«Сценарист»

Сандра Браун Сценарист

Пролог

Сигнал возвестил о прибытии лифта. Двойные двери открылись. В кабине уже стояли три человека — две пожилые женщины, которые переговаривались вполголоса, и мужчина лет тридцати с небольшим, судя по всему, бизнесмен. Он чуть отступил назад, чтобы ожидавшая лифт пара могла войти.

Вошедшие мужчина и женщина улыбнулись и встали лицом к двери. Лифт поехал вниз — в холл отеля. Отражение всех пятерых пассажиров было видно в бронзовой накладке на дверях, как в зеркале.

Севшие в лифт последними стояли локоть к локтю, молча. Одна из двух женщин продолжала болтать, но немного понизила голос. Ее знакомая прикрыла рот ладонью, чтобы подавить смешок, и сказала:

— Надо же! А она так этим гордилась…

Лифт замедлил ход, и сигнал предупредил, что он остановится на восьмом этаже. Молодой бизнесмен посмотрел на часы и поджал губы, как бы смиряясь с неизбежностью опоздания.

Лифт открылся.

В дверях стоял человек в синем спортивном костюме, огромных темных очках и лыжной маске. Дыра вокруг рта была вывязана таким образом, что изображала акулью пасть с огромными острыми зубами.

Люди, находившиеся в лифте, еще даже не успели удивиться столь неожиданному зрелищу, как невообразимо одетый мужчина одной рукой в перчатке нажал на кнопку «Стоп». В другой руке он держал пистолет.

— На колени. Быстро! Быстро!!

Голос, высокий и мелодичный, показался всем еще более неуместным, потому что исходил из акульей пасти. Пожилые женщины рухнули на колени почти одновременно. Одна из них еле слышно прошептала:

— Не убивайте нас…

— Молчать! Ты, — незнакомец направил пистолет на бизнесмена. — На колени!

Молодой человек поднял руки и выполнил команду. Вошедшие последними мужчина и молодая женщина остались стоять, и чудовище в маске крикнуло фальцетом:

— Оглохли? На колени!

Женщина показала на своего спутника и сказала:

— У него артрит.

— А вот на это мне плевать! Хоть полиартрит, хоть остеохондроз! Немедленно на колени! Ну!..

Пожилая женщина, которая встала на колени первой, простонала:

— Пожалуйста, сделайте, что он говорит…

Седой мужчина взял свою спутницу за руку и с трудом, явно превозмогая боль, опустился на колени. Женщина неохотно последовала его примеру.

— Часы и кольца! Кладите сюда… — Бандит свободной рукой протянул бизнесмену черную бархатную сумку, похожую на кисет, и тот опустил туда часы — те самые, на которые несколько секунд назад посмотрел с таким неудовольствием.

Сумка переместилась к пожилой женщине, которая поспешно опустила в нее часы и два кольца.

— Серьги не забудь. — Человек в маске обратился уже к ее подруге, и та поспешно подняла руки к ушам.

Последним, кому передали бархатный кисет, был мужчина, страдающий артритом. Он держал кисет открытым, пока его спутница бросала туда свои украшения.

— Быстрее! — крикнул вор все тем же отвратительным фальцетом.

Джентльмен положил в кисет «Патек Филипп»[1] и протянул грабителю. Тот поспешно сунул его в карман куртки.

— Итак, — в голосе седого мужчины послышались властные нотки, — вы получили то, что хотели. Полагаю, это все?

Вместо ответа раздался выстрел.

Пожилые женщины завизжали. Молодой бизнесмен выругался сквозь зубы. Спутница джентльмена молчала — застывшими от ужаса глазами она смотрела, как под упавшим растекается кровь.

1

Крейгтон Уиллер промчался по террасе из голубовато-серого песчаника, сорвал с головы противосолнечный козырек, одним движением вытер с лица пот, катящийся по лицу, и затем, не замедляя шага, швырнул мокрое полотенце и козырек на шезлонг.

— Надеюсь, дело действительно важное, черт побери! Мне пришлось уйти на его подаче!

Экономка, позвавшая Уиллера с теннисного корта, вовсе не желала выслушивать его претензии:

— Не смей со мной разговаривать таким тоном! Тебя желает видеть отец.

Экономку звали Руби. Фамилии ее Крейгтон не знал, и ему никогда не приходило в голову спросить ее, хотя он помнил Руби столько, сколько помнил себя самого, — она работала в семье еще до его рождения. Каждый раз, когда Уиллер ей грубил, Руби напоминала, что вытирала ему и нос, и задницу, хотя и то и другое занятие ей не особо нравилось. Напоминание о столь интимном знакомстве, хотя бы даже в раннем детстве, до сих пор смущало Крейгтона.

Он протиснулся мимо Руби, весящей никак не меньше трехсот фунтов,[2] и прошел через кухню, которая вполне могла составить конкуренцию объекту общественного питания, к одному из холодильников. Уиллер распахнул его дверцу и уставился внутрь.

— Отец сказал, немедленно.

Не обращая внимания на это замечание, Крейгтон взял банку кока-колы, открыл и сделал большой глоток. Затем он покатал холодную банку по лбу, достал еще одну и протянул ее Руби:

— Отнеси Скотту.

— У твоего тренера по теннису ноги не сломаны. — Экономка повернулась к разделочному столу и шлепнула огромной ладонью по куску мяса, который собиралась отправить в духовку.

«Надо что-то делать, уж больно много воли взяла», — подумал Крейгтон, покидая наконец кухню. Он пошел к отцовскому кабинету, дверь которого оказалась приоткрыта. Уиллер остановился на пороге, затем постучал о притолоку банкой с кока-колой, открыл дверь пошире и вошел, вращая лежащей на плече теннисной ракеткой. Он старался, чтобы его облик вызывал только одну ассоциацию — аристократа оторвали от полезных для его здоровья занятий спортом. И ради чего?.. Эту роль Крейг исполнял идеально.

Дуглас Уиллер сидел за своим письменным столом. По размерам он мог сравниться и с президентским, но являлся значительно более претенциозным, чем что бы то ни было в Овальном кабинете Белого дома. По бокам стола красовалось по флагштоку из красного дерева — на одном «Доблесть прошлого», государственный флаг США, на другом — флаг штата Джорджия. На противоположной стене, обшитой кипарисом, а известно, что долговечность этого дерева позволит панелям провисеть здесь хоть до второго пришествия, красовались портреты их предков.

— Время Скотта стоит денег, а часы продолжают тикать, — заметил Крейгтон как бы в пространство.

— Боюсь, дело неотложное. Садись.

Крейгтон уселся в одно из кресел из испанской кожи лицом к столу отца и прислонил к нему ракетку.

— Я и не знал, что ты дома, па. Разве ты не собирался сегодня днем играть в гольф? — Молодой Уиллер наклонился вперед и поставил банку с кока-колой на полированную поверхность стола.

Дуглас нахмурился и подложил под эту столь неуместную здесь емкость подставку, чтобы от банки не остался мокрый след.

— Я заехал, чтобы переодеться перед тем, как отправлюсь в клуб, — сказал он. — Но случилось нечто экстраординарное…

— Даже боюсь предположить, что именно, — перебил Крейгтон отца. — Неужели ревизия запасов бумаги обнаружила хищение? Черт бы побрал этих нечистых на руку секретарш!

— Пол умер.

Сердце Крейгтона на минуту замерло. Улыбка сползла с его лица.

— Что?..

Дуглас Уиллер посмотрел сыну в глаза:

— Твоего дядю примерно час назад застрелили в отеле «Молтри».

Крейгтон глубоко вдохнул и выдохнул:

— Ну… Вспомним бессмертные слова Форреста Гампа,[3] вернее, его матушки: «Жизнь напоминает коробку шоколадных конфет. Никогда не знаешь, какая тебе достанется».

Дуглас встал на ноги:

— Это все, что ты можешь сказать?

— Полагаю, выражено предельно ясно.

Крейгтону никогда не доводилось видеть отца плачущим. Он и сейчас не плакал, но глаза были явно влажными, и сглатывал Дуг слишком часто и с большим трудом. Чтобы скрыть обуревавшие его чувства, он вышел из-за стола и подошел к огромному окну. Уиллер-старший смотрел на то, как мексиканские рабочие пропалывают яркие цветочные клумбы на территории его огромного поместья. Крейгтон тихо спросил:

— Я тебя правильно понял, отец? Дядю Пола застрелили?

— Пуля в лоб. Практически в упор. Вооруженный грабеж.

— Грабеж?.. В «Молтри»?..

— Каким бы невероятным это ни казалось.

Дуг провел рукой по волосам — они у него были такими же седыми и густыми, как у брата, теперь покойного брата, который был старше всего на одиннадцать месяцев. Они с Полом ходили к одному парикмахеру и пользовались услугами одного портного… Братья были почти одного роста и комплекции, и со спины их часто путали. Отношения Пола и Дуга были почти такими же близкими, как у близнецов.

— Подробностей я пока не знаю, — продолжил Дуглас. — Джули была слишком расстроена, чтобы говорить.

— Ее известили первой?

— Она была с ним, когда это случилось.

— В «Молтри». Среди недели.

Дуг сурово посмотрел на сына:

— Джули была практически в истерике. Так сказал полицейский. Вернее, детектив. Сказал, что она настояла на том, чтобы ей разрешили позвонить мне и сообщить о том, что произошло, самой. Джули удалось выговорить всего несколько невнятных слов… Потом она разрыдалась, и я уже ничего не мог разобрать. — Дуглас замолчал и откашлялся. Через минуту он смог продолжить: — Детектив, кажется, Сэнфорд, так он назвался, показался мне человеком, знающим дело. Он выразил свои соболезнования и сказал, что я могу приехать в морг, если… если хочу увидеть Пола. Разумеется, будет вскрытие.

Крейгтон прикрыл глаза:

— Боже милостивый…

— Да, — вздохнул Дуглас. — Я тоже никак не могу с этим смириться.

— Убийцу задержали?

— Нет.

— А где конкретно все это произошло?

— Детектив не сказал.

— В одном из магазинчиков?

— Я не знаю.

— Кто станет грабить…

— Я не знаю, — с трудом повторил Дуг.

Повисло молчание. Дуглас Уиллер пытался справиться со своими эмоциями, но это было очень трудно.

— Ты прости, Крейгтон. Я сам… не свой.

— Я понимаю. Уму непостижимо…

Дуг потер лоб:

— Детектив сказал, что он все мне расскажет, когда я туда приеду.

Уиллер-старший бросил взгляд на открытую дверь, но не сделал в ее сторону ни малейшего движения. Ему явно не хотелось ехать в морг.

— А что мама? Ей сказали?

— Она была здесь, когда Джули звонила. Естественно, мама расстроена, но ведь теперь столько всего нужно будет сделать… Она наверху, кое-кому предварительно звонит, — ответил отец. Он подошел к бару и налил себе коньяку. — Хочешь?

— Нет, спасибо.

Дуг выпил коньяк и снова взял в руку бутылку.

— Как ни трудно осознать то, что случилось, имеются практические дела, которыми необходимо заняться.

Крейгтон напрягся. Он ненавидел все словосочетания, в состав которых входило это прилагательное — практические.

— Я хочу, чтобы завтра утром ты поехал в офис и лично выступил перед нашим персоналом.

Крейгтон внутренне застонал. Ему не хотелось иметь никаких дел с этим персоналом, насчитывающим несколько сотен человек, каждый из которых относился к дяде Полу с огромным уважением, тогда как к нему лично большинство относилось с презрением, которое молодой человек ощущал в тех максимально редких случаях, когда удостаивал центральный офис своим посещением.

Компания «Уиллер Энтерпрайсиз» производила и продавала какие-то строительные материалы. Можно помереть с тоски…

Отец внимательно смотрел на него через плечо — ждал ответа.

— Разумеется. И что я должен сказать?

— Сегодня вечером я что-нибудь напишу. Собрание всех членов компании состоится в зале на третьем этаже в три часа дня. Выступишь ты. Потом, наверное, следует объявить минуту молчания.

Крейгтон кивнул:

— Обязательно.

Дуг выпил вторую порцию коньяка и убрал бутылку в бар.

— Тебе придется взять на себя некоторые хлопоты, пока мы со всем этим разбираемся.

— Что именно?

— Похороны, например.

— А, конечно. Это будет событие.

— Вне сомнения, — со вздохом подтвердил Дуглас. — Я хотел бы, чтобы все было как можно достойнее, но твой дядя был связан…

— Практически со всеми, черт побери. Он был некоронованным королем Атланты.

Дуглас еще раз тяжело вздохнул:

— Верно, и теперь этот король мертв. Хуже того, он умер насильственной смертью. — Вспомнив о том, что он успел понять со слов Джули, Дуг поморщился и провел ладонью по лицу. — Господи… — Он взглянул на бар, очевидно, борясь с желанием налить еще порцию лучшего в Атланте напитка, но не стал. — Полиции потребуется наше содействие.

— А что мы можем? Мы же не были свидетелями.

— Нужно найти убийцу Пола! Мы будем сотрудничать со следствием по мере своих возможностей. Я понятно выразился?

— Разумеется, отец, — Крейгтон поколебался, но все-таки добавил: — Хотя я надеюсь, что от имени семьи будешь выступать ты. Ведь пресса набросится на нас, как стервятники на падаль.

Дуг коротко кивнул:

— Я постараюсь оградить тебя и маму… Хотя нам придется сделать похороны публичными, я попытаюсь, чтобы к этому событию не было привлечено все внимание. Мы покажем пример сотрудникам… Компания должна продолжать работать как часы. Так пожелал бы Пол. Я хочу, чтобы ты тоже подготовился. Я оставил в твоей комнате кое-какие материалы. Посмотри их сегодня, чтобы быть в курсе. Ты должен знать, что мы сейчас производим, каково положение компании на рынке и какие у нас планы на следующий год.

— Хорошо.

Как же, как же.

Похоже, отец прочитал его мысли. Крейгтон получил суровую отповедь.

— Это самое меньшее, что ты можешь сделать, Крейг. Тебе уже почти тридцать. Я не вполне справился с твоим воспитанием и несу частичную ответственность за отсутствие у тебя интереса к делам компании. Я должен был поручать тебе более ответственные дела, вовлекать в расширение нашего бизнеса. Пол… — он споткнулся на имени. — Пол постоянно напоминал мне об этом… Вместо того чтобы слушать его, я во всем потакал тебе. Но теперь с этим покончено, Крейг. Тебе пора заняться делом. Пола больше нет, а когда от дел отойду я, заменить меня придется тебе.

Он что, шутит? Кого он обманывает? Вероятно, себя, но никак не его, Крейгтона. Отец выдает желаемое за действительное, если надеется, что он будет вариться в этом корпоративном котле. Он понятия не имел о бизнесе, равно как и о том, как им управлять, и знать об этом ничего не хотел. В семейном предприятии его интересовали только доходы. Жизнь Крейгтону нравилась такой, какой она была, и он не имел ни малейшего намерения ее менять, беря на себя обязанности, которые может выполнять любой человек, умеющий вовремя согласиться.

Но сейчас время для того, чтобы сыграть сцену, которую они с отцом сыграли уже тысячу раз, было неподходящим — тыкать его носом в его недостатки и неправильные приоритеты, напоминать о долге и о том, что значит быть взрослым человеком, мужчиной, мистером Уиллером. И прочую чушь.

Чтобы сменить тему, Крейгтон спросил:

— В новостях уже прошло?

— Если еще не было, то скоро будет. — Дуглас подошел к столу, взял лист бумаги и протянул его сыну. — Будь любезен, обзвони этих людей и поставь их в известность. Они заслуживают того, чтобы услышать эти новости от члена семьи, а не по радио и не по телевизору.

Крейгтон просмотрел список: большинство — личные друзья дяди Пола, держатели акций компании, крупные городские и государственные чиновники, влиятельные бизнесмены.

— И не мог бы ты сообщить об этом Руби? — спросил отец. — Она знает, что что-то случилось, но у меня не хватило мужества сказать ей, особенно учитывая такие ужасные обстоятельства… Ты ведь знаешь, Руби обожала Пола.

— Да, обязательно. Хочешь, я поеду с тобой в морг? — этот вопрос он задал, сделав над собой определенное усилие.

— Спасибо, не надо, — ответил отец. — Я не хочу вынуждать тебя это делать.

— Ладно. Ничего худшего я и представить себе не могу, — Крейгтон сделал вид, что немного подумал, потом содрогнулся. — Разве что карнавальный круиз.

2

— Джули?

Она сидела, уставившись в пространство, не замечая ничего вокруг — суеты, проходящих мимо людей, любопытных взглядов. Услышав свое имя, молодая женщина повернулась и встала, чтобы поздороваться с идущим ей навстречу мужчиной.

— Дуг…

Когда брат Пола увидел на ее одежде кровавые пятна, он остановился. Черты его лица исказила гримаса горя. В дамской комнате полицейского управления Джули воспользовалась дезинфицирующим мылом с сильным запахом, чтобы вымыть лицо, шею и руки, но возможности съездить домой, чтобы переодеться, у нее не было.

Ради Пола она поддерживала дружеские отношения с его братом, но они никогда не чувствовали себя комфортно в обществе друг друга. Сейчас Джули устремилась к нему всем сердцем. Наверное, ему очень страшно видеть на ее одежде кровь своего брата — это свидетельство его насильственной смерти.

Джули быстро подошла к брату Пола, но Дуглас сам обнял ее — слегка, не прижимая к себе. Так, как мужчина обнимает подругу своего брата.

— Мне очень жаль, Дуг, — прошептала молодая женщина. — Ты его любил… И он тебя любил… Тебе, наверное, очень трудно.

Дуглас Уиллер отпустил женщину. В его глазах блестели слезы, но он держался с достоинством — так, как должен держаться Уиллер.

— Как ты? — спросил он. — Ты не пострадала?

Джули отрицательно покачала головой.

Он бегло оглядел молодую женщину, затем потер лицо обеими ладонями, как будто хотел стереть из памяти вид кровавых пятен на ее одежде.

Недалеко от нее и Дуга, давая им возможность несколько минут побыть наедине, стояли два детектива. Они представились Джули, когда прибыли в отель, чтобы осмотреть место преступления.

Детектив Гомер Сэнфорд — высокий чернокожий мужчина с широкими плечами и небольшим животом, выдающим возраст, напоминал бывшего регбиста. Джули решила, что ему слегка за сорок.

Второй детектив оказался полной противоположностью Сэнфорда. Во всем. Во-первых, это была женщина. Во-вторых, она была белая. Роберта Кимбалл едва доросла до пяти футов[4] и тщетно пыталась скрыть лишние двадцать фунтов[5] на талии под черным пиджаком, который носила с серыми брюками, туго обтягивавшими ее тоже отнюдь не худые бедра. В-третьих, Сэнфорд носил обручальное кольцо, а на пальце у Кимбалл такового не было.

Первыми на призыв службы безопасности отеля отозвались полицейские из местного участка Бакхед, но они сразу потребовали вызова бригады по осмотру места преступления. Такая бригада плюс два детектива, занимающихся тяжкими преступлениями, были присланы из главного полицейского управления.

Сэнфорд и Кимбалл показались Джули весьма профессиональными и в то же время тактичными. Они разговаривали с ней мягко, несколько раз извинились за необходимость начать расследование немедленно и задавать главной свидетельнице вопросы, несмотря на то что она все еще пребывала в шоке.

Теперь Кимбалл обратилась к Дугласу:

— Вам нужно прийти в себя или мы можем начать сразу, мистер Уиллер?

— Я в порядке, — он ответил излишне резко, стараясь уверить в этом в первую очередь самого себя.

Детективы приехали сюда прямо из морга. От них и от Джули исходил специфический запах. К тому же после визита в это мрачное заведение молодая женщина чувствовала себя оледеневшей и душой, и телом.

— Надеюсь, вы не станете возражать, если мистер Уиллер будет присутствовать, пока мы разбираемся с вашим заявлением, — обратился к ней Сэнфорд.

— Нет, конечно.

Дугу рано или поздно все равно придется выслушать ее рассказ о том, что произошло. Так отчего не сейчас?

Они прошли в отдел, занимающийся тяжкими преступлениями, и Сэнфорд провел их в небольшую комнату, которая, вероятно, служила ему кабинетом. Там догадка Джули относительно его спортивного прошлого подтвердилась. На стене висела фотография, на которой детектив был изображен в форме «бульдогов» и поцарапанном шлеме, пересекающим линию ворот с мячом под мышкой. На снимках на столе можно было увидеть симпатичную женщину и троих улыбающихся детишек. Сэнфорд подвинул Джули стул:

— Прошу, мисс Рутледж.

Она села. Он принес еще один стул — для Дуга. Кимбалл сказала, что предпочитает стоять. Сэнфорд сел за свой стол и подвинул поближе папку, на обложке которой уже стояли дата, фамилия Пола и номер дела. Пол Уиллер умер всего пять часов назад, но уже стал частью статистики.

Сэнфорд повернулся к Джули:

— Другие свидетели тоже сделали свои заявления. Сведения, которые мы записали на диктофон, распечатаны. Прежде чем вы подпишете эту распечатку, я бы хотел, чтобы вы еще раз все повторили. На случай, если решите что-то изменить или добавить.

Джули кивнула. Она обхватила себя руками за плечи. Заметив этот жест, Кимбалл сказала:

— Мы понимаем, как вам трудно.

— Да, верно. Но я хочу помочь. Я хочу, чтобы убийцу поймали.

— Мы тоже. — Сэнфорд взял шариковую ручку и щелкнул ею несколько раз, пока просматривал листы, подшитые в папку. — Вы и мистер Уиллер были в номере девятьсот один? Это угловой люкс, правильно?

— Правильно.

Детективы вопросительно смотрели на нее. Дуглас Уиллер глядел на свои ботинки. Джули вздохнула.

— Мы с Полом встретились там примерно в половине второго, — наконец сказала она.

— Вы поднялись сразу в номер? К стойке не подходили?

— Пол зарегистрировал нас обоих. Я немного опоздала. Когда я пришла, он был уже в номере.

Сэнфорд и его напарница обменялись взглядами, затем он снова уставился в папку. Джули не думала, что детектив действительно читал то, что перед ним лежало. Она полагала, что в этом нет необходимости. На данный момент Сэнфорд уже наверняка знал, что у них с Полом этот номер был зарезервирован на каждый вторник, вне зависимости от погоды, все пятьдесят две недели в году. Джули не собиралась вдаваться в подробности по этому поводу. Это не имело отношения к делу.

— Вы заказали ленч по телефону, — Сэнфорд перевел взгляд на молодую женщину, а Кимбалл добавила:

— Нам сообщили об этом служащие отеля.

Можно было не сомневаться в том, что детективы уже знали, что именно они с Полом ели. Полицейские наверняка были в курсе, что сегодня Пол заказал шампанское. Что это могло означать? Они не спросили, а Джули тоже не стала заострять на этом внимание.

— Кто-нибудь видел вас в этом номере, кроме официанта, который принес ленч? — спросил Сэнфорд.

— Нет.

— Вы все время были одни?

— Да.

После многозначительной и неловкой паузы детектив сказал:

— Вы сказали, что покинули номер приблизительно в три часа.

— У меня на четыре была назначена встреча.

— В вашей галерее?

— Да.

— Звонок в службу спасения поступил в три шестнадцать… — начал Сэнфорд.

Закончила за него эту фразу Кимбалл:

— То есть ограбление произошло за пять минут до этого.

— Тогда полагаю, что мы покинули номер сразу после трех, — нахмурилась Джули. — Потому что из него направились прямо к лифту, и нам не пришлось долго ждать.

Дуглас, которому, похоже, надоели всё эти уточнения во времени и пространстве, задал вопрос, который интересовал его больше всего:

— Убийце удалось скрыться?

— Как раз это мы и пытаемся выяснить, мистер Уиллер, — ответил Сэнфорд. — Мы опросили каждого гостя отеля и всех сотрудников.

— Не мог же этот человек ходить по гостинице в той ужасной маске, — заметила Джули.

— Мы полагаем, что он ее выбросил, — сказала Кимбалл. — Отель тщательно обыскан, но ничего найти не удалось. Ни спортивного костюма, ни маски…

—…нет, — теперь предложение закончил Сэнфорд.

— В таком большом отеле, как «Молтри», полно мест, где можно что-то спрятать, — заметил Дуг.

— Это так, — кивнул Сэнфорд. — Мы продолжаем искать. Специалисты осматривают мусорные камеры, люки, систему канализации гостиницы, куда бы преступник мог выбросить все эти вещи. Если, конечно, он не унес их с собой.

— Убийца просто взял и вышел из лифта, где совершил преступление? — удивился Дуг.

Кимбалл явно не хотелось признаваться, но она была вынуждена сказать:

— Возможно.

Дуглас Уиллер тихо выругался. Сэнфорд снова углубился в содержание папки. Через минуту он взглянул на Джули:

— Когда вы выходили из номера, в коридоре никого не было?

— Нет.

— Горничная, официант…

— Никого не было.

Молодая женщина вспомнила, как они шли к лифту. Пол обнял ее одной рукой за плечи. Он был таким родным, когда вот так шел рядом с ней… Сильным, добрым, все понимающим. Таким непохожим на то, что сейчас лежит под простыней в морге… Пол спросил, счастлива ли она, и Джули ответила, что совершенно счастлива.

— Вы разговаривали с другими пассажирами после того, как вошли в лифт? — спросила Кимбалл.

— Нет.

— А мистер Уиллер?

— Нет.

— Вам не показалось, что кто-то из них вас узнал?

— Нет.

— А между собой они говорили?

— Да. Женщины о чем-то беседовали. На нас никто не обратил внимания. Молодой человек молчал, он просто сделал шаг назад, чтобы освободить нам место. Мне показалось, что он думал о чем-то своем.

— Он прибыл сюда из Калифорнии и торопился на встречу, назначенную на половину четвертого. Боялся, что опоздает, — объяснила Кимбалл. — Мы проверили.

— А эти две дамы из Нэшвилла, — добавил Сэнфорд. — Они приехали на свадьбу одной своей родственницы, которая состоится в выходные.

— Как им не повезло… — вполголоса заметила Джули.

Разумеется, все, кто находился в лифте, пострадали материально и получили психологическую травму. Но эти трое никого не потеряли, только она… Эти трое были связаны с Полом Уиллером лишь коротким пребыванием в лифте… Для них он несчастная жертва, не больше. Безусловно, этот случай ни для кого из них не пройдет бесследно. Они будут вспоминать его каждый раз, входя в кабину, но он не стал самым страшным в их жизни. Для этих людей последствия произошедшего не были невосполнимыми.

Сэнфорд положил ручку на стол:

— Почему бы вам не рассказать нам все с самого начала? Не только для того, чтобы послушал мистер Уиллер, но и для того, чтобы мы еще раз услышали всю историю.

Детектив переплел длинные пальцы и зацепил их за брючный ремень — весь внимание.

Кимбалл прислонилась к углу его стола. Дуг закрыл подбородок и губы ладонью и посмотрел в глаза Джули.

Она описала короткий спуск до следующей остановки на восьмом этаже, рассказала, как открылись двери, вошел грабитель и нажал кнопку, оставляя их открытыми.

— Ваше первое впечатление? Что вам бросилось в глаза? — спросила Роберта.

— Маска. Акулья пасть.

— Вы не могли разглядеть его черты?

Джули отрицательно покачала головой:

— Открытым не было ни кусочка кожи. Даже на кистях… Он заправил рукава костюма в перчатки. Маска спускалась до самого горла, а куртка была застегнута на молнию до подбородка.

— Рост, вес?

— Он повыше меня, но совсем чуть-чуть. Комплекция средняя.

Детектив кивнул. Видимо, другие свидетели описывали преступника так же.

— В ближайшие несколько дней мы попросим вас прослушать несколько записей. Может быть, вы сможете узнать его по голосу. У нас есть фонотека тех, кто уже совершал преступления, — сказал Сэнфорд.

От упоминания о голосе сердце Джули замерло, а потом бешено заколотилось.

— Голос был жутким.

— Одна из женщин сказала, такой, как будто ногтями скребут по стеклу.

— Хуже. Значительно страшнее.

Джули вдруг вспомнила о том, что на убийце были большие очки.

— У него очки были очень темными, отчего глаза казались совсем черными… Прямо как у акулы. Но я чувствовала, что он смотрит на меня.

Сэнфорд слегка наклонился вперед:

— Если вы не могли видеть его глаза, как поняли, что преступник смотрит на вас?

— Не знаю. Просто поняла, и все.

Некоторое время все молчали, затем Кимбалл решила подсказать свидетельнице:

— Он велел всем встать на колени…

Джули продолжила рассказывать и дошла до того момента, когда Пол обратился к грабителю.

— Он сказал: «Итак, вы получили то, что хотели. Полагаю, это все?» По тону Пола я поняла, что он не столько напуган, сколько рассержен.

— Вероятно, так и было, — заметил Дуг.

— Я повернулась к Полу, хотела попросить, чтобы он не провоцировал грабителя. И в этот момент…

Неожиданно у молодой женщины вырвалось сдавленное рыдание, и она замолчала. Джули наклонила голову и закрыла ладонями глаза…

Все молчали. Тишину нарушало только тиканье чьих-то часов. Джули подняла взгляд.

— Почему он потребовал у нас только кольца и часы?.. Почему не взял бумажники? Разве это не практичнее? Украшения надо продавать или закладывать, а в бумажниках есть наличные, кредитные карточки.

— Мы решили, что грабитель собирался скрыться налегке, — сказала Кимбалл. — Не хотел держать в руках бумажники или сумки… Ему пришлось бы порыться в их содержимом и избавиться от них до того, как он покинул бы отель.

— Что он сделал после того, как убил моего брата? Куда пошел? — спросил Дуг.

— Не могу сказать, — ответила Джули. — Я… я ничего не помню после выстрела.

Сэнфорд сказал:

— Остальные трое свидетелей преступления тоже были слишком потрясены, чтобы заметить, куда направился убийца, мистер Уиллер. Молодой человек сказал, что, когда он пришел в себя, преступник уже исчез. Бизнесмен нажал на кнопку «Спуск». Просто не сообразил, что еще можно сделать.

— Мог бы попытаться погнаться за этим человеком…

— Не вини его, Дуг, — сказала Джули. — Я понимаю, как он перепугался… Он ведь только что видел, как Пола убили выстрелом в голову.

Снова все несколько мгновений молчали. Сэнфорд опять взялся за свою ручку:

— Ну, если вы помните еще что-нибудь…

— Да, помню, — внезапно сказала Джули. — На нем не было обуви. Кто-нибудь еще это заметил?

— Одна из женщин из Нэшвилла, — кивнул Сэнфорд. — Она сказала, что преступник был в носках.

— Это только догадка, — пожала плечами Кимбалл. — Но он, вероятно, знал, что туфли, особенно спортивного типа, оставляют следы, которые можно обнаружить.

— Он оставил следы? — подалась вперед Джули.

— Бригада по осмотру места преступления проверила. Нет.

Дуглас разочарованно вздохнул:

— Похоже, негодяй обо всем подумал заранее.

— Не обо всем, мистер Уиллер, — Сэнфорд отложил ручку в сторону. — Идеальных преступлений не бывает. Я уверен, что мы его поймаем.

Кимбалл была не менее оптимистична, чем ее напарник:

— Можете на это рассчитывать.

Чернокожий детектив подождал, не скажет ли Джули что-нибудь еще, затем протянул ей бумаги:

— Тогда все, мисс Рутледж. Вы готовы подписать свое заявление?

Молодая женщина быстро подписала, и детективы проводили ее и Дугласа к выходу. В коридоре по дороге к лифту Кимбалл коснулась руки Джули:

— Может быть, хотите спуститься по лестнице, мисс Рутледж?

Джули оценила ее тактичность:

— Спасибо, что спросили… Не стоит. Я в порядке.

Сэнфорд сказал Дугласу Уиллеру, что известит его, когда патологоанатом закончит свою работу и семья сможет забрать тело для похорон.

— Сделайте это как можно быстрее. Я буду признателен, если вы дадите мне знать, — сказал Дуг. — У нас сейчас много забот.

— Конечно. А еще мы хотели бы поговорить с другими членами вашей семьи. С вашей женой и сыном, в частности. Если можно, завтра.

Дуг Уиллер остановился:

— Зачем?

— Так положено. Если у вашего брата были враги…

— Не было. Пола все любили.

— Разумеется. Но кто-то из близких может знать что-то такое, что поможет нам найти преступника, даже не подозревая об этом.

— Как они могут что-то знать? Это же было случайное ограбление.

Сэнфорд посмотрел на Кимбалл, потом снова перевел взгляд на Дугласа:

— На данном этапе мы тоже так думаем, но обязаны проверить все возможные версии.

Похоже, Дуглас Уиллер собрался что-то ответить, но передумал. Вместо этого он заявил:

— Уверяю вас, что мисс Рутледж, я и моя семья сделаем все возможное, чтобы помочь расследованию.

— Вы пережили трагедию, мистер Уиллер. У вас в семье горе. Мы вам мешаем… Я все понимаю и прошу прощения, — извинившись, Сэнфорд сказал Дугу, что позвонит ему утром, чтобы назначить время встречи. — Мисс Рутледж, — он повернулся к Джули, — возможно, нам придется обратиться к вам еще раз.

— Я сообщила мисс Кимбалл номера всех своих телефонов. Я к вашим услугам, как только понадоблюсь.

«Если переживу эту ночь…» — подумала Джули.

Она так устала, что с трудом двигалась, но перспектива ехать домой одной, ложиться в постель и выключать свет ее совсем не прельщала. Ужасная картина — смерть Пола — все время стояла перед глазами молодой женщины. Сможет ли она вообще заснуть?

Роберта Кимбалл как будто прочитала эти мысли и спросила, нет ли у мисс Рутледж кого-нибудь, кто мог бы побыть с ней.

— Мы можем прислать полицейского. Женщину…

— Нет, спасибо. Я лучше побуду одна.

Детектив понимающе кивнула.

Подошел лифт. Сердце Джули сжалось, но она вошла в кабину и повернулась лицом к двери. Дуглас встал рядом. Сэнфорд сочувственно посмотрел на них:

— Пожалуйста, примите мои глубочайшие соболезнования.

— Мои тоже, — добавила Кимбалл.

Двери закрылись, и лифт поехал вниз.

— Чтобы не смущать семью, — сказала Джули, — я буду держаться на приличном расстоянии. — Она надеялась, что Дуглас возразит, но не дождалась этого. — У меня только одна просьба, Дуг. Ты разрешишь мне самой выбрать цветы на гроб? — Горло перехватило, но молодая женщина справилась, ей не хотелось плакать в присутствии брата Пола. Она неотрывно смотрела на полосу между дверями лифта, высоко подняв голову и выпрямив спину. — Пожалуйста.

— Хорошо, Джули.

Она услышала какой-то сдавленный звук и краем глаза увидела, что Уиллер плачет. Плечи Дугласа тряслись, хотя он и пытался справиться с эмоциями. Молодой женщине инстинктивно захотелось взять его за руку, как-то выразить свое сочувствие, но она сдержалась, не зная, как он прореагирует.

— Я все еще не могу поверить, — хрипло сказал Дуглас.

— И я не могу.

— Его на самом деле больше нет.

— Нет…

— Господи, — Уиллер тяжело вздохнул и потер кулаками глаза. — Какой-то кошмар! Дикость… И наглость, с которой все это было сделано. Решиться на такое мог только человек, которому нечего терять.

— Или тот, кто был уверен, что ему удастся избежать наказания.

Джули повернулась и посмотрела прямо ему в глаза. Тут лифт остановился, и двери открылись. Она вышла, не оглядываясь.

3

Решение было принято, когда они второй раз пили «Кровавую Мэри». Во всяком случае, он решился и, если судить по исходящим от нее флюидам, она тоже. Ситуация была далеко не идеальной. Потребуется целый ряд рискованных действий, но если есть желание…

В настоящий момент из-за этого желания ему сильно мешал застегнутый ремень безопасности.

К счастью, они летели бизнес-классом. За билет в бизнес-класс при перелете через Атлантику авиакомпания дерет целое состояние, но он этого стоит. Кожаные кресла здесь мягкие и удобные. С помощью кнопки, если захочется, кресло можно опустить почти до горизонтального положения. Не идеально, конечно, но с эконом-классом никакого сравнения.

У каждого пассажира была собственная видеосистема, хотя свою он пока не задействовал. Еда по самолетным стандартам была более чем приемлемой. Его внутренние часы подсказывали, что сейчас самое время позавтракать, но подали обильный ленч. Во время нескольких перемен он успел прочитать европейский вариант «Нью-Йорк таймс», который прихватил в киоске во время пробежки по аэропорту имени Шарля де Голля.

Он никогда не приезжал в аэропорт заранее. Наоборот, у него выработалась привычка появляться перед самым окончанием регистрации, быстро сдать багаж, если в этом была необходимость, пройти паспортный контроль и оказаться перед выходом на посадку уже после ее объявления. Это была своеобразная игра: вдруг не успею? Риск щекотал нервы и делал в целом скучную процедуру вполне переносимой.

Стюардесса попыталась уговорить его съесть мороженое с фруктами и взбитыми сливками. Он сам определился с первыми и похвалил себя за то, что отказался от последних.

Ленч, начавшийся с двух закусок и закончившийся десертом, занял большую часть первых трех часов полета. Поскольку оставалось еще семь, он опустил шторку на окне, как предписывали правила, чтобы другие пассажиры могли уснуть, включил верхнюю лампочку, поудобнее устроился в кресле и принялся за новый триллер, который шел в списке бестселлеров первым номером. Он успел уже прочитать пять глав, когда мимо него в хвост самолета прошла женщина, сидевшая на месте 5С.

Он заметил ее давно.

Они вместе шли в небольшой группе пассажиров после объявления посадки в бизнес-класс и случайно встретились глазами. И он, и она взгляд сразу отвели, как это обычно делают незнакомые люди, но затем каждый из них посмотрел на другого еще раз. Потом он заметил, что она на него смотрит, когда укладывал свои вещи в верхнее багажное отделение.

Он обратил на женщину внимание, когда она прошла к туалету. Заметил, когда вышла. Следил, как она возвращалась к своему месту, испытал восторг, когда незнакомка прислонилась к пустому креслу напротив, и внутренне задрожал, когда она показала на книгу, которую он держал в руках:

— Я заметила, что вы читаете. Хороший роман.

— По тому, как началось, складывается именно такое впечатление.

— Дальше будет еще лучше, — женщина улыбнулась и собралась пройти дальше, но он задержал ее, спросив:

— Вы другие книги этого автора читали?

— Я его фанатка.

— Гм-м… Интересно.

— Почему?

— Можете считать меня женоненавистником, но разве его книги не адресованы в основном мужской аудитории? Они правдивые, не приукрашенные.

— Вы на самом деле женоненавистник?

Он усмехнулся, радуясь способности незнакомки все схватывать на лету.

Она добавила:

— Некоторым женщинам тоже нравятся правдивые и не приукрашенные книги.

— Вам, например?

— Сознаюсь.

Он показал на свободное место рядом с собой:

— Могу я предложить вам выпить?

— Я только что закончила ленч.

— Тогда угостить выпивкой после ленча?

Она посмотрела на свое место в двух рядах от него, затем на ряд напротив и спросила:

— «Кровавая Мэри»?

— Я бы тоже это выбрал.

Женщина села и скрестила ноги, вытянув их вперед. Высокие каблуки. Колготок нет. Это он отметил особо. Его взгляд задержался там, где заканчивалась юбка, чуть выше коленей, но это, похоже, женщину ничуть не смутило. Незнакомка глаза не отвела. Очень красивые глаза, между прочим, сказал он сам себе. Серые. Цвета грозовых туч над океаном.

Мужчина протянул руку и нажал на кнопку вызова стюардессы.

— Я Дерек Митчелл, — представился он в ожидании бортпроводницы.

— Знаю.

У него даже щеки порозовели от удовольствия. Он решил, что женщина его узнала, но она протянула руку через подлокотник кресла и показала на посадочный талон, который выглядывал из его кармана. Имя было написано очень четко.

Она рассмеялась, заметив его разочарование, затем спросила:

— Живете в Атланте?

— Да. А вы?

— Тоже. Что вы делали в Париже? Бизнес, развлечения или просто встречались с кем-то?

— Развлечения. Вроде того. Моей матери исполнилось шестьдесят пять лет. Она никогда не была в Париже, поэтому заставила отца устроить праздник там. На город спустился целый клан Митчеллов.

— Большая семья?

— Немаленькая. Во всяком случае, парижане теперь считают именно так.

И снова мягкий смех, почти мурлыканье. «Интересно, она понимает, насколько это сексуально?» — подумал он и решил, что понимает. Разумеется, понимает.

— Девушка к нам не спешит… — Дерек посмотрел в переднюю часть салона.

Да, стюардесса явно не торопилась.

Как будто прочитав его мысли, собеседница встала. Он испугался, что женщина собралась уйти, но она шепотом спросила:

— Со льдом?

— Обязательно.

Она пошла по проходу. Вид сзади был превосходный. Не просто здорово — чертовски великолепно. Черный костюм явно сшит на заказ, так хорошо смотрятся только сшитые вещи. То, как сидел костюм, говорило об участии в крое дизайнера. Темные волосы стянуты в хвост. Это ему, как правило, не нравилось, но странным образом в данном случае эта прическа оказалась хороша. У женщины были вкус и стиль, а еще она казалась одновременно неглупой и сексуальной. И обручального кольца на пальце нет. Через минуту она вернулась. Следом шла стюардесса с маленьким подносом. Бортпроводница подала ему стакан со льдом и томатным соком, а также маленькую бутылочку водки. Коктейль незнакомки был уже смешан.

— Подойдите к нам попозже еще раз, — сказал Митчелл стюардессе.

— Обязательно.

Он вылил водку в свой стакан, быстро помешал соломинкой и поднял его. Женщина сделала то же самое. Они чокнулись и держали так стаканы несколько секунд, глядя друг другу в глаза. Затем она перевела взгляд на горящую лампочку.

Инстинктивно, ни о чем не спрашивая, он нажал на кнопку на своем подлокотнике. Свет погас.

— Так лучше?

— Да. Эта лампочка такая яркая… — она стала говорить намного тише, как будто отсутствие света призывало к шепоту, и не закончила то, что хотела сказать.

Женщина отпила глоток. Как показалось Дереку, немного нервно. Опустив голову, она смотрела в свой стакан, подталкивая соломинкой кубик льда.

— Что вы делаете? — Так и не представившаяся незнакомка подняла голову и взглянула на своего собеседника.

— Вы имеете в виду профессию? — он улыбнулся. — Я адвокат.

— Корпоративный?

— Нет. Специализируюсь по уголовным делам.

Женщину это заинтересовало. Она повернулась к нему, задев носком туфли его ботинок и край брюк, и лодыжка Митчелла внезапно стала эрогенной зоной.

— Интересы какой стороны отстаиваете? — спросила она.

— Ответчика.

— Могла бы и сама догадаться…

— В самом деле?

— Угу, — женщина кивнула и сделала следующий глоток. Затем она еще раз оглядела Митчелла. — Для человека, живущего на жалованье гражданского служащего, вы слишком хорошо одеваетесь.

— Спасибо. — Поскольку она все еще рассматривала его, Дерек спросил: — И?..

— И не выглядите… — она опять немного склонила голову, — достаточно праведно, чтобы оказаться прокурором.

Митчелл засмеялся, причем довольно громко, так что мужчина, сидевший напротив, посмотрел на них и отрегулировал свои наушники. Дерек намек понял и наклонился к незнакомке, оказавшись в нескольких дюймах от ее лица. Она не отодвинулась.

— Описывая меня, кто-нибудь вряд ли употребил бы слово «праведник»…

— Значит, непочтительные анекдоты об адвокатах вас не оскорбляют?

— Конечно, нет! Тем более что в большинстве из них я главный персонаж.

Помня о мужчине, сидящем через проход, она закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Зубы ровные. Нижняя губа, едва тронутая помадой, пухлая. Очень сексуальный рот…

— Почему уголовное право? — Она теребила верхнюю пуговицу своей блузки, и на мгновение это движение отвлекло Дерека.

— Почему уголовное право? Там как раз все плохие парни.

— И вы этих плохих парней защищаете.

Он улыбнулся:

— С выгодой для себя.

Они продолжали пить свой первый коктейль и болтать. Говорили о любимых ресторанах в Атланте, о проблемах с пробками на дорогах… О том о сем, но ни о чем личном или существенном.

Затем женщина неожиданно сказала:

— Как я поняла, вы не женаты.

— Нет, не женат. Почему вы об этом подумали?

— Дедуктивное мышление. Если бы вы были женаты, даже неудачно, супруга была бы с вами. Ни одна женщина не упустит возможность съездить в Париж, даже если придется страдать на праздновании дня рождения свекрови.

— Жена могла поехать со мной, но остаться в Париже, посмотреть достопримечательности.

Незнакомка немного подумала, потом глянула в свой стакан и опять помешала соломинкой кубики льда.

— Никакая жена не пустит такого мужчину путешествовать в одиночестве.

— Я выгляжу столь ненадежным?

— При чем здесь вы? Жена побоялась бы других женщин.

Эти слова взбодрили эго Митчелла. Он наклонился ближе, хотя ближе было уже почти некуда.

— Вы тоже путешествуете одна…

— Верно.

— Бизнес или развлечение?

Она допила коктейль, затем взглянула на свою левую руку без обручального кольца:

— Я отправилась через океан, в Париж, чтобы поймать своего мужа в постели с другой женщиной.

«Бинго», — подумал Дерек. Он думал, что выиграл в лотерею, а на самом деле проиграл. Или нет? Ее, с такими туманными серыми глазами, ртом, который хотелось немедленно поцеловать, великолепными ногами и чудесной попкой бросили ради другой женщины. Она уязвима, ищет сочувствия, хочет, чтобы ее убедили, что она все еще привлекательная, соблазнительная.

Митчелл кивнул на пустой стакан:

— Повторить?

Она не отвела глаза, и Дерек понял, что незнакомка стоит на перепутье. Думает, что ей делать: вежливо поблагодарить и вернуться на свое место или остаться и поглядеть, что будет дальше? Женщина снова закусила очаровательную нижнюю губу и наконец решилась:

— Конечно. Почему бы и нет?

На этот раз стюардесса отозвалась быстрее, и он заказал еще два коктейля. Ожидая вторую «Кровавую Мэри», Дерек огляделся. Другие пассажиры или спали, или были погружены в просмотр фильмов на своих видеосистемах. Практически все лампочки в салоне оказались потушены. Светились только табло, обозначающие выходы и туалеты. Лишь одна пожилая женщина читала, включив свою лампу — та образовывала единственную световую точку.

Вернулась стюардесса и подала им напитки — так же, как в первый раз.

— Почему она смешивает ваш коктейль? — спросил Дерек.

Она потупилась и опять принялась теребить верхнюю пуговицу блузки.

— Я ее сама попросила. Она наливает мне двойную порцию водки…

— О бог мой! — воскликнул он театрально, но шепотом.

— Я не хотела, чтобы вы подумали, будто я алкоголичка, — с этими словами женщина стянула резинку с хвоста и тряхнула головой. Темные волосы красивой волной рассыпались по плечам. Вздохнув, она снова положила голову на подголовник и закрыла глаза. — Мне необходимо расслабиться… Перестать обо всем этом думать…

— Тяжелая сцена в Париже?

Она с трудом сглотнула. Из закрытых глаз выкатилась слеза и побежала по щеке вниз.

— По десятибалльной шкале?

— Десять?

— Двенадцать.

— Мне очень жаль.

— Спасибо.

— Он, видимо, просто идиот.

— Еще раз спасибо, — незнакомка повернулась к нему. — Мне бы не хотелось об этом говорить.

— Мне тоже, — Дерек немного помолчал, затем протянул руку и вытер слезу с ее щеки кончиком указательного пальца. — О чем будем разговаривать?

Не отводя глаз, она посчитала как минимум до двадцати, затем спросила хриплым голосом:

— Разве нам обязательно разговаривать?

Ее взгляд переместился на губы Митчелла, где задержался на несколько секунд, потом вернулся к глазам. В тот момент он уже знал. Наверняка. У них будет секс. И не тогда, когда они прилетят в Атланту. Прямо здесь. Прямо сейчас.

У Дерека были друзья, которые рассказывали, что занимались сексом в самолете. Он слышал истории о парах, которых застали в пикантной ситуации во время полета, но не слишком в них верил.

Даже с практической точки зрения это было рискованно. Прежде всего, есть сотня шансов быть пойманным — это зависит от размеров самолета и числа пассажиров. Следующей проблемой было то, что, где бы ты этим ни занялся, пространство обязательно будет ограничено.

Но сама возможность заставляла организм вырабатывать тестостерон в таких количествах, что он, бедный, едва справлялся.

И еще нужно учесть, что его потенциальная партнерша смотрит с такой откровенной жаждой… Ее глаза так много обещали, под респектабельной внешностью скрывалось столько страсти! Может быть, она полагает, что муж изменил ей потому, что она была слишком сдержанной в супружеской постели, не давала себе волю действовать импульсивно, все следовала каким-то условностям?..

Так или иначе…

Митчелл еще раз огляделся. Женщина, читавшая книгу, выключила свет. Мужчина через проход дремал под видеофильм. Взгляд Дерека вернулся к глазам незнакомки. Они выражали желание — такое убедительное… Он сам так убеждал в невиновности своих подзащитных скептически настроенных присяжных.

Незнакомка поставила стакан на подлокотник, затем коснулась его руки кончиками холодных пальцев. Всего лишь легкое прикосновение, но это было совершенно недвусмысленное приглашение. Еще через секунду она встала и бесшумно пошла по темному проходу к туалетам в передней части салона.

На другой стороне занавеской был задернут вход на кухню. Никто — ни пассажиры, ни бортпроводники — не смотрел на них, тем не менее сердце Дерека бешено колотилось. Он что, рехнулся? Совсем лишился мозгов? Неужели он на самом деле пойдет на это?

Можете быть уверены, пойдет.

Ведь он всегда выигрывает там, где ставки предельно высоки. Потому что у него чутье, которое ни разу не подводило. А сейчас ситуация сложилась так, что если и есть на свете женщина, которая хочет, чтобы ее немедленно трахнули, так это именно тот случай. И имеется еще одна причина — самая главная. Он сам ее желает.

Дерек расстегнул свой ремень безопасности, затем тихо встал и переместился в проход между рядами, стараясь не привлечь ничье внимание и не побеспокоить никого из дремлющих пассажиров.

Она оставила дверь в туалет чуть-чуть приоткрытой. Митчелл втиснулся в невозможно тесное помещение, затем завел руку за спину, чтобы закрыть дверь. Убедился, что она заперта.

Женщина почти сидела в раковине. Она уже сняла пиджак. Первые три пуговицы блузки были расстегнуты, и Дерек видел ее грудь в кружевном бюстгальтере.

Они несколько секунд смотрели друг на друга, а потом их губы слились в поцелуе, равного которому Митчелл не мог вспомнить. Незнакомка приняла его язык в рот так эротично, что специалист по уголовному праву содрогнулся от желания, какого не помнил с тех пор, как был подростком.

Его пальцы занялись четвертой перламутровой пуговицей блузки, расстегнули ее, а также следующую, руки скользнули под тонкую ткань и легли на грудь, мягко сжали ее, лаская набухшие соски. Женщина едва сдержала крик наслаждения.

Продолжая поцелуй, она стала расстегивать его ремень и брюки, а он провел руками по внешней стороне ее бедер, затем сдвинул вверх юбку и увидел трусики, тоже кружевные. Дерек стянул их рывком — через высокие каблуки.

Через секунду Митчелл взял ее за бедра и вошел в лоно — одним сильным движением.

Когда все закончилось, оба смущенно рассмеялись.

Женщина подняла голову с его плеча. Они неловко отодвинулись друг от друга. Дерек заметил, какими пунцовыми были ее лицо и грудь, когда она стала застегивать пуговицы.

Он заправил рубашку в брюки, застегнул молнию и ремень. Она надела пиджак. Потянулась за своими трусиками, которые Дерек второпях отбросил в сторону, но надевать не стала. Он помог незнакомке встать и оправить юбку. Места едва хватало, чтобы стоять лицом к лицу.

Митчелл погладил ее по щеке — та была лихорадочно горячей. Он подумал, не поцеловать ли незнакомку. Ему этого очень хотелось. Но прежде чем Дерек решился, она сказала:

— Иди первым. Мне нужно… немного задержаться.

— Ладно.

— Полагаю, ради приличия, мне вообще стоит вернуться на свое место.

Это его разочаровало. Митчелл надеялся, что они закончат перелет, сидя рядом, наслаждаясь своей замечательной тайной, поглядывая друг на друга, качая головами и посмеиваясь над нелепостью случившегося.

Дерек одарил женщину своей самой обаятельной улыбкой:

— Я могу уговорить тебя передумать?

— Нет. Так лучше.

— Ты в порядке?

— Да, — она ответила слишком быстро и, очевидно, сама это заметила, потому что повторила: — Конечно, да.

— Жалеешь?

В первый раз после того, как все это произошло, она посмотрела ему прямо в глаза:

— Ничуть.

— Отлично, — улыбнувшись, прошептал Митчелл. — Увидимся на земле?

— Увидимся.

Дерек приоткрыл дверь, увидел, что никого нет, и выскользнул из туалета. Он услышал, как она заперлась. Никто из других пассажиров вроде бы даже не пошевелился. Шторка, закрывающая кухню, была задернута. Их стаканы все еще стояли на подлокотниках. Митчелл рухнул в кресло, чувствуя себя великолепно.

На самом деле, он ощущал себя на небесах в прямом и переносном смысле слова.

Через несколько минут она прошла мимо к своему месту. Многозначительно взглянула, но ничего не сказала. Дерек смотрел, как женщина усаживается, затем взял свою книгу, включил свет и попытался читать, но не смог понять ни одного предложения. От выпитых коктейлей приятно гудело в голове и клонило в сон. И — кого он обманывает? — ему хотелось еще раз пережить те несколько минут в туалете.

Какой бесшабашный поступок!

Какой фантастический секс!!

Какая потрясающая женщина!!!

Засыпая, Митчелл поймал себя на том, что довольно улыбается.

Его разбудил звон стаканов на тележке, которую толкала по проходу стюардесса, выглядевшая такой же свежей, как при посадке. Интересно, как это у них получается? Его одежда была смята. Голова в тумане… И очень хотелось почистить зубы.

Дерек зевнул, потянулся и повернул шею, чтобы взглянуть за спину. Ее место пустовало. Он посмотрел в сторону туалетов и разглядел, что оба заняты.

— Кофе, мистер Митчелл?

— Да, пожалуйста.

Стюардесса улыбнулась и протянула руку к иллюминатору, чтобы открыть шторку. Он выглянул и увидел внизу, уже очень недалеко, родную землю. У Дерека всегда вставал комок в горле, когда он бросал первый взгляд на Америку, возвращаясь из-за океана. Сентиментально.

Митчелл ощутил настоящий приступ голода. Он с удовольствием съел круассан с сыром и ветчиной и выпил чашку черного кофе.

— Нам осталось лететь минут сорок пять, — сообщила стюардесса, наливая ему вторую. — Можете пока заполнить таможенную декларацию.

— Обязательно.

Один из туалетов освободился. Митчелл встал, захватив с собой набор туалетных принадлежностей, которыми снабжали пассажиров бизнес-классса. Он умылся, почистил зубы и долго полоскал рот. Прежде чем выйти, Дерек оглянулся и покачал головой. Адвокат даже усмехнулся, не в силах поверить, что в столь непрезентабельном месте у него был великолепный секс.

Митчелл заметил, что место 5С все еще пустовало. Он представил себе…

— Черт! Как же ее зовут?

Он в уме быстро прокрутил все назад, затем припомнил все, о чем они говорили. Нет, женщина не назвалась, а сам он не спросил. Неудивительно, что ей не захотелось продолжать полет, сидя с ним рядом. Наверняка думает, что он полное ничтожество.

Дерек несколько минут смотрел в иллюминатор, ругая себя за то, что, как последний дурак, не узнал даже ее имя. Когда он снова посмотрел вперед, свободны были оба туалета. Митчелл резко повернулся. Женщина сидела на своем месте.

Он не заметил, как она прошла по проходу! Как это он умудрился? Он же смотрел в ту сторону! Митчелл надеялся, что женщина не сделала ошибочные выводы, что это умышленно, что он избегает ее. Дерек попытался поймать ее взгляд, но она оперлась на подголовник и закрыла глаза.

Митчелл уже подумывал, не встать ли и не подойти ли к ней, чтобы поговорить, но последовало объявление, что самолет приближается к Атланте. Пассажиров попросили пристегнуть ремни и оставаться на своих местах до окончания полета.

Он снова взглянул на ту, чье имя так и не узнал, не обращая внимания на людей, сидящих сзади. Наверное, кто-то из них недоумевал, куда, черт побери, он смотрит. Дерек мысленно приказал ей открыть глаза, но она не послушалась.

Пилоты посадили самолет идеально. Митчелл с трудом выдержал длинную рулежку до терминала. Как только разрешили встать, он вскочил со своего места и ринулся по проходу, но пассажиры, сидевшие между ним и местом 5С, тоже поднялись с кресел. Они доставали вещи из верхних багажных отделений и двигались к выходу. В этой толпе Митчелл потерял женщину с серыми глазами из вида.

Оказавшись в здании аэропорта, люди потянулись к стойкам паспортного контроля. Дерек не видел ее впереди и решил, что она либо сильно его обогнала, либо ее загородили габаритные попутчики из эконом-класса.

Его заставили встать в очередь на проверку паспортов и не хотели слушать никаких возражений. Дерек продолжал разглядывать толпу пассажиров со своего рейса, а также с других, прибывших практически в одно время с ними.

Наконец Митчелл заметил ее в очереди к третьей от него стойке, несколько впереди. Он помахал, но женщина его не увидела. Дерек решил, что со свиданием будет удобнее подождать до получения багажа, чем пытаться протолкаться к ней сейчас.

Казалось, очередь тянулась целую вечность, но наконец кончилась и она — Митчелл прошел паспортный контроль. В зале выдачи багажа он кинулся к транспортеру, на который поступали вещи с их рейса, и увидел ту, которую искал, в дальнем конце как раз в тот момент, когда она снимала с ленты свой чемодан. Расталкивая пассажиров, которые от усталости стали весьма раздражительными, Дерек кинулся к ней. Женщина замерла, когда заметила, что он пробирается сквозь толпу. Через минуту он улыбнулся ей:

— Я идиот и полное ничтожество. Даже не представляю, как поздороваться… Я ведь не знаю ваше имя.

— Зато я ваше знаю.

Митчелл был несколько озадачен, причем не столько тем, что она сказала, а тем, как это было сказано. Он пытался объяснить себе столь холодный тон, но вдруг понял, что изменился не только он — другим стало все ее поведение. Женщина уже не казалась такой уязвимой, такой обаятельной и уж точно не выглядела такой доступной. Все пуговицы были застегнуты — и на блузке, и на пиджаке. По сути, она ясно давала ему понять: «Даже не думай об этом».

Голос звучал холодно. Глаза, такие зовущие прошлой ночью, смотрели сурово, если не сказать враждебно. Она улыбнулась, и это была самодовольная улыбка игрока, положившего на стол козырного туза.

— Вас поимели, мистер Митчелл, — сказала она вполголоса, но вполне отчетливо.

«Вас поимели, мистер Митчелл», — повторил он сам себе, и добавить к этому было нечего.

4

— Ты выглядишь отвратительно.

Дерек поставил чемодан в угол приемной, повернулся и хмуро посмотрел на свою помощницу. Он отсутствовал двенадцать дней и вполне мог рассчитывать на более сердечный, менее язвительный прием.

— Что ж, благодарю тебя, Марлин. Я так рад вернуться! Путешествие было замечательным, спасибо, что спросила. И самолет прилетел по расписанию. Маме понравился подарок. Папа…

— Ладно, ладно, я просто так сказала.

— Я провел десять часов в самолете, — проворчал Митчелл. — Чего ты ждала?

— Я ждала, что ты примешь душ и побреешься, прежде чем появиться в офисе.

— Если бы я поехал домой, чтобы привести себя в порядок, то, скорее всего, там бы и остался. Не смог бы побороть желание забраться в постель. Я же знал, что тут скопились дела, вот и приехал небритый, немытый и всем этим расстроенный.

— Ты еще не видел Мэгги?

— Меня не было так долго, что несколько часов не имеют никакого значения.

«Потом не говори, что я тебя не предупреждала», — взглядом дала ему понять Марлин. Она вздохнула и спросила:

— Кофе?

— Первое приятное слово, которой ты мне сказала.

Дерек прошел мимо трех открытых офисных дверей. Подчиненные приветствовали его, но он только махал в ответ и продолжал обход, не останавливаясь, чтобы перемолвиться с кем-нибудь парой фраз. Добравшись до собственного кабинета, Митчелл закрыл за собой дверь, чтобы охладить пыл тех, кому могло прийти в голову явиться, чтобы приветствовать босса лично.

Просторный угловой кабинет находился на двенадцатом этаже одного из современных стеклянных небоскребов Атланты, так что Дерек имел прекрасный обзор. Сегодня солнце показалось Митчеллу излишне жизнерадостным и ярким для его настроения, поэтому он взял пульт дистанционного, управления, чтобы частично закрыть жалюзи.

Декоратор, которого он нанял, чтобы оформить офис, убедил его в своем видении, но все окончательные мазки были делом рук самого мистера Митчелла — турецкий ковер, протравленные деревянные полки для книжных полок, ткань для обивки мебели, кожа для его собственного кресла.

Он разместил в кабинете и свои личные вещи, даже если они не слишком подходили по стилю. На полках рядом с томами юридической литературы стояла модель биплана — ее Дерек вместе с отцом склеили тем летом, когда ему исполнилось девять лет, лежала бейсбольная перчатка, в которой он играл в команде средней школы и помог своей команде выиграть чемпионат штата, красовалась оловянная пивная кружка с девизом их студенческого братства.

В конторе имелось все, что делает современный офис именно современным, но разбавленный этими отметинами его собственной жизни. Он подходил Митчеллу, как пара разношенных кроссовок.

Дерек снял мятый пиджак и повесил его в стенной шкаф, затем сел в кресло и потер глаза пальцами, бормоча себе под нос:

— Вас поимели, мистер Митчелл. Вас поимели…

Что все это значило?

Если бы он знал, черт побери! Если бы он вообще что-то знал, потому что она просто повернулась и удалилась в дамскую комнату, катя за собой чемодан. Кем бы его посчитали, если бы он устроил на нее засаду около туалета? Кроме того, женщина — как бы там ее ни звали — совершенно ясно дала понять, что ей от него ничего не нужно, кроме двух «Кровавых Мэри» и жаркого, хотя и некомфортного секса в туалете самолета.

Он ушел, пробормотав «А и черт с тобой!», но тем не менее желая, чтобы этот неординарный эпизод закончился на более мажорной ноте. Кроме того, Дерека грызло беспокойство относительно последних слов этой женщины.

В какую бы игру она ни играла, он попался. Призывные глаза… Беспокойные пальцы на верхней пуговице блузки… Ноги… А да, ноги… Это все покусывание нижней губы! Волосы распустила…

Наверное, арсеналом этих приемов владеют женщины всей планеты, но эта довела их до совершенства.

Она просто взяла его за одно место и увела в туалет самолета, где их могли застукать, выставить на всеобщее обозрение и сделать посмешищем. Дерек не знал, является ли половой акт на борту самолета подсудным — надо будет попросить кого-нибудь уточнить, но это не было умно, тут уж сомнений не оставалось.

Что, если бы их накрыла какая-нибудь старушка? Или увидел ребенок? Можно представить, какой бы шум поднялся, застань их за этим делом, например, маленькая Сьюзи! Никто бы до конца рейса глаз не сомкнул. Все двести пассажиров захотели бы хоть взгляд бросить на придурков, которые не могут справиться со своей похотью даже под облаками, увидеть их, пусть мельком.

Митчелл представил свою фотографию на первой полосе «Джорнал» — сотрудник аэропорта сопровождает его по пути к терминалу. И выражение на лице у этого сотрудника то еще… Прокуратура наверняка воспользовалась бы случаем, чтобы это средство массовой информации с изображением адвоката Митчелла оказалось у всех, кто его знает. Ему бы вовек не отмыться.

Дерек ни в чем не любил проигрывать и всегда делал все, что мог, чтобы победить. Конечно, он согласился бы с поражением, сохранив чувство собственного достоинства, если бы знал, что предпринял все, что было в его силах, если бы у него изначально оказались хоть минимальные шансы на успех и он вылез из кожи вон, преодолевая сложности. Вот так проиграть Митчелл мог. Ему это было не по душе, но что уж тут поделаешь?..

Но чтобы над ним смеялись, перемигивались за спиной, делали из него полного идиота — так, как эта менада? Такого он допустить не мог.

И почему?..

А, ладно. Пусть это останется одной из маленьких жизненных тайн.

Митчелл потянулся, потер небритые щеки и принялся разбирать груду писем и служебных бумаг, которая скопилась на столе за время его почти двухнедельного отсутствия.

Вошла Марлин с блокнотом в одной руке и дымящейся чашкой кофе в другой.

— Спасибо.

Дерек обжег язык первым же глотком, но кофе был очень вкусный — его любимого сорта.

Помощница заняла свое привычное место по другую сторону письменного стола.

— Итак. Как Париж?

— По-прежнему во Франции.

— Все так плохо?

Митчелл улыбнулся:

— Город дивный. Еда — нечто исключительное. И вино хорошее.

— Ты же не любишь вино.

— Мне удалось влить в себя несколько бокалов просто ради приличия. Мы устроили маме вечеринку в ресторане на Сене.

— Как собор Парижской Богоматери?

— Пока на месте, но с горбуном я не встретился.

— Хорошенькие женщины?

— Повсюду.

Марлин презрительно фыркнула:

— Они все курят. Оттого и худые.

Дерек взглянул на свою помощницу, и она угрожающе прищурилась:

— Даже не вздумай этого говорить… Нет таких диет, которые я не пробовала.

Митчелл рассмеялся. Они были знакомы так давно, что могли дразнить друг друга и не обижаться. Марлин Салливан последовала за ним, когда Дерек после ссоры со старшим партнером отважился уйти из большой и весьма уважаемой фирмы.

Она помогла ему создать собственное дело и с той поры была его секретаршей, правой рукой, цепным псом и звукоизолятором. Марлин обладала острым профессиональным умом. Она часто подсказывала своему боссу новые ходы в деле, когда оно становилось слишком трудным и, если бы Дерек следовал по выбранному им пути, обязательно закончилось бы обвинительным приговором. Митчелл без нее не мог управлять ни своим бизнесом, ни частной жизнью, о чем Марлин ему часто напоминала.

Он доверял ей безоговорочно. Все, что он сообщал ей конфиденциально, Марлин унесет в могилу. В этом нет сомнений. Сейчас, глядя на нее, Дерек раздумывал, не рассказать ли своей помощнице о приключении на борту самолета. Держись, Марлин! Ты ни за что не поверишь тому, что твой босс сделал во время трансатлантического перелета.

Нет. Митчелл не мог поведать об этом даже своей верной подруге, которая видела его не только в лучших проявлениях, но и в самых худших. О вчерашней сексуальной эскападе Марлин знать не нужно. Пусть это останется для нее тайной.

Дерек надеялся на это от всей души.

— Есть что-нибудь новое от областного прокурора по делу Джейсона Коннора? — спросил он.

Шестнадцатилетнего парня обвиняли в хладнокровном убийстве матери и отчима. Поскольку убийство было совершено с особой жестокостью, Коннора судили, как взрослого.

— Я туда звонила, спрашивала о последних новостях. Меня, как водится, послали куда подальше. Впрочем, очень корректно.

— Они пытаются тянуть время. Позвони еще раз и скажи, что я вернулся и горю желанием видеть новые документы.

День суда был уже не за горами, и его юному клиенту, если он будет признан виновным, грозила высшая мера наказания. Марлин кивнула, и Митчелл задал следующий вопрос:

— Кто-нибудь недавно его видел? Разговаривал с паршивцем?

— Вчера, — Марлин рассказала, что один из помощников Дерека ездил в тюрьму. — Он его видел. Но они не говорили. Мальчишка рта не раскрыл.

— Коннору сказали, что я не смогу ему помочь, если он не поможет себе сам?

— Сказали.

Дерек сделал себе мысленную заметку навестить парня, как только позволит расписание, и растолковать ему наконец, что положение у него очень сложное. Он взял в руки стопку розовых листочков, на которых были записаны звонки, обязательно требовавшие ответа. На первом Марлин большими красными буквами написала: «Спроси меня».

Митчелл положил листок и сказал:

— Спрашиваю.

— Пока тебя не было, у нас тут кое-что произошло. Убили Пола Уиллера.

— Кто это?

— «Уиллер Энтерпрайсиз».

Он поднял брови:

— Тот самый Уиллер?

— Тот самый. Денег навалом. Его убили в отеле «Молтри», в лифте. С ним была любовница — Джули Рутледж. Пресса гудит. Преступник не узнан и не пойман.

Митчелл присвистнул и взглянул на следующую записку:

— И кто такой Дуглас?

— Брат и деловой партнер покойного.

— Все интереснее и интереснее.

— За последние два дня он звонил три раза. Сказал, что для него очень важно встретиться с мистером Митчеллом сразу после его возвращения.

— С чего бы это?

— Не уточнил.

Дерек до смерти устал, подозревал, что от него не слишком свежо пахнет, настроение было хуже не придумаешь, но то, что он услышал, ему понравилось. Кровь уже начала бурлить.

— Этот Дуглас сможет приехать сюда через час?

Дуг Уиллер оказался таким, каким и должен был быть успешный бизнесмен. Слегка за пятьдесят, в отличной физической форме, хотя сейчас он и выглядел человеком, у которого забот хватает. Рука его, протянутая адвокату, была сухой и крепкой.

— Насколько мне известно, вы только что вернулись из-за границы.

— Из Парижа. Я приехал сюда прямо из аэропорта. Это и объясняет мой помятый вид. Прошу прощения. — Рядом с Уиллером, который был одет и причесан безукоризненно, Дерек чувствовал себя особенно непрезентабельно.

— Не стоит извиняться, мистер Митчелл. Я рад, что вы смогли встретиться со мной сегодня.

Дерек жестом предложил гостю сесть. В кабинете кресла были сгруппированы вокруг столика, на который Марлин поставила ведерко со льдом, два стакана и бутылки с напитками.

— Угощайтесь, мистер Уиллер.

Тот покачал головой, и Дерек перешел к делу:

— Мисс Салливан рассказала мне о вашем брате. — Себе Дерек налил минеральной воды. — Примите мои соболезнования.

— Спасибо. Это было ужасно.

— Наверняка. Помощница вкратце сказала, что именно произошло, но у меня еще не было времени, чтобы ознакомиться с тем, что пишут газеты…

Дуг Уиллер рассказал ему о выстреле, ставшем для старшего брата роковым. Дерек мысленно отметил, что именно в этот день он вылетел во Францию.

Закончил Уиллер так:

— Это все, что я знаю, основываясь на том, что Джули и другие люди, которые были в лифте, рассказали полиции.

— Джули? Это та женщина, которая была с вашим братом, когда его убили?

— Да. — Уиллер потянулся к одной из бутылок с водой, открыл ее и налил в стакан.

Значит, Джули Рутледж. Марлин назвала ее любовницей Пола Уиллера. Дерек задумался. Не испытывала ли семья некоторых неудобств из-за отношений этой женщины с Полом Уиллером? Скорее всего так и было, если судить по явному нежеланию Дугласа Уиллера развивать эту тему.

— Преступника никто не узнал?

Уиллер отрицательно покачал головой.

— Мисс Салливан сказала мне, что у полиции нет никаких серьезных улик.

— К настоящему времени все еще нет.

— Кто ведет расследование?

— Детектив Гомер Сэнфорд.

— Я его знаю. Опытный полицейский.

— Наверное, — Уиллер пожал плечами. — Но пока ему ничего не удалось выяснить. Сегодня с утра Сэнфорду нечего было мне сказать.

Дерек знал бывшую звезду регби как упорного и въедливого детектива. Он пользовался большим авторитетом у коллег. Если Сэнфорду что-то не удавалось, то не потому, что он мало старался.

— Как я понял, — сказал Митчелл, — у полиции нет ничего, кроме пули, а баллистическая экспертиза ничего не дала.

— Верно. Этот пистолет как орудие других преступлений по базе данных не проходит.

Дерек намеренно затянул паузу, ожидая, что Уиллер скажет дальше. Он ведь до сих пор не знал, почему тот настаивал на столь срочной встрече. Наконец, гость высказал мысль, которая пришла в голову Митчеллу в тот момент, когда он впервые услышал об убийстве.

— Довольно странное место для вооруженного грабежа, не находите? Восьмой этаж огромного отеля.

Уиллер встретился с ним взглядом.

— Да, — адвокат отвел глаза. — Очень. Детектив Сэнфорд тоже считает это странным?

— При мне он так не говорил.

— Угу.

Дерек уже начал ощущать разницу во времени после перелета. На часы он не смотрел, но по положению солнца чувствовал, что конец рабочего дня близко. Все его тело ломило от усталости. Пора было наконец отправляться домой…

— Мистер Уиллер, почему вы решили встретиться со мной?

— Потому что мне известна ваша профессиональная репутация. Вы считаетесь первоклассным юристом.

— Благодарю.

— Я предлагаю вам представлять мою семью во время всего этого…

— «Все это» в вашем понимании…

— Допросы в полиции.

— Вас допрашивают по поводу убийства брата?

Уиллер кивнул:

— Обычный порядок. Формальность. Так мне сказали.

Это чушь. Дерек не верил, что хоть что-то из того, что делает полиция, является формальностью. Похоже, Уиллер придерживался такого же мнения.

— Во время этих допросов присутствовал ваш адвокат?

— Конечно, — удивился вопросу Уиллер. — Когда речь идет о мелких исках и штрафах за неправильную парковку, на него можно положиться, но мы считаем, что нам требуется кто-нибудь с яйцами побольше. Простите за вульгаризм.

— Прощаю, особенно если вы имеете в виду мои яйца.

Они обменялись улыбками, и Митчелл задал следующий вопрос:

— Кто это «мы»?

Клиент немного растерялся:

— Простите?

— Вы все время говорите «мы». Вы и кто еще?

— Моя семья. Жена и сын.

— Понятно.

Дерек ждал подробностей, но Уиллер заговорил не сразу. Он взял свой стакан и отпил большой глоток.

— Подозрение неизбежно падет на того, кому смерть моего брата принесет выгоду, — наконец сказал он.

— На вас?

— Не обязательно. Я не являюсь наследником Пола. Хотя, разумеется, теперь я займу его должность — стану генеральным директором компании, но никаких финансовых благ не получу.

— Идем дальше. Ваша жена? Как ее зовут?

— Шэрон. Как говорится, я женился удачно. Прадедушка Шэрон сподобился купить десятки тысяч акций компании «Кока-кола», когда она еще только вставала на ноги.

— Примите мои поздравления.

Уиллер печально улыбнулся:

— Моей супруге не нужны деньги Пола. Кроме того, когда его убили, она была дома.

— Дальше. Ваш сын…

— Крейгтон, — Уиллер немного помолчал. — Он наследник Пола.

Дерек откинулся в кресле. После непродолжительной паузы адвокат сказал:

— Будь я полицейским, прежде всего заинтересовался бы именно им, мистер Уиллер. Не обижайтесь. Я говорю с вами откровенно. Полиция всегда идет по следу денег.

— Я это понимаю. Они поступают правильно.

— Сколько лет вашему сыну?

— Двадцать восемь.

Дерек надеялся, что меньше, что он несовершеннолетний и, следовательно, менее независимый и более управляемый.

— Полиция ему ничего не предъявляла, верно?

— Нет, ничего. Нас допрашивали очень вежливо, причем дома, а не в управлении.

— Это хорошо. Адвокат присутствовал?

— Безусловно. К тому же у Крейгтона железное алиби. В то время, когда произошло ограбление и убийство, он был в нашем имении, на теннисном корте. Занимался с личным тренером. Я вернулся домой, чтобы переодеться и ехать играть в гольф, и увидел их на корте. Это было за несколько минут до того, как позвонила Джули и сказала, что Пола убили. Наша экономка Руби, которая не соврет даже ради спасения собственной жизни, сказала, что к тому времени они играли уже почти час.

— Тогда в чем проблема?

— На самом деле проблем нет. Я просто хочу заручиться вашей поддержкой на всякий случай. Не желаю, чтобы моего сына допрашивали просто потому, что детективам больше некуда смотреть и нечего делать.

— Зачем им это?

Уиллер немного поколебался, но все-таки ответил:

— У Пола и Крейгтона были разногласия.

— По поводу чего?

— Да по поводу всего! — раздраженно пожал плечами Дуглас. — Самое главное разногласие сводилось к тому, что Крейгтон не занимался бизнесом так, как этого хотелось бы Полу. Мой брат был настоящим трудоголиком. Я, кстати сказать, тоже трудоголик, но все-таки не такой, каким был он. Пол не понимал людей, которые не отдают работе все свои силы и время. Но у Крейгтона другие приоритеты…

Дерек вопросительно поднял брови:

— Теннис?

— Он играет почти каждый день. Еще он любит машины. Но главная страсть сына — кино.

— Вы имеете в виду фильмы?

— Думаю, он видел все когда-либо снятые фильмы. Для Крейгтона это не просто развлечение. Это призвание. Оно поглощает значительно больше его времени, чем «Уиллер Энтерпрайсиз». Он думает… творчески, — Уиллер-старший вздохнул. — Пол не мог ни понять, ни принять отсутствие у племянника интереса к бизнесу еще в большей степени, чем я. Они из-за этого постоянно спорили.

— Многие знали об этом антагонизме?

— Те, кто близко знаком с членами нашей семьи, разумеется, знали, — Дуглас нахмурился. — Джули сказала об этом детективам.

— Гм-м. О неурядицах в семье полиции поведала женщина, которая была с вашим братом, когда его застрелили. В гостинице. В середине дня.

Дуг понял намек:

— Мой брат и Джули… Пол никогда не называл ее своей подругой. Впрочем, все, кто с ним общался, знали об этом романе, но никогда его не обсуждали.

— Интересно, почему?

— Думаю, из уважения к Мэри, покойной жене Пола, которую он любил всей душой. Они были яркой парой, хорошо известной в обществе. Никогда не разлучались… Пол и Мэри были так преданы друг другу…

— Дети?

— Нет. Скорее всего, Мэри не могла забеременеть. Они с Полом компенсировали отсутствие детей в своей жизни благотворительной деятельностью… Когда Мэри умерла, мой брат был в отчаянии. Я не думал, что он когда-нибудь посмотрит на другую женщину, но тут появилась Джули, и Пол влюбился в нее без памяти.

— Давно?

— Два года назад. Примерно…

— Они жили вместе?

Уиллер отрицательно покачал головой:

— Нет, но проводили друг с другом много времени. Встречались несколько раз в неделю… Во вторник днем обязательно — в том самом отеле. Пол как-то сказал мне, что это для него особое время… Ничто не может помешать этому свиданию. Он специально так планировал все дела, чтобы во вторник днем быть свободным.

— Служащие отеля могут подтвердить, что у него там был постоянно зарезервированный номер?

— Они уже это сделали и предъявили полиции все документы, — Уиллер сделал еще один глоток. — Могу я рассчитывать на вашу юридическую помощь, мистер Митчелл? Согласитесь ли вы стать нашим представителем при общении с прессой? Может быть, ваши услуги нам вообще не понадобятся, но на всякий случай я хочу договориться. Мне будет спокойнее от сознания, что вы при необходимости поможете моей семье.

— Мне нужно кое-что уточнить. Познакомиться с делом и ходом расследования. Я также хотел бы встретиться с членами вашей семьи, в первую очередь с Крейгтоном.

— Разумеется. Он одобрил идею пригласить вас в наш угол на ринге. Разумеется, вы получите аванс.

Дерек улыбнулся, встал и протянул клиенту руку:

— Это уж как водится.

Уиллер рассмеялся:

— Я пришлю чек завтра.

— Можете уточнить все данные у мисс Салливан, — сказал Дерек, но выражение его лица тут же стало печальным, подобающим обстоятельствам. — Мне очень жаль, что вас привело сюда столь трагическое событие. Мои соболезнования вам и членам вашей семьи.

— Благодарю, мистер Митчелл.

Уиллер повернулся, чтобы уйти, и уже почти дошел до двери, когда услышал вопрос Дерека:

— А полиция не интересуется мотивами, которые могли быть у мисс Рутледж? У подруги вашего брата?

Дуглас Уиллер на несколько секунд смешался, а потом сказал:

— Вы имеете в виду, не впутана ли она в это дело? Как сообщница?

Дерек пожал плечами. Уиллер покачал головой:

— Если и интересуется, это ошибочный интерес. Пол обожал Джули, и она его.

Дерек не стал высказывать свое мнение о взаимном обожании. Когда речь идет о таком состоянии, как у Пола Уиллера, обожание — взаимное или одностороннее — вряд ли стоит брать в расчет.

5

Шэрон Уиллер писала адреса на последних нескольких десятках карточек. Семья выражала людям признательность за сочувствие, соболезнования и цветы, присланные по поводу смерти Пола Уиллера. Времени на все это уходило очень много. Шэрон занималась формальностями уже несколько дней и сейчас радовалась тому, что они почти закончились.

Крейгтон ворвался в ее кабинет, даже не постучав, и миссис Уиллер почти обрадовалась возможности прерваться. Но тут она заметила, что ее сын взволнован донельзя.

— Мама!

— Да, дорогой.

Крейгтон гневно смотрел на мать, сидящую за письменным столом. В руках он что-то держал, и Шэрон прищурилась:

— Что у тебя там, милый? Видеоплеер?

— Да, мама, — подчеркнуто спокойно сказал Крейгтон. — Видеоплеер. Видеоплеер, который принадлежит мне.

— Ты его оставил здесь. Я вчера вечером посмотрела… Я не думала…

— Верно, ты не думала. Ты включила его, не спросив моего разрешения.

— Крейгтон, ради всего святого, успокойся. Я ведь его не испортила, так?

— Ты оставила его без футляра! Он был на кухне, просто валялся на столе. Я его заметил, когда проходил мимо.

— Может быть, Руби…

— Если тебе нравится быть неаккуратной, будь неаккуратной со своими видеоплеерами, а еще лучше смотри фильмы по платному каналу, если не умеешь ни с чем обращаться так, как следует!

Если Крейгтон не хочет, чтобы кто-то трогал его видеоплееры, не надо их оставлять где попало. Но этого Шэрон ему говорить не стала. Зачем злить сына еще больше? Если мальчик злится, пусть лучше выпустит пар.

— Мне надо было позвонить тебе и спросить разрешения, прежде чем смотреть, — примирительно сказала она. — Я виновата. Извини, пожалуйста.

Крейг швырнул плеер на стол:

— Теперь он испорчен, и мне насрать на твои извинения.

— Не смей так разговаривать с матерью!

Они повернулись и увидели стоящего в открытых дверях Дуга. Он вошел и швырнул на кресло пиджак.

— Извинись сейчас же!

— Черта с два! Зачем она взя…

— Хватит! — Дуглас перебил сына на полуслове. Крейгтон ошарашенно замолчал. Отец вел себя так, словно собирался не только его заткнуть, но и дать затрещину. Шэрон напряглась. Ей вовсе не хотелось, чтобы из-за нее разыгралась такая безобразная сцена, ведь у Крейгтона были основания сердиться. Небрежное отношение к его видеоплееру действительно непростительно.

— Я куплю тебе вместо этого новый, — тихо предложила она и рассмеялась. — Столько шума, а ведь фильм доброго слова не стоит.

— Дело совсем не в этом, мама, — Крейгтон вздохнул. Вероятно, сокрушался по поводу ее глупости и неспособности понять, в чем же, собственно, причина его гнева. — Я уезжаю. Hasta la vista, детка. Арнольд Шварценеггер, «Терминатор 2: Судный день». — Молодой человек повернулся к двери.

— Не так быстро! — остановил его отец. — Мне нужно с тобой поговорить.

— О чем?

— Сначала извинись перед матерью.

— Господи, да мне что, восемь лет?

Миссис Уиллер ненавидела семейные сцены, потому что они были декорациями ее детства. Брак родителей Шэрон оказался бурным — о любви не было и речи, а особняк, в котором жили супруги, представлял собой театр военных действий. О разводе нечего было и думать — такой капитал не разделишь, поэтому муж и жена просто старались сделать жизнь друг друга невыносимой, а Шэрон оказалась в этом театре единственной зрительницей.

Став взрослой и создав свою семью, она по возможности избегала ссор — любых, а роль миротворицы давалась ей без всяких усилий.

— Все в порядке, Дуглас. Крейг вовсе не хотел меня обидеть, так ведь, дорогой? Он…

— Не оправдывай его, Шэрон. Я слышал его еще на лестнице. Он обязан извиниться. Я настаиваю.

Она наблюдала, как двое главных мужчин ее жизни — муж и сын — пытаются переглядеть друг друга, и на этот раз сдался Крейгтон. Он повернулся к матери, поклонился, взял ее руку, поцеловал и сказал:

— Пожалуйста, прости меня, мама. Я извиняюсь за то, что сказал «насрать», — молодой человек выпрямился и обратился к отцу: — Это слово, кстати сказать, повторяется в «Терминаторе» неоднократно. Шестьдесят семь раз, если быть точным. Фильм идет девяносто четыре минуты, так что оно шло рефреном каждые полторы минуты, плюс-минус несколько секунд. Но если слово «насрать» обижает маму, я извиняюсь.

Шэрон не сдержалась и усмехнулась, но Дуга поведение сына не позабавило. Пытаясь разрядить обстановку, миссис Уиллер сказала:

— Послушай, я только что закончила писать адреса на всех этих карточках. Завтра их можно будет отправить. Люди были очень милы, но писать все эти «спасибо» оказалось настоящей пыткой…

— Очень тебе благодарен, — сказал Дуглас и повернулся к сыну. — Я только что встречался с Дереком Митчеллом.

Крейгтон пожал плечами, опустился в кресло и откинул голову на спинку, демонстрируя отсутствие интереса.

— Напомни мне, о чем речь, Дуг, — попросила Шэрон.

— Митчелл адвокат, известный юрист. Помнишь, мы говорили, что стоит его нанять?

— А… Да.

Пару вечеров назад они действительно что-то такое обсуждали, но тогда Шэрон не стала вдаваться в детали.

— Он хочет встретиться с тобой, — Дуг посмотрел сыну в глаза.

— Мне все это осточертело! Правда. Сначала детективы, потом наш семейный адвокат… Все привязываются к каждому моему слову, что-то записывают, — Крейгтон изобразил поспешное записывание. — Теперь этот мужик. Кстати, что в нем такого особенного? И зачем он может мне понадобиться?

Дуглас не стал отвечать на вопросы.

— Помощница мистера Митчелла записала тебя на прием. Завтра в три часа.

— Завтра я не могу. Ты ведь велел мне вести на ленч этих людей, занимающихся кирпичами и камнями.

— Завтра в три часа, — холодно повторил отец.

— Моя машина в три часа должна быть в сервисе! Я должен присутствовать там! Я не доверяю этим кретинам-механикам!

— Вот визитка Митчелла. Там есть адрес.

Дуглас протянул сыну визитную карточку. Крейгтон бросил на родителей ненавидящий взгляд, затем плавным движением взял белый картонный прямоугольник, встал и вышел из комнаты, напоследок хлопнув дверью.

Несколько секунд Дуг и Шэрон не двигались и не произносили ни слова, затем он взял брошенный пиджак. Уиллер пошел к другой двери — у супругов была общая гардеробная, из которой можно было пройти в обе спальни. Он сдернул галстук и принялся расстегивать рубашку.

— Это я виновата, — тихо сказала Шэрон. — Я не должна была смотреть плеер Крейга без разрешения.

— Перестань, пожалуйста. Ни в чем ты не виновата! Все ищешь ему оправдание… Крейгтон никогда не повзрослеет и не возьмет на себя ответственность за семейный бизнес, если каждый раз, когда я пытаюсь внушить ему…

— Ты говоришь, как Пол.

Шэрон пожалела о том, что сказала, как только слова слетели с губ. Она поняла, что сделала мужу больно. Дуглас снял рубашку и бросил ее на пол, и Шэрон тут же подошла к нему сзади, обняла и прижалась щекой к его плечу:

— Прости меня.

Дуг тихо рассмеялся:

— Я действительно становлюсь похож на Пола, — с этими словами он повернулся и легонько поцеловал жену в губы. — Но ведь он был прав, Шэрон. Крейгтон избалован, и виноваты в этом мы.

— В основном я.

— Нет.

— Да.

— Ты не хотела, чтобы он чувствовал себя одиноким и беззащитным. Не хотела, чтобы наш сын испытал те чувства, которые испытывала ты, когда жила в доме родителей…

Миссис Уиллер с интересом взглянула на мужа:

— Теперь ты у нас психолог?

— Чтобы додуматься до этого, не надо быть психотерапевтом. Мы оба виноваты в том, что Крейгтон вырос таким. Я потакал ему, потому что так было легче.

Шэрон тихо рассмеялась:

— Не помню, чтобы с ним когда-либо было легко.

— Я, пожалуй, тоже, — Дуглас улыбнулся.

— Просто я очень сильно его любила, Дуг. Хотела, чтобы он это знал. Мне было даже страшно подумать о том, что Крейг на меня рассердится… — она поколебалась, но все-таки добавила: — Если бы у нас еще были дети…

После Крейгтона у миссис Уиллер случилось два выкидыша, и доктор предложил радикальную операцию — гистерэктомию. Дуг никогда не винил жену в том, что она не родила ему других детей, но Мэри однажды печально пошутила, что братья Уиллеры не слишком преуспели в смысле потомства. Они не сумели взять в жены хороших самок.

Дуг погладил ее руку:

— Не надо об этом, — он поцеловал жену в лоб и отпустил. — Давай договоримся: с этой минуты, когда я щелкаю кнутом, ты меня поддерживаешь.

Шэрон кивнула, но обещать не стала, опасаясь, что не сумеет сдержать слово.

Дуглас сел на мягкую скамейку и стал снимать ботинки.

— Надеюсь, этот адвокат как следует его напугает.

— Какой он?

— Мне понравился. Стреляет с бедра. Говорят, в зале суда он настоящий дьявол. Прокуроры видеть его не могут. Очень не любит проигрывать и сдается только в том случае, если все обстоятельства против него.

— Крейгтон спрашивал, зачем он может понадобиться полиции. Мне и самой любопытно.

Шэрон открыла один из ящичков с драгоценностями, делая вид, будто что-то ищет, но на самом деле разговор заставил ее нервничать, и ей хотелось это скрыть.

— Последние пять минут показали, каким упрямым может быть Крейг. Боюсь, что во время допроса он не сдержится и скажет этим детективам что-нибудь такое, что они неправильно поймут.

— Если он на них разозлится, это их проблема, — подняла брови Шэрон. — Крейга раздражают их вопросы, и, если честно, я его понимаю. Он ведь не мог участвовать в грабеже и убийстве! Крейгтон был здесь. Почему бы им не начать искать настоящего преступника и не оставить нашего сына в покое?

— Надеюсь, что так и будет. Но если возникнут затруднения, рядом с ним окажется Дерек Митчелл. Этот человек будет говорить за Крейга и выведет его из-под прицела.

Шэрон резко толкнула ящик, и он с шумом захлопнулся.

— Это все равно не объясняет, почему детективы привязались к Крейгтону. У него железное алиби.

Дуг встал, снял ремень и аккуратно повесил его на специальную вешалку.

— Полагаю, именно это Дерек Митчелл и выяснит в первую очередь.

— Думаешь, это Джули постаралась?

— Ты имеешь в виду интерес детективов к Крейгтону?

Шэрон пожала плечами.

— Нет, — Дуг отрицательно покачал головой и снял брюки.

— Но это возможно, верно?

— Зачем ей указывать пальцем на Крейгтона?

— Пол мог настроить ее против племянника.

— Пол не мог этого сделать. Он никогда не стал бы плохо говорить Джули о членах нашей семьи.

Шэрон фыркнула:

— Она была его любовницей, а Пол ненавидел Крейгтона, Он…

— Пол не ненавидел Крейгтона, — резко остановил жену Дуглас. — У них имелись разногласия, и Пол не всегда одобрял поведение Крейга, но он его не ненавидел. Пожалуйста, никогда впредь не говори так в чьем-либо присутствии, Шэрон. У людей может сложиться совершенно неверное впечатление. Пойду приму душ.

Уиллер направился в ванную комнату.

На двери гаража Митчелла ждала записка.

Осторожно! Она дуется. Желаю удачи, приятель.

Подписана она была ближайшим соседом Дерека, который в его отсутствие присматривал за домом. Этот добрый самаритянин вытаскивал из ящика почту, бесплатные газеты и рекламные проспекты, поливал цветы, а еще ведь была Мэгги, настроение которой менялось по пять раз за день. После почти двух недель такой каторги он вполне мог перестать разговаривать с Дереком. Митчелл бы его понял.

Адвокат отпер дверь и вошел.

— Мэг?

Ответа не последовало. Он поставил на пороге саквояж и вкатил чемодан, затем закрыл дверь, причем достаточно громко, чтобы было слышно во всем доме, даже наверху.

— Мэгги!

Дерек оставил вещи внизу — разберет попозже, прошел через кухню, мимо столовой, заглянул в гостиную и свой кабинет. Везде было пусто. Он поднялся по лестнице, по дороге снимая одежду. Митчелл не спал почти тридцать часов, за исключением короткого периода в объятиях Морфея в самолете. Он надеялся, что Мэгги сегодня смилостивится и не потребует от него больше, чем он сможет ей предложить.

Покидая аэропорт, Дерек намеревался заехать в офис только для того, чтобы проверить почту и сделать абсолютно не терпящие отлагательства дела. Он не планировал встречаться с Дугом Уиллером, но не пожалел, что согласился принять его без предварительной договоренности.

Сейчас он был об этом несколько другого мнения. Когда Митчелл поднимался наверх, ему казалось, что его молотили цепью. Он собирался детально ознакомиться с подробностями убийства Пола Уиллера, даже захватил с собой газеты, приготовленные Марлин, намереваясь хотя бы просмотреть их. Но подробностям грабежа, перешедшего в убийство, придется подождать, пока он выспится. Мозг Дерека устал почти так же сильно, как его тело…

Митчелл толкнул дверь в спальню. Перед отъездом в Париж он закрыл жалюзи, и они все еще оставались закрытыми. В комнате было темно, горела только лампа около кожаного кресла — читать он предпочитал именно в нем. Приходящая прислуга, которая не оставляла своими заботами этот дом даже во время отсутствия хозяина, все идеально прибрала к его приезду.

Мэгги лежала на кровати. При появлении Дерека она даже не приподняла голову с подушки. Глаза Мэг не сулили ему ничего хорошего. Еще стоя на пороге, Митчелл сказал:

— Послушай… Я знаю, что ты сердита, потому что я не взял тебя с собой. Но ты никогда не ладила с моей мамой, а это поездка была посвящена ей.

Он все-таки переступил порог. Положил пиджак на стул, закончил расстегивать рубашку и сбросил ботинки.

— И я знаю, ты рассчитывала на то, что я приеду домой сразу из аэропорта, но у меня были срочные дела, — продолжал он спокойно. — Их нельзя было отложить.

Дерек подошел к кровати и сел с краю. Мэгги молча отодвинулась.

— Мэг, — он вздохнул, отвернулся и несколько секунд смотрел на противоположную стену.

Мистер Митчелл никогда не спрашивал своих клиентов, сделали ли они то, в чем их обвиняют. Этого ему не нужно было знать, ведь его дело — не судить. Его дело — обеспечить максимальную защиту. При этом профессиональный опыт свидетельствовал о том, что большинство людей, совершивших злодеяние, мучится желанием исповедаться. Как он сейчас.

— Мэг, во время обратного рейса кое-что произошло… Ты должна об этом знать. Я кое-кого встретил. Женщину, — он взглянул на свою собаку. — И не смотри на меня так. У меня нет привычки подбирать женщин в самолете. Это был самый короткий мой роман. Короче, она меня послала. Все закончилось, не успев начаться. — Митчелл почесал Мэгги за ухом. — Так что я все еще целиком твой.

Темно-коричневая, прямо-таки шоколадная лабрадорша села и заскулила. Через минуту она с энтузиазмом вылизала хозяину половину лица.

— Благодарю за понимание.

Собака уткнулась носом ему в шею, и Дерек опять почесал ее за ухом.

— Пошли, — сказал он, вставая, и похлопал Мэгги по заду, — составь мне компанию, пока я буду принимать душ.

Собака спрыгивала с постели осторожно, и это не укрылось от внимания Митчелла.

— Что такое? Снова артрит? Завтра позвоню ветеринару. И, кстати, я ведь не разрешаю тебе залезать на кровать.

Мэгги дремала на коврике в ванной, а Дерек долго стоял под горячим душем. Потом он вытерся, минуту сушил волосы феном, затем обернулся полотенцем вокруг бедер и вернулся в спальню. Дерек завел будильник, поставил его на тумбочку около кровати и глянул на собаку, которая устраивалась на своем коврике.

— Тебе нужно выйти?

Вместо того чтобы направиться к двери, Мэгги немного покрутилась на подстилке и легла, положив морду на передние лапы.

— Ладно, но учти, до утра далеко. Запомни, что я тебя спрашивал.

Митчелл снял полотенце и сдернул с кровати покрывало. Блаженно вздохнув, он скользнул между прохладными простынями, взял в руку пульт, включил телевизор и нашел местные вечерние новости. Он специально ставил телевизор на запись, так как не всегда имел возможность смотреть их в режиме реального времени, но сегодня можно было ожидать, что дальше первой рекламы дело вряд ли пойдет.

Дерек положил подушку поудобнее и вывел картинку на большой плоский экран, висящий на стене напротив кровати. Главной новостью оказалась катастрофа, в которую попал школьный автобус. Дети в крови, плачущие родители, два маленьких черных мешка на земле… Он быстро пробежал эту историю и следующую — о том, как в доме престарелых плохо обращались с пациентом.

Митчелл чуть подался вперед, когда на экране появилась фотография человека, очень похожего на Дугласа Уиллера. Подпись внизу гласила, что это Пол Уиллер. Он застал ведущую на середине фразы. Она рассказывала о преступлении.

Дерек выслушал Гомера Сэнфорда, который сокрушался о том, что какие бы то ни было улики отсутствуют, но при этом подчеркивал, что сие не помешает полиции поймать преступника.

— Убийца мистера Уиллера предстанет перед судом, — заявил детектив.

Роберта Кимбалл стояла рядом с Сэнфордом и молчала. Ее голова не доходила ему даже до плеча, но взгляд из-под мышки напарника был очень решительным.

Две составляющие этой команды с трудом складывались в одно целое, но Дереку почему-то пришло в голову, что, если бы он был преступником в бегах, ему бы не хотелось, чтобы за ним гонялись эти двое.

На экране снова появилась ведущая, и Митчелл сосредоточился.

— Джулия Ругледж, близкий друг покойного мистера Уиллера, которая была с ним, когда он получил смертельное ранение, сегодня днем встретилась со следователями. После этой встречи она сказала следующее.

Последовал крупный план — полицейское управление и женщина, входящая в здание. Ее окружила толпа репортеров. Все совали в лицо свидетельницы микрофоны и забрасывали ее вопросами, а камера стремилась показать все это сразу, в чем весьма преуспела.

Дерек спрыгнул с кровати так стремительно, что Мэгги вскочила на ноги и громко залаяла.

Он поставил запись на паузу и уронил пульт. Тот упал ему на большой палец, причем весьма чувствительно. Митчелл стоял голый, положив руки на бедра, и смотрел на застывшее изображение на телевизионном экране. Затем он машинально взъерошил волосы, три раза обошел комнату по кругу и ударил кулаком в ладонь другой руки.

— Мать твою!..

6

Джули закрыла краны и отжала волосы. Она вышла из душевой кабины и потянулась за полотенцем. Зеркало над раковиной запотело, но молодая женщина могла видеть свое расплывчатое отражение. Когда оно станет четким, в глазах можно будет увидеть суровый упрек. Кому?

Чтобы не начать самобичевание, Джули закрыла лицо полотенцем, но попытка скрыть стыд даже от самой себя не имела успеха. Сможет ли она снова смотреть на себя в зеркало?

Да, сможет. Должна. Что могут изменить сожаления?

Джули быстро вытерлась и надела пижаму. Она прошла на кухню, налила себе стакан апельсинового сока и отнесла его в спальню. Устроилась в постели, взяла телефон и набрала номер.

— Галерея «У Жана». Чем могу помочь?

— Хочешь произвести на меня впечатление, работая допоздна?

— О! Ты вернулась! Как съездила? Париж, как всегда, волшебный?

Для их клиентов эта женщина была Кэтрин Филдс. Для Джули она была просто Кейт. Когда мисс Филдс отвечала по телефону галереи, тот, кто ее слышал, был готов поклясться, что говорит с француженкой. Название их галереи — «Chez Jean», доставшееся по наследству от бывшего владельца, у которого Джули купила бизнес, она произносила идеально. Впрочем, разговаривая с подругой, Кейт всегда переходила на свой привычный акцент. Она была из Джорджии и, как многие выходцы из южных штатов, могла похвастаться жизнерадостностью, которая бурлила в ней, как пузырьки в шампанском.

В двадцать пять лет (она была почти на десять лет моложе Джули) Кейт имела две степени бакалавра — по французскому языку и по истории. Клиенты ее обожали, причем не только за чувство стиля и шарм, но и за знания, удивительно глубокие в столь молодые годы. Они всецело доверяли ее мнению.

— Да, я вернулась, — сказала Джули. — Почему вы так поздно открыты?

— Мы не открыты. Дверь заперта. Я прибираюсь на своем столе, но уже собралась уходить. Расскажи мне скорее о поездке! Как там Париж?

— Как всегда. Париж изумителен, хотя я мало что видела.

— Я же тебе говорила! Надо было задержаться там подольше.

— То, зачем ехала, я сделала.

— Купила картину?

Это была официальная версия ее поездки.

— Купила. И еще две картины этого художника. Мы будем первой галереей в Штатах, которая выставит его работы, так что он приезжал ко мне в гостиницу, чтобы лично меня поблагодарить. Покрыл мои руки поцелуями. Очень экспансивный. Очень француз.

— Милый?

— Немного изнеженный. Своего рода евромужчина.

— Гм-м. Не мой тип, — чуть подумав, решила Кейт.

— Картины сейчас плывут по океану. Должны причалить на следующей неделе.

— Я завтра же обзвоню всех.

— Хорошая мысль. Я приду с утра.

— Выспись сначала, — рассмеялась Кейт. — Ты так быстро обернулась! Наверняка мучаешься из-за разницы во времени. Ты хоть сколько-нибудь поспала в самолете на обратном пути?

Джули при воспоминании о том, чем она занималась на обратном пути, обмерла.

— Немного и неспокойно. Но я уже ложусь, так что завтра утром буду бодра и весела.

Немного поколебавшись, Кейт спросила:

— Как ты все-таки?

— Нормально.

— Я имею в виду Пола.

— Я поняла, что ты имела в виду, — Джули глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Справляюсь. Что я еще могу?

— Тебе не помешало бы сходить к психотерапевту.

— Я подумаю.

— Мало того что Пола больше нет, негодяй, который его убил, до сих пор на свободе.

— Я сегодня днем встречалась с детективами. Даже домой не заезжала. Пока я была во Франции, им не удалось узнать ничего нового.

— По телевизору такие загадки решаются быстро…

Джули слегка улыбнулась и поспешила попрощаться:

— Увидимся завтра.

— Хорошо тебе отдохнуть.

Молодая женщина положила телефон на тумбочку около кровати и взяла в руки телевизионный пульт. Она как раз успела на новости. Показывали, как на нее наседали репортеры, когда она выходила из здания полицейского управления после бесполезной встречи с детективами Сэнфордом и Кимбалл. Как показалось Джули, эти двое больше были расстроены ее неожиданным отъездом из страны, чем своим неумением поймать убийцу Пола.

— Не уезжайте в ближайшее время, — сурово предупредил ее Сэнфорд. — Мы узнали, что вы уехали, когда было уже поздно…

— Поздно для чего?

— Чтобы помешать вам уехать.

— Мне что, нужно спрашивать разрешение?

— Вы должны признать, что это плоховато выглядело, — заметила Кимбалл.

— Для кого плоховато?

Ответа на этот вопрос она не получила. Вместо этого Сэнфорд спросил:

— Что у вас за важные дела в Париже, которые нельзя было отложить?

Джули рассказала полицейским про художника, вокруг картин которого в последнее время был большой ажиотаж, и добавила:

— Я согласна, что время для поездки было не слишком подходящее. В принципе, я бы не поехала во время траура, но ведь появилась возможность обойти конкурентов, а мои конкуренты — это почти все галереи в стране.

Это было хорошее объяснение внезапного отъезда, и детективы приняли его без возражений, даже не догадываясь, что настоящей причиной была вовсе не встреча с французским художником. Ей нужно было попасть на определенный обратный рейс.

У самой Джули тоже накопилось много вопросов, и все они сводились к главному: есть ли хоть какие-нибудь сдвиги в ходе расследования? Уклончивый ответ полицейских сводился к одному: нет. Никаких сдвигов нет.

— Однако, — сказала Кимбалл, — наши эксперты сейчас просматривают видеозаписи с камер в холле отеля. Они делают снимок каждые четыре секунды.

— Как в банке.

Да, как в банке, подтвердили детективы.

— Но что это даст? Мы же не знаем, как выглядит преступник.

— Верно, мы этого не знаем, — опять согласился Сэнфорд. — Так что выборка предстоит долгая и утомительная.

— Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Мы ничего не добились от гостей и служащих отеля, — объяснил чернокожий детектив. — Их продолжают опрашивать, но пока ничего не вырисовывается. Мы почти уверены в том, что этот парень просто вошел, сделал свое дело и вышел.

Джули перевела взгляд на Роберту.

— Пока это только предположения, но вот что мы собираемся сделать, — начала Кимбалл.

Сэнфорд подхватил:

— Мы предположили, что, застрелив мистера Уиллера, преступник выбежал на лестничную клетку, где он заранее спрятал свою обувь и какую-то сумку. Саквояж, спортивную сумку, что-то такое, на что в холле не обратят внимания.

— Преступник снял маску, очки и спортивный костюм, — теперь говорила Кимбалл. — Под этим костюмом была другая одежда, так что надеть ему оставалось только ботинки. Он сунул свое маскарадное одеяние в сумку, или что там у него было, и покинул отель, прежде чем кто-нибудь сообразил, что произошло и охрана перекрыла все входы и выходы.

Джули не помнила, как лифт спустился в холл, но те несколько минут, когда двери открылись и люди, ожидавшие его внизу, увидели весь этот ужас внутри, ей запомнились. Она и сейчас словно видела себя, склонившуюся над Полом, растекающуюся все шире лужу крови на полу, перепуганные лица других пассажиров. В холле началась паника. Убийца вполне мог выскользнуть из отеля незамеченным. Но его обязательно должны были запечатлеть видеокамеры.

— Мы рассматриваем съемку в определенном временном интервале, как раз после того, как лифт спустился вниз и начался бедлам, — снова вступил Сэнфорд. — Пытаемся определить, не попал ли на пленку выходящий из отеля человек, который не является ни служащим, ни гостем, ни другом либо знакомым гостя, ни участником проходивших в «Молтри» встречи или конференции. Нам нужен некто, кто не попросил подозвать такси или подогнать собственную машину.

— Таких могут быть сотни, — заметила Джули. — Сколько времени на это уйдет?

Оба детектива признали, что задача трудоемкая.

— И больше ничего?

Они сказали, что найти маску, очки или спортивный костюм не удалось. На ковре коридора остались частицы ниток носков преступника, но те оказались изделием очень популярной марки, то есть продаются практически в каждом магазине, торгующем мужскими носками. Убийца ни к чему не прикасался, не оставил ни одного волоска, во всяком случае, полиция ничего не нашла, но даже если бы им удалось что-нибудь наскрести на анализ ДНК, сравнивать эти данные все равно будет не с чем.

— Машины в гараже?..

— Проверяем, — кивнул Сэнфорд. — Там на выезде есть камера. В течение десяти минут после стрельбы никто не выезжал, а потом автомобили не выпускали. Скорее всего, преступник оставил машину где-то недалеко от отеля.

Недосыпание Джули сыграло с ней злую шутку. Она забыла об осторожности.

— У вас есть видеосъемка, которая велась в тот день в холле отеля?

— Мы просмотрели пленку уже несколько раз, — ей ответил Сэнфорд.

— Крейгтона Уиллера на ней нет?

— Нет.

Кимбалл сказала это явно автоматически. Джули была уверена, что они не искали его специально.

Мисс Рутледж поблагодарила детективов и попрощалась. Натиска репортеров у здания полицейского управления она не ожидала.

— Мне нечего вам сказать, — сказала молодая женщина всем сразу и попыталась протиснуться сквозь толпу.

— У полиции есть какие-нибудь ниточки, мисс Рутледж?

— Это вопрос не ко мне.

— Они хотя бы кого-нибудь подозревают?

— Насколько мне известно, нет.

— Вы полагаете, грабитель, то есть убийца мистера Уиллера, действовал в одиночку?

Вопрос ее озадачил. Его еще никто не задавал. Теперь, когда Джули видела эту сцену по телевизору, она поняла, что, когда наклонилась к микрофону и сказала: «Нет, и я также не считаю, что это было ограбление», это прозвучало очень категорично.

На экране снова появилась ведущая:

— Хотя наш собственный корреспондент Крис де ла Круз попросил мисс Рутледж уточнить кое-какие детали, она отказалась это сделать.

Джули выключила телевизор и настольную лампу.

Скорее всего, детективы припомнят ей это высказывание, но сие ее совсем не волновало. Со дня, когда все это случилось, прошло почти две недели. Теперь у полиции в дополнение к убийству Пола наверняка есть дюжина других тяжких преступлений. Каждый раз, когда она звонит Сэнфорду или Кимбалл или встречается с ними, детективы уверяют ее в том, что убийца непременно будет найден и отдан под суд, но поверить в это все труднее. Новые дела заставят их отодвинуть происшествие в «Молтри» на задний план и заняться чем-то более актуальным.

Может быть, это ее заявление репортерам несколько взбудоражит сыщиков, хотя бы на пару дней? Все возможно. И за два дня может произойти многое.

Через день или два ты можешь сделать под облаками нечто такое, чего от себя меньше всего ожидала.

Крейгтон коснулся окошечка на видеомониторе, которое служило ему пультом дистанционного управления, и увеличил звук огромного телевизора в своем домашнем кинотеатре.

Девушка подняла голову с его коленей и с некоторой обидой спросила:

— Я тебе надоела?

— Если бы надоела, ты бы тут же об этом узнала.

Он положил ладонь ей на затылок и толкнул голову вниз. Она вернулась к прерванному занятию. На самом деле, у нее это здорово получалось. Крейгтон был постоянным клиентом, поэтому в агентстве знали его предпочтения и направляли к нему самых лучших девушек. Сегодня все было как обычно. Он сказал только два слова:

— В кинотеатре.

Как только Крейгтон сел в кресло, девушка принялась за работу. У нее были красивые прямые светлые волосы. Он лениво запустил в них пальцы, наблюдая за началом последних новостей.

Великолепная система даже обыденные передачи делала отменными. Молодой мистер Уиллер никогда не смотрел телевизор где-то в другом месте. Что касается фильмов, он предпочитал просмотр в своем личном кинотеатре, а не в залах, большинство из которых располагалось в вульгарных пассажах. Там всякие уроды жрали попкорн, шептались, лягали спинку твоего кресла — и куда только катится этот мир? — посылали и получали сообщения на мобильный телефон.

Крейгтон дорожил своей коллекцией кассет и дисков так, будто это было национальное сокровище. За температурой и влажностью в помещении, которые должны быть постоянными, тщательно следили, потому что это требовалось для сохранности старых фильмов. Каждый экспонат его коллекции был занесен в компьютерный реестр и снабжен сносками, которые Уиллер часто — практически ежедневно — обновлял. За всей электроникой бережно ухаживали. Здесь не должно было быть ни одной пылинки, но прислуге категорически запрещалось даже входить в эту комнату. Он вытирал пыль сам.

Разрешение на экране было настолько высоким, что можно было различить поры на лице ведущей, рассказывающей мрачную историю о слюнявых, засранных стариках в богадельне. Господи, почему эти родственники, которые сейчас жалуются, не дадут им просто умереть?

Крейгтон не стал бы тратить время на эту передачу, если бы не хотел узнать, нет ли чего-нибудь нового относительно убийства его дядюшки Пола. С того дня, когда детективы приезжали в последний раз и спрашивали, помнит ли он ту самую ссору с дядей в центральном офисе, прошла уже неделя.

Тогда, сообразив, что сию тайну им, скорее всего, открыла эта дядина помощница с кислой мордой, он решил, что лучше сказать правду, чем соврать и быть уличенным во лжи.

— Разумеется, помню. Он меня едва не загрыз.

Полицейские захотели узнать, из-за чего именно случился скандал.

— Из-за того, что я совершенно бесполезен, — Крейгтон улыбнулся сначала черному мужику, а затем безвкусно одетой женщине с огромной задницей. — Это не совсем соответствует действительности. Я напомнил дяде Полу, что далеко не бесполезен, раз трастовый фонд, завещанный мне родителями матери, вырос до семидесяти миллионов долларов, что, как на это ни посмотри, совсем неплохой результат. Мне этот ответ показался остроумным, но дядя Пол юмора не уловил.

У обоих детективов был явно разочарованный вид: они не ожидали, что Крейгтон признается, что поссорился с дядей. Неужели они надеялись что-то на него повесить? Если так, их ждет большое, просто огромное, разочарование: Его папаша нанял ловкого адвоката, который теперь будет говорить за него, но в этом вряд ли возникнет необходимость. Дело остывало и скоро станет совсем холодным. Совсем как бедный дядя Пол.

Девушка нашла языком самое чувствительное место… Крейгтон в ожидании откинул голову назад и закрыл глаза, но они почти сразу открылись, потому что из динамиков до него донесся знакомый голос.

Мне нечего вам сказать.

На экране была Джули Рутледж. Крейгтон с удовольствием отметил, что она растрепанная, выглядит усталой и слегка раздраженной, особенно когда ей пришлось отвечать на вопрос, есть ли у полиции успехи в деле расследования убийства Пола Уиллера.

— Насколько мне известно, нет, — ответила Джули.

Как же все круто! Такой отличный минет и одновременно созерцание лица возлюбленной своего покойного дяди по телевизору. Жаль, что она не знает… Может быть, позвонить ей попозже и сказать:

— Джули, видел тебя в новостях. Смотрел прямо в глаза, когда кончал.

Этой замечательной мысли помешала шлюха, которая снова подняла голову:

— Слушай, ты выдернешь мне все волосы!

Крейгтон ослабил хватку, но удовольствию это не помешало. Джули его не любила, в этом можно было не сомневаться, и все из-за той чепухи, которую ей наговорил про него дядя Пол. Он сказал что-то такое, из-за чего Джули стала относиться к нему холодно и настороженно.

Глядя прямо в камеру, Джули сказала:

—…и я также не считаю, что это было ограбление.

У Крейгтона это заявление совпало с оргазмом. Девушка опять подняла голову и обиженно спросила:

— Что такого смешного?

Видимо, она удивилась тому, что есть мужчины, которые на пике блаженства громко смеются.

— Ничего.

Он застегнул молнию, затем взял ее за руки и поднял со своих коленей:

— Тебе пора уходить.

— Куда спешить? — Она провела рукой по его рубашке и проворковала: — Я не тороплюсь.

Крейгтон показал на дверь:

— Пока.

Девушка взяла свою сумку и вышла из этого шикарного домашнего кинотеатра. Уиллер последовал за ней, чтобы убедиться, что по дороге к двери мисс «Любой каприз» ничего не прихватила. Она бросила на него злобный взгляд через плечо:

— Девочки были правы. Ты грубый.

— Ты разбиваешь мое сердце.

— Если хочешь знать, я вообще думаю, что ты с большим приветом.

Крейгтон мог придумать десяток язвительных ответов, но тратить на нее свое остроумие не стоило. Он молча вытолкал девушку за дверь и с силой захлопнул ее.

Возвращаясь в кинозал, Крейгтон задержался в гостиной, чтобы полюбоваться из окон своего пентхауса на Атланту. Он провел ладонью по мягкой коже дивана, проходя мимо него, и с удовольствием посмотрел на двойные двери в стиле ар деко,[6] которые спас при сносе старого кинотеатра. Теперь они украшают его собственное кинематографическое царство.

Вернувшись в мягкое, сделанное на заказ кресло, которое он сам сконструировал, Крейг еще раз проглядел появление Джули около полицейского управления, однако повторный просмотр его не позабавил. Он скорее разозлился. Как раз когда детективы уже почти потеряли всякий интерес к делу и были готовы задвинуть его куда подальше, Джули выступила с новой версией. Теперь Сэнфорд и Кимбалл будут снова проверять, действительно ли это простой грабеж.

После убийства своего дяди Крейгтон отошел в тень отца. Дуглас выступал от имени семьи, а молодой Уиллер всячески избегал внимания прессы. Он обожал зрелища, но только на пленке. На самом деле, свет софитов привлекает внимание к красоте и физической форме человека, а Крейгтон не страдал ложной скромностью. Но, красуясь на подмостках, человек становится уязвимым. У анонимности есть свои преимущества. Если держишься в тени, есть простор для маневра…

Теперь, когда Джули раскрыла пасть, у детективов снова мог возникнуть интерес к нему. Значит, этому ловкому адвокату, Дереку Митчеллу, придется отрабатывать аванс.

Крейгтону Уиллеру не нужны лишние заботы.

7

Джули нравилось, как выглядит ее галерея. Она была стильной и прекрасно вписывалась в отрезок Пичтри-стрит, где все бутики, антикварные магазины, ателье и рестораны были ориентированы на богатую клиентуру.

По обеим сторонам черной блестящей двери стояли апельсиновые деревья в кадках, а над окнами протянулся навес с бахромой, который очень нравился приверженцам современного искусства и одновременно подчеркивал сдержанно-респектабельный облик, рассчитанный на серьезных покупателей.

Она свернула в аллею и объехала здание сзади, припарковала там машину, а затем вошла в галерею через дверь со двора. Бросила сумку и охапку каталогов, привезенных из Франции, на свой стол. Он всегда оставался захламленным, вне зависимости от того, старалась в данный момент Джули поддерживать на нем порядок или нет. Сейчас, после ее недолгого отсутствия, на столе скопились счета и почта. Кейт положила несколько посланий, записанных по телефону, так, чтобы хозяйка галереи их непременно заметила. Она перебрала бумажки, но решила, что все звонки могут подождать.

Офис и склад за главным залом разделял широкий длинный коридор. Здесь они выставляли картины похуже и подешевле. Сейчас Джули шла мимо и сделала мысленную заметку, что некоторые из них нужно перевесить. Она считала, что экспозицию следует постоянно менять, чередуя имеющиеся полотна. Картина или другой предмет искусства, который раньше не привлекал внимание, если его перевесить или перенести в другое место, мог неожиданно возбудить у посетителей интерес.

Толстый ковер и музыка Бетховена из скрытых динамиков заглушали ее шаги, так что Кейт не видела и не слышала Джули, пока она не вошла в главный зал. В эту минуту ее помощница весело воскликнула:

— А вот и она!

Мужчина, с которым разговаривала Кейт, повернулся, и сердце Джули остановилось.

Дерек Митчелл с улыбкой, показывающей, как он доволен, что ему удалось выдернуть коврик из-под ее ног, любезно сказал:

— Доброе утро.

Она все-таки сумела ответить на приветствие.

Кейт за его спиной скорчила рожицу. Джули практически слышала, как она говорит: «Какой красавчик!»

На мистере Митчелле были летний костюм, рубашка и галстук из одной ткани и не бросающиеся в глаза запонки. Нарядный… Не то что во время полета. Костюм дорогой. Сидит идеально.

От Дерека исходили уверенность и грубоватая мужская сила, которые слегка диссонировали с его одеянием. Как будто вещи выбирали, чтобы произвести обманчивое впечатление. Джули с трудом отвела от него глаза и опустила их на лежавшую у ног адвоката собаку.

— Это Мэгги, — представил Митчелл свою лабрадоршу.

— Я знаю, что мы, как правило, возражаем против присутствия в галерее домашних питомцев, — заторопилась Кейт, — но мистер Митчелл заверил меня, что его Мэгги очень благовоспитанна. Это скорее человек, чем собака. Правда, она чудесная?

Как будто сообразив, что речь идет о ней, собака подняла голову, посмотрела на Джули и широко зевнула. Потом она снова положила свою голову на итальянские туфли хозяина.

Джули смотрела, как эти туфли выскользнули из-под головы псины и двинулись к ней. Когда они оказались совсем близко, молодая женщина подняла голову и посмотрела Дереку Митчеллу в глаза.

— Мисс Рутледж.

Он протянул правую руку. Понимая, что вынуждена играть в эту игру ради Кейт, Джули пожала ее.

— Добро пожаловать в галерею «У Жана», мистер Митчелл. Откуда вы о нас узнали?

— Проделал некоторую работу на дому.

Дерек задержал ее руку на секунду дольше, чем это было необходимо.

— Мистер Митчелл ищет что-нибудь особенное, — подсказала Кейт.

— Например? — Джули повернулась к любителю «особенного».

— Пока сам не знаю.

— Для дома или для офиса?

— Для спальни, — опять вмешалась Кейт.

Она снова отступила за спину потенциального заказчика и скорчила рожу. Джули сделала вид, что ничего не замечает.

— По тому, что я уже о вас знаю, можно сделать вывод, что вы всегда стараетесь удовлетворить клиента, — улыбнулся Митчелл.

Джули покраснела, но ради Кейт сказала спокойно:

— Да. Мы стараемся.

— О, я уверен, что вы больше чем стараетесь. Вы выкладываетесь полностью, — Дерек выдержал небольшую паузу и добавил: — Я тысячу раз проезжал мимо вашей галереи и всегда восхищался работами, выставленными в витрине, но у меня не было повода остановиться.

— А теперь есть?

— Теперь есть.

Джули наконец взяла себя в руки:

— Я уверена, что Кэтрин подберет вам что-нибудь подходящее. Она прекрасно разбирается в искусстве.

— Мистер Митчелл приехал к тебе, — сказала предательница.

— Совершенно верно, мисс Рутледж. Разумеется, мисс Филдс очень любезна и, я уверен, прекрасно знает дело, которым занимается.

Он улыбнулся Кейт, и она засияла в ответ улыбкой. Затем Дерек снова повернулся к Джули:

— Я хочу отдать себя в ваши очень умелые руки.

Ей этот намек был более чем понятен. В голове промелькнул калейдоскоп запомнившихся картинок — одна другой интереснее. Горло от смущения пересохло, и Джули потребовалась вся ее сила воли, чтобы не показать то, что она вспомнила. Но он, похоже, отлично знал, что именно всплыло из глубин памяти хозяйки галереи «У Жана».

Митчелл умело устроил засаду. Улыбки, собака, безукоризненные манеры — он полностью очаровал Кейт. Как она объяснит потом помощнице свое поведение, если сейчас выставит этого человека и его благовоспитанную лабрадоршу за дверь и хлопнет ею погромче?

Пересохшие губы Джули с трудом разлепились:

— Вы имеете в виду что-нибудь конкретное, мистер Митчелл?

— Я готов обсудить любое предложение.

Так. Хватит этих сексуальных намеков!

Она сказала, глядя в сторону:

— Мне нужны какие-нибудь ориентиры. В противном случае вы зря потратите свое время. И мое тоже.

— Я не знаю, чего хочу, пока не увижу это, но, когда вижу, действую быстро, — Дерек снова выдержал несколько театральную паузу и добавил: — Может быть, вы мне что-нибудь покажете?

Кейт решила помочь подруге:

— В гостиной есть прелестные вещи. Я присмотрю за залом. И за Мэгги, — она наклонилась и погладила собаку по голове. — С нами ведь все будет в порядке, правда, Мэгги?

Дерек Митчелл улыбнулся:

— Не слышу, чтобы она жаловалась. Показывайте дорогу, мисс Рутледж.

Джули, за которую все решили, повернулась и пошла по коридору в небольшую комнату слева, которую они с Кейт называли гостиной. Здесь было отличное освещение, и придирчивые покупатели могли разглядеть скульптуру или полотно получше. Они рассматривали их под любым углом в спокойной, комфортной обстановке и без посторонних. Обычно сделку Джули заключала здесь, поэтому атмосфера в гостиной была, так сказать, приватной.

В дверях она коснулась выключателя и комнату залил мягкий свет. Дерек Митчелл вошел следом. Джули закрыла дверь и круто обернулась:

— Что ты здесь делаешь?

— Почему ты так поступила?

Они стояли совсем близко и заговорили одновременно, сверля друг друга взглядом.

Митчелл положил руки на бедра, и его пиджак распахнулся. «Наверное, в такой позе он проводит перекрестный допрос свидетелей», — подумала Джули, и ей это не понравилось.

— Как ты посмел здесь появиться? — гневно спросила она.

— Как посмел? Как я посмел? И это мне говорит специалистка по снятию мужиков на высоте в несколько тысяч миль?

Она повернулась к нему спиной:

— Я не желаю об этом разговаривать.

— Как бы не так! — Митчелл обошел Джули, и они снова оказались лицом друг к другу. — О том, что наша встреча не была случайной, свидетельствует множество улик.

— Разумеется, она не была случайной. Неужели ты думаешь, что я стала бы заманивать незнакомого мужчину в туалет самолета без веской причины?

— Более веской, чем желание трахнуться?

Джули была так шокирована, что сначала вообще потеряла дар речи. Когда она наконец заговорила, голос молодой женщины дрожал от негодования:

— Я хочу, чтобы ты убрался отсюда.

— Уберусь, но не сразу, — он загородил дорогу попытавшейся обойти его Джули. — Ты, черт возьми, вовсе не выглядела горюющей по своему убитому любовнику, когда расстегивала мне брюки.

— Я отказываюсь это слушать, — она сделала шаг в сторону, но Дерек снова загородил ей путь.

— Если в твои привычки не входит снимать мужиков в самолете…

— Не входит.

— Тогда вернемся к моему первому вопросу. Почему? Ты взяла меня голыми руками. Я хочу знать, зачем? Теперь мне ясно, что это имеет отношение к Полу Уиллеру. Но какое? Садясь в самолет в Париже, я ничего о нем не знал. Почему ты решила меня «поиметь», как сама изящно выразилась, прежде чем я о нем услышал?

— Вы умны, мистер Митчелл. Сами сообразите.

— Даже не собираюсь гадать. Говори!

Джули покачала головой и снова попыталась обойти его. На этот раз Дерек схватил ее за руку:

— Думаешь, будет лучше, если я спрошу Дуга Уиллера, почему любовница его покойного брата соблазнила меня в самолете?

Джули выдернула руку:

— Мне безразлично. Спрашивай.

Он презрительно усмехнулся:

— Блеф. Тебе это не безразлично.

Молодая женщина смотрела на него с ненавистью, но Дерек не отступал.

— Избавьте меня от необходимости разгадывать все эти загадки, мисс Рутледж. Почему вы хотели меня скомпрометировать?

Митчелл тоже блефовал. Он никогда не стал бы рассказывать Дугу Уиллеру о произошедшем в самолете. Ему вовсе не хотелось бы, чтобы кто-нибудь знал, что из него сделали дурака. Но он умел блефовать, и Джули это знала. Если верить всему, что она о нем читала, это почти всегда срабатывало, даже с самыми несгибаемыми в своих убеждениях прокурорами. Кроме того, она ведь получила то, чего добивалась. Почему бы не сказать Митчеллу, зачем?

— Я хотела быть уверена в том, что ты не сможешь защищать интересы Крейгтона Уиллера.

— Так. Это племянник. Какое он имеет ко всему этому отношение?

— Прямое.

— К смерти своего дяди?

Джули кивнула.

— У Крейгтона алиби.

— Тем не менее я уверена, что это его рук дело. Рано или поздно полиция тоже до этого докопается. Крейгтону предъявят обвинение и будут судить. Но тебя в том зале не будет! Ты не сможешь его защищать, после того как… после того…

— Вот оно что. Делать ты это можешь, а вот слово выговорить никак.

Митчелл отступил под ее пристальным, ненавидящим взглядом. Джули услышала тихое ругательство, после чего адвокат отвернулся и отошел в другой конец гостиной. Несколько минут он смотрел на картину на стене, освещенную так умело, что был виден каждый мазок.

— Ты выяснил то, что хотел. Уходи.

Дерек повернулся и спросил:

— Как ты узнала, что Дуглас Уиллер собирается меня нанять?

— После похорон Пола я случайно слышала, как Дуг жалуется кому-то из друзей на нерасторопность полиции, на то, что детективы все еще допрашивают его и членов семьи, хотя у них у всех есть алиби. Кто-то сказал, что это нужно прекратить и, возможно, Дугу самое время ввести в дело питбуля. Это цитата. Дуглас ответил, что уже думал об этом, и назвал твое имя. Я заинтересовалась. Прочитала о твоих успехах на нескольких судебных процессах, имевших широкий резонанс. Ты ведь редко проигрываешь. Я боялась, что если ты станешь адвокатом Крейгтона, ему удастся уйти от расплаты за убийство Пола.

Последовало продолжительное молчание. Митчелл опять отвернулся и стал рассматривать картину. Наконец он задал вопрос, но совсем не тот, которого ожидала Джули:

— Неужели какой-нибудь человек, пребывающий в здравом уме, заплатит за это хорошие деньги?

Она невольно улыбнулась:

— Ты удивишься, но это так.

— А сколько за нее просят?

— Пятнадцать тысяч.

— Шутишь?

— Нет.

— Пятнадцать тысяч долларов за картину с голым толстяком? — Он стремительно повернулся и задал следующий вопрос: — Как ты узнала, что я лечу тем рейсом?

— Что?

Столь резкий переход сбил Джули с толку. На что Митчелл, собственно, и рассчитывал.

— В курсе моих планов была только Марлин — моя помощница, но она никогда никому об этом не сказала бы, не поставив меня в известность и не получив разрешение.

— Я узнала от Шэрон, жены Дуга. Как-то позвонила ей на той неделе, чтобы узнать, как они справляются.

— У тебя хорошие отношения с членами семьи?

— Были дружеские. Через Пола.

— Дуглас сказал мне, что Пол тебя обожал. И ты его тоже.

— Это верно.

— Гм-м, — Дерек скептически глянул на нее и вернулся к прерванному разговору. — Шэрон Уиллер не могла знать номер моего рейса.

— Ты с ней встречался?

— Пока нет.

— Она… Я не хочу говорить о Шэрон ничего плохого, как бы это ни прозвучало. Она не слишком умная, ею легко манипулировать. Я сказала о том, что слышала о решении Дуга нанять тебя, и спросила, что из этого вышло. Она ответила, что ты сейчас в Париже и вернешься одиннадцатого. Вот тогда Дуг и рассчитывает с тобой встретиться.

— И ты решила устроить на меня засаду в Париже?

— Мне это показалось хорошей мыслью.

Митчелл подавил улыбку:

— В сравнении с чем? С нападением на пляже?

— Верно. Это был отчаянный шаг, но я должна была повидать тебя до того, как ты встретишься с Дугам. Шэрон сказала, что в Париж ты улетел на семейное торжество, и это показалось мне хорошим знаком. Ты расслабишься. Не будешь остерегаться. Не будешь ждать…

— Что меня поимеют во всех смыслах этого слова.

Она пропустила грубость мимо ушей.

— У «Дельты» из аэропорта имени Шарля де Голля в Атланту ежедневно четыре рейса. Раз Дуг рассчитывал встретиться с тобой в день, когда ты вернешься, было резонно предположить, что ты полетишь первым рейсом.

— А если бы ты ошиблась?

— Значит, зря потратила бы деньги на билет в бизнес-классе.

— И упустила бы свой шанс.

— Если бы у меня не вышло в тот раз, я бы выбрала другое место и время.

— Половой акт в нестандартной обстановке?

Джули отвела взгляд:

— Не обязательно. Если честно, я сама не знала, что собираюсь делать. Может быть, умолять. Может, попытаться убедить. Воззвать к твоей порядочности или чувству справедливости. Но… — она пожала плечами.

— Ты не думаешь, что у меня имеются все эти качества, о которых говоришь.

Она не стала возражать:

— Учитывая то, что о тебе читала, я боялась, что такая тактика не сработает. — Молодая женщина немного помолчала, а потом все-таки спросила: — Тебя когда-нибудь мучили угрызения совести, если удавалось добиться оправдания человека, совершившего тяжкое преступление?

— Ты веришь в права, данные нам конституцией?

— Конечно.

— Там ты и найдешь ответ. Нам рано менять тему. Почему ты решила сделать именно это?

— Мне казалось, что так легче будет тебя скомпрометировать.

— Мысль, пришедшая бы в голову любой женщине, начиная с Евы.

— Самолет дает ощущение, что ты оторвался от всего земного… Такое впечатление, что там никакие правила не действуют.

— То, что случилось в воздухе, в воздухе и повиснет?

— Вроде того.

— И ты привела меня в соответствующее состояние с помощью двух коктейлей, а сама тем временем пила «Невинную Мэри». Это я потом сообразил. Ты ведь просила стюардессу наливать тебе сок с водой? А я тем временем напивался.

— Я не заставляла тебя пить…

— Да, но ты позаботилась о том, чтобы я кое-что увидел. Узкая юбка, высокие каблуки, отсутствие колготок… Вся из себя несчастная. Эта история об ущемленном женском самолюбии. Баллада об изменнике-муже… Это правда или выдумка?

— Правда.

— Угу. И ты из-за этого с ним развелась?

Джули взглянула на него с удивлением. Митчелл счел нужным признаться:

— Я тоже кое-где покопался.

Дерек медленно обошел комнату, разглядывая висевшие на стенах картины. Остановился перед одной из них, снова положил руки на бедра и смотрел на полотно так долго, что Джули подумала, не прожжет ли его взгляд в картине дыру. Наконец она спросила:

— Когда ты узнал?

— Кто ты такая? Вчера вечером. Новости посмотрел. Можешь себе представить, как я удивился. Увидел тебя на экране, свою таинственную незнакомку, крупным планом. Оказалось, у тебя есть имя, чему я очень обрадовался. Джули Рутледж. Но дальше начались интересные подробности. Оказалось, мисс Рутледж — главная свидетельница в деле, которое привлекает всеобщее внимание и в котором — слишком уж случайная случайность — только что предложили поучаствовать мне.

Ее прощальные слова в аэропорту: «… вас поимели» неожиданно приобрели смысл. Хотя бы отчасти. Дерек повернулся к Джули, по-видимому, ожидая ответа. Она молчала, и Митчеллу пришлось спросить:

— Что ты имела в виду, когда сказала репортерам последнюю фразу?

— Только то, что сказала. Это было не ограбление.

— Человек в маске держит всех под прицелом и требует отдать ценные вещи, и это не ограбление?

— Это было убийство, мистер Митчелл. Убийство. И убить хотели именно Пола. Ограбление стало камуфляжем, оно было заранее придумано.

— Придумано Крейгтоном Уиллером, полагаю.

— Это вовсе не предположение.

— Похоже, ты уверена в том, что за этим стоит именно племянник Пола?

— Да.

— Ну, полиция явно не разделяет твое убеждение, иначе ему бы уже предъявили обвинение.

— У них нет никаких улик.

— А у тебя?

Она не ответила. Даже если бы у нее в руках оказался дымящийся пистолет, связывавший Крейгтона с убийством, Дерек Митчелл стал бы последним человеком, кому бы Джули сие рассказала. Но думать об этом бесполезно, поскольку никаких улик у нее не было.

— Детективы все еще допрашивают Крейгтона, хотя он и обеспечил себе алиби, — сказала она. — Тебе это не кажется странным?

— Нет. Это обычная практика, пока преступление не раскрыто.

— Я несколько раз встречалась с Сэнфордом и Кимбалл. Они кажутся мне знающими свое дело людьми…

Выражение лица Митчелла подсказало Джули, что он с ней согласен. Но этот человек слишком упрям, чтобы признаться.

— Я никогда не имел дела с Робертой Кимбалл.

— А со Сэнфордом?

— Видел мельком. У него отличная репутация.

— И все-таки это странно…

— Нельзя ли поконкретнее, — раздраженно попросил Дерек.

— Конкретнее я хочу сказать вот что. Зачем Сэнфорду и Кимбалл продолжать допрашивать Крейгтона, если они не подозревают, что он как-то замешан в этом деле? Лично я знаю, что он замешан. И Дуг этого боится. Если бы он не боялся, то не стал бы нанимать тебя еще до того, как им понадобится адвокат-питбуль. Заплатив тебе аванс, он заложил фундамент.

— Так же, как ты. Образно говоря.

Джули покраснела, но глаза не отвела:

— Верно, я нанесла превентивный удар.

— Есть много отличных адвокатов, мисс Рутледж. Уиллеры могут позволить себе самых лучших. Вы что, собираетесь трахаться со всеми?

Молодая женщина подошла к двери и решительно распахнула ее. Мужчина столь же решительно протянул руку через ее плечо и захлопнул дверь.

— Вы далеко пошли, чтобы скомпрометировать меня, мисс Рутледж.

— Пришлось…

— Наверное, мне должно льстить то, что вы так меня боитесь.

— Вы прославились тем, что безжалостны. Составите хорошую пару с Крейгтоном Уиллером.

— Что вы хотите этим сказать?

— Думаю, вы поняли.

— На самом деле нет, потому что я не знаком с Крейгтоном Уиллером. Более того, до этого полета на «Дельте» я и тебя в глаза не видел. То, что произошло в самолете, случилось раньше, чем я познакомился с Дугом Уиллером или даже узнал, что его брат был застрелен. Формально я чист. Не на крючке. Могу взять дело, если мне, черт побери, этого захочется.

— Даже вы, мистер Митчелл, при всей своей самонадеянности не рискнете выступать в суде в защиту Крейгтона Уиллера, если будете знать, что я стану свидетельницей со стороны обвинения. И даже если позволите себе флиртовать с дамой, которую зовут «вероятность отлучения от практики», я позабочусь о том, чтобы выиграла она.

— Не сможешь, не признавшись в своей собственной неразборчивости.

— Я это сделаю. Не сомневайся.

— Ты расскажешь всем, чем занималась в туалете в самолете?

— Можешь мне поверить.

— Тело твоего любовника едва остыло… Какие бы тут ни вводились новшества, это все-таки консервативный юг. Старая гвардия, друзья и соратники Пола Уиллера придут в ужас, — он обвел взглядом гостиную. — Твои изысканные клиенты больше никогда не появятся в дверях этого заведения. Они не потратят здесь больше ни одного цента. Возможно, они извинят тебе то, что ты делала в самолете, но никогда не простят, что ты вываляла имя мистера Уиллера и его покойной жены в грязи. Ты нанесешь сокрушительной удар не только по своей репутации, но и по его тоже.

— Я сделала это ради Пола, — гневно сказала Джули, отталкивая Митчелла в сторону, чтобы освободить себе проход. — Его убил племянник, пусть даже чужими руками. Пол бы хотел, чтобы подлец ответил за это. Он бы понял, что мне пришлось пойти далеко, как ты сказал, чтобы наказать Крейгтона.

— Ты сделала это ради Пола Уиллера?

Она кивнула.

— Это единственная причина?

— Да.

— Ради него?

— Да.

Митчелл смотрел на Джули не отрываясь. Его карие глаза вспыхнули, остановившись на тех местах, до которых он дотрагивался. Потом Дерек улыбнулся так, как всегда улыбался, когда ему удавалось уличить свидетеля со стороны обвинения во лжи:

— Дури себя, Джули, или других. Меня тебе не обмануть.

8

Кейт просунула голову в дверь и выжидающе посмотрела на подругу:

— Ну?

Джули сделала вид, что погружена в изучение счета за международные телефонные переговоры. Ей не пришлось выпроваживать Дерека Митчелла. Одарив ее напоследок еще одной высокомерной улыбкой, он повернул ручку двери и удалился сам. Она простояла после ухода адвоката целую минуту и, досчитав до шестидесяти, двинулась с места.

Джули проскользнула в крошечную ванную комнату, которой пользовались только она и Кейт, проглотила две таблетки аспирина, чтобы предотвратить приступ надвигающейся головной боли, вымыла руки и удивилась тому, что никак не может перестать дрожать. Схватившись руками за край маленькой раковины, молодая женщина несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Возьми себя в руки, Джули.

Вернувшись в свой кабинет, она принялась разбирать почту. То, что любопытной Кейт обязательно захочется узнать подробности, можно было предвидеть.

— Ну? — повторила свой незамысловатый вопрос Кейт.

Джули по-прежнему смотрела на счета.

— В каком смысле «ну»?

— Что ты о нем думаешь?

— О ком? О мистере Митчелле? — Джули притворилась безразличной. — Одет он с большим вкусом. Распространяется ли его хороший вкус на предметы искусства, еще предстоит узнать. Я проверила на нем несколько идей, которые должны будут мне помочь при выборе.

— Да нет! Что ты думаешь о нем? Я считаю, что этот мужчина — просто мечта.

Джули нахмурилась:

— Не староват ли он для тебя?

— Примерно та же разница в возрасте, что была у тебя с Полом.

— Это другое.

— Почему?

— Я была старше, когда встретила Пола, так что разница не казалась такой большой. Тебе еще до тридцати надо дожить.

На Кейт эта сентенция не произвела впечатления.

— Пока вы были в гостиной, я порылась в Интернете. Он очень известный адвокат. Мистер Митчелл весьма удачлив в делах, а самое главное — он холостяк.

Джули уронила счет на стопку других таких же и потерла лоб в том месте, где головная боль с большим успехом отказывалась подчиняться аспирину.

— Кейт, у меня тут гора работы.

— Ладно, — кивнула подруга. — Но я подумала, что он просто невероятный… Прямо съесть хочется. С собакой и всем остальным.

Зазвонил телефон. Кейт протянула руку и сняла трубку.

— Галерея «У Жана». Чем мы можем вам помочь? — Она послушала, попросила звонившего подождать и протянула трубку Джули. — Детектив Сэнфорд.

— Спасибо, что быстро приехали, мисс Рутледж. — Сэнфорд показал ей на стул в своем кабинете, который, к сожалению, уже стал для Джули привычной территорией.

— Вы сказали, что это важно.

— Очень надеемся, — это сказала сидевшая здесь же Роберта Кимбалл. — Мы зацепили одного парня на пленке с видеокамеры охраны в холле.

Сэнфорд сразу перешел к делу:

— Он точно находился в отеле во время совершения преступления, но его нет на видеопленке в гараже, и он не пользовался услугами персонала «Молтри», чтобы пригнать машину.

— Этот человек не хотел, чтобы его смогли найти по машине, так мы думаем, — высказала свое мнение Кимбалл. — Он вошел в двенадцать сорок две и вышел в три пятнадцать, то есть в тот момент, когда лифт приехал на первый этаж и началась паника.

— Между восьмым и первым этажом кабина не останавливалась, — сказала Джули. — Времени ему хватает?

Кимбалл кивнула:

— Он рассчитывал на то, что все будут в шоке. Пока молодой человек из Калифорнии пришел в себя и сообразил нажать кнопку спуска, преступник успел забежать на лестницу, снять маску, очки и спортивный костюм, обуться и сбежать, вниз, в холл. Ему пришлось поторопиться, но двое наших сотрудников, в частности мистер Сэнфорд, тоже сумели справиться с этой задачей. Так что вариант проходит.

— Он не служащий отеля, — развивал свою мысль дальше Сэнфорд. — Сотрудники «Молтри» также полагают, что он и не гость. Никто не помнит, чтобы он регистрировался, а этих людей специально учат запоминать лица и имена. Некоторые из служащих «Молтри» славятся тем, что обращаются к гостям по имени сразу же после их прибытия… Швейцар уверен, что он видел этого человека, но не помнит, чтобы нес его багаж к стойке.

— И еще никто не помнит, чтобы кто-то говорил таким голосом, какой описываете вы и другие свидетели, — добавила Кимбалл.

До отъезда во Францию Джули провела в полицейском управлении несколько часов, слушая записи необычных голосов, но тогда им никого не удалось идентифицировать. Сейчас она вспомнила об этом:

— А другие свидетели? Они слушали записи?

— Та же история, что с вами. Ничего похожего, даже отдаленно, так что здесь тупик.

После непродолжительной паузы Сэнфорд заговорил снова:

— Мы сейчас проверяем группы, у которых в тот день были встречи в холле «Молтри». Все еще надеемся, вдруг кто-нибудь опознает преступника. Одна из горничных отеля обмолвилась, что видела этого парня между этажами, но как-то неуверенно.

— Она не уверена даже в том, что небо голубое, — сухо заметила Кимбалл. — Эта женщина не может вспомнить, на каком этаже его видела… Даже если это тот самый тип, от ее показаний никакой пользы не будет. Мы на нее и не рассчитываем. Лично мне кажется, что она якобы узнала преступника, потому что хотела привлечь внимание к собственной персоне.

— Мы показываем фотографию, сделанную с пленки, гостям отеля, — снова вступил в разговор Сэнфорд, — но вспомнить того человека — чертовски трудная задача. Ведь прошло почти две недели… Люди разъехались кто куда. Некоторых вообще нет в Штатах. Так что на сию процедуру уйдет уйма времени, а в конечном счете кто-то сможет опознать в этом парне безобидного гостя, который навестил их, когда они жили в отеле, и мы снова окажемся там, откуда начали.

Полицейские в участках показывают фотографию своим осведомителям. Пока ничего. Впрочем, это вовсе не означает, что они его не узнали. Возможно, им просто не хочется опознавать этого человека. В ломбардах то же самое… Если он и сбыл украденные вещи, никто не признается. Еще мы посадили людей просматривать фотографии в архиве, но если даже этого человека задерживали за грабеж или за какое-то другое преступление, внешность можно изменить… К тому же у нас снимок далеко не лучшего качества, поскольку он сделан с видео.

— Причем с плохого видео, — добавила Кимбалл. — Скверное освещение, плохой ракурс… Всего лишь пятно, но все-таки хоть какой-то сдвиг.

— Вот мы и решили, что вам тоже стоит взглянуть, — сделал заключение Сэнфорд.

Он достал из коричневого пакета фотографии. Сердце Джули заколотилось, но она постаралась справиться с волнением и протянула руку, чтобы взять снимок. Молодая женщина взглянула, потом посмотрела на детективов. Джули понимала, что ее реакция говорит сама за себя. Они что, шутят?

— И это все?

— Я предупреждал, что фотография плохая. Должен заметить, что после этого прискорбного происшествия отель сменил свои охранные камеры на улучшенные модели и вообще подновил всю систему.

Джули снова посмотрела на фотографию и расстроенно покачала головой:

— Это может быть кто угодно.

— Вы его не узнаете? — спросила на всякий случай Кимбалл.

— Даже приблизительно.

— Фотографию увеличили, — настаивал Сэнфорд, — так что она все-таки лучше, чем видео. Посмотрите еще раз. Вглядитесь.

Джули вгляделась, но это было бесполезно. Вместо лица на снимке оказалось пятно из света и тени. Это, безусловно, был мужчина, но ничего другого различить не представлялось возможным. Она вернула снимок Сэнфорду:

— Мне бы очень хотелось назвать вам имя этого человека, поверьте.

— Ну, что же… Попытаться все-таки стоило, — Сэнфорд положил фотографию в конверт.

— Вы еще кому-нибудь этот снимок показывали? Другим свидетелям?..

— Мы послали фотографию факсом и по электронной почте, — сказала Кимбалл. — Дамы из Нэшвилла отозвались сразу. Они ничего сказать не смогли. Ответ из Калифорнии ждем. Там сейчас раннее утро.

— А как насчет Дугласа Уиллера?

Сэнфорд кивнул:

— Нам пришло в голову, что преступник мог когда-нибудь работать в «Уиллер Энтерпрайсиз» и затаить зло на своего бывшего босса. Мы попросили мистера Уиллера приехать и взглянуть на фотографию. Он переадресовал нас к своему адвокату. Со вчерашнего дня у него новый адвокат.

Кимбалл фыркнула, причем в этом фырканье можно было услышать отвращение:

— Дерек Митчелл. Кара небесная.

Джули постаралась, чтобы ее лицо ничего не выразило.

— Почему?

— Он часто выходит победителем в противостоянии с обвинением.

— Нет, не это. Я имела в виду, с чего это вдруг Дуглас нанял нового адвоката?

Детективы промолчали, но Джули показалось, что этот вроде бы невинный вопрос вызвал у них интерес.

— Такое впечатление, что Уиллеры нервничают. Разве не так? — она повернулась к Кимбалл.

Роберта и ее напарник переглянулись, и Сэнфорд тут же встал. Он извинился и сказал, что ему нужно позвонить.

— Прошу прощения, я ненадолго.

Когда он вышел и женщины остались наедине, Джули улыбнулась Роберте:

— Такое впечатление, что вы понимаете друг друга без слов. Я это уже не раз замечала.

— Мы с Гомером работаем вместе уже два года, но мне самой кажется, что значительно дольше. Когда нас поставили в пару, мы сразу нашли общий язык. Наши методы расследования и характеры хорошо сочетаются.

— И все же вы такие разные…

— С этим спорить не буду, — рассмеялась Кимбалл. — Черный, белая. Мужчина, женщина. Женат, не замужем. Высокий, подтянутый и маленькая толстушка. Может быть, все эти различия нам и помогают?

Джули внимательно посмотрела на детектива и спросила:

— И кто же тогда вы?

— Я маленькая толстушка.

Джули улыбнулась:

— Вы хороший полицейский или плохой полицейский?

Кимбалл, ничуть не обидевшись, рассмеялась:

— Где вы покупаете одежду?

— Простите, не поняла…

— В каких магазинах вы одеваетесь? Вы всегда выглядите так… стильно.

— Спасибо.

— Разумеется, если бы я надела такое же маленькое черное платье, это стало бы настоящим кошмаром, — добродушно и самокритично сказала Роберта.

Она взяла в руки бронзовое пресс-папье в виде бульдога, эмблемы университета Джорджии, и молча крутила его в руках, одновременно наблюдая за Джули. Наконец Кимбалл ответила на главный вопрос:

— Мы оба хорошие полицейские.

Джули глубоко вздохнула:

— Полагаю, это ваша взаимная уверенность.

— Да, надеюсь.

— Что вы будете дальше делать с этой видеопленкой и с фотографией?

— Продолжать ее показывать. Может быть, кто-нибудь все-таки узнает этого человека и либо снимет с него подозрения, либо укрепит нас в них. Мы смотрим все пленки, сделанные в тот день и три предшествующие. Отель хранит видеозаписи четыре дня, потом делает новые поверх старых, так что это все, что есть в нашем распоряжении. Техники рассматривают эти пленки кадр за кадром. Надеются еще раз заметить этого типа. Если им это удастся, он сразу встанет на первое место в списке подозреваемых. Ведь для того, чтобы осуществить задуманное, он должен был знать, как ему уходить из отеля, сколько времени займет переодевание на лестнице и успеет ли он убраться до того, как поднимется шум.

— Да. Этот человек должен был осмотреть место будущего преступления.

Свидетельница употребила профессиональное выражение, и Кимбалл рассмеялась. Услышав следующий вопрос Роберты, Джули несколько растерялась.

— Что вы думаете о Крейгтоне Уиллере?

— Я не скрываю свое мнение о нем. Я думаю о Крейгтоне плохо.

— Мы слышали от вас намеки на то, что он безусловно причастен к этому преступлению.

Джули молчала.

— Ваши намеки были так же очевидны, как торнадо силой пять баллов. Мы со Сэнфордом оказались бы круглыми дураками, если бы пропустили их мимо ушей.

— Я не считаю вас дураками.

Роберта положила пресс-папье на стол, сложила руки на животе и взглянула Джули в глаза:

— Вы хорошо знаете Крейгтона?

— Мое мнение основано на том, что говорил мне Пол, но личные впечатления только подтверждают его слова.

— Какие личные впечатления?

— Минимальные, но Пол был приверженцем семейных ценностей. Праздники. Дни рождения. Все такое в этом духе.

— Вы полагаете, что Крейгтон способен на убийство?

Джули Рутледж полагала, что способен, но не могла сказать этого вслух — оснований для такого заявления у нее не было. Только неприязнь к Крейгтону. Пол намекал на то, что его племянник жесток и эгоистичен, а ее собственная интуиция насчет его сущности говорила, что она права, но это ведь всего лишь субъективное ощущение, возможно, ошибочное. Поэтому отвечать на прямой вопрос Джули не стала и, в свою очередь, спросила:

— А как думаете вы, мисс Кимбалл?

— Честно? Я полагаю, что на убийство способен любой человек. Что касается конкретно Крейгтона Уиллера, я считаю, что он весьма непростой человек, — Кимбалл нахмурилась. — Но это уж очень явно — убить дядюшку, после смерти которого наследуешь такие деньги.

— Вы плохо знаете Крейгтона. Он обожает скрытый юмор.

— Скрытый юмор?

— Шутки для домашнего пользования, мелкие пакости.

— Например?

— Гм-м. Ну, скажем, вот. Несколько месяцев назад я устраивала в галерее прием в честь одного художника. Шампанское и икра. Гости по особому списку. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Мужчины в шелковых водолазках, все в черном.

Джули улыбнулась. Точность описания ее позабавила.

— Во время приема я заметила, что Крейгтон и еще несколько гостей долго стоят около одной картины. Я пошла посмотреть, что их так заинтересовало.

Джули до сих пор возмущалась, когда вспоминала тот случай. Выходка Крейгтона была безобразной.

— Он тайком принес в галерею картину и повесил ее на стену. Это был ужасный натюрморт, купленный на блошином рынке. Крейгтон подделал на картине подпись моего художника. Он надсмехался над самим живописцем, над моей репутацией, над клиентами галереи, выставляя их не разбирающимися в искусстве снобами.

— И что вы сделали?

— Увела от него гостей. Сняла картину. Художник, слава богу, ничего не узнал… Но именно так жестоко Крейгтон и любит шутить. Он всегда рад выставить человека дураком, и пострадать от него может любой.

— Видимо, Крейгтон Уиллер любит подкалывать людей. Это неприятная черта, но не преступление.

Чтобы от ее слов не отмахивались, Джули сказала:

— Крейгтон знает, что решит полиция. Его мотив слишком очевиден. Он не может быть главным подозреваемым. Понимаете? Это тоже скрытый юмор Крейгтона… Я готова держать пари, что он сейчас смеется над вами.

Кимбалл внимательно слушала Джули, затем взяла конверт с фотографиями неузнанного мужчины и похлопала им по ладони:

— Полагаю, на сегодня все, мисс Рутледж. Спасибо, что пришли.

Додж Хэнли плюхнулся в одно из кресел напротив стола Дерека и протянул ему папку:

— Вот все, что пока удалось нарыть.

Митчелл открыл папку и просмотрел несколько страниц текста.

— Изложи вкратце.

От Доджа исходил запах застарелого сигаретного дыма. Несмотря на все предупреждения относительно опасности для жизни, которую представляет собой курение табака, он даже не пытался бороться с этой привычкой и презирал курильщиков, которым удалось от нее избавиться, называя их трусами. Додж постукивал желтыми от никотина пальцами по подлокотнику кресла и ерзал, пытаясь устроиться поудобнее, что было бесполезно: он не мог чувствовать себя комфортно без сигареты в зубах.

— Если вкратце, все чисто. Никаких проблем с законом. Ничего даже по мелочи.

— Детство?

— Она выросла в Айкене. Мама с папой трудились на ниве школьного образования. Он был учителем, она работала в администрации. Порядочные граждане. Ходили в церковь, платили налоги. Братьев и сестер у нее нет. Родители умерли.

Прежде чем продолжить, Хэнли вздохнул:

— Эта твоя девушка умница. Получила стипендию в университете Вандербильта, затем, через четыре года, — стипендию для обучения искусству во Франции. Встретила какого-то лягушатника, художника, и вышла за него замуж. Фамилию забыл, но в бумагах все есть.

Дерек не стал говорить Доджу, что о ее замужестве и разводе он уже все знал.

— И что о нем?

— Да ничего о нем. Ни славы, ни состояния, ни таланта, по-видимому. Они развелись через три года, но к тому времени в ее жизни уже появился Пол Уиллер. Тут ей крупно повезло.

Дерек поднял голову и взглянул на Доджа, чье лицо, покрытое морщинами, осталось невозмутимым, как всегда. Хэнли был спокойным и циничным, его мало что удивляло, потому что за сорок лет погони за преступниками он, как сам утверждает, видел все. Додж считал, что большинство человеческих особей стоят ниже животных.

Хэнли был полицейским детективом, когда ему пришлось сразиться в суде с Дереком. Додж выступал со стороны обвинения, и его блестящая память на детали во время перекрестного допроса произвела на Митчелла большое впечатление. После суда, который он выиграл, Дерек разыскал Доджа и поинтересовался, не хочет ли он работать в его фирме.

Додж фыркнул:

— Мне перейти на темную сторону? Нет, мистер, благодарю вас.

— Я удвою вам жалованье.

— Когда выходить на работу?

На самом деле Додж был рад уйти из полицейского ведомства, где правила расследования и допросов были исключительно строгие, в соответствии с буквой закона. Они с Митчеллом скрепили свой договор кружкой пива, и Хэнли спросил:

— Вас интересует то, какими методами я буду добывать информацию?

— Нет. Но если вас поймают на чем-то противозаконном или неэтичном, защищаться будете сами.

— Без проблем, — Додж отхлебнул пива. — Меня не поймают.

Дерек действительно никогда не спрашивал, где, как и через кого Додж добывал информацию. Он полагал, что лучше об этом не знать вовсе.

Из-за запрета на курение во всех общественных зданиях и плохо скрываемого недовольства Марлин тем, что от их сотрудника несет табачищем, как из пепельницы, Додж работал дома. Где этот дом находится, было тайной за семью печатями. Во всяком случае, Дерек об этом понятия не имел. Додж дал ему номер мобильного телефона и номер абонентского ящика на почте, куда Митчелл и отсылал ему чеки. Чем он занимался между заданиями шефа, Додж никогда не рассказывал, но в случае необходимости реагировал немедленно.

Накануне вечером, после того как он увидел Джули Рутледж в новостях, Дерек просмотрел бумаги, которые Марлин дала ему домой, с особым вниманием выискивая данные о «близком друге» Пола Уиллера. Джули упоминали часто, но никаких личных данных не сообщалось, а во Всемирной паутине содержались только сведения, относящиеся к галерее. Тогда Митчелл позвонил Доджу и попросил узнать все, что возможно.

— Когда тебе это нужно?

— Вчера.

— Получишь.

Додж блестяще справился с заданием. Он уже ждал шефа в офисе, когда Дерек приехал туда после столь интересного свидания в галерее «У Жана». Сейчас Митчелл продолжал задавать вопросы:

— Как это вышло, что ей так повезло? Как ей удалось подцепить Уиллера?

Додж похлопал себя по карману рубашки, проверяя, на месте ли пачка крепких сигарет.

— Чего не знаю, того не знаю. Он был богатым американцем и имел большие связи в Париже. Она работала в модной галерее и содержала себя и своего никчемного мужа, так что, как я догадываюсь…

— Подожди. Ты сказал, никчемного мужа?

— Никаких сведений о доходах нет. Два ареста — по пьянке и за хулиганское поведение. Или как там у них это по-французски называется.

— Понятно.

— На чем я остановился?

— На том, что ты догадываешься.

— Как я догадываюсь, Уиллер познакомился с ней через общих знакомых в мире искусства. Но, сам понимаешь, это всего лишь мое предположение.

Дерек кивнул.

— Как бы то ни было, она вскоре избавилась от никчемного мужа и сошлась с Уиллером. Он привез ее назад в Штаты и купил ей бизнес в Атланте.

— Надо же! Интересно, как она расплачивалась?

Смех Доджа напоминал грохот щебня в оловянной кружке.

— Думаешь, он был ее спонсором?

— А ты как думаешь?

— Ну, для начала возможно. Но наша Джули девушка способная. Уиллер не подарил ей деньги на покупку галереи — он дал их в долг. То есть деньги дал банк, а Уиллер выступил гарантом. В первый год галерея не приносила прибыли, но и долгов не было, а вскоре Джули начала зарабатывать деньги. Выплатила долг. Купила дом в Гарден-хиллз, сама платит по счетам и кредитным картам. Финансово она от Уиллера не зависела. Во всяком случае, так все это выглядит на бумаге.

Дерек откатил кресло от стола и встал. Переступил через Мэгги, которая развалилась на полу и похрапывала, и подошел к стеклянной стене. Несколько минут он смотрел на открывающийся вид и раздумывал над тем, что узнал о Джули Рутледж, ее прошлом и настоящем.

Черт бы все побрал!

С одной стороны, сведения, добытые Доджем, его разочаровали. Биография Джули не была такой яркой, как он ожидал. Додж не нарыл ничего компрометирующего вроде длинного списка «спонсоров», который Дерек мог бы ей предъявить. С другой стороны, он радовался, что ничего криминального или очень уж некрасивого не нашлось.

Она была в точности такой, какой казалась внешне, — интеллигентной и образованной женщиной, по-своему успешной, которой повезло полюбить очень богатого человека, ответившего ей взаимностью.

Она стояла на коленях рядом с любовью всей своей жизни, когда у него снесло череп выстрелом. Она хотела, чтобы убийцу поймали и наказали по всей строгости закона. Ради этого она обвела вокруг пальца мужчину, который мог этому помешать. Для этого она воспользовалась древнейшим способом, который, по ее собственным словам, является самым эффективным.

Возможно, все было именно так, а он пытается усложнять.

Дерек так глубоко задумался, что почти забыл, что в его кабинете сидит Додж. Тот в конце концов спросил:

— Не хочешь мне рассказать, с какой стати ты ею заинтересовался?

— Меня нанял Дуглас Уиллер, чтобы я представлял интересы их семьи во время расследования убийства его брата Пола.

— Миииило, — протянул Хэнли. — Тут есть шанс хорошо заработать. Но ведь она не Уиллер. Она тебя тоже наняла?

— Нет, но эта женщина является, то есть являлась в последние два года, важной частью жизни Пола Уиллера. Я хотел узнать о ней побольше.

— Ты с ней встречался?

— Видел по телевизору.

Это было не полной правдой, но уж точно не было и ложью.

— Думаешь, она как-то в это впутана?

— Даже не знаю, что тут и думать, — честно признался Дерек.

Он вернулся к креслу. Додж встал, собираясь уходить. Он мог продержаться без сигареты только определенный, очень небольшой промежуток времени, поэтому Митчелл поспешил закончить разговор:

— Что ты выяснил о Крейгтоне Уиллере?

— Тратит уйму денег, много играет в теннис, ездит на роскошных машинах. Получил кучу штрафов за превышение скорости. Ничего интересного, что было бы связано с его покойным дядей Полом, я не нашел.

— Мог Крейгтон это сделать?

— У него алиби.

— Мог он это сделать? — повторил Дерек свой вопрос.

Додж вздохнул:

— Все возможно.

— Как насчет интуиции?

— Я бы не хотел, чтобы моя дочь встречалась с этим парнем.

— У тебя нет дочери.

— Если бы была.

— Почему?

— Он предпочитает шлюх. Две, иногда три в неделю. Через агентство. Не то чтобы в этом было что-то порочное, но…

— Но ты бы не хотел, чтобы твоя дочь с ним встречалась в другие дни.

— И ты бы не захотел. — Додж вытянул губы трубочкой, но тут же поспешил придать лицу обычное невозмутимое выражение. — Но убивать ради миллионов, когда у него уже есть миллионы? Зачем? Почему просто не подождать, когда дядя переместится в мир иной по естественным причинам, и не оприходовать все денежки тогда?

— Склонен согласиться с тобой, — кивнул Дерек. — Кроме того, два хороших детектива допрашивали его, весьма вдумчиво, причем не один раз, и ничего не нашли. На самом деле, если верить прессе, они вообще ничего не нашли. Точка.

— Теперь у них кое-что есть, — Додж показал на папку, которую принес с собой. — Все там, в конце стопки.

— Хоть намекни.

— И испортить сюрприз? Достаточно сказать, что это самые последние, только что полученные новости из полицейского управления.

Дерек изумленно покачал головой:

— Когда-нибудь, прежде чем я соберусь отдать концы или ты наладишься помереть, скажи мне, кто твои осведомители.

— Я еще попляшу на твоих похоронах. Мои тайны уйдут вместе со мной, — Додж усмехнулся и направился к двери. — Кстати, босс, тебе стоит поработать над своей мимикой, прежде чем садиться играть в покер.

— Что ты имеешь в виду?

Хэнли повернулся и сказал:

— Я ведь тоже видел ее по телевизору.

9

— Мистер Митчелл, пришел мистер Уиллер.

Марлин отступила в сторону, и Крейгтон Уиллер вошел в кабинет Дерека.

Адвокат встал навстречу молодому человеку:

— Дерек Митчелл.

— Крейгтон Уиллер.

Дерек протянул руку, но Крейгтон как раз любовался видом из окон и вроде как ее не заметил. Mapлин попросила позвонить ей, если им что-нибудь понадобится, и вышла. Дерек жестом показал Крейгтону на те же кресла, где они совсем недавно сидели с его отцом:

— Располагайтесь.

— Обязательно, — Крейгтон опустился в одно из кресел.

Мэгги заскулила и подошла, чтобы обнюхать его.

— Это Мэгги, — сказал Митчелл.

Большинство людей в такой ситуации обычно протягивают руку, чтобы погладить собаку по голове. Женщины начинают сюсюкать. Мужчины спрашивают, не является ли она служебной или охотничьей. Крейгтон Уиллер не проявил абсолютно никакого интереса, разве что сказал:

— Приятно познакомиться, Мэгги.

Казалось, его заинтересовал кабинет. Крейгтон медленно его оглядывал, но понять, нравилось ему или нет то, что он видел, Дерек не мог. Лицо молодого Уиллера выражало некоторое любопытство, но мыслей не выдавало.

Дерек сел напротив своего клиента:

— Угощайтесь.

На столик между ними Марлин поставила ведерко со льдом, стаканы и воду в бутылках.

— Нет, благодарю вас.

Он был красивее многих кинозвезд своего возраста. Любого возраста. Дерек подумал, что волосы Крейгтона слегка осветлены, но если сие было так, сделал это классный специалист. Ясные голубые глаза Уиллера-младшего были настолько бесхитростными, что Митчелл немедленно заподозрил его в хитрости. Он производил впечатление пресыщенного всем вокруг человека, который в душе потешался над окружающими.

Дерек сразу решил, что новый клиент ему не нравится.

— Вы опоздали на полчаса.

Голубые глаза перестали оглядывать кабинет и уперлись в переносицу его хозяина.

— В самом деле? Тогда простите. Я нянчил свой «Порше». Можете прислать мне счет за эти минуты опоздания.

— Непременно, — улыбка Дерека была не более искренней, чем извинение Крейгтона. — Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего дяди.

— Спасибо, но не могу сказать, что я весь исстрадался.

Его откровенность Митчелла не удивила. Такие люди, как Крейгтон, редко подбирают слова.

— Ваш отец упомянул, что у вас имелись разногласия.

— На самом деле мы… так и не научились общаться.

Дерек нахмурился:

— Простите?

— Это цитата. «Хладнокровный Люк»,[7] Стротер Мартин в роли тюремщика. Великолепный характерный актер. Он также снимался в «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид».[8]

— Еще один фильм Пола Ньюмена.

Крейгтон впервые искренне улыбнулся Дереку:

— Впечатляет. Вы знакомы с историей кино. Помните фильм, в котором Ньюмен играет адвоката под кайфом?

Конечно, Дерек понял, что его пытаются загнать в ловушку, поэтому вежливо попросил:

— Напомните, пожалуйста.

— «Приговор».[9] «Это дело, это дело, это дело», — повторяет Ньюмен. Очень убедительно. Он должен был получить «Оскар» за «Цвет денег».[10] Мы потеряли одного из величайших актеров…

— Ваш отец говорил, что вы страстный любитель кино.

Похоже, это определение Крейгтону не понравилось.

— Более того. Я изучал кино в университете Калифорнии в Лос-Анджелесе.

— Хотели снимать фильмы?

Молодой человек поморщился:

— Господи, да нет. Это слишком тяжелая работа. В самое разное время суток. А еще необходимость иметь дело со всякими уродами и мириться с истериками обкуренных примадонн и бывших звезд. Нет, это не для меня, мистер Митчелл. Лучше я буду смотреть фильмы, которые снимают другие.

— В качестве критика?

— Нет. Только ради развлечения. У меня нет никаких амбиций в этой области, как, впрочем, и в какой-либо другой. Это как раз тот вопрос, который и стал камнем преткновения между мной и моим покойным дядюшкой. Он был уверен в том, что я должен закончить Гарвард, получить степень магистра по менеджменту, а потом до конца жизни обмирать над бумагами, считать доходы и расходы. Сам-то я так не думаю.

— Но вы все-таки участвуете в семейном бизнесе?

— У меня есть офис в корпорации. Но я не работаю.

Крейгтон одарил адвоката идеальной улыбкой, которую Дереку очень захотелось свернуть кулаком на сторону. Поборов это желание, он положил руку на голову Мэгги и почесал ее так, как она любила.

— Ваш отец полагает, что вам могут понадобиться услуги юриста, специализирующегося по уголовным делам.

— Он вечно беспокоится.

Дерек смотрел на клиента внимательно, чтобы оценить его реакцию, и спросил:

— А у него есть основания для беспокойства?

— Если вы имеете в виду этих детективов, которые вяжутся ко мне, то да. Если же вы подразумеваете, что я в чем-то виноват, то нет. Когда застрелили моего дядю, я играл в теннис.

— Я слышал.

— Кроме того, если бы я убил дядю Пола, то никогда не стал бы разыгрывать это бездарное ограбление.

Дерек налил себе воды и сделал глоток:

— Уверены, что не хотите?

— Нет, спасибо.

— Вчера в новостях спутница вашего дяди сказала репортерам, что она не думает, что это ограбление.

— Спутница? — презрительно переспросил Крейгтон. — У вас это синоним слова «шлюха»?

— Вы такого мнения о мисс Рутледж?

— Я вовсе не моралист, — он небрежно отмахнулся. — Вчера у меня в доме была проститутка. Мне, собственно, без разницы, исправно функционировал дядя Пол или нет. Если да, я рад за него. Не надо только все приукрашивать. Он считал Джули чем-то особенным, хотя на самом деле она трахнется и с собакой, если ей это будет выгодно.

Дерек поставил стакан с водой на стол и стер каплю влаги с рук. Это не помогло остановить бушующий в нем гнев и омерзение, но профессионализм помог сдержаться. Митчелл встал и отошел к своему столу:

— Как вы думаете, почему полиция до сих пор не оставляет вас в покое?

— Черт их знает, — пожал плечами Крейгтон. — Надо же им чем-то заниматься, так я думаю. Начальство должно видеть, что детективы что-то делают, а тем следует оправдывать свою зарплату. И, разумеется, здесь не обошлось без провокаций. Джули тоже этому содействует.

— Провокации?

— При малейшей возможности она напоминает им о моем существовании.

— Зачем ей это?

— Потому что мы с ней не любим друг друга.

— Почему? В чем причина?

Он усмехнулся:

— Причины нет. В этом-то и дело…

Дерек сел в свое кресло:

— Похоже, тут есть что рассказать.

Крейгтон на минуту сделал вид, что раздумывает, говорить или нет, потом вроде как решился:

— Дядя привез ее из Парижа совершенно неожиданно для всех и всячески подчеркивал, что очарован ею. Это нас удивило, потому что он считал свою покойную жену, мою тетю Мэри, центром вселенной. Но отец объяснил, что дяде Полу одиноко, и разве это не прекрасно, что он встретил женщину, которую смог полюбить. Он сказал, что мы должны быть с Джули милы, чтобы она чувствовала, что мы ей рады, хотя бы ради дяди Пола. Вот мы и были с ней милы, — Крейгтон передернул плечами и продолжил: — Как-то в воскресенье моя мама пригласила всех на барбекю. Мы собрались на террасе. Я пошел в домик около бассейна, мы там переодеваемся, чтобы достать из холодильника бутылку кока-колы. Джули отправилась за мной и сразу же набросилась на меня. Как Кэтлин Тернер в «Жаре тела».[11] Я подумал: почему бы нет, и с минуту или около того играл Уильяма Херта. Мои родители разговаривали, и дядя Пол находился совсем недалеко от своей подруги, которая держала во рту мой член. Мне кажется, ее возбуждала возможность быть пойманной.

При этих воспоминаниях Крейгтон рассмеялся. Митчеллу понадобилась вся его профессиональная выдержка, чтобы выглядеть безучастным.

— Конечно, это было безумие, но с любой другой женщиной можно было бы словить невероятный кайф, — продолжил свой рассказ Крейгтон. — Секс с Джули не стоил того скандала, который бы случился, если бы дядя Пол вошел и застал нас, поэтому я оттолкнул ее, сказал, что мне не нужны объедки дядюшки, и присоединился к остальным, оставив ее в домике. Через несколько минут вышла и она, причем такая разозленная! В мою сторону даже не посмотрела. Сказала дяде Полу, что у нее разболелась голова и она хочет уехать домой. Он, как послушный пес — я ни в коем случае не хочу обидеть вашу собачку, — уехал вместе с ней. С того самого дня она меня ненавидит.

Дерек чувствовал свой пульс буквально в каждом сосуде. Его била внутренняя лихорадка. Прежде чем заговорить, ему пришлось откашляться.

— Думаете, мисс Рутледж хочет впутать вас в это дело из мести?

Крейгтон скорчил гримасу:

— Разве можно догадаться, почему женщина что-то делает?

«Что верно, то верно», — подумал Митчелл.

— Насколько настойчиво она подталкивает расследование, не имеет значения. Если, конечно, у полиции ничего против вас нет.

— Так ничего и нет. Они ничего не нашли.

— Это было вчера. А сегодня нашли.

Крейгтон остался совершенно спокойным. Дерек наблюдал за ним и вынужден был признать, что на лице молодого человека ровным счетом ничего не отразилось. Он не вздрогнул, не напрягся. Никаких реакций.

— У них есть съемка — видеонаблюдение в холле отеля, — сказал Дерек.

— Этого следовало ожидать.

— Полиция определила человека, который покинул «Молтри» через несколько минут после преступления.

— Он и сколько человек еще?

— Справедливое замечание. Но другим они смогли подобрать имена, а этому парню нет. Пока нет, во всяком случае. Он не был гостем. Не ставил машину в гараж. Не ел в ресторане и не пил в баре.

— Боже мой! Какой кошмар! Если это не преступное поведение, то я уж и не знаю, что сказать.

Дерек взглянул на Уиллера, потом достал фотографию из конверта и положил на стол. Крейгтон наклонился, посмотрел и расхохотался.

— И это можно назвать прогрессом в расследовании преступления? — Все еще смеясь, он добавил: — Одно, во всяком случае, очевидно: это точно не я. На меня даже мертвого никто такую рубашку не наденет.

— Не узнаете?

Крейгтон еще раз взглянул на снимок:

— Знаете, теперь, когда вы спросили, мне стало казаться, что он очень похож на Человека-слона.[12] Это одна из причин, почему я не люблю фотографироваться. Терпеть не могу отдаваться на волю камеры и фотографа.

Дерек положил снимок обратно в папку, аккуратно подровнял конверт с лежащими там бумагами, затем встал и отнес папку на письменный стол. Повернувшись к Крейгтону, он сказал то, что хотел сказать с первой минуты, как его увидел:

— Я отказываюсь быть вашим адвокатом, мистер Уиллер.

Наконец-то последовала хоть какая-то реакция:

— Простите?

— Я отказываюсь…

— Я слышал, — перебил Крейгтон. — Почему?

Потому что ты омерзительный ублюдок.

Это была главная причина. Дерек понял, что не сможет обеспечить Крейгтону Уиллеру беспристрастную защиту, потому что не вынесет общества этого заносчивого мерзавца. Ему приходилось защищать интересы многих отвратительных преступников, и он ни разу не отказался от работы из-за личной неприязни к ним. Но в данном случае отвращение было настолько сильным, что Митчелл просто не смог бы быть адвокатом этого человека.

Его решение отказаться представлять интересы Крейгтона Уиллера не имело никакого отношения к Джули Рутледж. Даже если бы он никогда не встречался с этой женщиной, Дерек поступил бы так же.

Безусловно, быть резким с молодым миллионером не следовало. Митчелл это понимал. Он улыбнулся, вернулся к своему столу и сел.

— Я вам отказываю главным образом потому, что вы не нуждаетесь в услугах такого специалиста, как я. Я не хочу брать ваши деньги или деньги вашего отца, ничего не делая. Некоторые юристы обвиняют меня в неразборчивости. У меня действительно есть свои специфические методы работы, но я никогда не обманывал клиентов. У вас лично были два повода желать смерти Полу Уиллеру. Между вами существовали неразрешимые противоречия, и вы являетесь наследником его состояния. Детективы обязательно этим займутся. Вместе это убедительные причины, но полицейские не могут не принять во внимание тот факт, что у вас не имелось возможности совершить это преступление. У вас есть алиби. Его подтверждают несколько человек. Вы не могли быть в отеле «Молтри» во время убийства. Разумеется, можно было нанять киллера…

— О, только не этого типа! — Крейгтон с отвращением показал на папку с фотографиями. — Такой урод!

— Вот именно, — кивнул Дерек. — Вы можете себе позволить нанять лучшего убийцу в мире. Кого-нибудь с более утонченной техникой. — Он минуту помолчал и продолжил: — Пол Уиллер стоил целое состояние. Вашему дяде было всего пятьдесят два года, и на здоровье он не жаловался, так что вполне мог прожить еще тридцать или даже сорок лет. Давайте предположим, всего лишь предположим, что вам не терпелось получить его миллионы. Стали бы вы рисковать возможным наследством, а также уже имеющимся у вас состоянием, совершив убийство и потеряв все?

— Это было бы очень нерационально.

— Вот именно.

Крейгтон расправил едва заметную складку на своих льняных брюках:

— Полагаю, полицейские достаточно умны, чтобы это понять. Но что насчет болтовни Джули?

— Они вряд ли восприняли это всерьез. Полагаю, Сэнфорд и Кимбалл отреагировали на высказывания мисс Рутледж с пониманием. Неприязнь. Зависть. Ревность. И так далее. Они ничего не стали предпринимать, так что мы можем предположить, полагаю с уверенностью, что полиция просто не обратила на эти слова внимания.

Крейгтон ухмыльнулся:

— Мне нравится ход ваших мыслей, мистер Митчелл. И я все-таки хочу, чтобы вы были моим адвокатом.

Дерек отрицательно покачал головой:

— Извините.

— Мой отец уже заплатил вам аванс.

— Деньги я верну. Пришлю счет за вчерашнюю и сегодняшнюю консультации, но предварительное вознаграждение будет возвращено.

— Вы хотите, чтобы вам повысили гонорар?

— Дело не в деньгах.

— Дело всегда в деньгах.

— Часто, но не в этом случае.

— Вы часто себе позволяете отказать клиенту?

— Первый раз.

Крейгтон снова усмехнулся, и Дерек даже скрипнул зубами.

— В чем тут проблема?

Митчелл встал, желая показать, что аудиенция закончена.

— Проблема в том, что ваш отец хочет, чтобы я был у вас, так сказать, всегда рядом. Я так не работаю. Кроме того, это сейчас не укладывается в расписание судебных заседаний, где я должен присутствовать, а еще я немного покопался в своей душе.

— Адвокат с душой?

Дерек улыбнулся:

— Представьте себе, да. Моя душа или совесть, назовите как хотите, не позволяет мне взять нового клиента за счет тех, кого я уже представляю. Я очень занят подготовкой к суду над Джейсоном Коннором.

— Это тот мальчишка, который убил своих родителей?

— Мать и отчима. Джейсону всего шестнадцать, и речь идет о его жизни. Чтобы заняться вами, мне бы пришлось занять часть времени, отведенного на его дело, а это несправедливо ни для вас, ни для Коннора. Вывод прост: за ваше дело я не возьмусь.

— Отцу это не понравится, и мне тоже не нравится.

Митчелл подошел к двери и распахнул ее:

— Могу порекомендовать вам такого же хорошего адвоката, как я.

— Никого такого же хорошего, как Дерек Митчелл, нет. Как вы думаете, почему мы обратились именно к вам?

— Польщен таким мнением. Очень жаль, что я не смогу вам помочь.

Крейгтон посмотрел на адвоката и на его собаку и вышел. В его последнем взгляде была бравада мальчишки, который забил победный мяч, но его все равно не выбрали капитаном.

Он прошел мимо Марлин, даже не кивнув ей, и направился в приемную. Там стеклянная стена отделяла офис от коридора. Крейгтон дошел до нее, повернулся и, встретившись взглядом с Дереком, стоявшим на пороге своего кабинета, плечом открыл дверь. Он вышел и направился к лифту.

Марлин закатила глаза:

— Такой красавчик, но манеры оставляют желать лучшего. У него даже недостало вежливости попрощаться.

— Чего ты хочешь? Это типичный представитель золотой молодежи. Ты уже положила на счет деньги Дугласа Уиллера?

— Пока нет.

— Отлично. Мы возвращаем чек.

Марлин удивленно посмотрела на босса:

— В самом деле? Почему? Потому что его ребенок не умеет себя вести?

Дерек сунул руки в карманы брюк и задумчиво проводил взглядом входящего в лифт Крейгтона.

— Потому что… «На самом деле мы… так и не научились общаться». Это цитата. «Хладнокровный Люк».

10

Крейгтон злился на Дерека Митчелла, но не мог позволить ему испортить свои планы на вечер. Входя в тот вечер в модный клуб, он был настроен на веселье. «У Кристи» собиралось шумное, падкое до развлечений общество — люди, пришедшие сюда после ужина, поскольку спать они до утра никогда не ложились.

Выпивка тут стоила очень дорого, но гости пили умеренно. В этот клуб алкоголики, любящие разбавлять пиво виски, не ходили. Здесь сидели за столиками люди, стремящиеся произвести впечатление на окружающих и ожидающие, что кто-то произведет впечатление на них.

Мужчины «У Кристи» были очень респектабельные, а женщины достаточно красивые для того, чтобы не платить за свою выпивку. Все они стильно одевались, имели хорошие счета в банке, постоянно пополняемые, и следили за тем, чтобы их загар был идеальным. Крейгтон Уиллер чувствовал себя тут как рыба в воде.

Он подошел к бару. В эти несколько минут две или три женщины уже послали ему сигналы, которые молодой Уиллер умел понимать как никто другой. Он глянул на каждую и оценил их достоинства. Его эти дамы не заинтересовали. Сегодня он искал конкретную женщину. Он узнает ее, как только увидит.

Крейгтон заказал содовую с лаймом. Играла музыка. Разговоры перемежались визгом и смехом. Он пришел сюда, чтобы получить удовольствие, и получит его. И Дерек Митчелл помешать этому не сможет.

Кем мнит себя этот козел, отказываясь от такого клиента, как он? У него много других обязательств? Он слишком занят? Да ладно! Он всего-навсего адвокат, только излишне высоко вознесенный до небес.

Из офиса Митчелла Крейгтон поехал в загородный клуб, где сыграл в теннис со своим тренером, а затем отправился домой и заказал туда ужин из тайского ресторана. Он ел с подноса, одновременно смотря новый фильм по видеоплееру, которым мать поспешила заменить взятый ею без спроса. Ее мнение о фильме оказалось правильным — кошмарная жуткость. Бессодержательная попытка прославить бездарную старлетку с татуировкой — бабочкой на заднице. Из этой парочки предпочтение скорее можно было отдать бабочке.

Крейгтон смог выдержать эту муть только до середины, а потом переключился на триллер Брайана де Пальмы,[13] в котором попавшую в беду девушку пытают дрелью. Именно дрелью. Электрической. Излишне кровавый и чересчур навязчивый в смысле символики дефлорации фильм, но сцена была отмечена критиками и даже положила начало новому культу.

И вот он заканчивает день тут — «У Кристи», в новом костюме от Бриони, выглядит отлично, подчеркнуто беззаботен… Ждет появления героини своего вечера.

Долго ожидать Крейгтону не пришлось. Молодой человек успел отпить из своего стакана только два глотка, и около бара появилась она. Хрупкая, с прямыми светлыми волосами, почти такими же, как у шлюхи, которая делала ему недавно минет. Сейчас она тряхнула ими в раздражении, потому что бармен сделал вид, что не заметил ее, и взял заказ у другого человека.

Крейгтон мысленно велел ей посмотреть на него. Ему нравилось думать, что девушка выбрала его еще до того, как он подошел к ней. Ее взгляд, как будто отвечая на призыв, скользнул вдоль стойки бара и остановился на Уиллере, который небрежно облокотился на столешницу и смотрел на незнакомку не отрываясь.

Девушка не догадывалась, что все было не так, как она думала, а совсем наоборот.

Крейгтон поднял свой стакан и выгнул бровь в молчаливом вопросе. Она поколебалась, затем кивнула. Намеренно медленно, не отрывая от нее взгляда.

Уиллер встал. Он приблизился, но сначала ничего не сказал — пусть все говорят глаза. Он смотрел так, будто мысленно раздевал ее и любовался картиной, которая предстала перед ним. Женщины это обожали. Затем он наклонился и тихо сказал:

— Из всех кабаков всех городов во всем мире она пришла туда, где сижу я.

Она явно смешалась:

— Простите?..

Нет, Боджи[14] она не любит. Плохо.

— Что желаете?

— Мартини?..

Девушка сказала это вопросительно, как будто боялась, что ему захочется, чтобы она заказала что-нибудь другое. Крейгтон сделал из этого два вывода. Первое, сие заведение ей не по карману. Второе, она это знает. Прекрасно.

Когда бармен скользнул мимо, Крейгтон громко щелкнул пальцами:

— Мартини для дамы.

— Одну минуту!

Уиллер обратил на девушку все свое внимание.

— Значит, вот как это делается, — она щелкнула пальцами и улыбнулась.

— В том числе.

— У меня не получится. Я не так в себе уверена, как вы.

Он окинул девушку с головы до ног мужским взглядом и с хорошо продуманной степенью наглости сказал:

— Вам это и не нужно.

Она покраснела и скромно потупилась.

На ней была узкая черная юбка — из тех основных предметов одежды, которые являются деталью делового костюма. Куплена в магазине с умеренными ценами. В таких подбирают себе гардероб работающие женщины, живущие на зарплату.

Скорее всего, она сняла пиджак, когда вернулась с работы. Днем красный бархатный топ под ним был практически не виден, а сейчас он выглядел призывно, особенно без лифчика. Бюстгальтер барышня наверняка сняла в дамской комнате и сунула в сумочку.

Днем простая работающая девушка, вечером она превращалась в охотницу на перспективную дичь. Или на прекрасного принца? Наверное, экономит на ленче, чтобы купить кое-что, необходимое для такой охоты, — краску для волос, косметику, туфли на высоких каблуках, бижутерию. С точки зрения Крейгтона, то, чем она занималась, являлось некоей формой проституции. Кстати, под топом были хорошо видны напрягшиеся от возбуждения соски.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Эриэл.

— Эриэл… Красиво.

— Спасибо.

Наклонившись ближе, он прошептал:

— И имя тоже.

Девушка покраснела.

— А вас как зовут?

Он назвался, и Эриэл засмеялась:

— Впервые слышу такое имя.

— Это семейное имя. Ты можешь его сократить и звать меня просто Тони.

— Привет, Тони! — она улыбнулась.

Принесли ее мартини. Она отпила глоток.

— Ну как?

— Очень вкусно. Спасибо.

— Пожалуйста.

— А вы ничего не заказываете?

Он поднял стакан, который принес с собой.

— Джин с тоником?

— Просто содовая.

— Вы не пьете?

— Нет.

— Никогда?

Крейгтон покачал головой.

— По религиозным соображениям?

Он широко улыбнулся:

— Это вряд ли.

— Тогда в чем дело?

— Не люблю угнетающие психику средства.

Она посмотрела на молодого человека из-под ресниц:

— А как насчет стимуляторов?

— Мне они не нужны.

Эти предварительные словесные игры оказались слишком легкими. Пока ему окончательно не надоело, Крейгтон спросил, где она работает.

Даже после того, как Эриэл болтала об этом минут пять, он не понял, что же она делает в той компании. Он слушал, анализируя детали ее внешности. При ближайшем рассмотрении обнаружился небольшой изъян в прикусе, но это было даже симпатично. Нос и скулы усеяны веснушками, которые она пыталась запудрить. Глаза карие, что в сочетании со светлыми волосами было очень эффектно.

Эриэл допила мартини, и он тут же велел бармену принести следующий. Девушка спросила:

— А ты, Тони? Где работаешь ты?

Он наклонился к ней ближе, слегка коснувшись бедром ее ноги.

— Нигде.

— Нет, я серьезно.

— И я серьезно. Я нигде не работаю.

Девушка внимательнее посмотрела на его одежду и часы:

— Но, похоже, у тебя все в порядке.

— Если честно, у меня денег, как грязи. Вместе со столь странным семейным именем я получил кучу семейных денег. Полагаю, одно другого стоило.

Эриэл хихикнула, но быстро поняла, что это всего лишь констатация факта. Глаза у девушки округлились.

— Серьезно?

Еще раз «серьезно»… Понятно, что умом она не блещет. Еще лучше.

Принесли второй мартини. Эриэл стала пить его маленькими глотками.

Крейгтон улыбнулся:

— Теперь, когда я признался, что богат, я тебе нравлюсь больше?

— Ты мне и до этого нравился…

Видимо, она старалась выработать какую-то стратегию. Ее раздирало любопытство, но девушка не дала ему слишком разгуляться, перейдя к другой теме, как будто финансовый статус нового знакомого не имел для нее никакого значения.

— Если ты не работаешь, то чем же занимаешься?

— Я много играю в теннис, но моя настоящая страсть — кино. Все, что касается киноиндустрии, — фильмы, режиссеры, сценаристы, актеры.

— О господи, я тоже все это обожаю!

— Вот как?

— Мне кажется «ЮС Викли» здорово освещает то, что происходит на красной дорожке. И «Пипл» мне тоже нравится, если они пишут о самых красивых и самых неудачных платьях на церемонии, когда присуждают «Оскар». А какой у тебя любимый фильм? Я больше всего люблю «Секс в большом городе»[15] и еще, наверное, «Войну невест».[16]

Мама родная.

— Серьезно? — он задал вопрос из ее собственного лексикона намеренно.

На второй мартини у девушки ушло пятнадцать минут. Все это время Эриэл развлекала его бессмысленными разговорами, одновременно становясь более близкой физически. Она делала это умело, но ненавязчиво. Касалась руки собеседника, чтобы привлечь его внимание. Говорила тихо, чтобы он наклонился ближе — нужно же расслышать, что сказала дама. Вскоре они сидели уже так близко, что сосок Эриэл периодически касался его предплечья. Пора двигаться дальше.

— Еще?

Она откинула назад волосы, открыв шею и плечи.

— Лучше не надо. Завтра на работу. — Девушка, словно невзначай, коснулась его ноги коленом. — Большинству американцев.

— Жаль. А я собирался предложить тебе поехать куда-нибудь еще. Туда, где не надо кричать, чтобы тебя услышали.

В ее глазах мелькнула неуверенность.

— Гм-м, я…

— Нет?

— Ну…

— Не надо объяснять, — Крейгтон понимающе улыбнулся. — И потом, ты ведь меня совсем не знаешь.

Эриэл отвела взгляд и тут же снова взглянула на него:

— Куда? В смысле, куда ты хочешь, чтобы мы поехали?

— Выбирай сама. Мне все равно. Я только хочу продлить этот вечер, — он сжал ее руку. — Слушай, мы можем поехать каждый в собственной машине. Я возьму свой «Порше»…

— У тебя «Порше»?

— В котором я обещаю тебя покатать в ближайшем будущем. Но только не сегодня. — Не отводя от нее взгляда, Крейгтон добавил: — Я не хочу, чтобы ты боялась, хотя прекрасно все понимаю. В новостях чего только не услышишь…

— Дело не в этом. Просто… я немного нервничаю из-за одного парня. Он часто звонит мне домой. Пугает меня.

— Говорит непристойности?

— Нет. Молчит, пока я не повешу трубку.

— Полиция может выяснить, с какого телефона звонят, и узнать, кто он такой.

— Да я сама знаю, кто это, — быстро сказала Эриэл. — Просто знакомый… От него одни неприятности, — она махнула рукой, словно желая показать, что такие неприятности несущественны. — Это все в прошлом.

Наклонившись и крепко сжимая ее руку, Крейгтон прорычал:

— Хочешь, я его поколочу?

Девушка рассмеялась:

— Он даже этого не стоит!

— Ну, ты права, что осторожничаешь, — Уиллер отпустил ее руку. — Не волнуйся. Поедем в другой раз. Если ты часто здесь бываешь, мы обязательно встретимся.

Он повернулся, чтобы дать официанту знак принести счет. Девушка заглотила наживку, в чем Крейгтон не сомневался ни одной секунды. Эриэл положила ладонь ему на руку, как будто боялась, что он исчезнет и она окончательно упустит такой шанс.

— Около моего дома есть кафе. Местечко так себе, но открыто чуть ли не до утра. Мы могли бы выпить там по чашке кофе.

Молодой человек одарил ее своей самой лучшей улыбкой:

— Замечательно!

— Мне сначала надо отлучиться на минуту. В дамскую комнату…

— Я буду ждать тебя здесь.

Теперь, когда решение было принято, Эриэл мучилась нетерпением и желанием угодить. Она пробралась сквозь толпу, направляясь к туалетам. Перед тем как исчезнуть в коридоре, где они были расположены, девушка повернулась и помахала Крейгтону рукой.

Он приподнял подбородок, давая знать, что видел это приветствие, и подавил смешок. Девушка не может поверить, что ей так повезло. Наверное, сейчас критически разглядывает свою физиономию в зеркале и наводит порядок, пользуясь освежителем для рта.

Прошло пять минут, но она все не появлялась.

Чтобы ждать было не скучно, Уиллер повернулся лицом к стойке бара так, чтобы можно было видеть свое отражение в тонированном зеркале за ней. Костюм был сногсшибательным. Время, проведенное днем на теннисном корте, сделало цвет его лица более свежим. Светлые пряди в волосах тоже очень хороши. Что же удивляться, что у девушек соски напрягаются?..

Он улыбнулся.

Довольная улыбка сползла с его лица в тот самый момент, когда Крейгтон увидел Джули Рутледж.

Между ними оказалось небольшое пространство и несколько человек, но взгляд Джули был прикован к его глазам в зеркале. Застигнув племянника Пола, любующегося своим отражением, она зло усмехнулась, отвернулась и направилась к выходу.

— Черт!

Крейгтон отошел от стойки, грубо оттолкнув тощую девицу и пару, которая так прилипла друг к другу, что казалась сиамскими близнецами. Он устремился следом за Джули, которая пробиралась сквозь толпу намного быстрее, чем он.

Крейгтон догнал ее, когда она уже отдавала свой парковочный талон служащему.

— Извините нас, — сказал он сотруднику стоянки, обхватив запястье Джули пальцами.

Уиллер увел ее в сторону и прижал к наружной стене, выкрашенной краской цвета слоновой кости. Его грубость и наглость привели Джули в ярость.

— Отпусти меня немедленно!

Он послушался, но при этом прошипел:

— Давай, Джули, устрой здесь сцену! Ори, зови полицию! Почему ты молчишь? Когда они приедут, я скажу, что ты за мной следишь.

— Не смей мне угрожать, Крейгтон! Ты же не хочешь, чтобы полицейские узнали все, что я могу им сказать?

— Что именно?

— То, что ты ненавидел Пола. Не-на-ви-дел.

— Мне жаль тебя разочаровывать, но они уже в курсе. Я сам им сказал.

— Я знаю, что это убийство — твоих рук дело.

Крейгтон рассмеялся:

— До чего же ты любишь сочинять! Ты не пробовала писать сценарии? Не это ли богатое воображение так успешно держало на крючке моего дорогого дядюшку? Или ему нравилось, как ты вылизываешь его яйца?

Джули затряслась от ярости, но не сводила глаз с Крейгтона:

— Пол не обманывался.

— Не обманывался? О чем это ты?

— Он знал, что ты на самом деле собой представляешь.

— Да неужели?

— Я тоже знаю.

— Ужасно не хочется с тобой спорить, Джули, особенно когда ты демонстрируешь такое завидное мужество. Но ты об этом понятия не имеешь. Именно так сказал Джереми Айронс в роли Клауса фон Бюлова в «Изнанке судьбы».[17]

Мэгги встала и зарычала. Через несколько секунд в дверь позвонили. Дерек посмотрел на часы.

— Кого это черт принес?

Он вернулся домой, прихватив в ресторане еду. Пока ужинал, успел посмотреть по телевизору несколько подач в бейсболе, затем перешел в свой домашний кабинет, где и проработал остаток вечера. Чтобы наверстать упущенное и вновь возникшее за те две недели, что он отсутствовал, придется потратить несколько дней, а такие дела ему всегда лучше удавались после работы дома, чем в офисе. Там постоянно приходилось уделять кому-то внимание.

Дерек босиком, в трусах и старой футболке, пошел через дом, по пути зажигая свет. Он никого не ждал и уж точно меньше всего ожидал человека, которого увидел в глазок входной двери. Митчелл распахнул ее:

— Какого дьявола вы тут делаете?

Крейгтон Уиллер протиснулся мимо него и вошел в дом.

— Я хочу, чтобы вы освободили меня от нее! Мне плевать, сколько это будет стоить! И я не желаю также знать, за какие ниточки вам придется дергать или через какие обручи прыгать. Делайте то, что необходимо, но заставьте ее, твою мать, оставить меня в покое!

— Входите, — запоздало пригласил нежданного гостя Дерек и захлопнул входную дверь.

— Она уже не только показывает на меня пальцем и называет по имени!

— Прежде всего, кто такая «она»? Роберта Кимбалл?

— Нет. Джули Рутледж, — ядовито уточнил Крейгтон. — Сначала это были оскорбительные замечания то тут, то там. Сейчас она пошла дальше… — Уиллер замолчал и с тревогой посмотрел на Мэгги, которая все еще продолжала рычать. — Она ведь не кусается, правда?

Дерек приказал собаке сесть и замолчать.

— Как вы посмели заявиться ко мне среди ночи?! Это просто наглость! Почему вы считаете, что вам все позволено?

— Потому что у меня много денег. Очень много.

— Это не дает вам права врываться в мой дом, мистер Уиллер. Я не буду представлять ваши интересы. Не знаю, как высказаться яснее.

Митчелл презирал этого человека, и, наверное, что-то от этого чувства проявилось в его поведении. Крейгтон сделал несколько шагов назад:

— Ладно, ладно! Прошу прощения, что явился без предварительной договоренности. Это действительно недопустимо. Но мне обязательно нужно было поговорить с вами!

— В таком случае вы должны были позвонить в офис и условиться о встрече в рабочее время.

— И вы бы согласились со мной встретиться?

— Нет.

Крейгтон сделал жест, который можно было истолковать только в одном смысле: вот именно.

— Все, что я мог вам сказать, я сказал сегодня днем.

— Когда мы разговаривали днем, Джули Рутледж еще не преследовала меня.

— Не преследовала вас?

— Вот именно! Похоже, она совсем свихнулась! Наверное, страдает от посттравматического стресса, вызванного стрельбой. Или что-то в этом роде… Не знаю. Мне было бы наплевать на ее стрессы, если бы она не направила свое безумие на меня. Джули обвиняет меня в причастности к этому идиотскому ограблению, когда убили дядю, Пола. Да, она так и сказала: «Я знаю, что это убийство — твоих рук дело».

Джули Рутледж, конечно, «использовала» Дерека, но он не верил, что эта женщина плохо соображает, страдает от посттравматического стресса или безумна. Как раз наоборот. Но ведь Крейгтон Уиллер не знает, что они знакомы. Митчелл сказал:

— Я видел ее по телевизору. Мисс Рутледж не производит впечатления сумасшедшей.

Казалось, Крейгтон эти слова не услышал:

— Я собираюсь получить судебное решение, запрещающее ей приближаться ко мне и компрометировать меня. Вернее, его получите вы.

— Прошу прощения?..

— Завтра же. Я хочу, чтобы вы пошли к судье, или что там вам полагается делать, чтобы получить такое решение. Один Бог ведает, на что способна женщина в таком состоянии! Я не желаю, чтобы она приближалась ко мне! Получите запрет, чтобы Джули Рутледж можно было арестовать, если она нарушит его!

— Все не так просто, мистер Уиллер.

— Чем труднее такое решение получить, тем больше вы заработаете. В чем проблема?

Дерек еле сдерживался, чтобы как следует не врезать этому богатенькому сукину сыну. Он действительно считает, что все, включая адвоката Митчелла, продается. Но кулаками здесь ничего не добьешься, разве что на самого подадут в суд. Дерек досчитал до десяти и спросил:

— Что, собственно, случилось? Почему вы решили, что мисс Рутледж представляет для вас опасность?

Чтобы показать, что он готов слушать, Дерек все-таки пригласил Крейгтона войти и сел в кресло. Мэгги устроилась у его ног, не отрывая подозрительного взгляда от человека в идеально сшитом костюме кремового цвета, который ходил по их гостиной и рассказывал хозяину о своей встрече с какой-то Джули Рутледж в ночном клубе «У Кристи».

— Что она там делала? — спросил Дерек, когда Уиллер замолчал.

— Вы что, не слушали? Она следила за мной.

— Мисс Рутледж была одна?

— Не знаю. Вероятно, одна, — Крейгтон сжимал пальцы в кулаки и разжимал их — нервничал. — Какая, черт возьми, разница, одна была Джули или с кем-то? Я заметил ее, когда она наблюдала за мной в зеркало. Я не желаю, чтобы эта женщина таскалась за мной! Вы должны положить этому конец!

— Ошибаетесь. Я ничего вам не должен, — Дерек сложил руки на груди. — Вы встретились с Джули Рутледж в популярном клубе. Случайность, и ничего больше.

— Как же, случайность!

— Непреднамеренную встречу в общественном месте нельзя квалифицировать как преследование.

— Она притащилась туда за мной.

— Возможно, — Дерек пожал плечами.

— Точно.

— У вас есть доказательства?

— Разумеется, нет. Я это знаю, и все.

— Мисс Рутледж преследовала вас раньше?

— Я ее не видел, но это не значит, что она не пряталась где-то.

Митчелл еле сдержался, чтобы не рассмеяться:

— Пряталась? Где? В кустах? Зачем ей шпионить за вами, мистер Уиллер?

— Затем, что у нее крыша поехала.

— Вы замечали мисс Рутледж около своего дома? У вашего «Порше»? А у шкафчика в раздевалке клуба, где вы играете в теннис? — Дерек видел, что эти заведомо издевательские вопросы Крейгтону не нравятся.

— Полагаете, это смешно?

Митчелл решил, что разговор пора заканчивать, и встал.

— Если Джули Рутледж начнет звонить вам среди ночи и будет угрожать убить вас, или примется терроризировать посланиями с угрозами по почте, или сварит кролика в вашей кастрюле для макарон… — Дерек сделал паузу, ожидая комментариев. Не дождавшись, объяснил: — По-моему, так говорит герой одного кинофильма.

— Почти так, — процедил Крейгтон сквозь зубы.

— Если мисс Рутледж будет вести себя подобным образом, тогда появятся основания подать на нее в суд.

— Вы этим займетесь?

Неохотно, и только для того, чтобы Крейгтон Уиллер поскорее убрался из его дома, Дерек сказал:

— Я подумаю.

— Тогда ладно. Отлично. Я с вами свяжусь.

Дерек направился к входной двери и открыл ее:

— Всего хорошего, мистер Уиллер. И вот еще что. Никогда, слышите, никогда больше не приходите в мой дом.

Крейгтон недоуменно поднял брови:

— Или что?

— Или вы об этом пожалеете.

Уиллер ослепительно улыбнулся:

— Так вы обещаете?

Он послал адвокату воздушный поцелуй и направился к «Порше», припаркованному около живой изгороди.

11

Представительница общественной организации протянула Джули конверт:

— Вот ваша налоговая квитанция. Определите, пожалуйста, рыночную стоимость картины. Какой может быть стартовая цена?

Галерея «У Жана» передавала им в дар картину, которую предполагалось выставить на аукцион на благотворительном вечере. Эта организация собирала деньги на новое оборудование для детской онкологической больницы.

— Одну из работ этой художницы на прошлой неделе продали за семьдесят две тысячи.

— Давайте поставим стартовую цену в пять тысяч долларов.

— Я надеюсь, что за это полотно удастся получить намного больше.

— Я тоже на это надеюсь, — пожилая женщина окинула картину оценивающим взглядом. — Я сама хочу поучаствовать в торгах.

Джули улыбнулась:

— Желаю удачи.

Она стала объяснять, когда и как они доставят картину по назначению. Кейт в это время обсуждала достоинства другого полотна с клиентом — пожилым джентльменом, который часто заходил в галерею, но ни разу ничего не купил. Джули догадывалась, что он обходит магазины в округе не в поисках товара, а ради общения, но они с Кейт не тяготились такими визитами. Впрочем, этот человек никогда не задерживался надолго.

Колокольчик над дверями возвестил о появлении нового клиента, и Джули повернулась, чтобы приветствовать его. На пороге стояли Кимбалл и Сэнфорд, и, хотя оба были в цивильном, в полной мере выглядели полицейскими. Выражение лиц — строго официальное.

— Доброе утро, — сказала Джули.

Детективы поздоровались.

— Я скоро освобожусь.

— Не торопитесь, — ответила Кимбалл.

Джули снова повернулась к пожилой женщине:

— Я останусь после аукциона, чтобы упаковать покупателю картину и убедиться, что ее не повредят при транспортировке.

— Это будет очень мило с вашей стороны, — она улыбнулась Джули, но тут же сделала скорбное лицо. — Я знаю, для вас это очень тяжелое время, дорогая. — Женщина бросила взгляд на детективов, которые изучали предметы искусства — или делали вид, что изучают. — Мистер Уиллер был прекрасным человеком. Все мы до сих пор не можем поверить в его смерть.

Через минуту представительница общественной организации удалилась. Пожилой джентльмен распрощался с Кейт и тоже ушел.

— Похоже, мы тут у вас всех разогнали, — кивнула на дверь Роберта Кимбалл. — Вы уж извините.

— Этот человек все равно ничего бы не купил. Что привело вас сюда, господа?

Детективы взглянули на Кейт, которая стояла рядом с Джули, явно не зная, как ей поступить. Хозяйка галереи представила ее полицейским. Последовало неловкое молчание.

— Может быть, кто-нибудь хочет кофе или чаю? — нашла предлог, чтобы уйти, Кейт.

— Я не откажусь от кофе, — улыбнулась Кимбалл.

Сэнфорд сказал, что ничего не желает.

— Мы будем в гостиной, — сказала Джули.

Кейт извинилась и пошла варить кофе.

Джули провела детективов в гостиную. Вчера в это же время она разговаривала там с Митчеллом. Интересно, подумала Джули, сможет ли она когда-нибудь входить в это помещение и не вспоминать о нем? Сомнительно. Дерек словно оставил здесь свой след — молодая женщина почувствовала это сразу, как только они вошли.

Детективы сели на маленький диван, а Джули на стул напротив. Сэнфорд вынул из папки, которую держал в руках, конверт.

— У нас есть новые снимки.

— Того самого мужчины?

Кимбалл кивнула:

— Он проходил через холл за два дня до убийства. Один снимок получился довольно четким.

— Можно взглянуть?

Сэнфорд открыл конверт, достал несколько фотографий и протянул их Джули:

— Верхний самый лучший.

Вошла Кейт с подносом, на котором стояла маленькая чашка кофе. Она подала ее Роберте. Джули рассматривала снимки. Фотографии были лучше, чем те, которые она видела накануне, но ненамного. Она просмотрела все. Как сказал Сэнфорд, самым качественным был верхний снимок.

— Да, это тот самый мужчина… — кивнула Джули. Кимбалл отпила кофе и поблагодарила Кейт улыбкой.

— Вне сомнений, это он, — повторила хозяйка галереи, — но раньше я его никогда не видела.

Сэнфорд не сумел скрыть разочарование:

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я не знаю этого человека.

Сэнфорд откинулся на диване и положил руки на его спинку. Детектив взглянул на Кейт:

— Я бы выпил стакан воды, если вас не затруднит.

Кейт, которая рассматривала фотографии через плечо Джули, вздрогнула.

— Конечно. Джули?..

— Нет, спасибо.

Молодая женщина вышла, оставив Джули наедине с полицейскими. Сэнфорд и Кимбалл смотрели на нее почти так же внимательно, как накануне Дерек Митчелл на картину с голым толстяком.

— Слушаю вас, господа.

— Расскажите нам, пожалуйста, все сначала.

— Про ограбление?

— Нет. С самого начала. С той минуты, как вы с Полом Уиллером вышли из номера.

Джули посмотрела на Кимбалл. Лицо Роберты оставалось бесстрастным. Она допила кофе и сейчас сидела, немного наклонившись вперед и уперев локти в колени.

Джули повторила все, что рассказывала раньше. Дойдя до момента, когда она впервые увидела грабителя, молодая женщина остановилась.

— Может быть, если вы мне подскажете, что именно вас интересует, я смогу…

— Мы не хотим, чтобы вы что-нибудь пропустили, — сказала Кимбалл. — Продолжайте, пожалуйста.

Джули подождала, пока войдет Кейт и подаст Сэнфорду воду, и продолжила с того места, на котором остановилась. Очень скоро она добралась до конца — до прибытия полиции и медиков.

— Пока они не приехали, никто не мог оттащить меня от Пола. Я обнимала его, а потом меня заставили его отпустить…

Минуту-другую все молчали. Сэнфорд отпил глоток воды и поставил стакан на столик рядом с пустой кофейной чашкой. Прервала молчание Кимбалл:

— Мы разослали новые фотографии остальным очевидцам происшествия. Никто из них, так же как вы, этого парня не узнал.

— На грабителе были маска, очки, перчатки…

— Верно, — согласилась Кимбалл. — Мы и не рассчитывали на то, что нам повезет. Но, разговаривая со свидетелями по телефону, мы попросили их еще раз нам все рассказать, как и вас. Кое-что из того, что сказали дамы, причем порознь, нас удивило. Раньше мы эту деталь не заметили или не обратили на нее внимания.

Джули перевела взгляд на Сэнфорда, но он был бесстрастен. Видимо, детективы заранее распределили роли, и ведущая была отведена Кимбалл. Повернувшись к ней, Джули спросила:

— И что это за деталь?

— Вы не встали на колени. Когда грабитель потребовал, чтобы все сделали это, вы остались стоять.

— Я встала на колени.

— Не сразу. Почему? — Кимбалл посмотрела ей в глаза. — В вас целится из пистолета человек в маске и кричит, чтобы вы встали на колени. Одна из женщин из Нэшвилла призналась, что она так перепугалась, что даже описалась. Она сразу рухнула на пол, страшась, что, если помедлит, бандит ее застрелит. Ее подруга сделала то же самое.

— Мужчина из Калифорнии… — начала Джули. Кимбалл не дала ей договорить:

—…сказал, что оцепенел и не мог двинуться. Тогда грабитель наставил пистолет на него и потребовал, чтобы тот встал на колени. Калифорниец послушался, а вы нет. Все трое свидетелей говорят, что вы ему противодействовали. Сказали, что у вашего спутника артрит… В конечном счете именно мистер Уиллер потянул вас вниз и заставил встать на колени рядом с ним.

Сэнфорд наконец решил вмешаться, но сначала немного наклонился вперед, приняв такую же позу, как его напарница:

— Вы такая невероятно смелая женщина, мисс Рутледж?

— Никогда не считала себя смелой… Впрочем, мое мужество и не подвергалось испытаниям… Люди по-разному реагируют на смертельную угрозу. Думаю, никто из нас не знает, как поведет себя, если попадет в такую ситуацию. Я не помню, чтобы особенно храбрилась…

— А что вы чувствовали? — спросила Кимбалл.

Джули поколебалась, но ответила:

— Я смирилась.

После короткой паузы Сэнфорд сказал:

— Вы решили, что этот человек убьет вас, что бы вы ни делали?

Она отметила внимательный взгляд чернокожего детектива. Потом посмотрела на Кимбалл, глядевшую на нее так же пристально.

— Я знала, что преступник выстрелит. Как только увидела его, сразу догадалась, что ограбление — всего лишь ширма. У бандита была другая цель — он собирался убить Пола и, я уверена, меня тоже. Я не встала на колени сразу же, как только он приказал, потому что полагала, это ничего не изменит. Я смотрела в стекла его очков, пытаясь увидеть сквозь них.

— Чтобы убедить его не убивать вас?

— Нет. Чтобы узнать.

— Получилось?

Джули покачала опущенной головой:

— Я пыталась узнать в нем Крейгтона Уиллера.

— Это был не он, мисс Рутледж.

— Теперь я это знаю.

Зазвонил телефон. Джули услышала приглушенный голос Кейт, разговаривающей по-французски.

— Галерея «У Жана». Простите, она сейчас на совещании.

Ее допрашивает полиция. Вот это было бы правдой. Беседа превратилась в допрос, и это беспокоило Джули.

— Почему вы вдруг этим заинтересовались? Какая разница, когда именно я встала на колени?

Сэнфорд снова откинулся на спинку дивана и сказал:

— Вы утверждаете, что от того, выполнили бы вы требование преступника или нет, ничего бы не изменилось.

— Это так.

— Пол Уиллер мертв, а вы остались живы.

— И это так.

— Теперь вы понимаете, почему детали могут быть важными?

Джули перевела взгляд на Кимбалл:

— Извините, господа. Я не могу понять, что вы имеете в виду.

— Мы имеем в виду вот что, мисс Рутледж, — сказала Кимбалл. — При желании можно предположить, что вы не опустились на колени, когда грабитель приказал… потому что были уверены, что вам ничего не угрожает.

Эриэл вошла в свою квартиру, довольная, что этот день наконец закончился. Она закрыла дверь, оставив за порогом весь мир, радуясь тому, что добралась до своей норы, где ей никто не помешает собраться с мыслями. Она очень скучала по своей подруге Кэрол, в складчину с которой снимала эту квартиру, но сейчас была рада, что та уехала на все лето. Эриэл хотела побыть одна.

Она работала менеджером в компании, производящей электрооборудование. Фирма продавала, устанавливала и обслуживала охранные системы корпоративных клиентов и частных заказчиков в жилых домах. Все документы, входившие и выходившие из офиса компании, первым делом попадали на стол Эриэл. Ее обязанностью было направить их в нужный отдел. Девушка работала там недавно, но уже была на хорошем счету у начальства и заслужила уважение коллег.

Эриэл нравилась ее работа, но сегодня каждый час тянулся бесконечно, все задания раздражали. Она считала минуты, оставшиеся до семи, когда сможет вернуться домой и забраться в постель, прихватив коробку шоколадного мороженого с орехами. Вчерашнее фиаско заслуживало целой коробки.

Какой же дурой надо быть, чтобы поверить, что такой шикарный и богатый парень, как этот, обратит внимание на нее — мисс «Неуверенность в себе»… Он мог выбрать любую девушку в клубе. Как она могла подумать, что из всех женщин, находившихся там, он выберет ee!

Ну что за идиотка!

И все же, когда Эриэл вышла из дамской комнаты, она была уверена, что он ждет ее там, где обещал. Сразу она его не увидела, но девушке и в голову не пришло, что ее кинули. Она решила, что Тони тоже пошел в туалет. Прошло несколько минут. Он не появлялся. Эриэл вышла из клуба и описала его служащему на стоянке.

— В светлом костюме? Да, видел такого… Спасибо, сэр, счастливого вам пути! Хм, этот парень был здесь минуту назад.

— Он сел в «Порше»?

— В «Порше»? У нас сегодня «Порше» не было. — Служащий поднял руку, чтобы предупредить следующий вопрос, и оглушительно свистнул своему напарнику. — Эй, Грег, не мог бы ты помочь этим людям? Спасибо! Он сейчас же подойдет, мэм. Извините, что пришлось немного подождать. — Затем он снова повернулся к Эриэл. — Тот парень вышел отсюда с какой-то женщиной.

Девушка обмерла:

— С женщиной? Он был с женщиной? С какой?

— Вам нужна машина или как?

Эриэл села в свою машину и поехала домой, чувствуя себя просто раздавленной. Проезжая мимо кафе, в котором предложила ему выпить кофе, она покраснела от стыда. И потом — разве может такой мужчина зайти в подобную забегаловку?

Она вела себя как полная дура. Через сколько секунд после ее идиотского махания рукой он ушел? Через десять? Через пять? Было унизительно представить, как он обрадовался, когда дурочка извинилась и отправилась в туалет, предоставив ему возможность сбежать…

Эриэл бросила сумку на пол, переступила через нее и пошла в спальню. Она сняла офисный костюм, сбросила туфли на высоких каблуках и надела любимую старенькую пижаму, а ноги сунула в тапочки. Сегодня она уже никуда не пойдет… И завтра, возможно, тоже, даже если позвонят подруги и позовут ее куда-нибудь. У нее нет ни сил, ни желания одеваться, идти пить кофе и болтать о пустяках. Самооценка Эриэл, и так не слишком высокая, была в нокауте.

Она достала из морозильной камеры коробку мороженого, взяла ложку и пошла в гостиную. Села, подобрав ноги, на диван и включила телевизор.

Ей было очень стыдно за свое легковерие… Сейчас Эриэл даже не рассказала бы об этом позоре Кэрол, а ведь они ничего друг от друга не скрывали. «Впрочем, — подумала она, — не позвонить ли подруге?» Задушевный разговор над большой коробкой мороженого — первый шаг к улучшению настроения.

Она протянула руку к трубке, но тут телефон зазвонил сам. Эриэл посмотрела на определитель. Номер не высветился. Впрочем, она не сомневалась в том, что знает, кто это.

— Вот зараза!

Она не стала снимать трубку, а набрала полную ложку мороженого и сунула ее в рот. Телефон замолчал, но всего на несколько секунд. Номер опять не высветился. Это повторилось еще три раза, и Эриэл не выдержала — взяла трубку.

— Чтоб ты сдох! Перестань трезвонить!

А она-то думала, что этот тип ушел навсегда и о нем можно забыть! Когда он позвонил первый раз, Эриэл удивилась, как это у человека хватает нахальства. Он назвался, и тут же последовал залп из всех орудий — Эриэл объяснила ему, кто он такой. Врун, обманщик, мерзавец! Ни одна нормальная женщина не подпустит его к себе на пушечный выстрел! Она сказала, чтобы он исчез с горизонта и никогда больше не появлялся. Если не хочет, чтобы она заявила на него в полицию, пусть никогда не звонит.

Но он звонил и продолжает звонить.

Он никогда ей не угрожал. После первых попыток он вообще перестал разговаривать, но его молчание было наполнено раздражением, а угроза, которая в нем таилась, действовала на нервы, особенно сейчас, когда Эриэл осталась в квартире одна.

Она пожалела, что не может позволить себе охранную систему своей же компании. Ее бюджет не потянет даже самую простую, без всяких финтифлюшек… Однако очень успокаивало, что за время отсутствия Кэрол она сменила замки. Подруга ее поддержала, сказав, что лучше переусердствовать, чем потом пожалеть, и согласилась заплатить свою половину за замки и особые защелки, установленные на окнах. Но сегодня все это не успокаивало Эриэл. Кроме того, она была очень расстроена вчерашним обломом. И опять этот мерзавец со своими звонками!

Теперь, когда все шлюзы ее жалости к себе были открыты, девушка не стала сдерживаться:

— Ты просто жалок, понимаешь? Считаешь себя настоящим мачо, но ни один уважающий себя мужчина не станет звонить, чтобы подышать в трубку! Убирайся туда, откуда пришел! К чертям собачьим! И перестань наконец звонить!

Эриэл бросила трубку и почувствовала себя значительно лучше, сумев так здорово его отшить. Снова занявшись мороженым, она пришла к выводу, который показался девушке глубоким. В общем и целом все мужчины подлецы.

12

Стоило Джули подумать о том, что хуже этот день уже быть не может, как данная максима была опровергнута.

Конференц-зал, где общественная организация проводила благотворительный аукцион, оформили как ханский шатер. С центра потолка свешивались полотнища из яркого шелка и расходились к углам, а на стенах красовалось множество зеркал, из-за которых помещение просто сверкало. Официанты были одеты в восточные костюмы. Вместо цветов на столах стояли композиции из павлиньих перьев.

У Джули оказалось очень мало времени, чтобы оценить все эти изыски. Первым, кого она увидела, войдя в зал, был Митчелл.

Рядом с ним стояла красивая рыжеволосая женщина в платье изумрудного цвета, вышитом стеклярусом. Смотрелись они потрясающе. Дерек и его спутница стояли в группе других гостей, потягивали шампанское и болтали.

Митчелл поймал взгляд Джули, и несколько секунд они смотрели друг на друга. Может быть, Дерек, как и она, удивился, почему их пути стали постоянно пересекаться, хотя раньше они ни разу не встречались? Или встречались, но не обращали друг на друга внимания? Это вряд ли. Если бы она видела его раньше, до того как села в самолет в аэропорту имени Шарля де Голля, то запомнила бы.

Рыжая что-то сказала, и Митчелл снова повернулся к ней.

Сознание того, что в зале находится Дерек, делало для Джули этот и без того длинный и совсем неинтересный вечер еще длиннее. К сожалению, она пообещала организаторам аукциона остаться до конца и даже задержаться.

Хорошо хоть, не предполагалось утомительного ужина за столом, только фуршет. Сначала будет представлено новейшее оборудование для детской онкологической больницы и показан душераздирающий видеофильм, подчеркивающий необходимость наличия в лечебном учреждении такой аппаратуры, взывающий к щедрости присутствующих. Картина, которую Джули пожертвовала для аукциона, была одним из сорока лотов, самыми дорогими из которых оказались путевки, гарантирующие респектабельный отдых, и подвеска с бриллиантом в десять каратов.

— Привет, Джули.

Голос послышался сзади. Она обернулась и увидела Дуга и Шэрон Уиллер. Дуглас слегка приобнял подругу своего покойного брата. С Шэрон они поцеловались, точнее, коснулись друг друга щеками. Жена Дуга была в красном шифоновом платье, на шее и в ушах — бриллианты.

— Прекрасно выглядишь, — искренне сказала Джули.

— Спасибо. Ноги уже болят… — Шэрон высунула одну ногу из-под длинного, в пол, платья, чтобы показать Джули свои туфли.

— Ради таких туфель можно и потерпеть.

Довольная Шэрон улыбнулась:

— Я тоже так подумала, но сейчас, когда простояла в них несколько часов, совсем другого мнения.

— Мы не ожидали тебя здесь сегодня увидеть, — сказал Дуг.

Пол принял приглашение для них обоих за несколько дней до смерти, но Джули не стала им это объяснять.

— Я пожертвовала для аукциона картину, — она кивнула в угол зала.

Предметы, предназначенные для продажи, выставили в оазисе, сотворенном с помощью искусственных песчаных дюн и живых пальм.

— Надеюсь, ты не очень расстроилась, — сказала Шэрон.

— По какому поводу?

— Насчет похорон… Ты не восприняла это как оскорбление? Если бы ты сидела вместе с членами семьи, Джули, нас бы не поняли. Там были сестры Мэри, племянники и племянницы Пола. Неудобно… — Шэрон коснулась руки Джули. — Я бы очень огорчилась, если бы узнала, что ты обиделась. Пожалуйста, скажи, что все понимаешь.

— Я прекрасно все понимаю, Шэрон.

Миссис Уиллер улыбнулась, но Дуг уловил подтекст. Он смотрел в пол и выглядел немного смущенным. Дуглас считал, что с Джули поступили некрасиво, а неспособность жены понять это не делала чести и ему.

Пол цементировал отношения всех членов семьи. Без него им будет трудно. Джули мельком подумала, какими окажутся отношения Уиллеров в будущем, но тут же отогнала эту мысль. Разберутся как-нибудь.

— Крейгтон с вами? — спросила она нарочито дружелюбно, хотя чуть не задохнулась, произнося его имя.

— Нет, — сокрушенно вздохнула Шэрон. — У него какие-то важные дела. Встреча с друзьями.

Насколько знала Джули, у Крейгтона не было друзей. Рядом с ним находились люди, работающие за деньги: массажист, тренер по теннису, партнер, с которым он играл в гольф. Пол рассказывал ей, что племянник часто пользуется услугами представительниц древнейшей профессии, но у него никогда не было подруги в традиционном смысле этого слова. По словам Пола, Крейгтон являлся постоянным клиентом известного среди мужчин агентства.

«Он считает своими друзьями персонажей из фильмов, я так думаю, — сказал ей как-то Пол с раздражением во время одного из их разговоров о Крейгтоне. — Они всегда рядом с ним. Мне даже кажется, Крейг с ними разговаривает».

Крейгтон нанимает людей, чтобы его обслуживали. У него есть свой мир — виртуальный. Но похвастаться тем, что у него имеются друзья, Уиллер-младший не может.

Шэрон обманывалась относительно своего сына. Джули это стало ясно вскоре после того, как она познакомилась с родственниками Пола. Шэрон или вообще не имеет представления о настоящей сущности своего драгоценного чада, или отказывается ее признавать.

— Ты давно виделась с Сэнфордом и Кимбалл? — спросил Уиллер.

— Дуг, это же светское мероприятие, — вытаращила глаза Шэрон. — Наш первый выход после… ну, ты знаешь. Можно хоть один вечер об этом не говорить?

— Минуту, Шэрон, — сказала Джули и повернулась к Дугласу. — Я разговаривала с ними сегодня утром. Они приходили в галерею. Принесли последние фотографии человека, который вызвал их интерес Ты знаешь, что я имею в виду.

— Ты видела его раньше?

— Нет.

— Я тоже. Ко мне они приходили днем в офис Я сказал, что не отличу этого парня от Адама. Сэнфорд попросил меня взять снимки домой и показать Шэрон.

— Я тоже никогда его не видела, — вставила свое слово миссис Уиллер.

— А Крейгтон? — нарочито рассеянно спросила Джули.

— Он фотографии еще не смотрел. Насколько мне известно. — Дуг сделал глоток из бокала, потом второй и третий.

«Немного нервно», — подумала Джули.

— Полицейские собираются показать самую четкую фотографию по телевизору, — сказала она, обращаясь к обоим.

— Да, они мне сказали. В сегодняшних новостях, — Дуглас посмотрел на часы. — Мы пропустим.

— Детективы надеются, что кто-нибудь его узнает, позвонит и назовет имя. — Теперь Джули смотрела в глаза Дугу.

— Почти не сомневаюсь, что такие найдутся. Какой-нибудь гость отеля. «О, это же мой кузен такой-то. Он заходил ко мне каждый день, пока я был в Атланте», — Уиллер отпил еще один глоток.

— И что потом?

Вопрос показался риторическим даже самой Джули.

— Мы знаем не больше, чем ты. Кроме этих мутных снимков, у полиции ничего нет.

Шэрон, которая с интересом рассматривала собравшихся и прислушивалась к разговору вполуха, взяла мужа под руку:

— Мне кажется, та бриллиантовая подвеска, которая идет первым лотом, очень хороша.

— Вероятно, да.

— Разве ты не хочешь помочь детям, больным раком?

— Джули, если я не вернусь через пятнадцать минут, приходи спасать меня и мою кредитную карту, — Дуглас улыбнулся, но Джули видела, что он рад возможности закончить беседу насчет полицейского расследования.

— Дожми его с этой подвеской, Шэрон. Больнице нужна новая аппаратура.

— Я постараюсь, — совершенно серьезно ответила миссис Уиллер.

Они отошли, но Джули недолго простояла в одиночестве. К ней постоянно подходили друзья и знакомые. Кто-то не упоминал Пола совсем, а кто-то не мог говорить ни о чем другом. С некоторыми она перекидывалась лишь парой слов, после чего люди вежливо извинялись и отходили, радуясь, что выполнили неприятную обязанность. Другие вели себя так, будто собирались взять ее под свою опеку.

Если бы Джули не пообещала, что проконтролирует отправку картины покупателю, она бы уже давно ушла. Ей вовсе не хотелось быть здесь источником любопытства или жалости. Люди, наблюдающие, хорошо или плохо она справляется с ситуацией — внезапной потерей Пола, были Джули неприятны. Она вообще могла отказаться прийти сюда, и никто бы ее не упрекнул в этом.

Джули Рутледж пошла туда, где была выставлена пожертвованная ее галереей картина. Она подумала, что, придя на аукцион, приняла правильное решение. После разговора сегодня утром с полицейскими ни в коем случае не нужно было менять свои привычки или делать что-то такое, что могло вызвать у кого-то мысль, что ей есть что скрывать.

После того, что заявила Роберта Кимбалл, Джули на мгновение потеряла дар речи. Затем она сказала, почему-то заикаясь:

— Вы что… вы х-хотите сказать, что я… что я з-знаю преступника? Что я знала, что должно с-случиться? Что я имею к этому какое-то отношение?

— Не надо нервничать, — улыбнулась Кимбалл, и это окончательно вывело Джули из себя. — Просто такая мысль была высказана, вот и все.

— Кто же ее высказал?

— Один наш коллега. Он этим делом не занимается и почти ничего не знает о вас. Мы с детективом Сэнфордом считаем его теорию сомнительной, но должны проверить все версии, даже самые невероятные.

Джули ни секунды не верила в это объяснение. Она заявила полицейским, что больше не скажет им ни слова без своего адвоката, и попросила впредь ее без крайней нужды не беспокоить.

Как им вообще могла прийти в голову такая абсурдная мысль? И очень обидная, потому что каждая минута, которую они потратят на проверку этого нелепого предположения, пойдет в ущерб тому, чтобы поймать преступника. Если они будут разглядывать в лупу ее, Крейгтон ускользнет от расплаты за убийство своего дяди.

— И сколько просят за эту картину?

Знакомый голос отвлек Джули от мрачных мыслей. Она обернулась. Перед ней стоял Дерек Митчелл, вроде бы рассматривающий полотно, хотя на самом деле он смотрел на нее. Адвокат был один, без своей рыжеволосой спутницы.

— Начальная цена — пять тысяч.

Он присвистнул:

— Неплохо.

— Вас это интересует?

— У меня в спальне есть пустое место.

Фраза была с подтекстом, и это не ускользнуло от Джули. Она скосила глаза и увидела, что рыжеволосая красавица разговаривает с другими гостями. Дерек проследил за ее взглядом и слегка улыбнулся. Джули разозлилась окончательно.

— Может быть, вам стоит посоветоваться со своей подругой? — язвительно спросила она. — Вдруг ей не понравится?

— При выборе картины для спальни имеет значение только мое мнение. Впрочем, ваше тоже будет учтено, мисс Рутледж.

Взбешенная, Джули, чтобы не смотреть в глаза этому наглецу, сфокусировала взгляд на его запонках из черной эмали.

— Картина неплохая, и автор модный.

— Вы позволите?

Адвокат положил руку на талию Джули и мягко отодвинул ее в сторону, чтобы пройти к столу и сделать заявку. После того как Митчелл убрал ладонь, она все еще чувствовала исходящий от него жар. Джули протянула ручку, и он записал цену — свое предложение.

— Привет, — это была рыжая красотка. — Вы Джули Рутледж.

— Верно.

Вблизи женщина оказалась еще красивее. Она назвала свое имя, но Джули потом не смогла его вспомнить — в тот момент ее слишком смущали близость Дерека Митчелла и все еще ощущаемый жар его руки на своей талии. Она злилась за то, что все это так на нее действует.

— Я знала Пола Уиллера, — продолжала рыжая. — Пару лет назад мы вместе работали в одном комитете. Пол был настоящим джентльменом.

— Да, это так.

— Примите мои соболезнования, — женщина сделала подобающее случаю лицо.

— Спасибо.

Дерек вернул Джули ручку — она была еще теплой.

— А можно больше не принимать заявки? — спросил Митчелл с улыбкой. — Я на самом деле хочу купить эту картину.

— Вы всегда можете повысить цену.

— Да, конечно. Я буду следить за тем, есть ли спрос, — он взял рыжую под руку, извинился, и они отошли.

Джули едва успела перевести дыхание, и к ней подошел Дуглас:

— Ты знакома с Дереком Митчеллом?

Она притворилась удивленной:

— С кем?

— Это человек, с которым ты только что разговаривала. Адвокат.

Джули взглянула в сторону, куда направились Дерек и его рыжеволосая спутница.

— Это он Дерек Митчелл? Я его совсем не знаю.

— А мне показалось, что вы хорошо знакомы…

— Он сделал заявку. Собирается купить картину.

Уиллер наклонился к столу, чтобы прочитать то, что написал Митчелл.

— Бог мой! Теперь я не удивляюсь, что он может себе позволить отказать нам…

Джули посмотрела на цифру и ахнула — Митчелл утроил начальную цену. Тем не менее сейчас ее больше интересовало совсем другое.

— Что ты хочешь этим сказать? Что значит отказать вам?

— После серьезных раздумий, так он выразился, Митчелл решил, что не может представлять наши интересы.

— Он объяснил, в чем дело?

— Сказал, что очень занят.

— Вот как.

— Но это ложь, Джули.

Конечно, больше, чем Дерек Митчелл, за картину никто не дал. Когда в конце вечера объявляли собранные суммы, все собравшиеся ему аплодировали. Он скромно поклонился. Рыжая женщина приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

Когда благотворительный аукцион закончился, люди стали расходиться, а Джули пошла в одно из подсобных помещений. Представитель общественной организации принес туда картину, и она положила ее в специально приготовленный для перевозки ящик.

Для доставки тех лотов, которые покупатели не могли увезти с собой, наняли специального человека. Таким образом, Джули была свободна от необходимости сама доставить картину Дереку Митчеллу.

Закончив упаковку, она прошла через зал. Там остались только уборщики — разбирали шатер и прочие сооружения. Никого не оказалось и в коридоре, по которому она двинулась дальше, минуя пустые комнаты и кабинеты, к лифту, спускающемуся в гараж с парковкой. Джули оставила машину там, а не у входа.

Она немного нервничала, подходя к лифту и нажимая на кнопку «Вверх». В подошедшей кабине никого не было, и молодая женщина немного поколебалась, прежде чем войти в нее. Она все-таки зашла в лифт, сказав себе, что ведет себя глупо. Не может же она всю оставшуюся жизнь избегать лифтов!

Тем не менее сердце ее сильно колотилось. Лифт дополз до уровня гаража, где стояла ее машина, и двойные двери разъехались в стороны. Перед кабиной никого не было. Ни людей, одетых нормально, ни, разумеется, мужчины в темных очках и лыжной маске с акульей пастью.

Джули вышла и направилась к пандусу. Потолок здесь был низким, свет тусклым. Вокруг не было ни души, поэтому звук ее шагов казался очень громким.

Затем Джули услышала металлический звук. Она остановилась и повернулась туда, откуда он донесся. Угол гаража оказался в полной темноте и отчасти загорожен большой колонной, за которой вполне мог кто-то спрятаться. Достаточно большой для того, чтобы там укрылся мужчина, который только что щелкнул зажигалкой и сразу опустил крышку, загасив огонь.

Джули сразу сообразила, что ей в этом фильме отведена роль девицы, попавшей в беду.

— Не слишком ли сия сцена затрепана даже для тебя, Крейгтон? — В пустом помещении раскатилось эхо. — Мы ее видели в стольких картинах, что со счету можно сбиться. Жертва в темном пустом гараже… Согласись, — добавила она, порадовавшись тому, что голос не дрожит, — это тебя недостойно.

Зажигалка снова щелкнула и тут же закрылась.

Этот звук был более чем утилитарным, но в данной обстановке оказался страшным. Джули не верила, что Крейгтон Уиллер выскочит из-за колонны и бросится на нее. Он всего лишь хочет напугать свою жертву, отомстить за их встречу и разговор вчера в клубе, обозлившись на то, что она случайно увидела, как он любуется собой в зеркале. Крейгтон всего лишь пытается ее напугать.

Так ли это?

Пока ему удается не попасть под подозрение в убийстве своего дяди. Возможно, это дает ему ощущение неуязвимости. Крейгтон и так настолько самовлюблен, что считает, будто правила, общие для всех, для него не существуют. Безнаказанное преступление может обострить это чувство, и он теперь решит убить сам, а не заставит кого-то сделать это за него.

У Крейгтона есть основания желать ее смерти.

И тут Джули испугалась. Она открыла машину с помощью пульта дистанционного управления, метнулась к ней, быстро села и сразу заперла все двери. Когда она задом выехала с места и рванула вперед — шины взвизгнули. Джули проехала мимо колонны, не рискнув посмотреть на нее, но уголком глаза видела, как вспыхивает и гаснет желтый огонек, вспыхивает и гаснет.

Джули вылетела на улицу на такой бешеной скорости, что, когда, притормозив, она расплачивалась со служителем, ей еще казалось, что она мчится вперед. Выезжая на бульвар, она смотрела в зеркало заднего вида. Следом никто не ехал.

Руки молодой женщины были холодными и влажными. Плечи ныли от напряжения. Крейгтон может радоваться — ему удалось вывести ее из равновесия. Но ведь он не знает этого, не так ли? Она не стала играть в эту глупую игру. Она посмеялась над ним, а затем уехала. Верно, уехала поспешно, но, будем надеяться, все-таки не произведя впечатления перепуганной до полусмерти жертвы. Уиллер не мог знать, насколько он ее испугал, и ей следует этим утешиться.

Приехав домой, Джули увидела, что посмеялась не столько она, сколько над ней.

Первым признаком того, что что-то не так, оказалась неудачная попытка открыть гараж с пульта. Она оставила машину на дорожке и пошла к двери. Открыла ее и вошла в дом. Щелкнула выключателем, но свет не зажегся. Электричества не было только у нее — у соседей светились все окна.

Джули осторожно пробралась к столику в холле, в ящике которого лежал маленький фонарик. Батарея работала, но луч был слабым, и она, не разглядев скамейку, налетела на нее и чуть не упала. Вообще-то эта скамейка всегда стояла вдоль стены напротив столика, а теперь она оказалась выдвинутой на середину холла.

Одно дело — проблема с электричеством, и совсем другое — мебель не на своем месте. Джули прекрасно помнила, что сама скамейку не передвигала.

Неужели к ней залезли грабители? А если они все еще здесь? Первой мыслью Джули было повернуться и выбежать из дома, одновременно набирая номер службы спасения, но она сумела взять себя в руки. Прежде чем делать поспешные выводы и впадать в истерику, нужно убедиться в том, что опасность действительно существует. Она стояла неподвижно, прислушиваясь. Не услышала ничего, только глухие удары крови в собственные барабанные перепонки.

Отодвинув скамейку коленом, Джули осторожно двинулась вперед, освещая себе дорогу фонариком. Она зашла в гостиную, затем в столовую, но в этих комнатах на первый взгляд все было как обычно. Мебель и вещи на своих местах. Тут явно никто не шарил.

Молодая женщина направила луч вниз и обратила внимание на то, что ковровая дорожка под ее ногами лежит чуть под углом — так, как ее последний раз оставила горничная после уборки. Вряд ли бы грабитель умудрился не сдвинуть дорожку с места.

— Чтоб ты сдох, — слова, произнесенные шепотом, были адресованы Крейгтону Уиллеру.

Это его рук дело. Он довел ее до того, что она боится в собственном доме. Он заставил ее испугаться простой скамейки, хотя совершенно очевидно, что горничная, наводя порядок, просто сдвинула ее и забыла поставить на место.

Джули двинулась в спальню, подсвечивая себе дорогу фонариком. Она встала на пороге, помедлила и обвела лучом комнату. Не заметив ничего необычного, молодая женщина вошла и направилась к стенному шкафу. В эту минуту она и услышала какой-то звук в той части дома, которая осталась позади.

Все благие намерения Джули оставаться спокойной сменило одно чувство — страх. Она быстро выключила фонарик, в полной темноте подползла к краю кровати и принялась шарить под матрасом, разыскивая револьвер, который Пол прикрепил к пружинам скотчем.

Оружие было на месте, и Джули рванула скотч. Револьвер оказался тяжелым и холодным. «Он заряжен, но ради предосторожности я оставил два гнезда пустыми», — сказал ей тогда Пол. Джули вспомнила, как он несколько раз повторил ей, что прежде чем вылетит пуля, придется спустить курок три раза.

Все тело Джули покрылось холодным потом. Она часто и неглубоко дышала. Страх, испытанный в гараже, теперь, когда она поняла, что в ее доме кто-то есть, вырос в тысячи раз. Она поняла, насколько сейчас уязвима.

Сердце ее готово было выскочить из груди. Крепко сжав губы, Джули заставила себя дышать носом, чтобы противник не услышал ее шумное дыхание. Она отползла от кровати и забилась в угол. Держа револьвер обеими руками, Джули прицелилась. В двери, на пороге, как раз в этот момент возник силуэт — темная тень на фоне более светлой.

— Не двигайся!

Фигура, не обращая внимания на предостережение, шагнула в комнату.

Джули нажала на спусковой крючок.

13

Послышался сухой щелчок.

— Джули?

— Я не шучу!

Он сделал шаг вперед. Молодая женщина нажала на спусковой крючок второй раз. Снова раздался щелчок.

— Стой или ты умрешь!

— Джули, это я.

Она облегченно всхлипнула. Дрожащей рукой положила револьвер на пол. Села, согнула колени и положила на них голову.

— Ты в порядке? — Дерек пошел на звук рыданий, нашел ее в углу и опустился на пол рядом. Легким движением он коснулся макушки Джули.

— Ты не пострадала?

— Нет.

— У тебя входная дверь открыта настежь. Почему нигде не горит свет? Что случилось?

Джули истерически рассмеялась:

— Я едва тебя не убила.

— Почему ты сидишь в темноте?

— Света нет.

— Где у тебя распределительный щит?

— В шкафу. За твоей спиной, справа. Я уронила фонарик где-то у двери.

В незнакомой комнате в темноте Митчелл то и дело на что-нибудь натыкался, но фонарик все-таки нашел. Луч света задвигался по комнате и в конце концов остановился на стенном шкафу. Джули услышала стук передвигаемых вешалок, а затем скрип металлической дверцы распределительного щита. Через несколько секунд вспыхнул свет. Он буквально ослепил Джули, и она зажмурилась. Когда молодая женщина открыла глаза, Дерек стоял рядом с ней на коленях.

— Пробки вылетели. Наверное, перепад напряжения.

— Наверное.

Он взглянул на валяющийся на полу револьвер:

— Ты на самом деле едва меня не застрелила.

— Выходит, что так.

— Ты не пострадала? — снова спросил Митчелл.

Она отрицательно покачала головой.

— Не хочешь рассказать мне, что происходит?

— Я приехала домой. Света не было. Я… я перепугалась. — Джули сказала ему про скамейку в холле. — Я боялась, что наткнусь на грабителя, что он еще в доме.

— Почему ты не ушла и не позвонила в полицию?

— Я рада, что этого не сделала. Я и без того чувствую себя как последняя дура.

Женщина попыталась встать, но ноги ее не слушались. Дерек подхватил ее под локти и помог подняться.

— Спасибо, — она чувствовала себя ужасно глупо. — Извини. Мне нужно выпить воды.

Джули прошла в ванную и наполнила стакан водой из-под крана. Она сделала глоток, но чуть не поперхнулась, остановившись взглядом на зеркале. Молодая женщина поставила стакан, повернулась и уставилась на шелковое белье с кружевами, висевшее на крючке на двери. Она не могла припомнить, когда в последний раз надевала его, но это точно было давно. Эти трусики и лифчик должны были лежать в ящике комода, а не висеть в ванной комнате.

— Все в порядке? — Дерек просунул голову в дверь, и выражение его лица изменилось. — Что случилось?

— Это не должно было быть здесь, — она показала на белье.

Джули выскочила из ванной и бросилась назад в спальню. Она остановилась посередине комнаты и стала лихорадочно оглядываться.

— Что ты имела в виду, когда сказала: «Это не должно было быть здесь»?

— Только то, что сказала, — она оглядывалась, разыскивая что-нибудь, лежащее не на месте.

— Это не твое?

— Мое, но я не доставала это белье из ящика уже… Я даже не помню, когда надевала его в последний раз!

Джули быстро вышла из комнаты, спустилась вниз и направилась в спальню для гостей. Она включила свет и внимательно все осмотрела, но на сей раз не заметила ничего подозрительного.

В гостиной, однако, было нечто, не бросившееся ей в глаза сразу, когда она проходила здесь с фонариком. На столике у дивана лежала открытая книга, страницами вниз. Закладка — рядом, а не в книге, как ей полагалось.

Дерек остановился за спиной Джули:

— Что?

— Я никогда не оставляю книгу вот так открытой, страницами вниз. Портится корешок. Мой отец очень любил книги и всегда требовал, чтобы с ними обращались аккуратно. Он научил меня никогда не… — она повернулась лицом к Митчеллу. — Я всегда пользуюсь закладкой.

Не дожидаясь его реакции, Джули кинулась на кухню и сразу заметила, что там некоторые предметы стоят не на своих местах. Кулинарная книга на подставке закрыта, хотя она всегда оставляла ее открытой, потому что ей нравилась фотография. Бутылка вина открыта, но не начата.

И конечно, кованая вешалка с тремя кухонными полотенцами… Они с Полом купили ее в Париже на блошином рынке вскоре после того, как познакомились. Джули вовсе не хотела, чтобы полотенца производили впечатление декоративного убранства и только. Наоборот, ей нравилось, чтобы они выглядели так, будто о них что-то вытирают, если такая надобность возникает. Она пользовалась этими полотенцами постоянно. Теперь они были аккуратно расправлены…

— Он был здесь.

Джули даже не подумала о том, что сказала это вслух. Дерек мягко взял ее за плечи и тихо спросил:

— О ком ты говоришь?

Она махнула рукой в сторону вешалки и воскликнула:

— Как ты не видишь? Все, как в фильме.

Митчелл удивился:

— Что именно? В каком фильме?

Она стряхнула его руки и отошла к окну:

— Тебе лучше уйти.

Джули вернулась в спальню, открыла ящик комода и начала вынимать оттуда вещи. Затем взяла большую сумку и побросала все в нее.

— Что ты делаешь? — Дерек пришел за ней и сейчас непонимающе смотрел на молодую женщину.

— Я здесь не останусь. Я не уверена, что свет снова не погаснет. Пока электрики не проверят, все ли в порядке, я тут жить не буду.

Как объяснение желания уйти отсюда это звучало убедительно, хотя на самом деле причин было две, и обе никак не связанные с электричеством. Главная причина — страх. Плюс уверенность в том, что в ее доме побывал Крейгтон Уиллер.

Дерек подошел и снова повернул ее лицом к себе:

— Что на самом деле происходит?

— Я же сказала. Я…

— Джули…

Молодая женщина дышала прерывисто и сама прекрасно понимала, что по ее лицу видно, как сильно она напугана. Что толку врать?

— Он был здесь.

— Кто?

— Крейгтон.

Митчелл опешил:

— Да с чего ты взяла?

Она оглянулась, разыскивая явные признаки вторжения, но тут же поняла, что никто, кроме нее самой, ничего не заметит.

— Скамейка. Он ее передвинул. И другие вещи. Белье на двери в ванной. — Джули при одной мысли о том, что руки Крейгтона касались ее белья, задрожала от ярости. — Открытая бутылка вина на кухне. Книга. Я бы никогда ее так не оставила. И эти полотенца.

— Твоя приходящая прислуга…

Она покачала головой.

— Нет. Это Крейгтон… Был такой фильм. Не помню названия… Джулия Робертс притворяется мертвой, чтобы скрыться от мужа, но он догадывается, и, когда находит ее, он… он… выравнивает полотенца. У него была эта придурь, чтобы все было по раз и навсегда заведенному порядку. Так что когда героиня увидела эти ровно висящие полотенца, она поняла…

Джули замолчала, потому что сообразила, насколько дико все это звучит. Она глубоко вздохнула и постаралась справиться с дрожью в голосе:

— Я попросила тебя уйти. Почему ты все еще здесь? Что ты вообще делаешь в моем доме?

Митчелл на эти вопросы отвечать не стал.

— Ты уверена в том, что в твоем доме был посторонний человек?

— Абсолютно уверена.

Адвокат внимательно глянул на нее, а потом спокойно сказал:

— Ты должна позвонить в полицию.

Джули отрицательно покачала головой.

— Если ты не хочешь делать это сама, давай позвоню я.

Митчелл потянулся к мобильному телефону, но Джули схватила его за руку:

— Не нужно звонить в полицию.

— Но ты же подозреваешь, что в твой дом залезли…

— Я не подозреваю. Я это знаю.

— Ты можешь сказать, что что-то пропало?

— Он пришел ко мне не воровать. Просто хотел показать, что может это сделать.

— Крейгтон Уиллер?

Джули прочитала в глазах Дерека сомнение, круто повернулась и прошла в ванную комнату. Митчелл двинулся за ней.

— Советую тебе ничего не трогать, пока полиция все не осмотрит.

— Ты что, не слышал, что я тебе сказала? Я не собираюсь заявлять об этом. Ты мне не поверил. Почему поверят они?

— Я не говорил, что не верю тебе.

— А это вовсе не обязательно. В любом случае в полицию я звонить не буду. Признаков взлома нет. Они решат, что я рехнулась.

— Если к тебе залезли, об этом надо заявить.

— Вот ты и заявляй, — огрызнулась Джули. Она стала доставать шпильки из волос и бросать их на туалетный столик. — Проведешь всю ночь в полицейском участке, без конца повторяя одно и то же. Я через все это прошла в тот день, когда убили Пола… И почти ежедневно после этого история повторялась. Ни к чему все это не привело… Повторения я не желаю. — Она встряхнула головой, распуская волосы, и негромко добавила: — Я не доставлю ему такого удовольствия.

Джули собрала кое-какие туалетные принадлежности, снова пошла в спальню и положила их в сумку. Она застегнула молнию, взяла сумку и показала Дереку на дверь:

— Пошли.

— Куда ты собралась?

— В отель.

— Не хочешь сначала переодеться?

Они оба все еще оставались в вечерних туалетах, хотя сейчас рубашка Дерека была расстегнута, а снятая бабочка и вовсе высовывалась из кармана. Джули в этом состоянии вообще было наплевать на то, во что она одета.

— Нет, я поеду так.

— Я тебя отвезу.

— Зачем?

— Тебе не стоит сейчас садиться за руль.

— Я в порядке.

— Конечно, но ты дрожишь.

Митчелл был прав. Страх, помноженный на ярость, вызывал у Джули дрожь.

Дерек между тем поднял с пола револьвер:

— У тебя есть на него разрешение?

Она взяла оружие и молча сунула под матрас.

— Серьезная пушка, — заметил Митчелл.

— Мне дал его Пол. Он считал, что оружие всегда должно быть под рукой. Человек, обладающий таким состоянием, всегда может стать добычей для вымогателей. У Пола это была навязчивая идея. Он боялся, что кто-нибудь попытается достать его через меня.

— Сколько гнезд в барабане были пустыми?

— Два.

— Однако я везучий.

— Я тоже. Если бы я тебя застрелила, то уж точно бы провела ночь в полицейском участке.

Запирать дом в такой ситуации, наверное, было смешно, но Джули все-таки это сделала.

— Я успокоилась, — сказала она Митчеллу. — Уже не трясусь и вполне могу вести машину.

Он покачал головой.

— Ладно. Можешь поехать за мной, чтобы убедиться в том, что я благополучно прибыла туда, куда хотела.

— Машину поведу я. — Чтобы не слушать больше возражений, Митчелл взял у нее сумку.

— Утром позвоню Кейт и попрошу ее отвезти меня домой, — смирилась молодая женщина.

— Хороший план.

Дерек посадил Джули на пассажирское сиденье, бросил сумку назад, обошел машину и сел за руль. Несколько кварталов они проехали в молчании, затем молодая женщина повторила вопрос, на который не получила ответа:

— Что ты делал в моем доме?

— Мне нужно было поговорить с тобой.

— О чем?

— Ты вчера вечером виделась с Крейгтоном?

— Ох!

Митчелл скосил на нее глаза:

— Сие восклицание нужно понимать как да?

— Я ни в чем не признаюсь.

— Это юридически грамотно с твоей стороны.

Джули внимательно посмотрела на адвоката:

— Дуг сказал, что ты отказался представлять их интересы.

— Верно.

— А еще он сказал, что ты объяснил свой отказ чрезмерной занятостью и, соответственно, невозможностью брать новых клиентов. Уиллер тебе не поверил.

— Не поверил и не принял мой отказ. Сегодня днем он перевел аванс на счет моей фирмы, причем сделал это электронным способом, оставив в бумагах след шириной в милю.

— Значит, пока ты не вернешь деньги…

—…я его адвокат. Во всяком случае, моя фирма представляет его интересы. Что одно и то же, — на светофоре Митчелл взглянул ей в глаза. — А это означает, что инцидент не исчерпан.

Тут загорелся зеленый свет, и они двинулись дальше.

— В таком случае, — удивилась Джули, — почему ты пришел ко мне домой?

— Я не хотел звонить.

— Потому что мой телефон может прослушиваться?

Митчелл пожал плечами:

— Осторожность никогда не помешает. Так или иначе, после вашей встречи с Крейгтоном в ночном клубе он заявился ко мне домой. Без приглашения. Чем вывел меня из себя, о чем я ему не замедлил сообщить. Он был вне себя от злости. Заявил, что ты его преследуешь, что страдаешь от посттравматического расстройства и можешь представлять опасность для его жизни.

— Это нелепо.

— Так ты его преследовала?

— Нет, конечно.

— Просто случайно заглянула именно в этот клуб, именно в этот вечер, именно в это время. И надо же, там оказался Крейгтон Уиллер — твой заклятый враг.

Джули отвернулась и стала смотреть в окно.

— Я знаю, что он ходит в такие клубы, как «У Кристи». Я заглянула в несколько других, прежде чем увидела его.

— Зачем тебе понадобилось его увидеть?

— Чтобы разозлить.

— Тебе это удалось. Крейгтон хочет получить судебное решение, запрещающее тебе приближаться к нему. Я приехал сегодня, чтобы предупредить тебя.

Джули снова повернулась к Дереку:

— Ты хотел сказать «предостеречь от…»?

— Я сказал то, что хотел сказать, — предупредить тебя, Джули. Разговор о подобном судебном решении — полный бред, но найдутся юристы, которые могут этим заняться, просто чтобы освободить Крейгтона от части его денег.

— Я и сама могу получить судебное решение против него, — гневно сказала Джули. — Он поджидал меня в гараже, когда я уезжала с аукциона.

— Что?..

— Да, да. И мне было очень страшно… — она рассказала Митчеллу, что там произошло, с горечью добавив: — Полагаю, ему было мало забраться в мой дом, хотелось насладиться моей реакцией воочию.

— Ты его видела?

— В гараже? Нет. Но я знаю, что это был Крейгтон. Там он копировал мизансцену из другого фильма. Прямо ходячая энциклопедия истории кино!

— Сцена в гараже повторяется в нескольких фильмах, но из-за зажигалки я думаю, что это была «Вся президентская рать».[18]

— «Глубокая глотка».[19] Ты видела первый фильм?

— На лекции по американской истории. Мой отец ссылался на него, когда рассказывал на занятиях об администрации президента Никсона. Он был учителем.

— История в одиннадцатом классе…

Джули удивленно посмотрела на него:

— Откуда ты знаешь?

Митчелл остановил машину на другой стороне улицы, напротив маленького старинного отеля, выключил мотор и повернулся к ней:

— Давай посидим здесь минутку. Посмотрим, не ехал ли кто-нибудь за тобой.

— Никто за мной не ехал, — сердито сказала молодая женщина. — Отвечай на вопрос! Откуда ты знаешь, чем занимался мой отец?

— Я попросил одного своего сотрудника узнать твою биографию.

Джули залилась краской ярости:

— Мою биографию? Зачем? Боялся, что у меня есть какая-нибудь страшная тайна? Ты мог просто спросить.

— Джули…

— И что ты еще узнал из моей биографии?

— Что ты закончила учебу в Париже, а потом вышла замуж за художника.

— Который меня бил, — увидев выражение лица Митчелла, она засмеялась. — О, твой сотрудник это упустил? Какой позор! Это же самая интересная и важная деталь!

— Хочешь рассказать?

Дерек не сводил с Джули глаз. Голос тихий, и даже поза побуждает к откровенности.

— Почему бы и нет? — зло улыбнулась она. — Иначе ты обязательно пошлешь свою ищейку, чтобы она вынюхала что-нибудь еще, и этот пес снова может упустить самое интересное. Не хочу, чтобы такое случилось.

На лобовое стекло начали падать крупные капли дождя, но ни он, ни она не обратили на это внимания.

— Я прожила в Париже почти год, прежде чем встретила Генри. Он был художником, добивающимся признания, нищим и неуверенным в себе. «Ты будешь моей музой», — сказал он. Во время пикников — вино и хлеб — он впадал в поэтическое настроение и говорил о том, как красота и чистота моей души вдохновят его на создание шедевров, — Джули печально улыбнулась. — По-французски даже чушь звучит поэтично. Все было как в романах. Потом мы поженились. Я работала в галерее, а он писал картины. Со временем Генри стал чаще брать в руки стакан, чем кисти. Приводил домой таких же пьяных друзей. Они утешали его метущуюся душу и помогали укрепить веру в себя. У меня было куда более презрительное мнение о них, чем у моего супруга. Скоро романтика совсем ушла… Образ жизни из богемного превращался в элементарно нищенский. Свою страсть Генри переместил с творчества на издевательства надо мной. О, только на словах, но ссоры были дикие! После них я казалась себе вся в синяках, хотя до рукоприкладства дело не доходило.

Сейчас Джули вспоминала прошлое, но уже не могла представить себя в подобной ситуации. Память услужливо подсовывала картинку, но молодая женщина не видела себя участницей тех сцен. Они были настолько несовместимы с ее теперешней жизнью, что казались кошмарным сном, который привиделся кому-то другому.

— «В постели с врагом»,[20] — тихо сказала Джули. — Это название фильма, который я не могла вспомнить. — На стекло падали новые капли — их становилось все больше. — Однажды я вернулась домой и застала Генри с девкой, одной из этих немытых лахудр, которыми он себя окружил, чтобы укрепить веру в собственный талант. Похоже, она оказалась более понимающей музой, чем я. Естественно, он говорил, что ни в чем не виноват. Если бы я лучше понимала его, ничего не требовала, не критиковала… — Она на минуту замолчала и все-таки закончила: — Ну, ты все понял. Это я была виновата в том, что он алкоголик, бабник и неудачник. Я стала возражать, и тут он меня ударил.

Краем глаза Джули отметила, что руки Дерека сжались в кулаки.

— Это случилось только один раз, — сказала она, — но мне вполне хватило. Я позвонила в полицию, и его арестовали. Потом я отказалась от обвинений и подала на развод. Генри никак не мог поверить, что я могу его бросить. Он ужасно раскаивался и умолял меня вернуться. Говорил, что будет работать, никогда больше не изменит мне, бросит пить. — Джули вздохнула. — Не буду утомлять вас подробностями, мистер Митчелл. Если захотите их узнать, прикажите своему сотруднику копать глубже. В общем, я тогда попала в сложную ситуацию и не знала, что мне делать.

— И тут появился Пол Уиллер.

— Да, — Джули повернулась к Дереку. — Он вытащил меня из болота, в которое превратилась моя жизнь, и поставил на твёрдую почву. Что ты еще хочешь знать?

Молодая женщина ожидала, что Митчелл снова станет расспрашивать о замужестве или о Поле, но адвокат ее удивил:

— За что ты так сильно ненавидишь Крейгтона Уиллера?

— Ты ведь его видел. Зачем тогда спрашивать? Тебе он понравился?

— Это не имеет значения.

— Для меня имеет.

— Почему ты так уверена, что это он проник в твой дом?

— Почему ты так уверен, что он этого не делал?

— Ничего подобного. Я этого не знаю, а ты в этом убеждена. Почему?

Джули сложила руки на груди, прислонилась спиной к дверце машины и с интересом посмотрела на Дерека:

— Я полагала, что адвокаты не задают вопросов, на которые сами не знают ответа.

— При перекрестном допросе задают.

— Наш разговор напоминает перекрестный допрос.

— В самом деле?

— Да.

Митчелл не собирался отступать:

— Ты возненавидела Крейгтона с первой же встречи?

— Да, но Пол мне о нем рассказывал и раньше. Я была готова невзлюбить его, и Крейгтон в полной мере оправдал мои ожидания.

— А не было какого-нибудь эпизода или события, которое бы настроило тебя против него?

Джули склонила голову набок:

— Что это за вопрос, мистер Митчелл? Тот, на который ты уже знаешь ответ? Или не знаешь?

— Простое любопытство.

— Не верю.

— Да что ты? Ну надо же! — Дерек усмехнулся и сказал нарочито плачущим голосом: — Ведь у меня такая честная улыбка!

— Мне жаль тебя разочаровывать, но твою усмешку можно назвать как угодно, только не честной улыбкой. Это гримаса карточного шулера с четырьмя тузами в рукаве.

— Мне доводилось слышать о себе и не такое, — хмыкнул Митчелл, немного подождал и добавил: — Еще один вопрос — последний. Ты носишь черное, потому что в трауре?

Внезапная смена темы застала Джули врасплох. Дерек это заметил и немедленно воспользовался ее замешательством:

— При каждой нашей встрече ты была в черном. В самолете — черный костюм. Кроме блузки. Она была цвета слоновой кости. С перламутровыми пуговицами. Такие маленькие, круглые перламутровые пуговицы.

Джули вспомнила, как торопливо он эти пуговицы расстегивал, и густо покраснела.

— У себя в галерее — черное платье. И сегодня опять черное. — Его глаза переместились с глубокого выреза на подол и назад. — Облегающее, очень сексуальное, но все-таки черное. Это из-за Уиллера?

— Просто мне нравится черный цвет.

— Ты его хорошо носишь. И сегодня выделялась среди этого многоцветья.

— К примеру, на фоне изумрудного платья, — она поколебалась, но сказала: — Кстати, женщина очаровательна.

— Да.

— Она знала, что ты поедешь ко мне после того, как проводишь ее?

— Нет.

Секунды уплывали, и атмосфера в машине изменилась. Что-то сдвинулось или, наоборот, застыло. Вдруг сразу стало душно.

— Мне пора, — Джули потянулась к ручке дверцы и замерла. Дождь усилился. Швейцар гостиницы, расположенной через дорогу, спрятался в холле. — Я слышала об этом отеле, но никогда здесь не бывала. На тенте можно было разглядеть логотип — две золотые переплетенные буквы, К и X. «Кухер-хаус» — так когда-то называлось заведение, возведенное в начале XX века. Несколько лет назад его перестроили в эксклюзивный роскошный отель, пребывание в котором могли позволить себе только владельцы платиновых кредитных карт.

— Там очень уютно, — сказал Дерек. — Отель небольшой, но элегантный, и обслуживание на высшем уровне. Я рекомендую его своим клиентам, которые приезжают из других городов.

За ослепительной молнией последовал оглушительный раскат грома. Они смотрели, как гроза набирает силу, и слушали стук дождевых капель по крыше машины. Несколько минут оба молчали. Окна начали запотевать. Наконец Дерек спросил:

— Ты узнала человека на фотографии?

— Того, из холла в «Молтри»? Нет. Даже на последнем комплекте фотографий.

— Есть еще комплект? Я видел только один.

— Этот парень еще нашелся на пленке, снятой за два дня до того, как убили Пола, — Джули рассказала, что сегодня утром Сэнфорд и Кимбалл приносили фотографии в галерею. — Один из снимков относительно четкий, но я все равно его не узнала. Дуг и Шэрон тоже.

— А также Крейгтон…

— Ты в это веришь?

— Я сам показывал ему снимок и следил за его мимикой. Ждал реакции — я в этом деле специалист. Он никак не отреагировал.

— Ну разумеется! Крейгтон ведь знал, что ты за ним наблюдаешь. Разве не ясно? Он играет разные роли. Он…

Джули заставила себя остановиться. В данный момент Митчелл был адвокатом Крейгтона Уиллера. Он, наверное, думает, что ее обвинения в адрес племянника Пола вызваны всего лишь острой неприязнью к нему, иначе зачем Дереку ее об этом спрашивать?

— В вечерних новостях фотографию этого человека должны были показать все телевизионные каналы.

— Может быть, кто-нибудь его узнает.

— Может быть. А тем временем у полиции появилась новая версия.

— Какая именно?

— Что это я подставила Пола, чтобы его убили в лифте. — Дерек промолчал, и она спросила: — Ты язык проглотил?

— Да, потерял дар речи. Такого поворота я не ожидал.

— Я тоже.

— Откуда взялась эта идея?

Джули рассказала, как она не сразу выполнила требование преступника встать на колени.

— Раз я немедленно не рухнула на пол, значит, первая в списке подозреваемых.

— А почему ты не рухнула?

— Я пыталась разглядеть под маской Крейгтона.

— Это был не он.

— Сколько раз я это уже слышала?

Они опять замолчали. Тишина в машине подчеркивала, насколько сильно разбушевалась гроза. Наконец Митчелл спросил:

— Когда я получу свою картину?

— Ее доставят завтра. Знаешь, она совсем не стоит того, что ты заплатил.

— Это капиталовложение.

— Ты можешь и не дождаться, когда полотно окупится.

Он вовсе не выглядел расстроенным:

— Деньги пойдут на доброе дело. Кроме того, я хотел купить эту картину.

— Независимо от мнения своей дамы?

— Она моя подруга, — спокойно сказал Митчелл.

— Это совсем не мое дело.

— Тогда почему ты к ней то и дело возвращаешься?

Ответить Джули было нечего.

— Я познакомился с Линдзи, когда мой лучший друг по юридической школе объявил о своей помолвке с ней, — сказал Дерек. — Я был шафером на их свадьбе и стал крестным отцом их сына Джексона. Вскоре после крещения Джексона мой друг погиб. Попал в аварию во время утреннего столпотворения на Восемьдесят пятой улице. Мы с Линдзи помогли друг другу это пережить и продолжаем дружить. Я очень ценю эти отношения. Иногда, как, например, сегодня, ей нужен сопровождающий на каком-нибудь мероприятии. Потом я везу ее домой и иду по своим делам. Линдзи не знает, что мне нужно было после аукциона поговорить с тобой, потому что, как бы близки мы ни были, я никогда не видел ее раздетой и никогда не увижу.

Джули глубоко вдохнула и медленно выдохнула:

— Тебе удалось заставить меня почувствовать себя ужасной дрянью. Ты этого хотел, да?

Митчелл закрыл глаза, сурово сдвинул брови и потер переносицу:

— Да. Именно этого я и хотел.

— Зачем?

Он убрал руку от лица и взглянул на Джули:

— Затем, что ни разу, ни в какой ситуации ты не обратилась ко мне по имени, а мне бы очень этого хотелось. Затем, что в данный момент я формально адвокат Уиллеров. Затем, что ты обвинила одного из них в нарушении закона, а это ставит нас по разные стороны юридических баррикад. Затем, что наша встреча наедине неэтична и неправильна. Затем, что я придумал причину, чтобы приехать к тебе домой и побыть с тобой наедине. Затем, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не обнять тебя, и думаю только о том, как бы снять с тебя это платье.

Быстрым движением Дерек протянул руку, положил ее на шею Джули под волосами и притянул к себе.

— Почему ты подошла ко мне тогда в самолете?

— Ты знаешь почему.

— Я знаю то, что ты сказала.

— Так оно и есть.

— Никакой другой причины?

— Нет.

— Врешь.

Его губы прижались к ее губам и раздвинули их. Язык отыскал ее язык… Джули показалось, что ее кости размягчаются.

Поцелуй был глубоким и очень чувственным, отнюдь не завершением, а прелюдией, предсказанием того, что произойдет, если она не остановит Митчелла. Джули вырвалась и пробормотала:

— Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, не надо, — но когда молодая женщина шептала эти слова, ее губы двигались, требуя продолжения.

Они поцеловались снова. Дерек коснулся ее шеи кончиками пальцев, затем его рука опустилась на грудь и начала ласкать ее через ткань платья. Джули шепотом запротестовала, оторвалась от него и отвернулась.

— Не надо…

Его большой палец ласкал ее губы, и она не могла подавить искушение не ответить. Реакция собственного организма так поразила Джули, что она оттолкнула Митчелла:

— Нет, Дерек!

Он сразу отпустил ее и, тяжело дыша, откинулся на спинку сиденья.

— Ну, по крайней мере, ты назвала меня по имени.

Джули схватилась за ручку дверцы и сильно дернула. Выходя из машины, она чуть не запуталась в подоле своего платья. Сильный дождь впился в ее обнаженные плечи как тысяча иголок. В одно мгновение и волосы, и платье промокли насквозь. Джули открыла заднюю дверцу машины и взяла сумку.

— Спасибо, что подвез.

Дерек смотрел, как она перебегала улицу, путаясь в своем длинном наряде. В конце концов Джули одной рукой подобрала подол и подняла его до колен. Швейцар увидел гостью и выскочил ей навстречу с раскрытым зонтом. Они вошли в холл отеля через вращающиеся двери.

Дерек Митчелл выругался. Ему очень хотелось завести мотор и рвануть с места с такой скоростью, чтобы из-под колес пошел дым. Пусть увидит, как он злится!

Так мог вести себя только подросток, но он сейчас и чувствовал себя таковым. Обниматься на переднем сиденье машины с запотевшими стеклами! Надо же было дойти до такого… Дерек не мог поверить, что он вел себя подобным образом. Впрочем, когда он суммировал свои разочарования в этой дурацкой ситуации, Митчелл мог поклясться, что Джули выглядела такой же несчастной, как и он сам, и не меньше, чем он, не хотела, чтобы все закончилось поцелуем.

Черт побери, он был уверен, что она желала большего, желала всего. Он не мог ошибиться. Тем более два раза. В самолете и сегодня Джули тянуло к нему не меньше, чем его к ней. Несмотря на убитого любовника, эта женщина хотела его.

Или он круглый идиот, а она хитрая бестия, как утверждает Крейгтон? Она пользовалась любой возможностью опорочить племянника Пола, пошла так далеко, что даже утверждала, будто он стоит за убийством дяди. Бесспорно, Крейгтон наглый сукин сын, но его таким вырастили. Невозможно быть фантастически богатым человеком и остаться чуждым ощущению вседозволенности.

Но был ли он преступником? Мог ли испугать женщину в гараже и проникнуть в ее дом, чтобы довести до состояния животного страха? Мог ли организовать преступление с целью убийства своего ближайшего родственника?

Все эти мысли не давали Митчеллу покоя. До сих пор поведение Крейгтона выглядело хамским и бесцеремонным, но у Дерека не имелось никаких оснований для того, чтобы думать, что он способен на преступление. Тогда как Джули… Он по собственному опыту знал, что эта женщина способна оказаться двуличной. Правду ли рассказывал Крейгтон? Может быть, она действительно всего лишь отвергнутая менада, которая нашла возможность отомстить за унижение, причем по полной программе, человеку, который не захотел ее в раздевалке у бассейна во время семейного барбекю?

Ведь если Джули домогалась племянника Пола Уиллера практически рядом с ним, то без всяких угрызений совести могла отдаться и совершенно незнакомому мужчине в туалете самолета меньше чем через две недели после того, как закрыли крышку гроба ее прежнего возлюбленного.

Эриэл Уильямс набрала номер горячей линии полицейского управления уже три раза и все три раза вешала трубку, не дождавшись ответа. Она прижалась лбом к холодной подставке телефона-автомата и вытерла вспотевшие ладони о джинсы.

Ей не хотелось это делать. Совсем не хотелось ввязываться! Но она все-таки вышла из дома, несмотря на грозу, чтобы найти телефон-автомат, потому что побоялась звонить из их с Кэрол квартиры. Вдруг какая-нибудь невероятно сложная система, использующая спутники, приведет полицию прямо к ней?

Еще одна встряска за сегодняшний вечер — это уж слишком! Эриэл уже пережила шок, когда всего через несколько часов после тяжелого дыхания Билли в трубке она увидела его рожу на экране телевизора. Девушка уронила ложку в миску с шоколадным мороженым, сначала решив, что глаза ее обманывают. Неужели от него нельзя избавиться и теперь он будет ей мерещиться в каждой тени и за каждым деревом?

Снимок был мутным, ракурс неважным. Билли сделал что-то странное с волосами. Свои модные шмотки он сменил на обычную одежду. Но при всем этом Эриэл ни секунды не сомневалась в том, что видит на фотографии Билли Дьюка. Полиция разыскивала человека, снимок которого показали по телевизору, в связи с ограблением и убийством, и просила всех, кто его узнает, немедленно позвонить.

Эриэл позвонила Кэрол и поделилась с ней своей тревогой. Подруга убедила ее ничего не делать, по крайней мере немедленно, а сначала выспаться и продумать последствия такого звонка. «Сейчас Билли не твоя проблема», — так она сказала.

Кэрол напомнила Эриэл о новых замках в двери и о защелках на окнах, что слегка пригасило ее панику, но не совесть. Совесть грызла девушку, и в конце концов она не выдержала. Несмотря на совет Кэрол, Эриэл решилась.

И вот она здесь.

Эриэл нервно оглянулась через плечо сквозь мутное стекло телефонной будки, одной из немногих оставшихся в городе. Дождь лил ручьем, без конца сверкали молнии. При каждой вспышке она ежилась. На улицах всего несколько машин. В такую ночь трудно выйти из дома, и сделать это можно только в том случае, если проблема действительно не терпит отлагательства.

Даже решив, что ей следует позвонить в полицию, как велит совесть, Эриэл пыталась уговорить себя подождать до утра. Возможно, к тому времени кто-нибудь уже опознает Билли. Возможно, утром она услышит в новостях, что его уже арестовали, сняв, таким образом, с нее ответственность.

А что, если его никто не узнал? Если Билли имеет отношение к убийству Пола Уиллера, ее обязанность — рассказать все, что она знает, и сделать это немедленно. Уиллер был известным человеком, он щедро жертвовал на благотворительные цели. Разумеется, сама Эриэл не была с ним знакома, но если верить всему, что она о нем читала и слышала, Уиллер был порядочным и уважаемым гражданином. Но каким бы он ни был, сколько бы денег ни имел сам и ни тратил на добрые дела, он не заслужил того, чтобы его вот так просто пристрелили в лифте.

Она видела по телевизору ту брюнетку, что была с Уиллером, когда его застрелили, и сердце Эриэл разрывалось, глядя на убитую горем женщину, потерявшую любимого. Больше того, оказавшуюся свидетельницей его смерти!

Бог с ним, с гражданским долгом, Эриэл сделает это для той женщины.

Она приказала себе снова набрать номер.

После двух гудков ответила женщина. Сотрудница назвалась, но ее голос показался Эриэл каким-то невыразительным и уставшим. Трудно сказать, как много к ним поступило звонков после того, как передали новости… Невозможно даже предположить, сколько позвонило полных идиотов и идиоток. Она, наверное, считает, что и Эриэл одна из них.

— Я могу с вами поговорить насчет мужчины на снимке? Я говорю о фотографии, которую показали в вечерних новостях.

— Да, конечно. Пожалуйста, назовите свое имя.

— Вам не нужно знать мое имя.

— Мы гарантируем вам конфиденциальность.

— Вам не нужно знать мое имя, — повторила Эриэл. — Но если хотите знать имя этого человека, я его назову.

14

Додж стоял, прислонившись к стене в зале суда. Выглядел он весьма неспокойным, явно испытывая острую потребность закурить, причем как можно скорее. Когда появился Дерек, бывший полицейский набросился на своего босса:

— Чего ты так задержался, черт побери?

— Пришлось убеждать клиента согласиться на предложение прокурора.

— Сколько дали?

— Два года.

Они вошли в лифт и замолчали. Разговор возобновился, когда Дерек и Додж выбрались из здания суда и Додж закурил.

— Парня на пленке с видеокамеры охраны «Молтри» зовут Билли Дьюк.

— Кто сказал?

— Был анонимный звонок. Женщина. По голосу молодая, нервничала. Позвонила чуть позже полуночи, из телефона-автомата. Автомат нашли, но ее никто не видел, потому что все магазины вокруг в это время были, конечно, закрыты.

— Это была соскучившаяся одинокая дама или она действительно что-то знала?

— Большинство тоскующих сердец звонят из дома. В полиции думают, что она сказала правду. — Додж сплюнул на узкую полоску травы и тут же снова глубоко затянулся.

— А есть какое-нибудь «но»?

— Конечно. «Но» такое: в отделе транспортных средств полиции Джорджии не зарегистрированы водительские права ни на какого Билли или Уильяма Дьюка, который бы подошел. Есть один Уильям Уэйн Дьюк, проживающий здесь, в Атланте, но он оказался девятнадцатилетним черным парнем. Имеется и Уильям Сэнди Дьюк, белый, но ему восемьдесят четыре года. На той фотографии явно не они. Еще…

— Ладно, — перебил его Дерек, зная, что, если Доджа не остановить, он будет перечислять ему всех не подошедших полчаса. — Как далеко полиция продвинулась в поисках?

— Ищут… У налоговиков он тоже не числится. Они просматривают национальные базы данных, интересуются уплатой налогов, арестами, выдачей водительских прав. Сэнфорд и Кимбалл отправились к Уиллерам и мисс Рутледж, чтобы узнать, не знакомо ли им это имя. Может быть, они слышали его от покойного.

— Сомнительно, раз уж они этого Дьюка не узнали.

Додж пожал плечами. Он выбросил окурок и тут же закурил новую сигарету.

— Мусоришь…

— Подай на меня в суд. — Хэнли вдохнул дым, выдохнул и взглянул на своего босса. — Что ты сам по этому поводу думаешь?

— Не знаю. Вообще-то я полагал, что это не даст никаких результатов и парень на снимке окажется продавцом обуви из Кливленда, честным гражданином, который, возможно, химичит со своими налогами, но не обидит и мухи, не говоря уж о том, чтобы застрелить в упор человека. Я все про него придумал заранее. Теперь вот не знаю… Может, он все-таки окажется продавцом обуви? Или это феномен синдрома одинокой женщины? Надеется, что какой-нибудь молодой полицейский выяснит, откуда звонили, и окажется любовью всей ее жизни…

— Может быть и такое.

— Или этот Билли Дьюк все-таки причастен к…

— Читаешь мои мысли.

Дерек достал мобильный телефон и проверил пропущенные звонки и сообщения, затем перезвонил в офис. Додж тем временем спросил, что ему теперь нужно делать.

— Продолжай заниматься тем же. Звони сразу, как только что-нибудь узнаешь. Привет, Марлин… — Дерек помахал Доджу рукой и пошел в противоположном направлении, к парковке, где оставил свою машину. — Он получил два года. Нет, я считаю это удачей. Приговор мог быть значительно строже. Послушай, позвони, пожалуйста, Уиллерам… Да, и тому, и другому. Жене тоже. Организуй встречу у нас. Когда? Как можно скорее.

Джули позвонила Кейт рано утром, попросила забрать ее из отеля и отвезти домой. Она пообещала объяснить все при встрече. Кейт очень удивилась, увидев подругу в платье, в котором она была вчера на благотворительном аукционе.

— Все совсем не так, как ты думаешь, — сказала Джули, усаживаясь на переднее сиденье машины Кейт. — Поверь мне.

Она рассказала только то, что в ее доме не оказалось электричества и она, несмотря на то что свет быстро включили, побоялась, что проблемы возникнут снова. Словом, она решила не оставаться там на ночь.

— Ведь вполне мог испортиться трансформатор, правда?

Кейт не стала выпытывать подробности, но все-таки спросила, почему Джули не приехала в отель на своей машине.

— Не то чтобы я возражала против того, чтобы тебя подвезти…

— Моя машина в последнее время что-то барахлит. Я не хотела рисковать… Вдруг она сломается во время грозы? Вызвала такси и поехала.

Кейт искоса взглянула на нее:

— И свет, и машина… У тебя плохая карма.

Джули натянуто улыбнулась:

— Возможно.

Она вышла, не доезжая до дома, и сказала Кейт, что у нее еще есть дела. Сейчас в галерею она не поедет, но, если понадобится, пусть Кейт ей позвонит. Войдя в дом, Джули первым делом позвонила своей горничной, которая обычно приходила дважды в неделю, и спросила, не может ли она прийти сегодня и привести с собой мужа. Он поможет двигать мебель.

— Хочу сделать генеральную уборку и кое-что поменять… Разумеется, это сверхурочная работа.

Они приехали через полчаса. Джули ждала свою приходящую прислугу и ее супруга, сидя у входной двери. Присутствие в своем доме Крейгтона она до сих пор ощущала как сырой туман.

Пока горничная и ее муж делили обязанности и разбирали орудия труда, Джули прошлась по всем комнатам, отмечая следы присутствия Уиллера, которые не заметила прошлой ночью. В столовой он поменял местами картины. Равно как и кресла в гостиной. Она обнаружила также несколько мелких изменений, которые и сама увидела только потому, что искала.

Самой ужасной выходкой Крейгтона стал анатомически безупречный фаллоимитатор, который он положил рядом с новыми батарейками и иллюстрированным буклетом с инструкциями в ящик тумбочки у ее кровати. Джули едва не вырвало от отвращения, но она похвалила себя за то, что интуитивно решила проверить все ящики, прежде чем оставить распоряжаться в доме горничную.

Джули отметила про себя, что необходимо выстирать всю одежду, а то, что нельзя стирать, собрать и отправить в срочную чистку. Она уже заканчивала эти неприятные дела, когда позвонила Кейт:

— Только что звонили детективы Сэнфорд и Кимбалл. Им необходимо тебя видеть.

— Когда?

— Как можно скорее. Кимбалл сказала, что могут приехать сюда. Годится? Я обещала им перезвонить.

— Скажи, что я буду через час.

Когда Джули добралась до галереи, полицейские были уже там. Приехал и ее адвокат — ему она позвонила, как только повесила трубку после разговора с Кейт. К счастью, он оказался свободен.

— Вас познакомили? — спросила Джули с порога.

Детективы пробормотали приветствие и обменялись рукопожатиями с Недом Фултоном, которого в свое время ей порекомендовал корпоративный юрист Пола.

— Это не допрос, мистер Фултон. В вашем присутствии нет необходимости, — сказала Кимбалл адвокату.

— Моя клиентка думает иначе, — возразил он. — Особенно после предположений, высказанных вами вчера.

Роберта пожала плечами, и Сэнфорд перешел к делу.

— В полицейское управление ночью позвонила женщина, которая отказалась назвать свое имя, — сообщил он. — Человека на фотографии она опознала как Билли Дьюка.

Оба детектива, Кейт и Нед Фултон повернулись к Джули. Она удивленно подняла брови:

— Я впервые слышу это имя.

— Вы уверены? — спросила Кимбалл.

— Можете не отвечать, Джули, — вступил в разговор Фултон.

— Почему же? С удовольствием отвечу. Я не знаю человека с таким именем.

— А Пол Уиллер знал? — задала Роберта следующий вопрос.

— Если и знал, мне он об этом не говорил. Я никогда не слышала этого имени.

— Производные от имени могут быть Билл или Уильям.

— Простите, нет, — Джули повернулась к Сэнфорду. — Кто все-таки позвонил, чтобы назвать его?

— Мы не знаем, — повторил детектив. — Звонившая женщина отказалась назвать свое имя.

— Она только сказала, что увидела фотографию по телевизору и узнала этого парня, — добавила Кимбалл. — Назвала его имя и повесила трубку. Мы выяснили, из какого телефона-автомата она звонила, немедленно послали туда машину, но, когда туда приехали полицейские, там уж никого не было. Пустая улица.

Джули немного подумала:

— А может это быть розыгрышем?

— Да, конечно, — кивнул Сэнфорд. — Но наша сотрудница, которая отвечает на звонки по горячей линии, та, что разговаривала с этой женщиной, так не думает. Она говорит, что звонившая показалась ей молодой и очень напуганной. Тяжело дышала. Безусловно, нервничала. Так что мы теперь пытаемся найти этого Билли Дьюка.

— И?.. — не утерпел Фултон.

— Пока ничего, — отвел взгляд Сэнфорд. Кимбалл рассказала о попытках разыскать Дьюка, которые окончились неудачей.

— Мы закинем сеть пошире и посмотрим, может, что в нее и попадется. Полиция занимается этим с раннего утра. Но даже если мы найдем этого Билли, сие еще не значит, что он тот, кто нам нужен.

Фултон решил, что разговор можно заканчивать:

— Мисс Рутледж сказала, что она не узнает этого человека и не слышала имени, которое вы назвали. Что-нибудь еще?

Детективы переглянулись. Сэнфорд сказал:

— Думаю, на сегодня все, — он взглянул на Джули и добавил: — Разумеется, если вы что-нибудь вспомните…

— Я хочу, чтобы убийцу нашли, не меньше, чем вы, господа. Если бы мне было что сказать, я бы обязательно это сделала.

Перед тем как попрощаться, Кимбалл спросила о благотворительном аукционе:

— Все прошло хорошо? Дождь не помешал людям прийти?

— К счастью, гроза собралась, когда все уже закончилось.

— Выручка хорошая?

— Да, очень хорошая.

— За картину дали цену, на которую вы рассчитывали?

— Значительно больше, — не удержалась от улыбки Джули.

Сэнфорд подождал, пока Кимбалл сядет на пассажирское сиденье, и тронул машину с места.

— Ну, что ты думаешь? — спросила она.

— Я думаю, что все это дело запутано, как чертова пряжа.

— Это твоя профессиональная оценка? Именно это ты собираешься сказать шефу, когда он вызовет нас на ковер и потребует, чтобы мы сообщили ему о своих успехах?

— Зачем она пригласила адвоката?

— По-моему, ты сердишься.

— Мне жарко.

— Включи кондиционер. — Сэнфорд так и сделал, и Роберта повернула рычажок, чтобы дуло на него. — Так лучше?

— Зачем она пригласила адвоката? — повторил свой вопрос чернокожий детектив, но уже спокойнее.

— Разумное решение, — пожала плечами Ким-балл. — А ты бы не пригласил?

Сэнфорд скорчил гримасу, более или менее соглашаясь, что да, он бы пригласил.

— Просто Джули Рутледж осторожна. Это вовсе не значит, что она в чем-то виновата.

— Но и что невиновна тоже не значит.

— Верно, — вздохнула Роберта. — Но мы узнаем, Гомер. Мне все-таки трудно представить, что она на самом деле подставила Уиллера под пулю. Во-первых, я уверена в том, что она была без ума от этого мужика, а во-вторых, не такой Джули Рутледж человек.

— А каким надо быть человеком?

— Способным придумать и поставить весь этот спектакль.

— Ты так говоришь только потому, что она образованная и хорошо одета.

— А мы рассматриваем эту версию только потому, что у нас нет ничего лучше.

— Теперь у нас есть Билли Дьюк. Черт, ладно! У нас его нет. Но ты понимаешь, что я имею в виду.

— Угу, — вздохнула Роберта. — Я понимаю, что ты имеешь в виду.

Они проехали квартал в молчании. Остановившись у светофора, Сэнфорд сказал:

— Почему она вдруг задергалась, когда ты спросила насчет вчерашнего аукциона?

Кимбалл засмеялась:

— Задергалась? Это что-то новое…

— Понизила голос, отвела взгляд. Явно задергалась. Интересно, с чего бы это?

— Ты думаешь, Джули Рутледж врет? Зачем ей врать, когда речь идет о благотворительной акции и картине?

— Да нет, не врет, просто…

В это время телефон Кимбалл разразился соловьиной трелью.

— Не теряй мысль, Гомер, — она приложила трубку к уху. — Кимбалл. — Роберта тут же перевела глаза на Сэнфорда. — Здравствуйте еще раз, мисс Филдс.

Сэнфорд так резко повернул голову, что чуть не свернул ее. Брови детектива поползли вверх. Кимбалл отвечала односложно:

— Угу. Да, да. Конечно. Когда вы хотите прийти? Ладно. Мы будем на месте, — она отключилась и уставилась на напарника. — Ну и ну.

— Помощница Джули Рутледж? Кейт Филдс?

— Она самая. Ей нужно поговорить с нами о чем-то важном.

— Она сказала, о чем?

— Нет, но ты был прав. Мисс Рутледж задергалась.

— Он просто чудо.

— Она, — поправил Дерек. — Мэгги.

— Привет, Мэгги, — Шэрон Уиллер наклонилась и почесала лабрадориту за ухом. — У меня никогда не было своих собак, но я им всегда нравилась.

Мистер и миссис Уиллер приехали в офис Митчелла на несколько минут раньше, чем была назначена встреча. Дуглас познакомил Дерека со своей супругой еще на благотворительном вечере. Ему она показалась красоткой — хорошей породы, ухожена, элегантна. Но внешность в данном случае — это явно было все, чем могла похвастаться Шэрон. Дерек догадывался, что она смеется даже тогда, когда не понимает шутки. Он предположил, что эта женщина идет по жизни, слегка растерявшись, но научившись скрывать свою растерянность под отработанным очарованием.

Дерек догадывался, что Дуглас Уиллер прекрасно осознает интеллектуальный потенциал своей жены, но тем не менее любит ее. Сейчас он с удовольствием смотрел, как она ласкает Мэгги.

— Почему бы нам не завести собаку?

Миссис Уиллер просияла:

— Я бы с удовольствием.

— А, вся банда в сборе, — Крейгтон вальяжно прошел в дверь, которую открыла для него Марлин. — Привет, мама! Папа, привет! Здравствуйте, мистер Митчелл, — он щелкнул каблуками и отсалютовал адвокату. — Все как приказано, сэр.

Дерек ужасно хотел врезать ему так, чтобы он вылетел в окно и летел до Китая.

— Вы вчера проникли в дом Джули Рутледж? Его родители удивленно вскрикнули, но Митчелл оставил это без внимания. Он не сводил глаз с Крейгтона. Молодой человек несколько секунд смотрел на него, потом обернулся и заглянул себе за спину. Снова повернувшись к адвокату и идеально подражая Роберту Де Ниро, он спросил:

— Вы говорите со мной? Вы говорите со мной?

— Отвечайте.

Крейгтон фыркнул:

— А, так вы серьезно… Я был уверен, что это шутка.

— Что все это значит, мистер Митчелл? — решительно вмешался Дуглас.

Дерек еще несколько секунд смотрел на Крейгтона, затем повернулся к его отцу:

— Не обращайте внимания. Это шутка. Я собрал вас всех здесь, чтобы дать последний совет. Бесплатный, потому что я возвращаю ваши деньги, — Митчелл помолчал, затем сказал: — Если кто-то из вас знает человека, которого опознали как Билли Дьюка, вы должны немедленно сообщить об этом полиции.

— Я уже сказал им, что не знаю его, ни в лицо, ни по имени, — Дуглас Уиллер выглядел очень недовольным. — Я мог сообщить вам это по телефону.

Похоже, он был весьма рассержен, но пока сдерживался.

— Я хотел увидеть вас лично, чтобы относительно того, что я скажу, не было никаких разночтений. Мистер Уиллер, несмотря на более чем внушительную сумму, которую вы перевели на мой счет, я не буду вашим адвокатом. Ни семейным, ни представляющим чьи-либо интересы индивидуально.

Воцарилось молчание. Шэрон явно ничего не понимала. У Дугласа был оскорбленный вид. Лицо Крейгтона оставалось бесстрастным.

— Что еще, кроме бесплатного совета, мистер Митчелл? — спросил наконец Дут.

— Рано или поздно полиция разыщет этого Билли Дьюка, даже если это его ненастоящее имя. Может оказаться, что он здесь абсолютно ни при чем, просто законопослушный гражданин. Или другой вариант — он все-таки имеет отношение к смерти вашего брата, мистер Уиллер. В этом случае, если Дьюк был как-то связан с Полом или вашей компанией и вы об этом знаете, я советую вам как можно быстрее сообщить об этом полиции, а не ждать, когда они сами выявят эту связь. Тогда вам придется объясняться, и объяснение вряд ли будет приятным.

Дуг посмотрел на жену, которая хлопала глазами, затем на сына. Крейгтон лениво заявил:

— Я сказал двум детективам, которые, кстати, помешали моему массажисту, что никогда не видел этого парня и никогда не слышал о Билли Дьюке, — он скорчил гримасу. — Одно деревенское имя чего стоит… Дальше ехать некуда. Кстати, Дьюк — это его второе имя или фамилия? Он Билли Дьюк Смит? Или Билли Джо Дьюк?

Шэрон хихикнула. Дуглас Уиллер взглянул на часы:

— У меня скоро совещание. Это все, мистер Митчелл?

Дерек сделал шаг вперед и протянул ему руку:

— Еще раз хочу сказать, что мне очень жаль, что с вашим братом произошло такое несчастье. Надеюсь, полиция скоро поймает преступника. Всего вам хорошего.

Дуг пожал адвокату руку, затем взял Шэрон за локоть и пошел к двери. Крейгтон двинулся за родителями.

— Мне хотелось бы сказать вам пару слов наедине, Крейгтон.

Молодой Уиллер повернулся и посмотрел на Дерека так, будто хотел пожелать ему сию же минуту сдохнуть. Но ответил он вежливо:

— Хорошо.

Дуглас остановился на пороге:

— О чем вы собираетесь говорить с моим сыном?

Крейгтон улыбнулся:

— Есть небольшое дельце, о котором я говорил мистеру Митчеллу пару дней назад, — он поцеловал мать в щеку. — Ты всю вторую половину дня будешь дома? Тогда я заеду.

— Прекрасно. До скорой встречи, дорогой.

Они ушли. Крейгтон повернулся к Дереку и картинно похлопал ресницами:

— Я в вашем распоряжении.

Дерек подошел к нему совсем близко. Говорил он тихо, но очень четко:

— Вы настоящий полудурок. Нет, полный дурак. Более того, вы дурак, который глупеет от своей собственной наглости.

— Вы говорите со мной?

Митчелл вопрос проигнорировал, понимая, какой реакции этот урод добивается.

— Еще один бесплатный совет.

— Вот как? Почту за честь.

— Я бы на вашем месте забыл про эту затею о судебном решении относительно мисс Рутледж. Оно может выйти вам боком, особенно в свете вашего пристрастия к играм в гараже в стиле «Глубокой глотки».

Крейгтон слегка покачал головой:

— Я не понимаю, о чем вы говорите:

— Джули Рутледж может обвинить вас в том, что вчера вечером вы пытались напугать ее в гараже общественного центра. Затем она приехала домой и сразу поняла, что там кто-то побывал, передвигал вещи и устраивал розыгрыши, в которых нет ничего смешного.

— И вы об этом знаете… Каким же образом?

— Я купил картину, которую мисс Рутледж пожертвовала для аукциона. Утром она позвонила, чтобы поблагодарить меня, — Дерек Митчелл гордился тем, что умеет врать не хуже других. — Это не была самая теплая и душевная благодарность, какую мне когда-либо приходилось слышать. Скорее мисс Рутледж сделала это по обязанности. Вчера вечером ей указали на меня как на вашего семейного адвоката. Похоже, она о вас не лучшего мнения, чем вы о ней.

— Я же рассказывал вам, как было дело.

— Верно, рассказывали. Но она тоже не смогла поведать о вас ничего хорошего, так что скажите, кому мне верить? Вам? Ей? Или ни вам, ни ей?

— Позвольте мне задать вам вопрос, мистер Митчелл. Вы были свидетелем инцидента в гараже, о котором говорите? Мисс Рутледж заявила полиции о якобы проникновении в ее дом?

Дерек ничего не ответил, и Крейгтон мерзко ухмыльнулся:

— Десять против одного, что не заявляла. Почему? Потому что ничего подобного не было. Что касается моего пребывания в гараже, это даже не стоит обсуждать. Разве вы не поняли? Джули рассказывает дикие истории, пытаясь вызвать у вас подозрения насчет меня, как она проделала с детективами Сэнфордом и Кимбалл. Она меня ненавидит. После того самого случая в раздевалке, помните, — он коротко рассмеялся. — Наверное, было бы лучше, если бы я позволил ей тогда сделать мне минет…

Ярость, бушевавшая в Дереке, чуть не оказалась сильнее его самообладания.

— Чем больше вы говорите, тем больше я сомневаюсь, такие ли уж дикие истории рассказывает о вас мисс Рутледж.

Крейгтон опять ухмыльнулся, и это едва окончательно не вывело Митчелла из себя.

— Джули врет. Врет, чтобы объяснить свои обвинения в том, что я имею какое-то отношение к смерти дяди. Это нелепо. Причины мы с вами уже обсудили. Надо сказать, мне сие начинает надоедать. Теперь, когда вы уже не наш адвокат, мне не надо спрашивать у вас разрешения уйти, не так ли, мистер Митчелл?

Дерек несколько секунд не сводил в него глаз, затем поднял руки, как бы сдаваясь, и отступил назад. Крейгтон коротко рассмеялся и вышел.

— Прежде всего я хочу, чтобы вы знали, как ужасно я себя из-за этого чувствую. — Кейт Фиддс комкала в руках бумажный носовой платок. Девушка посмотрела сначала на Кимбалл, потом на Сэнфорда и, получив от них по сочувственному кивку, продолжила: — Я обожаю Джули. Она так мне помогла! Дала эту работу, а я ведь тогда только-только закончила колледж. Она так мне доверяет, не только как босс, но и как подруга… Я не сделаю и не скажу ничего такого, что могло бы ей навредить.

— Мы не сомневаемся в вашей преданности к мисс Рутледж, — улыбнулась Кимбалл. — Однако у вас есть обязательства перед нами, как представителями закона, и перед своей совестью, мисс Филдс. Вы должны сказать нам правду.

— Конечно, я понимаю, — Кейт высморкалась. — Я надеялась на чудо, молилась, чтобы что-нибудь помешало мне, освободило от необходимости рассказать вам это.

— Что рассказать? — Сэнфорд наклонился вперед. — Вы говорили детективу Кимбалл, что мисс Рутледж ни в чем никого не обманула, рассказывая о деле, которым мы занимаемся.

— Я в этом не совсем уверена, — Кейт посмотрела на них по очереди. — Возможно, Джули знает больше, чем говорила вам.

— Больше о чем? — спокойно спросила Кимбалл. — Об убийстве?

Кейт покачала головой. Сглотнула слюну. Она тысячу раз спрашивала себя, должна ли это делать, и пришла к малоприятному для себя выводу — да, должна. Совесть не позволяла ей поступить иначе.

— Нет. Об этом человеке, Билли Дьюке.

Детективы обменялись взглядами, которые сразу заставили Кейт горько пожалеть о том, что она решила поделиться с ними тем, что ей известно.

— Ох, пожалуйста, не подозревайте Джули в чем-то ужасном! Она не имеет никакого отношения к смерти мистера Уиллера! Совершенно точно, не имеет. Она его любила. Вы не знаете, вы даже представить себе не можете, какие у них были отношения! Они были так преданы друг другу! — Слезы, которые Кейт до сих пор пыталась сдержать, ручьем хлынули из ее глаз.

Кимбалл пододвинула ей коробку бумажных платков.

— Мисс Фиддс, мы знаем, что вам тяжело, но то, о чем мы сейчас говорим, очень важно. Что вы знаете о мисс Рутледж и Билли Дьюке?

Кейт вытащила из коробки еще один платок. После нескольких неудачных попыток начать рассказ она наконец сумела справиться с рыданиями.

— Я узнала его на фотографии, которую вы показывали Джули. Я подавала вам кофе, помните? Вы были в гостиной…

— Конечно, помню, — уверила ее Кимбалл. — Где вы его раньше видели?

— Он приходил в галерею.

— Когда?

— Я не помню точную дату.

— После того как мистера Уиллера застрелили?

— Нет. За несколько недель до этого. Это я хорошо запомнила.

— Он пришел к мисс Рутледж?

— Да.

Кимбалл взглянула на Сэнфорда, но тут же снова впилась глазами в Кейт. Девушке этот молчаливый разговор между ними показался весьма многозначительным, и она почувствовала себя еще более несчастной, потому что предала женщину, которую так любила.

— Но Джули его не видела!

— Она отказалась его принять?

Кейт покачала головой:

— Нет. Ее просто не было в галерее. Он вошел. Спросил ее. Я сказала, что она консультирует клиентов на дому и будет занята до конца дня. Предложила свою помощь. Он отказался, сказал, что ему нужна именно Джули и что он встретится с ней позже.

Выложив все это, Кейт вздохнула с облегчением. Она может поклясться, что никогда не видела Джули и этого Билли Дьюка вместе и тем более не слышала, чтобы они разговаривали.

— Они встречались? — спросил Сэнфорд.

— Мне об этом ничего не известно.

— Он приходил в галерею еще раз?

— Нет. Во всяком случае, я его не видела. И вот еще что. Этот человек был совсем не похож на того, кто интересуется искусством. Он даже не взглянул на картины! Вряд ли он что-то обсуждал с Джули и вернулся, потому что передумал. Он не проявил абсолютно никакого интереса к нашим экспонатам.

— Только к Джули.

Кейт неохотно кивнула:

— Только к Джули.

— Она когда-нибудь говорила вам о нем?

— Нет, но до сегодняшнего утра я не знала его имени… Вы сами его назвали.

— Но этот парень вел себя так, как будто знал Джули?

Кейт поколебалась. Больше всего она боялась именно этого вопроса.

— Ну… Вообще-то, да. Он назвал ее по имени, так что мне показалось, что они где-то раньше встречались или имели какие-то дела. И когда он заметил, что встретится с Джули позже, это прозвучало так, как сказал бы хороший знакомый. Верно?

Детективы что-то пробормотали, как бы соглашаясь.

— Вы когда-нибудь говорили ей о визите этого человека? — спросила Кимбалл.

— Да, говорила, но он не назвался, не оставил визитную карточку или номер телефона… Так что я только могла сказать, что приходил мужчина, спрашивал ее и ушел, пообещав, что свяжется с ней позже. Догадаться, о ком идет речь, было невозможно… Джули отмахнулась, я тоже про него забыла и не вспоминала до того момента, как вы показали фотографию, сделанную с видеокамеры охраны отеля. Я его сразу узнала, но когда Джули совершенно равнодушно сказала, что незнакома с этим человеком, я… я…

— Вы промолчали, — укоризненно заметил Сэнфорд.

— Я не хотела, чтобы у нее были неприятности…

— А как же сейчас?

— Что вы имеете в виду?

Кимбалл дотронулась до ее плеча:

— Кейт, вы больше не скрываете никакой информации, которая может обернуться для мисс Рутледж неприятностями?

— Нет. — Детективы с сомнением посмотрели на девушку, и она добавила: — Клянусь, что нет! Если честно, мне стало легче, когда я сняла этот груз со своих плеч. Хотя… — Ее нижняя губа начала дрожать, и Кейт почувствовала, что сейчас снова польются слезы. — После того как мистера Уиллера убили, Джули прошла по всем кругам ада. Надеюсь, что, рассказав вам все это, я не осложнила ей жизнь. Особенно после того, что случилось прошлой ночью…

Детективы снова переглянулись, а затем внимательно посмотрели на Кейт.

— А что случилось прошлой ночью? — спросила Кимбалл.

15

— Налетай, Мэг. — Телефон Дерека начал трезвонить, едва он успел поставить миску с собачьей едой на пол. — Ешь. — Митчелл посмотрел на номер и поднес трубку к уху:

— Привет, Додж.

— Время для звонка подходящее?

Не то чтобы Додж боялся отвлечь своего босса от важных дел. Если у него было что сообщить, он не ждал подходящей минуты.

— Я только что приехал. Кормлю Мэгги. Какие новости? — Дерек достал из холодильника бутылку пива, открыл ее и отхлебнул.

— Да слышал кое-что интересное в полицейском управлении…

— Сэнфорд и Кимбалл нашли Билли Дьюка.

— Нет, но, возможно, у них появилась зацепка.

— Я весь внимание.

— Похоже, между этим таинственным человеком и Джули Рутледж есть связь.

Дерек аккуратно поставил бутылку на кухонный стол.

— Повтори.

— Ты не ослышался. У нее в галерее есть помощница… Молоденькая такая.

Дерек представил себе Кейт Филдс.

— Она встречалась с Сэнфордом и Кимбалл. Без ведома Джули Рутледж.

Возможно, методы, с помощью которых Додж добывал информацию, и были сомнительными, но сама информация таковой не являлась. Она всегда была надежной на сто процентов. Дереку Митчеллу стало нехорошо.

Додж тем временем продолжал рассказывать:

— Она рыдала на груди детективов — одного и второй, стыдилась, что приходится закладывать босса. Конфликт лояльности, так сказать. Женщина, которую она идеализирует, и совесть плюс гражданский долг для полноты палитры. Им практически пришлось вытаскивать из нее информацию. — Хэнли помолчал. — Ты еще слушаешь?

— Да, я… Мэгги просится гулять, мне нужно открыть ей дверь. Продолжай.

— Ну, эту девушку терзало, что она узнала на фотографии Билли Дьюка. Несколько недель назад, до убийства Уиллера, этот парень приходил в ту самую галерею, которой владеет мисс Рутледж. Ее не было, но он называл хозяйку по имени, и теперь барышня говорит, будто ей показалось, что он знаком с Джули. Хорошо знаком. Зачем приходил, Дьюк не сказал, пообещал связаться с Джули Рутледж позднее, и ушел.

Дерек нетерпеливо дернул узел на галстуке. По шее тек пот.

— Это мог быть клиент.

— Девушка так не думает. Кроме того, это было бы очень странное совпадение, ты не находишь?

Да, правильно. Дерек иногда и сам пытался объяснить присяжным, что столь удивительные совпадения вовсе не редкость, но они вечно в этом сомневались.

— Как Сэнфорд и Кимбалл отреагировали на эту новость?

— Они были предельно ласковы с девушкой, хвалили ее за правильный поступок, все в таком роде. Но не сомневайся, детективы в это вцепились и теперь разглядывают подружку Уиллера через очень мощную лупу. Да, еще одно.

Господи. Еще что-то?

— Мелочь, но ты должен знать. Девушка сказала Сэнфорду и Кимбалл, что прошлой ночью в доме мисс Рутледж не было света и после этого та немного не в себе.

— Что она имела в виду, сказав «не в себе»?

— То, что Джули вела себя необычно. Осталась утром дома. Кейт позвонила ей по каким-то делам в галерее. Ответила приходящая прислуга. Спросила, не может ли дело подождать. Сказала, что Джули затеяла в доме генеральную уборку, выбрасывает все вещи подряд, даже кухонные полотенца, а они были какие-то там необыкновенные, из Франции… Их купил ей Пол Уиллер. Понимаешь, если полотенца его подарок, было бы логично думать, что она захочет сберечь их, разве не так? Кейт тоже удивилась. Она сказала детективам, что, возможно, Джули целиком захватила тоска или это запоздалая реакция на то, что Уиллера шлепнули, что-то в этом духе, но главный вывод такой: в последние дни Джули сама не своя. — Это была очень длинная речь для Доджа. Он помолчал, чтобы отдышаться. — Ты что по этому поводу думаешь?

Теперь пот тек и под рубашкой.

— Что я думаю, неважно. Я больше этим делом не занимаюсь. Сегодня сказал Уиллеру, чтобы искал себе другого адвоката.

— Шутишь?

— Нет.

— С чего бы это?

— Если никому из них не предъявят обвинения, а оснований для этого нет, им вообще не нужен будет юрист.

— А если кому-то из них или всем разом все-таки предъявят обвинение?

— У нашей фирмы нет времени для дела такого масштаба. Расписание очень плотное.

— Угу, — в голосе Доджа слышалось явное сожаление. — А дельце между тем неплохое. Столько бабок! И самые пикантные подробности наверняка еще впереди. Немного обидно, что на все это придется смотреть со стороны…

— Ну да. При этом, хотя мы и вне дела, я бы хотел, чтобы ты сообщал мне все, что услышишь о Билли Дьюке и его отношениях с Джули Рутледж. Держи меня в курсе.

— Понял. — После многозначительной паузы Додж спросил: — Не хочешь сказать мне, зачем?

Дерек заставил себя рассмеяться:

— Ты же сам сказал, самые пикантные подробности еще впереди.

Хэнли хмыкнул и отключился.

Митчелл машинально потянулся за бутылкой, но понял, что пива ему уже не хочется, и вылил его в раковину. Он уставился на стену и так глубоко задумался, что Мэгги пришлось чуть ли не бодать двери, прежде чем хозяин сообразил, что она на улице и хочет войти в дом.

— Прости, девочка, — Дерек наклонился и почесал ее за ухом. — Отговори меня от того, что я собираюсь сделать, Мэгги. Пожалуйста! Я тебя умоляю…

Пыхтя от удовольствия, собака плюхнулась на пол.

— Не хочешь? Ну ладно, — он взял телефон и набрал номер.

— Алло?

— Это я.

Джули несколько секунд молчала, потом тихо сказала:

— Слушаю.

— Можешь со мной встретиться?

— Сейчас?

— В Атенсе. На Клейтон-стрит, сразу после пересечения с Джексон-стрит, есть итальянский ресторан.

— Где…

— Рядом со студенческим городком. Ты найдешь.

— До Атенса час езды.

— В это время суток полтора.

Митчелл отключился, прежде чем она успела отказаться.

В ресторане стоял густой аромат чеснока и других специй, пахло пивом и свежеиспеченным хлебом. Человек с очень тонким обонянием мог бы уловить фруктовый букет недорогого вина. В зале было полно студентов, из-за чего, по сути, Митчелл и выбрал это заведение. Здесь их вряд ли кто-нибудь мог узнать.

Дерек уже не представлял Уиллеров, так что формально его свидание с Джули нельзя было назвать неэтичным, но по ему самому неясным причинам адвокат решил избежать публичности. Возможно, это оказалось связано с воспоминанием о том, как у них все началось. После того перелета из Парижа в Атланту посчитать предосудительным можно было все, что угодно.

Он приехал первым и при помощи десятидолларовой купюры смог избежать стояния в очереди, которая тут была всегда — даже летом. Столь щедрому клиенту предложили отдельный кабинет, отсюда он мог видеть дверь, поджидая Джули.

Сегодня на ней оказались джинсы, вытертые почти до белизны, и обтягивающий красный пуловер. В таком виде, плюс распущенные волосы, Джули выглядела не старше студентов, собравшихся в ресторане.

Она села рядом с Дереком и вопросительно посмотрела на него.

— Я заказал красное вино. Годится?

— Вполне.

— Спагетти здесь недороги, как и вино, но и то и другое достойно похвалы. В студенческие годы я часто сюда приезжал…

— Ты же учился на юридическом факультете в Гарварде.

— А диссертацию защищал здесь.

Официант принес графин с вином и два стакана. Спросил, желают ли они взглянуть на меню. Дерек сказал, что его позовут, когда будут готовы сделать заказ.

— И вот еще что, — добавил он, — мы не хотим, чтобы нас беспокоили. — Он дал десятку и официанту.

Тот налил им вина и ушел. Митчелл поднял свой стакан.

— In vino Veritas.

Джули чокнулась с ним и отпила глоток.

— Ты в это веришь? — спросил он.

— Во что?

— В то, что истина в вине.

— А ты сомневаешься?

— Я нет. Интересно услышать твое мнение. И будет ли ответ честным?

Глаза Джули сверкнули раздражением.

— Ты заставил меня приехать в такую даль, чтобы сказать, что не веришь в мою честность?

Он отпил несколько глотков вина, поставил стакан на стол и вздохнул.

— Кейт Филдс сегодня днем заявила Сэнфорду и Кимбалл, что узнала на фотографии человека, который за несколько недель до того, как Пол Уиллер был убит, приходил в галерею и спрашивал тебя.

Джули прижалась плотнее к спинке своего стула, чтобы оказаться подальше от него. Как будто только что узнала, что Дерек болен проказой…

— Это невозможно.

— Что именно невозможно?

— Все.

— Я узнал это из источника, не вызывающего сомнений.

Она было собралась спорить, затем опустила взгляд на клетчатую скатерть.

— Кейт пожаловалась, что плохо себя чувствует, отпросилась пораньше…

—…и пошла в полицейское управление. Самочувствие у нее, наверное, действительно было неважное. Мне говорили, что Кейт много плакала и детективам пришлось вытаскивать из нее информацию клещами, потому что она не хотела, чтобы у тебя были неприятности.

Встретившись с ним глазами, Джули сказала:

— Клянусь, что не знаю этого человека. Я ни разу его не видела до того, как мне показали фотографию. Я не слышала его имени до сегодняшнего утра, когда Сэнфорд и Кимбалл пришли в галерею и сказали, что на горячую линию полиции поступил анонимный звонок и этого человека опознали.

Митчелл поставил локти на стол, наклонился и спросил ее торопливым, гневным шепотом:

— С какой стати Кейт будет врать полиции?

— Она и не будет! Но, вероятно, Кейт решила, что солгала я… Она наверняка долго мучилась, не зная, как поступить…

— Вы с ней не поссорились? Ты когда-нибудь ее обижала?

— Нет, никогда, — спокойно сказала Джули. — Кейт пошла в полицию не потому, что хотела мне зла. В этом я абсолютно уверена. Если она сказала, что этот человек приходил в галерею и спрашивал меня, значит, так и было. Но это вовсе не значит, что я его знаю.

— Во всяком случае, выглядит это именно так.

— Так это выглядит для тебя!

Дерек выпрямился. Некоторое время они смотрели друг на друга враждебно и недоверчиво. Наконец Джули спросила:

— Почему ты мне это рассказал?

— Сам не знаю, — проворчал он, протягивая руку к графину. Митчелл не очень любил вино, но так он, по крайней мере, мог чем-то занять руки.

Джули смотрела, как он наполняет стаканы.

— Спасибо, что предупредил.

— Ты бы все равно узнала.

— Но ты смягчил шок. Наверное, Кимбалл и Сэнфорд сейчас у моего дома. Ждут, чтобы обрушиться на меня с этой новостью.

— Не исключено. А может быть, они ищут связь между тобой и Билли Дьюком. Запасаются фактами, чтобы ты не смогла вывернуться.

— Никакой связи нет. Я говорю тебе правду.

Он сделал несколько глотков и задал следующий вопрос, совсем на другую тему:

— Как ты утром добралась до дома?

— За мной заехала Кейт.

— А как ты ей объяснила, почему провела ночь не в своей постели?

— Сказала, что были проблемы с электричеством и я решила уехать в отель. И знаешь, я сегодня сделала в доме генеральную уборку. Мы нужно было избавиться от следов присутствия Крейгтона.

— Угу.

— Что это значит?

— Ничего, — ответил Дерек, что-то все-таки имея в виду. — Было бы лучше, если бы ты все-таки сообщила детективам о том, что в твоем доме кто-то побывал, вот и все.

— Почему?

Митчелл не стал отвечать на этот вопрос, зато поведал ей о своей встрече с Уиллерами.

— Теперь нас ничего не связывает, — закончил он свой рассказ.

— Как отреагировал Дуг?

— Без восторга, но уговорить меня изменить свое решение он не пытался. Дуглас демонстративно удалился и увел Шэрон. — Митчелл минуту помолчал и продолжил: — Я поговорил с Крейгтоном наедине. Сказал ему о твоих предположениях, что инцидент в гараже и следы присутствия посторонних в твоем доме — его рук дело.

— Разумеется, он все отрицал.

— Крейгтон заявил, что ты придумываешь дикие истории, чтобы обвинение в том, что и убийству Пола способствовал он, звучало более правдоподобно.

— Ты тоже так думаешь? Что я все это придумала?

— Джули, ведь никаких видимых следов вторжения в твой дом не было. Я не видел ничего такого, что могло бы навести на подобную мысль.

— Ты считаешь, что я разыграла спектакль специально для тебя?

Митчелл пожал плечами.

— Зачем? — спросила она.

— Например, затем, чтобы бросить тень на Крейгтона.

— Подумай сам, Дерек. Я ведь не знала, что ты заявишься ко мне. Я же не специально затаилась там в темноте: вдруг в моем доме появится мистер Митчелл и я смогу разыграть перед ним этот фарс.

Дерек стукнул по столу кулаком:

— Если ты действительно уверена в том, что в твой дом кто-то залез, почему не позволила мне вызвать полицию? Почему?

— Да что в этом толку? — удивилась Джули. — Крейгтон позаботился о том, чтобы посторонний человек и правда ничего не заметил.

— Ладно. Но ведь и в гараже его никто, кроме тебя, не видел.

Она посмотрела в глаза Дереку и прошептала:

— Ты думаешь, что я лгу. И про гараж, и про дом… Так?

Сомнения Митчелла, похоже, ранили ее. На фоне темной стены кабинета Джули выглядела такой маленькой… Глаза выражали недоумение. Она смотрела на него так, как смотрела Мэгги, когда Дерек ругал ее за то, что собака выпотрошила очередную мягкую игрушку.

По дороге в ресторан Митчелл дал себе строгий зарок быть в присутствии Джули Рутледж осторожным и не поддаваться магии ее бездонных серых глаз. Он приказал себе не вспоминать о вчерашнем поцелуе, о том, как ее губы приникли к его губам, об очевидной реакции ее тела на его прикосновение.

Но, невзирая на все эти внутренние предостережения, иммунитета против трогательного выражения ее лица у него не оказалось. Дерека затопило желание протянуть руку через стол и коснуться Джули, извиниться, попросить, чтобы она не обращала внимания на его дурацкие подозрения и на то, что он сказал, но он совладал с собой, решив быть жестким.

— Ты когда-нибудь к нему… приставала?

Джули не сразу поняла вопрос, а когда до нее дошел его смысл, рассмеялась.

— Я? К Крейгтону? Ты что, рехнулся?

— Скажем, в раздевалке у бассейна в доме его родителей? Не пыталась сделать Крейгтону минет, когда Пол был совсем недалеко от вас? Этот знаток кинематографа сказал, что тебя заводит риск быть пойманной.

Секунд десять она сидела неподвижно, а потом резко встала, взяла сумку, надела ремень на плечо и вышла, натолкнувшись на официанта, который нес кому-то еду и выпивку. Джули не остановилась, чтобы извиниться, и даже не замедлила шаг.

Прошипев ругательство, Дерек выскочил следом, вытащил из кармана джинсов еще одну купюру, сунул ее в руку удивленного официанта и кинулся вслед за Джули.

Он с трудом протолкался сквозь толпу у входа и, когда оказался на тротуаре, начал озираться по сторонам. Джули уже успела пройти полквартала. Шла она быстро, скользя между прохожими с ловкостью ужа.

Джули перебежала дорогу, вынудив одного из водителей затормозить и нажать на клаксон своего «Фольксвагена». Дереку пришлось переждать, когда машины проедут, так что он догнал ее только через два квартала, когда Джули уже добежала до парковки, где оставила свой автомобиль. Она копалась в сумке в поисках ключей. Митчелл схватил ее за руку повыше локтя и притянул к себе:

— Джули.

Она вырвалась:

— Уйди.

— Послушай меня…

— Уже слышала.

— Я тебе верю.

— Плевать я хотела, веришь ты мне или нет.

Он снова поймал ее руку:

— Я хочу тебе верить.

— Вот именно.

— Черт, но это правда! И ты знаешь, почему.

Джули перестала вырываться и осторожно взглянула на него, как бы спрашивая: «Действительно, почему?»

— Расскажи мне все, что знаешь о Крейгтоне.

— Зачем?

— Любопытно.

— Праздное любопытство?

— Пусть будет так. Называй это так, как тебе, черт возьми, захочется. Я прошу, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь. — Он огляделся и кивком показал на скамейки в парке напротив мэрии Атенса. Опустил глаза и сказал: — Пожалуйста.

После недолгого размышления Джули направилась к ближайшей скамье. Они сели на видавшие виды доски. На небольшой полянке перед зданием, то и дело взбегая по стволу дерева наверх и прячась в кроне, играли две белки. Мимо, обнявшись, прошла пара. Молодые люди разговаривали и улыбались, но скамейки их не заинтересовали. После этого Дерек с Джули остались наедине с белками.

Молодая женщина начала без новых просьб:

— Я могу рассказать только то, что говорил мне Пол.

— Именно это меня и интересует.

— Я знаю немного. Пол всегда защищал интересы и репутацию членов своей семьи.

— Семьи с богатством такого масштаба обычно плотно смыкают свои ряды, особенно если есть что скрывать.

— Думаю, так и было. Каждый раз, говоря о Крейгтоне, Пол был очень сдержан. Скорее производило впечатление то, что он недоговаривал, чем то, что говорил…

— Он давал тебе понять, что о многом умалчивает.

Джули невольно улыбнулась:

— Ты вкладываешь слова в уста свидетеля.

Дерек тоже улыбнулся:

— Я это умею.

— Не смею спорить.

Они еще раз обменялись короткими улыбками, затем лицо Джули снова стало серьезным.

— Пол как-то проговорился, что ему пришлось вносить залог, чтобы вызволить Крейгтона.

— Из тюрьмы?

— Не знаю, буквально это было или, так сказать, фигурально. Деталями я не поинтересовалась. Если бы Пол хотел меня в них посвятить, он бы сказал сам.

Джули замолчала, и Дерек понял, что ее смущает.

— Если ты не хочешь делиться со мной конфиденциальной информацией, не надо.

Она опустила голову:

— Ты умеешь читать мысли?

— Это часть моей работы.

— Я чувствую, что предаю Пола, когда говорю об этом.

Предаешь еще больше, чем тогда, когда занималась со мной любовью? Разумеется, вслух Дерек этого не сказал. Он ждал.

Джули наконец решилась.

— Пол никогда не сказал о Крейгтоне ни одного лестного слова. Он ясно выражал свое неодобрение, но открыто говорил со мной о нем только однажды. Он очень на него рассердился, больше чем когда-либо. Пол просто бушевал насчет чего-то такого, что Крейгтон сделал или не сделал. Сказал, что он совершенно безответствен и безынициативен.

— Обычная жалоба представителя старшего поколения по поводу молодых.

— Да, но Пол еще сказал, что ему не следует удивляться, что его племянник вырос таким непутевым, ведь он с детства был неадекватен.

— Насколько неадекватен? И в чем именно? Он не уточнил?

— Нет. Заметил только, что Крейгтон иногда был жесток с другими детьми… Тем не менее они ему подчинялись. Он всегда умудрялся подчинять других своей воле. Был лидером, но не обязательно в хорошем смысле слова. А еще Пол сказал, что одна из учительниц Крейгтона ушла с работы посередине семестра, заявив, что делает это из-за него.

— Почему? Что он такое натворил?

— Не знаю. Пол говорил, что тоже не знает. Сказал, что учительница отказалась что-либо объяснять. Просто ушла, и все, хотя это была частная школа и работа учителей там очень хорошо оплачивалась.

Дерек пытался переварить услышанное.

— Крейгтон когда-либо ходил к психиатру? Лечился?

— Шэрон даже слышать об этом не хотела. Дуг не стал настаивать. Пол вернулся к этому вопросу, и Дуглас в конце концов сдался. Потом Пол говорил, что это лечение было пустой тратой времени и денег. Крейгтон знал, когда и что сказать, чтобы психиатр был доволен.

— Похоже, его мать закрывает глаза на все недостатки своего сыночка.

— Крейгтон очень талантливо играет разные роли. Он может изобразить любящего сына, племянника, которого безосновательно обвиняют в убийстве дяди, все, что ему требуется в определенный момент, — повернувшись к Митчеллу так, что их колени соприкоснулись, Джули сказала: — Он живет в мире фантазий, Дерек.

Молодая женщина запнулась, сообразив, что снова назвала адвоката по имени, но тут же, прежде чем он успел это прокомментировать, продолжила:

— Жизнь Крейгтона — киносценарий, который всегда в работе. Он его постоянно переписывает, — Джули положила свою ладонь на его руку. — Ты теперь тоже персонаж этого сценария, нравится тебе сие или нет.

— Я?

— Ты. Я. Мы все. Он всем дал роли. Думаю, Пол знал, что Крейгтон опасен, или, во всяком случае, сильно подозревал это, но ему не хотелось обвинять собственного племянника в том, что он психопат. Однако меня Пол просил держаться от него подальше.

— Он тебя предостерегал?

— Не так прямо. Но Пол говорил, что чем меньше я буду с Крейгтоном общаться, тем лучше.

Дерек задумался над ее словами и вдруг заметил, что Джули сбрасывает со своей руки комара.

— Тебя заживо съедят.

Они встали и направились к ее машине. Пока Дерек и Джули разговаривали, стемнело. Общественные здания и офисы опустели. Из баров и ресторанов на другой стороне дороги доносились музыка, голоса и смех, хотя народу там сейчас было значительно меньше, чем осенью и зимой. Мимо пробежала девушка с книгой в руке. Мужчина профессорского типа проехал на велосипеде, который выглядел таким же важным, если это позволительно сказать о вещи, как и его хозяин.

Они подошли к машине. Джули открыла ее, распахнула дверцу, бросила внутрь сумку и повернулась к Дереку.

— Ты хорошо слушал, но я чувствую, что все еще не поверил мне до конца. — Митчелл явно собрался возразить, и Джули добавила: — Я знаю, что права. Не надо уверять меня в обратном.

Он и не стал этого делать. Положил ладони ей на руки и погладил их сверху вниз. Наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но молодая женщина отвернулась.

— Джули… — он положил руку ей на талию и притянул к себе так, чтобы их бедра соприкоснулись. Отбросив ее волосы, Дерек прошептал ей на ухо: — Я думаю об этом постоянно. О нас. Вот так… — Она оттолкнула его, и Митчелл разочарованно вздохнул: — Ну не отодвигайся…

Джули тем не менее отодвинулась. Выражение ее лица было холодным.

— При одной нашей встрече ты обвиняешь меня во лжи. При следующей пытаешься целовать. Так не может быть, Дерек. Со мной не может.

— Я не думаю, что ты врешь.

— И не думаешь, что я говорю правду.

— Это большая разница.

— Может быть. Когда-нибудь я в этом разберусь.

Джули снова попыталась освободиться и сесть в машину, но Митчелл ее не отпускал.

— Тут есть нюансы, Джули. Полицейские это тоже чувствуют, иначе тебя бы уже давно перестали считать возможной подозреваемой. Ты говоришь им и мне то, что, по твоему мнению, нам следует знать. Что же ты опускаешь?

— Ничего.

— Что-то опускаешь, — он пальцем поднял ей подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. — Я ни на секунду не поверил, что то, о чем рассказывал Крейгтон, было правдой.

— Почему тебе в это трудно поверить после того, что я делала в самолете? — Митчелл промолчал, а сама Джули рассмеялась, но смех был горьким. — Подожди, я знаю. Может быть, перспектива секса с Крейгтоном и была заманчивой, но такая охотница за деньгами, как я, вряд ли стала бы рисковать своими отношениями с Полом, соблазнившись на столь явные глупости.

Дерек опять ничего не сказал, хотя это молчание было многозначительным.

— Не пытайся снова меня увидеть, — она вырвалась и села в машину.

— Джули…

— Я говорю серьезно.

После небольшого сопротивления с его стороны молодой женщине удалось освободить дверцу и захлопнуть ее. Она завела мотор, и машина сорвалась с места. Митчелл стоял и смотрел ей вслед.

Выругавшись вполголоса, он повернулся и увидел, что от ближайшего дерева отделилась мужская фигура.

— В следующий раз, когда будете уговаривать даму, будьте понастойчивее. Этот метод хорошо срабатывает с неандерталками… Иначе люди бы не размножались и нас с вами здесь бы не было.

Крейгтон Уиллер, засунув руки в карманы, вышел из густой тени дерева и лениво, как на воскресной прогулке, направился к нему. Сейчас не хватало только фальшивого насвистывания.

Дерек попытался скрыть свое смятение и сказал, как только мог, равнодушно:

— Почему-то мне не кажется, что такую женщину, как Джули Рутледж, можно назвать неандерталкой.

Крейгтон широко улыбнулся — в темноте сверкнули ослепительно-белые зубы.

— Может быть, вы и правы. Жаль, что нельзя посоветоваться с моим покойным дядей, как лучше обращаться с Джули. Он-то знал. Они были вместе два года, так что, вероятно, что-то дядя Пол делал правильно. Разумеется, еще были… — Крейгтон наклонился и прошептал: — Деньги. Может быть, дядя стимулировал ей клитор стодолларовой купюрой? Как вы думаете?

Дерек понял, что может сейчас прикончить мерзавца. Он дрожал от ярости — на себя за то, что попал в такую нелепую ситуацию, и на этого сукиного сына за его ленивую вальяжность.

— За кем вы следили? За мной или за Джули?

— Сегодня? За вами.

Митчелл отметил смысл уточнения, и Крейгтон это понял. Он засмеялся и поднял руки вверх, как бы сдаваясь.

— Признаюсь, что это не первый раз, когда я занялся любительской слежкой. Вчера вечером — не правда ли, гроза была невероятно романтичной? Молнии, гром, грохочущие струи дождя. Все очень примитивно… Это будит в Джули Рутледж животные инстинкты?

— Подонок. Сегодня, когда мы разговаривали в моем офисе, вы знали, что вчера я был у Джули…

— Вы были не у нее, а с ней, — Крейгтон закатил глаза. — Я завелся, представляя, что происходит за этими запотевшими стеклами. Очень тяжелое дыхание. Это по крайней мере.

— И кого из нас вы преследовали вчера?

Молодой человек равнодушно пожал плечами:

— Я ни минуты не верил в чушь, что у вас слишком много клиентов и нет времени для нас, Уиллеров. Неужели вы думаете, что я это не проверил? Так я, стало быть, проверил и выяснил, что ваши профессиональные таланты никогда не вступали в противоречие с любовью к деньгам. Тогда почему, спросил я себя, вы отказались разрешить нам выбросить кучу монет, хотя делать вам не пришлось бы практически ничего, разве что ответить на несколько вопросов журналистов? А вы ведь не прочь побыть в свете прожекторов, мистер Митчелл. Видите? По нескольким причинам все не сходилось, а я ненавижу дыры в сценарии, не говоря уж об убогой мотивации для главного персонажа. Я решил выяснить истинную причину того, почему вы нам отказали.

— И начали следить за мной.

— Уиллеру никто не смеет сказать «нет», мистер Митчелл. Особенно Крейгтону Уиллеру. Но я не просто разозлился. Я был заинтригован. Я почувствовал… — он щелкнул пальцами. — Что-то пикантное. От вас исходил мускусный запах случки.

— Не слишком ли далеко вы зашли со своими доисторическими аналогиями?

— Да вроде нет, — Крейгтон понизил голос. — Но вот чудеса. В чьем доме вы оказались вчера вечером? Представьте себе, как я удивился. И вдруг все ваши виляния и объяснения по поводу отказа представлять мои интересы потеряли всякий смысл. Если честно, сам бы я не догадался. Поворот сюжета, достойный Скорсезе.[21]

Он посмотрел в направлении, в котором уехала Джули.

— Уверен, она забила вам голову страшными рассказами про меня и мою беспутную юность, которые были сообщены ей в сильно преувеличенном виде покойным дядюшкой Полом. Джули говорила, что он настоял на том, чтобы я посещал психиатра? Да? А о том, что после нескольких месяцев этих визитов было решено, что я практически здоров, тогда как дядю Пола, учитывая его одержимость мною и моими недостатками, врач подозревал в эмоциональной неустойчивости, она сказала?

Митчелл промолчал, и Крейгтон засмеялся:

— Когда-нибудь вы мне расскажете, как познакомились с Джули. Это случилось до того, как дядя Пол покинул сей бренный мир столь печальным образом? — Уиллер поднял руку ладонью вперед. — Впрочем, я не хочу знать. Лучше придумаю свой собственный шаловливый сценарий. Правда в том, мистер Митчелл… Могу я называть вас Дереком? Правда в том, что, если бы вы сказали мне сразу, почему отказываетесь работать на нашу семью, я бы только позабавился. Вы и любовница дяди Пола… Вот это номер!

Дерек все еще не прерывал этот монолог, и тон Уиллера стал угрожающим:

— Но вы мне этого не сказали. Так вот, теперь вам говорю я. Когда я воплощу в жизнь все свои идеи относительно вас, вы не посмеете даже посмотреть на зал суда, не говоря уже о том, чтобы войти туда.

Митчелл решил, что слышал уже достаточно. Он сделал шаг вперед и ткнул Крейгтона пальцем в грудь. Тот покачнулся.

— Я не ваш адвокат. Я сказал вам это в первый же день, когда вы пришли в мой офис. Я буду встречаться с теми, с кем пожелаю, и вы ничего не сможете сделать, чтобы мне помешать. Не смейте мне угрожать. Кроме того, вы никак не могли узнать, что вчера я был в доме мисс Рутледж, разве что видели это сами. Если я еще раз застану вас рядом с ней, то обращусь в полицию и, уж поверьте мне, найду повод, чтобы вас отправили в тюрьму и держали там до той поры, пока в доме Джули не проведут экспертизу и не убедятся, что там действительно кто-то был, двигал мебель и перекладывал вещи. Все будет по полной программе — отпечатки пальцев, материал на ДНК, другие анализы, что занимает очень много времени. Может быть, до официального обвинения дело и не дойдет, но вы проведете за решеткой несколько очень некомфортных недель. У меня сейчас есть в тюрьме несколько клиентов, чья судьба зависит от того, насколько хорошо я буду защищать их в суде. Один мой намек, и они позаботятся о том, чтобы вам там было ой как несладко. Они могут обойтись с вами весьма неласково… Вы даже себе не представляете, до какой степени, — Дерек подошел еще на один шаг. — Мы с вами поняли друг друга?

Крейгтон вздрогнул и прошептал:

— Bay! Я сексуально возбужден, командир. Том Круз, «Несколько хороших парней»,[22] — он усмехнулся и подмигнул. — Неудивительно, что Джули пускает около вас слюни.

Самым трудным поступком в жизни Дерека Митчелла было оставить этому мерзавцу полный комплект сверкающих зубов, повернуться и уйти.

Вернувшись домой, Джули сразу позвонила Кейт. Голос подруги был хриплым, как будто она несколько часов проплакала. Безусловно, увидев на определителе номер Джули, она занервничала.

Джули сразу ее успокоила:

— Я знаю, что ты сегодня ходила в полицию. Все нормально.

— О господи! — Кейт заплакала, и начались невнятные объяснения.

Вклиниться в их поток Джули удалось только через несколько минут.

— Я не сержусь на тебя, Кейт. Совершенно не сержусь. Ты поступила так, как должна была поступить, и тебе для этого понадобилось немало мужества. Я вовсе не обижаюсь, но хочу сказать тебе, что действительно не знаю этого человека. Понятия не имею, что он делал у нас в галерее и почему спрашивал меня. Не надо переживать, что пришлось все рассказать детективам. Ты мне этим не навредила, потому что я его и правда не знаю.

— Господи, Джули, ты представить себе не можешь, насколько легче мне стало! Я была уверена, что ты меня возненавидишь…

— Такого просто не может быть.

— Я почувствовала себя ужасно виноватой, когда полицейские попросили меня не рассказывать тебе о том, что я была у них. Я так рада, что ты сама об этом узнала!

Джули решила, что Кейт имеет право знать правду, и сказала:

— Сэнфорд и Кимбалл мне ничего не говорили.

— Тогда откуда ты знаешь?

— Я не могу ответить на твой вопрос. Это конфиденциальная информация.

— Ладно, не отвечай. Но раз уж ты знаешь о моем с ними разговоре, то, наверное, ничего страшного не будет, если я скажу тебе, что полицейские не считают приход этого типа в галерею простым совпадением.

— Я тоже не верю, что это совпадение.

— Ты думаешь, это тот человек, который застрелил Пола?

— Не знаю, Кейт. Сегодня я слишком устала, чтобы об этом думать. Собираюсь лечь спать. Увидимся утром.

Прежде чем она отключилась, Кейт поспешила добавить:

— Я не сказала им, что ты провела прошлую ночь в отеле.

— Вот как? Ну, это не имеет к делу никакого отношения.

— Я тоже так решила, поэтому и не стала рассказывать. Упомянула только о том, что ты затеяла в доме генеральную уборку.

Джули едва не спросила, откуда она об этом знает, но решила промолчать. Кейт рассыпалась в благодарностях за звонок.

— Теперь я буду спать спокойно, — сказала она напоследок.

— Отдыхай. Завтра мы обе будем чувствовать себя лучше.

Джули легла в постель, но заснуть никак не могла. Она думала о том, как Кимбалл и Сэнфорд используют новую информацию и что сделают, пытаясь связать ее с Билли Дьюком. Интересно, удалось ли им найти хоть какие-нибудь его следы?

Несмотря на твердое решение не думать о Дереке Митчелле, ее мысли очень быстро переключились именно на него, как, впрочем, и все эти дни с момента, когда она села рядом с ним в самолете. Джули нужно было воплотить в жизнь свой план, но произошло нечто неожиданное: этот человек ее заинтересовал.

Митчелл понравился ей сразу, причем не только внешне. За его привлекательной улыбкой и спокойным взглядом она сразу разглядела быстрый, неординарный ум. Уверенная, легкая манера поведения тоже ей импонировала. Дерек оказался вовсе не таким самоуверенным, каким Джули ожидала его увидеть. Наоборот, он даже подшучивал над собой. Не утомлял ее рассказами о своих знаменитых делах и победах в суде, напротив, внимательно слушал и казался искренне заинтересованным в том, что она говорила.

Она не ожидала обнаружить под красивой упаковкой такое интересное содержание. И уж точно не могла предположить, что этот человек так сильно привлечет ее сексуально. Сев рядом с ним, она через несколько минут решила, как будет действовать.

Сейчас Джули могла бы уже признаться, что соблазнила его не только с целью скомпрометировать. Дело было в ней самой. Печаль, страх и ярость, которые бушевали в ее душе со дня гибели Пола, достигли своей высшей точки в тот момент, когда Дерек присоединился к ней в туалете самолета. И закончились взрывом…

Наверняка уже при первом поцелуе она дала ему понять, что хочет, чтобы он взял ее немедленно, потому что сильные руки Дерека тут же скользнули под ее ягодицы и качнули вперед, навстречу ему, навстречу каждому движению…

Как только Джули вынырнула из этого водоворота, она тут же захотела все забыть. Дело было сделано.

Но она оказалась самоуверенной дурочкой, когда подумала, что сможет убедить себя, хотя бы на секунду, в том, что секс в той истории был главным. Сегодня Джули холодно посмотрела на Дерека, когда он сказал, что думает об этом постоянно. Знал бы он, что не одинок в своих думах! Она тоже не могла ничего забыть и часто возвращалась к этим воспоминаниям. Все, что тогда произошло, теперь напоминало запись, которая крутилась и крутилась в ее голове.

Иногда, обычно в самый неподходящий момент, эти воспоминания просто не давали ей покоя. Хуже всего то, что в присутствии, Дерека они возникали по полной программе — со звуком и цветом. Даже когда Джули на него злилась, она не могла избавиться от острого желания. Конечно, теперь ей хотелось, чтобы все было по-другому. Хотя что путного может выйти из их взаимной симпатии? Более неподходящее время нельзя было придумать. Обстоятельства были против них. И все же…

Зазвонил телефон. Она пошарила в темноте и взяла трубку:

— Алло?

— Джули…

— Дерек!

— Я тебе верю. Верю всему. С начала и до конца.

Джули отбросила одеяло и села. Что-то произошло. У него такой безжизненный голос…

— Что случилось?

— Этот подонок убил Мэгги.

16

Билли Дьюк смотрел на свое отражение в треснувшем пятнистом зеркале и удивлялся: куда, черт побери, подевался самоуверенный, симпатичный, хорошо одетый и разговорчивый парень — тот самый, которым он был всего несколько недель назад?

Волосы после последней короткой стрижки еще не отросли. Ему было жалко своей старой прически — она, хотя и вышла из моды, оставалась его визитной карточкой. Он скучал по своей хорошей одежде, которую теперь заменили футболки и джинсы, знавшие лучшие дни.

— Изменись, — сказал Крейгтон. — Тебе нельзя выделяться. Ты должен стать во всех смыслах слова невидимкой. Человеком из толпы.

Вот он и изменился, причем не только внешне, но и внутренне, стал сам себе чужим. Где самоуверенность и остальные его качества? Парень в зеркале выглядел нервным и дерганым, несчастным и неопрятным. Билли едва узнавал себя. Дьюк недоумевал, как такое могло с ним произойти.

Крейгтон Уиллер, вот в чем дело.

Билли наклонился над видавшей виды раковиной и плеснул в лицо несколько пригоршней воды. От нее немного пахло канализацией. Полотенце было до того тонким, что сквозь него можно было смотреть. Место это, безусловно, ужасная дыра, но жилье — все-таки самая ерундовая из его проблем.

Сегодня утром в мотель неожиданно явился Крейгтон. С той поры Билли без конца перемалывал в уме все, что было сказано, все, что между ними произошло.

Первое, что помнил Дьюк: он проснулся от страшной жажды. Чтобы оттянуть вставание, Билли попытался набрать побольше слюны, чтобы сглотнуть, но во рту пересохло. Он неохотно открыл глаза, и сердце тут же едва не разорвалось от испуга.

— Мать твою!

На его горло, заглушив готовое вырваться ругательство, легла рука.

— Очень сильно хочется выпить?

Билли не ответил на дурацкий вопрос. Он не мог вымолвить ни слова, только глухо хрипел, сучил ногами и выгибал спину, пытался оторвать руку Крейгтона от горла, но сдвинуть с места его сто семьдесят фунтов[23] не мог. Уиллер жал так сильно, что Билли испугался за свой кадык, который тот мог раздавить как шарик для пинг-понга.

— Ты так сильно хочешь остаться в живых, чтобы помешать мне, слюнтяй? Или рассчитываешь на мою доброту и человечность, которые помешают мне тебя убить?

Глаза Билли начали вылезать из орбит. Лицо налилось кровью и исказилось. В голове начали взрываться петарды. Ноги и руки конвульсивно задергались. Мозг отказывался работать.

Однако малая часть того, что было в его черепушке, все-таки функционировала, и эта часть судорожно прикидывала, насколько спокоен, несмотря на явную ярость, Крейгтон. Если бы он начал орать, то не казался бы таким страшным. Именно злобный шепот убедил Билли, что Уиллер и в самом деле может его убить, что, возможно, это его последние мгновения на земле и он умрет, глядя на красивое лицо Крейгтона, который медленно, но неотвратимо выжимает из него жизнь.

Но тут, так же внезапно, как он на него напал, Уиллер отпустил Билли. Крейгтон убрал руку с его шеи так, будто отбрасывал его в сторону. Лежащий на спине Дьюк схватился за горло, заглатывая воздух ртом и кашляя. Когда ему удалось сделать несколько вздохов, он просипел:

— Какого черта? Ты меня перепугал до усрачки.

— Так это оттуда вонь? — Крейгтон спокойно сел в кресло и вытер руку носовым платком, как будто испачкал ее, дотронувшись до Билли. Положив платок в нагрудный карман, он сказал: — Луис Госсетт-младший получил за эту фразу в «Офицере и джентльмене»[24] «Оскар». Он душил Дэвида Карузо.

— Чтоб ты сдох вместе с этим Луисом, как его там, — Билли ничего не имел против кино, но одержимость этого парня фильмами начала действовать ему на нервы. — Мне надо отлить.

В ванной комнате он сделал свои дела, выпил стакан воды и получше рассмотрел синяк на шее. Какая же сволочь этот Крейгтон! Но, как вскоре выяснилось, знаток кино только начал.

Билли вернулся в комнату — гибрид спальни и гостиной, отделенной от маленькой кухоньки узкой барной стойкой, покрытой розовым облупившимся пластиком. В центре этого безобразного помещения сидел Уиллер, как цветок магнолии на куче навоза. Он выглядел таким, твою мать, совершенством, что Билли еще больше возненавидел убогую комнату в мотеле, в котором вынужден был поселиться.

— У них есть твоя фотография.

Крейгтон сказал это таким тоном, что сердце Дьюка екнуло. Вернее, тон как таковой отсутствовал. Чтобы не показать, что его сковал страх, Билли сел на край кровати и начал надевать кроссовки.

— У них есть твоя фотография, — повторил Уиллер. — Вчера показывали по телевизору.

— Я видел. И что? — обувшись, он встал и пошел на кухню.

— Я приехал сюда, чтобы убедиться, что ты сию обитель покинул. Но вот он ты, две недели спустя… Событие. Ты должен был уехать из Атланты в тот же день, Билли. Мы ведь так решили.

— Думаешь, мне тут нравится? — Дьюк с отвращением оглядел комнату, словно приглашая гостя оценить ее недостатки. — Я бы смылся, как и было задумано. Давно бы уже уехал, если бы не проблема с деньгами. Ее решение тоже было частью нашего плана. Я каждый день заглядываю в свой ноутбук, чтобы проверить баланс на том банковском счете на Кайманах. Пока ничего. Ты что, забыл перечислить деньги? Случайно так забыл?

— Нет, — спокойно ответил Крейгтон. — Но память тебя подводит. Условия были такие: ты покидаешь Атланту, причем на хвосте у тебя никто не сидит, и тогда я перевожу деньги. Мне нужно определенное время, чтобы убедиться в том, что ты не попал под подозрение. Если я в этом буду уверен, заплачу.

Билли фыркнул:

— Я, знаешь ли, не вчера родился.

— Ты не веришь, что, если уедешь, я сдержу слово? — Крейгтон жеманно наклонил голову. — Нехорошо с твоей стороны. После всего, что я для тебя сделал.

Напоминание было ненавязчивым, но действие возымело. Билли перестал возражать.

— Кофе?

— Нет.

Дьюк стал варить кофе для себя.

— Этот снимок, который у них есть, курам на смех. Пустое дело.

— Достаточно четкий, чтобы я тебя узнал.

— Потому что ты единственный человек в Атланте, который меня знает.

— Нет. Еще тебя знает твоя бывшая знакомая.

Упоминание об Эриэл было как гром среди ясного неба. Билли надеялся, что Крейгтон забыл, что она живет в Атланте.

— В том-то и дело, что бывшая, — он небрежно отмахнулся. — Кроме того, она не догадывается, что я здесь. Я же полностью изменил внешность. Прическу. Одежду. Она не узнает меня на этом мутном снимке. Это не тот Билли Дьюк, которого она может вспомнить. А даже если узнает, ей после того, что случилось в последний раз, вряд ли захочется связываться с полицией.

— Ты можешь ошибаться.

— Ничего подобного! Я ее знаю. Она в это дело не полезет, точно. Можешь расслабиться.

Крейгтон и так сидел расслабленно, помахивая ногой. Впрочем, это была расслабленность кобры, перед тем как напасть.

— Разве я не предупреждал тебя насчет видеокамер охраны? — спросил Уиллер.

— Предупреждал. Но как я мог попасть в отель без того, чтобы меня не сняли на пленку? Там камеры на каждом входе. Хорошо хоть, что в «Молтри» устаревшие видеосистемы. В отелях, что поновее, камеры торчат и в лифтах, на каждом этаже, везде и всюду, черт их побери! Если бы твой дядя Пол трахал свою девку в «Бакхед Ритц»… Кстати, а почему они оказались в этом отеле? Почему не где-нибудь покруче?

— Это один из немногих отелей в городе, находящихся в частном владении. Его хозяин был старым другом моего дяди. Он умер несколько лет назад. Дядюшка Пол оказался сентиментальным.

— Гм-м. Ну, нам же лучше. Если бы они находились в более современном и людном месте, мне пришлось бы разрабатывать другой план.

— Да уж, план…

Билли не стал комментировать это замечание и продолжил:

— Я знал, что он там будет. Встречи по вторникам были ритуальными. Имея эту информацию, можно было планировать. К тому же ты хотел, чтобы я шлепнул его у нее на глазах, делал на этом особый упор, — Билли налил себе кофе, радуясь тому, что у него в руках что-то есть. — Ты уверен, что не хочешь кофе?

— Спасибо. Нет.

Билли беспокоил застывший взгляд Крейгтона. Он решил переглядеть Уиллера и уставился на него, одновременно дуя на кофе, чтобы тот остывал.

Дьюк решил, что сейчас самое время перейти в наступление:

— Я удивлен, что ты явился сюда, Крейгтон, даже если и не рассчитывал меня застать тут. Мы же договорились, что не вступаем в контакт ни при каких обстоятельствах. После пары недель одиночества я рад любой компании, но, если честно, недоволен, что ты нарушил договоренность.

— Твой вчерашний телевизионный дебют все изменил. Мне пришлось рискнуть. Я должен был убедиться, что ты исчез, но, поскольку этого не произошло, у меня есть возможность сказать, что тебе давно нечего делать в Атланте, и спросить, чем ты думал.

Голос его звучал резко и холодно. Билли снова стало страшно.

— Когда?..

— Тогда, когда пошел на дело. Что это за нелепая маска?

— Ты же велел подойти к делу творчески! Сказал, что это должно было выглядеть как случайное убийство. У грабителя не выдержали нервы…

— Ты никого не обманул.

Билли заметил, что, хотя Крейгтон сидел спокойно, он, казалось, вибрировал изнутри. Как будто ярость этого человека удерживала только кожа. Кто он такой, черт бы его побрал, чтобы так злиться на него? Билли не нравилось, что Уиллер ведет себя как босс. Может быть, денег у него больше, чем у самого Господа, но не такой уж он особенный.

— Я же сказал, можешь расслабиться. Сам знаешь, я Билли Дьюк. Они меня не поймают. Я был полностью закрыт, с ног до головы. Одежду, которая на мне была, и маску я сжег. Очки разломал и выбросил в мусорку. Пистолет разобрал на части и раскидал их по всему городу. Даже если полиция найдет все детали и соберет пушку, а шансы на это равны нулю, ее нельзя проследить. Серийный номер я спилил, а первый выстрел, который был сделан из этого пистолета, снес голову твоего дорогого дядюшки. — На Крейгтона все это, казалось, не произвело впечатления, и Билли добавил: — Слушай, да не может полиция привязать меня к этому преступлению. Понял?

— Они могут привязать тебя к отелю.

— Наряду с сотней других людей. Меня опознают и станут допрашивать? Есть вполне логичное объяснение. Я зашел, чтобы позвонить.

— Позвонить?

— В вестибюле стоят телефоны-автоматы. Я искал работу, просматривал газеты с объявлениями о найме, — он сунул руку за спину, достал пачку сложенных газет и показал их Крейгтону. — Объявления, обведенные красным фломастером. Объявления, отмеченные галочкой. Подчеркнуты имена для контактов. Я присматривался к вакансиям в том районе. Мобильный у меня не работал, а отель — удобное, тихое место, откуда можно позвонить. Я использовал его в качестве офиса несколько дней до того, как там произошло это кошмарное убийство, и даже в тот самый вторник. Если полиция проверит телефоны в холле, они выяснят, что я за те четыре дня сделал несколько звонков в местные конторы, чьи телефоны даны в отмеченных объявлениях. Спрашивал насчет работы, которую они предлагают. Я даже зашел в два места и взял формы заявления, хотя так их и не заполнил. Видишь, у меня была причина там находиться, и подтвердить это можно с помощью телефонных учетных записей и людей в офисах, с которыми я разговаривал. А в тот вторник я назначил встречу с одним перспективным нанимателем на три сорок пять. Ты же сказал мне, что твой дядя и его баба обычно уходят из номера к трем часам. В тот день она, видать, дала ему по второму разу, потому что вышли голубки только в десять минут четвертого. Мне показалось, я ждал на лестнице вечность, наблюдая за дверью в номер. Как только увидел, что они вышли, я надел маску и очки и рванул по лестнице на этаж ниже, на восьмой, чтобы остановить лифт. Нельзя сказать, чтобы это было просто. Но ведь получилось. Верно?

Крейгтон улыбнулся:

— Получилось.

— А ты сомневался?

Уиллер пожал плечами, как бы давая Билли понять, что он не был полностью уверен в его способности провернуть это дело. Дьюку Крейгтон не нравился, но он хотел получить его похвалу.

— Я выкатился из холла за секунду до того, как там началась паника. Успел на свою встречу, даже раньше времени пришел.

— Ты на самом деле пошел встречаться с работодателем?

— Меня расспрашивала девка, ведающая человеческими ресурсами. Я ей понравился. Сказала, что мои рекомендации производят впечатление. Думаю, если бы я заполнил все бумажонки, она предложила бы мне эту гребаную работу.

Они вместе посмеялись, а затем Крейгтон сказал:

— Отдай мне вещи.

Билли напрягся:

— Какие вещи?

— Побрякушки, которые ты снял с людей в лифте. Не стоит попадаться с наручными часами моего дяди.

— Черт, Крейгтон, я не знал, что они тебе понадобятся! Я все выбросил. Жалко было, конечно. Одни часы стоили тысяч двадцать.

— Пятьдесят.

— Пятьдесят? Черт возьми! Ну, сейчас они уже ничего не стоят… Я зашвырнул их в мусоровозку, когда рабочие смотрели в другую сторону, и видел, как они этот мусор спрессовали. Остальное я разбросал в помойные баки по всему городу. Может статься, какой-нибудь бродяга найдет кольцо или часы, но даже если он понесет свою находку в полицию — как же, держи карман шире! — ее никогда не смогут связать со мною.

Крейгтон смотрел на него не мигая. Билли вспомнил, как ему не раз хотелось заехать этому миллионеру в морду. Чтобы перестать чувствовать себя ниже Уиллера, как будто он в их паре подчиненный, Дьюк всегда старался говорить с ним будто равный. Сейчас он спросил:

— Когда тебя допрашивали, полицейские показывали снимки места преступления?

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно, — бросил он небрежно.

— Нет, не показывали. Думаю, их видел отец.

— Полагаю, ты не получил бы удовольствия от вида лифта, — Билли стал рассказывать Крейгтону о возбуждении, которое испытал, когда спустил курок. — Мне казалось, я знал, чего ждать. Сам знаешь, в кино видел и так далее. — Он ухмыльнулся. — Но, слушай, все было громче, более… — Дьюк руками изобразил взрыв. — Лифт просто превратился в преисподнюю, можешь мне поверить.

Этот сукин сын, Уиллер, даже ничего не сказал по поводу кровавой сцены, сотворенной им.

— Когда ты собираешься уехать, Билли?

— Я же тебе сказал.

— Когда деньги будут переведены на счет на Кайманах?

— Выполнишь это условие, и я помашу тебе ручкой. Больше мы никогда не увидимся.

— Замечательно.

— Все по плану, Крейгтон.

Уиллер медленно встал:

— Вот только у меня напоследок есть своя собственная маленькая деталь в этом плане, — он улыбнулся, но так, что сердце у Билли остановилось и снова застучало не сразу.

— Какая деталь?

— Я далеко не так расслаблен, как ты. Особенно в том, что касается твоей бывшей любовницы.

Теперь сердце Билли застучало в два раза быстрее.

— Она даже не знает, что я в Джорджии.

Улыбка Крейгтона стала печальной.

— Билли, врать своему напарнику нельзя.

— Я не вру.

Уиллер наклонился к нему и прошептал:

— Я разговаривал с Эриэл.

Билли едва не вырвало выпитым кофе.

— Да? Когда? Где?

— Я знаю про твои звонки.

Все еще не желая признаваться, Дьюк сказал, заикаясь:

— 3-звонки? Понятия не имею, о ч-чем ты говоришь. К-какие еще звонки?

— Не морочь мне голову, Билли. Ты знаешь, о каких звонках я говорю.

— Клянусь, не знаю, — он отрицал это со всей страстью, какую только сумел изобразить. Дьюку было стыдно, что этот богатый выродок теперь знал, в какое дурацкое положение он себя поставил. — Слышишь, я не знаю, что там наговорила тебе Эриэл, но она думает, что сейчас я нахожусь не ближе чем за тысячу миль от Атланты. Мы же с тобой так договорились, верно? Мы ведь напарники, ты и я.

— И мы не должны ничего друг от друга скрывать. Именно поэтому я говорю тебе, что позабочусь о том, чтобы твоя бывшая подружка ничем не смогла нам помешать.

— Что ты собираешься делать?

— Предоставь это мне.

— Говорю тебе, о ней нечего беспокоиться.

— Ну… — Крейгтон подмигнул. — Перестраховаться все-таки не помешает.

Билли так быстро обошел вокруг стойки, что ударился бедром об угол. Он поднял руки ладонями вперед и одарил Крейгтона застенчивой мальчишеской улыбкой — раньше этот трюк всегда срабатывал.

— Ладно, я попался. Действительно пару раз звонил Эриэл. Понимаешь, шутки ради. Чтобы посмеяться. И что такого?..

Крейгтон посмотрел на часы и повернулся к двери:

— Моему массажисту придется ждать.

— Подождет. Что ты собираешься делать?

— Пойду на массаж. — Теперь Крейгтон разыгрывал святую простоту. — А, ты имеешь в виду, что я собираюсь делать с твоей бывшей подружкой? — Он поджал губы, как бы раздумывая, и Билли снова нестерпимо захотелось его ударить. — Ну, после того как эта шлюшка поступила с тобой, после ее предательства, я полагаю, что наказана она должна быть сурово. Ты как думаешь? Она ведь тебя не пожалела, верно?

— Она еще совсем ребенок, — Билли старался говорить равнодушно. — И я вел себя с ней далеко не лучшим образом.

— Доверься мне. Мы с тобой сможем быть уверены в успехе только в том случае, если не оставим за собой никаких хвостов.

Крейгтон направился к двери, и Билли пошел следом. Уиллер уже хотел взяться за ручку, но Дьюк, скорее импульсивно, чем руководствуясь здравым смыслом, схватился за нее раньше:

— Ты никуда не уйдешь, Крейгтон, пока мы не обговорим все. Все, понял?

Крейгтон выглядел удивленным и слегка обиженным.

— Ты мне угрожаешь, Билли?

— Никаких угроз. Я только хочу, чтобы между нами по этому поводу не было никаких разногласий.

— Полагаю, мы прекрасно поняли друг друга. — Уиллер бросил многозначительный взгляд на ладонь Билли, вцепившуюся в ручку. Дьюк повернул ее и открыл дверь.

Уже за порогом Крейгтон остановился и щелкнул пальцами.

— Чуть не забыл! Я оставил тебе подарок. Лежит около телевизора. Наслаждайся.

Так называемый подарок оказался, конечно, еще одним диском. Билли не стал смотреть фильм. Ему ужасно хотелось поскорее принять горячий душ и стоять под ним долго-долго. Хотя Дьюку никогда не доводилось видеть Крейгтона иначе, чем идеально одетым и причесанным, этот парень всегда производил на него впечатление мерзкого, грязного. Восприятие комнаты, в которой сейчас жил Билли, трудно было сделать хуже, чем оно было на самом деле, но Крейгтон Уиллер каким-то образом умудрился это сделать.

Душ немного помог, но беспокойство не отпускало Билли весь день. Он пытался воспринять все, что сказал Крейгтон, позитивно, но зловещий подтекст его слов не желал уходить. Дьюка томило нехорошее предчувствие. Он очень жалел о том, что когда-то познакомился с Уиллером…

На самом деле тогда он воспринял Крейгтона как посланца судьбы, причем появился этот посланец, когда Билли меньше всего его ждал. Можно сказать, что Крейгтон спас задницу абсолютно незнакомого ему человека, его, Билли, задницу, и сделал это абсолютно бескорыстно. Кроме того, Крейгтон умел быть более чем убедительным. Очень скоро он стал частью жизни Дьюка.

И в этом дельце все прошло так, как хотел Крейгтон. Пол Уиллер мертв, и сделал это Билли. Все дни после убийства каждый раз, когда он смотрел новости по телевизору и понимал, что полиции не удалось ни за что зацепиться, его распирало от гордости.

Совесть Билли не мучила, потому что никто, кроме скупого старика, деспота, который только и знал, что читать племяннику нотации, не пострадал. Он забился в эту нору и мучился от безделья и одиночества, но утешался надеждами на будущее. Билли ждал той минуты, когда на банковский счет на Кайманах поступят сто тысяч баксов. Он здесь и минуты лишней не останется! Мистер Дьюк станет богатым человеком. Им с Крейгтоном ничего не грозит. План был отличный и удался на сто процентов.

Но поведение Уиллера сегодня утром его напугало. То, что он сказал, и то, как себя вел, вызвало у Билли малоприятное подозрение, что их партнерство может и не закончиться так славно, как намечалось. Возможно, Крейгтон упомянул об Эриэл, блефуя, желая посмотреть, как Билли отреагирует. Уиллер заявил, что они поняли друг друга, но разве это так? Он сказал, что переведет деньги на счет, но действительно ли переведет?

Весь день Билли провел в борьбе со страшной мыслью, что его союз с Крейгтоном Уиллером был роковой ошибкой.

Сейчас, глядя на себя в зеркало, он коснулся синяков на шее, которые становились все темнее и темнее. Их вид привел Билли в ярость. Как этот урод посмел едва не задушить его? И почему он, Дьюк, оставил подлую выходку безнаказанной?

Внезапно его осенило, и Билли выругал себя за то, что вел себя как последний кретин. До него дошло, что он подыгрывал Крейгтону Уиллеру. Такой уж у того был стиль: он всегда умел подействовать на психику других людей.

Надо же было позволить этому мерзавцу так запудрить себе мозги! Он, отпуская туманные намеки, пытался запугать Билли. Так люди этого типа приобретают власть над окружающими. Крейгтон опять сыграл с ним в эту игру, и он снова попался, как попадался всегда.

— А пошел он!

Билли выскочил на середину комнаты и показал средний палец правой руки креслу, в котором этим утром сидел Крейгтон и выглядел просто отполированным. Что этот сноб о себе воображает, критикуя Билли за то, как он оделся в «Молтри»? Надо же быть таким уродом! Уиллер ведь не рисковал своей задницей, так? Тогда как он смеет сейчас разевать пасть?

Билли сказал себе, что он волк, сильный и хитрый, выживающий в этом жестоком мире только благодаря своим инстинктам и природному уму. С ним никто не смеет не считаться. Обретя вновь уверенность в себе, он ухмыльнулся и вытащил из нижнего ящика комода черный бархатный кисет.

— Я не вчера родился.

Дьюк хмыкнул, вспомнив, что именно это сказал Крейгтону, когда тот сидел тут с тем самым своим покровительствующим видом, который всегда вызывал у Билли желание заехать ему в морду. И зря он не заехал.

Дьюк растянул тесемки и вытряхнул содержимое кисета на кровать. Побрякушки были недорогими, хотя сережки с бриллиантиками, принадлежавшие одной из перепуганных старых теток, вполне могли стоить пару тысчонок.

Главной добычей стали часы Пола Уиллера.

Сейчас, глядя на них, Билли вспомнил Джули Рутледж. Он спинным мозгом чувствовал, что эта телка досаждала Крейгтону не меньше, чем дядюшка. Его напарник делал особый упор на ее обязательном присутствии, хотел, чтобы Уиллер умер на глазах Джули, а еще лучше — в ее объятиях. Он повторял это столько раз, что Билли сбился со счета, о чем и сообщил Крейгтону. С той поры он ни разу не упоминал о любовнице своего дяди, даже сегодня утром.

Сам Билли, имея склонность использовать себе на благо любую возможность, а при отсутствии таковой создавать ее, сразу же, как только приехал в Атланту, узнал о жизни Джули Рутледж все, что смог. Он установил за ней слежку на тот случай, если она окажется лучшим партнером, чем Крейгтон. А еще можно воспользоваться старым как мир трюком — вести двойную игру. Например, он мог рассказать Джули о планах Крейгтона и посмотреть, не придумает ли она что-нибудь такое, что спасет жизнь ее любовнику и будет выгоднее для Билли в финансовом плане.

На первый взгляд это был хороший вариант, но в конечном счете Билли пришлось от этой идеи отказаться. Хотя Джули владела модной галереей и классно выглядела, у нее явно не было таких больших бабок, как у Крейгтона Уиллера. Дом у нее хороший, но все-таки не пентхаус Уиллера-младшего. Несмотря на инструкции Крейгтона и его запрещения действовать самостоятельно, Билли все проверил и решил, что Джули ему в партнеры не годится. Дело нужно делать с Крейгтоном.

Дьюк как-то даже подумал, не пойти ли ему к самому Полу Уиллеру и не сообщить ли, какой сюрприз готовит его племянник. Но, припомнив рассказы Крейгтона о том, как дядя крут, Дьюк побоялся, что Уиллер передаст его копам и на этом все закончится. Он попадет в тюрьму, а Крейг будет продолжать жить, как принц.

Никто не поверит, что такой богатый человек, как Крейгтон Уиллер, связался с таким типом, как Билли Дьюк. Именно это больше всего сейчас терзало Билли. Дела обстоят таким образом, что, если его поймают, он сядет один.

Дьюк взял часы Пола Уиллера и потер циферблат большим пальцем. Черт! Это он здорово придумал — оставить цацки себе. И не только потому, что часы стоили пятьдесят штук… Надо придумать, как ими воспользоваться, чтобы удержать в узде Крейгтона Уиллера.

Он должен получить свои деньги и смотаться отсюда. И хорошо бы на прощание щелкнуть Крейгтона по носу.

Нужно сообразить, как это сделать, но сейчас его голове требуется отдых. Если человек будет думать о какой-то проблеме слишком долго, решить ее вряд ли удастся. Необходимо отвлечься. Билли сунул диск, принесенный Крейгтоном, в видеоплеер и сел перед телевизором.

17

Джули звонила и звонила в дверь. Наконец Дерек открыл. Одет он был так же, как несколько часов назад, когда они расстались, — в джинсы и белую рубашку с закатанными рукавами, но теперь франтом не выглядел. Рубашка выбилась из-за пояса джинсов, волосы растрепались. Глаза Митчелла покраснели, в них стояли слезы. Лицо осунулось.

Дерек никак не прореагировал на ее появление, не выразил ни удивления, ни радости, ни раздражения.

Она назвала его по имени, больше ничего, но мягко и с сочувствием.

Митчелл не ответил. Он пропустил Джули в холл, а сам вернулся в комнату. Молодая женщина закрыла за собой дверь и прошла за ним. Это оказался кабинет Дерека — стены уставлены полками с книгами. Все явно не напоказ, а для работы. Жалюзи на единственном высоком окне были опущены.

Мебели здесь оказалось самый минимум. Стол — на нем компьютер, газеты и журналы, неразобранная почта. Кресло хозяина. Кресло для посетителей. И небольшой диван табачного цвета, на который сел Дерек, склонив голову на подлокотник и закрыв рукой глаза.

Теперь, когда она уже оказалась здесь, Джули не знала, что ей делать. Сказав, что убили его любимую собаку, Митчелл сразу повесил трубку. Она моментально встала, оделась и уже через несколько минут после звонка ехала к его дому.

Адрес этого адвоката Джули узнала, когда еще только прикидывала, что будет делать, чтобы помешать ему представлять интересы Крейгтона Уиллера. Митчелл жил на Хабершэм-стрит — одной из самых престижных улиц в городе. Как все здания вдоль извилистой дороги через Бакхед, дом Дерека располагался в глубине большого тенистого участка. Здание оказалось старым, и все нововведения были сделаны так, чтобы не разрушить его изначальный облик — и снаружи, и внутри. В другое время Джули обязательно рассмотрела бы все повнимательнее, но сейчас ее мысли были заняты хозяином, а не этим чудесным домом.

Она так торопилась приехать, что даже не подумала, что, собственно, заставило ее это сделать. Теперь Джули засомневалась, надо ли было ей вторгаться в дом Митчелла в такой печальный момент. Она присела в кресло.

— Тебе ничего не нужно, Дерек?

Он отрицательно покачал головой.

В доме стояла гробовая тишина. Не было слышно ни тиканья часов, ни скрипа половиц… Отсутствие каких-либо звуков давило на барабанные перепонки Джули, как вода на глубине. Она думала, не стоит ли ей уйти, тихо, так что он не заметит и, возможно, потом даже не вспомнит, что кто-то был здесь. Но что-то удерживало Джули, и она продолжала сидеть на краешке кресла.

Наконец Дерек опустил руку и взглянул на нее, но ничего не сказал.

— Мне уйти?

— Почему ты приехала?

— Потому что… — Джули замолчала.

Она уже хотела было сказать: «Потому что я знаю, как много значила для тебя Мэгги, и знаю, как трудно терять тех, кого любишь», но неожиданно для самой себя поняла, почему она здесь на самом деле, и ей стало страшно. Она приехала к Митчеллу, чтобы просить прощения.

— Если бы не я, — с трудом начала Джули, — Мэгги была бы жива. Прости меня, Дерек. Мне очень жаль.

Она быстро встала и бросилась к двери, но Митчелл окликнул ее.

— Ты не убивала Мэгги. Это сделал он. Этот психопат. Он убил мою собаку.

Дерек оперся локтями на колени, опустил голову и запустил пальцы в волосы. Его явное отчаяние глубоко тронуло Джули. Она подошла к дивану, села рядом и положила ладонь ему на спину, между лопатками.

— Сколько она у тебя прожила?

Митчелл посмотрел на коврик около стола. Мэгги всегда лежала здесь, когда он работал.

— Десять лет.

— Мэгги упоминается почти во всех статьях о тебе, которые я читала. Ее называли твоей постоянной спутницей. Она была не меньшей знаменитостью, чем ты.

Он тихо рассмеялся и вытер глаза тыльной стороной ладони.

— Она это знала. Клянусь, Мэгги позировала фотографам.

— Вспоминай об этом. Думай о том, как ты ее любил и как сильно она любила тебя. Думай о том времени, когда вы были вместе.

Митчелл поднял голову и взглянул на открытую дверь своего кабинета.

— Это будет сложно… Какое-то время, во всяком случае.

Джули проследила за его взглядом, затем перевела глаза на Дерека. Он, казалось, окаменел.

— Ты ее нашел, когда приехал домой из Атенса?

— Я не торопился. Остановился, чтобы купить что-нибудь поесть. — Он снова поставил локти на колени и надавил на глаза большими пальцами. — Ты помнишь сцену из «Крестного отца»?[25] Со скаковой лошадью. На кровати.

Джули схватилась за сердце и прошептала:

— О господи, Дерек…

Митчелл отвел руки от глаз и посмотрел на нее:

— Да, это на меня подействовало. Я закричал. Он хотел причинить мне боль, причем как можно более сильную. У него получилось.

Раздался звонок, и Джули вскочила, с тревогой глядя на Дерека.

— Скорее всего, это полиция. Когда ты приехала, я подумал, что это они.

— Полицейские явно не спешили.

— Я им сказал, что торопиться незачем. Помочь мне уже никто не может. Прости…

Митчелл пошел открывать дверь, и она двинулась следом. Два парня в форме — полицейский патруль — выглядели ужасно молодыми и скованными, как будто только вчера закончили академию и свою неопытность пытаются компенсировать строгостью и важностью.

Они коротко представились хозяину. Дерек сразу предложил полицейским подняться наверх.

— Первая дверь слева.

Джули тихо сказала:

— Они оба как роботы. А там их ждет такой шок…

— Дело в том, что эти ребята знают, кто я такой. Конечно, они сделают все необходимое, но полицейское управление Атланты не станет лезть из кожи вон, чтобы найти убийцу моей собаки. Думаю, сейчас они просто составят рапорт. Я вызвал полицию только для того, чтобы этот случай был зарегистрирован.

Снова послышался звонок в дверь.

— Это, должно быть, ветеринар, — сказал Дерек. — Я ему позвонил и попросил помочь мне… с Мэгги.

Он пошел к двери и впустил мужчину примерно своего возраста в старых джинсах и такой же футболке. Возможно, ветеринар решил надеть потрепанные вещи, потому что знал, зачем его вызывают, и предвидел, что после этого ему, скорее всего, придется одежду выбросить.

Они неловко обнялись. Так поступают мужчины, попав в ситуацию, когда их захлестывают эмоции и они не знают, как их выразить. Дерек сделал шаг назад и коротко представил Джули, а затем сказал ветеринару:

— В спальне…

Проходя мимо нее, Митчелл попросил:

— Ты наверх не поднимайся.

Джули пошла на кухню. Там все было идеально чисто, как у человека, который дома не готовит. Кофеварка оказалась последней модели, и молодой женщине потребовалось время, чтобы разобраться в том, на что следует нажимать, после того как она налила воду и насыпала в сетчатый фильтр несколько ложек кофе.

Увидев на полу миски Мэгги с водой и едой, она все выбросила, вымыла их и убрала в кладовую, чтобы лишний раз не напоминали о потере.

Скоро на кухню явились полицейские. Оба внимательно посмотрели на Джули, но ничего не сказали. Вышли они через дверь черного хода.

В окно молодая женщина видела, как бегают лучи их фонариков по земле и кустам. Один из полицейских осветил ветви дерева, как будто преступник мог там прятаться. Через десять минут они вернулись. Первый постучал фонариком по коробке охранной сигнализации, второй кивнул.

— Вы полагаете, что преступник что-то сделал с сигнализацией? — спросила Джули, интонационно подчеркнув слово «преступник». — Будете снимать отпечатки пальцев с дверной ручки? Вы нашли следы снаружи?

Проигнорировав ее вопросы, один из полицейских спросил:

— Как ваша фамилия?

Джули назвалась.

— Вы были здесь?

— Когда?

— Когда мистер Митчелл нашел собаку.

— Нет. Я приехала за несколько минут до вас.

Больше вопросов не последовало, и полицейские покинули кухню.

Дерек был прав. Они сделали все, что должны были сделать, но формально. Джули прошла за ними до лестницы, около которой сейчас стоял Дерек. Пока все трое о чем-то вполголоса разговаривали, она держалась сзади. Один полицейский что-то записывал. Дерек задал несколько вопросов, на которые получил односложные ответы.

Парень, который делал записи, захлопнул блокнот. Джули слышала, как он сказал, что мистеру Митчеллу все сообщат. Дерек проводил полицейских до двери, и один из них приложил руку к фуражке:

— Очень жаль вашу собаку, мистер Митчелл.

Дерек кивнул и закрыл дверь. Проходя мимо Джули, он бросил на нее взгляд, но ничего не сказал. Молча поднялся наверх.

Она вернулась на кухню. Кофе был готов. Едва Джули успела найти чашки, как послышался какой-то шум. Она вышла посмотреть, что происходит в холле. Митчелл и ветеринар несли по лестнице черный пластиковый мешок. Из глаз Дерека текли слезы.

Джули бросилась к входной двери, открыла ее и отступила в сторону. Мужчины шли к тому месту, где ветеринарный врач оставил свой грузовичок. Джули стояла на пороге и видела, как они осторожно опустили мешок на землю, открыли задний откидной борт и положили страшную ношу в машину.

Ветеринар отошел в сторону, оставив Дерека одного. Джули показалось, что он стоял там долго, хотя, вполне возможно, на самом деле времени прошло не так уж много. Наконец Митчелл положил ладонь на мешок, что-то сказал и поднял борт.

Ветеринар, проявив, на взгляд Джули, максимум чуткости, ничего больше говорить не стал. Он сел за руль, и машина тронулась. У Дерека подкосились ноги. Митчелл сел на обочину, спиной к дому, и сидел так долго. Джули видела, как тряслись его плечи. Она так и осталась стоять в открытых дверях, понимая, что ему нужно побыть одному.

Наконец Дерек встал и медленно пошел к дому. Его белая рубашка таковой уже не была. На джинсах виднелись пятна крови. На пороге он сказал:

— Я пойду в душ…

Через пятнадцать минут Джули налила кофе в чашку и понесла ее наверх. Спальню она нашла сразу, потому что только там горел свет. Дверь в ванную комнату рядом была закрыта. За ней слышался шум воды. Простыни с постели были сняты. В центре матраса темнело большое пятно.

В углу стоял еще один завязанный мешок, такой же, в каком унесли Мэгги. Постельное белье и одежда Дерека, решила Джули. К стене напротив кровати была прислонена картина, купленная на благотворительном аукционе, все еще в ящике, в котором сама Джули ее отправила. Это произошло накануне, а кажется, прошла целая вечность.

Шум воды стих, и через минуту из ванной вышел Митчелл, обернув бедра полотенцем. Джули протянула ему чашку:

— Боюсь, уже остыл.

— Все равно спасибо. — Дерек взял чашку, но пробовать кофе не стал. — Я бы лучше что-нибудь выпил.

— Поехали ко мне, — решительно сказала Джули, хотя эта мысль только что пришла ей в голову. — Одевайся.

Крейгтон вошел в свой пентхаус через вестибюль и остановился, чтобы забрать почту. Среди прочего в его медном почтовом ящике оказался сложенный пополам лист бумаги. Уиллер развернул его, быстро прочитал послание, выругался и направился к лифту.

Билли желает его видеть. Немедленно. Написано прописными буквами и слово «немедленно» подчеркнуто.

Крейгтон скомкал послание. Билли приходил сюда и сунул бумагу в ящик, хотя он ведь миллион раз приказывал этому идиоту никогда, ни при каких обстоятельствах не искать с ним встречи.

Да, конечно, сам Крейгтон этим утром нарушил установленные правила и поехал в мотель, но что позволено Юпитеру, то не позволено быку.

Уиллер поднялся на лифте в свои апартаменты и сразу пошел в ванную комнату, где все стены были зеркальными. Он разделся и встал под душ. После этой мерзкой шавки Митчелла он был весь грязным.

Крейгтон уже пару дней собирался ее прикончить. Запасся в хозяйственном магазине инструментами, даже комбинезон маляра приобрел, на тот случай, если решит повторить сцену из «Крестного отца».

Грубость Митчелла по отношению к нему, Уиллеру, сегодня в офисе и потом, в студенческом городке, стала приговором его собаке. Крейгтон уже слегка успокоился, проследив адвоката с Джули в Атенсе, где он лапал ее, как похотливый подросток, а потом этот козел имел наглость отчитать его… То, что Митчелл остановился у ресторана по дороге из Атенса, оказалось ему на руку — было время разобраться с собакой.

Человек, который зарабатывает себе на жизнь тем, что защищает преступников, должен был быть более осторожным и не оставлять дом, не включив охранную сигнализацию. Это единственное, что волновало Крейгтона. Это и собачий лай. Но вторую проблему он решил, заехав в «Бургер кинг». Псина зарычала, пару раз тявкнула, а потом он кинул ей гамбургер, и она чуть не подавилась — с такой жадностью набросилась на угощение.

Все закончилось очень быстро.

Затем, в тени кустов на участке Митчелла, Крейгтон сорвал с себя безобразный комбинезон, который надел поверх своей одежды, снял перчатки, сунул все это в пакет для мусора. Его он выбросил в помойный бак за супермаркетом по дороге домой. Крейгтон остановился у автомойки, чтобы смыть кровь с ножа, которым перерезал горло собаке, и пилы, понадобившейся, чтобы закончить работу, но все еще чувствовал, что от него пахнет свернувшейся кровью. Ему же нравился запах только свежей…

Сейчас, стоя под душем, он думал о Билли, который явно не умел слушать того, кто умнее. Крейгтон почувствовал в оставленной им записке страх и растущее отчаяние. Все это могло кончиться большими неприятностями.

Уиллер вовсе не собирался соотносить поступки Билли со своими собственными побуждениями, которые иногда были настолько сильными, что кожа чесалась словно изнутри. Разумеется, он умел с ними справляться, однако в том, что Билли тоже умеет владеть собой, сомневался. Крейгтон решил, что, несмотря на риск, паническую просьбу Дьюка придется выполнить.

Он дважды намылился и смыл с себя пену, и за это время продумал план. Крейгтон вытерся и уложил волосы с помощью геля, отчего они стали казаться чуть темнее. Надел черные джинсы и черную футболку.

Затем он прошел на кухню, вытащил продукты из холодильника и уложил их в сумку с подкладкой из фольги, которую получил в магазине деликатесов, где всегда делал покупки.

Через полчаса после того, как Крейгтон вошел в свои апартаменты, он покинул их. Сегодня он сел за руль не такой бросающейся в глаза машины, как «Порше». С виду простой темно-синий джип внутри имел все мыслимые и немыслимые прибамбасы, но в потоке казался самым обычным автомобилем. Таких на улицах Атланты и в пригородах тысячи. Он не привлекал внимания ни в Атенсе, ни в районе, где жил Митчелл. И в порядке предосторожности Крейгтон дважды за эту неделю менял номерные знаки.

Уиллеру совсем не хотелось снова садиться за руль. Сегодня он уже и так наездился — пилил в Атенс, затем торопился назад, чтобы опередить Митчелла. Возился с собакой — хотя гамбургер сделал их друзьями, ему пришлось поднапрячься, чтобы заманить ее на кровать, куда ей явно запрещалось забираться. Так что он, можно сказать, отработал полный день. Куда с большим удовольствием Крейгтон провел бы время в прохладной темноте своего кинотеатра, имея неограниченный выбор фильмов.

Но мужик должен делать то, что он должен делать. Колин Ферт, «Реальная любовь».[26]

Чтобы никто не заметил его машину у мотеля, Крейгтон припарковался в тени у магазина, торгующего коврами по сниженным ценам, в это время уже закрытого. Он взял сумку и прошел через парковочную площадку дешевенького бара рядом с убежищем Билли.

«Как это кстати», — подумал Крейгтон. Он отметил тропинку, протоптанную от ресепшен мотеля до дверей бара.

Номер Билли был последним в ряду домиков, который тянулся вдалеке от шумной улицы. Подходя к нему, Крейгтон оглянулся. Насколько он мог судить, как и утром, ему удалось оказаться здесь никем не замеченным. Этот мотель был одним из тех мест, где останавливались люди, не желавшие, чтобы их видели посторонние.

Крейгтон стукнул в дверь. Билли приоткрыл ее практически сразу и облегченно вздохнул, увидев его.

— Ну слава богу! Я уж боялся, что ты не придешь.

Крейгтон пнул дверь носком туфли и вошел комнату.

— Я понял, что ты спешишь, — он поставил свою сумку на стойку. — Но о чем ты думал, когда решил появиться в моем доме?

— Меня никто не видел.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Ты что, считаешь меня идиотом? Я не хочу, чтобы меня поймали, ничуть не меньше, чем ты.

Билли изо всех сил старался сохранить свою обычную манеру разговаривать, но Крейгтон заметил на этом фасаде явные трещины. Намерение действовать быстро, пока этот придурок окончательно не развалился на части и не погубил все, окрепло.

Крейгтон достал из сумки бутылку пива.

— Мне кажется, у тебя от сидения взаперти лихорадка. Как насчет пива?

— Спасибо.

— Открывалка есть?

— За твоей спиной. В верхнем ящике.

Крейгтон открыл бутылку. Пена вылилась на столешницу и немного накапала на пол. Уиллер оторвал кусок от бумажного полотенца и наклонился, чтобы вытереть. Билли вроде бы не заметил непорядка и того, что Крейгтон сам взялся его ликвидировать. Он метался в комнате, как зверь в клетке.

Закончив свои хозяйственные манипуляции, Крейгтон разогнулся и протянул бутылку Билли. Тот схватил ее и жадно припал к пиву.

— Спасибо.

— На здоровье.

— А ты не хочешь?

— Я не пью.

— Правильно. Я забыл. — Билли посмотрел на сумку так, как будто только что ее заметил, но не проявил к ней никакого интереса. Он расправил плечи и принял агрессивную позу. — Слушай, Крейгтон…

— Слушаю.

— Я не хочу, чтобы ты это делал.

Уиллер между тем доставал из сумки продукты и одноразовую посуду. Он прекрасно знал, о чем сейчас говорит Билли, но сделал вид, что недоумевает:

— Делал что?

Билли снова приложился к бутылке с пивом.

— Никто не должен пострадать, понятно?

— Да ну? Это ты снова о нашем разговоре утром? Почему тебя это так волнует? — Крейгтон улыбнулся, разворачивая ветчину. — Это не твоя забота, а моя, и я ничуть не беспокоюсь. Тебе тоже не стоит волноваться. Надеюсь, ты любишь ветчину.

— Она не была частью нашей сделки.

— Ты ведь не о ветчине? Я тебе отвечу так, Билли, изначально нет, но я человек творческий. Еще пива?

Дьюк выглядел недовольным, но сказал, что против ветчины ничего не имеет и согласился на вторую бутылку пива. Крейгтон повернулся к нему спиной, чтобы достать ее, но краем глаза видел его нервные движения, хотя Билли бы предпочел, чтобы он их не заметил. Дьюк вытер ладони о джинсы. Провел одной рукой по шее сзади. Закусил губу.

Крейгтон взял у него пустую бутылку и протянул взамен полную.

— Бутерброд?

— Давай. Я сегодня почти ничего не ел. В холодильнике есть майонез.

— Я привез деликатесную горчицу.

— Замечательно.

Крейгтон кивнул в сторону стульев у стойки:

— Сядь, Билли. Ты действуешь мне на нервы.

Дьюк сел, но было видно, что расслабиться ему не удается. Он закинул ногу на ногу и сцепил пальцы на колене. Крейгтон, напротив, медленно и спокойно сделал два бутерброда: смазал хлеб горчицей, аккуратно вложил между ломтиками ветчину.

— Швейцарский или проволоне?[27]

— Все равно. — Не сводя глаз с рук Уиллера, Билли сказал: — Тебе совсем не надо это делать.

Крейгтон опять сделал вид, что не понял.

— Ты уже столько дней ешь разную ерунду из банок… Мне казалось, тебе не повредят хорошие продукты.

— Кончай молоть чушь, Крейгтон. Ты знаешь, о чем я говорю! Совсем не об этом поганом бутерброде! Она не представляет для нас опасности.

Крейгтон продолжил выкладывать ветчину и сыр на хлеб. Билли поставил локти на стойку и наклонился вперед:

— Она ничего не знает о Поле Уиллере. Ей никогда не придет в голову, что я замешан в этом деле.

— Очень даже может прийти.

— Не придет. С чего бы это?

— В жизни все бывает, Билли. Роковой может стать даже самая мелкая деталь. Ты мой напарник. Я должен тебя защищать.

— Спасибо, не надо. Я позвал тебя, чтобы сказать, что мы в расчете. Расходимся. Завтра же. Ты был прав. Мне нужно было уехать из Атланты сразу после того, как дело было сделано. Ты видел черного детектива в шестичасовых новостях сегодня вечером?

— Нет, пропустил.

— Так вот, одна из секретарш, с которой я заигрывал, чтобы получить бланк заявления о приеме на работу, узнала меня на фотографии, сделанной с пленки видеокамеры охраны, и позвонила в полицию.

— У нее ведь нет никакой информации о тебе, так? Имя она знает?

— Нет.

— Адрес? Номер телефона?

— Нет.

— Тогда в чем проблема? — Крейгтон принес с собой острый нож, тот самый, которым зарезал собаку Митчелла, теперь вымытый и протертый дезинфицирующим раствором. Он вытащил его из сумки, разрезал бутерброды на две части и положил на стойку. Подвинул пластиковую тарелку Билли. — Ешь.

— Спасибо.

— На здоровье, — Крейгтон и сам откусил изрядный кусок. — М-м-м, замечательно, если мне будет позволительно так сказать. Мне очень нравится эта корочка из черного перца на ветчине. А тебе?

Билли тоже попробовал и сделал несколько глотков пива.

— Так мы договорились?

— Договорились? О чем?

— Ты ничего не делаешь. Я уезжаю из города. Мы никогда больше не встречаемся и не вступаем в контакт. Никто больше не умирает.

Уиллер смотрел ему прямо в глаза. Потом он откусил еще кусок и стал, не торопясь, жевать.

— Билли, ты меня удивляешь. Когда мы с тобой встретились, ты поносил эту девчонку по-черному.

— Я помню, что говорил. Тогда я думал так, а сейчас… — Он поставил бутылку и потянулся за бутербродом, но передумал.

— Что ты думаешь сейчас, Билли?

— Я скажу тебе, что думаю. Я думаю об этом гребаном фильме.

Крейгтон вытер губы салфеткой.

— О каком фильме?

— О том самом, что ты оставил мне утром.

— Ты его посмотрел?

— Угу.

— Блестяще, правда?

— Мерзко. Этот парень, который убийца… Он же больной. Сцена, где он…

— Я догадываюсь, какую сцену ты имеешь в виду. Это главный эпизод. Насилие просто графическое, эффект…

— Неважно, — взволнованно перебил Билли. — Просто я не могу выкинуть эту сцену из головы.

— Она тебя заводит? — шепотом спросил Крейгтон.

У Дьюка отвисла челюсть.

— Черт! Нет, конечно.

Уиллер подмигнул:

— Ну хоть немного?

— Господи, Крейгтон! Да нет же!

Уиллер еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он получал от происходящего огромное удовольствие. Бедняга Билли… Сейчас Крейгтону было его почти жалко.

— Послушай, Крейг, я злился на нее. Мог даже сказать что-то вроде «Убью!», но это была простая болтовня. — Билли кивнул головой на телевизор: — Не хочу, чтобы с ней случилось что-то подобное.

— Билли, ты лицемер. Ты вышиб мозги моего дяди на стену лифта. Сам хвастался сегодня утром и, как мне показалось, был очень разочарован тем, что я не видел этот шедевр твоего мастерства.

— Это другое.

Крейгтон усмехнулся:

— В самом деле? Ну-ка, просвети меня.

— Я не знал твоего дядю. Никак к нему не относился. Все произошло быстро. Он даже не успел понять, что с ним случилось.

— Ясно. — Уиллер отодвинул свою тарелку и стряхнул с рук хлебные крошки. — Ты не возражаешь против того, чтобы я убил девку, которая тебя предала, если это будет сделано нежно.

— Нет. Да. В смысле… — Билли спрыгнул со стула так, будто тот внезапно стал раскаленным. — В смысле, я вообще не хочу, чтобы ты ее убивал.

— Это только справедливо, Билли. — Крейгтон спокойно завернул в бумагу остатки сыра и ветчины. Завинтил крышечку на горчице. Взял нож и острым концом показал на тарелку Билли. — Ты закончил?

— Да, спасибо. Что значит, только справедливо?

Крейгтон собрал весь мусор в большой пластиковый пакет и завязал его. Затем он сложил все, даже пустые бутылки, в свою сумку.

— Шоколадку хочешь?

— Нет, спасибо. Что значит, только справедливо?

Уиллер снял фольгу с маленькой шоколадки и сунул ее в рот, затем бросил фольгу в сумку.

— Твоя бывшая подружка и для меня представляет опасность. По сути, это тебе надо было бы ее убрать. Она ведь твоя шлюшка. Но… — Крейгтон улыбнулся. — Я вижу, что тебе будет трудно. Понимаю, что ты борешься со своими сомнениями. Так что я освобождаю тебя от этой неприятной работы.

Сейчас Билли выглядел так, будто с трудом удерживает пиво и бутерброд в желудке.

— Ты можешь взять…

— Часы моего дяди Пола?

— Что? Нет. Я же тебе говорил! Я выбросил все цацки, которые взял в лифте.

Крейгтон на мгновение задержал взгляд на Дьюке, затем внимательно оглядел убогую комнату.

— Клянешься? Если я тут все обыщу, не отыщется ли сверточек с побрякушками?

— Не отыщется. Клянусь.

— Твой мобильный.

— Что?

— Твой мобильный телефон. Ты слишком сообразителен, чтобы звонить ей из этого мотеля.

— Я пользовался одноразовым. Купил до того, как мы провернули это дело.

— Эриэл поделилась со мной своими печалями…

— Я ни разу не сказал ни одного слова! Я же тебе говорил! Просто звонил несколько раз и вешал трубку. Если Эриэл сказала тебе, что это звонил я, значит, она пыталась угадать, вот и все.

Крейгтон протянул руку ладонью вперед. Билли пошел к комоду, достал из ящика мобильный телефон и отдал Уиллеру. Тот сунул его в карман джинсов.

— Чушь собачья, — пробормотал Билли. — По этим звонкам на меня не выйдут.

Крейгтон улыбнулся:

— Сейчас я чувствую себя значительно лучше. — Он немного поколебался и добавил: — Само собой разумеется, что, если ты пользовался электронной почтой…

— Вон мой ноутбук, — Билли кивнул на тумбочку около кровати. — Проверь! Разумеется, я не пользовался электронной почтой. Я включал компьютер только для того, чтобы проверить тот банковский счет, и использовал пароль, который ты мне дал.

— Когда ты проверял его последний раз?

— Вчера.

— Я перевел деньги сегодня утром, после того как побывал здесь. Тебе вовсе не обязательно верить мне на слово. Можешь посмотреть.

— Мне не нужны твои деньги, — резко сказал Билли.

— Что?..

— Можешь оставить эти сто кусков себе.

Крейгтон тихо рассмеялся:

— Большое тебе спасибо за доброту, но это самая лучшая сотня из всех, что я потратил. Я освободился от своего настырного дядюшки Пола.

— Оставь деньги себе. Только не убивай… не убивай…

— А… Только не убивать твою бывшую возлюбленную. — Крейгтон печально посмотрел на Дьюка и покачал головой: — Но мне хочется, Билли, мне хочется сделать это для тебя. Эта сучка тебя предала. И не один раз, а два.

— Два?

— Кто-то ведь позвонил и назвал тебя полиции. Ты об этом забыл?

Билли вытер пот со лба. Он снова взглянул на телевизор. Крейгтон готов был поклясться, что Дьюк побледнел еще сильнее, хотя, казалось, куда уж больше.

— Как ты… Что ты собираешься…

— Ох-ох-ох, — Уиллер погрозил Билли указательным пальцем. — Я же не учил тебя, как надо убить дядю Пола. Будет справедливо, если я сам выберу способ. Пусть это станет сюрпризом. Когда они ее найдут, это наверняка попадет во все новости.

— Когда ты собираешься это сделать?

— Ты знаешь, что такое кровавый монтаж?

— Кровавый монтаж… Нет, не знаю. И что же?

— Это резкий монтаж. Внезапная смена обстановки. Зрители обычно бывают в шоке. Очень эффективно. Сильно воздействует. Удар за ударом. Все так и будет. Причем неожиданно. Особенно для нее. — Крейгтон проверил, пуста ли последняя бутылка из-под пива, и сунул ее в сумку. — Однако я все же считаю, что тебе лучше уехать из Атланты. Мы не должны больше видеться. Тебе будет полезно сменить обстановку. — Уиллер еще раз с презрением оглядел номер. — Какая все-таки дыра! Неудивительно, что ты здесь сам не свой.

С этими словами Крейгтон намочил бумажное полотенце и, прежде чем положить в ящик, вытер им ключ, которым открывал бутылки, затем протер стойку и сунул влажный комок в сумку. Он огляделся, чтобы проверить, что ничего не забыл сделать или убрать, и поднял сумку, держа ее двумя руками перед грудью.

— Ты не мог бы открыть мне дверь? Пожалуйста.

Билли, казалось, был рад расстаться с ним. Он быстро подошел к двери и открыл ее.

— Всего хорошего, Крейгтон. Был рад знакомству.

— Мы больше не увидимся.

— Верно. Счастливо!

— Когда будешь отсюда уезжать, проверь, что не оставил ничего такого, что могло бы привести к тебе, Билли. Или ко мне. Особенно ко мне.

— Я ведь уже говорил: мне тоже не хочется, чтобы меня поймали.

— Я бы скорее умер. — Крейгтон сделал паузу и спросил: — А ты?

18

Джули ожидала возражений или хотя бы вопросов, но через несколько минут Дерек спустился вниз, одетый в чистые джинсы и рубашку.

Они вышли из дома, сели в машину Джули и за десять минут в полном молчании доехали до ее дома. Митчелл пошел за ней. Из гаража они сразу попали на кухню, а потом прошли в гостиную. Молодая женщина бросила сумку на диван и открыла бар.

— Я после смерти Пола ничего не покупала, но виски и водка есть. В холодильнике стоит бутылка белого вина. Это не та, которую я накануне обнаружила открытой. Ту я выбросила.

— Виски.

— С водой?

— Нет. Только лед.

Она взяла бутылку и пошла на кухню. Дерек тоже отправился туда, встал посередине и уставился на кованую вешалку для полотенец, сейчас пустую.

— Полотенца были памятными, — сказала она. — Но он все испортил. Их я тоже выбросила. — Джули протянула Митчеллу стакан.

Потягивая виски, Дерек разглядывал висевшие над плитой сковородки, заткнутые пробками бутылочки с уксусом и ароматным растительным маслом, стоявшие на полочке, подставку с кулинарной книгой… Все это было так не похоже на его холостяцкую кухню.

— Ты готовишь, — это был не вопрос, а утверждение.

— Научилась, когда жила во Франции.

Дерек встретился с ней глазами:

— Для Уиллера ты готовила?

— Часто.

Он сделал глоток.

— Не хочешь что-нибудь съесть? — осторожно спросила Джули.

— Нет.

Ответ был резким, и она не стала настаивать.

— Могу тебе кое-что показать. Это займет некоторое время, так что, если хочешь спать, придется подождать до завтра.

Он заглянул в свой стакан, повертел его и сказал:

— Не думаю, что я сегодня усну.

Джули сочувственно кивнула, затем жестом предложила ему следовать за собой. Они снова оказались в гостиной.

— Устраивайся поудобнее.

Дерек сел на диван. Джули подошла к стене, где стояла музыкальная и телевизионная аппаратура. Пока она там возилась, Митчелл спросил:

— Как ты думаешь, когда Крейгтон был здесь?

— Моя горничная ушла в полдень, так что в его распоряжении оказалась большая часть дня. Я взяла вечернее платье с собой в галерею, чтобы ехать на аукцион, не заходя домой.

— Как ему удалось управиться с сигнализацией?

— У меня был неисправен внутренний детектор движения — три раза поднимал ложную тревогу. Все не хватало времени заменить систему, чтобы не слали штрафы… А твою он как миновал?

— Я торопился на встречу с тобой в Атенсе. Об охране даже не вспомнил.

Джули достала диск и поставила его в видеоплеер.

— Мы будем смотреть фильм?

Она взяла пульт, проглядела меню на экране и нажала на кнопку, потом села рядом на диван.

— Хичкок.

Дерек удивленно поднял брови:

— «Незнакомцы в поезде».[28] Никогда не видел.

— Картина старая. Некоторые считают ее классикой. Например, Крейгтон Уиллер.

Митчелл обратил все свое внимание на экран. Через несколько минут он увлекся, как несколько поколений зрителей до него, игрой Роберта Уокера, изображавшего миллионера-убийцу. Через час после начала фильма Дерек взял у Джули пульт и нажал на кнопку «пауза».

— Крейгтон и Билли Дьюк обменялись убийствами.

— Крейгтон и еще кто-то. — Джули смотрела на крупный план на экране — лицо актера.

Мягкие манеры и тихий голос этого персонажа не вступали в противоречие с душой и разумом безжалостного убийцы.

— Я думаю, Крейгтон позаимствовал свою идею в этом фильме. Как-то раз во время ужина с родителями и дядей он долго говорил о гениальности Хичкока в целом и этого фильма в частности. Он мог цитировать весь фильм, фразу за фразой. Хичкок снял более известные ленты, чем эта, — «Психо», «Птицы», «Окно во двор», но самый любимый фильм Крейгтона — «Незнакомцы в поезде». Наверное, потому, что этот миллионер напоминал ему самого себя. Он, помимо всего прочего, самовлюбленный эгоист.

— Крейгтон избегает камер, считая, что они не могут отразить его во всей красе?

— Возможно, отчасти поэтому. Так или иначе, после того как я поняла, что Крейгтон никак не мог быть убийцей в маске, который застрелил Пола, я вспомнила про этот фильм. Купила диск и посмотрела, — она печально улыбнулась. — Думаю, это вовсе не совпадение, что в то время, когда Пол был убит, Крейгтон играл в теннис.

Дерек взглянул на экран:

— Второй главный герой — профессиональный теннисист.

— Маленький скрытый юмор Крейгтона.

Митчелл наклонился вперед и поставил стакан с виски на журнальный столик. Лед растаял, и жидкость напоминала травяной чай. Фильм и то, что он предвещал, настолько захватили его, что Дерек забыл про виски.

Он встал и медленно обошел комнату, иногда останавливаясь, чтобы на что-то взглянуть — на фотографию Джули и Пола в рамке, три антикварные французские книги, вазу с засушенной зеленой гортензией. Потом повернулся к ней спиной, уперев руки в бедра, и стал разглядывать картину на стене. В такой же позе он рассматривал полотно в галерее.

— Эта тебе больше нравится, чем голый толстяк?

Митчелл повернулся и криво усмехнулся:

— Намного больше.

Они долго смотрели друг на друга. Может быть, как и Джули, Дерек вспоминал резкие слова, которыми они обменялись в тот день. Наконец молодая женщина спросила:

— Что ты думаешь о моей гипотезе? Считаешь меня сумасшедшей?

— Не считаю.

— Кстати, киносценарий написан по книге. Полагаешь, у меня все так сходится, потому что мне этого хочется?

Он снова сел на диван, на сей раз поближе к экрану, и уставился на замершее черно-белое изображение.

— Этот парень хочет, чтобы его отца убили, потому что считает, что лучше получить наследство раньше, чем позже.

— В случае с Крейгтоном это дядя, но, как и в фильме, отношения между родственниками плохие.

— Миллионер встречает профессионального игрока в теннис в поезде и во время ленча в вагоне-ресторане, как бы между прочим, предлагает убить его жену.

— Потому что она потаскушка. Женщина беременна, а теннисист уверен, практически наверняка знает, что ребенок не от него. Кроме того, он влюблен в другую. Ему нужен развод, но супруга его не дает. Но он, будучи человеком с совестью, не хочет, чтобы она умирала.

— Миллионер настаивает. Не получив прямого согласия теннисиста, он все же убивает его жену.

— Зрители следят за тем, как происходит убийство. Здесь интересный ход — все отражается в стеклах его очков.

— Гениальная операторская работа.

— Но смотреть-то страшно.

Дерек продолжил проговаривать сюжет:

— Теперь, когда миллионер выполнил свою часть сделки и убил неверную жену, теннисист должен ответить услугой за услугу. Маньяк хочет, чтобы он убил его отца. Теннисист не соглашается.

— Он не сразу понял, что психованный миллионер абсолютно серьезно предлагал ему эту сделку в поезде. Теннисист думал, что тот рассуждает абстрактно. «Послушайте, я хочу, чтобы кто-то умер, и вы хотите, чтобы кто-то умер. Почему бы нам не обменяться убийствами?» Незнакомцы убивают незнакомцев. Никакой связи друг с другом. Никто ничего не заподозрит.

Дерек нахмурился:

— Если киллером был Билли Дьюк, если он убил Пола Уиллера для его племянника Крейгтона, тогда, значит, Крейгтон убил кого-то для Билли Дьюка, так ты полагаешь?

— Если он следует сюжету, это вполне логичное предположение. Разумеется, наверняка я не знаю.

— Давай будем считать, что ты права. Крейгтон добился того, чего хотел. Пола больше нет, а его племянник вне подозрений. Вот только… — он взглянул на Джули. — Билли Дьюк. На его месте я бы прикрывал свою спину.

— Особенно теперь, когда его фотографию показали по телевизору.

— Это обязательно должно было заставить Крейгтона нервничать. Если же он избавится от Дьюка прежде, чем его найдет полиция…

— …тогда убийство Пола сойдет Крейгтону с рук, — закончила мысль Дерека Джули. — Я больше всего опасаюсь того, что Билли Дьюк уже мертв и все ниточки, связывающие эту пару, разорваны. Боюсь, что Крейгтон выйдет сухим из воды.

Дерек встал с дивана и снова начал ходить по комнате. Через несколько минут он остановился перед Джули.

— Ты делилась этой теорией с Кимбалл и Сэнфордом?

— Нет.

— Тогда почему рассказала мне? И почему именно сейчас?

— На эти вопросы я могу ответить, назвав одно имя. Мэгги. Ты на себе испытал безмерную жестокость Крейгтона. Я несколько дней уверяла тебя, что он страшный человек. Теперь тебе не надо верить мне на слово.

Он посмотрел Джули прямо в глаза:

— У меня большой опыт вылавливания правды и ничего, кроме правды, из уклончивости или откровенной чуши. Как правило, это у меня хорошо получается.

— Сейчас тоже получилось. Я знаю, ты полагаешь, что я права.

— И все же…

— Мне нельзя доверять, и я ненавижу Крейгтона.

Дерек хотел, чтобы Джули была с ним абсолютно откровенна. Его взгляд не отпускал молодую женщину.

Наконец она сдалась.

— Ладно. Был один случай в доме Дуга и Шэрон. Мы ужинали на террасе. Пола всегда обожали комары. В тот вечер они просто свирепствовали, поэтому я отправилась в раздевалку рядом с бассейном, чтобы взять какой-нибудь репеллент. Через минуту туда явился Крейгтон. То, что он тебе рассказывал, произошло на самом деле, только нападающим был он, а не я. Он расстегнул молнию на брюках и буквально сунул мне в руку свой член. Сказал, что, если я не сделаю то, что он хочет, поднимет крик. Прибежит Пол… Что он подумает, увидев свою возлюбленную и племянника, который и моложе, и красивее, чем он? Мне удалось вырваться. Крика он не поднял. Теперь я понимаю, что Крейгтон блефовал. Он просто хотел меня унизить. Я пыталась держаться непосредственно, но не могла вынести его присутствия. Каждый раз, когда я на него смотрела, он подмигивал или делал исподтишка какой-нибудь непристойный жест. Меня от него тошнило. Я сказала Полу, что у меня разболелась голова, и мы уехали.

— Ты когда-нибудь рассказывала об этом Полу?

— Нет.

— Почему?

— Антипатия между ним и Крейгтоном могла отразиться на Дуге и Шэрон. Пол очень дорожил своей семьей, особенно ценил отношения с братом. Я не хотела стать причиной ссоры между ними, — Джули закрыла глаза. — Теперь ты все знаешь. Всю правду и ничего, кроме правды.

— Почему ты не рассказала мне о том, что было на самом деле, раньше?

Джули открыла глаза и посмотрела ему в переносицу.

— Потому что в самолете… я… — она опустила голову. — Вот почему.

Митчелл отвернулся и снова принялся шагать по комнате. Она спросила:

— Мне стоит рассказать о своей теории Кимбалл и Сэнфорду?

— После откровений Кейт они пребывают в полной уверенности, что ты действовала заодно с Билли Дьюком.

— Я могу их разуверить в этом.

— Думаешь, это так просто? Если ты пойдешь к ним с этой фантастической идеей…

— Ты считаешь, она фантастическая? Дерек остановился:

— Джули, я постоянно твержу своим клиентам одно и то же. Неважно, что считаю я. Важно, что считают присяжные, а на данном этапе твои присяжные — Кимбалл и Сэнфорд. Ты можешь доказать, что не знала этого типа, Билли Дьюка?

— Нет.

— Нет. С точки зрения ведущих это дело детективов, ты под подозрением.

— И что мне теперь делать? Ждать? А Крейгтон тем временем выйдет сухим из воды!

Дерек услышал в ее голосе вызов, поэтому наклонился, постучал себя указательным пальцем по груди и сказал:

— Мне он тоже нужен, Джули. Я хочу провернуть из него фарш. То, что он сделал с моей Мэгги, — тяжкое уголовное преступление, но у меня нет надежды, что полиция займется его расследованием или что прокурор докажет, что это дело рук Крейгтона Уиллера и мне удастся привлечь его к ответственности. — Митчелл выпрямился, отвернулся, выждал некоторое время, стараясь успокоиться, и снова повернулся к Джулии: — Он уже доказал, что на редкость умен. Значит, мы должны быть умнее его.

— Как же нам быть?

— Позволь мне привлечь к этому делу Доджа Хэнли.

— Кто такой Додж Хэнли?

— Один мой сотрудник.

— Тот, который собирал информацию на меня? Удобно иметь такого человека под рукой.

Дерек проигнорировал ее ядовитый тон и кивнул:

— Очень удобно. Я уже попросил его порыскать, узнать, как идет охота на Билли Дьюка, но теперь Додж сам займется поисками. Будем надеяться, что ему повезет больше, чем полиции.

— Если они не могут его найти, как это сделает твой Додж?

— Ты не захочешь это знать, — серьезно сказал Дерек и сменил тему. — Пол никогда не упоминал о том, что его племянника арестовывали? У него не было проблем с законом в юности?

— Пол мне об этом не говорил. А твой сотрудник может сие выяснить?

— Это практически невозможно, но он, конечно, попробует.

— Ему придется потрудиться. А пока мне что, продолжать заниматься галереей и вести себя так, будто я не попала в первые ряды в списке подозреваемых?

— У тебя есть адвокат?

— Нед Фултон.

— Я его знаю. Хороший юрист. И человек неплохой, кстати. Позвони ему утром и расскажи об исповеди Кейт в полиции. Фултону не нужно говорить, что из этого следует. Сам все поймет.

— Что ты собираешься делать?

— Мне в девять надо быть в суде, — Дерек взглянул на часы. — То есть через семь часов.

— Может, переночуешь у меня? В комнате для гостей…

— Спасибо, мне еще нужно… — внезапно Митчелл замолчал, склонил голову и потер лоб ладонью. — Хотел сказать, что мне нужно выпустить Мэгги. — Он опустил руку, крепко сжал ее в кулак и ударил по ладони второй руки. — Эта сволочь… Знаешь, я почти жалею, что позвонил в полицию. Теперь, когда шок прошел, по крайней мере чуть притупился, его место заняла ярость. Чего мне сейчас больше всего хочется, так это найти Крейгтона Уиллера, а когда я найду этого подонка — убить его голыми руками. Теперь он мой личный враг, и мне бы хотелось поквитаться с ним.

Джули мягко улыбнулась:

— Я тебя понимаю, Дерек, но советую сначала досмотреть фильм.

Он прикрыл глаза. Усталость начала брать свое.

— Я видел достаточно. Лягу здесь, если ты не возражаешь, а утром вызову такси. Мне завтра, кроме всего прочего, нужно купить новый матрас…

— Дерек, полицейские могут захотеть встретиться с тобой еще раз.

— Вряд ли.

— Думаешь, сможешь заснуть?

— Нет, конечно.

— А может быть, все-таки заснешь… — тихо сказала Джули. — Ты ведь вымотался…

— Я так паршиво выгляжу?

Она подняла руку, хотела прикоснуться к его щеке, но тут же отдернула.

— Ты выглядишь очень несчастным.

— С этим ничего нельзя поделать, Джули.

— Да. Я знаю, как это бывает.

Она быстро встала, выключила телевизор и лампу и жестом предложила Митчеллу следовать за собой. Джули привела его в комнату для гостей, выдержанную в нейтральных серых тонах, кое-где с мазками красного. На стенах висели картины, изображающие животных.

— Кровать не королевских размеров.

Дерек смотрел не на комнату, а на Джули. На кровать он даже не взглянул.

— Ванная вон там, — она показала на закрытую дверь на другой стороне. — Полагаю, здесь есть все, что тебе может понадобиться, но…

— Джули, — Митчелл ждал, когда она к нему повернется, но даже после этого молодая женщина смотрела на воротник его спортивной рубашки. Через минуту она нехотя подняла на него глаза. — Я еще не сказал тебе спасибо за то, что ты так быстро приехала, чтобы помочь мне.

— Не благодари меня, Дерек. — Она еле сдерживала слезы. — Что бы ты ни говорил, если бы не я, с Мэгги ничего не случилось бы.

Он взял ее лицо в ладони:

— Крейгтон Уиллер видел нас вместе.

Джули ошарашенно смотрела на него и не знала, что сказать.

— В Атенсе. Нет, даже до этого. Он видел меня здесь, с тобой, вчера вечером. Потом последовал за нами до отеля. Уиллер описал романтическую сцену — гроза, запотевшие стекла машины… Он не знает, где и когда мы познакомились, но обвинил меня в сексуальном контакте с женщиной, которая его порочит и преследует. Крейгтон выразился грубее, но все сводится к тому, что он понял, почему я отказался представлять его интересы. Это его взбесило. Чтобы рассчитаться со мной за отказ и за то, что я не объяснил его причину, он и отрезал Мэгги голову. — Горло Митчелла перехватило, и ему пришлось подождать, прежде чем он смог закончить свою мысль. — Твоей вины здесь нет.

— Есть. Я втянула тебя в эту передрягу.

— Втянула? Не помню, чтобы ты волоком тащила меня по проходу в самолете, — Дерек подошел к ней ближе. — Зато все остальное помню.

Без сомнения, он был бы рад узнать, насколько хорошо все это помнила и она. Джули вспоминала их близость и сегодня, причем в мельчайших подробностях, только раньше. Стоя сейчас рядом с Дереком и чувствуя жар его тела, ощущая, как его пальцы легонько ласкают ее лицо, она снова окунулась в воспоминания. Джули понимала, что им нужно остановиться, но в этот момент он наклонился и прижался губами к ее шее.

Молодая женщина откинула голову назад:

— Надеюсь, тебе все-таки удастся отдохнуть. Спокойной ночи.

Митчелл поймал ее за руку:

— Останься со мной.

— Нет, Дерек.

— Просто полежи рядом. И все.

Джули многозначительно посмотрела на него и освободила свою руку. Он закрыл глаза ладонью:

— Почему нет? Все тайное стало явным. Крейгтон знает. Скоро узнает и Дуг. Так почему нет?

— Потому что…

— Ты не беременна?

— Что?.. Нет.

— Если ты беременна от Пола Уиллера…

— Да не беременна я!

Теперь Митчелл смотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде было разочарование.

— Ты его любила…

— Да.

— Его или то, что он для тебя сделал? Он помог тебе забыть неудачный брак, а потом организовать собственный бизнес.

Джули почувствовала, что ее лицо залила краска гнева.

— Так вот что ты обо мне думаешь? Если так, чем ты лучше Крейгтона? Мои отношения с Полом были совсем не такими, как ты пытаешься представить.

— То была любовь, — сказал Митчелл со скрытой издевкой.

— Да, любовь.

— Для обоих?

— Да.

— Для тебя в той же степени, что и для Уиллера?

— Почему ты на этом зациклился? Почему сомневаешься?

— Потому, что в самолете ты хотела меня.

— Ты знаешь, почему…

— Я не могу считать это единственной причиной.

Джули открыла рот, чтобы возразить, но сказать ей было нечего.

— И потому, что у тебя был оргазм, — назвал вещи своими именами Митчелл. — Да, Джули, у тебя был оргазм.

Крейгтон Уиллер настоящий психопат.

Как только дверь за ним закрылась, Билли сделал несколько глубоких вдохов, чтобы хоть немного успокоиться.

С этим уродом что-то всерьез не так. Он как одна из тех дыр в космосе, которые поглощают солнечный свет и энергию. А теперь при виде Крейгтона его, Билли, бросает в дрожь. Такого никогда раньше не случалось.

Дьюк проклял день, когда Уиллер появился в его жизни. Чтоб он провалился со своим долбаным надежным планом! Билли сразу сообразил, что это опасная, очень опасная затея. Но ведь тогда, когда Крейгтон растолковывал ему «сюжет», как он выразился, первый акт пьесы уже был сыгран, разве не так? Билли оказался втянутым в это дело прежде, чем успел подумать о том, есть ли у него выбор.

Хотя, если честно, он вовсе не считал себя обманутым.

Нет, ему все очень понравилось. И плюс этот аристократический лоск Крейгтона, который давали ему большие — нет, огромные! — деньги. Уиллер был воплощением того, чем Билли Дьюк мечтал когда-нибудь стать сам. Вот он и поддался, надеясь рядом с миллионером обрести похожий глянец. К тому же Билли, как последний дурак, поверил в то, что Крейг-тон выбрал его, разглядев и оценив талант и недюжинную смекалку.

Но это все в прошлом. Жалеть об уже принятых решениях и совершенных поступках поздно. Сейчас самое время спасаться. Нужно придумать, как половчее выпутаться из этой ситуации. Важно не только ускользнуть от полиции. Нужно скрыться от Крейгтона Уиллера, а это задача потруднее.

Если человек заключает сделку с дьяволом, ему придется оглядываться до конца своих дней. Глупо, что он не понял этого раньше… Билли Дьюк — это та ниточка, которую Крейгтон обязательно постарается оборвать.

Он сам загнал себя в ловушку.

Билли вспомнил, что Крейгтон ни к чему в комнате не прикасался ни утром, ни днем. Все, до чего он дотрагивался, Уиллер забрал с собой. Можно быть на сто процентов уверенным в том, что даже конверт, в котором лежал диск, протерт, и никаких отпечатков на нем, кроме пальцев самого Билли, не осталось.

Нет ничего, что могло бы связать Билли Дьюка и Крейгтона Уиллера. Если сейчас в номер ворвутся копы, Билли будет отвечать за все один. У него найдут цацки, снятые со свидетелей в том самом лифте в «Молтри». Теперь идея припрятать их уже не казалась ему умной. И как долго сотня штук будет находиться на том счету, если Билли арестуют? Ровно столько, сколько понадобится Крейгтону, чтобы он, нажав несколько кнопок, снял их оттуда.

Их связывала только она. Сегодня Билли несколько раз звонил ей — хотел предупредить об опасности. Но, по-видимому, она была на работе, а он понятия не имел, где сейчас его бывшая подружка зарабатывает себе на жизнь. Если он пойдет к Эриэл, та тут же позовет полицию, и его немедленно арестуют по подозрению в убийстве Пола Уиллера, а защитить ее, попав за решетку, он не сможет.

Мысль о том, что Крейгтон замыслил воплотить в жизнь ту кошмарную сцену из фильма, привела Билли в ужас. Конечно, их роман закончился скверно, но, пока они были вместе, он любил свою подружку. По-настоящему любил.

Так, если ты не хочешь, чтобы она умерла, причем умерла страшной смертью, думай!

Билли понял, что Крейгтон его подставил. Это большой минус.

Теперь нужно решить, что у него в плюсе.

Дьюк выдвинул ящик комода, вынул кисет с награбленным и положил его на кровать. Затем он достал еще один мобильный телефон, который купил на всякий случай, резонно предположив, что предсказать действия Крейгтона Уиллера сложно.

— Я не вчера родился, — пробормотал он свою любимую фразу.

Это то, что у него есть. Немного, верно, но нужно использовать все по максимуму. Билли взял новый телефон и активировал быстрый набор номера, который он уже ввел в аппарат. Телефон прозвонил несколько раз, но никто не ответил. Дьюк отключился. Прикинул, не стоит ли оставить для Эриэл сообщение, но не стал этого делать, потому что знал — она слушать не станет. Как только услышит его голос, тут же все сотрет. Нужно найти возможность поговорить с ней. Сегодня. Непременно.

Он искал способ спасти жизнь женщины, чья единственная вина заключалась в том, что когда-то она была его подругой, но ведь нужно придумать и то, как спасти самого себя. И как же?..

Билли снова вспомнил все свои встречи и разговоры с Уиллером, начиная с первого дня их знакомства, и пришел к выводу, что этот урод особый упор делал на то, чтобы убийство его дяди Пола никак нельзя было связать с ним, Крейгтоном. Сегодня, уходя, он снова сказал то, что повторял уже сто раз: «Проверь, что не оставил ничего такого, что могло бы привести к тебе, Билли. Или ко мне. Особенно ко мне».

Так. Может быть, в этом и есть решение проблемы?

Если Крейгтон будет абсолютно уверен в том, что никто не сможет заподозрить его в соучастии в убийстве дяди, ему не понадобится избавляться от подруги Билли, потому что она знает Дьюка, а Дьюк знает все остальное. Верно? Надо на это надеяться.

Билли еще раз посмотрел на бархатный кисет с побрякушками. Перевел взгляд на телефон. Снова глянул на кисет. И вдруг одновременно вспомнил две детали, вернее две фразы. Одна — слова, которые постоянно повторял Крейгтон. Вторая — нечто, сказанное ему много лет назад, в момент, когда он попал в крутую заваруху. Вот как — тогда это казалось крутой заварухой, а по сравнению с тем, что происходит сейчас, это просто детские шалости.

Впрочем, и в прошлом все выглядело очень и очень мрачно. Он был виновен, и ему предъявили обвинение. Но адвокат не слишком волновался. Он сказал Билли, что, когда юридически зацепиться не за что, надо постараться состряпать дело против кого-нибудь другого.

— Ваша защита сводится к одному заявлению, Билли. «Это сделал другой».

Дьюк вспомнил эти слова ловкого адвоката и рассмеялся. Черт возьми, он решит проблему!

Крейгтон Уиллер думает, что он самый умный, мать его, но Билли Дьюка ему не перехитрить.

19

В суд он пришел вовремя.

Разумеется, заснуть в доме Джули Дереку так и не удалось. На рассвете он вызвал по телефону такси. Машина приехала через полчаса. Митчелл уже ждал ее на обочине.

Джули ушла от него и плотно закрыла обе двери — комнаты для гостей и своей спальни. Они оставались закрытыми всю ночь. Дерек уехал, не повидавшись с ней.

Собственный дом показался ему без Мэгги невероятно холодным и пустым. Обычно она встречала хозяина на пороге… Когда Митчелл вошел в спальню и увидел на матрасе огромное пятно крови, его затошнило.

Дерек быстро принял душ, оделся и через пятнадцать минут выехал из дома.

Марлин, да благословит ее Господь, уже пришла и кофе был сварен. Она протянула боссу дымящуюся чашку и оглядела его критическим взором, замети красные глаза.

— Тяжелая ночка выдалась?

— Мэгги умерла.

Марлин ошарашенно выслушала рассказ о том, что произошло. О Джули Рутледж и о том, что он провел ночь в ее доме, Митчелл не упомянул.

— Ты уверен, что это дело рук Крейгтона Уиллера?

— Да, уверен. — Пока это было все, что Дерек собирался сказать на эту тему. — В одиннадцать часов собери сотрудников. Присутствовать должны все, кроме тех, кто занят в суде. Я хочу выслушать последние сведения о делах, которые каждый ведет. Если совещание затянется и захватит обеденный перерыв, организуй общий ленч. Если кто-то наметил на это время встречи, пусть скорректирует свои планы. Он отдавал распоряжения, и Марлин записывала их в блокнот. Дерек одним глотком допил кофе и посмотрел на часы.

— Свяжись с моей горничной и предупреди ее, чтобы знала, что ждет ее наверху. Мешок, который стоит в углу, пусть выбросит. И позвони, пожалуйста, в магазин матрасов. Попроси их…

Марлин не дала ему договорить.

— Я все сделаю, Дерек. К твоему возвращению домой все будет готово. Об этом не беспокойся ни одной минуты. — Она помолчала и все-таки спросила: — Как ты?

— Бывало и лучше. — Сочувствие в глазах Марлин усилило душевную боль. — Боюсь опоздать в суд. — Митчелл направился к двери и напоследок сказал: — Еще вот что. Свяжись с Доджем. В суде я вряд ли пробуду больше часа. Встречусь с ним здесь после заседания.

Митчелл должен был получить ответ на свою просьбу отложить разбирательство дела Джейсона Коннора. Прокурорский отдел наконец переслал документы, где шла речь об уликах, но Дерек получил их только вчера во второй половине дня, вскоре после встречи с Уиллерами.

Настроение у него было ужасное, глаза припухли, но в зал суда адвокат Митчелл вошел, как всегда, спокойно и уверенно. Поздоровался с клиентом — Коннор сидел в наручниках и равнодушно смотрел перед собой. Дереку хотелось дать ему за такой вид подзатыльник, но пришлось совладать и с этим желанием. Митчелл начал свою речь, и быстро, причем весьма убедительно, доказал, что прокурорский отдел затянул сбор необходимых документов и передачу их защите для ознакомления.

Последовали возражения. Прокурор сказал, обращаясь к судье:

— Ваша честь, документы были отправлены немедленно после того, как мы завершили свою работу. Если у мистера Митчелла так много клиентов, что на всех не хватает времени, это дело ему брать не следовало. Правда, тогда не будет его фотографий на первых полосах газет.

Это была ошибка. Прокурор не сумел сдержаться, перешел на личности, и Дерек еще до того, как судья открыл рот, знал, что вопрос будет решен в его пользу. Адвокат получил еще месяц на то, чтобы найти для этого угрюмого подростка смягчающие его вину обстоятельства. Суд перенесли.

Митчелл попросил разрешения минуту поговорить с клиентом, и судья удовлетворил его просьбу. Дерек начал свое заклинание:

— Джейсон, я не смогу помочь тебе, если ты не захочешь помочь мне.

Если не обращать внимания на его перманентно хмурый вид, мальчишка был симпатичным. Крепко сложенный, темноволосый, темноглазый, с четкой линией подбородка.

— Как это — помочь вам? — разомкнул он уста.

— Скажи мне что-нибудь такое, что я смогу обратить тебе на пользу. На чем мне строить защиту? Я просмотрел документы, полученные из прокуратуры. Если я не объясню, почему ты бросился с ножом на отчима и мать, ничего хорошего ждать нам не придется.

Митчелл всем своим видом являл заинтересованное внимание, но ничего не дождался. Джейсон позвенел наручниками, потирая руки, но больше никаких звуков не последовало.

— Знаешь, что я думаю? — спросил наконец Дерек. — Ты просто болван, а совсем не такой крутой парень, каким хочешь казаться.

Подросток повернулся к Дереку. Глаза его загорелись.

— Вы ничего не знаете.

Обрадовавшись хоть такой реакции, Митчелл надавил:

— Я знаю, что тебя посадят на электрический стул, если ты не нарушишь свой обет молчания и не расскажешь мне, в чем дело.

— Я разозлился. Достаточно?

Дерек поднял руку ладонью вперед:

— «Разозлился» тут не прокатит, Джейсон. Дети злятся на родителей постоянно, но с ножом на них не бросаются. Ты меня слышишь? Я пытаюсь спасти тебе жизнь.

— А кто вас просил? — Мальчишка вскочил со стула, и к нему тут же бросились охранники. — Почему вы просто не оставите меня в покое? — закричал он вне себя.

Коннора увели. Разочарованный, Дерек стал складывать бумаги, и тут к нему подошел один из судебных приставов. Он протянул адвокату обычный почтовый конверт.

— Кто-то из посетителей просил передать вам, мистер Митчелл. Сказал, вы знаете, что это такое.

Додж стоял на улице, курил и ждал Дерека. Он оглядел своего босса таким же критическим взглядом, как Марлин, но от высказываний по поводу того, как тот выглядит, воздержался. Хэнли потушил сигарету в вазоне с цветами около двери, и они вошли в здание, где располагался офис Митчелла. В лифте Додж и Дерек оказались одни, поэтому разговор начали прямо там.

— Джейсон Коннор вознамерился позволить штату Джорджия казнить его.

— Придурок.

— Вчера вечером Крейгтон Уиллер убил Мэгги.

Додж резко дернулся. Дерек не стал утаивать от него отвратительные подробности. Пока они шли к кабинету, он рассказал Хэнли все.

—….. — то и дело бормотал Додж.

— Я все слышала, — подала голос Марлин.

— Так подай на меня в суд.

Это было любимое выражение Доджа — любимое из тех, которые можно цитировать.

Марлин помахала ладонью перед лицом, разгоняя табачный дым, и протянула Дереку несколько записок с напоминаниями.

— Ничего срочного. Явка на совещание будет стопроцентной, и я предупредила всех, чтобы были на высоте. — Затем, понизив голос, она добавила: — Звонил ветеринар и сказал, что ждет твоих распоряжений по поводу похорон Мэгги.

Дерек кивнул и взялся за ручку двери своего кабинета. Додж вошел за ним. Когда оба сели, Хэнли спросил:

— Что ты собираешься делать?

— Хочу ее кремировать.

— Лучше пару дней подождать, — посоветовал Додж. — Полиция может захотеть еще раз осмотреть… тело.

Дерек горько улыбнулся:

— Я звонил в участок перед тем, как пойти в суд. У новичков, которые ко мне приходили, сегодня выходной, но я переговорил с их начальником. Те парни написали рапорт. Мне назвали номер дела и уверили, что ведется расследование и мне сообщат о его результатах, как только будет что сообщить.

— Ты полагаешь, что все заглохнет?

— Боюсь, что да.

— Откуда ты знаешь, что это он? — Додж посмотрел в глаза Дереку.

Митчелл достал из кармана пиджака конверт, который ему вручили в суде, и передал Хэнли. Тот его внимательно осмотрел, открыл и вытащил листок бумаги. На нем оказались две напечатанные строчки.

— «Как тебе эта мокруха! Майкл Дуглас, «Идеальное убийство»,[29] — он поднял глаза на Дерека. — Что такое мокруха, я понял, но какое отношение к этому имеет Майкл Дуглас? Или я чего-то не знаю?

— Крейгтон Уиллер — ходячая энциклопедия по истории кино. То, что он сделал с Мэгги…

— Я видел. «Крестный отец».

— Да.

— Господи…

— Да.

Додж вложил листок в конверт и вернул его Дереку.

— Собираешься передать полиции как улику?

— Какая от этого польза?

— Особенно теперь, когда мы все залапали. И еще тот мужик, который принес тебе конверт…

— Да они в любом случае, скорее всего, не станут этим заниматься. Но я все-таки хочу обратиться в главное полицейское управление штата.

Додж поморщился:

— Они там по уши в делах по поводу людей, убивающих других людей.

— Я и не надеюсь, что из этого что-то выйдет.

— Почему эта сволочь Уиллер так на тебя взъелся? Потому что ты отказался представлять его интересы?

Дерек покрутился в своем кресле. Он еще раз порылся в голове, душе и сердце и не нашел там ничего, что подсказало бы ему, что Хэнли не следует доверять.

— Додж, я хочу тебе кое-что рассказать.

— Если судить по твоему тону, потом ты меня убьешь. Может быть, мне лучше не знать этого?

Митчелл мрачно улыбнулся. Он начал с самого начала и поведал Доджу все, включая эпизод в самолете, без подробностей, конечно, и теорию Джули Рутледж, что это убийства «крест-накрест». Возможно, Крейгтон оказал или окажет человеку, опознанному как Билли Дьюк, такую же услугу, как оказал ему сам Дьюк, пристрелив дядю.

Когда он закончил, последовало долгое молчание. Наконец Додж сказал:

— Мне надо закурить.

— Пока не дашь мне совет, не закуришь.

— Здесь мозговой центр ты. Тебе платят большие деньги, чтобы вытаскивал людей из беды.

Дерек воспринял ворчание Хэнли как способ потянуть с ответом. Ему требовалось время, чтобы переварить все, что он услышал. Митчелл это понимал. Чтобы дать Доджу эти несколько минут, он встал и подошел к окну. Дерек смотрел в него и завидовал людям — торопящимся на свидания, бегущим по поручениям, спешащим в магазины.

Он думал о том, что сказала ему Джули. В чем-то она права: он попал в эту передрягу из-за нее. Если бы не она, Мэгги осталась бы жива. С другой стороны, если бы не Джули, он представлял бы интересы Крейгтона Уиллера. От одной мысли, что он стал бы адвокатом этого психопата, Дерека чуть не вывернуло. Он будет защищать Джейсона Коннора до конца, подаст все мыслимые и немыслимые апелляции, если тому вынесут смертный приговор, но не станет защищать Крейгтона Уиллера, даже если дело будет идти о штрафе за неправильный переход улицы.

Как будто прочитав его мысли, Додж сказал:

— Как бы там ни было, этот Крейгтон Уиллер мерзавец. Его нужно остановить. Я знаю парней, которые смогут это сделать. И недорого…

— Додж!

— Я серьезно.

Дерек хмыкнул:

— Не сомневаюсь. Очень соблазнительно. Но я лучше сломаю ему жизнь, чем покончу с ней.

— Только за Мэгги, или ты считаешь, что эта девка, как там ее, Рутледж, права, и он стоит за убийством Пола Уиллера?

Когда Додж назвал Джули девкой, Дерек поморщился, и незамеченным это не осталось.

— Думаю, в ее гипотезе что-то есть. Я посмотрел этот фильм Хичкока почти до конца. Главный злодей необыкновенно напоминает Крейгтона. Он очарователен. Красив и очень неглуп. А еще богат.

— И к тому же псих, — добавил Додж. — Я видел это кино когда-то давным-давно. Тогда моя первая жена — хотя, возможно, то была супруга номер два — вышвырнула меня из дома. Мне пришлось пару ночей обретаться в мотеле, пока она не остыла. Телевизор в номере не был подключен к кабельному, так что я потащился в кино. В одной из старых киношек поблизости как раз шел этот фильм Хичкока. Они часто устраивают такие показы.

Он замолчал и задумчиво почесал щеку. Митчелл тоже молчал, по-прежнему глядя в окно.

— Я понял, откуда у нее такие мысли, — продолжил Додж. — Он ведь такой знаток кино! Если Крейгтон Уиллер сотворил такое с Мэгги, он законченный психопат.

Дерек вернулся к столу. Он не сомневался в том, что соображения Хэнли на этом не закончатся.

— И?..

— Да ничего, — Додж похлопал себя по карманам в поисках сигарет.

— Будет тебе. Что ты хотел сказать?

Хэнли пожал плечами:

— Кто-то на кого-то злится и убивает собаку своего врага. Такое случается сплошь и рядом.

— И обставляет все, как в кино? Крейгтон обозлился, что я отказался быть его адвокатом, пробрался в мой дом и обезглавил мою собаку, как кто-то лошадь в «Крестном отце»? И много подобных умельцев?

— Да не знаю я! — в сердцах ответил Додж. — Я просто так говорю.

— Что ты говоришь? — Хотя Додж старался не смотреть ему в глаза, Дерек дождался, когда он это все-таки сделает. — Уж не хочешь ли ты сказать, что если Джули Рутледж смогла манипулировать мною один раз, то ей по силам сделать это и во второй?

— Я хочу сказать, — дернул подбородком Додж, — что самый верный способ для женщины получить желаемое — это использовать то, без чего мы, бедолаги, обойтись не можем. То же случается сплошь и рядом.

— Но Джули ничего не использует. Она не позволяет мне до себя дотронуться. Если не считать самолет.

— Но тебе хочется.

Теперь взгляд отвел Дерек.

— И она знает, что тебе хочется.

Митчелл молчал.

— И чем дольше она будет держаться, тем больше тебе будет хотеться. А чем больше тебе будет хотеться, тем более слепым ты будешь становиться. Между эрекцией и глупостью есть прямая связь.

Дерек вскочил со своего кресла так резко, что оно закрутилось.

— Ладно, допустим, что ты прав. Ты, как и полиция, считаешь, что Джули Рутледж соучастница убийства Пола Уиллера и теперь она пытается спихнуть вину на Крейгтона. — Он оперся грудью о спинку кресла и немного наклонился вперед. — Она любила этого человека, Додж. Зачем ей желать ему смерти?

— Черт! Откуда мне знать? И я не говорю, что все именно так. Я только не хочу, чтобы ты совсем исключал такую возможность. Ты должен признать, что многое свидетельствует против нее. Кимбалл и Сэнфорд не идиоты. Совсем наоборот. Каждый из них по-своему хорош, а вместе они вообще великолепны. Они бы не стали обращать внимание на твою Джули, если бы не чувствовали, что здесь что-то не так. Ты сам был в ее доме и не заметил там следов пребывания посторонних. Ты поверил ей на слово, что Крейгтон Уиллер забрался туда и переставлял-перекладывал ее вещи. И то, что он пугал ее в гараже, она тебе рассказала.

— Джули не убивала Мэгги. Я был с ней в это время.

— Ты же говорил, что не сразу поехал домой и что, когда вы расставались, она в тебя только что не плюнула.

— Она не убивала Мэгги…

Додж отступил:

— Возможно, нет. Но остальное?.. — Хэнли опять потянулся к карману, где лежали сигареты, но не достал их. — Только прикинь, что она может оказаться не такой белой и пушистой, какой ты хотел бы ее видеть. Посмотри на все это объективно, прежде чем вляпаешься во что-то такое, что может разрушить не только твою карьеру и репутацию, но и жизнь. Ты готов рискнуть всем ради смазливой мордашки?

Дерек промолчал, и Додж заговорил спокойнее:

— Ты можешь злиться на меня сколько хочешь, но от этого то, что я говорю, не перестанет быть правдой. Кроме того, ты сам напросился, — Хэнли что-то пробормотал себе под нос, наверное ругательство. — Я знаю, о чем говорю. Женщины сбивают нас с пути куда быстрее, чем что-либо еще… Могу привести тебе кучу примеров. Когда одна из них завладевает твоей душой… — Он печально покачал головой.

Дерек Митчелл впервые в жизни чувствовал себя таким усталым. Уныло глядя на Доджа, он спросил:

— Я все понял. Что посоветуешь?

— Брось все это.

Дерек несколько секунд смотрел на него в упор.

— Теперь все понял я, — Додж вздохнул и снова похлопал себя по карману. — Я так и думал, но может же человек надеяться.

— Даже если Джули действительно соучастница или если Крейгтон вступил с кем-то в сговор и поручил этому человеку убить своего дядю Пола Уиллера, нужно найти того, кто стрелял.

— Этого Билли Дьюка?

— Да. Ты можешь это сделать, Додж?

Хэнли встал и направился к двери. У него это было утвердительным ответом.

— Еще кое-что.

Додж повернулся.

— Можешь выяснить, не было ли у Крейгтона Уиллера в юности проблем с законом?

Хэнли нахмурился:

— Больше ты ничего не хочешь?

— Это невозможно?

— Ну, как сказать… Моисей раздвинул воды Мертвого моря.

— Красного. Так ты попробуешь?

Додж снова повернулся к двери, и Дерек опять остановил его. Хэнли застонал:

— Мне срочно надо закурить.

— Насчет Джули. Ты задал несколько хороших вопросов, Додж. Спасибо.

Хэнли смягчился:

— Черт, не мое это дело — читать тебе нотации. И я могу насчет нее очень даже сильно ошибаться. Надеюсь, что ошибаюсь. Но в чем я уверен на сто процентов…

— Да?

— Она тебя здорово приворожила.

Джули и Кейт объяснились. Кейт ждала ее в маленькой гостиной и тут же снова начала извиняться.

— Я еще вчера тебе сказала, что в извинениях нет никакой необходимости, — улыбнулась Джули. — Ты должна была рассказать полиции все, что знала. Ты поступила правильно.

Они обнялись. Затем Кейт отправилась в главный зал, а Джули занялась бумагами, которые ждали уже несколько дней. Первый звонок раздался в половине двенадцатого. Кейт была занята с клиентами, поэтому Джули сама сняла трубку:

— Галерея «У Жана».

Молчание. Она была уверена, что на другом конце провода ее кто-то слушает. Джули дважды сказала «Алло», но никто не ответил. Молодая женщина положила трубку.

Через два часа все повторилось.

Третий звонок раздался перед самым закрытием. Кейт подписывала квитанцию для посыльного из службы доставки, поэтому на звонок опять ответила Джули.

— Галерея «У Жана», — через несколько секунд напряженного молчания она пробормотала:

— Чтоб ты удавился…

— Кто звонил?

— Любитель подышать в трубку.

Кейт поставила пакет, за который расписалась, на стол Джули.

— Он и утром дважды звонил. Еще до твоего прихода.

— Ты мне ничего не сказала.

— В первый раз я решила, что ошиблись номером, во второй просто повесила трубку и забыла об этом. А сейчас вспомнила.

По-видимому, Кейт действительно не придала значения этим звонкам.

— Ему надоест, и перестанет трезвонить, — сказала она, собирая вещи и готовясь уйти. — Почему бы нам с тобой не пойти и не выпить, Джули? Может быть, поужинаем вместе?

— Спасибо, но я хочу кое-что доделать.

— Ладно. Тогда до завтра, — Кейт ласково коснулась ее плеча и вышла.

Джули взглянула на настенные часы и включила маленький телевизор. Начинались новости. Она просмотрели их до конца, но упоминаний об убийстве Пола Уиллера или поисках Билли Дьюка не услышала. Молодая женщина даже не поняла, что почувствовала — облегчение или разочарование.

Она ждала, что сегодня придут детективы и начнут спрашивать ее насчет визита в галерею того человека, о котором накануне им рассказала Кейт. Джули предупредила Неда Фултона, что он может ей понадобиться. Но полицейские хранили молчание.

Ей было горько думать, что они впустую потратят время, пытаясь найти связь между нею и этим человеком, которого она не знала. Но ведь не могла же она посоветовать Сэнфорду и Кимбалл не искать то, чего не существует!

Потом ее мысли потекли по другому руслу.

Дерек. Сегодня он не звонил и не появлялся. Что неудивительно, но она не знала, радоваться этому или огорчаться. Когда Джули направилась к двери, чтобы проверить, хорошо ли та закрыта, она вынуждена была признаться самой себе, что скорее огорчена.

Как бы Джули ни разозлилась на Митчелла за то, что он вчера наговорил, утром, обнаружив, что Дерек ушел, не попрощавшись и не оставив записки, она расстроилась. Он даже заправил кровать в спальне для гостей, как будто его вообще там никогда не было… Молодая женщина прошла мимо открытой двери и подумала, что, если вздохнуть достаточно глубоко, можно будет почувствовать запах его лосьона после бритья.

Джули вошла в зал. Она с тоской посмотрела на картину с голым толстяком — ту самую, которая ему не понравилась, и улыбнулась, вспомнив, как Дерек спросил, способен ли человек, пребывающий в здравом уме, выложить за такую мазню большие деньги.

Да, Митчелл вывел ее из равновесия, когда в тот день появился в галерее. Он был последним человеком на Земле, которого она тогда хотела бы видеть. А сейчас Джули этого страстно желала. Она обратила внимание на все — на манеру держаться, форму рук, стрижку, еле заметный шрам на подбородке. Джули видела так много фотографий Дерека, что все эти детали были ей знакомы еще до того, как она села рядом с ним в самолете.

Могу я предложить вам выпить? Он тогда та-ак на нее посмотрел! Даже вспоминая эту улыбку сейчас, Джули чувствовала, как сердце начинает колотиться о ребра.

— Ты мне сразу понравился… — прошептала она.

— «Джерри Магуайер».[30]

Теперь сердце ушло в пятки. Джули вскрикнула от испуга, повернулась и увидела в дверном проеме Крейгтона Уиллера. Он небрежно прислонился к притолоке. Ноги скрещены в щиколотках. На лице сардоническая улыбка.

— Тебя заводит этот мясистый джентльмен с крошечным членом? — И дальше, понизив голос: — Или я застал тебя в мечтах о жеребце-адвокате?

Джули понимала, что не должна показывать ни страха, ни отвращения. Она спокойно спросила:

— Что тебе нужно, Крейгтон?

— Джули, Джули! Я чувствую в твоем тоне враждебность… Я просто решил зайти спросить, как ты поживаешь. Ведь ты едва не стала моей тетушкой…

— Ты мог спросить, как я поживаю, когда звонил сегодня.

— Звонил?

— Это глупые телефонные игры, Крейгтон. Недостойно тебя. Другое дело — отрезать голову беззащитному животному.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Ничего не знаю ни о телефонных играх, ни об обезглавливании животных, — сказал он. — Честно.

Джули было трудно дышать. Ненависть к Крейгтону душила ее, но в то же время делала храбрее.

— Галерея закрыта. Ты нарушаешь порядок. Прошу тебя уйти. Если ты не уйдешь, я позвоню в полицию.

Уиллер взял со столика, на котором лежали буклеты, телефонную трубку и протянул ей.

— Звони. Интересная получится сцена. Мы все уютно расположимся в твоей маленькой гостиной — ты, я, два детектива, которые подозревают тебя сама знаешь в чем. Я им расскажу, что ты пригласила меня в галерею, и пожалуюсь, что теперь, когда дядя Пол уже не мешает, ты хочешь продолжить то, что начала в тот вечер в домике около бассейна.

— Они тебе не поверят. Дерек не поверил. Крейгтон поднял одну бровь:

— Дерек не поверил?

— Я рассказала ему правду.

— Но он заговорил об этом?

Джули ничего не ответила, и на его лице появилась мерзкая ухмылка.

— То, что Митчелл затронул эту тему, показывает, что он в тебе сомневается. Но ты не отчаивайся. Может быть, больше повезет с детективами, — Крейгтон помахал телефоном. — Хочешь, я сам наберу номер?

Она оттолкнула мерзавца и вышла из зала.

— Если не хочешь уходить ты, уйду я.

Джули пошла по коридору. Спину она держала прямо и изо всех сил старалась не показать, как ей страшно.

После того что Крейгтон сделал с Мэгги, трудно было предположить, на что он еще способен.

Он взял ее за локоть, развернул и прижал к стене, придавив весом своего тела. А потом ухватил пальцами за горло.

— Может быть, тебе нравилось трахаться с дядей Полом. Случаются и не такие странные вещи. Впрочем, не исключено, что тебе все-таки больше нравится стонать под Митчеллом. Но думаю, больше всего это тебе понравится со мной.

Крейгтон сильнее прижал ее бедрами. Джули пыталась вырваться, но это вызывало у него только злую улыбку, от которой ей становилось еще страшнее.

— Пусти меня!

— Тебе нравится доставлять мне неприятности, не так ли, Джули? Ты думаешь, что сможешь скомпрометировать меня, если возьмешь в союзники адвоката? Подумай как следует.

— Я тебя предупреждаю, Крейгтон!

— Какого рода это предупреждение? Что ты мне сделаешь? — Пальцы Уиллера на ее горле слегка сжались. — Одумайся, пока я предлагаю тебе такой вариант.

Крейгтон резко отпустил ее и ухмыльнулся, когда Джули обхватила себя руками за плечи, словно защищаясь.

— У тебя великолепная кожа, Джули. Так и хочется тебя облизать. «Мне всегда этого хотелось». Роберт Патрик, «Факультет».[31] Мне тоже жутко хотелось узнать, что там такое особенное у тебя между ног, что так околдовало моего дядюшку. Но, увы, Джули, радость моя, нам придется перенести эти увлекательные изыскания на другое время. У меня сегодня свидание.

С этими словами он пошел по коридору дальше к выходу.

— Не забудь открыть посылку, она лежит на твоем столе.

Крейгтон громко захлопнул за собой дверь. Джули осталась стоять у стены. Ноги — подгибающиеся трясущиеся — еле ее держали.

Наконец, придерживаясь рукой за стену, она двинулась вперед. Спотыкаясь, подошла к двери, через которую вышел Уиллер, и заперла ее, затем повернулась и привалилась к ней, не в силах двинуться дальше.

Через десять минут Джули с трудом добралась до своего стола и потянулась к телефону, но передумала и оставила трубку лежать на месте. Крейгтон бы не появился здесь, не будь он уверен в том, что сможет извлечь из этой ситуации пользу для себя и навредить ей. Возможно, Уиллер надеялся, что Джули все-таки расскажет о его визите Сэнфорду и Кимбалл, и тогда он исказит все, что она скажет, и выставит ее в неприглядном виде.

Ее взгляд упал на пакет на столе. По наклеенной на нем этикетке определить обратного адресата не представлялось возможным. Посылка казалась вполне безобидной, но Джули не могла забыть как бы случайного упоминания Крейгтона о ней.

В голове молодой женщины замелькали сцены из фильмов, в которых люди обнаруживали в обычных с виду коробках ужасные предметы.

В галерее стояла полная тишина, нарушаемая только стуком ее собственного сердца. Джули открыла ящик стола и достала оттуда нож для разрезания бумаги. Она нажала на кнопку, появившимся лезвием одним длинным надрезом, напомнившим о рассекающем кожу скальпеле, разрезала обмотавшую коробку ленту и отложила нож в сторону.

Пальцы были такими холодными, что Джули почти не чувствовала картонные клапаны, которые отогнула по очереди сначала с одной, потом с другой стороны коробки. Внутри был виден стандартный упаковочный материал. Абсолютно безобидный.

Она вытянула руки, затем быстро сжала их в кулаки и тут же отдернула. Несколько раз глубоко вздохнула и приказала сердцу успокоиться. Отбросив страх, Джули снова потянулась к коробке. После мучительной секунды полного ужаса она погрузила руки в упаковочный материал. Он частично выпадал на стол и дальше, на пол. Не обращая на это внимания, Джули продолжала шарить в коробке.

Она нащупала какой-то предмет, завернутый в мягкую бумагу, схватила его обеими руками и вытащила.

Молодая женщина сразу поняла, что держит в руках, и вскрикнула. Ее начала бить дрожь. Из глаз хлынули слезы.

Это была стеклянная ваза, которую она заказывала для одного клиента.

И ничего больше.

Она сидела так, стараясь справиться с рыданиями. Перед мысленным взором Джули стоял Крейгтон.

Молодой женщине казалось, что она слышит его злорадный смех.

20

Сейчас адвокатская контора Митчелла занималась примерно дюжиной дел. В три раза больше клиентов ждали своей очереди. Сам Дерек держал каждое дело на контроле и участвовал в подготовке к защите, даже если в суде сам не выступал.

После служебного совещания ему было о чем подумать, но после звонка Доджа, который сказал: «Я его нашел», Дерек сразу переключился на то, что его больше всего занимало. Ему не нужно было спрашивать, кого Хэнли имеет в виду.

— Где он?

— В поганеньком мотеле недалеко от аэропорта.

— Как ты его отыскал?

— У меня есть один информатор, который часто ходит в бар недалеко от того места. Он волочится за кореянкой — хозяйкой того самого мотеля. Ей-то мой парень и показал фотографии Билли Дьюка. Барышня повела себя странно, заволновалась, хоть виду старалась не показывать. Он позвонил мне, и я сам отправился к даме его сердца. Кореянка призналась, что узнала Билли Дьюка, когда по телевизору показывали его фотографию. Паршивец снимает у нее номер почти месяц. Конечно, под другим именем.

— Почему она не позвонила в полицию?

— У женщины не совсем в порядке иммиграционная карта. Боялась, что ее депортируют… — Додж сделал паузу, наверное, закуривал. — Думается, моему информатору придется поискать себе другую подружку, но это дело десятое. Так или иначе, я нашел Билли Дьюка. Хочешь постучать в его дверь и поздороваться?

— Нет. Мы должны позвонить Сэнфорду и Кимбалл.

— Разве? — по голосу Доджа можно было понять, что он не считает себя кому-либо должным.

— На чем этот Дьюк ездит?

— Кореянка сказала, что не знает.

— Если он уедет, немедленно сообщи мне и следуй за ним. Не своди глаз с его двери.

Дерек отключился и через минуту попросил Марлин соединить его с Кимбалл или с Сэнфордом.

— Скажи тому, с кем будешь разговаривать, что это срочно.

Пока Митчелл ждал, он решал, не позвонить ли Джули, но все-таки не стал рисковать. Если она говорила правду, то вскоре, как и все остальные, узнает, что Дьюк задержан. Если же Джули солгала и Билли ее сообщник, она может успеть его предупредить.

Митчелл сказал сам себе, что все делает правильно.

Джули дрожала даже тогда, когда вернулась домой. Неожиданный визит Крейгтона в галерею вывел ее из равновесия. Молодой женщине пришлось признать, но Уиллер опять сумел ее напугать. Он снова вовлек ее в свою игру, и она попалась в ловушку. Крейгтон настолько ее затерроризировал, что она побоялась открыть обычную посылку.

Джули заехала в гараж и сразу закрыла дверь с помощью пульта дистанционного управления. Она нигде не чувствовала себя в безопасности. Молодая женщина вспомнила, как Крейгтон сжимал ее горло, как прижал ее к стене, и, глубоко дыша, уронила голову на сложенные на руле руки.

В последние дни, где бы они ни встретились — в клубе или галерее, Крейгтон был очень агрессивен. Может быть, это признак усиливающегося психоза? В машине было жарко. Кожа Джули очень быстро покрылась потом, стала липкой, но при этом она тряслась от страха. Крейгтон еще не закончил то, что начал, убив Пола. Джули была в этом уверена. Уиллер чувствовал, что она представляет для него угрозу, иначе не угрожал бы, не пугал ее. Что-то должно было произойти… Но что именно? Если неизвестно, какое преступление он замышляет или кто его будущая жертва, как можно предотвратить кошмар?

В конце концов, духота и жара стали нестерпимыми, и Джули вышла из машины.

После того как Крейгтон проник в ее дом, молодая женщина следила за тем, чтобы все двери, включая ту, что вела из гаража на кухню, были заперты. Она достала ключ, чтобы открыть ее.

Детектор движения по-прежнему был неисправен, но Джули все равно включала сигнализацию, даже если выходила ненадолго. Впрочем, после того что пережила, она не выключала ее и тогда, когда была дома.

Толкнув дверь на кухню, Джули ожидала услышать предупреждающий сигнал. Он не сработал, и это испугало ее больше, чем резкий звук. Тишина была зловещей, наводила ужас.

Сердце Джули бешено колотилось. Дышала она с трудом. Мысли метались, но молодая женщина попыталась взять себя в руки. Паниковать нельзя. Нужно рассуждать рационально.

Могла ее приходящая прислуга забыть включить сигнализацию перед уходом?

Нет. Горничной сегодня не было. После генеральной уборки она вообще не приходила.

Могла она сама забыть включить сигнализацию утром? Джули судорожно вспоминала, что делала перед тем, как выйти из дома, и сейчас готова была поклясться, что сигнализацию включила.

Она бесшумно поставила сумку на стул и сбросила туфли. Босиком прошла к раковине и сняла с деревянного держателя над ней большой нож для мяса. У него было длинное острое лезвие, но Джули увереннее бы себя чувствовала, окажись в ее руке револьвер, но он снова был спрятан под матрасом.

Она прислушалась. В доме царило безмолвие. Тишину нарушал только стук ее собственною сердца.

Через пять минут, когда ноги стали затекать от чрезмерного напряжения, Джули слегка расслабилась. Неужели она снова играет в игру, затеянную Крейгтоном?

Действительно ли она утром включила сигнализацию? Ее смутил и расстроил Дерек, сначала тем, что накануне безапелляционно заявил: «У тебя был оргазм», а затем своим уходом утром, не извинившись и не попрощавшись. Возможно — даже скорее всего, — она была так занята мыслями о Митчелле, что столь недавняя привычка обязательно включать сигнализацию не сработала.

Тем не менее, вооружившись, Джули пошла по своему дому, разыскивая следы вторжения. Нигде ничего не было тронуто. Осмотрев гостиную, она осторожно вышла в коридор и посмотрела в сторону дверей в спальни. Молодая женщина снова замерла и прислушалась, но ничего не услышала.

Она на цыпочках приблизилась к спальне для гостей и заглянула в нее. Постель Дерек застелил. Дверь в ванную комнату была открыта. Джули пошла туда. Все, как обычно, вещи на своих местах. Она набралась смелости и подошла к стенному шкафу. Распахнув его дверцы, Джули почувствовала себя просто глупо. Конечно, там было пусто — только несколько пустых вешалок на перекладине и сложенное одеяло на верхней полке. Чтобы окончательно увериться в театральности всего происходящего, молодая женщина встала на четвереньки и заглянула под кровать.

Выпрямившись, Джули усмехнулась и вышла в коридор. Дверь в ее спальню была открыта.

Когда появился он, Джули была в нескольких шагах от своей спальни. Он показался ей призраком из дома с привидениями.

Молодая женщина считала, что готова к любым неожиданностям, но сдержать крик не смогла.

Когда Дерек приехал к бару около мотеля «Вид на сосны», Додж уже сидел за стойкой. Отсюда открывался прекрасный вид и на сам мотель, и на окружающие его дома. Митчелл сел рядом и оттолкнул подальше тарелку с обглоданными свиными ребрышками и застывшим жиром.

— Ребрышки совсем недурны, — Додж явно советовал ему попробовать здешнее угощение.

— Нет, спасибо.

Официантки разносили клиентам, которых было человек десять, заказы. Стараясь говорить потише, Додж кивнул за окно:

— Я заметил в конце квартала две полицейские машины…

— С другой стороны у них еще одна. Плюс две на улице за мотелем. А еще вот тот седан.

Дерек посмотрел туда, куда глазами показал Додж. У бара стоял старенький автомобиль. В свете неоновой рекламы Митчелл разглядел два силуэта: мужчину за рулем и женщину рядом.

— О! Старая знакомая… — Хэнли удивленно поднял брови. — Она раньше делилась со мной информацией.

— Раньше?

— У нас тогда было соглашение.

— Что за соглашение?

— Да обыкновенное соглашение. Но сейчас все не так. Если будешь с ней беседовать, не проговорись, что я работаю на тебя.

— Хорошо.

Прибыли Сэнфорд и Кимбалл. Митчелл и Хэнли смотрели, как детективы паркуют автомобиль прямо напротив мотеля. Кимбалл вышла из машины и направилась прямо туда. Из бара все было прекрасно видно. Роберта взяла со стола колокольчик и позвонила. Бамбуковая занавеска, отделяющая внутреннее помещение от ресепшен, отодвинулась, и оттуда вышла кореянка. Кимбалл показала ей свой жетон.

Дерек повернулся к Доджу:

— Я попросил Сэнфорда о любезности. Если эта женщина согласится помочь полиции и даст им ключ, они не станут докладывать о ней в службу иммиграции.

— И ты поверил?

— Не слишком.

Кимбалл вышла из мотеля через минуту после того, как вошла туда. В руках у нее был ключ. К ней присоединился Сэнфорд. Они вместе прошли вдоль ряда домиков и двинулись дальше, то появляясь в свете фонарей, то исчезая в тени между ними.

Оказавшись около номера, который был им нужен, детективы начали двигаться осторожнее. Они бесшумно подошли к двери и встали по обеим ее сторонам. Сэнфорд постучал. Ничего не произошло. Он что-то сказал Роберте, затем постучал еще раз. Не дождавшись ответа, детектив кивнул своей напарнице. Кимбалл вставила ключ в замочную скважину. Дверь распахнулась, и детективы ворвались в номер.

Полицейские из седана выскочили из своей машины и побежали к номеру, держа оружие наготове.

— Пошли, — Дерек встал с табурета.

Они подошли к дверям номера. На пороге стояли мужчина и женщина из седана. Заметив Доджа, сотрудница полиции резко вскинула голову:

— Хэнли?! Какого черта ты здесь делаешь?

— Это я его нашел. А Митчелл позвал вас.

— Ловко! Но вы оба опоздали. Дьюка здесь нет.

— Черт! — выругался Дерек.

Полицейский кисло улыбнулся:

— А вам какое до этого дело, Перри Мейсон?[32] — Он повернулся к Доджу: — А ты теперь на него работаешь?

— У господина Митчелла отличная медицинская страховка.

Полицейский сплюнул и обратился к своей напарнице:

— Я иду на ресепшен.

Когда он отошел подальше, Додж улыбнулся женщине:

— Можешь впустить нас на минуту в комнату?

— Ну ты и наглец!

Додж притворно вздохнул:

— Мне тогда надо было уйти, Дора. Мне позвонили.

— А мне пришлось заплатить по счету.

— Вот этот самый человек потребовал, чтобы я немедленно явился, — Хэнли кивнул на Дерека.

— Тот ужин стоил мне двадцать два доллара.

— Я очень извиняюсь. Не сердись на меня.

Она бросила взгляд через плечо на открытую дверь в номер Билли Дьюка.

— Сэнфорд устроит скандал.

— Не устроит.

— Вы будете допрашивать хозяйку мотеля? — подал наконец голос Митчелл.

Дора взглянула на адвоката с подозрением:

— Может быть.

— Спросите ее…

— Не учите меня моей работе, мистер Митчелл.

Додж сделал Дереку страшные глаза и повернулся к своей бывшей приятельнице.

— Он даже и не думал об этом, Дора. Но если ты узнаешь что-нибудь интересное…

— И не надейся, Додж. Я не хочу, чтобы Кимбалл вцепилась мне в задницу. — Она пошла прочь.

— Ты уже забыла, что я позволял тебе быть сверху?

Женщина шаг не замедлила, но показала Хэнли через плечо средний палец.

Додж хмыкнул:

— Вот и вся любовь.

Дерек вошел в комнату, и Хэнли последовал за ним. Услышав движение, Сэнфорд повернулся от стенного шкафа, в котором копался. Взгляд у него был настороженный и при виде неожиданных гостей не смягчился.

— Спасибо за наводку, мистер Митчелл. Но это вовсе не означало приглашения сюда.

— А сюда вход по приглашениям? — не удержался от язвительного вопроса Додж.

Ответа не последовало.

— Есть какие-нибудь следы Билли Дьюка? — все-таки спросил Дерек.

— Билли Вуда, — поправила вышедшая из ванной комнаты Кимбалл. Как и на Сэнфорде, на ней были резиновые перчатки, но в руках Роберта ничего не держала. — Он зарегистрировался здесь под этим именем. Приехав сюда, мистер Вуд заплатил за месяц вперед. Наличными. Это произошло за десять дней до убийства Пола Уиллера. С той поры хозяйка видела его только один раз. Он выносил пакет с мусором на помойку за мотелем.

— Вы же разговаривали с ней всего минуту, — удивился Додж.

Кимбалл улыбнулась:

— Мы способные.

— Тогда почему не смогли найти этого Билли?

На сей раз Кимбалл ответила убийственным взглядом. Сэнфорда, казалось, все раздражало.

— Почему вы послали своего человека, — детектив покосился на Доджа, — искать Дьюка, мистер Митчелл?

— У меня есть собственный интерес.

— Я слышал, что вы больше не представляете Уиллеров.

— Это так.

— Тогда зачем вам понадобился этот парень?

— Мне не хотелось бы пока об этом говорить.

— Имеет это какое-нибудь отношение к смерти вашей собаки?

Этот вопрос задала Кимбалл, и Дерек внимательно взглянул на нее. Роберта пожала плечами:

— Сегодня кто-то говорил об этом. Мне очень жаль. Правда.

Странно, но Митчелл поверил и даже был тронут ее искренностью.

— Спасибо.

— Мне тоже жаль, — сказал Сэнфорд. — Надо же сделать такую пакость! — Прежде чем что-то еще было сказано про Мэгги, Додж сменил тему — спросил про упоминавшуюся помойку.

— Вы послали к мусорным бакам людей, чтобы проверить?

Кимбалл снова превратилась в сурового детектива:

— Мы не любители, мистер. Там идет работа, но мусор могли вывезти после того, как Билли Дьюк, или как там его зовут, выбросил свой пакет. Мадам за конторкой не может точно вспомнить, в какой день она его видела. Так что все уже могли увезти и сжечь.

— Что насчет машины?

— Ничего не известно, — на сей раз ответил Сэнфорд.

— Хозяйка говорит, что никогда не видела его на машине, — сказала Кимбалл. — Возможно, он оставлял ее где-нибудь поблизости, а сюда шел пешком. Мы послали людей проверить окрестности.

Додж хмыкнул:

— В этом районе вам вряд ли помогут безвозмездно. Будьте готовы потратиться.

По-видимому, детективы были с этим согласны, потому что ничего не возразили.

Дерек молчал. Он не переступал порог, потому что не хотел — если в номере есть улики и они будут найдены, — чтобы в связи с этим упоминалось его имя. Митчелл внимательно слушал все, что говорили Додж и детективы, и одновременно пытался представить себе человека, который жил в этой комнате.

Номер был убогим. На обоях — пятна, на потолке — потеки от воды. Постель не прибрана, простыни выглядели так, будто на них спали несколько недель, не потрудившись постирать. Если Дьюк сам выносил свой мусор, то, по-видимому, услуги горничной здесь не предусматривались. В открытую дверь ванной комнаты, за спиной Кимбалл, Дерек увидел валяющиеся на полу полотенца. Впечатление было такое, как будто их кто-то небрежно бросил.

Но в комнате не оказалось ни одной личной вещи, ничего, что не было бы принадлежностью собственно номера.

— Дьюк не просто вышел. Он вообще отсюда съехал, — наконец вынес свой вердикт Митчелл.

Сэнфорд нахмурился:

— Похоже на то. В стенном шкафу никаких вещей. В ящиках комода тоже.

— И в ванной ничего, кроме вони, — добавила Кимбалл. — Здесь, похоже, проблемы с канализацией.

— А раковину вы осмотрели? — спросил Додж.

— Да, — кивнула Кимбалл. — На ней остались капли воды. Видимо, он убрался отсюда не так давно.

— В ванной нет окна?

— Есть, но недостаточно большое, чтобы вылез взрослый человек.

— Я следил за этим номером с шести часов, — сказал Додж. — Из него никто не выходил. Значит, Дьюка, когда я появился, уже не было, но исчез он незадолго до этого, раз раковина не высохла.

— В середине дня? — предположил Сэнфорд.

Додж пожал одним плечом.

— Меня не столько интересует то, когда Билли ушел, сколько то, куда он направился-а-а, — протянул Дерек.

— Мы бы тоже не прочь это узнать, — усмехнулся Сэнфорд.

— Но у нас все равно еще нет ничего такого, что привязывало бы его к убийству в «Молтри». Билли Дьюк вполне может быть просто парнем, пришедшим в отель по своим делам.

Дерек не думал, что Кимбалл верит в это больше, чем он.

— Кто, приехав в другой город по делам, расплачивается наличными, а не кредитной картой?

— И имеет при этом два имени, — добавил Додж. — По крайней мере, мы знаем этого человека под двумя именами.

— Это так, — согласилась Кимбалл.

Дерек еще раз внимательно оглядел комнату:

— У меня есть ощущение, что это его нора. Место, где он прятался.

— Я с тобой согласен, — поддержал его Додж и показал на корзину для мусора. — Пусто.

— Та, что в ванной комнате, тоже пустая, — любезно сообщила им Кимбалл.

— Уходя отсюда, мистер Дьюк-Вуд ничего не оставил, — сказал Дерек.

— Ничего заметного глазу. — Сэнфорд достал свой мобильный телефон. — Я попрошу, чтобы здесь поискали пальчики. Может быть, нам удастся получить отпечатки, которые имеются в базе данных. Тогда, по крайней мере, мы узнаем его настоящее имя.

Кимбалл перешла на кухню, и оттуда послышался ее комментарий:

— Посуду он вымыл. Мусор тоже выбросил. А вот пол не вытер! Он липкий.

Роберта наклонилась. Когда она через несколько секунд выпрямилась, Дерек заметил многозначительный взгляд, который Кимбалл бросила на напарника.

— Нашли что-нибудь? — тут же спросил Митчелл.

Женщина отрицательно покачала головой:

— Нет. Мы, конечно, попробуем узнать, что такое он здесь разлил, — внезапно она нахмурилась. — Почему вы все еще здесь? Вы ведь не полицейские. Прошу вас удалиться, господа.

Додж повернулся к Дереку:

— Видел достаточно?

— Не знаю, — Митчелл с места не двинулся.

— А что ты знаешь?

— Что-то здесь не сходится…

— О чем вы там шепчетесь? — спросил Сэнфорд.

Дерек не стал отвечать на этот вопрос. Он еще раз медленно обвел глазами комнату. Взгляд адвоката задержался на телевизоре. Митчелл понял, что «не сходилось». Все в этой комнате было старым, а телевизор выглядел сравнительно новым и имел встроенный видеоплеер.

— Проверьте-ка его!

Сэнфорд без энтузиазма начал искать пульт дистанционного управления. Тот валялся на кровати, среди мятых простыней. Детектив включил телевизор и нажал на кнопку, чтобы выдвинуть дисковод. Он выскользнул. Пустой.

Полицейский выжидающе посмотрел на Дерека. Митчелл разочарованно вздохнул:

— Попытаться все равно стоило…

Эриэл надушилась, последний раз придирчиво взглянула на себя в зеркало и взяла сумку. После того как недавно она объелась мороженым, девушка решила, что не позволит одному уроду заставить ее растолстеть. Как любил повторять ее отец, единственный способ пережить, что тебя сбросила лошадь, — снова сесть в седло.

Она куда-нибудь съездит и хорошо проведет время.

И кстати, нос кверху!

Эриэл вышла из квартиры и заперла за собой дверь. Когда она шла к машине, стоявшей через дорогу, ее окликнула соседка из дома напротив. Девушка мысленно застонала, но ответила:

— Здравствуйте, миссис Гамильтон!

Пожилая женщина жила одна и, очевидно, чувствовала себя всеми покинутой. Она часто задерживала Эриэл, причем именно тогда, когда та спешила. Во всяком случае, девушке так казалось.

— Подожди меня, Эри!

Эриэл, которую учили уважать старших, бросила сумку в машину и стала ждать, когда миссис Гамильтон дохромает до нее.

— Ваши цветы такие красивые! — похвалила она клумбу соседки, когда пожилая женщина наконец подошла.

У миссис Гамильтон был самый ухоженный участок на их улице, и она гордилась тем, что все там делает сама.

— Спасибо, милочка, — старушка приложила руку, покрытую возрастными пигментными пятнами, к груди, как будто хотела помочь себе отдышаться. — Я за тебя беспокоюсь.

— Беспокоитесь? За меня? Почему?

Обычно миссис Гамильтон интересовалась, правильно ли она питается, корила за то, что поздно возвращается домой, советовала пользоваться защитным кремом от солнца. Эриэл удивилась новой теме, а старая женщина между тем продолжала:

— Тебя сегодня, когда ты была на работе, искал мужчина.

— Мужчина?

— Думаю, он был немного не в себе, — старушка перешла на шепот. — Мне совсем не понравилось, как он выглядел.

— А как он выглядел?

Соседка подробно и точно описала Билли Дьюка, и сердце Эриэл забилось в тревоге. Интересно, что миссис Гамильтон описывала Билли не таким, каким он был, когда они познакомились, а таким, каким выглядел на фотографии, показанной по телевизору.

— Что он хотел?

— Я видела, как он ходил около твоего дома, заглядывал в окна, стучал в дверь. Крикнула ему, что тебя нету, но разве он сам этого не понял?

В другое время нарисованная старушкой картина показалась бы Эриэл забавной, но сейчас ей было не до смеха.

— Он перебежал через улицу, — продолжала миссис Гамильтон. — Я, слава богу, успела закрыть дверь на щеколду… Этот невменяемый замахал руками и начал орать: «Пожалуйста, помогите мне!»

— Помочь ему?

— Он сказал, что ему обязательно нужно поговорить с тобой, что это вопрос жизни и смерти, и спросил, не знаю ли я, где ты работаешь. Этот парень звонил тебе на старую работу, но там ему сказали, что ты уволилась.

— Я недавно перешла на другое место.

— Он спросил, не знаю ли я номер твоего мобильного телефона, а я ответила, что если бы и знала, а я ведь его не знаю, то все равно бы ему не сказала. Пригрозила, что позвоню в полицию, если он не уберется, а затем захлопнула окно. Но, сказать по правде, я подсматривала через жалюзи… Он сел в машину и уехал, — миссис Гамильтон обеспокоенно взглянула на Эриэл. — Разумеется, это не мое дело, но мне он не показался человеком, с которым тебе стоит водить компанию, Эри.

— Не волнуйтесь, миссис Гамильтон, я и не собираюсь это делать, — она сжала руку старой женщины. — Если еще раз увидите этого человека, звоните в полицию.

— Обязательно. Будь осторожна.

Эриэл уверила соседку, что обязательно будет осторожна, и старушка вернулась на свой участок. Девушка подумала, не вернуться ли ей домой и не позвонить ли в полицию, чтобы рассказать об этом нежеланном визите Билли Дьюка. Впрочем, сие означало бы впутаться в очень сомнительное дело, а она пообещала себе и Кэрол, что постарается этого избежать. Эриэл хотела надеяться, что угроза миссис Гамильтон отпугнет этого мерзавца.

Она решила, что не позволит Билли Дьюку испортить ей вечер, но, когда вошла в залитый огнями клуб, все еще пыталась избавиться от смутного ощущения беспокойства. Настроение Эриэл совсем испортилось, когда она заметила Тони. Он стоял, прислонившись к одной из колонн в конце зала, и выглядел невозможно элегантным и красивым.

21

Крик Джули эхом разнесся по всему дому.

Он сделал шаг к ней, затем уперся руками в дверные косяки с обеих сторон и застыл в проеме. Кожа его казалась какой-то нечеловеческой, восковой. Глаза глубоко ввалились и горели жутким пламенем.

Джули повернулась и побежала, совсем забыв о том, что сжимает в руке нож. Он кинулся за ней, схватил за плечо и развернул, а затем повалился на молодую женщину, напоровшись на нож. Лезвие вошло ему в живот до самой рукоятки. Мужчина открыл рот, чтобы крикнуть, но вместо звука оттуда хлынула рвота, залив грудь Джули.

Она снова в ужасе закричала.

Джули пыталась оттолкнуть его, но он вцепился в нее изо всех сил, ухватив за плечи. Они двигались, словно в каком-то странном танце. Молодая женщина старалась освободиться от этого кошмарного «партнера», но он будто прилип к ней.

Через минуту его тело стали сотрясать конвульсии. Уже не имея сил держаться, мужчина упал на пол, на спину, причем содрогался он так сильно, что лопатки и пятки выбивали по полу дробь.

Джули перешагнула через него и, пошатываясь, вошла в спальню. Она взяла телефонную трубку с тумбочки около кровати и, словно во сне, набрала номер службы спасения. Гудка не было. Молодая женщина разжала пальцы, и телефон со стуком упал на пол. Ее сотовый был в сумке на кухне. Джули вернулась в холл.

Конвульсии у жуткого незнакомца уже были не такими сильными. Она наклонилась над ним, стараясь не смотреть на рукоятку ножа, торчащую из его живота.

— Я вызову «Скорую помощь». Но мне надо найти сотовый телефон. Я сразу вернусь. Попытайтесь…

Его глаза были открыты, но смотрел он в потолок, не видя ее. Казалось, этот человек не слышал, что она сказала, и вообще не замечал ее присутствия. Как будто он уже был где-то в другом месте. Потом мужчина очень сильно дернулся и затих.

Дерек и Додж уже направлялись к парковке за баром, когда Митчелл увидел, как Кимбалл и Сэнфорд выскочили из покинутого Билли Дьюком номера мотеля с такой скоростью, будто за ними гнались черти.

На всех парах они рванули к машине. Сэнфорд прикрепил на крышу мигалку и сел на место водителя, а Кимбалл понеслась к ресепшен. Она крикнула что-то Доре и ее напарникам, которые допрашивали кореянку, а потом опрометью бросилась к машине Сэнфорда. Он завел мотор, и автомобиль рванул с места с такой скоростью, словно чернокожий детектив хотел взлететь.

Дерек бросил взгляд на Доджа. Не обменявшись ни единым словом, они кинулись к машине Митчелла. Адвокат сел за руль, а Хэнли плюхнулся на пассажирское сиденье. Он едва успел закрыть дверцу, и Дерек нажал на педаль газа.

— Как ты думаешь, что там произошло? — спросил он, пока они петляли среди других машин, стараясь не упустить из вида автомобиль Сэнфорда.

— Не знаю. Уж, наверное, что-то важное.

— Билли Дьюк нашелся?

— Может быть. Не возражаешь, если я закурю?

— А ты как думаешь?

Дальше они ехали в напряженном молчании. Через десять минут Дерек усмехнулся:

— Они направляются к твоему логову.

— Скорее к дому мисс Рутледж.

Митчеллу чуть не стало плохо, когда он понял, что едет за машиной с полицейской мигалкой в районе, где живет Джули.

— Господи, только не это!..

— Что не это? — решил уточнить Додж.

Дерек не ответил. Увидев машины «Скорой помощи», он резко нажал на тормоз, и автомобиль остановился. Додж не успел схватить своего босса за руку — он уже бежал к дому Джули, расталкивая соседей, которые собрались посмотреть, для кого вызвали медиков.

Митчелл поднырнул под ленту, которая уже обозначила место преступления, и бросился к входной двери. Его остановил полицейский.

— Стоп! Дальше идти нельзя!

— Что там случилось?!

— Вы здесь живете?

— Нет.

— Кто-то из членов семьи?..

— Нет.

— Тогда извините. Вход запрещен.

— Я Дерек Митчелл, адвокат. Что здесь произошло?

Полицейский нахмурился и оглянулся. Не увидев поблизости никого из коллег, он сказал:

— Фатальное ножевое ранение.

Дерек почувствовал, что у него подгибаются ноги.

— Кто… — горло перехватило, и это, похоже, тронуло сердце полицейского.

— Подождите здесь, — с этими словами он повернулся и направился к открытой двери. Дерек проскочил мимо него и на пороге едва не столкнулся со вторым полицейским. Тот загородил дорогу:

— Кто вас сюда пустил?

— Дайте пройти! — Митчелл попытался сбросить руку полицейского со своего плеча, но у него ничего не вышло. Первый страж закона схватил его сзади. — Отпустите меня!

— Успокойтесь, приятель, иначе мы наденем на вас наручники.

— Да отпустите же!

На шум явился Гомер Сэнфорд. Выражение лица у него было самое мрачное.

— Митчелл? Снова вы! Какого черта?

Дерек пытался прочитать что-либо по глазам детектива.

— Джули?.. — хрипло спросил он.

Сэнфорд несколько секунд смотрел на адвоката, затем кивнул головой в сторону дома. Митчелл сделал шаг вперед, вернее, попытался. Полицейские все еще держали его.

— Отпустите, — приказал Сэнфорд.

Стражи закона отпустили Дерека. Он, спотыкаясь, вошел в гостиную и резко остановился. Митчелл увидел Джули, бледную как смерть, но тем не менее живую.

Она сидела на диване, закутавшись в шаль, хотя Дереку показалось, что в комнате жарко, как в теплице. Вся ее одежда под шалью была выпачкана. Кровь и еще что-то — отвратительное, вонючее. Лицо Джули было белое, а глаза, встретившиеся сейчас с его взглядом, казались особенно огромными и глубокими.

Около камина стоял высокий, худой чернокожий мужчина. В руках он держал маленький блокнот на пружинах. Второй детектив, постарше, которого Дерек узнал — Грэхэм? Грант? что-то в этом роде, — сидел на диване, том самом, на котором накануне сидел сам Митчелл, чтобы быть поближе к телевизору. Дальше расположились Сэнфорд и Кимбалл.

Эта живописная группа приветствовать его явно не спешила. После продолжительной паузы Грэхэм — или все-таки Грант? — повернулся к Сэнфорду:

— Что это значит?

— Я Дерек Митчелл, адвокат.

— Я знаю, кто вы такой. А я сержант Грэхэм, детектив, который ведет расследование по факту убийства. Проникающее ножевое ранение. Да еще какое проникающее… Теперь, когда мы друг другу представились, покиньте, пожалуйста, место преступления.

— Вы не поняли, сержант. Я адвокат мисс Рутледж.

Глаза Джули слегка расширились, но возражать она не стала. У Кимбалл был такой вид, будто кто-то уколол ее в задницу через сиденье дивана. Сэнфорд вроде бы что-то пробормотал, но Дерек не был в этом уверен.

Грэхэм повернулся к Джули:

— Вы уже позвонили своему адвокату?

— Я не… я никому не звонила. Только в службу спасения.

— Наверное, он приехал сюда за нами, — предположила Кимбалл. — Мистер Митчелл был у мотеля, где в последние недели жил Билли Дьюк. Это он на самом деле его нашел, — неохотно добавила Роберта. — Вернее, его сотрудник.

— А с чего это вдруг вы разыскивали Дьюка, мистер Митчелл? — делано удивился Грэхэм.

Прежде чем Дерек успел ответить, взгляд детектива переместился куда-то за его плечо. Митчелл повернулся. Два санитара «Скорой помощи» под пристальным взглядом следователя выкатывали через входную дверь каталку с привязанным ремнями телом. Следователь, который не раз встречался с Дереком на судебных процессах, кивнул ему, но ничего не сказал. Он обратился к Грэхэму:

— Я сообщу вам, сержант, на какое время будет назначено вскрытие.

— А сейчас вы ничего нам сказать не можете?

— Этот человек уже был мертв, когда приехали медики. Следы борьбы и травма. В животе — обычный кухонный нож, — он последовал за каталкой, не проронив больше ни слова.

Дерек взглянул на Сэнфорда:

— Дьюк?

— Погибшего пока не опознали.

Грэхэм встал:

— Мы еще очень многое не сделали. Мисс Рутледж, вам придется поехать с нами в полицейское управление, чтобы ответить на вопросы.

— Сейчас?

— Да, сейчас.

— Могу я хотя бы привести себя в порядок?

Грэхэм немного подумал и согласился:

— С вами пойдет детектив Кимбалл.

Когда Роберта вела Джули мимо Дерека, он потянулся к ее руке. Она выглядела такой потерянной и несчастной… Митчелл с трудом поборол желание обнять ее. Еле-еле сумел удержаться в профессиональных рамках.

— Мы встретимся с вами в управлении, мисс Рутледж. Прошу вас без меня ничего никому не говорить. Вы меня поняли?

Джули кивнула и прошептала:

— Спасибо…

Дерек на секунду сжал ее руку. Она пошла к спальне, волоча за собой шаль. Кимбалл бросила на адвоката многозначительный взгляд и вполголоса пробормотала:

— Это становится все любопытнее и любопытнее.

В этом она была совершенно права.

Еще через час Джули рассказывала, что произошло в ее доме, Грэхэму и молодому чернокожему детективу, который пока не произнес ни одного слова, во всяком случае в ее присутствии. Она решила, что этот полицейский стал детективом совсем недавно и, очевидно, учится у Грэхэма. Джули предполагала, что Кимбалл и Сэнфорд находятся в соседней комнате и наблюдают за ней через одностороннее стекло.

Дерек Митчелл сидел рядом с ней — профессионал до мозга костей. Он уже был в полицейском участке, когда Джули приехала туда с Грэхэмом и его младшим напарником. По пути все они молчали. Джули догадывалась, что детективу хорошо известна репутация Дерека и он понимает, что тот не оставит без внимания то, что его клиентку попробуют разговорить в отсутствие адвоката.

Молодой детектив настроил видеокамеру и поднял большой палец, дав Грэхэму понять, что все готово. Сержант назвал дату, имена присутствующих и затем вежливо попросил мисс Рутледж рассказать, что произошло.

Она рассказала. Рассказала все, что могла вспомнить, с того момента, как вошла в дом через гараж и заметила, что сигнализация отключена, и до ужасной минуты, когда Билли Дьюк содрогнулся в последний раз.

Когда Джули закончила, в комнате воцарилось молчание. Грэхэм нарушил его первым:

— Благодарю вас, мисс Рутледж.

— Моя клиентка согласна сотрудничать с полицией, — подал голос и Митчелл. — Теперь, если это все…

— Это не все, — перебил его Грэхэм. Он снова обратился к Джули: — Я не мог не заметить, что вы называли жертву по имени.

— Мне сказали, что этого человека зовут Билли Дьюк.

— Кто сказал?

— Детективы Сэнфорд и Кимбалл.

— И он был злоумышленником, а не жертвой, — бесстрастно добавил Дерек.

— Это спорный вопрос, мистер Митчелл. У мисс Рутледж в руках оказался кухонный нож. Билли Дьюк оружия при себе не имел. И он сейчас в морге.

— Он не был вооружен? — прошептала Джули.

— У него не оказалось с собой даже перочинного ножа, — детектив смотрел ей прямо в глаза.

— Я этого не знала, — смешалась молодая женщина. — Я полагала…

— Он вам угрожал?

— Одно его присутствие было угрозой для моей клиентки.

— Благодарю вас, мистер Митчелл, — кивнул детектив, не сводя с Джули осуждающего взгляда. — Почему вы не ушли из дома, когда сигнализация не сработала? Почему сразу не позвонили в полицию? Вы же сказали, будто решили, что кто-то проник в ваше жилище.

— Я сказала, что боялась, что кто-то забрался в дом.

— Какая разница?

— Когда человек боится, он может многое истолковать превратно. Сейчас я думаю, что зря так испугалась, — она посмотрела вниз, на свои переплетенные пальцы, которые сжала так крепко, что костяшки побелели. — Несколько недель назад я пережила большое потрясение…

— Я знаю. Вы были с Полом Уиллером, когда его застрелили.

— И с той поры… я стала словно сама не своя. Легко пугалась… Я подумала, что опять преувеличиваю опасность…

— Вы подумали, что злоумышленника, скорее всего, в доме нет, а всему виной ваши страхи?

— Да.

— Но вы все равно взяли в руки нож.

— А вдруг я ошиблась?

— Если вы ошиблись, то были готовы смертельно ранить человека, проникшего в ваш дом?

— Не отвечайте на этот вопрос, — Дерек предостерегающе поднял руку.

Грэхэм не стал настаивать.

— Вы узнали этого человека, увидев его, мисс Рутледж?

— Он меня до смерти напугал. Я не подумала сразу: это Билли Дьюк. Я никогда в жизни его не видела, только на тех фотографиях, которые мне показывали детективы Сэнфорд и Кимбалл. Если честно, сейчас я вспоминаю, что он показался мне похожим на зомби. Ужасно бледный… Кожа какая-то пергаментная… — Джули на минуту замолчала, а потом, справившись с волнением, продолжила: — Он пошел ко мне, затем задержался в дверях, вроде как пытался удержаться на ногах. Вот так. — Она показала, как Билли Дьюк стоял в открытых дверях, заваливаясь вперед. — Он выглядел больным. Что-то с ним было не так. Ему было плохо. Это, полагаю, объясняет, почему он рухнул на меня. Не думаю, что этот человек хотел на меня напасть. Разумеется, я могу ошибаться, но мне кажется, он пришел не за тем, чтобы навредить мне. Может, он пришел за помощью?..

— За помощью?

— Этот парень, похожий на ходячего мертвеца, кинулся к ней из спальни, — вмешался в разговор Дерек. — Как сделал бы любой человек, мисс Рутледж повернулась и побежала. Он схватил ее за плечи, развернул и привалился к ней, очевидно, стараясь не упасть.

— Спасибо, мистер Митчелл. Я помню, что говорила мисс Рутледж.

— Тогда зачем вы снова об этом спрашиваете? Что вам не ясно?

— Я не наносила ему удар ножом, — сказала Джули. — Он упал на нож. И его сразу стали сотрясать конвульсии.

— Это вы тоже говорили, — кивнул сержант.

Он смотрел на Джули скептически.

— Это правда.

— Потом его вырвало на вас…

— Вы видели мою одежду.

— Он упал на пол.

Джули кивнула.

— Значит, он начал дергаться? Затем содрогнулся в последний раз и затих?

— Да. Так все и было.

— Как же это могло произойти, если у него был нож в животе?

Джули сочла вопрос риторическим и промолчала. Сержант продолжил:

— Вызвав службу спасения, вы сказали, что злоумышленник, который проник в ваш дом, мертв.

— Правильно. Сначала я хотела позвонить по городскому телефону, но он не работал. Мне пришлось взять мобильный, но этот человек умер до того, как я позвонила.

— Почему вы решили, что он мертв? Вы проверили его пульс?

— Нет. Но я знала… Его глаза… я знала. Я нашла свой мобильный на кухне, где оставила сумку, и позвонила в службу спасения. Затем вышла из дома и стала ждать «Скорую помощь». Его осмотрели медики и сказали, что он мертв. Первая полицейская машина приехала почти сразу за ними. А потом приехали вы…

— Все остальное вам известно, сержант — сказал Дерек. — Хотите задать моей клиентке еще какие-то вопросы или мы можем уйти?

Грэхэм перевел взгляд на молодого детектива, который до этого не произнес ни одного слова. Тот покачал головой. Сержант глянул на матовое стекло на стене. Через несколько секунд в комнату вошли Кимбалл и Сэнфорд.

Джули посмотрела на детективов, но выражение их лиц оставалось бесстрастным. Она повернулась к Дереку. Его, похоже, их появление насторожило. Митчелл встал.

— У нас сегодня был очень трудный день…

— У нас тоже, — съязвила Кимбалл. — Вы появляетесь всюду. И, кстати, до сих пор не объяснили, зачем вы разыскивали Билли Дьюка.

— У вас есть вопросы к моей клиентке? — Дерек пропустил все эти замечания мимо ушей.

— Похоже, вы переметнулись на другую сторону, а, мистер Митчелл?

— Это утверждение или вопрос? Вопрос ко мне?

— Не умничайте, — в сердцах сказала Кимбалл.

— И все-таки странно, — подал голос Сэнфорд.

— Странно? Что именно? — поднял брови Дерек.

— Сначала вы представляли интересы Уиллеров. Потом вы отказались это делать. Сейчас вы называете себя адвокатом мисс Рутледж.

— Это так и есть, и ничего странного я здесь не вижу. — Он взял Джули под локоть, дав ей понять, что разговор окончен и нужно встать.

Кимбалл так совсем не считала.

— Стойте, — она смотрела Джули прямо в глаза. — Вы утверждали, что никогда не встречались с Билли Дьюком, никогда не видели его до того, как он умер в вашем доме.

— Это так.

— Вы когда-нибудь были в мотеле «Вид на сосны»?

— Не отвечайте, — быстро сказал Дерек.

— Я о нем даже никогда не слышала, — тем не менее сказала Джули.

— Вы в этом уверены?

— Не отвечайте.

— Уверена, — Джули опять не вняла предостережению Митчелла.

— Мы нашли в номере Билли Дьюка нечто такое, что нас очень заинтересовало. — Кимбалл достала из кармана своего пиджака небольшой пластиковый пакетик и протянула его Джули. — Это случайно не ваша пуговица?

Джули показалось, что пол уходит у нее из-под ног.

В пакетике лежала круглая перламутровая пуговица с хромовым ободком. Дерек тоже узнал эту пуговицу. Она была с блузки цвета слоновой кости.

Они стоял близко друг к другу. Джули ощущала жар вины и смущения, исходящий от него так же, как от нее самой. Молчание затягивалось. Первым его нарушил Сэнфорд.

— Мисс Рутледж?

— Я…

— Это всего лишь пуговица, черт побери! — не совладал с эмоциями Дерек. — Такие можно купить хоть сотню в любом магазине!

— Это ваша пуговица, мисс Рутледж?

Митчелл взял себя в руки:

— Сегодня вечером в дом моей клиентки проник незнакомый ей человек. Она испугалась за свою жизнь. Злоумышленник напал на нее и случайно получил ножевое ранение. Трагично, но он умер. Что стало причиной его смерти — удар ножом или что-либо другое, мы сможем узнать только после вскрытия. Всего хорошего, господа. Вы знаете, где меня найти.

Уходя из галереи, Крейгтон сказал Джули, что у него свидание. На самом деле это было не совсем так. Разумеется, он мог найти Эриэл в любой момент: знал, где она живет и где работает, но хотел, чтобы их вторая встреча, как и первая, выглядела бы случайной.

Рассудив, что она вполне может быть, как и все женщины, человеком привычек, Крейгтон снова пошел в клуб «У Кристи». Он занял позицию около колонны возле высокого стола для коктейлей. Отсюда открывался прекрасный обзор на весь зал и на входные двери, а сам Уиллер оказался в тени. Если Эриэл придет, он сразу ее увидит.

Крейгтон оставил «Порше» дома, взяв джип. Он вовсе не желал, чтобы парень, обслуживавший парковку, его запомнил. Особо наряжаться Уиллер не стал, но надел хорошие джинсы и льняной пиджак — это было не так стильно и броско, как любой из его костюмов.

Даже если кто-то «У Кристи» обратит на него внимание, вряд ли этот кто-то знает его в лицо. Родители очень огорчались, что Крейгтон крайне редко сопровождает их на благотворительные акции или светские мероприятия, где всегда крутились фотографы, охотящиеся за гламурными снимками. Молодой Уиллер не хотел, чтобы его фото мелькали в светской хронике и его узнавали везде, где бы он ни появился.

Шэрон, да благословит Господь ее наивность, считала, что сын стесняется камеры, страдая от глубоко скрываемой робости. Что думает по этому поводу отец, Крейгтон понятия не имел. Скорее всего, вообще ничего не думает.

Крейгтон так рьяно избегал фотографов, что можно было подумать, будто он уродлив. На самом деле все было совсем наоборот — молодой мистер Уиллер отличался красотой, но при этом научился не выделяться, предпочитая слиться с толпой, насколько это возможно, а не становиться центром ее интереса.

Если Крейгтон хотел остаться невидимкой, он держался на заднем плане и не делал ничего такого, что могло привлечь к нему внимание. Сегодня ему было чрезвычайно важно, чтобы его не запомнили, поэтому Уиллер не стал улыбаться официантке, которой заказал содовую, не встречался ни с кем взглядом, не вступал в разговоры. Время было не позднее, и клуб еще не заполнили завсегдатаи и случайные гости, поэтому достичь желаемого труда не составило.

Он ошивался там почти час, а Эриэл все не было. Появилась она ближе к полуночи. Одна. Выглядела девушка еще более неуверенной и застенчивой, чем в первый раз. Ее яркий макияж показался Крейгтону верхом безвкусицы. На пороге Эриэл бесшабашно тряхнула головой, и это движение показалось ему театральным, негармоничным.

Она оглядела публику. Заметив того, кто так заинтересовал ее несколько дней назад, девушка напряглась. На ее лице ясно читалась нерешительность. Этот парень сначала ей столько всего наобещал, а потом просто ушел и заставил почувствовать себя идиоткой… Что же делать: отвернуться или подойти и сказать, какой он мерзавец? А может быть, попытаться понравиться ему еще раз?

Эриэл выбрала первый вариант. Еще раз встряхнув волосами, она прошла к бару и с напускной развязностью щелкнула пальцами, подзывая бармена.

Крейгтон дождался, пока ей подадут мартини, и подошел. Эриэл потягивала коктейль и делала вид, что смотрит в другую сторону.

— Сказать, что мне очень жаль, значит ничего не сказать.

Она глянула на него с таким видом, будто только что заметила, что мужчина ее мечты здесь. И промолчала.

— За мной неожиданно приехали. Ты была в дамской комнате. Я не мог сказать тебе, что нам придется отказаться от своих планов — нужно было немедленно идти.

Девушка не отрывала глаз от мартини. Потом она улыбнулась бармену, когда тот проходил мимо. Дала понять Крейгтону, что она плевать хотела на него и его извинения.

— Я должен был уйти, Эриэл. Ждать было невозможно.

Она поставила стакан на стойку и наконец глянула на Крейгтона:

— Служащий на парковке сказал мне, что ты уехал с женщиной.

— Да. Это моя секретарша. Такое заявление сбило ее с толку.

— Секретарша?..

— Отец с матерью пытались до меня дозвониться, но я не отвечал на звонки по сотовому. Вот они и попросили Джин найти меня.

— Зачем?

— Дело касается моей племянницы, — он сел за ее столик и поставил свой стакан с содовой. — Ее изнасиловали…

— Изнасиловали?.. — Эриэл схватилась за сердце. — О господи!

Именно на такую реакцию Крейгтон и рассчитывал. Он глубоко вздохнул.

— Парень, которого она считала другом… Глаза Эриэл стали круглыми, как пуговицы. Возмущение и сочувствие волнами пробегали по ее лицу.

— Он отвез ее в безлюдное место. Заставил… взять в рот… а потом… — сдавленно сказал Крейгтон и замолчал, как будто продолжать ему было трудно.

Эриэл положила ладонь на его руку:

— Не надо больше ничего говорить.

На самом деле сейчас он рассказывал, как ему удалось уговорить маленькую Элисон Перри поехать с ним покататься. Он тогда только что получил права. На шестнадцатилетие родители подарили ему кабриолет «БМВ». Элисон тогда сказала, что никогда не каталась в кабриолете.

Впрочем, когда дошло до дела, ему пришлось поднять верх, чтобы заглушить крики. В конце концов он ее ударил и пригрозил, что этим не кончится. Она замолчала.

Потом это было, что называется, его слово против ее слова. В конечном счете, хотя и не без театральных выступлений вначале, семья Элисон отступилась, отказалась от полицейского расследования. Ее родителей уверили, что дочери будет намного лучше, если они примут то, что произошло, как факт. Денег тогда заплатили много, но сам Крейгтон отделался не слишком грозным внушением.

Теперь он рассказывал байки Эриэл, смотревшей на него расширенными от ужаса глазами:

— Моя секретарша знает, что я иногда бываю «У Кристи», поэтому она и заехала сюда. Джин пришла, когда ты была в туалете. Я…

— Все в порядке. Я понимаю, — девушка сочувственно кивнула.

— Я не знал твоей фамилии.

— Уильяме. Эриэл Уильямс.

— Я не знал, где ты живешь. Ты, наверное, подумала… Один Бог ведает, что ты подумала.

— Я сильно обиделась.

Крейгтон коснулся ее щеки кончиками пальцев:

— Прости меня.

— Как твоя племянница?

— Да не сказать, чтобы хорошо…

— А парня задержали?

— Да. Ему предъявили формальное обвинение.

— Надеюсь, они запрут его в камере и потеряют ключи.

— Для него это был бы хороший выход.

— Да? Почему?

— Потому, что если мерзавец встретится со мной, он сильно пожалеет, что не сидит за решеткой.

Теперь на ее лице светилось восхищение. Тони такой благородный! Настоящий рыцарь! Он заказал ей еще мартини, а затем предложил найти местечко потише. Народу в зале становилось все больше. За столиком рядом расположилась группа молодежи, и они пересели в угол, где было не так шумно. К тому времени, как она допила второй мартини, Эриэл совсем смягчилась, даже слишком.

Крейгтон посмотрел на свои часы и тихо выругался.

— В чем дело? — она подняла брови.

— Мы с родителями договорились сегодня съездить к малышке. Она в больнице.

— Вот как…

— Ты хочешь остаться или проводить тебя до машины?

Если он уйдет, зачем ей оставаться?

Крейгтон в душе порадовался тому, что машину она парковала сама, услугами служащего не пользовалась. «Очень дорого», — сказала девушка, когда они покинули клуб и пошли по аллее и дальше — на пустую площадку, где не было ни одной машины, кроме автомобиля Эриэл. И никого вокруг.

— Я ценю, что ты все поняла…

— Ну что ты, Тони! Мне ужасно жалко твою племянницу… Бедняжка. И ее родителей тоже жалко.

Они немного помолчали. Крейгтон положил ладони ей на руки и слегка погладил:

— Ты была разочарована?..

— Когда вышла из туалета? Да. Ужасно расстроилась… Наверное, мне не следует тебе признаваться, но это правда.

— Давай помиримся, — он наклонился и слегка коснулся губами ее щеки. — Мы можем с тобой встретиться завтра?

— Гм-м, — Эриэл повернула голову так, что их губы соприкоснулись.

От нее сильно пахло мартини. Крейгтона едва не стошнило, но он тихо застонал — хотел показать дурочке, что возбудился.

— Можно мне приехать к тебе в гости? Я хочу по быть с тобой наедине. Это сложно?

— Совсем нет. Подруга, с которой мы вместе снимаем квартиру, в отъезде.

Крейгтон улыбнулся:

— Прекрасно. Мы будем одни… — Да.

Он опять наклонился и на сей раз коснулся губами ее уха.

— А не случится так, что твоя подруга неожиданно вернется, когда я приеду завтра вечером?

— Нет.

— Точно?

Она рассказала ему о Кэрол, с которой вместе снимает квартиру, о том, что та ждет преподавательскую вакансию, а пока работает официанткой. Ее подруга устроилась в отличный спортивный бар в Атенсе, там прекрасные чаевые.

Она несла всю эту ахинею еще несколько минут, пока Крейгтон не понял, что еще немного, и он ее придушит. Наконец Эриэл закончила трещать, сказав самое главное:

— Чтобы не ездить каждый день туда и обратно, когда на дороге полно пьяных идиотов, она остается в Атенсе. Договорилась с еще одной девушкой, которая тоже работала в баре и тоже получала отличные чаевые. Сейчас она в Испании — учит язык, а квартиру пересдала Кэрол.

Эриэл замолчала, чтобы перевести дыхание, и Крейгтон воспользовался этой паузой:

— Значит, нам никто не помешает… в самый неподходящий момент… — его пальцы коснулись груди девушки.

Крейгтон наблюдал за ней, чтобы убедиться в том, что она поняла. Она поняла. Дыхание Эриэл стало частым, и она прошептала:

— Никто не помешает.

— Замечательно, — Уиллер поцеловал девушку, усилием воли заставив себя ввести язык ей в рот. — Значит, завтра вечером?

Она мечтательно закатила глаза.

Крейгтон спросил адрес. Поинтересовался, во сколько ему приехать. Эриэл предложила приготовить ужин, и он спросил, что нужно принести.

— Ничего не надо. Только сам приезжай.

— Значит, договорились, — он поцеловал ее еще раз, затем отпустил и сделал шаг назад. — Уходи, пока я не забыл, как сильно сейчас нужна поддержка моей племяннице.

— Нет, нет! Ты должен ехать к ней, — Эриэл открыла машину и села. — До завтра, Тони.

— Ты даже не представляешь, с каким нетерпением я буду ждать завтрашнего дня.

22

Джули искоса взглянула на Дерека, который сосредоточенно вел машину.

— Они меня не арестовали…

Митчелл не сказал ей, куда они едут. Странно, но Джули это было все равно. Только бы не к себе домой! Хотя, скорее всего, ей бы и не разрешили туда вернуться, даже если бы она захотела. Ее дом был местом преступления.

— Арестуют, — мрачно предрек Дерек. — Завтра. А может быть, и сегодня, попозже, если получат ордер.

— Полицейские найдут блузку. Она висит в шкафу. Я вчера забрала ее из чистки… Когда вынимал из пакета, заметила, что одной пуговицы нет, — Джули быстро взглянула на своего новоявленного адвоката. — Ты знаешь, я подумала, что потеряла ее в самолете…

— Как пуговица с твоей блузки попала в этот номер в мотеле «Вид на сосны»?

— Не знаю…

— Я твой адвокат, а не полицейский, Джули. Если ты там была, скажи мне об этом.

— Не могу поверить, что тебе могло это прийти в голову.

Митчелл остановился на светофоре и повернулся к ней:

— Я пытаюсь тебе помочь.

— И в то же время считаешь, что я тебе лгу?

Загорелся зеленый свет, и водитель в машине за ними надавил на клаксон. Тихо выругавшись, Дерек быстро проехал через перекресток. Он сумел взять себя в руки и сказал уже спокойнее:

— Джули, как ты можешь объяснить, что твоя пуговица — будем считать, что она твоя, — попала в номер Билли Дьюка?

— Ее взял Крейгтон Уиллер. Он срезал пуговицу, когда был в моем доме. Он взял нечто незаметное, чего я сразу не хвачусь. Крейгтон решил, что нужно как-то связать меня с Билли Дьюком.

— Может быть, к тебе залез вовсе не Крейгтон. Возможно, это был сам Билли Дьюк.

— Нет. Я уверена в том, что это был Крейгтон. Он хочет показать, что умнее нас всех, — она взглянула на Дерека, но тут же отвела глаза в сторону. — Я бы рассказала обо всем этом полицейским, если бы ты меня не увез.

— Они бы тебе не поверили.

— Так же, как и ты.

— Это резонно. Как ты сама говоришь, выходка в духе Крейгтона.

— Однако?

— Ты ничего не можешь доказать, Джули.

— Я считала, что доказывать должна полиция.

— Верно. Верно… Но поверь мне, очень бы помогло, если бы ты смогла рассеять их сомнения. Пока же все, что ты делала, выглядит странно. Вчера ты приказала своей приходящей прислуге сделать в доме генеральную уборку.

— Потому что там был Крейгтон! При одной мысли об этом…

— Я понял. Но ты не можешь доказать, что Крейгтон Уиллер был в твоем доме. Особенно теперь, когда там все вымели-вычистили. Под присягой я вынужден буду подтвердить, что не видел никаких следов вторжения. Это твое стремление к чистоте произвело на Сэнфорда и Кимбалл плохое впечатление.

Взгляд Джули стал вопросительным.

— Додж слышал это от своих знакомых в полиции, которым нет числа. Вполне можно предположить, что ты уничтожала улики. Теперь я хочу спросить, на тот случай, если эта тема всплывет, какое логичное объяснение ты можешь дать тому, что попросила горничную сделать в доме чуть ли не дезинфекцию?

— Крейгтон копался в моих вещах… Сам дом казался мне грязным.

— Я могу это понять, — кивнул Митчелл. — Мой дом тоже никогда не будет прежним.

Они немного помолчали, а потом Дерек рассказал ей о записке, которую получил от Крейгтона.

— Как будто того, что он сделал, недостаточно. Он тебя еще и дразнил…

— Крейгтон хотел, чтобы я набросился на него. Скорее всего, он ожидал, что я сделаю это сразу же, как увижу весь этот кошмар. Поскольку его желанию не суждено было сбыться, Уиллер послал записку. Поверь мне, не поддаться на провокацию было очень трудно. Мне хотелось избить его до полусмерти. Но если бы я это сделал, победил бы Крейгтон. Лучше я побью его в суде и засажу за решетку.

Джули кивнула, и Дерек продолжил:

— Я передал записку полицейским, но с такими уликами всегда есть проблема. Детективы могут предположить, причем, скорее всего, так и будет, что ее напечатал я сам. Записка побывала в руках у нескольких людей. Пистолетом с дымящимся после выстрела стволом она для них не выглядела.

— Полицейские допрашивали Крейгтона по поводу Мэгги?

— Насколько мне известно, нет. И это при том, что, когда меня спросили, есть ли у меня враги, первым я назвал его.

— Крейгтон умеет врать, как никто другой. Он сделал вид, что не понимает, о чем идет речь, когда я упомянула о Мэгги.

— Что? — Дерек уставился на нее, но, поскольку сидел за рулем, вынужден был снова перевести взгляд на дорогу. — Когда это было?

— Он появился в галерее сразу после закрытия. Наверное, ждал, когда уйдет Кейт, и тогда прошел через дверь во двор.

— Она была не заперта?

— Когда Кейт уходила, я сказала, что еще поработаю, поэтому она ее и не заперла. А может быть, у Крейгтона был ключ. Я и в это готова поверить. Так или иначе, он появился в галерее и напугал меня.

Она стала рассказывать Дереку, что именно произошло.

— Упоминание о посылке, которое он сделал вскользь, так меня напугало, что я боялась ее вскрывать. Вот почему я так нервничала, когда вернулась домой. Я говорила в полиции правду. Я была в ужасе, меня трясло, но я думала, что веду себя глупо и нужно успокоиться. Поэтому и не позвонила в полицию, когда сигнализация не сработала. — Она тяжело вздохнула и тихо добавила: — Нужно было слушать свой внутренний голос…

Джули вздрогнула, вспомнив последние минуты жизни Билли Дьюка. Запах… Ощущение движения ножа, когда он вошел в живую плоть. Пот, которым она покрылась с головы до ног. Жуткие булькающие звуки, которые издавал Дьюк, когда пытался заговорить. Его конвульсии.

Слезы застили глаза, и улица перед машиной стала казаться ей затуманенной.

— Как мне это пережить?.. А может быть, выяснится, что он умер от чегото друго? Не от ножевой раны…

Дерек коснулся ее руки:

— Ты же была в смертельной опасности, Джули.

— Полицейские говорят, что нет…

— Ты не ударила его ножом. Билли Дьюк на него напоролся.

— Клянусь, что это так и было, Дерек! И все-таки…

— Не думай об этом. Мы почти приехали.

— Куда?

Они подъезжали к отелю. Митчелл посмотрел ей в глаза:

— Наши дома испоганены — и твой, и мой. Этот отель тебе подходит?

— Мне годится любой.

— В «любом» нет такого обслуживания.

Дерек вышел, обогнул машину и открыл ей дверцу. Швейцар поздоровался с адвокатом, назвав его «мистер Митчелл». Дерек спросил:

— Свободный номер есть?

— Для вас найдется.

Через несколько минут коридорный открыл дверь номера люкс на верхнем этаже старинным медным ключом и впустил их. Спальня была отделена от гостиной раздвижными стеклянными дверями, декорированными тканью. Убедившись, что в номере все в порядке, служащий отеля ушел.

— Здесь кому-то нравится ситец, — заметил Дерек, включая торшер.

Джули улыбнулась:

— Судя по всему, да. Тут очаровательно. Если честно, я удивлена, что ты знаешь, что такое ситец.

— Моя мама оформляла квартиры наших друзей, по-любительски, конечно.

— Вот как? Расскажи.

— Сначала надо поужинать.

— Я не смогу есть, Дерек.

— Прекрасно сможешь.

Он заказал в номер суп из чечевицы и крабов, овощные салаты и хрустящие булочки. Джули с удивлением поняла, что есть все-таки может. Для нее Митчелл попросил принести бутылку белого вина, а сам взял из мини-бара виски. Когда они закончили ужинать, пришел официант и убрал посуду.

Джули сняла туфли и села на диван, подобрав под себя ноги. Дерек протянул ей бокал.

— Почему мы здесь? — Джули сделала глоток.

— Я уже объяснил. В наших домах пролилась кровь. В моем — кровь Мэгги, в твоем — Билли Дьюка.

Наверное, отчасти причина была в этом, но Джули чувствовала, что Дерек что-то недоговаривает. Она смотрела требовательно, и он виновато улыбнулся:

— Мы здесь, потому что я хочу, чтобы тебя оставили в покое. Во всяком случае, чтобы пока не трогали.

— Ты говоришь о полиции? Думаешь, меня арестуют?

— Не знаю. Вот в том, что твой дом обыщут, я уверен. Это место преступления. На это они должны получить ордер. Его, конечно, дадут, и тогда полицейские вывернут твое жилище наизнанку.

— Как и мою жизнь…

Дерек промолчал.

— Ты боишься, что они могут что-нибудь найти? — Джули задала вопрос, который не давал ей покоя.

— Да, боюсь. Совсем не потому, что думаю, будто ты мне солгала. Просто полагаю, насчет Крейгтона Уиллера ты права. Если у него хватило ума взять твою пуговицу и подложить ее в номер Дьюка, одному Господу ведомо, что он еще придумал, чтобы убедить полицейских в том, будто вы — ты и Билли Дьюк — были сообщниками.

Джули смотрела в свой бокал, обводя его по краю пальцем.

— Я боюсь.

— Я знаю.

— Сегодня в галерее я по-настоящему испугалась, что он что-то со мной сделает… Крейгтон это понял. Теперь он знает, что я его боюсь. Я этого не хотела… Я пыталась, но…

— Но ты всего лишь человек.

Джули печально улыбнулась, и Дерек улыбнулся ей в ответ.

— Как ни банально это звучит, — она сделала глоток, а затем поставила бокал на край стола, сложила руки на коленях и глубоко вздохнула. — Поговори со мной, Дерек. О чем угодно. Расскажи, как твоя мама занималась дизайном интерьеров.

— Это ее хобби. А вообще-то у мамы есть способности. Друзья часто спрашивают ее, в какой цвет им покрасить стены, и кончается все тем, что она переделывает весь дом.

Дерек начал рассказывать о своей семье, и сразу стало ясно, как он любит всех родных. Его старший брат, экономист, жил с женой и двумя дочерьми-подростками в Огасте.

— Старшая племянница осенью начнет учиться в колледже. Поверить невозможно!.. Кажется, еще вчера она прибегала ко мне, чтобы я поцеловал ее расцарапанные коленки.

Его старшая сестра, медсестра, замужем за анестезиологом. Сейчас она не работает. Живут они в Хьюстоне.

— Мой зять очень славный парень, но такой скучный! С ним уснешь без всяких уколов. У них трое мальчишек. Старшему девять лет, младшему четыре. Провести их по какому-нибудь музею без приключений не удавалось ни разу, и Лувр исключением не стал.

— Представляю себе! — улыбнулась Джули.

— Я боялся, что они что-нибудь испортят и получится международный скандал. Уже видел газетные заголовки «Американские хулиганы прошлись по Лувру!» «Малолетние преступники из США уничтожили бесценные экспонаты!»

Они рассмеялись.

— На самом деле мои племянники славные ребята. — Дерек сидел в кресле, положив ноги на диван. Галстук распущен, рукава рубашки закатаны. Он поднял руки и сцепил пальцы за головой. — А теперь ты расскажи мне о себе.

— Ты обо мне все знаешь. Скажи спасибо Доджу.

— Прости меня, — эти слова прозвучали очень искренне. — Я действовал в интересах своих клиентов, а клиентами моими тогда были Уиллеры.

— Знаешь, даже хорошо, что ты уже все знаешь. В моих шкафах не осталось ни одного скелета.

— Разве? Я знаю только основные факты, а больше ничего.

— Неправда. Ты знаешь, что я очень люблю искусство.

— Ты случайно не влюбилась в того толстяка с картины?

Джули засмеялась:

— Нет, но не все мои клиенты столь привередливы. Многое из того; что я им продаю, я бы в своем доме не повесила.

— А как насчет той картины, которую я купил? С ней бы ты ужилась?

— Та картина мне нравится. У тебя хороший вкус.

— Спасибо.

— Еще ты знаешь, что я люблю готовить.

— Но я не в курсе, насколько хорошо у тебя это получается.

— Очень хорошо.

— У меня будет возможность проверить это заявление?

— Может быть. Когда-нибудь.

Этот ответ не исключал, что у них может быть общее будущее, но он ничего и не обещал. Оба это поняли, и повисла неловкая пауза.

Дерек решил свернуть в другую сторону:

— Расскажи о своих родителях. У вас были хорошие отношения?

— Не без ухабов. Все, как у всех. Но в целом у нас была очень счастливая семья. Отец был предан матери. Она любила его. Оба любили меня.

— Ты говоришь об этом с удивлением?

— Нет. С благодарностью.

— Почему с благодарностью?

Джули ненадолго задумалась, а потом сказала:

— Мама родила меня, когда была совсем юной. Ей, конечно, пришлось очень трудно, но она получила образование и стала работать, хотя у нее имелись ребенок и муж, о которых нужно было заботиться. Папа был нетребовательным мужем. Совсем нетребовательным. А я не была трудным ребенком. Но… но мама никогда не пыталась как-то изменить свою жизнь. Она не делала ничего такого, чтобы узнать, не понравится ли ей что-либо больше, чем работа администратора в школе. Она очень рано успокоилась. Я иногда задумывалась, не жалела ли она о выборе, который сделала.

— Ты когда-нибудь чувствовала неприязнь с ее стороны по отношению к тебе или к отцу?

— Никогда. Она относилась ко мне, к нам обоим, с огромной любовью, — Джули слегка пожала плечами. — Вот это меня и озадачивало. И за это я ей благодарна.

Дерек слегка сменил позу, затем встретился с ней взглядом и не отпускал, как он всегда делал со свидетелями, задавая очень важный вопрос.

— Как твои родители относились к твоим отношениям с Уиллером?

— Отец был почти на десять лет старше мамы. Он умер несколько лет назад, еще до того, как я познакомилась с Полом. Из-за моих злоключений в Париже мама не рассказывала мне о том, что у нее рак, пока уже не стало поздно. Она знала, что я встречалась с Полом, но никогда не видела нас вместе. Когда мне сообщили, что маме стало хуже, он купил мне билет на самолет, и я прилетела домой. Но попрощаться с ней я не успела… Пол тогда меня поддержал. Я была раздавлена смертью матери, тем, что меня не было рядом. Не знаю, что бы я сделала, если бы его не оказалось рядом. Он мне очень, очень помог.

— Если судить по тому, что я о нем знаю, меня это не удивляет.

Они снова замолчали. Теперь тему сменила Джули:

— Я прочитала в газете о деле, которым ты занимаешься.

— О каком деле?

— Джейсона Коннора.

Митчелл вздохнул:

— Тяжелый случай.

— Как ты можешь защищать этого мальчишку после того, что он сделал? Убил своих родителей!

— Мать и отчима. Его обвиняют в том, что он их убил.

— В газете сказано, что он порезал их на куски.

— «Преступление, совершенное в ярости». Я читал эту статью, — сухо сказал Дерек. — Надеюсь, наши будущие присяжные ее не видели.

— Об этом Конноре пишут как об отъявленном хулигане.

— Верно. Но школьные прогулы, мелкое воровство и даже драки совсем не то же самое, что двойное убийство. Он неглупый парень, но грубый и заносчивый. И кажется, ненавидит все человечество… Джейсон и не думает скрывать, что ему не нравлюсь ни я сам, ни мои попытки помочь ему.

— Это правда, что в данном случае ты работаешь без гонорара?

— Правда.

— Почему?

— Потому что этот умный грубиян заслуживает лучшей защиты, чем может ему обеспечить общественный адвокат, который будет делать только положенные телодвижения, а душой изначально окажется на стороне обвинения. И потому что этого мальчишку, который не успел увидеть в жизни ничего хорошего, посадят на электрический стул, если я не спасу ему жизнь. — Джули хотела что-то возразить, но Дерек ее остановил: — Если мы начнем обсуждать дело Коннора, то поссоримся.

Она кивнула:

— Полагаю, полезнее было бы обсудить мое дело. Тем более что ты сам назначил себя моим адвокатом.

— Мне показалось, что я тебе нужен.

— Спасибо тебе за это, — она подняла одну бровь. — Полагаю, в этом случае ты от гонорара не откажешься.

Митчелл усмехнулся:

— С тебя я возьму по двойной ставке.

— Когда ты столь неожиданно появился в моем доме, Кимбалл сказала Грэхэму, что ты ехал за ними от мотеля, где останавливался Билли Дьюк.

— Правильно.

— Что ты там делал?

— Додж нашел его берлогу и позвонил мне. Я сообщил Сэнфорду. Они с Кимбалл тут же бросились в мотель и вовсе не обрадовались, увидев там меня. Еще больше их расстроило то, что в номере Дьюка не оказалось никаких следов его пребывания там.

— Его или Крейгтона Уиллера.

Дерек покачал головой:

— Я посоветовал им проверить видеоплеер. Увы, увы!

— Никакой связи между Крейгтоном Уиллером и Билли Дьюком нет…

— Похоже на то.

— Но полиция может найти связь Билли со мной.

— Пока об этом говорить рано, — Митчелл встал. — Почему бы тебе не попытаться поспать? — Он кивнул в сторону спальни. — Я устроюсь на диване.

— Тебе нужна ванная комната?

— Да. Спасибо.

Дерек исчез за раздвижными дверями.

Джули подошла к окну и открыла жалюзи. Ночное небо было чистым. Луна в три четверти. Улица внизу тихая, и, насколько она могла судить, там не оказалось никого, кто мог бы интересоваться ими.

Дерек вышел из ванной. Джули закрыла жалюзи и повернулась к нему:

— Я думала о том случае, когда Крейгтон следил за нами в грозу. Он и сейчас может быть где-то рядом. Мне отвратительна сама мысль, что он наблюдает за мной, за нами. Этот мерзавец уже не просто досадная помеха. Он из досаждающего стал зловещим.

— Когда-нибудь раньше, если не считать сегодняшний случай в галерее, Крейгтон дотрагивался до тебя?

— Не так. В клубе «У Кристи» он схватил меня за руку, прижал к стене. Сегодня он вел себя по-другому. Крейгтон был очень агрессивен.

— Во время нашего столкновения в Атенсе он вел себя высокомерно и в то же время саркастично. Угрожал, но кто бы мог подумать, что Крейгтон способен на то, что он сделал с моей Мэгги… Я попросил Доджа найти свидетельства его юношеских подвигов. Он сказал, что попытается, но в результате не уверен.

Джули попыталась проанализировать то, что они уже знали о Крейгтоне.

— Знаешь, что говорят о серийных убийцах? О том, что промежуток между преступлениями у них сокращается? Чем больше они убивают, тем чаще это случается.

Митчелл кивнул.

— Стоит нам рассказать Сэнфорду и Кимбалл насчет визита Крейгтона в галерею? Что он говорил и как себя вел?

— Они знают про Мэгги. Выразили мне соболезнование, но Крейгтона Уиллера в связи с этим не упомянули. — Указательным пальцем Дерек поднял ей подбородок, повернул голову направо, налево и вздохнул: — Никаких синяков.

— Он давил не слишком сильно. Прижал меня к стене всем телом…

— Если мы об этом расскажем и детективы его допросят, Крейгтон признается, что был в галерее, но будет отрицать, что там произошло что-то неподобающее. Тупик.

— Но ты-то мне веришь?!

Митчелл улыбнулся:

— Если бы мне давали цент каждый раз, когда клиент задает этот вопрос… — Он опустил руку. — Ложись и попытайся уснуть.

Джули прошла в спальню и закрыла за собой двери, прекрасно сознавая, что этот человек опять ушел от прямого ответа. Такой уж у него был дар.

Впрочем, не у него одного. Сама Джули тоже могла похвастать этим даром.

Дерек уже полчаса лежал на спине, таращась в потолок и пытаясь уговорить себя заснуть. Ничего не выходило. Диван был слишком коротким, но сну мешало вовсе не это. Мешало присутствие в номере Джули.

В последние двадцать минут Митчелл не слышал из спальни никаких звуков, но знал, что она тоже не спит. Он не видел света и не чувствовал движения, но почему-то был уверен, что Джули не заснула, что ей так же не по себе, как и ему.

Тихо ругаясь, он сначала сел на своем диване, а потом встал с него. Потянулся за брюками, но передумал и оставил их висеть на стуле. Босиком подошел к дверям и раздвинул их. Они открылись бесшумно, но Джули сразу повернулась от окна, где стояла, глядя на улицу, как часовой на посту. Она закуталась в белый махровый халат — собственность отеля. Халат закрывал молодую женщину от ушей до лодыжек.

Дереку показалось, что они стояли — он на пороге, она у окна — и смотрели друг на друга вечность. Много позже он не мог вспомнить, как подошел к Джули. В памяти осталось только то, как потянулся к ней и, уже испугавшись того, что она скажет, спросил:

— Если я тебя коснусь, ты меня оттолкнешь?

Джули коротко вздохнула и отрицательно покачала головой.

Медленно, ожидая, что она этого не позволит, Дерек развязал пояс на халате. Он слегка коснулся костяшками пальцев ее живота, и Джули вздрогнула.

— Ты боишься?

— Очень.

— Чего?

Она прикрыла глаза, затем снова открыла и ответила:

— Да вот этого самого…

Но она не возражала, не отстранилась, когда он стянул халат с ее плеч. Собственность отеля скользнула по ее рукам и упала на ковер. На Джули были крошечные кружевные трусики и бюстгальтер, очень похожие на те, которые Дерек видел в самолете. Грудь над чашечками вздымалась. Он провел пальцем по гладким полукружиям, затем взял ее лицо в ладони.

— Ври мне сколько хочешь, но только не по поводу этого.

— Не буду. Обещаю.

Голос у нее дрожал, как и губы, когда он приник к ним своим жадным ртом. Все было совсем не так, как в первый раз. Они начали медленно и осторожно, обмениваясь вздохами, касаясь губами, дразня друг друга. Но поцелуи становились все настойчивее. Сдержанность покинула их, уступив место страсти. Все это время он помнил, какой она была. Часто, и всегда не вовремя, Дерека одолевали воспоминания о том обратном рейсе из Франции, о том незабываемом, что тогда произошло.

Но какой бы услужливой ни была его память, она не могла сравниться с реальностью.

Дерек протянул руку ей за спину и расстегнул бюстгальтер, и этот предмет туалета последовал за халатом. Он обнял ее и прижал к себе. Митчелл застонал, почувствовав прикосновение ее груди к своей и наслаждаясь этим ощущением.

Они целовались бесконечно долго. Только целовались, но страстно, до потери дыхания. Наконец им пришлось оторваться друг от друга. Пока оба пытались отдышаться, Джули уткнулась лбом ему в грудь и водила головой из стороны в сторону, касаясь влажными губами его кожи. Затем она подняла руки и запустила пальцы ему в волосы, притянув к себе.

Сзади трусиков вообще, казалось, не было. Руки Дерека сжали ее ягодицы. Из горла Джули вырвался низкий звук, сводящий его с ума.

Он поднял голову и встретился с ней глазами. Джули отошла в сторону, пока он снимал единственный предмет своего гардероба, легла на кровать, на спину, и протянула навстречу ему руки.

Дерек наклонился, стянул с нее трусики и положил руку ей на живот. Потом рука скользнула ниже. Несколько секунд их глаза говорили о близости, более интимной, чем та, что ждала их впереди. Рука Митчелла стала настойчивее. У Джули перехватило дыхание, спина ее выгнулась.

Он лег. Когда Дерек взял Джули, его руки скользнули по ее рукам, лежащим безвольно около висков. Их пальцы сплелись, и через некоторое время, когда оба достигли кульминации, он уже не мог сказать, за что держится — за пальцы Джули или за свою собственную душу, которая сейчас куда-то летела.

— Ты собираешься здесь спать?

— Я могу здесь умереть, — пробормотал Митчелл. — Причем сделаю это с радостью.

Она тихо засмеялась и стала перебирать пряди его волос.

— Мне нравится, как ты одеваешься.

— Что?

— Мне нравится твой стиль в одежде. Из моих многочисленных, подчеркну — многочисленных, знакомых ты одеваешься лучше всех.

— Мы с тобой только что насытились сказочным сексом, и о чем ты думаешь? О моей одежде?

Джули снова рассмеялась:

— А еще мне нравится, как ты без нее выглядишь.

— На самом деле?

— Угу.

Он секунду подумал.

— Пожалуй, ты мне тоже больше нравишься без одежды. — Дерек приподнял голову и внимательно глянул на Джули. — Да, точно. Ты мне нравишься голой.

Митчелл поцеловал ее волосы, к которым прижимался щекой, а потом стал покрывать поцелуями до самого лона. Она втянула живот, когда он потерся об него щетиной.

— Уж извини, — пробормотал Дерек.

— Не стоит извинений. Мне нравится чувствовать колючесть.

— Даже на?..

Этот вопрос Джули снова рассмешил.

— Особенно на…

— Я боялся, что мой подбородок чересчур колючий для этих нежных мест.

— Нет, нет. В самый раз.

Теперь расхохотался Дерек:

— Приятно слышать.

Он поцеловал одну ее грудь, потом вторую. Сосредоточился на левой и принялся ласкать сосок языком. Джули смотрела на все это затуманенным взором. Она коснулась его лица, провела пальцем по четко очерченной скуле. Все ее существо, как парус, наполнилось чувствами.

— Дерек?

— Гм-м?

— Дерек?

— Не отвлекай меня. Я могу заниматься этим неделю.

— Неделю не продержусь я…

Митчелл поднял голову и посмотрел ей в глаза. Желание Джули было таким явным, что он отреагировал немедленно. Одним плавным движением Дерек снова погрузился в столь сладостное для него лоно. Она положила ладони ему на ягодицы.

— Не двигайся. Одну секунду! Я хочу тебя почувствовать.

Он не стал противиться, но склонил голову и поцеловал ее — медленно, страстно. Когда Дерек снова взглянул на Джули, в ее глазах блеснули слезы. Он переполошился.

— О господи, Джули… Я сделал тебе больно?

— Нет. Нет. — Митчелл попробовал отодвинуться, но Джули вцепилась в него.

— Тогда в чем дело?

— Я…

— Уиллер? — в его голосе слышались неуверенность и плохое предчувствие. — Ты плачешь из-за него?

— Нет, — прошептала Джули. — Из-за тебя.

— Из-за меня?

— Никогда не думала, что такое может со мной случиться… Я не хотела… — она замолчала и слизнула языком слезу.

— Что? Чего ты не хотела?

— Я на это не рассчитывала. — Она провела ладонями по его спине и плечам. Дотронулась до волос, бровей, наконец до губ, и там кончики пальцев задержались. Еле слышно Джули закончила свою мысль: — Я не рассчитывала на тебя.

Она проснулась. Дверь в ванную комнату была закрыта. Оттуда доносился шум воды. Джули потянулась, зевнула и пожелала себе, чтобы днем она вспоминала то, что произошло прошлой ночью, переживала раз за разом каждую ее минуту. Она думала, что насытилась, но при воспоминаниях о руках Дерека и его губах тело отозвалось желанием новой близости. При мысли об этом она почувствовала себя счастливой и полной сил. И одновременно невероятно печальной и встревоженной.

Облако пара последовало за Дереком из ванной комнаты в спальню. Он явился оттуда обнаженным и совершенно этого не смущался, тогда как ее щеки залила краска. Джули подтянула простыню, чтобы закрыть грудь, и ее внезапная застенчивость вызвала у Митчелла улыбку.

— Ты опоздала. Я уже все видел.

Ее снова затопило желание, но Джули решила этого не показывать.

— Доброе утро. Ты давно встал?

— Десять секунд назад.

Свое возбуждение он и не пытался скрыть, наоборот. Дерек подошел к кровати, сел на край и стащил с Джули простыню. Одна его рука скользнула между ее бедер, другой он направил ее ладонь к своей восставшей плоти. Джули погладила то, чем так хотела насладиться.

— А у нас есть на это время?

— Есть, но придется поторопиться.

— Ну что же… Поторопимся.

Когда Митчелл второй раз вышел из ванной, он уже был слегка одет. Во всяком случае, трусы Дерек надел. Джули пока просто обернулась простыней.

— Есть новости? — спросила она.

— Не без этого. Сегодня в новостях ты.

Джули посмотрела на стеклянные двери и дальше, в гостиную, где стоял телевизор, а потом снова перевела взгляд на Дерека.

— Я проснулся за час до того, как ты открыла глаза. Успел посмотреть утренние новости, — Митчелл подошел к кровати, наклонился и взял ее лицо в ладони. — Репортеры всех местных телеканалов разбили лагерь около твоего дома, где, как они сообщают, таинственным образом умер предполагаемый убийца Пола Уиллера. Дугласа журналисты тоже ожидали в засаде, когда он уезжал из дома в офис.

Джули застонала.

— Дуг заявил полиции, что был поражен, когда узнал, что близкую подругу его брата подозревают в том, что она могла знать убийцу.

— Кошмар!

— Этот кошмар может стать еще кошмарнее, Джули.

— Господи, пусть все это прекратится!

Дерек выпустил ее лицо из ладоней:

— Пожелание, чтобы все прекратилось, не смогут выполнить даже в столь высоких инстанциях. Боюсь, сегодняшний день будет для нас непростым. Так или иначе, тебе нужно вставать. Умывайся и одевайся.

— У меня только та одежда, в которой я приехала, — Джули огляделась, разыскивая свои вещи.

— Я попросил горничную все почистить и выгладить. — Он бегло поцеловал ее, затем потянулся к телефону. — Закажу что-нибудь на завтрак.

Есть Джули совсем не хотела, но спорить не стала. Она встала и пошла в ванную. Постояла под душем, вымыла голову и высушила волосы феном. Из косметики в ее распоряжении было лишь то немногое, что она носила в сумке. Джули припудрила нос, подкрасила глаза и губы.

Одежду еще не принесли, поэтому она надела халат и присоединилась к Дереку, сидящему в гостиной. Завтрак уже ее ждал. Митчелл снял металлическую крышку с одного из судков.

— Эти блины с сыром стоят того, чтобы забыть о калориях.

— Дерек, я не могу есть.

— То же самое ты говорила вчера.

Он положил на ее тарелку блины. Налил кофе. И оказался прав — Джули позавтракала.

— Что нам теперь делать? — спросила она, допивая вторую чашку кофе.

— Ждать и смотреть, что будет происходить. Я не хочу, чтобы тебя нашли до того, как я буду знать, с чем нам придется столкнуться.

Джули посмотрела на дверь:

— А персонал этого отеля на меня не донесет?

Митчелл отрицательно покачал головой:

— Они не спрашивают, кого я сюда привожу, а я не говорю. Умение держать язык за зубами — лучшая характеристика для служащих этого заведения. Кроме того, за время, что пользуюсь их услугами, я оставил здесь небольшое состояние. Так что они вряд ли сделают что-либо мне во вред.

Джули подцепила вилкой еще один блин.

— Они привыкли к тому, что ты проводишь здес ночь со своими клиентками?

Дерек поставил чашку на блюдце и дождался того, чтобы она посмотрела ему в глаза.

— Я никогда не проводил здесь ночь со своими клиентками. И с теми, кто не входит в их число, тоже.

Чтобы скрыть свою радость, разбавленную смущением, Джули покрепче сжала чашку и сделала глоток кофе. Митчелл взял ее вторую руку и принялся рассматривать, поглаживая пальцы.

— Я все думаю, что бы случилось, если бы мы с тобой встретились до того, как ты уехала во Францию. До встречи с Полом Уиллером.

— Мы могли бы сразу возненавидеть друг друга.

— Сомневаюсь, — тихо сказал Дерек.

— Я тоже, — прошептала Джули.

— Мы могли бы полюбить друг друга, пожениться, родить детей.

У молодой женщины так перехватило горло, что она не могла вымолвить ни слова. Дерек коснулся ее щеки.

— Это все еще может быть, Джули. Когда все закончится, мы будем жить вместе, и…

Они оба вздрогнули от резкого звонка телефона. Оба взглянули на аппарат, затем друг на друга. Трубку взял Дерек. Он кого-то слушал, не сводя глаз с Джули, а потом коротко сказал:

— Ладно.

Митчелл положил трубку. Джули еле сдерживала тревогу, но услышала она не самое страшное.

— Это Додж. Он внизу. Поднимается к нам.

23

В дверь постучали. Дерек открыл, и вошел Хэнли. Увидев Джули, он поднял брови:

— Я так и думал…

Митчелл представил их друг другу:

— Мисс Джули Рутледж, мистер Додж Хэнли.

Додж пожаловался:

— Парень внизу не хотел меня пускать… Заявил, что ты, скорее всего, не обрадуешься, если тебя побеспокоят так рано. Намекнул, что ты можешь быть не один. Но я даже думать не хотел, что ты окажешься таким дураком…

— Кофе будешь?

Додж скептически посмотрел на трусы Дерека, затем перевел взгляд на Джули, закутавшуюся в халат.

— Ты уж извини, одеться нам пока не во что, — объяснил Дерек. — Наши вещи гладят.

Хэнли хмыкнул:

— Вы, стало быть, налегке.

Дерек скрестил руки на груди, но тут же подумал, что, учитывая минимум его одежды, поза может показаться смешной.

— Ты зачем пришел? Пожаловаться на персонал этого отеля, забросать нас камнями или сообщить новости?

— Новости есть, но ничего хорошего вы не услышите, — усмехнулся Додж. Он подошел к столу и посмотрел на тарелку Джули. — Вы будете доедать?

— Нет. Берите.

Хэнли взял оставшийся блин руками и отправил его в рот.

— Мне-то сегодня позавтракать не удалось… Я ждал звонков.

— От кого?

— От всех, кого вчера подмазал. Расходы на это дело заставят тебя вздрогнуть, и я не могу сказать, что испытываю по этому поводу сожаление. — Он налил кофе в чашку Дерека и выпил в три глотка.

— И что тебе удалось узнать?

— Полицейские обыскали дом мисс Рутледж, начав с чердака и закончив подвалом.

— Дай-ка я догадаюсь, — перебил его Митчелл. — Они нашли блузку с оторванной пуговицей. Мы предполагали, что это произойдет. Но их находка не доказывает, что пуговица, найденная в норе Дьюка, была пришита к блузке мисс Рутледж. Таких пуговиц полно в любом магазине.

— Мы не в суде, и я не присяжный, — возразил Додж. — Прибереги свои доводы для них. Тебе понадобится все твое красноречие.

— Что еще?

Теперь Додж обратился к Джули:

— Еще полицейские нашли револьвер. У вас под матрасом, мисс.

— Мне дал его Пол Уиллер. На всякий случай:

— Вам повезло, что это револьвер, а не тот пистолет, из которого застрелили самого Уиллера. И калибр другой.

Дерек флегматично заметил:

— Если с этого револьвера снимут отпечатки, а их снимут обязательно, там могут оказаться мои.

Додж ошарашенно поднял глаза на своего босса:

— Дивно.

— Я же тебе рассказывал! Когда я вошел в дом мисс Рутледж, света не было… А она приготовилась защищаться…

— Ладно, ладно, вспомнил, — Додж снова повернулся к Джули: — Забудем про револьвер. Это были хорошие новости. Теперь слушайте плохие. Ваш друг Пол Уиллер носил навороченные часы.

— «Патек Филипп». Их забрал преступник во время ограбления.

— Угу. Так что можете себе представить, как оживились Кимбалл и Сэнфорд, когда нашли эти часы в вашем доме вместе с другими побрякушками, украденными в тот день.

Дерек видел, как от лица Джули отлила вся кровь.

— Не может такого быть!

— Увы, мисс Рутледж. Цацки были в черном бархатном кисете, который описывали все жертвы ограбления. Нашли его в коробке из-под обуви в вашем стенном шкафу, прямо поверх черных туфель, опять же бархатных. Кстати, детектив Кимбалл заметила, что обувь у вас отменная.

Джули смотрела на них, как сомнамбула. Дерек сомневался, что она слышала, что говорил Додж после сообщения о находке кисета. Ему пришлось дважды позвать ее по имени, прежде чем Джули вышла из оцепенения. В глазах, которые она подняла на Митчелла, было столько изумления, что он сразу поверил в ее непричастность. Тем не менее ей уже было что сказать.

— Кисет в коробку положил Билли Дьюк! Он же выходил из моей спальни! Вот что он там делал! Этот мерзавец оставил все украшения и часы Пола себе и пришел подбросить их в мой дом, чтобы их нашли там.

Джули с отчаянием смотрела то на одного, то на другого. Дерек не знал, что выражает его лицо, но у Доджа вид был скептический.

Она вскочила с кресла и сейчас напоминала загнанного в угол зверя, готового защищаться.

— Если я разработала этот план — и ограбление и убийство, неужели я так глупа, чтобы оставить улики у себя дома? В коробке из-под обуви?!

Додж промолчал. Ответил Дерек:

— Да нет, конечно.

— Но это может сделать сообщник, желающий вас подставить.

Джули оперлась руками о стол и наклонилась к Доджу:

— У меня нет сообщника. Этого человека я увидела первый раз в жизни, когда он, шатаясь, вышел из моей спальни.

— И тут же упал… На кухонный нож, который в весьма кстати держали в руке.

— Перестань, Додж, — примирительно сказ-Дерек. — Что еще ты можешь нам поведать?

Хэнли перевел взгляд с Джули на своего босса:

— Они нашли отпечатки пальцев в той крысиной дыре, в мотеле, и прогнали их по всем базам данных. Их владелец очень быстро нашелся. Это Уильям Рэндалл Дьюк.

Додж вытащил из нагрудного кармана мятой спортивной куртки маленький блокнот и откинул глянцевую синюю обложку:

— У этого парня была парочка приводов по мелочи, но в тюрьме он не сидел. Потом Дьюк дорос до уголовного преступления — три года назад в Орегоне его судили за вымогательство. Уильям Рэндалл завел роман с замужней женщиной, и та впоследствии утверждала, что он ее шантажировал. Все улики были косвенными. Его слово против ее слова. Дьюка оправдали. Через год он появился в Чикаго. Тогда его обвиняли в преследовании и домогательствах. Но оказалось, что истица врала своему мужу насчет отношений с Дьюком. — Додж поднял глаза на Джули. — Этот парень любил женщин, судя по всему. И, похоже, они отвечали ему взаимностью. До суда дело в Чикаго не дошло. Несколько месяцев назад Дьюка обвинили в более серьезных делах, на этот раз в Небраске. У него там несколько месяцев была страстная любовь с вдовушкой средних лет, но в конечном счете он ее чем-то раздосадовал, и она подала на него суд. Накануне того дня, как вдовице предстояло давать показания, которые, по словам прокурора, упек ли бы Дьюка в тюрьму, женщину нашли мертвой.

— Мертвой? — подался вперед Дерек.

— Мертвее не бывает, босс. Она была задушена на парковочной стоянке около супермаркета. Приехала купить пакет молока. Так и лежала вместе с этим пакетом возле своей машины… Молоко было холодным, а тело теплым. Убийца как сквозь землю провалился. Никто ничего не видел. Как будто ее порешил призрак. Именно так выразился мальчишка, который работает в супермаркете, собирает тележки.

— Ее убил Дьюк?

Додж хмыкнул:

— У Билли оказалось железное алиби. В освобождении под залог ему отказали, решили, что может сбежать. Так что Дьюк был в гостях у штата Небраска.

— В тюрьме? — уточнила Джули.

— Заперт крепче, чем… крепче некуда, — не нашел сравнения Додж. — Прокурор штата очень старался, но что он мог сделать? Главная свидетельница мертва, а больше у них почти ничего не было. Присяжные совещались два часа, но за это время они успели пообедать. Словом, Дьюка оправдали. Убийство вдовы осталось нераскрытым.

Дерек и Джули переглянулись. Затем Митчелл спросил:

— Сюда он приехал из Небраски?

— Никто не знает, когда он почтил своим вниманием Атланту. Сведений о работе нет. По крайней мере, в том, что касается его карточки социального страхования. Все это время — между приключениями в Небраске и появлением на камерах охраны отеля «Молтри» за три дня до убийства Уиллера — он вроде как и не существовал. — Додж закрыл блокнот и снова положил его в карман. — Так закончилась жизнь Уильяма Рэндалла Дьюка.

— У него здесь нет родных?

— Этим вопросом занимались, но похоже, что нет. Дьюк родился в штате Вашингтон, мать растила его одна. Она покончила с собой, когда сын учился в восьмом классе. Другие родственные связи не установлены.

— Дьюк два раза был оправдан… — задумчиво сказала Джули.

— Удивляет то, — не стал развивать эту тему Додж, — что такой ловкий мошенник, как Билли, повел себя столь глупо. Забрался в дом мисс Рутледж, чтобы подложить ей украденные вещи, тогда как до сих пор умудрился не встретиться с полицией.

Мужчины повернулись к Джули, словно ожидая от нее ответа. Она пожала плечами:

— Может, он боялся, что его задержат и найдут все это?

— Тогда почему Билли попросту не выбросил все это в первую попавшуюся на его пути канаву? И вообще, почему он продолжал торчать в Атланте? Почему не убрался отсюда сразу после того, как застрелил Пола Уиллера?

Вопросы были логичными, но ответить на них Джули не могла. И Дерек не мог.

В дверь постучали, и все трое от неожиданности вздрогнули. Открьл Дерек. Горничная пожелала ему доброго утра и протянула одежду на плечиках, тщательно выглаженную.

— Спасибо, — он взял вешалки и машинально полез в карман за чаевыми, но брюк-то на нем не было.

— Возьмите, — Додж подошел к двери, протянул горничной доллар, а затем вышел за ней в коридор.

— Куда ты? — удивился Митчелл.

— Покурить. Да надень ты, наконец, штаны, это же неприлично. Здесь дамы… И, кстати, позвони вниз. Скажи этому недоумку, что я вернусь, как только выкурю сигарету. Я не желаю с ним больше объясняться, — Хэнли пошел к лифту.

Дерек закрыл дверь. Джули взяла у него одну из вешалок и направилась в спальню.

— Джули?..

Она повернулась:

— Твой Додж мне не верит.

— Он никому не верит.

— А ты? Ты мне веришь? — Джули посмотрела ему в глаза: — Ты ведь не спрашивал меня, Дерек…

— О чем не спрашивал?

— Виновата я или нет в смерти Пола.

— Я никогда не задаю таких вопросов.

— А ты задай.

Митчелл колебался. Он понимал, что Джули проверяет, доверяет он ей или нет.

— Виновата?

— Нет.

Дерек промолчал. Выражение его лица стало отсутствующим. Невозможно было поверить, что всего час назад они испытали удивительную, фантастическую близость. Глаза Джули, прошлой ночью полные слез страсти, стали холодными, а губы, еще помнившие вкус его поцелуев, скривились в саркастической усмешке.

— Готова держать пари, что ты хотел бы получать по центу с каждого клиента, который дает тебе такой ответ.

На этот раз времени на то, чтобы одеться, у Джули ушло больше, чем обычно, потому что руки дрожали и она вообще не могла ни на чем сосредоточиться. Когда она вернулась в гостиную, Додж уже снова сидел в кресле. В руках у него опять был блокнот.

Дерек ходил по комнате, время от времени бросая взгляд за окно. Жалюзи он открыл. Ковер на полу был расчерчен полосками солнечных лучей. Джули подумала, что большинство людей не без оснований считают нынешний день прекрасным.

При ее появлении Дерек перестал ходить туда-сюда, а Додж приступил к делу:

— Полицейские нашли брошенную машину в нескольких кварталах от вашего дома, мисс Рутледж. В ней лежали сумка с вещами и туалетными принадлежностями, несколько журналов, личные вещи. Они сняли отпечатки пальцев и очень скоро убедятся в том, что все это принадлежит мистеру Дьюку. Он оставил автомобиль, а к дому пошел пешком. Одно окно на первом этаже разбито. Через него Билли и влез.

— А как же сигнализация? На каждом окне есть датчик.

— Телефонный провод был перерезан, — подал голос Дерек.

— Вот почему я не смогла сразу соединиться со службой спасения… Да, телефон не работал, — Джули посмотрела на Доджа. — Я давно собиралась поменять охранную систему…

— Очень вам советую это сделать, — в голосе Хэнли слышались и ехидство, и насмешка.

— Что еще вы мне скажете? — тон Джули стал холоднее.

Додж перелистал несколько листочков в своем блокноте.

— Парни из лаборатории займутся этой машиной так же тщательно, как номером в мотеле «Вид на сосны».

— Они не найдут в ней никаких моих следов, — безапелляционно заявила Джули.

Додж и Дерек обменялись многозначительными взглядами. Ей это совсем не понравилось.

— Уже нашли, не так ли?

— Несколько волос, которые напоминают ваши, на подголовнике пассажирского сиденья. Я сказал «напоминают ваши», потому что их отправили в лабораторию.

— Я никогда не ездила в одной машине с Билли Дьюком! Наверное, Крейгтон взял волосы с моей щетки… Или где-то еще… Не знаю. Но вот что я знаю абсолютно точно — это все его работа! Дерек, нужно проверить, не был ли Крейгтон в Небраске в то время, когда там задержали Билли Дьюка.

— Не понял, — Додж с удивлением повернулся к Митчеллу.

— Эту вдову мог убить Крейгтон! Для Билли…

— Вы говорите о кино? — В вопросе Доджа слышалась насмешка, но сейчас Джули было не до оттенков его голоса.

— Да, я говорю о фильме «Незнакомцы в поезде». Крейгтон убил ту женщину, чтобы она не выступила против Билли в суде, и тот оказался у него в долгу. Он вынужден был согласиться убить Пола.

— Каким образом плейбой в Атланте мог узнать о случае в Небраске?

— Не знаю.

— Вдова и ее молодой любовник, против которого она собирается о чем-то свидетельствовать, могли оказаться в блоке новостей из Небраски, но…

— Я не знаю, как он это сделал! — закричала Джули, перебив Дерека. — Только знаю, что сделал. — Она повернулась к Митчеллу и умоляюще сказала: — Разве ты не видишь? Этот маньяк — художник зла. И страха он не знает… Крейгтон ничего не боится, потому что надеется на отцовские деньги. Он наверняка видел сотни фильмов, где человека обвиняли в убийстве на основании сфабрикованных улик. Крейгтон знал, что нужно сделать, чтобы я выглядела в глазах полиции виноватой. Для него это игра. Он получает удовольствие… — Сообразив, что начинает впадать в отчаяние и панику, Джули внезапно замолчала.

Додж закашлялся, а потом зевнул и потянулся:

— Босс говорил, что вчера Крейгтон Уиллер нанес вам визит в галерее.

— Да. Это скорее был не визит, а нападение и психическая атака. Хотя я уверена, что вы мне не поверите или подумаете, что я преувеличиваю.

— Послушайте, мисс Рутледж, на самом деле я думаю, что мир стал бы значительно лучше без этого парня. Если это он убил Мэгги, я бы сам его разомкнул на части. Но его фотографию показывали кореянке в мотеле и другим его постояльцам, а также половине обслуживающего персонала в «Молтри». Ни кто его не узнал. И его навороченную машину тоже никто не видел, а уж она-то точно должна была привлечь внимание.

— «Порше» у него не единственная машина. У Крейгтона есть и другие автомобили, в частности обычный джип.

Додж сделал пометку в своем блокноте и пообещал:

— Я проверю.

— Крейгтон не любит публичности. Вот вы назвали его плейбоем, но это неправильно. Плейбоев все видят с разными красотками. Они устраивают роскошные вечеринки. Эти люди обожают внимание, купаются в нем. Крейгтон ничего такого не делает. Хотя Уиллер, безусловно, тщеславен, но он держится в тени и никому не лезет на глаза. Вы не находите это странным?

— Многие богатые люди тщательно оберегают свою частную жизнь.

— Но то, что Крейгтон сторонится публичности противоречит складу его характера. Для этого должна быть причина. Кстати, вам удалось узнать, были ли у него в юности неприятности с законом?

— Я сегодня был слегка занят, — обиженно поднял брови Додж.

В их разговор вмешался Дерек:

— Расскажи ей про телефон.

— Да, действительно. У Билли Дьюка, когда он умер в вашем доме, мисс, был с собой мобильный телефон. — Додж снова стал листать блокнот. — Моя подруга, она работает в полиции, кое-что для мен переписала. Кстати, Дерек, я пообещал Доре роскошный ужин в ресторане по ее выбору… Так вот. Она записала все номера, по которым звонили с этого телефона. Первый звонок был позавчера, из чего следует, что телефон новый.

— Номера Крейгтона Уиллера в списке, сделанном твоей подружкой, нет, — заметил Дерек.

— Ясное дело. Он наверняка запретил Билли ему звонить.

Дьюк вырвал из блокнота листок и протянул его Джули.

— С другой стороны…

Молодая женщина просмотрела его, обратив внимание на номер, который был подчеркнут каждый раз, когда появлялся в списке.

— Наша галерея…

— Вчера он звонил пять раз.

— Кто-то действительно звонил и молчал. Думаю, это был он.

Дерек пристально посмотрел ей в глаза.

— Да не было никакого повода об этом упоминать, — попробовала оправдаться Джули. — Я три раза брала трубку, но на том конце провода было молчание. Тебе не обязательно верить мне на слово. Можешь спросить Кейт.

— Она слушала по параллельному аппарату?

— Нет, но Кейт сказала, что сама два раза не слышала ответа. Посмотрите, какие эти звонки короткие. Минута или меньше.

— За минуту можно многое сказать.

Джули потрясла листочком перед Хэнли:

— Это доказывает только то, что Дьюк звонил в нашу галерею, но вовсе не значит, что с ним разговаривали.

Дерек посмотрел на Доджа. Тот нахмурился:

— Все равно выглядит это паршиво. Особенно если вспомнить, что Билли приходил в галерею и спрашивал вас.

— Я его никогда не видела.

— Тогда зачем он к вам приходил, мисс Рутледж?

— Понятия не имею.

— Не имеете?

— Нет.

— Угу, — Додж несколько секунд испытующе смотрел на нее, затем отвернулся и начал хлопать себя по карманам.

По-видимому, у него была такая привычка, которая о чем-то говорила Дереку, потому что он спросил:

— Что, Додж?

Хэнли перестал охлопывать себя. Взглянул на Дерека, потом на Джули, затем снова на своего босса. В последнем взгляде читалось сочувствие.

— Теперь последнее из того, что они раскопали. И это самое скверное.

Додж кивнул на Джули, но не сводил глаз с Дерека.

— Спроси ее.

Она знает.

Наверное, так себя чувствует человек, когда у него из-под ног уходит земля… Это обязательно должно было выйти наружу, но Джули надеялась, что до того, как сие произойдет, Билли Дьюку будет предъявлено обвинение в убийстве Пола, а Крейгтону Уиллеру — в организации этого преступления.

— Что она знает? — Дерек был в недоумении, когда ни Джули, ни Додж ничего не сказали, он повторил еще раз: — Что, черт возьми, она знает?

Джули пыталась заговорить, но язык ее не слушалея. Единственное, что она смогла выговорить, его имя.

Хэнли встал и направился к двери. Он уже взялся за ручку, но все-таки повернулся:

— В тот вторник у них было не обычное свидание. Они в этот день кое-что праздновали. Верно, мисс Рутледж?

Говорить Джули не могла, только кивнула.

— Сэнфорду и Кимбалл пришлось пойти к начальству и попросить его употребить все свое влияние. Начальство надавило на юриста Уиллера, но даже тогда потребовалось специальное разрешение, чтобы получить возможность узнать содержание этого документа.

— Какого документа? Завещания Пола Уиллера? — Дерек уже все понял.

— Да. Он его изменил. Мисс Рутледж со временем унаследует все состояние Пола Уиллера. Его долю в семейном бизнесе, его собственность. Все до последнего цента.

Эти слова падали как камни. После того как Додж бросил последний, в гостиной воцарилась тишина.

Дерек смотрел на Джули со смесью недоверия и с трудом сдерживаемой ярости. Она медленно покачала головой из стороны в сторону, понимая, что все, что можно было бы сейчас сказать, не годится.

— Я подожду тебя на улице, — Додж снова взялся за ручку двери.

Через несколько минут Дерек присоединился к нему во внутреннем дворике. Здесь гости отеля с трех до пяти часов пополудни пили чай, если, конечно, позволяла погода. Дворик был тенистым, с трех сторон его окружали увитые плющом кирпичные стены, а со стороны улицы — заросли кустарника. В центре красовался резной каменный фонтан — вода потихоньку лилась на херувима, держащего в руке лиру.

Кроме них, там никого не было.

Дерек сел за столик из кованого железа, за которым расположился Додж. Хэнли, конечно, уже закурил. Некоторое время они молчали. Митчелл смотрел, как маленькая птичка перелетает с цветка на цветок гибискуса. Додж не сводил взгляда со своей сигареты.

Наконец он посмотрел на Дерека:

— У вас было все?

— После самолета?

— Нет, до завтрака.

— В высшей степени.

Хэнли кивнул, потушил сигарету и тут же закурил другую.

— И ни слова про завещание…

— Ни слова.

— А сейчас она что сказала?

— Ничего. Я и слушать бы не стал. Мне нужно собраться с мыслями, Додж, прочистить мозги.

— Прочистил?

— Если бы…

— Ну и что ты собираешься делать?

— Не знаю, — Дерек встал и отошел к фонтану.

— Разве ты мне не говорил, что ее адвокат — Не Фултон? Вот пусть он и занимается этим делом.

— Да, он хороший юрист.

— Прекрасно. Пусть Фултон оправдывает такие аттестации, а ты держись подальше от всего этого.

Дерек стоял у фонтана и смотрел на херувима. Додж курил. Через минуту он подал голос:

— Но ты ведь не откажешься. Верно?

Теперь Митчелл принялся разглядывать птичку, которая порхала над цветком, большим и ярким, как красный зонтик.

— Очень может быть, что ее пытаются подставить, Додж.

— Звучит несколько театрально.

— Скорее не театрально, а кинематографически. В этом-то и дело. Отрезать Мэгги голову тоже был кинематографически. Крейгтон Уиллер большой знаток разных жанров. Этот человек дьявольски хитер чтоб он сдох. Он самонадеян и на сто процентов уверен в том, что может провернуть все, что, черт побери, придет ему в голову, и не попадется на этом.

— И у него был тот же самый мотив для убийств дядюшки, — кивнул Додж. — Наследство. Может быть, Крейгтон знал, что дядя собирается изменить завещание, и хотел разделаться с ним прежде, чем он это успеет сделать.

— Или он выяснил, что завещание уже изменено, и убил, чтобы отомстить.

— Если так, почему осталась жива она?

Дерек подумал об этом, о самом Крейгтоне и о том, что о нем рассказывала Джули, и сказал:

— Это было бы неинтересно.

— Неинтересно?

— Здесь нет интриги. А вот если Крейгтону Уиллеру удастся сделать так, чтобы в организации убийства его дяди обвинили Джули, интрига появится. К тому же это гарантирует, что унаследовать его деньги она не сможет. Если Джули осудят, Уиллеры наверняка оспорят завещание.

— Убийство миллионера организовала злодейка-любовница. Племянник снова стал наследником.

— Вот именно. Тут Крейгтону будет над чем повеселиться.

Додж бросил в пепельницу пустую пачку и задумчиво распечатал новую:

— Годится. В теории. Но у нас по-прежнему нет ничего, что связывало бы Крейгтона Уиллера и Билли Дьюка.

— Обязательно найдется. Слишком уж умен этот Уиллер, чтоб он провалился! Постой! Меня все время что-то грызло, но я никак не мог понять, что именно. Помнишь, Джули заговорила о том, что он не любит привлекать внимание? Так вот. Когда Крейгтон первый раз пришел в мой офис, он ни к чему не прикасался. Потом он вел себя точно так же. Не дотрагивался ни до стакана, ни до подлокотника кресла, ни до дверной ручки. Дверь ему каждый раз открывали или я, или Марлин. Он даже руку не пожимает.

— Не оставляет никаких следов.

— Никакого материала для исследования.

— Зато на мисс Рутледж у полиции этого материала столько, что не поместится в вагоне, — Додж многозначительно посмотрел на своего босса. — К обеду у них уже будет ордер на ее арест. Помяни мое слово.

— За убийство Билли Дьюка?

— Или за это, или за организацию убийства Пола Уиллера. Выбирай. А может, и за то, и за другое.

— Все улики косвенные, Додж.

— Все равно они имеют право задержать ее на несколько дней. Пока не соберут новые доказательства.

— Кроме того, что подложено, ничего нет. Я в этом уверен. Она любила Пола Уиллера.

— Речь идет об огромных деньгах, Дерек.

Додж редко называл его по имени и никогда не говорил так мягко и сочувственно. Тем не менее Митчелл готов был стоять на своем:

— Она его любила, Додж, поверь. Мне вовсе не доставляет удовольствия говорить об этом, но это так.

Хэнли отвел взгляд:

— Ладно. Джули Рутледж не стала бы убивать Пола Уиллера ни за какие деньги. Ты можешь твердит это до Судного дня, но проблему сие не решает.

— Решение следует искать в том, что касается Билли Дьюка, — Дерек немного подумал. — Джули говорила, что он выглядел ужасно, показался ей совсем больным… Когда будут результаты вскрытия?

— Полицейским это тоже весьма интересно Я уверен, что они постараются получить данные как можно быстрее.

— Держи руку на пульсе, Додж. Рассказывай мне все, что узнаешь.

— Обойдется недешево…

— Пообещай той своей подружке из полиции три роскошных ужина. Мне нужна самая подробная информация. Начни с содержания сумки Билли Дьюка, которую нашли в его машине.

— Да я уже тебе говорил…

— Нужно найти полную опись. И…

— А у меня будет время сходить в туалет?

— Сегодня вряд ли. И все-таки постарайся узнать, были ли у Крейгтона нелады с законом.

— Уже узнал. Таких сведений нет. Даже в отделе штрафов за вождение автомобиля в нетрезвом виде. За превышение скорости его несколько раз останавливали, но это все.

— А отдел, ведающий юношескими подвигами?..

— Я пытался осторожно прощупать, но это как святой Грааль.

— Сделай, что сможешь.

— А ты тем временем чем займешься?

— Поднимусь наверх. Мне нужно поговорить со своей клиенткой.

Эриэл услышала о смерти Билли Дьюка, включив утренние новости. Одно сообщение следовало за другим, каждое еще более удивительное, чем предыдущее. Она позвонила Кэрол, чтобы узнать, слышала ли та, что творится на белом свете. Разумеется, коль скоро подруга велела ей не впутываться в это дело, Эриэл не станет ей говорить, какую роль сыграла в его опознании. Ей вообще хотелось остаться от всего этого в стороне. Но частые воспоминания о звонке, который она сделала на горячую линию, все равно щекотали ей нервы.

Эриэл потрясло то, что Билли Дьюк скончался в доме Джули Рутледж. Представитель полиции — детектив Роберта Кимбалл — прозрачно намекала на то, что Билли Дьюк умер не своей смертью, вовсе не от инфаркта, например, и что мисс Рутледж каким-то образом помогла ему отдать концы, хотя прямо об этом Кимбалл, конечно, не сказала.

Эриэл спрашивала себя, с какой стати такая шикарная женщина, имевшая любовника-миллионера, связалась с этим придурком — Билли Дьюком. Конечно, миллионер был намного старше мисс Рутледж. Может, он не удовлетворял ее в постели, тогда как Билли был по этой части большим специалистом. Дьюк, если хотел, умел быть и обходительным, и очаровательным, и нежным. Возможно, он намеревался продемонстрировать эти свои умения Джули Рутледж.

Эриэл так увлеклась новостями, что не заметила, как просидела у телевизора полчаса, а это означало, что нарушилось расписание на весь день. И именно сегодня! Когда у нее столько дел!

Она хотела, чтобы к вечеру все в доме было идеально.

Вырваться с работы раньше половины шестого ей не удастся, а Тони должен прийти в половине восьмого, так что Эриэл хотела как можно больше сделать утром.

Она второпях оделась и пошла на кухню. Там Эриэл быстро обжарила говядину на оливковом масле и сложила ее в глиняную кастрюлю, пусть потихоньку тушится. Вернувшись домой, она добавит овощи и сделает салаты. Шербет можно прямо сейчас выложить в стеклянные вазочки и снова поставить на холод.

Эриэл продумала все это еще вчера, когда вернулась из клуба, слегка пьяненькая от мартини и удовольствия снова увидеть Тони и узнать, что на самом деле он не сбежал от нее в прошлый раз и хочет встретиться с ней снова. Наедине. Ей пришлось уверять его, что им никто не помешает. Разве это не звучит многообещающе?

Перед тем как уйти, Эриэл бросила взгляд на стол, за которым они будут ужинать, и пожалела, что у них с Кэрол нет ширмы или чего-нибудь подобного, чтобы отгородить кухню. Нужно не забыть купить свечи.

А еще цветы и вино. Красное вино. Оно подойдет к мясу. Тони наверняка разбирается в таких вещах — красное вино под мясо.

Еще надо купить презервативы. Может же девушка надеяться?

В машине, когда передавали главные новости, Эриэл включила радио. Разумеется, снова говорили о Дьюке. В последний раз, когда Билли звонил ей, он пытался что-то сказать, но она сразу бросила трубку, а затем и вовсе сняла ее с рычага, чтобы он не мог дозвониться. Это было позавчера.

Эриэл надеялась, что миссис Гамильтон не свяжет человека, о смерти которого в новостях говорили не переставая, с тем типом, который вчера приходил к ее соседке. Как раз перед смертью.

«Это вопрос жизни и смерти», — сказал Билли миссис Гамильтон. Тогда Эриэл подумала, что это просто пришлось к слову, но, судя по всему, ошиблась. В конце концов, Билли сам во всем виноват! Но он ведь умер… Конечно, по-человечески его жалко, но какое счастье, что больше ни о чем не нужно беспокоиться!

Эриэл выбросила Дьюка из головы и стала мечтать о сегодняшней встрече с Тони.

24

Когда Дерек вернулся в номер, Джули разговаривала по телефону с Кейт. Она сказала, что Билли Дьюк действительно был в ее доме и умер тоже там и что все это просто ужасно.

— К сожалению, в новостях все правда. Дьюк на самом деле был ранен ножом, но… — Джули взглянула на Митчелла, который сделал ей страшные глаза. — Это дело полиции, Кейт. Я не должна болтать на эту тему.

Дальше Джули стала уверять, что с ней все в порядке, насколько это возможно в такой ситуации. Затем она поручила Кейт заниматься всеми делами галереи и ждать дальнейших распоряжений.

— Надеюсь скоро вернуться на работу, — сказала Джули на прощание.

— Ты сказала Кейт, где находишься? — спросил Дерек, как только она отложила мобильный телефон в сторону.

— Нет.

— Хорошо.

— Я скрываюсь от полиции? Избегаю ареста?

— Пока нет.

— Ты поедешь в свой офис?

Дерек отрицательно покачал головой:

— Нет. Я позвонил Марлин и сказал то, что ей следует знать. Сообщил, что меня не будет весь день. Она сообразит, как нужно отвечать на вопросы, если они последуют.

— Уклончиво?

— Да, именно так.

— А как же твои клиенты?

— У тебя самая сложная ситуация, поэтому все мое внимание сейчас тебе.

— Спасибо.

— Не даром. Ты получишь счет. Впрочем, ты можешь себе это позволить.

Джули нахмурилась:

— Такие замечания я не хотела бы слышать.

— Поэтому ты мне ничего и не сказала? Чтобы избежать подобных замечаний? Или тот факт, что ты унаследовала состояние Уиллера, просто выпал у тебя из памяти?

— Скажи, какое я должна была выбрать время, чтобы сказать тебе об этом?

— Любое.

— Например?

— Когда мы встретились.

— Разве такое можно сказать незнакомому человеку?

— Да, это было бы неловко. И до секса, и после него. — Джули залилась краской, но ответить ничего не успела, потому что Дерек паузы не сделал: — А как насчет следующего дня, когда я пришел в галерею?

— Ты был в ярости. К тебе нельзя было подступиться.

— Могла бы сказать вчера.

Ей нечего было ответить.

— Раньше или позже это должно было всплыть, Джули.

— Я надеялась, что позже. Я этого так боялась…

— Тогда почему, ради всего святого, ты не поделилась своими опасениями со мной?

— Потому что знала, какой будет твоя реакция. Понимала, что это все изменит…

— Ты права, черт побери! Это действительно все меняет! — взорвался Митчелл. — У тебя появляется самый старый мотив в истории юриспруденции!

— Я понимаю. Я знала, как на это посмотрят Сэнфорд и Кимбалл, да и все остальные тоже. Как это будет выглядеть с твоей точки зрения…

— Во всяком случае, не так плохо, как это выглядит сейчас.

Джули чуть не плакала.

— Это была ошибка. Нужно было все тебе рассказать…

Дерек немного смягчился.

— Я злюсь на себя не меньше, чем на тебя. Я с самого начала знал, что ты что-то от меня скрываешь.

— На самом деле ты разозлился меньше, чем я ожидала.

— Как Дерек Митчелл — мужчина, с которым ты провела, смею надеяться, не самую плохую ночь в своей жизни, я просто в ярости, — он махнул рукой в сторону раздвижных дверей, отделяющих гостиную от спальни. — Там ничего… Мы с тобой… Как ты могла… — от его красноречия не осталось и следа. Он выругался. — Ладно, об этом мы поговорим потом. Как Дерек Митчелл — твой адвокат…

— Ты все еще мой адвокат?

— Полиция сильно удивится, если я вдруг отступлюсь, после того как накануне во всеуслышание объявил себя представителем твоих интересов. Гнев — эмоция, которую я не могу себе позволить. Гнев непродуктивен. Равно как и привычка оглядываться на прошлое. Ты ошибся, оценивая присяжного, который, как тебе казалось, будет на твоей стороне, ты просчитался, думая, что твой свидетель окажется более убедительным, чем свидетель обвинения, вранье твоего клиента вышло наружу в суде, и ничего уже изменить нельзя. Что сделано, то сделано. Ты принимаешь это как факт и двигаешься дальше, — Дерек сел на диван лицом к Джули. — Итак, начнем с главного. Кимбалл и Сэнфорд захотят узнать, когда все это произошло.

— Когда Пол изменил завещание? Первый раз он упомянул об этом год назад и то и дело возвращался к этой теме. Я пыталась его отговорить.

— Они в этом сильно усомнятся, Джули.

— Но это правда.

— Кто сумеет отказаться от таких денег?

— Я сумею. Я и отказывалась, но Пол ничего не хотел слушать. Он велел своему адвокату составить новое завещание. Пол подписал его во вторник утром, перед нашей встречей в «Молтри».

— Так вот что вы праздновали.

— Пол, но не я. Он был доволен. Я же…

— Неужели недовольна?

— Я сомневалась. Знала, что это так или иначе приведет к неприятностям.

Дерек минуту помолчал, а потом спросил, что думал адвокат Уиллера по поводу нового завещания своего клиента.

— Он не пытался отговорить Пола от этой затеи?

— Я не присутствовала при их разговоре, но, когда мы встретились после смерти Пола, он был очень добр ко мне. Я тогда сказала, что не буду торопиться с утверждением завещания.

— Крейгтон поторопится.

— Адвокат будет на моей стороне.

— Выходит, Уиллеры были не в курсе того, что Крейгтон ничего не наследует. И до сих пор об этом не знают…

— Полагаю, что так. Пол настаивал на том, чтобы это оставалось тайной как можно дольше. Мне кажется, он боялся, что Крейгтон может что-то сделать. Пол не скрывал своей привязанности ко мне. Крейгтон также не скрывал, что ему это не нравится.

— Он видел в тебе угрозу.

— Поэтому я очень удивилась, что убили Пола, а не меня…

— Доджа это тоже удивило.

Дерек рассказал Джули, что он сказал Хэнли по этому поводу.

— Наверное, ты прав, — согласилась она, немного подумав. — Если бы Крейгтон велел убить меня, игра, которую он затеял, оказалась бы не столь интересной, но, боюсь, он эту игру еще не закончил, — Джули прижала руки к груди. — Что Билли Дьюк делал в моем доме, Дерек?

Он пожал плечами:

— Подбрасывал улики. Чтобы тебя можно было считать причастной к преступлению.

— Если мы сможем доказать, что он пришел именно за этим…

— Не удастся.

Джули удивилась:

— Почему?

— Потому что тогда получится, что в «Молтри» Билли действовал, исходя из каких-то лишь ему ведомых соображений или что он решил подставить тебя — свою сообщницу. В любом случае Крейгтон Уиллер здесь ни при чем.

— Билли Дьюк делал это для Крейгтона.

— Полагаю, это так. Но полицейским такая теория не подойдет.

— Почему?

— Они спросят тебя, почему Крейгтон, если все эти побрякушки были у него, не спрятал их в твоем доме, когда был там в первый раз и копался в твоих вещах.

— Полиция об этом не знает.

— Узнает. Нужно, чтобы узнала. Это единственное объяснение того, почему ты затеяла дома генеральную уборку, о которой твоя горничная сказала Кейт, а та сообщила детективам.

— И они решили, что это существенно.

— Не зря же они детективы.

Джули прикрыла глаза рукой.

— Далее…

Она застонала:

— Есть еще и далее?

— У Билли Дьюка не оказалось с собой оружия. Следовательно, мы не можем утверждать, что он проник в твой дом для того, чтобы причинить тебе вред.

— Вроде как мы друзья.

— По крайней мере, знакомые.

— Но я его не впускала. Он сам залез.

— Это кое-что. Но немного.

Джули вздохнула:

— Плохи дела, так?

— Не стану тебя напрасно успокаивать. Они знают, что у тебя был мотив.

— Новое завещание Пола. Но как насчет возможности? Когда я, предположительно, затеяла все это с Билли Дьюком? До вчерашнего вечера я его вообще не видела.

— Существует масса свидетельств противоположного, — предостерегающе поднял палец Митчелл. — Звонки с его мобильного. Появление Дьюка в галерее. Твоя пуговица в его номере. Твои волосы в его машине. Все улики косвенные, но если их сложить вместе плюс состояние Пола Уиллера… Вполне достаточно, чтобы у любого прокурора потекли слюнки.

Джули встала, пошла к бару, открыла банку колы, но поставила ее, так и не отпив.

— А Крейгтон опять вне подозрений.

— Боюсь, что ты права. Тот, кого он сделал козлом отпущения, мертв, и до сих пор никому не удалось найти между ними связь.

— Где они могли встретиться? В Небраске?

— Что такому урбанисту и сибариту, как Крейгтон Уиллер, делать в Омахе, штат Небраска? Он, полагаю, содрогается от одной мысли о том, что ему придется просто пролететь над Омахой на самолете.

— Крейгтон отправился туда, чтобы сделать Билли Дьюка своим сообщником.

— Поменяться убийствами.

— Вдова за его дядю.

— Может быть.

В ответе Дерека Джули послышалось сомнение, и она спросила:

— Что не так?

— Сначала нужно выяснить, был ли Крейгтон в Омахе. И, если Билли Дьюк сидел за решеткой, где они могли встретиться, чтобы заключить свою дьявольскую сделку? Думаю, Крейгтон мог навестить его в тюрьме, но…

—…он слишком умен для того, чтобы там не светиться, — закончила его мысль Джули. — В книге регистрации осталась бы запись об этом визите.

— Спасибо. Именно это я и собирался сказать. Если Крейгтон убил женщину на парковке у супермаркета, как призрак, и никто его не заметил, он бы захотел…

—…чтобы кто-то узнал.

На этот раз Дерек удивился.

— Я собирался сказать совсем другое. И не противоречит ли это тому, что ты говорила раньше? Крейгтон предпочитает оставаться в тени.

— Не всегда. Это снова его кинематографически штучки. Если мы досмотрим «Незнакомцев в поезде с того места, где остановились в прошлый раз, ты увидишь один интересный эпизод. Там миллионер появляется на вечеринке. К этому времени весь город говорит об убийстве жены тренера по теннису. На вечеринке одна старуха спрашивает, как это можно кого-то задушить голыми руками. Миллионер любезно предлагает показать и пережимает ей пальцами сонную артерию, впрочем, несильно. Разумеется, никто, кроме тренера, не понимает, что он еще раз проигрывает убийство, которое совершил, Джули смотрела Дереку прямо в глаза. — Крейгтон конечно, не хочет, чтобы его поймали, но, мне кажется, он не прочь похвастаться, в частности пере нами, тем, какой он умный.

— Он желает, чтобы мы поучаствовали в его игре.

— Да, и я боюсь подумать, чем все это может закончиться.

Дерек поднялся и начал ходить по комнате.

— Мы должны найти связь между ним и Билли Дьюком.

Джули взяла листок с номерами телефонов, который Додж вырвал из своего блокнота.

— Галерея не единственное место, куда он звонил не один раз, — Джули ткнула пальцем в номер. — Сюда Дьюк пытался дозвониться даже среди ночи.

— Может быть, это доставка пиццы.

— Ничего подобного. Пока ты выходил с Доджем, я позвонила. Там автоответчик.

— Если этот номер заметили мы, Сэнфорд и Кимбалл, полагаю, тоже не оплошали, — Дерек достал свой телефон и позвонил Доджу.

Хэнли ответил сразу:

— Наверное, у тебя уши горели. Я собирался звонить тебе сам.

— Слушай, в этом списке телефонов…

— Они уже проверили.

— И?..

— Эриэл Уильямс. Двадцать семь лет. До смерти испугалась, когда Сэнфорд и Кимбалл появились у нее на работе, чтобы расспросить о Билле Дьюке.

— Она его знает?

— Девушка призналась, что это она звонила по горячей линии и назвала Дьюка, после того как увидела его фотографию по телевизору.

— Какие у них были отношения?

— Тут она напустила тумана, но общее впечатление такое. Дьюк — ее знакомый, и это знакомство доставило ей много неприятностей.

— Где это знакомство произошло?

— В Небраске. Мисс Уильямс считает, что его зря тогда оправдали. Сказала, что ему самое место в тюрьме. Она вместе со своей подругой переехала в Атланту и совсем не обрадовалась, когда он позвонил и сообщил, что последовал туда же. Но Дьюк настаивал. Звонил и вешал трубку, как и при звонках мисс Рутледж. Странные привычки были у человека…

Дерек переключил телефон на громкую связь, чтобы Джули тоже могла слушать. При этих словах Доджа она взглянула на него с удовлетворением.

— Девушка клянется, что после отъезда из Небраски не видела Билли Дьюка. А еще она сказала, что, когда сегодня утром услышала в новостях, что ее бывший знакомый умер, ничуть не расстроилась, — Додж замолчал, слышалось только его дыхание.

— Она не упоминала о Крейгтоне Уиллере?

— Насколько мне известно, нет.

— Уточни.

— Ладно. Есть кое-что еще. Ты когда-нибудь слышал о фильме «Исступление»?[33]

— Нет, — Дерек взглянул на Джули, и она отрицательно покачала головой.

— Ну, не знаю, что это означает и означает ли что-либо вообще, — сказал Додж. — Но в сумке Дыока был диск с этим фильмом.

— Я не могу в это поверить, — сказала Шэрон Уиллер, намазывая маслом сырное печенье. — Джули на такое не способна.

Ее супруг отодвинул тарелку. Он вообще не прикоснулся к ленчу.

— Я в это не верю, — повторила Шэрон.

— А я верю. Никогда ей не доверял. — Крейгтон жестом велел Руби налить в его стакан чай со льдом. — С ней и дядей Полом было что-то не так.

— Не так?

— Да, отец. Не так. Я никак не мог понять, в чем дело… Но что-то определенно было.

Руби, не скрывая своего недовольства, налила ему чай. Крейгтон схватил ее другую руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Экономка вырвала ее и пошла к двери, что-то бормоча себе под нос.

— Спасибо! — крикнул Крейгтон ей вслед.

Сегодня ничего не могло испортить ему настроение. Утром Крейгтон включил телевизор и услышал, что Билли Дьюк умер. В доме Джули Рутледж. По-видимому, в результате ножевого ранения. Услышав такие новости, он даже испытал эрекцию.

Билли Дьюк потащился в дом Джули. Джули ударила его ножом. Он мертв, а она под подозрением.

Идеально! Лучше не придумаешь!

Разве он не гениален? Все тщательно продумал. Пуговица от блузки, которую так легко было обронить на кухне в мотеле «Вид на сосны». Несколько волос, которые он сунул в машину Билли. Крейгтон планировал, что полиция найдет Дьюка мертвым в мотеле и улики приведут полицию прямиком к Джули Рутледж, но вышло еще лучше. По такому сценарию она выглядит виновной куда больше. Соответственно, и действие более захватывающее.

Судьба Билли была предрешена с самого начала. Крейгтон ни минуты не собирался оставлять его в живых. После того как Дьюк выполнит свою часть сделки, он умрет. Однако потом Крейгтон решил, что позволить Билли немного пожить все-таки можно. Пусть сначала увидит, как умрет его бывшая подружка. Умрет ужасной смертью, которую она заслужила.

Но Билли сам вынудил Крейгтона изменить очередность. Сначала он притащился к нему домой, чтобы оставить записку. Это было глупо. Его сентиментальное заявление: «Она еще совсем ребенок, и я не всегда был к ней справедлив» убедило Крейгтона в том, что Билли, несмотря на то что много раз ругал свою подругу последними словами за то, что она дала против него показания, все еще к ней неровно дышит. Человек в таком состоянии способен на опрометчивые поступки. Например, он может признаться.

Так что прощай, Билли! Ты хорошо сделал свое дело.

В мотель «Вид на сосны» Крейгтон явился во всеоружии. Билли любил пиво. Он был слишком погружен в свои печали, чтобы заметить, как долго Крейгтон открывал бутылки. Дьюк ничего не заподозрил.

Интересно, а позже, когда все его внутренности начали болеть и он почувствовал себя ужасно плохо, догадался ли Билли, в чем дело? Может быть, он решил, что ветчина была несвежей. Или сыр. А может, подумал, что заболел желудочным гриппом.

На самом деле отравление Билли Дьюка не доставило Крейгтону ни малейшего удовольствия. Он не видел, как тот умирал. Может быть, если бы он при этом присутствовал… Когда они в последний раз перекусывали, Крейгтон твердил себе, что убивает этого человека — это все равно что смотреть, как он умирает. Хотя на самом деле все было скучно. Совсем не так возбуждающе, как смотреть на фонтан крови из перерезанной глотки собаки.

Но результат был, а иметь все сразу человек может не всегда.

Крейгтон собирался заехать в тот мерзкий мотель еще раз, прежде чем труп Билли начнет вонять, и по искать украденные украшения и часы дядюшки Пола, потому что был уверен, что жадный сукин сын безбожно врал, когда говорил, что все выбросил. Возможно, от пистолета он избавился так, как рассказал. Даже у Билли Дьюка хватило бы ума не рисковать быть пойманным с орудием убийства, но драгоценности — это деньги, а Билли их очень любил.

Теперь Крейгтон был избавлен от этой необходимости, потому что по причине, которая останется тайной за семью печатями, Билли отправился домой к Джули Рутледж. То, что Дьюк умер именно там, сыграло на руку Крейгтону, а кроме этого его мало что интересовало. Он был чист, как новорожденны младенец, а Джули оказалась кругом виноватой.

Ха-ха-ха.

Этим утром, чтобы отпраздновать такой замечательный поворот событий, Крейгтон звякнул в агентство, и ему тут же прислали девушку. Так уж получилось, что, когда позвонил отец, она делала ему минет. По высшему классу. Было очень трудно скрыть свое возбуждение. Тем не менее он постарался. Сказал отцу, что да, он слышал утренние новости по поводу Джули, и разве это не чудовищно?

Отец ответил, что важно, чтобы мнение семьи было единым, и предложил — на самом деле, приказал — ничего не говорить журналистам. Как будто он собирался это делать.

— Ты мог бы провести день здесь с матерью и со мной, — сказал Дуг. — Мы должны решить, какую позицию займем.

Крейгтон вовсе не собирался ехать к родителям, и отец это прекрасно знал, но у него было такое прекрасное настроение, что возражать старику насчет предложения занять круговую оборону он не стал.

Выступив с коротким заявлением перед репортерами, которые собрались около их дома, Дуг удалился в свой кабинет, чтобы поработать с бумагами. Шэрон провела утро, занимаясь собой и планируя, что она будет делать, «когда все это уже наконец кончится». Крейгтон сначала отрабатывал движение кисти с помощью машины для подачи мяча, затем решил поплавать в бассейне. Руби спросила, не подать ли ленч на террасу, и Крейгтон похвалил ее, сказав, что это прекрасная мысль. Ели они не спеша.

— Крейгтон, — округлила глаза Шэрон, — неужели ты на самом деле веришь в то, что Джули могла быть в сговоре с убийцей Пола?

— Но ведь все именно так и выглядит, мама. Клянусь, никто не делает такой вкусный салат с курицей, как наша Руби. — Он взглянул на отцовскую тарелку. — Ты не голоден, папа?

— Нет.

— У нас с Джули всегда было мало общего, — заметила Шэрон, небрежно перебирая свои жемчужные бусы. — Она отказалась, когда я предложила ей стать кандидатом на вступление в мой садовый клуб. Впрочем, Джули сделала это очень мило… Но мне казалось, что она действительно любила Пола.

— Да. Джули его любила, — твердо сказал Дуг. — Я в этом уверен.

Крейгтон закатил глаза:

— Ты всегда ее защищаешь.

— Я вовсе ее не защищаю. Я утверждаю очевидное. Меня никто не убедит в том, что Джули договорилась с этим… как его… ну с преступником… убить Пола. Наше отношение к этому будет единым, — подчеркнул Дуглас, глядя на сына. — Мы с уважением относимся к Джули Рутледж, утверждаем, что она была глубоко предана Полу, так же, как он ей, и уверены, что после тщательного расследования все обвинения с нее будут сняты. Всем ясно?

Шэрон протянула руку через стол и коснулась ладони мужа:

— Конечно, дорогой.

Дуглас встал:

— Я буду в кабинете.

— Ему все еще тяжело, — сказала Шэрон, когда супруг скрылся из виду. — Любое напоминание о Поле его расстраивает. Пойду посижу с ним, — она тоже встала и пошла в дом.

Крейгтон потянулся и зевнул. Посмотрел наверх, сквозь ветви дуба, который затенял стол, и задумался, чем бы ему занять остаток дня, раз уж не надо ехать в мотель «Вид на сосны» и искать «Патек Филипп» дядюшки Пола. Теперь, когда все было позади, Крейгтон почувствовал себя слегка расстроенным. План был таким изящным, даром, что ли, навеян одним из его самых любимых фильмов, и прекрасно исполнен.

Все началось прошлым летом, когда его тренер по теннису задержался с другим игроком. Сначала Крейгтон злился, что его заставляют сидеть без дела, но потом все повернулось ему же на пользу. Поджидая тренера, он подобрал газету, которую кто-то оставил, и наткнулся на крошечную заметку о молодой женщине из Атланты, которую повесткой вызвали в суд в Омахе, штат Небраска, для дачи свидетельских показаний.

Самым интересным Крейгтону показался тот факт, что все обвинение и строилось на показаниях этой женщины из Атланты, бывшей любовницы обвиняемого, и вдовы, в ограблении которой его подозревали.

«Вот бедолага, — подумал Крейгтон. — Готов поспорить, ему хочется, чтобы они обе сдохли».

Он не остался на тренировку.

Вместо этого Крейгтон сменил свой «Порше» на джип, купленный неизвестно зачем. Он им пользовался всего несколько раз. Молодой Уиллер первый раз в жизни поехал в магазин «Уолмарт» и купил там самую безобразную, с его точки зрения, одежду, очки для чтения с минимальными диоптриями и красящий шампунь для волос.

До Омахи Крейгтон добирался два дня. В мотеле он остановился под вымышленным именем. На следующий день пришел в зал суда, там как раз шло заседание. Как только появилась вдова, ее окружили местные репортеры. Тетка млела от удовольствия, грелась в лучах славы. Эта крашеная толстая корова, по его мнению, мало походила на обманутую жертву.

Билли Дьюк выглядел каким-то не очень уверенным в себе. Парню нужно было помочь.

В своем мотеле Крейгтон прочитал все, что писали об этом деле в газетах, и посмотрел все передачи новостей по телевизору. Там говорилось, что показания второй свидетельницы были невнятными. Она только дала характеристику обвиняемому, не сказать чтобы лестную. Барышня не отрицала, что они были любовниками. Билли говорил, что любит ее и они скоро поженятся. А сам все это время трахал вдову!

Общественное мнение сложилось. Билли Дьюк был мошенником и даже подонком. Был ли он преступником, предстояло решить после показаний вдовы.

Два дня Крейгтон ездил за ней по пятам, ожидая подходящего момента. Наконец она отправилась в супермаркет. Когда вдова вышла оттуда и подошла к своей машине, Крейгтон с самой обворожительной улыбкой спросил, та ли она женщина, которую он видел по телевизору. Польщенная, тетка улыбнулась. Она похлопала густо накрашенными ресницами, выпятила свою необъятную грудь и сказала, что да, это именно она.

Эта глупая корова была Крейгтону отвратительна. Он постарался не коснуться ее нигде, кроме горла. В остальном все произошло поразительно легко.

К тому времени, когда присяжные заняли свои места в зале суда, Омаха, тряпки из «Уолмарта» и темные волосы ему до смерти надоели…

Вскоре после того, как Билли Дьюка оправдали, Крейгтон просто пришел к нему и представился как человек, которому тот обязан тем, что вышел из-за решетки. Затем он сообщил обалдевшему парню, какой услуги ожидает взамен. Билли был столь потрясен, а может, напуган, смелостью Крейгтона и к тому же так благодарен за свободу, что убедить его не составило труда. Обещанные сто тысяч долларов помогли рассеять все имеющиеся сомнения — как моральные, так и технические.

Билли оказался по-своему хитрым, но играл со всем не в той лиге, в которой отбивал мячи Крейгтон. И даже не в том дивизионе. Имелось еще и не кое пикантное обстоятельство. Билли на самом дел втрескался в ту дуру и умолял не убивать ее.

— Пока смерть не разлучит их…

— О чем ты, милый?

Крейгтон даже не заметил, что он не один и говорит вслух. Мать снова вернулась на террасу. В руках у Шэрон была кофейная чашка.

— Кофе хочешь?

— Нет, спасибо.

— Твой отец разговаривает по телефону с адвокатом Пола.

Она продолжила болтать, но Крейгтон выключил слух. У него не было таких сильных привязанностей, как у Билли. И он вовсе не собирался оставлять свидетелей. Один Бог знает, что мог рассказать Билли своей бывшей подружке, случайно или умышленно, о Крейгтоне Уиллере.

— Один из телевизионных фургонов оставил следы шин на нашей лужайке. Прямо около калитки, — продолжала нести какую-то чушь мать. — Никакого уважения к частной собственности!

Кроме того, это доставит ему удовольствие.

Крейгтон встал.

— Извини, мама. Мне нужно идти.

— Куда? Я думала, ты проведешь с нами весь день. Папа так этого хотел! Он рассердится.

— Переживет как-нибудь.

— Что мне ему сказать? Что у тебя важное дело?

Крейгтон наклонился и поцеловал мать в щеку, затем, выпрямляясь, подмигнул.

— Очень важное. У меня свидание.

25

Кимбалл и Сэнфорд решили разделиться, чтобы не терять времени. Пока Роберта расспрашивала Эриэл Уильямс, Гомер находился в анатомическом театре и наблюдал за вскрытием тела Билли Дьюка.

Кто куда пойдет, они решали, бросив монету. Сэнфорд проиграл. Он взял с собой две пачки мятной жвачки и, пока длился этот малопривлекательный процесс, одну почти прикончил. Закончив, помощник патологоанатома поручил ассистенту зашить разрез и пошел к раковине, чтобы вымыть руки. Сэнфорд, радуясь, что все позади, спросил его предварительное мнение.

— Дьюк истек кровью?

— Ножевая рана определенно могла быть смертельной. Он бы истек кровью. Вскоре. — Патологоанатом стряхнул с рук капли воды и оторвал бумажное полотенце. — Но, насколько я понимаю, этот человек появился на месте преступления незадолго до того, как получил рану.

— Правильно. У нас есть точный график, начиная со звонка в службу спасения.

— В любом случае он умер до того, как истек кровью. Причиной смерти стало что-то другое.

— Например? — Сэнфорд был ошарашен этим заявлением.

— Пока не знаю. Сообщу вам позже.

Гомер приехал в полицейское управление раньше, чем туда явилась Кимбалл. Роберта принесла пачку соленых крекеров и протянула напарнику.

— Зачем мне это? — удивился Сэнфорд.

— Тебе всегда неважно после вскрытия. А крекеры солененькие…

— Спасибо, — он сунул в рот сразу две штуки. — Что ты узнала у этой Уильямс?

Кимбалл пересказала все, что поведала ей Эриэл.

— Она показалась мне очень напуганной. Девушка не слишком охотно рассказывала о своих отношениях с Дьюком, но ее можно понять. Кстати, Эриэл сказала, что, хотя это и звучит бессердечно, она рада, что Билли больше не будет осложнять ей жизнь.

Сэнфорд жевал один крекер за другим.

— О Джули Рутледж она что-нибудь говорила? Дьюк когда-нибудь о ней упоминал?

— Никогда.

— Это было бы слишком просто, — проворчал Сэнфорд.

На его столе зазвонил телефон, и Гомер взял трубку:

— Еще раз здравствуйте, доктор. Вот это скорость! Да, выкладывайте. — Сэнфорд внимательно слушал, а затем удивленно поднял брови. — Он умер от чего? — Наклонившись, детектив схватил ручку и блокнот, что-то записал, затем подвинул блокнот Кимбалл.

Дальше Сэнфорд слушал, не перебивая. Через несколько минут он сказал:

— Как все укладывается по времени, вы можете нам сказать? Угу. Ладно. Как с вами связаться, если нам понадобится кое-что уточнить? Прекрасно. Спасибо, что так быстро все сделали, — Сэнфорд положил трубку.

— Некроз печени в результате отравления, — Кимбалл еле разобрала каракули в блокноте. — Я не поняла, Гомер. Билли Дьюка отравили?

— Патологоанатом считает, что речь идет об ударной дозе ацетаминофена.

— Парацетамола?

— Скорее всего, парацетамола в сочетании с пропоксифеном. Это сильное болеутоляющее, просто так в аптеке его не купишь. Нужен рецепт.

— Ты уверен?

— Разве ты не читаешь буклеты, которые нам все время раздают на улицах представители фармакологических компаний?

— Я даже сомневаюсь в том, что подобной ерундой занимаешься ты, — рассмеялась Кимбалл. — Откуда патологоанатом знает, что стало причиной смерти Билли Дьюка? У него не было времени на полный токсикологический анализ.

— Он опытный специалист. Сказал, что в его практике были подобные случаи. Поскольку лекарства доступны всем, ими часто пользуются самоубийцы. Иногда, правда, спохватываются. Док сейчас мне рассказал про одного такого парня. Он передумал умирать после того, как десять часов назад выпил таблетки, штук тридцать-сорок. Позвонил в службу спасения, и его сразу забрали в больницу. Ввели противоядие, которое обычно срабатывает, если есть время. Но в том случае доза была огромной, да и ждал этот придурок слишком долго. Остановить процесс не удалось. У парня отказала печень, и он умер. Наш доктор его как раз и вскрывал. У Билли, по его мнению, с печенью было то же самое. Он сказал, что сделает все необходимые анализы, но и без них уверен в том, что говорит.

— Значит, Билли Дьюк, когда проник в дом Джули Рутледж, уже был обречен. Он умирал.

— Похоже на то. — Сэнфорд раскрыл блокнот и просмотрел свои заметки. — Грэхэм говорил, что они видели рвотные массы на кровати мисс Рутледж, на полу в ванной комнате и на комоде. По-видимому, Билли Дьюк какое-то время пробыл в доме, прежде чем она пришла и поняла, что дело неладно. Док говорит, что парню наверняка становилось все хуже и хуже и, в общем и целом, он чувствовал себя дерьмово.

— Эта передозировка была преднамеренной? Самоубийство?

— Если так, зачем Дьюк притащился к мисс Рутледж? Умереть в ее доме?

— Наверное, была какая-то важная причина, — вздохнула Кимбалл. — Значит, она не соврала, когда сказала, что Билли выглядел совсем больным…

— Пусть так, — Сэнфорд захлопнул блокнот. — А теперь мне бы хотелось знать, был ли у нее рецепт на пропоксифен.

— Эй, Линдзи! Мы не вовремя?

Даже в джинсах и растянутой футболке вместо вечернего платья рыжая приятельница Дерека выглядела потрясающе. Сегодня ее роскошные волосы были собраны в хвост. Линдзи с любопытством перевела взгляд с Митчелла на Джули, потом сделала шаг в сторону и пригласила их войти в дом.

Дерек поцеловал ее в щеку:

— Я бы сначала позвонил, но нам вроде как пришлось поторопиться.

— Я слышала. О вас без конца говорят в новостях. Ты теперь адвокат мисс Рутледж?

— С ночи. Джули, это Линдзи Граве.

Женщина улыбнулась и сказала:

— Мы с вами виделись на благотворительном аукционе. Помните?

— Помню, — улыбнулась в ответ Джули. — Это ничего, что мы врываемся к вам так бесцеремонно?

— Ничего. У вас неприятности?

— Еще какие, — признался Дерек. — Впрочем, не до такой степени, что ты нарушишь закон, если впустишь нас.

Линдзи рассмеялась:

— Я бы вас впустила, даже если бы за вами гналась толпа полицейских. Входите. Прошу прощения за наряд — я пересаживала цветы.

Они прошли в опрятную кухню.

— Где Джексон? — спросил Дерек.

— У друга. Я поеду за ним в пять часов. Хотите что-нибудь выпить?

— Спасибо, нет, — отказалась Джули.

— Вообще-то мы к тебе приехали, чтобы посмотреть кино, — Митчелл показал ей пластмассовую коробку с диском, который они купили по дороге. — Можно воспользоваться твоим телевизором?

— Конечно. А что случилось с твоим?

— Я не хочу ехать домой. И у Джули мы пока показаться не можем. Там после обыска, который сделала полиция, все вообще, наверное, вверх дном. Все очень непросто, Линдзи, но я надеюсь, что этот фильм поможет нам разобраться.

— В чем?

— Пока мы этого и сами не знаем, — честно ответила Джули.

Ей Линдзи понравилась, потому что явно была готова помочь своему старому другу. И его новой подруге тоже. Хозяйка показала на комнату рядом с кухней и сказала Дереку:

— Ты не хуже меня знаешь, где все находится, сам устанавливал. Все, что есть в холодильнике, в вашем распоряжении. Я буду около дома, если понадоблюсь.

Джули прошла за Дереком в маленькую уютную гостиную, где, судя по всему, Линдзи проводила большую часть своего времени. На столе — игровая приставка, рядом наполовину собранный пазл. Под диваном — тапочки. На этажерке — стопка журналов и несколько книг, явно читаных-перечитаных. На полке под огромным плоским телевизором, висящим на стене, лежали диски.

— Ты подарил им телевизор?

— В прошлом году на Рождество.

— А что ты подарил в этом?

— Компьютер. — Увидев на лице Джули удивление, Дерек потупился: — Я знаю, что во всем потакаю Джексону. Отлично знаю. Но мне это доставляет удовольствие, а он вовсе не избалованный ребенок. Линдзи об этом позаботилась.

Они сели на диван, и Дерек включил видеоплеер.

— Ты этот фильм видела?

— Нет.

— Я тоже. — Пока шли титры, Митчелл улыбнулся: — Считай, что мы с тобой в последнем ряду. Ты позволишь мне тебя обнять? Сколько часов уже прошло с нашего последнего объятия…

— Половину этого времени ты на меня злился.

— Но это вовсе не значит, что мне не хотелось на тебя накинуться.

Дерек взял ее руку и начал большим пальцем водить по ладони. Ощущения, поднимающиеся вверх по руке, были изумительными, но Джули решила не поддаваться искушению:

— Мы пропустим первые сцены.

Это был еще один триллер Хичкока, холодящая душу история серийного убийцы из Лондона. Дерек прогнал большую часть картины, выискивая самые страшные сцены.

— Я чувствую себя психопатом, маньяком, которого интересует только насилие.

Центральный эпизод был шедевром кинематографического кошмара в его самом шокирующем виде. Просмотрев сцену, Дерек остановил плеер. Минуту они сидели молча. Были слишком потрясены, чтобы говорить. Наконец Митчелл посмотрел Джули прямо в глаза:

— Мы думаем об одном и том же?

Она кивнула.

— Как в «Незнакомцах в поезде». Убийство. Жестокое. Преднамеренное.

— И, подобно тому злодею, этот такой…

— Сосредоточенный на своей идее. Холодный. Безжалостный.

Фильм они досмотрели молча. Линдзи вошла чуть ли не в ту минуту, когда он закончился.

— Скоро пять. Мне пора ехать за Джексоном. Я что-нибудь могу для вас сделать, когда буду в городе? А еду вам привезти?

— Нет, спасибо. Мы сделали все, что хотели, — Дерек встал и обнял ее. — Сомневаюсь, что мы с Джули еще будем здесь, когда ты вернешься.

— Перед тем как уйти, все закройте и включите сигнализацию.

Джули встала:

— Я тоже вам очень благодарна, Линдзи.

— Не стоит благодарности. Надеюсь, когда мы встретимся в следующий раз, у вас все будет в порядке. — Она ласково улыбнулась Джули, шепнула что-то на ухо Дереку и поцеловала его в щеку.

Джули подождала, пока Линдзи уйдет, и сразу спросила:

— Что она тебе сказала?

Митчелл не ответил. Он достал свой мобильный телефон и проверил входящие звонки.

— Я отключал звук… Так, Додж звонил два раза.

— Линдзи сказала что-то обо мне? — Джули решила не отступать.

— Она сказала, что рада, что мы с тобой вместе.

— С чего она это взяла?..

— Полагаю, заметила, каким мечтательным становится твой взгляд, когда ты на меня смотришь.

Джули залилась краской, а он рассмеялся:

— Может быть, женская интуиция? Впрочем, не знаю. — Дерек пожал плечами и продолжил возиться с телефоном. — Сообщение Додж не оставил… Вероятно, сие означает, что новости плохие.

— Ты говорил обо мне с Линдзи?

— Нет, конечно. Но в тот вечер, после благотворительного аукциона, когда я вез ее домой, она сказала, что я должен выждать какое-то время, из уважения к памяти Пола Уиллера, и куда-нибудь тебя пригласить.

— Правда?

— Правда. Но я уверил Линдзи, что ждать мне ничего не надо, поскольку я уже переспал с тобой и…

— Что?!

Дерек усмехнулся:

— Успокойся. Я шучу.

— Ты ей точно не рассказывал про самолет?

— Да нет же! За кого ты меня принимаешь! — Он быстро набрал номер Доджа. — Но Линдзи действительно понукала меня позвонить тебе. Сказала, что ты умная, элегантная, очаровательная… Как раз такая женщина, какая мне нужна.

— А ты что сказал?

Дерек сделал страшные глаза:

— Пробормотал что-то насчет того, что не нуждаюсь в свахах. Дескать, большое тебе спасибо. А затем я поехал к тебе домой, где ты меня едва не застрелила. Эй, Додж! Прости, я не мог сразу…

Джули прислушалась, но разобрать, что говорит Хэнли, не сумела. Поняла только одно — голос у него был тревожный.

Дерек перебил Хэнли:

— Нет, мы полностью одеты. Мы у Линдзи Граве. Приехали, чтобы посмотреть фильм, который Билли Дьюк… Ладно, подожди, — он включил громкую связь. — Говори. Теперь мы оба тебя слышим.

Додж спросил с места в карьер:

— Мисс Рутледж, вам когда-нибудь выписывали сильные болеутоляющие средства?

— А в чем дело?

— Ответьте мне, пожалуйста.

— Да, выписывали. Прошлой весной.

— У меня есть неофициальная информация по вскрытию Билли Дьюка…

— Он умер в результате ножевого ранения?

— Нет. Но лучше, если бы так. Тогда можно было бы говорить о самообороне.

Не сводя глаз с Дерека, Джули села на диван, с ужасом ожидая, что скажет им Додж.

— Патологоанатом считает, что Билли Дьюк умер от смертельной комбинации лекарств — ударная доза болеутоляющего средства плюс еще что-то там…

Додж замолчал, явно ожидая реакции от одного из них или от обоих. Дерек молчал. Джули беспомощно взмахнула рукой.

— Пол вбил себе в голову, что я должна научиться играть в гольф, чтобы мы потом могли делать это вместе. Мне игра не давалась, да и учиться вовсе не хотелось. Я почти обрадовалась, когда потянула мышцы спины. Сильно… Это дало мне возможность прекратить занятия. Доктор выписал и противовоспалительное средство, и болеутоляющее. Но я выпила только две таблетки… Противовоспалительный препарат снял боль очень быстро, так что мне не надо было ничего другого.

— Полицейские перетряхнули всю вашу аптечку и не нашла никакого болеутоляющего, — вздохнул Додж. — Кимбалл позвонила в вашу аптеку. Там нашли рецепт. Вы получили его в марте.

— Ты не выбросила оставшиеся таблетки, Джули? — спросил Дерек.

— Нет. Я хотела, чтобы они были под рукой, если меня снова станет беспокоить спина.

Последовала короткая многозначительная пауза. Потом Додж продолжил:

— Сэнфорд провел некоторые изыскания. Симптомы передозировки включают рвоту, дезориентацию, затруднения при ходьбе и речи, конвульсии и так далее. То самое, о чем вы говорили полиции, мисс Рутледж.

— Неубедительно, — снова вмешался Дерек. — Это симптомы и многих других заболеваний.

— Они сделают полный токсикологический анализ. Может быть, печень Билли Дьюка действительно накрылась из-за чего-то другого. Но пока…

— Это нам на пользу не пойдет.

Судя по всему, Дерек и Додж понимали друг друга с полуслова. Джули решила, что они и думают одинаково.

— Полагаю, вы считаете, что это подтверждает мою вину, мистер Хэнли.

Додж зашелся кашлем, а потом проскрипел:

— Вовсе нет, мисс Рутледж. Наоборот. Я должен перед вами извиниться.

Брови Дерека взлетели вверх:

— И за что же ты извиняешься?

— На Крейгтона Уиллера действительно в юности заводили дело, как ты и предполагал. Материалы мне дали на пять минут, но этого оказалось достаточно, чтобы понять, что вы оба были правы насчет него с самого начала. Этот Уиллер настоящий урод!

Там много чего написано, но я скажу вам главное. И вот еще что. Когда я все это узнал, очень испугался, что мы можем опоздать.

Дерек и Джули тревожно переглянулись, но промолчали. Додж продолжил:

— В одном классе с Крейгтоном учился некий Джерри Баском. Выпендрежная такая школа в Северной Каролине… Крейгтон заявил, что Джерри принуждал его к сексу в раздевалке, вот он и отсек ему мизинец охотничьим ножом. Вместо того чтобы просто сказать: «Нет, спасибо», придурок искалечил парня… Баском клялся, что он ничего такого Крейгтону не предлагал. Полиция поинтересовалась, зачем этому мерзавцу вообще в школе охотничий нож. Тут уж Уиллеры обратились к родителям Джерри и предложили замять дело.

— Готов поспорить, — сказал Дерек, — что, кроме всего прочего, ну отступных, причем немаленьких, еще подразумевалось, что если Баскомы не хотят, чтобы их сына объявили извращенцем, который сделал своему однокласснику — такому хорошему мальчику! — неприличное предложение, им лучше замолчать.

— Все может быть, — согласился Додж. — Обвинение Крейгтону так и не предъявили. Уиллеры решили эту проблему.

— Все-таки заплатили?

— А ты как думаешь? Переходим к следующему эпизоду. Крейгтону пятнадцать, он в лагере. Некая Сара Уокер обвинила его в изнасиловании. Она призналась, что напилась на пикнике какого-то пойла, которое неизвестно как попало в лагерь. Крейгтон предложил ей прогуляться по лесу, подышать. Когда Сара, шатаясь, оттуда вышла, у нее по ногам текла кровь… Девочка была в истерике. Крейгтон без тени смущения заявил, что якобы не знал, что Сара девственница, что она сама его домогалась, а он только дал ей то, чего она так хотела.

— Ну разумеется! Девочка попросила, чтобы ее изуродовали! — не смогла сдержаться Джули.

— Крейгтон назвал это грубым сексом. Цитата из его объяснения. Сара была в очень тяжелом состоянии. Пришлось обратиться к психотерапевту. Ее родители требовали, чтобы Крейгтону предъявили обвинение, но тут внезапно рот открыли другие участники того пикника, готовые присягнуть, что девочка и на самом деле была не девочка. Дескать, если бы Сара согласилась пойти в лес с ними, они повели бы себя так же, как их хороший друг, отличный парень — Крейгтон Уиллер.

— У Крейгтона нет друзей! — опять не выдержала Джули.

— Зато полно денег, которыми можно заплатить и не за такие заявления, — Додж снова закашлялся.

— Давай я догадаюсь, чем все закончилось, — предложил Дерек. — Ничем.

— Обвинения были сняты, после того как Сара Уокер отказалась давать показания.

— Сколько же ее родителям за это предложили?

— Спроси у Крейгтона, — посоветовал Додж. — Есть еще кое-что. Элисон Перри пошла к нему на свидание в день его шестнадцатилетия. Он повез ее кататься в своем новом кабриолете… Можно я не буду вам рассказывать подробности? Уж очень противно…

— Противно? Тебе? Значит, Крейгтон уже тогда был горазд на выдумки… — Дерек провел ладонями по лицу.

— Но хоть раз дело дошло до суда?

— Нет, мисс Рутледж.

— Уиллеры всегда откупались…

— И, возможно, давали взятки кое-кому в полиции. Для страховки, — сказал Додж. — Неизвестно, что он еще натворил… То, что у этого «вьщумщика» есть явные отклонения в психике, лично у меня сомнений не вызывает. Я вот к чему это говорю: боюсь, что Крейгтон Уиллер уже дорос до убийства…

— Отклонения у него, а главная подозреваемая я, — судорожно рассмеялась Джули.

— Держи нас в курсе, Додж, — сказал Дерек, перед тем как попрощаться.

— Непременно.

Он отключился. Митчелл задумчиво смотрел на свой телефон.

— Что теперь? — Джули показала ему глазами на телевизор. — Фильм нам ничего не подсказал.

— Я так не считаю. — Теперь Дерек глядел на темный экран, как будто что-то на нем видел. Потом он посмотрел на Джули. — Не похоже, что у Билли Дьюка имелись диски на выбор, чтобы скоротать время в мотеле. У него в сумке был только один диск. Почему именно этот фильм? Почему Крейгтон решил дать его Дьюку? Когда он это сделал? И где? — Митчелл ударил кулаком по ладони. — Черт возьми, почему мы никак не можем их связать?

— Я надеялась на девушку, которая его опознала. Но если верить Доджу, ничего интересного она Ким-балл не сказала.

Внезапно Дерек перестал ходить по комнате.

— Помнишь, я говорил тебе, что главный мотив — всегда деньги.

— Да.

— Это в криминалистике закон номер один. А знаешь, что такое закон номер два?

— Нет.

— Все врут.

Крейгтон ушел из дома родителей через калитку для прислуги, чтобы не встретиться с репортерами, которые постоянно дежурили у главного входа. Он поехал в свой пентхаус и следующие полтора часа провел в домашнем спортзале. Потом он перешел в солярий, чтобы выровнять загар. За этим последовал паровой душ, затем — горячий душ с мылом и наконец ванна с ледяной водой, чтобы закрыть поры. Крейгтон почистил зубы, подстриг и обработал пилкой ногти, поработал щеткой для волос и пригладил брови.

Прежде чем начать одеваться, он замер, чтобы полюбоваться своим отражением в зеркальных стенах ванной комнаты. Крейгтон разглядывал свое обнаженное тело во всех ракурсах и не находил в нем ни одного изъяна.

Со спины он напоминал себе статую Адониса. Широкие плечи, узкие бедра. Ягодицы тугие, немного вогнутые по бокам. Идеально стройные ноги, тонкие лодыжки…

Вид спереди нравился Крейгтону еще больше. Что там могло не понравиться? Чуть выбеленные солнцем волосы. Глаза цвета аквамарина. Нос, который мог бы вызвать зависть даже самого лучшего и дорогого пластического хирурга. Губы прекрасной формы, чувственные, не слишком яркие и не слишком маленькие. А челюсть достаточно тяжелая. Подбородок квадратный.

Волосы на груди у него не росли. Если бы они были, Крейгтон обязательно сделал бы эпиляцию. Волосатые мужчины напоминали ему дикарей, грызущих кости животных и совокупляющихся с женщинами с грязными ногами. Отвратительно.

Его грудь была гладкой. Крейгтон дотронулся до сосков и, когда они затвердели, стал их щипать, пока наслаждение не перешло в боль. Его пенис шевельнулся, затем наступила полная эрекция. Он чуть не прослезился, любуясь такой красотой.

Крейгтон мастурбировал медленно, не торопясь, растягивая наслаждение от секса со своими бесконечными отражениями в зеркалах. После оргазма он почувствовал одновременно и эйфорию, и опустошение.

Уиллер надел на себя все новое. Предстоящая ночь была особенной, и ему хотелось выглядеть как можно лучше. К сожалению, никто, кроме него, об этом не узнает. Если бы он мог с кем-нибудь поделиться, как гениально использовал сюжет фильма, превратив его в реальную драму!..

Убийство Дьюка можно было бы считать заслугой Джули, равно как и убийство дяди Пола — заслугой Билли, если бы не… Никто не знал и никогда, увы, не узнает, что Билли Дьюк был только исполнителем, а придумал все он, Крейгтон Уиллер.

Стыд и срам, что он лишен заслуженного признания. Но остаться безвестным — цена, которую приходится платить за особый тип его таланта. Даже когда Крейгтон был еще подростком, ему приходилось мириться с тем, что никто никогда не узнает — не сможет догадаться — о его гениальности.

Кроме него самого и, разумеется, его жертв.

Сегодняшняя главная героиня была удивительно наивной. Она умрет в полном изумлении, потому что до последней минуты не будет понимать, что ее ждет. Идеальный кровавый монтаж.

26

Несмотря на то что день выдался тяжелым, к половине восьмого Эриэл все успела. Замечательный запах мяса наполнил весь дом. Салаты стояли в холодильнике. «Каберне» уже было открыто. В центре стола красовалась ваза с розами. По бокам высокие свечи — их оставалось только зажечь.

Она так хорошо все организовала, что сэкономила еще двенадцать минут. Как раз хватит, чтобы принять душ, освежить макияж и одеться. Эриэл выбрала облегающий топ и самую короткую юбку.

Девушка смазала лосьоном побритые икры, надела туфли на высоких каблуках, взбила волосы, подушила запястья и продела в уши золотые кольца. Все, она готова.

В половине восьмого Эриэл зажгла свечи, затем глянула в окошечко на своей входной двери. Она смотрела на улицу, надеясь увидеть машину Тони. Хорошо бы это был «Порше»! Можно себе представить, что подумают соседи, когда этот автомобиль проедет по их скромной улице и остановится напротив ее дома!

В семь тридцать пять Эриэл проверила мясо. Нужно было убедиться, что оно не пересыхает.

В семь сорок пять она начала беспокоиться, но по-настоящему не тревожилась. Тони, наверное, стоит в пробке. Могли помешать туристы, которые вечно толкутся в центре, у кого-нибудь могло спустить колесо, кто-то кого-то мог стукнуть и вообще затормозить все движение.

Без десяти восемь она сказала себе, что, если он снова ее кинет, она умрет. Непременно умрет.

Ну почему сегодня несчастья валятся одно за другим?!

Утром Эриэл едва не потеряла сознание, когда ее пригласили в кабинет начальника и он представил ее маленькой коренастой женщине:

— Детектив Кимбалл хочет задать вам несколько вопросов, Эриэл.

Ничего себе несколько вопросов! Кубышка терзала ее разговорами о Билли Дьюке битый час. И это практически сразу после того, как Эриэл решила, что, раз Билли умер, надо навсегда выбросить его из головы. Это было как раз в его духе — продолжать преследовать ее и после своей смерти.

Эриэл призналась, что анонимно звонила по горячей линии, надеясь, что тем самым убедит детектива в том, что она очень добропорядочная гражданка, но так легко добиться своей цели ей не удалось.

Роберта Кимбалл просто извела ее вопросами об Омахе.

— Вы там жили вместе с Дьюком?

— Нет. Билли несколько раз оставался ночевать. Ну, вы понимаете. Но это все.

Больше всего Кимбалл интересовало, когда Эриэл видела Билли последний раз.

— Да там же, в Омахе. На суде, — она не стала рассказывать детективу, что Билли пытался навестить ее накануне.

Кимбалл показала ей список телефонных номеров, по которым звонил Билли.

— Но он никогда ничего не говорил, и я тоже! Я всегда вешала трубку.

— А ваша подруга, с которой вы снимаете квартиру? Она разговаривала с Дьюком?

— Нет. Кэрол уже два месяца живет в Атенсе. Детектив спросила, не упоминал ли когда-либо Билли Дьюк имена Крейгтона Уиллера и Джули Рутледж.

— Нет. Я в этом абсолютно уверена. Я услышала их впервые только после того, как убили мистера Уиллера.

Эриэл отвечала на вопросы, но ничего не говорила по собственной инициативе. В конце концов детектив, видимо, подумала, что девушка сказала ей все, что знала, и допрашивать ее дальше не имеет смысла. Кимбалл поблагодарила свидетельницу за помощь и попрощалась.

Эриэл вернулась к своим обязанностям, стараясь делать вид, что этот визит не имеет для нее никакого значения. Разумеется, ничего хорошего в нем не было, но она ведь справилась. Билли умер. Люди скоро забудут, что когда-то она была его знакомой. Случайной знакомой.

Кроме того, Эриэл решила, что ничто и никто, особенно покойный Дьюк, не испортит ей вечер с Тони. К концу рабочего дня она выбросила визит детектива Кимбалл и все, относившееся к Билли, из головы и принялась настраиваться на то, что должно было произойти.

К телефону Эриэл не подходила, а он с того момента, как она вернулась домой, звонил как заведенный. Номер ей был неизвестен, а имя рядом не высветилось. Испугавшись, что это звонит Роберта Кимбалл с кучей новых вопросов, Эриэл передоверила функции хозяйки автоответчику.

Она знала, что это не Тони. Она ведь не дала ему номер своего телефона — ни домашнего, ни мобильного, и сделала это намеренно. Самой себе Эриэл могла признаться: она боялась, что мужчина ее мечты позвонит и отменит встречу.

В восемь часов она поняла, что Тони не придет. Как он мог так поступить с ней? Как она могла оказаться такой наивной и поверить ему? Он наверняка думает, что она полная кретинка. Если вообще думает о ней.

В четверть девятого Эриэл задула свечи и пошла в спальню, чтобы переодеться. Рыдая, она сбросила туфли и потянулась, чтобы расстегнуть бюстгальтер. В эту минуту в дверь тихо постучали.

Сердце Эриэл едва не выпрыгнуло из груди. Она сразу забыла все гадости, которые думала о Тони, и все ужасные имена, которыми его обзывала. Вне себя от радости, девушка бросилась к двери и распахнула ее.

Пока Эриэл Уильямс на другом конце города с нетерпением ожидала гостя, Дерек кричал в мобильный телефон:

— Что ты имеешь в виду? Что значит — ответила уклончиво?

— Ты что, не понимаешь, что такое уклончиво? — заорал в ответ Додж.

— Да я-то понимаю, но все-таки надеялся, что ты с ней договоришься. Нам ведь нужен только адрес.

— Ты не относишься к числу людей, которых любят в полицейском управлении, чтоб ты знал! Они помнят, сколько подонков благодаря твоим талантам снова оказались на свободе! Теперь ты пытаешься вызволить из тюрьмы этого мальчишку, как там его? Коннора… Копы не были так злы на адвоката со времен суда над Симпсоном. Первого суда.

— Все сказал?

— Нет не все! Будь справедлив. Достал же я тебе список юношеских забав Уиллера? Мне пришлось для этого нагнуться, и что я получил?

— Прости. Спасибо.

— Пожалуйста.

— Но нам нужен этот адрес, Додж!

— Понимаю. Но если лучшим из лучших в полиции Атланты наплевать на то, что убили твою собаку, они наверняка, черт бы их побрал, не собираются делиться с тобой информацией, частью которой является адрес Эриэл Уильямс. И я не могу требовать от Доры слишком многого! Она одна растит двоих ребятишек и не может рисковать работой! Дора сказала, если выяснится, что сведения насчет обыска в доме мисс Рутледж и вскрытия уплыли через нее…

— Я все понял, Додж. Ладно, — Дерек устало потер лоб ладонью.

Он посмотрел на Джули, сидевшую на пассажирском сиденье. Она тоже разговаривала по телефону — с Кейт. Джули отрицательно покачала головой, давая понять, что ей повезло не больше, чем Митчеллу.

Додж тем временем ничем его не утешил:

— Ситуация обострилась. Теперь они ищут мисс Рутледж, чтобы допросить об обстоятельствах смерти Дьюка.

— Я не сомневаюсь, ты делаешь все, что можешь. Но мне позарез нужен адрес… Ключ ко всей этой истории — Эриэл Уильямс.

— Кроме того…

— Что еще?

— Ну, зная, что за тип этот Крейгтон Уиллер, я беспокоюсь за девушку. Ему наверняка не понравилось то, что она узнала Дьюка на фотографии и поделилась этой новостью с полицией.

— Тем более надо ее поскорее разыскать. Иди снова к своей подруге. Пообещай, что разрешишь ей быть сверху, — с этими рекомендациями Дерек отключился.

Джули, закончившая говорить несколькими секундами раньше, вопросительно подняла брови.

— И не спрашивай, — сказал Митчелл. — Кейт ничего узнать не удалось?

— Она позвонила в компанию, где служит Эриэл Уильямс, но рабочий день уже закончился, и ей дали номер для срочных звонков. Кейт позвонила по нему, но там стали спрашивать ее имя, номер телефона и попросили изложить проблему, пообещав, что кто-нибудь перезвонит. Она просмотрела телефонный справочник по всем возможным вариантам имени девушки. Там тысячи Уильямсов, но ничего подходящего не нашлось. Эриэл ведь в Атланте совсем недавно… Кейт поискала ее в Интернете. Страничку нашла, но домашнего адреса там, конечно, нет. Кейт послала ей электронное письмо, но ответа не получила. Она продолжает искать и будет мне звонить. — Джули взяла ломтик жареной картошки, которая окончательно остыла, посмотрела на него и положила назад, в коробку. — Я чувствую себя ужасно, заставляя Кейт все это делать.

— Она сама сказала, что хочет помочь. Кейт считает, что она у тебя в долгу после того, как поговорила с полицейскими за твоей спиной.

— Да, она хочет помочь, но я же скрываюсь от полиции. Кейт выполняет мои поручения, а следовательно, является соучастницей.

— Ее никто не спрашивал, знает ли она, где ты находишься.

— Потому что она не отвечает на звонки. Кейт берет трубку, только если уверена, что звоню я. Это преднамеренное уклонение.

— Которое невозможно доказать. Даже если полицейские спросят, знает ли она, где ты, Кейт может совершенно честно им сказать, что не знает, потому что на самом деле не знает, — Дерек посмотрел через ветровое стекло машины на неоновую вывеску «Макдоналдса». Они заказали гамбургеры в машину и ели их, пока разговаривали по телефону.

Митчелл полагал, что Эриэл Уильямс может быть с ними откровеннее, чем, например, с Робертой Кимбалл. Попробовать стоило, поэтому они начали звонить ей, как только уехали из дома Линдзи, но каждый раз включался автоответчик.

Почти три часа они ждали, не добудет ли Додж какую-нибудь полезную информацию, а главное — адрес Эриэл, но пока и он не мог ничего добиться. Хэнли не удалось связаться со своими друзьями в налоговой инспекции и отделе транспортных средств, а его знакомая из полиции отвечала «уклончиво».

— Он попытается подъехать к ней еще раз. На сей раз с ласками, — усмехнулся Дерек.

— Не могу представить себе Доджа ласковым.

— Да, трудно. Это я немного преувеличил.

Джули положила остатки гамбургера в пакет с нетронутой картошкой.

— А я, значит, скрываюсь от правосудия… Как ты думаешь, меня могут осудить?

— Нет.

— Ты так говоришь, чтобы меня успокоить, или это объективное мнение профессионала?

— С тем, что есть у полиции, тебя осудить не могут, уж поверь мне. Готов поставить на карту свою репутацию.

Джули слабо улыбнулась:

— Думаю, именно это ты и сделал.

— И не собираюсь отказываться.

— Я не так уж боюсь того, что предстану перед судом, но мысль, что Крейгтон Уиллер останется на свободе, сводит меня с ума. Он маньяк.

— Не стану с тобой спорить. После того как он убил Мэгги, я был в своем доме только один раз. Не хочу туда идти… Не могу представить, как буду жить там без нее. Это была осмысленная жестокость. Крейгтон знал, как я люблю Мэгги. Он не только убил мою собаку… Уиллер испоганил мой дом. Он никогда уже не будет для меня тем же. Каждый раз, как я об этом подумаю, во мне закипает ярость. А когда я вспоминаю Мэгги… — Дерек не смог продолжить.

Джули наклонилась, взяла в ладони его лицо и поцеловала в губы. Когда она отстранилась, Митчелл прошептал:

— Помнишь, что я говорил тебе утром?

Она кивнула, и тут зазвонил его сотовый. Дерек глянул на номер:

— Пожалуйста, скажи, что Дора смилостивилась.

— Мне, возможно, придется на ней жениться…

— Вы Эриэл Уильямс?

С лица девушки исчезла восторженная улыбка. Глаза у нее были красными, и Джули сразу догадалась, что она плакала. Тушь растеклась. Она предстала перед ними босиком, но в наряде совсем не для вечера в одиночестве.

— Вы Эриэл Уильямс? — повторила Джули.

Девушка молча потрясла головой.

— Меня зовут Джули Рутледж.

— Я вас узнала.

— Как? — спросил Дерек. Эриэл перевела на него взгляд:

— Видела по телевизору… В новостях.

— Я Дерек Митчелл, адвокат. — Эриэл промолчала, и он добавил: — Нам нужно с вами поговорить.

— О чем? О Билли Дьюке? Но я уже все рассказала детективу Кимбалл. — Нижняя губа девушки слегка дрожала. — И время вы выбрали неподходящее.

— Вы знаете, как умер Билли Дьюк? — спросила Джули.

— Вы его ударили ножом или что-то в этом роде.

— Патологоанатомическая экспертиза установила, что Дьюк умер из-за некроза печени в результате передозировки сильнодействующего лекарственного препарата.

Глаза Эриэл, блестящие после недавних слез, широко раскрылись.

— Я не знала, что Билли употребляет наркотики.

— Он действительно упал на нож, который я держала, чтобы защищаться, но умер от передозировки пропоксифена. Я ему это средство не давала. Мы, я и мистер Митчелл, думаем, здесь замешан человек, которого зовут Крейгтон Уиллер, — ответа не последовало, и Джули продолжила: — Пожалуйста, Эриэл, позвольте нам войти. Мы обещаем не задерживаться. Это очень важно, иначе бы мы к вам не явились столь бесцеремонно.

Девушка вздохнула:

— Наверное, у меня нет выбора.

Она провела Джули и Дерека в гостиную и жестом предложила им сесть на диван, заваленный яркими подушками. Комната была обставлена не богато, но со вкусом и чем-то напомнила Джули ее первую квартиру в Париже.

Эриэл села в кресло-качалку. Джули видела, что девушку совершенно не интересуют ни они сами, ни причина, которая привела их в ее дом без приглашения. Стол был накрыт к ужину. Вино, цветы, свечи…

— Вы кого-то ждете?

— Да, но он, похоже… задерживается…

Это объяснило погашенные свечи и потеки туши.

— Наверняка пожалеет, — улыбнулся Дерек. — Так вкусно пахнет! И юбка у вас просто сногсшибательная.

— Спасибо, — Эриэл покраснела. — Так что вы хотели мне сказать?

— Расскажите нам, пожалуйста, как вы познакомились с Билли Дьюком.

Девушка подняла глаза к потолку:

— Я проклинаю тот день. Мы с подружкой зашли в клуб…

— Это было в Омахе? — уточнил Дерек.

Эриэл подтвердила его предположение кивком.

— Билли тоже туда явился. Мы там немного посидели все вместе. Затем он начал приходить в этот клуб каждый вечер. С Билли было весело. Он хорошо одевался, ездил на приличной машине и без звука платил за выпивку. Впрочем, Дьюк никогда не говорил ничего определенного насчет того, как зарабатывает на жизнь. Теперь-то я знаю, почему он не рассказывал про свою работу. Он был не в ладах с законом…

— А когда вы узнали, что у него была любовная связь с вдовой, которую он потом обворовал?

— Намного позже! К тому времени я уже начала подозревать, что с Билли не все в порядке.

— Что вызвало ваши подозрения?

— Он иногда не приходил на свидание. Не давал прямых ответов на очень простые вопросы. Подчас исчезал на несколько дней, а затем появлялся с цветами, но где пропадал, не объяснял. По всему было видно, что он ведет двойную игру, — Эриэл повернулась к Джули. — Но вы ведь знаете, какие мы, женщины. Совсем не хотим признавать то, что подсказывает нам сердце…

Она снова взглянула на стол, и разочарование, которое ясно читалось на лице девушки, тронуло Джули. Она казалась очень милой, и ее явно обидели.

Немного помолчав, Эриэл продолжила:

— Когда Билли арестовали, я поняла, что можно все начать с начала. Уговорила Кэрол…

— Кэрол? — переспросил Дерек.

— Кэрол моя лучшая подруга. Мы вместе снимаем эту квартиру. Я уговорила ее уехать из Омахи, устроиться где-нибудь в другом месте, и мы приехали сюда. Здесь нам сразу все понравилось. — Внезапно Эриэл нахмурилась. — Я вовсе не удивилась, когда Билли обвинили в воровстве. И вдруг его выпустили! Я поверить не могла! Как такое вообще возможно?

— Это ошибка прокурора, — объяснил ей Дерек. — Нельзя было строить обвинение на показаниях только одной жертвы. Он проиграл в ту же минуту, когда вдову убили.

Эриэл как-то странно взглянула на него, а Джули поспешила напомнить:

— Мистер Митчелл адвокат. Мы же вам говорили.

— Да, действительно.

— Значит, Билли поехал за вами в Атланту, — вернулся к интересующей их теме Дерек.

— О да! Я ужасно удивилась. Вот вам и новая жизнь на новом месте! Когда он позвонил в первый раз, я рассвирепела и тут же повесила трубку. У него не было номера моего мобильного телефона, но он продолжал звонить на домашний.

— Мы знаем, как все это было, — кивнул Дерек. — Билли молчал. Вы вешали трубку.

Эриэл отвела глаза. Дерек взглянул на Джули, и она поняла — Митчелл почувствовал, что девушка сказала не все.

— Я говорила детективу — мисс Кимбалл? — что никогда с ним не разговаривала. Это не совсем так. Билли звонил сюда той ночью, когда я назвала его имя полиции. Мне осточертели его идиотские звонки! Я накричала на него, сказала, что он жалок, и велела прекратить звонить. Разумеется, Билли не послушался. Он продолжал звонить до той самой ночи, когда умер. Он звонил с номера, который я не узнала, и поэтому ответила. Но это был он.

Джули подалась вперед:

— Билли что-нибудь сказал?

— Пытался, но слышалось только какое-то бульканье. Неужели… — Эриэл закрыла рот ладонью. — О боже! Билли уже был отравлен? Он звонил, чтобы попросить о помощи? А я вообще сняла трубку с рычага…

— Вы же полагали, что это продолжение его домогательств, — постарался утешить ее Дерек. — Это был последний раз, когда Дьюк вас беспокоил?

Эриэл закусила нижнюю губу. Более виноватой трудно было выглядеть, и Джули поняла, что лгать убедительно девушка не умеет, как бы она ни пыталась это сделать. Роберта Кимбалл, очевидно, просто не сумела задать ей нужный вопрос.

Дерек слегка коснулся руки Эриэл:

— Есть ведь что-то еще?

Она немного поколебалась, а потом выпалила:

— Билли приходил сюда вчера, когда я была на работе. — Эриэл пересказала им версию миссис Гамильтон. — Соседка увидела, что он стучит в мою дверь. Она накричала на него, спросила, что ему надо. Билли сказал, что ему обязательно нужно поговорить со мной, это вопрос жизни и смерти. Миссис Гамильтон заметила, что он плохо выглядел… Она подумала, что Билли обкурился. Я решила, что это просто старушечья болтовня, но теперь думаю, что миссис Гамильтон была права относительно вида Билли. Короче, он ее напугал. Она пошла к себе и заперлась. — Глаза девушки налились слезами. — Теперь я думаю, что Билли приходил ко мне за помощью. О черт! Это все ужасно! То есть я, конечно, хотела, чтобы Билли исчез с горизонта, но ведь он умирал… — Эриэл разрыдалась. — Почему он не поехал в больницу?

— Возможно, Билли не догадывался, что все так серьезно, — предположил Дерек.

— Если бы Дьюк поехал в больницу, его бы арестовали, — сказала Джули. — Он этого не хотел. — Она положила руку на плечо Эриэл. — Я очень хорошо понимаю, что вы сейчас чувствуете… Билли был в моем доме. Полиция думает, что довольно долго. Может быть, несколько часов. Я полагаю, Дьюк отправился туда, чтобы подбросить улики. Хотел, чтобы я оказалась замешанной в убийстве Пола… А это были последние часы его жизни. Он уже умирал, но я-то этого не знала! Я сделала то, что сделал бы любой человек в такой ситуации.

— Я и не думала, что вы хотели его убить, — кивнула Эриэл. — Когда услышала в новостях, что случилось, сразу решила, что должно быть какое-то другое объяснение. Отравление… Господи! Как вы думаете, кто мог дать ему это лекарство?

— Племянник Пола Уиллера Крейгтон, — сказал Дерек.

— Что-то знакомое. Его тоже показывали по телевизору, да?

— Нет, — на этот вопрос ответила Джули. — Он избегает телекамер. Его имя вам знакомо, потому что действительно упоминалось в новостях. Крейгтона несколько раз допрашивала полиция.

Девушка на минуту задумалась:

— Да, я помню. У него алиби.

— Тем не менее мы с мисс Рутледж думаем, что Крейгтон Уиллер организовал убийство своего дяди.

— И вовлек Билли?

— Да. Мы полагаем, что он заключил с ним в Омахе своеобразную сделку. Крейгтон задушил ту самую вдову, которая должна была давать показания против Дьюка, а Билли согласился убить Пола Уиллера.

— Боже мой, — Эриэл стиснула руки. — И когда Билли это сделал, этот Крейгтон захотел, чтобы он не отсвечивал.

— Мы так думаем, — кивнула Джули. — К сожалению, доказательств у нас нет, поэтому мы и пришли к вам. Надеялись, вы сможете нам помочь.

— Я? Но как?

— Нам нужно найти связь между Крейгтоном Уиллером и Билли Дьюком, — сказал Дерек.

— Извините, но я ничем не могу вам помочь. Я никогда не слышала, чтобы Билли упоминал кого-то по имени Крейгтон.

— А как насчет друзей Дьюка в Омахе?

— Если у него и были друзья, я их не знала.

Дерек посмотрел девушке в глаза:

— Эриэл, я не хочу вас пугать, но Крейгтон Уиллер очень опасен. Если этот человек решил, что Билли Дьюк представляет для него угрозу и его следует убрать, он может то же самое подумать про вас.

— Про меня? — взвизгнула девушка. — Я его в жизни не видела!

— Но вы знали Билли. Вы его опознали по фотографии и позвонили в полицию. Крейгтон может прийти к выводу, что Билли вам что-то рассказал о нем.

Эриэл была ошарашена.

— Как уже сказал Дерек, — Джули снова коснулась ее руки, — мы не хотим вас пугать, но если Крейгтон все-таки появится около вас, бегите как можно быстрее и зовите полицию как можно громче.

— И не только полицию. Кого-нибудь из нас тоже зовите, — Дерек достал свою визитную карточку, написал на обороте несколько телефонных номеров и протянул Эриэл. — Тут все мои телефоны и мобильные Джули и моего помощника. Его зовут Додж Хэнли. Он хороший человек, надежный и о вас знает. Додж ответит немедленно.

Девушка взяла визитку и повертела ее в руках:

— Я не хочу оставаться здесь одна… Нужно попросить Кэрол, чтобы она вернулась…

— Правильно, — Дерек улыбнулся, подбадривая ее. — Если честно, я думаю, что, если бы Крейгтон собирался что-нибудь предпринять, он бы уже появился около вас. — Митчелл перевел взгляд на Джули: — Что-нибудь еще?

— Эриэл, будьте осторожны, и все. И не пропадайте из нашего поля зрения. Мы хотим знать, как у вас дела.

Девушка благодарно улыбнулась:

— Мне так жаль… Ну, что случилось с мистером Уиллером…

— Спасибо. — Джули и Дерек встали и направились к двери.

Митчелл еще раз бросил взгляд на накрытый стол:

— Ваш гость вас подвел?

Эриэл вздохнула:

— Похоже на то. Он должен был прийти еще час назад.

— Как его зовут? Если хотите, я его найду и побью.

Эриэл покраснела:

— Его зовут Тони. На самом-то деле Бруно, но все зовут его Тони.

— Вот как? — поднял брови Дерек. — Понятно. Но как бы парня ни звали, он глупец, что пропустил свидание с вами.

— Спасибо, — девушка покраснела еще больше.

Они попрощались, и Джули с Дереком пошли к машине.

— Милая девушка, — сказал Митчелл. — Жалко ее… Впуталась в дело, которое не имеет к ней никакого отношения…

— Мне тоже ее жалко. Да еще и парень не явился.

— Да. Скверно…

— Как только Эриэл открыла дверь, я сразу поняла: что-то случилось. Затем увидела этот стол… — Джули внезапно замерла на месте и схватила Дерека за руку. — Боже правый!

Она круто повернулась и кинулась назад, к дому.

— Ты куда? В чем дело?

— Его имя! — крикнула Джули. — Я только сейчас сообразила.

— Какое имя?

— Бруно. Так звали убийцу в «Незнакомцах в поезде».

— О господи!

Джули принялась стучать и звать девушку по имени. Эриэл распахнула дверь. Ее глаза были расширены от страха.

— Что-то случилось?

— Надеюсь, что нет, — Джули с трудом перевела дыхание. — Значит, вашего приятеля зовут Бруно. А как его второе имя?

— Энтони. Отсюда и Тони. Джули взглянула на Дерека:

— Бруно Энтони.

— Да в чем дело? — Эриэл чуть не плакала. — Что происходит?

— Как он выглядит, Эриэл?

— Он… очень красивый. В смысле, потрясающий.

— Высокий? Широкоплечий? Блондин с голубыми глазами?

Девушка кивнула.

— Прекрасно одет. Очень модный, — продолжала перечислять Джули.

— Откуда вы знаете?

— Это Крейгтон Уиллер.

Эриэл схватилась за сердце.

— Когда вы с ним познакомились? — спросил Дерек.

— Несколько дней назад.

— Где? Как? Он сам к вам подошел?

— Ну да… В клубе «У Кристи». Я… я заметила, что он на меня смотрит. Он… он подошел… Мы начали болтать, Тони заказал мне коктейль. — Эриэл рассказала, что он пригласил ее на кофе, но потом сбежал. — Служащий на парковке видел, что он ушел с другой женщиной.

— Это была я, — сказала Джули Дереку, а затем снова повернулась к Эриэл. — Очень может быть, что я в ту ночь спасла вам жизнь.

— Наверное, именно поэтому Уиллер так злился, когда появился в моем доме после этой встречи, — сказал Дерек. — Ты помешала его планам насчет Эриэл.

— Его планам насчет меня… — повторила девушка и залилась слезами.

Дерек обнял ее за плечи, словно пытаясь защитить.

— Какое счастье, что мы вас сегодня разыскали!

— Да, слава богу, — кивнула Джули.

Эриэл, однако, их радость не разделяла.

— Зачем ему меня убивать?

— Он каким-то образом узнал, что это вы указали полиции на Дьюка. Возможно, от самого Билли. Еще вы сказали, что ваш бывший знакомый любил похвастаться. Может быть, Крейгтон боялся, что Дьюк, надеясь вернуть вас, похвалился, что он провернул некое дельце вместе с одним богатым парнем и теперь сам не беден.

— Вернуть меня?.. О чем вы говорите? — Эриэл, судя по всему, совсем запуталась.

— Ну как же? Вы ведь были его подругой, а потом он изменил вам с той самой вдовой…

— Билли никогда не изменял мне. Он не был моим другом. Дьюк ведь друг Кэрол!

27

— Кэрол Махони?

На ее лице — он видел только половину — удивление смешивалось с осторожностью.

— Да.

Крейгтон улыбнулся:

— Слава богу. Мне чертовски долго пришлось вас искать.

Она открыла входную дверь на ширину цепочки. Крейгтон узнал ее, поскольку видел фотографии в газетах в Омахе.

— Кто вы?

— Простите, — он сверкнул улыбкой еще раз. — Питер Джексон.[34] — Крейгтон готов был поспорить, что она не отличит одного кинорежиссера от другого, даже если он трижды оскаровский лауреат. — Я журналист из «Атланта Джорнал».

Лицо девушки, распухшее от слез, стало воинственным.

— Я не буду разговаривать с репортером.

Она хотела закрыть дверь, но Крейгтон успел поставить ногу:

— Эриэл предупреждала меня, что вы не любите прессу. Сказала, что, возможно, захлопнете дверь перед моим носом.

Кэрол изумилась:

— Вы говорили с Эриэл?

— Не лично. По телефону. — Ссылка на подругу немного помогла, но в мокрых глазах Кэрол все еще читалась неуверенность. — Давайте я подожду, а вы позвоните Эриэл и справитесь обо мне.

Крейгтон блефовал. Кэрол колебалась, а он молился: «Дай мне возможность войти в дом, пока никто не проехал мимо и не заметил меня».

— Я не хочу сегодня беспокоить Эриэл, — сказала Кэрол. — К ней должен прийти на ужин один парень…

Крейгтон засмеялся:

— Вот как! Наверное, поэтому, когда мы говорили по телефону, ваша подруга показалась мне несколько взволнованной.

— Они познакомились совсем недавно. Можно сказать, это первое настоящее свидание.

Ну, разве я не хорош?

— Тем более я благодарен, что Эриэл нашла время, чтобы поговорить со мной. Боюсь, я был очень настойчив.

— Вы, наверное, хотите что-то узнать о Билли Дьюке?

— Да уж, не стану лукавить. Сегодня Билли Дьюк во всех новостях. Умереть в доме любовницы своей жертвы… Это ли не сюжет?

На лице Кэрол появилось кислое выражение.

— Ничего особенного, если вы знали Билли Дьюка.

— Я его не знал, поэтому и хочу задать несколько вопросов вам. Интересно было бы услышать ваше мнение о нем.

— Я не хочу говорить о Билли. Не хочу снова вспоминать все это…

— То, что вам пришлось пережить в Омахе?

— Вы и об этом знаете?

Крейгтон сделал вид, что удивлен вопросом:

— Я же должен был подготовиться, Кэрол! Это ведь моя работа.

— Извините меня, мистер…

— Джексон. Зовите меня просто Питер.

— Вы очень любезны, Питер, и мне жаль, что вам пришлось так далеко ехать, чтобы найти меня. Но я не хочу ничего рассказывать.

Кэрол покосилась на его ногу. Разумеется, Крейгтон мог толкнуть дверь и сорвать тонкую цепочку, но он хотел сделать все по-другому. Никаких следов проникновения со взломом не должно остаться.

Тело ее найдут не сразу, и никто не догадается, кто убил эту девушку. Хорошо, что она не обратила внимания на то, что «журналист» приехал не на машине. Крейгтон оставил свой джип подальше, не на виду. Этот дом был расположен просто идеально для того, что он задумал. Если бы Крейгтон сам выбирал место для съемки фильма о женщине, попавшей в такую страшную передрягу, что-нибудь получше трудно было бы придумать. Дом находился в стороне от основной дороги, не имел точного адреса, ближайшие соседи в получасе езды отсюда.

— Я понимаю ваши сомнения, — быстро сказал он, прежде чем Кэрол закрыла дверь. — Конечно, после всего, что произошло в Омахе, кто вас осудит? Но я хочу честно предупредить вас. Один из моих коллег готовит статью о Билли Дьюке, она будет напечатана завтра, на первой полосе. Я читал черновик. Там и вы упоминаетесь, причем очень нелестно. Этого репортера бросила жена, и он после этого стал женоненавистником.

Кэрол молчала. Понизив голос почти до сочувственного шепота, Крейгтон сказал:

— Моя статья покажет вас и ваши отношения с Билли совсем в ином свете. Я не собираюсь изображать вас одной из тех шлюх…

— Тот ваш коллега обозвал меня шлюхой?

Крейгтон беспомощно пожал плечами:

— Ну я же вам объяснял!.. Я хочу все расставить по своим местам, но как это сделать, если вы со мной не поговорите?

Девушка оглядела его с ног до головы, и по этому взгляду можно было понять, что она почти сдалась.

— Я собиралась выпить чаю во внутреннем дворике. Обойдите дом.

Крейгтон мысленно возликовал. Если она не надумает позвонить и проверить, кто он такой, дело можно считать сделанным.

Какая, однако, великолепная интрига! Кэрол Махони избежала участи быть приконченной Билли Дьюком, уже подозреваемым в убийстве, только для того, чтобы погибнуть от руки незнакомца, причем, казалось бы, не имеющего никакого повода лишать ее жизни.

Крейгтон хорошо представлял себе, как местные полицейские будут ломать головы, не убил ли Кэрол какой-нибудь завсегдатай спортивного бара, где она работала. Ведь эта безмозглая дура каждый вечер запихивала свои сиськи в футболку на два размера меньше, чем надо бы, разнося, подняв над головой, подносы с кружками пива и куриными крылышками. Таким образом она давала возбужденным орангутанам возможность любоваться на свой бюст. Официантка дразнила их, чтобы получить побольше чаевых. И полиция придет к выводу, что одной из этих обезьян надоело, что Кэрол ее дразнит.

Все, кто когда-нибудь смотрел фильмы ужасов, знают, что в конце потаскушка всегда умирает. Число трупов плохих девушек значительно превышает число трупов их целомудренных соперниц. Распутная героиня Джеми Ли Кертис в «Хэллоуине»,[35] Дайан Китон в «В поисках мистера Гудбара»[36]… Список можно продолжать до бесконечности.

Он думал, что, может быть, оставить все, как есть. На самом деле думал. Думал, не стоит заводиться, и пусть Кэрол Махони живет дальше.

Но тут возникали проблемы. Первая, как он сказал Билли, — та самая незавершенность, которую настоящий художник не мог себе позволить. Если Дьюк оказался настолько глуп, чтобы звонить со своего сотового в дом, где жили Кэрол и Эриэл, один Бог знает, на какие еще кретинские поступки он был способен. Крейгтон не мог спросить Эриэл, не смягчилась ли она и не сказала ли Билли, где живет его бывшая подружка. Приходилось предполагать, что он знал. Насколько Крейгтону было известно, Билли изливал душу перед Кэрол несколько дней. Может быть, даже недель. По крайней мере, проблема с телефоном была решена. Сейчас он покоится на дне озера, если только его не проглотила какая-нибудь большая рыба.

Вторая проблема была в том, что он пообещал Билли сделать это, и, хотя Дьюк умер, они были напарниками. Сдержать данное ему слово — для Крейг-тона дело чести.

Кроме того, ему хотелось это сделать.

Он совершал насилие и раньше и получал от этого огромное удовольствие, но вершины достиг, когда задушил ту красномордую вдову. В тот самый миг, когда почувствовал, как жизнь покидает ее тело. Это было фантастическое чувство. Совсем как оргазм. Хотя нет, неточно. Это было лучше, чем оргазм. Ни еда, ни выпивка, ни психостимуляторы, ни модные вещи, ни машины, ни секс — ничего не могло дать такой прилив наслаждения. Это ни с чем не сравнимое блаженство, очевидно, наступает, когда отнимаешь жизнь у другого человека, когда чувствуешь себя властителем его судьбы.

С той минуты, как вдова обмякла в его руках, Крейгтону хотелось снова испытать это невероятное блаженство. Дядя Пол не считается. Как и Билли. Он же не видел, как они умирали. Достичь такого наслаждения можно только тогда, когда лишаешь другого жизни сам.

И вообще, Кэрол предала Билли, когда давала против него показания. Значит, она должна быть наказана.

Эриэл останется жить. Кто-нибудь в клубе «У Кристи» может вспомнить, что он подходил к ней. Вне сомнений, бедная девушка испытает настоящий шок, когда узнает о смерти своей подруги. Она явно была очень к ней привязана. Сделала все, чтобы вытащить ее из Омахи. Терпела этого назойливого Билли, чтобы защитить от него Кэрол.

Разумеется, Эриэл никогда не свяжет убийство своей подруги с племянником Пола Уиллера. Если она когда-нибудь узнает, что парень, который дважды ее кинул, был не Бруно Энтони, а Крейгтон Уиллер, объяснить все будет очень просто. Он часто назывался девушкам чужим именем, не желая демонстрировать свою принадлежность к «тем самым» Уиллерам. Как только женщина узнавала его настоящее имя, она тут же выпускала когти и делала все возможное, чтобы не упустить такой шанс. Так что он очень редко называл свое настоящее имя барышням, с которыми только что познакомился.

Если это открытие настолько обеспокоит Эриэл, что она пойдет в полицию, всегда можно сказать, что обе встречи с ней были случайными. Под мухой она могла что-то сболтнуть насчет того, что у нее есть какой-то странный знакомый, не дающий ей проходу, но, бог мой, кто бы мог подумать, что девушка имеет в виду Билли Дьюка — убийцу его дяди? Ему это и в голову не приходило.

Детективы могут предположить, что такая случайность маловероятна, но доказать они ничего не докажут. Он и Эриэл два раза встретились в клубе, так уж вышло. Он ей никогда не звонил, она ему тоже. Да, он договорился с ней о встрече, но потом передумал. Правильно, он поступил как последний мерзавец. Но не прийти на свидание или даже разбить сердце девушке — вовсе не уголовное преступление.

И теперь, когда он знает, что эта девушка, по крайней мере косвенно, была связана с убийцей его дяди Пола… Слава богу, что внутренний голос отсоветовал ему идти к ней.

Все это промелькнуло в голове Крейгтона, пока он огибал дом. Кэрол уже ждала его во внутреннем дворике, огороженном сеткой. На девушке были шорты, футболка и открытые сандалии. Ногти выкрашены в темно-пурпурный цвет.

На столе стояли две чашки чая цвета мочи и почему-то бутылка вина.

Крейгтон отметил, что травы около самого фундамента дома нет, а голая земля вокруг него влажная. Она просто напрашивалась на то, чтобы оставить на ней следы. Это не означало, что он не принял меры предосторожности на такой случай. На Крейгтоне были ботинки, которые он купил перед поездкой в Омаху. Обувь оказалась ужасной и совсем не подходила к его идеальному костюму, но если след от этих ботинок когда-нибудь будет обнаружен, он приведет полицию в «Уолмарт», где такие галоши могли приобрести тысячи жителей Атланты мужского пола. Платил Крейгтон наличными.

Нужно не забыть избавиться от этих ботинок. Жалеть он о них точно не будет.

Крейгтон остановился на границе земли и травы и кивнул на бутылку.

— И сколько вы уже выпили?

— Недостаточно.

— Вот как… Да, вы ведь сегодня не работаете. Я был в баре… Мне о нем говорила Эриэл.

На самом деле, после того как Крейгтон полчаса понаблюдал за баром, он решил туда зайти. Кэрол на работе не оказалось, и он поехал искать ее жилище. Дом подруги этой дуры ему удалось найти после некоторых детективных усилий.

Топографические подробности Крейгтон узнал у Эриэл.

Я сама там не была, но Кэрол рассказывала, что это в конце главной дороги. Отличное место. Немного уединенное, но милое, понимаешь? Там огромные плети глицинии, закрывающие всю стену. Мне кажется, дом принадлежал бабушке той девушки или что-то в этом роде.

Спасибо тебе, Эриэл.

Кэрол сказала ему то, о чем Крейгтон уже и сам догадался:

— Я сказалась больной.

— И кто же бросит в вас камень?

— Да та же Эриэл… Я ей говорила, что мне сегодня совсем не хочется разносить выпивку, а она стала меня уговаривать. «Я выкинула Билли из головы, — сказала Эриэл, — и ты должна сделать то же самое». Думаю, она попроще все воспринимает, чем я. Вот, думала, что я пойду на работу… Но я просто не смогла.

Крейгтон огляделся, прикидывая, что делать дальше. Он выбирал место. Показал рукой на деревья, росшие недалеко от дома.

— Ваш участок там кончается?

— Я не знаю, где его границы. Знаю только, что там есть ручей и старое кладбище.

— Давайте пройдемся.

— Пройдемся? Уже темнеет.

— Ну и что же? Красиво… Луна поднимается, — он опять обворожительно улыбнулся и протянул девушке руку. — Мне кажется, вам будет полезно прогуляться. Вы ведь целый день просидели дома, верно? Старались разобраться в своих путаных чувствах к Билли Дьюку? Вы его ненавидели, но когда-то ведь были к нему привязаны и поневоле огорчились, узнав о его смерти.

Кэрол вздохнула:

— Да, это так…

— Я сразу заметил, что вы плакали. Если это вас утешит, то, судя по тому, что я об этом парне слышал, он не стоил ни одной вашей слезинки. Пойдемте. Свежий воздух будет вам на пользу.

Вот так просто. Она уже делала все, что он захочет. Кэрол откинула щеколду на калитке и распахнула ее. Крейгтон одобрительно взглянул на ее ноги.

— Эриэл сказала, что я узнаю вас сразу, как только войду в бар. Сказала, что от вас глаз не оторвать. Я подумал, что она преувеличивает. Ничего подобного.

Кэрол смущенно потупилась:

— Спасибо.

Как раз в этот момент из дома послышалась мелодия — песня Глории Гейнер «Я буду жить». Кэрол остановилась и обернулась:

— Мой мобильный… Черт!

Не успел он это подумать, как зазвонил другой телефон.

— Домашний… Кто-то пытается до меня дозвониться.

— Чтоб он пропал! — в сердцах воскликнул Крейгтон.

Кэрол взглянула на него с удивлением:

— Кто?

— Мой коллега. У этого поганца были те же планы, что и у меня. Удивляюсь, что я добрался до вас первым.

— Зачем ему меня искать, если он уже написал статью?

— У него такая манера. Он пишет все так, как ему хотелось бы, неважно, точны данные или нет, но потом все-таки встречается с героями материала, чтобы иметь возможность заявить, что ничего не выдумал, действительно разговаривал с людьми, — Крейгтон старался говорить небрежно. — Хотите подойти к телефону?

Кэрол поколебалась, потом решительно замотала головой:

— Нет. Похоже, этот ваш коллега просто придурок.

Крейгтон взял девушку за руку.

Другой рукой он стал развязывать свой галстук.

— Детектив Кимбалл?

— Мисс Рутледж? — голос Роберты был одновременно удивленным и напряженным. — Где вы?

Джули сидела на переднем сиденье машины Митчелла, а Эриэл сзади. Девушка лихорадочно нажимала на кнопки своего мобильного телефона. Дерек гнал автомобиль на бешеной скорости.

— Пожалуйста, выслушайте меня, — сказала Джули. — Это очень важно. Человек в опасности.

— У нас есть ордер на ваш арест, мисс Рутледж.

— Со мной и мистером Митчеллом сейчас Эриэл Уильямс.

— Эриэл…

— Мы едем в Атенс к ее подруге.

— Кэрол Махони, — сказала детектив.

— Крейгтон Уиллер убьет ее, если мы ему не помешаем.

После короткой паузы Кимбалл сказала:

— Остановись. — Это, по-видимому, относилось к Сэнфорду. — О чем вы говорите, мисс Рутледж? Какое отношение Крейгтон Уиллер имеет к подруге Эриэл Уильямс? Как вы ее нашли и что…

— Со всем этим можно подождать, — перебил Кимбалл Дерек, который слушал их разговор по громкой связи. — Жизнь мисс Махони в опасности. Позвоните своим коллегам, детектив, в полицию Атенса. Пусть пошлют кого-нибудь… Эриэл, где работает ваша подруга?

— В «Красной…» — она икнула.

— В «Красной собаке»? — догадался Дерек.

— Да, в «Собаке», — подтвердила Эриэл.

— Пусть пошлют кого-нибудь в «Красную собаку», — громко сказал Дерек. — Это спортивный бар. Его знает каждый полицейский. Кэрол Махони нужна помощь полиции. Пусть с ней кто-нибудь останется.

— О чем вы говорите, Митчелл, черт вас побери? — вмешался Сэнфорд, причем голос его звучал так, будто он говорит со дна колодца. Гомер тоже слушал разговор. — Я могу приказать остановить вашу машину, и сейчас так и сделаю.

Дерек не обратил на угрозу внимания:

— Можете. Мы потеряем на этом время, а если девушку все-таки убьют, вряд ли вы оправдаетесь тем, что вам было невтерпеж со мной поговорить.

— Зачем Крейгтону Уиллеру убивать Кэрол Махони? — спросила Кимбалл.

— На всякий случай. Вдруг она сможет связать его с покойным Билли Дьюком, — сказала Джули и повернулась к Эриэл: — Ну как?

— Я звонила по сотовому уже десять раз. Не отвечает… Но Кэрол часто отключает телефон на работе. Она перезванивает мне, когда выдается передышка, или присылает эсэмэску.

— Вы послали ей сообщение?

— Три. Не отвечает… Наверное, у телефона Кэрол разрядился аккумулятор, хотя мы обе за этим всегда следим.

— Вы знаете номер ее домашнего телефона?

Эриэл кивнула и снова начала нажимать кнопки.

Кимбалл и Сэнфорд продолжали задавать вопросы и выдвигали какие-то требования, и Дерек повысил голос:

— Так вы попросите послать кого-нибудь в тот бар или нет?

— Я лично нет, — ответила Кимбалл. — Пока не буду уверена в том, что для этого есть повод:

— Мы сказали вам, чем вызваны наши предположения, — напомнила Джули.

— Вы предвзято относитесь к Крейгтону Уиллеру, мисс Рутледж, — ответил ей Сэнфорд.

Посмотрев на Дерека, Джули сказала:

— Я могу рассказать им о сценарии фильма.

— Фильма? Вы сказали «фильма»? — тут же вцепилась в нее Кимбалл. — О каком фильме вы говорите, мисс Рутледж?

— Мы теряем время и ничего не добьемся, — Дерек сказал это так, чтобы его слышала только Джули. — Во всяком случае, их настроение свидетельствует именно об этом. — Митчелл заговорил громче: — Не попробуете ли вы хотя бы выяснить, где сейчас находится Крейгтон Уиллер?

— Зачем?

— Чтобы спросить, куда он спрятал труп.

— Чей труп?..

— Девушки, которую убил, пока вы тут задавали бесконечные вопросы. — Он повернулся к Джули и велел: — Отключись. Пусть осмыслят то, что услышали. Посмотрим, не изменит ли Кимбалл свое решение.

— Домашний телефон Кэрол тоже не отвечает, — сказала Эриэл с заднего сиденья. — Я звонила пять раз. Все время включается автоответчик. Вы серьезно сказали про ее труп? — голос девушки задрожал.

— Да нет же, Эриэл! Я только хотел встряхнуть полицейских, чтобы они зашевелились.

Дерек скосил взгляд на Джули, и она поняла, что он разделяет ее беспокойство по поводу того, как бы им всем не опоздать.

У Митчелла зазвонил телефон, и он посмотрел на номер.

— Додж, — удовлетворенно кивнул адвокат.

Пока они бежали к машине от дома Эриэл, Дерек позвонил Хэнли, велел ему все бросать и пулей лететь в Атенс. Имеющуюся информацию пусть сообщает по дороге.

Дерек поднес трубку к уху:

— Где ты?

— Где-где… В дороге. Ехать еще минут двадцать.

— Молодец! Как ты сумел так быстро добраться?

— Да все законы нарушал. Гнал со скоростью больше девяноста, а когда несся по Лоренсвиллю, плевал на красный свет. Куда мне двигать в Атенсе?

— В «Красную собаку». Это бар…

— Знаю. Бывал там, когда наши играли.

— Тебе нужна Кэрол Махони. Кэ-рол Ма-хо-ни. Официантка. Подожди секунду, — Дерек попросил Эриэл описать подругу и громко повторял за ней все сказанное.

— Невысокая. Хорошенькая. Темные волосы. Карие глаза. Большая грудь.

— Понял. Большая грудь.

— Она может тебя испугаться, так что постарайся быть милым.

— Да я всегда милый.

— Скажи ей, что тебя прислала Эриэл Уильямс. Не своди с Кэрол глаз. Если она захочет поговорить с Эриэл, звони мне.

— Может быть, объяснишь, в чем все-таки дело?

— Мы думаем, что Крейгтон Уиллер попытается ее убить. Но Кэрол ты этого не говори!

— Сами-то вы где?

— Едем за тобой, но все светофоры в Лоренсвилле уже проехали.

— Позвоню, — сказал Додж и отключился.

Джули снова достала свой телефон:

— Я сама позвоню в полицию Атенса.

— Решила сдаться? — спросил Дерек.

— Пусть Эриэл с ними поговорит. Она может сказать, что беспокоится за подругу, потому что никак до нее не дозвонится, и попросит, чтобы послали кого-нибудь проверить, все ли в порядке.

— Подружки разговаривали всего несколько часов назад. О чем беспокоиться? Вот что они скажут.

— Но проверить будут должны, верно?

— Попробовать стоит, — кивнул Дерек, и Джули стала набирать номер. — Ты говоришь по телефону уже почти сутки. Полиция Атенса может нас засечь.

— Все равно рискнем, — Джули передала телефон назад, Эриэл, и сказала: — Упомяните, что Кэрол была подругой Билли Дьюка. Они сделают из этого кое-какие выводы.

Эриэл, очень напуганная, время от времени начинала плакать. Сейчас все это было некстати. Через пять минут девушка вернула Джули телефон.

— Они сказали, что у них там аврал — город готовится к празднованию, я не поняла чего. Сегодня в Атенсе все вверх ногами. Но дежурный полицейский пообещал послать кого-нибудь в бар узнать про Кэрол, когда этот кто-нибудь освободится.

Джули взглянула на Дерека.

— Что еще мы можем сделать?

— Ничего. Остается ждать, когда нам хоть кто-то позвонит.

— Ехать еще далеко?

Он вжал педаль газа в пол.

Роберта Кимбалл положила телефонную трубку и повернулась к Сэнфорду:

— Шэрон Уиллер сказала, что Крейгтон обедал с ними, а потом уехал на свидание. Она не знает, с кем. После этого ни она, ни ее муж с сыном не разговаривали. Миссис Уиллер допытывалась, почему мы звоним, спрашивала, чем может помочь. Что я говорила, ты слышал.

— Просто нужно кое-что уточнить, и все.

— Просто нужно кое-что уточнить, и все.

— Какое у тебя сложилось впечатление?

— Шэрон вообще взволнована, — пожала плечами Кимбалл. — Им сегодня сообщили о том, что Пол изменил завещание. Миссис Уиллер стала плакать, сказала, что боится рассказать Крейгтону о «предательстве Пола». Это цитата.

— Крейгтон еще не знает?

Кимбалл снова пожала плечами и взяла служебную рацию.

— Давай попросим, чтобы кто-нибудь проехал мимо его пентхауса. Пусть глянет, дома ли он и стоит ли машина на парковке, — Роберта поговорила с диспетчером и попросила сообщить ей, что удалось сделать, как можно быстрее.

Сэнфорд сменил тему:

— Мне не дает покоя упоминание Джули Рутледж о каком-то фильме. И Митчелл что-то говорил.

— Помню. Ну и что?

— Да сам не знаю. Помнишь, как мы первый раз допрашивали Крейгтона Уиллера?

— Да. Нам тогда подали чай и миндальное печенье.

— Это все, что ты запомнила?

— На следующий день мне пришлось попотеть в спортзале, чтобы убрать эти калории. А что помнишь ты?

— Я спросил этого молодчика, чем он занимается в «Уиллер Энтерпрайсиз», и он ответил: «Я король мира!»

— Помню. Он раскинул руки в стороны и чуть ли не проорал эту фразу.

— Угу. Как Леонардо Ди Каприо в «Титанике».[37] Мои дети смотрели этот фильм десять раз, а может, и больше. Они его обожают. Я над ними подтруниваю, говорю, что конец все равно не изменится. Пароход утонет.

— Я тогда подумала, что этот Уиллер просто придурок, — сказала Кимбалл. — Хвастается перед двумя полицейскими, что ему даже в семейном бизнесе не надо ни хрена делать.

— Я тоже тогда так подумал. Но, согласись, способ самовыражаться довольно странный. Это ведь цитата из фильма.

— И что сие, по-твоему, значит?

— Не знаю, чтоб меня украли.

Разговор прервал диспетчер. Он перевел Кимбалл и Сэнфорда на патрульного офицера, находящегося у дома Крейгтона. Тот доложил:

— «Порше» в гараже.

— Вот как, — разочарованно сказала Кимбалл, как будто ее обманули.

— И «Лендровер» тоже.

— У него есть еще и «Лендровер»?

— Имеется и другой джип, попроще. Мне сказал это один из жильцов дома. Он был в гараже, когда я туда заходил. Что это за машина, он ответить не смог, потому что ему все джипы кажутся одинаковыми. Ну так вот. Именно этого автомобиля нет.

Кимбалл поблагодарила, попросила еще немного подежурить у дома Крейгтона и доложить, если он вернется. Затем она повернулась к Сэнфорду и спросила:

— Дерек Митчелл умный, правильно?

— Умнее некуда. Поэтому мы его так и не любим. Он никогда ничего не говорит, не подумав.

— Значит, Митчелл не станет высказывать беспочвенные обвинения только потому, что кто-то наступил ему не на ту ногу?

— Нет. Это повредит репутации.

— Митчелл полезет в петлю, только если…

—…он абсолютно уверен в том, что это вовсе не петля и такой трюк ему ничем не грозит, — закончил за Роберту Сэнфорд. — Но все же он может полезть в петлю ради нее.

— Она — это Джули Рутледж?

— Между ними что-то есть. Ты разве не почувствовала?

Кимбалл закатила глаза:

— Если ты имеешь в виду землетрясение силой в несколько баллов, то да. И кстати, помнишь эпизод с убийством собаки Митчелла? Один из полицейских, которые были у него тогда, сегодня прислал мне письмо по электронной почте.

— Что пишет?

— Спрашивает, знаю ли я, что в ту ночь в доме Дерека Митчелла была Джули Рутледж. Морально его поддерживала. Парень подумал, что это может быть важно, но…

— Ты мне не говорила.

— Да я же сказала, что письмо пришло только сегодня! Я о нем вообще забыла.

Сэнфорд немного подумал.

— Ладно, будем считать, что между мистером Митчеллом и мисс Рутледж есть отношения.

— Думаю, мы не ошибемся.

— И все же…

—…Дерек Митчелл никогда ничего не говорит, не подумав.

— И я о том же! Если он утверждает, что Крейгтон Уиллер представляет для кого-то угрозу…

— Все ясно, — Кимбалл взяла рацию и попросила соединить ее с полицией Атенса. — Какого черта? — сказала она тем не менее Сэнфорду, ожидая ответа. — Это не первый случай, когда я сваляла дурака. Да и ты тоже.

Через пять минут они и сами уже ехали в Атенс.

28

У Митчелла зазвонил телефон. Дерек включил громкую связь и приложил трубку к уху.

— Ее там нет, — сказал Додж.

— Что?!

— Ты что, оглох?

— Она с кем-то ушла?

Сидевшая на заднем сиденье Эриэл снова заплакала.

— Он уже нашел Кэрол. Я чувствую…

— Эта официантка сегодня не вышла на работу, — продолжал Додж. — Одна из девушек в баре сказала, что Кэрол позвонила и сообщила, что заболела. Еще она добавила, что все злятся, потому что найти замену не удалось, а у них, как назло, настоящий сумасшедший дом. Бар набит до отказа. Думаю, единственный человек, которого сегодня в «Красной собаке» нет, это сама Кэрол Махони.

— Тогда нам надо ехать к ней домой. Эриэл! — Дерек повернулся к девушке. Она сидела, обхватив себя руками за плечи, и раскачивалась из стороны в сторону. — Эриэл! — резко повторил Митчелл. — Где живет Кэрол?

— В доме у одной подруги.

Дерек постарался сдержаться:

— Хорошо. Ее адрес?

Эриэл перестала качаться и замерла:

— Я не знаю… Я там никогда не была, а Кэрол адрес не называла.

Додж выругался, причем фраза была не короткой. Джули обернулась к девушке:

— Эриэл, может быть, вы что-то вспомните? Название улицы? Район города? Это рядом с университетом?

— Нет. Где-то на окраине. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление. Кэрол говорила, что прямо за домом деревья, а одна стена заплетена глицинией.

— Таких домов у нас в Джорджии половина, — пробормотал Дерек.

Услышав это, Эриэл снова зарыдала. Додж выругался еще более витиевато. Затем последовала короткая пауза, и наконец он сказал:

— Придумал. Позвоню позже.

Хэнли снова вошел в переполненный бар и пробрался сквозь толпу к официантке, с которой уже разговаривал.

— Послушай, где живет Кэрол?

— У Селин.

— А где это?

Девушка пожала плечами.

— Ясно… А где сейчас ваш управляющий?

— Что?

Додж нагнулся к ее уху:

— Покажи мне вашего управляющего.

Девушке совсем не нравилось, что ее отвлекают, когда самое время зарабатывать чаевые, но она все-таки встала на цыпочки, оглядела зал и ткнула указательным пальцем в сторону барной стойки.

— Вон тот, в бейсболке задом наперед. Черная футболка.

Додж кивнул ей в знак благодарности. Добравшись до бара, он наклонился через стойку к мужчине лет тридцати с небольшим, на которого указала официантка. Шум в баре стоял оглушительный.

— Ты управляющий? — проорал Хэнли.

— Ну да. А что?

— Какие-то парни обчищают вашу кладовую.

— Не понял…

— Чего же тут непонятного? Я думал, тебе интересно.

— Черт!

Мужчина ринулся в заднюю часть заведения. Додж последовал за ним. Он нашел его в той самой кладовой, правда безлюдной. Управляющий баром в недоумении оглядывался.

— Послушай, у тебя была официантка по имени Селин. Мне нужен ее адрес.

— Какого дьявола?! Ты что, рехнулся? Ты кто такой?

Додж подошел поближе, схватил его за правую руку и согнул большой палец так, что тот почти коснулся запястья.

— Я человек, который сломает тебе кисть, если ты немедленно не скажешь мне адрес Селин. Считаю до двух. Уже полтора.

— Я натерла пятку, — пожаловалась Кэрол. — Надо было надеть что-нибудь другое…

— Тогда давайте сядем. Вон упавшее дерево.

— Там могут быть всякие жучки-паучки. Или даже змея.

«Господи, ну и кретинка, — подумал Крейгтон. — И что только Билли в ней нашел? Кроме очевидного — сисек».

— Пойдемте к дому, — сказала Кэрол. — Тут очень темно. Мне страшно. Это кладбище рядом и все остальное.

— Вы еще не рассказали мне о Билли Дьюке.

— Расскажу за стаканом вина.

— Лучше прямо сейчас.

Кэрол остановилась и посмотрела на своего спутника. По ее лицу скользнула тень мрачного предчувствия. Она попыталась скрыть свое состояние, жалко улыбнувшись.

— Нам будет значительно удобнее около дома. А еще у меня есть хороший сыр.

— Вот как? Тогда пошли. Идите вперед.

Улыбка стала шире. Кэрол повернулась и пошла к дому. Он пошел следом, стягивая галстук с шеи.

— Кэрол?

— Да?

— Вдруг я забуду вам потом сказать… Я сегодня прекрасно провожу время.

— Это на Дэбни-роуд, в сторону от четыреста сорок первой дороги, южная часть города, — доложил Додж. — Знаешь, где это?

— Шоссе знаю. По внутренней стороне кольца или снаружи?

— Снаружи, но не очень далеко.

Дерек не сбавлял скорости, и указания Доджа записывала Джули.

— Жди нас, — сказал Митчелл. — Мы сейчас на кольце, всего в пяти минутах от этого места.

— Я уже там.

Дерек отсоединился.

— Эриэл, позвоните еще раз по домашнему телефону Кэрол.

Девушка стала нажимать кнопки. Митчелл искоса взглянул на Джули. Он понимал, как ее страшит то, что они могут увидеть, когда приедут.

Когда в ее руке зазвонил телефон, Джули чуть не подпрыгнула.

— Да?

— Джули?

Джули, а не мисс Рутледж, как ее называла Роберта Кимбалл, когда они разговаривали в последний раз.

— Слушаю вас.

— Детектив Сэнфорд и я связались с полицией Атенса. Полицейскому, который пошел в «Красную собаку», сказали, что какой-то человек заставил управляющего дать ему адрес Кэрол Махони.

— Это был Додж Хэнли, — вступил в разговор Дерек. — Мы не знали, где живет Кэрол, и были в полном отчаянии. Похоже, Додж забыл поблагодарить этого парня за оказанную услугу.

— Так вы сейчас едете туда? — подал голос и Сэнфорд. — К ее дому?

Джули, испугавшись, что их перехватят, ушла от ответа.

— Эриэл Уильямс очень беспокоится за свою подругу. Ей хочется поскорее убедиться в том, что с ней все в порядке.

— Послушайте меня, — голос Сэнфорда звучал сурово. — Я напоминаю вам, что это дело полиции.

— А я напоминаю вам, что вы не отреагировали, когда мы позвонили вам в первый раз, — парировала этот выпад Джули.

— Дождитесь полицию Атенса, — сказала Кимбалл. — Они отправили к дому Кэрол Махони машину. Шериф тоже в курсе.

— Они опаздывают, а мы уже здесь, — Джули отсоединилась.

Она увидела Доджа, который стоял на освещенном крыльце маленького домика. Через минуту Хэнли выбил входную дверь плечом.

Дерек резко затормозил. Все трое практически сразу выпрыгнули из машины и взлетели по ступенькам на крыльцо.

Додж уже успел пробежаться по дому.

— Никого…

— Следы борьбы есть?

— Нет.

— Машина Кэрол здесь, — всхлипнула Эриэл. — Она должна быть дома.

Девушка оттолкнула Доджа и вбежала в дом, громко зовя подругу.

Как только они остались втроем, Додж негромко сказал:

— Не хотел ее пугать, еще закатит тут истерику. Но сегодня этим адресом интересовался не я один.

— Крейгтон?

— Управляющий в «Красной собаке» сказал, что заходил молодой мужчина, представился преподавателем факультета иностранных языков, которому срочно нужно уточнить домашний адрес Селин.

Эриэл вернулась в гостиную. Она явно была на грани истерики, которую так точно предсказал Додж.

— Кэрол здесь нет! Где она?.. Что он с ней сделал?..

Джули взяла девушку за плечи и встряхнула:

— Что вы говорили о лесе за домом?

— Черт возьми! — выругалась Кимбалл.

— Что такое? — Сэнфорд повернулся к напарнице.

— Полицейские только что подъехали к дому Кэрол Махони.

— И что там?

— Там целый паркинг, — скривилась Роберта. — Машина самой Кэрол и еще две.

— Джип?

— Нет. Митчелла и Хэнли. Они проверили по номерам. А джип, зарегистрированный на Крейгтона Уиллера, стоит в пятистах метрах от дома.

Сэнфорд тоже чертыхнулся. Если Уиллер убьет Кэрол Махони, виноваты будут они.

— Машины там, а людей не видно.

— Что?

— В доме пусто.

— Где же они все, черт возьми?!

Они вчетвером устремились через поляну, отделявшую дом от леса. Дерек Митчелл похвалил себя — он был в приличной физической форме. Додж еле пыхтел сзади. Хотя они и перегнали женщин, которые наплевали на приказ Митчелла остаться в доме, те отстали совсем ненамного.

— У тебя оружие есть? — спросил на бегу Додж.

— Нет.

— Это плохая привычка. Пушку всегда нужно носить с собой.

Дерек оглянулся и увидел, что Додж, у которого имелась лицензия на ношение оружия, вытаскивает из наплечной кобуры пистолет.

— Если ты до него доберешься, — запыхавшись, спросил Додж, — что собираешься делать без ствола?

Дерек уже добежал до крайних деревьев и нырнул в лес.

Крейгтон процитировал Джулию Робертс из «Красотки»[38] всего за пару секунд до того, как накинул галстук на шею Кэрол и стал его затягивать.

Она закричала, но звук тут же перешел в хриплое бульканье. Колени у девушки подогнулись, руки взлетели к горлу. Крейгтон туже затянул галстук, перекручивая его сзади. Кэрол судорожно сопротивлялась. Она цеплялась за галстук ногтями, затем попыталась достать до лица убийцы, чтобы расцарапать его. Крейгтон это предвидел и приготовился. Он положил ладонь ей на затылок и с силой ударил лицом о ствол дерева, оглушив и вынудив опустить руки.

Но ему не хотелось убивать Кэрол так быстро. Крейгтон немного отпустил галстук, ожидая реакции. В «Исступлении» убийца стоял лицом к лицу с жертвой. Он хотел видеть ее глаза, когда будет душить. Крейгтону тоже бы так хотелось, но обстоятельства не позволяли. И насиловать Кэрол Махони он тоже не собирался. Полностью воспроизвести сцену из фильма не позволяли время и место.

Еще бы ему хотелось, чтобы она кричала. Как кричали Сара Уокер и Элисон Перри, когда он их трахал. Как орал Джерри Баском, когда увидел свой отрезанный мизинец, лежащий в луже крови на кафельном полу в душевой. Крейгтон решил, что Джерри орал больше от ужаса, чем от боли, но все равно возбуждало это здорово.

Разумеется, кричать полузадушенная Кэрол Махони не могла, но ему хотелось, чтобы она хотя бы поскулила. Как та вдова на парковке супермаркета.

— Кэрол!

Крик, донесшийся откуда-то сбоку, заставил его замереть. И вывел девушку из ступора. Она застонала и начала двигаться, пытаясь вырваться.

— Кэрол!!

Это был другой голос. Голос Джули Рутледж. Джули Рутледж? Какого черта?..

Крейгтон повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть кулак Дерека Митчелла, целивший ему в подбородок. Удар был таким сильным, что Уиллер отлетел чуть ли не на метр. Концы галстука выскользнули из его рук.

Митчелл прыгнул ему на грудь:

— Ах ты, сволочь поганая!

Дерек снова ударил Крейгтона в челюсть, на сей раз под ухом, и голова Уиллера словно взорвалась.

— Дерек?

Джули? Снова она? Эта женщина — причина всех его несчастий! Надо было сказать Билли Дьюку, чтобы прикончил и ее.

— Сюда!

Крейгтон с трудом разбирал слова Дерека:

— Это тебе за всех тех, кому ты навредил в юности и не поплатился за это! А это привет от Пола Уиллера!

После следующего удара рот Крейгтона наполнился кровью и осколками зубов.

— А это тебе за Мэгги, подонок!

Крейгтон с ужасом смотрел на летящий ему в лицо кулак. Послышался хруст костей… Боль он почувствовал не сразу, но она была такой, что Уиллер чуть не потерял сознание. Он как сквозь туман видел, что Дерек Митчелл встал, и тут же услышал, как он тревожно закричал:

— Джули! Нет! Не надо!

Уиллер с трудом открыл глаза. Над ним стояла Джули, держа обеими руками пистолет. Дуло было направлено прямо ему в лоб. Ледяным голосом, какого Крейгтону у нее никогда не приходилось слышать, Джули сказала:

— Господи, спасибо тебе!

С этими словами она спустила курок.

— Положи на руку, — Додж передал Дереку пакет со льдом.

Митчелл благодарно кивнул и приложил компресс к распухшим, окровавленным костяшкам пальцев.

Хэнли вышел покурить полчаса назад, а вернулся только что. Он принес пакет со льдом и коробку из ближайшего кафе. Два стакана кофе Додж передал Джули и Дереку, третий взял себе.

Они ждали в приемном покое больницы «Скорой помощи» Атенса, куда две машины привезли Крейгтона Уиллера и Кэрол Махони. Полицейские в форме и в гражданском собрались все вместе и совещались со Сэнфордом и Кимбалл.

Додж сделал глоток кофе:

— Кто-нибудь ее уже посмотрел?

— Мою руку? — Дерек сжал и разжал пальцы. — Да все нормально. Кости не сломаны.

— Это удивительно, если вспомнить, как ты его молотил.

— Он это заслужил. Надо было еще добавить.

— И без тебя нашлись желающие, — Додж бросил сердитый взгляд на Джули.

— А о чем ты, черт бы тебя подрал, думал, когда дал ей пистолет? — проворчал Дерек.

— Я уже не мог бежать… Умер бы на месте. Не хотел, чтобы она там появилась без оружия, — Хэнли ухмыльнулся. — Но я не мог предположить, что она пульнет…

— Я хотела только одного — чтобы этот подонок поверил: я выстрелю, — тихо сказала Джули.

Грохот выстрела заставил Крейгтона закричать. Она выстрелила в землю, но так близко от его головы, что Уиллер смог понять, каким был последний миг жизни его дяди Пола.

Додж прислушался к тому, что говорили полицейские.

— Они что-нибудь заявляли насчет того, что кому-то из вас предъявят обвинение?

Дерек пожал плечами:

— Наверное, спорят, что нам можно инкриминировать.

— Нас даже не допрашивали, — сказала Джули, стряхивая мусор с брюк Дерека. — Я сразу предупредила, что Крейгтон сопротивлялся, так что нам с Дереком пришлось принять меры, чтобы усмирить его до приезда полиции.

Додж усмехнулся:

— Усмирить? Можно и так сказать.

— Эриэл меня поддержала.

— Я видел Уиллера, когда его грузили в машину «Скорой помощи». Насколько я могу судить, у него сломана челюсть, — сказал Додж.

— Он сейчас в операционной.

— Теперь ему уже не быть таким красавчиком, как раньше, — фыркнул Хэнли. — И я готов поспорить, что им пришлось сменить этому мерзавцу нижнее белье. — Додж глянул по сторонам. — А где Эриэл?

— Она со своей подругой, — прикрыла глаза Джули. — Пока обе в шоке. Врачи Кэрол уже осмотрели. Девушке придется походить с синяками, да и горло будет какое-то время болеть. Эриэл добилась разрешения подежурить у нее ночью, когда Кэрол переведут в палату.

— Еще несколько секунд, и мы бы опоздали… — вздохнул Дерек. — Даже если бы мы поймали Крейгтона, Кэрол могла быть мертва.

— Но она жива! — улыбнулась Джули.

Митчелл улыбнулся в ответ, затем, отпив кофе, показал глазами на входную дверь:

— Они приехали.

На пороге стояли Дуглас и Шэрон Уиллер и мужчина, которого Джули не узнала.

— Они захватили с собой тяжелую артиллерию, — негромко сказал Дерек.

Человек, который прибыл с Уиллерами, направился к Кимбалл, Сэнфорду и их коллегам из полицейского управления Атенса.

— Адвокат? — спросила Джули.

— Еще какой… — пробормотал Додж. — Сейчас начнется. Я пойду покурю.

На Хэнли, когда он проходил мимо, Уиллеры даже не взглянули. Джули встала им навстречу. Дерек тоже поднялся.

— Это неправда! — взвизгнула Шэрон, и все присутствующие в приемном покое замолчали.

Дуг обнял жену и притянул к себе, но смотрел он при этом на Джули.

— Крейгтон в операционной, — сказала она. — Он пострадал.

— Его избили! Жестоко избили! — закричала Шэрон, с ненавистью глядя на Дерека.

— Вашего сына, миссис Уиллер, задержали при попытке задушить молодую женщину, — сказал Митчелл.

Джули удивило то, что он сумел заговорить с Шэрон без ненависти. Его голос был абсолютно спокойным.

— Если бы я его не остановил, — добавил Дерек, — Крейгтон бы ее убил.

Шэрон припала к плечу мужа. Митчелл быстро отступил в сторону и помог Дугласу подвести ее к креслу. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Дуг наклонился над женой и прошептал ей что-то на ухо. Потом он взглянул на адвоката, который взял в оборот Кимбалл и Сэнфорда. Они, судя по всему, отбивали нападение.

Дуглас Уиллер снова подошел к Джули. В его глазах — глазах Пола — была безмерная боль. Сердце молодой женщины разрывалось от жалости.

— Мне очень жаль, Дуг. Поверь.

— Верю, — он коснулся лба рукой. — Крейгтон… Это ужасная трагедия, но он мой сын. И как отец, я должен сделать для него все, что смогу.

— Так поступают все родители. Они заботятся о своих детях.

Дуг смотрел на нее несколько секунд, потом сказал:

— Так Пол заботился о тебе. О своей дочери.

Эпилог

— Скажи, куда повесить картину.

— А ты ее до сих пор не повесил?

— Я перекрашивал стены.

— В какой цвет?

— В тот же самый.

— Ясно. Впрочем, картина выглядела хорошо даже тогда, когда была просто прислонена к стене.

— Ты думаешь?

— Полагаю, ты все еще хочешь повесить ее в своей спальне?

— Если ты не найдешь для нее место получше.

— Могу посмотреть. Дай мне знать, когда тебе будет удобно, чтобы я приехала.

— Ладно.

Дело было в субботу утром, через две недели после долгой ночи в Атенсе.

Джули его не ждала, поэтому открыла дверь, не снимая фартука, надетого поверх джинсов и майки.

Больше никто не сказал ни слова. Они смотрели друг на друга, стоя на пороге. Джули так по нему соскучилась! Сердце ее колотилось, а руки пришлось вытереть о фартук.

— Кофе еще не остыл, — она пригласила Дерека в дом и провела на кухню. — Я занимаюсь стряпней.

— Я догадался, — Митчелл показал на ее фартук.

— Цыпленок в красном вине. Так наливать тебе кофе?

— Конечно.

Джули сделала это и умудрилась передать чашку из рук в руки, не коснувшись пальцев Дерека. Он посмотрел на плиту:

— Так вкусно пахнет!

— Это для мамы Кейт. У нее сегодня собираются приятельницы, и она хочет угостить их чем-то особенным.

— Очень мило с твоей стороны так для нее стараться.

— Ничего особенного. Мне нравится готовить, ты же знаешь. Есть мнение, что стряпня лечит.

— О! Ты нуждаешься в лечении?

Джули рассмеялась и долила ему кофе:

— Пей!

Они сидели напротив друг друга и молча пили кофе. Похоже, ни Джули, ни Дерек не знали, что делать дальше.

— Ты покрасил стены. Значит, собираешься остаться в том доме. Переезжать не будешь.

Митчелл кивнул.

— Но ты ведь говорил, что без Мэгги дом никогда не будет для тебя тем же, каким был раньше. Я думала, ты переедешь…

— Мне всегда будет ее не хватать. Каждая комната полна воспоминаниями о Мэгги, но переезжать я не хочу. Я люблю этот дом. Кроме того, я не позволю Крейгтону Уиллеру так сильно влиять на мою жизнь.

— Я рада, что ты там останешься. Дом чудесный.

— Спасибо. Когда приедешь, чтобы сказать, куда повесить картину, я устрою для тебя обзорную экскурсию.

— Прекрасно.

Снова повисло неловкое молчание, и его опять нарушила Джули:

— Звонила Роберта и…

— Детектив Кимбалл для тебя уже Роберта?

— Она настаивает. Так вот. Роберта рассказала, что, как только Крейгтон смог говорить, он запел соловьем и пел на больничной койке почти пять часов. Они записали это сольное выступление на видео.

Дерек кивнул:

— Мне тоже сообщили. Крейгтон признался, причем с гордостью и без малейшего сожаления, во всем. Даже в преступлениях, в которых его не подозревали.

— А нашли трупы тех двух девушек, которых, по его утверждению, он убил?

— Вчера. Именно там, где Уиллер указал.

Джули печально покачала головой:

— По крайней мере, теперь их родные знают, что с ними случилось.

— Крейгтон боялся, что Пол на тебе женится, вы, возможно, родите ребенка, и тогда он уже не будет дядиным наследником. Если верить Сэнфорду, как только он начал говорить, его эго прорвалось наружу. Адвоката Уиллеров едва не хватил удар, но Крейгтон желал поведать всему миру о том, какой он гениальный. Другими словами, он психопат.

— Роберта хочет посмотреть фильм, по которому он выстраивал свой сценарий с Кэрол Махони. Я дала ей диск с «Исступлением» и сказала, что она может оставить его себе. Эта сцена… — Джули потерла руки, которые вдруг покрылись мурашками, и тихо добавила: — Кэрол Махони обязана тебе жизнью, Дерек.

— Это ты обо всем догадалась, а не я. Если бы ты не вспомнила про «Незнакомцев в поезде»…

— Я бы все еще оставалась у них главной подозреваемой.

— А Кэрол Махони была бы мертва. И Эриэл Уильямс, возможно, тоже. Крейгтон уверяет, что ее убивать не собирался, но мне кажется, что он начал входить во вкус. Значит, обе они тебе тоже обязаны жизнью.

— Ну… — Джули не хотелось считать своей заслугой удачное стечение обстоятельств. — Одно я никак не могу понять, зачем Билли Дьюк решил спрятать в моем доме улики?

— Хочешь, догадаюсь?

— Хочу.

— Крейгтон пытался порвать все ниточки, которые связывали его с Билли. Возможно, и Дьюк хотел сделать то же самое. Он решил, что лучшая виноватая — ты.

— Он сбежит, а я останусь. И отвечу за все.

— Именно так.

— Я видела, как Дьюк стрелял в Пола. Он убил его совершенно хладнокровно. Но ведь, по сути, Билли и сам стал жертвой Крейгтона. Он умер ужасной смертью. Я никогда это не забуду.

— Нам многое не удастся забыть.

Они на секунду встретились глазами. Джули первая отвела взгляд. Отвернувшись, она сказала:

— Я слышала новости о Джейсоне Конноре… Ты был прав насчет него.

Об этой истории уже несколько дней писали все газеты. На самом деле убийство в состоянии аффекта совершила двенадцатилетняя сестра Джейсона, которую отчим уже несколько лет принуждал к сексуальной связи. Мать знала, но из страха, а может, из-за безразличия, не вмешивалась. Джейсон подозревал, что с сестрой что-то неладно, но все происходило, когда его не было дома. Признаться брату девочка стыдилась. К тому же она боялась возмездия.

Джейсон вернулся из школы и увидел, что сестра в полном оцепенении сидит на полу с ножом в руке. Рядом лежали тела матери и отчима. Он взял вину на себя, считая, что виноват и заслуживает наказания, поскольку не сумел ее защитить. Когда его арестовали, девочку передали родственникам. Им она и призналась.

— Мне не надо было с тобой спорить насчет него, — сказала Джули. — Прости меня.

— Как правило, мои клиенты виновны, Джули. Некоторые из них вообще подонки, из которых никогда не выйдет ничего путного. Я сражаюсь за них, потому что они имеют право на защиту. Кое-кто богат и влиятелен, но все равно виновен. И они тоже имеют право на защиту. Но иногда, как в случае с Джейсоном, обвиняемый оказывается невиновным, и я могу добиться оправдания. Вот почему я этим занимаюсь. Время от времени случается, что человека обвиняют, а он молчит. Тогда ему особенно нужен кто-то в его углу ринга. Тот, кто поверит и будет бороться за него.

— Я больше никогда не стану просить тебя объяснить мне свои поступки или оправдаться, — Джули глубоко вздохнула. — Ты же давно заслужил того, чтобы я объяснилась.

Митчелл поставил чашку на стол:

— Пол Уиллер был твоим отцом, а не любовником.

Джули посмотрела ему прямо в глаза:

— Мама после окончания средней школы поехала отдыхать к дальним родственникам. Там она и встретила Пола. Им было по семнадцать лет. Море, лунный свет на берегу, легкое вино. Полагаю, все ясно. Через девять месяцев родилась я.

— Уиллер не знал?

— Знал. Мама связалась с ним и сообщила, что беременна. Мой отец, человек, который меня вырастил, долгие годы любил мою мать. Ждал, когда она вырастет, чтобы он мог на ней жениться. Она и ему все рассказала. Он все равно хотел на ней жениться, и она тоже его любила. Пол понял, какие между ними отношения, и отказался от своих родительских прав. Подумал, что так будет лучше для меня. Мой отец очень хотел жениться на моей матери и удочерить меня. Пол предложил финансовую помощь, но и мама, и отец отказались. Он с уважением отнесся к их желанию, но заставил мать поклясться, что если я когда-нибудь, в любое время, буду в чем-то нуждаться, она пошлет за ним. Мама никогда его ни о чем не просила. Вплоть до того времени, как я попала в беду в Париже.

На плите запищал таймер. Джули встала, надела рукавички и вытащила из духовки тяжелую кастрюлю. Через минуту она продолжила свой рассказ:

— Мама болела и не имела возможности помочь мне решить эти проблемы, поэтому и позвала Пола. С тех пор как они виделись последний раз, прошло много лет, но он приехал сразу. Мама рассказала ему про Генри. То есть рассказала то, что знала. Я кое-что от нее скрывала, не желая, чтобы она обо мне беспокоилась, тем более что во многом была виновата сама. Пол оставил все свои дела и, как говорится, бросился меня спасать.

Дерек внимательно смотрел на Джули:

— О чем ты подумала, когда появился этот миллионер и заявил, что он твой отец?

— Ты полагаешь, я должна была возмутиться? Вы мой отец? И где вы были все эти годы? Но Пол оказался необыкновенно добрым человеком. Он был самого высокого мнения о моей матери — как о юной девушке, так и о женщине, которой она стала. Пол высоко ценил моего отца за его любовь к маме и доброту. Он сказал, что такая бескорыстная, безоговорочная любовь — очень редкое явление, и он, Пол, рад, что я выросла рядом со столь замечательным человеком, который обо мне заботился, — Джули улыбнулась своим воспоминаниям. — Несмотря на то что эти новости потрясли меня до глубины души, я не смогла найти причину, чтобы возненавидеть Пола. Он сразу сказал, что, хотя презирает Генри, причинившего мне столько страданий, счастлив, что благодаря этому человеку у него появилась возможность помочь мне. Пол говорил, что, хотя меня и не было в его жизни, в душе я всегда была где-то близко. Он хотел восполнить потерянное за эти годы. Пол не только собирался помочь мне в тяжелой ситуации, он желал узнать меня ближе, хотел, чтобы у нас сложились отношения, которых мы были все эти годы лишены.

— Но он не признал тебя своей дочерью официально.

— Я ему не разрешила.

— Почему?

— Прежде всего, из уважения к папе. И из уважения к памяти жены Пола, Мэри, которую он любил всем сердцем. Я не хотела, чтобы он признал меня, потому что Мэри так и не смогла родить ему детей. Может быть, если бы Мэри была жива или если бы мама не умерла, мы бы приняли другое решение и Пол признал бы меня официально. Но в такой ситуации я думала, будет лучше, если мы не станем никого ставить в известность о характере наших отношений. Пусть люди думают все, что им заблагорассудится.

— Ты знаешь, к каким они пришли выводам.

— В виде компенсации за презрение обывателей, мнение которых меня совершенно не интересует, я два года общалась с человеком, которого обожала. Это были замечательные годы, Дерек. Мы ничего не отняли у тех двух замечательных людей, которые меня вырастили, зато наверстали многое, что потеряли за это время. Пол любил меня, а я любила его.

— Даже Дуглас не знал, что ты его дочь.

— Ему сказал адвокат Пола, когда показывал завещание. Я рада, что он теперь понял, в чем дело.

— Они готовы принять тебя в семью?

— Не знаю, готова ли я сама в нее войти, но им с Шэрон сейчас нужна поддержка, учитывая ситуацию, в которой оказался Крейгтон. Насколько я поняла, большинство их друзей от них отвернулось. Уиллеры одни со своей бедой. Я бы хотела им помочь, насколько смогу и насколько они мне позволят.

Дерек повертел чашку, но пить из нее не стал.

— И все-таки ты должна была мне сказать, Джули.

— Я едва не сказала… Помнишь, когда мы сидели в машине около отеля и ты меня поцеловал?

— Но не сказала…

— Да, это было очень тяжело. После Генри у меня не было ни одного мужчины. В последние два года я не искала романтических отношений… Пол уговаривал меня изменить эту ситуацию, встречаться с кем-нибудь. Он хотел, чтобы я была счастлива. Мне кажется, он бы порадовался внукам, — Джули печально улыбнулась. — Но, уж конечно, большинство мужчин не поняли бы моей «дружбы» с богатым человеком много старше меня. Так что чувственность моя была на нуле. До того самого случая в самолете… Я понимаю, что ты должен был подумать… Прямиком из постели Пола Уиллера в твою.

— Ничего такого мне даже в голову не пришло.

— Неужели?

Митчелл пожал плечами:

— Ну почему ты мне все это не объяснила той ночью? Или в другой раз? Почему позволила мне думать худшее?

— Сначала я боялась доверить тебе свою тайну.

— А потом?

— А потом я начала тебе доверять, но все это можно было расценить как преднамеренную ложь. Я бы в твоих глазах выглядела еще менее достойной доверия, чем ты уже считал.

— Что бы я ни считал, но хотеть тебя не переставал. Я, конечно, очень рад тому, что ты дочь Пола Уиллера, а не его любовница.

— А я рада, что ты рад.

Митчелл поколебался, но все-таки спросил:

— И что насчет денег?

— Я не собираюсь брать их себе. Все пойдет на благотворительность.

— Очень благородно, но смотри на вещи реально, Джули. Это же огромное состояние. Даже на то, чтобы истратить его на благотворительность, потребуется время.

— У меня оно есть. Вся оставшаяся жизнь, — Джули улыбнулась. — Надеюсь, для тебя это не станет препятствием в наших отношениях.

— В наших точно нет, а вот Додж собирается попросить у тебя в долг.

— Вот как? Значит, теперь он проникся ко мне симпатией и доверием?

— Совершенно верно. И я тоже. А кроме того, ты мне очень нравишься.

— Ты мне тоже, — рассмеялась Джули. — Очень нравишься. Где ты пропадал все это время?

— С того момента, как вышел из приемного покоя больницы «Скорой помощи»? Думал.

— О нас?

— О том, как я сам и мое эго относятся к тому, что из меня сделали дурака.

— Я скрывала это не для того, чтобы ты выглядел глупо, Дерек. Я защищала память Пола, своей матери, своего отца и Мэри Уиллер от скандала.

— Ну да. Это один из тех выводов, к которым пришел я вместе со своим эго.

— А какие еще выводы вы сделали?

— Что ты была дочерью Пола Уиллера. Но, знай я об этом, когда первый раз к тебе прикоснулся, это ровным счетом ничего бы не изменило.

— В самом деле?

Дерек кивнул.

— Ты все равно бы…

— О, да. Ничто не могло помешать мне последовать за тобой в туалет.

Митчелл встал и обошел стол. Он поднял Джули с кресла и обнял за талию.

— И последний мой вывод: я буду полным дураком, если откажу себе во многих годах счастья из-за малой толики гордости.

— Многих годах счастья?

— Начиная с сегодняшнего дня. Вот с этого самого момента.

Дерек коснулся ее губ, и она тут же ответила.

— Это все, что я хотел знать. Детали мы обсудим позже.

Он наклонился, чтобы снова поцеловать Джули, но она откинула голову назад:

— Одну нужно обсудить прямо сейчас.

Митчелл ткнулся носом ей в шею и стал развязывать фартук. Его руки скользнули под майку.

— Только как можно короче.

— Если наши дети спросят, как мы познакомились…

Дерек хмыкнул:

— Мы что-нибудь придумаем.

Примечания

1

Patek Philipp — одни из самых дорогих в мире серийных часов. Швейцарская фирма Patek Philipp выпускает свою продукцию с 1839 года. — Здесь и далее примеч. ред.

(обратно)

2

Около 120 килограммов.

(обратно)

3

Герой одноименного фильма Роберта Земекиса (1994). Лауреат шести призов Американской киноакадемии «Оскар» (1995). Одно из лучших произведений кинопроката США за всю его историю.

(обратно)

4

Около 150 сантиметров.

(обратно)

5

Приблизительно 8 килограммов.

(обратно)

6

Течение в декоративном искусстве первой половины XX века, проявившееся в архитектуре, моде и живописи. Представляет собой синтез модерна и неоклассицизма.

(обратно)

7

Криминальная драма Стюарта Розенберга (1967).

(обратно)

8

Криминальная драма Джорджа Роя Хилла (1969). Приз Американской киноакадемии «Оскар» (1970) за лучшую песню, премия «Золотой глобус» (1970), три премии Британской академии (1971), премия «Грэмми» (1970).

(обратно)

9

Драма Дэвида Алана Мэмета (1999).

(обратно)

10

Драма Мартина Скорсезе (1986). Приз Американской киноакадемии «Оскар» (1987) за лучшую мужскую роль.

(обратно)

11

Эротический триллер Лоуренса Кэздана (1981).

(обратно)

12

Герой одноименного фильма Дэвида Линча (1980), основанного на биографии реального человека — британца Джозефа Меррика. Восемь номинаций на приз Американской киноакадемии «Оскар», в Европе — премии «Сезар» и BAFTA.

(обратно)

13

Известный американский режиссер, сценарист и продюсер. Снял фильмы «Путь Карлито», «Миссия невыполнима» и многие другие.

(обратно)

14

Себастьяно Боджи — итальянский режиссер, снимающий авторское кино.

(обратно)

15

Комедийный сериал Майкла Патрика Кинга, Аллена Култера и Майкла Энглера (1998).

(обратно)

16

Комедия Виник Гарри (2009).

(обратно)

17

Психологическая драма Барбет Шредер (1990). Приз Американской киноакадемии «Оскар» и «Золотой глобус» за лучшую мужскую роль (Джереми Айронс).

(обратно)

18

Триллер Алана Пакула (1976). Основан на одноименной документальной книге журналистов Боба Вудворта и Карла Бернстейна, которые в 1973 году расследовали Уотергейтский скандал для газеты «Вашингтон пост».

(обратно)

19

Американский порнофильм, снятый в 1972 году режиссером Джеральдом Дамиано (в титрах указан как Джерри Джерард) по собственному сценарию.

(обратно)

20

Триллер Джозефа Рубина (1991).

(обратно)

21

Скорсезе, Мартин — известный американский продюсер, режиссер и сценарист. Обладатель Золотой пальмовой ветви Каннского кинофестиваля (1976), премий «Золотой глобус» за режиссуру (2002, 2006) и приза Американской киноакадемии «Оскар» (2006).

(обратно)

22

Психологическая драма Роба Райнера (1992). Приз Американской киноакадемии «Оскар» (1993) за лучший монтаж и премия «Золотой глобус» (1993) за лучший сценарий.

(обратно)

23

Около 75 килограммов.

(обратно)

24

Драма Тейлора Хэкфорда (1982). Два приза Американской киноакадемии «Оскар», награда Британской киноакадемии и две премии «Золотой глобус».

(обратно)

25

Криминальная сага Фрэнсиса Копполы (1972). Три приза Американской киноакадемии «Оскар» (1973), пять премий «Золотой глобус» (1973), премия BAFTA и «Грэмми».

(обратно)

26

Романтическая комедия, режиссерский дебют Ричарда Кёртиса, британского писателя, сценариста, продюсера и актера (2003).

(обратно)

27

Итальянский острый сыр в виде шара, цилиндра или груши с перетяжками, изготавливается из коровьего молока.

(обратно)

28

Детективный триллер Альфреда Хичкока (1951). Приз Американской киноакадемии «Оскар» за лучшую операторскую работу (1952).

(обратно)

29

Триллер Эндрю Дэвиса (1998).

(обратно)

30

Романтическая комедия Кэмерона Кроу (1996). Премия Американской киноакадемии «Оскар» (1997).

(обратно)

31

Фантастический триллер Роберта Родригеса (1998).

(обратно)

32

Адвокат, центральный персонаж более 70 романов Стэнли Гарднера. Расследовать дела Перри Мейсону помогают его секретарша Делла Стрит и владелец частного детективного бюро Пол Дрейк.

(обратно)

33

Триллер Альфреда Хичкока (1972), экранизация роман Артура Ла Берна «До свидания, Пикадилли, прощай, Лестер сквер».

(обратно)

34

Новозеландский режиссер, сценарист и продюсер, ставший всемирно известным после выхода на экран кинотрилогии, поставленной им по произведению Дж. P.P. Толкиена «Властелин колец».

(обратно)

35

Знаменитый фильм ужасов Джона Карпентера (1978).

(обратно)

36

Триллер Ричарда Брукса по мотивам одноименного романа Джудит Росснер (1977).

(обратно)

37

Эпическая драма Джеймса Кэмерона (1997). Три приза Американской киноакадемии «Оскар» (1998).

(обратно)

38

Романтическая комедия Гарри Маршалла (1990). Премия «Золотой глобус» за лучшую женскую роль (1991).

(обратно)

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

Эпилог . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте