«Инспектор Вест возглавляет расследование»

Глава 1 КОТЕНОК

В темноте котенок потерся о ноги Роджера Веста, заставив его вздрогнуть от неожиданности и включить фонарик. В его луче засверкали два больших глаза. Потом зверек выгнул спину дугой и исчез.

Роджер продолжал торопливо шагать, гулко топая каблуками об асфальт мостовой, пока впереди не забелели столбы ворот.

Он завернул в раскрытую калитку, миновал палисадник, поднялся на крыльцо и вставил ключ в замочную скважину, действуя как автомат.

В холле было абсолютно темно. Роджер наткнулся на какой-то предмет, которого по всем правилам там не должно было быть, и потерял равновесие.

Фонарик выскочил у него из рук и упал на ковер, загремели ключи, а когда он взмахнул рукой, чтобы спасти себя от падения, то задел верхушку подставки для зонтов. Она тоже свалилась.

С правой стороны маленького квадратного холла заструился сноп света. На фоне его четко обрисовалась женщина в длинном, до полу, темно-синем халате, из-под которого были видны только самые кончики домашних красных туфелек.

Она неодобрительно посмотрела на Роджера.

— Алло, дорогая, — воскликнул он, — еще не в постели?

— Собиралась лечь, — отвечала «дорогая». — Чем это ты тут занимаешься?

Роджер, покачиваясь, выпрямился:

— Мне думается, я принес тебе подарок, — сказал он.

— Вот как? Без четверти час… Где же он?

— Именно это меня и удивляет, — вздохнул Роджер, вглядываясь в полутемный холл. — Что там позади тебя?

Его жена отказалась смотреть назад.

— Я знала обо всех твоих остальных недостатках, но думала, что ты не станешь злоупотреблять спиртным, — сказала она. — Хватит паясничать…

Неожиданно она резко обернулась:

— Что такое? Я уверена, что кто-то дотронулся до моих ног!

— Я же предупреждал тебя! Я знал, когда еще он потерся о мои ноги, что мне от него будет не отвязаться… Теперь стой спокойно, не шевелись!

Он осторожно развел полы ее халата, и что-то серое метнулось под стул. Затем последовало жалобное «мяу-у».

— Кот! — воскликнула Джанет Вест. — Чего ради тебе вздумалось тащить домой кота?

— Котенка, — внес поправку Роджер, — и он притащил меня, а не я его. Вылезай, давай-ка мы на тебя посмотрим.

Он опустился под одно из кресел, став для этого на колени.

— Перепуган до полусмерти, — сообщил он, поднимаясь на ноги. — Что же теперь? Блюдечко молока?

— У нас осталось совсем немного, только к утреннему чаю.

— Можно будет открыть банку со сгущенным молоком. Милая, говорил ли я тебе, что у тебя самый очаровательный носик?

— А говорила ли я тебе, что у тебя самая отвратительная манера подлизываться?

Услышав еще одно «мяу», Джанет добавила совсем иным тоном:

— Я бы не возражала против чашки чая.

Роджер наполнял чайник водой, Джанет же тем временем налила в блюдце молока и подсунула его под носик котенку. Тот недоверчиво понюхал его и принялся лакать.

— Он наголодался, — объявил Роджер.

Джанет отнесла поднос с чайными чашками в гостиную, где за каминной решеткой еще пламенели раскаленные угли.

Котенок отправился следом, на всякий случай, дабы устранить возможных недругов, выгнул спинку дугой и зашипел, потом свернулся клубочком возле огня.

— Котенок обрел дом, — изрек Роджер. — Как же мы его назовем?

— Не стану говорить, будто мне не хочется иметь котенка, — призналась Джанет, разливая по чашкам чай. — Но ведь утром за ним непременно кто-то явится. Он не бездомный. Такой пушистый, прелесть! Ты и правда споткнулся о него?

— Конечно, нет, — ответил Роджер, — ведь я был пьян. Так сказала моя жена. Ах, крепкий чаек — это здорово! Я перекусил у Марка, — продолжал он, — но это было в самом начале восьмого. Потом мы уткнулись в это проклятое дело Прендергастов, и я не заметил, что уже так поздно.

— В ближайшем будущем я вычеркну твоих холостяцких друзей из списка наших знакомых, — пригрозила Джанет. — Марк может ложиться в постель, когда ему заблагорассудится, но у тебя нет времени для того, чтобы выискивать выдуманные преступления. Как бы я хотела, чтобы Марк не забивал тебе в голову эту дурацкую мысль. Почему в течение шести месяцев не могут трое человек умереть в одной семье? Только оттого, что тебе не по душе фасон брюк Прендергаста, он не станет тройным убийцей. Кроме вас с Марком никто такого не думает, и коли весь Скотланд-Ярд вполне удовлетворен, не понимаю, почему самый молодой из старших инспекторов выражает недовольство?

— Весь Скотланд-Ярд, кроме меня? — задумчиво спросил Роджер Вест. — Интересно! Что значит быть полицейским! — Он разглядывал котенка, пуская колечки дыма из сигареты. — В одном отношении, мое сердечко, ты совершенно права: мне действительно не нравятся брюки Прендергаста, и жена его слишком властная. Теперь, когда они унаследовали все деньги, она примется бряцать оружием, а он скупать новые марки «Роллс-Ройсов».

— Ты слишком воинственно настроен для часа ночи, — сказала Джанет, с трудом сдерживая зевок. — Я должна лечь.

— Сначала запри это животное на кухне, — посоветовал Роджер.

Когда Джанет ушла, он наклонился вперед и принялся ворошить угасающие угли, чтобы оживить на них язычки пламени.

Возможно, «дело Прендергастов» и правда превратилось у него в своего рода навязчивую идею. Каждый раз, когда оно начинало замирать, Марк Лессинг придавал ему жизнь и краски. Прендергасты стали у него притчей во языцах!

Миссис Прендергаст по своим габаритам превосходила двух Клодов, и вообще брюки следовало бы носить ей, а не ему, но пышность ее форм и приверженность к плотским удовольствиям все же не делали из нее убийцу. Зато кто бы мог поверить, что Клод и Мейзи — что за имя для такой женщины-горы! — способны совершить хладнокровное убийство. То есть, чтобы быть точным, не одно, а целых три! Точно рассчитанная серия убийств. Впрочем, в данном случае слово «способны» было вообще неуместно… Марк был прав в одном отношении. Серия «несчастных случаев» в семье Прендергастов воистину была странной. Сначала в собственном плавательном бассейне утонул Септимус. Ничто не указывало на то, что его ударили, если не считать неясного кровоподтека на затылке. Сиблей, патологоанатом Министерства внутренних дел, отказался сделать заключение о насильственной смерти, и в вердикте полицейского дознания значилось: «смерть по несчастной случайности».

Состояние Септимуса Прендергаста, почти в миллион фунтов, даже после того, как были уплачены разорительные посмертные налоги, всего три недели тешило его сына Монти. Потом Монти свалился с утеса в Корнуолле. Никто не знал, зачем он туда попал, но все понимали, что он не стал бы разгуливать по краю обрыва в мрачное зимнее утро просто из желания подышать свежим воздухом и нагулять себе аппетит перед завтраком. Однако ничто не указывало и на насильственный характер смерти. Снова смерть «из-за несчастной случайности». И опять казна обогатилась на несколько сотен тысяч фунтов из прендергастовских сокровищ, прежде чем их унаследовал Ваверлей Прендергаст. Ваверлей попал под машину, водитель которой не соизволил остановиться. «Смерть из-за несчастного случая» после того, как полицейский сигнал SOS, переданный по радио, не получил ответа.

Клод Прендергаст оставался единственным в роду. Ему досталось что-то свыше 400 тысяч фунтов капитала, Делавар-хаус, один дом в Суррее и второй в Лондоне на Ирэддон сквере, 48. Не говоря уже о доходах от бизнеса размером тысяч в 30 ежегодно.

Через полгода Клод перепрыгнул с пособия в 2 тысячи в год (его отец считал, что сын не достоин и этого) до капитала в 400 тысяч фунтов плюс акции и прибыли от компании «Прендергаст Блайт», гораздо более известной под названием «Мечта»: сигареты «Мечта» и табак «Мечта».

«Мечта», табак вашей мечты!» — кричали рекламы.

После Клода наследников не было, в первоначальном завещании, оставшемся после Септимуса, было сказано, что все состояние Прендергастов будет передано на благотворительные цели, если оно уйдет из семьи. Причем не одному какому-нибудь крупному благотворительному учредителю, а семидесяти четырем, так что максимальная сумма пожертвования не превышала 3% первоначального капитала.

Таким образом, здесь никак нельзя было усмотреть мотив для убийства, даже если какому-нибудь вдумчивому и подозрительному члену Адвокатской коллегии пришло бы в голову, что кто-то из членов попечительского совета мог бы решиться на преступление ради выгоды своей организации.

Выходило, что ни у кого, кроме Клода и Мейзи, не имелось мотивов. Акции «Мечты» тоже были ни при чем: они поступили в открытую продажу.

— Помимо Клода и Мейзи, есть еще одна возможность, — сказал Роджеру сегодня вечером Марк Лессинг. — Кому-то требуется подорвать дела компании. Но за красной физиономией Мейзи скрывается трезвая голова, она бы догадалась, в чем дело.

Роджер не сомневался, что в ближайшие месяцы она переведет все деньги на себя, а потом даст отставку тщедушному Клоду. «И нам ничего не удастся предпринять, — пожаловался Марк, — потому что никто не знает, с каким адвокатом она все это обтяпает».

— Даже если бы мы и знали адвоката, — возразил Роджер, — мы все равно не смогли бы ничему воспрепятствовать. Я выяснил одну вещь, которая тебе придется по вкусу. Мейзи и Клод несколько раз побывали у Габби Поттера.

— У этого старого мошенника?

Возбуждение Марка достигло предела:

— Вот и твой счастливый шанс! Откопай предлог для ордера на обыск и выясни, какие дела у Поттера с Прендергастами.

— Как ты считаешь, чего я добиваюсь? Увольнения?

— Если бы я работал в Ярде, Поттер у меня угодил бы за решетку через пять минут! Он — величайший мазурик в Англии. Его следовало засадить в Дартмур много лет назад.

— Есть и другие тюрьмы, помимо Дартмура, — напомнил Роджер.

Сейчас, когда Джанет ждала его наверху, он пытался выбросить Прендергастов из головы. Конечно, мысль о том, что Поттер занимался делами этой парочки, тревожила его. Однако предположение, что Мейзи Прендергаст, бывшая Вебб, вышла замуж за Клода в расчете когда-нибудь унаследовать акции «Мечты», было всего лишь необоснованной догадкой. Что бы ни говорил Марк, у Мейзи для этого было достаточно мозгов. Но, допустим, кто-то жаждет контролировать «Мечту» через Клода и решил использовать Мейзи в качестве своего орудия? Габби Поттер был как раз тем человеком, которому сам бог велел заняться сомнительными делишками компании. Многие из ее деятелей, любители обходить законы, были его клиентами.

На столе за Роджером стоял телефон. Он потянулся к нему и набрал номер Марка в Челси. Весты жили в Фулхеме, минутах в 20 ходьбы от холостяцкой квартиры Марка Лессинга.

Длинные гудки продолжались не менее минуты. В недоумении Роджер опустил трубку на рычаг и вторично набрал требуемый номер, но с тем же результатом.

Что за чертовщина? Он-то ведь знал, что телефон стоит на тумбочке возле кровати Марка.

Дайвер из дивизиона, в котором жил Марк Лессинг, знал, что он — близкий друг Роджера Веста, и потому приглядывал за квартирой Лессинга не за страх, а за совесть. Более того, ему было известно, что в Ярде Лессинга считали способным детективом-любителем. У Дайвера не было времени на чтение его научно-популярных книжонок, название «криминолог» не производило на него впечатления, но Лессинга он хорошо знал в лицо и благоволил к нему.

Дайвер был не на шутку озадачен, заметив небольшую машину, остановившуюся возле жилого дома, в котором находилась квартира Лессинга, потому что шли первые часы нового дня, а когда он здесь проходил прошлый раз, никакой машины не было. Жильцы всегда убирали свои машины в подземный благоустроенный гараж. Вообще-то ничего особенно удивительного в этом факте не было: кого-то мог подкинуть на своей машине приятель. Однако приятели обитателей этих роскошных машин редко разъезжали в довоенных полуразвалившихся фордиках. А этот выглядел особенно непрезентабельно.

Поразмыслив на эту тему, Дайвер спросил себя, не пахнет ли здесь грабежом.

Эта мысль его немного испугала, но одновременно привела в возбужденное состояние. Сначала он подумал было добежать до ближайшего автомата и позвонить в участок, но если бы все оказалось ложной тревогой, он выглядел бы желторотым птенцом.

Тогда он решил подождать возле машины и поговорить с ее владельцем. Коли им окажется тип, отягощенный чемоданом или узлом, тогда он, Дайвер, сумеет и один задержать проходимца, что произведет хорошее впечатление на начальство и будет способствовать продвижению Дайвера вверх по служебной лестнице. Его любопытство так возросло, что он двинулся к входу в здание, чтобы воочию убедиться, нет ли каких-то явных признаков непорядка.

Когда он вошел вовнутрь, не то, чтобы по-настоящему нервничая, но слегка волнуясь, он не мог сразу заметить человека, притаившегося за массивной дверью.

Зато он услышал шорох за спиной, обернулся и увидел, как на него прыгает мужчина. Рука нападающего была высоко поднята, в ней был зажат кастет.

Дайвер инстинктивно отпрянул назад. Оружие опустилось ему на плечо, и полицейский упал, запутавшись в коврике для вытирания ног. Падая, он попытался вытащить из кармана свисток, но тот откатился далеко в сторону. На Дайвера напал панический страх, но тут он заметил, что неизвестному не до него: он выскочил из холла. Дайвер с трудом поднялся на ноги, так как при падении сильно расшиб колено. К тому времени, когда он сумел добраться до улицы, старый «Форд» уже набирал скорость, и все, что сумел разглядеть полицейский, — это силуэт головы и плеч своего противника.

Дайвер больше не стал тратить времени на бесполезное преследование. Зажав рукой раненое плечо, сильно припадая на ушибленную ногу, он доковылял до квартиры сторожа, разбудил его и оттуда позвонил в дивизион.

— На вашем месте, сэр, я бы первым делом проверил квартиру Марка Лессинга, — заявил он подошедшему к аппарату инспектору. — Вы знаете, он приятель старшего инспектора Роджера Веста?

Потом он добавил гораздо тише:

— Подумать только, этот мерзавец мог мне размозжить голову. Один бог знает, что он натворил…

Глава 2 ЖИВЕЕ ОСМОТРИСЬ!

Марк Лессинг лежал на животе… Сквозь простыню, которой была плотно обмотана его голова, он ясно слышал, как звонит телефон. Других звуков он не различал, ни единого движения людей, находившихся в соседних помещениях. Возможно, они уже ушли и он этого не заметил.

Марк попробовал повернуться, однако у него не было ни малейшего шанса дотянуться до телефонной трубки. Дьяволы слишком тщательно привязали его к кровати. Хорошо уже то, что они его не пристукнули…

Телефон замолчал. И тогда Марк услышал, как выдвигают ящик. Это был средний ящик буфета, который всегда заедало, и потому он противно скрипел.

За этим последовала тишина, ничем не прерываемая. Казалось, ей не будет конца. Они ушли? Новый звонок, куда более резкий, чем телефонный: звонок у входной двери.

До его слуха донесся шепот голосов, за ним — крадущиеся шаги. Ему показалось, что он слышит, как приоткрылась дверь, и сделал бешеное усилие освободиться от своих пут, в результате чего веревки лишь сильнее врезались ему в лодыжки и запястья.

Больше он ничего не слышал, пока громкий голос не воскликнул:

— Ну будь я проклят!

Марк не узнал этот голос, но он слышал, как хлопнула дверь, так сильно, что ходуном заходила его кровать и картина на стене. Потом раздались тяжелые шаги и какофония разнообразных звуков.

После этого распахнулась входная дверь его квартиры, и какой-то человек ахнул:

— Великий Боже!

— Значит, Дайвер был прав, — сказал второй голос, приближаясь к кровати: — Вы не ранены, мистер Лессинг?

— Ваш приятель цел и невредим, — заверил Роджера дивизионный инспектор, — фактически он уже поднялся и чем-то подкрепляется. В его квартиру вломились двое, сбили с ног и крепко прикрутили к кровати. Перевернули и перетрясли все вещи. Не знаю, что он еще скажет, когда увидит этот погром!

Дверь спальни отворилась.

— Скоро узнаете! — заверил его Лессинг. Сначала он взглянул на Роджера, потом уж заметил Джанет.

— Как, и вы тут?

Он начал торопливо запахивать на себе халат.

— Боюсь даже и заглядывать туда. Вчера мне удалось купить совершенно очаровательную севрскую статуэтку, такую изящную и хрупкую, что она может разбиться от легкого дуновения ветерка. Надеюсь…

Он умолк, замерев на пороге своей приемной. Зрелище, представшее их глазам, лишило его дара речи. Роджер нахмурился, Джанет стало не по себе. Красивая комната была разгромлена: все было перекорежено, разбросано, изломано…

Вдруг лицо Лессинга прояснилось:

— Вандалы не заметили ее! — воскликнул он, подходя к стеклянной горке, из которой он достал прелестную фигурку в бледно-розовых и голубых тонах. — Разве это не совершенство?

Работники дивизиона были несколько ошеломлены.

Джанет поспешила согласиться:

— Изумительно!

— Помимо фарфора, что стоило у тебя воровать? — спросил Роджер.

— Полузаконченную рукопись, в которой объясняется, почему полиции удается найти преступника. Она находилась в кабинете. Мне думается, они до него тоже добрались.

Они с Роджером подошли к двери, соединяющей большую комнату с кабинетом, и остановились у порога.

— В этом можно не сомневаться…

Кабинет был небольшой. Три его стены были сплошь заставлены стеллажами с книгами, возле четвертой помещался массивный письменный стол, обитый сверху кожей. Мирзэпорский ковер и три глубоких кресла как бы составляли специальный фон для нескольких ярких статуэток, размещенных на особых полочках по этой четвертой стене.

Только фарфор и остался нетронутым.

Большая часть книг была сброшена со стеллажей, остальные лежали в хаотическом беспорядке. Стулья были перевернуты, обивка с них сорвана. Все содержимое ящиков письменного стола было вывернуто, бумаги густо устилали пол…

Джанет, привстав на цыпочки, заглянула поверх их плеч.

— Мне думается, они хотели что-то найти… Живее осмотрись, Марк!

— Разве в этом хаосе можно что-то понять? — запротестовал Лессинг. — Потребуется целая неделя, чтобы навести здесь порядок. И взгляните на мою рукопись!

Листы валялись повсюду, но ни один из них не был разорван.

— Варвары, они по некоторым ходили!

Марк наклонился, подбирая листы, покрытые убористо напечатанным текстом, в то время как Роджер занялся более внимательным осмотром помещения, обратив особое внимание на ящики стола.

Вскоре он выпрямился.

— Два замка взломаны человеком, специалистом своего дела, — сообщил он. — Это не случайный грабеж, они искали что-то определенное. Интересно, кто сейчас на свободе и мог произвести эту работу? — добавил он задумчиво, не отводя глаз от стола.

Работники дивизиона занялись поисками отпечатков пальцев и всяческих улик. Приятно было смотреть, как эти здоровенные, высокие парни почти неслышно передвигаются от предмета к предмету.

Роджер решил, что лучше им не мешать, и вернулся с Марком и Джанет в приемную, где полиция уже закончила осмотр.

— Не грех чего-нибудь и выпить, — вздохнул Марк. — Джан, не откажитесь, помешайте уголья в камине.

В топке уже появился серый налет, но когда Джанет пустила в ход кочергу, заплясали веселые язычки пламени.

— Мне ничего не наливайте, — сказала она.

— Не увлекайся виски, а то у тебя голова разболится еще сильнее! — посоветовал Роджер.

— Можно подумать, что у тебя не трещит голова! — насмешливо огрызнулся Марк. — Кто тебя доставил домой?

— Кот.

— Котенок, — поправила Джанет.

— Что?

Джанет объяснила.

— Гораздо важнее, кто доставил грабителей, — сказал Роджер. — Видели, как один улизнул, после того как стукнул местного полицейского, у которого появились подозрения по поводу стоящей у подъезда машины. Их было двое, ты говоришь?

— Да.

— Они не сказали, что им нужно?

— Нет.

— А ты не догадываешься, что это могло быть?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Ты стал страшно непопулярен из-за Прендергаста и его Мейзи. Всему миру известно, что ты веришь в свой особый нюх в отношении преступлений, особенно убийств. А ты, имеешь дурную привычку разглашать свои подозрения…

— До этого я не слыхивала, чтобы Марк, вот так, без видимой причины, вцеплялся в какое-нибудь дело, — сказала Джанет. — Ведь и раньше на него нападали за то, что он сует нос не в свое дело.

— Явной связи между визитом грабителей и подозрениями в отношении Прендергастов не видно, — сказал Роджер. — Мы даже не знаем, чтобы Марку было известно нечто такое, что беспокоит предполагаемого убийцу Прендергастов.

— Марк, ты что-нибудь узнал? — спросила Джанет.

Лессинг потер себе нос:

— Ничего особенного, но я слишком разоткровенничался во время интервью на телевидении и дал им понять, будто мне многое известно.

— Ты когда-нибудь попадешь на скамью подсудимых за клевету и злословие!

— Исключено… У меня имеются идеи, всего лишь идеи, тысячи идей, которые роятся в моей голове, как сгустки эктоплазмы, и я их все фиксирую на бумаге. Кстати, я оставил свои записи в левом верхнем ящике письменного стола. Мой бог, так ты считаешь…

Они вместе отправились опять в кабинет. Полиция здесь закончила. Содержимое левого ящика беспорядочной кучей было вывалено на пол. Марк опустился на колени и принялся с остервенением фокстерьера, почуявшего водяную крысу, перерывать все бумаги. Роджер действовал куда спокойнее и методичнее. Вскоре в его руках оказалось несколько листков, покрытых размашистым почерком Марка, на которых сверху значилось:

«Смерть от несчастного случая — ?»

— Все на месте, — через пару минут подтвердил Марк. — Значит, они приходили не за этим. Выходит, не стоит искать связь между виртуозными убийствами Прендергастов и визитом грабителей!

— Как можно употреблять высокие слова в совершенно неподходящих случаях? — возмутилась Джанет.

— Ты не права, дорогая! Убийство — тонкое искусство, а ведь здесь было убито трое Прендергастов. Я полагаю, что всюду действовал один и тот же мужчина или женщина. Или злой дух. Мои мысли и соображения в отношении этой тройной акции, записанные и систематизированные, хранились в столе, так что мои незваные гости могли их прочитать. То, что листки остались на месте, ничего не доказывает, возможно, это было сделано специально, для отвода глаз… Не мог ли убийца Прендергастов потерять нечто такое, что он теперь жаждет любой ценой получить назад?

— Ты что-то похитил? — требовательно спросил Роджер.

— Нет, конечно. Но ведь этот человек мог полагать, что я это сделал. Кто знает, не имеет ли эта вещь для него колоссального значения?

— Гадание на кофейной гуще, — недовольным голосом проворчал Роджер, подавляя зевок, — мы поставили возле твоих дверей постового, чтобы ты мог как следует выспаться, не опасаясь никаких сюрпризов.

— Я ничего не боюсь, — заявил Марк, — но пару часиков спокойного сна мне и правда необходимы.

— Вот и прекрасно. А утром ты сумеешь нанести визит Габби Поттеру. Если ты так сделаешь, он поймет, что ты связываешь ночной грабеж с его персоной. Возможно, что ты подметишь любопытную реакцию…

— Нет, не надо! — испугалась Джанет.

— Замечательная мысль, — сразу загорелся Лессинг. — Он тоже знает, что я помешался на деле Прендергастов. Так что если у него имеются какие-то планы в отношении их денежек, мы живенько это выясним.

— Ты в самом деле считаешь, что он прав? — спросила Джанет у Роджера, когда они возвращались на машине домой.

— Если Поттер причастен или если трое Прендергастов были действительно убиты, тогда Марк смутит чей-то покой. А коли ему удастся еще и напугать это лицо, то в спешке они могут наделать глупостей. Марк, кроме того, может позволить себе то, что недоступно для Ярда. Однако не спрашивай у меня, считаю ли я Марка правым в его подозрениях по поводу Поттера.

В то время, когда Роджер и Джанет ехали домой, мистер Габриель Поттер, адвокат и присяжный поверенный, сидел на широкой никелированной кровати с четырьмя шарами в просторной комнате с высоким потолком в большом и удобном доме на окраине Лондона, слушая по телефону то, что ему говорили грубым низким голосом:

— Там нет ничего-ничегошеньки, гавернор. О вас ни полсловечка. Я прочел чего он там понаписал про Прендергастов. Одни догадки, ничего путного. Я сфотографировал все листочки, меня чуть было не застукали, так я сильно завозился. Пленку пришлю утром. Другого там просто не было, в этом я не мог ошибиться.

— Верю, что нет, — сказал Поттер.

У него все было какое-то мелкое: черты лица, фигура, голос.

— Я хотел бы получить эту пленку как можно скорее, пожалуйста. Спокойной ночи.

Он положил на место трубку, выключил свет и юркнул под одеяло. Как правило, он засыпал в то самое мгновение, когда его голова касалась подушки. Но сегодня он был обеспокоен, его мучили тревожные мысли.

А в это время Клод Прендергаст все еще беспокойно метался в кровати. Ему мешали звуки, к которым он никак не мог привыкнуть: могучий храп супруги на соседней постели. Она то и дело начинала что-то громко говорить. Клоду казалось странным и не совсем правильным, что в одной с ним комнате спит женщина. Мысли и размышления о Мейзи отнюдь не способствовали успокоению Клода. Он и сам не вполне понимал, как это он на ней женился, но он еще не достиг той стадии, когда его начнет терзать сожаление, почему в свое время он не проявил достаточно твердости.

Мейзи дважды очень громко повторила:

— Интересно знать, нашел ли он их? Интересно знать, нашел ли он их?

Потом она тяжело перевернулась на другой бок, причем от ее веса разом застонали все пружины в матрасе, и затихла.

Глава 3 ФОТОГРАФИИ И ВЕЩИ

Джанет Вест проснулась первой, потянулась и залюбовалась профилем Роджера. Он лежал на спине, губы у него были тесно сжаты, выглядел он до неправдоподобия красивым. Было время, когда она сомневалась, может ли красивая внешность сочетаться со здравым смыслом, острым умом и покладистым характером. В Роджере все это великолепно уживалось. Единственная ее претензия к нему заключалась в том, что он слишком ревностно относился к своей работе. А иногда и слишком серьезно воспринимал Марка…

— И, однако же, эти двое иной раз меня пугают, — призналась Джанет. — Как это Марк называет? «Предвиденьем, предчувствием…» Вчера вечером, к примеру. Что заставило Роджера чуть ли не ночью лететь к Лессингу?

Повысив голос, она спросила:

— Может быть, тебе известно что-то такое, чего не знаю я?

— Э-э-э… который час?

— Половина одиннадцатого, — ответила Джанет, стаскивая простыню, чтобы муж яснее ее слышал. — Роджер, почему ты вчера вечером поехал к Марку? Ты что-то от меня скрываешь?

— А-а… э-э-э… — потянулся Роджер, широко раскрывая глаза. — Десять? Половина одиннадцатого? Великий боже!..

Он кубарем скатился с кровати и посмотрел на будильник на ночном столике:

— Вот обманщица! Только самое начало девятого! Ну и задам же я сейчас тебе!

Он снова забрался под одеяло.

Снизу раздалось негромкое, но вполне отчетливое «мяу».

— Разумеется, у нас же гость! — рассмеялся Роджер, натягивая халат. — Пойду поставлю чайник, ты можешь еще понежиться.

К тому времени, как он умылся и почистил зубы, чайник уже вскипел. Роджер заварил свежий чай. Джанет перед зеркалом приводила в порядок волосы. Роджер любил наблюдать, как ее пальчики довольно ловко раскладывали и разбирали крупные черные кудри на затылке и висках, нравилось смотреть, как при этом изящно выгибается ее фигурка.

Он разлил чай.

Джанет повторила:

— Знаешь ли ты что-нибудь такое о деле Прендергастов, что неизвестно мне?

— Мне нечего тебе рассказать. И Марку тоже. Если тебя интересует, почему я поспешил в Челси, то просто испытывал смутное беспокойство.

— Ты считаешь, что Марку что-то угрожало?

— Упаси боже, нет! Если бы так было, мы бы не нашли его вчера привязанным к кровати: он был бы готов для вскрытия. И все же это поразительно. Мне думается, Марк не работает больше ни над чем, кроме дела Прендергастов. Отсюда естественный вывод: нашествие воров имеет к ним какое-то отношение. А если это так…

— Тогда речь идет о расследовании убийства!

— Серии убийств… Ну, мне пора.

Он поцеловал ее в лоб, обещал вернуться в половине 8-го, повернулся и налетел на котенка, устроившегося на солнышке посреди комнаты. Роджер не упал только потому, что схватился за спинку ближайшего стула, и котенок с жалобным мяуканьем отлетел в сторону.

— Бедняжка! — закричала Джанет.

— Если хочешь, можешь попытаться найти его хозяина. Но если он все же останется у нас до самого вечера, не выпускай его из кухни. А то я боюсь открывать дверь: у него явная тенденция попадать мне под ноги.

С полдесятка одетых в форму людей у ворот, в холле и вдоль коридоров Скотланд-Ярда пожелали инспектору Роджеру Весту доброго утра. В кабинете, который он разделял с четырьмя другими детективами-инспекторами, какой-то сержант разговаривал с огромным толстяком, занимавшим соседний с Роджером стол. Толстяка звали Эдди Дэй. Его специальностью были подделки.

— Алло, алло! — заговорил Дэй неожиданным фальцетом, смешно растягивания гласные. — Гарри, как вам нравится наш Красавчик?

Сержант почтительно улыбнулся:

— Я от сержанта Слоуна, сэр. Он сказал, что вы захотите их увидеть, как только будете на месте.

«Ими» называлась пачка бланков ярко-желтого цвета, поверх которых были приколоты два белых листочка.

Белые были украшены серыми отпечатками пальцев.

Роджер взглянул на них без особого энтузиазма.

Сержант продолжал:

— Один из них может принадлежать Чарли Клею. Отпечаток достаточно четкий, чтобы сделать такой вывод, но действовать на его основании нельзя. Мы знаем, что Клей на свободе.

— Вы его разыскиваете?

— Его привезут для допроса, если вы дадите «добро».

— Несомненно! Больше ничего?

— Ничего существенного, сэр.

Роджер кивнул головой, сержант вышел.

Эдди Дэй деловито склонился над кипой бумаг.

Старый «фордик», накануне вечером отъехавший от дома, где жил Марк, как в воду канул. Была найдена всего одна группа отпечатков. То, как были взломаны замки, доказывало, что в деле участвовал эксперт. Чарли Клей, Эйб Фентон и три или четыре других искусных взломщика, которые, как было известно, находились в Лондоне, были названы возможными кандидатурами. Скорее всего это был Клей, но у него, несомненно, было припасено «железное алиби», которое полиции будет не так-то просто опровергнуть. У Клея имелась отличительная особенность по сравнению с остальными взломщиками. Во время работы он непременно снимал перчатки хотя бы на короткое время, и уже трижды его «упекали» на основании обнаруженных отпечатков пальцев, которых он мог бы и не оставлять.

Роджер задумался над тем, что ему было известно о Клее. Огромный детина с грубым басом, которого почему-то всегда было трудно опознать. В личности Чарли имелась непонятная неопределенность, которая ему сильно помогала. Вот и сейчас: описание головы и плеч противника Дайвера могло соответствовать Клею, а могло и не соответствовать.

Роджер отложил в сторону бумаги и подошел к зеленому несгораемому шкафу, в котором выдвинул ящик с делами на букву «К». Он достал из него папку в твердой обложке. Краткое резюме по досье Чарли Клея сводилось к следующему:

«Защитник на последнем процессе — Габриель Поттер».

Роджер громко пробормотал:

— Я так и думал!

— Почему ты не можешь помолчать? — взорвался Эдди Дэй, поднимая голову от двух банкнот, которые он разглядывал через лупу. — Как ты думаешь, могу ли я сосредоточиться в такой обстановке?

— Я об этом вообще не думаю… Куда ж ты сегодня направляешься?

— В Олд Вейли, а ты?

— На Малбери-стрит. Надеюсь, подследственный в тюрьме.

На Малбери-стрит он проторчал целых два часа в обитом дубовыми панелями зале судебных заседаний, пока снимали предварительные показания с некоего Джозефа Райта. Дело было мерзкое: Райта обвинили в незаконном сожительстве с несколькими женщинами в корыстных целях. Роджер лишь в полуха слушал показания облезлого альфонса. Он думал о Габриеле Поттере и Марке Лессинге. Пошел ли Марк к адвокату?

Контора Габриеля Поттера была большая, неприбранная и пыльная. Зато сам Поттер поражал своей аккуратностью и худобой. Он был из тех адвокатов, которые убеждены, что чем обветшалее и замызганнее выглядит контора, тем больше доверия она внушает клиентам.

Он сидел за конторкой с опускающимся верхом и без тени улыбки разглядывал фотографии с заметок Марка «Смерть от несчастного случая?..» Время от времени он глубоко запускал себе палец в ноздрю и с наслаждением его поворачивал.

Неожиданно резко зазвонил телефон. Аппарат стоял на стопке бумаг, одновременно исполняя роль груза.

— Да? — спросил Поттер.

— Вас хочет видеть мистер Лессинг, сэр, — раздался девичий голос. — Мистер Марк Лессинг.

— Попросите его подождать.

Он нахмурился, опустил на место трубку и дочитал до конца фотокопии заметок Марка о смерти Прендергастов. После этого он собрал все листочки, положил их в большой конверт и сунул его в одно из отделений конторки на самом виду. После этого нажал на звонок.

Было слышно, как он заливисто задребезжал во внешней конторе.

Лессинг вошел сразу же. В руке у него была шляпа, перчатки и трость.

Большие голубые глаза Поттера выражали полнейшее недоумение. Он приподнялся со стула.

— Садитесь, мистер Лессинг. Чем могу быть полезен?

В его манерах не чувствовалось фальшивого радушия, голос звучал холодно-вежливо. Высокий крахмальный воротничок с галстуком «кис-кис» усиливал впечатление худобы, шея была морщинистой и какой-то болезненной. Если к этому добавить отвратительный цвет лица и плохо выбритые щеки, то неудивительно, что Марк подумал, не болен ли адвокат раком или туберкулезом.

— Сказать по правде, я и сам еще не знаю, — добродушно ответил Марк. Он умел создавать впечатление с трудом сдерживаемого нетерпения. Лессинг был интересным, волевым мужчиной, от него веяло силой, но без грубости.

— Есть пара вопросов, в которых вы, возможно, сумеете мне помочь. Во всяком случае, у нас с вами есть нечто общее: мы не обязаны слепо следовать полиции с ее традиционными методами расследования преступлений.

— В каком отношении вы обманываете полицию? — спросил Поттер.

— Это они обманывают меня. Меня не удовлетворяет вынесенный ими вердикт по делу Прендергастов.

Поттер кисло сказал, почесывая щеку:

— Мистер Лессинг, если вы явились сюда, чтобы попытаться обсудить со мной что-нибудь, касающееся Прендергастов, вы напрасно тратите время. Я защищаю интересы мистера и миссис Прендергастов. Лично они вполне удовлетворены вынесенным решением. И отношением полиции. Я тоже.

— Правда? - удивился Лессинг. — Что же, Клод Прендергаст находится в опытных руках, в этом нет сомнения. Довольно жалкий человечек, верно? Деньги, деньги повсюду, и не имеет понятия, на что их тратить.

— Не сомневаюсь, что мистер Прендергаст будет в восторге от проявленного вами интереса к его особе, — сказал Поттер. — В равной мере я уверен, что у вас для этого не имеется оснований. Мистер Лессинг, я часто убеждался, с каким рвением вы занимаетесь делами посторонних. Искренно надеюсь, что в данном случае вы нарушите эту дурную привычку. Ваши расспросы друзей Прендергастов, их слуг стали нетерпимыми. Я подам прошение соответствующим авторитетам заставить вас прекратить раздражать моих клиентов. Так хочет мистер Прендергаст.

— Только не Клод. Его мысли не идут дальше цвета его галстуков и покроя брюк. Мейзи, однако…

Поттер наклонился вперед.

— С меня достаточно, мистер Лессинг… Ваш визит ко мне избавил меня от необходимости вам писать. Я попрошу вас впредь прекратить свое преследование. Если вы не послушаетесь, я приму законные меры против этого.

— Законные? Я вижу, вы исправляетесь!

— Не будьте нахалом! Немедленно убирайтесь из моего кабинета. Или же я прикажу вас выбросить отсюда.

Голос Поттера поднялся до крика.

В ту же минуту сзади отворилась дверь, и на пороге появился огромный детина. Его наружность трудно поддавалась описанию, поскольку человек был каким-то бесформенным и неуклюжим, но в то же время совершенно не похожим на других рослых людей. Волосы и брови у него были ни то, ни се, сразу и не скажешь, какого цвета. Глаза серо-голубые. Голос хриплый, как если бы у человека была простуда.

— Недоразумения, гавернор?

— Вы можете мне понадобиться, — быстро ответил Поттер, — подождите снаружи.

Чарли Клей кивнул и задом вышел из кабинета. Поттер обратил сердитый взгляд на Марка Лессинга, который теперь уселся на краешек письменного стола. Локтем он практически касался конверта с фотокопиями его заметок по делу Прендергастов.

— Знаете, — сказал Марк, — жизнь полна совпадений. Вчера вечером была ограблена моя квартира. А теперь я вижу, что Чарли Клей работает у вас вышибалой. Интересно, знает ли полиция, что он на свободе и где он находился вчера вечером…

Поттер пробурчал:

— Я не стану предупреждать вас вторично.

Марк улыбнулся и вышел вон.

Рядом с Клеем стоял второй верзила. На нем был утренний костюм и серый цилиндр. Одежда и головной убор не соответствовали грубым неотесанным чертам лица. Это был старший клерк Габриеля Поттера, если верить послужному списку, но фактически он исполнял самые разные обязанности, включая должность посыльного.

— Алло, ребята! — воскликнул Марк, не обращая ни малейшего внимания на два злобных взгляда, которым его отблагодарили «ребята». На лестнице он задержался, услышав, что к нему приближаются чьи-то тяжелые шаги. В конторе Поттера имелся лифт, но он не действовал. По горькому опыту Марк знал, что лифт всегда бывал в неисправности, когда кто-то жаждал поскорее попасть к Поттеру.

Тут появились еще два здоровяка, и один из них произнес:

— Доброе утро, мистер Лессинг.

— Чисто сработано, Роджер, — пришел в восхищение Марк, — они пришли за Клеем.

Снаружи ярко сияло солнце. Он подождал возле табачной лавочки, через витрину которой была протянута большая надпись:

«Нет ни сигар, ни табака, ни махорки, ни спичек. Не ругайте меня — я ничего не могу поделать!»

Все еще остро давали себя знать нехватки военного времени.

Марк постоял на шумном Стренде минут 15, пока у входа в здание не появилась кучка народа. Первым шагал полицейский, как будто сержант, за ним Чарли Клей рядом с Поттером, а второй полицейский в штатском замыкал шествие.

«В конторе Поттера никого нет. Не рискнуть ли?»

Марк понимал, что он нарушает закон, входя в чужое помещение. Тут и Вест ему не Поможет. Но вряд ли ему когда-либо еще представится такая возможность.

Не раздумывая, он снова перешел через дорогу и вошел в здание. Теперь лифт уже работал. Марк поднялся на 6-ой этаж, половину которого занимал Поттер, а вторую половину делили между собой три небольших фирмы. Две из них в настоящее время были пусты, согласно извещениям на стеклянных дверях.

Никого не было видно.

Марк прошел по коридору, застланному резиновой дорожкой, мимо двери с надписью «Поттер и Сын, адвокаты, юридические советы» — ко второй, где значилось: «Поттер и Сын, личный кабинет».

Он осмотрел замок.

— Поскольку я не ношу с собой динамита, дело дохлое, — громко проворчал Марк. Он потоптался у двери, обитой железом и снабженной такими запорами, которые были под силу лишь самым опытным взломщикам, да и то обладающим необходимым инструментом и неограниченным временем. Потом насторожился: заныл лифт. Марк спрятался за углом.

Лифт остановился. Сначала показалась малюсенькая красная шляпка, ниже которой виднелась беспорядочная масса рыжеватых волос, а еще ниже — топорная физиономия Мейзи Прендергаст. Светлые волосы ее супруга находились как раз на уровне ее плеча.

Марк оставался в тени, и Прендергасты, не заметив его, прошли к конторе Поттера.

Полная рука Мейзи, сплошь покрытая перстнями, вцепилась в руку мужа чуть ли не под мышкой. На нем были надеты светло-розовые вельветовые брюки, коротенький спортивный жакет и красная рубашка, воротник которой был выпущен из-под куртки. Толстенные сплошные каучуковые подошвы придавали ему косолапый вид. Шляпа Мейзи по яркости могла поспорить лишь с ее губной помадой и красными туфлями. Ее английский костюм был угольно-черного цвета. В плечах и в талии она равнялась двум Клодам, причем ее портной из желания угодить заказчице все скроил настолько в обтяжку, что одежда трещала по швам.

Дверь за ними закрылась.

Марк подошел к ней как раз вовремя, чтобы услышать громкое заявление Мейзи:

— Должно быть, произошла какая-то ошибка.

Ее попытки смягчить грубый голос в другое время показались бы Марку забавными, но сейчас ему было не до курьёзов.

— Мы договорились встретиться ровно в 19 часов, не так ли, Клод?

— Да, да, — отозвался супруг.

— Мистер Поттер не стал бы заставлять меня ждать, — продолжала Мейзи, причем всем было ясно, что она хотела сказать «не имеет права».

Девушка рассыпалась в извинениях. Мистера Поттера неожиданно отозвали, но, несомненно, он вернется при первой же возможности. Не подождут ли они? Нет, ответила Мейзи, их контора исключительно неудобная, она не пригодна для того, чтобы в ней можно было бы кого-то дожидаться. Она не понимает, почему мистер Поттер совершенно не хочет считаться со своими клиентами. В таком случае они пойдут через дорогу к Мотту и позавтракают. Мистер Поттер найдет их там, когда он возвратится.

Марк спустился по лестнице и скрылся из виду, когда чета Прендергастов вылезла из лифта. Он оказался на Стренде как раз вовремя, чтобы видеть, как они входили в «Котлетную» Мотта.

Марк тщательно обдумал положение вещей.

Посоветовав нанести визит Поттеру, Роджер признал, что разделяет подозрения Марка. Тот факт, что полиция отыскала Чарли Клея в конторе Поттера, говорил за то, что Клей был заподозрен. Но имелись пределы, выше которых полиции было не прыгнуть. И Марк не сомневался, что она не сможет долго держать контору Поттера под наблюдением.

— И, однако же, за Поттером нужно следить, — произнес вслух Марк. Он достиг еще одного здания по Стренду, ближе к Трафальгар-скверу. Контора Поттера находилась между Олдвич и Флит-стрит. На этот раз лифт с мальчишкой-лифтером снова доставил его на 6-ой этаж, и он вошел в дверь, на которой значилось:

«Морган и Морган, частный розыск».

Маленькую внешнюю контору занимала машинистка, стучавшая на машинке, и толстый коротышка, пристроившийся на уголке ее стола. Его красная физиономия и нос картошкой были известны во всех лондонских судах, особенно в суде присяжных. Считалось, что Пеп Морган поставил рекорд по даче свидетельских показаний в бракоразводных процессах.

Он соскочил со стола, его щегольские, лакированные ботинки засияли на фоне коричневого линолеума.

— Доброе утро, мистер Лессинг! Рад вас снова видеть. Начинайте, Фло, мы закончим вместе, как только разберемся с мистером Лессингом.

Он схватил Марка за руку и потащил его в личный кабинет.

— Ну, какие у вас неприятности? — спросил он, протягивая коробку с сигаретами. — Инспектор Вест на этот раз не в силах помочь!

— Закон есть закон, а инспектор — его составная часть. Если бы только он согласился выйти в отставку! Через две недели, Пеп, мы бы с ним оставили вас без куска хлеба.

— Вы оба ходили бы с протянутой рукой, — захихикал Морган, — до того, как ваше заведение профункционировало бы неделю.

— Серьезно, Пеп. Дело Прендергастов…

— Все еще волнуетесь по этому поводу? Не дразните гусей, вот мой дружеский совет.

— Вся беда в том, что я утратил сон и покой. Не могли бы вы приставить парочку ребят присматривать за конторой Поттера с тем, чтобы составить для меня список его посетителей?

— Габби — парень хладнокровный и не особенно разборчивый в выборе средств. Он уже 25 лет держит свою контору, и не мне говорить, сколько раз за эти годы он выкидывал такое, за что самое малое мог получить 7 лет тюрьмы. Коли он плюет на полицию, ему наплевать и на всех остальных. Я бы не хотел раздражать Габби Поттера!

— Вчера в мою квартиру забрались двое, один из них, скорее всего, был некто Клей. Клея только что взяли в конторе у Поттера. Возможно, он сообщит о своем задании.

— Скорее всего, он обратится за юридической помощью. Я бы предпочел, чтобы наблюдением занялась полиция.

— Полиция мне не расскажет, что они узнают, если даже наблюдение и не будет снято. Просто имена его визитеров, только и всего. Если, случайно, вы узнаете, куда он едет и с кем намеревается встретиться, я буду только благодарен.

— Мне понятно, чего вы хотите. Все, что можно выяснить про Габби Поттера. Я не стану говорить, будто это невозможно, но мне не хотелось бы, чтобы Габби узнал, что я имею к этому какое-то отношение… Интересно, знаете ли вы, сколько людей, осмелившихся переступить ему дорогу, впоследствии об этом горько пожалели… Не стану утверждать, что все это происходило с его согласия, но совпадения были воистину любопытными. Я знал нескольких людей, которые считали, что сумеют что-то узнать о его деятельности, но со всеми, без исключения, произошли неприятные случайности, и они кончали больницей. Красавчик знает об этом не хуже меня. Коли он не может зацапать Поттера, какие шансы у меня?

— Ну что же, Пеп, раз вы отказываетесь!

— Вот что я вам скажу, — прервал его Морган, — я знаю человека, который может за это взяться. Он выполнял для меня странные поручения, но об этом никто не знает. Оставьте это на меня. Я позвоню вам сегодня же днем, если мы с ним договоримся. Э-э-э… знает ли об этом Красавчик?

— Нет еще, но можете не сомневаться, я ему расскажу о вашей помощи.

— Коли хотите знать, в один прекрасный день Красавчик нарвется на серьезные неприятности. Прокуратура не погладит его по головке за превышение полномочий. Он молод и энергичен, накопил уже кое-какой опыт, но это не значит, что ему позволят зарываться!

— А если он когда-нибудь станет старшим офицером Ярда, вы же первый будете радоваться, что сотрудничали с его лучшим другом Марком Лессингом!

Они оба рассмеялись.

Глава 4 СЕМЕЙНЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ

Роджер скоро узнал, что у Чарли Клея имелось два козыря: алиби и юридический советник. Во время допроса Поттер не отходил от него ни на шаг, время от времени вставляя ядовитые замечания.

Роджеру сообщили, что Чарли на Ист-Эндском спирто-водочном заводе предупредили, что его разыскивает полиция, и он бросился к Поттеру, ища у него поддержку и помощь.

— Совершенно ясно, что у полиции нет никаких оснований для преследования моего клиента, инспектор. Он может доказать, что вчера вечером даже не приближался к квартире мистера Лессинга. Мне думается, что несколько писем в газеты от человека, который твердо решил вести честный образ жизни, отобьют охоту у лишенных воображения полицейских приписывать ему бог знает что…

Роджер распорядился:

— Уберите его, но если мы опровергнем это алиби, берегитесь!

— Вы не в состоянии сделать невозможное! — холодно отрезал Поттер.

Он вышел, придерживая Клея за локоть.

Роджер выглянул из окна соседнего помещения. От Поттера можно было ждать неприятностей.

В дурном настроении он отправился завтракать, а когда возвратился, в него вцепился Эдди Дэй.

— Допрыгался, Красавчик. Тебя искал сам ПК. Думаю, что ему звонил Поттер. Сказал, что будет звонить еще раз. Попомни мое слово, сломаешь ты себе шею в один прекрасный день, если не перестанешь заниматься частным сыском со своим дружком Лессингом. Это ведь он тебя натравил на Чарли Клея, верно?

— Отпечатки пальцев — этого самого Чарли Клея! — огрызнулся Роджер.

Через 10 минут вежливый голос зарегистрировал его присутствие в комнате Помощника Комиссара. Вежливость не вселяла особой тревоги, ибо голос принадлежал секретарше ПК, которая была чем угодно, но не грубиянкой. А вот сам ПК был человеком настроений и особенно болезненно относился к газетной критике, которой угрожал Поттер.

Сэр Гай Чартворд сидел за своим великолепно отполированным столом в не менее великолепно отполированном кабинете, где электрический свет сиял на его бледной, как бы отполированной лысине. Кайма темно-коричневых с проседью волос, обрамлявших лысину, и обманчивое выражение добродушия делали его похожим на деревенского доктора, а не на первое лицо в криминальной полиции.

— А, Вест… Рад, что вы вернулись. Мне вы нужны на пару слов. Берите стул.

Когда Чартворд бывал столь любезен, нужно было ждать грозы. Его дружелюбие в скором времени превращалось в ядовитые замечания. Сейчас ему просто надо было подготовить почву для того, чтобы выкатить на молодого инспектора холодный ушат воды с перечислением всех его промахов. А для этого еще требовалось пригласить закурить.

Так оно и есть…

— Берите сигарету, — сказал ПК, подталкивая к Роджеру серебряный ящичек. — Свет…

Щелкнула зажигалка. ПК наклонился вперед, поднося Роджеру пламя, отразившееся на его сверкающей лысине.

— Ну, Вест, я считаю, вы сумеете дать мне кое-какие объяснения о сложившемся странном положении вещей. Как мне кажется, данное положение существует уже порядочное время. Я имею в виду ваш интерес, скорее личный, чем профессиональный, к семейству Прендергастов.

— Я не совсем вас понимаю, сэр.

— Правда?

Чартворд приподнял брови.

— А я надеялся, что изъясняюсь вполне ясно. Ну что же, разрешите мне сформулировать свой вопрос так, чтобы у вас не возникло никаких сомнений. Удовлетворены ли вы вердиктами полицейского дознания гибели троих Прендергастов?

— Нет, сэр.

— Перестали ли вы полностью заниматься этим делом?

— Нет, сэр.

— Ага!

Голос Чартворда утратил свои мурлыкающие нотки.

— Рад, что вы были столь откровенны. И в равной степени доволен, что вы поняли, насколько неправильны эти вердикты. Сколько времени вы посвящаете делу?

Не веря своим ушам, Роджер мысленно воскликнул: «Никак он за меня?»

— Официально — ни минуты, сэр. Но я, разумеется, много над ним думаю дома и…

— При помощи мистера Лессинга?

Роджер судорожно глотнул:

— Да, мы обсуждаем все вместе.

— Интересный человек, этот Марк Лессинг, — заметил сэр Чартворд. — У него хорошая голова и обширные знания криминологии. Однако слишком доверяет интуиции. Опасная вещь. Вест, я получил массу различных донесений на протяжении последних нескольких часов, из которых явствует, что вчера вечером Лессинга посетили «незваные» гости, связали его, а после этого его квартира была перевернута. Узнал я также, что вы оказались на месте через поразительно короткое время, что были приняты все меры для поимки нарушителей, что, по вашему мнению, Клей был одним из двоих и что Габриель Поттер страшно возмущен вашим интересом к Клею. Я предполагаю, хотя у меня для этого не имеется никаких данных, что Лессинг специально раззвонил о своем интересе к делу Прендергастов, чтобы вызвать на себя нападение, и вы считаете, что вам это удалось?

— Да, сэр.

У Роджера пересохло во рту. Неужели это благоволение было подлинным?

— Возможно, вы и правы… Мне очень не нравится, что Поттер занимается юридическими делами семейства Прендергастов. Мне этот Поттер так же отвратителен, как и вам, но, возможно, я ценю выше его изворотливость. Во всяком случае не исключено, что в прошлом имели место три убийства. Мне думается, не будет ничего страшного, если мы расследуем более тщательно такую возможность. Будьте осторожны с Поттером. Это матерый волк. Но не оставляйте его в покое.

— Должен ли я понять, сэр, что мне поручается расследовать дело Прендергастов?

— Скажем, две недели сроку, — сказал Чартворд, отодвигая назад кресло. Он был высоким, тучным и импозантным.

— Пока у меня все. Держите меня в курсе дела, старайтесь минимально обращаться за помощью, а Лессингу от моего имени передайте, пусть напрасно не рискует и не пренебрегает общими принципами закона. И даже с Поттером. Правильнее будет сказать «особенно с Поттером».

Он кивнул, улыбнулся и снова сел, в то время как Роджер выскочил из кабинета, вытирая рукой вспотевший лоб.

А через полчаса, входя в дом, он лишь чудом не упал, споткнувшись о котенка.

— Как, все еще здесь? Да здравствует твоя отдавленная лапка. Оставайся у нас, пока не кончится эта заваруха. Ты приносишь мне удачу.

Он остановился, потому что Джанет отворила дверь в приемную. За нею четко вырисовывался крысиный профиль Клода Прендергаста, сидящего в большом кресле.

Роджер имел дело только со смертью третьего Прендергаста, погибшего в Лондоне. Поэтому он был обязан смотреть на Клода с сочувствием: этот человек только что лишился всей своей семьи, получив в виде компенсации что-то около полумиллиона фунтов стерлингов. Клод не высказывал ни особого горя, ни большой радости. Он оставался средненьким, тщеславным, вспыльчивым человечком, любителем экстравагантной одежды, танцев с бешеным ритмом, спиртного в умеренном количестве и всякого рода развлечений.

Джанет приложила к губам палец.

— Алло, дорогой. Я не ждала тебя так рано…

Почти шепотом она добавила:

— Его привел Марк.

Она отступила в сторону, давая ему проход, и он инстинктивно поискал глазами Мейзи. Но Мейзи не было. Зато сидел Марк. Он вылез из кресла, в котором, по своей привычке, сидел, согнувшись в три погибели. Белая с розовым физиономия Клода стала еще более белой и розовой.

— Добрый вечер!

Роджер улыбнулся Прендергасту.

Прендергаст поднялся и протянул длинную белую руку, единственное, что было у него действительно красивым. Лицо у него было круглым и плоским, глаза напоминали прозрачные серые пуговицы, светлые волосы, зачесанные назад, были излишне напомажены бриллиантином, а на вытянутой голове отчетливо выступало несколько шишек.

— Мистер Лессинг высказал предположение… э-э-э… что вы… э-э-э…

Он взглянул на Джанет.

— Мяу! — позвал котенок из кухни.

— Пойду накормлю бедняжку! — тактично заявила Джанет.

Прендергаст с явным облегчением посмотрел, как за ней закрылась дверь. Первым заговорил Марк. Мистер Прендергаст зашел к нему на квартиру рассказать историю, которую необходимо выслушать Роджеру, предпочтительно как лицу неофициальному. Мистер Прендергаст понимает, что если наступит такой момент, когда ее нельзя больше будет расценивать частным делом, тогда он согласится дать официальные показания. Не то, чтобы это представляло какой-то интерес для Скотланд-Ярда, но…

Клод прикурил сигаретку дрожащей рукой.

— Понимаете, я страшно испуган, — сказал он с нервным смешком, — э-э-э… хотя не совсем уверен… Пришел сюда только по совету Лессинга. Подумал, что он частный детектив. Понимаете, что я хочу сказать… Выяснилось, что нет. Или он говорит, что нет. Я… э-э… послушайте, Лессинг, лучше бы вы объяснили.

— Мистер Прендергаст полагает, что последнее время за ним следят. Они с женой живут в своем лондонском доме. Два раза он едва-едва не попал под машину, — ровным голосом заговорил Марк. — Неожиданно он понял, что, возможно, его дед, отец и брат были убиты. Сделал он и второе тревожное открытие. Он всегда считал, что он последний из Прендергастов. Это не так. У него имеется родственник, кузен, единственный сын сестры его отца. Он смутно припоминает, что ему говорили о какой-то тетке, но и только. Она вышла замуж без согласия родителей, и Клод находил, что это чертовски здорово. Дедушка Септимус, как известно, был крутого нрава, викторианец до мозга костей. Не разрешал даже коктейли. Пил только портвейн и мадеру.

Марк все это рассказывал своим голосом, но в то же время настолько великолепно имитировал отрывистую манеру изложения Клода, что это могло сойти за дословную запись на магнитной ленте. Время от времени Клод кивал, а под конец заявил:

— Вы понимаете, что я имею в виду, суперинтендант!

Роджер улыбнулся про себя, услышав такую неприкрытую лесть.

— Я не думал о других, меня совершенно не трогало, живы они или умерли. Немного посорить деньгами, вот что было для меня основным. Конечно, когда машина переехала моего брата Ваверлея, я был потрясен. Мы с ним частенько вместе выпивали. Он в душе был превосходный малый. Но об убийстве я и думать не думал. Мне бы следовало сообразить, на что были направлены ваши вопросы, но не дошло. Транспортная авария, я это твердо знал. В конце концов, полмиллиона это полмиллиона! Ну и бизнес тоже. Раньше я видел в нем лишь возможность иметь даровое курево, но теперь — оно заставляет меня думать. Не могу же я разрешить, чтобы все пошло псам под хвост?! Уж если быть откровенным, — с вызовом продолжил Клод, — мы даже маленько поцапались с женой на эту тему. Она не понимает, чего ради я вдруг стал интересоваться «Мечтой», но тут уж ничего не поделаешь!

— Вполне естественно, — согласился Роджер.

— Потом я услыхал про этого кузена. Мне про него сказала Мейзи, моя жена, и спросила, какого черта я не поручу какому-нибудь башковитому парню управлять бизнесом, коли уж оно меня так волнует. Вот тут-то я и выудил у нее о существовании Харрингтона. Э-э-э…

Клод утомился от долгой речи и откинулся на спинку отдохнуть. То, что он был до полусмерти напуган, было ясно по дрожащим рукам и срывающемуся на фальцет тенорку.

Взглянув на Роджера, Марк сказал:

— Есть еще одно дело. Миссис Прендергаст обладает привычкой говорить во сне и…

— Я просто не могу этого понять! — воскликнул Клод, сопровождая слова глуповатым хихиканьем. — Никогда не верил, что так бывает в действительности. Считал просто крылатым словцом. Но сегодня утром она говорила особенно ясно. Я не разобрал всего, но это было что-то в том смысле, что мне пора присоединиться к остальным. Тут-то я и припомнил, что случилось с остальными. Меня мороз продрал по коже. Хотел сегодня повидаться со своим поверенным, но встреча не состоялась. Вместо этого мы пошли позавтракать, и Мейзи у меня спросила, присоединимся ли мы к остальным, имея в виду людей за соседним столом, заказавшим кларет. Господи, это меня доконало. Я знал, что Лессинг задавал кучу всяких вопросов и вообще во все совал нос. А Поттер, мой поверенный, сказал, что мистер Лессинг возомнил себя частным детективом. Вот я и ускользнул повидаться с ним. Он же уговорил меня приехать к вам.

— Очень этому рад, — сказал Роджер. — Я бы не стал беспокоиться, потому что люди часто разговаривают во сне.

— Черт побери! Но я же сказал, о чем толковала моя жена!

— Слова вашей супруги можно истолковать как угодно. Она могла видеть сон о вечере, о званом обеде, о сотне других вещей.

— Это вы так думаете, — возразил Клод, — я же с вами не согласен. Я не могу отделаться от мысли, что она меня люто ненавидит. Конечно, я грубо выражаюсь, но сегодня я обо всем долго думал. Она необычайно расположена к моему поверенному. Сначала он был только ее поверенным. У нас произошла ужасная ссора до моего отъезда, и я подумал, мне будет безопаснее некоторое время пожить одному. Боже мой, я никогда не предполагал, что у нее такой образ мыслей!

Роджер сидел, ничего не говоря. Марк смотрел в окно. Прендергаст уставился на огонь.

Сразу видно, что Клод находился на пределе нервного возбуждения, когда впервые задумался о возможности насилия и убийства. Сейчас он представлял себя четвертой жертвой, а жену — одним из главных заговорщиков. В таком состоянии с ним было легко справиться. Можно сказать, он был ниспослан полиции богом и представлял собою серьезную опасность для жены и Поттера, если, конечно, его страхи были оправданы. Таким образом, Прендергасту могла угрожать опасность двоякого рода: от убийц своих родственников и оттого, что он так перетрусил.

— Что мне делать? — потребовал он.

Роджер спросил беспечным тоном:

— Марк, у тебя не нашлось бы нескольких дней, свободных дней на будущей неделе?

— Зачем это? — спросил с подозрительным взглядом Марк.

— Я подумал, что раз мистер Прендергаст уехал из дома, временно, конечно, он захочет остановиться в отеле. Если вы сумеете разделить с ним комнату или номер из нескольких комнат, он будет чувствовать себя в большей безопасности. Сомневаюсь, чтобы что-то из рассказанного им оправдывало вмешательство полиции, но я могу по-человечески понять, почему он так взвинчен… Так что если ты…

— Лессинг! — завопил Прендергаст. — Умоляю! Вот ответ на мои мольбы. Вы должны согласиться.

И Роджер, и Прендергаст посмотрели на Марка.

— Я не чувствую себя в безопасности, — с диким видом продолжал Прендергаст. — Я боюсь один ходить по улицам. Убито трое моих родственников — теперь очередь за мной!

— Вас никто не убьет, — сказал Роджер. — Вы сделали то, о чем не подумал никто из ваших предшественников: обеспечили себе защиту. Если они и были убиты, то их смертям был придан характер «несчастных случаев». А за вами будут все время следить. Ты согласен, Марк?

— Вы должны! — снова закричал Клод. — Ну, я просто вас умоляю…

— Хорошо, я выкрою время, — обещал Марк.

Клод Прендергаст не находил слов благодарности.

— Мы уедем в Делавар, наш загородный домик, — заявил он. — Там очень удобно. Лучше, чем в отеле. И поскольку Мейзи воображает, что я оставил ее, она не станет меня там разыскивать.

— Не могли бы вы поподробнее нам рассказать о своем вновь обретенном родственнике?

— О Харрингтоне? Нет. Только то, что мне рассказала жена, а это вы уже знаете.

Когда Марк с Прендергастом ушли, Роджер отправился на кухню. Джанет вязала, а котенок возился с клубком шерсти.

Роджер ей все рассказал.

— Что довело Клода до такого состояния? - спросила Джанет. — Он вел себя немногим лучше истеричного ребенка. Когда они пришли, он все время оглядывался через плечо и умолял Марка стоять у окна. Даже я это видела. Неужели все дело только в ссоре с женой? И этот дикий страх…

— Я этого не думаю, — медленно ответил Роджер. — Мне думается, Клод расклеился потому, что долгое время живет на одних нервах. Ни один человек, даже Клод, не дойдет до такого состояния только из-за какого-то призрачного подозрения. Мне кажется, что Клод довольно продолжительное время злоупотребляет наркотиками. Занимается ли он этим по собственному почину или же его опаивают — вопрос иной. У него отвратительная наследственность, постоянные сражения с Мейзи, а тут еще и наркотики… Всего этого вполне достаточно, чтобы и слона превратить в комок нервов. Только мне думается, что он не выдержал в неудачное время для Поттера и Мейзи… Но…

Он замолчал.

— Да?

Джанет наклонилась поближе.

— Наркотики — вовсе не догадка, а разумный вывод. Помню, когда я впервые увидел Клода, то удивился, почему у него такие малюсенькие зрачки, ну просто с булавочную головку. И тогда же подумал, что он принимает? Такое бывает от кокаина. Во всяком случае, Клод получает наркотики, факт номер один. Мейзи заговорила о давно потерянном кузене, факт второй. Короче, я надеялся посидеть сегодня вечером дома, а теперь вижу, что мне необходимо вернуться в Ярд.

— Я уже предвижу, какое наступает время… Благодарение небесам, что появился хотя бы котенок, так что мне не так одиноко.

Нехватка бензина и совестливость заставили Роджера отправиться в Ярд на автобусе: ведь дело-то не было срочным. Он дошел пешком до Фулхем-Роуд, почти сразу же вскочил на автобус и поднялся наверх.

У него из головы не выходил новый родственничек, Харрингтон. Существовал ли такой на самом деле? Или же Мейзи брала мужа на пушку, желая его напугать еще сильнее? Кто такая была сама Мейзи? Чем скорее ему удастся все это выяснить, тем лучше.

Потом он вспомнил котенка и усмехнулся.

— Чему вы так радуетесь, инспектор?

Роджер резко повернулся и увидел постную физиономию Габриеля Поттера. У него, было, исчезла улыбка с лица, а потом стала еще шире. Он притиснулся вплотную к окну, освобождая место для Поттера:

— А что привело вас сюда?

— Увидев вас в том же автобусе… — начал Поттер.

— Ну нет, — перебил его Роджер, — вы шли следом или обогнали меня, но только не увидели здесь. Направлялись ко мне, когда заметили меня на остановке? Или же просто болтались поблизости?

— Встреча совершенно случайная, — ответил Поттер. — Если бы я захотел с вами увидеться, инспектор, я зашел бы к вам на службу, а не домой. Я собирался это сделать сегодня, но теперь, кажется, можно будет сэкономить время. Сегодня утром, инспектор, я был раздражен, совершенно справедливо раздражен вашим своевольным обращением с моим клиентом.

— Ну и на здоровье… Кстати, когда это Клей стал вашим клиентом? До вчерашнего взлома и ночного нападения на мистера Лессинга или уже после него? Если ранее, зачем ему понадобился адвокат?

— Я думаю, вы слегка пьяны, инспектор, — пробормотал Поттер, — я веду дела мистера Клея уже несколько лет.

— Трижды он брал то, что ему не принадлежало, трижды он отбывал срок наказания за решеткой, — примирительно заметил Роджер. — Либо безнадежное дело, либо дурной защитник, а последнего я не допускаю. Кстати, в обращении с Клеем не было ничего своевольного. Он является специалистом-взломщиком, у него выработался свой метод, а вчера замок был взломан именно так. Известно было, что он находится в Лондоне. Так что все проще пареной репы.

— Надеюсь, теперь вы убедились, что он был далеко от Челси? — холодно спросил Поттер.

— Ни в коей мере.

Перед глазами Роджера на минуту мелькнула добродушная физиономия Чартворда, давшего ему «добро» в наступлении на Поттера. С каким бы наслаждением он расхохотался в рожу этому самоуверенному проходимцу. Ничего, он еще до него доберется, а пока же надо быть вежливым.

— Я уверен, что это было делом рук Клея, а его алиби — дутое. Только вам об этом ничего не известно.

— Если бы я на минуту усомнился в его искренности, он перестал бы быть моим клиентом, — заявил Поттер.

— Не применяйте это золотое правило слишком широко к своим клиентам, — посоветовал Роджер, — иначе вы скоро очутитесь на мели.

Поттер взглянул на него, затем демонстративно поднялся и сел на другое место. Роджер продолжал улыбаться, но только, чтобы досадить Поттеру. Период хорошего настроения прошел.

Почему Поттер ведет себя так необычайно? Неужели он и правда следил за Клодом и стремился узнать, что Клоду понадобилось в Челси?

Роджер поднялся, когда автобус прибыл к Парламент-сквер. Поттер остался наверху, неотрывно глядя в окно.

Проходя мимо, Роджер бросил:

— Я задержусь в Ярде довольно долго… Так что если появится охота — заходите.

Он поспешил вниз, по-дружески кивнул часовому у входа и, насвистывая, двинулся к своему кабинету. За углом тяжелые шаги материализовались в громоздкую фигуру Чартворда в плаще. Все знали, что Чартворд терпеть не может свиста и громких разговоров в коридорах. Он сердито посмотрел на Роджера, который вежливо пожелал ему спокойной ночи.

— Взаимно! — буркнул Чартворд.

Войдя в кабинет, Роджер уселся за столом, просмотрел бумаги, появившиеся уже после его ухода, но в них не было ничего, касающегося расследования дела — Поттер-Прендергаст-Клей.

Затем он поднял трубку телефона и попросил его соединить со старшим инспектором Лэмпардом из Гилдфордского отделения. Он когда-то встречался с Лэмпардом, возглавлявшим расследование смерти первого Прендергаста близ Делавара. Разумный человек, без излишнего зазнайства. Он не скрывал, что не удовлетворен вердиктом полицейского дознания.

— Говорит Роджер Вест. Возможно, вы меня помните…

— Помню.

Лэмпард говорил быстро и решительно, он наверняка не тратил время на «как дела» и замечания о погоде.

— Чего вы хотите?

— Имеется работенка, в которой вы можете мне помочь, мистер Лэмпард. Только что уехал в Делавар-хаус мистер Прендергаст, вместе с моим приятелем, неким мистером Лессингом. Лессинг неофициально действует для меня…

— Полномочия? — прервал его Лэмпард.

— Никаких полномочий. Он отправился как частное лицо. У Клода Прендергаста появились опасения, что он может оказаться в списке номером 4. Возможно, в этом что-то есть. Можно ли организовать наблюдение за Делавар-хаусом?

— Да. За что можно ухватиться?

— Пока я не продвинулся далее «если» и «может быть». Но я бы не хотел оставлять Клода Прендергаста без наблюдения. Возле дома нет ли телефона-автомата?

— Есть.

— Если кто-нибудь завернет на подъездную дорогу к дому, — сказал Роджер, — неплохо было бы шепнуть словечко Лессингу. Мне думается, там может появиться мистер Поттер или кто-то из его клерков. Не исключена и миссис Прендергаст, Мейзи. Клод не желает ее видеть, у него в отношении ее имеются довольно странные идеи.

— Итак, Поттер причастен? — почему-то обрадовался Лэмпард. — Я сделаю все, что в моих возможностях, Вест. Что-нибудь еще?

— Возможно, вам будет интересно слышать, что на горизонте появился новый родственник Прендергастов, некто мистер Харрингтон. Я пытаюсь его отыскать, но пока он еще ничем не прославился. Это имя вам ни о чем не говорит?

— Нет, — ответил Лэмпард.

Роджер еще раз поблагодарил его и повесил трубку. После этого он позвонил в отдел Информаций и договорился о телетребовании собрать сведения о Харрингтоне, а также Мейзи.

Когда все это было сделано и бумаги в сейф убраны, Роджер решил, что он имеет полное право отправляться домой.

И тут зазвонил его телефон.

— В приемной находится некий мистер Габриель Поттер. Хочет пройти к вам.

— Я сам спущусь к нему, — ответил Роджер.

Он был явно доволен собой.

Поттер стоял посреди холла. В руках мягкая фетровая шляпа, острый подбородок торчит над высоким крахмальным воротничком. Во второй руке зонтик и кожаные перчатки.

— Добрый вечер, — деловито начал Роджер, — пройдемте в зал ожидания, там теплее, чем у меня в кабинете.

Они устроились в двух креслах возле огня. Поттер кривовато улыбнулся тонкими губами.

— Ваша внимательность меня тронула, мистер Вест. Если когда-нибудь я смогу отплатить взаимной любезностью, буду счастлив.

Он не вспоминал об их встрече в автобусе.

— Я хотел поговорить с вами о Чарли Клее.

— Да?

— Я сам проверил его рассказ и говорил со свидетелями, подтверждающими, что вчера вечером он находился в «Голубой собаке», публичном доме в Воппинге, — заявил Поттер. — Нет никаких сомнений, что вечер он провел там в обществе одной женщины. Оставался с нею до трех часов… С раннего вечера он сильно напился. Конечно, это весьма непривлекательно, но неоспоримо.

Все это Поттер говорил с нескрываемым отвращением.

— Почему вы мне об этом рассказываете?

— Мне бы очень не хотелось, чтобы вы, на основании имеющихся у вас неверных сведений, настойчиво продолжали свои расследования и в конечном счете натолкнулись на показания, с которыми суд не может не посчитаться. Неподтвержденное обвинение не в пользу молодому продвигающемуся офицеру.

— Спасибо за заботу, — холодно отрезал Роджер, дожидаясь следующего хода. Поттер, безусловно, явился не только ради алиби Клея.

— Мне пришло в голову, — продолжал Поттер, — что вы могли не принять в расчет других возможностей в своем стремлении обвинить Чарли. Я слышал, что некто Фентон, Эйб Фентон, вчера ночью где-то «пропадал». Я не располагаю сведениями об этом человеке, и он не является моим клиентом. Но я всегда стоял и стою на страже закона и потому кровно заинтересован в том, чтобы правонарушитель получил по заслугам.

Он поднялся, не спеша взял со стула все вещи, показал в улыбке мелкие зубы:

— Спокойной ночи, инспектор.

— Вы позабыли зонтик, — сказал Роджер. Его так и подмывало ошеломить адвоката именем Харрингтона, но потом он решил, что лучше этого не делать.

Поттер вышел неторопливой походкой.

Роджер внимательно следил за ним глазами, потом бросил в камин окурок сигареты.

Поттер настолько откровенно подкинул ему Эйба Фентона, что мог не сомневаться, — Роджер раскусит его намерение.

И все же Роджер вернулся к себе в кабинет и дал по телефону указания отыскать Фентона. Положив на место трубку, он зло усмехнулся:

— Вот чего хотел Фентон, будь он неладен! Поттер! Я совсем зарапортовался… Интересно, этого ли он хотел с самого начала?

Нахлобучив шляпу и кое-как надев пальто, он поспешил домой. Если ему повезет с транспортом, он успеет прийти до того, как Джанет уйдет в гости к соседям. Практически сегодня, он уже не мог ничего сделать, разве что ломать голову над тем, что творится в Делавар-хаусе и сумел ли Марк заставить Клода разговориться.

Не успел он завернуть в ворота, как распахнулась входная дверь.

— Дорогой, — радостно закричала Джанет, — только что звонил Марк из Делавар-хауса. Говорит, что там находится кузен Харрингтон. Не можешь ли ты немедленно выехать?

Запыхавшись, она сказала гораздо тише:

— Я сказала, что мы приедем, верно?

— Мы можем поехать на машине, — согласился Роджер.

Выводя машину из гаража, он подумал, что Марк не стал бы вызывать его без причины и что сам бы он топтался на месте без помощи Марка. Такой вот следователь, не прикованный к Ярду, мог сделать очень многое. Однако, с другой стороны, Марк рисковал гораздо сильнее.

Роджеру не терпелось скорее прибыть на место. Джанет была счастлива сидеть с ним рядом и следить за мелькающими мимо машинами, потому что такая поездка в дни «бензинной голодовки» превратилась в роскошь.

Глава 5 ТЕМНАЯ НОЧЬ

— Как ты считаешь, мы доберемся в Делавар-хаус до наступления темноты? — спросила Джанет.

— Примерно через полчаса.

Это оказалось чересчур оптимистическим прогнозом, по тому что на подступах к Гилдфорду уже стало сильно темнеть. Ему пришлось снизить скорость, минуя Суррей. Проехав мост, они должны были повернуть и отыскать дорогу на Чесхэм, небольшой городишко возле Гилдфорда. За ним раскинулись Делавар-Виллидж и Делавар-хаус, особняк на поросшем соснами холме, который Прендергасты приобрели множество лет назад на прибыли от сигарет и табака «Мечта». Дорога была в отвратительном состоянии, в военное время ее вообще не ремонтировали. А через каждую сотню ярдов был очередной поворот. Мимо них проносились неясные предметы: телеграфные столбы, мотоциклист, ехавший без огней, какой-то зверь, метнувшийся в полосе света.

— Ух, летучая мышь! — закричала Джанет.

— Скорее сова. В темноте неприятное впечатление, верно?

Теперь они ехали совсем медленно, потому что он искал поворот налево и боялся его пропустить. Нависшие низко ветки деревьев с неприятным скрежетом царапали крышу их небольшой машины. Подъем становился все более крутым, высокие берега с обеих сторон приобрели какую-то зловеще желтую окраску. Тени от деревьев как бы ползли им навстречу, а потом в панике бросались в стороны. За ними, как он знал, тянулись бесконечные поля, лишь кое-где поросшие лесом с редкими фермами и хижинами.

Возле самого поворота с призрачным «Т» в кружке он заметил сноп света от другой машины, идущей им навстречу. Роджер поспешил прижаться к обочине, заметив, что вторая машина шла на убийственной для такой дороги скорости.

Джанет затаила дыхание.

Ослепив их светом фар, машина пронеслась почти вплотную рядом, отчаянно завизжав тормозами.

Роджер вновь включил мотор.

— Такому водителю самое место на скамье подсудимых! — воскликнул он с возмущением. — Откуда он только взялся? Ведь в этих местах не может быть много жилых мест.

— Марк за рулем тоже ведет себя, как ненормальный…

— Но не в такой степени.

Роджер поехал осторожнее.

К Делавару было два подъезда. Тот, по которому двинулись они, шел внутри огромного поместья, соединявшегося с основной магистралью возле будки телефона-автомата, о которой говорил ему Лэмпард.

Джанет вглядывалась в темноту со своей стороны.

— Вот и ворота, — сообщила она.

Белые ворота были распахнуты настежь. Роджер въехал внутрь. Дорога петляла и извивалась между кустами, тень которых еще более усиливала темноту.

Вдруг Джанет воскликнула:

— Посмотри! Посмотри вон туда!

Роджер нажал на тормоза. Джанет смотрела направо. Роджер напряг зрение, но не увидел ничего, кроме причудливых сплетений деревьев и кустарников.

— Мне показалось, я видела человека, — с вызовом сказала Джанет. — Впрочем, так оно и есть. Вон поблескивает зажженная сигарета!

— Пожалуй, нам стоит здесь остановиться, — сказал Роджер. Он отворил дверцу, в ту же секунду Джанет выскочила с другой стороны и присоединилась к нему. Они направились к главным воротам. В свете горящей фары фигура человека была ясно видна.

— Я — старший инспектор Роджер Вест. А вы от инспектора Лэмпарда?

— Совершенно верно, сэр.

Лицо высоченного парня оставалось в тени, сноп света достигал ему только до груди.

— Есть ли другие наблюдающие?

— В данный момент я один посту, сэр. Позднее подъедет еще один. Он бы был уже здесь, но у него случился прокол.

— Вы не заметили ничего особенного?

— Нет, сэр. Если бы что-нибудь было, я бы заметил. Отсюда просматриваются обе дороги.

— Значит, сумасшедший водитель выехал не отсюда, — сказал Роджер Джанет, когда они двинулись дальше.

Вскоре из темноты выплыл дом, но они рассмотреть его громаду на фоне звездного неба смогли, лишь подъехав вплотную к подъезду. Легкий ветерок шевелил листву высоких деревьев, росших вокруг него. Где-то ухал филин. Джанет прижалась теснее к мужу. В доме нигде не было ни огонька.

— Великолепное затемнение, — сказал Роджер. Он оставил зажженными задние огни в машине, вылез наружу и осветил фонариком ступеньки крыльца. Где-то гулко отдалась трель звонка, когда он дернул за ручку.

После недолгого ожидания раздались шаги.

Появился свет. Роджер пояснил:

— Мистер и миссис Вест к мистеру Прендергасту.

— Вас ожидают, сэр. Входите, прошу вас. Должен ли я взять что-то из машины? Чемодан?

— Нет, благодарю вас.

Роджер подхватил под руку Джанет. Они вступили в просторный квадратный холл. Все комнаты в Делавар-хаусе были на один манер: квадратные с высокими потолками.

За маскировочными шторами сиял яркий свет. Дворецкий, человек пожилой, провел их в комнату направо.

Он постучался, открыл дверь и громко объявил:

— Мистер и миссис Вест.

Джанет и Роджер переступили через порог. Марк сидел в удобном кресле. Клод Прендергаст, куда более напряженный, присел на диванчик, а возле ярко пылавшего камина стоял высокий крепкого сложения человек. Другого света в комнате не было. Но тут дворецкий щелкнул выключателем, и тотчас десятки лампочек в хрустальной люстре залили помещение ярким и, одновременно, притушенным светом.

Высокий незнакомец с нескрываемым любопытством уставился на вошедших. Роджер не мог опомниться от изумления, так как Харрингтону, если это был Харрингтон, было максимум лет 30. У него были четко выраженные черты лица, очень смуглая кожа и общий вид здоровяка. Широко расставленные глаза смотрели открыто и прямо.

Марк всех представил и предложил выпить. Сам он и занялся смешиванием коктейлей. Очевидно, Клод полностью передал ему полномочия хозяина дома. Максимум, на что он был способен, это притвориться, будто приподнимается, а потом искоса поглядывать на Джанет масляными глазками. Можно было подумать, что у него повышенная температура.

Харрингтон тоже смотрел на нее с открытым восхищением мужчины, привыкшего к успехам у женщин.

— Я рад, что вы приехали, — заговорил он шумно. Его голос усилил приятное впечатление. — Возможно, теперь мы услышим мнение официальной полиции или же официальное мнение полиции…

Он улыбнулся собственной шутке, просто и приятно, без всякой рисовки. И все же Роджер не сомневался, что этот человек был чем-то раздражен, хотя изо всех сил старался этого не показывать.

— Мистер Лессинг вел себя весьма загадочно и дал понять, что все дело в вас.

— Марк умеет любой пустяк облачить тайной, — рассмеялся Роджер. — Я рад возможности познакомиться с вами, мистер Харрингтон.

Харрингтон принял предложенную ему сигарету. Он оказался выше, чем это выглядело с первого взгляда. От него веяло силой и энергией. Темные, коротко подстриженные волосы круто вились.

Роджер взглянул на Марка.

— Чем ты тут занимался?

— Осматривался, — беспечно ответил Марк. — Здесь есть кабинет со старым Дрезденом, это чудо какое-то, Роджер! Я ни о чем ином и думать не мог.

Харрингтон сухо заметил:

— Мистер Лессинг забавлял меня лекцией о редком фарфоре. Мой кузен едва сказал десяток слов. Я надеюсь, хоть вы-то будете более общительны!

Марк явно тянул время, в то время как Клод не мог скрыть своих подозрений в отношении кузена. А был ли Харрингтон его кузеном? Напористый, энергичный, он совсем не походил ни на Клода, ни на остальных Прендергастов. «А что, если, — подумал неожиданно Роджер, — Поттер подсунул этого типа вместо настоящего кузена?»

Джанет вмешалась в разговор:

— Марк, ты знаешь, что дом окружен людьми?

Она имела в виду полицию, но Клод понял ее неверно. Впервые он зашевелился, вскочил на ноги и прижался спиной к стене, вытянув вперед обе руки, как бы защищаясь от нападения.

— Я знал это, знал! Так и должно было случиться! — закричал он пронзительным голосом, обращаясь к Харрингтону. — Это вы их привели! Вы… вы…

Харрингтон с нескрываемым презрением-смотрел на эту истерику.

— Поеду-ка я прочь из этого сумасшедшего дома, пока сам нахожусь в здравом уме, — сказал он раздраженно, — я никогда не интересовался прендергастовской линией семьи. И правильно. Было ошибкой стараться с нею познакомиться.

Двумя большими шагами он добрался до двери, и тут раздался спокойный голос Роджера:

— Вы зря кипятитесь. Обстановка необычная, меня удивляет, что вам ее не обрисовали. Мистер Прендергаст нервничает, потому что ожидает на себя нападения. Ну а мистер Лессинг не хотел ничего говорить до моего приезда. Но я не хочу вас задерживать…

Харрингтон оглянулся:

— Что за бред такой?

— Никто из нас не был предупрежден о вашем приезде… Если вас действительно интересует, почему так нервничает Клод…

Харрингтон вернулся на середину комнаты. Роджер подвел краткий итог страхам и подозрениям Прендергаста.

Когда он кончил, Харрингтон покачал головой:

— Ну и дела!.. Значит, он воображает, что я приехал сюда ухлопать его ради его денег? Ради справки, любезный кузен Клод, — он насмешливо фыркнул, произнося это имя, — меня не интересуют прибыли «Мечты». У меня, слава богу, хватает собственных денег. А прибыл я к вам из чистого любопытства. Вот уже полгода имя Прендергастов не сходит с заголовков газет. Я получил письмо, что могу оказаться упомянутым в каком-нибудь завещании, и это подстегнуло мою любознательность, а отнюдь не жадность. Деньги Прендергастов — грязные. У меня на этот счет нет никаких иллюзий. Вы-то об этом знаете?

Роджер пропустил замечание мимо ушей.

— Кто прислал вам письмо?

— Адвокат по имени Габриель Поттер.

Должно быть, он заметил, что его ответ произвел нечто вроде сенсации. Роджер нахмурился, Марк пробормотал: «Ну и ну!», Джанет опустилась на ручку диванчика, возле которого стояла. Клод громко воскликнул:

— Поттер сообщил, что вы, возможно, окажетесь заинтересованным лицом? Поттер? Этот дьявол, он стоит за этим делом… Так вот почему она повела меня к нему!

В отношении Клода надо было срочно принимать какие-то меры. Роджеру хотелось поговорить в спокойной обстановке с Харрингтоном, но в присутствии Клода это исключалось. Он заметил, что щеки Клода покрылись сероватой бледностью, и понял, что у него начинается припадок, почти такой же, как случился в Фулхеме. В Клоде было что-то неестественное. На лбу и над губами у него проступил пот.

— Я больше этого не выдержу, — забормотал он, проводя рукой по бровям. Заметив пот, он удивился и долго смотрел с ошеломленным видом на свою влажную руку, потом глубоко вздохнул. Его трясло.

— Мне не выдержать. Наверное, я нездоров. Видимо, я заболел…

Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Харрингтон посмотрел на Роджера, озадаченный, сомневающийся.

Роджер мягко сказал:

— Он болен.

Марк подошел к бедняге.

— Вы бы лучше пошли и легли в постель. Я поднимусь вместе с вами в вашу комнату.

Он помог Клоду подняться. Тот скорее всего походил на безвольную куклу.

Встав с дивана, он сильно качнулся и ухватился за край стола. Теперь лицо у него было иссиня-красным, он непрерывно облизывал губы.

— Дайте вы… выпить, пожалуйста…

Роджер шагнул к бару, но тут Клод неестественно громко вскрикнул. Колени у него подкосились, и он так неожиданно грохнулся на пол, что Марк не сумел его удержать.

На полу он затих, дыхание у него было затрудненным.

— Он потерял сознание, — сказал Марк.

— Нужно вызвать доктора! — пришла в страшное волнение Джанет.

Харрингтон не говорил и не двигался.

Глава 6 КЛОД ТОЖЕ?

Старик-слуга сообщил им имя доктора и номер его телефона. Роджер знал, что доктор Тенби был также местным полицейским врачом.

Харрингтон и Марк перенесли Клода в его комнату. Слуги перешептывались и суетились без нужды: они были поражены не меньше гостей.

Роджер пошел к телефону.

Услыхав, что вызов из Делавара, доктор обещал придти немедленно. По-видимому, решил Роджер, Тенби подумал то же самое, что он сам, Джанет, Марк и, судя по их поведению, все слуги: что последний из Прендергастов отправится следом за своими предшественниками.

Все слуги были либо пожилыми, либо средних лет, они проработали в этой семье долгие годы. Роджер подумал, многое ли они смогли бы рассказать о семейной истории и насколько это было бы интересно. Позднее он это выяснит. Хозяином в этом районе был Лэмпард.

Роджер позвонил в Гилдфордский полицейский участок.

Лэмпарда на месте не было, но Роджеру дали номер его домашнего телефона.

Лэмпард ответил весьма вежливо.

Роджер обрисовал обстановку.

— Сейчас приеду. Спасибо за звонок.

Вниз вместе с Харрингтоном спустилась Джанет. Роджер покончил с деловыми разговорами, теперь он мог получше приглядеться к этому абсолютно спокойному великану.

Джанет объяснила, что Марк остался с Клодом.

— Я начинаю верить, что мой кузен на самом деле перепуган, независимо от того, есть у него для того основания или нет, — заговорил Харрингтон. — Этот обморок не был естественным, в нем было что-то странное.

— Да, — сухо согласился Роджер. — В данном деле вообще много странностей. Подряд три «случайных смерти». Поверенный, который не держит своего клиента в курсе всех дел. Жена, я говорю о жене Клода, которая заявляет своему мужу, что будет правильнее передать «Мечту» постороннему, настоящему бизнесмену, скорее всего вам. Вам не предлагали принять какое-нибудь активное участие в делах компании?

— Нет! — с яростью вырвалось у Харрингтона. — Во всяком случае, я бы его отверг! Меня не интересует «Мечта». Компания смердит!

Вот уже во второй раз этот человек отзывался о компании «Прендергаст и Блайт» в столь непочтительных выражениях.

Харрингтон закурил и сказал:

— Я приехал сюда потому, что был озадачен несколькими вещами. Прежде всего, я не знал, что они имеют понятие о моем существовании, но они меня как-то откопали. Я получил письмо от женщины, на которой женился Клод, второе — от Поттера. Суть нашего разговора, когда я с ними виделся, сводилась к тому, что я могу надеяться играть большую роль в компании «Прендергаст и Блайт».

— Вы отвечали им так же резко, как и мне?

— Нет, — признался Харрингтон, — не так. Я был заинтригован. Почему это поверенный и женщина, недавно вошедшая в семью, ведут со мной подобные разговоры, а не Клод? Я и решил повидаться с Клодом,

— Вполне естественно. Видели ли вы Поттера и миссис Прендергаст вместе?

— Да. В конторе у адвоката. Женщина похожа на дорогую проститутку.

— Кто из них говорил?

— Миссис Прендергаст. Поттер только кивал и походил на холодную рыбу. Он всегда такой?

— Когда того желает… Вам не было сделано никакого определенного предложения?

— Нет…

Харрингтон бросил в огонь наполовину недокуренную папиросу.

— Это-то меня больше всего и заинтриговало. Они намекали на мои интересы в «Мечте», подчеркивали, что Клод — единственный оставшийся в живых из всей семьи и что у него нет деловой жилки, да и желания заниматься компанией. Я чувствовал, что в воздухе запахло крупной взяткой, но они до нее так и не добрались.

— Когда состоялась эта встреча?

— Вчера утром.

— Как вы узнали, где найти Клода?

— Я работаю в Кингстоне. Я позвонил в Лондонский дом, решив, что сумею найти его там. Его там не было, но мне дали этот адрес. Это недалеко от Кингстона, вот я и приехал «на авось». Нашел Клода с вашим приятелем Лессингом, который мне заморочил голову с фарфором, был предельно любезен, но ничего не объяснил. Они назвали мне вас как возможный источник информации. Я до того устал от всех этих тайн, что стал уже подумывать, не делают ли они попытку втянуть меня в какую-то новую интригу.

В изложении Харрингтона все это звучало вполне убедительно.

Дверь отворилась, старик-дворецкий объявил о приходе доктора Тенби.

Тенби оказался невысоким, коренастым человечком с румяным лицом и резкими манерами. Он коротко кивнул Роджеру и Харрингтону, поклонился Джанет и сразу же отправился наверх. Вскоре вниз спустился Марк.

Как раз в этот момент тишину прорезал неистовый женский крик, раздавшийся над их головами. Все вздрогнули от неожиданности. Роджер и Харрингтон первыми бросились к дверям, Марк отстал на пару футов. Джанет, бледная и дрожащая, замерла у камина, боясь услышать повторение.

Добежав до половины лестницы, Роджер увидел на площадке одну из служанок. Она стояла, закрыв лицо руками.

— Что случилось? — спросил он повелительно. — Почему вы кричали?

Она отвела прочь руки. В лице у нее не было ни кровинки.

— Человек, — выдохнула она, — кабинет…

— Бежим! — распорядился Харрингтон.

Он первым достиг площадки и затоптался на месте.

— Вторая дверь направо, — крикнул Марк.

Комната Клода находилась в левой половине. Из нее вышел доктор Тенби. Увидав остальных, он снова скрылся за дверью.

Дворецкий, задыхаясь от бега, поднимался по лестнице.

Роджер распахнул дверь кабинета, на секунду отступил в сторону, наклонился и ворвался в помещение. Остальные — следом за ним.

Окно кабинета было распахнуто. Горели настольная лампа и верхний свет. Над подоконником они успели заметить макушку чьей-то головы и пару рук, вцепившихся в доски. Харрингтон с Роджером подскочили к окну, но человек уже успел исчезнуть из поля зрения.

— Фонарь! — крикнул Харрингтон.

Роджер, вглядываясь в темноту, заметил человека, бежавшего к большой лужайке, которую можно было различить при желтом свете. Роджер перемахнул через подоконник и опустился на руках, следуя примеру непрошенного гостя. Мимоходом он заметил, что кабинет был перерыт, в руке у Марка светится фонарь, а Харрингтон тоже вылезает из окна.

Не зная, насколько здесь высоко, Роджер все же спрыгнул.

Внизу оказалась цветочная куртина. Мягкая почва смягчила силу удара. Роджер сразу же вскочил. Освещение было достаточным, чтобы видеть мелькающую в кустарнике футах в тридцати впереди человеческую фигуру.

Роджер бросился в погоню.

Он слышал шелест раздвигаемой листвы, треск ломаемых веток, и успел добежать до зарослей еще тогда, когда эти звуки были хорошо слышны, но затем его собственное продвижение вперед заглушило остальной шум. Около подъездной дороги светил фонарик. Полицейский Лэмпард?

Между ним и дорогой был клочок неровного луга. Его догнал Харрингтон, освещавший себе путь ярким фонарем. Бежать было безумно трудно. Ямы и рытвины заставляли их поминутно спотыкаться и даже падать. Но в целом продвижение было куда более спокойным, ибо они не переставали слышать топот ног беглеца.

Вот он выскочил уже на твердую дорогу. Роджер сообразил, что он направляется к тем воротам, через которые проехали они с Джанет. Тяжело дыша, они с Харрингтоном сразу же свернули налево, как только достигли дороги. Неожиданно они ясно увидели свою добычу, потому что впереди появилось слабое сияние света.

— Машина! — ахнул Харрингтон.

Машина мчалась по дороге. Ее фары посылали вперед мощные пучки света, которые вырвали из темноты покрашенные белым ворота и фигуру бегущего по асфальту невысокого человечка. Роджер почувствовал острое разочарование, ибо это не мог быть Чарли Клей. Клей был способен на многое, но все же превратиться в такого коротышку было свыше его сил.

Впрочем, квартиру-то Марка «навестили» двое!

Сама машина так и не появлялась. Ее двигатель совершенно заглушал звук их шагов. Вот беглец достиг ворот и выскочил на дорогу, собираясь ее перебежать.

Машина взревела.

— Великий боже! Смотрите, смотрите!

Наконец-то они увидели машину. Ее радиатор на полном ходу ударил по человеку, отбросив его не в сторону, а вниз, под колеса. Раздался отвратительный звук ломающихся костей. Машина на секунду затормозила, потом рванулась с места и проехала дальше. Вопль, протяжный, душераздирающий, заглушил все остальные звуки.

Машина успела скрыться из виду, когда Роджер и Харрингтон добежали до страшных остатков того, кто был только что человеком.

В Лондоне Роджеру часто приходилось видеть жертвы уличных катастроф, так что он не был новичком в такого рода делах. Но неожиданность случившегося и преднамеренная жестокость преступления заставили его содрогнуться. У Харрингтона дрожали руки, когда он осветил распростертую фигуру.

— Хотел бы я добраться до этого водителя…

— Прошу вас, возвращайтесь в город и позвоните в полицию! Местный инспектор уже выехал сюда, но вы кого-нибудь там застанете.

Он назвал номер.

— Вы-то сами олл-райт?

— Если вы волнуетесь за меня, то не стоит. Ваш приятель Лессинг с минуты на минуту окажется с вами.

Из-за всей этой дикой истории Роджер совсем позабыл про Марка. Сейчас он стал всматриваться вдаль, но никого не было видно, хотя он и помогал себе в этом деле взятым у Харрингтона фонарем.

Тело раздавленного лежало посреди дороги. Миновать его было невозможно.

— Мне придется его перенести, — решил Роджер. — Посветите-ка мне, а потом направьте на дорогу, чтобы привлечь внимание проезжающих.

— Мы и без того услышим, как они едут, — сказал Харрингтон. — Я вам помогу.

Но они не успели приступить к этому неприятному делу, потому что в тишине раздалась заунывная песня мотора, а в темноте блеснули два одинаковых пучка света от фар и один, более яркий, от верхней лампы, устанавливаемой, согласно правилам, на полицейских машинах.

Это был Лэмпард с сержантом. Они были потрясены убийством, даже стали разговаривать вполголоса, когда переносили труп, уложенный на резиновый коврик из машины, в другое место, на обочину дороги. Потом сержант уехал, чтобы вызвать кого-то из дежурных полицейских. Вернулся он сразу с двумя. Лэмпард установил одного с фонарем, дабы он заставлял всех сворачивать в сторону с интересующего их участка дороги. Предосторожность оказалась лишней. Не проехало больше ни одной машины до того самого момента, когда из Гилдфорда не явилась бригада, вызванная по телефону.

Становилось все холоднее и холоднее. Поначалу легкий ветерок начал усиливаться. Свет магниевых вспышек освещал кусты и деревья, когда делали фотоснимки.

Харрингтона отправили домой вместе с сержантом Лэмпардом, дабы они заперли двери кабинета и никого туда не пускали.

Роджер все сильнее и сильнее беспокоился из-за Марка. Куда он девался? По-видимому, только сейчас начал давать себя знать запоздалый шок. Роджер не сомневался, что водитель машины специально поджидал беглеца и хладнокровно задавил его.

Лэмпард с ним был полностью согласен.

Он только и добавил:

— Ничего, эта свинья нам попадется!

При свете фар труп, покрытый старым брезентом, казался особенно зловещим.

Лэмпард подошел к Роджеру:

— Вы хорошенько его рассмотрели?

— Да, я смотрел, но особенно… нет.

— Вы не узнали его?

— Сейчас взгляну еще раз.

Он опустился на колени и отвел брезент от лица, оставшегося нетронутым. Крючковатый нос, прижатые к черепу уши, слабый подбородок. Это был взломщик, знаменитый Эйб Фентон. В памяти Роджера моментально зазвучал голос Поттера. И в автобусе, и в Ярде Поттер упорно намекал на Фентона, выгораживая Клея.

Сейчас Эйб Фентон был им недоступен.

— Я же его знаю! — воскликнул Лэмпард с редким для него возбуждением. — Одну минуточку… Он был, ну да, его портрет был разослан среди других разыскиваемых. Фентон. Совершенно верно, Фентон. Так?

— Да, это Эйб Фентон, — согласился Роджер.

Он подумал: трое Прендергастов, теперь Фентон. И один бог знает, кто следующий?

Ну, а где же все-таки Марк?

Глава 7 МАРК

Огонек сигареты привлек внимание Марка Лессинга. Он шел ярдах в двадцати от Роджера и Харрингтона, потому что его пальто зацепилось за сучок, и он долго с ним провозился. Этот огонек озадачил его, но когда он проходил мимо, то сообразил, что это такое. Он не сразу начал преследование, а сначала по инерции пробежал еще несколько ярдов, пока не достиг высокой травы, которая полностью поглощала шум его шагов. Здесь он замер, вглядываясь в темноту, пока не заметил снова тот же яркий «блуждающий» огонек. Теперь он был гораздо дальше от дороги, чем в первый раз. Видимо, человек медленно пробирался сквозь чащу. Раздался громкий стук мотора, за которым последовал визг тормозов. Но Марк не стал отвлекаться.

Воспользовавшись этими громкими звуками, он поспешил вперед. Ему нужно было двигаться быстрее его дичи, которая уходила по диагонали в сторону.

Красный огонек, описав дугу, упал на землю и остался там, медленно угасая.

Они находились на опушке рощи, впереди простиралось открытое поле. Теперь фигура человека была ясно различима. Прищурив глаза, Марк сумел различить голову и плечи. Вот они перестали двигаться. По неясно донесшемуся звуку Марк понял, что человек перебирается через перелаз.

Марк вышел на открытое пространство.

Шаги незнакомца четко отдавались на пружинистом торфянистом грунте, производя чавкающие звуки. Поднялся неприятный, пронизывающий ветер.

Марк находился ярдах в тридцати с лишним позади своей добычи, и ветер дул ему в лицо. Он почти не боялся, что его услышат.

Второй перелаз отличался от первого. По обе стороны поднимались высокие изгороди; Марк подобрал правой рукой пальто, порыв ветра чуть не свалил его с ног. Его предшественник справился с той же задачей куда проворнее и уже шагал по дороге в противоположном направлении от Марка.

Но вот и Марк вступил на асфальт.

Вдруг до него донесся подозрительный хруст, он полуобернулся и позади себя заметил призрачную фигуру. Он инстинктивно вскинул руку, и в ту же секунду что-то тяжелое обрушилось ему на голову. Он поднял руки вверх, чтобы защититься от второго удара, — и упал лицом вперед, не теряя сознания, испытывая чудовищную боль в затылке. Следующий удар вывел из строя его руку.

Голоса он слышал. На него набросился какой-то мужчина, стремясь дотянуться до горла. Марку живо припомнился тот момент, когда на него напали в постели. Сейчас ему показалось, что это тот же человек. Кто-то свирепо сжимал ему горло. Марк чувствовал, что у него раздуваются легкие, он ловил воздух широко раскрытым ртом.

Темнота наползала на него, как огромная волна.

Двое нападающих затащили его в зеленую изгородь и посветили фонариком в лицо.

Чарли Клей воскликнул:

— Это же сволочной Лессинг!

— Вот и дождался, чего заслужил…

— Нам нужен был другой!

Клей грязно выругался, почесал затылок и спросил:

— Что будем с этим делать?

— Брось его здесь. Он же нас не узнал!

И пнул Марка ногой.

— Давай-ка его поднимем.

Клей наклонился, второй помог ему взвалить Марка себе на спину. Сгибаясь под тяжестью, то и дело спотыкаясь, Клей все же побрел по дороге, причем быстрее, чем его компаньон. Через пять минут они добрались до узенькой дорожки, отходящей в сторону от шоссе. По обе стороны раскинулись вересковые пустоши, лишь кое-где прорезанные отдельными деревцами.

Мелкий дорожный песок проваливался у них под ногами, они скользили и шатались из стороны в сторону. Дыхание Клея становилось все более затрудненным, но он упрямо шел вперед, пока не начался подъем. Тогда он сбросил Марка со спины:

— Пусть себе катится в канаву!

— Поосторожнее! — предупредил второй.

Клей пинком ноги сбросил Марка под откос. Тот, перевернувшись несколько раз, свалился в канаву. Его совершенно не было видно. Вряд ли можно было рассчитывать на то, что его найдут даже днем в этой пустынной местности.

— Свяжи ему руки и ноги, — распорядился Клей.

Не ограничившись этим, они засунули в рот Марку носовой платок. Потом двое негодяев ушли, прекрасно ориентируясь при свете звезд. Дорожка вела к покосившимся воротам и коттеджику. Они миновали его, достигли широкой дороги и приблизились к зданию с длинной крышей, неровно чернеющему на фоне залитого звездами неба.

Меньший отворил собственным ключом боковую дверь.

— Нужен какой-то свет, — буркнул Чарли Клей.

При ярком свете лампочки они постояли, моргая и жмурясь, потом разошлись в разные стороны. Чарли двинулся по коридору, устланному красной дорожкой, к низкому, просторному холлу с дубовыми балками, из которого наверх вела лестница в два марша с площадкой посредине. Ему приходилось идти согнувшись, чтобы не стукнуться головой о балки, и его плечи непроизвольно сжались, когда он достиг площадки и пошел по одной из двух отходящих от нее лестниц.

Остановившись, он постучал в дверь, обитую листовым железом.

Раздался тонкий голос Поттера:

— Входите!

Поттер сидел на стуле с высокой спинкой и великолепной резьбой какого-нибудь благочестивого монаха. Стоящий перед ним письменный стол был обит кожей.

Темная одежда Поттера, высокий крахмальный воротничок, царивший в комнате полумрак (она освещалась лишь пламенем пылавшего в красном кирпичном камине одного соснового бревна), — отодвинули время назад. Поттер казался бездушным судьей, персонажем кровавого средневековья. Блики огня окрасили красным одну половину его лица, оставив вторую в тени.

Клей проглотил слюну, не осмеливаясь посмотреть в сторону камина. Там сидел, на куда более удобном стуле, еще один человек, лицо которого полностью оставалось в тени, только глаза светились красным в танцующем свете пламени.

— Да, Клей? — спросил Поттер.

— Мы его не поймали, — сообщил тот, глубоко вздыхая. — Схватили суку Лессинга…

— Следи за своим языком, — холодно отчеканил Поттер. — Где Лессинг? Надеюсь, вы его сюда не привели?

— Сбросили с дороги, он валяется под холмом. Его никто не найдет до завтрашнего вечера.

Человек возле огня слегка зашевелился.

— Ты безмозглый осел, — бесцветным голосом объявил Поттер. — Почему ты не оставил его на дороге и не позвонил в полицию? Немедленно уберите его отсюда. В противоположный конец Делавара. Возьми одну из машин, поезжай в объезд. Он сильно ранен?

— Удар по голове он долго будет помнить.

Человек у огня откашлялся, потом сказал:

— Почему не привести его сюда и не опросить?

— Вы такой же глупец, как Клей, — сказал Поттер. — Лессинг не станет говорить, независимо от того, знает ли он что-то или нет. После того, что было у него обнаружено вчера вечером, вряд ли можно думать, что он имеет представление о происходящем. Так, общие намеки, которые ему ничего не дадут. Если мы доставим его сюда…

— Ему не обязательно отсюда выходить, — холодно заметил второй.

— У нас будет неоправданный труп на руках. Поймите одно, Дюк. Мы давно уже находимся на грани порядочности и пристойности. Нам надо следить за каждым нашим шагом… Олл-райт, Клей. Доложишь, как только вернешься.

Клей кивнул и вышел.

Поттер повернулся к папке с бумагами, лежащей перед ним, но лишь притворился, что их читает. Свет был недостаточным, и он видел лишь расплывчатые очертания строчек.

После некоторой паузы человек у камина сказал:

— Каким же вы умеете быть хладнокровным!

Он безуспешно попробовал выбраться из своего кресла. Глаза его не отрывались от физиономии Поттера, который ответил ему совершенно безмятежным взглядом.

Сейчас он откинулся на резную спинку своего старинного сидения, положил обе руки на подлокотники и стал истинным отцом-иезуитом. Ему не хватало только ниспадающей рясы да маленькой шапочки. Зато красное пламя придавало сатанинское выражение его худощавому лицу.

— Дюк, вы иногда забываете, что вы сами, Клей и другие живете на лицензию, мою лицензию. Вам никогда не приходило в голову, где бы вы были, если бы не я?

— Это разговорчики в пользу бедных, — сердито огрызнулся Дюк. — Вы увязли в этом деле не меньше нас. И вывернуться вы можете, только если с нами все благополучно. Знаете, как в поговорке говорится про одну веревочку, которой все вместе связаны, а потом на ней все рядышком будут висеть? Не забывайте ее. Мне осточертело сидеть и выслушивать ваши распоряжения, я слишком долго этим занимаюсь. Когда вы намерены убить Харрингтона? Если послушать вас, это должно было случиться месяц назад.

— Ему осталось ждать недолго… Мне кажется, вы не учитываете всех трудностей. До настоящего времени у нас все шло гладко, практически без накладок. Но еще один Прендергаст был бы слишком! Три несчастных случая, — губы у него слегка скривились, — да, три тоже было многовато. И Вест не единственный, который заподозрил неладное… Все могло бы обойтись тихо, спокойно, если бы не Лессинг. Он…

— Он напустил на вас страху! — фыркнул непочтительно Дюк. — И вы во что бы то ни стало захотели забраться к нему в квартиру!

Поттер бросил резким голосом:

— Эти бумаги могли находиться у него!

— «Могли быть», — передразнил Дюк, — Поттер, я тут пораскинул мозгами, и мне что-то не нравится образ ваших мыслей. Я невольно задаю себе вопрос, исчезали ли в действительности эти бумаги? Если бы я только точно узнал, что вы мошенничаете, я бы собственноручно свернул вам шею! Не спорьте! Вам больше меня не запугать. Так вот, эти бумаги действительно украли?

Поттер с шумом дышал через нос.

— Да, их украли. Если их обнаружит полиция или Лессинг, вы, Клей и я — люди конченые. Полиция не должна их получить!

— Если их не брал Лессинг, кто же другой?

— Я узнаю.

— Неужели вы не догадываетесь?

— В данный момент нет.

— Выходит, что кто-то шныряет вокруг с грузом динамита, достаточно большим, чтобы взорвать нас всех к чертовой матери? Нет, Поттер. У вас должны быть какие-то соображения о личности похитителя. Кто имел возможность обыскать ваш дом? Кто использовал подвернувшуюся ему возможность? Вы же работаете с другими. Кто? Вот что я хочу знать.

— Успокойтесь! — фыркнул Поттер. — Я работаю с другими, да. Они занимают высокое положение и слишком дорожат своей репутацией, чтобы забираться в чужие дома или нанимать для этого разную шваль. Я работаю на людей, которые не станут рисковать. Они действуют через меня. Цена была высока, и я взялся за работу. Многое пошло неверно, но все еще можно исправить: если только мы сами не будем терять головы.

Помолчав, он коротко распорядился:

— Давайте-ка прорепетируем! Как вас зовут?

Дюк откинулся в своем кресле:

— Харрингтон. Вильям Эллсворд Харрингтон.

— Когда вы родились?

— 30-го января 1908 года.

— Где?

— В Йоркшире. Хемсли-роуд, 19, Харрогейт.

— Девичье имя вашей матери?

— Прендергаст, Эмили Джоанна. И я могу рассказать все остальное без наводящих вопросов, — сердито добавил Дюк. — Мой отец был Вильям Эллсворд Харрингтон первый. Он был джентльмен-фермер, но больше первое, чем второе. Умер он во Франции в 1914 году. Мать в 1918 году от азиатского гриппа. Воспитала меня приемная тетя, которая с выгодой сумела поместить все то, что оставила ей моя мать — порядка 2-х тысяч. В августе 1934 года я избавился от любовной заботы моей тетушки, выйдя из Грамматической школы Харрогейта. Я эмигрировал в Южную Африку, устал от апельсинов и лимонов и перебрался в Сингапур, где мне надоело продавать туристам поддельные драгоценности. После этого были каучуковые плантации на Борнео и в Южной Малайе. У меня были блестящие идеи в отношении каучука, которые я начал успешно претворять в жизнь, но меня обманули партнеры. Тогда я сел на торговое судно до Сан-Франциско, где у меня появились новые идеи, и здорово заработал. Я возвратился в Англию из-за войны и пошел во флот.

— Почему во флот?

— Просто я люблю соленую воду. Я назвал себя Дюком Конроем, потому что не хотел, чтобы моя семья нашла меня, ну и потом, когда я сел на судно, моим хозяевам это пришлось не по нраву, и они разыскивали меня с полицией. Вот я и посчитал, что инкогнито куда удобнее во всех отношениях. В Южной Атлантике нас торпедировали, меня здорово стукнуло. Я до сих пор хромаю. Надеюсь, что английские хирурги сумеют меня починить… Вот и вся история, но говорю вам, что…

— Я не просил вас…

— Сидите и слушайте, — грубо оборвал его Дюк. — Я тупица, конечно, но не в такой уж степени, как вы воображаете… Возможно, у нас бы это дельце и выгорело бы, если бы Харрингтона прихлопнули до того, как Вест и Лессинг с ним познакомились. Однако, поскольку Клод Прендергаст распустил нюни, я выхожу из игры.

— Вы будете продолжать свою линию или полиция узнает, что до того, как стать в Южной Африке «Харрингтоном», вы совершили два убийства в Южной Родезии. Впрочем, о таких мелочах не стоит вспоминать. Лессинг и Вест знают какого-то человека, который называет себя Харрингтоном. Ну и что же? Когда этот Харрингтон умрет, будет сколько угодно доказательств того, что он не настоящий сын Эмили Джоанны Харрингтон, жены покойного Вильяма Эллсворда. Да, да. Личность того Харрингтона будет дискредитирована, а ваша — установлена.

— Говорю вам, это не пойдет. Вест никогда такому не поверит и…

— Весту придется посчитаться с фактами, — сказал Поттер. — У меня имеются необходимые документы, доказывающие, что вы и есть истинный Харрингтон, а второй, который в данный момент околачивается в Делаваре, самозванец. Оставь юридическую сторону этого дела мне.

— Черта лысого я это сделаю! Вы что же воображаете, что этот Харрингтон так и будет вам помалкивать в тряпочку? Неужели он ничего не рассказал Лессингу уже сегодня вечером? А если и нет, что сделает полиция, когда его убьют?

— Когда мы доберемся до Харрингтона, его никто не будет убивать. Он сам покончит с собой. И оставит неоспоримые доказательства того, что вместе с Эйбом Фентоном и другими он организовал убийства троих Прендергастов. Я сам прослежу за тем, чтобы тут комар носу не подточил. Полиция будет счастлива, что их теория убийства подтверждена и найден к тому же мертвый убийца с самым убедительным мотивом. Ну а тем временем я «отыщу» вас.

Дюк глубоко вздохнул.

— Говорить-то вы умеете… Послушать, так все это сущие пустяки, и осечка исключается.

— Конечно, все сойдет без сучка, без задоринки. Если полиция попробует сейчас установить личность Харрингтона, я позабочусь о том, чтобы любые документы из его квартиры были изъяты. Так что с самого начала он будет выглядеть подозрительной личностью. Понимаете, предварительное следствие для нас выгодно, а вовсе не страшно. Ну, а потом мы организуем его самоубийство. Полиция углубляет поиски — и выходит на вас. Вы — подлинный Харрингтон, а не какой-то там Конрой, обвиняемый в двух убийствах в Родезии…

Поттер замолчал и осклабился:

— Подтверждающие обстоятельства всегда бывают ценными, Дюк. Надеюсь, что в будущем вы будете умнее и не станете сомневаться в моем умении все устраивать. Наша забота вовсе не Харрингтон, а похищенные документы. К завтрашнему дню мне будет доподлинно известно, у кого они есть.

— Точнее, вы надеетесь на это?

— В моем понимании эти два слова — синонимы.

Они замолчали. Поттер включил настольную лампу и начал просматривать бумаги на столе. Дюк взял журнал и начал лениво перебрасывать страницы. Примерно через полчаса он поднял глаза и заметил:

— Что-то Клей задерживается.

— Он человек дотошный.

Но и через час Клея все еще не было.

Глава 8 МАРКУ НЕ СЛАДКО

Роджер находился в обществе Лэмпарда и доктора Тенби вот уже более часа после возвращения в Делавар. Телефонные линии в Лондон и Гилдфорд были все время заняты. Из Гилдфорда приехала медсестра, и доктор Тенби провел вместе с ней много времени в комнате Клода. Клод был жив, но положение оставалось серьезным. Тенби ограничил свои объяснения тем, что назвал это каким-то гипнотическим отравлением и сказал, что исход пока не ясен. На всякий случай надо вызвать жену.

Мейзи в доме на Брэддон-сквере не оказалось. Тамошние слуги назвали целый ряд мест, где она может находиться, но особого оптимизма не проявили.

К полицейским из Гилдфорда присоединились военные из местного гарнизона для поисков Марка Лессинга. Через час Роджер уже не верил, что инициатором исчезновения мог быть сам Марк.

— Он бы никогда не довел дело до такой шумихи, если бы это зависело от него!

— Что ты волнуешься по пустякам? — рассердилась Джанет. — Коль ему пришла в голову шальная мысль искать ветра в поле, не поставив тебя в известность, пусть пеняет на себя за огласку.

Харрингтон, находящийся в этой же комнате, перевел глаза с нее на Роджера.

— Строго между нами, мне что-то не по душе все, творящееся сегодня. У вас такое часто случается?

— Один раз на тысячу. Не воображайте, что это типично для полицейской жизни. Как правило, она такая же нудная, как у всех служак. Впрочем, тут я несправедлив. Тишина для нас редкость, но бывают затишья…

Закурив сигарету, он спросил:

— Не припомните ли вы чего-нибудь такого из слов Мейзи или Поттера, что могло бы вас натолкнуть на мысль, почему они связались с вами?

— Все время они изъяснялись крайне туманно. Их вопросы приобрели конкретность лишь тогда, когда они стали меня расспрашивать, чем я занимался с тех пор, как уехал из Англии. Ведь я уехал еще мальчишкой, — усмехнулся он. — Мои родители умерли рано. Я прекрасно понял, что косвенно в смерти матери виноваты Прендергасты. Вместо миллионов «Мечты» — жалкие крохи. Она умерла от гриппа, потому что не имела возможности обратиться к опытному врачу. Случайно выяснилось, что после ее смерти у нее осталось акций «Мечты» на пару тысяч… Они были переданы моей опекунше-тетке, которая вырастила меня. Она их все постепенно потратила…

Серые глаза Харрингтона приобрели необычайно серьезное выражение.

— С тех пор я много путешествовал, но того времени мне никогда не позабыть.

— Вы давно уже самостоятельно зарабатываете себе на жизнь?

— Это не имеет никакого отношения к прошлому…

Засунув руки в карманы, он уставился в огонь.

— Есть ли смысл мне здесь дольше оставаться?

— Решайте сами. Я был бы рад, если бы вы остались, но принудить вас я не могу.

Харрингтон запустил руки еще глубже в карманы.

Потом пришел сержант и сказал, что мистер Лэмпард просит на несколько минут к себе мистера Харрингтона.

Харрингтон поднялся:

— Сейчас вернусь.

Как только дверь за ним закрылась, Роджер подошел к Джанет и обнял ее за плечи:

— У меня появился соперник?

— Он мне и вправду нравится. Он колючий, у него какой-то груз на душе. Возможно, он раздражен потому, что, приехав к кузену, понял, что значит быть богатым… Каково твое мнение о нем?

— Находчивый, энергичный, скрытный и, возможно, забияка. Не говоря уже о наследстве, — не обращай внимания на то, что он говорит, будто ему не нужны деньги от «Мечты», — если он действительно много думал над несправедливым отношением к его матери со стороны ее семьи, он мог и убить за это. Согласен, это мало вероятно, и все же сбрасывать со счетов такую возможность нельзя. Чем больше я думаю над этим делом, тем запутаннее оно мне представляется. И страшнее. Убийство Фентона было настолько хладнокровным, что просто не находишь слов. Хорошо, что мы явились свидетелями и не ломаем себе голову над тем, как это могло произойти. С другой стороны, это подтверждает вероятность того, что Прендергасты были убиты… А Поттер, будь он проклят, неужели Поттер мог быть настолько откровенным, что вызвал Фентона сюда, замышляя его убрать? Как бы то ни было, у меня замечательный свидетель, скромный и неразговорчивый.

— Я нс люблю, когда ты начинаешь вот так говорить. Потому что тогда ты кажешься таким же черствым и бессердечным, как Лэмпард. А как ты считаешь, Клода отравили?

— Несомненно.

— Я не это имела в виду… Отравили ли его до того, как он отправился к Марку и именно потому, что он это сделал, или же его в любом случае хотели отравить?

— Уместный вопрос, — похвалил Роджер.

— Как бы я хотела, чтобы вернулся Марк!

Тут она поднесла руку ко лбу:

— Боже мой, я совершенно позабыла… Ты знаешь такого маленького человечка, мистера Моргана?

— Пепа Моргана?

— Да. Ведь он частный детектив?

— У него есть и другие звания.

— Он заходил сегодня вечером и оставил для Марка записку. Она у меня в сумочке. Даже несколько листочков. Объяснил, что Марк их ждет.

Джанет достала из сумочки конверт.

— Как ты считаешь, мы должны его распечатать?

— Не должны, — усмехнулся Роджер.

Он надорвал конверт и просмотрел вложение. Брови у него приподнялись:

— Это список тех людей, которые приходили в контору Габриеля Поттера и уходили из нее. И описание передвижений самого Габби. Приходило трое людей, которых Пеп не узнал, затем Мейзи, сэр Эндрю Мак-Фоллен и Грегори Хотебай. Ничего потрясающего. Жалко.

— Что жалко?

— Что Марк не работает в Ярде. Он великолепно понимает важность вот такого предопределенного расследования. Не то, что ты…

Приоткрылась дверь, и Лэмпард просунул внутрь голову:

— Мы нашли вашего приятеля Лессинга, — объявил он, и на этом дверь закрылась.

— Он ранен? — закричала Джанет.

Роджер поспешил следом за Лэмпардом. Он увидел Харрингтона, который выходил из туалета, вытирая руки. Дверь, ведущая в жилую половину, была распахнута, в проходе за нею виднелись люди с носилками.

— Нет! — закричала Джанет, вцепившись в рукав Роджера.

Марк лежал на носилках. Лицо у него было совершенно бесцветным. Все щеки у него были исцарапаны, на лбу огромный синяк. Но даже с того места, где они остановились, было видно, что он дышит.

Возле Лэмпарда никого не было. Роджер подошел к нему.

— Нашли его в канаве, — коротко доложил он. — Похоже, что он скоро придет в себя. Можно, ли здесь наверху занять комнату?

Впервые Роджер заметил признаки нерешительности у бравого инспектора.

— Поскольку Клод «долой с коня», — пояснил Роджер, — хозяином стал Харрингтон. Разве что Мейзи появится, а ей можно будет сказать, что Клод нам разрешил.

Он повернулся к Харрингтону.

— Если вы спрашиваете у меня, то все олл-райт, — ответил тот.

Возле носилок хлопотал дворецкий Петри с двумя пожилыми женщинами. Они поспешили наверх подготовить помещение. Джанет и сестра из комнаты Клода пробыли у Марка минут десять и вынесли такой же приговор.

— Я посижу возле него, — вызвалась добровольно Джанет.

— А я подожду здесь, пока он не придет в себя, — объявил Лэмпард. — Не осмотреть ли нам еще раз кабинет?

Они вошли в помещение, из которого незадачливый Эйб Фентон выбежал навстречу своей гибели. Оно было все еще в неприбранном состоянии, потому что хотя полиция и обыскала кабинет, а фотографии находились уже на пути к Гилдфорду, где их должны были проявить, никто в доме не представлял, откуда появились все те бумаги, которые густо покрывали пол и стол. Это было задачей для Клода и Мейзи или одного из прендергастовских служащих.

— Давайте-ка все это свалим на стол, — предложил Роджер.

— Да, конечно…

Но Лэмпард не выказывал ни малейшего намерения начинать.

— Отпечатки пальцев по всему помещению. Интересно, есть ли среди них Фентона? Какова была репутация у этого человека?

Роджер ответил немедленно:

— Симпатичный человечек, опытный взломщик. Он обычно работал по чьему-то приказанию, не проявляя своей инициативы. Нет, он не заслужил такого страшного конца. Утром мы получим материалы из Ярда о недавних его контактах.

Он предложил сигареты, но Лэмпард отказался.

— Я вам еще не говорил, но мне дали две недели на то, чтобы сконцентрироваться на деле Прендергастов.

— Я рад, что дело поручено вам, инспектор. А теперь в отношении мистера Лессинга. Его нашли с краю дороги в трех милях на запад от Делавара, хотя он вышел в восточном направлении. Конечно, туда ему тоже вроде бы не за чем было ходить, но вряд ли можно поверить, что он отправился туда, где его отыскали… У него в волосах и на одежде много серебристого песку, который характерен для здешних мест. Он же есть к северо-востоку, но никак не на западе. Там же, где его нашли, сплошная глина. Удар по голове рассек ему кожу, песок тоже попал в рану.

— Здорово работаете, — похвалил Роджер. — Значит, на него напали не в том месте, где он был найден?

— И он не был в состоянии пройти пешком из тех мест, где имеется серебристый песок, туда, где его нашли. Его отвезли туда на машине.

— Похоже, что против него был выдвинут целый флот, — заметил Роджер.

Лэмпард поджал губы:

— Какова ваша оценка сегодняшних событий на данное время?

Роджер откинулся на спинку стула:

— Слишком много «если» и слишком много «возможно». Если бы мне пришлось расположить события в порядке их значения, я бы назвал ограбление номером 1. Эйб работал по чьей-то указке. По-видимому, он знал ту машину, которая задавила его. Ему было известно, что она его ждет. Именно поэтому он бежал напрямик к ней, вместо того, чтобы держаться под деревьями, где у него было куда больше шансов скрыться от нас. Вы понимаете, о чем я говорю? Эта рощица…

— Все ясно.

— Если Эйба действительно ждала та машина, в которой он видел средство для своего спасения, значит, его хозяева разделались с ним, так и не узнав, нашел он что-то в коттедже или нет…

— Ага!

Губы Лэмпарда слегка усмехнулись.

— Никто бы не стал так спешить, если бы был хоть в какой-то мере заинтересован в том, что Эйб мог отыскать в кабинете. У Фентона в карманах не нашли ничего, взятого в доме? Так?

— Абсолютно ничего. Очень рад, что вы рассуждаете таким образом. Наше мнение совпадает, но я боялся, что вы меня обвините в верхоглядстве.

Наконец-то Лэмпард по-настоящему улыбался. Роджер раньше этого никогда не видел. И сразу же исчезло какое-то чувство напряженности, сковывавшее их обоих.

— Итак, два примечательных момента… Первый, это что мистера Лессинга перевезли из одной части района в другой. Второе — что Фентона убило лицо, которое направило его залезть в дом мистера Прендергаста, но совершенно не было заинтересовано в том, что он там найдет.

Роджер медленно произнес:

— Ставя второе на первое место, хозяин Фентона либо поручил ему кражу, потому что хотел иметь шанс убить его, что не кажется весьма правдоподобным, либо он послал его в Делавар, зная заранее, что там ничего не может быть найдено, но для того, чтобы стало известно, что он там был.

— Наши точки зрения почти идентичны!

— Произошло нечто такое, обусловившее необходимость убить Фентона.

— По-моему, да.

— Теперь вернемся к первому своеобразному обстоятельству, — с довольным видом продолжал Роджер. — Кто-то был невероятно заинтересован в том, чтобы не стало известным, что Марк направился в район серебристого песка. Идея неплохая, но мало что дающая. Серебряный песок имеется на обширной площади?

— Да, но на редко заселенной, — ответил Лэмпард. — Завтра к полудню все будет обыскано… Почему здесь был Лессинг?

Роджер усмехнулся:

— И почему я здесь? Потому что…

Минут пятнадцать ушло у него на то, чтобы обрисовать Лэмпарду положение вещей.

Явился сержант доложить, что мистер Лессинг находится без сознания, и так еще может продлиться несколько часов.

Лэмпард отпустил его, потом обратился к Роджеру:

— Вижу, дел у вас выше головы. Я поеду, но вы должны всегда и во всем рассчитывать на меня. Я буду поддерживать с вами связь. Дайте мне знать, если произойдет нечто важное, договорились?

— Не сомневайтесь, — сказал Роджер.

Он дождался, пока за гилдфордским инспектором не закрылась входная дверь, затем достал записку Моргана и прочитал ее еще раз.

«Дорогой мистер Лессинг!

Рад доложить, что эта маленькая работа начата. Сегодня днем к нашему приятелю П. заходили трое незнакомых людей, а также:

Миссис Прендергаст,

Сэр Эндрю Мак-Фоллен,

Мистер Грегори Хотебай.

П. вышел около 5 часов. Мой человек упустил его из виду в Кингстоне. Завтра ждите дальнейших донесений. Будьте очень осторожны.

Н. Э. П. М.»

Роджер продолжал сидеть с листком в руке, когда отворилась дверь и вошла Джанет:

— Как инвалиды? — спросил он.

Она не сразу ответила, и он невольно ею залюбовался. Она была удивительно хороша, волнение ей было к лицу.

— Марк — олл-райт, доктор Тенби дал ему снотворное. Я заглядывала к Клоду. У него ужасный вид, но сестра уверяет, что ему не хуже, он вне опасности. Но вообще-то можно подумать, что ему пара шагов до того света.

Она увидала записку:

— Это тебе что-то дало?

— Прочитай сама.

Он следил, как у нее нахмурился лоб.

— Кингстон находится в этом направлении, да?

— Да. Поттер двинулся в этом направлении. Но это еще не все. Ты больше ничего не заметила?

— Что я должна была заметить?

— Сэр Эндрю Мак-Фоллен и Грегори Хотебай — директора «Мечты», а теперь, возможно, клиенты Поттера. Вот и скажи мне, с какой это стати двое директоров фирмы стали вдруг встречаться с Поттером, хотя, насколько нам известно, этого за ними не замечалось.

— Вам же не все известно.

— Минуту назад мне хотелось тебя поцеловать. Да, мы не все знаем, но ведь я ломаю голову над этой аферой вот уже несколько месяцев и до сих пор не давал себе воли. Повторяю, вплоть до этого момента внешне сэр Мак-Фоллен и Хотебай не имели никаких дел с Поттером. Конечно, это можно проверить, дело нехитрое. Остаются Виддисон и Трэнсом.

— Коли ты начал говорить загадками, я найду кого-то другого, кто поцелует меня.

— Например, Харрингтона?

— Темная романтическая душа, — пропела Джанет. — Я могу его представить в роли убийцы женщин. Кто такие Виддисон и Трэнсом?

— Директора «Мечты».

— Вижу, у тебя появились какие-то идеи?

— Я повторял себе, что со-директора компании вряд ли могли быть заинтересованы в уничтожении семьи Прендергастов, потому что, поскольку все четверо были живы… Нет, объясню иначе. По завещанию старого Септимуса, если Прендергасты больше не в состоянии удерживать свое положение в правлении, их акции, составляющие большинство, должны быть пущены в свободную продажу… А это значит, что их могут приобрести кто угодно. Естественно, за эти акции будет великая драка. Ведь в них кровно заинтересованы другие конкурирующие компании, у которых «Мечта» давно стоит поперек горла. Возьмем Поттера. Он не биржевой маклер, но ведь у него могут быть клиенты, которые захотят стать владельцами акций «Мечты».

— Мне кажется, я понимаю тебя, — протянула Джанет. — Ты хочешь выяснить, не скупает ли Поттер эти акции для кого-то еще?

— Да. Допустим, некто А приобретет все акции Прендергастов, остальные директора «Мечты» вылетают в трубу. Да, мне необходимо выяснить, ради чего они навещали Поттера и какие дела он для них обтяпывает. Мне кажется, внутри «Мечты» не было внутренних неприятностей?

— Не знаю…

Через минуту она дотронулась кончиком ноги до бумаг, устилавших весь пол:

— В комнате настоящий хаос. Послушай, дорогой, не следует ли нам что-то сделать в этом отношении?.. Слушай, а сам Поттер не может скупить все акции и от этих четырех директоров, так же, как и от Прендергастов? Ведь в известной мере он уже сейчас контролирует акции Прендергастов, не так ли? Через Клода или Мейзи. Или же он так считал, пока Клод не вышел из повиновения.

— Подойди-ка, я тебя поцелую, это куда важнее.

Снизу донесся непонятный шум. Пронзительный женский крик перемежался с баритоном Харрингтона.

Хлопнула дверь, голоса умолкли.

Роджер и Джанет одновременно двинулись к выходу.

Дверь отворилась до того, как они дошли до нее. Появилась перепуганная физиономия старого Петри.

— Извините меня, сэр. Я подумал, вы должны знать, что внизу находится миссис Прендергаст.

— Большое спасибо, — поблагодарил его Роджер, который обладал удивительной способностью завоевывать любовь всех слуг.

Они с Джанет сразу же спустились вниз.

Роджер предполагал, что Мейзи может приехать, если до нее дойдет известие о несчастье с мужем, но считал это в высшей степени сомнительным. А тут прибыть в Делавар в столь короткий срок!

Когда он растворил дверь в холл, его заполнил визгливый крик Мейзи:

— Мерзкий самозванец! Брехливый негодяй, ты такой же Вильям Эллсворд Харрингтон, как я! Я найду на тебя управу, я уж позабочусь, чтобы ты получил то, чего ты заслуживаешь. Убирайся, убирайся из моего дома!

Глава 9 МЕЙЗИ В ЯРОСТИ

Харрингтон стоял, засунув обе руки в карманы и повернувшись спиной к огню. Он во все глаза смотрел на Мейзи, которая сбросила на пол дорогое пальто из голубой норки и теперь грозила ему кулаком с расстояния в пять футов. Маленькая шляпчонка с легкомысленной вуалькой, спускающейся на нос, была воинственно сдвинута на затылок, ноги-тумбы широко расставлены.

Наконец Харрингтон презрительно сказал:

— Вы просто пьяны.

— Ах, я еще и пьяна? — взвилась Мейзи. Она сделала шаг вперед. Роджер с интересом изучал ее пылающее лицо, полураскрытые губы. Нет, вряд ли тут дело в виски. Ее сжатые в кулаки руки дрожали, но она не приближалась к мистеру Харрингтону слишком близко. Вся ее поза говорила о том, что она готова отпрыгнуть назад, почуяв опасность.

— Ты еще задумал оскорблять меня, негодяй? Катись из моего дома! Оскорблять леди, называть ее пьяной? Что ты сделал с моим мужем? Где он? Вот что я хочу знать: где мой муж? Пьяная? Я покажу тебе пьяную — ты, жалкий самозванец! Убийца, преступник, врун!

Роджер стоял возле открытой двери, Джанет, поднявшись на цыпочки, заглядывала ему через плечо, а Петри стоял позади.

Казалось, Харрингтон их не замечал, а уж Мейзи и подавно, потому что она набрала воздуху и принялась с утроенной энергией обзывать его всякими словами и спрашивать, где ее муж.

Харрингтон посмотрел на дверь.

Роджер шагнул вперед, Джанет, без всякой охоты, закрыла дверь снаружи. Растерянный Петри отправился в служебные помещения. Роджер заметил, что дверь чуточку приоткрылась: все же Джанет была прежде всего женщиной, а потом уж женой старшего инспектора полиции.

Роджер властно прервал поток брани миссис Прендергаст:

— Добрый вечер, миссис Прендергаст, я старший инспектор Вест…

Вопли Мейзи как ножом отрезало, она моментально повернулась к нему. Ее нога, запутавшись в дорожке, поскользнулась, при этом шляпа съехала на самые брови, она ее сдвинула назад резким взмахом руки.

Роджер удивился: у Мейзи были большие, удивительно красивые глаза, чистые, ясные. В остальном это была отталкивающе гадкая пьяная особа, а вот глаза смотрели умно и трезво.

— Вы! — начала она. — Вы называете себя полицейским, а позволяете этой свинье находиться с вами под одной крышей? Уберите его отсюда, я не хочу, чтобы он тут был! Называет себя кузеном моего Клода, как же, кузен, черта лысого… Коли я не буду держать ухо востро, он прикончит его, как прикончил всех остальных.

Говорила она удивительно неясно, выделяя отдельные слова или даже слоги. Ее дрожащая рука указывала на Харрингтона, но смотрела она по-прежнему только на Роджера.

— Она же совершенно пьяна, — холодно отрезал Харрингтон.

— Но…

— Успокойтесь, миссис Прендергаст. Вы нарушаете покой больных. Вам известно, что ваш муж серьезно занемог?

Ее уродливый рот растянулся еще больше.

— Я знала это, знала! Клод, где же мой Клод? Я хочу его видеть. Уйдите с дороги, полицейский!

Она сделала пару шагов, но замерла на месте, когда Роджер твердо сказал:

— Доктор Тенби запретил к нему кого-либо пускать. Сам он скоро снова сюда приедет, и тогда вы сможете спросить у него разрешения. Тем временем вы только что высказали серьезные обвинения в адрес мистера Харрингтона.

Он был холоден и недоступен, как Лэмпард.

— Я и обвиняю его. Он…

— Вы предъявляете ему формальное обвинение в убийстве? — потребовал Роджер. Он заметил хитрый блеск в ее глазах и с неудовольствием почувствовал, что Мейзи была куда умнее, чем он предполагал, и что она вполне могла обвести вокруг пальца кого угодно именно потому, что никто не считался с ее сообразительностью.

— Это уж ваша работа, — ответила она.

Отвернувшись, она тяжело опустилась на диванчик. Пружины застонали.

— Ох, мой бедный, бедный Клод. Вы, тупоголовый полицейский, неужели не понимаете, что в том, как они все умирали, было что-то неестественное? И вы не задавали себе никаких вопросов?

Она достала носовой платок из сумочки, лежащей у нее на коленях. Длинная ручка, перекидывающаяся через плечо, имела специальный замочек, чтобы прикрепляться к талии, которая у Мейзи отличалась солидными габаритами.

— Бедный, бедный Клод. Он последний из них. Самый последний.

— Почему вы говорите, что перед вами не мистер Харрингтон?

— Я? Я и не помню, о чем я говорила! — вывернулась Мейзи. — Боже мой, я с ума сойду от беспокойства. Такие переживания не под силу слабой женщине!

Она залилась слезами.

Роджер бесстрастно разглядывал ее. Харрингтон достал из кармана трубку и принялся ее набивать. Но тут Мейзи неожиданно вскочила с места и бросилась к дверям.

Она с трудом стала подниматься по лестнице, тяжело опуская ноги на ступеньки и вцепившись что было сил в перила. Роджер дождался, пока она не поднялась до площадки, потом бросился следом. Она и не пыталась войти в комнату Клода, а сразу же прошла в соседнюю спальню.

Можно было подумать, что она не замечает одетых в штатское ребят Лэмпарда, дежуривших снаружи.

— Смотрите, чтобы миссис Прендергаст не входила в комнату мистера Прендергаста, — громко сказал Роджер.

— Да, сэр.

— Инспектор Лэмпард, кроме вас, еще кого-нибудь оставил?

— Двое снаружи, сэр. Один в кухне.

— Хорошо.

Роджер спустился вниз и велел полицейскому из кухни наблюдать за комнатой Мейзи Прендергаст, потом поманил пальцем Джанет. Она все еще находилась в холле.

— Я знаю, чего тебе хочется… Заглянуть в комнату Мейзи и выяснить, что она делает. О'кей.

Харрингтон курил, вытянувшись в кресле. Он искоса посмотрел на Роджера и усмехнулся.

— Забавно? — спросил Роджер.

Харрингтон вынул изо рта трубку.

— Леди явилась поругаться. Отчасти это и правда забавно. Положение имеет свою забавную сторону. Как вы считаете, я убил всех Прендергастов?

— Наверху остался еще один.

— И впридачу к нему пьяная баба. Нет, я не убивал никаких Прендергастов.

— Это хорошо.

— А их и правда убили?

— Официально — нет, однако же…

— Вы считаете, что да?

— Это меня не удивило бы.

— Никого не удивило бы, если бы Мейзи и Клода пристукнули только за то, что они такие, — сухо заметил Харрингтон, поднимаясь с места. В данный момент он казался очень высоким и еще более сильным. Еще одно слово пришло на ум Роджеру: грозным.

Вошла Джанет. Но на нее Харрингтон посмотрел отнюдь не грозно. Сейчас он снова стал обычным мужчиной.

— Хэллоу, — воскликнула Джанет. — Вы что, знакомитесь друг с другом? Роджер, мы сегодня вернемся домой? Я волнуюсь за Омена.

— За кого?

— Котенка, с которого все это началось.

Роджер подмигнул:

— Эта особа не верит ни в какие приметы, а называет котенка Оменом, то есть Предзнаменованием. Ничего, он в тепле, а если вспомнить, каких размеров таз с молоком ты ему оставила, то можно не опасаться, что голодная смерть тоже исключается. Сомневаюсь, чтобы сегодня мы попали домой. Сейчас половина 12-го. Все зависит от того, когда вернется Тенби.

— Вы тоже остаетесь здесь ночевать, мистер Харрингтон? — с самым невинным видом спросила Джанет.

— Нет, еду домой. Мой адрес: Кингстон-он-Темс, Хилл-Мэншнэ, 49. Если вы захотите меня видеть, то завтра с половины девятого вы найдете меня на Динс Корт Роуд, где я зарабатываю себе на жизнь.

— Мне так кажется, или ты его действительно раздражаешь? — спросила Джанет.

— Трудно сказать… Как Мейзи?

— Я не услышала ни единого звука, когда прислушивалась у дверей, а когда я вошла, она не рыдала, а смотрелась в зеркало. Увидев меня, она начала ныть. Ее шарфик и воротник пальто спереди мокрые. Дождя нет, а столько слез вылить просто невозможно.

— Духи?

— Или виски. Понимаешь, она ломала комедию. Она вовсе не была пьяная. И ты это понял, иной раз ты бываешь весьма сообразительным. Чего ради ей было являться сюда и возбуждать подозрения в личности Харрингтона, дорогой? Ни один человек в здравом уме не обратил бы внимания на ее вопли.

— Так говорит Харрингтон, но он может быть и неправ. Однако Лэмпард установит наблюдение за Харрингтоном, а когда наступит время, мы потолкуем с Мейзи. Ты сможешь поспать в кресле?

— Этот чудесный Петри постелил кровать в свободной спальне. Если бы не котенок… Все же я пойду и лягу, дорогой. Ох, Роджер…

— Да?

— Ты подозреваешь Харрингтона?

— Не в сегодняшних преступлениях.

— Но в чем-то?

— Мейзи про него больше ничего не говорила?

— Нет. Можно было подумать, что она почти сожалеет о своей невыдержанности.

— Прежде чем начать его подозревать, я должен многое о нем выяснить. Утром запрошу Ярд. Впрочем, они и сейчас не сидят сложа руки. Ты пошла?

Он ее слегка подтолкнул и поцеловал.

Не успела она выйти, как он выскочил следом за ней:

— Эй!

— Как ты напугал меня, Роджер!

— Где эта комната?

— Вдоль по коридору направо.

— Так-то лучше… Впрочем, надо подняться взглянуть на Марка.

Марк все еще не приходил в себя, но он уже не казался таким бледным, да и дышал ровнее. Джанет вошла в небольшую спаленку с огромной двуспальной кроватью. Роджер ушел вниз.

Когда явился Тенби, он сказал, что у Марка после сна будет самое большее болеть голова. Дела Клода тоже заметно улучшились. Он должен был очухаться с минуты на минуту, но несколько дней ему придется провести в постели.

— Не можете ли вы точнее определить причину приступа?

— Симптомы отравления барбитуратами, но это надо проверить. Не кляните меня, если мой диагноз не подтвердится.

Когда Тенби ушел, Роджер принялся названивать в Ярд. Ему сказали, что Эйб Фентон на протяжении трех дней не был виден в обычных для него местах и никто не знает, где он был в Лондоне и чем занимался. Чарли Клей ускользнул от полицейского, которому было поручено за ним следить. В последний раз его видели в Путни.

Позвонил Лэмпард с донесением, что Харрингтон прямиком поехал домой, тело Эйба Фентона перевезли в Гилдфордский морг, а дознание будет проводиться через 48 часов, если только Роджер согласен с таким сроком.

— Согласен, это меня устраивает, — сказал Роджер — Я думаю остаться на ночь на случай возможных дальнейших неприятностей. И потом мне нужно поговорить с Клодом, если он придет в себя.

— Правильно. Можете положиться на моих людей. Я велел им выполнять любые ваши распоряжения.

— Огромное спасибо.

Немного позднее он заметил Джанет:

— А Лэмпард оказался гораздо лучше, чем казалось с первого взгляда. И он со мной разделяет одно опасение.

— Какое?

— Что это не конец волнениям.

Незаменимый Петри нашел кое-какие необходимые предметы, вроде зубных щеток и пижам.

Джанет снова пошла проведать Мейзи, но нашла ее уже спящей или притворяющейся спящей.

Роджер подождал до двух часов и тоже отправился спать. Проснулся он оттого, что Петри принес поднос с утренним чаем.

— Спокойная ночь, Петри?

— Очень, сэр. Всюду покой и благодать. Вашему приятелю гораздо лучше.

Пока Джанет потягивала чай, Роджер поспешил в комнату Марка. Тот сидел в подушках, держа в правой руке чашку чая. Голова у него была забинтована таким образом, что правой половины лица вообще не было видно. Второй глаз был сильно воспален, но губы Марка задорно улыбались, словно издеваясь над собственной беспомощностью.

Подробно рассказав, что произошло, он сердито добавил:

— Поеду-ка я в город размышлять о фарфоре. Это у меня лучше получается. И ребенку было бы ясно, что меня отманивают! Но зачем?

— Тебя могли принять за другого.

— Например?

— За Харрингтона.

— Н-да, который мог бы не отделаться так легко. В этом деле полно неясностей… Кстати, Пеп Морган не передавал тебе для меня послания?

Роджер протянул ему письмо.

— Совсем неплохо, — кивнул головой Лессинг, прочитав записку, — могу поспорить, у Поттера какие-то свои планы в отношении «Мечты». «Мечта» — это большие деньги, а за деньги можно и подраться. По всей вероятности, ты навестишь эту пару при первой же возможности?

— Еще бы!

Ко второй половине дня Роджер, забросив Джанет домой, помчался в Ярд, где он немедленно начал собирать информацию о директорах «Мечты». Марк вернулся к себе на квартиру с целью как следует отдохнуть. Никаких новостей не поступало, разве что Поттер вернулся к себе в лондонскую квартиру в 11 часов накануне.

Позвонил Лэмпард. У него имелись имена и адреса семи домовладельцев, живущих в районе серебряных песков. Он подразделил их на коттеджи, на жилища местного населения и на дома большого размера. Вот этих-то и было 7. Роджер на всякий случай все переписал, но не проявлял никаких эмоций, пока Лэмпард не сказал:

— И, наконец, Мартин Трэнсом, Ю-Хаус, Делавар.

— Трэнсом? — ахнул Роджер.

— Директор «Мечты», — подтвердил Лэмпард. — Разве вы не знали, что он здесь живет?

— Не знал.

Лэмпард не стал ничего комментировать, дал отбой. Роджер задумался, как лучше получить сведения от директоров «Мечты» об их делах с Габриелем Поттером.

Прежде всего надо было выяснить, что из себя представляли эти самые директора. Оказалось, что мистер Мак-Фоллен счастливо женат, бездетен, много развлекался; Трэнсом тоже был счастливо женат, но имел двоих детей: сына и дочку Гариэлль. Виддисон был холостяком, Хотебай — вдовцом.

Роджер подумал: Гариэлль Трэнсом может что-то из себя представлять. Конечно, в Ярде сведений о ней нельзя было раздобыть, и он позвонил в «Дейли эко». Редактор светской хроники, унылый человек, при одном взгляде на которого одолевала зевота, был счастлив выложить все, что знает.

— Гариэлль Трэнсом? Как же, дебютировала в 1939 году. Очаровательная девушка. Ее отец загребает деньги лопатой, он верховодит в «Мечте». После начала войны Гариэлль ушла работать в одну из женских организаций, что-то вроде аэродромного обслуживания. Семейство подняло плач и стон по этому поводу, но она настояла на своем. В конце концов она попала в королевский военно-воздушный флот. Тогда еще газеты были газетами, а не листками военного времени… Я помню, был такой великолепный снимок — «Опять все вместе» или «Счастливая семья в сборе», когда она вернулась… По-видимому, я не должен спрашивать, почему вас интересует эта крошка.

— Позднее, — твердо сказал Роджер. — Большое вам спасибо.

Он повесил трубку, но тут же снова позвонил в «Эко», попросив раздобыть для него фотографии Гариэлль Трэнсом и ее семьи, а также Мак-Фолленов.

Из фотографий стало ясно, что редактор светской хроники поскромничал, окрестив Гариэлль просто «очаровательной» девушкой. Наружность у нее была исключительная.

— Звонил сержант из Гилдфорда, — сообщил Эдди Дэй, когда Роджер вернулся, — пообещал еще раз позвонить.

Сержант имел сведения о Харрингтоне; тот работал на небольшой каучуковой фабрике в Кингстоне. Производство было секретное: они изготовляли новые фиттинги для военных самолетов. Харрингтон являлся владельцем компании. До войны его не знали, но правительственные контракты превратили фабрику в процветающий концерн. Харрингтон был трудолюбив, вроде бы любил свое дело. Большей частью вечерами он сидел дома, частенько у него бывала гостья, всегда одна и та же очень привлекательная молодая женщина. Соседи намекнули Харрингтону, что им не нравится, что в квартире холостяка подолгу остается женщина. Девушка, служащая Гражданской авиации, всегда уходила около 10 часов.

— В Гражданской авиации, — задумчиво повторил Роджер, выслушав донесение. Он подумал о Гариэлль Трэнсом и решил, что занялся опасной игрой: делать скороспелые выводы. Но он волновался.

Поттер оставался в своей конторе весь день. Лэмпард сообщил из Делавара, что миссис Прендергаст сидит в своей комнате, а Клоду стало заметно лучше.

Роджер позвонил Джанет, сказал, что намерен проехать к Харрингтону в Кингстон, но должен возвратиться к восьми. Джанет ответила, что он должен поспешить, так как котенок без него страшно скучает. Посмеиваясь, Роджер спустился вниз и поехал в Кингстон. Хилл-Мэншнэ находились на повороте шоссе на Кингстон-Хилл.

Он поднялся на второй этаж и позвонил.

Дверь ему открыла девушка в форме стюардессы. Это была Гариэлль Трэнсом. Роджер в ней сразу увидел оригинал того портрета, что был помещен в «Эко».

Глава 10 ГАРИЭЛЛЬ

— Добрый вечер! — сказала Гариэлль Трэнсом.

— Мистер Харрингтон дома? — спросил Роджер, пытаясь скрыть удивление.

— Нет еще, но он обычно возвращается в половине седьмого. Позвонить ему? Или что-нибудь передать?

— С вашего разрешения, я подожду.

Она отошла, пропуская его в крохотный холл, в котором ничего не было, кроме вешалки да коврика на полу.

— Меня зовут Вестом, Роджером Вестом.

Он следил за ней, ожидая заметить какую-нибудь реакцию, свидетельствующую о том, что Харрингтон рассказал ей про события в Делаваре, но если она и раньше слышала о Роджере Весте, это ни в чем не проявилось.

— Подождите здесь, — предложила она. — Как только он придет, я ему скажу. Вы должны меня извинить: я спешу с ужином.

Она улыбнулась. У нее были изумительные по красоте ярко-васильковые глаза.

Роджер опустился на низкое кресло. В нем были такие отличные пружины, что он ушел в него глубже, чем ожидал, и с удовольствием прислонил голову к мягкой, податливой спинке. Одним словом, комфортабельное кресло.

Комната была большой. В противоположном конце ее стоял обеденный стол, буфет, четыре высоких стула.

На стенах не было картин, висели лишь три слегка подкрашенные женские маски. Их очертания были тонкие и строгие, вся красота заключалась в окраске. Это было скорее по части Марка, чем Роджера. В одном углу стоял небольшой рояль из инкрустированного орехового дерева, воистину роскошная вещь. И остальная мебель была того же стиля.

Две вазы на камине заставили Роджера широко раскрыть глаза. Благодаря Марку он достаточно разбирался в фарфоре, и фаянсе, сразу же было видно, что это что-то необыкновенное.

Стеллаж по одну сторону камина был тоже весьма красноречив. Несколько томиков Конрада в сафьяновых переплетах были чуть ли не единственными представителями «легкого чтения». Почетное место занимали учебники по каучуку. Отдельно стояли «Подъем и падение» и «Семь столпов мудрости» Лайви.

Роджер их и рассматривал, когда дверь распахнулась и на пороге появился Харрингтон. Лицо у него было напряженное.

— Какого дьявола вы здесь делаете? — спросил он с нарочитой резкостью.

Роджер усмехнулся:

— В духе Мейзи Прендергаст? Что вы пили? Абсент?

— У меня нет времени на бесполезные разговоры с вами! Я вовсе не просил, чтобы меня осчастливили своим вниманием вы или любой другой полицейский из Скотланд-Ярда. У меня слишком много неотложных вопросов на фабрике. Чего вы хотите?

— Почему вы так расстроились? Мы не могли не узнать о вашем знакомстве с мисс Трэнсом. Это был вопрос времени.

— Это уж мое дело!

— И дело «Мечты»!

Харрингтон побагровел. Его руки были плотно прижаты к бокам. Гариэлль Трэнсом с испуганным видом выскочила из другой двери. До Роджера донесся запах жарящегося бекона.

Его восхитила грация движений девушки.

Она сняла с талии полотенце, служившее ей фартуком.

— Билл, — начала она, — ты не думаешь?..

— Нет, не думаю! — загремел Харрингтон. — С меня достаточно ваших прославленных полицейских сил. Они следили за мной целый день, задавали оскорбительные вопросы моим рабочим и соседям. Короче, напрашивались на то, чтобы я надавал им по шее. И если только Вест отсюда немедленно не уберется, он почувствует, что у меня тяжелая рука.

— Ох, да у меня голова болит думать о ваших капризах и о вас, — рассердился Роджер.

Он прошел мимо него, поклонился Гариэлль и вышел из парадной двери. У него было чувство, что Харрингтону очень хотелось дать ему сзади пинка, но он заставил себя выйти без излишней поспешности и не оглядываться, даже выйдя на площадку.

Дверь хлопнула. Харрингтон выглядел куда более расстроенным, чем это оправдывалось полицейским расследованием. Ведь он же должен был понимать, что они все проверят.

Выйдя на улицу, Роджер принялся негромко насвистывать. Навстречу ему шел какой-то человек, тоже насвистывая. Поравнявшись, Роджер сказал:

— Я инспектор Вест.

— Да, сэр.

Большие карие глаза спокойно смотрели ему в лицо:

— Детектив Колтон из Кингстона.

Как раз Колтон и звонил по телефону.

— Сколько вам времени потребуется, чтобы привести сюда другого человека?

— От 15 до 20 минут, если я позвоню. Или, возможно, будет лучше, если вы позвоните. На следующем углу есть будка.

— Звоните вы. Скажите, что я этого прошу.

Он наблюдал, как работник дивизиона шел по тротуару. Непроизвольно он поднял голову к окнам Харрингтона. Занавеска была отодвинута в сторону. Харрингтон смотрел на улицу. Роджеру показалось, что он увидел девушку рядом с ним.

Роджер зашагал мимо.

Он подождал у угла, пока не прибыло подкрепление из Кингстона. Одному из них было поручено наблюдать за Харрингтоном, другому — за девушкой, которая, как сказал детектив, пришла полчаса назад. Ему напомнили, что при затемнении это будет сделать нелегко.

— Постарайтесь, — попросил Роджер, и пошел к Кингстон-Хилл.

Харрингтон больше не выглядывал из окна. Роджер снова принялся насвистывать, двигаясь к киоску на следующем углу. Он понимал, что ему необходимо знать как можно больше про Трэнсомов и особенно об их взаимоотношениях с Харрингтоном. Он не допускал даже мысли, что Харрингтон не знал, кто такая Гариэлль, и хотя он не обязан был этого делать, все же почему он накануне вечером умолчал о своей близости к вершинам «Мечты».

Роджер вошел в киоск и позвонил сержанту Слоуну, поручив ему узнать, как Харрингтон связан с Трэнсомами. Он был настолько поглощен этой мыслью, что не заметил человека, который медленно подходил к киоску. Этот человек вышел с Хилл-Мэншнэ-Роуд. Он был закутан в широкий, пушистый шарф, на глаза была надвинута фетровая шляпа с большими полями. Десятки людей миновали киоск, но этот человек вне всякого сомнения направлялся к нему.

— Да, позвони ко мне в Фулхем, — сказал Роджер и повесил трубку.

Широкополая шляпа сразу же попала в поле его зрения, и ее обладатель приоткрыл дверь в киоск. Роджер инстинктивно сжал кулаки, но тут увидел покрасневший глаз, смотрящий на него из-под шляпы, и услышал насмешливый знакомый голос:

— Что, струсил? — спросил Марк.

Роджер взял Марка за руку и пошел с ним прочь.

— Что за маскарадный костюм? И, по-моему, считается, что ты отдыхаешь в своей комфортабельной квартире?

— Меня соблазнили, — признался Марк. Появился его второй глаз. Голова у него была еще в бинтах и в крестиках пластыря. У него болела голова, сказал он, но больше ничего. — Я хотел повидаться с Харрингтоном.

— Вот-вот, обряженный в маскарадного техасца, — подкусил его Роджер. — Тебе захотелось получить дополнительных тумаков и проваляться еще с недельку? Харрингтон не принимает сегодня визитеров.

— Я догадываюсь. Я был в квартире напротив. Дал шиллинг маленькой служанке, и она устроила мне удобный наблюдательный пункт у окошка. Этот шиллинг и мое обаяние показали мне, что произошло, хотя я не слышал рева быка. А он ведь ревел?

— А девушку ты видел?

— Я уже приготовил историйку, которая заставит твою Джанет поплясать вокруг тебя не только с котенком. Кто она такая?

— Гариэлль Трэнсом.

— Как я понимаю, у Харрингтона с ней романчик, и он, естественно, не в восторге от того, что ты туда сунулся?

— Ты и вправду такой тупица, каким кажешься?

Марк нахмурился:

— В каком отношении? Я… великий боже, Трэнсом?

— Слава богу, дошло! Да, она возлюбленная Харрингтона, а это, выражаясь языком политиканов, открывает перед нами обширное поле для исследования. Она его хорошо знает, у нее собственный ключ, и она готовила ему ужин. Интересно, да?

— Надо бы подыскать выражение посильнее! Что же ты намерен делать?

— Все, что сумею, — ответил Роджер. — Это, скорее, работа для тебя — по началу. Если бы тебя не стукнули по голове, ты бы вполне справился.

— Я и так справлюсь, — заверил его Марк. — Что ты знаешь про Гариэлль и ее семью?

Роджер рассказал ему то малое, что он знал.

К этому времени они успели дойти до машины Роджера, оставленной неподалеку.

— Тебе куда? — спросил Роджер.

— В Делавар-Виллидж. Затем в Ю-Хаус и к Трэнсомам. Я придумал весьма убедительную историю, — добавил он, подмигивая: — Я работаю для адвоката, действующего по поручению неизвестного родственника Прендергастов. Никаких имен, профессиональный этикет и все такое. Родственник беспокоится из-за возможности убийства и поэтому такой-то и такой-то не может ли дать ему какую-то информацию. Например, были ли перед смертью чем-то встревожены члены семейства П.? Эта идея, — добавил Марк, — пришла мне в голову до того, как я узнал о Гариэлль. Я планировал заняться поочередно всеми четырьмя директорами «Мечты». Ты, как я понимаю, официально не хочешь этого делать?

— Не хочу. Ты же будь предельно осторожен и докладывай после каждого визита.

— В полиции будет известно все, что я узнаю. Мне говорил друг моего друга, что Виддисон отвратительный старикан, Мак-Фоллен — веселый шотландец с острым чувством юмора и пристрастием к виски, а Хотебай — человек-кремень. Он моложе остальных, увлечен бизнесом. Он сочетает обязанности секретаря и генерального управляющего «Мечты». Отсюда его положение в правлении. Протеже Септимуса П., как я понимаю.

— Будь с ним поосторожнее. И на случай, если ты забыл, ибо я не знаю, что у тебя на уме, есть еще один момент. Почему эти директора так заинтересованы в Поттере? Во всяком случае, двое из них?

— Ты считаешь, что это «еще один момент»? Я считал, что это одно и то же… Подбрось меня до Кингстона, ладно? Я настолько оскудел в отношении бензина, что не могу разрешить себе гоняться за Харрингтоном в машине, мне приходилось искать такси. Если у тебя случайно завалялся лишний купончик…

Роджер подмигнул:

— Все ясно…

Через полчаса Роджер, подбросив Марка в Кингстон, где у того оставалась машина, поехал в гараж своего дома, двери которого были распахнуты, и потом вошел в садик через боковую калитку.

Котенок выгнул дугой спинку и потерся о ноги Роджера.

— Алло, Омен! — сказал Роджер. — Ты исправляешься…

Он громко свистнул и закричал:

— Половина восьмого и я дома!

Ответа не было. Он нахмурился, вошел в комнату отдыха, затем, прыгая через две ступеньки, поднялся на второй этаж, заглядывая поочередно в три спальни и ванную.

— Джан, где ты?

Котенок начал снова тереться об его ноги.

— Тут нечему радоваться, — проворчал Роджер, рассеянно беря зверька на руки. — Где же она? Рядом, по всей вероятности, а меня вовсе не устраивает получасовое переливание из пустого в порожнее. Ты не мог бы сбегать ее позвать, а? Нет, наверное.

Он закурил сигарету и с упреком посмотрел на запертую кухонную дверь, возмущаясь тому, что Джанет не встречает его на пороге. Но тут же, устыдившись, он вспомнил одинокие часы, которые ей недавно приходилось здесь коротать. К тому же, ведь он-то обещал быть дома не раньше восьми.

Телефонный звонок заставил его вздрогнуть.

— Это она, — обрадовался Роджер, хватая трубку, но услыхал мужской голос:

— Это вы, Вест? Говорит Симмондс из дорожного отдела. Я решил сам вам позвонить…

Симмондс был дивизионным суперинтендантом.

— Дело в том, Вест, что ваша жена попала в уличную аварию… Нет, нет, ничего серьезного. Маленькая контузия. Она находится в Мемориал-госпитале. Все олл-райт. Спокойной ночи.

«Несчастный случай», — подумал Роджер. У него сжалось сердце. Каким же образом это могло произойти? Где она была? Что с ней случилось? Он снова вывел машину, не забыл запереть в доме котенка, который немедленно начал жалобно выражать свой протест всяческими «мяу».

Через десять минут Роджер был уже в госпитале, а еще через две он уже сидел в кабинете у старшей сестры.

— Она вполне олл-райт, мистер Вест. Я бы посоветовала ей остаться здесь на ночь, потому что у нас сейчас с местами благополучно, а ей не стоит подниматься… Возможно, имела место небольшая контузия, но, скорее всего, это сильное встряхивание.

Роджер немного отошел.

Его провели в большую палату с несколькими десятками пациенток. Джанет лежала возле двери. Ее лицо просияло при виде мужа.

— Я сомневалась, что они тебя впустят, — сказала она после того, как он ее поцеловал, — но я столько раз повторила, что ты работник Ярда, что они не могли не проникнуться уважением. Я была такой дурой! Собиралась приготовить сочни, а дома не оказалось сметаны. Побежала на угол в магазин. И выскочила под машину.

Роджер удивился:

— Выскочила под машину? В самом конце улицы?

— Ну да. Против магазина. Я подумала, что услыхала мяуканье, и оглянулась, сойдя с тротуара. Ты же знаешь, как это иной раз бывает.

Джанет была необычайно возбуждена, щеки у нее порозовели, глаза неестественно блестели:

— Я заметила машину и отскочила назад. Самце глупое, что она меня не задела, просто я упала и стукнулась затылком об асфальт. Теперь я понимаю, что испытал наш Марк вчера вечером!

— Лучше бы ты этого не знала!

— Вечером ты будешь дома?

— Да.

И он тут же пожалел, что не ответил «нет».

— Надо же такой неудаче, — пожаловалась Джанет. — Я бы, конечно, уехала домой, но они меня уговорили остаться до утра. Я не очень крепко держусь на ногах. Не можешь ли ты провести этот вечер с Марком?

— Хорошо, но ты…

— Обо мне не думай, нянечка тут такая милая. Ведь ты не против, что я остаюсь? Конечно, если ты предпочитаешь, чтобы я вернулась домой, я согласна.

— Бог с тобой, — улыбнулся Роджер. — Я так счастлив, что все менее страшно, чем я опасался, что открою баночку сардин для Предателя.

— Для кого?

— Для Предателя, — твердо повторил Роджер. — Ведь во всем виновато его мяуканье, не так ли? Пятая колонна.

Он оставался еще минут десять, посвящая ее в события дня.

Потом явилась старшая сестра с предупреждением, что ему пора уходить, потому что больных нужно укладывать спать. Поскольку повреждение было не очень серьезным, она считала, что переводить миссис Вест в отдельную палату не стоит.

— Конечно, не стоит! — замахала руками Джанет.

— Правильно, — согласился Роджер.

«Несчастный случай, — ворчал он, выйдя в узкий переулок, где находилась больница. — Интересно знать…»

Он поехал в дивизионное управление и скоро уже сидел против громоздкого и медлительного суперинтенданта Симмондса. У Симмондса было три подбородка и нос сливой.

— Да, — ответил тот, — один из моих ребят находился поблизости, когда это случилось. Он даже записал номер машины, которая, разумеется, не остановилась. Старый «бьюик». Он говорит, что машина стояла у самого угла, водитель скоренько вскочил на свое место, когда увидел, что приближается миссис Вест.

— Какой же я был немыслимый идиот, когда согласился взять с собой Джанет вчера вечером! — сокрушенно пожаловался Роджер.

Он свободно разговаривал с Симмондсом, разумным старым полицейским, который частенько давал ему дельные советы, и, потому что они не работали оба в Ярде, не чувствовал своего служебного превосходства.

Симмондс слушал внимательно, изредка потирая свой длинный нос. Когда разговор подошел к финалу, он с уверенностью изрек:

— Поттер в этом деле по самый кадык. Он и до этого десятки раз влипал в разные истории, но ему всегда удавалось обдурить полицию. В один прекрасный день он неизбежно поскользнется, и почему бы вам не оказаться как раз под рукой, чтобы схватить его за шиворот? А вторая лукавая бестия — наш старик Чартворд! Он знает, что вас с Лессингом водой не разольешь, и понимает, что если и удастся подловить Поттера, то только неофициально. Надеется, что у Лессинга получится. Ему нужен именно Поттер, иначе бы он не дал вам разрешения на двухнедельную свободную охоту. Но Поттер-то все это понимает не хуже вас, и коли вас интересует мое мнение, сейчас на карту поставлено многое. Не спрашивайте, откуда я знаю. Спросите у самого себя.

— Очень может быть, — согласился Роджер.

— Я вижу, вы очень болтливы, — рассмеялся Симмондс. — Но вы понимаете, что я имею в виду?

— Да. Спасибо.

— Благодарить не за что. Но кое с кем я потолкую. Попрошу присматривать за Белл-Роуд. Советую намекнуть Джанет, чтобы она вела себя поосмотрительней. Не надо ее особенно запугивать, но с Поттером шутки плохи…

Роджер ушел, успокоенный в одном отношении и обеспокоенный в другом. Поттер использовал Клея, Поттер, возможно, организовал убийство Фентона. Поттер может действовать по схеме Мейзи-Клод-Харрингтон. Несомненно, в руках у Поттера находится множество веревочек, за которые он дергает, заставляя своих марионеток танцевать.

Роджеру вспомнился глухой звук удара, когда машина наехала на несчастного Фентона, — и представил себе, что было бы, если бы под машину попала Джанет.

Он яростно стиснул зубы.

Котенок неистово мяукал, хотя блюдце с молоком, оставленное ему Роджером, оказалось пустым. Он просто скучал в одиночестве. Он сразу же отправился следом за Роджером в комнату отдыха, где не был зажжен камин, и прыгнул ему на колени. Он тут же свернулся клубочком и начинал так неистово мурлыкать, когда Роджер дотрагивался до него рукой, что под конец тот вообще перестал шевелиться.

Лишь в половине 11-го Роджер вспомнил, что он ничего не ел со времени ленча. Он поднялся, нашел кое-что в холодильнике, не стал разогревать, но зато вскипятил себе чаю, все время думая, как Джанет бывало одиноко ждать его целыми днями.

Раздался звонок у входной двери.

Это явился Марк.

Его появление поражало своей тишиной. Куда девались его шумные выкрики?

— Ну так что? — спросил Роджер.

— Ничего хорошего.

— Трэнсом?..

— Трэнсом олл-райт. Я как раз был у них, когда к нему заехал Мак-Фоллен. Мак-Фоллен живет в Эпсоме. Они занимаются делами «Мечты» каждый у себя на дому, обсуждения происходят за обедом и сигарами. Мак-Фоллен не оставался долго, но сообщил что-то такое, что страшно всполошило Трэнсома. Тот этого не сказал, но и без слов все было видно. После этого Мак-Фоллен уехал. Недалеко от дома Трэнсомов крутой поворот, и если, не дай бог, потерять управление, то ты свалишься с обрыва в песчаный карьер ярдов 17 глубиной. Отвесная стена. Мы слышали треск и грохот из окна кабинета Трэнсома. Я поспел туда первым. Ничего хорошего… Там сейчас Лэмпард, осматривает останки человека и машины. Мак-Фоллен правил сам, «Роллс-ройс»… Какая гарантия, что мы снова не столкнулись с фактом смерти «из-за несчастного случая»?

— Выпил бы ты чего-нибудь, — посоветовал Роджер. Ему становилось холодно, когда он думал о Джанет.

Он налил два стакана виски с содовой.

— Благодарю… Я подумал, нужно не терять времени даром и навестить жену Мак-Фоллена. Симпатичная, глуповатая шотландка. Мне не хочется вспоминать ее лицо, когда я ей сказал о гибели мужа. Наверное, у меня на глазах разбилось ее сердце… Господи, мы обязаны это прекратить!

У Роджера сразу пересохло во рту.

— Да, конечно… Ну, а что ты скажешь про Трэнсома? Не сообщил ли он тебе что-нибудь такого, за что можно ухватиться?

— Он мне вежливо заявил, что ему ничего не известно и что он вполне удовлетворен тем, как полиция провела требуемые расследования.

Голос Марка не изменился, но его манеры сразу стали необычайно напыщенными, а слова произносились с таким неоправданным пафосом, что Роджер не сомневался, именно так говорит Артур Трэнсом. Виски ему сильно помогло.

— Он был, разумеется, в восторге от личного знакомства со мной и готов оказать мне всяческую поддержку, а в первую очередь этому вновь объявленному родственнику… — Марк неожиданно улыбнулся.

— Короче говоря, меня обозвали лгуном, но я его здорово встревожил. Это было видно по его глазам. Впрочем, волнения начались задолго до моего визита. Мистера Трэнсома что-то мучило. Мак-Фоллен разделял его страхи и, как я полагаю, привез Трэнсому какие-то неприятные известия. Эффект был мгновенный, но единственное, что я из этого вынес, это что Трэнсом «будет там». Время и дата предполагаемого свидания не были названы. Мак-Фоллен ушел, как я уже говорил.

— Ты не посчитал, что разумнее последить за Мак-Фолленом и оставить… Прости, я совсем запутался: продолжить наблюдать за Трэнсомом, а визит к миссис Мак-Фоллен отложить?

Марк осклабился:

— Это что, урок по азбуке полицейского расследования? Я еще раньше позвонил Пепу, за Трэнсомом установлена слежка. Да и я бы больше ничего не мог сделать, у меня был бензин на исходе. А дом Мак-Фоллена расположен по дороге домой.

Он уселся в кресло, вытянул длинные ноги и принялся чесать у котенка за ухом.

— А где Джанет?

Роджер объяснил.

— Господи, какой кошмар!

По его глазам было видно, что он окончательно растерялся. Роджер все досказал до конца, закончив словами:

— Это и правда кошмар. Похоже, что Поттер решил мне напомнить, что Джанет весьма уязвимое у меня место… Конечно, мы все приписываем Поттеру, так или иначе, но кто-то еще страшно заинтересован в том, чтобы мы с тобой отказались от охоты.

— На меня-то ему наплевать! Он утратил к моей особе всякий интерес.

— С чего это ты прибедняешься? Где доказательства?

— Перед тобой, дорогой, перед тобой… Вчера вечером им ничего не стоило отправить меня в лучший мир. Подумай, сколько холмов и обрывов в тех местах. Я мог бы «спокойненько свалиться и сломать себе шею». Ну и кто сумел бы доказать иное?.. Со мной этого не случилось, значит, наш Поттер, — я все же считаю, что это Поттер, — решил, что я не являюсь для него серьезной помехой. Возможно, он даже нашел, что ему более выгодно позволить мне продолжать мою игру, потому что…

Он замолчал.

— Ну, продолжай!

— Пришла в голову одна идейка, смутная и не совсем убедительная, однако… Понимаешь, Поттер знает, что я что-то ищу. Он предполагал, что эта вещь находится у меня на квартире, иначе он не стал бы посылать туда Чарли. Возможно, он считает, что я до сих пор не отказался от надежды отыскать эту самую вещь, в которой он сам страшно нуждается…

— Немного натянуто, но рациональное зерно все же имеется. Послушай, а не допускал ли он того, что эта самая необходимая ему вещь находится в Делавар-хаусе? И ночной рейд в твою обитель был инсценирован с единственной целью сбить нас со следа, а? Моя гипотеза по остроумию не уступает твоей… А теперь давай поговорим об объединенных действиях. Я беру на себя Харрингтона, ты — Трэнсомов, завтра мы сравним наши впечатления. Договорились?

— Да, дружище!

В этот момент зазвонил телефон.

Марк снял трубку:

— А, это вы, Пеп? Что случилось?

— Я пытаюсь весь вечер вас отыскать, — ответил Морган. — Наверное, вам будет интересно услышать, что в доме Трэнсома собрались остальные, то есть Виддисон и Хотебай. И потом я замерзаю…

— Они уже давно там находятся?

— Хотебай только что приехал. Вы едете сюда?

— Приеду, если сумею, — ответил Марк и прикрыл рукой трубку, обращаясь к Роджеру:

— Бензин, бензин. Вопрос жизни и смерти. Ты сумеешь мне наскрести пару галлонов?

— В гараже целая канистра.

— Спаси, господи, твою душу!

Марк снова заговорил в трубку:

— Олл-райт, Пеп, через час я буду.

Он повесил трубку и протянул руку за ключом от гаража.

— Я сказал: одну канистру. И ты получишь всего одну канистру, — сказал без тени улыбки Роджер. — Я пройду и прослежу, чтобы все было в ажуре… Знаешь, а не лучше ли и мне поехать с тобой?

Снова зазвонил телефон. Роджер отдал без звука Марку ключи, сам вернулся назад к аппарату. Детектив-сержант Слоун считал, Роджеру будет интересно знать, что ему звонил старший инспектор Лэмпард из Гилдфорда и спрашивал у него номер домашнего телефона Веста. Роджер поблагодарил, опустился на стул и погладил котенка.

Ему по-прежнему очень хотелось отправиться вместе с Марком, но, с другой стороны, было разумнее поручить это дело Марку и Моргану. Он не питал никаких иллюзий: Марк будет считаться с законом в своем понимании, игнорируя его нюансы тогда, когда они будут ему мешать.

Марк отсутствовал минут десять. Телефон не звонил. Наконец Лессинг вернулся. От него пахло бензином, одна щека была в мазуте.

— Ну, ты едешь?

— Через несколько минут должен подъехать Лэмпард. Наверное, в связи с Мак-Фолленом. Доброй охоты, Марк!

Марк улыбнулся медленно и понимающе:

— Спасибо!

И вышел из помещения.

Когда его шаги замолкли, Роджер стал сразу же терзаться сомнениями и беспокойством. Авария с Джанет, проявление насилия во всем, сгущающаяся таинственность, все это смешалось у него в голове. Ему хотелось сделать десятки разных вещей, но как полицейский он почти ничего не мог. Марк, например, может прижать Харрингтона и даже Поттера, а если он попробует, сразу же начнутся вопли о партизанских действиях Ярда… И потом, кто дал ему право считать, что он справится лучше Марка?

Однако поручение было опасным…

У Роджера была какая-то странная позиция «между двух стульев». Если бы полиция предприняла все те официальные шаги, которые были в их возможностях, это могло бы ровным счетом ничего не дать. В лучшем случае на время напугало бы преступников, но только на время. Занимаясь расследованием почти в одиночку, разве что с помощью Пепа Моргана, Марк сильно рисковал… Правда, Марк сам этого хотел. И Чартворд на этот раз понимал, насколько ценна его помощь для полиции. И все же это нисколько не снижало величину опасности для Марка. Естественно, Роджер хотел бы быть на его месте или хотя бы рядом.

Лэмпард приехал около полуночи. Он действительно хотел рассказать про «несчастный случай» с Мак-Фолленом. Осмотр машины дал основание заподозрить что-то неладное с тормозной системой «Роллс-ройса». Но все это было весьма туманно и проблематично. Лэмпарда интересовало, считает ли Роджер разумным установить наблюдение за домом мистера Трэнсома.

Во всяком случае он таким образом мог помочь Марку.

— В данный момент я не вижу, зачем, — задумчиво ответил Роджер. — Лессинг мне говорил об этом. Как я понял, машина Мак-Фоллена стояла возле Ю-Хауса совсем недолго, так что вряд ли там успели что-то сделать с ее тормозами. Видимо, это устроили до того, как мистер Мак-Фоллен отправился в поездку.

Роджер не стал спрашивать, почему Лэмпард советуется с ним, но подозревал, что в вопросе гилдфордского офицера содержится какая-то ловушка.

— Лессинг там, да? Он лучше? — сухо осведомился Лэмпард.

— Гораздо.

— Олл-райт… — Лэмпард снова стал необычайно энергичным. — Сегодня вечером я не стану ничего предпринимать.

Уже через некоторое время Роджер принялся разговаривать с котенком, который слушал его, забавно склонив голову на бок.

— Предатель, Лэмпард башковитый мужик. Был ли Марк у Трэнсома, вот что его интересовало. Думает ли он тоже, что Марк сумеет выяснить нечто такое, что нам не по зубам? Или же он намеревается так окружить дом, что если Марк выкинет что-то такое, что не полагается делать, …нет, Лэмпард нам не подложит такую свинью, верно?

Котенок принялся с остервенением мыть себе лапки и за ушками.

— Бывают моменты, когда я нахожу разумным совет Марка покончить с полицией и заняться частным сыском. Тогда бы я был гораздо свободнее в своих действиях. Но с другой стороны…

Он лег спать в первом часу, а в половине восьмого проснулся без всякого будильника. Несколько минут он лежал в приятном состоянии между дремой и явью, потом сообразил, что он один, и подумал, проснулась ли уже Джанет. Нужно позвонить и узнать, когда она будет дома. Хорошо бы в это время освободиться. Или вообще съездить за ней. От Марка тоже никаких новостей. Он позвонил к Марку на квартиру, номер оказался занят. Значит, Марк скоро позвонит сам.

Он умылся, побрился, приготовил брекфас, использовав также и долю бекона Джанет, поел, а от Марка все не было ни слуху, ни духу. Чем он мог заниматься эти девять часов? Роджер почувствовал раздражение. Он позвонил в госпиталь, выяснил, что Джанет не выпишут раньше трех часов, она провела спокойную ночь и состояние у нее вполне удовлетворительное. После этого он снова попробовал позвонить Марку, но ему сказали, что номер не отвечает. Он подождал минут двадцать. Нет, ему нужно было ехать в Ярд.

Когда он вошел в свой кабинет, там находился один Эдди Дэй, как всегда занятый разглядыванием каких-то банковских билетов, которые любому человеку показались бы настоящими. Он принялся пространно объяснять, каким образом он установил подделку. Роджер его практически не слушал: он был как на иголках, ибо от Марка все еще не было вестей. Но он проявлял вежливый интерес, зная чисто ребяческое удовольствие, которое доставляли Эдди похвалы.

В половине первого вошел полицейский в униформе. Он сказал, что явилась мисс Гариэлль Трэнсом, она просит позволения пропустить ее к старшему инспектору Весту.

Глава 11 ВСТРЕЧА В Ю-ХАУСЕ

Тем временем Марк Лессинг был совсем не в восторге от своей ночной поездки в Ю-Хаус.

Никто, кроме глупца, не мог рассчитывать попасть туда вовремя для того, чтобы застать в нем трех директоров «Мечты». А еще больший глупец мог вообразить, что он сумеет что-то сделать, даже если застанет их на месте. Никто, кроме дурня…

Машина, мчащаяся навстречу ему без огней, чуть не врезалась в него. Он лихорадочно включил свои фары. Они давали неяркий свет, но все же позволяли ему держать приличную скорость.

Он думал о своем положении в Министерстве информации. Трижды он пытался уйти в отставку, но ему каждый раз говорили, что он выполняет исключительно важную для военного времени работу. У администрации были странные идеи о «значительности» заданий. В настоящее время ему дали четырехдневный «отгул», но послезавтра он обязан был явиться в контору и отдежурить четыре дня подряд.

— Подам-ка я заявление на отпуск, — решил он наконец, — у меня не было настоящего отдыха с Рождества.

Он добрался подъездной дорогой к Ю-Хаусу в час ночи, поздравив себя с тем, что потратил на дорогу немногим более 65 минут. Однако он совершенно не сомневался, что явился слишком поздно, Морган давно убрался восвояси, а если и нет, то клянет его на все корки. Вряд ли можно было его за это винить, потому что…

— Это вы, мистер Лессинг?

Несмотря на то, что свет фар был исключительно слаб, у Моргана блестели зубы. Нужно было лишь небольшое воображение, чтобы представить его сверкающие, начищенные ботинки. Голос у него не был ни ворчливым, ни возмущенным, ни раздраженным, но в нем чувствовался намек на возбуждение и напряженность.

Марк поспешно опустил окно.

— Да, Пеп? Ну, как дела?

— Они все еще здесь, никто не выходил. Но я выскажу три предположения в отношении пришедших. Нет, лучше вы!

— Поттер, — вздохнул Марк.

— Верно, Поттер. Он приехал как раз после того, как я вам позвонил. Счастье, что он не столкнулся со мной, когда я пошел в деревню к автомату. Поттер, — шепотом повторил Морган, — Трэнсом, Виддисон и Хотебай. Любопытная встреча, как вы считаете, мистер Лессинг?

— Не сомневаюсь, что вы много тут передумали об этом сборище, Пеп! Да, это любопытно. Вы знаете, в какой они находятся комнате?

— Наверху. Угловая с правой стороны. Я не думаю, что наверху есть кто-то еще, помимо этой четверки. До полуночи на кухне горел свет, я видел это через замочную скважину. Сейчас его нет.

— Прекрасно, — сказал Марк. — Хотел бы я знать, о чем они совещаются, а вы?

— Можете не сомневаться. Но вы меня знаете, мистер Лессинг. Я не могу преступать закон. Зато я с удовольствием поболтаюсь вокруг и предупрежу вас свистом, если возникнет опасность. Я вижу, мистер Вест не приехал с вами.

— Да, не приехал. Что собою представляет парадная дверь?

Мистер Морган назвал ее «крепким орешком» и добавил, что все окна нижнего этажа заперты, хотя кое в каких можно отодвинуть в сторону задвижки. Окна были старинного фасона, поднимающиеся на кордовых шнурах. Все несчастье в том, что они наверняка скрипят.

— Лучше я попробую справиться с дверью, — решил Марк.

Он надел перчатки и принялся за дело… Одно время он специально практиковался у бывшего взломщика и мог бы быть достойным соперником Чарли Клею и Эйбу Фентону.

— Получается? — спросил Морган.

— Да.

Марк с великими предосторожностями приоткрыл дверь, показалась слабая полоса света.

— Так я вас прикрываю, — сказал Морган, — в случае тревоги — один длинный свист.

Он быстро пошел назад по дорожке к воротам. Его машина стояла где-то на порядочном расстоянии, и Марк знал, что если Моргана и засечет полиция, то он присягнет, что вел только наружное наблюдение за домом для клиента, которого он не может назвать.

К великому облегчению для Марка, пол в холле был застлан огромным ковром, на лестнице и площадках несомненно тоже будут дорожки. Слабый свет исходил не от электролюстры, висящей под потолком, а от малюсенькой керосиновой лампочки, стоящей на столе, где лежало несколько журналов. Это был скорее не холл, а комната отдыха, протянувшаяся вглубь дома, обставленная креслами и диванами. Большую часть одной стены занимал огромный камин, по обе стороны которого стояло полное рыцарское вооружение, дополненное широким мечом. Над ними висели какие-то темные картины. Панели темного дуба казались тяжеловатыми, но монументальными.

По капризу архитектора, лестница начиналась в левом углу зала, вела сначала на площадку, затем на галерею. Посмотрев наверх, Марк увидел черный купол потолка, больше похожий на церковную крышу, чем на потолок холла в частном доме.

Трэнсом любил стильные вещи.

Марк поднялся наверх.

В тишине слышалось какое-то бормотание, где-то разговаривали. Сердце у него бешено забилось, когда он заметил серебристую полоску света, вырывающегося из-под двери с правой стороны галереи, которая тоже была застлана ковром.

Он быстро приблизился к ней, воспользовавшись тем, что голоса зазвучали громче.

Говорил Поттер.

Слова можно было разобрать:

— Очень сожалею, джентльмены, но я постарался сделать это предложение практическим. Однако столкнулся с непреодолимыми трудностями. Уверен, что вы согласитесь, — сардонические нотки в его голосе, наверное, заставили многих содрогнуться, — что я дал вам полную возможность высказать свои точки зрения.

Кто-то заметил:

— Это не похоже на вас, Поттер.

— Неужели, мистер Виддисон? Уверяю вас, это я, собственной персоной. Могу ли я чем-то быть вам полезным сегодня?

Кто-то проворчал:

— Я далеко не удовлетворен.

— Возможно, джентльмены, вы сумеете найти себе другого поверенного, более способного, чем я, — сказал Поттер. — До того, как уйти, я считаю своим долгом выразить сочувствие членам правления, понесшим такую тяжелую утрату в лице сэра Энтони Мак-Фоллена. Спокойной ночи.

Марк шагнул в тень.

Шаги, заглушенные ковром, раздались в помещении. Дверь отворилась. Полоска света превратилась в пучок, который неожиданно чуть-чуть не добрался до Марка, которому пришлось отойти еще на три шага назад в тень двери.

Поттер вышел на галерею, — высокая, худая, угловатая тень.

— Я вернусь через минуточку, — сказал еще один человек.

Появился Трэнсом, он шел рядом с Поттером к лестнице. Он закрыл дверь, холл освещался лишь керосиновой лампой, пока Трэнсом не включил фонарик. Ни один из них не произнес ни единого слова, пока они спускались по лестнице.

Марк пошел следом и остановился на первой площадке.

Мягкие, приглушенные шаги, отсутствие слов, все это усугубляло напряжение между Трэнсомом и Поттером. То, что адвокат замыслил какое-то надувательство, Марк не сомневался.

Мужчины достигли холла.

Когда они двинулись ко входной двери, Марк заметил какое-то движение справа, возле камина. Он буквально замер на месте, разглядев, что там стоял человек, одетый в черное, держа какое-то оружие в руке.

— Осторожнее! — закричал Марк.

Человек атаковал, но предупреждение Марка дало возможность Поттеру обернуться, а Трэнсому — прыгнуть вперед. Оба сделали это так быстро, что незнакомец в черной одежде нанес совершенно безвредный удар по воздуху. Он вложил в него столько силы, что вынужден был переступить на несколько шагов вперед, чуть ли не касаясь головой пола. Поттер отшатнулся в сторону, чтобы он не налетел на него. Трэнсом замер как человек в трансе.

Наступила мгновенная тишина.

Марк побежал вниз по лестнице, и тут он увидел, как нападающий пришел в себя, обернулся, готовясь снова ударить Поттера.

Сейчас уже не было сомнения, которого из двоих он намеревался искалечить, но Поттер, двигаясь с поразительной ловкостью, отбросил в сторону протянутые к нему руки противника. Видимо, в ударе Поттера заключалось куда больше силы, чем казалось, потому что человек в черном, шатаясь, отлетел в сторону. Повернувшись, он снова направил свое оружие в голову Поттера.

Удар оказался скользящим.

Теперь уже вперед прыгнул Трэнсом, но он не привык быстро двигаться, и противник нанес ему чувствительный улар в живот, от которого тот согнулся пополам и охнул. Эхо гулко повторило этот звук под куполом крыши.

В руке черного появился пистолет.

Он показался Марку синевато-серым… Желтая вспышка и торопливый грохот выстрела. Тут отворилась дверь наверху, по лестнице бежали вниз Виддисон и Хотебай. Под их тяжестью забряцали рыцарские доспехи, задрожали ступени.

Пуля не попала в Поттера, она вонзилась в деревянную панель выше его головы. Поттер бросился к какому-то деревянному предмету недалеко от входа. Черный человек снова поднял пистолет, но тут его настиг Марк. У него не было времени отбрасывать в сторону руку стрелявшего, он просто обрушился на него своим весом и сбил с ног. Вторая пуля расщепила перила. Стрелявший поднялся на ноги, но пистолет он выронил при падении, а Поттера не было видно.

Человек круто повернулся и побежал в дальний конец холла. Марк пустился в погоню, отстав от него всего на десяток футов. Дальняя дверь распахнулась, впустив в холл холодный ночной воздух. На секунду фигура беглеца показалась расплывчатой тенью на фоне звездного неба, потом дверь захлопнулась.

Марк, Хотебай и Виддисон почти одновременно добежали до выхода. Хотебай закричал:

— Дайте мне до него добраться.

Он оттеснил Марка в сторону и побежал первым. Два раза он выстрелил из пистолета, подобранного в холле. Выстрелы лишь осветили несколько ярдов воздуха и земли. Беглеца нигде не было видно.

Марк пытался обогнать Хотебая, загородившего ему дорогу. Он догадывался, что человек в черном побежал к фасаду здания, и повернул в том направлении. Когда Марк достиг подъездной дороги, светлый столб прожектора залил призрачным блеском небо, Хотебай и Виддисон придвинулись поближе. Вдоль дороги в траве и в кустах слышалось какое-то движение.

Марк сердито сказал:

— Если вы намерены идти дальше, не сходите с газона.

Сам он пошел по травянистой кромке дороги. Впереди различался еле слышный хруст, и он решил, что его добыча устремилась к шоссе. Там могла стоять машина или же человек рассчитывал удрать пешком.

Морган сумеет помочь.

Моргана не было видно, но когда Марк добрался до ворот, свет фар «Лагонды» залил дорогу. В их свете Марк заметил, как Морган поспешил скрыться в тени. Видна также была и фигура явно растерявшегося человека в черном.

Он был уже почти рядом с мотоциклом.

Незнакомец, согнувшись чуть ли не до земли, пробирался к нему, однако теперь его положение ухудшилось: Марк наступал с одной стороны, Морган — с другой. Человек все же добежал до мотоцикла и начал лихорадочно нажимать на стартер. Послышались глухие выхлопы, не более того. Они видели, с каким отчаянием он пытается оживить своего непослушного коня, но в ответ получает только сердитое ворчание. Они оба находились всего в нескольких ярдах от беглеца, когда мотор заработал.

Марк был ближе.

Он понимал, что черному необходимо повернуть мотоцикл на 120 градусов и направить его прямо на него, на Марка, чтобы как-то выскочить из колодца. Марк предусмотрительно метнулся к обочине, с силой выбросив вперед руку. Он дотронулся до плеча мотоциклиста, машина круто врезалась в зеленую изгородь.

Все это было прекрасно видно при свете фар «Лагонды».

Мотоциклист соскочил с машины, чтобы она не увлекла его за собой, но при этом зацепился курткой за ручку руля и упал.

И тут где-то совсем рядом прозвучал выстрел.

Винтовочный выстрел, подумал Марк. Он был ясный и деловитый, не такой тяжеловесный, как пистолетный, и слишком громкий для револьвера. Он повторился дважды. После второго мотоциклист охнул и тяжело завалился на спину. Возможно, это было воображение, но Марку показалось, что он заметил темное пятно у него на лбу.

Морган добежал до мотоциклиста:

— Что это было?

— Прочь в кусты! Не забывайте про себя! — крикнул ему Марк.

Снайперу они все были прекрасно видны на освещенной дороге, а изгородь бросала густую тень на асфальт в том месте, где она нависла над ним. Больше выстрелов не было. Снайпер исчез. Возле ворот столпились Хотебай, Виддисон и Трэнсом.

— Вы что, онемели от страха? — накинулся на них Марк. — Вы его видели?

Хотебай ответил:

— Мы никого не видели и хотим с вами поговорить.

— Один человек умер или умирает, где-то поблизости бродит убийца. Самое время заниматься разговорами! — буркнул Марк.

Глава 12 ТРОЕ ПЛЮС КЛОД

Они сделали все, что могли. Их фонарики вырывали небольшие пространства из темноты, но никакого человека с винтовкой им не удалось обнаружить, хотя на влажном грунте вдоль дороги и виднелись следы, которые должны были пригодиться для полиции. Марка разрывали противоречивые мысли, как поступить далее. Морган, несомненно, не захочет себя обнаруживать. Он выполнил свою роль и теперь стремится остаться в тени. А трое директоров «Мечты» были лицами совершенно неизвестными.

Неожиданно Марк подумал: «А где же Поттер?»

Заговорил Трэнсом в своей высокомерной манере:

— Мистер Лессинг, пора вам объяснить, каким образом вы здесь оказались.

— Еще не время. Где Габриель Поттер?

— А разве его здесь нет? — удивился Хотебай.

Марк с трудом удерживался от брани. Как бы ему хотелось видеть лица вместо бледных расплывчатых пятен, чтобы он имел возможность осмотреть мотоцикл, пойти на поиски Поттера и позвонить в полицию. Лучше бы ему быть на месте в момент появления Лэмпарда. Уж слишком много возникнет разных вопросов.

Он начал в первую очередь заниматься мотоциклистом.

— Среди вас нет ни одного врача?

— Нет, — ответил Виддисон. У него был каркающий голос, внешне это был воистину страшила. Так что темнота для него была спасением.

— Будьте добры, вернитесь в дом и позвоните в полицию, — сказал Марк. — И заставьте Поттера дождаться их приезда.

Он повернулся, не будучи уверенным, послушается ли его хотя бы один из них. Никто не пошевелился. Он был совершенно один. Пришлось идти к мотоциклисту. Ноги у бедняги были придавлены машиной. Он не мог даже пошевелиться.

При свете фонарика Марк убедился, что во лбу у неизвестного имелось отверстие, которое почти не кровоточило.

Лицо было незнакомо.

Откуда-то из мглы донесся голос Моргана:

— Я вам еще нужен, мистер Лессинг?

— Сматывайте удочки, благодарю. Но сначала взгляните-ка на этого парня.

Морган тоже впервые видел убитого. Самое обычное лицо без особых примет. Темный шарф, которым он замотал нижнюю половину лица, сейчас был на шее.

— Бедняга, — вздохнул Морган. — О'кей, я смываюсь, если вы уверены, что я вам больше не нужен.

— Нам нет никакой необходимости обоим лезть в эту кашу… Скажите, что за ботинки у вас на ногах?

— Не беспокойтесь за меня, они не обнаружат мои ботинки по следам. Мне позвонить мистеру Весту?

— Я сам это сделаю.

Когда Морган ушел, Марку показалось холодно, мрачно и одиноко. Его удивило, что никто из обитателей Ю-Хауса не счел необходимым присоединиться к нему. Возможно, они срочно договаривались, как отвечать на неизбежно щекотливые вопросы. Любой из троих, так же, как и Поттер, мог сделать этот выстрел, который убил мотоциклиста. Но вот винтовки он не видел. Конечно, ее мог принести из дома Трэнсом. Но был ли он хорошим стрелком? А Поттер?

Марк потер руки, чтобы они немножко согрелись. В окружающей его зеленой поросли слышались какие-то странные звуки, издали доносился непонятный грохот, как если бы по основной магистрали шли тяжелые машины. По небу то и дело шарили прожектора, но самолетов не было видно.

Неожиданно Марк спросил:

— Ну, а что будет со мной?

Он, было, спрятал свой фонарик, но потом достал его снова, чтобы проверить, в каком положении лежал убитый. Немного поколебавшись, он запустил руку ему во внутренний карман. Там оказался бумажник и два письма. Посветив фонариком, Марк посмотрел на почерк на конвертах. Оба письма были адресованы:

«Дейвид Андерсон, эскв.

К° Харрингтон, лмтд

Дин Парк-Роуд, Кингстон-он-Темс,

Суррей».

Марк повторил адрес два или три раза.

Глубоко вздохнув, как это делают перед прыжком в воду, он открыл конверты. Письма оказались от одной и той же женщины, подписывающейся: «твоя любящая сестра Кора», и содержали всякие пустяки. Засунув конверты обратно (довольно неуклюже, потому что Марк действовал в перчатках), он занялся осмотром бумажника. В нем находилось удостоверение личности с фотографией на имя Дейвида Андерсона, служащего проектного отдела компании Харрингтона, пропуск на фабрику в любое время суток. Марк долго смотрел на карточку, дабы убедиться, что на ней был изображен ее владелец.

Закончив осмотр, Марк выпрямился и закурил.

Служащий Харрингтона… Трудно поверить, что его присутствие в этом доме не имеет никакого отношения к хозяину… Нет, думал Марк, есть пределы всяческим совпадениям. Ему страшно хотелось повидаться с Харрингтоном до того, как это сделает полиция. Это будет непросто, потому что полицейские не станут терять времени, как только опознают Андерсона.

Марк нахмурился.

В конце концов, если только документы парня не будут обнаружены немедленно (а ведь он мог их нечаянно выронить?), то процесс опознания здорово замедлится…

Марк достал их из кармана, отнес на другую сторону дороги и бросил в канаву. Их найдут при тщательном осмотре места происшествия, скорее всего, уже после того, как рассветет.

Ему стало легче. Как хорошо, что Роджер не поехал вместе с ним. Впрочем, как раз из-за этого он и не поехал: ему бы пришлось действовать официально.

Марк не знал, сколько времени ему пришлось дожидаться приезда полиции. Часа три, самое малое. Лэмпарда среди них не было, и это обрадовало Марка, потому что он понимал — своей холодностью старший инспектор прикрывает свое недоверие к сыщику-любителю.

Полиция сразу же занялась трупом.

— Сколько людей знает про это? — спросил Вейд.

— Насколько мне известно, еще четверо, — ответил Марк. — Кто вам позвонил?

— Мистер Трэнсом.

По голосу Вейда было слышно, что это имя в его глазах имело большой вес.

— Это ваша машина стоит там?

Фары его собственной машины освещали «Лагонду».

— Да.

Впервые Марк разрешил себе задуматься о собственных затруднениях. Ничего хорошего в них не было. Как он должен был объяснить свое присутствие в доме и то, что машина была оставлена довольно далеко?

Его мозг лихорадочно работал, пока они шагали с Вейдом к Ю-Хаусу.

Дверь была открыта, в холле сидела служанка в халате, которой было поручено встретить полицию. Трэнсом с друзьями находились в кабинете. Не будет ли инспектор столь любезен подняться наверх?

Вейд ничем не проявил своего нежелания, чтобы Марк прошел с ним.

Кабинет оказался именно таким, какой здесь следовало ожидать. На нем лежала печать богатства, даже роскоши. На столике перед ярко пылавшим камином стоял смеситель и три бокала. Трэнсом, Виддисон и Хотебай выпивали. Поттер, сидевший поодаль, не принимал участия в их веселье.

Трэнсом поднялся, остальные лишь сделали вид, что они это делают.

— Не беспокойтесь, джентльмены, прошу вас, — сказал Вейд.

Поттер знаком пригласил Марка присоединиться к ним. Марк повиновался. Поттер демонстративно положил руки на полированные ручки кресла. Вейд разговаривал с Трэнсомом, задавая ему какие-то пустяковые вопросы, которые страшно раздражали Марка, но он все же сумел незаметно взять клочок бумаги, который Поттер прикрывал рукой.

Заметил ли Вейд этот маневр?

Марк поразился, когда Трэнсом сказал:

— Мистер Лессинг оказал всем неоценимую услугу, инспектор. Я просто не знаю, что бы мы делали без него. Счастье, что он заехал. Что в отношении выпить?

Он наклонился вперед, потянувшись за виски.

— Мне не надо, благодарю, — отказался Вейд.

— Спасибо, — сказал Марк.

Он стоял близко у огня, пожирая глазами Поттера. Тот едва заметно кивнул головой. Видимо, у Поттера были весьма веские основания помочь Марку выпутаться.

Вопросы и ответы. Трэнсом, Виддисон и Хотебай встретились, чтобы обсудить кое-какие юридические вопросы с Поттером. Лессинг заехал к Трэнсому — для чего, никто не уточнил, — и остался по приглашению хозяина. Они толковали о смерти мистера Мак-Фоллена. Такая печальная история! Это вторая смерть — Трэнсом просто не знал, что и говорить. Он отказывался понимать случившееся. Он проводил Поттера вниз и…

С этого момента история Марка была настоящей. Он рассказал и о Моргане, но не называя имени. Объявил, что не знает убитого и даже не может его толком описать. Вейд казался удовлетворенным. Возможно, излишне удовлетворенным. Марку почувствовалась за всем этим властная рука Лэмпарда. Он ясно представлял себе, как Лэмпард инструктировал своего инспектора обращаться с директорами «Мечты» осторожно, не выказывать особой подозрительности.

— Выходит, что жертвой должен был быть мистер Поттер, — сказал Вейд. — Мистер Поттер, а вы не представляете, кто это мог быть?

— Я заинтригован не менее мистера Трэнсома, — ответил Поттер. — Но… — тут он пожал своими узкими плечами, — и у меня есть враги. У кого их нет? Думаю, что вы об этом осведомлены.

Вейд был шокирован. Нет, он ничего об этом не знает. Надеется, что он не доставит лишних хлопот, но мистеру Трэнсому необходимо написать кратенькое заявление, которое они все подпишут. Личность убитого будет установлена как можно скорее, полиция сообщит им все, что положено. Мистер Трэнсом поймет, что при данных обстоятельствах он обязан оставить своих людей. Например, винтовку могли выбросить в кусты, а это ценная улика. Более того: преступник может за чем-то возвратиться.

Он был сама деликатность, но и только.

Трэнсом не стал возражать. Он горел желанием всячески помочь полиции, являя собой пример добропорядочности и понимания своего гражданского долга, которые не портила даже помпезность Трэнсома.

Затем Трэнсом выразил надежду, что Поттер и Марк останутся у него ночевать, потому что уже так поздно.

Марк удивился, когда Поттер изъявил согласие.

Сам Марк отказался, и Вейд его отпустил. Он пожал всем руки и вышел из дома, чувствуя, что полученная им от Поттера записка буквально жжет ему карман. Он не пытался ее прочитать, даже усевшись в машину. Он поехал к Гилдфорду, немного снизив скорость, когда увидел группу полицейских, столпившихся вокруг тела Андерсона.

Они действовали точно так же, как раньше возле Эйба Фентона.

После этого Марк прибавил скорости. Не доехав до Гилдфорда, он уже убедился, что за ним следят. Причем не знал, кто организовал преследование, Вейд или Поттер.

Он только понимал, что ему надо оторваться от этою «хвоста».

Водитель преследовавшей машины ориентировался на свет фар «Лагонды», сам же ограничился лишь боковыми огнями. В зеркальце виднелись только два радужных пятнышка, на основании которых даже было трудно определить, насколько далеко позади находится этот автомобиль. Марк считал, футах в 50–60. Он увеличил скорость, но и вторая машина повторила его маневр. Тогда он, наоборот, замедлил. И тут же снизил скорость его преследователь.

— Это исключает случайность, — громко, покачав головой, заявил Марк. — Если бы они намеревались покончить со мной, то это бы уже было сделано. Хотелось бы мне хотя бы мельком увидеть этих типов.

Сначала ему пришло в голову остановиться и попросить у второго водителя помощи, в которой он не нуждался. Эта мысль показалась особенно удачной, когда они миновали Гобхэм. Он резко затормозил и выскочил на дорогу, показывая поднятой рукой, что просит водителя нажать на тормоза.

За стеклом мелькнули чьи-то неясные черты, но Марк тут же включил фонарик и к своей великой радости узнал Лэмпарда.

— Ну будь я неладен! — закричал он. — Вы едете в город в такой поздний час?

Лэмпард мигал от яркого света и даже попросил Марка убрать фонарь. Он был необычайно любезен. Он едет в город, да, но не может ли он чем-то помочь мистеру Лессингу? Он так благодарен тому за яркие фары, его собственные дают скверный свет.

Марк улыбался:

— Какая жалость… Знаете, ведь я вообразил, что меня кто-то преследует, и остановился выяснить, в чем дело. Вот и все.

— Может быть, вы оставите где-нибудь свою машину, мистер Лессинг. Тогда мы сможем обменяться мнениями.

— Поверьте, я бы этого очень хотел. Но мне необходимо добраться домой и немножко поспать. Несмотря на усиленную дозу вчера, сегодня у меня глаза слипаются от усталости.

Он поднял руку, возвратился к «Лагонде», сначала двинулся с места медленно, постепенно набирая скорость. У него еще был в баке бензин, значит, можно было поводить за нос Лэмпарда.

Марк прямиком отправился в Челси и со страшным шумом поставил на место машину. Лэмпард миновал дорогу, после чего, как надеялся Марк, поехал по своим делам.

Войдя в квартиру, Марк прочитал записку Поттера. Это была вежливая просьба встретиться с ним на следующий день. Он отложил ее в сторону. Ему не хотелось снова выходить. И тут он придумал. Три раза он позвонил домой к Харрингтону, и все безрезультатно. Потом, по какому-то наитию, позвонил по его служебному телефону.

Мужской голос ответил:

— Харрингтон слушает.

— Алло, но ведь это не сам Харрингтон?

— Нет, его оператор. Мистер Харрингтон в данный момент находится на заводе, но к телефону подойти не может: он до утра будет работать на прерывателе. Что ему передать?

— Я еще раз позвоню, — сказал Марк.

Раз Харрингтон находился на заводе, то опасность для него уменьшалась, Марк отказался от мысли поехать в Кингстон. Он поставил будильник на 9 часов, решив, что не стоит звонить Роджеру среди ночи. Так или иначе, Лэмпард все равно сообщит в Ярд о новом убийстве.

Но Марка разбудил вовсе не будильник, а телефон. Глаза у него слипались, но он увидел, что стрелки часов уже показывали половину восьмого, и потянулся за трубкой.

— Алло, — сказал он без всякого энтузиазма.

— Доброе утро, — раздался голос Габриеля Поттера.

— Вы же не имели в виду семь часов утра, а? — сердито спросил Марк.

— Нет. Но я хотел убедиться, что вы не приходили.

Поттер повесил трубку, ничего не добавив. Марк с недоумением пожал плечами. После того как он умылся и побрился, он позвонил Роджеру, но ему сказали, что номер занят. Откуда ему было знать, что Роджер просто пытается дозвониться до него?! Он положил трубку и в тот же момент телефон неистово зазвонил.

— Мистер Лессинг?

Это был Пеп Морган, голос которого звучал слегка возбужденно:

— Послушайтесь совета, немедленно поезжайте к Харрингтону.

Морган дал отбой.

Через полчаса Марк нажимал на звонок в квартире Харрингтона. На улице моросил неприятный дождь, на циновке виднелись пятна грязи и чего-то, похожего на нефть. Либо возвратился Харрингтон, либо в квартире кто-то успел побывать.

После некоторой паузы Харрингтон отворил дверь. В руках у него было полотенце.

— Доброе утро, — сказал Марк. — Рад, что вы поднимаетесь с солнышком. Не могли бы вы мне уделить несколько минут?

— Зачем? Я как раз собираюсь ложиться: работал всю ночь…

— Странное совпадение, я тоже сегодня ночью бодрствовал. Мне думается, вы не пожалеете, если потратите на меня минут десять.

Он прошел в почти пустой тесный холл, в то время как Харрингтон с явной неохотой распахнул ногой дверь в большое помещение, служившее одновременно приемной и столовой.

— Сейчас приду, — пообещал Харрингтон.

Марк с интересом осмотрел комнату, которая, по мнению Роджера, должна была ему понравиться. Его глаза широко раскрылись, когда он увидел Ливи, Лоренса, вазы на камине; но когда его взгляд остановился на трех масках, губы сами собой приготовились свистнуть.

Он разглядывал одну из них, когда в комнату вошел Харрингтон.

Марк в восторге закричал:

— Ведь это работа ле Флера, да?

— Да, а это Харрингтон собственной персоной. Так чего же вы хотите?

Он был агрессивен, но не так зол, как в тот раз, когда к нему явился Роджер.

Марк отвел глаза от масок.

— Сыграть с вами в теннис, — усмехнулся Марк. — Что вы ершитесь, Харрингтон, я же не полиция!

— Вы из этих языкатых проныр, которым до всего есть дело. У меня совершенно нет времени разводить с вами пустые разговоры. Если вы явились сообщить мне, что вы не полицейский, то до свидания!

— Есть еще кое-что. Роджер Вест рассказал мне, что произошло накануне вечером и кто был вместе с вами… Меня совершенно не интересуют ваши личные дела. Веста тоже. Я бы советовал обратить на нас больше внимания. Вы сейчас рискуете набить себе таких шишек, каких у вас доселе не бывало. Если вы и дальше будете вести себя, как разъяренный бык, и на всех бросаться без разбору, вряд ли у полиции улучшится о вас мнение. По-моему, вы не отдаете себе отчета в своих поступках.

Он дружелюбно протянул портсигар.

Харрингтон оттолкнул его руку в сторону.

— Если полиция все еще ломает голову над тем, что наговорила эта неповоротливая дура, бог им в помощь. Помимо этого, насколько я помню, не было сказано или сделано ничего такого, что имело бы ко мне отношение. Просто мне не повезло, я родился кузеном Клода Прендергаста.

— Трудно сказать, кому повезло, а кому нет… Кто-то убил троих Прендергастов и покушался на жизнь Клода. Если он умрет, вы останетесь единственным наследником.

— Вы что, хотите, чтобы я купил Клоду спасательный пояс? Да?

Марк улыбнулся:

— Не совсем это, он еще не умирает. За ним установлено тщательное наблюдение. Но есть куда более глубокие колодцы. Пока вы не заслужили высокой похвалы ни в чьих глазах. Вчера вечером был убит еще один директор «Мечты» и вчера же один человек пытался расправиться с Габриелем Поттером. Я терпеть не могу Поттера, но не считаю правильным, если кто-то задумал положить конец его грязной деятельности, пристукнув его. Это противозаконно, и пусть на его душе десятки преступлений, правда, недоказанных, но все же человек, решившийся на такой поступок, заслуживает самого строгого наказания.

Харрингтон с совершенно каменным выражением лица разглядывал Марка.

— Почему вы мне читаете эту мораль?

— Вы не знаете?

— Ради бога. Я слишком устал, чтобы следить за вашими словесными упражнениями… Нет, я не знаю.

— Имя Дейвид Андерсон вам что-то говорит?

Он видел, как вздрогнул Харрингтон, и подумал, что выиграл одно очко в свою пользу. Но вскоре его взяло сомнение. Имя, вне всякого сомнения, Харрингтону было знакомо, однако в его голосе было больше удивления, чем беспокойства, когда он сказал:

— Если он появится около меня в ближайшие сутки, я его вышвырну с работы, и наплевать мне на то, что скажет профсоюз! Этот хам вчера должен был дежурить ночью, но не соизволил явиться. Тримминговый станок вышел из строя, и я до утра провозился с его наладкой. Если бы у него была хотя бы капля совести, он никогда бы не оставил его в таком состоянии. Остановка работы всего цеха была неизбежна…

Харрингтон перевел дыхание, затем продолжил высказывать свое мнение о Дейвиде Андерсоне. Этот человек оставался на работе исключительно благодаря своей технической грамотности и чего-то еще, что было не совсем ясно.

У Харрингтона просто от злости пропадали слова. Наблюдая за ним, Марк испытывал чувство симпатии к этому неуравновешенному великану. Андерсон подводил его вот уже который раз. И хотя все это не было облечено в столь высокие фразы, но в гневной речи Харрингтона проскользнула красной нитью следующая мысль: в столь тяжелый для нее час страна поручила человеку ответственный участок работы, кто же дает ему право лодырничать и халтурить?

Харрингтон неожиданно подмигнул почти по-мальчишески.

— По непонятной причине мне стало легче. Но это вовсе не основание для того, чтобы вы скалили зубы, как мартышка. Мне придется запереть под замок этих ле Флеров, вам нельзя доверять… Кстати, какое отношение к вам имеет Андерсон?

— Это тот самый человек, который покушался на Поттера, — с приятной улыбкой ответил Лессинг.

— Что???

Марк провел рукой по волосам и сказал:

— Я понимаю, Харрингтон, что вы либо умница, либо настолько изобретательны, что я не могу в вас разобраться. Вы же меня слышали: Андерсон пытался не то убить, не то искалечить Поттера.

Он увидел по глазам Харрингтона, что тот ему не верит. В них отразилось что-то еще — ужас ли, страх, отупение… Хотя, конечно, Харрингтон просто устал.

— Я этому не верю! — категорически заявил Харрингтон.

— Вас убедит полиция, причем я говорю не о Роджере Весте. Андерсон чуть не ускользнул. У него есть мотоцикл?

— Да.

— Он добежал до него. Я его остановил, но тут у кого-то хватило ума его пристрелить. Умер. Для него — легкий конец, но сразу же возникла куча вопросов. Понимаете, он напал на Поттера в доме Трэнсома. И возле этого же дома вчера вечером был убит Мак-Фоллен. Естественно, сейчас самого Трэнсома будут проверять вдоль и поперек, а связи Трэнсома и Андерсона с вами придают делу особую остроту. Вы понимаете?

Харрингтон тяжело опустился на стул.

— Это самая невероятная история, которую мне доводилось слышать, — сказал он. — Я все еще склонен ей не верить.

Он и правда не был вполне убежден. Протянув вперед руку, он попросил:

— Дайте мне сигарету. Спасибо. Поверьте, я ничего про это не знал. И никак не могу осмыслить, не улавливаю связи. Андерсон не имел ко мне никакого отношения помимо работы, он даже не был в числе моих друзей. Уж если быть откровенным, он внушал мне чувство гадливости. На него нельзя было положиться, он лгал, изворачивался, лишь бы выклянчить лишний выходной, грозил уйти с работы, когда я начинал его прижимать. Но в своем деле он был таким мастером, что я на многое смотрел сквозь пальцы.

— А что это было за дело?

Харрингтон нахмурился:

— Не думаю, что это ваша забота и что это имеет принципиальное значение. Он был специалистом по машинам, с одной стороны, и химиком по каучуку, с другой. Именно в таком работнике я и нуждался…

Харрингтон слишком сильно затянулся и закашлялся:

— Мне не так-то легко будет найти замену.

Марк вздохнул:

— Хотел бы я знать немного больше. Скажите, химики по каучуку — такая редкость?

— Если они наделены такой изобретательностью и сообразительностью, как он, то да. Вы можете спрашивать меня сколько угодно, но его работа остается моим секретом.

— Отчего вы столь таинственны?

— Прежде всего потому, что я дал подписку о неразглашении служебных секретов. Во-вторых, потому, что это мой бизнес. Но все равно я не вижу, какое к этому имеют отношение Трэнсом и Андерсон.

— Вы хорошо их знаете?

— По слухам только, но с семьями я не встречался. Они бы меня не одобрили…

Поднявшись с места, он сказал:

— Значит, мне следует ждать вопросов полиции об Андерсоне, не так ли? Он напал на Поттера и… нет, это бессмыслица! Понимаете, мне даже не верится, что Андерсон способен на нечто подобное.

В его глазах виднелся неприкрытый страх. Не обязательно личный страх, но, вероятно, он опасался чего-то такого, что он мог предвидеть и что будет ужасным и чего он не может избежать.

Марк обо всем этом подумал, пока Харрингтон смотрел мимо него какими-то «далекими» глазами.

Харрингтон резко спросил:

— Полиция знает, что вы здесь?

— Нет.

— Даже Вест?

— Даже Вест. Мне лично хотелось посмотреть, как вы все это воспримете.

Харрингтон пожал плечами.

— Благодарю за то, что вы пришли… По-видимому, эгоистично предполагать, что вы хотели меня предупредить. Я в этом не нуждался. Но все равно спасибо. Я не имею понятия, почему Андерсон имел зло против Поттера. Все, что я знал про Андерсона, я вам рассказал. Нужно только прибавить, за последнее время у него завелись деньги. Я-то решил, что он удачно ставил на победителей. Большой любитель держать пари. А теперь, если вы не возражаете, я хочу немного отдохнуть. Сейчас я в таком состоянии, что не пригоден для допроса полиции. Мне не хочется снова показаться хамом. Вчера я излишне погорячился с Вестом. Мне показалось, что он преследует мою невесту.

— Вы же ничем не показали своего желания помочь ему.

— Ничего, он переживет…

С трудом сдерживая зевок, он добавил:

— Извините, но я больше не могу с вами разговаривать.

Марк вышел из квартиры.

Визит нельзя было назвать весьма удачным, но у Марка сложилось впечатление, что Харрингтон что-то скрывает совершенно сознательно. Тайна маленькой фабрики Харрингтона страшно заинтересовала Лессинга, однако медленно возвращаясь в Челси, он с сомнением думал о пословице про нескольких зайцев, за которыми не рекомендуется гоняться одновременно…

Нужно сосредоточить все внимание на Поттере.

Он не сомневался, что именно Поттер уговорил троицу в Ю-Хаусе не протестовать против его появления в доме. Ему казалось, что он знает, почему. Поттеру чудилось, что у Марка имелся какой-то рычаг, который он мог пустить в ход против него. Марк улыбнулся, подумав, для чего Поттер приглашал его сегодня к себе в контору. Он наверняка хотел, чтобы все было шито-крыто.

И все же все мысли Марка были прикованы к Харрингтону и Гариэлль Трэнсом. Они стали для него «пунктиком».

Он заварил себе чаю, нашел печенье и подумал, что же делать дальше.

Он медленно пошел пешком в Ярд к Роджеру, надеясь, что в его кабинете не будет много народу. Уже с порога он заметил голову и плечи девушки в синей форме Королевского аэрофлота, сидевшей в кресле против Роджера. Марк невольно вскрикнул, девушка немедленно повернулась.

Это была Гариэлль Трэнсом.

Глава 13 ОБМЕН МНЕНИЯМИ

Роджер даже не знал, радоваться или печалиться, когда он встал с улыбкой навстречу приятелю. Он выставил из кабинета остальных детективов-инспекторов, причем Эдди Дэй подчинился лишь тогда, когда его отозвали в кабинет суперинтенданта.

— Мисс Трэнсом, это мистер Марк Лессинг, — сказал Роджер. — Марк, сомневаюсь, чтобы ты был знаком с мисс Трэнсом.

— Значит, я очень невезучий, — сказал Марк и получил в награду улыбку. Подчиняясь жесту Роджера, он сел на стул у угла стола.

Роджер продолжал:

— Мистер Лессинг мне помогает при расследовании данного дела, мисс Трэнсом. Надеюсь, вы не возражаете, если он послушает?

— Я пришла сюда вовсе не спорить, — сказала Гариэлль. — Я уже говорила, мне хочется объяснить, почему мистер Харрингтон вчера так расстроился, когда вы пришли. Он…

Марк прикрыл глаза и слушал. Роджер мог сделать необходимые выводы. Не то, чтобы Гариэлль Трэнсом надо было многое сказать — Харрингтон столько работал, работа у него очень ответственная. Он нервничает, потому что за последнее время столько людей им интересуется. Опять-таки, дает себя знать недоверие, которое Харрингтон испытывает ко всем директорам «Мечты», включая ее собственного отца. Она не пыталась объяснить причину такой предубежденности, просто заявила о ней, как о факте.

Марк раскрыл глаза.

Роджер сидел, откинувшись на спинку стула, на лице у него было утомленное выражение.

— Мисс Трэнсом, почему вы пришли сюда?

Гариэлль выпрямилась на стуле и коротко ответила:

— Я хочу узнать, почему вы так интересуетесь Харрингтоном, инспектор?

— Потому что он кузен Клода Прендергаста. Вряд ли мне стоит вам перечислять все злоключения Прендергастов.

— Является ли это ответом на мой вопрос?

— Да. Это наша единственная причина. И мы надеялись, что мистер Харрингтон снабдит нас кое-какой информацией. Если есть информация, которую вы нам можете сообщить, мы вам будем в равной мере благодарны.

— А если нет, то, пожалуйста, уходите? — с улыбкой спросила Гариэлль, но было заметно, что она чувствовала себя не совсем в своей тарелке. Пальцы ее теребили перчатки, лежащие на коленях.

Молчание затягивалось. Ни один мужчина не пытался заполнить паузу. Наконец она заговорила более решительно. Сразу было видно, что она приняла какое-то решение:

— Наверное, вам будет интересно узнать, что мы с мистером Харрингтоном встретились совершенно случайно и подружились задолго до того, как он понял, что я — дочь Артура Трэнсома. Я уже пыталась объяснить причину его вчерашнего дурного настроения, но не уверена, что мне известно все. Ответьте мне на следующий вопрос: как вы считаете, над ним нависла опасность?

Роджер пожал плечами.

— Я не могу сказать ни да, ни нет. Нам нужно учитывать все возможности, а это, несомненно, одна из них. Если вас интересует, располагаю ли я какими-то положительными данными о наличии опасности для мистера Харрингтона, я отвечу «нет».

Он помолчал, но по ее глазам было видно, что слова Роджера ее не успокоили. Он удивился и на всякий случай спросил:

— А вы?

— Нет, — ответила Гариэлль, — но я хотела бы знать, почему он так переживает. Понимаете, он не находит себе места. Вы должны были обратить на это внимание.

— Похоже на то, но на основании короткого разговора трудно составить себе мнение. И давно ли он кажется таким обеспокоенным?

— Месяцев шесть.

— То есть со времени смерти Септимуса, — уточнил Роджер.

— Мне думается, это совпадение слишком уж очевидное, чтобы его не заметить, — сказала Гариэлль. — Да, это было примерно в то время, но я сомневаюсь, что есть какие-то основания полагать о наличии связи между этими вещами. Я имею в виду беспокойство Билла и смерти Прендергастов. Он не интересуется людьми «Мечты». Фактически, он их терпеть не может. — Глубоко вздохнув, она добавила: — У него совершенно определенные взгляды на прибыли и мотивы получения прибылей, и ему кажется, что из табака получают слишком много.

— А вы?

Этот вопрос вырвался у Марка машинально. Он не ждал на него ответа и бросил на Роджера смущенный взгляд.

Гариэлль взглянула ему в лицо.

— Для меня папиросы — самая обычная форма промышленности. Но я тоже не интересуюсь «Мечтой», мистер Лессинг. Мои разногласия с семьей имеют чисто личную подоплеку… Мне пора идти. Я уже отняла у вас уйму времени. Инспектор, могу ли я рассчитывать на вас, что вы сделаете все, чтобы обеспечить безопасность моего жениха?

— Да. Но я хотел бы, чтобы вы сказали мне откровеннее, почему вы боитесь за него?

— Не могу, у меня просто дурные предчувствия. Не смейтесь особенно над женской интуицией. И благодарю вас за ваше многотерпение.

Роджер с Марком вместе проводили ее до дверей. Походка у нее была, как у феи.

Когда она ушла, Марк сказал:

— Вот мое представление о женской красоте! Харрингтон настоящий счастливчик… Интересно, сколько времени они помолвлены и помолвлены ли они вообще?

— Узнаем, — сказал Роджер.

— Надеюсь, ты не собираешься перемывать все грязное белье этой девушки? Долго ли она сидела у тебя до того, как я появился?

— Это-то мы узнаем… — повторил Роджер, отвечая на свои мысли. Потом, спохватившись, сказал: — Ты слышал все, что стоило слышать. Ну, и какое же у тебя впечатление?

— Что я мог понять? Она беспокоится за Харрингтона, не знает, в какой мере он причастен, ей хотелось подчеркнуть, что он не был в хороших отношениях с ее семьей и деятелями «Мечты» в целом, но тут она немного перестаралась. Она пыталась внушить, что его расхождения с «Мечтой» проистекают из альтруистических и моральных соображений, но в действительности там имеется нечто более глубокое. Ну и потом, не считая того, что она хотела направить нас по ложному следу, она солгала по меньшей мере один раз.

— Об их случайной встрече?

— Есть же пределы совпадениям.

— Конечно, сейчас мы не можем ни в чем быть уверенными. Пока меня больше всего интересует, что заставило ее придти ко мне. Ведь не могла же она рассчитывать на то, что я заговорю?

Через окна донесся бой Большого Бена.

— Четверть второго. Пойдем перекусим, и ты сможешь мне рассказать, чем был занят сам.

— Я явился жертвой в главе, повествующей о несчастных случаях, — заявил Роджеру Марк. — Что ты сделал по поводу последнего убийства в Делавар-Виллидж?

— Мистера Мак-Фоллена? Я не слышал ничего нового.

— Нет, не Мак-Фоллена, а неизвестного.

Роджер искоса посмотрел на него.

Марк замер, подняв ногу для очередного шага, потом покачал головой и сказал, что считает такую скрытность Лэмпарда воистину непонятной.

Они вышли в холл, но тут их догнал сержант. В руке у него был запечатанный конверт для Роджера, а по лицу было видно, что он чем-то страшно озабочен.

— Это письмо пришло вам из Гилдфорда, сэр, ранним утром. С нарочным.

— Как рано? — спросил Роджер.

— Около девяти часов.

— Тогда почему я раньше об этом не услышал?

Сержант проглотил слюну:

— Его положили по ошибке в одну из других корзин, сэр, и отправили в дивизион. Ну и только что вернули. Моя вина, сэр. Сегодня за почту отвечаю я.

— Олл-райт, идите!

Роджер с Марком вернулись в кабинет.

Это было длинное и подробное заявление о происшествии близ Ю-Хауса, к которому были приложены показания, подписанные Поттером, Трэнсомом, Виддисоном и Хотебаем. В приписке сообщалось, что Марк подтвердил точность сведений. В конверт была вложена фотография убитого, к Ярду обращались с просьбой помочь установить его личность.

— Этот негодяй сержант! — в сердцах воскликнул Роджер. — Я… но послушай, Марк, что ты знаешь обо всем этом?

— Я смогу тебе кое в чем помочь, и в отношении личности этого парня тебе не стоит беспокоиться. Я уже все выяснил. Еще вчера вечером, но не хотел говорить, чтобы развязать себе руки и первому поговорить с Харрингтоном.

Он рассказал обо всем, тем самым дополнив рапорт Лэмпарда. Роджер прервал его всего раз, спросив:

— Выходит, Харрингтон не в восторге от Андерсона?

— Нет. Но я не уверен, что это нам что-то дает. Не забудь, что Харрингтон всю ночь проработал на фабрике.

— Так тебе сказали по телефону, но ведь он мог туда приехать когда угодно среди ночи.

Роджер нажал на звонок.

Сразу же вошел сержант Слоун, громадный, неуклюжий, напоминающий своими движениями слона.

— Слоун, попробуй проверить, работал ли этой ночью мистер Вильям Харрингтон у себя на фабрике, — распорядился Роджер, — когда он туда пришел и когда ушел. Фабрика расположена…

— Мне адрес известен, благодарю вас, сэр, — сказал Слоун.

Роджер подтянул к себе телефон и вызвал Гилдфорд. Лэмпард ушел завтракать, но на месте оказался сержант Вейд. Роджер сообщил все, что ему было известно о личности убитого.

— Да, мистер Вест, мы знаем. Только что нашли кое-какие бумаги, удостоверяющие его личность. Они валялись в канаве неподалеку от того места, где его убили. Я подготовил рапорт мистеру Лэмпарду и передам, как только он вернется к себе.

— Прекрасно. Передайте ему, что я еду к хозяину Андерсона.

Он повесил трубку, нахлобучил шляпу и насмешливо посмотрел на Марка:

— Так-так, бумаги, удостоверяющие личность убитого, были найдены в канаве… Интересно знать, как птичка их туда занесла? Пойдем перекусим.

— Сегодня моя очередь платить, — негромко сказал Марк.

— Несомненно!

Роджер хранил молчание, пока они не выпили по кружке пива в баре на Кэннон-Роуд. Тут он заметил:

— Харрингтону не нравятся Прендергасты — и смотри, что с ними случилось. Харрингтону не нравится Андерсон, и…

— Я видел, что с ним случилось, но я не верю, что Харрингтон приложил к этому руку.

— Надеюсь, что нет. Понимаешь, против него накапливаются косвенные улики. Меня интересует, хороший ли он стрелок?

— Такие кочевники, как он, обычно дружат с огнестрельным оружием…

Обмен мнениями продолжался.

Роджер рассуждал вслух:

— Мы считаем само собой разумеющимся, что Поттер присматривал за Эйбом, ну а что в отношении Андерсона? Было ли нападение на Поттера настоящим или для отвода глаз? А если подлинным, какие были у Андерсона основания до такой степени ненавидеть Поттера?

— Знаешь, если это и была инсценировка, то все было здорово продумано. Поттер не растерялся в такой степени, как Трэнсом. Он среагировал очень быстро, не стал дожидаться неприятностей. Нет, если бы я не закричал, быть в голове Поттера огромной дыре… Знаешь, поеду-ка я к Моргану.

Роджер посмотрел на часы.

— Половина третьего. Пора двигаться… Скоро Джанет будет дома. С ней все благополучно, все олл-райт. Зачем тебе понадобился Морган?

— Он говорил мне о незнакомых лицах, которые наведывались к Поттеру.

Марк добрался до конторы Моргана через четверть часа. Пеп, как обычно, сидел на уголке стола машинистки, болтая ногой в идеально начищенном ботинке. Он что-то диктовал с неимоверной быстротой и жестом велел Марку помолчать, пока не закончит.

— Приготовьте и отошлите это как можно скорее, — распорядился он. — Они хотят это использовать утром в суде, а защитнику нужно несколько часов, чтобы все это переварить, прежде чем он начнет свою речь.

Он ослепительно улыбнулся Марку:

— Алло, мистер Лессинг, как вы сегодня себя чувствуете?

— Добрый день, — отозвался Марк, когда его привели в меньшее помещение.

— Правильно… Так вот, мистер Лессинг, я совершенно ничего не хочу знать из того, что случилось уже после моего отъезда. Ничего, прошу вас. Мы попали в двусмысленное положение, я вовсе не хочу промочить ноги, если можно так выразиться…

Его улыбка стала еще приветливее:

— Чем могу быть полезен?

— Когда вы можете связаться со своим человеком, который вел наблюдение за домом Поттера? Я хочу знать, не может ли он опознать этого парня?

Он достал из кармана фотографию Андерсона.

Морган из какого-то заднего ящика вытащил портфель для бумаг, из которого достал несколько небольших снимков и протянул их Марку.

— Мой человек сделал моментальные снимки «Лейкой». Здесь не только ваш парень, мистер Лессинг. Посмотрите сами.

Марк взял карточки и буквально замер от изумления.

Кое-кого он не знал в лицо, но накануне среди визитеров Поттера были и Андерсон, и Гариэлль Трэнсом.

— Сюрприз, верно? — спросил Морган. — Я так и подумал. Вчера я побродил по Кингстону и видел, как эта очаровательная леди была в гостях у Харрингтона. А после этого, сверившись со снимками, выяснил, кто она такая. Именно поэтому я посоветовал вам съездить к Харрингтону. Мне сказали, что она пробыла у него всю ночь, и я решил, что вы застанете их вместе. Своеобразное положение, мистер Лессинг, верно?

— Да, Пеп, «своеобразное» — подходящее слово. Кстати, вы не в курсе, Харрингтон умеет стрелять из винтовки, а?

— Первоклассный стрелок, — сразу же ответил Морган. — Узнал я это от одного из его работников. Харрингтон — член Внутренней Гвардии, в тире упражняется при любой возможности. Скажу вам еще кое-что. Поттер и Трэнсом и с метра промахнулись бы, а вот Виддисон и Хотебай — великолепные стрелки, снайперы. Я не сомневался, что рано или поздно, но вы зададите мне эти вопросы, поэтому сегодня все проверил.

Глава 14 ХАРРИНГТОН ГОВОРИТ

Марк ушел из конторы Моргана в половине четвертого и торопливо зашагал по Стренду. По мере приближения к зданию Поттера, его шаги замедлялись, наконец он остановился и, после некоторого колебания, вошел внутрь.

Лифт работал.

Во внешней конторе массивный телохранитель Поттера сосредоточенно лизал марку и приклеивал ее на конверт. Перед ним их возвышалась целая горка.

— Алло, Джордж, — по-приятельски заулыбался Марк, — знаток законов у себя?

— Допустим, что да.

— Спасибо!

Откинув крышку, перекрывавшую проход во внутреннее помещение, Марк шагнул к кабинету Поттера. Джордж бросил марки и преградил ему путь. Миниатюрное существо, сидевшее за внутренним телефонным пультом, поспешно соединилось с кабинетом хозяина:

— Вы сможете принять мистера Лессинга?

Выслушав ответ, она вытащила штепсель, повернулась к мужчинам и пробормотала с видом прилежной ученицы:

— Мистер Поттер примет мистера Лессинга, Джордж.

Джордж нахмурился, будто ему было нанесено личное оскорбление, но все же отошел в сторону. Марк деликатно постучался, отворил стеклянную дверь и вошел в длинный личный коридор, улыбаясь во весь рот суровому хозяину. Поттер раскладывал бумаги по ячейкам своего старомодного бюро.

— Я подумал, что в конце концов все же стоит зайти, — начал Марк.

— Меня не удивляет ваш визит, — сказал Поттер. — Садитесь, мистер Лессинг. Я с удовольствием с вами побеседую.

Марк снял шляпу, трость, перчатки и уселся.

— Приятно слышать.

— Прошу вас выслушать меня внимательно. Если вы этого не сделаете, вы можете натворить множество глупых ошибок…

Он отодвинул назад свой стул и положил тонкую жилистую руку на конверт, лежащий перед ним.

— Здесь находится полное показание относительно того, что в действительности произошло вчера вечером. Ваш приятель инспектор Вест будет не в состоянии игнорировать тот факт, что вы тайно вошли в частный дом, если я отошлю ему это заявление по официальным каналам.

Марк наклонил голову в одну сторону.

— Да, не сможет, разве что это будет не совсем точное заявление. Вы ведь не знаете, как я туда попал. Между нами, я не собираюсь пугаться. Оружие-то обоюдоострое, и вы можете очень сильно порезаться, если не будете осторожны. Например, вы лгали. Лэмпарду это будет не по вкусу. Трэнсом тоже лгал.

Поттер сказал:

— Трэнсом способствовал тому, что полиция уверовала, будто вы имели право там присутствовать. Я молчал. Позднее я выяснил истину. В моем письменном заявлении это сказано совершенно ясно.

— Предательство по отношению Трэнсома, не так ли? Похоже, что совершенно неожиданно вы прониклись к нему злыми чувствами.

— Мое отношение к Трэнсому не имеет отношения к делу! Мистер Лессинг, я надеялся увидеться с вами, чтобы предупредить вас самым серьезным образом. С вашей стороны в высшей степени неосмотрительно продолжать затеянное вами расследование. Инспектор — лицо подневольное, если прикажут — он обязан подчиняться. Но чего ради вы подставляете свою голову под топор? Поверьте, я говорю как друг. Мне было бы неприятно услышать, что с вами что-то произошло…

— Ох! Давно ли вы причислили меня к своим друзьям?

Поттер наклонился вперед и положил руку на колено Марку. Даже сквозь брюки Марк почувствовал холодность его прикосновения, но больше всего его поразили слова Поттера:

— С того момента, как вы вчера предупредили меня об опасности, мистер Лессинг!

— Правда?

— Можете поднять меня на смех, если желаете. Я считаю, что обязан вам жизнью. Я не из тех людей, которые забывают о таких долгах. Я ничего не могу вам сказать, но предупредить вас обязан. От меня вам не грозит опасность, но ведь вы никогда и не считали это возможным.

Он не улыбался, речь его текла ровно и гладко.

— Однако опасность существует и для меня, мистер Лессинг, и для вас. Фактически, она существует для всех, кто интересуется делами компании «Мечта». Меня пригласили, совершенно официально, помогать юридическими советами директорам. Думаю, вчера вы слышали, как я отказался от этого дела. Я буду стараться изо всех сил защищать интересы моих постоянных клиентов, мистера и миссис Прендергаст, но я насмотрелся на всякого рода нежелательную активность внутри и около деревни Делавар, так что теперь нахожу неразумным углублять свой интерес… Если это неразумно для меня, мистер Лессинг, то для вас это просто губительно.

После напряженной паузы Марк сказал:

— Будь я неладен!

— Возможно, то, что вы спасли мне жизнь, вам представляется пустяком, для меня же это очень важное событие. Мистер Лессинг, скажите, денежная компенсация или что-нибудь иное способны ослабить ваши усилия?

Марк даже поперхнулся.

— Если да, то я готов пожертвовать порядочную сумму, лишь бы добиться желаемой цели.

Марк с трудом проглотил слюну и рассеянным жестом достал сигарету. В жизни своей он не бывал так поражен, причем более всего неподдельной искренностью тона Поттера, чем тем, что он предлагал взятку.

Поттер наклонился вперед со спичкой.

— Благодарю…

Марк сильно затянулся.

— Поттер, возможно, в конце концов, я в вас и ошибался. Самую малость. Я считал, что у вас в душе нет ни капельки честности и благородства. Оказывается, вам свойственно чувство благодарности… Но все же неужели вы могли хотя бы на секунду допустить, что я способен пойти на такую вот сделку? Разве нельзя достичь соглашения иными средствами?

— Мне больше не о чем с вами говорить, — вздохнул Поттер.

Марк поднялся, Поттер молчал. Он вышел из кабинета. Проходя мимо Джорджа, он молча кивнул ему головой, громко хлопнув дверью. Кабина лифта ожидала на шестом этаже, ее металлическая дверь была закрыта. Марк медленно пошел к ней, неторопливо отвел в сторону половину двери и собрался войти внутрь, как кабина со сказочной быстротой провалилась вниз.

Инстинктивно Марк отпрянул назад. Он видел, как исчезла дверь. Его трость, попавшая между стволом шахты и кабиной, разлетелась на несколько кусков. Шляпа свалилась на пол, он наступил на нее, прижавшись спиной к стене площадки. Лифт продолжал свое падение, пока с грохотом не упал на самое дно. Удар был настолько сильным, что от него заколебались стальные брусья, вделанные в стены шахты, карта Большого Лондона в вестибюле, зазвенели стекла в окнах, распахнулись двери. Сразу же повыскакивали со всех этажей перепуганные люди, не понимая, что могло случиться.

Марк выпрямился, у него немного кружилась голова. В руке у него оставалась только самая ручка стэка с серебряным набалдашником. Запястье саднило: его больно ударило обломком дерева, когда стэк сломался.

Из конторы Поттера выскочил Джордж.

При виде его у Марка сразу же прошло чувство дурноты. Телохранитель прохрипел:

— Вы олл-райт? Этот проклятый лифт…

Марк проскочил мимо него, ворвался во внешнюю контору Поттера, не обращая внимания на машинисток и девушку за коммутатором. Он заметил, как она воткнула вилку, но прежде чем она успела позвонить Поттеру, он рывком отворил дверь его личного кабинета. Поттер поднял голову от бумаг, и впервые Марк увидел выражение страха на его морщинистом лице.

Адвокат отодвинул назад свое кресло.

— Лессинг! Что вы…

Марк ничего не сказал. Лицо у него было разъяренным, глаза горели. Сделав еще пару шагов, он схватил Поттера за плечо и притянул его к себе. Он сам услышал громкий звук пощечины и увидел, как Поттер закатил глаза. Он бы вообще упал, если бы Марк не продолжал его крепко держать.

У дверей громко завизжала девушка.

Марк отпустил Поттера. Тот свалился, как куль с мукой, на свой роскошный стол. Марк повернулся. Девица отпрыгнула в сторону. В контору вошел Джордж, но при виде лица Марка он предпочел не двигаться. Марк прошел мимо него, спустился по лестнице, никого и ничего не замечая, и вышел на уличную прохладу.

Ему сразу стало легче. Он глубоко дышал. Взглянув на часы, он мысленно выругался, что не может купить себе выпить, и решил ограничиться в кафе чашкой чая или кофе.

Через двадцать минут возбуждение улеглось, он взял такси и поехал в Ярд.

— Господи, отчего у тебя такой дикий вид? — спросил Роджер.

Марк рассказал о случившемся.

— Ты считаешь, что Поттер не сделал бы этот трюк с лифтом, если бы ты согласился на его условия?

— Возможно. Мне кажется, он говорил искренно. Но почему такая спешка? Что я такого знаю, Роджер? Ведь даже Поттер не стал бы подстраивать такую ловушку, если бы речь не шла о чем-то важном. Один бог знает, на что я натолкнулся.

Роджер затянулся сигареткой.

— Итак, вчера утром Гариэлль Трэнсом и Дейвид Андерсон навестили Поттера. Но врозь, не так ли?

— Пеп не говорил, что они были вместе, а он бы непременно сказал.

— Да… Как ты считаешь, что мы теперь должны предпринять?

— Уверен, что наши мысли одинаковы.

— Харрингтон, — пробормотал Роджер. — Еще одно, гораздо более положительное интервью с Вильямом Харрингтоном. Пора ему прекратить секретничать. После того как мы расстались, мне пришла в голову еще одна мысль. Сейчас Слоун копается в Министерстве Поставок. Они контролируют фабрику Харрингтонов, а я хочу знать, чем он занимается. Я велел Слоуну позвонить мне на квартиру к Харрингтону в половине шестого, если только я не изменю это распоряжение. На случай очередного «инцидента» я попросил Лэмпарда приглядывать за квартирой Харрингтона.

— Забавно… Я поручил то же самое Пепу Моргану. Ты не возражаешь, если я пойду с тобой?

— У нас вместе получится еще лучше. Он намеревается быть строго в рамках закона, но твое присутствие прибавит душок неформальности, который может понравиться Харрингтону. Да, кстати, пока я не забыл…

Он открыл бумажник и достал из него несколько розовых купонов на бензин:

— Вот тебе двенадцать галлонов, но обращайся с горючим экономно. Мне пришлось пойти на ложное свидетельство, чтобы разжиться им для тебя.

— Самые сердечные спасибо! — обрадовался Марк. — В таком случае поехали на моей «Лагонде».

— Моя ближе, — усмехнулся Роджер.

Он вел машину на приличной скорости, по дороге объяснив Роджеру все, что он узнал про умение стрелять самого Харрингтона и четырех директоров «Мечты». Он надеялся, что им не придется долго ждать или заезжать на фабрику.

Опасения оказались излишними: дверь им отворил сам Харрингтон. На нем был темно-синий халат поверх рубашки и брюк. Поздоровался он с ними без всякого энтузиазма.

— Снова вы? — спросил он. — Причем оба вместе. Вам следует остерегаться.

Роджер незлобливо спросил:

— И когда вы расстанетесь со своими кровожадными намерениями?

Они миновали малюсенькую переднюю и вошли в знаменитую приемную с масками.

Посмотрев на Роджера усталыми глазами, Харрингтон сказал:

— Я вас ждал.

— Что ж, это куда лучше, чем пытаться выставить меня… Где вы были вчера ночью?

— На фабрике. Он вам не передавал?

— Когда вы туда пришли?

— В 10.30.

— И пробыли всю ночь?

— Ушел в начале восьмого утра.

— Можете ли вы назвать мне имена людей, которые вас там видели?

— Двадцать или тридцать, если вы отправитесь со мной на фабрику.

Харрингтон начал набивать трубку:

— Я не стрелял в Андерсона, если вы к этому клоните. Вообще-то мне частенько хотелось это сделать, но я сдерживался.

— Надеюсь, — сурово заметил Роджер. — Знаете ли вы, что Андерсон был знаком с Поттером?

Харрингтон перестал заниматься трубкой.

— Не имел понятия.

— Давно ли вы знаете Поттера?

— Я уже говорил вам и не намерен бросать на ветер время, тысячу раз повторяя одно и то же.

— Раньше вы с ним не встречались?

— Нет.

— Он ни разу не обращался к вам по другому делу, не считая того, о котором вы мне рассказывали?

— Стилистически вопрос построен из рук вон плохо, но смысл верен… Нет, никогда.

— То же самое распространяется и на миссис Прендергаст?

— Да.

— И на Клода Прендергаста?

— Да, — ответил Харрингтон и отвернулся, чтобы взять спички с камина.

— С другими Прендергастами вы были знакомы?

— Они не принадлежали к тем людям, с которыми я хотел познакомиться.

— Это не ответ на мой вопрос. Поймите, Харрингтон, я все равно вытяну из вас всю правду. Если вы не пожелаете отвечать тут, я отправлю вас в Ярд, и вас там будут допрашивать до тех пор, пока все не станет на свои места. Итак, вы знали других Прендергастов?

Харрингтон долго разглядывал свою трубку, потом поднял глаза на Роджера и бросил:

— Да.

— Обстоятельства?

Харрингтон глубоко вздохнул.

— Я знал, что они были людьми состоятельными и по наивности решил, что они захотят финансировать небольшое предприятие. Мне нужна была их поддержка. Я был уверен, что в один прекрасный день мое изобретение принесет мне состояние. Несмотря на их моральное обязательство, они отказались.

— Все?

— Да.

— Кто-нибудь еще знал об этом предложении?

Харрингтон колебался. Он казался огромным и сильным, но Роджер не сомневался, что он испытывает облегчение от направления допроса.

— Да. Все директора «Мечты» об этом знали. Именно так я и познакомился с мисс Трэнсом. Состоялось неофициальное заседание правления компании, она привезла отца из Ю-Хауса. Это было как раз после начала войны, я только что вернулся в Англию. Мне было страшно неприятно и обидно. Поэтому я частным образом обратился к Трэнсому. Он тоже дал мне от ворот поворот, мы обменялись парой отнюдь не ласковых слов. Он может быть нестерпимо грубым. Я чувствовал себя несправедливо оскорбленным. Если вас интересуют более интимные подробности, Гариэлль вам все выложит. Она как раз из-за этого поссорилась со своей семьей. Принципиальной причиной ее ссоры как раз послужило то, что мы продолжали с ней встречаться, хотя ее отец это запретил. Когда Поттер написал мне, я подумал, что фирма могла изменить свое мнение и хочет вложить деньги в мое дело. Поверьте мне, я мечтал об этом, чтобы с каменным видом отвергнуть их деньги. После моих первых постыдных переговоров я только и думал о такой возможности.

— Иными словами, сейчас у вас достаточная финансовая поддержка?

— Разве это не заметно?

— Кто вас субсидирует?

— Мне кажется, это не имеет отношения к делу, — твердо ответил Харрингтон. — Меня просили не разглашать его имя.

Роджер невесело усмехнулся:

— Он не мог ожидать, что заинтересуется полиция!

— Я передам ему ваш вопрос.

В этот момент раздался телефонный звонок. Харрингтон протянул руку за трубкой, послушал и с явным изумлением сказал:

— Да, одну минуточку…

Он взглянул на Роджера:

— Это вас…

Роджер взял трубку и услышал голос сержанта Слоуна:

— Докладываю, как вы просили, сэр. Мне удалось проверить все, что было поручено. Джентльмен находился на фабрике с 10 вечера до 7 утра. Он находился на глазах у нескольких десятков людей, потому что чинил испортившийся станок, который тормозил производство деталей для одного из цехов.

— Хорошо. Дальше?

— Данная компания выпускает резиновые части для военных самолетов, танков и судов. Его фабрика — экспериментальный завод, как они его называют, — находится в ведении Исследовательского Департамента. Они проверяют структуру и качество синтетического каучука. Министерство Поставок особенно подчеркивало, чтобы в прессе об этом не появилось даже ни полслова.

— Все понял. Что-нибудь еще?

— В данный момент у меня все.

— Благодарю.

Взглянув на Харрингтона, Роджер впервые подумал, что это человек, работа которого интересует всю страну.

Глава 15 ЧТО-НИБУДЬ ЕЩЕ?

Роджер снова занял свое место, посмотрел на Марка, потом на Харрингтона и наконец спросил:

— Есть ли у вас какие-либо особые возражения против того, что я ознакомлю мистера Лессинга с характером выполняемой вами работы?

Харрингтон пожал плечами:

— Какая мне разница? Вижу, что вы уже в курсе дела. Быстро работаете. По-видимому, это было неизбежно. Я работаю над вопросом улучшения качества и удешевления производства синтетического каучука. В Дин-Парке у меня имеется специальное оборудование. Андерсон был одним из немногих людей, который понимал, чем он занимается в экспериментальной лаборатории… Моя компания в будущем расширится раз в десять. Уже почти закончено здание новой большой фабрики, которая будет удовлетворять 25% запросов всей британской промышленности в изделиях из синтетического каучука. Экспериментальная стадия закончена, начинается практическое освоение.

Марк подал голос:

— Мы видим перед собой гения!

— В этом нет ничего смешного, — обиделся Харрингтон, — только ни я, ни Министерство Поставок не хочет, чтобы об этом факте стало широко известно.

— А в «Мечте» об этом известно? — спросил Роджер.

— Они знали, что я собирался заняться синтетическим каучуком. И только. А что?

— Дело в том, — ответил Марк, — что мы ищем убийцу Прендергастов и сконцентрировали все внимание на сигаретах «Мечта». А дело-то может заключаться только в вас… Какова примерная стоимость вашего предприятия?

— Честное слово, не могу сказать.

— И Андерсон знал процесс?

— Да.

— Когда вы вчера говорили об Андерсоне, у меня сложилось такое впечатление, что вы считаете его способным продать промышленные секреты. Это так?

— Совершенно верно. Но если он это сделал, это можно выяснить.

Роджер начал рассуждать вслух:

— Андерсон мог продать секрет технологии Поттеру. Тот его обманул. Этим объясняется, почему болван подстерегал Габби и хотел его прикончить. Все дороги ведут к Поттеру. Я все же выясню, что они там не поделили… Скажите, могу ли я воспользоваться вашим телефоном?

Вскоре он снова разговаривал со Слоуном.

— Звоню по поводу убитого Андерсона… Сосредоточься на его взаимоотношениях с Габриелем Поттером, хорошо?

Постарайся по возможности скорее выяснить все подробности.

— Слушаюсь, сэр.

Роджер положил на место трубку.

— Ради порядка, мистер Харрингтон, я бы хотел видеть ваши личные документы, удостоверяющие личность.

— Пожалуйста, они в моем бюро. У меня имеется нечто вроде бокса, совершенно темная комната, которая мне служит одновременно кабинетом и лабораторией. Вы хотите пойти со мной, чтобы я при вас все это достал из ящика?

— Ну что вы, мы вам доверяем, — дружелюбно сказал Роджер.

Кивнув, Харрингтон вышел. Совершенно неожиданно Марк поднялся, подошел к пианино и принялся что-то играть. Мелодия была удивительно напевной, однако Роджера она раздражала: он не хотел, чтобы музыка или что-то другое мешали его мыслям, которые и без того путались. И все же он невольно слушал. Возвратился Харрингтон и остановился в дверях, наблюдая за Марком. Это была странная интерлюдия, казавшаяся почти нереальной.

Наконец Марк опустил крышку инструмента, повернулся на табурете и виновато сказал:

— Простите за смелость…

Роджер взглянул на Харрингтона и при этом заметил какую-то движущуюся тень рядом с ним. Он закричал:

— Осторожнее, приятель!

И прыгнул вперед.

Харрингтон обернулся.

Тень превратилась в руку, держащую пистолет за дуло. Рука поднялась и опустилась, но задела только плечо Харрингтона. Однако удар был такой сильный, что тот повалился на пол.

Роджер бросился преследовать негодяя. Тот, убегая, попытался ударить Роджера, но он без труда парировал удар.

Марк, присоединившийся к Роджеру, внезапно вскрикнул: за первым бандитом оказался второй, меньшего роста, который держал в руках два пистолета, направленные на Роджера и Марка. Роджер увидел желтую вспышку пламени, ему даже показалось, что он почувствовал резкую боль в груди, куда проникла пуля.

— Назад! — приказал стрелявший.

Большой парень провел руками по карманам Роджера, достал его пистолет и, подмигивая, сказал:

— Думаешь, ты такой умный, да?

— Клей, оставь мое оружие! Ты, по-видимому, сошел с ума! — сказал Роджер.

— Это ты сумасшедший! — расхохотался, сердито поблескивая глазами, Чарли Клей.

Он стоял, огромный, глыбообразный, немного растерянный, как будто не знал, что же ему делать дальше. К нему присоединился маленький. Они заблокировали выход.

— Повернитесь! — командовал Клей.

— Если ты не… — начал Роджер.

Клей двинулся вперед, угрожающе повернув оружие.

Роджер видел его уродливое лицо и волосатую руку, когда Клей снимал предохранитель.

— Повернись! — грубо приказал бандит. — Я не привык повторять дважды!

Меньший засунул свой пистолет в карман, вынул из другого два тонких шелковых шарфа. Наклонившись, он обмотал одним из них лицо Харрингтона, вторым — Марка. Все это было проделано очень быстро и ловко, Марк не пытался бороться.

Роджер сказал металлическим голосом:

— Значит, ты и раньше его вот так завязывал?

— Заткнись! — лениво бросил Клей.

Он не спускал глаз с Роджера, пока маленький бандит связывал Марку и Харрингтону руки за спиной магнитофонной лентой. Роджер подумал: ее будет нетрудно разорвать. В этот момент на его рот тоже был наброшен шарф и тесно затянут узлом на затылке. Только тут Роджер понял, почему Марк вел себя так смиренно: шарф был замотан таким образом, что не хватало воздуха, наступало удушье. Он, в свою очередь, стал ловить широко раскрытым ртом крохи воздуха, а тем временем ему связали руки. Он принудил себя не сопротивляться, понимая, что это только еще больше затруднит его дыхание.

Их всех троих, действуя толчками и пинками, загнали в малюсенький бокс, наполненный всяческой химической аппаратурой и приборами. Помещение было настолько тесным, что, когда они втроем были в полном смысле слова свалены на пол, бандиты только и могли, что закрыть дверь.

Клей что-то проворчал, вроде «проклятых полицейских», потом взял из угла бидон с какой-то жидкостью и начал поливать стол, стены, плеснул на Марка, на Харрингтона. Едкий запах бензина заполнил все помещение.

Роджер замер: «Бензин?»

Поверх шарфа ему было видно сосредоточенное выражение физиономии Клея. Маленькие глазки злобно блестели. Нечаянно поскользнувшись, он выпустил из рук бидон, который упал с грохотом на пол, ударив Роджера по коленке. Но тот и не почувствовал острой боли.

— Осторожнее! — предупредил второй.

— Выходи! — распорядился Чарли Клей.

Он достал из кармана коробок со спичками. У Роджера в голове, сменяя одна другую, замелькали десятки мыслей.

Умно задумано, ничего не скажешь… Бензин использовался для обработки каучука, так что пламя в лаборатории могло возникнуть совершенно случайно. Магнитофонная лента и тоненькие шелковые шарфы на лицах сгорят моментально, не оставив никаких следов. Вот почему они были такими легкомысленными. В боксе не было окон, так что дым не скоро будет замечен, и пожарные явятся уже слишком поздно.

Пожалуй, Роджера в этот момент больше всего озадачивало участие Клея в данной операции. Клей же был взломщиком, специалистом по замкам…

Клей чиркнул спичкой. Видимо, он здорово волновался, боясь взрыва паров бензина, потому что первая спичка у него сломалась, от второй, задымившись, отлетела головка, описала в воздухе дугу — и все.

Выругавшись, Клей достал новую спичку, и вдруг непроизвольно вздрогнул.

Роджер прислушался, сердце у него бешено заколотилось: кто-то громко стучал в парадную дверь.

Клей исчез из комнаты.

Рот и нос Роджера были наполнены парами бензина, глаза слезились. Он попытался пошевелиться, но то, что они были свалены один на другого, мешало ему, связывало всякую инициативу. Оставалось только смотреть на открытую дверь. Вот раздались приглушенные голоса: по-видимому, Клей о чем-то спорил со своим компаньоном.

Стук повторился, на этот раз он был настойчивее.

В холле раздались осторожные шаги. По всей вероятности, маленький бандит подошел к дверям узнать, в чем дело. Загудел чей-то голос, но Роджер его не узнал. Вот еще один голос, более громкий, крик.

Дверь захлопнулась.

Потом тяжелые топающие шаги.

Дверь в бокс распахнулась, ударившись при этом о ногу Харрингтона, и отскочила назад к Клею, который показался на одно мгновение: в одной руке у него было зажато сразу несколько спичек, во второй — коробок. Изловчившись, Роджер что было мочи ударил ногой по качающейся двери. Та с силой хлопнула по руке бандита. Спички рассыпались, коробок упал в помещение.

Маленький истерично завопил:

— Бежим отсюда! Бежим!

Опять шаги, серия громоподобных ударов по дверям, скрип открывающейся где-то еще двери. Новые звуки. Наверное, подумал Роджер, Клей с коротышкой удирают по пожарной лестнице.

Несомненно, бандиты исчезли.

Удары по парадной двери усилились, затрещало дерево. Ага, дверь высадили…

Однако прошло порядочно времени, пока их спасители добрались до бокса. Первым вошел, осторожно ступая, широкоплечий неуклюжий великан.

Роджер обрадовался:

— Лэмпард!

За ним показался Пеп Морган. На этот раз белые зубы Моргана сверкнули вовсе не в улыбке: у него от изумления приоткрылся рот. Будь другое время, Роджер бы посмеялся над его глупым видом, когда Пеп забавно повел носом и закричал «нефть!».

Лэмпард ахнул:

— Великий Боже!

Морган протиснулся в бокс, достал из кармана нож и начал освобождать Марка, а Лэмпард занялся Роджером. Потом наступила очередь Харрингтона.

Детектив-сержант Слоун положил на место телефонную трубку, почесал себе кончик носа и сказал:

— Они не могли уйти далеко. Нам нужно взять Клея. Объявлен общий розыск. Интересно, что он придумает?

— Хватит думать, давай действовать! А где Красавчик?

— В Кингстоне. Странное происшествие!

Слоун снова начал звонить по телефону, отдавая соответствующие распоряжения настойчивым, но в то же время удивительно ненатуральным голосом.

Совсем недавно Чарли Клеем просто «интересовались», теперь вот объявлен «общий» розыск. Словесный портрет Клея и его спутника, сделанный Роджером Вестом, был передан по радио.

На следующее утро Роджер уже несколько оправился после шока в Кингстоне, но пройдет еще много времени, прежде чем у него из памяти полностью изгладятся те несколько страшных минут, когда они все трое чувствовали себя бессильными котятами.

Он поговорил с Харрингтоном, который был потрясен не менее его.

Как только он вернулся в Ярд, его вызвал к себе Чартворд.

ПК не улыбался.

— Садитесь, — сказал он. — Курите, если хотите. Или же вам папиросный дым напоминает пламя пожара?

— Я теперь никогда без содрогания не смогу слышать запах бензина, — пожаловался Роджер. — Благодарю вас, сэр.

Он закурил.

— Как Лессинг?

— Все в порядке, сэр.

— Харрингтон?

— Он здорово потрясен. Нет никакого сомнения, что Клей намеревался убить нас всех троих, включая и Харрингтона. И это, в какой-то мере, сняло с него груз.

— Вы хотите сказать, что он автоматически исключается из списка подозреваемых лиц?

— Во всяком случае, занял в нем самое последнее место. Безусловно, все то, что он нам сказал и что мы услышали от Гариэлль Трэнсом, будет проверяться и перепроверяться. Я буду изучать донесения, пока не выучу их наизусть. Но уже и сейчас я верю, что встреча мистера Харрингтона и мисс Трэнсом произошла случайно: она оказалась в том месте, куда он год с лишним назад приехал просить финансовой помощи.

Чартворд кивнул, и Роджер понял, что ПК уже успел изучить все рапорты.

— Я справлялся в Министерстве Обороны. Харрингтон у них высоко котируется. Он прошел через все проверки службы безопасности, потому что большая часть его работы — засекречена. Поэтому возникает такой вопрос: почему кто-то так жаждет его убить?

Чартворд задумчиво протянул:

— Два возможных мотива, верно? Потому, что он должен — или может — унаследовать «Мечту». Или потому, что он занимается своим делом. Как вы считаете, не столкнулись ли мы с вражеской деятельностью?

— Не знаю, но все же я бы передал все материалы в М-15, сэр. Пусть они решают.

— Надеялся, что вы так ответите. Да, мы так и поступим. Но все же меня интересует ваше личное мнение.

— Пока у меня ясного мнения нет. Откровенно, в этой сумятице не было времени разобраться в движущих силах и мотивах…

— М-да, любая охота бывает кем-то организована… и имеет свои проблемы.

— И даже весьма важные, — согласился с ним Роджер. — С другой стороны, есть такие вещи, которые может сделать Лессинг, а я не могу. Например, ему гораздо удобнее загнать в угол Поттера. Если бы я позволил себе по отношению к Поттеру выкинуть хотя бы половину того, что проделал Лессинг, вам бы от Министра Внутренних дел попало бы по первое число… Я не могу сказать, что мне нравится сложившаяся обстановка, но в данный момент иначе работать невозможно. И Лессинг не делает никаких глупостей. Он пользуется услугами Пепа Моргана…

— Да, да. А Морган нам неоднократно оказывал услуги…

— Очень толковый человек.

— С Лэмпардом ладите?

— Лучше, чем я ожидал. Лэмпард и Морган, с моей точки зрения, действуют превосходно.

— Н-да, после происшествия у Харрингтона я думаю то же самое… А теперь в отношении Поттера. Как я вижу, он попытался подкупить Лессинга; когда же тот отказался — попробовал организовать аварию в лифте. Вы уверены, что это было делом рук Поттера?

— Не совсем. Имеются данные о том, что Поттер выплачивал Андерсону значительные суммы денег на протяжении полугода. Все началось примерно шесть месяцев назад, включая смерть Прендергаста.

— Одну минуточку! Есть ли доказательства того, что Поттер давал деньги Андерсону? Или же это всего лишь логическое заключение?

— Во всяком случае с такими «доказательствами» я не хотел бы выступать в суде, — признался Роджер, — но мне думается, нам удастся доказать, что Поттер и Андерсон обменивались деньгами и информацией. Трижды Андерсон, выйдя из конторы Поттера, прямиком шел в банк на Стренде и вносил на свой счет по 200 фунтов наличными. Время его визитов к Поттеру было проверено, а также время банковских операций. Он не мог никуда зайти по дороге. Можно доказать, что и банкноты вышли из рук Поттера, но…

— С меня этого вполне достаточно. Ты же еще не на суде. Что же Андерсон продал Поттеру?

— Сведения о технологическом процессе Харрингтона, по всей вероятности.

— Полностью?

Роджер улыбнулся:

— Всего он просто не знал. Харрингтон был осторожен, даже Андерсон кое о чем не был поставлен в известность. У нас имеются еще кое-какие доказательства, сэр. На квартире у Андерсона нашли записную книжку, некоторые записи в ней сделаны красным. Похоже, что так он различал то, что уже запродано Поттеру.

— Интересно. Что дальше?

— Я подумал, а вдруг Поттер решил, что хватит ему иметь дело с Андерсоном. Ну а тому это пришлось не по вкусу. И он попробовал шантажировать Поттера. Только не на того напал. Андерсон вышел из себя, мягко выражаясь. Он решил атаковать Поттера. Все сходится, верно? Конечно, Андерсона тоже могли нанять, как и Клея. Только мне не верится, что он стал бы инсценировать нападение на себя, воспользовавшись для этого услугами такого ненадежного типа, как Андерсон. Да и атака-то была слишком правдоподобной…

— Кто убил Андерсона?

— Не знаю, сэр. Возможно, кто-то из людей Поттера. Нужно не забывать о двух мотивах: добиться контроля над «Мечтой» и получить в свои руки процесс производства синтетического каучука. Если Поттер был заинтересован во втором, почему же он не договорился с Андерсоном? Или он нашел более дешевый путь? Сейчас, когда в стране остро чувствуется нехватка каучука, предприятие Харрингтона приобрело первостепенное значение. Директора «Мечты», возможно, решили прибрать его к рукам через Поттера.

— На каком основании вы так рассуждаете?

— Трэнсом буквально признался, что он заинтересован в этом деле, но обратиться к Харрингтону прямо он не мог. Вот Поттер и нашел ход через Андерсона.

— Да, все это вполне логично и даже вероятно… А как Поттер объясняет свои дела с Андерсоном?

— Будто бы Андерсон стремился занять у него денег. Он немного и так прирабатывает. Вообще я его не слишком прижимал… Как я считаю, после того, как провалилась попытка разделаться с нами тремя в доме Харрингтона, Поттер здорово перетрусил. Но он еще полон сил и не сдается.

— Ладно, вроде бы эта часть становится более или менее ясной. Ну, а Прендергасты? И его супруга? Как ее там, Мейзи? Каковы ее взаимоотношения с Поттером?

— Пока нам ничего не удалось выявить.

— И никаких идей?

— «Идеи» — вряд ли подходящее слово, сэр. Но кое-какие странности имеются. Например, мыслилось, что Поттер «открыл» Харрингтона как родственника Прендергастов, в то время как в действительности Харрингтон сам приехал познакомиться с Прендергастами два или три года назад. И они великолепно знали о его существовании, хотя нам об этом никто ничего не говорил. Потом Мейзи Прендергаст громко высказала предположение, что Харрингтон был вовсе не тот, за кого он себя выдавал. Возможно, это был пробный камень, доказывающий, что Поттер замыслил подвергнуть сомнению документы, удостоверяющие личность Харрингтона.

— Это возможно?

— Его свидетельство о рождении мне показалось в полном порядке. А вот паспорт менее убедительный. Мне доводилось в свое время видеть отличные подделки, так что нужно будет попросить Эдди Дэя им заняться.

— Дальше?

— Если допустить, что Поттер осуществил убийство Прендергастов, чтобы потом, через Мейзи, получить контроль над «Мечтой», то мотив достаточно солидный. Но где доказательства? Мейзи вышла за Клода ради его денег. В то время у него было две тысячи в год, вполне подходящая сумма, обеспечивающая безбедное существование. И сколько бы ни гадали, мы не можем наверняка утверждать, будто Мейзи уже тогда знала, что Клод в скором времени унаследует состояние Прендергастов… Итак, Поттер, как мы думаем, стоит за Мейзи. Мы также думаем, что Поттер отыскал нового родственника. Поттер же предпринял попытку отравить Клода, которая не увенчалась успехом. Теперь предположим, что Поттер задумал передать контроль над «Мечтой» человеку более энергичному и в то же время покладистому. И его выбор пал на Харрингтона. А Харрингтон не подошел. Что же ему остается делать?

— Что?

— Найти дублера на роль Харрингтона… Именно это я имел в виду, говоря, что Мейзи бросила пробный камень. Она специально нацелила наше внимание на такую возможность. И подсказать ей это мог только Поттер. Конечно, с моей стороны это плод чистой фантазии, однако…

— Ничего особенно фантастичного я в этой истории не вижу, — объявил Чартворд. — Конечно, «повседневной» ее назвать нельзя, но ведь Поттер не идет по жизни проторенными путями… Такой маневр как раз в его духе… А что по этому поводу думает Лессинг?

— Я передаю вам наше совместное мнение. Сводится оно к тому, что Поттер запустил руки сразу в два отличных пирога: «Мечта» и харрингтоновский синтетический каучук.

— Да, но Поттер должен отдавать себе отчет в том, что если он поскользнется, мы его вздернем!

— Он и сам может находиться под давлением.

— Вот как, вы допускаете, что его кто-то принуждает так действовать?

— Если бы в результате всех этих преступлений он загреб кучу денег, с которыми удрал бы за границу и жил там припеваючи, тогда было бы понятно. Но ведь он сидит на месте. Стал бы он идти на такой огромный риск, понимая, что мы следим за каждым его шагом и только ждем той минуты, когда он допустит ошибку? Вы понимаете, что я имею в виду!..

— Понимаю. Действительно, кто-то может оказывать давление на Поттера. Признаться, я и сам об этом думал. Рад, что наши точки зрения совпадают… Ладно, Роджер, продолжайте в том же духе. И не слишком-то стесняйтесь в выборе средств. На этот раз мы не имеем права позволить Поттеру от нас ускользнуть.

Прежде чем отпустить Роджера, Чартворд поговорил о всяких мелочах, но суть дела сводилась к следующему: ПК предоставил ему свободу действий. Он должен был любой ценой уличить Поттера, а методы… выбирай по своему усмотрению!

Эдди Дэй сидел за своим столом с неизменным увеличительным стеклом в глазу. Он отложил в сторону чек, до той минуты приковывавший его внимание, посмотрел искоса на Роджера и спросил:

— Старина сегодня в дурном настроении?

— Не хуже, чем обычно. Что, у тебя с ним интервью?

— Упаси Боже, нет. Просто мне было интересно. Только что сюда заглядывал Слоун. Я сказал, что ты ему позвонишь, как только вернешься.

— Спасибо.

Роджер взглянул на часы. Уже почти половина второго, но Слоун часто ходил завтракать поздно.

Он поднял трубку.

— Говорит Вест.

— Рад, что ты позвонил, — загудел Слоун. — У меня есть для тебя кое-что в отношении Клея. Его нашли вместе со вторым парнем. В песчаном карьере близ Ю-Хауса.

Глава 16 ТРУПЫ В ПЕСЧАНОМ КАРЬЕРЕ

У Роджера было чувство подступающей к горлу тошноты, когда он звонил Чартворду. Прошло четверть часа после того, как позвонил Слоун. Эти пятнадцать минут были заполнены самыми разнообразными делами.

— Оба мертвы? — взорвался Чартворд. — Какого черта вы не приняли мер для того, чтобы этого не случилось? Мой Бог, для чего только существует полиция!

Все его дружеское расположение куда-то исчезло. Роджер был уверен, что лицо ПК приобрело кирпично-красную окраску.

— Это необходимо прекратить, остановить! Черт возьми, эти люди нам были нужны! Только их мы могли заставить заговорить о Поттере. Неужели вы этого не понимали?

— Отлично понимал, сэр.

— Знаете, кто их убил?

— Нет, сэр. Нам известно, что Поттер все утро находился в Лондоне. Харрингтон у себя на работе, мисс Трэнсом дежурила. У нас нет полной картины в отношении директоров «Мечты», но мне звонил Лэмпард. По его сведениям, Клод Прендергаст и его жена неотлучно сидели в Делаваре. Но, конечно, наблюдение Лэмпарда не очень-то плотное.

— Следовательно, надо послать туда наших людей, — громыхал Чартворд. — За всеми директорами этой компании нужно установить круглосуточное наблюдение. Проследите за этим.

Бесполезно было напоминать о нехватке работников.

— Да, сэр.

— И действуйте порасторопнее!

Роджер видел, как внимательно Эдди Дэй следит за выражением его лица, как бы стараясь угадать, что говорит ПК.

— Мылит тебе холку? — блаженно улыбаясь, спросил Эдди.

— Какое там, занимается кровопусканием. Настоящий вампир…

Он позвонил Марку:

— Я сейчас еду в Гилдфорд. Убиты Клей и второй, маленький. Едем?

— И ты еще спрашиваешь?

— Жди меня на станции Виктория.

— Не понимаю, что за охота связываться с любителями, — возмутился Эдди Дэй.

— Мы задыхаемся без людей, Эдди. Ругай Гитлера.

Роджер снова поднял трубку и на этот раз заговорил с посыльным:

— Принесите мне несколько мясных сэндвичей, заверните в пакет и отнесите в мою машину. Через пять минут я уезжаю.

Он знал, что на это уйдет десять, а если не торопясь, то и все пятнадцать.

Посыльный на этот раз проявил необычайную проворность, даже прихватил бутылку пива.

— Замечательная мысль, — похвалил Роджер. — Позвоните моей жене, ладно? Предупредите ее, что я могу вернуться поздно.

— Непременно, сэр.

Через десять минут он посадил к себе Марка и подробно передал ему содержание своего разговора с Чартвордом.

Возле зеленой изгороди, ограничивающей Ю-Хаус, расхаживал полицейский в форме. Он узнал Роджера и отдал ему честь.

— Инспектор Лэмпард еще не уехал? — спросил Роджер, не вылезая из машины.

— Нет, сэр. По-моему, он сейчас в беседке в конце сада. Вы попадете туда по этой дороге. Быстрее, чем ехать по главной.

Они оставили машину и пошли по садовой дорожке, сплошь заросшей травой.

Лэмпард был занят в старой деревянной беседке. Он сидел за круглым столом, который был сплошь завален бумагами. Неподалеку лежали два трупа, прикрытых простынями.

Лэмпард поднял голову, однобоко улыбнулся и сразу же приступил к делу. Трупы были обнаружены бойцом Местной Обороны, который дежурил в этих местах и обратил внимание на отвратительный запах. Сейчас определили, что с бандитами покончили не менее двенадцати часов назад. Тенби спускался в карьер и почти не сомневается в своей правоте. В случае, если Роджер хочет его видеть, доктор будет вечером в Делавар-хаусе. Он собирался навестить Клода.

— Спасибо, — поблагодарил Роджер.

Лэмпард продолжал: получалось, что эти двое были убиты через два или три часа после того, как они уехали из Кингстона, где неудачно пытались осуществить тройное убийство.

В карманах убитых не было ничего, достойного внимания. Даже нельзя было сказать, разделались ли с ними в карьере или же их трупы сбросили туда позднее. Поскольку на телах не видно было синяков и ссадин, скорее всего их там и убили.

Лэмпард взял со стола небольшой конвертик.

— Тенби извлек одну из пуль, — пояснил он, выкатывая ее на листок бумаги, — ту, которой был застрелен Андерсон, я положил в другой конверт, — на втором листке появилась еще одна пуля. — Их надо проверить, но мне думается, это пули из одной винтовки. За домом сейчас наблюдает полдесятка людей. Мистер и миссис Трэнсом у себя. И слуги… Больше никого.

— Какова реакция Трэнсома?

— Потрясен, — ответил Лэмпард, потирая подбородок. — Мы находимся примерно в двух милях от Делавара. Это пуля от небольшого ружья. Из такого могла бы стрелять и женщина…

— Женщина? — вздрогнул Роджер.

— Великий Боже! — воскликнул Марк. — Ну конечно же! Некоторые женщины — прекрасные снайперы. Роджер, тебе никто на ум не приходит?

Перед глазами Роджера возникло видение: Мейзи Прендергаст с малокалиберной винтовкой в руке.

До Делавар-хауса было рукой подать…

Трое мужчин в беседке несколько минут сидели в молчании.

Потом Роджер спросил:

— Маленького уже опознали?

— Нет, — ответил Лэмпард.

— Давайте назовем его для удобства Смитом. Нам известно, что Клей и Смит удрали из квартиры Харрингтона в безопасное, с их точки зрения, место. Их застрелил человек, специально их дожидавшийся. О встрече наверняка договорились заранее. Есть две возможности: либо они направлялись сюда, либо шли через карьер в свою штаб-квартиру.

— Помимо Делавар-хауса, есть еще один возможный дом, — сказал Лэмпард, — он называется «Гейблз» и находится отсюда на расстоянии мили на север.

— Кто там живет?

— Человек, который никоим образом не связан с этой аферой, — ответил Лэмпард. — Некий мистер Клемент Деларой. Старый, необщительный, одинокий. Говорят, что в юности он был блестящим экономистом. В этих местах он живет лет пять, про него никто ничего толком не знает. Если вы считаете, что пять лет не такой уж большой срок, учтите, лишь два человека прожили здесь дольше: Прендергасты и Трэнсомы. Большинство остальных приехали после того, как начались бомбежки Лондона. Так что Деларой здешний старожил. Хотя его почти и не видно. Продукты он закупает в деревне или в Гилдфорде, слуги у него из местных. У него есть пунктик — его земля. Вечно на кого-то жалуется в том смысле, что нарушают его права как частновладельца.

Марк почесал подбородок.

— Вам остается только сказать, что он носит большую седую бороду и парик, а его старый дом пришел в окончательный упадок. Тогда мы будем иметь классическую загадочную личность, непременно участвующую во всех детективных романах, и отправимся его арестовывать. К сожалению, в действительности все бывает гораздо сложнее.

— Он совершенно лысый, — усмехнулся инспектор Лэмпард, — а такого красивого сада, как у него, едва ли мне удастся еще где-нибудь увидеть. До войны у него на четырех акрах постоянно работало трое садовников. Нет, в Деларое нет ничего таинственного. Просто он стал фигурировать в нашей беседе оттого, что его забор находится от песчаного карьера в какой-то миле. Кстати, у него в саду тоже весьма песчаная почва.

— Песчаная почва и несравненный сад? — спросил Марк.

— Он навез массу земли на свой участок, — пояснил Лэмпард. — На всякий случай, памятуя, что лишняя осторожность никогда не помешает, я установил наблюдение за домом. Естественнее предположить, что убийца явился из Делавар-хауса или из Ю-Хауса, но, понимаете, я не люблю оставлять без внимания даже самые пустяковые мелочи.

Забрав пули, он поднялся из-за стола:

— Хотите пойти к Трэнсому?

— Да, — ответил Роджер.

— Как раз перед вашим приездом мне позвонили. Там сейчас находятся Харрингтон и Гариэлль Трэнсом. Так что можете помериться с ними силами.

— Игра стоит свеч, — улыбнулся Роджер.

Они прошли напрямик по тропинке к Ю-Хаусу, подойдя к нему с торцовой стороны. Перед входной дверью стояла небольшая машина. Она никому не была знакома.

Проходя по гравийной дорожке, огибавшей Ю-Хаус, они услышали чей-то сердитый голос. Бушевал мужчина. Две женщины, по всей вероятности, пытались его успокоить.

Голос принадлежал Трэнсому. Даже во гневе он не мог полностью избавиться от своей напыщенной манеры изъясняться.

— Остановка в пути указана свыше, — заметил Марк, — семейные сцены — бесценный источник информации.

Густой кустарник полностью скрывал их от находящихся в доме, им же было прекрасно видно стеклянное окно-дверь, перед которым стоял Трэнсом, повернувшись к ним боком и глядя на человека, скрывающегося в тени комнаты.

— В первый и последний раз, — дрожащим от ярости голосом орал Трэнсом, — говорю: я не хочу вас видеть в моем доме. Успокойся, Клара! Гариэлль, больше со мной на эту тему не разговаривай! Я сообщил свое решение, и ты либо подчинишься ему, либо…

— Мне кажется, ты не понимаешь, что делаешь, — спокойно возразила Гариэлль. — Я советую тебе хорошенечко подумать.

— Я и так слишком много думал! — завопил Трэнсом. — А теперь, сэр, нужно ли мне звать слуг, чтобы они проводили вас до дверей?

— Если он уйдет, отец, я тоже уйду.

— Доставь себе удовольствие! За последние два года это стало твоей привычкой, и я стараюсь не думать, куда она тебя заведет… Вряд ли я мог предполагать, что настанет такой день, когда моя собственная дочь, не краснея, заявит, что она проводит ночи — ночи! — с человеком, с которым она случайно познакомилась и который… Я уже сказал достаточно! Твои прошлые ошибки будут прощены, если…

Раздался ледяной голос Харрингтона:

— Поверите ли, мистер Трэнсом, я слышал про таких людей, как вы, читал про них и видел на экранах кинотеатров, но я не думал, что они существуют в действительности. Если молодая двадцатилетняя женщина желает жить так, как ей это нравится, в наше время никто из этого не делает трагедии… Даже если допустить, что она завела себе любовника, все равно криками и воплями вы ничего не добьетесь. Вы так пронизаны викторианскими взглядами и понятиями, что мне удивительно, как вы можете жить в наш «испорченный» век? Но даже если отбросить в сторону моральные соображения, где же ваша вера в Гариэлль? Из ваших слов можно подумать, что вы говорите о какой-то развратной девке. Я не потерплю таких разговоров в адрес моей жены!

— Как вам это нравится? — прошептал с усмешкой Роджер.

— Тише!

После слов Харрингтона в комнате наступила зловещая тишина, потом послышалось чье-то учащенное дыхание. Что-то напоминающее рыдание. Наверное, не выдержала Клара Трэнсом.

Мистер Трэнсом взорвался:

— Ваша жена? Гариэлль, скажи, что он бредит. Это не может быть правдой. Ты не могла выйти замуж за этого обманщика. Я не могу и не хочу этому верить!

— Надеюсь, брачное свидетельство тебя убедит? — спросила Гариэлль. Зашуршала бумага. — Ты хочешь на него взглянуть?

По ее голосу было слышно, что она с трудом удерживается от желания закричать. По-видимому, напряжение в комнате достигло кульминационного момента.

— Почему Трэнсом так ненавидит Харрингтона? — не удержался Марк.

— Подожди, узнаем.

Воскликнула Клара Трэнсом:

— Ох, Гэрри, Гэрри! Почему ты нас обманула?

— Потому что папа непременно воспрепятствовал бы нашей свадьбе, — ровным голосом ответила Гариэлль. — В газетах снова поднялась бы отвратительная шумиха. Или ты думаешь, мне приятно, что моими личными делами зачитывается вся Англия, потому что отец помешан на вопросе о женщинах? Десятки, нет, сотни раз я спрашивала у него, почему он возражает против моего выбора! Он даже и не пытался мне ответить. Считал, что вполне достаточно заявить, что он для меня хочет кого-то получше. Получше!.. Он хотел бы повести меня к алтарю с каким-нибудь титулованным выродком. Посмотрите, каких ископаемых он мне демонстрировал в качестве примеров «золотой молодежи».

После краткого молчания Трэнсом сказал:

— Дело вовсе не в этом, Гариэлль. Я на самом деле желал тебе хорошего мужа, но в первую очередь меня заботило твое счастье. А я уверен, что с этим обманщиком ты никогда не будешь счастлива. Он такой же Вильям Харрингтон, как я. И вовсе не родственник Прендергастов, а им назвался, чтобы добраться до «Мечты». Но что я теперь могу сделать? Что я могу предпринять?

— Папа, ты должен поверить…

— Этого не забыть, — сказал Трэнсом.

Голос Харрингтона звучал по-прежнему ровно и спокойно:

— Кто заронил такую мысль в вашу голову, мистер Трэнсом? Если полиция…

— Полиция не имеет к этому никакого отношения. Когда я узнал, что вы встречаетесь с моей дочерью, я навел справки. И получил несомненные доказательства того, что вы не Харрингтон. Ваше подлинной имя Дюк Копрой… У меня имеются документальные доказательства. Молчал я только потому, что это мне казалось более разумным. Ведь я и не думал, что ты…

— Папа, это неправда!

— Кто дал вам эти сведения? — спросил Харрингтон.

— Это не имеет значения.

— Как не судите, вы мой тесть, — насмешливо произнес Харрингтон, — и от меня вы не отделаетесь такими фразочками. Кто вам все это наплел?

— Его зовут… — начал Трэнсом.

Неожиданно, без всякого предупреждения, где-то за спинами Роджера и Марка раздался грохот выстрела. Что-то просвистело мимо…

Пуля попала Трэнсому в голову. На секунду в мире воцарилась тишина, грозная, всепоглощающая тишина. Потом Марк и Роджер одновременно обернулись.

Ярдах в двадцати от них мелькнула фигура мужчины в широкополой шляпе, низко натянутой на лицо.

Роджер закричал и упал на колени. Марк сделал то же самое. Пуля цвиркнула над их головами и впилась в стену Ю-Хауса. Роджер осторожно приподнялся, слыша впереди себя неясные звуки. Стрелявший теперь бежал от них в густую заросль деревьев.

Винтовка возвышалась над его головой.

— Осторожнее, Роджер!

Выпрямившись, Марк вытянул из кармана пистолет. Шляпа бегущего все еще была хорошо видна. Откуда-то с севера донеслась заливистая трель полицейского свистка, но это было слишком далеко, чтобы представлять реальную опасность для стрелка.

Марк выстрелил, целясь в ноги. Пуля потерялась где-то в кустарнике, человек побежал дальше. Лишь третья пуля, выпущенная Марком, попала беглецу в грудь. Он выронил винтовку, сделал еще пару шагов и свалился в траву.

Когда они подбежали к нему, он лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост.

Из дома бежали Харрингтон и Гариэлль, а с севера, из густого кустарника, появилось сразу двое полицейских. Очевидно, они бежали по звуку, наугад, и лишь заметив остальных, припустились к дому.

Из открытого окна доносились жалобные, безутешные рыдания.

Харрингтон остановился и сказал:

— Иди к ней, Гариэлль!

Гариэлль послушно повернулась и пошла домой.

Марк и Роджер первыми склонились над раненым или убитым. Роджер снял с него шляпу и в безмолвном изумлении уставился на старое морщинистое лицо, обрамленное седыми волосами, на мучительно искривившийся рот.

В его ушах раздался голос Джанет:

— Он такой славный…

Вот он лежал, задыхаясь от кашля, винтовка валялась в ярде от его руки, а рядом стояли Роджер и Марк, свидетели его нападения на Трэнсома.

Петри, старый слуга Прендергастов.

«Он такой славный», сказала Джанет, «такой славный».

Лэмпарда и его людей нельзя было винить за то, что они свободно пропускали этого старичка. Никто не был виновен, но погиб еще один директор «Мечты».

Глава 17 ОДИН ЗА ОДНИМ

Роджер медленно прошел из кабинета в Делаваре в комнату отдыха. В ней никого не было, даже не горел камин. Вечерняя темнота покрыла землю. Маскировочные шторы были спущены, поэтому кое-где в доме зажгли свет. Большая комната была полна теней. Снаружи сюда доносились вечерние голоса птичек, устраивающихся спать, и дребезжащий звук колечек на шторах, которые поочередно задергивали во всем доме.

Роджер остановился у окна, вглядываясь в темноту, когда тихонько отворилась дверь и вошла женщина.

— Могу ли я задернуть шторы, сэр?

— Да.

В эту минуту он заметил отблеск фар подъезжающей машины и выскочил на крыльцо встретить Марка и Лэмпарда.

— Так вот оно как, — сказал Марк. — То же самое ружье, вне всякого сомнения. Баллистическая экспертиза подтвердила, что Андерсон, Клей, «Смит» и Трэнсом, — все были убиты одинаковыми пулями. Стрелял Петри, а у него, выражаясь врачебным языком, опасное состояние… Говорят, он в руки не брал ружья, пока не вступил в ряды местной обороны.

Роджер кивнул. Они все втроем вошли в холл. Лэмпард снял шляпу.

— Я просматривал бумаги Петри, — сказал Роджер. — Из них не видно, почему он все это делал и что он связан с Поттером и остальными. Но не забывайте, что он проработал в этой семье около 25 лет… Одно убийство за другим, все они какие-то бессмысленные, неожиданные. И когда будет им конец — никто не знает. Мы же находились на этот раз от Трэнсома в каком-то десятке ярдов — и не сумели предотвратить несчастье. Откровенно сознаться, сейчас мы так же далеки от решения загадки, как и в первый день, когда только начали ею заниматься. Впрочем, может быть, вас осенило?

— Никаких знамений мы не видели, — уныло ответил Марк, — но мы и не собираемся рвать на себе волосы, как это делают некоторые работники Ярда… Во всяком случае не о Петри надо сейчас думать. Как там Мейзи?

— Упорно повторяет, что она этому не верит, — пожал плечами Роджер. — Клод пришел в себя, но я ему еще ничего не говорил. Ему гораздо лучше… Во всяком случае, нам удалось спасти его. Но, кто знает, возможно, другие были более достойными этого.

— Я считаю, нам нужно вернуться в Ю-Хаус, — сказал Лэмпард. — Вейд слишком долго хозяйничал в нем на свой страх и риск.

— Да, — согласился Роджер. — Марк, ты останешься здесь, будешь приглядывать за Клодом и Мейзи. Сейчас у меня нет уверенности ни в чьей безопасности… Еще одно такое переживание, и я пойду проситься перевести меня на спокойное место стрелком в истребительную авиацию. Верно, Лэмпард?

Телефонный звонок прозвучал одновременно с «да» Лэмпарда.

Взяв трубку, Роджер услышал бодрый голос инспектора Вейда.

— Могу ли я поговорить с мистером Лэмпардом?

— Одну минуточку.

Роджер протянул трубку старинного телефонного аппарата Лэмпарду. Разговор длился недолго.

— Виддисон и Хотебай только что приехали в Ю-Хаус, — объявил Лэмпард, — так что нам пора туда отправляться.

До жилища Трэнсома езды было 20 минут. Малолитражка Харрингтона казалась настоящим пигмеем рядом с солидным «Даймлером», в котором, забившись в уголок, дремал водитель в темной форме. При виде двух полицейских он непроизвольно выпрямился и даже высунул голову из окна, но глаза у него были заспанные.

Дверь отворил слуга.

— Мистер Харрингтон просил, чтобы вы прошли в кабинет мистера Трэнсома.

Голос у старика дрожал, на глаза наворачивались слезы.

Лэмпард первым пошел наверх.

Роджер мельком взглянул на обширный полуосвещенный холл и на широкую галерею. У него появилось ощущение, что он вступил в прошлое. Из-под двери кабинета пробивалась серебряная полоска света. Постучав, Лэмпард вошел.

Харрингтон, по своей привычке, стоял, повернувшись спиной к камину. Хотебай и Виддисон сидели по обе стороны от огня, а где-то в задней половине болтался Вейд с улыбающейся (по неизвестной причине) физиономией. Роджер ожидал увидеть Гариэлль, но ее тут не было.

— Алло! — воскликнул Харрингтон. — Я думал, вы раньше вернетесь.

— Раньше не получилось, — ответил Лэмпард.

Роджер принялся разглядывать Виддисона и Хотебая. У Виддисона был старообразный вид, все лицо покрыто морщинами, кустистые брови сердито нахмурены, из-под них почти не было видно глаз. Толстые губы не прикрывали крупные пожелтевшие зубы с набухшими деснами.

У Хотебая была смуглая кожа, темные глаза, черные волосы. Одет он был неприметно, но вполне пристойно, широкий лоб открыт.

Типичная внешность, подумал Роджер, одна из многих, тогда как Виддисон представлял собой единственный экземпляр.

Два оставшихся в живых директора «Мечты».

— Ваш человек просил нас не прикасаться ни к каким бумагам, — начал Харрингтон, — мы подчинились.

В его голосе звучали насмешливые нотки, но вид был усталый.

— Стрелявшего опознали?

— Да. Это был Петри, дворецкий Прендергастов, — ответил Лэмпард.

— Господи помилуй! — ахнул Виддисон с таким ошеломленным видом, что в его искренности можно было не сомневаться. — Петри, вот старый змей! Но он же…

— Он служил в этой семье четверть века, — сурово сказал Лэмпард. А Роджер подхватил:

— Люди без причины не становятся убийцами. А вот он убил троих, потому что наверняка считал их причастными к гибели Прендергастов.

— Господи помилуй! — повторил Виддисон.

— Есть ли у вас основания для того, чтобы выдвигать такую теорию? — встревоженные глаза Хотебая уставились на Роджера.

— Вполне очевидное объяснение, — пожал тот плечами, скрывая тот факт, что оно только что пришло ему в голову. — А какой еще иной мотив можно выдвинуть?.. Скажите, что привело вас сюда, джентльмены?

— Нам сказали про убийство, — пояснили в один голос директора «Мечты».

— Мы приехали выразить свое сочувствие миссис Трэнсом, — заговорил Хотебай. — Так вы полагаете, Петри считал, что мы убили его хозяев… С чего бы это?

— На днях у вас здесь состоялась встреча с Габриелем Поттером, — продолжал Роджер. — На ней должен был присутствовать и сэр Эндрю Мак-Фоллен. Но его убили. Как я понял, Поттер отверг сделанное ему предложение. Возможно, что убийства связаны с этим предложением. Я хочу знать все подробности.

Виддисон прокаркал:

— Черта с два вы узнаете!

— Должны ли мы понять, что вы отказываетесь сотрудничать с полицией? — грозно спросил Лэмпард.

— Понимайте, как вам заблагорассудится, — огрызнулся Виддисон. — Это ваше дело. Лично я не желаю знать ни вас, ни кого либо другого из вашей братии.

Роджер сказал:

— Харрингтон, когда вы со мной разговаривали вчера вечером, вы обещали передать своему финансовому патрону, что нас интересует его имя. Вы это сделали?

— Да, - ответил Харрингтон.

— Так вы готовы сообщить нам его имя?

— Он не дал мне своего согласия.

Лэмпард заговорил веско, напористо:

— Есть пределы тем препятствиям, которые мы можем разрешить, мистер Харрингтон. Согласен, что некрасиво нарушать слово, данное человеку, но это мелочь по сравнению с теми проблемами, которые мы призваны в настоящий момент решить.

Харрингтон бросил на него упрямый взгляд.

Виддисон и Хотебай повернулись от Роджера к Лэмпарду, не зная, кто из них задаст следующий вопрос. Роджер про себя подумал, что раньше они с Марком вот так «раздваивались» при неофициальных допросах. А теперь к ним совершенно естественно подключился Лэмпард. Это сбивало с толку допрашиваемых, усиливало их неуверенность, они нервничали, сбивались. Вообще, реагировали они не так, как можно было ожидать. Исключение в какой-то мере составлял Харрингтон. Но этот многое скрывал.

Хотебай вскинул голову:

— Не понимаю, почему вы не можете этого узнать, инспектор? Компанию Харрингтона финансировал мистер Трэнсом.

— Что?

— Нет, не он, — покачал головой Харрингтон, — а вы, мистер Хотебай.

Наконец-то кое-что стало проясняться. Хотебай и Харрингтон смотрели друг на друга, вытаращив глаза, Виддисон забавно пощелкивал своими вставными зубами.

— Так вы считаете, что это был я, Харрингтон? — наконец обрел дар речи Хотебай. — Разве вы не помните, как я вам ответил, что у меня невелик мой собственный капитал, но я постараюсь убедить кого-то еще заинтересоваться вашим предприятием. Так я и сделал. 75% давал Трэнсом, я только 25.

— Я считал, что он меня терпеть не может!

— Так оно и было, — ответил Хотебай, — однако Трэнсом был достаточно сообразителен для того, чтобы позволить личным чувствам одержать верх над деловыми интересами. Как следует обдумав ваше предложение, он увидел, какие оно обещает возможности. Я тоже. Поскольку мы не хотели, чтобы другие директора получили долю в этих прибылях, мы обошлись собственными средствами. Повторяю, большую часть денег вложил Трэнсом, я — остальное.

Виддисон с сердитым видом переводил глаза с одного на другого, продолжая так же противно щелкать вставной челюстью.

— Олл-райт, — вмешался Роджер. — Теперь этот вопрос окончательно прояснился. Одного не пойму, Харрингтон, почему вы сделали из этой истории такую тайну?

— Мне было поставлено такое условие, — пожал плечами Харрингтон. — Кроме того, наша фабрика — засекреченное предприятие, и Министерство Поставок распорядилось не привлекать к ней внимания. Меня поражали кое-какие вещи, но я молчал, надеясь во всем разобраться без помощи полиции. Мне было известно, что некоторые люди старались меня опорочить. Как я предполагал, это исходило от директората «Мечты»: они задумали избавиться от меня и захватить в свои руки производство. Впрочем, я вовсе не собираюсь внушать вам подобную мысль. Полиция явилась сюда, чтобы получить ответы на какие-то определенные вопросы, ей не интересно, коли мы начнем их кормить с ложечки… Повторяю, я занял позицию наблюдателя. Возможно, все было бы иначе, если бы не моя жена. Я не хотел предавать огласке факт нашего брака. Не подумайте, что меня совершенно не задевали все те нелепости, с которыми мне приходилось на каждом шагу сталкиваться. Только я решил сам во всем разобраться, понять, кто за этим скрывается… Хотите верьте, хотите — нет, но иных побуждений у меня не было.

— Так ли это, дорогой?

Гариэлль вошла в комнату, бесшумно отворив дверь. Лицо у нее было очень бледным, но голубые глаза казались особенно яркими. Снова Роджер поразился удивительной пластичности всех ее движений. Сейчас она сняла синюю форму и переоделась в костюм лимонно-желтого цвета с белой кружевной блузкой.

Харрингтон повернулся к жене:

— Гэрри, ты же не хотела бы…

— Как раз я хочу, — твердо сказала Гариэлль, — я устала, дорогой. Нельзя же нам вечно вести себя по-глупому!

Она посмотрела на Роджера:

— Билл скрытничал и противился вам, потому что я этого хотела.

В комнате наступила абсолютная тишина, прерываемая лишь ее звонким голосом. Все смотрели на нее, причем с явным неодобрением и одновременно нетерпением. Можно было не сомневаться, что Хотебай, Виддисон и даже Харрингтон боялись того, что она могла сказать.

— Это я заставляла его отделываться полуправдой, заставлять вас идти ощупью. И я помогала ему, как умела. Вы же понимаете, хотя мы и поссорились с отцом, но он оставался моим отцом. Я опасалась, что он является соучастником всех преступлений, потому что он был заодно с Поттером, ну а репутация Поттера мне хорошо известна. Папа тоже боялся. Он жил в вечном страхе, который он не мог скрыть, как ни старался. По-моему, он старался специально разорить Билла, так как возражал против нашей связи, но мне было трудно с этим согласиться. Я не старалась разобраться в своих чувствах. Скажу только, я тоже боялась. Что-то происходило под внешне спокойной поверхностью, и я изо всех сил старалась отвлечь ваши подозрения от отца. Я надеялась, что он откажется от своей нелегальной деятельности, как только поймет, что им заинтересовалась полиция. Понимаете, инспектор, я разрывалась на две части… Билл меня всячески поддерживал.

Она подошла к Харрингтону и взяла его под руку. Он прижал ее руку к себе и посмотрел на нее, стараясь подбодрить улыбкой. Дружная, любящая пара…

Тишину нарушил Лэмпард:

— Вы подозревали своего отца в криминальной деятельности, миссис Харрингтон? Вы продолжаете утверждать, что ничего не знали о ее характере?

— Я знала только одно: что в какой-то мере это затрагивало интересы моего мужа. Впрочем, я могу сказать вам следующее: в доме у отца были спрятаны какие-то бумаги.

Она глянула на большие часы, вделанные в стену над камином:

— Что это за бумаги — я не имею представления. Часы можно снять. За ними находится сейф. Ключи от него в той связке, которую вы вынули из кармана отца, инспектор Лэмпард.

Глава 18 ИНТЕРЕСНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

Теперь все глаза, как по команде, повернулись к часам. Прекрасная ручная работа в духе раннего Георгианского периода. Их громкое тиканье разносилось по всему помещению. Сейчас оно казалось почти невыносимым.

Лэмпард спросил:

— Каким образом вы узнали про эти бумаги?

— Мне только что рассказала мама. Мне кажется, пора во всем разобраться, как бы это ни было ужасно. Нет ничего страшнее неизвестности.

Впервые она, на какую-то долю секунды, потеряла над собою контроль, почувствовала это и сердито тряхнула головой. Нет, она не хотела принадлежать к «слабому» полу!

Лэмпард повернулся к своему инспектору:

— Где ключи, Вейд?

— Здесь, сэр.

Вейд поднял портфель, стоящий на полу возле письменного стола Трэнсома.

Лэмпард порылся в нем и достал порядочную связку ключей на кольце.

— Вы знаете, который, миссис Харрингтон?

— Нет, к сожалению.

Хотебай и Виддисон так вытянулись в своих стульях, что могли с них свалиться. Напряжение становилось невыносимым.

Лэмпард подошел к камину. Харрингтон, все еще держа под руку Гариэлль, отошел в сторону, чтобы ему было легче дотянуться до часов. Часы с первого раза не поддались, но Лэмпард настаивал и под конец нашел секрет. Оказывается, нужно было нажать на резное украшение сверху, тогда сработала пружина — и часы спокойно снялись с крюка. За ними оказался круглый стенной сейф с внутренней ручкой. Замочная скважина находилась справа.

Роджер изучал выражение лиц директоров «Мечты». Виддисон вцепился в подлокотники, Хотебай сидел совершенно прямо.

Ближайшие к Лэмпарду Гариэлль и Харрингтон буквально сгорали от любопытства. Вейд шумно вздохнул, когда Лэмпард принялся поворачивать ключ в замке. Однако ключи не подходили, и он пробовал один за другим, действуя без всякой спешки и нетерпения.

Подошел лишь пятый по счету.

Лэмпард повернул его.

Виддисон с шумом втянул воздух, Хотебай заерзал на стуле. Вот Лэмпард вытянул из сейфа толстый запечатанный конверт, проверил, нет ли в сейфе еще чего-нибудь, и громко сказал:

— Наверное, вот это.

Хотебай снова зашевелился.

Он одновременно сделал две вещи: вскочил со стула и выдернул правую руку из кармана. Электрический свет заблестел на барабане пистолета-автомата. Хотебай отскочил назад, прижался спиной к стене и навел оружие на всю компанию.

Вейд ахнул от неожиданности.

Потом он нагнулся и схватил портфель, явно намереваясь запустить им в Хотебая. Тот выстрелил. Пуля попала инспектору в плечо, портфель вывалился из руки. Второй рукой Вейд зажал рану, но остался на ногах.

Эхо выстрела раскатилось по всему дому.

— Отдайте мне этот конверт! — потребовал Хотебай. — Положите его на ручку моего кресла!

Лэмпард крепче сжал бумаги.

— Я вас предупредил! — продолжал Хотебай, лицо у него перекосилось, губы сжались в узкую щелку. — Я намерен его получить! Не играйте собственной жизнью!

Роджер удивился: неужели этот безумец может рассчитывать на благополучный исход, когда внизу дежурило несколько полицейских, да и сад был окружен.

Лэмпард бросил конверт в физиономию Хотебая.

И сразу же бросился на него, но тот этого ожидал и изо всей силы ударил инспектора ногой в живот. Лэмпард застонал, схватился руками за живот и опустился на пол. Хотебай направил пистолет на других, предупреждая:

— Подойдите все к Виддисону! Немедленно!

— Не надо! — неожиданно закричала Гариэлль, вцепляясь в руку Харрингтона. — Это же бесполезно!

Роджер видел, как сжались кулаки Харрингтона. Девушка опасалась, что он бросится на Хотебая. А это было бы равносильно самоубийству.

Нехотя Харрингтон и Гариэлль приблизились к Виддисону. И в этот момент прыгнул Роджер. Он знал, что Хотебай будет стрелять, поэтому сразу же свалился на пол. Выстрел и правда прозвучал, но никого не задел. Роджер быстро покатился под ноги Хотебая. Тот выстрелил, не целясь, еще раз и перестал следить за Харрингтоном. Тот в одну секунду подскочил к Хотебаю и нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Хотебай выпустил еще одну пулю, которая оцарапала руку Роджера.

Удар Харрингтона был настолько сильным, что Хотебай упал на пол, потеряв сознание. Пистолет и конверт с бумагами выпали у него из рук.

— С каким бы наслаждением я свернул этому негодяю шею! — воскликнул Харрингтон. Он нагнулся и в сердцах швырнул его на кресло, потом нажал кнопку звонка, вмонтированного рядом с камином:

— Черт подери, где все ваши люди, инспектор?

— Выйдите на площадку и позовите! — посоветовал Роджер. Превозмогая острую, нестерпимую боль в области локтя, он поднялся с пола и взял в руки конверт и пистолет Хотебая. Ему не хотелось никому говорить о своем ранении.

Ни звонки слугам, ни громкие призывы Харрингтона не произвели никакого впечатления. Никто не появлялся.

Роджер попросил Гариэлль осмотреть плечо Вейда. Сам он опасался какого-нибудь фокуса со стороны Виддисона, который перестал двигаться после того, как услышал грозный приказ Хотебая. Он совсем ушел в свое глубокое кресло, нелепое чучело с блестящими глазами.

Гариэлль подошла к Вейду, присевшему на кресло возле стола. Лэмпард все еще не пришел в себя от зверского удара в живот, лицо его было зеленовато-серого цвета, как будто у него был приступ морской болезни.

— Пойду поищу, куда все провалились! — крикнул Харрингтон и выскочил из комнаты. И почти сразу же послышался крик Харрингтона, сначала громкий, потом перешедший в хрип. Гариэлль бросила Вейда. Минутная тишина — и глухой звук падения чего-то тяжелого. Роджер почти не сомневался, что это Харрингтон свалился с лестницы.

Он приказал Гариэлль:

— Оставайтесь на месте.

Как только он высунул голову в плохо освещенный проход, где-то наверху сверкнуло пламя, при свете которого Роджер заметил какую-то огромную фигуру. Пуля вонзилась в дверь в дюйме от головы Роджера. Он выстрелил, но промазал. Вторая пуля ударила его в носок ботинка.

Роджер поспешил ретироваться.

— Билл, я должна пойти к Биллу! — плакала Гариэлль, порываюсь прорваться мимо Роджера. Он довольно бесцеремонно оттолкнул ее назад. В конце коридора что-то шевельнулось. Роджер выстрелил туда, услышал громкий вздох и подумал, что куда-то попал. Но рисковать не стоило. Поэтому он запер дверь на ключ, опустил его в карман и сказал:

— По коридору нельзя продвинуться даже на шаг. Не глупите. Надо придумать что-то поумнее.

Слава богу, имеется телефон!

Однако телефон оказался не в порядке. Видимо, провод был перерезан.

В дверь постучали. Незнакомый мужской голос приказал:

— Передайте сюда конверт, Вест. Тогда мы оставим вас в покое. Вам не дождаться помощи — линия отключена. Даю вам три минуты на размышление.

Роджер промолчал.

Неизвестный продолжал:

— Вам не выбраться. Полиция и слуги ушли. В доме нет никого, кроме вас и нас. Если вы не вернете нам эти бумаги, я их уничтожу. В огне.

Роджер шепотом распорядился:

— Отдерните занавески. Это сможет привлечь внимание.

Гариэлль послушалась. Конечно, яркий свет во время затемнения не должен был остаться незамеченным. Но дом стоял в таком пустом месте, что едва ли приходилось рассчитывать на скорую помощь.

Мужчина за дверью повторил:

— Я не шучу, Вест.

Роджер молчал. Неожиданно раздались три выстрела. Стреляли со двора в лампочку.

Третий выстрел достиг цели. Комната погрузилась в темноту.

— Сейчас зажгу настольную лампу, — сказала Гариэлль, — до этой им не добраться.

Эта лампа бросала лишь расплывчатый желтый круг на письменный стол, поблескивающий в луже крови от раны Вейда в плечо. Тишину нарушили лишь внешние звуки. Роджеру показалось, что запахло бензином, но он не был уверен.

Гариэлль смотрела на Роджера, ее губы полураскрылись. Роджер подождал секунд тридцать, потом показал ей рукой на лампу. Девушка ее немедленно выключила, и он неслышно подошел к двери.

Глава 19 МАРК ИДЕТ ГУЛЯТЬ

Драгоценный конверт был засунут во внутренний карман. Роджер понимал, что у них имеется единственный шанс: любыми средствами помешать противнику привести в исполнение угрозу поджечь дом. Рано или поздно, но помощь подоспеет…

Совершенно бесшумно он повернул ключ в замке.

Прижавшись к стене, он правой рукой приоткрыл дверь, держа пистолет в левой. В проходе горел яркий свет. Роджер увидел какого-то человека, несшего в руках не то охапку хвороста, не то соломы. Лица не было видно. Но и человек не видел Роджера. Роджер выстрелил, целясь в бедро идущего.

Связка выпала из рук человека, который закачался и, по всей вероятности, тоже упал, но уже после того, как Роджер успел захлопнуть дверь. Пуля расщепила дверную коробку.

— Вы в него попали? — спросила Гариэлль.

— Думаю, что да…

Он улыбнулся девушке, сам же прислонился к стене, боясь потерять сознание от боли в руке. Гариэлль снова включила свет.

— Уверен, что помощь не заставит себя ждать, потому что…

Он замолчал, Из холла долетел новый крик, скорее удивления, чем боли. Грохнул выстрел, затряслась дверь, гулко зазвучали шаги. Казалось, что бежит сразу человек десять.

Взрыв разноголосых криков, стрельба и громко отданная команда совершенно незнакомым голосом.

— За ним по одному. Соблюдайте дистанцию!

Шаги по лестнице, топот каблуков по коридору. Они замедляются возле двери, и голос Марка спрашивает:

— Ты здесь, Роджер?

— Лессинг! — кричит Гариэлль.

— Вижу, он без меня жить не может! — говорит Роджер, и ему кажется, что это необычайно остроумно. С него струится пот, когда он отворяет дверь. Входит Марк и рослый мужчина в защитной форме с повязкой на руке — Гражданская Оборона.

Еще одна фигура в хаки проходит мимо двери, направляясь в конец коридора.

— Значит, вы все-таки ухитрились ввязаться в переделку, — добродушно ворчит Марк. Его ухмылочка исчезает, когда он видит Хотебая, Вейда и Лэмпарда.

Гариэлль пробегает мимо него и устремляется к лестнице. Офицер Гражданской Обороны удивляется:

— Какая муха ее укусила?

— Сейчас успокоится, — говорит Роджер. — Кого вы сумели задержать?

— Двоих или троих, — отвечает Марк. Снаружи находился всего один человек, который стрелял по вашей лампочке. Я видел все это, потому что оказался с этой стороны здания. Благодарение судьбе, что поблизости оказались ребята из Гражданской Обороны. И во главе их парень, который не заражен бюрократическим духом, он сразу же сообразил, что к чему.

Здоровяк в хаки осклабился.

— Ребята были рады поразмяться… Надоели учебные тревоги. Но что тут произошло? Вы не позвонили доктору?

— Линия перерезана, — ответил Роджер. — Придется либо воспользоваться другим аппаратом, либо отправлять посыльного. Кто-нибудь из ваших ребят может оказать первую помощь?

— Многие. Господи великий, похоже на то, что началось вторжение.

Он громко крикнул. На его зов прибежало сразу двое. Роджер с Марком вышли в коридор. Возле одной стены на полу бесформенной кучей лежало тело. Подле него по стойке смирно стоял боец Гражданской Обороны.

— Жертва номер один, — сказал Марк. — Он пытался уползти в сторону, но тут мы вмешались. У подножия лестницы лежит кто-то еще, но мне некогда было останавливаться.

У третьего тела склонилась Гариэлль. Она подняла голову Харрингтона и произнесла жалобным голосом:

— Когда можно ждать санитарную машину? Он сломал ногу и, по всей вероятности, несколько ребер. Прошу вас, не теряйте даром времени!

— Мы не потратим ни одной минуты!

Офицер Гражданской Обороны послал мотоциклиста в Делавар-Виллидж за доктором и велел оттуда позвонить в Гилдфорд к Тенби.

Первыми в Ю-Хаус прибыли три машины с десятью полицейскими. Они тщательно осмотрели весь дом. Никого постороннего не было найдено, если не считать еще одну «бесформенную кучу».

Роджер задумчиво произнес:

— Выходит, что один из наших противников все же удрал… Марк, как ты сюда попал? Что тебя привело?

— Просто я подумал, что тебе без меня приходится очень туго… и отправился на прогулку…

Он снова умолк на половине фразы, потому что подошли к «куче» на верхушке лестницы. Это была вторая жертва Роджера. От нее несло бензином. По всему холлу были разбросаны подушки из гостиной, щедро политые этим же горючим. Можно было не сомневаться, что если бы в доме начался пожар, никто бы из них не остался в живых.

Но ни Марк, ни Роджер об этом не думали, ибо в этот момент они поняли, кто оказался жертвой Роджера.

На лестнице лежала Мейзи Прендергаст.

Примерно через час приехали врачи и санитарные машины. Вейда, Лэмпарда и Харрингтона забрали в больницу. Гариэлль отправилась вместе с мужем. За миссис Трэнсом, находившейся в полнейшем забытьи после инъекции морфия, прибыла специальная медсестра.

Четырех перепуганных слуг нашли в сарае для дров. Они объяснили, что их туда загнали под дулом пистолета. То же самое показали и трое полицейских, дежуривших возле дома. Все рассказывали одно и то же: их заставил подчиниться высокий худощавый мужчина с пистолетом.

— Хорошо уже то, что не произошло убийства ради убийства…

Мейзи, раненную в бедро, отправили санитарной машиной в Гилдфорд. Она либо имитировала потерю сознания, либо действительно «умерла» для всего света, потому что ее никак не могли заставить раскрыть глаза.

— В Делаваре мне в одиночестве показалось необычайно скучно и мрачно, — рассказывал Марк. — Мейзи заперлась у себя в спальне, Клод спал под неусыпным оком медсестры. Надо вам сказать, что эта медсестра хоть на кого страху нагонит, этакая угрюмая великанша из исландских саг. Если она дежурит, за Клода можно не беспокоиться: к нему никто не посмеет приблизиться. Так что, когда Мейзи внезапно вздумала прогуляться, я захотел сделать то же самое. Ходить она умеет, смею вам доложить! Она шагала по холмам, как будто в жизни своей не встречала иных дорог. Неподалеку отсюда она встретилась с высоким худым человеком. Они пошли рядышком, о чем-то оживленно разговаривая. Я побоялся подойти слишком близко и потому не разобрал, о чем они беседовали. Потом они встретили еще одного типа, которому было поручено наблюдение за окнами кабинета. Было похоже, что мне пора бежать за подкреплением. Я знал, что у бойцов Гражданской Обороны должны были проходить ночные маневры, учебная тревога, и все такое прочее, потому что мне позвонили справиться, придет ли Петри. Помните, он недавно записался в это войско. Я пошел туда и без особого труда уговорил этого рослого лейтенанта выделить мне людей. За полмили мы уже услыхали, что в доме стреляют. Быстрее мне было не поспеть. Когда мы ворвались в дом, мне на минуту показалось, что я вообще опоздал.

— Ты пришел в самый раз! — заверил его Роджер.

— Слава богу, иного не скажешь! Вот и все, что я могу тебе рассказать. Ах да, у Мейзи с кем-то состоялся телефонный разговор в ее комнате. Как я понимаю, охота прогуляться у нее появилась именно вследствие этого разговора. Ну, а ты?

— Это может обождать. Мне не терпится просмотреть документы, которые Хотебай ни за что не хотел показывать. Я еще не знаю, что в них есть, но они, вне всякого сомнения, должны пролить некоторый свет на всю эту историю. Сейчас уже ясно, что Хотебай и Трэнсом были в сговоре. Виддисон, возможно, нет. Догадываюсь, что Мак-Фоллен их на чем-то поймал и явился к Трэнсому за «разъяснениями». Трэнсом подстроил с ним «несчастный случай». Сам или через своих подручных. Хотебай приехал сюда сегодня вечером, разумеется, за документами. Мне думается, что Поттер тоже искал эти же документы.

Он достал из кармана конверт и осторожно надрезал его ножичком с одной стороны.

Внутри оказалась толстая пачка бумаг.

— Дай мне половину для скорости, — взмолился Марк.

— Нет, мы все прочитаем вместе. Пододвинь сюда лампу.

Они сели рядышком возле стола, с которого была уже смыта кровь и убраны осколки стекол. Плотные занавеси закрывали окна.

Верхнее письмо говорило о том, что Габриель Поттер имеет удовольствие приложить доклад но компании Харрингтона. Он был составлен 18 месяцев назад.

В весьма обширном докладе было сказано, что Харрингтон весьма эрудированный человек в производстве каучука, курит, любитель женщин. Кроме того он был химиком-экспериментатором с несколькими степенями. Его бизнес был невелик, нуждался в капитале. Обращение за правительственными субсидиями было отклонено. А частные предприниматели не усматривали в этой компании что-нибудь заманчивое. Однако Поттер предполагал, что Харрингтон работает над проблемой получения синтетического каучука. Он не назвал имени своего осведомителя, но следующий документ представлял собой письмо, написанное косым почерком от руки, в конце которого стояла подпись «Д. Андерсон», адресованное Поттеру с приложением «требуемых данных».

Эти данные были выписаны на специальном листочке и представляли собой краткое описание материалов, используемых в процессе производства на фабрике Харрингтона, тогда еще очень маленькой.

— Он вел торговлю оптом и в розницу, — с негодованием заметил Марк.

Роджер кивнул и обратился к следующему листку. Они были подобраны в хронологическом порядке. Расписки, письма, требования денег и так далее — все это показывало, как все ниже и ниже падал помощник Харрингтона.

Письма Поттера представляли собой образец скрытности и дипломатии. Ни в одном из них не было прямого упоминания о Харрингтоне или его бизнесе, но Андерсон то и дело допускал промахи.

Марк медленно сказал:

— Андерсон сам затягивал у себя на шее петлю. Почти видно, как Поттер усиливает нажим.

— Андерсона можно пожалеть, — усмехнулся Роджер. Он просмотрел несколько последующих писем без особого интереса, пока не наткнулся на послание Хотебая к Поттеру, в котором излагалась просьба о встрече. Поттер на нем сделал несколько карандашных пометок, включая имена Трэнсома и Прендергастов.

На клочке бумаги была написана всего одна фраза, несколько раз подчеркнутая:

«Харрингтон и мисс Трэнсом часто встречаются».

Далее следовали многочисленные комментарии о Харрингтоне и Гариэлль, регистрация визитов Трэнсома без упоминания того, чему были посвящены эти встречи. Затем машинописный рапорт Поттера Трэнсому, в котором излагалось дальнейшее мнение о компании Харрингтона и давался совет вложить в нее деньги.

Среди бумаг имелись записки от некоего Конроя. Дойдя до них, Роджер замер, как гончая, напавшая на след дичи.

— Трэнсом говорил, что это — подлинное имя Харрингтона. Я… ага, вот, пожалуйста…

Он дошел до письма Поттера к Трэнсому. Нет никакого сомнения, гласило оно, что человек, именующий себя Харрингтоном, в действительности Дюк Конрой, авантюрист с преступной репутацией, разыскиваемый за убийство в Родезии. Он, Поттер, старается отыскать настоящего Харрингтона и советует Трэнсому соблюдать тайну в этом деле, пока поиски не увенчаются успехом. Все это было изложено полунамеками, но повторяющимся лейтмотивом оставалось то, что Трэнсом сильно выиграет, если он поручит поиски действительного Харрингтона Поттеру.

— Чем дальше в лес, тем больше дров, — проворчал Марк. — Поттер представляется во всей красе. Он понимал, что Трэнсома дешево не купить. Вот уж где два сапога пара!

Теперь началась целая серия донесений клерков Поттера своему адвокату. Они касались Клея и Брауна. Были приложены их фотографии и полицейские анкеты. Клей выглядел куда отвратительнее Брауна.

— Ага, так это наш «Смит», — задумчиво произнес Марк, узнавая на снимке компаньона Клея. — Кажется, в конце концов нам удастся загнать Поттера в угол.

Здесь же были перечислены многочисленные преступления Клея, среди них описание таинственного нападения на банковского курьера в Альдгейте. Поттер писал: «…несомненно Клей агрессивный тип, подавляющий свои инстинкты, но подверженный припадкам почти шизофренической ярости и жестокости».

Картина прояснялась. Клей совершил и другие преступления, сумев ускользнуть от полиции, но не от Поттера. Клей стал легкой добычей для предприимчивого нотариуса, так же, как и Браун. Поттер пригрозил донести на них в полицию, его сведений было достаточно, чтобы обеспечить им десять или даже больше лет тюремного заключения.

Многие записки, написанные карандашом, касались Дюка Конроя. Вырезки из газет: человек, назвавшийся Харрингтоном, был списан с судна, идущего в Южную Америку.

— Конрой, — сбоку надписал Поттер.

— Харрингтон в то время находился в Англии. Это случилось всего год назад, — сказал Марк.

— Да, — согласился Роджер. — А вот еще одна записка. «Почему Конрой называет себя Харрингтоном?»

Ответ на этот вопрос был найден немного позже. Конрой познакомился с Харрингтоном в Южной Африке, он принял его имя, совершив два убийства в Родезии. Имелись снимки обоих мужчин, показывающие некоторое сходство, хотя если бы их поставить рядом, их бы никто не перепутал. Согласно «карандашным» записям Конрой был на дюйм ниже Харрингтона.

Следующим шел газетный отчет о несчастном случае с Септимусом Прендергастом. Пометка карандашом на полях: «Клей или кто?». Далее, замечания о Марке Лессинге, присутствовавшем на дознании. Ничего значительного, однако слова: «Следить за Лессингом» указывали на ход мыслей Поттера.

Далее — отчет о падении Монти Прендергаста со скалы в Корнуолле, организованном Клеем и Брауном, как подчеркивала пометка, опять же карандашом. И совершенно неожиданное сообщение:

«Клод Прендергаст и Мейзи Вебб обвенчались».

Ваверлей Прендергаст попал под машину, и Клод и Мейзи стали фигурировать заметнее. Андерсон продолжал наведываться и заключать сделки, пока Поттер без всякого предупреждения не послал ему лаконичную, но весьма выразительную записку: их взаимоотношения должны быть ограничены. Отчет об интервью и короткая приписка: «Андерсон будет непокладистым».

Из бумаг, становилось ясным, что Клод Прендергаст начал доставлять неприятности. «Не такой послушный, как предполагалось». Поттер подписал: «См. Харрингтон». Далее следовали замечания о встрече с Харрингтоном, результат которой не обрадовал Поттера.

Примерно через три месяца общий тон записок и донесений переменился. Трэнсом и Хотебай стали частыми посетителями. Мак-Фоллен и Виддисон «ничего не знали». Еще одна записка: «Мак-Фоллен проявляет любопытство. Виддисон не опасен».

Наконец замелькало имя Петри. Поттер при встрече сказал Петри, что Клей и Браун сыграли важную роль в убийстве его хозяев, точно так же, как и Андерсон. Он намекнул, что у Трэнсома и Мак-Фоллена тоже рыльце в пушку. Поттер посоветовал Петри не обращаться в полицию, но постараться самолично отыскать доказательства, пообещав, что как только таковые появятся, он сам займется этим делом. Были зарегистрированы несколько бесед с Петри.

Марк не выдержал:

— Поттер настоящий дьявол! Это он довел несчастного Петри до того, что тот стал убийцей. Вот, полюбуйся, записка: «Петри великолепный стрелок». Он все предусмотрел. А вот и записка от самого старика:

«Дорогой мистер Поттер!

Я должен попросить вас попробовать еще раз. Я не найду себе покоя, пока убийцы моих хозяев будут безнаказанно разгуливать на свободе. Неужели никак нельзя отыскать такие доказательства, которые принудили бы полицию действовать? Ночи для меня превратились в какой-то кошмар. Я превращаюсь в нервного истерического инвалида.

Эрик К. Петри».

Карандашом на записке было помечено:

«Скажите ему, нет никаких шансов. Пошлите Клея».

Роджер поднял голову от бумаг:

— Ясно как день. Поттер был осторожной крысой. Он начал, а потом, дабы остаться в тени, подослал к Петри Клея, который и довел его до требуемой кондиции. Можно не сомневаться, что они натравили Петри на Андерсона, подстроив нападение на Поттера, а уже потом сказали Петри, что Браун и Клей как раз и были убийцами Прендергастов. И он их тоже убил. Конечно, нам сейчас трудно восстановить все звенья этой драмы в строгой последовательности, но общая картина ясна. По всей видимости, в намерения Поттера входило убить одного за другим всех директоров «Мечты», чтобы эта компания перешла целиком в руки Клода, а от Клода к лже-Харрингтону. Не сомневаюсь, что в конечном итоге Дюк Конрой должен был заменить Харрингтона.

Среди бумаг были заметки в отношении паспорта и свидетельства о рождении. Заметка: «Клей устроил замену».

Далее шло описание встречи в конторе Поттера между Трэнсомом и Хотебаем. И письмо Хотебая Трэнсому.

«Дорогой Трэнсом!

Я полностью не доверяю Поттеру, но, мне думается, вместе мы сумеем провернуть данное дело. Если только финансовый контроль над предприятием будет в наших руках, а сам Харрингтон исчезнет, наша позиция будет незыблемой. Я, понятно, говорю о Конрое.

Мак-Фоллен и Виддисон снова начинают проявлять любопытство. Им известно, что мы вложили деньги в его предприятие. Нужны ли они нам? Если нет, я предлагаю встретиться с Поттером у нас, где он постарается охладить все умы и успокоить наших докучливых партнеров. Мак-Фоллен мне явно действует на нервы. По-видимому, он догадывается, что мы планируем отделаться от Харрингтона. Не дай бог, в один прекрасный день он может предположить, что наш Харрингтон — это Конрой. Этого не следует допускать!

X.»

Трэнсом в ответе сообщал, что он предупредил Поттера об этих новых затруднениях и Поттер обещал заняться этим делом.

Марк медленно покачал головой:

— Он и занялся. Трэнсом и Хотебай знали, что Конрой — подставное лицо. Они безумно нервничали, как бы Мак-Фоллен и Виддисон не испортили им всю игру, и подстрекали Поттера принять срочные меры. Не исключено, что Поттер поручил тому же Петри испортить машину Мак-Фоллена, пока тот находился в Ю-Хаусе. Или же кому-то еще… Вряд ли нам удастся выяснить такие подробности.

— Меня гораздо больше заботит, как раздобыть неоспоримые улики против Поттера, — сказал Роджер, — такие, чтобы самое сердобольное жюри вынесло вердикт «виновен». Правда, теперь это уже не особенно трудно. От всего сердца надеюсь, что Петри не умрет, нам необходимы его показания. Мейзи-то определенно поправится, а под нажимом она быстренько расколется. Да и Хотебай не поскупится на подробности.

Он замолчал, проглядывая оставшиеся бумаги. В них имелись замечания в его и Марка Лессинга адрес, в которых можно было прочитать между строк, что они проявили излишнюю настойчивость и любознательность. А на последнем листке было сказано:

«Скажите Трэнсому, что эти бумаги взял Лессинг».

— Будь я неладен! — воскликнул Марк. — Так вот почему они обыскивали мою квартиру. Поттер столкнул нас с Трэнсомом и Хотебаем. Трэнсом прекрасно подыгрывал, он забрал к себе бумаги… Постой, а не мог ли Трэнсом оказывать давление на Поттера?

— Сомневаюсь, — покачал головой Роджер, — здесь ничто не указывает на то, что его подталкивают. Он начал с Прендергастов, потом перекинулся на предприятие Харрингтона и увидел возможность добиться контроля и над «Мечтой», и над Харрингтоном. У него было сколько угодно козлов отпущения. Для начала Хотебай и Трэнсом, Мейзи, Клей и Браун, Петри… И все время он играл с огнем.

— Не забывай про Конроя, — напомнил Марк. — Этого человека мы не видели. Но на этот раз они от нас не ускользнут, верно?

— Тех, кого упустит гилдфордская полиция, выловят бойцы Гражданской Обороны.

Зазвонил телефон, значит, линию восстановили. Роджер поднял трубку. Раздался возбужденный голос гилдфордского сержанта:

— Мистер Лэмпард поручил мне позвонить вам, сэр. Миссис Прендергаст заговорила. Ей позвонил Поттер. Сегодня вечером Поттер находился в доме.

— Именно это мы и хотели узнать, — сказал Роджер. — Как мистер Лэмпард?

— Утром он поедет в Делавар. Он интересуется, не могли бы вы с ним там встретиться в восемь часов?

— Непременно буду, — обещал Роджер.

Повесив трубку, он сказал:

— Итак, Поттера мы возьмем. На этот раз он так солидно влип, что ему будет не отвертеться. Этого мне больше всего хотелось. Есть еще одна хорошая новость: Лэмпард не так серьезно травмирован… Сейчас половина второго. Пора лечь вздремнуть, а то…

Снова зазвонил телефон:

— Черт бы их всех побрал! Житья теперь не дадут.

Марк поднял трубку.

— Это вы, Лессинг? Хорошо… Я поймал вашего тощего мерзавца, — сообщил лейтенант Гражданской Обороны.

— Вы серьезно?

— Да, я всегда серьезен. Он пытался выбраться из дома, который находится за этим «Гейблз», может быть, слышали? Ну, а мы его проследили, тогда он вернулся назад, чтобы спрятаться. Я всех своих ребят разместил сплошной цепью, так что теперь и мышь оттуда не проскочит. Но, как говорится, чего только не бывает. Так что поскорее приезжайте со своими полицейскими дружками.

Глава 20 ПОТТЕР В ЗАПАДНЕ

На фоне звездного неба появилась громоздкая фигура в надвинутой на лоб фуражке.

— Еле дождался! — пожаловался офицер отряда Гражданской Обороны.

Роджер внимательно всматривался в очертания «Гейблза»: изломанная линия крыши с призмами труб, поднимающимися к небу, три островерхих конька, венчающих фасад здания.

— Новости есть?

— Никаких. Но он здесь, не сомневайтесь. Надеюсь, — с надеждой в голосе продолжал лейтенант. — Вы, наверное, захотите, чтобы мои ребята оставались на часах на тот случай, если он снова попытается улизнуть? С вами много полицейских?

— Трое или четверо. Недостаточно, конечно. Я рассчитываю на вашу помощь. Одни мои люди в таком «замке» просто потеряются.

— Замечательно! — обрадовался лейтенант. — Бард, вот работа для тебя и Симпсона.

Двое людей вышли из-под тени густых деревьев.

— Идемте со мной, сэр, — сказал один из них.

Произошла небольшая заминка, пока Роджер расставлял по местам четырех гилдфордских полицейских, подобранных им по дороге к «Гейблзам»… Тишина ночи ничем не нарушалась. Люди отдавали распоряжения шепотом. Роджер как-то сразу поверил, что это уже завершающая операция. Поттер находился в этом доме, все выходы для него были отрезаны, за каждым кустом притаились бойцы Гражданской Обороны, которым страшно хотелось отличиться и доказать, что они делают серьезное дело, а не играют в игрушки. Мейзи его «продала». Ее показания плюс содержание найденных документов — это были неопровержимые улики.

В «Гейблз» громко пробили часы.

— Половина третьего, — сказал Марк. — И сколько же еще ждать?

— Мы почти готовы, — ответил Роджер.

— Трое людей к задней двери, трое к передней, трое к запасному выходу! — распоряжался капитан. — Они останутся на местах на случай, если кто-то попытается удрать из дома. Я иду к задней двери с одним из своих людей и с одним вашим. Так?

— Так, — наклонил голову Роджер. — Двое моих и один ваш входят сбоку, а нам остается центр. Если никто не ответит на мой звонок, мы с Лессингом проникаем в дом и открываем для вас двери.

Они разошлись в разные стороны, стараясь не шуметь. Над одной из труб показался серебряный ломтик луны, расплескивая серебристый свет на крышу дома и верхушки деревьев. В тени было легко передвигаться, можно было почти не опасаться, что их заметят.

Близ парадной двери Марк сказал:

— Неужели ты и правда собираешься позвонить в дверь?

Роджер усмехнулся:

— Нет, сначала ты попробуешь справиться с замком. Если же дверь заложена, что было бы вполне естественно, мы займемся окном. Когда начало будет положено, другие тоже примут участие, но мы постараемся сделать все, чтобы они прежде времени не начинали драки.

— Предусмотрительный начальник!

— Заткнись! — незлобно пробурчал Роджер.

Его пальцы сжимали пистолет, отнятый у Хотебая. Он был снова заряжен. Марк был тоже вооружен.

Они добрались до парадной двери.

Марк посветил фонариком, определяя, что за замок ему придется отмыкать. И тут же сообщил:

— Дверь не заперта.

Она была приоткрыта лишь немного: ее придерживала цепочка. Марк попробовал протянуть внутрь руку и скинуть цепь, но у него ничего не получилось. Тогда он снова посветил внутрь фонариком:

— Дверь забаррикадирована мебелью.

— Что же, этого следовало ожидать. Как вы считаете, уважаемый мистер Лессинг, он не сумеет удрать?

— Ты и сам знаешь, что нет. Меня куда больше интересует, сколько с ним народу. Возможно, этот Конрой и тот старик, о котором упоминал Лэмпард. Как его зовут? Делакруа? Нет, Деларой. Могут быть и другие. Пойдем посмотрим. Все окна им не удастся заставить.

Они крадучись обошли дом.

Все окна были заложены изнутри.

— Пойди предупреди остальных, чтобы были готовы, — сказал Роджер. Через щель в дверях он видел провод звонка. Сначала он стукнул в дверь, потом несколько раз нажал на звонок. Ответа не последовало. Тогда он закричал во всю силу своих легких:

— Отоприте именем закона!

Ему самому сделалось немного смешно, когда гулкое эхо повторило несколько раз эту грозную фразу, а потом замерло вдали. Но зато теперь Роджер получил право войти в здание силой.

Послышался звон разбитого стекла, потом глухие удары. Легко можно было вообразить, что скучающие без «настоящего» дела бойцы Гражданской Обороны пошли на штурм!

Прибежал Марк:

— Они высадили окно. Пошли!

Действительно, «ребята лейтенанта» действовали удивительно энергично. Все же Роджер был вынужден умерить их пыл и первым забраться в окно. Он крепче зажал пистолет и проник в темное помещение. От его фонарика падал призрачный свет на стены и мебель.

Дверь оказалась запертой.

Он отступил назад, прицелился и выстрелом расщепил дерево возле замка. Когда он нажал на ручку, дверь отворилась. Роджер двигался очень осторожно, вглядываясь в темноту холла. Он протянул руку к стене и пошарил по ней в надежде найти выключатель; такового не было. В доме стояла мертвая тишина. Можно было подумать, что дом полностью покинут.

Он приоткрыл дверь пошире, вышел в холл и осветил его своим фонариком. Мебель была навалена возле входной двери и у выключателей. На ковре, между ним и выключателями, лежала неподвижная фигура. Роджер выключил фонарик и прокрался по стене к выключателю. Марк и остальные стояли наготове возле открытой двери в холл.

Вспыхнуло электричество.

Роджер спрятался за горой мебели, опасаясь, что его встретят выстрелы со стороны винтовой лестницы. Когда его глаза привыкли к яркому свету, он пригляделся к скрюченной фигуре на ковре.

Это был старик с совершенно лысой головой. Судя по зияющей у него в виске дыре, он умер.

— Деларой, — пробормотал про себя Роджер. — Не понимаю, чего ради им понадобилось его убивать?

По позе старика было видно, что он пытался выбежать из дома, когда в него выстрелили. В данный момент Роджера интересовал только Поттер. В глубине души он страшно боялся, что тот сумел его перехитрить.

С верхней площадки лестницы раздался мужской голос, хриплый, незнакомый, грозный:

— Прочь с дороги, Вест!

Роджер спокойно ответил:

— Ни у одного из вас нет ни малейшего шанса выбраться отсюда. Дом окружен. Вам не прорваться через кольцо.

— Пусть так, но зато я смогу убить некоторых из вас. Что вы на это скажете?

Помолчав, он пустил длинную очередь из легкого пулемета Томсона. Свист пуль был исключительно зловещим в тишине дома. Они веером впились в штукатурку в каком-то ярде от головы Роджера.

— Послушайте, Вест! Прикажите своим людям не трогать меня. Велите им всем убираться отсюда. И вы об этом не пожалеете!

Новая очередь пуль — на этот раз ближе к той двери, где стоял Марк и остальные. Это было какое-то безумие. Он действительно мог их перестрелять в этой комнате, но это вовсе не значило, что потом он сумел бы вырваться из ловушки.

— Конрой, Поттера вы таким путем не спасете! — закричал Роджер.

— Кто вам сказал, что я Конрой?

— Я знаю, кто вы такой. Сдавайтесь!

— Да, чтобы меня вздернули за то, что я сделал десять лет назад? Я понимаю, Вест, что моя песенка спета, если только вы не отдадите приказ всем уйти.

Роджер услышал какой-то шум в комнате, где находился Марк. Конрой, по-видимому, тоже, потому что он послал в том направлении очередь. Однако он не попал в рослого лейтенанта Гражданской Обороны, который по-пластунски пересек коридор и прыгнул вперед, метнув в сторону лестницы ручную гранату. Сам он тут же упал на пол, закрыв обеими руками голову.

Ослепительная вспышка, крик, шум взрыва, от которого ходуном заходил весь холл. Пирамида мебели, за которой скрывался Роджер, угрожающе закачалась, заставив его прижаться к стене. Но через секунду он уже выбрался из-под этой кучи-малы и бросился следом за Марком и дружинниками, которые бегом подымались по лестнице. Пулемет свалился после взрыва на среднюю площадку. Выше его, вытянувшись во весь огромный рост, лежал человек в сером.

Роджер подбежал к нему. Он либо умер, либо потерял сознание. Страшная рваная рана виднелась с правой стороны его головы. Роджер перешагнул через него и пошел дальше. Впереди раздавался топот ног. Интересно, найдут ли они первыми Поттера?.. Люди разбежались по всему дому, хлопали двери, голоса перекликались, как в лесу.

— Где же он? — закричал лейтенант. — Он не мог от нас ускользнуть.

— Есть ведь еще один этаж, — сказал Марк.

Роджер подумал:

— Интересно, а нет ли здесь чердака и погреба?

У Роджера звенело в голове от взрыва. Ему приходилось держать себя в руках, не распускаться, но нервы начинали сдавать. Три раза за последние дни он был на волосок от гибели.

И тут он увидел Поттера.

На площадке имелся стенной шкаф. Дверь в нем тихонько приоткрылась, и Поттер стал осторожно вылезать наружу. Длинный, худющий, все лицо в каких-то пятнах, руки вытянуты перед собой. Он снова нырнул в шкаф, услышав шаги проходящего по холлу дружинника, но как только тот прошел в соседнее помещение, — опять вылез. Роджер стоял у самой стены. Он видел, как Поттер совершенно неслышно прошмыгнул по лестнице и скрылся в одной из спален, уже обысканной преследователями. Он не закрыл плотно за собой двери. Добежав до нее, Роджер нащупал в кармане пистолет. Кто знает, может быть, Поттера прикрывают?

Так оказывал ли кто-нибудь давление на Поттера или нет?

Роджер наблюдал за ним сквозь щель в дверях.

Поттер пересек комнату, раскрыл сначала ставни, потом окно. Холодный ветер ворвался в помещение, подхватил занавески.

При лунном свете Роджеру было хорошо видно, что творилось в комнате.

Поттер выглянул наружу.

Внизу кто-то закричал:

— Следите за окном! Второе от края!

Поттер выхватил из кармана пистолет.

Роджер не стал медлить. Быстро, почти бесшумно он выскочил из-за двери. Поттер повернулся, но пистолет был выбит у него из рук, а злобное дуло бывшего пистолета Хотебая прижалось к его животу

Глава 21 ЗАЯВЛЕНИЕ

Поттер попытался освободиться.

Тогда Роджер на какую-то долю секунды отступил назад и изо всех сил нанес Поттеру удар в челюсть. Адвокат не удержался на ногах. По лестнице кто-то торопливо бежал.

— Все в порядке! — крикнул Роджер. — Включите-ка свет!

— Не могу, — ответил человек, — на окнах нет штор затемнения.

— Сейчас все устроим, — послышался второй голос.

Когда свет загорелся, они увидели, что Поттер сидит у стены, ощупывая пальцами подбородок. Выглядел он глубоким стариком, на лице его не было ни злости, ни негодования, одно удивление.

— Это — тот тип, которого вы искали? — спросил дружинник.

— Тот самый, — ответил Роджер. Он достал из кармана наручники. Поттер медленно вытянул вперед руки. Наручники защелкнулись в тот момент, когда Марк влетел в комнату.

— Ты поймал его! Просто не верится!

— Можешь поверить… Ну, Поттер, теперь вы поедете со мной.

Поттер сказал с видимым усилием:

— Я ничего не скажу. Ничего!

Роджер сидел в кабинете Лэмпарда в Гилдфорде. Последствия удара Хотебая не прошли полностью, потому что Лэмпард выглядел ужасно бледным, губы даже отливали синевой. Но он несколько раз улыбался, слушая рассказ Роджера.

Перед ним лежали документы.

— Итак, дело закончено, Вест. Настало время для взаимных поздравлений.

— Да, похоже на то…

Но в голосе Роджера звучало сомнение.

— Только похоже? Неужели вы ожидали большего?

— Не знаю, что и думать. Наверное, это запоздалая реакция. Понимаете, я терпеть не могу всякие неясности. А в этой истории мне многое непонятно. Скажем, Поттер мог бы без особого труда составить себе состояние на «Мечте». Нет, вместо этого — убийства, преступления, риск. И все это становится бессмыслицей. Я не верю, что он добровольно обрек себя на такую собачью жизнь. Нет, нет, на него давили. Кто-то шантажировал Поттера точно так же, как он шантажировал Клея и прочих негодяев.

В этот момент раздался продолжительный телефонный звонок. Это был Чартворд.

Роджер глубоко вздохнул.

— Мы взяли Поттера, — сообщил он, — предъявив ему обвинение в убийстве и преступной деятельности, приведшей к убийствам.

Услышанный Роджером в ответ звук было очень трудно определить: нечто среднее между гоготанием и воркованием.

— Счастлив слышать об этом. По-настоящему счастлив. Можно ли надеяться, что он заговорит?

— Пока он молчит.

— Ладно, жмите на него. Конечно, это замечательно, но ведь были же и другие? Проверили ли вы все возможности? Прошлый раз вы высказывали идею о том, что на Поттера кто-то может оказывать давление…

— Я в этом глубоко убежден, сэр, но у нас нет доказательств. Хотебай, Мейзи и Петри — все они не сомневаются, что Поттер работал только для себя. Мне думается, они бы назвали человека, если бы знали его или хотя бы подозревали о существовании такового.

— Да, да, вполне возможно… Мне не хочется портить вам праздник, Роджер, но постарайтесь сделать все, что в ваших силах. Позвоните мне позднее. А пока примите мои сердечные поздравления.

Разговор закончился. Марк проворчал:

— Этот кровопийца не может требовать от тебя большего!

— Он хочет того же самого, чего хочу и я: ясности… Чартворд тоже считает, что за спиной Поттера стоит другое лицо.

— Не хотите ли вы проехать ко мне домой позавтракать? — спросил Лэмпард. — Вы нуждаетесь в отдыхе.

Лэмпард жил возле станции У него оказалась молоденькая жена, почти такая же привлекательная, как Джанет. Муж предупредил ее о приезде гостей. Стол был накрыт заранее. Лэмпард сразу превратился в радушного хозяина, однако, когда он впервые назвал жену «дорогой», Марк чуть не подавился.

За завтраком о деле даже не вспоминали. Но стоило им сесть в машину, чтобы вернуться назад, как Лэмпард заговорил:

— Сообщения о Харрингтоне вполне удовлетворительные, так что миссис Харрингтон вернулась в Ю-Хаус. Петри сделал полное признание. Данные документов все проверяются и подтверждаются. Миссис Прендергаст останется жива, ей не миновать виселицы. А вот старик Петри не доживет до суда. Да оно и к лучшему. Его жалко, беднягу. Так что мы все выяснили и разложили по полочкам. Кроме одного момента… Алло, вот и доктор Тенби.

Доктор приближался к вокзалу с другой стороны. При виде трио он довольно грустно улыбнулся.

— Я все проверил, Лэмпард, — сказал он.

— Что проверили? — спросил Роджер.

— Ага, я так и чувствовал, что Лэмпард готовит нам сюрприз! — воскликнул Марк.

Им сразу почему-то стало очень весело, они поспешили в кабинет Лэмпарда.

Тенби вытащил из кармана небольшой пузырек и протянул Лэмпарду:

— Таблетки барбитона, — сказал он.

— Барбитона? — переспросил Роджер.

— Один из гипнотических наркотиков, — пояснил врач.

— Я знаком с его действием, — нетерпеливо сказал Роджер, — трех таблеток достаточно, чтобы человек потерял сознание, и если не знать про наркотик, можно подумать, что он умирает… Барбитон мог бы вызвать у Клода Прендергаста его болезнь…

— Совершенно верно, — сказал Тенби, — вы рассуждаете правильно. Эти таблетки обнаружил в его багаже Лэмпард. Этикетки — нет. Но это барбитон.

— Как он к нему попал?

— Прекрасно знаю. Видите красное «X» на бутылочке? Наркотик взят из аптечки, на фабрике Харрингтона. Это — фабричное клеймо. Оно имеется повсюду. А отсюда вывод: человек, которого мы ищем, — Харрингтон. Он подходит по всем статьям: возможность, мотив получить контроль над «Мечтой», личная ненависть к директорам компании и доступ к Поттеру. Вы не согласны?

— Харрингтон? — выдохнул Марк.

Но Роджер уже смотрел на доктора Тенби:

— Скажите, доктор, раз таблетки находились в вещах Клода Прендергаста, значит, он мог их сам принимать?

— Да, но…

— Марк, мог ли Клод принять пилюли, когда ты впервые поехал с ним в Делавар, за часик до того, как у него начался приступ?

— Конечно, пару раз я оставлял его одного.

— Клод! — прошептал Роджер.

— У меня такое ощущение, — сказал Лэмпард, — что вы собираетесь похитить у меня мое открытие. Если мы потолкуем с Харрингтоном…

— Доктор Тенби прекрасно знает Клода Прендергаста, — заговорил Роджер. — Когда он потерял сознание, доктор прежде всего начал искать наркотик. Теперь нам точно известно, что это было. Разве мы все не считали, что он был последней жертвой в ряду Прендергастов? Но если он сам одурманивал себя наркотиком, чтобы выглядеть жертвой, тогда большая часть вопросов становится ясной. Меня всегда удивляло, почему это Клод стал проявлять такой внезапный интерес к «Мечте»? И почему он так резко переменился к своей супруге?

Лэмпард задумчиво протянул:

— А ведь это возможно…

— Я много раз задавал себе вопрос, что бы я сделал, если бы выяснил, что задумали Мейзи и Поттер? Очевидно, он гораздо легче руководил бы всеми операциями, если бы его не подозревали. Так? Часто ли мы подозреваем «бедную жертву»? Мне никогда не верилось, что Поттер действовал добровольно. Но Клод Прендергаст, полностью зная о положении вещей, давал ему исчерпывающие инструкции. Поттер был вынужден действовать по его указке, потому что Клоду ничего не стоило вывести его на чистую воду…

Лэмпард покачал головой:

— Да, Клод Прендергаст подходит больше, чем Харрингтон, но откуда он достал яд?

— Если бы Андерсон был жив, мы бы спросили его, — сухо ответил Роджер. — Похоже, что Клод выяснил про заговор против Харрингтона и использовал это знание для того, чтобы заставить Поттера разделаться с Прендергастами. Подумайте о его положении, если он уже тогда замыслил избавиться от других директоров и единолично контролировать «Мечту».

— Не пойти ли к нему? — предложил Лэмпард. — Признаюсь, я бы хотел, чтобы вы оказались правы.

Когда они вылезали из машины, Лэмпард спросил:

— Вы считаете, что добиться контроля над «Мечтой» и у Харрингтона было его основным мотивом?

Роджер громко хлопнул дверцей.

— Сомнительно. Лично я считаю, что первопричиной всего была ненависть Клода к своей семье, не одобрявшей ни его поведения, ни его взглядов и привычек. Он получил смехотворно маленькое пособие и превратился в изгоя. С момента смерти Септимуса Прендергаста Клод был под подозрением, но до той минуты, пока я не сообразил, что он мог сам себя опоить…

Он не закончил.

Клод находился в своей комнате, на нем был яркий халат и вышитые домашние туфли. Его белесые глаза были широко раскрыты, но оставались усталыми. Сильно напомаженные волосы были разложены по всей шишковатой голове. В манерах чувствовалась нервозность.

— Алло, алло, — заговорил он с неискренним радушием. — Надеюсь, джентльмены, все кончено? Великий Боже, даже сейчас я не чувствую себя в полной безопасности!

Наступил долгожданный момент для Лэмпарда. Роджер наблюдал за ним. Марк встал за спинкой стула, Тенби — возле двери.

— Да, все кончено, — сказал Лэмпард. — Мистер Прендергаст, как вы знаете, ваша жена арестована, в настоящий момент она находится в больнице.

— Мне никак не поверить, что Мейзи была способна на такие жестокие вещи, — сказал Клод. — Конечно, я знал, что она немного вспыльчивая, под горячую руку может наговорить Бог знает чего, но… как вы считаете, она пыталась покончить и со мной?

— Нет, — твердо заявил Лэмпард, — но она рассказала примечательную историю, мистер Прендергаст. Припоминаете, как вы сообщили мистеру Весту, что она часто разговаривает во сне?

Клод вздрогнул:

— Ну и что?

Лэмпард улыбнулся:

— Значит, помните.

Через несколько минут, когда до Клода дошло все грозное значение этих слов, он не выдержал. Его начало колотить. Всякие сомнения исчезли из головы Роджера, когда он увидел, какое яростное выражение появилось на физиономии Клода.

— Сука! — заорал он, потрясая кулаками. — Она вам налгала! Что она наговорила?

— Среди всего прочего мы хотим знать, с какой целью вы одурманивали себя вот этим? — спросил Лэмпард.

Доктор Тенби вытащил пузырек с барбитоном из кармана, как фокусник в цирке достает кролика из шляпы на глазах у изумленных зрителей.

— Зачем вы это делали?

— Это отвратительное вранье! Моя жена сама хотела отравить меня. Она…

— Попрошу вас не высказывать вслух свое мнение о вашей супруге, — холодно сказал Лэмпард. — Мистер Лессинг, вы помните, как мистер Прендергаст при вас принимал эти таблетки? Из этого самого пузырька?

Он указал рукой на бутылочку в руках доктора Тенби и сразу же встал между Клодом и Марком, чтобы Клод не заметил временного замешательства Марка.

Впрочем длилось оно недолго.

— Помню.

— Если человек хочет принять лекарство, чтобы спокойно спать ночью… — начал Клод, но тут же замолчал, сообразив, что любое признание для него опасно. Он отступил назад, губы у него дрожали.

— Клод Прендергаст, я обвиняю вас в соучастии в убийстве вашего деда, отца и брата, — сказал Лэмпард. — Все, что вы заявите, может быть использовано в качестве свидетельства против вас.

Он достал из кармана наручники и шагнул к Прендергасту.

— Нет! — истошным голосом завопил тот. — Вы не можете этого утверждать? Вы не имеете права это делать! Они умерли от несчастных случаев. Во всем виноват Поттер! Он все устроил, ему и отвечать!

— У вас будет возможность доказать это на суде!

Клод повернулся и побежал к окну, но Роджер с Марком были там раньше его. Они схватили его за плечи, не обращая внимания на вопли, проклятия и совершенно непотребную ругань, которую можно услышать разве что в порту.

— Если бы защиту Клода поручили Поттеру, — через некоторое время сказал Роджер, — он бы сумел вытащить своего клиента, сославшись на его ненормальность. Мы бы вынуждены были отпустить Прендергаста, если бы ты, Марк, не уличил Поттера.

Лэмпард хохотнул:

— Примите мои искренние поздравления, мистер Лессинг!

— За мной самый дорогой ужин в ресторане, когда дело будет закончено! — серьезно ответил Марк. — А пока мне нужно дозвониться в свой проклятый отдел. Пора и на работу.

Огромный серый кот с пушистым хвостом и с зелеными глазами важно вошел в дом Вестов на Белл-стрит. Он поочередно посмотрел на Роджера, на Джанет, на Марка, потом уставился на огонь. Впрочем, огня-то как раз и не было, потому что стояла, на редкость жаркая погода. Пять дней, на протяжении которых слушалось дело Клода и Поттера в суде, явились пыткой для всех его участников, так душно было в битком набитом помещении.

Увидев, что в комнате нет ничего интересного, кот одним прыжком перемахнул через подоконник и исчез в саду. Они посмотрели, как он важно идет по дорожке, делая вид, что его нисколько не интересуют птицы и бабочки.

Роджер потер себе подбородок.

— Когда я первый раз споткнулся о Лэмпа и даже упал, я, естественно, обругал его последними словами. Дай бог ему счастья (если такое можно пожелать коту), он сам не подозревает, что он начал. Наконец-то все это позади. Были раздобыты все необходимые доказательства. Харрингтон выступил сегодня замечательно… Он мне сказал, что скупает акции «Мечты», как только они поступят в продажу. В будущем он станет одним из наших промышленных магнатов…

Роджер посмотрел на окно, потому что кот снова прыгнул в комнату, и засмеялся:

— Алло, Лэмп, на улице не менее жарко, чем в доме?

— Почему — Лэмп? В смысле «лампа»? — спросил Марк. — Какое странное имя для животного. В том смысле, что он осветил тебе путь, что ли?

— Ну нет. «Лэмп» — это сокращенно от «Лэмпард», который на поверку оказался куда симпатичнее, чем с первого взгляда.

Котище прыгнул Джанет на колени, пару раз боднул ее головой под подбородок и уютно свернулся пушистой муфтой, громко мурлыкая. Джанет погрузила пальцы в его шубку.

Марк кашлянул.

— Вижу, тут достигнуто полное взаимопонимание…

В эту минуту в садик вошли мужчина и женщина.

Джанет вскочила с места, позабыв про Лэмпа.

— Боже мой, Харрингтоны! А у меня на голове настоящее воронье гнездо!

Она принялась прямо руками приглаживать свои непокорные кудри.

Гариэлль и Харрингтон уже стояли на пороге.

— Мы просто завезли вот это Марку, — пояснил Харрингтон, протягивая Лессингу аккуратно завязанный пакет.

— Мы решили снова открыть Делавар, — сказала Гариэлль. — Миссис Вест, обещайте нам приехать в отпуск, как только Ярд отпустит вашего мужа немного отдохнуть.

— С превеликим удовольствием! — сказала совершенно искренне Джанет.

— Я тоже. Только нам придется захватить с собой и Лэмпа.

— А меня? — спросил Марк, развязывая шнурок, которым был перевязан пакет. Внутри оказалась картонная коробка, набитая специальной упаковочной соломкой. Его пальцы, со множеством предосторожностей, ощупывали содержимое коробки. Вот он что-то нашел — и вытащил одну из прелестных масок, некогда украшавших гостиную Харрингтонов.

За ней появились еще две.

— На тот случай, если вы надумаете снова заняться коллекционированием фарфора, — пояснил Харрингтон. — Кстати, не сообщите ли вы мне адрес Пепа Моргана? Это как раз тот человек, который меня устраивает во всех отношениях. Хочу поручить ему заботу о моих бумагах… Бежим, Гэрри, иначе мы опоздаем на поезд!

Оглавление

Глава 1 . КОТЕНОК

Глава 2 . ЖИВЕЕ ОСМОТРИСЬ!

Глава 3 . ФОТОГРАФИИ И ВЕЩИ

Глава 4 . СЕМЕЙНЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ

Глава 5 . ТЕМНАЯ НОЧЬ

Глава 6 . КЛОД ТОЖЕ?

Глава 7 . МАРК

Глава 8 . МАРКУ НЕ СЛАДКО

Глава 9 . МЕЙЗИ В ЯРОСТИ

Глава 10 . ГАРИЭЛЛЬ

Глава 11 . ВСТРЕЧА В Ю-ХАУСЕ

Глава 12 . ТРОЕ ПЛЮС КЛОД

Глава 13 . ОБМЕН МНЕНИЯМИ

Глава 14 . ХАРРИНГТОН ГОВОРИТ

Глава 15 . ЧТО-НИБУДЬ ЕЩЕ?

Глава 16 . ТРУПЫ В ПЕСЧАНОМ КАРЬЕРЕ

Глава 17 . ОДИН ЗА ОДНИМ

Глава 18 . ИНТЕРЕСНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

Глава 19 . МАРК ИДЕТ ГУЛЯТЬ

Глава 20 . ПОТТЕР В ЗАПАДНЕ

Глава 21 . ЗАЯВЛЕНИЕ

Реклама на сайте