которой бы хватало в её каморке места, чтобы не пользоваться полкой? Я – никогда.

– Я тоже, но я не вижу…

– Не видишь, потому что не смотришь, – укорил его Вильсон. – Посмотри снова.

Да Силва пригнулся к самой полке. Густые серые завитки пыли сгущались в центре квадратного участка, а по краям на равном расстоянии шли четыре круглые отметины. Капитан кивнул.

– У неё тут что-то стояло, какая-то коробка с ножками.

– Коробка? Ножки? – Вильсон удивленно взглянул на него и улыбка сошла с его лица. – Должно быть, ты ещё спишь! Какая там коробка? Посмотри!

Он открыл дверцу шифонера пошире, указывая на маленькую дырочку как раз на уровне полки. Края просверленной дырки все ещё покрывали опилки.

– Ясно, служанка этого не делала. Та бы по крайней мере вытерла. Теперь смотри сюда…

Он склонился, провел пальцем по краю плинтуса.

– Видишь эти дырочки? Маленькие? Они от скоб, крепивших провод. Теперь проследим…

Он выпрямился и направился в кухню, отмечая пары маленьких дырочек вдоль плинтуса. Те поднимались по косяку двери с одной стороны, потом спускались по другой. Вильсон вел пальцем вдоль ряда дырочек, одновременно комментируя.

– Ее коробка, как ты это назвал, была с электропитанием. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь держал радио или телевизор – предположим даже, что служанка могла позволить себе телевизор, – на полке в шифонере. И не слышал о служанке достаточно умелой, чтобы проделать такую работу с проводами.

Его пальцы отмечали ровные углы, оставленные снятыми скобами.

– Уверен, она этого не делала, – Вильсон усмехнулся через плечо. Гарантирую, никто бы ничего не подумал, заметив эти провода. Мало ли прокладывают проводов к добавочным розеткам…

Теперь он показал, что провод исчезал в чулане

– Едва ли это удобное место для телефона, а?

Тонкая линия отверстий вела за стопку полотенец, сейчас осевшую на бок. Вильсон отодвинул их, показывая на две маленькие дырочки, просверленные в стене, и довольно кивнул.

– Дырочка на этой стороне ведет под зеркало в спальне. А эта – за картину в гостиной. Аккуратненько, да?

– Тут все оплетено жучками и прослушивалось.

Вильсон только хмыкнул.

– Просыпаешься? Самое время. Я думаю, мой друг, это объясняет, почему кто угодно мог знать, что в ночь на прошлый вторник Чико был в лачуге Фонзека в Кататумбе…

– Не кто угодно, – возразил да Силва, – а только тот, кто смог подкупить служанку Рамоны и поставить в её комнате магнитофон. И у кого был ключ, по крайней мере от черного хода.

– А кого это исключает? Кроме тебя, меня и президента Республики?

– Совсем немногих. – задумчиво признал да Силва, закрыл дверь в чулан и прошел в гостиную, почти бессознательно направившись к бару. Налив в два бокала, он поднял один, отошел к дивану и сел. Вильсон предпочел остаться у бара, подтянув табуретку. Да Силва отпил из бокала и поставил его на пол возле себя.

– Давай посмотрим, что мы имеем, – протянул он. – Кто-то подкупил служанку, чтобы держать у неё в комнате магнитофон. Для чего?

– Ну, самое логичное – если бы Чико следил бы за своей верной любовью. С другой стороны, кто бы ни установил магнитофон, он же позаботился убрать его. Убирал провод и скобки в надежде скрыть факт их существования, хотя Бог знает, как он собирался объяснить эти дырки в стенках чулана. Так что приходится признать, что все это проделали уже после смерти девушки…

Да Силва перебил:

– Почему приходится?

– Ладно, не обязательно, – уступил Вильсон, – но все-таки давай пока на этом остановимся. И все равно, получается, что Чико магнитофон не устанавливал. Так?

– У тебя слишком много "если", но, видимо, ты прав. К несчастью. Что ещё у нас есть?

– Что ещё сказал доктор Мартинес, кроме того, что девушку убили первой?

– Немного. Нет никаких признаков сексуальных домогательств, к обоим не применяли ни наркотики, ни снотворное. Так что можно заключить, что убийца был здоровенным детиной. Чико был худ, но жилист и силен, как всякий теннесист. Да и Рамону не назовешь миниатюрной.

– Итак, мы получили здоровяка – убийцу, который с помощью магнитофона следил за поведением Рамоны. Пока это все, что можно ответить на вопрос "кто?". Теперь переходим к вопросу "зачем?". И связано ли это с "похищением"?

– Могло быть связано. А что, если тут простая ревность? Может, до Чико у Рамоны был приятель? Нет, я уверен, приятелей у неё хватало.

– Ладно, – отмахнулся Вильсон, – давай оставим это. Проблем и без того хватает. Ведь каждая очередная блестящая догадка исключает все предыдущие. Мы снова вернулись к Умберто, а я полагал, мы давно его исключили. – Он нахмурился. Между прочим, с какой стати мы его исключили? Если честно, я даже не помню.

– По правде говоря, я тоже не помню. Но даже если вспомним, это ничего не даст – слишком часто мы в этом деле ошибались.

Он обдумал свои слова и поправился.

– Ну, может быть, не столько ошибались, сколько заблуждались.

– У нас не было фактов, – начал было Вильсон и запнулся: нудно запищал внутренний телефон.

Да Силва допил бокал, поставил его на бар и снял трубку.

– Алло?

– Капитан? Это Перейра. Я привел Умберто. Мы внизу. Привести его к вам?

– Придержи на несколько минут, потом поднимайтесь.

Положив трубку, да Силва обернулся к другу.

– Это Перейра. Он поднимается с неуловимым Умберто и будет здесь через несколько минут. Давай решим, как с ним себя вести.

Вильсон согласно кивнул.

– Интересно будет увидеть его реакцию. Об убийстве пресса сообщала? Сегодня утром по радио я ничего не слышал.

– Жоао обычно придерживает информацию до окончания вскрытия. Но теперь, полагаю, газеты её уже получили.

– Так Умберто не знает, что Рамону убили?

– Нет, если не он убийца.

– Тогда я предлагаю просто выяснить, знает ли он, что она мертва. Конечно, как-то невзначай.

– Разумеется, – улыбнулся да Силва.

Раздался короткий звонок в дверь. Да Силва пошел открывать.

– Ну вот, – вздохнул он. – Ты готов?

Глава 16

Крупный коренастый парень, стоявший в дверях, выглядел скорее сердитым, чем напуганным. Стряхнул руку Перейры, он повернулся к да Силва. Лейтенант закрыл за ним дверь и стал к ней спиной – для страховки. Парень заметил это и усмехнулся.

– Я что, арестован? – спросил он тоном человека, достаточно самоуверенного, чтобы спокойно общаться с полицейскими. И кивнул в сторону Перейры.

– Он ничего мне не сказал. Просто показал свой значок и заставил идти с ним. Законы я знаю плохо, но все-таки, я арестован?

Да Силве не понравилась его высокомерная мина.

– Через пять минут решим, – холодно бросил он и указал на стул. Садитесь.

Парень открыл было рот, собираясь возражать, но так ничего и не сказал. Человек перед ним был спокоен и сдержан, но что-то в его смуглом рябоватом лице заставляло воздержаться от необдуманных поступков.

Умберто прошел к креслу и сел, всем видом подчеркивая свое презрение к да Силва. Высокий полицейский встал перед ним, глядя на парня сверху вниз.

– Я собираюсь задать несколько вопросов и хочу, чтобы вы на них ответили. Ответили честно. Это ясно?

– Вопросы о чем? – Умберто попытался прикинуться озадаченным. – Что это все значит?

– Просто вопросы. Вот первый: вы слышали о Чико Хавьере?

– Да.

Парень был в курсе – явно по газетам. Казалось, у него мелькнула какая-то мысль.

– Вы же не думаете, что я…

– Знаете, как он умер?

– В газетах сообщили, что его убили. Господи! Вы же не думаете, что я …

– Его задушили, – уточнил да Силва. – Кто-то его задушил. Знаете, где его убили?

Этого в газетах не было – влияние Хавьера много значило.

– Где? – нахмурился Умберто.

– Спрашиваю здесь я.

Парень облизнул губы, опустил глаза на ковер, словно пытаясь вспомнить, и тут же их поднял, не желая, чтобы его поведение было неправильно понято.

– Нет…

Первая ложь! Лицо да Силва оставалось непроницаемым.

– Сколько вас было?

– Было где?

– Участвовало в шантаже?

– Что? Не знаю, о чем вы.

– Прекрасно знаете. И я знаю, что вы знаете. Я говорю об афере с вымогательством, в которой вы участвовали вместе с Чико, Рамоной и другими.

– Я ни в чем не участвовал. Не знаю, о чем вы…

– Кто вел красный "феррари"?

– Не знаю я никакого… – Умберто запнулся: лгать глупо, ведь не было ничего преступного в том, что он знает кого-то с красным "феррари".

– Я знаю только одного. Из университета.

– Как его зовут?

– Рикардо Каравелас. А что?

– Что он изучает?

– Право. Он на последнем курсе. А что?

– Потому что он мертв. Вы это знали?

Умберто побледнел, закрыл глаза и так стиснул огромными ручищами подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев.

– Как он…

– Слетел с обрыва. В тот момент он гнал под двести километров.

– И погиб?

– Погиб. Не знаю только, как скоро. Он пролетел сто метров, прежде чем ударился о скалы, а после этого машина перевернулась и падала ещё метров шестьсот. Она не загорелась…

– Так вот почему…

– Что?

Умберто глотнул воздуха и, отводя глаза, заставил себя молчать. Никто ничего не докажет!

– Вот почему его сегодня не было на лекциях!

– А вчера он был?

– Нет.

– Вы уверены?

– Я… я не знаю.

– Вчера его тоже не было. Вчера он сорвался в пропасть на скорости двести километров в час. И стал точкой на дне ущелья. Его "феррари" разбита вдребезги. А чемоданы… – да Силва опустил вопрос о чемоданах, как несущественный. – Вы на том же курсе?

– Он на год старше меня.

– Вы всегда замечаете, когда студенты пропускают занятия? Тем более, если они на другом курсе?

– Мы были друзьями…

– Я знаю. Где вы напечатали письмо?

– Какое письмо?

– Письмо о выкупе, какое же еще? Кто сочинил его? Неплохо, между прочим, получилось. Вы?

– Не знаю, о чем вы… – Умберто изумленно уставился на своего мучителя. – Долго это будет продолжаться? У меня дела…

– Вы с Чико были близкими друзьями?

– Да, близкими. И если вы думаете, что я мог убить его, то ошибаетесь.

– А были вы дружны с Рамоной?

– Рамоной? Я не знаю никакой Рамоны.

– Вы были друзьями с Чико Хавьером, и не знали даже имени его подружки?

– Мы были не настолько дружны…

– Вы только что сказали, что были близкими друзьями.

Парень молчал, постепенно распаляясь. Да Силва молча же следил за ним.

– По крайней мере, вы были достаточно близкими друзьями, чтобы помочь ему в задуманной афере, верно?

Парень сжал зубы. Да Силва спокойно его изучал.

– Чья это была идея? Ваша? Чико? Рамоны? Рикардо?

– Не понимаю, о чем вы говорите!

– Кто ещё был в деле, кроме вас четверых?

– Да говорю вам, я не знаю…

Да Силва удивился.

– Вы хотите сказать, что не знали, что Чико разыграл похищение, чтобы потребовать с отца выкуп в полмиллиона американских долларов? Но вы же были близкими друзьями…

– Не настолько близкими…

– И вы не знали, что по плану кто-то должен был вручить письмо с требованием выкупа? И, разумеется, его нужно было написать. Писали вы?

– Не знаю…

– Вы ничего не знаете. Понятно. Ответьте честно: вы писали?

Парень молчал.

– Не отвечаете? Ладно, забудьте о письме. Давайте поговорим о доставке. Кто-то должен был доставить письмо с требованием выкупа; логично, верно?

Парень ничего не ответил. Да Силва кивнул, словно ничего другого и не ожидал.

– Кто-то должен был принести его на виллу Хавьеров и положить в ящик вместе с прочей почтой. Разве вы этого не знали?

– Я…

– Это сделали вы, и вас видели. Написали письмо тоже вы, и доказать это нетрудно. Где вы взяли пишущую машинку? В кабинете вашего отца? Или в университетской библиотеке? К скольким машинкам вы имеете доступ?

Парень смотрел на него, как загипнотизированный.

– Наверняка у вас есть доступ к нескольким машинкам. Но мы найдем их все. Надеюсь, это вам понятно? Письмо с требованием выкупа в полмиллиона долларов была ключевым пунктом плана, верно? Конечно, вы это знали!

– Я не знал…

– Не знали что?

– Я ничего не знал об этом

– Вы знали все. Идея казалась неплохой до тех пор, пока кто-то из ваших не сообразил, что все деньги гораздо лучше, чем их часть. И в результате Чико мертв, Рикардо тоже. Вы этого не знали?

– Я…

– Какая была ваша доля?

– Моя?

– Делить должны были на четверых? На пятерых? На шестерых? Кто ещё должен был получить долю кроме вас, Чико, Рикардо и Рамоны?

Парень закусил губу и тупо уставился в стену.

– Где вы взяли магнитофон?

– Магнитофон? Какой магнитофон? Я ничего не знаю о магнитофоне.

– Тогда как вы узнали, где укрылся Чико? Как вы нашли лачугу, где его убили?

– Не убивал я! Зачем мне было убивать его?

– Я только что сказал – из-за денег.

– Я даже не знал, где он был!

– Не знали, что он скрывался в Кататумбе? Вы хотите, чтобы я в это поверил?

– Не знаю, о чем вы…

– Вы не ходили в прошлый вторник в Кататумбу? И не душили Чико? Как вы к нему сумели подобраться, что он ничего не заподозрил?

– Я этого не делал! Нет! Нет!!!

– Значит, в ночь на вторник, уйдя отсюда, вы не ходили в Кататумбу? Тогда куда вы отсюда пошли?

– Отсюда? – парень подозрительно взглянул на да Силва. Отсюда?

– Отсюда. Разве вы не знаете, где находитесь?

– Нет.

– Так вы не знаете, что вы в квартире женщины, которую убили здесь в ночь на вторник, незадолго до убийства Чико?

– Убили?

– Вы не знали, что это квартира Рамоны Марианны Веларес?

– Рамона мертва?

Лицо парня стало грязно – серым, глаза закатились. Он медленно осел на бок, соскользнул с кресла и застыл на ковре, лишившись чувств. Да Силва тут же опустился рядом на колени, одной рукой ощупал влажный лоб парня, другой поискал пульс. Потом поднял глаза.

– Это обморок. Принесите воды или влажную тряпку. Перейра, помоги. Расслабь ему галстук и ремень, стащи туфли. Давайте положим его на диван, поровнее. Взялись!

Вильсон вернулся с мокрым полотенцем и махровой салфеткой. К тому времени парня уже уложили на диван. Да Силва положил полотенце ему на грудь; парень ещё лежал неподвижно, но рука уже неловко потянулась к источнику неприятной сырости. Да Силва приподнял тяжелое тело, усадил парня и спустил его ноги на пол, но они непослушно расползались, тело оседало как тряпичная кукла, голова падала между колен.

Да Силва положил мокрую салфетку на затылок и подождал. Прошло несколько минут, прежде чем парень выпрямился; выглядел он совершенно несчастным.

– Меня сейчас вырвет.

– Перейра, отведи его в ванную.

Дождавшись, пока двое удалились, Да Силва повернулся к Вильсону.

– Ну? Что ты думаешь?

– Все сделано красиво. Допрос – не самая приятная работа, но без него не обойтись.

– Я не это имел в виду.

– Виноват ли он? Не имею представления.

– Я тоже. Конечно, я не собираюсь его оправдывать на основании обморока, – он нахмурился. – Но почему мы раньше сочли его вне подозрений?

– Мы решили, что если он принес письмо, то не пойдет забирать деньги. Он не пошел. И мы решили, что если он не забрал деньги, то у него не было мотива убивать Чико. Тогда бы он ничего не получил.

– Если он не планировал убрать и Рикардо, – тогда чемоданчик получил бы последний оставшийся в живых. Ладно, попробуем насчет Рикардо; посмотрим, не было ли у него идеи позаботиться о Рикардо, пока Рикардо сам о себе не позаботился. Есть какие-то ещё соображения?

– Нет, но я думаю, ты уже мог бы для разнообразия начать получать честные ответы.

– Будем надеяться.

Перейра возвращался, поддерживая парня за талию. Несмотря на свои солидные габариты, Умберто выглядел в этот момент очень юным и беззащитным. Лейтенант помог ему сесть в кресло, немного подождал, чтобы убедиться, что парень в порядке, потом вернулся на прежнее место у двери и позволил себе немного расслабиться.

Да Силва подтянул стул и сел так, чтобы глаза их были на одном уровне.

– Как вы себя чувствуете?

– Лучше. Извините…

– Не за что… Ладно, а теперь я хочу услышать все. В результате этой затеи трое ваших друзей мертвы: двое убиты, третий погиб в автокатастрофе. Ну?

Умберто облизал губы.

– Что вы хотите знать?

– Вы убили Чико Хавьера?

– Господом клянусь…

– А Рамону?

– Бог мне свидетель!

Да Силва вздохнул.

– Сколько вас было?

– Только четверо.

– И ты только вы остались в живых.

– Я знаю, – виновато вздохнул парень.

– Чья была идея? Весь план?

– Чико. Он сказал… – Умберто осекся.

– Что он сказал?

– Сказал, что его отец не станет звать полицию.

– Если бы Чико не убили, я думаю, так и бы и вышло. Фактически он нас не звал, мы сами… Как собирались делить деньги?

– Вы имеете в виду, сколько каждому, или где?

– Сначала сколько.

– Мы с Рикардо должны были получить по сто тысяч. Чико с Рамоной доставались остальные. Про их договоренность я не знал.

– А где это должно было происходить?

– На Барра Тиджука, в самом конце. Там нас никто бы не заметил. Мы собирались искупаться, у каждого была бы пляжная сумка, чтобы принести деньги домой.

– А как вы собирались туда добраться? У вас есть машина?

– Нет. Чико должен был меня подвезти.

– Вы уверены, что не Рикардо?

– Нет, Чико. А что?

– Когда это планировалось?

– В субботу, когда у нас не будет занятий. Чико считал, что к тому времени волнение уляжется.

– И Рикардо предстояло до тех пор хранить деньги?

– У него дома было безопасно.

– А что вы подумали, когда прочли, что Чико убит?

– Я подумал… – Умберто запнулся, но потом продолжал. – Я решил поговорить с Рамоной или Рикардо. Как найти её, я не знал, а когда зашел к Рикардо, служанка сказала, что его нет дома.

– Вы подумали, что деньги теперь нужно делить на троих, а не на четверых?

– Об этом я не думал. Все бы решили без меня другие.

– Других теперь нет. Но разве вы не понимали, что играете в опасные игры?

– Вот именно, – Умберто ухватился за спасительное слово. Именно игра, так Чико это и объяснял…

– Игра, и в результате три покойника… Я бы сказал, три проигравших. Но почему Чико это затеял?

– Он ненавидел отца.

– А он не подумал, что взяв деньги у отца, его обидит? Оскорбит одного из богатейших людей Бразилии?

– Это только часть дела.

– А что же остальное?

– Ему нужны были деньги.

Да Силва невольно удивился.

– Чико Хавьер нуждался в деньгах?

– Отец давал ему не так уж много. Он многим задолжал, но не мог без конца брать в кредит, и отчаянно нуждался в деньгах. По крайней мере, так он говорил.

– Зачем ему понадобились деньги? Он что, играл?

– Нет, Чико не играл. Он сказал, что когда получит деньги, прежде всего снимет квартиру Рамоне…

– Что?

– Так он говорил.

– Что – что?

– Я не лгу, – обиделся Умберто, – так он говорил.

Да Силва наклонился так, что глаза его оказались в дюйме от лица парня.

– Вы говорите, что Чико не платил за эту квартиру?

– Уверен, что нет. Чико даже не знал, где живет Рамона. Никто из нас не знал. Они всегда встречались где-нибудь в отелях. Мы думали, у неё строгая семья или что-то в этом роде. Вот почему Чико нужны были деньги, понимаете? Или, по крайней мере, так он говорил.

– Господи!

Капитан вскочил и хлопнул себя по лбу.

– Боже, какой я тупица! Она мне говорила, что Чико платит за аренду, а я был так глуп, что ей поверил!

Он пошел к внутреннему телефону, сорвал трубку и нажал маленькую кнопку внизу, глядя на Вильсона.

– Не спорь со мной, когда я говорю, что я тупица!

В трубке раздался голос портье.

– Слушаю!

– Это капитан да Силва, по делу об убийстве. Кто здесь агенты по аренде? Их телефоны?

– Агенты – "Азулей и Педросо". Телефон? Минутку, – портье покопался в столе, нашел карточку. – Слушаете, капитан? Их телефон 96-5550.

– Спасибо.

Да Силва положил трубку одного телефона и перешел к другому. Все в комнате притихли. Через некоторое время ответил мужчина.

– Азулей и Педросо.

– Капитан да Силва из управления полиции. Могу я поговорить с кем-нибудь из руководства?

– Вы можете говорить со мной. Чем я могу помочь?

– Нужна фамилия одного из арендаторов квартиры в Коронадо.

Мужчина хмыкнул.

– Извините, но это конфиденциальная информация.

Да Силва набрал побольше воздуха, но сдержался и заговорил достаточно спокойно.

– Синьор, мне не хотелось бы думать, что я вас неправильно понял. Иначе через пятнадцать минут на каждом входе в здание станет полицейский в форме, требуя документы у всех входящих и выходящих, кто бы это ни был.

– Откуда я знаю, что вы действительно из полиции?

– Вы не знаете, а я не собираюсь тратить время на доказательства, если мне не придется, а если придется, вы здорово пожалеете. Если вы чувствуете, что стоит рискнуть, утаивая имя арендатора, рискуйте.

– Но даже если вы полицейский, вы не можете…

– Могу и сделаю, и хватит препираться. Полицейский у каждого входа через пятнадцать минут. Некоторым это очень не понравится, особенно когда список напечатают в газетах.

– Но… – человек растерянно умолк и после паузы заговорил совсем другим тоном.

– Вы правы, капитан, вы просто неправильно меня поняли. Что вас интересует?

– Квартира 1612.

– Минутку…

Ожидание длилось несколько минут.

– Контракт подписан синьоритой Рамоной Веларес.

– Я знаю. Меня интересует, кто подписал поручительство. Кто – кто? его брови полезли на лоб.

– Спасибо. Что? Нет, пока мне больше ничего не нужно. Премного благодарен.

Он повесил трубку, и замер, размышляя, с легкой улыбкой на лице. Рука инстинктивно потянулась к усам. Затем да Силва наклонился за телефонной книгой. Терпение Вильсона лопнуло.

– Ну?

Да Силва поднял глаза.

– Что – "ну"? Мне нужно сделать несколько звонков…

– Проклятье, Зе! Не хитри! Кто платил за квартиру?

– Ты не поверишь, – усмехнулся да Силва, – человек по имени Мигель Альваро…

Глава 17

Вильсон удивленно уставился на него.

– Альваро?

– Так мне сказали.

Наконец да Силва нашел в телефонной книге номер и набрал его. Несколько минут длилось ожидание, гораздо меньше – разговор. Он повесил трубку и пожал плечами.

– Это портье. Он в здании один. Офис компании Хавьера сегодня закрыт. Похороны, – он нахмурился и взглянул на Умберто. – Вы не идете?

– Собирался после лекции. Юриспруденция…

Да Силва с трудом воздержался от комментариев и покосился на часы.

– Во всяком случае, похороны уже закончились. Их главные участники, без сомнения, закончат поминками в доме Хавьера.

Он взглянул на Вильсона.

– Ты же не думаешь, что поминки придуманы в Ирландии? У нас здесь мрут гораздо чаще.

– Я об этом вообще не думал, – Вильсон поднялся. – Пойдем туда и поговорим с Мигелем Альваро.

Его кривой улыбке явно недоставало радости.

– Уверен, он был одним из самых громких плакальщиков.

– Поехали.

Да Силва обернулся к все ещё бледному измученному парню.

– Лейтенант Перейра останется здесь, пока не вернется с завтрака дежурный. Это недолго. А потом лейтенант отвезет вас домой. Дайте ему ваш адрес и телефон. Если вы мне понадобитесь, я должен знать, где вас найти. Ясно? И пока не выезжайте из города без разрешения; без моего разрешения, вы поняли?

Здоровенный парень, казалось, как-то съежился.

– Да, синьор.

– Хорошо.

Да Силва улыбнулся и распахнул входную дверь, поторапливая Вильсона. Они молча спустились в лифте, молча миновали портье и вышли на улицу. В такси да Силва снял куртку и нащупал в разнообразном арсенале под передним сиденьем плечевую кобуру. Проверив оружие, он снова надел куртку. Вильсон обиженно спросил:

– А я?

– Тебе не понадобится, я надеюсь., – улыбнулся да Силва. – Это просто привычка, когда я имею дело с убийцами. Думаю, и мне он тоже не понадобится. Наш человек с оружием на похороны не пойдет.

Он застегнул куртку и завел мотор. Проскользнув по мосту над каналом на руа Игарапава, капитан подождал, пока проедет грузовик, и вырулил на крайнюю полосу Висконде де Альбукерк, уходящей от океана в сторону города. Потом взглянул на Вильсона.

– Ну, как ты себе это представляешь?

– Довольно просто, – раздраженно отмахнулся Вильсон. Весь план похищения с самого начала придумал Альваро. Тот заставил Рамону подсунуть его Чико и назвать его самого как самого надежного посыльного с деньгами. Все было запланировано на среду. В ночь на вторник он проверяет свой магнитофон, узнает, где прячется Чико – и привет!

– А зачем он убил Рамону?

– Полмиллиона долларов – это куча денег, – вздохнул Вильсон. – Не забывай, девушка была единственной, кто знал, с чего все началось и кому принадлежит идея. Может быть, он её разлюбил, – Вильсон пожал плечами, или любил слишком сильно. Умберто сказал, что она встречалась с Чико не дома, но я уверен, у них наверняка были пылкие объяснения по телефону, и большинство их попало на пленку.

Он замолк, размышляя, и добавил со слабой улыбкой.

– Могу поспорить, что кейс из красной "феррари" на дне ущелья либо пуст, либо в нем пара прошлогодних телефонных книг.

– Тут ты ошибаешься, – покачал головой да Силва. – Я почти уверен, что там деньги.

Вильсон взглянул на профиль и нахмурился.

– Не знаю, откуда у тебя такая уверенность. Но вижу, что ты имеешь в виду. Откуда ему знать, что Рикардо рухнет в пропасть? Он думал, деньги будут там, где он сможет в любое время до субботы наложить на них. А тогда зачем попусту рисковать с пустым чемоданчиком? Теперь он избавлен от необходимости убирать Рикардо, но лишился денег.

– Думаешь, рука Господа?

– Я думаю, простое невезение. Он ещё даже не знает, что Рикардо мертв. Все, что он знает – Рикардо пропал с деньгами, и то если ты прав насчет кейса. Убиты двое, а денег как не бывало. Можно догадаться, что он не слишком доволен.

– Ты спрашивал меня на днях, и я сказал: "Шесть лет."

Вильсон ничего не понял.

– О чем ты?

– О том, – осклабился да Силва, – что тебе ещё многое нужно узнать о Бразилии и бразильцах.

– Это ты говорил в прошлый раз. Тогда речь шла о трущобах. На этот раз, по правде говоря, я не понимаю.

Да Силва улыбнулся, но промолчал. Вильсон долго изучал его загадочную улыбку, потом пожал плечами и откинулся назад, глядя в окно. Да Силва редко держал мысли про себя, но если это делал, то давить было бесполезно.

Они поднимались по серпантину Руа Пачеко Леао; да Силва выбрал самый быстрый путь к Эстраде де Сумаре. Он не настроен был пробиваться через потоки транспорта. Эта дорога слишком опасна для большой скорости, и да Силва спокойно вел машину. Здесь, в горном лесу, океан совсем исчез из виду. Маленькие глинобитные хижины, крытые пальмовыми листьями, мелькали на межах банановых плантаций. Казалось странным, что сразу за хребтом в нескольких минутах езды лежал огромный современный город с почти четырьмя миллионами жителей.

Они миновали Меза до Император и выехали на Руа Боа Виста. Да Силва немного проехал по ней и резко срезал поворот к Сумаре. Скоро началась Эстрада, и вдруг перед ними сверкнул на солнце залив, и раскинулся ярусами над водой город. Да Силва сбавил ход: справа тянулась стена, окружавшая поместье Хавьера. И снова подъездная дорожка была забита машинами, но сегодня даже сверкающие лимузины источали траурную ауру, подобающую случаю. Шоферов не было видно, их явно убрали с глаз подальше. Да Силва удалось приткнуть машину, он вышел, Вильсон следом.

Парадный вход стоял настежь, под огромным инкрустированным бронзой дверным молотком висел черный венок. Старый дворецкий в дверях принимал шляпы. Он официально кивнул обоим с непроницаемым лицом, но даже не сделал попытки объявить об их приходе. Причина была очевидной: дом был полон народу самого траурного облика. Слуги ходили между ними, подавая еду и напитки. Вильсон нахмурился.

– Как мы найдем его в этой толпе? Ведь мы не знаем его в лицо?

– Вначале все по протоколу, – покачал головой да Силва. – Найдем хозяина, выразим ему соболезнования. А уже потом…

– Извини, – буркнул Вильсон. – Хорошо, а потом давай отведем его в укромное местечко и выясним, кто здесь Мигель Альваро.

Да Силва согласно кивнул головой; вместе с Вильсоном они переходили из комнаты в комнату, вежливо отказываясь от еды и выпивки, кивая незнакомым людям, которые в ответ кивали им. Да Силва наконец нашел свою добычу.

– А! Вот он.

Он подождал, пока седовласый представительный мужчина принял соболезнования от женщины в черном, и едва та отошла, направился к нему.

– Синьор Хавьер!

Седовласый красавец обернулся.

– О, капитан да Силва, мистер Вильсон…

– Печальный день для вас, синьор, – спокойно произнес да Силва.

– Наши соболезнования, – добавил Вильсон, слегка понизив голос. – Вы не могли бы показать нам Мигеля Альваро, синьор?

Хавьер недоуменно взглянул на него.

– Прошу прощение? Альваро? – он пожал плечами. – Он где-то здесь, но понятия не имею, где. Почему вы им интересуетесь, синьоры?

– Здесь не место объяснять, синьор, – вмешался да Силва. Если вы уделите несколько минут, мы дадим некоторую информацию, которую вам следует узнать первым.

– Но…

Хавьер несколько секунд изучал смуглое лицо да Силва, затем кивнул.

– Ладно, пошли в библиотеку.

Трое мужчин протиснулись сквозь толпу в коридоре. Хавьер на минуту задержался, принимая соболезнования одного из гостей, затем открыл дверь, прошел к креслу за столом и устало упал в него.

– Да? Что с Альваро?

– Я постараюсь изложить все по порядку, – сказал да Силва. – Понимаю, для вас сегодня печальный день, синьор, и боюсь сделать его ещё печальнее. Я…

Терпение хозяина иссякло.

– Альваро я полностью доверяю. Что с ним?

– С ним? – удивился сказал да Силва. – О нем хотел поговорить мистер Вильсон, а не я. А я хочу поговорить о вас. Об отпечатках пальцев, которые вы оставили в квартире 1612 во вторник вечером, когда душили Рамону Веларес. Перед тем, как отправились в Кататумбу и убили Чико. Вашего сына…

Глаза Вильсона полезли на лоб; он открыл рот, чтобы заговорить, но так и закрыл его, не издав ни звука. Франсиско Хавьер уставился на капитана, лицо его вдруг побелело. Он начал подниматься с кресла, но тут же медленно осел. Одной рукой он потянулся к телефону, но выронил трубку. Его глаза полезли из орбит, не отрываясь от безучастного лицо да Силвы. Тот молча покачал головой.

– Синьор, я не гадаю. Даже если вы попытаетесь использовать ваши связи и откажетесь снять отпечатки пальцев, в этом доме их сотни. И в ваших автомобилях. И в вашем офисе. К тому же они требовались для получения водительских прав, так что скоро все будет у меня.

Он наклонился, оперевшись руками на стол и гипнотически сверкая взглядом.

– Я не гадаю, синьор. Поверьте мне. Кроме того, как только я возьмусь за дело, улики потекут потоком. Мы получим гораздо больше информации, чем нужно. Один из слуг указал вам дорогу к лачуге Фонзеки в Кататумбе; как вы думаете, долго он будет молчать? А ваш магнитофон? Мы обнаружили на полке в комнате служанки отметины от его ножек. Вам следовало вытереть пыль, но вы были слишком заняты. Мы найдем служанку. Уверен, вы ей заплатили достаточно, чтобы она уехала подальше и скрывалась подольше, но где бы она ни была, там тоже есть полиция, а возвращающиеся домой из Рио с большими деньгами заметны, как киты в фонтане. И конечно, мы пригласим на беседу Альваро. Я уверен, он вам предан, но мы заставим его заговорить. Вы это знаете. Я понимаю, вы человек влиятельный, недооценивать этого нельзя. Но вы, синьор, должны понимать, что никакая влиятельность не сможет оправдать убийство сына.

Голос его звучал спокойно, едва ли не умиротворяюще.

– Ну что, синьор, хотите что-нибудь нам рассказать?

За металлическим столиком перед рестораном Марио в Копакабане да Силва в четвертый раз перечитал заголовки, сложил газету и швырнул её на стул. Потом уставился на Вильсона поверх бокала "Резерва Сан Хуан".

– Интересно, во что ему обошлось тайком пронести в камеру пистолет?

– Во всяком случае, недешево. Но неужели ты мог думать, что человек с подобным гонором способен дожить до суда за убийство сына?

– И за убийство любовницы, которую сын отбил?

Да Силва пожал плечами.

– Сейчас, глядя назад, я понимаю, как они ненавидели друг друга с момента той аварии в Нова Игуасу. Мальчик не мог простить отцу смерть матери. И никогда не мог простить себя за то, что побоялся обвинить отца и слишком берег "честь семьи". В кавычках, между прочим.

– Я не уверен, что авария сыграла тут решающую роль, протянул Вильсон. – Все было очень давно, Хавьер об этом даже не упомянул. Нет, больше похоже на то, что доконала его мысль: сын сошелся с его любовницей, чтобы его же обмануть…

Да Силва недоуменно заморгал.

– Сошелся?

– А ты ещё спрашиваешь, сколько я в Бразилии, – заставил себя усмехнуться Вильсон. – Видимо, слишком долго, раз начинаю говорить по-английски, как бразилец. Я имел в виду, что они действовали заодно.

– Я знаю, что ты подразумевал, но просто удивился, что ты так думаешь.

Вильсон на комментарий не отреагировал.

– Мысль, что его любовница и сын вместе его обманывают, стала слишком невыносима. И дело не в деньгах, – он приостановился, глядя на да Силва, но почему мы были так уверены, что в кейсе были деньги? Если Хавьер знал, что Чико мертв, зачем класть деньги?

– Именно это и заставило меня поверить, что он положил деньги. Он знал, что Чико мертв, но ведь предполагалось, что он не знает! По той же причине он организовал ланч. Тогда я подумал, что его объяснение – устроить завтрак, чтобы все выглядело как обычно, – звучит слабовато. Ланч, так наспех организованный, едва ли был обычным. Но продолжай…

– Хорошо. Я говорил о том, что не верю в его заявление, что он не хотел убивать Чико. Мол, когда Чико узнал, что попался, он наговорил отцу такого, от чего тот потерял голову.

– Могу представить, что сказал Чико, – кивнул да Силва, когда Хавьер на него навалился. Парень знал, что попался с поличным. А узнать, где он прячется, отец мог только от Рамоны. До тех пор спать с отцовской содержанкой было весело, не говоря уже о сладости мести, но я думаю, всякое веселье иссякло в тот момент, когда он увидел отца, входящего в лачугу. Представляю себе, что мог наговорить Чико, зная, что терять ему нечего. Уверен, приятного в его словах было мало. И вряд ли стоило говорить все это человеку, который только что задушил свою любовницу.

Он улыбнулся.

– Все кончено, и это главное. Причем благодарить нужно твою замечательную наблюдательность, которая позволила заметить пыль на полке и догадаться о подслушивании. Блестящая работа.

– Отличная, – хмыкнул Вильсон. – Но где мы ошибались? Я думал, мой анализ действий и мотивов Альвареса был безупречен, особенно когда мы обнаружили, что поручителем аренды был он.

– Уверен, мы бы обнаружили и подписанные им чеки. Все управляющие так делают.

Да Силва усмехнулся.

– Помнишь, я говорил, что тебе нужно ещё многое узнать о Бразилии и бразильцах? Так вот, ни один управляющий в Бразилии не зарабатывает столько, чтобы позволить себе содержать такую квартиру. И тем более такую любовницу.

– Если, конечно, у него не было своих денег, – заметил Вильсон.

– А с деньгами служить управляющим слишком унизительно для бразильца.

– Или если он не присвоил приличную сумму…

– Тогда мои слова тем более уместны: и с деньгами оставаться управляющим? Обычно деньги присваивают для того, чтобы пожить со вкусом. Нет, Альваро явно был подставным и прикрывал гораздо более крупную фигуру. Кто мог ей быть? Только Хавьер.

Вильсон вздохнул.

– Чувствую, в ближайшее время мне придется проштудировать местную шкалу зарплат. Хотя, – добавил он, – по логике вещей решить загадку следовало мне.

Да Силва с любопытством покосился на него

– Как это?

Вильсон уныло усмехнулся.

– Ну, мне себя содержать нелегко, не то что подругу. Все, что мне нужно было сделать – это взглянуть на её чеки и потом – на свою зарплату.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg