«Превратности любви»

Фабио Превратности любви

Моим родителям, научившим меня отличать добро от зла, и всем женщинам —благодаря вам этот мир становится лучше.

Благодарность

Выражаю признательность Венди Корси Стауб, без которой эта книга не появилась бы на свет.

Выражаю особую благодарность моему суперагенту Мелу Бергеру из «Уильям Моррис Эдженси», который помог мне обрести мой новый литературный дом.

Также большое спасибо Уолтеру Закариесу, Полу Динасу и Линн Браун из «Зебры» за то, что они облегчили мне этот «переезд».

Как всегда, спасибо моему другу и деловому партнеру Эрику Эшенбергу из «Глобал Энтертейнмент Менеджмент» за его дружбу и деловые советы. Никакие слова не способны выразить степень моей признательности.

Спасибо Джанин Трэнсон и Барри Ситнеру из «Си-эм-ай» за их помощь в разрешении моих профессиональных проблем.

Выражаю благодарность Бонни Кулман, замечательному человеку и лучшему президенту «Клуба поклонников». Не жалея сил, она великолепно руководит Международным клубом поклонников Фабио – P.O. Box 827, Dubois, Wyoming, 82513, USA.

Выражаю особую признательность моим поклонникам за поддержку и доброту.

Да блпгословит всех вас Господь.

Пролог

– О Боже, помоги мне… пожалуйста… я умираю…

– Вы не умираете, – возразила акушерка, симпатичная, но строгая темнокожая женщина с неизменно поджатыми губами. – Вы рожаете. Сосредоточьтесь на дыхании, и вам станет гораздо легче.

Лекси Синклер, корчась в муках на кровати, выкрикнула крепкое широко известное ругательство.

Она проклинала деловитую акушерку, которая сновала по палате, словно не замечая Лекси; анестезиолога, занимавшегося в приемном отделении жертвами дорожных аварий и не спешившего дать роженице обезболивающее; доктора, забывшего о ней и принимавшего роды в соседней палате; женщину, которая рожала там, крича во весь голос и вселяя в Лекси страх перед грядущим. Но сильнее всего она проклинала Эммета. Эммета Брадигана.

Отца того самого ребенка, который сейчас выбирался из раздувшегося неподатливого тридцатилетнего тела Лекси.

– О нет… неужели снова…

Она всхлипнула, когда нестерпимая боль снова захлестнула тело и ее чрево сжал мучительный спазм.

– Дышите! – рявкнула акушерка.

– Я… не могу, – выдохнула Лекси. – Мне нужен… Эммет…

– Послушайте! – Акушерка села на кровать и посмотрела Лекси в глаза. – Его здесь нет. А я есть. Я помогу вам… если вы больше не будете пинать меня ногой.

«Неужели я действительно ударила ее?»

Лекси схватила акушерку за рукав и вспомнила, что так оно и было, когда та перед началом ужасных схваток отказалась дать ей обезболивающее. И все же…

– Извините, – пробормотала Лекси. – Я больше не ударю вас. Обещаю.

– Хорошо. Делайте то же, что и я.

Медсестра начала ритмично дышать – так, как Лекси и Эммета учили на курсах Ламаза.

Пытаясь ей подражать, Лекси вспомнила, как изумилась несколько месяцев назад, когда Эммет согласился ходить с ней на курсы. По вторникам они встречались вечером возле офиса врача с другими беременными женщинами и их встревоженными спутниками.

В первый день, когда собравшиеся познакомились, оказалось, что все остальные женаты. Представившись, Лекси проговорила:

– Это мой первый ребенок, я должна родить в День святого Патрика, а это… Эммет.

В отличие от прочих женщин, она не добавила: «Мой муж!» – и сразу подумала, не смутило ли это Эммета.

Но он, как всегда, сохранял полную невозмутимость и, поднявшись, сказал:

– Здравствуйте, я – Эммет, отец ребенка.

Не считая этой неловкости, все шло гладко. Лекси даже ждала этих вечерних занятий, и ей казалось, что Эммету они тоже нравятся.

– О!.. О!.. – застонала она. Схватки следовали одна за другой почти беспрерывно.

– Дышите, Лекси! – распорядилась акушерка. – Сосредоточьтесь!

Лекси сосредоточилась на Эммете, вспомнив, как на занятиях он учился массировать ей поясницу в нужном месте и считал до десяти с постоянной скоростью, чтобы подсказать Лекси, когда придет время выталкивать ребенка. Скрестив ноги, Эммет сидел на полу с другими будущими отцами, держа голову и плечи Лекси у себя на коленях, и даже смеялся над пошлыми шутками инструктора.

И когда они смотрели видеозапись родов, сделанную в семидесятых годах, Эммет, в отличие от других мужчин, не отпускал саркастических замечаний по поводу давно вышедшей из моды одежды и дряблых тел.

Напротив, он просмотрел фильм молча, а потом с изумленным лицом повернулся к Лекси:

– Это действительно чудо, а, Лекс?

Заметив в его глазах слезы, она впервые подумала, что все может сложиться хорошо и он, возможно, изменится, поскольку уже готов стать отцом семейства. Похоже, она ошиблась.

– Где он, черт возьми? – сквозь зубы спросила Лекси, почувствовав новые схватки.

– Не думайте сейчас о нем. Вы почти готовы вытолкнуть ребенка, а для этого нужна предельная концентрация сил.

– Но он обещал быть здесь! – жалобно пробормотала Лекси. – Обещал.

Акушерка, пожав плечами, надела резиновые перчатки, подошла к кровати и наклонилась над роженицей.

Пальцы темнокожей женщины мягко, но решительно проникли в Лекси. Та вскрикнула, затем повторила, словно обращаясь к самой себе:

– Он обещал. Эммет не из тех, кто дает обещания.

– Я не даю обещаний и никогда не лгу, – честно сказал он ей в начале их отношений. – Таковы мои правила.

Но недавно он нарушил свое правило, когда они после занятий любовью лежали ночью в ее постели. Эммет положил руку на огромный живот Лекси и ощутил, как их ребенок повернулся в чреве.

– Смотри, Лекс! Смотри! – воскликнул он, словно Лекси не испытывала этого уже много раз. Словно сам Эммет впервые заметил это. – Он повернулся! Он такой сильный! Это будет один из малышей, которые уже ходят в то время, когда их ровесники еще только учатся сидеть! – с гордостью воскликнул Эммет.

– Неизвестно, кто родится – мальчик или девочка. – Лекси неоднократно повторяла это, не желая, чтобы Эммет был потом разочарован.

– Если родится мальчик, назовем его в честь отца. Э. М. Эммет-младший. Верно, малыш? – Он похлопал Лекси по животу.

– А если девочка?

– Тогда в честь тебя – Александрой.

Лекси скорчила гримасу.

– Нет.

– Александра-младшая. А. М. Как тебе это нравится?

– Нет, – повторила она и, увидев выражение его лица, улыбнулась.

– Тогда как?

Она пожала плечами.

Обсуждая это несчетное количество раз, они так и не могли выбрать имя для девочки. Эммет предлагал назвать дочь Дебби, Сьюзи или Линда, но эти имена больше ассоциировались у Лекси с пышногрудыми болельщицами пятидесятых годов. Она предпочла бы Эмили, Викторию или Карлотту. Но, по мнению Эммета, они больше подходили восьмидесятилетней старой деве с белым кружевным воротничком.

Что ж… если родится мальчик, они назовут его Э. М., а если девочка… О нет, только не это, ведь они так и не выбрали женского имени.

– Если девочка родится в твое отсутствие, я назову ее сама, – предупредила Лекси.

– Исключено. Я буду рядом с тобой. Отец не может пропустить такой момент.

– Ты уже давал обещания, – печально заметила Лекси.

– Сейчас все иначе, – возразил Эммет. – В этот раз я буду с тобой.

Почему-то Лекси поверила ему. Эммет никогда не расставался с пейджером, и она неоднократно посылала ему сообщения – когда стали отходить воды, когда ехала в машине по Вест-сайдскому шоссе и даже когда заполняла бумаги в больнице. Лекси набирала на своем сотовом телефоне номер его пейджера до тех пор, пока не усилились схватки. Но Эммет не отвечал. И его не было здесь.

Сейчас, ощутив нестерпимо острую потребность разрешиться от бремени, Лекси жалобно, умоляюще позвала Эммета, надеясь, что он появится.

Акушерка снова и снова считала до десяти, потом бросилась за врачом. А Лекси растерянно обводила глазами комнату, высматривая Эммета и мечтая увидеть, как он сидит в «отцовском» кресле у кровати или стоит над ней, держа ее руку, глядя ей в глаза и считая до десяти.

Однако она увидела лишь строгую темнокожую акушерку и незнакомую светловолосую девушку в голубом халате. Прижимая к своему плечу ногу Лекси, она то и дело нетерпеливо поглядывала на часы.

– Один-два-три… вот так, Лекси, не останавливайтесь… четыре-пять-шесть-семь-восемь-девять-десять! Сделайте вдох и начинайте снова, один-два-три…

Лекси старалась сфокусировать глаза на красивом темном лице акушерки, избавиться от тоски по Эммету и не поднимать ягодицы, о чем ей все время напоминали. Сейчас она сосредоточилась на мысли о том, что приносит в мир новую жизнь. Эммет…

– Я не могу это сделать! – в отчаянии простонала она, измученная схватками.

– Нет, можете!

– Мне нужен Эммет! – воскликнула Лекси, ощутив приближение очередной схватки.

– Кто такой Эммет? – услышала Лекси голос доктора. Сегодня дежурил не Ной Стейн, ее постоянный гинеколог, а другой врач, более молодой и симпатичный, деловитый человек по имени Грегори.

– Эммет – отец моего ребенка.

Акушерка взглянула на доктора, словно желая сказать: «Этому Эммету нет никакого дела до того, что здесь происходит».

– Для него это важно! – крикнула Лекси. – Важно!

– Конечно, важно, – спокойно согласилась акушерка, снова повернувшись к Лекси, и принялась считать до десяти.

Лекси застонала, мысленно проклиная троих людей, совершенно равнодушных к чужой боли, но позволяющих терзать ее. Этот ребенок не спешил бы появиться на свет, если бы знал, что его отца не могут найти.

– У меня ничего не получается, – пробормотала она сквозь слезы, но, казалось, никто не услышал ее.

Неужели этот кошмар происходит на самом деле?

– Я не могу. Не могу…

– Ладно, – сказал доктор, бросив взгляд на Лекси, – если хотите родить, вытолкните ребенка при следующих схватках.

«Я не хочу рожать! – подумала Лекси. – Зачем мне этот ребенок, если ни он и ни я не нужны Эммету? Он никогда не любил меня, хотьиутверждалобратное. Он говорил, что никогда не врет, но это ложь. Эммет обещал быть здесь, не собираясь выполнить своего слова, и…»

– … восемь-девять-десять, тужьтесь, Лекси, ребенок выходит, тужьтесь сильнее! Один-два-три…

Я должна остановить это сейчас, сказать им, что передумала и не хочу этого ребенка. Иначе я потеряю Эммета – он еще не готов стать отцом. Он говорил мне, что не готов стать мужем, еще до того, как мы узнали о ребенке. Я не могу сделать это – не могу, не могу, не могу…

– Девочка! – воскликнула акушерка. – Лекси, у вас прекрасная девочка! Поздравляю, дорогая.

Она лежала на подушке, совершенно обессилевшая, испытывая лишь чувство облегчения. Все закончилось. Слава Богу!

Потом она услышала звук, не сравнимый ни с чем… прежде она слышала его только в кино и во время просмотра видеозаписи на курсах. Это был звонкий крик новорожденной. Ее дочери.

– Мой ребенок, – пробормотала Лекси, открыв глаза в тот момент, когда акушерка показала ей мокрый, скользкий, темноволосый комочек.

– Вот она, Лекси. Чудесная девочка.

– Чудесная девочка, – тихо повторила Лекси, прижав к себе теплое маленькое тельце и проведя кончиком пальца по крошечной руке младенца.

Девочка моргнула и серьезно посмотрела на мать, словно узнавая ее. По щекам Лекси побежали слезы.

– Ты меня знаешь, правда? Я твоя мама, дорогая. Я буду всегда любить тебя и никогда не покину. Никогда. Клянусь.

Девочка тихо вздохнула так, будто бы поняла.

– Александра?

Только один человек на свете называл ее так. Лекси подняла глаза и увидела в дверях свою мать Кэтлин Нилон Синклер.

– Мама!

Она посмотрела на Кэтлин совсем другими глазами, ибо проснувшиеся в Лекси материнские чувства укрепили связь между ними.

– Познакомься со своей внучкой.

Взволнованная Кэтлин вошла в палату. Ее каштановые волосы сильно поредели от химиотерапии, но их прикрывал платок. Болезненная худоба не слишком бросалась в глаза, ибо на ней было длинное мешковатое пальто. Уже почти год, как у Кэтлин обнаружили рак.

– Я тоже здесь, милая. – Скотт Синклер в длинной куртке и джинсах вошел в палату вслед за своей женой. Его глаза смотрели из-под очков с необычной серьезностью.

– Вот она. – Лекси, показала родителям запеленутую девочку. – Можете взять ее на руки, если хотите. Малышку только что принесли из детской. Младенцев держат там несколько дней, пока матери восстанавливают силы. Но я чувствую себя превосходно…

«Физически», – поправила себя Лекси. Она полагала, что будет истерзана после этого испытания, но сказывалось только психическое потрясение. Вот уже четыре часа она смотрела в окно, наблюдая, как поднимается над Манхэттеном бледное мартовское солнце, и гадая, почему Эммет предал ее. И теперь уже не только ее, но и свою дочь.

Лекси размышляла, что скажет ему, когда он появится: «Ты не выдержал испытания, приятель. Это был твой первый экзамен на звание отца, и ты опозорился».

Заметив смущение родителей, Лекси подумала: неужели они стыдятся того, что она родила внебрачного ребенка? Ведь оба поддерживали ее в течение этих девяти месяцев, убеждали свою единственную дочь, что будут рады стать бабушкой и дедушкой.

Только однажды Кэтлин осторожно спросила Лекси, собирается ли она замуж за Эммета, и та не посмела признаться в том, что вопрос о браке обсуждался ими задолго до беременности. Точнее, едва она попыталась коснуться этой темы, Эммет на время отдалился от нее – сначала эмоционально, потом и физически.

Он отрицательно относился к браку, ибо его родители развелись, как и многие другие. Эммет утверждал, что любит Лекси, но вообще не намерен жениться.

Лекси хотела возразить ему, что речь идет лишь о том, готов ли он стать ее мужем, но, слава Богу, она промолчала и отпустила Эммета, поклявшись себе, что больше не примет его.

Однако через несколько недель они снова сошлись.

«Потому что я люблю тебя, негодяй», – думала сейчас Лекси, пытаясь отогнать мысли об Эммете и сосредоточиться на родителях.

– Александра… – начала мать и тут же умолкла.

Лекси покачала дочь и чуть заметно улыбнулась. Кэтлин всегда была очень эмоциональна, и эта черта усилилась с началом болезни и беременностью дочери.

Вытерев слезы, Кэтлин подошла к кровати, присела возле Лекси и посмотрела на внучку.

– Здравствуй, дорогая малышка, – проговорила она, всхлипывая. – Ты очень красивая девочка. – На ее глаза вновь навернулись слезы.

– Кэтлин! – Скотт положил руку на плечо плачущей жены и взглянул на ребенка. – У тебя тоже были длинные волосы, когда ты родилась, – добавил он, погладив дочь по голове.

Растрепанная Лекси перевела взгляд с отца на мать. Она не думала, что родители будут выглядеть такими… подавленными при первой встрече с внучкой, которую ждали с нетерпением. Когда несколько часов назад Лекси позвонила им, ей показалось, что они счастливы. Они обещали немедленно одеться, сесть в машину и примчаться в больницу.

– Вам не трудно заглянуть по дороге в мою квартиру? – спросила Лекси, забывшая в спешке взять давно приготовленную сумку с вещами. Вообще-то привезти в больницу эту сумку должен был Эммет, которому следовало сделать и многое другое.

– О, чуть не забыла! – внезапно сказала Лекси. – Мою дочку зовут Эмили Виктория.

– Красивое имя, – растерянно пробормотала мать.

– Эммету оно не понравится, – заметила Лекси, – но тут уж ничего не поделаешь. Он упустил шанс дать ей имя. Эммету еще повезет, если я позволю ему увидеть ее, прежде чем она закончит среднюю школу.

Родители переглянулись.

– Что? – Лекси насторожилась. – Вы считаете, что я слишком сурова к нему?

– Дело не в этом. – Отец явно нервничал.

Мать опять тихо заплакала.

У Лекси сжалось сердце.

– Что случилось? – спросила она, едва преодолевая охвативший ее страх.

– Можно мне подержать ее, милая? – Мать протянула руки к внучке.

– Что?..

– Можно мне… взять малышку?

Лекси растерянно протянула матери девочку и пристально посмотрела на отца.

Немолодое лицо Скотта Синклера все еще было красивым. Его голубые глаза выражали глубокое сочувствие.

– Папа? – удивленно пробормотала Лекси.

Скотт тяжело вздохнул.

– Остановившись возле твоего дома, мы увидели полицию.

Она тряхнула головой, как бы отказываясь верить в то, что сейчас услышит.

– Нам сказали… – Он умолк и взял дочь за руки.

– Нет! – выдохнула Лекси.

– Нам сказали, – продолжал отец, – что в квартире Эммета в Куинсе ночью был пожар… и… Господи, Лекси, мне так жаль! Эммет погиб.

Глава 1

– Кто тебя любит, малышка? Кто тебя любит? Твоя мама! Верно, твоя мама!

Лекси подняла шестимесячную дочь над головой, и девочка завизжала от восторга.

– Знаешь, Эм, ты уже слишком тяжелая. – Лекси опустила девочку и прижала ее темную головку к груди и поцеловала шелковистые вьющиеся волосы.

– Гу-у. – Малышка посмотрела на мать темно-голубыми глазами.

– Гу-у, – рассмеялась Лекси, поднялась с продавленного дивана, посадила девочку в ее любимое мягкое детское кресло и застегнула ремень. В последнее время Эмили Виктория стала очень подвижной. Должно быть, скоро она уже начнет ходить.

«Как и предсказывал ее отец», – грустно подумала Лекси, погладив девочку по голове, и бросила взгляд на картонные коробки, в которых лежали все вещи – ее и Эммета. Он перевез их из Куинса за несколько недель до появления на свет Эмили Виктории, полагая, что будет проводить здесь больше времени, когда родится малыш.

Лекси задумчиво пригладила волосы и закатала рукава клетчатой фланелевой рубашки Эммета. Он отдал ее Лекси задолго до… смерти.

Даже сейчас, спустя несколько месяцев, в сознании Лекси это слово не связывалось с Эмметом.

Просыпаясь по утрам, она не сразу вспоминала о том, что его нет, и на краткое мгновение жизнь казалась прекрасной. Но вслед за тем страшная реальность обрушивалась на Лекси, и она понимала, что Эммет мертв и их дочь никогда не увидит его.

«Тебе так и не представилось возможности попытаться стать отцом, – подумала она, вскрыв одну из коробок. – Тебя обокрали, но я не могу постоянно думать о тебе. Я должна идти дальше».

– Эй, – внезапно сказала Лекси, – а как насчет музыки?

Малышка радостно загулила.

Лекси подошла к стереосистеме, которую распаковала сразу же после переезда, подавленная молчанием пустого дома, и поставила старый компакт-диск Нила Янга. Так будет лучше.

Обведя взглядом солнечную гостиную, она заглянула в столовую. Даже забитая коробками и подержанной мебелью разных стилей, эта квартира казалась гораздо просторнее, чем ее тесное городское жилье. Как только здесь будет наведен порядок, дом станет уютным.

Забавно!

Во время беременности Лекси всегда представляла себя матерью-одиночкой, уверенная, что Эммет исчезнет при первых трудностях.

Того, что случилось в действительности, она и вообразить не могла.

И вот они с дочкой в новой квартире в пригороде, как и было задумано, но мысль о том, что все могло сложиться иначе, повергала Лекси к отчаяние. Лекси постоянно мучил вопрос, меньше ли она страдала бы, если бы Эммет бросил ее. Тогда у нее оставалась бы надежда, что он вернется, но из-за дочери Лекси не допустила бы этого. Если бы Эммет ушел, в чем она не сомневалась, ей пришлось бы сказать Эмили Виктории, что отец умер.

Да, как ни ужасно это признать, но смерть Эммета все упростила.

Лекси сунула руку в коробку с надписью «Стекло» и достала что-то тяжелое, завернутое в газету. Осторожно развернув спортивные страницы «Нью-Йорк Таймс» от конца марта, увидела статьи о бейсбольном матче.

«Жизнь продолжается, уже наступил сентябрь», – подумала Лекси, бросила газету в пустую коробку и посмотрела на большую тарелку, стараясь не вспоминать, когда в последний раз пользовалась ею.

– Видишь, Эм? В эту тарелку мама кладет спагетти. Скоро ты будешь их есть и размазывать по лицу томатный соус. Папа любил спагетти. Он подарил мне эту тарелку.

Сглотнув слезы, она снова обратилась к малышке, стараясь говорить как можно веселее:

– Пора разложить все эти вещи. Мы живем здесь со Дня труда, и мне надоело питаться полуфабрикатами, искать необходимые предметы и постоянно натыкаться на коробки… «И быть одной. Я устала от одиночества».

Да, конечно, у нее есть дочь. И родители живут в нескольких милях от дома, который она сняла в Кэдис Лендинг.

Но Эм совсем маленькая, а у матери и отца хватает своих проблем. В июле Скотт Синклер, занимавшийся продажей компьютеров, потерял работу. После Пасхи ремиссия у Кэтлин закончилась, и у нее снова наступило ухудшение.

В последнее время тучи все более сгущались над головой Лекси, но она продолжала жить, хотя и не обладала особой силой воли и мужеством и не умела преодолевать невзгоды, как героиня телесериала. Но Лекси знала, что должна выстоять, ибо у нее нет иного выбора. Поднимаясь по утрам, она делала все, что необходимо.

Внезапно пение Нила Янга заглушил шелест гравия под шинами автомобиля на подъездной дороге.

– К нам кто-то приехал, Эм, – сказала Лекси, а девочка, улыбнувшись, сунула кулачок в рот.

Лекси подошла к окну, выходившему на передний дворик. Там остановился роскошный черный автомобиль.

Наверное, это к Уортам, богатым хозяевам дома, имеющим апартаменты в Манхэттене и владеющим замельными угодьями. Они жили здесь летом. Но, конечно, их друзьям известно, что Уорты вернулись в город в начале сентября.

– Я сейчас вернусь, Эм, – сказала Лекси, рассеянно взглянув на свои выцветшие джинсы и направившись через гостиную в маленькую прихожую. Открыв дверь, она вышла на крыльцо и откинула со лба волосы.

Дверца машины открылась, и кто-то вышел из автомобиля.

Яркое сентябрьское солнце ослепило Лекси, и сначала она увидела только силуэт мужчины.

Потом приложила ладонь ко лбу… и ахнула.

– Эммет, – выдохнула она, ухватившись за перила крыльца.

– Здравствуй, Лекси.

– Йейл, – пробормотала она.

Стоя в нескольких шагах от крыльца, он внимательно посмотрел на нее.

Йейл Брадиган, близнец Эммета, был в дорогом коричневом костюме, светло-бежевой рубашке и ярком галстуке. Из-под брюк модного покроя виднелись носки начищенных до блеска туфель.

Лекси заставила себя перевести взгляд на лицо человека, которого ненавидела. Но вместе с тем это было лицо человека, которого она любила, с такими же правильными, как у Эммета чертами, полными губами, высокими скулами и спрятанными за солнечными очками широко расставленными светло-зелеными глазами.

Такими же, как у ее дочери.

У Йейла, как и у его брата, были густые волосы золотистого оттенка, всегда напоминавшие Лекси о лете – о песке и солнечном свете.

Но в отличие от длинноволосого Эммета его близнец носил короткую консервативную стрижку, соответствующую его костюму и деловым манерам.

Йейл держал руки в карманах, но Лекси знала, что на правой у него золотое кольцо. Такое же кольцо с гербом семьи Брадиганов всегда носил и Эммет. Близнецы получили кольца от деда в день окончания школы. Только этот старик и заботился о мальчиках, родители которых развелись, когда они только начинали ходить. В восьмилетнем возрасте они потеряли отца: катаясь на лыжах в Европе, Тревор Брадиган погиб под снежной лавиной. Считая невозможным оставлять детей на попечении Блайт Брадиган, безнадежной алкоголички, их взял под свое покровительство Джефф, отец Тревора.

Лекси помнила, какое горе пережили Эммет и Йейл, когда дед умер от сердечного приступа. Это произошло незадолго до их девятнадцатилетия. С тех пор братья всегда носили свои кольца.

Лекси наблюдала за Йейлом, словно чего-то ожидая, но за темными очками нельзя было разглядеть выражение его глаз.

– Я получил твое письмо, – сказал он наконец.

Даже голоса братьев казались неразличимыми.

– Видимо, оно пролежало несколько недель, прежде чем попало ко мне, – продолжал Йейл. – Я закрыл галерею в августе, пробыл в Европе до Дня труда и получил его только вернувшись сюда.

– Заходи, – предложила Лекси.

– Где… девочка здесь?

– Да, – сказала Лекси, едва удержавшись от вопроса: «Где же ей еще быть?» Неужели он полагает, что она в состоянии нанять няню или отправить дочь в дорогие дневные ясли?

Войдя с Йейлом в дом, она услышала звонкие крики, доносившиеся из гостиной. Малышка словно вторила Нилу Янгу, как всегда делал ее отец.

– Я могу увидеть девочку? – спросил Йейл.

– Конечно, она здесь. – Аекси повела его за собой. – Извини за беспорядок. Мы еще не разложили вещи.

Он молча последовал за ней.

– Привет, милая. – Лекси расстегнула ремень детского кресла и взяла дочь на руки. Она одарила мать радостной улыбкой. – Это твой дядя Йейл.

Йейл долго смотрел на ребенка сквозь темные очки. Малышка, прижавшись к Лекси, что-то залепетала.

– Она уже подросла, – заметил он.

Лекси кивнула, зная, что Йейл несколько раз навещал девочку в больнице. Медсестры говорили ей, что какой-то красивый мужчина подолгу смотрит на новорожденную через стекло. Однако к Лекси он не заходил.

«Да я и не обрадовалась бы ему, – подумала она. – Даже если бы последние десять лет он поддерживал связь с братом, я бы не захотела видеть Йейла, после того как он поступил со мной».

Но он все же позвонил Лекси через неделю, когда они с малышкой поселились у родителей. Поинтересовавшись ребенком, Йейл спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Мне уже лучше, – солгала Лекси.

Разве она могла сказать ему, что ее сердце разбито, а тело истерзано? По словам доктора, выздоровление Лекси затянулось из-за пережитого горя. Смерть Эммета так потрясла ее, что в течение нескольких дней она только плакала, уставившись в потолок.

Лекси не могла даже кормить ребенка; к счастью, девочка с удовольствием сосала какую-то смесь из бутылочки, которую давали ей бабушка и медсестры.

– Как прошли похороны? – спросила тогда Лекси.

– Эммет остался бы доволен.

«Странный ответ», – подумала она, зная, впрочем, что Эммету понравились бы похороны, устроенные братом. Как рассказали ей родители, скромная церемония состоялась на берегу океана в Лонг-Айленде, в Кэдис-Лендинг. Друг Эммета Рене исполнил на гитаре «Навеки молодой», священник произнес несколько слов о независимости и свободолюбии покойного, а потом подавленный Йейл бросил прах брата в пенящиеся волны. Как Лекси узнала от родителей, с ним была эффектная блондинка.

– Спасибо, что все устроил. – Лекси едва сдерживала слезы.

– Если тебе что-нибудь понадобится, пожалуйста, сообщи мне. – С тем Йейл и попрощался.

Спустя некоторое время Лекси написала ему.

И вот он стоял сейчас в гостиной маленького дома, внезапно показавшегося ей старым и унылым.

– Спасибо, что приехал, – сказала Лекси.

– Я позвонил бы, но у тебя нет телефона.

– Его еще не успели подключить.

– Понятно, ведь ты занималась ребенком и переездом.

Она кивнула, сознавая, что это неправда. У нее хватило бы времени разобрать коробки и обустроиться на новом месте, где они с дочерью прожили уже не одну неделю. К тому же ребенок не требовал слишком большого внимания, хотя журналы для матерей, которые Лекси читала во время беременности, утверждали обратное. Да, лучше бы у нее оставалось меньше времени на размышления, воспоминания об Эммете, о том, что случилось и как могло бы все обернуться, если бы не произошло это несчастье…

Возвращаясь к прошлому, Лекси неизменно приходила к выводу, что, если бы Эммет был жив, он все равно ушел бы от нее.

– Можно мне подержать ее? – спросил Йейл, сняв очки и положив их в карман.

– Конечно. – Лекси удивилась, ибо не представляла себе Йейла с ребенком на руках.

«Будь Эммет жив, он не подпустил бы брата к дочери».

Братья не общались уже несколько лет, но никто не знал почему. Они порвали отношения после того, как Йейл и Лекси расстались, но даже сблизившись с ней, Эммет упорно отказывался говорить о брате.

Йейл неловко взял девочку.

Лекси хотела подать ему пеленку, но мысль о том, что дочь замочит тысячедолларовый костюм гостя, почему-то доставила ей удовольствие.

– Хочешь чаю? – спросила она. – Холодный или горячий?

– Холодный.

Направляясь в кухню, она услышала смущенный голос Йейла:

– Здравствуй, Эмили Виктория! Какое длинное имя для такой маленькой девочки.

Лекси обернулась:

– Ее зовут иначе.

– Но на карточке в больнице было написано…

– Знаю, – прервала его Лекси. – Я изменила имя.

– Когда?

– После…

«После того, как узнала, что ее отец мертв».

Страшное слово!

– Я просто передумала. – Лекси пожала плечами.

– Как же ее зовут? – Он погладил малышку по голове.

Лекси молчала, тронутая тем, что Йейл держит ее дочь, не замечая влажных пятен на своем костюме.

– Лекси? Как ее зовут?

– О! Эмма Роза.

– Эмма Роза, – повторил он. – Здравствуй, Эмма Роза.

Малышка улыбнулась, увидев смешную гримасу, которую состроил ей Йейл, и схватила его за нос крошечной ручкой.

Он засмеялся.

– Эй, ты хочешь сказать мне что-то? – спросил Йейл девочку. – Я и так знаю, что у меня слишком большой нос.

Лекси вдруг стало неприятно, что ее дочь улыбается человеку, которого она презирает.

На кухне Лекси дрожащими руками налила два стакана холодного чая, все еще не в силах ел поверить в то, что Йейл Брадиган в ее доме.

Компакт-диск не позволял ей услышать, что происходит в гостиной, однако если бы Эмме Розе что-то не понравилось, она бы завизжала. Лекси часто слышала ее пронзительные вопли и знала, что никакая музыка не заглушит их. Эммет гордился бы своей дочерью. Взяв стаканы, Лекси расплескала чай.

«Что со мной? – подумала она. – Почему я так волнуюсь?»

Она знала: причина в том, что в гостиной Йейл Брадиган, когда-то многообещающий мальчик из Кэдис-Лендинг и ее прежний любовник.

Они стали любовниками в то лето, когда Йейл закончил первый год обучения в художественной школе Род-Айленда, а она – среднюю школу. Лекси работала в ту пору спасателем в пляжном клубе. Она отчетливо помнила начало романа своенравной абитуриентки колледжа Александры Синклер с привлекательным, пользующимся успехом Йейлом Брадиганом.

В то июньское утро небо над Лонг-Айлендом затянули тяжелые серые тучи, усыпанный галькой пляж был безлюден. Озябшая Лекси в свитере и шортах, надетых поверх купального костюма, сидела на спасательной вышке. Дул такой сильный ветер, что ей пришлось заплести свои длинные волосы в косу.

По пляжу прогуливались двое юношей, и она тотчас узнала их, ибо близнецы Брадиган были известны всем в Кэдис-Лендинг.

В отличие от Лекси, посещавшей обычную школу, они учились в привилегированной академии Пендергаста в Пафкипси, куда их определил состоятельный дед. Если бы не старик, мальчики и их мать оказались бы на улице.

Однажды, после гибели отца близнецов, Лекси слышала, как Иви, подруга ее матери, удивлялась тому, что Йейл такой многообещающий и воспитанный юноша. Напротив, поведение ленивого, разболтанного Эммета казалось ей вполне естественным.

Уже тогда Эммет заслужил репутацию смутьяна.

В тот июньский день на берегу, наблюдая за приближающимися парнями, Лекси изумлялась тому, что близнецы так не похожи друг на друга.

Рыжевато-каштановые, всклокоченные волосы Эммета закрывали ворот его выцветшей джинсовой куртки. На нем были старые, потрепанные джинсы, грязные кроссовки и, несмотря на пасмурный день, черные очки «Уэйфарер». Он то и дело нагибался, поднимал пригоршню гальки и бросал камешки в волны. В его поведении ощущалось внутреннее беспокойство.

Йейл держался невозмутимо и не подходил близко к воде, чтобы не замочить свои кожаные туфли. На нем были шорты цвета хаки и синий вязаный рыбацкий свитер; белая бейсболка прикрывала его короткие светлые волосы. Он излучал достоинство и консервативность, присущие новоанглийской семье его деда, дальнего родственника Илайху Иейла.

В тот день Лекси ощутила симпатию к Эммету, поняв причину его вызывающего поведения. Она была единственным ребенком в семье, и любящие, чрезмерно заботливые родители замучили ее всякими условностями. Созревшая для бунта, Лекси чувствовала в Эммете Брадигане родственную душу.

Но ее заметил Йейл и начал флиртовать с задумчиво курившей на берегу девушкой.

Лекси, как и любая ее сверстница в Кэдис-Лендинг, была польщена вниманием такого парня, как Йейл. А уж когда он пригласил ее на свидание, Лекси по возвращении домой тут же позвонила своей лучшей подруге Кэрри, сообщив, что «закадрила» Йейла Брадигана.

В то лето она отдалась ему и занималась с ним любовью до тех пор, пока Йейл не разбил ее хрупкое восемнадцатилетнее сердце.

Лекси вздохнула и вернулась в настоящее – к пролитому чаю и к мысли о том, что первая любовь ждет ее сейчас в гостиной.

– Тсс, – прошептал Йейл, как только она вернулась из кухни.

Лекси увидела, что Эмма Роза спит, уткнувшись личиком в плечо Йейла.

– Она заснула. Куда ее положить? – спросил он.

– В ее кроватку… наверху. Я покажу тебе.

Поставив стаканы на кофейный столик, Лекси повела Йейла по лестнице в детскую, единственную комнату в доме, которую она привела в порядок, потратив на это несколько ночей.

Маленькая детская находилась под остроконечной крышей, но Лекси покрасила дощатые стены и потолок палевой краской, и теперь комната казалась более просторной.

Лекси даже присмотрела в городской галерее четыре пастельных картины для детской, но они были ей не по карману. Комбинированный столик и книжную полку она купила на распродаже, а тюлевые занавески – в магазине тканей. Белая кроватка «Дженни Линд», подаренная родителями, выглядела весьма эффектно: в ней лежали расшитые розами подушечки и простынки с бахромой.

Лекси отциклевала деревянный пол и покрыла его недорогими ковриками.

Под окном в большой плетеной корзине лежали немногочисленные игрушки Эммы Розы; на книжной полке стояли потрепанные экземпляры «Спокойной ночи» и «Кролика Питера», некогда принадлежавшие Лекси.

– Можешь положить ее в кроватку, – шепнула она Йейлу, внимательно оглядывавшему комнату.

«О чем он думает? – спросила себя Лекси. – Вероятно, его смущает, что его племянница живет в бывшей кладовке».

Она заметила, что он посмотрел на столик для пеленания и книжную полку.

Внезапно обстановка детской показалась ей жалкой и убогой.

– Положи ее в кроватку, – повторила Лекси, злясь на Йейла и на себя за то, что привела его сюда. Он не вписывается в этот интерьер, подумала Лекси, заметив, что плечи Йейла слишком широки для дверного проема, а покатый потолок так низок, что ему приходится нагибать голову.

Йейл осторожно положил спящую девочку в кровать и, обернувшись, тихо спросил:

– У нее есть одеяло?

– Конечно. У нее много одеял.

Между тем их было два: тонкое для лета и плед для зимы.

Йейл огляделся:

– Где?

– Сейчас слишком тепло, чтобы укрывать ее.

Она тотчас пожалела о своих словах. Теперь он заметит, что в детской слишком душно, а маленькие окна пропускают недостаточно воздуха.

Йейл пожал плечами и взглянул на Эмму Розу, словно желая что-то сказать, но промолчал.

Спускаясь в гостиную, Лекси подумала, что стены нужно покрасить, полы вымыть, а с потолка удалить паутину. Внезапно пожалев о том, что не успела навести порядок нигде, кроме детской.

Лекси тут же одернула себя. Какое ей дело до Йейла? Пусть понимает, что после смерти Эммета она и девочка попали в тяжелое положение.

– Вот твой чай, – сказала она. – Без сахара.

– Это хорошо.

Он сел на диван.

– Кажется, раньше ты пил чай с сахаром и лимоном. К сожалению, сейчас у меня ни того, ни другого.

«Зачем я сказала ему это?» – подумала она, но Йейл словно не слышал ее.

– Эмма Роза, – проговорил он. – Красивое имя. Необычное. Откуда оно взялось?

– Эмма – это в честь отца. – Лекси помолчала. – Мне показалось, что второе имя подходит к первому.

Она не могла ответить на этот вопрос. Только Эммет понял бы, что Лекси выбрала и второе имя в память о нем.

Йейл кивнул:

– А ты не выпьешь чаю?

– У меня много дел, и я должна закончить их, пока малышка спит. – Лекси опустилась на колени перед коробкой, которую начала распаковывать до прихода Йейла. Она действительно хотела вынуть посуду, но главное, сейчас ей было необходимо чем-то заняться, чтобы не сидеть рядом с Йейлом на диване. Иначе она увидит то, чего ей не следовало замечать: его полные губы, широкие плечи, светлые волосы. Нет, только не это. – Тебе нужна помощь?

Лекси удивленно посмотрела на него. Йейл настороженно наблюдал за ней.

– Нет, спасибо, – ответила она. – У меня все в порядке.

– Что касается твоего письма, – деловито начал он.

– Что же?

– Прежде чем согласиться на твое предложение, я бы хотел кое-что узнать.

– На самом деле все очень просто, Йейл. Я на мели, но должна найти способ обеспечить существование моей дочери. Родители не в состоянии помогать мне… – Она тряхнула головой, не желая перечислять все несчастья Синклеров. – Они и так уже много сделали, взяли меня и Эмму Розу к себе на пять месяцев, помогли нам переехать сюда из городской квартиры.

– Конечно, они очень тебе помогли.

Лекси кивнула.

– До рождения ребенка я работала внештатным корректором. – Лекси помолчала, выжидая, не упрекнет ли ее Йейл за то, что она не хочет делать серьезную карьеру. Эммет однажды сказал, что его брат презирает людей, живущих так, как они, – часто меняя работу и заботясь только о крыше над головой и хлебе насущном.

Сейчас, оставшись без медицинской страховки с кипой просроченных больничных счетов, Лекси поняла, что Йейл прав. Они с Эмметом вели себя безответственно – плывя по течению и пренебрегая такими скучными вещами, как страховка, накопления или выгодный кредит.

Эммет мечтал написать великий американский роман, но умер, не оставив ни строчки.

Попав в беду, Лекси забыла о гордости и обратилась к Йейлу, хотя поклялась никогда не вспоминать о нем, а уж тем более не просить его об одолжении.

Дрожащими руками она развернула бумагу и положила на пол синюю вазу для фруктов.

– Я хотела бы занять у тебя денег для оплаты медицинских счетов, а также для того, чтобы заняться собственным бизнесом. Я пыталась получить кредит, но все банки отказали мне.

– Поэтому ты и написала мне. А что это за бизнес?

Она опасалась, что Йейл засмеет ее.

– Корзины.

– Плетение корзин?

– Конечно, не плетение корзин, – возразила Лекси таким тоном, словно услышала нелепость. – Я собираюсь продавать подарочные корзины.

Он кивнул, ожидая подробностей.

– Одни из них, – продолжала Лекси, – будут наполнены чаем, фруктами, печеньем. Другие будут приурочены к конкретным праздникам – Рождеству, Дню святого Валентина и, конечно, Пасхе. Я могу подготовить корзины с игрушками для детей – подобрать разные вещи для каждого возраста. Например, для малышей – погремушки и пищалки, для десятилетних – инструменты, настольные игры. Для больного я положила бы в корзину книги, головоломки.

Внимательно выслушав ее, Йейл сказал:

– Интересная идея.

– Что именно?

– Все в целом. Но, – добавил он, – для создания бизнеса хорошей идеи мало. Многие продуцируют подобные идеи каждый день.

– Я готова разбиться в лепешку, чтобы у меня все получилось, Йейл, и не намерена валять дурака. Это очень серьезно.

– Где ты возьмешь необходимые материалы?

– Я уже навела справки. Большую часть я получу у одного поставщика, остальное изготовлю сама. Например, печенье и некоторые поделки. У меня есть художественный вкус.

– Знаю.

К ее удивлению, он сказал это без сарказма.

Когда-то давно, услышав от Лекси, что она хочет стать знаменитой художницей, Йейл засмеялся ей в лицо. Он уже тогда изучал искусство, а сейчас профессионально разбирался в нем и занимал пост управляющего в одной из наиболее процветающих галерей.

– Не сомневаюсь, что у тебя есть данные для этого, Лекси. Но согласись, у тебя нет репутации ответственного, зрелого человека.

– Если не хочешь помочь мне… – начала она, но Йейл остановил ее:

– Успокойся. Я хочу помочь тебе. Эмма Роза – моя племянница.

Лекси с удивлением заметила, что его голос дрогнул, когда он произнес имя ее дочери. Неужели холодный, бессердечный Йейл Брадиган полюбил кого-то, кроме себя? Неужели смерть Эммета сотворила чудо и сердце его брата потеплело?

– Говоря, что хочешь помочь мне, ты имеешь в виду финансовую сторону дела? – спросила Лекси.

– Конечно.

– Кроме денег, Йейл, мне ничего не нужно, – резко бросила она, надеясь, что это была правда. Лекси не желала его помощи в бизнесе, дружбы, а более всего участия в жизни Эммы Розы.

Она не хотела мечтать о его объятиях, как было когда-то, о прикосновениях его теплых губ…

– Лекси?

– Что?

– Я спросил, что тебе нужно?

Она вспыхнула.

– О какой сумме идет речь?

Лекси на секунду задумалась:

– Разве все так просто? Я называю тебе сумму, а ты выписываешь чек?

– Не совсем. Я готов дать тебе кое-что сегодня, если хочешь. Детали перевода основной суммы следует оговорить в контракте, и я составлю его.

– Не беспокойся, Йейл, – холодно проговорила Лекси. – Я верну все до последнего цента с процентами.

– Знаю. Однако пойми – мои финансовые дела весьма сложны, и мне не под силу мгновенно достать тысячи долларов.

Она кивнула, мучительно переживая сложившуюся ситуацию. Уж лучше бы он отказал ей, не скрывая, что ему нет дела до нее и девочки.

«Нет, – возразила себе Лекси, – это не было бы лучше. Я нуждаюсь в нем. Нет, не в нем, а только в его деньгах…»

Во второй половине вторника в этот час дня на Хатчисон-Паркуэй было мало автомобилей. Сидя за рулем своего элегантного черного «лексуса», Йейл предавался размышлениям.

Он договорился встретиться с Лекси за ленчем в пятницу в городе. Только с ней… без Эммы Розы.

Йейл проглотил подступивший к горлу комок, вспомнив нежный запах малышки, ее шелковистые волосы и то, как детская щечка прижималась к его шее. Она заснула у него на руках так же, как у матери…

Лекси.

О Господи! Лекси.

Увидев ее, он оторопел. Когда она вышла на крыльцо в мужской фланелевой рубашке и слишком широких для ее миниатюрной фигуры джинсах, а ее длинные черные волосы засияли на солнце, у него перехватило дыхание, а ноги подкосились.

Ему хотелось броситься к Лекси и заключить в объятия, погладить по голове, сказать, чтобы она ни о чем не тревожилась, ибо он готов заботиться о ней и ребенке и постарается всеми силами утешить и успокоить ее.

Но, верный себе, он позаботился только о бизнесе.

При этом Йейл осознал, что жаждет стать частью жизни девочки и ее матери.

Однако Лекси держалась так холодно, что это казалось ему маловероятным. Она смотрела на него пристально и настороженно. В ее глазах не было и намека на теплоту и нежность.

Впрочем, ни на что другое не приходилось рассчитывать. Лекси ничего не прощала и не забывала.

Йейл вздохнул и посмотрел на автомобильные часы.

Стрелки приближались к половине первого. В час ему предстояло встретиться с Джастин за ленчем в «Плазе».

Йейл нажал на педаль газа, посмотрел в зеркало заднего вида и убедился, что полиции нет. Если его остановят, он опоздает еще больше, и Джастин разозлится.

Господи, как он устал от нее! От капризного голоса с бруклинским акцентом, от неуместных в общественных местах ласк, от стереотипного имиджа в стиле «мисс Америка», элегантных нарядов, роскошных драгоценностей, безупречной прически и макияжа.

Джастин ди Пьерро была диаметральной противоположностью Лекси Синклер.

В День святого Валентина Йейл собирался жениться на Джастин.

Глава 2

– Здравствуй, папа.

– Лекси!

Скотт Синклер оторвал взгляд от перца, который резал на кухонном столе, и поспешил к двери.

Лекси вошла в родной дом и, как всегда, ощутила покой в скромной, но уютной обстановке. Кухня с накрахмаленными занавесками на окнах, сине-желтыми металлическими контейнерами на столе и скатертью в голубую клетку была ее любимой комнатой в доме.

Отец явно занимался приготовлением ленча. Теперь, когда у него появилось много свободного времени, он стал отличным кулинаром. Коронным блюдом Скотта был омлет по-мексикански. Судя по тому, что лежало на столе, сейчас он готовил именно его.

– Здравствуй, Эмма Роза. – Скотт поцеловал внучку, одетую в джинсы и бейсболку. – Леке, да ведь так ходят только мальчики!

– Папа, все девочки носят джинсы и бейсболки, – возразила Лекси, передавая дочь отцу. Сняв с плеча сумку с пеленками, она бросила ее на стул.

– Но у нее еще мало волос. Люди подумают, что это мальчик, – не сдавался Скотт. – Она похожа на сорванца.

Лекси считала, что Эмма Роза в таком костюмчике восхитительна, а к тому же не собиралась объяснять отцу, откуда он у нее.

Рождественским утром, за несколько месяцев до появления Эммы Розы, Лекси нашла эту одежду под новогодней елкой и вопросительно взглянула на Эммета.

– Это для ребенка, – ответил он. – От отца. Ведь сейчас все-таки Рождество. Вот я и подумал, что малыш должен получить подарок. А если родится девочка… ей, думаю, это тоже подойдет.

Лекси обняла его, и по ее щекам покатились слезы. В ту пору она плакала по малейшему поводу. Независимо от повышенной эмоциональности беременной женщины Лекси глубоко тронул поступок Эммета и даже вселил в нее надежду, что этот человек меняется. Может, после рождения ребенка он женится на ней и возглавит семью, думала Лекси.

– Александра, ты выглядишь превосходно. – В кухню вошла мать.

– Кэтлин, зачем ты встала с кровати? – спросил Скотт.

– Хотела поздороваться с дочерью и внучкой.

Она запахнула коричневый халат.

Лекси поцеловала бледную щеку матери.

– Как ты, мама? – спросила Лекси, заметив, что волосы матери еще больше поредели, глаза запали, а черты лица заострились.

– Слава Богу, я чувствую себя лучше, чем выгляжу, – ответила Кэтлин, перехватив взгляд Лекси. – После химиотерапии у меня всегда слабость и головокружение, но со временем это пройдет.

– А пока тебе следует лежать в кровати. – Скотт с укором покачал головой.

– Сейчас лягу. Лекси, тебе подошло это платье?

– Отлично.

Лекси разгладила руками черный креп и бросила на мать настороженный взгляд, опасаясь, что та взволнуется, увидев это платье на ней. Кэтлин купила его незадолго до болезни, и Лекси помнила, как смутилась мать, потратив на себя такую сумму.

Именно Лекси уговорила ее взять это платье, и Кэтлин очень радовалась обновке, когда примерила ее дома, посмотрела в зеркало и решила, что деньги израсходованы не зря.

Спустя неделю Кэтлин обнаружила под мышкой первую шишку.

Через месяц, после радикальной мастэктомии, Кэтлин отдала платье Лекси.

– Теперь оно мне ни к чему, – сказала она, – а на тебе оно будет сидеть идеально.

Лекси приняла подарок, желая порадовать мать и еще не зная, что беременна.

Только сейчас она смогла снова надеть это платье, единственное, что подходило для ленча с Йейлом Брадиганом в Манхэттене.

– Когда отходит твой поезд? – спросила Кэтлин, посмотрев на часы.

– У меня в запасе двадцать минут, но лучше я пойду сейчас. Мне надо купить билет и газету в дорогу.

Надо хотя бы выяснить, что происходит в мире, чтобы обсудить с Йейлом не только вопрос о ссуде. Не говорить же с ним о том, какие пеленки лучше – матерчатые или бумажные! А в последнее время она способна только на это.

– Удачи тебе, Лекси! – Отец посадил Эмму Розу в высокое детское кресло, принадлежавшее в детстве Лекси. Скотт отыскал его на чердаке, почистил и поставил внизу, ожидая, когда Эмма Роза приедет с матерью из больницы.

В тот дождливый мартовский день они на две недели поселились у родителей, и лишь потом Лекси заставила себя отправиться в свою манхэттенскую квартиру, с которой было связано слишком много воспоминаний.

Лекси предстояло собрать вещи для переезда, но она выбежала из квартиры через пять минут, прижимая к груди свитер Эммета, сохранивший его запах.

Отец сделал за нее все, что нужно: убрал квартиру, сложил вещи и поместил их в камеру хранения в Кэдис-Лендинг до переезда Лекси и Эммы Розы в новый дом.

– До свидания, дорогая, – Лекси поцеловала девочку, занятую пластмассовыми погремушками, висевшими на ее кресле.

– Не беспокойся о ней. – Скотт включил конфорку под сковородой с омлетом. – Все будет в порядке.

– Спасибо. Не забывай, папа, она еще не ест обычную пищу. В моей сумке лежит банка с грушевым пюре.

– Хорошо, хорошо…

– Папа! – предостерегла Лекси. – Не давай ей твоего омлета.

В предыдущий раз, оставив Эмму Розу на попечение отца, Лекси по возвращении домой застала дочь с рогаликом во рту. Встревожившись, она позвонила педиатру, и тот сказал, что пятимесячный ребенок должен есть только детскую пищу и рисовую кашу.

Скотт Синклер пожал плечами:

– Когда ты была маленькой, мы давали тебе все, что ели сами.

Возмущенная Лекси заявила, что теперь врачи лучше разбираются в подобных вопросах, и расплакалась:

– Я просто стараюсь быть хорошей матерью.

Быстро уступив, отец похлопал ее по спине.

– Я это знаю и горжусь тобой.

Первое время Лекси часто плакала, ощущая тяжкий груз ответственности, ведь у Эммы Розы не было отца. Способна ли она, не имевшая даже кредитной карточки и никогда не работавшая на одном месте дольше нескольких месяцев, быть матерью?

Как мог Эммет так внезапно погибнуть?

Впрочем, неизвестно, проявились ли бы у него отцовские чувства. Кто знает?

«Вот я же выросла. Возможно, он тоже повзрослел бы со временем».

– Папа, если я вернусь и почувствую, что от нее пахнет перцем, то никогда не оставлю ее с тобой, – предупредила Лекси, повесив на плечо черную сумочку.

– Не беспокойся, я позабочусь о ней как надо, – пообещал Скотт.

– Все будет хорошо, Лекси, – сказала Кэтлин. – Я присмотрю за ними.

– Ложись, – распорядился Скотт. – Я обойдусь и без вас. Поезжай, Лекси, а то опоздаешь. И не позволяй этому мерзавцу мучить тебя.

– Не позволю, – сказала она.

Садясь в старый «шеви», которым Кэтлин позволила ей пользоваться, пока она не купит себе машину, Лекси почувствовала раздражение оттого, что отец назвал Йейла Брадигана мерзавцем.

Однако когда-то она сама называла его так и даже хуже.

Но сейчас Лекси хотелось защитить Йейла, который все-таки согласился помочь ей и Эмме Розе. Она считала себя его должницей, несмотря на то, что в прошлом Йейл плохо обошелся с ней, а возможно, и с Эмметом.

«Но не более того», – напомнила она себе, направляясь по тихим тенистым улочкам Кэдис-Лендинг в сторону станции «Метро Норт».

Запарковав машину, Лекси подкрасила губы, пригладила волосы и слегка подушилась.

Торопясь к поезду, она уверяла себя, что сделала это не ради Йейла. Ей просто хотелось хорошо выглядеть после стольких месяцев затворничества.

«Вот и все, – подумала Лекси. – Йейл тут ни при чем. Больше мне не придется его видеть».

«Вдруг я больше не увижу ее?» – ужаснулся Иейл, наблюдая, как метрдотель ведет Лекси к его столику.

Он приходил в отчаяние при мысли, что никогда не заглянет в эти дерзкие карие глаза и не услышит грудной голос Лекси, неизменно возбуждавший его.

«Но наши близкие отношения давно закончились, – подумал Йейл. – Теперь она – мать моей племянницы, хотя мы даже не родственники».

«О, Эммет, какого черта ты не женился на ней? – воскликнул Йейл. – К несчастью, она не твоя вдова, а ребенок не получил твою фамилию».

Во вторник, перед его уходом, Лекси сообщила ему, что девочку зовут Эмма Роза Синклер.

– Почему не Брадиган? – с горечью спросил он.

– Потому что я ее мать, а твой брат не был моим мужем. Он не пожелал жениться на мне, хотя знал, что скоро родится ребенок. Эммет утверждал, что бумажка ничего не значит.

В ее голосе была такая боль, что у Йейла сжалось сердце. Ему хотелось сказать: «Выходи за меня замуж, Лекси, и дай дочке мое имя. В ее жилах течет кровь Брадиганов».

Но он промолчал, ибо собирался жениться на Джастин ди Пьерро, которую не любил.

Вероятно, Лекси он тоже не любил, иначе не причинил бы ей боль.

– Здравствуй, Йейл! – Рукопожатие Лекси Синклер было крепким, решительным, несмотря на ее хрупкость.

– Славное место, – заметила она, осмотрев зал.

– Да. – Йейл выбрал небольшой тихий ресторан возле Большого центрального вокзала, зная, что у Лекси нет денег на такси. Ему не хотелось, чтобы она ехала на метро, где часто случаются ограбления, аварии и другие неприятные происшествия.

Конечно, Лекси даже беременная постоянно пользовалась метро, когда жила в городе. Она не из тех, кто жалуется на такие трудности.

Но сейчас ситуация изменилась. Лекси ждет дома ребенок, уже потерявший отца.

Поэтому в его потребности защитить Лекси нет ничего удивительного.

Официант подал им меню и спросил, что они будут пить.

– Лекси?

– Я бы выпила… бокал «Шардонэ».

Йейл никогда не видел, как Лекси пьет вино, ибо она предпочитала пиво и выглядела совершенно естественно с бутылкой «Мольсона». Это всегда восхищало Йейла, поскольку выглядело так же сексуально, как ее джинсы, фланелевая рубашка, небрежная прическа.

Он тоже заказал «Шардонэ». Лекси изучала меню. Белая свеча в украшенном цветами подсвечнике заливала мягким светом ее лицо, смягчая его выражение.

– Как здесь кормят? – осведомилась Лекси, поправив воротник черного платья, облегавшего ее стройную фигуру.

Он никогда еще не видел Лекси такой эффектной.

– Превосходно. – Йейл отвел взгляд от ее бюста. – Рыба-меч просто великолепна.

«Ты, Лекси, тоже великолепна».

Нет, он никогда не скажет ей этого, как не говорил и прежде.

– Тогда я закажу рыбу-меч. – Она отложила меню.

– Я тоже. – Йейл поднял бокал. – Давай выпьем за нас, – внезапно предложил он.

– Зачем? – удивилась Лекси.

«Этот прямолинейный вопрос вполне в ее духе», – подумал он, заметив, как сузились глаза его собеседницы.

– Видишь ли, – ответил Йейл, – прошло много лет с тех пор, как мы сидели вместе за столом. Мне показалось, что будет неплохо, если…

– Йейл, – перебила она, – не делай вид, будто это светское мероприятие. Я здесь только потому, что мне нужны деньги, а ты собираешься дать их мне взаймы. Кстати, в тот вечер, когда мы сидели за столом в последний раз, ты меня и бросил.

– Неужели? – Он пригубил вино и поставил бокал. – Это было так давно, что я, кажется, запамятовал.

Ее глаза вспыхнули.

– Ничего странного. Полагаю, ты забыл все, что тогда произошло.

– Не все, Лекси.

Взгляд Йейла задержался на ее губах. Она не слишком аккуратно, словно в спешке, нанесла помаду.

– Ты права, Лекси. Мы пришли сюда поговорить о деньгах, а не о том, что произошло между нами. Это уже история. Прошлое не слишком волнует меня. Так что приступим к делу, ладно?

Кивнув, Лекси увидела, что он извлек из кейса какой-то документ и положил на стол.

– Что это? – спросила она.

– Обыкновенный контракт. – Йейл протянул ей золотую авторучку. – Здесь указана предназначенная тебе сумма. Я выплачу ее по частям в течение ближайших месяцев. Ты обязуешься вернуть ее назад.

– В 2045 году?! – воскликнула изумленная Лекси, просмотрев вторую страницу. – Почти через пятьдесят лет, Йейл! Мне не нужно столько времени, чтобы…

– Ты должна располагать запасом времени, – тихо сказал он. – Я хочу помочь тебе.

– Но…

Вернувшись к первой странице, Лекси покачала головой.

– Зачем мне такие деньги, Йейл? Даже половина этой суммы слишком много для меня.

– Возьми эти деньги, Лекси. Если ты не воспользуешься ими, положи их в банк под проценты. Вернешь долг, когда захочешь, или потратишь, если возникнет необходимость.

– Не возникнет. Когда мой бизнес наладится, я прочно встану на ноги.

– Не сомневаюсь. Но речь идет о моей племяннице. Я хочу, чтобы она имела то, чего ты не можешь ей дать.

Едва эти слова сорвались с его губ, Йейл понял, что совершил ошибку.

Лекси взглянула на Йейла горящими от гнева глазами. Не будь они в ресторане, где звучала тихая классическая музыка, она закричала бы на него.

С трудом совладав с собой, Лекси холодно сказала:

– И не думай, что моя дочь будет в чем-то нуждаться. Я ее мать и потому дам ей все, что нужно, Йейл. Господи, я уже жалею о том, что попросила у тебя эти деньги!

Она взяла контракт дрожащими руками и подняла его так, словно собиралась разорвать. – Не делай этого, Лекси!

– Мне кажется, словно я продаю душу дьяволу. Если надеешься играть какую-то роль в ее жизни лишь потому, что вручил мне несколько чеков, – Бог видит, тебе это по карману, – пересмотри свое решение.

– Извини, Лекси, я не имел в виду…

– Я знаю, ты имел в виду, Йейл, что из-за неудачницы Лекси, никогда в жизни не имевшей серьезной работы, несчастная маленькая Эмма Роза останется без средств к существованию. Не получит, как ты, образование в дорогой школе, не будет жить в особняке в Саунд-Хейтс…

– Мой дед оплатил закладную на этот дом, Лекси, – перебил ее Йейл. – Если бы не он, мы с братом оказались бы на улице. Моя мать за всю свою жизнь не заработала ни одного цента и не оплатила ни одного счета.

– Как ты смеешь сравнивать меня с твоей матерью?

– Я вовсе не делаю этого, – возразил он, заметив, что Лекси стиснула край белой скатерти. А что, если она сдернет ее и хрустальные бокалы и цветы полетят на пол? Ведь Лекси вполне способна на это.

– Послушай. – Йейлу хотелось коснуться руки Лекси, но он опасался, что она отдернет ее. – Я имел в виду только одно: если тебе что-то понадобится для Эммы Розы, я всегда помогу. – И неожиданно для себя самого добавил: – Я люблю ее, Лекси.

Ее лицо выразило изумление.

Йейл, подумав, продолжал:

– Когда я впервые увидел эту девочку в больнице, она затронула в моей душе какую-то струну, о существовании которой я не подозревал. Я не из тех, кто обожает детей, и никогда не хотел иметь ребенка. Но эта малышка… Не знаю, Лекс. Наверно, это потому, что она часть меня самого, ведь в ней течет кровь Брадиганов. Она даже похожа на меня, то есть, конечно, на Эммета, – поспешно добавил он. – Ты меня поняла?

Лекси кивнула.

– Да. Она действительно похожа на Эммета.

– И на тебя. У нее твои черты.

Лекси снова кивнула и чуть заметно улыбнулась впервые за этот вечер.

– Давай не ссориться, Лекси, – тихо предложил Йейл. – Забудем прошлое. Эмма Роза – твое будущее. И я думаю о нем и хочу помочь вам обеим.

Она сделала глоток вина:

– Ты прав. Мне нужна твоя помощь. Я сама обратилась к тебе за ней.

– Почему не подписываешь контракт? Может быть, ты хочешь показать его адвокату?

– Ты рехнулся? У меня нет денег на адвоката.

Усмехнувшись, Лекси поставила свою подпись на втором листе.

– Вот. Договор заключен.

– Спасибо.

Он взял у нее документ, потом сунул руку в карман и достал оттуда чек.

– Это первая выплата. Остальную я могу прислать.

– Так будет лучше.

Йейлу хотелось сказать: «Если ты не возражаешь, я сам привезу чеки».

«Но зачем мне это?»

«Чтобы повидать ребенка, – решил он. – Конечно, только для того, чтобы повидать ребенка».

Но Лекси уже предупредила его, чтобы он не надеялся стать частью жизни Эммы Розы. «Возможно, она передумает», – сказал себе Йейл, но, вспомнив упрямство Лекси Синклер, понял, что ему едва ли удастся увидеть Эмму Розу.

– Йейл? – Она спрятала чек в сумочку.

– Да?

– Что произошло между тобой и Эмметом?

Он нахмурился.

– Я не хочу говорить об этом.

– Так я и думала. – Она вздохнула. – Поскольку вы не общались несколько лет, меня даже удивило, что ты пришел на похороны и, более того, сам все устроил.

Йейл задумался, вспоминая тот пасмурный день, когда он бросил прах брата в холодные волны.

Встретившись с ней глазами, он надеялся не выдать своих чувств:

– Я не мог рассчитывать на то, что это сделает наша мать. – Лекси знала, что Блайт Брадиган уже много лет в психиатрической лечебнице. – К тому же Эммет мой брат, что бы ни произошло между нами.

– Мне очень его не хватает, – призналась Лекси, и Йейл увидел слезы в ее глазах. – Иногда он надолго исчезал, и я не знала, где он. Эммету была необходима свобода, понимаешь? – Она печально улыбнулась.

– Это тебя огорчало?

– Сначала нет. В первое время я и сама хотела свободы. Поэтому мы так подходили друг другу. Потом я повзрослела, захотела остепениться задолго до появления ребенка. Мечтала выйти замуж.

– А Эммет боялся брака?

– Да. Из-за этого мы на время расстались, но потом, конечно, снова сошлись. В ту ночь мы и зачали Эмму Розу.

Официант поставил на стол блюда и наполнил бокалы.

– Умираю от голода, – сказала Лекси, посмотрев на рыбу-меч с овощным гарниром.

Во время еды они беседовали о местной политике, фильмах, книгах. Йейл считал, что Лекси далека от всего этого, ибо всегда жила в собственном мире. Сейчас, с появлением ребенка, она, по его мнению, должна была еще больше уйти в себя.

– Странно, что ты знаешь об этом, – заметил он, когда Лекси поинтересовалась последним городским скандалом.

– А почему бы и нет?

– Раньше ты была к этому равнодушна.

– Честно говоря, сейчас тоже, но сегодня в поезде я просмотрела «Нью-Йорк пост», чтобы нам было о чем поговорить.

Оба рассмеялись.

– Ты опасалась, что не найдется темы для беседы?

– Отчасти. Ведь у нас сложные отношения и к тому же… нет ничего общего.

– У нас есть Эммет.

– Да. Но что ты о нем знаешь? Последние десять лет тебе не было до него никакого дела. – Это тебе неизвестно.

– Если бы он что-то значил для тебя, ты бы попытался восстановить отношения.

– Почему ты считаешь, что я не делал этого?

– Значит, виноват он?

– Я не говорил ничего подобного, но не желаю обсуждать эту тему.

– Да, но ты делаешь вид, будто удручен, что Эммет погиб во время пожара…

– Это не так, Лекси. Он был убит.

– Убит?! – воскликнула потрясенная Лекси. – Но почему? – Она закрыла глаза и почувствовала дурноту.

– Не знаю.

– Но кто мог убить Эммета?

– Я думал, тебе это известно, но теперь ясно, что ты ни о чем не подозревала.

– Конечно, нет. Но почему ты считаешь, что его убили?

– Я чувствую это. – Он поднял руку и подозвал официанта.

– Чувствуешь? – переспросила Лекси. – Но это ничего не доказывает, Йейл!

– Да, сэр? – Официант подошел к их столику.

– Два кофе, – сказал Йейл, отодвигая тарелку с недоеденной рыбой. – Что тебе известно о смерти Эммета?

Поглощенная горем и материнскими обязанностями, Лекси так и не выяснила подробности.

– Что тебе известно? – повторил Йейл.

– Я знаю, что в его квартире вспыхнул пожар. Когда туда добрались… там уже мало что сохранилось.

– Это правда, – тихо сказал Йейл. – Он сильно обгорел.

– Думаешь, кто-то поджег квартиру? – с ужасом спросила Лекси, но, собравшись с мыслями, добавила: – Ошибаешься. Там была не в порядке электропроводка.

Она вспомнила квартиру Эммета на втором этаже деревянного дома. Хозяева, пожилая супружеская пара, жили на первом этаже, но проводили зимние месяцы в Майами и возвращались только в апреле.

– Зная брата, не сомневаюсь, что он мало заботился о противопожарной безопасности, и все же кто-то мог преднамеренно устроить пожар.

– Желая убить Эммета?

– Возможно.

– Что ты имеешь в виду?

– Не исключено, что он уже был мертв, а пожар лишь уничтожил улики.

Лекси задумалась.

– Пожарные сказали моим родителям, что Эммет заснул с сигаретой.

– Верно. Я сам читал заключение, как его ближайший родственник. Там было написано, что возле тела обнаружили несколько пустых бутылок из-под спиртного. Складывалось впечатление, что он много выпил и заснул с сигаретой во рту.

Она молчала.

– О чем ты думаешь, Лекси?

– Ни о чем…

– Нет, ты о чем-то думаешь, я вижу это по выражению твоего лица.

– Просто…

– Что?

– Дело в том, что Эммет бросил курить. Я отказалась от сигарет, узнав, что беременна, и он сделал то же самое ради меня, поскольку запах табака вызывал у меня тошноту.

– Может, он не бросил, а соврал тебе?

– Я так и решила, узнав, что пожар связан с сигаретой. Но бутылки из-под спиртного…

– Что?

– Эммет не пил уже несколько лет.

Она не хотела объяснять Йейлу, что, посетив Блайт в больнице и увидев, что сделало с ней спиртное, Эммет поклялся не пить.

– По-твоему, он совсем не пил?

– Нет, иногда выпивал бутылку вина или пива, но не…

– Виски?

– Виски он не брал в рот.

– Возле тела нашли именно виски.

– Значит, он мне солгал и на этот раз. – Аекси посмотрела Йейлу в глаза.

– Насколько мне известно, брат никогда не лгал.

Лекси помнила слова Эммета о том, что он не дает обещаний и не лжет.

– Лекси, – сказал Йейл, – возможно, мне мало известно о последних годах жизни брата, но поверь мне… я знаю, что Эммета убили, чую нутром. А вот причина мне непонятна.

– Он иногда общался с темными личностями, – задумчиво проговорила Лекси, – посещал сомнительные бары в Виллидже. Порой мы встречали кого-то из его знакомых… с такими людьми мне бы не хотелось столкнуться на темной улице. Он никогда ничего не рассказывал о них и вообще многое скрывал от меня.

Она не обо всем сообщила Йейлу, в частности, умолчала об одном воспоминании, которое пыталась стереть из своего сознания.

– Это похоже на Эммета, – заметил Йейл. – Еще в детстве он предпочитал общество сверстников из самых низов, к которым я бы и близко не подошел.

– Эммет был добрым и отзывчивым, – возразила Лекси, решив не добавлять: «В отличие от тебя».

– Да, – согласился Йейл, – но это не значит, что он ни во что не впутывался. Иногда это происходило помимо его воли.

– Знаю. – Она вздохнула, стараясь рассеять подозрения, проникшие в ее душу. – Мне не хотелось бы думать, что Эммет умер насильственной смертью. Но если кто-то убил отца моей дочери…

– Лекси, – мягко спросил Йейл, – ты полагаешь, сейчас Эммет был бы с тобой? Потому что родилась Эмма Роза?

Лекси с радостью ответила бы «да», ибо надеялась, что Эммет изменится. Но Йейл понял бы, что она солгала.

– Нет, вероятно, он не был бы с нами. Что такое пятимесячный ребенок? Полагаю, Эммет исчез бы навсегда. А может, я сама выгнала бы его, чтобы избавить дочь от страданий. Йейл кивнул.

– Именно так я и думал.

– Но это не означает, что я не любила его, Йейл. – Голос Лекси дрогнул. – Не считай, что я предпочла бы смерть Эммета его уходу… хотя не так давно я решила, что это лучший выход. Я заблуждалась, Йейл. Все-таки у меня была надежда, что рождение дочери заставит его повзрослеть.

О Господи, она плакала.

Йейл сжал руку Лекси:

– Все будет хорошо. Я не хотел тебя огорчать.

– Ничего, – сквозь слезы проговорила она. – Просто я… мне пора идти, хорошо?

– Сейчас?

Лекси поднялась.

– Эмма Роза у родителей, и я не хочу оставлять ее надолго.

– Лекси, позволь мне подвезти тебя к…

– Я сама дойду до Большого центрального вокзала. – Она сняла сумочку со спинки стула. – Спасибо за ленч, Йейл. И за… чек. До встречи.

– У вас есть вещи, мэм?

Мередит Макфи посмотрела на клерка, стоявшего за гостиничной стойкой.

– Только это. – Она подняла маленькую черную сумочку фирмы «Шанель» и насмешливо улыбнулась робкому маленькому человечку из тех, что остаются девственниками до свадьбы, а потом спят только с женой.

– Хорошо. – Он смущенно поправил очки. – Вот ваш ключ. Номер 11 Джи.

– Спасибо.

Мередит направилась к лифту. Некогда роскошный, а сейчас слегка обшарпанный вестибюль был почти безлюдным: она заметила здесь лишь нескольких заезжих администраторов и туриста-иностранца. Мередит выбрала этот отель, потому что он был удобно расположен, хотя и не того класса, который привлекает ньюйоркцев. Едва ли она встретит здесь кого-то из знакомых, тем более в пятницу днем.

Группа японских бизнесменов ждала лифта. При приближении Мередит они замолчали, уставившись на глубокое декольте ее платья.

Она сдержала улыбку и вошла в лифт, а мужчины последовали за ней, обмениваясь выразительными взглядами.

Это позабавило ее. Она кокетливо, но не слишком резко откинула со лба волосы, опасаясь, как бы парик не съехал набок.

На одиннадцатом этаже Мередит вышла и, не удержавшись, бросила через плечо: «Позже, мальчики».

«В ваших снах», – мысленно добавила она, идя по ковру на высоких каблуках.

Мередит, известная в светских кругах дама, жена состоятельного человека, никогда не надела бы такие броские туфли, а уж тем более такое платье в своей повседневной жизни.

Она вошла в номер, оказавшийся маленьким и удобным, с большой кроватью, а только это и имело значение.

Мередит обвела взглядом комнату, заметила на столе телефон, скинула пальто и набрала номер. Выслушав автоответчик и дождавшись сигнала, она сказала:

– Привет, это я. Жду тебя в номере 11 Джи. Надеюсь, твой ленч не затянется на весь день, и рассчитываю на твое общество.

Мередит положила трубку, трепеща при мысли о том, что ее ждет встреча с великолепным любовником, умеющим доставить истинное наслаждение.

В последнее время он часто уклонялся от встреч, но чем реже и короче становились свидания, тем сильнее разгоралась страсть Мередит. Теряя голову, она стремилась завладеть им.

«Ты всегда желала недостижимого, дорогая», – подумала она и вздохнула.

Сегодня он обещал принадлежать ей в течение нескольких часов.

Оставшись в черном поясе, чулках и прозрачном бюстгальтере и решив, что ее еще крепкое сорокалетнее тело выглядит весьма неплохо, она вытянулась на кровати в ожидании прихода Йейла Брадигана.

Глава 3

В субботу утром Лекси ждала, когда починят ее «шеви».

Вчера, на стоянке у железнодорожной станции, она обнаружила, что автомобиль не заводится. Его отбуксировали к ближайшему автосервису, и хозяин пообещал заняться машиной только на следующий день.

Вечером отец отвез ее и Эмму Розу домой, предварительно накормив их в кафе. Дома Лекси почувствовала нахлынувшую на нее физическую и эмоциональную усталость, легла в постель и тотчас провалилась в глубокий сон. Сейчас, сидя в комнате ожидания при автосервисе с дремлющей у нее на руках Эммой Розой, она размышляла о том, что прежде пыталась вытеснить из сознания.

Когда механик представил ей счет за ремонт в размере 483 доллара 57 центов, она была так погружена в свои мысли, что машинально выписала чек на всю сумму.

За время ожидания Лекси приняла решение и теперь спешила домой.

Она сосредоточенно думала о нескольких коробках с вещами Эммета. Лекси заглянула в них одним мартовским вечером, но тут же снова закрыла. Она подозревала, что найдет там доказательства тайной жизни Эммета и это поможет ей понять его.

Но там лежала одежда, книги, незаконченные короткие рассказы, глава романа, несколько компакт-дисков, кассеты… и запертый металлический ящик, весьма озадачивший ее.

Она сунула ящик в картонную коробку, запечатала ее и почти забыла о находке…

Вчера, разговаривая с Йейлом, Лекси вспомнила о ней, но попыталась убедить себя, что в ящике нет ничего, проливающего свет на смерть Эммета…

Сейчас Лекси хотела поскорее добраться домой и открыть коробку, разбив замок кувалдой, если понадобится.

Пристегнув спящую девочку к сиденью для малышей, Лекси выкатила «шеви» на Мейн-стрит и вклинилась в поток машин.

В юности ей удавалось добраться от центра города до дома на Коббл-роуд почти за пять минут. Сегодня она проехала за это время только один квартал.

Когда родители купили свой дом, Кэдис-Лендинг был пригородом в округе Вестчестер, где жили представители среднего класса. Но за последние два десятилетия благодаря притоку богатых манхэттенцев городок стал роскошным и многолюдным.

В центре появились дорогие салоны и супермаркеты. Стоянки на Мейн-стрит были всегда забиты «мерседесами», «БМВ» и «лексусами». Недвижимость резко возросла в цене, большая часть старых викторианских зданий вновь обрела былую элегантность. Леса, тянувшиеся вдоль берега океана, вырубили и возвели здесь новые здания.

Проезжая мимо банка с белыми колоннами, Лекси поняла, что забыла положить деньги Йейла на свой счет. Эта операция могла подождать до понедельника… если бы она не подписала сейчас такой огромный счет. По субботам банк работал только до полудня, и ей не оставалось ничего другого, как въехать на забитую машинами стоянку.

Все это заняло у Лекси много времени, но наконец она положила деньги на счет и выбралась из городка.

Войдя в дом с дочкой на руках, Лекси достала из холодильника бутылочку и покормила Эмму Розу, неотступно думая о ящике.

Что может в нем быть? Возможно, ничего важного. Скорее всего, рукопись последнего романа Эммета, того, что он надеялся закончить. А может, неоплаченные счета, письма от бывших подруг или…

Сытая Эмма Роза радостно улыбалась.

Лекси отнесла девочку наверх и положила в кроватку.

Просторная спальня находилась напротив детской. Окна здесь выходили на разные стороны, стены были покатыми, но так как рост Лекси составлял всего сто пятьдесят восемь сантиметров, ей это не доставляло неудобств.

Она еще не привела в порядок эту комнату, но здесь не было ничего лишнего, кроме коробок Эммета. Одежда Лекси была аккуратно развешана или сложена в комод, привезенный из прежней квартиры. На нем стояли и фотографии в рамках, включая ту, где Лекси была снята с Эмметом.

Старая белая железная кровать когда-то принадлежала бабушке Нилон. На ней Лекси спала с Эмметом, но вспоминать сейчас об этом было слишком больно…

Лекси увидела, как Эмма Роза замахала пухлыми ножками и попыталась перевернуться.

– Скоро мама не сможет оставлять тебя на кроватке, да, Эм? Потому что ты уже будешь переворачиваться и ползать по всему дому.

Словно в подтверждение этого девочка перекатилась на бок, потом на живот.

– О, Эм! – Лекси обняла дочку и прижала к себе. – Ты перевернулась! – Она снова положила девочку на спину. – Ну-ка, попытайся сделать это еще раз. – Малышка засучила ножками.

Лекси наблюдала за дочерью, жалея, что никто не видит ее достижений. Конечно, можно позвонить родителям, но мать чувствует себя плохо, а отец собирался на рыбалку.

Оставшись без работы, Скотт много времени проводил с удочкой, и Лекси считала, что он успокаивается, сидя один на залитом солнцем берегу океана. Над ним нависла угроза потерять жену.

Отец знал о смертельном недуге Кэтлин, но никогда не говорил об этом и строил планы на ближайшее лето и другие годы так, словно жена всегда будет рядом с ним. Порой у него срывалось: «Когда Эмма Роза пойдет в детский сад и получит главную роль в рождественском спектакле, мы с бабушкой будем смотреть на нее из первого ряда». Кэтлин, понимая, что ее ждет, обычно останавливала мужа, но в последнее время, чувствуя себя все хуже, она уже не могла смотреть правде в глаза. Лекси вздохнула и направилась к чулану. Пора и ей взглянуть в глаза правде.

– Зайчик, о чем ты думаешь?

Йейл стиснул зубы – его раздражало, когда игриво настроенная Джастин так обращалась к нему.

Она лежала на диване в его гостиной, накручивая на палец прядь крашеных и закрепленных лаком волос.

– Ни о чем, – ответил он. – Ни о чем.

– Неправда, – капризно возразила Джастин. – Я дважды задала тебе один и тот же вопрос. Ты его даже не услышал.

– Какой вопрос?

Она надула губки.

– Ты меня просто не замечаешь.

– Напротив, но я думал… о работе, – солгал он. – В офисе возникла серьезная проблема с одним документом.

– О!..

Она явно обрадовалась его ответу.

«Подозревает ли она, что мои мысли заняты другой женщиной?» – размышлял Йейл.

– Вобщем, – продолжала Джастин, глядя на свое отражение в серебряном подстаканнике, – я поинтересовалась, не возражаешь ли ты, если я покину тебя на этот вечер?

– Что? – удивился Йейл.

– Моя кузина Анджела устраивает сегодня девичник, помнишь?

– Ах, вот оно что. Конечно, Джастин, я не имею ничего против и желаю тебе хорошо провести время. Не беспокойся обо мне.

– Не буду. – Она провела длинным алым ногтем по его щеке. – Просто я подумала, что вечером ты будешь скучать без меня.

– Ты права. – Несмотря на раздражение, он почувствовал, что возбужден.

– И еще я решила, – палец с алым ногтем опустился вниз, скользнул под воротничок белой рубашки, – доставить тебе удовольствие сейчас, до ухода к кузине.

Джастин прикоснулась губами к его шее и принялась покусывать мочку уха. Как всегда, тело Йейла отреагировало на это, но его мысли блуждали очень далеко.

Йейлу претило, что Джастин ведет себя с ним как шлюха, готовая удовлетворить любую его прихоть.

Он хотел видеть на ее месте другую женщину – ту, которая была ему недоступна.

Когда зазвонил телефон, Джастин возмущенно застонала:

– Зайчик, предоставь это автоответчику.

– А вдруг звонит твой отец.

При упоминании Франко ди Пьерро Джастин быстро отстранилась от Йейла и взяла в руки журнал. Дочь своего отца, она чтила бизнес превыше всего. Так считалось в родительском доме, и того же должен был придерживаться тот, за кого она собиралась выйти замуж.

Йейл взял трубку, надеясь, что это не Франко. Сейчас ему не хотелось говорить о бизнесе, ибо его мысли были заняты другим.

– Здравствуй, Йейл.

Он затаил дыхание. Голос принадлежал не его партнеру по галерее, а женщине, о которой он думал со вчерашнего дня.

– Здравствуй, – осторожно сказал Йейл, заметив пристальный взгляд Джастин. Он покачал головой, давая понять, что звонит не ее отец. Она снова уткнулась в журнал, но Йейл видел, что Джастин прислушивается к разговору.

– Мне необходимо поговорить с тобой, – взволнованно сказала Лекси. – Это очень важно. Я звоню из автомата, у меня не хватит монет для длинного разговора. Это связано со смертью Эммета.

– С чем?

– Йейл, можешь приехать сюда?

– Постараюсь, – ответил он деловым тоном, наблюдая за Джастин. – Когда?

– Как можно скорее. Лучше сегодня.

– Да. Сейчас выезжаю. Спасибо.

Он положил трубку. Его сердце отчаянно билось.

– Что случилось? – спросила Джастин.

– Это одна из моих клиенток, спрашивала, могу ли я найти интересующую ее картину.

– Понятно…

– Я должен заняться этим немедленно. – Йейл пошел в спальню за ключами от машины. – Прямо сейчас? А как насчет…

– Джастин, ты же знаешь, что больше всего на свете я бы хотел остаться с тобой. Но это мой бизнес. К тому же ты идешь на вечеринку, верно?

– Да, – согласилась она, бросив журнал на столик и поднимаясь с дивана. – Позвонишь мне утром?

– Как обычно.

– Можешь отвезти меня домой? – спросила Джастин.

Йейл покачал головой.

– Мне в другую сторону. Я еду в Сохо. – Он вынул из кармана две бумажки достоинством в двадцать и десять долларов. – Это тебе на такси.

Через несколько минут, когда Джастин ехала по Третьей авеню в свою ист-сайдскую квартиру, Йейл завел черный «лексус» и вскоре влился в плотный поток машин, направлявшихся по Восточной Двенадцатой улице.

Поворачивая в сторону шоссе Рузвельта, он заметил, что у него дрожат руки.

Однако Йейл не знал, вызвано ли это тем, что Лекси хочет поговорить с ним о смерти Эммета, или тем, что он снова увидит ее.

Сидя на заднем сиденье старого такси, Джастин ди Пьерро задумчиво смотрела в окно, пытаясь понять, что тревожит ее. Кажется, это связано с Йейлом. В последнее время он… изменился. Замкнулся в себе. Это началось еще до его поездки в Европу, в конце июля. После возвращения у него было слишком много дел.

Йейл не из тех, кто поверяет свои чувства другим. Он очень отличался от людей, окружавших Джастин, от ее большой итальянской семьи с бурными эмоциями и переменчивыми настроениями.

Кармелла, ее мать, элегантная, модно одетая, очаровательная женщина, сохраняя традиции Старого Света, каждое воскресенье готовила кастрюлю соуса и не жаловалась, что ей приходится кормить ораву требовательных, властных мужчин.

Властность была главной чертой Франко ди Пьерро, однако Джастин обожала его. Отец не стыдился плакать, боготворил свою мать и всегда ходил в церковь по воскресеньям и праздникам. Неровный характер приводил к тому, что его ласки тут же сменялись вспышками гнева. Он нередко поднимал руку на сыновей, но никогда на обожаемую дочь Тини. Отец считал, что Джастин должна иметь все. К тринадцатилетию он подарил ей меховую шубу, а три года спустя – «рэнджровер». Но вскоре в Бруклине разразилась настоящая эпидемия угонов с применением насилия к водителю, и он продал машину, обещав дочери, что ее будут возить.

С тех пор уже много лет один из «дядей» Джастин доставлял ее в нужное место на блестящем черном «кадиллаке».

На самом деле эти «дяди» не были ее родственниками. Единственный брат отца Нино и бабушка Нано жили в Сицилии. Джастин видела их в детстве, но сейчас Нане перевалило за восемьдесят, и они приезжали редко. А люди, которых отец называл своими compares, охотно помогали ему и являлись частью жизни Джастин.

Дядя Джованни, по прозвищу Джо, курил сигары и был молчуном.

Дядя Карл, рассказывая анекдоты, сверкал своим золотым зубом.

В кармане у дяди Санто всегда были жевательные резинки для Джастин, а на его предплечье красовалась татуировка с изображением обнаженной женщины.

Когда братья Джастин, Джонни и Джо, подросли, они стали проводить больше времени с отцом и «дядями». Сейчас братья уже обзавелись семьями и участвовали в делах Франко ди Пьерро.

С годами девушка начала замечать, что мужчины подолгу сидят за обеденным столом в комфортабельном доме ди Пьерро, разговаривая приглушенными голосами. Иногда в их кругу появлялись незнакомые люди. Порой среди ночи звонил телефон. Отец одевался и уходил, но утром, когда Джастин просыпалась, он всегда был дома.

Она прекрасно понимала, чем занимался отец, и гордилась им. Джастин считала его королем, а себя его принцессой.

Он давал ей все, что она хотела, в частности и Йейла Брадигана.

Смуглый таксист повернулся и что-то сказал Джастин.

– Что? – спросила она, подавшись вперед.

Он повторил на плохом английском что-то насчет дорожного движения и шоссе Рузвельта.

Она посмотрела по сторонам и поняла, что они попали в затор.

– Поезжайте по шоссе Рузвельта, – бросила Джастин, хотя ранее просила его не делать этого. Она боялась ездить в такси – чем выше был установленный предел скорости, тем безрассуднее мчались водители. Отец убеждал ее избегать скоростных магистралей, где нельзя выскочить из машины и убежать.

– Ты красивая девушка, Тини, – говорил он, – а значит, должна проявлять осторожность с незнакомыми мужчинами.

Уже три года Джастин жила отдельно, но отец проявлял к ней все ту же заботливость. Он сам подыскал ей квартиру на Восточной Семьдесят первой улице на одном из верхних этажей и оплатил установку охранной сигнализации. Навещая дочь, постоянно давал консьержу щедрые чаевые, приговаривая: «Присматривайте за моей девочкой».

Папа огорчился бы, узнав, что она едет в такси по шоссе Рузвельта, подумала Джастин, настороженно глядя в окно. Она еще не решила, что наденет на вечеринку Анджелы, дочери «дяди» Джо, которая вообще-то не была ее кузиной. Джастин не питала особой симпатии к этой некрасивой полной девушке с вьющимися волосами и темным пушком на верхней губе и не понимала, почему Анджи не избавится от своих усов в косметическом салоне.

Однако все это ничуть не смущало Луи, жениха Анджелы, человека с солидным брюшком и крупным мясистым лицом, который постоянно почесывался, рыгал после еды и умел говорить только о спорте и своей работе. Да, Луи совсем не походил на Йейла.

Джастин улыбнулась, подумав о том, кто через несколько месяцев станет ее мужем.

Она любила рассказывать всем, кроме отца, что «подцепила его в баре». Джастин заметила Йейла, когда он пил спиртное в модном ресторане на Пятой авеню и заявила своим подругам, что уйдет отсюда вместе с ним. Их недоверчивые взгляды укрепили решимость Джастин.

Йейл показался ей мужчиной высокого класса, настоящим англосаксом, совсем не похожим на тех, с кем она встречалась раньше. Он был прекрасно одет, ухожен и безупречно владел речью.

В тот вечер Джастин поняла, что он пьян, ибо Йейл пил один «Гленливет» за другим. Однако он казался совершенно трезвым, и когда она подошла к нему, его глаза вспыхнули.

Так реагировали на нее все мужчины. Джастин тратила на свою внешность много денег и времени. В шестнадцать лет она перенесла пластическую операцию и превратилась в настоящую американку. Регулярные визиты к парикмахеру сделали темноволосую Джастин золотистой блондинкой.

Чтобы держаться в форме, она постоянно занималась гимнастикой, чтобы казаться выше, носила высокие каблуки, ибо ее рост составлял всего сто шестьдесят три сантиметра, покупала наряды в лучших магазинах города, посещала косметические салоны, делала маски, маникюр и прибегала к множеству других ухищрений. Ее французские духи ежегодно обходились отцу в несколько тысяч долларов.

Но он охотно оплачивал ее счета и постоянно спрашивал, не нужно ли любимой дочурке что-нибудь еще.

В тот день, когда Джастин проснулась в квартире Йейла после самой замечательной ночи, какую она когда-либо проводила с мужчиной, ей пришлось сказать, что у нее есть еще одно желание. И очень сильное.

– Что это, Тини?

«Ты не догадаешься, папа», – подумала она, вспоминая свое страстное свидание с Йейлом Брадиганом.

Джастин рассказала Франко о своем новом знакомом, владельце художественной галереи в Сохо, заявила, что хочет выйти за него замуж.

Интересно, удастся ли отцу заполучить для нее Йейла? Проведя с Джастин бурную ночь, утром он обошелся с ней весьма холодно, отправил домой, даже не предложив кофе и не пообещав позвонить.

Но отец все же выполнил ее желание, а прочее не имело значения для Джастин. Ее не слишком огорчало и то, что жених не отличается избытком теплоты и не склонен к признаниям в любви.

Он станет ее мужем.

До конца дней она будет делить с ним жизнь и постель. Йейл Брадиган умел доставлять женщине наслаждение. То, что он проделал с Джастин в первую ночь, превратило ее в сексуальную маньячку, заставило ощутить себя испорченной, порочной.

Однако после этого энтузиазм ее будущего мужа заметно угас, что, впрочем, было объяснимо: галерейный бизнес переживал в это время бум, а в марте во время пожара погиб брат Йейла.

Прежде Джастин не знала о том, что у него есть брат-близнец. Когда они познакомились, Йейл сказал, что он сирота.

На похоронах Эммета Джастин услышала, что мать Йейла находится в психиатрической лечебнице за городом, и спросила жениха, почему он обманул ее. Он отмахнулся от вопроса с присущим ему безразличием.

– Разве я сказал тебе, что мать умерла? Должно быть, ты не поняла.

С того дня он эмоционально отдалился от Джастин. И их сексуальные отношения заметно угасли. Они по-прежнему часто занимались любовью, но Йейл уже не вкладывал в это душу. Джастин спрашивала себя, связано ли это только с бизнесом и смертью брата, не замешана ли тут другая женщина?

«Это невозможно», – убеждала она себя. Ему слишком хорошо известно, как поведет себя Франко, услышав, что у Йейла даже не связь, а только флирт с другой женщиной.

И все же…

Глаза Джастин расширились, когда она увидела в левом ряду знакомый черный «лексус».

Машина мчалась на полной скорости, и прежде чем она скрылась из виду, Джастин разглядела надпись на нью-йоркских номерах.

«Художник».

Это был Йейл.

И он ехал в направлении, противоположном центру.

Глава 4

Увидев знакомый черный автомобиль на подъездной дороге, Лекси отошла от окна гостиной.

– Он уже здесь, Эм, – сказала она дочери, сидевшей у нее на руках.

Эмма Роза уже давно хотела, чтобы ее отпустили и позволили поиграть, но Лекси, потрясенная своим открытием, чувствовала себя спокойнее, когда прижимала девочку к себе.

С Эммой Розой на руках Лекси поспешила к двери, которую заперла перед звонком Иейлу, и несколько раз проверила. Она закрыла все окна на первом этаже и встревожилась, обнаружив, что не на всех есть запоры. Прежде она никогда не проверяла их и со дня переезда сюда редко запирала дверь.

– Дорога заняла больше времени, чем я предполагал, – сказал Йейл, выскочив из машины. – Шоссе Хатч забито автомобилями, пришлось ехать по девяносто пятому. Через милю наткнулся на аварию и остальную часть пути добирался окольными дорогами.

Хотя Йейл был в темных очках, Лекси чувствовала, что он внимательно смотрит на нее. Потом он перевел взгляд на девочку.

– Здравствуй, Эмма Роза! – Он протянул ей палец.

Малышка тотчас схватила его.

– Ну и хватка! – улыбнулся Йейл, потом спросил Лекси: – Что случилось?

– Расскажу в доме. – Она бросила взгляд на тенистую подъездную дорогу и двор, желая убедиться, что там нет посторонних. Хотя она и не предполагала всерьез, что кто-то прячется за деревом, следит за ней, но чувство безопасности исчезло. Частный дом, казавшийся роскошью после многолюдного города, казался сейчас слишком изолированным, почти… зловещим.

Направившись к двери, она вздрогнула, услышав голос Йейла:

– Эй, погоди!

Испуганная Лекси обернулась.

Он улыбался.

– Малышка меня не отпускает. – Он вытянул палец из кулачка Эммы Розы. – Захватила всю мою руку.

Когда Йейл снял очки, она заметила тревогу в его светло-зеленых глазах.

– В чем дело, Лекси? Почему ты так нервничаешь?

– Заходи, – сказала она, распахнув перед ним дверь.

Как только он переступил через порог, она поспешно заперла дверь.

– Пойдем в гостиную.

Лекси взяла у Йейла ребенка, но сразу заметила, что девочка тянется к нему.

Она словно почувствовала, что Йейл ее дядя, единственная связь с отцом, которого она никогда не видела. Эмма Роза вела себя с Йейлом так, будто была давно знакома с ним. Это удивляло Лекси: полугодовалый ребенок не может помнить человека, которого видел короткое время неделю назад. И все же Йейл явно вызывал инстинктивное расположение Эммы Розы.

«Он ей нравится», – печально подумала Лекси. Может, она поторопилась, запретив Йейлу навещать племянницу.

– Ты разобрала почти все вещи, – заметил Йейл, обводя взглядом комнату.

– Да… я решила, что нам пора обустроиться.

– Но у тебя по-прежнему нет телефона.

– Да. Я не успела договориться насчет подключения.

– Нехорошо, что ты живешь здесь с ребенком без телефона, оторванная от мира.

«И без тебя знаю», – мрачно подумала она, усаживая Эмму Розу в детское кресло. Девочка захныкала.

– Дорогая, поиграй вот с этим, – сказала Лекси, протянув дочери красную пластмассовую чашку, приглянувшуюся Эмме Розе.

Йейл сел на диван. На нем была белая рубашка с короткими рукавами и темно-синие новые джинсы, явно дорогие и модные. Но все-таки джинсы хоть отчасти приближали его к обычным людям, живущим совсем в другом мире, чем Йейл Брадиган.

– Садись, Лекси, и расскажи мне, что про исходит, – попросил он, по-прежнему наблюдая за ней своими зелеными глазами.

Сесть можно было только на диван рядом с ним, но она этого не хотела.

«Нет, хочешь, – прошептал ей внутренний голос. – Особенно сейчас. Ты же мечтаешь о том, чтобы тебя обняли эти сильные руки, мечтаешь услышать от него, что тебе нечего бояться».

Лекси решительно опустилась на пол возле кресла Эммы Розы.

– Что случилось? – повторил он. – Ты явно взволнована.

Она вздохнула.

– После встречи с тобой я начала думать об Эммете. «Словно ты не думала о нем каждую минуту после его смерти». Размышлять о твоих словах насчет насильственной смерти. Тут я вспомнила, что он привез некоторые свои вещи в мою квартиру за пару недель до… рождения ребенка.

Йейл насторожился.

– И?..

– Я знала, что поступаю не очень красиво, но все же заглянула в эти коробки, – призналась Лекси. – Они были заклеены «скотчем», но я разрезала его, а потом…

– Обследовала содержимое коробок?

Лекси взглянула на Йейла, желая понять, не осуждает ли он ее поступок.

– Да, – сказала она, спрашивая себя, почему позвонила Йейлу и испытала потребность поделиться с ним. – Но вопрос ведь не в том, имела ли я право рыться в вещах Эммета, верно?

– Это твое дело.

– Конечно. Важно одно: теперь я знаю, что в этих коробках: одежда, книги, рукописи – он по-прежнему писал.

– Писал? – Йейл саркастически усмехнулся. – Я думал, Эммет давно забросил это занятие и живет на случайные заработки.

Лекси хотелось во что бы то ни стало защитить Эммета.

– Он постоянно искал работу, как… как и я.

– Вы подходили друг другу, верно?

«Может, сказать ему: да, мы с Эмметом не сделали карьеру, порой нам не хватало денег на оплату счетов, но у нас было то, что неведомо тебе. Любовь». Но она сдержалась.

Лекси давно поняла, что такие, как Йейл Брадиган, не реагируют на эмоциональные взрывы. В период их близости он всегда бесил Лекси своим равнодушием к ее гневным выходкам. Но потом Йейл отдалялся – физически и духовно. Однако сейчас он был нужен ей. Поэтому Лекси не обратила внимания на его снисходительную усмешку и подавила ярость.

– Я нашла в его вещах запертый металлический ящик.

– И открыла его?

– Он был заперт. Очевидно, Эммет не хотел, чтобы его открывали.

– Видимо, так.

– Я положила ящик на место, заклеила коробки и забыла о них – до вчерашнего дня. Из-за тебя. – Тон Лекси свидетельствовал о том, что лучше бы он не пробуждал в ней подозрений.

– А теперь?

– А теперь я решила найти этот ящик, потому что, если ты прав и кто-то действительно убил Эммета, возможно, там находится ключ к разгадке.

Йейл кивнул.

– Я отправилась наверх – после переезда его вещи лежали в чулане, – сорвала ленту, которой были заклеены коробки…

– И?..

– Ящик исчез.

– Исчез? – изумился Йейл.

– Да. Я перерыла все коробки, но не нашла никаких следов ящика.

– Возможно…

Он сомневался, стоит ли высказывать свое подозрение:

– Может, тебе просто показалось, что ты видела его?

– Ты спятил? Как мне могло показаться?

– Такое случается, верно?

Она встала, дрожа от возмущения.

– Уходи, Йейл. – Лекси указала ему на дверь. – Немедленно.

– Подожди, Лекси…

– Нет! Я утверждаю, что кто-то украл ящик, а ты отвечаешь, что у меня разыгралось воображение! Хотя именно ты считаешь, что Эммета убили.

Девочка заплакала, и Йейл бросил выразительный взгляд на Лекси. Она взяла Эмму Розу на руки.

– Не плачь, все в порядке. Не плачь…

– Ее испугал твой крик, – сказал Йейл.

– Нет! Не смей говорить о моей дочери! Ты не имеешь к ней никакого отношения.

– Знаю. Ты постоянно напоминаешь мне об этом. – Йейл поднялся. – Лекси, она моя племянница, я люблю ее. И… ладно, ничего.

– Что? – Лекси внимательно посмотрела на Йейла.

– Я хочу участвовать в ее жизни. – Он поднял руку, чтобы остановить возражения, и продолжал с необычной для него прямотой: – В прошлом наши отношения складывались не слишком гладко. Я сожалею об этом сильнее, чем ты думаешь. С Эмметом мы тоже не очень-то ладили…

– Вы не разговаривали десять лет. Это и называется «не очень-то ладили»? – Она упрекнула себя за то, что саркастическое замечание сорвалось у нее в тот момент, когда Йейл впервые заговорил с такой искренностью.

Лекси чувствовала, что надо бы подойти к Йейлу, положить руку ему на плечо, согласиться выслушать его и откликнуться на его просьбу.

Но что-то тяжелое и злое, возникшее в душе после того, как Йейл разбил ей сердце, удерживало Лекси.

Он долго смотрел на нее своим непроницаемым взглядом.

– Забудь об этом, – сказал Йейл, направляясь к двери.

Но, едва он взялся за ручку, Лекси воскликнула:

– Йейл! Пожалуйста, не уходи.

Он замер от изумления. Лекси – упрямая, неуступчивая, колючая – никогда бы не изменила своего решения, тем более по отношению к нему. Йейл знал ее очень хорошо, несмотря на длительный разрыв. Лекси не бросала слов на ветер, она никогда не попросила бы прощения у него, человека, который когда-то так обошелся с ней.

«Но она любит Эммета, – подумал он, – а не меня».

– Йейл? – В ее голосе слышалось смущение.

Возможно, Лекси любила Эммета, но сейчас рядом с ней был Йейл, и она нуждалась в нем.

Он обернулся.

Лекси казалась такой беззащитной в этом огромном сером свитере, в широких джинсах, с копной темных растрепанных волос. Она прижимала дочь к груди, словно желая защитить ее и себя от новой боли…

Тяжело вздохнув, Йейл подошел к ней.

Лицо Лекси выразило облегчение.

– Я не хочу обсуждать то, что произошло между нами или у тебя с Эмметом. К тому же ты едва ли расскажешь мне это, – сказала она довольно резко, и Йейл с грустью подумал, что Лекси никогда не изменится.

Она может стать более зрелой, научиться сдерживать себя, даже немного уступать… но ничего не забудет и не простит. Это Йейл знал твердо.

– Я хочу… узнать, кто убил Эммета. Надеюсь, я буду тебе полезна.

– Ты догадываешься, что произошло с ним?

– Нет. Мне известно только одно, что запертый ящик Эммета, хранившийся в моей квартире, исчез. Кто-то взял его.

– Может, он сам.

– Зачем ему это? Сначала мне показалось странным, что он перевез все свои вещи в мою квартиру. Он и раньше держал у меня кое-что из одежды, зубную щетку, расческу… но все остальное хранил у себя.

– Как ты считаешь, почему?

Лекси грустно улыбнулась.

– Он хотел сохранять дистанцию. Конечно, Эммет в основном жил у меня, но всегда имел повод через день-другой уехать к себе за вещами. Так он сохранял свободу.

Йейл кивнул, несколько удивленный тем, что Лекси понимала и даже принимала условия игры, устанавливаемые человеком, которого любила. Однако по размышлении удивление прошло.

– Если Эммет не хотел держать свои вещи у тебя, почему он внезапно передумал?

Она печально усмехнулась.

– Конечно, не потому, что собирался окончательно перебраться ко мне.

– Ты поняла это тогда?

– Нет, я надеялась, что с появлением ребенка он будет проводить у меня больше времени. Эммет сам это сказал… и я поверила ему. Как дура.

– Ты не дура, Лекси.

Ему хотелось коснуться Лекси, убедить ее не раскаиваться в том, что она верила любимому, не терять и впредь способность любить, верить…

Но как отреагировала бы она на ласковое прикосновение, слова ободрения, произнесенные им?

Кому-кому, а Йейлу Брадигану у нее не было оснований доверять.

Поэтому он подавил свое импульсивное желание и сохранил дистанцию между ними.

– Мне легче было верить ему, – призналась она. – Ведь я вынашивала его ребенка и надеялась, что Эммет станет не только отцом малыша, но и его папой.

Йейл понял ее.

Отец – биологическая категория.

Папа – тот, кто всегда рядом. Он поправляет ночью одеяло, проверяет, нет ли в чулане привидений, носит ребенка на руках, покупает подарки, заставляет выносить мусор и убирать кровать, учит играть в бейсбол и завязывать галстук.

Папа.

Йейл всегда хотел иметь папу.

Тревор Брадиган был его отцом и умер прежде, чем его сыновья осознали, чего им недоставало даже при его жизни.

Точно так же Эмма Роза потеряла Эммета, не успевшего проявить себя ни в отцовстве, ни в чем другом.

– Во всяком случае, – продолжила Лекси, устало опустив плечи, – думаю, Эммет оставил эти коробки у меня, опасаясь, как бы кто-то другой не обнаружил их.

– Значит, по-твоему, теперь это и произошло?

– Несомненно, в мою квартиру проникли, пока я была в больнице, и украли ящик. Это могло произойти и после нашего переезда сюда. Коробки Эммета лежали в камере хранения, когда мы с дочкой жили у родителей.

Она обвела взглядом гостиную, посмотрела на закрытые окна, за которыми сгущались сумерки.

– И ты боишься, – сказал Йейл, наблюдая за ней.

– Конечно. Я живу здесь одна с ребенком и не хочу думать, что какой-то гнусный тип наведывался сюда в мое отсутствие… или даже при мне.

Йейл подошел к двойному окну над диваном и обследовал его.

– Запор сломан, – заметил он.

– Ну и что? Большая часть окон не запирается.

– А задняя дверь? Она здесь есть?

– На кухне. Я никогда ею не пользуюсь. Она заперта.

– Там есть цепочка?

– Нет. И на парадной двери тоже.

– Ты не можешь здесь оставаться.

– О чем ты говоришь? Где же еще мне быть? Это мое жилье.

– Находиться здесь опасно. Сумасшедший, убивший моего брата, все еще на свободе. Ты его… Нет, она не вдова Эммета, боявшаяся всяких уз. – Эмма Роза – его дочь. Вдруг убийца придет за ней?

Увидев ужас в глазах Лекси, Йейл пожалел о своих словах.

– Она еще кроха, – прошептала побледневшая Лекси. – Неужели ты думаешь, что кто-то…

– А ты? – спросил Йейл, опять преодолевая желание подойти к ней. – Ты была с Эмметом не один год. Вдруг убийца решит прийти за тобой?

– Я не связана с той стороной жизни Эммета, которая могла быть опасной или противозаконной, Йейл.

– Ты знаешь это, и я тоже. Уверен, чем бы ни занимался мой брат, ты не причастна к этому. Однако кто-то проник в квартиру и украл запертый ящик Эммета. Тебе нельзя тут находиться.

– Это могло произойти не здесь, а в моей городской квартире.

– Но сейчас тебе угрожает опасность именно здесь. Убийце достаточно подкрасться к дому ночью, когда никто не увидит его с дороги, и поднять одно из окон. Он без труда проникнет внутрь.

– Зачем ему залезать в окно? Я редко запирала двери, Йейл, ибо всегда считала Кэдис-Лендинг безопасным местом.

– Ты в своем уме? Сейчас нет безопасных мест.

Лекси промолчала, но Йейл понял, что она обдумывает его слова, ибо лицо ее выражало панику.

Лекси погладила волосы дочери, заснувшей у нее на плече. Йейл слышал тихое посапывание племянницы, трогавшее его до глубины души.

– Тебе нельзя здесь оставаться, – повторил он.

– Но… куда же нам отправиться?

– Поедешь ко мне? – неожиданно спросил Йейл и тотчас пожалел об этом.

Он не мог привезти в свою квартиру на Пятой авеню Лекси и Эмму Розу. Как объяснить это Джастин? Лекси и ребенок не должны встречаться с ней… или, не дай Бог, с ее отцом. Нельзя допустить, чтобы Франко ди Пьерро заподозрил, что он все еще любит Лекси.

Это правда, понял Йейл. Он любит ее. Не может подвергать Лекси опасности… даже если она никогда не будет принадлежать ему.

– Я не поеду к тебе, – тихо, но решительно заявила она. – Это исключено.

Йейл не испытал облегчения, хотя ее отказ спас его от последствий совершенной им ошибки. Напротив, он ощутил раздражение, возмущенный позицией Лекси. Йейл не стал уговаривать ее… но все же невольно спросил:

– Почему?

– Я не собираюсь перевозить девочку и все ее вещи в твою холостяцкую квартиру. Мы можем пожить у родителей.

– Ты говоришь не слишком уверенно. – От него не укрылись ее сомнения.

– Да, мне не хочется беспокоить их, – ответила она. – Моя мать серьезно больна.

– Знаю.

– Откуда? – удивилась Лекси.

– Твои родители были на похоронах, я разговаривал с ними. Твоя мать выглядела… не очень хорошо.

Он вспомнил болезненно-истощенную Кэтлин Синклер. Казалось, что она мерзнет даже в теплый мартовский день.

– Значит, ты понимаешь, что она в плохом состоянии и отец тревожится за нее.

Он кивнул.

– К тому же летом отец потерял работу. Он пытается что-то найти, но пока ему не удается. Пособий не хватает на жизнь, медицинские счета матери очень велики. У родителей полно проблем, и не дай Бог, чтобы они узнали о грозящей нам опасности.

– Ты права.

– Лучше уж починить замки на окнах…

– Я помогу тебе с этим, – сказал он.

– Поможешь?

– Конечно!

– Я не хотела… Йейл, твое предложение меня трогает, но ты никогда… не умел ничего ремонтировать.

Это замечание рассердило Йейла, но он знал, что Лекси права.

– Я сделаю этот дом более безопасным, – решительно заявил он. – Чтобы установить оконный замок, не нужно быть Нормом Эйбрамом.

– Нормом Эйбрамом? Искусным плотником из «Этого старого дома»? Неужели ты смотришь эту передачу? – удивилась Лекси.

– Она мне нравится, – признался он.

– Просто… Эммет тоже любил «Этот старый дом». Смотрел когда мог. – Ее глаза затуманились. – Он хотел когда-нибудь купить большой старый дом, научиться делать ремонт и превратить его в волшебный замок.

– Эммет собирался жить там с тобой и ребенком?

– Едва ли. Мечтая о будущем, Эммет думал только о себе. – Она посмотрела на часы. – Уже шестой час. Нам надо в хозяйственный магазин?

– Да, поскольку я хочу починить тебе окна.

– Тогда едем. В субботу магазины закрываются рано.

Он посмотрел на девочку, безмятежно спавшую на руках у Лекси.

– Хорошо, едем. – Йейл изо всех сил старался скрыть тревогу за малышку… и за ее красивую мать.

Мередит Макфи посмотрела на телефон и нахмурилась. Из трубки доносились гудки.

Только гудки. Странно, ведь Йейл, уходя из дома, никогда не забывал включить автоответчик.

Она задумчиво положила сотовый телефон на полированный кофейный столик. Куда же он делся?

Вчера вечером, покидая гостиничный номер после весьма неудовлетворительного секса, Йейл сказал Мередит, что будет до ночи работать дома.

– Джастин? – ядовито спросила она, вытянувшись на кровати.

– Нет. – Он даже не посмотрел на обнаженное тело Мередит. – У нее сегодня какое-то светское мероприятие.

Она обрадовалась, хотя и знала, что Йейл не любит свою невесту. Способен ли он вообще кого-то любить? – спросила она себя. Когда-то – и это было замечательно! – Мередит думала, что он питает к ней глубокие чувства. Верила, что, если бы не трудности и обязательства перед другими людьми, она и Йейл соединились бы.

Но в последнее время Мередит начала подозревать, что обманывала себя. Этим летом она предложила сопровождать Йейла в Европу, хотя не представляла, как это сделать, не вызвав подозрений у Расселла. Но Йейл тотчас отверг ее идею, сказав, что хочет побыть один после смерти брата.

Вчера вечером она предложила:

– Поскольку Джастин завтра занята, Йейл, я могла бы прийти и составить тебе компанию. Расселл должен произнести какую-то речь на обеде, посвященном борьбе с неграмотностью. – Потом лукаво добавила: – Буду рада исполнить любое твое желание, дорогой.

– Ты не можешь прийти ко мне, Мередит. Это слишком опасно.

– Ты знаешь, дорогой, я люблю рисковать и полагала, что ты тоже это любишь.

Он усмехнулся, взял кейс и торопливо ушел.

«Может, Йейл решил отправиться в галерею и поработать там, а не дома?» – подумала она. Вскоре Мередит снова набрала номер и услышала голос автоответчика. Возможно, он говорит по другой линии с клиентом, хотя это маловероятно в восемь часов в субботний вечер. Будь Йейл в галерее, он снял бы трубку. Преданный своему бизнесу, он не оставил бы звонок без внимания – вдруг кто-то хочет купить картину? Значит… Его нет ни в галерее, ни дома. Где же он?

«Возможно, у Джастин изменились планы, и сейчас они где-то обедают», – ревниво подумала Мередит.

Или Йейл пошел обедать один? Сомнительно. Тогда он позвонил бы ей.

Нет, он не совершил бы такой глупости, не стал бы злить ее. Йейл слишком расчетлив, чтобы не понимать, чем грозит ему гнев Мередит.

Она бросила телефон на алое сиденье дивана и обвела беспокойным взглядом кабинет. Из двенадцати комнат двухэтажной квартиры на Парк-авеню эта была самой просторной и одновременно уютной.

Мередит сама обставляла ее, а все другие – Линет, сестра Расселла, театральная художница, создавшая декорации для двух нью-йоркских «мыльных опер».

Поэтому остальные комнаты в резиденции Макфи были ультрасовременными, состояли из углов и прямых линий, стекла и мрамора, кожи и металла, черных и белых тонов. Но кабинету придавали уют мягкая мебель и теплые цвета интерьера, представленные разнообразными оттенками красного тона – от бледных роз персидского ковра до темно-бордовых корешков старинных книг на встроенных полках у камина.

По иронии судьбы Мередит более всего любила в этой комнате выбранную Расселлом картину, висевшую над камином.

Это произведение современного искусства казалось здесь неуместным – во всяком случае, в эстетическом отношении. Художник назвал свое полотно, написанное маслом в серо-голубых тонах, «Небо». Рассел считал это шедевром Девина Трембли, корифея поп-арта шестидесятых годов, умершего от передозировки героина.

Линет, увидев полотно в кабинете, спросила Мередит:

– Почему ты повесила его здесь? Оно не сочетается с цветовой гаммой.

– Правда? По-моему, совсем напротив, – невозмутимо возразила она.

Расселл обвел удивленным взглядом комнату, как всегда поглощенный своими делами. Если его и заинтриговало, что Мередит внезапно оценила картину, которую прежде не выносила, он ничем не выдал этого.

Сейчас полотно висело над камином в комнате, облюбованной Мередит. Расселл появлялся здесь, лишь готовясь к процессу, чтобы заглянуть в какую-нибудь старую юридическую книгу. Однако большую часть профессиональной литературы он хранил в офисе, последнее время редко бывал дома и еще реже вторгался в любимое убежище Мередит. Она подозревала, что его день наполнен не только работой и выполнением обязанностей одного из учредителей Фонда по борьбе с безграмотностью.

Вероятно, Расселл завел какую-то… интрижку.

Мередит радовалась этому, ибо это давало ей возможность лежать в одиночестве на бархатном диване, радоваться жизни и любоваться картиной, которую муж подарил ей на день рождения три года назад.

Расселл купил это полотно у того, кто когда-то был – и будет вновь – любовником его жены.

Глава 5

– Это «му гу гай пэн», или цыпленок под соусом? – спросил Йейл, заглянув в привезенную из ресторана коробку.

Лекси, достававшая тарелки из серванта, обернулась.

– «My гу гай пэн», – подтвердила она.

– Откуда ты знаешь?

– Я заказываю еду в «Изумрудном дворце» несколько раз в неделю и уже изучила их меню.

– Ты не готовишь?

– Сейчас – нет.

«Сейчас, когда Эммета нет рядом». Она отогнала воспоминания о прошлой зиме с ее чудесными вечерами, когда, внезапно соскучившись по итальянской кухне, готовила огромные кастрюли с соусом. Они с Эмметом с аппетитом уписывали спагетти… а затем выделывали акробатические номера в постели, несмотря на ее живот.

Ощутив, как ее захлестнуло тепло, Лекси упрекнула себя за то, что мысли о сексе так некстати пришли в голову в присутствии Йейла Брадигана.

Она поставила тарелки на маленький столик у окна, и перспектива разделить трапезу с Йейлом смутила ее. Аппетитный запах чеснока и китайских специй соединялся с мускусным ароматом туалетной воды Йейла. Небольшая лампа на потолке заливала комнату тусклым светом. На дворе гулял ветер, карнизы громыхали, отчего в доме казалось еще уютнее. Лекси вставила в проигрыватель компакт-диск, и в гостиной зазвучала песня Билли Джоэла о возрождающейся любви. Почему, когда Йейл пригласил ее пообедать, она отклонила его предложение поехать куда-нибудь? В ресторане они не были бы вдвоем в такой романтической обстановке.

Вообще-то Лекси пыталась избежать этого, сказав, что должна отвезти ребенка домой.

Но Йейл заявил, что умирает от голода. Они два часа ездили по округу Вестчестер в поисках открытого хозяйственного магазина. Когда они добрались до «Пергамента», у Лекси тоже заурчало в животе.

Не могла же она допустить, чтобы голодный Йейл потратил еще несколько часов на укрепление окон, а потом еще час на возвращение в город.

Но почему она так быстро уступила, когда он предложил захватить что-нибудь домой из китайского ресторана?

«Тебе понравилась эта идея. Ты обрадовалась возможности поесть с ним наедине дома. Ты позволила своим нелепым фантазиям вторгнуться в реальность», – сказал ей внутренний голос. Фантазиям, связанным с Йейлом, но не с едой.

Она так давно не была с мужчиной…

Так давно не была с ним.

Вопреки своему желанию Лекси никогда не забудет – не сможет забыть, – каким он был любовником.

В искусстве обольщения Йейл превосходил всех мужчин, включая Эммета.

С Эмметом они занимались любовью слишком страстно, и это захватывающее, неистовое действо было далеко от искусства.

Ставка была слишком высока для Лекси, чтобы она могла думать только о наслаждении – особенно в последнее время.

Однако ни при каких обстоятельствах она не предпочла бы Йейла Эммету. Эта мысль казалась сейчас такой же абсурдной, как и фантазия о близости с кем-то из них. Эммет… умер.

«Умер, Лекси. Он умер».

А Йейл…

О Господи! Он полон жизни.

Но это не имело значения. Она никогда не позволит себе снова влюбиться в него. Никогда!

– Что случилось? – спросил Йейл, испугав ее.

– О, ничего. Я… мне показалось, что малышка плачет, – солгала Лекси и настороженно посмотрела на Йейла, помимо воли обратив внимание на его широкие плечи и выпуклые мускулы под белой рубашкой. «Интересно, не появились ли волосы у него на груди и остался ли его живот таким же плоским и твердым?» – подумала она.

– Хочешь, я зайду к девочке?

– Что?

– Посмотреть?..

– Если не трудно.

«Просто уйди отсюда на секунду, чтобы я привела в порядок мысли и поняла, что делаю… Что ты делаешь здесь, в моем доме…»

– А что, если она плачет?

– О… просто… погладь ее и скажи, что все в порядке, – ответила Лекси.

«Хотя все как раз…»

– И больше ничего? – спросил Йейл.

– Да. Если это не поможет, позови меня. – Лекси вспомнила, что в последнее время Эмма Роза редко просыпалась после того, как ее укладывали на ночь. И если уж это произошло, Йейлу не удастся усыпить ее снова.

Когда он ушел, Лекси с облегчением вздохнула и начала сервировать стол.

Она должна успокоиться.

Ее фантазии в отношении Йейла нелепы. Необходимо положить им конец.

Надо всегда помнить, почему нельзя снова сближаться с ним.

«Не забывай о том, как все кончилось», – сказала она себе, но, возвращаясь к тому сладкому и печальному лету, вспомнила только его начало.

В тот первый вечер Йейл не повел Лекси, как делали другие, в один из заурядных ресторанов Кэдис-Лендинг. Нет, он повез ее в город.

Она испытала радость и удивление, когда его «мустанг» с откидной крышей выскочил на скоростную магистраль, ведущую в Манхэттен.

– Куда мы едем? – спросила Лекси.

– Увидишь.

Разве можно забыть эти минуты? Ветер трепал волосы восемнадцатилетней девушки, мчавшейся теплым июньским вечером к огням Нью-Йорка, сулившим приключение.

И… роман?

– Почему ты подошел сегодня ко мне и заговорил со мной на пляже? – смело спросила она.

– Потому что заметил тебя и решил, что ты самая красивая девушка в Кэдис-Лендинг, – ответил он, повернувшись к Лекси и одарив ее белозубой улыбкой.

Позже она узнала, что это ложь. Эммет сказал, ей, что первый заметил ее и опрометчиво заявил брату: «Эта крошка кажется горячей». Именно он собирался заговорить с ней. И это побудило Йейла подойти к Лекси.

А Эммет сначала огорчился, а потом, забыв о ней, занялся какой-то другой «горячей крошкой».

Забыл о Лекси – во всяком случае, на какое-то время.

Она вздохнула, вспомнив, как Йейл привез ее в романтический маленький ресторан на Малберри-стрит в Маленькой Италии, дал метрдотелю щедрые чаевые, чтобы получить хороший столик, как попробовал и одобрил вино, как отодвинул стул, помогая ей сесть, и заказал им обоим еду.

С ним впервые в жизни она почувствовала себя женщиной.

Там, в ресторане…

И позже, на заднем сиденье автомобиля, запарковавшись на берегу в Кэдис-Лендинг.

Лекси была девственницей, но ни секунды не колебалась, поняв, к чему все идет. То, как он целовал ее, не оставляло сомнений.

Ни намека на робость – Йейл не привык зондировать почву. Он был мужчиной, знал, чего хочет, и всегда получал это.

Йейл сразу страстно поцеловал Лекси горячими влажными губами с привкусом вина. Ее тотчас охватило желание, и она осознала это, хотя прежде не испытывала ничего подобного. Лекси инстинктивно хотела, чтобы он заполнил ее, овладел ею – медленно, нежно, страстно.

Так все и произошло. Потом еще раз. И еще.

Неопытная Лекси решила, что физическая любовь всегда будет именно такой.

Она невольно улыбнулась, с грустью вспомнив, как была разочарована, впервые переспав с другим.

– Мы можем это повторить? – наивно спросила Лекси девятнадцатилетнего кузена своей подруги Мелиссы после короткой, не удовлетворившей ее близости.

– Еще раз? Зачем? – удивился тот, тяжело дыша и обливаясь потом.

Растерянная Лекси протянула руку… и ничего не обнаружила.

– Эй, что ты делаешь? – воскликнул он, оттолкнув ее.

– Извини. – Лекси смутилась и ощутила, как ей недостает Йейла, несмотря на причиненную им душевную боль.

«Сохранил ли он ту невероятную… силу?» – подумала она, и ее щеки вспыхнули.

«Какая разница, ведь ты не будешь выяснять это», – одернула себя Лекси.

Услышав его шаги на лестнице, она снова занялась приготовлениями к ужину.

Йейл вошел в комнату.

– Она крепко спала, Лекси, она просто… удивительная.

– О чем ты? – Ее поразило восхищение в его глазах. Таким Лекси еще никогда не видела Йейла.

– Я даже не думал, что спящий ребенок… Она кажется такой крошечной и прелестной в розовой пижамке. Я испытал очень сильное чувство. – Он умолк, заметив ее пристальный взгляд.

– Какое чувство? – тихо спросила Лекси, тронутая тем, что этот холодный эгоист так нежно говорит о ее ребенке.

– Не знаю. Возможно, чувство ответственности, – глухо ответил он. – Просто я хочу, чтобы у нее все было хорошо.

Лекси кивнула, не желая вызывать его на еще большую откровенность.

– Помочь тебе? – спросил Йейл, подойдя к кухонному столу и взяв две картонные коробки.

– Конечно. – Она открыла холодильник. – Что будешь пить? У меня есть… пиво. И, кажется, вода.

– В бутылке?

– Пиво?

– Нет, вода.

– Вода кипяченая, а пиво в бутылках, – насмешливо проговорила Лекси, достала одну бутылку и открутила крышку.

– Я тоже, пожалуй, выпью, – неуверенно сказал он.

Лекси протянула ему бутылку.

– Я пью пиво с китайской пищей.

– Ты всегда так делала.

Ее удивило мягкое задумчивое выражение его лица.

Казалось, Йейл что-то вспоминал…

– Давай поедим, – предложил он и сел за стол.

Лекси мысленно поблагодарила его за это, хотя ее всегда раздражало, что Йейл избегает говорить о своих чувствах, становится отвратительно деловитым в самые романтические мгновения, и…

И он сноб, пьющий воду только из бутылок…

«Ты стараешься изо всех сил, – сказала она себе, выкладывая из замасленной бумажной сумки на кухонный стол пакетики с соевым соусом и горячей горчицей, – найти в нем отталкивающие черты».

Сев напротив него, Лекси поняла, что сейчас Йейл заметно отличается от того молодого человека, которого она когда-то знала. Он стал тоньше и спокойнее, у него появилось чувство юмора.

Конечно, нынешний Йейл отчасти сохранил высокомерие и невозмутимость, присущие всем Брадиганам, даже Эммету.

Эммет.

Лекси упрекнула себя, что не думала о нем… Долго ли?

Пять минут. Это не преступление.

– Хочешь немного цыпленка? – спросил Йейл.

– Конечно.

Она протянула ему тарелку.

– А жареный рис?

– Да.

Он наполнил ее тарелку. Сказав, что ужасно голоден, Йейл купил столько еды, что этого запаса хватит на неделю. Видимо, решила Лекси, он догадался, что ее холодильник пуст.

Он заботливо ухаживал за ней. Лекси внезапно осознала, что Эммет никогда этого не делал и начинал есть, прежде чем она успевала сесть за стол.

Лекси оправдывала Эммета тем, что у него всегда не хватало денег. Он был слишком голоден, чтобы думать о вежливости.

Но Лекси призналась себе, что ей приятно сидеть за столом с джентльменом, но тут же попыталась вытеснить эту мысль, призвав на помощь воспоминание о том, с какой жестокостью Йейл порвал с ней. Но справедливо ли это по отношению к нему? Ведь люди меняются. Почему это не могло произойти с Йейлом?

И если он действительно изменился…

Тогда у нее нет оснований отталкивать его.

«Есть, – твердо сказала она себе. – Йейл – брат Эммета, и… Ты не хочешь сближаться с Йейлом, чтобы сохранить верность Эммету?»

Отчасти так оно и было. Братья много лет не общались, и Лекси всегда подозревала, а возможно, Эммет намекал на это, что виноват в разладе Йейл.

Но вчера Йейл зародил в ней сомнения, деликатно заметив, что Эммет был далек от совершенства – отличался безответственностью, вел себя так, словно не очень привязан к Лекси.

Лекси поняла, что впервые со дня смерти Эммета позволила себе подумать о нем критически, вспомнить, как он обращался с ней.

«Я заслуживаю того, чтобы со мной был мужчина, обладающий чувством ответственности», – удивленно подумала она.

Да, Йейл взял на себя все заботы, связанные с похоронами брата, дал ей денег, чтобы начать бизнес, беспокоился о будущем племянницы.

– Лекси? Почему ты не ешь? – Йейл замер с вилкой у рта, наблюдая за ней.

– О!.. – Она покраснела. – Извини. Просто я…

– Задумалась?

– Да.

– Об Эммете?

– Как ты догадался?

– У тебя всегда… печальное выражение лица, когда ты думаешь о нем.

Лекси не знала, что сказать. Не объяснять же Йейлу, что сейчас она скучает не по Эммету, а по нему.

Заставив себя попробовать рис, Лекси поняла, что уже не хочет есть.

Она пригубила пиво, потом сделала глоток, сознавая, что может опьянеть, ибо целый день не ела.

Этого нельзя допустить, тем более что Йейл так близко…

«Ну и пусть», – подумала Лекси и осушила стакан.

Войдя в квартиру Йейла, Джастин удивилась, что там темно: он всегда оставлял на ночь лампу над плитой, и она уютно освещала маленькую кухню.

Девушка нажала клавишу на стене у двери и осмотрелась. Все выглядело точно так же, как днем, когда они ушли. На диване лежал ее журнал, открытый на той же странице. Недопитая бутылка Йейла с водой «Эвиан» стояла там, куда он поставил ее перед звонком клиентки.

Джастин с горечью вспомнила, как он солгал ей, что едет в центр.

Йейл явно не возвращался домой.

Она подозревала, что это так, ибо вечером несколько раз звонила сюда. Йейл так торопился, подумала Джастин, что даже не включил автоответчик. Когда она слышала бесконечные гудки, ее ярость усиливалась. Подруги на вечеринке несколько раз спрашивали Джастин, все ли с ней в порядке. Она сухо отвечала им и снова погружалась в задумчивость, наблюдая, как Анджела и другие глазеют на приглашенного стриптизера.

Когда девушки отправились танцевать в новый бруклинский клуб, Джастин уехала на такси, составив определенный план.

– Йейл?

«Может, он в постели», – с надеждой подумала она и поднялась в главную спальню.

– Йейл? – повторила она громче.

Но комната была пуста.

Джастин посмотрела на светящиеся часы.

Почти два часа ночи.

С кем он сейчас, черт возьми?

– Лекси? – прошептал Йейл, слегка встряхнув ее.

Она лежала, свернувшись калачиком, на диване под одеялом, которым Йейл накрыл ее.

– Лекси?

На этот раз ее веки задрожали, и она потянулась.

– Что? – сонно спросила Лекси и зарылась в подушки. Ее дыхание снова стало ровным. Йейлу хотелось бы стоять так до утра, наблюдая за спящей Лекси, но еще больше – лечь рядом, прижаться к ней, провести рукой по изгибам ее стройного тела.

– Йейл?

Внезапно проснувшись, Лекси вздрогнула и посмотрела на него широко открытыми глазами.

– Привет! – Он усмехнулся, заметив ее растерянный вид.

– О Господи, который сейчас час? – Она села и огляделась.

– Поздний.

– А точнее?

– Уже совсем поздно, но я только что закончил заниматься окнами. Теперь они все заперты. Забраться сюда можно, лишь выбив стекла. – Он серьезно добавил: – Я установил новый детектор движения снаружи у задней двери. И прикрепил цепочки на обе входные.

– Ты сделал все это, пока я… долго я спала?

– Часа четыре, – ответил Йейл.

Лекси застонала.

– Это пиво на меня так подействовало. Помню только, как я сидела здесь, а ты объяснял, как собираешься устанавливать запоры на эркере в столовой.

– Я все сделал.

– О, Йейл, спасибо тебе! Даже не верится, что ты так быстро управился.

– Мне тоже. – Он потянулся, зевнул и взглянул на часы.

Как же ему не хотелось выходить на улицу, садиться в машину, ехать назад в город.

Он вдруг вспомнил, что у него почти пустой бак. Отлично!

– Лекси, не знаешь ли, где ночная бензоколонка?

– В Кэдис-Лендинг? Хм… не знаю. А почему ты спрашиваешь?

– У меня заканчивается бензин, а я забыл заправиться перед нашим возвращением сюда.

– Кажется, возле въезда на шоссе номер 95 есть круглосуточная автозаправка. Но сначала позволь приготовить тебе чашку кофе. Я теперь не пью его, потому что этот запах вызывал у меня тошноту во время беременности.

Йейл не хотел задерживаться, но его клонило в сон. Вести машину в таком состоянии опасно.

– Ладно, – согласился он. – Я выпью кофе.

Лекси быстро поднялась.

– Спать на этом диване так же удобно, как на уличной скамейке.

Йейл последовал за Лекси на кухню. Она открыла дверцу буфета, встала на цыпочки и принялась искать кофе.

– Давай я найду банку, – предложил Йейл, с неудовольствием отметив, что его голос прозвучал взволнованно.

– Мне казалось, что кофе где-то здесь! – Она подняла руки, пытаясь найти банку на ощупь. – Сейчас возьму стул…

– Я достану кофе.

Йейл подошел к Лекси сзади и протянул руку к полке. Отодвигая банки со свининой, фасолью, консервированными персиками, заметил, что лишь один дюйм отделяет его от Лекси. Случайно прикоснувшись к ней, он тотчас ощутил возбуждение.

Чистый нежный запах ее волос щекотал ему ноздри. Ему хотелось – о Господи, как ему хотелось – запустить руки в эти волосы, повернуть Лекси, поднять ее лицо и…

– Лекси! – Голос Йейла дрогнул, когда он заметил, как неподвижна и напряжена ее фигура.

– Да? – тихо отозвалась она.

– Кофе… я не могу его найти. – Он заставил себя выговорить эти слова, хотя желал сказать совсем иное.

– Может, я ошиблась, и у меня его нет, – глухо сказала Лекси, так и не обернувшись.

Йейл тоже не двигался, стоя вплотную к ней и понимая, что она не может изменить положения, не прикоснувшись к нему.

За всю свою жизнь он ничего не желал так страстно, как того, чтобы Лекси сейчас прикоснулась к нему.

В это мгновение тишину нарушал лишь шелест листьев за окном.

Потом Йейл услышал свой голос, но не сразу узнал его.

– Лекси, я должен ехать, но прежде хочу попросить тебя кое о чем.

– О чем же? – тихо спросила она.

– Можно поцеловать тебя? Только раз. Пожалуйста, Лекси… все было так давно, я знаю, это ни к чему не приведет, но позволь мне поцеловать тебя. – Он проговорил это быстро и импульсивно, словно опасаясь, как бы эти слова не застряли у него в горле.

Лекси обернулась, и Йейл затаил дыхание.

Она подняла голову, и их глаза встретились.

Он вперил в нее страстный, выжидающий взгляд.

Лекси задумчиво улыбнулась:

– Один поцелуй – в память о прошлом.

Он заключил ее в объятия, губы Лекси раздвинулись, и Йейл проник языком в ее чудесный влажный рот. Он даже не догадывался, как сильно скучал по нему, и из его груди вырвался стон радости. Лекси тихо всхлипнула, обхватила руками лицо Йейла и еще теснее прижала его к себе…

Йейл только сейчас осознал, как мучительно желал ее. Но это было не то плотское желание, которое удовлетворяли готовые на все Джастин и Мередит.

«Нет… даже не думай о них».

Сейчас, в этот волшебный миг для него существовала только Лекси. И она страстно желала его – Йейл ощутил ее голод, когда она прижалась к нему своим податливым телом. Лекси вытянула рубашку Йейла из джинсов и начала ласкать его спину, пробуждая в нем трепет.

Он должен овладеть ею!

Сейчас же!

– Лекси, – прошептал он, отчаянно боясь услышать отказ. – Пожалуйста… Позволь мне заняться с тобой любовью.

Она горячо выдохнула:

– Да!

Лекси закрыла глаза и откинула голову назад, чувствуя, как горячие губы Йейла переместились с ее лица к уху, потом спустились на шею.

Из глубины сознания до нее доходили тревожные сигналы, предупреждавшие, что она совершает ошибку и лучше всего остановиться.

Но она уже зашла слишком далеко, полностью отдавшись страсти. Чувства не оставили места для рассуждений. Ее охватило желание, простое и древнее, как мир.

Лекси прижималась к сильной груди Йейла, к его бедрам. Он обхватил ее ягодицы, раздвинул ноги и посадил Лекси на свое приподнятое бедро. Она еще пыталась потушить вспыхнувшее в ней пламя, но оно разгоралось все сильнее.

Стянув с Лекси свитер и отбросив его в сторону, Йейл расстегнул бюстгальтер, и она затрепетала от предвкушения. Он снова обнял Лекси и посмотрел на нее.

Заметил ли Йейл, как после родов увеличилась ее грудь, подумала она. В молодости он говорил, что у нее слишком маленький бюст. Помнит ли Йейл об этом сейчас? Заметил ли, как напряглись у нее соски в ожидании его ласк?

Знает ли, как она жаждет прикосновения его горячих губ?

Он провел кончиком пальца по ее коже от ключицы к соску. Лекси ощутила жар в глубине живота и застонала, когда Йейл погладил розовый холмик, сжав его пальцами.

– Я сделал тебе больно?

– Нет, пожалуйста, Йейл…

Она снова опустилась на его бедро и вцепилась в его плечи.

– Чего ты хочешь?

Его горячее дыхание щекотало ей ухо, и она, не в силах говорить, лишь молча выгнула спину и направила голову Йейла вниз. Он подчинился Лекси и, дразня ее, поцеловал сосок.

– О! – простонала она и стала двигаться энергичнее, пытаясь унять трепет между ног.

– Еще? – Он тихо засмеялся, опять прильнув губами к ее соску.

Лекси закрыла глаза, сосредоточившись на восхитительных ощущениях.

Целуя Лекси, он стянул с нее джинсы. Затаив дыхание, она ждала, что Йейл сделает дальше. У нее не было сил сказать ему, чего она хочет.

Он провел рукой по ее животу, уже не плоскому, как прежде, а слегка округлившемуся, его пальцы скользнули под резинку трусиков, потом один из них опустился ниже, раздвинул нежные складки ее плоти, нашел пульсирующий бугорок и погладил его.

Лекси затрепетала от нестерпимого наслаждения.

– Давай, кончай, – ласково шепнул он, искусно пробуждая в ней жар.

– Я… я не могу, – выдохнула она.

– Можешь, – глухо возразил Йейл, – мы отправимся туда вместе.

Он опустился на пол, потянул за собой Лекси, снял рубашку и обнажил широкую, загорелую, безволосую грудь.

Стянув с Лекси трусики, Йейл положил ее на спину и лег сверху. Она раздвинула ноги и устремилась навстречу ему.

– Хочешь, чтобы я вошел в тебя, Лекси?

– Да! – Она обхватила руками его ягодицы и попыталась прижать Йейла к себе, но он сохранял дистанцию, дразня ее. – Йейл, пожалуйста… я хочу тебя!

Он напрягся всем телом, замер, и Лекси открыла глаза. Его лицо было непроницаемым. Она вдруг вспомнила, как однажды, в юности, занимаясь с ней любовью, Йейл попросил ее произносить нецензурные слова. Тогда она не смогла их выговорить, засмеялась и его возбуждение тут же прошло.

Но сейчас она хотела заставить его обезуметь от желания, чтобы он погрузился в нее и удовлетворил ее страсть.

– Йейл, – нежно прошептала Лекси, – я знаю, что тебе нужно. Ты хочешь войти в меня. Сделай это сейчас, Йейл. Мне нужен только ты.

Не отводя от нее своего загадочного взора, Йейл расстегнул джинсы, опустил их, и Лекси заметила, что он по-прежнему носит белые трусы «Брукс Брадерс».

Лекси взяла его член, погладила и услышала участившееся дыхание Йейла.

– Йейл… я хочу, чтобы ты вошел в меня. Я не могу больше ждать… пожалуйста!..

– Ты хочешь меня? – Его лицо горело, на лбу блестел пот.

– О Господи, да! – взмолилась она. – Пожалуйста, сейчас. Пожалуйста!..

Слова Лекси сменились стоном, когда Йейл проник в нее. Сделав одно сильное, энергичное движение, он вышел из Лекси. Она протестующе замотала головой.

– Еще? – спросил Йейл, и она, закусив губу, кивнула.

Он снова медленно проник в нее. Лекси горела, словно паря над сладкой бездной. Йейл приподнялся, почти выйдя из нее.

– Еще раз?

– Да, – выдохнула она, и он заполнил ее горячей пульсирующей плотью.

Лекси издала неистовый вопль. Йейл ритмично двигался, а она поднималась и опускалась, испытывая неземное блаженство.

Словно издалека Лекси услышала глухой стон, вырвавшийся из его груди, а затем, выкрикнув ее имя, Йейл задыхаясь упал и уткнулся лицом ей в шею.

Погладив его волосы, Лекси впервые подумала о том, что произошло.

Она занималась любовью с Йейлом Брадиганом после того, как десять лет ненавидела его, клялась себе никогда не иметь с ним ничего общего! Откуда ей было знать, что желание окажется сильнее чувств, а горячий взгляд зеленых глаз Йейла заставит ее забыть обо всем?

Однако она должна была это знать, ибо уже изведала силу его чар, которые Йейл так умело использовал. Он всегда умел покорить Лекси – губами, руками, словами. Ничего не изменилось.

Нет, что-то изменилось.

Он стал другим. Сохранив ту же чувственность, все так же возбуждая ее, доводя до экстаза, зрелый Йейл словно избавился от запрограммированности. Сейчас в нем возобладали инстинкты и непосредственные чувства, тогда как прежде он следовал определенному плану.

«Но я тоже изменилась за эти десять лет, – подумала Лекси. – Сейчас, в зрелом возрасте, я воспринимаю его не так, как безумно влюбленная восемнадцатилетняя девочка».

Влюбленная…

До этого момента она уступала чувству, искренне веря, что отдается страсти, желая испытать наслаждение, ни разу не изведанное после смерти Эммета. Но сейчас Лекси поняла, что ею руководило не только это.

Она любила Йейла Брадигана. Разве можно ненавидеть такого, каким он стал? К тому же Йейл очень помог ей в последние дни, хотя, вероятно, из чувства долга, из уважения к памяти брата.

Но Лекси восхищалась им, ибо не ожидала этого от мужчины, которого еще неделю назад считала своим врагом.

Что питало ее ненависть в течение десяти лет – личная обида или враждебность Эммета к брату? – спросила себя Лекси.

Да, Йейл когда-то бросил ее, возможно, был виноват в разрыве с Эмметом. Но все это кануло в прошлое… как и сам Эммет. А она осталась теперь одна с Эммой Розой… и с Йейлом, если только завтра он снова не уйдет из ее жизни.

Глядя правде в глаза, Лекси призналась себе, что не хочет отпускать его.

Глава 6

– Где ты был, черт возьми?

Йейл замер на пороге своей квартиры, глядя на разгневанную Джастин ди Пьерро.

Он молча закрыл дверь, с толстым экземпляром воскресного номера «Таймс», только что вынутым из-под коврика, прошел через комнату и положил газету на обеденный стол.

– Йейл!

Он посмотрел на Джастин.

– Я спрашиваю, где ты был, черт возьми? Сейчас час дня!

Знает ли Джастин, что он не появлялся здесь со вчерашнего дня, с тех пор как они ушли отсюда?

«Конечно, знает. На мне та же одежда, и она отнюдь не дура».

– Я хочу задать тебе один вопрос, Джастин. – Он снял свои часы «Тэг Хауэр» и положил их на стол.

Она была одета так же, как и вчера, когда отправилась на вечеринку – черная кожаная мини-юбка, обнажающий живот черный топик, прозрачные черные колготы и туфли на шпильках. Не изменилась даже зафиксированная лаком прическа Джастин, и, как всегда, от нее пахло сигаретами и духами. Однако она побледнела, глаза немного запали и под ними были темные круги.

«Она похожа на женщину-вампира», – изумленно подумал Йейл, вспомнив Лекси в момент их расставания – босую, в просторном белом махровом халате, с растрепанными волосами и свежим лицом.

– Интересно, что ты делаешь в моей квартире и почему кричишь на меня, как мегера? – спросил он. – Кажется, до сих пор я жил один.

– Ты отлично понимаешь, что в прошлом году сам дал мне ключ и сказал, что я могу приходить когда захочу. Вчера после вечеринки я решила сделать тебе сюрприз, пожалев, что оставила тебя дома в субботний вечер. Но ты явно не появлялся дома и не страдал от одиночества. Что представляет собой твоя клиентка? Она хорошо трахается, Йейл?

Его раздражал лексикон Джастин. Вообще-то она владела речью не слишком искусно, но редко повышала голос и еще реже использовала грубые слова. Но сейчас ее охватила ярость, глаза сверкали, щеки вспыхнули.

– Как ты понимаешь, Джастин, я не был с клиенткой. Я солгал тебе вчера…

– Негодяй!

– … решив, что ты не поймешь меня, если я скажу тебе правду. Возможно, я ошибался.

– Где ты был?

Йейл видел, что заинтриговал ее, ибо Джастин не ждала подобного признания. Сбитая с толку, она овладела собой и надеялась услышать объяснение.

– Я был с Лекси Синклер, – сказал Йейл, и, заметив ее удивленный взгляд, добавил: – С невестой моего брата.

Он допустил некоторую натяжку, ибо Лекси не была обручена с Эмметом. Однако Джастин этого не знала, поскольку вообще мало интересовалась чем-то, не связанным с ней самой. Вероятно, ее внимание не привлекали его редкие упоминания о Лекси, которой она никогда не видела. Но мысль о том, что Йейл находился с другой женщиной, явно возбудила у нее ревность.

– Успокойся, Джастин, – сказал он, заметив ее настороженный взгляд. – Мне пришлось помочь Лекси. Это связано с ребенком, моей племянницей, – подчеркнул Йейл.

– Что за помощь ты ей оказал?

– Малышка заболела, – ответил Йейл, моля Господа простить ему эту ложь, – и Лекси было не к кому обратиться. Я свозил девочку в больницу, а потом Лекси боялась остаться одна с ребенком. Поэтому я переночевал у нее.

Благодаря многолетнему опыту он лгал легко и невозмутимо смотрел в глаза Джастин.

– Почему ты не сказал мне правду? – все так же сердито спросила девушка.

– В последнее время я чувствую, что ты не доверяешь мне, Джастин.

Она смущенно отвела взгляд.

– Так или иначе, – продолжал Йейл, – я единственный родственник Лекси.

– Ты не родственник, поскольку она не стала женой твоего брата.

– Да, но ее дочь – моя племянница. Лекси могла обратиться только ко мне.

– По-моему, на похоронах были ее родители.

Кажется, Джастин наблюдательней, чем он полагал.

– Верно, но сейчас они в отъезде.

– Значит, ты провел ночь с этой женщиной?

– На диване, – снова солгал он, радуясь, что Джастин не может читать его мысли и видеть картины, всплывавшие в его памяти.

Йейл не мог бы сказать, сколько раз они занимались любовью, захваченные вновь вспыхнувшей страстью. До рассвета, когда их разбудили настойчивые крики Эммы Розы, они проспали только час или два.

Йейл посмотрел на Джастин, стараясь не думать о том, как они завтракали втроем в маленькой кухне. Пока он и Лекси ели оладьи, Эмма Роза уплетала рисовую кашу и протертые сливы, радостно улыбаясь ему.

Неужели эти чудесные мгновения никогда не повторятся, с болью подумал он. Какая несправедливость судьбы – так поздно понять, чего он хочет! Ему никогда не удастся войти в жизнь Лекси и Эммы Розы… во всяком случае, – так, как он хотел бы.

Йейл не сказал об этом Лекси, но уходя нежно поцеловал ее и девочку.

– Позвони мне, – попросила Лекси, – и мы поговорим о том, что нам делать дальше.

Сначала Йейл подумал, что речь идет об их отношениях, но потом понял, что она имеет в виду тайну смерти Эммета.

Он пожалел о том, что усложнил себе жизнь, поделившись с Лекси своими подозрениями. Но если бы не это, ему не пришлось бы увидеть ее после той встречи в пятницу в городе, бояться и ждать следующего свидания. Все могло закончиться тем ленчем, однако Бог судил иначе.

Сейчас Йейл безнадежно увяз в отношениях с Лекси, прекрасно сознавая, что из этого ничего не выйдет.

– Я поднимусь и приму душ, – сухо сказал он Джастин.

– Я присоединюсь к тебе. – Она последовала за ним.

Йейл хотел попросить ее оставить его в покое и отправиться домой, но не смог.

Он продал душу дьяволу, и будет расплачиваться за это всю жизнь.

В понедельник днем, утомленная хождением по бутику «Барни», где она искала новые наряды, чтобы пойти на третью свадьбу ее подруги Шелби, Мередит Макфи решила без предупреждения отправиться в галерею Брадигана.

Сев в такси на Бродвее, она остановила его в южной части Хьюстон-стрит и пошла к знакомому кирпичному дому, стоявшему между букинистической лавкой и магазином старинной одежды. В этот час по улице брел лишь бродяга, бормоча что-то о конце света.

Вчера похолодало, и сейчас уже ощущалось неотвратимое приближение осени. Плотнее запахнув свой черный плащ, Мередит с удовольствием подумала о поездке на ближайший уик-энд в поместье Уиндмедоу на северо-востоке округа Вестчестер, принадлежавшее ей и Расселлу. Деревья только начали желтеть, и она вдоволь насладится загородной дорогой, ибо уже иссяк поток горожан, устремляющихся на лоно природы до начала октября.

Если повезет, занятому Расселлу не удастся составить ей компанию, и тогда в Уиндмедоу приедет Йейл.

Улыбнувшись при этой мысли, Мередит вошла в галерею, и ее каблучки застучали по блестящему паркету. Не успела она приблизиться к кабинету, как в дверях появился Йейл и, увидев ее, удивленно поднял брови.

– Здравствуйте, мистер Брадиган. – Мередит протянула ему руку так, словно их связывали только деловые отношения.

– Этот спектакль ни к чему, Мередит, я здесь один. – Он засунул руки в карманы бежевых вельветовых брюк. В толстом свитере цвета слоновой кости, Йейл казался еще более широкоплечим.

– Тогда, – игриво ответила она, – я хочу, чтобы меня поцеловали.

Он удовлетворил ее желание, но его поцелуй был коротким и небрежным.

– Ты называешь это поцелуем?

– Я называю это рабочим днем, к тому же весьма напряженным.

Мередит с сомнением обвела взглядом пустую галерею.

– Я по уши завален бумажной работой, – сухо заметил Йейл. – Что ты здесь делаешь?

– Я звонила тебе в субботу вечером. Где и с кем ты был?

– Один. – Йейл невозмутимо посмотрел ей в глаза, и Мередит поняла, что он врет.

Йейл Брадиган, конечно, искусный лжец, но ее трудно провести.

– Неужели? – спокойно спросила она. – Куда же ты отправился один?

– Я пообедал, потом сходил в кино.

– О? В каком ресторане ты был, какой фильм видел?

– Ты на редкость любопытна.

– Я просто интересуюсь.

– Я был в «Трибека-гриль». Потом посмотрел «Гражданина Кейна» в Уэст-Виллидже. Мередит не могла отказать ему в изобретательности. Йейл, разумеется, знал, что ее не было в «Трибека» в субботу вечером и она не слишком любила современные фильмы, а тем более классику. Мередит не могла доказать, что он солгал, но не сомневалась в этом. Почему он врет ей?

– Йейл, – она коснулась пальцем его щеки, – по-моему, ты что-то замышляешь.

Он не отвел взгляда, ибо всегда был воплощением невозмутимости, что и притягивало к нему Мередит. Как и она, Йейл был холоден – внешне и внутренне.

– Почему ты так думаешь, Мередит? – спросил он, и в этот момент открылась входная дверь.

Оба обернулись, и Мередит тотчас узнала в полном мужчине в длинном пальто Франко ди Пьерро, благодетеля Йейла и его будущего тестя.

– Как я уже говорила, мистер Брадиган, – она снова повернулась к Йейлу, понимая, что посетитель наблюдает за ними, – я буду вам благодарна, если вы позвоните мне, когда найдете эту картину. Расселл одержим идеей повесить что-то на стену в нашей спальне, и мне хочется преподнести ему сюрприз в день рождения.

– Я поищу для вас это полотно, миссис Макфи, – спокойно ответил Йейл, но она заметила напряжение в его светло-зеленых глазах.

Он побаивался Франко ди Пьерро.

И правильно делал.

– Спасибо. – Мередит застегнула плащ, направилась к двери и, проходя мимо посетителя, приветливо кивнула ему.

Ди Пьерро поклонился ей, однако его внимание было приковано к Йейлу.

Выйдя на улицу, она подумала: «Будь осторожен, Йейл. Со мной и с ним. Ты знаешь, что произойдет в противном случае».

Мередит не желала зла человеку, которого обожала, но судьба Йейла в его руках, и он знает это. Он понимает, что Мередит, как и Франко ди Пьерро, может быть безжалостной. Ей известна его самая темная тайна, и если она решит раскрыть ее…

Мередит очень надеялась, что до этого дело не дойдет.

Лекси положила Эмму Розу в кроватку в залитой солнечным светом детской и постояла над дочерью.

Девочка, одетая в подаренный соседями Синклеров теплый розовый костюм с изображением кроликов, улыбалась во весь рот, и совсем не казалась сонной.

– Пора спать, – сказала Лекси.

Эмма Роза засучила ножками и выплюнула пустышку.

– Эм, надо поспать. Две секунды назад ты засыпала у меня на руках.

Девочка не унималась.

– Хочешь играть? – спросила Лекси, пожалев о том, что не может купить музыкальную шкатулку, которые обычно вешают над детской кроваткой. Тут она вспомнила о сумме, которую положила в субботу на свой счет. Эти деньги предназначались для ее нового бизнеса, но…

Йейл просил ее купить для Эммы Розы все необходимое.

Йейл.

При одной мысли о нем Лекси обдало жаром.

– Засыпай, – сказала она девочке, вышла из комнаты, помедлила в коридоре и направилась в свою спальню. Увидев смятые простыни и плед, Лекси подумала, что лучше сделать – застелить кровать или сменить простыни.

Вчера вечером, ложась спать, она ощутила запах туалетной воды Йейла, напомнивший ей о субботней ночи, когда они занимались любовью.

В воскресенье Лекси горько пожалела о том, что не подключила телефон, и спрашивала себя, позвонил бы Йейл, если бы она это сделала.

Она обещала позвонить ему сегодня в галерею из автомата между полуднем и часом. «Если услышишь автоответчик, значит, я говорю по другой линии, – сказал он. – Перезвони мне через пять минут. Я буду ждать твоего звонка». Они собирались поговорить о смерти Эммета и о том, как добыть дополнительную информацию.

В воскресенье утром после ухода Йейла Лекси думала об Эммете, пытаясь понять, что же произошло.

Но всякий раз, стараясь представить себе лицо Эммета… она видела не его гриву рыжевато-русых волос, а короткую консервативную стрижку Йейла. Перед ней не возникало ни прошлое, завершившееся несколько месяцев назад, ни слова Эммета, ни люди, с которыми он встречался, ни места, где он бывал.

Лекси вспоминала лишь то, что произошло между нею и Йейлом несколько часов назад. Он был так же великолепен, как и прежде, но занимался любовью более… эмоционально. Неужели правда, что Йейл Брадиган научился любить?

Казалось, к его чувству ответственности добавились лучшие черты Эммета: теплота и страстность. Даже отстраненность Йейла пугала Лекси уже не так, как в юности, ибо исчезала, как только их губы сливались.

«Я выросла и изменилась, – подумала Лекси. – Вероятно, с Йейлом произошло то же самое».

Возможно, рождение дочери сделало бы и Эммета зрелым и ответственным человеком.

«Нет, – сказала она себе, взглянув на фотографию человека с взъерошенными волосами и тревожными светло-зелеными глазами. – Нет, Эммет остался бы самим собой. Он давал мне то, что мог. То же ждало и Эмму Розу. Но этого было бы недостаточно».

Лекси вздохнула и протянула руку к смятым простыням, чтобы снять их. Но снова почувствовав запах туалетной воды Йейла, поднесла простыню к лицу.

Как бы ни поступил с ней Йейл в прошлом…

В чем бы она ни клялась себе насчет будущего…

Что бы ни произошло с Эмметом…

Она не могла отрицать того, что опять влюбилась в Йейла, сильно и страстно, так, как это случилось много лет назад.

Лекси безумно хотелось верить, что сейчас все будет иначе, рассеять мучительные сомнения, заглушить навязчивый внутренний голос, предупреждавший ее о том, чтобы она не увлекалась и не доверяла Йейлу.

Но ей не удавалось избавиться от этого голоса, и она решила не замечать его. И оставила простыни на кровати.

– По-моему, все выглядит нормально, – сказал Франко, откинувшись в кресле и сплетя пальцы на затылке.

Йейл кивнул и бросил взгляд на цифры, которые написал в блокноте – только что по инициативе Франко они обсудили налоговые отчисления галереи.

– А что ты об этом думаешь? – спросил он, наблюдая за Йейлом из-под тяжелых век.

Все в облике Франко было безукоризненно – отличные итальянские кожаные туфли, сшитые на заказ костюмы, крашенные в салоне черные волосы без единой седой пряди, белоснежные вставные зубы, импортная туалетная вода с ароматом лайма.

Будущий тесть Йейла производил на всех сильное впечатление. За кажущимся добродушием этого серьезного человека скрывалась стальная воля.

– Что я думаю? – повторил Йейл. – Эти цифры вполне удовлетворяют меня, Франко. – Хорошо. – Глаза итальянца сверкнули.

Йейл закрыл блокнот и положил его на заваленный бумагами стол. Завтра Джина, нанятая Франко женщина-бухгалтер, придет в галерею и просмотрит эти цифры.

– Как ты обращаешься с моей принцессой? – внезапно спросил Франко.

Сердце Йейла неистово заколотилось, но он спокойно ответил:

– Как с бриллиантом, Франко.

– Это хорошо. – Его собеседник задумчиво кивнул.

«Неужели итальянец что-то узнал?» – встревоженно подумал Йейл, а вслух сказал:

– Вчера вечером я возил ее на фестиваль Сан Дженарро.

– Она сообщила мне об этом.

– Да? – Йейл взволновался еще больше. Джастин ушла от него только в девять утра, когда он отправился в галерею. Она поехала на такси в рекламное агентство, где работала, секретаршей, но из-за часа пик не могла попасть туда раньше половины десятого. Франко неожиданно явился в галерею около одиннадцати, вероятно, прибыв из своего дома в Бенсонхерсте.

Должно быть, он сел в машину сразу после того, как ему позвонила Джастин.

Что она сказала отцу?

Йейл убеждал себя успокоиться. Возможно, Джастин что-то подозревала, когда он вернулся домой вчера днем, но кажется, ему удалось рассеять ее подозрения. Умирая от скуки, Йейл выказывал живой интерес ко всему, что она говорила, выслушивал ее болтовню о нарядах, ногтях, волосах. Больше всего на свете ему хотелось посидеть одному дома и помечтать о Лекси, но он повез Джастин в центр города на итальянский фестиваль, а потом предавался с ней любви в ванной и еще раз поздней ночью. Правда, закрывая глаза, он представлял себя с другой женщиной, кареглазой красавицей с шелковистыми локонами, соблазнительным телом и грудным голосом…

– Йейл, у тебя сегодня… отсутствующий вид, – заметил Франко.

– Разве? – Йейл заставил себя усмехнуться и невозмутимо пожал плечами. – Я действительно отсутствую, Франко. Мои мысли сейчас далеко. Я… я постоянно думаю о Джастин.

Лицо его будущего тестя выразило удовлетворение.

– Вчера мы с ней прекрасно провели время, и этой ночью… Увы, до свадьбы еще так долго. Не могу дождаться, когда она станет моей женой.

– Что ж, – сказал Франко, – сыграем свадьбу раньше…

– Нет, – невольно вырвалось у Йейла, и он тотчас понял, что это прозвучало слишком поспешно и пылко. – Нет, мы не можем пожениться раньше. У нас еще слишком много дел; Джастин огорчит спешка. Она хочет, чтобы все было безупречно. Мы поженимся в День святого Валентина, как и запланировали, в самый романтический день года, Франко. Итальянец улыбнулся:

– Он наступит скоро, Йейл, и тогда моя Тини будет твоей женой… но останется моей дочерью. Capisce?

Йейл кивнул. Он понял, что имел в виду Франко.

Если что-то будет угрожать счастью Джастин…

Если Йейл осмелится предать ее…

Франко без колебаний сделает Тини вдовой.

Мередит вышла из такси перед своим домом на Парк-авеню и спросила себя, чем она заполнит остаток дня.

У нее не было настроения ходить по магазинам или наносить визиты.

Того, чем она хотела бы заняться, придется подождать, поскольку Йейл занят и, видимо, освободится только по окончании рабочего дня.

Мередит поднялась на двенадцатый этаж, в роскошные даже по ее меркам апартаменты. Она выросла на Восточной Тридцать седьмой улице, в доме, на первом этаже которого находился офис доктора, ее отца. Мередит посещала лучшие частные школы, проводила уик-энды и летние месяцы в родительском поместье в Ист-Хэмптоне, где научилась ездить верхом, ходить по магазинам и полюбила светскую жизнь.

Она была стройной красивой девушкой с весьма беспокойным характером. К двенадцати годам курила и пила спиртное, а через год ее лишил невинности старший брат лучшей подруги. Скучая с юношами своего круга, Мередит мечтала о длинноволосых хулиганах из Ист-Виллиджа, а к моменту окончания средней школы переспала с несколькими из них… Однако эти парни с мутными от наркотиков и алкоголя глазами оказались неважными любовниками.

Мать решила отправить Мередит в Уитон – колледж для девушек, где она и провела удручающе целомудренные четыре года, за исключением семестра в Голландии.

По окончании колледжа Мередит работала младшим редактором в журнале мод; родители оплачивали ее квартиру с одной спальней на Граммерси-Парк, и у девушки не было недостатка в любовниках. Однако никто не производил на нее сильного впечатления.

С Расселлом Макфи Мередит познакомилась в те летние месяцы, которые проводила в Ист-Хэмптоне. Его семья жила в доме неподалеку от берега. Однако у них не возникало близости, поскольку Расселл ухаживал за Шелби, подругой Мередит. Несколько лет спустя, когда этот роман остался в далеком прошлом, Мередит встретила Расселла на вечеринке и нашла его привлекательным, хотя и несколько скучноватым.

Они переспали в первую же ночь, и секс доставил удовольствие обоим. Расселл, студент юридического факультета, всегда находил время для Мередит. Они обручились перед тем, как двадцативосьмилетний Расселл получил диплом, а через год поженились.

Сейчас, спустя десять лет, Расселл был манхэттенским работоголиком, специалистом по бракоразводным процессам, а Мередит – скучающей светской дамой. Они имели все, что можно купить за деньги, и ничего больше.

Когда Мередит вошла в квартиру, горничная пылесосила просторную гостиную.

– Можете не убирать в кабинете, Джоан. Я хочу побыть там.

Мередит быстро переоделась, натянула на себя черные леггинсы, водолазку, облегающую ее стройную фигуру, посмотрела на себя в зеркало и, решив, что выглядит не старше двадцати пяти лет, направилась в кабинет. Желая остаться наедине с мыслями о Йейле, она заперла дверь. Вытянувшись на диване, Мередит смотрела на картину Девина Трембли. Эти холодные цветовые пятна все больше очаровывали ее, почему-то напоминая о человеке, которого она обожала.

До чего же он не похож на своего брата-близнеца!

Мередит вспомнила, как познакомилась с Эмметом Брадиганом. Тогда этому парню, свободному от всяческих условностей, исполнился двадцать один год; она же, недавно отпраздновав тридцатилетие, вышла замуж за Расселла.

Ситуация была до смешного банальной: Расселл нанял Эммета оклеить обоями главную спальню и ванную. Мередит понравился высокий длинноволосый рабочий в узких джинсах и футболке, облегавших сильное тело.

Ей не составило труда соблазнить его. Она созрела для секса, ибо либидо Расселла угасло, когда они вернулись из свадебного путешествия. Мередит всегда была ненасытна в любви. Эммет привлек ее авантюрным складом и обаянием юности.

Проводя с ним долгие часы в ремонтируемой спальне, Мередит мечтала, чтобы Расселл застал их там, ибо еще любила мужа – и надеялась, что ревность оживит его чувство к ней.

Но ничего подобного не случилось.

Некоторое время она была счастлива с молодым любовником. Их связь продолжалась и после завершения ремонта. Они встречались в бедной захламленной квартире Эммета в Куинсе и, занимаясь любовью на продавленном диване, смеялись над тем, как он скрипит и стонет под ними.

Но потом Мередит заскучала. Импульсивному и безответственному Эммету не хватало утонченности, приходящей вместе с деньгами, и это оказалось для нее важнее, чем она полагала прежде.

Теперь Мередит мечтала встретить мужчину, в котором молодость, красота и сексуальность сочетались бы со светскостью и галантностью Расселла.

Однако она не могла и вообразить, что такой человек существует в реальности.

Мередит увидела его впервые в тот день, когда без предупреждения пришла к Эммету.

Йейл, недавно закончивший художественную школу, явился сюда после собеседования с работодателем. Он прекрасно держался и был весьма привлекателен в своем хорошо сшитом темном костюме.

Мередит тут же поклялась себе соблазнить этого молодого человека, но скрыла от Эммета, что нашла его брата очаровательным.

И Йейл не выдал ее, когда она, улучив момент, сунула ему в карман бумажку с номером своего телефона.

Он позвонил ей в тот же вечер, и они встретились в ист-сайдском баре, где Эммет никогда не появлялся.

Даже сейчас, лежа на диване и вспоминая тот вечер, когда впервые занималась любовью с Йейлом, Мередит трепетала.

Превратив Мередит в сексуальную маньячку, Йейл обрел власть над ней. Он воплощал в себе те качества, которые она хотела видеть в мужчине – был дерзким и страстным в постели и цивилизованным и консервативным во всем остальном. Мередит подозревала, что Йейл использует ее, но запрещала себе думать об этом, пока он являлся к ней по первому зову.

Мередит устроила Йейла ассистентом в известную нью-йоркскую галерею, принадлежавшую приятелю ее подруги. Честолюбивый молодой человек мечтал когда-нибудь стать владельцем собственной галереи, и она обещала сделать все возможное для достижения этой цели. Взамен Мередит хотела только его время, внимание – и, конечно, великолепное тело.

Она провела рукой по своим грудям и почувствовала, как твердеют соски. Снова подумав о том, какой замечательный любовник Йейл, ощутила тепло между ног.

Откуда у человека его возраста такая поразительная изощренность? – думала в ту пору Мередит. Встретившись с ним снова несколько лет назад, она решила узнать, не утратил ли он за это время свои таланты.

Оказалось, что не утратил. Но в последнее время Йейл был слишком занят. Конечно, у него хватало дел и кроме секса…

Мередит ощутила приятное напряжение, усилившееся, когда она сжала бедра.

«О Господи, Йейл!.. Пожалуйста, Йейл, – подумала она, – пожалуйста, не вынуждай меня уничтожить тебя. Ты должен только оставаться со мной и делать меня счастливой, и тогда я сохраню твою тайну».

– Алло, Йейл?

– Лекси… здравствуй.

Она нахмурилась. Кажется, он не слишком обрадовался ее звонку.

– Ты просил позвонить, – неуверенно проговорила Лекси.

– Как поживает Эмма Роза?

– С ней все в порядке.

– Хорошо. Где ты сейчас?

– В телефонной будке перед «Изумрудным дворцом» на Мейн-стрит. – Она поглядела на ресторан и вспомнила субботний вечер, когда они с Йейлом заказывали там еду.

Внезапно у нее появилось ощущение, что это было очень давно.

– По-моему, ты занят, и я не хочу отнимать у тебя время. – Лекси надеялась, что Йейл возразит ей, но он не сделал этого, и у нее упало сердце. Она быстро проговорила: – Я только что была в телефонной компании и договорилась о подключении. Они все сделают завтра утром. Хочешь записать номер?

– Хорошо, подожди… – Зашуршала бумага, и Йейл сказал: – Диктуй.

Она сообщила ему свой телефон и добавила:

– Мне пришло в голову кое-что – насчет Эммета…

– Что? – В его голосе впервые прозвучал интерес.

– У него был друг Джо Паркер, владелец бара «Мокрый пес» в центре города, в Виллидже. Может, позвонить ему – вдруг он что-то знает об Эммете?

– Хорошая идея.

Лекси показалось, что он разочарован.

– Надеюсь, он сообщит что-то неизвестное нам. Если кто-то и знал планы Эммета, так это Джо.

– Ладно, попробуй выяснить и потом свяжись со мной. У меня сейчас клиент.

– О'кей. – Лекси хотелось плакать.

Холодный тон Йейла убедил ее, что она ему безразлична, а субботняя ночь была просто случайностью.

«Как же я глупа, если надеялась на что-то большее! Как позволила себе снова увлечься им? Ведь я уже давно поняла, что Йейл Брадиган – эгоистичный лживый мерзавец. Но он казался теперь совсем другим».

Лекси не замечала ни потока машин на Мейн-стрит, ни радостного лепета Эммы Розы.

Она действительно поверила, что он изменился.

«Я явно ошиблась», – печально подумала Лекси.

Йейл положил трубку, поднялся, открыл дверь и осмотрел галерею. Убедившись, что никого нет, он вернулся к столу и набрал номер.

– Бар «Мокрый пес». Джо слушает.

Глава 7

Лекси перевернулась на живот и закрыла глаза, мечтая поскорее заснуть. Было уже начало четвертого, через несколько часов Эмма Роза закричит, требуя бутылочку.

«Спи, черт возьми!» – приказала себе Лекси и ударила кулаком подушку.

Она пыталась заснуть уже не один час, ворочаясь на кровати, где два дня назад страстно занималась любовью с Йейлом Брадиганом. Конечно, следовало вчера утром сменить простыни, но если сейчас пойти за ними в детскую, малышка проснется.

Запах Йейла не давал заснуть, пробуждая в ней горькие мысли о том, что такая ночь никогда больше не повторится.

И с чего только она вообразила, будто Йейл изменился и у них может быть общее будущее?

Как посмела забыть урок, преподнесенный ей в восемнадцать лет?

Йейл заставил ее почувствовать себя женщиной, егоженщиной. В то лето он был внимательным, романтичным, страстным.

Когда пришел сентябрь и Йейл собрался в Провиденс, Лекси заплакала.

– Не надо, Лекс. – Он стоял возле набитого вещами «ягуара». – Я позвоню тебе вечером, как только устроюсь, и ты приедешь ко мне на следующий уик-энд.

– Но что мне делать до этого?

– Думай обо мне. – Он нежно поцеловал ее в губы, потом открыл дверь машины и сел за руль.

– Йейл, ты обещаешь? – Ей хотелось вцепиться в его рукав и умолять остаться.

– Что обещаю?

– Что между нами ничего не изменится.

Он внимательно посмотрел на Лекси, но лишь теперь, оглядываясь на прошлое, она поняла, о чем он тогда думал.

Конечно, только безумная девчонка могла надеяться, что Йейл Брадиган станет поддерживать с ней отношения, оказавшись в художественной школе в другом городе.

Но тогда он только улыбнулся:

– Конечно, ничего не изменится, Лекси.

– Я люблю тебя, Йейл! – крикнула она, когда он отъехал.

Йейл позвонил вечером, как и обещал, но она слышала голоса его соседей по комнате, громкую музыку, смех.

«Я скучаю по тебе», – пробормотала Лекси, но он объяснил, что не может говорить, потому что не один в снятой квартире.

– Я позвоню тебе завтра, – весело сказал Йейл.

– И пришлешь мне билет на поезд?

– Да, – ответил он не слишком уверенно.

Больше Йейл не звонил.

«Он ушел, как трус», – подумала Лекси, даже сейчас ощущая горечь.

Он просто вычеркнул ее из своей жизни. Не позвонил, не прислал письмо. Для такого, как Йейл, это был самый удобный выход.

Сначала она не могла поверить в то, что их страстный роман завершился таким образом. В первые дни Лекси убеждала себя, что он слишком занят, а возможно, звонил, но не застал никого дома.

Потом, оставив полдюжины сообщений его соседям по квартире, начала понимать правду. Йейл не собирался ни звонить, ни приглашать ее в Провиденс.

Он исчез навсегда.

Он бросил ее без объяснений, как мальчишка, желающий избавиться от надоевшей игрушки.

Лекси испытала растерянность, стыд, одиночество, ярость, печаль, возмущение, изумление, ненависть… и наконец глубокую боль, которая поселилась в ее душе, притупив другие эмоции.

Боль не проходила долго.

Но Эммет снова научил Лекси любить и верить.

Теперь он ушел навсегда, и Лекси осталась одна.

«Не одна, – сказала себе Лекси. – Теперь у меня есть Эмма Роза, и я нужна ей». Подумав о дочери, она улыбнулась.

Ради нее необходимо смотреть в будущее, забыть о Йейле и узнать, что произошло с Эмметом.

Во вторник, в три часа дня, Джастин ди Пьерро просунула голову в кабинет шефа. Он приготовился бросить баскетбольный мяч в кольцо, висевшее над окном.

– Марта? – Джастин одернула короткую красную юбку.

Он обернулся и оценивающе оглядел ее.

– Джастин, что случилось?

– Вот часть материала, который я напечатала. – Она протянула ему бумаги. – Вы помните, что сегодня мне надо уйти пораньше?

– Помню. Что… визит к доктору?

– Да, – солгала она. – Я пойду, если вы можете обойтись без меня.

– Нет проблем. Желаю удачи.

Джастин чувствовала, что он провожает ее взглядом.

Марти пялился на нее уже почти год – с тех пор как пришел в компанию на должность главного бухгалтера. Но Джастин это не возмущало. Она сознавала свою привлекательность. Почему бы ему проявлять к ней равнодушие?

«А вот Йейл этого больше не видит», – сказала она себе, стараясь отогнать эту мысль.

Вернувшись к своему столу, Джастин выключила компьютер и взяла свою черную кожаную сумку.

– Ты куда? – спросила Моника, ее сослуживица.

– К доктору. – Джастин подмигнула девушке.

– О, я совсем забыла. Желаю хорошо провести время. Буду отвечать за тебя на звонки.

– Спасибо. До завтра.

Выйдя на Восточную Сорок восьмую улицу, Джастин надела темные очки и направилась к Пятой авеню.

Через пять минут она вошла в «Мими Милано», один из лучших в городе салонов для новобрачных. Вчера утром, уйдя от Йейла, Джастин позвонила сюда и услышала, что ей придется подождать две недели. Чтобы уладить эту проблему, она связалась с отцом. Франко ди Пьерро всегда готов нажать на нужные кнопки ради своей девочки.

И вот она здесь.

Войдя в тихий мир белого тюля и атласных роз, она ощутила возбуждение, а возможно, и нечто большее, хотя и не хотела признаваться себе в этом.

– Могу вам чем-то помочь? – спросила безупречно причесанная сотрудница в тысячедолларовом костюме.

– Меня зовут Джастин ди Пьерро, я назначена на три тридцать.

– Конечно, мисс ди Пьерро. Меня зовут Дидра, я помогу вам. Давайте посмотрим…

Она раскрыла блокнот:

– Ваша свадьба назначена на День святого Валентина, верно?

– Верно.

– А кто счастливый жених и чем он занимается?

– Йейл Брадиган, – гордо ответила Джастин, – владелец картинной галереи в центре.

«Он потрясающая добыча, – мысленно добавила она. – И теперь Йейл – мой».

Но откуда у нее эта смутная тревога? Она пыталась избавиться от недобрых предчувствий с воскресенья, когда Йейл вернулся домой после ночи, проведенной в вестчестерском доме Лекси Синклер.

Джастин хотелось верить, что у них платонические отношения.

Он очень старался ублажить ее в воскресенье: занимался с ней любовью в ванной, потом еще раз ночью на огромной кровати.

Джастин почти поверила, что Йейл стал прежним… тем, в кого она влюбилась задолго до убийства его брата и до того, как ее отец занялся галерейным бизнесом.

Но вчера она почувствовала в Йейле явно что-то новое. Хотя и не могла сказать, что именно.

Ей казалось, что все мечты о сказочной свадьбе, которым она предавалась с прошлого Рождества, когда они обручились, рушатся.

«Это глупо, – сказала себе Джастин. – Он не бросит меня, тем более после покупки платья. Ведь я уже заказала приглашения и позвонила поставщику провизии…»

Будто это могло остановить Йейла Брадигана!

Нет, он вынужден жениться, потому что от этого зависит его жизнь.

Тогда почему она так встревожена?

– Хотите взглянуть на нашу коллекцию платьев? – спросила Дидра.

Джастин кивнула, разглядывая висевшие у стены шелка и кружева.

– Позвольте напомнить вам, что все это оригиналы Мими Милано, существующие в единственном экземпляре. Вы уже знаете, что именно хотите?

– Да, – твердо ответила Джастин, отбрасывая сомнения. – Я хочу иметь нечто эффектное и экстравагантное… в чем буду выглядеть как принцесса, выходящая замуж за человека своей мечты.

«Он женится на мне, – мрачно подумала Джастин. – У него нет иного выбора».

Йейл увидел Мередит за маленьким столиком в глубине бара, прежде чем она заметила его.

«Сегодня она брюнетка», – ядовито подумал он. На ней был короткий завитой парик, нелепые серьги и огромные очки в роговой оправе. Йейл знал, что у Мередит стопроцентное зрение, так что очки она нацепила для маскировки.

Спросив себя, почему Мередит не смущаясь появляется в городе в самых безумных обличиях, он направился к ее столику.

– Ты опоздал, – заметила Мередит. – Я пью второй мартини.

– Странно, что мне вообще удалось встретиться с тобой, – отозвался он. – Я только что получил несколько новых полотен, и у меня много работы.

Когда он заказал холодный чай, Мередит удивленно подняла брови.

– Почему ты не берешь спиртное?

– Я же сказал – у меня много работы.

– Давай отпразднуем. Расселл уехал по делам…

– И?..

– О Господи, Йейл, неужели не ясно?

Мередит раздражала его, и ему совсем не хотелось провести с ней ночь.

Однако было что-то трогательное в том, как она сидела здесь, слегка охмелевшая, в парике, возвращавшем ее в семидесятые годы. Недавно Йейл спросил ее об этих ухищрениях, и она ответила, что маскировка помогает ей чувствовать себя привлекательной и желанной. Это так характерно для Мередит.

«Во всем этом ты привлекаешь к нам больше внимания», – заметил он.

Йейл осмотрелся, проверяя, не смотрят ли на них. Молодые люди после рабочего дня с аппетитом уплетали у бара крылышки цыпленка. Пара за ближайшим столиком заметно нервничала: при первом свидании трудно поддерживать беседу.

– Готова уточнить. – Мередит выводил из себя его блуждающий взгляд. – Сегодня ты можешь провести ночь у меня и уделить страстное внимание каждому дюйму моего тела.

Глаза Мередит сузились.

– Не играй со мной, Йейл.

– Прости, но ты так облегчаешь мне все…

Они молча смотрели друг на друга.

Она была мрачна и задумчива.

Йейл с облегчением увидел, что к ним приближается официант с холодным чаем. Как только тот ушел, Йейл снова взглянул на Мередит.

– Иногда мне кажется, – заметила она, – что ты недооцениваешь меня, Йейл.

– Почему?

– В последнее время ты относишься ко мне весьма небрежно, словно забыл, что я могу тебя уничтожить, – бесстрастно сказала она.

По его спине пробежали мурашки.

– И как бы ты это сделала?

– Я знаю твою тайну.

Он отхлебнул чай.

– Мередит, не угрожаешь ли ты мне тем, что скажешь Джастин или Франко…

– О чем? – Она с деланным недоумением пожала плечами.

– О нас, – выдохнул Йейл. – Уверен, ты не настолько безрассудна… и глупа.

Она откинула голову назад и засмеялась.

– О, как ты наивен, дорогой! – Мередит покачала головой. – Не эту тайну. Неужели ты полагаешь, что я стану рисковать жизнью?

Йейл пожалел, что не заказал спиртное.

– Какую… – Он понизил голос. – О какой тайне ты говоришь, Мередит?

– Не прикидывайся глупцом. Ты отлично понимаешь, что произойдет, если я выдам тебя.

Она наклонилась вперед, позволив ему без помех увидеть ее бюст в глубоком декольте черного кашемирового топика.

– Но конечно, я не сделаю этого, пока ты будешь заботиться о моем теле.

Маленький бар «Мокрый пес» находился на весьма бойком месте – в самом центре Виллиджа.

Лекси несколько раз бывала здесь с Эмметом, но с последнего визита прошел год. Она никогда не посещала бар днем.

В среду, в начале третьего, Лекси снова пришла сюда. В заведении сидели лишь два клиента, похожие на студентов, и пили в углу пиво, прислонившись к музыкальному автомату.

Лекси сразу заметила за стойкой Джо Паркера, лохматого крепыша лет сорока. Годы и трудная жизнь оставили на его лице морщины, хотя издали он выглядел лет на двадцать пять.

По словам Эммета, Джо был битником и при каждой возможности следовал за группой «Благодарный мертвец». Джо до сих пор носил потертые джинсы, длинную рубашку и повязку на седеющей голове.

Его предплечье украшала татуировка с изображением меча и цепи. Эммет однажды сказал Лекси, что в молодости Джо имел несколько «отсидок» – «ничего серьезного, мелкие шалости, Лекс». Татуировка постоянно напоминала ему о том, что лучше не возвращаться в тюрьму. Он твердо решил завязать с криминальным прошлым.

«Сколько я его знаю, Джо в ладах с законом».

Тогда Лекси была моложе и терпимее: ее не встревожило, что лучший друг Эммета – бывший заключенный. Сейчас она удивилась своему легкомыслию.

Йейл, несомненно, сразу понял бы, что Джо Паркер неудачник.

«Но Йейл – просто высокомерный сноб», – подумала Лекси и решила относиться к Джо Паркеру без предвзятости, как и Эммет.

– Лекси Синклер! – воскликнул Джо, вскочив с табуретки. – Здравствуй, Джо.

Во время нескольких предыдущих встреч он был занят и сказал Лекси всего несколько слов, но сейчас Джо обрадовался ей как старому другу и заключил в свои медвежьи объятия.

– Выглядишь отлично, – сказал он, отстранившись и разглядывая ее.

– Спасибо.

Леси знала, что это неправда. На этой неделе она мало спала; макияж не помог и не скрыл темные круги под глазами.

Она надела старые черные леггинсы, узкую черную водолазку и черные сапоги на высоких каблуках – то, что носила в Нью-Йорке до родов. Однако все это сидело на ней не так, как прежде, – располневшие груди выпирали из-под водолазки, а леггинсы обтягивали увеличившийся живот. Последнее время Лекси носила только кроссовки, и после того, как она прошла на каблуках от станции метро «Астор-плейс» до бара, у нее разболелись ноги.

– Как девочка? – спросил Джо своим хриплым голосом, жестом предложив Лекси сесть у стойки.

– У Эммы Розы все в порядке… сейчас за ней присматривают мои родители, – ответила Лекси, садясь на табуретку. – А как твои дела?

– Лучше не бывает. – Он взял из пепельницы недокуренную сигарету.

«Мы полностью повторили нашу вчерашнюю телефонную беседу…» – подумала Лекси.

– Что тебе налить? – спросил он. – Хочешь пива?

Она заколебалась. Еще слишком рано…

«Какая разница».

– Я выпью «Роллинг Рок», – ответила Лекси, подумав, что Йейл, вероятно, счел бы дурным тоном пить пиво днем в сомнительном баре.

«Да пошел этот Йейл к черту!»

Джо открыл две бутылки, поставил одну из них перед Лекси и затянулся сигаретой.

Она отпила ледяное пиво и оперлась локтями на стойку.

– Джо, мне нужно поговорить с тобой насчет Эммета…

– Знаю, Лекси, и отвечу на любые твои вопросы. Но вряд ли я смогу сказать тебе что-то, чего ты не знаешь сама. Ты жила с ним.

– Я никогда не жила с ним, – заметила она. – Он имел собственную квартиру, всегда хотел свободы, и теперь я гадаю почему.

Джо пожал плечами:

– Он был скрытным парнем.

– Да, но почему?

– Таких много, но это не означает, что они связаны с какими-то темными делами.

– Да, Джо, но меня не оставляет мысль, что Эммет мог быть с ними связан. Кто-то убил его.

Он кивнул:

– Не спорю с тобой, Лекси.

Это удивило ее.

– Вчера по телефону ты не сказал, что тоже так считаешь.

– Тогда в баре сидели клиенты, и я не мог говорить. А сейчас могу. – Он бросил взгляд на оживленно беседующих парней в углу. – Смерть Эммета не случайна.

В глубине души Лекси надеялась, что Джо отвергнет версию убийства. Подозрения Йейла еще ничего не значили. Он много лет не видел брата и мог ошибаться. Лекси хотелось верить, Эммет – жертва несчастного случая.

Но его ближайший друг не считал это случайностью. Значит, кто-то убил Эммета, украл у Эммы Розы того, кто, несмотря ни на что, мог оказаться хорошим папой.

«Я не знаю, как все сложилось бы», – подумала Лекси, еще острее ощутив свою потерю.

Более года назад, когда она впервые робко заговорила о браке, Эммет воскликнул:

– Ты спятила? Зачем тебе выходить замуж за такого человека, как я? Со мной твой жизненный путь точно не будет усыпан розами, и ты знаешь это.

Вопреки интуиции Лекси проявила настойчивость, и он убежал в испуге. Они расстались на несколько месяцев, и Лекси уверяла себя, что это к лучшему. Она всегда знала, что Эммет не создан для брака и считает ее такой же. Но на пороге своего тридцатилетия Лекси поняла, что хочет иметь семью, затосковала о простом счастье, которое презирала в молодости.

Эммет Брадиган не вписывался в эту банальную картину, и она не сомневалась, что потеряла его навсегда.

Но одним дождливым июньским днем Лекси вернулась домой после вечерней смены в телемаркетинговой фирме и увидела у себя Эммета.

Он молча повел ее в спальню, где горели свечи, и Лекси ощутила сильный запах воска.

– Что это? – спросила она.

Белое покрывало на ее кровати было усыпано лепестками роз.

– Возможно, мне все-таки удастся усыпать твой жизненный путь розами, – тихо сказал Эммет. – Это не значит, что я готов жениться… но без тебя мне крышка, Лекс.

Он занимался с нею любовью нежно и страстно. Розовые лепестки прикасались к ее обнаженной коже, а после близости Эммет гладил ее лицо, шептал о том, как скучал по ней, как рад тому, что она снова с ним.

Через девять месяцев родилась их дочь, которую Лекси назвала Эммой Розой… в память о ее отце и волшебной ночи, когда двое влюбленных начали новую жизнь.

Нет, нельзя сказать, что произошло бы, если бы Эммета не убили.

– Кто его убил? – спросила она Джо дрогнувшим голосом.

– Это ты мне скажи, Лекси.

– Я не пришла бы сюда, если бы знала. Почему ты считаешь, что его убили?

– Говорили, что он пьяный заснул с сигаретой. А я уверен, что он не курил и не пил, – тотчас ответил Джо. – Эммет часто приходил сюда в последние месяцы перед смертью и ни разу не взял у меня ни пива, ни курева.

Курево. Так Эммет всегда называл сигареты. Лекси печально улыбнулась.

– Он бросил курить одновременно со мной из-за ребенка.

– Эммет говорил мне, что тебя тошнит от дыма, и он не хочет причинять тебе неприятности.

– Эммет так сказал?

– Да. Он же видел, что тебя от этого выворачивает наизнанку.

– Просто…

«Он не очень-то умел проявить внимание», – с болью подумала Лекси. Тогда она не понимала, что Эммет тревожится за нее.

– Если бы Эммет снова начал курить и пить, он бы делал это здесь, Лекси. В последние месяцы он сильно нервничал, но всегда заказывал только «колу» и не курил, хотя вокруг все пили и курили.

– Почему он нервничал?

Джо пожал плечами.

– Предстоящее появление ребенка – достаточная причина.

– Думаю, было что-то еще, – заметила она. – Мне он тоже казался озабоченным, но я не думала, что это связано с ребенком. Когда мы говорили о ребенке, он, казалось, забывал о том, что его беспокоило. К тому же он был в напряженном состоянии задолго до моей беременности.

– Ну… – Видимо, Джо хотел что-то добавить, но не мог заставить себя сделать это.

– Что такое? Джо, скажи мне, о чем ты думаешь.

– Эммет любил играть, – неохотно ответил он.

Она моргнула.

– Ты имеешь в виду казино? Вегас? Или… Атлантик-Сити?

– Нет. У него был букмекер.

– О!.. – удивилась она. – Считаешь, его смерть как-то связана с этим?

Джо пожал плечами и потушил сигарету.

– Я только сказал тебе, что он играл. По-крупному. И проиграл большую сумму.

– Поразительно, что я не знала об этом, – пробормотала Лекси, покачав головой, и тут же подумала: «Что я говорю? Конечно, не знала. Я многого о нем не знала».

Она опасалась, что Джо расскажет ей о другой женщине, о тайном пристрастии Эммета к наркотикам. Игра – пустяк по сравнению с… если только она не привела к его смерти.

– Лекси! – Хриплый голос Джо прозвучал на редкость мягко. – Я не утверждаю, что смерть Эммета связана с игорными долгами. Но на твоем месте я бы проверил это.

– Как?

Джо снова пожал плечами.

– Ты знаешь его букмекера? – спросила она.

– Нет.

Он закурил новую сигарету.

Лекси внимательно посмотрела на Джо, пытаясь перехватить его взгляд, но он отвел глаза в сторону, убрал зажигалку и глубоко натянулся. Лекси казалось, что он лжет.

– Джо, кто был его букмекером?

– Говорю тебе, я не знаю.

Она допила пиво и поднялась.

– Спасибо за помощь, Джо.

– Пустяки, Лекси. Держи меня в курсе, ладно?

– Конечно.

Она помахала рукой и ушла, размышляя о том, что он скрывает.

Остановившись на перекрестке, Лекси нзглянула на часы и увидела, что еще нет и трех. Приехав в город, она собиралась встретиться со своей подругой Анитой Манджоне, но та заканчивала работу только в пять.

Как же убить время до пяти? Может, погулять по Виллиджу? Раньше она любила ходить по магазинам в Сент-Марк Плейс.

И вдруг ее посетила неожиданная мысль. Не в силах избавиться от нее, Лекси поискала в сумочке визитную карточку Йейла. Его галерея была в десяти минутах ходьбы отсюда.

«Ну и что? Это еще не повод для того, чтобы свалиться ему на голову».

Но Йейл просил ее сообщить ему то, что она узнает у Джо.

Вопреки нежеланию снова вступать в контакт с Йейлом ей придется сосредоточиться на главном: на поисках убийцы Эммета.

Лекси пошла на юг по Томпсон-стрит.

Мередит допивала остатки сухого мартини, задумчиво глядя на безлюдную улицу.

– Принести вам еще вина? – спросил бармен.

– Пожалуй, да, – ответила Мередит, снова посмотрев в окно. Йейл в своей консервативной одежде от «Брукс Бразерс» совсем не вписывается в этот район, подумала Мередит. Он кажется чужеродным элементом в эклектичном мире искусства Сохо, хотя прекрасно разбирается в своем бизнесе, отлично смотрится на вернисажах и профессиональных мероприятиях. Она видела его за работой.

Отчасти ее привлекало к нему парадоксальное несовпадение консервативной внешности и рассудочности с выбранной им неординарной карьерой. Даже Расселл однажды заметил: «Он выглядит, как любой из нас, и совсем не похож на них». Они – это люди из богемных кругов в просторных свитерах и очках с тонкой металлической оправой.

Расселл, конечно, понятия не имел о том, что его жена спит с Йейлом Брадиганом. Но ему и не было дела до этого. Их брак уже много лет чисто номинальный. Мередит подозревала, что у Расселла есть любовница… если только он еще на что-нибудь способен.

«Как грубо, Мередит», – подумала она, взяв бокал со вторым мартини.

Однако это правда. Расселл уже много лет был почти полным импотентом – во всяком случае, с Мередит. Во время медового месяца он сказал, что у нее ненормальный сексуальный аппетит. Его также удивляло, что она не хочет иметь детей. До свадьбы они не обсуждали этого.

Мередит поняла, что он утратил к ней интерес из-за их разногласий по вопросу о детях, ибо эти две проблемы возникли одновременно.

– Мы можем завести детей, – заявила она мужу, – если ты готов вынашивать их почти год, а потом выпихнуть через тонкое отверстие в члене.

Эти слова заставили его поморщиться, однако он возразил, что ей не о чем волноваться: беременность и роды – самые естественные вещи на свете.

– Все проходят через это, – добавил Расселл.

– Не все, – парировала она. – Я не намерена жертвовать своим телом, используя его девять месяцев в качестве инкубатора, а потом освобождаться от этого бремени ценой ужасных мук. И не собираюсь тратить еще двадцать лет на воспитание маленьких паразитов.

– Мы наймем няню, – спокойно ответил Расселл.

Но Мередит проявила твердость, иногда спрашивая себя, почему он не расторгает брак.

Впрочем, зачем тратить на это силы? Как адвокат, специализирующийся на разводах, Расселл ежедневно участвовал в жестоких битвах. Станет ли он ввязываться в подобное сражение?

К тому же они подходили друг другу в светской жизни и в быту. Оба проявляли равнодушие к кино и театру. Расселл считал подобные развлечения «вульгарными и примитивными». Они любили искусство, классическую музыку, изысканную еду и музеи. Их круг друзей в основном состоял из привилегированных манхэттенцев, которых они знали всю жизнь. Многие из этих людей, как и Макфи, были связаны браком.

Да, жизнь с Расселлом не причиняла неудобств, поэтому Мередит не считала нужным раскачивать лодку.

Пока сохранялась связь с Йейлом.

Ей претило шантажировать Йейла, но как его удержать?

Вступив в связь с ним десять лет назад, она уже не могла без него обходиться. Тогда он тоже нуждался в ней – в ее деньгах, лести, тешащей его самолюбие, связях в мире искусства.

Но сейчас Мередит теряла его так же, как и в первый раз, не понимая почему.

В прошлом она, выражаясь простым языком, «залетела».

Конечно, Эммет не подозревал о том, что она встречается с Йейлом, заставившим ее поклясться, что брат никогда ничего не узнает.

Мередит не собиралась говорить ни тому, ни другому о ребенке, но Эммет нашел в мусорной корзине использованный тест на беременность.

Потрясенный, он решил, что она вынашивает его ребенка и должна родить.

Это привело ее в ярость. Услышав, что она собирается сделать аборт, Эммет заявил, что ребенок его и он имеет право голоса.

– Ты не смеешь настаивать! – закричала Мередит.

Но он посмел и очень разозлил ее, поэтому она заявила, что, возможно, это вовсе не его ребенок.

– Я думал, ты больше не спишь с Расселом, – изумился Эммет…

– Верно.

– Тогда чей же?..

Ей не следовало говорить ему, и она не знала, почему сделала это. Наверно, из-за того, что он просил не прерывать беременность.

Мередит не сомневалась, что Эммет почувствует боль, узнав о ее отношениях с его братом, однако он был потрясен гораздо больше, чем она предполагала.

Выросшая без братьев и сестер, Мередит не понимала ни глубинной связи между Йейлом и Эмметом, ни силы их взаимной любви. Впоследствии она не раз спрашивала себя, как мог Йейл предать брата, вступив с ней в связь. Мередит хотелось бы думать, что Йейл не устоял перед ее чарами. Она убеждала себя, что он безумно завидовал Эммету, обладавшему такой красивой, светской и богатой женщиной. И это льстило ей.

Однако Мередит подозревала, что все значительно сложнее и, вероятно, недоступно ее пониманию. В честолюбивом Йейле жил дух соперничества. Он не знал жалости к конкурентам по безнесу, и Мередит располагала данными, свидетельствовавшими о том, что в личной жизни Йейл проявлял те же качества.

Она предпочитала не думать о том, что произошло между братьями на почве ревности, и ей было известно лишь то, что с тех пор они разорвали отношения.

Они оба перестали отвечать на телефонные звонки Мередит, и когда после объяснения с Эмметом у нее случился выкидыш, она испытала облегчение, решив, что это перст судьбы. Этому ребенку незачем было появляться на свет, ибо они с Эмметом не созданы друг для друга. И с Йейлом тоже, убедила она себя. Стараясь забыть его, Мередит вела все ту же жизнь, заводила любовников и расставалась с ними, как только они надоедали ей.

Такого, как Йейл, она уже не встретила, но судьба вернула его ей.

Судьба и Расселл. Когда муж принес ей полотно Трембли, Мередит не знала, что он купил его в галерее, принадлежавшей Йейлу. Это выяснилось лишь год назад, когда она и Расселл случайно встретили его в Центральном парке.

Увидев Йейла, которого окликнул Расселл, Мередит едва овладела собой и притворилась, что не знакома с ним.

Он тоже изобразил приветливое безразличие, но, перехватив его взгляд, Мередит заметила интерес к себе.

Именно это и побудило ее на следующий день прийти в галерею. Увидев Мередит у себя, Йейл ничуть не удивился.

Он был очарователен и приветливо болтал с ней, как человек, встретивший старого друга. Когда она спросила, есть ли кто-то в галерее, Йейл ответил, что он один.

– Дорогой, – тотчас сказала она, – давай покончим с пустой болтовней. Я бы хотела расстегнуть твои брюки и спустить их вниз.

Он спокойно посмотрел на нее своими светло-зелеными глазами, но Мередит не поняла их выражения.

– Нет. – Йейл покачал головой. – Мы увидимся позже.

При этих словах Мередит охватила дрожь возбуждения. Она снова завоевала его! Вскоре она узнала, что братья так и не помирились, однако Йейл дал понять, что не желает обсуждать прошлое.

Ей также стало известно, что он собирается обручиться с Джастин ди Пьерро. Подозревая, что Йейл не любит девушку, Мередит поинтересовалась мотивами этого брака, но он ничего не объяснил. Позже до нее дошли кое-какие слухи, и она обо всем догадалась.

Переспав с единственной дочерью Франко ди Пьерро, члена известной бруклинской мафиозной семьи Воларро, Йейл полагал, что на этом все и закончится. Однако Джастин привыкла получать то, что хотела.

Как и Мередит, она хотела Йейла.

Могущественный отец Джастин решил исполнить желание дочери.

Мередит знала, что карьерой Йейл обязан не только своим деловым талантам, но связям и финансовой поддержке будущего тестя. Став теневым партнером Йейла по галерейному бизнесу, Франко ввел молодого человека в манхэттенские художественные круги.

Союз с Франко обеспечил Йейлу головокружительную карьеру, но расплатой за это была женитьба на Джастин, которую он не любил, как, впрочем, и Мередит. По ее мнению, Йейл Брадиган любил только себя.

И все же Мередит не хотела терять его.

Она снова посмотрела на галерею, казавшуюся сейчас безлюдной, и подумала, что Йейл, вероятно, занят работой в кабинете.

В последнее время Йейл был всегда занят, и Мередит подозревала, что это не случайно. Он что-то задумал.

Она непременно выяснит, что именно, но нужно подождать… и следить за каждым его шагом.

Йейл взял папку с надписью «Ротман».

Утром галерею посетили два богатейших клиента – Дэрил и Бейб, пожелавшие приобрести что-то «пастельное и морское» для своего нового пляжного домика, недавно приобретенного в Куоге.

Сейчас у Йейла не было ничего подходящего, однако он пообещал найти полотно и сделал соответствующую запись.

Обладая незаурядной деловой хваткой, Йейл фиксировал на бумаге все, что связано с художественными пристрастиями каждого клиента и интерьером его дома, а подобрав картину, извещал его об этом и неизменно совершал выгодную сделку.

Он посмотрел на большое полотно, полученное утром от модного двадцатидвухлетнего художника. Это именно то, что нужно Дэвиду Левину, финансовому брокеру из Стейтн-Айленда, желавшему приобрести нечто современное в коричневых и черных тонах для своего обшитого деревом кабинета.

Йейл открыл ящик шкафа, чтобы вынуть папку с надписью «Левин», когда звуковой сигнал сообщил о том, что кто-то зашел в галерею. Он поднялся и направился к двери.

– Здравствуй, Йейл.

При виде Лекси Синклер у него перехватило дыхание. Ее волосы разметал ветер, щеки разрумянились. Черный облегающий свитер подчеркивал прекрасную грудь Лекси, леггинсы обтягивали бедра и чуть выступающий живот.

Йейл вдруг отчетливо вспомнил, как он ласкал ее тело…

«Остановись», – предостерег он себя, но было уже поздно. Не в силах изгнать из памяти ту чудесную ночь, Йейл не мог обрести дар речи.

– Я только что видела Джо Паркера. – Лекси явно не замечала его состояния.

– Джо Паркера? – повторил он.

– Друга Эммета, – уточнила она, остановившись в нескольких футах перед Йейлом. Теперь он увидел, что Лекси держится настороженно, неприветливо.

– То, что сообщил мне Джо, может заинтересовать тебя.

– Что?

Колеблясь, она огляделась по сторонам.

– Все в порядке, – успокоил ее Йейл. – Здесь никого нет.

– Кажется, у Эммета были проблемы с игрой.

– Как ты узнала?

– Джо сказал, что Эммет часто проигрывал. Может, он оказался по уши в долгах? Эммет был очень азартным.

Йейл усмехнулся, и Лекси бросила на него гневный взгляд.

– Не сомневаюсь, – продолжила она, – если он влез в долги, ему было нечем расплатиться.

– И что же?

– Он мог занять у кого-то деньги, не вернул долг и был убит.

– Ты говоришь весьма уверенно, Лекси, и это выглядит разумно.

Но Йейлу, охваченному желанием, не удавалось сосредоточиться на убийстве Эммета.

Как странно, а ведь он думал, что обойдется без нее!

«Я должен обойтись без нее, – твердил он себе. – Она не может стать моей по очень многим причинам».

– Ты можешь сказать лишь то, что это выглядит разумно? – возмутилась Лекси.

– Нет, просто я…

Йейл умолк и покачал головой. Не все ли равно, что он скажет? Главное то, что он снова потеряет Лекси.

– Подозреваю, – ее глаза сверкнули, – что ты думал сейчас о чем-то другом. Сожалел о моем появлении. Искал способ вежливо избавиться от меня.

– Нет, Лекси, это совсем не так. Напротив, я не хочу, чтобы ты уходила. Не хочу расставаться с тобой…

– Что это значит? – спросила она изумленным шепотом.

– Я не хочу отпускать тебя, – сказал он дрогнувшим голосом, – но у меня нет выбора. Лекси, больше всего на свете сейчас мне хочется заключить тебя в объятия и пообещать, что я всегда буду с тобой.

Она покачала головой.

– Не лги, Йейл. – Однако ее глаза говорили о том, как она мечтает верить ему. – Ты всегда был очень хитер и знал, как получить меня. Но на сей раз…

– Нет! – Он коснулся ее руки. – Забудь о прошлом, Лекси. Тогда я был молод и любил только себя. Я изменился, и…

– А что произошло недавно? Ты взял то, что хотел, и покинул меня, даже не думая о будущем! Когда я позвонила тебе на следующий день, поскольку ты попросил меня сделать это, твой холодный тон заставил меня понять, что все кончено. Надеюсь, ты не станешь отрицать это?

– Нет.

Она молчала.

– Я не могу связать с тобой жизнь, Лекси, ты права, но не потому, что не люблю тебя. Господи! – Его голос дрогнул. – Еще никто не был мне так дорог, как ты.

– Но почему?.. – растерянно спросила она.

– Соединившись, мы оказались бы в опасности. Ты, я… и Эмма Роза.

– Что ты имеешь в виду, Йейл?

– Лекси, я обручен, – мрачно признался он.

Потрясенная Лекси с трудом овладела собой.

– Я рада за тебя.

– Тут нечему радоваться. Через несколько месяцев я должен жениться на Джастин ди Пьерро.

Он внимательно следил, как отреагирует Лекси на это имя.

– Ди Пьерро? – удивленно повторила она. – Я никогда не слышала этого имени?

Йейл вздохнул.

– Франко ди Пьерро – член бруклинской криминальной семьи Воларро.

– Ты связан с мафией? – в ужасе спросила она.

– Лекси, поверь, я не знал этого, когда встретил Джастин, не имел понятия о том, кто ее отец… и выяснил это слишком поздно. Теперь я обязан ему карьерой.

– И если ты не женишься на его дочери…

– У меня нет выбора. Я должен жениться. Франко безжалостен и в случае отказа убьет меня. Если до него дойдет, что у меня есть другая женщина…

После долгого молчания Лекси сказала:

– Ну что ж, это даже к лучшему. Теперь я знаю, что не могу быть с тобой из-за смертельной опасности. Прежде ты заставлял меня страдать совсем по другим причинам.

– Я не хочу причинять тебе боль, Лекси, – печально сказал Йейл и порывисто обнял ее.

Их губы соединились прежде, чем она успела возразить ему. Йейл вложил в этот поцелуй все, чего не мог выразить словами, – любовь, нежность и боль, переполнявшие его.

Отпустив Лекси, он увидел, что ее лицо горит, а в глазах блестят слезы.

– Тебе не следовало это делать! – Она закрыла лицо ладонями.

– Знаю… Господи, Лекси, прости! – Испугавшись, что подверг ее опасности, он бросил быстрый взгляд на дверь. Что, если бы Франко застал их?

– Мне пора, – сказала она.

– Да, тебе лучше уйти, – согласился Йейл.

– А как насчет Эммета? – спросила Лекси.

– Эммета? – рассеянно повторил он, не сразу поняв, что она имеет в виду. – О да, нам надо поговорить. Но не сейчас. Не после… этого.

Она кивнула.

– Если ты не хочешь заниматься этим, Йейл, я справлюсь одна.

– Нет! – возразил он так горячо, что Лекси удивилась. – Моего брата убили. Никто не сомневается в этом. Мы встретимся и поговорим об этом.

– По-моему, это не слишком разумно.

– Разговор не угрожает нам опасностью, а ничего, кроме него, не произойдет, обещаю. Я приеду в Кэдис-Лендинг в уик-энд. Придется рассказать обо всем Джастин, чтобы действовать в открытую.

– Хорошо, но если ты прикоснешься ко мне…

– Не прикоснусь, Лекси, клянусь тебе.

«Но это будет для меня самым тяжелым испытанием», – мысленно добавил он, провожая ее взглядом.

Когда дверь захлопнулась, Йейл перевел дыхание.

Он только что стоял на краю пропасти. Какое безумие заставило его поцеловать Лекси в галерее, куда могли зайти Франко, Джастин или кто-то еще?

«Но все обошлось, – подумал Йейл. – На сей раз мне повезло. Никто ничего не видел».

Глава 8

В субботу утром, прибираясь в гостиной, Лекси заметила, что напевает. Она посмотрела на дочку:

– Что со мной, Эм?

Но Эмма Роза была поглощена новой игрушкой.

«Я не должна думать о Йейле и чувствовать себя счастливой лишь потому, что он приедет сегодня. Он делает это не ради меня».

Известие о его обручении потрясло Лекси, но отчасти принесло облегчение. Теперь, зная, что он недоступен, она легче справится со своими чувствами…

Однако все не так просто.

Йейл не просто обручен – он собирается жениться на мафиозной принцессе. При этой мысли Лекси вздрогнула. Допустив неосторожность, он погибнет, как Эммет.

Она тряхнула головой, пытаясь рассеять страх, но холодела от ужаса, думая о нависшей над Йейлом опасности.

Да, их отношения с Йейлом должны стать только платоническими. Она не вправе рисковать жизнью дочери.

Подойдя к окну, Лекси увидела остановившийся возле дома знакомый черный автомобиль.

– Он здесь! – воскликнула Лекси, стараясь не замечать учащенного сердцебиения и внезапной слабости в ногах.

«Помни, с чем связан этот визит, – приказала она себе. – Мы должны поговорить о смерти Эммета и выяснить, что произошло. И больше ничего».

Взяв девочку на руки, она пошла к двери.

– Здравствуй! – Йейл достал из багажника два больших пакета.

– Что это? – спросила она.

– Кое-что от «Шварца». Вчера я обедал в «Плазе», а потом купил кое-что для племянницы. – Йейл поцеловал Эмму Розу.

– Я не хочу, чтобы ты делал это.

– Что? Покупал игрушки для племянницы? – Он нахмурился. – В основном их выбрала Джастин.

– О!..

Лекси пыталась скрыть, как упоминание этого имени огорчило ее.

– Я сказал Джастин, что собираюсь к вам, и она сама предложила купить что-нибудь для девочки. Вообще-то ей хотелось приехать сюда и познакомиться с тобой, но она обещала быть у кузины, которая выходит замуж в следующий уик-энд.

Лекси недоумевала, почему Йейл сообщает ей все это, да еще таким тоном, словно они постоянно говорили об этой женщине. Каково бы ни было его отношение к Джастин, мысль о ней причиняла Лекси нестерпимую боль. Особенно сейчас, когда она стояла рядом с Йейлом, чувствуя к нему страстное влечение.

Лекси старалась не задерживать взгляд на его губах, не вспоминать, как они прикасались к ее обнаженной коже, не замечать его широкие плечи и грудь.

– Давай войдем в дом и покажем Эмме Розе подарки, – предложил Йейл и, взяв пакеты, открыл дверь. В гостиной он огляделся. – Тут очень мило.

– Спасибо. Пока еще пусто, но мы купим мебель, как только наладится мой бизнес. Перед твоим приходом я оформляла заказы на корзины.

– Тебе нужен письменный стол, – заметил Йейл.

– Пока мне хватает этого. Мы не устраиваем званых обедов, так что…

Эмма Роза протянула ручонки к Йейлу.

– Привет, дорогая! Посмотри, что купил тебе дядя Йейл.

Лекси с малышкой опустилась на пол, и Йейл уселся рядом с ними. Она с удивлением отметила, что никогда не видела его в такой раскованной позе.

– Ну же, начинай. – Он протянул Лекси пакет с подарками: куклами, плюшевыми медведями, пластмассовыми игрушками, кубиками и погремушками. Лекси извлекла оттуда и электронную музыкальную шкатулку.

– Йейл! – Она покачала головой. – Тебе не следовало этого делать.

– Почему? Она моя племянница, и у нее…

– Ты считаешь, что моя дочь – нищая, да? – в гневе воскликнула Лекси, быстро поднялась и посадила девочку в кресло.

– Я никогда этого не говорил.

– Зачем же ты купил ей столько игрушек?

– Я могу себе это позволить… и я люблю ее.

Лекси замерла, увидев выражение его лица.

«Он любит ее!»

Вместо радости и благодарности она почувствовала необъяснимую ревность.

«Он любит мою дочь, но не любит меня. Он никогда не любил меня!»

– Можно мне взять Эмму Розу на руки?

«Нет! – хотелось крикнуть Лекси. – Нет, ты не смеешь ни прикасаться к ней, ни любить ее!»

Но она устыдилась своих чувств.

«Разве можно лишать дочь дяди, который любит ее? Единственного, кто связывает девочку с отцом?»

– Конечно, – тихо ответила Лекси и пошла на кухню.

Нарезая лимон и готовя чай, она решила, что должна радоваться тому, что Йейл любит Эмму Розу.

«Но я не хочу, чтобы он любил ее», – снова подумала Лекси.

Но у малышки должен быть родственник-мужчина. Конечно, у нее есть дед, Скотт Синклер, но он уже постарел и угнетен болезнью жены.

Лекси не хотелось думать о предстоящем им всем тяжком испытании.

Эмме Розе нужны родные, а Йейл ее дядя. В жилах девочки течет кровь Брадиганов.

«Тебе повезло, что Йейл любит Эмму Розу, – сказала она себе, взяв стаканы с чаем и направляясь в гостиную. – Его равнодушие было бы куда хуже». Если бы Йейл и не был обручен, их отношения все равно не сложились бы. Лекси не смогла бы полностью доверять ему.

Входя в гостиную, она твердо решила забыть о своих чувствах и сосредоточиться на основной цели визита Йейла.

– Что ты думаешь о сказанном Джо Паркером? – спросила Лекси, поставив стаканы на кофейный столик.

Йейл сидел на диване, держа на коленях Эмму Розу.

– Я научил ее говорить «привет», – в восторге сообщил он. – Ты не поверишь, но она сказала «привет»!

– Нет. – Лекси села перед ним на пол. – Она еще слишком мала, чтобы говорить.

– Клянусь, Лекси, она сказала!

– Иногда Эмма Роза произносит звуки, напоминающие слова.

Заметив, как он разочарован, Лекси пожалела, что выразила недоверие. И только потому, что злилась на него!

– Знаешь, Йейл, – поспешно сказала Лекси, – через несколько месяцев малышка действительно заговорит и тогда будет повторять каждое твое слово.

– Так ты думаешь, что через шесть месяцев я буду рядом?

«Что это значит? – спросила себя Лекси. – Уж не хочет ли он сказать, что будет появляться и исчезать, как и прежде?»

– Нет, – твердо ответила она. – Полагаю, ты забудешь о ней. Женишься и пойдешь дальше, не оглядываясь назад, а я…

– Постой, Лекси! Речь не о том, буду ли я любить девочку. Конечно, буду. Я не причиню ей боли. Обещаю тебе это.

«Я не даю обещаний…»

Нет, это сказал Эммет, а не Йейл!

Йейл, впрочем, тоже не давал обещаний, хотя юная влюбленная в него Лекси страстно желала услышать, что он никогда не покинет ее.

Потом она хотела услышать ту же клятву от Эммета.

Брадиганы не давали опрометчивых обещаний, но сейчас Йейл обещал не оставлять ее дочь. Значит, он сдержит слово.

Лекси отогнала от себя мысль о том, что поклялась больше не верить ему.

– Я имел в виду другое – позволишь ли ты мне быть частью ее жизни? – Йейл внимательно наблюдал за Лекси. – Ты постоянно подчеркиваешь, что не хочешь видеть меня рядом с вами.

– Я передумала.

– Почему?

Он не сводил с нее глаз.

– Я вижу, что ты любишь Эмму Розу, – искренне ответила она. – К тому же ты ее единственный родственник по отцовской линии.

– Я думал, это не имеет для тебя значения.

– Имеет, – возразила Лекси.

Между тем Эмма Роза заснула на руках у Йейла, прижавшись щечкой к его мягкому свитеру.

Он вопросительно посмотрел на Лекси.

– Можно, я уложу ее в кроватку?

– Пожалуйста.

– А не возражаешь, если она поспит у меня на руках?

– Нет. – Лекси подавила неудовольствие.

«Спасибо малышке».

Бессмысленно желать невозможного.

Зачем думать, что Йейл станет хорошим отцом.

«Только не для Эммы Розы», – твердо сказала себе Лекси.

– Йейл, нам надо поговорить об Эммете, – напомнила она.

– Расскажи мне все, что узнала от Джо Паркера.

– Главное ты уже знаешь.

– Повтори.

Казалось, он слушает ее равнодушно и ничему не удивляется.

Лекси уже не в первый раз размышляла, почему он хочет узнать тайну смерти Эммета. Ведь целых десять лет братья не общались.

– Что ты об этом думаешь? – спросила она, закончив рассказ.

Йейл рассеянно поглаживал головку спящей девочки.

– Не знаю.

– Не знаешь… чего?

– Не знаю, что привело его к несчастью – игра или что-то другое.

– Ты уже не считаешь, что нам необходимо это выяснить?

– Не раздражайся. – Его спокойный голос лишь усилил ее недовольство.

– Ведь именно ты сказал мне, что Эммета убили, а теперь предоставляешь мне решать эту загадку.

– Я обдумываю все, что услышал. Это весьма серьезно, Лекси. Брат был сложным человеком, общался с дурными людьми и, вероятно, участвовал в сомнительных делах, о которых тебе ничего не известно.

– Но я знаю о нем гораздо больше, чем ты, – порывисто возразила она. – Ты не интересовался им много лет, а теперь, когда он умер, чувствуешь себя виноватым и поэтому…

– Это не так, – перебил ее Йейл. – То, что произошло между нами, тоже весьма сложно, Лекси. Да, я не интересовался им много лет, но он оставался моим братом-близнецом. Частью меня. И я должен выяснить, что произошло с ним.

– Ладно, не будем возвращаться к тому, что произошло между вами, ты все равно мне не скажешь.

– Может, мне и следует сказать.

Ее глаза расширились от удивления.

– Это связано с женщиной.

– Вы порвали из-за женщины? – У Лекси помутилось в голове. «Неужели из-за меня?»

– Это была богатая замужняя женщина, – пояснил Йейл, – красивая, сексуальная и светская. Она соблазнила юного Эммета. Думаю, ей нравилась его грубоватость… Потом он надоел ей.

– И она бросила его ради тебя.

Йейл пожал плечами:

– Она не бросила его. Продолжала встречаться и спать с ним. И со мной тоже. Я знал об этом, а он – нет. Я вел себя непорядочно.

– Почему ты на это пошел?

Йейл ответил не сразу. Лекси не могла взять в толк, что за женщина произвела на братьев такое впечатление, что они из-за нее предали друг друга. Какой же магической силой она обладала?

– Думаю, тут все просто, – сказал наконец Йейл. – Деньги, власть и секс. Мы делили с ней только третье.

Лекси пыталась избавиться от мысли, что Йейл занимался с той женщиной тем же, чем и с ней.

И Эммет увлекся этой женщиной!

Тогда ему было двадцать два года, значит, это произошло примерно за год до его сближения с Лекси.

Она не замечала, что он подавлен.

Когда Лекси исполнился двадцать один год, а в этом возрасте молодые люди получают право употреблять спиртное, друзья повели ее в «Паппи», популярный в Кэдис-Лендинг ирландский бар. После очередной порции джина с тоником она подняла глаза и увидела Йейла. Он наблюдал за ней с дальнего конца стойки.

Голова Лекси, затуманенная алкоголем, пошла кругом. Ей показалось, что она все еще любит его.

Но потом Лекси заметила его длинные золотистые волосы, черную кожаную куртку, блестящие светло-зеленые глаза и поняла, что это не Йейл, а его брат-близнец Эммет.

Бунтарь Эммет.

Лекси знала его репутацию в Кэдис-Лендинг, где частенько судачили о мрачном пьющем рокере, которого считали смутьяном.

Йейл любил брата, но относился к нему свысока, недовольный тем, что Эммет с трудом закончил школу, бросил колледж, зарабатывал на жизнь ремонтными работами и часто бывал на вечеринках. Йейл насмехался над мечтой брата стать великим писателем, ибо Эммет никогда и ничем не занимался всерьез.

Тогда в баре Лекси вспомнила слова Йейла о брате. Но сам Йейл поступил с ней так, что она тут же решила сблизиться с Эмметом Брадиганом. Ею руководила месть.

Лекси не хотела влюбляться в Эммета.

Сейчас она размышляла о том, почему в тот вечер он тотчас откликнулся на ее зов. Был ли подавлен предательством той женщины? Хотел ли тоже отомстить Йейлу?

– Как Эммет узнал обо всем этом? – спросила она Йейла.

– Она забеременела, – мрачно ответил он. – Эммет случайно выяснил это и решил, что – ребенок его. А она сказала, что ребенок может быть моим.

Лекси представляла себе реакцию Эммета. Он всегда соперничал с Йейлом, сознавая, что брат во всем превосходит его.

– Он надеялся, что я опровергну ее слова. Но я не сделал этого. Мы подрались, а после этого разошлись.

– И больше не разговаривали?

– Никогда.

– Ты не пытался наладить отношения с ним?

– Конечно, я думал об этом.

– Но ждал, что Эммет сделает первый шаг.

– Нет, не совсем так.

– Тебе следовало извиниться, Йейл. Ты предал его.

В комнате воцарилась тишина, слова Лекси словно разделили их.

Лекси не удивило бы, если бы Йейл ответил ей резкостью, но он, кивнув, тихо сказал:

– Ты права, Лекси. Я должен был извиниться, и не знаю, почему не сделал этого. А теперь слишком поздно. Я навсегда потерял брата.

Когда он поднял голову, Лекси с изумлением увидела в его зеленых глазах глубокую печаль.

Повинуясь внезапному импульсу, она села рядом с ним и ласково коснулась его руки.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже. Я тоскую о нем, Лекси.

Никто на свете не переживал гибель Эммета так остро, как она. Но, увидев лицо Йейла, Лекси поняла, что он разделяет ее горе. Несмотря на десятилетний разрыв с братом, Йейл потерял какую-то часть себя.

Их взгляды встретились, и Лекси вдруг осознала, что у нее нет сил разорвать связь с ним.

В комнате раздавалось лишь тихое сопение девочки, спящей в объятиях Йейла.

Она увидела, что губы Йейла тянутся к ней. Лекси охватил трепет, и когда их губы соединились, она погрузилась в сладкие ощущения.

Девочка пошевелилась на коленях у Йейла, и Лекси тотчас отпрянула от него.

– Господи! Мы не должны этого делать.

– Лекси…

– Пожалуйста. – Она протянула руки. – Дай мне Эмму Розу. Ей… ей надо поспать.

Он кивнул и отдал ей девочку.

– Лекси, я не хотел. Просто…

– Тебе надо уйти.

– Да.

– Он поднялся.

– Но… с тобой все в порядке?

– Конечно. Только, пожалуйста, уходи.

Она старалась не встречаться с ним взглядом, не желая выдавать своих чувств.

Йейл достал ключи из кармана джинсов.

– Увидимся, Лекс, – сказал он и наклонился к ребенку. Через мгновение дверь захлопнулась.

Эмма Роза проснулась и заплакала.

– Все хорошо, милая, – сказала Лекси, укачивая дочку.

И зачем только она встретилась с Йейлом, положившись на свою силу воли и недооценив свои чувства к нему. Его чары едва не заставили Лекси забыть об опасности, угрожающей Эмме Розе и ей самой.

Никогда больше она не встретится с Йейлом Брадиганом.

Услышав звук стартера, Лекси подошла к окну и посадила Эмму Розу на плечо, но девочка продолжала плакать.

– Все в порядке, Эм, все в порядке, – повторяла Лекси, гладя ее по головке.

Когда элегантный черный «лексус» миновал две каменные колонны у начала подъездной дороги, Лекси едва сдержала слезы.

Она отвернулась от окна, но тут раздался звук, от которого Лекси замерла.

Кто-то завел поблизости машину… Это казалось странным, поскольку Уортов, владельцев дома, не было в городе, а люди, присматривавшие за недвижимостью, не появлялись здесь во время уик-эндов.

Серебристый «мерседес» выехал из-за живой изгороди, окружавшей дом на противоположной стороне улицы, и помчался вслед за машиной Йейла. Лекси успела заметить за рулем рыжеволосую женщину в темных очках.

Неужели она преследует Йейла?

Лекси бросила взгляд на кусты, за которыми стоял «мерседес». Зачем эта женщина запарковалась там? На этой земле располагались конюшни Аберкромби с прилегавшими к ним лесной трассой, лугом и ручьем. Главные строения находились у дальнего края территории.

Да, женщина, сидевшая за рулем «мерседеса», явно следила за Йейлом.

Все окна в доме были открыты и затянуты сеткой. К стене коттеджа ничего не стоило приблизиться и подслушать ее разговор с Йейлом.

Прежде чем Лекси сделала открытие, ее посетила еще одна тревожная мысль.

Окна находились не слишком высоко от земли, так что снаружи могли заглянуть внутрь… и увидеть, как они целуются.

«Необходимо позвонить Йейлу и сказать ему обо всем этом», – подумала Лекси, но тут же вспомнила, что поклялась никогда не общаться с ним.

Промолчать о женщине в «мерседесе»?

А что, если Йейл в опасности?

Ну что ж, это не ее дело. Она не должна вмешиваться и подвергать себя опасности. Нужно думать о ребенке.

«Но я уже втянута в это, – подумала Лекси. – Женщина, шпионившая за Йейлом, знает, где я живу».

Посадив Эмму Розу в детское кресло, она заперла все окна на первом этаже, хотя и убеждала себя, что все это паранойя и они с Эммой Розой в полной безопасности.

Но в душу ее закралось сомнение. Им может угрожать опасность.

Лекси не знала, как поступить.

– Следующий такой прием будет в твою честь, Джастин! – воскликнула Таффета Мартинелли, «кузина», с которой они дружили всю жизнь.

Джастин и Кармелла ди Пьерро сидели в церковной трапезной с Таффи и ее матерью Донной. Прием, слава Богу, заканчивался. Сегодня Джастин было здесь очень не по душе.

– Так и есть, Тини. – Кармелла похлопала дочь по руке. – Еще несколько месяцев, и мы сыграем твою свадьбу.

Джастин кивнула, сделав вид, будто наблюдает за Анджелой, которая восхищалась автоматической машиной для выпечки хлеба.

– Ты уже выбрала платье? – спросила Таффи, сунув в рот конфету с миндалем. Она постоянно утверждала, что сидит на диете, но при этом очень много ела. У Таффи все было большим и круглым – живот, лицо, даже вечно удивленные карие глаза.

– Я уже заказала его в «Мими» на этой неделе, – ответила Джастин.

– Ты шьешь платье в «Мими Милано»? – Глория, другая «кузина» Джастин, была явно поражена. – Оно, должно быть, обойдется в целое состояние.

– Ты же знаешь Франко. – Кармелла пожала плечами. – Он не жалеет ничего для Тини.

– Он купил бы тебе свадебное платье принцессы Ди, если бы ты пожелала, – с завистью сказала Глория. Ее отец, дядя Карл, был таким жмотом, что его прозвали Карло Скруджем.

– Оно не принесло счастья принцессе Ди, – с усмешкой заметила Таффи.

– Нельзя надевать свадебное платье девушки, так неудачно вышедшей замуж, – согласилась Донна. – Ты можешь надеть мое – мы с Санто очень счастливы.

– Мама, что с тобой? Как только это пришло тебе в голову? – Таффи закатила глаза.

Несколько странная Донна всегда нравилась Джастин.

– День, когда я вышла замуж за твоего отца, стал счастливейшим в моей жизни, – сказала Донна дочери. – Я бы хотела, чтобы и ты нашла такого прекрасного человека, как жених Анджелы или Джастин.

– Где мне найти такого мужчину, как Йейл Брадиган? – возразила Таффи, сознававшая недостатки своей внешности, и отодвинула от себя конфеты.

– Тебе очень повезло, Джастин, – задумчиво проговорила Глория.

Донна кивнула.

– Надеюсь, ты будешь так же счастлива с Йейлом, как я – с моим Санто.

«Я тоже надеюсь», – подумала Джастин. Однако сомневалась в этом, не представляя себе, чтобы Йейл говорил ей что-то ласковое, как это делал Санто, называвший Донну своим дорогим утенком.

– Чем занимается сегодня мистер Чудо? спросила Таффи у Джастин, потянувшись к конфетам и тотчас отдернув руку.

– Почему ты спрашиваешь? – Голос Джастин прозвучал более резко, чем ей хотелось.

– Из любопытства, и только. – Таффи пожала плечами. – А что? Неприятная тема?

– Нет, конечно. Он поехал в Винчестер навестить племянницу.

– Не знала, что у него есть родственники, – удивилась Кармелла.

– После смерти брата у него их нет.

Джастин не считала нужным сообщать матери, что мать-алкоголичка Йейла находится в больнице.

– Какого брата? Что с ним случилось? – спросила Донна.

– Он погиб во время пожара, – сказала Джастин. – В марте.

– Значит, у него все же есть родственники? – настаивала Кармелла.

– Только племянница – дочь брата.

– Брат был женат?

– Нет, мама, это внебрачный ребенок. Девочка живет с матерью в Кэдис-Лендинг, и Йейл решил навестить племянницу.

– С чего это? – удивилась Таффи.

– А почему бы и нет? – Джастин размышляла об этом со вчерашнего дня, когда Йейл сообщил ей о своих планах.

Она старалась отнестись к этому спокойно, даже предложила пойти в «Шварц» и купить ребенку подарки. Йейл предложил ей поехать с ним, но Джастин была приглашена к Анджеле.

Но Джастин поймала себя на мысли…

Вдруг он нарочно выбрал субботу для этого визита, зная о ее планах?

Что, если…

О Господи, вдруг у Йейла роман с Лекси, матерью его племянницы?

Джастин помнила, каким голосом он произнес ее имя и какое задумчивое стало у него лицо.

Не обманывает ли ее Йейл с подружкой умершего брата?

Нет. Он не совершил бы такую глупость.

Или совершил бы?

– Джастин?

– Да?

– Ты что, улетела на другую планету? Я пытаюсь привлечь твое внимание уже пятнадцать минут, – сказала Таффи.

– Не преувеличивай, Таффета, – одернула ее тетя Донна.

– О'кей, две минуты. Я спрашивала, поедешь ли ты к Анджеле смотреть подарки.

– Я посмотрела их здесь, и у меня есть дела, – сухо ответила Джастин.

– Какие? – поинтересовалась Таффи.

Джастин пожала плечами. Она собиралась выяснить, чем занимается ее жених, но зачем признаваться в этом?

Войдя в свою квартиру, Йейл прежде всего проверил автоответчик.

Цифровой дисплей указывал, что поступило одно сообщения.

Кто это мог быть?

«Лекси, – подумал он, нажав клавишу воспроизведения. – Господи, пусть это будет Лекси!»

В дороге его преследовали мысли о ней. Йейл знал, что не может быть с Лекси и что ему следует прервать с ней отношения. И все же мечтал услышать ее голос.

Скорее всего звонила Джастин. Или Мередит, почему-то молчавшая всю неделю.

После сигнала зазвучало сообщение:

– Йейл, это Франко. Я только что наткнулся на пейзаж Эдварда Паркера Рэнда. Позвони мне, когда вернешься.

Йейл нахмурился. Ему не хотелось говорить с Франко о бизнесе. Он не огорчился бы, потеряв свою галерею, будущего тестя и невесту.

Если бы только он мог увезти Лекси и Эмму Розу куда-нибудь и жить с ними…

Но это невозможно. Куда бы они ни уехали, Франко найдет их. Как жить в постоянном страхе, что с Лекси и Эммой Розой что-то случится.

Нельзя надеяться на чудо, он должен жениться на Джастин и провести с ней оставшуюся часть жизни…

Но он всегда будет думать о том, что потерял, не женившись на единственной женщине, которую любил.

Мередит бросила брелок с ключами на мраморный столик в прихожей и поспешила в спальню.

– Мередит? Это ты?

– Расселл! – Она остановилась, увидев мужа в двери кабинета, – Что ты делаешь дома? – Уж не забыла ли ты, что я здесь живу?

Как всегда, он был безупречно одет: темно-синие брюки, белоснежная рубашка, туфли с кисточками. Расселл сменил контактные линзы на очки, что делал, работая дома.

Мередит постаралась скрыть свое разочарование.

– Я полагала, что ты проводишь уик-энд с матерью в Ист-Хэмптоне.

– Она заболела гриппом, – ответил Расселл, рассеянно проведя рукой по своим коротким светлым волосам.

Мередит задумалась. Ее ипохондричка-свекровь вечно чем-то болела, так что в этом не было ничего удивительного. Однако Мередит подозревала, что Расселл собирается провести уик-энд с любовницей. Может, на самом деле заболела она.

– А я думал, что ты проводишь уик-энд в Уиндмедоу, – сказал Расселл.

– Я хотела поехать туда, но…

«Я слишком пристально слежу за любовником, ибо у него роман с другой женщиной, и я провела целых два часа в машине на Хатчинсон-паркуэй, размышляя, кто эта красивая брюнетка, с которой он целовался сначала в галерее, а теперь в жалком маленьком загородном домике».

– Я сделал неприятное открытие, – сказал Расселл.

– Какое?

– Девин Трембли украден. Я еще не успел сообщить в полицию.

Сначала Мередит не поняла, о чем он говорит. Потом догадалась. Картина! Она никогда не связывала ее с художником – только с Йейлом.

– Она не украдена, – возразила Мередит. Расселл редко бывал дома и еще реже заглядывал в кабинет. Она не предполагала, что муж заметит исчезновение картины.

– Не украдена? Что ты имеешь в виду? Где же она?

– Я отвезла ее Джону Тредвеллу.

Расселл нахмурился, услышав имя известного знатока живописи.

– Зачем?

– Чтобы он взглянул на полотно.

– С какой целью?

Мередит испытующе посмотрела на мужа и внезапно решила сказать ему правду:

– У меня есть основания полагать, что это подделка.

Глава 9

– Лекси!

Она неожиданно услышала свое имя в ресторане «Эль Рио Гранде» и, обернувшись, увидела Аниту Манджоне. Та махала ей рукой из бара.

– Здравствуй и прости за опоздание, – сказала Лекси, подойдя к Аните.

– Пустяки. – Анита улыбнулась. – Я только что заказала вторую «Маргариту», так что к тому времени, когда нам подадут еду, едва ли смогу поддержать беседу.

Лекси выпила пива «Дос Экис», показала Аните последние фотографии Эммы Розы и немного посплетничала с подругой.

Она познакомилась с Анитой, секретаршей из рекламной фирмы, три года назад, когда сама временно работала там. Ее сразу потянуло к этой девушке, как, впрочем, и всех.

Анита походила на фотомодель: высокие скулы, сияющие карие глаза, потрясающая фигура, рост около ста восьмидесяти сантиметров, безупречная матовая кожа и коротко постриженные черные волосы. Она с сочувствием относилась к людям и посмеивалась над собственными слабостями. Анита счастливо вышла замуж за Доминика Манджоне, преуспевающего итальянского бизнесмена. Они жили в Челси, в двухэтажной квартире с камином, садом и балконом.

Лекси часто говорила Аните, что такая жизнь кажется ей сказкой, на что та всегда отвечала: «Дорогая, мои первые двадцать пять лет были адом. Я заслужила немного счастья».

Когда они сели за столик и сделали заказ, Анита сказала:

– Лекси, что привело тебя в город? Ведь ты была здесь на прошлой неделе? Уверена, ты приехала не только ради ленча со мной, хотя вовсе не считаю свое общество скучным. Лекси улыбнулась:

– По правде говоря, последние три часа я бродила по Верхнему Вест-Сайду, заглядывала во все прежние точки Эммета.

– Какие точки?

– В бильярдную на Амстердам-стрит, в несколько баров, в пару кафе, где он слушал поэтов.

– Ты искала?..

– Какую-нибудь подсказку, – ответила Лекси.

На прошлой неделе Лекси рассказала Аните о подозрениях Йейла по поводу смерти Эммета. Анита, давно знавшая историю братьев Брадиган, отнеслась к этому настороженно. Не только потому, что Лекси ввязывалась во что-то опасное. Ей не нравилось, что подруга снова встречалась с Йейлом.

– Ты что-нибудь выяснила? – спросила Анита.

– Нет. Правда, все, с кем я говорила, отмечают, что в последнее время Эммет казался озабоченным. Но никто не видел, чтобы он курил и пил что-то крепче «Горной росы». Анита задумалась.

– Каким будет твой следующий шаг?

– Продолжу поиски. Сегодня отправлюсь в центр, загляну в несколько ресторанов в Виллидже и Сохо.

– Увидишься с Йейлом?

– Нет.

– Правильно.

Лекси подняла брови.

– Почему ты так считаешь?

– Лекс, он сулит неприятности. Ты сама всегда так говорила. К тому же люди не меняются радикально за несколько лет.

– Ты права. – Лекси кивнула. – Йейл не изменился. Но если бы с ним и произошло такое, это не имело бы значения. Он связан с опасными людьми.

– Что?

Лекси рассказала Аните о Джастин и ее отце-мафиози.

– Держись от них подальше. Не думай, что ты способна бороться с ними, подружка. Будучи замужем за Джерменом, я знала, что он – негодяй. Джермен скверно обращался со мной, а потом подлизывался ко мне. Так продолжалось, пока я не подала на развод и не отказалась видеть его.

Лекси кивнула. Она слышала о первом неудачном браке Аниты с неистовым донжуаном.

– Держись подальше от Йейла, Лекси, – сказала Анита. – Он накличет на тебя беду.

– Последую твоему совету. Но я должна узнать, что произошло с Эмметом.

Официант принес острые мексиканские блюда.

Стараясь сосредоточиться на еде и жизнерадостной болтовне Аниты, Лекси видела перед собой лицо Йейла.

«Держись от него подальше… он накличет на тебя беду».

Она знала, что это правда.

Но это предостережение не могло изгнать мысли о том, кто с такой любовью обнимал Эмму Розу. О человеке, который вернул ее к жизни после нескольких месяцев тягостного одиночества.

Ему она доверяла. И любила его.

– Ну, что случилось?

Йейл поставил на стол пиво и невозмутимо сел напротив Мередит. Они находились в «Хулихане» на Пятой авеню. Хотя этот бар в середине дня был почти пуст, Мередит прибыла и сюда в маскировке и, укрывшись в кабинке, принялась потягивать свой неизменный мартини.

– Вот как ты приветствуешь меня? – Однако Мередит выглядела не удивленной, а какой-то необычной. Даже ее голос звучал не так, как всегда, когда она предложила ему встретиться. Выражение ее лица подтверждало его наблюдения.

Сегодня она изображала «флоридскую крошку» – так Мередит когда-то назвала этот образ загорелой светловолосой секс-бомбы. На ней был завитой парик, на лицо она нанесла бронзовый гель. Персиковый свитер хорошо сочетался с кремовыми брюками. На Мередит поблескивали золотые украшения.

– Раз уж вытащила меня из галереи посреди напряженного рабочего дня, скажи, в чем дело.

Она скорчила гримасу, разозлившую Йейла.

– Я объяснил тебе, Мередит, что занимался установкой скульптуры, у меня весь день занят просмотрами, и…

– Думаю, выслушав меня, ты согласишься, что это не могло ждать, Йейл.

Он нетерпеливо кивнул.

– Начинай.

– Во-первых, интуиция побудила меня отвезти картину, купленную у тебя год назад Расселлом, эксперту-искусствоведу.

Он насторожился.

– И?..

– Оказалось, что это подделка.

Эти слова обрушились на него как удар молота.

Йейл уставился на Мередит.

– У тебя изумленный вид, – заметила Мередит. – Хм… Хотела бы я знать… Ты играешь или искренне удивлен?

– Мередит, я понятия не имел, что полотно Трембли – подделка.

Его мозг отчаянно работал.

Она поджала губы.

– Если моя картина оказалась подделкой, весьма возможно, что и многие другие полотна в твоей галерее тоже не подлинники. В таком случае… ты – мошенник.

– Мередит…

– Интересно, – задумчиво продолжала она, – неужели ты наивная пешка в игре твоего будущего тестя?

При упоминании о Франко Йейл похолодел.

– Конечно, я не подозревал об этом, Мередит. – Он старался держаться спокойно. – Ведь ты не думаешь, что я знал…

– Уверена, ты способен на такое жульничество, Йейл. С тех пор как мы познакомились, ты, тогда почти еще ребенок, проявлял алчность, жестокость и эгоизм. Но в сравнении с отцом Джастин ты просто филантроп. Если бы он соблазнил тебя богатством и успехом – пусть даже добытыми нечестными средствами, – ты едва ли отказался бы от этого брака.

– Как ты смеешь намекать, что я участвую в этом, ты…

– О, на твоем месте я бы вела себя осторожнее, – заметила Мередит, разъярив Йейла своим выпадом. – Этот пустяк не единственный компромат против тебя, которым я располагаю.

Едва сдержавшись, Йейл откинулся на спинку стула и вскоре взял себя в руки.

– Чего ты добиваешься, Мередит?

– Все очень просто. Я хочу тебя.

– Но я удовлетворяю твои желания.

– Нет, этого никогда не было. Ты удовлетворяешь мою похоть, сам этого хочешь, иногда бываешь в моем обществе, но не принадлежишь мне.

– Ты знаешь о Джастин, Мередит, – холодно заметил он.

– Я говорю не о Джастин.

Глядя на нее, Йейл размышлял, могла ли она пронюхать о Лекси.

Нет, это исключено…

– Даже до появления Джастин ты никогда не принадлежал мне, – загадочно сказала она. – Ты использовал меня десять лет назад, соблазнившись моими деньгами, связями и сексом. Ведь я имела несравненно больший опыт, чем твои девушки из колледжа. Но подозреваю, что основной причиной был твой брат. Ты хотел завладеть тем, чем обладал Эммет. У него были те же мотивы. Вас связывало какое-то нездоровое подростковое соперничество.

– Ерунда, – возразил Йейл, зная, что она права. – Я любил тебя тогда и люблю сейчас. Она засмеялась.

– Тебе известно, что сейчас все обстоит весьма непросто. Ты замужем…

– Формально, да, но Расселл ничего для меня не значит. Я ушла бы от него не оглянувшись, если бы ты уехал со мной. Мы могли бы жить в Европе. Или на берегу Карибского моря.

– Я скоро женюсь, – сказал он, словно не слыша ее. – И даю тебе то, что могу…

– В последнее время ты не даешь мне ничего. После смерти твоего брата ты установил дистанцию. Я не винила тебя.

– Спасибо, что благородно разрешает мне горевать…

– Горевать? – повторила она, изумленно взглянув на него.

Ему хотелось ударить ее, но он отхлебнул пиво, вытерев рот рукавом.

Она подняла брови.

– Какой вульгарный жест, дорогой. – Мередит указала на влажное пятно на белой манжете.

– Черт возьми, Мередит, ты оставишь этот тон? Я взволнован. Мы говорим о моем брате, который умер.

– Не умер, Йейл, – усмехнулась она, – а был убит. И, вспомнив прискорбные обстоятельства, тебе придется признаться, что убил его именно ты.

В «Пурпурном коте», маленьком кафе на улице Лафайет к северу от Хьюстон-стрит, Лекси была с Эмметом несколько раз. Он любил эклектический интерьер, симпатичные чугунные столики и звучавшие здесь блюзы.

Лекси внезапно охватила тоска по Эммету, боль столь неожиданная и сильная, что по ее щекам покатились слезы. Ей безумно захотелось снова увидеть его дьявольскую усмешку и томный чувственный блеск в глазах. Почувствовать его мускусный запах, провести ладонью по небритой щеке и запустить пальцы в его взъерошенные волосы.

«О Господи, зачем я хожу по этим местам без него?» – в отчаянии подумала она, застыв в нерешительности у входа.

Боль нарастала весь день и особенно усилилась в последние часы, после свидания с Анитой.

Лекси хотелось разрыдаться.

Однако она овладела собой, вспомнив, что Эммет был далек от совершенства.

«Он был незрелым и эгоистичным, неопрятным, безответственным и ненадежным…» И если бы остался в живых, ушел бы от нее.

Лекси обвела взглядом кафе. За многими столиками сидели одинокие посетители, в основном студенты или люди богемного типа, погруженные в чтение книг и газет. Внезапно Лекси захотелось вернуться домой к дочери и оставить свои попытки разгадать тайну смерти Эммета. «Какое это имеет значение? – устало подумала она. – Ведь он умер».

Лекси решила немедленно уйти и отправиться на поезде в Вестчестер. Она сказала родителям, что заберет Эмму Розу позже, но они, конечно, обрадуются ее скорому возвращению.

Утром Кэтлин выглядела хуже, чем обычно, в глазах Скотта застыла тревога. Лекси знала, что им нелегко весь день присматривать за ребенком, но они просили ее не спешить и закончить все дела.

Конечно, родители не догадывались, чем она занимается сегодня в городе. Солгав им, что заказывает все необходимое для бизнеса, Лекси чувствовала угрызения совести, но не могла поступить иначе. Не тревожить же их сообщением о том, что она расследует убийство.

– Садитесь, – предложила официантка, заметив, что Лекси нерешительно стоит у входа. Ну что ж, поскольку она пришла сюда, надо сделать заказ и задать несколько вопросов.

Потом она отправится домой и забудет о том, что произошло с Эмметом.

Забудет про Йейла, полностью завладевшего ее мыслями.

– Чашку кофейного напитка, – сказала Лекси официантке.

– Орехового или простого?

– Орехового. Я хотела бы кое о чем спросить вас. Вы давно здесь работаете?

– Да.

– Могли бы узнать человека, приходившего сюда прошлой зимой и весной?

– Нет, я здесь только месяц.

Лекси вздохнула. Да, в неустойчивом бизнесе неделя или две считаются долгим временем. – Вам следует поговорить с Ленни.

– Ленни?

– С хозяином. Он здесь целую вечность.

– Где он сейчас?

– Вышел за сигаретами. Как только вернется, я попрошу его подойти к вам. Вы детектив или кто-то еще?

– Кто-то еще.

Не проявив излишнего любопытства, девушка отправилась за кофейным напитком.

Через мгновение дверь открылась, и Лекси увидела мужчину в свободной фланелевой рубашке и джинсах, со стянутыми в «хвост» вьющимися волосами и круглыми очками в позолоченной металлической оправе. Судя по пачке «Мальборо» в его руке и решительности, с которой он проследовал на кухню, это и был Ленни. Через несколько минут он вместе с официанткой подошел к столику Лекси.

– Тэсс сказала, что вы хотите поговорить со мной.

– Если не возражаете, – сказала Лекси. – У вас есть время?

– Конечно.

Он сел напротив нее и закурил. Эммет тоже курил «Мальборо», и это навевало тяжелые воспоминания.

Лекси взглянула на Ленни.

– Вы работаете здесь постоянно?

– Да.

– Значит, могли бы узнать человека, приходившего сюда раньше?

– Я узнал вас.

– Неужели?

Лекси была здесь всего несколько раз.

– Конечно. Вы приходили сюда с блондином…

– Верно.

– … у которого есть брат-близнец.

У нее екнуло сердце.

– Откуда вам это известно?

– Они заходили сюда вместе пару раз прошлой зимой.

– Ты здоров, зайчик? – спросила Джастин, пристально разглядывая Йейла.

– Со мной все в порядке.

Она пожала плечами и посмотрела на свежий маникюр.

Йейл сидел напротив нее на диване, делая вид, будто читает «Новости искусства». Джастин знала, что он притворяется: она пришла полчаса назад, но с тех пор Йейл ни разу не перевернул страницу. Значит, о чем-то размышляет.

Джастин вздохнула и посмотрела на часы.

– Почти половина восьмого. Ты не хочешь пойти пообедать?

– Я же сказал, что не голоден.

– Я думала, что за это время ты уже проголодался.

– Нет.

– Может, мне поехать домой.

Он молчал.

– Йейл?

– Хм?

– Мне поехать домой?

– Если хочешь.

– Конечно, не хочу, – огорченно сказала она. – Мы собирались сегодня вечером устроить романтический обед, помнишь? Ты обещал. Потом, когда я пришла, ты удивился, словно забыл об этом. Что у тебя за проблема?

– Извини, Джастин. – Он, казалось, очнулся. – Просто я… неважно себя чувствую.

– Ты болен?

Она положила руку ему на лоб.

– Какая холодная рука. – Йейл поморщился.

– Ты побледнел, – заметила она. – Но температуры нет.

– Думаю, мне лучше лечь.

Джастин поджала губы, но поскольку Йейл явно не заметил этого, она сказала:

– Я очень ждала сегодняшнего обеда.

– Что ж, пойдем. – Он отбросил журнал и поднялся.

– У тебя пятно на манжете. – Джастин прикоснулась к испачканному месту.

Йейл напрягся, словно она собиралась ударить его.

– Господи, что с тобой, Йейл? – Джастин внимательно посмотрела на него. – Ты ужасно выглядишь.

– Я же сказал, что плохо себя чувствую.

Джастин старалась заглушить внутренний голос, который советовал ей пойти в наступление, высказать подозрения, мучившие ее с прошлой недели.

Поняв, что от них не отделаться, Джастин попыталась убедить себя, будто ошиблась. Но не замечать фактов больше не могла, равно как и отрицать очевидное.

Особенно когда Йейл держался с таким холодным безразличием. И весь напрягся, когда она коснулась его.

– Ты чувствуешь себя так из-за женщины, с которой встречался?

Прежде чем Йейл успел овладеть собой, его глаза выразили удивление и чувство вины.

– Из-за женщины? – нахмурившись, переспросил он, словно не понимал, о чем речь.

Она не сомневалась более, что попала в точку.

«Как он смеет лгать мне? Как смеет встречаться с другой женщиной?»

Девушка гневно посмотрела на него.

– Не прикидывайся глупцом, Йейл.

– Что ты имеешь в виду? О чем ты?

– Ты прекрасно знаешь. Это написано на твоем лице.

Джастин разрыдалась:

– Как ты мог?

– Что я мог? Джастин…

Йейл положил руку ей на плечо, но она оттолкнула его:

– Не прикасайся ко мне. Как ты мог предать меня?

– Я не предавал тебя, Джастин, и не сделал ничего дурного. В чем ты упрекаешь меня?

– Вот уже несколько месяцев, – всхлипнула она, – ты так холоден…. Мне следовало догадаться раньше…

– Но о чем?

– Когда ты отказался поехать со мной в Европу в июле…

– Я хотел побыть один после того, как мой брат…

– Мне должно было прийти в голову…

– Что?

Он изобразил полную растерянность и искреннее изумление, но Джастин знала, что напала на верный след. Она никогда еще не видела его смертельно напуганным. И не случайно.

– Папе это не понравится, – всхлипнула она.

Йейл замер.

– Джастин, о чем ты говоришь?

– Об отце. Когда я скажу ему, что ты предал меня.

– Я не предавал тебя!

– Лжешь! – закричала она. – Ты не любишь меня и не хочешь жениться на мне. И делаешь это только потому, что отец оказывает тебе услуги, помог поставить на ноги твой бизнес. Но когда он услышит обо всем…

– Я ни в чем не виноват! Джастин, будь благоразумной!

Она засмеялась ему в лицо.

– Я впервые с начала нашего знакомства стала благоразумной. Мне не нужен мужчина, который не хочет меня.

– Напротив, я хочу тебя и собираюсь на тебе жениться. Я люблю тебя, Джастин.

«Слишком мало и слишком поздно», – подумала она и покачала головой.

– Нет, ты не женишься на мне, – спокойно возразила она, внутренне содрогаясь от боли. – Для этого ты должен быть живым.

Телефон зазвонил, как только Лекси положила спящую дочку в кроватку.

Внезапный пронзительный звук испугал Лекси, она ахнула, и Эмма Роза проснулась и заплакала.

– Нет, нет, милая, все в порядке.

Когда раздался третий звонок, Лекси уже бежала вниз по лестнице. Должно быть, это родители: она забыла у них сумку с пеленками.

Неудивительно. После беседы с Ленни в кафе «Пурпурный кот» она была рассеянной.

– Алло? – Лекси схватила трубку.

– Лекси!

Глухой голос Йейла так поразил ее, что она вздрогнула и выронила трубку, словно ее ударило током.

Трубка висела на проводе, ударяясь о ножку стола, но Лекси слышала, как Йейл произносит ее имя.

– Лекси, пожалуйста, выслушай меня! – воскликнул он.

Она приложила трубку к уху:

– Я не хочу разговаривать с тобой.

– Прошу тебя, Лекси, это вопрос жизни и смерти.

Казалось, он в отчаянии.

Ее сердце сжалось, но она подавила желание спросить, что с ним.

Нет, она не позволит ему снова поймать ее в ловушку, покорить и использовать ее в своих интересах.

Йейл Брадиган – эгоистичное бессовестное чудовище.

Он обманул ее.

Ленни сказал, что в январе и феврале несколько раз видел Эммета и Йейла в кафе. Он узнал Эммета по фотографии и поклялся, что его брат-близнец носил деловой костюм и был с короткой стрижкой.

– Он держался, как сноб, – добавил Ленни.

Сноб. Да, это Иейл.

Оказалось, что братья встречались в кафе несколько раз и, похоже, просматривали какие-то бумаги. Иногда они спорили, но Ленни не слышал о чем.

Лекси вышла из кафе в смятении. Почему Йейл умолчал о встречах с Эмметом? И Эммет тоже. Что происходило? Почему братья вступили в контакт?

Она должна все выяснить, ибо теперь подозревала, что смерть Эммета каким-то образом связана с его загадочными встречами с братом.

Ей не хотелось думать, что Йейл был причастен к смерти Эммета. Эта мысль казалась нелепой, но наполняла Лекси ужасом. В сущности, именно Йейл сказал ей о том, что Эммета убили, чего, конечно, не сделал бы, будь он к этому причастен.

Однако ясно одно: пока не выяснится, что произошло, она не может доверять ему.

– Лекси! – снова воскликнул Йейл. – Ты меня слышишь? Я должен сказать тебе нечто очень важное.

– Нет, – отрезала она и положила трубку.

Через минуту телефон зазвонил снова.

– Черт тебя побери! – Лекси схватила трубку и тут же бросила ее на телефон.

Потом снова подняла ее и положила рядом с аппаратом.

Глава 10

Во вторник утром Джастин хотела сама открыть дверь квартиры Йейла, но вместо этого постучала. Как только Йейл откроет, она скажет ему: «Прости, что угрожала тебе в субботу. Я не скажу отцу о том, что произошло. Мне следовало выслушать тебя. Может, ты и в самом деле не обманывал меня».

Ей безумно хотелось верить в это. Всю ночь Джастин убеждала себя поверить человеку, который должен стать ее мужем.

Если, по его словам, ничего не произошло, решила она, значит, так оно и есть. Надо забыть их ссору, ибо другого не дано.

Джастин любила и уважала своего отца, всегда готового защитить ее, но вместе с тем боялась, зная, что ради дочери он пойдет на все.

Услышав, что она подозревает Йейла в измене, Франко убил бы его.

И Джастин, и Йейл знали это.

Но, что бы ни сделал Йейл, она любит его и не может потерять. Поэтому придется поверить ему.

Джастин снова постучала. Уж не спит ли он? Ведь нет еще и семи. Проведя бессонную ночь, она оделась и села в такси, едва рассвело.

Джастин задумчиво посмотрела на ключ. Если Йейл дома, дверь закрыта на цепочку.

«Конечно, он дома. Где еще ему быть в такое время?»

Поколебавшись, она вставила ключ в замок и толкнула дверь. Та сразу открылась. Значит, Йейла нет.

«Может, он просто вышел за газетой? – размышляла Джастин. – Нет, на коврике лежала «Таймс». Вероятно, Йейл в кафе».

Быстро поднявшись в спальню, она поняла, что он не ложился в постель.

Но Джастин не хотелось думать, что Йейл отравился к ней, а сейчас спит в ее объятиях или даже…

«Он просто вышел в кафе», – сказала себе Джастин, предпочитая не вспоминать про газету.

Она спустилась по лестнице, села на диван и стала ждать.

Руки Лекси дрожали, когда она надевала голубой целлофан на белую плетеную корзинку и закрепляла бант.

– Ну вот! – Лекси подняла корзинку и показала ее Эмме Розе. – Что скажешь, дорогая?

Девочка улыбнулась и протянула к ней ручки.

– Подожди, Эм. Мама занята.

Лекси возилась с корзинками все утро, заполняя их изделиями, купленными на прошлой неделе в «Калдорсе». Завтра предстояло отвезти готовые образцы в магазины подарков при местных больницах. Лекси уже приготовила три корзинки – две для выздоравливающих и одну для новорожденного мальчика.

Она надеялась, что работа отвлечет ее от мыслей о Йейле, но пока руки были заняты, ее преследовали ужасные догадки.

Лекси не раз хотелось позвонить ему и сообщить о том, что она вчера узнала, но вступать в общение с ним было опасно. Лекси протянула руку к следующей корзинке, но тут постучали в переднюю дверь. Вздрогнув, она испуганно подумала, не Йейл ли это. Можно не открывать, но на подъездной дороге стоит ее машина, и Йейл поймет, что она дома. Ничего, она спрячется.

– Пойдем, Эм, – шепнула Лекси и взяла девочку на руки. Пригнувшись, она поспешила на кухню и в панике огляделась. Если Йейл подошел к задней двери, он увидит ее через окно. Где же спрятаться? Она услышала шаги – кто-то обходил дом с торца. В ушах Лекси громко стучала кровь, девочка заплакала.

– Тсс, Эм! – Лекси нырнула за холодильник. – Не шуми, дорогая.

«О Господи! Что, если он вломится сюда? Что, если он…»

– Лекси?

– Отец! – вскрикнула она с облегчением и поспешила к двери.

– Где ты была? – спросил Скотт. – Я забеспокоился.

– Я… я была занята с ребенком и не успела тебе открыть.

– Весь дом закупорен, как подводная лодка, а на улице двадцать семь градусов! Почему ты не распахнешь окна? На них ведь сетка, верно?

– Я забыла об этом…

– Здравствуй, Эмма Роза. – Он протянул руки к внучке. – Иди к дедушке.

Лекси отдала отцу девочку и отошла к, мойке.

– Что случилось, папа?

– Я просто заехал проверить, все ли у тебя порядке. Мама пыталась дозвониться к тебе со вчерашнего вечера. Ты оставила у нас сумку с пеленками.

– О, я… – Лекси забыла об этом.

Скотт прошел в столовую.

– Почему трубка не на месте, Лекси?

– Я… не хотела отвлекаться от работы.

Он настороженно посмотрел на нее:

– Что-то случилось, да?

– Нет, папа, все в порядке.

– Вчера вечером я заметил, что ты взволнована. Что произошло в городе?

– Ничего.

– Это связано с Йейлом Брадиганом?

Она изумленно посмотрела на него.

– Почему ты так думаешь?

– Я подозревал это и, кажется, оказался прав. Держись от него подальше, Лекси. Он мне никогда не нравился. Ему ни в чем нельзя доверять.

Ее удивила резкость тона отца, всегда приветливого, доброжелательного, расположенного почти ко всем. Однако Лекси знала, что Скотт хорошо разбирается в людях. Если кто-то вызывал у него неприязнь, это имело основания. Прежде отец не высказывал мнения о Йейле, поэтому его слова испугали Лекси.

Вдруг Йейл действительно имеет отношение к смерти Эммета? Способен ли он на… убийство?

«Нет, Йейл не мог убить брата, да и никого другого. Тогда почему я боюсь его? Нет, не его, а того, что он скрывает».

– Лекси?

– Не беспокойся насчет Йейла, папа. Он не имеет отношения к моей жизни.

– Это хорошо.

– Как мама?

Лицо Скотта омрачилось.

– Неважно. У нее сильные боли.

Сердце Лекси сжалось от сострадания к матери:

– Неужели ей нельзя помочь? Дать обезболивающее?

– Завтра она идет к врачу. Посмотрим.

– Все будет хорошо, папа, – сказала Лекси, и Скотт кивнул. Но оба знали, что лгут.

Лекси подумала, сколько еще протянет Кэтлин. При мысли о неизбежной смерти матери ее охватило отчаяние.

Скотт рассеянно гладил Эмму Розу по голове, конечно, размышляя о том же.

Лекси не представляла себе большего несчастья, чем утрата близкого человека.

«Когда же становится легче и появляются силы жить?»

Лекси снова вспомнила Йейла. «Нет, он не лекарство от тоски по Эммету». Да, вероятно, ее тянуло не к Йейлу, а просто она хотела заполнить оставшуюся после Эммета пустоту.

Отец тяжело вздохнул, и Лекси поняла, он знает, что его ждет.

Лекси хотелось утешить его, но как сказать ему, что со временем боль утихнет, если с ней самой этого не произошло?

«О, Эммет, – с тоской подумала она, – чего бы я не отдала, чтобы вернуть тебя…»

Увы, это непоправимо. Придется жить дальше без него.

И без Йейла.

Во вторник, в начале четвертого, Мередит прибыла на такси в галерею.

Погода сегодня не располагала к пешей прогулке от Бродвея, которую она обычно совершала. От необычайной для этого времени года жары небо подернулось пеленой и казалось зловещим.

«Будет гроза», – подумала Мередит, направляясь к двери. Согласно утреннему выпуску «Таймс», ураган Хельга, свирепствовавший во время уик-энда на Флоридском полуострове, приближался к Восточному побережью.

Она потянула ручку, но дверь была заперта. Странно. Нахмурившись, Мередит заглянула в окно, но никого не увидела.

Где же Йейл?

Обычно по будням галерея была открыта в это время.

Недоумевающая Мередит вспомнила вчерашний день, когда покинула Йейла после их разговора в «Хулихане». Йейл притих, едва она упомянула его брата и даже не усомнился в том, что у нее есть доказательства его причастности к смерти Эммета.

Тогда Мередит рассмеялась бы ему в лицо.

Неужели Йейл полагал, что она не записала ту мартовскую беседу, когда исподволь убеждала его в необходимости избавиться от Эммета? Нет, Мередит не хотела использовать ни эту запись, ни информацию о том, что полотно Девина Трембли оказалось подделкой.

Зачем ей губить Йейла Брадигана?

Ведь больше всего Мередит боялась потерять его. Она пошла бы на все, чтобы удержать Йейла, даже на шантаж.

Мередит мечтала отправиться с ним в Европу или на острова, куда угодно, и начать новую жизнь там, где никто его не найдет? Но если он не согласится уехать с ней…

Вздохнув, она огляделась. Улица была безлюдной, район казался вымершим. Чтобы поймать такси, придется вернуться на Бродвей.

Ужасно, что дошло до этого, подумала Мередит. Она никогда не желала Эммету зла – так же, как и сейчас Йейлу.

«Но они сами виноваты. Оба».

Эммету не следовало совать нос в чужие дела. Все обошлось бы, если бы он и Йейл продолжали избегать друг друга.

Но нет, безответственный Эммет взял деньги у ростовщика, чтобы погасить игорный долг, и, разумеется, не смог вернуть их. Тогда он прибежал к богатому брату после десятилетнего разрыва с ним.

По воле случая в тот день Мередит была в галерее; если бы не это, она никогда не узнала бы о случившемся.

Она зашла туда в конце ноября попрощаться с Йейлом перед отъездом в круиз – они с Расселлом всегда отмечали так День благодарения. Конечно, Мередит была в маскировке и ждала, когда Йейл закончит работу в кабинете. Внезапно уличная дверь открылась, и на пороге появился Эммет.

Увидев его после стольких лет, Мередит едва не потеряла сознание, но, взяв себя в руки, притворилась, будто рассматривает скульптуру.

Через тонкую стену кабинета она подслушала их беседу. Сначала Йейл был потрясен встречей с братом, однако узнав, что привело к нему Эммета, разгневался.

Эммету понадобились деньги, и он знал, что они есть у Йейла.

Этот холодный негодяй, конечно, отказал брату. Мередит представляла себе, с каким презрением смотрел Йейл на Эммета, говоря: «Что посеешь, то и пожнешь».

Она так же хорошо представляла себе ярость и отчаяние Эммета, которому больше не к кому было обратиться. Если бы не эта проблема, он никогда не пришел бы к Йейлу.

Мередит предполагала услышать возмущенные крики Эммета, но он молча выбежал из кабинета.

Конечно, Йейл отказался обсуждать с Мередит эту тему, хотя знал, что она все слышала.

Лишь через несколько месяцев выяснилось, что Эммет узнал ее в галерее. Более того, догадавшись обо всем, он начал следить за ними, фотографировать их.

Эммет шантажировал Йейла, требуя денег, угрожал показать фотографии Франко ди Пьерро. Видимо, у Эммета были связи в преступном мире, он знал о помолвке Йейла и о том, что произойдет, если отец Джастин пронюхает о делишках своего будущего зятя.

Йейл убеждал Мередит, что держит все под контролем, дал Эммету деньги и тому незачем идти к Франко.

– Ты просто глупец! – воскликнула Мередит. – Сейчас он, возможно, не воспользуется фотографиями, а в дальнейшем? Эммет высосет из тебя все до последнего цента, а потом отдаст фотографии Франко, и тот убьет нас обоих.

– Франко ничего не узнает. Мне не следовало ничего говорить тебе.

Однако у него не было выбора. Мередит, умевшая появляться в нужный момент, подслушала конец телефонного разговора Йейла с Эмметом. Ее имя прозвучало несколько раз. Йейлу пришлось посвятить Мередит во все.

Сначала он отказывался осмыслить ситуацию и принять решение, очевидное для Мередит, однако потом он прозрел, хотя она не знала, что заставило его изменить свою позицию.

Именно Йейлу пришла в голову мысль использовать наемного убийцу. Мередит не советовала привлекать к этому делу постороннего, но, видимо, Йейл не мог сделать этого сам.

Она полагала, что с устранением Эммета вернется прежняя нормальная жизнь, но после этого Йейл по уши погрузился в работу и замкнулся, несомненно, испытывая угрызения совести.

Она не смела заговаривать о случившемся, ибо Йейл запретил ей возвращаться к этой теме.

Поэтому Мередит и потрясло, что он не пришел в бешенство, когда она упомянула об этом.

В какой-то миг его лицо исказил гнев, но Йейл быстро подавил свои чувства, поднялся и ушел, сказав лишь, что обдумает ее слова.

Возможно, ей не следовало угрожать ему. Впрочем, он сам виноват, подумала она.

Мередит пришла в ярость, узнав о его отношениях с подругой покойного брата. Неужели Йейл считает ее такой же слепой дурочкой, как Джастин? Уж не полагал ли он, что Мередит ничего не узнает, а если узнает, то не посмеет что-либо предпринять?

Мередит сунула руку в карман черного плаща и нащупала фотографию, запечатлевшую, как Йейл целуется с красивой брюнеткой Лекси Синклер.

Она не воспользуется этим, если он образумится и скажет, что ее желания для него – закон.

Тогда Мередит предложит ему бежать, и они будут счастливо жить до конца дней в таком месте, где их не найдет даже Франко.

Если Йейл любит ее, он согласится.

Но если он отвергнет ее…

Мередит похлопала рукой по фотографии в кармане.

Сейчас нужно прежде всего отыскать Йейла.

Она догадывалась, где он.

Часы на камине в квартире Йейла пробили шесть.

Джастин заметила, что в комнате становится темно. Она провела здесь очень много времени, погрузившись в размышления…

И наконец поняла, что она дура.

Йейл не любит ее и не хочет жениться на ней.

Он завел роман, и Джастин знала с кем. Она вспомнила все, что произошло за последние несколько месяцев. Одна мысль постоянно возвращалась к ней.

Лекси Синклер.

Невеста его умершего брата.

Она вспомнила, как солгал Йейл, проведя ночь у Лекси, как потом долго выбирал игрушки для ее дочери. Тогда Джастин почти тронула его забота о племяннице.

Сейчас она поняла истинные мотивы Йейла.

Он хотел завоевать сердце ребенка, чтобы проложить путь к сердцу матери.

– Будь ты проклят! – воскликнула Джастин. – Как ты мог так поступить со мной? Боже, какая я дура!

Она поднялась и подошла к бару, налила себе виски в хрустальный бокал и осушила его.

Снова наполнив бокал, Джастин посмотрела в окно, подумав о том, почему Йейл выбрал квартиру в таком тоскливом районе среди облезлых мрачных зданий бывших фабрик и складов. Впрочем, Сохо – престижное место. В нижних этажах располагались продовольственные магазины, роскошные рестораны и модные бутики. Однако Джастин не хотела бы жить здесь после свадьбы.

Она предпочла бы кооперативную квартиру в Верхнем Ист-Сайде или собственный дом в Бенсонхерсте, возле родителей. Хотя Йейл не вписывался в это окружение.

Но и Джастин не вписывалась в его мир, не разбиралась в искусстве, не любила аругулу, каперсы и одежду в стиле ретро.

Она допила второй бокал виски, вытерла слезы и отвернулась от окна.

«Проклятие!»

Несмотря ни на что, она все еще хотела стать женой Йейла, ибо всегда мечтала выйти замуж за такого классного мужчину с безупречными манерами.

«Но у него есть любовница!»

Джастин снова налила себе виски.

Она опьянеет к его приходу… если он вернется домой.

При мысли, что он проведет ночь с ней, Джастин охватило бешенство, но она утопила его в виски. Внезапно бросив взгляд на телефон, Джастин ощутила растерянность. Как же ей поступить?

Все еще колеблясь, она подошла к телефону и сняла трубку. Алкоголь притупил ее сомнения, но не стер из памяти особый телефонный номер, который она давно запомнила на всякий случай.

«Вдруг я срочно понадоблюсь тебе, Тини», – сказал отец, дав ей номер своего пейджера.

«Ты нужен мне сейчас, папа», – подумала она и сняла трубку.

Когда через несколько часов Лекси спустилась вниз, было около девяти вечера, и весь первый этаж уже погрузился в темноту.

Направляясь на кухню, Лекси включала лампы. Ее пугала темнота. Помедлив у столика с телефоном, она подумала, не положить ли трубку на место.

Нет, тогда ей позвонит Йейл, а Лекси не желала с ним разговаривать.

Завтра она сменит номер и постарается подыскать новое жилье, чтобы он не беспокоил ее. На кухне царил беспорядок.

Эмма Роза долго не засыпала после вечернего кормления, кричала во время купания, и Лекси решила, что у нее режутся зубы. Это происходит в таком возрасте.

Гроза, разыгравшаяся после наступления темноты, усилила беспокойство Эммы Розы и Лекси. Дом дрожал от порывов ветра, ливень барабанил в стекла, гремел гром, сверкали молнии.

Такую ночь неприятно проводить одной в старом необитаемом доме, подумала Лекси, поворачивая кран над потрескавшейся фарфоровой мойкой. Трубы завыли, вода была едва теплой. Лекси вымыла миску и ложку Эммы Розы, потом тарелку от своего обеда, состоявшего из томатного супа «Кемпбелл».

Раньше, когда рядом был Эммет, она покупала большую, рассчитанную на семью банку, и они съедали ее на ужин холодными дождливыми вечерами вместе с поджаренными бутербродами с сыром.

У Лекси был хлеб и сыр, но она так и не заставила себя поджарить бутерброд, напоминавший об Эммете.

Она бы отдала все, чтобы провести этот вечер с ним. При нем грозовые ночи казались уютными, а не страшными, как сейчас.

«Черт возьми, я так о тебе скучаю».

Покончив с посудой, она обвела взглядом кухню, впервые пожалев о том, что на окнах нет штор или жалюзи. Тогда никто не смог бы заглянуть сюда.

При мысли, что кто-то может наблюдать за ней, Лекси похолодела.

Быстро погасив лампу над мойкой, она посмотрела на темный двор, где гулял ветер. Старые деревья качались и шумели.

Конечно, там никого нет.

Вздохнув, Лекси вернулась в столовую и увидела разложенные на столе материалы для корзин. На полу валялись обрывки цветной бумаги. Уборка отнимет много времени, но результат окупит затраченные усилия. Лекси с гордостью взглянула на завернутые в целлофан корзинки. Она изготовила семь штук для разных случаев, и утром покажет продукцию управляющему больничным магазином подарков.

Да, сейчас ей больше, чем когда-либо, нужен успех в этом бизнесе. Даже если Йейл пришлет ей новый чек, она не возьмет его.

Нельзя иметь дело с человеком, которому не доверяешь.

Услышав оглушительный раскат грома, Лекси вздрогнула и приложила руку к отчаянно бьющемуся сердцу.

– Это всего-навсего гром, – пробормотала Лекси.

Хорошо бы включить стерео, ибо музыка успокаивает, но тогда она не услышит Эмму Розу, если та проснется.

Чтобы подавить закравшийся в душу страх, Лекси начала убирать обрывки лент, положила на место щипцы, клей, скоросшиватель, пособия по рукоделию, взятые из библиотеки.

Теперь осталось подмести пол, чтобы Эмма Роза не сунула в рот клочок бумаги. Лекси направилась за веником в прихожую, едва справляясь с нарастающим беспокойством.

Там не было верхнего света. Протянув руку к венику, Лекси бросила взгляд на темное окно и вскрикнула.

Снаружи кто-то смотрел на нее.

Глава 11

Подходя к своему дому, Йейл посмотрел на часы, сунул руку в карман плаща и прикоснулся к холодной стали.

Дождь лил как из ведра с тех пор, как Йейл покинул маленькую квартиру над «Мокрым псом». Но на Бликер-стрит ему не удалось поймать такси. Впрочем, он хотел пройтись, чтобы собраться с мыслями. Подумать о Лекси.

Он пытался связаться с ней весь день, но слышал короткие гудки. Она не положила трубку на место.

Йейл решил выложить ей все.

Может он сказать ей правду… или нет?

Как она отреагирует на его тайну?

«А чего, собственно, ты ждешь? Неужели того, что она поймет тебя и примет с распростертыми объятиями?»

Нет, Лекси будет потрясена, убита, растеряна…

Он не смеет открыть ей правду.

Йейл хотел увидеть ее последний раз перед отъездом.

Джо поможет ему исчезнуть из города. Он договорился с друзьями, что Йейл поживет несколько дней у них в рыбацком домике в лесу Майна. Они подготовят для него новые документы, вывезут в Канаду, потом переправят за океан. За годы, проведенные в тюрьме, Джо приобрел все необходимые связи. Его друзья помогут исчезнуть любому человеку… с большими деньгами.

А у Йейла, конечно, есть деньги.

Он не хотел менять жизнь навсегда. Если удачно осуществится вторая часть плана, он когда-нибудь вернется и заберет то, что принадлежит ему по праву.

Йейл вспомнил, как Джо предупредил его: «Береги задницу, приятель».

Он лишь небрежно махнул рукой и обронил, направляясь к двери: «Еще увидимся». Однако слова Джо преследовали его.

«Береги задницу».

Ему угрожала опасность, и он знал это.

Но не скрываться же вечно в тесной квартире Джо, размышляя о своих неблестящих перспективах. Нельзя откладывать бегство, пытаясь выбраться из паутины тайн и лжи.

С помощью Джо Йейл разработал план, и пора осуществить его, хотя ему придется навсегда расстаться с Лекси и Эммой Розой.

Он поднялся по ступенькам и отпер дверь. Стоя под козырьком подъезда, бросил взгляд через плечо. Улица, окутанная пеленой дождя, казалась безлюдной. Однако Йейл понимал, что кто-то мог сидеть пригнувшись в запаркованном у тротуара автомобиле, прятаться в переулке или подъезде.

Он сжал револьвер, лежащий в кармане. Джо уговорил Йейла взять его и обозвал глупцом, когда тот попытался отказаться.

– Хочешь умереть? – спросил Джо.

«Возможно, хочу», – подумал он, хотя и не собирался пассивно ждать неизбежного появления наемного убийцы или самого Франко ди Пьерро.

Перед отъездом из Нью-Йорка Йейл решил взять запертый металлический ящик, украденный им из квартиры Лекси. Сейчас он лежал у него дома.

Йейл рисковал жизнью, возвращаясь туда, но в ящике было то, что давало ему единственный шанс когда-нибудь вернуться к Лекси и Эмме Розе.

Он преодолел темный пролет лестницы, ведущий к его квартире, думая, не поджидают ли его там.

Нет, едва ли Франко считает его дураком, способным вернуться домой. Скорее всего он полагает, что Йейл уже покинул город, и пытается разыскать его.

Пошарив в другом кармане, Йейл достал оттуда ключи и, вспомнив о Мередит, снова спросил себя, как Джастин узнала о ней. Размышляя об этом со вчерашнего вечера, он пришел к выводу, что Джастин только догадывается… но, возможно, ошибся.

Мередит не так глупа, чтобы раскрыть их связь и тем самым подвергнуть опасности свою жизнь.

Она, конечно, умна, но глубоко задета тем, что Йейл Брадиган разлюбил ее. К тому же Мередит разбиралась в искусстве. Воспользовалась ли она полученной информацией, чтобы защитить себя?

Вставив ключ в замочную скважину, Йейл внезапно подумал:

«Что, если Джастин имела в виду не Мередит? А вдруг она узнала о его отношениях с Лекси?»

Последние двадцать четыре часа он уверял себя в том, что это невозможно.

Мередит тоже не знала про Лекси, хотя вчера он запаниковал, заподозрив, что ей это известно.

Нет, исключено, никто не может догадаться об их чувствах друг к другу.

Джастин и Мередит не способны проникнуть в его душу.

К тому же у них было лишь одно любовное свидание…

Воспоминания о минутах, проведенных в объятиях Лекси, вызвали у него трепет. Ему страстно захотелось увидеть ее, сказать то, что следовало сказать давно…

Сделать признание, какую бы боль оно ни причинило Лекси.

Но сейчас уже слишком поздно.

Вполне возможно, что кто-то следит за ним, значит, идти к Лекси нельзя.

Замок щелкнул. Йейл толкнул дверь, сжав в руке револьвер.

«На всякий случай, – сказал он себе, переступая через порог. – Нужно сделать это быстро. Только взять ящик и…»

Он застыл у двери, внезапно почувствовав чье-то присутствие, затаил дыхание, медленно поднял револьвер и осмотрелся.

В комнате было темно, но у окна виднелся чей-то силуэт.

Прицелившись, Иейл услышал, как Джастин произнесла его имя.

– Что ты здесь делаешь? – настороженно спросил он, опуская револьвер, но не убирая его.

– Жду тебя.

У нее заплетался язык, и Йейл понял, что она пьяна.

Он включил лампу на столике возле дивана и взглянул на Джастин.

Она выглядела ужасно. Крашеные светлые волосы были в полном беспорядке и падали на лицо. Глаза и щеки, перепачканные тушью, казались опухшими. Джастин плакала.

Йейл знал, что эта женщина подписала ему смертный приговор, но ему стало жаль ее.

– Джастин, – тихо спросил он, – с тобой все в порядке?

Она язвительно рассмеялась, и его сочувствие к ней исчезло.

– Какое тебе дело до этого? – Она шагнула к нему.

Ощутив запах спиртного, Йейл заметил, что Джастин едва держится на ногах.

– Джастин, я люблю тебя. – Он двинулся к девушке, чтобы подхватить ее.

Она отпрянула назад.

– Не смей прикасаться ко мне!

– Джастин…

– Почему ты не с ней?

– С кем?

– Не притворяйся! Ты знаешь, о ком я говорю.

– Бросив на Йейла испепеляющий взгляд, она выдохнула имя, от которого его сердце на мгновение замерло.

– Лекси!

Как она узнала?

На догадки не было времени. Его охватила тревога.

Лекси в опасности!

Лекси и ребенок.

Он должен поспешить к ним.

– Будь ты проклята! – крикнул он, приближаясь к Джастин.

Она испуганно отступила.

– Что ты сказала отцу? – спросил Йейл, загнав ее в угол.

– Ничего, – ответила Джастин. – Клянусь, я ничего ему не говорила.

Она лгала. Он видел это по ее глазам.

Возможно, Лекси и Эмма Роза уже…

Нет, эта мысль невыносима. Он должен верить, что с ними все в порядке.

– Йейл! – срывающимся пьяным голосом воскликнула Джастин.

Он с ненавистью посмотрел ей в глаза, стремительно схватил бронзовую статуэтку, собираясь обрушить ее на голову Джастин… но в последний миг одумался, с ужасом осознав, что делает, и, дрожа, опустил руку.

Джастин в страхе попятилась, споткнулась о большой фарфоровый горшок с фикусом, ударилась головой о стену и упала к ногам Йейла.

Потрясенный, он минуту стоял в оцепенении, потом склонился над девушкой. Джастин была без сознания, но живая.

Йейл с облегчением вздохнул. Господи, он едва не убил ее, испугавшись за Лекси!

Но он не способен убить человека.

Вздрогнув, Йейл бросился к двери. Из-за грозы сейчас мало машин, но дорога, вероятно, залита потоками воды. Возможно, он доберется до Лекси за час или даже скорее.

Достав металлический ящик из тайника, которым никогда не пользовался, Йейл, перепрыгивая через три ступеньки, выскочил на улицу, горячо молясь о том, чтобы не опоздать.

Значит, это Лекси Синклер крупным планом.

Укрывшись от дождя под козырьком крыльца, Мередит оглядела через стекло неухоженные темные волосы, мешковатый серый свитер, покрытый пятнами. Вероятно, это детские слюни, с отвращением подумала Мередит. На бледном лице Лекси не было макияжа, под испуганными глазами чернели круги.

– Не бойтесь! – Мередит фальшиво улыбнулась. – Можно поговорить с вами?

Лекси нерешительно протянула руку к двери, щелкнул выключатель, и внезапно крыльцо залил желтый свет.

Мередит зажмурилась, понимая, что теперь сама станет объектом пристального изучения, изобразила дружелюбие, хотя мечтала как следует тряхнуть стерву, укравшую у нее Йейла.

Лекси случайно оказалась в прихожей в тот момент, когда Мередит собралась нажать кнопку звонка, и та растерялась, не успев психологически подготовиться к встрече с соперницей.

Лекси приоткрыла дверь, но не сняла цепочку.

– Кто вы? – Дрожащий голос Лекси тонул в шуме ветра и дождя.

Мередит колебалась.

– Я – знакомая Йейла… приехала предупредить вас… Слава Богу, что не опоздала.

Увидев выражение лица Лекси, она поняла, что нашла нужные слова.

Лекси сняла цепочку, распахнула дверь и провела рукой по волосам. Этот жест выражал не смущение, а усталость и волнение.

– Заходите, – сказала она, и Мередит вошла.

– Как вас зовут? – спросила Лекси с удивительной прямотой.

Мередит так растерялась, что не успела солгать.

– Мередит Макфи. – Она протянула руку, внезапно поняв, что Лекси узнала ее. – Кажется, вы знаете, кто я. – Мередит стряхнула капли дождя с темного парика, напоминающего волосы Лекси.

Вспомнив о тех случаях, когда парик был на ней при свиданиях с Йейлом, она подумала, не видел ли он тогда перед собой Лекси. При этой мысли ее охватила ненависть.

Лекси кивнула.

– Йейл говорил мне о вас.

– Что именно?

– Что вы встречались с ним… и Эмметом.

Ее лицо исказила боль, но она не отвела взгляда от Мередит.

– Это было давно, – слегка смутилась гостья.

– Я знаю. Из-за вас братья порвали отношения.

– Йейл сказал вам и об этом?

Лекси снова кивнула.

– А Эммет никогда не упоминал обо мне? – Мередит интересовало, забыл ли он о чувствах, которые питал к ней. Эммет очень отличался от Йейла, был способен по-настоящему любить. Однако тогда она не поняла, что выбрала не того брата. Это стало ясно только сейчас, когда Йейл грубо отверг ее.

Лекси покачала головой; значит, Эммет никогда не говорил о ней. Или молодая женщина не хотела признаваться в этом.

Сейчас это уже не важно.

Мередит хотела одного – отомстить Йейлу за то, что он использовал ее. Лишь бы Лекси ничего не заметила.

На Мередит был просторный плащ-накидка, в складках которого скрывался смертоносный нож. Через несколько мгновений она вонзит его в живот Лекси – или в сердце. Да, лучше в сердце. Потом оставит ее умирать на полу в этом жалком маленьком домике.

– Что вы хотите сказать мне? – спросила Лекси. – Что-то о Йейле…

– О да.

Мередит едва не забыла уловку, к которой прибегла, чтобы проникнуть сюда.

«Может, сказать Лекси правду? – подумала она. – Насладиться ужасом и болью, которые, несомненно, охватят ее, как только она узнает, что Йейл убил собственного брата… тоже бывшего возлюбленного этой женщины!»

– Боюсь, вам будет тяжело услышать мои слова, – проговорила Мередит, оглядевшись по сторонам. – Полагаю, нам стоит присесть…

«Лучше уйти из освещенной прихожей – каждый, проезжающий по дороге, сможет увидеть кровавый финал моей миссии».

Однако, к удивлению Мередит, Лекси испугалась.

– Говорите, – мрачно потребовала она. – Мне незачем садиться. Говорите.

«И затем убирайтесь отсюда!»

Мередит собралась убить Лекси немедленно, здесь же. Да, у этой женщины дерзкое лицо и вызывающий взгляд, но она беззащитна. С такой миниатюрной женщиной нетрудно справиться, тем более имея оружие. Все закончится за несколько секунд.

Но сначала Мередит хотела получить удовольствие, поглядев, как отреагирует Лекси на ее рассказ о Йейле. Пусть перед физическими страданиями испытает душевные.

Мередит вздохнула:

– Полагаю, вы не знаете, что наша связь с Йейлом возобновилась?

Глаза Лекси выразили изумление и боль.

Мередит охватило ликование.

Лекси покачала головой.

– Я не знала. Но если вы приехали сюда, чтобы сообщить мне это…

– Нет, – перебила ее Мередит.

– Тогда что?

– Вы сильно любили Эммета?

Лекси печально кивнула.

– Возможно, – продолжала Мередит, – вам известно, что он умер насильственной смертью?

Не увидев ни малейшего изумления, Мередит спросила себя: «Уж не знает ли Лекси о том, что за этим убийством стоял Йейл?» Тогда спектакль – пустая трата времени. Лучше быстро сообщить обо всем, прикончить Лекси и скрыться.

– Вы знаете, кто убил вашего жениха?

– Нет.

«А что, если она действительно не знает?»

– Кто это сделал? – В дрогнувшем голосе Лекси звучало не любопытство, а страх.

«Она подозревает правду, – поняла Мередит, – но не хочет ее услышать».

– Мне неприятно говорить вам это, – тихо продолжала она, – но Эммета убил Йейл.

Лекси побледнела, закрыла глаза и сжала кулаки, словно собираясь защищаться от кошмарной правды.

Мередит положила руку на плечо Лекси, словно желая утешить ее. Между тем правую руку она сунула под плащ и сжала рукоятку ножа. Еще секунда, и, воспользовавшись растерянностью Лекси, можно будет нанести удар.

Но неожиданный крик ребенка остановил Мередит.

Ярость сменилась отчаянием.

Это ребенок Эммета.

Когда-то, очень давно, Мередит носила под сердцем единокровного брата этой девочки.

Она знала, что вынашивает ребенка Эммета, но это не сделало его желанным, и Мередит испытала облегчение, когда ее тело освободилось от того, что отвергала душа.

Лишь впоследствии она иногда жалела об этом, но быстро отгоняла от себя бесплодные мысли и возвращалась к обычной безмятежности.

Однако сейчас ее охватило отчаяние. Мередит затосковала по ребенку, от которого избавилась, и тотчас подумала о девочке, плачущей наверху.

Малышка потеряла отца, а сейчас потеряет мать.

Почувствовав спазм в горле, Мередит сильнее сжала рукоятку ножа и приказала себе действовать. Немедленно, пока Лекси, повернувшись к лестнице, прислушивалась к крикам ребенка.

– Это моя дочь… я должна пойти к ней, – растерянно пробормотала Лекси. – У нее бывают страхи… она не успокоится, пока я не покачаю ее.

Мередит невольно представила себе, как Лекси прижимает к бледной щеке головку девочки, произносит ласковые слова…

Кто рассеет страхи малышки, когда ее мать умрет?

Смотрит ли Эммет на свою дочь оттуда, где он сейчас? Знает ли, что Мередит решила убить женщину, которую он любил?

– Простите, – Лекси взглянула на дверь, – мне нужно пойти к ней.

Крики ребенка усилились. Теперь девочка вопила, призывая мать.

Мередит не могла отнять ее у этой крохи, хотя всей душой ненавидела женщину, укравшую у нее Йейла.

У Мередит задрожали руки. Она посмотрела на Лекси.

– Я уйду. Я только хотела… предупредить вас насчет…

Лекси резко перебила ее:

– Спасибо. Я буду держаться от него по дальше.

Мередит направилась к двери:

– Берегите вашу девочку. Эммет хотел бы, чтобы она выросла и стала хорошим человеком.

– Так и будет.

Стиснув зубы, Мередит шагнула во тьму.

С облегчением вздохнув, Лекси заперла дверь.

Она дрожала от страха, ибо была уверена, что эта женщина выстрелит в нее, она заметила, как гостья прячет руки под черным плащом. Когда та нервно поправила волосы, Лекси увидела черные перчатки.

Перчатки в сентябре!

Из-под длинных черных волос выбивались рыжие пряди. На ней был парик! И она явно избегала взгляда Лекси.

Да, интуиция не обманывала Лекси: Мередит собиралась напасть на нее.

Но почему она не сделала этого?

«Может, у меня мания преследования, если я вообразила, что любовница Йейла явилась сюда, чтобы застрелить меня? – подумала Лекси. – Может, холодная ненависть в глазах Мередит только померещилась мне?

Едва ли… однако что заставило ее внезапно изменить планы?

Эмма Роза!»

Как только девочка закричала, Мередит о чем-то задумалась.

Тут Лекси охватила паника. Если ужасная женщина нападет на нее, девочке тоже грозит опасность.

Еще раз вздохнув, Лекси поспешила наверх, к плачущей дочери, склонилась над кроваткой и взяла Эмму Розу на руки.

– Все хорошо, дорогая, мама с тобой. Все в порядке.

«Спасибо тебе, Эм, – подумала Лекси, – за то, что ты проснулась и закричала. Возможно, ты спасла маме жизнь… но мы никогда не узнаем это точно, да?»

Лекси покачала малышку, крики стихли, и, тихо всхлипнув, Эмма Роза прижала головку к плечу матери.

– Видишь, Эм? Я же сказала, что все будет «хорошо. У тебя режутся зубки? А может, тебя испугала гроза?

Лекси подошла к окну. Раздался удар грома, и девочка снова захныкала.

– Все хорошо, милая. Это просто… – Лекси заметила какую-то вспышку в кустах перед домом и услышала пронзительный вопль.

Свет фар прорезал темноту, взвизгнули шины, и автомобиль умчался. Онемев, Лекси смотрела в окно, но не видела ничего, кроме качающихся ветвей и пелены дождя. Через секунду сверкнула молния, и Лекси похолодела.

В начале подъездной дороги возле каменного столба, лежал человек…

Значит, то, что она слышала, было выстрелом.

Кто-то застрелил Мередит Макфи.

«Я должна вызвать полицию, – подумала потрясенная Лекси, поспешив в коридор с ребенком в руках. – И «скорую помощь».

Уже на лестнице она вспомнила, что Мередит была в темном завитом парике, напоминающем волосы Лекси.

«Неужели в темноте стрелявший принял Мередит за меня? О Господи! Уж не заподозрил ли Йейл, что я узнала, кто убил Эммета? Неужели он пытался убить меня, опасаясь, что я выдам его?»

– Нет! – крикнула Лекси, не желая верить, что Йейл способен причинить ей зло. Но ведь ей казалось, что он не мог причинить зло и Эммету…

Однако он убил его.

«Все сходится, – в ужасе подумала Лекси, перебирая в уме все события прошлой недели. – Он казался таким нервным, словно что-то скрывал. И он солгал мне…»

«Но это не значит, что Йейл – убийца», – возразил внутренний голос. Однако она знала, что должна посмотреть правде в глаза.

Когда-то давно она верила Йейлу… но он поступил с ней как бездушный негодяй.

И не изменился.

Не устояв перед его обаянием, она забыла о боли, которую Йейл причинил ей много лет назад.

Она хотела его, нуждалась в нем…

«Как я могла оказаться такой дурой?»

Лекси побежала в комнату Эммы Розы и достала из шкафа теплый детский комбинезон. Одев девочку, она сказала:

– Все в порядке, милая. Нам надо уехать отсюда… пока он не обнаружил, что я еще жива.

До дома Лекси оставалось около мили.

Йейл напряженно смотрел на мокрую петляющую дорогу, понимая, что едет слишком быстро, но не сбавлял скорость. Он должен добраться до Лекси.

На поворотах он каждый раз молился о том, чтобы не столкнуться лоб в лоб со встречной машиной. Пока что Господь внимал его молитвам. Загородная дорога в такую грозу была пустой. «Лексус» безотказно повиновался ему.

Наконец Йейл миновал последний поворот перед невысокой каменной оградой, окружавшей участок Лекси.

Он притормозил:

– Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы с Лекси и ребенком ничего не случилось. Пожалуйста… я готов на все, если они живы…

Внезапно темноту перед ним прорезал свет фар.

По подъездной дороге от каркасного дома двигался автомобиль. Йейл сразу узнал машину, которую Лекси дали родители.

Голова темноволосой женщины, сидящей за рулем, едва доходила до подголовника.

«С Лекси все в порядке! – Йейл с облегчением вздохнул. – Лекси жива… но она уезжает. Куда же она направляется в столь поздний час и такую погоду?»

Выехав на дорогу, Лекси направилась туда же, куда и Йейл. Он прибавил скорость и увидел, как она посмотрела в зеркало заднего вида. Когда Йейл поморгал дальним светом, чтобы сообщить, что это он, Лекси поехала быстрей.

«Она не узнала мою машину», – сказал он себе, нажав на педаль газа и видя сзади в детском сиденье Эмму Розу. Да, если Лекси так мчится, значит, очень куда-то спешит или от кого-то убегает…

Неужели Франко или его люди добрались до нее, угрожали ей?

Йейла охватила ярость.

Он снова помигал дальним светом, потом включил освещение салона, надеясь, что она узнает его.

Лекси посмотрела в зеркало заднего вида и снова прибавила скорость.

Йейл увидел, как старый автомобиль на повороте занесло влево, и у него замерло сердце.

– Ради Бога, Лекси, сбавь скорость, – пробормотал он. – Старая колымага не удержится на этой дороге.

Миновав поворот, он увидел, что Лекси тоже успешно преодолела его, ее задние огни удалялись на прямом участке.

Йейл прижал педаль до отказа, размышляя, что так испугало Лекси.

Должно быть, она думает, что ее преследует один из головорезов Франко. Надо как-то дать ей понять, что это он, Йейл.

Неужели она не узнала «лексус»? Неужели не увидела его, когда он включил свет в салоне?

Похоже, нет, хотя поверить в это было трудно.

Впереди ее фары осветили желтый знак. Увидев его, Йейл пришел в ужас.

«Опасный поворот».

Он машинально сбавил скорость и посмотрел, вспыхнут ли стоп-сигналы у Лекси, показывающие, что она тоже тормозит.

Но они не загорелись.

Господи, она мчится вперед, словно ее преследует сам дьявол!

Дорога шла вниз…

Большой старый автомобиль исчез за поворотом, с губ Йейла сорвалось проклятие, и сквозь шум дождя он услышал, как взвыли ее тормоза.

Слишком поздно!

Кто-то пел.

Эммет.

Да, Эммет пел старую валлийскую колыбельную, которую, по его словам, слышал в детстве от деда. Эту мелодию он напевал Лекси во время ее беременности.

Сейчас его голос доносился до нее словно издалека, и она поняла, что мертва.

Конечно, мертва, если Эммет рядом с ней.

Что случилось?

Она сосредоточилась…

Вспомнила страшный момент, когда увидела, что дорога резко уходит влево, а на ней огромная лужа. Она нажала на тормоза, но машина продолжала мчаться прямо навстречу зарослям кустов и деревьям, зловеще маячившим впереди в туманном желтом свете фар. Больше она ничего не помнила.

А сейчас она, мертвая, плавала в призрачной темноте, и ласковый голос Эммета пел ей колыбельную.

«Эммет – ангел, – подумала она и улыбнулась. – Он ждет меня…»

Потом Лекси пронзила страшная мысль: Эмма Роза!

Она убила ее!

Где Эмма Роза?

Пение внезапно прекратилось, и она услышала, как Эммет зовет ее.

– Лекси? Лекси, ты что-то сказала? Ты просыпаешься? Лекс, открой глаза. Вот так…

Темнота рассеялась, и она увидела лицо Эммета и яркий свет.

«Наверное, это рай», – подумала Лекси, смутно вспомнив, что люди, побывавшие на грани между жизнью и смертью, видели лица любимых и мягкий белый свет.

Но этот резкий свет, падавший сверху, заставил ее прищуриться.

Нет, это не Эммет, хотя глаза показались ей очень знакомыми. Они выражали радость и любовь…

– Эм…

Она попыталась заговорить, но издала только хриплый звук. И тут Лекси услышала голос ребенка.

Да, Эмма Роза рядом, ее нежный лепет нельзя не узнать!

– Мама зовет тебя, дорогая, – ласково проговорил Эммет.

Лекси хотела возразить ему, что зовет его, Эммета… спросить, что происходит…

– Не волнуйся, Лекси. Эмма Роза здесь. С ней все в порядке. Видишь ее?

Он держал малышку перед ней. Испытав облегчение и растерянность, Лекси снова закрыла глаза.

Она ничего не понимала. Где она? Откуда здесь Эмма Роза? Неужели они обе мертвы? Должно быть, раз Эммет с ними…

Если только…

Йейл.

Он преследовал их перед аварией. Значит, она и Эмма Роза выжили? И это Йейл разговаривал с ней, держа девочку?

Видимо, да.

Однако этот нежный взгляд так напоминал ей Эммета…

Лекси заставила себя открыть глаза и снова увидела его. Он смотрел на нее с надеждой, прижимая к груди Эмму Розу.

Это был Йейл.

Коротко стриженный и в плаще, а не в клетчатой фланелевой рубашке, какую носил Эммет.

Горькое разочарование, охватившее Лекси, сменилось страхом.

Она попыталась приподняться, убежать, но ее словно приковали к чему-то. Он связал ее? От страха Лекси обрела дар речи:

– Что… что ты собираешься с нами сделать?

Его глаза выразили растерянность.

– О чем ты говоришь, Лекс?

«Ты убил Эммета!»

От слабости она едва говорила:

– Ты… Эммета… убил… ты… убил…

Ее глаза снова закрылись и на этот раз надолго. Но, открыв их, она увидела, что его лицо исказила боль.

– Нам надо поговорить, Лекси.

Эти простые слова и мягкий тон сбили ее с толку.

На мгновение он исчез из виду, и она услышала его ласковый голос:

– Эм, оставайся на середине кровати, ладно?

Потом он снова склонился над Лекси, бережно приподнял ее за плечи.

– Ты можешь сесть?

Почувствовав, что опирается на подушку, она поняла, что не связана. Но все тело болело. Это боль и усталость приковывали ее к кровати.

Резкий свет исходил от дешевой люстры, висевшей в прямоугольной комнате с темной обшивкой и одним окном. За дверью виднелась ванная… они в мотеле. На кровати с золотистым покрывалом лежала Эмма Роза и сучила ножками.

Лекси лежала на другой кровати, а Йейл сидел рядом.

Она настороженно посмотрела на него.

– Где мы?

– В мотеле в округе Датчес.

– Что?..

– Ты сорвалась вниз, – сказал он. – Ударилась головой о руль. Я нашел тебя без сознания и привез на своей машине сюда вместе с ребенком.

– Ты преследовал нас…

– Я хотел спасти тебя, Лекси.

Она затрясла головой:

– Нет…

– Да. Лекси, я должен кое в чем тебе признаться.

Он собирается сообщить, что убил Эммета. Разве она не сказала ему, что знает это? Может, ей показалось?

– Ты, конечно, потрясена, – продолжал он. – Но я сделал то, что следовало, Лекси.

– Йейл…

– Нет! – Он остановил ее жестом. – Я не он.

Что? «Я не… кто?» Что он несет? Неужели, потеряв сознание, она что-то пропустила?

Лекси в смятении посмотрела на него.

– О чем ты, Йейл?

– Именно об этом, Лекси, – загадочно сказал он и добавил: – Я не Иейл.

Потрясенная Лекси потеряла сознание.

Глава 12

Лекси проснулась утром, осмотрелась и сразу узнала дешевый номер, который видела прошлым вечером.

Призрачный серый рассвет пробивался сквозь тяжелые коричневые шторы, и она разглядела одежду, брошенную на стул, – знакомый плащ, рубашку и джинсы.

Осторожно повернув голову, Лекси поняла, что боль ослабла. На соседней двуспальной кровати она отчетливо видела два силуэта – большой и маленький.

Мужчина лежал на боку, лицом к ней, а в его сильных руках спала Эмма Роза.

Лекси смотрела на них, напряженно думая, правда ли все это.

Неужели этот человек и в самом деле Эммет?

Нет, разум говорил ей, что смешно и наивно верить Йейлу.

Это очередная ложь… отчаянная попытка избежать наказания за ужасное преступление, совершенное им. Она представляла себе, как его изощренный мозг изобретал этот план.

«Я скажу, что подменил Эммета перед тем, как его собирались убить. Кто-то желал его смерти, но убрали другого человека».

Но тут есть неувязка, вдруг поняла Лекси. Йейл знал, что она считает его убийцей Эммета. Если он собирается выдать себя за Эммета, то кто же убил Йейла?

«Он как-нибудь вывернется».

Не сомневаясь, что Йейл уже заготовил для нее объяснение, она не желала слушать его.

Она хотела одного – взять Эмму Розу и скрыться, продолжить то, что собиралась сделать этой ночью. Покидая дом, Лекси понятия не имела о том, куда направляется, зная только, что им необходимо убежать, и отчетливо помнила животный страх, охвативший ее, когда она увидела сзади свет фар. Она узнала черный «лексус», прежде чем Йейл включил освещение салона и стал махать ей.

Она была не так глупа, чтобы остановиться, и сделала все, желая оторваться от него.

Сейчас она в руках Йейла, как и Эмма Роза, безмятежно спящая в его объятиях. Глядя на нежную, доверчивую малышку, Лекси ощутила ужас.

«Мы должны убежать от него, – подумала Лекси. – Нам надо скрыться».

Но если она скажет Йейлу, что не верит ему, он придет в ярость. Человек, убивший брата, несомненно, покончит и с ней.

Но не с Эммой Розой.

Лекси посмотрела на спящего мужчину и вспомнила, как нежно пел он колыбельную Эмме Розе вчера вечером, и снова спросила себя, может ли он быть Эмметом?

Но здравый смысл преодолел сомнения. Если старый Джефф Брадиган пел колыбельную Эммету, то Йейл тоже слышал ее.

Она с ненавистью посмотрела на него. Если с ней что-то произойдет, никто не заподозрит Йейла. Он хитер и легко заметет следы, как и после убийства Эммета. И тогда…

И тогда он станет опекуном Эммы Розы.

Лекси похолодела от страха.

Она тщетно попыталась убедить себя, что это невозможно. Родители не смогут взять Эмму Розу, поскольку дни матери сочтены, а отец в глубокой депрессии. Любой суд отдаст предпочтение молодому, энергичному, богатому дяде.

Лекси вспомнила слова Йейла о том, что в Эмме Розе течет кровь Брадиганов. Он заявит о своих правах на нее и будет воспитывать девочку, к чему, собственно, и стремился.

Ради этого соблазнил Лекси, заставив поверить в то, что изменился и любит ее…

«Нет! – Ярость заставила Лекси быстро сесть на постели. – Я не позволю ему забрать ее! Она моя дочь!»

Словно почувствовав что-то неладное, Йейл пошевелился. Эмма Роза потянулась, и он теснее прижал ее к себе. Потом посмотрел на Лекси.

– Привет! – сказал он, не сводя с нее глаз.

В этот миг Лекси поняла, что сумеет спастись, только притворившись, будто поверила ему.

Она глубоко вздохнула и, овладев собой, сказала:

– Здравствуй, Эммет.

У него перехватило дыхание.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, стараясь не выказать волнения. – Ты потеряла сознание.

– Знаю. Просто меня потрясли твои слова…

– Еще бы! Я понимал, какое это произведет на тебя впечатление, но не мог придумать, как сказать правду и избежать такой реакции.

– Все в порядке.

– Я боялся, что ты рассердишься, поэтому так долго скрывал от тебя это…

– Нет… я просто… рада, что ты жив, Эммет.

Он улыбнулся, осторожно взял девочку и прижал к груди.

– Ты, конечно, хочешь узнать, как это произошло?

Лекси кивнула. Она была бледнее, чем обычно; волосы слиплись, на голове вздулась шишка, к которой он прикладывал влажную ткань, пока Лекси лежала без сознания. Округлившиеся глаза смотрели на него с непонятным выражением.

Она многое пережила, подумал он. Больше всего ему хотелось обнять ее так же, как Эмму Розу. Но интуиция убеждала его проявить осторожность.

Девочка заплакала.

– Она голодна, – тотчас сказала Лекси, протягивая руки к дочери. – Я могу взять ее? Вчера перед отъездом я положила в сумку несколько бутылочек…

– Знаю, я нашел их и охладил.

– Спасибо. – Лекси взглянула на бутылки, потом на него.

– Пустяки. Ведь… я ее отец.

Она кивнула, потом снова спросила напряженным голосом:

– Я могу взять ее?

– Конечно.

Он неохотно откинул простыню и поднялся, смущенный тем, что она видит его почти обнаженным. Передав девочку, он заметил, что взгляд Лекси скользнул по его торсу вниз…

Взяв со стула джинсы и рубашку, он подумал, не принять ли ему душ.

Нет, не сейчас. Им надо о многом поговорить.

Он надел джинсы, рубашку и повернулся к Лекси.

Она выжидающе смотрела на него.

Он понял, что нужна бутылочка с молочной смесью, и протянул Лекси.

– Спасибо, – пробормотала она. – Вот, милая…

Девочка начала с жадностью сосать.

– Эмма Роза проголодалась, – заметил он.

Лекси кивнула.

Он сел на край кровати напротив нее.

– Я расскажу тебе, что произошло, если хочешь.

– Расскажи. Но, Йейл…

– Эммет, – поправил он, и Лекси покраснела.

– Прости. Привычка. – Она отвела взгляд.

– Ничего.

– Я только хотела узнать, надолго ли мы останемся здесь, Эммет. Я… хочу вернуться домой.

«Мой голос прозвучал слишком жалобно, – подумала Лекси. – Не насторожился ли он? Не удивило ли его, что я не бросилась к нему в объятия, а попросила отвезти нас домой?»

Нельзя ничего понять по этим зеленым глазам. Но и нельзя допустить, чтобы он разгадал ее мысли.

Обдумывая план бегства… Лекси изумлялась тому, как сильно хочет этого мужчину.

Его стройное тело возбуждало ее. Ненавидя Йейла, Лекси не могла оторвать от него глаз, избавиться от мысли о близости с ним.

Лучше смотреть на Эмму Розу, потягивавшую молочную смесь. Она погладила девочку по щеке и была вознаграждена улыбкой.

– Мы отправимся назад в ближайшее время, – сказал Йейл. – После того как я сделаю несколько звонков.

– Кому ты должен позвонить?

– Объясню тебе через несколько минут. Сначала позволь мне рассказать, что произошло.

Он замолчал, и Лекси снова спросила себя, не насторожился ли Йейл.

– Эммет?

Он заговорил, словно это имя приободрило его.

– Тебе известно, что у меня были весьма серьезные проблемы с игрой? Я всегда слишком увлекался: Мне не следовало начинать играть, но я не удержался.

– На что ты делал ставки?

– На многое. У меня был букмекер, приятель Джо, из Виллиджа. Я спятил, Лекс, потерял голову, а когда не смог оплатить долги, Джо познакомил меня с другим своим приятелем, ростовщиком.

– Хороший друг, – язвительно заметила она, размышляя, что из этого правда. Наверное, все. Пока. Но ведь Йейл встречался с братом, и Эммет мог рассказать ему о своих делах.

– Не-е-ет. – Он произнес это слово точно так же, как Эммет. – Джо – хороший друг, – подытожил он, – и пытался мне помочь. Он даже отвел меня в общество анонимных игроков, и на некоторое время я завязал. Но как только я занял деньги, мы с тобой расстались. У меня началась депрессия. Я снова стал играть. Я был в ужасном состоянии… Лекси увидела, что он уставился в пустоту.

– Потом мы снова сошлись… – напомнила она.

– Да, мы сошлись. И когда ты сказала мне, что беременна, я дал себе клятву исправиться. Хотел, чтобы ребенок гордился мной. Перестал играть, брался за любую работу, чтобы выплачивать проценты. Но ростовщик начал угрожать мне, Лекс, сказал, что причинит тебе вред.

Чувства, прозвучавшие в его голосе, изумили Лекси. Она посмотрела на него, пытаясь понять, не притворство ли это. Нет, он не лгал.

Не знай Лекси правду, она поверила бы, что это действительно Эммет и он на самом деле любит ее.

«Но ты знаешь правду!»

– Испугавшись, как бы с тобой и ребенком чего не случилось, я забыл о гордости и отправился к брату попросить денег. Он мне отказал.

– Йейл всегда был бесчувственным негодяем. – Лекси обрадовалась возможности открыто оскорбить его.

– Ты права. – Казалось, его ничуть не уязвили ее слова. Великолепный актер! – Но в конце концов он дал мне деньги.

– Почему?

– Я шантажировал его. У Йейла был роман с замужней женщиной, Мередит Макфи. Узнав об этом, я сделал снимки и пригрозил показать их Франко Ди Пьерро, если он не даст денег. Этого оказалось достаточно.

– Ты поступил непорядочно, Эммет.

– Мне пришлось играть по его правилам, Лекс. Я был в отчаянии. Он дал мне денег, я вернул долг, и ростовщик отвязался от меня. Потом я потерял чувство меры.

– То есть?

– Я подумал о том, что ты и ребенок ни в чем не нуждались бы, если бы Йейл одолжил мне еще немного денег. Мысль, что мне не удастся купить ребенку обувь или игрушки, отравляла меня, Лекс. Я попросил у него еще денег. Взаймы. До тех пор как встану на ноги…

– И он, конечно, отказал тебе.

– Да. Но на этот раз я решил сыграть жестко. По совету Джо при первом же посещении галереи я установил там «жучки». Джо полагал, что выплывет какая-то грязь и ее можно будет использовать против Йейла. Думаю, он знал брата лучше, чем я.

Лекси с жадностью ловила каждое слово, хотя намеревалась только имитировать интерес. – И что же произошло?

– Оказалось, что Франко ди Пьерро и Йейл продавали подделки. Поэтому брат так стремительно разбогател. Он знал обо всем. Я записал разговоры, которые подтверждали это. Магнитофонные кассеты и негативы фотографий Йейла и Мередит хранились у меня в металлическом ящике, который лежал в твоей квартире. Потом я выкрал его.

Лекси нахмурилась.

– Когда?

– Пока ты была в больнице, после родов…

– О! – воскликнула она. – После убийства Эммета.

– Когда я пригрозил ему разоблачением, – продолжал он, – его терпение лопнуло. Он дал мне небольшую сумму, пообещав подготовить остальные деньги, хотя не собирался это делать. Я считал, что убийство заказал Франко, но, по словам Мередит, это сделал мой брат.

В комнате воцарилась тишина, которую нарушало лишь почмокивание Эммы Розы.

Лекси едва преодолевала желание поверить в то, что перед ней Эммет, а не Йейл, манипулирующий частью информации, чтобы доказать свою невиновность. Он казался таким искренним… говорил точно так, как Эммет.

Однако Йейл мог перенять манеру речи брата, использовать свои актерские способности для обмана, придать искаженной истории достоверный вид.

– Как получилось, что убили Йейла, а не тебя? – спросила Лекси, стараясь не выдать голосом свои чувства и избегая его взгляда, хотя безумно хотела бы увидеть, как он бесстыдно лжет ей в лицо.

– Вечером того дня я ходил по магазинам и делал покупки на деньги Йейла. Мечтал преподнести тебе сюрприз – детские вещи. Направляясь к «Мейси», я вспомнил, что оставил дома пейджер, позвонил тебе сообщить, что со мной все в порядке, но телефон был занят.

«Кажется, я пыталась послать ему сообщение на пейджер», – подумала Лекси. Она неоднократно набирала номер пейджера после того, как у нее отошли воды.

– Тогда я связался с моим автоответчиком. Там было сообщение от Йейла. Он взволнованно сказал, что ему необходимо поговорить со мной, и это очень важно. Сообщил, что едет ко мне, и просил до его появления никому не открывать дверь.

– Думаешь, он поехал туда, чтобы убить тебя? – тихо спросила Лекси.

– Нет. По утверждению Мередит, которая, кстати, так и не догадалась, что я не Йейл, он нанял убийцу. Она назвала его – меня – трусом. Сказала, что у меня не хватило смелости выполнить грязную работу.

– Зачем Йейл, послав киллера, позвонил тебе в тот вечер? – Лекси уже поняла, чем завершится его рассказ, и из отдельных частей головоломки выстроила цельную картину.

– Я размышлял об этом. – Он задумчиво потер подбородок. – По-моему, заказав убийство, он почувствовал, что не может довести дело до конца. Видимо, он передумал и решил предупредить меня. Поехал ко мне…

– И был убит вместо тебя.

– Да. Должно быть, киллер ждал его в квартире. Йейл знал, что я всегда оставляю ключ под ковриком, и в молодости часто говорил мне, что это глупо, ибо вор прежде всего заглянет туда. Наверное, я сохранил эту привычку назло ему. Так или иначе, он нашел ключ и вошел в квартиру…

– И убийца напал на него, считая, что это ты.

– Точно. Потом киллер позаботился о том, чтобы это выглядело как несчастный случай, и устроил поджог. Я появился в тот момент, когда выносили тело, – добавил он дрогнувшим голосом. Лекси наконец посмотрела на него. Было почти невозможно поверить, что этот страдальческий взгляд неискренен и перед ней Йейл, а не Эммет.

«Не поддавайся», – предупредил ее внутренний голос, и Лекси подавила желание положить руку ему на плечо, утешить его.

– На улице собралась большая толпа, – продолжал он, поглощенный воспоминаниями. – Кто-то сказал, что найден труп человека, жившего на втором этаже. Я протиснулся сквозь толпу, чтобы найти полицейского, и увидел что-то…

– Что?

– Из-под простыни высовывалась рука лежавшего на носилках человека, – глухо ответил он, с трудом переведя дыхание. – На пальце было кольцо. Я подошел поближе и увидел то самое кольцо, что подарил дед Йейлу в день окончания школы. Я никогда не снимал свое кольцо с пальца и знал, что Йейл тоже не снимает его. Тут я понял, что брат мертв, ибо его по ошибке приняли за меня.

– Что было дальше?

– Я пошел к Джо. Он постриг меня – в тюрьме он был парикмахером, – и я превратился в Йейла, поняв: только так мне удастся собрать доказательства того, что Франко ди Пьерро заказал мое убийство.

– Значит, ты солгал мне, сказав, что не знаешь, кто убил Эммета – то есть тебя, – поспешно поправила себя Лекси.

Он пожал плечами.

– Я хорошо представлял себе, что произошло. Но не подозревал, что на меня покушался брат, а не ди Пьерро. По-моему, Франко неизвестно, что кто-то узнал о мошенничестве с картинами, но он определенно знает про нас.

Лекси не сразу поняла, что он имеет в виду.

– Ты хочешь сказать, он знает, что Йейл обманывал Джастин…

– С тобой.

Она пожала плечами, стараясь избавиться от воспоминаний о жаркой ночи, проведенной с ним.

– Кто-то застрелил Мередит Макфи перед твоим домом. – Эти слова вывели Лекси из оцепенения. – Что она сказала тебе? Что сделала?

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ты не… она не приходила к тебе?

– Кто?

– Мередит. Женщина, с которой спал Йейл. Поскольку ты бежала из дома как сумасшедшая, я решил, что она угрожала тебе.

«Или сказала, что ты сделал с братом».

– Боюсь, она шпионила за тобой, – сказал Йейл.

Лекси старалась не выказывать никаких чувств, не желая, чтобы он знал о ее беседе с Мередит.

– О чем ты?

– Вчера вечером Мередит пряталась возле твоего дома, Лекси. Я включил телевизор, пока ты лежала без сознания, – добавил он. – Во всех новостях сообщают об этом. Возле твоего дома найдено тело Мередит. Сначала решили, что это ты. Она была в завитом темном парике, который в темноте, при такой погоде делал ее похожей на тебя. Тот, кто убил ее…

– Намеревался убить меня, – закончила фразу Лекси. Ее сердце гулко стучало. Она прижала к себе девочку.

– Конечно, это был киллер Франко, – сказал Йейл. – Теперь они знают, что ты жива, и тебе угрожает опасность. Как и мне. Они уверены, что я – Йейл. Единственное, что… Лекси кивнула, угадав его мысль.

«Какой хитрый план, – подумала она. – Теперь ему остается только выйти из тени и заявить, что он – его брат-близнец, изменивший обличие. Тогда Франко поверит, что Йейл Брадиган мертв».

– Ты решил позвонить Франко и сообщить ему правду? – спросила Лекси. – Скажешь ему, что на самом деле ты – Эммет?

– Нет. Франко не дурак. Он подумает, что я лгу.

– Тогда что?..

– Я отдам доказательства полиции. Прежде чем поехать к тебе, Лекси, я забрал из моей квартиры ящик. Я отвезу его в полицию, и Франко арестуют. Его давно пытались поймать на чем-то, но ему всегда удавалось вывернуться.

– А ты не пойдешь ко дну вместе с ним как соучастник мошенничества с картинами? – невольно выпалила Лекси.

– Нет, – возразил он, бросив на нее взгляд. – Этим занимался Йейл. Я – не Йейл. Я – Эммет.

– Как ты докажешь это?

– У меня есть свидетели, – с недоумением ответил он. – Джо. И ты. Ты скажешь им, кто я.

Лекси кивнула.

Если она не поможет ему, он отправится в тюрьму вместе с Франко…

Или нет? Вдруг ему удастся убедить их с помощью Джо в том, что он действительно Эммет?

Как он поступит тогда с ней?

Она не сомневалась, что он избавится от нее и представит происшедшее как несчастный случай.

Что ждет тогда Эмму Розу?

Она станет Эммой Розой Брадиган, ее воспитает холодный, извращенный лжец, выдающий себя за ее отца. Девочка никогда не узнает правду.

Лекси закрыла глаза, отчаянно желая убежать, но понимая, что может сделать только одно.

Помочь Йейлу выпутаться из этой аферы… при одном условии.

Он изучал Лекси, не зная, о чем она так долго думает, сидя с закрытыми глазами и прижимая к себе ребенка.

Он подавил желание броситься к ней.

Наконец Лекси открыла глаза и посмотрела на него:

– Хорошо. Я сделаю это.

– Что сделаешь?

– Скажу им, что ты Эммет и что я всегда это знала.

– Но ты не знала. – Он нахмурился. Раньше ему не приходило в голову, что Лекси может отказаться помочь ему. – Ты только что узнала об этом от меня.

– Если я скажу, что знала это все время, полиция и Франко поверят.

Он усмехнулся, поняв, что она права.

– Ты удивительная женщина, Лекс. Я знал, что могу рассчитывать на тебя, но ты превзошла мои ожидания.

– Не радуйся, я не закончила. Я помогу тебе при одном условии.

Он увидел сверкнувшую в ее взгляде злобу, и сердце его болезненно сжалось.

– Каком?

– Ты навсегда оставишь меня и Эмму Розу в покое.

Он потерял дар речи. Ее слова прозвучали так резко и неожиданно, что ему показалось, будто она ударила его.

– О чем ты говоришь, Лекси? Почему я должен оставить вас в покое? – с трудом вымолвил он, надеясь, что неправильно понял ее, а на самом деле она сказала: «Я хочу, чтобы ты всегда заботился обо мне и Эмме Розе».

– Я не желаю видеть тебя после того, что ты сделал.

– Что я сделал?

– Это тебе прекрасно известно.

– Ладно. – Он поднял руки и отошел. – Я хорошо знаю тебя, Лекс, и понимал: ты разозлишься на меня за то, что я не сказал тебе о моем спасении. Прости меня, Лекс, ты ужасно страдала, и…

– Не говори мне, что ты знаешь, как я страдала! – воскликнула она.

– Выслушай меня, Лекси, – попросил он, стараясь не повышать голос и не пугать ребенка. – Черт возьми, ты всегда считаешь, будто тебе все известно. Думаешь, я не понимал, что оставляю тебя одну с ребенком? Думаешь, хотел, чтобы ты растила ее эти месяцы без меня? Думаешь, мне легко было пропустить все это? Думаешь, меня не мучило, что ты страдала, боролась и…

Лекси молча гладила девочку.

Он тяжело вздохнул:

– Лекси, я виноват, что причинил тебе боль. У меня не было иного выхода.

Он протянул к ней руку, но Лекси отпрянула.

– Не смей прикасаться ко мне!

– Я сделал то, что было необходимо, ибо не желал впутывать тебя, не разобравшись во всем самостоятельно. Но ты обратилась ко мне, когда тебе понадобились деньги. Я мог помочь тебе только так, и…

– Деньги! – злобно воскликнула она. – Только они имели для тебя значение, верно, Йейл?

Йейл.

Он замер, когда Лекси произнесла это имя.

Она не поверила ему!

В нем закипела ярость, он едва не взорвался, увидев ненависть в ее глазах.

– В чем дело, Йейл? – Лекси старалась говорить спокойно. – Ты удивлен, что я не купилась на твою игру?

– Я не играю, Лекси. Господи, ты думаешь, что я играю?

– Я знаю тебя, помни это.

Лекси смотрела на него со злостью, сознавая, что идет по тонкому льду. Она не хотела вывести его из себя, но не сдержалась.

– Ты лжец, эгоистичный негодяй, любящий только себя. Ты всегда был таким и вряд ли изменился.

– Это несправедливо. Я – Эммет, Лекси. Черт возьми, я изменился! Прежде я не был готов остепениться, стать мужем и тем более отцом. Но сейчас готов, хочу заботиться о тебе, о моей дочери и всегда быть с тобой. Неужели ты этого не видишь?

– Не сомневаюсь, что ты хочешь быть с Эммой Розой, Йейл, – заметила Лекси, умоляя себя остановиться, – и сделать ее похожей на тебя. Но она – не твоя дочь, и ты войдешь в ее жизнь только через мой труп.

Похолодев от страха, Лекси поняла, что зашла слишком далеко. Если он в ярости набросится на нее, она не справится с ним. Он может убить ее на глазах у девочки.

«О Господи, не позволяй ему причинить мне зло», – взмолилась она.

Он шагнул к Лекси, сжав зубы и не отводя от нее своих зеленых глаз.

Она прижалась к дочери, словно в ней было ее спасение.

«Он не прикоснется ко мне, пока я с ребенком», – подумала Лекси. Йейл не причинит вреда Эмме Розе. Несмотря на все что знала о нем, в этом она по-прежнему была уверена. Он остановился перед ней.

– Лекси, – глухим и печальным голосом проговорил он. – Я – Эммет. Ты не веришь мне. Но я постараюсь убедить тебя, сказав то, что знаю только я.

– Неужели Эммет поведал тебе подробности о наших отношениях? – Она пожала плечами. – Но ты не можешь ничего доказать.

– Посмотри мне в глаза. – Он присел перед ней на корточки. – Что ты видишь?

– Человека, который считает себя способным убедить меня в невозможном, полагая, что я наивная дурочка. Но это не так. Я больше никогда не поверю тебе, Йейл.

Он постоял перед Лекси еще немного, но она так и не посмотрела на него.

Наконец, тяжело вздохнув, он пошел к телефону.

– Подготовь ребенка к отъезду. Я позвоню адвокату, а потом в полицию. Пора кончать с этим делом.

Она кивнула.

– Помни, Йейл. Я на твоей стороне… если ты выполнишь мое условие.

– Не волнуйся, Лекси, – произнес он равнодушным, усталым голосом. – Ты подтвердишь мою историю, и я буду держаться в стороне от тебя и Эммы Розы.

Глава 13

Такого сурового декабря не помнили жители северо-восточных штатов. В течение трех первых недель небо постоянно хмурилось, а тяжелые тучи приносили холодный дождь или снег.

Но двадцать первого декабря, в день похорон Кэтлин Нилон Синклер, солнце засияло с утра на синем небе. Выпавший ночью крупный мокрый снег покрыл землю. Воздух был кристально чистым.

Службу в кирпичной церкви святой Терезы на Уотер-стрит в Кэдис-Лендинг проводил священник Майкл Митчел. Он венчал Кэтлин и Скотта, крестил Лекси, потом Эмму Розу. В своей речи он упомянул эти радостные события. Сегодня его голубые глаза были печальными, голос – подавленным. Он говорил об усопшей.

Убитые горем Лекси и Скотт сидели в первом ряду, держась за руки и тихо плача. Сжимая носовой платок, Лекси пыталась убедить себя в том, что теперь Кэтлин в лучшем мире и наконец избавилась от страданий.

И она радовалась этому, но очень грустила.

Как несправедливо, что все, кого она любила, умерли!

Сначала Эммет. Теперь ее мать.

Если что-то случится с отцом или Эммой Розой, она не переживет этого, не вынесет нового горя.

Последние дни матери были мучительными. Она лежала в больнице со Дня благодарения, борясь со страшным недугом. Кэтлин когда-то говорила, что хочет умереть дома, но в больнице врачи и медсестры облегчали ее страдания, а Скотт и Лекси дежурили у ее постели все эти тревожные недели.

Увы, их не было рядом с ней ранним утром, когда она испустила последний вздох.

Лекси помнила слова, сказанные матерью перед ее отъездом в больницу:

– Не позволяй отцу оставаться одному.

– Хорошо, мама. Я всегда буду с ним.

Кэтлин покачала головой.

– Я совсем о другом. Ему следует снова жениться. Он не должен страдать от одиночества.

Мысль о том, что Скотт приведет в дом чужую женщину, была для Лекси нестерпима, однако она погладила руку матери: «Не волнуйся, мама. Папа не останется один».

Сейчас, видя, как несчастлив и одинок отец, Лекси с надеждой подумала, что, может быть, он и встретит хорошую женщину…

«О Господи, как я могу думать об этом на похоронах матери?»

Лекси вытерла слезы и сказала себе, что такие мысли вполне простительны. Она хочет видеть отца счастливым. Что же до нее самой…

Лекси не могла поверить, что свинцовая туча, висевшая над ней в последние месяцы, когда-нибудь исчезнет. Но она должна сделать все ради дочери, вернуть их жизнь в нормальное русло.

Как хорошо, что Анита согласилась посидеть у них дома с Эммой Розой. Лекси не хотела брать девятимесячную девочку на похороны бабушки.

Вчера брат Скотта, дядя Нэт, прилетел из Флориды со своей женой, тетей Лоис. Они сидели позади Скотта и Лекси.

Когда отец Майкл прочел последнюю молитву, а органист заиграл любимый гимн Кэтлин «Я восстану», Нэт поднялся и повел Скотта на улицу. Тетя Лоис взяла Лекси под руку, похлопала ее по плечу и протянула чистый платок.

Лекси шла вдоль прохода, и лица людей расплывались: ее глаза застилали слезы.

Потом она заметила знакомую фигуру.

Склонив голову, Йейл Брадиган в черном шерстяном пальто стоял у последней скамьи.

Лекси увидела в его глазах глубокое сочувствие… и слезы.

Потом ее усадили в черный лимузин.

Лекси обернулась, чтобы увидеть, как Йейл выходит из церкви, но на ступенях было слишком много народу.

Сейчас не время думать о Йейле. Ведь целых два месяца она старалась забыть о нем.

Отец, сидевший рядом с ней, содрогался от рыданий.

– Все будет хорошо, папа. – Лекси обнимала его за плечи, а ее сердце сжималось от жалости к нему и к себе. Она устыдилась, внезапно поняв, что оплакивает сейчас не только смерть матери.

– Нет, – задыхаясь от слез, сказал Скотт. – Не будет ничего хорошего, Лекси. Как мне жить без нее? Что делать одному?

Она положила голову на плечо отца.

«Не знаю, что ты будешь делать один».

Она рассеянно посмотрела в окно и увидела высокую темную фигуру Йейла. Он шел, наклонив голову и пряча лицо от ветра.

Лекси смотрела на него, пока лимузин не двинулся в сторону кладбища.

Эмма Роза сделала первые шаги в День сурка.

Это произошло сразу после завтрака, когда Лекси мыла тарелки из-под каши, а Эмма Роза стояла, держась за кресло. В следующий миг Лекси услышала за спиной ее шаги.

– Эм! – обернувшись, закричала изумленная Лекси. – Ты идешь!

Ее возглас напугал девочку, и она тотчас с громким криком села на попу.

Лекси взяла дочь на руки, поцеловала ее пухлую щечку.

– Эм, ты сделала это! – радостно сказала Лекси. – Мама гордится тобой, милая.

Эмма Роза улыбнулась, и Лекси в который уже раз поразило ее сходство с отцом. Глаза девочки в младенчестве были голубыми, но теперь они становились зеленоватыми, чуть более темными, чем у Эммета. Она унаследовала и его правильные черты лица. Сердце Лекси таяло от улыбки девочки, как когда-то от улыбки ее отца.

– Как хотелось бы кому-нибудь рассказать о том, что ты пошла, дорогая, – задумчиво проговорила Лекси, прижавшись лицом к вьющимся светлым волосам Эммы Розы.

– Па-па, – сказала девочка.

У Лекси екнуло сердце. Потом она поняла, что это всего-навсего детский лепет и Эмма Роза не говорила слова «папа».

– Верно, Эм. Папа смотрит на тебя с небес.

Но Скотт гостил сейчас во Флориде у Нэта и Лоис. Ему нужно было отдохнуть от ненастной северо-восточной зимы, а главное – от пустого дома, где все напоминало о Кэтлин.

На прошлой неделе перед отъездом отца Лекси помогла ему просмотреть одежду Кэтлин. Отец уговаривал ее увезти вещи к себе домой, но она знала, что не станет носить их. Это причинило бы слишком сильную боль.

Кроме свадебного платья Кэтлин, она уговорила его отдать знакомым почти все.

Они нашли платье в самой глубине шкафа и, увидев его, заплакали.

– Она была так красива в тот день, – сказал Скотт, вытирая глаза. Лекси не раз рассматривала альбом со свадебными фотографиями, всегда мечтая о том дне, когда сама станет такой же счастливой невестой, какой была ее мать. В шелковом платье, с белой вуалью, в модной в шестидесятых годах шляпе, Кэтлин с гордостью смотрела на своего красивого мужа.

– Возьми себе это платье, Лекси. – Скотт протянул его дочери.

– Нет, папа, оставь его у себя. – Лекси покачала головой.

– Ты когда-нибудь выйдешь замуж, Лекси, уверен. И тогда, возможно, захочешь надеть его. На счастье.

Ей хотелось сказать: «И не мечтай, папа. Я никогда не выйду замуж».

Но она промолчала.

В тот вечер Лекси повесила платье в свой чулан под наклонной крышей каркасного дома, а ночью ей приснилось, что она невеста и идет по проходу церкви святой Терезы. На скамьях сидели те же люди, которые пришли на похороны матери, но они были не в черном и не плакали, а улыбались. Эмма Роза шла по белой дорожке, доставая из маленькой корзинки цветочные лепестки и разбрасывая их.

За ней, держа под руку отца, следовала Лекси. Длинный шлейф ее платья стелился по полу. Казалось, она идет бесконечно долго, и алтарь удаляется от нее.

Она искала взглядом жениха, но его закрывали люди.

Лишь возле алтаря Лекси увидела… Эммета Брадигана.

Он улыбался ей. Его густые светлые волосы ниспадали на черный смокинг.

– Пойдем, Лекс, – сказал он, когда их глаза встретились. – Я так долго ждал. Поторопись.

Она отпустила руку отца и бросилась в объятия Эммета…

Прошло почти две недели с того дня, когда Эмма Роза сделала первые шаги. Сейчас она уже ходила все увереннее.

Когда Лекси спешила по Мейн-стрит к магазину «Холлмарк», Эмма Роза недовольно вертелась у нее на руках.

– Нет, милая, – сказала Лекси, крепко держа девочку, одетую в нейлоновый комбинезон. – Здесь нельзя ходить, потому что слишком скользко. Ты можешь упасть и ушибиться.

Но Эмма Роза начала вырываться.

Наконец Лекси толкнула дверь магазина. Он был переполнен.

«Конечно, – подумала Лекси, протискиваясь сквозь толпу к витрине. – Сегодня тринадцатое февраля. Тринадцать – несчастливое число. Мой плохой день».

С этой мыслью Лекси свернула за угол и на кого-то налетела.

– О, извините! – Она отступила, прижав к себе Эмму Розу.

– Ничего…

Голос внезапно оборвался, и Лекси подняла глаза.

Перед ней стоял Йейл Брадиган, но совсем не похожий на себя.

Из-под расстегнутого мешковатого пальто цвета хаки виднелась фланелевая рубашка в сине-зеленую клетку. Взъерошенные волосы, хотя и не такие длинные, как когда-то у Эммета, ничем не напоминали короткую консервативную стрижку Йейла.

Он прекрасно вошел в роль, подумала, присмотревшись, Лекси. Другого нечего было и ожидать.

– Здравствуй, Лекси, – тихо сказал он, потом посмотрел на Эмму Розу. – Привет, малышка!

– Па-па, – тотчас пролепетала девочка.

– Это ее универсальное слово, – быстро пояснила Лекси. – Оно означает «привет» и… Она смущенно замолчала, глядя на него.

Он не отрывал взгляда от ребенка.

– Она выросла.

– Да. Две недели назад она… начала ходить.

– Неужели? – Он улыбнулся Эмме Розе. – Вот это да! Теперь ты можешь нажить себе массу неприятностей, верно?

– Это надо видеть! Она сует нос повсюду.

– Представляю.

Он наконец посмотрел на Лекси, и их глаза встретились.

Ее охватил знакомый трепет, и в голову закрались непрошеные мысли.

– Что ты здесь делаешь? – смущенно спросила Лекси, стараясь подавить гнев и ненависть – неизменные спутники воспоминаний о Йейле. Однако встреча с ним так потрясла женщину, что она не могла успокоиться.

– Я хочу купить наш старый дом, когда-то проданный дедом. Его нынешний владелец собирается уйти на пенсию и перебраться на запад. Здесь очень подскочили цены на недвижимость, и мне придется выложить целое состояние, но это надежное вложение средств.

– Ты решил переехать сюда? – выдохнула Лекси.

Он кивнул:

– Не забывай, Лекси… Кэдис-Лендинг – мой родной город. Кроме того старого коттеджа, у меня никогда не было дома.

– Откуда у тебя такие деньги?

Он печально улыбнулся.

– По завещанию Йейла, я его единственный наследник. Он не переписал его.

– А что будет с твоей квартирой в городе?

– Я ее продаю.

– О! – Лекси была растеряна и возмущена. Йейл здесь? Это невозможно! – А галерея?

– Продана. – Он пожал плечами. – Я не мог заниматься этим бизнесом после всего случившегося.

– Все закончилось благополучно? – спросила Лекси, словно не знала этого.

Дело Франко ди Пьерро освещалось всеми местными газетами и телекомпаниями в течение нескольких месяцев. Видимо, ему грозило долгое тюремное заключение. Роль Йейла казалась незначительной в сравнении с масштабами деятельности известного бруклинского гангстера.

Лекси видела в телепередаче семью Франко, в числе прочих и Джастин. Ди Пьерро утверждали во всеуслышание, что Франко невиновен.

– Я еще не успел поблагодарить тебя, – смущенно сказал Йейл.

– За что? – спросила она.

– За то, что ты помогла мне, Лекси.

– О! Вернее за то, что я солгала по твоей просьбе.

Его взгляд выразил внутреннее напряжение.

– Ты не лгала, Лекси. Я действительно Эммет.

«Неправда! Эммет мертв, и ты убил его!» – подумала Лекси и молча пошла к выходу, крепко прижимая к себе Эмму Розу.

«А вдруг он говорит правду? – закралась в душу непрошеная мысль. – Нет, он лжет. Нельзя верить ни единому его слову. Он знает, как отчаянно мне хочется верить в то, что Эммет жив, но я не позволю ему воспользоваться этим и снова причинить мне боль».

Лекси выбежала на улицу. Снова пошел снег – белые хлопья медленно опускались на землю. Она вдохнула холодный февральский воздух и поспешила к муниципальной автостоянке, укрывая Эмму Розу от ветра.

Почти дойдя до машины, Лекси услышала за спиной торопливые шаги и, обернувшись, увидела Йейла.

– Что тебе нужно? – В ее голосе прозвучали чувства, которые она больше не могла сдерживать.

– Подожди, Лекси! – Он остановился в нескольких шагах от нее. – Я хочу поговорить с тобой.

– Ты обещал, – напомнила она, ища в кармане ключи, – оставить нас в покое.

– Да, но я не могу. Пожалуйста, Лекси, только посмотри на меня. Просто посмотри. Тогда ты увидишь, кто я.

– Я знаю, что ты Йейл, и не желаю иметь с тобой ничего общего.

– Я не Йейл, Лекси. Клянусь тебе, я – Эммет.

– Да? – Она подняла глаза, но сквозь снежную пелену почти не видела его лица. – Будь ты Эмметом, тебя не было бы здесь!

– Говорю тебе, вместо меня убили Йейла, Лекси!

– Я не об этом. Если бы Эммет и остался жив, он удрал бы от меня и Эммы Розы, потому что не хотел жениться на мне и обременять себя семьей. Он не был готов к этому. Эммет никогда не попытался бы завоевать меня.

Она заплакала. Девочка в недоумении уставилась на мать, потом вдруг стянула варежку и осторожно коснулась влажной щеки Лекси.

– Нет, Эм. – Всхлипнув, Лекси наклонилась за упавшей варежкой.

– Позволь помочь тебе. – Приблизившись к ним, Йейл надел варежку на ручку Эммы Розы. Потом взял у дрожащей Лекси ключи и открыл дверцу машины. – Теперь, – тихо сказал он, отступая назад, – посади малышку.

Она пристегнула девочку и, сознавая, что Йейл все еще рядом, села за руль.

– Лекси! – Он мешал ей захлопнуть дверцу. – Ты права. В прошлом я часто покидал тебя. И, возможно, не заслуживаю доверия. Но клянусь тебе, я изменился. Я люблю тебя и буду бороться за тебя, если придется. Пожалуйста, Лекси…

Она смотрела на него, охваченная желанием броситься к нему в объятия. Лекси безумно хотелось поверить в то, что Эммет жив и ее несбыточные мечты могут осуществиться.

– Пожалуйста, – снова попросил он. – Я зашел в этот магазин купить для тебя поздравительную открытку, хотя и знал, что ты не желаешь иметь со мной ничего общего. Я решил сделать еще одну попытку. Собирался написать все, что не мог сказать… Не оставляй меня, Лекси.

Она все еще пыталась убедить себя в том, что он лжец, но в глубине ее души что-то дрогнуло.

Услышав, как Эмма Роза, сидевшая сзади, проговорила: «Па-па», – Лекси тряхнула головой и захлопнула дверцу.

Утром, накормив Эмму Розу и усадив ее перед телевизором, Лекси пошла в гостиную, чтобы заняться корзиной для доктора Мориарти.

Она должна была сделать это еще вчера, но выбитая из колеи встречей с Йейлом, только бесцельно слонялась по дому, стараясь не думать о нем, но не имея сил сосредоточиться на чем-то другом.

Здравый смысл подсказывал ей, что ему не следует доверять, однако сердце сопротивлялось рассудку.

Ничего, на этот раз победит разум.

Лекси взяла большую корзину в виде сердца и разложила на столе все, что собиралась поместить в нее.

Чего-то не хватает, подумала она, нахмурившись.

Где же розы?

Лекси взяла телефонную книгу и набрала номер цветочного магазина «Блейклис Блумс».

– Мне нужна дюжина красных роз.

– Красных роз нет. Они закончились.

– Закончились? – в недоумении переспросила Лекси.

– Да, ведь сегодня День святого Валентина. Может, хотите розовые?

– Мне нужны красные.

Она набрала номер последнего цветочного магазина в Кэдис-Лендинг.

– Красные розы? – спросил хозяин. – Все продано.

– Как же так?

– День святого Валентина!

Лекси бросила трубку и снова уткнулась в справочник.

В течение получаса она звонила во все цветочные магазины в радиусе двадцати миль, но красных роз нигде не было.

Отчаявшись, Лекси заказала в «Блейклис Блумс» дюжину розовых роз. Доктору Мориарти придется примириться с этим, огорченно подумала она.

Доктору Мориарти так понравилась корзина, что он дал Лекси двадцать пять долларов сверх положенного.

Поэтому она пообедала с Эммой Розой в пиццерии «Элмо».

Возвращаясь домой, Лекси слышала, как девочка мирно посапывает на заднем сиденье. «Какое счастье, что у меня есть Эмма Роза, – подумала она. – В отличие от Эммета она никогда не покинет меня». И тут же в памяти ее всплыли вчерашние слова Йейла:

«Я изменился… буду бороться за тебя… люблю тебя…»

Все это ложь, сказала себе Лекси, сворачивая к дому.

Въехав на подъездную дорогу, она заметила на снегу следы шин.

Перед домом стоял блестящий черный «лексус». Но где же Йейл?

В последнее время Лекси редко запирала заднюю дверь, вернувшись к старым привычкам. Должно быть, он в доме.

Она осторожно взяла на руки девочку.

– Не волнуйся, Эм, я вышвырну его, и он больше никогда не побеспокоит нас.

Она распахнула заднюю дверь и вошла в дом, погруженный во тьму.

Может, Йейл притаился, чтобы напасть на нее?

Вполне вероятно, подумала Лекси, почему-то не испытывая страха, и пошла вперед, включая свет в каждой комнате.

Ни на кухне, ни в гостиной Йейла не было, однако она ощущала его присутствие.

Включив свет возле лестницы, Лекси осторожно поднялась, прижимая к себе спящую девочку.

Дверь ее спальни была закрыта.

Значит, он там.

Лекси направилась в детскую, решив сначала уложить Эмму Розу.

«Этот разговор станет последним», – подумала она, склонившись над кроваткой. Придется позаботиться о том, чтобы избежать новых встреч. Если Йейл переедет в Кэдис-Лендинг, она и Эмма Роза покинут город. Все очень просто.

– Спокойной ночи, милая, – прошептала Лекси, накрывая дочку одеялом.

Теперь она готова к встрече с Йейлом Брадиганом.

Лекси пошла к своей спальне и, собравшись с духом, взялась за ручку двери.

Ее сразу же поразил необычный свет. В комнате горело множество маленьких белых огней. Лекси увидела, что повсюду стоят стеклянные полушария с мерцающими свечами. Нахмурившись, она переступила порог.

И вдруг Лекси ощутила знакомый запах, перенесший ее в другое время, другое место.

«Может, мне все-таки удастся усыпать твой жизненный путь розами, Лекси…»

– О Господи!

Всплеснув руками, она посмотрела на кровать, покрытую нежными красными лепестками. – Лекси!..

Он вышел из тени, и у нее перехватило дыхание.

«Эммет!..»

Это имя звучало у нее в ушах, пока она, потрясенная до глубины души, смотрела на него, пытаясь понять, что происходит.

Но сердце сказало ей об этом прежде, чем она открыла дверь в спальню. Возможно, оно давно все знало.

– Это я, Лекси, я так тебя люблю!

– Эммет! – выдохнула она, протянув к нему дрожащие руки.

– Это я, Лекс. Клянусь, это я!

– Теперь я знаю, что это ты. – Слезы струились из их глаз.

– Я изменился, Лекси, хочу жениться на тебе, стать папой Эммы Розы и тех детей, которые у нас еще будут…

Она улыбнулась и снова посмотрела на кровать.

– Розы наконец сделали свое дело. – Лекси улыбнулась и сунула руки под его мягкую фланелевую рубашку.

Она чувствовала, как бьется его сердце.

Сердце Эммета… живого… живого!..

Радость охватила Лекси.

– Почему ты смеешься? – спросил он, коснувшись ее губ.

– Эти… розы… Я весь день пыталась найти красные розы, но их нигде не было. Теперь я знаю почему.

Он ласково улыбнулся, погладил рукой ее волосы.

– Обещаю никогда не покидать тебя, Лекси. Никогда!

– Я думала, ты не даешь обещаний, – сказала она, потянувшись к нему губами.

– Я даю их только тогда, когда могу сдержать, – ответил он, прежде чем их губы слились.

Оглавление

Благодарность

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Реклама на сайте